Чужих детей - не бывает! (СИ) [Vladarg] (fb2) читать онлайн

========== Часть первая. Чудеса, как они есть ==========

Лидия Маркова и Виктор Алтуфьев хорошо знали друг друга с детства. Жили в одной многоэтажке, учились в одном классе, а потом и в МГИМО. Вместе изучали языки, литературу по анализу, литературу по прогнозированию. Будучи отличниками, они почти одновременно получили заманчивое предложение, на которое ответили положительно. Сегодня им, двадцатилетним, подающим надежды, предстояло отправиться в северную столицу для аттестации. Но не по линии МГИМО — по линии СВР. Молодые люди готовились стать не только дипломатами, но и сотрудниками Службы Внешней Разведки.

Недавно отгремел кризис, заканчивался 2009 год, сессия зачтена «автоматом», завтра начинаются боевые тесты, жизнь прекрасна. Служба оплатила им «Невский экспресс» — скоростной поезд с комфортабельными, недавно отремонтированными вагонами. Разложившись в вагоне, Лида и Витя рассматривали проносящийся пейзаж. Наконец Лиде это надоело, и она достала учебник по медподготовке. Девушка искренне считала, что знания полевой медицины просто необходимы разведчику. Витя же, в свою очередь, вытащил новенький томик популярной нынче в Англии сказки про мальчика-сироту и принялся его читать, улыбаясь и тихо комментируя глупости.

Ничто не предвещало беды, но Умаров уже отдал приказ, и его люди заложили заряд.

За окном давно уже было темно, вечерело, когда где-то впереди раздался глухой удар. Поезд застонал и завизжал сочленениями, вся обстановка вагона принялась складываться. Тонко завизжала Лида, увидев несущуюся на нее балку, но Виктор отшвырнул ее в сторону. К сожалению, сам он не успел и был приколот, как бабочка. Кровь хлынула из его рта, глаза остекленели. Сложившаяся конструкция, оторвавшиеся кресла впрессовали людей в пластик. Лида чувствовала страшную боль. «Наверное, повреждены ноги», — подумала она, пытаясь пошевелиться и позвать на помощь. Услышав вдали сирены, она старалась остаться в сознании, но тьма накатывала волна за волной, и сил уже не было. Сказывались кровопотеря и шок. Тут внезапно вагон скрипнул и дернулся. Сознание погасло.

В 21:57 27 ноября 2009 года первые спасатели прибыли на место катастрофы. От приличной дороги до места крушения машинам нужно было пройти семь километров по грязи. Старые, изношенные «таблетки» пробирались по месиву, а врачи часто шли пешком. Шли быстро, потому что каждая секунда — это жизнь. Организовавшись на месте, люди выносили тех, кто стонет, кто подает признаки жизни. Это жестоко, но в первую очередь — сортировка живых. Десятки раненых, на которых не хватило болеутоляющих, грозили «закончиться» прямо там, в маленьких помещениях тягловой подстанции. Многих спасли, многих нет. Это жизнь…

Для Виктора и Лидии уже было поздно. Их души отлетели, но получили право на свой шанс. Как получил право на жизнь и маленький черноволосый сирота.

***

Этот вторник был похож на другие дни. Так же ругалась тетя на маленького мальчика, который думал, что его зовут Урод, так же можно было получить подзатыльник или ремня от дяди. Маленький мальчик сжался в комочек в своей маленькой темной комнатке под лестницей и отчаянно боялся даже пискнуть. Было очень страшно и голодно. Животик уже просто молил хоть сухую корочку, ведь малыш не кушал с позавчера, но просить было бесполезно. Хорошо, если не выпорют за просьбу.

Внезапно хлипкая дверца, отгораживающая малыша от злобного страшного мира, распахнулась, в нее протиснулась туша дяди, и громовой голос оглушил малыша:

— Урод, быстро одеваться, мы не будем тебя ждать целый год!

Малыш придушенно взвизгнул и выскочил из чулана, а именно чуланом и была его комната, мгновенно получив затрещину и оказавшись на полу. Когда прихожая перестала кружиться под ногами, малыш услышал отдаленные раскаты грома:

— Мы едем в торговый центр, выбирать Дадличке игрушечку, а Урода не с кем оставить, потому он поедет с нами! Но только попробуй!

Все было ясно. Быстро одевшись, маленький мальчик застыл на пороге, чтобы получить очередной удар:

— Чего встал, ненормальный?

На этот раз это была тетушка, которая умела больно пинаться ногами. Всхлипнув, малыш побежал к машине, открыл дверку и забился в самый дальний уголок. Остальное семейство, веселясь и радостно разговаривая, втиснулось в машину. Кузену очень нравилось в машине: много хромированных деталей, за окном проносятся деревья и столбы, а самое главное — можно пинать Урода всю дорогу.

На парковке торгового центра малышу наказали «стоять здесь и не двигаться совсем, а не то пожалеешь», но мальчик не испугался. Некуда было больше пугаться, а кушать хотелось очень сильно, до черных звездочек перед глазами. Воровато оглядываясь, малыш подбежал к мусорной урне, в которой увидел недоеденный гамбургер. Схватив его, он мгновенно проглотил лакомство и отбежал обратно к машине.

Проходившие мимо люди будто не видели мальчика, его потрепанного вида и голодных глаз. Смотрели сквозь него, только один мужчина брезгливо поморщился и плюнул в его сторону. Было очень холодно — конец ноября, и малыш замерз. Когда прибыли раскрасневшиеся радостные родственники, он сидел у колеса и уже не двигался, но дядин пинок придал ему ускорение, и он быстро заскочил в машину, не дожидаясь продолжения. Всю дорогу он смотрел голодными глазами на кузена, уплетающего леденец, и на тетю, кушающую пирожное.

Мальчик отчаянно желал смерти себе, чтобы все закончилось: и холод, и голод, и бесчисленные тумаки. Пусть для этого надо будет потерпеть боль… Малыш слышал, что умирать больно, но он был согласен потерпеть, чтобы ничего больше не было. Ему было настолько плохо, что что-то заискрило, и весь свет в машине погас. В ту же минуту страшный удар сотряс машину, все завертелось, закружилось, страшно захрипел дядя и завизжал кузен.

Выскочив в разбитое окно, малыш увидел, как что-то огромное несется вдаль, сверкая тормозными огнями. Открыв дверцу, он попытался вытащить дядю и тетю из машины, но что может сделать четырехлетний недокормленный пацан? И малыш, внезапно обессилев, упал в обморок.

Слезы ребенка — страшная сила. В какой-то момент эти слезы могут переполнить чашу терпения, и тогда происходят «странные вещи». Автомобильная авария, тяжелое ранение или смерть родственников означали приют и фостер-семью для малыша. Но кому-то там было угодно подарить ему шанс. Шанс на жизнь. Шанс на счастье. Шанс на семью.

***

Боль и тьма медленно уплывали, заменяясь огнями, запахами, звуками. Виктор открыл глаза. Почему-то он был за рулем какой-то допотопной развалюхи, которая воняла бензином, маслом и сгоревшей электрикой. Рядом находилась незнакомая женщина, и тонко пищал ребенок сзади. «Авария… Но что я здесь делаю?» — подумал будущий разведчик. Но времени на раздумья не было, за стеклом разгорался первый огонек будущего пожара. Выкинув себя из покореженной машины, Виктор сунулся к ребенку, увидел малыша возле машины, который лежал так, как будто пытался его вытащить, и еще одного малыша на заднем сидении, который уже не пищал. С трудом открыв дверцу, Виктор попытался вытащить малыша, что у него сразу не получилось — ноги ребенка были зажаты какой-то железной фиговиной и обильно кровоточили. Быстро соорудив жгут, он остановил кровь, машинально отметив время, и вытащил ребенка, когда женщина пошевелилась со стоном «Витенька…»

— Лида?! — воскликнул Виктор и метнулся к машине, чтобы вытащить женщину.

— Ты кто?! — воскликнула женщина.

— Алтуфьев я, — пробормотал Витя, осматривая женщину, неожиданно оказавшейся Лидой.

— Но как так возможно?! — просипела она.

В этот момент в стороне занялась чадным пламенем машина, раздался глухой взрыв. Лида вздрогнула. Она рефлекторно полезла в сумочку, которую как-то прихватила из машины, и неверяще уставилась в документы:

— Дурсль?!

— Ага, щаз, а вот там что, Гарри Поттер? — огрызнулся Виктор, стараясь привести малыша в сознание.

Где-то далеко послышался звук сирены.

Осмотревшись, Виктор обнаружил кожаный бумажник в своем кармане и достал права… «Вернон Дурсль». Опустившись на землю, он выдал заковыристую конструкцию на втором командном языке, изобиловавшую метафорами, неожиданными сравнениями и выдававшую хорошее знание анатомии.

— Не ругайся! — шлепнула его по макушке Лида.

В этот момент подлетела мигающая проблесковыми огнями явно полицейская машина, из которой вышли два полисмена.

— Что произошло? — спросили они у взрослых, на что те ответили «не помню», но тут пришедший в сознание малыш вдруг заговорил:

— Было большое такое, и оно в нас врезалось, а потом уехало… Я думал, все умерли, а они живые… — и горько заплакал, сразу же угодив в руки Лиды, которая пыталась утешить малыша. Полицейские вызвали врачей и принялись ходить и записывать что-то, непонятное малышу. А малыш был в шоке. Тетя, вместо того, чтобы отругать, нежно прижимает к себе, а дядя гладит по голове и не бьет… Так хотелось поверить в чудо, от чего слезы лились и лились.

Наконец приехали врачи и началось — больница, осмотры, рентген, врачи… Им повезло, кроме гематом — ничего. Второму же мальчику повезло меньше — сиденье раздробило ему ноги, и их ампутировали до колена.

Лида как-то отрешенно воспринимала все происходившее. Один из мальчиков оказался Дадли Дурслем, а другой — действительно Гарри Поттером. Значит, они из вагона разрушенного поезда попали в детскую сказку. Виктор как-то быстро принял этот факт, а вот Лиде было сложнее, но техники концентрации и контроля, которым их учили, позволили быстро влиться в окружающую среду и не вызывать вопросов. Неделю их продержали в клинике, а потом выписали. Дадлику нужны были перевязки, но взглянув на то, как управляется с ним Лида, врачи отпустили их.

С трудом найдя по документам дом, Лида с Виктором устроили детей, переселив Гарри в комнату к Дадли до утра, и, уставшие, улеглись спать.

Утро наступило как-то неожиданно, и молодые люди отправились на кухню. Сделали себе чай, уселись на стулья по обе стороны кухонного стола и озадаченно уставились друг на друга. Настало время разобраться в ситуации…

— Чертовщина какая-то… — сдавленно начал Витя. Лида кивнула.

— Ага, как в книжке Пехова. Там современного мужика забросило в Каменный век, и он там начал выживать…

— Непохоже, — подумав, не согласился Витя. — Тот мужик-то собой остался. У нас тут что-то другое, кажись… переселение душ, а, Лид?

Лида задумчиво кивнула:

— Да, твоя версия больше подходит… У нас там крушение поезда произошло, а тут автокатастрофа. И мы, и Дурсли погибли. Вот только… если мы — здесь, то где же тогда они?..

— Понятия не имею… — пожал плечами Витя и робко погладил её по руке. — Лид… а всё-таки мы поженились.

С минуту-другую Лида отрешено смотрела на него, потом до неё дошло, и она слабо улыбнулась. И смущенно хихикнула:

— Вот только не ожидала я, что моего супруга будут звать Вернон.

— А ты моя жена, Петька! — и Витя громко заржал, колыхаясь огромным верноновским пузом.

И долго ещё в кухне стоял истеричный хохот. Адреналин наконец-то нашел выход.

Проведав детей и встретив испуганный взгляд зеленых глазок, Лидия-Петунья успокаивающе сказала ему:

— Все хорошо, малыш, все плохое закончилось. Хочешь на ручки?

В этот момент малыш поверил в то, что Бог существует. Не может же просто так быть, что его сейчас обнимают и качают на ручках, а не кричат и не пинают. Слезки снова заполнили глазки, которые были немедленно поцелованы тетей, которая стала доброй.

— Кушать хочешь? — тихо спросила Петунья-Лида, и малыш прошептал:

— Очень…

— Тогда пошли?

Мальчик робко улыбнулся. Спустившись на кухню, мальчик был ошарашен больше прежнего: его ждала полная тарелка каши и большой стакан какао.

— Это все мне? — неверяще спросил малыш.

— Тебе, — улыбнулась Петунья, которую сейчас очень хотелось назвать мамой. — Кушай, маленький.

Чуть позже Вернон-Витя отнес еду для Дадли, для которого этим утром тоже рухнул мир. Во-первых, истерику закатить не получилось, а во-вторых, ему строго-настрого запретили обижать брата. Так и сказали: «брата».

Но самое важное для малыша случилось потом. Во-первых, он узнал, что его зовут не «урод», а «Гарри». А во-вторых, у него появилась своя комната. Огромная по сравнению с чуланом комната. И свои игрушки. Собственные, настоящие игрушки. А потом тетя Петунья отвела его в магазин и купила много-много разной одежды. И не только трусов и маек, но даже красивую курточку. Это был день открытий и всего нового. Еды сколько хочешь, воды — хоть плавай в ней, в туалет — когда захотелось, а не когда сказали. А еще паровозик…

Неудивительно, что когда Петунья укладывала малыша Гарри спать, он, зажмурившись от своей наглости, тихо спросил, по привычке ожидая удара:

— А можно я буду называть тебя «мама»?

Комментарий к Часть первая. Чудеса, как они есть

Описание катастрофы и ощущений взяты из интервью очевидцев и переживших.

========== Часть вторая. Домой, домой, пора домой ==========

Новый день — новые заботы. Уже зажили ноги Дадли, уже перестал вздрагивать от любого шума Гарри, настало время переходить к «нормальной жизни». Дадли плакал каждый день, когда от боли, когда от страха — ходить-то он больше не мог. Еще и мама с папой изменились и стали странными. Но ласка и забота всех членов семьи сделали свое дело — ребенок менял свой взгляд на жизнь. И вот уже Гарри с Дадли на коляске рассекают по парку. И вот уже они смеются на руках родителей. И празднуют Рождество и Дни Рождения. Если бы не мисс Фигг с котами… Но на мисс Фигг нашли управу — отпугиватели для котов и кляузы для мисс Фигг. А ветеринарный учет коты не проходили, а потому…

— Вик… Вернон, скажи-ка мне, что мне не нравится? — проговорила Петунья, разглядывая себя в зеркало.

— Это элементарно, Петька, тебе тушка твоя не нравится, — улыбаясь, заметил пытавшийся отжаться Вернон.

— А это значит что? — со значением начала Петунья.

— Побежали!

И они побежали.

А еще правильная диета и спорт.

А еще дети. Бег с детьми на руках очень способствует нормализации веса.

Так проходили дни, пока не нарисовались «волшебники». Однажды Вернон почувствовал злость и желание ударить Гарри. Учитывая тренировку психики, через которую проходил Виктор, подобное желание испугало Вернона,

и он поделился этим с Петунией.

— Это они, — сказала Петунья.

— Палочкомахатели?

— Да, — коротко ответила нахмурившаяся Петунья.

— Значит, пора сматывать удочки…

Быстро собравшись и собрав детей, Дурсли отчалили в сторону Лондона. На взгляд обновленного Вернона, вариант был только один — изобразить агентов «с холодка» и обратиться к «своим»*. Свои в этом времени были — советские. По счастью, Лида хорошо училась и помнила пароли и коды идентификации времен 80-х. Хорошо знать историю, правда?

Переночевав в отеле, на следующий день, проверяясь в надежде обнаружить «хвост», семья позвонила в звонок рядом с кованой калиткой посольства СССР. Им открыли и пригласили внутрь, ничего не спрашивая.

— Чем мы можем вам помочь? — поинтересовался на хорошем английском молодой человек в сером костюме.

— Здравствуйте, — по-русски обратилась Петунья, — мне нужно поговорить с помощником атташе по культуре.

Молодой человек сильно удивился и предложил следовать за собой. В посольстве неожиданно обнаружилась детская комната, где за детьми обещали приглядеть, а Петунья и Вернон продолжили свой путь за подтянутым молодым человеком в костюме, на котором угадывались погоны.

Пройдя несколько помещений и спустившись по лестнице почти в подвал, они дошли до стальной двери. Молодой человек постучал и дверь открылась.

— Вот, привел. Правильно назвали код.

— Хорошо, ступай, — донесся голос изнутри. — Входите, не бойтесь.

Улыбнувшись, Дурсли вошли в помещение. За железным столом сидел дед в возрасте лет семидесяти и пил чай с баранками.

— Ну-с, с чем пожаловали? — спросил их дед.

— Лазурь, — коротко ответила Петунья и назвала длинный цифровой код.

— Вот как, — задумчиво проговорил их собеседник. — Ну что ж… Отдохнете у нас в гостинице, а мы пока свяжемся с кем надо, договорились?

***

— Код именно такой назвали, говоришь?

— Да, и палитру — лазурь, а сейчас у нас бирюза, если я правильно помню.

— Все ты правильно помнишь. Лазурь — следующий… Очень странно.

— Может, течём**?

— Текли бы, код был бы правильный. Нет, тут дело в другом.

— И еще, они маги.

— Все четверо?

— Один очень сильный, трое слабые, практически никакие, но сам факт…

— Да, сам факт… Хорошо, делай им документы и по дипкоридору в Москву. Тут разбираться будем.

— Есть, понял.

Разговор по линии ЗАС*** был завершен, задача понятна, теперь это были не его проблемы. Выйдя из каморки спецсвязи, тот, кого назвали дедом, отправился в дипотдел — раздавать распоряжения по эвакуации таких странных, но похоже, что — своих. А своих надо вытаскивать всегда.

***

А Вернон с Петуньей наслаждались покоем и безопасностью среди своих. Теперь можно было расслабиться. Дети наслаждались детской комнатой, радостно играли, и их не заботил факт покидания привычного дома. Родители всегда знают лучше, как правильно. Вечером их покормили в столовой посольства и пожелали добрых снов. Привычно уложив детей на одну кровать, Петунья пела им русскую колыбельную:

…Читаю сказку я тебе,

О доброте и о волшбе,

Освещена Луной гора,

Тебе давно уж спать пора.

Скорее засыпай, малыш,

Спит и лисичка, спит и мышь,

Ты слышишь, спит вся детвора,

Тебе давно уж спать пора.

А завтра солнышко придет,

Играть и прыгать позовет,

Закончена сейчас игра,

Тебе давно уж спать пора…

Наступила ночь, и дети счастливо уснули. И снились им далекие огни, волшебные существа и добрые феи, похожие на маму. Гарри уже совсем забыл о том, как проходила его жизнь до аварии, ведь исполнилась его мечта — он обрел семью. А Вернон с Петуньей, скинувшие за полгода животы и приобретшие спортивную форму, с улыбкой смотрели на спящих ангелочков.

***

Наступившее утро принесло новые заботы и радостные известия. Сразу же после завтрака Петунию и Вернона вызвали в основное здание консульства, где вручили дипломатические документы, в том числе и на детей. За ними прислали специальный рейс, и это значило очень многое. Как минимум — интерес государства, как максимум… Ох, и подумать страшно.

До аэропорта их довезли на машине посольства, и полисмены на перекрестках только козыряли вслед машине с красными флажками на капоте. Как имеющие диппаспорта, досмотру они не подлежали и потому быстро взошли на борт самолета, который немедленно стал готовиться к вылету.

Наконец самолет застыл стрелой на взлетной полосе и начал разгонять двигатели. Петунья успокоила детей, немного испугавшихся шума, и вот уже их вдавило в кресла. Самолет оторвался от полосы, заполошное мелькание деревьев прекратилось, и открылась красивая панорама столичного города.

Самолет летел на восток, предвкушение возвращения на Родину все более захватывало Петунию и Вернона. Витю и Лиду. Скоро, совсем скоро они будут дома, среди своих. Возможно, это были розовые очки, но так было принято среди людей, учивших их — свои не сдадут. Как бы трудно не было на выходе, всегда где-то далеко есть люди, которые ждут. Это было так же естественно, как и дышать. Потому молодые люди и предвкушали. Пересечение границ стран-союзниц СССР и самого СССР можно было легко почувствовать по меняющимся флагам эскорта. Практически всю дорогу лайнер эскортировался истребителями. И вот, наконец, вдали показался огромный город, а самолет пошел на посадку.

Истребители отвалили в сторону, командир корабля попросил пристегнуться и не курить, и вот уже доворот… Все ниже, ниже, ниже… И колеса шасси застучали по бетонке военного подмосковного аэродрома. Понятно, что их не в Шереметьево сажать будут, секретность же, особенно учитывая, какой код назвала Петуния.

Наконец, самолет остановился, стюардесса, всю дорогу наблюдавшая за ними, открыла люк, за которым был виден поданный трап, и молодые люди вдохнули такой родной воздух военного городка. Этот воздух не спутаешь ни с чем — запахи совсем не такие, как в гражданском городе, люди другие, и само ощущение причастности к чему-то суровому, но великому…

Детей аккуратно приняли военные и усадили в поданную машину с наглухо затонированными стеклами. Со словами «Господи, наконец-то дома» Петуния уселась в машину, за ней сел и Вернон. Пристроилась милицейская машина, и под задорный визг-вой сирены они понеслись в город. Встречных машин было немного, и этот город завораживал. Радостные люди. Веселые улыбки. Никаких реклам. И звезды Кремля. Родина встречала своих потерянных детей.

Влетев в гостеприимно распахнутые ворота привычного по предыдущей жизни проезда, машина остановилась во внутреннем дворе святая-святых КГБ СССР. Гостям было предложено отдохнуть с дороги, а потом их ждали для беседы.

***

— Ну, как они тебе?

— Есть в них что-то такое, наше.

— Вот и мне так показалось.

— Значит, мягкий вариант?

— Да, мягкий. Няня проинструктирована?

— Черномор сам инструктировал.

— Ну, начнем тогда…

***

Отдав детей няне и наказав не шалить, молодые супруги поднялись по лестницам вслед за сопровождающим и оказались в теплом, уютном кабинете.

— Ну, здравствуйте, потеряшки, — раздался голос откуда-то сзади, и к столу подошел пожилой офицер, чем-то похожий на их куратора.

— Виктор Евгеньевич? — несколько удивленно воскликнул Вернон.

— Ну, положим, Виктору Евгеньичу десятый годок только пошел, но, в общем, все с вами ясно. Из какого вы, говорите, года?

Поняв, что юлить не получится, Петуния сказала:

— Из две тысячи девятого, а как вы догадались?

— Эх, молодежь, историю родной конторы учили плохо, — пожурил их офицер. — Палитру-то какого года назвали, а?

— Не помню точно… — Петунья покраснела и опустила глаза.

— Будущего, ребятки, будущего. Вы его ну никак знать не могли, — улыбнулся офицер. — Так что рассказывайте. Обо всем рассказывайте.

И они начали рассказывать. И о себе, и о стране, и о предателях. И о Гарри Поттере, волшебниках, волшебной школе. Долго говорили по очереди, пока не утомились.

— Ну что ж… Пойдемте-ка перекусим, — предложил офицер и, наконец, представился: — Александр Анатольевич, дед вашего?..

— Куратора, — автоматически продолжил Вернон.

— Вот и хорошо, пойдем, покушаем, а потом думу думать будем.

Комментарий к Часть вторая. Домой, домой, пора домой

* Без поддержки в незнакомом мире выжить нельзя, а ведь тут еще и противостояние. Потому логично просить о помощи.

** Имеется в виду наличие предателя.

*** Засекречивающая аппаратура связи.

========== Часть третья. Учиться, учиться и учиться ==========

— Генеральному докладывать будем?

— Учитывая новости… Не стоит.

— Да, новости… Мир точно не наш?

— Точно. Расхождения с пятьдесят третьего года начинаются, но учесть стоит.

— Это точно…

***

После длинной череды разговоров, больше похожих на допросы, молодую семью вновь посадили в самолет и увезли куда-то за Урал. Дисциплина, привитая молодым людям, не позволила спрашивать «зачем?», хотя они и беспокоились за детей. Но беспокойство было напрасным.

Поселили их в деревянной избушке, на самом краю таежного леса. Первозданная природа, свежий воздух, свежие продукты… Что еще надо для счастья? Они гуляли, отдыхали и ждали. Наконец их ожиданию пришел конец. Однажды вечером в дверь постучали, и открывший дверь Вернон увидел древнего старца, с бородой почти до земли.

— Гой еси, добрый молодец. Позволишь ли войти?

— Заходите, пожалуйста, — Вернон был несколько шокирован таким приветствием, но пригласил старца в избу. Старец вошел и звучно поздоровался с домом и домочадцами. Присев на лавку, взглянул остро на хозяев.

— Зовут меня Борисом, пришел по просьбе наших общих друзей, наставить на путь истинный, — несмотря на некоторую архаичность и непривычность построения фраз, старец говорил на вполне правильном русском языке. Голос его был басист и плотен, разливался в тишине, нарушаемой лишь тихой игрой детей, словно мёд в бадье. Хозяева ошарашено молчали.

— Вижу я, все вижу. Девица из рода ведающих, да молодец из волхвующих. Не слабы вы, сила ваша другая, потому и не чуют вас. Ну, да ништо, научим. И малышам полезно будет. Поняли ли меня?

— Да, старче, — как-то справился с собой Вернон. Предложив гостю угощенье да чайку попить, Петунья судорожно вспоминала правила древнего этикета.

— Не печалься, девица, ведомо мне, что не знаешь ты обычаев рода своего. Потрапезничаем и к делам перейдем, — старец чуть улыбнулся, преображаясь в доброго дедушку, который все поймет.

Наконец трапеза закончилась, дети накормлены и уложены в кровати при помощи старца, который удивительно быстро нашел с ними общий язык, настало время для беседы.

— План у нас будет такой. Жить вам здесь три года, потом дети в школу пойдут, она тут недалече, а вас будут учить уже вашим наукам. Но досель жить вам здесь. Тебе, девица — учиться дару своему, дару ведающей, а тебя, молодец, волхвованию лично учить стану. Теперь можете спрашивать.

Петунию в первую очередь интересовала безопасность детей, потому и первый вопрос был о Дамблдоре.

— Что скажу тебе, девица, много зла сотворил сей колдунишка. И детей убивал, и людей мучил, и над девицами изгалялся. Не зря любовничал с черной силой, что поработить нас решила когда-то. Да и сейчас не успокоился. Потому здесь ему вас не отыскать, но чтобы не забеспокоился раньше времени, сделаем мы ему и его прихлебателям морок, что отвлечет его от мыслей о вас. Нынче же ночером и сделаем. Так что не беспокой сердце, девица.

Вернон же спросил о том, что сказал старец:

— Что это за род ведающих и волхвовающих?

— Волхвующих, молодец, — отвечал старец Борис. — Тех, кто издревле хранит землю нашу. И воины есть, и с зверьми разговаривающие, ну, да сам увидишь… А ведающие — всегда женского рода, они ведают жизнь и смерть. В мире Инквизиции их почитали за ведьм, что неправильно, но когда это живущие на Закате жили по Правде? Ну что, ответил я на вопросы ваши?

Хозяева кивнули, обдумывая свалившуюся на них информацию.

— Тогда заберу я нынче вашего калечного сыночка.

Мгновенно ощетинившаяся Петуния оказалась у двери в детскую спаленку и буквально прошипела:

— Не дам!

— Успокойся, девица, — проговорил старец. — Не для зла беру я его, а для исцеления, ибо надо ему ноги отрастить.

— Вы такое можете? — удивленно спросила Петуния.

— Нет ничего невозможного для сил земли родной, — отвечал старец.

Затем аккуратно взял на руки ребенка, да так, что оба брата даже и не проснулись, попрощался и как-то мгновенно исчез, будто и не было его. Петунья с Верноном переглянулись.

— Все страньше и страньше… — протянула Петунья. Вернон только кивнул.

Как оказалось, слово с делом у старца не расходилось. Прямо со следующего утра Петунью утащила задорная девушка, потом к Вернону пришел старец Борис, Гарри же составил ему компанию.

Петунью учили управляться с растениями и зверями, просить лес и реку, защищать силой слова и беречь силой любви. Вернона и Гарри сначала искупали в реке, затем обрядили в длинные льняные рубахи и учили видеть грядущее, общаться с древними богами и заклинать стихии. Затем пришло время обращению с мечом, луком и булавой. Много бегали, прыгали и ползали. А на ночь Купальную был назначен ритуал Принятия. Детей следовало принять «под руку» земли русской, чтобы охранила она их в дальних землях, куда возвращаться все равно придется.

Красивый ритуал у большого костра, рядом с громадными фигурами богов-хранителей, впечатлил не только детей, но и Вернона с Петуньей, отныне детей звали Димой и Игорем, а старшие вернули свои имена. Земля признала их своими детьми.

Наутро им вернули Дадлика, который теперь звался Дмитрием, его еще совсем маленькие ножки, как у младенцев, неумолимо росли день за днем. Игорь с радостью возился с братиком, оберегая его от падений, а Виктор учился применять новые знания.

Так проходили недели, месяцы, закончился первый год. Семью было не узнать — здоровые, крепкие, уверенные в себе. Обучение не было закончено и продолжалось, но теперь еще и Дима учился владеть стихиями и понимать природу. Его дар был именно в этом. Игорь, умевший намного больше, помогал и наставлял брата, вызывая добрую улыбку окружающих. Сказки и истории старины учили детей доброте и Правде. Основному закону славянских земель. А природа одаривала их своими чудесами.

Наступил день равноденствия. Планеты выстроились правильным узором. Волхвы затянули свой речитатив. Впервые с ними в одном ряду стоял и Виктор. Впервые с ведающими танцевала, подобно пушинке на ветру, Лида.

Заалел ярче гигантский костер, и пришли к нему фигуры древних богов. И начался ритуал выбора. Виктору досталась огненно-красная веточка, а Лиде — зеленая.

— Значит, так тому и быть. Ты, отрок, отныне воин, в девица сия — берегиня тебе. Да будут неразрывны судьбы ваши.

Всколыхнулась земля, прошелестел ветер в кронах, наклонились кроны эти, запел родник и стало так, как сказал волхв. Теперь обучение Виктора и Лиды изменилось. Их учили вместе — защищать друг друга, оберегать от беды, детей же учили прежнему мастерству, для них час выбора еще не пришел.

***

Альбус Дамблдор читал доклад о Поттере. Живучий попался Поттер, ну да ничего, если доживет до школы, то уже здесь точно угробится. Взяв перо, он принялся записывать свои мысли:

«Во-первых, подогреть мальчишку Снейпа». Воспоминания о том, как он поймал в ловушку влюбленного в грязнокровку идиота, до сих пор радовали сердце. «Во-вторых, поработать с Квиреллом, пусть думает, что он любитель Воландеморта». Дамблдор захихикал. Вовремя устраненный Том Риддл, и вот уже множество высокомерных чистокровок — его клейменные рабы. А сколько денег удалось отобрать им с министром… Эту карту надо будет еще не раз разыграть, беспроигрышный вариант. Ухудшать жизнь Поттеру дальше некуда, потому пусть выживает. Блеки удачно закончились, еще бы Малфоев так же… надо озаботится воспитанием Уизли. «Рон должен быть не просто ленивым, а очень ленивым». И эта грязнокровка, которая появилась не так давно. По году она вполне попадает с Гарри, вот будет стучать. Для этого ее надо подкорректировать. «Не забыть о Грейнджерах».

Великий светлый Волшебник отложил перо и зажевал лимонной долькой. Все ближе он был к своей цели. Деньги и власть манили великого волшебника. И ради этого он который год шел буквально по трупам.

«Когда уж тебя закопают, паук драный», — подумала Шляпа, лежащая на полке.

***

Прошло время, наступил восемьдесят восьмой год. Дети отправились в школу, уже полностью владея своими дарами. На удивление, Чернобыля не было. И несколько катастроф, хорошо известных молодым людям, не случились. Зато случился большой процесс о перерожденцах и предателях на самом верху. Народ шумел и делился мнениями, что докатывалось даже до места обитания молодой семьи.

Три года до Хогвартса, за это время детей должны были научить максимуму всего, что они могли бы достичь. Дима и Игорь понимали друг друга буквально с полумысли, и потому было решено, что в Хогвартс они поступят вдвоем. Для этого их готовили по принципу боевой двойки. За Виктора же и Лиду взялись инструкторы ГРУ и КГБ. Ради такого случая обе конторы работали вместе. Инструкторы гоняли этих двоих днем и ночью, добиваясь слаженности и высокой степени автоматизма. Их готовили так, как будто молодым людям предстояло вдвоем оккупировать Лондон и захватить в плен Королеву, не меньше.

Во главе страны встал молодой, амбициозный руководитель, верный сталинец, железной рукой взявший парт-элиту за тестикулы. Многих катастроф не случилось. Многих — не случится. У людей появился шанс на жизнь. Ведь если тратить ум на помаду, никаких звезд не будет. Теперь дело было за малым — победить.

Все проходит, подошло к концу и обучение. Учителя и Наставники гордились своими учениками. Давали последние наставления и желали удачи. Быстрый перелет и вот они опять в том же кабинете. Опять тот же офицер. И та же обстановка. Только многое изменилось. Витя и Лида получили офицерские звания, Игорь и Дима — сержантские. Теперь они были воинами на страже родной страны, и им это нравилось.

Последние инструкции розданы, с друзьями попрощались, пора в бой. Самолет раскрутил винты, в небе барражируют два истребителя сопровождения.

— До свидания, родная земля, мы обязательно вернемся.

— В добрый путь!

Снова, будто вечность назад, самолет подпрыгнул на взлете и устремился на этот раз на Запад. Проплывали поля, сменившиеся горами, степями и водными просторами. Необычно серьезные дети, подтянутые, стройные, раскладывали снаряжение. Дадли давно уже адаптировался к новым ногам и позабыл о прошлом, как о страшном сне. У них была лучшая на свете семья, вместе они смогут противостоять всяким лордикам «волшебного» мира. Конечно же, они не были одни: за их плечами стояла невообразимая мощь родной страны, готовой прийти на помощь.

В аэропорту Хитроу их встречали сотрудники советского посольства, и на затонированной машине они проделали обратный путь. Вот и гостиница. Раздаются инструкции, документы, деньги, банковские документы. До срока оставляются советские паспорта и имена. Специальное снаряжение, кольца-концентраторы, какие-то ведовские и волховские вещи, все собирается. Ночью у посольства их ожидал старый невзрачный форд, который отвез семью «домой». Быстро сменив подставных, установив элементы наблюдения и внутреннюю защиту от палкомахателей, они улеглись спать.

Они вернулись в страну, которая более не была родной. В страну, которая охотно играла детьми, в которой равнодушие к чужой беде было нормой. В их силах было изменить хоть что-нибудь. И юные воины готовились сделать это.

========== Часть четвертая. Вручение письма ==========

Утро ожидаемо ознаменовалось письмами. Желтоватый пергамент, изумрудные чернила и текст, говорящий о бреде величия директора школы. Гарри Поттеру и Дадли Дурслю, как и планировалось. В адресе почему-то настойчиво фигурировал «чулан под лестницей», вызывая смех Гарри. В последующие дни случился настоящий письмопад, да и совы загадили весь дом.

Прошло еще несколько дней, и наступил День Рождения Гарри. Включив магнитофон на воспроизведение криков Петунии, семья отпраздновала этот день. Разве что обошлись без фейерверка. Правда, по какой-то причине старуха Фигг внезапно слегла в больницу с инсультом. Петуния с подозрением смотрела на Гарри, но тот изображал ангелочка без крылышек, а потому придраться было не к чему. Вернон с улыбкой смотрел на шалости детей. Наступила ночь, и Петунья, почувствовав постороннего незадолго до полуночи, использовала заговор «кручу, верчу, запутать хочу», которым в старое время путали одиноких путников молодые девицы. В ту ночь к ним так никто и не пришел, наутро же в дверь постучали.

***

Никто так и не понял, почему Хагрид решил, что Дамблдор ошибся при переносе его к Гарри Поттеру, но факты от этого не изменились. Полувеликан, грязный и не слишком эстетично пахнущий, отправился в Лондон. Его дважды хотели арестовать, но почему-то не делали этого. Он проехался на автобусе почти до центра города и вот, наконец, достиг своей цели. Даунинг-стрит. Останавливаясь возле каждой таблички и что-то прикидывая на пальцах, он дошел до дома номер 10 и решительно постучал кулаком в дверь. Взвыла сирена. Тогда Хагрид постучал ногой, и дверь почему-то упала. Из темноты на него смотрели красные глаза прибора ночного видения. Его еще разок попытались арестовать и в результате, всадив почти дюжину дротиков, смогли усыпить.

Да, первая ночь августа вошла в анналы… Такого будильника у премьер-министра Великобритании еще не было.

Министр Магии и мракоборцы стояли на ушах. Только что маггловский премьер передал им полувеликана Хагрида и сказал при этом много-много разных слов. Хагрид отдыхал в камере ДМП, а Министр пытался сосредоточиться на его показаниях. По ним выходило, что Хагрида напасть на премьер-министра магглов послал сам Дамблдор. Что-то было не так с Дамблдором. Министр тяжело вздохнул и попросил вызвать ему на утро Главного Целителя Мунго. Надо было разбираться.

***

Стук в дверь в десять часов ante meridiem* не был сюрпризом. Высокую, худую, чем-то похожую на высушенную воблу даму заметили сразу после ее появления вблизи дома. Дверь открылась, и Вернон внимательно взглянул на гостью:

— Чем могу помочь?

— Здравствуйте, я к Дадли Дурслю.

— Проходите… да, кстати, а Гарри Поттер вас уже перестал интересовать?

Гостья замерла, неверяще глядя на двух мальчиков, вовсе не выглядящих одиннадцатилетними. Она бы дала им, пожалуй, лет по тринадцать-четырнадцать, такими рослыми и подтянутыми они были. Однако не узнать Гарри она не могла.

— Мистер Поттер? Что вы здесь делаете?

— Живу, знаете ли, — хмыкнул мальчик.

— Как так живете? Вы должны жить у своих родственников! — гостья была прервана веселым смехом всей семьи.

— Мы и есть его родственники, я Петуния, его тетя, вот Вернон, а это наш сын — Дадли, — представила Петуния присутствующих.

— Этого не может быть! Родственники Гарри магглы! Они издеваются над ребенком каждый день! — закричала гостья и сразу же наставила палочку на Вернона. — Инка…

Но её опередили.

— И что теперь делать будем? — поинтересовался Вернон, глядя на связанную безвольную тушку воблы.

— Подождем еще? — с надеждой спросила Петуния.

— Правильно, — обрадовался Гарри, — мы так всех преподов переколотим, и наступит благодать.

Вернон тяжело вздохнул и пошел вызывать полицию…

Министр Магии и мракоборцы стояли на ушах. Только что маггловский главный мракоборец передал им Минерву Макгонагалл, которая, по его словам, приставала к честным людям и тыкала в них палкой. Профессор Трансфигурации находилась в глубоком обмороке. Пришлось ее передать в Мунго, не в камеру же сажать… Вся эта ситуация перестала быть забавной, потому мракоборцам было поручено провести расследование.

***

Альбус Дамблдор не понимал, что происходит. Куда-то пропал Хагрид, испарилась без следа Минерва, эдак грязнокровки не попадут в школу… «Надо разбираться», — подумал Великий Светлый и переместился по последним координатам Хагрида. По какой-то неизвестной причине его путь закончился прямо на… Даунинг-стрит. Нервная, после ночи, полиция мгновенно открыла огонь снотворными дротиками и завалила-таки Великого Светлого волшебника. День клонился к вечеру. Это был самый ненормальный день, который мог себе представить премьер-министр Великобритании. Да он вообще не мог себе такого представить.

— Баркер, жду завтра ваши предложения по контролю магов.

— Популяции, сэр?

— И популяции тоже!

Министр Магии и мракоборцы стояли на ушах. Только что маггловский премьер передал им… Альбуса Дамблдора. Крепко спящего. Великого. И светлого. Министру хотелось плакать и на ручки. Потому что магглы пообещали, что если это продолжится, то они накажут волшебный мир ядерной бомбой. Что такое ядерная бомба, Министр знал и испытывать на себе не хотел. Накрутив хвосты ДМП и отправив тушку Дамблдора в Мунго, Министр перенесся домой с целью употребления ударных доз алкогольных напитков. Дикий и ненормальный день, наконец, закончился.

***

— Ты что, и телепортацию им запутала?

— Ну так, слегка… — смутилась Петуния.

День завершился. Настроив сторожей, семья отправилась отдыхать.

***

Ночь прошла спокойно, а утро началось с зарядки. Мальчики, выполнив обязательный комплекс, обливались холодной водой. Дадли напевал на мотив известной песни:

«… три неадеквата, три неадеквата, как-то днем к нам весело пришли…»

— И ушли, хихикс, — ответил Гарри.

— Интересно, что будет сегодня, может, коррида? — Дадли изобразил действия тореадора.

— В любом случае, шоу должно продолжаться! — по-рокерски выставив два пальца, воскликнулГарри.

И они весело засмеялись.

Сразу же после завтрака раздался звонок в дверь. Петуния поднялась, открыла и пригласила новую гостью.

— Здравствуйте, — сказала гостья, улыбнувшись, — я пришла, чтобы проводить Дадли Дурсля и Гарри Поттера за покупками. Меня зовут Помона Спраут. Если хотите, родители могут сопровождать.

Родители, конечно же, хотели. Наконец, семья собралась и на машине Вернона отправилась в Лондон.

— Знаете, я обычно не хожу к ученикам, но сегодня так получилось. Минерва куда-то запропастилась, Альбус тоже… Вот и пришлось мне… — быстро рассказывала гостья. Ей в ответ кивали и достоверно изображали заинтересованность, а Гарри тихо хихикал, поглаживая пальцами малый кистень, всегда носимый с собой.

— Сначала нужно зайти в банк, у мистера Поттера там есть сейф, — рассказывала гостья, быстро двигаясь к большому белому зданию. — Не пугайтесь, тут всем заправляют гоблины.

Семья синхронно поклонилась стражам на входе, Помона замерла, наблюдая необычное зрелище ошарашенных гоблинов, но потом повлекла семейство к стойке:

— Мистеру Поттеру нужно в свой сейф, вот ключ!

Гоблин оскалился и предложил следовать за собой. Потом была тележка, как на американских горках, потом сейф, из которого Гарри выгреб сотню галлеонов. Ничем больше сейф порадовать не мог. Вывод из этого следовал один — или рода Поттер не существовало, или он не был членом рода. Этот вопрос Гарри задал гоблину.

— Ваш отец, мистер Поттер, женился против воли родителей, а потому его отсекли от рода. Потому золото рода Поттер вам недоступно.

— Ага, — сказал ничуть не расстроившийся Гарри и поспешил к маме, папе и брату.

— Вы не расстроены? — спросила профессор Спраут.

— А чего расстраиваться? — спросил Гарри и продолжил: — Пусть подавятся!

Такой подход для Помоны был нов, мальчик в очередной раз удивил ее. Однако надо было отправляться дальше, и семья, перешучиваясь и едко комментируя все, что видела вокруг, отправилась дальше. Школьную форму купили быстро, благо какой-то белобрысый пацан так и не рискнул подойти. Мало что могло удивить Дурслей, а Поттера и подавно. Они были готовы к увиденному и услышанному. Самое занимательное шоу их ждало в лавке Олливандера, куда они зашли за палочками.

Для Дадли палочку нашли очень быстро, буквально третья подошла, а вот с Гарри все было не так просто. Ребенок развлекался как только мог, слушая чушь про выбор палочки, и методично разносил лавку. Однако когда ему выдали палочку-сестру-Той-Самой, он неожиданно заартачился:

— Я не буду колдовать палочкой, сестра которой убила моих родителей!

— Правильно, подберите нормальную, или мы уйдем без нее, — встрял Вернон.

— Но как вы будете без палочки? Без палочки нельзя!

Громкий хруст прервал разговор. Гарри Поттер с ангельской улыбкой держал в руках две половинки палочки.

— Ой, сломалась! Теперь я могу получить нормальную палочку, или мне поискать другого мастера?

Профессор Спраут застыла, потеряв дар речи. Сравнительно быстро сдавшийся Олливандер, сверля Поттера ненавидящим взглядом, все-таки подобрал ему подходящую палочку, получил свои галлеоны и пожелал никогда больше их не видеть.

— Да легко, — откликнулся Гарри Поттер, покидая лавку последним.

Наконец, все покупки сделаны, билеты выданы, и Помона, чуть не перекрестившись, отправилась восвояси. А семья еще гуляла по городу, а потом отправилась домой. Герой Магической Британии заявил о себе.

Дома, разложив книги, перья и прочие пережитки прошлого, Дадли и Гарри принялись анализировать день, под присмотром взрослых. Вернон же, вздохнув, выдал детям пистолеты с комбинированными боеприпасами. Стрелять-то их научили. И серьезному отношению к оружию — тоже.

***

Альбус Дамблдор, Великий Светлый волшебник, как он себя любил называть, подводил итоги операции «порази Поттера волшебным миром». С самого начала все пошло не так. Сначала Хагрид, за какой-то Морганой попершийся в резиденцию маггловского премьера и устроивший там переполох, потом он, Альбус, попал в ловушку там же, а вот сейчас выясняется, что и Минерва пострадала, причем непонятно как. Несмотря на то, что никаких проклятий обнаружено не было, в сознание она до сих пор не пришла.

Помона Спраут как-то странно реагировала на просьбу рассказать о Поттере, вздрагивала и делала большие глаза. А потом сказала: «пусть это будет сюрпризом». Альбус сюрпризы не любил, но его сейчас никто не спрашивал.

Комментарий к Часть четвертая. Вручение письма

* До полудня (лат.)

========== Часть пятая. Мы поедем, мы помчимся ==========

Комментарий к Часть пятая. Мы поедем, мы помчимся

Курсивом обозначена ретроспектива.

Закончился август, и наступил этот долгожданный день. День, которого так долго ждали дети и которого опасались Вернон и Петуния. Первое сентября. Сегодня дети уедут в неизвестность, в самое гнездо кровавого паука, плетущего свои сети, в оплот ненависти и тьмы в сердцах — в Хогвартс. Несмотря на это, взрослые готовились переехать в Хогсмид — деревушку неподалеку от школы, чтобы иметь возможность быстро прийти на помощь.

Но время приближалось к десяти, и надо было двигаться к вокзалу, что и было проделано. Молчаливые дети, фиксирующие взглядом все окружающие детали, стальной отблеск в глазах, таких похожих в этот момент. Палочки крепились к руке, кольца-концентраторы под скрывающими чарами находились в полной готовности. Ну, и маленькие пистолеты в подмышечной кобуре, конечно. Петунья с гордостью смотрела на мальчиков, пока Вернон вел машину. Вот и вокзал. Следуя легенде, Вернон и Петунья остались возле машины, а мальчики, несколько напряженно перешучиваясь, прошли через барьер, обогнув толпу сумасшедших, что-то кричавших про магглов.

Платформа, будто сошедшая со страниц учебника истории, поражала. Пар и дым от паровоза, множество людей, шум разговоров, прерываемый какими-то визгами, криками, мяуканьем… Все это производило впечатление.

— Бар-дак! — припечатал Дадли, Гарри лишь согласно кивнул.

С трудом забравшись в вагон, дети отлевитировали школьные сундуки, пока никто не видел, и двинулись по коридору в поисках свободного купе, которое, впрочем, быстро нашлось. Стандартное для Англии шестиместное сидячее купе с багажными полками и маленьким столиком.

Одежда на них была высокого качества, что явно бросалось в глаза, но пиджаки они не снимали, чтобы не светить стволами. Хотя маги вряд ли поняли бы, что это такое. Но береженого, как говорится, и Бог бережет…

В купе ввалился мальчик. Перед глазами Гарри и Дадли мгновенно встали листы с описанием так называемых «священных двадцати восьми». Поношенная одежда не первой свежести, грязь на лице, беспардонность и отсутствие всяческих манер — буквально все выдавало в нем Уизли. Учитывая возраст, это был Рональд, который Билиус.

— Поттера не видели? — сразу же перешел к делу вломившийся.

Мальчики на него не отреагировали, только Гарри мазнул взглядом и скривился. Сразу покрасневший Рональд выплюнул «грязнокровки» и покинул купе. Мальчишки разулыбались. Наконец, раздался гудок и поезд двинулся в путь. По коридору время от времени пробегали какие-то личности с сакраментальным вопросом «Поттера не видели?». Это живо напомнило советский мультик «Зайца не видали?», да так, что Гарри с Дадли просто не могли удержаться от смеха каждый раз, когда это слышали.

По коридору пробежала какая-то девочка, громко крича «Тревор! Тревор!» Прошел визуально знакомый по магазину белобрысый пацан. Но никто мальчиков не беспокоил, ведь знаменитый шрам у Гарри полностью убрали еще в Советском Союзе.

— В Портер, что ли, переименоваться? — задумчиво проговорил Гарри.

— Нам еще рано, — ответил Дадли и мальчики жизнерадостно заржали.

Проехала тележка со сладостями, пробежала в другую сторону девочка, зовущая какого-то «Тревора». Наконец, дверь отворилась и вошла девочка.

— Здравствуйте, меня зовут Сюзанна Боунс, я первокурсница.

Мальчики синхронно встали, поклонились и представились:

— Дадли Дурсль.

— Гарри… — и, понизив голос, почти шепотом, — Поттер.

— Очень приятно, — сказала девочка и присела напротив мальчиков.

Сьюзан, несмотря на явный интерес к Гарри, старалась на нем внимание не акцентировать, хорошо понимая, как ему это надоело. Она рассказала, кто она и куда хочет поступить. Мальчики, в свою очередь, поведали о себе в рамках легенды, а потом просто рассказывали забавные истории, заставляя девочку весело смеяться.

Дверь снова открылась, на этот раз резко ударившись в упор, и появился Уизли. Снова.

— Я все знаю, ты Поттер, — он показал пальцем на Дадли. И закричал на Гарри: — А ты пошел вон, вонючий грязнокровка!

Больше он ничего сказать не успел, так как принял горизонтальное положение. Все произошло так быстро, что никто ничего заметить не успел. Гарри вздохнул, встал, пряча в рукав кистень, взял Уизли за ногу и вытащил из купе. Через некоторое время он вернулся.

— Ты представляешь, он еще и обгадился! Теперь полвагона благоухает.

— Да, — философски заметил Дадли, — не везет тебе, брат.

Сьюзан смотрела на них большими круглыми глазами и не могла сказать ни слова. Через некоторое время она, однако, пришла в себя.

— Ну вы даете, мальчики…

Через некоторое время они уже просто веселились, забыв этот случай.

Рональда нашли в тамбуре его братья и долго не могли понять, что же такого случилось. По рассказу младшего брата выходило, что, обозвав кого-то, он вызвал стихийный выброс. По крайней мере, спешно вызванный Персиваль эту возможность подтвердил. Надавав подзатыльников и наказав попридержать язык, а то не видать им денег за «дружбу», братья рассосались по вагонам.

За окном давно уже было темно, пора было переодеваться. Накинув мантии, мальчики вышли из купе, давая возможность Сьюзан переодеться. Странно, что девочке надо было переодеться, а не просто надеть мантию, но «у разных людей разные тараканы», как говаривал их преподаватель по психологии.

Поезд прибыл на станцию, остановившись со скрежетом и подергиваниями. Дети начали выходить. Откуда-то сверху раздалось «Первокурсники! Все ко мне!» Задрав голову, мальчики увидели большущего человека, чем-то похожего на великана, но гораздо ниже оного. В его руках был фонарь, а на лице — обиженное выражение, так как Гарри Поттера он не увидел. Вздохнув, он пошел вперед, дети потянулись за ним, оскальзываясь и спотыкаясь в темноте. Лишь мальчики и Сьюзен шли спокойно. У мальчиков были динамические фонарики, потому от батареек они не зависели. И хотя Дадли и Гарри были готовы к тому, что работать фонарики не будут, но, на удивление, проблем не возникло, хотя руки и уставали.

Дойдя до озера, дети расселись в лодки по четыре человека. Панорама замка впечатляла, но мальчишки видали и покрасивее места, потому восхищение лишь изображали. Вот, наконец, и дверь, первокурсников передали знакомой мальчикам даме, похожей на воблу.

Когда их оставили всей толпой в небольшой комнате, мальчики напряглись, однако появившиеся призраки облетали их по широкой дуге. Причина этого не была ясна детям, но поведение призраков их устраивало.

Вот и Большой зал, украшенный и сверкающий огнями. Откуда-то сзади доносился высокоскоростной трындеж какой-то девочки, причем воспринимался он, как шум, из-за высокой скорости и малой информативности.

***

— Мы считаем, что вас будут пытаться распределить на факультет Гриффиндор, полностью управляемый Альбусом Дамблдором. Тут от вас мало что зависит.

— А если мы будем настаивать?

— Может сработать, но выдаст ваши знания, а это опасно. Я бы посоветовал вам использовать вот это для создания скандала перед вашим распределением, чтобы чудачество шляпы не вызвало никаких вопросов. Древний артефакт, мог и сломаться…

— А у нее собственной души нет разве? Я вот читал…

— Нет, это просто марионетка, и делает она то, что заложено программой. Директор имеет полную власть над ней и потому…

Два долгих месяца они заучивали жест и невербальную формулу заклинания, доводя его до автоматизма.

***

Вынесен табурет и Шляпа. Мальчики знали, что сейчас будет песня Шляпы, то есть — не для слабонервных. Ожидать наличие голоса и слуха от древнего артефакта можно было, но это же Англия! Потому, нет. Как-то пережив песню артефакта, дети дождались начала распределения.

— Сьюзан Боунс!

— Удачи!

— Пуффендуй!

— Дадли Дурсль!

— Давай!

Шляпа опустилась, и в самой голове раздался голос «Ничего не понимаю, ты же не потомственный, откуда блок?». Дадли четко подумал, как учили: «Когтевран!» Прошло еще несколько секунд, и…

— Когтевран!

— Драко Малфой!

Вот он, этот момент. Гарри проделал заученное движение, стараясь стоять так, чтобы его не было видно. Что-то хотевшая сказать Шляпа будто подавилась. Молчание длилось неизмеримо долго, и Гарри испугался, что заклинание сломало Шляпу навсегда, и придется придумывать что-то новое. Наконец, Шляпа прокашлялась, и…

— ГРИФФИНДОР!!!

— НЕЕЕТ!!!

Крик белобрысенького отражался от стен зала. Этот крик был полон отчаяния и злости. Драко Малфой бросил Шляпу на пол и принялся топтать ее, пока та самая дама не отобрала Шляпу и не отослала белобрысенького к столу факультета. Дальнейшее распределение прошло без сюрпризов, наконец, дошла очередь и до Гарри.

— Гарри Поттер!

Сразу же послышались шепотки со всех сторон: «Гарри Поттер? Она сказала Поттер? Тот самый?»

Гарри вышел и уселся на табурет. Дама бесцеремонно откинула его челку и уставилась на лоб. Шрама не было.

***

— Какая чушь! Кусок души оторвался сам и присосался? Ничего более смешного в жизни своей не слышал! — старец Борис был возмущен, только что не плевался. Виктор был несколько ошарашен такой реакцией.

— Но как же, — проговорил он, — ведь в ребенка кинули заклинанием, он его отразил и вот… Жертва матери еще.

— Разделение души — долгий и сложный ритуал. Только такие дикари, как англичане, могли в это поверить. Жертва матери в данном случае не может считаться жертвой для ритуала. Не тот процесс убиения. Да и о заклинании… Сильно я сомневаюсь…

— Тогда что это может быть?

— А вот с этим мы нынче же разберемся.

Прошел день и прошла ночь. И разобрались волхвы в природе шрама и чего-то темного внутри. Эта тьма была всего-навсего управляющим контуром для трансляции изображений и контроля поведения Игоря.

— Вполне ожидаемо… — проговорил волхв Александр, который имел мастерство в ритуалистике.

Конечно же, темный сгусток удалили, а шрам залечили. Теперь лоб был чист, и ничто не напоминало о том, что там был шрам.

***

— Зажил, — наивно хлопая ресницами, заявил Поттер, ввергнув даму в состояние, близкое к шоковому, а Дамблдора заставив подавиться долькой. Однако этот вопрос мог быть решен позже. В данный момент Дамблдора занимал тот факт, что мальчик не был похож на забитого и недокормленного заморыша. И это заставляло вносить коррективы в планы буквально на лету.

Шляпа, опущенная на глаза Гарри Поттера, тихо пробормотала: «Еще один и туда же…»

— Когтевран!

========== Часть шестая. Грабли детские ==========

Альбус Дамблдор был задумчив. Все в этом году пошло не так, как планировалось. Сначала Квиррелл не захотел пускать в себя духа, пришлось заставить. Потом фаза «сказка приходит к Гарри Поттеру» превратилась в какой-то фарс, с привлечением министров, ДМП и маггловских спецслужб. Из-за стрелы, поразившей Альбуса в ухо, он теперь не очень хорошо слышал справа. Кто бы мог подумать, что его щит не удержит какую-то стрелу, начиненную гадостью, с которой не справились артефакты? Магглы весьма продвинулись в своем развитии, да.

Потом явление Гарри Поттера. Он каким должен был быть? Забитым скелетиком, попавшим в сказку! То, что предстало перед Альбусом сегодня, скелетиком точно не было. Мышцы, мощные плечи, гордо поднятая голова и абсолютная невозможность легилименции — все это настолько не походило на нарисованные воображением картины, что Альбус растерялся. Самое главное — у мальчика не было шрама. Того самого, куда он своими руками помещал темный артефакт для управления поведением ребенка. Или просто для управления и наблюдения.

Артефакт был древним, и полностью во всех его функциях Альбус до конца не разобрался. Но сейчас ответа от артефакта не было, как не было и шрама. Как это могло произойти, Дамблдор совершенно не понимал. Да еще и палочка… Мальчишка заявил Олливандеру, что не будет колдовать той самой палочкой, и хладнокровно сломал ее. С одной стороны, его можно было бы понять, но как же теперь их столкнуть с понятно-кем и полностью уничтожить?

Подвести правильных друзей и записать Поттера на правильный факультет тоже не удалось. Флитвик — не Минерва, в рот директору не смотрит и может так проклясть, что и в Мунго не соберут. Все-таки надо попробовать с друзьями, да и с «философским» камнем… Должен же первокурсник быть любопытным? Хотя, Когтевран… Время покажет.

Завтра следует ожидать Лорда Малфоя… И пытаться уговорить Шляпу перевести юного представителя скользкой семьи на Слизерин, где ему самое место.

Минерва страшно бесилась от «фальшивого Гарри Поттера» без шрама, который не попал на ее факультет, хотя был просто обязан сделать это. В любом его движении она видела наглость и хамство. Еще и Малфой с Уизли сцепились прямо в гостиной, едва разняли. Что с этим делать, Минерва не знала, ведь она не очень интересовалась детьми. Стоило ей отойти от гостиной, как там снова послышался шум, крики и удары. Вбежав обратно, она огребла шальной «Ступефай» от юного Малфоя, который бился один против всех.

Панику подняли призраки, влетевшие в кабинет Дамблдора с криками о том, что студенты первого года факультета Гриффиндор убили своего декана. Явившись в гостиную, Великий Светлый Волшебник мановением палочки заставил всех замереть и увидел декана факультета, неподвижно лежащую на полу. Воскликнув «Минерва!», он приблизился к ней и наложил диагностические чары, после чего невербально отменил заклинание, попавшее в нее, покачал головой.

— Такого в нашей школе еще не было. Как вы посмели напасть на декана? Все-таки прав Филч — надо вводить розги, надо. Это уже никуда не годится.

Он поднял заклинанием Минерву и принялся левитировать ее в Больничное Крыло, укоризненно качая головой, хотя думал совсем другое. Дамблдор был доволен — эта драка показала всю чуждость юного Малфоя, а еще и нападение на преподавателя обещало интересные возможности.

Что такое розги, юные гриффиндорцы представляли достаточно хорошо, а потому тихо разошлись по спальням, где и уснули до утра, которое так же началось с шума драки.

***

Утро мальчишек было, напротив, гораздо спокойней утра отважного факультета. Гарри и Дадли привычно делили одну комнату на двоих, так же привычно выбежали на зарядку, провожаемые ошалелыми взглядами призраков и миссис Норрис. Привычно умылись, оделись и принялись ждать, по традиции факультета уткнувшись в книги. Гарри читал законодательство магической Британии, вполголоса комментируя так, что Дадли не мог сосредоточиться на Трансфигурации от смеха.

Из комнат в гостиную начали спускаться первые ласточки, то есть вороны. Сонные дети с выражением на лицах «кто я? где я?» разбредались по помещению, усаживаясь на мягкие диваны. Появились старосты, представились, произнесли вводные слова, в памяти не отложившиеся никак, и весь факультет двинулся на завтрак. Дети шли по коридорам замка, отмечая, по указанию старост, приметные места для лучшего ориентирования.

Вот и Большой Зал. Шум и крики доносятся от стола алознаменного факультета, тишина за другими столами. Дети расселись за своим столом и принялись завтракать. Дадли протянул руку к кувшину с соком и замер, медленно убрав руку на стол. Перемигнувшись с братом, Гарри повторил его жест и почувствовал, как кольнуло пальцы кольцо определения ядов и зелий. Все было ясно. Его движение заметили старосты.

— Хочешь сока, Гарри?

— Нет, спасибо, я передумал, — сказал Гарри, наливая себе чай, — у меня аллергия на тыквенный сок.

На чай кольцо не реагировало. Такое вот напоминание о том, что они находятся на территории врага и расслабляться — очень плохая мысль. Гарри и Дадли мирно трапезничали, пока из-за соседнего стола не вылетели рыжий Уизли и белобрысый Малфой, принявшийся тут же мутузить рыжего с криками «свинья! жри на полу!». Удивительно, но их собственный факультет несколько отстраненно рассматривал дерущихся. Макгонагалл уже устремилась к дерущимся, когда окружающие дети громко засмеялись после какой-то фразы, сказанной кем-то из воронов. Лишь потом, просматривая воспоминания, она смогла услышать эту фразу, сказанную незнакомым детским голосом с явно слышимой издевкой:

— Что, Малфой, жену подыскиваешь? От ненависти до любви один шаг…

***

— Как вы мне можете это объяснить, директор? — Люциус Малфой был в ярости. — Что делает мой сын среди этих придурков?

— Так решила Шляпа! — торжественно произнес директор.

— Тогда попечители решают урезать смету на этот год. Под ноль! — Люциус практически кричал, что выглядело странно в исполнении лощеного аристократа. — И я немедля перевожу Драко в Дурмстранг.

— Давайте не будем горячиться, Люциус. Мальчик придет, мы попросим Шляпу перераспределить его и все будет хорошо…

Из камина донесся голос мадам Помфри:

— Альбус, гриффиндорцы опять подрались, у меня младший Уизли и Малфой. Надо с этим что-то делать!

Услышавший эту новость, Лорд Малфой переменился в лице. Крикнув: «вы мне за это заплатите!» он метнулся в камин, переносясь в Больничное Крыло. Дамблдор заспешил следом.

Глядя на сына, неаристократично украшенного фингалом, Люциус Малфой почувствовал, что с него хватит. Подхватив ребенка на руки, он, не слушая возражений мадам Помфри, прошел через камин в кабинет директора и, не останавливаясь, — в Мунго.

Это было плохо, очень плохо для директора было это. Если финансирование прикрутят, то придется изворачиваться, и очень много чего Альбус себе позволить не сможет. Потому он немедленно отправился с визитом к членам попечительского совета, совершенно забыв про происходящее в школе.

***

На урок Трансфигурации друзья вошли одновременно, автоматически поздоровавшись с большой кошкой, сидящей на столе.

— Доброе утро, профессор Макгонагалл.

Кошка была так удивлена, что не превратилась в человека, а только ошарашенно посмотрела на мальчиков, которым захотелось подшутить. Дети оставались детьми, несмотря на всю подготовку и знания. Вот знания Дадли и применил, использовав модификацию заклинания для удержания преступников. Эта модификация не давала анимагу стать человеком. Кольца-концентратора было вполне достаточно для такого простого заклинания, а так как оно произносилось на древнегреческом, то никто ничего не понял. Никаких визуальных эффектов не наблюдалось, потому Дадли подумал, что у него не получилось, и вздохнул, переживая поражение.

Раздался сигнал начала урока, и кошка, подойдя к краю стола, грациозно прыгнула. Непонятно, чего ожидала кошка, но явно не того, что случилось. Промахнувшись по столу, она шлепнулась вниз с характерным звуком и была немедленно подхвачена на руки, осмотрена и затискана девочками.

Задушено мяукающую кошку было решено отнести в Больничное Крыло, куда весь класс и пошел, шумно обсуждая происшествие. Встреченный ими по дороге профессор Квиррелл притворился невидимкой и замечен не был. Судя по отдельным фразам, кошку несли то ли вскрывать, то ли в жертву приносить, Квирреллу не хотелось последовать за ней. Паразит, живший на нем, тоже впечатлился.

Гурьбой ввалившись в Больничное Крыло, дети начали слезно умолять мадам Помфри помочь кошечке, а когда она все-таки согласилась, то ее ждал очередной шок. Это была Минерва.

Поблагодарив детей и отправив их куда подальше, мадам Помфри расколдовала коллегу, которая немедленно разрыдалась от пережитого шока.

А дети двинулись к декану. Рассказав и повеселив декана, догадавшегося, о ком идет речь, дети расселись и приготовились слушать и писать. Рассказывал профессор Флитвик очень интересно, и даже знающим материал мальчишкам было не скучно. Поупражнявшись со всеми, мальчики двинулись на обед. За обедом кольца реагировали на часть блюд, которые мальчики есть не стали. Начало учебы было интересным, школа подтвердила свою репутацию. Пора было знакомиться и заводить друзей.

— Посмотри, вон девочка, познакомимся?

— А нам не рано?

— Да тьфу на тебя! — засмеялся Гарри.

Подойдя к девочке, увлеченно читающей учебник по зельям, Гарри спросил:

— Привет, можно с тобой подружиться?

Девочка замерла, неверяще глядя на Героя Магической Британии.

— П-п-привет, — чуть заикаясь, сказала она. — Меня зовут Падма… Патил.

— А меня Гарри Поттер, а вот его — Дадли Дурсль, он мой брат. Так как, подружимся?

Такого напора девочка не ожидала, но все-таки согласно кивнула:

— Я буду очень рада дружить с вами!

***

Дамблдор выдохнул, устало опускаясь на кресло. Сумасшедший день, наконец, закончился. Сегодняшний день был полон неприятных сюрпризов. Малфой все-таки перевел своего сына, но финансирование осталось в прежнем объеме. Вслед за Малфоем перевели своих детей и его вассалы, что неудивительно. Это несколько нарушало планы директора, но не сильно, хотя Малфоя заменить будет сложно. Минерва не обрадовала — вместо того, чтобы поразить Поттера, она не смогла превратиться и устроила балаган вместо хорошо просчитанной сцены. Молли устроила шумную истерику, как она любит.

Если так дальше пойдет, то все планы надо будет менять кардинально. Что же это такое, буквально все планы насмарку! Как будто сама Судьба против него, но разве может такое быть? Нет, конечно!

Оказалось, что у Поттера аллергия на тыквенный сок. Надо будет ему давать апельсиновый с «приправами»… Учиться он начал серьезно, что тоже не могло радовать. Альбуса Дамблдора больше устроило бы, если бы юный Поттер был более любопытным. Хотелось надеяться на то, что завтра Снейп ничего не испортит и будет традиционно ненавидим.

Все-таки кем заменить Малфоя в планах? Может быть, Нотт подойдет? Или… Может быть, Паркинсон? Это будет интересно! Она-то точно драться не будет…

Великий Светлый Волшебник удовлетворенно улыбнулся, планируя следующие шаги.

========== Часть седьмая. Теория и практика управления ==========

На гербологии профессор Стебль заметила, как растения ластились к Поттеру и Дурслю, буквально подставляли листочки и открывали соцветия навстречу. Это заставило ее задуматься. Такое поведение растений описывалось в старой книге о друидах, которых в Великобритании не водилось очень давно. Профессор решила приглядеться к мальчикам, но осторожно, потому что старый паук что-то затевал и попасть под раздачу не хотелось. Поэтому урок прошел быстро и интересно.

Вторым уроком сегодня было зельеварение. Гарри, умевшему готовить, зелья понравились с первого взгляда, чего нельзя было сказать о Дадли, не терпевшего склизкость на пальцах. Поэтому тонкие медицинские перчатки мальчики втихаря надели. Перед тем, как войти в кабинет, так как не планировали устраивать демонстрации. Зайдя в кабинет и осмотревшись, Дадли посетовал на отсутствие КХЗ*, с чем Гарри согласился. Неожиданно для них, урок проходил совместно с факультетом отважных, что заставило несколько напрячься, ибо девиз этого факультета не оставлял возможности спастись в случае чего.

Будто на крыльях, в кабинет влетел профессор в эффектно развевающейся мантии. Поттер присвистнул. Дадли услышал в свисте мелодию известной песни «Зорро вернулся» и улыбнулся.

Перекличка ожидаемо завершилась:

— Мистер Поттер, наша новая знаменитость… — его голос был схож с шипением змеи.

— Простите, сэр, — ответил, улыбнувшись, Гарри.

Профессор замер, задумавшись, потом же покатил по накатанной стезе, совсем не изменив свою вводную речь, задокументированную поколениями юных магов, потому мы ее приводить не будем.

Однако на этот раз он решил продемонстрировать всем глупость Поттера, забыв, что это, во-первых, не тот Поттер, а во-вторых, не на том факультете. Поэтому Гарри ответил на все вопросы под раздраженное шипение профессора. Ему было жалко расстраивать Снейпа, но выглядеть глупым на факультете умников — это несколько моветон.

Раздраженный профессор отрывисто выплюнул слова про зелье и рецепт и повернулся спиной, выражая свое презрение к стаду баранов, которыми он считал всех учеников, без исключения.

Гарри только хмыкнул, глядя на это представление, и сосредоточился на зелье, поставив незаметный глазу алхимический щит с помощью артефакта. Дадли посматривал вокруг, фиксируя взглядом гриффов. У него было странное ощущение, а ощущениям их учили доверять. Профессор лавировал между столами, тихонько шипя «бараны, тупица, дебилы» и тому подобные характеристики себя, как преподавателя, о чем он, впрочем, не догадывался. Когда с задних рядов послышалось угрожающее шипение, Дадли резко выбросил руку вперед, крикнув «Щит!». Котел полного гриффиндорца мгновенно укрыла зеленоватая пленка щита, и взрыв произошел в локальном объеме, ограниченном щитом.

— Минус два… Впрочем, ладно. Дурсль, не так ли? — поинтересовался Снейп. И в ответ на кивок произнес: — Впервые встречаю такое нецензурное** заклинание щита. Очень действенно, поздравляю, два балла Когтеврану.

— Минус десять баллов с Гриффиндора! Лонгботтом, вы положили иглы дикобраза, не сняв котел с огня? Вас не научили читать? Отвечайте немедленно!

Полненький гриффиндорец, казалось, стал меньше в размерах, глядя на профессора с диким ужасом. Он не мог произнести ни звука. Профессор же, отведя душу, задал домашнее задание и отпустил всех на обед.

— Интересно, зачем Зорро это надо? — поинтересовался Гарри у Дадли.

— Да, похож… Может, задание у него такое от директора, на подлеца-то он не похож, — меланхолично ответил Дадли.

— Что у нас сегодня еще? — зевая, спросил Гарри.

— Послеобеденный сон, в смысле, история магии, — улыбаясь, ответил Дадли.

И братья двинулись в Большой зал.

За столом Гриффиндора раздавались привычные уже крики и отсутствовал белобрысенький. Видимо, или отлеживался, или родители проявили заботу. Во второе верилось больше. После обеда братья наткнулись на Рональда Уизли и лохматую девочку, которые в два голоса заявили, что он не соответствует их пониманию Героя и потому является трусом. Логика этих двоих была на грани фантастики, то есть отсутствовала, потому братья переглянулись и отправились на занятие, проигнорировав пущенный им вслед луч заклинания.

— Вот кому очки-то нужны, — хихикнул Дадли. — На метр промазал, истеричка.

— Как говорит папа — ремнита*** в организме не хватает.

— Это точно.

***

Альбус Дамблдор с некоторым ужасом ожидал второго дня. Что еще случится, как еще изменятся его планы? Пока что все было хорошо: Рыжий устроил положенный концерт, толстый взорвал котел, судя по баллам, Поттер расслаблялся.

Завтра у Поттера Квирелл, надо будет подготовить мальчика в правильном ключе. Минерва все еще пила успокоительное каждые два часа, вздрагивая, когда смотрела на детей.

С этими мыслями Великий Светлый Волшебник отправился спать. Сны его были под стать раздумьям — тяжелые и непонятные. То ему снится, что он легилиментит Поттера, проваливаясь в болото, то — что Снейп меняет ему пол зельями. Утром, впрочем, тяжелые сны почти забылись, и Дамблдор занялся привычными делами. Отдал распоряжения по поводу сока Поттера, зарядил эмоциями Снейпа, Паркинсон получила информацию, что в исчезновении Малфоя виноват Поттер. Под клятву, конечно, как же иначе. Следовало еще поговорить с Гарри…

Вдруг дверь в кабинет отворилась, и вошел Филч. Он был бледен, но спокоен.

— Директор, там у вас Бинса упокоили.

— Как упокоили? — удивился директор.

— В прах, — ответил Филч.

Вот оно — то, что должно было случиться сегодня. Проведенное расследование показало следующее: оказывается, Бинс сегодня взбесился и принялся летать по аудитории, что за ним не водилось никогда. Кроме того, он кричал в ярости, но кричал материалы той же лекции, что читал заунывным тоном, а потом принялся пролетать сквозь детей, которые от такого обращения теряли сознание. Когда же призрак подлетел к сладко спящему Поттеру, он исчез. Призрак, а не Поттер. Хотя директор бы желал, чтобы Поттер…

Потому Поттер был приглашен к директору. Но и тут случилось странное — ребенок наотрез отказался идти без своего декана, ссылаясь на Устав. Пришлось звать Флитвика.

***

Директор попытался начать разговор с обвинения, но наткнулся на непонимание.

— Вы можете это доказать, директор? — спокойно осведомился мальчик-который-выжил.

Доказывать что-либо директор не собирался и хотел уже припугнуть мракоборцами, Азкабаном и прочими страшилками магического мира, но Поттер почему-то не впечатлился.

— Согласен, вызывайте, — так же спокойно, ответил он.

Флитвик улыбался, глядя на директора, тогда Альбус решил напрямую прочитать ребенка, но это также не получилось. У мальчика явно был какой-то артефакт, но откуда? Комплекта Наследника у него быть не могло — Джеймса отсекли от Рода за мезальянс, в сейфе таких артефактов точно не было, Альбус проверял. Кто и зачем дал мальчику блокирующий считывание артефакт?

— Скажите, применение легилименции к ребенку допустимо в магической Британии? — спросил декана Гарри, мягко улыбнувшись.

— Что? Альбус! Прекратите немедленно!

Пораженный директор начал говорить о том, что его неправильно поняли, он хотел только уточнить детали, но Флитвик уже яростно защищал своего ученика, и визит пришлось свернуть. Только когда Флитвик с Поттером ушли, Альбус вспомнил, что так и не опросил мальчика на тему, что, собственно, произошло?

«Да что же это такое!» — думал Дамблдор, вызывая к себе младшего Уизли, который получил задание спровоцировать попадание Гарри Поттера в Больничное Крыло, где его можно было бы избавить от всех артефактов.

***

На дикий крик «эй ты, трус!» Гарри не отреагировал. Продолжая беседовать с друзьями, он в какой-то момент шагнул в сторону, пропуская перевозбужденного Уизли мимо себя. Кинувшийся на Гарри рыжик просвистел мимо, смачно впечатавшись в доспехи всем телом.

— Что это было? — тактично поинтересовался Дадли.

— По-видимому, результат общения с директором, — меланхолично ответил Гарри.

Рыжий результат отлепился от доспехов и снова попытался броситься на Гарри, который плавно перетек в другое положение. Пользуясь законом носорога, младший Уизли просвистел мимо, влетая в какой-то класс. В полном соответствии с этим законом под ноги он не смотрел и остановиться не мог, что и привело к столкновению с профессором.

Профессору Квиреллу напор рыжего не понравился, но высказать свое недовольство он так и не сумел, так как в результате падения впечатался затылком в пол и благополучно потерял сознание.

В класс заглянул Дадли:

— Хм, по-моему, у них любовь. Помощь оказывать будем?

Сидевший в классе курс Слизерина уже оказывал по-своему помощь, потому вопрос мог считаться риторическим. Какая-то девочка, громко закричав что-то про «дракусика», попыталась проклясть Гарри чем-то синеньким, судя по цвету луча. Гарри спрятался за дверь. Дверь осыпалась прахом. Дадли, также успевший спрятаться, связал девочку заклинанием.

— Нельзя же девочку бить? — поинтересовался Гарри.

— Вот потому пусть так полежит, — отвечал Дадли.

— Логично, — согласился Гарри и, обняв друзей, устремился вдаль.

Стоило им скрыться за поворотом, как в класс вбежал профессор Снейп. Он был очень недоволен. Первым это прочувствовал Уизли, уже успевший получить несколько не самых добрых заклинаний от факультета змей. Следующими были поражены слизеринцы, впервые узнавшие богатство словарного запаса декана. Попытка сказать что-то про Поттера привела к тому, что декан рассвирепел еще сильнее.

***

Известие о том, что в Больничное Крыло поступили новые пациенты, Дамблдор принял с плохо скрываемой радостью. Сразу же поспешив в царство медицины, он метнулся ко второму телу. Первое-то было легко узнаваемым по рыжей шевелюре.

Второе тело оказалось почему-то не Поттером, а Квиреллом. Он находился в глубоком обмороке, и вокруг него собиралась черная дымка. Что это такое, Альбус знал и попытался утрамбовать дымку обратно в тело. К сожалению, это ему не удалось, и полностью собравшийся дух метнулся куда-то в подземелья.

Это было очень плохо. Дух мог вселиться в кого угодно, определить это быстро было невозможно. Кроме того, это означало выздоровление Квирелла, что тоже несколько нарушало планы директора. Ну, и еще тот факт, что здесь лежал Квирелл, а не Поттер…

В попытке разобраться, что случилось, Альбус расспросил Рона. По его словам выходило, что он дрался, как лев, но Поттера было больше, и он куда-то пропадал постоянно. Вздохнув, Дамблдор проник в память Уизли, увидев там правду, отличающуюся от рассказа, как речь депутата от реальности.

Тяжело поднявшись, Альбус вышел в коридор, неожиданно встретив там Филча.

— Аргус, а вы что здесь делаете? — поинтересовался директор.

— Так ведь сигнал же… Нападение на профессора же, — ответил Филч.

— Не было никакого нападения, — ответил Дамблдор.

— Как не было? Было, магия замка указала нападение и нападавшего! — горячился завхоз.

Альбус Дамблдор подавил желание сплюнуть.

— Хорошо, Аргус, я разберусь, ступай.

Комментарий к Часть седьмая. Теория и практика управления

* Костюм химической защиты (химкостюм), в просторечии “химза”.

** Английское слово shit звучит примерно также и цензурным не является.

*** Ремнит - шуточное название витамина, которого может не хватать. Ремня то есть.

========== Часть восьмая. Серые будни ==========

Василиск спал. Не первый десяток лет спал василиск в Тайной Комнате. Он видел вкусные сны, когда что-то разбудило его. Это что-то влезло ему в голову и попыталось перехватить контроль, вызвав явное недовольство рептилии. Поколебавшись, он обратился к пришельцу:

— Ты кто? И что тебе нужно в моей голове? — поинтересовался василиск.

— Я — твой хозяин! — ответило что-то.

— Ты? Мой хозяин? Такой огрызок? — деланно удивился василиск.

— У всех свои недостатки, — огрызнулся огрызок души.

— Ну уж нет, пока полностью не соберешься — не быть тебе моим хозяином, — заявил василиск, загоняя огрызок в глубины сознания.

— А как я тебе отсюда соберусь-то? — донеслось откуда-то из печени.

— Ну, хорошо, я тебе помогу. Но за еду! — снизошел василиск, ощущая вынужденное согласие огрызка.

— Но потом ты же сможешь съесть моего врага? — заискивающе-робко спросил огрызок.

— На детей охотиться не буду, — непреклонно закончил дискуссию василиск.

Пора было выбираться наружу.

***

Гарри с Дадли шли на урок полетов, когда в стене что-то зашуршало. Гарри замер.

— Ты чего? — спросил Дадли.

— Змея ползет, разумная, — подумав, ответил Гарри.

— Откуда такой вывод? — не понял Дадли.

— Она ворчит. Что-то про огрызки и дебилов, — прислушавшись, ответил Гарри.

— Да ну ее, пошли, а то опоздаем!

И они вышли на поле для идиотской, по мнению Гарри, игры «квиддич». Там уже стояли другие вороны и барсуки. По полю валялись метлы. Их вид навевал мысли о вечности.

Мадам Трюк выскочила на поле кавалерийским шагом, ее вид напоминал комиссарш далеких лет, только красного платка на голове не хватало. Она оглядела собравшихся и рявкнула:

— Чего встали? Быстро выстроились, подняли руку и сказали «вверх»!

— Что-то мне, брат, не хочется на это садиться, — заметил Гарри.

— Да, бубенцы жалко… — ответил ему Дадли.

— Профессор, — громко обратился Гарри, — а какова статистика сохранения детородности у волшебников, использующих этот… агрегат?

Вороны заинтересовались, профессор замерла. Не все слова были понятны, но тема была больной, потому она подошла к Гаррии крикнула ему прямо в лицо:

— Быстро на метлу!

— А теперь — закусить, — поморщившись, проговорил Гарри.

Дадли, до которого донесся запах перегара, засмеялся.

— Минус двадцать баллов с Когтеврана! — закричала мадам Трюк, на что Гарри просто повернулся и ушел в замок. Дадли хмыкнул и молча пошел за ним.

— Дадли, а в чем дело-то? — крикнул Терри. Дадли остановился и повернулся.

— Ну, смотри сам: на метлу садиться — колокольчики жалко, профессор не вполне трезва, на вопрос ответа не получено, как-то слишком много для того, чтобы делать то, что она говорит.

И пошел в замок. Вороны подумали и потянулись за ним. Барсуки посмотрели на воронов, на метлы и решили не рисковать. Мадам Трюк бесновалась, снимала баллы, но ничего не добилась.

***

Профессор Снейп мрачно двигался летящим шагом по подземельям, повернув за угол, он увидел что-то, лежащее на полу и помигивающее зеленым. Заинтересованный, он решил подойти поближе, но наступил на что-то и сразу же получил сокрушительный удар в лоб. Удар был неожиданным и очень сильным, таким, что профессор на миг утратил сознание. Этого мига хватило, чтобы два рыжих террориста подобрали что-то с пола и быстро убежали.

— Дадли был прав — эти, как их…

— Грабли.

— Да, грабли — страшное оружие!

Профессор Снейп потряс головой и медленно двинулся к себе.

***

Сегодняшний урок ЗОТИ запомнился, несомненно, всем. Собрав поток первого курса со всех факультетов, вылечившийся от заикания профессор Квиррелл долго рассказывал о существах высшей степени опасности, после чего повел всех на третий этаж, в запретный коридор. Дети забили собой весь коридор и часть предлестничного пространства, когда он открыл дверь тихим заклинанием.

Из глубины помещения смотрели три оскаленные морды потревоженного цербера. Может быть, даже голодного потревоженного цербера. А тут вдруг столько еды пришло!

Цербер молча прыгнул к еде, еда взвизгнула, цепь не пустила. Цербер попробовал еще и еще раз.

— Вот так и выглядит существо высшей степени опасности. На наше счастье — это еще щенок.

— Ничего себе, щенок! — воскликнул кто-то.

— Да, это щенок. Взрослую особь цепь не удержит.

— И что делать, если встретим?

— Если вы его случайно встретите, можете спеть ему колыбельную.

— Это чтобы не так страшно умирать было?

— На щенков действует музыка — она их усыпляет.

— Ага… — произнес кто-то.

Урок завершился, и дети разбежались, а Квирелл, весело напевая, отправился по своим делам.

***

Профессор Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор советовался с умным человеком. Так как умным он считал только себя, то…

— Итак, год начался с происшествий. Значит, или совпадения, или кто-то играет. А кто сейчас может играть? Пожиратели? Том? Министр? Нет, министр не подходит, тряпка у нас министр. Тупой, как табуретка, и тряпка. Да. Куда делся Том, интересно? Куда уходят пауки из замка? Змей стало больше… Еще этот Поттер неправильный… А вот про тестикулы он правильно заметил, гаденыш… Что делать будем? Ладно, подождем.

Время бежало, все вроде бы успокоилось. Скоро придет время Самайна, который магглы и Дамблдор называли Хэллоуин. И вот тогда герой сможет себя проявить!

Вот настал этот день. Уизли в Большом зале оскорбил Грейнджер. Ну, как оскорбил — правду сказал. Но Грейнджер строго по плану убежала в туалет Плаксы Миртл. Осталось дождаться Тролля и устроить испытание герою.

***

Герой Магической Британии боролся с тошнотой. Аллергия на тыкву. А сегодня тыква везде. И запах этот тошнотворный. Потому Гарри Поттер насел на профессора Флитвика с просьбой показать заклинание противогаза. В идеале — типа КИП*. Декан Когтеврана вяло отбивался, но в результате показал заклинание головного пузыря, поэтому Гарри в Большом Зале чувствовал себя вполне комфортно. Хоть и совсем не весело.

— Эй, Гарри, почему ты не празднуешь? — закричала какая-то девочка из Гриффиндора.

Гарри не удостоил ее вниманием, тогда она выбралась из-за стола и подошла к столу воронов.

— Я задала тебе вопрос!

— Мое воспитание не позволяет мне, во-первых, кричать на весь зал, а во-вторых, весело праздновать годовщину смерти родителей, — спокойно ответил Гарри.

Девочка развернулась и убежала. На фоне этой дискуссии исчезновение вечно непричесанной девочки с того же факультета прошло незаметно.

Та часть лицемерного праздника, на которой положено было находиться Гарри, подошла к концу, и он собирался уже двинуться в гостиную, когда двери Большого Зала распахнулись, и профессор Квирелл сообщил о тролле, картинно потеряв сознание. Мальчики переглянулись.

— Не верю! — сказал Дадли.

— Угу, сидим спокойно, — ответил Гарри.

Директор объявил о разгоне по гостиным, но вороны посмотрели на Гарри и остались на местах. Профессор Флитвик подошел к своему факультету и поинтересовался подобным демонстративным поведением. Встал Дадли:

— Понимаете, профессор, здесь мы в безопасности, что случится по дороге в башню — один Мерлин знает. За что директор ненавидит Слизерин, понять можно, вспомнив, где он учился, а барсуков за что?

Профессор Стебль, случившаяся поблизости, остановилась, задумалась и громким голосом приказала своему факультету оставаться на месте. Профессор Снейп, глядя на это, сообразил сам. Как результат, Большой Зал покинул только Гриффиндор в полном составе. Что и позволило им изучить горного тролля и его повадки в, так сказать, свободных условиях. Кто из детей вспомнил заклинание вызова мракоборцев, сказать сложно, но буквально через полчаса в замок прибыли тревожные группы ДМП, заставляя директора скрипеть зубами и сдерживать желание заавадить хоть кого-нибудь. Все планы опять летели в тартарары.

Мракоборцам, после эпической победы над горным троллем, пришло в голову прочесать школу. Обнаруженный щенок адского цербера добавил им адреналина и вызвал вполне логичные вопросы к директору.

Стоило мракоборцам покинуть территорию школы, как на восьмом этаже появился василиск. Его интересовала выручай-комната. Василиск начал ползать туда-сюда по этажу, который вскоре украсился красивой статуей: Сибилла Трелони тоже хотела пробраться в выручай-комнату, к своему стратегическому запасу хереса, но неожиданно встретилась с василиском. Выражение лица получившейся статуи было удивленно-пораженным, а поза была вовсе неприличной с точки зрения волшебников.

Василиска эта встреча никак не побеспокоила, он был занят — ползал. Наконец, в стене образовалось большое отверстие под размер василиска, и он смог проникнуть внутрь.

Найдя диадему, василиск схрумкал ее вместе со статуей, присоединяя кусок души к предыдущему огрызку, и пополз восвояси. Два кусочка паззла «собери Темного Лорда и получи жвачку» были собраны.

***

Директор Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был в ярости. Он топал ногами, громко ругался, разбил два артефакта. Он увеличивал в размерах крыс и круциатил их до состояния амебы. На десятой крысе ему стало полегче, а семнадцатая вдруг превратилась в пускающего слюни Питера Петтигрю, героя посмертно.

Посмотрев на Питера, директор взбеленился пуще прежнего. Все, абсолютно все было против него! Как будто проклял кто… Директор замер. Это надо было проверить. Он взял щепотку дымолетного пороха и шагнул в камин.

Многое видел госпиталь св. Мунго за время существования, ничем уже нельзя было удивить целителей, потому заявление явившегося Дамблдора о том, что его прокляли на неудачливость, встретила лишь вежливая улыбка регистратора.

Гиппократ Сметвик тоже не стал смеяться, хоть и хотелось. Он воспользовался возможностью и, покивав, закатал Великого Светлого Волшебника на больничную койку, приговаривая «проклятье это, уууу», «осторожно надо, а то магия йок». Последнее утверждение настолько напугало Дамблдора, что он без споров улегся на койку в специально выделенной, защищенной от переносов и волшебных существ, палате.

Сметвик давно уже ушел, а Дамблдор мучительно размышлял — кто же мог его проклясть? Список получался длинным и многотомным. Многим он перешел дорогу, много судеб искалечил. Многие бы хотели примерить ему деревянный макинтош**.

Альбус начал составлять план страшной мести всем и сразу. Чтобы они все кровью умылись и страшно пожалели.

А в Хогвартсе тем временем опять хозяйничали мракоборцы. Пускающее слюни тело Питера нашла Макгонагалл и…

Комментарий к Часть восьмая. Серые будни

* Кислородный изолирующий противогаз

** Гроб.

========== Часть девятая. Рождественские хлопоты ==========

Близнецам Уизли понравилась шутка с профессором Снейпом, поэтому они решили увеличить площадь охвата и разложили трансфигурированные грабли перед выходом из слизеринских подземелий. Так как думали они именно о малышах, то грабли были уменьшены соответственно. Все-таки они хотели пошутить, а не поубивать, но простое правило «хотели как лучше, а получилось как всегда»* сработало и здесь. В гостиных были не только дети маленького роста. Первым попался в эту хитрую ловушку профессор Снейп и только этим можно объяснить большое количество пострадавших.

Больничное Крыло было переполнено чистокровными отпрысками с ушибом мошонки, грудины и лба, в зависимости от роста. Надо сказать, что авторов ловушки вычислили быстро, и кара не заставила себя ждать. Директор все еще находился в Мунго, формальным заместителем его была Минерва Макгонагалл, но случай был вопиющим, родители детей уже были, как говорится, «в курсе» и обещали всяческие неприятности, потому судьбу малолетних бандитов должны были решать деканы.

Вариантов было немного, профессор Снейп буквально полыхал желанием убивать, профессор Флитвик считал, что бандиты должны находиться не в школе, а в тюрьме, профессор Стебль сама не раз страдала от братьев Уизли. Как результат, профессор Макгонагалл оказалась в меньшинстве, а потому Фред и Джордж были исключены из школы с абсолютно уголовной характеристикой. Мало того, братьев передали не заходящейся криком матери, обвиняющей всех и вся, а прямиком в ДМП со всеми материалами.

На Персиваля Уизли было жалко смотреть — с такими братьями его шансы на карьеру стремились к нулю. Рональд Уизли последовал за братьями, как только попытался проклясть учеников факультета Слизерин при родителях оных. Да еще и с криками «сдохните все!». Создавалось ощущение, что мракоборцы ходят в школу, как на работу — так часто их здесь видели. Даже звучали предложения сделать постоянный пост в школе. Пока предложение обсуждалось…

У мракоборцев возникли вопросы к профессору Квиреллу, по эпизоду с троллем. Но профессор не мог вспомнить, что и почему он делал. При более внимательном расследовании, с привлечением специалистов Мунго, было установлено, что профессор подвергался заклятиям подвластия, пытки и стирания памяти. В заключении фигурировало, в том числе, что-то о не вполне добровольной половой жизни, но сам профессор не жаловался, а заниматься еще и этим никому не хотелось.

Профессор Снейп ходил по краю, так как был единственным представителем темной ОПГ** в школе, однако алиби в наличие имелось, да и он сам был в числе потерпевших.

Профессора Макгонагалл замок в качестве директора, даже временного, не принял, потому школа управлялась, как в древности — советом деканов.

***

Год подходил к своему завершению, приближались рождественские каникулы. Гарри и Дадли собирались домой. Казалось бы, прошло совсем немного времени, а уже столько всего случилось!

Наконец, наступил день отъезда. Верная инструкциям директора Макгонагалл пыталась задержать Гарри в замке, но понимания не встретила, да и прав таких не имела, что остальные деканы ей и рассказали. Причем делали они это язвительным тоном, полностью выдающим их отношение к коллеге.

Поезд мчал детей домой. Туда, где безопасно и уж точно не пасутся тролли, кентавры, странные идеи директора и девиантная*** логика. Где есть родители, тепло очага и не нужно проверять еду. Где можно, наконец, расслабиться.

Вернон и Петуния, соскучившиеся по детям, радостно обнимали мальчиков, ставших сейчас просто детьми. Семья перенеслась домой прямо с платформы.

Вечером, за чашкой чая, семья, наконец, смогла поговорить.

— Засветились вы, конечно, сильно, ну, да мы ожидали чего-то подобного, — сказал Вернон. — Впрочем, результатами наши кураторы довольны.

— Там трудно не засветиться, папа, — ответил Гарри. — Директор в голову лезть пытается, в напитках зелья, тролль еще этот…

— Да, тролль в школе — это сильно, — задумчиво проговорила Петунья.

— А у вас что нового? — спросил Дадли.

Оказалось, родители без дела тоже не сидели. Удалось установить, что тот, чье имя в Британии боятся называть, не умер, а существует явно в виде духа. Причем часть его последователей хотели бы его возродить. Странно было то, что активность последователей Волдьей морды совпадала с активностью Дамблдора, что требовало анализа и осмысления. Так же поделились новостями из Дурмстранга: Малфой там не прижился, над ним издевались все, кто мог, а могли многие. Попытка решать вопросы авторитетом отца закончилась, не начавшись, и Драко был завсегдатаем школьного госпиталя.

Новости заставили Гарри улыбнуться, и он, в свою очередь, поделился новостью о поведении Паркинсон, заставив улыбаться родителей.

— Может, девочка в тебя влюбилась, Гарри? — спросила, улыбаясь, Петунья.

— Упаси Мерлин! — эмоционально воскликнул Гарри.

Рождественское утро было прекрасным — гора подарков, теплые улыбки и взаимные поздравления. Гарри и Дадли получили множество подарков от школьных друзей и знакомых, правда, часть из них не прошла проверку. Вязаный свитер и пирог были так нафаршированы зельями и чарами, что проще было сжечь, чем снимать, поэтому эти подарки отправились обратно. Семья Уизли, ну надо же!

Книга от Флитвика порадовала новыми чарами, странная деревянная дудочка вызвала недоумение. Мантии-невидимки, которую, как помнил Вернон, должны были подарить Гарри, среди подарков ожидаемо не оказалось.

Две недели каникул пролетели, как один день, радуя мальчишек и их родителей. Под конец каникул в газетах появилось сообщение об оправдании Сириуса Блека. Родители рассказали о том, кто такой Сириус Блек, что не произвело никакого впечатления на Гарри.

За день до окончания каникул, когда Вернон отсутствовал, в дверь их дома позвонили. Петунию, открывшую дверь, огрели таким Конфундусом, что проявился щит. Нападающего скрутили чарами мальчишки и, отлевитировав на диван, принялись рассматривать.

— Тетя, как ты думаешь, это кто?

— Учитывая черные волосы, ошалевший взгляд и широко открытые глаза — даже и не знаю, — задумчиво отвечала Петунья, уже доставшая дробовик.

Мальчики сняли заклинание онемения и поинтересовались:

— Ты кто, убогий?

— Сохатик… — прохрипел гость незваный, что татарина хуже.

— Гарри, познакомься с крестным, — хмыкнув, сказала Петунья.

— А это обязательно? Может, просто прикопаем на огороде и все?

— Дже-е-еймс, — прохрипел Сириус.

— Мне он не нравится, — заявил Гарри и наложил заклинание молчания. — Может, пусть до лета полежит?

— Сурово, — сказала Петунья и предложила подождать до прихода отца.

Дадли во время разговора абсолютно неприлично ржал. Такой цирк он еще не видел.

Через некоторое время, за которое Сириус несколько примирился со своей судьбой, вернулся Вернон.

— Ой, ктой-то это у нас такое шевелится? И откуда ты только вылезло? — поприветствовал Вернон гостя. Тот только разевал рот, как рыба в аквариуме.

Дети принялись наперебой рассказывать, откуда «это» появилось и что тут делает.

— М-да, — сказал старший Дурсль, — такого цирка нам не надо…

В результате мозгового штурма было принято судьбоносное решение — уложить Сириуса в Мунго, пусть мозгоправы ему мозги-то поправят.

Пролетели каникулы, и вот поезд ползет обратно в школу. Отдых закончился, надо было снова возвращаться в «боевой» режим.

В поезде было тише обычного, видимо, из-за отсутствия Уизли почти в полном составе. Суд был назначен на февраль, а пока те сидели по камерам. Когда мальчики по прибытии выходили из поезда, мисс Паркинсон снова попыталась их проклясть, а когда не вышло, повела себя, как базарная торговка — вцепилась в мантию Гарри и принялась орать. Дадли несколько брезгливо посмотрел на девочку, и буквально за два движения концентратором решил проблему. Дальше мальчики шли, левитируя изображавшую червячка проблему.

***

Неожиданно за столом Слизерина обнаружился Драко Малфой. Мисс Паркинсон сразу же попыталась исправить этот факт, начав обнимать мальчика так, что едва не задушила. Вернувшийся в Хогвартс молодой Малфой был тих и старался не отсвечивать, постоянно ожидая удара или пинка. Он вжимался в комочек от громкого голоса и явно рефлекторно прикрывал зад рукой, когда разговаривал со старостой. От былой заносчивости не осталось и следа.

Факультету на первый взгляд понравился такой измененный Малфой, а вот профессору Снейпу — не очень. Что-то очень странное было в таком поведении крестника, потому он забрал Драко в свои апартаменты и вдумчиво допросил, доведя ребенка до истерики. Телесные наказания в Дурмстранге, в отличие от Хогвартса, были нормой, причем применяли их именно старосты, поэтому Драко поначалу не мог сидеть нормально неделями. От обилия боли и унижений мальчик почти сломался, поэтому Люциус и перевел Драко обратно.

Узнав, что школа очистилась от Уизли почти полностью, Драко очень обрадовался, почти до слез. Декан отпустил его отдыхать и задумался о роли телесных наказаний в перевоспитании заносчивых мажоров.

Гарри и Дадли, в свою очередь, лишь отметили этот факт и отправились в гостиную. Мракоборцы, как оказалось, забрали из школы и цербера, и какую-то крысу, и тролля, закрыли полосу препятствий где-то в подземельях и изъяли какой-то темный артефакт в виде зеркала. В общем, в школе стало безопасней.

Мадам Помфри донесла идею торжественной клятвы до Сметвика, которому очень понравилась клятва имени себя. Гермиона Грейнджер после каникул сидела как-то бочком и не выглядела радостной. Сьюзи и Падма были очень рады мальчикам, и от их улыбок становилось светлее в зале.

Между Дадли и Сьюзан, Гарри и Падмой зарождалось что-то непривычное. То чувство, когда человек становится близким, радует одним своим существованием, огорчает хмурой морщинкой, когда хочется хранить и оберегать от всех горестей и врагов. У детей зарождалась симпатия.

Господь тебя храни

От боли и беды,

От стресса, руготни,

Превратностей судьбы,

Пусть солнце над тобой

И небо в облаках,

Хранимая душой,

Хранимая в веках…

Занятия начались по расписанию и проходили гораздо тише. Казалось, что все проблемы остались позади, и впереди ждет только радость и счастье.

***

Дамблдор приходил в себя после ведерной**** клизмы. Видимо, проклятье сильно укоренилось в нем, раз лечат его почти исключительно клизмами. Еще ему делали ретро-мано-скопию*****. Это было больно и как-то очень унизительно.

Иногда возникало ощущение, что над ним потешаются, а не лечат, но ведь такого не могло быть? Он же Великий Светлый Волшебник! Странным было еще и то, что его совсем не посещал никто, будто забыли. Да, забыли! И предали!

Все его предали, забыли, даже Молли не приходила. И Минерва забыла. Никому до него нет дела. Но ничего, он это так не оставит, он обязательно отсюда выберется, и тогда все-все пожалеют об этом. Будут плакать кровавыми слезами, а живучему Поттеру самому клизму надо делать! И Минерве. Даже две клизмы! И каждый день!

Да, они все еще горько пожалеют!

— Пациент Дамблдор, вас ждет сифонная клизма…

Комментарий к Часть девятая. Рождественские хлопоты

* Высказывание В.С.Черномырдина

** Организованная преступная группировка

*** От deviatio — отклонение (лат)

**** Ведерной считается пятилитровая

***** Ректороманоскопия — метод медицинской диагностики, при котором производится визуальный осмотр слизистой оболочки прямой кишки и в некоторых случаях дистальных отделов сигмовидной кишки.

========== Часть десятая. Что такое «не везёт» ==========

Дурсли пили чай с Грейнджерами. Они познакомились достаточно случайно, но обратили внимание на некоторую заносчивость младшей Грейнджер, а уж когда в письмах узнали от мальчиков о, скажем так, полном отсутствии мозга у девочки, то не смогли смолчать.

— Спасибо вам за то, что рассказали о реалиях магического мира, — говорила Джейн Грейнджер, — совершенно не ожидала от дочери такого поведения.

— Любопытство — это норма у детей, — улыбнулась Петунья.

— Согласна, но, судя по тому, что удалось вытянуть из дочери — это не любопытство, — грустно сказала мама Гермионы. — Похоже, наша занятость и видимость самостоятельности дочери…

— Я с ней поговорил, — сказал старший Грейнджер, поглаживая пряжку ремня, — надеюсь, мы друг друга поняли.

— Ремнем, небось, поговорили? — спросил Вернон, заметив жест.

— Мы же врачи, девочек ремнем нельзя — проблемы с органами малого таза* могут быть, так что пришлось дедовскими способами, — улыбнулся старший Грейнджер.

— То есть? — заинтересовалась Петунья.

— Ротанг**, — коротко ответила Джейн.

— Жестоко, — поморщился Вернон, вспоминая детство своего тела.

— Зато действенно. Очень надеюсь, что дочь переменит свое отношение к миру и людям, пока не поздно…

***

В Хогвартсе шли занятия. На уроках перестала тянуть руку заучка Грейнджер и вообще вела себя необыкновенно тихо, так что софакультетники начинали потихоньку с ней общаться. Правда, временами она замирала посреди речи и потирала выпуклую часть спины. Об этих странностях Дадли написал родителям, которые ответили в духе: «не заморачивайся».

Через примерно неделю стала известна страшная тайна Драко Малфоя — его не распределяла Шляпа, а папа подсуетился. Снова войдя в попечительский совет школы, Люциус Малфой выделил круглую сумму за то, чтобы его сын учился на Слизерине. Сам Драко вел себя очень тихо и старался спиной ни к кому не поворачиваться, что вызывало интерес и недоумение среди змеек. На уроках, однако, Драко блистал. Казалось, за полгода Дурмстранга он прошел год Хогвардса, настолько четко и быстро отвечал на вопросы. Правда, манера ответа была больше военной. Профессору Макгонагалл очень нравилась манера Драко говорить, все эти «разрешите обратиться», «доклад закончил» заставляли ее чувствовать себя важной. Но почему-то даже ей не хотелось обижать этого мальчика, без своей высокомерности вызывающего жалость. И этот рефлекторный жест…

Минерва была суровой дамой, затянутой в рамки своего понимания справедливости, но излишней жестокостью она не страдала. Альбус был для нее иконой и примером, но… В последнее время он начал сдавать, у него появились какие-то странные идеи. В отношении Гарри Поттера Минерва изначально не поддерживала решения Альбуса, но что она могла сделать? С исчезновением Уизли на факультете стало тише и спокойней, прекратили улетать баллы, дети начали учиться.

Пора было собираться в госпиталь — проведать Альбуса, принести ему лимонных долек. Минерва и подумать не могла, что мешочки с мармеладом отличаются — какие для Дамблдора, какие для посетителей, потому схватила первый попавшийся.

В госпитале Минерва сначала поговорила с целителем Гиппократом, а потом уже встретилась с заметно похудевшим и осунувшимся Великим Светлым Волшебником. Жадно вцепившийся в мармелад Дамблдор рассказывал о том, что его никто не любит и все бросили, расстраивая Минерву и убеждая ее в том, что диагноз Сметвика верен — старческая деменция***.

Попрощавшись с уже бывшим директором, Минерва Макгонагалл, декан факультета Гриффиндор, вернулась в школу. Она была в несколько подавленном настроении, а потому, увидев сцену противостояния Гриффиндора и Слизерина в коридоре, совершенно не стала разбираться, сняв баллы. Увидев единственную девочку — Гермиону Грейнджер, кто бы сомневался, Минерва приказала идти за собой.

Гермиона была в ужасе. Она совершенно случайно оказалась в коридоре, где проходила беседа типа «стенка на стенку», но умудрилась попасться в тот же момент декану Гриффиндора, не знающей жалости.

— Вы ведете себя совершенно непозволительно! Я сегодня же напишу вашим родителям! — высказала ей свое возмущение профессор Макгонагалл, после чего развернулась на месте и удалилась.

Гермиона опустилась на колени и громко, отчаянно зарыдала. Так ее и нашел Дадли, провожающий Сьюзи. Первой на отчаянные рыдания отреагировала все-таки девочка.

— Что случилось? Кто-то умер? Тебя обидели? Оскорбили? Ударили? — на отчаянно рыдающую девочку сыпались вопросы, но она совершенно потеряла связь с внешним миром, тогда Дадли применил заклинание сна, взял девочку на руки и отнес в Больничное Крыло.

— Мадам Помфри, — затараторила Сьюзан, — мы нашли ее в коридоре второго этажа. Она в истерике была и только плакала, ничего не говорила, мы ее усыпили и вот.

— Спасибо, девочка, — ответила школьная медиведьма, вовсе не обязанная знать всех детей в школе. — Вы можете идти.

— Мы тогда утром зайдем, можно?

— Хорошо, — улыбнулась мадам Помфри.

***

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор поедал лимонные дольки, захлебываясь и утробно рыча. Он очень соскучился по этой сладости после каш и бульонов. С каждой съеденной долькой голова думала все четче, и думала она о том, что лишь Минерве можно доверять и все рассказать. А на самом деле во всех его бедах виноват Министр, который и должен стать жертвой возрожденного Тома. Чтобы возродить Тома, надо собрать все крестражи, а чтобы собрать крестражи, нужно выбраться отсюда. В его голове зрел коварный план и проявлялись картины того, как он поможет Минерве стать Великой Волшебницей.

Сегодня ему обещали небольшую прогулку в саду госпиталя, и Дамблдор принялся готовиться. Украв свою палочку из полуоткрытого сейфа, Альбус готовился к коварному побегу, который должен быть успешным!

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор не знал, что целители и мракоборцы договорились. Потому что мракоборцы получили пухлую папочку. Он не знал, что все его телодвижения отслеживают. Он не знал, что его побег уже удался, так как был спланирован не им.

Поэтому, когда он перенесся в Хогсмид прямо из сада, Сметвик вздохнул и, кинув щепоть пороха в камин, крикнул «первый пошел». В тот же момент восстановился купол защиты госпиталя, и началась активная фаза операции.

В первую очередь следовало возродить Тома. Единственная проблема — Гринготтс, где находилась чаша, по информации Дамблдора. Затем следовало убить Министра магии со всей семьей, как можно более жестоким способом, для всеобщего блага, разумеется. Тут ему мог помочь старый «друг» Грюм, которого можно было использовать втемную.

Задумавшись, где бы ему спрятаться, он перенесся в Нору, но что-то сразу же пошло не так.

Стоило ему сделать шаг, как земля взорвалась, вокруг возник непроглядный туман, и Дамблдор осознал себя взлетающим в небо в какой-то сетке. Сетка разрыву не поддавалась, палочку он выронил внизу… Медленно подступала паника.

***

Молли Уизли, вмиг лишившись сыновей, находящихся сейчас в тюрьме, совершенно помешалась от горя. Жажда деятельности совершенно захватила ее, и она обустроила систему ловушек в саду. Джинни поддерживала маму в этом, расставляя колышки и помогая натянуть сетку. Именно она и заметила попавшегося в ловушку волшебника, но, вместо того, чтобы сразу позвать маму, решила пошутить.

Разведя костер прямо под висящим «гостем», она принялась прыгать и выкрикивать — «жарься, мясо! жарься, мясо!» Мясо вопило. Появившаяся на шум Молли одним движением палочки перерезала сеть, и Великий Светлый Волшебник упал прямо в костер. Призвав палочку и громко выругавшись, Альбус Дамблдор кинул заковыристое проклятье в Молли, добавил чем-то в Джинни и немедленно исчез, пытаясь затушить бороду.

Явившийся домой вечером Артур жены не застал. Его младшая дочь изменилась — приобрела длинный хвост, и уши несколько изменили форму, переместившись почти на макушку. Следуя за дочерью, Артур увидел огромную свинью, которая была не в состоянии двигаться, а только громко визжала. Почему-то не говорящая дочь показала жестами, что это и есть мама. Уволенный сегодня со скандалом из министерства, Артур сел и зарыдал, проклиная судьбу.

Немного отрыдавшись, он схватил свинью за хвост, а дочь под мышку и перенесся в дом, чтобы камином перейти в Мунго.

— Ой, какая красивая обезьянка, — умилились в приемном покое.

***

Слегка закопченный, подпаленный, но не сдавшийся, Великий Светлый Волшебник шел от Хогсмида по направлению к Хогвартсу. Он был зол на весь мир и очень обижен таким поведением Молли.

Почти дойдя до ворот, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор уперся в стену. Что-то не пускало его в школу. Это стало последней каплей, и обозленный волшебник начал крушить защиту школы.

Сигнал тревоги заставил дрожать стены. Всех учеников сгоняли в Большой зал, пока деканы пытались разобраться, что происходит. Все говорило о том, что сильный волшебник, которого остановила защита, пытается пробраться в школу. «Темный Маг! Темный Маг! Темный Маг!» — понеслись шепотки, настроение было вполне паническим, когда весь факультет Когтевран сотворил заклинание вызова помощи. Суммарное заклинание легко пробилось в Министерство магии, и тревожные группы под предводительством старого мракоборца Аластора Грюма начали переноситься к школе.

— ДМП! Вы окружены! Сдавайтесь! — эти громкие, явно усиленные заклинанием, крики отвлекли Альбуса Дамблдора от его увлекательного занятия. Отмахнувшись от мракоборцев жалящим заклинанием, он с упорством младенца, ползущего за понравившейся игрушкой, продолжал ломать защиту.

— Попкорна бы, — мечтательно протянул Гарри.

Увидев заклинание неизвестного, чем-то похожего на директора школы, мракоборцы сразу же закидали его заклинаниями в лучших традициях полицейских частей, но злоумышленника на месте не оказалось.

Злобно матерящийся Альбус Дамблдор унесся от школы в сторону Министерства Магии, в котором сейчас оставалось достаточно мало силовиков. Некоторая безалаберность и отсутствие дисциплины британского ДМП были известны во всем мире.

Видимо, что-то случилось во время переноса, или Дамблдор от злости перепутал координаты, но вынесло его не в Министерство Магии, а на ступени перед Букингемским дворцом****.

Стоит заметить, что охрана королевской резиденции чувством юмора не обладает и внезапно появившийся из воздуха по-дурацки одетый человек их несколько напряг. Поэтому следующие полчаса охрана дворца принимала участие в увлекательной игре «бегущий кабан». Выстрелы, выкрики и задорный английский мат привлекли внимание королевской семьи, которая о существовании волшебного мира знала и потому сразу же обратилась к контактному портрету.

— Тут ваш террорист мою охрану развлекает, — молвила, поджимая губы, королева.

Побледневший до синевы министр Магии сразу же уверил Её Величество в скорейшем разрешении неприятной ситуации. Прибывшие мракоборцы сразу же подключились к увлекательной игре, внося свой вклад красивыми световыми эффектами.

Теряющий силы Дамблдор, на котором скрестилось несколько разноцветных лучей, с громким хлопком исчез.

Комментарий к Часть десятая. Что такое «не везёт»

* Органы малого таза – группа органов, расположенных в полости между костями таза.

** Из ротанга в связи с его гибкостью и упругостью изготовляют специальные трости для телесных наказаний, в основном, в Великобритании.

*** Деменция (лат. dementia «безумие») — приобретённое слабоумие, стойкое снижение познавательной деятельности с утратой в той или иной степени ранее усвоенных знаний и практических навыков и затруднением или невозможностью приобретения новых.

**** Официальная резиденция королевы Великобритании.

========== Часть одиннадцатая. О желаемом и действительном ==========

Возмущенная медиведьма буквально ворвалась в кабинет Минервы МакГонагалл.

— Минерва, ты однажды доиграешься! Мало того, что тебя абсолютно не интересует свой факультет, что ты не заботишься о детях, так еще и мне работы добавляешь!

— Что ты имеешь в виду, Поппи? — Минерва была ошарашена таким заявлением.

— Ты сказала мисс Грейнджер, что напишешь ее родителям?

— Она участвовала в драке и должна быть наказана! — Минерва поджала губы. — Я вообще не понимаю, чем тебя заинтересовала эта…

— Замолчи! — мадам Помфри стукнула ладонью по столу, чернильница перевернулась, и чернила залили бумаги. — Девочка не виновата, а ты ее довела до нервного срыва! Кто вообще придумал тебя пустить к детям? Я долго молчала, но с меня хватит!

Такую мадам Помфри Минерва еще никогда не видела. Вечно спокойная, строгая медиведьма сейчас была в бешенстве. Ее волосы стояли дыбом, а воздух вокруг, казалось, искрил от напряжения.

— Не может быть… — ошарашенно произнесла Минерва МакГонагалл.

— Меня не интересует, что может быть, а чего не может! Мало того, что вы с Альбусом принудили меня не докладывать о ваших экспериментах и покрывать Уизли, так теперь еще и это! Не зли меня, тебе не понравится результат!

И взбешенная медиведьма выскочила за дверь, хорошенько хлопнув ею напоследок.

«Да, — подумала Минерва, — зелье подчинения выветрилось, теперь жди беды». Дверь хрустнула и выпала наружу вместе с косяком.

***

Гермиона потерянно сидела на кровати в Больничном Крыле. Она не боялась самого наказания от родителей, она боялась их полностью в себе разочаровать. Наказание, полученное дома, для нее было скорее искуплением, потому что ее простили, но просили не разочаровывать своим поведением. И вот… Она опять заплакала.

Стремительно вошедшая мадам Помфри споила Гермионе очередной флакон успокоительного и тяжело вздохнула. Она хорошо знала такое состояние, тут можно было только дать выговориться. И Гермиона выговаривалась. О том, что считала волшебный мир сказкой, а он оказался кошмаром, что она старалась вести себя максимально по-взрослому, чтобы не разочаровать родителей, что придирки профессоров заставляют опускаться руки…

В больничное крыло зашли Дадли и Сьюзан, которая от него старалась далеко не отходить.

— Ну, как ты тут? — спросил мальчик.

— Плачет, мистер Дурсль, — ответила мадам Помфри. — Попала профессору МакГонагалл под горячую руку и плачет…

Дадли переглянулся с Сьюзи, и они обняли Гермиону с двух сторон, согревая.

— Ну, что ты, маленькая, — тихо заговорил Дадли. — Все будет хорошо, не надо плакать.

Ее гладили по голове, и рыдания затихали. Слезы еще не высохли, а Сьюзи вытирала их своим платочком и шептала что-то ласковое на ушко. Наконец, девушка успокоилась и вышла из больничного крыла, сердечно поблагодарив мадам Помфри.

Убедившись, что Гермиона успокоилась и не будет больше плакать, Дадли и Сьюзи проводили ее до факультета, а сами поспешили в совятню.

Гермиона же решила, что лучший способ отвлечься — это учиться, и принялась привычно заучивать Историю Магии, но никак не могла сосредоточиться. Она всю жизнь боялась разочаровать родителей, которые всегда хотели видеть ее самой лучшей, по ее мнению. Так называемый синдром отличницы. Наконец, История Магии сделала свое дело, и девочка уснула.

***

В темном переулке встречались двое. Оба тщательно проверяли, нет ли за ними слежки, медленно сходились и вели себя, как шпионы, по мнению окрестных помоечных котов.

— Ну, здравствуй, Аластор!

— И тебе не кашлять, Альбус. Ты знаешь, что тебя ищут и маги, и магглы?

— Плохо… Мне нужна твоя помощь, Аластор.

— Спрятаться?

— Нет, надо найти крестражи Тома, я знаю, где они.

Желающий отомстить всем Альбус Дамблдор легко мог принести в жертву кого угодно, и Грюм это знал. Другой вопрос, что Альбус мог его легко закопать, достаточно было открыть рот. И мракоборец Аластор Грюм по прозвищу «Шизоглаз» согласился. Вместе они перенеслись к пещере с инферналами, переплыли озеро на лодочке…

— Пей, — сказал Дамблдор. — Это не яд.

Грюм поверил старому другу и начал пить. Ему было больно, перед глазами вставали все те, кого он убил или замучил, детские крики, страшные стоны, окровавленные куски мяса… Кубок за кубком выпивал он, и ему становилось все хуже, но он не мог остановиться. Сама магия этого места не давала ему прерваться. Он выл и стонал, но послушно пил. Наконец, показалось дно, и Грюм упал, потеряв сознание. Альбус Дамблдор схватил медальон и спешно умчался прочь, оставив старого друга одного. Могут ли у таких людей, как Альбус Дамблдор, быть друзья? Ответ на этот вопрос не так-то прост…

Положив в карман медальон, Альбус Дамблдор начал думать, как отобрать тетрадку у Люциуса. Тот пока не успел от тетрадки-то избавиться, Альбус это точно знал. Наконец Дамблдор назначил встречу Люциусу Малфою в банке. Так был хоть какой-то шанс, что его не выдадут властям.

Люциус явился точно в назначенное время. Глядя на Дамблдора с брезгливым интересом, будто заглядывая в нужник в процессе застегивания штанов, Лорд Малфой произнес краткую речь сводящуюся к простому вопросу: «Чего надо?»

— Люциус, мне нужна тетрадка, которую тебе оставил Том, — блестя половинками очков, заявил Дамблдор.

— Абсолютно не понимаю, о чем вы, мистер Дамблдор.

— Ты пожалеешь! — закричал Великий Светлый Волшебник.

— Ведите себя прилично, мистер Дамблдор, а то не успеете оглянуться, и мракоборцы узнают о вас. Говорят, вы наложили кучу прямо во дворце королевы?

— Мракоборцы могут узнать и о вас подробности, Люциус. А еще ведь и Драко может внезапно…

— Ты, тварь! — не выдержал Люциус. — Только тронь сына, и Азкабан тебе раем покажется!

— Ты все-таки подумай, Люциус… Подумай… И сообщи мне. Ты знаешь как, — проговорил Дамблдор и вышел из переговорного зала.

Врагов у Дамблдора всегда было достаточно, сотней больше, сотней меньше… Какая разница?

***

Очередное чаепитие с четой Грейнджер проходило достаточно спокойно, пока в окно не влетела сова Дадли. Вернон отлично различал сов детей: у Гарри сова была с белым треугольником на шее, а у Дадли — с черным. Петунья удивленно вскинула брови, пока Вернон вчитывался.

— А вот это вас касается, — произнес он и зачитал:

»…А еще есть такая Гермиона Грейнджер, так вот, вчера мы ее встретили в коридоре, у нее была истерика. Пришлось отвести к мадам Помфри. Оказалось, что Маккошка ее поймала рядом с дракой, отчитала, как будто она зачинщица, и обещала написать родителям. Можно как-нибудь ее родителей известить, чтобы не ругали?..»

— Ой, — прижала ладонь к губам миссис Грейнджер.

— Вот и я о том же, — сказал Вернон. — Если хотите, напишите ей письмо — сова доставит.

На следующий день Дадли нашел Гермиону и протянул ей письмо:

— Это тебе.

— Э… А, да, спасибо, Дадличек, — пролепетала Гермиона и унеслась вдаль.

Гермиона была счастлива — родители, как всегда, все знали и на нее совершенно не сердились. Она улыбалась, и весь мир перед ней представал в самых волшебных и солнечных тонах.

***

Люциус Малфой не мог бы исполнить просьбу директора, даже если у него было такое желание. Дело в том, что тетрадку Лорда унес в школу Драко, чтобы спрятать. После зажигательной дискотеки Дамблдора у резиденции королевы опять начались обыски. Видимо, мракоборцы считали, что Дамблдор спрятался у Малфоев в подземельях. Хотя с британскими мракоборцами было достаточно сложно — коррупция, она такая.

Почувствовав частичку себя в школе, огрызок Темного Лорда уговорил василиска помочь. И вот уже по коридорам замка скользит тысячелетний василиск в поисках своей частички.

Некоторые парочки его не замечают, некоторые — падают в обморок, а пожелавший дойти до кухни Драко Малфой понуро висит на мантии. Деканов очень заинтересовали крики и рассказы об огромной змее, детей сразу же проверили на наркотики. Когда оказалось, что школьники чисты, было уже поздно — змей слопал тетрадку, а окаменевший Драко стоял у входа вподземелья в позе писающего мальчика. Убивать мальчика не стали, видимо, из благодарности, поэтому он должен был ожить сам через месяц.

Том благодарно присоединил к себе еще одну часть, которая содержала очень многое от него настоящего. Змей улыбался про себя — оставалось еще два куска, и недолорда можно будет отправить на перерождение, пока он полз в Запретный лес. Добрый Хагрид развел там гигантских пауков, которые так вкусно хрустели на зубах. Змею, помнящему еще Салазара Слизерина, очень нравилась такая забота о себе, и поэтому он оставил свой выползок прямо у домика этого милого полувеликана.

***

Школа опять была полна мракоборцами и озверевшим Люциусом, которого было даже больше, чем мракоборцев. Он бегал по этажам и искал Дамблдора. А еще Люциус кричал что-то вроде: «Дамблдор, выходи, я тебе бороду в анус запихну», чем неимоверно веселил мракоборцев.

Альбус Дамблдор все не выходил, Люциус бесился все сильнее. Мракоборцы вызывали колдомедиков. Люциуса увели.

А Дамблдор в это время вскрывал медальон. И пошипел на него, и лизнул, и понюхал — все было без толку. Тогда обиженный чародей сжег медальон Адским Пламенем. Крестраж был уничтожен. Дамблдор выдохнул и вдруг заплакал — он же хотел оживить Тома, а не убивать окончательно. Пора было делать то, чего Альбус Дамблдор искренне не хотел — грабить банк.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор проник в банк, настороженно оглядываясь и вздрагивая, через центральный вход. Крадущемуся чародею открыли двери охранники банка. Проникнув таким образом в банк, Дамблдор захотел попасть в свой сейф, куда его готовились отвезти на тележке. Наложив на сопровождающего заклинание подвластья, Дамблдор приказал везти к сейфу Лестрейнджей, но не двинулся с места, так как номер сейфа был неизвестен. Обиженно сопя, волшебник ворвался в холл и пригрозил взорвать все и всех, если не получит немедленно чашу из сейфа Лестрейнджей. Гоблины юмор не оценили и попытались задавить его массой. Масса была большая, доспехов много, они плавились и текли ручейками.

Наконец, Дамблдор выдохся и устало присел на скамейку. В это же мгновение иллюзия всеобщей разрухи и тысяч тел исчезла, явив собой абсолютно не пострадавший операционный зал. К нему подошел незнакомый гоблин, протягивая пергамент.

— Что это? — ошарашено спросил Альбус.

— Счет за симуляцию нападения на банк. С вас ровно пять тысяч галлеонов.

— А за чашу из сейфа Лестрейнджей?

— Пятьдесят, но только тс-с-с.

Факт наличия коррупции у гоблинов поразил Дамблдора в самое сердце. Его картина мира нарушилась, но он без слов заплатил и получил вожделенную чашу. Теперь можно было возрождать Тома.

Ритуал был очень хорошо известен Альбусу, но он слегка видоизменил ритуал — добавил подчинение себе, великому. С плотью слуги было тоже не очень просто, но Дамблдор призвал домовика, которого мелко покрошил в чан. Ритуал набирал обороты, когда на кладбище внезапно появились мракоборцы и принялись играть в полюбившуюся им игру. Альбусу Дамблдору пришлось спешно уходить. А мракоборцы, не в силах остановить ритуал, решили все-таки досмотреть его до конца. И их ожидания были вознаграждены.

Огромный столб огня ударил в небо. Когда он опал, в круге, созданном расплавленным котлом, стоял маленький домашний эльф, который прокричал: «Хогвартс мой!» и немедленно исчез.

========== Часть двенадцатая. И тайное стало явным ==========

Где-то в подземельях Хогвартса собрались, казалось, все эльфы замка. Они шумели, кричали и чуть не плевались в маленького эльфа, висящего в центре зала на невидимых тросах. Наконец вперед выступил старейшина, чем-то похожий на индейца племени Кроу, возможно, ленточками, вплетенными в кисточки на ушах, и эльфы почтительно затихли.

— Сегодня мы увидели страшное. Нашего собрата убили, чтобы возродить лича!

Эльфы зашумели, но старейшина одним жестом успокоил их.

— Перед вами лич с огрызком черной души человеческого мага. Мы не можем терпеть его среди нас, поэтому я предлагаю сделать так, как этого требует традиция…

В поднявшемся шуме можно было различить крики: «Развеять!», «Сжечь!», «Отдать Хранителю!»

Старейшина снова успокоил шум, хотя удалось это не сразу.

— Вижу, что не все еще забыли древние заповеди. Мы отдадим этого лича Хранителю замка, и пусть он решит судьбу этого огрызка.

Эльфы радостно завопили, прославляя старейшину, и двинулись к выходу. Перед ними летел маленький эльф. Было заметно, что он пытается вырваться из невидимых пут, корчится, безмолвно открывает рот, но все было тщетно. Процессия шла по внутренней галерее, упирающейся в красивые двери с нарисованными змейками. Эльф перестал выдираться и оскалился: наверняка огрызок надеялся на то, что сможет договориться с тем, кого называли Хранителем.

Двери распахнулись, и потревоженный эльфами василиск грозно прошипел свой вопрос.

— О великий Хранитель! — прошипел старейшина эльфов. — Нашего собрата обратили в лича, и мы принесли тебе его, чтобы ты мог решить его судьбу.

Василиск, привычно заблокировав Тома в своем сознании, наклонил голову и взглянул в глаза огрызку, после чего сделал стремительное движение головой, и лич исчез в его пасти.

Эльфы закричали от радости и принялись славить мудрого Хранителя, который прошипел: «лучше бы барана приволокли, тащ-щ-щат только всякую гадость».

Том, почувствовав, что еще одна частица присоединилась к нему, обрадовался. Однако в мире был еще два крестража, которые он чувствовал — медальон Слизерина и кольцо. Кольцо следовало достать. Очень следовало, и Том принялся уговаривать василиска, который тяжело вздохнул, но обратился к старейшине эльфов. Он прошипел координаты и что конкретно надо достать. Эльфы обещали принести вот прямо бегом. С медальоном дело было сложнее, как бы не пришлось ползти. Слегка представлявший возможности магглов и их реакцию на ползущего тысячелетнего василиска, Том сказал, что не надо ползти, вот совсем не надо. Ну его, потом придумаем, как достать.

***

Сириус грустил. Сбежал из Мунго и предавался меланхолии. В винном погребе дома на Гриммо.

Когда он перешел к третьей букве алфавита*, напиваясь до зеленых дементоров, он был прерван. Появившийся Кричер с криками «позор рода», «бедный хозяин Регулус», «бедная хозяйка» схватил налакавшегося Сириуса за шиворот и отправил его в ванну, полную ледяной воды. Сириус вопил. Кричер макал. Со стены, напротив ванной комнаты, аплодировал портрет. Слышались крики «браво!» и «до третьего булька!».

Наконец, Сириус начал напоминать синего, мокрого, дрожащего, но трезвого человека. Заставив его переодеться, Кричер предстал перед портретом Вальбурги, по-прежнему держа распластанного на полу Сириуса за шиворот.

— Позор рода доставлен! — бодро отрапортовал эльф.

Сириус тонко пищал на одной ноте.

— Сириус, — начала Вальпурга, — я решила, что ты должен продолжить род. Для этого я подобрала тебе невесту и ты обязан создать потомство в течение года. Иначе умрешь. Мне надоело ждать и надеяться на то, что у тебя появится мозг. Через час здесь будет твоя невеста, вы заключите магический брак сегодня же.

— Но я… не хочу! — вскричал Сириус.

— Тогда умрешь к вечеру, — отрезала Вальбурга. — Кричер! Подготовь это…

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был зол. Очень зол был Великий Светлый Волшебник, потому думать мог ограниченно. Ему нужно было убежище, наиболее удачное убежище, по его мнению, был дом на Гриммо — резиденция Блэков. Для этого ему был нужен Сириус.

Сириус же в этот момент исполнял наказ матери — женился. Невеста, которую ему подобрали, была образцом во всем — этикет, поведение, умение себя держать, знание законов Магии. Она была очень умна, хитра, образованна и отлично справлялась с удержанием Сириуса на коротком поводке. Внешность… Внешность при этом не была главной. Она не была страшна, как вирус под микроскопом, но и… Не Нарцисса, никак не Нарцисса.

Почему-то она пошла навстречу Сириусу и согласилась провести церемонию на свежем воздухе. Как сказал Сириус — «напоследок». Там их и обнаружил Дамблдор. Надо сказать, что «напоследок» Сириус нализался до тихого повизгивания и сохранял вертикальное положение только при помощи невесты. Дамблдор приложил невесту оглушающим, схватил потерявшего равновесие Блэка за руку и немедленно перенесся неизвестно куда. Впрочем, известно куда, конечно.

Появившись на площади Гриммо, Дамблдор прокричал Сириусу:

— Давай, открывай быстро, а то легавые подтянутся!

— С чего это вдруг? — тактично поинтересовался Сириус.

— Заметут сейчас всех, — истерично закричал Великий Светлый Волшебник.

Абсолютно непонимающий, что происходит, Сириус пожал плечами и пустил Альбуса Дамблдора в дом.

— Сириус! Темные силы не дремлют! Вокруг одни враги! — вещал Альбус, а Сириус слушал, как дурак. Хотя, почему «как»?

— Мы должны всем показать! — кричал Дамблдор, пока явившийся Кричер не заткнул его многолетним клубнем картофеля.

— Потише верещи, — мрачно сказал эльф. — Ходют тута разные.

— Я же Сириус, твой хозяин, — робко сказал Сириус.

— Хозяйка — Вальпурга, а ты — выродок, еще и сдохнешь скоро, — тактично ответил Кричер.

Поняв, что им сильно не рады, что было неудивительно, Сириус загрустил. Еще грустнее ему стало от мысли, что Великий Светлый Волшебник его утащил от единственного шанса еще пожить. Грустить он направился в винный погреб, где и предавался меланхолии по алфавиту*. Часа два, потом явилась невеста. В момент ее появления у Сириуса сменился боггарт.

Дамблдор же пытался объяснить домовику, не пускающему его в библиотеку, что это очень нужно. Ну просто очень сильно нужно. Для Общего Блага, разумеется. Эльф к аргументации Дамблдора оставался глух, еще и обзывал Великого Светлого Волшебника разными плохими словами. Устав, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор наколдовал заклинание стазиса и проник в библиотеку.

Копаясь в книгах, он обнаружил необычную, фонящую черной магией, вещь. Просто копию уничтоженного медальона. «Еще один крестраж?» — заинтересовался Дамблдор и принялся исследовать медальон, который он зачем-то надел на свою шею. Портреты наблюдали с интересом, раздобыв где-то вино и фрукты, которые в древности заменяли попкорн. Даже какой-то тотализатор был… Правда, на бывшего директора Хогвартса почему-то не ставили. Да еще, комментируя, называли «старый козел», «неуч» и как-то не по-английски, но тоже не «лапочкой».

Так прошло два часа, и заклинание, о котором Дамблдор совершенно забыл, сползло с домовика. В следующие мгновения любой маг мог наблюдать такую картину.

Между одиннадцатым и тринадцатым домами на площади Гриммо, появился особняк, дверь которого немедленно открылась и оттуда, по-артиллерийски безупречной параболе, вылетел человек в странной одежде. Его путь закончился точно в середине большой лужи. Дверь закрылась, и особняк исчез.

— Да что за невезение такое! — вскричал Дамблдор, выбираясь из лужи. Он был неправ, Кричер спас ему жизнь, выпнув как раз перед приходом невесты Сириуса. Вот кому не повезло, так это Блэку.

Дамблдор чувствовал себя загнанным зверем, которому приходится постоянно двигаться, чтобы не быть пойманным. Однако крестраж был в его руках. Попытка вызвать эльфа не привела ни к какому результату, только маггловский полицейский подошел поинтересоваться, хорошо ли Альбус себя чувствует. Тогда Дамблдор задумал страшное преступление. Он задумал похитить маггловского ребенка, чтобы принести его в жертву. Кто этих магглов считает, правда? Для общего блага же, понимать надо!

***

Невеста Сириуса Блэка повела себя, как истинная леди. То есть прижала тестикулы Сириуса и поинтересовалась его планами на жизнь. Сириус был несколько растерян. Он растерялся еще больше, когда невеста отправилась его протрезвлять, держа будущего мужа за волосы. так Сириус узнал точное количество ступенек из винного погреба. Невеста, которую, кстати, звали Эдда, происходила из старинной немецкой семьи, восходящей чуть ли не к Гогенцоллернам, и насчитывала более пятидесяти чистокровных поколений.

Воспитанная в немецком имперском духе, она легко построила тряпку Сириуса и, протрезвив, поволокла к алтарю. Эльф Кричер плакал от счастья. Достаточно быстро проведя обряд, девушка переместила мужа в спальню. Муж сопротивлялся и молил о стаканчике для усиления мужской силы, но Эдда заявила: «в пьяном виде можно зачать только урода», и у Сириуса не срослось.

На особняк пала ночь. Тишина прерывалась поскуливанием, криками ужаса и угрозами отрезать. Наутро брак был закреплен, и на Гриммо 12 появилась новая хозяйка. Сириус даже не представлял себе…

***

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор снова был на кладбище. Снова проводил ритуал воскрешения, на этот раз в жертвы предназначалась бледная, почти прозрачная девочка пяти лет от роду, которую Альбус украл из паллиативного центра. Девочка умирала от какого-то страшного маггловского заболевания, поэтому наказания за убийство ребенка быть не могло.

Опустив в котел кость и плоть, он грустно посмотрел на ребенка и сказал:

— Это надо для всеобщего блага.

Девочка с ужасом смотрела на него. Она думала, что ее съедят, и надеялась, что ее болезнь перейдет убийце. Несмотря на то, что она знала, что скоро за ней придут ангелы, девочка не хотела умирать. Она терпела и когда было больно, и когда не было сил… И исследования, и манипуляции… Она утешала плачущую маму и гладила черного от горя папу. И вот однажды ночью пришел этот страшный старик и забрал ее… Хотелось плакать, но слез не было.

Опустив в котел медальон, Дамблдор подошел к девочке и взял ее на руки. В тот же миг с нее спало обездвиживающее заклинание, и она начала яростно вырываться, даже смогла сильно, до крови, укусить злобного старика перед тем, как он бросил ее в котел. Но больно не было. Было как-то странно. Она чувствовала, что что-то присосалось к ней и проникает в нее там, где сердце. Она боролась, отталкивала это что-то, собрала все свои силы и волю, чтобы побороть этот ужас. Вокруг был туман, скользили какие-то тени, пару раз она даже видела что-то странное.

Дети очень хотят жить. Даже если рак, даже если терминальная** стадия. Даже если никакой надежды нет. Они отчаянно борются за жизнь до последнего вздоха. Это взрослый может сдаться, опустить руки, может быть, даже просить об эвтаназии. Дети не умеют сдаваться, особенно такие малыши. И эта воля к жизни маленькой девочки оказалась сильнее злобного огрызка. Девочка поглотила огрызок души темного мага. Она не получила его память или навыки — только немного магической силы и… исцеление. Страшная лейкемия отступила, ушла из ее тела, растворилась в колдовской жидкости. Ушла боль, ушла слабость, она смогла опереться на стены котла и встать, увидев вокруг множество людей. Маленькая победительница.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор совершенно не ожидал появления мракоборцев. Также он не ожидал, что тем удастся отобрать его палочку и спеленать заклинанием. Он бесился и корчил страшные рожи, пока ритуал не закончился и из котла не вылезла маленькая девочка. Дамблдор очень надеялся на то, что у него получилось, но надежды были тщетны. Девочка осмотрелась, вглядываясь в незнакомые лица и робко спросила у самого доброго на вид:

— А можно мне к маме?

Волшебник-солдат, много видевший в жизни и едва не поседевший от сегодняшней бесчеловечности, молча подошел и взял чудом спасенную малышку на руки…

***

Почувствовав, что в этом мире крестражей больше не осталось, Том попытался снова поработить тысячелетнего василиска, но что-то пошло не так. Он осознал себя висящим в воздухе рядом с василиском, и громкий, потусторонний голос слышался со всех сторон.

— Ну что, Томас, достаточно ты побегал от меня. И паззл создал знатный, но пришло время отвечать за сделанное, и ты пойдешь со мной.

Окружающая действительность начала размываться, и Том Марволо Реддл попробовал сопротивляться, вернуться обратно, что-то сделать. Но… было поздно.

В этот миг упали на землю все УПСы, воя от боли. Они очищались от рабской метки, заклятий подвластия, всяких интересных зелий. Их разум приходил в норму и ужасался сотворенному. Кто-то не выдержал этого и покончил с собой, кто-то принял за манну небесную, кто-то не понял, что произошло.

В этом мире больше не было того, который не оправдал надежд и был повинен во множестве смертей.

***

Первые же минуты допроса Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора открыли такие тайны, что мракоборцы стояли буквально на ушах. Была доставлена Минерва Макгонагалл, Артур и Молли Уизли, другие члены террористической организации «Орден Феникса». Каждого из них допрашивали, показания сличались, работал менталист. Мага-менталиста Британия получила из Германии по линии МКМ, так как своим веры не было. Все тайны и странности последних двадцати лет внезапно всплыли, и мракоборцы ужаснулись.

Попытался застрелиться Грюм, узнавший, кому они служили, но его руку с палочкой успели отдернуть, старика крепко упаковали в смирительную рубашку и спешно переправили в Мунго. На время. Украсил камеру рядом с Минервой Шеклбот… Допросы продолжались два месяца, а потом был суд. Открытый процесс над самыми страшными преступниками двадцатого века, как это назвала Рита Скитер.

Возвращались домой невинно осужденные, находившиеся под заклятием подвластья, уселись на скамью подсудимых все радетели за «всеобщее благо». И каждый был наказан по вине его.

Альбус Дамблдор вместе с Минервой Макгонагалл украсили собой самый нижний уровень тюрьмы, Уизли… Уизли были отпущены на свободу, потому что находились под подчиняющими зельями. Но Артур был уволен с «волчьим билетом»***, поэтому им пришлось покинуть Великобританию в надежде на лучшую жизнь. Вместе с ними были высланы из страны Фред, Джордж и Рональд. Даже Флетчер и Фигг предстали перед судом. Началось расследование фактов коррупции в ДМП и Отделе Тайн.

Гражданская война в магической Британии была, наконец, завершена. Настало время мира.

***

Прошли годы. Гарри Поттер и Дадли Дурсль закончили школу, женились на своих избранницах, но в магической Британии не остались. Вместе с женами, Верноном и Петуньей они уехали на континент, в далекую страну, где, по слухам, белые медведи ходят по улицам, играют на балалайках и пьют водку из самовара.

Они были счастливы, учились, работали, родили потомство. Магическая Британия с ее странными подвывертами, которые почему-то назывались «законами», осталась в далеком прошлом.

А в магической Британии царил застой. Аристократы получили свои права, магглорожденные — свои. Наукой и творчеством заниматься было не принято. Северус Снейп уехал в США, где стал известным, но нелюдимым ученым. Впрочем, и там нашлась для него невеста.

Сириус Блэк, отец троих детей, уже не мечтал о приключениях. Его мечты были более приземленными. Пять минут тишины, бутылочка пива… Ему также удалось узнать, что такое — гордость за детей, тогда-то он и пожалел о своем поведении в детстве. Жена по-прежнему держала Блэка на коротком поводке, но ему это уже нравилось.

Драко Малфой стал преуспевающим бизнесменом на стыке двух миров и старался никогда не вспоминать первый год школы.

Уизли осели в Португалии и даже смогли как-то устроиться.

Дамблдор умер через год при очень странных обстоятельствах, чего не скажешь о Минерве Макгонагалл, которая пыталась бежать.

Аластор Грюм, выбравшийся из пещеры, пересмотрел свой взгляд на светлых и темных магов, но никогда не простил старого друга, использовавшего его, как презерватив.

А что же Вернон и Петунья? Они пережили множество приключений и испытаний, о которых мы надеемся рассказать во втором фанфике серии.

Комментарий к Часть двенадцатая. И тайное стало явным

* имеется в виду потребление вин по алфавитному перечню сортов, без системы и правильного сопровождения.

** предсмертная.

*** отрицательные, компрометирующие характеристики, отмеченные в документах, не дающие обладателю таких документов возможности в дальнейшем получения хорошей работы, должности или других благ.