Летающие слоны К'ниик-К'наака [Джек Шарки] (fb2) читать постранично

Джек Шарки «Летающие слоны К'ниик-К'наака» Jack Sharkey «The Flying Tuskers of K'niik-K'naak» (1961)

Я прошел немало дремучих джунглей, исследовал дно бесчисленных океанов и встречал смерть в стольких видах и формах, что человек менее великолепный, чем я, умер бы от страха. Но если и есть одно событие, которое стоит особняком в моей идеальной памяти, и от которого все еще могут появиться мурашки (одна или две) на коже моих широких загорелых плеч, то это случай, когда я отправился на охоту за летающими слонами К'ниик-К'наака. Там были мы, я и мой преданный старый фиолетовый андромедианский проводник Мимп, в бескрайней бело-голубой пустыне Поляриса III, в поисках летающих слонов.

К'ник-К'наак, по которому мы шли, был районом, которого сами туземцы Поляриса III боялись до дрожи. Так или иначе, они были суеверным сбродом, и паниковали от одной мысли, что их могут затоптать или проткнуть бивнем, и никогда не осмеливались ступить на территорию слонов. Я, человек с ясной головой, лишенный сумасбродства, мог только посмеяться над их примитивными фантазиями. Тем не менее я отправился в пустыню, захватив лишь самое необходимое для выживания. Мы не могли нанять носильщиками никого из местных, поэтому Мимпу пришлось все нести самому. Естественно, у меня должны были быть свободными обе руки, чтобы я мог воспользоваться моим Моксли .55, лучшей винтовкой, которую вы только могли купить где-либо в колонизированной вселенной.

Помимо лучевой винтовки, у меня с собой не было ничего, кроме, висящего на моем поясе, четырнадцатидюймового ножа-боло из углеродистой стали, моей неизменной курительной трубки из тыквы-горлянки, набитой дымящимся йекквидом, крайне дорогостоящим, чтобы импортировать его с марсианских каналов, но я все равно закупал его коробками, и моего верного бинокля f9-ultiflex на короткой платиновой цепочке.

Мимп тащился, отстав от меня, как только мы оказались в пустыне. Даже его могучие, цвета спелой сливы, мускулы дрожали от натуги под тяжестью нашего снаряжения, которое включало в себя надувную псевдо-бревенчатую хижину (с камином в качестве дополнительной опции), кухонную двухконфорочную плиту, работающую на радиевом топливе, и семифунтовый ящик сигнальных ракет, просто на случай, если мы заблудимся.

* * *

Три дня мы бродили по зыбучим бело-голубым пескам К'ниик-К'наака, повсюду высматривая следы стада, которое, как мы слышали, появилось в этом районе. Пусто.

— Будь настороже, — бросил я Мимпу через плечо. Мимп был мне как брат, но надо, чтобы эти пришельцы знали свое место.

— Да, бвана, — ответил Мимп (он всегда называл меня бвана), — Скоро доберемся до водопоя.

Я не спросил у него, откуда он это узнал. Андромедяне хорошо разбираются в географии. Во многих отношениях они почти так же хороши, как и земляне.

— Хорошо, — ответил я. Это было коротко, по делу и показывало, кто тут главный.

Мы двинулись дальше, загорелый дуэт, отбрасывающий длинные бронзовые тени на раскаленный песок К'ниик-К'наака. Наш путь отмечался тонким шлейфом испарений йекквида. Близился закат, когда мы заметили розовый блеск тех тошнотворных помоев, которые на Полярисе III принято считать водой. Я стоял и смотрел на закат, пока Мимп разгрузил все наше снаряжение и начал разбивать лагерь. Когда последние лучи исчезли в небе, я повернулся и вошел в псевдо-бревенчатую хижину, которую надул Мимп. Конечно, это тяжеловато для его легких, но я не захотел обременять его лишним весом ручного насоса. Я хоть и суровый человек, но справедливый.

Он поставил мои тапочки рядом с креслом у огня, а на маленьком дорожном поставце тикового дерева меня ждал прохладный мятный джулеп. Мимп возился на кухне, одной рукой взбивая суфле, а другой подбрасывая небольшой салатик.

— Поторопись, — весело пробурчал я, — время — деньги, время — деньги!

Немного дружеского подтрунивания полезно для отношений, это демонстрирует Мимпу, что я терпимо отношусь к тому, что он делит со мной одно помещение, но на самом деле не выставляет меня ровней ему, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Я тороплюсь, сахиб, — сказал Мимп (он всегда называл меня сахиб), — уже скоро.

Он бросился через всю комнату и начал накрывать на стол, выложив мое столовое серебро с перламутровыми ручками.

— Нет, не здесь, — зевнул я, взял свой джулеп и откинулся назад в кресле, — думаю, мне хочется, чтобы стол был ближе к фортепиано, чтобы ты мог играть ноктюрны Шопена, пока я обедаю.

И добавил в качестве запоздалой любезности:

— Ты можешь разогреть свою долю суфле позже, когда я лягу спать.

Лично я терпеть не могу холодное суфле.

— Да, эффенди, — сказал Мимп (он всегда называл меня эффенди). Он быстро передвинул стол к «Стейнвею», поставил готовое суфле и салат, а затем поспешил к фортепиано и начал усердно наигрывать чудесную мелодию. Я сделал глоток джулепа и выплюнул его на ковер.

— Мимп! — яростно взревел я, — Ты сделал этот напиток из воды Поляриса III?

Трусливо