Путь демона, сменившего гнев на милость (СИ) [Кирин из райских садов] (fb2) читать онлайн

====== 1 ======

Гречиху одомашнили в Китае ещё три тысячи лет назад. Кирин специально проверил.

Тётушка и дядюшка на русском, потому что я не хочу уточнять и выбирать, ибо у китайцев очень сложно, вы сами знаете:)

Чжан – 3,25 м. Цунь – 3, 25 см.

Цицяо — семь отверстий: уши, глаза, ноздри и рот.

Также напоминаю, что один традиционный китайский час — это примерно два наших.

Он был в другом мире, мире, где другой он, настоящий плакса и мягкотелый дурак, счастлив вместе с Шэнь Цинцю! Почему он испил горя сполна, заслужив «хороший конец», а тот… чем заслужил? что сделал? Попытавшись попасть в тот мир ещё раз и провалившись, старший братец догадался, в чём дело. Но раз есть мир со счастливым Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю, может быть ещё один, отличающийся от того, а может, их несколько, или множество...

Собственный мир не приносил радости, даже идея объединить все Три Царства теперь казалась провальной. Ах, да, это ведь не было его истинной целью, поэтому он так безразличен. Можно было бы заняться этим, но все мысли витали вокруг счастливых ученика и учителя.

Не получается попасть в один мир, так найдётся путь в другой!

Ученики пика Цинцзин занимались по группам. Одни на тренировочном поле упражнялись с мечом под присмотром первого ученика, Мин Фаня, другие в это время изучали науки и искусства вместе со своим учителем и лордом Шэнь Цинцю. Во всём помогала умничка Нин Инъин. Все здесь стремились к совершенству, здесь царила своя идиллия, и никто не смел соревноваться со старшим учеником и старшей сестрицей Нин, никто не оспаривал их статус. Не словами, но делами Шэнь Цинцю дала понять, что именно их рассматривает в качестве своих преемников. Но кто именно займёт её место в будущем? Она не спешила отвечать на вопрос. И все в школе Цанцюн не смели гадать, но даже и представить не могли, что вскоре появится ученик, способный их обойти.

— Отвратительно! Что с тобой, Индун? Начни заново, — искусство каллиграфии для учёных-аристократов первостепенно, дабы их труды остались понятными. Да, никакого символизма, главное — практичность.

— Прошу простить, шицзунь, — мальчишка тут же сложил испорченный лист и принялся переписывать трактат заново.

Тут же к учителю подбежали несколько девушек, они занимались совместной игрой на гуцине. Учитель одобряла новые идеи — но какой выдержки это стоило, пока старики осуждали её. И вот они написали совместную мелодию, желая показать.

— Весьма интересно, — Цинцю мягко кивнула головой. Всё в ней считалось за образец, и девушки стремились походить на неё. Давно уже среди лордов, не считая пик Сяньшу, не было женщин. Поэтому юноши трепетали перед своим учителем, ни на миг не теряющим лицо и ауру величия. — Сыграете всем нам перед ужином, — ученицы склонились в поклоне, воодушевлённые покровительственной улыбкой учителя. Подошёл кто-то ещё и ушёл под задумчивые слова: «Может, стоит перевести тебя на пик Цяньцао?» Конечно, для пика Цинцзин первостепенны четыре благородных искусства, но также ученикам позволено развиваться в любом интересном для них направлении, благо обширная библиотека позволяет.

Конечно, на пике жили не только лорды и их юные ученики. Завершившие свое обучение заклинатели могли отправиться бродяжить, прославляя школу, или оставались на родном пике, справляясь с работой, которую юношам и девам не поручишь. Дети обращались к ним как дядюшкам и тётушкам, поскольку братьями и сестрами они были для лордов. И то не могли так обращаться, ибо лорд есть лорд.

— Лорд Шэнь, — тётушка Тан Юэмэй поклонилась, а затем улыбнулась ученикам. — Прибыли ученики, глава настаивает, чтобы этот отбор вы не пропускали, — Шэнь вскинула руку, призывая замолчать. Да, да, а то скоро на пике Цинцзин никого не останется, прямо как на пике аскетов, Кусин. Вот почему этого дурака никто не тревожит?

— Ты их видела? — за желающих обучаться всегда отвечал двенадцатый пик, его резиденция находилась на вершине, но большую часть эти адепты проводили у подножья хребта. Туда переводились многие заклинатели, завершившие обучение, дабы брать задания по изгнанию демонов и низшей нечисти соответствующего им уровня. Тан кивнула. — И как? — много ли среди них многообещающих талантов? Или все заурядные? А есть ли волки в овечьей шкуре? Тётушка виновато покачала головой. — Тогда помоги мне, — Шэнь Цинцю направилась в свой дом, оставляя изучение искусств на Нин Инъин. — Проверишь потом Мин Фаня, — не успели они войти, как лорд принялась раздеваться, а Юэмэй достала форму двенадцатого пика, мужскую форму.

— Прошу прощения! — даже не постучалась. Ци Цинци нахмурилась: — Если узнают за пределами школы о твоих выходках… — каждый раз, стоило лорду второго пика переодеться в мужчину, чтобы спуститься к простому люду в тайне, добрая подруга отчитывала. И не столько из-за боязни позора, сколько из-за элементарных переживаний о самой Цинцю. Даже для неё самой лорд Цинцзин слишком смелая!

— Что меня выдаст? Точно не маловатая грудь, — Шэнь посмотрела на грудь Цинци, и та поспешила скрестить руки на груди. И вот эта женщина лицо их школы, самая обсуждаемая из двенадцати лордов? Тан затянула грудь лорда потуже. — Внизу тоже подстраховались, — Цинци заткнула уши, не желая слышать непотребства. А между тем Юэмэй обмотала шею лорда бинтами так, чтобы кадык стал больше.

— А, о, у, — Шэнь спокойно подобрала нужный голос. — Шимэй, не окажешь ли мне честь, давай сходим на свидание? — тётушка Тан скромно кашлянула в кулак.

— Почему нельзя дождаться соревнования? — хотя леди пика Сяньшу и знала ответ, возможно, она надеялась услышать что-то новое, более приземлённое, чем…

— Результаты их способностей одно, а их поведение и характеры — другое, — волосы убраны в высокий хвост. Юэмэй принялась за макияж, который придаст лицу грубости, поскольку такой красавице, как Шэнь Цинцю, одного заклинания для иллюзии недостаточно.

— Глава Юэ знает? — Шэнь оглянулась, слегка недоумевая. Ци нахмурилась ещё сильнее.

— Шимэй, не порти своё личико морщинками! — и ведь придерживается настроенного голоса. — Думаю, шисюн догадывается, — и всё спускает с рук! Тан закончила, можно отправляться. Только Сюя останется здесь, в ножнах и на нефритовой подставке. Кажется, Юэ Цинъюань получил её в дар после заточения Тяньлан-цзюня. А затем подарил ей, когда Шэнь стала лордом. Какое расточительство!

— И ты так просто позволяешь? — в этот раз Тан Юэмэй удивила главу Сяньшу, отдав свой меч Цинцю без возражений.

— Леди Ци, я не смею перечить своей госпоже, — потому что безоговорочно доверяет.

Между делом говоря, несмотря на их схожий статус, Шэнь добилась именно звания лорда, а не леди, что делало её влияние более значимым. А ведь Ци Цинци сильнее её.

— Делайте, что хотите! — и так каждый раз. Хлопать дверью обязательно? Женщины переглянулись: Шэнь рассмеялась первой, а за ней и Тан.

— Оставляю всё на тебя, Тан-шимэй, — женщина поклонилась лорду и проводила ту взглядом, а затем снова оглянулась на ступеньки к пику. Как хорошо, что там, в вершине, все двенадцать связывает Радужный мост.

Ло Бинхэ этого мира оказался слаб. Ло Бин-гэ (да, скажем так) не ожидал встретить себя ребёнком. Добросердечность и мягкость этого терпилы напомнили о собственном прошлом и о другом Ло Бинхэ, счастливо живущим со своим учителем. Только вот этот Ло Бинхэ был очень слаб, особенно сильно его потрясла смерть матушки. Даже так? Значит, в этом мире нет места для Ло Бинхэ? И потому Бин-гэ предложил ему сделку:

«Мы с тобой один человек из разных миров, но давай объединимся, станем одним целым. Ты никуда не исчезнешь, а твое сердце смягчит моё. У нас с тобой будет шанс на лучшее будущее, чем мы имеем порознь».

Речи эти оказались так сладки, в некоторой степени правдивы. И мальчик не устоял, согласился. Теперь они одно целое: двенадцатилетний ребёнок со слабым телом, но возросшим потенциалом. Даже если всё пойдёт не так, как он знает, Бинхэ добьётся желаемого. К тому же он из этого мира сильно отличался от него самого, возможно, и Шэнь Цинцю будет другим. Бинхэ чувствовал страх и приятное ожидание одновременно. Добросердечность и наивность его маленького подтолкнули душу к гармонии, и тот растерялся: позволить или оставаться волком в овечьей шкуре?

Довольно много юношей и девушек решили попробовать поступить именно сюда. Шэнь переговорила с лордом Фэй: из ста желающих он завтра отошлёт десяток. Всё дело в родственных связях с адептами других школ. Никто не смел кидаться обвинениями, но с молчаливого всеобщего согласия брали в учеников тех, кто возможно кому-то доносит. Шпионить за Цанцюн трудно: они выискивают всех вероятных крыс и оставляют самых слабых. Сами редко таким промышляют, тем самым ещё больше возвышая себя над остальными.

После этого разговора Шэнь присоединилась к смотрителям, которые безмолвно, что про них забывали, наблюдали за детьми. Много интересных лиц примечено, можно догадаться, на какой пик они стремятся. И никаких происшествий за весь день! Благая весть, но как снять с этих кандидатов маску вежливости и благородства? Хотя есть некоторые признавшиеся в том, что пришли сюда ради лучшей жизни, а не великих целей. Им достаточно и пика Кусин. Что ж, такая откровенность ей по душе. Можно было взять кого-то к себе, но, как выяснилось, особых талантов те не имеют. Разве что талант шокировать потенциальных задир своей откровенностью и бесстрашием, выработанных житьём-бытьём на улице.

Их ничего не связывало, время тянулось медленно. Многих отсеяли по тем или иным причинам, главное испытание впереди, а пока нужно было выяснить их потенциал и силу духа. Им не нужны проблемы с теми, кто быстрее и вероятнее всего может стать одержим. Талисман в подарок и возвращайся восвояси!

«Пятьдесят пять детишек? Да, надо бы кого-то взять», — Шэнь пристроилась на ветке ветвистого дерева, на котором запрещено лазить. Но кто ей указ? Да и не заметят, раз запрещено. Место удобно и тем, что можно послушать детские разговоры. Некоторые уже спали, кто-то сидел поодаль, слушая остальных.

— Я всё сделаю, всё, чтобы меня приняли на Цюндин, — лорд никак не могла запомнить имя хвастуна. Но тот довольно старателен. Справится с испытанием — глава может и заметить.

— Уф! Как типично, — другой мальчишка махнул рукой и посмотрел на свою подругу, с которой они справлялись сообща. — Цзецзе, а ты, красавица, несомненно, пойдёшь на Сяньшу? — девчушка прекрасна, даже зависть берёт. В её годы Цинцю походила на чумазого демонёнка, слабого и маленького, мелкого вредителя.

— Нет! Не хочу. Я мечтаю, чтобы меня заметила лорд Шэнь! — на её слова двое из молчаливо сидящих обернулись к говорящим. — Она красива, изящна, словно листочек на ветру, но края этого листочка так остры! — вот это комплименты: Шэнь виновато почесала висок.

— Ты! Как смеешь описывать лорда, словно он красавица какая-то! — один из молчавших подошёл быстро, второй за ним подошёл не спеша.

— А-У, ты дурак? Или действительно не знаешь? — девочка рассмеялась. — Лорд Шэнь — женщина! Самая влиятельная женщина во всех школах, — но чего стоило это влияние: лорд сдержала то ли вздох, то ли стон усталости, прикрыв рот ладонью. Другой мальчишка, пока ещё не названный, вечно держащийся тихо, широко раскрыл глаза.

— Тогда почему не леди? — А-У нахмурился. Остальные тоже рассмеялись.

— А-Ло! Объяснишь? — она хитро улыбнулась. — Или ты тоже не знаешь? — шутница, хотя не верится ей, что тот не знает.

— Это только подчёркивает её значимость, — Ло Бинхэ бил наугад. Сестрица важно закивала.

— Именно! Я слышала, в молодости её соперницей признала талантливая заклинательница из дворца Хуаньхуа. Мой папа говорил, что если бы они начали совершенствоваться в одно время, лорд Шэнь обошла бы её, — женщина на ветке легла на спину: вспомнила Су Сиянь. Это уж вряд ли. Обойти такую, как она? Хах. Тут же женщина дёрнулась, постаравшись тихо наклониться ниже под шум нежного ветра. Этот мальчик! Точно! Вот кого он напомнил! Это аккуратное личико… родственник? Шэнь Цинцю никогда не интересовалась личной жизнью «соперницы». Их отношения едва напоминали соперничество, да и на дружбу не походили. Но Шэнь уважала её: Су Сиянь была примером силы. Любовь к одному демону погубила её. Жалеть уже нечего!

Знал ли Ло Бинхэ, кто его родители? О да, объединив Три Царства, он подчинил и другие школы. А оставшись здесь, пустил там всё на самотёк. И что? Он должен чувствовать укоры совести? Если люди и демоны придут к согласию и без него, так и быть, а нет, пусть поубивают друг друга. Но к чему это? Мастер Учэнь рассказал ему кое-что интересное, так что Ло Бинхэ знал о своих настоящих родителях.

— Ты говоришь о Су Сиянь? — о, точно родственник?

Эх, Шэнь Цинцю, не сразу, но ты поймёшь, как именно они связаны.

— А? Да, наверное. Мало кто помнит её имя, она то ли исчезла, то ли умерла, — глупенькая, не заметила, как мальчишка кулаки сжал. Ох, и тяжко ей будет, попади они вместе на Цинцзин. Но лорд тоже не заметила, только свалилась с ветки, ибо любопытство сгубило кошку. Придётся теперь пьяненького строить!

— Оя, оя-я-йа, — потерев затылок, свалившийся заклинатель встал и дружелюбно улыбнулся.

— Кто вы такой?! — девочка скрестила руки на груди.

— Я? Ха! Кто ты такая, маленькая красавица, чтобы задавать мне этот вопрос? — Ло Бинхэ сейчас слаб, но он всё ещё может оценить уровень силы кого-либо, даже если это лорд, который тщательно скрывает свою личность. Но таких он не припомнит. Маскировка? Логично. Но кто мог оказаться перед ними? В его первый отбор из лордов никто не спускался к желающим до финального отбора. — Я просто отдыхал после тяжелого дня, первым сюда пришёл, — мужчина важно пригрозил пальцем. — А обсуждать людей за их спинами так недостойно! — он похлопал себя по поясу, сначала растерявшись, а потом снова расслабился. Кашлянул в кулак, недовольно посмотрев на свою ладонь.

— Никто ничего дурного не сделал, — девчушка топнула.

— А вдруг ты просто льстишь? Если кто-то из адептов Цинцзин проходил бы мимо и заподозрил бы тебя в подобном, он бы, не страшась наказания, обязательно рассказал бы всё лорду, — Шэнь покачала головой. Девочка покраснела, надув щёки, но ничего не сказала. Неужели дорога на Цинцзин так легко закроется? — Впрочем, мне всё равно. Пойду я, — сжав кулаки, мужчина ушёл в тень деревьев. Ребята спокойно выдохнули, но не нашли рядом А-Ло.

Несмотря на полученное удовольствие от своей шалости, Шэнь выругалась сразу, как только поднялась чуть выше по горе. Да и место тихое, едва ли ухоженное. Присела на камень и посмотрела на ладонь. Быстро развила ядро, сохранила молодость, но некоторые проблемы со здоровьем остались при ней. Кровь. Шэнь достала платок, вытерла руку и сожгла несчастное доказательство своей слабости. А затем устало опустилась на землю, прислонившись к камню. Статус лорда обязывал вести благородно, по этикету. Такие вылазки были отдушиной и данью радостям нелегкого прошлого.

— Гунцзы, вам плохо? — молодой господин? Стоп, это кто сейчас к нему обратился? Родственничек Су Сиянь? Хотя это только догадка, Фэй бы вряд ли допустил его до отбора, а может дружище теряет хватку?

— О, А-Ло, да? — мальчик нахмурился, но не стал возмущаться, подошёл ближе, раз не стали прогонять. — Со мной всё хорошо, извини за беспокойство, — заклинатель довольно красив… ах, да, перед ним лорд. И Ло Бинхэ должен выяснить, какой именно, может пригодиться. Вряд ли Шэнь Цинцю, пусть и женщина, станет устраивать маскарады. Пока мальчик думал, что перед ним глава пика Цзуйсянь, тот ещё был пьянчуга. — Я удивлён, — Шэнь поднялась без опоры, — ты поднялся аж сюда, это уже достижение, — и с интересом обошла мальчишку. — Многообещающе, — и похлопала того по плечу. Мальчик быстро сформирует ядро при должном усердии.

— Благодарю, гунцзы, но не обнадёживаете меня зря… — Ло Бинхэ обернулся, но лорда уже не было. Внешне мог только нахмуриться, а про себя знатно выругался. Ничего не выяснил! Ничего!

— Шицзунь! — Мин Фань и Нин Инъин хмуро поглядывали на своего учителя. Но резко их лица переменились. — Нашли кого-то интересного? — ученица заинтригована больше всех. Ух, хотелось ей однажды стать такой же, чтобы позволять подобные шалости и уходить безнаказанной. Тан Юэмэй молчаливо стояла позади. От этих двоих сложно что-то скрыть. Точно… первые ученики, они такие, привязанные всем сердцем и преданные до невозможности.

— Возможно, — Шэнь Цинцю скрыла улыбку, отпив чая.

— Месяц? — Мин Фань снова серьёзен. Позволяя эмоциям взять вверх, он тут же вспоминает, что должен оставаться собранным и хладнокровным. Поэтому иногда казалось, что у него не все дома: приступы смены настроения довольно часты, хотя за последнее время проявляются реже и в узких кругах.

— Две недели, — строго отчеканивает Шэнь Цинцю, и весь добрый настрой Инъин пропадает.

— Две недели? — переспрашивает она.

— Да, в этот раз не будем сюсюкаться. Приступайте, как только закончится отбор, — все трое послушно склонили головы. И так каждый раз. Теперь надо с остальными учениками говорить, некоторые отправить на другие пики на это время. И снова некоторые лорды будут недовольны. Но уже привыкли. Им не понять методов Шэнь Цинцю, но пока она взращивает достойных заклинателей, всё хорошо.

Последнее испытание заключалось в том, чтобы собрать в бездонный мешочек как можно больше безобидных, но очень вредных духов. Их отлавливают специально для отбора. В лесу меж пиками Цяньцао и Кусин устроили несколько обитаемых мест, оставили ограниченное количество заколдованных для поимки горшочков. Естественно, кто соберёт и принесёт больше всего, молодец. Но лорды наблюдали за ними при помощи одомашненных фениксов, слабых в сравнении со своими дикими и более священными собратьями. Ведь нужно учитывать и то, как они проходят испытание. Способности, характер, удача — нельзя оценивать по одному критерию.

Лорды же ждали у выхода из леса. Перед ними было двенадцать зеркал, двенадцать фениксов парили над лесом.

— Двадцать уже сдались… как мало в этом году учеников, — Шан Цинхуа о делах школы размышлял вслух. — Юэ-шисюн, — он усмехнулся, — я заберу этих никудышных, пусть будет польза, — конечно, дело вовсе не в милосердии, а в рабочих руках. Никто из лордов отшучиваться не стал, поскольку пик Аньдин отвечал за достойную и комфортную жизнь школы.

— Да будет так, — Цинъюань кивнул, улыбаясь. И посмотрел на справа сидящую от него Шэнь Цинцю. Та, даже наклонившись вперёд, закусывая губу, выглядела грациозно и благородно. Но становилась куда притягательнее.

— Что такое, глава? В этот раз весьма интересно, — кто-то разбил горшочек и даже выругался.

— Кого-то присмотрела? — Юэ улыбнулся шире.

— Вон тот мой!! — только вместе с Шэнь Цинцю и Лю Цингэ указал на одно и то же зеркало. Переглянулись, метнув пару молний. И ничего! Лю Цингэ махнул рукой, прекрасно понимая, что глава поддержит её.

— Лю-шиди, неужели я такая злая? — женщина раскрыла веер, пряча азартную ухмылку. — Давай предоставим ему выбор, — она сложила веер и хлопнула в ладоши. — Может, кому-то ещё приглянулся этот мальчик? Давайте, не стесняйтесь, пусть выбирает, — шутливое или серьёзное предложение?

— Раз ты так настаиваешь, — Лю Цингэ хотел плюнуть ей в ноги, но воспитание не позволяло. Они неплохо помогали друг другу до одного случая, после которого Цинцю никак не могла убедить его, что не собиралась убивать шиди, а разобралась с жалким демоном. Труп того демона, кстати, развеялся слишком быстро, так что доказательств невиновности у неё не было. Ещё Шан Цинхуа видел, но Лю Цингэ всегда считал оного прихвастнем Цинцю.

— Ах, шицзе, такой способный вряд ли захочет трудиться не покладая рук, — лорд Шан рассмеялся. — И вряд ли захочет посвятить себя аскетизму, — лорд пика Кусин даже не удостоил эту язву взглядом. Он никого не выбирал, он всем давал шанс. Поэтому многие его ученики даже не участвовали в отборе, они приходили к подножью хребта с одной целью — стать аскетами.

Что-то в ответ съязвили Лорды последних пиков. Главный пьянчуга их школы обещал Цинхуа порубить на куски, как только тот выберет преемника.

— Тогда мы с главой тоже предложим, Шэнь-шицзе — лорд пика Ваньцзянь, Вэй Цинвэй, то ли улыбнулся, то ли поджал губы.

— Правда? — только сейчас она посмотрела на Юэ Цинъюаня. Тот кивнул. — Ох, тогда у меня нет и шансов, — лорд села ровно, прислонившись к спинке стула. — А, Цинци, — снова наклонилась, чтобы высмотреть сидящую на левой стороне подругу, — предложи и ты! Такой шанс мальчик не упустит! Обставим шисюна, — и заливисто, но вместе с тем ехидно рассмеялась.

— Цинцю! — Цинци даже вскочила. — Должен же быть предел твоему бесстыдству! — и тут же села на место под взглядом Юэ. Почему они ей всё прощают? Как она может вести себя благородно и достойно, когда пользуется всеми возможностями поставить свой статус под угрозу?! Да, только Шэнь Цинцю так могла.

— Я же пошутила, — насмехается! Только она может так играть на чувствах близких.

— Не будь это я и ты, убила бы! — потому что скажи кто-то другое, отправился бы в путь по Жёлтой реке. Только ей позволено так шутить. Издевается, а вместе с тем по силе пятая; Юэ, Лю, Вэй и Ци проявляют снисхождение. Глава про себя вздохнул: хорошо, что лорды друг друга понимают вне зависимости от нюансов взаимоотношений между собой.

Дальше ожидание прошло в тишине, как всегда. Все отходили от резкой наглости и язвительности их холодного сердцем лорда. Словно обрушилась лавина и улеглась. Испытуемые выходили одни за другими, а за самыми безнадёжными отправили заклинателей двенадцатого пика.

— Сейчас я зачитаю имена тех, кого выбрали на пик… — сначала объявляют имена тех, кому посчастливилось быть выбранным хотя бы на один пик. Тем, кому не повезло попасть ни на один, предстоит вернуться домой или остаться у подножия двенадцатого пика. Там некоторое время за провалившимися наблюдают: могут отправить домой без единого шанса, могут дать рекомендацию на Аньдин или Кусин, редко на Цзуйсянь. Но в этот раз всех бедолаг забрал Шан Цинхуа — рано радуются.

Прошло некоторое время.

Осталось двенадцать человек. Как символично. И среди них та маленькая и глупенькая красавица! Да, просто так уступать её Цинци не хочется.

— Сейчас я зачитаю ваши имена по очереди, сразу же назову имена лордов, которые вас выбрали. Вы же свой выбор тщательно обдумайте!.. — главный помощник Юэ Цинъюаня равнодушен и спокоен, как всегда. Он не торопился, чеканил каждый слог. Лорды внимательно наблюдали за реакцией каждого отличившегося.

Когда дошла очередь до Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю украдкой посмотрела на него, не поднявшего головы. Неужели не хочется посмотреть и оценить лордов Цанцюн? Своё имя она попросила назвать последним. Странно, назвали шисюна, третьего шиди и Лю-шиди, даже лорд Цзуйсянь присоединился к игре. И с каждым именем мальчишка становился всё более хмурым. Даже возможность стать учеником главы школы не прельщает?

— Шэнь Цинцю, — как только прозвучало её имя, мальчик повернул голову к ней. Он смотрел не наугад, он знал, точно знал, куда повернуть голову. Шэнь удивилась, но ей повезло, что она скрывала лицо за веером. Только вздрогнувшие брови выдали женщину на мгновение. Кроме этого Ло Бинхэ никто не видел.

А он, между тем, выйдя из леса, окинул всех лордов кротким взглядом, запомнил каждого. Пытаясь понять, кто именно упал с ветки. Всё гадал и гадал, пока не столкнулся с взглядом Шэнь Цинцю. О, если бы он не знал, на кого смотрел!.. Лорд не выдала себя, просто удивилась его жесту. Но этот взгляд! Слегка высокомерный, снисходительный, отчего-то заботливый и чуть-чуть… добрый? Только сейчас его ещё и оценивали.

Ло Бинхэ опустил голову, пряча улыбку. Ох, чувство радости наполнило сердце. Была ли эта радость доброй или злой? Не имеет значения!

Время на раздумья окончилось, помощник главы Ту Хай потребовал заявить о своём намерении уверенно и твёрдо. Голос той самой девочки не дрогнул, она с сомнением глянула на лорда Цинцзин и произнесла имя главы пика Сяньшу. Шэнь снова удивилась: как так? Ло Бинхэ даже не повернул головы в сторону красавицы. Та хотела объединиться с ним. Он согласился, но при условии, что она не выберет Цинцзин, если предоставят такую возможность. Понравившийся мальчик в одночасье напугал её, но никто этого не видел, а значит, и доказательств у неё нет.

Зато теперь Шэнь Цинцю видела, что девчонка двух недель не продержалась бы.

— Ло Бинхэ смиренно просит принять его на пик Цинцзин! — он поднял бы голову, если бы сидел напротив Шэнь Цинцю.

Эта часть церемонии закончилась. От двенадцатого до первого: каждого лорда провожали, стоило тому поклониться старшим и забрать талантливых учеников, если имелись. Вот и минус высокого статуса: сидеть ровно и дожидаться своей очереди.

— Всего доброго, глава, — она поклонилась Юэ Ци и посмотрела на Ло Бинхэ, успевшего поклониться главе и подняться. А на лице и намёка на недовольство нет. Неплохо. — Идём, — мальчик рассматривал всё вокруг, пытался быть незаметным. Да и странно было бы, если бы не хотел всё рассмотреть. Но что-то в этой школе Цанцюн отличалось от его родной и той, что была во втором мире. Здесь чувствовалась истинная гармония, энергия, которая неустанно двигалась по строгим направлениям. Особенно чётко это видно под ногами, где каждый шаг любого человека вызывал небольшое сияние, тут же затухающее, возвращающееся в поток.

— Прекрасно, — слово само сорвалось с уст, Ло Бинхэ сжался от признания собственной неосторожности.

— Хм? Всё же ценитель красоты? — аристократы, так за глаза называют адептов Цинцзин, любого аристократа по крови они обойдут и не покраснеют. Ло Бинхэ не стал отвечать. Признаться честно, он боялся: всё повторится — выльют горячий чай и унизят, как будто он пустое место.

— С возвращением, шицзунь, — у ворот моста на зелёный пик их ждали двое. Он не мог не узнать. Но не только Нин Инъин, но и Мин Фань казался другим. Ранее отобранные ученики: две сестры-близняшки и тот мальчишка У Фэнминь — прибыли. И вот ещё один, отличившийся, выбрал их пик. Однако указания учителя распространяются и на него.

Никто не облил Бинхэ чаем. Даже больше! Прошло несколько дней, а он так и не столкнулся с Шэнь Цинцню вновь, она не приходила на тренировки новичков. Между тем, Нин Инъин не без помощи тётушки Тан гоняла сестёр, как могла. Бинхэ видел, что ей неприятно. И не мог понять. Вот если бы Шэнь Цинцю был мужчиной, всё стало на свои места. А сейчас что не так? Почему они издеваются над ними, ради чего?

Этот Мин Фань не разошёлся так, как прошлый. Бинхэ кормили, пускали в общую спальню, но при этом дали форму не того размера, поддержанные учебники. Провоцировали на споры и драки. Мин Фань и тётушка Тан наказывали его даже больше, чем У. Изменения есть, но такие жалкие. Ему снова достался плохой учитель?

Однако он не тот, что был раньше. Терпел, пока дело не дошло до кулаков. А там, сдерживаясь, он повалил всех своих обидчиков, новых и старых. Только Мин Фань в этот раз оказался сильнее и умнее. Он проиграл Мин Фаню! Логично?

— На колени! — голос тётушки Тан всегда груб и твёрд. Мин Фаню и Ло Бинхэ пришлось опуститься рядом. Они косились друг на друга, стараясь не поворачивать головы, чтобы не разозлить её ещё больше.

— Смелости и сил поколотить всех хватило, — они увидели подол ханьфу своего учителя. — А посмотреть мне в глаза слабо? — глубокий, будоражащий, но строгий, резкий и холодный, как мороз, голос так и провоцировал возмутиться. Ло Бинхэ поднял голову, но ничего не сказал: снова прячет лицо за веером.

— Простите, шицзунь, я посмел увлечься и переборщить, не углядел за остальными, — Ло Бинхэ не собирался смотреть на Мин Фаня, но разве слова этого ученика не странны…

— Да, я вижу, пали, как будто ничему и не учились. Ло Бинхэ только-только пришёл на пик. Сколько прошло? Две недели. А вы… — остальные даже плечи опустили, пусть это было жестокой игрой, им стыдно за свои способности. — Ло Бинхэ, тебя разве не учили почитать старших? Как ты посмел? — сначала он не мог понять, о чём она думает. Но встретившись с этими серыми глазами снова, мальчик узнал ловушку. Начнёт объяснять, даже доказав, будет наказан. Он не поднимется в её глазах начав жаловаться. Просить прощения? Да, так правильно, логично. А сердце бьётся бешено от злости.

— Шицзунь! Я почитаю и вас, и старших братьев, и сестёр, тётушек, дядюшек. Если я делаю что-то неправильно, почему мне никто не говорит. Значит, за мной нет ошибок, — собственный голос, которому только предстоит измениться, раздражал. Как будто плачется! — Я терплю издевательства и насмешки ни за что. Разве есть другой способ защитить себя? — Шэнь Цинцю сложила веер, сложив ладони ниже груди. Но на лице её не было и намёка на какую-то определённую эмоцию.

— Что мешало тебе обратиться к лорду за справедливостью? — тётушка Тан казалась её неизменной тенью. Растерянность отразилась на лице ученика Ло. Все мальчишки осторожно поглядывали на него. У, который помогал ему защищаться, выглядел более бодрым. Какое-то предчувствие твердило, что всё будет хорошо.

— Шицзуню либо нет дела до этого, либо шицзунь действительно не знала, — нет дела — значит, спускает с рук. Так можно понять этот резкий и наглый тон, но мальчишка всё ещё выражал почтение, не позволяя себе повышать голос.

— Ты! — дёрнулся Мин Фань.

— Ммм, — Шэнь Цинцю улыбнулась, а затем посмотрела на У Фэнминя. — Что скажешь? — мальчик покраснел. Сейчас шицзунь похожа на богиню, кажется, он забыл про сложившуюся ситуацию.

— Этот ученик думает, шицзунь глядит дальше, чем могут эти ученики, — он сказал первое, что пришло в голову. Точнее его семья наставляла говорить так в щекотливых ситуациях. И память простака не подвела.

— Какого милого льстеца я привела, — Шэнь Цинцю рассмеялась, спрятав лицо за веером. — Мин Фань отведи товарищей на Цяньцао, больно вы разошлись. А ты, — она посмотрела на Ло Бинхэ, — зайдёшь ко мне, как вернёшься, — она прошла мимо. Так близко, и всё же не задела и краем подола его одежды. Только лёгкое дуновение задело его щеку. Мимо прошла и тётушка.

— Ты чего, братец Ло, вставай, — У помог ему. — Ты такой крутой, — шепнул, чтобы не привлекать внимание старших. — Тебе не кажется, что здесь что-то не так? — Бинхэ посмотрел на него с неким снисхождением. Из-за собственных предубеждений в какую-то хитрость верить не хотелось. Но ни другие, ни Мин Фань больше не пускали яд.

— Шисюн, — Ло Бинхэ будет отвечать тем же.

— Ты уже всё понял, будь добр, помолчи, — если так подумать, это Мин Фань и внешне куда приятнее и благороднее. А оглядывается так, будто он, Ло Бинхэ, клоуна из себя строит. Ха! Какой бы Шэнь Цинцю ни была, всё разворачивается интереснее ожидаемого.

Никто не сказал лишнего, У не пошёл с ним, отправился в дом учеников. Хижина же Шэнь Цинцю находилась в глубине бамбукового леса. Ноги сами привели Бинхэ к нужному месту. В прошлой жизни учитель не особо следил за внешним видом своего домика, зато внутри была дорогая отделка. Играл со смыслом — смешно! Но теперь Ло Бинхэ удивился: небольшой двухэтажный дом выглядел соответствующе статусу, никакой лишней роскоши. Внешне. А что внутри? С крыльца спустились близнецы вместе с Нин-шицзе. Близнецы выглядели счастливыми.

— О! Ло-гэгэ! — одна из близняшек кинулась к нему. — Ты представляешь, шицзунь похвалила нас и даже прощения попросила, — её глаза сияли восхищением и безмерным уважением.

— Ли Сяси! — Нин-шицзе добрая, но может быть строгой.

— Простите, — близняшка отскочила к сестре.

— А-Ло, как твои раны? — старшая ученица выглядела уставшей, но от неё исходило завидное чувство радости, будто всё вернулось на свои места. Значит, хитрая игра на выдержку?

— Какие раны, Нин-шицзе? Этот ученик здоров, — он улыбнулся, и Инъин улыбнулась в ответ, кивнув.

Только вот не сразу мальчишка постучал, давая о себе знать. Прислушался: тихо, даже слишком. Его не могли не заметить. Или Шэнь Цинцю погружена в свои мысли настолько, что не заметила? Где тогда тётушка Тан? Или она не всегда рядом?

— Шицзунь! Ло Бинхэ явился, как вы и велели, — хороший ученик обязан почитать своего учителя и слушаться во всём, а также достойно себя вести. Только ответа не последовало.

Не успела Шэнь поесть, как пришла Инъин с близняшками. Те сразу постояли за себя, но их помучили отведённое время. Завтра вернутся остальные ученики, которым не по душе такой метод своеобразного посвящения в ряды адептов Цинцзин. Еда вкусная, но вот желудок совсем не рад, а потому Цинцю согнулась от боли, прикрывая рот ладонью. Развила ядро вовремя, болезнь дальше не пойдёт. И развила ядро поздно, чтобы излечить недуг. Из-за рано явившихся учениц она не успела принять лекарство. Всё, что сейчас было нужно, чтобы Ло Бинхэ ушёл. Через силу она проглотила всё, что шло наружу.

— Шицзунь?! — он наверняка столкнулся с соученицами.

— Заходи, — она спрятала лекарство в тумбочку комода и обернулась. — Присаживайся, — и указала на подушку у столика.

— Этот ученик не посмеет сидеть в вашем присутствии, — живот крутило от боли. «Смотрит под ноги, хорошо», — не спеша она подошла и села за столик. Мягкая подушка. Сидеть на коленях неудобно, но устраиваться по-другому нет сил. И снова указала на место рядом с собой, чтобы разделял их только угол стола. — Благодарю, — два раза повторять не надо.

— Чем ты руководствовался, выбирая пик Цинцзин? — хотелось сжать кулаки, но женщина терпела. Оставалось про себя молить, чтобы ученик не распинался долго. Небеса, смилуйтесь, пусть он оправдает её ожидания и не станет топить её сознание в красивых и льстивых речах.

— Знаниями, — Ло Бинхэ краток. У него тоже есть вопросы.

— Но ты не знал, что я женщина. Это как-то ущемляет тебя? — только один взрослый мог знать, тот молодой господин. Он понял ещё вовремя церемонии, нет смысла наигранно удивляться.

— Я удивился вместе с остальными не знавшими, но это никак не ущемляет меня. Я счастлив быть вашим учеником, — он не стал смотреть на неё, рассматривал руки, едва подрагивающие. Что-то не так?

— Даже после двух недель насмешек, провокаций? Даже когда всё понял? — поднял голову, столкнулся с этими серыми глазами. Его не недооценили, но и не переоценили. Сердце замерло, хоть серые глаза и казались равнодушными. Кажется, такой же трепет он испытал очень и очень давно. Только тот трепет был обманчивым, а этот будоражил, как первая победа в мире демонов давным-давно.

— Так будет всегда или это представление только для новых учеников? — и всё же она говорила расплывчато, он не мог перестать сомневаться.

— Как долго я продержалась бы на этом месте, если бы издевалась над своими учениками? — приложив палец к губам, Цинцю улыбнулась. Этот человек всегда красив и притягателен, кем ни был; Ло Бинхэ опустил голову. А про себя женщина подумала, что с лёгкой руки Юэ Ци она продержалась бы долго, издеваясь над учениками сколько угодно. Даже страшно подумать, что на такую дорожку хотелось свернуть.

— Простите, — Ло Бинхэ отсел и поклонился, лбом касаясь ладоней. Глубокий поклон? Такого выражения почтения лорд не ожидал.

— Уходи, — тошнота снова подступила. Ло Бинхэ удивился резкой смене настроения. Не сразу разобрал услышанное. — Я сказала… — Шэнь закрыла рот. Нужно было встать и добраться до ночного горшка. Ло Бинхэ уже подскочил.

— Шицзунь! — он не стал мямлить, быстро сообразил, что нужно. На радость этой женщине горшок был чист. Кажется, из неё вышло почти всё, что она съела. — Шицзунь, позвать лорда Му? — других лордов лечит только он, а в его отсутствие это позволено лишь двоим из его учеников. Шэнь посмотрела на него, прикрыв рот. Ло убрал горшок и снова оказался рядом, опустившись на одно колено. Эта смесь негодования, раздражения, смущения и в то же время не высказанной благодарности понравилась ему. И тут же он в себе разочаровался. Хм, кажется, Ло Бинхэ начинает догадываться, почему тот Шэнь Цинцю никогда бы не пошёл за ним. Если он решил попытать счастья здесь, должен отпустить прошлое. Не нужно забывать, просто отпустить.

— Там, — Шэнь взмахнула пальцами, и верхний ящик комода отодвинулся. Ло Бинхэ послушно подошёл и удивился содержимому: только сосуд с лекарством. Да, внутри дом обустроен по статусу, не больше, не меньше. И снова опустился на колени перед учителем.

— Лорд Шэнь! — к явившейся тётушке Ло Бинхэ почему-то почувствовал злость и раздражение.

«Как можно где-то шляться, когда твоя госпожа не здорова?» — но посмотреть не решился, иначе выдаст себя.

— Воды, — женщина тут же повиновалась. Цинцю достала платок и вытерла рот, а затем сожгла платок. Хотелось избавиться от раздражения, применив хоть толику силы.

А он и с места не сдвинулся. Цинцю покачала головой.

— Вот, — Тан подала чашу. — А ты не смей кому-то говорить об этом! — она обратилась к ученику со строгостью и раздражением.

— Юэмэй, можешь идти, — столкнувшись с нечитаемым взглядом лорда, заклинательница поспешно поклонилась и поспешила покинуть. — Кажется, ты посмел злиться на тётушку, — Шэнь усмехнулась.

— Нет! То есть… — Ло Бинхэ не знал, чего ожидать. Ему не нравилось, что он не может предсказать действия Шэнь Цинцю. — Разве тётушка Тан не должна быть с вами всегда? — осторожно, исподлобья посмотрел на учителя.

— Ммм, вот оно что, — ха, она всегда рядом, но не настолько, чтобы Цинцю хотелось держать её при себе и в этом доме. — Я ведь не императрица, чтобы при мне всегда кто-то был, — чистый смех. Бинхэ засмотрелся. Цинцю поставила чашу на стол: — Ло Бинхэ, какой урок ты извлёк из этих двух недель? — точно заметила, но не стала делать замечаний. Ученик опустил голову.

Почитать старших? Слишком просто. Почему интуиция говорила, что в нём разочаруются, скажи он так. Да и нелогично, раз он всё понял. Стоит рискнуть и озвучить мысль?

— Я не должен терпеть безосновательные нападки и оскорбления? — всюду пахло бамбуком, а ещё имбирём и гречихой. Если подумать, ему когда-то тоже нравился бамбук. А ещё он любил запах горящей древесины и горького дыма. И запах еды, которую готовил. Только во время приготовления пищи он мог позволить себе расслабиться и улыбнуться от всей души.

— Правильно, молодец, — рука Шэнь Цинцю опустилась на голову и растрепала волнистые волосы. — Во время тренировок не забывай их убирать, — волосы, конечно, ему теперь далеко до того, чтобы держать их распущенными во время боя. — Возвращайся, сегодня вам выдадут новую форму и учебники, — лорд мягко, но ловко поднялась на ноги. От болезненной бледности не осталось и следа.

Выйдя из этого дома, дойдя до дорожки, скрывающейся в тени бамбука, Ло Бинхэ обернулся. За долгое время в его глазах отражалась истинная радость. Эта Шэнь Цинцю другая, она точно будет лучше кого бы то ни было.

И хоть Ло Бинхэ повезло, последующие два года видеть своего шицзуня так часто, как хотелось, не вышло. Он усердно учился, даже слишком усердно, заставив Мин Фаня попотеть. Подлавливая их на этом, Шэнь смеялась. Кажется, говорить о том, как мило и интересно за ними наблюдать, вошло в привычку. Она спрашивала при Мин Фане несколько раз: не хочет ли Бинхэ занять его место? Но этот ученик не выказывал заинтересованности в управлении пиком. У него определённо другие планы на будущее.

Вместо этого он, опираясь на воспоминания того Шэнь Цинцю, пошёл на очередной риск. Дал поймать себя за готовкой сестрице Нин. От той о кулинарном таланте ученика узнала и Цинцю. Попробовала-таки. Понравилось. Хотя, как он понял, дело было в другом: в доме учителя ослаб запах лекарства. Му Цинфан, навещающий её, стал уходить более радостным. Впрочем, как и глава. И это благодаря ему, Ло Бинхэ.

— Шицзунь, всё хорошо? — он сам приносил еду и уносил её. А заодно и получал индивидуальные замечания по своим тренировкам и совершенствованию в четырёх искусствах. У него хороший слух, потому овладел несколькими инструментами. Ещё пара лет — и по способностям и результатам он станет лучшим учеником Цинцзин.

И голос тоже был, но об этом Цинцю не говорила. Но Бинхэ знал, что она слышала. И ей точно понравилось.

— Мм, да, на Сяньшу что-то не то съела, и только, — юноша мог быть настырным, а потому легче было признаться, чем терпеть те минуты, когда Бинхэ становится нетерпимо прилипчивым. Он отвернулся, нахмурившись. Вот же! Шицзунь чересчур вежлива. Если бы он мог сопровождать её… ей бы не пришлось, скрываясь тут ото всех, терпеть боли. Упрямая женщина! Иногда так раздражает. — О! Точно! Кажется, ты уже поднабрался опыта. Не хочешь отправиться с шицзунем на задание? Кажется, случай весьма интересный, — о да, если Ло Бинхэ угадал, случай был знаком и интересен. А ещё интереснее, как всё пойдёт в этот раз.

— Не посмею отказаться! — замечательный ученик широко улыбнулся, подав учителю чай. Хотелось наблюдать за ней, сев за стол и подперев голову, но можно только стоять в стороне.

Как ни странно, а это дело совсем не о Кожеделе. С ним разобрались люди лорда Фэй. На задание с учителем отправились Мин Фань, Нин-шицзе, взяли даже У Фэнминя, и ещёнесколько старших учеников. Ещё больше он удивился, увидев учителя верхом. Она уверенно держалась в седле, смотря на всех несколько высокомерно. Даже спустя несколько дней пути, она не выказывала недовольства. И никто не смел пожаловаться.

Они прибыли к границам земель, что под защитой Цанцюн. Город Шанъи небольшой, стоит у подножия святой древней горы, куда давно не ступала нога человека. Логично было бы оставить это место, но люди продолжали здесь жить. Многие заклинатели бывали здесь. Они остановились у главы города, который не выглядел злым и избалованным. Наоборот, старик был слишком хорошим.

Как выяснилось, люди пропадали без следа, бродячие заклинатели, ступив на гору, возвращались редко, с помутнённым рассудком. Заклинатели из мелких орденов также исчезали бесследно.

— Вы писали о яо-ху, а из ваших слов следует, что речь идёт о более опасном существе, или даже существах, — стоящие в ряд ученики не смели шелохнуться. Старик испугался грозного и безжалостного голоса. — Вы не просто поставили меня в неловкое положение. Вы подвергли доверенных вам жителей города и моих учеников серьёзной опасности, — Шэнь Цинцю раздавила небольшую пиалу в кулаке. — Почему горный лорд, бессмертный должен отчитывать старого человека при почтенной должности? — мужчина встал на колени, и к его рукам упали окровавленные осколки. — Прочь с глаз моих и носа не показывайте! Старый дурак, — она посмотрела на ладонь, цокнув.

— Шицзунь, — Ло Бинхэ тут как тут! Он поспешил достать специальные иглы, при помощи которых достал мелкие осколки. Нин Инъин тут же достала лекарство для обработки и бинты.

— Какие будут распоряжения? — Мин Фань растерялся. Не опаснейшая из лисиц-оборотней, а что-то более угрожающее! Готов ли он? Спокойствие Ло Бинхэ раздражало.

— Мне стоило бы отправить вас всех на пик и дождаться как минимум двух лордов. Но если я вас отпущу и вас поймают?.. — Нин Инъин закончила со своей работой: не давит и удобно. Женщина кивнула, улыбаясь. Нельзя пренебрегать мелочами в их воспитании даже сейчас.

— А кто нас может поймать, шицзунь? — ученица не хотела знать ответа.

— Яогуай. Возможно, не один, — обычно это были животные, погибшие из-за жестокого обращения, и они желали мести. Или падшие жители Небес, которые снова хотят стать бессмертными. Призраки животных тоже к этому стремились, но их всегда убивали до того, как они станут ближе к такой невероятной цели.

— Местные замучили лисиц, живших на горах? — Ло Бинхэ посчитал это логичным. К тому же по дороге к поместью он видел много курятников, почти пустых. Приближалось лето. Лисицы, которые зимой могли прибегать в город за курами, могли оказаться пойманными поголовно, времени прошло достаточно. А раз гора священна, то и животные на ней тоже, что в некотором роде приближает их к яогуаям второго типа.

— У, Нин и Ло, расспросите жителей, аккуратно и непринуждённо, покажите, чему научились на уроках красноречия, — Шэнь Цинцю махнула на выход. Ученики поклонились и поспешили выполнить задание учителя. Остальные ученики продолжали стоять смирно, не смея тревожить думы лорда. — Яогуай… — хорошо, что вино она держала левой рукой, так как взмахи веера помогают сконцентрироваться. — Мин Фань, как они вернутся, отправимся на гору, — веер замер.

— Шицзунь! — Индун встрепенулся. — Вдвоём? Вы сами сказали, что это опасно, — ей пришлось вскинуть забинтованную руку, так как жёсткий взгляд на этого упрямца не действовал. — Простите… — занял своё место.

— Нин Инъин не хватает опыта, что уже говорить о Бинхэ и Фэнмине. А вы, — задержала взгляд на каждом из присутствующих, — останетесь патрулировать границу города с горой, раз так рвётесь, — их искреннее доброе намерение приятно, но нужно здраво оценивать свои способности.

Скорее всего, старик напуган, но не просто напуган. Он в сговоре с Яогуаем? Через Шанъи многие заклинатели держат путь, стало бы давно известно о их пропаже. Следовательно, демон никого не упустил, а старик нагло солгал. Написал о яо-ху, чтобы один сильный заклинатель точно прибыл, и пожравший его в итоге яогуай затих на некоторое время. Вероятность того, что она ошиблась, мала. Стоит пойти на гору и не затягивать. И на всякий случай…

— Мин Фань, отправь письмо на Цюндин, главе стоит быть в курсе, — Шэнь налила себе вина. — Пока свободны, — в зале она осталась одна.

Ло Бинхэ не строил из себя невинного барашка, но и без того его ещё детское лицо располагало женщин к разговору. У Нин Инъин было то же самое, но шицзе как будто не понимала этого своего преимущества. Один У Фэнминь решил действовать совершенно иным путём: он стал играть с детишками. Бинхэ сначала недоумевал, но потом смекнул: те точно разболтают, если взрослые что-то скрывают.

— Что удалось узнать? — Ло Бинхэ, Нин Инъин и У Фэнминь встретились у входа в поместье. Но товарищ вскинул руку, не собираясь отвечать на вопрос.

— Нет, друг мой, я сам поведаю шицзуню, что узнал, — и так хитро сверкнул глазами. Левая бровь Бинхэ невольно дёрнулась. Нет, он, конечно, пытается обращать на себя внимания учителя как можно чаще, но не настолько, чтобы портить дружбу с соучениками, особенно этим дураком…

— Пхах! А-Ло, ты такой смешной сейчас, — шицзе пошла за У-шиди, в этой жизни ни он, ни она не пытались привлечь внимание друг друга. Как и в прошлой жизни (до одной поры), Инъин восхищается лордом Цинцзин, а сейчас ещё и стремится быть такой же, так что иная расстановка приоритетов не столько удивила, сколько даже порадовала Бинхэ. В прошлой жизни Инъин как жена быстро надоела ему, но он относился к ней с большим уважением, чем к остальным, так что никто не смел слова дурного сказать.

Сейчас же, если думать о гареме, завести тот снова не хотелось. Он ничего не получил, и в этот раз будет то же самое. К тому же Ло Бинхэ уже решил обратить свой взор на учителя, на радость ему, она здесь женщина, что делает её более ценной и привлекательной. Вот только говорить об этом точно не стоит: получит веером по голове да отправят на другой конец страны. Определённо не то, чего желает душа.

— Что узнали? — глубокий и будоражащий голос, какой редко бывает у женщин, вернул его в реальность. Где бы он ни был, а её точно услышит и увидит. Шэнь Цинцю. Чем больше он узнаёт Шэнь Цинцю, тем больше ему в ней нравится всё.

— Простите меня, шицзунь, я услышала больше комплиментов, чем полезной информации, — Нин Инъин вздохнула. — Но вот что странно, если подмечать детали, то мало кто видел именно лисицу. Были и другие животные, например, черепахи, хотя они здесь не водятся, если только с другой стороны горы, — сама по себе гора не особо и высокая, но широкая, обходить её занимает много времени. Там уже начинается территория дворца Хуаньхуа, и там есть водоём. — Некоторые свидетели говорили о зайцах, а также по одному разу были замечены вол и тигр, — тигр? Девушка выпрямилась, посмотрев на лицо учителя.

Шэнь Цинцю сидела закинув ногу на ногу, опёрлась локтем на подлокотник и подперла голову. Лисы, черепахи, зайцы, тигр и вол.

— Что насчёт собак и петухов? — лиса как-то не вписывается…

Фэнминь выпрямился и ответил на кивок учителя:

— В каждом дворе есть курятники, как минимум один петух и одна собака, как говорят дети, взрослые опасаются лисиц. Но в эту зиму их было мало, тут другое, но связи на первый взгляд нет, — этот ученик был доволен проделанной работой. Ибо если он чего-то не увидел, его учитель обязательно заметит. — Если я правильно понял, здесь чаще подают зайчатину, а не курятину, что приводит к нападению лис, тех в свою очередь травили собаками. В прошлую зиму также развелось много крыс, но котов здесь нет. Какой-то бродячий заклинатель прогнал их на гору, — но дети не могли рассказать, как именно, — так что зайцы повадились сюда… — в этом определённо была связь. Юноша нахмурился: запутался.

— Ло Бинхэ? — лорд посмотрела на него, ничего не ожидая. Она больше удивится, если этот ученик вернётся ни с чем.

— Может ли это ученик подумать ещё немного? Кажется, всё проще, чем хочется представить, — ведь они заклинатели и должны справляться со сложными и невероятными для простых смертных задачами. Шэнь Цинцю изогнула бровь, кивнула.

Прочистив горло, этот ученик высказал свою мысль:

— Возможно, всё началось с яо-ху, которая перед зимой изничтожила весь урожай. Поскольку котов в этом городе почти не водится, а лисица наверняка не выдавала себя, пришлось обратится к помощи заклинателя. Тот прогнал крыс, но лисицу не обнаружил, — все слушали его внимательно. — Как известно, стаи крыс вполне могут поесть и крольчатины, так что зайцами не брезговали. Те сбегали сюда, прямо в ловушки, в итоге голодными оставались лисицы, также попадавшие в ловушки. Возможно, их мучили прежде, чем съесть, — можно было бы снимать шкуры, но гора не принадлежит людям, и лисиц было больше, чем сообщили. А куда девать столько шкур? — Замученные животные затаили злобу и породили яогуая, — Ло Бинхэ сложил руки за спиной.

— А как же тигр и вол? И что стало с яо-ху? — едва, но он заметил, уголок губ учителя дёрнулся. Так просто похвалу не заслужить.

— Простите этого ученика, — Ло Бинхэ же улыбнулся. — Могу только предположить, что яо-ху пала жертвой яогуая, а тигр и вол достаточно сильные животные, чтобы стать отдельными яогуаями. Как я узнал, здесь любят потешаться, дразня животных. Во время зимы старый господин, хозяин этого особняка, потратился на тигра, которого стравливал со старым волом, — Нин Инъин, даже не дослушав, закрыла уши. Законом запрещено издеваться даже над собственным скотом, а тут даже на священных покусились!

— Индун, бери Лао Ая и Лао Гая, задержите главу города, — хорошо, что власть лордов Цанцюн позволяет прибегать к таким методам. Опасно кого-то оправлять с посланием в администрацию провинции. Съедят, и жители забудут вскоре, что их было на одного молодца больше.

— А что с черепахами? — У Фэнминь невинно захлопал ресницами.

— Скорее всего, это безобидные духи. Гора священна, черепахи тоже. Ничего необычного, если они и после смерти решили остаться на горе, — Цинцю устало выдохнула. — Вы трое молодцы. Подкрепитесь, — с учителем остался только Мин Фань. Он отправил письмо на Цюндин: не получат новостей за неделю, пусть шлют помощь, а до этого момента ни-ни. Всё же и из опасных ситуаций Шэнь Цинцю будет заставлять учеников извлекать хоть какие-то уроки.

Главу города и его семейство пришлось связать их вервием бессмертных, чтобы верных и проплаченных слуг приструнить. Значит, количество человек на патрулирование города осталось меньше. Шэнь Цинцю решила, что У Фэнминь, Ло Бинхэ заменят их. А Нин Инъин пусть ждёт чуть подальше от входа в лес.

— Но почему вы отправляетесь вдвоём? Шицзунь, разве это не опасно? — Инъин топнула ногой. Солнце уже село, ночь вступила в свои права, а вместе с ней и создания тьмы.

— Именно поэтому, Нин-шимэй, — Мин Фань скрестил руки. — Слишком опасно. Даже я не на том уровне, чтобы вступать в равный бой яогуаем, а вам куда идти? — Ло Бинхэ нахмурился. Кое-как ему удалось убедить шисюнов поменяться местами и держаться поближе к Нин-шицзе,

— Всё, прекрати, я не плаксу учила и воспитывала, — Шэнь Цинцю спрятала веер в рукав ханьфу. — В лес ни ногой! — учитель и первый ученик скрылись в тени деревьев.

Гора как гора, множество старых деревьев, широко раскинувших свои ветви. Потому трава невысокая, почти не получает солнечного света. Тихо, как и положено, дневные птицы затихли и уснули. Только сверчки трещат. А где остальная живность? Чем выше, тем больше не благодатной тишины, а угрожающей. На эту землю ступила нога не охотника, а жертвы.

Мин Фань послушно молчал, оглядываясь, чтобы прикрыть учителя.

— У нас нет времени ждать, — сказала лорд и только потом остановилась. Мин Фань стоял рядом. — Отскочи-ка на ту ветку, — примеченное ею дерево никому не даровало приюта, значит, никаких змей не обнаружится. И ученик не будет отвлекаться. Когда Мин Фань занял безопасное место, пока безопасное, Шэнь Цинцю достала Сюя и сделала надрез на левом запястье. Яогуай не сможет устоять, учуяв кровь бессмертного с развитым ядром. Мин Фань цокнул языком, он против такого риска. Ведь, если яогуай попробует кровь учителя, не отстанет, пока не сожрёт.

Ветер был тихим. Если демон далеко, придётся подождать. В висках застучало. И у Мин Фаня, и у Шэнь Цзю. Когда в последний раз она сражалась с опасным демоном самостоятельно? Мин Фань может помочь… но всё зависит от стадии развития яогуая. Если будет слишком опасен, отправит ученика прочь. Если слишком опасен, значит один. Если несколько на ранней стадии развития, они вместе справятся.

Земля задрожала: как будто что-то большое стремительно тянулось по земле. Как будто большая сороконожка… Шэнь выругалась, отскочив на четыре чжана от места укрытия Мин Фаня. Тот замер, зажав рот и нос рукой, стараясь не выдать своего присутствия. Нечто непонятное из ниоткуда накинулось на место, где стоял учитель, впиваясь в землю, орошённую кровью. Но он внимательно смотрел: не было никаких ног, нечто длинное, покрытое шерстью тигра. Рогами оно зацепилось за корни дерева; учитель специально там встала до того, как отскочить? Недовольный своим положением яогуай завизжал по-лисьи, но вмиг голос твари приобрёл человеческие нотки.

— Отдай! Отдай мне своё ядро! — подковырнув дерево, яогуай повалил его на бок.

— Уходи, Мин Фань! — сотни талисманов взвились вокруг демона, заискрившись. Чудище забилось о края невидимого барьера. Раны на руке учителя уже нет, но запах крови на руке силён.

— Шицзунь! — он ступил на землю, достав меч. — Как я могу? У нас никого нет… — талисманы опасливо дёрнулись.

— Ядро-о-о-о! — в ответ на рык Шэнь Цинцю сложила новую печать, ударив демона молнией. Именно поэтому Мин Фаню лучше уходить.

— Достань талисманы, сделай барьер шире, — они переглянулись; пусть у демона будет больше пространства для маневрирования. Мин Фань кивнул и скрылся из виду. Шэнь Цинцю снова порезала руку — яогуай взревел так, что распугал всех птиц. Они взлетели высоко за один взмах, привлекая внимания всех людей в городе.

Нин Инъин вскрикнула. Но её крик потонул в диком рёве.

Может, сил у неё не так много, но жизнь бегать научила быстро и ловко. Картина собиралась сама. Три яогуая: замученные лисицы пожрали яо-ху. Иначе как объяснить то, что этот монстр использовал талисманы Цинцю, чтобы призвать огонь? Трава разгоралась плохо, так как роса успела осесть, ветер был слаб. Взмахом руки заклинательница сдула весь огонь на яогуая.

Мин Фань создал барьер вовремя. В голову пришла идея. Но ему нужно быть очень осторожным. Прикусив палец, он поправил талисманы: одно верное заклинание — и получится убить монстра, но это должна сделать шицзунь!

Сюя успешно ранил демона несколько раз. Но пронзить насквозь тяжело.

— Дай… своё… ядро… — похоже, яогуай застрял между стадиями развития, поскольку пожирал и обычных людей. Поэтому его поведение не рационально и он так неповоротлив.

— Сдохни! — Цинцю отскочила на ветку дерева, призывая к себе меч, тем сам нанося раны изнутри, вдоль органов и в глотке. Будь здесь Лю Цингэ, демон был бы уже мёртв. Женщина закусила губу. Яогуай перестал шевелится, тяжело задышал. Но резко дёрнулся, не успела она даже спуститься. Кровь сочилась по её руке вниз, но яогуай дёрнулся в другом направлении. Сначала она не поняла, но, не думая, ринулась за ним.

Мин Фаню страшно, но он нашёл в себе силы не поддаться страху. Выждал и подпрыгнул, чтобы приземлиться на спину твари, врезавшейся о барьер. Их откинуло в сторону, он падал, но его подхватили за талию. Они оказались на ветке очередного дерева.

— Шицзунь! Я создал восьмигранную печать на крови, — да, он чувствовал вину, но рискнул правильно. — Позвольте мне его отвлечь, — поскольку теперь ей самой нужно нанести свою кровь хотя бы на один талисман. Они отскочили в разные стороны: яогуай врезался в то дерево. Да, если его будет кто-то отвлекать, не давая рушить барьер, всё пройдёт гладко. Вопрос: хватит ли Мин Фаню выносливости и ловкости? Одной скорости мало.

— За барьер! Живо! Сам будешь читать! — а вот духовных сил может и хватит, только потом восстановление займёт месяц. Мин Фань удивился. Замер — Шэнь прыгнула на яогуая, придавив. — Не тормози! — крик учителя отрезвил прекрасно. Мин Фань вышел за барьер, занял лучшую из позиций и принялся читать нужную для активизации мантру. Такие печати на заклятья для выпендрёжа со строчками из стихов.

В это время Шэнь Цинцю уже была близка к тому, чтобы выдохнуться. Нельзя было заживлять рану, а то демон быстро переключится на ученика. В глазах чуть расплылось, воздух нагревался внутри барьера. А ещё нужно прислушиваться к голосу Мин Фаня, чтобы вовремя покинуть ловушку. Иначе поджарится вместе с яогуаем. Но тот, будто прекрасно понимая, что заклинатели решили сделать, завертелся на месте и стал уменьшаться, принимая человеческий облик. Да, женщина, полулиса с рогами быка, только не красавица, а труп. Вони нет, поскольку много духовной энергии пожрала. Тварь! Она кинулась на женщину, растопырив когти, увеличивая манёвренность. Шэнь Цинцю оставалось медленно отходить к барьеру, защищаясь, не выпуская Сюя из рук. И почему не получается разрубить эти когти? На ногах и руках яогуая есть раны, оставленные ранее.

— Если я съем твоё ядро, отпущу мальчика… или отдай мне всех, с кем пришла, разойдёмся с миром, — их лица оказались достаточно близко, язык демона прошёл по щеке Цинцю, задев губы. Женщина плюнула ей в лицо: есть ли в слюне яд?

Зря! Зря отвлеклась!

Яогуай усмехнулась: она успела поднять ногу и пихнуть Цинцю.

— Думала, одна пытаешься утомить противника? — Мин Фань дёрнулся, но не прекратил читать. Хотелось бросить всё. Он был готов бросить всё, даже забить на клятву, которую лорд взяла с него. Демон наступила лорду на живот, высунув длинный язык. — Сначала я съем твою печень, — один из главных и сакральных органов у людей, — а потом поглощу ядро, — Шэнь потянулась к Сюя. Противница накинулась, схватив за запястье. И когда та приблизила лицо, Шэнь врезала ей лбом, сначала тихо, затем ещё раз с разгона и повалила ту на землю. Яогуай засмеялась во всё горло. — А ты мне нравишься! — и закинула ноги ей на спину.

— А ты мне нет! — незаметно движения сложенных пальцев хватило, чтобы Сюя разрубила этой твари шею. Руки заклинательницы оказались на свободе, с ногами пришлось повозиться, пока голова яогуая прирастала обратно.

Шэнь Цинцю побежала к барьеру, на прыжок нет сил. Оглядываясь, она кружила вокруг себя Сюя, создавая иллюзию барьера Тысячи Мечей. Над головой пролетел ещё один меч, пронзивший яогуая. Мин Фань не мог воспользоваться своим, поскольку руки всё ещё должны быть сложены.

— Шицзунь! — у этого негодника хватило сил пригвоздить демона к стволу ивы? Шэнь выбежала за барьер, Мин Фань ускорился, дочитывая последние строки. Нужно достать Чжэнъян прежде, чем Мин Фань применит заклинание. Но Ло Бинхэ не дурак, вовремя вернул меч, барьер загорелся священным золотым светом. Яогуай переметнулась к ним, пытаясь прорваться через барьер. Но, вскрикнув, опустилась на колени и взревела. Цицяо сжигало изнутри, а затем всё тело начало осыпаться пеплом. Мин Фаню было неприятно смотреть, но он держался, сохраняя барьер. И даже когда демон развалился на неисчисляемые песчинки праха, не убирал рук от талисманов.

— Мин Фань, достаточно, ты молодец, — первый ученик с шумным выдохом плюхнулся на зад.

— Шицзунь! — и осмотрел учителя. — Ваша рука, — Ло Бинхэ тоже смотрел на неё.

— А ты! — в правой руке она держала Сюя, но левая не настолько ослабла, чтобы она не могла ей шевелить. Звук пощёчины раздался слишком отчётливо! Мин Фань подскочил, встав между ними.

— Шицзунь, усмирите свой гнев, мы ещё не закончили, — нужно запечатать прах. Ученики Цинцзин подвергались наказаниям, но розги и удары ферулами были крайним случаем. А сама Шэнь Цинцю ещё никогда никого не била. Оценивая адекватно, можно было бы взять с собой и Ло Бинхэ. Но как часто выходит, что самые талантливые ни на что негодны в трудную минуту? Этого лорд могла бояться. И сейчас она бы справилась и без помощи Ло Бинхэ. Чем он думал?

— Раз пришёл, — она повернулась и подошла к праху лисицы, — помоги Мин Фаню спуститься. Ждите моего возвращения, — Ло Бинхэ поклонился. Молча. Он смотрел себе под ноги. Да, его избивали много раз. Было больно. И эта пощёчина вызвала гнев, но вместе с ним и непринятие. А ещё она ударила его окровавленной рукой. Но он ничего не сделал, только дал Мин Фаню опереться на себя. Чжэнъян держал наготове.

— Ты не злись на неё, — на горизонте показались крыши домов. Они остановились, Ло Бинхэ резко повернул голову к Мин Фаню. — Признаться честно, не ожидал. Если ты думаешь, что было бы лучше, пойди с нами изначально, соглашусь. Пока мы шли, я всё обдумал: когда ты ступил на гору и как быстро до нас добрался, — да и не секрет, как быстро Бинхэ формирует своё ядро. Два года у него и четыре у Мин Фаня — а старший немного отстаёт. — Но сейчас ситуация была сложная. Вот так ворвавшись в бой ты мог навредить не столько себе, сколько шицзуню, но шицзунь точно не о себе беспокоилась, — странно, но улыбка Мин Фаня не вызвала раздражения, он не врал.

Да, мог навредить. Вложи он чуть больше духовной энергии в Чжэнъян, барьер бы распался.

— Я не смею злиться на шицзуня, — как бы Бинхэ ни старался, голос дрогнул.

— Ага, ты вообще святой, — Мин Фань усмехнулся. — Поэтому я тебя недолюбливаю: нормально испытывать злость, печаль, недовольство… ты живое существо, а не статуя милостивого Будды, — старший получил под бок. — Ай! Надеюсь, Нин-шимэй позаботится обо мне, — ещё один удар.

Странно было вот так вот смеяться с этим человеком. Это другой Мин Фань, на которого можно положиться. Как-то странно, но в то же время приятно. Ло Бинхэ этого мира должен был умереть, но он от отсюда не уйдёт.

—Мин Фань? А-ло?! Где шицзунь? — Инъин подбежала к ним, как и другие, бывшие по близости соученики. Все накинулись на них с вопросами, с беспокойством. Губы Бинхэ дёрнулись, затем он широко улыбнулся: точно, он дома. Но осознание будто бы окатило холодной водой, заставив юношу замереть, а других обеспокоиться и подумать, что его пробрал мандраж, как и Мин Фаня. Пусть так, так даже лучше.

Но учитель? Что сделает учитель, вернувшись? Слова Мин Фаня успокоили его, но тот ведь сам не знал, что будет в итоге.

А тем временем Цинцю делала то, что старалась делать всегда. Конечно, она собрала прах в сосуд для запечатывания. Никого и ничего рядом не было, а потому благородному Сюя пришлось стать лопатой. Закопав запечатанный прах, Цинцю сделала небольшой курган и из имеющихся в мешочке-тянькунь мелочей ограду, как у могил. Встала на колени, сложила ладони и начала молиться про себя. Да, неприглядное занятие для заклинателя молиться за убитого демона.

— Ты, правда, считаешь, что демонов нужно судить по делам, как и людей? — а не по факту их происхождения; Шэнь Цинцю, ученица лорда Цинцзин, его преемница, усмехнулась. — Или тебе любовь в голову ударила? — скрестила руки на груди, наклонив голову.

— Я… разве ты сама не говорила… — Су Сиянь стояла у ствола кедра, под которым они решили переговорить, раз встретились.

— Я говорила, что большая редкость встретить демона, что будет лучше тысячи людей, — ученица школы Цанцюн вскинула руки. — Но не более, Су Сиянь, — начали о погоде, закончили философией. Девушка развернулась, собираясь уйти, не прощаясь.

— Цинцю! — но пришлось замереть. Может, услышит что-то умное, а не глупость. — Ты просто попробуй. Представь жизнь в мире… они другие, да, но мы ведь тоже не лучше. Нас различают только условия выживания. Ты же знаешь, как тяжело жить в мире демонов, — Шэнь Цинцю с самого первого своего появления стала для Су Сиянь воплощением бури, разрушающей древние сооружения, которые давно изжили себя. Они бы рухнули сами, но пока они не рухнут, нового не построишь.

— Не знаю, я там не была! — и всё же она могла понять, почему ученица дворца Хуаньхуа говорит об этом с ней. Застала один раз за упокоением по всем обрядам демона и теперь твердит, что они друг друга понимают.

— Цинцю! Просто попробуй! Приходи в Цзиньлань в день полнолуния, — ах, да, она звала её навстречу с демоном, с которым встречается втайне. Правда, так и не проболталась, с кем именно. Может, оно и к лучшему. Потому что Шэнь Цинцю так и не пришла.

«Кто знает, возможен ли общий мир. Но подобные яогуаям демоны вскоре вымрут. Справедлив ли будет такой мир, Су Сиянь?» — добрая соперница нашла бы ответный аргумент, оставив Шэнь Цинцю ни с чем.

Открыв глаза, Шэнь Цинцю замерла. У неё на ногах, рядом, вокруг, почти не оставляя кусочка земли, столпились безобидные духи черепах, которых здесь развелось за долгое существование горы.

— Спасибо, — сотни голосов раздались один за другим, а потом они все распались на тысячу светлячков, которых унесло лёгким дуновением ветра. Да, черепахи оказались самыми безобидными. Да ещё избавили её от какого-то яда...

Всю дорогу домой учитель не разговаривала ни с Мин Фанем, ни с Ло Бинхэ. Ученики чувствовали хрупкость её равнодушного молчания, а потому не стали спрашивать. Ступив на Радужный мост, лорд принялась раздавать указания:

— Сейчас вы можете привести себя в порядок. Мин Фань, Бинхэ, зайдёте ко мне после, — она окинула взглядом другие горы. — Инъин, отправляйся на Цюндин, узнай, когда я могу встретиться с главой, — надо отчитаться. — У Фэнминь, подойди, — потрепав простака по голове, Шэнь Цинцю повелела: — Отнеси эти письма лордам У, — пик Кусин, — и Шан. Индун, приведи ко мне лорда Лю, даже если придётся сломать ноги, — бедный Идун сглотнул и смахнул несуществующую слезу, а затем, попросив пожелать ему удачи, побежал на Байчжань. Духовной энергии на полёт сейчас не хватит. Зря. Не успеет бедолага прибежать на нужный пик, как лорд оного сам отправится на Цинцзин.

Мин Фань и Ло Бинхэ не копошились, привели себя в надлежащий вид быстро. Тётушка Тан ничего не сказала, молча пропустив их. Они шли за ней, и остались у арки, стать впереди неё не смели. Было странно видеть, как лорд Лю, раздражающийся от одного вида их учителя, перевязывал изрезанное предплечье. Они были обязаны ходить друг к другу в гости, дабы глава не читал им нотации о дружбе и доверии меж лордами. Но перевязывать раны Шэнь Цинцю лишнее! Ло Бинхэ нахмурился.

— Значит, окажешь мне эту услугу? Как мне отплатить? — в правую руку вернулся любимый веер, за которым та прятала довольную ухмылку, чем ещё больше раздражала Цингэ.

— Шицзе, какое отплатить? Мы должны помогать друг другу бескорыстно, — а у самого глаз дёргается. Сжал бинты чуть сильнее нужного. Цинцю зашипела, стукнув шиди раскрытым веером.

— Больно!

— Да ладно? — Лю Цингэ затянул узел и сел прямо. — Чем ты думала? Нас обманули, но ты могла дождаться помощи, просто охраняя город, — отчитывает тут их лорда! Постыдился бы! Шэнь Цинцю фыркнула.

— Нельзя было! Эти дети ещё не готовы…

— Когда они у тебя будут готовы? — мужчина фыркнул.

— В отличие от тебя, я забочусь о своих учениках. Кидать их в пекло — отвратительный метод обучения. Ах, да, ты ж вояка, не поймёшь человеческого языка, — женщина замахала веером быстро и резко. Ни о какой элегантности речи быть не могло.

— Цинцю! — прошипел Цингэ.

— Я не помираю, видишь? Можешь идти! — и начала забинтованной рукой гнать того прочь. — Мин Фань, идёшь на Цяньцао, там тебе помогут восстановиться, а затем месяц тренируешься на пике Байчжань. И чтобы до этого момента я тебя не видела! — первый ученик удивился, но молча пошёл на выход. Месяц тренировок на Байчжане? Нет, это не наказание. Ему стоит выжать из этого месяца всё, чтобы больше не подводить учителя.

Лю Цингэ столкнулся с холодным, подобным стали, чёрным взглядом Ло Бинхэ на мгновение. Обернулся: безобидный малый. Показалось? Или с ума сходит из-за общения с Шэнь Цинцю?

— Юэмэй, что ответили шиди У и Шан? — тётушка, надавив ученику на плечо, посадила того на колени. Шэнь Цинцю смотрела в окно, положив веер на стол.

— Они будут рады выполнить такую простую просьбу, — тётушка поклонилась и ушла, стоило лорду махнуть рукой.

Молчание, тишина. Только их дыхание. Бинхэ исподлобья посмотрел на учителя: время шло к закату, свет из окна мягко падал на её лицо. Казалось, что она забыла про его существования. Один час они просидели вот так, в тишине.

— Шицзунь… — в горле пересохло, губы обсохли.

— Хорошо поужинай сегодня, — прозвучало слишком равнодушно.

— Шицзунь!.. — Ло Бинхэ хотел подскочить, но упал на руки, раскрыв ладони. Ноги замлели. Он ведь не на подушке сидел, а на полу.

— После ужина отправляешься на Кусин и проводишь там две недели, после две недели ты будешь находиться на Аньдин, хорошо постарайся и не разочаруй лорда Шана, трудись не покладая рук. Ты меня понял? — из него выйдет толк. Но если этот мальчишка не научится слушаться указаний, действовать, как велено, продолжить действовать сам по себе… пусть валит на Байчжань. Самодеятельность ей не нужна.

— Это моё наказание? — конечно, наказание. Но несколько дней он не слышал голоса Шэнь Цинцю вблизи. И теперь не сможет видеть её целый месяц. Тогда, когда увидел кидающуюся на неё яогуая, он испугался. По-настоящему испугался, что с его учителем может что-то произойти. Он должен был добиться того, чтобы сопровождать её, как тётушка Тан, и даже больше. А в итоге отдалился!

— Как вернёшься, займёшься чёрной работой, месяц, — задумчиво и не спеша продолжала она. — Обидно будет потерять драгоценное время из-за своего непослушания? — повернула голову к нему.

— Нет! — Ло Бинхэ выпрямился, подняв голову. — Вы сами говорили, любой опыт бесценен, — в ответ Цинцю ухмыльнулась одним уголком губ.

— Ло Бинхэ, а ты, правда, такой хороший? — женщина, опираясь на правую руку, подалась вперёд. Их лица разделяло расстояние в десять цуней, самому хотелось податься вперёд.

— Вы сами говорили, я ещё дитя… — Ло Бинхэ то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся. Цинцю рассмеялась и вернулась на своё место.

— Можешь идти, — кажется, волк в овечьей шкуре нашёлся.

====== 2 ======

Две недели жизни Ло Бинхэ ушли на молитвы и голодание. Он был предоставлен себе и своим мыслям. Довольно жестокое наказание, если позволить оценить ему самому. Но и из этого опыта получена польза: уединение действительно было необходимо. Во-первых, Бинхэ перестал злиться на себя за свою «ошибку». Во-вторых, этот ученик стал лучше понимать чувства Шэнь Цинцю как учителя, ответственного за жизни своих учеников. Каким бы молодцом он ни был, её сердце не каменное. Эта женщина не живёт позитивными мыслями, скорее, она склонна ожидать худшего даже в самые лучшие дни своей жизни. Ну, ничего, с этим можно справиться. В-третьих, получилось-таки усмирить свои противоречивые мысли. Прошлое осталось в прошлом, случайная беседа с У-шишу помогла расставить приоритеты в этой жизни. Правда, пока не вернулся на Цинцзин, не мог себе поверить. Всё же по натуре он не белый лотос.

На пике Аньдин Бинхэ трудился до изнеможения, что даже самим трудягам стало неловко. Потому что они имели право отлынивать время от времени. Даже Шан Цинхуа как-то заставил его денёк отдохнуть: и откинуться можно. А ведь всё очень просто: если на Кусин время тянулось неспешно, что шло на пользу, то на Аньдин Ло Бинхэ считал часы до возвращения на родной пик.

Конечно, ещё с месяц он не мог увидеть Шэнь Цинцю вблизи. Выглядел совсем не как человек, да и запах вокруг витал зловонный. Самая лучшая работа за этот месяц: заготовка дров на зиму и посадка новых деревьев чуть выше подножья горы. Обычно их закупают и поднимают на пики. Но, судя по всем наблюдаемым приметам, лучше что-то из родной древесины подготовить. Она хотя бы из здоровых деревьев.

За два месяца, в отличие от Мин Фаня, Ло Бинхэ почти не занимался заклинательством. Ци в его теле застоялась. А, как известно, если уж начал и прервал, аукнется всё неприятным дискомфортом. Особенно это плохо для Бинхэ, в котором помимо Ци есть и демоническая энергия, пусть и запечатанная, но с момента начала духовных практик доставляющая неудобства. А Мэнмо всё не показывался на горизонте. Ну и пусть! И без него справится.

В последний день своего наказания, приведя себя в порядок, Ло Бинхэ отправился в лазарет. Да, Цяньцао — центр медицины в школе Цанцюн во всех её проявлениях. Но и на других пиках должен был быть лазарет, чтобы справляться с лёгкими болезнями и травмами без помощи пика Цяньцао, откуда поставлялись минимальные наборы лекарств на одного человека. Мало? Нет, нет, минимальный набор на одного человека и помножить на количество живущих на одном пике людей… да, школа Цанцюн действительно богата.

В лазарете ему дали один из восстанавливающих эликсиров и оставили на ночь. Юноша выбрал кровать рядом с окном, из которого можно увидеть небо. Растительности, кроме обычной травы и трав целебных, не было.

Ещё здесь было можно спрятаться ото всех, задёрнув шторы, с лёгкой руки бабули Мэн, то есть тётушки. Она многие поколения повидала на этом пике, не желая уходить в уединение для обретения бессмертия. Странная женщина. Ходят слухи, что ей по силам оспорить любое решение лорда Цинцзин, но сам Ло Бинхэ видел только одно: эта женщина с почтением и любовью относится к своей госпоже.

Клонило в сон, он не стал сопротивляться. Устал. Физически и морально. Ничего не снилось. И неожиданно Бинхэ почувствовал, как Ци приходит в движение. Тело настолько расслабленно, что он может чувствовать каждый отдельный поток энергии.

— Шицзунь?.. — открыть глаза не получается. Тело требует отдыха.

— Спи, — сложив два пальца, Цинцю держала их у сердца ученика. Опасно, но не с её мастерством. Что-что, а восстановить течение Ци для неё раз плюнуть.

— Шицзунь, — мальчишка улыбнулся, чуть-чуть приоткрыв глаза. Сидеть на краю кровати ей вполне удобно. Странно, два года она старалась об этом не думать. Отослала на два месяца, так стала каждый день вспоминать. Была на то причина. Он не просто похож на Су Сиянь, он вылитый Су Сиянь, за исключением формы глаз, их цвета и улыбки.

— Неугомонный, — тяжкий вздох, а он шире улыбнулся!

«Я видела того демона только раз…» — ветер за окном тихий, успокаивающий. Как же он выглядел? И будет ли Бинхэ похож на него?..

— Бинхэ, — левую руку она протянула к ладони в мозолях, — скажи, были ли у тебя родственники с фамилией Су? — и начертала на ней нужный иероглиф. Ученик нахмурился, что-то промычал себе под нос. А потом тихо помотал головой. Да, не знает, его растил чужой человек. Хотя что это в сущности меняет? Его знание не решило бы возникшую проблему. Ведь если Ло Бинхэ сын Су Сиянь и того демона, то он полукровка. Демон с человеческой кровью.

«А-ха-ха-ха! Как логично!» — съязвила про себя Шэнь Цинцю, сохраняя на лице выражение глубокой сосредоточенности.

— Спасибо, шицзунь, — отвечать ему смысла не было. В конце концов, с наказанием она могла и переборщить. А Ло Бинхэ был счастлив не столько из-за помощи с Ци, сколько из-за её прихода сюда, в лазарет, ночью, как будто женщина не желала быть обнаруженной, не желала давать слабину. И всё же не стала отпираться или убегать. Так по-взрослому, да? Разглядеть её лицо сейчас трудно, и всё же этот ученик неимоверно счастлив. Чужая Ци достигала его сердце через слои одежд — приятно.

— Должно быть, неприятно вывозить отхожую воду, — и прочую грязь. — Этот запах, уйдя из твоей памяти, иногда будет давать о себе знать. Вспомнишь, не собираясь, даже в самый неподходящий момент, — Шэнь Цинцю посмотрела в окно. В поместье Цю какими работами не грузили рабов…

— Шицзунь получала такое же наказание? — образ перед глазами стал чётче.

— На пике Цинцзин я не позволяла себе попадать в неприятности, — исчерпывающий ответ, чтобы не дать возможность продолжить расспросы.

— Простите, этот глупый ученик вообразил лишнего, — а сам всё продолжал улыбаться.

— И говорит, — заклинательница убрала пальцы от сердца: сейчас стало так хорошо, как будто не было прошедших двух месяцев в его жизни. — Спи, — она приставила эти пальцы к его лбу, зашептала что-то знакомое, для очищения разума, и Ло Бинхэ пришлось закрыть глаза, засыпая.

«Рано или поздно его сущность даст о себе знать. Даже смешно, что он мой ученик», — Шэнь Цинцю встала и подошла к окну. Луна нарастала, освещая всё вокруг. И никакой фонарь не нужен: камни, трава, ветки и каждый листочек, птицы вдали — ничего не ускользнёт от зорких глаз. Женщина опустила голову, спрятав лицо в ладонях.

«Что мне делать, Су Сиянь?» — отошла и села на пол, прислоняясь к кровати. Ничего страшного не случится, если она так посидит немного.

Цзиньлань — город его детства. Кажется, здесь он положил начало концу Шэнь Цинцю, скинувшего его в Бездну с нескрываемым желанием убить. Да, Ло Бинхэ здесь рос. Но сейчас было как-то всё равно. Вокруг небольшой туман, привычный и знакомый. Точно дело рук Мэнмо. Наконец-то! Но найти его не получается. Кругом ходят люди, тени людей, жалкие образы из его памяти, но многие ему незнакомые. Почему-то юноша теряет уверенность в том, что попал сюда один. Но это точно не воспоминания Нин Инъин.

— Добрые прохожие! Добрые прохожие! Уделите немного вашего времени! Послушайте сказку, что я вам расскажу, о двух влюблённых, что обратились в бабочек! — за спиной раздалась игра на сюаньгу. Только что Ло Бинхэ прошёл мимо пустого переулка, но сейчас туда начали подходить тени людей, толпясь вокруг кого-то. Голос принадлежал подростку, точнее сказать не получалось.

Кое-как Ло пробрался через толпу, не став разгонять тени детей, которых взрослые протолкнули вперёд. На старом и простом барабане-сюаньгу играл старик. Он точно бродячий заклинатель, видимо, придерживающийся аскетизма. Дети, одиннадцати-тринадцати лет, выступавшие под его игру, также были худощавы и низки. Одна девочка и… из-за непонятных и широких лохмотьев непонятно.

«Тётушка Тан?» — её лицо хорошо просматривалось. Он слышал однажды, как адепты пика Байчжань обсуждали Цинцю. О чём именно речь шла, запомнить не удалось. Акцентировалось внимание и на том, что Тан Юэмэй и Шэнь Цинцю пришли в Цанцюн вместе, более того, стали ученицами Цинцзин вне отбора. Бинхэ всмотрелся в юного рассказчика, а точнее рассказчицу. Сейчас она прекрасно походила на пьяного господина, свалившегося с дерева. Шэнь Цзю. Немного чумазая, с кое-как уложенными под корявый тюрбан волосами. Да, выглядели они ужасно. Если настоящая Шэнь Цинцю на него наткнётся, как он отделается?

Только вот уходить не хотелось. Несмотря на внешний вид, рассказчица имела харизму. Выразительный взгляд, уверенный голос и правильно сменяющие друг друга выражения лица. Даже не будь здесь маленькой тётушки Тан, Шэнь Цинцю справилась бы отлично, заслужив все прозвучавшие аплодисменты. Их представление закончилось причудливой фигурой бабочки, которая улетела во тьму переулка, оставляя за собой след из тающих золотистых искр. Шэнь Цинцю из прошлого не мог похвастаться таким контролем Ци до вступления в школу. В этой Цинцю тоже не чувствовалось огромной силы или потенциала, однако она, кажется, довольствовалась тем, что имела.

— Понравилось? — Ло Бинхэ вздрогнул, отскочив от незаметно ставшей рядом заклинательницы. Та выглядела усталой, а ещё прятала лицо за веером.

Сначала хотелось сказать: «Видимо, нет в мире того, чего не умела бы шицзунь». Только огрести за лесть не хотелось. То есть он льстить не собирался. Вообще не льстил ей в этой жизни! Да шестое чувство просило не болтать много.

— Очень, — встал рядом, проследив за её взглядом. Старик подсчитывал заработанные деньги, что-то говорил, от чего лица девочек словно засияли.

— Бескрайнее море для рыбы, безграничное небо для птицы, — Шэнь Цзю выдохнула с нескрываемой печалью. Бинхэ посмотрел на неё, не веря ни глазам, ни ушам. Неужели учитель скучает по дням бродяжничества?! С другой стороны, не имея ни дома, ни возможности питаться нормально, бродяги ничем не скованы, кроме страшной участи, которой жизнь могла одарить из вредности.

— Не говорите так! — он нахмурился, задрав голову. — Шицзуню не стоит скучать по тем временам! — и так смотрел! Строго, строго!

— Ты меня учить будешь? — женщина рассмеялась. — Глупый ребёнок, — и стукнула веером по голове. — Тебя совсем не беспокоит, где мы оказались? — ах, да, он забыл, что является ребёнком с утраченными навыками и выглядит довольно бесполезным в этой ситуации.

— Мы… в ваших воспоминаниях? — улыбнулся, дурачась. И под строгим взглядом поспешил добавить: — Шицзунь, с вами этому глупому ученику нечего бояться, — и сам потянул руку учителя с веером к голове. Странно, но чувство неловкости и стыда было намного слабее, чем ожидалось. Прошлое он отпустил, но примириться с тем, что он снова ребёнок, ещё предстоит. Поскорей бы вырасти!

— Странно, — Шэнь Цинцю даже замечания не сделала, закрывая глаза на лёгкое дурачество ученика. А потому Ло Бинхэ продолжил держать её руку. — Ты говоришь, это мои воспоминания, но пока шла сюда, наткнулась на твою мелкую копию. Каким ты лапушкой был, — опустила взгляд и усмехнулась,поднеся левый кулак ко рту.

Бинхэ ведь не покраснел?! Нисколько!! Не мог!!!

— Шутки надо мной доставляют шицзуню удовольствие? — свёл брови, отняв руки от женского запястья, но не опустил их.

— Ну, ну, как я могу? — с той же ухмылкой она попыталась его обнять.

— Шицзунь! — Ло Бинхэ чуть присел и отскочил от неё, ускользая из аккуратных, но крепких рук.

— Ладно, ладно, — смешно, да?! Только самому приятно слушать искренний и чистый смех. Только лорд быстро перешла на серьёзный тон: — Бинхэ, не убегай далеко, — и потянула руку, махнув ладонью к себе. В реальности она едва ли позволяет прикасаться к себе, если нет явной необходимости. Стоит удивиться, но Ло Бинхэ, прекрасно осознающий силу мира снов, понимал, как легко обнажаются здесь души (как людей, так и демонов). Этот ученик сделал шаг в сторону учителя.

— Ох, как мило, — но на его пути возник старик, Мэнмо. Почтенный господин, но не похоже, что он как-то задел Цинцю. Та прикрыла веером лицо.

— Должно быть, Мэнмо? — удивляться нечему, в этом мире из подобных себе он последний сильный демон. И тот на грани.

— Лорд Цинцзин! — старик почесал подбородок. — Не хотел вас втягивать, — несложно догадаться, по какой причине. — Но вы так старались помочь мальчику восстановить потоки Ци, что вашей энергии осталось предостаточно, чтобы затянуть сюда и вас, — сожалеюще вздохнул. Шэнь Цинцю же фыркнула: демон даже не постарался притвориться, что так и было задумано. Терять нечего? Или головой слаб, как прочие старики?

— О, ничего страшного. Так быстрее получится вас спровадить, — женщина медленно и спокойно пошла в сторону ученика, который в том же темпе поспешил к ней.

— Не так быстро! — меж людьми из земли взвилась шипящая горячая струя воздуха.

— Зря стараешься, — вернувшись, ей будет легче изгнать этого демона, а не просто прогнать. Уничтожать нельзя: можно навредить Бинхэ. Неважно, зачем он пришёл, пусть уходит.

— Правда, что ли? — старик улыбнулся: женщину окутал дым.

— Шицзунь! — с Нин Инъин ничего хорошего не произошло в прошлый раз, что он припомнил старому демону, превзойдя его.

— Ой, не кипятись! Помучается немного в кошмаре, зато вспомнит о почтении к старшим… — Мэнмо скрестил руки на груди, довольно ухмыляясь. Мальчишка, кинувшийся к месту, где стоял его учитель, забавлял. Ну и что, что в нём чувствуется потенциал? В прошлый раз, когда на него наткнулся, дохляк дохляком был… Мэмно нахмурился. Сейчас мальчишка и близко на слабака непохож.

— Отпусти её, — в силу возраста голос Бинхэ не мог звучать угрожающе, но отчего-то старика пробрало. Какое-то знакомое чувство. — Дважды повторять не буду, — Ло Бинхэ повернул к нему голову, и весь туман будто бы ветром сдуло, оставляя лишь едва оживающую после пожара бескрайнюю землю. И небо цвета огня.

«Как такая побитая душа может быть у ребёнка?»

А Ло Бинхэ не врал себе маленькому, юное сердце смягчило его характер, вдохнуло новую жизнь.

— Ты?.. — Мэнмо бессознательно отступил на шаг.

— Видите ли, господин Мэнмо, ваше искусство мне знакомо, только практики недостаёт, — наивность и простота взгляда сменились насмешкой и прекрасным владением ситуации.

— Кто ты? Что ты такое? — между тем старый демон пытался найти путь отступления.

— Ло Бинхэ, — и это правда. — Вам ведь некуда деваться, оставайтесь, — Бинхэ ухмыльнулся. — Ваш опыт и советы будут мне полезны, а вы проживёте немногим дольше, чем планировали, — Мэнмо из прошлой жизни наверняка погиб, стоило Ло Бинхэ покинуть родной мир без оглядки. Тот демон снов хорошо послужил. Что может предложить этот? Только по доброте душевной, в дань прошлым и весьма тёплым отношениям, Бинхэ сделал такое предложение.

«Какой опасный ребёнок… — зато сумел освободить своего учителя. — И всё же несчастный», — вот что проглядывалось за этим опасным, слегка безумным взглядом. Мэнмо провёл рукой по короткой бороде.

— Не стану вредничать, как другие старики. Ты меня подловил! — этот ребёнок точно не станет оказывать ученическое почтение. Даже смешно, не думал этот демон, что в последние годы жизни столкнётся с подобным.

— Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, господин Мэнмо, — юнец поклонился и исчез, самостоятельно выбравшись из ловушки старика.

Вот это да!

Не успел проснуться, уже пришлось пойти вместе с тётушкой Тан в дом учителя. В своей комнате за столиком Цинцю пила чай в компании Юэ Цинъюаня. Глава школы и сейчас старался навещать сяо Цзю как можно чаще, то ли не замечая её попыток игнорировать незваного гостя, то ли предпочитая закрывать глаза на это. Мазохист.

— Глава Юэ, — тётушка поприветствовала гостя и поклонилась, Ло Бинхэ повторил за ней.

— Так вот, — а Цинцю продолжила спокойно продолжила, — я вижу, что Тан-шимэй не справляется со своими обязанностями личного помощника, поэтому хочу, чтобы Ло Бинхэ помогал ей… — Юэ Ци спокойно кивал, поддакивая. Она уже сказал об этом. И повторила, давая знать о непоколебимости данного решения.

— Для этого ему необязательно жить здесь… — всё-таки приличней будет переселить сюда и Тан Юэмэй, раз Цинцю так хочется, но об этом Цинцю не обмолвилась. Более того, она спокойно приподняла крышку чаши и отпила зелёного чая. Ло Бинхэ невольно дёрнулся. Ошеломлён! То, чего трудно было добиться, само шло в руки.

Юноша мог объяснить происходящее лишь беспокойством о Мэнмо. Если этот ученик не в силах справится со старым демоном, что может произойти и как повлияет не только на их отношения, но и на весь пик Цинцзин? А между тем сама женщина решила, раз убеждена в его прямом родстве с Су Сиянь, быть начеку. Понять, когда метка начнёт проявляться, будет легче, если Ло Бинхэ всегда под боком.

— Назови мне причину, по которой я должен буду терпеть замечания в неприличности подобного поведения лорда Цинцзин, — Юэ Ци тоже спокойно отпил из своей чаши. В его голове витали мысли о том, чтобы она попросила хоть об одной услуге из-за их связи. Если не в дань крохотным счастливым воспоминаниям, то хотя бы из-за нарушенного им обещания. Но как будто назло эта женщина ни разу не заговорила об их общем прошлом. И не позволяла ему.

— Тебе недостаточно того, что Тан-шимэй тяжело? — как будто это действительно так! Мужчина переглянулся с Тан-шимэй, та, естественно, согласно кивнула, будто ей нелегко одной справляться.

— Да, но зачем ему жить с тобой в одном доме? — Юэ Ци посмотрел на Шэнь Цзю испытующе.

— За кого ты меня держишь? — женщина фыркнула. — Да и смысл брать его своим помощником, если его не будет под боком? Ему придётся вставать ещё раньше и ложиться ещё позже, что скажется не только на физическом, но и духовном развитии, — Шэнь поставила блюдце с чашкой на стол беззвучно. — Хорошо, пусть и Юэмэй переедет, если тебе так проще. Кроме него никто не подойдёт! — Ло Бинхэ зарделся: настолько уверенно прозвучал голос учителя!

— А как же Нин Инъин? — Юэ Ци не настаивал, но вряд ли лорд Цинцзин была способна заметить что-то, кроме раздражающей улыбки, в её глазах чуть ли не блаженной, то есть глупой и чудаковатой.

— То есть из-за того, что она девочка и так будет прилично, ты хочешь лишить мою лучшую ученицу возможности побороться за место моего преемника? — ударив ладонями по столу, Цинцю нагнулась через стол, готовясь плюнуть ядом, как будто он у неё имелся.

Ло Бинхэ дёрнулся. Впервые он испугался эту Шэнь Цинцю. Впервые видел по-настоящему злой.

— Засунь своё благородство и беспокойство себе в зад вместе с приличиями, дорогой шисюн! — и резко села на место. Хотя её взгляд обещал только самое плохое.

— Сяо… — удар кулаком по столу. — Хорошо, шимэй, делай, как посчитаешь нужным. Но ты уверена, что А-Ло не хочет побороться за место преемника? — всё-таки он близок к тому, чтобы стать одним из лучших учеников не только пика, но и школы за последнее десятилетие. Таких, как он, у них по пальцам одной руки пересчитать.

— Значит, упустил эту возможность, льстиво отказываясь в пользу Мин Фаня, — казалось, зубы у неё скрипят.

«И кто из нас здесь демон?» — Ло Бинхэ сглотнул.

— Прости, шимэй, думаю, тебе действительно лучше знать, как управлять Цинцзин, — глава спокойно поднялся, пожелал всего хорошего, напоследок посмотрел на отвернувшуюся от него Цинцю и ушёл. Ло Бинхэ не заговаривал первым, если рядом была тётушка Тан. Интересно, а она, правда, не справляется? Или сейчас кто-то нагло солгал и задел чью-то гордость?

— Госпожа… — тётушка, стоявшая с опущенной головой, посмотрела прямо. — Так ли необходим мой переезд? — полукровка (демоном он сможет называться только после пробуждения своей демонической крови) прекрасно помнил увиденное в ловушке Мэнмо. Тан Юэмэй рядом с Шэнь Цинцю очень давно.

— Как хочешь, — тогда понятно, откуда у неё такой авторитет и отличающееся ото всех старших отношение ко всему. У неё в приоритете только одно: комфорт Шэнь Цинцю. Странно. И напрягает в некоторой степени. Стоит покопаться в её воспоминаниях в ближайшее время.

— Тогда я предпочту отказаться, — тётушка задумчиво покосилась на него, а потом посмотрела на безразлично кивнувшую госпожу. — Позвольте откланяться, — тихое шуршание подола, стук двери. Они остались вдвоём. И снова тишина напрягает. Даже пугает.

— Нет, ты посмотри на него! Тоже мне глава великой школы! — Бинхэ подошёл чуть ближе, когда шицзунь неожиданно повернулась к нему. — Тоже считаешь, что надо было взять Инъин? Она же де-во-чка? — образ величественного и хладнокровного лорда разбился вдребезги. Женщина закусила губу. Кажется, его ответ ни к чему. И всё же Бинхэ не сдержался:

— Думаю, увидь Нин-шицзе вас сейчас, не постеснялась бы впредь колотить обидчиков и прилипал, — и с завидным весельем улыбнулся. Взгляд Шэнь Цзю смягчился.

— Надо будет поговорить с ней об этом.

— Шицзунь, я теперь живу здесь? — сомнение не наигранное.

И ни слова про Мэнмо…

— М-да, комната на втором этаже напротив кабинета твоя. Постарайся не затягивать с переездом, — странно, но лорд Цинцзин поёжилась, когда ей показалось, будто бы этот ученик засветился и начал ослеплять. Такое чувство, словно дракона приручила. Беззвучные шаги этого ученика теперь словно топот гигантского животного раздавались в голове. Но дело было лишь в мигрени, давшей о себе знать после общения с Юэ Ци.

Кто же мог знать, что, не обращая внимания на удивление и вопросы соучеников, Ло Бинхэ переберётся к ней в тот же день?

Если работы было немного, Шэнь Цинцю обедала вместе со всеми учениками. После такого приёма пищи Ло Бинхэ готовил секретный отвар своей матушки для облегчения пищеварения. Но вот на протяжении нескольких дней учитель занималась бумажной работой. Двенадцатый пик выделил несколько прошений от простого народа: нападения демонов уровня пика Цинцзин. Пришлось подбирать наиболее подходящих учеников и старших адептов. Бинхэ больше был на побегушках, а потому завидовал Мин Фаню и ревновал к нему. Первый ученик находился в кабинете с учителем, сидел неподалёку за столом поменьше и разбирался с документами в соответствии с нынешними своими способностями. А в этом время Нин Инъин помогала старшим с обучением младших. Ло Бинхэ приготовил и на него. А вот себя пришлось обделить.

Учитель позволяла ему обедать с ней за одним столом, но вряд ли она захочет, чтобы кто-то, даже Мин Фань, узнал об этом. Он вошёл тихо. Под звук дуновения ветра за окном и растираемой туши. Мин Фань готовил чернила, стоя рядом с Шэнь Цинцю, которая слегка нахмурилась. А затем надавила на точку чуть ниже бровей, у носа: помогает восстановить ход мыслей и «освежает» голову.

— Ваш обед, — и поставил на третий стол, за которым только поесть и можно. Ну, чай попить и поспать тоже! Мин Фань подошёл первым, но без учителя не садился. Шэнь Цинцю повела плечами, сидеть долго ей не нравилось. И для здоровья плохо.

— Здесь только две порции? — лёгкое удивление. Посмотрели на Ло Бинхэ, который улыбнулся и кивнул. — Тогда садитесь без меня, — схватила второго ученика за плечо и посадила на своё место.

— Шицзунь! — Бинхэ хотел встать, но учитель не из слабых. Он обернулся, задирая голову. — Вам нельзя пренебрегать здоровьем, — Мин Фань же неожиданно понял, что упускает что-то важное. Зато наблюдать за ними весело! Ещё вчера, как говорится, первого ученика начали грызть сомнения: а не отошёл ли он на второй план? Всё-таки Ло Бинхэ оказался талантливее и способнее его. И Шэнь Цинцю заметила его переживания.

Разговор был долгим. Его выслушали внимательно, даже не отругали.

«Да, Ло Бинхэ способнее и талантливее. Именно поэтому я хочу его погонять. Но из-за своих качеств, — нет, больше из-за происхождения, так она подумала про себя, — он не может быть лордом в Цанцюн. Ло Бинхэ хороший помощник, но какой из него выйдет управитель, когда ему легче всё сделать самому?»

Над этими словами думал и Ло Бинхэ, который не без хитростей набрался наглости и подслушал их разговор. (Или ему позволили это сделать?) Возможно, как завоеватель, он зашёл далеко. Но, объективно оценивая себя, можно ли сказать, что он стал хорошим правителем? Нет, ему было наплевать. Впрочем, его первому учителю тоже было наплевать. А эта Шэнь Цзю делала всё, чтобы позаботиться о своих подчинённых и учениках.

Поэтому Ло Бинхэ с удивлением обнаружил, что не может смотреть, как она выполняет свои обязанности во вред себе!

— Хорошо! — он невольно дёрнулся, когда лорд опустилась совсем рядом. Съела одну ложку супа и попробовала овощи теми палочками, которыми ему придётся есть. Ещё и морса отпила! Скажи кто-нибудь этому Ло Бинхэ раньше, что подобное заставит его покраснеть от ушей до пят, тому в лицо он рассмеялся бы. Да ещё и на всю Поднебесную! — Можешь сбегать за другими приборами, но всё остынет, — а Шэнь Цинцю спокойно вернулась за свой рабочий стол.

Мин Фань с трудом проглотил застрявший в горле кусок. Ладно, их лорд себе на уме, и он этим гордится. Но либо Ло Бинхэ такой же, либо хитрая задница с нечистыми помыслами!

Всё ещё краснея, совсем не смущаясь присутствия шисюна, этот наглец принялся есть из тех же тарелок, той же ложкой и теми же палочками, что учитель! Они переглянулись — и случился понятный только им диалог, скрытый от ушей учителя.

«Да как ты посмел?!» — и не скажешь, что Мин Фань злится.

«Шисюн, что смущает тебя?» — между тем, стараясь быть невозмутимым, но ещё смущённый Ло Бинхэ выглядел несколько трогательно.

«Тебе разве неведомо, как это неприлично!» — и ладно, будь их лорд мужчиной, а не женщиной…

На это Ло Бинхэ только вежливо улыбнулся, прикрыв глаза. Мин Фань не дурак, но пусть ещё помучается. Ибо не хочется разбираться с его нравоучениями. А он может!

Ученики закончили с обедом, Ло Бинхэ убрал со стола. А Шэнь Цинцю наткнулась на конверт с письмом, который был подписан «Шанъи». Прочла. Улыбнулась.

— Подойдите сюда, — Мин Фань молча послушался. А Ло Бинхэ не стал:

— Можно ли мне?.. — видеть документы, которые не положено?

— Иди, иди, — Шэнь Цзю не поднимала головы, умиляясь написанному. Поэтому Бинхэ поспешил встать рядом с другого бока, чуть наклонился. В последнем нет необходимости, просто хотелось быть ближе к учителю.

— Это?.. — Мин Фань и Бинхэ переглянулись.

— Да, в Шанъи наказали семью градоначальника, некоторых граждан, особо жестоко издевавшихся над животными, и назначили некого талантливого молодого чиновника. Что-то мне подсказывает, что в верхах от него просто хотели избавиться, — женщина фыркнула. Пусть политика мира заклинателей и не зависела от высшей власти, императора они были обязаны почитать. Да и лучше знать, что у обычных смертных происходит.

— Им повезло, что яогуай не нанёс сильного ущерба, — Мин Фань вернулся на своё место.

— Не было выгоды, — Шэнь Цинцю вздохнула.

— И всё же демоны стали чаще нападать открыто, — Мин Фань нахмурился, а Ло Бинхэ отвёл взгляд. Эта неприязнь задевала и его.

— Думаешь, стоило бы их всех уничтожить? — а Шэнь Цинцю искренне веселилась! И как ему реагировать?

— Шицзунь? — Мин Фань посмотрел на учителя.

— Мир бы стал красивой картиной без зла. Какая красивая она вышла бы, но какая скучная, — Шэнь Цинцю подпёрла подбородок ладонью. Бинхэ кинулся к обеденному столику, чтобы хоть краем глаза увидеть то выражение на лице учителя, которое заставило Мин Фаня устыдиться.

— Хотите сказать, что их надо прощать? — первый ученик не хотел сдаваться.

— Хочешь сказать, я велю прощать и обычных преступников? — людей? Ло Бинхэ воспользовался тем, что Шэнь Цинцю на него не смотрит. Её улыбка и уголки глаз…

— Конечно нет! Шицзунь!.. — Мин Фань запыхтел.

— А-Фань, не будь таким узколобым, мир сложнее, чем решили люди, — если бы он был рядом, получил бы веером по лбу.

Сердце Ло Бинхэ затрепетало.

— Шицзунь, — она повернула голову к нему, всё ещё подбирая щёку. И даже такое смешное и простое движение завораживает. — А что если бы один из ваших учеников оказался демоном? — изменили бы своё отношение к нему? Выгнали бы? Убили бы?

— Точно! Хотя это невозможно… но предположим! — Мин Фань подскочил и довольно скрестил руки на груди. Но Шэнь Цзю даже не посмотрела на него. Раз моргнула, другой. А затем молчаливо выпрямилась и потянулась к уменьшившейся стопке прошений и документации. — Не уходите от ответа! — Мин Фань ударил по столу и тут же ойкнул. — То есть этим ученикам хотелось бы… — а Ло Бинхэ не слушал его. Учитель опустила взгляд, и только её голос мог успокоить вмиг заледеневшую душу.

— Не знаю, — раскрыла свиток и начала читать. — Я не знаю. У меня даже примера нет, а говорить наверняка я не желаю. Ибо нередко действия расходятся с нашими громкими заявлениями, — учитель не подняла головы. Мин Фань что-то ещё пробубнил, после его осадили, и он продолжил свою работу.

Ло Бинхэ вышел из кабинета, бесшумно закрыв дверь. Он смотрел под ноги. Если бы Шэнь Цинцю сказала, что не откажется от такого ученика, обманывая, Ло Бинхэ бы заметил, почувствовал. Если бы сказала, что убьёт, вряд ли в этом стоило сомневаться.

«Не знаю», — повторил про себя её голосом и почему-то почувствовал себя счастливым.

«Я не знаю. У меня даже примера нет, а говорить наверняка я не желаю», — и что-то злое в его душе перевернулось. Что-то собственническое. Это точно его учитель!

«Ибо нередко действия расходятся с нашими громкими заявлениями», — вся радость улетучилась. Шицзунь знает? Поэтому не спросила про Мэнмо? И что тогда задумала? Или ничего и не думала — и действительно не знает? Вместо того чтобы задаваться вопросами, нужно просто спросить. Только страшно, как будто что-то сердце разъедает. Молчать! Молчать, чтобы эта сказка продолжалась. Шэнь Цинцю не отвернётся от него, пока он молчит. Она будет рядом… а там всё решено! Осталось немного подождать.

Лорд Цинцзин решила, что до Собрания Союза Бессмертных стоит помедитировать в уединении. Полгода уединения, понаблюдать за Ло Бинхэ, после отправить того на другие пики! Это было наилучшим решением для блага ученика и спокойствия учителя.

Пещеры Линси уходили глубоко под землю, представляя собой нескончаемый запутанный лабиринт. Кажется, Шэнь Цзю в первое своё уединение больше потратила времени на поиски выхода, а не на установление единства духа и силы. Сколько ушло на всё? Полгода? Позорные моменты из прошлого, какая радость, что никому не проболталась.

За прошедший десяток лет Шэнь Цинцю научилась более-менее ориентироваться в них, а потому нашла свой любимый грот и озеро. Хотелось в это верить. Но не успела она выбрать удобное место, как эхом раздались чужие быстрые, но странные шаги. В пещерах сейчас должно быть около десяти человек. Интересно, кто там…

— Что? — обернуться толком не успела, как пришлось сжать меч покрепче, чтобы отбить атаку Чэнлуаня. — Цингэ? — лорд пика Байчжань не успел уйти в уединение, а уже с искажением Ци? То есть он из-за искажения Ци ушёл в уединение?

С красными глазами и вздутыми венами по всем не скрытым от взгляда участкам тела. Благородное одеяние превратилась в тряпье. Мужчина хотел призвать меч обратно, но Цинцю метнула Сюя, сбив Чэнлуань, обратив внимание шиди на себя. Тот ринулся к ней, собираясь повалить. Едва ли она успела выскользнуть и подло подставить подножку. Да, подпустить его было правильнее, чем дать заполучить меч и сойтись в схватке. Что же, она ожидала, что человек с искажением Ци окажется куда яростнее. Особенно Лю Цингэ, но тот, кажется, проявил снисходительность. Не успел лорд Байчжань прокашляться — кровь?! — и перевернуться на спину, как Цинцю села ему на живот, прижав руки к земле.

Лю Цингэ замер, сознание на миг прояснилось. Скривился так, будто смерть свою увидел. Шэнь Цзю ухмыльнулась. Свела его руки вместе над головой: раз в таком состоянии, она удержит.

— Если хочешь увеличить шансы на своё спасение, не дёргайся. Будь хорошим мальчиком, постараюсь не убить, — собрав чуть-чуть энергии, она не спеша и аккуратно приложила ладонь к его груди. Цингэ резко вздохнул. Это был рык недовольства? Неблагодарный.

Но он тут же тихо задышал, будто старался не двигаться. Приятная и наичистейшая энергия смешивалась с его, хаотичной и разъедающей, заставляя меридианы заработать. Разум ещё не подчинялся Цингэ, однако он смог ощутить умиротворение. Как только она с него слезла, Цингэ попытался подняться, резко так, что чуть не получил по лбу. Шэнь Цзю вовремя опомнилась.

— Тебе нужно полежать, — назидательный тон. Такой родной.

— Полежишь тут! — не успел огрызнуться, как ему помогли: Шэнь вмиг оказалась позади, уложив его голову к себе на колени. Так было определённо лучше. — Цинцю… — нахмурился, совсем забыв про кровь на своём лице.

— Я же не держу тебя, как принцессу! Не дёргайся и вздремни, а потом вали на все четыре стороны, — придержала за плечи.

Цингэ приподнял голову, но Шэнь Цзю повернула свою вправо. Он посмотрел туда же: озеро, до которого достигал слабый и малюсенький луч света, добравшийся до этих глубин таинственными путями. Точно, это не мог быть прямой луч.

Она закусила губу, застыв в одном положении. И позволила себе расслабиться, когда расслабилось его тело: уснул-таки. Цинцю опустила голову и вгляделась в это бледное и красивое лицо. Да, ему можно позавидовать. Всё же она остановила своё старение на два года позже, чтобы выглядеть представительнее. Достала из рукава платок и вытерла кровь, а что осталось, оттирать не стала. Разбудит ещё.

По щеке скатилась слеза — всего лишь нервы! — и упала ему на лоб, но Цингэ даже не нахмурился. Женщина усмехнулась, вскинула голову и посмотрела в сторону озера. Вот такие вот дела: удушить бы гада, а она его спасает.

— Не спится после праздника? — Му Цинфан подкрался тихо. Хотя правильней будет сказать, что Цинцю не хотела его замечать. Они сейчас находились не в школе, а в родном городе лордов Байчжань и Сяньшу. Ци — такое же благородное семейство, как и Лю. Более того, Цингэ и Цинци помолвлены с детства, на тот случай, если бы не стали заклинателями. К тому же смертные не могут вмешиваться в жизнь заклинателей, только придать своему роду важности за счёт успеха отдельного представителя. Но тут было чуть сложнее, договор был хитрее, да и Цинци любила Цингэ. Ну а этот, пусть дерзкий, пусть бесцеремонный, но всё ещё благородный муж не пошёл против воли родителей.

— Цинцю, — Цинфан меньше её ростом, приходилось, как и с многими, задирать голову. Немного! — Цинцю, ты плачешь? — чужое поместье, поместье семьи Лю, гости гуляют, жених увёл невесту. Она ушла с праздника, нашла тихий балкончик на втором этаже. Кажется, долго просидела. И нашли-таки? — Идём, — лорд Цяньцао ухватился за её руку и увёл в выделенные ему покои. Кажется, шицзе сейчас даже нападение демонов проигнорировала бы. Он присел на кровать, усадил её, а затем заставил уложить голову к себе на колени. — Поплачь, — и погладил по голове. Заветное слово молнией ударило в голову. Цинцю заплакала, но не в голос, сдерживалась. Иногда взвывала…

Му Цинфан гладил шицзе по голове. Ему и самому хотелось выплакаться. Он ведь тоже человек. Только его слёзы иссякли ещё в тот день, когда Ци-шицзе сообщила эту «радостную» новость. Цинфан даже немного возненавидел Цингэ. Ему казалось, что сердце этого резкого человека уже занято. И он так поступает!

Он знал о той неясной истории: Шэнь Цинцю хотела убить Лю Цингэ. Вздор! Они помогали друг другу при возможности, ругаясь. Но не до такой степени. Это потом лорд Му сделал лорду Байчжань замечание, что тот наверняка спустил обиду за что-то другое и не может смириться с тем, что его спасла женщина. Конечно же, Лю-шисюн возмутился! Но вместе с тем, поговорив, вспомнив тот день, им обоим стало ясно, что Шэнь Цинцю действительно его спасла.

Они были учениками. Стали лордами. А этот дурак так и не извинился?

Как и Му Цинфана, Цинцю пригласила Цинци. Подруга ведь. А они не хотели приходить, но Юэ Цинъюань напомнил им о долге перед сестрой по школе и их подругой.

«Вы будете рядом и поддержите друг друга», — так сказал он. И только шиди спас главу школы от удара ногой в голову.

…

Только после свадьбы с возвращением в Цанцюн леди пика Сяньшу некоторое время игнорировала шицзе. Они переглядывались: Цинцю с недоумением, Цинци то ли с желанием выговориться, то ли убить на месте. Цингэ стал меньше придираться к Цинцю, больше отворачиваться, фыркать. Му Цинфан поговорил с Цинци. Она что? Рассказала правду, которую они решили не раскрывать всему свету. Что толку от такого знания? Цинцю никогда не станет третьей лишней: из-за принципов, из-за совести, из-за дружбы, из-за той же любви.

Когда Цингэ очнулся, Цинцю рядом уже не было. То есть он спал на мантии лорда Цинцзин. Та в свою очередь устроилась на краю маленького озера, медитировала. Целый мир сейчас был как одно. Он позволил себе немного понаблюдать за ней, а затем подошёл к двум мечам, довольно гармонично стоящим рядом. Только Чэнлуань без ножен. Нужно их найти. И привести себя в надлежащий вид.

Они вышли из Пещер вместе, но не могли разругаться. Дым тёмной пеленой укрыл небо над Цанцюн. Можно было определить, что несколько пиков горели. Они встали на мечи и поднялись как можно выше. Демоны! Они подожгли несколько пиков? Ученики действуют сами по себе. Неужели никого из лордов нет? Такое случалось, но редко. В этот раз демоны удачно подгадали момент?! Они сгоняли всех на перекрёсток моста — большая платформа на двенадцати столпах. И внизу они хотели подорвать их? Наивные, но…

— Их нельзя оставлять. Как разберусь, вернусь к тебе, — командир! Но его правда: она стратег, он тактик. Шэнь Цинцю лучше позаботится об учениках.

Мосты также подрывали. Кажется, старшие адепты кое-как защищали часть учеников. Но сюда старались согнать как можно больше.

— Какая неслыханная наглость! — человекоподобный демон, паренёк лет пятнадцати, подходил к столпившимся ученикам. Но Шэнь Цинцю спрыгнула чуть подальше от него, чтобы приставить меч к его груди. Невысокий, пока ещё. Наглый. — Бесстыдник, — в непонятных коротких штанах, опутанный кучей ненужной вуали.

— Шицзунь! — первые три ученика тоже здесь?

— Зато красивый, — оскалился. Что правда, то бесполезно отрицать. Короткие волосы, спереди две длинные косички. Будто налитые яркой кровью глаза. — Признайтесь, лорд Цинцзин, я вам понравился, — демон легко отскочил на два шага назад.

— Кто ты? — меч всё ещё не опущен.

— Ша Хуалин, — шутливый поклон и наглый взгляд исподлобья. Ему было выгодно отсутствие лордов, но и появлению Шэнь Цинцю демон не огорчился. — Нам не оказали радушного приёма, — выпрямился, поставив руки на бока. — Жаль! Ведь моя семья хотела всего-то потягаться мастерством с талантами из школы Цанцюн, — его глаза метали хитрые искры, оглядывая жалких смертных.

— Значит, потягаться талантами, по-вашему, — это поджёг двенадцати вершин, разрушение Радужного моста и нападение на множество учеников? Как примитивно, даже для священных демонов, — Ша Хуалин не мог отвести взгляд от надменного выражения лица Шэнь Цинцю. Какая наглая женщина! И знает о его назначении!! Лин-эр усмехнулся: ему нравится.

— Я так молод и неопытен, проявите великодушие, лорд. К тому же моя семья оказалась не в самом выгодном положении, — этот малец…

— Раз твоя семья так бесцеремонно всё решила, должно быть у тебя есть выход из нашего неловкого положения, — пела, как соловей, но смотрела свысока, как бесчеловечный совершенномудрый.

— Тогда устроим небольшое соревнование? Трое на трое. Если мы победим, вы отдадите ту самую наддверную табличку Цюндин. Соглашайтесь, — демон отошёл к двум своим командирам, похлопав одного из них по плечу.

— А если победим мы? — рядом с Шэнь Цинцю приземлился Лю Цингэ. Ша Хуалин нервно обернулся, сжав кулаки.

— Мы тоже выбрали первого представителя, — Шэнь Цинцю похлопала этого выпендрёжника по плечу. — Давай Лю-шиди. Одним ударом! — выбранный демон шумно выдохнул, но вышел в освободившийся центр. Шэнь Цинцю усмехнулась, отошла к ученикам. А Лю Цингэ и потом покричать может.

Старейшина Дуби оказался настоящим дубиной. Ша Хуалин пытался подловить Шэнь Цинцю, но ведь она говорила не про взмахи, а удар меча. Как неприлично убивать противника стократно слабее себя первым же ударом! Они ведь благородные заклинатели! А Лю Цингэ даже слишком силён. Самый сильный среди лордов! Шэнь Цинцю спрятала лицо за веером: нечего им гордиться.

— Но вы ведь помните, лорд, что нельзя одному и тому же человеку участвовать, — Ша Хуалин оскалился. Вышел в центр, провожая презрительным взглядом утаскиваемое тело старейшины.

— Да и одного и того же демона вы выпустить не можете, — женщина фыркнула. Ша Хуалин про себя возмутился: и вот она благородна и изящна, а на устах её мёд? Взрослые навешали лапши на уши. Скорее на устах дёготь.

— Верно-верно! Поэтому давайте сразимся, лорд Шэнь! — его глаза блеснули. Он снова шутливо поклонился, протягивая руку. Лю Цингэ хотел схватить Цинцю за руку, но та ловко вышла вперёд, не дав кому-то заметить этот жест. Хотя Бинхэ заметил! Он сейчас не мог отвести…

Тьма в его душе велела не отрывать глаз и сравнивать. Но он точно знал: эта Шэнь Цзю не подведёт. Наоборот! Этот ученик готов сам выйти против Тяньчуя, в этот раз жалкий демон никого не отравит. И если бы он мог привести сюда свиную бочку, показал бы и сказал: «Смотри, это ты, немного другой, но и рядом стоять не смеешь».

Лорд обнажила Сюя, не став медлить. Ша Хуалин неплохо сражался. Но какое у него оружие? А ему весело! Лин-эр давно не было весело. Он знал, что один хороший удар Сюя может и убить. Но веселье вскружило голову! Какая интересная женщина! Он спустил небольшую ленту с руки, не успела та коснуться земли, как вокруг поднялся красный туман. Этот туман не охватил большую площадь, но его было достаточно, чтобы их двоих не могли разглядеть.

Ло Бинхэ закусил губу: знакомый приём. Когда Ша Хуалин, которая была его женой, надурила-таки будущего мужа в одном бою.

— Лорд Лю, — Лю Минъянь подошла к брату. Тот кивнул в ответ. А затем ученица пика Сяньшу попыталась всмотреться в красный дым, откуда доносился звон колокольчиков и взмахи Сюя.

Всё затихло: что произошло? Туман развеялся со звоном колокольчиков и смехом демона. Тот отскочил от Шэнь Цинцю на пару чжанов. На шее рана от Сюя, но Лин-эра нисколько не заботил подобный пустяк. К тому же на боку Цинцю также выступила кровь. Лю Цингэ нахмурился: неужели она недооценила малявку? Хотя его сложно оценивать. А Цинцю вытерла губы рукавом.

— О, лорд, не злитесь. Я ведь не украл ваш первый поцелуй? — то ли из-за неожиданности, то ли из-за страха, все умолкли. Столкнувшись с надменным взглядом лорда, Хуалин поспешил исправиться: — Конечно нет! Это была плохая шутка. Но как вы можете думать что-то плохое? Просто невозможно не хотеть вас поцеловать! — Шэнь Цинцю опустила руку. В другой крепко сжат Сюя, по которому стекала кровь демона. Ша Хуалин облизнул пальцы, на которых осталась кровь Шэнь Цинцю. — Ничья? — и так вальяжно развёл руки, слегка наклонив голову. Только некоторые заметили отсутствие одной косички, которую он умудрился припрятать «за пазухой». Нечто из вуалей позволяло.

— Просишь об очередном великодушии? — бок не болел: так, царапина. Главное, чтобы на ногтях не было яда. В отличие от учителя, Бинхэ об этом не беспокоился. Скорее всего, нарвавшись на драку, этот Хуалин также предпочтёт не сражаться насмерть: если кто-то понравится, не отстанет. Поэтому этот демон первый в списке для битья Ло Бинхэ. Причина: распущенные руки. Нужно отметить, что этот ученик держался с достоинством и невозмутимым лицом.

— Какие у вас интересные наклонности, лорд Шэнь, — в ответ на подобное заявление ученики Цинцзин начали возмущаться.

— А если и так? — Шэнь лукаво улыбнулась, при этом сохранив сложившийся в обществе образ. Демон воздухом подавился, но скалиться не перестал.

— Что же, Лин-эр просит провести и третий бой… — он снова поклонился, менее шутливо, но всё ещё разводя руки. Как варвары из царства южнее Поднебесной.

Лю Цингэ цокнул: ей просто нужно повалить сопляка — и всё закончится. Одна победа им ничего не даст. Шэнь Цинцю повернула к нему голову, будто бы он сказал об этом вслух. Демоны, конечно, в большинстве своём презренны. Но это Священный Демон. И даже если проиграл, он обязан провести третий бой. Цингэ скрестил руки на груди: пусть так, но кого они могут поставить. Кто из них рискнёт учеником, когда даже среди старших адептов стоит выбирать тщательно и не спеша?

— Будет тебе третий бой, — Шэнь начала залечивать рану. Шея демона также зажила.

— Шицзунь! Как ваша рана? — не успела подойти, а эти три неугомонных тут же набросились.

— Всё хорошо, — а от демонов уже вышел Тяньчуй.

— Ну и кого против него мы можем поставить? — то ли серьёзный вопрос, то ли упрёк.

— Лю-шиди, — с нажимом произнесла Цинцю. А в глазах читался ответный упрёк: «Если бы кто-то больше занимался со своими учениками и хорошо их знал, мы бы не задавались подобным вопросом!» Мужчина отвернулся, фыркнув. Ученики уже подбежали к нему.

— Шицзунь! — Бинхэ старался не улыбаться.

— Да! — она посмотрела на него, не понимая благодарного кивка.

— Не волнуйтесь, шицзунь, этот ученик не подведёт! — и ринулся в бой, не дожидаясь ответа. Она поняла: нельзя оборачиваться, нельзя останавливать. Цинцю прикрыла лицо веером: этот неугомонный снова устроил самодеятельность. Не хмуриться. Только не хмуриться.

— Прежде, чем окликнуть шицзуня, он что-то пробормотал себе под нос, — Нин Инъин невинно хлопнула ресницами. Ясно, что он спросил разрешения тише, а затем окликнул учителя так, чтобы произнесли заветное «Да!».

— Он обдурил шицзуня? — Мин Фань выпал в осадок, обещая прописать нерадивцу леща.

«Вот теперь облик хладнокровной богини Цинцзин превратился в абы-что!» — женщина повернулась к противникам спокойно. Приложила веер к губам, скрывая лёгкую нервную улыбку. Зато глаза не выдавали, смотрели сосредоточенно, почти не шевелясь.

Демон ростом в чжан. Когда оба противника оказались напротив друг друга, Ша Хуалин постарался виновато улыбнуться. Видите ли, вовремя не предупредил, что на шипах доспехов яд… какой из? «С таким вы вряд ли сталкивались, лорды», — придушить бы мальца! И Лю Цингэ с ней солидарен. Он переживал за её ученика, потому как именно этот юнец по каким-то причинам доставлял больше всего беспокойств. Само собой, такого Шэнь Цинцю никогда не говорила. И вряд ли скажет. Для неё это естественно; и от этого до противного смешно.

— Ты дважды спасла мне жизнь, — тихо, чтобы остальные ученики, увлечённые подбадриванием Ло Бинхэ, не слышали, — что говорит о твоём уровне мастерства. А это твой ученик, так что успокойся, — и цокнул. Точно хотел сказать, чтобы она перестала волновать других. Шэнь фыркнула: не стоило и смотреть в сторону Лю Цингэ!

Ло Бинхэ прекрасно избегал атак демона-молота, заставляя того понапрасну сотрясать воздух буквально. Демон даже не поскупился на оскорбления, но получил непонятную, увиденную лишь им, насмешку. А вот Ша Хуалин пришлось сосредоточенно наблюдать за боем. Юный Священный учуял, что с юнцом что-то не так. Его движения прекрасно отточены. Даже слишком… разве он мог так усердно натренироваться за два-четыре года? И почему лордов это не смущает? Ах да, как их может что-то смущать, когда этот ученик лишь избегает атак. И намеренно не атакует в полную силу? Ша Хуалин нахмурился.

Единственными частями тела старейшины демонов, незащищёнными ядовитыми шипами, оставались его лицо и кулаки, а эти два места демон закалял усиленными тренировками, чтобы даже без прикрытия шипов они оставались неуязвимыми.

Нет, мальчишке не победить!

Ло Бинхэ, отразив атаку молота, отлетел на несколько чжанов. По собственной воле. Перевёл дух и тайком глянул на учителя. Шэнь Цинцю не заметила его взгляда, но точно наблюдала. И переживала: её плечи всегда поднимаются чуть выше обычного, стоит заволноваться. Если бы не случай, Бинхэ позволил бы себе усмехнуться. Перепрыгнув бездумно несшегося на него старейшину демонов, этот ученик выпустил все талисманы, что имелись. Он был готов. Он знал, что делает.

Чэнъян отправлен отразить удар молота — заискрившиеся талисманы окружили демона, установив нерушимые границы. Да, яогуай был дик и силён. Этот Тяньчуй тоже… но Ло-шиди подумал совершенно о другом! Пока учителя не было, они с Мин Фанем так усердно соревновались, что хотелось утереть тому нос. Почему бы не отдать ему первенство среди учеников, раз на заветное место преемника Бинхэ не посягает? Да, тот самый барьер восьми печатей, только с небольшой хитростью.

Шея и лицо закалены тренировками, их не пробить. Демон закричал, и Ло Бинхэ отправил меч прямо в раскрытый рот — неизбежная смерть. Но жёлтые зубы демона вовремя сомкнулись.

— Уууу, — вздрогнули и демоны и люди. Видимо, реакция Ло Бинхэ всё ещё желает оставлять лучшего, как и сила. Но больше ученик не отвлекался, игнорируя попытки Тяньчуя разрушить барьер изнутри. Нин Инъин кинулась к учителю, схватив ту за руку. Да, старейшина вполне может выбраться. Шэнь Цинцю отвлеклась на свою любимицу, Лю Цингэ осадил особо шумных учеников — удачный момент. Ло Бинхэ использовал лишь одну маленькую хитрость: его глаза загорелись алым, когда он поймал взгляд Тяньчуя. И тот послушно замер, позволяя барьеру сжаться так, чтобы спалить его дотла. Вместе с поганым ядом на доспехах.

Но Ша Хуалин видел!

Ученики Цанцюн победно закричали, заулюлюкали, оставаясь на месте. Только Цинцю кинулась к своему ученику, а Лю Цингэ наступал на демонов.

— Обменялись опытом? Достаточно. Я посчитаю только до пятнадцати, из уважения к твоей почтительной семье, а затем… — его меч засиял, возносясь над демонами, и появились сотни мечей.

— Ну что вы, лорд Лю… — Ша Хуалин нервно усмехнулся. Тот мальчишка точно демон! — Уходим! — и рванул прежде, чем лорд Байчжань начал отсчёт. Дал фору. Глупые, потому что ещё просты и наивны, но радостные ученики смеялись убегающим демонам вслед, пока многих из них нагоняли разящие насмерть копии Чэнлуаня.

— Бинхэ! — от резко накатившей слабости подкосились ноги, поэтому он неосознанно прислонился к Шэнь Цинцю. Кажется, из носа пошла кровь.

— Бинхэ! Идиот! — Мин Фань не на шутку разозлился и как-то раздражённо осадил Инъин. Он и унёс его на спине на родной пик. Цинцю повелела привести к ней лорда Цяньцао, как только тот вернётся. Отпустила ученицу, и вместе с Лю-шиди, стоило тому прогнать демонов подальше, навела кое-какой порядок.

Ей совершенно не хотелось думать о разрухах на некоторых пиках, о восстановлении Радужного моста, о защищённой чести школы. Пусть с этим разбирается Цинъюань! А ей хотелось как можно скорее вернуться в свой дом. И даже слова Цингэ не имели значения. Попросить у неё прощения? Она давно знала, поняла по поведению. Извинения приняты, напишет небольшое письмо, мол, всё хорошо, не стоит больше поднимать тему. Уже неважно. Она больше его не любит как кого-то особенного, беспокоиться только. Чуточку больше, чем о других лордах. И всё.

— Бестолковый! Разве я не говорил, что подавить волю демона ты сможешь только после обретения сил? Использовать этот приём в реальном мире… — причитал Мэнмо, как будто этот мальчишка не угрожал ему вовсе. А затем хитро улыбнулся: — Так хотел, чтобы она за тебя переживала? — и спрятал эту улыбку за рукавом.

— Не понимаю, о чём ты… — старик нашёл его не сразу. Ло Бинхэ понял, что не стоило так рисковать, успел бы и без подавления воли сжечь Тяньчуя. И теперь сложно очнуться. Ему оставалось только воссоздать в своём сне игральный столик с гобаном и неоконченной игрой. Сам с собой, а потенциальный противник — учитель. По его ощущениям прошло два дня. А Мэнмо нашёл его полчаса назад, отчитывал всё это время.

— Не понимаешь? — старый демон прочистил горло. — Так твой шицзунь от тебя второй день не отходит, сама присматривает, хотя лорд Цяньцао успокоил её. Тебе повезло,потому что это ты… — мальчик с кровью Священного Демона, самого Тяньлан-цзюня.

— Шицзунь?.. — Бинхэ посмотрел на него с толикой неверия. Ему хотелось подгадать момент и пробраться в сон учителя, чтобы узнать о её самочувствии и успокоить, если она беспокоится о нём. А теперь получается, что Шэнь Цинцю не смыкала глаз вовсе. — Почему я не могу проснуться? — поднялся из-за стола и направился на выход. Мэнмо направился за ним.

— В общем-то, лорд Цяньцао, как и я, ничего угрожающего не обнаружил. Тело, как и разум, в порядке, — они вышли на улицу. Ло окинул местность придирчивым взглядом: всё ещё не точно. Но слушал внимательно: — Переутомление, но ты нагрузил и меридианы вместе с ядром, а потому никаких нагрузок, кроме медитаций, в ближайший месяц. И головная боль помучает немного, ибо нечего было использовать в реальном мире то, что для него не предназначено! — голова, правда, раскалывалась. Но Бинхэ был уверен: из-за преувеличенных причитаний деда. — А проснуться… хм, не хочешь? Жаль, ведь стоит тебе очнуться… — этот старый лис снова загадочно улыбнулся.

— Пользуешься моим состоянием? — взгляд этого мальца потемнел, и Мэнмо с удовольствием отсмеялся.

— Разве что чуть-чуть, больно одиноко было. Но теперь вали на все четыре стороны, я таких непочтительных терпеть долго не могу, — а сам в уме рассчитал, что, когда этот малец станет сильнее, может и припомнить шутки несчастного старика.

— Проснулся? — не успел ученик открыть глаза, как услышал родной голос.

— Должно быть, в этот раз я слишком сильно разозлил шицзуня, — и снова она отправит его подальше? Тяжёлый вздох. — Простите, я повёл себя неразумно, — это правда.

— Разозлил? — Ло Бинхэ повернул к ней голову: Шэнь Цзю сидела рядом на табуретке. Ровная спина, спокойное лицо, только уголок губ поднят выше обычного. То ли ухмылка, то ли улыбка. И эти серые глаза… в руках учителя бумажная книга. Кажется, это стихи поэтов прошлой династии. Он заметил, Шэнь Цинцю любит их читать. — Было бы глупостью считать тебя белым лотосом, — посмотрела на него! Он хотел возразить, но стоило ей вскинуть руку, как в голове опустело. Почему же ему становиться не по себе в такие моменты? — Волк в овечьей шкуре, — усмехнулась. — Амбициозные люди встречаются часто, но зачастую их легко понять. А вот тебя… я совсем не понимаю, — и снова уткнулась в книгу.

— Шицзунь не понимает меня? — в идеале было бы хорошо, если бы никто не догадывался о том, какой он на самом деле злой и жадный. Ведь если так подумать, сколько добра он совершил, особенно после возвращения из Бездны в том мире? Сейчас же… он даже не мог сказать, искренна ли его доброта. Потому что стоило задаться подобным вопросом, как начинали грызть сомнения. Они грызли его душу так жадно, как могли, так беспощадно, что Бинхэ был готов расплакаться. Он точно знал, чего хотел. Он точно знал, как это получить. И знал, что сейчас подобный путь не будет правильным. Ему хотелось вернуться назад, стать хоть чуть-чуть светлее, чтобы тьму в его сердце не увидела Шэнь Цзю. Но как быть теперь?

— Зачем ты пошёл за мной тогда, во время отбора? О чём ты думаешь, когда рвёшься навстречу опасности? Я не могу понять: ты действительно преданный ученик или ужасно умный и хитрый? — нахмурилась. — У меня такое чувство, что с тобой я должна быть начеку, — и посмотрела на столик справа. На нём лежал аккуратно сложенный лист. Информация об учениках хранилась отдельно, но они писали ещё «рекомендательное от себя письмо». В нём потенциальные ученики объясняли, почему выбрали самосовершенствование, эту школу и пик, на который хотелось попасть. Ло Бинхэ написал то, что и в прошлом мире. Смешно и удивительно было осознавать, что он помнил подобное до сих пор.

Шэнь Цицню положила книгу рядом с этим листом. Бинхэ изложил свои мысли коротко и ясно, потому как образование у него было… не то чтобы этот ребёнок был неискренним — он явно скрывал многие способности.

Хотелось рассказать всё — ещё не время! Ло Бинхэ поджал губы: слова учителя будто только что заточенный нож.

— Шицзунь, нормально ли сомневаться в искренности своих поступков и искать в них двойное дно? — спина женщины напряглась. По её мнению, такие вопросы редко услышишь от ребёнка, который всё ещё вливается в мир. Одно дело быть смышлёным и без остановки задавать вопросы как о добре, так и о зле. Но относиться так к каждому своему действию… — Я хотел поговорить с вами, когда вы свалились с дерева. Но шицзунь быстро ушла из-за приступа кашля с кровью, — заметил? — Тогда я забеспокоился, ведь не мог представить, что и бессмертные болеют, — маленькая ложь во имя сказки. Он знал, ещё как болеют. — Что тогда в Шанъи, что во время нападения демонов на школу… этот ученик переживает о шицзуне. Но вместе с тем этот ученик хочет, чтобы шицзунь гордилась им… — договорить заготовленную речь для смены гнева на милость не вышло. Суровый взгляд призвал замолчать.

— Гордиться? Гордиться?! Чьё-то внимание может стоить собственной жизни? — Цинцю слегка наклонилась к нему, опершись рукой на край кровати. — Тебе должно быть стыдно, так лгать мне, — и поморщилась.

— Не лгу! — Ло Бинхэ подскочил, опираясь на руку. После двух дней в кровати тело подчинялось неохотно. — Не лгу!! — но он не обращал внимания на дискомфорт. — Не лгу!!! Шицзунь важный для меня человек, поэтому я не хочу оставаться позади вас или оставаться в вашей в тени!!! — как только ученик закончил, Шэнь Цзю медленно выпрямилась. Но удивление всё ещё оставалось при ней. Правильнее сказать, что это не то, о чём можно подумать. Но это то! Если учитель правильно поняла.

— Это немного странно, — она дотронулась до своего подбородка. — Такое чувство, будто ты знал меня до того, как прошёл последнее испытание на отборе, — её глаза бегали по комнате, пытаясь не смотреть в его сторону. — Обо мне больше плохих слухов, чем хороших, — можно было бы съязвить, да не захотелось.

— Тоже верно. Но уже прошло больше трёх лет, шицзунь, — Ло Бинхэ сел на кровати на колени, опустил руки на ноги, как будто провинился.

— Точно волк, — Шэнь Цинцю встала и потрепала его по голове. — Ло Бинхэ, чего ты хочешь? — руку она убрала, а поднимать голову не хотелось.

— Шицзунь…

— Да?

— Давайте я расскажу вам после Собрания Бессмертных. Всё расскажу. Если вам, правда, интересно, — Бинхэ поднял голову, взяв себя в руки. И снова этот твёрдый взгляд, полный уверенности, но вместе с тем такой очаровательный.

— Хорошо, — женщина кашлянула в кулак. — Расскажешь, мне интересно, правда, — и улыбнулась. — А сейчас я пыталась спросить, что бы ты хотел поесть, — неловкость застигла, будто удар в гонг.

— Я не привередлив, — сказал он учителю вслед и, прислонившись к стене, уткнулся в колени. Всё лицо его было красным. Да что в этом такого? Да, пока он ещё подросток, на которого благородная заклинательница вряд ли обратит внимание. К тому же она так беспокоилась о Лю-шишу — а ревность отрезвляет. Не имеет значения! Просто нужно держать этого человека подальше, а для начала нужно выяснить, какие у них здесь отношения, не сейчас, а в прошлом.

Фу думать о постороннем! Когда ещё они с учителем останутся вдвоём?

====== 3 ======

Комментарий к

3

Если заметите ошибку или опечатку, пожалуйста, воспользуйтесь ПБ.

Пик Цюндин. Резиденция главы, зал Высшей Гармонии — Тайхэ. Место, где проходит совет лордов и многие значимые для школы церемонии, на части из которых не приходится без присутствия различных гостей. В любое время года здесь прохладно, а если зима свирепа, то никакое мастерство без тёплых одежд и грелок не поможет. И вот подходит заветная пора, ударили первые морозы. Одиннадцать глав стоят перед троном: в два ряда, по иерархии пиков.

Как главе, Юэ Цинъюаню неловко восседать, по его мнению, на вычурном пьедестале. Но сяо Цзю как-то сделала замечание, так что спуститься к братьям и сёстрам Юэ Ци тоже не может. Только спускается чуть-чуть, оставаясь на три ступеньки выше.

И пока Шэнь Цзю сверлила главу недовольным взглядом исподлобья, так как уже отчиталась по всем пунктам, её голову другим взглядом сверлил лорд Аньдин. Он уже тоже отчитался. И теперь думал, как к шицзе подойти.

После того нападения южных демонов она заявилась к нему в резиденцию. В его кабинете они остались с глазу на глаз. И Шан Цинхуа был готов принять смерть от Сюя во имя чести школы. Ведь Шэнь Цинцю знала о его шпионаже для демонов. И не то чтобы пользовалась подобной услугой, даже не поднимала эту тему, но сам Цинхуа время от времени что-то да рассказывал. До сих пор этот лорд так и не понял, почему шицзе покрывает его. Он, конечно, рассказал свою тяжкую историю, также пролив свет на некоторые аспекты их дружбы. Но разве можно просто разжалобить Шэнь Цинцю? Она взяла с него слово, что его связь с демонами никак не скажется на Цанцюн. Потому иногда приходилось весьма туго, так как у Мобэй-цзюня нрав тяжёлый…

Так вот, после того нападения он боялся не успеть оправдаться. То есть привести доказательства своей невиновности и непричастности к нападению северных священных демонов. То была инициатива лишь демонической семьи Ша. Но сейчас в Царстве Демонов шли какие-то необычные волнения. Цинхуа не верил, что без самоличного управителя они как-то объединяться. И всё же хотелось поговорить об этом с Цинцю, как раньше. Только вот, выслушав его объяснения, одарив каким-то непонятным взглядом, лорд Цинцзин не давала и шанса на разговор тет-а-тет.

Откровенный игнор!

Шан Цинхуа даже почувствовал обиду, на которую — сам понимал! — права не имел.

— Что касается дел государства… — лорды закончили со своими отчётами, а потому можно поговорить и о другом. — Наш император так милостив, что одарил четыре школы бессмертных подарками. Так неловко, — глава то ли неловко, то ли снисходительно улыбнулся и посмотрел на Цинцю. — Я уже приказал их доставить в ваши резиденции. Однако это не всё, — три ступеньки пройдены. Никого добрым взглядом не обделили.

— Только не говори, что бессмертных снова просят вмешаться в войну с северными кочевниками? Они досаждают простым людям на границе, словно демоны. Но кто тогда от последних будет защищать? — нельзя было позволять обычным людям полагаться во всём на бессмертных. Легко представить, к какому концу приведёт подобное решение. Однако многие из министров, которые относятся к аристократии, плевать на это хотели. Давили на канцлера, левого и правого министров, на императора…

Цанцюн просто игнорировало подобные прошения, приказы — или как лучше назвать? Другие школы поступали по её примеру. Возмутившийся Лю-шиди посмотрел на лорда Цинцзин, единственного человека, кто однажды вмешался в дела дворца. И то это происшествие случилось до её становления лордом. Незадолго, правда.

— Хочешь устроить пожар на заднем дворе? — поругаться на пустом месте? Хах! Это дело былых лет. Но язвительная улыбка Цинцю в этот раз какая-то вялая. Она на днях получила письмо императора, с которым удостоилась чести вести переписку… человек их владыка хороший, но недостаточно хороший (жёсткий?) для правителя. Раньше таким был точно.

— Ну, ну, — глава сложил ладони на уровне пояса. — Вопрос на самом деле в другом. Как знаете, у нашего императора мало сыновей, и все они достаточно способны, пусть и юны… — даже мягкий голос старшего брата не мог заставить их смолчать.

— Чего?!!

— Какого демона?

— Шисюн, речь ведь не о престолонаследии? — куда уж до пафосных масок на лицах?

— Глава, это уже не смешно. Ни один мудрейший из бессмертных не посмеет вмешиваться в подобный вопрос, — Цинцю повела бровью. То-то ей показалось, что Его Величество чего-то не договорил в письме.

— Кажется, — Му Цинфан посмеялся в рукав своего ханьфу, — Его Величество просто нашёл способ повидаться со старым другом, — единственный кто не пытался сказать что-то двусмысленное по этому вопросу. Он мягко улыбнулся лорду Цинцзин.

— Не мне в это вмешиваться! — и всё же подобное оказалось неприятным.

— Спокойно, шимэй, — Юэ Ци опустил ладонь на её плечо, заставляя обернуться к нему. Она хотела скинуть его руку, дёрнув плечом. Но Юэ Ци надавил чуть сильнее. Остальным пришлось лишь наблюдать. — К нам, в храм, в дворец и на вершину были отправлены прошения: прислать одного бессмертного для оценки способностей принцев. Я понимаю, что благодаря твоему поступку в прошлом Его Величество благоволит тебе. Но если отправишься ты, наверняка сумеешь найти выход из любой ситуации, — то есть высказать мнение, к которому особо не прислушаешься.

— Если шицзе смущена, я, так и быть, отправлюсь с ней и отвлеку внимание императора на себя, — лорд Цзуйсянь, чья фамилия созвучна с первым иероглифом в названии пика, ударил себя по груди. Да, достаточно героический поступок. И всё же лишнее: императору есть на кого посмотреть. Ну, понятно, да?

Цинцю вздохнула. Послышался смех Цинхуа.

— Что ж, все мы тут горазды болтать. Однако не стоит забывать, что близится Собрание. Шэнь-шицзе нужно и своих учеников учить и тех, кого мы выбрали для обучения у неё, — Вэй Цинвэй прищурил глаза.

— Обдумай всё, поговорим с тобой потом, — Цинъюань убрал руку, не переставая улыбаться. — А пока возвращайтесь на свои пики, не перетруждайтесь. Зима обещает быть суровой, — поклон главе, поклон шиди и шимэй. Поклоны лордов друг другу. И разбежался кто с кем, а кто поодиночке. Так и Шан Цинхуа пристроился к Шэнь Цинцю, не боясь её широких шагов. И даром, что сестрица выше.

— Шэнь-шицзе! — он улыбнулся. Шёл снег, мелкий, нечастый. Под ногами не слышалось хруста, мягковат ещё, а корка с прошлых морозов уже сошла. — Цинцю! — попытался обогнать. — Цзю! — стал преградой на пути, раскинув руки. — Ну что мне ещё сделать, чтобы ты меня не игнорировала? — возмутился чуть громче положенного, а шёпотом добавил: — Я и дорогу в Царство Демонов забыл! — и говорить не стоит, чем такой ход может аукнуться.

— Тихо ты! — женщина нахмурилась на мгновение, а потому осмотрелась, как будто недостаточно было прочувствовать всё вокруг на наличие чужой Ци. — Цинхуа, голову потерял? С чего ты взял, что я тебя игнорирую? — и тут же цокнула. — У меня было слишком много дел… — когда она так говорила, хотела, чтобы отцепились. Но если при этом пыталась выпрямить и так прямую спину, прикрывая глаза, значит, не дела её занимали, а проблемы.

— Что-то произошло? Здоровье? Тот демонёнок ранил тебя? — помянул юного священного демона на всякий случай, да нет, не отреагировала. — С учениками что-то не так? Или Его Величество надоел уже? — лорд Аньдин улыбнулся так понимающе, видно, снова вспомнил, как иногда его все достают в этой школе.

— Следи за своим языком, — Шэнь обошла его и направилась к Радужному мосту. Не настолько холодно, чтобы поспешить на свой пик по воздуху, несмотря на «привилегии» — не обдует ведь.

— Эй! Я же твой друг, — а в полной возмещения интонации читался вопрос: или перестал им быть? Хотя есть один вредный шиди, который считает, что этот лорд Аньдин выгодно прилип к одной юбке — только и всего. Раньше обидно было. Но почему бы и не прилипнуть к такой-то юбке? Хорошая шутка: сам придумал, сам посмеялся.

— Да, но не стоит лезть, раз не просят. Тебе и своих проблем хватает. Тем более, если так резко оборвал связи с демонами, — Шэнь говорила спокойно, без осуждения, без насмешки. Мужчина виновато почесал затылок. Её правда! И что? Он же не стал от этого бесполезным. Можно хотя бы выговориться! Не называя имён или событий…

Они ступили на перекрёсток, на котором не осталось и следа разрушения. На его восстановление ушло много духовной энергии. Откуда её только не брали.

— Если хочешь знать моё дружеское слегка предвзятое мнение: тебе стоит отдохнуть перед Собранием, — лорд Шан схватился за подбородок. Не стал задирать голову. — Отправляйся в Запретный город на зависть всем злым языкам, побудь в компании хорошего человека, мягко отказав в помощи в таком неблагодарном деле. И возвращайся с новыми силами, — махнув на прощание, не стал даже оборачиваться.

— Эка важная птица, — Цинцю усмехнулась, скрыв изгиб губ ладонью. Как будто кто-то мог подсмотреть за ней. И ступила на мост к собственному пику.

Дружная компания: близняшки Ли, Сяси и Сиань, Нин Инъин, У Фэнминь — слепила снеговика у крыльца дома их лорда. Под присмотром Мин Фаня и Ло Бинхэ. Старший хотел присоединиться, и второй это прекрасно понимал, ухмылялся.

Он вообще стал не таким белым, как раньше. Но учитель не делала никаких замечаний. При этом многим стало куда приятнее общаться с таким Ло-шиди, Ло-шисюном, да и Мин Фань перестал искать подвох в его действиях. Нагловатый, упрямый, иногда вредный, но всё ещё благородный человек и хороший друг. Да, тот разговор между ним и Цинцю пошёл ему на пользу.

— Да ты сам хочешь к ним присоединиться, — фырчанье Мин Фаня. Ну точно глаза закатил! Зато прав: руки и у Бинхэ чешутся. Вот только Инъин совсем разошлась, командует, как злая свекровь. Причины на то естественные: старшая тётя, та, что по маме, приехала. Фэнминь как озвучил, так и получил леща по голове. Ибо он человек простой, из семьи многодетной, а сестёр больше, чем братьев. И всё! Слова сказанного не воротишь, а потому гоняла его шицзе беспощадно.

Из рощи, которая прятала дом от всех и вся, вышла шицзунь. Неглубокие следы оставались позади. Грелка в руках сжата. А на лице задумчивость. И чуть-чуть закусанная губа. Ло Бинхэ улыбнулся, но окликнуть первым не успел.

— С возвращением, шицзунь! — близняшки тут же кинулись к ней. Поклонились. Нин Инъин осталась на своём месте, как и юноши.

— Занятия кончились? — едва ли улыбка появилась. В мыслях только накопившиеся в один миг дела. Император очень не вовремя вклинился в их жизнь!

— Тётушки и дядюшки велели приготовить комнаты к морозам, сказали, сегодня ночью сильнее будут. Но мы уже закончили, — сёстры улыбнулись, обрадовавшись одному одобрительному кивку. Насчёт отопления своего дома Шэнь Цинцю могла не беспокоиться: странно было обнаружить, что Ло Бинхэ действовал наперёд. И всё же Тан-шимэй сама всё перепроверила. Ни одна щелочка не осталась без внимания. Ни один уголёк и ни один брусок не остался не осмотренным. Шэнь Цинцю глазам не верила, но эти двое действительно в чём-то соперничают. Неосознанно.

— Вы хорошо постарались, — Цинцю подошла к снеговику, не спеша обошла. — А теперь возвращайтесь в общий дом, хорошенько поешьте и отдохните, — девочки и Фэнминь поклонились. Мин Фань не стал переглядываться с шиди, он просто замер, дёрнув плечом. Учитель вскинула ладонь — привычный знак задержаться.

Они расположились в гостиной, за одним столом. Три чашки имбирного чая.

Тишина оказалась давящей, а не умиротворяющей, как обычно. Ло Бинхэ порывался привлечь внимание учителя, только вот задумчивый взгляд его останавливал. К тому же Мин Фань выглядел донельзя понимающим, и это раздражало.

— Мин Фань, дела пика останутся на тебя и Нин Инъин, не давай ей поблажек. Тётушка Тан и дядюшка Ю будут помогать, — старший ученик кивнул, не став ничего спрашивать. — Бинхэ? — повернула голову к нему. — Ты вместе с шиди и шимэй не затягивайте с отправлением на Аньдин, — этот ученик подскочил.

— Шицзунь? — с чем учитель хочется справиться сама? Без них. А главное, без него.

— Сядь, — подняла взгляд, до этого разглядывая на столе нечто видимое только ей. Губы тронула слабая ухмылка. И Бинхэ сел. — Да, я обещала, что зиму вы будете тут, но к концу недели я покину пик, а значит, смысла ждать нет, — Мин Фань же спокойно пил чай. Про него не забыли, и всё же он чувствовал себя мебелью, когда между этими учителем и учеником возникало некое напряжением.

После нападения южных демонов и того разговора Ло Бинхэ боялся, что Цинцю начнёт отдаляться. От чего он стал в некоторой мере прилипчив. Что ещё больше его удивило, так это решение Цинцю пойти ему навстречу, дабы убедить в обратном. И ученик успокоился. Хотя, только заслышав о тренировке на десять месяцев, начал негодовать. Десять месяцев: нельзя наведываться на родной пик. За всё время можно только один перерыв сделать, в две недели.

Но ради справедливости стоит сказать, что эти ограничения были для всех «счастливчиков»! Отчего близящееся ожидание перестало злить и пугать.

— Но какое важное дело заставляет шицзуня покинуть пик? Если не секрет, — волк в овечьей шкуре улыбнулся. Сложно устоять. И всё же Шэнь стукнула его ребром ладони по голове. Веер сейчас не при ней, главный спутник в зиму — грелка.

— Шицзунь, — Мин Фань же решил отомстить; не зря так раздражался Ло Бинхэ, — если будете в столице, привезите подарки этим ученикам, — подкупите этого неугомонного Ло-шиди, и тогда тот станет послушнее.

— Столица? — удивился шиди, а шисюн криво улыбнулся, не давая учителю возможности заметить. — Шицзунь, что-то в столице произошло? — в первом мире, который уже не считался родным, ничего такого не происходило. Настораживает! И в то же время подчёркивает важность этой Шэнь Цинцю, более вовлечённой в ход истории.

— Тебя это не касается, — и снова ухмылка, но такая едкая! Куда летишь, молодость! Не стоит прыгать выше головы.

— Простите, — Ло Бинхэ опустил голову, закусив губу. Отражение в чашке маленькое, и он сам готов почувствовать себя маленьким и не важным. Возраст — единственная преграда на пути этого полукровки.

— Не дуйся. Шицзунь привезёт тебе подарок, — Шэнь похлопала по кулаку юноши, а сама переглянулась с Мин Фанем: расстроенный Бинхэ бывает довольно мил. — Подумай, чего хочешь, и скажи, — ладонь Цинцю была мягкой, но не очень. В конце концов, она отлично владела мечом. В своё время много тренировалась. А ещё её руки часто мёрзнут. И хотелось, чтобы холод от редкого прикосновения никуда не исчезал.

— Вы привезёте это всем, поэтому этот ученик будет рад любому подарку, — Бинхэ не стал поднимать головы. Мин Фань чуть не поперхнулся, с трудом и болью сделав глоток. Интересно, судьба намекает ему на смерть от возмущения во время наглых речей этого шиди? Иначе не объяснишь! Поэтому Бинхэ прекрасно знал, что про себя Мин Фань оплевал этого мелкого наглеца, то есть его.

— Хорошо, хорошо, — Шэнь Цинцю повеселела. — Тогда займись ужином, а мы с Мин Фанем ещё немного поработаем…

Что именно они делали, Ло Бинхэ так и не узнал. Но перед уходом Мин Фань многозначительно посмотрел ему в глаза, давая понять, что позже что-то объяснит. Всё же Бинхэ принял хорошее решение, сдружившись с большинством обитателей пика и некоторыми другими учениками школы. Не чувствовалось фальши, только обида и сожаления иногда укалывали сердце.

А за ужином, когда они только вдвоём, учитель снова предложила:

— Это будет другой подарок, о нём будем знать только мы. Так что думай быстрее, третий раз предлагать не буду, — и такое довольное лицо! Самому улыбаться захотелось.

— Доверюсь вашему выбору, шицзунь, — «увидим, как хорошо вы меня знаете!»

Вот уже второй раз в своей жизни Шэнь Цинцю посещает Запретный город. Величественен и прекрасен, но строг и беспощаден. Красивые стены всё же серы. Большая площадь перед залом Тайхэ Его Величества заполнена людьми. Министры… и все здесь собрались ради приветствия совершенствующихся бессмертных из четырёх великих школ. Ведь их нечасто встретишь в столице. Лорд Шэнь Цинцю, монах Цзяцо, один из первых учеников главы дворца — ныне бродячий заклинатель — Ци Юаньжо и аскет из Тяньи — госпожа Тьенхай.

Тысячи шагов — встать на колени и поклониться девять раз. Благодушный смех императора — и разрешение подняться. Здесь так неуютно. Его Величество ещё молод, но уже достаточно силён. И свою силу не прячет. После заседания наверняка призовёт бессмертных к себе, а пока их всех поселили в один дворец, на окраине Запретного города. Чтобы никто не посмел докучать почитаемым совершенствующимся бессмертным. Друг с другом они перекинулись лишь короткими приветствиями и поспешили разойтись по выделенным им покоям.

Присев перед зеркалом, Шэнь вздохнула. Она не стала кого-либо брать, не сумев представить, что может ожидать её в этом месте. Впрочем, остальные поступили также. Возможно, они думали, что лорд Цинцзин явится при параде. Ну, разве что уважаемый Цзяцо приветлив и не затевает интриг. Приставленная служанка тиха и спокойна, как статуя Будды.

— Как тебя зовут? — заклинательница не стала прятать улыбку. Девушка тут же поклонилась и представилась.

— Эту слугу зовут Лиэр, госпожа Шэнь, — и выпрямилась, не поднимая взгляда. Подослана ли? И кем? Столько лет прошло; переписка с императором — одно, посещение Запретного города — другое. На расстоянии — друг, вблизи — может оказаться и врагом.

— Чем ты обычно занимаешься? — грелка в руках начала остывать. Нужно поменять угли.

— Я служу во дворце императрицы, — так сразу? Честный ли ответ? — Госпоже Шэнь не нужно беспокоиться: Его Величество и Её Величество благоволят лорду Цинцзин, — и снова поклон.

«Её Величество благоволит мне?» — и бровью не повела, но про себя сильно так удивилась. Это даже на шутку не похоже, а на издевательство.

— Хорошо, — Шэнь поставила грелку у зеркала, встала. — Не пренебрегай своими обязанностями, после отблагодарю тебя за твою заботу. А сейчас поменяй угли, — подойдя к выходу на веранду, Шэнь закусила губу. Надо ли приветствовать императрицу?

— Желаете ли чего-нибудь ещё? — не слишком навязчиво. Славно.

— Нет, — Шэнь вышла на веранду. Хорошо, что не снимала накидку. Присев в старое, но изящное кресло, заклинательница навострила уши. Тихо. Никто из приглашённых не побежал навещать кого-то другого. Звуки шагов — слуги тихие, но недостаточно, чтобы остаться незамеченными заклинателями. Или только её слух такой острый? В прошлый раз она о многом не заботилась. Но тогда и положение Цинцю было другим. Вмешательство в дела дворца могло лишить её статуса преемницы лорда Цинцзин. И всё же предыдущий лорд настоял, чтобы его место заняла имено Шэнь Цинцю.

Никого с собой не взяла — никто не станет волноваться. Особенно троица первых учеников и Тан-шимэй. Ожидание мучительно.

Прошло около получаса.

С её веранды можно увидеть дорогу в этот дворец, а потому спешащего евнуха сложно не заметить. Ещё немного времени проходит, и вот уже Лиэр приходит, чтобы передать приглашение императрицы.

— Император тоже там будет? — Шэнь поправила причёску. Носить уменьшенный гуань лорда Цинцзин, сделанный специально для неё, во дворце неуместно. Поэтому свой высокий пучок она опустила пониже, добавив чуть больше из распущенных волос. Закрепила простой нефритовой шпилькой. А вместо гуаня на висках закрепила связанные лёгкой цепочкой серебряные заколки в виде веток бамбука. Они были достаточно массивными. Возможно, отсутствие драгоценных камней в них делало украшение простым. Но только вблизи можно увидеть сложные узоры: на каждой заколке в роще бамбука спрятались четыре змеи. Четыре — несчастливое число. Но если их сложить, получится восьмёрка — достаток и удача.

До Шэнь Цинцю в истории Цанцюн пиком Цинцзин уже управляли две женщины. Вторая была известна своей расточительностью. Несмотря на то что гуань она не решилась носить, хотела иметь свою особую регалию. Именно по её желанию создали эти заколки.

— Нет, сегодня Его Величество занят. Кажется, сегодня произойдут некоторые изменения. Но точнее эта слуга сказать не может, — даже если знает больше, этого вполне достаточно.

— Другие тоже приглашены?

— Нет. Его Величество пожелал, чтобы приглашённые бессмертные отужинали вместе с императорской четой. Полагаю, Её Величество зовёт госпожу Шэнь по просьбе Му-ванфэй, — по просьбе человека, из-за которого про неё долго говорили как о любительнице копаться в чужом белье. Императорский наложник, получивший официальный статус, проживающий в одном из шести дворцов в одиночестве по логичным причинам. Постоянно окружённый присутствием служанок и евнухов, дабы никто не смел его обвинить в чём-то непростительном в отношении женщин гарема.

А ещё он один из младших рабов семьи Цю, которому просто повезло выбиться в люди. Наивный дурачок, который только улыбаться умеет. И рисовать. Кажется, по этой причине его пригласили во дворец, где его заметил сам император…

Если бы их сын Неба выбрал кого-то другого, Шэнь Цинцю и пальцем не пошевелила бы. Ей было всё равно. Но «счастливым избранником» стал её старый друг, почти что младший брат. Поэтому пришлось покопаться в чужом белье и вывалить грязь наружу тех, кто при дворе так яро осуждал Его Величество. А народ? Что народ? Посудачил пару лет и умолк. В конце концов, Его Величество оказался хорошим правителем — и это главное. Но что ещё главнее — наличие законных наследников от одной императрицы — целых три принца.

Хотя есть ещё императорская супруга и две благородные дамы. Все наложницы — зачем Цинцю грузить голову?

Поклон императрице. Статная женщина, благородно восседающая и смотрящая строгим, но добродетельным взглядом. Насколько это может быть правдой здесь, во дворце, если жизнь высокопоставленных совершенствующихся близка к этому? Чуть подальше от императрицы сидел Му-ванфэй. Лицо всё ещё выдаёт его, хотя невинности и наивности поубавилось. Мужчина несколько усталый.

«Цзю-цзезе!» — будто бы ненадолго засиял.

— Рады приветствовать вас, лорд Цинцзин, — а сам смог поздороваться только после императрицы. Да и вообще не мешал беседе двух благородных женщин. Больше смотрел. То на императрицу, то на заклинательницу. Или осматривался вокруг.

— Для нас большая честь, что такие почтенные бессмертные прибыли взглянуть на наших принцев, — императрица улыбнулась. — Император знает, что вам подобное не по нраву. Вы можете ничего не говорить… — мать народа действительно понимала всю сложность положения Шэнь Цинцю.

— Это будет непростительной грубостью. Особенно сейчас, когда я представляю Цанцюн, — ещё несколько бесполезных вежливых фраз. Но уже по ним можно судить, что императрица действительна благосклонна.

— Прошу простить, у меня приболела голова. Ничего серьёзного, но я хочу немного отдохнуть. Лорд Цинцзин, вы же не сочтёте за грубость, если Му-ванфэй побудет вашим собеседником, — женщина улыбнулась сначала гостье, затем наложнику, который прытко подскочил и поклонился, довольный положением дел. И сразу же повёл заклинательницу в сад, чтобы можно было отойти подальше от лишних ушей. Но не забывал, что ему нужно оставаться на виду.

— Счастлив? — совсем не выглядит таким.

— Устал, я очень устал Цзю-цзецзе, — мужчина опустил голову, позволяя прядям с висков спрятать его лицо. — Мне доводилось рисовать аристократов до того, как попал во дворец. Я был наслышан, как тяжела жизнь в этой красивой обёртке. Мне не стоило поддаваться лёгкой влюблённости: больше потерял, чем приобрёл, — но речь его стала благороднее.

— Значит, жалеешь… — но, подытожив, Шэнь не успела даже вздохнуть.

— Нет. Я просто устал. Раньше часто предавался мечтам: если бы Его Величество был… не был сыном Неба, — Ваньвань сейчас нуждался в объятиях, но даже потрепать по голове этого большого ребёнка она не могла. — Но ты не беспокойся! — вскинул голову, чуть задрав подбородок. И очень важно произнёс: — Императрица ко мне ревнует! Но мы с ней ладим. По крайней мере, она меня уже защищала несколько раз от покушений, — его передёрнуло.

— Правда? — если только сама потом не собирается покуситься на его жизнь, подставив более неугодного. Двух зайцев одним махом! Можно, если в голове не пусто. — Не боишься, что Её Величество просто-напросто… — взмах руки, и Шэнь умолкает. Но Му-ванфэй так и не дотронулся до неё.

— Цзю-цзецзе, дурочка! — евнухи и служанки услышали только это. Их собственный интерес от этого возрос. Но Му-ванфэй как зыркнул на них! Пришлось виновато поклониться. — Хотя поначалу я её боялся, — выпрямился и зашагал довольно бодро. И то потому, что помнил, какой широкий шаг у Цзю-цзезе. — Её Величество как-то сказала, что завидует мне, потому Его Величество любит меня. Но чем больше я думаю о том, что речь об императоре была, тем меньше я доверяю этому человеку, — шёпот больше не усталый, не осторожный. Просто шёпот. Только для неё одной. — В прошлый раз ты очень помогла императору. Да, больше императору, чем мне. Я не жалею, но сложно быть готовым к тому, что однажды что-то встанет выше меня. В конце концов, выбор никогда не в мою пользу, — и снова тяжёлый вздох.

— А ты повзрослел, — и всё же улыбка Цзю-цзецзе не изменилась спустя года: заботливая, едва ли тёплая, но всегда внушает спокойствие.

— Да, наверное, — поэтому Ваньвань улыбнулся в ответ. — Прости, что вываливаю всё это. Тебе ведь куда тяжелее, — в глазах восхищённый блеск. — И не говори ничего! У меня было достаточно времени подумать о многом. И о любимой старшей сестре тоже, — обогнал, чуть разгоняясь.

Впервые он встретил Шэнь Цзю в поместье Цю. Только трое из детей-рабов до этого жили вместе с ней на улицах. А став рабами, они потеряли связь с прошлым. Но как-то неожиданно все признавали главенство не самой старшей Цзю-цзецзе. Злая — нет! — агрессивная. Её не за что было любить, но она всегда получала больше всех: заступалась, огрызалась, помогала с работой (и за это же получала удары ферулой). На самом же деле, она самый добрый человек, которого Ваньвань встречал в своей жизни. И он также знал, чего стоило ей освобождение детей-рабов из поместья Цю.

— А сама ты как поживаешь? Счастлива? Есть любимый? Или любимая? — заиграл бровями.

— Прекратите, Му-ванфэй! — они подошли к цветущей зимой зелёной сливе. Чуть дальше росли десятки её сестриц. Шэнь Цинцю отвернулась. А он искоса посмотрел на её живот, как будто знал большой секрет.

Действительно знал.

Когда между ней и Лю Цингэ возникло то нелепое недопонимание (покушение на жизнь одного великолепного и зазнавшегося товарища), Цинцю сумела опомниться. Даже если кого-то она и впустит в своё сердце, по-настоящему впустит, ей нельзя будет пойти по совместной тропе совершенствования. Нельзя, чтобы кто-то узнал о её связи с демоном!

— Простите, лорд Цинцзин, — и снова…

— Много вздыхаешь, — Шэнь собралась с мыслями и повернула голову к своему собеседнику.

— Потому что переживаю. О тебе тоже. Может, нам стоит попросить принести вкусненькой еды с уличек столицы, — Ваньвань довольно улыбнулся, прищурив глаза. — Его Величество и я иногда выбираемся к простым людям, но это секрет. Летом. Знаешь же, императорская семья в это время… — поднять настроение обоим удалось. Им принесли-таки уличной еды, которую они съели втихую. Вспомнили детство, некоторые счастливые моменты из прошлого. Вспомнили, как они, кто дожил до побега, разделились по воле жребия. Потом по очереди вспомнили, с кем жизнь позволила встретиться ещё раз. Мир тесен, а связь между ними, как ни странно, не разрывается.

Вечер наступил даже слишком незаметно. Лиэр напомнила про ужин с императором.

— Мне пора, Му-ванфэй. Но помните, вы обещали мне помочь с подарками для моих учеников, — улыбка Цзю-цзецзе всё же стала напоминать прежнюю. Как ни погляди, тяжесть на её плечах становиться всё больше. И пусть ему удалось создать лишь иллюзию облегчения этой ноши, Му Ваньвань был рад. Он обязан многим императору, но ей он обязан больше. Именно поэтому он сдержался и не стал давить: «Я хочу, чтобы ты была счастлива и любима» — но найдётся такой любящий?

«Если подумать, даже жаль, что тот демон умер…» — и снова вздох.

Мин Фань почти чувствовал себя лордом. Шэнь Цинцю не было два, то есть три месяца. Первые два лорд провела в самом Запретном городе. Что́ касалось и других приглашённых бессмертных. Вместе с монахом Цзяцо, Ци Юаньжо и госпожой Тьенхай, Шэнь Цинцю много беседовала с императором, наблюдала за принцами и их обучением. Бессмертные были восхищены и довольны наследниками. И к их общему счастью, ничто не нарушало внутренний покой дворца. Хозяйка, то есть императрица, достойно управляла гаремом. Между тем Шэнь Цинцю насладилась и временем, проведённым с Ваньванем. Душа будто обновилась.

Третий месяц она потратила на поиски подарков для десяти лучших учеников. Даритель из неё никудышный, оригинальных идей не было от слова совсем. Поэтому сначала лорд заказала столичных сладостей для всего пика. В конце концов, она так давно не тратила свои личные деньги, что можно было разочек и гульнуть. И то с натяжкой. Не для себя родимой же. Император подарил четыре рулона саньянского шёлка, лучшего во всей стране: два белых рулона и два зелёных. А также несколько аксессуаров для наряда или нарядов, которые будут пошиты.

Лорд Цинцзин обратилась к лучшим швеям столицы: два наряда для её преемников, а оставшаяся ткань была использована для семи саше. Оставался подарок для Ло Бинхэ. Точнее два подарка. Она ведь обещала, что о втором никто знать не будет. Собственно, Му-ванфэй подбил императора подарить шёлк и мелкие украшения. Но вот с подарком для Ло Бинхэ он особо не помог.

«Интересный малый… подари ему собаку, а? Будет их у тебя две!» — ему очень повезло оставаться на виду. Иначе бы получил такую затрещину! Шутник хренов. Хотя у него тоже была собака, так что злиться долго было невозможно.

Мин Фаню много помогали, поэтому почувствовать себя лордом он не мог. К тому же важные решения принимались даже не столько старшими заклинателями пика, сколько главой школы. Его это не печалило. Глупо же! И Нин Инъин была того же мнения. Она отдавала все силы на помощь ему. Но по шимэй заметно: тревожится. Почему? Об этом пришлось прекратить думать. Так как по возвращению их лорд и учитель сама нуждалась в помощи: так сразу и не поймёшь, что на пике происходит. А потому верные ученики помогали вернуться к прежнему образу жизни. Мин Фань же думал, что вскоре и ему придётся отправиться обучаться на другие пики перед Собранием Союза Бессмертных. А пока он налегал на работу; Шэнь Цинцю не могла не нарадоваться.

Затем было подано прошение: демоны действительно стали агрессивнее нападать на приграничные с их Царством земли. И как только открывают проходы? Можно было бы попросить Шан-шиди что-нибудь разузнать: как будто он действительно мог разорвать все связи с демонами. Скорее всего, ему было выгоднее соврать и затаиться. Не то чтобы это как-то злило и печалило Шэнь Цзю, ведь всё хорошо, пока он не вредит собственной школе и возвращается живым. Так что лорд Цинцзин не стала узнавать у него что-либо. Просто приняла прошение. Отправилась со старшими заклинателями, взяв из учеников только Нин Инъин.

Мин Фань волновался. Успокоился, как только они вернулись. К тому же ему следовало разобраться с отчётами о тренировках своих шиди и шимэй на других пиках. Все, кроме Ло Бинхэ, вернулись на две недели. Мин Фань хотел об этом сообщить учителю, но потом забыл. К тому же куда больше его интересовали перемены в Нин-шимэй: та чуть ли не хвостиком стала бегать за тётушкой Тан и помогать ей во всём.

— Шицзунь, а что произошло с Инъин-шимэй во время вашего путешествия? — спросил он осторожно, растирая чернила для учителя. Шэнь Цинцю оторвалась от документа, посмотрела на него, слегка наклонив голову.

— Кажется, она перестала хотеть быть лордом, — в голосе лорда отчётливо слышались досада и понимание.

Мин Фань удивился, но дальше расспрашивать не стал. Лучше было поговорить с Нин Инъин лично!

— А? Это! — в последнее время перекинуться парой слов получалось только перед отбоем, после переклички. Нин Инъин выглядела менее усталой, чем раньше. — Знаешь, наш лорд отличный пример того, что женщина может стоять во главе. Даже будь она главой школы, справлялась бы на «отлично». И мне хотелось не быть хуже. Но на том задании я увидела чуть больше, если так можно сказать, — девушка повела плечами. — Знаешь, она стоит впереди всех, всех защищает. Ответственность лорда мне не по силам. Но я увидела, как другие старшие прикрывают её спину. И подумала: несмотря на то, что многое наш лорд делает сама, она доверяет своим людям, особенно тем, кто добровольно разделяет эту ношу, — в глазах загорелся особенный блеск. Неожиданно началось восхваление тётушки Тан. Мин Фань едва ли успевал разобрать вихрь слов, состоящий из личных наблюдений шимэй. Но закончилось всё такими словами: — Мин Фань, я хочу помочь лорду разделить эту ответственность за всех нас. Я хочу стать человеком, которому может довериться кто-то такой. Поэтому, когда ты станешь лордом, — Инъин улыбнулась, — я буду помогать тебе изо всех сил. Положись на меня! — сейчас она загорелась ещё сильнее, чем тогда, когда лорд выбрала их в качестве возможных преемников.

Хоть все слова девушки были искренними, Мин Фань всё равно переживал. Не думать об этом было бы проще, будь они оба парнями или девушками. Но поскольку он парень, а она девушка, а учитель на это совсем не хочет обращать внимания, переживает он один. А ведь поначалу его устраивал такой вариант, что в итоге только он и станет преемником, а шимэй его помощницей. Что-то пошло не так? Радоваться такой мысли с прежним энтузиазмом не выходило. Но время всё расставит по местам, да? А пока Нин Инъин прекрасно справляется с обязанностями тётушки Тан, которая рада была заполучить такую умницу.

Незадолго до возвращения Ло Бинхэ лорд покинула школу по личному делу. Где она была?Знала только тётушка Тан и Юэ Цинъюань. На Цинцзин все могли только гадать, а другие пики могли не знать вовсе. Потом от неё пришло письмо, что задержится она в Саньяне, старой, а главное, первой столице Поднебесной. Она прислала отчёт по поимке нескольких демонов. Саньян был достаточно близок к границе с Царством Демонов. Но там был всё относительно спокойно. А задержалась она там у одного из известнейших купцов, представителя мелкой аристократии, — Хань Циньчжоу. Он довольно богат, так сказать, ворвался в жизнь Саньяна и завладел практически всем, чем мог. Но при этом упорно оставался в стороне от политики. Только новостями интересовался, чтобы держать по ветру нос ради блага своей семьи.

Тан Юэмэй долго перед сном бубнила себе это имя под нос, пытаясь вспомнить. Удалось! А потому за Цзю-мэймэй была спокойна. Осталось только Юэ Ци успокоить, и можно жить спокойно. А кое-кого другого успокоить будет недостаточно.

Когда Ло Бинхэ вошёл в кабинет лорда, Мин Фань не смог не удивиться. Он с непонятным «ой» вспомнил, что Ло Бинхэ должен был вернуться на две недели раньше предполагаемого учителем срока. И вернулся! А первый ученик забыл сообщить об этом. Нин Инъин на радостях даже обняла шиди. Они сделали небольшой перерыв, чтобы поговорить. Но чем больше они говорили, тем заметнее становилось нетерпение А-Ло.

«Как же сильно шиди соскучился по учителю?» — Инъин не стала спрашивать вслух. Зато было весело наблюдать за не совсем понятной реакцией Бинхэ, когда сказали, что учитель покинула школу и на данный момент находится в Саньяне. Инъин хотела прояснить этот момент, но Мин Фань напомнил, что у них много работы сегодня. Так что А-Ло отправили отдыхать.

По дороге сюда он уже услышал о том, что для всех Шэнь Цинцю привезла сладости. Тан Юэмэй, которая отвечала за проверку всех привезённых лордом вещей, в один момент сдалась-таки. Ведь мало кто хоть одним глазком не видел тех нарядов для Мин Фаня и Нин Инъин. Все знали, из чего те наряды сделаны. И все знали, из чего были сделаны саше. Для семерых из десяти лучших учеников, с конца. Поэтому все задались вопросом: а что с подарком для Ло Бинхэ? Кого-кого, а его учитель не могла обделить. Тётушка Тан сдалась-таки и пустила слушок, что там был большой рулон ткани, купленный лордом за её счёт. Мнения любителей порассуждать разделилось. Ибо что может быть лучше? Подарок из даров императора или подарок из личных средств лорда? (Кусок ткани, серьёзно?) Для Ло Бинхэ это второе, несомненно!

«Большой рулон ткани?» — в своей комнате он обнаружил сундук и корзинку, которых не видел прежде. Сладости не могли храниться так долго, ясно, что его долю безбожно съели. Хотя её не могло быть вовсе. Однако странно было обнаружить сосуд с вином. Не рисовое, виноградное, которое есть у купцов Шёлкового пути. В прошлой жизни он пробовал эту диковину не раз, но отдавал предпочтение родному рисовому. В принципе, в этом мире вкус диковинки ничем не отличился. И всё же…

«Вряд ли за подарок, о котором никто не узнает, можно считать вино», — хотя бы потому что тётушка Тан о нём знает. Интересно, сделала ли эта женщина замечание лорду? Не суть. Записка от Шэнь Цзю не могла не рассмешить: «Ты достаточно взрослый, так что можешь попробовать это вино».

Мин Фань тоже взрослый, но ему вина не перепало! Как так, учитель обделила своего первого ученика? Хотя будущего лорда лучше не приобщать к вину. Ло Бинхэ тихо посмеялся. От души. И вспомнил про сундук.

Чёрная ткань. Тоже шёлк из Саньяна. Не тот, конечно, что поставляют во дворец императора. Но этот рулон куплен за деньги учителя. Бинхэ прикрыл глаза, улыбаясь. Здесь слишком много ткани для одного наряда по его размеру. Но недостаточно, чтобы пошить два. Неужели это на будущее? Точно. Несмотря на то, что он сейчас помогает самому лорду, его будущее для общественности остаётся неизвестным. Да и сама Шэнь Цицню никогда не задавала конкретных вопросов. Однако прояснить этот момент сейчас не удастся: никакой записки нет. Но чёрная ткань? До того, как жёлтый пришёл на смену чёрному, тот считался цветом императорской семьи. До сих пор чёрный почитается больше всего.

Возможно, Ло Бинхэ надумывает. Но ему кажется, будто учитель говорит: «Создай себя сам». Судьба Мин Фаня и Нин Инъин предопределена. А его? Тоже решена. Но только он и знает. И всё же…

Ло Бинхэ покинул дом лорда и помчался в административный дом, где старшие заклинатели выполняли разного рода работу, где решались вопросы о «простых» прошениях, об обязанностях каждого на пике, о хозяйственных делах пика. Именно там легче всего найти Тан Юэмэй. Как только он влетел в её кабинет, женщина поняла зачем. Строго так посмотрела, но этому юноше всё равно. Единственный авторитет для него — лорд. А авторитет ли?

— Тебе следует отдохнуть, — хотя бы потому, что на тренировках он не халтурил. Даже Лю Цингэ, который отчего-то невзлюбил мальчишку, похвалил его. И оценка Юэ Цинъюаня оказалась более объективной, чем ожидалось.

— Уже, — и никакого почтения. Они переглянулись.

— Не одержим ли ты часом? — женщина уткнулась в документ, который тут же пришлось убрать.

— Об этом узнали бы незамедлительно!

— Ты всё понял! И лучше ответь мне честно! — она подскочила. — В отсутствие лорда я спокойно могу перевести тебя на другой пик, — казалось, глупая угроза. Но единственный пик, на который можно было бы перевести ученика без согласия лорда — Цюндин! Оценка Юэ Ци вполне позволяет.

Хм, повод задуматься. То есть Ло Бинхэ сам думал об этом. И честно, вряд ли одержимый кем-то или чем-то человек скажет, что он одержим. То ли не захочет признаться, то ли сам это не будет осознавать.

— А похож? Тётушка Тан, вы, должно быть, шутите? — действительно. Назвать Ло Бинхэ одержимым можно только с натяжкой. Скорее, приклеенный, как листик бамбука к клейкому рису. От подобного сравнения Юэмэй почти вздрогнула.

— Тогда назови мне хоть одну причину, почему я должна сказать тебе, — где находится их лорд. — К тому же не только ты, но и кто-то другой ей сейчас ни к чему, — нет, тётушка Тан не хотела его оскорбить или обидеть. Если Ло Бинхэ способен это понять как есть, а не превратно, то лучше тётушке Тан больше не называть его одержимым. А он понял! Только по этой причине его интерес и желание разгорелись сильнее. Ведь из-за желания увидеть учителя он не стал делать тот перерыв. Хотя здесь уже нужно благодарить Мэнмо, который иногда втихую посещал сны некоторых учеников школы. Именно он поведал о бессмысленности перерыва, так как Цинцю не было в это время в школе. А что? Деду ведь нужно отдавать долг за великодушно предоставленное место жительство с бонусом пожить подольше.

— Я отдам вам то вино! — юноша невинно улыбнулся, а у самого глаза горят. — Хороший вкус, кстати!

— Это взятка, а не причина… — женщина покачала головой.

— Тогда я всем расскажу, что вы по ночам бегаете к главе школы… не знаю, почему вы это делает, но это весьма интересная тема для обсуждения, — невозможно!

— Разве? Кому и что ты собрался рассказать? Это только добавит всем нам проблем, и лорду тоже, — последнее она подчеркнула намеренно.

— Как раз лорд и должна узнать! Ведь, как я успел заметить, она не в курсе, — волк в овечьей шкуре!

— Это уже шантаж! — в дверь постучали, но Тан попросила зайти позже.

— Нет, это всё одна большая причина. Я уверен, что тётушка Тан преданна лорду, но не настолько, насколько хочет показать. Поэтому просто скажите мне, где я могу найти её, — можно было бы сказать более жёстко, подобрать более неприятные аргументы.

Но, видимо, Шэнь Цинцю действительно не знает, что за её спиной Тан Юэмэй посещает главу школы. Знала бы, если бы это были любовные взаимоотношения. Но, видимо, благодаря тётушке Тан Юэ Цинъюань может узнать о сяо Цзю больше, чем получается самому. Здесь всё просто. И этот человек нисколько не другой, как можно было ожидать. Иногда и у самого Ло Бинхэ мужчина пытался что-либо разузнать. Но этот демон довольно жадный, а потому не стал делиться с главой чем-либо. К тому же по воспоминаниям тётушки Бинхэ знает, что они трое знакомы с детства. Но вот воспоминания о поместье Цю у этой женщины довольно неясны. И докопаться до них сложно. Единственное, что удалось увидеть, — тяжёлая работа и жестокое обращение. И почему-то Шэнь Цзю доставалось больше всего. Не столько за дурной характер, сколько… преданность, если можно так сказать, лорду была основана на воспоминаниях, исходя из которых получалось, что Шэнь Цзю всегда подставлялась под удар. Его учитель действительно странный человек!

— Если лорд прикажет тебе вернуться, ты и препираться не станешь. Понял? — тётушка Тан что-то быстро вывела на отдельном листке. Сложила его. Затем взяла и передала ему вместе с каким-то конвертом. Ему оставалось только кивнуть. К тому же у него появилась причина поступить так самовольно: — Как раз ты единственный, кто не занят, — странно только, что она не стала его предупреждать, что не стоит лезть в тот конверт. Впрочем, он и не собирался: если учитель сочтёт нужным, расскажет. Это будет, по меньшей мере, честно. Ведь сам Ло Бинхэ многое утаивает от своего учителя.

В Саньяне учителя найти не удалось. Хань Циньчжоу — человек, у которого сейчас гостит Шэнь Цицню, — в городском поместье не оказалось. Но есть ещё имение за городом. Несомненно, Ло Бинхэ отправился туда сразу же!

Имение оказалось большим, но довольно простым. Хотя вдоль стены через каждые два чжана стояли охранники. Но имение стояло довольно близко к лесу, так что стена у тех границ ещё не достроена. И в таком ненадёжном месте учитель хотела отдохнуть? На самом деле, этот ученик всю дорогу о чём только не думал. А последнюю часть пути старательно изгонял самые ненавистные мысли из головы. И решил войти через главные ворота; наступала ночь.

Сначала перед его носом закрыли ворота.

Затем вышел довольно приятной наружности молодой человек, держался он довольно важно. Да и внешне казался смекалистым и ловким. Какой-нибудь юный талант среди помощников господина Хань?

Ло Бинхэ окинули придирчивым взглядом. Спросили имя, статус. Затем его спросили, как правильно пишется имя лорда… вот это докопались. Спросили, как зовут главную помощницу, попросив написать имя оной. Молодой человек ещё хотел помучить незваного гостя, но Ло Бинхэ, пусть и испытал мимолётное желание придушить заразу, держался благородно и хладнокровно. Так что у этого простолюдина не осталось сомнений в искренности молодого адепта.

— Проходите, Ло-гунцзы. Но сейчас мой господин и госпожа Шэнь заняты. Не могли вы пока отдохнуть, вам предоставят покои, а с госпожой встретитесь… — всё было хорошо, пока этот молодой человек не оглянулся. На мгновение ему показалось, что всю доброжелательность Ло Бинхэ сдуло порывом ветра. Хотя он скорее выглядел расстроившимся, чем разозлившимся. Кажется, этот ученик мыслил рационально.

Всё верно: Цинцю молодая и красивая женщина. Вполне естественно, что у неё может быть возлюбленный. В кой-то веки Ло Бинхэ захотел, чтобы это был Лю Цингэ, а не какой-то смертный человек. Лорда Байчжань можно хотя бы на поединок вызвать, без угрызений совести одолеть и жить дальше. А на человека… хм... ну, рука может подняться. Зависит от природы этого человека, так? Но Цинцю вряд ли бы выбрала абы-кого, да?

— Хорошо, видимо, у вас что-то важное. Но не думаю, что госпожа сейчас в состоянии решать серьёзные дела. Идёмте, идёмте! — кажется, у одного молодого человека выскочит пару седин под утро.

— Э-э-э!!! — они вышли в сад, пришлось пройти достаточно, прежде чем они пришли в какой-то незамысловатый лабиринт из беседок, выстроенных вокруг какого-то пруда. Молодой помощник господина Хань немного побелел. Стоило ли приводить этого молодого человека? Как ни крути, а получит по голове в любом случае. Вдруг у него действительно что-то важное? Но сейчас вскрикнул не он.

— Цзю-цзецзе, давай ты сделаешь это завтра? Или велим принести тебе удочку, — рядом с прудом сидел не большой, но и не маленький человек. Отъелся за годы своего успеха и не жалел. К удивлению Ло Бинхэ, этот толстяк имеет достаточно приятное лицо. Но сейчас оно всё красное. Да и воздух пропитан вином.

Что ещё больше удивило Бинхэ, хотя скорее ошеломило и несколько озадачило, так это то, что Шэнь Цинцю стояла как минимум в нижних одеждах. Штаны закатаны, как и рукава, да и ещё коряво подвязаны. Один уже успел слегка намокнуть. Если он правильно понял, она ловит рыбу. Пруд был неглубокий. По крайней мере, Цинцю зашла ближе к середине, и вода была выше колен. Пройти чуть дальше — и до талии.

— Господин, — виновато опустив голову, помощник подошёл к мужчине.

— Я так просто не уйду! Шэнь Цзю всегда держит своё слово! — очередной всплеск и недовольное цоканье: — Старается держать… — Циньчжоу рассмеялся. Помощник переступил с ноги на ногу и снова попытался позвать господина. Но его голос заглушил другой.

— Шицзунь! — Ло Бинхэ не стал опускать головы. Не собирался кланяться. Шицзунь ведёт себя неподобающе!

Да, это было то место, где Шэнь Цзю могла расслабиться. В конце концов, она хотела расслабиться. Впервые за долгое время. Но и Бинхэ не стоило бы об этом вспоминать. Потому что зависть страшное чувство. Кто этот человек (Хань Циньчжоу) такой, чтобы лорд Цинцзин не боялась так себя вести? Ему настолько можно доверять?

Лицо женщины также покраснело от алкоголя. Но по её взгляду было трудно понять, насколько она осознаёт происходящее кругом.

— Охо! — господин Хань посмотрел-таки на помощника.

— Господин, это Ло-гунцзы, ученик госпожи Шэнь, — поклон с опущенной головой.

— А! Он! — добродушный смех хозяина.

— Прошу простить меня за грубость, — Ло Бинхэ поклонился хозяину дома. Судя по поведению хозяина, ему представляться не нужно.

— Ничего, ничего! Присаживайся! Устал с дороги, вероятно! — и похлопал по траве. Точно, они тут на траве сидят. Заклинатель и мелкий аристократ. Он и раньше замечал, что учитель не настолько брезглива, насколько можно представить. Но…

Шэнь не шагала нормально, просто переставляла ноги, не отрывая от ила. Вода выдавала её с головой.

— Поскорее оденься, уже прохладно, — Хань отвёл взгляд. Ло Бинхэ даже не смотрел в ту сторону, опустил голову.

— Ты чего здесь делаешь? — Шэнь подошла к нему, и Бинхэ увидел мокрые босые ноги, на которых осталось немного ила. Красивые и крепкие. Захотелось поднять взгляд выше. Но его хватило только на недовольное замечание, а голос полон смущения.

— Шицзунь! — Бинхэ скинул свою верхнюю мантию и скинул на ступни Цинцю.

Циньчжоу рассмеялся ещё сильнее, казалось, всё имение на уши поднимет. Он не собирался смотреть, но подглядел. Пьяная Цзю-цзезце вполне адекватный человек, но о рамках приличия забывает.

— Смотри, доведёшь паренька! Надо будет несчастному брать ответственность и жениться на старушке! — и подлил себе вина.

— Не мели чепухи, — цокнула Шэнь, упав на свой зад. Полотенца-то нет. А использовать несчастную мантию ученика как-то слишком. Ло Бинхэ же пришлось по нраву подобное замечание, но со словами Цинцю он и сам раскраснелся. То ли от досады, то ли от смущения. И непонятно, злится ли.

— Так что ты здесь делаешь? — она взяла собственную мантию и вытерла ей ноги, а потом надела сапоги. Сначала надела один сапог не на ту ногу, но вовремя заметила. Бинхэ не смотрел, если только краем глаза.

— Полно тебе! Завтра поговорите! — Хань Циньчжоу поднялся на ноги сам. Довольно ловко. — Кажется, пора расходиться. Дорогу до комнаты помнишь? — мужчина ехидно улыбнулся.

— Нет, посплю на лавочке, — фыркнула. Сама поднялась, кое-как скомкала обе мантии. Неосознанное действие. — Спокойной ночи, — махнула рукой, развернулась и ушла. На какое-то мгновение Бинхэ замер. А затем подобрал второй слой одежд — собственно ханьфу. Хотелось выругаться.

— Спокойной ночи, — мужчина вздохнул. — Красавица, — и похлопал себя по щекам, напоминая, что красавица может сделать из него евнуха, если что. — Присмотри-ка за ней, а то ещё уснёт, врезавшись во что-нибудь, — и ушёл в другом направлении.

Бинхэ даже не успел как-то отреагировать на замечания этого человека. Только посмотрел в сторону лениво перебирающей ногами Цицню. Красавица, красавицей, а сейчас больше напоминает… а кого? Так смешно идёт, ножками перебирает. Бинхэ хохотнул. И догнал учителя.

Шэнь Циню споткнулась на ступенях, но схватилась за перила.

— Шицзунь! — Бинхэ поспешил подать руку, но Цинцю за неё не взялась. Она медленно подняла голову и сфокусировала взгляд на его лице.

— Смеёшься? — и сощурилась смешно!

— Да! Шицзунь так интересно ведёт себя. Мне нравится, — женщина надулась. — Шицзунь, а вы вспомните наутро об этом? — Бинхэ улыбнулся ещё шире.

— Да! — слишком быстро. Значит, может и не вспомнить.

— Тогда я ещё немного посмеюсь, — и всё-таки взялся за её локоть. Цинцю выпрямилась и посмотрела вдаль коридора. Так, дорогу помнит. Уже хорошо.

— Выпорю, — это что, бурчание?

— Не выпорите, — он стал выше. Догонит Мин Фаня до Собрания точно! И это хорошо: всё меньше нужно задирать голову, чтобы посмотреть на лицо Цзю.

Не выпорет. Никогда так не делала. И не будет. Потому что эта Шэнь Цинцю только самому страшному врагу пожелает. А вот пару ударов ферулы может и перепасть.

— Шицзунь…

— Да?

— А вы ждали меня? — мальчишка! Продолжал невинно улыбаться, а Цицню только покосилась на него.

— Нет, — буркнула и вздохнула. — Я тебя сюда не звала! И вообще, ты должен ещё… — она остановилась, Ло Бинхэ стал чуть ближе. На пальцах что-то посчитали. — Через две недели ты должен был вернуться! — цокнула. — Отлыниваешь? — и наклонилась к нему.

— Шицзунь, я не делал перерыва. И не отлынивал! — сердце обидно кольнуло ещё после полученного ответа. Но если он успокоится и подумает, то расценит всё верно. Заявиться сюда лишнее, он понимал. И всё же Бинхэ здесь.

— Тогда это Мин Фань и Нин Инъин не сказали мне… получат! — и потянула за собой дальше.

Пока они не остановились у расписанных дверей. Тут же Цицню отдала мантии ему, навалила так, что пришлось наклонить голову, чтобы видеть, что впереди. А впереди оказались выделенные ей покои. Довольно простые. Не снимая сапог, Цинцю легла на кровать и больше не шевельнулась. Бинхэ пришлось сначала сложить верхнее ханьфу (тот самый второй слой одежд). Сложил штаны. Чего-то не хватало!

Ло Бинхэ посмотрел на Шэнь Цинцю и вздохнул. Сейчас она уснула на боку, но если начнёт ворочаться, от гуаня будут проблемы. Конечно, неправильно, что он тут самовольничает. Но ведь ничего такого он не сделает!

Шаги тихие. Мало кто способен их услышать. Осторожно снял гуань и распустил пучок. Повернул Цинцю на спину. И сложил руки на груди, задумавшись. Схватился за подбородок, так и стоял, пока думал, как накрыть Цинцю. Но сначала снял сапоги. И всё так медленно, так тихо проделывал. Только закон подлости не сработал. Цицню продолжала крепко спать.

На руки взять — не взял. Однако приподнял сначала туловище, затем ноги, чтобы достать одеяло и укрыть им. Снял осторожно сапоги: нет носков. Так вот чего не хватало с самого начала. А он, дурак, просто тайком подсматривал. Поэтому Бинхэ посмотрел ещё немного на красноватое и расслабленное лицо учителя и пошёл искать носки. Те плавали на водной глади. В голове почему-то сразу возникла картина, как Шэнь Цинцю зашла в воду и поскользнулась из-за носков, а скинув, не потрудилась кинуть на траву. Хотя бы на траву! Пришлось подлететь за ними на Чжэнъяне.

И постирать! Вместе с мантиями.

И высушить!! Всё-таки на Аньдин он познал несколько хозяйственных мудростей в жизни простых заклинателей.

А утром учитель этого не заметит, да? Иначе почему закон подлости не сработал?

Ло Бинхэ даже не заметил, как его самого окружили слуги, набрали ванну, намереваясь помочь, но он отказался. А потом сам не понял, как провалился в сон, но встал чуть ли не с восходом солнца. Потому что последний пик, с которого он вернулся, был Кусин. А там встают именно с лучами солнца. Поиздевался над собой сам: и ради чего?

Как только подступило обычное время пробуждения учителя, Ло Бинхэ решил отнести мантию. Его впустили. По всей видимости, Шэнь Цинцю уже умылась, надела ханьфу. Но глаза оставались закрытыми. Сама она сидела на кровати, а позади неё на коленях стояла маленькая девочка. С чёрными прямыми волосами, заплетёнными в два пучка из косичек. Носик у неё был картошечкой, но в остальном обычные черты лица, не особо примечательные и всё.

— Шицзунь… ваша мантия, — вопрос про дочь едва ли не слетел с языка. Он положил мантию рядом и переглянулся с девочкой, которая была заинтересована новым лицом, но продолжила расчёсывать волосы заклинательницы. Затем поклонился:

— Доброе утро, шицзунь.

— Доброе, — прозвучало несколько недовольно. Но при этом женщина щурилась, как будто болела голова. Похмелье?

— А тебя Ло Бинхэ зовут, да? Лин-эр сказал! Меня зовут Хань Со, — а, эта дочка господина Хань. Бинхэ улыбнулся. Между тем девочка собрала часть волос и закрутила их в пучок на затылке. — Не подашь мне те заколки, — и указала на два серебряных бамбука, связанных цепочкой. И отыскала ведь!

— Конечно, — а ведь раньше ему не доводилось видеть этот знак отличия.

— Спасибо, — но маленькой девочке было всё равно: красивые заколки — и хорошо. Она осторожно заколола волосы на висках. Получилось…

— Шицзунь, а вы помолодели, — хохотнул ученик, а женщина закатила глаза. Девочка взяла и поднесла зеркало, чтобы Цинцю могла оценить её работу.

— И правда! Какая я красавица благодаря стараниям А-Со, — женщина похлопала себя по щекам, довольно улыбаясь.

— Я рада! — положила зеркало на кровать. — Пойду потороплю слуг! — пора завтракать.

— Шицзунь… — тут и не духу от вина. Неужели всё из-за малютки? Ей на вид лет восемь, не больше.

— Только глупостей не говори, — в сером взгляде так и читалось: не дочь она мне, не дочь.

И Бинхэ выдохнул с облегчением, пока учитель не увидела.

— Кстати, что ты здесь делаешь? — похоже, не помнит о его вчерашнем появлении, а потому старается выглядеть невозмутимой.

Ло Бинхэ протянул конверт. И Шэнь Цицню тут же поспешила прочитать содержимое. Она важно кивала головой несколько раз. И осталась довольной. Спрятав всё, Цицню вернула конверт своему ученику.

— Пусть у тебя побудет, — встала и пошла на выход. — Похоже, ты не делал перерыв, раз вернулся раньше ожидаемого. Как тренировки?

— Меня много хвалили, но лучше, если шицзунь по возвращению на Цинцзин сама оценит результаты, — сейчас, пока они не в школе, ученик шёл рядом, а не позади. Осторожно поглядывал на профиль учителя, которая пребывала в хорошем настроении.

— М, хорошо, — и продолжала улыбаться. — Подарок пришёлся тебе по душе? — при свете солнца сад оказался лучше, чем ночью. И лабиринт из беседок не казался такой дурацкой идеей.

— Очень. Надеюсь, я правильно понял смысл этого подарка. Но шицзунь обещала мне ещё подарок, о котором буду знать только я и шицзунь. А о вине знает тётушка Тан! — Бинхэ повернул голову: Цинцю рассмеялась, прикрыв рот ладонью.

— За кого ты меня принимаешь? — наклонила голову, убрав руку. — Вино — это небольшой бонус к основному подарку. А другой… — она чуть ускорила шаг. — Твой шицзунь растерялась, так как не смогла подобрать хороший подарок, но лишь бы что дарить тоже не хотелось, — в принципе, логично, что она не знала, что ему подарить. А это значит… — …можешь попросить всё, что мне по силам будет достать.

— Или сделать! — тут же подхватил.

— Или сделать! — она резко остановилась и повернулась к нему всем телом. — Ты! — вскинула палец. — Волк в овечьей шкуре, — теперь уже смеялся Ло Бинхэ. Зато смог увидеть рассеянность, неловкость и смущение на её лице.

— Шицзунь, а где ваш веер? — иначе бы давно спрятала лицо за ним.

— Утопила. Случайно, — Цинцю быстро зашагал вперёд. Раз осень выдалась теплая и завтрак у них на улице, стоит поспешить насладиться тёплой едой. Бинхэ же отвечать не стал, просто догнал и шёл рядом с широкой улыбкой. Кажется, притворяться холодной и злой в этом месте у неё не получается, а потому стоит наслаждаться. К тому же лучше будет не наказывать его по возвращению из вредности, ведь привлечёт лишнее внимание. А отвечать придётся ему!

====== 4 ======

Комментарий к

4

Немного потырено перевода для описания Собрания, но вы его не пропускайте, ибо он подмят под сюжет. Не шарю, что всё-таки в имени Гунъи фамилия, но по моей логики Сяо. А то кто знает? Вдруг Гунъи – это двухсложная фамилия.

Если заметите ошибку или опечатку, пожалуйста, воспользуйтесь ПБ.

Приятного прочтения♥

После подкупа вином Тан Юэмэй старалась глаз не спускать с мальчишки, который прекрасно знал — непонятно откуда — о темах её разговоров с главой школы тет-а-тет. Спросить прямо — так не ответит! Однако такая угроза могла говорить и о том, что Шэнь Цинцю всё знает. Поскольку Юэмэй не до конца понимала, зачем в личных помощниках ей понадобился именно Ло Бинхэ, надумывала она знатно. Возможно, Цзю-мэймэй уже давно всё знает, а потому решила потихоньку отдалить Тан-шимэй от себя. Без скандала. Тихо и мирно. И всё же язык не поворачивался спросить прямо.

До Собрания Союза Бессмертных осталось немного. Но лорд Цинцзин решила лично откликнуться на одно прошение смертных. Из учеников и подчинённых взяла с собой только Ло Бинхэ. Они бы и пошли вдвоём. Но Юэ Цинъюань не мог так рисковать, дело могло оказаться куда опаснее, чем рассчитывала Шэнь-шимэй. А потому он настоял на том, чтобы отправился и Лю Цингэ вместе с Ци Цинци. Какая-то чересчур большая компания.

Вот и сегодня, управившись со своими обязанностями и проследив за тем, чтобы Мин Фань не засиживался допоздна, отправилась на Цюндин к Ци-гэ. Даже спустя столько лет он не помирился с сяо Цзю. Но это не мешало ему беспокоиться и заботиться. Хотя по мнению Тан Юэмэй, с управлением своего пика Шэнь Цинцю справлялась лучше, чем Юэ Цинъюань. Возможно, не трать он драгоценное время на пустое беспокойство о давно ушедшем (как считает лорд Цинцзин), справлялся бы как положено. С другой стороны, кто посмел бы упрекнуть Юэ Цинъюаня в недостаточном усердии и плохом управлении школой?

Чай уже был готов к приходу шимэй. Заклинательница улыбнулась старому другу, заняв своё место.

— Никаких новостей нет? — он всегда задавал этот вопрос, стоило Цинцю самой отправиться на расправу с демонами.

— Вы ведь знаете, глава, она никогда не тратит время на подобные вещи, — исключение: непредвиденная ситуация, как в Шанъи. И то поставила свои условия! Ну, справилась же. Юэмэй попробовала предложенный чай. Прекрасный вкус. Не горячий, но ещё нескоро остынет — идеальная температура. Особенно сейчас, в смену сезонов.

— На прошлом совете лордов мне показалось, что она была чем-то озадачена, — к своей же чаше Ци-гэ даже не прикоснулся. Только смотрел. Жидкость подрагивала: так сильно билось его сердце, и сила биения доходила до чаши. В последнее время он о многом переживает. И не только о сяо Цзю.

— Юэ-шисюн, стоит позаботиться о себе, — Юэмэй поставила чашу: пустая. Нет у неё привычки растягивать наслаждение. — Что касается мэймэй, она никогда не любила Собрания Союза Бессмертных. И ты это знаешь. Хотя действительно есть что-то ещё, что не даёт ей покоя, — женщина постучала пальцем по столешнице. — Со мной она не говорит, — сожаление и вина. — Возможно, она знает, что я бегаю сюда и «доношу о каждом шаге», — и слабая усмешка.

— Тан-шимэй, брось. Уверен, она не станет в тебе сомневаться. Если знает об этом, то знает и твой стандартный ответ, — глава улыбнулся.

— Да, жива, относительно здорова, иногда жалуется на что-нибудь, чтобы спустить пар, — и Юэмэй улыбнулась в ответ.

Перед ней мужчина, состоявшийся в жизни, заклинатель с доброй славой, надёжный глава, добрый друг детства и заботливый старший брат сейчас. Кое-что с возрастом меняется. Она точно знает, что он будет дорожить больше всего сестрой, пусть и названой. Она точно знает, что если и захочет, пробьётся только на второе место. Или третье, после школы. Почему-то обиды от осознания этой мысли не было.

Тан Юэмэй не краснела, как маленькая девочка, и не улыбалась скромно, не кокетничала, как девица на выданье. Она просто делала свою работу. Заботилась о мэймэй, без которой вряд ли бы выжила на улице, а после и в поместье Цю. Конечно, выживать на улицах помогал и Ци-гэ. Но если он всех опекал, то Цинцю колотила их, провоцируя на действия. Ей быстро надоедали терпилы, которые не могли дать отпор обидчикам или убежать от них. Понимавшая это Юэмэй, решила что её счастье — спокойная жизнь Цзю-мэймэй, потому что заслужила. И хоть сейчас она была уверена, что это почти спокойная жизнь и есть то, что нужно, врываться в жизнь Ци-гэ не хотелось.

— Тебе тоже стоит отдыхать больше. Да, ты соблюдаешь порядок дня, но так ли комфортно от этого? Думаю, Шэнь-шимэй и слова против не скажет, — глава взялся за свой чай: пить ещё можно. Приближалась ночь и почти все звуки на пике смолкли. Пора отдыхать.

— Благодарю главу за заботу, я подумаю об этом, — и всё же приятно, когда он искренне (или всё же из вежливости?) напоминает не пренебрегать собой.

Ци Цинци понять не могла, с чего бы на дело средней важности должны отправляться лорды, причём сразу. Нет, она не будет утверждать, что не считает изнасилование чем-то неважным. Но как такие проблемы решаются? Замалчивание или замужество. Но тут дело рук демонов. Но пока не истребляют города или… ах, надо быть честной, Ци Цини никогда не отправлялась на подобные задания. Особенно если заранее не посылала кого-то всё разузнать. Это Шэнь Цинцю, стоило появиться подобному прошению, мчалась без оглядки. Что вызывало некоторые нехорошие мысли, но на них, как хорошая подруга, Ци Цинци старалась не зацикливаться.

Хотя если брать в расчёт, что Шэнь Цинцю не любит, когда демонов поливают грязью больше, чем людей, совершивших преступление. Да, у людей всё решал статус и возможности, а демоны — они по природе своей злые. Упомянуть их бранью — хуже не станет. Если забыть о субъективности заклинателя, это действительно смешно, Ци Цинци согласна. А между тем Шэнь Цицню чувствовала в этом грязном деле подвох. Нападать и насиловать девушек, в одной местности, настоятельно привлекая внимание…

Впрочем, сейчас лорд Цинцзин притворялась мужчиной, а потому спокойно пила вино под неодобрительные взгляды двух лордов и одного ученика. Ци Цинци было некомфортно: муж, которого она всё ещё любит, и подруга, которую любит муж. Сколько бы лет ни прошло, а осадок останется. И только Цинцю всё равно.

— Шицзунь, мы остановились, потому что местное вино ценно? — Ло Бинхэ относительно доволен. Несмотря на присутствие двух шишу, он не мог не нарадоваться весёлой и открытой Шэнь Цзю. Сейчас она была тем самым господином, любящем выпить, устроившись на ветке дерева. Но это разнилось с её настроением, мрачным и даже буйным, после прочтения прошения. Поэтому сей ученик старался убрать вино куда подальше. И даже налил лордам Сяньшу и Байчжань, хоть они и не собирались пить. Но Лю Цингэ быстро «сдался», так что сосуд они опустошили и глазом не моргнув. Цицню хотела заказать ещё один, но…

— Да, вино, правда, ценно, — не тот прекрасный голос, а тенор, будто действительно другой человек. — Люди приходят в такие места расслабиться. Поговорить, о многом поговорить, — Цингэ и Цинци проследили за её взглядом. Одна, пока не очень шумная компания, увлечённо обсуждала что-то. Недостаточно громко, чтобы услышать, особенно когда звуки со всей улицы сливаются в один шум.

— Думаешь, они говорят о тех девушках? — Лю Цингэ слегка нахмурился.

— Не знаю, но попробовать стоит. К тому же есть ещё одна компания, на втором этаже. Они будут поблагороднее, — теперь нахмурилась Цинци. — Шимэй, шиди, возьмите их на себя. Но не говорите, что мы из Цанцюн, не пользуйтесь своим авторитетом, — Цицню усмехнулась, как бы говоря: «А то загубите всё дело». Но от части это правда: благородного происхождения совершенствующиеся бессмертные часто давили авторитетом и силой. Не чувствуя потребности располагать простых людей, они могли упустить достаточно, но не обратить на это внимания.

А ещё так лорд Цинцзин намекала леди последить за своим мужем, который чуть-что достанет Чэнлуань.

— А ты пойдёшь к ним? — на первом этаже сидели простолюдины, но их самих Цинцю заставила вырядиться во что-то среднее. И вашим и нашим! Это могло как оттолкнуть людей, так и притянуть.

— Само собой, — кивок. — Бинхэ, а ты расспроси-ка местных красавиц. Думаю, не успеешь остаться один, вон та милашка точно подойдёт, — и улыбнулся одной милой официантке. Их компания уже приглянулась бедняжке тем, что здесь есть женщина, то бишь Цинци, которую и пальцем тронуть не смеют. Ни грязных слов. Ни нахального поведения. В общем и целом, они вызывали доверие. На общем фоне — необычно и для кого-то даже подозрительного. Цинцю бы засомневалась, будь обычным человеком.

Ученик продолжал скромно и почтительно улыбаться, только взгляд перестал излучать восхищение, скорее наполнился холодом. Слышать подобное от Шэнь Цинцю неприятно. Но срываться на милой девушке он не станет. И улыбнуться лишний раз совсем не тяжело. В конце концов, он пока ещё безобидный белый лотос (с натяжкой).

(Волк в овечьей шкуре!)

Лю Цингэ ещё пытался высказать недовольство. Но перечить Цинци не стал. Они достаточно долго провели на втором этаже, а вернулись с маломальскими сведениями. Местные заклинатели не особо хотят лезть в это дело. Уже все знают, что прошение передали прямо в Цанцюн. Вассальные школы и кланы заклинателей всё больше наглеют, но просто взять и решить что-то нельзя.

А в это время Цинцю уже успела расспросить местное мужичьё о всяких странностях в округе. Всё это дело происходило между Саньяном и лесной местностью, где часто открывались разломы, предоставляя демонам возможность приходить в мир людей, а самим людям пропадать навсегда. Но после заточения Тяньлан-цзюня под Байлу разломы открывались всё реже. Как будто сами земли Царства Демонов ощущали отсутствие своего владыки и ограждались от Царства Людей.

К Бинхэ правда подходили девица за девицей, но он делал всё, чтобы те долго не задерживались. Самые страшные сплетни и слухи, он уже услышал. Оставалось наблюдать за учителем, чтобы та не разошлась. Он терпел, реально терпел, понимая, что Цинцю прекрасно вписывается в компанию не из-за своей беспечности. Но видеть, как всё больше рядом сидящие то наклоняться слишком близко, то похлопают по плечу или спине, то нальют ещё, дыша перегаром, — невыносимо!

— Простите, уважаемые господа, но моему молодому господину пора идти, — к тому же он был достаточно наглым учеником, чтобы оправдать себя обстоятельствами. Схватив женщину за плечо, Бинхэ применил самую малость часть силы, чтобы не причинить учителю неудобства. Легко поддаваясь, Цинцю плавно встала из-за своего места и виновато улыбнулась. Ло Бинхэ кивнул на лестницу: шишу уже спускаются.

— Ах, простите, простите, мне действительно пора, — Шэнь потянулась за кошельком.

— Брось! Своим не жалко! — сказал один мужчина, и другие подхватили. Ло Бинхэ передёрнуло: учитель слишком простой человек, нечего ей своей в подобных компаниях становиться. И всё же на досуге этот ученик попытается понять, в чём прелесть такого стремления Цинцю быть среди простых людей, да ещё и «своей».

— До встречи, братцы! — она притворялась достаточно пьяной, что даже шишу высказали своё «фи». Но не успели они переступить порог заведения, Цицню довольно спокойной спросила, кто и о чём разузнал. Всё сводилось к тому, что в первую очередь стоило посетить монастырь близ Саньяна. Туда то все вернувшиеся девушки отправились, сбегая от родных мест и разломов подальше. А пока стоило остановиться где-нибудь и поспать. Мальчики отдельно, а «супружеская пара» тоже отдельно!

Как ни странно, наутро выжили все, никого не убив.

Путешествие туда и обратно. Всего вернулось семь девушек, из них только две вменяемые. Одну Шэнь Цинцю успела потроллить, что если бы её испортил человек, то она бы смотрела на статус. Авось и затащила бы кого-то под венец. В этот раз и Цинци, и Цингэ были рады, что не стали говорить, из какой они школы. С другой стороны, девушка, хоть и жертва, а вела себя отвратительно по отношению ко многим в храме. Настоятельнице земной поклон, а лучше сто.

И что наши заклинатели имели? Нападали одни демоны, по описанию, — пограничные. Но вот девушек спасли другие демоны — наги, южные. Понятнее от этого не стало, лучше разобраться на месте.

Лю Цингэ идея сделать из Цинци и Цинцю приманку не пришлась по душе. Ло Бинхэ же выказал желание присоединиться, так как пока рост и телосложение ещё позволяли притвориться девушкой. Лорд Байчжань мог только глаза закатить: каков учитель, таков и ученик. В свою очередь Шэнь представила. Понравилось, даже усмехнулась. Предложила леди Ци поменяться, но та начала возмущаться. И всё-таки сдалась. Строить из себя деревенскую-городскую простушку не особо хотелось. Так что она лучше будет держаться позади вместе с Лю Цингэ. Более того, ученик и учитель имеют схожий стиль боя; Цинцю и Бинхэ легко подстроятся друг под друга.

А может она просто хотела посмотреть на это нелепое представление? И не оставить шансов лорду Цинцзин посватать своего ученика какой-нибудь ученице пика Сяньшу. Шутки шутками, а ученицы леди в этом не нуждаются.

Шутки шутками, не сдали́сь Ло Бинхэ красавицы с Сяньшу.

— Странно, энергия от разлома должна чувствоваться чётче, — недолго учитель дразнилась, называя Бинхэ милашкой. Но этот ученик смог вытерпеть, потому что за долгое время его потрепали за щёчки. Он и не думал, что так обрадуется. И всё же в тиши леса об этом не вспоминалось совсем. Ло Бинхэ, как и учитель, навострил уши и внимательно вглядывался во тьму кругом. Конечно, они договорились прикинуться простыми людьми, но не особо спешили. Ведь можно и переиграть.

— Шицзунь, — не хотелось рисковать до последнего, — возможно, нам стоит пойти туда. Мне так кажется, — сам Бинхэ не хотел лгать и вызывать подозрения. Но и уводить учителя подальше слишком подозрительно: этот ученик не настолько глуп. И Шэнь Цинцю не могла знать, что водят за нос именно её. Напрягало его «кажется», поскольку это естественно. И это «естественно» подозрительно. Она постаралась незаметно выдохнуть от облегчения: шиди и шимэй не услышат, не заметят.

— Хорошо, пойдём туда, — Цинцю улыбнулась и пошла вперёд. Она была готова призвать Сюя в любой момент.

Треск веток под ногами от тяжёлых шагов.

Цинцю выставила руку, как бы преграждая Бинхэ путь, и бесшумно достала свой меч. Ученик последовал примеру учителя. Они спрятались за разные деревья, осторожно выглядывая, кто выйдет им навстречу. И учитель и ученик привыкли ко всему этому. Правда, первая и подумать о втором такого не могла. Ло Бинхэ можно гордиться, так она и делала. И вместо того, чтобы задуматься лишний раз, Шэнь Цинцю дивилась таланту ребёнка. Хотя зачем? Стоит только вспомнить чей он сын…

Нет, никто не расчувствовался в неподходящее время. Там, на их пути, пройди они чуть дальше, наткнулись бы на хромающего демона. Судя по внешнему виду, он из Пограничных Земель Царства Демонов. Весь побитый и в крови, хромой и усталый. Но не было слышно боя поблизости. Если только этот бой не был за разломом, а сюда этот демон просто-напросто сбежал.

Лёгким мановением руки Сюя отправился прямо к горлу врага. Но демон, человекоподобный бык, опомнился и отбил меч. Хотя не отбил, просто подставил под удар железный наруч.

— Кто здесь? — не похоже, что ученику и учителю нужно играть жертв дальше. Сюя вернулся в руку. Шэнь Цинцю вышла первой, но приближаться не спешила. Ло Бинхэ за ней, готовый атаковать. — Хаха! Красавицы! Жаль, сегодня не мой день… — дыхание демона было тяжелым, глаза закатывались. — С дороги!!! — от чего он так отчаянно бежит? Разогнался, собираясь их таранить. Но пришлось затормозить: отбиваться от двух мечей довольно тяжело.

Этот демон должен был быть сильным! Это понимала Шэнь Цинцю. Это понимал и Ло Бинхэ. Как минимум, этот бык чей-то командир. Неужели демоны начали сражаться друг с другом уже сейчас? Но по какой причине? Довести его до такого состояния мог только другой равный по статусу, или более сильный демон.

Быстрый шорох — как будто танец листьев, гонимых ветром по земле.

Цинцю обернулась, направляя Сюя в тень. Но ранить не вышло — меч скрещён с копьём. Демон-бык замер, тем самым позволяя Ло Бинхэ приставить Чжэнъян к горлу, на котором кожа куда слабее, чем у Тяньчуя. Над ними возвысился высокий, но не огромный наг. И его внешний вид говорил о высоком статусе, но не похоже, что он всё же Священный демон.

— Интересно, — мужской, грубый, но спокойный голос. Он посмотрел на каждого, не торопясь, а затем снова встретился взглядом с Шэнь Цинцю. — Лорд Цинцзин? — если он верно узнал эту женщину, то мальчишка рядом с ней будет одним из первых учеников. И судяпо описанию молодого господина Ша, это Ло Бинхэ, из-за которого Царство Демонов пришло в движение. Спросите сего скромного слугу, и он скажет, что тот похож на их предыдущего владыку…

— Вы узнали меня достаточно быстро. Но я вас вижу впервые, — пальцы сжались на рукояти меча. Опасно не смотреть в глаза нага — иначе ты уже труп.

В ответ же смех со слабым свистом и шипением.

— Когда вы только стали лордом, я был ещё достаточно слаб. Должно быть, вы вспомните осень десятилетней давности, — казалось, в желтых глазах заиграли приятные смешинки.

Осень десятилетней давности. Ученица, самостоятельная заклинательница, молодой лорд. Кажется, тогда исчезло несколько ослабевших заклинательских школ. По разным причинам. Одна из них не брезговала отлавливать наг. Те самые существа, что являются демонами, но вместе с тем священны у южных варваров из-за своих способностей и свойств тела. Тогда она, Шэнь Цинцю, была одна. И это позволило ей взять и отпустить нагов на свободу. Конечно, не обошлось без обещания не щадить при следующей встрече.

— Помню. Но к чему вспомнили вы? — наг одобрительно закивал. Ло Бинхэ же насторожился: Шан Цинхуа точно связан с демонами, но может ли Шэнь Цинцю… почему-то вспомнилась гора у города Шанъи. Учитель отослала его и Мин Фаня. Она должна была запечатать останки. Но так ли это?

— Мне нужен он, — наг посмотрел на их недавнего противника. Ему не выбраться живым, но и бросаться на меч мальчишки он не собирался.

— Хм, — Шэнь Цинцю стала боком, чтобы видеть и ученика с демоном-быком, и нага. — Возможно, он нам тоже нужен, — однако же почему не было других демонов поблизости? И где шиди и шимэй?

— Понимаю. Вы здесь из-за обесчещенных девушек, — наг изменил своё положение, чтобы лорду не пришлось задирать голову.

Ша Хуалин не зря поднял тревогу. Демоны, прознав про существование потенциального наследника Тяньлан-цзюня, зашевелились. Они разделились на тех, кто хотел привести мальчишку в мир демонов и поддержать, и тех, кто не хотел рисковать. Им нужен был предводитель, способный противостоять людям. Воспитанный заклинателями мальчишка вряд ли годился. Какие порядки установит полукровка?! Предполагалось, что… а, ничего! Как ни странно, что в Пограничных землях, что в Южном царстве, что в Северных землях, не придерживались единого мнения. Хуже всего ситуация обстояла у первых двух.

Вместо того чтобы собраться с силами и приготовиться к Собранию Союза Бессмертных, несогласные демоны стали активно прорывать границу между мирами и наносить вред смертным. Воспитанный людьми неженка сам не захочет иметь дела с демонами. Гонимый и теми и другими он не должен много прожить. Когда Ло Бинхэ узнает об этом, посмеётся от всей души. Они не только вызывают обратный эффект, но и выставляют себя бесполезными дураками.

Как следует из всего этого, согласные с возвращением возможного наследника, мешают своим же собратьям. Какая нелепость!

Девушки, не сошедшие с ума, так и говорили. От демонов их спасли другие демоны. Наги.

— Даже если я спрошу, что происходит в Царстве Демонов, надавив на долг прошлого, вы мне не ответите, — Шэнь усмехнулась. Наг тоже улыбнулся, кивнув. Лишний раз утвердить свою позицию не помешает.

— Прошу лорда Цинцзин доверить этого негодяя мне, — Ло Бинхэ же не понимал, почему этот разговор выглядит таким естественным. Заклинатели всегда сражались против демонов. Истина, которая привычна была ему, до того, как он объединил Три Царства.

— Мы здесь одни. За нами шли ещё два заклинателя, — Цинцю сощурилась.

— Понимаю. Их не тронут, — у нагов была особая ментальная связь. И все они подчинялись тому, кто мог на эту связь надавить, надавить так, что всё разрывалось изнутри.

Что Цинцю, что Бинхэ было странно видеть, как этот демон спокойно, доверительно, закрывает глаза и стоит подобно изваянию некоторое время. Тяжёлое дыхание нарушало тишину. А демон-бык смотрел на мальчишку, который нисколько не расслабился. Это он? Из-за него весь шум? Разве же есть в нём нечто особенное? И зачем тогда этот тупой наг медлит, если может забрать мальчишку сейчас? О чём он только думает? Интересно, как с ним обойдутся, если узнают, кого тот упустил?

— Вам осталось только поверить мне на слово, — наг снова посмотрел в человеческие серые глаза. Сомнение. Куда без него?

— Хорошо. Бинхэ, отойди от него, — заложнику ничего не оставалось, как уйти вместе с нагом. У него был шанс отыграться; только не успеют люди уйти, как наг избавиться от бельма на глазу. Мог и раньше. Но ему нужно было кое-что понять. Он всмотрелся в глаза учителя, а затем не надолго заглянул в глаза ученика. И медленно кивнул напоследок.

Шэнь Цинцю смотрела им вслед, пока демоны не пропали из виду. Бинхэ же смотрел то себе под ноги, то на профиль учителя, то вдаль. Мысли вихрем проносились, не давая поймать ни одну. Захотелось столько вопросов задать! Но ведь не получит ответов!!

«Шэнь Цинцю, почему ты уступила? Для чего?» — ученик подошёл ближе. С губ сорвались совсем другие вопросы:

— Шицзунь, мы возвращаемся? Что скажем шишу? — она посмотрела на него, потрепав по голове. Довольно неожиданное действие.

— Не думай об этом, шицзунь всё уладит, — просто не скажет правды. Как будто эти люди могут принять! Они останутся ещё на несколько дней, а затем, убедившись, что всё в порядке, и не имея возможности во всём разобраться, вернутся. Ведь это тоже нормальная ситуация, пусть и редкая. — Хотя прибить этого бычару хотелось самой, — Сюя уже спрятан, но пальцы сжимали воздух так, будто были готовы порвать чью-то глотку. Иногда учитель пугала, как будто была уличным бандитом в прошлом. Ах, да, она же жила на улицах…

Ло Бинхэ засмеялся, не боясь получить по ушам. Такая Шэнь Цзю ему нравилась больше всего на свете. Хотя он был бы тоже не прочь разделаться с тем ублюдком и его подчинёнными.

Пора отправляться, но Ло Бинхэ тяжело покинуть свою комнату в этом уже родном доме лорда. Его кровать, его стол, шкаф с книгами, сундуки с одеждами. И один с тем самым чёрным шёлком. Вскоре он действительно облачится в чёрный цвет. Сел за стол, как привык, и повернул голову к окну. Там вид на тропу к самой вершине пика. Был там раз, другой. И всё в поисках учителя: Шэнь Цзю очень любит тот бескрайний пейзаж, в котором легко затеряться. Сейчас участникам соревнования определённо вручают талисманы: в этот раз выбор пал на платки с узором карпа кои. Великолепный символ стойкости, целеустремлённости и выносливости, прекрасное пожелание добиться успеха и никогда не сдаваться.

— Бинхэ? — стук в дверь.

— Шицзунь! — он уже встал, чтобы открыть дверь, но Шэнь Цинцю сама прекрасно справилась с этим препятствием. Он уж точно не мог предстать в неприглядном свете. Рано встал, помог со сборами и затерялся здесь, не показываясь на глаза даже этому учителю.

— Волнуешься, — только повод не Собрание. И даже не соревнование. Но сейчас лучше со всем соглашаться. Она подошла, пряча лицо за веером. Почему он так уверен, что учитель улыбается?

— Шицзунь, — увидел её наряд, — вы не поедите верхом? — и расстроился. Хотелось побыть ближе перед наступлением неизбежного.

— Да, составлю компанию леди Ци, — Цинцю сложила веер, приложив к губам. — Но если ты покажешь лучший результат, обратно вернусь верхом, — в уголках глаз морщинки; искренний задор и радость. В первый раз она так воодушевлена этим Собранием. И вместе с тем обеспокоена. И чем сильнее становятся волнения, тем больше ей хочется верить в лучшее. Так по-детски.

— Шицзунь, этот ученик не посмеет вас подвести, — Ло Бинхэ спешит поклониться и удивляется, когда женщина ловит его за руки.

— Потом, потом, — веер сложен, другой рукой она достала из рукава платок и протянула ему. При этом упорно старалась не улыбаться. Отчего-то вспомнилось поместье того господина Хань. Там у учителя не было веера, чтобы спрятать своё лицо.

— Талисман, да? Но он ведь, как и все, не стоило так… — он хотел сказать, что учителю не стоило утруждать себя. Но этот платок отличался от остальных. Карп на нём был у врат. Врата Дракона? Проплывая их, карп становится драконом.

— Неблагодарный, — он не успел поднять головы, лорд уже спрятала свою улыбку за веером, наполнив свой взгляд толикой насмешки. Вредная и едкая, как в день его становления учеником Цинцзин.

— Этот ученик невежественен, накажите меня, — но Бинхэ не кланяется. Он усмехается.

— Избаловала! — Цинцю вздохнула. Просит наказания, зная, что не заслужил. — Проучить бы тебя, да не сейчас, — ещё один вздох, явно наигранный.

— Шицзунь милосердна, — он опустил голову. Вышивка не была особым умением Шэнь Цицню. Довольно посредственно. Но всё ещё мило. И что важнее — приятно. Как будто тепло обняли.

— Бинхэ, — уже открыв дверь, оглянулась, — ты обещал мне что-то рассказать после Собрания, — и ухмыльнулась: «Я не забыла!»

— Конечно! — ляпнул тогда, не подумав, лишь бы отойти от главного. А дверь за ней закрылась, и так захотелось взвыть. Бинхэ выругался, сжав платок. Но, опомнившись, сложил его и спрятал у самого сердца. Ещё немного, и он станет драконом. Тогда всё станет на места. Единственное, что могло его ранить (уже ранило), так это страх. Страх, что Цинцю откажется от него, как только исчезнет печать. Ведь это будет означать, что Ло Бинхэ перестанет быть человеком.

На сей раз Собрание Союза Бессмертных должно было состояться в покрытом дремучим лесом ущелье Цзюэди.

Ущелье Цзюэди обрамлялось семью горами, покрытыми обильной растительностью. Помимо лесов, местность изобиловала источниками, водопадами, скалами причудливой формы, потаёнными долинами и теряющимися в облаках пиками, чередующимися в произвольном порядке. Как и предполагало название, со стороны местность производила впечатление абсолютно непроходимой, однако при приближении обнаруживалась узкая дорога, полностью соответствуя принципу «небеса оставляют лазейку».

В этом мире тон задавали четыре главенствующих школы заклинателей. Лидировал, само собой, хребет Цанцюн, на пятки которому наступали храм Чжаохуа, вершина Тяньи и дворец Хуаньхуа.

Из всех школ хребет Цанцюн считался наиболее разносторонним, прочие же тяготели к развитию определённых направлений, создавая любопытный коллаж. Как и следовало из названий, храм Чжаохуа и вершина Тяньи представляли собой обители буддийских монахов и даосов соответственно. С дворцом Хуаньхуа дело обстояло сложнее, но, по сути, эта школа главным образом развивала военные науки, а также боевые и заклинательские искусства. Эта школа поддерживала наиболее тесные контакты с миром людей, благодаря чему была, без сомнения, самой состоятельной из всех и, что логично, выкладывала кругленькую сумму на организацию каждого собрания Союза бессмертных.

Помимо них, туда стекались представители бессчётных средних и мелких школ и кланов; в целом число участников собрания переваливало за тысячу.

Безлюдный пейзаж внезапно сменился шумной толчеёй, распугавшей прежде не ведавших людского присутствия диких зверей. Куда ни брось взгляд, повсюду царило бурное оживление.

Новички спешили выстроиться на обширной каменной платформе на краю ущелья.

Заклинатели, не принимавшие участия в основном действе, направлялись к высоким башням, откуда смогут без помех наблюдать за происходящим — на крышах трепетали пёстрые флаги различных школ и кланов. Для наиболее влиятельных лиц, само собой, предназначались места на самом верху башен.

— Собрание продлится семь дней. После того, как все участники войдут в ущелье Цзюэди, на него будет наложено заклятие, которое полностью отрежет их от внешнего мира. Наблюдатели, однако, смогут беспрепятственно следить за происходящим с помощью парящих над ущельем орлов, наделённых духовной силой. На место соревнования заблаговременно согнаны монстры, всего числом около пяти тысяч. Убивая их, участники могут извлечь из их тела магические кристаллы различной силы, соответствующие уровню монстра. У всех имеется золотой браслет на запястье?

Шэнь Цинцю подошла к краю башни; все важные лица она поприветствовала, а кто ниже её по положению, должны подходить сами. Глаза выискивали одного важного ребёнка. Ребёнка, которым она не могла не дорожить. Пришлось прищуриться, когда все участники подняли руки: отблески солнца на золотых браслетах били по глазам. Но всё же удалось найти нужную шеренгу и того самого ученика.

— Извлекая кристаллы, вам следует нанизывать их на браслет, при этом ваш прогресс автоматически отобразится на этих щитах.

Ло Бинхэ честно не собирался высматривать Шэнь Цинцю. Потому что был уверен, что она займёт своё место и не станет рассматривать чужих учеников. Это не то, чем ей стоило сейчас заниматься. Но тут!

— Схватки между членами различных школ и кланов за кристаллы строжайше запрещены! Уличённые в таких поединках или иным бесчестным способом заполучившие чужие кристаллы будут немедленно изгнаны и впредь лишены права участвовать в собрании Союза бессмертных на три периода!

То есть двенадцать лет…

Ученики из дворца зашептались. И с чьих-то уст слетело два имени: Сяо Гунъи и Шэнь Цинцю.

— Сяо-шисюн, Сяо-шисюн, лорд Цинцзин смотрит прямо на тебя, — девушки дразнились, мальчишки с одобрением восхищались.

Ло Бинхэ проследил за их косыми взглядами: Шэнь Цинцю действительно стояла у края и смотрела в их сторону. А именно на Гунъи из семьи Сяо. В прошлой жизни Ло Бинхэ его убил. Руки зачесались и сейчас. Но было что-то странное в ответном взгляде ученика дворца. Он смотрел с неким почтением, как на родственника, а не почтенного заклинателя. Поклонился, и другие ученики поспешили повторить за ним. Однако в сторону Ло Бинхэ лорд Цинцзин даже не повернулась. С лёгкостью переключилась на главу дворца.

Учитель Су Сиянь. И её убийца!

— Лорд Цинцзин! Чем привлекли вас мои ученики? — он улыбнулся, закрутив на пальце свою бороду.

— Наслышана о ваших последних учениках, талантливые и преуспевающие молодые люди, — Шэнь улыбнулась, сощурившись.

— Приятно слышать вашу похвалу. А что же ваши ученики? — старик тоже улыбнулся и сощурился. И тогда кивком головы указала на Ло Бинхэ. При этом наблюдала реакцию главы дворца. Приятное изумление? Удивление? Что же ты будешь делать?

Ло Бинхэ быстро поклонился старому главе. Ничего. И с ним он разберётся.

А между тем, за лордом и главой дворца наблюдал в тени опорного столба ещё один человек. Он тоже поглядел на мальчика, слегка печальным взглядом. Мастер Учэнь из храма Чжаохуа неодобрительно покачал головой. Хоть он во многом помог лорду Цинцзин, ему не нравилось, что она так беспечно привлекает внимание к ребёнку. До сегодняшнего дня он и не знал, что ребёнок Су Сиянь жив. Прося помощи в поисках доказательств против старого главы, Цинцю стояла на коленях. Ведь он тоже не угнался за внезапной идеей бороться с Тяньлан-цзюнем. Он чувствовал подвох, поэтому не принимал участия в осаде горы Байлу. Многие последовали его примеру, но тех, кто рьяно стремился сотворить «благое», он не стал удерживать. В тот роковой день он наткнулся на Су Сиянь, но его помощи женщина не приняла. Она лишь спросила… если бы он настоял, возможно, этот ребёнок с самого начала оказался бы под опекой Шэнь Цинцю.

Глава дворца пожелал удачи, пришлось пожелать её в ответ. И она снова осталась одна, игнорируя людей, делающих ставки.

— Шимэй, — Цинъюань посмотрел на ту же табличку, что и Цинцю. Не было слышно ударов молота, но на табличке появлялись надписи, одна за другой: перечислялись имена выдающих учеников, о которых знал мир совершенствующихся.

— Упади одно из этих зеркал, и многие школы лишатся своих учеников, — именно на этих зеркалах будет отражаться всё происходящее в ущелье.

— Ты в хорошем настроении, это радует, — мужчина улыбнулся. Но Шэнь Цзю старалась на него не смотреть.

— Странно, что ваше настроение зависит от моего, глава. Если люди заметят, обязательно подумают не то, — резко раскрытый веер спрятал её лицо. В серых глазах не читалось ничего. Как будто он не был ни братом, ни главой, а лишь одним из множества незнакомцев, что присутствовали здесь.

Да, Юэ Ци попытался воспользоваться присутствием тысячи людей, чтобы завладеть вниманием сяо Цзю и поговорить чуть больше, чем обычно. Глупо не догадаться.

И всё же он усмехнулся: ничего не изменилось, и от этого странно приятно.

— Не будешь ставить на Ло Бинхэ? Он, не без твоих наставлений, не стремится выделяться. И всё же он один из лучших учеников нашей школы, — Ци Цинци уже сделала свою ставку: Лю Минъянь.

— Нет настроения, — взмахи веера незаметны и легки. Выражение её лица не озорное, но достаточно гордое и с толикой надменности. — К тому же все тут обеднеют, если Ло Бинхэ войдёт в тройку лучших, — оценивая здраво, у него достаточно сил для этого. Цинци тоже понимала, а потому не стала что-либо говорить. Все только покосились с неодобрением и всё же поежились.

— Тогда я поставлю на него! — рядом из ниоткуда взялся Шан Цинхуа. — Я тут выпросил и у Юэ-шисюна, Вэй-шисюна и у Му-шиди по сто духовных камней. От себя прибавлю сто… четыреста духовных камней, — цокнул. — Не мало ли на такой нефрит? — неодобрительно покачал головой и с усмешкой понёсся к месту регистрации. На себя эту тяжкую ношу взял один даос Тяньи: он аж вспотел под взглядами старейшин, которые опасались победы потенциально сильного ученика.

— … — хотелось обозвать его, да Цинцю не стала. К тому же Цинхуа подозрительно весел. Надо будет с ним поговорить.

Подошёл к лорду Аньдин и лорд Байчжань. Судя по повторяющимся действиям даоса, Лю Цингэ сделал две ставки.

— Лю Минъянь и Ло Бинхэ, — спокойно ответила на немой вопрос Цинци. — Раз уж побеждать или проигрывать, то по-крупному. Вроде так говорят в народе? — леди Ци фыркнула. Сейчас все старейшины подтянуться. Если Ло Бинхэ проиграет, отыгрываться все будут на лорде Цинцзин, чей ученик не смог сохранить лицо школы. С другой стороны, не поддержать её не могли, поскольку она и есть лицо их школы.

Она заняла место вдали от сгруппировавшихся заклинателей. Маленькая группа, большая… пустая болтовня. Шан Цинхуа не было здесь. Она спросила трёх-четырёх человек и на этом закончила. Неприятное чувство разлилось в груди необъятным теплом. Не стоит привлекать лишнее внимание. Хоть он и сказал в ту зиму, что порвал с демонами, это было не так. Так просто связь с ними не разорвать. И любая из выбранных дорог приведёт к смерти. И самая худшая смерть — в позоре.

Наступила ночь, луна высоко поднялась над землёй, озаряя всех и вся. Уже не раз она слышала похвалу добродетельности своего ученика, который, как мама-утка, собирал всё больше утят вокруг. А за этой похвалой скрывалась насмешка. А между тем сама Цинцю лишь изредка выискивала его образ на зеркалах.

«Эй, волк в овечьей шкуре, что за представление ты разыгрываешь?» — отвернувшись от зеркала, Цинцю отошла полюбоваться луной. Может, и к лучшему. Пусть не становится лучшим, пусть не привлекает внимания. Пусть будет рядом, тихий, незаметный. С главой дворца всё равно покончено, надо только выждать.

Само собой, Ло Бинхэ не мог просто бросить на произвол судьбы этих молодых да ранних заклинательниц и заклинателей из дворца Хуаньхуа, которые, едва поступив на обучение, не устояли перед возможностью покрасоваться на собрании Союза Бессмертных. Это будет на пользу репутации учителя. К тому же он всё больше вёл их к монстрам, которых практически сам и побеждал. Он не виноват, что эти новички такие нерасторопные и слабые. Более того, они не чувствуют подвоха и рассыпаются в благодарностях. Для Ло Бинхэ не будет лишним заручиться их уважением и поддержкой.

Всё шло, как надо.

И всё же, заглядываясь на духовного орла, чей взмах крыльев легко услышать, он думал, что будет рад, не сорвись это Собрание демонами.

Ответственности за беззаботное веселье этих новичков Бинхэ не чувствовал. Пусть купаются, раз так хотят. Он лишь сел на камень подальше от речки. Кажется, уже отвык сидеть, как привык раньше. Почти забыл. Но сейчас почему-то захотелось расслабиться.

«Нельзя, это на меня не похоже», — мотнул головой и продолжил смотреть поверх веселящихся учеников. Вокруг воздух стал меняться. По чуть-чуть, но уже чувствовалась тёмная демоническая энергия. Разлом грядёт, причём нехилый. Возможно, даже больше, чем был другом мире.

А между тем лорду Цинцзин прилетали похвалы благородству её ученика, который не смеет очернить своим присутствием милых дев.

«Как мои уши не завяли?» — а ночь выдалась достаточно тёплой, прятать веер не стоит.

Раздались крики, за ними всплеск воды, из других двух зеркал — земля ходуном. Не только группа Ло Бинхэ, но и многие другие ученики оказались в опасности.

Внезапно с экрана раздался хриплый вопль, духовные орлы разразились тоскливым клёкотом, и поверхность зеркал потемнела. Наблюдатели принялись переговариваться, недоумевая, что происходит.

Шэнь Цицню подошла к краю, схватившись за перила. Зеркала пошли трещинами.

— Что там творится? Список монстров для собрания Союза бессмертных строжайшим образом выверялся, как в него могла затесаться такая тварь, как ню юань чань?

Несколько адептов школы Хуаньхуа уже были убиты. Старый глава Дворца вскочил и дрожащим голосом выдавил:

— Разрушьте заклятие!

Мощное заклинание, наложенное на ущелье Цзюэди, поддерживалось несколькими сотнями монахов из храма Чжаохуа. Настоятель уже собирался применить Сжатие тысячи ли, чтобы передать им приказ старейшины, однако внезапно Юэ Цинъюань остановил его:

— Нельзя снимать заклятие!

— Глава школы Юэ, что вы хотите этим сказать? — оторопел старый глава Дворца.

Ущелье Цзюэди превратилось в смертоносную ловушку для множества участников состязания, в том числе и для сотен питомцев хребта Цанцюн, так что у Юэ Цинъюаня должны быть чертовски серьёзные причины для подобного заявления!

— То, что снятие заклятия позволит спасти жизни адептов — истинная правда. Однако не стоит забывать, что вместе с ними на свободу вырвутся и бесчинствующие там монстры. Всего в какой-то паре ли отсюда уже можно учуять дым от людских поселений — представьте себе, что начнётся, когда туда устремится тьма чудовищ? Наши ученики, по крайней мере, способны им противостоять — а как быть обычным людям, лишённым боевой ци?

Его речь погрузила всю платформу в мрачное молчание. Сколько ни развивай золотое ядро, совершенствуя тело и дух, подобная ситуация застанет врасплох кого угодно.

Многие из наблюдателей дворца Хуаньхуа, казалось, утратили контроль над своими шестью чувствами, поддавшись растерянности:

— Но если нельзя снимать заклятие, что же тогда делать?

— Раз они не могут выйти, остается только войти, — резонно заметил Юэ Цинъюань.

Только услышав эти слова, Шэнь Цинцю достала Сюя и лёгким прыжком встала на него. Она отправилась к входу в ущелье, никто и не заметил её исчезновения.

А Юэ Цинъюань продолжил:

— Наши дорогие друзья-даосы должны понимать, что сегодняшние события — результат зловредного замысла. Кто-то воспользовался содействием Царства демонов, чтобы устранить наших юных последователей, пошатнув тем самым один из важнейших столпов общества. Подстроив всё подобным образом, они не оставили нам выбора. Желает ли кто-нибудь из даосов последовать за нами в ущелье Цзюэди, дабы истребить монстров и спасти участников состязания?

Чтобы ступить на этот кровавый путь, требовалась не только сила, но и изрядная доля мужества.

— Дворец Хуаньхуа считает своим долгом присоединиться к вам, — откликнулся первым старый глава Дворца.

Так вышло, что наибольшее число участников этого собрания Союза бессмертных принадлежало именно к его школе, и по ним пришёлся самый тяжёлый удар. После того, как вызов был брошен, недостатка в желающих помочь не наблюдалось: даже те немногие, кому не достало бы смелости на подобное начинание, теперь словно очнулись, наперебой вызываясь в бой — в конце концов, опасность грозила и их воспитанникам!

Но Шэнь Цинцю далеко впереди. Она уже наткнулась на несколько групп учеников. Всё, что она могла, так это поставить для них барьер на крови. Подобный щит будет стоять и держаться, пока жив заклинатель. Но и сил у этого заклинателя должно быть предостаточно. Ничего. В него нельзя зайти, но можно спокойно выйти. Оставалось надеяться, что эти дети не станут геройствовать.

Как ни странно, на кого она только не наткнулась. Но не задерживалась. Было странно наткнуться на Гунъи, которому удалось подурачить гигантского змея. А потом Сюя пробил череп оного. Однако отдача была нехилой. Сама Шэнь вздрогнула, будто обдали ледяной кровью. Слишком сильная реакция. Значит, грядёт что-то более ужасное. Кругом невероятно много демонической энергии.

— Старейшина Шэнь, — молодой господин Сяо помог ей встать. — Позвольте помочь, — в ответ она кивнула: не будет лишним.

Между тем Гунъи хотел спросить хоть что-то, но не стал. Он прекрасно понимал, что в приоритете.

Они спустились в лес, где наткнулись на человекоголовых пауков. Омерзительные создания: неистовый темперамент и поистине лютый нрав; приманивает добычу кличем, подобным плачу младенца. А едва человек приближается на достаточное расстояние, монстр прикрепляется к его голове с помощью присосок и пробивает череп острыми ногами, чтобы высосать жизненные соки ещё живой жертвы.

Призвав сотню мечей она задала цель духовной энергии обнаружить всех и убить. У Сяо Гунъи оказалось достаточно сил, чтобы повторить подобный приём. Собран. И трезво оценивает ситуацию.

— Далеко не отходи, будь внимателен, — и всё же она не могла не беспокоиться.

— Да, — и ни слова против.

Из тени деревьев они вышли на небольшую поляну к группе учеников, которую Ло Бинхэ и возглавлял.

— Шицзунь?! — именно её заклятье поразило окруживших их демонов. Однако было неприятно увидеть рядом с ней Сяо Гунъи. Ученики дворца наоборот обрадовались появлению шисюна.

— Разделимся на две группы, бегом, — держась все вместе, они только будут мешать передвигаться друг другу. — Ты за главного, — Гунъи согласно кивнул и отобрал ровно половину сотоварищей.

— Шицзунь, — Ло Бинхэ подошёл к учителю, осматривая. Шэнь Цинцю действительна искусный заклинатель: нет даже царапин и одеяние едва испорчено, только подол в пыли. Но сейчас подобная мелочь её не волновала.

— Есть раненые? — она спрашивала обо всех, но сама торопливо осмотрела его.

— Трое раненых. Убитых из этой группы также трое, возможно, кто-то пропал, — Бинхэ затараторил.

— Всё хорошо. Ты сделал достаточно, — Цинцю опустила руку на его плечо и осмотрелась.

Крик одной твари привлекает целую стаю, которая незамедлительно окружает жертв!

— Нам нужно найти тысячелепестковый лотос снежной чистоты, — Ло Бинхэ переглянулся с учителем, та одобрительно кивнула. Верно, этот ученик был достаточно старателен в обучении.

С деревьев свисали самки этих человекоголовых пауков. Они были готовы напасть, но раздавшийся пронзивший воздух звук флейты заставил всех замереть. Гунъи не красовался, он знал, что против «гула» земли подобные монстры не выстоят. Как будто сама земля ставила всё, что ей не принадлежало, на колени. А эти демоны никоим образом к Царству Людей не относились.

Все, кто мог, призывал духовные копии мечей, разя монстров, пока те не могли и шевельнуться. Запах крови наполнил всю округу, но им удалось покинуть это место. И несмотря на то, что Ло Бинхэ угадал с дорогой и привёл их к тысячелепестковому лотосу, радиус действия растения был не особо велик. Сердце Бинхэ облилось кровью, стоило учителю поставить кровавый барьер. Этот требовал куда больше, чем изначальные. Если их здесь будет слишком много, монстры быстро сойдутся сюда. А потому группу Гунъи она спрятала под этим барьером, который неизменно последует за ним.

— Шицзунь! — когда Цинцю подошла к ним, он, достав бинты, поспешил затянуть порезы на руке. Кажется, учитель вовсе забывала о ранах: затягивались они медленно.

— Успокойся, — наконец-то можно спокойно вздохнуть.

— Цинцю?! — из гущи деревьев показался Шан Цинхуа. Он замер, признав шицзе. Хотелось прибить его на месте, но вместо этого Цинцю выкрикнула:

— Чего замер?! Живо сюда!! — все ученики вздрогнули. Это действо слишком сильно выбивалось из образа лорда Цинцзин. Цинхуа тоже вздрогнул, но всё же вмиг оказался рядом. Недаром быстрейший из лордов; он лучше, чем кто бы то ни был, использовал Сжатие тысячи ли на любых расстояниях. Быстрые ноги… кхм-кхм… не бояться. Дышать тяжело. Голову поднимать страшно.

— Шицзе, я… — ком в горле.

— Замолчи. Потом разберёмся, — но не успела Цинцю вынести сей вердикт, как земля содрогнулась. Они ухватились за предплечья друг друга и устремили свои взгляды на разверзнувшуюся Бездну. Бесконечную Бездну — разлом между двумя царствами, который не каждый заклинатель может застать — причудливые искривления в пространстве и потоки лавы в них, и неимоверно тяжёлая тёмная энергия, как будто это один большой демон.

«Что я наделал?» — лицо лорда Аньдин побледнело.

— Вы?.. — Цинцю обернулась к ученикам: на ногах остался только Ло Бинхэ. Впрочем, неудивительно. — Цинхуа, проверь их, живо, — это точно не конец. Ло Бинхэ послушно ждал указаний, но вместе с тем поджидал момента, чтобы снять с себя печать. Хотя едкий и сварливый голос Мэнмо не в первый и не в последний раз спросил: «Упускаешь драгоценное время?»

— Бинхэ, помоги шишу! — юноша дёрнулся и всё же решил помочь. Но до шустрости этого лорда Аньдин ему было далеко.

Будто раскалённый воздух резко охладел. По коже прошлись мурашки и мороз. Спокойные и лёгкие шаги не могли насторожить. Цинцю посмотрела на вышедшего из Бездны демона. Почему-то тот показался знакомым. На лбу синяя печать. Священный и древний. С Севера.

— Шицзе, это Мобэй-цзюнь! — Шан Цинхуа схватил за руку ринувшегося к ним Ло Бинхэ. — Не лезь, — странно. Этот лорд всегда был глупым и амбициозным трусом. Бинхэ думал, что и здесь он такой же. Только и знал, что липнуть к юбке учителя, прося покровительственной дружбы. Ведь уважение к нему не сравнивалось с уважением к ней. Зариться на что-то больше лорд Аньдин не смел. Но правда в том, что он просто заигравшийся мальчишка. По глупости ступивший на одну дорогу, но вышедший на иную.

— Лорд, предатель и демон… — Шан Цинхуа до этого момента не понимал, что действительно стояло за произошедшими событиями. Но слова Мобэя достаточно прямолинейны. Цинхуа повернул голову к ученику. Но руку не отпустил. Ло Бинхэ же было всё равно на реакцию этого человека: учитель не противник Мобэй-цзюню.

— Мы раньше нигде не встречались? — Цинцю скинула мантию, которая только мешалась. Не мешало бы что-то сделать с волосами, но времени всё меньше.

Ледяное копьё появилось по щелчку пальцем, но Цинцю остановила его взмахом Сюя. И то разлетелось на тысячи осколков. Бинхэ дёрнулся, но Цинхуа потянул его назад.

— Ты только мешаться будешь, — и откинул назад. Будь здесь кто-нибудь другой, он бы с радостью притворился бессознательным. Собрав все остатки своей духовной силы, он создал лук и запустил в небо стрелу, которая преобразилась огромной извивающейся змеёй. У него не было личного отличительного знака, поэтому он использовал знак Цинцю. Так глава Юэ точно поймёт, где искать свою любимую сестру.

«Плохо», — подумал Бинхэ, закусив губу.

А вместе с тем Мобэй-цзюнь и Шэнь Цицнцю всё ближе подходили друг к другу. От духовных сил они переходили к рукопашному бою. И это началось с применения Сжатия тысячи ли. Да ещё и таким образом, что Шэнь Цинцю, оказываясь внизу, опираясь руками, прямо ударила Священного демона ступнёй по подбородку. Шан Цинхуа готов был на месте испустить дух. Вообще, да, она была знакома с его начальником со стороны демонов. Как знакома? Мимо прошла, ничего не сказав.

Стоит отметить, что есть у неё такая привычка, не мешать беседующим человеку и демону. Су Сиянь и Тяньлан-цзюнь. Шан Цинхуа и Мобэй-цзюнь…

Плохая привычка!

Они ещё обменялись грубыми ударами, но отбросить друг друга не получалось. Цинцю решилась снова использовать Сюя, приставив тот к горлу демона. Но Мобэй заледеневшей рукой схватил тот. И если бы лорд не отпустила свой драгоценный меч, демон навредил бы ему. В итоге их наполненные противоположными энергиями ладони столкнулись.

— Жаль, что мы не столкнулись раньше, — Мобэй-цзюнь прекрасно понимал, что до этого женщина потратила много сил. Она сражалась, извиваясь, подобно змее. Но рана на руке свежа, бинты уже пропитаны кровью. А значит её разум ослаб.

— АаА!!! — короткий, но пронзительный крик вырвался из груди Цинцю, когда руки словно заледенели изнутри. И этот холод устремился к сердцу!

— Шицзунь! — Бинхэ вырвался, когда раздался этот крик. Шан Цинхуа охнул.

Что-то рядом блеснуло, и демон отбросил от себя заклинательницу. Но недолго он игрался с Ло Бинхэ. Чжэнъян не выдержал силы льда, окутавшей его. Рука демона потянулась к горлу юнца. Однако другой меч прошёлся вдоль этой руки, задевая щеку.

Шан Цинхуа помог ей встать, закинув руку себе за шею.

«Зря это она!» — куда им отскочить?!

Цинхуа собирался оттолкнуть Цинцю, прежде чем морозная тёмная энергия собьёт их с ног и не лишит жизни. Но Цинцю подумала ровно о том же. Ничего хорошего из этого не вышло. И всё же ей досталось больше.

Ещё один грудной и хриплый стон.

У Цинхуа в голове помутилось, но он пополз, совсем не обращая внимания на действия Ло Бинхэ.

— Шицзе, дыши медленно, очень медленно, — иначе мороз быстро разойдётся по всем меридианам, а затем и всему телу. Это будет ужасная и неприятная смерть. Он начал оказывать первую помощь. Во-первых, этому учили всех. Во-вторых, кому, как не ему, знать, как действовать в данной ситуации. Он подобного не переживал, но одному нерадивому демону помочь пришлось. Оставалось надеяться на милость небес, и с Цинцю всё будет хорошо. Хотя бы выжать чуть больше времени и достать нужное лекарство!

Рядом содрогнулся воздух. За ней земля. Нет, не так. Содрогнулось само пространство. Шан Цинхуа обернулся и изумился не меньше Мобэй-цзюня. Значит, Ло Бинхэ действительно демон.

Вокруг него демоническая энергия забурлила, как будто заново зародилась в этом бренном мире. Он оглянулся: глаза горят. И всё в нём… устрашало.

Цинцю попыталась сесть.

— Шицзе, не надо, — Цинхуа метался, он не знал, что делать. Он всего боялся.

— Поставь барьер, — женщина попыталась посмотреть назад. Этот чёртов лотос больше не выдержит. Но раз она, Шэнь Цинцю, заговорила, значит, всё будет хорошо. Мужчина кивнул и метнулся к чужим ученикам.

Ло Бинхэ же, вполне самостоятельно справляясь с печатью, стал теснить Мобэй-цзюня к Бездне. Из него вышел замечательный подчинённый и неплохой товарищ, если можно так было сказать, в том, другом мире. Может, и в этом получится. Но при следующей встрече он сначала проучит его за нанесённые учителю раны.

Узор печати, подобный по цвету киновари, проявился окончательно. Высвободив застоявшуюся за много лет энергию прямо на северного демона, Бинхэ скинул того в Бездну. Он снова был силён. Ему осталось лишь привести это тело в порядок. В конце концов, оно пока слабее того, что было раньше.

— Цзю, нельзя! Это демоническая энергия! — Бинхэ обернулся на крик. К нему спиной стоял лорд Аньдин, чем сильно удивил. Ведь преграждал путь учителю, которая каким-то чудом поднялась на ноги, но стоять прямо не могла. Двух лордов разделяла лишь вытянутая рука. И всё же Цинхуа был трусоват. Его ноги тряслись. И потому они послушно обмякли, стоило надавить ему на плечо и сдвинуть в сторону.

Цинцю старалась не дышать, от этого держаться на ногах было тяжелее. И закончить другой шаг не вышло.

Ло Бинхэ вспомнил серые глаза, полные презрения и насмешки, полные желания убить. Но сейчас серые глаза и вовсе ничего не видели. Он понимал, что для неё всё размыто. И всё же вот его силуэт! А в этих серых глазах беспокойство, страхи, но никакого сомнения.

— Бинхэ, иди сюда, — и он поверить не может, когда видит, как эти тонкие и чуть-чуть грубые ладони тянутся к нему, будто прося, а не повелевая.

— Шицзунь… — почему-то голос тих. Почти сиплый.

— Шицзунь знает и совсем не злится, иди сюда, — в глазах плывёт чуть меньше.

— Всё-таки знаете? — сипло, глухо, но она его слышит. — Значит, вы помните, что я спросил… — если её ученик окажется демоном, как она поступит? Кивок. — А вы помните свой ответ, шицзунь? — одна нога сама двинулась вперёд. Но осознание подобно пощёчине! Ло Бинхэ замер.

— Я ответила, что не знаю, — Шэнь Цинцю чуть опустила голову в бок. — Но мы что-нибудь придумаем, — и всё же перед глазами не достаточно ясно, чтобы отчётливо видеть его лицо. И Бинхэ рад. Потому что он плачет.

Он. Плачет!

— Тогда шицзунь понимает, что лучше отказаться от этого ученика. Сейчас мне лучше уйти, ведь так? — но голос не подвёл.

— Не смей... — Цинцю сделала резкий шаг, и ноги подкосились. Но уже поднявшийся Цинхуа подхватил её. Он посмотрел на Ло Бинхэ, не сказав ни слова. Всё нутро кричало о том, что пробудившийся демон опасен. И никакой разум не мог донести это до сердца лорда Аньдин.

Шэнь Цинцю поздно осознала, что произошло. Зато Шан Цинхуа видел чётко и ужаснулся. Эта счастливая до одури улыбка, и слёзы на грязном и испачканном кровью лице… они все были потрёпаны, мягко говоря. Но Цинхуа почувствовал первородный страх. Это дитя не просто Священный демон. Он из древнего рода. И его под боком держала Цинцю? И знала?! Он так легко оступился с обрыва, пока Бездна закрывалась.

Крик Цинцю разнёсся всюду. Это был глубокий вдох и резкий выдох, которые заставили её резко содрогнуться и сплюнуть сгустком крови. Пришлось уложить на землю, применить силу. В таком состоянии будет нелегко надавить на нужные точки. Но этого и не нужно.

Боль пронзила всё тело. Кругом потемнело, и женщина не могла понять отчего. Закрыла ли глаза? Или что хуже? Во всей этой тьме был только один свет. Над ней возвысился мужчина в знакомых одеяниях. Он смотрел теми же глазами, что и она. Он держался так, как она. И веер скрывал лицо так же, как было привычно ей. Мужской, но её голос был полон насмешки: «Этот ублюдок слишком долго притворялся хорошим. Так что перестань стенать, в будущем ты будешь в куда большей опасности…»

====== 5 ======

Комментарий к

5

Стиль этой части отличается от предыдущих, что пугает этого Кирина. Однако я всё же пытаюсь оправдать это тем, что эта глава как бы большой флэшбэк. Не хочется давить из вас слезу, так что пусть оно пронесётся вихрем, и мы пойдём дальше. Не все вопросы осветятся. Но в зависимости от ваших комментариев решится, что нужно осветить в срочном порядке, а что можно оставить на ваши домыслы :3 Надеюсь, большая часть читателей после этой части не убежит...

Если заметите ошибку или опечатку, пожалуйста, воспользуйтесь ПБ!

сяоцзы — мальчик, паренёк

Ци-гэ и сяо Цзю: как они познакомились? Сяо Цзю, хоть и была смышлёной, но всё же мала, чтобы запомнить обстоятельства их знакомства. Бродяги-взрослые и бродяги-дети не заодно. Первые могут только использовать вторых. А подростки, приближающиеся к совершеннолетию, сами покидают детей. Их способы выживания схожи только на первый взгляд. Детям тяжелее защищаться. От злых людей, от нищих взрослых. Рабство, пусть и запрещено законом, но всё ещё живо. Особенно в отдалённых от столицы уголках Поднебесной.

Сяо Цзю просто выбросили, как и многих других. На границах в то время была непростая ситуация. Сам Юэ Ци не помнил ни рода своего, ни места рождения. Он просто очнулся в один день на улице, поставленный перед фактом: «Выживай!»

Он только помнит, что был седьмым в честной компании. Подобрали его в местечке… уже не важно. Имя было вышито на воротнике одежды, от которой уже ничего не осталось. Он умел и читать и писать лучше многих бродяг, взрослых. Одна цзецзе любила грезить, что он из знатной семьи. Вряд ли. Непохоже, что его искали. Или он был нежеланным и ненужным ребёнком. Юэ Ци не лелеял пустых надежд, ничего не вспомнил, да и не хотел. Странно, правда?

От первой встречи с Шэнь Цзю осталось только два знания: Цзю — девятая в их компании (восьмой была Тан Юэмэй, которую родственники выгнали из дома после смерти родителей) Шэнь — распространённая фамилия. Такая была у самого старшего в их из компании, но Юэ Ци того не застал. Её отбили у взрослых бродяг, которые разглядели милое личико и захотели это личико продать в бордель.

Только вот в качестве благодарности все ребята получили укусы и удары ногами. Они не знали, как она оказалась на улице. Девочка говорила слишком быстро, разобрать что-то не получилось. Хотя, как говорил третий брат, ругалась она знатно. Возможно, что Шэнь Цзюродилась на улице. Они пришли в город на границе у моря. Тот город не был богат, а потому на него не нападали. Но и оставаться там надолго невыгодно: много не выпросишь. И всё же из-за дикого и настороженного поведения Шэнь Цзю им пришлось задержаться.

Юэ Ци смотрел на свои искусанные руки и улыбался, хотя колено от явно не случайного удара болело сильно. Сегодня они с третьим братом выпросили-таки черствых лепешек у одного пекаря. Тот долго крутил носом, но всё же дал. Повезло: без плесени. Воду греть нечем. Приближалась осень, и ночи становились всё холоднее.

Подходить к Шэнь Цзю близко уже никто не хотел. Надо уйти в город побольше и побогаче. Никто не говорил вслух, но Юэ Ци понимал, что логично оставить дикарку. В конце концов, они сделали уже достаточно, хотя та почти и не ела. Спала где-то в углу, облюбованного ими переулка. Юэ Ци улыбнулся третьему брату, взяв свою долю и долю сяо Цзю. Воды… поделится своей.

— Сяо Цзю, — поначалу девочка игнорировала новое имя, иногда фырчала и рычала, — Сяо Цзю, я принёс покушать, — но к нему уже привыкла. Несмотря на сальные волосы и колтуны в них, несмотря на землю и пыль, прилипшие к лицу, всмотревшись, можно было увидеть те милые черты, которые так грязно расхваливали взрослые. И серые глаза, яркие и чистые. Необычные и редкие для их народа.

Свернувшийся в углу клубочек выпрямился. Настороженный взгляд исподлобья направлен то на его лицо и раздражающую улыбку, то на лепешку в руке. Сглотнула. Юэ Ци положил лепешку перед ней на платке, который берёг. Какая-то госпожа обронила его… но никто так и не решился подобрать кроме него.

— Приятного аппетита, — и поставил свою бутыль. Сел боком и стал поглядывать в сторону остальной компании. Те тихо смеялись и болтали, вспоминая интересные истории, закончившиеся для них хорошо. Со стороны маленькой дикарки послышалось жадное чавканье, иногда прихлёбывание. Юэ Ци знал, что там ему останется не на один раз. И это знание всегда вызывало улыбку.

— Добрые люди пугают, — тихий, слабый, но отчего-то благодарный голос был незнаком ему. Юэ Ци удивлённо и резко обернулся, чем заставил сяо Цзю снова вжаться в клубочек и посмотреть на него опасливым и недоверчивым взглядом.

— Почему? — он сгорбился, чтобы казаться меньше.

— Что они хотят… — и опустила голову, стараясь сжаться ещё больше.

Юэ Ци призадумался. Если он постарается угадать мысль верно, это поможет ему сблизиться с ней?

— Добрые люди пугают, потому что не говорят, чего хотят взамен? — сяо Цзю не стала реагировать. — Ты не веришь таким людям? — не поднимая головы, девочка покачала головой. Кажется, его маленькие мучения не прошли даром.

— Тогда, чтобы ты мне поверила, я должен попросить что-то взамен? — маленькие пальчики сжались в кулачки. — Для начала перестань биться и кусаться. Мы хотим тебе помочь. По крайней мере, с нами тебе лучше, чем могло бы быть в борделе. Ты ведь знаешь, что это за место? Тебя хотели продать туда, — по мере того, как он медленно говорил, Шэнь Цзю отворачивалась от него. В мимолётном взгляде читалось недовольное признание его правоты. Но и фырчать и рычать она тоже не стала — прогресс!

…

— Помогите! Пожа… — не то чтобы ночь, но и не ранний вечер. Район не богатого, не бедного города не самый лучший, а худших просто нет. Красавицу прижали? А если не красавица, так радоваться надо. И всё же один старик выглянул в окно — никого. В переулок он не сунется. Что ему? Женщины не вылезут из своих домов. Да и стихло всё быстро. Так чего шум наводить?

А стихло быстро, потому что тот может и не высок, да крепок и силён. Что ему эти тонкие ножки, в которых силы для удара недостаточно? Тряпку в рот да за руки хвать! И что? И всё! И не чтобы он жениться засобирался: девка мила, да семья с небольшим достатком. Такую обесчесть, так за милую душу в бордель отдадут. И не то чтобы это не порицалось, в отношении пострадавшей семьи; просто виновники куда-то исчезали, а появлялись другие люди, сутенёры. Подобное нечасто случалось, да и пойти в суд не выйдет. Кто только не ходит в бордель? Где красавица на ночь не нужна? С красавцами всё обстоит примерно так же…

Увлечённый без памяти своим чёрным делом, идиот. Лёгкий бег от природы и ловкость рук — один удар тупым концом ржавой мотыги, и в глазах мужчины потемнело. Он с проклятьями замычал. Пока оборачивался, подбили под колени — упал. Ещё один удар по голове, более тяжёлый и резкий. И то из-за старшинства и щедрот природы носителям энергии ян.

Шэнь была бы не прочь заехать животному ржавым концом по шее, но, во-первых, Ци-гэ не даст, во-вторых, это не разбойник без места жительства и работы, а потому могут и проблемы прилететь. Ци-гэ догадывался, о чём сяо Цзю могла подумать в данный момент, но нравоучения отложил.

— Сяоцзе, простите великодушно, — сжавшаяся в стороне, как только вышла возможность, девушка несмело посмотрела на… детей? Эти оборванцы недавно замелькали здесь. Их обычно больше, но на этой улице чаще мелькали именно эти двое. Девочка восьми лет и мальчишка, на вид ему десять (на деле одиннадцать). Такая маленькая, а так бесстрашно накинулась на того мужчину — и голову повернуть невозможно, чтобы посмотреть. И что, что в спину? Кто ещё мог бы осмелиться. А это мальчик… он старается улыбнуться правильно и осторожно протягивает руку.

Девушка помощь приняла. Заговорить сразу не получилось, невероятно большой ком встал в горле, причиняя боль. Уже сама она взялась за маленькие грязные ручки, потащив детей прочь. Ци-гэ, как дурачок, стоял рядом с ней у двери в чужом доме и доброжелательно улыбался, пока барышня пыталась рассказать родителям, что могло произойти. Старого отца чуть сердце не подвело, а Шэнь Цзю закатила глаза. Нет, девушке она сочувствует. А родители ей на кой сдались? Еды пусть дадут вместо пустых благодарностей. Недо-небожитель отвечал вежливостью на короткие к ним обращения от родителей. А Шэнь Цзю терпела. Не то чтобы подобное геройство было своеобразным заработком…

…только что на сяо Цзю снизошло озарение! Но Ци-гэ не тот, кому можно это предлагать.

Желудок заурчал. И тут-то на малышку обратили внимание. Силушки природа немного дала, а вот судьба эти силушки поддерживать не хотела. И всё же была надежда на что-то вкусненькое, что можно остальным не донести, как бы Ци-гэ ни поучал. А в этот раз он не стал поучать, только поглядывал, улыбаясь да сощурившись.

…

Юэ Ци с собой забрал сам глава школы бессмертных совершенствующихся заклинателей, глава хребта Цанцюн. Вышло это достаточно удивительным образом.

Несмотря на то, что первое время Шэнь Цзю казалась маленькой и слабой, в их небольшой компании она стала расти быстрее всех и стала сильнее всех девчонок. Быстрая и ловкая. Мутузила всех за глупые проступки, пока Ци-гэ не видел. Отчасти это было справедливо: именно она их спасала от кулаков взрослых мужиков и помогала уносить ноги от нерадивых стражей порядка. Редко она могла приболеть. Но в одну весну что-то пошло не так.

Обычная простуда, но переноситься тяжелее других, более неудобных, досадных и вредных, болезней.

И именно у сяо Цзю всё было хуже, чем у остальных. Более того, откуда у них могли взяться лекарства? Ну, по крайней мере, они остановились в приличном городе, а не застряли на горной тропе, где обитали разбойники. Так было с Тан Юэмэй. Шэнь Цзю тогда носилась, как угорелая по всему лесу, чтобы хоть что-то полезное найти. Тогда ещё третий брат был с ними, успел передать полезные знания. Да, был. Теперь совершеннолетний — и веры ему нет. К тому же взрослые всегда искушённее детей: сам третий брат был готов признать, что в один момент ему захочется их предать. Продать детишек в рабство и получить хоть немного денег — а там привести себя в порядок, и можно устроиться хотя бы дворником в любом приличном доме.

Затем ушли ещё двое, хотя одному до совершеннолетия ещё пару лет оставалось. Иногда связь между такими сиротами-товарищами ценилась. А кто-то и вовсе умер во время зимы. Так что в их компании на момент болезни Шэнь Цзю осталось всего четыре человека.

Юэмэй присматривала за младшей сестрёнкой. Держала флягу с водой у живота, чтобы хоть как-то нагревать. Пятый брат, как Ци-гэ, бегал по лавкам докторов, прося хоть какое лекарство, хоть каких трав. Денег у него было. В отличие от Юэ Ци, который за прошедшие годы как-то накопил два куска серебра. Да держал их при себе втайне. Их могло хватить на осмотр и лекарства, но все те доктора, к кому он обращался, доверия не вызывали. Стало быть, нужно больше денег, чтобы они проявили своё презрительное снисхождение. Пусть так! И Юэ Ци бегал по улицам и кидался в ноги прилично одетых прохожих, чтобы выпросить немного денег на лекарства. Они-то уж точно знают примерную цену.

А тем временем Юэмэй заметила, что что-то не так. Уж больно тяжело Цзю-мэймэй дышит во время простуды. И не заставишь же её нормально высморкнуться! Оставалось только надеется, что мальчишки поторопятся. Оставить Цзю-мэймэй, чтобы поторопить старших братьев, — точно не вариант!

— Охо, какой малый! — старческий голос над головой Юэ Ци раздался так благосклонно, будто большой и старый дракон удостоил простого смертного одним взглядом. — Встань-ка! — и Юэ Ци встал, осторожно посмотрев исподлобья. Старик рассмеялся. И внимательно вгляделся в его глаза, а затем, обходя, важно осмотрел с головы до ног. — Ты видишь то же, что и я? — старик обратился к своему спутнику, который уже окинул мальчишку парой придирчивых взглядов. Такой же разодетый и важный старик. Эти господа явно при деньгах. Второй первому лишь молча кивнул. — Говоришь, — снова посмотрел в полные глаза волнение юноши, — сестра заболела?

— Да, господин. Если… — старик помахал рукой, призывая к молчанию.

— Как твоё имя?

— Юэ Ци.

Старики переглянулись.

— Хорошо, Юэ Ци. Отведи нас к своей сестре, мой добрый друг как раз искусный лекарь. Только взамен ты пойдёшь со мной. Идёт? — Юэ Ци выпрямился: старик хитро сощурился, поглаживая длинную бороду. Он не выглядел подозрительно, хотя и доверия не вызывал. И всё же не чувствовалось за ним злого умысла. Стоило бы узнать, куда его хотят забрать. Но если…

— Прошу за мной! — да хоть на край света! Он всё равно вернётся за своими товарищами, а сяо Цзю он никогда не бросит. Никогда! Он ещё в тот самый момент решил, когда услышал совсем не ласковое, но приятное «Ци-гэ». Это было через месяц после их разговора о добрых людях. Он попросил так его называть, но произошло это лишь через неделю. И то как бы случайно!

Второй старик повёл носом: дети устроились в заброшенном доме, в котором особо чистоты не наведёшь. Выгнал всех. Даже своего друга. Юэмэй успела сбегать за пятым братом, и Юэ Ци пришлось объяснять, какой ценой обошлась ему эта помощь. Мальчик и девочка тут же насторожились, с подозрением уставились на старика, но тот спокойно наслаждался безоблачным небом. Улыбался.

Найти ученика с достаточным потенциалом среди сирот? Обязать? Чтобы иметь власть над ним?

Да, отчасти Юэ Ци поступил неверно, не став задавать лишних вопросов. В будущем этот учитель хорошо отнесётся к нему, но не к идее воссоединиться со своей младшей сестрой. В ней никакого потенциала нет. Или ему всё равно, а потому он даже всматриваться в этих детей не стал.

Второй же старик проверил глаза, уши, заглянул в горло, измерил пульс. Оценил течение духовной энергии, всё же и у обычных смертных она была. Далеко не то количество, что и у потенциальных бессмертных, но жизнь поддерживать помогала. Энергия Ци… та ещё загадка, сколько её ни изучай. Старик заставил Шэнь Цзю хорошенько высморкнуться, затем дал выпить что-то горькое, чтобы её вырвало. Конечно, они ели прискорбно мало, но содержимое желудка всё ещё могло рассказать о состоянии здоровья. Пару игл в голове и руках — пусть полежит так немного. И старик вышел на улицу к остальным.

— Вот вам немного денег, — вручил мальчишке небольшой мешочек, а затем два сосуда, — в северной лавке доктора Со будут такие лекарства. Дашь ему эти сосуды, он поймёт, заплатишь. Тем, что в белом, ей нужно дышать во время сна. То, что в чёрном, добавляйте в еду. И не оставайтесь на ночлег в местах с большой влажностью, ищите сухое место, иначе это снова повторится, — причём строго смотрел то на девочку, то на мальчика. — И может стать ещё хуже. Вам очень повезло, что эта простуда не вылезла в нечто большое, — он не видел смысла разъяснять уличным детям о болезнях носа, поскольку их головы занимало элементарное выживание. Да и толк объяснять, коли возможности добыть нужные лекарства у них не будет. А пристраивать их… у них не так много свободного времени, чтобы спасать каждого несчастного!

— Вот и всё, — первый старик сощурился.

— Господин, могу я хотя бы попрощаться… — Юэ Ци виновато опустил голову под строгим взором. Как будто был до ужаса неблагодарным.

— Она сейчас спит, и проспит до вечера. Мы не можем так задерживаться, — второй старик снова вошёл в дом, чтобы забрать свои иглы. Он посмотрел на мирное, но слегка ворчливое лицо девочки и покачал головой. А когда вышел, не собирался сколько-то жалеть «счастливчика». И всё же с пятым братом и Юэмэй попрощаться разрешили:

— Я обязательно, слышите, вернусь за вами или к вам. Вы только дождитесь. И не оставляйте друг друга, — Юэ Ци свято хотел верить, что, несмотря на законы улиц, они крепко связаны и останутся вместе.

— Спокойно, седьмой брат, как я смогу оставить наших красавиц одних. А что малышка Тан сможет без нашей злючки? — и тут же запрыгал на одной ноге, потому что на другую беспощадно наступила Юэмэй. Слёзы застыли на глазах, она кусала губу, стараясь прислушаться к дивному пению птиц.

— Седьмой брат, как почуешь неладное, беги от них сразу, хорошо? А мы, если что, постараемся дальше ближних городов не уходить, — может, они помогли Цзю-мэмэй. Но для чего им их братец? Что они задумали? А вдруг они вовсе и не помогли их сестрице? Тан Юэмэй никому не верила, кроме тех троих, что у неё остались.

— Само собой, — Юэ Ци обнял сестрицу, братца. Идти за этими стариками, которые не спешили представиться, было страшно. Даже зайти к сяо Цзю не дали. Ему только оставалось вспоминать то побледневшее лицо с раскрасневшимся носом. И закрытые глаза, которые мэймэй не то что не хотела, не могла открыть. Оборачиваться он не стал: обещал найти их, значит найдёт. Он только отдал те два куска серебра Юэмэй, зная, что та точно отдаст их сяо Цзю. Пусть потратит по своему усмотрению.

Они остановились в городе, который находился на побережье реки Хэ, за три дня можно дойти до города Цзиньлань. Инициатива пятого брата и Юэмэй. Так что Шэнь Цзю задумалась о том, что нужно было напроситься хоть к кому-то на побегушки. Объедки со стола вполне съедобны. Посовещавшись, эта троица попробовала пристроиться в одной из кузней города. Получилось. Иногда давали не только объедки, но и монеты. Совсем мало, но кое-как можно было накопить на сменную обувь сначала одному, затем другому. Юэмэй вообще поражалась тому, как их дикая Шэнь Цзю справлялась со взрослыми, особенно теми, кто практически не скрывал своего намерения их надурить.

Но ещё больше, чем взрослые, Шэнь Цзю раздражала слепая вера Юэмэй в Юэ Ци. Пятый брат предпочитал отмалчиваться. А после того, как Шэнь Цзю замахнулась на саму Юэмэй, вовремя остановившись, Юэмэй перестала вслух вспоминать о Ци-гэ.

…

— Старый козёл! — всё произошло в мгновение. Они наконец-то накопили на новую обувь для пятого брата, хотя с него и стоило начать, а не позволять носить ему самоделки из соломы, из-за которых ноги в кровь. Дело дошло бы до привычной драки. Ради одной пары обуви посторонние могли стать на их сторону. Но в этот раз мужчина нехило так откинул пятого брата: на дорогу под копыта чьего-то коня. Повозка была дорогой. Аж подскочила, переехав юношу. Шэнь Цзю хотела порвать паршивцу волосы на голове, глотку разорвать. Но осознание произошедшего подтолкнуло прямо к брату.

Он лежал, тяжело дышал, даже не пытался перевернуться на спину. Шэнь Цзю не обращала ни на кого внимания. Юэмэй пришлось объясняться с выскочившим господином, но голос дрожал. Что ему её объяснения? Помогло только то, что кто-то выдал продавца, а потому мужчине пришлось скрыться с глаз молодого господина. Это мог бы быть приятный глазу молодой человек, но он только и делал, что хмурился и кричал. Разглядев в Юэмэй оборванку, он начал винить её. За убийство человека, пусть и не умышленное, может не только штраф прилететь. Только увидев, как юнец закашлялся кровью и прохрипел, что ничего не видит, стало ясно, что не выживет.

— Сяо Цзю… — девочка схватила брата за руку. Звать на помощь бессмысленно? А он слышал, что кто-то кричит на Юэмэй. — Юэмэй… — Шэнь Цзю перевернула его на спину, пока люди держались в отдалении. Затем кинулась к Юэмэй и оттолкнула её в сторону пятого брата, пусть с ним побудет. Такой дерзкий поступок удивил молодого господина, что он на мгновение умолк.

— Если и хотите кого-то винить, то старого козла! Вас никто не обвинял, что вы бессмысленно шумите! — она понимала, что такого извозчик не мог ожидать. Так что винить этого господина действительно бесполезно. Однако даже если они и не станут, у него могут быть проблемы. Да, только что Шэнь Цзю смекнула, как нужно поступить. В серых глазах блеснул непонятный огонь. И молодой господин понял, что девчонка задумала.

— Да если бы не вы, пришедшие в город оборванцы, произошло бы подобное? В этом городе испокон веков всем хватало всего, чтобы жить достойно. А вы пришли и внесли суматоху в спокойную жизнь. Сегодня продавец, а завтра кому вы доставите проблем? Думаешь, я поверю, что вы не попрошайничали, а действительно пытались купить обувь? — насмешка и презренье: что ещё можно увидеть в глазах богатого человека. Если с кем-то из уличных сирот и случается чудо, то только в сказках.

— Мы заработали денег у кузнеца! У него спроси, тогда поверишь! — молодой господин отскочил, потому что казалось, что девчонка накинется на него, но, резко дернувшись в его сторону, побежала к своим друзьям.

— Молодой господин, — слуга был готов наказать этих наглецов.

— Подожди…

— Пятый брат, — он уже ничего не говорил, только голову повернув, услышав рядом Шэнь Цзю. Едва дышал. — Пятый брат? — Шэнь снова взялась за его руку. Его глаза не видели, и всё же он попытался направить их туда, где могло быть лицо сестры. И улыбнулся. Пара резких вдохов.

— Семь… — что? И резко прислонил голову к Юэмэй, зажмурившись. Это было последним его движением.

— Господин, неправда, у этих детей не было всей суммы, если бы она была… — старый козёл, вылез из своего сарая.

— Да если бы ты сказал об этом! — Шэнь Цзю легко подскочила на ноги, но кто-то из слуг этого молодого господина подхватил её под плечи и поднял. Она замахала ногами, прекрасно понимая, что не достанет. — Сколько, сколько тебе было нужно? Твои самые худшие тапки и двух кусков серебра не стоят!

— Двух кусков серебра? — молодой господин сощурился. Девчонка не могла быть образованной, но глупой не была.

— Это… у этих детей есть два куска серебра, но они их почему-то не тратят… — попытался объясниться хозяина.

— Эх ты… позарился на два куска серебра сироток, — нет, он их точно не жалел, подумал, что они могли их своровать, но пока не стали использовать.

— Их дал другой человек! Мы их не крали!! — этот человек не стал бы её слушать. Но девчонка так громко и зло рычала, что не покоситься, на всякий случай, было невозможно. И эти серые глаза, полные злобы и желания отомстить, оказались прекрасны. Молодой господин всмотрелся в лицо: грязное, но черты всё же приятные. А если отмыть? Что могло вырасти из этой девчонки? Он кивнул своему верному слуге, а затем посмотрел на продавца обуви:

— Эти бездомные та ещё проблема, — оскал, — вот только по твоей вине умер человек. Хотел ты или нет, а это дело теперь и на моей совести…

…

Что случилось с телом пятого брата, девочки так и не смогли узнать. Он умер у них на руках, и это всё, что им позволили. Молодой господин из семьи Цю приказал взять их с собой, дозволяя применить и силу. Пришлось успокоиться.

В поместье их вымыли, состригли волосы чуть ли не налысо. Это неуважение к древним традициям. Но теперь они рабы. К тому же жили на улице. Вычесывать их волосы никто не собирался. И так было со всеми детьми. И все те, кто появился до них, а это человек пять живых, ибо, как потом услышит Юэмэй от самой Шэнь Цзю, многие не вытерпели. Кто-то сам повесился или перерезал себе горло, кто-то умер во время наказаний, кто-то… слушать, как спокойно об этом говорит Цзю-мэмэй, Юэмэй не смогла. Но это было потом.

А пока Шэнь Цзю изо дня в день по-разному выполняла порученную работу. Колотила нытиков и дураков, что́ иногда помогало забыться и вспомнить добрые дни из уличного прошлого. Только вот тем, кто действительно не был в состоянии справиться со своей работой, Шэнь Цзю всё же помогала. Она не позволяла свободным слугам издеваться над детьми, которым приписывали ту или иную вину. Это могло плохо закончиться для неё. Пока через полгода какая-то видная женщина не пришла и не поговорила с отвечавшей за них тётушкой. После этого слуги делали всё, чтобы она не мешала им кого-то лишний раз нагружать или бить палками или кнутом.

Не шибко помогало. Если кого-то без вины наказывали, из тех слабых, что не могли, Шэнь Цзю начинала драться и кусаться, чтобы в итоге биться головой о землю. После такого слуги отчего-то бледнели и прекращали. Немедленно доставили лекарство и перевязывали лоб Шэнь Цзю. Юэмэй не хотела спрашивать взрослых, что происходит. Все дети-рабы находили это странным. И только синяки под глазами Шэнь Цзю становились всё больше.

— Цзю-мэймэй, может, расскажешь, что происходит? Ты, кажется, много знаешь… — и хотя она была старше, а Цзю уже стала выше неё, да и всегда смотрела недовольно, даже несколько грозно.

— В отличие от всех вас, я не могу спать в этом доме. Хожу то тут, то там, — по доброте душевной стражников, хотя, им тоже нельзя особо расходиться. Сбежать из поместья сложно. А после каждодневной работы сил почти не остаётся. Но если не шибко надоедать этим стражникам, можно узнать много интересного. — Знаешь, кто из рабов чаще всего пропадает или умирает? — Юэмэй покачала головой. — Девочки, — Шэнь Цзю посмотрела на спящих детей и кивнула в сторону двери.

Летние ночи прохладны. Они устроились ступеньках. Тихо.

— Почему они пропадают? — Юэмэй повернула голову к Шэнь Цзю. Но та смотрела на небо, подставив подбородок на сжатые кулаки.

— Из того, что я услышала, и из того, что мне рассказали, можно сделать вывод, что Цю Цзяньло невероятно похотливый человек. Он уже в том возрасте, когда можно брать наложниц. Но иметь детей от служанок его не прельщает, а рукоблудие в народе не приветствуется, если только совсем невтерпёж, — мэймэй покосилась на сестрицу, которая икнула и покраснела.

— Мэймэй!

— Что? — фыркнула и спокойно продолжила. — Однако наложниц тоже не хочется заводить, поэтому Цю Цзяньло время от времени использует девочек-рабынь, которые приближаются к возрасту ношения шпильки, — то есть их можно выдавать замуж. — Кажется, для многих это было слишком, поэтому они покончили с собой, а кто надоедал… отравили, — Шэнь Цзю снова посмотрела на небо, которое заволокли лёгкие облака.

— Но… — причём здесь ты? Юэмэй задумалась, а потом резко подскочила: — Ты же не хочешь сказать?!..

— Не знаю, — и голову в сторону Юэмэй не повернула. — Если я и намеренно получаю наказания, мне стараются не навредить, особенно это касается лица. Так это или нет, остаётся надеется, что мне ещё нескоро предстоит увидеть эту рожу, а пока… — она будет пользоваться своим положением, чтобы им жилось легче.

— А-Цзю! — Юэмэй хотела кинуться к ней.

— Что это вы тут? — но споткнулась и упала.

— Лао Цужу, — Шэнь Цзю улыбнулась? Юэмэй встала и посмотрела на подошедшего к ним человека. Лао Цужу — единственный взрослый раб в поместье. Его называли стариком, но на самом деле он был молод. Просто начал быстро угасать. Его белёсые волосы выделялись ярче, чем фонари с самой светлой бумагой. Наверное, это единственный в мире взрослый, который радовал Шэнь Цзю. Иногда Юэмэй могла видеть, как она ластиться к его руке, позволяя гладить себя по голове. Хотя это проделывали все дети-рабы. — Мы решили подышать свежим воздухом, — мэймэй посмотрела, и Юэмэй поняла, что не стоит рассказывать старику об их беседе.

— В твоём возрасте нужно больше спать, глупая, — старик погладил её по голове. А потом и Юэмэй. Ради улыбки Цзю-мэймэй стоило молчать.

…

Когда в поместье Цю появился малыш Ваньвань, или Ши, десятый, все дети-рабы уже признали Шэнь Цзю за главную. Прошёл год. Во внутренний двор служить их не звали, и если бы туда позвали Шэнь Цзю, Юэмэй бы сразу поняла для чего. Ибо каждый день она думала об этом и боялась. Хотя в своей душе она надеялась, что такая «честь» предоставиться другой девочке. И что, что они вместе делили тяготы? До того дня, когда они попали в это поместье, и подумать о существовании какой-то Хаомэй не могли. Так почему же Юэмэй должна относиться к ней так же, как к Цзю-мэймэй? Она бы подумала над этим, будь здесь Ци-гэ, но…

Его нет! И лучше не думать об этом, иначе Шэнь Цзю разозлится. Она почему-то всегда угадывает, когда Юэмэй вспоминает Юэ Ци.

Так вот, спустя год, в один день в хозяйственном дворе показалась та важная старушка, что разговаривала со следящей за ними тётушкой. Шэнь Цзю и её позвали во внутренний двор. Войдя в красивый кабинет, Юэмэй почувствовала, как земля провалилась под ногами. Однако вместо ожидаемого Шэнь Цзю за руку взяла женщина, от которой несло лекарственными травами. Она отвела её за ширму, стала раздевать и осматривать. Тан Юэмэй смотрела то в сторону ширмы, то на Цю Цзяньло, который спокойно продолжил читать книгу. Закончив осмотр, женщина велела Шэнь Цзю одеваться.

— Молодой господин, — осторожно начала лекарь, — я понимаю ваши намерения, но девочка ещё юна, стоит подождать пару лет, — в ответ молодой господин выдавал только «мгм». — А ещё, кажется, девочка голодает…

— Голодает? — он оторвался от книги, всё равно было сложно вчитываться. — Ты голодаешь? — Шэнь Цзю уже оделась и снова встала рядом с сестрой. Отвечать не стала. Молодой господин Цю усмехнулся. Год прошёл, а она всё дерзит. А ведь умная, хитрее нужно быть! — Эй ты, вас плохо кормят? — Юэмэй дёрнулась, покосилась на мэймэй. — Отвечай!

— Нас хорошо кормят…

— Но? — протянул молодой господин.

— Рабы бесплатная рабочая сила, однако и её нужно мотивировать. Когда их избивают, потому что могут, когда прибирают их еду, сколько смогут рабы? Я отдаю свою еду. В этом доме и кусок в горло не лезет, — казалось, ещё чуть-чуть и Шэнь Цзю плюнет, если не в лицо, то в ноги Цзяньло. Как ни посмотри, а это вопиющее оскорбление.

— Ты! — старуха, которая, видно, кормилица в этой семье, хотела отвесить ей оплеуху. Но Цзяньло вскинул руку, останавливая её. И рассмеялся.

— Славно, славно. Мой отец говорит так же, но слуги не исполняют его приказов. Славно, — он повернул голову к кормилице. — Ты знаешь, что нужно сделать. И отведи их обратно, — Юэмэй опустила голову, только краем глаза заметив, с какой злобой Шэнь Цзю на него смотрит. Так нагло и открыто. Чего она пытается добиться? Разве не делает только хуже?

…

С тех пор, почти полгода, Шэнь Цзю часто звали во внутренний двор. И каждый раз Юэмэй спрашивала, не сделал ли ей чего Цю Цзяньло. И Шэнь Цзю говорила правду: нет. Пока, нет. Вместо этого он почему-то принял решение научить её читать и писать необходимый минимум иероглифов, а не только красиво писать своё имя. Заставлял есть в его присутствии. Его веселил каждый раз, когда он брал её руку, чтобы научить правильно держать палочки, ибо Шэнь Цзю настораживалась до невозможного. Повеселился пару раз, а потом стал звать и свою любимую младшую сестру. Разве в присутствии сверстницы этой разумнице не станет спокойнее?

Цю Хайтан стала таскать её за собой, даже на занятия. Конечно, её ничему не учили, но и внимательно наблюдать никто не запрещал. А потому несколько раз за месяц она могла видеть и госпожу Цю. Та ещё сука, но стоило признать, что ведёт себя, как настоящая аристократка. Собственно, старые слуги и говорили, что она из более благородной семьи, чем само семейство Цю. Кажется, именно у неё Цзяньло и Хайтан научились вскидывать руку — и все замолкали. Это было так естественно. И действительно вызывало восхищение.

Юэмэй слушала обо всём этом так спокойно, как могла. Она понимала, что несмотря на опасность такого положения, Шэнь Цзю пыталась выжать выгоду.

— Зачем тебе это?

— Как раз со стражниками мы разговаривали о хорошем отношении ко мне. Сколько мы продержались бы на улице? Они сказали, что лучше всё-таки стать наложницей молодого господина, чем в итоге оказаться в борделе. Один мужчина лучше, чем множество? — в серых глазах холодный расчёт и отвращение чуть ли не к самой себе. — Раньше Юэ Ци говорил, что я вырасту очень красивой. Юэмэй, я красивая? Почему бы не использовать это, — и хоть каждое слово прозвучало решительно, почему-то верить в это не хотелось. Юэмэй чувствовала, что на самом деле мэймэй боится. Или хотела в это верить?

Цзяньло садил её всегда рядом с собой и клал руку на плечо, пока объяснял, как писать новый иероглиф. Ему нравилось зачитывать сложные места из различных трактатов из разных эпох, чтобы наблюдать за тем, как хмурится Шэнь Цзю, потому что её снова спросили, что она думает об этом. Девчушка ходила по краю грубости и почтения.

Но сегодня он молча наблюдал, как она старается вывести иероглиф. И последняя черта остаётся короче и меньше остальных.

— Какая жалость, — Цю Цзяньло потянулся к чёрным волосам, которые уже ниже плеч. На ощупь они мягкие. Да и черты лица говорили о том, что Шэнь Цзю вырастит красавицей.

Сколько ещё ждать? Два года минимум?

— Не вернёшься, пока идеально не напишешь этот иероглиф десять раз, — он будто бы оказал огромную милость, не произнеся сам иероглиф. А Шэнь Цзю закусила губу, убирая испорченный лист с «подчинением». Необходимый минимум идёт хорошо, можно научить её ещё чему-нибудь. — Кстати, с твоими друзьями хорошо обращаются? — компромисс, по его мнению. Шантаж, по её мнению.

После того осмотра слуг наказали, и дети-рабы зажили намного лучше. Но сначала те недоумевали почему. Только после того как они заметили волнения Юэмэй и частые уходы Цзю-цзецзе, сопоставили что к чему. И честно, не знали, как себя вести. Она ничего от них не требовала. Только колотила тех, кто много ныл, и тех, кто других доставал. Не с её слов и решений дети поделились на любимчиков Шэнь Цзю и идиотов, которых нужно всего лишь игнорировать. Именно на этих детей ей станет всё рано в один день. И нет, она будет спать спокойно. Вот если бы не доставляли ей и другим проблем…

— Вашими заботами у них всё хорошо… — она приподняла кисть в ожидании.

— Гэгэ, а-Цзю, гэгэ, — не видя его, она могла сказать, что на лице оскал.

— Я помню, Цзяньло-гэгэ, — Шэнь Цзю обернулась и улыбнулась. Он постучал пальцем по щеке, и она поцеловала в указанное место.

…

Сколько прошло времени, как они живут в этом поместье? Полтора года? Около того.

Шэнь Цзю взяла первое попавшееся ведро. Зима, самое то. И вылила его на Хаомэй. Та вскрикнула.

— Цзецзе, что ты делаешь? Зачем? — она старше её на год, может, чуть больше. Все замерли. А затем Циньчжоу быстро накинул свой плащ на Хаомэй и поспешил увести. Только позади они услышали насмешливые слова, в которых всё же чувствовалось одобрение.

— Уже чувствуешь себя хозяйкой, Шэнь Цзю? — Цю Хайтан искренне рассмеялась. Если бы не могли увидеть, Шэнь Цзю закатила бы глаза. Раздражает, но терпеть можно. Тан Юэмэй остаётся уйти с остальными. Уже рано темнеет, а потому им разрешают ложиться спать раньше. И вот когда все перед сном начнут обсуждать этот ненормальный поступок Шэнь Цзю, кода начнут спорить, Хаомэй расплачется и расскажет, что на самом деле, это ради неё.

— Молодая госпожа, — Шэнь Цзю поклонилась.

— Эх ты! Я видела всё своими глазами: тебя стоит наказать. Но если я сделаю это без разрешения брата, он будет зол. Идём, идём, — её взяли под руку и в спешке потянули в сторону кабинета молодого господина.

Только вот, чего бы молодая госпожа ни добивалась, зря радовалась: услышав о произошедшем, Цзяньло впервые выставил сестру за дверь без толики сожаления. Он удобно устроился на софе и запричитал:

— Нехорошо, нехорошо, а-Цзю. Зачем ты так поступила? Обидела Хаомэй. А что у неё есть? Кроме красивого личика? Ничего! — слушать подобное противно. Хочется сжать кулаки, но нельзя — заметит! Этот смех пробирает до дрожи. — Конечно, не из ревности ты это сделала. Ты ведь меня ненавидишь. Терпеть не можешь. В глубине души ты хочешь верить, что, позови я из страха доктора, того мальца можно было спасти. Не так? — ему вроде бы нравилось, когда она могла только стоять, опустив голову. И всё же ставку он сделал на её дикость.

— Цзяньло-гэгэ… очень переживает о моём горе. А-Цзю ценит это. Я… правда побоялась, что Хаомэй привлекла вас, — и стала переживать об этой бедной девочке.

«А-Цзю такая добрая! Но только к тем, кто ей понравился!»

Или незнаком, когда он кто-то из многих… хотя нет, это будет потом. Потом.

— Как я могу верить тебе, а-Цзю? Вот если бы только могла доказать, — молодой господин вздохнул. — Какая жалость, ты ещё недостаточно взрослая. Я не могу просить больше. Да и не хочу, чувствую себя ужасно, — отчасти так и было, и всё же ждать надоедало. Браться едва ли есть за что! И всё же какое красивое личико! И как удобно она сидит у него на коленях! — Но если ты настаиваешь, — а уж как она переступает через себя… лучше бы ей побыстрее привыкнуть. Куда выгоднее жить с ним душа в душу.

Шэнь Цзю сглотнула. Подняла голову, улыбаясь.

— Цзяньло-гэгэ, — подбежала и схватила за руку. — Мне… — не дали договорить. Постучал по щеке, по губам. А на столе лежали листы, на них изящно выведенный иероглиф «подчинение». Хаомэй конечно красавица! Но такая же скучная, как и все предыдущие. Он бы использовал её и забыл. Но Цю Цзяньло прекрасно знал, что Шэнь Цзю не станет это терпеть. И знал почему. Его совесть чиста: она сама пришла к нему. И это понимание истины в серых глазах нравилось ему больше всего.

Он резко сел.

— Принеси книгу в первом ящике слева, — обычно при ней ящик не открывался. Тянуть время за счёт этого простого действия было глупо.

Обложка обычная. А внутри? Как только Шэнь Цзю подошла вновь, Цзяньло подхватил её и посадил рядом.

— Я покажу тебе, как мужчина и женщина проводят ночи, — на первом же развороте пикантная картинка. Этого стоило ожидать; Шэнь Цзю даже не дёрнулась. Цзяньло довольно кивнул, а затем прошептал ей на ухо: — И научу…

…

— Цзю-мэймэй, всё хорошо? — Юэмэй не спала всю ночь.

— Да, — красивая ложь, ей действительно верят.

…

— Он ничего тебе не сделал? — Юэмэй не спала вторую ночь.

— …ничего, — красивая и едкая улыбка.

…

— А-Цзю! — Юэмэй хватает её за руку, но ту быстро вырывают.

Шэнь Цзю окидывает всех детей придирчивым взглядом. Усмехается:

— Себя пожалейте, — и уходит туда, откуда пришла. Только к Цю Хайтан. А они пусть думают, что хотят.

Проснувшись посреди ночи, она первым делом увидела лицо спящего Цзяньло. Только в такие моменты Шэнь Цзю могла смотреть на него и не скрывать своего отвращения и ненависти. Конечно, она была мала. Но в будущем подобные умения могли ей пригодиться, а потому она действительно старалась. В конце концов, такие мужчины на каждом углу. Легче угодить, чтобы потом… пока можно только мечтать.

Встала и оделась, чтобы выйти на улицу и прогуляться по двору. В силу возраста она не могла жить как наложница, но и возвращаться к остальным на ночь она обычно не спешила. Пришла идея навестить Лао Цужу. Только вот стоило ей подойти к сараю, в коморке которого он жил, увидела, что старик куда-то побрёл. И Шэнь Цзю решила проследить за ним.

Она не оглядывалась. Просто пошла за ним. Кажется, в этой части сада мало кто бывал. Особенно ночью. Шэнь Цзю спряталась за деревом, не спешила выглядывать. Тишина, а потом взмах крыльев.

Крыльев?!

Шэнь Цзю охнула, стоило только подсмотреть. На месте старика стоял журавль. Его длинная шея была выпрямлена, а клюв поднят. Птица смотрела на небо с жаждой взлететь, но не могла. На месте человека оказался... демон? Это не мог быть небожитель. Ведь даже таким не интересующимся, как Цзяньло, известно, что небожители пали в войне с демонами семьсот лет назад. Они хотели использовать людей против демонов, скинув на них всю грязную работу. И догадавшиеся смертные генералы отступили, а некоторые даже присоединились к демонам. Именно эти люди в своё время основали две из великих школ совершенствующихся бессмертных. И этот журавль не мог быть небожителем. Ведь если кто-то из них и выжил, ни за что не спустится в Царство Людей.

Она отступила. Шаг, другой. Но этот маленький шорох был услышан.

— Стой! Шэнь Цзю! — Лао Цужу…

— Ты демон? Если ты демон, то почему здесь? Чего ты здесь ждёшь, терпишь? — она не собиралась кричать. Нельзя кричать. Почему-то страха не было. Только смятение. Хотелось убежать, но чтобы лечь и уснуть, забыть увиденное к утру. Хотелось, чтобы это был всего лишь сон.

— Потому что эти крылья давно не способны вернуть меня домой… — журавль спрятал голову в крыльях, а затем стал клубком, накрытым плащом. И из-под него вылез старик. Он позвал её к себе. Там холодно, но лучше так, чем на улице.

Шёпотом Цужу поведал свою историю. Может, он и не был небожителем, но его народ никогда не причинял вреда людям. Да и никогда толком не показывался. Люди могли их убивать, по ошибке. Чем они отличались от обычных журавлей? Цужу, а правильнее — цуру. Его привезли из-за моря. Сломали крылья. Подарили императору. Императору, которого потом свергли. А крылья не восстановились, хотя и со здоровыми он не перелетел бы моря. А потому, сумев сбежать, скитался среди людей столетиями, пока не попал в рабство.

— Я всё равно умираю, мне уже ничего не надо. Только спокойно бы уснуть и не проснуться больше, — а он ещё живёт и живёт.

— Вот оно что, — а что? Стоит ли его жалеть? Хочет ли старик, чтобы его жалели? Нет. Да ему тяжело, а кому-то легче, а кому-то тяжелее. И что с того?

— Не стоит считать, что тебе повезло больше, — он по-доброму улыбнулся. — Не обесценивай чужую жизнь. Это не поможет, только создаст иллюзии, а они до добра не доводят, — Шэнь Цзю кивнула.

— Скажи, раз ты долго живёшь, что мне нужно сделать, чтобы жить, как хочу? — серые глаза впились в старческое лицо. Ммм… в принципе, есть кое-что, что могло бы вернуть молодое обличье, но не силу. Как хочет жить? Она точно хотела бы смерти Цзяньло. А если желать его смерти, значит, и всей семьи Цю. Понимает ли это маленькая девочка?

— Мир подстроен под мужчин, — и путь для лучшей жизни ясен.

— На улице или в тёплом доме, а женщина болеет, мучается, может умереть во время родов. Я не знаю, откуда я, кто может быть мне роднёй. Оставила ли меня мать или умерла при родах? Я не хочу рожать. Я не хочу вырасти, чтобы терпеть это, чтобы переживать за кого-то ещё и нести за него ответственность. Если я и хочу лучшей жизни, то только для себя одной, — она смотрела ему в глаза. — Может, я маленькая, чего-то не понимаю. Может, я права. Может, я потом пожалею или не стану жалеть. Но я хочу жить для себя. Если и есть дети, которые меня волнуют, они там, на улице… — Цужу раскрыл глаза. Так вот чего она хочет. Сейчас она сказал всё, что могла услышать в ответ на свою позицию.

— Лучше бы я тоже не рождалась… — несмотря на всё хорошее, что было в её жизни, она действительно так думала. Возможно, эти мысли когда-нибудь уйдут, но на данный момент она считала так. И всё же, если жизнь радикально изменится, то только благодаря тому, что она перенесла всё до этого дня.

— Такими словами меня не удивить. Сильные женщины среди демонов и небожителей редко рожали. Только вы, смертные женщины, так не можете, — он усмехнулся. По-доброму. — Я понял твоё желание. Под силу ли мне его исполнить?

— Было бы неплохо, — Шэнь Цзю усмехнулась. Мучится один раз в месяц одно, но лучше, чем мучится девять месяцев и всю дальнейшую жизнь. Особенно когда за тобой никто не стоит.

— В принципе, я могу, — старик сощурился.

— Что? Что ты можешь? — девочка подскочила к нему, упав на руки. Старик тихо засмеялся.

— У некоторых демонов есть что-то вроде печати. Они выбирают смертную девочку, которая в будущем могла бы выносить их дитя, и эта печать не позволяет им забеременеть от кого-то другого. Такую печать я могу поставить, — вздох. — Только скажи, ты ведь этого хочешь, потому что боишься? Да, действительно лучше не родить, чем ненавидеть невинное дитя. Я видел многих женщин в родной стране. Их детей мы забирали, уносили в горы, к тенгу. Кто был слабее, умирал, кто сильнее, обращали в демона… — тенгу…

Отчасти старик был прав. Родить от любимого — такая небылица. Да и кем должен быть любимый, чтобы захотеть родить от него? Так чтоговорить об остальных?

— Я не хочу зависеть от мысли, что изменить свою жизнь я смогу только благодаря рождению сына. Хотя бы потому, что этот дом я хочу уничтожить. Есть злость, есть обида, они были абстрактны, но теперь она направлена на конкретное место, на конкретных людей. А дальше? Есть пути, улица вовсе не страшна, за себя я постаю, теперь точно, — они переглянулись.

— Я поставлю тебе печать. И помогу уничтожить этот дом и этих людей. Ты никогда не сможешь родить. А твоя плата… похорони меня, когда я умру. Закопай мой пепел в прекрасном месте, желательно где-то повыше, — почему бы и не рискнуть? С детьми легко договориться, если чувствуешь их сердца. А он демон. Ему под силу сотворить подобное.

— Всего лишь? Тогда не будем тянуть…

…

Юэмэй проснулась, когда мэймэй резко подняла её из кровати, резко и нагло. А затем прижала палец к губам, веля молчать. На ногах был маленький Ши, Хаомэй, Циньчжоу и ещё пару мальчишек, которые с ними не сближались, но и не доставали никого. Девчушка попыталась осмотреть старшую сестру, чьи руки явно были в крови.

— Почему мы идём к вратам?

— Тихо!! — все взрослые спали. — Разбудишь, и ничего не выйдет, — Шэнь шипела хуже ядовитой змеи. Они спокойно вышли через главные врата. Ночь, на улице никого нет. — Уходите, уходите так далеко, как только можете, — это не просьба, это приказ.

— А ты? — Юэмэй схватила её за руку. Малыш Ши закивал в поддержку.

— Что ты такая дурная?! С чего ты взяла, что мы всегда будем вместе? Иди отсюда, пока я вас всех не спалила! — Хаомэй дернулась от таких слов.

— О чём ты говоришь?

— Замолчи! Раз так боитесь, идите в Цзиньлань, ждите меня там. Так вас устроит? — послышался треск, тихо повалил дым. — Уходите! — Шэнь Цзю отпихнула их от себя, закрывая дверь, что была вырезана в воротах. Юэмэй кинулась к ним, но её схватил Циньчжоу.

— Успокойся. Раз она сказала ждать её в Цзиньлане, значит, придёт. Если это то, о чём я думаю, нам лучше бежать, — мальчик взял младшенького на руки, Хаомэй взялась за ладонь Юэмэй, а тех двойняшек и просить не надо было, умчали самыми первыми. Они оборачивались: огонь разгорался медленно, спокойно, словно крался.

Тем временем Шэнь Цзю поспешила на поиски Цужу. Демон, которому нужна была кровь, чтобы набраться немного физических сил и поставить ей печать. Она думала, что он убьёт хозяев или Цзяньло, но не Хайтан. Когда она увидела её перерезанное горло, он сказал только одно:

— Оставь ты её в живых, и она доставила бы тебе проблем в будущем, — и с этим не поспоришь.

Ей было всё равно, кто виноват, кто не виноват. Выживший может в будущем пойти против неё. А она не святая, такие сюрпризы даром не дались. Дом горел, был окружён тёмным пламенем. Но люди не проснутся, они под мороком, навеянным журавлём, только белое перо способно их разбудить. Заклинатель не из-за моря не поймёт, кто это совершил и не найдёт преступника. А потому осталось только взять пару украшений, которые можно сдать в ломбард, деньги всегда будут нужны, а сдать украшение можно и по частям.

— Идём, — Цужу действительно помолодел, перестал быть стариком, стал дяденькой.

Зато с лёгкостью взял её на руки, вынес из дому, залез на пока целое дерево и перепрыгнул стену. А затем обернулся журавлём, схватил когтями за предплечья и поднялся ввысь. Поднимался, пока Шэнь Цзю не стала тяжело дышать. С такой высоты всё казалось невероятно маленькими. И именно на такой высоте ей однажды предстояло летать.

Тело журавля сгорало неспешно, но дым от небольшого костра терялся на фоне дыма от ритуального костра. Местные страдали от нападения демона, которого буквально вчера победил какой-то бродячий заклинатель. Цужу же умер во сне несколько дней назад. Помня своё обещание, Шэнь Цзю могла только шипеть и ругаться, когда Юэмэй предлагала его закопать, как это обычно и происходило с жителями улиц. После того, как в Цзиньлане беглецы разбились по парам, Цужу остался с ними. Юэмэй догадалась, что тот демон. Её это не столько пугало, сколько настораживало.

Шэнь Цзю же была спокойна, так как демон-журавль своё слово сдержал. На животе, на уровне даньтяня, красовался небольшой чёрный журавль, чьи крылья заходили за спину. Это значит, что в будущем ей стоит избегать близости с заклинателями. Они распознают в дивном рисунке печать демона.

Не успел костёр потухнуть, как девочка стала сгребать пепел и засыпать его в кулон, что нашла в поместье Цю. Он напоминал коготь зверя, но Цужу ничего не сказал по этому поводу. Лишь бы дитя сберегла его прах до нужной поры. Конечно, пепел и прах перемешались, хотя, казалось, оставшаяся от демона пыль будто сияла. Юэмэй перестала говорить на некоторое время, но собрать всё, что можно было, помогла. День склонился к вечеру, и они уснули под ближайшим к пепелищу дереву. Необдуманно и рискованно.

И всё же следивший за двумя девчушками старик никуда не торопился. Он избавился от демона. И наткнулся на интересных детей. Они были в компании другого, слабого, умирающего демона. От него стоило избавиться в любом случае. Но этот человек решил понаблюдать и не прогадал. Он чувствовал энергию от печати, которая со временем затихнет. И всё же будет представлять опасность для ребёнка.

Так он оправдал свой интерес и все последующие за этим решения.

Шан Хуа, который в будущем станет Цинхуа, тоже был сиротой, но, несмотря на своё происхождение, отсутствие образования и жизненные принципы, он уже решил, как изменит свою судьбу. Всяко лучше скитаний из города в город да драк с детьми и иногда со взрослыми. Школа (Хребет) Цанцюн — вот его пункт назначения! Сначала он напросится на пик Кусин, где получит образование, ну, писать, читать, а затем — руки не из жопы — переберётся на Аньдин. Планируется ли ещё какой-нибудь перевод? Там видно будет. Пахать, как конь или вол до смерти, не хочется, но условия жизни пика Аньдин лучше, чем бесцельно шататься по улицам. А там глядишь — может, и хороший заклинатель из него выйдет.

А пока он валяется на земле, так как занявший его собранный за пять минут шалаш [цензура] сделал что-то непонятное и откинул Шан Хуа на два-три чжана. И рука, [цензура], как обмороженная.

Ох, да, надо будет работать над речью. Интересно, жизнь на пике аскетов поспособствует?

Опираясь на предплечья, на свой страх и риск, этот юный удалец поднял свою тяжкую голову и посмотрел в упор на пацанёнка. Тому на вид было лет пять. Но это не главное — внимание привлекают уши и знак на лбу. Да как ни посмотри, а повстречался ему маленький демон. Сдать его заклинателям? Э, не, эти спасибо в карман положат, похвалят, и ничего ему не будет. С другой стороны, молодой господин Шан сиротка, а не гунцзы из хорошей семьи, — это разные вещи. Он просто сяоцзы, мальчик Шан. Так что сдай он этого засранца нужным людям, тоже не шиша не получит.

С третьей стороны… он даже не подумал, как его поймать. Хотя здесь относительно просто: малой, значит, не особо сильный. Надо всего лишь подождать, когда тот выдохнется и потеряет сознание. Наверное.

— И всё же риск того не стоит… — пробормотал себе под нос сяоцзы Шан и вздохнул. Рука вроде как переставала болеть. Наверное, лучше опасаться этого мелкого. Но свои пожитки Шан Хуа здесь точно не оставит!

В свою очередь маленький демон завернулся в свою шубу, но взгляда ни на секунду не отрывал. В его глазах читался страх. Он, возможно, не до конца принимал реальность, то есть не признавал место, в котором оказался. Смышлёный, понял, куда выкинули. Но что он знал о людях? И что мог им противопоставить? Он знал о заклинателях, и встреча с ними грозила лишь смертью.

— Значит так, — человеческий мальчишка поднялся на ноги и отряхнул руки, — ты либо сам валишь, либо мы с тобой договариваемся нормально, — и подошёл, но не близко. Не успел маленький демон и рукой пошевелить, как Шан Хуа дёрнулся. — Своё в чужое пользование не отдаю. Тем более, даром! — нахмурился, опасаясь, но руки важно на груди сложил. — Деньги есть? — сначала маленький демон был, как статуя, но потом тихо-тихо покрутил головой.

«Понимает, значит…» — если и дальше собирается только качать головой или кивать, далеко они не уйдут. Такого облапошить… сердечко ёкнуло от жалости. За что сяоцзы захотел себе пощёчину влепить. Вот ещё, с человеческими сиротами не связывается, а тут у него что-то переклинило! Убогий, потому что? А как ещё назвать этого инородца? Кое-что мальчик о демонах знал. И не похоже, чтобы этот мелкий был порождением Царства Людей. Чутье говорило, что он из Царства Демонов.

— Ну, тогда уходи. Или тебе есть, что предложить? — такие, кхм, дельцы встречались в Северных землях. Дядя откровенно их высмеивал.

Дядя…

— Нечего… — Шан Хуа отвернулся. Этот глупец падок на милые вещи. Признаемся честно, щёчки у бледной заразы те ещё булочки. А эти голубые глаза…

Если дать волю фантазии, он похож на молодого господина из благородной семьи, младшего молчаливого и скромного сына. С другой стороны, если он действительно ребёнок важной шишки в мире демонов? Эта большая шишка может и не отблагодарить человека. Разве что прибить? Тогда не выигрышно. Смерть явно побеждает над милотой этого мелкого. Шан Хуа потёр подбородок, как делают важные взрослые, продавцы на рынках. С другой, раз он здесь, то от него хотели избавиться. И если сейчас о нём позаботиться, то в будущем демон окажется в долгу перед человеком? Лучше сказать — будет благодарен.

Шан Хуа шумно вдохнул носом: демон и благодарность — несопоставимые вещи. А демон благодарный человеку? Картина за пределами воображения даже самого мудрого человека на земле. Или стоит рискнуть? Да, это одни убытки. Авантюра не стоит ничего, да и плюсов в трудном настоящем не имеет.

Но!

Сяоцзы Шан рискует, если чует выгоду, выгоду, которую точно получит!

— А ты что-нибудь делать умеешь? — кажется, маленький демон собрался уходить, раз затопал куда-то к лесу. Он неуверенно оглянулся на человека, который закусил губы и терпеливо ждал ответ.

— Делать что-нибудь?.. — на детском лице отразилось искреннее недоумение. И по голове сяоцзы Шана словно молот ударил. Это самое глупое решение в его жизни, но для начала нужно поймать мелкого: уши и знак выдадут его, как только малыш покажется в городе. А вот глаза… ну, достаточно не поднимать голову.

— Научим! — глаза человека блеснули непонятным огнём. Или маленькому демону только показалось? На радость сяоцзы, маленький демон ещё не умел управляться со своей силой. То боевое ранение было слабым и случайным. Или же надо сожалеть? Ну, главное, что он поймал засранца!

А в будущем засранец… то есть «Мой король…» поймает его. Не один раз.

Саньжэнь Хунли тыкал странного мёртвого зайца тонкой веточкой. Да, то был демон. А теперь глупый старик тыкал его веточкой, будто не он только что убил нарушителя спокойствия местной деревни. Деревня, в которой они нашли временное пристанище, была среднего достатка. Люди здесь оказались на порядок добрее городских жителей. К «брату» и сестре, то бишь внукам старика, отнеслись ещё лучше. А сам саньжэнь был расхвален, как прекрасный дедушка. Ну, бесил иногда. Но на деле оказался замечательный старик.

Он поговорил с Шэнь Цзю и Тан Юэмэй по отдельности, здраво оценил ситуацию, особенно ситуацию Шэнь Цзю. И предложил им путешествовать с ним. Более того, старик сразу признался, что является заклинателем, который может попытаться их научить чему-нибудь, чтобы девочки не погибли от рук демонов по неосторожности. А если из них выйдет толк, то он попытается и в школу их отправить. Какую школу, Хунли не сказал. Намеренно. А ощущение от него, как от посредственного человека. И всё же перспектива оказаться в школе заклинателей, хоть какой, была лучше, чем возможность остаться на улице или возможность попасть в место наподобие поместья Цю.

Да и Юэмэй заметила, что Шэнь Цзю стала прежней. Или хотела такой казаться. С ней о том, что происходило в поместье Цю, мэймэй не говорила. Юэмэй оставалось только догадываться. Но однажды, когда старый лорд Цинцзин назовёт Шэнь Цзю своей преемницей, мэймэй всё расскажет. Расскажет, что ей было плохо, страшно, но временами нравилось, что она извлекла какую-то пользу, выгоду. Может, она просто хочет убедить себя: всё было не напрасно. А может, действительно так думает. В любом случае, от Юэмэй нужна только поддержка, и крепких объятий будет вполне достаточно.

А пока старик Хунли, хотя надо называть его учителем в самой уважительной форме, гонял мелких демонов и обучал их всему, что необходимо для выживания в этом бренном мире.

В принципе, заяц безобидный был. Но людей пугает чуть ли не всё живое, что им не подчиняется.

— Старик, можно я его закопаю? — мэймэй видела мир по-иному. И Юэмэй пыталась понять, как именно Шэнь Цзю видит его.

— А? Ладно, как хочешь, — старик улыбнулся и махнул рукой. — Только до ночи вернись, нам завтра рано вставать, — и погладил Юэмэй по голове.

Шэнь Цзю уже стала ещё выше.

— Идём, идём, — учитель мягко опустил руку на плечо и потянул за собой.

Шэнь Цзю взяла зайца на руки. Чёрный, с рогами. Глаза у него были неестественного фиолетового цвета. Рождённый из тьмы Царства Людей, из мыслей, природой. Был ли он по-настоящему опасен? А тёмная энергия ощущалась, но вреда не причиняла. Так, будто укалывала иголкой каждый пальчик по очереди. И вместе с тем рассеивалась повсюду.

Шэнь Цзю отошла достаточно далеко от деревни. Выбрала старое дерево и стала копать ножом почти у корней. Нож дал старик. Почва не сухая, но земля слабо пристаёт к рукам, когда Шэнь Цзю не чурается пустить их в дело. Ямка готова, иногда девочка отвлекалась на мысли, разные мысли. И об этом бедном демоне, ибо в какой-то мере его рождение и смерть нелепы. Аккуратно положив зайца в ямку, Шэнь Цзю уставилась на него будто тупым взглядом. Со смертью она давно знакома, а недавно так и вовсе приобщила себя к ней. Хотя нельзя так сказать… вздох. Настолько тяжёлый вздох, насколько он возможен у ребёнка.

Руками она сгребла землю в ямку.

— Я бы не удивилась, если бы демон хоронил демона. Но ты похожа на человека… — Шэнь Цзю и не заметила, как к горлу приставили клинок, стоило ей выпрямиться. Не нужно спешить оглядываться. — Зачем ребёнку связываться с демонами? И почему ты пытаешься его похоронить? — благозвучный, но твёрдый голос явно принадлежал молодой госпоже. Вряд ли это не заклинательница. Кому-то другому и дела не будет до копающегося в земле ребёнка.

— Так получилось. И старик мне разрешил. Старик Хунли, можете спросить у него, сяоцзе! — Шэнь вдохнула поглубже и успокоилась.

— Хунли? Саньжэнь Хунли? — из Цанцюн? Это был великий в молодости заклинатель, один из долгожителей, ему около двухсот лет. Впрочем, как и большинству нынешних лордов Цанцюн. Однако вместо того чтобы попытаться стать истинным бессмертным и найти Врата на Небеса, он пожелал умереть человеком, в скитаниях. Для этого не нужно учить кого-то… или он просто решил позаботиться о девочке?

Су Сиянь покачала головой. Дела почитаемого заклинателя её не касаются. Однако об увиденным ею сейчас поговорить хотелось.

— А есть ещё какой-то? — Шэнь Цзю вздохнула ещё раз, как будто старшая здесь она, как будто донимают здесь именно её. — В любом случае, не столько заяц виноват, что стал демоном, сколько люди. Так старик сказал. Если и хочешь высказать недовольство, иди к старейшине деревни, — хотела девочка сглупить и дотронуться пальцем до приставленного клинка, чтобы отвести тот в сторону, без вреда для пальцев (как пытался научить старик).

— Ты! — как заклинательница сама отняла его. — Вставай! Уже поздно, — и осмотрелась. А когда Шэнь Цзю встала и повернулась к ней, представилась: — Су Сиянь, из дворца Хуаньхуа, — так как именно она нарушила чужой покой.

— Шэнь Цзю, — девочка в ответ поклонилась. Конечно, старик рассказал им с Юэмэй о четырёх великих школах. Но ей то что до этой информации от Су Сиянь? Старик ничего многообещающего не говорит. Так что вряд ли ей нужно запоминать эту молодую госпожу…

Комментарий к

5

Остались вопросы? Оставьте комментарий, Кирин обязательно ответит, а так уже запуталась, что надо бы пояснить, а что нет...

Знакомство Шан Цинхуа и Мобэй-цзюня — это переосмысление (слабоватое) одного фпфника, где Брат Самолёт, будучи мелким, присматривал за маленьким Мобэем, которого, как мы помним, дядя пнул под зад в Царство Людей. Или этот Кирин что-то путает? Ну, действия Брата Самолёта понятны. А если бы это был наш Цинхуа?..

Впереди ещё две части, выйдут сегодня-завтра по мере их проверки.

====== 6 ======

Комментарий к

6

Если заметите ошибку или опечатку, пожалуйста, воспользуйтесь ПБ!

После того, как Юэ Ци сбежал из школы, чтобы найти своих младших сестёр и брата, что закончилось его заточением в пещерах Линси… он почти погиб от искажения Ци. Эти страшные приступы — а приступы ли? Он просто приближался к грани жизни и смерти несколько раз. И, очнувшись, ни разу не понял зачем. Зачем он очнулся? Учитель, глава школы, навещал его три раза. И в итоге сжалился. Потому что после третьего прихода учителя Юэ Ци стало намного лучше. Старик давно перестал быть добродетельным в глазах мальчишки, но имя и честь школы ни за что не опорочил бы. Но и брать на попечение каких-то безродных и бесталанных детей он не хотел.

Юэ Ци понимал его, но запретил себе становиться таким же. Потому что он любил и будет любить своих… он был привязан к детям-бродягам, с которыми выживал. Но хотя бы сяо Цзю! Только её найти и забрать, и укрыть ото всех невзгод!

Так вот, ему уже семнадцать. Полгода, около того, как он вернулся к своим прежним обязанностям. Интуиция говорила: что-то грядёт. Что-то важное для всего мира. И что-то важное для него самого. Конечно, Юэ Ци был заинтересован в том, что важно для него. Подавая своему учителю и его гостю, лорду Цинцзин, чай, он никак не ожидал увидеть за спиной второго лорда Шэнь Цзю.

Были слухи, что саньжэнь Хунли привёл на пик Цинцзин какую-то безродную. Не было у неё таланта, но за небольшое количество времени она наверстала упущенное. За этим слухом пошёл другой: безродная стала не просто ученицей лорда, а одной из главных. Это означало, что сяо Цзю — или не она всё же? — возможная преемница лорда Цинцзин.

Сам лорд Цинцзин был поистине спокойным и мудрым и человеком. Он тот самый благородный аристократ, которые встречается кому угодно, но не им, Юэ Ци и Шэнь Цзю, в их годы жизни на улице. Но теперь Шэнь Цзю здесь, под его крылом.

— Шэнь Цзю всё ещё плохо читает и пишет, — между тем, лорд под нос пробурчал, что, если копирует бездумно, то от оригинала трудно отличить, простому человеку, конечно же. — Несмотря на то что многие мои ученики получали одобрения твоё и других братьев, я всё же склонен поставить на неё, — второй лорд повернул голову к смирно стоящей Шэнь Цзю, опустившей глаза в пол. Подав чай, Юэ Ци стал рядом с ней. Но со стороны своего учителя.

— Судьба — самая жестокая насмешница! — глава школы рассмеялся. Шэнь Цзю же продолжила стоять смирно. Она уже видела его, наслышана об учениках. И кончено о Юэ Ци! Как можно не слышать о том, кто уже получил место главы? Осталось только подрасти? Он всегда был способным. Ему нужно было родиться (или он и был рождён?) в достойной семье, чтобы реализоваться раньше и добиться большего к этому времени.

Прожившая чуть ли не под боком у Цю Шэнь Цзю уже думала воспользоваться добрыми отношениями в прошлом, чтобы повысить себе шансы на лучшее будущее. Но, как ни странно, её тяготила обида, некая толика непонятной вины — и желание поставить крест на прошлом! На всём прошлом, до самой встречи со стариком Хунли. Только после этого её можно назвать добродетельной.

Хъ!

Какое лицемерие.

— Насмешница? — о том, что эту девочку он мог когда-то забрать с собой, глава школы никогда не говорил. Поэтому лорд Цинцзин был удивлён, но объяснений не требовал. И не видел смысла настаивать, а потому вдохновенно продолжил: — Я встретил свою ясную осень, мне вспомнился мой шицзунь, мой предшественник. Я возлагаю надежду, что это дитя сохранит Цинцзин таким, каким пытаюсь сохранить его я… — такой похвалы Шэнь Цзю не была достойна. Да и она понимала, что ставить на неё, как выразился учитель, глупо — из-за каких-то воспоминаний!

Юэ Ци же осторожно косился на неё, узнавая всё больше. Какой красавицей выросла сяо Цзю! И сколько сил в её воспитание уже на пике вложил лорд Цинцзин. Белый и зелёный безусловно были ей к лицу.

— Что же, тебе выбирать будущее для Цинцзин, моё дело выбрать главу Цюндин, и только. Какие отношения у него будут с другими лордами… — Юэ Ци посмотрел на учителя, который в свою очередь кинул в их сторону полный снисхождения взгляд. «Видно, сами Небеса подсобили, Юэ Ци» — вот что он хотел донести. — Ведь у любого действия есть свои последствия, их нужно продумывать тщательно, а делать это… — глава школы покачал головой, наигранно, само собой, — желания не имею, — и выпил весь чай за раз. Впрочем, он никогда не видел смысла в долгом смаковании.

Лорд Цинцзин же спокойно допил свой чай.

— Заходи как-нибудь в гости, дагэ, может, твои представления разнятся с реальностью, — он тихо встал, его шагов почти не слышно. Шэнь Цзю уже поставила себе цель: научиться ходить так же бесшумно, как и учитель. И всё же его мастерства даже спустя два десятилетия не будет хватать.

— Глава, — ученица поклонилась и спокойно зашагала вслед за учителем. Естественно, что Юэ Ци был выше, хотя она не отставала. Так подросла! Выше всех девушек будет! Но о чём это? Чтобы посмотреть на Юэ Ци, на его лицо, в его глаза, ей нужно было чуть-чуть приподнять голову. Но она даже не пыталась.

— Иди, — безразлично раздался голос главы. И Юэ Ци поспешил догнать гостей.

— Шэнь-шимэй! — окликнул он. Расстояние между ними — три чжана, даже чуть больше. Шэнь Цзю замерла. Лорд Цинцзин тоже оглянулся. Нагнав их, Юэ Ци сначала попросил у него разрешения на разговор с сяо Цзю. Но не успел старый лорд кивнуть, как она заметила:

— Юэ-шисюн, я наслышана о тебе. Но даже не представляю, о чём мы можем говорить. Мы даже незнакомы с тобой, — не похоже, чтобы он ранее распространялся о ней. А значит, для других они являются незнакомцами. Нет смысла разговаривать, если это не касается поручений главы или школы в целом. Да, да, оправдания! Но Шэнь Цзю не хотела видеть его. Разве она не имеет право отказаться от разговора, в котором не хочет участвовать? Люди встречаются, люди расходятся. Пусть они и в одной школе, но отношения у них уже другие.

— Сяо Цзю… — лорд Цинцзин уже поспешил оставить детей наедине, уловив то странное напряжение между ними. Сам он никогда не чувствовал того, что чувствовала Шэнь Цзю или Юэ Ци. Никогда он не расставался с людьми, как они. И часто, уходя из его жизни, люди уходили навсегда.

А поскольку старый учитель ушёл, и рядом никого не было, Шэнь Цзю могла быть наглой, резкой и грубой.

— Похоже, шисюн, вам нездоровится. Шэнь Цзю не понимает, о ком вы говорите. Вы меня с кем-то перепутали? — такое говорят с толикой смущения, неловкости, с толикой обеспокоенности. Но Шэнь Цзю улыбалась, как-то зло, как-то ехидно… насмешливо! Так искренно прозвучали её слова, что Юэ Ци мог бы и поверить — ошибся! Но эти сощуренные глаза, такие родные, честные, даже в своём презрении к другим. — Шисюн, вы так усердны. Стоит больше отдыхать. И отпустить тяготящие вас бессмысленные вещи, в конце концов, есть дела более важные, — кивнула, говоря это с должным одобрением, как бы напоминая, что он ученик главы. Но вместе с тем тон этих слов говорил: «Для меня ты — никто».

— Шан Хуа! — Шэнь Цзю познакомилась с этим негодником случайно. Тот думал, что его никто в лесной глуши не услышит, а она думала, что в этой глуши отдохнёт от всего и всех. И так получилось, что она спала на дереве, а тот мимо проходил, ругаясь и рассуждая о своём прекрасном будущем. А ведь всё шло, как сам Шан Хуа и задумал! Добрый лорд пика Кусин помог ему обучиться жизненно необходимым навыкам и дал рекомендацию на Аньдин. Шан Хуа знал, что нужно будет пахать лучше и больше, чем волу и лошади вместе. Но не настолько… стресс!

Так вот с того обычного и случайного знакомство прошёл год, около того. И в этот раз его, с некоторыми соучениками, отправили на задние под командованием трёх учеников лорда Цинцзин. Взаимоотношения между ними не были ни тёплыми, ни холодными. Шэнь Цзю недолюбливали, но уважали. Она же плевать хотела на их мнение о себе, но уважать — уважала. Да и старшей была не она.

Пока они ловили демонов, нападающих на караваны купцов, которые и так через многое прошли на Шёлковом пути, кто-то успел рискнуть своей жизнью, кто-то ужаснулся и попытался отойти на задний план, а кто-то вовсе ничего не успел. С этих смертей всё и началось.

Шан-шиди ни на что не годен, если честно. Да, он старателен, несмотря на свою лень. Да, он любознателен, но одна голова на поле боя не поможет. Быстро бегает, но убегать — недостаточно. Для заклинателя — нелепо.

Подступала зима, а потому чаще показывались и северные демоны, из Царства Демонов. Вот как сейчас. Только земля в мире людей ещё не покрыта снегом, кругом земля, деревья, а на них ни листочка. Разве что самые упорные и одинокие срываются от удара по стволу или дрожания земли. Демонов выдавала их окраска. Очень неразумно не дождаться нужного времени. С другой стороны, дожидаясь времени, когда зима вступит в силу, они могли упустить то, что искали.

Шэнь Цзю знала, что шиди предпочтёт спрятаться, но ошиблась. Резко оглядываясь по сторонам, как только появлялась возможность отдышаться, она не находила его. По сути, Шан Хуа для неё никто, но с ним было весело коротать свободное время, которое иногда у неё было. По милости… по желанию и требованиям лорда Цинцзин. Будет обидно, если его жизнь оборвётся здесь.

Но вот бой закончился.

— Шиди! — и Шэнь Цзю отправилась на его поиски. С раненными и мёртвыми без неё разберутся. А пропал не только Шан Хуа. Так что на поиски отправилась не она одна. Кто-то найдёт труп, кто-то раненого, кто-то упавшего в обморок, а кто-то никого не найдёт. Шэнь Цзю не зацикливалась на этом.

Всё же звать его она перестала. Не то чтобы обеспокоенность в голосе выдавала её, нет. Голос твёрд и спокоен, по-прежнему глубок. Просто бессмысленно звать его, если тот всё же откинулся или лежит где-то без сознания.

— …не думал, что жизнь сведёт нас… — Шан Хуа нервничал. Шэнь Цзю замерла, навострив уши. Стоит ли оставаться на месте? — … молодой господин, ты, это, не держи на меня обиду. Я же не пытаюсь забрать у тебя этот милый и дорогой кристалл… — одежда шуршала, земля под сапогами тоже. Кажется, этот дурак медленно, но верно отступал.

Шэнь Цзю достала свой первый меч, имя которому дали на Ваньцзянь. Это один из мечей, у которого уже был владелец. Возможно, не один. Написанное по-старому «Нет покоя» было ему именем. Не в руках, на лету. Сложенные пальцы замерли, готовые сделать лишь один взмах, чтобы отправить меч на защиту этого раболепного идиота. Хотя он умел подстраиваться ради своей жизни. Даже к ней успел подлизаться. И как-то балансировал на грани, умудрившись стать другом. Почти.

Всё же Шэнь Цзю постаралась подобраться поближе. Тяжело, но она рассмотрела кристалл в руках демона. Но не его лицо. Кристалл Девяти Жизней. О его истинном происхождении толком не помнили, забыли и выдумали легенды. Одни гласили, что истинный небожитель пожертвовал своей жизнью во время войны, семьсот лет назад, дабы создать исцеляющий любой недуг кристалл. Другие легенды гласили, что данная реликвия была трофеем людей из мира демонов, которую очистили от тёмной энергии. А после этого обнаружили, что он впитывает всё дурное из тела человека!

Только вот не успел кристалл объявиться в Поднебесной, как великая династия Цинь пала (и только век назад вернула себе власть). Как только царственный дом Цинь пал после войны Трёх Царств, чудесный кристалл исчез. То ли выкрали, то ли его обменяли на собственную жизнь, а он был увезён на Запад. К счастью Поднебесной, не так далеко, как казалось. Вот только возвращался он по частям. И разными путями. Старый император, который на деле не таил надежды прожить дольше, хотел ознаменовать будущее правление сына возвращением подобной реликвии. Но не он приложил руку к разделению большого кристалла на несколько частей. А кто? Уже и неважно для истории.

Под ногой хрустнула ветка. Терять нечего! Взмах — и Сюя выбивает кристалл из рук демона. Тот одной рукой накинул капюшон, а другой направил на неё простую, бесформенную демоническую энергию. Этого было достаточно, чтобы на время ослепить её. Но это не помешало ей направить Сюя в нужную сторону и продолжать атаковать демона.

Тёмная демоническая энергия развеялась. И теперь Шэнь Цзю пыталась подобраться ближе, чтобы скинуть с демона капюшон. На шиди не обращали внимания: потом, с ним поговорят потом, в лучшем случае. Ему следовало подобрать кристалл и убежать. Но произошло кое-что совершенно неожиданное!

Тупой удар по голове настиг Шэнь Цзю неожиданно, она замерла и пошатнулась. А затем Шан Хуа быстро, хоть и хотел осторожно, ударил по шее, чтобы шицзе точно потеряла сознание. Он посмотрел в глаза демону, с которым говорил, в молчаливой просьбе спокойно разойтись. Пусть забирает этот кристалл.

И забрал.

Чем кончилась история для демона? Сложно сказать. Только в далеком будущем, Шан, уже Шан Цинхуа, узнает, чью жизнь хотел спасти Мобэй-цзюнь, но не успел. Именно поэтому камень потом снова оказался в Царстве Людей, но нашли его уже адепты дворца Хуаньхуа.

Чем закончилась история для двух учеников? Шэнь Цзю пришлось лечиться на пике. Всех, кто выжил, наказали: не справились ведь. От них ожидали большего. Тем, кто был за главных, досталось меньше. Шэнь Цзю тоже повезло, поскольку не много она и командовала. Хотя лорд Цинцзин в этом и упрекнул. Отстранили от занятий на месяц, отправили на двенадцатый пик: убирать, стирать, готовить. Приемлемо. Шан Хуа же пахал на родном пике как проклятый. Но потом ему досталось: с мечом у горла пришлось поведать, что за хрень он выкинул.

Вырубил старшего товарища, отдал кристалл демону и ничего не сказал о том демоне остальным. Ему действительно повезло, когда Шэнь Цзю, как обычно, сначала всё разузнала, а потом уже сказала, что знала. Ну, что было лучше сказать для неё и для этого неблагодарного шиди.

Так что пришлось рассказать, как незадолго до поступления в Цанцюн он подобрал ребёнка-демона. Да, его никто не просил! Он уже понял, что облажался. По крайней мере, когда за маленьким господином пришёл отец-демон, грозный и странный дядька, был, будущий правитель Северных земель встал на его защиту. В прямом смысле. Мальчик не многословен по своей природе, а потому, когда покойный Мобэй-цзюнь поднял свою руку, чтобы жалкий смертный мальчишка исчез… маленький демон встал между ними, как бы закрывая Шан Хуа от отца. Они молча смотрели друг другу в глаза. Недолго.

— И посмотрев на меня не без презрения, он всё же снисходительно кивнул. Помни моё великодушие, жалкий смертный… — Шан Хуа пытался разрядить атмосферу. — Ну, так это было для меня в то время. Можно было посчитать то действо благодарностью за тот небольшой период заботы о нём. Но, по сути, я его эксплуатировал! — шиди рассмеялся. — Я знаю, если об этом узнают, изгнание — лучшее, на что можно надеяться. Я повёл себя, как трус, использую такую нелепицу как оправдание… — шиди присел на траву, скрестив ноги, и взъерошил волосы, сбив пучок.

На плечо легла грубоватая, но аккуратная ладонь.

— Не знаю, как долго ты собираешься выплачивать этот долг. Или что придёт в эту безумную голову? Но пока ты не подвергаешь школу опасности, я буду молчать, — и, не дожидаясь ответа, Шэнь Цзю оставила его наедине с мыслями.

Потом они иногда пересекались, потом стали главными учениками, а потом их назвали и преемниками. На совместных заданиях они помогали друг другу, как и на соревнованиях, внутри школы и между школами совершенствующихся. Шан Хуа не валял дурака. Он работал на износ. Но и уходил в мир демонов всё больше. Время от времени приходил держать ответ перед шицзе. Не то чтобы он знал наверняка, что ничто не сможет помешать стать ей лордом Цинцзин в будущем, просто хотел как-то облегчить свою ношу. Да и если кто-то на стороне прознает, подставит его, в мире будет один человек, который знает правду. Поможет она в будущем или нет, по крайней мере, правду-то хоть кто-то будет знать!

А потом он и вовсе стал одним из первых новых лордов. Сначала от дел отошли старый глава и лорд Цяньцао, затем леди Сяньшу, а потом и он занял место лорда Аньдин. Дальше была общая церемония для остальных, кроме пика Цинцзин. Что-то произошло в императорском дворце, и лорда, который приходился императору дядей, точнее, двоюродным дедушкой, попросили помочь. Каким-то боком в это вмешалась и Шэнь Цзю, а потому её церемонию всё оттягивали. Что вызвало волну осуждения со стороны совершенствующихся. И всё же лорд Цинцзин оставил её своей преемницей, и по возвращению на пик Шэнь Цинцю стала лордом Цинцзин.

Задолго до того как стать лордом Шэнь Цинцю, в один благоприятный день, прошла мимо императора Царства Демонов. Просто прошла мимо. Типа.

Дело обстояло совсем непримечательно.

Су Сиянь всё больше сближалась с Тяньлан-цзюнем. Всё больше собственный учитель вызывал подозрения, но молодая заклинательница старалась не зацикливаться на подобных мыслях. Новые знакомства вселяли сомнения. Тяньлан-цзюнь слушал только голос своего разума. Он так говорил. Но, по мнению этой заклинательницы, действовал придурок по зову сердца. Зато покорный и обычно молчаливый, особенно в присутствии этой совершенствующейся, Чжучжи-лан мог высказать своё противоречащее другим мнение.

Была ещё одна знакомая, которая действовала, как хотела, но при этом подстраивалась под общепринятые в мире заклинателей нормы. Шэнь Цзю. Назвать их с Су Сиянь друзьями сложно: девушки редко пересекались на заданиях, зато чаще могли видеться на соревнованиях, устраиваемых между меньшим количеством школ. Инициативу проявляли разные главы разных школ.

Ещё реже они пересекались в обычной жизни.

Когда они поздоровались последний раз, у Су Сиянь было свидание. Не первое свидание. Она уже была беременна, но замечать ещё рано. Очень рано. Даже ей самой. Тяньлан-цзюнь обещался угостить её охлаждёнными фруктами, теми самыми, от которых однажды может появиться мороженое. Но в итоге платила она. Всегда платила она. Но Су Сиянь не жаловалась. Этот владыка… мог бы и заработать. Что иногда и делал. И речь не о физическом труде! Он выступал с различными историями, адаптировав их под смертных слушателей. В конце концов, Царство Людей он посетил тайно. И последний год точно не возвращался в родные земли. При этом никаких волнений в Царстве Демонов не возникало: настолько непоколебима его власть…

— Чай, пожалуйста, — на этот юный, но уже достаточно глубокий голос молодая заклинательница отреагировала невольно: повернула голову. И увидела знакомую форму пика Цинцзин, школы Цанцюн. Но не насторожилась, и владыка демонов последовал её примеру. Что не радовало Чжучжи-лана, который предпочёл бы находиться чуть подальше от людей, но ещё в зоне досягаемости Тяньлан-цзюня. Он уже натянул капюшон до невозможного — куда больше?

— Знаешь её? — конечно, владыке демонов ничего не стоило признать юную ученицу великой школы.

— Да, — и отчего в ответе его милой Сиянь зазвонила колокольчиками лёгкая радость. — Интересное дитя. Неплохо бы с ней сдружиться, — и всё же чувствовался здравый расчёт. Не опека, а жажда сотрудничества. Иметь хорошего друга и союзника из другой школы полезно всегда.

— Поздороваешься? — мужчина улыбнулся. И Су Сиянь села ровно, но нахмурилась.

— Не вздумай… — предупреждение лишнее. Не успела она начать, как Тяньлан-цзюнь примирительно поднял руки. Если это милое дитя так нравится Су Сиянь, то не стоит её обижать.

Су Сиянь, как только попала в поле зрения Шэнь Цзю, помахала рукой. Людей в забегаловке было мало, а потому для Шэнь Цзю не составило труда заметить чьё-то присутствие. Не думала она наткнуться на Су Сиянь. И не жила мыслями об этом. Поэтому немного удивилась, что отразилось на её лице.

— Милое дитя, — добродушно усмехнулся Тяньлан-цзюнь.

— Я немногим её старше, но меня дитём ты не называешь, — ехидство. Уж не назвала она его часом?..

— Ты!.. — мужчина даже возмутиться не успел.

— Су-гунян, — хотя можно было бы сказать лаоцзе, старшая в их общем и благородном деле — заклинательстве. — Добрый день вам и вашим спутникам, — по всем правила этикета она поклонилась заклинательнице и её спутникам.

— Здравствуй! Присядешь? — Су Сиянь кивнула на свободное место рядом с собой.

— Нет, — Шэнь Цзю помотала головой, — мне нужно скорее вернуться в школу. Только чай могу себе позволить, — в ответ Тяньлан-цзюнь фыркнул, выдавая своё неверие. Су Сиянь его проигнорировала.

— Я знаю, ты очень старательная. Надеюсь, мы ещё встретимся вскоре. Не трудись много, это не пойдёт тебе на пользу, — чай приготовили быстро. Фувуянь, то есть официант, уже позвал юную клиентку.

— Благодарю за наставление, — ещё один поклон, — хорошего вам дня.

Тяньлан-цзюнь и Су Сиянь проводили девушку взглядом, даже посмотрели, как чуть ли не залпом та выпила чай. От сего действа, сам не зная почему, Чжучжи-лан вздрогнул: он осторожно взглянул из-под капюшон. Благо, никто не заметил. И только когда Шэнь Цзю покинула заведение, племянник владыки демона не без интереса и сомнения заметил:

— Отпечаток тёмной энергии? — обычное дело, если незадолго до этого ты убил демона или практиковал Тёмный путь. Но тут было что-то другое.

— Правда? — однако разогревшемуся интересу владыки демонов пришлось остыть, будто бы вылили ушат прохладной воды в жаркое лето. Не так уж и жестоко.

— Правда. Как факт, — Су Сиянь пожала плечами, — но подноготной не знаю, — так неинтересно!

И больше об этом влюблённые не вспоминали. Чжучжи-лан напоминать не стал, а после и сам забыл.

Бумага, тушечница, тушь и кисть. Какой бы ты пик не возглавил, эти четыре драгоценности кабинета уже часть тебя. И речь вовсе не бумагах, которые являются документами. Нет, те тоже важны. Но вместе с мечом эти вещи оставляют за лордом след в истории. История пика, школы, государства. И маленькая история одного человека в этих нарастающих историях. И как не расписывай маленькую, а больше самой большой она не станет. И всё же важна. Ведь у каждого последствия в основе лежит и малейшей действие, которое для человека значения не имело.

За семьсот лет существования Цанцюн было много лордов и мало глав, само собой. (Да, да, плохая шутка!)

Юэ Цинъюань возглавил школу, не колеблясь. Он знал каждого молодого лорда и леди, которые поведут их школу в будущее. Не справится один — не справится никто. Понимать и помогать — главный принцип во взаимоотношениях всех двенадцати, вне зависимости от их имён и того, что за этими именами стоит. Школа не нуждалась в реформах, соответствующих времени. Цанцюн не имела близких и развитых отношений с миром смертных, то есть обычных людей, но и не была столь консервативна, как храм Чжаохуа и вершина Тяньи. Время шло, менялась страна, менялись люди, менялась и Цанцюн. Но, в отличие от дворца Хуаньхуа, она не меняла свои принципы. Она была богата, чтобы обеспечить всем комфорт, но не было надобности в излишестве. Много людям не раздашь, более того — отдавать избыток казне, вот разумное отношение.

Авторитет императора превыше всего. Преподносить подарки семье Его Величества — глупость, за которой могут последовать обвинения во вмешательстве в дела обычных людей, простых смертных, судьбу государства. Что́ не в их компетенции (хотя дворец…). И вместе с тем даже император не может потратить эти деньги на свою семью, только на народ — иначе это оскорбление благородных помыслов совершенствующихся бессмертных. Он может опорочить их честное имя, а в святости императора и его значимости может усомниться весь народ.

К тому же следовало следить за работой других одиннадцати пиков. Сколько совершенствуешься, столько же и учишься за всем следить и всем управлять. Обо всём и всех нужно всё знать. Нужно поддерживать благоприятные взаимоотношения со всем миром бессмертных заклинателей. Репутация, честь, наследие…

И при всём этом повторяющемся быте конкретно он, глава школы, должен оставаться самым сильным заклинателем. Небожитель на бренной земле. Ноша его тяжела.

И на самом деле из-за этой ноши глав школы в истории Цанцюн всё же было больше, чем могло бы быть.

Выполнимо.

Пока рядом есть сяо Цзю. То есть Шэнь Цинцю(!), лорд Цинцзин, которая всегда поможет сохранить лицо школы и верно расставить приоритеты вне зависимости от общественного мнения, на которое наплевать порою нельзя. Даже несмотря на то что они выше этого, бессмертные же!

Выполнимо.

Пока рядом есть Шан Цинхуа и Му Цинфан, которые позаботятся о достатке школе и благополучии каждого живущего здесь, на двенадцати пиках. Пока рядом есть Лю Цингэ и Вэй Цинвэй, которые помогут выстоять в трудный час. Пока естьЦи Цинци, У Дуцян, Мэй Яочэнь, Ли Цюань, Фэй Болин, которые разделят эти обязанности.

Это выполнимо.

И естественно необходимо спускаться в мир — не только для изгнания демонов, но ещё для того, чтобы не разучиться понимать людей, их обязанности, долг, горести и желания.

— Куда ты так летишь? Поранился? А если бы сам кому вред причинил? — под смех лорда Аньдин лорд Цинцзин отчитывала маленького мальчика. Бедняк, как и многие. Чей-то слуга. Но личико, как у ребёнка небожителей. Он бубнит — извиняется, то поднимая, то опуская голову. Он не знает, что врезался в заклинателя. Может, потому эти богатые люди и кажутся истинными небожителями? Он мотает головой, снова извиняется.

— Иди, шицзе, нечего время терять! — Цинхуа подгоняет, не без причины. Один ребёнок мир не перевернёт: нельзя забывать о приоритетах, расставленных тобою же.

Мальчик замер, но резко обернулся. А зачем? Надо скорее возвращаться домой!

Первый Новый Год на Цинцзин Ло Бинхэ встречал всё ещё с детским интересом и готовностью сравнить. Есть ли отличия? И какие? Тогда ещё он не шибко старался оказаться у Шэнь Цинцю под боком, ему нужно было прижиться, стать своим, своим не столько для людей, чьё расположение оказалось легко завоевать, сколько необходимо стать своим для этого нового мира. Тяжело. И когда он перестанет сравнивать и начнёт просто жить?

Уборка. Нужно было хорошенько убраться, так как в последующие три дня после Нового Года нельзя заниматься сим благородным делом. Из разговоров учеников постарше Ло Бинхэ понял, что Шэнь Цинцю этот запрет ненавидит больше всего. Слушок на пике существует: что за веером лорда в эти дни скрывается фырчащее лицо. Тот, от кого Бинхэ это услышал, уже успел получить от какого-то дядюшки леща по голове. Да, атмосфера на пике стала проще. Все ходят красными, то есть в одежде красного цвета. Аж в глазах зарябило: такого в родном мире не было. А тут так на всех пиках преобразились.

Подарки готовы, еда готовится, фейерверки только не нужны, им на замену уже давно пришли специальные заклинания. К тому же в последующие пять дней можно будет спуститься один раз к людям, где уже точно будут и фейерверки настоящие, и танец дракона, и танец льва. Но вместе с тем хотя бы один раз за эти пять дней нужно побыть на Кусин, где находится единственный во всей школе храм, а не алтарь, чтобы помолиться и получить благословение на будущий год.

Во всех приготовлениях принимал участие Мин Фань. Этот молодой господин всё больше удивлял, приятно удивлял. Настоящий благородный господин. Ло Бинхэ иногда про себя посмеивался с такого поворота судьбы. Однако странно было поймать себя на мысли, что они вроде как подружились.

— Так, если пришлют чом мон и нарциссы, их уберите подальше, в дом учеников и дом старших, — да, цветы, чтобы украсить обстановку вокруг.

— Почему? — сейчас Ло Бинхэ был на побегушках у Мин Фаня добровольно.

— Шицзунь их не любит, — Мин Фань ответил быстро и что-то сказал ещё тем, кто эти цветы и разносил. Ло Бинхэ постарался запомнить.

В новогоднюю ночь нужно бодрствовать всю ночь. Праздничный ужин был большим исключением: объедались все. Кроме лорда. И Ло Бинхэ помнит почему. Он уже попался Инъин за готовкой, осталось подождать.

А, ну да, он тоже не ел. Он часто смотрел на учителя, которая возглавляла стол для самых старших, по иерархии пика. А потому она отвечала на какие-то вопросы и комментарии собеседников и изредка поглядывала на учеников и других заклинателей, не испытывая к кому-то особого интереса. Лорд Цинцзин в красном… смотрелась естественно и почему-то на общем фоне выделялась. Это можно оправдать личным интересом Бинхэ, но красный, по его мнению, довольно противоречивый цвет. В такой чудесный день всё же вспомнился замученный им Шэнь Цинцю, которого красный сопровождал только в одном случае.

…кровь…

— Бинхэ? — перед глазами помахали рукой. Фэнминь набивал рот, но умудрялся говорить нормально. — Всё в порядке? Чего не ешь? — Бинхэ сначала посмотрел последний раз на учителя, а потом ответил первое, что пришло в голову, и принялся-таки за еду. В конце концов, он успел устать, так как работал усердно. Хотя сегодня это относится к каждому.

…

Праздник середины осени. Запомнился Мин Фаню тот, когда ему было семнадцать, а Ло Бинхэ пятнадцать. Уже год этот шиди жил в одном доме с лордом? Поначалу Мин Фань переживал из-за порицаний, которые могли обрушиться на учителя, и те обрушились. Но учителю даже ехидничать не нужно.

«И у кого из нас здесь грязные помыслы, как не у вас? Не нужно свои похотливые мыслишки проецировать на меня. Ведь в первую очередь вы порочите себя…» — сказала она на одном из собраний, устроенных Цанцюн у подножий пиков. Много школ собралось. И Ло Бинхэ в тот момент не подвёл. На самом деле, защита у лорда была слабой, но в то же время никто не сказал и слова. А рядом стоящий Ло Бинхэ казался истинным белым лотосом, хотя все жители пика Цинцзин знали, что он не совсем такой.

И всё же неблагодарных гостей не заставили извиняться.

«Вы вольны думать, как пожелаете. Но кроме слов у вас есть что-то ещё?» — лорд Цинцзин покинула праздник. Но это не касалось её подчинённых и подопечных. Они продолжали улыбаться и выполнять свои обязанности, веселились по очереди.

— Шицзунь не ела, — сказал Мин Фань, не успев даже присесть отдохнуть.

— Знаю, для неё кое-что осталось, — Бинхэ помог монахам из Чжаохуа расположиться. Веселье мирское им чуждо больше, чем кому-либо из заклинателей. Хотя это касалось и их пика Кусин, но те отвечали за гостей с вершины Тяньи. Из четырёх великих школ не прибыли только представители дворца. Ло Бинхэ не задавался вопросом почему. Мин Фань знал. И у него можно спросить, ответит. Но зачем?

— Отнесёшь? — Мин Фань посмотрел ему прямо в глаза. Точно припоминал тот злосчастный обед, когда Бинхэ воспользовался ложкой и палочками учителя.

— А что, отпустишь? Не боишься дать им повод для пересудов? — Бинхэ усмехнулся, окинув пустым взглядом гостей — все на одно лицо, чужие.

— Хм… — это явно не одобрение. — Не то чтобы я был на их стороне, но с шицзунем и с тобой я нахожусь чаще всего. И если в чистых помыслах шицзуня я не усомнюсь…

— Хватит! Хватит! — Бинхэ нахмурился, примирительно вскинул руки. — Я всего-то отнесу приготовленные мною пряники, так и быть, одним поделюсь с тобой, но ты не заслужил, — и всё же получать по своему царственному (в будущем) затылку было тяжко, с непривычки. — Хотя я был бы не прочь поесть пряников с шицзунем и возжечь благовония Чанъэ, вдвоём, — второй раз стукнуть себя Ло Бинхэ не дал. И со смехом помчался к лестнице на Радужный мост.

Несмотря на свои слова, этот шиди вёл себя добропорядочно. Мин Фань бдел.

…

Цисицзе, или праздник двойной семёрки, в свои шестнадцать лет Ло Бинхэ застал на пике Байчжань. Ничего интересного! Шишу, мать его, Лю гонял Бинхэ как мог. Неожиданно вспомнил, что надо и самому обучать своих учеников, а не только на старших заклинателей всё оставлять? С другой стороны, надо отдать должное его рвению помогать простым людям. И в этом предложении всё верно! Лю Цингэ, несмотря на свой непростой характер, чаще всего покидал хребет, чтобы спуститься к смертным и разобраться со шкодливыми, наглыми и временами неимоверно отвратительными демонами. Но при этом лорд Байчжань никогда не уходил слишком далеко от территории школы, чтобы суметь вернуться чуть-что.

Стереотип стереотипом, а на Байчжань было мало представительниц прекрасного пола. Среди юных учеников девушек не было вообще. Нет, это не дискриминирующая политика Лю-шишу. Просто так получилось, что последнее время девушки, пытавшиеся поступить в Цанцюн, не выбирали Байчжань. Самая молодая заклинательница была старше Ло Бинхэ и его сверстников на семь лет. И то она не была прямой ученицей молодого лорда, а перешла с другого пика. Как ни странно, покинут был Сяньшу.

Хотя странным это было до того момента, пока Бинхэ не заметил почти сошедший с виска ровный и прямой шрам. Не суть. Молодая заклинательница не собиралась возвращаться на пик красавиц, поскольку чувствовала себя комфортно здесь. К тому же у девушек Байчжань была своя особая красота. Они чаще были выше остальных заклинательниц в школе. Они были сильнее и крепче. И телосложение их тоже отличалось. Натренированное тело легко заметить… да и чего греха таить? В гареме Ло Бинхэ были и воительницы с Байчжань. Разница в возрасте нисколько не смущала, ведь ни на что не влияла…

…стало немножко стыдно, когда он заметил знакомое лицо.

Неважно!

В этот раз всё будет по-другому.

Так вот, о празднике. Только Байчжань не украшали здания снаружи гирляндами, а на алтарях было весьма скудное количество подношений: фрукты, цветы, чай — пудра отсутствовала. Ох, да, прекрасный обычай: посыпать частью пудры крыши, а другую делить между девушками, чтобы Чжинюй подарила им свою красоту. Ну, не, красота небесной девы им не нужна, так что всё правильно на Байчжань делали. Хотя… можно было бы пошалить, чтобы посмотреть на лицо Лю Цингэ при виде такого безобразия на этом суровом пике. Но даже погода в этот раз сказала своё «нет».

Шёл дождь. По поверьям, всё та же Чжинюй оплакивала горестную долю своего мужа. Оставалось лечь подремать да вспомнить, как этот праздник проходил на Цинцзин. В принципе, ничего особенного. Лорд фыркала, когда девушки по глупому обычаю простых смертных пытались выявить свой уровень таланта в вышивании.

Что надо было сделать? Кинуть в чашу с водой иглу: несчастная игла плавала на поверхности — девушка талантлива. Это было большой глупостью. Ло Бинхэ считал также. Однако он не смог не рассмеяться, вспомнив прошлый год. Тогда учитель решила поучаствовать. Все на Цинцзин знают, что таланта у Шэнь Цинцю к вышивке нет от слова вообще. Её вышивка сносна лишь потому, что женщина терпеливо прикладывала все усилия. А потому все не могли не возмутиться, когда кинутая ей игла всё никак не хотела тонуть.

— Жульничество! — догадался У-шиди. — Шицзунь, вы жульничаете! — тот привык быть простачком и удивлялся почти всему. Но сейчас его обычный глаз сумел заметить то, что должно было броситься в глаза каждого. — Вы удерживаете её при помощи заклинания! — после таких обвинений другой старший отшутился бы, стушевавшись. Но Шэнь Цинцю сложила веер и стукнула им по ладони, ехидно улыбаясь:

— Ну разве я не талантлива? — и, смеясь, поспешила оставить молодёжь.

Так что глупое поверье стало поводом посоревноваться. Почему-то какую-то жалкую иглу сложно было удержать. В чём подвох?

…

Праздник фонарей. Последний праздник, который Ло Бинхэ не пропустил перед Собранием Союза Бессмертных.

— Шицзунь! Вы приготовили свои фонари? — Ло Бинхэ был занят приготовлениями вместе с Мин Фанем, Нин Инъин помогала Тан Юэмэй не жалея сил. Чтобы украсить пик, каждый живущий здесь должен был сделать один фонарик, а второй фонарик делался для себя. Делался он самостоятельно, или в паре, или даже в небольшой группе. Объединялись люди в зависимости от схожести желаний.

Мин Фань присоединился к младшим, так что это был просто фонарь для галочки. Нин Инъин просто помогала всем, кто просил. По чуть-чуть.

«Кажется, я слишком много хочу. И не могу определиться, чего больше…» Как-то пожаловалась она в обеденной зале.

Ло Бинхэ свой фонарь изготавливал сам, стараясь делать его не слишком похожим на фонарь учителя. Цинцю отчего-то была задумчива.

— Мин Фань уже повесил, — даже не посмотрела на него, перед глазами учителя существовал только простой белый фонарь с чёрным журавлём.

— Шицзунь, — Ло Бинхэ присел напротив и отзеркалил позу Шэнь Цзю, подставив ладонь под щеку. — Помните, вы сказали, раз нет подарка, сделаете то, что я попрошу… — женщина прищурилась, наконец-то посмотрев на него. Кажется, формулировка была немного иной.

— Какую выгоду можно получить на праздник фонарей? — никакого осуждения! Искреннее недоумение!

— Шицзунь! За кого вы меня принимаете? — Бинхэ обиженно фыркнул и отвёл взгляд.

— За волка в овечьей шкуре? — и всё же он не мог не смотреть, особенно на эту ухмылку.

— Так вы помните? — он тоже ухмыльнулся. И Цинцю, выпрямившись, кивнула.

— Только не смей меня дразнить, говори быстро и чётко! — Ло Бинхэ в ответ сдержал желание закатить глаза. Как будто ему хотелось…

Не так уж и плохо она его знает.

— Ничего такого. Я хочу запустить фонари вместе с вами, — почему-то в такие моменты хотелось отвести взгляд. Эти серые глаза, почему они такие равнодушные и чуждые для светлых эмоций? И всё же удивление в них приятно. — Вдвоём, на вершине, — ведь обычно она там одна. Вообще, вершина посещалась только ей с тех самых пор, как она стала лордом. Никто никому не запрещал. Просто взрослые что-то заметили и перестали туда ходить, и юные ученики следовали их примеру.

Представлялось, что там уже дикие заросли. Но лорд лично ухаживала за всеми тропами и уютными уголочками, что находились выше её собственного дома.

— Серьёзно? — Шэнь Цзю вскинула ладонь, опустила голову, пытаясь сообразить. — Если ты просто хотел подняться на вершину, тебе стоило это сделать, молча, — между бровями залегла складка.

— Я приготовил юаньсяо. Можем пойти прямо сейчас, подальше от этого шума, — вроде бы и хотелось, чтобы она поймала себя на мысли… нет, пусть лучше недоумевает. А то и самому неловко сейчас. — Шицзунь много работала в прошлом году, определённо в этом будет так же, но этот ученик хочет, чтобы вы отдохнули и набрались сил. Чтобы никто вас сегодня не тревожил, — Бинхэ заговорщицки улыбнулась. — Юаньсяо, кстати, с финиками, фасолью, кунжутом, боярышником, а ещё я выпросил…

— Не нужно оправдываться, может, так даже лучше, — Шэнь Цзю вскинула руку. Несмотря на привычность этого жеста, иногда она хмурилась. Как будто вспоминалось нечто неприятное. — Я пойду сейчас, а ты предупреди Мин Фаня и не забудь про чай, — учитель взяла свой фонарь и улыбнулась ему. Просто улыбнулась. Такое благословение доставалось жителям Цинцзин редко, но конкретно ему перепадало больше. И всё же счастья было, как в первый раз.

— Понял, — полный воодушевления Ло Бинхэ поспешил выполнить указание учителя.

Только зря спешил.

— Подожди, а ты где будешь? — нельзя было открыто выражать своё довольство. Мин Фань крепко схватил его за руку.

— Я буду прислуживать шицзуню. Извини, юаньсяо приготовил только для неё. Она так трудилась весь год, ела непонятно что... — последние слова прозвучали ему же под нос. — Мог бы найти хороший тонизирующий чай и преподнести его шицзуню! Плохой шисюн, какой пример ты подаёшь младшим!!! — последние слова шиди чуть ли не прокричал, привлекая внимания. Понимая, чем это может обернуться, не желая ослушаться учителя, Мин Фань отпустил Ло Бинхэ, чертыхаясь.

А шицзунь? Он уже видел это надгробие, но на нём не было ничего. Кто или что лежит в этой земле? Самая высокая вершина… пик Кусин. Незамутнённый разум, чистые помыслы, от того они и ближе всех к небу. А там Цюндин и Цинцзин. И другие…

Солнце уже садилось.

— Шицзунь, проголодались? — Ло Бинхэ принялся раскладывать еду, разливать чай. До этого Шэнь Цинцю не обращала на него внимания. Здесь не ветрено, и всё же аромат заваренного чая, подаренного леди Ци, быстро разнёсся по прекрасному месту. Когда потемнеет, можно будет наблюдать за территорией меж хребтами и равниной, утопающих в зажжённых фонарях. Некоторые могут подняться и сюда… в смысле, до такой высоты.

— Здесь как-то мало для двоих, — и одна ложка. Цинцю нахмурилась.

— Я не голоден, правда, правда, — Бинхэ подал ей миску, надеясь дотронуться до холодных рук. И когда аккуратные пальцы задели его, Бинхэ вздрогнул.

— Не холодно, — тут же отозвалась женщина, опережая привычный вопрос. — Садись, — и похлопала рядом с собой. Закат был позади них, а медленно наступающая на землю тьма была по-своему завораживающая. Но Ло Бинхэ старался тайком смотреть, как Шэнь Цинцю ест юаньсяо, иногда запивая чаем. Кажется, вышло вкусно. Потому что она улыбается и куда-то спешит, будто отберут. Хотя старается не подавать виду.

Что же, это хорошо. Через пять лет всё изменится. Он не даст ей больше видеть в нём ребёнка.

А пока стоит насладиться тем, что они вместе запустили два фонаря. Под пение насекомых и тихий ветер, им на радость. И море зажжённых фонарей, плывущих, подобно мягким волнам в море.

Цинцзин. Несколько дней спустя после Собрания Союза Бессмертных.

Юэ Ци хотел быть рядом с сяо Цзю, которая лежала неподвижно, и даже её ресницы не шевелились. Дыхание слабое-слабое. Как начнёт задумываться, так в дрожь бросает. Но Юэ Цинъюань держался, помогал лорд Вэй. Устроили похороны, траур начался, как положено. Молились не только за погибших учеников и заклинателей Цанцюн.

От Цинцю не отходил Цинфан. Он выигрывал время, поскольку единственное, что могло помочь, сейчас пытался достать Шан Цинхуа. Лю Цингэ негодовал. Сто фениксов — цветок из Царства Демонов, единственное лекарство, которое гарантирует благополучное выздоровление Шэнь Цинцю. Если оно им нужно, то ему просто стоило отправиться в Царство Демонов! Ци Цинци после таких высказываний подняла другую тему. О чём был долгий разговор женатых друзей детства? Другие лорды не знали, поскольку оставили их наедине. Но документы о разводе подписаны, и об этом стало известно.

«Я устала пытаться спасти этот брак. Да и ты…» — да и он больше не пытался пойти навстречу. Цинци была хорошим другом, соратником, но не женщиной. Лю Цингэ в жизни слова дурного про неё не сказал. Но стоило этой леди дать добро на отношения с Цинцю… у него подгорело. И всё же несмотря на желание что-нибудь сломать, он спокойно оценил это «добро» как бессмысленное. Цинцю была красива, привлекала. Но если подумать, нет того чувства в сердце, что было в юности.

«Это всего лишь “детская” влюблённость. Подумай над этим», — и Цинци стала думать.

Так вот, о цветке. Где и как собирался достать его Шан Цинхуа? Когда лорда Аньдин об этом спросили, тот не постеснялся даже главу окинуть презрительным взглядом. «У меня что, не может быть кое-каких связей?» — читалось в его взгляде. Хотя руки дрожали, он беспокоился о шицзе! Но это не было палевно. Лорды Аньдин отвечали за комфорт школы, если кто-то из лордов и почтенных заклинателей Цанцюн хотели заполучить что-то втайне, то обращались они именно к лордам Аньдин.

Однако ожидание… время тянулось так медленно!

Даже для Шан Цинхуа. Несмотря на риск, он в последний раз перешёл границу Царств. На его счастье, подробностей событий в Цзюэди пока никто не знал. В последний раз он воспользовался именем Мобэй-цзюня. И ему повезло. Пришлось пустить слушок, что он вернул-таки юного владыку, но тот был ранен. «Сами понимаете, юный господин считал себя человеком, сражался за заклинателей… пришлось приложить. Кто ж знал, чем это обернётся?» — Цинхуа старался быть более убедительным.

Но продавец, демон, получеловек-полуобезьяна, давно имел с ним дело. А потому поведение лорда не показалось ему каким-то странным. Вечно волнуется. Пора бы уже и привыкнуть!

Мин Фань лил слёзы, пока никто не видел. В доме учителя, пока она неподвижно спала (он верил в это, в обычный сон), находились два-три лорда, он же засиживался в кабинете вместе с дядюшкой Ю и тётушкой Тан, поскольку дела на месте не стояли. И помочь с похоронами главе тоже нужно. Нин Инъин заботилась об остальных учениках вместе с дядюшками и тётушками. Кто-то был ранен физически, кто-то не отошёл психологически. Нужно было написать скорбные письма семьям тех, чьи дети больше не вернутся домой. И отправить деньги. Да, деньги.

Ло Бинхэ умер? Но дворец всё равно прислал его выигрыш — первое место…

Это не имеет смысла.

«Ничего! Шицзунь очнётся и решит, что с ним делать!..» — Нин Инъин бодрилась, как могла. И следила за Мин Фанем, который ел очень мало.

— Успел? — Цинхуа не успел спрыгнуть с меча, как ввалился в дом Цинцю. Упал, потому что выбился из сил. Умер бы, если бы использовал Сжатие тысячи ли. А так упал, на спину, приподнимая злосчастный горшок. Ци Цинци не стала скрывать своего удивления, она была рада и несколько горда проделанной лордом Аньдин работой. — Да, да, могу и лучше! — отмахнулся он, пытаясь подняться на ноги отдышаться. Нельзя так резко останавливаться — помереть можно! И плевать, что он заклинатель. Он среднестатистический заклинатель! А мчался туда и обратно, словно небожитель. Что они понимают?

И всё же нет времени отдыхать. Не успел прилететь, как Му-шиди принялся готовить лекарство.

— Как она? — непонятные звуки, но разобрать можно.

— Держится, хотя в движении её Ци было что-то странное пару раз, — честно признался Цинфан.

— Что? Чего раньше не сказал? — возмутились Цинци и Цингэ.

— Действительно, — а он даже смотреть на них не стал. И Цинхуа рассмеялся.

— Вернулся? — парадные двери снова открылись. И это уже был сам глава школы, дагэ, позади которого Вэй Цинвэй. Ну, попробуй отпустить это взволнованного человека: упадёт, стукнется головой — и нет у них главы. — Шиди, ты вернулся? — как ни странно, схватил Цинхуа за плечи и стал осматривать.

— Если ищешь цветок, то мы его уже пустили в расход, дагэ… — Цинхуа попытался отпихнуть от себя главу. Но тот его неожиданно обнял.

— Ты прекрасно справился, — остальным же оставалось удивиться. Все знали, как сильно Юэ Цинъюань дорожит Шэнь Цинцю. Но чтобы взять и обнять кого-то? Кажется, их глава слишком долго был сдержанным человеком. Оттолкнуть его рука не поднималась. Шан Цинхуа похлопал главу по спине.

— Дагэ, мне надо помочь Му-шиди…

— Да, конечно! — Юэ Ци тут же отступил и схватился за сердце, чтобы перевести дух. Никто не стал подшучивать, когда он поспешил проверить Цинцю. Всё также лежит без сознания, до ужаса бледная, чересчур бледная и неподвижная, словно статуя.

Юэ Ци присел на самый край кровать и потянулся к холодной ладони. Но не осмелился дотронуться. В прошлом он исчез из её жизни вот так, когда сяо Цзю была без сознания.

— Дагэ, отойди, пожалуйста, — и сколько он так просидел? И всё же мешать не стал. Му Цинфан не казался крепким и сильным, однако легко приподнял Цинцю и дал выпить лекарство. Медленно, по чуть-чуть. Он тоже волновался, но не реагировал на чужое напряжение. И не позволял себе бессмысленной спешки.

Когда Шэнь Цзю откроет глаза, кого она увидит рядом?

Комментарий к

6

Этот Кирин готов ответить на оставшиеся вопросы. Если их нет, тоже хорошо ~

====== 7 ======

Комментарий к

7

Если заметите ошибку или опечатку, пожалуйста, воспользуйтесь ПБ!

Боль пронзила всё тело. Кругом потемнело, и женщина не могла понять отчего. Закрыла ли глаза? Или что хуже? Во всей этой тьме был только один свет. Над ней возвысился мужчина в знакомых одеяниях. Он смотрел теми же глазами, что и она. Он держался так, как она. И веер скрывал лицо также, как было привычно ей. Мужской, но её голос был полон насмешки:

— Этот ублюдок слишком долго притворялся хорошим. Так что перестань стенать, в будущем ты будешь в куда большей опасности…

Шэнь Цзю закрыла глаза, попыталась встать. А когда открыла глаза вновь, кругом была не темнота, а вереница воспоминаний.

Воспоминаний?

Разные эпизоды из жизни сплетались между собой, но не мешали друг другу. Они были не близко, не далеко. Рядом. И это всё не её жизнь.

— Другим помогать привычки не имею, — перед лицом возникла протянутая ладонь, — но ты — это я, да? — сколько бы ни наблюдал, а всё ещё сложно смириться. Эта Шэнь Цинцю куда авторитетнее него, даже сильнее будет, счастливее и… важнее. Мужчина закусил губу. Хотелось ненавидеть… себя?

— Ты меня спрашиваешь? — и всё же помощь она приняла. Почему-то этот человек не вызывал подозрений.

— Да, прости. Ты слишком потрясена, чтобы думать, — Шэнь Цзю фыркнул, закатив глаза. Он всё ещё прикрывал лицо веером. — Но я так долго ни с кем не говорил. То есть мне не отвечали, не могли, — он был готов плеваться кровью. — Лучше скажи, что ты видишь? Вокруг себя! — между тем он посмотрел на ладонь, которую держал.

— Очень похоже на мою жизнь… — Шэнь Цзю оглядывалась несмело.

Есть существенные различия.

— Да, это моя жизнь, — ещё один фырк, даже рык в некоторой мере.

— Ублюдком ты назвал?.. — она увидела то, как Ло Бинхэ, повзрослевший, возмужавший, мучил Шэнь Цзю. Мужчина в свою очередь злил своего истязателя непрестанно. — Бинхэ? — и повернула голову к нему. — Он опасен для меня? — и слегка свела брови.

— Да, опасен. Я не собираюсь убеждать тебя в реальности моих последующих слов. Но! Послушай меня и будь на чеку, — рука у него… у неё не была изнеженной. Что же, она ему импонирует. — Ты добилась больше меня в своей жизни, будет обидно, если ты расслабишься и всё потеряешь, — если остановишься и просто будешь счастливой. Это хорошо, если всё и дальше будет хорошо. А если кто-то захочет испортить её счастье? С другой стороны, он уже давно отцепился от гадёныша Бинхэ и следовал за ней. — К тому же мало кто знает, как ты ломаешь жизни… они это заслужили, я знаю! И всё же ты хочешь утолить эту жажду сотворить нечто гадкое… — он сложил веер и приложил к подбородку. Улыбка его полна одобрения.

— О, так ты знаешь… — разговор с самим собой?

— М, да. Ты поступила очень разумно, мне не доставало твоей выдержки и твоего терпения. Да, ты лучше меня, и тебе это аукнется, — улыбка стала шире.

— О, так ты завидуешь? — Шэнь Цзю усмехнулась, а после и вовсе засмеялась, но так тихо, снисходительно. — Понимаю, — и этот злой взгляд серых глаз её не пугал. Она такой в зеркале может увидеть.

— Я не шучу, — он шумно раскрыл веер. — Не будем оценивать, что и у кого лучше, что хуже. Ло Бинхэ опасен для тебя. Не потому, что он демон. Если бы ты действительно воспитывала его, тебе бы действительно ничего не грозило, — насмешливо-снисходительный взгляд. — Но Ло Бинхэ, который был рядом с тобой последние годы, пришёл из другого мира. Мы с ним из одного мира, — шутка от собственного сознания? — Я тоже не поверил, пока случайно не побывал с ним в одном, — мужчину передёрнуло. — Это не первый, — он говорил безжалостно, не давая возможности усомниться или возмутиться, не давая переварить услышанное.

— Другой? Третий? — она снова попыталась осмотреться. Шэнь Цзю отпустил её руку.

— Думаю, не стоит упоминать, как я прожил свою жизнь, — всё и так понятно; даже не скрывает. — В том другом мире Шэнь Цинцю переклинило? Да, что-то такое. Он так залюбил ребёнка… чуется в этом что-то неладное, — усмешка. — Настолько залюбил, что его залюбили в ответ. Мужчина и мужчина вместе, нашего Бинхэ так поначалу коробило. Интересно, а от чего больше? — в голосе радость? Злорадство. Оно сменилось неоднозначностью. — Пока он не захотел также: любящий и заботливый шицзунь, которого можно любить в ответ, любить во всех смыслах и даже получать эту любовь взамен… — Шэнь Цзю обернулась: а сам он не замечтался?

— Кажется, я начинаю понимать, — но больше хотелось понять: жива ли.

— На самом деле, не так много видел лично. Знаю, что он успел порыться в воспоминаниях того Цинцю. И мучился бы он дальше, не имея возможности попасть в тот мир снова, — Шэнь Цзю обернулась на звон чего-то разбитого. Разрушенный Синьмо треснул, как упавшая чашка из фарфора. Но она не знала, что это был именно Синьмо. И Шэнь Цзю пояснил.

— И в один день он понял, что может быть мир ещё? — Шэнь Цзю подошёл к ней и кивнул. — А что здесь делаешь ты?

— Я? — он слегка удивился подобному интересу. Но ответ последовал быстро: — Я ненавидел его всей душой, но не настолько, чтобы хотеть следовать за ним после смерти, — после этих слов в голосе снова послышалось злорадство: — Возможно, он даже не осознавал, насколько сильно зависел от ненависти ко мне, оттого заставил мою душу следовать за ним и после смерти? — он посмотрел в серые глаза напротив. — Я хочу переродиться? Всё самое страшное уже пережито. А меня ты видишь лишь потому, что сама при смерти, но тебя точно спасут. Юэ Цинъюань волосы готов рвать на голове, — снова зависть.

— Умирать не боишься…

— Я уже мёртв, — он похлопал её по плечу. — Не люблю касаться людей, но для себя можно сделать исключение, — какой же он… вредный? Теперь её очередь снисходительно улыбаться.

— Расскажи мне, всё, что посчитаешь нужным, — и она смотрела в серые глаза напротив.

— Верно, только не забывай сомневаться, а то вдруг…. — Шэнь Цзю прикрыла рот ладонью. Смешно, но неудивительно: настроить её против Бинхэ, и этот Шэнь Цзю выйдет победителем.

Он рассказал о своём отношении к Бинхэ, пока тот был учеником на Цинцзин, о том, что делал Ло Бинхэ после его смерти, об уничтожении Цанцюн, об объединении Трёх Царств и о гареме в шестьсот жён тоже упомянул. Рассказал всё, что вспомнил, о другом мире. Но то было не информативно.

— На самом деле, мне там не понравилось, и даже не вспоминал о нём, — пока Бинхэ не захотелось провернуть такое вновь. — В общем, при помощи Синьмо он прорубил вход в этот мир. Ло Бинхэ этого мира оказался слаб, он умирал, поэтому наш поглотил его душу, получил новое тело, слабое. И всё же у него хватило способностей поглотить силу своего Синьмо, поскольку здесь есть свой… да, не очень литературно и благозвучно, — Шэнь Цзю устал говорить. И намекал, что сделал большое одолжение.

— Если у него есть сила своего Синьмо и он завладеет вторым… — пока мужчина не делился своими размышлениями о будущем, которое решил построить Ло Бинхэ.

— Опасно, очень опасно, — и сам нахмурился.

— А что с вашим родным миром могло стать? — Шэнь Цзю задумался, прикрыв глаза, пока Шэнь Цзю отвела взгляд. От пролитого горячего чая даже она вздрогнула. Срывать свою ненависть, прекрасно зная, что тебя покроют. Всё же они разные. Щэнь Цзю напротив был необузданным гневом и ненавистью с толикой зависти. В ней это тоже есть, но по-иному.

— Всё хорошо? Не думай об этом слишком много, ты всего лишь человек. И добродетели в тебе не столько… — он вздохнул. — Думаю, с ним всё хорошо. Синьмо для него больше не существует, если Бинхэ не захочет вернуться, то его сочтут пропавшим, погибшим? Неважно. Если бы он не мог быть здесь, не был бы, — и усмехнулся.

— Я и не собиралась усложнять. Просто хочу понять, кто был рядом со мной на протяжении последних лет, — Шэнь Цзю схватилась за лоб. Сколько времени прошло? Они никуда не торопились.

— Волк в овечьей шкуре, Священный император демонов, их владыка, и ребёнок с пустотой внутри, — последнее явно насмешка. — Ты лорд Цинцзин, шицзунь, хороший шицзунь, а ещё красивая и привлекательная женщина. На гарем не соглашайся, — и теперь он насмехался над ней!

— А смогу ли? — но Шэнь Цзю оставалась серьёзной. Не то чтобы она молилась на всё то, что услышала от него. — Я просто хотела позаботиться о ребёнке Су Сиянь… — вздох.

— Вы были с ней близки? — Шэнь Цзю удивился.

— Нет. Я ей восхищалась, да и она меня как-то не убила, хотя хотела, — она ухватилась руками за голову.

— Ло Бинхэ подобрался к тебе, как милое дитя, обеспечив себе благополучное восстановление. И спрыгнул в Бездну, чтобы вернутся в Царство Демонов, чтобы снова стать там правителем… как правитель Трёх Царств он не удался, по моему мнению, — он медленно обмахивался веером.

— Ты уверен, что он вернётся, что он действительно жив? — Шэнь Цзю подошла к тому самому воспоминанию с чаем. Перед глазами шокированный и не верящий в происходящее ребёнок.

— Шицзунь! Я почитаю и вас, и старших братьев, и сестёр, тётушек, дядюшек. Если я делаю что-то неправильно, почему мне никто не говорит. Значит, за мной нет ошибок, — голос, которому ещё предстоит измениться. — Я терплю издевательства и насмешки ни за что. Разве есть другой способ защитить себя? — Шэнь Цинцю сложила веер, сложив ладони ниже груди. Но на лице её не было и намёка на какую-то определённую эмоцию.

— Что мешало тебе обратиться к лорду за справедливостью? — Тан Юэмэй, её неизменная тень. Растерянность отразилась на лице ученика Ло. Все мальчишки осторожно поглядывали на него.

— Шицзуню либо нет дела до этого, либо шицзунь действительно не знала, — нет дела — значит, спускает с рук. Так можно понять этот резкий и наглый тон, но мальчишка всё ещё выражал почтение, не позволяя себе повышать голос.

— Ты! — дёрнулся Мин Фань.

«Значит, либо нет дела до этого, либо не знала…»

— Не вернётся в течение пяти лет, сдох! А так гадёныш не глуп, обдумывай каждое его действие и свои тоже, — если не хочешь оказаться в таком же положении, да?

Всё рухнуло. Нет, не кошмар, не резкое пробуждение. Иногда ты не можешь уснуть, ворочаешься, а в итоге устаёшь и вырубаешься. Да. Не засыпаешь, а вырубаешься, потому что устаёшь. Так и Шэнь Цзю, устав, окунулась в спасительную темноту. И было всё равно, засыпает она или умирает.

— Цинцю! — и почему первый, кого она видит, Юэ Ци? Кажется, тот Шэнь Цзю предложил назвать его Ци-гэ, чтобы глава умер от счастья. Он бы ни за что так не сделал, но обида этой сяо Цзю не настолько сильна, чтобы ненавидеть до конца дней своих. Просто не хотелось зависеть от этого человека, как в детстве.

— Юэ-шисюн, не кричи, ты можешь её напугать, — тихий и спокойный голос Му-шиди куда приятнее для ушей.

— …так плохо? — Шэнь попыталась привстать, Юэ Ци тут же кинулся поддержать её, не собираясь злить её. Она уткнулась лбом в его плечо. — Воды…

— Всё очень хорошо, стараниями Шан-сюна, ты вскоре встанешь на ноги. Но некоторое время стоит полежать в постели и оставить работу на других, — Цинфан подал Цинъюаню воду, а он помог Цинцю выпить её.

— А вы на это время будете мне прислуживать? Судя по шали на стуле и старой чашке, здесь обитают и Цинци с Цингэ? — она сделала глубокий вдох. Дышать было тяжело, но не так, как у Бездны. Точно, Бездна… — Что с учениками? — Юэ Ци помог сесть ровно и подложил подушку под спину, и только потом лорд Цинцзин получила ответ:

— Похороны уже прошли. Некоторые ученики Цанцюн погибли, но среди них нет учеников Цин... Похороны прошли быстро, в школе траур. Вэй-шиди помогает мне вместо тебя, так что не беспокойся, — и все стараются не говорить об очевидном.

— Мин Фань и А-Нин в порядке? — Шэнь Цзю посмотрела на главу школы.

— Ты прекрасно подготовила их, — Юэ Цинъюань улыбнулся. — Кстати, о твоих учениках… Сяо-гунцзы ушёл из дворца и пришёл ко мне. Как он сказал, уйти было легче, чем казалось. Я принял его в ученики, как и договаривались. Он способный молодой человек, — поэтому, если Цинъюань захочет сделать его преемником, это будет выглядеть логично.

Госпожа Сяо была той самой красавицей, вместо которой Шэнь Цзю пошла к Цзяньло. Ей повезло стать госпожой в приличной семье, хотя это её муж пошёл кривым путём ради свадьбы, но лучше об этом не вспоминать. И Гунъи Сяо — способный мальчик, которого Шэнь Цзю решила использовать. Но не использовать и выбросить, а в итоге забрать под своё крыло. Гунъи был той самой «крысой», которую Юэ Ци согласился отправить во дворец Хуаньхуа. Это могло поставить под удар его семью — связь с Цинцю. Поэтому Юэ Цинъюань решил взять его в ученики, будто это было его идей, будто мальчик был его ставленником.

— Это… радует, — вышло неискренне.

— Ло Бинхэ… — Му Цинфан хотел что-либо сказать.

— Потом, я поговорю об этом с Мин Фанем потом, — Шэнь Цзю вскинула руку.

— Разумно, — Юэ Ци перестал улыбаться. И Му Цинфан стал объяснять, что ей нужно принимать, чтобы восстановиться как можно скорее.

…

— В общем, я решила, что не стоит мучить себя и его, и посмотреть на того, кому действительно интересна, — потому что может себе позволить, — и мы подписали бумаги на развод… — когда Шэнь Цзю случайно услышала эту новость от Цинфана, радостного лорда Му, спросила у Цинци, не успела та появиться на пороге её комнаты.

— Сама положила глаз на другого, а потому отпустила «страдальца», чтобы самой не изменять. Как благородно. И хитро, — Шэнь Цзю рассмеялась в кулак.

— Ты! — Цинци скривилась.

— Я не осуждаю, — Цинцю выставила руки, готовясь защищаться. — Но Цингэ заслуживает знать правду и нормальный разговор. От этого ему хуже не станет. Ты больше обидишь его, не сказав, и он сам заметит потом… — Цинци выслушала это замечание. Складки на лице разгладились, и снова показалось прекрасное лицо леди Сяньшу.

— Ты права. К тому же он сам дал над чем подумать, — Цинци дышала тяжело.

— Ты устала, тебе стоит отдохнуть. Не стоит заставлять себя навещать меня каждый день, — Цинцю улыбнулась.

— Я знаю, ты сейчас скорбишь по Ло Бинхэ… — леди Ци стало неловко. — Но скажи, что ты думаешь о Лю Цингэ?.. — улыбка с лица Цинцю тут же пропала.

— Госпожа Ци, вы такая эгоистичная особа, — усмешка. — Ничего я о нём не думаю? Шиди и шиди. А если ты о той старой истории с влюблённостью, то это уже не имеет смысла. В прошлом я имела дурную привычку чересчур сильно привязываться к людям и идеализировать их, — сказала, как отрезала.

— Что ж, зато у меня не осталось глупых вопросов, — Цинци смутилась.

— Ничего такого, шимэй, как старшая я должна о вас заботиться. Ты моя младшая сестра, он мой младший брат, — мы семья: ни больше, ни меньше.

— Я отдала Тан Юэмэй корень женьшеня, мне прислали родители. Не отказывайся, тебе он нужнее, — Шэнь Цзю улыбнулась на эти слова, хитро сощурив глаза. — Хорошо иметь богатых друзей и не тратить ни копейки, да? — повелев шицзе не покидать постели без надобности, Ци Цинци ушла смеясь.

…

— Приветствую, Шэнь-шишу! — Гунъи собственной персоной. Она сидела на лавочке у своего дома и разглядывала бамбуковую рощу. Да его ждала. На приветствие лишь кивнула. — Тётя, как вы себя чувствуете? — госпожа Сяо, сестрица Хаомэй, пожелала, чтобы, если с ней и мужем что-то случится, Шэнь Цзю позаботилась об этом ребёнке. Всё же, если рассматривать клан Сяо как целое — неприятные люди.

— Твоими молитвами здравствую, — усмехнулась и похлопала рядом с собой. Щёки юноши слегка покраснели. В детстве сидеть под боком у лорда Цинцзин было любимым делом. Но теперь Сяо Гунъи оглядывался на правила и приличия. Разница их положений достаточно велика. — Садись, — и всё же не стоит расстраивать её. — Было тяжело?

— Немного стыдно перед некоторыми товарищами из дворца, но не перед главой. Если бы я по-настоящему оставался учеником дворца… — смог бы он разглядеть суть давно испорченной школы? Шэнь Цзю приобняла его.

— Всё хорошо. Тебе тяжело, но со временем станет легче. Да, неприятный осадок останется, будет давать о себе знать, — и погладила по плечу. Утешала ли она так кого-нибудь из своих учеников? Иногда. Но к этому дитя относилась с большей осторожностью. — Если ты захочешь покинуть Цанцюн… — юноша посмотрел в лицо названой тёти.

— Всё в порядке. Я очень рад наконец-то оказаться там, где хотел. Да и вас смогу навещать чаще, матушка будет рада, — и улыбнулся. Шэнь кивнула и убрала руку.

— Точно, сестрица. Ты ведь додумался не сообщать о моём здоровье? — и раскрыла веер, легко взмахнув. За ним пряталась снисходительная и несколько ласковая улыбка. Хотя сморщенные уголки глаз придавали взгляду насмешливости.

— Нет, нет, никак нет, тётя. Этому ученику хватило ума не выдавать положение лорда Цинцзин, — он рассмеялся, представляя суетливую матушку. И всё же вышел несколько нервный смех. Не хотелось обманывать родителя. Плохой и непочтительный сын!

— Ты слишком правильный, — Шэнь отвела взгляд. Её этим больше не подкупишь!

— Шишу, примите мои соболезнования, — Сяо Гунъи встал и поклонился.

— А? Да, — веер пришлось убрать, чтобы это ребёнок увидел благодарную и бодрую улыбку и ушёл со спокойной душой. — И смотри, чтобы твой учитель… не прыгал выше головы, — заботился о себе? Гунъи улыбнулся ещё раз и покинул Шэнь Цинцю.

«Ло Бинхэ…»

— Бинхэ, иди сюда, — тонкие и чуть-чуть грубые ладони тянутся к нему, будто прося, а не повелевая.

— Шицзунь… — почему-то голос тих. Почти сиплый.

— Шицзунь знает и совсем не злится, иди сюда, — в глазах плывёт всё меньше.

— Всё-таки знаете? — глухо, но она его слышит. — Значит, вы помните, что я спросил… — если её ученик окажется демоном, как она поступит? Кивок. — А вы помните свой ответ, шицзунь?

— Я ответила, что не знаю, — Шэнь Цинцю чуть опустила голову в бок. — Но мы что-нибудь придумаем, — и всё же перед глазами не достаточно ясно, чтобы отчётливо видеть его лицо.

— Тогда шицзунь понимает, что лучше отказаться от этого ученика. Сейчас мне лучше уйти, ведь так? — но голос не подвёл.

— Не смей! — Цинцю сделала резкий шаг, и ноги подкосились…

«Что мне делать? Что?..» — сердце защемило: не стоит нервничать. Она выздоравливает, но если продолжит нервничать, то и её организм бессмертной совершенствующей может не выдержать,особенно после заклинания Мобэй-цзюня.

Вдох. Выдох. В ушах шумит ветер и слышатся вдали голоса. У неё всё ещё есть Цинцзин, Цанцюн, люди, которых нужно защищать, которых нужно обучать и наставлять… она всё ещё лорд Цинцзин. Нельзя думать только о себе.

Ах, ещё надо проведать Шан Цинхуа. А то он не показывался с самого дня её пробуждения.

…

Шан Цинхуа сидел напротив Шэнь-шицзе, держал предложенный чай двумя руками, опустив голову. Он действительно чувствовал себя виноватым. И сейчас старался вовсе не дышать, будто один малейший вдох выведет Цинцю из себя. Звуки улицы хорошо слышны, даже через закрытое окно.

— Спасибо, ты спас мне жизнь, — слова благодарности были сказаны. Просто сказаны. В них чувствовалось удивление. — После этого я могу не сомневаться, что ты действительно мой друг, — Цинцю продолжила спокойно пить чай.

— Эй! — и никак не среагировала на возмущенное восклицание. — Цзецзе!!! — Шан Цинхуа поставил чай от себя подальше. — Да, я ищу в первую очередь выгоду, — обида, ничем не прикрытая обида, — и, естественно мне выгоднее твоя долгая жизнь, а не смерть. Позаботься обо мне хорошенько, поскольку больше я не сунусь в… сама знаешь! Действительно не сунусь, — лорд Аньдин сложил руки на груди и уставился на злосчастную кружку чая.

Стук: Цинцю поставила свою чашу. Положила руки на колени и вздохнула.

— Само собой, — и это ответ? На всё? Вот не надо тут!

Цинхуа цокнул.

— Я не думал, что им нужен Ло Бинхэ, — совершенно неожиданно прозвучало признание. — Я… доверял ко… Мобэй-цзюнь никогда меня не обманывал. То, что должно было произойти, разнится с тем, что случилось на самом деле… — мужчина выругался и подскочил на ноги без помощи рук. Их он запустил в волосы: — Я виноват.

— Виноват, — тут же вторила ему Цинцю. — Но лучше тебе больше не говорить об этом. Пока ни у кого нет к тебе вопросов. Не знаю, ты или кто-то другой прикрыл тебя, — женские руки потянулись к чашке. — Ничего не делай. Выполняй обязанности лорда Аньдин, носи траур, захочешь поплакаться, так и быть, плечо предоставлю, — женщина случайно сербнула и, ойкнув, приложила ладонь к губам.

— Цинцю! — разве можно так шутить? Но нет, она была серьёзна. Причём ей тоже было нелегко. Если бы кто-то узнал, что столько лет она растила демона. Если был кто-то ещё, кто видел всё? Она не сможет притвориться, что ничего не знала. Точно. У неё всегда было щекотливое положение.

Глубокий вдох.

— Спасибо. В любом случае, если что-то нужно, пожалуйста, скажи, — он не поленится. Сделает. Достанет. Что угодно! Только если она не будет винить его, а она не будет. — Я пойду, — он поклонился старшей и поспешил покинуть дом, в котором теперь снова живёт один человек.

…

Мин Фань был последним, кто показался на глаза впервые спустя неделю. Причин глупых не было, он не трусил показаться на глаза учителю. Просто не был способен думать под конец дня. Осталось отчитаться за проделанную работу и решить, что делать с выигрышем Ло Бинхэ. Ей уже сообщили между делом. Лю Цингэ. Он ведь тоже ставил на этого ребёнка. И не прогадал. Отдал ей право решать, что делать с этим выигрышем. Сначала Цицню хотела разменять духовные кристаллы на деньги и раздать бедным. Сейчас, подумав немного в тишине, она внесла изменения в данное решение.

— Раздели выигрыш на три часть, одну отправь во дворец Хуаньхуа, вторую обменяй на деньги, чтобы отдать в казну государства, а третью… в зависимости от того, что нужно семьям погибших, раздели поровну, — он стоял рядом, поэтому Цинцю говорила тихо. Спокойно.

— Понял, — у Мин Фаня память хорошая. — Чжэнъян я пока не отдавал…

— Отдай. Пусть приведут его в порядок, — грудь вздымалась тяжело. Как будто она забыла как дышать. На самом деле, женщина просто задумывалась, уходя глубоко в себя. Она горевала, но не так тягостно, как казалось окружающим. Мин Фаню было отрадно от той мысли, что он понимал это, понимал учителя.

— А комната шиди? — голос чуть-чуть подвел.

— Не трогайте, — лорд подняла голову. — И успокой остальных, через пару дней я покажусь в обеденной, — и улыбнулась. Лицо главного ученика просияло.

— Шицзунь, — он улыбнулся, приоткрыв рот, будто хотел сказать что-то ещё. Цинцю взяла за руку и посадила его рядом. Мин Фань удивился. Но ещё больше он удивился, когда его обняли, прижав голову к плечу. На душе одновременно стало тяжело, будто на плечи опустили скалу, но вместе с тем казалось, что он стал вырвавшейся из клетки птицей. Рыданий не было. Просто лёгкие дорожки слёз.

— Я рада, что ты и А-Нин в порядке, — учитель улыбалась, ему так казалось. Однако обнять её в ответ он не посмел. — Поправлюсь, вам стоит навестить свои семьи. Ты меня понял? — показывать своё умытое слезами лицо учителю не хочется. Кто будет исключением? Опустив голову, Мин Фань, выпущенный из объятий, тут же поклонился и со словами:

— Шицзунь лучше знает, как нам позаботиться о себе, — покинул дом.

Слёз было мало, но плечо успело намокнуть. Шэнь Цинцю дотронулась до него, немного посидела, а потом легла. Стоит поспать, вдруг получится выспаться наперёд.

«Не вернётся в течение пяти лет, сдох! А так гадёныш не глуп, обдумывай каждое его действие и свои тоже».

Прошло два года. В мире заклинателей ничего не изменилось. Траур давно завершён, однако вспоминать произошедшее в Цзюэди без печали невозможно. Но люди быстро приспосабливаются. Уже скоро подойдёт время нового отбора учеников. Среди них есть одна девочка, точнее она уже несколько месяцев живёт на Цинцзин. И станет ученицей лорда вне отбора, а пока её как будто нет. За ней присматривают разные ученики, иногда тётушки, иногда дядюшки. Она может приходить к лорду, когда пожелает.

Хань Со, имя в быту будет Сунмин. Циньчжоу вляпался, заигрался. Ему теперь только в ссылке и работать где-то на северных границах. Но передать дочку он сумел. Странно, но маленькая А-Со не плакала. Папа давно готовил её к тому, что однажды ей придётся жить без него. Зато с тётей Шэнь! Только теперь ей нужно обращаться к ней по статусу, на людях точно.

Лорд Цинцзин, госпожа Шэнь. И вскоре — шицзунь.

— А-Со? Ты помогала сегодня на кухне? — Инъин пробовала печенье, что принесла девятилетняя девочка. Но всем говорят, что ей уже десять, чтобы она не стала явным исключением.

— Да! Нин-цзецзе нравится? — девочка улыбнулась. Она ещё носила пучки, а Нин Инъин уже ходила с одним пучком, который переходил в косу. Нефритовая шпилька с ласточкой ей к лицу. Это украшение Хань Со отдала ей сама, хоть то и принадлежало маме. «Тебе оно больше подойдёт» — и вышло так, что Нин Инъин договорилась со своими родителями удочерить девочку, чтобы в будущем у неё не было проблем с замужеством. Родители — хвала Небесам — не шибко расспрашивали детали. Они знали, что их дочь является главной ученицей одной из самых авторитетных личностей в Поднебесной. И этого было достаточно, чтобы считать её решения и просьбы правильными и разумными.

— Конечно! — девушка кивнула, довольно щурясь. — Привыкай называть меня шицзе. Помнишь? А Мин Фань… — он как раз показался на горизонте в окружении старших товарищей.

— Шисюн! — довольно громко прокричала Хань Со. — Ой! — и приложила ладони ко рту. Да, отец добился статуса аристократа, малая аристократия. Вроде статус имеется, но воспитание… таким людям было далеко до воспитания древних и уважаемых семей. Такое воспитание прививалось и в Цанцюн, а на пике Цинцзин особенно. «Пик аристократов».

Мин Фань улыбнулся двум шимэй, другие тоже, однако свой путь прерывать они не стали. В последнее время шисюн уделял много времени тренировкам с мечом и медитациям. Учитель посчитала, что не стоит сбавлять обороты и засиживаться над бумагами. Дядюшка Ю, Ю Югао, был помощником вместо главного ученика. Он был одним из тех, кому однажды пророчили место лорда Цинцзин. Нелюбовь к Шэнь Цинцю он не питал. Наоборот, розовая пелена спала с мечты, и его нынешнее положение устраивало его куда больше, чем ответственность лорда. При этом он уважал Мин Фаня, взор которого был ясен. Молодой человек прекрасно представлял то, на что шёл годами.

— Нин-шицзе, а как поживает лорд? — девочка продолжала улыбаться. Щёчки уже перестали краснеть о чувства вины, что она может помешать. Привыкла.

— Сегодня после ужина можешь погулять с ней, — Инъин подмигнула. Учителю стоит отдохнуть.

— М! Хорошо, — девочка кивнула и с большим энтузиазмом спросила: — А тебе можно помочь? — большие невинные глаза умиляли. Нин Инъин укусила щеку, наклонив голову на бок.

— Да, пойдём, поможешь разложить принадлежности для письма, — близился урок каллиграфии, а почерк Нин Инъин становился всё лучше. И поэтому всё чаще она вела эти занятия вместо учителя. Нет, Цинцю их посещала, наблюдала со стороны. Иногда проходилась между рядами да шутливо бранила мечтателей и помогала сосредоточиться растяпам и излишне нервным ученикам. Не то чтобы такие ученики были, просто после некоторых заданий ученики возвращались никакими. Каждый раз в голове куча мыслей, с которыми нужно суметь разобраться.

У Фэнминь, старший среди своего поколения, очень скучал по Ло Бинхэ. Товарищ, конечно, почти всё своё время проводил с учителем, но от этого воспоминания становились ценнее. Что бы он сказал, имей возможность видеть, как выросли в мастерстве его соученики и старшие соученики? Ему довелось побывать на заданиях с учителем, когда та прикидывалась мужчиной. И, понаблюдав за ней, этот молодой человек обнаружил за собой ту же привычку — спать на дереве.

Поэтому, притаившись, он стал наблюдать, как маленькая Хань Со помогала Нин-шицзе. Зал для каллиграфии в тёплую пору не заставлен стенами. А потому всё видно, но слышно плохо, если говорят тихо. Понаблюдав немного, он снова уснул, дав смелым птичкам устроится на нём.

А ещё через год всех удивил Лю Цингэ. Ученики пика Байчжань не считались его личными учениками, он даже толком их не тренировал. Иногда устраивал дуэли с зазнавшимися. Ну, как дуэли? Ставил перед фактом, что сейчас поставит этого товарища на место. Иногда и Чэнлуань обнажать не нужно было, чтобы поставить идиота на колени.

«Пустослов».

Что было с этими выскочками после? Его не интересовало.

Но после задания в городе Цзиньлань, где хватило стараний Лю Цингэ и Му Цинфана, на пике Байчжань появилась ученица. Ученица Лю Цингэ. Даже не показывавшаяся там больше года Шэнь Цинцю изъявила желание прогуляться до пика Байчжань по Радужному мосту. Будто давала лорду Лю призрачный шанс куда-нибудь деться.

— О, какая красота! — на тренировочной площадке девушка выделялась. Форма шла ей. Подчёркивало крепкую фигуру. Достойная преемница старших воительниц. Ей не доставало техники, да и формировать ядро она только-только начала. Но силы в ней… даже Шэнь Цзю вздрогнула. Усердные тренировки — и стоит эту молодую госпожу остерегаться.

— Цинцю! Тебя не приглашали! — из своего дома, как по приказу, показался лорд Лю. И гостье он не рад.

— Добрый день, Лю-шиди. Не хочешь познакомить меня с новым талантом нашей школы? Казалось, возраст не тот…

— У тебя тоже был не тот возраст, — тут же перебил он.

— Она старше, чем была я, — не оскорбилась Шэнь Цзю. Переглянулись. В одних серых глазах таилось ехидство, в других серых глазах кипело раздражение. — Хватит ли у тебя терпения, ши-ди? — вопрос озвучен тягуче, издевательски. Ши. Ди. Цинцю рассмеялась, раскрыв веер и спрятав лицо. Однако пришлось неожиданно прерваться.

— Приветствую, шицзунь. Э… Шэнь-шигу, — поскольку что обращение к Цингэ, что к ней прозвучали ново. От одного слова весело, другое надо смаковать.

— Ох… точно, давно ко мне так не обращались ученики моих шиди и шимэй… — кажется, она довольна.

— Да? Разве это не говорит о том, что ты старая? — не то чтобы это было правдой. Не задевало. Но когда об этом говорил Цингэ…

— Именно поэтому ты должен приходить ко мне за советом, я куда опытнее и мудрее тебя, Лю-ши-ди. Тебя впервые назвали шицзунем, должно быть…

— Замолчи. Просто замолчи, — интересно, а каково наблюдать за этой глупой перепалкой Ян Исюань. Так звали красавицу, которая неплохо управлялась с мечами. Шэнь пожала плечами и посмотрела на неё, не скрыв оценивающего взгляда. Сложила веер, приложила к подбородку. И улыбнулась. Но ничего не сказала. Подобное смутило ученицу. Она слегка опустила голову, поглядывая исподлобья.

— И?.. — Цингэ сложил руки на груди.

— Ты же велел молчать, — о, если бы чье-то непонимание было искренним! Лорд Цинцзин лишь изогнула бровь.

— Ши-цзе… — а вот у него нервы скоро будут на пределе.

— Она хороша. Даже жаль, что умница с хорошим потенциалом попала к тебе, — видит небо, она не била ниже пояса.

— Ты! — сказать бы что-то едкое. Напомнить бы, что сама… Лю Цингэ сжал кулаки, развернулся и ушёл, велев Ян Исюань продолжать тренировки со старшими. На данный момент она не могла поставить своих сверстников на место. Но к ней проявила интерес Шэнь Цинцю. Понятно почему. И всё же лорд второго пика пришла лично.

— Так и кто из вас главный? — она мягко улыбнулась красавице с кучерявыми волосами. Обычная внешность, приятная глазу. Красавица, но не так, чтобы запомнить на века. Чёрные кудри, бледная кожа… невольно напомнила о другом ученике Цицню. Но! Могла ли Шэнь Цзю забыть о Бинхэ хоть ненадолго? С другой стороны, эта Ян Исюань действительно белый лотос.

— Простите? — черты лица острые. Щёки чуть-чуть покраснели.

— Он сам взял тебя в ученицы или ты напросилась каким-то образом? Отвечать необязательно. В любом случае, это было неожиданно, — учитывая основную, древнюю и бессмысленную, по её мнению, политику пика Байчжань.

— Вроде как бы да, а вроде бы и нет… — учитель не говорил, как ей нужно отвечать другим лордам. Она только знала, что должна быть вежливой. И всё же чувствовалась в голосе твёрдость, наглость и грубость. Впрочем, какой кузнец отличался иным говором?

— О, ясно, — спросит у Му-шиди.

— Шэнь-шигу… — девушка сложила руки, накрыв ладонью левый кулак.

— Ммм? — Шэнь Цзю снова раскрыла веер и прикрыла лицо; странное предчувствие.

— Может ли эта ученица рассчитывать на помощь шигу в духовных практиках? — больше Ян не подглядывала исподлобья.

Шэнь моргнула, повторив вопрос в своей голове. Пик Байчжань снова услышал смех лорда Цинцзин.

— Наглый хитрец! — веер сложен и служит продолжением руки. Куда-то в сторону жилья Лю-шиди показывает. — Наглый хитрец… — в своё время она не стеснялась просить о подобных услугах. А он! Гордец! Наглый гордец! Но давно она так весело не смеялась, и так громко. Ян Исюань фыркнула, не понимая. Лорд Цинцзин смущала.

— Приходи, когда посчитаешь нужным, — отсмеявшись, женщина не стала дожидаться благодарностей. Снова ровное выражение лица, пока не набежали любопытные глаза. А кто был поблизости и не разглядел? Ну, им не понять тех, кто разглядел. Кажется, лорд Цинцзин всё же красавица. И кто-то будет доставать учеников Цинцзин меньше, чем раньше.

Пять лет почти истекло, а в школе Цанцюн случилось ещё одно значительное событие. Второй принц имел хроническое заболевание легких. В последние годы ему стало хуже. В павильоне Звездочётов, личных заклинателей императорской семьи, хватало работы и без этого. К тому же император хотел, чтобы его сын побыл вдали от городов. Подняться на вершины Цанцюн тяжело, но оно стоило того. На пике Цяньцао принц пошёл на поправку. Ему стало значительно лучше. И с позволения Его Величества лорд Му отважился попытаться излечить принца от недуга.

Проблема была в том, что не всегда заклинатели могли лечить простых людей. В конце концов, разница между их телами не мала. Однако принц дал добро. Он был готов пройти любые тяготы. К тому же, его двоюродный прадедушка, был лордом Цинцзин. Неудивительно, если он обоснуется в школе навсегда. Только это мечты обременённого болезнью принца. А вот матушка-императрица желает видеть сына дома. И всё же эта женщина проявляла стойкость, достойную матери целого народа.

— Сунмин, тебе стоит быть более наблюдательной, — и, несмотря на свой недуг, принц тренировался в фехтовании. Ему необходимо уметь защищать себя. Болезнь не даёт ему права расслабляться, он принц. И у его народа другие тяготы.

Он любил посещать пики Цанцюн по очереди. И сегодня наведался на Цинцзин. Тренировать юных учеников? Такую возможность он не мог упустить.

— Это тяжело, второй принц, — Сунмин села прямо на землю. Как бы она ни старалась следовать этикету, в ней всё больше проявлялась… пацанка? О, да. Лорд уже даже не шутит, желая отправить ту на Байчжань. С другой стороны, когда ученики пика Байчжань им досаждают, она прекрасно набивает им морды. Да, набивает морды. Ей так это нравится. И лорд не делает выговоров. Всё же шутки, про её отправку с Цинцзин?

— Не переусердствуйте, ваше высочество, — Шэнь Цинцю подошла тихо. Услышав её голос, ученики склонились. Принц кивнул, улыбаясь.

— Лорд Цинцзин, — сколько ни проси его обращаться к ней более формально, а он «отношусь так же, как относятся ко мне». Ну не называть же его по личному имени, что может аукнуться смертной казнью простому смертному? — Мне вовсе не в тягость, — ему нравилось наблюдать за лордами этой школы. Особенно за главой Юэ и лордами Шэнь и Му. Нечто объединяло их. Нечто, что вызывало тёплый трепет.

— Дело не в вас. Несмотря на то, что ваше пребывание здесь — приказ императора, находятся злые языки, которые обвиняют нас в сближении с императорской семьёй. Более того, вы не только лечитесь, вы и трудитесь здесь, — она даже не прятала лицо, суровое, но всё же благосклонное. — Это проблематично, — и она знала, что принц поймёт.

— Вот оно что, — юноша улыбнулся. Ученики были освобождены, и им пришлось разойтись.

— Но есть одно благородное занятие, вы можете мне помочь, — уголок губ дёрнулся. — Сыграйте завтра с моими учениками в го. Это полезно для юных умов, — в ответ принц улыбнулся, он был счастлив. Несмотря на то что завтра должен был быть посещён пик Ваньцзянь. Ну, просто в следующий раз он пропустит пик Цинцзин. Всё должно быть честно.

— Однако я слышал, что лорд Цинцзин умеет играть и в маджонг. Эта игра также полезна для юных умов, — этот ребёнок не мог испортить её настроение.

— Однако это азартная игра, благородным людям не стоит браться за неё часто, вообще, — на небе и на земле всё лучше чувствовался осенний воздух. И близится праздник середины осени. — Если завтра Ваше Высочество выиграет у всех моих учеников, так и быть, я поучу вас играть в маджонг, — пусть он и принц, ему хватает навыков, чтобы честно побеждать в го. И пусть он принц, пока он в Цанцюн, никто поддаваться не будет. Надо отправить Мин Фаня отдохнуть, чтобы разбил Его Высочество в пух и прах!

…

Император уже несколько раз подряд перечитывал с десяток документов. И все они об одном. Стук подноса о стол. И мужчина поворачивает голову к пришедшему. Му-ванфэй. Он улыбнулся, дотронувшись до косы. Всё из-за складки между бровей императора. Суровый мужчина, а так он казался злым. А потому Ваньвань в такие моменты не мог избавиться от чувства, что помешал. В кабинет, шумно перебирая лапками, забежала подаренная императором ши-тцу, милая собачка.

— Ваше Величество, вам стоит отдохнуть, — если у императрицы не получалось уговорить императора прервать работу, то она обращалась за помощью к Му-ванфэй. Сам он не смел мешать работе Его Величества. И не то чтобы он отвлекал лишь одним своим присутствием, просто не смел. И император, скрывая глубоко в душе, досадовал из-за этого. Ему хотелось, чтобы Ваньвань чувствовал себя свободнее, насколько это вообще возможно во дворце. Хотел, поскольку знал, что этот человек никогда не перейдёт за грань дозволенного.

— Да, стоит, — он махнул рукой, подавая евнуху знак. Теперь они наедине. — У меня руки так устали держать все эти документы. Не мог бы ты меня покормить? — император лукаво улыбнулся. За что Му-ванфэй наградил его укоризненным взглядом. И всё же мужчина взял миску в свои руки, зачерпнул ложку и поднёс её ко рту императора. Но тот не спешил открывать рот. Наоборот, отвернулся. — Чего-то не хватает…

Ваньвань молча сел на колени, теперь императору только и оставалось съесть суп. И всё же он не прекращал говорить.

— Веду себя, как ребёнок, да? — ему нравилось смотреть на лицо этого мужчины. Веселость и наивность с годами ушли, лишь изредка он мог заметить их на этом тёплом лице. И всё чаще замечал эти в своё отсутствие, когда наблюдал издалека. Му Ваньвань устал от жизни в гареме. Но и слова не сказал против. Никогда не жаловался.

— Если Ваше Величество так считает, посмею ли я перечить? — и всё же он улыбнулся. Миска опустела. Вопросы о погоде и новых цветах в теплице заданы, Мандаринка, собака ши-тцу, мальчик, кстати, уснула почти у ног хозяев. Император обнял своего наложника за талию; а на столе как раз лежал приказ, который даст ему титул супруга, что оправдает «фэй» в его титуле. — Ваше Величество… — удобно. Но уместно ли?

— Посиди так немного, — мужчина опустил голову на острое, но всё же удобное плечо. И продолжил читать документ, на котором остановился. Не зная куда деться, Му-ванфэй стал осматривать кабинет (в какой раз?), лишь бы не читать документ. Не стоит это делать ради душевного спокойствия. Император задрал голову, чтобы посмотреть на лицо Ваньваня. Не смотрит. Какой правильный. — Сегодня приду к тебе, — глубокий вдох через нос.

— Буду рад, — Му-ванфэй опустил голову и поцеловал императора в лоб. Прижался губами жадно, крепко. — Только не трудитесь много, я соскучился, — опустился к уху, — по разговорам, по взглядам, — прижался губами, укусил, — и по телу, — пальцы на талии жадно впились.

— Ох, если бы ты так усердствовал не только когда я устаю, по мнению каждого, — рука с талии исчезла. Му-ванфэй легко встал на ноги, отошёл, поклонился и поспешил покинуть кабинет.

Толку перечитывать одно и то же? Да, никакого. Но император смаковал тот момент, когда у него будет достаточно доказательств против злодеяний главы дворца Хуаньхуа. Надо только дать больше времени павильону Звездочётов и Шэнь Цинцю. Много падших нравственно школ заклинателей уже были закрыты и распущены. Но они не шли ни в какое сравнение с дворцом. А потому нужно было быть осторожным и терпеливым…

Пройденный путь не составит труда повторить. Знания о Царстве Демонов, которые появились у Ло Бинхэ после объединения Трёх Царств, значительно упростили задачу в этот раз. Мэнмо оставалось лишь восхищённо преклоняться перед способностями Ло Бинхэ и его умением правильно распорядиться знанием. Сразиться с Мобэем тоже было проще, но Ло Бинхэ растягивал это удовольствие. Он не мог простить то дурное обращение с Шэнь Цзю в ущелье Цзюэди. И вместе с тем ему удалось воссоздать ту дружбу, которую он ценил в родном мире. Мобэй верен, в нём ни капли сомнения. И этим подкупает.

Помнится, в прошлом другой Мобэй был до ужаса чёрствым и часто о чём-то тосковал. И злился на себя за эту тоску. И в этот раз Ло Бинхэ удалось понять тоску короля Севера. Кто бы мог подумать, что этот священный демон будет любить лорда Аньдин? Ло Бинхэ ещё плутал по Царству Демонов, когда Шан Цинхуа явился в Приграничные земли за лекарством для Шэнь Цинцю. И всё же это не помешало ему, после окончательного объединения Севера, предложить Мобэю забрать лорда Аньдин. Он видел, Мобэй хотел согласиться. Но проявил понимание и отказался от этой идеи. Шан Цинхуа привыкший. Но с лордом Цинцзин так не поступишь.

Да и у нового владыки был другой план на будущее.

И все эти пять лет он придерживался плана. Его власть непоколебима, и только теперь можно направиться в Царство Людей.

Ша Хуалин в своё время тоже был избит. Но довольствовался этим. Готов был ноги целовать. При этом, если упоминал свои планы на лорда Цинцзин, огребал так, что ходить три дня точно не мог. Ло Бинхэ и вовсе хотелось убить засранца. Но полезен! И обаятелен, а потому Лин-эру несложно выпросить милость.

Сейчас Хуалин предоставил ему всю информацию, что удалось раздобыть о Шэнь Цинцю. Нет, шантажировать учителя Ло Бинхэ не собирался. Ему стоило быть готовым к любому её ходу.

Шэнь Цзю. Одно имя вызывало улыбку на губах. Когда такое было?

Чёрные одеяния ему к лицу. Интересно, а как будет смотреться в чёрном учитель? Ожидания были прекрасными. Да и реальность обещала не обмануть эти ожидания.

— Владыка, прошу, скажите нам, — дворец на границе между Севером, Югом и Приграничьем построен. В тронном зале собрались самые способные и полезные. И все они ждут, — наша цель школа Цанцюн? — Ша Хуалин смаковал мгновения до ответа Ло Бинхэ.

— Нет, с чего бы? — ему было плевать на тех, кто считал, что он будет испытывать слабость к взрастившей его Цанцюн. Их здесь не было. — Моего отца, Тяньлан-цзюня оклеветал и обманул глава дворца Хуаньхуа. Вы всё ещё считаете, что мой взор должен быть направлен на хребет Цанцюн? — демоны виновато склонили головы. Между тем стоит сказать, что здесь есть и тот самый наг, Жонань. И он осмелился задать другой вопрос:

— Хотите ли вы разрушить Байлу? — за этим подразумевалось и освобождение Тяньлан-цзюня.

Старые демоны напряглись. И осторожно направили свои взгляды на молодого владыку. Гнев и раздражение ожидаемы. Но Ло Бинхэ лишь усмехнулся, сжав рукоять Синьмо.

— Сын из меня плохой, ведь сложно испытывать любовь к тому родителю, что не был рядом, — что в первый раз, что во второй, а сердце, хоть и дрогнуло от истории несчастной любви, было равнодушно к вероятно живому отцу. — Более того, я не желаю уступать ему своё Царство, — взгляды покорно опустились. Ша Хуалин облизнул губы, от головы до пят его пробрала дрожь преклонения. — Но этот вопрос действительно важен, а потому требует более тщательного обдумывания, — в ответ раздались пожелания долгого правления.

Синьмо… чувствовал непоколебимый дух, силу. Меч в этот раз и не пытался захватить власть над разумом хозяина. Ло Бинхэ прикрыл глаза. Теперь можно встретиться с учителем. Теперь он точно готов.

Комментарий к

7

На этом всё, надеюсь, эти главы удовлетворили дорогих читателей. Остались вопросы? Кирин будет рад ответить.

====== 8 ======

Комментарий к

8

Возможно, спустя время, сложно вернуть стиль. Надеюсь, быстро восстановлюсь. Под конец немного сухо, но сейчас Кирин не могла сделать главу больше. Так что здесь минимум событий, минимум страниц. Девять. Ох. Ладно. Но там дальше вкусное, а его надо продумать, пнуть память, ибо заметки уже не в помощь. В общем, просто дайте знать, что вы здесь и вы верите, или не верите вернувшемуся автору хд

Если кратко, цзоу-юй (традиц. кит. 騶虞) — в китайской мифологии — пятицветное существо с хвостом, длина которого превышает длину тела. За день может преодолевать расстояние в тысячу ли (ок. 600 км). Легендарное животное, похожее на тигра.

Если заметите ошибку или опечатку, пожалуйста, воспользуйтесь ПБ.

Шэнь Цзю перечитала письмо императора пару раз, глазам не верила. Его Величество просит временно отстраниться от дел пика Цинцзин и присоединиться к павильону Звездочётов. Осталось лишь один раз пойти на грех и подставить главу дворца… да, их общее терпение подходило к концу. К тому же Цинцю может обернуть это дело новаторством, которое и раньше проявлялось в мелочах. Отдать печать лорда Цинцзин Мин Фаню и посмотреть со стороны?

Звездочёты, которые заклинатели, «безлики». Они носят маски и достаточно неудобные плащи. Ну, уровень мастерства им позволяет. И всё же вместо сражений с демонами они предпочитают хранить историю дворца и выполнять поручения императора. Несмотря на положение Шэнь Цинцю, можно ли её не причислять к людям Его Величества? Возмутительный прецедент. Когда остальные узнают об этом…

Император предложил ей использовать для прикрытия сопровождение второго принца. Да, Его Высочеству пора возвращаться домой. Шэнь Цзю потёрла переносицу; пять лет истекло. Стоит ли покидать школу? Подождать ещё немного? А чего ждать-то?

Приготовления не заняли много времени. Юэ Цинъюань просто не мог быть против. Ему достаточно было услышать «император призвал в Запретный город». Никто не собирался говорить во всеуслышание, куда делась лорд Цинцзин. Если у них есть тут крысы, об этом станет известно. И работы главе прибавиться. А пока стоит удовлетворить требование императора, ведь он даже не стал приказывать. Тяжело. В любом случае будет тяжело.

Если бы не здоровье второго принца, можно было бы использовать платформу Цзоу-юй. Называлась она в честь этого священного зверя непросто так: на платформе была высечена печать заклинания Сжатия тысячи ли. Такие же платформы находились в других великих школах. И в Запретном городе была одна. Несложно догадаться, с какой целью они существовали. Использовать их слишком часто непозволительно. Для их подпитки нужны духовные камни, не сотни, тысячи, десять тысяч минимум. Конечно, их платформа подпитывалась теми, что скрыты в земле хребта Цанцюн. А вот дворец нуждался в их поставке.

Несколько дней провести в карете — Цинцю казалось, не успеет она ступить на землю, как перед глазами всё затрясётся. Но сетовать не сетовала, поскольку даже во время коротких остановок она не выходила прогуляться. Второй принц весело улыбался. Возвращение домой радовало, хотелось увидеться с братьями. Матушка… императрица на сносях. Братик или сестричка? Он всё равно будет рад.

Леса, поля, реки, дороги, дома, деревни и города…

У ворот столицы их встретил генерал, довольно известная личность. Помнится, пять лет назад, когда перед ней и другими приглашёнными заклинателями император велел преклониться, он стоял в первых рядах. Его имя точно трудно выговорить! Генерал только заглянул в повозку, склонил голову перед почтенной заклинательницей, и Шэнь Цинцю кивнула ответ, не став заострять внимания на коротком диалоге. Только заметила, что мужчина напряжён.

Главная улица оживлена. Отчего-то приятно подглядывать, приоткрыв занавеску. Пока не вспоминаешь, что даже в столице есть бедные улицы. И здесь тоже найдутся и бездомные, и сироты…

Зато красные стены Запретного города отчего-то не давят. Только вот не успевают они покинуть повозку, как принц уходит в свой дворец, а Шэнь Цинцю просят пройти в тронный зал. При этом главный евнух взволнован, но преданно молчит. Только торопит, не успевает женщина заговорить.

Что обычный смертный, что заклинатель жаловался на широкие ступени, но против традиций и символизма не попрёшь. Шэнь Цицню про себя усмехнулась: неужто забыла, как ходить? А по привычке ноги тянулись переступить раньше положенного. И ещё евнух милостиво торопит. Кажется, сегодня она встала не с той ноги.

Но потолок тронного зала невыносимо давит с одного взгляда. Глаза опускаются на трон, и перед ним лорд Цинцзин замечает с десяток заклинателей. Здесь и Юэ Цинъюань с Шан Цинхуа, и Вэй Цинвэй рядом с ними. Великий мастер Учэнь, настоятель Уван, монах Цзяцо, Ци Юаньжо, к которому надо бы обращаться саньжэнь. И госпожа-аскет Тьенхай, а также главы вершины Тяньи, супруги Ю. И ещё несколько представитель от других, достаточно больших, но менее важных и старых школ. А ещё здесь присутствует глава павильона Звездочётов и двое его подчинённых...

— Мы вас ждали, — император подпирал подбородок кулаком.

— Простите…

— Не стоит, мы собрались в спешке, обстоятельства требуют того, — другой рукой император провел перед собой, призывая встать присутствующих в ряд. — Мнение обычных министров ни к чему. Дело касается двух Царств, — Шэнь Цзю вздрогнула.

— Демоны напали? — не хотелось выдавать своего волнения и вызывать подозрения, так как было бы трудно объяснить её «ожидания и предчувствия».

— Нет, не совсем… — а Юэ Цинъюань поспешил её успокоить. Неожиданно слово взял саньжэнь Юаньжо:

— Глава дворца оказался повинным во многих прегрешениях. Есть доказательства, но куда важнее тот факт, что он признался сам, — лорд Цинцзин обернулась к человеку, который был учеником этого старика.

— Признался сам? — и с неверием обратила взор на императора. Тот был сосредоточен, но взгляд выдал взволнованность. Во что-то необычное её решили посвятить постепенно.

— Вы уверены? — она посмотрела на главу звездочётов. И тот кивнул.

— Мы проверили его разум. Его мучили. Физически. Психологически. Но его признание не чьё-то влияние или заклинание. В этом убедился каждый, кого вы видите здесь. Глава… этот человек был испуган настолько, что кажется сумасшедшим, — чёрная маска отличалась от остальных золотой границей и нефритовыми ставки под глазами в виде когтей.

— Однако, увидев меня, шицзунь пришёл в себя и попросил, чтобы я молил о милости… — в голосе молодого вольного заклинателя горечь и печаль.

Шэнь Цзю не удивлена.

— В злодеяниях признался не только он, но и некоторые другие, кого мы подозревали, — и всё же император был доволен.

— Просто явились во дворец и признались? Кто заставил их? — Шэнь Цзю догадывалась. Грань между «хочу услышать» и «не хочу» едва ли существовала. Живот впервые за долгое время скрутило от неприятного волнения. Юэ Цинъюань опустил руку на её плечо:

— Цинцю, это Ло Бинхэ. И он… — не человек. Это произнести глава Цанцюн не смог. Побоялся, что голос подведёт. За него сказал император. Никак. Без злости. Без страха. Без удивления. Без разочарования. Никак. Он просто сказал, находясь выше не только визуально. Он просто выше выстроившихся в ряд заклинателей.

А лишний раз вдохнуть и не дали.

— Они пришли «сами». За ними издалека наблюдали демоны, священные, нам не удалось их выследить. Однако один из этих грешных людей, — глава звездочётов был таким же, он не мог быть иным, поскольку должен был быть тенью императора в мире заклинателей, — при себе имел послание. Прежде чем рассказать о нём, хочу спросить: лорд Цинцзин, вы знали, чей он ребёнок? — другие, конечно же, уставились на неё!

— Догадывалась. Догадывалась, что он сын Су Сиянь. Этого было достаточно, — она много раз видела презрение и злобу. Чего бояться сейчас? И в ответ с вызовом посмотрела в глаза каждому, кто стоял слева, кто стоял справа. А затем подняла голову: — Ваше Величество, победа заклинателей на Байлу настоящий позор. Все прекрасно знали, что были обмануты, но мнимая слава, гордость, страх позора… затуманил им глаза, — ей было всё равно, что среди тех бравых воинов был и Юэ Ци. — Я, лорд Цинцзин, не собираюсь выслушивать какие-либо обвинения. Хотите, чтобы я несла ответственность за сохранение жизни демона? Хорошо…

— Помолчи, — император встал, спрятав руки за спину. Все, кроме этой упрямой женщины, опустились на колени. — Мастер Учэнь поведал мне историю о вероятной гибели Су Сиянь. И Ци Юаньжо поведал о том, что происходило во дворце тогда. Всё сходится с тем, что сказал и сам глава дворца: а он посмеялся над всеми теми, кого использовал против Тяньлан-цзюня, — мужчина сказал это на одном дыхании. И всё ещё его слова были никакими. Нейтральными. — Я тогда не был императором, но тоже не видел в том смысла. Однако история дней былых. Не имеет смысла искать ответа, хотел ли Тяньлан-цзюнь напасть. Джинн, который пробыл в лампе тысячу лет, озлоблен на весь мир. Так говорят люди из далёких пустынь? — странная улыбка на лице правителя заставляла призадуматься. Шэнь Цзю оставалось лишь кивнуть.

— В любом случае, других мы уже допросили, они выдали сообщников, открылись даже те грязные дела дворца Хуаньхуа, о которых мы могли только догадываться, — глава звездочётов встал и подошёл к Цинцю. — Лорд Цинцзин, к вам нет претензий. Его Величество не на стороне обманутого большинства, — женщина нахмурилась.

— Мы не должны тянуть время, но мне как-то нелегко сказать то, во что верится слабо, — но при этом может быть желанным? — Встаньте, — император махнул рукой, призывая остальных встать. Они не спешили говорить. Всё было просто, если прислушиваться к учению и к воспитанию. Но обстоятельства складывались так, что им нечего сказать. А осудить Шэнь Цинцю они попросту боялись. Влияла доброжелательность императора. Доброжелательность не в отношении лорда Цинцзин.

— Это как-то связано с посланием Ло Бинхэ? — только сообщили о нём и отвели разговор в другое русло. Человек в маске кивнул.

— Скажи мне, лорд Цинцзин, хорошо ли ты знаешь своего ученика? — сейчас голос императора уподобился грому, прозвучавшему и за пределами зала. Шэнь Цинцю склонилась:

— Ло Бинхэ вёл себя просто, но понять его ход мыслей как личности, а не простого ученика нелегко. Он волк в овечьей шкуре. Только этот волк ни разу не напал на овец… — или ей отчаянно хотелось верить? По крайней мере, до этого момента она старалась не зацикливаться на возвращении Ло Бинхэ и его истинных намерениях, и тех, которые упоминал другой Шэнь Цзю. Император же в ответ рассмеялся:

— Главу дворца овцой действительно не назовёшь!

Женщина вдохнула ртом резко; император любит сохранять напряжение.

— Насколько мы знаем, ученики дворца не тронуты, невинные заклинатели не обижены. Ло Бинхэ захватил его изнутри, не применяя силу, — император стал спускаться. Это не отнимало много времени. — Подними голову: отчего-то мне хочется верить в искренность его намерений. Но это зависит от твоей реакции на его послание, — Шэнь Цинцю тут же нахмурилась. Что он посмел… нет, ему не нужно сметь. По праву крови он ведь такой же, как и сын Неба.

Покалывание на кончиках пальцев.

«Сын Неба, что правит Поднебесной, я, Ло Бинхэ, сын Священного императора Царства Демонов и его преемник, ранее не смел и думать, что когда-нибудь обращусь к Тебе. А потому прошу отнестись со снисхождением к отсутствию должных у меня манер…

— Не закрывай глаза, Шэнь Цинцю, — лорд Цинцзин закусила губу, в волнении покосившись на императора, а затем продолжила смотреть на главного заклинателя императора, который спокойно и не впервой зачитывал послание.

Признание главой дворца Хуаньхуа своих злодеяний — мой приветственный подарок Его Величеству и месть миру заклинателей за клевету на Тяньлан-цзюня.

Шэнь Цзю затаила дыхание.

Ты вправе думать, что на дворце Хуаньхуа я не остановлюсь. Однако повторюсь, это лишь мой приветственный подарок. Царство Демонов на протяжении многих столетий притеснялось Царством Людей и Небесами. Последние пали, стоило открыться жестокой правде: люди были лишь пылью в их глазах. Не равные и не соперники. Ничтожный старик оказался столь же высокомерен. Но это значения уже не имеет.

Император несколько раз кивнул себе. Он старался, но не мог обнаружить подвоха. Видимо, он предпочёл верить в бывшего когда-то учеником Шэнь Цинцю. Но это вера и доверие к лорду Цинцзин могли обернуться бедой. Он снисходительно поглядывал на женщину, спокойно выслушивающую послание нового императора Царства Демонов.

Ло Бинхэ как Священный император просит подумать Его Величество, императора Поднебесной, о равноправном и долговечном мире между людьми и демонами. Его Величество не верит? Ожидаемо. И всё же этот ученик…

Неловкий шаг — куда?

…наслышан, император людей — человек широких взглядов. Заклинатели и простые люди не без оснований ненавидели и боялись демонов. Однако когда-то и я являлся заклинателем. Позволь заметить, что нынче совершенствующиеся бессмертные в большинстве своём цепляются за это лишь из страха потерять свой статус, свою значимость, и богатства вместе с тем. В мире, что я предлагаю, разве такие заклинатели будут нужны? Нужны, если они служат исключительно императору и не смеют быть выше вас, как нынче обстоят дела.

Император тяжко вздохнул, намекая присутствующим не пытаться отрицать очевидное. Цанцюн, сколь ни верна, не может сдерживать другие школы. Храм, сколь ни нейтрален, перестаёт быть храмом. За что мастер Учэнь накажет настоятеля Увана. Вершина…

В наших общих интересах подчинение заклинателей непосредственно Его Величеству, как правителю, как представителю людей. Это укрепит власть императора и Твоё доверие к ним. Несомненно, есть выгода и для меня. Ло Бинхэ просит мирных переговоров на территории дворца Хуаньхуа с сильнейшими и благороднейшими заклинателями, коих выберет Его Величество. А в будущем я рассчитываю обговорить новый мир лично с Тобой, как с Сыном Неба и как со смелым и не скованным предрассудками человеком.

Цинцю достала из рукава веер и поспешила раскрыть его, медленно прислонив к лицу.

Ло Бинхэ склоняет голову перед опытом и мудростью императора. С нетерпением жду ответа во дворце Хуаньхуа».

— Могу ли Я утверждать, что подобного от него не ожидала даже ты? — император усмехнулся.

— Шэнь Цинцю предпочтёт не принимать участия в возникшем вопросе. Будет логичнее заключить меня под стражу, — подобные слова вызвали негодование Цинъюаня, но он мог только нахмуриться, пока остальные разумно выслушивали. — Подобное послание неоднозначно. Это не вождь кочевого племени, не посол из-за моря, не правитель южных варваров...

— Прошу проститьменя, — улыбнулась госпожа Тьенхай. — Лорд Цинцзин, вы упускаете ту маленькую вероятность, что новый Священный император демонов всё ещё вас почитает. Если Его Величество заключит вас под стражу, это может вызвать негодование и нежелательные действия со стороны Ло Бинхэ, — женщина улыбнулась. Глаза на худом лице всегда светились доброжелательностью. Вот уж поистине святой человек, не теряющий веры (и действительно ни на что не намекающий).

— Или может использовать это как предлог. Я не учу их быть добрыми, я учу их действовать разумно, объективно, — для решения задачи нужно использовать всё, что попадётся под руку. Как бы ни хотелось верить, а слова другого Шэнь Цзю о силе двух Синьмо пугали. Ло Бинхэ может быть честен. А может и затеял какую-то игру.

— Если вы действительно верны мне и смотрите наперёд, готовы ли рискнуть? — император занял своё место на троне. Взгляд его был направлен вдаль, на улицу. Там перед Запретным Городом кипела жизнь людей, столица… и дальше, дальше, дальше. — Если есть возможность прекратить бесконечный круг сражений демонов и заклинателей, должен ли я отказываться? — он покрутил перстень на большом пальце. — Можно рискнуть и потерять вас. И тогда большой войны не избежать. Я заинтересован в этом, нет смысла ожидать чего-то другого, — этот Ло Бинхэ знал, что́ нужно предлагать и кому. Он правильно сделал, обратившись к императору, а не к миру заклинателей.

— Ваше Величество, позвольте мне сказать, — Шан Цинхуа вышел вперёд. Император кивнул. — Лорд Цинцзин уже временно отвлечена от дел Цанцюн. Официально мы не можем знать, куда она отправится. Но если император позволит, если это нисколько не обидит главного звездочёта, — Цинхуа вежливо улыбнулся упомянутому, — пусть лорд затаится среди ваших преданных заклинателей, — конечно, стоит учитывать тот факт, что Ло Бинхэ может узнать её по духовной энергии.

Но все звездочёты отличались тем, что знали быстрый способ запечатывания и распечатывания меридианов. Это значит, что в один момент они были безобидны, а в другой могли обернуться неминуемой гибелью для врага. Шисюн и шиди Шэнь Цинцю не могли знать, что ей ведом этот способ. Цинхуа не подозревал о её причастности к данному вопросу. Император пока открыто не заявлял о её заслугах. Но всё шло к этому.

— Прекрасно, что наши мысли сходятся, лорд Аньдин, — он так и собирался сделать.

— Тогда какими будут Ваши указания? — господин Ю переглянулся с женой. — Я готов последовать вашей воле, но будет разумно, если Его Величество позволит моей супруге вернуться на Тяньи, — госпожа Ю недовольно цокнула, и император весело улыбнулся. Ой, как не хочется ей оставлять своего спутника на стезе совершенствования.

— Да будет так, — и всё же госпожа Ю склонилась, благодаря.

Менее важные особы переглядывались в неверии.

— Если вам так страшно, можете не идти, — император посмотрел в ту сторону и усмехнулся. — Вы боитесь, что лорд Цинцзин предатель? Тогда я тоже предатель. Потерять вас — плохо, но на что вы тогда годны? — даже если Ло Бинхэ действительно обманывает его, потерять этих почти что новоиспечённых почтенных глав нестрашно. Будет легче подчинить эти уважаемые школы, будет легче управлять заклинателями. Люди сплотятся. За этим пойдут огромные потери. Но с Ло Бинхэ можно будет договориться, ведь Царству Демонов нужны ресурсы. И для обоих их миров будет выгодно, если эти ресурсы будут добываться не насильственным путём.

— Мы не посмеем… — сначала те, а затем и представители великих школ склонили головы. Только Цинцю поглядывала на императора исподлобья. Он осторожничал с Цанцюн. И был готов рискнуть потерять Сюаньсу, ведь не мог не осознавать ценность этой реликвии.

— Тогда отдохните. Мы отправим ответ Ло Бинхэ и сообщим об угодном нам дне. До этого оставляю план переговоров на вас и павильон Звездочётов, — в ответ покорный хор голосов.

— Шэнь Цзю…

— Лорд Цинцзин, прошу следовать за мной, — глава звездочётов переглянулся с главой Юэ. Ещё до прибытия шимэй глава Цанцюн и хозяин пика Цюндин решительно высказал своё мнение о невозможности предательства Шэнь Цинцю. Более того, он был готов написать клятву верности кровью, несмотря на то, что шок от произошедшего был силён. Теперь же мужчина растерян из-за стойкости сяо Цзю. Могла ли она ждать возвращения Ло Бинхэ? Могла ли смотреть далеко наперёд? Император же отшутился. И всё же, если глава Юэ так хотел доказать преданность, свою и школы, он мог бы отправиться на эти переговоры, настоящие они или только приманка. И Юэ Цинъюань согласился. Такое рвение несло наивностью и в некоторой степени невинностью. По крайней мере, школа Цанцюн при нём стала такой, какой была во времена молодости двоюродного деда. Император прикрыл глаза, скрывая своё довольство.

— Шисюн, — Цинцю поклонилась, — вам следует отдохнуть и успокоиться, — а затем направилась за главным звездочётом. Не хватало ещё вызвать подозрения к Юэ Цинъюаню. А тот и не был бы против.

Юэ Ци только с грустью посмотрел ей вслед и поспешил вместе с шиди составить компанию великому мастеру. Учэнь был благосклонен, заговорил на нейтральные темы. И всё старик попытался успокоить молодого главу; силы стоит поберечь.

Его Величество время не тянул, отправил ответ, и вскоре получил другое послание, полное благодарности и согласия настолько, насколько способен Ло Бинхэ. До установленного дня два лорда и глава Цанцюн не могли увидеться с Шэнь Цинцю. Собственно, когда на платформе Цзоу-юй показались звездочёты императора, сложно было сказать, есть ли среди них Шэнь Цицню. Самый главный тоже был здесь, а четверо его подчинённых лишних движений себе не позволяли. Они все почти на одной волне, и от этого почтенным совершенствующимся стало даже легче. Когда эти звездочёты не походят на марионетки, не забываешь, что они действительно живые люди.

И всё же есть ли среди них Шэнь Цинцю? И кто?

Печать засияла, подпитанная энергией духовных камней, контролируемой заклинателями павильона. Кто сделает первый шаг, чтобы открыть глаза уже во дворце Хуаньхуа? Сейчас, в ожидании дорогих гостей, там также используют платформу Цзоу-юй, чтобы облегчить работу заклинателям павильона. Мастер Учэнь смело идёт, посмеиваясь, за ним и глава вершины, и представитель Цанцюн. Глава Звездочётов искоса окидывает оставшихся «почтенных» заклинателей брезгливым взглядом и молча ступает на печать. И его подчинённые поступают также. Не стоит тратить драгоценное время на чью-то решительность.

Но что им остаётся, как не поторопиться?

Шэнь Цинцю действительно была среди неизвестных четверых. Ей предлагали остаться в Запретном Городе. И всё же, хорошенько обдумав, трое важных лиц сошлись, что вернее будет и ей отправиться на эти переговоры. Головой особо не повертишь, не осмотришься. И всё же заклинательница гадала: «Подчинил ли Ло Бинхэ Синьмо? И если да, позволит ли это ему быстро и легко обнаружить меня?» Не вдохнешь, не вздохнешь. Другие тут же спешат повторить, и за ними стоит.

Дворец Хуаньхуа по-прежнему прекрасен, никаких внешних повреждений. Его сумели захватить без применения силы. Удивительно, несмотря на десятки демонов, присутствующих здесь, ученики не выглядят испуганными, им вполне комфортно. Они по-прежнему выполняют свою работу. До главного зала дворца, где старый глава привык смотреть на всех свысока не только буквально, их довели юные заклинательницы, сёстры Цинь. Ваньюэ и Ваньжун. Они отвечали на вопросы, которые не казались каверзными. Отшучивались. И не признавались, если чего-то не знают. В общем, отправленным сюда заклинателям удалось лишь убедиться, что с невинными и ни в чём не виноватыми обитателями великой школы всё в порядке.

Однако, стоило войти, на месте главы дворца они не увидели Ло Бинхэ.

— Как интересно… — великий мастер Учэнь веселился, поглядывая на глав более молодых школ. Да, эти люди не готовы к сюрпризам в их жизни. Времена их уважаемых и восхищающих других людей основателей давно прошли.

— Простите, что заставил ждать, почтенные гости, — все обернулись: кто из них будет выше Ло Бинхэ? Только Юэ Цинъюань мог быть с ним одного роста. И посмотрев в глаза этого… глава Цанцюн захотел вздохнуть с облегчением. Дорогая чёрная ткань, но сама одежда достаточно простая. Правильнее сказать, удобная, для сражений. Чёрные волосы волнами спускаются ниже лопаток, но при этом не похоже, чтобы они мешали в том же бою. В руке Синьмо: древний, чёрный не то из-за материала, из которого сотворён, не то из-за тёмной энергии. Тонкие линии узора мигают красным, будто меч жаждет крови. Но демон продолжил улыбаться и спрятал оружие. Гости, вдогонку один одному, поприветствовали явившегося хозяина дворца. Таковым он являлся на настоящий момент.

И пока люди прятали взгляды, самому Бинхэ оставалось лишь гадать, есть Цинцю среди заклинателей дворца или нет?

— Прошло не так много времени, чтобы мы стали беспокоиться, — логично, что главный звездочёт, он же заклинатель императора, взял слово. Никак. Вот уж дрянная манера.

— Как видите, стол не накрыт, — его нет вообще. Да и никто здесь не голоден. — И возвышаться над вами не хочется. Как насчёт прогулки? — новый император демонов, несмотря на слова, являл собой образец истинного ученика Цинцзин, воспитанного и благородного. Он старался держать атмосферу лёгкой настолько, насколько это возможно.

— Про-гул-ка?.. — молодой и неопытный…

— Этому старику будет полезно прогуляться, — только спокойный голос мастера Учэня звучал громче. — Как раз не жарко, — почтенный заклинатель хохотнул и поспешил обогнать молодого демона, задавая направление. Ло Бинхэ улыбнулся с должным почтением к старшему и некой снисходительностью. Юэ Цинъюань и главный звездочёт поспешили за ними. Этот незамысловатый строй замыкали те самые безликие звездочёты, которым будет жарко в любом случае. Несмотря на то, что Шэнь Цинцю хотела подобраться поближе к Ло Бинхэ, ей следовало наблюдать за другими главами школ бессмертных, чтобы те не создали проблем.

Однако Ло Бинхэ отвечал достаточно громко и чётко, не сомневаясь. Он по-настоящему желал мира, не игнорирования Царствами друг друга, а их взаимодействия. И прежде, чем кто-то сделал замечания о невозможности развития подобных событий, молодой император сам начал рассказывать о предстоящих сложностях. Различия в культурах, проблемных видах демонов, некоторым из которых даже необходимо питаться человечьим мясом или духовной энергией.

Главное — захотеть! Это понимали все присутствующие. И воля Сына Неба не ушла далеко от этого.

— Поёте сладко, — господин Ю прикрыл глаза. Они зашли в ту часть сада дворца, где было довольно много камней… в стиле стране Ван. — И всё же можно ли говорить о том, что Царство Демонов слабо? — Ло Бинхэ оскалился. — Простите, но этот вопрос должен был прозвучать, — глава вершины…

— О, — Бинхэ посмотрел в угол, где тень деревьев прятала небольшие круглые каменные столы от солнца. — Время димсама, пройдёмте, — совсем не устал говорить и продолжал быть невозможно бодрым. Юэ Цинъюань про себя усмехнулся. Если бы не господин Ю, он бы и вовсе забыл, с кем они сейчас разговаривают. Вспомнился тот месяц, когда Ло Бинхэ тренировался на Цюндин для участия в Собрании.

Ло Бинхэ указал в сторону обустроенных мест, пропуская всех. На «безликих» засматриваться не стал. В узор из камней на яркой зелёной траве, какой-то большой рисунок, демон не вглядывался ни разу до сего дня. И сейчас не было никакого интереса. Близко подходить не стал. Ему всё же хотелось рассмотреть лица почтенных заклинателей.

Взмах меча — ничего особенного? Верхушки камней немного съехали, и так по всему рисунку. Бессмертным необязательно видеть, они чувствуют. Но вот проходит ещё немного времени, а Ло Бинхэ даже не поворачивается к ним, когда энергия меча, такая же тёмная и ядовитая, сначала потихоньку, неспешно разгоняясь, поглощает камни и разъедает всё живое вокруг них. Мастер Учэнь широко раскрывает веки. Это энергия разбегается всё дальше, а останавливается лишь тогда, когда с одной стороны доходит до ног Ло Бинхэ.

— Царство Демонов слабо? — обернулся, чтобы без преувеличения объявить одну истину: — Чтобы поставить смертных на колени, хватит меня одного. Повозиться с вами, — теперь оскал на его лице не для снисходительного дружелюбия, а удовольствия ради, — это проблема. Но само Царство Демонов больше, чем знают бессмертные, больше, чем известно мне. Оно куда интереснее, — Ло Бинхэ спрятал меч: ученики дворца принесли чай и закуски. Заклинателям дворца тоже должны предложить, но те вскинули ладони, отказываясь. И лишь на одной ладони — он присмотрелся краем глаза — мизинец был согнут и отведён чуть назад.

«Шицзунь, я ведь не могу смотреть только на вас…»

Вероятность того, что Шэнь Цинцю могло здесь не быть, не задерживалась в голове. Он не верил, просто знал, что она не могла не прийти. Даже больше, она пришла из-за беспокойства о других заклинателях.

— Хуалин… — демон появился, когда Ло Бинхэ подошёл к дорогим гостям. И всё же никто не услышал, что он там прошептал на ухо. Молодой наследник семьи Ша лишь озорно улыбнулся.

Теперь понятно: если границы своего Царства Ло Бинхэ собирается расширять не за счёт мира смертных, то ему нужна гарантия, что именно заклинатели ничего не предпримут в его отсутствие. С другой стороны, у него уже есть в голове и другие варианты. Понимает ли император людей, что им со снисхождением предложили лучший и благоприятный из всех?

Снисходительно?

Мало кто из присутствующих так не подумал.

Не было никакого снисхождения. Ло Бинхэ не испытывал ненависти к простым смертным. Если люди станут жить лучше, с него не убудет. Он был открыт для предложений императора, но не этих заклинателей. Сначала свои условия они должны высказать Ему.

— Или вы не желаете подчиняться выбранной Небесами династии? Ведь по факту Сын Неба простой человек. Сколько в нём духовной энергии? — чаша пуста. Главный Звездочёт ничего не сказал, его голова была слегка опущена. Вот он точно хотел бы перекусить, но не мог показать своё лицо. А озвученная правда нисколько не задела его, в отличие от остальных. Наоборот, он хотел бы насладиться их хмурыми лицами.

— Его Величество стоит выше своих поданных, но всё ещё подобен им, именно поэтому никто кроме Его Величества не может возглавлять Царство Людей. Простые люди не столь благосклонны к совершенствующимся бессмертным, как принято считать, — мог ли император дать разрешение на то, чтобы потешаться над присутствующими почтенными заклинателями?

— Конечно, это касается не всех, — а именно тех, чьи имена даже не называют. Только вот возмутиться они не могут: ком в горле от дурного предчувствия.

Ветер покачнул тяжёлые ветви. Главы четырёх школ и главный Звездочёт не шелохнулись. Шан Цинхуа только рот раскрыл, Вэй-шисюн услужливо стукнул по подбородку — чего картину портить? А остальные и не поняли, что произошло. Им только оставалось обернуться, чтобы увидеть, как четверо «безликих» заклинателей остановили атаки демонов — две лисицы, хули-цзин. Схватить не только руки, но и обезвредить их хвосты, при этом не убить. Сопровождение Звездочёта справилось прекрасно.

— Вам стоит вернуться в Запретный город. Даже если вам нечего сказать Его Величеству, уже всё решили…

— Подождите!! — возмутившегося, двое из «безликих» молча схватили.

— Прошу проследовать за ними, — верный заклинатель императора точно улыбался. Когда этих незначительных личностей увели, Вэй Цинвэй «заметил»:

— У двух правителей куда больше общего, чем мы могли бы представить. Я верно полагаю? — мужчина хохотнул. — Дать почувствовать свою важность, чтобы в один момент всё отобрать. Должно быть в это время их школы закрыли, — высших под стражу и суд, остальных проверить и распределить по доверенным школам, имущество и казну — народу.

— От меня требовалось лишь гостеприимство, — Ло Бинхэ перестал улыбаться, но в голосе ни намёка на злобу или равнодушие. Он действительно настроен благосклонно. — Ваши подчинённые, — повернулся к Звездочёту; остались лишь двое, — могут быть свободны. Пусть останутся, но в их присутствии пока нет нужды. Я прошу вас, — посмотрел на уважаемых глав, — пройти в кабинет, там наброски договоров и условий к ним, — «безликие» продолжили стоять ровно.

— Ох, избавьте от всех этих бумаг. Шан-шиди прекрасно справиться и без меня, да, дагэ? — лорд Вэй усмехнулся. — Если понадоблюсь, я здесь? — и встретился взглядом с учеником дражайшей шицзе.

— Если будете в чём-то нуждаться, не стесняйтесь попросить, Вэй-шибо, — Юэ Ци допил чай, внимательно слушая Ло Бинхэ. Как-то события несутся мимо него. Или так только кажется?

— Даже дружеский бой с каким-нибудь демоном? — Вэй-шиди вскинул бровь.

— Даже, — Бинхэ вскинул руку.

— Вэй-шиди, — попытка осадить провалилась.

— Дагэ, спокойствие. Школы соревнуется между собой, можно подумать об дружеских соревнованиях и с демонами…

— Ты торопишься, — у Цинхуа сердечко ёкнуло. Сейчас оглянуться на шицзе, но осталась ли она здесь… да осталась! Вот только кто из?

Вэй Цинвэй если говорит, то делает. Нашёл демона и вызвал того на бой. И не абы-кого! Мобэй-цзюнь явился к Ло Бинхэ с привычным докладом о работе в Царстве Демонов, поскольку последние две недели молодой император там не появлялся. А в это время в Царстве Людей главным помощником был Ша Хуалин. Об этом Шэнь Цинцю могла только догадываться. «Безликих» оставили ни с чем, а потому им оставалось лишь приглядывать за хозяином Ваньцзянь.

Мобэй практически не нападал. Довольно спокойно он принял предложение о дружеской дуэли. Сначала о чём-то подумал, едва кивнув, и оставил первый удар за заклинателем. Цинвэй также не собирался расходиться. Но и не спешил к кульминации. Он не торопился жить, а вот украсть побольше драгоценного времени Короля Севера хотелось. Стоило только вспомнить, в каком состоянии была Шэнь Цинцю после боя с ним. Ну, что же, он шиди, а не герой из легенд, ему не обязательно переходить черту. И если сама Шэнь Цзю захочет, отыграется.

На ошибках учатся, после них лечатся, а кто учился — не ошибётся вновь. Так что Шэнь Цинцю нужно смотреть в оба, пока он тут играется!

На талию легла рука. Хоть и пошло больше пяти лет, не угадать нахала было бы глупостью со стороны Шэнь Цзю. Поэтому запястье того она схватила и сжала достаточно больно.

— Лорд Шэнь, нежнее, пожалуйста, я и так устал следить за вами, боясь потерять. Какой был бы конфуз, опустись моя шаловливая ручка не на вашу прекрасную талию, хотя… — Хуалин подмигнул второму «безликому», который только дёрнуться и успел. Что ему предпринимать? Но если Шэнь Цинцю обнаружили, он ничего не скажет.

Цинвэй не успел даже головы повернуть:

— Не отвлекайся, — а Мобэй всё понял.

Вряд ли бы его господин заставлял Шэнь Цинцю прийти к нему. Скорее уж, методы Ша Хуалин окажутся специфичными.

Шэнь Цинцю продолжила молчать.

— Время ужина прошло, для дорогих гостей подготовлены покои, отужинаете сами себе. Только вас пригласили на чай. Во встрече наставника и его ученика нет ничего удивительного, так ведь? — демон притянул руку к себе, как только отпустили. Ух, какая она стала злая!

Только повернулась к нему. С гордо поднятой головой.

— Что же, идёмте, — а другому «безликому» оставалось наблюдать исход ненастоящего боя. Кажется, лорд Вэй настойчиво расспрашивал Мобэй-цзюня. Судя по всему, шиди не мог не забеспокоиться за шицзе.

Следов чужого присутствия в кабинете не осталось. Только черновые документы оставлены на местах, занимаемых гостями. Потом! Ло Бинхэ вышел на балкон. Нехило разгулялся бывший глава дворца, поставив здесь столик из сандалового дерева. Благо, балкон с навесом. А смотришь на пейзаж кругом — красиво, но тошно. От нетерпения. Ша Хуалин должен всего лишь привести Шэнь Цзю! Чем ближе учитель, тем сложнее контролировать себя. Он и не думал, что будет так нетерпелив.

Принесли чай и закуски. Он не мог что-либо приготовить. Какое упущение.

— Мой император… — Ша Хуалин легко опустился на носочки. Даже смотреть не надо, чтобы понять, как широко тот улыбается. Ло Бинхэ повернул голову к проходу, где стоял «звездочёт дворца». Учитель не спешила показать своё лицо. Он хотел встать, поприветствовать и помочь сесть. Но женщина вскинула руку.

— Хах, именно так я вас и узнал, — ладонь застыла в воздухе. Шэнь Цинцю покосилась пальцы. — Не спешите уходить, шицзунь…

Комментарий к

8

Остались вопросы? Задавайте. Это поможет и мне)))

Только не молчите, это страшно...

====== 9 ======

Комментарий к

9

Абзацы мелкие, потому что глава писалась не в ворде, а на бумаге. И по смыслу текст делился на ней. Объединять показалось неуместным. И да, глава по размеру почти как предыдущая. Похоже, такой формат останется и дальше.

— Не спешите уходить, шицзунь, — как будто это возможно? Шэнь Цинцю посмотрела на собственную ладонь и, убедившись, опустила её. Она и раньше замечала за собой привычку слегка оттопыривать мизинец, но не зацикливалась на этом. Вовсе не досадное упущение, так, небольшая промашка в сложившейся ситуации. Хоть и нужно было увидеть Ло Бинхэ, встретиться с ним лично лорд не рассчитывала. Не собиралась, по крайней мере.

Ша Хуалин помог сесть, но тут же исчез. В присутствии своего императора он сама галантность. Уголок губ дёрнулся.

Маска снята, капюшон опущен. Чёрные волосы все собраны в низкий пучок, довольно тугой. Поэтому, не став спешить, Шэнь Цицню достала шпильку, и волосы свободно спали на спину. Пробовала ли она представить их разговор? Много раз. И не хотелось начинать.

— У меня не было времени приготовить хоть одно ваше любимое блюдо, предлагаю только чай, — Ло Бинхэ прикрыл глаза, чуть опустив голову, и поднёс чашу к губам. И отпил, не услышав ничего в ответ. Стук дна нефритового изделия о стол никого не раздражал. Шэнь Цинцю подняла голову так, чтобы спокойно рассмотреть лицо ученика. Она видела его до этого, само собой, признала, что тот возмужал и повзрослел не только физически. Изменения есть, не могло не быть. Жизнь в Царстве Демонов нелегка… хотя что ей об этом знать?

— Кто-то обещал рассказать всё после Собрания, — но в её голосе ни намёка не ожидание или предвкушение. Отшутиться? Ло Бинхэ не стал. — Было бы разумно не говорить тебе, — да, не говорить о том другом Шэнь Цзю, который закончил как свиная бочка. Однако — странно осознать и самой Шэнь Цзю — хочется уважить их отношения учителя и ученика.

«Не говорить?..» — другая чаша поставлена на стол. Демон положил ладонь на стол, немного согнув пальцы.

— Иногда у меня создавалось впечатление, будто ты знал меня до того, как попал на Цинцзин. В тот день я была на грани смерти… — какая ловкая и неудобная формулировка! — И у меня случился весьма занятный разговор с другим Шэнь Цзю, у вас с ним довольна длинная история произошла там, в другом мире, — нет ни обвинений, ни претензий, только осторожность звучит в словах. Женщина не нуждается в ответе. Однако пребывать в неведении куда неудобнее.

Тц!

— Вот как… — Бинхэ постучал пальцем. Никакой неконтролируемой агрессии, скорее удивление и лёгкое неверие. Да, упокоиться с миром негодяй точно не мог. — Признаться, вы застали меня врасплох, шицзунь, — и всё же его улыбка по прошествии лет почти не изменилась. Почти. Этот ученик, нет, сейчас уместнее вспомнить, что он демон, владыка демонов. Ведь его улыбка выдаёт желание владеть — жадность! Он отвёл взгляд, посмотрел вглубь кабинета, а потом на пейзаж. А улыбка не пропадала. — Моя версия вряд ли интересна шицзуню! — и хлопнул ладонью по столу.

— Дело не в версиях. Ты бросил свой мир, ворвался в чужой. Неужели всё так просто? — уж точно не Шэнь Цинцю судить всё это. Речь о мировом порядке. Больше поражали возможности Синьмо. Но способный владеть этим мечом поражал не меньше. Да и не интересна ей судьба того мира. А вот что думает об этом сам Ло Бинхэ?

— Бросил и бросил, — откинулся на спинку стула. Всё-таки хорошо, что дурной старик жил на широкую ногу. За весь день Ло Бинхэ устал, юлить нет никакого желания. — Как бы это сказать? Когда ты демон или человек и добиваешься лучшей жизни, естественно испытывать трудности. Но прошлый я их не просил. Я не хотел быть особенным, мне хватило бы быть и обычным. Обычным ребёнком, обычным заклинателем, возможно, неприметным до самой старости. Я не хотел неприятностей и не искал проблем… — Бинхэ сел в полуобороте к темнеющему от заката небу. Приближалась ночь. — Но получал «награду». И это ощущалось нормальным, пока я случайно не забрёл в другой мир. По возвращению всё стало казаться искусственным, не сразу, но было чёткое осознание, что всё это не для меня. Ни Царства, ни гарем… только так и не утолённая ненависть и зависть имели смысл, — ухватился за подбородок. — Забрать Шэнь Цинцю того мягкотелого дурака я не мог, мысль о том, что может существовать какой-то другой мир, значительно приободрила меня, — осторожно покосился в сторону учителя.

— Вероятность того, что третий Шэнь Цинцю будет как второй, довольна мала, знаешь ли, — аккуратные пальцы застыли на нефритовой крышке чаши. Шэнь Цзю опустила взгляд.

— Да, у меня было много неприятных ожиданий, — горькая усмешка хуже не сделает.

— Например, такое? — рука не дёрнулась случайно. Ровное и точно движение, вскинутая под правильным углом рука — и чай пролит.

Ло Бинхэ честно ничего не понял сначала. Да, в небольшое мгновение осознания он испытал и злость, и обиду, и вспомнил вкус старой ненависти, утихшей под давлением благоприятной жизни на Цинцзин и лучшим развитием событий в Царстве Демонов после. Он мог направить всё это на учителя, выразить это через действие, но даже не успел подумать. Рассмеялся! От души так! Волосы с висков убрал назад.

Шэнь Цзю всё это время хотела задать лишь один вопрос: кого он видел всё это время? Она была тем другим учителем, который даже своей смертью не успокоил порождённую им же ненависть, или тем учителем, который был у «мягкотелого дурака»? Или она была собой? У неё не было намерений нанести ту же травму: чай охлаждён до омерзения. Только за этим она поднесла его к губам в самом начале, чтобы остудить. Несмотря на риск, отчаянно хотелось понять, знала ли она Ло Бинхэ хоть чуть-чуть. Но вопрос так и не произнесён. Разве должен он смеяться?

— Шицзунь, — резко встал, он наклонился к ней, опёршись руками на стол, — ваша рука дрогнула под конец, — опустил взгляд на чашу в руке учителя, поднесённую к груди, там ещё оставалось и немного стекало по её ладони. — Я совсем не обижен, — до этого чужое превосходство не ощущалось. — Позвольте сказать кое-что неуважительное: если сесть и подумать, ваши действия легко предсказать. Но этот ученик удивлён, — ей необходимо было наклонить голову назад; намокший локон упал на щеку. — Думал, вы удивитесь и рассердитесь, — потому что Ло Бинхэ никогда не забывал: Шэнь Цинцю не отказалась от него, — станете отчитывать или…

— Удивлюсь? Рассержусь? Что же, это было невозможно, с самого начала, — чаша на столе, а стул отодвинут в спешке. Женщина встала. Нужно как-то забрать маску. На лице демона наглая улыбка: смахнул чёртову маску на пол. Не фарфор, не разобьётся. — Если кто здесь и обижен, то это я. Что тебе было нужно от меня, ты получил? — кажется, произнесённые слова должны были разделиться на два вопроса, но нет. Всё верно: ей уже не хочется знать, что нужно было от неё. Тот Шэнь Цзю рассказал. И кое-что оставалось не полученным. Только вот она не обязана давать ту любовь, которую от неё могут ожидать.

— Было? — Бинхэ выпрямился, и поспешил преградить проход. — Шицзунь не желает, чтобы этот демон оставался её учеником? — улыбка пропала.

Можно было бы сказать, что негоже императору Царства Демонов иметь наставника. Но ведь можно! Так заклинатель же…

Шэнь сжала губы. Не хватало веера. Обернулась и притянула маску. Но прятаться за ней? Нет.

— Почему же? — изнаночная сторона маски отшлифована идеально, носить её приятно, несмотря на другие неудобства. — Судя по твоим достижениям, в дальнейшем обучении смысла нет. Но если ты считаешь, что в этом есть и моя заслуга, навещай иногда, оказывай должное почтение, — почему-то волнение неожиданно пропало. Не то чтобы Шэнь Цинцю вспомнила, что она не какая-то там дама в беде, не обычная женщина, а лорд Цинцзин из Цанцюн. Женщина усмехнулась и посмотрела в эти подобные ночи глаза. Такая чёрная ночь, необъятная, таящая опасность, но несущая вместе с тем покой. Вызывал ли он доверие? Да. Ни к счастью, ни к сожалению, просто да. — Или как ты представлял наше воссоединение, Ло Бинхэ? — насколько невероятны и наивны его мечты?

Он не отошёл с прохода, встал боком. Но взгляд обращён прямо к ней.

Её шаги ни осторожны и ни спешны. Обычный ровный шаг, к какому все привыкли. Чтобы пройти дальше, нужно чуть-чуть повернуть туловище.

— Что бы ты себе ни на придумывал, вспомни, что у Шэнь Цзю есть своя воля, — слегка вздёрнут подбородок. Всё же Ло Бинхэ стал до невозможности высоким, слегка обогнав и Юэ Ци. — Одни уйдут, придут другие…

— Почему же? — как будто и не слушал вовсе! Ладонь дёрнулась, желая преградить дорогу. Но не более. — Я помню, — Бинхэ перестал улыбаться, и в этом ничего зловещего. — Пусть сейчас вы лорд, но однажды это место займёт другой. Или вы не желаете покинуть почтенный пост при жизни? — последний шаг, чтобы оставить его позади, незакончен. Полная грации Шэнь Цзю не любила резких движений. Они сообщали о дурном настроении женщины, злости или раздражении. Губы сжаты в тонкую линию. Об этом знаешь, хоть и не видишь. До сего дня Ло Бинхэ ни разу не намеревался задеть её.

Но сейчас Цинцю резко повернула голову — взгляд исподлобья полон желания стукнуть нерадивого по лбу, желательно веером. Бинхэ хочет засмеяться, без намёка на оскорбление (как можно?), но даже не улыбается.

— Шучу, шучу! — вскинул ладони, он безоружен. — Шицзунь самый разумный человек, которого я знаю, — и с её стороны будет неразумно обвинять его в лести. Той нет места в их диалоге. — Однако вы думали, что будете делать потом? Вы достаточно сильны, чтобы жить в моём Царстве, — Бинхэ ненадолго отводит взгляд, не упуская случая представить. — Этот ученик многого не просит: облачиться в чёрный и быть рядом. Обещаю не навязываться и со всем почтением относиться к… — да, тот Шэнь Цзю предупреждал о чём-то таком. Молодость, она такая. И если всё можно понять легко и просто, то почему мелочь с облачением вызвала лёгкое недопонимание.

«Потом?..» — хотя о будущем не в качестве лорда Шэнь Цзю действительно не раздумывала серьёзно. У неё был план, ака саньжэнь Хунли её версии. Или уйти в уединение, пытаясь возвыситься? Ну, как вариант. Потому что вряд ли цветущие сады Небес могут привлекать больше, чем мелочи жизни смертного. Или Шэнь Цзю недостаточно возвышена.

Но облачиться в чёрный? Смешная гримаса на её лице заставила Бинхэ усмехнуться.

— У вас и ткань нужная имеется, — вспомнил как бы невзначай, чуть наклонив голову влево.

— Бинхэ, ты…

—…волк в овечьей шкуре? — когда перебиваешь человека, проявляешь к нему неуважение. Хотя между ними это скорее будет непослушанием. Учитель и ученик. Когда он перечил? Возмущался, негодовал, обижался — и довольно-таки наигранно. Ло Бинхэ закрыл глаза: — У меня не было дурных намерений до поры…

— Прекрати! — было желание повернуться к нему, но получилось наоборот, отвернулась. — Твои намерения мне не интересны, — нельзя сказать, что ложь.

— Пока они не касаются Цанцюн? — и всё же он сам немного раздражён. Немного, ведь подобное развитие событий было вполне ожидаемым. — Ци-гэ? — голос дрогнул; вот бы подковырнуть нечто неприятное и досаждающее в душе бессмертной совершенствующейся. — Цинцзин? Ваших учеников? — но она не обернулась, хотя он и не смотрел. — Ваше право отказать мне, ваша воля, — в чёрных глазах загорелся алый огонь. — Но торопиться не стоит, так ведь? — лучше не оборачиваться. — Ведь другой Шэнь Цзю вас предупредил, — Шэнь Цзю сжимает кулаки, несложно догадаться, что он хочет сказать. — Видите! Воля… ваша, — и сказал!!

Долго не думала: резко развернулась и схватила за воротник, притянула к себе непозволительно близко. Эти серые глаза потускнели за пять лет. Оба и вдыхать лишний раз не стали. Хотела бы Шэнь Цзю его понять? А он её? Определённо, у него есть преимущество. Он сам по себе у себя большое преимущество.

— Мальчишка! — и резко оттолкнула.

У неё хватило бы сил, чтобы причинить хоть какую-то боль. Но конечно Бинхэ не упал, так, отошёл шага на три. И всё же там, где кулак коснулся груди, горело.

Шан Цинхуа не хотел даже есть. Устал, но довольный. В голове каша. В первую очередь его интересовала сама возможность исследования Царства Демонов. Он там частым гостем был, но совсем для другого: документация Северного королевства. Нет, этот лорд предполагал, что в верхах у демонов всё по-человечески устроено. Пф, по-человечески… собственно, некоторое время сей малый факт поднимал настроение.

Исследования, новые ресурсы. Не очень гуманная идея скармливать некоторых преступников демонам, которым необходимо есть… человечину. А почему нет? Как там сказал Ло Бинхэ?

«Я понимаю, вы бы хотели истребить некоторые виды. Однако я на это пойти не могу. Да если бы и решился, это не так быстро…»

Иначе другие демоны взбунтуются? Вообще, так нельзя.

«Вы же не убиваете сирот, бездомных, кто ещё глаза мозолит людям благородным и возвышенным?»

Точно ученик Цинцю!

Шан Цинхуа подскочил. Кровать мягкая и удобная, но кушать не хочется совсем. Хочется, но тошнит от волнения. Он ведь не столкнётся с кем бы ни хотелось, если решит прогуляться хотя бы до Вэй-сюна? Однако добраться до них не суждено.

Слабые совершенствующиеся дворца Хуаньхуа были здесь за слуг. Так издавна пошло. И хоть к чему-то бывший глава дворца не приложил своей руки. Если так подумать (пусть и оскорбительно), это были обычные люди с минимальными заклинательскими навыками. Шан Цинхуа спросил у одного из них дорогу. Только вот Вэй Цинвэй до сих пор не показался во дворце.

Сражение с демоном? Дружественный поединок, да? Дорвался-таки! И ещё не закончил?! О чём думает Юэ Цинъюань?

Лорд Аньдин помчался в сад. После тяжёлого дня он не сообразил использовать Сжатие тысячи ли. А когда добежал, растерялся.

— Теперь я понимаю, почему моей шицзе пришлось непросто, — Цинвэй смеялся, пока служанка дворца перевязывала ему плечо. С лордом пика Ваньцзянь за одним столом сидел Мобэй-цзюнь.

Шан Цинхуа влип?

Но лицо короля Севера всегда было равнодушным, непроницаемым, бесчувственным; хотя в детстве его можно было вывести на какие-нибудь эмоциональные порывы. Ну, самому бы виду не подать!

— Вы меня вымотали, — неожиданно для Шан Цинхуа сказал Мобэй-цзюнь, выдохнув с неким непонятным чувством то ли удовлетворения, то ли утомления. Демон открыл глаза, чтобы посмотреть на пришедшего, и закрыл их. Он не забыл этих шагов. Просто хотел увидеть.

— Вэй-шисюн! — вымотал, но не утомил? В связи с планами Ло Бинхэ, это многое значит. Наверное.

— Подожди, подожди, шиди! Без нотаций, пожалуйста, — старший лорд вскинул руку, помахал ладонью раз, другой. — Позволь представить тебе Мобэй-цзюня, короля северных земель Царства Демонов. А это наш лорд Аньдин, Шан Цинхуа, способный парень, но в бою ему делать нечего, будьте добры не обижать, — добродушный смех шисюна отзывался в сердце толикой досады. Вот пойди и пойми, шутит он любя или издевается? — В тот день он был вместе с лордом Цинцзин, — Мобэй лишь кивнул.

А ведь сам Цинхуа и забыл. Точно! Говоря о том, что он косвенно был знаком с Мобэй-цзюнем, нужно упоминать то злосчастное Собрание Союза Бессмертных. Нейтрально как-нибудь.

— Шиди, ты весь бледный, — служанка покинула их. — Вы только закончили?

— Нет, и половины шичэня не прошло, как освободились. Нас разместили, накрыли ужин в покоях. Но что-то нет аппетита, — теперь подташнивало сильнее, поскольку Цинхуа успел разволноваться. Он старался не смотреть на Мобэй-цзюня.

Кроме помощи в надоедливых бумажках и шпионаже связывало ли их что-то ещё?

— Тогда мне пора наполнить желудок, чтобы быстрее восстановить силы, — Вэй Цинвэй был невысок, но достаточно строен. Однако из тех самых людей, кто мог есть и не толстеть. И спокойно потакать мирскому желанию объедаться. Бессовестный человек. — Составишь компанию? — он уже точно предлагал то же самое Мобэй-цзюню. Естественно, демон отказался.

— Не знаю, не знаю, я ещё хотел шицзе найти, — надо ли задерживаться?

— Успеешь ещё поволноваться. Но раз так необходимо, попробуй, если она не занята сейчас, — её ведь увёл тот юный демон. Ша Хуалин, кажется. Или нет? Вэй Цинвэй заметил «звездочёта» и поторопился за тёмной фигурой.

Вот и позабылся Шан Цинхуа!

Он тоже заметил, но…

— Мой… — король? Дурная голова. — Мобэй-цзюнь… — лет пять успешно избегал любого взаимодействия с Царством Демонов. А теперь что делать?

— Мы едва знакомы, — голос у демона всепоглощающий, морозный, как шум из недр ледяных пещер. — Так будет лучше, полагаю? — и снова открыл глаза. Голубое сияние зрачков казалось холодным стеклом.

— Да! Так будет лучше… — но облегчения Шан Цинхуа не почувствовал.

В императорском саду накрыт стол. Император и императрица во главе. Справа от императора сидят его дети: три сына и две дочери, ровесницы наследника. Императрице следовало остаться в своём дворце, чтобы не утруждать себя, вот-вот родит. Но против энтузиазма Её Величества не пойдёшь. Слева от неё — обитатели гарема.

Атмосфера благоприятная.

Молодые и неугодные заклинательские школы закрыты. Их главы в темницах. Спасибо Ло Бинхэ, подсобил. И хотя разумно искать подвох, но Его Величество доволен. И не поднимает эту тему за столом. Хотя второй принц обеспокоен. Как и дорогой Ваньвань.

— Ваше Величество, я очень рада, что всем нам удалось собраться, — вторая принцесса широко улыбнулась. — Надеюсь, в этот раз без повода, — и отвернулась ото всех, как будто что-то непонятное в саду привлекло её.

— Ты!.. — собственную мать до сердечного приступа доведёт.

Но император рассмеялся. Императрица вместе с ним. Му-ванфэй только косо посмотрел на эту бесстрашную озорницу. Первая принцесса же всегда была тихоней, вздрогнула даже от не относящегося к ней взгляда.

— Собраться нам удалось без повода, однако выпить повод есть, — император почесал подбородок. — Только вот не хочется огорчать вашу матушку-императрицу, — и легонько похлопал по рядом лежащей ладони. Императрица одобрительно качнула головой.

— Вы говорите о мире и союзе с Царством Демонов? — принцесса снова ко всем повернулась.

— Всё-то ты знаешь, — кронпринц не удержался от снисходительного смешка.

— Об этом весь дворец говорит, то есть как и не знать, — бедная матушка принцессы, эта младшая супруга точно поседеет раньше времени.

— А твой в чём интерес? — старшая супруга, мать первой принцессы, сидела после императорского супруга Му. Она осторожно посмотрела на пока весёлого императора, задавшего сей вопрос.

— Отец-император, ваш третий сын знает! — младший принц расхохотался. — Романы вульгарные у неё отобрали, а мечтать не запретить, — и показал второй сестре язык.

— Прекратите! — императрица нахмурилась. Если бы не первая принцесса, сидящая между ними двумя, начали бы драку! — Ваше Величество, моё упущение…

— Спокойно, вам не следует волноваться, — мужчина улыбнулся законной жене, и той пришлось замолчать. Все молчали. — Му-ванфэй, принц и принцесса должны быть наказаны, завтра, не стоит портить вечер, — Ваньвань лишь кивнул.

А третий принц и рад: Му-ванфэй достаточно мудр, чтобы дать невыносимое наказание и чтобы никто его не подставил, даже сама вторая принцесса. Пронесло! Он всегда такой, по крайней мере, по отношению к членам императорской семьи.

Вторая принцесса едва ли стала бурчать.

— Так вот в чём дело… — император повернулся к матерям принцесс. — Вас беспокоит… — договаривать не стал.

— Такое не может не беспокоить, — особенно когда вся прислуга жужжит об этом. Конечно, отозвалась младшая супруга, которой всегда боязно за беспокойную дочь.

— Сплетники уже наказаны, Ваше Величество, — Ваньвань… его голос всегда успокаивает. Правда, иногда это и раздражает, но не сейчас. — А ваших жён можете успокоить только Вы, — и продолжил есть.

Принцессы поглядывали исподлобья. Одна с напускным равнодушием, другая с интересом и озорством.

— Мой прекрасный жасмин, мою дарующий радость звончайший колокольчик, — милая и расслабляющая игра слов, — если владыка демонов, Ло Бинхэ, пожелает укрепить наш союз посредством брака, то и невесту станет искать среди бессмертных совершенствующихся, — для кого-то и такая правда может быть жестокой.

Однако старшая принцесса прикрыла глаза и улыбнулась соблегчением. Этими же словами успокаивала её и матушка, и она сама пыталась. Младшая супруга также вздохнула с облегчением. И только вторая принцесса носом поворотила.

Ваньвань, он же Ши, десятый братец, призадумался. Ло Бинхэ, которому он советовал подарить собаку… поразительно! Священный император демонов — ученик цзецзе. А он так и не разузнал мысли императора об этом.

Их взгляды пересеклись: император прищурился.

«Не стоит переживать!» — будто бы одобрял…

Пик Цюндин, зал Тайхэ. Место главы пустует. Лорды и их заместители ждут Ту Хая, который всех их позвал. Но говорить не о чем. Неужели новости из столицы?

— Хорошо держишься, Мин Фань, — леди пика Сяньшу улыбнулась, скрестив руки на груди.

— Благодарю, — первый ученик лорда Цинцзин легко поклонился. Сперва хотелось сказать, что «этот ученик недостоин». Но интуиция, которая отзывалась голосом учителя, велела выразить благодарность. Этот молодой человек уже созрел, но сам ещё не готов быть лордом. Странное чувство…

Лю Цингэ и так вечно скрещивал руки, часто хмурился. А потому ничто в нём не привлекало всеобщего внимания. С другой стороны, самым неприметным оставался главный ученик лорда пика Ваньцзянь. Если Цинцзин — главная опора Цюндин, то Ваньцзянь — тень этой опоры. Место лорда Аньдин и вовсе пустовало. Шан Цинхуа не спешил искать себе преемника.

— Простите за ожидание, — Ту Хай переступил порог зала. Казалось бы, он должен быть за наставника Сяо Гунъи в отсутствие Юэ Цинъюаня, но ученика рядом не было.

— Начни с плохих вестей, — неудивительно, что в крайности кинуться готов именно лорд Байчжань.

— Для начала, глава школы просит всех сохранять спокойствие и не покидать хребет, — этому помощнику вовсе не было неловко стоять во главе остальных. — Во-первых, теперь уже точно известно, что в Царстве Демонов новый император. И этот император — Ло Бинхэ, ученик лорда Шэнь, — реакция предсказуемая. Поверить в это реально, узнав подробности. Но нужно дать время для шока. Сам Ту Хай был изумлён не меньше присутствующих.

— Ло Бинхэ… — но труднее всех это услышать никому иному, как Мин Фаню. — Глава и шицзунь!..

— С ними всё в порядке, — Ту Хай не сомневался, они о себе позаботятся. — Так как Ло Бинхэ предложил Царству Людей мир и союз, наши лорды, — не стоит уточнять, — были отправлены для переговоров во дворец Хуаньхуа. И это во-вторых…

Он рассказал всё, о чём было велено рассказать императорскому звездочёту, посетившему Цюндин этим утром.

— Значит, шицзунь сейчас с ними во дворце Хуаньхуа? — Мин Фань успокоился, как и все другие, но не был насторожен.

— Получается, что так, — Ту Хай вздохнул. — Наша задача сейчас проста — ждать.

— Ждать?

— Не хмурься так, сморщишься рано, — усмехнулась Цинци. — Надеюсь, никто не считает, что справедливо спустить всех собак на лорда Цинцзин? У нас могут быть недомолвки, но проявим терпение. К тому же вместе с главой сейчас лорды Ваньцзянь и Аньдин…

— Вот уж кому сто…

— Лю-шисюн, прекрати! — Му Цинфан старался сохранять миролюбивую улыбку до сего момента. Но и его терпению приходит конец. — На что рассчитывает Его Величество? — это должно быть понятно, нет? Однако стоит убедиться лишний раз — и направить общие мысли в верное русло.

— На беспрекословное подчинение заклинателей. В принципе, Цанцюн редко уклонялось от сего обязательства, — тёмные времена управления школой некоторыми главами и некоторыми лордами, — нам нечего бояться, — и это главное.

— Царству Демонов нужны наши ресурсы, но что они могут предложить взамен? — ученик Вэй Цинвэя подумал, что лучше ему высказать эту мысль нейтрально, чем позволить Лю-шишу лишний раз выразить свой гнев. Вряд ли у того личная неприязнь к Ло Бинхэ. Скорее, всех старших волнует, могло ли это быть планом лорда Цинцзин. А если так, какая реакция у них должна быть?

Ло Бинхэ — демон, рождённый от союза предыдущего Священного императора, Тяньлан-цзюня, и бессмертной совершенствующейся, Су Сиянь. Это уже известно. Кому из лордов удалось столкнуться с Су Сиянь хоть раз в своей жизни, теперь находят общие черты в образах из воспоминаний. Шэнь Цинцю не могла не признать ребёнка. И поступила по совести. Не по долгу. С другой стороны, можно ли назвать долгом убийство невинного дитя? Все прекрасно представляли ответ лорда Цинцзин: «Коль природа дала ему право на жизнь, не нам его отнимать». Да, всё равно можно придраться, стоит только захотеть. И желающие найдутся. Но теперь они точно знают, что у демонов и людей могут быть дети. Скорее всего, они будут демонами, но смогут управлять духовной энергией, если человек-родитель является заклинателем. Или у этого могут быть дурные последствия?..

Неизвестное само по себе представляет опасность. Но на то оно и неизвестное.

У Дуцян, лорд Кусин, тихо рассмеялся.

— Что же, миру пришла пора меняться? — его смех нейтрален, но с нотками благосклонности. Всегда такой. Ибо что ему сомнения? Если новый владыка демонов желает мира и союза, необязательно искать подвох. Особенно если это ученик Шэнь Цинцю. Славный ребёнок. — Если на этом всё, позвольте удалиться, — никто точно не знал возраст лорда У, но он казался старше Юэ Цинъюаня. И последний порой забывался и кланялся шиди, словно тот его наставник.

Никто аскету не возразил.

— Я попрошу проявить терпение, думаю, они скоро вернуться, — пора бы отпустить Лю Цингэ, чтобы тот спустил пар, (не)скромно подумал Ту Хай. — Но, лорд Мэй, лорд Ли и лорд Фэй, останьтесь ненадолго, нужно решить некоторые вопросы, — порог зала переступил Сяо Гунъи. Он привёл тех людей с пика Аньдин, которым Шан Цинхуа доверял больше всего (пытался доверять; свою работу, да).

Мин Фань всё же замещал лорда, а не стал им, потому поклонился всем старшим. Новости вызвали неоднозначные эмоции и чувства. Сообщать их родному пику Мин Фань не собирался. И другие лорды будут молчать.

— Смотри под ноги, — от резкого голоса Лю-шишу он вздрогнул. — Нет смысла переживать сейчас, — а это он точно не себе сказал? Да и разве можно перестать переживать от одного «не переживай»? Тавтология — явный признак путаницы в мыслях у «местных аристократов». Пусть тётушка Тан говорит что хочет, а Мин Фаню нужно отдохнуть и подумать в тишине. А лучше отоспаться! Зря отдельная комната в Доме учеников имеется? Пора ею воспользоваться!!

Лес Байлу: всякие дорожки меж вековых деревьев, с широко раскинувшимися, редко переплетёнными ветвями, проросли бамбуком. Несмотря на свой быстрый рост, здесь этот сорняк сплошь мелкий. И отдаёт демонической энергией.

«Странно», — Шэнь Цзю нахмурилась.

Этим утром заклинатели спросили Ло Бинхэ, что он намерен делать с печатью в лесу Байлу. Но тот уклонился от ответа. Даже не стал проверять её состояние, так он сказал. Но предложил сделать это им. Главный Звездочёт посчитал благоразумным доверить это Шэнь Цинцю. А вместе с «безликим звездочётом» отправился и демон, Ша Хуалин. Ожидали неумолкаемый монолог, но демон лишь изредка вставлял комментарии, необязательно раздражающие, необязательно пошлые, необязательно едкие.

Печать влияла на весь лес. Сбивала случайных путников с пути. Шэнь Цинцю и Ша Хуалин потратили много времени. Жарко, душно, тяжело дышать.

— Знаете, лорд, я должен быть привычен к такой погоде, но хочется немного передохнуть, — и пальцем тронуть не смел. Но сейчас готов был приткнуться лбом к человеческому плечу. Должно быть, духовная энергия множества заклинателей осела на поверхности земли и до сих пор не ушла вглубь. Вот и страдает бедолага Лин-эр.

Но что насчёт тёмной энергии? Откуда? А среди деревьев, кустов и бамбука на горизонте виднеется вход в пещеру — наконец-то!

— Мне точно дальше можно? — Хуалин нахмурился. И принялся рассказывать, какие есть байки в Царстве Демонов про это место. Хотелось сравнить с реальностью. Но не умереть из-за любопытства хотелось сильнее. — О! Я бы мог преобразиться в ребёнка. Не возьмёте меня на ручки, лорд? Честно, приставать не буду, — теперь нахмурилась Цинцю, оглянувшись. — Вы ведь здоровый человек, не извращенка, дети вас не привлекают…

— О, небо, ты перегрелся, приляг вон на той веточке, — женщина указала на широкую, мало изогнувшуюся за период своего роста ветку. На ней действительно должно быть удобно.

— Позвольте выразить благодарность, — шуточный поклон. — Только возвращайтесь скорее, живой, а не призраком, а то меня накажут, — пару прыжков, и довольный собой демон облюбовал ветку.

Шэнь Цзю закатила глаза.

— Хотя, если лорд будет в опасности, — демон забормотал себе под нос, — придётся поспешить на выручку, учую же, — и пошевелил носом. Да, быстро ему стало скучно.

Вход в пещеру ничем непримечателен, как и в любую другую. Казалось, ты спускаешься в кромешную тьму. Но в этой тьме чувствуется неестественность. В каждом шаге осторожность. И толика брезгливости в душе. Однажды Шэнь Цинцю выспрашивала у Юэ Цинъюаня дорогу сюда, но так и не решилась прийти. То было желание, а сейчас необходимость.

Тьма резко расступилась и осталась позади. Белые кристаллы освещали путь, один единственный. Тишина не пугала. Там, где печать, есть то ли пруд, то ли заполненная яма, или жалкое подобие водоёма. И грузно свисают карстовые наросты, по которым медленно стекают капли воды. Возможно, та же, что в водной тюрьме дворца Хуаньхуа.

— Говорят, ты полна изящества, — женщина вскинула голову, шагнув назад. Вверху, будто прилип, держался змей. В дыхании свист, но речь не искажена. Это должен был быть сильный демон, но…

— Чжучжи-лан? — шипение других змей её не смущало.

— Кажется, похвала преувеличена, — и змей спустился к ней. — Не смотри на меня так, брезгливость и та будет лучше жалости, — скорее всего, ей доводилось видеть иной облик демона, мельком. Не более.

— Жалость? Брезгливость? В прошлом опасный генерал, представляешь ли ты сейчас угрозу? — не насмешка. Взгляды столкнулись, но молчали. Одного его слова достаточно, чтобы змеи закусали Цинцю: здесь не увернуться. Но Чжучжи-лан понимает, чем чревато такое глупое и порывистое решение. Хотя причин нападать у него нет. Пока нет.

— Я слышал о новом Священном императоре. Он действительно сын господина? — да, у змея только один хозяин.

— Ло Бинхэ сын Тяньлан-цзюня и Су Сиянь, в этом нет смысла сомневаться, — Шэнь Цинцю неуютно, пока маленькие змеи не удаляются вместе со своим настораживающим шипением.

— Что будет с этой горой и моим господином? — Чжучжи-лан же не видел смысла в беспокойстве о себе. Нет Тяньлан-цзюня, нет и его. И не то что бы в таком суждении была чистая преданность, или нечто сакральное. Просто логично. Ведь никто кроме господина не станет поддерживать его наиболее близкий к человеческому облик. Его же и нагом сейчас не назвать.

— Меня беспокоишь ты. Сейчас Ло Бинхэ всё равно, жив ты или мёртв… — дослушивать он не стал, пополз дальше.

Пещера расширялась. Казалось бы, и здесь должен быть мрак, но духовная энергия от печати впиталась во всё вокруг так, словно над головой сияла полная луна. То ли пруд, то ли яма, то ли жалкое, но прекрасное подобие водоёма — широко, но насколько глубоко? Вода тёмная, тёмная.

— Вода чуть выше пояса будет, — от различных по формам и размерам наростов к центру натянуты цепи и вервие бессмертных.

Больно видеть, как они сковывают величайшего правителя Царства Демонов. Его заточению послужила глупая вера. Не важно, в людей или в любовь. Это было глупо — не усомниться в заклинательнице, совершенствующейся бессмертной. Хоть любовь и была.

«Стоило думать чуть больше о будущем».

В центре воды каменная глыба, к которой ведёт дорожка из небольших, воткнутых, как пики, карстовых наростов и кристаллов. Чжучжи-лан проползти по ним не может, а Шэнь Цинцю медлить не стала.

Сын похож на отца.

Не то что бы Тяньлан-цзюнь окаменел. Наверняка в тот день он обезумел, растворился в тёмной энергии, которая в последний момент обрела представший силуэт цвета яркой алой крови. Одна нога касалась камня, другая была согнута в колене. На кого он нёсся в тот момент? В отставленной руке наверняка был меч. Другой кого-то он желал схватить и удержать, чтобы проткнуть сердце. И кричал. Но представить Шэнь Цзю не могла.

— Су Сиянь, он…

— Она его не предавала, — Шэнь Цзю прикрыла глаза. — Похоже, от любви глупеют, — удивительно, что, находясь рядом с печатью, Чжучжи-лан всё ещё жив. Или?

— Тёмная энергия выходит из печати, я жив благодаря ей. Однако я умру, если покину пещеру, — демон вздохнул. — Быть может, если бы меня не было, тёмная энергия, скапливаясь, вступила бы в реакцию с печатью и разрушила её, — и это послужило бы освобождению Тяньлан-цзюня…

— Странно, что ты не искал способа поспособствовать процессу, — она вернулась, не став оглядываться.

— И дать гневу господина погубить себя и всё, что встанет на пути? Он слишком любит людей, я не могу позволить подобному произойти, — а Чжучжи-лан до безумия предан. Пробирает до дрожи.

— В итоге, печать ослабнет, а обреченный испытывать гнев и отчаяние Тяньлан-цзюнь умрёт из-за усталости и непрерывно переживаемого безумия? — так представляет воздействие печати Юэ Цинъюань.

— Кто знает? — змей пополз к выходу, намёк ясен.

А Шэнь Цинцю обернулась, попробовав представить себе…

Сиянь!

В груди неприятно закололо. Иногда и на лицо запечатанного владыки спадают капли воды, и от этой иллюзии (ли?) живого страдания в горле ком. Не повезло увидеть. Осмотрев это непростительно светлое и полное красоты место заточения, женщина поспешила к выходу.

— Если печать падёт, ты умрёшь, — вряд ли Тяньлан-цзюнь спасёт жизнь племяннику, когда надо оклематься самому. Или Чжучжи-лан вовсе не дождётся.

— Значит, у моего господина никого не осталось, — он не выходил на свет.

Ша Хуалин на ветке не уснул. Лежал неподвижно, подглядывал: что там не отпускает лорда Цинцзин?

— Ничего не говори. Этот ребёнок ни в чём не виноват и ничем не обязан. Должно быть, он был слаб в детстве, — недоношенный, скорее всего, потому что живота у Су Сиянь Чжучжи-лан не помнит, — мой господин не знал, а слышал ли то, что стало известно… тот ещё вопрос, — с каждым словом голос Чжучжи-лана звучал тише. Занял своё место подле господина.

— Ну что? — Лин-эр опустился на носочки слегка позади. Нужно признать, его мастерство передвижения растёт довольно быстро.

— Если ты что-то заметил, Ло Бинхэ об этом узнает…

— А! А! А! Если вы ничего мне не расскажите, мне не повезёт получить какую-нибудь награду, — похоже, демон не шутил про свои возможности преображения. Однако если бы она была столь сентиментальна: маленькие демонята могут быть милыми, но только глупец пойдёт на уступки из-за этого.

Ло Бинхэ узнает всё как есть. Возможно, Ша Хуалин получит, возможно, нет. В любом случае Ло Бинхэ хочет знать, что думает учитель об идеи освобождения Тяньлан-цзюня.

Комментарий к

9

Что скажите?

====== 10 ======

Комментарий к

10

Небольшие примечания и “спойлеры”:

1) Ли Бо. Храм на вершине горы:

На горной вершине Ночую в покинутом храме. К мерцающим звёздам Могу прикоснуться рукой. Боюсь разговаривать громко: Земными словами Я жителей неба Не смею тревожить покой.

2) Идиома: “Платье небожителей не имеет швов” — совершенный, безупречный, без изъянов.

3) Идиома: “Подносить холодный чайник” — брать тот чайник, который не кипит (букв. на кит.) — задевать за живое, сыпать соль на рану (и т.п.).

4) Цунь — 3,25 см.

5)В тексте встретите предложение: “В груди ещё...”. Пожалуйста, не надо просить в ПБ уточнять, о ком именно речь. Решайте сами для себя, как понравится :)

Стоило вернуться во дворец Хуаньхуа, как Ша Хуалин попросил проследовать за ним. Конечно, демон подурачился, без этого никак. Мол, работа выполнена, если вы поговорите с нашим императором, это можно будет засчитать.

— Вы не обязаны, само собой, — прислонился слишком близко, но касаться не стал. — Однако, позвольте сказать прямо, он будет очень рад…

— Не выеживайся. Он с самого начала так велел, я права? — уголок губ поднялся выше, чем на спокойном лице. Но ей пришлось скрыть непонимание: Ша Хуалин удивился.

— Вопрос с подвохом? — демон отклонился чуть подальше. — Если честно, мне весьма любопытно, что за разговор случился у вас вчера. Император был слегка огорчён…

— Слегка, — но, так и быть, Шэнь Цинцю двинулась в направлении того самого кабинета. Раздражение. Сейчас есть только оно.

Ша Хуалин не сразу догнал женщину, которая, как и раньше, интересна как личность. Но её отношение к Ло Бинхэ, вполне объяснимое, слишком неоднозначное, даже несправедливое. Ша Хуалин недоволен! Если всё это время их император часто вспоминал о учителе с явно добрыми чувствами, то почему она так осторожна? Как будто вот-вот ей всадят нож в спину…

…

Только в кабинете Ло Бинхэ не оказалось. Зато там были Юэ Цинъюань и Шан Цинхуа вместе с Мобэй-цзюнем. Они спокойно обсуждали некий важный вопрос, чуть склонившись над картами двух Царств. За ними наблюдал великий мастер Учэнь с чашкой чая в руках. Не хватало только главы вершины, господина Ю. И Вэй Цинвэй не здесь.

— О, шимэй, — Юэ Ци ни о чём не беспокоился. Так… а где главный заклинатель Его Величества? Благоприятный настрой в этом месте казался ей неестественным и неуместным. Точно! Такой контраст в сравнении с лесом Байлу.

— Где они? — они, те, кого нет.

— Цинцю? Всё хорошо, — Шан Цинхуа улыбался, но нервно. А как иначе могло быть в присутствии одного короля? И всё же лорд Аньдин достаточно расслаблен и увлечён работой.

Глаз задёргался. У Шэнь Цинцю.

— Шэнь, всё в порядке. Глава Тяньи и главный Звездочёт отправились в столицу, они доложат о нашей плодотворной работе, — Юэ Цинъюань перестал сомневаться. И всё же она нахмурилась. — А Ло Бинхэ пожелал посетить Цанцюн. Вэй-шиди отправился с ним, — Ша Хуалин, стоящий позади, уже представил лицо лорда Цинцзин, судя по реакции остальных, её перекосило то ли от гнева, то ли от раздражения. Нечто непонятное. Но выскакивать вперёд, чтобы увидеть самому, не стал. Это расстраивает.

— Ты отравил Ло Бинхэ на хребет?.. — Цинцю приложила ладонь к виску. Мобэй-цзюнь напрягся, его господин так уверен в этом человеке, но именно она ставит под сомнения благие намерения молодого владыки.

— Я не понимаю, шимэй, — Юэ Цинъюань прищурился. — Это твой ученик. Да, происходящее всё ещё кажется нереальным. Однако от тебя я ожидал иной реакции, — в воздухе усилилось напряжение.

— Действительно, Цинцю, это ведь Ло Бинхэ, — Шан Цинхуа хотел подойти к ней, хлопнуть по плечу, как в старые добрые времена. Но женщина позеленела от негодования. Мастер Учэнь прищурился, он не сомневался, что понял её правильно. В этой ситуации Цинцю беспокоил не Ло Бинхэ.

Женщина резко схватила главу своей школы за предплечье и потянула на балкон.

— Давайте сделаем вид, что ничего не слышим, если что, — Цинхуа усмехнулся. Лоб вспотел. Мобэй молча глянул на него и прикрыл глаза. Ша Хуалин же подумал: «Неужели лорд Цинцзин та ещё скандалистка?»

Однако, закрыв двери, первым делом Шэнь Цинцю спокойно вдохнула.

— Чем ты думал, отправляя владыку демонов в школу Цанцюн? — она не стала смотреть на шисюна. Обошла тот злосчастный стол, за которым недавно довелось посидеть. Очевидно, что никто из ушедших сегодня не вернётся.

— Сяо Цзю, что именно тебя беспокоит? — реакция предсказуема: женщину передёрнуло от обращения. И всё? Всё. — Пока ты была со звездочётами в столице, я, мастер Учэнь и господин Ю попросили императора уведомить некоторых людей в наших школах, посвятить в подробности. Это разумно. Так что лорды готовы. И, если надо будет, Цинвэй уладит…

— Остановит лорда Байчжань, если тот не сдержится? А Цинцзин? Что насчёт моих людей? — она обернулась. — О, Ло Бинхэ, ты жив? Мы рады тебя видеть, — несложно догадаться, кого она пародирует. Но сейчас не смешно. — А нам тут сказали, что у демонов новый император… ты?! — приложила ладонь к губам. — Вау… — и резко нахмурилась. Юэ Цинъюань глубоко вдохнул. — Ты так себе это представляешь?

— Обитатели Цинцзин достаточно зрелые, чтобы понять и принять имеющуюся действительность, — голос прозвучал резко. — Прости, сяо Цзю, я не вижу проблемы. Возможно, мы сильно отдалились, — выдох, — мне неловко, если проблема действительно есть. Но ты сама на себя не похожа.

Уши заложило.

…сяо Цзю…

…на себя не похожа…

— Твоё беспокойство естественно, но заклинатели должны сделать шаг навстречу, и не один, — подозрительно, если это Цанцюн, и ещё подозрительнее, если это не Цанцюн.

Она не ела. Но ощущение тошноты усиливалось. Волнение. Цинцю совсем не слышит Цинъюаня.

«Верно, только не забывай сомневаться, а то вдруг…»

«Воля… ваша!»

Шэнь Цзю засмеялась. Юэ Ци удивился. Они говорили тихо, но в молчании их можно было услышать. А сейчас находящимся в кабинете и напрягаться не пришлось. Только Цинхуа не понравился этот смех. Цинцю ухватилась за перила, смотря вдаль. Она продолжала смеяться.

— Какая нелепость! — сердце от старой раны иногда отдавало болью. Но сейчас Цинцю не обращала на неё внимания.

— Сяо Цзю! — Юэ Ци кинулся к ней, но был остановлен выпадом левой руки.

Ша Хуалин посмотрел на короля северных земель, тот открыл глаза, посмотрел в ответ и помотал головой. Не стоит беспокоить Ло Бинхэ. Только мастер Учэнь поднялся.

— Уйди! Уйди, раздражаешь, — казалось, этот неприятный смех не стихнет.

Но Юэ Цинъюань ушёл, вместо него на балкон вышел мастер Учэнь. Цинцю только косой взгляд бросила и схватилась за сердце. Старик встал рядом.

— Успокойся, — просьба. — Они напряжены, — напоминание, совет. — Если не возьмёшь себя в руки, ты больше не лорд Цинцзин, — и упрёк. Но смех стих. Женщина стала полуоборотом.

— Кажется, уже… с самого начала не собиралась задерживаться на этом посту. Мне нужно было уйти тихо, не принимая ничего ни от Цанцюн, ни от Его Величества, — в конце концов, все грязные на совесть и дела школы заклинателей закрывала именно она. Правильнее сказать, тайно, но активно принимала участие. Несмотря на всё, император людей её очаровал давно. Хотелось ему служить. И возможность утолять свои тёмные желания через праведное дело быстро подкупила.

— Получается, Ло Бинхэ виноват в том, что к резкими переменам ты оказалась не готова? — оба понимали смехотворность этих слов. Но Шэнь Цинцю оказалась не готова.

— Резкие перемены… сегодня у печати я встретила Чжучжи-лана, как и боялась. Даже спустя два десятка лет он рядом со своим господином. Казалось, он примет всё, что я скажу, но мне нечего было сказать, — спрятала лицо в ладонях. — Такая жизнь дорого стоит. Уже не могу сказать, что не жалею, — боль в сердце отступила. — Как будто попала в сердце бури и не могу действовать…

— Ты очень долго сеяла, пора пожинать плоды, — мастер Учэнь улыбнулся, повернувшись к ней. — Не утрируй, иди и отдохни. Судьбу Тяньлан-цзюня всё равно решать будут Ло Бинхэ и Его Величество. Нам нет смысла праздно обсуждать, — он мягко подталкивал её к выходу. Будто его ученица! Что же, он думал, что будет наблюдать за восхождением двух невероятных звёзд, но осталась только одна, и она не в порядке. Он успел привязаться к Шэнь Цинцю из Цанцюн.

Пусть злые языки не утихнут, у них найдётся ответ.

Перед уходом Цинцю посмотрела на Цинхуа, тот уже успел расслабиться. Не сразу понял, чего она хочет, а как понял, резко и торопливо помахал рукой. Мол, иди, никто меня не съест.

— Благодарю вас, мастер Учэнь, — Юэ Ци поклонился монаху.

— Пустое. Только… следить нужно, как бы искажения Ци не настигло, — подобное не могло не взволновать лордов Цанцюн. Но Цинъюань и Цинхуа ещё раз поблагодарили монаха, переглянувшись. О чём-то договорились. Ведь единственный лекарь и целитель — Му Цинфан, только его нельзя прогнать.

— Тогда продолжим, — Мобэй вернулся к картам. Продолжат обсуждать естественные «двери» на границе двух Царств. Нужно подумать о создании искусственных переходов, которые, в отличие от естественных, не будут подвижны. Это поможет избежать многих проблем в будущем. Особенно если доверить это правильным людям и демонам.

Поднявшись по той легендарной лестнице, по которой могут пройти только достойные заниматься самосовершенствованием (заклинательством) люди, Ло Бинхэ остановился, чтобы осмотреть представший вид. Двенадцать мостов крепче, чем раньше, и ещё прекраснее, чем раньше. Или эта ностальгическая иллюзия? Он уже не помнит, что сказал, когда поднялся сюда в «первый» раз.

— Вроде бы ничего не изменилось, — улыбнулся. Лорд Ваньцзянь усмехнулся, по-доброму.

— Куда идём? — хотя пойдёт он один.

— Пусть лорды и замещающие отсутствующих соберутся в зале Высшей Гармонии, чтобы не наводить лишнего шума, — никто из мимо проходящих и летящих не обратил внимания на Ло Бинхэ, то есть не стали всматриваться. Ведь рядом с ним Вэй Цинвэй. — А я пока наведаюсь на Цинцзин, — и нога уже поднята для шага в нужном направлении.

— Согласен, разумное решение, — и шишу поспешил к Ту Хаю на Цюндин.

А Ло Бинхэ спокойно шёл по мосту. Как священный демон, он может не бояться большой концентрации духовной энергии, особенно когда превосходно управляет ей. Возможно, из-за этого он не почувствовал себя чужим, инородным настолько, насколько предполагал. С другой стороны, тёмной энергии в нём куда больше, а сила двух Синьмо… думала ли об этом Шэнь Цзю? Тогда её опасения можно считать справедливыми.

— Пошли отсюда! — с пика на мост спустили двух учеников Байчжань, поколение, что пришло вскоре после них. У Фэнминь одному из них дал пинка напоследок. Недовольный, явно из-за прерванного сна.

— Ничего не изменилось, как я погляжу, — те двое пробежали мимо гостя в чёрном. А У Фэнминь недоверчиво всмотрелся.

— То ли я плохо учился, то ли лишился рассудка…

— Зная тебя, подумал о призраках, но они не взрослеют и не ходят на своих двоих, дружище, — добрый оскал и осторожные шаги навстречу.

— Бинхэ? — тот явно растерялся. — Ло Бинхэ?! Живой?! — кинулся к нему, а вот обнять побоялся. В ответ смех, чистый, знакомый до боли, слегка подзабытый. — Бинхэ! — и наконец-то обняли. Да с такой силой! И началось… тарахтенье. Вопросы, внезапные факты, бесполезные, ибо не к месту, но откуда об этом знать простому человеку. Конечно его пропустили, составили компанию.

Ло Бинхэ улыбался, несколько снисходительно. Приветствовал тётушек, дядюшек, старших учеников.

«Они не знают», — убедился он.

— О? Это же ты! — к ним подбежала девочка-подросток, в форме ученицы. Присмотревшись, Ло Бинхэ узнал её. На вид лет четырнадцать.

— Хань Со? — приветственно кивнул. А она поправила:

— Сунмин. Соблюдаем приличия, я уже не маленький ребёнок, — и такая важная.

— Бойкая, младшие ученики пика Байчжань обходят стороной, — гордо заметил Фэнминь.

— Как не благородно, — не аристократично.

— У-шисюн! — топнула ногой. А затем ответила Ло Бинхэ: — Да, лорд тоже так сказала, один раз, — и не стала дожидаться замечания в ответ, — да, она делает замечания лишь раз, и все схватывают налету, но мне необязательно исправляться…

Единственная причина такого отношения — смерть Хань Циньчжоу? Ну, Бинхэ как-то всё равно. И в этом нет греха.

— Однако создавать проблемы ни к чему, — демон улыбнулся.

— Не создаю! — показала язык. — И вообще, мне на урок пора, — и убежала.

— Сейчас дела лорда ведёт действительно Мин Фань? — Ло Бинхэ наклонился чуть ближе к Фэнминю, тот простоват, но не идиот.

— Мг, только тётушка Тан продыху не даёт, — и вздохнул. — Недавно вернулся с последнего собрания лордов и молчит, словно немой, не рассказывает, что было…

— Стой! Она ведёт себя как хозяйка? Шицзунь так распорядилась? — раз Мин Фань в полном праве исполняет обязанности лорда, с какой стати Тан Юэмэй так себя ведёт? Помнится, эта женщина не вызывала симпатии. Он и Юэ Цинъюаня осторожно расспросил, но тот не лезет в дела Цинцзин. Ло Бинхэ тоже не станет. Если Шэнь Цинцю посчитает нужным, исправит. Хотя кто ей скажет? Проявить неуважение к той, что тенью ходит за лордом, осмелиться не каждый, даже если их это сильно не устраивает.

— Да ну тебя! Она, видимо, чувствует, что её скоро попросят с места. И ладно, если бы ей было можно остаться подле шицзуня, так они за пять лет отдалились друг от друга, — Фэнминь огляделся.

— С чего бы? — Ло Бинхэ удивлялся так, что его расспросы не вызывали подозрения.

— Слышал однажды, потому что проснулся в неудобный момент. Мол, ты, Юэмэй, всегда считаешь, что поступаешь правильно, только от твоего правильно никогда не было пользы… — а потом сощурился, ойкнув. — Длинный мой язык…

— Будем считать, что я не слышал. Сам подбери себе наказание, только чтоб не пристали с вопросами, — а ведь этот простой человек так и поступит. Добропорядочный слишком. Но за то Шэнь Цинцю и обожает его, несколько умиляясь. Хотя давно это было.

— Договорились, — и унёсся, предоставив Ло Бинхэ самому себе.

А что время терять? Своими скрытыми тропами, обязательно через бамбуковую рощу, он дошёл до дома… такой же, каким запомнил. Постучался, но никто не ответил. Видимо, Мин Фань работает в Главном доме, административном, не здесь. Открыто? Недавно убирались, скорее всего, Нин-шицзе, или близняшки Ли.

Куда пойти первым делом?

Гостиная. Кабинет, где времени провёл больше, чем в собственной комнате. Комната учителя, куда не всегда можно было зайти. Несмотря на то что он желает большего, Бинхэ бы согласился навечно остаться подростком подле лорда Цинцзин. Дело не возрасте, а в полюбившихся в этой жизни обязанностях, атмосфере и том былом взаимопонимании. Он поднялся наверх, где кабинет и его(?) комната. Вряд ли в кабинете есть изменения.

Открыл дверь, опустив глаза, рассматривая пол. Зайдя, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Никакого страха, никаких ожиданий. Чем вызван этот глупый интерес? Он бы удивился и обиделся, да, обиделся, если бы что-нибудь здесь поменяли.

Всё на месте. Полки с книгами, сундуки с одеждами, даже привезённый учителем из столицы, тот самый, стоит на месте. Небольшое зеркало на тумбочке за кроватью. И та самая кровать. Рядом стол, за ним два стула. Простой без спинки и один из кабинета лорда.

Чего он хотел? Провокационный вопрос. Нельзя было спросить прямо, чего принести поесть? Эх, сам себя подставил. А стул с тех пор и стоит, но не у кровати.

Попытался лечь — хах! —, вместился. Только слегка неудобно. Если только лечь на бок и согнуть колени. Так и сделал. А на столе ничего нет. Не хватает сборника лучших стихотворений прошлой династии. Рука потянулась к нагрудному карману, которого не видно из-за верхней мантии, — небольшая квадратная выпуклость.

Проплывая врата, карп становится драконом.

— Не смею тревожить покой… Земными словами, — закрыл глаза, которые то алели, то вновь чернели, подобно обсидиану, как сравнивала Шэнь Цзю.

Досадный вздох. Дверь в дом снова открыли. Резко. Быстрые, но лёгкие шаги всё же звучали. Летний ветер, как сейчас, только резкий. Неудачная, но безболезненная остановка у его двери. И тишина. Бинхэ сел и повернул голову к двери.

— А-Ло? — Нин-шицзе, только она.

— Зайдёшь? Или не рада возвращению этого шиди? — дверь тут же открылась, и он улыбнулся. С лёгкой грустью на сердце. Шэнь Цинцю не её прямая и добрейшая ученица, никогда бы не кинулась к нему на шею со слезами. Ни к кому бы ни кинулась, наверное. Бинхэ тоже обнял Инъин.

— А где шисюн? — бесполезно просить её не плакать. Он чувствует, это от радости, так что стоит смолчать.

— Его позвали на Цюндин, срочно, — сказав это, Инъин перестала плакать. Отпустила его, сев рядом. — Из-за тебя? — и захлопала своими пушистым ресницами. А поджав губы и сведя брови, промычала: — Что-то в тебе изменилось, и не о взрослении речь!.. — пресекла любые шутки.

Суровее стала.

— Из-за меня, — смысла утаивать нет.

— Да? Жаль, что шицзунь отсутствует, — девушка вздохнула.

— Всё будет хорошо, — Бинхэ ободряюще улыбнулся.

— Раз ты так говоришь, — Нин Инъин улыбнулась и обняла своего самого любимого шиди ещё раз.

— Проведёшь до зала Тайхэ? — и как-то все вопросы отпали.

Захотелось рассказать о самых значимых событиях, если так можно сказать. Лю Цингэ и Ци Цинци развелись пять лет назад, а недавно она, леди Сяньшу, вышла за Му Цинфана. Сяо Гунъи быстро и ловко отстоял место главного ученика главы школы. У Лю Цингэ появилась личная ученица — этому Ло Бинхэ искренне удивился больше всего. Ян Исюань, поладила с Шэнь-шигу: даже сама просила о помощи в тренировках и получила её.

Одни приходят, другие уходят. Бинхэ согласен: незаменимых нет. И всё же…

— …мне нашлась замена?

— А-Ло, что ты такое говоришь? У, дурная голова, получай! — интересно, если бы Инъин знала, что перед ней стоит владыка демонов, влепила бы оплеуху? Только ей можно, ведь для этого как минимум при низком росте нужно дотянуться.

В таком вот темпе они дошли до зала Тайхэ. Бурное обсуждение прекратилось, как только Ло Бинхэ вошёл.

— Здравствуй, шиди, — на лице Мин Фаня читались сомнения. — Позволь поздравить с восшествием на престол, — шисюн поклонился, сложив руки.

— Восшествием на престол? — Инъин тут же нахмурилась. Лорды насторожены. С недоумением она посмотрела на серьёзного Ло Бинхэ.

— Именно, твой шиди является новым Священным императором Царства Демонов, — ожидалось, что Лю Цингэ будет явно выражать своё презрение с гневом. Но, на удивление Ло Бинхэ, этот мужчина просто не хотел верить своим глазам.

— Не может быть! — на неверие шицзе можно отреагировать лишь снисходительной улыбкой.

— Но это так. Нин-шицзе, я сын Тяньлан-цзюня, Царство Демонов моё по праву, — Бинхэ отвёл взгляд, чтобы осмотреть присутствующих. Радовал только лорд Ваньцзянь, который тяжко вздохнул, когда девушка вскрикнула и закрыла рот ладонями. Примерно так выглядит разочарование.

— Н-н-наверное, мне не стоило тебя бить, — Нин Инъин почувствовала неловкость, зато Мин Фань побледнел после услышанного. Откуда ему знать, каким шиди стал за пять лет?

— Было не больно, — Ло Бинхэ улыбнулся, осторожно переведя взгляд на шицзе. Та выдохнула с облегчением; хотя дело не в этом.

И Ци Цинци перестала сдерживаться. Как же его побили интересно? Подзатыльник получил от старшей?

— Жаль, жаль, что не видела, такую легенду могла бы рассказывать, — похоже с ними можно говорить. Значит, Юэ Цинъюань достойный глава, раз предвидел эту атмосферу, угадал, кто будет благосклонен; за меч никто не взялся.

— А говорил, что она тебе не нужна, — комната Мин Фаня была и спальней, и кабинетом, больше той, в которой жил Ло Бинхэ в доме учителя. Но Мин Фань особо ей не пользовался. Видно, что только недавно хозяин начал обживаться. Мин Фань согласно кивнул, не было смысла зарекаться.

— Всё больше понимаю ценность личного пространства и покоя, — уселись за столик, на котором стоял поднос с горячим чаем. Нин Инъин постралась.

— Тётушка Тан? — демон не стал ходить вокруг до около. — Говорят, шицзунь отдалила её.

— Да, только так не отменить её заслуг, — несмотря на слова, на лице Мин Фаня читалось желание отослать женщину куда-нибудь, но чтобы потом никто пальцем не ткнул. Ничего, придумает. Пока для него важнее Цинцзин, чем собственные неудобства.

— Как здоровье шицзуня? — а вот такому вопросу Мин Фань не мог не удивиться.

— Почему ты меня спрашиваешь? — Ло Бинхэ нахмурился, со всей той досадой, что мог показать. — Хуже, чем было при тебе, и лучше, чем было до тебя. Но я не слепой, мысли шицзуня на протяжении последних лет были тяжелы и хаотичны, — если разум не в порядке, то даже здоровье тела бессмертного будет подорвано.

— Удивительно, но ты, шицзе и Фэнминь — вы приняли меня куда теплее… — взгляд в сторону. Долго думать не надо: Шэнь Цинцю не встретила его с радостью, как могли бы ожидать шисюн и шицзе. Молчание. Оно не доставляло дискомфорта. Мин Фань не посчитал уместным расспрашивать, не ему гадать, что руководило учителем.

— И всё же странно, — конечно, ведь не ему явилась душа свиной бочки. Ло Бинхэ горько усмехнулся. Но никакого осуждения.

— Шицзунь с самого начала знала, что я демон. В ущелье Цзюэди она… я сам спрыгнул в Бездну. А через пять лет вернулся владыкой демонов, это вызывает некоторые подозрения, — Бинхэ решил приврать, — может, этого она и боялась, почувствовала себя обманутой, — чай точно готовила Нин-шицзе: приятная горечь на языке.

— Безумным завоевателем или мстителем не попахивает, — Мин Фань принюхался, привередливо повёл носом, и оба недолго посмеялись. — Если только предложенный мир не часть коварного плана, — искры блеснули в глазах шисюна.

— Да, ты разгадал страшную тайну, нужно заставить тебя замолчать, — Бинхэ расслабился. — Не то что бы я питал сильную любовь к родителям, которых не знал и, честно, знать не хочу, — чай выпит, — но хочется верить, что связь между ними не продиктована лишь случайностью и жалкой прихотью, — Мин Фань отбросил шутки в сторону. — Это пойдёт на пользу двум Царствам, у меня было достаточно времени, чтобы подумать.

Обе чаши пусты.

— И какое место в новом мире ты рассматриваешь для шицзуня? — в ответ молчание. — Всё так же одним столовым набором пользоваться хочешь? — по правде, столько всего произошло, что Бинхэ не сразу понял, о чём говорит ехидная рожа напротив. Вот вырос в благородного человека, а всё такой же вредный. По мнению Ло Бинхэ, конечно же.

— Ты! — демон вскинул палец. — Такой мелочью попрекать, вот же старый дед, — а Мин Фань вовсе не против быть старым дедом.

— Демон, преисполненный верности и преданности одной единственной, как романтично! — ему и весело! Этот шисюн не является хорошим человеком, такой же волк в овечьей шкуре.

— Я не девственник, — в отличие от некоторых; но эти слова озвучивать было необязательно. Мин Фань подавился. Сначала посмотрел с негодованием, немного покраснел, а потом резко выдал:

— Ну, не опозоришься, если повезёт, — учитель так-то же опыт имеет. Однако… Мин Фань! И вот этот вот человек припомнил какой-то жалкий столовый набор!! Только вот откуда ему знать? Удивительно, что он не налетел с нотациями и подзатыльником: ведь Ло-шиди такой бесстыдник, непочтительно такое обсуждать. И всё в этом духе. Но Мин Фань ничего доказывать не будет, Бинхэ видит, что тот действительно знает нечто такое, что могло бы навредить Шэнь Цинцю. И Мин Фань просто хранит это знание, даже не смея расспрашивать учителя.

Это было одно из немногих заданий, на которое Шэнь Цинцю отправилась вдвоём с учеником. Случай был не опасный, но одержимая дочь одного почтенного семейства вымотала их сильно. Но у той так и не получилось ранить учителя. Обошлось лишь испорченной одеждой. Разрез был в том самом месте, где поставил свою печать Цужу. Чёрный журавль, чьи крылья заходили за спину.

Мин Фань не редкий талант и не обладатель блестящей памяти. Он может лишь стараться. Однако и у него есть свои интересы. Подумать, что у учителя есть татуировка, клеймо? Он мог. Но Мин Фаня всегда интересовали древние и редкие демонические печати, ему несложно отличить рисунок от сакрального символа. Особенно когда этот символ отдаёт тёмной энергией, пусть и слабой, ведь у тогда ещё юноши хватило способностей заметить.

Он не стал расспрашивать своего учителя и лорда, но своё любопытство утолить стремился. Искал нужную информацию в библиотеке Цинцзин. Не зря она самая богатая не только в сравнении с другими пиками, но и библиотеками других великих школ. Только после найденного ответа Мин Фаня стал интересовать иной вопрос: где учитель могла столкнуться с демоном из-за моря? Прошлое лорда Шэнь мало кому известно. И не просто так.

Хвала Небесам, этот вопрос перестал что-то значить со временем. Шэнь Цинцю как была прекрасным учителем и лордом в глазах Мин Фаня, такой и осталась. Она знала, что он узнал. Но оба молчали, их устраивает. Можно сказать, что это их своеобразное взаимопонимание как предшественника и преемника.

— Платье небожителей не имеет швов, но мы не небожители, — Ло Бинхэ отнёсся с пониманием. Как ни странно, забраться в кладезь важных воспоминаний Мин Фаня не было решением проблемы. Слишком непонятно тот изъяснился. Да и не имеет прошлое значения. Вот если бы он решил поднести холодный чайник…

Ло Бинхэ усмехнулся, вспомнив выплеснутый на него холодный чай. Поднесли в буквальном смысле. Шэнь Цзюдействительно ожидала задеть за живое настолько, чтобы у него, например, поднялась рука? М-м-м, расстраивает сильнее, чем хотелось бы. А если задуматься, то это не похоже на Шэнь Цзю. Не совсем похоже. Неужели свиная бочка нагадила и упокоилась с миром? Удар по столу.

— Ты чего? — Мин Фань не испугался. Хорошо.

— Шицзунь, по-твоему, подвержена искажению Ци? — не оправдание, а объяснение или причина. Можно ведь считать, что в душе она много паникует. Обычно есть план и несколько запасных, один точно должен быть. Нет, нет, нет. Не стоит думать, Бинхэ, можешь дать себе ложную надежду.

— Наш шицзунь — лорд Цинцзин… — Мин Фань хотел сказать, что если бы ей грозила эта страшная участь, то лорд Му точно заметил бы. Но!

Их учитель — лорд Цинцзин!

— Она бы приложила все усилия, чтобы скрыть.

— Или могла не замечать сама? — что маловероятно и подозрительно.

— Моё возвращение застало её врасплох, — Бинхэ подпер голову кулаком, сжал губы.

— Так плохо? — Мин Фань напрягся.

— У меня есть склонность переживать о шицзуне сверх разумного, — это должна быть плохая шутка, но в каждой шутке есть доля правды. — Займусь этим после. Раз лорды Цинцзин решили поддержать оказанное главой Юэ доверие, надо действовать. И разобраться с участью моего отца, — Ло Бинхэ встал. — Да, как раз шицзунь отправилась проверить печать. Мы должны встретиться в столице и обсудить с императором, — Мин Фань тоже встал, последовал за ним.

Шиди мог остаться на ночь. Но пока они шли до Радужного моста, Ло Бинхэ передумал, решил вернуться во дворец Хуаньхуа. Поздоровался в спешке с теми, с кем до этого ещё не успел пересечься. Жаль, с шицзе не попрощался. Дорога назад много времени не займёт, один ведь. Только попросил Мин Фаня предупредить лорда Вэй. А сам, покинув территорию хребта, поспешил использовать Сжатие тысячи ли.

А Мин Фаню было над чем задуматься. Его посетила неприятная мысль, а потому он поспешил найти Нин-шимэй и переговорить с ней наедине.

«Даже если шицзунь и была обеспокоена судьбой шиди в качестве демона, не могло же только это подвести к искажению Ци?» — должен быть как минимум один внешний фактор.

— Цинцю не обязана оправдывать твои ожидания, дагэ, — Шан Цинхуа ещё собирался поработать, но Юэ Цинъюаня спровадил. И да, сказал вот такое напоследок. — С чего ты взял, что она будет доверять тем, кто, исчезнув, решит вернуться? — он знал. Ему она рассказала. Рассказала всё, что было? Больше, чем Тан Юэмэй могла рассказать Ци-гэ? Юэ Цинъюань лишь кивнул, оставив лорда Аньдин наедине с Мобэй-цзюнем.

Согнуться бы в три погибели от усталости. Но как-то некомфортно. Сидит себе этот северный демон на софе, закрыв глаза, никого не трогает. Но не комфортно! И почему Цинхуа чувствует толику вины? Признаваться в былом шпионаже без пути отхода станет только идиот. Да и так уж сильно задевает короля Севера тот факт, что жалкая сошка…

— Наверняка у почтенного короля есть дела? — максимальная вежливость и уважение. Но человека и взглядом не удостоили. Нет дел, хорошо. — А, вы склонны считать, что я могу начать рыться в документах? С другой стороны, что-то важное… — осталось в Царстве Демонов. Договорить ему не дали.

— Лорд Аньдин, — так Мобэй его ещё ни раз не называл, сердце замерло не пойми от чего. — Кажется, вам тоже следует отдохнуть, — и демон просто вышел. Ушёл. Иногда он мог и побить Цинхуа, ну, ударить один раз. Но, будем честны, часто из этого иногда было по заслугам.

В этот раз хотелось понять, осталось ли всё по-прежнему? Ведь в саду в присутствии лорда Вэй Мобэй-цзюнь мог просто подыграть. Зачем он понёсся за тем, из-за кого большую часть жизни приходилось переживать о том, что его убьют, то есть казнят, или заставят выпить яд? Окрикивать не стал, просто догнал и попытался отдышаться, идя в ногу.

— Должен сказать, — и всё же смелости набрался, — с моей стороны было низостью провоцировать конфликт. С тем учётом, что я должен благодарить, — Мобэй остановился, Цинхуа тоже, но осмотрелся: никого рядом не было. — Хотя правильней для нового мира выдать меня, — это чтобы Мобэй не подумал сказать, что не выдал ради союза Царств. Цинхуа не хотел оставлять пустых отговорок.

— Как я понял, лорд Цинцзин знает обо всём. Выдать тебя, значит, втянуть её, — потому что Цинцю не оставит друга в беде. — Это доставит проблем Ло Бинхэ, — а, вот оно что. Цинхуа добродушно рассмеялся.

— Даже интересно, он вам просто господин или друг? — несмотря на всю логичность сказанного, северный демон чуть-чуть сдвинул брови. Он в детстве так делал, когда его что-то беспокоило и ему было важно сделать всё так, чтобы все были довольны. Тогда все — это сам Мобэй и Шан Хуа.

— Думаю, что его можно назвать другом, — очень редко, но на подобные вопросы Мобэй-цзюнь мог ответить.

— Я знаю, что моё мнение не имеет значения, — проигнорирует, как обычно. — Но это радует, — можно подумать, что его это не задевает. Да и не задевает! Даже когда он оставил мелкого демона под боком, Шан Хуа ни на что не рассчитывал. Что говорить о Шан Цинхуа?

Демон лишь кивнул в знак согласия.

— О, я удачно вас встретил, — неожиданно показался Ло Бинхэ, огромными и беспокойными шагами быстро сократил расстояние. — Где шицзунь? — и сразу к делу. Мобэю и Цинхуа — да и другие — не ожидали его возвращения. Но вопросы лучше оставить при себе: император демонов обеспокоен.

— Она… — Цинхуа хотел подобрать слова получше.

— Должна быть в выделенных ей покоях, — но Мобэй не стал.

— Должна? — ох, Ло Бинхэ недоволен. Мобэй кивнул. — Понял, — махнул рукой, уходя.

— Ничего ведь не случилось? — Цинхуа не любит сюрпризы, даже приятные.

— Возможно, это связано со словами мастера храма, — Мобэй пожал плечами и пошёл… куда?

— Почему вы так решили? — Цинхуа не отставал.

— Интуиция. Помимо Цюндин после встречи с лордами Цанцюн он посетил Цинцзин. Возможно, его что-то тревожило, и только там получил ответы, — хм… Мобэй-цзюнь разбирается в психологии? — Не разбираюсь, — и усмехнулся! Едва заметно, но усмехнулся. Цинхуа сказал это вслух. — Лорд Аньдин, вам что-то нужно?

— Ну, я бы хотел избежать неловких и нелепых ситуаций в дальнейшем, кажется, нам часто придётся сталкиваться. Или нет? — язык подводит. Мобэй приложил палец к губам. В конце одного из коридоров показались слуги. Шан Цинхуа и не заметил, как они дошли до его комнаты. Хотя, если задуматься, изначально Мобэй-цзюнь шёл в другом направлении.

— Их не будет, — Мобэй повернулся к нему всем телом, посмотрел прямо в глаза. Но его голубые всегда холодны и равнодушны, но так ярки, что себя в них легко увидеть. Кажешься чем-то жалким в глазах чего-то стихийного, приводящего в хаос. — Моё дурное обращение осталось в прошлом, лорд Аньдин, — лорд… прогресс. То есть он всегда был «ты», не более. Но чаще хватало одного взгляда.

— С чистого листа? Такая нелепость, если честно, — Цинхуа скрестил руки на груди. — Не хотите отметить это дело за ужином? — Мобэй хотел отказаться, по известным ему, но не этому человеку, причинам. Отказать — так обидеться, подумает не то, подобное тому, что пытался сказать в кабинете. А смысл соглашаться? Чего он мог хотеть от демона? И всё же Мобэй согласился.

Шэнь Цинцю устроилась на балконе, откинувшись на спинку стула и подперев голову одними пальцами. Она попробовала представить, но не смогла. Представить что́? Отсутствие встречи с другим Шэнь Цинцю. Но всё выходило как-то наиграно, когда воображение доходило до настоящего момента. Но всё ещё любопытно!

Женщина настолько устала, при этом погрузилась глубоко в мысли и не услышала стука в дверь и голоса за ней. Ло Бинхэ не собирался с порога кричать о том, чего не хотел. Ему что в этом мире, что в том не доводилось сталкиваться с искажением Ци. Он знал, что Шэнь Цзю там. Спит? Рано. Или за пять лет привычки изменились? Уж лучше так. Он вошёл. Демон, он решил огрести, если будет на то воля учителя. Всё казалось не тронутым. Шэнь Цинцю перфекционизмом не страдала, но устраиваться с удобством не стала. Краем глаза Бинхэ заметил открытые двери балкона. Но даже подойдя (их разделяло около восьми цу́ней), остался незамеченным.

Если он позовёт её по имени, ей не понравится…

— Ш… — Цинцю смотрела на свои колени, точнее, в пустоту, или что-то представляла. Духовная энергия спокойно кружила вокруг неё, но, чтобы убедиться в состоянии меридианов, нужно прикоснуться. А ещё лучше дать крови, с которой после многих экспериментов Ло Бинхэ может больше, чем позволяет природа. Хах, хотя он сам тот ещё эксперимент природы.

Другая рука Цинцю, неподвижно лежащая на подлокотнике, дёрнулась. А затем ею прикрыли рот: вырвался тихий долгий зевок.

Нет! Речи об излишнем беспокойстве быть не может.

— Шицзунь! — Бинхэ встал на колено напротив неё, потянувшись одной рукой к опускавшейся ладони. Возможно, она хотела произнести его имя, только его. Но замешкалась. В серых глазах смешанные чувства. И они несут вред. — Этот ученик вошёл без разрешения, прошу простить, — убрал руку.

— Ты не в Цанцюн? Что-то случилось? — казалось, она ещё не здесь. Однако уже готова ко всему? Но Ло Бинхэ больше думал о том, как легко учитель наклонилась и подняла его за предплечья. — Ох, — она хотела встать, опёршись на стул, но даже руки убрать не успела. Перехватив ладони, Ло Бинхэ потянул Шэнь Цинцю на себя, отойдя к перилам, присел; теперь учитель чуть-чуть выше.

— В школе всё хорошо, шицзунь, — и усмехнулся чему-то. — Встреча с лордами прошла без конфликтов. Мин-шисюн и Нин-шицзе хорошо приняли меня, кажется, — хватка совсем слабая. Но женщина не убрала руки. — Я действительно считаю, что тому миру лучше без меня, — она перевела взгляд с рук на его лицо.

— Чжучжи-лан не представляет опасности, он живой мертвец, — Цинцю повернула голову чуть влево. Ло Бинхэ оскалился.

— Я жестокий, это правда, — демон с лёгкостью убьёт, если посчитает нужным, изобьёт, замучает пытками. Нет нездорового желания, необходимости, потребности. Его разум ясен.

— Тяньлан-цзюнь… не я создавала печать, но, думаю, есть вероятность того, что и он умрёт, когда печать совсем ослабнет, — неужели так неприятно смотреть в его глаза?

— Должен ли я проявить сыновнюю почтительность? — Бинхэ нахмурился, прикрыв глаза. Шэнь Цзю руки убрала, но не отошла.

— Кажется, тебя вырастила… — Шэнь Цинцю расспрашивала о прошлом Ло Бинхэ, но давно, а такое не запоминалось, скорее, из-за отсутствия родителей у неё самой. — В таком случае не должен, — усмешка.

— Там, я пытался найти останки Су Сиянь. Ничего не вышло. Ненавидела она меня или любила, я был рождён, выжил, выходили, — Бинхэ опустил взгляд на собственные руки. — Иногда я думаю, если снять печать с Тяньлан-цзюня, что будет? И чем дольше живу, понимаю, я для него никто, — Шэнь Цинцю сглотнула. Стоило возразить? Стоило возразить, когда сама она почувствовала никуда не девшиеся за два десятка лет боль, отчаяние и даже ненависть? — Я отправлюсь в столицу один, — Ло Бинхэ встал. Он не врач, так что мог и не заметить…

— Один? Безрассудство, — даже в условиях будущего мира.

— Не бойтесь вы так за своего императора… — уголки губ на лице приподнялись, досадливая такая улыбка. Но вдруг его осенило: — Или, может, чуть-чуть, шицзунь беспокоится обо мне? — и наклонился чуть ближе. Вечность так не делал, не дурачился, не ластился.

— Сложно идти против привязанностей и привычек, — Шэнь Цзю несколько горделиво вскинула подбородок. Чем ему ответить? — И всё же было бы славно, забудь я о другом Шэнь Цинцю, — сжала губы.

— Шицзунь, это одно из бессмысленных занятий, что вы порицаете, обычно, — демон хохотнул. — Старость не в радость? — а глаза его смеются, такие чёрные и родные, но такими не казались во время прошлого разговора.

Лицо Цинцю выражало сомнения, но она опустила свою руку на чёрную голову. Благо, рост позволял не утруждать себя, не надо тянуться. Они замерли. Ло Бинхэ удивился и побоялся хоть как-то отреагировать. Шэнь Цзю не сравнить с кем-то из бывшего гарема. С ней не стоит бездумно флиртовать, играть. И с шутками нужно осторожничать. Ей это чуждо, неинтересно. Да и видит она в нём дитя, так?

«Чем позволять сомнениям себя терзать, не лучше ли приспособиться, как всегда?» — нет желания ломать голову, насколько она плохая, насколько она хорошая. Потянулась и другая рука. И Бинхэ, не сомневаясь, уткнулся в острое плечо; его обняли, одна ладонь в волосах, другая на спине. Объятия учителя никогда не представлялись тёплыми, но и без этого оказались родными. Руки потянулись обнять в ответ, но замерли. И слышно только дыхание.

— Ваши глаза потускнели, но от этого нисколько не хуже, — голос звучал прямо в плечо, слышался иначе. — Этот ученик приносит лишь беды…

— Глупости, — Шэнь фыркнула.

— Люди всегда сплетничали о вас из-за меня. Порочили ваше имя всякими пошлыми и неуместными намёками, но только в голове этого ученика они и были, — он не будет плакать, но ныть может. И ныл. Но если заглянуть ему в лицо в этот самый миг, всё же можно обнаружить гаденькую ухмылку.

— А, ты об этом, — грубоватые ладони лорда замерли. — Тебе не идёт нытьё, слишком много овечьей шкуры на таком большом волке, — молодой демон содрогнулся от лёгкого смеха.

— Есть мир, где другой Ло Бинхэ — дурак и плакса, — он положил ладони на плечи Шэнь Цзю. — Жалкое зрелище. Шэнь Цинцю подле него… совсем никакой, — Шэнь Цзю не стала напоминать, что именно после встречи с этими двумя он явился сюда.

— Мгм, — оставалось лишь поддакивать. Ло Бинхэ завидовал, сам прекрасно знал это. Зачем повторять одно и то же? В груди всё ещё болело от объяснимых сомнений и непонятных страхов. Сделать такой шаг — уже победа.

Ладони на плечах… эти руки не изменились. Если и дотрагивается, то будто до чего-то хрупкого. Возможно, он себя боится — лишь наивные предположения.

— Шицзунь, ваше здоровье оставляет желать лучшего, — Бинхэ знает, что в ответ на правду Шэнь Цзю лишь нахмурилась. Она следит за здоровьем, нечего попрекать. — А если бы этот ученик нашёл способ вернуть ваше здоровье? Уйдёт некоторое время, само собой, но… — сглотнул. — Вы бы рискнули?

— У тебя было время думать о чьём-то здоровье? — хватит с него объятий. Цинцю поправила одежду и достала веер. Летние ночи стали тёплыми. Душно. Долгие объятия лучше не делают.

— Только о вашем. Сложно идти против привязанностей или привычек, — и сам подставил голову для безобидного стука веером по голове.

— Последний раз. В конце концов, даже если ты продолжаешь считать себя моим учеником…

— Всегда буду!

— Не перебивай, — спрятала усмешку за мгновенно раскрытым веером. — Даже если ты мой ученик, ты Священный демон, император Царства. Веди себя подобающе, — её можно смутить или нет?

— Мои манеры безупречны, почти, я старательно учился, — руки потянулись за спину, как он делал пять лет назад. Вот только Ло Бинхэ сильно вырос. Со стороны, стороны Шэнь Цинцю, то ли нелепо, то ли непозволительно мило. Непозволительно, потому что он владыка демонов.

Ох, как душно! И такие претензии предъявляет женщина, что иногда прогуливается в мужском обличье? Фу такой быть, лорд Цинцзин.

Лёгкий смешок.

— Шицзунь не ответила на вопрос, — его загадочная улыбка не настораживала. Глаза поблескивали алым.

— Есть хоть один человек, который согласиться, не зная, что именно ему предлагают? — двери на балкон останутся открытыми. Только бы не забыть разжечь подходящее благовоние от насекомых.

— Я! Пусть и демон, но если бы предлагала шицзунь, то я бы согласился, — Бинхэ важно, но искренне кивнул, желая лишний раз подтвердить сказанное.

— Это проявление безрассудства или доверия?

— Если вам удобнее считать моё доверие и преданность безрассудством, так тому и быть, — глаза стали полностью алыми. На самом деле, цвет глаз Бинхэ ни от чего не зависел, менялся сам по себе и не всегда через определённый промежуток времени. Возможно, всё из-за того, что он… два в одном? Никакого раздвоения личности; лишь особенность как следствие определённых действий.

— Похоже, — сложив веер у губ, Цинцю недовольно выдохнула, — безрассудство заразно. Что у тебя? — и посмотрела в глаза. Возможно, прибавившие в яркости серые глаза являются игрой воображения, воодушевлённого надеждами. Однако и этой яркости хватило, чтобы прогнать сомнения и быть упрямым до конца.

— Шицзунь, вы ведь знаете, что кровь Священного демона имеет весьма специфичные свойства? — пришлось перестать улыбаться. А то учитель так нахмурилась, что можно прослыть извращенцем. — Шицзунь, мои намерения чисты, — руки вверх, он ведь самый добросовестный ученик.

— А о чём это ты подумал? — Шэнь Цинцю усмехнулась.

— Ни о чём! Это не к спеху, так что не торопитесь с решением, — надо бы уйти поскорее, и не через дверь.

— Ло Бинхэ! — демон ловко достал Синьмо и поспешил на нём спуститься с балкона. Но к перилам Цинцю не кинулась.

Чего-чего, а пить кровь демона ей точно не доводилось. А в среде заклинателей — в древних записях — действительно бытует мнение о редких целебных свойствах крови Священного демона. Это могло бы быть решением проблем со здоровьем. Только вот печать на теле Цинцю: действует или нет, отреагирует негативно, позитивно или вовсе не будет реакции? Согласиться на подобный опыт — выдать одну дурную тайну.

====== 11 ======

Комментарий к

11

1) Идиома: Дух умершего всё ещё не рассеивается — дурное хоть и исчезло, но всё ещё продолжает влиять.

2) Идиома: Проткнуть оконную бумагу — сделать тайное явным.

3) Идиома: Завзятый любитель уксуса — князь уксуса (кит.) — невыносимый ревнивец.

4)Идиома: Не слышно ни вороны, ни воробья — гробовое молчание. В тексте: стихли вороны и воробьи.

5) Идиома: Примешивать в мёд масло — быть в самых тёплых отношениях.

6) У-ди — реальный китайский император. Считайте простой отсылкой к личности, но не к его времени правления.

Если вам кажется, что некоторые предложения повторяются, но оформлены они по-разному, то вам просто кажется. Это намеренный повтор, призванный подчеркнуть мысль. Исправляйте подобное только в том случае, если уверены, что это сделано случайно, а не специально. Данное замечание написано для вашего более комфортного прочтения, и только для него.

Император ценит то, что имеет. И сделает всё, чтобы ноша на его плечах не коснулась того ценного. Ужин и ночь он провёл в покоях Ваньвань. Завтрак тоже здесь застанет. Удивительно, что они вдвоём лежат в кровати, но кто-то спит без задних ног (или хорошо притворяется, а?), а кто-то слушает доклад главного среди звездочётов дворца и главы вершины Тяньи, стоящих за ширмой.

— И что же? Есть какие-то подозрения? — Его Величество слушал внимательно: Ло Бинхэ времени не терял.

— Несмотря на свойственные моему мышлению сомнения, — господин Ю не смотрел на маску Звездочёта: что у того на уме… — вершина Тяньи готова рискнуть, если на то воля Неба.

— Ло Бинхэ намерен нанести визит, один. Могли ли Вы, Ваше Величество, предвидеть это и… — слова Звездочёта вызывают подозрения.

Ваньвань, лежащий на груди, продолжал расслабленно обнимать своего любимого. Император запустил пальцы в мягкие волосы. Ваньвань всё ещё прекрасен, спустя года. Не то что он сам.

— Думаю, мои предки желали свергнуть руками людей множество императоров демонов, дабы встать вровень с Небесами, — усмешка. Размеренное дыхание. — Но Небеса опустели. А что дала нам победа над Тяньлан-цзюнем? — разве что тот мир, который возникает прямо сейчас, хотя это неожиданное следствие на самых благоприятных причин. — Я встречусь со Священным императором демонов в присутствии глав Цанцюн, Тяньи и Чжаохуа. Твоя же обязанность в это время будет слежка за дворцом Хуаньхуа, возвращайся туда немедленно… — Ваньвань потянулся; его лицо такое спокойное, родное.

— Понял, — Звездочёт поклонился. Находясь вблизи с Ло Бинхэ, ощутив мощь тёмной энергии, тонко представленной, этот человек ещё питал такие опасные надежды? Глава вершины нахмурился.

— Ваше Величество, — главный заклинатель императора ушёл, — прошу простить моё любопытство, но меня настораживают подобные вопросы, — совершенствующийся погладил бородку.

— И меня, — а император нахмурился. — Посмотрим, — пусть Ваньвань напишет Шэнь Цинцю с намёком на нужное действие. Время доставки будет ограничено, если кто посторонний прочтёт, они узнают. Не стоит паниковать без причины. — Раз вы здесь, оставайтесь, покои для гостей не должны сейчас пустовать, — вскоре и остальные явятся. Что же решит Ло Бинхэ насчёт своего отца?

Они остались одни. Евнухи и служанки смиренно ожидают за дверями. Несмотря на новости, утро всё ещё замечательное.

— Ваньвань, не волнуйся, я не собираюсь подставлять Шэнь Цинцю, — уже потому, что как поданная она слишком ценна. — Пока лорд Цинцзин преданна Мне, всё хорошо. Если она будет ценить Царство Людей, то и Ло Бинхэ будет видеть в нём ценность, — мужчина прикрыл глаза.

— Вы о чём? — Му Ваньвань приподнялся на руках, чтобы заглянуть в полное величия, но усталое лицо.

— Письмо то, Ло Бинхэ написал очень интересно. Я решил перечитать, на досуге, в поисках подвоха, — но супруга уложили обратно. — Он не зря упомянул своего шицзуня. Ему нужно было подтолкнуть меня довериться и вместе с тем дать понять, кому мы должны быть благодарны за происходящее.

Немного молчания.

— Вы не подозреваете цзецзе? Почему? — то письмо… Му-ванфэй даже не видел, содержание ему известно в общих чертах.

— А что? Думаешь, она старательно взращивала преданного ей Священного императора, дабы поработить Поднебесную и даже больше? — с каждым словом голос императора наполнялся всё большей строгостью, мрачностью и подозрением. И чувствовалась толика коварства.

— Слишком хлопотно, утруждающий план, — несмотря на добрый смех императора, Ши вспомнил поместье Цю. Утруждающее? Пожалуй, самое нейтральное, что можно сказать, желая не приплетать события прошлого к настоящему.

— Да, слишком хлопотно, но мне кажется, сейчас всё идёт к балансу, по крайней мере, понятие «сосуществование» для меня наполняется смыслом, — правители людей прошлого стремились выйти победителями наравне с Небесами в нескончаемой борьбе против Царства Демонов. Но Небеса пали, опустели. Победа досталась демонам великой, но справедливой ценой. А людям… повезло.

Выше головы не прыгнешь.

— Вас запомнят как величайшего миротворца, — ни намёка на упрёк. Да, как и любой правитель, Его Величество хочет остаться в истории кем-то особенным, а не просто какой-то по счёту император после великих или ужасных и до других будущих великих или ужасных.

— Пора вставать, Ваньвань, — поцелуй в макушку. И Му-ванфэй позвал слуг. Завтрак прошёл в уютном молчании, уютном для них обоих.

Однако уже перед самым уходом императора на совет во дворец Му-ванфэй явился евнух императрицы. Начались роды. Как ни странно, искоса глянув на своего императорского супруга, Его Величество обнаружил в любимых глазах радость, пусть и с толикой досады. Он не станет пропускать совет, пусть Ваньвань отправится к императрице вместе с другими наложницами.

Бесполезно звать маму. Она умерла. Но разве крик слышен? Звенит не в ушах, а гудит в груди. Противное разъедающее изнутри чувство. Однако представший во тьме ребёнок, стоящий на коленях, не вызывал отвращения. Мальчик — единственный источник света. Ло Бинхэ. Тот маленький мальчик, совсем слабый он, которому ничего хорошего не перепало. Но именно их сделка дала старшему братцу возможность прожить более радостную и удовлетворяющую жизнь. Не вызывал отвращения. И сочувствия тоже не вызывал.

Он поглотил его душу, расщепив тело на потоки духовной энергии. С силой двух Синьмо не заняло много времени и сил. И всё было хорошо до этого момента. В чём проблема?

Демон подошёл ближе, но его не замечали до последнего момента. Глаза заалели вместе с накатившим и разгоревшимся раздражением. Он потянулся к не причудливому видению — и оно рассеялось. А в глазах потемнело. Тяжкий и явно последний вдох. Бинхэ обернулся: «маленькая копия» лежала неподвижно, закатив глаза. Умер. Совсем не неожиданно. Сзади послышался кашель, не грудной. Он иногда, учась в школе Цанцюн, не мог остановить воображение: здоровье учителя оставляет желать лучшего.

Только голову повернул, чтобы краем глаза застать уставший и безразличный силуэт, по уголкам губ которого стекала кровь.

Сон. Ло Бинхэ понимает, что он с лёгкостью может разогнать навеянный волнениями кошмар. Не было смысла отрекаться от очевидных и близкому окружению переживаний. И не было смысла предлагать видению из сна свою кровь.

Серые глаза совсем потускнели.

— Ш…

Ло Бинхэ прикрыл глаза.

— Мэнмо, — если старому паразиту скучно стало и он решил поспособствовать… —Мэнмо! — тьма развеялась, стоило раздаться ворчанию и кряхтению. Некогда великому и ужасному будто бы пришлось добираться издалека. Этот милок явно не щадит дух старика. Ещё с таким осуждением смотрит, смекая.

— Не моих рук дело! Хотя я бы посмотрел на твои кошмары ещё раз, — не столько садизма, сколько практического интереса. Оказавшегося в Царстве Демонов Ло Бинхэ одолели кошмары, но довести до недосыпа или паранойи не смогли. Паразитирующий старпёр начал ведать что-то о столице. Предлагал развеяться, пройдясь по цветочным аллеям… и чуть не сказал дурное про Шэнь Цинцю — поспешил ретироваться. С мальцом весело, но лучше носу не показывать. И держаться максимально далеко, насколько позволяла сила Ло Бинхэ.

— Всего лишь плохой сон? — на плечо легла ладонь Шэнь Цинцю.

Слишком реалистично. Обернулся, но женщина отступила. Что за дурость? Во всём чувствуется вмешательство «третьей стороны». Образ Шэнь Цинцю стал размывчатым. Она отступала, шаг за шагом, не поворачиваясь к нему спиной. Ло Бинхэ за ней. Сорвался на быстрый шаг, резко потянулся, чтобы ухватиться. Но образ развеялся зелёной дымкой, из которой ввысь вырвался золотистый журавль. Кругом вершина Цинцзин, самая вершина. И одинокое надгробие: что за неизвестный там покоится?

— У людей для крепости союза заключают браки, — образ хитрого Лин-эра почтительно склонился позади. — Вы намерены женится, владыка? — эти слова он уже слышал. — Лорд Цинцзин? Прекрасный выбор, — только резкая ухмылка демона заставляет насторожиться. — Только если вы не хотите продолжить свой великий род.

Бинхэ осознавал бессмысленность гнева. Но последние слова он услышал впервые. Глупость! Как будто это самое важное и обязательное. Но стоит вспомнить, что в том мире, где был большой гарем, так и не послышался детский смех. Одна счастливица забеременела, несмотря на все козни. А они были, теперь нет отрицания. Тогда он, себе не веря, был удивлён, растерян. Некоторое время бывшего владыку трёх Царств преследовало чувство дурманящего счастья. Выкидыш — и всех причастных не пощадил. И не то что бы после в голове засели какие-либо истины. Например, он не заслужил. Или, например, не особо и хотелось…

…смысл выражать непонятное состояние высокопарными словами? Дух умершего всё ещё не рассеялся! Откуда такие мысли, если он действительно будет счастлив с Шэнь Цзю? Её присутствия достаточно.

— О чём думаешь? — всё же Мэнмо переживает за него. Потому и не смог не явиться.

— Интересно, а Тяньлан-цзюня допекали…

— С чем?

— Наследники, — Бинхэ вздохнул.

— Ни одному правителю этого вопроса не избежать, — констатация факта. И честное и справедливое замечание: — При всём уважении, Шэнь Цинцю не похожа на женщину, жаждущую познать счастье материнства. Она, скорее, согласится на гарем… не смотри на меня так! — правда неприятна, да. Здесь бумагу не проткнёшь.

— Я ещё молод… — пейзаж изменился. Тронный зал в новом дворце в Царстве Демонов.

— Да, на первое время хватит, — согласился Мэнмо.

— А кто будет болтать лишнего, оставлю без языка, — ещё гарема не хватало. Совсем не весело представлять, как Шэнь Цзю, не особо противясь, сама устраивает порядки и выбирает жён покрасивее. С неё станется! Он здесь единственный любитель уксуса.

— Тебе пора вставать, — заметил Мэнмо. — Можно позволить себе опоздание, но лучше не расслабляться. Именно люди чаще всех вонзают друг другу ножи в спину, именно ножи…

Лю Цингэ не любил ждать. Ему необходимо увидеть Шэнь Цинцю. Что-то подсказывало, что возвращение Ло Бинхэ… определённо, стресс! Лорд Байчжань силён, наблюдателен, достаточно умён и владеет речью, но людей даже при желании понимает с трудом. Чем проще, тем лучше! Если речь не о товарищах, дорогих — так или иначе — людях.

Он с трудом понимает людей. Но сейчас некоторые моменты в поведении лорда Цинцзин стали ясны. Конечно! Она знала! От гнева хочется уличить женщину в коварном плане, но Лю Цингэ не станет прибавлять забот.

Всё же беспокоится. И боится оступиться, как в годы юности.

Поэтому когда Мин Фань, главный ученик Цинцю, пришёл к нему и попросил о помощи, Лю Цингэ удивился, приятно удивился. Но быстро осознал, что Мин Фань не пришёл бы, если бы мог справиться сам, и не пришёл бы из-за ерунды. Ян Исюань хотела уйти, но ей разрешили остаться. Лю Цингэ осмотрел мешочек со смесью трав. Он не лекарь, но… как сказала ученица, слишком приятный запах. Мешочек закрыли: резкое, но лёгкое помутнение. Лорд Лю нахмурился.

Мин Фань мог лишь поделиться своим виденьем правды. Лорд Байчжань предпочёл не делать выводов. С одной стороны, Цинцю не могла такого допустить. С другой стороны, он не удивлён. Только непонятно, почему именно Тан Юэмэй стала причастной.

Лю Цингэ прибёг к помощи Ту Хая, который заметил что-то неладное, но промолчал. Бегать по пику Цинцзин за женщиной лорд Байчжань не собирался. Пусть сама себя удивит, поспешив сюда. Вряд ли кто-то кроме Юэ Цинъюаня может вызвать её на Цюндин. Пришлось проявить наглость и занять кабинет главы. Такое же помещение, как и на любом другом пике. Только чуть побольше. Только не так просто, даже бедно, как на Кусин. И чуть более богато, для пафоса и подчёркивания значимости. Достойное обиталище главы школы.

Лю Цингэ зажёг лишь пару свечей. Стал напротив стола дагэ. Тому явно не понравится, если Лю Цингэ погорячится. Тан Юэмэй — сиротка из его прошлого. Шаги этой женщины легко услышать. Ему точно. Лёгкие, уверенные, но какие-то раздражающие. Дверь открылась и закрылась — довольно беспечно вот так залетать.

— Лорд… Байчжань? — удивление Тан Юэмэй постаралась скрыть.

— Садись, — ещё шаги за дверью. Мин Фань и Ян Исюань. Женщина заняла своё привычное место. — Я не дипломат, сладких речей не услышишь. Лучше расскажи сама, — пока лорд говорил, заклинательница успела заметить до боли знакомый мешочек.

— Лорд Лю не стал бы рыться в чужих вещах, особенно вещах Шэнь… — да, Мин Фань. Кто же ещё? Неужели её настолько невзлюбили? Лю Цингэ только выдохнул раздражённо. Ей лучше не злить его.

— Зачем ты ей вредишь? Хочешь медленно, но верно довести до смерти? — Му Цинфан ничего не спросил, когда шисюн принёс необычную смесь трав. Нельзя сказать, что это самый настоящий наркотик. Просто пропитанные тёмной энергией цветы, насекомоядные, например, пузырчатка. Такие цветы могут обладать наркотическим эффектом. Достаточно безобидно для совершенствующегося бессмертного. Но не со здоровьем Шэнь Цинцю. Лю Цингэ мог бы принять и это; лорд Цинцзин не типичный лорд.

— Стану ли я делать что-либо без приказа? — слова произнесены легко и естественно. Но Лю Цингэ обернулся и увидел едкую, немного грустную улыбку. — Впервые в жизни. Она хотела попробовать новый чай. Прекрасный предлог для воссоединения, ведь ещё немного — и меня бы отослали. Да? — Тан Юэмэй осмотрела дорогой сердцу кабинет. — Она слишком много переживала, долго. Из-за этого Ло Бинхэ! И поначалу я хотела лишь помочь, но… мне пришлась по душе идея довести её до искажения Ци. Славный трагический конец для лорда, затмившего всех своих братьев и сестру в самом начале.

Лю Цингэ не увидел в глазах напротив безумия или ненависти. Зависть? Неудивительно. Обычно спрашивают: «Зачем? Почему?» Но ему всё равно.

Конечно, ему всё равно. Тан Юэмэй опустила голову. Замарашка превратилась в достойного лорда. Не они, дети, спасли Шэнь Цзю, а им повезло спасти Шэнь Цзю. Ведь даже Юэ Ци, спасая её, оказался в Цанцюн. На самом деле, Юэмэй понимала, насколько беспочвенна и глупа её зависть. Одно непонятно, когда уважение и восхищение обернулись завистью. Замарашка, которая старательно защищала даже старших в своей компании. И в поместье Цю отличилась. Хотя теперь Юэмэй думает: а не хотела ли Шэнь Цзю лишь лучших условий для себя одной? Ведь сейчас кто-то пропал, кого-то сослали, кто-то… да, она не обязана! И никогда не проявляла особого внимания к самой Юэмэй (а она сжульничала во время жеребьёвки!).

Шэнь Цзю, Шэнь Цинцю, никогда не старалась удержать Тан Юэмэй рядом с собой. Шэнь Цзю привязана лишь к Юэ Ци. И использовала восьмую сестру для блага Цанцюн. Это было бы неплохо, отдались они тихо и мирно, выйди Юэмэй замуж. За Юэ Ци…

…виноват Юэ Цинъюань? Нет, нет, конечно! Женщина покачала головой.

— Нравится быть жертвой? У тебя отняли всё? — а Лю Цингэ насмехался. Ему не нравится, но это всегда работает.

— Если бы я не следовала за ней, что имела бы? Скорее всего, ничего. Но знаете, есть кое-что обидное, — сглотнула. — Юэ Ци заботился обо мне лишь из-за того, что я была рядом с Шэнь Цзю, — ком в горле, неприятно.

— Из-за мужчины? — всё же Лю Цингэ был о ней лучшего мнения.

— Нет! Не так, — женщина подскочила. — Из-за этого к ней ничего нет… только посмотреть хотелось на его лицо… — шум за дверью. Мин Фань спокойный, обычно. Но удержать его Исюань сможет.

— Как получилось, что Цинцю ничего не заметила? — эти крайности обожания и невероятной зависти всё же могли позволить Тан Юэмэй видеть больше остальных. Цингэ убеждён, что незамеченным это не осталось.

Женщина призадумалась, не тянула время попусту. И лорд дал ей время. Пламя свечей всё ещё ярко. Безумная искра вспыхнула на мгновение в завистливых глазах.

— Мной особо не дорожили, но доверяли… раз я сказала, что лорд Му дал именно этот рецепт, Шэнь Цзю предпочла поверить, — подпёрла подбородок и постучала пальцем по краю губ. Расслабилась. — Ей было необходимо спокойствие, и достигалось оно таким образом.

— Искажение Ци. На такую вероятность она не обратила внимания? — Цингэ устал метаться в сомнениях, а Тан Юэмэй это нравилось.

— Ло Бинхэ. Разве с его возвращением ещё остались вопросы? Как мы поняли, лорд Цинцзин знала, что обучает демона. Вместо того чтобы остаться под её крылом, он отправился в Царство Демонов. Сколько вариантов событий может произойти после? —Юэмэй села, скрестив ладони на животе.

— Она не стала бы убегать, — самоубийство точно не в стиле Цинцю. Она предпочтёт жизнь даже с незначительной выгодой. Может, сразу и не скажешь, но лорд Цинцзин довольно жадная до жизни.

— А? — женщина рассмеялась. — Вы действительно не подходите друг другу, — не специально сказано, одна правда. — Об этом речи не было. Шэнь Цзю просто столько переживала обо всех и вся, что забыла про себя. Его Величество дал прекрасную возможность наделить Мин Фаня полномочиями лорда раньше времени, — за дверью тишина. — Мне спешка не по нраву, но она понятна. Ведь пока неизвестно, чем закончится история с Ло Бинхэ. Они связаны сильнее, чем мы можем представить, — последнее сказано и для Мин Фаня. Небольшое испытание должно принести пользу.

Да вот только Мин Фань никогда не стремился быть ближе к учителю, чем есть сейчас. Он доверяет своему лорду и верен ей. Не жадный. Пусть у Ло Бинхэ и учителя есть что-то, чего нет у него, но у него тоже есть что-то, чего нет у них. Мин Фань не жадный. У него есть всё, что может сделать его счастливым. Так к чему такие сложности?

Ян Исюань прониклась уважением к старшему соученику, пусть и был затуманивший разум порыв.

— Ты признаёшь свою вину? — голос лорда за дверью прозвучал достаточно громко. Делить всё на чёрное и белое глупо. Но вина Тан Юэмэй есть. Ей стоило покинуть Цинцзин в правильное время, но она предпочла вредить Шэнь Цинцю, оправдываясь состоянием той. Шэнь Цинцю тоже виновата. Но Лю Цингэ никогда не мог с ней спорить. Пусть глава читает ей нотации.

— Да, признаю. Накажешь сам или как полагается? — и всё же этой женщине весело. Жизнь не была скучной. Благодаря мэймэй! — Но у меня есть кое-что, что тебе будет полезно знать, — стихли вороны и воробьи.

Лорд Байчжань задумался.

— Мне неинтересно, — и только такой ответ последовал после его молчания.

Мин Фань побледнел.

— Ты в порядке? — Исюань обеспокоилась.

— Да, — торопливый ответ.

У учителя может быть куда больше секретов, чем представляет Мин Фань. Или наоборот, меньше. Только в голове возник образ злосчастной печати. Мин Фань не удивлён. Было бы смешно, если бы человек, который гордится своим положением «друга детства» при лорде, не знал чего-то такого.

Но Лю Цингэ отказался. И Тан Юэмэй сейчас молчит. А будет ли молчать дальше?

— Цинцю! Как ты себя чувствуешь? — Шан Цинхуа не выглядел обеспокоенным её самочувствием. Он шипел, потирая поясницу. И старался не смотреть на Мобэй-цзюня. А если и смотрел, то либо со смирением, либо с раздражением и возмущением. Напряги лорд Цинцзин голову — и всё станет на свои места. Но она пришла по делу.

— Всё хорошо, — приветственный кивок и вопрос: — Дагэ и мастер Учэнь уже отбыли? — шиди кивнул.

— Прибыл главный звездочёт императора, — похоже, последнее слово не имело особого значения для короля Севера. Хоть Ло Бинхэ и имеет титул императора, Мобэй-цзюнь чаще называет его владыкой. Похоже на то. Или демон просто может позволить себе такое «упрощение».

— Уже? — Цинцю протянула этим двоим письмо от Его Величества. Будь там ещё что-то, более субъективное и личное, не показала бы, само собой. Почему-то вокруг них троих возникала довольно спокойная и приятная атмосфера взаимоуважения и понимания, не совсем взаимного.

— Много ли демонов сейчас во дворце? — Шан Цинхуа посерьёзнел, посмотрев на Мобэя. Их не могло быть много, так? Кажется, Цинхуа подумал о том же, что и Цинцю. Самое элементарное: спровоцировать демона на глазах у заклинателей.

— Кроме меня и Хуалин… кто-то может явиться, точнее сказать не могу, — Мобэй-цзюнь достаточно честен. Он и Ша Хуалин являются доверенными лицами Ло Бинхэ. В его отсутствие обращаются к ним…

— Ша Хуалин во дворце? — Шэнь Цзю было интересно, кого Ло Бинхэ мог оставить в Царстве Демонов заглавного, чтобы эти двое были здесь. Мобэй-цзюнь понял её и, кажется, усмехнулся. Уголок губ явно дёрнулся, и только острый глаз мог заметить. И у лорда Аньдин глаз тоже остёр.

Как Мобэй-цзюнь относится к Шэнь Цинцю? Лорд Цинцзин. Сейчас не враг. Человек, который дорог его господину. Демон испытывал уважение. И будто бы видел насквозь, хотя о подобном мог утверждать иначе. Или только с Шан Цинхуа ничего понимать не хочет? Хотят этот лорд уже понял, чего от него хотели — жаловаться не на что, он и сам оказался не прочь.

— Кто знает? Он является либо по своей прихоти, либо по зову Ло Бинхэ.

— Жаль, — Цинхуа вздохнул. Было бы здорово, отправь они его в Царство Демонов. — Пойду тогда к Звездочёту, составлю ему компанию, — и покинул их, споткнувшись на выходе, но не упав. У Цинцю возникло мимолётное желание поинтересоваться о них двоих. Но какой смысл? Она даже не знает, что можно спросить. Захочет — сам расскажет. А с Мобэй-цзюнем лучше по делу говорить.

— Спровоцировать демона. До смешного простое решение, даже если воспользоваться чужими руками, — письмо и просьба людского императора казались демону глупостью.

— Действительно странная задача. Однако… Его Величество достаточно взволнован нынешними событиями и мог придраться к любой мелочи, — в прошлом, во время конфликта с двором из-за Му-ванфэй, он мог погорячиться, всё торопил её. Император тоже человек.

Мобэй понимающе кивнул. Значит, они должны проверить его.

— Господин главный звездочёт? Добро пожаловать, — Шан Цинхуа доброжелательно улыбнулся. Доброжелательно-деловито. Главный заклинатель императора нашёлся у пруда. Казалось, он был заворожён обычными кои, которые изредка подплывали к человеку поближе в надежде поесть.

— Вижу, — оглянувшись, мужчина кивнул, — вы как дома, — и в ответ лорд Аньдин рассмеялся.

— На Аньдин я не могу расслабиться. От меня и моих людей зависит жизнь Цанцюн, — с уст слетела шутка, — здесь можно отдохнуть, — количество кои в пруду подтверждало бессмысленность трат дворца Хуаньхуа. Старый чёрт гулял на широкую ногу. Но Ло Бинхэ велел сократить расходы. Интересно, он знал, что Мобэй перепоручит сие дело Шан Цинхуа? Куда же деть часть этих золотых красавиц?

— Ивы не беспокоитесь? — дыхание спокойное… нет, успокаивающееся.

— А смысл? Другие лорды справятся. Дело не в вере в них, я просто знаю, они лучше меня, сильнее. Точнее знал, — Цинхуа улыбнулся. — Сейчас беспокоится об этом не надо. Или вы так не считаете? — провокационный вопрос прозвучал обычно.

— Я… просто хочу исполнять волю Его Величества. Моё мнение не имеет значения, — Звездочёт успокоил своё дыхание.

— Ло Бинхэ сейчас рядом с императором… — а он здесь. Цинхуа недоговорил и осторожно покосился. Главный звездочёт улыбнулся и подумал, что скорейшее наступление осени порадует его. Там дел больше, забот, а они отвлекают от дурных мыслей. Лорд Аньдин молодец.

— Лорд Аньдин! — мужчины обернулись: заклинательница использовала Сжатие тысячи ли, чтобы оказаться рядом. — Лорд Цинцзин и господин Мобэй…

— Где? — что эти двое уже устроили? Догадаться несложно, но он сделает это после.

— А? В… — женщина запнулась, но ответить не успела. Земля не содрогнулась, но воздух стал тяжелее.

От удивления Шан Цинхуа застыл. И звездочёт оказался впереди. Переместился к главному залу дворца Хуаньхуа — не прогадал. Опомнился и Шан Цинхуа. Двери в зал открыты, заклинатели этой школы остались позади явившихся, боязливые наблюдатели. За вихрями двух потоков энергии демона и бессмертной не видно. Шан Цинхуа перекосило: по-настоящему сцепились? Из-за чего?

— Чего столпились?! — Цинхуа развернулся к зевакам. — Расходитесь! Немедленно! Забыли, кто сейчас здесь главный?! По велению Ло Бинхэ, между прочим, — хоть тот и сам всего лишь временный глава. Мысленно ругнулся. Конечно, прибежавшие стали расходиться.

В это время Звездочёт подобрался ближе к сцепившимся (?). Третий поток энергии стал материально видимым, но не ворвался в танец тёмной и духовной энергии. Накрыл оба, тем самым заставив рассеяться. Тысячи искр рассыпались, тая. Мобэй-цзюнь запомнил, что и при императоре людей есть достойные совершенствующиеся.

— Что вы делаете? — главный звездочёт определённо разозлился. Лорд Цинцзин и Мобэй-цзюнь совсем не похожи на столкнувшихся в конфликте. Они стояли напротив друг друга, вытянув руки вперёд. Перед тем как высвобожденные силы этих двоих оказались подавлены, сиявшая между их руками сфера потухла. Баловство. Напугали обычных заклинателей глупой шуткой. Звездочёт заметил. В глазах за маской сложные эмоции и чувства. Двери позади закрылись: теперь их четверо, никаких посторонних. Лорд и демон повернулись к Звездочёту в ожидании реакции.

Новое вызывало отторжение. Но изменения естественны. Происходящие медленно изменения главный звездочёт мог принять. А Его Величество любит всё новое, он за изменяемый мир. Противостоять старому миру в одиночку тяжело, и Звездочёт хотел преданно следовать императорской воле. И молчал, когда видел изменения в Поднебесной.

Но принять то, что коснулось основ мироздания? Добро и зло, тьма и свет, и Три Царства — всё это находилось в состоянии вечной борьбы. Он, правда, хотел верить (до последнего!), что Его Величество водит за нос даже Великие школы бессмертных. Кто из императоров Поднебесной не мечтал одержать великолепную победу над Царством Демонов?

Главный звездочёт не забыл: сила Ло Бинхэ ужасает своим потенциалом. Когда задал тот вопрос, вовсе не замышлял бессмысленного покушения. Звездочёт хотел убедиться и убедился. Его Величество никогда не боялся нового. И встреча со Священным императором демонов не пугала Его. Но слова Звездочёта…

...вызвали подозрения.

Он ведь не дурак, понял.

— Лорд Цинцзин, я был о вас лучшего мнения, — мужчина чуть опустил голову и потёр лоб. Величие зала и его убранство не давили, слишком просторно, некуда себя деть. Можно притвориться, что господина звездочёта не так поняли.

— Все сетовали на мою усталость, — женщина якобы устало и виновато улыбнулась. — Вот и отреагировала на глупое замечание, — короля Севера одарили взглядом с толикой неприязни. Но Мобэй-цзюнь и бровью не повёл. Со стороны Шан Цинхуа, с его угла, действительно казалось, что отчитывают ребёнка. А Цинцю уже успела заверить, что всё обошлось, ведь Мобэй-цзюнь благоразумен. Так-то оно так.

— Шэнь Цинцю, — он всё понял. — Чего-то ждали от меня? Не дождались, решили проверить. Весь дворец Хуаньхуа может не знать и не догадываться, все обитатели здесь волнуются о своей дальнейшей судьбе, — ей пришлось перестать улыбаться.

— Это был приказ Его Величества, — чего греха таить? Раз главный звездочёт не дурак, пусть лишний раз убедится. — Если вы чем-то недовольны, доложите императору. Надеюсь, вы понимаете в чём провинились, — получилось несколько едко. Про себя женщина цокнула: ещё поймёт не так. Вон как дёрнулся! И прямо в глаза посмотрел.

— А сами? Разве не вы боялись ступить за порог этого дворца? — усмехнулся. Мобэй-цзюнь и Шан Цинхуа напряглись. Шэнь Цинцю лишь кивнула, соглашаясь. — Но вы всегда быстро приспосабливались. И всё же постарайтесь не стать разменной монетой в новом союзе.

— Теперь мы в расчёте, — Цинцю выдохнула с толикой раздражения. О как задели этого мужчину! Аж разменной монетой назвал. — Шан-шиди, расскажи-ка, что ты успел придумать на благо наших Царств, — кажется, у них двоих был план…

Вот только Мобэй-цзюнь не должен был заботиться о госте после? Владыка Северного королевства мог бы возразить. Однако у Шэнь Цинцю и на этой найдётся ответ. Ммм… стоит наладить отношения с этим человеком, чтобы в будущем им всем было легче. Почему-то Мобэй не сомневался, что Ло Бинхэ примешает в мёд масло с императором людей.

Ло Бинхэ признался себе в радости прийти в столицу с миром. В прошлый раз… он принёс разрушения. И не было возможности полюбоваться прекрасным городом. После захвата Трёх Царств сердце Поднебесной стало другим, особенно люди. Теперь Ло Бинхэ прогулялся по знаменитым улицам столицы. И только потом явился во дворец. Утро нового дня — и тысячи взглядов направлены на него. Ерунда. За столько-то лет!

И в этот раз император У-ди не был у его ног. Наоборот, смотрел с высоты своего трона. Все остальные: главы школ заклинателей, главные министры — стояли позади Священного императора демонов. Первые должны быть готовы на случай обмана. Вторые же могли перестать бояться и наблюдать. Приветствия — пустая формальность. Но два императора смотрят друг другу в глаза. И молчат. Напряжение растёт, но лишь в головах позади стоящих.

— Прошу прощения, — У-ди встал и спустился к Ло Бинхэ: — Хотелось оценить это хвалёное чувство превосходства. Ничего особенного, так намного лучше, — этого человека нисколько не смущал высокий рост демона. У высокой Цинцю и ученики высокие! Сама лорд была почти одного роста с императором. Глава Цанцюн выше императора на голову, а Ло Бинхэ уже немного выше Юэ Цинъюаня. Людскому императору было интересно, перестал ли молодой демон расти.

— Во время траура, — Ло Бинхэ уже принёс свои соболезнования, — вы прекрасно держитесь, Ваше Величество, — помогая учителю во многом, Ло Бинхэ знал, что императрицу император не любил, но уважал. Они через многое прошли, но после рождения дочери Её Величество умерла. Было проведено расследование, не приложил ли кто руку. Увы, то была естественная смерть после тяжёлых родов. Осталось лишь скорбеть и выхаживать маленькую принцессу.

— Нельзя расслабляться, даже год спокойно не пройдёт, — после официального окончания траура министры затребуют новую императрицу. Хотя найдутся и те смельчаки, кто в ближайшем будущем станет намекать на какую-нибудь достойную кандидатуру, свою родственницу, само собой, или на родственницу своего покровителя. — Предлагаю позавтракать в саду, — уже близится осень. Соберут урожай, глазом не моргнут — листья пожелтеют. Пока они шли к большой беседке, обустроенной по случаю, У-ди рассказал об ужине, когда вторая принцесса знатно повеселила отца-императора, напугав мать. Министры и почтенные совершенствующиеся наблюдали.

— Хотите знать, собираюсь ли я жениться? Завести гарем? — Ло Бинхэ лукаво усмехнулся. — У меня будет только одна жена, не сочтите за оскорбление, могу себе позволить, — два правителя рассмеялись. Чего оскорбляться? Можно только позавидовать.

— Человек или же демон? — из вежливости уточнил У-ди. В их разговор вмешиваться нельзя, только с разрешения. К чему это замечание? Юэ Цинъюань в отличие от большинства никогда не видел ничего дурного в близких отношениях ученика и учителя. И если оскорбить Цинцю боялись, то на репутацию самого Ло Бинхэ перепало всё. Тот обернулся, как будто бы Юэ-шибо произнёс мысли вслух, и посмотрел прямо в глаза.

— Совершенствующаяся бессмертная, — и вернулся к разговору с императором. Ло Бинхэ не спешил назвать любимое имя. Всё нахваливал. У-ди не торопился. А когда все заняли свои места и приступили к трапезе, сменил тему: — О хорошем после! Сейчас нужно обсудить Байлу, — и никто не возразил.

Ло Бинхэ пересказал слова Шэнь Цинцю. Он верил ей. И всё устраивало. Конечно, люди, заклинатели, будут бояться ослабления печати. Кто знает, когда подобное произойдёт и по какой причине. И всё же храм Чжаохуа, хребет Цанцюн и вершина Тяньи согласились предоставить сильных совершенствующихся. А в будущем можно подготовить специальных заклинателей для охраны и наблюдения печати. Судьба дворца Хуаньхуа как раз неясна. Более того, подняли тему о нормальном обмене опытом между двумя Царствами. Не без политического подтекста. Главы трёх школ пока не были готовы к жёсткому разговору, но император У-ди уже может представить себе будущее, где все заклинатели принадлежат одному институту. Не независимые храм, хребет и вершина с дворцом, а как отдел чего-либо в правительстве Поднебесной.

У-ди не углублялся. Но подумать велел. Работы всё больше и больше. Это был трудный, но приятный завтрак. Однако Юэ Цинъюаня два императора попросили остаться.

— О шицзуне, — Бинхэ не скрывал своего настроения, тот ещё наглец, ещё больше, чем раньше. — Я действительно намерен жениться на ней, но о вашем отношении к этому делу поговорим с глазу на глаз, потом, — У-ди рядом вздохнул: лишили веселья в такое трудное время. — Однако есть ещё один вопрос. Её здоровье, — наглая улыбка исчезла. — Ваше Величество, я знаю, что люди слабы перед несуществующим эликсиром бессмертия, — ведь даже божества Небес умирали, пусть и спустя тысячелетия.

Да, он открыто заявил о намерении исцелить Цинцю своей кровью. Юэ Цинъюаню идея сразу не понравилась. Однако вместе с Ло Бинхэ глава школы объяснил Его Величеству плюсы и минусы сего действия, последствия не были приукрашены и наоборот. Да, об этом будут знать и звездочёты. Но могли они говорить об этом, когда желанное бессмертие затуманивало разум? Однако У-ди, на их радость, уже успел представить желанную старость и стремился к ней. В любом случае, демоны и люди должны знать друг о друге как можно больше.

Юэ Цинъюань был вынужден оставить их. Как мастеру храма и главе вершины, ему предстоит вернуться в Цанцюн, дабы работать над поставленными задачами. Сяо Цзю пока не стоит трогать. Если она согласна, пусть выпьет крови демона… голова разболелась!

Сегодняшний совет был отменён. Разрешено явиться только из-за чрезвычайной ситуации. Поэтому два императора могли поговорить ещё. Но есть человек, которому это необходимо больше, чем императору У-ди.

Му Ши хотел посмотреть на того, кому советовал подарить собаку. Сейчас те слова вспоминались с неловкостью. Священный император Царства Демонов. Поприветствовав Его Величество и гостя поклоном, сел рядом с У-ди, полуоборотом. Так все трое могли спокойно видеть друг друга. Ло Бинхэ немного растерялся, когда император откинулся на столб беседки и прикрыл глаза. Главный евнух и евнух императорского супруга, а также несколько звездочётов вынуждены стоять дальше входа в беседку. Его Величество либо невероятно беспечен, либо непозволительно доверчив. А У-ди был не против послушать о лорде Цинцзин, но и подремать не отказался бы. Устал.

— Так вот вы какой, диди шицзуня, — Ло Бинхэ мягко улыбнулся.

— Приятно познакомиться, — Ваньвань усмехнулся, — А-Ло, — ненадменно.

— Если вам так удобно, Му-ванфэй, — а ведь у него настрой схож с аурой Нин-шицзе…

Всё-таки Му Ваньвань рассказал про шутку с собакой. Здесь не на что обижаться. Солнце дарило тепло, небо ясно. И у них всё хорошо.

— Я могу быть спокоен за свою цзецзе? — этот человек прекрасно осознавал свою ничтожность перед сильными мира сего, что не мешало-таки ему быть напористым и храбрым ради своего. Правда, что он собрался делать в случае отрицательного ответа? — Просто не хочу дарить ей собаку, — они смотрели друг другу в глаза. Пока император, откинувший голову, посмотрел в потолок. Об этом Ваньвань ничего не говорил. Есть над чем поразмыслить.

— Я никогда не причиню вреда Шэнь Цзю, — редко Бинхэ старался вложить в свои слова всю искренность, на которую способен. Даже с учителем приходилось лукавить. — Хотя при ней по имени не позовёшь, — неловко!

Однако никакой душевности между ними не зародилось. Му-ванфэй посмотрел на императора.

— Ваше Величество, я хотел бы сказать кое-что А-Ло, только ему, — опустил свою ладонь на грубую руку У-ди. Правитель недовольно замычал, так хорошо ему сиделось. Но встал, спокойно и чинно. Только уточнил, останется ли Ло Бинхэ или сегодня же отправится во дворец Хуаньхуа? Второе.

— Что вас беспокоит? — император отошёл к звездочётам и что-то повелел. Ло Бинхэ неожиданно понял, что может узнать то, до чего раньше не мог докопаться.

— Меня не беспокоит. Просто… ты не первый демон, с которым Цзю-цзецзе близка, — Му-ванфэй отвёл взгляд. Да, он не должен говорить, ему влетит, если доживёт до следующей встречи с Шэнь Цинцю.

— К чему вы клоните? — неконкретное заявление не могло не раздражать. Немного задело. Бинхэ нахмурился, но Му-ванфэй не смотрел на него.

— Она… — стоит ли говорить, что Шэнь Цзю не тот человек, который хочет продолжить чей-то род? Даже спустя много лет она не жалела о соглашении с Цужу. Жить ради себя. Впрочем, они и сами могут решить.

— Что? — почти рык.

— Есть печать. Печать демона из-за моря. На её теле. Зная это, можешь обещать, что не причинишь вреда? — Му Ши не стал смотреть демону в глаза. Задумывалась ли об это сама Шэнь Цзю? С такими-то планами. И имела ли печать силу спустя столько лет после смерти журавля-демона? Ваньвань знал меньше Мин Фаня, потому и беспокоился больше. И мог быть прав. Или неправ.

Печать?

Больше Му-ванфэй ничего не сказал. Стоит вернуться во дворец. А разговор с Юэ-шибо подождёт.

Люди за спиной У Фэнминя шептались: рядом с ним первая красавица школы Лю Минъянь. Она явилась не по делу. Пришла к Нин Инъин, наткнулась на соученика У. Разговорились. Можно и не отвлекать сестрицу Нин.

На пике «аристократов» атмосфера вдохновляющая. Шицзунь поделилась своими впечатлениями от последних событий. Ло Бинхэ долго не нравился леди Ци во время ученичества. Она всё боялась, что некоторый фаворитизм к нему навредит самой Шэнь Цинцю. Может, потому что Ци Цинци не было во дворце Хуаньхуа вместе с главой и другими лордами, может, потому что сам Ло Бинхэ изначально не собирался показывать себя более важным, когда показался на пике Цюндин, леди Сяньшу всё ещё видит в нём мальчишку.

Лю Минъянь с талантливым учеником Шэнь-шигу часто не общалась, дружбы не водила. Но всегда присутствовало некое осознание того, что он отличался от всех них. Особенный? Можно и так сказать? А пока дева Лю намерена вдохновиться и написать нечто стоящее. А то все рукописи в ящике, последние пять лет писала по мелочи. Теперь её маленькое увлечение пригодится. Людям нравятся романы с необычными сюжетами. И принять тот факт, что то, о чём они читают или слушают рассказ, воплощается в реальность, будет намного легче.

А У Фэнминь — лучший первоисточник. Ну, он не совсем дурак, чтобы разбалтывать всё Лю Минъянь только потому, что она первая невеста в школе и снизошла да него. Но, возможно, у него тоже есть творческий потенциал.

Комментарий к

11

Под конец каждого фф этому Кирину кажется, что, как ни старайся, а всё слито. Т.Т

====== 12 ======

Комментарий к

12

Осторожно, упоминание слова “наркотик”. Пусть будет на всякий случай.

1) В тексте: “И никакая иволга не нужна”. Песня иволги — кит. фразеологизм — прекрасный голос; об обладателе прекрасного голоса.

2) Разит, подобно грому, и проносится, будто ветер — идиома — быстрый и решительный.

3) В тексте: “Много мы видели ветров и инея”. Навидаться ветра и инея — много испытать на своём веку.

4) Кости зудят — раздражён до предела.

5) Кит. поговорка: избежавшему смертельной опасности будущее принесёт счастье.

Если заметите ошибку или опечатку, пожалуйста, воспользуйтесь ПБ. Но она только для зарегистрированных читателей.

Было бы правильно дождаться Шэнь Цзю и войти в её покои с разрешения. Да только Ло Бинхэ наглая душа, да ещё и временный хозяин Хуаньхуа, потому зашёл спокойно и без угрызений совести. Ничего особенно здесь нет, такая же богатая комната, как и любая другая в этом дворце: старый хрыч не мог тратить деньги с умом. А Ло Бинхэ, раз он наглый волк в овечьей шкуре, удобно разлёгся на кровати. Рой мыслей стихал постепенно. Хотелось отдохнуть. Глаза закрылись, и навалившаяся тьма утянула в дрёму.

Возможно, демон не видел снов или их подобий. А может, привиделось нечто приятное. Тело отдыхало? Уголки губ приподняты.

Каково было удивление Шэнь Цинцю? Она уже решила переночевать во дворце после того, как провела Звездочёта. Думала, спокойно вернуться в Цанцюн. Но Ло Бинхэ справился быстро. Шустро. Язык не повернулся назвать его мальчишкой. Почему-то. Удивилась Шэнь Цзю чуть-чуть. Парадоксально, но в своей непредсказуемости демон предсказуем.

Женщина подошла к краю кровати. Ло Бинхэ обладал удивительным терпением при своей натуре, раз по-настоящему желал завладеть ей. Слишком грубо? Шэнь Цзю свела брови. Пока он был подростком, оставался в её глазах ребёнком, учеником. Пяти лет было достаточно, чтобы отвыкнуть, это неудачная отмазка. Увидеть в нём мужчину проще простого. Или только Цинцю так думает? Стоило задуматься, может ли возникнуть желание.

По комнате гулял свежий воздух, но сильный наплыв прохлады сдвинул с места. Она закрыла приоткрытые утром двери на балкон. Тихо.

Села на кровать с другого края. Не будет же она с ним спать? Да и что учителю мешает выставить наглого ученика за дверь? Только вот от вихря мыслей никуда не деться. Цинцю просто устала. Она думала. Много думала. На протяжении пяти лет. Но оказалась не готова действовать. Однако для того, чтобы пожинать плоды, не требуется особых усилий. Главное — внимательно наблюдать.

И хотя она сидела к нему спиной, взгляд почувствовала.

Пробуждение вышло спокойным, постепенным. Бинхэ открыл глаза, но не шевельнулся. Его голова и до этого была повернута в сторону женщины. Высокая и ровная спина. Сила и уверенность. И тяжёлая ноша на острых плечах. Шэнь Цзю всего лишь человек. А остальные видят только то, что хотят видеть. И он тоже. Только вот Бинхэ желает большего. Не замечая, получает. Всё же опыта у него всякого…

— Шицзунь? — или не стоило звать?

— Удобно? — это означает: «Хоть бы поднялся, наглец».

— И вам стоит отдохнуть, — улыбка вылезла, и уголки глаз сморщились. Рука сама потянулась, но не достала. Цинцю обернулась через плечо.

«С тобой под боком?» — бровь скользнула вверх. Бесшумный смешок.

«Обижаете, шицзунь», — вздохнул про себя Ло Бинхэ, а вслух спросил:

— Вы подумали о моём предложении?

Шэнь отвернулась. А успела ли она подумать? Почему бы и нет? Сомневаться можно вечно. Вот как сейчас. Ло Бинхэ несколько самоуверен, но не без этого ясно, что Цинцю согласится. Она ведь не стала трусихой за пять лет? Или только доверие к нему будет вечно под вопросом? Без разницы. Пусть Юэ Цинюань и сказал, что последнее слово за Цинцю, это можно считать согласием. Ло Бинхэ столько терпения проявил. Думал, сорвётся. Но подождёт ещё.

— Меня смущает не столько факт процесса, сколько… — тараторка!

— Что? — как разобрать прикажете? Хах.

— Как это происходит? — серьёзно. Все мышцы лица исказились как-то не так в попытке представить что-то не смущающее, что-то не дурацкое и не до абсурда пафосное.

Уже должен последовать ответ, что ничего особенного в самом процессе нет. Только язык прикусил: плечи женщины дрогнули, раз, другой. Приложила ладонь ко рту. Возможно, гордость не позволяла согласиться и рискнуть, а потому подкинуло воображению всякие нелепости. Ло Бинхэ почувствовал порыв ринуться вперёд, чтобы рассмотреть лицо учителя. Но замер. Едва сдерживаемый смех тоже прекрасен. И никакая иволга не нужна.

Характерный, мало кем уловимый, звук призыва меча. И небольшой надрез; Шэнь обернулась, слегка приподняв ногу на кровать: Бинхэ сидел, скрестив ноги, и, достав Синьмо, ранил внешнюю сторону правой ладони.

— Раны от Синьмо не затягиваются моментом. И так будет меньше всего… неприятно? — будем честны, Бинхэ имел некоторые фантазии насчёт сего действа. Да хрен с ними! Протянул руку, отведя взгляд в сторону.

На мгновение Цинцю замешкалась: «Что? Прямо так?»

Первая капля крови упала на её ладонь, но она дотянулась до его ладони. Желанные губы оказались мягкими, не сухими, даже сильными. Тёплая кровь оказалась не только на языке, но ина подбородке. Шэнь Цинцю не делала ничего. Крови становилось всё больше, пошла дальше в горло. Только когда порез зажил, она закрыла рот, прижимаясь губами к ладони.

— Шицзунь, — Ло Бинхэ действительно смутился, — и чуть-чуть крови хватило бы, — но вместе с тем повеселел. Лицо залилось румянцем, немного. У Шэнь Цзю покраснели только щёки и уши.

— Чтобы наверняка, — сей акт чего-то непонятного всё же приятен, для Ло Бинхэ. Другой рукой демон достал платок и коснулся им подбородка, когда Цинцю хотела отвернуться.

— Простите, — и хочется улыбаться.

Они не смотрели друг другу в глаза. Бинхэ осторожничал, Цинцю просто… постеснялась. Неловкость ощутима острее, чем предполагалось. Вытерев подбородок, он принялся за руку Цинцю.

— Как вы себя чувствуете? — демон не отдавал никакого приказа паразит в крови, не стал торопиться. На его собственной руке ещё оставалась кровь, но платок с кои и вратами уже испачкан. Заметила ли она узор?

Ничего не ответив, Цинцю достала свой платок и вытерла его ладонь. Молчание казалось неловким только ей. Как она себя чувствует? Сжала ладонь, с которой едва соприкасалась до этого. Лёгкое помутнение разума, как будто ей захотелось спать. Будто разморило.

— Шицзунь? — Бинхэ подался вперёд, чтобы придержать за плечи. — Всё хорошо. Вам надо поспать, — и помог лечь. — Этот ученик оставит вас, как только шицзунь за… —Цинцю молча взяла его за руку, из которой довелось пить демоническую кровь. Сейчас трудно сосредоточить взгляд. Просто сжала эту ладонь снова.

То ли так сильно захотелось спать, то ли гордость и чувство неловкости и смущения помешали что-либо сказать. Однако серые глаза закрылись. И Ло Бинхэ оставалось лишь лечь рядом. Боком. Дыхание у женщины спокойное, очень тихое. Молчаливый приказ: он ведь обещал исцелить. Безвозмездно. Прислонился только, уткнувшись носом в плечо.

Конечно, хотелось большего! Но Ло Бинхэ договорился сам с собой: утех с гаремом хватило по горло, ничего с ним от долгого ожидания не станет. Ещё хотелось бы узнать, что Шэнь Цзю думает об этом, на самом деле. Державшую его ладонь Бинхэ сжал в ответ, а другой рукой обнял Цинцю за живот, дотянувшись до правого её предплечья и ухватившись за него.

Мир снов… Ло Бинхэ не собирался бодрствовать здесь. Почему он не может просто отдохнуть рядом с учителем? Однако! Место незнакомое. Территория большого поместья? И так пустынно. Почему-то именно сейчас он вспомнил про печать! О которой не спросил!!

Что за печать? И действительна ли она?

Взмах крыльев слышится где-то позади. Обернувшись, Бинхэ увидел журавля в свете золотого ореола. И опять кругом тьма. В ней звучание девчачьего смеха. Наигранно. И запах горящей древесины, горького дыма. Любимые им запахи. Не слышно только бамбука, имбиря, гречихи. Зато всё кругом вмиг оказалось в огне. Громкий треск дерева.

И труп маленькой Цю Хайтан у его ног.

— Ш… — нет, не шицзунь. Клёкот журавля заглушил мысли. Демон мог бы обеспокоиться, но огонь не наносит ему вреда. Клёкот совсем близко. Ло Бинхэ снова обернулся, резко, призвав Синьмо. Но порыв ветра был настоящим. И сдул всё пламя. И всё, что горело.

— Шэнь Цзю? — девчушка сидела на коленях прямо, старалась. И собирала с земли в небольшой сосуд… не землю, пепел. Девочка не обратила на него внимания даже тогда, когда тень демона закрыла ей свет. — А-Цзю? — можно позволить разок.

— Кто такой? — про себя точно назвала наглой мордой. Вскинула голову, раздражаясь.

— Хм… дай-ка подумать, — Бинхэ как бы призадумался. — А! Точно. Я твой будущий супруг, — реакция маленькой Шэнь Цзю будет отличаться. Однако веселье как рукой смахнуло.

— Супруг? Я не собираюсь быть чьей-то женой, пустая трата, — и взгляд, будто мудак он какой-то, если не хуже.

—Кхм, — демон прочистил горло. — А почему? Разве не хочется, чтобы рядом был любящий и любимый… — кто-то, необязательно человек.

— Любовь? Такой взрослый и представительный красавец, а такие глупости говоришь, —пф! Вот прямо так и отреагировала. Спрятала сосуд, развернулась, собираясь уйти, но замерла. Оглянулась пару раз. А затем, стоя к нему спиной, сказала: — Мне так точно не повезёт, — и резко рванула с места.

Не повезёт?.. Видимо, в глазах учителя-ребёнка он не представлял опасности. Удивительно, что ему даже е прилетело. Такой суровый и несколько жестокий взгляд! Возможно, Бинхэ ляпнул лишнего. Вздохнул, мыча. А если бы он не задал второго вопроса? Оставалось дальше блуждать во тьме в надежде узнать Шэнь Цзю лучше.

— Кажется, ты бесплодна, — ничего не прояснилось, но голос Му-шишу демон узнал.

— Кажется? — голос учителя бодрее, наглее, насмешливее. Дело далёкого прошлого.

— Цинцю, я понимаю, что дело не в недоверии ко мне, но нужен полный осмотр. От пульса на запястье проку мало. Энергия говорит, что у тебя отсутствует… — а дальше не разобрать.

— Раз отсутствует, то я бесплодна. И это лучшая новость за всю мою жизнь, поверь, — ответ Цинцю резкий и непоколебимый.

Ло Бинхэ проснулся. Шэнь Цинцю всё ещё мирно спала. Бинхэ опёрся на кровать, приподнялся.

Вот оно что.

— Шицзунь…

Разит, подобно грому, и проносится, будто ветер. Время. Или работа над союзом. И самым трудным в союзе Царств было заполучить доверие народа, простого народа. Проповедовать о мире с демонами и менять отношение смертных ко «злу» — задача для монахов Чжаохуа и даосов Тяньи. Леди Сяньшу вместе с лордами Цзуй и Фэй, одиннадцатый и двенадцатый пики, также присоединились к этому благородному, но не благодарному делу. Шан Цинхуа вместе с Ша Хуалин и заместителями главного звездочёта Его Величества занимался бумажной частью. Документы, их копии, отчёты других групп. Это во дворце Хуаньхуа. После все бумаги доходили до глав великих школ и императора людей.

Ло Бинхэ больше делом занимался. Вместе с Мобэем и лордами Лю и Вэй искал на границах двух Царств более подходящие места для переходов. Решили строить врата, а не платформы. Лю Цингэ не признается, но Царство Демонов его заинтересовало. А вот Шан Цинхуа не знал, как удивляться «неизведанному», и до последнего ногой не ступал в Царство Демонов. Шэнь Цинцю же в отсутствие главы отвечала за Цанцюн, поэтому большая часть дел лорда Цинцзин по-прежнему оставалась на Мин Фане.

Но не один он сумел отличиться в это удивительное время.

Нин Инъин отличилась простым— своей преданностью делу и пику Цинцзин. Мин Фань оказался абсолютным трудоголиком, не свернувшим с верного пути в своё время. Не свалиться из-за переработки ему не дала Инъин. Тан Юэмэй больше не рядом. Не совсем правду, но рассказали. Сильный удар по административному дому Цинцзин. Но дядюшка Ю Югао, следующий после Тан Юэмэй, с навалившей ответственностью справлялся и готовил Нин Инъин на своё место.

Хань Сунмин ещё юна, ей оставалось лишь учиться и не мешать взрослым.

У Фэнминь вместе с близнецами, Ли Сяси и Ли Сиань, отправился добровольцем с Лю Цингэ. И стал одним из первых среди молодых заклинателей, кто побывал в Царстве Демонов и не сдох, само собой. Новая тема для шуток в мире заклинателей.

Книги Лю Минъянь… распространялись. Интересно, кто помогал их переписывать и распространять? То дела первой красавицы Цанцюн.

Другой прославленный ученик, Сяо Гунъи, был так же активно увлечён управлением пиком, как и Мин Фань на Цинцзин. Под руководством Шэнь Цинцю в отсутствие Юэ Цинъюаня. Хотя ей самой нужна помощь, поскольку только недавно Му Цинфан убедился в её полном выздоровлении. И помогал Ту Хай, ему Юэ Цинъюань точно мог доверять. Между тем стоит сказать, что Цинцю осталась бесплодной, чему безмерно рада. То, что было утрачено давно, даже крови Священного демона не под силу вернуть.

Когда дело дошло до строительства врат между Царствами, Шан Цинхуа плюнул на бумажную работу: душа просила творить. Демонов, порядочных, в одном месте, в Царстве Людей, собиралось всё больше. Люди с опаской, но любопытствовали. А сюжеты о запретной любви с небезызвестными героями становились всё популярнее.

А теперь о нескольких событиях, произошедших до всей суматохи.

— Много мы видели ветров и инея… дети-сироты редко доверяют друг другу безоговорочно, — Юэ Цинъюань вздохнул.

— И именно Шэнь Цзю ты предпочёл довериться, —Юэмэй горько усмехнулась.

В Цанцюн были темницы: на Байчжань, Ваньцзянь и, конечно же, на Цюндин. Ведь главный судья и каратель — глава школы. Поэтому Лю Цингэ заточил Тан Юэмэй в темницах Цанцюн. И сейчас она гордо выпрямила спину, глядя через решётку на Юэ Ци. Кости зудели от раздражения. Что, пришёл в глаза посмотреть?

— Да, я доверяю Шэнь Цинцю даже сейчас. Не хочешь узнать её мнение на этот счёт? Вы так отдалились, Ци-гэ. Как думаешь, стоит наказать меня в соответствии с принципами лорда Цинцзин? — мужчина обернулся. Не то что бы Юэмэй любила его по-настоящему, как мечталось в юности. Жаль, что такой завидный жених пропадёт. Отвернулся и сделал глубокий вдох.

Как бы наказала свою подчинённую и шицзе сяо Цзю?

— Если ты думаешь, что у меня не хватит духу, ты ошибаешься, Тан-шимэй, — голос главы не дрогнул. — За причинение вреда лорду я сошлю тебя в монастырь на границе с кидани. Более того, ты будешь лишена возможности говорить и писать…

— Ого! Всё же ты не такой хороший человек, ах да… — это ради сяо Цзю. Теперь он несколько жалок в глазах восьмой сестры.

— Тебе отрежут язык, — но Юэ Цинюань спокойно продолжал, — руки и ноги останутся при тебе, — но их доведут до такого состояния, что она не сможет писать, будут вечно трястись. — И, поскольку твоё тело будет непригодно для совершенствования, меридианы запечатают, — мужчина повернулся к ней, сведя руки за спину. В его глазах нет вины, лишь сочувствие. Тан Юэмэй сама себя подставила. И предала только себя. — Думаю, таким было бы решение лорда Цинцзин за содеянное, ради безопасности, своей и школы, — взгляд, голос, и эта уверенность — Юэмэй впечатлена.

— Верно, — однако чувствовалась досада. — Ни больше, ни меньше. Ты всё ещё понимаешь мэймэй, — усмешка. — Видимо, именно это её раздражает, — женщина отошла к углу и села на холодный пол.

— У тебя есть час собраться с мыслями. Если есть что сказать, скажи сейчас, всё останется между нами, — и всё же до неприятного великодушен.

Или думает, что Юэмэй рассказала не всё известное ей о Шэньцзю? Видно, сомневаться во всём и вся теперь вечный её удел. Прямо как Шэнь Цзю? Хотя лорд Цинцзин так не делала… то есть у каждого в её жизни свой испытательный срок. Её бы, Тан Юэмэй, никогда не закончился? Нет, не так. Как только они зажили в Цанцюн, Шэнь Цинцю лишь использовала соратницу, не сумевшую жить самостоятельно. Она разумно ожидала предательства, поскольку часть вины на ней есть. Шэнь Цзю не огорчится и не удивится. Разве что вздохнёт или усмехнётся, ведь давала много шансов уйти.

— В поместье Цю был демон, с которым твоя дорогая сяо Цзю заключила контракт, — раз они тут вдвоём, расскажет. А ведь всё ждала, что юный и вспыльчивый Мин Фань оступиться и попытается её заткнуть. Не зря она за ним следила — а мальчишка не повёлся, молодец!

— Контракт? — Юэ Ци нахмурился; в духе сяо Цзю.

— Да, контракт, — довольная улыбка. — Ничего особенного. Печать на её теле давно не имеет силы, однако осталось вечным клеймом. Об этом можно будет рассказать, когда ваш драгоценный союз с демонами укрепится, а пока эта информация может навлечь позор на лорда Цинцзин. У неё много, очень много… недоброжелателей, — даже обидно. Ведь печать своё дело сделала. И всё ещё опасна! Юэ Ци лучше бы поговорить с ненаглядной сяо Цзю и решить проблему, а не откладывать в нижний ящик…

— Спасибо, — а? — Спасибо, Тан Юэмэй, — хоть и сошлёт, а не оставить без средств к существованию. Заслужила.

А ведь и он тоже использовал её.

Юэмэй рассмеялась; не безумие, просто чувствам дали волю. Это ведь Юэ Ци, он, уходя, велел заботиться о Шэнь Цзю. Их брату посчастливилось умереть, иначе бы дал себя использовать, при этом радуясь. Или нет? И она одна такая? Ха, думает о себе слишком много.

Юэ Ци покинул темницу. Он не имел сильной привязанности к Тан Юэмэй. Но ему действительно жаль, что всё закончилось так.

— Ты знаешь, что это? — Мобэй-цзюня снова пригласили в эти покои. Кажется, Шан Цинхуа не против всего. Однако сегодня у курильницы он заметил небольшой мешочек: настолько сильное у него обоняние.

— М-да, знаю, то самое, из-за чего у Шэнь Цинцю могло бы случится искажение Ци, —Цинхуа раскинулся на кровати, прикрыв глаза, давая им отдохнуть. Молчание северного демона говорило за себя.—да, я их иногда тоже разжигаю. Скажем так, не хотел, чтобы в случае чего гнали на неё, — давно он так не выражался! Пусть ещё и цветочки. Душа возрадовалась, будто кандалы сняли.

— Почему? — неужели лорд Цинцзин настолько хороший друг и важный человек для него? Мобэй потушил благовония, наслав холод. И подошёл к кровати.

— Потому что Цинцзин, — а именно Шэнь; вдох глубже,— лицо Цанцюн. Если её репутация и должна быть испорчена, то не ей самой. Тан Юэмэй тоже должна понимать, — лорд Аньдин сегодня узнал обо всех подробностях. Но возвращаться в Цанцюн ради «воспитательной беседы» с ШэньЦинцю не собирался. А по своей голове от Юэ-дагэ он ещё успеет получить.

Мобэй сел на кровать, у ног Цинхуа.

— Избавься от них, — когда его голос заимел приказной тон? На самом деле, для Шан Цинхуа он был таким всегда. Даже будучи ребёнком, Мобэй был прям и груб. Тогда воспринимался проще. А потом они оказались по разные стороны. Сейчас же… верилось, но не без оглядки, в особое отношение к себе. Ну, особое. Да чего шифроваться? Уж тем более когда Шэнь Цинцю заметила: на лице — видите ли! — всё написано.

— Вот и избавься, — Цинхуа улыбнулся. Подорвался резко и положил руку на меха (и не жарко ему!). — А что? Беспокоитесь о моём здоровье? — демон повернул голову: опять взгляд, вечно кажущийся равнодушным, в какой-то мере презрительным… пора отвыкать. А Мобэю пора больше говорить.

— Да, — и взгляда не отвёл!

Прямо в самое сердце.

— Хорошо, это радует, — тут бы в пору засмущаться, но лорд Аньдин оказался слишком довольным. Широко улыбнулся. Да на плечо надавил, к себе потянул и поцеловал. Не один Мобэй-цзюнь может быть настойчив, только волю дай.

В прошлом они оба избежали смертельной опасности, и не раз. Они точно заслужили счастья.

Шан Цинхуа времени не терял. И всё же его уверенности и настойчивости Мобэй не верил. Сделает что-нибудь не так — и всё! Священные демоны во всём превосходят обычных демонов; было бы удивительно, если бы было иначе. И пусть перед ним заклинатель, который нагло уронил демона, оседлав сверху, если есть малейший страх, его можно почувствовать. Возможно, Мобэй плохо старался, пытаясь сблизиться с человеком. Он пытался угнаться за двумя зайцами сразу. Думал, если узнают о шпионаже Шан Цинхуа, тот сумеет сбежать и попросит у него защиты. Но…

Дружба с Ло Бинхэ, разговоры их, помогли понять, что могло всё обернуться опаснее и сложнее. Особенно для Шан Цинхуа.

— Мой король… давно я вас так не называл, — поэтому сейчас не хочется давить вовсе.

— Тебя, — Мобэй слабо улыбнулся. Когда-нибудь Цинхуа перестанет удивляться и будет просто радоваться.

— Ты, ты… и мой, — и не станет переспрашивать. Цинхуа хотел бы быть романтиком, но реалист. Он не будет тупо спрашивать: «Ведь мой?» Или что-то в этом духе. Лорд Аньдин обычный человек, заклинатель... средний. Проживёт долго, но не так много, как сможет, например, Цинцю или Цингэ. Рассчитывать на большее? Кто он такой? Священные демоны при благоприятных условиях могут дотянуть до минимального возраста небожителей. Тысяча лет, кажется. Те исчезли, не уточнишь.

— Почему остановился? — вздрогнул, но не от страха. Скорее, досадный рефлекс. Цинхуа усмехнулся:

— Думаю, как заставить вас быть активнее, мой король, — яркие то голубые, то синие глаза. Какой-то непонятный прилив нежности, что хочется всего расцеловать.

Опять задумался о всякой ерунде.

— Передумал. Давай без меня, мой король, — и перекатился на другой край кровати.

«А без тебя… — Мобэй вздохнул, — не очень хочется и не нужно».

Они вернулись сюда вместе. Ступив с Радужного моста на землю пика Цинцзин, Бинхэ сжал ладонь Цинцю крепче. Был порыв высвободиться (у неё): со стороны покажется странным, вызовет много вопросов. Обернулась через плечо, и их взгляды встретились, а всё вокруг будто замерло. Это не было романтично.

«Вам так некомфортно, шицзунь?» — а ведь им быть вместе. Очень долго. Потому что — да, эгоистично — она должна быть рядом. Пусть из чувства долга и ответственности. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо с ним самим, пока Шэнь Цзю рядом. Как сейчас.

Ученики и заклинатели не смели потревожить их своими голосами. Все уже знали, кто император демонов. Испытали разные, кто смешанные, кто противоречивые, чувства. А теперь могли лишь ожидать, когда на них падёт взор лорда, чтобы поприветствовать хозяйку.

Нужно только расслабить руку или сжать в ответ, хотя бы слабо.

— Чего замер? — лорд нахмурилась, слегка потянув за собой. Демон улыбнулся. И почему-то приветствовавшие в поклоне видели в этот картину прошлого. Ту самую, когда верный и наглый ученик рассыпается в непрошенных комментариях, игнорируя веление замолчать, верно следуя за своим шицзунем и лордом.

— Шицзунь, — у бамбуковой рощи их встретили Мин Фань и Нин Инъин. Поклонились.

Но, выпрямившись, смотрели на них по-разному. Нин-шицзе светилась от счастья, радуясь их возвращению. То на а-Ло глянет, то на учителя. В ней бурлило волнение, но сразу не поймёшь какое. Мин Фань лишь кивнул шиди.

Он и учитель смотрели друг другу в глаза молча. Ладонь Бинхэ разжалась, позволяя Цинцю ухватиться за плечи главного ученика. Мин Фань едва ли выше неё.

— Молодец, — казалось бы, скупая похвала. Но первый ученик благодарно кивнул.

— Ах, да, вас ждут, шицзунь! — а вот и причина волнения шицзе. — Глава и некоторые другие лорды, — рощу прошли быстро.

Причина, по которой они собрались в её доме, Бинхэ известна. Он только дал понять ей — знает. Хотя один алый взгляд многого стоил. И всё же промолчал. Шэнь Цинцю задумалась: может, извращенец, раз ещё застрял в роли семнадцатилетнего юноши. Нет, конечно. Хочет «меняться» постепенно, чтобы она лучше привыкла. Шэнь Цзю не идиотка: такое разумное решение ради их взаимоотношений польстило.

Перед дверью Шэнь остановилась и, не став оборачиваться, повелела:

— Мин Фань, Нин Ин, останьтесь здесь, — Бинхэ подумал, что Мин Фань рассказал шицзе много чего, если не всё. Поэтому бойкая девушка волновалась чересчур. Открыла рот, но тут же закрыла. Учитель не маленький ребёнок. А лорды… ну, поплачутся немного, большего ожидать не стоит.

Однако…

Должен ли — может ли сам Ло бинхэ пойти с ней?

— Идём, — внутри всё перевернулось. От счастья. Вот ведь дурак! И как перестать улыбаться? Хотя бы не так счастливо, а более нагло. Точно! Лорд Цинцзин и Священный император демонов — какая великолепная пара. Лица заклинателей, полные противоречивых эмоций, приносят особое удовольствие. И пока только в воображении. А в реальности что будет!

Их ждали в гостиной. Уселись дружно с одной стороны: Юэ Цинъюань, Лю Цингэ, Му Цинфан и Ци Цинци— они с другой. Бинхэ чуть подальше.

Раньше он был позади ради защиты, да, Цинцю защищала его, отстаивала его же право находиться подле неё. Хотя еймного усилий не требовалась. В отличие от настоящего. Теперь он её опора. Одно присутствие такого демона будет внушать презрение в полных предрассудков умах, но в настоящий момент оно должно вызывать если не восхищение, то уважение.

— Ты уже знаешь дальнейшую судьбу Тан Юэмэй? — леди Ци не хотела верить в произошедшее. Для неё отношения Шэнь и той помощницы были идеальным примером. Как великолепный механизм с запада, где множество самых обычных деталей работало слаженно. Ей казалось, Шэнь Цинцю без Тан Юэмэй как без рук. Однако на её вопрос лорд Цинцзин и бровью не повела.

— Или ты этого и добивалась? —Лю Цингэ уже успел пошутить: Цинци слишком сильно верит в «добрую Шэнь». Он произнёс то, чего не хотела говорить леди Сяньшу. Да, она верила. И сейчас прекрасно понимала: одним словом Цинцю растопчет эту наивную веру.

— Иногда бездействие — самое верное решение. Я не приближала её, не отдаляла. Если тебе от этого легче, да, добивалась, — Шэнь Цзю перевела строгий взгляд с Цингэ на Цинци. Беспристрастно добавила: Мне не нужно ваше одобрение, следите за своими людьми, как считаете правильным.

— Цинцю! — Цинци ударила кулаком по ноге и посмотрела на безмолвного Цинъюаня, который, как всегда, глядел в рот Шэнь Цзю. — Цинцю! Ты должна думать о себе…

— Справляюсь. И всегда справлялась. Сестра, братья — мы связаны Цанцюн, наши отношения — основа школы, — Цинцю вдохнула глубже. Бинхэ так спокоен, что про его присутствие несколько забыли. — Однако мы разные люди, способные позаботиться о себе самостоятельно. Если я не права, то вам следует пересмотреть своё право на занимаемые посты, — и столкнулась с таким же серым, но более чистым, по-прежнему наивным, отчасти, взглядом Юэ Ци.

— Цинцю!.. — Цинци хотела возмутиться, но замолчала: Му Цинфан взял её за руку. Они переглянулись. Небольшой молчаливый разговор, и Цинци лишь выдохнула с недовольством.

— Что? Юэ-дагэ, снова признаешь её правоту и притворишься слепым? — лорд Байчжань не желал терпеть их переглядки. Довольно этого фаворитизма! Лорд Цинцзин ввязывается во всё более опасные затеи…

— Бесполезно отрицать твою правоту, — выдох с усмешкой; сяо Цзю такая упрямая. — И я помню, ты знаешь о последствиях, — к любым нужно готовиться. Нет, не так. Прими любые последствия, раз принял решение действовать. — И всё же, Цинцю, принимать такие…

— Наркотик. Называйте вещи своими именами, эффект одинаковый, — женщина нахмурилась.

— В любом случае, — Му Цинфан не отпускал Цинци, — всё позади. Не мне решать, стоит ли тебя наказывать, — лорды Цинцзин и Цяньцао переглянулись: глаза с зеленцой, как свежая трава, смотрели с ненавязчивым укором. — Меня интересует другое. Дагэ сказал, ты выпила кровь демона, должна была, — и улыбнулся: научный интерес, он такой. Цингэ напрягся. Не мог не осуждать сей глупый риск. — Как себя чувствуешь? —Му Цинфан же озадачен: она доверяет Ло Бинхэ или нет? Или согласилась только ради союза Царств, чтобы ничего не мешало благородному делу?

— Прекрасно, — ответ без сарказма. — Не думала, — опустила взгляд, — что снова почувствую себя комфортно… — в собственном теле, натерпевшемся и терпящем, не сбережённом — уже обновившемся.

Улыбка Ло Бинхэ вызвала волну раздражения у Лю Цингэ.

— Ты собираешься быть лордом Цинцзин и дальше? — сдвинул брови.

— О небеса! Какая суровость, — усмехнувшись, Цинцю осторожно посмотрела на него исподлобья. — А какая прямота…

— Цинцю, — даже зубы заскрипели. — Дело не только в тебе, — а это правда!

— Мин Фань готов как исполнитель данных обязанностей, но в его личности кое-чего не хватает. Не хочу, чтобы им вертели как обычным юнцом, которому повезло занять столь почтенное место, — колесо времени склонно повторять события. Цинцю имеет желание последовать примеру своего учителя.

— Но этот ребёнок привык быть в твоей тени, — справедливое замечание от Цинъюаня удивило Цинци и Цингэ. А Цинфан повеселился. Он был одним из искуснейших целителей. Имелись невероятные преграды, непокорённые вершины. Смерть не победить. И всё же в силу своего характера среди героев-лекарей прошлого и настоящего он оставался в тени. Возможно, нет, обязательно появятся мастера, что превзойдут его в мастерстве. Но это нисколько не тяготит лорда Цяньцао. И Мин Фань такой же.

— …привык быть в тени, — бормотание под нос. Вот чего Цинцю боится. И не хочется спрашивать мнение самого Мин Фаня, с ним всё ясно.

— И сколько же ты будешь ждать? — Цингэ понял. — Вечность? — фыркнул. — Не смеши, кое-кто уже давно подготовил для тебе новое, особое место, — хорошее настроение Бинхэ смахнули, как грязь со стола. Демон и человек уставились друг на друга с вызовом. — Или нет? Так, побаловаться хочется ребёнку? — лорд Байчжань готов хоть сейчас обнажить меч.

— Мы можем сразиться в любое время, Лю-шишу, если вам совсем нечем заняться. Однако я так занят. Союз, особое место рядом для одного человека. И всё нужно отметить, чтобы запомнили ныне живущие до самой смерти! — приложил руку к груди и состроил вид самого обременённого заботами создания.

Лю Цингэ цокнул.

Бинхэ усмехнулся, но та усмешка быстро сошла: Цинцю повернула к нему голову. Только вот что за взгляд? Не могла же она сомневаться вечно? Бинхэ подсел ближе, плечо к плечу.

— Возможно, здоровью шицзуня и угрожала опасность. Какая разница? Доказательств нет, — то было не сомнение. Вряд ли благодарность. Скорее, не пожалела, позвав с собой.

— Если брак состоится, то только после официального заключения союза.

— Если? — Цингэ всё же хотел перерезать горло наглецу.

Эй, Цинцю, ты почти раззявила рот!

— Если, — но Ло Бинхэ непреклонен. — Если Шэнь Цзю согласится, — взял её ладонь в свои и виновато улыбнулся: — Шицзунь, то есть… — а в глазах никакой вины.

От смущения Цинцю не покраснела. Только глаза прикрыла, вздохнув.

— Вы вправе отказать мне, правда, — демон честен, и от этого тяжелее. Всё равно ведь захочет, попытается оставить рядом. Пусть и в другой роли. Не то что бы жутко, скорее непривычно.

— Рад видеть, что вы помирились, — Юэ Ци довольно улыбнулся. Поначалу он хотел видеть кого-то иного рядом с сяо Цзю. Но Ло Бинхэ сияет от счастья рядом с ней, и сияние его счастья не раздражает и не отпугивает Цинцю, не ослепляет — хороший знак.

— Мы и не ссорились, — хмыкнула. — Если у вас всё, уходите, — ну вот! Пришли её отчитать, надеялись достучаться до совести Шэнь Цинцю. А в итоге? Произошло по её хотению!

====== 13 ======

Комментарий к

13

1) В Китае бабочка является воплощением бессмертия, изобилия, влюблённости, лета. Бабочка, изображённая со сливой, символизировала долгожительство и красоту человека.

+ Жених перед свадьбой дарит невесте живую или нефритовую бабочку как символ любви. В тексте – скорее дань традиции и своеобразный показатель добрых намерений.

2) Неожиданная отсылка к аватару со стрелкой на лбу. Если найдёте, дайте знать в комментариях хд

3) Помним, что многие стихотворения родились под градусом ;3

4) Если губы пропадут, то и зубы замёрзнуть – идиома – разделять одну и ту же участь.

5) У-ди – император (p.s. на некоторое время Кирин сам позабыл об имени, которое выбрал...)

6) Вы можете забрать свои оценки, дорогие читатели, но Кирин, честно, боится сделать конец ещё хуже, а потому оставляет вот такой вот открытый финал, который давно стоит в предупреждениях.

Если заметите ошибку или опечатку, пожалуйста, воспользуйтесь ПБ. Но она только для зарегистрированных читателей.

Письма от императора напрягали куда больше прямых приказов. Приказ воспринимается как должное, а в письме присутствует иллюзия выбора. Исключение: ты друг Его Величества. А Юэ Цинъюань другом императору не был. Ему оставалось лишь усмехнуться: политический брак с первой принцессой. Совсем юная девушка, для него точно. Не успел он подумать, как бы указать на это, как прочёл оставшееся.

С одной стороны, он не совсем старик, но для принцессы может сойти и за старика. При этом, отказав, Юэ Цинъюань может обречь принцессу на более тяжёлый брак. Мало ли женихов, особенно не молодых, за пределами Поднебесной? Тогда госпожа дворца сама предпочтёт брак с главой Цанцюн. С другой стороны, он — бессмертный, она — человек. Брак не будет долгим. Написать такое — Его Величеству было тяжело? Однако Он упомянул и дальнейшую судьбу Шэнь Цзю. Хоть Ло Бинхэ заверяет Юэ-шибо в своей любви и преданности к Шэнь Цзю при каждом удобном случае, души в неё не чает, подобных чувств у сяо Цзю быть не могло. Она может полюбить его, потом. А может и не полюбить! Но Шэнь Цинцю точно будет уважать своего супруга и заботиться о нём. Если не верить в любовь, не надеяться на неё, этого должно быть достаточно? Таков намёк императора.

Простому люду думается, что жизнь принцесс легче, чем борьба за трон между принцами, но, несмотря на все трудности, всё ещё прекрасна… глупый люд.

Ту Хай стучался несколько раз, потому, не получив ответа, зашёл без дозволения. Перед главой лежал только вот запечатанный конверт, но он писал ещё одно письмо. Цинъюань поднял голову, стоило помощнику подойти ближе.

— Хорошо, что ты зашёл, — кивнул и продолжил писать. Кажется, почти закончил. — Первое письмо для Его Величества, второе — для первой принцессы, — готово!

— Для первой принцессы? Лично в руки? — конечно удивился! Но расспрашивать не стал.

— Не думаю, что император проявит неуважение и бестактность, — мужчина аккуратно запечатал конверт. — К тому же я всё объяснил Ему, — Юэ Ци поглядел в окно.

Без вмешательства самого императора Юэ Цинъюань не стал бы писать первой принцессе. Нет причин.

Не зря Ту Хай смекалист! Вот одна из причин его пребывания на важном посту. Поэтому он решился предложить:

— Угодно ли отправить подарок с письмом? — только вот ещё надо спросить… — и какой? — иначе глава и не задумается.

— Какой? —Цинъюань продолжил смотреть в окно. — Пусть будет платок из белого шёлка, а в качестве узора бабочка со сливой, — кажется, это тот платок из его коллекции. Изысканная работа, достойная принцессы. Подарок с прекрасным значением: пожелание долголетия и красоты, не только внешней, но и внутренней.

Юэ Цинъюань дал принцессе шанс самой обдумать их возможное будущее, с просьбой не оглядываться на выгоду императору и Поднебесной. Если принцесса пожелает, он может найти и другого достойного заклинателя. Ему ещё не доводилось — без надобности как-то — интересоваться предпочтениями Сяо Гунъи. Но давить на ученика глава Юэ точно не собирался. Он не предшественник.

Император будет доволен его ответом.

Невольно Юэ Цинъюань задумался о судьбе второй принцессы. Помимо Цанцюн есть храм, вершина и дворец — там тоже найдутся достойные женихи. Но у второй принцессы крутой нрав. Удел таких — брак на чужбине. В истории Поднебесной такие принцессы не раз выручали родную страну. Хотя некоторые и отрекались и от Отца-императора, и от Брата-императора…

Это головная боль Его Величества!

Удар за ударом. Уклон. Защита. Контратака! Бесполезная. Шицзунь слишком силён, Исюань даёт слабину. Открылась — да увернулась в последний момент. И в ней есть потенциал?

— В последнее время, — Лю Цингэ убрал меч: тренировка окончена, результат ему не по душе, — ты совсем никакая, размазня. С чего вдруг? — беспокоится. Беспокоится из-за отсутствия прогресса (поправляет себя в мыслях Исюань).

Лорд Байчжань уже говорил, что дал шанс позднему цветку. Будущее в качестве совершенствующейся бессмертной даёт больше возможностей, чем кузнечное дело, особенно когда ты девушка, женщина… не то чтобы в голове леди Ян были какие-то посторонние вульгарные мысли! Просто почему именно она, когда на пике Байчжань уже множество учеников. Может, у них нет потенциала и таланта Исюань. Но у них есть опыт, стремление и чёткие амбиции.

— Ну?.. — мужчина скрестил руки на груди, повёл бровью.

Заботился ли он о чувствах своей личной ученицы? Первая и единственная. Он старался, честно старался. Хотя бы потому, что спонтанное принятие в ученики посторонней девушки было мотивировано желанием понять лорда Цинцзин.

Опять Шэнь Цинцю?!

Нет, не совсем. Лорд Байчжань старался не обращать внимания на близкое взаимодействие Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю. Этот демон пропадал в своём Царстве, когда Лю Цингэ нашёл Ян Исюань. Разглядел талант. И почему-то решил ухватиться за этот талант. В тот момент ему показалось, что он понял чутьё Шэнь Цинцю на потенциал, какой-либо, и понял это жадное желание.

Хотя до жадности лорда Цинцзин лорду Байчжань очень далеко.

— Почему именно я стала вашей ученицей? Я знаю, в этом нет ничего такого. И всё же причина должна быть, — в конце концов, её появление на занимаемом месте удивило всех, кто так или иначе знает Лю Цингэ.

— Если ты спрашиваешь о каких-то эгоистических целях, то да, они были, — предельно честен, раз уж она не отступала. — Мне был нужен этот новый опыт, что не совсем хорошо для тебя, — и не отвёл взгляда! — Лорд Ваньцзянь обучил бы тебя лучше. Можешь подумать об этом, — развернулся — и на этом тренировка окончена.

Оба — и учитель, и ученица — успокаивали себя одним фактом: он выбрал человека с потенциалом. Хоть Ян Исюань начала практиковать бессмертное совершенствование недавно, её результаты оказались лучше ожидаемого. Лю Цингэ мог выбрать кого угодно, даже среди имеющихся учеников пика…

…но на них лорд Байчжань смотрел с некой долей разочарования.

Будущие бессмертные? Самые обычные, ничем не примечательные.

Раздражение, удивление, оценивание. Сомнение. Интерес — и снова сомнение. Азарт и решимость. Но никогда во взгляде Лю-шицзуня не было разочарования или презрения. Впрочем, и надежд тоже.

Исюань пыталась только добиться гордости в его взгляде. Не хотелось, чтобы учитель испытывал стыд. Ян Исюань действительно замечательная ученица. Знает ли об этом лорд Байчжань? Знает, уже успел понять. Глупый, казалось бы, интерес обернулся пользой.

— В последнее время я быстрее устаю. Да, все мы оказались восприимчивее к последним событиям, Ци Цинци наведалась на Цяньцао; до сих пор недоумевает, как не могла заметить в Му Цинфане самого замечательного мужчину раньше, намного раньше. Вот как сейчас! Стоило ей добавить: — Но я чувствую эту усталость острее. Удивлена, что Цинцю ещё не успела сделать своё едкое замечание, — и лорд Му тут же вскочил в поисках нужных трав, чтобы приготовить свежее лекарство.

— Не могла бы ты, — её очень смешило, по-доброму, что в начале их отношений он обращался к ней слишком уважительно. О Небеса, как Му Цинфан ценит её, но его чрезмерная осторожность потихоньку сходит на нет. Цинци старается! — Не могла бы ты описать своё самочувствие немного подробнее? — даже сейчас не хочет напрягать.

— Могла бы, — лукавая улыбка, пока не видят. — Голова часто кружится, тошнит, аппетита нет. Ничего необычного. Иногда только хочется съесть чего-нибудь… — и жесты у неё прям вах!

Но, когда Му Цинфан резко оборачивается, у неё не хватает сил убрать улыбку. Быстро он подумал о том самом. Ну да, не маленький мальчик, мужчина. Знает, как дети на свет появляются. Цинци рассмеялась. А Му Цинфан кинулся к ней, любимой. Сел рядом и аккуратно ухватился за запястье. Глаза зачем-то закрыл. Но женщина чувствовала внутренний всплеск его эмоций. Но он взял себя в руки и, всё же волнуясь, измерил пульс. Биение изменилось. Ранний срок.

Му Цинфан слегка смутился, посмотрев в глаза довольной собой Цинци.

— Ну? — а какой блеск в глазах! Он всегда любил её и будет любить. Но если бы мог влюбляться вновь и вновь, то каждый день находил бы причину, подобно этой.

— Ты будешь замечательной матерью, — ладонь, где измерял пульс, сжал крепче и улыбнулся. Добрейшей души человек. И невероятно светлый. Цинци… её щёки чуть-чуть заалели.

Свободной ладонью она ухватилась за его щёку, проведя, наклонила к себе и поцеловала. Обычно происходит наоборот, но это именно то, что нужно им двоим. И только после подобного действия Цинфан разрешает себе быть смелее и настойчивее.

И всё же в голове Цинци не забывается мысль хорошенько выпить со своим мужем. Но пока нельзя!

Прекратив поцелуй, они просто сидели в обнимку да болтали о том о сём. Но не о ребёнке. Эти двое уверены друг в друге: всё будет хорошо, дитя желанно, и имя они выберут вместе, самое лучшее, пусть даже родственники останутся недовольны.

Лю Минъянь же не спешила напомнить о делах насущных, как и ученики Му Цинфана. Эти трое тоже говорили о своём, ученическом. И все трое будут рады за своих учителей, когда те решат рассказать чудесную новость.

Но… Цинфан оставил решение за Цинци. Она честно призналась, что грядущая шумиха ей не по душе. Это лорд Цяньцао с непоколебимой вежливой улыбкой выдержит нескончаемые поздравления. А Цинци не хочет.

К тому же близятся более глобальные события по значимости.

— Всё же я расскажу Цинцю, — задумалась Цинци, закрывая глаза, уложив голову на плечо мужа.

Шэнь Цинцю никогда не желала детей. Но за подругу порадуется. Абы ей самой не вылезло боком. Цинци не хотела думать о Ло Бинхэ — и не думает. Относилась неплохо, и на том хорошо. Но если этот новоиспеченный Священный император демонов сделает что-то не так…

Ух! Всё же Цинци стала злее.

На Севере Царства Демонов всегда холодная зима. И это ещё слабо сказано —лютая! Но как Шан Цинхуа к ней привык, так и не отвык за пять лет. Сейчас он оказался по делу в старом дворце королей Севера, где частенько получал по заслугам. А как иначе? Усидеть на двух стульях можно, но мало кому по силам — лорд Аньдин живой тому пример.

Переделав всё то, ради чего сюда отправили, Шан Цинхуа двинулся в своё любимое место. Как ни странно, оно появилось почти сразу. Вряд ли ему можно было находиться там. Но до своего пятилетнего перерыва он ни разу никому там не попадался. А потому заклинатель смел предположить, что либо никто из северных демонов о том месте не знает, либо все о нём забыли.

Потайной ход остался никем нетронутый, незамеченный. Непроходимая темень — оно того стоит.

Скрытый подземный зал, не такой большой, даже меньше обычного в этом дворце, прятал удивительный зелёный сад. Животным в этом краю тяжко, даже если они демонической природы. Смысл упоминать о доле растений?

Вот что точно подняло бы на ноги Шэнь Цинцю пять лет назад и не заставило бы пить кровь демона, так это один маленький лепесток с вот этого чудесного растения!

С какого «этого»?

А вот с этого самого!

Растение, напоминающее человеческое сердце, настоящее человеческое сердце, было наполовину спрятано в земле. Шан Цинхуа имел много догадок, много идей для экспериментов. Но так и не тронул растение. Лишь наблюдал и записывал. Вдруг это самое настоящее сердце Севера: если оно умрёт, то даже таким Священным демонам, как Мобэй-цзюнь, жизни не будет (в родном краю-то!). Возможно, страх напрасный…

А вдруг?!

Записи казались нетронутыми. Казались. За пять лет забыл, как и куда прятал их в последний раз.

Сел поближе к «сердечку», согреться. И не заметил, как уснул. Да, вот так, взял и уснул. Опять же — не в первый раз; здесь на смерть не замерзнешь. А место, да, практические забытое. Практически. И логично быстро догадаться, что кому как не хозяину дворца знать о существовании сего места. Мобэй не сразу обнаружил частого посетителя. Но никогда не тревожил сон отдыхающего здесь Цинхуа. И сейчас не стал тревожить. Только сел рядом, подложив под голову заклинателя меховой воротник.

Их отношения перешли на новый уровень, определённо стали лучше. Когда Мобэй думал об этом, мысли могли отвести его в не совсем то русло, в которое надо было. Но демон не отрицал… и на поддразнивания Цинхуа честно отвечал, что ему нравятся их поцелуи, сплетение тел. Он любит счастливого и удовлетворённого ШанХуа. И приходил в экстаз, когда человек проявлял властность, желая доставить ему удовольствие. Ещё больше он любил это делать, когда получалось обездвижить Мобэй-цзюня. Неприятные ощущения были поначалу…

Вот и сейчас, задумавшись о таких пикантных вещах, священный демон немного покраснел. Ему казалось неуместным думать об утехах, когда хотелось — как сказал Цинхуа — душевного тепла и покоя. В голове послышался его смех. И Мобэй слабо-слабо улыбнулся.

Он листал записи о наблюдаемом «сердечке», и некоторые другие мысли и заметки иногда попадались на глаза. Иногда они переходили будто бы в начало какого-нибудь рассказа. Но не в стих. Мобэй помнил: «Я человек простой, пить праздно для меня чревато, а потому стихов не пишу».

И хорошо, наверное. Мобэй стихи не понимал. Мог признать красоту, но не понять.

Шан Цинхуа перевернулся на другой бок, не просыпаясь. Мобэй оторвался от записей и повернул голову: довольный, раззявив рот, занял удобное положение и замер так только спустя долгое для демона мгновение. Когда а-Хуа сильно и недовольно сощурился, Мобэй вспомнил, ради чего вообще его искал. В последнее время лорд Аньдин жаловался на боль в глазах. В детстве, юности была та же проблема, но она ушла на несколько планов назад, когда ШанХуа овладел управлением Ци. И всё же во время долгих переработок боль возвращалась.

Да, Мобэй принёс лекарство.

Если бы его человек, любимый человек, спросил, как Мобэй относится к нему (кроме того, что любит), он выбрал бы для ответа одно человеческое выражение, которое несёт в себе значение разделения одной и той же участи. Цинхуа бы понял, он образован и умён.

«Если губы пропадут, то и зубы замёрзнут».

И тут же бы рассмеялся, а Мобэй бы не сразу понял почему.

Идиллия.

Му Ши хотел зевнуть, медленно и сладко. Сон, казалось, желал поскорее завладеть разумом этого смертного. Только в итоге он резко чихнул. Так резко, что даже не успел прикрыть лицо. Ох, какая была физиономия?! Явно не привлекательная: император, оглянувшись на источник резкого шума, рассмеялся. Ванфэй покраснел: как понимать?!

— Что ж ты, заболел, любовь моя? — император и его супруг сидели достаточно близко, их разделял квадратный чайный столик. Он наклонился и поманил своего мужа, чтобы приложится лбом ко лбу. Приятная пора. Осень. Праздник главный на её середину. Погода, может, и благодатная, но столько обязанностей свалилось на Му-ванфэй. Императору стало совестно немного. Но если он хочет, что бы власть над гаремом осталась у любимого и преданного человека, нужно укрепить положение самого Му Ши сейчас.

— Всего лишь маленький чих не стоит Вашего внимания, — однако отдалиться императорский супруг не спешил.

Умиротворяющая тишина вернулась в кабинет императора. Они просто сидели и занимались своими делами. Его Величество в качестве отдыха выбрал чтение, Му Ваньвань занимался «женской» работой — вышивал (подарок для цзецзе). Им обоим хотелось помечтать, хотя бы о старости, которую они встретят вдвоём. Но император не заговаривал о мечтах, боясь сделать неприятно Му-ванфэй. Он жил с гаремом в мире. Однако с появлением новой императрицы жизнь определённо изменится. Причина не заговаривать о мечтах у Му Ши была такой же, но он боялся иного: император скажет, что негоже сейчас думать о глупостях всяких. Супруг бы и не стал обижаться на возможную грубость, прекрасно понимая, что самому Его Величеству досадно от своего будущего.

— Не поранился? — правитель Поднебесной перевёл взгляд на пяльцы и иглу, крепко сжатую длинными пальцами.

— Нет, — Му улыбнулся.

— Славно. А то бы волновался не о себе, а об испорченном подарке, — император усмехнулся: спохватившись, Му Ваньвань отпрянул и принялся осматривать свою вышивку.

Радость Му Ши была и радостью императора. У-ди смотрел на рисунок: Ваньвань решил подарить Шэнь Цинцю тканевые наручи с фениксами. Феникс — великое и почитаемое создание. Однако… ему подсказали, что в случае будущего статуса лорда Цинцзин следует вышить более «тёмных» фениксов. Вот и старался над ними.

— Будущее кажется стабильным, — император откинулся на спинку, прикрыв глаза. Совершенствующиеся бессмертные в подчинении императора — хорошая опора династии. Он успокоился. Царство Демонов… дайте Небеса долгих лет Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ ему нравился как личность, вызывал доверие. Но случись что с лордом Цинцзин, что будет с миром между Царствами? Долгой ей жизни, долгой.

— Несколько легче станет и Вашему Величеству, — Му Ваньвань довольно улыбнулся.

— Нельзя, Сын Неба не имеет права расслабляться. Может, с демонами у нас мир, но злые люди не дремлют и представляют серьёзную угрозу государству, — как всегда, идеально описал вечную проблему. Злые люди: взяточники, предатели, настроенные враждебно соседи и другие.

— Первый принц вырос достойным наследником, — почти невнятно прошептал императорский супруг, продолжив работу. Стежок за стежком.

— Я не шутил с этим. Поскорей бы он повзрослел, чтобы я спокойно передал ему Поднебесную, — всё же будущее может оказаться приятным.

— И сразу отправиться подальше от столицы? Как незаботливо по отношению к ребёнку, — Ваньвань хохотнул.

— А разве не он должен обеспечить мне достойную старость, как всякий ребёнок всякому родителю? — нарочно император сделался обиженным. — Честно, не понимаю многих своих предшественников, до самого конца оставаться на троне… — и всё-таки вздохнул!

— Благо, вы хорошо воспитали своих сыновей, борьбы за трон не предвидится, — абы новая императрица не родила мальчика…

И хотя Му Ши старался думать о благе династии, всё же — признал — испытывал ревность. Но ничего, Его Величество уже решил судьбу несчастной, которую ещё предстоит выбрать. Пусть и его дитя, но, как и до этого, кроме покойной императрицы никто мальчика не родит. Только девочки. Не хватало ему пошатнуть династию войной за престол семьями законных супруг. Хотя клан покойной жены… они согласились ослабеть в глазах народа. Пора бы восстановить их влияние.

У-ди наклонился к супругу, заботливо сжав чуть выше колена. Ничего развратного этот жест не подразумевал.

— Всё будет хорошо. Ты заслужил лучшей жизни, — Его Величество… иногда он слишком волен в своих речах. Здесь же один евнух сколько услышит и как интерпретирует! Му-ванфэй так легко смутить, на самом деле. Он уже хотел ответить, что это император заслуживает самого лучшего, но осёкся. Потому что, предугадав, У-ди снова рассмеялся. Однако, стушевавшись, Му Ши нашёлся с ответом:

— Мы! Мы заслужили, — и продолжил вышивать как ни в чём ни бывало.

Лю Минъянь присматривалась к У Фэнминю. Простой человек, временами непозволительно простой для совершенствующегося бессмертного. Союз Царств уже закреплён на бумаге. Оставалось лишь отпраздновать его, оставив напоследок свадьбу Священного императора демонов и лорда Цинцзин. При подготовке к заключительному торжеству Минъянь сблизилась с тремя даоссками из Тяньи. Вершина… её последователи были близки по духу с последователями Цанцюн. Девушки не любили писать, а читать вот очень. Настолько, что их глаза намётаны на поиски юных художников слова.

И вот сейчас, в свободное время, в перерыве, они снова нашли деву Лю. Им нравилось то, что она пишет. Ещё больше они хотят прочитать роман о будущей супружеской паре. Конечно, будут изменения реальных фактов, изменятся имена. И, конечно, Минъянь не знает их характеров так хорошо, чтобы смело изложить сию историю на бумаге. От этого испытывала некоторую неловкость. Было немножечко стыдно.

Хоть рядом и имелся человек, который точно знал лучше и Ло Бинхэ, и Шэнь-шигу. У Фэнминь… если бы Лю Минъянь не поняла, что он наивный и простой, давно бы сочла льстецом. Ему нравилось всё, что она написала.

А в какой момент Лю Минъянь вообще начала с ним сближаться, чтобы доверять и плоды своего маленького увлечения… даже напрягшись, она не вспомнила. Даосски бурно обсуждали момент в сюжете — воссоединение после пяти лет разлуки. Это определённо то, что понравится читателям, но так отвратно ей самой. Слащавости пропускала мимо ушей.

У Фэнминь развалился неподалёку. Точнее, это Лю Минъянь пришла сюда, не сумев отказаться от общества новых подруг. Но заклинательница также знала, что единственный шум, при котором У Фэнминь может спать, — это шум Цинцзин.

— Фэнминь, а что ты думаешь об этом? — услышит ли он её тихий голос, когда трое прекрасных птиц щебечут не переставая?

Даже не шевельнулся; незачем было оборачиваться.

— Я бы предпочёл что-то боле… — заклинатель бормотал себе под нос, — более близкое к правде, — и улыбнулся, не открыв глаза.

Лю Минъянь услышала его! И три даосски тоже. Кинулись к нему, стали кружиться вокруг да задавать вопросы.

«А как оно было на самом деле?!»

— А кто его знает? — соученик У отвернулся от подруг Лю Минъянь, тихо ругнувшись. Ему не до их возмущений! Стали ругаться, но ему всё равно.

Минъянь понимает: Шэнь-шигу сильная женщина и вряд ли имела бы любовный интерес к ученику, ещё ребёнку тогда. Да, она сильная женщина во всех смыслах. Но ведь и ей может быть не чуждо романтическое?

Она подумает об этом после. А пока стоит «вернуться к делам».

— Сердечные подруги мои, — за вуалью не видно улыбки, — простите, но наше время отдыха закончилось, — и сама подбежала к У Фэнминю, поспешив поднять его.

«Закончен?» — он не спешил интересоваться вслух. Только кивал, поддакивая. Благо, прощание вышло недолгим.

— Разве у нас ещё много работы? — спросил, когда они оказались далеко от даоссок. — Шицзунь не давала мне…

— Помолчи. Мне поможешь, — Лю Минъянь улыбнулась довольно лукаво.

— Помогу. А что надо-то?

— Хочу получить практический опыт… — щёки заклинательницы зарумянились, но У Фэнминь не увидит. Возможно, Лю Минъянь не до конца понимала, о чём говорит и чего хочет. Но лучше написать то, что будет ближе к правде, а не свои глупые до невозможного фантазии.

Ша Хуалин хотел участвовать в подготовке к свадьбе, был готов на колени встать и в ногах у своего владыки. Ведь, не похоже, что Ло Бинхэ в будущем женится ещё на ком-то? Если только не будет на то сильна воля благоразумной Шэнь Цинцю. Он то, Хуалин, Священный демон, связанный тесно с похотью и влечением, а следовательно, и оплодотворением, с самой первой встречи с лордом Цинцзин знал о её бесплодии.

Ло Бинхэ принял правильное решение и избавил себя от лишней головной боли. Потому Ша Хуалин носился с важными бумагами то в Царство Людей, то в Царство Демонов.

Настал момент, когда ноги демона коснулись священных земель Цюндин, — и Хуалин искренне обрадовался воле своего императора. Как так получилось, что одного прекрасного заклинателя он упустил? Демона встретил Сяо Гунъи.

— Эй, не торопись, дружище! Мы теперь друзья, а твой друг желает насладиться видами Цюндин, — Хуалин шёл вольно, закинув руки за голову. Сяо Гунъи обернулся резко (явно желал сказать что-то резкое, если не едкое, обидное). Но сдержался! Молодец!!

— … — и просто кивнул, замедлив-таки шаг.

Мигом подкравшись к человеку на носочках, прильнул резко, тем самым заставил остановиться Гунъи, и нагло спросил:

— В твоём вкусе женщины или всё же мужчины? — демон насытился бы и нервным вздрогом. Но — даже удивление оказалось приятным — не шелохнулся.

— Господин из семьи Ша, я ученик главы Юэ, мои убеждения тверды, — ударил по рукам, тянувшимся обхватить его торс. — На моём пути бессмертного не будет одноразовых интрижек, — ни с женщинами, ни с мужчинами.

Сяо Гунъи специально не уточнил вслух. Наслышан об этом демоне. В последнее время больше хорошего говорят. Но сейчас так должно быть и у демонов. Гунъи усмехнулся: особенно у демонов, чья будущая императрица является совершенствующейся бессмертной. Тётушка Шэнь— гордо кивнул своим мыслям — никто с ней не сравниться!

— Значит, если предложу свою жизнь, есть вероятность положительного ответа? —Хуалин отпрянул, всё так же искушающе улыбаясь.

— Вы слишком самоуверенный господин. И создаёте впечатление безответственной личности, — отчеканил Сяо Гунъи.

— И вы, конечно, не позволите себе связаться с такой личностью, — демон рассмеялся. Они всё шли и шли. Сяо Гунъи даже не кивнул. Вредина~

— А если, — продолжил Хуалин, — ваше сердце само выберет меня? — как нелепо! Ша Хуалин перестарался с осторожностью в словах.

— Конец, — заклинатель точно захотел его придушить?

— А если конец приятный? — Хуалин снова хотел прильнуть, но Гунъи увернулся.

— Мы пришли, — человек кивнул в сторону Ту Хая у кабинета учителя. — Ожидайте, — и поспешно удалился.

Человек как человек, не первый и не последний в типе такого поведения. Но какая стать и сколько чувствуется в нём силы! Этот Сяо Гунъи точно будет на свадьбе владыки в числе первых приглашённых. Надо его напоить, чтобы раскрепостился, хотя бы чуть. Или не до беспамятства, будет совсем неинтересно, если станет безвольной куклой…

Вопреки традициям Ло Бинхэ хотел снять свадебную вуаль Шэнь Цзю вместе с ней, а потому в новом дворце владыки демонов на границе трёх земель, в его покоях, в его с его императрицей покоях, не было слуг. Его ждала только Цинцю. Он так торопился уйти с празднества вслед за ней, но почему-то замер у дверей.

Он добился цели, получил желаемое, но сомнения, некоторые, не исчезли. Продолжали грызть, подобно червям? Не то что бы… если Цинцю не полюбит его, Бинхэ особо не расстроится. Причины «следствия» у него ка на ладони. Но если бы ему могли сказать, что сама Шэнь Цзю хочет чувствовать волнение, не сомневаясь, не из-за неприятной тревоги или долга, а от предвкушения и ощущения естественности, Ло Бинхэ бы успокоился.

Трудный день. До сего момента он мог позволить себе безобидные касания и иногда небезобидные поцелуи. Кажется, они пришлись по вкусу Цинцю. Несмотря на тот факт, что учитель оказалась довольно искушённой личностью, владыка демонов тянул до последнего, не переступал черту. И сегодня их брачная — первая — ночь. Но день выдался трудным; и если у него голова заболела, то Шэнь Цзю явно страдала от мигрени. Возможно, сегодня стоит просто отоспаться?

За дверью тихо: Цинцю точно прислушивалась ко звукам извне. Было тихо, пока Ло Бинхэ не ушёл в свои размышления. Ушёл настолько, что пропустил мимо ушей родные едва слышимые шаги.

Двери резко распахнули!

Наряд невесты был прекрасен, но демон не думал, что какой-то свадебный макияж сделает из небожительницы нечто… более завораживающее. (Да, да, примитивно и банально, но чужое мнение тут никому неинтересно!)

Эти серебристые глаза ещё никогда не были так притягательны. Из-за мешанины чувств и эмоций? Само собой, Цинцю устала, но силы были. На что? Вопрос кажется глупым. Но всё же на что у неё есть силы? Что Шэнь Цзю испытывает? Больше не хочется называть эту женщину учителем, хотя и эта роль останется за ней; полезное качество для императрицы — о каких недостатках может идти речь?

Цинцю уже раскрыла рот, но тут же его закрыла. В отведённом взгляде явно смущение! Несложно догадаться, что послужило причиной. Всё ближе был день их бракосочетания, всё больше Шэнь Цинцю не знала, как себя вести с будущим мужем. И вот они супруги! Конечно, она знает, какой должна быть жена в самых лучших традициях и устоях Поднебесной. Однако уместно ли это с Ло Бинхэ? Нет, гордость ей позволяла, а не так, как можно было подумать…

Сам Бинхэ не решился назвать как-то свою супругу. Просто приобнял, развернул и вошёл в покои. Двери закрылись. И что-то ёкнуло внутри обоих. Сами от себя не ожидали! И оба про себя подумали что-то в духе: «Как дитё малое!»

Спина к спине… в шаге друг от друга.

Кстати, о маленьком желании Ло Бинхэ. Он оглянулся: хоть а-Цзю и открыла лицо, вуаль всё ещё держалась на причёске. Когда Бинхэ повернулся, Цинцю сделала шаг к столу, где их ждало вино. Зря она храбрилась, и именно эта небольшая чаша нужна была для успокоения. Только Ло Бинхэ успел поймать ладонь, которую знал лучше своей.

— Ш… — выдох. — Супруга моя, сегодня был трудный день, очень долгий, если ты желаешь отдохнуть и лечь раньше… — этими словами он буквально освобождал её от исполнения супружеского долга! В его голосе звучала готовность повторить эти слова не только сегодня.

— Бесит, — нервный вдох. Признаться, Бинхэ чуточку неприятно. — Я не настолько старая, — а?! — Чтобы устать и уснуть по-рань-ше! — не поняла намёка? Бинхэ чуть наклонил голову и, когда а-Цзю обернулась, увидел гримасу полную раздражения и яда. — Су-пру-га, — повторила она за ним. — Тебе это действительно нравится? — её руки потянулись к его голове. — Что-то не вижу седых волос… — Ло Бинхэ несколько опешил. Ему правда нравилось: Шэнь Цзю — его супруга! И так не только старые муж и жена обращаются друг к другу.

— Ты злая, а-Цзю, —поскольку, наклонив к себе, Цинцю нарочно рассматривала его волосы и так и этак, их лица оказались близко. Она замерла, осознавая услышанное. И не то что бы мгновенно отпрянула, а моргнула раз, другой. Немного отпрянула, высвободив из своей хватки. Хотела повернуть голову в сторону, но Ло Бинхэ ухватился за её ладони, притянул к своему лицу:

— А-Цзю, я давно не ребёнок, — как будто его тут обижают! Стоило ей снова посмотреть в его меняющие цвет глаза, демон победно улыбнулся. — И никогда не считал тебя старой… — и если всё пройдёт хорошо, ей не придётся стариться вовсе. Разве что смириться со своей демонической сущностью будет непросто. Но об этом потом.

— Бинхэ… — интонация другая; не обращение к ученику.

— Я так старался хоть немного тронуть ваше сердце. И всё же вы здесь, ведь так велит долг, — он закрыл глаза ненадолго. — Но я очень жадный и очень терпеливый демон, так что нисколько не обижен, — глаза заалели. — Пусть и вам это не доставляет неудобств, — свёл её ладони и поцеловал каждую. Чьё-то сердце забилось быстрее, а чьё-то ещё почему-то не остановилось от бешеного темпа до сих пор.

Цинцю прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Подошла вплотную.

— Моя привязанность к тебе всегда была непозволительно сильной. Я понимаю, этого мало, — опустила одну руку на его плечо. — Но с каждой встречей после твоего возвращения мне было всё труднее видеть ребёнка пред собой, — он подхватил её за талию и прижался к губам, но без напора и довольно невинно. Просто дотронулся до губ…

Но сначала снять все эти тяжёлые украшения с её головы, рук, шеи. На а-Цзю всё смотрится, но в повседневности эти цацки точно ни к чему. Да, вот так достойные драгоценности стали цацками.

Слой за слоем их одежд уже на полу. Вино выпито не по традиции. Из губ в губы. Одна чаша. Другая. Да ну эту аккуратность! Желание Бинхэ велико, но сегодня он решил побыть во власти Шэнь Цзю. Тем самым не только укрепил доверие к себе, но и узнал а-Цзю с другой стороны.

В глупых юношеских мечтах Бинхэ представлял себе Цинцю страстной в постели. Да, было и такое. Чего греха таить? Только раньше страсть для него была… сейчас он понял— довольно глупой и поверхностной. Опыт его в этом плане оказался таким же? Если в прошлой жизни ему казалось, что что-то новое он может найти только в новой женщине (=жене), то всё это померкло в сравнении с уверенностью, пусть и с примесью волнения, и действиями Шэнь Цзю.

Однако же, как говорил премудрый Огурец в другом мире, «это не мы слабы, а боевая мощь врага слишком велика».

Сколько раз они занялись сексом за одну ночь? Цинцю не считала, но выдохлась. Сложно как-то не почувствовать себя старушкой. И странная смесь эмоций из удовлетворения и негодования пришлась по душе Бинхэ. Отвлечённая своими мысленными возмущениями Шэнь Цзю спокойно лежала в объятиях молодого супруга.

И никакого дискомфорта! Добрый знак для будущего.

— А-Цзю…

— Бинхэ?..