Осенняя встреча в Париже (СИ) [Hrizantemka] (fb2) читать онлайн

Взгляд с другой стороны дался мне немного сложнее. Потому что первоначальная история была всё-таки женская.

Но раз просили - не могу вам отказать.

Чтобы проникнуться мужской точкой зрения автор достала мужа, друга и двух коллег мужского пола на работе. Почерк, конечно, всё-равно будет женский, но старалась чуть загрубить, т.к. мужчины для опросов у меня были не слишком сентиментальными. Ну, в принципе, Гарри в этом фике я тоже вижу не поэтом-романтиком.

Гарри твёрдым шагом шёл по коридору. Хотя постороннему человеку сложно было бы считать его настроение, но подчинённые уже знали, что в данный момент лучше не попадаться шефу на глаза. Конечно, сейчас Гарри Поттер был уже не тем вспыльчивым мальчишкой, у которого на лице отражалась каждая эмоция, и любая несправедливость выводила из себя. За годы работы в Магическом Конгрессе он прошёл многое, и навык самоконтроля был, пожалуй, самым ценным из тех, которые он приобрёл.

Эмоции… те самые, которые увеличивали в разы его магический потенциал, позволяя выкидывать такое, что было не под силу более опытным и взрослым магам, иногда всё-таки мешали. В те моменты, где нужен был холодный расчёт и трезвый ум, приходилось усмирять их, пряча, словно разбушевавшегося Ре-эма, в клетку с металлическими прутьями. И в этом Гарри преуспел. Преуспел настолько, что на сегодняшний день многие считали его абсолютно бессердечным и сухим. Но заместитель Президента Магического Конгресса по вопросам безопасности чихал на это мнение с высокой колокольни. Он давно вырос, уже не имел непоколебимых идеалов и привык прислушиваться только к себе, полагаясь на свою интуицию. А она у него работала безотказно, что нельзя было игнорировать. Так же, как и удачу.

В жизни Гарри Поттера были тысячи ситуаций, где он оставался жив по каким-то странным причинам, небывалым совпадениям и стечениям обстоятельств. Коллеги порой шутили, что в его венах течет «Феликс Фелицис» вместо крови. Кто знал… Хотя, если взглянуть на весь свой жизненный путь, Гарри не назвал бы его чересчур удачливым: гибель родителей в далёком детстве, ненависть Дурслей, противостояние с Волан-де-Мортом, где с одиннадцати лет он только и делал, что боролся за жизнь, неудавшийся брак, смерть собственного ребёнка… Внушительный список «удачных» моментов, нечего сказать.

Единственным счастьем Гарри были верные друзья, которые находились рядом все школьные годы, помогали и поддерживали, но и тут жизнь внесла свои корректировки. Разбросанные по разным континентам, они практически не общались, что оставляло на душе неприятный осадок. Кто бы мог подумать и предположить, что известное «золотое трио» не переживёт обычной «бытовухи» и надломится по, казалось бы, пустяковым причинам. Нет, конечно, они писали письма, имели представление о жизни друг друга, но это был уже не тот уровень близости. Из отношений будто ушло что-то глубокое и личное, что-то, делающее их особенными среди сотен тысяч других.

С Роном всё было более-менее логично. Друзья отдалились, когда брак Джинни и Гарри стремительно полетел под откос, как сошедший с рельсов поезд. Они были слишком молоды, не опытны и совершенно не готовы к тому, что семейная жизнь — это нечто большее, чем буйство гормонов и юношеская страсть. Пошло противостояние характеров: упрямство Гарри и своеволие Джинни. Они что-то доказывали друг другу на протяжении всех совместно прожитых лет, пока трагедия в виде потери ребёнка не поставила на их браке жирную точку. Джинни никого не хотела слушать и продолжала тренировки в квиддич, будучи на большом сроке. Да, все ограничивалось лишь полётами, слава Мерлину, обходилось без бладжеров. А Гарри пропадал в Министерстве, рискуя жизнью, вынуждая супругу волноваться. В итоге, в один из дней она просто не удержалась на метле, а Гарри не было рядом… Скоропостижные роды, ребенок, несмотря на все усилия колдомедиков, не выжил… Джинни не смогла справится с этим, во всём винила мужа. Гарри и сам чувствовал себя виноватым, но и ей не смог простить столь безрассудное поведение. Его мечта о большой и дружной семье рассыпалась на глазах. Корабль семейной жизни медленно и верно шёл ко дну. И как бы грустно это не звучало, в тех обстоятельствах, в которых они оказались, развод оказался лучшим решением. Они слишком напоминали друг другу о пережитой боли. По отдельности забыть её оказалось намного проще.

— Мистер Поттер, свежая пресса и кофе на вашем столе, — услышал он заботливый голос, уже у двери в собственный кабинет.

— Благодарю, Маргарет. Что бы я без вас делал? — на жёстком лице появилась мальчишеская улыбка, которая могла растопить любое женское сердце.

Маргарет Уилсон не была исключением. Эта шустрая пятидесятилетняя волшебница по-матерински обожала своего начальника. Её не пугал ни его суровый вид, ни шедшая за ним по пятам слава, приукрашенная странными историями. Она уже три года занимала должность его секретаря и, надо сказать, блестяще справлялась со своими обязанностями.

Заступив на должность Гарри почему-то из всех претенденток выбрал именно её. Он не соблазнился на молодость и красоту остальных, поставив на опыт и компетентность Маргарет, и не прогадал, получив хорошего и безгранично преданного сотрудника. Миссис Уилсон не только качественно выполняла все порученные обязанности, но умудрялась заботится о нём и с агрессивностью цербера кинулась бы на любого, посягающего на доброе имя Гарри Поттера.

— Свяжитесь с Тейлором, пожалуйста, и передайте, если на моём столе через десять минут не будет отчёта о вчерашнем взрыве в метро, то он может не попадаться мне на глаза ближайшие лет сто.

— Конечно, мистер Поттер, — улыбнулась миссис Уилсон и её перо уже строчило служебную записку, едва Гарри скрылся за дверью своего кабинета.

Гарри опустился на массивное кожаное офисное кресло и тяжело вздохнул, закрыв глаза на пару секунд. Предстояла куча дел. Какие-то ненормальные устроили переполох в метро, но у взрыва явно есть магический фон и, хотя магглы во всю взялись за расследование, Президент Магического Конгресса просил Гарри лично проконтролировать эту ситуацию. Убийство семьи чистокровного волшебника в штате Техас, незаконный ввоз в страну трёх драконов…

Но это всё потом — сначала кофе. Благо, Маргарет варила его просто божественно. И знала чары, благодаря которым напиток всегда оставался горячим и свежим. Гарри сделал глоток и принялся просматривать прессу. Маггловские газеты, издания волшебного мира как Американские, так и Европейские. Как его помощница умудрялась так быстро доставать прессу другого континента, Гарри не знал. Это было её маленькой тайной, как и много других в её безупречной работе. Иногда ему казалось, что Маргарет Уилсон не так проста, как выглядит на первый взгляд, и место секретаря явно не для неё. Но, к его счастью, женщине нравилась эта работа и Гарри чувствовал себя в надёжных руках. Да, он не однократно убеждался в верности и преданности этой немолодой, но очень шустрой женщины. Ей, пожалуй, и свою жизнь доверить можно…

При этой мысли Гарри вздохнул и, перевернув страницу, чуть не поперхнулся кофе. Хоть заметка была не сильно большой, но не узнать на колдографии Гермиону Грейнджер было невозможно. В статье говорилось, что волшебница в сентябре прочитает несколько лекций в академии магии Шармбатон. Конечно, его школьная подруга всегда любила Францию… И совсем не любила Америку, которую не посетила ни разу за эти годы.

Гермиона… Вспоминая о ней, Гарри до сих пор испытывал некое чувство вины. Тогда, в далёком прошлом, он не смог грамотно лавировать между ней и своей молодой женой. Джинни дико ревновала ко всем, а к Гермионе особенно. И общаться с подругой становилось всё проблематичнее… Всегда всё чувствующая и понимающая Гермиона сама отошла в сторону, а потом и вовсе переехала в Австралию, где обосновались её родители.

Гарри первое время не ощущал разлуку сильно остро: новая работа отнимала все силы. Да и юная супруга, страсть к которой вначале с лихвой перекрывала все скандалы, не давала скучать. Но со временем понял, что ему не хватает этих понимающих глаз, уютного молчания и абсолютно бескорыстной поддержки. Даже нравоучений Гермионы — и тех не хватало. Её рациональности и разумности… То, что в школе порой воспринималось как занудство, спустя годы оценивается абсолютно по-другому.

Они переписывались. Ведь не так просто выкинуть из жизни годы близкой дружбы. Но сейчас данное общение можно было свести скорее к приятельскому. Давно никто не делился сильно личным. Конечно, Гарри знал почти всё о жизни подруги. Вернее, он знал абсолютно всё, так как пользуясь служебным положением, мог добыть практически любую информацию. Интересно, какое бы проклятье наслала на него Гермиона, выяснив, что у него имеется на неё досье? Или, скорее, подлила бы ему какое-нибудь противное зелье собственного изобретения, раз уж теперь она всемирно известный специалист в данной области.

Гарри машинально открыл ящик стола и достал толстую папку, в которую отправил новую газетную вырезку. Он не знал, для чего собирает эти данные. Убеждал себя, что просто беспокоится за близкого друга. Однако противные мыслишки о том, что на Рона у него досье не имеется, пробирались в его мозг с ловкостью полтергейста Пивза и пытались навести там беспорядок. Факт оставался фактом: он знал обо всех перемещениях своей подруги по миру, знал, где она проживает, чем занимается и даже с кем встречается, хотя это и не было особой тайной. Данная тема часто освещалась в газетах, ведь Гермиона после выхода собственной книги, стала довольно известной личностью.

Гарри тринадцать лет видел её только на проклятых колдографиях, и со временем стал понимать, что его подруга красивая женщина. Не то, чтобы она резко похорошела, нет… Он все десять лет взрослел и дружил с симпатичной девочкой, только почему-то воспринимал её как «своего парня в юбке». В слишком рациональной Гермионе не было той девичьей лёгкости и кокетливости, которые кружат мальчишкам голову в юном возрасте. Но зато в ней с избытком было то, что начинаешь ценить с годами. Гермиона Грейнджер не была сияющей блестящей безделушкой, привлекающей стаю ворон. Она была редким алмазом, который со временем прошёл все стадии огранки и был понятен лишь истинным ценителям. Как то самое, дорогое вино, которое она так любила.

Гарри усмехнулся… Пожалуй, теперь он знал о подруге гораздо больше, чем во времена тесного общения. Тогда она знала о нём всё. Он же был слишком погрязшим в собственных проблемах и не замечал ничего вокруг.

Гарри скучал. И даже не по самой Гермионе, а по тому уровню отношений, который был утерян со временем. Он, наверное, и сейчас доверил бы ей собственную жизнь, несмотря ни на что.

В Америке Гарри пережил множество романов, но так и не остепенился, и не создал семью до сегодняшнего дня. Имея не особо удачный опыт брака, он был уже более придирчив и осторожен. Ему быстро надоедали фанатично-настроенные барышни, с которыми было сложно дышать и хотелось сбежать после первой ночи. Не устраивали и безразличные карьеристки, для которых отношения были одним из ста пунктов дел в ежедневнике. Он даже всерьез задумывался найти себе девушку из магглов, но постоянно скрываться и жить в обмане тоже не хотелось.

Гарри не был лишён ни славы, ни обаяния. Статный, пользующийся достаточно большой властью и личным расположением Президента Магического Конгресса, быстро взлетевший практически на самую вершину карьерной лестницы, из-за небывалого рвения и абсолютного пренебрежения к собственной жизни. Женщины слетались на него, как пчёлы на мёд, и выбор всегда был. Вот только никто не учитывал, что к этому привлекательному набору качеств, покоряющему мечтательно-настроенные девичьи умы, добавлялось неимоверное упрямство, привычка делать всё по-своему, скрытность, обусловленная сложным прошлым, а также абсолютное неумение вести романтические диалоги. Гарри был человеком-действия. Годы службы в Аврорате сделали его чёрствым и не желающим идти на компромиссы. Ещё Джинни, реализовав свою мечту скорого замужества, быстро убедилась, что с ним не просто. И это было в его восемнадцать. Сейчас же, в тридцать два, с ним стало ещё сложнее. С одной стороны, Гарри хотел близости, а с другой — никого не подпускал слишком близко. Он откровенно не выносил женской тупости, манипуляций и истерик. Скандальные отношения юности дали ему понять, чего он точно не хочет. А вот чего хочет?

Взгляд снова уткнулся в колдографию подруги. И уже не первый раз в мозгу Гарри мелькнула странная мысль, что она в его вкусе: умная, красивая и, несмотря на годы разлуки, близкая.

Что там у неё на личном фронте? В двадцать четыре Гермиона серьёзно влюбилась, о чём сама эмоционально писала ему в письмах. В то время они переписывались ещё достаточно часто. Это был какой-то маг-бизнесмен из Австралии, занимающийся поставкой ингредиентов для зелий по всему миру. Гермиона уже тогда придумывала свои рецептуры и писала книгу. В общем, подобная встреча была закономерной. С годами переписка становилась более редкой, но зато колдографии подруги и её избранника частенько мелькали в прессе. Постепенно она сама приобрела немалую известность как мастер зельеварения, а потом и вовсе выпустила книгу. Было и сообщение о помолвке, а спустя год о разрыве. В письме Гермиона сообщила кратко: не сошлись характерами и больше не затрагивала данную тему. Вообще их переписка последние несколько лет сводилась к разговорам о работе и поздравлениям друг друга с праздниками.

Рука Гарри непроизвольно потянулась к досье и принялась медленно перелистывать страницы, чуть дольше останавливая взгляд на тех, где были колдографии. На одних Гермиона была невероятно строгой и сосредоточенной, на других улыбалась и светилась счастьем, но была среди них одна, которую Гарри любил больше всех. Это была обычная маггловкая фотография сделанная в одном из французских кафе в день её рождения. Гермиона просто смотрела вдаль, держа в руке бокал вина. Она была неподвижна, в отличии от волшебных изображений, но было что-то в её взгляде, что манило и не отпускало. Гарри казалось, что именно так она смотрела на него много лет назад. Он вздохнул. Гермиона Грейнджер оставалась той частью прошлого, которую он не хотел забывать.

Впервые в его мозгу поселились навязчивые мысли, что он хочет увидеть подругу, после пары лет работы в Аврорате Магического Конгресса. Тогда Гарри уже немного обосновался в новой стране и отошёл от переживаний, связанных с развалившимся браком. Но именно в тот момент от Гермионы пришло письмо, в котором она увлечённо рассказывала про то, как счастлива и про проклятого Роберта, которого Гарри, почему-то, заочно невзлюбил. Желание посещать Австралию сразу испарилось, и он утонул в работе и бесконечной веренице новых романов, которые к тридцати двум изрядно поднадоели и не давали нужных эмоций.

Взгляд словно прилип к проклятой фотографии, заставляя Гарри терять драгоценное время. Газета. Заметка. Сентябрь. Лекции в академии магии Шармбатон…

Непроизвольно рука Гарри тянется к палочке, и из неё мгновенно вылетает серебристый олень, выскочивший за дверь.

— Маргарет, мне восемнадцатого сентября нужно быть в Париже. Узнайте, как проще добраться: портал или самолёт. И забронируйте мне маггловский отель Ritz на три дня.

Буквально через секунду в кабинете появилась светящаяся лиса, сообщая:

— Будет сделано, мистер Поттер. Здесь Тейлор с отчётом, он может войти?

Гарри быстро захлопнул папку и, убирая её в ящик стола, взмахом палочки отворил дверь своего кабинета.

Когда на пороге возник невысокий, но физически крепкий блондин, держа в руке какие-то бумаги, голос шефа и его красноречивый убийственный взгляд заставили того покраснеть, словно скромную пугливую барышню.

— Вы опоздали, Тейлор. Прошло одиннадцать минут.

Комментарий к Глава 1. Где-то в далёкой Америке

Идти будет чуть медленнее, чем пишу обычно. Но обещаю не забросить.

Планирую писать новое миди, так что пока даю своей любимой бете отдых, если заметите ошибки - присылайте, буду благодарна.

Ну и всегда рада отзывам :-)

========== Глава 2. “Случайная” встреча ==========

Осенний Париж очаровывал своей невероятной поэтичностью. Гарри посещал его всего пару раз по служебным делам, тогда некогда было наслаждаться этим знаменитым городом романтиков и влюблённых. Сентябрь. Парижские авеню и парки предстали перед ним в ярких жёлто-оранжевых красках, и эти же солнечные цвета преобладали в шуршащем ковре под ногами. Меланхоличная грусть и золото опавших листьев контрастировали с бурной культурной жизнью столицы Франции.

Гарри, не спеша, брёл по маленьким извилистым улочкам, ведь его целью было конкретное, спрятанное от посторонних глаз, заведение. Небольшое и уютное кафе, которое очень любила его школьная подруга и где, судя по его расчётам, должна была сегодня находиться. Девятнадцатое сентября — день рождения Гермионы Грейнджер. Гарри подумал, что все школьные годы они как-то не особо выделяли данную дату и не баловали подругу вниманием и сюрпризами. Мерлин, как она выносила их с Роном в то время? Они же два ленивых оболтуса с эмоциональным диапазоном как у зубочистки.

Гарри не хотел сознаваться себе, но он волновался. Странно, ведь за последние несколько лет он не мог вспомнить ни одного случая или встречи, когда бы испытывал подобное. Ему было абсолютно плевать на личность собеседника, с кем бы не сводила его жизнь: будь то Президент Соединённых Штатов, Президент Магического Конгресса, Министр Магии Великобритании или сама Королева.

Но сегодняшняя ситуация вызывала лёгкий мандраж: некогда самые близкие люди, не видевшиеся тринадцать лет. Да ещё и день рождения подруги… У Гарри даже мелькнула мысль купить букет цветов по такому случаю, но тут же умерла. Во-первых, он всё-таки играл в «легенду» случайной встречи, а во-вторых, Гарри Поттер и вся эта ерунда в виде букетов, открыток, конфет и кучи приторных признаний были несовместимы. Его откровенно тошнило от подобного ещё со времен Хогвартса, где ему пытались подсунуть сладости, накаченные амортенцией. Не его это было… Он не понимал, как вся эта неважная дребедень вообще может относится к доказательствам расположения к человеку, а уж тем более — к любви. Вот спасти жизнь, решить проблемы, закрыть собой — это по его части. А лютики-цветочки, извиняйте…

Да и в конце концов, не на свидание же он собрался. Просто встреча со старым другом. Ну и что, что Гермиона женщина. Красивая женщина… судя по последним колдофото…

Мордред, куда это его понесло?

Гарри на пару секунд затормозил у двери, выдохнул и открыл её. Не яркая, но стильная вывеска и доносившаяся ненавязчивая мелодия, ласкающая слух. Внутри было красиво, но не броско. Небольшие столики, окружённые мягкими креслами, слегка приглушённый свет, свечи на столах. Обычное маггловское кафе… Его подруга так и продолжала принадлежать к двум мирам: часто летала на самолётах, жила в маггловских отелях и просто обожала заведения, подобные этому.

Опытный аврорский взгляд быстро оценил обстановку и, не обнаружив предмет своих поисков, Гарри слегка расстроился. Он просто не мог ошибиться! С лекциями Гермиона покончила пару дней назад и решила задержаться во Франции именно до дня рождения. У него была нужная информация и, помимо этого, интуиция подсказывала, что он прав. Ещё раз окинув глазами зал, он заметил столик у окна и такую знакомую бутылку вина… Отлично! Значит, отошла на пару минут. Продумывая, что же делать дальше, Гарри расположился за барной стойкой и попросил для видимости меню.

Ждать пришлось недолго. Выработанное годами чутье не подводило никогда. Гарри буквально спиной ощутил её присутствие. Казалось, ему пытались влезть в голову. Нет, никто не использовал легилименцию или какую-то другую магию, но наличие той чувствовалось каждой клеточкой тела. Он давно приобрёл особый навык чувствовать «своих» среди толпы.

Гарри немного отвык от маггловской одежды, и ему оставалось только надеяться, что выглядит он прилично. Он слегка ослабил галстук и обернулся, стараясь изобразить удивление. Его живое лицо, взлетевшие брови и обаятельная улыбка справились с этой задачей на все сто, а вот сердце пропустило глухой удар, едва их глаза встретились.

Все годы совместных приключений вихрем пронеслись в памяти, все её слёзы и объятия, все прикосновения к его руке и молчаливая поддержка. А ещё, нужно было быть слепцом, чтобы не заметить красоту смотрящей на него женщины. Может, конечно, всё искажалось фильтром восприятия, через который смотришь на дорогих людей, но сейчас Гарри видел то, что каким-то образом ускользало от него раньше. Он не хотел делить этот образ на составляющие, перед ним просто была женщина, с которой Гарри с удовольствием бы заперся в номере отеля дня на три минимум, не будь та Гермионой Грейнджер.

Собрав в кулак всё свою выдержку и пытаясь выбросить из головы непристойные мысли, он направился к её столику.

— Гарри? — неуверенно произносит она, и этот знакомый голос из далёкого прошлого звучит так ласково, что у него сжимается сердце.

— Здравствуй Гермиона, — он указывает на кресло напротив. — Можно?

Молчаливый кивок головы. Гарри располагается рядом и, усмехнувшись, бросает взгляд на стоящую на столе бутылку вина.

— Отличный выбор.

И наблюдает… Как она улыбается, изящно вертит пальцами ножку бокала, чуть распрямляет плечи и наклоняется вперед, демонстрируя аккуратную, подчёркнутую облегающим платьем грудь.

— Мерлин, Гарри. Не ожидала тебя здесь встретить. Новое секретное задание?

— Можно и так сказать, — теперь он умеет врать мастерски, не пряча глаз.

Затем подзывает официанта и диктует заказ, продолжая просто смотреть на неё и осознавать одну простую истину, что дико скучал по ней все эти годы.

— Будешь что-нибудь?

— А? Нет, спасибо, — Гермиона делает очередной глоток и Гарри отмечает, как сексуально это смотрится. Именно! Он с трудом сдерживается, чтобы не снять проклятый галстук, мешающий нормально дышать.

— Ну, госпожа знаменитость, рассказывай, как ты докатилась до жизни такой? — аврор Поттер старался выглядеть остроумным.

— О чём это ты?

— Как такое возможно, что столь очаровательная молодая леди в свой день рождения пьёт вино в гордом одиночестве? — Гарри понимает, что переходит на лёгкий флирт, чего не собирался делать раньше. Это выходит само собой, непроизвольно, будто помимо его воли.

— Я замужем за своей работой. Но рада, что ты не забыл…

— Извини, что без подарка… не ожидал тебя встретить, — здесь он смутился, вспомнив идею насчёт цветов. Возможно, она была и не такой уж плохой.

Тоже, друг называется! Мог бы и наплевать на свои упёртые принципы!

— Ничего.

Хотелось просто встать и заключить её в медвежьи объятья. Так, как она делала все школьные годы. Но приходилось сидеть, соблюдая рамки никому не нужных приличий, и болтать обо всякой ерунде. Гарри пришлось призвать на помощь всё своё обаяние и чувство юмора. Он никак не мог определить, какой характер носит эта долгожданная странная встреча. Просто разговор о жизни старых друзей, или же между ними и вправду летали невидимые флюиды возбуждения?

Слово за слово. Напряжение постепенно покидало его, словно медленно облетающая с осенних деревьев листва. Он, буквально млея от её улыбки, делился подробностями одного из своих самых смешных дел.

— Так вот, в самый ответственный момент, этот ненормальный с наставленной на меня палочкой, сделал шаг вперед… — Гарри озорно поглядывал на собеседницу, нехотя поглощая салат. — И просто запнулся о свою замудрёную мантию с рюшами. Представляешь?

Он словно помолодел на много лет, снова вернувшись в ту точку отчёта, где время, казалось, остановилось. Где они победили и ждали от дальнейшей жизни только радости и счастья. Где он снова мог быть тем мальчишкой, допускающим ошибки, проявляющим слабость и всегда был бы понят. Где его, порой бредовые, идеи находили поддержку не из-за его статуса и авторитета, а в силу какой-то невероятной веры в него сидящей напротив женщины.

— О, Мерлин, — Гермиона задорно рассмеялась, откинувшись назад. — Похоже, это был почитатель таланта Златопуста Локонса. — Её волосы слегка растрепались, а щёки раскраснелись, и в этом вечернем полумраке глаза казались чёрными с отражающимися в них огоньками свечей.

— Ага. Я тоже об этом подумал.

Гарри любовался ею. Именно так. Как она пригубляла вино, как перекидывала свои тяжёлые волосы с одного плеча на другое, как грациозно закидывала ногу на ногу и медленно поднимала ресницы, ловя его взгляд. Как просто смотрела на него. Было в этом что-то особенное, он пока не понял что. Но всё это не казалось наигранным кокетством или отрепетированным поведением соблазнительницы. Гермиона была прекрасна именно в своей естественности, и Гарри понимал, что ему всё труднее сохранять дружескую дистанцию. Хотел он этого или нет, сейчас он видел в ней женщину: прекрасную, манящую, невероятную… Хотя дело было не столько во внешней привлекательности, сколько в чём-то другом, в том, что усиленно вертевшиеся шестерёнки в голове Гарри пока не могли облачить в одну ясную и понятную формулировку. Да, в его жизни были женщины красотой превосходящие Гермиону, но он не помнил даже их имён. Они не могли дать ему той теплоты, которые она дарила одним взглядом, той поддержки, которую оказывала беря его за руку, той близости, которую чувствуешь оказавшись в её объятиях и, в то же время, некой остроты от вероятности получить «по шапке», если поведёшь себя, как идиот.

И это пугало. Подумать только, аврор Поттер боялся. Действительно боялся тех мыслей, которые возникали в его мозгу при взгляде на подругу. Он сам не знал, что ждал от этой встречи и зачем приехал в Париж, разыгрывая эту милую сцену. Не понимал, что заставляло интересоваться её жизнью все эти годы. И вот сейчас, глядя ей прямо в глаза, хотелось попросить помощи. Иногда ему казалось, что Гермиона разбирается в его мозгах лучше его самого. Но что он мог сделать? Произнести в лоб: «Извини, подруга, не знаю, как такое произошло, но ты меня волнуешь»? Гарри невольно усмехнулся от своих похотливых мыслей, её возможной реакции на них и почувствовал некий дискомфорт внизу живота.

Но несмотря на это, он получал истинное удовольствие от их непринужденной беседы, чем-то напоминающей школьные годы. Несколько часов пролетели незаметно, на улице совсем стемнело и, когда Гермиона начала поглядывать на часы, Гарри попросил счёт и уверенно произнёс:

— Не хочешь прогуляться? Могу проводить тебя до отеля.

— Конечно. Я остановилась в Ritz.

Он с трудом сдержал улыбку. Ещё бы ему не знать, где она остановилась. Шикарный парижский отель, был под стать своей гостье. Как и терпкое дорогое вино, которое она пила… Не совсем обычный выбор для женщины… Хотя, когда это Гермиона была обычной? Она всегда была особенной, не похожей на других.

Гарри галантно помог подруге надеть пальто и заправил за ухо выбившуюся прядь волос. Почему-то, очень захотелось просто к ней прикоснуться. Затем накинул тренч, и они вышли на улицу, окунаясь в объятия прохладного вечернего ветра, хозяйничающего на улицах французской столицы. Он осторожно взял её за руку, переплетая свои пальцы с её, длинными и изящными, чувствуя их тепло и вспоминая моменты, когда они трансгрессировали, скрываясь от Пожирателей. Вдвоём, рука в руке, спина к спине, одни в этой чёртовой палатке, продуваемой ветрами, и невыносимое, давящее молчание после ухода Рона. А потом смирение с неизбежным, тёплые взгляды и тот танец… Танец, когда он чуть не поцеловал её. А может, стоило? Эта мысль последние годы частенько вертелась в мозгу, словно поселившаяся в нём докси.

Они шли молча по извилистым узким улочкам, пока не вышли на центральные, где многочисленные туристы любовались Парижем во всей красе. Это действительно был один из самых красивых и романтичных городов мира, но Гарри было не до архитектурных красот. Он украдкой бросал взгляды на свою спутницу и всё больше путался в собственных мыслях и чувствах. Да, со стороны он казался невозмутимой каменной глыбой, но внутри разгорался настоящий пожар. Прошлое накладывалось на настоящее. Преданная, незаменимая, верная школьная подруга и удивительная, красивая, волнующая его женщина… Как эти два, казалось бы, противоположных образа, за один вечер слились в один? И просто взрывали ему мозг…

У отеля Гермиона затормозила, желая попрощаться, но он настойчиво потянул её во внутрь.

— Я, кстати, тоже здесь остановился. Так что доставлю прекрасную даму прямо до номера. В целях безопасности, конечно же. Тут многолюдно, лучше не пугать прохожих трансгрессией.

Он заигрывал! Определённо заигрывал и ничего не мог с этим поделать. Всё его мужское естество протестовало окончанию вечера. Гарри не хотел его заканчивать. Как он ни старался контролировать свои мысли, в них пробирались и мелькали неприличные варианты желаемого продолжения.

Лифт. Близость. Тонкий запах её духов и такая тёплая и родная ладонь. Длинный коридор, приближающаяся дверь номера, который поглотит её и скроет от него. Возбуждение полыхнуло зажжённым факелом, заставляя уже окончательно признать свершившийся факт.

Гарри Поттер хочет Гермиону Грейнджер!

— Вот мы и пришли. Спасибо, — она резко оборачивается и замирает с приоткрытым ртом, ведь их лица оказываются на расстоянии нескольких сантиметров.

Гарри тяжело дышит и, собрав в кулак остатки самообладания, осторожно прикасается губами к её щеке, пробуя на вкус шелковистую кожу.

— Спокойной ночи, Гермиона… — он смотрит на неё далеко не дружеским взглядом хищника, гипнотизируя, не желая отпускать и заканчивать этот вечер.

— Спасибо. И тебе, — Гермиона отворачивается и входит внутрь, оставив Гарри одного в коридоре, ошарашенно уставившегося на захлопнувшуюся дверь.

Да… Видно, его приёмчики обольстителя дали сбой. Обычно срабатывало. Тем более он видел, как расширяются её зрачки и, казалось, чувствовал, сам запах возбуждения…. Мысли путались. Гарри замер у закрытой двери, борясь с искушением постучать, ворваться внутрь и просто наброситься на неё… Будь это любая другая женщина, а не Гермиона, он бы так и сделал, но факт того, что перед ним старая школьная подруга, почему-то, останавливал его.

Совесть? Страх? Призраки прошлого?

Погрязший в нелёгких мыслях, Гарри поплёлся к себе, пытаясь хотя бы немного усмирить взбунтовавшиеся тело и справиться с хаосом в голове. Он не знал, что ждал от этой встречи, зачем приехал и на что надеялся. Но с каждым шагом, отдаляющим его от двери её номера, внутри его протестовала какая-то часть. Рвала, метала, причиняла боль. И, вопреки предположениям, она не была связана с половым возбуждением. Хотя то и дошло до отметки «необходим холодный душ».

***

Гарри, войдя в свой номер, скинул пиджак и, наконец-то, окончательно избавился от ненавистного галстука. Затем направился в ванную и, засучив рукава рубашки, плеснул себе в лицо холодной водой. Жар не спадал и желание никуда не делось. Сама обстановка этого города, прекрасно проведённый вечер, великолепная спутница — всё просто вело к продолжению, толкало сделать шаг в эту желанную, но опасную бездну, не анализируя ситуацию и не думая о последствиях.

Возбуждение в крови было сродни голоду хищного зверя, увидевшего долгожданную добычу. Гарри не любил ни уступать, ни отступать. Порой, он лез на рожон просто назло, не слушая никакие доводы здравого смысла. Да ещё и проклятая интуиция твердила ему, что данное желание вполне обоюдно. Гермиона, конечно, никогда не сдастся без боя и вполне способна не мало крови испить своим упрямством и своеволием, но сейчас это, почему-то, заводило ещё больше. Ему хотелось не просто провести ночь с красивой женщиной, он желал конкретно Гермиону Грейнджер, и это до сих пор не помещалось в рамки его разума, который тело уже давно отказалось слушать.

Гарри подошёл к бару и плеснул в бокал виски, желая успокоиться. Однако глядя на янтарную жидкость, пить расхотелось… Сопротивление стремительно падало. Доводы рассудка, сметались волной нахлынувшей страсти, в щепки рушащей последние сомнения, словно маленькие рыбацкие лодочки во время шторма.

К Модреду всё! Вино… нужно хорошее вино!

Мозг проиграл эту битву задолго до того, как она началась, и рука Гарри уже тянулась к телефону, чтобы вызвать официанта.

========== Глава 3. Принятое решение ==========

Комментарий к Глава 3. Принятое решение

Одну и ту же н-цу с разных сторон я не писала ещё. Ну, вышло как вышло, судить вам.

По поводу снятия одежды - я знаю, что они волшебники и можно с этим не возиться, но для меня есть что-то в этом действе эротическое… часть прелюдии… Акт любви - это магия и без волшебных палочек.

Через полчаса он стоял у знакомого номера и был готов штурмовать эту крепость сколько потребуется, потому что такого адреналина в крови не испытывал, пожалуй, со времен борьбы с Волан-де-Мортом. В какой-то момент в его голову даже пришла мысль о цветах, но тут же умерла. Гарри казалось, что так он точно будет выглядеть как полный придурок. Глубокий вдох перед тем как постучать, и пути назад уже нет. Гарри понимал, что стоит ему оказаться внутри, рядом с Гермионой, никакие магические или иные силы не заставят его отступить. Это и волновало, и заводило одновременно. Откровенно, подобные чувства он частенько испытывал на работе, но уже забыл, когда такое было с женщиной. Дверь распахнулась и раздавшийся знакомый и такой родной голос, едва не заставил его смутиться.

— Гарри?

— Я подумал, что совсем не вежливо оставить тебя без подарка, а раз уж ты за эти годы стала ценителем… — он жадно изучал её фигуру, прикрытую лёгким шёлковым халатом. А воображение уже пустилось в пляс, гадая есть ли под ним что-либо?

— Шато Латур девяносто седьмого? — Гермиона скользнула взглядом по этикетке. — Отличный выбор.

— Можно войти? — Гарри сверкнул глазами, выжидая ответа и, когда она молча кивнула и чуть отступила назад, готов был издать победный клич.

Он прошёл к бару и достал штопор. Магией пользоваться не хотелось, так как обычный маггловский способ открытия бутылки давал некоторое время на приведение мыслей в порядок и обдумывание дальнейших действий.

Обычно Гарри не нагружал мозг во время подобных «свиданий», но в случае с Гермионой совсем переть тараном было всё-таки страшновато. Он слишком хорошо помнил её способности. Стоит разозлить — «приголубит» так, мало не покажется. Однако возможная опасность даже возбуждала… Это как хождение по краю, на грани. Абсолютно в стиле Гарри Поттера.

Пока он возился с вином, она опустилась на диван, подогнув под себя одну ногу, и снова перекинула влажные волосы на одно плечо. Эта шикарная, тяжёлая шевелюра, в которую хотелось запустить пальцы, погрузить лицо и вдохнуть аромат… Гермиона всегда чудесно пахла. Даже тогда в палатке, когда они голодные и измученные скрывались от приспешников Тёмного Лорда, во время танца Гарри ощущал её запах: лёгкий, вкусный, нежный, уютный, напоминающий аромат тыквенного пирога…

Картины прошлого не отпускали Гарри ни на минуту, вызывая наплыв нежности и ностальгии. Та невероятно отважная, умная и верная девочка из далёкой юности и эта очаровательная женщина, которой он прямо сейчас протягивал бокал вина, были одним целым. И Гарри сложно было понять и осознать тот калейдоскоп чувств, которые он испытывал в эту минуту, глядя на неё.

— Ну, госпожа сомелье, дайте оценку.

Глаза в глаза. Вдох. Глоток. Они, не моргая, смотрели друг на друга. И в этом столкновении взглядов можно было прочитать больше слов, чем в их письмах другу другу за последние пару лет.

— Волшебно, — тихо произнесла Гермиона, и уголки губ, расплылись в еле заметной улыбке.

Гарри молчал. Но его глаза, по цвету сравнимые разве что с лучом смертельного заклятия, буквально кричали… Этот взгляд раздевал, обнажал, был способен парализовать подобно Василиску. И похоже, подруга прочла его греховные мысли, так как щёки её буквально пылали.

— Мне кажется, ты не до конца распробовала нюансы вкуса, — ухмыльнулся он, продолжая изучать каждую линию этого родного и в то же время немного забытого лица.

— Ты решил меня напоить? — она непроизвольно взмахнула ресницами.

Прямой вопрос. Как раз в стиле Гермионы. Она никогда не любила ходить вокруг да около. Если била, то прямо в лоб. И Гарри понял, что пора идти ва-банк. Играть с этой женщиной в «кошки-мышки» было бессмысленно.

— Ну… если это поможет… — он забрал у неё бокал и вместе со своим поставил на журнальный столик.

— Поможет с чем? — голос подруги скатился в шёпот.

Он чуть подался вперёд и коснулся пальцем её щеки, наслаждаясь бархатистостью её кожи и приближая своё лицо всё ближе и ближе…

— С этим, — выдохнул он ей в рот, перед тем как коснуться губ.

Они были мягкими и податливыми, ещё сохранившими вкус Каберне. Гарри нежно провёл по ним языком, осторожно взял в плен верхнюю… нижнюю, с трудом сдерживаясь чтобы не прикусить… Гермиона словно опешила. Он не получал ответа, но и не чувствовал сопротивления, что уже было хорошим знаком. Прикосновение к ней пьянило похлеще любого, самого дорого вина. Выдержка Гарри закончилась, и через несколько секунд, его ладонь уже переместилась на её спину, прижимая к себе столь желанное тело, а губы…

Губы перешли в наступление, вмиг оголив всю силу его мощного мужского желания. Язык ворвался к ней в рот, заставляя издать стон, подчиниться и, наконец-то, ответить. Он целовал с жаждой измученного в пустыне странника, нашедшего долгожданный оазис в безжизненных песках. И её, не менее страстная отдача, зазвучала в ушах волшебной мелодией, вытеснив из головы все до единой мысли. Жар распространялся по телу, будто вместо крови по венам бежал раскалённый металл.

Гарри рванул её на себя, усадив сверху, и принялся судорожно развязывать пояс халата. Гермиона застонала и зарылась пальцами в его, и без того взлохмаченные волосы, вызывая новые острые ощущения. Наконец, пояс поддался и, распахнув халат, Гарри на секунду замер. Она была прекрасна: точёная, словно древняя статуя с идеальными пропорциями. Ладони автоматически накрыли холмики грудей и слегка сжали их, будто проверяя, что в его руках находится живая Гермиона, что это не плод похотливого воображения… Она слегка отстранилась, глядя прямо в лицо, и он увидел в омуте её потемневших глаз такое же дикое, первобытное желание, которое испытывал сам. Это жаркое пламя пылало в крови обоих и они, пожалуй, не имели ни сил, ни намерения его как-то усмирять. Они отдались в его власть, полностью и бесповоротно…

Тонкие пальцы тянутся к пуговицам его рубашки, и Гарри, закрыв глаза, откидывает голову назад. Дышит он тяжело и сбивчиво, член готов уже взорваться и больно упирается в одежду, но эта игра изящных пальцев завораживает и заставляет замедлиться… Ладони Гермионы ложатся ему на грудь, скользят к животу. Гарри тихо постанывает. Она прикасается к нему как-то особенно нежно, он буквально кожей чувствует это отличие и понимает, что до сих пор является для неё дорогим человеком. Тринадцать лет разлуки не смогли стереть ту близость, которая тогда была между ними. Пусть в ней и не было сексуального подтекста, но сейчас эти два пазла будто соединились, составив идеальную картину, достойную звания шедевра. Мышцы от её ласк подрагивали будто от элекрических разрядов, но, когда ловкие пальцы скользнули под пряжку ремня брюк, выдержка Гарри закончилась.

Он резко опрокинул её на диван, навалившись сверху всей тяжестью своего тела, практически лишив партнёршу способности двигаться. Ему нравилась эта позиция, было в ней что-то главное, подчиняющее… И возможность «обезоружить» Гермиону Грейнджер столь «деликатным» способом вносила какую-то редкую приправу в тот коктейль возбуждения, который хотелось испить до дна. Гарри терзал её губы своими, пьянея от не менее страстной отдачи. Они вдвоём утоляли этот голод, не в силах оторваться друг от друга. Он чувствовал прикосновение затвердевших сосков к своей груди, ведь распахнутый халат делал её почти обнажённой. Мужская рука требовательно скользнула под нижнюю часть белья, которое было влажным от женского желания.

Гермиона хотела его, не меньше, чем он хотел её!

— О, Мерлин, — почти прорычал он, немного отстранившись — Где были мои глаза раньше?

На доли секунды Гарри показалось, что он сейчас услышит какое-нибудь язвительное замечание из её уст. Но Гермиона промолчала и лишь слегка выгнулась, прижавшись к нему тем местом, где отчаянно хотела ощутить его присутствие. Каменная эрекция рвалась наружу через ткань брюк, и он застонал.

В таких вещах намёки Гарри понимал мгновенно, он резко поднялся и принялся расстегивать пряжку ремня, желая побыстрее избавиться от ненавистной преграды. Гермиона тоже встала, изящно повела плечами и струящийся шёлковый халат упал к её ногам, демонстрируя хрупкое стройное тело во всей красе. Гордо торчащая, небольшая, но идеальной формы грудь, тонкая талия, красивые ноги… Глаза Гарри потемнели, и он доли секунды просто смотрел на неё, замерев, словно Нунду перед прыжком. Затемдёрнулся, притянул к себе, заключая в объятия, по силе напомнившие плен. Пальцы вонзались в её тело, желая изучить, обласкать, каждый сантиметр, губы переместились на шею, агрессивно впиваясь в неё и, наверняка, оставляя следы. Но это уже никого не волновало… По крайней мере в текущий момент. Этот бешеный, неуправляемый танец страсти завладел ими, будто они были в наркотическом опьянении. Когда цепкие девичьи пальцы справились с пряжкой его ремня и расстегнули замок ширинки, мозг Гарри окончательно отключился.

Остатки одежды оставались на полу, пока они, стараясь не отрываться друг от друга, добирались до спальни. Он толкнул Гермиону на кровать, снова оказавшись сверху и, наконец, оторвавшись от губ, которые у неё уже опухли от жадных, грубых поцелуев, переключился на ключицы и грудь, постепенно опускаясь ниже и ниже. Язык скользнул по впалому животу, вызвав у неё то ли крик, то ли всхлип. Гермиона вообще оказалась достаточно шумной женщиной и настолько страстной, что Гарри хотелось дать себе по голове за то, что не рассмотрел этого раньше. Верни сейчас всё назад, он бы набросился на неё прямо в палатке, забыв про ту чушь, которая была тогда в голове.

Люблю как сестру! Серьёзно? Это же, вроде, его слова… Олень! Тупой Олень!

Сейчас же казалось, что желание обладать ею всегда было с ним, глубоко спрятанное, оно лишь ожидало повода, чтобы вырваться наружу.

Он уткнулся носом в её живот, слегка прикусывая кожу и крепко прижимая рукой к кровати. Она металась под ним, выкрикивала его имя, что буквально сводило с ума. Палец Гарри беспрепятственно проник внутрь, поражаясь насколько готовой и влажной она была. Готовой принять его, влажной от его прикосновений. Голова спустилась вниз, и он поочередно коснулся языком набухших складок, вызывая очередной стон, затем нащупал чувствительную горошину и принялся с остервенением вылизывать её, словно сладкую конфету. Палец умело орудовал внутри, отчего Гермиона выгибалась и кричала ещё больше. Гарри же хотелось свести её с ума, доставить такое наслаждение, которое никто не мог подарить ей до него. Он хотел быть лучшим, желал выкинуть из её памяти все годы разлуки, которые допустил по собственной глупости.

Когда стенки влагалища сомкнулись вокруг его пальца, Гермиона задрожала и выгнулась, с силой вцепившись ему в волосы. В очередной раз прокричала его имя и замерла, невидящим взглядом уставившись в потолок. Гарри ещё раз лизнул её и медленно переместился выше, заглядывая в лицо, которое, казалось, ничего не выражало, а на глазах выступили слёзы.

— Ну… ты что? — ласково произнёс он, очарованный самим видом удовлетворённой женщины.

Она не ответила, лишь притянула его голову для поцелуя и снова прижалась к нему совсем плотно, не оставляя между их телами ни миллиметра пространства. Гарри целовал её нежно и неторопливо, давая время на восстановление сил. Да и в этих, глубоких и медленных поцелуях был свой своеобразный кайф, они выходили за рамки животной страсти, обнажая то скрытое, что было запрятано глубоко внутри — невероятная душевная близость и доверие. Совместное далёкое прошлое, сформировавшее их исключительность в глазах друга, которую не разрушило даже время.

Гарри перекатился на спину, увлекая Гермиону за собой, и вновь залюбовался ею, когда она оказалась сверху. На бархатистой коже выступали капельки пота, влажные тяжёлые волосы слегка растрепались. Самая упёртая женщина из всех, которых он когда-либо знал, и такая покорная в этот момент.

Он вздохнул и закрыл глаза, отдавая ей на время ведущую роль в этой сумасшедшей, неожиданной для обоих, но, в то же время, захватывающей игре. Её губы медленно, с особой нежностью прикасались к каждой его мышце, к каждому шраму, заставляя постанывать от удовольствия. Траектория поцелуев стремилась вниз, томя, дразня, кружась по животу, вынуждая Гарри замирать в предвкушении главного. И когда он ощутил, как её губы сомкнулись на головке его члена, а язык обвёл её по контору, он издал сдавленный стон и зарылся рукой в её волосы, с трудом сдерживаясь, чтобы не надавить на голову и не начать двигать бёдрами. Она со всхлипом выпустила возбуждённый орган наружу, провела по всей длине рукой и снова погрузила в рот, отчего Гарри тяжело задышал.

Сейчас он полностью был в её власти, пойманный хищный зверь, не желающий сопротивляться. Изнывающий от удовольствия, которое дарили её губы и язык, совершающие грамотные манипуляции с его мужским естеством. Она играла с ним, то погружая глубже, то преграждая путь рукой, поглаживая большим пальцем мошонку. Выпускала изо рта с пошлым причмокиванием и снова брала обратно. Ускорялась, лаская по спирали языком… Гарри одной рукой вцепился в простынь, чтоб не потерять контроль и не насадиться на неё слишком резко, чтобы не начать грубо вбиваться ей в рот, как уже делал в пошлых грязных мыслях… Но этого не потребовалось… Гермиона уловила его желание, ускорила движения и разрядка не заставила себя долго ждать. Внизу живота будто стремительно разогнулась сжатая до предела пружина, заставляя его дёрнутся вперёд, изливая собственное семя мощными струями прямо в горло партнёрши. Этот взрыв сразу заполнил Гарри чем-то тягучим, подарив неземное блаженство и одновременно, сделав его тело тяжёлым и лишив сил.

Он притянул Гермиону к себе, целуя в висок и беря небольшую передышку. Несмотря на испытанный несколько секунд назад сильнейший оргазм, он воспринимал все произошедшее лишь качественной прелюдией, настраивающей на настоящий секс. Сил на разговоры не было у обоих, и они какое-то время просто лежали в обнимку, поглаживая друг друга и обмениваясь томными, тягучими поцелуями. Он чувствовал её бархатистую кожу под своими ладонями, свой вкус не её губах, видел невероятную нежность во взгляде и просто сходил с ума от всего этого. От того, что в его постели находилась именно эта женщина. Близкая и родная. Сильная и слабая. Знакомая и далёкая.

И когда организм вновь почувствовал прилив сил, жгучее желание вернулось снова, проникая в него вместе с воздухом, которым дышишь. Кажется, даже он был пропитан запахом Гермионы. Запахом, сводящим его с ума. Гарри навис сверху, какое-то время любуясь её красивым лицом с высокими скулами и манящими губами. В комнате отеля не было жарко, но они оба пылали похлеще Адского пламени. Глаза Гермионы казались совсем чёрными, зрачки расширены от возбуждения, она выгибалась, вжимаясь в него, заставляя чуть ли не рычать от удовольствия.

Звериная страсть вернулась с новой силой, ревя воплем разъяренного дракона. Член налился кровью и жаждал повторного вторжения. Гарри провёл им по вожделенным складкам, немного дразня и оттягивая момент, а потом резко ворвался внутрь на всю длину и чуть на задохнулся от восторга и приятной тесноты, окутавшей мужское достоинство. Он больше не нежничал. Это был момент ярого доминирования и демонстрации силы древним животным способом. Гермиона стонала и извивалась, пока он вбивал её в матрас, терзая губы голодными поцелуями.

Резче. Сильнее. Быстрее.

Её ногти впивались ему в спину, заводя ещё больше. Рука скользнула по животу, останавливаясь у самого входа в желанную пещеру удовольствия. Гарри нащупал клитор и дополнительная стимуляция в разы быстрее подвела Гермиону к разрядке, заставив её тело биться в конвульсиях оргазма, в который раз за ночь выкрикивая его имя.

Толчок. Ещё. Стон. Рык. Крик.

Он сходил с ума от остроты собственных противоречивых ощущений. С одной стороны — мечтая обрушить на неё всю силу своего первобытного желания, с другой — заласкать до изнеможения. Но желание разрядки брало своё, разум улетучился, тело искрило от каждого прикосновения.

Никакой дружбы и ограничений, никаких сомнений и барьеров, никаких отговорок и страхов. Он никогда так не хотел женщину. Никогда. Никого.

Через несколько мгновений кончил и он, заполняя её собой, наваливаясь сверху и кусая истерзанные поцелуями губы. В глазах потемнело, а в голове образовалась приятная пустота, пока по телу кипящей лавой разливалось блаженство.

Гарри перекатился на спину, всё ещё тяжело дыша и прижимая Гермиону к себе.

Лучшая. Близкая. Дорогая. И его, только его.

Она подняла лицо и их глаза встретились. И было в этом диалоге взглядов то, что не требовало облачения в словесную форму. Они снова были единым целым, неразлучны как много лет назад. Это был момент неизбежной истины, накрывшей их, словно сошедшая снежная лавина с горной вершины. Ни другие люди, ни длительная разлука не смогли разрушить что-то особенное, всегда присутствующее между ними и, до сегодняшней ночи, неосознаваемое.

Чуть позже, держа Гермиону в объятиях и проваливаясь в сон, Гарри отчётливо понял, что произошедшее с ними не было случайным эротическим «приключением» двух взрослых людей. Это стало своеобразным наркотиком, отказаться от которого будет выше его сил.

***

Гарри открыл глаза и тут же зажмурился от ударившего в лицо солнца. Он лежал в гордом одиночестве на огромной кровати. Рука метнулась к тумбочке. Слава Мерлину, очки были на месте, хотя он даже не помнил момента, когда снял их. А вот Гермиона пропала. И, если бы они не были в её номере, то Гарри подумал бы, что она просто сбежала. Но разбросанные вокруг вещи давали надежду на то, что она сейчас не находится по пути в аэропорт, и не придётся догонять её, перехватывая самолёт. Гарри ухмыльнулся, представив подобную картину, напоминающую кадры из маггловского боевика.

Он медленно встал, раздумывая что бы нацепить на себя в качестве одежды. Палочка вместе с брюками валялась у входа в комнату, и Гарри в очередной раз отметил, что этой ночью окончательно утратил бдительность. Такого не случалось с ним лет десять точно. Транфигурировав какую-то декоративную подушку в полотенце, он обернул его вокруг бёдер и направился в ванную.

Там горел свет, но дверь оказалась приоткрытой. Гарри резко вошёл внутрь и оторопел, увидев Гермиону, одной рукой вцепившуюся в раковину, а в другой — держащую какой-то пузырёк. Долей секунды хватило, чтобы оценить обстановку и понять, что там. Этой ночью никто из них даже не задумался о средствах предохранения: ни о маггловских, ни о магических. И, с вероятностью 99%, Гермиона сейчас старалась нивелировать риски. Зелье… конечно же, есть специальные зелья… Гарри знал об этом, так как сознательно вёл жизнь, не заводя детей. Но сейчас, глядя на эту чудесную пышноволосую женщину, он вдруг понял, что если и хочет кого-то видеть матерью своего ребёнка, то только её. Такую упрямую, своевольную, порой невыносимую, но, вместе с тем, невероятную.

— Не пей, — он старался говорить спокойно, но волнение слегка сковало тело. — Не надо…

В его мозгу уже мелькали картины, где они вместе. Где у него, наконец-то, есть большая семья. Где он счастлив, и где Гермиона снова смотрит на него так, как тогда, в далёкой юности.

Она подняла на него свои удивительные выразительные глаза, в которых он видел борьбу и смятение.

— Пусть это будет кареглазая умница, с непослушными кудряшками, как у мамы… — он должен, обязан убедить её.

Гарри хотел Гермиону и хотел от неё детей. Святой Мерлин, да он любил Гермиону! Всегда любил. Просто тогда, будучи совсем юным и неопытным, выросшим без любви и незнающим, что это такое, не смог разобраться в себе. Променял эту фундаментально-глубокую связь на недолговечное буйство гормонов.

— Я… — и её прорвало, слёзы покатились по щекам, а пузырёк рухнул в раковину, разлетевшись на осколки.

Из груди Гарри вырвался вздох облегчения. Он прижал её к себе, слушая бессвязное лепетание.

— Но как мы… что… .

— Тебе понравится на Манхэттене. Откроем лабораторию, если хочешь. Да и Америка будет рада заполучить тебя в качестве лектора, ты нас не баловала все эти годы своим посещением, — он говорил это с такой фундаментальной уверенностью, словно уже давно всё решил, а не действовал экспромтом по ситуации. И это было лучшее из всех, принятых им когда-либо, решений.

— Так это секретное задание… — она подняла на него заплаканные глаза, и он улыбнулся, вспоминая зачем приехал во Францию.

— Ты — моё секретное задание.

Гермиона снова уткнулась ему в грудь, прижимаясь сильнее, вызывая подсознательное желание окутать её своим теплом и защитить от целого мира. Хотя она никогда не была слабой.

— Нет… — раздался её голос, и сердце Гарри на секунду замерло.

— Что нет? — твёрдо переспросил он.

— Это будет зеленоглазый мальчик с тёмными взъерошенными волосами, как у папы…

Невероятное облегчение вмиг разлилось по каждой клеточке тела, делая его самым счастливым человеком в этой вселенной, а улыбка расплылась по лицу. Камень упал с души. А когда Гермиона подняла на него свои глаза, он, уже с трудом сдерживая смех, произнёс:

— Я согласен. Но потом — девочка.

Комментарий к Глава 3. Принятое решение

Мне нравится такое окончание истории. Но тут задумалась о небольшом эпилоге (пара страниц максимум). В общем, подумаю несколько дней. Если вдохновение нападёт - напишу. Если нет - то просто поставлю статус завершён.

========== Глава 4. Эпилог ==========

Комментарий к Глава 4. Эпилог

Три года спустя

Гарри закончил собрание раньше на полчаса, отчего присутствующие испытали небывалое облегчение и поспешили покинуть кабинет начальника как можно быстрее, пока тот не передумал. Стрелки часов подходили к трём дня, когда в проёме показалась голова Маргарет.

— Мистер Поттер, у меня всё. Если больше ничего не нужно, то я пойду. Ваша супруга уже заждалась меня.

Гарри искренне улыбнулся. Небеса смилостивились над ним, послав эту женщину, которая стала не просто секретарём, а уже почти членом его семьи.

— Конечно, Маргарет. И спасибо, что согласились посидеть с Сириусом. Надеюсь, он не сведёт вас с ума за вечер. Домовики и те не всегда с ним справляются.

— Не беспокойтесь, мистер Поттер, мы с вашим сыном прекрасно ладим, — доброжелательно заявила женщина, прикрывая за собой дверь. — Желаю отлично отпраздновать день рождения.

— Благодарю, — тепло отозвался Гарри.

Предстояла ещё одна рабочая встреча, а потом — вечеринка в популярном магическом ресторане Нью-Йорка. Президент Магического Конгресса изъявил желание лично поздравить одного из своих лучших сотрудников, и Поттер не смог этому противиться. Да и с его знаменитой супругой уже давно все хотели познакомиться. Гермиона продолжала заниматься зельями, иногда выступала с лекциями, но при этом много времени посвящала семье. Гарри лишний раз убедился в том, как великолепно она умеет планировать и выгодно использовать такой ценный ресурс, как время.

Секретаря он отпустил раньше по просьбе жены. Гермиона очень хотела спокойно собраться на приём, ведь предстояло знакомство с первыми лицами Магической Америки. Хотя сам Гарри предпочёл бы отпраздновать день рождения в тихом семейном кругу, так как не был любителем публичности, несмотря на высокую должность.

Он достал из стола нужные документы, желая ещё раз изучить их перед предстоящей встречей.

***

Гарри вышел из камина и, застав дома непривычную тишину, слегка напрягся. Обычно в это время его встречала Гермиона, или же маленький Сириус нёсся навстречу с криками: «Пааааа пишол!» Но сейчас было подозрительно тихо. И если сын, скорее всего, у Маргарет, то где же его супруга?

— Гермиона! — позвал он и, не получив ответа, рванул к лестнице на второй этаж, держа наготове палочку.

Жизненный принцип Аластора Грюма «постоянная бдительность» уже впечатался в инстинкты. Сердце билось о рёбра с небывалой силой и, только открыв дверь собственной спальни, Гарри облегчённо выдохнул.

Перед взором предстала очень соблазнительная картина в виде обнажённой спины жены, которая пыталась застегнуть молнию на платье. Ткань винного цвета контрастировала с её светлой кожей, а глубина выреза женского туалета порождала в Гарри вполне естественные мужские желания.

— Привет, — усмехнулся он, спрятав палочку и делая шаг вперёд.

— О, не слышала, как ты вернулся, — Гермиона одарила его нежной улыбкой. — Помочь не хочешь?

Просить дважды не пришлось. Гарри вмиг оказался рядом и, обнимая её со спины притянул к себе, целуя в шею.

— Ты даже не представляешь, насколько соблазнительно выглядишь. Может, останемся дома…

— Ну уж нет! — возмутилась она, но в ответ на ласку непроизвольно прогнулась в спине, невольно упираясь ягодицами прямо в пах Гарри, чем возбудила его ещё больше. — Я, наконец-то, хочу познакомиться с Президентом Магического Конгресса лично.

— О, а как он хочет познакомиться с моей женой… — Гарри прикусил её ухо. — Он в восторге от твоей последней разработки лечебного зелья. На него подсел почти весь Аврорат, и сократилось число обращений в госпиталь. Следовательно, экономия бюджета… — руки, вместо того, чтобы застегивать молнию, скользнули вдоль обнажённой спины и проникли под платье.

— Гарри! Что ты творишь?

— Пользуюсь моментом, пока Маргарет забрала Сириуса…

— Ммм… — Гермиона слегка потёрлась об него, просто сводя с ума. — В качестве подарка тебе на день рождения, она оставит его у себя до утра. Думаю, тебе стоит поднять ей зарплату, она меня постоянно выручает. Да и Доли иногда нужно давать отдых.

— Непременно так и сделаю… — руки Гарри под платьем добрались накрыли грудь жены.

— Гарри, мы опоздаем!

— Ты вообще слишком красива, чтобы выпускать тебя из дома в таком виде, — язык прочертил дорожку от шеи до лопатки, вызвав у Гермионы стон.

— Неужели Гарри Поттер ревнует?

— Конечно… — он чуть прикусил кожу на спине.

— Да ты в любви-то мне признался один раз, на нашей свадьбе, — Гермиона с трудом нашла в себе силы отстраниться и резко развернулась, устремив на мужа вопросительный взгляд. — А это было почти три года назад.

— Ну, если что-то изменится, я дам тебе знать, — Гарри улыбался своей неотразимой улыбкой, против которой она всегда оказывалась бессильна.

— Слушай, ты, шутник! Я что-то не замечала за тобой такой весёлости в Хогвартсе.

— Ну, там я не был так счастлив.

И всё! Приехали! Гермиона могла выиграть любой спор, переубедить оппонента, закидать аргументами кого угодно. Но собственный муж мог обезоружить её одним нежным взглядом, поцелуем или подобной фразой.

— Хорошо, — кивнула она и неожиданно взмахнула палочкой, притянув к себе какой-то конверт. — Хотела вручить тебе, когда мы вернёмся, но не могу удержаться.

— Что это?

— Подарок на день рождения, — она внимательно изучала его лицо, пока Гарри доставал и разворачивал пергамент. — Повод больше беречь свою жизнь. Ведь твоим детям нужен живой и здоровый папа.

Гарри ошарашенно уставился на неё, даже не дочитав заключение колдомедика и не веря в услышанное. А потом резко сгрёб в охапку и закружил по комнате.

— Дошла очередь до девочки?

— Ну… — Гермиона улыбнулась. — На самом деле слишком рано для определения пола, но раз ты хочешь девочку, а твоё везение тебя никогда не подводило, то вероятно…

В каждой клетке тела Гарри будто произошёл мини-взрыв, наполнив его организм гормонами счастья. Это был идеальный подарок, идеальный день, идеальная женщина рядом и идеальная жизнь! Если бы кто-то великий и могущественный спросил у него сейчас о самом большом желании, то Гарри попросил бы оставить всё так, как есть.

— Я люблю тебя! Мерлин, как же я люблю тебя! — он покрывал лицо жены поцелуями, мечтая лишь об одном: поскорее вернуться с проклятой вечеринки и стащить с неё это чертовски сексуальное платье.

— Я тоже люблю тебя, Гарри. Но если ты ещё раз посадишь Сириуса на метлу, то не знаю, что с тобой сделаю! Он ещё мал для подобных выкрутасов. У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, когда он свалился с неё прошлый раз.

Гарри имел по данному вопросу своё мнение, но сейчас счёл нецелесообразным спорить с беременной супругой. Он лишь кивнул, нехотя отстранившись от неё.

— Кстати, а куда делась его метла? Доли не смогла её найти, когда я попросила выбросить эту опасную вещь, — Гермиона повернулась спиной, и Гарри, собрав в кулак всю силу воли, всё-таки застегнул молнию на её платье.

— Понятия не имею, — улыбнулся он, потому что мысли в данный момент были далеки от пропавшей детской метлы, которую не обнаружил даже домовой эльф. — Идём уже знакомиться с Президентом Магического Конгресса, миссис Поттер.

Он притянул её к себе и трансгрессировал.

***

Сириус ковырялся ложкой в каше, хитро поглядывая своими зеленющими глазами на женщину, сидящую напротив.

— Кушай, кушай, малыш, — улыбнулась Маргарет. — Вырастешь сильным, как папа.

Этот озорной, немного шкодный мальчуган был её невероятной слабостью. Миссис Уилсон не имела ни детей, ни внуков и поэтому не на шутку привязалась к сыну Гарри, с удовольствием иногда выполняя роль няни.

— Не хосю!

— А сильным быть, как папа, хочешь?

— Как па хосю… а это нет! Бяка! — он бросил ложку, наблюдая за реакцией.

Но Маргарет умела обводить вокруг пальца соперников похлеще двухлетних малышей. Она мило улыбнулась и потянулась к своей сумочке, которая стояла на соседнем стуле.

— Сириус, — её тон был очень серьёзен. — А вот это хочешь? — в её руке вмиг оказалась детская метла и глаза малыша загорелись.

Страсть к полётам была у него в крови, как и у Гарри. Но после одного падения, Гермиона запретила сажать его на метлу и любимая игрушка была надёжно спрятана в чулан.

— Хосю! Хосю!

— Тогда ешь. Летать могут только сильные мужчины. А чтобы быть сильным, нужно кушать много каши, — Маргарет озорно подмигнула ему. — И мы никому не скажем, что летали. Это будет наш маленький секрет.

— Секлет, — кивнул малыш и потянулся к брошенной ранее ложке.

— Ага.

— Холошо, — и первая порция каши отправилась в рот.

— Вот и отлично, — миссис Уилсон потрепала его по торчащим в разные стороны волосам и усмехнулась. Оставалось надеяться, что шеф и его жена не обнаружат пропажу детской метлы. — А потом мы продемонстрируем папе, чему ты научился.

Сириус кивнул и уже вовсю уплетал кашу, которая оказалась вполне вкусной.