Я в глазах твоих утону...(СИ) [lu evans] (fb2) читать онлайн

====== Введение ======

Мелисса сидела в поезде, смотрела на пробегающие мимо поля и луга и думала о том, как же хорошо вернуться, наконец, в Хогвартс. Гарри, Рон и Гермиона были заняты обсуждением вопроса о Сириусе Блэке. Ей был чужд этот энтузиазм. Да, она участвовала во всех переделках вместе с сестрой и мальчишками, и ей это нравилось, но… искала она чего-то другого.

Она была куда старше своих четырнадцати.

Родители всегда удивлялись дочерям. Рождённые близнецами, они были такими разными и в то же время похожими. Гермиона, с её копной густых каштановых волос, карими глазами, и невероятным для её лет умом всегда выделялась среди сверстников, но все же была душой компании. Её любили и всегда звали к себе. Мелиссе компании никогда не нравились. Замкнутая внутри своего крошечного мира, девочка с рыжими волосами и грязно-зелёными глазами, она посвящала всё свободное время рисованию. Объединяла девочек невероятная сестринская любовь, которую сломить, казалось, было не под силу никому.

И когда им пришли письма из школы волшебства, они больше всего радовались тому, что попадут туда вместе.

И вот начинается уже их третий год обучения. На плече у Мелиссы сидит, купленная, как подарок на день рождение, сова — Варда. На руках у Гермионы греется Живоглот. Профессор Люпин мирно спит и не замечает подростков вокруг себя. Лисса достаёт из рюкзака альбом и карандаш, и принимается рисовать их невольного попутчика.

Рисунок почти закончен, день клонится к концу и в поезде зажигаются лампы. Ну вот. Последний штрих. Девочка любуется своей работой и растирает занемевшую ногу. Но, вдруг лампы гаснут и поезд останавливается.

— Мы ведь ещё не приехали, что за остановка? — недоуменно спрашивает Гермиона.

— Не знаю. Может поезд сломался? — шепчет Гарри и выглядывает в коридор, как и многие их однокурсники в поисках причины неожиданной остановки.

— Рон! Ты мне ногу отдавил! — Лисса готова засмеяться, но почему-то не получается. Грудь сжимает и легкие словно покрываются льдом. Уши закладывает, словно на них начинает давить вода, словно она тонет…

Кажется, что холод, поселившийся в груди, проникает во все щели. Окна покрываются инеем, вода в бутылке превращается в кусок льда и Лисса видит по глазам сестры, что та думает о том же.

К ручке двери тянется рука. Покрытая струпьями и слизью, будто рука утопленника, она открывает дверь и в купе входит странное существо. В темноте Гермиона находит руку сестры и сжимает её. Но среди присутствующих только один интересен твари. Гарри. Оно приближается к оцепеневшему мальчику и наклоняется, будто хочет поцеловать. Он застывает в немом крике и выгибается от боли.

Становится страшно. Рассудок твердит, что нужно встать, сделать что-то с тварью и помочь, спасти Гарри, но тело не слушается, охваченное леденящим ужасом. И тут, наконец-то просыпается профессор Люпин. Он поднимает палочку, из неё вырывается серебряное облако, и тварь, оставив Гарри, уходит.

— Гарри! Гарри! Ты в порядке? — сестра склонилась на другом и пытается привести его в сознание.

Лисса понимает, что тоже должна помочь, хоть попытаться, но, все еще пробиваемая дрожью, не может даже встать.

— Что… что?

Гарри наконец открывает глаза. Светят фонари, подрагивает пол. «Хогвартс-Экспресс» снова в пути и горит свет.

А он что, упал с сиденья? Рон с Гермионой склонились над ним, стоят на коленях, позади Лисса и профессор Люпин. Гарри хочет поправить очки, его тошнит и на лбу выступает холодный пот.

Рон и Гермиона бережно помогают ему сесть обратно на сиденье

— Ну, как ты? — в словах Рона неприкрытое беспокойство.

— Ничего. — Гарри бросил взгляд на дверь. Существо в капюшоне исчезло. — Что это было? Где тот… ну который выл?

— Никто не выл. — Рон удивленно покачал головой.

Гарри осмотрел освещённое купе. Бледные-бледные Гермиона и Лисса таращили на него глаза.

— Но я слышал вой.

Что-то громко треснуло и все вздрогнули. Профессор Люпин разломал на части большую плитку шоколада.

— Держи, — протянул он Гарри самый большой кусок. — Съешь и станет полегче.

Гарри взял, но есть не хотелось.

— Вы не знаете, кто это был? — спросил он Люпина.

— Дементор. — Люпин раздавал шоколад всем остальным. — Один из дементоров Азкабана.

Все смотрели на него, не веря ушам. Профессор Люпин скомкал пустую обёртку и сунул в карман.

— Ешь, — повторил он. — Увидишь, станет легче. Простите, я ненадолго уйду, мне надо кое-что сказать машинисту.

Люпин скрылся в коридоре.

— Гарри, ты и вправду в порядке? — Лисса тревожно смотрела на друга.

— Я так и не понял, что произошло. — Гарри вытер пот со лба.

— Ну, понимаешь, этот дементор стоял здесь и осматривался (я так подумала, лица-то я его не видела), и ты, ты… — Гермиона замялась. Не знала как правильней это сказать.

— Наверное, это был обморок. — Рон никак не мог успокоиться. — Ты вдруг обмер, упал и забился…

— А профессор Люпин подошёл к дементору, вынул палочку, — продолжила Гермиона, — и сказал: «Никто из нас не прячет Сириуса Блэка под мантией. Уходи». Но великан не шелохнулся. Тогда Люпин что-то пробормотал, и из палочки на дементора посыпались серебряные искры, тот развернулся и тотчас исчез.

— Ужас какой! — сказала Лисса дрожащим голосом. — Когда это вошло сюда, почувствовали холод?

— Мне показалось, он явился с того света. — Рона передернуло. — Такой страх, как будто никакой радости никогда в жизни больше не будет.

— Но вы же не попадали с сидений, — неловко пробормотал Гарри.

— Нет, — подтвердил Рон и опять беспокойно глянул на него.

Лиссу колотила дрожь…

Гарри ничего не понимал. Гриппом он не болеет, а такая слабость, и зуб на зуб не попадает… Этого дементора все видели и ничего, а он упал в обморок! Стыд-то какой! Вернулся профессор Люпин. Остановился рядом с Гарри и ласково улыбнулся.

— Съешь, пожалуйста, шоколад, он неядовитый.

Гарри откусил кусочек. Удивительно, но по жилам заструилось тепло.

— Через десять минут будем в Хогвартсе, — произнес учитель. — Ну что, Гарри, полегче стало?

— Да. — Гарри недоумевал: откуда профессор знает его имя?

О происшедшем больше не вспоминали. Поезд прибыл на станцию Хогсмид. Высаживались долго и шумно. Совы ухали, коты мяукали. Любимая жаба Невилла громко квакала под его шляпой. Крошечная платформа после дождя обледенела.

— Первокурсники, сюда! — громыхнул знакомый голос.

Гарри, Рон, Лисса и Гермиона обернулись и увидели высоченную фигуру Хагрида. Лесничий собирал первокурсников, чтобы переправить, согласно традиции, через озеро.

— Здорово, неразлучная четверка! — Хагрид возвышался над головами.

Друзья рванули к нему, но их тут же оттеснила толпа. Гарри, Рону, Гермионе и Лиссе предстояло, как и всем остальным, ехать до замка в карете. На грязной, в колдобинах, дороге их было не менее сотни — и никаких лошадей. Хотя, говорят, в замке есть лошади — невидимки. Когда друзья забрались внутрь и захлопнули дверцу, карета и правда покатилась сама, качаясь и трясясь на ухабах.

В карете попахивало навозом и соломой. После шоколада Гарри чувствовал себя лучше, но слабость ещё не отпустила. Рон и Гермиона сели по краям и всю дорогу украдкой поглядывали на него, опасаясь повторения припадка. Лисса всё пыталась унять дрожь в руках.

Карета подкатила к великолепным чугунным воротам, слева и справа высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами, рядом стояли два дементора, с ног до головы укутанные мантиями. Гарри ощутил подступающий озноб, откинулся на пухлую спинку сиденья и, пока ворота не остались позади, не открывал глаз. Карета покатилась по длинному извилистому подъезду к замку. Лисса высунулась в окошко и любовалась множеством приближающихся башен и башенок. Покачнувшись, карета остановилась, и Рон с Гермионой вылезли. Гарри и Лисса сошли следом.

На входе их ждала привычная перепалка с Малфоем. Но, к счастью, вовремя подъехавший профессор Люпин спас их от безнадежно испорченного вечера.

Гермиона толкнула Рона в спину, и друзья вместе со всеми вошли через высокие дубовые двери в огромный холл, освещённый факелами. Из холла наверх вела роскошная мраморная лестница.

Двери в Большой зал были гостеприимно распахнуты. Поток учеников понёс к ним Гарри, но он успел только увидеть волшебный, затянутый сегодня чёрными тучами, потолок.

— Поттер! Грейнджер! Подойдите ко мне! — раздался чей-то голос.

Гарри, Гермиона и Лисса удивлённо обернулись. Профессор МакГонагалл, преподаватель трансфигурации и декан Гриффиндора, требовательно глядела на них поверх голов. Вид у неё был, как всегда, суровый. Волосы собраны в тугой пучок, сквозь квадратные очки в упор смотрят острые, живые глаза.

— Нет-нет, Лисса, мне нужны Поттер и старшая мисс Грейнджер. — Лисса сжала кулаки. Не то чтобы она сердилась на профессора, но напоминание о разнице в пять минут приятным она никогда не считала. А вот учителя, похоже, считали это забавным. Девушка кляла тот день, когда Гермиона, в пылу ссоры из-за какой-то мелочи ляпнула об этом в присутствии МакГонагалл.

Рону и Лиссе пришлось отправится в Большой зал. Они сели за стол Гриффиндора и заняли место друзьям. Вскоре началось распределение. Друзья приветливо хлопали всем первокурсникам, независимо от факультета. После распределения вернулись Гарри и Гермиона.

— Зачем вас вызывали? — спросил Рон Гарри. Гарри зашептал ему, но тут на ноги поднялся директор школы.

Хотя профессор Дамблдор был очень стар, энергия била в нём ключом. У него были серебряные волосы до плеч и такая же борода, очки-половинки и необычайно длинный крючковатый нос. О нём часто говорили, что он самый великий волшебник, но Гарри особенно его уважал не за это. Дамблдор у всех вызывал доверие. И, увидев, какими сияющими глазами он смотрит на учеников, Гарри впервые, после того как столкнулся в купе с дементором, ощутил настоящее спокойствие.

— Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьёзного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждёт отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжил: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс-Экспрессе».

Дамблдор секунду-другую молчал. А Гарри вспомнились слова мистера Уизли, что Дамблдор не очень-то рад такой охране.

— Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведёшь ни переодеванием, ни какими-либо ещё фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. — Последние слова он произнес как бы между прочим, а Гарри с Роном переглянулись. — Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры.

— Закончу на более приятной ноте, — продолжил он. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя Защиты от Тёмных Искусств.

Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. Горячо хлопали только те, кто ехал сегодня в одном купе с профессором Люпином. Профессор выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии.

— Посмотри на Снегга, — шепнул на ухо Гарри Рон.

Профессор Снегг, специалист по зельеварению, смотрел через весь стол на профессора Люпина. Все знали, что Снегг давно мечтал о должности, которую занял Люпин, но даже Гарри, ненавидевший Снегга, был поражён тем, как исказилось его худое, землистого цвета лицо. В нём читались не зависть или гнев, оно выражало сильнейшее отвращение. Гарри хорошо знал это его выражение. Оно появлялось в лице Снегга всякий раз, как он смотрел на Гарри.

— Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по Уходу за Магическими Существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием.

Гарри, Рон, Гермиона и Лисса не поверили своим ушам. И тут же присоединились к буре аплодисментов, которые были особенно сильны за столом гриффиндорцев. Гарри подался вперёд, чтобы лучше видеть Хагрида. Лесничий был красный как свекла, глядел, опустив глаза, на свои огромные ручищи, а в его чёрной всклокоченной бороде играла широкая довольная улыбка.

— Как же это мы не догадались! — ударил кулаком по столу Рон. — Кто ещё мог рекомендовать нам эту кусачую книгу?

Гарри, Рон, Гермиона и Лисса последние закончили хлопать. Дамблдор заговорил опять, и друзья увидели, что Хагрид вытирает глаза скатертью.

— Ну вот, кажется, и всё, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать!

Золотые тарелки и кубки наполнились едой и питьём. Лисса почувствовала, что умирает от голода и положила себе на тарелку всё, до чего могла дотянуться.

Пир был хоть куда! Зал наполнился смехом, разговорами, звоном ножей и вилок. Но Гарри и его друзья не могли дождаться, когда праздник кончится, — так им хотелось поговорить с Хагридом. Они знали, как много означает для него должность преподавателя. Ведь у него даже не было диплома волшебника. На третьем курсе его безвинно исключили из школы за преступление, которое он не совершал. Гарри и Рон с Гермионой и Лиссой в прошлом году вернули ему доброе имя.

Наконец, последние куски тыквенного пирога исчезли с золотых блюд, и Дамблдор намекнул всем, что пора идти спать. Друзья сейчас же бросились к Хагриду.

— Хагрид, поздравляем! — воскликнула Лисса, когда они очутились у преподавательского стола.

— Привет, привет всем четверым, — ответил Хагрид, вытирая салфеткой с лица пот. — Не верится! Великий человек Дамблдор… Пришёл ко мне в хижину… сразу, как профессор Кеттлберн сказал, что больше не может… Я так об этом мечтал всю жизнь…

Чувства переполнили его, и он спрятал лицо в салфетку. Подошла профессор МакГонагалл и погнала всех спать.

Гарри, Рон, Гермиона и Лисса вместе со всеми гриффиндорцами, сытые сверх меры и усталые, поднялись по мраморной лестнице, свернули в один коридор, другой, поднялись еще по сотне ступенек и очутились, наконец, у своей башни. Полная Дама в розовом платье спросила у них пароль.

— Входите, входите, — раздался из-за спин голос Перси. — Новый пароль — «Фортуна Майор»!

— Опять я не запомню, — чуть не плакал Невилл Долгопупс. Он вечно забывал пароли.

Гостиная совсем не изменилась и стоило им войти, как, распрощавшись друг с другом и пожелав спокойной ночи, девочки пошли в свои спальни по одной лестнице, а мальчики по другой.

Лисса в вою комнату вошла первой, толкнув дубовую дверь и улыбнувшись, заметив как всегда стоящие чемоданы и другие вещи. Её кровать, все так-же стоящая у окна, была бережно заправлена, а новое белье источало приятный свежий запах.

Грейнджер плюхнулась на мягкий матрац, с улыбкой изучая каждую складку на пологе.

Наконец-то она вернулась в свой мир.

====== Нарушая правила ======

— Мисс Грейнджер, это уже третье опоздание за неделю. Надеюсь, вы понимаете, что я не наказал вас за предыдущие, взяв во внимание ваши прошлогодние успехи в моем предмете. — Половина класса дружно хмыкнули. Ещё после первого курса стало понятно, что Лисса единственная, возможно, за всю историю Хогвартса, гриффиндорка, которая была в любимчиках у Снегга. — Но, увы, я не могу и дальше закрывать глаза на ваши нарушения дисциплины. Поэтому, соизвольте явится сегодня в шесть часов в библиотеку, дабы помочь разобрать скинутые Пивзом книги. Садитесь.

Лисса села. Она не сердилась на профессора. Сама ведь виновата. Неделя сразу не задалась. И виновата была в этом она сама. Ну, или её подсознание, которое заставляло не спать до поздней ночи и подсовывало в голову нелепые мысли. И вот, уже третий урок подряд она опаздывает на зелья. Которые, кстати, были её любимым предметом. После ЗОТИ, конечно. У Снегга было скверное настроение. Мало того, что ему опять не досталась желанная должность, перейдя к человеку, которого он ненавидел, так ещё и его любимая ученица вот уже какой раз опаздывает. Да, он не любил Гриффиндор, и то, что она входила в компанию Поттера его тоже не привлекало, но её любовь к зельям (именно любовь и именно к зельям, а не к разделу науки, как у сестры) не могла остаться незамеченной. Урок прошёл скверно. Гриффиндорцы то и дело лаялись со слизеринцами, зелье получилось таким, как надо, только у сестёр Грейнджер, да и Долгопупс, как всегда, умудрился непонятным образом чуть не взорвать пол-кабинета.

— Итак, поздравляю вас с тем, что Долгопупс нас всех не убил. Урок окончен. Все свободны. Грейнджер-младшая, подойдите ко мне.

Лисса чуть ли не рефлекторно сжала кулаки. Узнав на первом уроке о их разнице, он вот уже три года не упускал возможности постебаться над ней.

— Слушаю, профессор.

— Итак, вы ничего не хотите мне сказать? — он вопросительно поднял бровь.

— Простите, профессор. Но у меня выдалась трудная неделя. Я могу только пообещать, что опозданий больше не будет.

— Мисс, вы подаёте большие надежды в этой области. Не хотел вам говорить раньше времени, но, возможно, я буду рекомендовать вас профессору Дамблдору в качестве замены после моей отставки.

— Отставки, сэр?

— Именно. И возможно довольно скорой. А вы, закончив школу и академию, сможете занять должность профессора в Хогвартсе. Но постоянные опоздания не скажутся положительно на вашей характеристике. Прошу вас взять это во внимание и впредь не нарушать правила. Можете быть свободны.

— Но, профессор…

— Идите уже, иначе Уизли и Поттер выломают дверь. (Гарри и Рон по другую сторону боязливо отпрянули от двери)

— Благодарю за доверие, профессор. — Лисса направилась к двери.

— И не забудьте о наказании.

— Но…

— Я никогда не бросаю слова на ветер, мисс. — его лицо было скрыто пергаментом, но девушка знала что сейчас Снегг ухмыляется, — разве вы не запомнили?

Лисса вышла из кабинета. Там её ждали сестра и друзья.

— Ну? Зачем он тебя оставлял? — спросила Гермиона.

— Говорил о моей дисциплине. Что готовит мне место в Хогвартсе и это не очень хорошо опаздывать…

— Что?! — воскликнули все трое.

— Это огромная ответственность. — добавила Гермиона.

— Да знаю я. Но до этого ещё долго. А вот прорицание у нас через десять минут. — И действительно, они чуть не опоздали. Но Гермиона всё же говорила об ответственности и о том, как это здорово, а Гарри и Рон всю дорогу рассуждали, чего это Снегг так расщедрился, чем вызвали только негодующий взгляд Гермионы.

Прорицание прошло довольно скучно. Трелони, как всегда, нагадала Гарри скорую смерть и так далее… Близился вечер и при мысли, что скоро надо идти в библиотеку, у Лиссы появлялась ужасная хандра. Наконец, уговорив сестру дать завтра списать астрономию она отправилась в библиотеку.

— Итак, мисс Грейнджер, — начал Снегг, — вам предстоит расставить книги в алфавитном порядке. Когда закончите, скажете миссис Пинс и можете быть свободны.

Он отвел Лиссу в запретную секцию, и зрелище, которое предстало перед ней, заставило мысли о скором возвращении в гостиную сгореть, подобно фениксу. Книги были навалены на пол в абсолютной неразберихе и Лисса пообещала себе, что при первой же возможности убьёт Пивза.

— Желаю удачи. — сказал профессор и закрыл дверь.

Ещё раз осмотрев масштаб бедствия, Лисса захотела упасть и заплакать. Но она лишь отложила сумку и принялась за работу. Книга за книгой, куча становилась меньше и девушка воспрянула духом. Может, всё не так уж и ужасно? Вдруг в руки попала книга с довольно интересным названием: «Как стать анимагом». Лисса открыла явно древний фолиант и перелистала страницы. Интерес вспыхнул в ней мгновенно. Может, попросить у миссис Ховард книгу, чтобы почитать? Нет, она не даст. Это ведь Запретная секция. Да и профессор Люпин вряд ли согласится выписать разрешение. И тут её озарила гениальная мысль. Она возьмёт книгу с собой, почитает и через некоторое время вернёт, сказав, что приняла за учебник и не сразу заметила. Убедившись, что никто не видит, она медленно подошла к сумке и засунула в неё книгу. А потом продолжила убираться, будто ничего и не произошло. Спустя час последняя книга была поставлена на место, и Лисса, оглядев свою работу, покинула Запретную секцию.

— Миссис Пинс, я закончила.

— Отлично, милая. Я передам профессору Снеггу. Спасибо тебе.

— Не за что.

Она вернулась в гостиную Гриффиндора в приподнятом настроении. Успела сделать ещё несколько уроков и, наконец, пошла спать. Спала она крепко. И даже проснулась раньше всех. Аккуратно разбудила сестру и вместе они, одевшись, пошли на завтрак. В Большом зале встретили Рона и Гарри. Пошли на уроки. Потом опять в гостиную. Доделав все уроки Гарри, Рон и Лисса облегчённо вздохнули. А вот у Гермионы похоже ещё всё было впереди.

— Сколько у тебя предметов? — спросил Рон.

— Несколько.

— Сестрёнка, ты не хочешь доделать завтра? Нам уже пора спать.

— Ты иди. Я скоро буду.

— Ну ладно.

Но «скоро», по мнению Гермионы, наступило в середине ночи. Лисса не стала её дожидаться и заснула. Неделя проходила за неделей. Уже больше месяца книга лежала под кроватью и не покидала своего «убежища». Дни тянулись долго и мучительно. Единственной отрадой были уроки зельеварения и ЗОТИ. А после неудачи Хагрида с Клювокрылом, счастья добавили ещё и гадкие Флобер-черви. Унывая от хандры и гор домашнего задания, Лисса могла только удивляться сестре, у которой уроков было вдвое больше. Но все попытки выведать её секрет были тщетными. Настроения не прибавлялось и из-за постоянных разговоров о Сириусе Блэке. В один прекрасный миг Лисса поняла, что надо что-то делать, и на следующий день она твердо решила найти место для занятий. Но, увы, во всем Хогвартсе не нашлось уединённого места. Почти отчаявшись, она решила обратится к тем, кто знал замок даже лучше чем Филч.

— Фред, Джордж, надо поговорить.

— Да, сестрёнка? — они называли её так из-за рыжих волос, характерных для всех Уизли.

— Вы ведь знаете этот замок лучше других, так?

— Да! — хором ответили близнецы.

— Есть тут место, где можно побыть одному?

— Есть вообще-то…

— … Выручай-комната…

— …, но её трудно найти…

— …, а зачем тебе, сестрёнка?

— Нужно.

— О-о-о… Тогда, у нас есть…

— … супер предложение…

— … если, конечно…

— …, ты не боишься…

— … приведений.

— Нет. Не боюсь.

— Тогда, иди за нами.

И она пошла. Доверилась близнецам. Всю дорогу запоминала путь. Наконец, они пришли. К чулану.

— Шутите?

— Погоди, сестрёнка. — успокоил её Фред.

— Смотри. — Джордж вынул волшебную палочку. — Дифиндо! — он ударил по стене в чулане.

Лисса не поверила своим глазам. Кирпичи расступились, как в Косом Переулке.

— Вау.

— Этот ход ведёт к Визжащей хижине. Идти не больше десяти минут.

— Спасибо вам.

— Да не за что. А тебе зачем?

Девушка замялась. Вот как им объяснить?

— Если это что-то противозаконное, просто не говори, что мы показали тебе ход. — Джордж подмигнул.

Лисса улыбнулась. Когда близнецы скрылись за углом, она направилась в проход. На плече была сумка с книжкой, запасной одеждой и парой сандвичей. Близнецы не солгали. Путь занял чуть меньше десяти минут и она, наконец, вошла в заброшенный дом. Лисса не верила в басни, которые рассказывали о Визжащей хижине. Просто страшилки, чтобы всякие вроде неё не лазили в аварийное здание. Её мысли прервал какой-то шум наверху. Наверное, птица,— подумала она. Поднялась по ступенькам и увидела дверь в маленькую комнату. Лисса открыла дверь, зашла внутрь, и… И застыла от ужаса. Палочка мгновенно направилась на того, кто стоял в другом углу комнаты. А она ещё говорила, что у Гермионы задница — магнит для неприятностей.

— Кто вы? — задала она бессмысленный вопрос.

— Полагаю, ты знаешь ответ. — он рассмеялся.

— Вы — Сириус Блэк? — спросила она.

— Он самый.

Лиссу пробрала дрожь. И далось ей это превращение. Да ещё и никому не сказала. Когда её начнут искать, вероятно, искать уже будет нечего.

— Ну, чего стоишь? — голос Блэка наполнил комнату. — Давай, оглуши меня, отдай Министерству, ты будешь героем, но я всё-равно его убью! Давай! Я ведь безоружен!

— Чем вам Гарри не угодил? — может, если отвлечь его вопросами, удастся сбежать?

— Гарри? — смех наполнил комнату. — Я не его хочу убить, глупая девчонка!

— Тогда зачем вы здесь?

— Ты всё-равно мне не поверишь! Никто не поверил! — ей показалось или он сказал это с печалью, а не гневом? — Давай! Чего медлишь?

Лисса посмотрела ему в глаза. Это не были глаза сумасшедшего. Голубые, они смотрели на неё не с ненавистью, как у человека убившего тринадцать невинных. Нет. Они были печальными. Весь его облик говорил о том, что он сумасшедший, убийца. Но не глаза. У Лиссы был редкий дар, если это можно так назвать. Она видела человека сквозь его глаза. И, доверившись своему чутью, при этом стараясь не слушать, как мозг говорит о том, что это самый глупый поступок в её жизни, она опустила палочку и бросила её на кровать.

— А я попробую. — она старалась чтобы слова звучали как можно уверенней.

Блэк опешил. Такого он не ожидал. Всего, от того что она убежит и ему придётся отложить убийство Петтигрю на несколько месяцев, до того, что получит в грудь оглушающее заклинание. Убегать он не хотел. Гордость не позволила бы ему убегать от девчонки, которой по виду лет пятнадцать. Но было ещё что-то. Когда он услышал шаги, приготовился ко всякому, но, увидев её на пороге, на миг подумал, что рехнулся. Рыжие волосы, зелёные глаза, она была так на неё похожа. Девушка лучшего друга, та которая всегда была ему как младшая сестра. Лили. Он отогнал мысли о ней. Они вызывали только боль и ярость. Он посмотрел на храбрую девчонку. Она стояла, будто находилась не с хладнокровным убийцей, а с хорошим знакомым. Он подошёл ближе, так что мог протянуть к ней руку, а она всё стояла.

— Боишься меня? — Сириус почти прошептал это. Может, так она больше испугается?

— Нет. — Блэк засмеялся. Звучало убедительно.

— Как тебя зовут?

— Лисса.

— Это сокращенно от Мелисса? Милое имя.

— Не хочу прерывать столь милый разговор, но вы собирались что-то рассказать.

«А она дерзкая» — подумал Сириус.

— Вот как? Тогда слушай. Я не убивал тех маглов. И Петтигрю тоже. Этот жалкий предатель сам отрезал себе палец и, обвинив меня в предательстве, взорвал пол-улицы. А сам скрылся в проточной трубе в облике крысы. Я думал он умер, но потом увидел ту фотографию в «Пророке». Он здесь. В Хогвартсе. Ну, что? Веришь? Или считаешь, что я сумасшедший?

Лисса не знала, что ответить. Это звучало действительно невероятно и притянуто за уши. Но, всё же, что-то в его глазах заставляло верить.

— Вы говорите, Петтигрю превратился в крысу, но всех анимагов регистрируют в Министерстве. Они бы проверили эту версию.

— Трёх подростков не зарегистрировали бы в общем списке. Его там нет.

— Трёх подростков?

— Да. Я, Джеймс и Питер. Мы анимаги. Ещё в школе научились.

— Но…

— Даже не спрашивай зачем. Это не моя тайна. — Сириус задумался. Римус сейчас в Хогвартсе. Может послать ему весточку? Но он верит в его вину…

— Джеймс — это отец Гарри?

— Да. Он был моим лучшим другом. Пока Питер их не предал. — он со злостью пнул старое пианино и Лисса от испуга вздрогнула.

— Но если вы не слуга Волан-де-Морта, как вам удалось сбежать из Азкабана?

— Ты произносишь его имя? А ты храбрая. — Блэк ухмыльнулся.

— Страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит. Но это не ответ.

— Я ведь сказал, что я анимаг. — и будто в подтверждение своих слов он превратился в огромного чёрного пса. Лисса попятилась. Так вот что Гарри принял за Грима.

Но не прошло и минуты, как он превратился обратно и рассмеялся своим безумным смехом.

— Неужели мисс Бесстрашие испугалась?

— Я всё ещё жду ответа. — она постаралась придать голосу твердость. Огромных усилий не понадобилось. Адреналин частично избавил её от страха.

— Вот как? Дементоры не реагируют на животных. Я так исхудал, что смог протиснуться сквозь решётки, когда они проверяли камеры.

— Но в Азкабане многие сходят с ума, ведь дементоры высасывают все хорошие мысли.

— А ты бы назвала мысль о том, что тебя осудили незаконно, хорошей? Лишь эта мысль помогла мне сохранить рассудок.

Лисса не знала верить этому или нет. Все звучало правдоподобно и весьма разумно. Сердце говорило, что он не лжет, а мозг утверждал обратное. В комнате повисла тишина. Он больше не говорил, она больше не спрашивала. Палочка всё так-же лежала на кровати. Блэк стоял у окна и смотрел на бушующий снаружи ветер. Приближалась зима.

— Я верю. — сказала наконец Лисса.

От звука её голоса Блэк содрогнулся. «Глупая» — пронеслось у него в голове. — «Вот так стоять в комнате с тем, кого считают жестоким убийцей, отбросить палочку, чтобы выслушать… Поверить…». Последнее не шло у него из головы. Не поверил никто. Римус, Дамблдор, никто. А она поверила. Почему?

— Зачем ты здесь? — спросил он нарочито холодным голосом.

— Я… — она замялась, — тренироваться пришла.

— Что?

— Я нашла книгу о том, как стать анимагом и решила, ну, попробовать.

Блэк развернулся и подошёл ближе. Протянул руку к сумке и достал книгу. Горькая усмешка озарила его лицо. Та самая. Та самая книга, которую использовали они. Он поднял взгляд и впервые посмотрел Лиссе в глаза. Она напомнила ему его самого в школьные годы. Храбрая, дерзкая, честная… не омрачённая ещё ничем плохим. Войной…

— Сколько тебе лет?

— Тринадцать.

Сириус обернулся. Да уж, выглядела она явно старше. Высокая, хорошо сложена… Но даже не это определяло её возраст. Те самые глаза, которые он сначала принял за глаза Лили, не были глазами третьекурсницы.

— И ты решила, что в таком возрасте сможешь стать анимагом?

— Попробовать стоит.

— Тебе известно, что это опасно?

— Да, но…

— Ты всё-равно решила это сделать?

— Да. — Сириус улыбнулся. И самоуверенная.

Лисса впервые увидела его улыбку. Не ухмылку, не безумный оскал, а настоящую улыбку. Она словно преобразила его. Лицо стало не таким суровым, даже выглядело немного моложе.

— Я тебе помогу. — сказал он неожиданно для самого себя.

— Что?

— Застрял я здесь надолго, хоть будет как развлечься.

Девушка не поверила своим ушам. Радость наполнила её. Теперь у неё есть учитель! Но услужливый рассудок сразу же все испортил своими доводами о том, что он опасен и всё такое прочее. Но Лисса внезапно вспомнила слова героя книги, которую читала летом. Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус! Так если это так, к чему всё это? Ей надоело сидеть на месте, учить уроки, слушать россказни о Блэке (которые оказались ложью) и ждать неведомо чего. Они с друзьями всю жизнь нарушали правила. Ничего страшного не случится, если она нарушит еще несколько.

====== Я медленно схожу с ума ======

Я медленно сходил с ума

У двери той, которой жажду.

Весенний день сменяла тьма

И только разжигала жажду…

— Почему не получается? — Лисса разочарованно опустила палочку.

Прошло два месяца с того дня, как она впервые пришла в хижину, а результата не было. Всего чего её удалось добиться, это то, что теперь она покрывалась шерстью. Зимой это неплохо, но всё же не то.

— Ты плохо концентрируешься. Твои мысли где-то летают. Соберись!

Соберёшься тут, когда он рядом. Лисса отказывалась признаться, что её влечет к нему. Слишком мала ещё. Но его запах сводил с ума. Она много раз слышала запах мужского тела, когда приходила в раздевалку команды вместе с другими. И фокус в том, что он ей был противен. От них несло потом. Но здесь было совсем другое. Нельзя было сказать чем он пах. Это был запах Сириуса Блэка.

— Я собрана! Но всё равно не выходит!

— Всё у тебя в голове. Я предупреждал, что лань — это очень сложно. — На самом деле не только из-за сложности Сириус предпочёл бы, чтобы она выбрала другое животное. Патронусом Лили была лань. И это было лишним напоминанием о ней. — Ещё раз. Сконцентрируйся.

Лисса постаралась прогнать все лишние мысли. Она представила перед собой лань, сжала палочку и, глубоко вдохнув, произнесла заклинание. «Ego sum bestia». В то же мгновение её охватило странное чувство. А ещё через миг она поняла, что получилось. Зрение изменилось. Звуки стали чётче. Но не успела она обрадоваться, как из этого тела её вытолкнули. Голова кружилась, ноги подкосились и она упала бы, если бы не Сириус. Он в два счёта подбежал и подхватил её.

— Молодчина. С первого раза всегда сложно.

Лисса стояла в его объятиях. Так тепло и уютно. И его запах… Сириус прижимал её к себе, желая защитить от всего мира. Такая хрупкая, словно вот-вот сломается. Он гладил девушку по спине, чтобы её успокоить. Такая тёплая кожа… Стоп! Что? Лисса стояла в его объятиях в одном исподнем. В нём начала подниматься тёплая волна, за которую он уже себя ненавидел. Сириус резко отстранился.

— Лисса, тебе надо одеться. — она только заметила и сразу же прикрылась, и покраснела. Блэк отвернулся.

— Так всегда будет? — спросила девушка, доставая из сумки и натягивая джинсы. Одежда, в которой она была, безнадёжно испортилась.

— Нет. Только первые два-три раза. Потом одежда будет превращаться с тобой.

— Это радует. Я всё.

— Ну что же. Увидимся через неделю.

— Да. Увидимся. — Лисса подняла сумку.

— Лисса! — окликнул её Сириус, когда девушка была у самой двери. — Ты молодец.

В ответ она только улыбнулась. И ушла. А он остался. Подождал, пока внизу хлопнет дверь, и зверь вырвался наружу. Он рвал и без того потрёпанные шторы, ломал всё, что ещё можно было сломать, в ярости лупил едва целые стены. «Мало, — думал он, — мало мне поцелуя дементора. И всей жизни в Азкабане! Первая, кто поверил! Первая, кто посмотрел не как на сумасшедшего, а как на человека! И чем я ей отплатил?! Возжелал! Будто она уличная девка! Нельзя, чтобы она приходила. Нельзя ей быть рядом. Она чиста и невинна, а я зверь, зверь, который разобьёт её, как фарфоровую куклу.» Эти мысли не давали ему покоя. Закончив разносить Визжащую хижину, он начал думать, как заставить эту девочку держаться подальше. И придумал. Лисса проснулась от каких-то криков. Оглядевшись по сторонам, она увидела, что Гермиона и другие девочки тоже не спят. В недоумении они накинули халаты и спустились в гостиную.

— Прекрасно! Значит, продолжим праздновать! — провозгласил неунывающий Фред Уизли.

— Все марш наверх! — скомандовал ворвавшийся в гостиную Перси, прикалывая к пижаме значок старосты школы.

— Перси, здесь Сириус Блэк. Он был у нас в спальне. С ножом. Разбудил меня. — Сказал Рон.

В гостиной стало тихо-тихо. Лисса затаила дыхание.

— Глупости! — сказал Перси, но было видно, что он потрясён. — Ты переел и тебе приснился кошмар…

— Говорю тебе…

— Ладно, замолчи. Хватит!

В гостиную вернулась профессор МакГонагалл. Захлопнула за собой портрет с сэром Кэдоганом и обрушила на гостиную гневную тираду:

— Я, разумеется, счастлива, что Гриффиндор выиграл. Но всему есть предел! Перси, я от вас такого не ожидала!

— Я здесь ни при чём, профессор. Я только что приказал всем вернуться в спальни. Моему брату Рону приснился кошмар…

— Неправда, это был не кошмар! — обиделся Рон. — Я проснулся, профессор, а Сириус Блэк стоит надо мной с ножом в руке!

МакГонагалл повернулась к Рону.

— Это смешно, — сказала она. — Как он мог пройти в гостиную мимо нашего стража?

— А вы у него спросите. — Рон указал пальцем на изнанку портрета сэра Кэдогана. — Спросите, не видел ли он…

Глянув на Рона с подозрением, МакГонагалл толкнула портрет и вышла. Вся гостиная затаила дыхание.

— Сэр Кэдоган, вы вот только что никого не впускали в башню?

— Как же, добрая леди, впустил.

— Вы… впустили? А… а пароль?!

— А у него они были! — гордо сказал сэр Кэдоган. — На всю неделю, миледи. Целый список на кусочке пергамента. Он их мне прочитал!

Профессор МакГонагалл вернулась сквозь узкий проём в гостиную. Гриффиндорцы оторопело молчали, профессор была бледна, как мел. Лисса пыталась унять дрожь во всём теле. Всего два дня прошло с последней тренировки. Этого не может быть.

— Какой, — дрожащим голосом начала профессор, — какой неописуемый глупец написал на клочке пергамента все пароли недели и потом потерял его?

Гробовое молчание в гриффиндорской гостиной было нарушено слабым испуганным всхлипом. Невилл Долгопупс, дрожа от макушки до носков пушистых комнатных тапочек, медленно поднял руку.

В ту ночь никто в башне Гриффиндора не спал. Все знали, что замок снова обыскивают сверху донизу. Собрались в Общей гостиной и ждали новостей. На рассвете в гостиную спустилась профессор МакГонагалл и сказала, что Блэк опять ускользнул. На другой день по всему замку были приняты более жёсткие охранные меры. Профессор Флитвик учил главные входные двери распознавать Блэка по увеличенному портрету. Филч носился по всем закоулкам и коридорам, заколачивал все щели и мышиные норы. Сэра Кэдогана уволили, его портрет отправили обратно на пустынную площадку восьмого этажа. На входе в башню Гриффиндор опять появилась Полная Дама, отреставрированная специалистами. Она всё ещё нервничала и согласилась вернуться на работу при одном условии: ей дадут дополнительную охрану. Специально для неё наняли грозного вида троллей, которые ходили по коридору, злобно хрюкали и мерились дубинками. Лисса обратила внимание, что чулан не охранялся и доступ к нему был открыт. Очевидно, Фред и Джордж правы: только они, а теперь ещё и Лисса знали о тайном ходе прямо за ним. Ожидание было несносным. Лисса не могла, отказывалась верить, что это был Сириус. За то недолгое время, что она с ним общалась, он, за исключением их первой встречи, ни разу не проявлял агрессии. Может, это был Петтигрю? Короста как-раз пропала. Но почему тогда именно Рон? Лисса не знала ответов на свои вопросы. Но знала способ, как узнать. Сразу после обеда, она, забросив учебники в комнату, направилась к тайному ходу. Убедившись, что её не видели, она зашла в чулан и произнеслазаклинание. Почти бегом Лисса преодолела проход и очутилась в Визжащей хижине.

— Сириус! — позвала она. — Ты здесь?

Ответа не последовало, но она услышала шум наверху и направилась туда.

— Сириус, это я.

— Разве уже суббота? Рановато что-то.

— Я не поэтому пришла.

— А зачем? Соскучилась по беглому убийце? — от холода его голоса у Лиссы побежали мурашки.

— Я пришла спросить. Той ночью кто-то напал на Рона. Это был ты?

— Ах да. Тот орущий мальчишка. Я хотел убить Питера, но его там не оказалось. А он начал кричать. Может, надо было его убить?

Эти слова ударили, словно кнут. Такого услышать она не ожидала.

— Ты ведь не сделал бы этого. Ты ведь не такой.

Блэк, стоявший до этого лицом к окну, развернулся. На губах играла ухмылка.

— Что ты знаешь обо мне? — он подошёл. — А вдруг я такой? Вдруг я солгал? Вдруг я и вправду хладнокровный убийца?

— Мы оба знаем, что это не так. Зачем тогда ты меня оставил в живых?

— Я правда думал тебя убить. Но ты была такой уверенной, бросила палочку. Мне стало интересно. Захотелось поиграть.

Лисса не верила своим ушам. К горлу начал подступать ком.

— Зачем ты это говоришь? Я ведь вижу, что это не так! Ты ведь лжёшь! — слезы начинали капать из глаз. Но Блэк только рассмеялся.

— Наивная девчонка! Считаешь, что всё знаешь о людях! А ты ведь даже не пожила толком! Я убийца! Пожиратель смерти! И мне ничего не стоит убить тебя прямо сейчас! — он надеялся, что эти слова заставят её убежать. Но нет, она не двигалась с места, а слёзы вовсю лились по щекам. Сириусу было нестерпимо причинять ей боль, но так было лучше для неё же. Неизвестно, что сломал в нём Азкабан. И какой зверь может вырваться наружу.

— Тогда убей! Прямо сейчас! И избавь меня от своего упрямства и гордости, которые не желают подпускать никого близко. — она резким шагом подошла к нему и отдёрнула рукав на левой руке, обнажая пустую кожу. Сириус этого не ожидал. — Убей, но не смей мне лгать! Может, мне и тринадцать, но не надо думать, будто я такая же, как и мои сверстники. Ты ничего обо мне не знаешь!

Лисса развернулась и ушла. Вышла из хижины и исчезла в проёме. А Сириус остался стоять и смотреть ей вслед. Думать над тем, что она сказала. Он ненавидел себя за то, что причинил ей боль. И мысль о том, что так лучше для неё, служила слабым оправданием. Сириус вспоминал, как грозил Джеймсу покалечить его, если тот сделает что-то Лили. Нет, он никогда не любил её как девушку, но она была сродни младшей сестре. И была ему роднее чем Регулус, который, как и родители, был помешан на чистоте крови. И Лисса так похожа на неё, но в то же время совсем другая. Он хотел защитить её от всего мира, как не смог защитить Лили. Ну почему он тогда убедил их сделать Питера хранителем? Из-за него его лучшие друзья погибли. Сириус не мог простить себя за это. И не смог бы простить, случись что с Лиссой по его вине. Не вынес бы… Лисса бежала, не видя ничего перед собой. Закрыла дверь, пошла в гостиную, опуская голову, чтобы никто не видел образовавшиеся красные пятна под глазами. Зайдя в спальню, она увидела сестру, сидящую у себя на кровати и что-то увлечённо читающую. Лисса порадовалась, что в спальне не очень светло и Гермиона не может видеть её глаз.

— Где ты была? — спросила она, отрываясь от книги.

— В Библиотеке.

— Лисса, не лги мне. Я прекрасно знаю, что тебя там не было. Я повторю вопрос. Где ты была?

— Это не важно.

— Нет, важно. Я твоя сестра и я хочу знать, где ты всё время пропадаешь вот уже два месяца.

— Раз мы сёстры, почему ты не хочешь объяснить мне твое странное расписание и как ты умудряешься незаметно появляться на уроках?

— Я не могу сказать этого даже тебе. Я пообещала.

— Я тоже пообещала. — при воспоминании о Блэке под ложечкой заныло. — Давай не будем об этом.

— Ладно. Просто впредь предупреждай меня. Я ведь волнуюсь. — она отложила книгу, подошла к Лиссе и обняла её. — Сестрёнка.

— Я люблю тебя, — она тоже обняла Гермиону. — сестрёнка.

Девушки засмеялись.

— Где там Рон и Гарри?

— Пошли к Хагриду.

— Что там за шум в гостиной?

— Наверное, повесили дату следующей вылазки в Хогсмид.

— Пошли посмотрим.

— Пошли.

В гостиной они увидели Гарри с Роном и дату вылазки в Хогсмид. Потом ещё немного поболтали и пошли спать. Но как Лисса не старалась, в ту ночь она так и не смогла уснуть. Стоило ей закрыть глаза, перед ними возникал Сириус. А когда она, наконец, задремала, ей приснился сон, который не мучил её уже довольно давно. Лисса проснулась с криком ужаса и в холодном поту. Рядом сидела озабоченная Гермиона.

— Это был кошмар, ты проснулась. — успокаивала она сестру.

— Опять. Это опять происходит.

— Что, Лисса?

— Мне снился Алекс.

Гермиона сделалась бледной, как полотно. Девочки в комнате начали просыпаться и недоуменно пялится на них.

— Что-то случилось? — спросила Парвати.

— Всё в порядке. — ответила ей Гермиона. — Постарайся уснуть, ладно? Это всего лишь сон.

— Мы ведь знаем, что это был не сон.

— Лисса, я, мама, папа, многие говорили тебе не винить себя. Это не твоя вина. Просто так вышло.

— Но если бы не я…

— Лисса! Не тебе одной больно. Он ведь и мой брат тоже. Не надо. Прошу тебя.

— Ладно, спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Но спокойной ночь не была. Лиссу поглотили воспоминания.

Две девочки лет восьми играли у замёршего пруда. Вдруг, посреди льда они увидели котёнка.

— Гермиона, это же Белла! — крикнула рыжая девочка другой.

— О Боже! Что она там делает? — котёнок испугано мяукал.

— Нужно её достать.

— Нет, Лисса, папа сказал, что лёд слишком тонкий!

— Нет же, смотри. — девочка подняла камень и бросила со всей силы об лёд. Лёд выдержал.

— Не делай этого!

— Что, Грейнджер, испугалась? — сзади послышались насмешливые мальчишеские голоса.

— Это вы сделали?

— Маленькая Белла сама убежала на лёд. Мы только толкнули. — мальчишки захохотали.

— Ах ты ж… — Лиссу удержала сестра.

— Испугалась, испугалась! — скандировали мальчишки.

— Не дождётесь. — бросила рыжеволосая девочка и направилась к берегу.

— Не делай этого, Лисса! — крикнула вдогонку сестра.

— Не делай этого, Лисса! — кривлялись мальчишки.

Но девочка уверено ступала по льду, раскинув руки для равновесия. Ещё несколько шагов и она взяла испуганного котёнка в руки. Она помахала сестре на береге и направилась обратно. Вдруг, из парка вышел парень с другом, он был очень похож на девочку у берега, только глаза зелёные, как у той, что на льду. Увидев девочку посреди пруда, он поспешил к берегу.

— Лисса! — закричал он. — Немедленно на берег!

— Алекс?

— Сейчас же!

Девочка видно испугалась и ускорила темп. Но лёд под ногами предательски затрещал и, когда она сделала следующий шаг, провалился. Котёнок выпрыгнул из рук и испугано побежал по льду, то и дело падая. Испуганные мальчишки принялись убегать. Сестра на берегу издала сдавленный крик. Мальчик поспешил к сестре. Он лёг плашмя на лёд и протянул ей конец шарфа. Лисса не умела плавать. Судорожно цепляясь за ломающийся лёд, она то и дело погружалась под воду. Ледяная вода обжигала легкие и не давала кричать. Голова разрывалась от недостатка кислорода. Тело её не слушалось. Она пыталась уцепится за шарф брата, но руки в перчатках не слушались. Одежда намокла и камнем тянула на дно. Вдруг Алекс тоже оказался в воде. Она не помнила, провалился ли лёд или он сам прыгнул к ней, но в следующее мгновение девочка почувствовала, как сильные руки выкидывают её на твёрдый лёд. По инерции она проехала по льду ещё несколько метров и доползла до берега. Коснувшись земли, она сразу потеряла сознание. Очнулась уже в госпитале. Лёжа в тёплой кровати и борясь с горячкой. А над ней сидела плачущая мать. Сидела день и ночь, пока болезнь не отступила. А потом ей сказали, что брата больше нет. Что он не смог выбраться до того как пришла помощь и утонул. Не потому, что не умел плавать. Спасатели сказали, что он истратил слишком много сил, вытолкнув Лиссу и под тяжестью одежды просто ушёл на дно. И с того дня Лисса не могла себя простить. В тот день её детство навсегда ушло. Мать никогда не винила её и даже успокаивала, но это не помогало. Ещё полгода после этого ей каждую ночь снились кошмары. А потом ушли. И жизнь, вроде, наладилась. Семья переехала, но простить себя ей так и не удалось. А седьмое февраля навсегда стало ненавистным днем. Комментарий к Я медленно схожу с ума Изначально я не планировала вводить еще и брата, но мне стало мало ангста и драмы... Простите. Увлеклась.

====== Прочь из моей головы ======

Прочь из моей головы, где сферой становится плоскость,

Где, то горит фейерверк, то тлеет свечка из воска,

Где музыка Баха смешалась с полотнами Босха

И не дружат между собой полушария мозга.

День тянулся за днём. Прошло Рождество, Гарри узнал о предательстве Сириуса в Трёх мётлах, а Лисса не имела сил, чтобы возражать. Девушке делалось всё хуже. Она почти не спала. Кошмары не давали покоя. В одних ей снился Алекс, обвиняя в своей смерти, в других Сириус, целующий её, а потом вставляющий нож в спину. Девушке кусок в рот не лез. За неделю она так исхудала, что едва не упала в обморок на трансфигурации. Гермиона не могла уговорить её пойти к мадам Помфри. Последней каплей стал первый четверг после каникул. В ту ночь Лиссе приснился особо жуткий кошмар. Она вновь тонула в пресловутой проруби, вокруг стояли мальчишки с лицом Алекса и обвиняли её в смерти брата, но потом они все разбежались, появился Сириус. Он вытащил её из воды и они очутились в хижине. Блэк обнял её и нежно поцеловал в макушку, а потом развернул и она увидела Алекса с перерезанным горлом. «Добро пожаловать» — сказал Сириус и откатил рукав у неё на левой руке. К своему ужасу, девушка увидела там Чёрную метку. Проснулась с криком и в холодном поту. За завтраком опять ничего не ела. А встав со скамьи, упала в обморок. Очнулась в больничном крыле.

— Вам не стоит так халатно относиться к своему здоровью. — сказал мужской голос. К своему ужасу, Лисса увидела, что это Дамблдор.

— Довести себя до такого истощения! Я говорила, что эта затея с дементорами добром не кончится! — нарекала мадам Помфри. — Я удивляюсь, что она одна такая!

— Поппи, дорогая, — прервал Дамблдор её жалобы, — оставьте нас на минутку.

— Раз вам так угодно, директор. А вы, юная мисс, — обратилась она к Лиссе, — ешьте шоколад.

— Итак, — заговорил директор, когда колдомедик вышла, — ваша сестра сообщила мне и мадам Помфри, что в последнее время вас мучают кошмары, связанные с гибелью вашего брата. Это так?

— Да, профессор. — ответила девушка, жуя кусочек шоколада.

— Я подозреваю, что это пагубное влияние дементоров, находящихся в опасной близости от школы. Но все же меня беспокоит, почему симптомы начали проявляться только сейчас. Чаще всего такие случаи происходят на почве сильного нервного потрясения. Вы никак не можете объяснить это?

— Я думаю. Это из-за того, что профессор Снегг сообщил о своём намерении сделать меня своей преемницей после окончания школы и я стала слишком много времени уделять предмету, и, как вы заметили, халатно относится к своему здоровью. — видимо Дамблдор не очень поверил в выдуманную историю, но не подал виду, а лишь едва заметно прищурил глаза.

— Ну что же. Тогда смею вас уверить, что столь самоотверженные занятия вряд-ли обрадовали бы профессора Снегга и пожелать скорейшего выздоровления. — он откланялся и ушёл, оставив Лиссу с мадам Помфри и, зашедшими в палату, Гарри, Роном и Гермионой.

До вечера мадам Помфри откормила Лиссу шоколадом, напоила Восстанавливающим зельем и разрешила вернуться в башню Гриффиндора, только с условием, что она ближайшие два дня не будет посещать никаких уроков (о чём, соответственно, были предупреждены преподаватели) и после завтрака, обеда и ужина будет являться в Больничное крыло для осмотра. Узнав о разрешении прогуливать уроки, большинство однокурсников начали страшно ей завидовать. Но сама Лисса везением это не считала. В следующую ночь ей опять приснился кошмар. Она пролежала в кровати до утра, проводила сестру на урок зелья и вернулась в пустую гостиную. Но насладиться одиночеством ей не удалось. В голове звучал холодный голос Сириуса. Она не могла от него избавиться.

— Прочь из моей головы! — закричала она, но тут же поняла, что сама в гостиной. Ужаснувшись от того, что сходит с ума, Лисса, воспользовавшись тем, что все сейчас на уроках, проскользнула к чулану, что вёл в Хижину. Быстро, как никогда, преодолев проход, она оказалась в развалинах старого дома. Взлетела по лестнице на второй этаж и, как и полагала, обнаружила там Сириуса, сидящего в изорванном кресле и смотрящего в окно.

— Убей меня! — закричала она и Сириус содрогнулся. После двенадцати лет, проведённых бок о бок с дементорами, Блэка нелегко было напугать, но, полный отчаяния и боли, голос, прорывавшийся сквозь рыдания этой девочки, действительно напугал его.

— Что? — задал он бессмысленный вопрос.

— Убей меня! Сейчас! Убей, но только уйди из моей головы!

Сириус не мог произнести ни слова.

— Я не могу так! Пусть я умру и буду с ним, как и должно было быть! Он не должен был умереть!

Блэк не понимал, о ком она говорит, но одно он знал точно. Он хотел подойти, обнять, успокоить, сделать что угодно, только бы она прекратила плакать.

— Тихо, успокойся. — Сириус подошёл и нежно заключил Лиссу в свои объятия.

— Нет! Пусти! — она начала вырываться, но не тут то было. Он держал крепко. — Я должна была умереть! Не он, а я! Убей меня, прошу!

Силы были на исходе. Истощённое тело не могло больше сопротивляться и просто застыло в объятиях Блэка. А он продолжал гладить её по спине и повторять, что всё будет хорошо. Когда рыдания стали не столь ужасными, Сириус подхватил её на руки («Боже, какая она лёгкая!» — пронеслось у него в голове) и понёс к старой кровати.

— Расскажи мне. Тебе станет легче. — сказал он мягким голосом.

Непонятно почему, но Лисса поверила.

— Мне было восемь. Мы с сестрой гуляли в парке возле озера. Это было зимой, озеро замёрзло, и во время прогулки мы увидели посреди льда котёнка. Нашего котёнка. Я полезла за ним, хотя Гермиона меня уговаривала не делать этого. Я уже возвращалась, как вдруг из-за поворота вышел мой брат Алекс, он крикнул, чтобы я убиралась со льда. Я ускорилась, но лёд не выдержал и треснул. Я оказалась в воде. Я тонула, потому что не умею плавать. Он пытался помочь, протянул мне шарф, но перчатки не давали ухватится. — она сделала паузу. Воспоминания причиняли боль. — Потом лёд под ним треснул или он сам прыгнул, я не помню. Но он оказался со мной в воде. Меня вытолкнул, я добралась до берега. А Алекс…

Лисса опять разрыдалась, но Сириус и так всё понял. Понял, что она чувствовала. Сам ведь был таким же. После гибели Джеймса и Лили… Винил во всем себя, убивался, даже руки на себя наложить хотел…

— Ты не виновата. Ты ведь была ребёнком.

— Но я могла не пойти. Могла послушать Гермиону. Но те мальчишки… — в памяти всплыли их насмешливые голоса. — Я поддалась их насмешкам. Если бы я не была такой гордой, глупой и безрассудной, он был бы жив!

— Послушай меня. Такое и вправду трудно пережить. Я по себе это знаю. Твой брат отдал жизнь, чтобы спасти твою, и он вряд-ли был бы счастлив, узнай он, что ты убиваешь себя из-за этого.

— Но он умер по моей вине!

— Посмотри на меня! Родители Гарри умерли из-за того, что я отказался стать их Хранителем Тайны!

— Я … — она не знала, что сказать, — я не знала. Но как?

— Они решили воспользоваться заклинанием Доверия, а меня сделать Хранителем Тайны. Но я испугался, что не смогу устоять, если меня поймают. Я предложил Питера, думал, что Пожиратели будут охотится за мной, а на него даже не подумают. А он уже тогда переметнулся к ним.

— Сириус, мне жаль …

— Посмотри на меня, — он взял её лицо в ладони. — Ты мне очень дорога, потому что поверила, когда никто не верил…

— Но ты сказал…

— Я солгал! Хотел защитить, потому что не знаю, что сломал во мне Азкабан. Я не смогу простить себя, если по моей вине с тобой что-то случится.

Лисса замерла. Все те дни она думала, что ему всё равно, а оказалось он просто хотел защитить её… Девушка посмотрела Сириусу в глаза. До чего же они красивые. Сириус взглядом исследовал её лицо. Проступившие скулы, впалые зелёные глаза, губы… он отдал бы всё только за возможность их поцеловать. А они всё сидели. Её лицо в его руках, смотрели в глаза друг другу. И больше ничего не нужно было. Для каждого из них весь мир был сейчас в глазах другого. И Сириус не выдержал. Он медленно наклонился к ней и поцеловал. Нежно, словно это был сон и он боялся его развеять. Он чувствовал солоноватый вкус слёз, а в следующий миг она подалась вперёд и ответила на поцелуй. Неуверенно и так по-детски, что это заставило Сириуса отстраниться. Он посмотрел девушке в глаза, и, стараясь собрать всё свое самообладание в кулак, сказал:

— Тебе нужно идти. Нельзя, чтобы заметили твоё отсутствие. — он поднялся и подошёл к окну.

— Да. Наверное. — Лисса утерла слёзы, слезла с кровати и направилась к двери. — Увидимся.

Не успел Сириус возразить, как она уже скрылась за дверью и с лестницы послышалась быстрые шаги. А он опять принялся крушить всё, что под руку попадалось. Но где-то в глубине сознания родилась мысль. Даже если она больше не придёт, то этот поцелуй останется, как память о первом, за двенадцать лет, светлом событии. Лисса бежала по коридору, закрыла вход и быстро пробежала к башне Гриффиндора. К своему удивлению, она обнаружила, что урок даже не кончился и никто не заметил её пропажи. Несмотря на произошедшее за последние несколько недель, по телу расползалось тепло. Оно обволакивало её всю с ног до головы и заставляло радоваться всему вокруг. Когда друзья пришли с урока, они подумали, что Лиссу подменили. Мадам Помфри тоже очень удивилась, увидев перемены в поведении девушки и сказала, что при таком самочувствии она может уже после уик-энда приступить к учёбе. Гермиона была сама не своя от счастья, что Лисса поправилась. Даже Гарри забыл на время о Блэке (что Лиссу несомненно радовало). Впервые за долгие недели она засыпала без тревоги, ведь знала, что кошмар ей не приснится. Но на следующий день эйфория потихоньку улетучилась и пришло осознание того, что случилось. Лиссу одолевали странные чувства. После всего она уже не могла врать себе. Она определённо влюбилась. Да и в кого? В крестного её лучшего друга, человека, который старше её на двадцать лет, того, кого всё магическое сообщество считает жестоким убийцей. Да, она определённо сошла с ума. Сириус сидел в Хижине и с замиранием сердца ждал часа, в который она должна прийти. Он тупо смотрел на снег за окном, боясь, что услышит шаги на лестнице. Он потерял счёт времени. Казалось, прошла уже большая часть дня, но он не решался покинуть свое убежище. Вдруг что-то скрипнуло сзади. Сердце болезненно сжалось, при мысли, что это она. Но это был всего лишь Живоглот. Сириус облегчённо вздохнул. Солнце близилось к горизонту. Неужели он весь день так и простоял? Всё равно. Она не пришла. Но облегчения не последовало. Пришла только печаль. Он потерял её. Снова.

====== Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый ======

— Короста, сиди спокойно, — приговаривал Рон вполголоса, придерживая нагрудный карман — крыса неистово рвалась на волю. Рону пришлось ещё раз остановиться, чтобы запихнуть её поглубже. — Что с тобой, дурацкое ты животное? Сиди тихо! Ой! Она укусила меня!

— Рон, тише, — шикнула на него Гермиона. — Через минуту здесь будет Фадж…

— Ну не хочет она… сидеть в кармане…

Короста явно обезумела от страха. Она как бешеная рвалась из рук Рона.

— Да что с тобой?

И тут Лисса увидела: припадая к траве и зловеще мерцая во мраке жёлтыми глазами, к ним крался Живоглот. Как он здесь оказался? Учуял ли он их, услыхал ли писк Коросты, или каким-то образом увидел — этого Лисса сказать не могла.

— Глотик! — ужаснулась Гермиона. — Брысь! Пошёл прочь!

Но кот был уже совсем рядом.

— Короста! Стой!

Поздно! Крыса вывернулась из стиснутых пальцев Рона, соскочила на землю и припустила во весь дух. Великолепным прыжком Живоглот бросился за ней, и в тот же миг Рон, забыв о мантии-невидимке, тоже ринулся во тьму. Гарри с Лиссой и Гермионой переглянулись и со всех ног помчались следом. Но, закутавшись в одну мантию, далеко не убежишь — друзья скинули её, и она теперь вилась за спиной как знамя. Впереди слышались топот Рона и его крики:

— Живоглот, пшёл отсюда! Короста, ко мне!

Возгласы сменил глухой звук падения.

— Коросточка! Брысь, чёртов кот!

Гарри, Лисса и Гермиона едва не перелетели через Рона, затормозив перед самым его носом. Парень растянулся на земле, но крыса вновь была у него в кармане, и Рон обеими руками прижимал к себе съежившийся дрожащий комок.

— Рон, скорее лезь под мантию… — Гермиона тяжело дышала. — Дамблдор… Министр… Они через минуту возвращаются…

Но не успели друзья укрыться мантией, едва перевели дух, как послышались тяжелые шаги огромных мягких лап. Прямо на них из темноты скакал гигантский угольно-чёрный пёс со светящимися белесыми глазами. Гарри сунул руку под мантию за волшебной палочкой, но опоздал. Сделав прыжок, пёс передними лапами ударил его в грудь, Гарри опрокинулся навзничь, ощутив лицом волну густой длинной шерсти и горячее дыхание зверя, перед глазами сверкнули дюймовые клыки. Толчок оказался столь сильный, что пёс перекатился через Гарри. Гарри попытался встать; зверь рычал где-то совсем рядом, готовясь к новому нападению. Но Рон был уже на ногах и готов к бою. Пёс снова ринулся на них, Рон изо всех сил оттолкнул друга в сторону, и страшные челюсти, миновав Гарри, сомкнулись на вытянутой руке Уизли. Гарри бросился на зверя и обеими руками вцепился в мохнатую шкуру, но чудище стряхнуло его и унесло Рона с такой легкостью, словно тот был тряпичной куклой. Лисса пыталась их остановить, объяснить, но её не слушали… Невесть откуда на Гарри обрушился ещё один удар, на сей раз по лицу, и он опять упал. Где-то рядом Лисса взвизгнула от боли и, кажется, тоже упала. Отерев кровь, попавшую в глаза, Гарри нащупал наконец волшебную палочку.

— Люмос! — с трудом выговорил он.

Огонь на конце палочки высветил из темноты корявый ствол дерева — погоня за Коростой привела их прямо под сень Гремучей ивы, и её ветви, скрипя, словно под сильным ветром, хлестали во все стороны. И там, у основания бугристого ствола, Лисса увидела чёрного пса; тот затаскивал Рона в широкий подземный провал меж корней. Рон отчаянно сопротивлялся, но его голова и полтуловища уже сползли в дыру.

— Рон! — закричал Гарри, кидаясь на подмогу, но здоровенная ветвь беспощадно просвистела в воздухе, и его опять отшвырнуло назад.

Теперь на поверхности осталась только нога Рона, которой он зацепился за корень, сопротивляясь собаке, тащившей его в подземелье; словно выстрел, прозвучал жуткий треск — нога сломалась и в ту же секунду пропала из виду.

— Лисса! — воскликнула Гермиона. Мантия её была в крови — ива рассекла ей плечо. — Бежим за помощью!

— Нет! Эта огромная тварь может сожрать Рона, помощь не поспеет! — прокричал Гарри.

— Гарри, послушай…

— Нам одним туда не пробраться…

Свистнула ещё одна плеть, стараясь достать их, — тонкие ветви сплелись в узловатый кнут.

— Если смог пёс, сможем и мы, — пропыхтел Гарри, забегая то с одной, то с другой стороны, ища путь между злобных, полосующих воздух веток, но не мог приблизиться к корням ни на шаг.

— На помощь, на помощь, — отчаянно шептала Гермиона, переступая с ноги на ногу. — Хоть кто-нибудь…

Откликнулся, как ни странно, Живоглот. Он по-змеиному скользнул между свирепых ветвей и передними лапами уперся в какой-то нарост на стволе Ивы.

И дерево, будто окаменев, замерло — не шевелился ни один листик.

— Глотик! — ошарашено воскликнула Гермиона, до боли сжав руку Гарри. — Как он мог это знать?

— Они с той собачкой друзья, — буркнул Гарри. — Я видел их вместе. Идём. Держи наготове волшебную палочку.

В считанные секунды они были у ствола Ивы. Попытки Лиссы что-то сказать друзьям ничего не принесли. Опять. Живоглот первый нырнул внутрь, призывно махнув распушенным по-лисьи хвостом. Гарри поспешил за ним — пролез в нору головой вперед и по земляному накату соскользнул на пол низкого туннеля. Глотик поджидал неподалеку, его глаза сверкали в свете волшебной палочки Гарри. Ещё мгновение — и рядом приземлилась Гермиона, а за ней Лисса.

— Где Рон? — испуганно прошептала она.

— Вперёд! — позвал Гарри и, пригнувшись, бросился вслед за Живоглотом.

— Куда ведёт этот туннель? — чуть слышно спросила Гермиона.

— Не знаю… Он отмечен на Карте Мародеров, но Фред с Джорджем говорили, что им никто никогда не пользовался. Он ведёт за пределы Карты, но кончается, скорее всего, в Хогсмиде…

Они очень спешили, хотя двигаться пришлось чуть не на четвереньках. Впереди маячил пушистый хвост Живоглота, то исчезая, то вновь появляясь. Подземный ход всё не кончался, и, казалось, он был ничуть не короче коридора, ведущего в «Сладкое королевство». Но Гарри не мог думать ни о чём, кроме Рона, и того, что исполинский пёс может с ним сделать. Идти, сложившись вдвое, было тяжело, друзья начали задыхаться и каждый вдох отзывался болью. Но вот туннель пошёл вверх, затем свернул, и Живоглот куда-то исчез. Сбоку Гарри увидел слабый свет, падающий из какой-то дыры. Они все на мгновение замерли, переведя дух, подошли к ней, подняли волшебные палочки и заглянули внутрь. С той стороны оказалась комната — пыльная и разорённая. Обои клочьями свисали со стен, весь пол в грязи, мебель сломана, словно кто-то её крушил, окна заколочены досками. Гарри взглянул на Лиссу, вид у неё был изрядно напуганный, но она согласно кивнула. Они протиснулись в проём и огляделись. Комната была пуста, но справа виднелась открытая дверь, ведущая в полутёмный коридор. Гермиона снова сжала руку Гарри, её широко открытые глаза пробежали по забитым окнам.

— Гарри, по-моему мы в Визжащей хижине.

Гарри тоже огляделся, рядом стояло разбитое деревянное кресло на трех ножках и с выломанными подлокотниками. Гарри с сомнением покачал головой:

— Это не привидения натворили.

Над головами у них послышался какой-то скрип — на втором этаже явно что-то происходило. Друзья уставились в потолок, Гермиона с такой силой ухватилась за руку Гарри, что у него онемели пальцы. Обернувшись к ней, Гарри вопросительно поднял брови — Гермиона, соглашаясь, кивнула ещё раз. Лиса только опустила голову и пошла за ними. Тихо вышли в прихожую и начали подниматься по шаткой лестнице. Все вокруг покрывал толстый слой пыли, но на полу виднелась широкая чистая полоса: видно, что-то тащили наверх и совсем недавно. Поднялись на тёмную площадку. Сколько раз она уже это делала? Сколько раз поднималась по этим ступеням?

— Нокс, — произнесли вместе как можно тише и свет на концах палочек погас. Перед ними была единственная чуть приоткрытая дверь. Подкравшись, они услышали внутри какое-то движение, чей-то приглушенный стон и короткое басовитое мурлыканье. Друзья в последний раз обменялись взглядами и кивками.

Твердой рукой выставив перед собой волшебную палочку, Гарри ударом ноги широко распахнул дверь. На великолепной кровати с пыльным пологом на четырёх столбах возлежал Живоглот. Увидев вошедших, он опять громко заурчал. А рядом с кроватью на полу, обхватив ладонями ногу, вывернутую под неестественным углом, сидел Рон. Гарри и Гермиона бросились к нему. Лисса так и осталась стоять в проходе ища глазами того, кто привел их сюда.

— Рон, как ты?

— А где пёс?

— Это вообще не пёс, Гарри, — выдохнул Рон, скрипя зубами от боли. — Это ловушка…

— Что?

— Это он… Анимаг…

Взгляд Рона был устремлён поверх плеча друга и Лисса поняла на что он смотрит. Точнее на кого. Гарри круто обернулся. Сириус, скрытый тенью, громко захлопнул дверь в комнату. Грива спутанных грязных волос свисала ниже плеч; не будь глаз, горевших в глубоких глазницах, его можно было бы принять за мертвеца — воскового цвета кожа так туго обтягивала кости лица, что оно походило на череп, жёлтые зубы оскалились в усмешке. И всё же Лисса знала, что скрывается за обликом убийцы.

— Экспеллиармус! — каркнул Сириус, направив на друзей волшебную палочку Рона.

Палочки Гарри и Гермионы вырвались из рук и, взмыв в воздух, оказались у Блэка. Не сводя глаз с Гарри, он подошёл ближе. Лиссу он, казалось, не замечал.

— Я так и знал, что ты придёшь помочь другу. — Голос Блэка звучал неровно, надтреснуто. — Твой отец сделал бы то же самое для меня… Храбрый ты парень, не побежал за преподавателями… Прими мою признательность… это всё упрощает…

Издевательское упоминание об отце обожгло Гарри точно калёным железом. В душе поднялась кипящая ненависть, не оставившая места страху; впервые в жизни он захотел взять в руку волшебную палочку не для того, чтобы защититься, а чтобы напасть и убить. Не размышляя, Гарри рванулся вперёд, но вдруг между ними стала Лисса.

— Не надо, Гарри, — заплетающимся от ужаса языком прошептала она. — Ты просто не знаешь всего.

Рон же, поднявшийся на ноги несмотря на боль, повернулся к Блэку.

— Если ты хочешь убить Гарри, тебе придется убить и нас вместе с ним! — яростно крикнул он, побледнел ещё больше и от слабости его шатнуло в сторону.

— Рон! Вы не понимаете! — Лисса чуть не плакала.

Что-то вспыхнуло в тёмных глазах Блэка.

— Ты лучше ляг, — спокойно сказал он. — А то ещё больше повредишь ногу.

— Ты слышал? — спросил Рон нетвердым голосом. С силой вцепившись в плечо Гарри, он как-то сумел удержаться на ногах. — Тебе придётся убить всех четырёх!

Усмешка Блэка стала шире.

— Только один умрёт этой ночью…

— Это почему же? — Гарри рванулся из рук Рона и Гермионы. — В прошлый раз тебя такие мелочи не волновали! Сколько ты тогда убил маглов, охотясь за Петтигрю? Что, подобрел в Азкабане?

— Гарри! — всхлипнула Лисса. — Остановись!

— Он убил моих родителей! — Гарри бешеным усилием освободился от хватки приятелей и кинулся на Блэка. — Уйди! Как ты можешь его защищать? После всего, что он сделал!

— Гарри, это ложь! Прошу, просто послушай!

— Не желаю тебя слушать! Ты такая же как он!

Он забыл о магии, забыл, что мал ростом, хрупок, что ему всего тринадцать, тогда как Блэк — высокий взрослый мужчина. Единственное, что он осознавал — он хочет причинить Блэку боль, какую только сможет, и ему в этот миг было всё равно, какой силы удар он получит в ответ. Он оттолкнул Лиссу и бросился на Сириуса. То ли ошеломлённый нелепостью атаки, то ли ещё по какой причине, но Блэк не воспользовался волшебной палочкой. Одной рукой Гарри крепко схватил высохшее запястье Блэка, стараясь его обезоружить, а вторая рука, сжатая в кулак, врезалась костяшками во вражескую скулу и они оба отлетели к стене. Лисса от удара Гарри упала и ударилась головой. Перед глазами всё поплыло…

Гермиона пронзительно завизжала, Рон испустил боевой клич. Полыхнула ослепительная вспышка — из волшебных палочек в руке Блэка хлестнула огненная струя, прошедшая в каком-то дюйме от лица Гарри. Мальчик чувствовал, как жилистая рука выворачивается из его пальцев, но держался из последних сил, другой рукой люто молотя Блэка по всему, до чего мог достать.

Лисса лежала без сознания и не могла ничего видеть. Гермиона пыталась подойти к сестре, но борющиеся Гарри и Блэк не давали этого сделать. Из забытья её вывел знакомый до боли голос.

— Все в порядке? — спросил он её и после короткого кивка помог подняться.

Профессор Люпин заговорил необычным взволнованным голосом:

— Где он, Сириус?

Гарри поднял глаза на Люпина: что тот говорит? О ком? Мальчик снова посмотрел на Блэка. Лицо узника решительно ничего не выражало, минуту он лежал не шелохнувшись, потом очень медленно поднял руку и указал на Рона. Гарри озадаченно оглядел пространство справа и слева от приятеля, который был тоже явно сбит с толку.

— Но тогда… — Люпин глядел на Блэка так пристально, словно пытался прочитать его мысли. — Почему он до сих пор не открыл себя? Разве что… — Глаза Люпина расширились, как будто он увидел позади Блэка нечто такое, чего не видел никто другой. — Разве что это был он… Он, а не ты? .. Но ты не успел мне это сказать.

Блэк, не сводя с Люпина немигающего взгляда исподлобья, чуть приметно кивнул.

— Профессор Люпин, — не вытерпел Гарри, — что здесь…

Закончить вопрос ему не удалось, он увидел такое, от чего слова застряли у него в горле. Опустив волшебную палочку, Люпин подошёл к Блэку взял за руку и помог встать — Живоглот при этом слетел на пол, — после чего по-братски обнял Блэка. Лисса облегчённо вздохнула.

— Не может быть! — ахнула Гермиона.

Люпин отпустил Блэка и повернулся к ней. Гермиона вскочила, устремив на Люпина дикий взгляд

— Вы… вы…

— Гермиона…

— Вы с ним…

— Гермиона, успокойся…

— Я никому ничего не говорила! — взорвалась Гермиона. — Я скрывала правду ради вас!

— Гермиона, пожалуйста, выслушай меня! — гаркнул Люпин. — Я всё сейчас объясню…

— Я верил вам! — от волнения у Гарри срывался голос. — А вы всё это время были его другом!

— Это не так! — возразил Люпин. — Я не был ему другом двенадцать лет… Но теперь стал им снова… Дай мне объяснить…

— Не верь ему! — надрывалась Гермиона. — Не верь, Гарри. Это он помогает Блэку проникать в замок, он тоже хочет тебя убить. Он оборотень!

Наступила звенящая тишина. Теперь все взоры были прикованы к Люпину. А он оставался на удивление спокоен, хотя и побледнел.

— Не всё меряется обычной меркой, Гермиона. Ты угадала из трех раз всего один. Я не помогал Сириусу проникнуть в замок и уж, конечно, не желаю Гарри смерти… — Непривычная судорога пробежала по его лицу. — Но не буду спорить — я действительно оборотень.

Рон предпринял ещё одну героическую попытку подняться, но, застонав, тут же повалился обратно. Люпин с тревогой поспешил к нему, но тот лишь с отвращением отпрянул: «Отойди от меня, оборотень!» Лицо Люпина окаменело. С видимым усилием он повернулся к Гермионе и спросил:

— Давно ты узнала?

— Давно, — нехотя призналась та. — Когда писала реферат для профессора Снегга.

— Он будет в восторге, — холодно заметил Люпин. — Снегг и затеял этот реферат, потому что надеялся, кто-нибудь да сообразит, что означают симптомы моей болезни… Ты, наверное, проследила по лунному календарю, что я заболеваю всегда в полнолуние? Или обратила внимание на то, что, увидев меня, боггарт превращался в луну?

— И то и другое, — ответила Гермиона. Люпин невесело засмеялся.

— Для своих лет ты исключительно умная колдунья.

— Вовсе я не умная, — гневно отозвалась та. — Была бы поумнее, я бы давно всем рассказала, кто вы такой!

— Да все и так знают. По крайней мере, преподаватели.

— Дамблдор пригласил вас преподавать, зная, что вы оборотень? — Рон задохнулся от изумления. — Он что, с ума сошёл?

— Многие именно так и думают, — кивнул Люпин. — Как только он ни убеждал преподавателей, что я не опасен!

— На этот раз он ошибся! — не выдержал Гарри. — Вы всё время помогали ему! — Он указал на Блэка.

— Гарри, успокойся! — не выдержала Лисса. — Просто послушай!

— Я так понимаю, ты тоже знала. — обратился к ней Люпин. Лисса кивнула. — Мне стоило догадаться. И как твои превращения?

— Что?! – воскликнули Гарри, Рон и Гермиона.

— Откуда вы…

— Помилуй, неужели Сириус тебе не рассказывал? — он мотнул головой в сторону Сириуса.

Тот подошёл к кровати и сел, закрыв лицо трясущимися руками. Живоглот вспрыгнул на постель рядом и, мурлыча, уселся беглецу на колени. Рон, придерживая ногу, отодвинулся.

— Я не помогал Сириусу, — повторил Люпин. — И если вы дадите, наконец, мне возможность, я вам всё объясню.

Определив, какая палочка кому принадлежит, он одну за другой бросил их хозяевам. Гарри растерянно поймал свою.

— Ну вот. — Люпин засунул собственную палочку за пояс. — Вы вооружены, мы — нет. Теперь вы готовы слушать?

Гарри не знал, что и думать. Может быть, это военная хитрость?

— Если вы не помогаете ему, как вы узнали, что он здесь? — спросил он, с ненавистью глядя на Блэка.

— Помогла Карта, — ответил Люпин. — Карта Мародёров. Я проследил по ней у себя в кабинете…

— Вы знаете, как она действует? — усомнился Гарри.

— Разумеется, знаю. — Люпин нетерпеливо взмахнул рукой. — Я ведь принимал участие в её создании. Лунатик — это я. Меня так называли друзья ещё в школе.

— Значит, это вы её создатель…

— Сейчас важно другое. Я весь вечер не отрывал от неё глаз, поскольку догадывался, что вы четверо непременно попытаетесь тайком выбраться из замка и навестить Хагрида до казни гиппогрифа. И я оказался прав, не так ли?

Он прошёлся по комнате взад и вперед, поднимая пыль и поглядывая на друзей.

— Скорее всего, вы укрылись старой мантией твоего отца, Гарри…

— Откуда вы знаете про мантию?

— Я много раз видел, как Джеймс исчезал с её помощью. Фокус в том, что даже если вы скрыты мантией-невидимкой, на Карте Мародеров вас всё равно видно. Я видел, как вы пересекли поле и вошли в хижину Хагрида. Через двадцать минут вы оттуда ушли и отправились обратно в замок. Но теперь с вами был ещё кое-кто.

— Никого больше не было! — возразил Гарри.

— Я не поверил своим глазам, — по-прежнему меряя комнату шагами и не обращая внимания на слова Гарри, продолжал Люпин. — Решил, что в Карте, должно быть, произошёл какой-то сбой. Как он мог оказаться с вами?

— Да не было с нами никого!

— И тут я заметил ещё одну точку. Она быстро приближалась к вам и была помечена именем Сириуса Блэка… Я видел, как вы столкнулись, наблюдал, как он затащил двоих под Гремучую иву…

— Одного из нас! — мрачно поправил его Рон.

— Нет, Рон. Двоих.

Люпин вдруг остановился, устремив взгляд на Рона. Лисса уже всё поняла.

— Не возражаешь, если я взгляну на твою крысу? — спросил он ровным голосом.

— Что? — на секунду Рон даже забыл о больной ноге. — Причём тут Короста?

— Очень даже причём, — уверил его Люпин. — Пожалуйста, дай мне её.

Поколебавшись, Рон сунул руку под мантию и на свет показалась Короста — она дико металась, и мальчику пришлось крепко ухватить её за длинный лысый хвост. Живоглот на коленях у Блэка вскочил и протяжно мяукнул. Люпин подошёл к Рону. Казалось, он даже задержал дыхание — так внимательно рассматривал крысу.

— Ну что? — ещё раз спросил Рон. Он с трудом удерживал её, и ему было явно не по себе. — Причём здесь моя крыса?

— Это не крыса, — процедил сквозь зубы Сириус Блэк.

— Что вы такое говорите? Конечно, крыса.

— Нет, не крыса, — негромко подтвердил Люпин. — Ты держишь за хвост волшебника.

— По имени Питер Петтигрю, — добавил Блэк. — Он анимаг.

До друзей не сразу дошла вся абсурдностьэтого заявления. Минуты две все молчали. Наконец Рон произнес вслух то, о чём Гарри только подумал:

— Вы оба просто сошли с ума.

— Ерунда! — упавшим голосом вымолвила Гермиона.

— Питера Петтигрю нет в живых! — сказал Гарри. — Он убил его двенадцать лет назад.

Лицо бывшего узника исказила гримаса.

— Я действительно хотел убить, — зарычал он, скаля жёлтые зубы. — Да малыш Питер оказался хитрее меня… Но на этот раз у него ничего не выйдет.

И Блэк кинулся на крысу. Живоглот очутился на полу, а Рон заорал не своим голосом; беглец придавил ему сломанную ногу.

— Сириус, осторожней! — Люпин метнулся вперед и оттащил Блэка от Рона. — Подожди! Так просто нельзя с этим покончить. Надо им объяснить, пусть они знают!

— Потом объясним! — хрипел Блэк, оттолкнув Люпина. Скрюченные пальцы когтили воздух, стараясь дотянуться до крысы, а та извивалась и визжала не хуже поросёнка, царапая Рону лицо и шею.

— У них… есть… право… знать… правду! — Люпин уже задыхался, повиснув на Блэке. — Рон считает его домашним зверьком! Во всей этой истории много такого, чего даже я не понимаю! А Гарри? Ты обязан рассказать Гарри, как всё было на самом деле, Сириус!

Блэк утихомирился, но его ввалившиеся глаза неотступно следили за крысой, которая сжалась в комок под защитой искусанных, исцарапанных и окровавленных рук Рона.

— Ладно, согласен, начинай ты. Рассказывай, что хочешь. Но только побыстрее, Римус. Я хочу немедля покончить с убийцей, из-за которого столько лет провёл в Азкабане.

— Вы просто психи, вы оба. — Рон очумело потряс головой и оглянулся за поддержкой к Гарри и Гермионе. — С меня хватит, я в вашу игру не играю.

— Рон, это правда! Почему вы не можете просто послушать!

— Лисса, он убийца!

— Он не убийца, Гермиона! Я приходила сюда с середины октября! Он не убийца!

Повисла неловкая тишина. Заявление Лиссы всех удивило. Молчание прервал Рон.

— Что вы с ней сделали?!

Он попробовал подняться, опираясь на здоровую ногу, но Люпин вновь достал волшебную палочку и направил её на Коросту.

— Тебе придется выслушать меня до конца, Рон. И пока будешь слушать, держи покрепче Питера.

— Он не Питер, он моя Короста! — завопил Рон.

Он попытался сунуть крысу в карман, но не тут-то было: крыса сражалась так отчаянно, что Рон свалился бы с кровати, если бы Гарри не подхватил его.

— Многие видели, как Петтигрю погиб, — сказал он, повернувшись к Люпину. — Была целая улица свидетелей…

— Да ничего они не видели! Они только думают, что видели… — снова разъярился Блэк, мрачно наблюдавший, как крыса отбивается от Рона.

— Действительно, все были уверены, что Сириус убил Питера, — кивнул Люпин. — Я и сам так думал до этого вечера. Открыла мне глаза Карта Мародёров. Она никогда не лжёт. Питер жив. Рон держит его в руках.

Гарри с Роном переглянулись и тут же пришли к молчаливому согласию: Блэк и Люпин не в своем уме. В том, что они тут мелют, нет никакого смысла. Как это крыса может быть Питером Петтигрю? Допустим, после Азкабана Блэк рехнулся, но почему Люпин поддерживает его в этом безумии? И что в самом деле с Лиссой? И тут вмешалась Гермиона, голос её дрожал, но она говорила спокойно, взывая к благоразумию Люпина.

— Но, профессор Люпин… Короста никак не может быть Петтигрю… Вы же понимаете, это совершенно невозможно…

— Почему невозможно? — мирно спросил Люпин, как будто они в классе и Гермиона столкнулась с какой-то сложностью в работе с Гриндилоу.

— Потому что… если бы Питер Петтигрю был анимагом, это знали бы все. Мы занимались анимагами у профессора МакГонагалл и я много читала о них в учебниках, когда делала домашнее задание. Министерство магии ведёт учёт всех колдуний и волшебников, которые могут превращаться в животных; есть специальный реестр, в нём сказано, в каких животных они превращаются, даны их приметы и отличия… Я нашла там профессора МакГонагалл… В этом столетии было всего семь анимагов, и имени Петтигрю в этом списке нет…

— Твоей сестры там тоже нет, — вмешался Сириус, — но она может превращаться на ровне со мной или Петигрю. Правда, пока с палочкой.

— Лисса, скажи что это не так!

— Прости, Гермиона. Я не могла сказать. Это не моя тайна. — Лисса виновато посмотрела на сестру.

— Невозможно!

— Конечно, нет! — профессор Люпин рассмеялся. — Ты опять права, Гермиона! Но, видишь ли, Министерству невдомек, что в замке Хогвартс некогда чудили три незарегистрированных анимага…

— Если ты собрался рассказывать им всё с сотворения мира, то поторопись, Римус, — проворчал Блэк, следя за безнадежными потугами Коросты освободиться. — Я ждал целых двенадцать лет и дольше ждать не намерен…

— Хорошо-хорошо, Сириус, но тебе придётся кое-что добавить, я ведь знаю только, как всё начиналось…

Люпин прервал речь на полуслове — что-то громко скрипнуло позади него и дверь в спальню открылась сама собой. Все пятеро уставились на неё, Люпин сделал несколько шагов и выглянул на площадку.

— Никого…

— В доме полно привидений, — заметил Рон. Но Люпин лишь махнул рукой.

— Нет тут никаких привидений. — Он всё ещё озадаченно смотрел на дверь. — Их и не было никогда в Визжащей хижине. Вой и стоны, которые когда-то слышали, местные жители, издавал я.

Он отбросил с лица седеющие волосы, задумался на мгновение и заговорил:

— Здесь, собственно, всё и началось. Из-за того, что я стал оборотнем. Ничего бы не произошло, если бы не моя безрассудная тяга к риску…

У Люпина был вид вполне здравомыслящего и очень усталого человека. Рон хотел было что-то сказать, но Гермиона толкнула его: «Шшшш!» Она слушала рассказ с неослабевающим вниманием.

— Меня укусил оборотень, когда я был совсем маленький. Родители перепробовали всё для моего исцеления, но в те дни таких лекарств, как сейчас, ещё не было. Зелье, которое готовит профессор Снегг, — совсем недавнее открытие. Оно делает меня безопасным для окружающих. Я пью его неделю, предшествующую полнолунию, и… и после трансформации сохраняю разум. Лежу у себя в кабинете, как вполне безобидный волк, и спокойно жду, пока луна пойдет на убыль.

Но до того, как волчье противоядие было изобретено, раз в месяц я становился настоящим монстром. И о Хогвартсе даже не мог мечтать. Какие бы родители согласились отдать ребёнка в школу, где он будет учиться вместе с оборотнем. Но вот директором стал Дамблдор. Он отнёсся ко мне с сочувствием, сказал, что я должен учиться и что он примет все меры предосторожности.

Люпин вздохнул и задержал взгляд на Гарри.

— Помнишь, я тебе говорил, что Гремучую иву посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Дело в том, что её посадили именно потому, что я поступил в Хогвартс. Этот дом, — Люпин окинул комнату печальным взглядом, — и туннель, ведущий к нему, были построены специально для меня. Раз в месяц меня тайком отправляли сюда из замка — на время превращения. А дерево поместили у входа в туннель, чтобы никто не мог попасть ко мне в дом, пока я опасен.

Гарри понятия не имел, к чему клонит рассказчик, но всё равно увлечённо слушал, и единственным звуком в комнате, кроме голоса Люпина, был испуганный писк Коросты.

— В то время мои трансформации были ужасны. Превращение в оборотня очень болезненно; кусать было некого, и я царапал и грыз самого себя. Жители деревни слышали какой-то шум, завывания и думали, что это бушуют особенно неистовые призраки… Даже теперь, когда в доме уже много лет всё тихо, люди опасаются приближаться к нему.

Но если не считать превращений, то, пожалуй, я был счастлив, как никогда в жизни. Впервые у меня были друзья, трое верных друзей — Сириус Блэк, Питер Петтигрю и, разумеется, твой отец — Джеймс Поттер. Естественно, мои друзья не могли не заметить, что раз в месяц я куда-то исчезаю. Я сочинял всевозможные истории — говорил, что у меня заболела мать и надо её навестить… Больше всего на свете боялся, что, узнав, кто я такой, они бросят меня. Но, в конце концов, они, как и ты, Гермиона, поняли, в чём дело. Но друзья не покинули меня. Напротив, придумали нечто такое, отчего мои трансформации стали самыми счастливыми днями моей жизни — они сами стали анимагами.

— И мой отец тоже? — изумился Гарри.

— Конечно. Три года львиную долю свободного времени они тратили на то, чтобы научиться этому. Твой отец и Сириус были одни из самых одарённых студентов, да и вообще им повезло, ведь анимагическое превращение иногда приводит к ужасным последствиям. А вот Лисса, наверное, исключение из правил. Всего два месяца. Я горжусь, что был твоим учителем. Естественно и Сириус славно потрудился. От Питера было мало толку, но он целиком положился на своих умных друзей и тоже благополучно стал анимагом. В конце концов, на пятом курсе им удалось осуществить свой замысел — отныне каждый мог по желанию трансформироваться.

— Но чем это могло помочь вам? — недоумевала Гермиона.

— Очень многим. В своем обычном виде им тоже приходилось избегать меня. Как животные — они составляли мне компанию. Ведь оборотни опасны только для людей… Раз в месяц они ускользали из замка, укрывшись мантией-невидимкой Джеймса, и совершали превращение. Питер, как самый маленький, легко преодолевал ударную зону ветвей Ивы и нажимал сучок, который отключал дерево… Они спускались в туннель и мы вместе проводили время. Под влиянием друзей я становился не таким опасным — тело было волчье, но разум сохранялся…

— Давай быстрее, Римус, — сипло поторопил его Блэк, по-прежнему не сводя с Коросты жутковато-голодных глаз.

— Сейчас, Сириус, сейчас… Теперь, когда мы все могли превращаться в животных, открылись невероятные, захватывающие возможности. Мы покидали Хижину и всю ночь бродили в окрестностях школы или по деревне. Сириус и Джеймс перевоплощались в довольно крупных зверей и вполне могли при необходимости сдержать оборотня… Вряд ли в Хогвартсе был хоть один студент, знавший территорию школы и Хогсмид лучше, чем мы. Вот так нам и пришла в голову мысль составить Карту Мародёров и подписаться прозвищами. Сириус — Бродяга, Питер — Хвост, а Джеймс — Сохатый.

— А в какое животное… — начал было Гарри, но Гермиона перебила его:

— Но ведь это же очень опасно! Гулять в деревне и вокруг замка с оборотнем… А вдруг бы друзья не смогли вас удержать и вы укусили кого-нибудь?

— Эта мысль до сих пор мучает меня, — глубоко вздохнув, сказал Люпин. — Было, было много раз — ещё бы чуть-чуть и… Потом мы хохотали над этим. Мы были молоды, неразумны и в восторге от своего ума, ловкости… Конечно, иногда во мне шевелилась совесть. Ведь я обманул доверие Дамблдора… Он принял меня в Хогвартс, чего не сделал бы никакой другой директор, и, наверное, мысли не допускал, что я нарушаю правила, которые он установил для моей и чужой безопасности. Он не догадывался, что по моей милости трое однокурсников стали нелегальными анимагами… Но каждый раз, когда мы обсуждали план очередных похождений в ночь полнолуния, совесть угодливо молчала. И оказалось, что с тех пор я мало изменился.

Люпин нахмурился и в его голосе зазвучало отвращение к самому себе:

— Весь этот год я боролся с собой, задавая один и тот же вопрос: рассказать ли Дамблдору, что Сириус Блэк анимаг? И не рассказал. Почему? Потому что я слишком малодушен. Ведь это значит признаться, что я ещё в школе обманывал его, что и других заманил на путь обмана, а доверие Дамблдора для меня — всё. Он дал мне возможность учиться в Хогвартсе, когда я был мальчишкой. Дал мне работу, когда я уже отчаялся найти хоть какой-то заработок. И я убедил себя, что Сириус проникает в школу благодаря тёмным искусствам, которым выучился у Волан-де-Морта, а то, что он анимаг, никакой роли не играет… Вот и выходит, что Снегг абсолютно прав насчёт меня…

— Снегг? — Блэк первый раз оторвал взгляд от крысы и посмотрел на Люпина. — А Снегг здесь причём? — резко спросил он.

— Снегг — профессор в Хогвартсе, — невесело ответил Люпин, взглянув на Гарри, Рона, Лиссу и Гермиону. — Профессор Снегг когда-то учился вместе с нами. Это он больше всех противился моему назначению на должность преподавателя защиты от тёмных искусств. Весь год он твердил Дамблдору, что мне нельзя доверять. И у него были основания… Видите ли, Сириус некогда сыграл с ним одну шутку, которая едва не убила его… Без меня там тоже не обошлось…

Блэк саркастически усмехнулся:

— Он это заслужил. Шнырял вокруг, вынюхивал, чем мы, четверо, занимаемся. Жаждал, чтобы нас исключили.

— Северуса очень интересовало, куда это я пропадаю каждый месяц, — продолжил Люпин. — Мы были однокурсниками, ну и… хм… слегка недолюбливали друг друга. Особенно он терпеть не мог Джеймса — виновата, я думаю, зависть. Джеймс замечательно играл в квиддич… Настоящий талант. И вот однажды Снегг подсмотрел, как в канун полнолуния мадам Помфри повела меня к Гремучей иве. Сириус Снегга заметил и шутки ради сказал ему, что всех-то и дел — ткнуть длинной палкой в шишку на стволе Ивы, и тогда он откроет мою тайну. Снегг, естественно, так и сделал. И отправился вслед за мной. Представляете себе, что его ожидало в Хижине: встреча с оборотнем со всеми вытекающими последствиями. Но твой отец, Гарри, узнав, что придумал Сириус, бросился за Снеггом и, рискуя жизнью, увел его из подземного хода. Снегг всё же мельком увидел меня — в самом конце туннеля. Дамблдор строго-настрого запретил ему разглашать мою тайну. Но с тех пор он знает мою особенность.

— Так вот почему Снегг вас не любит, — медленно произнёс Гарри. — Он, конечно, думает, что и вы участвовали в той шутке.

— Совершенно верно, — раздался холодный, насмешливый голос за спиной Люпина.

Это был Северус Снегг. Он сбросил с себя мантию-невидимку, его волшебная палочка была направлена прямо на Люпина.

====== Назад во времени, чтобы спасти... ======

Комментарий к Назад во времени, чтобы спасти... Не знаю как к этому отнесуться мои немногочисленные, но горячо любимые читатели, но, увы, я пропускаю сцены “сражения” так как, мой ОЖП там особой роли не сыграет, а “растягивать хронометраж”, тупо переписывая текст, я не хочу. Поэтому простите если что не так.

Дальше всё смешалось. Три оглушающих в Снегга, превращение и решение помиловать Петтигрю, превращение Люпина… Сириус на берегу, дементоры…

Лисса очнулась на койке в больничном крыле, но глаза открывать не спешила. Она надеялась, что сейчас услышит голос директора, отчитывающего её за пренебрежение здоровьем. Но всё же девушка понимала, что это был не сон, не глюк, не наваждение. Это всё было в самом деле и Сириус сейчас, возможно, где-то в одной из башен ждёт своей участи. По щеке покатилась слеза. И всё же она влюбилась. Пусть этого никогда никто не узнает, но это так. Тринадцатилетняя девочка, которая была слишком стара для своих лет… Голоса… Где-то рядом голоса. Лисса прислушалась.

— Потрясающе… Просто невероятно… Просто чудо, что никто не погиб… Ни о чём подобном не слышал… Какое счастье, что вы там оказались, Снегг…

— Благодарю вас, министр.

— Орден Мерлина второй степени, это я вам обещаю. Первой степени, если сумею пробить.

— Огромное вам спасибо, министр.

— Вижу, у вас глубокий порез… Работа Блэка, я полагаю?

— Нет, министр. Это Поттер, Уизли и Грэйнджеры.

— Быть не может!

— Блэк заколдовал их, я это сразу понял. Помрачающее заклинание, судя по их поведению. Видимо, внушил им, что невиновен. Они не ведали, что творили… Их вмешательство, однако, могло бы помочь Блэку бежать. Похоже, они решили сами, без посторонней помощи поймать его. До сих пор им удавалось выходить сухими из воды, и, боюсь, они слишком возомнили о себе… И, конечно, Поттеру директор позволяет неслыханные вольности…

— Естественно, Гарри Поттер, вы же понимаете… Мы все питаем к нему слабость…

— Тем не менее, благотворно ли сказывается на нём столь чрезмерное внимание к его особе? Лично я обращаюсь с ним как с другими учениками. А любого другого ученика исключили бы по меньшей мере временно за то, что подверг своих товарищей такой опасности. Судите сами, министр: в нарушение всех школьных правил, после всех предосторожностей, принятых для его безопасности, ночью, в обществе оборотня и убийцы… К тому же есть основания верить, что он незаконно посещал Хогсмид…

— Ну, ну, Снегг, мы разберёмся. Мальчик, без сомнения, наделал глупостей…

Лисса слушала всё это, лежа с плотно закрытыми глазами. По щекам катились слёзы. Она чувствовала невероятную слабость. Казалось, будто слова еле ползут от ушей к мозгу, и потому было трудно что-то понять. Руки и ноги точно налиты свинцом, тяжёлые веки не поднимаются. Хотелось вечно лежать здесь, на этой удобной кровати…

— Но больше всего меня поразило поведение дементоров… У вас нет никакой догадки, что заставило их уйти, Снегг?

— Понятия не имею, министр. Когда я подошёл, они уже расходились к своим постам у выходов с территории.

— Невероятно! Между тем Блэк, Гарри и девочка…

— Все были без сознания, когда я нашёл их. Естественно, я связал Блэка, заткнул ему рот, создал носилки и доставил их всех сюда в замок.

Наступило молчание. Мысли Лиссы стали понемногу оживать и под ложечкой у неё засосало. Она открыла глаза. Она лежала в полутёмном больничном крыле. В другом конце палаты Лисса различила мадам Помфри, она стояла к ней спиной, склонившись над чьей-то постелью. Она сощурилась, под рукой мадам Помфри виднелась рыжая шевелюра Рона. Лисса приподняла голову над подушкой. Справа от неё на кровати, залитой лунным светом, лежала Гермиона, глаза открыты, вся точно окаменела. Но, заметив, что Лисса очнулась, она приложила палец к губам, махнув на дверь больничного отделения. Та была прикрыта неплотно и из коридора долетали голоса Снегга и Корнелиуса Фаджа. В полумраке палаты мадам Помфри поспешила к кровати Гарри, которая находилась слева от неё. В руках у неё был кусок шоколада размером с добрый валун.

— Ага, проснулся! — просияла мадам Помфри. Она водрузила шоколадную гору на столик возле кровати и принялась молоточком дробить её на части.

— Как Рон? — спросили Гарри, Гермиона и Лисса одновременно.

— Жив, — сдержанно ответила мадам Помфри. — А что касается вас двоих, вы останетесь здесь, пока я не буду удовлетворена вашим состоянием… Поттер, что вы такое делаете?

Гарри сел, надел очки и взял волшебную палочку.

— Мне надо немедленно увидеть директора, — заявил он.

— Поттер, — ласково промолвила мадам Помфри, — всё в порядке. Блэка поймали. Он заперт наверху. Дементоры с минуты на минуту применят к нему Поцелуй.

— Что?

Гарри спрыгнул с кровати, Лисса и Гермиона — за ним. Громкий возглас услышали в коридоре, в тот же миг Корнелиус Фадж со Снеггом оказались в палате.

— Гарри, что такое? — встревоженно воскликнул Фадж. — Немедленно в постель! Вы ему дали уже шоколад? — обратился министр к мадам Помфри.

— Министр, пожалуйста, — взволнованно заговорил Гарри. — Сириус Блэк невиновен! Питер Петтигрю давным-давно инсценировал свою смерть! Мы видели его сегодня ночью! Нельзя так наказывать Сириуса, он…

Но Фадж, печально улыбнувшись, покачал головой:

— Гарри, Гарри, у тебя всё в голове перепуталось. Ты прошёл через страшное испытание… Ложись скорее. Опасность уже позади.

— Всё это не так! — закричала Лисса. — Вы схватили невинного человека!

— Министр, послушайте, пожалуйста. — Гермиона встала рядом с Гарри и Лиссой, устремив на Фаджа умоляющий взгляд. — Я тоже видела его… Он был крысой Рона. А на самом деле он анимаг — я говорю о Питере Петтигрю…

— Вот видите, министр, — пожал плечами Снегг. — Оба околдованы… Блэк применил заклинание…

— Мы не околдованы! — разошёлся Гарри.

— Министр! Профессор! — сердито вмешалась мадам Помфри. — Я вынуждена настаивать, чтобы вы немедленно ушли! Поттер мой пациент, его нельзя волновать!

— Я не волнуюсь. Я пытаюсь рассказать, что произошло на самом деле! — вспылил Гарри. — Выслушайте же меня!

Но тут мадам Помфри изловчилась и сунула ему в рот здоровенный кусок шоколада. Гарри смолк и она силой уложила его в постель.

— А теперь, пожалуйста, министр… Дети нуждаются в покое. Приходите завтра.

Но тут дверь снова распахнулась. На сей раз вошёл Дамблдор. Неимоверным усилием Гарри проглотил шоколад и опять вскочил.

— Профессор Дамблдор, Сириус Блэк…

— Ради всех святых! —завопила мадам Помфри. — Здесь больничное крыло или что? Директор, я настаиваю…

— Прошу прощения, Поппи, но мне надо сказать два слова мистеру Поттеру, мисс Грейнджер и… мисс Грэйнджер, — вежливо произнес Дамблдор. — Я только что разговаривал с Сириусом Блэком…

— Догадываюсь. Он поведал вам ту же сказочку, которой заморочил голову Поттеру, — фыркнул Снегг. — Что-то там о крысе, о том, что Петтигрю жив…

— Да, действительно, так он и говорил, — кивнул Дамблдор, разглядывая Снегга сквозь свои очки-половинки.

— Выходит, моё свидетельство ничего не значит? — зарычал Снегг. — Питера Петтигрю не было ни в Визжащей хижине, ни на территории замка. Никаких признаков!

— Потому что вы были в обмороке, профессор! — горячо возразила Гермиона. — Вы пришли слишком поздно. И не всё слышали.

— Мисс Грэйнджер, придержите язык!

— Что это вы, Снегг, — укорил профессора Фадж. — У юной леди легкое помрачение рассудка. Надо быть снисходительнее.

— Мне хотелось бы поговорить с Гарри, Лиссой и Гермионой наедине, — твердо сказал Дамблдор. — Корнелиус, Северус, Поппи, будьте добры, оставьте нас.

— Но директор! — возмущенно заклокотала мадам Помфри. — Дети нуждаются в лечении, отдыхе…

— Дело не терпит отлагательств, — нахмурил брови Дамблдор. — Я вынужден настаивать.

Мадам Помфри поджала губы и удалилась к себе в кабинет, хлопнув дверью. Фадж взглянул на внушительные золотые часы, висевшие у него на жилетной цепочке.

— Дементоры сейчас подойдут. Надо встретить их, Дамблдор, увидимся наверху.

Он подошёл к двери, открыл её, приглашая Снегга, но тот и не подумал тронуться с места.

— Вы, надеюсь, не поверили ни одному слову Блэка? — прошипел он, впившись глазами в лицо Дамблдора.

— Я хочу поговорить с Гарри, Лиссой и Гермионой наедине, — повторил Дамблдор.

Снегг подступил к нему на шаг.

— Сириус Блэк проявил наклонности убийцы ещё в шестнадцать лет. Вы забыли это, директор? Забыли, что однажды он пытался убить меня?

— Я пока на память не жалуюсь, Северус, — спокойно отозвался Дамблдор.

Снегг повернулся на каблуках и проследовал из палаты, Фадж всё ещё придерживал для него дверь. Дамблдор повернулся к Гарри и Лиссе с Гермионой, и, едва дверь захлопнулась, оба наперебой заговорили:

— Профессор, Блэк говорит правду: мы сами видели Петтигрю…

— Он убежал, когда профессор Люпин превратился в волка…

— Стал крысой…

— У Петтигрю на передней лапе, нет, на руке нет пальца. Он сам отрезал его…

— Это Петтигрю напал на Рона, а не Сириус…

Дамблдор поднял руку, прервав этот поток объяснений.

— Теперь ваша очередь слушать и я попросил бы не перебивать меня, потому что времени у нас чрезвычайно мало, — начал он негромко. — Кроме ваших слов, нет никаких доказательств, подтверждающих рассказ Блэка. А слова трёх тринадцатилетних волшебников, увы, никого не убедят. На улице было полно очевидцев, которые поклялись, что видели, как Сириус убил Петтигрю. Я сам свидетельствовал перед министром, что Сириус был у Поттеров Хранителем Тайны.

— Профессор Люпин может подтвердить… — не удержался Гарри.

— Профессор Люпин далеко в лесу и не в состоянии кому-либо что-либо рассказать. А когда он снова обретёт человеческий облик, будет уже поздно. И Сириус будет хуже, чем мёртв. Могу добавить, что у большинства моих коллег оборотни вызывают столь мало доверия, что его поддержка едва ли поможет. Особенно если учесть, что они с Блэком старые друзья.

— Но…

— Пойми, Гарри, у нас нет времени. Версия профессора Снегга выглядит гораздо убедительнее вашей.

— Он ненавидит Сириуса, — с отчаянием вымолвила Лисса. — И всё из-за той глупой шутки, которую Сириус с ним сыграл…

— Согласитесь, Сириус вёл себя подозрительно. Напал на Полную Даму, проник с ножом в башню Гриффиндора. Ко всему этому Петтигрю, живой он или мёртвый, не имеет никакого отношения. И у нас нет ни малейшей возможности доказать его невиновность.

— Но вы-то верите нам.

— Да, верю, — невозмутимо согласился Дамблдор. — Но я бессилен заставить других прозреть истину или отменить решение министра магии. У меня нет такой власти.

Глядя на его огорченное лицо, Лисса почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. Она уже давно свыклась с мыслью о всемогуществе Дамблдора и рассчитывала, что директор запросто, одним махом найдет какое-то удивительное решение. И вот их последние надежды рушились.

— Сейчас нужно одно, — медленно проговорил Дамблдор, и его яркие голубые глаза перебежали с Гарри на Гермиону и с Гермионы на Лиссу, — выиграть время.

— Но… — начала было Гермиона, и тут глаза у неё округлились. — Ну конечно!

— Теперь внимание. — Дамблдор заговорил тихо и отчётливо. — Сириус заперт в кабинете профессора Флитвика на восьмом этаже, тринадцатое окно справа от Западной башни. Если всё сложится удачно, сегодня ночью вы спасёте две невинные жизни. Но запомните все: вас никто не должен видеть. Мисс Грэйнджер, вы это знаете и знаете, сколь велик риск… Вас — никто — не должен — видеть.

Гарри и Лисса понятия не имели, о чём идёт речь. А Дамблдор встал и, дойдя до двери, обернулся.

— Я закрою вас здесь. Сейчас, — он взглянул на часы, — без пяти двенадцать. Мисс Грэйнджер, вам хватит трех оборотов. Желаю удачи.

— Желаю удачи? — повторил Гарри, как только за Дамблдором закрылась дверь.

— Три оборота? О чём он говорил? Что мы будем делать? — спросила Лисса.

Гермиона пошарила у себя за пазухой и извлекла очень длинную золотую цепь.

— Гарри, Лисса идите сюда, — велела она. — Быстро!

Гарри подошёл к ней, окончательно сбитый с толку. Лисса последовала его примеру. Гермиона подняла цепь перед собой, и они увидели на ней крохотные, сверкающие песочные часы.

— Встаньте ближе.

Она накинула цепь и им на шею.

— Не шевелитесь.

— Да что ты такое делаешь? — Гарри совершенно растерялся.

Гермиона трижды перевернула песочные часы. Темнота в палате рассеялась, и ребята почувствовали, что очень быстро они летят куда-то назад. Мимо неслись смутные цветные пятна и контуры, уши заложило — Гарри попытался крикнуть, но не слышал своего голоса… Но вот под ногами вновь появилась твёрдая почва, и всё опять обрело привычные очертания. Они с Гермионой стоят в пустынном холле, из распахнутых парадных дверей на мощеный пол льётся поток золотых солнечных лучей. Лисса ошарашено взглянула на Гермиону и на цепь от часов, врезавшуюся им в шею.

— Гермиона, что произошло?

— Быстро! — Гермиона схватила их за руки и потащила через холл к чулану, где хранились швабры, щётки и вёдра, втолкнула их туда, вошла сама и прикрыла за собой дверь.

— Что… Как… Гермиона, я ничего не понимаю!

— Мы переместились назад во времени, — шепотом объяснила Гермиона. В темноте она сняла цепь с шеи Гарри и Лиссы. — На три часа.

Лисса нащупала свою ногу и что было силы ущипнула. Вышло очень больно. Да, похоже, это и впрямь не фантастический сон.

— Но…

— Ш-ш-ш-ш! Слушайте! Кто-то идёт! Скорее всего, мы!

Гермиона прижалась ухом к двери чулана.

— Шаги в холле… Да, это мы идём к Хагриду!

— Ты хочешь сказать, — прошептал Гарри, — что мы здесь, в этом чулане, и снаружи?

— Ну да, — кивнула Гермиона, не отрывая уха от двери. — Уверена, это мы… по звуку не больше четырёх человек… и идем медленно — ведь на нас мантия-невидимка…

Она умолкла, по-прежнему напряженно прислушиваясь.

— Мы спускаемся по парадной лестнице… — Гермиона присела на перевёрнутое ведро — вид у неё был очень взволнованный. Но Гарри желал услышать ответы на некоторые вопросы.

— Где ты достала эту песочную штуковину?

— Она называется Маховик Времени, — вполголоса начала рассказ Гермиона, — мне её дала профессор МакГонагалл после летних каникул. Благодаря этому Маховику я успевала посещать все мои занятия. Профессор МакГонагалл взяла с меня клятву, что я ничего никому не скажу. Ей пришлось написать множество писем в Министерство магии, чтобы мне позволили пользоваться Маховиком; она убедила их, что я — идеальная студентка и никогда не применю его ни для чего, кроме учёбы… С его помощью я возвращалась назад во времени и заново использовала уже истёкшие часы — так я бывала на нескольких уроках одновременно. Но, Гарри, я не понимаю, чего сейчас хочет от нас Дамблдор, что именно мы должны сделать. Почему он сказал вернуться именно на три часа? Как это может помочь Сириусу?

Лисса в задумчивости посмотрела на её скрытое полумраком лицо:

— По-моему, он хочет, чтобы мы изменили события, которые в это время произошли. Три часа назад мы отправились к Хагриду…

— Сейчас и есть три часа назад, и мы как раз идем к Хагриду, — вставила Гермиона. — Мы сию минуту слышали, как мы уходим…

Гарри наморщил лоб: ему казалось, он чувствует, как у него напряглись мозги.

— Дамблдор сказал прямо: мы можем спасти две невинные жизни… — И тут его осенило: — Гермиона, он нам подсказал — это Клювокрыл!

— А как же Сириус?

— Дамблдор нам точно указал, где окно кабинета Флитвика! А там они держат Сириуса! Надо подняться к окну на Клювокрыле и вызволить Сириуса. Они улетят и оба спасутся!

Судя по лицу Гермионы, она пришла в ужас.

— Если нам это удастся и нас никто не заметит, это будет чудо!

— Но попытаться можно? — Лисса поднялась и тоже приложила ухо к двери. — Никого не слышно… Идем!

Они приоткрыл дверь чулана. Холл был пуст. Стараясь не шуметь, друзья выскочили из комнатки и спустились по каменным ступеням. Тени уже вытягивались, верхушки Запретного леса озолотились последними лучами.

— А вдруг кто-то смотрит в окно… — Гермиона оглянулась на замок.

— Придётся бежать, — с решимостью сказал Гарри. — И прямо в лес. Спрячемся за деревьями и понаблюдаем.

— Согласна, но побежим вокруг теплиц, — предложила Гермиона. — Чтобы из двери Хагрида нас тоже не было видно. Иначе нас знаешь кто заметит — мы сами!

Так и не поняв, что она имела в виду, Гарри и Лисса сорвались с места, Гермиона бросилась за ними. Они стремглав пронеслись мимо грядок с овощами к оранжереям, секунду выждали за ними и помчались во все лопатки дальше, обогнули Гремучую иву, спеша укрыться под пологом леса. Оказавшись в безопасности, Гарри оглянулся — мгновение спустя подоспела запыхавшаяся Лисса, за ней подбежала Гермиона.

— Прекрасно, — переводя дух, вымолвила она. — Теперь идем к домику Хагрида. Осторожнее, Гарри, не дай бог, нас кто увидит.

Неслышно ступая, друзья пошли меж деревьев, держась опушки леса. В просветах листвы показалась хижина Лесничего и до них тут же донесся стук в дверь. Они поскорее спрятались за неохватным стволом векового дуба, выглядывая с обеих сторон. На порог вышел бледный, дрожащий Хагрид, озираясь: кто же это стучал? Гарри услышал собственный голос:

— Это мы. Под мантией-невидимкой. Впусти нас скорее, мы её снимем.

— Эх, не след бы вам приходить, — опечалился Хагрид. Он отступил назад и поспешно прикрыл дверь.

— Потрясающе! — восхитился Гарри.

— Идём ближе к хижине, — прошептала Гермиона. — Надо быть рядом с Клювокрылом.

Прокрались за деревьями и увидели встревоженного гиппогрифа, привязанного к изгороди у тыквенной грядки.

— Сейчас? — шепнул Гарри.

— Ни в коем случае. Если мы похитим его сейчас, Комиссия подумает, что Хагрид выпустил его на свободу! Надо, чтобы они увидели его здесь, на привязи!

— Но тогда у нас останется не больше шестидесяти секунд, — покачал головой Гарри. Затея начала казаться невыполнимой.

В это время в домике послышался звон бьющегося фарфора.

— Это Хагрид разбил кувшин, — вздохнула Гермиона. — И я сейчас найду Коросту.

Действительно, спустя несколько минут они услышали изумлённый возглас Гермионы.

— Гермиона, а что, если… Мы ворвёмся внутрь и схватим Петтигрю? — неожиданно предложил Гарри.

— Ты что? — шёпотом произнесла Гермиона. — Мы нарушим важнейший волшебный закон. Никаких изменений во времени! Это нельзя! Ты же слышал Дамблдора: если нас увидят…

— Кто нас увидит? Мы сами, да ещё Хагрид!

— Гарри, вообрази: ты видишь себя, как ты врываешься в хижину…

— Н-ну… я бы подумал, что спятил или столкнулся с тёмной магией…

— И наверняка набросился бы на самого себя! Профессор МакГонагалл рассказывала кошмарные случаи. Волшебники иногда вмешивались в ход времени… И многие убивали себя — в прошлом или в будущем!

— Ну, ладно, — не стал спорить Гарри. — Это я так, просто подумал…

Гермиона толкнула сестру локтем и указала на замок. Лисса немного подвинулась, чтобы ветки не загораживали темнеющие вдалеке парадные двери, — по ступеням спускались Дамблдор, Фадж, древний старец — член Комиссии — и палач Макнейр.

Пальцы Гермионы стиснули плечо Гарри:

— Сейчас из хижины выйдем мы.

В самом деле, спустя мгновение задняя дверь отворилась и Лисса увидела саму себя, Гарри, Рона и Гермиону, выходящих с Хагридом. Такого она ещё никогда в жизни не ощущала — лежать под деревом и видеть саму себя на тыквенной грядке.

— Всё в порядке, Клювик, всё в порядке. — Хагрид погладил Клювокрыла, и, повернувшись к друзьям, прибавил: — Уходите скорее!

— Мы не уйдем…

— Мы им расскажем, как всё было на самом деле… — Они не посмеют убить его…

— Идите! — взревел Хагрид. — Хватает бед и без ваших неприятностей!

Лисса смотрела, как Гермиона, стоя на грядке, накинула мантию на неё, Гарри и Рона.

— Бегите быстрее. И не слушайте…

В переднюю дверь постучали. Это пожаловали свидетели и исполнитель приговора. Хагрид оглянулся вокруг и пошёл обратно в дом, оставив заднюю дверь приоткрытой. Лисса видела, как под их шагами приминалась трава, слышала удаляющийся топот четырёх пар ног. Невидимые Гарри, Рон, Лисса и Гермиона ушли, но Гарри и Гермиона с Лиссой, спрятавшиеся за деревьями, благодаря приоткрытой двери, могли слышать всё, что происходило внутри.

— Где чудовище? — раздался голос Макнейра.

— Снаружи… на улице… — с трудом произнёс Хагрид.

Гарри поспешно убрал голову — в окне домика появилось лицо Макнейра, тот высматривал Клювокрыла.

— Видите ли… хм… — послышался голос Фаджа. — Я сейчас зачитаю постановление о казни, Хагрид. Это не займет много времени, затем вы с Макнейром подпишете его. Это, Макнейр, входит в ваши обязанности. Таков закон…

Физиономия Макнейра в окне исчезла. Наступил решающий момент — теперь или никогда.

— Ждите здесь — Гарри повернулся к сёстрам. — Я сейчас всё сделаю.

Не успел Фадж рта раскрыть, как Гарри выскочил из-за дерева, перемахнул через изгородь и очутился возле Клювокрыла.

— «Согласно решению Комиссии по обезвреживанию опасных существ, гиппогриф Клювокрыл, в дальнейшем именуемый осуждённым, должен быть казнён шестого июня на закате…» — монотонно бубнил Фадж.

Стараясь не моргнуть, Гарри устремил взгляд в свирепый оранжевый глаз гиппогрифа и низко поклонился. Клювокрыл бухнулся на чешуйчатые колени и опять встал. Гарри быстро развязал верёвку, которой Клювокрыл был привязан к забору.

— «… приговорен к смерти через отсечение головы, каковое должно быть произведено назначенным Комиссией экзекутором Уолденом Макнейром…»

— Вперёд, Клювик, — чуть слышно уговаривал гиппогрифа Гарри. — Вперёд, мы хотим тебе помочь… Только тихо…

— «… что и засвидетельствовано ниже означенными…» Хагрид, распишешься вот тут…

Гарри всей тяжестью повис на верёвке, но гиппогриф словно врос лапами в землю.

— Пора приступать, — раздался скрипучий голос старца. — Хагрид, вам лучше остаться здесь…

— Нет, мне… это… надо быть… с ним. Не хочу, чтобы… ну, он был один…

В хижине послышались шаги.

— Клювик, ну иди! — отчаянно шипел Гарри, изо всех сил дёргая верёвку, привязанную к ошейнику гиппогрифа, и тот наконец стронулся с места, недовольно зашелестев крыльями. Оставалось пройти десять футов открытого пространства между задней дверью и лесом.

— Ещё одну минутку, прошу вас, Макнейр, — прозвучал голос Дамблдора. — Вам ведь тоже надо подписать.

Шаги в хижине остановились. Гарри сильнее потянул веревку. Клювокрыл щёлкнул клювом и прибавил ходу. Вместе перескочили через изгородь. Из-за дерева выглянуло бледное лицо Лиссы.

— Скорее, Гарри! — одними губами прошептала она.

До Гарри доносился голос Дамблдора. Мальчик что было мочи дёрнул верёвку, и Клювокрыл неохотно перешёл на рысь. Вот они уже поравнялись с первыми деревьями…

— Быстрее, быстрее, — взмолилась Гермиона. Она выбежала навстречу, ухватилась за верёвку и тоже налегла. Гарри оглянулся через плечо — огород Хагрида пропал из виду: значит, из хижины их уже не видно.

— Стой! — шёпотом приказал он. — Нас могут услышать…

Задняя дверь хижины со стуком распахнулась. Гарри, Гермиона, Лисса и Клювокрыл замерли в безмолвии — даже гиппогриф, казалось, напряжённо прислушивается. Тишину взорвал визгливый фальцет дряхлого члена Комиссии.

— Где он? Где чудовище?

— Он был привязан здесь! — с бешенством заорал палач Макнейр. — Я же только что его видел! На этом самом месте!

— Невероятно! — воскликнул Дамблдор, явно изумлённый. В его голосе слышались нотки весёлого изумления.

— Клювик! — прохрипел Хагрид.

Раздался свист и удар топора — похоже, палач в ярости рубанул по изгороди. Тут же грянул вопль, перешедший в рыдание.

— Убежал! Убежал! — вопил Хагрид. — Клювик мой, хороший, умный мальчик!

Клювокрыл рванул верёвку, стремясь назад, к Хагриду. Гарри с Гермионой и Лиссой еле удерживали его, вцепившись мертвой хваткой, и зарывались каблуками в рыхлую лесную почву.

— Кто-то отвязал его! — рычал палач. — Надо обыскать лес и территорию замка…

— Макнейр, если Клювокрыла и в самом деле похитили, то неужели вы и впрямь полагаете, что похититель поведёт его пешим ходом? — В тоне Дамблдора явно звучала насмешка. — Обыскивайте небеса, если на то пошло… Хагрид, я бы не отказался от чашки чая. Или хорошего глотка бренди…

— Ну да, профессор. — Хагрид был сам не свой от счастья. — Заходите, заходите…

Гарри, Лисса и Гермиона внимательно слушали. Они различили шаги, тихую ругань палача, стук закрывшейся двери и вновь наступившую тишину.

— Теперь что? — прошептал Гарри, осматриваясь.

Гермиона ещё не пришла в себя от потрясения.

— Останемся пока здесь… Подождём, когда они вернутся в замок. Улучим момент и подлетим на Клювокрыле к окну Сириуса… Его там не будет ещё часа два… Ох, как всё это сложно…

Лисса с тревогой оглянулась на лесную чащу. Солнце садилось. Гарри в задумчивости почесал бровь.

— Придётся сменить место, чтобы видеть Гремучую иву. Иначе не будем знать, что происходит.

— Ладно. — Гермиона ещё крепче сжала верёвку Клювокрыла. — Но помни: нас никто не должен увидеть.

Пошли вдоль опушки леса. Наконец, нашли удобное местечко в лесной чаще, откуда была хорошо видна Ива. Быстро смеркалось.

— Это Рон! — охнула Гермиона.

По лугу неслась темная фигура и в дремлющем ночном воздухе далеко разносились крики:

— Живоглот, пшёл отсюда! Короста, ко мне!

Откуда ни возьмись, появились ещё трое: Лисса видела себя и Гермиону с Гарри, мчащихся вслед за Роном.

— Коросточка! Брысь, чертов кот!

У Гарри сжалось сердце:

— Сириус!

Возле Ивы возник силуэт гигантского пса; на глазах друзей он сбил с ног Гарри, потом схватил Рона…

— Отсюда выглядит ещё страшнее! — сказал Гарри, глядя, как пёс втаскивает Рона в дыру между корней. — Нет, ты гляди! Ива ударила меня… теперь тебя… Вот это да!

Гремучая ива скрипела и хлестала нижними ветвями. Гарри с Лиссой и Гермионой наблюдали, как они бегают вокруг, пытаясь подобраться к корням. Дерево вдруг замерло.

— Это Глотик нажал на сучок, — сказала Гермиона.

— Мы наконец у спуска в туннель, — комментировал Гарри. — Всё, мы внутри.

Не успели они скрыться, Ива ожила. Ещё секунда-другая и совсем близко послышались шаги: Дамблдор, Макнейр, Фадж и почтённый представитель Комиссии возвращались обратно в замок.

— Сразу же после того, как мы спустились в туннель! — воскликнула Лисса. — Если бы Дамблдор мог пойти с нами…

— Макнейр и Фадж тоже бы за ним полезли, — мрачно отозвался Гарри. — Спорим на что угодно, Фадж приказал бы Макнейру убить Сириуса на месте…

Четверо мужчин поднялись в замок по парадной лестнице. Несколько минут сцена пустовала. И вот…

— Смотрите, идет Люпин! — объявил Гарри: кто-то сбежал по каменным ступеням и со всех ног припустил к Иве, Лисса взглянула на небо — луна полностью скрылась за облаками.

Люпин поднял с земли сломанную ветку и ткнул ею в сучок на стволе. Дерево утихло, и Люпин тоже исчез в туннеле.

Гарри покачал головой:

— Как жаль, что он не захватил мантию… Она ведь как раз там лежит на земле… — Он обернулся к Гермионе: — Давай я сейчас выскочу и подберу её, тогда она не попадет Снеггу в руки и…

— Гарри, нас никто не должен видеть!

— И ты можешь такое вынести? — рассердился Гарри. — Просто сидеть и смотреть на этот ужас. Я всё-таки сбегаю за мантией.

— Гарри, нет!

Гермиона и Лисса вцепились сзади в его мантию — и вовремя. Над лугом разнеслось громовое пение. Это был Хагрид. Он брёл наверх, к замку, покачиваясь и горланя на пределе своей могучей глотки, размахивая в такт здоровенной бутылью.

— Видишь? — укорила Гарри Гермиона. — Видишь, что могло случиться? Нам никому нельзя показываться на глаза! Да стой же ты, Клювокрыл!

Гиппогриф вновь неистово рвался к Хагриду, друзья еле удерживали его. Развеселый Хагрид на нетвердых ногах поднялся в замок и исчез за дверями. Клювокрыл перестал вырываться и голова его печально поникла. Не прошло и двух минут, как двери замка вновь распахнулись, и на лестницу выскочил Снегг и бросился к Иве. У Гарри сжались кулаки. Возле дерева Снегг замедлил шаг и огляделся по сторонам. Увидел мантию-невидимку и поднял её с земли.

— Убери от неё свои грязные руки! — шёпотом прорычал Гарри.

— Ш-ш-ш-ш!

Снегг взял ту же самую ветку, что и Люпин, дотянулся до сучка на стволе и, закутавшись в мантию, нырнул в дыру между корнями.

— Ну вот, — удовлетворённо заметила Гермиона. — Теперь мы все там. Остается только ждать, пока мы снова появимся…

Лисса крепко привязала Клювокрыла к дереву, села на землю, выбрав место посуше, и обняла колени руками.

— Он предложил мне жить с ним. Сириус. — сказал Гарри.

— Это же замечательно! — воскликнула Гермиона.

— Для него это много значит. Ты ведь согласился? — сказала Лисса.

— Конечно! Мне больше не придётся возвращаться к Дурслям! Буду жить с ним…

— О, Гарри! Это просто прекрасно!

— Меня только одно тревожит.

— Что?

— Моя подруга знает моего крёстного лучше меня! — друзья рассмеялись.

Над головой ветерок чуть слышно шелестел листьями, луна то появлялась, то скрывалась за облаками; Лисса сидела молча, повернувшись лицом к Иве. Она думала о произошедшем за последние несколько месяцев. О своих чувствах к Сириусу… Конечно сверстники всегда казались её глупыми и недалекими. Наверное роль сыграла смерть брата. А Сириус, он… Лисса не знала. Не знала что тянет её к нему, не знала и боялась. Боялась, что они не успеют, и она потеряет его, так же как потеряла Алекса…

Наконец, по прошествии часа…

— Вот и мы! — прошептала Гермиона, заставив сестру содрогнуться.

Троица вскочила на ноги, Клювокрыл поднял от земли голову: Люпин, Рон и Петтигрю неуклюже выкарабкались из дыры между корнями. За ними Гермиона и Лисса, следом выплыл, странно колыхаясь, бесчувственный Снегг, последними вылезли Гарри и Блэк. Вся компания двинулась вверх по склону к замку. У Лиссы заколотилось сердце. Она посмотрела на небо — в любую минуту облака могли разойтись и окрестности зальет лунный свет.

— Лисса, Гарри, — предупредила Гермиона, словно угадав её мысли. — Оставайтесь на месте, не то нас увидят… Мы всё равно ничего не можем сделать.

— Пусть, значит, Петтигрю сбежит ещё раз, — проворчал в ответ Гарри.

— Как ты собираешься ловить в темноте крысу? — воззвала Гермиона к здравому смыслу. — Мы вернулись во времени, чтобы спасти Сириуса. И только за этим!

— Ладно, ладно, хорошо…

Выглянула луна. Далекие силуэты на лугу остановились, началось какое-то движение.

— Это Люпин, — тихо сказала Гермиона. — Он превращается.

Вдруг Лиссу осенило.

— Гермиона! Нам нельзя здесь оставаться! Надо немедленно уходить.

— Говорю тебе: нельзя…

— Да я о другом! Ведь Люпин побежит по лесу как раз там, где мы прячемся.

Гермиона ахнула.

— Скорее! — Она кинулась отвязывать Клювокрыла. — Скорее отсюда! Где лучше спрятаться? Дементоры появятся в любую минуту!

— Обратно к Хагриду! Там сейчас никого!

Бросились бежать со всех ног, Клювокрыл галопом следовал за ними. Позади раздался жуткий вой оборотня… Вот и хижина. Гарри затормозил перед самой дверью, рывком распахнул её, Сестры с Клювокрылом ворвались внутрь, он метнулся следом и с грохотом задвинул засов. Волкодав Клык оглушительно залаял.

— Тише, Клык, это мы, — успокоила его Гермиона и почесала пса за ухом. — Чудом спаслись!

— И правда чудом.

Лисса посмотрела в окно. Отсюда было труднее следить за происходящим. Зато Клювокрыл был вполне счастлив в доме Хагрида: улёгся перед камином, с довольным видом сложил крылья и приготовился хорошенько вздремнуть.

— Я, пожалуй, выйду, — предложил Гарри. — Отсюда ничего не увидишь. Мы можем упустить время.

Гермиона взглянула на него с подозрением.

— Да не собираюсь я ничего делать, — заверил её Гарри. — Самое страшное сейчас — прозевать момент.

— Ладно, иди. Мы подождём тебя здесь с Клювокрылом… Но смотри, Гарри, будь осторожней. Рядом оборотень и дементоры…

Гарри вышел и запер за собой дверь. Девочки остались наедине. Повисло неловкое молчание. Впервые им выдалась возможность поговорить.

— Лисса, я не знаю, что сказать.

— Так и не говори. Я не хочу ссориться.

— Ты не поняла. Я хочу извиниться. Тогда, в хижине, я думала, что ты сумасшедшая. А ты оказалась умнее всех нас.

— Спасибо.

— Так ты правда превращаешься в животное?

— Ну… Пока только с палочкой. Но Сириус говорит, что через год, а может и меньше смогу делать это свободно.

— Это ведь потрясающе! Ты могла сказать мне.

— А ты бы завела свою волынку. Мол, это опасно, бла-бла-бла…

— Но это ведь и вправду было опасно. Кстати, почему ты поверила?

— Я… Не знаю. Я тогда стояла перед ним. С палочкой наготове. И когда он сказал, что я не поверю… Было что-то в его голосе, и глазах… Не знаю. Просто голос внутри мне сказал, что это правда. О, Боже, я говорю совсем как Трелони!

Сёстры засмеялись. Вдруг за окном Гермиона увидела яркую вспышку света. Патронус. Гарри. Они побежали к нему. Гарри так и остался стоять с вытянутой рукой. Сердце неистово стучало. Сзади вдруг послышались шаги. Гарри обернулся — к нему спешили Лисса и Гермиона, тащившая за собой Клювокрыла.

— Что ты сделал? — яростно прошептала она. — Ты же сказал, что только покараулишь.

— Я только что спас наши жизни, — ответил Гарри. — Идите сюда за этот куст… Я всё вам объясню.

Девушки слушали и у них в который раз открылся от изумления рот.

— Кто-нибудь тебя видел?

— Ну конечно, ты что, не поняла? А тогда я видел себя, но подумал, что это отец! Значит, всё в порядке!

— Гарри, не могу поверить. Ты создал Патронуса, который прогнал всех дементоров! Это очень, очень мощная магия…

— Я знал, что у меня получится. Потому что и тогда получилось. Теперь всё ясно?

— Не знаю… Гарри, ты только посмотри на Снегга…

Гарри выглянул из кустарника. Снегг на том берегу пришёл в себя. Соорудил волшебные носилки и уложил на них безвольные тела Гарри, Гермионы и Блэка. Четвёртые носилки, на которых лежал Рон, уже парили неподалеку. Подняв перед собой волшебную палочку, Снегг двинул свою флотилию к замку.

— Ладно, пусть. Время на исходе. — Гермиона взглянула на часы. — У нас всего сорок минут до того, как Дамблдор запрёт дверь в больничное крыло. А нам надо спасти Сириуса и вернуться в палату, пока не заметили наше отсутствие…

Они ещё подождали, наблюдая, как плывущие облака отражаются в озере, слушая шелест листвы. Клювокрыл, заскучав, вновь занялся поисками червей.

— Как, по-твоему, его уже отвели наверх? — Гарри тоже посмотрел на часы, перевёл взгляд на замок и стал считать окна справа от Западной башни.

— Посмотри-ка! — отвлекла его Гермиона. — Кто бы это мог быть? Он выходит из замка!

Лисса уставилась в темноту, какой-то мужчина быстрым шагом шёл через луг по направлению к одному из выходов. За поясом у него что-то блеснуло.

— Макнейр! — сказала она. — Пошёл за дементорами. Пора…

Гермиона положила руки на спину Клювокрылу, Гарри подсадил её, затем Лиссу, ступил на нижнюю ветку ближайшего деревца и, вскочив на Клювокрыла, сел впереди девочек. Перекинув верёвку поверх его шеи, привязал конец к ошейнику с другого боку. Получилось что-то вроде вожжей.

— Готовы? — тихо спросил он сестёр. — Держитесь крепче.

И Гарри каблуками толкнул Клювокрыла. Гиппогриф с места взмыл в тёмное небо. Чувствуя под собой мощные взмахи громадных крыльев, Гарри сжал коленями его бока. Гермиона, вцепившись в Гарри, испуганно шептала:

— Ой, мне это не нравится. Совсем не нравится…

Лисса испытывала счастье. Самое прекрасное чувство… Гарри направил Клювокрыла вперёд, и вскоре гиппогриф набирал высоту уже у самой стены замка. Гарри с силой потянул левый повод, и Клювокрыл повернул, а Гарри стал считать пролетающие мимо окна.

— Тпру! — завопил он у одного окна и рывком натянул поводья.

Клювокрыл резко сбавил скорость, и они остановились, если не считать, что их бросало вверх-вниз в такт взмахам крыльев, удерживающих гиппогрифа в воздухе.

— Он здесь! — Гарри заметил в окне Сириуса. Когда крылья опустились, протянул руку и осторожно постучал в стекло.

Блэк поднял глаза и у него отпала челюсть. Беглец соскочил с кресла, бросился к окну, хотел открыть, но оно было заперто.

— Отойди назад! — махнула ему Лисса и вынула волшебную палочку, другой рукой крепко держась за Гермиону. — Алохомора!

Окно со звоном открылось.

— Но как? .. Как? — Блэк от изумления потерял голос, уставившись на гиппогрифа.

— Скорее сюда, у нас совсем мало времени. — Гарри мёртвой хваткой обхватил глянцевую шею Клювокрыла, удерживая его на уровне окна. — Тебе надо немедленно бежать отсюда. Дементоры уже на подходе, за ними пошёл Макнейр.

Взявшись за края рамы, Блэк высунул наружу голову и плечи — к счастью, он был очень худ — и через несколько секунд он уже сидел на спине гиппогрифа позади Гермионы. Клювокрыл с усилием, но все же поднял четырёх пассажиров в воздух.

— Отлично… Клювокрыл, а теперь скорее на верх башни! — скомандовал Гарри, дёрнув верёвку.

Один взмах могучих крыльев — и они снова летят ввысь, на самую верхушку Западной башни. Цокнув когтями, Клювокрыл приземлился на площадке, окружённой зубчатой стеной. Путники тотчас соскочили с него.

— Сириус, немедленно улетай, — переводя дух, сказал Гарри. — Они вот-вот придут в кабинет Флитвика и увидят, что тебя нет.

Клювокрыл скрёб по крыше лапой, потряхивая остроклювой головой.

— Подожди. Я хочу с тобой поговорить. — спросил Сириус. Лисса кивнула Гермионе и они отошли.

Вскоре они вернулись. И Лисса никогда не видела Гарри более счастливым.

— Улетай, Сириус. Сейчас. — сказал он крестному.

Но у него было ещё одно дело. Он подошёл к Лиссе и заключил в объятия. Девушка не смогла сдержать слёз.

— Я буду скучать. — сказала она еле слышно.

— Я тоже. Спасибо тебе. За всё. Увидимся.

Он влез на спину Клювокрыла.

— Улетай, Блэк! — крикнула Гермиона.

Но Сириус всё смотрел на Гарри. Потом перевёл взгляд на Лиссу.

— Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас?

— Лети! — заорали одновременно все трое.

Блэк развернул Клювокрыла в небо.

— Мы ещё увидимся! Ты истинный сын своего отца, Гарри…

Сириус сжал каблуками бока Клювокрыла. Исполинские крылья вновь развернулись, воздушная волна едва не сбила друзей с ног, и гиппогриф взмыл в небо. Лисса долго провожала его взглядом. Огромная птица и её наездник становились всё меньше и меньше. Луна зашла за облако, и спасённые беглецы исчезли из виду.

====== Нежданное письмо ======

На завтра в полдень вся троица покинула больничный отсек. Замок был пуст. Наступившая жара совпала с окончанием экзаменов, и все, кто мог, отправились в Хогсмид насладиться всевозможными удовольствиями. Ни Рона, ни Гермиону, ни Лиссу Хогсмид не привлекал и они вместе с Гарри бродили вокруг замка, обсуждая удивительные события минувшей ночи и гадая, где теперь могут быть Сириус и Клювокрыл. Сидя у озера и наблюдая, как гигантский кальмар лениво вздымает над водой щупальца, Гарри на какой-то миг утерял нить беседы — он загляделся на другой берег. Ему почудился мчащийся прямо на него олень, как прошлой ночью…

На друзей упала тень, и, подняв глаза, они увидели Хагрида — лесничий вытирал от пота изрядно опухшую физиономию носовым платком размером с хорошую скатерть и лучезарно улыбался.

— Ну, понимаю… нечего радоваться… как всё вышло ночью, — загудел он. — Ну то есть, что Блэк опять сбежал, и всё такое. Но угадайте-ка что?

— Что? — наперебой закричали все, изображая любопытство.

— Клювик! Он сбежал! Он на свободе! Я того… всю ночь праздновал…

— Как замечательно! — воскликнула Гермиона, метнув на Рона, готового расхохотаться, укоризненный взгляд.

— Я, видно, не привязал его как следует… — Хагрид сияющим взглядом озирал луга. — Я вот только беспокоился… утром… н-ну… вдруг он где встретил профессора Люпина, но Люпин… говорит, никогда… то есть не ел никого в эту ночь…

— Что-что? — растерянно спросил Гарри.

— Да вы чё, не слыхали? — посерьезнел Хагрид. Он понизил голос, хотя вокруг не было ни души. — Ну, Снегг, значит… всем слизеринцам сказал… решил, верно, пусть все знают… Что профессор Люпин, он, вишь, того — оборотень. Ну его и носило по полям… прошлой-то ночью. Теперь он, понятное дело, это… собирает вещи.

— Собирает вещи? — встревожился Гарри. — Почему?

— Почему, почему… — удивился Хагрид столь странному вопросу. — Он перво-наперво нынче же утром… отказался от должности. Не могу, грит, подвергать риску, ежели… ну, еще раз такое выйдет.

Лисса на миг окаменела. Она хотела попрощаться.

Дверь в кабинет Люпина была приотворена. Он уже упаковал почти все вещи. Возле потрепанного чемодана стоял пустой бак, где когда-то сидел гриндилоу, чемодан был открыт и почти заполнен. Люпин склонился над чем-то у себя на столе и на стук поднял взгляд.

— Я видел, что ты идёшь, — улыбнулся Люпин, указав на пергамент, который разглядывал. Это была Карта Мародёров.

— Мы сейчас говорили с Хагридом, — началая Лисса. — Он сказал, что вы уволились. Ведь это неправда?

— Боюсь, что правда, — ответил Люпин, выдвигая ящики стола и выгружая содержимое.

— Но почему? Министерство магии уверено, что вы помогали Сириусу?

Люпин подошёл к двери и закрыл её.

— Нет. Профессор Дамблдор сумел убедить Фаджа, что я хотел спасти вам жизнь. — Он вздохнул. — Но для Северуса это была последняя капля. Думаю, особенно сильно его задела потеря ордена Мерлина. Вот он и… хм… как бы случайно… проговорился сегодня за завтраком, что я — оборотень.

— Но вы ведь не из-за этого уезжаете?

Люпин горько усмехнулся.

— Завтра в это время прилетят совы с письмами от родителей. Они не захотят, чтобы оборотень учил их детей. И после минувшей ночи я разделяю их точку зрения. Я мог укусить любого из вас… это не должно повториться!

— Но вы замечательный, самый лучший преподаватель защиты от тёмных искусств! Не уезжайте!

Люпин покачал головой и ничего не ответил. Лисса искала слова, способные уговорить его остаться. Но Люпин её опередил:

— У тебя редкий дар, Лисса. Я догадался как только тебя увидел. То как ты на меня смотрела. Мне знаком этот взгляд.

— Я вас не понимаю.

— Ты смотришь в глаза людям и видишь, что у них в душе, так? Именно поэтому ты поверила Сириусу.

— Откуда вы знаете?

— Одна моя знакомая могла так-же. Не знаю, говорил ли тебе Сириус, но ты очень похожа на мать Гарри.

— Что?

— Те же рыжие волосы, зелёные глаза, которые смотрят прямо в душу, — он улыбнулся, — но вот только не характер. Нет… Характер у тебя скорее как у… — Люпин замялся. Эта догадка веселила его.

— Профессор, я…

— О, Гарри идёт. Думаю, он тоже хочет поговорить.

— Тогда мне, наверное, лучше уйти. Вы дороги ему. Так же как и Сириус.

— А ты старше своих лет. Намного.

— Да, мне говорили.

— Ну что же. До свидания. Надеюсь ещё свидимся.

Лисса кивнула и направилась к двери. У самого проёма она остановилась.

— Вы не договорили. Мой характер. Вы сказали, он как у… Как у кого, профессор?

Люпин снова улыбнулся.

— Как у Сириуса Блэка.

Лисса не успела ничего сказать. В дверях появился Гарри. Она ушла, терзаемая раздумьями о словах Люпина.

Когда на следующее утро „Хогвартс-Экспресс“ отошёл от станции, Гермиона поведала друзьям неожиданную новость.

— У меня сегодня был разговор с профессором МакГонагалл… перед самым завтраком. Я решила бросить изучение маглов.

— Ты же сдала этот экзамен с невероятно высоким баллом! — не поверил своим ушам Рон.

— Да, — вздохнула Гермиона. — Но ещё одного такого года мне не выдержать. С этим Маховиком Времени я чуть с ума не сошла… короче, я сдаюсь. Без прорицания и маглов я опять буду учиться по обычному расписанию.

— До сих пор не могу смириться с мыслью, что ты не рассказала нам про этот Маховик, — обиженно пробурчал Рон. — Мы ведь твои лучшие друзья…

— Но я дала слово не говорить никому, — сказала Гермиона.

Гарри наблюдал, как башни Хогвартса постепенно скрываются за горой. Он увидит их опять лишь через два долгих месяца…

— Не вешай нос, Гарри! — Лисса с участием посмотрела на него.

— Я не вешаю, — поспешно отозвался тот. — Просто задумался о каникулах.

— Я тоже о них думаю, — заметил Рон. — Гарри, ты обязательно приедешь к нам. Я договорюсь с мамой и папой и позвоню тебе — теперь я знаю, как пользоваться фелетоном…

— Телефоном, Рон, — поправила его Гермиона. — Вот тебе бы не помешало заняться изучением маглов на четвёртом курсе.

Рон только отмахнулся.

— Этим летом чемпионат мира по квиддичу! Что скажешь, Гарри? Приедешь к нам, обязательно туда отправимся! Папа нам запросто достанет билеты.

Эти слова сразу же подняли настроение Гарри!

— Уверен, что Дурсли меня отпустят. Да ещё обрадуются. Наверное, не забыли, как я надул тетушку Мардж.

Приободрившись, Гарри даже пострелял с друзьями хлопушками. А когда появилась ведьмочка с чайным столиком на колёсах, он заказал плотный обед — правда без всякого шоколада. Но только после полудня начались события, которые окончательно рассеяли мрачные мысли всех.

— Гарри, — вдруг сказала Гермиона, глядя поверх его плеча, — что там такое у тебя за окном?

Обернувшись, Гарри посмотрел наружу. За стеклом металось что-то маленькое и серое. Он встал, присмотрелся — крошечная сова несла два письма, которые были чересчур велики для неё. Она была так мала, что едва справлялась с воздушным потоком, обтекающим вагон. Гарри быстро опустил раму, высунул руку и поймал малютку — по ощущению она напоминала пушистый снитч; мальчик осторожно внёс её внутрь. Уронив письмо на сиденье Гарри, сова весело запорхала по купе, явно довольная, что выполнила поручение. Величественная Букля неодобрительно щелкнула клювом. Живоглот привстал, следя за гостьей хищными жёлтыми глазами. Заметив это, Рон осторожно поймал сову и Живоглот остался ни с чем. Гарри подобрал письма, одно было адресовано ему. Другое Лиссе. Он отдал ей письмо, вскрыл свое и ахнул:

— От Сириуса!

— Что? — в один голос воскликнули Рон и Гермиона. — Читай вслух!

— «Дорогой Гарри!

Надеюсь, ты получишь это письмо ещё до того, как встретишься с дядей и тётей. Не знаю, как они относятся к совиной почте.

Мы с Клювокрылом в надёжном месте. Не хочу говорить где — на случай, если письмо попадёт не в те руки. Эта сова — не самый лучший почтальон. Но я не смог здесь найти ничего лучшего, и вдобавок, она, похоже, искала работу.

Не сомневаюсь, что дементоры всё ещё рыщут в поисках моего следа, но сюда им не добраться. Хочу на днях мельком показаться одному-другому маглу, как можно дальше от Хогвартса. Так что охрану замка в ближайшее время снимут.

Я кое-что не успел тебе рассказать во время нашей короткой встречи. Это я прислал тебе „Молнию„…“

— Вот видите! — торжествующе произнесла Гермиона. — Я же говорила, что это от него!

— От него! Но заклятия-то он не накладывал! — возразил Рон. — Ой!

Крохотная сова, которая дружелюбно ухала, уютно устроившись у него в руке, ухватила Рона за палец — хотела, наверное, выразить ему свою симпатию.

— «Живоглот отнес мой заказ на почту от твоего имени. Но золото я распорядился взять в „Гринготтсе“ из моего личного сейфа номер семьсот одиннадцать. Считай это подарком от крестного отца за все тринадцать лет рождения.

И прости меня, что я тебя напугал той ночью, год назад, когда ты ушёл из дома дяди. Я хотел хоть одним глазком взглянуть на тебя перед дальней дорогой на север. Но, боюсь, мой вид встревожил тебя.

Посылаю ещё кое-что, это скрасит твой четвёртый год в Хогвартсе.

Если я вдруг понадоблюсь, черкни словечко. Твоя сова доставит мне письмо.

Вскоре напишу снова. Сириус».

— А у тебя что, Лисса?

— Почти то же, что и у Гарри. — ответила она весьма убедительно, и друзья не стали вдаваться в расспросы. Хотя, по лицу Гермионы было видно, что дома её ждет серьёзный допрос.

На вокзале Гермиона и Лисса прошли через платформу и сразу же заметили родителей. Они стояли неподалеку от родственников Гарри.

— Я позвоню насчёт чемпионата! — крикнул Рон вслед.

В машине Гермиона села спереди, а Лисса разместилась сзади с мамой. Она снова перечитала письмо Сириуса:

“ Дорогая Лисса,

У меня так и не было возможности поблагодарить тебя. Для меня очень важно то, что ты мне поверила. И я не перестану повторять это. За то недолгое время ты мне стала очень дорога. Также я хочу попросить прощения за тот поцелуй. Я не знаю, что на меня нашло. Скорее всего сыграло свою роль эмоциональное напряжение. Прости меня, если сможешь.

Так же я слышал, что намечается турнир по квидичу. Пожалуйста, будь осторожна.

Надеюсь, нам доведётся ещё встретиться. С нетерпением буду ждать.

Упражняйся в своих превращениях, как только окажешься в Хогвартсе. Я верю, что ты станешь превосходным анимагом даже без моей помощи.

Сириус.»

Лисса сложила и спрятала письмо. Теперь у неё есть свидетельство того, что это был не сон.

====== Турнир Трех Волшебников ======

Рискованно кренясь под резкими порывами ветра, кареты миновали ворота со статуями крылатых вепрей по бокам и заскрипели по длинной дороге к вершине холма. В окно Лисса видела всё ближе и ближе надвигающийся замок, множество его освещённых окон расплывались и мерцали за плотной завесой дождя. Когда их карета остановилась перед громадными парадными дверями резного дуба наверху каменной лестницы, небо перечеркнула вспышка молнии. Те, кто оказались впереди, уже торопились забежать в замок. Гарри, Рон, Гермиона и Лисса спрыгнули на землю и тоже помчались по ступеням, переведя дух лишь под сводами освещённого факелами холла с его величественной мраморной лестницей.

— Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещённых в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.

Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил:

— Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — её не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.

— Что? — ахнул Гарри. Он оглянулся на Фреда и Джорджа, своих товарищей по команде. Те беззвучно разинули рты, уставившись на Дамблдора и, похоже, онемев от шока.

— Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…

Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещённый вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой тёмных с проседью волос и пошёл к преподавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Ещё одна молния озарила потолок. Гермиона охнула, и было от чего. Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Таких лиц Лиссе ещё не доводилось видеть. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульптором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был испещрён рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, тёмным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Незнакомец подошёл к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал её, негромко сказав при этом несколько слов, которые Лисса не расслышала. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал головой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые патлы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому, что осталось от его носа и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлён на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, озирая зал и студентов.

— Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм.

По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него.

— Грюм? — шепнул Гарри Рону. — Грозный Глаз Грюм? Тот самый, которому твой отец отправился помогать сегодня утром?

— Должно быть, — пробормотал Рон благоговейным тоном.

— Что с ним случилось? — прошептала Гермиона. — Что с его лицом?

— Не знаю, — ответил Рон, заворожённо глядя на Грюма.

Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к такому более чем прохладному приёму. Не обращая внимания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из неё порядочный глоток. Пока он пил, задрав локоть, его мантия на пару дюймов приподнялась над полом и Лисса углядела часть точёной деревянной ноги, заканчивающейся когтистой лапой. Дамблдор вновь прокашлялся.

— Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников.

— Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грозного Глаза.

Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул.

— Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему, я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон…

Профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула.

— Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чём бишь я? Ах да, Турнир Трёх Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять своё внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трёх Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить.

— Жертв? — тихо переспросила Гермиона, встревоженно осматриваясь, но большинство студентов в зале и не думали разделить её беспокойство, многие шёпотом переговаривались, и даже Гарри гораздо больше интересовали подробности Турнира, чем какие-то несчастные случаи, произошедшие сотни лет назад.

— За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее, наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галеонов.

— Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь стол Фред Уизли — его лицо разгорелось энтузиазмом от перспективы такой славы и богатства. Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета Гарри видел людей, с не меньшим восхищением уставившихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих соседям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк.

— Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трёх Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я подчеркиваю это — семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. — Поэтому настоятельно прошу — не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам ещё нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями всё то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени!

Дамблдор сел на место и заговорил с Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл.

— Они не могут так поступить! — заявил Джордж Уизли, который не присоединился к людскому потоку в дверях, а остался стоять, с гневом глядя на Дамблдора. — Семнадцать нам исполняется в апреле, почему же нас лишают шанса?

— Они не помешают мне участвовать, — упрямо сказал Фред, тоже хмуро поглядывая на преподавательский стол. — Чемпионам позволено такое, о чём остальные и мечтать не смеют. И тысяча галеонов награды!

— Ну да, — произнес Рон с мечтательным видом. — Тысяча галеонов…

Лисса почти их не слушала. Она очень устала и сейчас думала только о том, как уютно в её кровати. Хотела только лечь и хорошенько выспаться. А там видно будет. Но поспать ей так и не удалось. Прекратившиеся после матча по квидичу сны, в Хогвартсе опять возвращались. Вот она сидит на старой, поломанной кровати, смотрит в его глаза и он её целует… Просыпалась Лисса вся в слезах и спешила в ванную, чтобы сестра ничего не заметила. И так всё лето. Потом квидич, Пожиратели, и она начала спать спокойно. Но здесь, в замке, где всё напоминало о нём, спокойствие опять покинуло её…

— Итак, сегодня мы приготовим противоядие Гринга. Надеюсь, что хотя бы четверть из вас сможет приготовить сносное зелье. Постарайтесь не сделать так, как с Раздувающим зельем мистер Долгопупс. — он метнул взгляд на Невилла и того забила дрожь. — У вас сорок пять минут. Приступайте.

Сентябрь подходил к концу. Вся школа ожидала прибытия гостей. Не странно, что на уроках зелья многие втыкали и тупили. Но не Лисса. Она следовала строго рецепту и вскоре зелье приобрело нужный оттенок.

— Отлично мисс Грейнджер. Пять очков Гриффиндору. Малфой? Прекрасно! Пять очков Слизерину. — он подошёл к трясущемуся Невилу. — Ну что же, Долгопупс. Вы свели старания мисс Грейнджер на нет. Минус десять очков Гриффиндору за испорченные ингредиенты. На следующий урок напишите пятнадцать дюймов о свойствах и применении шкуры бумсланга. Свободны. Грейнджер младшая, останьтесь.

Лисса только вздохнула, она уже привыкла к такому обращению.

— Слушаю, профессор.

— Надеюсь, вы ещё помните, о нашем разговоре в начале прошлого года?

— Да, профессор.

— Так вот, если вы не передумали после событий прошедшего года, — Лисса поняла на что он намекает. В прошлом году она тайно встречалась в Визжащей хижине в Сириусом Блэком, которого Снегг не любил со школы, и ему это не нравилось. — и всё же хотите занять мое место, я предлагаю вам дополнительные уроки.

— Дополнительные уроки, сэр?

— Да. Я буду учить вас готовить более сложные зелья. Уровня СОВ и, возможно, даже ЖАБА.

— Сэр, я… Конечно. Когда мне приходить? — Лисса просияла.

— Будете приходить во вторник и четверг. После уроков.

— Да, профессор. А… Сегодня вторник. Мне приходить?

— Да.

— Благодарю. До свидания.

Лисса собрала свои вещи и вышла навстречу друзьям.

— Ну, что? — сразу же спросила Гермиона.

— Он будет давать мне дополнительные уроки.

— Вот задница! — воскликнул Рон.

— Рон! Зельеварение – отличный предмет. Просто тебе нужно больше сосредоточенности.

— Тебе легко говорить. — вставил Гарри. — Снегг тебя любит.

— Не преувеличивай. Просто он…

— Что?

Лисса и сама не понимала причину такого обращения. Все до единого гриффиндорцы не удостаивались и одобряющего взгляда со стороны Снегга, а вот она была в любимчиках. Как бы там ни было, но зелья оставались её любимым предметом. Поэтому вечером она отправилась в подземелья. Урок прошёл как нельзя лучше. Они готовили зелье уровня СОВ. Оно удалось и Лисса покинула класс в приятном расположении духа. Но приближаясь к спальне мысли опять повернули не в том направлении. Заснула она с ожиданием того самого сна. И не ошиблась…

Лисса проснулась, едва забрезжил рассвет. Она встала, оделась и, стараясь не разбудить Гермиону, спустилась в пустую гостиную. На столе с вечера так и лежит её домашняя работа по прорицаниям. На стене висело объявление о прибытии Шармбатона и Дурмстранга. Объявление взбудоражило обитателей замка. Куда бы Лисса ни шла, только и слышно: «Турнир Трёх Волшебников», «Турнир Трёх Волшебников«… Все как с ума посходили: кого допустят к конкурсу, какие виды волшебства войдут в состязания,отличаются ли от них хоть чем-нибудь заморские студенты? И, конечно, замок подвергся генеральной уборке. Несколько потемневших портретов хорошенько почистили и помыли к их вящему недовольству. Портреты ёжились в своих рамах, сердито бурчали, кривя влажные розовые лица. Рыцарские доспехи заблестели и задвигали руками без скрипа и скрежета.

А Аргус Филч в ярости кидался на ребят, забывших вытереть ноги, и даже довёл двух девочек-первоклашек до слёз.

Волновались и преподаватели.

— Долгопупс, пожалуйста, не выдайте гостям из Дурмстранга свое неумение совершить самое простое преобразующее заклинание, — взмолилась профессор МакГонагалл в конце особенно трудного урока: Невилла угораздило превратить собственные уши в кактусы.

И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндорский — красный с золотым львом, Когтеврана — бронзовый орёл на синем фоне, жёлтый с чёрным барсуком Пуффендуйцев и зеленое знамя с серебряной змеёй Слизерина. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: большая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи. Фред с Джорджем уже завтракали. Но опять сидели отдельно от всех и о чём-то шептались, что было им отнюдь не свойственно. И Рон с друзьями, конечно, направился прямо к ним.

— Да-а, дело дрянь, — мрачно сказал Джордж Фреду. — Если он все же откажется говорить с нами, придется писать письмо, послать совиной почтой или прямо вручить. Он явно нас избегает, но мы своего добьемся.

— Кто вас избегает? — подсел к ним Рон.

— Исчезни, — буркнул Фред раздражённо.

— А почему дело дрянь? — спросил Рон Джорджа.

— Младший брат слишком приставучий.

— А что вы думаете о Турнире? Хотите в нём участвовать?

— Я спросил у МакГонагалл, как будут выбирать участников, а она не говорит, — сокрушался Джордж — Велела замолчать и заняться трансфигурацией енота.

— Интересно, что войдет в состязания? — задумался Рон, но тут же опять оживился: — Держу пари, мы всё равно победим, правда, Гарри? Нам к опасностям не привыкать.

— Не привыкать-то не привыкать. Но не перед судейской бригадой, — остудил брата Фред.

— А кто обычно судит? — спросил Гарри.

— Всегда директора школ-участниц, — подала голос Гермиона. — На Турнире тысяча семьсот девяносто второго года все трое получили увечья. Тогда участники ловили василиска, а он возьми и встань на дыбы.

Заметив, что многие с удивлением на неё таращатся, Гермиона, как всегда, начала сердиться: почему все они так мало читают!

— Об этом написано в «Истории Хогвартса»! Правда, в ней не всё достоверно. Я бы её назвала «Пересмотренная история». Или ещё лучше: «Необъективная история Хогвартса. Избранные места. Многие приукрашены».

— Ты это про что? — не понял Рон. А Лисса сразу догадалась, какая тирада за этим последует.

— Про домовых эльфов! — отчётливо и громко произнесла Гермиона, подтвердив догадку сестры. — Ни одного раза на протяжении тысячи страниц в «Истории» не сказано, что мы все участвуем в жестоком угнетении сотни эльфов.

Лисса покачала головой и принялась за омлет. Они с Гарри и Роном прохладно отнеслись к кампании Гермионы в защиту домовых эльфов. Но это не охладило её пыл. Правда, они купили два значка, чтобы Гермиона хоть немного угомонилась. Но только выкинули деньги на ветер: менее говорливой она не стала. Хуже того, потребовала носить значки — подать пример другим. Каждый вечер, придя в гостиную, Гермиона высматривала очередную жертву, загоняла в угол и трясла у неё под носом жестяной банкой со значками.

— Да поймите же, — втолковывала она зачерствелым гриффиндорцам, — вам меняют простыни, топят камины, моют классы, на вас готовит целая армия крошек-волшебников. И за свой труд они не получают ни сикля. Это настоящие рабы!

Некоторые, среди них Невилл, опустили в банку пару сиклей, чтобы Гермиона отвязалась. Кое-кто слегка проникся её словами, но этим дело и ограничилось. А многие и вовсе сочли её приставания за шутку. Рон возвёл глаза к потолку, заливавшему зал последними лучами осеннего солнца. Фред проявил повышенный интерес к бекону (близнецы не купили значок «ГАВНЭ»). А Джордж сказал:

— Слушай, Гермиона, ты-то хоть раз была на кухне?

— Конечно, нет, — отрезала Гермиона. — Ученикам…

— А мы были, — перебил её Джордж и ткнул Фреда в бок. — И неоднократно. Воровали еду. И видели домовиков. Они там блаженствуют. Считают, что лучше работы нет!

— Потому что они необразованны и внушаемы. Им можно внушить что угодно, — горячо продолжала Гермиона, но тут зашумела крыльями совиная почта, и она смолкла.

Лисса вскинула голову — к Гарри летела Букля. Рон с Гермионой не отрывали от неё тревожного взгляда. Сова села на плечо Гарри, сложила крылья и устало протянула лапу. Гарри отвязал письмо Сириуса и дал ей корку бекона, которую Букля с благодарностью проглотила. Убедившись, что близнецы заняты обсуждением Турнира Трёх Волшебников, он шёпотом прочитал друзьям письмо:

— «Добрый день, Гарри!

Я вернулся туда, где был, и сейчас опять в надёжном укрытии. Держи меня в курсе всего, что происходит в Хогвартсе. Не используй Буклю, меняй сов. Обо мне не беспокойся, но сам будь начеку. Не забудь, что я сказал тебе про твой шрам. Сириус».

— А сов менять зачем? — тихо спросил Рон.

— Букля очень выделяется среди других птиц, — мигом сообразила Гермиона. — Белоснежная сова, которая часто прилетает в одно и то же место, не может не привлечь внимание. Ведь белые совы в тех краях большая редкость.

— Гарри, бери Варду. Она менее заметна. Да и мне пока не нужна. — сказала Лисса.

— Да. Спасибо тебе.

Гарри свернул письмо и сунул в мантию. Чудо, конечно, что Сириусу удалось без происшествий вернуться в безопасное место. Но с другой стороны, когда Сириус неподалёку, чувствуешь себя спокойнее и не так долго ждёшь ответа на отправленное письмо.

— Спасибо тебе, Букля, — поглаживал Гарри сову. Сонно ухнув, она нырнула клювом в кубок с апельсиновым соком и взлетела, предвкушая сладкий сон на маковке башни.

В воздухе витало ощущение праздника. На уроках никто себя не утруждал, все мысли были о гостях из Шармбатона и Дурмстранга. Даже зельеварение сегодня кончилось на полчаса раньше. Прозвенел звонок. Гарри, Рон и Лисса с Гермионой поспешили к себе в башню. Оставили в спальне сумки, надели плащи и помчались вниз по лестнице в холл. Деканы факультетов построили учеников в колонны.

— Уизли, поправьте шляпу, — командовала профессор МакГонагалл. — Первокурсники, вперед. И, пожалуйста, не толкайтесь!

Рядами спустились по главной лестнице и выстроились перед замком. Был ясный холодный вечер. Сгущались сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. Гарри, стоявший в четвёртом ряду между Роном и Гермионой, заметил среди первоклашек Дэнниса Криви, которого трясло в предчувствии чего-то необычного.

— Скоро шесть, — взглянув на часы, Рон устремил взгляд на дорогу, ведущую к главным воротам. — На чём, по-твоему, они едут? На поезде?

— Сомневаюсь, — сказала Гермиона.

— А как тогда? На мётлах? — предположил Гарри, глядя в небо, усеянное крупными звездами.

— Не думаю. Путь-то неблизкий.

— Может, портал? — терялся в догадках Рон. — А может, у них разрешается трансгрессироваться до семнадцати лет?

— На территории Хогвартса трансгрессироваться невозможно, сколько раз тебе говорить, — осекла его Лисса.

Друзья внимательно обшаривали взглядами небо. Ни малейшего признака летящего предмета. Как всегда, тишь и покой. Лисса стала замерзать. Скорей бы уж появились гости! Может, они придумали какое-то необычное представление? Ему вспомнились слова мистера Уизли на стадионе перед матчем на Кубок мира: «Всегда одно и то же. Любим на сборищах распускать павлиньи перья». К счастью, Дамблдор, стоящий с другими учителями в последнем ряду, в эту минуту воскликнул:

— Чует моё сердце — делегация Шармбатона недалеко!

— Где? Где? — обрадовались ребята, вертя головами.

— Вон! — указал шестикурсник на небо в стороне Запретного леса.

Нечто огромное, куда больше метлы, нет, целой сотни мётел, летело по иссиня-чёрному небу, быстро увеличиваясь в размерах.

— Дракон! — пискнул насмерть перепуганный первокурсник.

— Ты что, дурак? Это летучий дом! — уверенно заявил крошка Дэннис Криви.

Его догадка оказалась близка к истине. Гигантская чёрная тень почти касалась верхушек деревьев. Льющийся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, подобную башне. Её тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами, каждый величиной со слона. Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И, наконец, с оглушительным громом, от которого Невилл, подпрыгнув, наступил на ногу пятикурснику-слизеринцу, копыта золотых коней, размером с хорошее блюдо, коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом приземлилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колесах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза. Открылась дверца, украшенная гербом: две скрещенные золотые палочки, из каждой вылетают по три красные звезды; с облучка прыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась чёрная лаковая туфля, размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумлённым зрителям явилась её обладательница. Таких великанш Гарри никогда в жизни не видел. Неудивительно, что у кареты и лошадей столь впечатляющие габариты! Только один Хагрид мог бы с ней померяться: вряд ли он хоть на сантиметр её ниже. Впрочем, может, потому, что он привык к Хагриду. Женщина, стоявшая уже на первой ступеньке и озиравшая ряды ошеломлённых зрителей, показалась ему всё-таки огромнее Хагрида. Она вошла в полосу света, падающего из окон замка, и обнаружилось, что у неё красивое лицо с оливковой кожей, тёмные глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с головы до ног закутана в чёрную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные опалы. Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Многие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть великаншу. Лицо её расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя.

— Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс!

— Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим грудным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром зд’гавии?

— Спасибо. Я в превосходной форме.

— Мои ученики, — небрежно махнула она назад огромной ручищей.

Лисса, чьё внимание было приковано к мадам Максим, только теперь заметила вышедших из кареты подростков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка полтора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шёлка. Кое-кто обмотал голову тёплым шарфом. Насколько Лисса могла видеть (учеников почти скрыла огромная тень мадам Максим), все с испугом поглядывали на замок

— Ка’г-ка’гов уже приехал?

— С минуты на минуту ждём, — сказал Дамблдор. — Вы его будете здесь приветствовать или пойдете сразу в замок?

— Лучше пойдем в замок. Тут у вас холодно. Только вот кони…

— Наш преподаватель ухода за магическими существами сочтет за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернётся, только уладит небольшое недоразумение. Его… э-э… подопечные требуют повышенного внимания.

— Его сопляки, — шепнул Рон Гермионе.

— Моим коням нужен сильный конюший. — Мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский учитель справится с её золотыми жеребцами. — Они ошшень к’гепкие.

— Уж поверьте, кому-кому, а Хагриду эта работёнка по плечу, — улыбнулся Дамблдор.

— Ошшень хо’гошо! — слегка поклонилась мадам Максим. — Передайте, пожалуйста, мсье ‘Агриду, что пьют мои кони только ячменный виски.

— Непременно передам. — Дамблдор тоже в ответ поклонился.

— Следуйте за мной, — величаво махнула ученикам мадам Максим.

И хогвартцы расступились, пропуская гостей к каменным ступеням.

— А дурмстрангские кони тоже, наверное, не меньше? — обратился Симус Финниган к Гарри и Рону через головы Парвати и Лаванды.

— Будут больше этих — даже Хагриду с ними не справиться, — покачал головой Гарри. — Если, конечно, соплы его уже не прикончили. Интересно, что там у него стряслось?

— Может, они убежали? — с надеждой предположил Рон.

— Не дай бог! — содрогнулась Гермиона. — Представь себе: соплохвосты ползают по территории замка!

Холод начал пробирать до костей. Кто-то поглядывал на небо. Тишину нарушали только фырканье и стук подков золотых коней мадам Максим.

— Слышите? — вдруг воскликнул Рон.

Откуда-то из темноты донесся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем, как если бы гигантский пылесос двигался по речному руслу.

— Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Гляньте на озеро. Стоя на возвышении у замка, они отчётливо видели внизу чёрную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой её сердцевины медленно поднимался длинный чёрный шест. Корабельная снасть, догадалась Лисса.

— Это мачта, — объяснила она Рону и Гарри. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. С оглушительным всплеском корабль, наконец, весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, заскользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап.

С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом! Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и Лисса увидела, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Человек, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам.

— Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг?

— Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.

Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Высокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывает безвольный подбородок. Подойдя к Дамблдору, он взял его руки в свои и крепко тряхнул.

— Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыбаясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вяжется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь… Как хорошо… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл…

Каркаров поманил одного из учеников, тот подошёл. Крупный, с горбинкой нос, густые чёрные брови… Гермиона дёрнула сестру за локоть, что-то зашептала на ухо. Но Лисса и сама узнала гостя. Это был Крам.

— Глазам не верю! — воскликнул Рон.

Хогвартцы ровным строем поднимались вслед за гостями по каменным ступеням. Рон был вне себя от восторга.

— Крам! Нет, ты представляешь себе, Гарри? Сам Виктор Крам!!!

— Что с тобой, Рон, Крам всего лишь игрок в квиддич, — пожала плечами Лисса.

— Всего лишь! — передразнил её Рон. — Ты что, Лисса, не знаешь? Это же один из сильнейших в мире ловцов! Я понятия не имел, что он всё ещё школьник!

В холле, заметила Лисса, Ли Джордан прыгал на цыпочках, чтобы мельком узреть затылок Виктора Крама, а шестикурсницы лихорадочно шарили в складках мантий.

— Не может быть! У меня нет с собой ни одного пера! Что же делать? Может, он подпишет шляпу губной помадой?

— Делать им нечего! — высокомерно заявила Гермиона, проходя мимо девушек, чуть не дерущихся из-за тюбика губной помады.

— Я бы тоже не прочь взять у него автограф. Гарри, не одолжишь перо? — засуетился Рон.

— У меня тоже нет. Они все наверху в сумке.

Друзья подошли к своему столу. Рон сел лицом к входной двери, у которой толпились дурмстрангцы во главе с Крамом, высматривая, куда сесть. Гости из Шармбатона уже сидели за столом Когтеврана, мрачно озираясь по сторонам. Головы у троих были все ещё замотаны тёплыми шарфами.

— Ничуть не холодно, — сердилась Гермиона. — Неужели трудно было захватить с собой плащи!

— Идите к нам, сюда, — махал гостям Рон. — Садитесь! Гермиона, подвинься!

— Что?

— А-а, уже поздно, — махнул рукой Рон.

Виктор Крам с однокашниками двинулись к столу слизеринцев. Крэбб с Гойлом были на седьмом небе. А Малфой не преминул тут же вступить с Крамом в беседу.

— Подлизывайся, подлизывайся, — с досадой проговорил Рон. — Крам всё равно видит тебя насквозь. Хотя… ему не привыкать ко всеобщему вниманию. Интересно, где они будут ночевать? Гарри, давай позовем их к нам в спальню! Я не прочь уступить ему свою кровать. А сам могу спать и на раскладушке.

Гермиона фыркнула.

— Эти будут повеселее шармбатонцев, — заметил Гарри.

Дурмстрангцы сняли лохматые шубы и с любопытством разглядывали тёмный потолок, усеянный звездами. Некоторые, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки. Лисса поймала на себе взгляд Крама. Он улыбнулся, она ответила улыбкой и отвернулась. Завхоз Филч, надевший в честь праздника старый, потертый фрак, добавил к профессорскому столу ещё четыре кресла — по два слева и справа от Дамблдора.

— Но приехало-то всего два профессора, — удивился Гарри. — А Филч почему-то поставил четыре кресла. Кто-то ещё приедет?

— А? — рассеянно переспросил Рон, жадно пожиравший глазами Крама.

Наконец, все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на ногах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины.

— Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!

При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове всё ещё был шарф, громко хихикнула.

— Никто тебя здесь не держит, — буркнула с неприязнью Гермиона.

— Официальное открытие Турнира, — как ни в чём не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!

Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чём-то оживлённо заговорил. Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только кушаний не было, в том числе и заморских!

— А это что? — спросил Рон, указывая на блюдо не то с супом, не то с рагу из моллюсков, стоявшее рядом с йоркширским пудингом из говядины с почками.

— Буйябес, — объяснила Гермиона.

— Надо же! — удивился Рон.

— Это французское блюдо. Я его ела на каникулах позапрошлым летом. Очень вкусно.

— Поверю тебе на слово, — сказал Рон и потянулся к привычному пудингу.

В зале прибавилось учеников двадцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за одежды гостей. Слишком уж она выделялась на фоне чёрной хогвартской: под шубами дурмстрангцев оказались кроваво-красные мундиры. Минут через двадцать дверь за профессорским столом отворилась и в зал вошёл Хагрид. Сев на обычное место, он сразу же помахал толсто забинтованной рукой Гарри, Рону и Гермионе.

— Как поживают соплы, Хагрид? — спросил Гарри.

— Процветают, — широко улыбнулся лесничий.

— Никто и не сомневался, — тихонько сказал Рон. — Похоже, нашли еду по душе. Пальчики Хагрида.

— Будьте доб’гы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — громко попросил чей-то голос.

Это была девушка, не сдержавшая смешок во время приветствия Дамблдора. Она наконец-то сняла шарф, и её белокурые волосы волной падали почти до самого пояса. У неё были большие синие глаза и ровные белые зубы, напомнившие незабвенную улыбку профессора Локонса. Рон покраснел до ушей. Взглянул на девушку, открыл было рот, но вместо слов издал бессмысленное бульканье.

— Пожалуйста, — придвинул к ней блюдо Гарри.

— Вы уже поели?

— Д-да, о-очень вкусно, — заикаясь, проговорил Рон. Девушка взяла блюдо и осторожно понесла к своему столу. Рон таращился на неё, как на неземное диво. Привел его в чувство смешок Гарри.

— Вылитая вейла! — осипшим голосом прохрипел Рон.

— Глупости, — возмутилась Гермиона. — Ты один уставился на неё с таким идиотским видом.

Но она ошибалась. Многие глядели вслед этой девушке, а некоторые, как и Рон, потеряли дар речи.

— Говорю тебе, она самая необыкновенная на свете девушка! — вертелся на стуле Рон, стараясь не упускать её из виду. — В Хогвартсе таких нет.

— В Хогвартсе есть и получше! — выпалил Гарри, глянув искоса на Чжоу Чанг, сидевшую неподалеку от белокурой красавицы.

— Да перестаньте вы оба пялиться! — рассердилась уже Лисса. — Посмотрите лучше, кто ещё пришёл в зал.

И она кивнула на преподавательский стол. Два пустых кресла наконец обрели хозяев. Рядом с профессором Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Максим — начальник Перси мистер Крауч.

— Что они тут делают? — удивился Гарри.

— Они — организаторы Турнира Трёх Волшебников. — Гермиона, как всегда, знала всё. — Полагаю, приехали посмотреть начало Турнира.

Скоро появились вторые блюда, и среди них опять незнакомые. Рон хорошенько рассмотрел светлое бланманже и слегка подвинул его вправо — пусть заметят за столом Когтеврана. Но девушка, похожая на вейлу наверное, была сыта, и бланманже не соблазнило её. Наконец, золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. Лисса почувствовала легкое волнение. А сидевшие в отдалении от всех близнецы так и впились в директора горящим взглядом.

— Торжественный миг приблизился. — Дамблдор оглядел, улыбаясь, обращённые к нему лица. — Турнир Трёх Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец…

— Что-что внесут? — не понял Гарри.

— … я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. — Слушатели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.

Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное, благодаря его славе загонщика, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее: Бэгмен оценил аплодисменты, осклабившись и помахав залу рукой, а хмурый Бартемиус Крауч и бровью не повел, когда Дамблдор назвал его имя. На чемпионате мира, вспомнил Гарри, он был в строгом костюме, а сейчас в мантии волшебника выглядел как-то нелепо. Его усы щёточкой и аккуратный пробор странно контрастировали с длинными белыми волосами и бородой Дамблдора.

— Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания.

При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло.

— Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.

Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Дэннис Криви даже встал на стул, чтобы лучше видеть, но был так мал, что всё равно едва возвышался над соседними головами. Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения:

— Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура всё готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность.

При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал:

— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня.

Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на неё Кубок, чтобы все хорошо его видели.

— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трёх Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну, а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.

— Запретная линия! — воскликнул Фред, выходя из зала, глаза у него возмущенно сверкали. — Её наверняка можно обмануть зельем, ну, которое набавляет возраст. А когда уже имя в Кубке, кричи «ура»! Кубку — умора! — всё равно, сколько тебе лет!

— Дело не в возрасте, — возразила Гермиона. — Мы ещё очень мало знаем, и нам такие состязания не по плечу.

— Говори только за себя, — обозлился Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе?

Гарри не ответил.

— Где же он? — Рон их не слушал, высматривая в толпе Крама. — Дамблдор не сказал, где будут жить гости из Дурмстранга?

Ответ не заставил себя ждать. Друзья как раз поравнялись со слизеринским столом.

— Всем обратно на корабль, — распорядился Каркаров. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Хорошо поел? Может, послать на кухню за глинтвейном? — беспокоился он.

Крам покачал головой и натянул шубу. Лисса подавила смешок, но вышло не очень и Крам повернул к ней голову. От этого ей захотелось расхохотаться, но она вспомнила наставления профессора Макгонагал и сделала вид что закашлялась. По лицу Крама было видно, что он не очень поверил.

— Профессор, мне бы хотелось выпить вина, — разохотился другой ученик переключая внимание на себя.

— Я предлагаю не тебе, Поляков, — рявкнул Каркаров, и заботливый отеческий вид мгновенно испарился. — Ты опять, неряха, закапал едой всю мантию!

Он развернулся и повел учеников к дверям. Гарри с друзьями как раз выходили из зала. Гарри пропустил Каркарова вперед.

— Спасибо, — небрежно бросил Каркаров, мельком взглянув на Гарри. И застыл в изумлении — прямо-таки уставившись на Гарри, точнее, на его шрам. Его подопечные тоже остановились позади директора, с любопытством таращась на Гарри, на многих лицах читался испуг. Парень в заляпанной едой мантии толкнул локтем стоявшую рядом девушку и беззастенчиво ткнул в Гарри пальцем.

— Да, это Гарри Поттер, — прохрипел кто-то сзади. Профессор Каркаров резко обернулся. Грозный Глаз Грюм стоял, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга.

Каркаров побледнел, на искажённом лице проступила ярость, смешанная со страхом.

— Ты! — только одно слово сорвалось с его губ.

— Да, я, — мрачно кивнул Грюм. — И, если тебе нечего сказать Гарри Поттеру, сделай милость, проходи, не задерживайся. Ты не даёшь пройти.

Что правда, то правда: позади Грюма столпилось ползала, ожидая, когда пробка в двери рассосётся. Ребята заглядывали через плечо, стараясь увидеть, что там впереди происходит. Не ответив ни слова, Каркаров поспешно удалился вместе с учениками. Грюм долго смотрел ему вслед волшебным глазом, изуродованное лицо выражало острую неприязнь.

По субботам ученики спускались завтракать позже. Но в этот выходной не только Гарри, Рон и Гермиона встали пораньше. В холле уже собралось человек двадцать. Кто-то жевал тосты, и все глазели на Кубок огня. Он стоял в центре холла на табуретке, на которую обычно клали Волшебную шляпу. Его обегала начерченная на полу золотая линия, образуя окружность радиусом три метра. Близнецы Уизли попытали счастья с Зельем Старения и отправились в госпиталь с седыми бородами. Друзья позавтракали и Лисса отправилась в башню астрономии. Днем там никого не было и из окон открывался великолепный вид. Она захватила альбом и карандаши и скоро уже рисовала пейзаж окрестностей Хогвартса. Вдруг дверь отворилась и вошёл тот, кого она меньше всего ожидала увидеть. Виктор Крам.

— О, прости, я не знал, что здесь кто-то будет. Та девушка, Пенси вроде, сказала, что здесь никого не бывает.

— Ну что же, мисс Приплюснутая мордашка часто ошибается.

— Я заметил, что те факультеты, зелёный и красный, вы не очень дружны.

— Зелёный и красный? — Лисса рассмеялась. — Зелёный — это Слизерин, а красный, мой факультет, — Гриффиндор. Эта вражда ещё между основателями началась.

— Ясно. А что ты здесь делаешь?

— Я сюда рисовать прихожу. Вид хороший. — она указала на окно. — А ты от поклонниц прячешься?

— Вообще-то от Каркарова. А то он заладит, мол береги себя и так далее.

— Кто бы мог подумать! — она опять рассмеялась.

— Стой, это ведь ты тогда на ужине смеялась, когда он мне глинтвейн предлагал.

— Допустим.

— Это не смешно! — его серьезный вид при этом заставил Лиссу ещё пуще рассмеяться.

— А по моему смешно. Ты самый молодой ловец международного класса, а тебя опекают, как трёхлетнего.

— Да ладно. Будто с Поттером никто не носиться.

— Ну… — она вспомнила все истории, в которые они встревали несмотря на все меры предосторожности. — Это не помогает.

— Вот как. Вы друзья, да?

— Вроде того. А что?

— Это, наверное, круто.

— Не круче чем быть известным игроком в квидич. Хотя, приключений намного больше. — она вдруг вспомнила про Сириуса.

Крам рассмеялся.

— А с тобой весело. Обычно девушки сразу на меня кидаются, а ты… Другая.

— Сочту это за комплимент. Кстати, мой друг твой большой фанат, не мог бы ты расписаться? — она протянула кусок альбомного листа. — Его зовут Рон.

— Конечно. — он черкнул что-то на пергаменте и отдал ей. Лисса даже не взглянула на него и спрятала в карман.

— Спасибо. Было приятно поговорить, но мне пора. Может ещё увидимся вечером. — она вышла.

— Стой! — крикнул он, когда девушка уже спускалась по лестнице. — Ты не сказала, как тебя зовут.

— А зачем тебе?

— Просто интересно. — Лисса улыбнулась.

— Лисса. — он кивнул и зашёл обратно в башню. А она поспешила в спальню.

После разговора с Крамом её охватила эйфория. Лисса вдруг представила лицо Паркинсон, когда та узнает, что по её милости они говорили. Преисполненная веселых мыслей она не заметила пропавшую ступеньку на лестнице. Шаг и вот уже она летит. Удар, боль внизу живота, словно кто-то пронзил ножом, ещё удар и перед глазами всё поплыло… Сколько раз уже она просыпалась в этом госпитале? Наверное, не меньше порядочных игроков в квидич. Боль ушла. Но всё-таки живот всё-ещё болел. Лисса почувствовала, что что-то на животе какая-то повязка. Она подняла одеяло и увидела что-то вроде компресса. Она ничего не понимала. Девушка огляделась по сторонам. Кровать отгорожена ширмой.

— Эй, есть кто-нибудь?

Никто не ответил. Но скоро послышались шаги. Вошла мадам Помфри.

— О, ты очнулась! Вот и славно.

— Что случилось? Ничего не помню.

— Ты упала с лестницы дорогая. Сильно ударилась головой и сломала руку. Руку я починила. — она ласково улыбнулась. — Голова тоже в порядке. Только вот…

— Что?

— Понимаешь, дорогая, у твоего альбома деревянная обложка. И когда ты падала, угол попал куда-то вниз живота. И получилось так, что… — колдомедик явно не хотела говорить.

— Да скажите уже наконец!

— Немного распороло живот. Рану я залечила, но вот шрам все же останется.

— Можно мне поговорить с сестрой?

— Да-да, конечно. Она ждёт.

Колдомедик впустила Гермиону и вышла.

— Ну как ты?

— Все хорошо. ТОлько вот мадам Помфри так говорит о шраме, будто это конец света.— Лисса рассмеялась.

— Ты странная. Чего тебе весело?

— Я с Крамом говорила. Рисовала в башне астрономии, а Паркинсон ему сказала, что там никого не бывает. Вот ведь умора?

— И как он?

— Да что-то такое. Кстати, я автограф взяла, для Рона.

— То-то он обрадуется.

— А где они?

— В Большом Зале. Вот-вот начнётся церемония. Я говорила перед этим с мадам Помфри. Она сказал, что ты можешь пойти. Только тебе нужно поторопиться.

— Да-да. Сейчас.

Лисса встала и аккуратно убрала зажатую между ногами ткань. Крови там почти не было. Лисса облегчёно вздохнула. Она надела мантию и пошла с сестрой в зал. Освещённый свечами Большой зал был уже почти полон. Кубок огня стоял на преподавательском столе перед пустым креслом Дамблдора. Гарри и Рон уже сидели за столом и Гермиона с Лиссой поспешили присоединиться.

— Надеюсь, он выберет Анджелину, — сказал Фред.

— Я тоже! — горячо откликнулась Гермиона. — Теперь совсем скоро узнаем!

Ужин, казалось, никогда не кончится. Может, потому, что праздник длился второй день, Лисса не налегала на изысканные блюда. И не она одна, все вокруг ерзали на стульях, тянули шеи, вставали на ноги, всеми овладело нетерпение: скоро ли Дамблдор завершит трапезу? Кто будет Тремя Волшебниками? Наконец, золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк — Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. Людо Бэгмен, как всегда, сиял, подмигивая то тому, то другому в зале. У Крауча, напротив, вид был безучастный, почти скучающий.

— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется ещё минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех всё равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывает на часы…

— Осталась одна секунда, — сказал Ли Джордан. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.

Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещённый огнём, опять синевато-белым, и Дамблдор громким, отчетливым голосом прочитал:

— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам».

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.

— Так и должно быть! — громче всех кричал Рон.

Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.

— Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!

Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил ещё одним куском пергамента.

— «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возвестил Дамблдор.

— Смотри, Рон! — крикнул Гарри. — Это она!

Девушка, так похожая на вейлу, легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Пуффендуя.

— Вы только гляньте, как они расстроены! — воскликнула Гермиона, кивнув в сторону стола, где сидели шармбатонцы.

Расстроены — слабо сказано, подумала Лисса: две девушки, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд. Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату, зал опять утих. Но напряжение, казалось, осязаемое на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса! Всё опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:

— «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори».

— Ну почему он?! Почему? — возопил Рон.

Кроме Гарри, его, однако, никто не услышал: взорвался криками стол Пуффендуя. Все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал; вот, наконец, зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:

— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад…

Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пергамент. Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднёс к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец, он кашлянул и прочитал:

— «Гарри Поттер».

Гарри сидел, как громом поражённый. Он, верно, ослышался… Может, это сон… Но нет, кажется, явь. Преподаватели и ученики — все устремили на него изумленные взгляды. Никаких аплодисментов, только жужжание, как будто в зал залетел рой рассерженных пчёл. Кто-то встал, чтобы лучше рассмотреть приросшего к стулу Гарри. Профессор МакГонагалл стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился. Гарри повернулся к друзьям. Все гриффиндорцы глядели на него, разинув рты.— Это не я бросил в Кубок свое имя, — растерянно проговорил Гарри. — Вы же знаете, это не я. Друзьяответили ему не менее растерянным взглядом. Профессор Дамблдор за профессорским столом выпрямился и кивнул профессору МакГонагалл.

— Гарри Поттер, — сказал он, — подойдите, пожалуйста, сюда.

— Иди, — шепнула Лисса, подтолкнув.

Гарри поднялся на ноги, запутался в полах мантии и, спотыкаясь, побрёл к преподавательскому столу. Слева и справа столы Гриффиндора и Пуффендуя. Какой долгий путь — шагать ещё и шагать! Жужжание становится громче, взоры всех сопровождают его, как лучи прожекторов. Минула целая вечность. И вот, наконец, он смотрит прямо в глаза Дамблдора, под взглядами всех сидящих за столом.

— Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнес директор.

Гарри двинулся вдоль стола. Прошёл мимо Хагрида, тот не подбодрил его, не подмигнул. Потрясен не меньше самого Гарри и смотрит, как все, — с недоумением. Когда он вышел в зале воцарился хаос. Кто-то кричал о жульничестве, кто-то просто смотрел вслед Гарри, кто-то говорил, что Седрик лучше.

— Я не верю, что он мог это сделать. — сказала, наконец, Лисса.

— А вдруг мог? — отозвался Рон.

— Рон! Гарри наш друг, но будем объективными, он не мог обмануть кубок. Это магия совсем другого уровня. — ответила ему Гермиона.

— А вдруг он кого-то попросил?

— Когда? Он ведь всё время был с нами!

Но Рон только угрюмо смотрел на дверь, в которую вошёл Гарри. Вскоре их отправили в спальни. Лисса, Рон и Гермиона не пошли в спальни, а стали дожидаться Гарри в общей гостиной. Впрочем, так сделал весь Гриффиндор. Когда Гарри, наконец, появился, его втащили в гостиную и начали расспрашивать.

— Как ты это провернул? Почему не поделился с нами?! — завопил Фред. Он был и сердит, и потрясён до глубины души.

— А где же борода? Класс! — взревел Джордж.

— Но это не я, — истово произнес Гарри. — Понятия не имею, кто это сделал.

— Пусть не я, главное — гриффиндорец! — кинулась ему на шею Анджелина.

— Постарайся, Гарри, взять реванш за прошлогоднее поражение! — воскликнула Кэти Белл, ещё один охотник из гриффиндорской команды.

— У нас тут столько еды, Гарри! Иди ешь!

— Не хочу, наелся на празднике.

Никто не верил, что он сыт и что он не бросал пергамента со своим именем в Кубок. Никто не замечал, что у героя нет настроения веселиться. Ли Джордан где-то раскопал гриффиндорское знамя и обмотал им Гарри наподобие мантии. Никак от них не вырвешься: «Гарри, выпей ещё пива, на тебе чипсы, арахис…», «Гарри, как тебе это удалось… как ты обманул запретную линию?». Через полчаса он ушёл в спальню. Все тоже понемногу разошлись по кроватям. Рон угрюмо поплёлся за Гарри. А утром они уже не разговаривали.

Близилось первое испытание. Рон и Гарри всё ещё не разговаривали. Гермиона исполняла роль связного между ними, пытаясь их помирить. Лисса отбросила эти попытки после того, как Рон наорал на неё, когда она в который раз пыталась его усмирить. Она направлялась в башню астрономии. Хотела немного порисовать. На плече сидела Варда — сегодняшняя её статистка. На выходных, когда заканчивала с домашним заданием, она иногда ходила в хижину — тренироваться в превращении. У неё уже хорошо получалось. Последний раз она даже превратилась почти на минуту и с одеждой. Но все же без палочки было пока очень трудно. Сегодня у неё не было настроения. Всё таки немного больно приходить туда, упражняться, но без него. За лето ничего не прошло. Стало даже хуже. Она постоянно думала о Сириусе. Только уроки заставляли на время забыть, но он всё время являлся во сне. Это были не кошмары, но осознание того, что его нет рядом отзывалось болью. Лисса не знала чего ждёт, о чём мечтает, но ничего не могла с собой поделать. И вот она открывает дверь. Фигура у окна заставляет её выругаться про себя.

— Опять прячешься от Каркарова? — он обернулся.

— Вообще-то я надеялся тебя увидеть. Ты давно не приходила.

— Боже, ты что здесь караулил?

— Ну… Типа того.

— И зачем? Мог просто подойти. Я ведь не кусаюсь.

— Ты всегда ходишь с Поттером, и теми двумя, рыжим и другой девушкой.

— Та девушка — моя сестра. А Поттер и «рыжий» мои друзья ещё с первого курса. Так что, да, я почти всё время с ними.

— Твоя сестра? И вы на одном курсе? Но как?

— Ну мы типа близнецы. Только не похожие.

— Ясно.

— Так что ты хотел, раз так упорно пытался меня подкараулить?

— Ну … Нарисуешь меня? — он даже сам не заметил, как сказал эти слова. Ну, а какой ещё предлог придумаешь?

— Что?

— Ну, ты ведь хорошо рисуешь, я видел.

Лисса рассмеялась. Да уж, такого она не ждала. Паркинсон уже бы от разрыва сердца умерла. Она конечно безумно любила Малфоя, но Крам — ну это же совсем другое дело.

— Ладно. Не пропадать же усилиям зря. Садись. — она указала на стул у стены. — И улыбнись, пожалуйста. Ненавижу рисовать хмурые лица.

Шутка подействовала. Крам улыбнулся. «А он милый» — пронеслось у неё в голове — «Не такой гордый и заносчивый, как можно было предположить» Лисса принялась за работу. Пока она рисовала завязался разговор. Он рассказывал о Болгарии, Дурмстранге и совсем неохотно о квидиче. Лисса объясняла ему принципы распределения в Хогвартсе, немного о Хогсмиде (который, как оказалось, для дурмстрангцев был под запетом, за исключением вылазок вместе с хогвартцами). Слово за слово и девушка уже заканчивала портрет.

— Ну вот. — она аккуратно оторвала листок и протянула ему, при этом стараясь закрыть альбом побыстрее, чтобы Крам не заметил следующего рисунка, на котором был изображен Сириус.

— Классно. Спасибо.

— Да не за что. Мне уже надоело рисовать сов и окрестности.

Они рассмеялись. Повисла неловкая тишина. Ни один из них не знал, что сказать.

— Может тебя проводить? — спросил, наконец, Виктор.

— Да. Можно. — Лисса улыбнулась.

Они вышли из башни астрономии и направились к башне Гриффиндора. Когда они почти уже достигли портрета Полной дамы, сзади послышался насмешливый голос.

— Неужели наша грязнокровка решила перевестись в Дурмстранг? Тебя ждёт разочарование, туда берут только чистокровных волшебников.

Малфой со своими дружками, Крэбом и Гойлом, стоял в двух шагах от них. Лисса и Виктор обернулись. Увидев, кто был спутником Лиссы, Малфой на мгновение сделался настолько бледным, насколько ему позволяла его кожа.

— К сожалению чистота крови не всегда гарантирует владельцу наличие мозгов. В твоем случае она только подтверждает полное их отсутствие.

Малфой прямо-таки закипел от злости.

— Да как ты смеешь, поганая…

Он не договорил. Его прервал кулак Виктора заехавший прямо в нос. Послышался хруст сломанной кости. На пол тонкой струйкой капала кровь. Лисса испугано вскрикнула.

— Не смей при мне произносить это слово. Особенно оскорблять им её. — он указал на Лиссу. — И не смей даже говорить о Дурмстранге. Тебя бы туда не взяли будь ты хоть трижды чистокровным.

Крэб и Гойл испугано посмотрели на Крама. Они подхватили Малфоя под руки и потащили в больничное крыло. Лисса, начиная потихоньку обретать дар речи, испугано посмотрела на Виктора. У него на губах играла довольная ухмылка.

— Зачем ты это сделал? Тебе ведь влетит! — сказала Лисса наконец.

— Не влетит. Он не станет трепаться об этом. — у Лиссы появилось ощущение дежавю. Гермиона точно так же врезала Малфою в прошлом году.

— Всё равно не стоило.

— А по моему стоило. Хоть в Дурмстранг и не берут маглорождённых, но нас учат относиться к ним, как и к остальным волшебникам.

— Спасибо тебе.

В ответ Крам только улыбнулся и они продолжили путь. Вскоре пришли к портрету Полной дамы.

— Прошу пароль. — сказала она.

— Чепуха. — ответила Лисса.

— Правильно.

— Ну, пока. — сказала Лисса.

— Надеюсь, ещё увидимся. Я… — он не договорил. Сзади послышался сердитый голос.

— Виктор! Я везде тебя ищу! Пошли. — это был Каркаров. Лисса улыбнулась.

— Увидимся.

Он наклонился и поцеловал её в щёку. Лисса остолбенела. Каркаров, казалось, готов был лопнуть от гнева. А Виктор только улыбнулся и пошёл к профессору. Тот сразу же начал тираду среди которой Лисса разобрала только «честь», «ответственность» и «отвлекаться на девушек». Из оцепенения её вывела Полная Дама.

— Ты собираешься входить, или как?

— Да-да.

Лисса огляделась. На лестнице неподалеку замерли и всё ещё смотрели на неё две третьекурсницы из Когтеврана. Лисса поспешила ретироваться в гостиную. Но к вечеру уже вся школа говорила о том, что случилось. И версии при том пошли куда дальше поцелуя в щёку…

— Нет, ну ты только послушай! Это возмутительно! — Гермиона держала в руках свежий «Ежедневный пророк». — «Сестры Грейнджер, простые честолюбивые девушки питают слабость к знаменитым спортсменам. Младшая, Мелисса, была замечена покидающей Астрономическую башню с болгарским чемпионом Виктором Крамом. Он провел её к общей гостиной Грифиндора, а потом, как заявляют очевидцы, поцеловал, и совсем не по-дружески.

Старшая мисс Грейнджер, в это время бурно демонстрировала свои чувства к Гарри Поттеру во время первого испытания Турнира. Но вскоре предпочла ему лучшего друга Крама, Стефана Драгомира (который к тому же является помощником директора Дурмстранга, Игоря Каркарова). Как пережил этот удар Гарри Поттер пока не известно.» Лисса улыбнулась. Да… у этой Скитер явно талант делать из мухи слона.

— Не понимаю почему ты бесишся.

— Вот ты сейчас серьезно?

— Абсолютно. Мне все-равно. Я не целовалась с Крамом, а ты не влюблена в Гарри. Те кому надо, это и так знают, а остальные пусть думают что хотят.

— Я поражаюсь твоему спокойствию. Я думала он тебе нравиться.

— Нравиться. Но люблю я другого.

— и ты упрямо не желаешь сказать кто это. При этом повторяя что вы все равно не можете быть вместе. Так не стоит ли попробовать с кем-то другим?

— Как ты со Стефаном?

— Это совсем другое. Я говорила тебе причины по которым это невозможно.

— Это не причины, а отговорки.

— О чем это вы? — вмешался Рон.

— Ни о чем. — отрезала Гермиона и сердито глянув на Лиссу закрыла газету. Лиса сидела с видом победителя.

— Ну и ладно.

Вдруг из-за преподавательского стола встала профессор Макгонагалл.

— Итак, внимание! — все затихли. — Поскольку вы уже поели, прошу вас встать на минуточку. — ученики поднялись. Кто-то при этом активно дожевывал. - Все, кто младше четвертого курса, могут покинуть зал и идти на уроки. Остальных попрошу остаться. — когда названые курсы вышли, она взмахнула палочкой и столы пропали. Появились ряды стульев под стенами. — Садитесь, пожалуйста. — все расселись не зная что их ждет. Филч з грохотом вкатил огромный граммофон. — Итак, сегодня уроков у вас не будет. — послышался одобрительный гул. — Приближается Святочный бал, традиционная часть Турнира Трех Волшебников. На балу мы должны завязать с нашими гостями дружеские и культурные связи. Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, хотя, конечно, вы имеете право пригласить бального партнера и с младших курсов… Форма одежды — парадная. Бал начнется в восемь часов вечера в первый день Рождества в Большом зале. Окончание бала в полночь. И еще несколько слов… — Профессор МакГонагалл окинула класс выразительным взглядом. — На Святочные балы, конечно, приходят с распущенными волосами, — проговорила она с явным неодобрением. — Но перейдем прямо к делу. Ведь Святочный Бал, это прежде всего — танцы. И ваша задача, как принимающей стороны, не ударить в грязь лицом. Мистер Уизли, — она посмотрела на Рона. — Помогите мне.

Рон неловко встал и подошел к профессору.

— Положите руку мне на талию.

— Куда? — Рон не на шутку смутился.

— На мою талию! — повторила Макгонагал и положила его руку на свою талию. — Мистер Филч, прошу вас.

Старый смотритель включил граммофон и из него полилась удивительная музыка. Рон вместе с Макгонагал начали танцевать. Послышались смешки. Спустя несколько мгновений она его отпустила.

— А теперь, пусть каждый пригласит девушку и прорепетирует вальс.

Но мальчики вставать не спешили. Вдруг Невилл поднялся и подошел к Джинни. Близнецы переглянулись и ушли приглашать девушек. Джордж подошел к Лиссе.

— Твой кавалер не убьет меня если я потанцую с тобой?

— Что?

— Ну в Дурмстранге ведь изучают темные искусства… — он не договорил, потому что Лисса ударила его кулаком в живот (не сильно, так, как предупреждение), но танцевать все же пошла.

Репетировали долго. До самого обеда. И вскоре Лисса уже отменно вальсировала с Джорджем. Гермиона с Фредом тоже достигли немалых успехов. Когда на обед пришли младшие курсы их наконец отпустили, при этом обязав постоянно тренироваться. Все разошлись увлеченно обсуждая предстоящий бал. Сестры Патил недвусмысленно поглядывали на Гарри. В замке началось настоящее сумасшествие. День за днем состоявшихся пар становилось все больше. Вскоре стало известно что когтевранец Роджер Девис пойдет с Флер Делакур.

— Я думаю он найдет её довольно скучной. — сказала Гермиона когда они с сестрой направлялись в библиотеку.

— Знаешь, если бы я не знала твоей истинной причины ненавидеть её, я бы подумала, что тебе нравиться Девис.

Девушки рассмеялись.

— Гермиона! — окликнул девушку мужской голос. К ним по лестнице сбегал Стефан.

Он подошел, и, переведя дух, поклонился.

— Позвольте пригласить вас на балл. — сказал он.

— Я… Ну… — Лисса больно толкнула сестру в бок. — С удовольствием.

— Тогда я встречу вас у входа в Большой зал. — он поцеловал её руку, поклонился еще раз и ушел.

— Вот видишь, у тебя есть прекрасный партнер. И пусть Рон зубами скрипит от досады.

— А тебя Виктор еще не пригласил?

— Я его в последнее время не видела. Видимо после того случая у входа в гостиную Каркаров его вообще не отпускает никуда.

— Это жестоко с его стороны.

— Ну не знаю. Я вообще собиралась просить у Макгонагалл разрешения не идти.

— Ты что! Такое ведь только раз в жизни бывает!

— Ты ведь знаешь, я не люблю шумные сборища.

Договорить им не удалось, так как библиотекарша кинула на них недовольный взгляд. Когда они поставили книги и взяли новые Лисса направилась к Макгонагалл.

— Профессор, можно войти?

— Мисс Грейнджер? Входите. Что вас привело ко мне?

— Я хотела попросить разрешения не идти на бал.

— Что?

— Простите профессор, но я не люблю подобного вида мероприятия.

— А как же ваш кавалер? Мистер Крам?

— Он не мой кавалер, профессор. «Пророк» все переврал.

— Я не знаю Мелисса. Боюсь для всех старшекурсников это обязательное мероприятие.

— Ладно. Извините что побеспокоила.

— Ничего. До свидания.

— До свидания.

Лисса вышла от Макгонагалл в расстроенных чувствах. Эта ситуация с Виктором её не привлекала. За лето она успела смириться со своими чувствами к Сириусу. К Виктору она ничего подобного не чувствовала. Конечно, он был милым молодым человеком, и ей было приятно, что он заступился за неё, но рядом с ним она еще больше думала о Блэке. О том что тот мог быть на его месте. Смотрела на него и видела Сириуса. Хотя они были совсем не похожи. Особенно Лисса это замечала кода смотрела парню в глаза. У Сириуса они были голубыми, как море, а у Крама черными, подобно ночи, и отчасти вселяли страх. Но все же она не переставала думать о нем. Ну почему она не может любить Виктора? Почему не может быть подобной другим её сверстницам? Вот Гермиона влюбилась в Рона. Патил бросает на Гарри недвусмысленные взгляды. А она? А она мечтает о беглом убийце. Романтика. Погруженная в свои мысли она не заметила, как пришла в злосчастную башню. Но уходить оттуда ей не хотелось. Она села, оперлась спиной об стену и заплакала. За окном сгущались сумерки. Глаза начинали болеть. Она глянула на часы и поняла что пропустила ужин. Гермиона наверно волнуется. Нужно идти. Но идти не хотелось. Лисса заставила себя подняться и утерла слезы. Вдруг открылась дверь и девушка мысленно выругалась. Опять он!

— А я тебя искал. Прости что не нашел тебя раньше, но Каркаров меня никуда не пускал. Считает что мне вредно сейчас общаться с девушками. — он улыбнулся. Но когда он посмотрел на Лиссу улыбка медленно сползла с лица. — Ты что плакала?

— Нет.

— Тот ублюдок опять тебя обидел?

— Нет. Со мной все в порядке. Это так, ничего. — не хотела она что бы кто-то сейчас её жалел.

— Ты точно в порядке?

— Да. Уверенна.

— Ну тогда… — она поклонился в точности как Стефан перед библиотекой. — Позвольте вас пригласить на бал.

Лисса улыбнулась. Может так будет лучше.

— С удовольствием.

— Тогда я встречу вас у входа в Большой зал. - он, в точности как и Стефан поцеловал ей руку и снова поклонился.

— Это традиция такая?

— Что? Да.

— Мило.

— Проводить тебя?

— А… Думаю не стоит. После того что «Пророк» написал прошлый раз… Не хочу чтобы у тебя были неприятности.

— Да ладно. Каркаров покричит и перестанет.

— Все равно. Не хочу давать той мерзкой журналистке повода измываться над тобой.

— Ты так обо мне заботишься? — Лисса немного покраснела.

— Просто не люблю когда у кого-то из-за меня неприятности.

— Ну тогда просто проведу до поворота.

— Ладно.

Он сдержал слово. Провел до ближайшего общего поворота и повернул к выходу (при этом не забыв поцеловать Лиссу в щеку, и заставив её покраснеть). Она недолго смотрела ему вслед, но достаточно чтобы увидеть как юноша на бегу радостно подскочил.

— Ты можешь не вертеться? — Гермиона отчаянно пыталась закончить прическу Лиссы. Рыжие волосы никак не хотели складываться в вечернюю укладку. - Фух. Кажется все.

Она поднесла к лицу сестры зеркало одолженное у соседок по комнате. Зрелище действительно было великолепным. Уложенные на затылке волосы выгодно подчеркивали овал лица и скулы. Зеленые глаза были почти не накрашены, но все-равно выглядели великолепно. Одета она была в изумительное изумрудное платье. Бежевый топ был украшен вышитыми зелеными стебельками. Изумрудная юбка из нескольких слоев тонкого шифона мягко струилась и развевалась при ходьбе. Гермиона тоже собралась. Розовое платье, аккуратно уложенные каштановые волосы… Она была совсем не похожа на ту Гермиону, которую все привыкли видеть. Сестры взялись за руки, и переглянувшись спустились в гостинную. Все взгляды сразу же обратились к ним. Лисса немного неуверенно чувствовала себя на каблуках, и боялась упасть. Но она чувствовала руку сестры в своей и это придавало уверенности. Миновав гостиную они вышли и направились к входу в Большой зал. Там их уже ждали их партнеры. Стефан подошел к Гермионе, поклонился, поцеловал руку и повел в зал. Лисса краем глаза заметила изумленное лицо Рона позади. Это заставило её улыбнуться. Виктор мгновение стоял и просто смотрел на нее. Так прекрасна… Но спустя миг он подошел к Лиссе и сделал то же что и Стефан.

— Ты прекрасна. — шепнул он девушке на ухо и та зарделась.

Не успела она ничего ответить, как к ним подошла профессор Макгонагалл. Лисса заметила что она едва подавила довольную ухмылку. Ну как же!

— Итак, мистер Крам, мисс Грейнджер, вы готовы?

Виктор утвердительно кивнул.

— К чему профессор?

— Разве ваш кавалер вас не предупредил? Чемпионы и их партнеры танцуют первыми.

Лисса от изумления открыла рот. Пойти на бал с ним и долго потом слушать сплетни за спиной, это еще куда не шло. Но танцевать перед всем Хогвартсом, да еще Шармбатоном и Дурмстрангом? Ну, нет… Это уже слишком. Она метнула на Виктора сердитый взгляд. Но его эта ситуация забавляла.

— Прости. Не успел тебя предупредить. — он улыбнулся.

Но дороги назад уже не было. Четыре пары выстроились в ряд. Двери перед ними были закрыты. Но вот из Зала донеслась музыка, двери распахнулись и они вошли. Все изумлено уставились на Лиссу. По залу прошел изумленный шепот. Конечно, после той статьи в пророке многие догадывались, но все же считали что это очередная «сенсация» Скитер. Вот они уже стали по своим местам. Виктор положил руку Лиссе на талию, немного притянув к себе.

— Не волнуйся. — шепнул он.

Заиграл вальс. Лисса немного опешила, но Виктор умело повел её и никто ничего не заметил. Танцевать с ним было приятно и легко. Лисса подумала что и тут Каркаров его напрягал чтобы «не ударить в грязь лицом». Вот он поднял её, высоко, будто она и не весила ничего. Девушка посмотрела в черные глаза. Они смотрели на нее с обожанием. Лиссе стало стыдно. Ведь по сути, она его обманывает. Но она никогда не сможет быть с Сириусом. Так не стоит ли хотя бы попробовать с Виктором? Хотя бы из благодарности. Решение пришло само собой. Так она и сделает. А танец продолжался. Вот уже Дамблдор танцует с Макгонагал. Каркаров вальсирует с профессором Синистрой. Невилл и Джинни. Кто бы мог подумать? А вот и Гермиона со Стефаном. А спустя минуту пар было столько, что невозможно было кого-то различить. Вальс закончился и разнеслись аплодисменты. Профессор Флитвик взял что-то на подобии микрофона. Он объявил что сегодня их будут развлекать «Ведуньи». Рок группа взорвала толпу. Все старания профессоров сделать праздник интеллигентным пошли прахом. Лиссе не очень нравилось. Бал превратился именно в то шумное сборище которых она старалась избегать.

— Хочешь уйдем? — спросил Виктор, увидев её реакцию.

— Но куда?

— У вас тут отличный парк за школой. Незаметно улизнем.

— Давай.

Крам рассмеялся. Они выбрались из толпы и незаметно проскользнули в коридор. Лисса успела заметить несколько целующихся пар. Поворот. Еще один. И вот они уже в саду. Лисса поежилась от холодного зимнего воздуха.

— Замерзла? — не успела она ответить, как он снял свою накидку и накинул девушке на плечи. Теплый мех сразу согрел тело.

— А как же ты?

— В Болгарии зимы холоднее. Я привык.

Лисса взяла юношу за руку и он мягко улыбнулся.

— Как по болгарски будет «снег»? *

— Сняг.

— А Рождество?

— Коледа.

Лисса улыбнулась. Странный все же язык.

— А елка?

— Обичам те, Лиса.

— Так длинно?

— Это по болгарски «Я люблю тебя, Лисса».

Лисса недоуменно посмотрела на него. Но Крам наклонился и поцеловал её. Мгновение Лисса колебалась, а потом вспомнила обещание, данное себе во время танца, и ответила. Юноша нежно притянул её за талию и она обвила его шею руками. Так они и стояли. Целовать его было приятно. Ни на что не похоже. Их прервал чей-то крик.

— Люмос! — Лисса резко отпрянула. Это был Снегг.

— Профессор, я…

— Мисс Грейнджер, от вас я этого не ждал. Минус десять очков Грифиндору! А о вас, мистер Крам, я поговорю с профессором Каркаровым. А теперь марш в зал!

Они поспешили послушаться. Таким сердитым Лисса Снегга еще не видела. По дороге в зал девушка рассмеялась.

— Что? — Недоуменно спросил Виктор.

— Не знаю. Просто это ужасно смешно.

— Пошли скорее. А то у твоего факультета еще несколько очков снимут.

— Ты так заботишься обо мне? — перекривила она его.

— Просто не люблю когда у кого-то из-за меня неприятности. — они рассмеялись. — Пошли.

Молодые люди опять взялись за руки и пошли в зал. Там «Ведуньи» исполняли медленную композицию. Они пошли танцевать. Бал подходил к концу. Профессор Дамблдор остановил музыкантов и взял слово.

— Дорогие ученики! Увы, уже полночь и нам пора расходиться. Надеюсь праздник всем понравился. Спокойной ночи!

Заиграла легкая музыка и те немногие, кто остался до конца, начали расходиться. Виктор провел Лиссу до гостиной.

— Увидимся завтра.

— Да конечно.

Парень уже собрался уходить, но Лисса его окликнула.

— Виктор!

— Что?

Лисса не верила, что она это делает. Девушка подошла к нему и поцеловала в губы. Легко, всего на мгновение. И скрылась за портретом Полной Дамы, оставив Крама стоять в оцепенении.

— Простите за опоздание, профессор.

— Ничего. Это дополнительное занятие, так-что баллов я с вас не сниму. Но впредь попросите вашего кавалера отпускать вас пораньше.

— Профессор, тогда в парке, вы не так поняли…

— Пусть все что не касается зелий остается там. — Снегг указал на дверь. — Я не желаю слушать ваши оправдания.

— Простите, сэр.

— Итак. Раньше мы с вами готовили зелья уровня СОВ. Вы отлично с ними справлялись и я решил что можно идти дальше. Сегодня вы приготовите зелье которое идет на уровне ЖАБА. Состав и действия на доске. Приступайте.

Лисса начала готовить зелье. Но чувствовала она себя ужасно. Обычно Снегг ходил позади неё, проверял, подсказывал, в редких случаях подшучивал над её действиями. А сейчас просто сидел за столом и проверял конспекты. Девушка нутром чувствовала что он сердит. Профессор зелий ненавидел нарушителей правил. А поскольку она была его любимой ученицей то и злился он на нее больше обычного. Лисса почти что нутром чувствовала его злость. Прошлый раз, когда она пришла на занятие, то обнаружила только записку о том, что урока не будет, поскольку ему нужно приготовить Костерост для мадам Помфри. Лисса знала что это только причина, поскольку Костероста в Больничном крыле было достаточно. Из котла повалил густой серый дым. Девушка сверилась в инструкцией. Все правильно. Она протерла глаза тыльной стороной ладони и продолжила работу.

— Мисс Грейнджер! Я вам сто раз говорил не тереть глаза руками во время работы. Но повторю еще раз. На руках остаются пары, порошки и все остальное. Некоторые из ингредиентов ядовиты. Если не хотите ослепнуть не делайте так.

Лисса согласно кивнула. Спустя час зелье было готово. Снегг посмотрел и, оценив его как «вполне сносное для данного этапа обучения», разрешил девушке идти. Она собрала вещи, но к дверям не пошла.

— Что-то еще, мисс Грейнджер?

— Профессор, я знаю, вы сердитесь из-за того что произошло на Святочном Балу…

— Я ведь сказал что не желаю слушать ваши оправдания.

— Но мне неприятно когда вы на меня злитесь. И я хочу попросить прощения.

— Я не ваш отец, и даже не ваш декан. Вы не должны просить у меня прощение за… это.

— И все же простите меня. Пожалуйста. Просто… Так получилось.

Снег удивленно посмотрел на нее. Злость понемногу улетучивалась. Черт, и с чего он завелся? Когда он увидел как она целуется с Крамом, ему захотелось убить последнего самым жестоким способом. Когда он впервые увидел Лиссу, у него дыхание перехватило. Так похожа на ту, которую он любит… А потом она связалась с Поттером и все стало еще хуже. Наверное это все из-за Лили. Они действительно очень похожи. Но ведь девочка в этом не виновата. Как не виновата и в том, что он не смог быть с той. Которую любил. Не виновата.

— Я не сержусь на вас. Просто впредь, постарайтесь не нарушать школьных правил.

— Да, сэр. — она просияла.

— И… Лисса, — окликнул он её. — Лучше не попадайтесь на глаза Каркарову.

Прошло много дней с событий Святочного Бала. Лисса встречалась с Крамом в той же башне астрономии. Он пересел со стола Слизерина за Грифиндорский, что не могло не радовать последних. Стэфан тоже был рядом с Гермионой. Лисса заметила, как Рон беситься из-за этого. Но сестра ответила что это только из-за произошедшего на балу. Близилось третье испытание. Каркаров не отпускал Виктора ни на шаг от себя. Лисса даже не знала что чувствовала из-за этого. Хотя она и старалась вести себя как подобает влюбленной девушке, но все же она смотрела на Виктора, а видела Сириуса. И не могла себя простить. Ночи опять стали неспокойными. Таких жутких кошмаров как в прошлом году не было, но все же… День шел за днем и вот они уже стоят на трибуне около лабиринта. Дамблдор произнес речь и Гарри с Седриком зашли внутрь. Кусты за ними срослись. Зашел Виктор, за ним Флер и повторилось то же самое. Теперь оставалось только ждать.

— С ними ведь все будет хорошо, да? — спросила Гермиона.

— Конечно. — она приобняла сестру за плечи.

— Ты за него волнуешься?

— Гарри хороший волшебник. С ним все будет хорошо.

— Да нет. Я о Викторе.

— Да. Немного.

— Лисса. Ты ведь не любишь его, верно?

— Он отличный парень. Хороший. Добрый.

— Но ты не его любишь?

— Давай не будем.

— Ладно. Будем ждать.

Вскоре к ним подошел Стефан и завязался разговор. Прошло часа два, и в воздух посыпался сноп красных искр. Кто-то не выдержал. И тут же появилась полуживая Флер. К ней сразу подбежали мадам Максим и Шармбатонцы.

— Он напал на меня… — бормотала она.

— Кто на вас напал?

— К’гам.

Повисло молчание. Лисса не верила. Конечно он хотел победить. Но не такой ценой.

— Это невозможно!

— Вы обвиняете моих учеников во лжи, месье Ка’гка’гов?

— Его глаза, они были, словно стеклянные. Словно его околдовали. — подала голос Флер.

— Заклятие Империус!

— Немедленно доставьте мистера Крама сюда! — крикнул Дамблдор.

Из лабиринта повеял ветер и Виктор оказался перед ними. Он стоял и не двигался. Просто смотрел в никуда.

— Виктор! Виктор! — кричал Каркаров, но тот не отвечал. Просто продолжал стоять.

— Фините! — сказал Дамблдор, направив на него палочку.

Крам струсил головой и очнулся. Лиса облегченно вздохнула.

— Кто тебя заколдовал? — спросил директор.

— Я не знаю… — ему явно было плохо. Он весь дрожал. — Я только вошел в лабиринт и это началось.

— Диггори и Поттер все еще там? — Спросил он опять повернувшись к Грюму.

— Да, сэр. Они все еще там.

— Будем ждать их возвращения.

Повисла угрюмая тишина.

— Иди к нему. — шепнула Гермиона.

Лисса спустилась в помоста для зрителей, и незаметно подошла к Виктору. Ну как незаметно? Он то заметил.

— Привет. — сказал он будто они снова в башне, а не на опасном испытании и его шибанули Империусом.

— Как ты?

— Нормально. Волновалась? — он улыбнулся.

— Шутишь?

— Иди сюда. — он обнял Лиссу и прижал к себе. Она тоже обняла его. Так и стояли.

Он такой теплый, несмотря на то, что его бьет дрожь. Она вспомнила, как её обнял Сириус после первого превращения. Вспомнила его запах, холодные руки на своей обнаженной спине… Слезы сами полились из глаз.

— Ты что плачешь? — спросил Виктор.

— Нет.

Крам ничего не сказал. Только мягко коснулся губами её лба. Лисса повернула голову, слушая биение его сердца, и поймала на себе сердитый взгляд Каркарова. Пусть злится. Ей уже все-равно. Подошел Стефан и ободряюще похлопал Виктора по спине. Директор Дурмстранга отвернулся. И тут посреди поляны появились Гарри и Седрик. Трибуны взорвались радостными криками. Но что-то было не так. Флер, которая стояла ближе всех пронзительно закричала. Лисса посмотрела на мальчиков и поняла почему. Седрик не двигался. Даже не дышал. Он был мертв. Все тело будто свинцом налилось. Она не могла пошевелиться, что-то сказать.

— Он вернулся. Вернулся! — бормотал Гарри.

Дамблдор склонился над ним.

— Он вернулся, — прошептал Гарри. — Волан-де-Морт вернулся.

— Что случилось? Что происходит?

К ним подбежал Фадж.

— Бог мой! Диггори! — прошептал он. — Дамблдор… Он мертв!

Слова эти тут же пронеслись над окружавшей их толпой, которая сотней голосов выплеснула эту ужасную новость в тьму ночи:

— Он мертв! Он мертв! Седрик Диггори! Мертв!

Вокруг Гарри склонились Фадж и Дамблдор. Дамблдор наклонился и с силой, неожиданной для такого худого и старого человека, поднял Гарри и поставил его на ноги. Гарри покачнулся. Толпа беспокойно шевелилась и наступала все ближе. Грозный глаз взял Гарри и повел куда-то. Подбежал Амос Диггори. Его голос полный боли разносился над трибунами.

— Пошли. Не надо тебе на это смотреть.

Виктор потащил её куда-то. Лисса послушалась. Нестерпимо было смотреть на отца Седрика. Слишком хорошо она помнила боль потери близкого человека. Она пыталась найти взглядом Гермиону, но безуспешно. Когда они отошли от лабиринта, Лисса заметила что юноша ведет её в парк.

— Ну вот. Все хорошо?

— Нормально. Просто я… Не знаю.

— Он тебе нравился?

— Что? О, Боже! Нет! Просто, знаешь, смерть такая штука… Она приходит к тебе, забирает родного человека и ты думаешь, что с этой болью ничего не сравниться. Никто не сможет страдать так, как страдал ты. А потом ты видишь, как она приходит к другим. Забирает дорогих людей у них. Видишь их боль и вспоминаешь себя. И понимаешь… Понимаешь что люди умирают каждый день. И что твоя потеря, твоя боль — только капля в огромном океане. Но это не приносит облегчения. От этого становится только хуже. — Она села на землю и обхватила колени. Заплакала, не в силах больше сдерживать слез. — И в один миг приходит осознание, что ты тоже умрешь. В бою, в теплой постели, в темном переулке, в лабиринте… Ты просто умрешь. И все. Не будет ничего после. Кто-то будет страдать. А может и не будет. Ты этого уже не узнаешь. Один писатель сказал, что смерть, наверное прекрасна. Лежать в холодной земле, слушать как над тобой поют птицы, как ветер шевелит траву… И не знать ни сегодня, ни завтра…

— Сколько тебе лет?

— Разве это в конечном счете так важно?

— Нет.

Он сел рядом, поцеловал Лиссу в висок и обнял за плечи. Девушка закрыла глаза, вбирая в себя его тепло. Слезы капали из глаз. Но мысли её были не здесь. Не с ним. А с тем, кого она, как не старалась, не смогла забыть…

С тяжелым сердцем Лисса собрала чемодан накануне отъезда домой. Она боялась Прощального пира, который всегда был таким радостным, таким веселым — На нем ведь объявляли факультет-победитель. Когда они с друзьями вошли в зал, что зал не украшен, как обычно, цветами победившего факультета.

Сегодня стена за учительским столом была задрапирована черным. Лисса тут же поняла, что это — дань уважения Седрику.

За столом преподавателей сидел настоящий Грозный Глаз Грюм. Деревянная нога и волшебный глаз вернулись к нему, но несмотря на это он был весь какой-то дерганый и вскакивал каждый раз, когда кто-то заговаривал с ним. Гарри не мог его винить в этом: подозрительность Грюма должна была только усилиться после десятимесячного заключения в собственном сундуке. Стул профессора Каркарова был пуст. А вот мадам Максим была на месте. Она сидела рядом с Хагридом, и они о чем-то тихо переговаривались. Дальше, рядом с профессором МакГонагалл, сидел Снегг. Их взгляды на мгновение встретились, когда Лисса посмотрела на него. Трудно было понять по лицу, о чем он думает. Выглядел он, во всяком случае, таким же мрачным, как и всегда. Лисса еще долго вглядывалась в него, после того как Снегг отвел глаза в сторону. Размышления Лиссы прервал профессор Дамблдор, который поднялся со своего места. В Большом зале и до того было совсем не так шумно, как бывало раньше, а теперь и подавно повисла тишина.

— Закончился, — произнес Дамблдор, оглядев присутствующих, — еще один учебный год.

Он замолчал и посмотрел на стол пуффендуйцев. За этим столом было тише всего, а лица студентов были самыми грустными и бледными во всем Большом зале.

— Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, — продолжил Дамблдор, —, но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, — Дамблдор махнул рукой в сторону стола пуффендуйцев, — и вместе с нами радоваться Прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори.

И они это сделали. Заскрипели отодвигаемые скамьи, и все присутствующие встали, подняли кубки и по залу прокатилось: «За Седрика Диггори».

— Седрик обладал многими достоинствами, которыми отличаются студенты Пуффендуя, — снова заговорил Дамблдор. — Он был хорошим верным другом, любил труд, высоко ценил справедливость. Смерть его подействовала на всех вас, независимо от того, знали вы его или нет. Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось.

Лисса подняла голову и посмотрела на Дамблдора.

— Седрика Диггори убил лорд Волан-де-Морт.

По залу пронесся взволнованный шепот. Одни смотрели на Дамблдора с ужасом, другие — с недоверием. Директор спокойно дождался пока шум стихнет.

— В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, — продолжил он. — Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волан-де-Морта, либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться представить смерть Седрика несчастным случаем или заявить, что он сам в этом виноват, было бы оскорблением его памяти.

Ошеломленные и испуганные лица одно за другим поворачивались к Дамблдору…, но поворачивались далеко не все. Лисса увидела, как за слизеринским столом Малфой что-то говорил Крэббу и Гойлу. Горячая, тошнотворная волна гнева закипела у неё внутри, и она заставила себя перевести взгляд на Дамблдора.

— Есть еще один человек, которого необходимо упомянуть в связи со смертью Седрика, — говорил Дамблдор. — Я говорю, конечно, о Гарри Поттере.

По залу будто пробежала волна, когда многие головы повернулись сначала к Гарри, а потом снова к директору.

— Гарри Поттер сумел ускользнуть от лорда Волан-де-Морта, — продолжал Дамблдор. — Он рискнул жизнью, чтобы вернуть тело Седрика в Хогвартс. Он проявил храбрость, которую перед лицом лорда Волан-де-Морта проявлял не каждый взрослый волшебник и теперь я пью в его честь.

Дамблдор тяжело повернулся к Гарри и снова поднял кубок. Почти все в Большом зале повторили его движение. Они назвали его имя, также, как назвали имя Седрика Диггори, и выпили в его честь. Но за стоящими школьниками Лисса увидела, как многие из слизеринцев остались вызывающе сидеть на своих местах и даже не притронулись к кубкам. Дамблдор, у которого волшебного глаза не было, этого не заметил. Когда все снова заняли свои места, Дамблдор продолжил свою речь.

— Цель Турнира Трех Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося — то есть возвращения лорда Волан-де-Морта — такое взаимопонимание становится, как никогда, важным.

Дамблдор перевел взгляд с Хагрида и мадам Максим на Флер Делакур и студентов из Шармбатона, а затем на Виктора Крама и дурмстрангцев за слизеринским столом. Лисса увидела, что Крам насторожен и почти испуган, как будто ожидает, что Дамблдор скажет что-нибудь резкое.

— Каждый гость этого зала, — сказал Дамблдор, и его взгляд задержался на учениках из Дурмстранга, — будет с радостью встречен здесь всегда, в любое время. Хочу повторить еще раз: в свете возрождения лорда Волан-де-Морта мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены. Лорд Волан-де-Морт славится способностью сеять раздори вражду. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии. Различия в наших традициях и в наших языках несущественны, если у нас общие цели, а наши сердца открыты навстречу друг другу. Я уверен — и никогда еще я не хотел бы так сильно ошибиться, — что впереди нас ждут мрачные и тяжелые дни. Некоторые из присутствующих в этом зале уже пострадали от рук лорда Волан-де-Морта. Многие семьи были разрушены. Неделю назад погиб ваш товарищ. Помните Седрика. Если настанет время делать выбор между легким и правильным, вспомните, что случилось с честным, добрым, смелым мальчиком только потому, что он случайно встал на пути лорда Волан-де-Морта. Помните Седрика Диггори.

Чемодан Лиссы был упакован, сверху стояла клетка с Вардой. Они с Гарри, Роном и Гермионой толкались вместе с остальными четверокурсниками в переполненном холле в ожидании карет до станции Хогсмид. Стоял прекрасный летний день. Лиса подумала, что дома наверняка тепло, летний ветерок колышет пышную листву, а на клумбах искрится калейдоскоп цветов. Но её это не радовало.

— Гарри!

Он оглянулся. По ступенькам крыльца быстро поднималась Флер Делакур. За ней в распахнутую дверь Лисса увидела, как Хагрид помогает мадам Максим запрягать гигантских лошадей. Карета из Шармбатона скоро тронется в путь.

— Мы встретимся, я надеюсь, — сказала Флер, протягивая ему руку. — Я надеюсь получить здесь ‘габоту, хочу улучшить свой английский.

— Он и так очень хорош, — с трудом выдавил Рон. Флер улыбнулась ему. Гермиона нахмурилась.

— До свидания, Гарри, — попрощалась Флер. — Было очень п’гиятно познакомиться!

Настроение у Лиссы невольно поднялось, когда она смотрел, как Гермиона хмуро смотрит вслед Флер.

— Интересно, как доберутся обратно дурмстрангцы? — спросил Рон. — Как вы думаете, смогут они управлять кораблем без Каркарова?

— Каркаров не управлял, — раздался рядом мрачный голос. — Он сидел в своей каюте, а всю работу делали мы.

Крам подошел попрощаться в Лиссой.

— Можно тебя на пару слов? — спросил он её.

— А… да… конечно. — ответила Лисса.

— Ну что, пора прощаться.

— Похоже на то. Я буду скучать.

Виктор опустил голову. Видно было что он ведет внутреннюю борьбу, чтобы что-то сказать. Наконец он решился.

— Послушай. Только не перебивай, пожалуйста. Я очень благодарен тебе за те дни, что мы провели вместе. Но мне жаль, что тебе пришлось страдать. Нет, слушай. — сказал он, увидев что она готова возразить. — Я ведь тоже не дурак. Я видел как ты на меня смотрела. Как будто видела кого-то другого. Я давно хотел сказать это, но не мог решиться. Боялся тебя потерять. А после того, что ты сказала после смерти Седрика я многое понял. Я не знаю кто он и почему вы не вместе, но ему очень повезло. Я надеюсь ты будешь счастлива. Хоть и не со мной.

— Виктор, я…

— Пиши мне, ладно? — он протянул кусочек пергамента.

— Обязательно. Все лето. — Лисса улыбнулась.

— И еще. Можно я тебя поцелую?

Лисса не ответила. Она только встала на носочки и поцеловала его.

— Я буду скучать. — сказал Крам.

— И я.

Он приобнял её за талию и под удивленные взгляды окружающих подвел к друзьям. Крам уже хотел развернуться и уйти, как Рон вдруг выпалил:

— А можно мне твой автограф?

Лисса отвела взгляд и улыбнулась. Она так и не отдала Рону автограф взятый у Виктора в первый день. Крам удивился, но с удовольствием подписал Рону кусок пергамента.

* — если бы фик писался на английском, сцена выглядела бы куда более эффектно. Но поскольку русский и болгарский языки почти не отличаются, часть «очарования» этого момента улетучилась.

====== Глубокое синее море... ======

Сжимая друг друга в объятьях, они ожидали конца.

А горы крушились на части, и мрак поглотил небеса.

Подземный огонь вырывался на волю, могучих драконов паля.

Но замерли двое в любовном покое, последние вздохи деля…

Лето выдалось ужасно жарким. Кроме того тянулось оно нестерпимо долго. Прошло всего две недели после окончания учебного года, а казалось, что прошла вечность. Лисса сидела у окна и вглядывалась в небо. Прошло два дня с дня, когда она отправила Виктору письмо, а ответа все не было. Наверное он просто очень занят. Из головы у нее не шел тот разговор возле карет. Он знал, догадывался. А она продолжала его обманывать, в то время как совесть угодливо молчала. На душе скреблись кошки. Вдруг на лестнице послышались шаги. Вошла Гермиона. Она была необыкновенно веселой.

–Лисса, пойдем. У нас гости.

— Не хочу. Не хочу никого видеть.

Но энтузиазм Гермионы от того только усилился.

— Уверенна, их ты видеть захочешь. Давай. Быстро спускайся. — сестра закрыла дверь и ушла.

Лисса пообещала себе, что в эту же ночь задушит Гермиону подушкой. Но стоило ей услышать голоса в гостиной она сразу же передумала.

— Профессор! — она вбежала в комнату и крепко обняла Люпина.

— Полегче, Лисса. Ты меня убьешь. — рассмеялся тот.

— Я так соскучилась. — тут она увидела остальных. — Мистер Уизли! — она обняла отца Рона. И остановилась около незнакомой ей девушки с ярко-розовыми волосами.

— Это Нимфадора. Она работает в Министерстве мракоборцем. — объяснил Люпин.

Сияющее лицо женщины стало сердитым. Волосы начали темнеть.

— Не надо называть меня Нимфадорой!

— Ладно. Она не любит когда её называют по имени.

— Зови меня просто Тонкс. — Лисса, не в состоянии побороть резко нахлынувшую любовь ко всем этим людям, обняла и её.

— Вот уж кому было действительно скучно летом. — она его и не заметила. Теплая волна поднялась и пробежала по всему телу.

— Сириус! — он рассмеялся и раскинул руки в стороны.

Лисса подбежала, он заключил её в объятия и поднял над землей.

— Ты выросла.

— Ну ладно. Хватит вам. Мы сюда по делу пришли. — сказал наконец Люпин. — А ты, — он указал на Сириуса, — вообще не показывайся. И так влетит от Дамблдора.

— Да ладно тебе, Римус.

— Дамблдора? Я что-то пропустила? — вмешалась Лисса.

— Мы объясним все на месте.

— Итак, мистер и миссис Грейнджер, — он обратился к родителям девочек с улыбкой наблюдавших за реакцией младшей дочери. — как я уже сказал, мы просим разрешения забрать ваших дочерей на оставшуюся часть каникул.

— Конечно. Если они не против. — сказала мама. Отец тихонько прыснул. Судя по реакции дочерей на гостей, они вряд ли предпочтут остаться дома.

— Отлично. Тогда идите сложите чемоданы. Мы подождем.

— Я помогу. — отозвалась Тонкс. — Так ведь быстрее будет. — и она пошла за Гермионой.

— Мы ведь в разных комнатах. — сказала та.

— Тогда я помогу Лиссе. — сказал Сириус. — Хоть что-то сделаю полезное.

— Давайте быстрее. — поторопил Люпин, в то время как мистер Уизли увлеченно беседовал с миссис Грейнджер о использовании посудомоечной машины.

Они поднялись на второй этаж и разошлись по своим комнатам.

— А здесь мило. — сказал Сириус, войдя в комнату Лиссы.

Все здесь напоминало о Хогвартсе. На столе был разложен пергамент с недоделанным сочинением по Истории Магии. На стене висели рисунки Гарри, Рона, пейзажи Хогвартса… В клетке спокойно спала Варда. На кровати разбросаны книги. Изголовье украшено цветами Гриффиндора. Из мусорной корзины торчит свежий выпуск «Пророка».

— Где ты был весь этот год? — спросила Лисса собирая вещи.

— Подался на юг. Показался парочке маглов. А потом вернулся домой.

— Домой?

— Ты все узнаешь на месте. Римус меня убьет если узнает что я тебе рассказал.

— А если не узнает?

— Ты не меняешься. — Сириус рассмеялся и подал ей книги. — Я читал о тебе и том спортсмене в «Пророке». И о Гермионе там было.

— Можешь верить этому не больше чем тому, что пишут этим летом о Гарри.

— А Рон другое говорил.

Лисса подозрительно на него посмотрела. Неужели он ревнует?

— Это не важно. Что было то прошло.

— Нет, важно. Я ведь просил тебя быть осторожной. Он из Дурмстранга. Там изучают Темные искусства.

— Он никогда не делал ничего незаконного! — она увидела взгляд Блэка и поняла что сморозила глупость. — И даже когда Малфой меня назвал грязнокровкой, он ему нос сломал.

Брови Сириуса удивленно поползли вверх.

— Он начинает мне нравиться. — В чемодан комком полетела школьная мантия.

— А ты не очень стараешься. — Блэк ухмыльнулся.

— Какой смысл? Все равно буду перекладывать. — мантию накрыли футболки и свитер. За ними пошли книги и свитки.

— Все. Готово. — она захлопнула крышку и застегнула замок.

— А это? — он указал на книжку в старом переплете, палочку и еще кое-какие вещи на столе.

— Это в рюкзак. Так ты расскажешь мне куда мы едем?

Сириус отрицательно покачал головой. Лисса нахмурилась.

— Лучше расскажи как твои дела с превращениями?

— Так себе. В прошлом году у меня получилось превратиться без палочки. Но только на пару секунд. Да и вышел тот-же косяк с одеждой. А с палочкой для меня уже совсем не проблема.

— Молодец. Я тобой горжусь.

— Черт, где же он?

— Что?

— Мой альбом? Он должен быть… — она задела край деревянной обложки и альбом, раскрывшись, упал на пол. — здесь.

Она уже потянулась чтобы поднять его, но Сириус успел первым.

— Это Люпин? — Лисса выдернула альбом у него из рук, пока тот не увидел ничего лишнего.

— Да. Нарисовала в поезде.

— Красиво рисуешь.

— Спасибо. Спускаться пора.

— Я возьму чемодан. Ты выходи.

Лисса подхватила рюкзак и направилась к выходу. Но по дороге девушка не заметила валявшегося на полу мячика и не успела понять в чем дело, как очутилась на полу. Ребра болезненно заныли. Из груди вырвался стон. Варда проснулась и недовольно заухала. Сириус рассмеялся.

— Ты становишься похожей на Тонкс.

— Ты сейчас серьезно? Я упала. Могла убиться. А тебе смешно.

— Ты просто не видишь себя со стороны. Вставай.

— Не встану пока не извинишься.

— Вот как? Я могу переступить через тебя и уйти. Скажу что ты передумала. — он присел на корточки. — А поскольку ты не встанешь, они не скоро обнаружат подвох. Ну как?

— Ты не сделаешь этого.

— Я думаю над этим. — хлопнула соседняя дверь. Гермиона уже собралась. — Похоже у меня выбора нет.

Сириус подхватил Лиссу на руки и выпрямился.

— Тебя что здесь не кормят?

— Опусти меня.

— Зачем? Тебе не удобно?

Лисса покраснела. Её действительно было удобно. Даже слишком. И из-за этого девушке было стыдно. Запах Сириуса обволакивал её всю, заставляя зверя в животе довольно мурлыкать. Лисса посмотрела ему в глаза. До чего же они красивые… Сириус улыбнулся и поставил девушку на ноги.

— Вот так лучше.

— Больше никогда так не делай.

Она подобрала рюкзак и спустилась вниз. Сириус за ней нес чемодан.

— Итак. Если вы готовы, пойдем. Сириус. Ты так же как и сюда.

— Я провожу вас к заднему выходу. — сказал отец Лиссы.

— Спасибо.

Они ушли. Лисса недоуменно смотрела вслед отцу.

— Вам трансгресировать нельзя. Поэтому полетим на метлах.

— А Сириус?

— Будет ждать в условленном месте. Гермиона, ты не очень хорошо летаешь, полетишь со мной. Лисса, — он улыбнулся, — полетишь сама. Но потом или с Сириусом или с Тонкс. Артур трансгресирует с вашими чемоданами. Все понятно?

Девушки согласно кивнули. Люпин тронул палочкой Гермиону, и она исчезла. Потом проделал то же с Лиссой и с собой. Странная вещь, подумала Лисса, когда ты без заклятия не видишь других, а когда под ним — видишь.

— Держимся группой. Не отстаем. — он протянул Лиссе метлу. — На счет три взлетаем. Раз. Два. Три!

Они поднялись в воздух. Летний ветер трепал волосы… Она чувствовала себя свободной. Прошло около пяти минут и Люпин замахал рукой садиться. Лисса направила метлу вниз и мягко приземлилась на поляне в парке.

— Я уже думал вы меня бросили. — сказал Сириус, когда Люпин снял заклинания.

— Была такая мысль. — сказала Тонкс.

— С кем полетишь, Лисса? — спросил у нее Люпин.

— А можно они вместе полетят? — она умоляюще посмотрела на бывшего профессора.

Люпин рассмеялся.

— Боюсь что нет. Метла не выдержит.

— Но…

— Теряем время.

— Я полечу с Тонкс. — сказала Лисса.

— Римус, я думаю не стоит.

— Успокойся. Не так ты плохо и летаешь.

— С наездниками еще плохо. Я не хочу рисковать.

— Ладно. — он устало потер переносицу. Вид у него был крайне изнеможенный. — Полетишь с Сириусом.

Лисса недовольно подошла к Блэку. Неизвестно сколько им предстоит лететь. А рядом с ним… Ух, веселая будет поездочка. Девушка опять оседлала метлу. Теперь спереди сидел Сириус. Люпин опять наложил заклинание и они взлетели.

— Держись крепче. — сказал он и Лисса крепко обхватила его руками. От этого у Сириуса по телу пробежали мурашки. Так близко…

— Знаешь, а год назад ты мне нравился больше. — он рассмеялся.

— Это почему же?

— Тогда хотя бы можно было предсказать твои действия.

Сириус засмеялся и вошел в пике. Лисса только крепче вцепилась в него руками. Когда он вернулся к остальным, Лисса услышала громкий голос Люпина. Больше Сириус ничего подобного не делал. Лисса наслаждалась полетом. Она уткнулась носом ему в плечо и вдыхала его запах. Даже через рубашку чувствовала тепло исходящее от Сириуса. Она бы многое отдала чтобы так и лететь вечно… Сириус чувствовал её руки на своей груди, чувствовал как её волосы щекочут шею и тепло растекалось в нем покруче чем после целой бутылки огненного виски. Но вот они начинали садиться. Приземлились на площади с рядом одинаковых домов.

 — Где мы? — спросила Лисса.

— Погоди минутку, — тихо сказал Люпин.

Он достал два куска пергамента и протянул один Гермионе, а другой — Лиссе.

— Вот, наконец, — пробормотал он. Подняв руку, он щелкнул какой-то штучкой, похожей на серебряную зажигалку.

Ближний фонарь, легонько хлопнув, погас. От второго щелчка гасилкой выключился следующий. Так Люпин потушил все освещавшие площадь фонари — остался только слабый свет от занавешенных окон и от тоненького месяца.

— У Дамблдора позаимствовал, — пояснил он, кладя гасилку в карман. — Это на случай, если какому-нибудь маглу вздумается посмотреть в окно. Теперь пошли, да поживей.

С верхнего этажа ближайшего здания доносились приглушенные звуки стереосистемы. От горы переполненных мусором мешков за сломанными воротами разило гнилью.

— Прочтите пергамент. — сказал девушкам Сириус.

Лисса вгляделась в написанное.

«Штаб-квартира Ордена Феникса находится по адресу: Лондон, площадь Гриммо, 12.»

— Что это за Орден?.. — начала Лисса.

— Не здесь! —сказал Люпин. — Дождись, пока мы войдем!

Он забрал у Лиссы и Гермионы пергамент и поджег концом волшебной палочки. Проводив взглядом до тротуара охваченный огнем листок, Лисса опять посмотрела на здания. Прямо перед ними — дом номер 11, левее — номер 10, правее — номер 13.

— Но где же…

— Повтори мысленно то, что ты сейчас запомнила, — тихо сказал ей Сириус.

Лисса так и поступила, глянула на Гермиону, та делала то же и, как только она добралась до слов «Площадь Гриммо, 12», между домом 11 и домом 13, откуда ни возьмись, появилась видавшая виды дверь, а следом — грязные стены и закопченные окна. Добавочный дом словно бы взбух у них на глазах, раздвинув соседние. Лисса и Гермиона смотрели на него с открытым ртом. Стереосистема в доме 11 работала как ни в чем не бывало. Живущие там маглы явно ничего не почувствовали.

— Заходите, скорей! — сказал Люпин подталкивая девушек к двери. — Нас уже ждут.

Лисса стала подниматься на крыльцо по истертым каменным ступеням, не отрывая глаз от возникшей из небытия двери. Черная краска на ней потрескалась и местами осыпалась. Серебряный дверной молоток был сделан в виде извивающейся змеи. Ни замочной скважины, ни ящика для писем не было. Люпин один раз стукнул в дверь волшебной палочкой. Лисса услышала много громких металлических щелчков и звяканье цепочки. Дверь, скрипя, отворилась.

— Входите быстро, — прошептал Люпин, — но там не идите далеко и ничего не трогайте.

Переступив порог, Лисса попала в почти полную тьму прихожей. Пахло сыростью, пылью и чем-то гнилым, сладковатым. Ощущение — как от заброшенного здания. Оглянувшись, она увидела, как следом за ними входят другие. Люпин, стоя на верхней ступени крыльца, выпускал на свободу световые шары, похищенные гасилкой у фонарей. Они проворно возвращались в свои стекляшки, и вот уже площадь снова залита оранжевым светом. Люпин вошел в дом и захлопнул за собой дверь, так что мрак в прихожей стал вовсе непроницаемым.

— Ну вот. Добро пожаловать в мой дом. — шепнул на ухо Лиссе Сириус. От его теплого дыхания у девушки по коже побежали мурашки.

Раздалось тихое шипение — и на стенах ожили старинные газовые рожки. В их слабом мерцающем свете возник длинный мрачный коридор с отстающими от стен обоями и вытертым ковром на полу. Над головой тускло отсвечивала затянутая паутиной люстра, на стенах вкривь и вкось висели потемневшие от времени портреты. Из-за плинтуса до Лиссы донеслось какое-то шебуршание. И люстра, и подсвечники на расшатанном столе были оформлены по-змеиному.

Зазвучали торопливые шаги, и в дальнем конце коридора показалась миссис Уизли, мать Рона. Она поспешила к ним, лучась радушием, но Лисса заметила, что со дня их последней встречи она похудела и побледнела.

— Ах, Гермиона, Лисса, как я рада вас видеть, — прошептала она, стиснув при этом так, что ребра затрещали. Потом отодвинула на расстояние вытянутой руки и принялась критически изучать. — У тебя нездоровый вид. Тебя надо подкормить хорошенько, но ужина придется немножко подождать. — Возбужденным шепотом она обратилась к стоявшим за ним волшебникам: — Он только что явился, собрание началось.

С возгласами, выражающими интерес и волнение, волшебники стали один за другим протискиваться мимо Гермионы и Лиссы к двери, через которую только что прошла миссис Уизли. Они двинулись было за Люпином, но миссис Уизли их придержала.

— Нет, девочки, собрание — только для членов Ордена. Рон наверху, вы подождите с ним, пока оно кончится, и тогда будем ужинать. И говорите в коридоре потише, — добавила она все тем же возбужденным шепотом.

— Почему?

— А то что-нибудь разбудите.

— Я не по…

— Потом, потом, я тороплюсь. Мне надо быть на собрании. Только покажу, где вы будете спать. Увы, есть только две комнаты с двумя кроватями. Одну заняли Фред и Джордж. В другой Рон и будет Гарри, когда приедет.

Приложив палец к губам, она провела их мимо пары длинных, изъеденных молью портьер, за которыми, предположила Лисса, должна была находиться еще одна дверь. Они миновали большую подставку для зонтов, сделанную, казалось, из отрубленной ноги тролля, и начали подниматься по темной лестнице. На стене она увидела несколько сморщенных голов, расположенных в ряд на декоративных пластинах. Приглядевшись, он понял, что это головы домовых эльфов. У всех — одинаковые вытянутые носы-рыльца. С каждым шагом смятение Лиссы росло. Что у Сириуса может быть общего с этим домом, который выглядит так, словно принадлежит Темнейшему из волшебников?

— Миссис Уизли, почему…

— Дорогая моя, вам все объяснит Рон, а мне правда надо бежать, — встревоженно прошептала миссис Уизли. — Вот, — они добрались до третьего этажа, — Лисса, твоя дверь правая. Гермиона, тоже правая только дальше. Это комната Рона. Ваши чемоданы Артур уже принес. Я позову, когда кончится. — И она торопливо пошла вниз.

Сестры пересекли грязную лестничную площадку, Гермиона повернула дверную ручку спальни, сделанную в виде змеиной головы, и открыла дверь. На мгновение они увидели мрачную комнату с высоким потолком и двумя кроватями. На одной из них сидел Рон. Он встал и радостно подошел к ним. Гермиона тут же обняла его. Лисса сделала тоже.

— Я не знал что вы приехали. Тихо вы однако.

Раздалось два громких хлопка. В комнате появились Фред и Джордж.

— Здравствуй, сестренка. — сказал Джордж. — Меня не обнимешь?

Лисса обняла братьев. Вроде две недели прошло, а она уже ужас как за всеми соскучилась.

— А Гарри еще не приехал? — спросила Гермиона.

— Нет. Мама говорит, что он будет позже.

— Так где мы находимся? Нам ничего не объяснили.

— Это штаб квартира. — начал Рон, но близнецы его перебили.

— Ордена Феникса.

— Тайного учреждения…

— … основанного Дамблдором…

— … и борющегося с…

— … Сами-Знаете-Кем.

У девушек челюсть отвисла. Становиться все интересней и интересней.

— Это правда дом Сириуса? — спросила Лисса.

— Да. Вы еще с его мамашей не виделись. — ответил Рон.

— Что?! — воскликнули Лисса и Гермиона в один голос.

— Рон хотел сказать, с её портретом. Жуткое зрелище.

— Разве вам не говорили не шуметь внизу?

Ответить они не успели. Снизу донесся грохот и злобный голос. Все пятеро кинулись на низ.

— Мерзкие полукровки! Осквернители крови! Гадкие твари в моем доме! — кричал портрет женщины на лестничной площадке. Сириус и Люпин пытались задернуть его портьерами.

— А вот и она. — обреченно сказал Фред.

— Чертов предатель! Кого ты только привел в поместье Блэков! Какой позор!

— Закрой свой рот! — рявкнул Сириус и портьеры наконец поддались.

Он посмотрел на стоящих на лестнице подростков. Взгляд его остановился на Лиссе.

— Простите за это. Идите обедать. Молли уже ждет.

Они направились на кухню следом за Роном. Близнецы трансгресировали. Проходя мимо портрета Гермиона с опаской покосилась на портьеры. Обед был изумительным. Миссис Уизли ни как не отставала от Лиссы из-за её худобы. Когда все поели и тарелки убрали со стола Лисса спросила:

— Вы объясните нам что здесь происходит?

Люпин вздохнул, вытянул из кармана мантии серебряную монету и бросил Сириусу. Тот глянул на кружек у себя на руке и отдал обратно Люпину.

— Забудь. Я же говорил что это будет нечестный спор.

Увидев удивленные взгляды девушек он поспешил объяснить.

— Мы с Римусом поспорили. Кто из вас двоих первым спросит об этом. Он ставил на тебя, Гермиона. Я на Лиссу.

— А почему это спор нечестный? — возмутилась Гермиона.

— Просто ответ очень уж предсказуем. Не обижайся. — он подмигнул ей.

Миссис Уизли хмыкнула.

— Орден Феникса создал Дамблдор для борьбы с Волан-де-Мортом, еще во время первого его прихода к власти. Этот дом стал нашей штаб квартирой. На нем лежит заклятие Доверия. Хранитель Тайны — Дамблдор. Слова, которые вы прочли на том пергаменте, написал он. Это все что вам необходимо знать. И еще. Дамблдор запретил вам писать Гарри. Вообще. Сов могут перехватить.

— И это все? — изумленно спросила Лисса.

— Больше вам знать не нужно.

— Вот как? Тогда зачем было нас сюда привозить?

— Лисса, успокойся. — попыталась успокоить её Гермиона.

— Привезли вас сюда, потому что так безопаснее. Волан-де-Морту известно что вы друзья Гарри и он может попытаться взять вас как приманку.

— А как же наши родители? — встревожилась Гермиона.

— За вашим домом следят мракоборцы, члены Ордена. В случае опасности их перевезут в безопасное место.

— Куда?

— Это известно только членам Ордена.

— Тогда мы вступим. — сказала Лисса.

— Да. Мы тоже хотим помогать! — поддержала её Гермиона.

— Ни в коем случае! — вмешалась миссис Уизли. — Вы еще слишком молоды. А хотите помочь — в доме полно работы.

— Но, миссис Уизли…

— Нет. И даже не просите. А теперь — марш в комнаты.

Лисса бросила на Сириуса умоляющий взгляд.

— Молли, они не такие уж и маленькие…

— А ты бы вообще помалкивал! Дамблдор ясно сказал — сидеть дома. Зачем ты полез с ними? Обратно в Азкабан захотел? Слушать ничего не хочу.

На этом разговор закончился. Они пошли распаковывать вещи. Настроение у Лиссы было ужасным. Она сначала обрадовалась встречи с друзьями и Сириусом, но то что к ней относятся как к маленькой… Лисса встала с кровати и посмотрела в окно. Ничего не подозревающие маглы ходили туда-сюда по площади. Сгущались сумерки.

— Лисса? — вошла к ней в комнату Гермиона.

— Ты уже разложила вещи?

— Да. Вроде того.

— Они нам не доверяют.

— Я думаю просто мы и вправду слишком малы.

— Не знаю. Возможно.

— Виктор не написал?

— Нет. Сердиться наверно. Я бы тоже на его месте сердилась. — Лисса в тот же день рассказала Гермионе о разговоре накануне отъезда.

— Может просто занят. Не волнуйся так.

— А ты чего ходишь? Я думала ты будешь задания делать.

— Я так и хотела. Люпин сказал здесь есть библиотека на этаж выше.

— Ясно.

— И Клювокрыл тоже здесь. — Гермиона не бросала попыток расшевелить сестру.

— Классно. Слушай, не сердись, но я хочу побыть одна. Прости.

— Ладно. Если что, я в библиотеке.

Лисса кивнула. Гермиона вышла и она, упав на подушку разрыдалась. Последнее время она часто плакала по ночам. А день тем временем подходил к концу. Девушка достала из чемодана пижаму и легла в кровать. Погасила свет и уставилась в окно. Но сон никак не приходил. Комната необъяснимо давила на нее. Пугала стенами украшенными зеленым с серебристым бархатом, подсвечниками в форме змеиных голов, огромным шкафом в углу… Спустя полчаса девушка поняла, что не уснет. Она встала с кровати и вышла в коридор. От прикосновения ног к холодному полу по телу пробежали мурашки. Лисса вспомнила слова сестры о библиотеке. Она поднялась по лестнице. Там была всего одна дверь. Девушка открыла дверь и вошла внутрь. Высокие стеллажи были забиты книгами. Около камина стоял старый диван и маленький стол. Лисса подошла ближе. На столе лежала раскрытая книга. Она прочла название и улыбнулась. «Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита». Магловский писатель. Она читала эту книгу на третьем курсе.

— Не спиться? — раздался голос сзади и Лисса выронила книгу.

— Нет.

— Решила почитать на ночь? — Сириус вышел из-за стеллажа.

— Боюсь спросить что ты здесь забыл.

Он подошел и поднял упавшую книгу.

— Я читал.

— Магловскую книгу. Посреди ночи. Как я не догадалась?

— Ты злишься.

— Дай-ка подумать. Меня привезли сюда ничего не объяснив. Отправили в комнату опять-таки ничего не объяснив. Когда наконец хоть кто-то соизволил что-то сказать это оказалось лишь поверхностным объяснением которое и так дали Фред и Джордж. Нет. Я совсем не злюсь.

— Я бы рассказал если бы мог. Но это не от меня зависит. И к тому же, Молли права. Ты еще слишком мала.

— Да ладно! По-моему мы решили вопрос о моем возрасте еще год назад.

— Это другое.

— Нет. Это тоже самое. Разве ты думал о том сколько мне лет когда учил превращаться в лань?! Разве ты думал об этом когда я стояла перед тобой обнаженная?! Разве ты думал об этом когда целовал меня?!

Повисла тишина. Лисса только теперь заметила горячие слезы, катящиеся по щекам. Сириус в изумлении смотрел на нее. Все это время он надеялся что она забыла. Когда прочитал про Крама хоть и ревновал, но понимал что так лучше для нее. Весь год он старался выкинуть её из головы и не мог. А она помнила…

— Я ведь извинился. Прости… — Лисса опять его перебила.

— А может мне не нужны твои извинения? Может, тот поцелуй был лучшим, что со мной случилось за эти годы? Но ты был и остаешься слишком гордым и упрямым чтобы видеть это! Ты хоть представляешь каково мне было? Да, ты читал про Крама. Да, мы встречались. Я ходила с ним на Святочный Бал. Я целовалась с ним. Целовала его, а видела тебя! Но все равно лгала и себе и ему. А в последний день он сказал что знал. Знал, что я к нему равнодушна! Ты даже представить не можешь каково это! И после этого ты говоришь что я слишком мала?! Я не ребенок, Сириус. Я перестала им быть когда умер Алекс.

Она развернулась и ушла, оставив Сириуса думать над своими словами. А он стоял не в силах пошевелиться. Опять он причинил ей боль. Она любила его. Самая удивительная из всех кого он встречал. Она изменила его жизнь. Сначала поверила, а потом и полюбила. Маленькое существо, которое несет в себе свет и радость. А он только и может, что причинять ей боль… Сириус засунул руку в карман и достал оттуда маленький кулон. Маленький зеленый камень, на серебряной цепочке. Он купил его когда был на юге. Увидел в магловском магазине и сразу вспомнил про нее, её зеленые глаза. Вот только теперь он никогда ей его не отдаст. Ведь она и видеть его не захочет. Лисса спустилась к себе в комнату, упала на кровать и зарыдала. Но плакала недолго. На смену слезам пришла злость. На себя, на Сириуса, на всех вокруг. Утомленная событиями прошедшего дня она и не заметила как уснула. Проснулась поздно. На часах было двенадцать утра. Из комнаты выходить не хотелось. Но она заставила себя одеться и спуститься на кухню. Там её уже ждали миссис Уизли, Рон, Джинни, близнецы и Гермиона.

— Ты проснулась. — просияла мать Рона. — Садись. Сейчас я подогрею картофель.

— Нет, спасибо. Я не голодна. Пожалуй только чаю попью.

— Ни в коем случае! Ты себя в зеркало видела? Немедленно сядь и поешь!

Гермиона рассмеялась. У Лиссы немного поднялось настроение.

— Джинни, дорогая, отнеси это Сириусу. Он не спустился к завтраку. — она погрузила на поднос чашку чая, картофель и свежий хлеб.

Лисса опустила глаза.

— Но я не знаю где он. Когда я спускалась двери его комнаты были открыты, его там не было.

— Тогда он наверное в библиотеке. Он теперь часами там торчит.

Джинни нахмурилась, но понесла поднос. Лисса принялась за картофель. Виноватой она себя не чувствовала. Может только отчасти. Она все еще сердилась. Сириус не спустился к обеду. И к ужину тоже. Миссис Уизли была недовольна. Говорила что-то насчет того, что он должен понимать опасность покидать дом, и сидеть в библиотеке дни напролет это не решение всех проблем. Так прошла неделя. Джинни порядком надоело таскать Сириусу еду и однажды за ужином она взбунтовалась.

— Пусть кто-то другой несет. Или пусть он вообще не ест. Проголодается и спуститься.

— Джинни!

— Миссис Уизли, давайте я отнесу. Она права. Если на то пошло, будем носить все по очереди. — сказала Лисса. Она хотела поговорить с Сириусом, только не могла найти предлога. Дни напролет они пытались разведать что-то об Ордене. Члены Ордена уходили и приходили, сменяя друг друга. Но объяснять им никто ничего не хотел.

— Ладно.

Лисса взяла поднос и направилась в библиотеку. Она отворила двери и вошла.

— Сириус? Я тебе поесть принесла.

Он не ответил. Лисса подошла ближе к дивану у камина и поставила поднос с едой на стол. Он все еще ничего не говорил.

— Сириус, я… — она не договорила. Только улыбнулась.

Лисса поняла почему он не отвечал. Сириус лежал на диване с книгой и спал. Видимо заснул пока читал. Девушка подошла ближе. В руках раскрытая книга, прядка волос на лице… Лисса не удержалась. Она протянула руку и убрала непослушную прядь с лица. А потом… В следующий миг она уже лежала на полу. Сверху был Сириус. Он приставил палочку её к шее, в глазах плескалась злоба. Лисса в страхе замерла. Но спустя мгновение, он понял кто перед ним и убрал палочку. Потом встал сам и помог подняться Лиссе.

— Ты в своем уме? Я ведь мог убить тебя!

— Но ведь не убил. — он устало потер глаза. — Сириус, я хотела извиниться. Мне не стоило на тебя орать. Я просто злилась из-за того что никто ничего не говорит и… прости меня.

— Наверное в сложившейся ситуации, мне впору просить у тебя прощения.

— Сириус, я же говорила, что…

— Да. Говорила. Но дело вовсе не в тебе. Дело во мне. Ты помнишь что я сказал когда ты рассказала о смерти брата? Я не знаю что сломал во мне Азкабан. Я уже чуть тебя не убил. Я не тот кто тебе нужен, Лисса.

— А может только ты мне и нужен?

— Нет. Ты молода. Ты еще встретишь того, кто сможет подарить тебе спокойную жизнь, крепкую семью. Кто сможет защитить тебя и твоих детей.

— А может мне не нужна спокойная жизнь?

— Лисса, послушай. — он взял её лицо в свои руки. — Ты не знаешь о чем говоришь. Ты заслуживаешь большего, чем жизнь с беглым убийцей, который старше тебя на двадцать лет.

— А может я хочу этого?

— Лисса… Пожалуйста. Я тысячу раз тебе говорил и повторю еще раз. Ты мне дорога. Именно поэтому я говорю тебе это.

— Я люблю тебя, Сириус.

Такие простые слова. Сколько в них света, сколько чистоты. Сириус смотрел в её зеленые глаза. Ну почему? Почему все так сложно? Почему он не может сказать её то же самое? Почему должен отдаляться? Почему не может быть с той которую любит? Почему?..

— Ты удивительная девушка. Ты вот так просто сказала то, что многие не решаются сказать годами. Но все же. Я не принесу тебе ничего кроме страданий. Со мной ты не будешь счастлива. И я буду страдать, зная, что причина тому — я. Просто позволь мне быть рядом, как другу. Мне этого хватит.

Лисса молчала. Просто не знала что сказать. Может так действительно будет лучше?

— Ты читаешь магловских писателей? — спросила она наконец. Сириус облегченно вздохнул.

— Да. Это довольно увлекательно.

— Я читала эту книгу. — она подняла с пола старый на вид фолиант. — «– Маргарита Николаевна не нуждалась в деньгах. Маргарита Николаевна могла купить всё, что ей понравится. Среди знакомых её мужа попадались интересные люди. Маргарита Николаевна никогда не прикасалась к примусу. Маргарита Николаевна не знала ужасов житья в совместной квартире. — Словом. Она была счастлива? — Ни одной минуты!» — процитировала она и внимательно посмотрела в глаза Сириусу.

Он понял. Словами Булгакова она объяснила все, что было у нее внутри.

— Моя драма в том, что я живу с тем, кого я не люблю, но портить ему жизнь считаю делом недостойным. — ответил он тем же и Лисса опустила голову.

— Ладно. Только, пожалуйста, спускайся есть. Мне не приятно думать что ты голодаешь из-за меня.

С этими словами она вышла из библиотеки. Следующая неделя прошла интересней. Члены Ордена все так же уходили и приходили, но теперь у детей Уизли, Гермионы и Лиссы появилась работа. Они убирали в доме. Выносили старые вещи, вытирали пыль, взбивали пыль с старой мебели. Сириус тоже помогал. Они с Лиссой не разговаривали больше. Только если этого требовало дело. Ни один из них своим видом не выдавал того, что произошло в библиотеке. А еще спустя неделю приехал Гарри. Он был угнетенным и депрессивным, и Лисса на время позабыла о разговоре с Сириусом. Последний заметно повеселел с приездом крестника. Грандиозная Уборка продолжалась, но приближался учебный год и пора было ехать в Косой Переулок. Пришли письма из школы. Рона и Гермиону назначили старостами. Все немного удивились, что старостой стал не Гарри, но он, похоже радовался за Рона. Лисса получила от Снегга список дополнительных ингредиентов для индивидуальных занятий. В ночь перед поездкой в Косой Переулок Лисса спала ужасно. Заснула только под утро. Но когда проснулась почувствовала себя изрядно отдохнувшей. Она одела любимое зеленое платье и спустилась в кухню. Там она застала только Сириуса, читающего «Пророк». Это её удивило. Выходя из комнаты она забыла посмотреть на часы, и теперь думала что проснулась слишком рано.

— А где все? — спросила она потирая глаза.

— Уехали.

— Что?! А как же я?

— Ну… Гермиона сказала, что ты плохо спишь в последнее время и они поехали без тебя, решив, что тебе лучше поспать.

— Вот ведь гады! — в животе заурчало. — Есть что-то съедобное?

— Молли оставила тебе завтрак. — он взмахнул палочкой и на стол приплыл поднос с чаем и круассанами. — И сказала чтобы я проследил за тем, что ты все съешь.

Лисса принялась за еду. Настроение было скверное. Она застряла в доме на весь день. С Сириусом. Спасибо, сестренка!

— Когда они вернуться?

— Сказали что не раньше шести часов. Решили добираться магловским транспортом. Так безопаснее. Вряд-ли Пожиратели решат напасть в месте кишащем маглами.

— Круто. Чем займемся?

Сириус вопросительно поднял брови, опустив газету.

— Ну если тебе хочется сидеть и изнывать от скуки я мешать не буду! — сказала Лисса увидев выражение его лица.

— А что ты предлагаешь?

— Не знаю. Можем поговорить, обменяться мнением о книге, которую ты читаешь, я могу тебя нарисовать, можешь помочь мне с превращениями, можем во что-то поиграть, можем просто продолжить уборку.

— Я бы не прочь посмотреть на твои успехи.

— Тогда пойдем. — Лисса уже собиралась вставать, но Сириус перебил её.

— Ты доешь сначала. — он улыбнулся. Лисса любила когда он улыбался. Вот только делал он это редко. Но в эти редкие моменты его лицо менялось. Он выглядел моложе, будто и не было тех двенадцати лет в Азкабане, глаза озарялись светом и становились голубыми-голубыми. В них будто плескалось море.

Лисса быстро доела и встала.

— Я схожу, возьму палочку.

— Нет.

— Что?

— Без палочки. Ты говорила немного получается. Будем считать это тренировкой.

— Ладно. Пошли.

Сириус повел её на второй этаж. Открыл дверь и впустил девушку в одну из комнат. Мебели там не было. На стенах красовались рисунки в виде огромного дерева. На противоположной входу стене виднелась потускневшая надпись:

«Благороднейшее и древнейшее семейство Блэков»

И ниже, фигурными буквами, девиз:

«Чистота крови навек»

Челюсть Лиссы медленно упала и поскакала по полу. Увидев такую реакцию Блэк объяснил:

— Это фамильное дерево моей семейки.

— А где же ты? — спросила Лисса, внимательно изучив нижнюю часть дерева, относящуюся к нашему времени.

— Я вот где был. — Сириус показал на маленькое круглое обугленное отверстие в ткани, точно прожженное сигаретой. — Моя дорогая мамаша меня отсюда выжгла, когда я сбежал из дому. Кикимер очень любит про это тихонечко бормотать.

— Ты сбежал из дому?

— Да, в шестнадцать лет, — ответил Сириус. — Решил, что с меня хватит.

— И куда ты отправился? — спросила Лисса, глядя на него во все глаза.

— К отцу Гарри, — сказал Сириус. — Его родители проявили себя с самой лучшей стороны. Приняли меня как родного сына. Школьные каникулы я провел у них, а когда мне стукнуло семнадцать, заимел собственное жилье. Мой дядя Альфард оставил мне приличное завещание — потому-то, наверно, его тоже убрали с этого гобелена. — он указал на еще одно прожженное пятно. — Так или иначе, с тех пор я сам о себе заботился. Но на воскресном обеде у мистера и миссис Поттер я всегда был желанным гостем.

— Но… почему ты…

— Сбежал отсюда? — Сириус горько усмехнулся и провел рукой по своим длинным спутанным волосам. — Потому что я их всех люто ненавидел — родителей с их манией чистокровности, убежденных, что быть Блэком — чуть ли не то же самое, что быть королевской крови… Идиота братца, который по слабости характера им верил… Вот он.

Сириус ткнул пальцем в самый низ дерева — туда, где значилось: «Регулус Блэк». Рядом — дата рождения и дата смерти (после которой минуло уже летпятнадцать).

— Регулус был моложе меня, — сказал Сириус, — и он был гораздо лучшим сыном, о чем мне постоянно напоминали.

— Но он умер.

— Да, — сказал Сириус. — Безмозглый идиот… Он стал Пожирателем смерти.

— Ты шутишь!

— Да брось, Лисса, ты ведь уже достаточно знакома с этим домом, чтобы понять, какими волшебниками были мои родственнички, — брюзгливо проговорил Сириус.

— Твои… твои родители что, тоже были Пожирателями смерти?

— Нет, нет, но поверь мне, они считали, что Волан-де-Морт прав в идейном отношении. Они всей душой были за очищение расы волшебников, за избавление от магловской примеси, за то, чтобы у руля стояли чистокровные. И они не были в этом одиноки. Очень многие до того, как Волан-де-Морт показал себя во всей красе, полагали, что у него очень даже здравые идеи… Но когда родители увидели, на что он готов пойти ради власти, они струсили. Впрочем, я уверен, что они считали Регулуса, который сразу встал под его знамена, настоящим героем.

— Его что, убил мракоборец? — спросила Лисса.

— Нет, — сказал Сириус. — Нет, его уничтожил Волан-де-Морт. Или, скорее, его уничтожили по приказу Волан-де-Морта. Вряд ли Регулус был такой важной персоной, чтобы Волан-де-Морт стал лично им заниматься. Насколько мне удалось выяснить после его гибели, Регулус ввязался было в игру, а потом запаниковал из-за того, на какие дела его хотели послать, и попытался пойти на попятный. Но Волан-де-Морту ведь не подашь прошение об отставке. Либо пожизненная служба, либо смерть. — Он сделал паузу.— Уж не помню, сколько лет я на это не смотрел. Вот Финеас Найджелус… Мой прапрадедушка… Самый непопулярный директор Хогвартса за все времена. Араминта Мелифлуа… Двоюродная сестра моей матери… попыталась протащить через Министерство закон, разрешающий травлю маглов. А вот дорогая тетушка Элладора. С нее началась семейная традиция обезглавливать эльфов-домовиков, когда они становились слишком стары, чтобы носить чайные подносы… Разумеется, стоило в семье родиться кому-нибудь хоть чуточку человечней, от него отрекались. Тонкс, к примеру, я тут не вижу. Может быть, поэтому Кикимер не исполняет ее приказов — вообще-то он должен слушаться любого члена семьи…

— Вы с Тонкс, выходит, родственники? — удивленно спросила Лисса.

— Да, ее мать Андромеда была моей любимой двоюродной сестрицей, — ответил Сириус, пристально разглядывая гобелен. — Андромеду, гляди, тоже отсюда убрали…

Он показал на очередную обгорелую дырочку, расположенную между двумя женскими именами — Беллатриса и Нарцисса.

— Сестры Андромеды тут как тут, потому что они вышли замуж за кого надо, за чистокровных респектабельных волшебников, но Андромеда вышла за магла, за Теда Тонкса, и поэтому…

Сириус изобразил прожжение ткани волшебной палочкой и горько усмехнулся. Лиссе, однако, было не до смеха. Она смотрела на имена, вышитые справа от обугленного отверстия, оставшегося от Андромеды. Двойная линия золотого шитья соединяла Нарциссу Блэк с Люциусом Малфоем, а другая линия, вертикальная и одиночная, шла от их имен к имени Драко.

— Ты в родстве с Малфоями!

— Все чистокровные семьи в родстве между собой, — сказал Сириус. — Если ты готов разрешить сыну или дочери брак только с кем-то таким же чистокровным, выбор очень ограничен. Нас, таких, почти и не осталось на свете. Молли моя свойственница, Артур, если память мне не изменяет, мой троюродный племянник. Но здесь их можно и не искать: кто-кто, а Уизли — отъявленные осквернители рода.

Но Лисса уже перевела взгляд на имя Беллатриса Блэк, стоявшее левее. Двойная золотая линия соединяла его с именем Родольфус Лестрейндж.

— Лестрейндж… — произнесла она вслух.

— Они в Азкабане, — коротко сказал Сириус. Лисса посмотрела на него с любопытством.

— Беллатрису и ее мужа Родольфуса поместили туда одновременно с Барти Краучем-младшим, — продолжил Сириус все тем же резким тоном. — С ними был и Рабастан, брат Родольфуса. Хочешь узнать за что она села?

Лисса кивнула. Сириус горько усмехнулся. Другого он и не ждал.

— Ты ведь знаешь Невилла Долгопупса? — она кивнула. — Так вот, Фрэнка и Алису Долгопупс, его родителей, она довела их до сумасшествия, пытая заклятием Круциатус. Они были членами Ордена.

— Выходит она твоя…

— Что с того, что она мне двоюродная сестра? — вскинулся Сириус. — По мне, так никто из них мне не родня. Она уж точно мне не родня. Я не видел ее с твоего возраста, если не считать короткого взгляда в тот день, когда ее доставили в Азкабан. Думаешь, меня гордость может распирать от такого родства?

— Прости меня, — быстро сказала девушка, — я не хотела…

— Не извиняйся, не имеет значения, — пробормотал Сириус. Он отвернулся от стены, руки его были глубоко засунуты в карманы. — Как мне здесь не нравится, — сказал он, оглядывая гостиную. — Вот уж не думал, что когда-нибудь опять застряну в этом доме. Конечно, идеальное место для штаб-квартиры, — сказал Сириус. — Когда здесь жил мой отец, он снабдил дом всеми средствами безопасности, какие только были известны волшебникам. Его невозможно засечь, поэтому маглы, если бы даже захотели, в принципе не могут сюда явиться. А теперь, когда Дамблдор добавил свою защиту, более безопасного дома не найти нигде. — Сириус издал короткий лающий смешок. — Если бы мои родители увидели, как сейчас используется их дом… Впрочем, мамашин портрет мог дать тебе некоторое представление…

— Да уж. Милая женщина.

— Она была бы еще милее если бы узнала… — он замолчал.

— Что?

— Неважно. Итак, начнем. Попробуй превратиться.

Лисса стала ровно и попыталась прогнать все мысли. На счет три. Раз. Два. Три. Она ощутила знакомое тепло. Зрение и слух изменились. Получилось.

— Молодец. А теперь…

Он мигом превратился и бросился на нее. Лисса, не в силах совладать с новым телом повалилась на пол и опять превратилась в человека. Над ней стоял огромный черный пес.

— Ну все, Сириус!

Он отошел и снова стал человеком. Подал ей руку и помог подняться.

— Результат определенно есть. Ты хотя бы в одежде.

— Давай еще раз.

— Нет. И так с первого раза получилось. Может позже.

— Ну, Сириус! — она попробовала превратиться, но голова сильно закружилась и девушка почувствовала что падает.

— Знаешь, мне уже немного надоедает постоянно тебя ловить! — услышала она голос Сириуса. Он звучал будто из-под воды.

— Наверное ты был прав. Да что же это такое! — она пыталась ровно стать на ноги. Сириус рассмеялся.

— Пошли.

— Куда?

— Кто-то говорил что нарисует меня.

— А, да. Только карандаши захвачу, и альбом.

Они зашли в комнату. Лисса уже отошла и сама взяла все что нужно.

— Только пошли в библиотеку. Там по крайней мере не так мрачно.

— Тебе страшно?

— Нет! Но этот дом… Он меня приводит в уныние.

«Особенно моя комната» — пронеслось в голове.

Сириус рассмеялся. Они поднялась в библиотеку и уселись на небольшом диванчике. Лисса раскрыла альбом и принялась рисовать.

— Вот только прошу тебя, улыбайся! Ненавижу рисовать грустные лица.

— Почему?

— Не знаю. Просто не люблю.

Сириус улыбнулся. Линии ложились на листок. Овал лица, скулы, подбородок, нос, глаза… Лисса задержала взгляд на его глазах.

— Что? — спросил Сириус.

— Ничего. Просто когда ты улыбаешься, твои глаза, они как… — она подбирала нужные слова, — caeruleum mare altum…

— Latine loqui Miss Granger? — спросил он с улыбкой.

— Quam tu, domine Blak. *- ответила Лисса.

Повисла тишина. Они просто сидели и смотрели друг другу в глаза. Как тогда, в хижине. Но теперь в глазах Сириуса Лисса видела еще что-то. Их разделяло всего каких-то полметра. Сириус протянул руку и нежно прикоснулся к её щеке. Лисса закрыла глаза и потерлась о шершавую ладонь. В следующее мгновение Сириус преодолел расстояние между ними и поцеловал Лиссу. Она ответила. Только не так как тогда, в этом поцелуе не было ничего детского. Она зарылась пальцами в его волосы. Сириус обхватил её за талию. Лисса расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке. Альбом со стуком упал на пол. Сириус отстранился.

— Нет. — он встал с дивана. — Так нельзя.

— Почему?

— Потому что я старше. Я тебе в отцы гожусь.

— И это все, что тебя останавливает?

— Я уже называл тебе причины.

— А я говорила что о них думаю.

— Лисса!..

Она встала и подошла к Сириусу, положив руки ему на грудь.

— Я повторю. Мне нужен ты. И мне плевать на все остальное. Почему ты не можешь это понять. Я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя. И поэтому не могу.

— Прошу тебя. Представь что нет войны, что нет Волан-де-Морта. Что ничего нет. Только эта комната. Только сейчас.- она потянулась и поцеловала его.

Сириус не отстранился. Он запустил пальцы в рыжие волосы и притянул девушку к себе. В теле поднималась знакомая жаркая волна. Сириус подхватил девушку на руки и она обвила ногами его торс. Он понес её к дивану и аккуратно положил под себя. Почувствовав на себя тяжесть мужского тела Лисса немного опешила. Всего на миг, но все же достаточно чтобы Сириус заметил. Он приподнялся над ней.

— Если ты передумаешь, только скажи.

— Не передумаю. — она притянула его к себе и поцеловала.

Лисса расстегнула пуговицы на его рубашке и она улетела в неизвестном направлении. Следом за ней последовало и платье Лиссы. Взгляду Сириуса предстало тело Лиссы. Они изрядно изменилось за прошедшее время. Стройное, с мягкими круглыми изгибами и нежной атласной кожей, трепетной, горячей на ощупь. Он не до конца верил, что может к нему дотронуться, не беспокоясь, что оно растает, как призрак из волшебных снов. Свет пламени камина создавал вокруг Лиссы иллюзию сияния. Сириус коснулся кончиками пальцев ее раскаленной от острого желания коже, описал вокруг груди знак бесконечности, и провел линию вниз, по маленькому упругому животику. Лисса закрыла глаза и прерывисто вздохнула, когда его руки скользнули по ее пояснице и настойчиво потянули вперед. Блэк повторил тот же путь губами, по пути освобождая и себя и её от оставшейся одежды. Сириус целовал ее там, где она даже не ожидала, и с Лиссы постепенно спадали напряженность и оцепенение. Оба знали, что после этого уже не смогут быть прежними. Мужчина гладил внутреннюю поверхность её бедер и впитывал безумно пьянящий аромат, теряя разум от желания.

— Лисса… Моя Лисса…

Она тихо вздохнула, оплетая руками его шею, и прошептала:

— Твоя… только твоя…

И Сириус осторожно забрал ее под себя. В голове стучало сердце, она не видела больше ничего, кроме огромных ярко-голубых глаз. Он дико боялся напугать ее, сделать больно, поэтому приблизился к уху и прошептал:

— Тебе может быть немного больно… Не бойся, это пройдет.

Она поцеловала его щеку. Ее голос слышался будто издали:

— Больно будет, если ты уйдешь.

В этот момент он плавно вошел в неё. Лисса застонала и судорожно вцепилась в Сириуса, но он только теперь понял, что она имела в виду. Она уже бывала с мужчиной. Это открытие в какой-то миг ударило ему в голову волной обиды и даже разочарования, но меньше чем за секунду все захлестнула безумная лавина, и он перестал думать, волноваться, переживать, утонув в бескрайнем океане сияющей всепоглощающей страсти. Ладони Лиссы порхали по его телу, словно горячие мотыльки, и они сливались в нечто, гораздо более прочное, чем единое целое, потому что скоро ни Сириус, ни Лисса уже не понимали, куда исчезли пространство и преграды между ними. Именно к этому она и стремилась все это время. Чтобы они не были разделены. Чтобы были единым целым. Она будто смотрела на него изнутри, и ясно видела, как в глубинах его души тает что-то тяжелое, что-то напряженное и злое, что жило в нем на протяжении тринадцати лет. Это было то, что не позволяло Сириусу даже думать о том, что он может снова любить. То, что заставляло его одевать неподвижную маску, в которой он растворялся и за которой скрывался от всего мира. Живот Лиссы напрягся, натиск мгновенно усилился стократ, и Сириус обезумел от удовольствия, двигаясь все быстрее и мощнее. Она шла за ним, придумывала, создавала новое и в то же время раскрывалась перед ним, казалось, возвращаясь к жизни. Она не осознавала, сколько прошло времени — может быть, целая вечность. В какой-то момент дыхание прервалось, по телу пролетела судорога, и Лисса выгнула спину, из последних сил цепляясь за Сириуса. Вокруг вдруг потемнело, Лисса почувствовала, как в ушах свистит ветер — они падали в бездну, и только он мог спасти её, так же как только она могла спасти его. Постепенно комната, время и пространство возвращались к ним и они лежали теперь, обнявшись, без малейшей возможности пошевелиться. Все тело приятно ныло и болело. Лисса зарылась в его волосы вдыхая неповторимый аромат, аромат который сводил её с ума. Сириус повернул голову и, когда она подняла на него глаза, внимательно посмотрел в них. Во взгляде его читалась любовь. Настоящая и искренняя.

— Я люблю тебя.

Она даже не шелохнулась.

— Давно?

— С того самого момента, как ты бросила палочку. Только… — он замолчал. Не знал действительно ли он хочет услышать ответ. — Почему ты не говорила что у тебя уже кто-то был?

Лисса рассмеялась и снова уткнулась носом ему в шею. Она знала что он спросит об этом.

— Я не знаю… Я родилась так, наверное. А может переусердствовала когда-то

с верховой ездой… — она посмотрела мужчине в глаза и поняла что он верит. — Ты первый, Сириус. Клянусь. Он не ответил. Только наклонился и поцеловал её. Она была права. Не важно что происходит за дверью. И сейчас, когда в его объятиях лежала девушка, которую он так любил, он понимал, что с ней ему ничего не нужно. Она — его единственное спасение, маленькая шлюпка в огромном океане. Она — последний шаг отделяющий его от глубокой пропасти.

— Сжимая друг друга в объятьях, они ожидали конца.

А горы крушились на части, и мрак поглотил небеса.

Подземный огонь вырывался на волю, могучих драконов паля.

Но замерли двое в любовном покое, последние вздохи деля.

А волны морские взнеслись выше стен, и ветер гремел и ревел.

И город, что тысячу лет простоял, и все, что люди те знали…

–…Безжалостный рок в одночасье забрал, руины везде лишь оставил.

— Я люблю тебя. И не позволю ничему плохому случиться с тобой. Клянусь.

— А я не позволю ничему плохому случиться с тобой. Я люблю тебя.

Лисса потянулась и поцеловала его. Она была счастлива.

-…глубокое синее море…

— Говорите на латыни, мисс Грэйнджер?

— Не более чем вы, мистер Блэк.

====== Учиться, учиться и снова учиться ======

«Здравствуй Лисса,

Очень рад что ты мне написала. Прости, что ответил так поздно. Абсолютно не было времени. Из-за бегства Каркарова в школе был полный хаос. Да еще и квидич. Дончев меня загонял. Но как бы там ни было, я очень соскучился. Как ты там? Надеюсь все хорошо. До нас ваши новости почти не доходят. Передай Поттеру что я на его стороне, и что в случае чего, Фламма поддержит его и Хогвартс. В этом году я заканчиваю Дурмстранг поэтому времени будет очень мало. Постараюсь писать тебе как можно чаще. Ты спрашивала что нового. Все по прежнему. Стэфана отправили на стажировку к вам в Аврорат. Возможно он писал об этом Гермионе. Он искренне надеется, что вам удастся встретиться. Я ему завидую. Напиши мне как можно скорее. Буду с нетерпением ждать.

P.S. Надеюсь у тебя все наладилось с тем, ты поняла меня.

С наилучшими пожеланиями, Виктор.» Лисса погладила серую сову и выпустила в окно.

— От Виктора? — спросила Гермиона.

— Да. — Лисса улыбнулась и сложила листок. Хогвартс Экспресс на всех парах нес их к школе.

— Что пишет? — поинтересовался Гарри.

— Пишет что поддерживает тебя. Как и весь его факультет. И что Стэфан приехал на стажировку в Лондон, в Аврорат.

— Да ладно? — хмуро спросил Рон и Лисса бросила на Гермиону недвусмысленный взгляд.

— Но скорее всего у него не будет времени. — сказала сестра.

— Конечно. — Лисса улыбнулась и продолжила рисовать.

— Как думаете, кого Дамблдор пригласит на место преподавателя ЗОТИ? — поинтересовался Рон.

— Не знаю. Вряд-ли кто-то согласиться после происшествия с Грюмом.

Меж тем Лисса ушла в свои мысли. После того что случилось между ней и Сириусом в библиотеке её самочувствие значительно улучшилось. Казалось ничто не могло уничтожить тот маленький сгусток света у нее внутри. И вот они сидели в поезде несущему её в волшебный мир. Она была по-настоящему счастлива. Вестибюль был ярко освещен факелами, и шаги учеников по мощенному каменными плитами полу отдавались в нем эхом. Все двигались направо, к двустворчатой двери, которая вела в Большой зал. Предстоял пир по случаю начала учебного года. В Большом зале школьники рассаживались по факультетам за четыре длинных стола. Вверху простирался беззвездный черный потолок, неотличимый от неба, которое можно было видеть сквозь высокие окна. Вдоль столов в воздухе плавали свечи, освещая серебристых призраков, во множестве сновавших по залу, и учеников, которые оживленно переговаривались, обменивались летними новостями, выкрикивали приветствия друзьям с других факультетов, разглядывали друг у друга новые мантии и фасоны стрижки. Лисса заметила что многие, завидев Гарри, склонялись и начинали шептаться. Но он стиснул зубы и постарался вести себя так, словно ничего не замечает и ему ни до чего нет дела. Полумна, с которой они ехали в карете, отделилась от них и отправилась за стол Когтеврана. Едва они дошли до стола Гриффиндора, как Джинни позвали друзья-четверокурсники, и она села с ними. Гарри, Рон, Гермиона, Лисса и Невилл нашли себе четыре места подряд у середины стола. Лисса украдкой посмотрела на Невила. После того, что сказал ей Сириус, ей стало его ужасно жалко. И в то же время девушку восхищало то, что он не ныл, не жаловался. По одну сторону от них сидел Почти Безголовый Ник, факультетский призрак Гриффиндора, по другую — Парвати Патил и Лаванда Браун, которые поздоровались с Гарри как-то нарочито беззаботно и дружелюбно, не оставив у друщей сомнений в том, что перестали перемывать ему косточки лишь мгновение назад.

— Его тут нет. — сказал он.

 Рон, Лисса и Гермиона смотрели туда же, хотя особенно вглядываться не было нужды: рост Хагрида позволил бы сразу увидеть его в любой компании.

— Не мог же он совсем уйти из школы, — сказал Рон с легкой тревогой в голосе.

— Конечно не мог, — твердо проговорил Гарри.

— Может быть, с ним… случилось что-нибудь? — беспокойно спросила Гермиона.

— Нет, — мгновенно ответил Гарри.

— Где же он тогда?

После паузы Гарри очень тихо — так, чтобы не услышали Невилл, Парвати и Лаванда, — сказал:

— Может быть, еще не вернулся. Ну, вы помните — после своей летней работы… После того, что он должен был сделать для Дамблдора.

— Да… да, пожалуй, — согласился Рон, вроде бы успокоившись. Но Гермиона, прикусив губу, все оглядывала преподавательский стол, точно хотела найти там какое-то окончательное объяснение отсутствия Хагрида.

— А это кто? — резко спросила Лисса, показывая на середину преподавательского стола.

Гарри посмотрел туда же, куда она. Первым он увидел профессора Дамблдора, сидевшего в центре длинного стола в своем золоченом кресле с высокой спинкой. На нем были темно-фиолетовая мантия с серебристыми звездами и такая же шляпа. Дамблдор склонил голову к сидевшей рядом женщине, которая что-то говорила ему на ухо. Она выглядела как чья-нибудь вечно незамужняя тетушка. Пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, она повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую надела поверх мантии. Вот она чуть повернула голову, чтобы отпить, из кубка, и Гарри, к своему ужасу, узнал это бледное жабье лицо и выпуклые, с кожистыми мешками глаза.

— Это же Амбридж!

— Кто-кто? — спросила Гермиона.

— Она была на разбирательстве моего дела, она работает у Фаджа!

— Кофточка что надо! — ухмыльнулся Рон.

— Работает у Фаджа… — нахмурившись, повторила Гермиона. — И что, в таком случае, она делает здесь?

— Понятия не имею…

Гермиона, сощурив глаза, оглядывала преподавательский стол.

— Нет, — пробормотала она, — нет, конечно…

— Ты же не думаешь? — спросила шепотом у нее Лисса.

— Я не знаю, Лисса. Но я хочу верить что ошибаюсь.

Сестры переглянулись. Гарри не понял, что они имели в виду, но спрашивать не стал; его внимание переключилось на профессора Граббли-Дерг, которая только что появилась позади преподавательского стола. Протиснувшись к дальнему его концу, она заняла место, где должен был сидеть Хагрид. Это значило, что первокурсники уже пересекли озеро и вошли в замок. И действительно несколько секунд спустя дверь, которая вела в Большой зал из вестибюля, отворилась. В зал потянулась длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором МакГонагалл, которая несла табурет с древней Волшебной шляпой, во многих местах заплатанной и заштопанной. На тулье Шляпы около сильно потрепанных полей виднелся широкий разрез. Разговоры в Большом зале разом умолкли. Первокурсники выстроились вдоль преподавательского стола лицом к остальным ученикам. Профессор МакГонагалл бережно поставила перед ними табурет и отступила. Лица первокурсников, освещаемые огоньками свечей, казались очень бледными. Одного мальчонку, стоявшего в середине шеренги, била дрожь. Лиссе на миг вспомнилось, какой ужас испытывала она сама, стоя на их месте в ожидании неведомого испытания, которое должно было определить, на каком факультете она будет учиться. Вся школа ждала затаив дыхание. И вот разрез на тулье открылся, как рот, и Волшебная шляпа запела:

В стародавние дни, когда я была новой,

Те, что с целью благой и прекрасной

Школы сей вчетвером заложили основы,

Жить хотели в гармонии ясной.

Мысль была у них общая — школу создать,

Да такую, какой не бывало,

Чтобы юным познанья свои передать,

Чтобы магия не иссякала.

«Вместе будем мы строить, работать, учить!» —

Так решили друзья-чародеи,

По-иному они и не думали жить,

Ссора — гибель для общей идеи.

Слизерин с Гриффиндором — вот были друзья!

Пуффендуй, Коггевран — вот подруги!

Процветала единая эта семья,

И равны были магов заслуги.

Как любовь несогласьем смениться могла?

Как содружество их захирело?

Расскажу я вам это — ведь я там была.

Вот послушайте, как было дело.

Говорит Слизерин: «Буду тех только брать,

У кого родовитые предки».

Говорит Когтевран: «Буду тех обучать,

Что умом и пытливы и метки».

Говорит Гриффиндор: «Мне нужны смельчаки,

Важно дело, а имя — лишь слово».

Говорит Пуффендуй: «Мне равно все близки,

Всех принять под крыло я готова».

Расхожденья вначале не вызвали ссор,

Потому что у каждого мага

На своем факультете был полный простор.

Гриффиндор, чей девиз был — отвага,

Принимал на учебу одних храбрецов,

Дерзких в битве, работе и слове.

Слизерин брал таких же, как он, хитрецов,

Безупречных к тому же по крови.

Когтевран проницательность, сила ума,

Пуффендуй — это все остальные.

Мирно жили они, свои строя дома,

Точно братья и сестры родные.

Так счастливые несколько лет протекли,

Много было успехов отрадных.

Но потом втихомолку раздоры вползли

В бреши слабостей наших досадных.

Факультеты, что мощной четверкой опор

Школу некогда прочно держали,

Ныне, ярый затеяв о первенстве спор,

Равновесье свое расшатали.

И казалось, что Хогвартс ждет злая судьба,

Что к былому не будет возврата.

Вот какая шла свара, какая борьба,

Вот как брат ополчился на брата.

И настало то грустное утро, когда

Слизерин отделился чванливо,

И, хотя поутихла лихая вражда,

Стало нам тяжело и тоскливо.

Было четверо — трое осталось. И нет

С той поры уже полного счастья.

Так жила наша школа потом много лет

В половинчатом, хрупком согласье.

Ныне древняя Шляпа пришла к вам опять,

Чтобы всем новичкам в этой школе

Для учебы и жизни места указать, —

Такова моя грустная доля.

Но сегодня я вот что скажу вам, друзья,

И никто пусть меня не осудит:

Хоть должна разделить я вас, думаю я,

Что от этого пользы не будет.

Каждый год сортировка идет, каждый год…

Угрызеньями совести мучась,

Опасаюсь, что это на нас навлечет

Незавидную, тяжкую участь.

Подает нам история сумрачный знак,

Дух опасности в воздухе чую.

Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг,

Врозь не выиграть битву большую.

Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал,

И ничем мы спасенье не купим.

Все сказала я вам. Кто не глух, тот внимал.

А теперь к сортировке приступим.

Шляпа умолкла и замерла. Раздались аплодисменты, но на этот раз — Лисса не помнила, чтобы такое случалось раньше, — они сопровождались тихим говором и перешептываниями. По всему Большому залу ученики обменивались репликами с соседями, и Лисса, хлопая вместе со всеми, прекрасно понимала, чем вызваны всеобщие толки.

— Разошлась она что-то в этом году, — сказал Рон, удивленно вскинув брови.

— Не то слово, — согласился Гарри.

Обычно Волшебная шляпа ограничивалась описанием качеств, которые требуются от новичка для зачисления на тот или иной факультет, и своей роли в решении его судьбы. Гарри не помнил, чтобы она пыталась давать Хогвартсу советы.

— Было раньше такое, чтобы она предостерегала школу? — спросила Гермиона с ноткой тревоги в голосе.

— Безусловно, было, — авторитетно ответил Почти Безголовый Ник, наклонясь к ней и пройдя при этом сквозь Невилла (Невилл вздрогнул — ощущение, прямо скажем, не из приятных). — Шляпа считает своим святым долгом выступить с должным предостережением, когда она чувствует…

Но тут он увидел, что профессор МакГонагалл, которая должна была теперь выкликать первокурсников, смотрит на шепчущихся испепеляющим взором. Почти Безголовый Ник поднес к губам прозрачный палец, благонравно выпрямился на стуле и замер. Шепотки разом утихли. Грозно окинув напоследок взглядом столы всех четырех факультетов, профессор МакГонагалл опустила глаза к длинному свитку пергамента и назвала первое имя. Началось расспределение. Один за другим первокурсники направлялись к столам факультетов. Мало-помалу длинная шеренга новичков рассасывалась. В паузах между выкликанием имен и решениями Шляпы до Лиссы доносилось громкое урчание в животе у Рона. Наконец Целлер Роза была зачислена в Пуффендуй, и профессор МакГонагалл, взяв табурет со Шляпой, вышла из зала. Встал директор школы профессор Дамблдор.

— Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки!

Под общий смех и одобрительные аплодисменты Дамблдор аккуратно сел и перекинул длинную бороду через плечо, чтобы не лезла в тарелку. А тем временем в зале, откуда ни возьмись, появилась еда, и в таком количестве, что все пять длинных столов ломились от мяса, пирогов, овощных блюд, хлеба, соусов и кувшинов с тыквенным соком.

— Кла-асс, — простонал изголодавшийся Рон и, потянувшись к ближайшему блюду с отбивными котлетами, стал наваливать их себе на тарелку под тоскливым взором Почти Безголового Ника.

— Ты что-то начал говорить перед распределением, — напомнила призраку Лисса. — Насчет предостережений, которые высказывала Шляпа.

— Да-да, — сказал Ник, который был рад поводу отвернуться от Рона, уплетавшего жареную картошку с почти неприличным аппетитом. — Я несколько раз слышал ее предостережения во времена, когда школе грозили большие беды. И всегда, конечно, она говорила одно и то же: сплотитесь, обретите силу изнутри.

— Окуа ляа мое на, шошое ози еда? — спросил Рон.

С таким набитым ртом, подумала Лисса, хоть что-то выговорить — уже достижение.

— Прошу прощения? — учтиво переспросил Почти Безголовый Ник.

Гермиона метнула в Рона негодующий взгляд; он сделал громадный глоток и сказал:

— Откуда Шляпа может знать, что школе грозит беда?

— Не имею понятия, — ответил Почти Безголовый Ник — Впрочем, разумеется, она живет в кабинете Дамблдора, и могу предположить, что она улавливает там некие веяния.

— И она хочет, чтобы все факультеты жили в дружбе? — спросил Гарри, глядя на стол Слизерина, где властвовал Драко Малфой. — Держи карман шире.

— Ты не должен так думать, — упрекнул его Ник. — Мирное сотрудничество — это ключ ко всему. Хотя мы, привидения, тоже разделены на факультеты, мы поддерживаем между собой дружеские связи. Несмотря на борьбу за первенство между Гриффиндором и Слизерином, я ни за что не стал бы искать ссоры с Кровавым Бароном.

— Только потому, что ты жутко его боишься, — сказал Рон.

Почти Безголовый Ник был глубоко оскорблен.

— Я — боюсь? Смею утверждать, что сэр Николас-де Мимси-Дельфингтон ни разу в жизни не возбудил подозрения в трусости! Благородная кровь, текущая в моих жилах…

— Кровь? — переспросил Рон. — Разве у тебя есть…

— Фигура речи! — перебил его Почти Безголовый Ник, уязвленный теперь настолько, что голова на почти разрубленной шее опасно задрожала. — Надеюсь, мне, которому недоступны радости еды и питья, все же позволено употреблять те слова, какие я считаю нужным? Впрочем, заверяю вас: я давно уже привык к шуточкам учеников по поводу моей смерти!

— Ник, он же не смеялся над тобой! — воскликнула Гермиона, бросив на Рона уничтожающий взгляд.

К несчастью, рот Рона был опять набит так, что, казалось, вот-вот будет взрыв, и он смог произнести только: «Яэ хоэ иа оиеть», что Ник, судя по всему, не расценил как достаточное извинение. Взмыв в воздух, он поправил шляпу с пером и полетел от них к другому концу стола, где нашел себе место между братьями Криви — Колином и Деннисом.

— Ну, Рон, ты даешь! — гневно прошипела Гермиона.

— В чем дело? — возмутился Рон, проглотив наконец то, что у него было во рту. — Мне простой вопрос нельзя задать?

— Ладно, проехали, — раздраженно сказала Гермиона, и оба всю оставшуюся трапезу обиженно промолчали.

Лиссе и Гарри слишком привычны были перепалки Рона и Гермионы, чтобы пытаться их примирить. Куда разумнее было потратить время на бифштекс, запеканку с почками и большой кусок любимого пирога с патокой. Когда ученики покончили с едой и гомон в зале опять сделался громче, Дамблдор вновь поднялся на ноги. Разговоры мгновенно умолкли. Все повернулись к директору. Лисса меж тем ощущала приятную сонливость. Где-то наверху ждала кровать с четырьмя столбиками, чудесно мягкая, теплая…

— Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. (Гарри, Рон, Лисса и Гермиона обменялись ухмылками.) Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча.У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств.

Прозвучали вежливые, но довольно вялые аплодисменты, во время которых Гарри, Рон, Лисса и Гермиона обменялись взглядами, выражавшими легкую панику: Дамблдор не сказал, как долго Граббли-Дерг будет преподавать. Дамблдор продолжал:

— Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить…

Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамблдор перестал говорить. Но тут послышалось ее негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь. Замешательство Дамблдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать ее выступление. Но другие преподаватели не сумели так искусно скрыть свое изумление. Брови профессора Стебль исчезли под растрепанными волосами, губы профессора МакГонагалл стали тоньше, чем Лисса когда-либо у нее видела. Ни разу еще новый учитель не осмелился перебить Дамблдора. Многие школьники ухмыльнулись: эта особа явно не знала, как принято вести себя в Хогвартсе.

— Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия.

Голосок у нее был высокий, девчоночий, с придыханием, и Лисса почувствовала сильнейший прилив необъяснимой неприязни. Он знал одно: что все в ней, от глупого голоска до пушистой розовой кофточки, вызывает у неё отвращение. Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжала:

— Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц!

Лисса оглядела зал, но счастливых лиц что-то не приметила. Наоборот, все были неприятно удивлены тем, что к ним обращаются как к пятилетним.

— Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями!

Школьники начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех.

— Это вряд-ли! — сказали Фред с Джорджем. Видимо она их услышала, ибо бросила в их сторону недовольный взгляд. Лисса хмыкнула.

Профессор Амбридж снова издала свое «кхе, кхе», но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. Он звучал куда более деловито. Слова были скучными и как будто вызубренными.

— Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания.

Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. Профессор МакГонагалл так сурово нахмурила темные брови, что стала очень похожа на хищную птицу. Лисса явственно увидела, как она обменялась многозначительным взглядом с профессором Стебль. Амбридж между тем в очередной раз кхекхекнула и заговорила дальше:

— Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством…

Тишины, которая всегда наполняла зал, когда слово брал Дамблдор, не было и в помине: школьники наклонялись друг к другу, шептались, хихикали. За столом Пуффендуя Эрни Макмиллан был одним из немногих, кто по-прежнему смотрел на профессора Амбридж, но взгляд у него был остекленевший, и Лисса не сомневалась, что он только притворяется, будто слушает: на груди у него блестел новенький значок старосты, и надо было вести себя соответственно. Профессор Амбридж вольного поведения учеников как будто не замечала. Казалось, начнись под самым носом у нее буйный мятеж — она все равно договорила бы до конца. Преподаватели, однако, по-прежнему слушали ее очень внимательно. Гермиона, судя по всему, не упускала ни единого слова Амбридж, но по ней было видно, что слова эти ей совсем не по нутру.

— … потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни.

Она села. Дамблдор похлопал. Педагоги последовали его примеру, но Лисса заметила, что некоторые сомкнули ладони всего раз или два. Присоединился и кое-кто из учеников, но большей частью они просто прозевали конец речи, которой не слушали, и, прежде чем они могли зааплодировать по-настоящему, Дамблдор снова встал.

— Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал он с легким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить…

— Это точно, что содержательное, — вполголоса заметила Гермиона.

— Только не говори, что тебе понравилось, — тихо сказал Рон, повернув к Гермионе лоснящееся от сытости лицо. — Одна из самых занудных речей, какие я слышал. А ведь я рос с Перси.

— «Содержательное» и «понравилось» — разные вещи, — сказала Гермиона. — Эта речь очень многое объясняет.

— Правда? — удивился Гарри. — А по мне, так вода водой.

— В этой воде растворено кое-что важное, — сумрачно проговорила Гермиона.

— Да что ты, — с недоумением сказал Рон.

— Как вам вот это: «Прогресс ради прогресса поощрять не следует»? Или еще: «Искореняя то, чему нет места в нашей жизни»?

— Ну, и что это означает? — нетерпеливо спросил Рон.

— А я тебе скажу, что означает, — сказала Лисса поддерживая сестру. — Означает то, что Министерство вмешивается в дела Хогвартса.

Тем временем все вокруг зашумели и засуетились. Дамблдор, пока они разговаривали, объявил торжество оконченным. Ученики начали вставать и двигаться к выходу. Гермиона взволнованно вскочила на ноги.

— Рон, мы же должны показать первокурсникам дорогу!

— Ах, да, — сказал Рон, который явно про это забыл. — Эй! Эй, вы! Мелкота!

— Рон!

— А кто они, по-твоему? Великаны, что ли?

— Может, они и маленькие, но не смей называть их мелкотой! Первокурсники! — властно крикнула Гермиона через стол. — Сюда, пожалуйста!

Кучка новичков робко двинулась по проходу между столами Гриффиндора и Пуффендуя. Каждый мешкал как только мог, чтобы не идти первым. Все они действительно казались очень маленькими; Лисса была уверена, что она, когда приехала сюда в первый раз, выглядела все же постарше. Она улыбнулась им.

— Ну ладно, пока, — сказал Гарри Рону и Гермионеи вместе с Лиссой двинулся к выходу из Большого зала, изо всех сил стараясь не замечать новых перешептываний, взглядов и кивков в его сторону. В вестибюле, пробираясь сквозь толпу, он не смотрел ни направо, ни налево; потом бегом по мраморной лестнице, пара потайных проходов — и они оставил большую часть учеников позади.

— Не волнуйся. — попыталась успокоить его Лисса. — Рано или поздно им придеться принять твою правоту.

— Да неужели! — Лисса опустила голову. — Прости. Не хотел тебя обидеть.

Дойдя до конца коридора, который вел к общей гостиной Гриффиндора, Гарри уперся в портрет Полной Дамы и только тут сообразил, что не знает нового пароля.

— Э… — с тоской выдавил он из себя, глядя на Полную Даму, которая сурово смотрела на него, разглаживая складки на розовом атласном платье.

— Без пароля хода нет, — заявила она надменно.

— Ребят, я его знаю!

Сзади послышалось чье-то пыхтение, и, обернувшись, Гарри и Лисса увидели бегущего к нему Невилла.

— Ни за что не угадаете! А мне ничего не стоило запомнить. — Он помахал чахлым кактусом, который показывал в поезде. — Мимбулус мимблетония!

— Верно, — сказала Полная Дама, и ее портрет повернулся в их сторону, как створка двери. За ним в стене открылся круглый проем, куда Гарри с Невиллом тут же влезли.

Общая гостиная Гриффиндора была все такой же приветливой — уютная круглая комната в башне с мягкими вытертыми креслами и шаткими старинными столами. У камина, где весело потрескивал огонь, несколько человек грели руки, прежде чем идти в спальню. На противоположной стороне комнаты Фред и Джордж Уизли прикалывали что-то к доске объявлений. Лисса помахала всем, попрощалась с Гарри и направилась прямиком к двери, которая вела к спальням девочек. Она Написала ответ Краму, сложила письмо, и положила его на тубмбочку у кровати чтобы не забыть отправить сутра.

— Да все он врет. Только и думает чтобы побольше внимания на себя привлечь. — услышала она слова Лаванды.

— Точно. А Дамблдор ему потакает. — Парвати.

— Ничего подобного! Гарри правду говорит. А если вы не способны понять это, то вы ничем не лучше идиотов из «Пророка». — возразила Лисса.

— Ты так говоришь потому что он твой друг. Где доказательства?

— Нет. Совершенно никаких доказательств. Седрик случайно погиб. Случайно наткнулся на Убивающее проклятие, неизвестным образом попавшее в лабиринт.

— Если бы он не был твоим другом ты так не говорила бы. Никто не верит в то, что его байки — правда.

— Никто? Как минимум Дамблдор верит. Да и во всей стране найдется немало волшебников поумнее чем парочка пятикурсниц с куриными мозгами, которые только и могут, что перемывать кости у всех за спиной.

— Что ты сказала?

— Сказала что вы две мерзкие сплетницы с куриными мозгами!

Вдруг вошла Гермиона.

— Успокой свою сестру. Кажется она от Поттера заразилась.

— Что случилось? — Гермиона вопросительно посмотрела на Лиссу.

— Ничего. Просто я открыла мисс Паттил глаза на её истинную сущность.

— Знаешь, то, что ты спишь со Снеггом еще не делает тебя особенной!!!

Повисла тишина. Девочки смотрели то на Парвати то на Лиссу. Последняя вдруг дико расхохоталась.

— Нет, Гермиона ты слышала? Я сплю со Снеггом! Ой, отродясь такой шутки не слышала! — «Да уж, а Сириус как бы посмеялся!» — подумала она и еще пуще расхохоталась.

— Все уже давно поняли как ты оценки зарабатываешь, и что у вас за дополнительные уроки!

— Ну вот это уже точно бред! — сказала наконец Гермиона. — Тебе лучше замолчать!

— Да ладно тебе, Гермиона, мне интересно послушать чем я занималась с профессором Снеггом! Ему я уверенна будет еще интересней!

— Хватит! Успокойтесь, немедленно! Ложитесь спать!

— А чего это ты раскомандовалась?

— Я староста! И если ты не хочешь, чтобы завтра весь Грифиндор узнал, что из-за тебя мы лишились очков еще до начала занятий тебе лучше придержать язык!

Парвати отвернулась и задернула полог. Лисса сделала тоже. Гермиона, поблагодарив небо за то, что сестра в кои-то веки повела себя благоразумно, тоже легла спать. Денек выдался не из легких. А следующий обещал быть куда круче. Завтра им предстояло познакомитсяя с новым професором ЗОТИ.

Когда они вошли в класс защиты от Темных искусств, профессор Амбридж уже сидела за учительским столом. На ней была та же, что и вчера вечером, пушистая розовая кофточка, макушку увенчивал черный бархатный бант. Невольно Лиссе пришла на ум большая муха, по глупости усевшаяся на голову крупной жабе. В классе все старались вести себя тихо: профессор Амбридж была пока что величиной неизвестной, и никто не знал, насколько строгим ревнителем дисциплины она окажется.

— Здравствуйте! — сказала она, когда ученики расселись по местам.

Несколько человек пробормотали в ответ:

— Здравствуйте.

— Стоп-стоп-стоп, — сказала профессор Амбридж. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!

— Здравствуйте, профессор Амбридж! — проскандировал класс.

— Вот и хорошо, — сладким голосом пропела профессор Амбридж. — Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберем, перья вынем.

Услышав это, многие обменялись угрюмыми взглядами. Ни разу еще интересный урок не начинался с приказа убрать волшебные палочки. Лисса засунула свою в рюкзак и вынула перо, чернила и пергамент. Профессор Амбридж, наоборот, достала из сумки волшебную палочку, которая была необычно короткой, и резко постучала ею по классной доске, где тут же возникли слова: «Защита от Темных искусств. Возвращение к основополагающим принципам.»

— Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? — сказала профессор Амбридж, повернувшись к классу лицом и аккуратно сложив руки на животе. — Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ.Вам, однако, приятно будет узнать, что эти недостатки мы теперь исправим. В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса.

Она опять постучала по доске. Слова, которые на ней были, исчезли, и взамен появилось:

ЦЕЛИ КУРСА:

1. Уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии.

2. Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону.

3. Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования.

Пару минут в классе раздавался только шорох перьев о пергамент. Когда все списали три поставленные профессором Амбридж цели курса, она спросила:

— У всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?

По классу пробежало глухое утвердительное бормотание.

— Мне кажется, надо попробовать еще разочек, — сказала профессор Амбридж. — Когда я задаю вопрос, ответ я хотела бы слышать в такой форме: «Да, профессор Амбридж» или «Нет, профессор Амбридж». Итак: у всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?

— Да, профессор Амбридж, — хором ответили ученики.

— Хорошо, — сказала профессор Амбридж. — Теперь попрошу вас открыть пятую страницу и прочесть первую главу — «Основы для начинающих». От разговоров можно воздержаться.

Профессор Амбридж отошла от доски и, сев за учительский стол, стала наблюдать за классом своими выпуклыми жабьими глазами. Лисса начала читать «Теорию защитной магии» с пятой страницы. Это было неимоверно скучно — нисколько не лучше, чем слушать профессора Бинса. Лисса пыталась сосредоточиться, но ничего не получалось. Вскоре она обнаружила, что вот уже который раз принимается за одну и ту же фразу, но не может продвинуться дальше первых пяти-шести слов. Так прошло несколько безмолвных минут. Рядом с ней Гарри рассеянно крутил в пальцах перо, глядя в одну точку на странице. Лисса перевела взгляд направо — и удивилась настолько, что оцепенения как не бывало. Гермиона свой экземпляр «Теории защитной магии» даже не открыла. Подняв руку, она сверлила глазами профессора Амбридж. Лисса не могла припомнить случая, чтобы её сестра отлынивала от предписанного педагогами чтения, да и вообще чтобы она воспротивилась соблазну открыть какую бы то ни было лежащую перед ней книгу. Она глянула на Гарри и Рона. Они были удивлены не меньше. Лисса сделала вопросительное лицо, но она еле заметно покачала головой, давая понять, что не намерена вступать в разговоры, и продолжала пристально смотреть на профессора Амбридж, которая столь же упорно глядела в другую сторону. Но спустя еще несколько минут друзья были уже не единственнымы, кто уставился на Гермиону. Глава, которую им велено было читать, оказалась такой нудной, что все больше и больше народу вместо того, чтобы продираться сквозь «Основы для начинающих», принималось наблюдать за молчаливыми стараниями Гермионы привлечь к себе внимание профессора Амбридж. Когда больше половины класса уже смотрело не в книгу, а на Гермиону, профессор Амбридж решила, что не может больше делать вид, будто ничего не происходит.

— Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя? — спросила она Гермиону, как будто только что ее заметила.

— Вопрос, но не по поводу главы, — ответила Гермиона…

— Видите ли, сейчас мы читаем, — сказала профессор Амбридж, обнажив мелкие острые зубки. — Все прочие неясности мы можем разрешить с вами в конце урока.

— Мне неясны цели вашего курса, — сказала Гермиона. Профессор Амбридж вскинула брови.

— Ваше имя, будьте добры.

— Гермиона Грейнджер.

— Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса, как мне кажется, должны быть совершенно понятны, если прочесть их внимательно, — нарочито ласковым голосом сказала профессор Амбридж.

— Мне они непонятны, — отрезала Гермиона. — Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний.

Последовала короткая пауза, во время которой многие ученики, наморщив лбы, перечитывали три цели курса, все еще остававшиеся на доске.

— Об использовании защитных заклинаний? — повторила профессор Амбридж с малюсеньким смешком. — Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока на вас кто-то может напасть?

— Мы что, не будем применять магию? — громко спросил Рон.

— На моих уроках желающие что-либо сказать поднимают руку, мистер…

— Уизли, — сказал Рон, выбрасывая руку в воздух.

Профессор Амбридж, чуть расширив улыбку, повернулась к нему спиной. Мигом Гарри и Лисса тоже вскинули руки. На секунду задержав на Гарри взгляд выпуклых глаз с кожистыми мешками, профессор Амбридж обратилась к Лиссе:

— Да, мисс…

— Грейнджер.

— Извините?

— Мы близнецы. — указала она на Гермиону.

— Ясно. Вы хотите что-то спросить?

— Хочу, — сказала Лисса. — Не в том ли весь смысл защиты от Темных искусств, чтобы научиться применять защитные заклинания?

— Вы кто у нас, мисс Грейнджер, эксперт Министерства по вопросам образования? — спросила профессор Амбридж все тем же фальшиво-ласковым тоном.

— Нет, но…

— Тогда, боюсь, ваша квалификация недостаточна, чтобы судить, в чем состоит «весь смысл» моих уроков. Новая учебная программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным образом, без всякого риска…

— Ну, и какой от этого толк? — громко спросил Гарри. — Если на нас нападут, то совсем не таким образом, не безо…

— Руку, мистер Поттер! — пропела профессор Амбридж.

Гарри выбросил вверх кулак. И опять профессор Амбридж мгновенно отвернулась от него —, но тут поднялось еще несколько рук.

— Да, мисс Грейнджер. — обратилась она к Лиссе.

— Видите ли, с профессором Люпином…

— В моем классе я не желаю слышать о опасных для общества полукровках взятых на работу исключительно по протекции профессора Дамблдора! — в этот момент Амбриж приобрела некое сходство с матерью Сириуса. Все притихли. Лисса почувствовала поднимающуюся волну гнева.

— Извините, но профессор Люпин был лучшим преподавателем Защиты от Темных Искусств, за все наше время учебы!

–– Профессор Люпин был оборотнем!

–– И при этом научил нас большему чем все остальные учителя вместе взятые! — Лисса встала. Теперь на смотрела на Амбридж сверху вниз.

–– Вы забываетесь, мисс Грейнджер!

–– Ничуть! Профессор Люпин великий человек, чего я не могу сказать о вас, судя по вашем предрассудкам касающимся полукровок!

— Мисс Грейнджер! — она сделалась пунцовой будто вот-вот взорвется. Гермиона закрыла лицо руками не в силах смотреть. Гарри и Рон с открытым ртом наблюдали за стычкой. — Видимо вы не осознаете, где находитесь! Поэтому вынуждена назначить вам наказание. Сегодня вы придете ко мне. В шесть вечера. А теперь попрошу вас сесть и читать учебник.

Лисса села. Но это было только начало.

–– Разрешите продолжить. Вас познакомили с заклинаниями, которые слишком сложны для вашей возрастной группы и потенциально представляют смертельную опасность. Вас запугали, внушая, будто вам следует со дня на день ждать нападения Темных сил…

— Ничего подобного, — сказала Гермиона, — мы просто…

— Ваша рука не поднята, мисс Грейнджер!

Гермиона подняла руку. Профессор Амбридж отвернулась от нее.

— Насколько я знаю, мой предшественник не только произносил перед вами запрещенные заклятия, но и применял их к вам.

— Он оказался сумасшедшим, разве не так? — горячо возразил Дин. — И даже от него мы массу всего узнали.

— Ваша рука не поднята, мистер Томас! — проверещала профессор Амбридж. — По мнению Министерства, теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи вами экзамена, на что, в конечном счете, и должно быть нацелено школьное обучение… Ваше имя, будьте добры? — спросила она, глядя на Парвати, чья рука только что взлетела вверх.

— Парвати Патил. Разве на экзамене по защите от Темных искусств не будет ничего практического? Мы не должны будем показать, что умеем применять контрзаклятия и тому подобное?

— При хорошем владении теорией не будет никаких препятствий к тому, чтобы вы под наблюдением, в экзаменационных условиях использовали некоторые заклинания, — либеральным тоном сказала профессор Амбридж.

— Без всякой практики, без тренировки? — спросила Парвати с недоумением. — Правильно я вас поняла, что первый раз, когда нам позволят применить заклинания, будет на экзамене?

— Повторяю: при хорошем владении теорией…

— Какая польза от этой теории в реальном мире? — громко подал голос Гарри, вновь поднимая в воздух кулак.

Профессор Амбридж взглянула на него.

— Здесь у нас школа, мистер Поттер, а не реальный мир, — сказала она мягко.

— Значит, нас не будут готовить к тому, что нас ожидает вне школы?

— Ничего страшного вас там не ожидает, мистер Поттер.

— Да неужели? — спросил Гарри. Неудовольствие, которое весь день копилось у него внутри, достигло высшей точки.

— Кто, скажите на милость, будет нападать на вас и на таких же детей, как вы? — спросила профессор Амбридж отвратительным медовым голоском.

— М-м-м, дайте сообразить… — произнес Гарри издевательски-задумчивым тоном. — Может быть… лорд Волан-де-Морт?

У Рона перехватило дыхание. Лаванда Браун вскрикнула. Невилл съехал вбок со своей табуретки. Профессор Амбридж, однако, и бровью не повела. Она взглянула на Гарри с мрачным удовольствием.

— Минус десять очков Гриффиндору, мистер Поттер.

Класс сидел молча и неподвижно. Одни смотрели на Амбридж, другие на Поттера.

— Теперь я хотела бы сказать кое о чем прямо и откровенно. — Профессор Амбридж встала и подалась вперед, распластав по столу короткопалые ладони. — Вам внушали, будто некий темный волшебник возродился из мертвых…

— Он не был мертвым, — сердито возразил Гарри, — Но что возродился — это правда!

—Мистер Поттер вы уже отобрали у вашего факультета десять очков не вредите теперь самому себе, — произнесла профессор Амбридж единым духом, не глядя на него. — Повторяю: вам было сказано, что некий Темный волшебник опять гуляет на свободе. Это ложь.

— Нет, это НЕ ЛОЖЬ! — крикнул Гарри. — Я видел его, я дрался с ним!

— Вы будете наказаны, мистер Поттер! — торжествующе воскликнула профессор Амбридж. — Завтра после уроков, в пять часов, в моем кабинете. Говорю вам всем еще раз: это ложь. Министерство магии ручается, что никакие Темные волшебники вам не угрожают. Если вы все же чем-то обеспокоены, не стесняйтесь, приходите ко мне во внеурочное время. Если кто-то тревожит вас россказнями о возродившихся Темных волшебниках, я хотела бы об этом услышать. Я здесь для того, чтобы помогать вам. Я ваш друг. А теперь будьте добры, продолжите чтение. Страница пятая, «Основы для начинающих».

Профессор Амбридж села за свой стол. Гарри, наоборот, встал. Все глаза были устремлены на него. У Симуса лицо было наполовину испуганное, наполовину восторженное.

— Гарри, не надо! — предостерегающе прошептала Гермиона, хватая его за рукав, но Гарри выдернул руку.

— Значит, по-вашему, Седрик Диггори умер сам, никто его не убивал? — спросил Гарри срывающимся голосом.

Общий судорожный вдох. Никто в классе, кроме Рона, Лиссы и Гермионы, еще не слышал от Гарри ничего о событиях того вечера, когда погиб Седрик. Все перевели напряженные взгляды с Гарри на профессора Амбридж, которая подняла глаза и уставилась на него уже без следа фальшивой улыбки на лице.

— Смерть Седрика Диггори была результатом несчастного случая, — холодно сказала она.

— Это было убийство, — возразил Гарри. — Его убил Волан-де-Морт, и вы об этом знаете.

На лице профессора Амбридж не выразилось ровно ничего. На миг Гарри показалось, что она сейчас закричит на него. Но она промолвила своим мягчайшим, сладчайшим девчоночьим голоском:

— Подойдите-ка сюда, мой милый мистер Поттер. И мисс Грейнджер вы тоже.

Отшвырнув стул ногой, он мимо Рона и Гермионы прошел к учительскому столу. Лисса сделала тоже. Все — они чувствовали — затаили дыхание. Профессор Амбридж вынула из сумки два маленьких свитка розового пергамента, расправила их на столе, обмакнула перо в чернильницу и принялась писать записки, спиной закрывая их от Гаррии Лиссы. Все молчали. Спустя примерно минуту она скатала пергаменты и волшебной палочкой без шва запечатала свиток, чтобы они не смогли его развернуть.

— Отнесите профессору МакГонагалл, — сказала профессор Амбридж, протягивая ребятам свиток.

Гарри взял у нее пергамент и, не сказав ни слова, вышел из класса и, пропустив вперед Лиссу, хлопнул дверью. На Рона и Гермиону даже не взглянул.

— Гадкая, несносная старая карга! — выпалила Лисса. — Да как она смеет? Она даже грязи на ботинках Люпина не стоит! И пусть засунет себе свое Министерство…

Они налетели на Пивза.

— О! Сладкая парочка! — крикнул полтергейст.

— Убирайся прочь! — рявкнул Гарри. — Не стоило тебе вмешиваться! Только хуже.

— Хуже уже не будет. И что толку сидеть сложа руки?

— Я не знаю, Лисса. Но ты не должна так делать.

— Что? Значит тебе можно возражать ей, а мне нельзя? Я знаю тебя с первого курса, Поттер! Но большей глупости от тебя еще не слышала!

Гарри не успел возразить. Они пришли к Макгонагал.

— Нас направили к вам, — деревянным голосом сказал Гарри.

— Направили? Как это понимать — направили?

Он подал ей записку от профессора Амбридж. Лисса тоже протянула пергамент. Взяв их, профессор МакГонагалл нахмурилась, разрезала свиток прикосновением волшебной палочки и начала читать. Прочитала оди, потом второй. Глаза под прямоугольными стеклами очков двигались то вправо, то влево, и чем дальше, тем сильней они щурились.

— Пошли со мной.

Они последовали за ней в кабинет. Дверь закрылась за ними сама собой.

— Итак, — грозно обратилась к друзьям профессор МакГонагалл, — это правда?

— Что правда? — спросил Гарри чуть более агрессивным тоном, чем хотел. — Профессор, — добавил он в попытке смягчить невежливость.

— Это правда, что вы повысили голос на профессора Амбридж?

— Да, — сказал Гарри.

— Вы обвинили ее во лжи?

— Да.

— Вы сказали ей, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился?

— Да.

— А вы мисс Грейнджер? Тоже кричали на нее?

— Да.

— Усомнились в её авторитете?

— Да.

— Оправдывали профессора Люпина?

— Совершенно верно.

Профессор МакГонагалл села за письменный стол и, хмуря брови, поглядела на Гарри, затем на Лиссу. Потом сказала:

— Возьмите-ка печенье.

— Что взять? — спросили они хорром.— Печенье, — раздраженно повторила она, показывая на коробку с шотландским клетчатым рисунком, лежащую на столе поверх многочисленных бумаг. — И сядьте.

На памяти у Гарри уже был случай, когда, вместо того чтобы наказать его, как он ожидал, профессор МакГонагалл включила его в команду Гриффиндора по квиддичу. Он сел напротив нее и взял имбирного тритона, испытывая такое же смущение и замешательство, как в тот раз. Лисса недоуменно опустилась в кресло рядом. Профессор МакГонагалл положила записки на стол и устремила на подростков очень серьезный взгляд.

— Поттер, вы должны вести себя осторожнее. Мелисса, о вас я пока молчу.

Гарри проглотил кусок имбирного тритона и уставился на нее. Голос, которым она это произнесла, стал для него полной неожиданностью. Он не был ни сухим, ни жестким, ни деловитым; он был тихим, встревоженным и куда более человечным, чем всегда.

— Плохое поведение на уроках Долорес Амбридж может обернуться для вас гораздо большими неприятностями, чем потеря факультетских очков и оставление после уроков.

— Я не понимаю…

— Подумайте хорошенько, Поттер! — отрывисто бросила профессор МакГонагалл, мгновенно вернувшись к своему обычному тону. — Вы знаете, откуда она пришла, и должны понимать, перед кем она отчитывается.

Прозвучал звонок на перемену. Над головой и повсюду вокруг раздался слоновий топот сотен вырвавшихся на свободу учеников.

— Здесь говорится, что вам надо будет оставаться после уроков каждый день на этой неделе, начиная с завтрашнего, — сказала профессор МакГонагалл, снова взглянув на записку от Амбридж.

— Каждый день на этой неделе! — в ужасе повторил Гарри. — Но профессор, не могли бы вы

— Нет, не могла бы, — отрезала профессор МакГонагалл.

— Но…

— Она ваш преподаватель и имеет полное право вас наказывать. Завтра в пять вы должны быть в ее кабинете. И запомните: с Долорес Амбридж шутки плохи.

— Но я же просто сказал правду! — возмущенно воскликнул Гарри. — Волан-де-Морт возродился, и вы это знаете. Профессор Дамблдор тоже это знает…

— Ради всего святого, Поттер! — сказала профессор МакГонагалл, сердито поправляя очки (при упоминании о Волан-де-Морте она содрогнулась всем телом). — Разве в том дело, правду вы сказали или нет? Дело в том, что вы должны сидеть тихо и держать себя в руках!

Она встала, раздув ноздри и сжав губы в ниточку. Гарри тоже встал.

— Еще печенье возьмите, — раздраженно сказала она и толкнула к нему коробку.

— Нет, спасибо, — холодно отозвался Гарри.

— Да не валяйте вы дурака! — прикрикнула на него профессор МакГонагалл.

Он взял печенье. Лисса молча наблюдала за происходящим. Профессор сказала ему еще пару слов и отпустила. Лисса так и осталась сидеть в кресле.

— Теперь вы. — повернулась она к Лиссе, закрыв дверь за Поттером. — И что вам на месте не сиделось?

— Она оскорбила профессора Люпина.

— Я вижу общение с Сириусом Блэком вам на пользу не пошло.

— Простите?

— Я ведь учила их всех. — она устало потерла виски. — Блэк тоже готов был кидаться на любого, кто оскорбит его друзей. И я понимаю ваше отношение к оскорблениям в адрес профессора Люпина. Но я повторю то же, что сказала Поттеру. Долорес Амбридж — человек из Министерства. Отсидками дело может не закончиться.

— Но профессор…

— Да вы что издеваетесь?! — Лисса вздрогнула. — Вы — одна из моих любимых учениц. И я не хочу чтобы по причине своей глупости вы наломали дров. Постарайтесь быть сдержанней на её уроках.

— Да профессор.

— Вот и отлично. И не забудьте предупредить профессора Снегга. Он будет в восторге.

Лисса онемела. Она и забыла. Снегг её убьет. В первый день заработать отсидку.

— Да, профессор. Благодарю.

— Можете идти.

Лисса вышла и направилась в башню Грифиндора. Настроение было хуже некуда. Домашней работы навалили по самое никуда. В шесть часов идти к Амридж. Придется пропустить урок зельев. Да еще и Сириусу писать нельзя. Ах, да, как она могла забыть? Еще и Парвати наверняка растрындела всему факультету о том, что она «спит со Снегом». Подозрения подтвердились как только она вошла в гостиную. На нее обратились сотни взоров, кто-то начал шептаться. Она вдруг поняла как чувствует себя Гарри.

— Ладно. Кто хочет мне что-то сказать, спросить, обвинить или бросить в меня тяжелым предметом, делайте это сейчас.

Все замолчали.

— Это правда? — спросил Дин.

— Очень содержательный вопрос. Давайте похлопаем Дину. Как я по твоему должна понять о чем ты?

— О Снегге. И тебе.

— Конечно правда. Парвати ведь всегда говорит только тщательно проверенные факты сопряженные вескими доказательствами!

Повисла тишина. Все смотрели на Лиссу. Она злилась. Теперь она действительно понимала Гарри. Что он чувствует.

— Больше вопросов нет? — никто ничего не сказал. — Тогда попрошу потерпеть с перемыванием моих костей хотя бы до того, как я уйду. Спасибо.

Девушка достала учебники и принялась за домашнее задание. Но мысли в голове путались и к шести часа она не осилила даже половины. Пора было идти к старой карге. Ладно. Доделает позже. Лисса взяла сумку и направилась в кабинет нового профессора. Когда она вошла внутрь ей с трудом удалось подавить рвотный позыв. Все внутри было ужасного розового цвета. Розовые стены, розовые занавески, пушистый розовый ковер, тарелочки с котятами на стенах. Это было словно какой-то жуткий кошмар.

— Здравствуйте. — нарочито ласковым голосом поздоровалась Амбридж выводя Лиссу из оцепенения.

— Добрый вечер профессор.

— Итак, вы напишете для меня некоторое количество строк. — сказала она когда девушка села.

— Что писать?

— Я всего лишь ученик.

— Сколько раз писать?

— Столько, сколько потребуется чтобы смысл впечатался. — она издала смешок.

Лисса наклонилась чтобы достать из сумки перо.

— Нет, нет. — остановила её Амбридж. — Вы воспользуетесь моим, специальным пером. И чернило вам не понадобиться.

Она протянула Лиссе перо. На вил оно ничем не отличалось от обычного. Девушка начала писать. Чернила на вид были странного красного цвета. Первая строка. Вторая. Лисса почувствовала боль в правой руке, но продолжила писать. Но боль становилась только сильнее. Она глянула на руку. С каждой написанной строчкой на ней появлялись порезы в виде слов. Лисса с ужасом поняла, что пишет собственной кровью. Но все же не проронила ни слова. Старая стерва не услышит от нее ни слова жалобы или возмущения. Она не доставит её такого удовольствия. Боль же становилась все сильнее, порезы все глубже. Не прошло и пяятнадцати минут, как в дверь постучали.

— Войдите. — своим девичьим голосом сказала Амбридж.

— Добрый вечер. — в кабинет вошел Снегг. Его взгляд скользнул по стенам и профессору едва удалось скрыть отвращение к тому, что он видит.

— Чем обязана вашему визиту?

— Я хотел забрать мисс Грэйнджер. — совершенно бесстрастно сказал он. — У нее назначен урок на это время.

— Мисс Грэйнджер, к сожалению, вынуждена будет пропустить его. Она нарушила правила, и будет соответственно наказана.

— Что же, это меняет дело. Но впредь попрошу вас, в подобном случае назначать ей отсидки не во вторник и четверг.

— Это зависит исключительно от поведения мисс Грэйнджер.

— В таком случае, мисс Грэйнджер, постарайтесь не нарушать более правила. Надеюсь события третьего курса вас хоть чему-то научили.

— Да, профессор.

— Прошу прощения за беспокойство.

Он откланялся и вышел.

— Продолжайте. — сказала Амбридж, увидев полный грусти взор Лиссы направленный на дверь. Девушка готова была поклясться что никакое зелье Эйфории не сравниться с чувствами Амбридж в этот момент.

Лисса просидела еще час. К его окончании порезы уже не затягивались. Руку ужасно саднило.

— Полагаю, результат есть. — Амбридж посмотрела на руку. — Можете идти.

Лисса подхватила сумку и, попрощавшись, вышла. Нет. Битва только начинается.

— Мисс Грейнджер! Златоцветник! — Лисса вышла из раздумий и быстро кинула растение в кипящий котел. Жидкость в нем тут же приобрела зеленоватый оттенок. Успела. — Вы сегодня на редкость рассеяны.

Еще бы. Уже два месяца она только и видит что уроки, уроки, уроки… Ничего кроме учебы. Хотя нет. Еще отсидки у Амбридж. Только вчера она наорала на старую стерву из-за того, что после вопроса Гарри о побеге из Азкабана она ответила, что это дело рук Сириуса. И теперь она со всех сил старалась чтобы Снегг не увидел свежих порезов на руке. А было это, мягко сказать, нелегко.

— Простите. Просто задумалась.

— Не о вчерашнем ли конфликте с Долорес Амбридж?

— Откуда вы знаете? — Снегг только удивленно поднял брови. Она должна была догадаться.

— Скажем так. Я преподаю в этой школе. — Лисса улыбнулась. — Не вижу ничего смешного. Вам что, это нравиться?

— Нет, сэр.

— Тогда почему, добавте молотый коготь дракона, вы это делаете?

— Она сказал что побег это дело рук Сириуса. Это ведь ложь. И она наверняка это знает.

— С их точки зрения это вполне правдоподобная версия. Помешивайте семь раз против часовой стрелки. Он беглый преступник. Единственный кому удалось сбежать из Азкабана.

Голос его был предельно холоден. Лисса знала что Снегг ненавидит Сириуса. Знала за что. Понимала его. Но все-же любила Сириуса и уважала Снегга. Поэтому не могла точно сказать на чьей она стороне.

— Но вы ведь в Ордене! Вы ведь знаете что это не так!

— Не кричите вы так! Это все еще тайная организация.

— Простите.

— Я сказал лишь что это точка зрения Министерства. Я уважаю вашу преданность своим друзьям, но я бы просил вас сдерживаться хотя бы при мне. Добавьте кровь русалки.

На этом разговор закончился. Зелье было приготовлено отлично. Лисса собиралась уходить.

— Погодите. — Лисса остановилась на полпути к двери. — Возьмите. — Снегг протянул её пузырек. — Это хорошо помогает от такого рода порезов. Бадьян не помощник когда раны нанесены Темной магией.

— Темной магией, сэр?

— Разве вы сами не догадались? Хотя меня больше удивляет почему вы никуда не обратились. Иногда героизм не уместен, Лисса. Запомните это.

— Да. Спасибо.

— И… Полагаю там хватит и мистеру Поттеру.

— Благодарю профессор.

Лисса направилась в спальню. Закрыв дверь она села на кровать и рассмотрела пузырек. На нем не было никаких надписей. Она открыла его и понюхала. Запах оно источало ужасный. Что-то среднее между грязными носками и тухлыми яйцами. Лисса сморщилась, но капнула пару капель на порезы. На мгновение боль стала ужасной, а потом затихла. Порезы покрылись бледной коркой и спустя минуту выглядели так, будто заживали несколько дней. Лисса сжала и разжала кулак. Ничего. Она улыбнулась и спустилась в гостинную.

— Гарри! — позвала она.

— Лисса?

— Нужно поговорить. Пошли. — она отвела его в угол.

— Что тебе нужно.

— Дай руку. Ту, на которой шрамы.

— Зачем? — он выглядел сбитым с толку.

— Просто делай что я говорю. — он протянул руку. Порезы, как и у Лиссы, были совсем свежими. Она открыла пузырек и капнула пару капель.

— Ты что с ума сошла?! — крикнул он выдергивая руку. Лисса улыбнулась. Он смотрел на нее как на сумасшедшую. Но вот боль утихла и Гарри уставился на свою руку. Порезы затянулись. — Откуда это у тебя?

— Снегг дал. — Лицо Поттера исказила гримасса. — Брось, ведь стало легче.

— Нужно было предупредить.

— А ты бы тогда согласился?

Гарри не ответил. Они направились к друзьям, сидящим у камина. Грифиндорцы понемногу расходились спать и скоро они остались одни. Лисса попросила у Гермионы списать Историю магии и та, хоть и неохотно, но согласилась. Лисса осталась переписывать сочинение, а потом и сама ушла спать. На следующее утро она проснулась первой. Спустилась в гостиную, и, увидев что никого нет, уселась рядом с камином и погрузилась в раздумья. Как жаль что нельзя написать Сириусу. Как ей сейчас его не хватало. Не хватало их ночных разговоров в библиотеке. Не хватало его запаха. Не хватало его голубых глаз. Каждой клеточкой тела она ощущала его отсутствие. Лисса поймала себя на мысли, что с Виктором у нее никогда такого не было. Виктор! Ну конечно! Как она сразу не догадалась. Можно написать Сириусу, но только адресовать не ему. Она схватила оставленный вечером пергамент и перо и принялась писать.

«Дорогой Виктор,

Мне тебя ужасно не хватает. Учиться стало почти невыносимо. За горой заданий не вижу вообще ничего. Как ты наверное знаешь от нашего общего друга, у нас новый профессор Защиты от Темных Искусств. Смотря на нее, я иногда искренне скучаю по твоей матушке. Отрадно то, что я по прежнему упражняюсь. Теперь для меня это уже совсем не проблема. Правда пару раз случались известные тебе конфузы. Это довольно смешно. Надеюсь, ты больше не предпринимал попыток нарушить приказ. Пожалуйста, будь осторожен. Хотя бы ради меня. Я не переживу если с тобой что-то случиться. Напиши мне как можно скорее. Мне действительно плохо без тебя. Люблю, Лисса.» Она перечитала письмо еще раз. Если не знать к кому оно адресовано, то и ничего подозрительного нет. Для перестраховки она коснулась пергамента палочкой и английский текст стал болгарским. Сириус наверняка знал заклинание для перевода. Лисса запечатала письмо и направилась в совятник. Ничего не предвещало беды. Но при самом повороте к башне, из-за угла вышла Амбридж.

— Мисс Грэйнджер. И куда вы направляетесь в столь ранний час?

— Отправить письмо. — сердито ответила Лисса.

— Так рано. Наверное что-то очень важное. И все же это довольно подозрительно. Дайте мне его. — она протянула руку с короткими, смахивающими на сардельки, пальцами.

— Вы не имеете права!

— О, дорогая, если бы вы встали немного позже, вы бы узнали, что я назначена Генеральным инспектором Хогвартса. И посему имею право открывать любые письма.

Лисса поняла что проще будет послушаться. Она протянула письмо.

— Итак. — сказала Амбридж пробежав по нему глазами. — Это видимо какой-то тайный шифр.

— Это болгарский.

— Неужели. — она достала палочку и коснулась ней пергамента. Буквы снова стали английскими. — Посмотрим.

Амбридж снова пробежала глазами по пергаменту. Лицо её исказила гадкая ухмылка.

— Кто такой Виктор?

— Виктор Крам. Ловец Болгарской сборной по квидичу.

— Что за общий друг?

— Гарри. Они общаются на тему квидича.

— В чем вы упражняетесь?

— В полетах. Я не совсем уверенно чувствую себя на метле.

— И о каких кофузах идет речь?

— Падение. — Лисса отвечала коротко, желая показать свое раздражение. Но внутри у нее все переворачивалось.

— Разумеется. И какой приказ он нарушал?

— Дончев запретил ему исполнять одну фигуру. Он не послушался и чуть не разбился насмерть.

— О, ясно. Но что же заставило вас писать письмо в такую рань?

— Я написала его три дня назад. Просто не успела отправить.

— Ну что же мисс Грэйнджер. Похоже вы наконец поняли как следует себя вести. Надеюсь, что так будет продолжаться дальше. Всего доброго. — она вернула пергамент и направилась дальше по коридору. Лисса прижалась спиной к стене чтобы не упасть. Волна облегчения прошла по всему телу. Спустя несколько минут она все же достигла совятника и, отдав Варде письмо, выпустила птицу.

Уроки в этот день были ужасно скучными. Объявили о назначении Амбридж на новую должность и приближающихся инспекциях. Идея Гермионы, о секции для занятий по ЗОТИ становилась все более актуальной. Вконце-концов Гарри согласился и они провели собрание в Кабаньей голове. Утром всем четверым есть не хотелось. Было назначено первое собрание Отряда Дамблдора, в, найденной Невилом, Выручай-комнате. Влетели совы. Лисса взглядом искала Варду. Черная сова несла в клюве письмо. Лисса забрала его у нее и дала кусочек булочки. Варда благодарно ухнула и улетела. На пергаменте была надпись на кирилице. Сердце девушки радостно подпрыгнуло.

— Я отлучусь на пару минут. Потом встретимся. — сказала она друзьям, вставая из-за стола. По дороге она достала палочку и перевела текст.

«Дорогая Лисса,

Очень рад что ты мне написала. Дни здесь тянуться невыносимо долго. Не могу поверить что с твоего отъезда прошло уже два месяца. Мне тебя тоже не хватает. Я наконец дочитал книгу. С тех пор как ты уехала она навевает только грустные воспоминания. Насчет уроков не волнуйся. Я ведь тебя знаю. Получишь все свои Превосходно и даже не вспотеешь. А вот по поводу Амбридж не могу ничего сказать. Я слышал о ней. Лучше не связывайся. Наш общий друг написал мне о вашей затее. Целиком и полностью поддерживаю вас. Гермиона молодец. Что касается упражнений. Я тобой очень горжусь. Как горжусь и тем что учил тебя этому. Надеюсь к следующему твоему визиту уже смогу увидеть результаты. Вы с Гермионой сможете провести Рождество у меня. Может ты наконец закончишь рисунок, а не так как в тот раз… Хотя я рад что так получилось. Надеюсь ты не против что твоя сова гостила у меня? Удивительная птица. Не хотела улетать пока я не напишу ответ. Не даром говорят, что питомцы похожи на своих хозяев. Впрочем, пора заканчивать. Напиши мне как только сможешь. Люблю тебя.» Подписи не было. Лисса поняла. Гордость, проклятая гордость не позволяет Сириусу подписаться чужим именем. Но ей было все-равно. Она еще и еще перечитывала строчки написанные таким знакомым почерком. Наконец она может общаться с тем кто её по-настоящему понимает. Она безмерно любила Гермиону, но иногда ей казалось, что сестра от нее очень далеко, будто их разделяет незримая пропасть. В такие моменты Лисса чувствовала себя очень одиноко. Девушка бегом забежала в спальню и, аккуратно сложив пергамент, положила письмо меж страниц Истории Магии. Она скинула сумку и направилась навстречу друзьям. Подняласьна восьмойэтаж и дошла до гобелена с Варнавой Вздрюченым.

— Ну где ты ходишь? — нетерпеливо спросила Гермиона. — Только тебя ждем.

Она отступила и провела Лиссу чрез маленькую дверцу в стене. Вошли в просторную комнату, освещенную факелами вроде тех, что горели в подземелье восемью этажами ниже. Вдоль стен тянулись книжные полки, на полу лежали большие шелковые подушки — вместо стульев. На стеллаже в дальнем конце стояли приборы — вредноскопы, стервовизоры, детекторы лжи и большой треснутый Проявитель врагов. В одном из углов неуверенно теснились ученики.

— Ну, — слегка волнуясь, заговорил Гарри, — мы подыскали место для занятий, и, кажется, вам оно подошло.

— Изумительно! — сказала Чжоу, и несколько человек отозвались одобрительным ропотом.

— Чудно! — недоверчиво озираясь, сказал Фред. — Однажды мы прятались тут от Филча, помнишь, Джордж? И тогда это был чулан с вениками.

— Гарри, а что это за штуки? — спросил из дальнего конца Дин, показав на Проявитель врагов и вредноскопы.

— Детекторы Темных сил, — объяснил Гарри, направляясь туда между подушками. — В принципе, все они показывают приближение врагов и Темных магов, но на них нельзя чересчур полагаться — их можно обмануть.

Он заглянул в Проявитель врагов: там двигались смутные фигуры, но узнать их было нельзя. Он отвернулся.

— Я вот думаю, с чего бы нам начать и… — Он заметил поднятую руку. — Да, Гермиона.

— Я думаю, надо избрать руководителя.

— Гарри — руководитель, — немедленно откликнулась Чжоу и посмотрела на Гермиону как на сумасшедшую.

— Да, но надо проголосовать по всей форме, — не смутилась Гермиона. — Тогда его полномочия будут официальными. Итак, кто за то, чтобы руководителем был Гарри?

Все подняли руки, даже Захария Смит, хотя и сделал это с видимой неохотой.

— Ну ладно, спасибо, — сказал Гарри, чувствуя, что краснеет. — И… что, Гермиона?

— Еще я думаю, нам нужно название, — бодро сказала она, по-прежнему с поднятой рукой. — Это укрепит дух коллективизма, правда?

— Может, назовемся Лигой против Амбридж? — с надеждой сказала Анджелина.

— Или группа «Министерство Магии — Маразматики»? — предложил Фред.

— Я думала, скорее, о таком названии, — сказала Гермиона, бросив косой взгляд на Фреда, — которое ничего не скажет посторонним, и мы сможем спокойно упоминать его вне занятий.

— Оборонное Движение? — сказала Чжоу. — Сокращенно ОД, никто ничего не поймет.

— Да, ОД — подходяще. — сказала Джинни. — Только пусть оно означает «Отряд Дамблдора», раз Министерство боится его больше всего на свете.

Ответом ей был одобрительный шум и смех.

— Все за ОД? — важно спросила Гермиона и стала коленями на подушку, чтобы подсчитать голоса. — Большинство «за». Принято!

Она приколола пергамент с их подписями к стене и сверху написала крупными буквами:

ОТРЯД ДАМБЛДОРА

— Хорошо, — сказал Гарри, когда все уселись. — Может быть, начнем? Я подумал, стоит начать с обезоруживающего заклинания Экспеллиармус. Знаю, оно довольно элементарное, но мне оно помогало…

— Я тебя умоляю, — сказал Захария Смит, закатив глаза и сложив ладони. — Неужели ты думаешь, что Экспеллиармус поможет нам против Сам-Знаешь-Кого?

— Я применял его против него, — спокойно ответил Гарри. — Оно спасло мне жизнь в июне.

Захария разинул рот. Все молчали.

— Но если считаешь, что ты выше этого, можешь уйти.

Смит не пошевелился. Остальные тоже.

— Хорошо, — сказал Гарри, ощущая сухость во рту оттого, что на него устремлены все взгляды. — Давайте разобьемся на пары и приступим.

Все немедленно встали и разделились. Как и следовало ожидать, Невилл остался без партнера и Гарри тут же поспешил к нему. Лисса стала в пару с Джинни.

Комнату огласили крики «Экспеллиармус». Волшебные палочки полетели во всех направлениях; шальные заклятия попадали в книги, и те взвивались с полок.

— Экспеллиармус, — крикнул Невилл, и все взоры обратились к нему. Палочка вырвалась у Гарри из рук.

— ПОЛУЧИЛОСЬ! — вскричал Невилл. — Первый раз получилось!

Гарри оставил Невила и принялся ходить по комнате. Когда он проходил мимо Джинни ударила заклятием так, что палочка Лиссы улетела в дальний угол. Гарри похвалил Джинни, но она только кивнула. Когда он отошел Лисса кинула на неё многозначительный взгляд и младшая Уизли закатила глаза. Немало веселья им двоим доставила Чжоу, которая при приближении Гарри так запаниковала, что рукав Мариэтты загорелся. Девочки решили передохнуть после того, как палочка Джинни чуть не выколола Захарии Смиту глаз (к чему близнецы отнеслись весьма одобрительно).

— Майкл предложил мне встречаться. — сказала Джинни.

— Ты согласилась?

— Да. Он ничего так.

— Все ведь относительно. Не так ли?

— Прекрати, Лисса. Я уже говорила, что не собираюсь ждать пока на него нахлынет прозрение. Если такое вообще произойдет. Сейчас ему и с Чжоу неплохо. Не надо меня осуждать.

— Я тебя не осуждаю. Наоборот. Я ведь такая-же. Просто ему нужно время.

— Ты думаешь он что-то чувствует?

— Однозначно. Просто он слишком зациклен чтобы это понять. Да и до этого он не видел тебя ни с кем другим. Ты была просто младшей сестрой Рона. Но сейчас… Думаю этот год он поболтаеться за Чжоу, а когда поймет что ты с другим…

— Как Сириус о тебе с Виктором?

— Что?! — Лисса оцепенела. Откуда она знает?

— Рыбак рыбака видит издалека. — Джинни рассмеялась увидев выражение лица подруги. — Да не беспокойся ты. Я никому не сказала. Да никто и не заметил.

— Как давно ты знаешь?

— С поездки в Косой переулок. Ты тогда так жаловалась, что тебя не разбудили. А за ужином вы с Сириусом то и дело переглядывались. Все были заняты разговорами как доехать до станции, что и не заметили. И когда прощались, когда он обнял тебя. Это было видно. Просто все были слишком зациклены на Гарри и его безопасности.

Лисса не знала что сказать. Она думала никто не догадывается. Черт, даже Гермиона ничего не заметила. Подозревала конечно, но на Сириуса как на главного подозреваемого никогда не смотрела. И Джинни!

— Ты меня наверное презираешь?

— Почему это? Совсем нет. Даже понимаю почему вы никому не сказали. Мама бы его убила.

— Чего отдыхаете? — прервал их Гарри.

— Захарию жалко. Еще одно заклятие Лиссы и он станет нашим Грюмом. — ответила Джинни.

— Гарри, — окликнула его из дальнего конца комнаты Гермиона, — ты следишь за временем?

Гарри взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что уже десять минут десятого — значит, надо немедленно возвращаться в гостиную, если они не хотят попасться Филчу и быть наказанными за нарушение режима.

— В целом, очень неплохо, — сказал Гарри. — Но мы запаздываем, надо уходить. Через неделю тут же, в то же время?

— Пораньше бы! — взмолился Дин Томас, и многие закивали.

Но их осадила Анджелина:

— Начинается игровой сезон, тренироваться тоже надо!

— Тогда давайте вечером в среду, — сказал Гарри, — и выберем дополнительный день. А сейчас пошли.

Он взял Карту Мародеров и проверил, нет ли на восьмом этаже преподавателей. Потом стал выпускать всех по трое и по четверо, напряженно следя за движением черных точек. Он хотел убедиться, что они благополучно следуют к своим спальням: пуффендуйцы — на втором этаже в коридоре, ведущем к кухне; когтевранцы — в Западной башне замка, гриффиндорцы — по коридору с портретом Полной Дамы.

— Все прошло очень хорошо, — сказала Гермиона, когда они наконец остались вчетвером.

— Потрясающе! — подхватил Рон. Они выскользнули в коридор; дверь тотчас же слилась с каменной стеной. — Ты видел, как я обезоруживал Гермиону?

Гермиона была уязвлена.

— Всего раз. Я доставала тебя гораздо больше.

— Не раз, а по крайней мере три.

— Ну, если считать тот раз, когда ты споткнулся о собственную ногу и вышиб у меня палочку…

Они спорили всю дорогу до гостиной, но Лисса их не слышала. Джинни знает. Может кто-то еще видел, просто не говорит? Это её пугало. «Мама убила бы его» — эти слова никак не шли из головы. Действительно, они говорили о всем на свете, но ни разу не подумали, что сказали бы другие, узнай они об их отношениях. Когда они вошли спальню Лисса сказала что ей еще надо написать письмо и уговорила Гермиону ложиться. Подсвечивая волшебной палочкой она принялась писать строки.

«Привет,

Как твои дела? Надеюсь все хорошо. Наша затея продвигается. Все отлично. С уроками стало немного легче. Меня волнует только то, что сегодня Джинни сказала что знает. О нас. Если догадалась она, не мог-ли кто-то еще? Я боюсь как бы у тебя не было неприятностей. Напиши мне сразу же как получишь письмо. Люблю, Лисса.» Она выскользнула из спальни для девочек и направилась в спальню мальчиков. Гарри еще не спал.

— Дай мне свою мантию. — шепотом попросила она.

— Зачем тебе?

— Мне нужно срочно отправить письмо. Я отдам её завтра утром.

— Держи. Только осторожно.

— Спасибо. Как всегда.

Она вышла из башни и накинула мантию. На пути ей никто не встретился. Лисса благополучно дошла до совятника и разбудила Варду. Сова была недовольна. Но все же девушка вручила ей письмо и выпустила в окно. Потом сразу спустилась и вернулась в спальню. Но спать не хотелось. На следующее утро Варда принесла ответ. Она быстро развернула пергамент.

«Дорогая Лисса,

Рад что с тобой все хорошо. Спешу тебя успокоить, никто ничего не заметил. Лунатик правда пытался выспросить чего я так повеселел, но я сказал что это из-за твоих упражнений. Что меня гордость распирает. Он поверил. Со мной все будет хорошо. Люблю тебя.» У Лиссы тут же отлегло. Все нормально. Никто ничего не знает. Конечно скрывать вечно не получиться. Но сначала надо дождаться конца войны. А потом видно будет. С этими мыслями она отправилась на уроки.

====== Суровые будни профессора ======

День шел за днем. Досуг скрашивали только письма Сириуса и, раз в месяц, Виктора, уроки зельев да и занятия ОД.

До Рождества остался месяц, когда профессор Макгонагал вызвала Лиссу к себе.

– Вы звали меня профессор?

– Да, садитесь. Видите ли, видимо в школе уже не осталось человека не знающего, о том что вы возможно займете место профессора Снегга. Получилось так, что на этой неделе он будет отсутствовать в Хогвартсе. Это связано с некоторыми неудобствами. Но он выразил желание, чтобы вы заменяли его эту неделю.

– Что?!

– Да. Он говорил что ваших знаний вполне хватит для занятий даже с шестым курсом. А на уроках семикурсников вам всего лишь придеться следить за дисциплиной.

– Но профессор, я не могу. Я не знаю как обращаться с детьми, что им рассказывать, чем помогать.

– Профессор Снегг сказал что это будет хорошей практикой. К тому же это принесет семьдесят дополнительных очков Грифиндору (что меня, как декана несомненно радует). Он оставил планы и подробные описания на неделю. Желаю удачи.

– Но профессор...

– Лисса, вы себя недооцениваете. Я верю что у вас все получиться.

– Спасибо. Я могу идти?

– Да конечно. – Макгонагал взяла со стола папку и вручила её Лиссе.

Девушка взяла папку и вышла из кабинета декана. Чисто на автомате она направилась в давно излюбленную Астрономическую башню. Лисса не знала что ей делать. Она абсолютно не представляла как вести урок. Ладно еще младшие курсы, но что ей делать со своими сверстниками, шестым, седьмым курсом? Будут ли они её слушаться? Снегга все боялись, а вот Лисса была никем. В груди медленно поднималось негодование. Он куда-то смылся даже не удосужившись самому ей все объяснить! И что прикажете делать? Тут она вспомнила о папке, которую держала в руках. Лисса открыла её и пререлистала. Вверху первой страницы красовалась надпись:

КАЛЕНДАРНЫЕ ПЛАНЫ УРОКОВ ЗЕЛЬЕВАРЕНИЯ

Чуть ниже:

Преподаватель: профессор Северус Снегг

Лисса нашла страницу соответствующую вчерашней пятнице. Там была записана тема урока и примечания о том как прошел урок, сколько баллов и у кого было снято, сколько начислено. Дальше шли по дням занятия с пометкой М.Г. Лисса поняла что это уроки которые предстоит провести ей. Также было вложено расписание:

Понедельник: 1ур. – 2 курс(Пуффендуй); 2 ур. – 1 курс(Гриффиндор, Слизерин); 3 ур. – 5 курс(Когтевран)

Вторник: 1 ур. – 5 курс (Грифиндор); 2 ур.(сдвоенный) — 3 курс (Гриффиндор, Когтевран); 3 ур. – 4 курс (Пуффендуй)

Среда: 1 ур. – 4 курс (Гриффиндор, Когтевран); 2 ур. – 5 курс (Грифиндор).; 3 ур.(сдвоенный) — 6 курс (Пуффендуй, Когтевран)

Четверг: 1 ур. – своб. ; 2 ур.(сдвоенный) – 7 курс(общ. група); 3 ур. – 1 курс( Пуфендуй, Когтевран); 4 ур. – 2 курс (Слизерин).

Пятница: 1 ур. – 4 курс (Грифиндор, Пуффендуй); 2 ур. – 7 курс(общ. Группа); 3 ур. – 2 курс (Когтевран)

P.S. Расписание упрощенное, так как полное вы, скорее всего, не осилите.

Ну хоть за это спасибо. Итак, у неё есть два дня чтобы подготовить два десятка уроков. Ну, по крайней мере штук пять. Ладно. Снегг ей доверял, иначе не дал бы заменять уроки. И она не должна обмануть его ожидания. Решив не медлить, Лисса направилась прямиком в библиотеку. Девушка сверилась с темой самого первого занятия и принялась писать конспекты. Внимательно пересмотрела рецепт зелья, ингредиенты, предупреждения и т. д. То же самое и с еще тремя уроками. Закончила когда за окном уже начинала всходить луна. Молясь чтобы ей по дороге не встретился Филч или Амбридж, Лисса направилась в спальню.

– Где ты опять была?! – гневно спросила Гермиона, сидящая в гостинной и по всй видимости ждущая её.

– В библиотеке.

– Господи, Лисса, у тебя что других отмазок нет?

– Я правда была в библиотеке! К урокам готовилась.

– Ты сделала все сегодня днем.

– Да не к тем урокам. – и Лисса рассказала о разговоре с Макгонагал.

– Это же круто!

– Не вижу ничего крутого. Ладно еще младшие курсы. Но как прикажешь вести урок со Слизеринцами? И седьмой курс! Там уровень ЖАБА!

– Я слышала как Снегг говорил тебе, что твои знания уже немного превосходят этот уровень. Ты справишься, Лисса! Если хочешь, я могу помочь.

– Правда?

– Конечно. Мы ведь сестры.

– Спасибо. Не знаю как я это выдержу.

– Выдержишь. Но сейчас тебе лучше выспаться.

– Да. Пошли.

– Здравствуйте, дети! – Лисса с приветливой улыбкой обратилась к маленьким пуфендуйцам. – Садитесь.

Одна из девочек вскинула руку.

– Да?

– Где профессор Снегг?

– Профессор Снегг сейчас во Франции. Он поехал для сбора особой травы. Она называется Перо Феникса. Эта трава очень полезна но к сожалению крайне редкая. – выдала Лисса заранее заготовленное объяснение. Макгонагал дала его ей сегодня утром, при этом пояснив что у профессора дела связанные с Орденом.

– Вы будете нас учить? – спросил худощавый мальчик в дальнем углу.

– Всего неделю. К сожалению это единственный ваш урок у меня, так как я все же не имею нужного образования. – пронесся разочарованный шепот. Снегга явно не любили не только грифиндорцы. – Можете обращаться ко мне мисс Грейнджер. Или, если хотите, просто Лисса. А сейчас приступим к приготовлению зелья.

Лисса взмахнула палочкой и на доске появился рецепт. Второкурсники принялись за работу. Лисса похаживала между рядами подсказывая и помогая. Она невольно вспоминала себя на втором курсе. Детям новая преподавательница явно пришлась по душе. В конце урока она задала домашнее задание и отпустила громко шептавшихся малышей, при этом наградив одну из девочек десятью балами за отлично приготовленное зелье. Воодушевленная первым успехом, она с энтузиазмом ждала следующих учеников. Хотя и немного волновалась из-за Слизерина. Но вот прозвенел звонок и вошли самые младшие ученики.

– Здравствуйте. Садитесь пожалуйста. Я сегодня заменяю профессора Снегга. – по классу пронесся возбужденный шепот.

– А где он? – выкрикнула слизеринская девочка.

– Профессор Снегг в отъезде. Но он скоро вернется.

– Как вас зовут? – спросила она.

– По правилам вы должны обращаться ко мне как к мисс Грейнджер. Но можете называть меня просто Лиссой.

– Ты сестра той грязнокровки что ошивается с Поттером? – Лисса удивленно приоткрыла рот и сердито посмотрела на подозрительно знакомое лицо мальчишки.

– Твое имя?

– Джордж Паркинсон.

– Вот как. – ясно откуда ей знакомо его лицо. – Минус десять очков Слизерину, мистер Паркинсон, за ненадлежащее обращение.

Мальчишка обратил на нее злобный взгляд.

– А сейчас займитесь зельем. Рецепт на доске.

Лисса развернулась и направилась к учительскому столу. Оттуда открывался превосходный вид на класс. Она несколько раз подходила к ученикам чтобы помочь, с ликованием отмечая что у Паркинсона зелье выходит совсем ужасным.

– Итак, домашнее задание на доске. Плюс двадцать очков Грифиндору за старания мисс Джонс и мистера Элиота, а также минус пять очков Слизерину, за испорченные ингредиенты, мистер Паркинсон. Можете быть свободны.

Слушая удовлетворенное мурлыканье чудовища в груди Лисса осталась ждать последнего на сегодня урока. Урок с Когтевраном прошел как нельзя лучше (если не считать Чжоу, которая по причине рассеянности перепутала ингредиенты и, последовав примеру Невила, чуть не взорвала пол кабинета). Записав все необходимое в планы Снегга, девушка направилась на обед.

– Ну как первый день? – спросила сестра. Гарри и Рон тут же навострили уши.

– Ничего. Легче чем я думала. Правда младший брат Паркинсон (вы кстати знали что он у нее есть?), обозвал тебя «грязнокровкой что ошиваеться с Поттером». Пришлось снять Слизерину пару очков.

– Ты имеешь право снимать очки? – удивленно спросил Рон.

– Конечно. Она же на месте учителя.

– Круто. Ты теперь даже круче старост.

– Привет, Лисса! – к ним подошла Анджелина Джонсон. – Слышала ты сейчас заменяешь Снегга. Уже жду твоего урока!

Лисса только уткнулась в тарелку. Именно этого она ждала с наибольшим ужасом. Анджелина смерила Гарри гневным взгдядом и удалилась.

– Первый урок у меня завтра у нас. Будет неплохо.

– Да. Накинешь нам пару очок.

– С удовольствием, Рон. Только потом ты объяснишь Снеггу за что.

Рон опустил взгляд. Лисса доела и отправилась на пару с Гермионой в библиотеку. Но в отличии от сестры, просидела там до поздней ночи, пока мадам Пинс её не выгнала. Как только её голова коснулась мягкой подушки, сон раскрыл объятия и обволок девушку своим теплом. Но блаженство длилось недолго. Рано утром она спустилась в Большой Зал, перекусила, и пошла готовиться к уроку. Радовало только то, что первый урок у её родного курса и не придется слишком напрягаться.

– Привет, Лисса! – радостно воскликнул Невил, входя в класс. Он как никто был рад отлучке Снегга. Остальные тоже приветливо махали, рассаживаясь по привычным местам. Только Парвати и Лаванда все время перешептывались.

– Итак, начнем. – начала она неуверенно. – Сегодня будем готовить Огнезащитное зелье. Рецепт на доске. Если что-то непонятно, или нужна помощь, спрашивайте.

Невил обреченно вздохнул. Гермиона подмигнула сестре и принялась за зелье. Лисса направилась к Невилу.

– Нет, помешивай плавно, легкими движениями. И немного добавь огня. Молодец, получается.

Урок проходил как нельзя лучше. Кто-то отпускал шуточки, кто-то сосредоточено работал (наверное одна Гермиона), кто-то просил помощи, задавал вопросы. Лисса чувствовала себя как нельзя лучше. Настроение поднялось окончательно, когда зелье Невила было идеального льдистого, голубого цвета и с него шел характерный холодный пар.

– Получилось! – радостно воскликнул он.

– Десять очков Грифиндору. Только благодаря Невилу. – сказала Лисса. – Задание на доске. И нет, Рон, я не могу освободить вас от него. Снегг оставил мне четкие указания.

Грифиндорцы рассмеялись.

– А ты неплохой учитель. – сказал Гарри когда друзья подошли к столу.

– Спасибо. Просто со своими легче.

– Сейчас кто у тебя?

– 3 курс. Когтевран и Грифиндор. Сдвоенный. – констатировала она, взглянув на расписание.

– Удачи.

– Спасибо. Бегите, а то опоздаете.

Друзья вышли оставив Лиссу одну. Урок с третим курсом совершенно лишил её сил. Не смотря на то, что Когтевран и Грифиндор не имеет особых разногласий, но близился квидич, поэтому дети то и дело ругались. В конце-концов Лисса просто на них наорала отняв у обоих факультетов очки за дисциплину. С Пуфендуйцами было легче, но все же не идеально. К концу урока она начисто забыла о еде и направилась прямиком в библиотеку, где опять провела бог знает сколько времени. Чувствуя себя до невозможности измотанной и уже не слыша упреков библиотекарши, Лисса направилась в спальню, но выспаться ей опять не удалось. Наутро, вспомнив что сегодня урок у класса Джинни у нее немного прибавилось энтузиазма. Урок прошел неплохо. По крайней мере, никто ничего не взорвал. Она наградила ребят обоих факультетов заслуженными очками и подзатыльниками и отпустила. Урок у своих прошел так же, как и предыдущий. Невил опять приготовил приличное зелье и горячо радовался этому событию. Гермиона приободрила Лиссу и та принялась ждать шестикурсников. Опасения её не были беспочвенными. Ни один ученик не воспринял её всерьез. Некоторые даже за зелье не взялись. Урок прошел прескверно лишив Лиссу голоса и последних нервных клеток. Чувствовала она себя так паршиво, что довела до слез девочку второго курса, когда та нечаянно споткнулась перед Лиссой. К тому же библиотекарша, как только увидела Лиссу сказала что она с тем же успехом может брать книги в свою гостиную а не сидеть в библиотеке до середины ночи. Сжав кулаки, Лисса взяла нужные книги и пошла в башню Грифиндора. Там она опять наорала на каких-то мальчишек, игравших в волшебные шахматы. Нормально подготовиться она смогла толком когда все ушли спать (то есть где-то в час ночи). До спальни в тот день она так и не дошла. Радуясь что первый урок сегодня свободный, она нормально поела и направилась в подземелье. Предстояло самое тяжелое. Седьмой курс. Вспомнив вчерашний урок с шестым курсом Лисса пришла в праведный ужас. Кое-как проведя урок (в основном благодаря Анджелине, которая немного присмирила семикурсников), она принялась делать записи в планах и даже не заметила как уснула. Разбудило её до ужаса знакомое кхе-кхе.

– Здравствуйте мисс Грейнджер. – сказала Амбридж.

– Добрый день. – третьекурсники уже расселись.

– Вы немного проспали. – сказала она с гадкой улыбкой.

– Да, простите.

– Ничего. Я здесь чтобы провести инспекцию.

– Разве вы не профессоров инспектируете?

– Я думаю это полезно, чтобы определить компетентность профессора Снегга в отношении его учеников. – Лисса поняла к чему она клонит. Неужели Парвати возненавидела её настолько?

– Ладно. Дети, рецепт зелья на доске. Если что-то будет непонятно, обращайтесь.

– А как к вам обращаться? – спросил мальчик из Когтеврана.

– Можете называть меня Лиссой.

– Кхе-кхе. – послышалось из угла.

– Слушаю.

– Я думаю что не очень уместно чтобы ученики называли вас по имени.

– А я считаю, что не имеет смысла требовать от них называть меня мисс Грейнджер. К тому же так мне удобней.

Амбридж только склонилась и написала что-то в своем блокноте. Лисса продолжила урок. Как и на предыдущих она ходила меж партами, помогала, подсказывала. Амбридж только наблюдала и что-то писала. Лисса настолько устала после всех тех прошедших уроков, что ей уже было все-равно. Урок прошел неплохо. Но вот со Слизерином возникли проблемы. Лисса снова сорвала голос крича на постоянно перешептывающихся девочек и Амбридж сделала ей замечание. Когда один из мальчишек обозвал её грязнокровкой она сняла у факультета десять очков. Но Амбридж сказала, что личные оскорбления не должны быть причиной для снятия баллов. И прибавила Слизерину двадцать. Настроение у Лиссы было прескверное. В который раз проигнорировав обед, она сделала соответствующие записи и пошла в библиотеку. Её уже не радовало даже то, что завтра последний день. Усталость брала свое. Кое-как доделав записи и подготовившись к завтрашним урокам, она направилась в гостиную, потеряв всякую надежду заснуть. В пятницу Лисса кое-как поела и направилась в класс. Четвертый курс вел себя хорошо (не без помощи Джинни). Седьмой курс (опять с помощью Анджелины) немного присмирел, и ей оставалось только следить за дисциплиной. С когтевранцами проблем не возникло. Когда они ушли, Лисса принялась делать привычные записи. Слова в голове мешались и путались и спустя десять минут бесполезной работы, девушка мирно задремала на кипе исписанных пергаментов. Когда Снегг зашел в кабинет, его лицо озарила невероятно редкая, теплая улыбка. Он подошел к спящей Лиссе и убрал непослушную прядь с лица. Девушка тут-же проснулась.

– Какого черта... – пробормотала она, протирая глаза. Но стоило Лиссе увидеть кто перед ней, она тут же вскочила. – Профессор. Я ... Простите... – она вытерла слюнку со щеки и, чуть не плача, посмотрела на пергамент с расплывшимся чернильным пятном. – Я все перепишу, обещаю.

Снегг опять улыбнулся. Лисса подозрительно прищурилась. Таким она его никогда не видела. Чтобы Снегг улыбался? Вот так, по настоящему, мысленно не обливая при этом тебя ведром ледяной воды или чем похуже? Что-то тут не так.

– Что-то не так, Лисса? – спросил мужчина увидев её взгляд.

– Нет. Просто... Вы улыбаетесь...

– По вашему я не могу улыбаться?

– Нет. То есть, можете... Просто я не видела чтобы вы улыбались.

Снегг рассмеялся. Подозрения Лиссы усилились.

– Вы просто не можете представить себя, спящей на кипе пергаментов. Это довольно смешно.

Лисса нахмурилась.

– Особенно, если эта кипа пергаментов у меня по вашей вине. – девушка зевнула. – Как вы с этим справляетесь?

– Годы практики.

– Ясно. Я перепишу испорченный пергамент...

– Не нужно. – перебил её профессор. – Я сам этим займусь. А вам лучше поспать.

– Правда? Спасибо большое! – от радости Лисса обняла Снегга, но спустя мгновение отскочила и густо покраснела. – Извините.

– Ничего. Бегите спать. Мне не нужна полуживая ученица.

Лисса улыбнулась и пошла в спальню. Не раздеваясь она упала на кровать и уснула. Крепким, спокойным сном. Снегг смотрел в след своей ученице еще пару минут. Она действительно на нее похожа. До дрожи. До сумасшествия. Слеза скатилась со щеки зельевара. Он не забыл. И он не простил...

====== Задание Ордена ======

До начала каникул оставались считанные дни. Гермиона и Лисса решили, что проведут их на площади Гриммо.

— Мисс Грэйнджер, вас хочет видеть директор. — Макгонагал подошла к друзьям, прервав утреннюю трапезу.

— Меня? — переспросила Лисса.

— Да, вас. Пойдемте.

Лисса встала и, кинув полный растерянности взгляд на друзей, поспешила за Макгонагал. Шли они молча. Лисса не спрашивала, боясь узнать причину внезапного вызова, а профессор явно не горела желанием рассказывать.

— Лимонные дольки. — сказала Макгонагал горгулье у входа, та отступила открыв ход к винтовой лестнице.

— Здравствуйте, Лисса. — приветливо сказал Дамблдор когда они вошли.

Краем глаза девушка заметила в углу Снегга. Тревожная догадка пронеслась у неё в голове.

— Вы хотели меня видеть?

— Да. Хотел. Видите ли, это дело касается Ордена Феникса. Я долго сомневался, стоит ли обращаться к вам, но дело не терпит промедления.

— Я не совсем понимаю вас, профессор.

— Мне известно, что два года назад, при весьма интересных обстоятельствах вам удалось овладеть искусством анимагического превращения. И, как мне также известно, превращаетесь вы в далеко не беззащитное животное.

— Да, сэр. Я превращаюсь в лань.

— Отлично. Тогда начнем. Прежде всего, я хочу подчеркнуть, что вы имеете полное и безоговорочное право отказаться от того, что я вам предложу. И вас никто не осудит если вы его используете.Вам ясно?

— Да, сэр.

— Как вам известно, лорд Волан-де-Морт снова сзывает своих приспешников. Раньше он не брезговал помощью великанов и кентавров. Как вам наверняка известно, Хагрид вел переговоры с первыми, к сожалению безуспешно. Я же не сомневаюсь, что рано или поздно он решиться нанести удар по Хогвартсу. В Запретном лесу живет стадо кентавров. Мне бы очень не хотелось чтобы они переметнулись на его сторону.

— Но я не понимаю, при чем здесь я.

— Вот тут и появитесь вы, мисс Грэйнджер. Из-за некоторых осложнений, мы не можем послать к ним на переговоры члена Ордена или учителя. Вашим заданием будет в своем анимагическом образе найти кентавров и убедить их не принимать сторону Волан-де-Морта. Учтите, это очень опасно. Сейчас как раз тот момент чтобы отказаться. Вы не член Ордена, поэтому я не могу вас принуждать.

Лисса задумалась. Все очень серьезно, иначе Дамблдор не стал бы так рисковать, отправляя ученицу на переговоры с крайне опасными существами. И не она ли этим летом хотела вступить в Орден Феникса, дабы помогать в борьбе? Сириус говорил: жизнь скучна без риска. И если цель оправдывает средства, она готова рискнуть.

— Я согласна, профессор.

Снегг в углу хмыкнул. Макгонагал обреченно вздохнула.

— Что же. Тогда сегодня, по наступлении десяти часов придете в мой кабинет. И возьмите у мистера Поттера мантию-невидимку.

— Хорошо, сэр.

— Профессор Макгонагал проводит вас на урок Защиты от Темных Искусств. Профессор Амбридж будет недовольна если вы опоздаете без видимой причины.

Лисса кивнула и Макгонагал вывела её из кабинета. Профессор трансфигурации сохраняла молчание до самого кабинета Амбридж, после чего объяснила причину опоздания и ушла. Лисса чувствовала себя превосходно. Наконец-то у нее есть возможность что-то сделать для Ордена. Весь день прошел будто на одном дыхании. После окончания уроков девушка вкратце рассказала друзьям о задании и забрала у Гарри мантию. Когда пробило десять, Лисса уже стояла в кабинете Дамблдора.

— Запомните, Лисса, для кентавров невыносима сама мысль о служении кому бы то ни было. Вы должны уговорить их не перейти на нашу сторону, а не принимать сторону Волан-де-Морта. Также не упоминайте о превосходстве волшебников. Палочку лучше оставьте здесь.

Лисса достала из кармана джинсов палочку и отдала Дамблдору. Он на мгновение задержал на ней взгляд.

— Из чего она? — спросил Дамблдор.

— Кедр. — В недоумении ответила Лисса. — 15 дюймов. Внутри…

— Перо феникса, да?

— Да. Откуда вы знаете?

— Неважно. Мы отвлеклись. — он положил палочку на стол. — С вами пойдет профессор Снегг. Он проводит вас до входа в лес. Дальше вам придется действовать в одиночку. Как только войдете в лес, немедленно превращайтесь. Кентавров вы найдете ближе к чаще. Будьте предельно вежливы. Они существа вспыльчивые и оттого еще более опасные. В случае угрозы жизни немедленно возвращайтесь к профессору Снегу. Вам ясно?

— Да, профессор. Ясно.

— Хорошо. По школе будете передвигаться в мантии. Будет не очень хорошо, если вас заметят в столь поздний час. — он взглянул на часы. - Ну. Вам пора. Будьте осторожны и удачи вам.

— Спасибо.

— Идите.

Лисса со Снегом вышла из кабинета Дамблдора и накинула на них обоих мантию. Идти было неудобно. В последнее время они вчетвером еле помещались под мантией, а Снегг занимал не меньше места чем Гарри и Рон. Когда мимо пробежала кошка Филча, Лисса отпрянула, тем самым оттолкнув Снега к стене. Только когда животное ушло девушка поняла всю неловкость ситуации. Она под мантией-невидимкой прижала профессора спиной к стене. Поняв это она чуть не лопнула от смеха.

— Вам смешно, мисс? — шепотом спросил Снегг. — Позвольте поинтересоваться почему?

— Просто во время перепалки с Парвати в первый день, она заявила мне что я… ну в общем… как бы сказать…

— Да говорите уже.

— Ну что я сплю с вами. — Лисса густо покраснела.

Снегг удивленно на нее уставился. Он только сейчас понял намеки Амбридж по поводу его «некомпетентности в отношении некоторых учеников». Он то думал что она говорит о Малфое и не задумался что ставит Лиссу в весьма компрометирующее положение.

— Наверное не стоило вас задерживать на дополнительных уроках. Мне жаль что вы оставлены в столь неловкое положение…

— Бросьте. Разве за пять лет вы не поняли что мне глубоко все-равно на мнение окружающих? Пусть себе думают что хотят. Гермиона, Гарри, Рон, и остальные мои друзья (которых действительно можно так назвать) знают, что это выдумки. А на остальных плевать.

Снегг усмехнулся. Да. За столько лет он мог и запомнить. Тем временем они уже подошли к выходу из замка. Лисса хотела было снять мантию, но профессор, умудренный опытом, предпочел дойти до леса под ней. Идти в темноте, не имея ни одного источника света, было ужасно трудно. Лисса боялась оступиться и упасть, не дойдя до леса. Но к счастью страхи её были напрасными и вскоре путники достигли опушки.

— Я буду ждать вас здесь. Если спустя два часа вы не объявитесь, я пойду на поиски. Помните, при малейшей угрозе жизни, немедленно возвращайтесь.

— Ясно.

— Удачи вам.

Лисса кивнула и превратилась. Уже не было чувства, что её выталкивают из этого тела. Оно было частью её самой. В следующий миг лань уже мчалась на поиски кентавров. Снегг смотрел на удаляющийся силуэт лани. Не долго думая он достал палочку.

— Экспекто Патронум. — из палочки вырвалось бледно-голубое свечение. В следующий миг еще одна лань направилась за Лиссой. Северус Снегг знал свою ученицу, как знал и то, что она не слышала его последние слова.

А в это время, стуча копытами, Лисса приближалась к лесной чаще. Она никогда здесь не была. Тем более одна. Страх начал подниматься в ней скользкими щупальцами заползая в душу. Но девушка отогнала прочь дурные мысли. Она все же грифиндорка. А им не пристало бояться. Прошло минут пятнадцать, прежде чем ей удалось найти стадо. Вспомнив слова Дамблдора, она решила превратиться подальше от их глаз. К кентаврам она вышла уже в человеческом облике.

— Что здесь делает волшебник? — спросил один, видимо старший, из них.

— Я пришла сюда чтобы поговорить. Я не собираюсь нападать или причинять вреда. — она слегка поклонилась, как и говорил Дамблдор.

— Свободному стаду не о чем говорить с волшебниками.

— Позвольте мне сказать, всего лишь. Если не желаете слушать, я уйду.

— Я бы послушал, Бейн. — сказал другой.

— Не тебе решать!

— Флоренц прав, Бейн. — вперед вышел еще кто-то. Скорее всего женщина. — Волшебники никогда не приходят к нам вот так.

— Ладно. Говори.

— Я пришла от профессора Дамблдора. Как вам известно, Волан-де-Морт снова пришел к власти. Дамблдор просит свободное стадо…

— Мы не подчиняемся волшебникам! — прервал её кто-то из толпы.

— Дамблдор не просит вас подчиняться, он просит не принимать сторону Волан-де-Морта.

— Да как ты смеешь! Кентавры никогда не сражались и не будут сражаться за волшебников!

— Поверьте, я не хотела ничего такого сказать… — Лисса начала пятиться.

— Ты пришла в наш лес с приказами. Мы этого не прощаем. — Лисса увидела как он достает лук, кладет стрелу на тетиву…

Все произошло в мгновение ока. Она инстинктивно превратилась и принялась удирать. Она не знала, достигла ли стрела цели, что стало с кентаврами, куда она бежит… Она просто бежала. Вскоре меж деревьями появились просветы. Она узнала место где рассталась с Снеггом. Профессор спешил к ней с озабоченным выражением на лице. Девушка приняла человеческий облик и обесиленая упала на землю. Снегг тут же подбежал и помог ей подняться.

— Что случилось?

— Ну… По крайней мере, Пожирателям они служить не будут.

Снегг облегченно вздохнул и приобнял Лиссу за плечи чтобы помочь идти. Но что-то было не так. Он почувствовал что-то теплое на пальцах.

— Лисса?

— Да?

— У вас кровь! — он резко развернул девушку и замер.

Лисса проследила его взгляд и ей стало плохо. Боль, незамеченная из-за адреналина, начала нарастать. Из плеча торчал наконечник стелы, почти полностью загнанный в плоть. Древко скорее всего сломалось во время бега. Из раны текла темная кровь.

— Черт! — выругалась девушка.

— Скорее! Вас надо отвести к Дамблдору.

Поскольку мантию использовать на представилось возможным (Лисса еле шла) им пришлось добираться без никакого прикрытия. К счастью, они никого не встретил по дороге. А в кабинете директора их уже дожидался другой сюрприз.

— Минерва, надо разбудить остальных детей Уизли.

— Конечно…

Профессор МакГонагалл встала и быстро пошла к двери. Когда она её открыла на её лице отобразился праведный ужас. Снегг с бледной, как полотно, Лиссой вошли в директорский кабинет.

— Что случилось? — наконец выговорила она.

— Она ранена. Стрела. Скорее. — Макгонагал помогла ему усадить девушку на кресло.

Дамблдор тем временем рылся в буфете поблизости от Гарри и Рона. Наконец он извлек оттуда закопченный старый чайник и осторожно поставил на письменный стол. Поднял волшебную палочку и тихо сказал: «Портус!» Чайник задрожал, оделся странным голубым сиянием, а потом успокоился, черный, как прежде.

— Дамблдор, нужно позвать Поппи!

— Нет! Никто не должен знать.

— Профессор, девочка серьезно ранена. Ей нужна помощь!

— Я понимаю. Сириус позаботиться о ней. Так будет лучше.

— Вряд-ли Сириус Блэк обладает нужными навыками. — возразил Снегг.

— Поверьте, Северус, он поможет.

Дамблдор подошел к другому портрету — волшебнику с умным лицом и остроконечной бородкой. Этот был одет в цвета Слизерина — серебряный и зеленый — и спал, по-видимому, так крепко, что не слышал Дамблдора, пытавшегося его разбудить.

— Финеас, Финеас.

Люди на портретах перестали притворяться спящими, они зашевелились в своих рамах, чтобы лучше видеть происходящее. Умный с бородкой-клинышком по-прежнему изображал спячку, и некоторые тоже стали выкрикивать его имя:

— Финеас! Финеас! ФИНЕАС!

Прикидываться дальше было невозможно, он нарочито вздрогнул и широко раскрыл глаза.

— Кто-то звал?

— Надо, чтобы вы еще раз посетили свой другой портрет, Финеас, — сказал Дамблдор. — У меня новое сообщение.

— Посетить мой другой портрет? — скрипучим голосом сказал Финеас с притворным зевком (при этом взгляд его обежал комнату и остановился на Гарри). — Ну, нет, Дамблдор, я сегодня ужасно устал.

Что-то знакомое почудилось Лиссе в его голосе. Где она его слышала? Но вспомнить ей помешали другие портреты на стенах — слова Финеаса вызвали бурю негодования.

— Нарушение субординации, сэр! — взревел дородный красноносый волшебник, потрясая кулаком. — Неисполнение приказа!

— Честь обязывает нас служить нынешнему главе Хогвартса! — воскликнул дряхлый волшебник — Стыдно, Финеас!

— Внушить ему, Дамблдор? — спросила остроглазая ведьма и подняла необыкновенно толстую волшебную палочку, смахивавшую на трость.

— Ну, хорошо, — согласился волшебник по имени Финеас, глядя на ее палочку с некоторой опаской. — Хотя вполне возможно, что он ужеликвидировал мой портрет так же, как разделался с большинством предков…

— Сириус знает, что не должен уничтожать ваш портрет, — сказал Дамблдор, и Лисса сразу вспомнила, где он слышал голос Финеаса: этот голос шел из пустой рамы в спальне Гарри и Рона на площади Гриммо. — Вы передадите ему, что Артур Уизли тяжело ранен и что его жена, дети и Гарри Поттер скоро прибудут к нему в дом. Также прибудет мисс Грэйнджер. Она ранена, ей нужно оказать помощь. Вы поняли?

— Артур Уизли ранен, жена, дети и Гарри Поттер остановятся у него, раненой девушке нужна помощь, — скучающим голосом повторил Финеас. — Да, да… хорошо.

Он нырнул за раму портрета и скрылся из виду; в ту же секунду дверь кабинета открылась. Профессор МакГонагалл ввела Фреда, Джорджа и Джинни, встрепанных и ошарашенных, в ночной одежде.

— Гарри, что происходит? — с испугом спросила Джинни. — Профессор МакГонагалл говорит, ты видел, как ранили папу…

— Ваш отец был ранен при выполнении задания для Ордена Феникса, — опередил его Дамблдор. — Его доставили в клинику магических недугов и травм — в больницу святого Мунго. Я отправляю вас в дом Сириуса, это ближе к больнице, чем «Нора». Там вы встретитесь с матерью.

— Как мы доберемся туда? — спросил Фред. Сейчас он был не похож на себя. — Летучим порохом?

— Нет, — сказал Дамблдор. — Сейчас это небезопасно, за Сетью ведется слежка. Вы отправитесь через портал. — Он показал на невыразительный старый чайник, стоявший на столе. — Мы ждем сообщения от Финеаса Найджелуса… Прежде чем отправить вас, я хочу убедиться, что путь свободен.

Посреди кабинета на миг вспыхнуло пламя, от него осталось золотое перо, медленно опускавшееся на пол.

— Это предупреждение Фоукса, — сказал Дамблдор, поймав его на лету. — Профессор Амбридж узнает, что вас нет в спальнях… Минерва, идите и отвлеките ее — придумайте что угодно.

В развевающемся халате МакГонагалл устремилась к двери.

— Он сказал, что будет рад, — раздался скучающий голос за спиной Дамблдора: волшебник Финеас снова появился у себя, на фоне слизеринского знамени. — У моего праправнука всегда был странный вкус по части гостей.

— Тогда подойдите сюда, — обратился Дамблдор к Гарри и всем Уизли. — Быстро, пока не появились провожатые.

Они сгрудились возле его стола.

— Вы все уже пользовались порталом?

Они кивнули, и каждый протянул руку к закопченному чайнику. Фред и Джордж поддерживали Лиссу.

— Хорошо. На счет три: раз… два…

Все случилось в одно мгновение — раньше, чем Дамблдор произнес «три».

— …три.

Лисса ощутила сильный толчок пониже пупа, пол ушел из-под ног, рука намертво прилипла к чайнику, и, стукаясь друг о друга, увлекаемые чайником, все шестеро понеслись куда-то в вихре красок и шуме ветра…

— Прочь отсюда, отродье, предавшее свою кровь. Это правда, что ваш отец умирает?

— ВОН! — рявкнул другой голос.

Они прибыли на кухню в цокольном этаже дома двенадцать на площади Гриммо. Единственными источниками света были камин и оплывшая свеча, освещавшие объедки чьего-то ужина. К двери в прихожую убегал Кикимер; перед тем как скрыться, он злобно оглянулся на них и поддернул набедренную повязку. А к ним уже спешил встревоженный Сириус. Он был небрит и в дневной одежде; от него пахнуло перегаром, как от Наземникуса.

— Что случилось? — Он протянул руку и помог Джинни встать. — Финеас Найджелус сказал, что Артур Уизли тяжело ранен. — Тут его взгляд остановился на почти бесчувственной Лиссе. - О, Боги! Что с ней?

Сириус не дожидаясь ответа подхватил девушку на руки и отнес к стулу.

— Мы не знаем. Дамблдор ничего не объяснил. А она… вряд-ли в состоянии что-то рассказать.

— Плечо… — выговорила Лисса.

Сириус отодвинул рыжие волосы и увидел наконечник.

— Черт бы побрал Финеаса Найджелуса. Я думал это несерьезно. — Он повернулся к Гарри и Уизли. — Выйдите все!

— Сириус, мы можем помочь! — вскинулся Гарри.

— Я сказал выйдите!

Он принялся выпихивать подростков из кухни. Потом запер дверь и вернулся к Лиссе.

— Где тебя, черт возьми, носило?! Кикимер! — раздался хлопок и появился эльф. — Таз с теплой водой и чистые полотенца. Живо!!!

— Как хозяин скажет… — принялся за свое бормотание Кикимер и с еще одним хлопком исчез.

В это время Сириус снял с Лиссы испорченный и окровавленный свитер. Направился к буфету и достал оттуда бутылку с огневиски.

— Пей! — он протянул бутылку Лиссе.

— Я не буду пить это гадкое пойло!

В глазах Сириуса заиграла злость. Он приставил горло ко рту девушки и насильно влил виски. Алкоголь больно обжег горло и девушка закашлялась.

— Больной ублюдок! Что ты творишь?! — мужчина только ухмыльнулся.

Прозвучал еще один громкий хлопок и появился Кикимер с тазом и чистыми (кто бы мог подумать) полотенцами. Сириус достал из шкафчика ужасные на вид щипцы и пузырек с бадьяном.

— Я не могу залечить рану, пока из нее торчит та штука. Мне придется достать её. Поняла?

Лисса только кивнула. Сказывалась потеря крови. Губы пересохли и потрескались. Все тело горело, на лбу выступила испарина. Сириус развернул девушку к себе спиной и ухватил наконечник щипцами. Он знал эту боль, когда из тебя вытягивают осколки. Покрепче любого Круцио.

— Как дела в школе? — спросил он пытаясь отвлечь её.

— Издеваешься?

— Говори, рассказывай мне о чем-то.

— У меня в плече наконечник от стрелы, а ты хочешь… Ааааа!!! — Сириус сделал первое движение и ужасная боль прошлась волной по телу.

— Все хорошо, слышишь? Все будет хорошо. — он коснулся губами горячей спины. — Я рядом. Скоро все закончиться.

С этими словами он снова потянул наконечник. Из губ девушки сорвался ужасный крик боли. За дверью ребята со всех сил пытались закрыть уши, чтобы не слышать. Вальбурга разошлась от того что некому было её сдержать. Дом превратился в сущий ад. Но Лиссе было не до того. Плечо разрывала ужасная боль. Кровь теплыми струйками стекала по спине. Жар усиливался. Девушка уже наполовину была в бреду. Она поняла, зачем Сириус дал ей огневиски. Без него боль была-бы еще сильнее.

— Молодец. Ты молодец. Почти все. Последний раз. И все закончиться. — шептал Сириус не в силах смотреть на соленые слезы, стекающие по щекам любимой. — Давай, девочка.

Еще одно усилие. Мужчина отбросил вынутый наконечник. Девушка дышала тяжело и сбивчиво. Он сразу намочил полотенце и приложил к ране. Оно тут-же побагровело. Зубами достав крышку с бадьяна, Сириус щедро полил плече. Рана начала затягиваться и вскоре выглядела так, словно заживала несколько недель.

— Как ты? — спросил Сириус, сцеловывая слезы с девичьих щек.

— Ты… должен мне… ночь… — с улыбкой ответила Лисса.

Мужчина рассмеялся. Вот это его Лисса.

— Непременно. Только поправишься. А сейчас, в постель.

— Сириус.

— Что?

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя.

Он снял рубашку и накинул на Лиссу. Поднял её на руки и понес к себе в комнату. Остальные к приезду гостей готовы не были.

— Как она? — спросила Джинни стоило ему выйти из кухни.

— Нормально. Поправиться. Ей нужно поспать. Да и вам не мешало бы отдохнуть. Я сейчас вернусь.

— Хорошо.

Сириус отнес Лиссу в комнату, уложил в кровать, накрыл одеялом и, поцеловав в лоб, спустился к остальным. Да уж, Рождество обещало быть веселым.

====== We Wish You A Merry Cristmass ======

На следующее утро Лисса проснулась с ноющей болью в плече. С губ сорвался тяжелый стон.

— Спящая красавица проснулась. — знакомый голос обволакивал бархатным покрывалом.

— Ты еще и магловские сказки читал?

— Было дело.

Лисса открыла глаза. Она была в незнакомой комнате. В кресле рядом с кроватью видел Сириус.

— Где это я?

— У меня в комнате.

Девушка еще раз осмотрелась. Комната резко контрастировала с остальным домом. Украшенная цветами Грифиндора, а не Слизерина. На стенах плакаты с магловскими девушками и мотоциклы.

— А ты любил свою семью.

— Не то слово. Как ты себя чувствуешь?

— Ничего так. Плечо ноет. И голова раскалывается. Это все огневиски.

— Без него было бы хуже. Прости.

— Это ты прости. Я назвала тебя ублюдком.

— Мне не привыкать. — Сириус встал и подошел к краю кровати.

— Сядь рядом, мне неудобно на тебя голову поднимать.

На мгновение он о чем-то задумался, а потом снял ботинки и улегся рядом.

— Так лучше? — спросил он, обнимая девушку.

— Гораздо. Но ты не боишься, что нас могут увидеть?

— Нет. Мы в доме одни. Все уехали в Мунго.

— А Гермиона?

— Она скоро приедет. Привезет твои вещи и палочку.

— Черт, я и забыла что моя палочка у Дамблдора. Он кстати почему-то спрашивал о ней.

— Да?

— Ага. Материал, сердцевину. Зачем ему это знать?

— Не знаю. Дамблдора трудно понять.

— Как же я соскучилась. — Лисса сильнее прижалась к Сириусу и уткнулась носом в шею, вдыхая любимый запах.

— И я соскучился. Ты мое маленькое солнышко.

Лисса скорчила гримасу.

— Не называй меня так.

— Что?

— Вот эти все солнышко, рыбка, зайчик… Терпеть этого всего не могу.

Сириус рассмеялся.

— Как же мне тебя называть?

— У меня имя есть.

— Вот как? — он наклонился и поцеловал её.

Лисса ответила. Она безумно соскучилась по его запаху, по вкусу его губ, по волосам скользящим меж пальцами, по его рукам обнимающим и ласкающим её… Целуя его, она словно возвращала себе осколок души. Поцелуй становился все более страстным и требовательным. Лисса даже не заметила, как начала стягивать с него рубашку. Но Сириус вдруг отстранился.

— За тобой должок, помнишь? — девушка потянулась к его губам.

— Неа. Сначала поправишься.

— Я вполне здорова.

— Ага. А я королева Англии.

Лисса бросила на него сердитый взгляд и скрестила руки на груди. Сириус хмыкнул. Но желудок видимо не участвовал в устроенном бойкоте и подал недовольный голос.

— Тебе нужно поесть. — сказал Сириус.

— Я не голодна.

В ответ мужчина только покачал головой и вышел из комнаты. Он вернулся спустя пару минут с бульоном на подносе.

— Бульон? — Лисса сморщила нос. — А мяса нет?

— Ешь давай. Иначе Молли тебя на мясо пустит. — он поднес ложку ко рту девушки. Она решительно не желала размыкать губы. — Не заставляй меня зажимать тебе нос. — Лисса промолчала. Сириус в свою очередь исполнил угрозу и ей просто пришлось открыть рот. Ложка бульона тут-же отправилась в желудок.

— Гад.

— Еще какой. Давай. Буду кормить как маленькую. Ложечку за маму… — Лисса нехотя открыла рот. — Славный малыш. Ложечку за папу. Вот так. Молодец. Ложечку за Гермиону. Молодец! — капля супа скатилась по щеке и он утер её салфеткой. — Ложечку за Гарри и Рона. Вот.

Он продолжал в том же духе и Лисса еле сдерживалась чтобы не рассмеяться. Наконец все возможные имена (включая премьер-министра маглов) были использованы и тарелка опустела. Желудок Лиссы довольно заурчал.

— Так лучше? — спросил Сириус ставя тарелку обратно на поднос.

— Гораздо. — ну разве можно после такого кормления на него сердиться?

— Встать сможешь?

— Не знаю. Помоги.

Лисса скинула ноги с кровати и, с помощью Сириуса встала.

— Спустимся в гостиную? — спросила она.

— Если у тебя сил хватит.

— Хватит. Пошли. Не хочу быть лежачим инвалидом.

Сириус помог Лиссе застегнуть одолженную рубашку и они спустились в гостиную, где уселись на диван. Сириус принес какую-то книгу.

— Что это? Еще один магловский писатель?

— Нет. Это Шекспир.

— Шекспир — магл.

— Вовсе нет. Шекспир был волшебником. Только очень удачно это скрывал.

Лисса в удивлении раскрыла рот.

— Мой мир окончательно рухнул.

— Тебе предстоит еще многое узнать. Хорошее, плохое… Но многое.

— Почитай мне.

— Правда?

— Да. Я люблю твой голос.

— Ну ладно. Все равно нечего делать.

Он наугад открыл книгу и принялся читать.

— Мешать соединенью двух сердец

Я не намерен. Может ли измена Любви безмерной положить конец? Любовь не знает убыли и тлена. Любовь — над бурей поднятый маяк, Не меркнущий во мраке и тумане. Любовь — звезда, которою моряк Определяет место в океане. Любовь — не кукла жалкая в руках У времени, стирающего розы На пламенных устах и на щеках, И не страшны ей времени угрозы. А если я не прав и лжет мой стих, То нет любви — и нет стихов моих!

— Он ведь прав, да?

— Да. Он прав. — Сириус наклонился и поцеловал Лиссу в лоб.

В тот же миг они услышали звук открывающейся двери и ругань Вальбурги. Сириус поспешил успокаивать мать. Спустя несколько мгновений в комнату вошли все Уизли и Гарри.

— Ты как? — спросила Джинни, садясь на край кровати.

— Все хорошо. Спасибо.

Но по мнению миссис Уизли все было далеко не хорошо.

— Что ты здесь делаешь? Ты должна лежать в кровати! Ты хотя бы поела?

— Да. Сириус заставил.

— Хоть что-то полезное сделал. — она повернулась к только вошедшему Сириусу. — Я ведь говорила, что она не должна покидать комнату.

— Миссис Уизли, со мной все в порядке. — поспешила заверить её Лисса, но не была услышана.

— Она сказала что не хочет быть лежачим инвалидом.

— Если она и дальше будет нарушать режим, у нее будут все шансы им стать.

— Молли, умоляю тебя. Лисса не такая слабая, как кажется. Она справится.

— Это не тебе решать. Ты ей не отец.

— Но и ты ей не мать.

От этого спора у Лиссы начинала болеть голова.

— Может хватит уже? — крикнула она. — Я достаточно взрослая чтобы самой решать! Я нормально себя чувствую, но если вы не прекратите, это может измениться!

Повисла тишина.

— Она сделала вас, ребята! — сказал Джордж.

Все рассмеялись, но миссис Уизли все равно продолжила бормотать что-то насчет безответственности.

— Как ваш отец? — спросила Лисса у Джинни.

— Неплохо. Врачи говорят выкарабкается.

— Я бы хотела пойти с вами…

— Не говори ерунды. Тебе отдыхать нужно.

Разговор пришлось прервать так-как вошла миссис Уизли и сказала всем (кроме Лиссы конечно) помочь с подготовкой комнат. Лиссу оставили в одиночестве, только изредка кто-то входил что-бы узнать как у нее дела. Ближе к обеду приехала Гермиона и привезла с собой вещи и палочку Лиссы. Она долго корила сестру за безответственное отношение к своей жизни и читала нудные лекции на тему «ты слишком легкомысленна» или «тебе стоит думать о других». Спасла Лиссу, как не странно, миссис Уизли, позвав девочек на обед. Но за чудесное спасение от Гермионы Лиссы пришлось расплатиться лишней порцией рагу. После обеда Сириус предложил (дабы отвлечь детей Уизли) украсить дом. Миссис Уизли приняла идею с большим энтузиазмом и вся компания была втянута в развешивание праздничных украшений. Только друзья использовали это время не по назначению, расспрашивая Лиссу о том, что поручал ей Дамблдор. Девушка не знала, может ли она рассказать друзьям о кентаврах и чувствовала себя виноватой. Закончилось все тем, что она под предлогом плохого самочувствия отправилась в уже подготовленную комнату. Отчасти это было правдой. Она действительно очень устала. Все же прошлая ночь выдалась ужасно трудной. Войдя в комнату, Лисса обессилено упала на кровать и уснула. Разбудил её голос Люпина.

— Лисса. Вставай.

— Что? Где? А, это вы. — она устало потерла глаза.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, спасибо.

— Ты сможешь спуститься?

— Да, конечно. Разве уже ужин?

— Нет. У Ордена собрание. Ты нам нужна.

— Я уже бегу. — Лисса тут же вскочила с кровати и пошатнулась. — Хотя нет. Пожалуй просто иду.

Люпин мягко улыбнулся и помог девушке спуститься к кухне.

— Почему так долго, Римус? Что-то случилось? — озабочено спросил Сириус, стоило им только войти.

— Она просто спала.

— Не надо было будить ребенка. Ей нужен покой!

— Молли, она уже не ребенок.

— Ей всего шестнадцать*, Сириус! Вспомни…

— Давайте не будем возвращаться к этому разговору. — прервал спорящих Люпин. — У нас есть дела посущественней.

— Да.

— Вот и хорошо. Садись, Лисса. — он указал на стул и сел рядом. — Расскажи нам все, в мельчайших подробностях, о твоем визите к кентаврам.

Лисса подробно пересказала все, что случилось той ночью.

— Значит, они отвергают любую мысль о служении кому бы то ни было? — переспросил Грозный Глаз.

— Именно так.

— Думаю, в таком случае на счет кентавров можно почти не волноваться. Я…

— Подождите. — прервала мракоборца Лисса. Вопрос который она хотела задать не давал ей покоя целый день. — Я хочу сказать, — нерешительно начала она, — не думаете ли вы, что из-за того, что они приняли мой приход как оскорбление, они могут пойти за Пожирателями. Если те пообещают им какие-то привилегии или еще что-то в этом роде.

— Вопрос довольно уместный, Лисса. Но я не думаю что если они так встретили посланника Дамблдора, который всегда их защищал, они с большей приязнью отнесутся к Пожирателям. — ответил ей Кингсли.

— Хорошо. — у девушки будто камень с плеч свалился. — И еще. Я могу рассказать об этом Гарри, Рону и Гермионе?

— Думаю да. — миссис Уизли обреченно вздохнула. — Можешь идти.

— Спасибо.

Когда за ней захлопнулись двери, Лисса тут же поспешила к друзьям.

— Вам еще интересно знать где я была той ночью? — Спросила она, остановившись на пороге.

— Конечно! — горячо воскликнул Рон. — Валяй.

И Лисса во второй раз пересказала события той злополучной ночи.

— Круто!

— Это совсем не круто, Рон! Она могла погибнуть! Ты могла даже не вернуться оттуда!

— Гермиона, не начинай! Тошно уже от твоих лекций! Особенно после твоей затеи с Отрядом Дамблдора.

— Это совсем другое.

— Лисса права, Гермиона. Ты преувеличиваешь.

— Спасибо, Гарри.

— Ну ладно. Но ты не думаешь что из-за твоего визита они могут переметнуться к Сами-Знаете-Кому?

— Кингсли говорит, что это маловероятно. Для них невыносима мысль о служении.

— О чем еще они говорили? Упоминала о том оружии, или что делал мистер Уизли в Министерстве?

— Нет. Меня позвали только рассказать о моем деле. И все. Думаю, они знали, что услышь я что-то важное вы тут же узнаете об этом. А Орден этого не хочет.

— Я думаю…

Что думает Гермиона друзьям узнать так и не удалось.

— Давайте идите ужинать. Молли приготовила отменное тушеное мясо. — Сириус вошел в комнату, прерывая тем самым их разговор.

— Идите, я догоню.

— Сириус, останься с ней. — сказала выходя Гермиона. — Мало ли что у нее на уме. — и бросила на сестру недоверчивый взгляд. Лисса закатила глаза.

— Хорошо. Иди, Гермиона.

Когда сестра вышла, Лисса плюхнулась на кровать. Сириус подошел и погладил её по спине.

— Пошли есть. Тебе сейчас нужны силы.

— Я устала.

— От чего?

— От всего. От бесконечной череды уроков, заданий, разговоров о Волан-де-Морте. Устала что-то скрывать, недоговаривать. Я хочу отдохнуть. Я хочу ответов.

— Ответов на что?

— На свою жизнь.

Сириус промолчал. Слишком знакомо ему было это чувство. Чувство душевной усталости. Когда уже ничего не нужно.

— Рано или поздно ты их найдешь. Но сейчас… — он подхватил Лиссу на руки. — Тебе нужно поесть.

Она улыбнулась.

— Пусти! Я и сама дойду! — Сириус рассмеялся. — Люблю твой смех. — она оглянулась по сторонам и, убедившись что никого рядом нет, поцеловала его.

— Давай, скорее. Молли будет ругаться.

Ужин действительно был восхитительный. Лисса вдоволь наелась и отправилась спать. Спала плохо, то и дело просыпаясь и шарахаясь от каждого звука.

Радость Сириуса от появления гостей, и особенно Гарри, была заразительна. Он уже не был хмурым гостеприимцем, как летом, — теперь он был полон решимости подарить ребятам не меньше, а то и больше удовольствий, чем доставил бы им праздник в Хогвартсе. Он трудился без устали, с их помощью убирая и украшая дом, и к сочельнику дом стал неузнаваем. Потускневшие люстры опутаны были теперь не паутиной, а гирляндами из остролиста, золотой и серебряной канителью, на вытертых коврах искрились сугробы волшебного снега, большая елка, добытая Наземникусом и украшенная живыми феями, заслонила от глаз родословное дерево Сириуса, на сушеные головы эльфов нацепили красные колпаки и белые бороды, как у Санта-Клауса. В порыве рождественского духа близнецы откопали в глубинах дома старый магловский приемник (чем породили море новых шуточек о любви Сириуса к его семье) и теперь по всему дому разливались рождественские песни. Естественно они то и дело заставляли Вальбургу разоряться бранью каждый громкий такт. Лиссу, только-только выходившую с (как назвала это миссис Уизли) «пост травматической депрессии» это немало раздражало и однажды она просто не выдержала.

— Закрой свой рот, мерзкая мазанина! — Вальбурга шокированная таким обращением замолчала. — А теперь послушай меня. Твой сын, которого ты называешь предателем, один из самых смелых и благородных людей, которых я знаю! Не вровень всей вашей омерзительной семейки! Осквернители крови, пожалуй единственные, которых можно назвать по настоящему чистокровными волшебниками! Мерзкий полукровка во много раз превосходит всех твоих предков! А что касается грязнокровки, поверь, у маглов есть отличное средство избавляться от надоевших картин! И я не премину им воспользоваться, если ты еще хоть раз откроешь свой грязный рот! Я понятно объяснила?!

Мать Сириуса не ответила ничего. Но портьеры задернулись. Лисса расплылась в улыбке. Ей стало несравненно легче. Сзади послышались хлопки. Девушка обернулась и увидела Сириуса. За ним толпилась половина обитателей дома номер 12. Они смотрели на нее широко распахнутыми глазами.

— Что? Она меня достала.

— Знаешь, Сириус, — обратился к другу Люпин, — она начинает меня пугать.

— Вот это наша школа! — Разом воскликнули Фрэд и Джордж.

— Что здесь за столпотворение? Вы что, уже нарядили елку? Что случилось? — миссис Уизли протолкнулась сквозь толпу.

— Все в порядке, Молли. Мы уже идем наряжать.

Все расходились по «постам», а Сириус остался стоять пропуская всех вперед.

— Знаешь, ведь раньше её только отец мог успокоить. Наверное единственное что меня в нем привлекало. А теперь… Думаю она долго не решиться открыть рот.

— Это почему?

— Ты просто не видела себя со стороны. Такая грозная. Куда там дементорам!

Лисса рассмеялась и толкнула его локтем. В гостиной Гермиона с Люпином что-то горячо обсуждали, напрочь забыв о ёлке и украшениях. Из приемника Фрэнк Синатра пел Let it snow и Лисса вспомнила их Рождество, когда еще был жив Алекс. Но девушка отогнала грустные мысли пообещав себе не отягощать ими сестру и не портить атмосферу Рождества в доме, который наконец стал похож на жилище, а не на унылое заброшенное здание. В углу комнаты стояла огромная пушистая ёлка и источала приятный запах хвои.

— Не хочу прерывать вашу дискуссию, — вмешался Сириус в разговор Люпина и Гермионы, —, но Молли убьет нас, если не нарядим дерево. А где, Рон?

— Не знаю. Наверное вместе с Гарри пошел к Клювокрылу.

— Ладно. Не будем ждать их. Вон в том ящике старые игрушки и все остальное. — он указал на огромный ящик, который оказался полным невероятно красивых ёлочных украшений.

Под пение магловских исполнителей работа шла быстро и весело. Со стороны и не скажешь, что в этой компании оборотень, вечно терзаемый укорами совести, бывший узник, осужденный ни за что и девушка, которая не может простить себя. Они напоминали дружную семью. Настоящую семью. Заиграла новая песня. Лисса её отлично знала. Глаза сами нашли сестру и засверкали заговорщическим блеском.

— Нет, Лисса! Даже не думай! — воскликнула Гермиона, поняв что у сестры на уме.

В ответ девушка только рассмеялась и, под удивленные взгляды Сириуса и Люпина, подбежала к сестре и повела в танец. Сопротивление Гермионы было недолгим и безрезультатным и вскоре девушки кружились по комнате, громко подпевая и смеясь. Когда песня наконец закончилась, они остановились переводя дух.

— Ты не пела с тех пор, как… — сказала наконец Гермиона.

— Знаю. Прости меня, Гермиона. Я была ужасной сестрой. Думала о том, как мне тяжело, совсем забыв о тебе. Сегодня, я хочу чтобы все было как прежде. Чтобы ты была счастлива. Я люблю тебя, сестренка.

— Я счастлива уже оттого что мы вместе. Я тоже люблю тебя.

Девушки крепко обнялись и так и стояли.

— Осталось самое главное. — прервал их Люпин.

— Звезда. — Сириус достал из отдельной коробки сияющую, золотую звезду.

— Давай, Гермиона. Повесь её.

— Нет. Ты всегда это делала.

— Но…

— Нет. Помнишь? Алекс всегда садил тебя на плече и ты вешала звезду. — она подмигнула, и не успела Лисса понять что происходит, она уже сидела на плече у Сириуса. Гермиона снизу широко улыбалась.

— Держи. — Люпин протянул ей звезду.

Она взяла её и надела на верхушку. Тут же сильные руки опустили её на землю.

— Нет, ну её правда не кормят. — сказал Сириус.

Все рассмеялись, а Гермиона вновь обняла сестру. Только теперь она утащила с собой и, стоящего рядом, Люпина. Сириус подвергся тому-же действию. В этот момент открылись двери и вошли Рон и Гарри. Увидев обнявшихся они поспешили присоединиться (попутно едва не переломав всем ребра). За ними вбежали близнецы Уизли и Джинни.

— Рождественские объятия!!!

Но теперь это уже напоминало неясное чудовище издающие звуки, средние между смехом и стонами. Когда монстр вновь стал девятью смеющимися людьми они обнаружили что за ними наблюдают еще двое. Пока они занимались украшением дома, мистера Уизли привезли из больницы.

— Отец!!! — тут же кинулись к нему Фред, Джордж, Рон и Джинни.

— Тише, тише! — успокоила их мать. — Вашему отцу нужен покой. Поэтому, все быстро вниз на ужин!

Изрядно проголодавшиеся все накинулись на ужин. А после ужина все отправились спать, в ожидании и предвкушении подарков.

— Просыпайся, Лисса! — кричала Гермиона сидя на кровати сестры. Она уже встала, оделась и теперь решила, что Рождественское утро слишком прекрасное чтобы спать.

— Гермиона! Что ты делаешь?

— С Рождеством!

— Черт, Рождество! — Лисса резко вскочила с кровати. На тумбочке лежал подарок от Гермионы.

— Раскрывай скорее!

Девушка разорвала упаковку и достала маленькую коробочку.

— Даже не книга? — она сняла крышку и открыла рот от изумления. На атласной подкладке лежал серебряный браслет с маленькой подвеской в виде лани. — Гермиона, он прекрасен.

— Нравиться?

— Не то слово. — она крепко обняла сестру. — Теперь моя очередь.

Лисса подошла к шкафу и достала увесистый сверток. Вручила его сестре и села на кровати скрестив ноги. Гермиона поспешно развернула подарок и, как и ранее сестра, замерла от удивления.

— «Древнейшая история магического мира». — прочитала она название старого фолианта. — Но где ты её нашла?

— Есть у меня кое-какие связи. — под связями имелась в виду библиотека этого же дома. Еще летом Лисса увидела эту книгу среди прочих во время тех ночей, проведенных с Сириусом. Тогда она не обратила внимания. А в школе услышала как Гермиона упоминала название в разговоре с профессором Бинсом и тот говорил что книга крайне редкая и очень ценная. Лисса написала Сириусу письмо, с просьбой взять книгу. Он ответил, что рад будет если книги его отца хоть кому-то принесут пользу. Ей оставалось только завернуть подарок. Но Гермионе этого знать было не обязательно.

— Но она наверное ужасно дорогая. Я не могу принять такой подарок.

— Это подарок. И если ты его не примешь я не буду с тобой разговаривать.

— Ох, Лисса. Спасибо! — она еще раз обняла сестру. — А теперь, одевайся!

Лисса встала с кровати и направилась к шкафу. Для рождественского утра не годились джинсы и она одела вязаное платье любимого изумрудного цвета. Гермиона заплела ей два колоска и сестры спустились в гостиную, где уже вовсю разбирали свои подарки остальные жители дома номер двенадцать.

— Веселого Рождества! — разом крикнули вошедшим близнецы. На них были абсолютно одинаковые вязаные шарфы.

— И вам Веселого Рождества! — ответили девушки направляясь к ели.

Там их ждало еще несколько свертков. От миссис Уизли Лисса получила вязаную шапку с помпоном и коробку шоколадного печенья (явный намек на её худобу), от Гарри и Рона она получила футболку с символикой ирландской команды по квидичу (Лисса представила лицо Виктора и едва сдержала смех), Виктор прислал набор собольих кисточек, очень качественных. Тогда она отдала свои подарки. Для Гарри — мазь для деревка метлы, собственного приготовления. В обычном магазине такой не найдешь. Знал бы Поттер, чего ей стоило приготовление… Для Рона Лисса приготовила плакат с автографами участников «Пушки Педл» (от которого тот пришел в неописуемый восторг. Днем ранее она отправила Виктору сделанную с помощью заклинания, выспрошенного после уроков у Флитвика, их совместную фотографию. Когда все обменялись подарками, миссис Уизли позвала всех за праздничный стол. Еда была изумительной, превосходила даже школьные кушанья (более вкусной её также делало отсутствие бурчания Гермионы по поводу рабского труда эльфов). А присутствие за праздничным столом главы семейства Уизли сделало праздник еще лучше. Но Лиссе было не до этого. Она с нетерпением ждала когда все уйдут спать и она сможет подняться в библиотеку и отдать наконец свой подарок Сириусу. Она едва не потеряла всякую надежду, когда Фрэд и Джордж устроили в гостиной танцы. Благодаря весьма содержательного разговора Лиссы с матерью Сириуса, соблюдать тишину теперь не было особой необходимости. Все веселились как и подобает большому семейству на рождество. Когда заиграла медленная мелодия, Джордж пригласил мать на танец, тем самым обязав всех остальных сделать то же. Фрэд поспешил пригласить Тонкс и казалось не обращал особого внимания на то, что она все время наступала ему на ноги. Рон стоявший недалеко от Гермионы мялся и никак не мог решиться пригласить её. Гермиона чуть не плакала. Лиссе хотелось треснуть Рона тяжелым тупым предметом. Она шарила глазами по комнате и на мгновение встретилась глазами с Люпином, наблюдавшим ту же картину. Профессор пересек комнату и пригласил Гермиону. Она немного удивилась, но танцевать все же пошла. Краем глаза Лисса заметила, что Сириус что-то сказал Гарри и толкнул его в сторону Лиссы и, стоящей рядом Джинни.

— Потанцуешь со мной? — спросил парень у Лиссы, немного покраснев.

— Извини, я не танцую. Но вот Джинни с радостью. — девушка улыбнулась и подтолкнула подругу. Та послала ей вслед сердитый взгляд, но в следующее мгновение уже забыла обо всем танцуя с Гарри.

Лисса подошла к Сириусу.

— Ты знал что я откажусь? И ему придётся танцевать с Джинни.

— Конечно. В том и вся задумка. — он улыбнулся самой искренней своей улыбкой. — Пойдем? — Сириус кивнул в сторону танцующих.

— Нет. Ты же знаешь, я… —, но это был не вопрос. Сириус увлек её за собой и Лиссе не оставалось ничего как ему довериться. — Ненавижу тебя.

— Посмотрим что ты ночью скажешь. — он прокрутил её под рукой.

— Эй! Потише! Вдруг кто услышит?

— Неа. Все слишком заняты чтобы не опозориться перед своими партнерами.

— Я уже говорила что ты невыносим?

— Хм… Такой формулировки еще не было. — Лисса рассмеялась. И все же Рождество самый удивительный праздник.

Когда музыка закончилась, миссис Уизли приказала всем идти спать.

— Я тебя убью. — сказала Джинни, когда они направлялись в комнаты.

— Обязательно. Это ведь был худший танец в твоей жизни.

Девушки рассмеялись. Лисса зашла в свою комнату и плюхнулась на кровать. Она переодела пижаму, но глаз даже не сомкнула. Она подождала пока стрелки на часах отмеряют ровно тридцать минут и встала с кровати. От касания ног к холодному полу по телу бежали мурашки, но ей было все равно. В руках она держала небольшой сверток. Когда она закрыла за собой двери библиотеки её прижали к стене сильные руки, а губы накрыли нежным поцелуем.

— Я уж думал ты уснула. — сказал Сириус прерывая поцелуй.

— Уснешь тут. Ты меня целую неделю то и дело кормишь отговорками “тебе надо поправиться”, “кто-то увидит”… Ты мне все-еще должен. А в Рождество принято отдавать долги.

Сириус только улыбнулся и снова поцеловал девушку.

— У меня есть подарок. — он засунул руку в карман штанов и извлек маленький зеленый камень на серебряной цепочке. — Я купил его в том году, когда бежал от министерства. Я был в магловской деревне и проходил мимо магазина. Увидел этот кулон и вспомнил твои глаза… Не знаю о чем я тогда думал… хотел отдать тебе раньше, но все забывал. С Рождеством, Лисса. — Сириус отодвинул рыжие волосы и застегнул цепочку.

— Он очень красивый. Спасибо. У меня тоже подарок есть. — она протянула принесенный сверток. Сириус тут-же принялся его распечатывать. Увидев что внутри он удивленно открыл рот.

— Но когда? …

— Магия. Всего то. Я подумала, что тебе будет приятно… И в общем, вот…

В свертке лежала рамка с фотографией. С нее улыбались молодой Сириус (с фотографии Ордена Феникса), а рядом с ним Гарри и Рон и с другой стороны Лисса и Гермиона. Лисса делала фотографию так же, как и ту, что для Виктора. Сириус наклонился и нежно поцеловал Лиссу. Она обхватила руками его шею и в таком положении, не прерывая поцелуя, они медленно направились к дивану около камина. Рамка с фотографией была положена на журнальный столик. Освободив руки, Сириус принялся освобождать Лиссу от одежды. Девушка проделывала то же. Когда она коснулась его груди холодными руками, у Сириуса по телу пробежали мурашки. Но он этого даже не заметил, так как обнаружил, что под хлопчатобумажной пижамой нет ни намека на белье. В это время Лисса наконец расправилась с ремнем и стянула с Сириуса штаны. Он уложил её на диван и, спустившись вниз, проложил дорожку из поцелуев, медленно поднимаясь к промежности. Он дразнил Лиссу то и дело останавливаясь и покусывая кожу на внутренней стороне бедер. Когда он наконец достиг цели и проник в нее языком, Лисса выгнула спину и застонала. Её пальцы запутались в черных волосах, рассудок на мгновение покинул девушку… Исчезло все вокруг… К реальности её вернули губы Сириуса, покрывшие её губы и настойчиво требовавшие поцелуя. Она ответила, почувствовав собственный терпкий вкус.

— Черт бы тебя взял, Блэк. — сказала она, когда они остановились чтобы набрать воздуха.

Сириус только ухмыльнулся. Все еще впереди… Он подмял Лиссу под себя и приготовился войти в нее. Одним резким толчком он пригвоздил девушку к дивану. Лисса вскрикнула и Сириус понял что сделал ей больно.

— Прости. — прошептал он уже готовясь прекратить все это. Но Лисса этого не хотела.

— Ничего. — она подалась вперед и начала двигать бедрами, побуждая мужчину к ответным действиям.

Сириус просунул руки ей под спину и одним движением усадил себе на колени. Лисса наклонила голову и поцеловала его. Опыта в таких делах у нее было немного, поэтому Сириус принялся двигать бедрами, задавая ритм и проникая все глубже и глубже. Движения становились быстрее, стоны громче… Лисса закинула голову и Сириус зубами потянул тонкую кожу на ключице. Потом спустился ниже и ртом захватил один из сосков. Девушка издала громкий, полный наслаждения стон, когда он принялся покусывать затвердевшую плоть. Они вместе достигли пика и утонули в той буре чувств, что захлестнула их. Они легли на старый диван и Сириус зарылся в рыжие волосы.

— Почему ты не женился? — спросила Лисса когда дыхание наконец восстановилось.

— А почему ты спрашиваешь?

— Ну, просто ты красив, богат, со знатным именем. Не сказать что очень уж стар. Да и по части секса не промах. Так почему ты сейчас лежишь на старом диване со мной, а не на двуспальной кровати со своей женой?

— Это долгая и далеко не самая интересная история.

Лисса повернулась чтобы видеть его лицо и всем своим видом показывала что готова внимательно слушать.

— Но ты не отстанешь пока не узнаешь. — девушка кивнула. — Ладно. Мне было четырнадцать. Совсем еще мальчишка, но достаточно взрослый чтобы понимать кое-что. Регулус тогда уже родился, и уже тогда был лучшим сыном чем я. Во всем доме мне не было покоя. Кроме, как не странно, вот этой библиотеки. И вот, однажды ночью я тихо пробирался в свое убежище. Шел мимо спальни родителей. Двери там были приоткрыты, и я заглянул внутрь. Можешь догадаться чем занимались мои родители. Только любовью это назвать было нельзя. Отец брал мою мать сзади, будто дешевую уличную шлюху. Самое интересное то, что ей было все равно. Она лежала и читала газету. Газету, Лисса! — его лицо исказила гримаса боли. — Когда он кончил, он просто вынул из нее член и лег рядом. А потом еще сказал: «Надеюсь в этот раз ты наконец понесешь». — Лисса слушала не в силах произнести ни слова. — Для них это было просто исполнением долга. Наплодить как можно больше детей чтобы продолжить род. Мне тогда не давала покоя мысль, что и я совсем не из-за любви родился. После возвращения в школу, Джеймс и Римус заметили что со мной что-то не так. Я им ничего не сказал. Время шло. Девушки вешались на меня и я, честно сказать, нередко этим пользовался. Любил ли я хоть одну из них? Наверное нет. Ни одну. А потом мать решила женить меня. В жены она мне прочила мою любимую кузину, Беллатрису. Это стало последней каплей. Потому я и сбежал. А потом… Как-то не до того было. Слишком занят был бунтарством. Тогда тебя встретил. И я рад что так случилось.

— Почему ты мне не рассказывал?

— Зачем тебе мое темное прошлое?

— В радости и в горе. Знаешь?

— Мы не женаты. Ты можешь уйти.

— Ты этого хочешь? — Лисса привстала на локтях. В глазах читалась злость. Она злилась. Злилась на него за эти слова.

— Ни за что. — Сириус протянул руку и нежно провел пальцем по щеке.

— Не говори такого. Никогда больше.

— Никогда.

Лисса поцеловала его. Сейчас ей не нужно было больше ничего на свете. Сириус был рядом. И даже целого мира будет мало чтобы его заменить. Постепенно поцелуй был более страстным и Лисса села верхом на Сириуса.

— Как на счет повторить? — сказала она с веселым блеском в глазах.

— А что, до рассвета еще уйма времени. — ответил мужчина опрокидывая её на спину.

— Люблю тебя.

— И я тебя.

- по идее, Лиссе должно быть пятнадцать, но вкниге сказано, что у Гермионы день рождения осенью. Тоесть она на год старше или младше Рона и Гарри. Но в шестой книге она сдавала трансгрессию вместе с Роном. Следовательно ей уже было семнадцать.

Комментарий к We Wish You A Merry Cristmass Автор просит простить его за столь долгую задержку, но школа не дает возможостей ученикам для внекласной деятельности. Нам как в Хогвартсе в первый же день навалили кучу домашки. Но ситуация немного стабилизировалась и поэтому автор клянеться выпускать части почаще.

====== Только бы успеть... ======

Близилась сдача СОВ. Дамблдор ушел и Амбридж полностью завладела школой. Каждый день теперь члены Отряда Дамблдора после уроков отбывали у нее наказание. Зелье, которое дал Снегг Лиссе давно закончилось, а новое попросить она не решалась и руку постоянно пронзала острая боль. Она все больше с грустью вспоминала площадь Гриммо. Из-за режима Амбридж она теперь даже не могла написать Сириусу.

На седьмое февраля она попросту напилась в башне Астрономии. Лисса терпеть не могла алкоголь, но его способность приглушать душевную боль нравилась ей все больше. Если бы не Снегг, который тогда делал вечерний обход, проверяя все подобные места в замке, она бы не избежала огромных неприятностей. Но он просто провел её до Гриффиндорской башни. Она была ему благодарна, и из-за этого случая испытывала все большее чувство вины по поводу того, что ей предстоит ему сообщить. Лисса передумала становиться профессором. Декабрьская замена много чего ей показала. Она не может справляться с детьми и одновременно вести урок. Да, она любила варить зелья, но преподавание было явно не неё коньком. Терзаемая этим, и многими другими чувствами, Лисса худо-бедно готовилась к экзаменам. Она не сомневалась что справиться и с Зельеварением и с Защитой от Темных Искусств и с Трансфигурацией. Но больше её волновало то, что она так и не определилась с профессией. В этом ей должно было помочь собеседование с Макгонагал. Она ждала этого события с нетерпением и когда её наконец позвали в кабинет декана она едва не выломала дверь. Её светлые мысли улетучились в тот миг, когда она увидела Амбридж, сидящую в углу. Лисса оторопела.

— Входите, Лисса. — сказала Макгонагал.

— Здравствуйте, профессор.

— Итак, полагаю вам это собеседование проходить не обязательно. Профессор Снегг неоднократно ставил и вас, и меня в известность по поводу своих намерений сделать вас его преемницей на посту профессора зельеварения.

— Видите ли, профессор, после событий Декабря, я немного сомневаюсь насчет своего решения.

— Простите?

— Я не совсем уверена что у меня есть необходимые способности к преподаванию. Поэтому я хотела бы отклонить предложение профессора Снега.

— Ему об этом известно?

— Пока нет. Я хотела бы сказать ему уже после завершения экзаменов.

— Что же. Я оставлю это вам. Но в таком случае, чем бы вы хотели заниматься после школы?

— Я пока не решила. Поэтому мне нужна ваша помощь.

— Хорошо. Посмотрим. Служба в Министерстве вас не привлекает? Магическое хозяйство? Отдел по борьбе с неправомерным использованием магии?

— Нет, профессор.

— Так. С вашими способностями в травологии в Мунго вас не возьмут. С вашим характером в газету или журнал писать вы не будете, разве что в старости. — Лисса улыбнулась. — о специальностях связанных с Историей Магии и подобными предметами я вообще молчу. Что же, Лисса пожалуй лучше всего вам будет в Аврорате.

Лисса задумалась. Мысль о том, чтобы стать мракоборцем не прилетала в её светлую голову. А ведь это именно то, чему она хотела бы посвятить свою жизнь.

— Что скажете? — спросила наконец Макгонагал.

— Это было бы замечательно.

— Вот и отлично. — Амбридж издала свой фирменный кашель, но Макгонагал будто не заметила. — Вы должны будете сдать Зельеверение, ЗОТИ и Трансфигурацию на «Превосходно». Думаю профессор Снегг с удовольствием возьмет вас в свою группу. Я же буду просто счастлива видеть вас среди своих учеников…

— Простите, Минерва. Но разве вы не получили моей записки с оценками мисс Грейнджер по моему предмету?

— Разумеется получила.

— Я не совсем уверена что с её оценками, она может поступить на работу в Аврорат. К тому же там требуют идеальной дисциплины, чего не демонстрирует её поведение.

— На моих уроках мисс Грейнджер всегда демонстрировала образцовое поведение. К тому же Лисса получала «Превосходно» у всех предыдущих учителей Защиты от Темных Искусств. И у меня есть все основания полагать, что мисс Грэйнджер владеет магией во много раз превосходящей уровень ЖАБА!

— Это какой же?! — Амбридж покраснела.

— Вам, Долорес, этого знать не обязательно!

— Я пока еще директор этой школы! И вы обязаны мне подчиняться!

— Вы не директор Хогвартса! И никогда им не были не будете! — вскочила Лисса. — Альбус Дамблдор был и остается истинным главой этой школы!

— Вот о чем я говорила, Минерва! Девочка крайне несдержанна. И я приложу все усилия чтобы она и подобные ученики не смогли получить места в Аврорате. Это пойдет на пользу нашему миру.

— А я в свою очередь обещаю вам, что Мелисса Грэйнджер станет мракоборцем высочайшего уровня. Так же как и мистер Поттер. — Макгонагал гордо подняла голову. — Можете в этом не сомневаться.

— Вот как?

— Именно так.

Лисса удивленно разинула рот. Макгонагал не раз говорила ей что она одна из любимых её учеников, но чтобы вот так заступаться за нее, рискуя вылететь из школы! Профессор трансфигурации, занимавшая в её списке величайших волшебников и без того одно из первых мест, резко поднялась еще на несколько ступенек.

— Можете идти мисс Грэйнджер. И позовите следующего ученика.

— Да, профессор. — девушка взяла протянутую ей брошюрку и удалилась из кабинета, воздух в котором был казалось наэлектризованным и готовым вот-вот разразиться молниями.

В гостинную она вернулась в приподнятом настроении.

— Ну что? — тут же подлетела к ней Гермиона. — Макгонагал помогла тебе? Ты решила куда пойдешь после школы?

Лисса не ответила. Только с улыбкой на губах протянула сестре брошюру.

— Аврорат? Ты решила поступать на мракоборца?

— Ага.

— Но это же опасно. И сложно!

— Справлюсь как-нибудь.

И Лисса пересказал Гермионе и подтянувшимся Рону и Гарри о разговоре в кабинете декана.

— Со мной почти то же самое было. — ответил Гарри. — Амбридж явно обозлилась.

— Не то слово. У меня было такое ощущение что она вот-вот накинется на Макгонагал забыв о магии.

— Точно. Пусть себе злиться. А мы будем мракоборцами. — Гарри вытянул вперед кулак и Лисса ударила по нему своим.

— А ты Рон? Определился?

— Не совсем. Макгонагал что-то мне предлагала, но… Вообще-то я тоже не прочь с вами в мракоборцы, но не уверен что смогу все сдать…

— Да ладно тебе, Рон. Мы поможем! — успокоил друга Гарри.

— Ага. Всегда вместе. Фантастичная четверка! — поддержала его Лисса.

— Ну, не совсем… — все удивленно посмотрели на Гермиону. Она сидела с виноватым видом. — Я хотела пойти на работу в Министерство. Защищать домовых эльфов.

— Ты шутишь! Ты бросаешь нас ради своего Г. А.В.Н.Э!

— Лисса, это не так! Во-первых, это только один из вариантов. Во вторых, я не собираюсь вас бросать. Мы ведь все равно будем в Министерстве. И в третьих, кто знает что будет через два года.

— Она права, Лисса. Мы не знаем что будет. Дамблдор ушел. В школе заправляет Амбридж. Кто знает надолго ли?

— Мы ведь должны верить в лучшее! Помните, что Дамблдор всегда говорил: «Тот кто нуждается в помощи, в Хогвартсе всегда находит её».

— Всегда… — тихо повторил Гарри…

Лисса видела. Видела друга насквозь. Видела что с каждым днем он все больше теряет веру. Что с каждым днем он перестает быть тем веселым мальчишкой с которым она познакомилась на Хогвартс-Экспрессе много лет назад. С каждым днем он все больше напоминал крестного. Только от него не несло пряным запахом дорогого огневиски. Лисса видела. Видела как с каждым днем его душу все дольше наполняла тьма. Он начинал срываться на всем и вся. Но больше всего её пугало то, что от этого тьма не уходила. С момента как он узнал о своей связи с Темным Лордом, его губы все реже трогала улыбка. С дня, когда ушел Дамблдор, он все чаще молча делал уроки и уходил в свою спальню. Он отдалялся. А она не могла ничего с этим поделать. Лисса боялась. Боялась потерять и его. Слишком много потерь… Еще одну она не переживет. Не сможет…

— Лисса? О чем ты думаешь?

— Так, ни о чем. Это неважно.

— Но ты… Плачешь.

— Что? — девушка дотронулась пальцами к щеке. И правда.

— Просто долго не мигала и глаза пересохли.

— Точно все в порядке?

— Да, все нормально. — «только не со мной».

Пришла пора экзаменов. На улице стояла ясная погода. Младшие курсы, не отягощенные сдачей СОВ мирно расположились у озера наблюдая за огромным кальмаром. Лисса была вся на нервах. Трансфигурация. Ей надо хорошо сдать трансфигурацию. С самого утра она как мантру повторяла заклинания, формулы и прочее, переплюнув даже Гермиону, в панике метавшуюся по гостиной. Экзамен прошел отлично. Макгонагал похвалила её и (что было ей совсем не свойственно) показала палец вверх когда экзаменатор отвернулся. Это зрелище вызвало у Лисы прилив позитива и она отправилась в гостиную в прекрасном настроении, которое улучшалось еще и предстоящим экзаменом по зельеварению. На зельеварении она показала себя-ка нельзя лучше. Зелье вышло настолько хорошим, что экзаменатор предложил отправить его прямо в больничное крыло. Снегг весь день ходил с довольной ухмылкой. Но у Лиссы был камень на душе. Ей еще предстояло сказать профессору о своем выборе. Приближался экзамен по защите от Темных Искусств. Лиссу мандражировало. Она в сотый раз повторяла все возможные конспекты. И наконец этот день настал. Девушка без малейших проблем сдала теорию. Экзаменатор был в восторге от её ответов. В практической части ей предстояло сразиться с боггартом. Лисса уверенно подошла к шкафу, очень похожему на тот, что когдато был на уроке у Люпина. Она попыталась представать свой страх. На третьем курсе это был Алекс, упрекающий в своей гибели, но сейчас… Она правда не знала чего боялась. Проблема решилась сама собой. В памяти возникло озеро, ночь, обессиленное тело на берегу и черные фигуры в плащах высасывающие из него душу. В этот миг экзаменатор открыл дверцу шкафа. Из него вылетел дементор. Черная рука, покрытая гадкими струпьями потянулась к Лиссе. На секунду она забыла что это экзамен, что дементор — всего лишь боггарт. Она вспомнила ночь в библиотеке и крикнула:

— Экспекто Патронум!

Из палочки вырвалась прекрасная лань с маленькими изящными рожками на голове и оттолкнула дементора обратно в шкаф. Дверца захлопнулась и животное растаяло. Взоры всех присутствующих обратились к Лиссе. Амбридж покраснела от злости.

— Дорогая моя, я конечно слышал что мистер Поттер может вызывать телесного патронуса, но что другие ученики тоже способны на это! Превосходно! Вы уже определились с профессией? Как по мне для вас нет лучшего места чем в Аврорате! Когда окончите школу непременно свяжитесь со мной! Буду безгранично рад помочь вам в устройстве на работу!

Старичок продолжал трясти ей руку и лепетать что-то о «удивительном поколении юных волшебников», но Лисса плохо его слышала. Она наблюдала за Амбридж, которая готова была лопнуть от злости. Волна ликования накрыла девушку с головой. Спустя пару дней им осталось сдать только Историю Магии. Лисса почти не готовилась, поэтому была уверенна что получит заслуженное «Т». Мысли никак не лезли в голову. Она отчаянно пыталась заглянуть в листок сидящей неподалеку Гермионы, но тщетно. От скрипа многочисленных перьев у неё начинала болеть голова. Тишину прервал звук падения. Лисса резко обернулась и увидела что это Гарри свалился со стула. Она не удержалась и тут же подбежала к нему вместе с профессором Тофти.

— Я не хочу… не надо меня в больничное крыло… пожалуйста…

Гарри бормотал эти бессвязные слова, пытаясь освободиться от профессора Тофти, который только что вывел его в вестибюль и теперь смотрел на него с большой тревогой. Вокруг сразу собралась толпа любопытных.

— Со мной… со мной все в порядке, сэр, — запинаясь, сказал Гарри и вытер со лба пот. — Честно… я просто заснул, и мне приснился кошмар…

— Нервное напряжение! — сочувственно произнес старый волшебник, похлопывая Гарри по плечу дрожащей рукой. — Бывает, молодой человек, бывает! Ну, а теперь — глоток холодной воды, и вы, быть может, вернетесь в Большой зал? Экзамен подходит к концу, но вы, пожалуй, еще успеете закруглить ответ на последний вопрос…

— Да, — растерянно сказал Гарри. — То есть нет… Я уже… по-моему, я написал все, что мог…

— Ну ладно, ладно, — мягко сказал старый волшебник. — Я пойду заберу вашу работу, а вы идите-ка ложитесь в постель.

— Я проведу его, профессор.

— Нет, мисс. Вы то точно еще сможете что-то написать.

— Боюсь, мои познания в Истории Магии весьма поверхностны.

— Ну ладно. Тогда идите. А я заберу ваши работы.

Как только Тофти скрылся за углом, Гарри подбежал к мадам Помфри.

— Что случилось? — спросила на бегу Лисса. Но Поттер не ответил.

— Мне необходимо увидеться с профессором МакГонагалл! — задыхаясь, выпалил Гарри. — Сейчас же! Это срочно!

— Ее здесь нет, Поттер, — грустно ответила мадам Помфри. — Сегодня утром ее отправили в больницу святого Мунго. Четыре Оглушающих заклятия прямо в грудь — и это в ее-то возрасте! Странно, что она вообще осталась жива…

— Ее… нет? — Это известие потрясло Гарри.

Прямо за дверью прозвенел звонок, и Гарри услышал привычный отдаленный топот учеников, выбегающих в коридоры на верхних и нижних этажах. Он смотрел на мадам Помфри, не в силах тронуться с места. В нем волной поднимался ужас. Итак, ему больше не с кем посоветоваться. Дамблдор покинул школу, Хагрид тоже, но он всегда рассчитывал на то, что профессор МакГонагалл будет рядом — пусть раздражительная и суровая, но такая уверенная, такая надежная…

— Неудивительно, что вы потрясены, Поттер, — сказала мадам Помфри с гримасой свирепого одобрения. — Попробовал бы хоть один из них одолеть Минерву МакГонагалл средь бела дня, встретившись с ней лицом к лицу! Трусость, вот что это такое… самая презренная трусость! Если бы я не волновалась за вас, учеников, я немедленно подала бы в отставку в знак протеста!

— Да, — безжизненно откликнулся Гарри.

Не глядя, он вышел в коридор, полный народу, и остановился — его то и дело толкали проходящие мимо ученики, но он не мог заставить себя сдвинуться с места. Паника ширилась в нем, как ядовитый газ, голова кружилась, и он совсем растерялся…

— Гарри, объясни мне, то происходит!

— Гермиона и Рон. Нужно их найти! — он было уже кинулся по лестнице вниз, но Лисса преградила ему путь.

— Гарри Джеймс Поттер! Немедленно объясни мне что с тобой происходит!

— Сириус. Он в Министерстве. Его пытает Волан-де-Морт.

Эти слова вышидли из девушки весь дух. Нет. Не может того быть.

— О Боже!

— Гарри! — Рон и Гермиона поднимались по лестнице прямо к ним. — Что случилось? С тобой все в порядке? Ты не заболел?

— Где ты был? — требовательно спросил Рон.

— Пошли со мной, — быстро отозвался Гарри. — Пойдем, мне нужно вам кое-что сказать.

Он повел их по коридору второго этажа. Отыскав пустую классную комнату, он нырнул туда и, как только друзья переступили порог следом за ним, захлопнул дверь и привалился к ней спиной, глядя на них.

— Волан-де-Морт схватил Сириуса.

— Что?

— Откуда ты…

— Видел. Только что. Когда заснул на экзамене.

— Но…, но где? Как? — Гермиона побелела от ужаса.

— Не знаю я как, — сказал Гарри. — Зато точно знаю где. В Отделе тайн есть комната со стеллажами, на которых лежат стеклянные шарики, и Волан-де-Морт с Сириусом сейчас в конце девяносто седьмого ряда… Он хочет заставить Сириуса взять оттуда что-то, очень ему нужное… Он пытает его… Говорит, что рано или поздно убьет!

Гарри заметил, что у него дрожат не только колени, но и голос. Он подошел к парте и сел на нее, стараясь успокоиться.

— Как нам туда попасть? — спросила Лисса. Наступила недолгая пауза. Потом Рон промямлил:

— К-куда?

— В Отдел тайн, чтобы спасти Сириуса! — громко сказал Гарри.

— Но… Гарри… — слабо пробормотал Рон.

— Что? Что?

Гарри не понимал, почему они оба смотрят на него так, словно он предлагает что-то немыслимое.

— Гарри, — в голосе Гермионы звучал испуг. — Но как… как Волан-де-Морт сумел проникнуть в Отдел тайн незаметно для всех волшебников?

— Откуда я знаю? — прорычал Гарри. — Вопрос в том, как нам туда проникнуть!

— Но… сам посуди, Гарри. — Гермиона сделала шаг к нему. — Сейчас пять часов… в Министерстве магии полно сотрудников… разве Волан-де-Морт с Сириусом могли пробраться туда так, чтобы никто не видел? Гарри… ведь за их поимку назначена огромная награда… и, по-твоему, они могли проникнуть в здание, битком набитое мракоборцами, и остаться незамеченными?

— Я не знаю, может, Волан-де-Морт воспользовался мантией-невидимкой или еще чем-нибудь! — закричал Гарри. — К тому же я сам много раз бывал в Отделе тайн и никогда не видел там ни одной живой души!

— Ты никогда там не бывал, Гарри, — тихо сказала Гермиона. — Все это тебе снилось, и только.

— Это не обычные сны! — крикнул Гарри прямо ей в лицо, поднявшись с места и в свою очередь делая шаг вперед. Ему хотелось схватить ее за плечи и как следует встряхнуть. — Как ты тогда объяснишь случай с отцом Рона? Откуда, по-твоему, я узнал, что произошло с ним?

— Тут он прав, — спокойно подтвердил Рон, глядя на Гермиону.

— Но это ведь… это почти невероятно! — в отчаянии воскликнула Гермиона. — Как, скажи на милость, Волан-де-Морт мог схватить Сириуса, если Сириус все время сидел на площади Гриммо?

— Он мог запросто взбунтоваться и выйти на улицу! — воскликнула Лисса. — Ему давно осточертело там сидеть.

— Но почему, — настойчиво сказала Гермиона, — почему, объясните мне пожалуйста, Волан-де-Морту понадобился именно Сириус? Почему он не может без него раздобыть свое оружие или что там ему нужно?

— Не знаю, на это могут быть тысячи причин! — завопил на нее Гарри. — Может, Волан-де-Морту приятно смотреть, как Сириус мучается…

— Послушайте-ка, я вот что подумал, — негромко сказал Рон. — Брат Сириуса был Пожирателем смерти, так? А вдруг он поделился с Сириусом тайной, как добыть оружие?

— Да-да… потому-то Дамблдор и настаивал на том, чтобы держать Сириуса под замком! — сказал Гарри.

— Постойте! — воскликнула Гермиона. — Прошу прощения, но вы оба несете чепуху. У нас нет никаких доказательств, мы даже не уверены, действительно ли Волан-де-Морт с Сириусом находятся там…

— Гермиона! Гарри их видел! — рявкнул на нее Рон.

— Ну хорошо, — сказала она испуганно, но решительно. — Вы только не забывайте, что…

— Что?

— Ты… Я не критикую, Гарри! Но ты немножко… как бы это объяснить… тебе не кажется, что у тебя есть такой пунктик… что тебя вечно тянет кого-то спасать?

Он сердито уставился на нее.

— О чем это ты, а? Что значит «кого-то спасать»?

— Ну… ты… — Она стала запинаться еще сильнее, точно боясь высказать то, что у нее на уме. — Ну, например… вот хотя бы в прошлом году… в озере… на Турнире… ты же не должен был… от тебя не требовали, чтобы ты спасал сестренку Делакур…, а ты немножко… увлекся, что ли…

Гарри захлестнуло горячей волной гнева: как ей не стыдно напоминать ему об этой ошибке?

— Я согласна, это было благородно с твоей стороны и все такое, — быстро сказала Гермиона. Выражение лица Гарри явно напугало ее до полусмерти. — Все решили, что ты настоящий…

— Очень любопытно, — сказал Гарри дрожащим голосом, — поскольку я отлично помню, как Рон заявил, что я напрасно потратил время, изображая из себя героя… Так, по-вашему, это называется? Вы думаете, я снова корчу из себя героя?

— Нет-нет-нет! — поспешно воскликнула Гермиона. — Я совсем не это имела в виду!

— Ну так говори, что ты имела в виду, потому что мы зря теряем время! — заорал Гарри.

— Я вот о чем… Волан-де-Морт знает тебя, Гарри! Он забрал Джинни в Тайную комнату, чтобы заманить тебя туда, — такие уловки в его духе, потому что он знает: ты обязательно придешь на помощь. И с Сириусом то же самое — вдруг он просто пытается заманить в Отдел тайн тебя?

— Неважно, так это или нет! МакГонагалл увезли в больницу святого Мунго, в Хогвартсе не осталось членов Ордена, которым можно было бы все рассказать, и, если мы не отправимся в Министерство сами, Сириус умрет!

— Но, Гарри… Что, если твой сон был… всего лишь сном?

Гарри взвыл от бессилия. Гермиона отступила от него на шаг с испуганным видом.

— Как ты не понимаешь! — закричал на нее Гарри. — Это не кошмары и не обычные сны! Зачем, по-твоему, я ходил на уроки окклюменции, почему Дамблдор хотел, чтобы я перестал видеть во сне эти вещи? Потому что они РЕАЛЬНЫ, Гермиона, — Сириуса схватили, я его видел! Он у Волан-де-Морта, и больше об этом никто не знает; стало быть, мы единственные, кто может его спасти, и, если ты не хочешь в этом участвовать, дело твое, но я отправляюсь туда, понятно? И если мне не изменяет память, ты не жаловалась, что меня вечно тянет кого-то спасать, когда я спасал тебя от дементоров, да и ты тоже, — он повернулся к Рону, — ты тоже не жаловался, когда я спасал от василиска твою сестру…

— Я и сейчас не жалуюсь! — с жаром воскликнул Рон.

— Но ты сам только что сказал, Гарри, — с отчаянием в голосе возразила Гермиона, — Дамблдор хотел, чтобы ты научился изгонять эти вещи из своего сознания! Если бы ты как следует изучал окклюменцию, ты бы даже не увидел…

— Если ты думаешь, что я могу вести себя так, будто ничего не видел…

— И Сириус говорил тебе, что ты должен научиться защищать свое сознание и что нет ничего важнее этого!

— Ну, знаешь! Сейчас он наверняка сказал бы что-нибудь Ру…

Дверь класса открылась. Рон и Гермиона мигом обернулись. Вошла Джинни — на лице у нее было написано любопытство, —, а следом за ней Полумна. У Полумны, как обычно, был такой вид, словно она очутилась здесь по чистой случайности.

— Привет, — неуверенно сказала Джинни. — Мы услышали голос Гарри. Что это ты кричал?

— Не твое дело, — грубо отрезал Гарри. Джинни подняла брови.

— Я, кажется, не давала тебе повода разговаривать со мной в таком тоне, — холодно заметила она. — Я просто хотела спросить, не нужна ли тебе помощь.

— Нет, не нужна, — коротко ответил Гарри.

— Что-то ты очень грубый сегодня, — безмятежно сказала Полумна.

Гарри выругался и отвернулся. Сейчас ему меньше всего на свете хотелось беседовать с Полумной Лавгуд. Он заметил Лиссу, стоящею около окна с мертвенно бледным лицом. Её разрывали противоречивые чувства. Она понимала, что доводы Гермионы вполне разумны, но она любила Сириуса и не могла его потерять. Только не сейчас.

— Постойте-ка, — вдруг сказала Гермиона. — Постойте… Гарри, они и вправду могут помочь.

Гарри с Роном воззрились на нее. Даже Лисса на минуту отвлеклась от своих размышлений.

— Послушайте, — настойчиво сказала она. — Гарри, ведь нам нужно выяснить, действительно ли Сириуса сейчас нет в штаб-квартире!

— Я же тебе говорил: я видел…

— Пожалуйста, Гарри, прошу тебя! — в отчаянии воскликнула Гермиона. — Прошу тебя — давай убедимся, что Сириуса нет дома, прежде чем отправляться в Лондон! Если его и правда там нет, тогда, клянусь, я не стану больше тебе мешать. Я пойду с тобой и… и сделаю все, чтобы его спасти!

— Сириуса УЖЕ пытают! — выкрикнул Гарри. — У нас нет времени!

— А если Волан-де-Морт нас обманывает? Нет, Гарри, мы обязаны это проверить!

— Как? — спросил Гарри. — Как, по-твоему, мы это проверим?

— Воспользуемся камином Амбридж еще раз и попробуем связаться с площадью Гриммо, — сказала Гермиона. У нее был такой вид, словно она сама в ужасе от своего предложения. — Надо снова отвлечь Амбридж, а Джинни с Полумной могут сыграть роль наблюдателей.

Еще плохо понимая, что происходит, Джинни тем не менее тут же кивнула в знак согласия, а Полумна спросила:

— Кого это вы называете Сириусом — уж не Коротышку ли Бордмана?

Ей никто не ответил.

— Ладно, — сердито бросил Гарри, обращаясь к Гермионе. — Если ты придумаешь способ сделать это побыстрее, я не против, а если нет, то я отправлюсь в Отдел тайн прямо сейчас.

— В Отдел тайн? — спросила Полумна с легким удивлением. — Но как ты собираешься туда попасть?

Гарри снова пропустил ее вопрос мимо ушей.

— Так, — нервно потирая руки, Гермиона принялась шагать взад и вперед по проходу между партами. — Так… хорошо… один из нас должен найти Амбридж и… и заманить ее куда-нибудь подальше. Ей можно сказать… ну, например, что Пивз опять задумал какую-нибудь пакость…

— Я пойду, — немедленно вызвался Рон. — Скажу ей, что Пивз громит класс трансфигурации — это за милю от ее кабинета. Вообще-то, если Пивз подвернется мне по дороге, я и вправду могу уговорить его этим заняться…

 То, что Гермиона не возразила против идеи разгромить класс профессора МакГонагалл, свидетельствовало о крайней серьезности ситуации.

— Хорошо, — сказала она, наморщив лоб и продолжая шагать туда-сюда. — Теперь дальше: надо и учеников отвлечь от ее кабинета, иначе кто-нибудь из слизеринцев обязательно ей донесет.

— Мы с Полумной можем встать у обоих концов коридора и предупреждать всех, чтобы не ходили туда, потому что кто-то взорвал хлопушку с душильным газом, — живо сказала Джинни. Взглянув в лицо Гермионе, явно удивленной тем, как быстро Джинни придумала этот маневр, она пояснила: — Фред и Джордж собирались это сделать, только не успели.

— Ладно, — сказала Гермиона. — Ну а мы с тобой, Гарри, спрячемся под мантией-невидимкой и проберемся в кабинет, чтобы ты мог поговорить с Сириусом…

— Его там нет, Гермиона!

— Я имею в виду, чтобы проверить… проверить, там Сириус или нет. Я буду следить, чтобы тебя не поймали. По-моему, тебе не стоит лезть к Амбридж в одиночку: Ли уже доказал, что окно там слабое место, когда запускал туда нюхлеров.

— Я пойду с вами. — сказала Лисса. — С кабинетом я не очень помогу.

— Ладно. Втроем под мантией вполне даже поместимся.

Несмотря на все свое раздражение и нетерпение, Гарри был благодарен Гермионе и Лиссе за их готовность пойти с ним в кабинет Амбридж: он понимал, что это проявление дружеской солидарности.

— Я… ладно, спасибо, — пробормотал он.

— Ну хорошо. Даже если нам все это удастся, мы вряд ли сможем рассчитывать больше чем на пять минут, — с облегчением сказала Гермиона, довольная тем, что Гарри принял ее план. — Туда в любой момент может нагрянуть Филч или кто-нибудь из этой мерзкой Инспекционной дружины.

— Пяти минут нам хватит, — сказал Гарри. — Ну, пошли…

— Уже? — потрясенно спросила Гермиона.

— Конечно уже! — сердито сказал Гарри. — А что, ты предлагаешь сначала поужинать? Пойми ты, Сириуса пытают сейчас!

— Я… ну ладно, — с отчаянной решимостью сказала она. — Иди за мантией-невидимкой, встретимся у коридора, где кабинет Амбридж. Договорились?

Вместо ответа Гарри выскочил из класса.

— Есть, — задыхаясь, выпалил он., когда вернулся. — Ну что, готовы?

— Готовы, — откликнулась Гермиона шепотом, чтобы не услышали шестикурсники, которые гурьбой шли мимо и громко болтали. — Итак, Рон, ты идешь и отвлекаешь Амбридж… Джинни, Полумна, пора очищать коридор… Мы с Гарри наденем мантию-невидимку и двинемся, когда путь будет свободен…

Рон зашагал вперед; его ярко-рыжие волосы виднелись в толпе, пока он пробирался в самый конец коридора. Не менее приметная голова Джинни мелькала среди учеников, наводнивших коридор с другой стороны от них, а рядом с ней спокойно плыла белая голова Полумны.

— Сюда, — прошептала Гермиона, взяв Гарри за руку, и увлекла его в нишу за уродливым бюстом средневекового волшебника на постаменте, что-то бормочущим себе под нос. — Ты… ты уверен, что хорошо себя чувствуешь, Гарри? Ты до сих пор очень бледный.

— Все в порядке, — бросил он. — Давай, — шепнул он и набросил мантию на них троих. Они замерли, прислушиваясь к звукам снаружи и стараясь не обращать внимания на бюст, который все бубнил и бубнил по-латыни.

— Туда нельзя! — громко говорила Джинни столпившимся перед коридором ученикам. — Нет-нет, извините, вам придется идти в обход по вращающейся лестнице — кто-то только что напустил сюда душильного газа…

Они слышали, как недовольно ворчат ребята. Один из них угрюмо буркнул:

— Что-то не вижу я никакого газа.

— Он же невидимый, — очень убедительно изобразив раздражение, ответила Джинни. — Но если тебе так уж хочется, пожалуйста, иди — следующему идиоту, который нам не поверит, можно будет показать твое бездыханное тело.

Толпа начала медленно редеть. Судя по тому, что новые ученики больше не подходили, весть о душильном газе распространилась сама собой. Наконец, когда поблизости почти совсем никого не осталось, Гермиона сказала:

— По-моему надо идти, Гарри. Лучше уже не будет.

Прикрытые мантией, они двинулись вперед. В дальнем конце коридора, спиной к ним, стояла Полумна. Когда они проходили мимо Джинни, Гермиона шепнула:

— Молодец… Не забудь про сигнал.

— Про какой еще сигнал? — тихо спросил Гарри, когда они приблизились к двери кабинета.

— Как только появится Амбридж, они должны громко запеть «Уизли — наш король», — ответила Гермиона.

Гарри вставил лезвие ножа Сириуса в щель между дверью и косяком, замок щелкнул, и дверь отворилась. Они вошли в кабинет. Противные котята на тарелочках нежились в теплых лучах послеполуденного солнца, но если не считать этого, в комнате было тихо и пусто, как в прошлый раз. Гермиона испустила вздох облегчения.

— Я боялась, что после второго нюхлера она примет дополнительные меры предосторожности.

Они сняли мантию. Гермиона поспешила к окну и встала сбоку, держа палочку наготове и бросая вниз, на школьную территорию, осторожные взгляды. Лисса присоединилась к ней, хотя хотела сейчас залезть в камин вместо Гарри. Парень прыгнул к камину, схватил горшочек с летучим порохом и кинул щепотку внутрь, вызвав к жизни языки изумрудного пламени. Потом быстро опустился на колени, сунул голову в танцующий огонь и крикнул:

— Площадь Гриммо, двенадцать!

Лисса наблюдала за лужайкой внизу, стараясь не думать о том, что сейчас возможно Гарри смотрит на пустую комнату, а Сириуса мучают в Отделе Тайн. Одна единственная мысль не покидала головы. Она не может его потерять. Дверь громко распахнулась. Вошел Малфой и Милисента Булстроуд. Перед ними чуть не вбежала Амбридж. Милисента сразу кинулась к Гермионе прижав её к стене. Малфой кинулся было к Лиссе, но она со всей силы ударила кулаком ему в живот. Но она промазала и кулак только прошелся ему по боку, не причинив особой боли.

— Поганая гязнокровка! — крикнул белобрысый и влепил её звонкую пощечину. Перед глазами заплясали огоньки и Лисса почувствовала во рту вкус крови. Потом Малфой прижал её к стенке как и сестру.

Амбридж вытянула Гарри из камина и начала о чем-то спрашивать. Слова доносились до Лиссы как из-за водяной завесы. Снаружи послышались быстрые шаги, и в комнату вошли несколько здоровенных слизеринцев. Они вели с собой Рона, Джинни, Полумну и, к удивлению Лиссы, Невилла — Крэбб сжимал ему горло мертвой хваткой, рискуя задушить его в любую минуту. Во рту у пленников торчали кляпы.

— Всех изловили, — сказал Уоррингтон, грубо выталкивая Рона на середину комнаты. — А этот, — он ткнул в Невилла толстым пальцем, — хотел помешать мне поймать ее, — он указал на Джинни, которая пыталась лягнуть в ногу крупную девицу, державшую ее в охапке, — так что я и его прихватил.

— Замечательно, просто замечательно, — сказала Амбридж, глядя, как извивается Джинни. — Похоже, Хогвартс скоро освободится от всей семейки Уизли!

Малфой громко и угодливо рассмеялся. Амбридж улыбнулась широкой самодовольной улыбкой, не спеша опустилась в кресло с цветастой обивкой и уставилась на пленников немигающим взглядом, точно жаба на клумбе.

— Итак, Поттер, — сказала она, — вы расставили вокруг моего кабинета своих наблюдателей и отправили ко мне этого клоуна (Малфой рассмеялся еще громче) с сообщением, что полтергейст безобразничает в классе трансфигурации, тогда как я прекрасно знала, что он занят совсем другим: мистер Филч только что сообщил мне, что он замазывает черной краской окуляры школьных телескопов. Таким образом, для вас было очень важно с кем-то поговорить. Может быть, с Альбусом Дамблдором? Или с этим полукровкой, Хагридом? Сомневаюсь, чтобы это была Минерва МакГонагалл: насколько я знаю, она еще не в состоянии ни с кем беседовать.

При этих словах Малфой и несколько членов Инспекционной дружины засмеялись опять. Лисса была так переполнена гневом и ненавистью, что её колотила дрожь.

— Не ваше дело, с кем я разговаривал, — огрызнулся Гарри.

Дряблое лицо Амбридж слегка напряглось.

— Очень хорошо, — сказала она своим самым угрожающим приторным голоском. — Очень хорошо, Поттер… я дала вам шанс признаться добровольно. Вы отказались. Мне остается только одно — принуждение… Драко! Позовите сюда профессора Снегга.

Малфой передал Лиссу рослому слизеринцу и удалился с гадкой ухмылкой. В кабинете наступила тишина, лишь время от времени нарушаемая шумом борьбы и сопением слизеринцев, не дающих Рону и остальным вырваться из их объятий. Рон пытался освободиться от зажима Уоррингтона; у него была разбита губа, и кровь из нее капала на ковер Амбридж; Джинни до сих пор старалась наступить на ноги шестикурснице, которая крепко держала ее за обе руки; Невилл, чье лицо приобретало все более фиолетовый оттенок, трепыхался в лапищах Крэбба, а Гермиона тщетно пыталась стряхнуть с себя Милисенту. Полумна, однако, смирно стояла рядом с притащившей ее слизеринкой и вяло смотрела в окно, точно ее одолевала невыносимая скука. Лисса перевела взгляд обратно на Амбридж, которая пристально следила за ними. Когда в коридоре снова раздались шаги, она попыталась придать своему лицу как можно более спокойное и равнодушное выражение. В комнату снова вошел Драко Малфой и придержал дверь перед Снеггом.

— Вы хотели меня видеть, директор? — спросил Снегг, с полнейшим бесстрастием озирая пары борющихся учеников. Его взгляд на миг задержался на разбитой губе Лиссы и в глазах промелькнула слепая ярость.

— А профессор Снегг! — воскликнула Амбридж, ничего не заметив, широко улыбаясь и снова вставая на ноги. — Да-да, мне нужен еще один пузырек с сывороткой правды, и чем скорее, тем лучше.

— Вы забрали у меня последний пузырек, чтобы допросить Поттера, — сказал Снегг, холодно глядя на нее сквозь свисающие ему на глаза сальные космы. — Не использовали же вы его весь целиком? Кажется, я говорил вам, что довольно трех капель.

Амбридж покраснела.

— Но вы ведь можете принести еще? — как всегда в минуты раздражения, ее голос стал еще более сладким и приторным.

— Разумеется, — сказал Снегг, поджав губы. — Это снадобье должно настаиваться в течение всего лунного цикла, так что примерно через месяц вы сможете его получить.

— Через месяц? — взвизгнула Амбридж, раздуваясь по-жабьи. — Через месяц? Но он нужен мне сегодня, Снегг! Я только что обнаружила перед своим камином Поттера, который вел переговоры с неустановленным лицом или лицами!

— Неужели? — сказал Снегг, впервые проявляя слабый интерес к происходящему. Он повернулся и посмотрел на Гарри. — Что ж, это меня не удивляет. Поттер никогда не отличался дисциплинированностью.

Его холодные темные глаза так и сверлили Гарри, но тот встретил его взгляд не дрогнув.

— Я хочу допросить его! — крикнула Амбридж, и Снегг вновь перевел взгляд с Гарри на ее дрожащее от злобы лицо. — Я хочу, чтобы вы снабдили меня средством, которое поможет мне выяснить правду!

— Я ведь уже сказал, что у меня больше нет запасов нужной вам сыворотки, — невозмутимо ответил Снегг. — Если вы не хотите отравить Поттера — кстати, уверяю вас, что я отнесся бы к подобному намерению с большим сочувствием, — то у меня нет возможности вам помочь. Беда только в том, что большинство ядов действует слишком быстро и практически не оставляет жертве времени на признания.

И Снегг снова посмотрел на Гарри, который уставился на него, мучительно пытаясь передать свои мысли без слов. «Волан-де-Морт схватил Сириуса и держит его в Отделе тайн, — отчаянно повторял он про себя. — Волан-де-Морт схватил Сириуса…»

— Я назначаю вам испытательный срок! — завопила Амбридж, и Снегг снова перевел на нее взгляд, чуть приподняв брови. — Вы намеренно отказываете мне в содействии! Я ожидала иного — Люциус Малфой всегда отзывался о вас с крайним уважением! А теперь прочь из моего кабинета!

Снегг отвесил ей насмешливый поклон и повернулся к двери. Гарри понял, что последний шанс поставить Орден в известность о случившемся сейчас покинет кабинет вместе с профессором зельеварения.

— Бродяга у него в плену! — крикнул он. — Его держат там, где оно спрятано!

Снегг замер с поднятой рукой, уже готовый толкнуть дверь.

— Бродяга? — воскликнула Амбридж, жадно переводя взгляд с Гарри на Снегга. — Какой еще Бродяга? И что там спрятано? О чем это он, Снегг?

Снегг обернулся. Его лицо было непроницаемо. Гарри не мог понять, догадался ли он, в чем дело, но в присутствии Амбридж нельзя было говорить яснее.

— Понятия не имею, — холодно сказал Снегг. — Если я захочу послушать околесицу, я дам вам болтушки для молчунов, Поттер. Кстати, Крэбб, ослабьте немного хватку. Если вы задушите Долгопупса, начнется бесконечная бумажная канитель. К тому же мне придется упомянуть об этом в вашей характеристике, если вы когда-нибудь вздумаете устроиться на работу.

Он со стуком закрыл за собой дверь, оставив Гарри в еще большем смятении, чем прежде, — ведь Снегг был его последней надеждой. Он посмотрел на Амбридж, которая, похоже, чувствовала то же самое: ее грудь вздымалась от бессильной ярости.

— Что ж, прекрасно, — сказала она и вынула палочку. — Прекрасно… мне не оставляют выбора… это больше, чем вопрос школьной дисциплины… это касается безопасности на уровне Министерства… да… да…

Она словно уговаривала себя на что-то решиться. Нервно переминаясь с ноги на ногу, она поглядывала на Гарри, похлопывала палочкой по ладони и тяжело отдувалась. Гарри вдруг с ужасом ощутил, как он беззащитен перед нею без своей собственной палочки.

— Вы вынуждаете меня, Поттер… я этого не хочу, — сказала Амбридж, все еще беспокойно топчась на месте — Но иногда обстоятельства оправдывают применение… Я уверена, министр поймет, что у меня не было другого пути…

Малфой следил за ней с алчным нетерпением.

— Заклятие Круциатус развяжет тебе язык, — негромко сказала Амбридж.

— Нет! — воскликнула Гермиона. — Профессор Амбридж… это противозаконно!

Но Амбридж не обратила на неевнимания. На ее лице было написано отвратительное жадное возбуждение — такой Гарри ее еще не видел. Она подняла палочку.

— Министр не позволил бы вам нарушать закон! — крикнула Лисса.

— То, о чем Корнелиус не узнает, ему не повредит, — сказала Амбридж. Она слегка задыхалась, направляя палочку на разные части тела Гарри по очереди, явно выбирая самое уязвимое место. — Он ведь так и не узнал, что это я прошлым летом наслала на Поттера дементоров, но все равно был очень рад, когда ему представилась возможность его исключить.

— Так это были вы? — ахнул Гарри. — Вы натравили на меня дементоров?

— Мерзкая тварь! — не выдержала Лисса. НО Амбридж неудостоила её даже взгляда.

— Кто-то должен был действовать, — прошептала Амбридж, и ее палочка замерла, нацелившись Гарри прямо в лоб. — Они все твердили, что надо заставить тебя замолчать… как-нибудь тебя опорочить…, но только я одна предприняла какие-то реальные шаги… правда, в тот раз ты выкрутился, Поттер! Но сегодня тебе это не удастся… нет, не удастся… — И, набрав в грудь воздуху, она воскликнула: — Круци…

— НЕТ! — сорвавшимся голосом крикнула Гермиона из-за плеча Милисенты Булстрод. — Нет… Гарри… нам придется сказать ей!

— Ни за что! — завопил Гарри, глядя на ту малую толику Гермионы, которая была доступна взору.

— Нам все равно придется, Гарри, иначе она вырвет из тебя это, так какой же смысл…

И Гермиона тихо зарыдала, уткнувшись лицом в спину Милисенты. Та немедленно перестала вдавливать ее в стену и попыталась увернуться от нее с видом глубокого отвращения.

— Так-так-так! — с торжествующей миной сказала Амбридж. — Наконец-то мы услышим от нашей дотошной мисс Почемучки кое-какие ответы! Ну-ка, давайте, милая, давайте!

— Гей… мо… на… не-е! — промычал Рон сквозь кляп. Джинни уставилась на Гермиону таким взглядом, как будто раньше никогда ее не видела. Все еще задыхающийся Невилл тоже не сводил с нее глаз. Однако Лисса заметила одну вещь: хотя Гермиона отчаянно рыдала, спрятав лицо в ладони, на ее щеках не было ни малейшего следа слез. Она тут-же поняла какую игру ведет сестра. И решила подыграть.

— Прости Гарри, но ты наша последняя надежда. Мы не можем позволить ей мучить тебя.

— Неужели! Поттер, она ведь наверняка в вас влюблена! От нашей младшей мисс Грэйнджер я такое впервые вижу. — она рассмеялась. Во взгляде Лиссы сквозило отвращение.

— Он… — всхлипнула Гермиона, не отнимая рук от лица, — он пытался поговорить с профессором Дамблдором.

Рон застыл, широко раскрыв глаза; Джинни перестала лягать свою противницу-слизеринку и даже Полумна, кажется, слегка удивилась. К счастью, внимание Амбридж и ее любимцев было целиком сосредоточено на Гермионе и никто из них не заметил этих подозрительных признаков.

— С Дамблдором? — жадно переспросила Амбридж. — Так, значит, вам известно, где он?

— Нет… нет! — прорыдала Гермиона. — Мы проверяли «Дырявый котел» в Косом переулке, «Три метлы» и даже «Кабанью голову«…

— Безмозглая девчонка! Дамблдор не станет сидеть в трактире, когда за ним охотится все Министерство! — закричала Амбридж. Разочарование сквозило в каждой складке ее обрюзгшего лица.

— Но…, но мы должны были сообщить ему очень важную вещь! — завывала Гермиона, все плотнее прижимая ладони к глазам, но Гарри понимал, что она не так уж страдает: ей просто нужно было скрыть отсутствие слез.

— Ах вот как? — спросила Амбридж с новым приливом воодушевления. — И что же вы хотели ему сообщить?

— Мы… мы хотели сказать ему, что оно го… готово!

— Что готово? — настойчиво спросила Амбридж, хватая Гермиону за плечи и слегка встряхивая. — Что? Отвечай!

— Ору… оружие, — выдавила Гермиона.

— Оружие? — воскликнула Амбридж. От возбуждения глаза ее полезли на лоб. — Так вы планировали оказать сопротивление? Хотели использовать свое оружие против Министерства? Конечно, по наущению профессора Дамблдора?

— Д-да, — призналась Гермиона. — Но ему пришлось покинуть школу раньше, чем оно созрело, а т-теперь мы довели подготовку до конца и н-н-не можем найти его и с-с-сказать об этом!

— И что же это за оружие? — резко спросила Амбридж, по-прежнему крепко сжимая своими короткими пухлыми руками плечи Гермионы.

— Если честно, мы и с-с-сами не знаем, — сказала Гермиона, громко шмыгнув носом. — Мы просто д-д-делали то, что в-в-велел нам профессор Дамблдор!

Амбридж выпрямилась с ликующим видом.

— Отведи меня к этому оружию, — сказала она.

— Я не хочу показывать… им! — пронзительно воскликнула Гермиона, косясь на членов Инспекционной дружины сквозь раздвинутые пальцы.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия, — сурово сказала Амбридж.

— Ладно, — снова заныла Гермиона. — Ладно… Пускай они его увидят — надеюсь, они применят его против вас! Это даже хорошо. Позовите побольше народу, чтобы они пошли и посмотрели! Т-тогда вы получите п-п-по заслугам, пускай вся школа у… узнает, где оно и как им пользоваться, и тогда, стоит вам кого-нибудь обидеть, как он в-вам от… отплатит!

Эти слова произвели на Амбридж сильнейшее впечатление: она быстро и подозрительно обвела взглядом своих прихвостней, и ее выпученные глаза задержались на Малфое, который слишком туго соображал и не успел согнать с лица гримасу алчности и нетерпения. Амбридж поразмыслила над словами Гермионы еще чуть-чуть, а потом заговорила тоном, который, видимо, считала по-матерински ласковым:

— Хорошо, милочка, пусть это будем только ты и я… и Поттера тоже возьмем, правда? Ну, вставай.

— Профессор, — жадно сказал Малфой. — Профессор Амбридж, по-моему, кто-нибудь из членов Дружины должен пойти с вами, чтобы присмотреть…

— Я высококвалифицированная служащая Министерства, Малфой! По-вашему, я одна не в силах справиться с двумя подростками без палочек? — резко спросила Амбридж — В любом случае, я полагаю, что это оружие не следует показывать детям школьного возраста. Вы подождете здесь моего возвращения и позаботитесь о том, чтобы никто из этих, — она обвела рукой Рона, Джинни, Невилла и Полумну, — тем временем не сбежал. И особенно пристально следите за второй Грэйнджер.

— Хорошо, — угрюмо сказал Малфой. Вид у него был разочарованный.

— А вы двое пойдете впереди и будете показывать мне дорогу, — распорядилась Амбридж, направив палочку на Гарри с Гермионой. — Ну же, ведите!

Все трое вышли из кабинета оставив остальных со слизеринцами. Мозг Лиссы стремительно соображал. Она понимала что надо что-то делать. На помощь ей пришел никто иной как Малфой.

— Значит Поттера выбрала, да грязнокровка? Я разочарован. Тратить такую красоту на этого идиота. — он протянул руку и приподнял подбородок Лиссы, как-бы изучая лицо. Девушка дернулась. — Жаль что твои предки маглы. Я бы тебя хорошенько отымел. — он ухмыльнулся и слизеринцы заржали. — Хотя…

И тут Малфой сделал величайшую свою ошибку. Он наклонился и впился губами в рот Лиссы. Она услышала улюлюканье слизеринцев. Но рука её шарила около кармана малфоевского пиджака в поисках палочки. Наконец она нашла её. В одно мгновение она заехала Малфою прямо в пах, да так, что тот от боли повалился на пол.

— Петрификус Тоталус! — один из охранников повалился на спину, выпустив Джинни и разбив пару тарелочек Амбридж. Джинни тут же выхватила палочку и послала Летучемышиный сглаз в сторону Кребба, держащего Нэвила.

В кабинете разразилось настоящее сражение. Но Инспекционная дружина была далека от навыков Отряда Дамблдора, поэтому исход был довольно предсказуем.

— Куда мы теперь? — спросил Нэвил у Лиссы.

Она задумалась. Пока её план дошел только до освобождения друзей. На мгновение в голову пришла безумная мысль оставить Гарри и Гермиону и броситься в Министерство, спасать Сириуса. Но девушка понимала, что без сестры им там и делать нечего.

— В Запретный Лес. Нужно помочь Гарри и Гермионе. — сказала наконец она.

— Тогда скорее.

Подростки выбежали из кабинета Амбридж и направились в сторону леса. Но стоило им только зайти в лес, навстречу выбежали Гарри и Гермиона, но уже без профессора.

— Где Амбридж? — обеспокоено спросила Лисса.

— Рассказывает кентаврам о новых законах Министерства. — ответил Гарри. — Нам надо спешить. Сириус в Отделе Тайн.

— Но как мы доберемся до Лондона?

Повисла неловкая пауза.

— Полетим конечно. — сказала наконец Полумна, таким тоном будто это было саморазумеющимся.

— На чем это?

— На фестралах.

— Отлично. — Гарри просветлел. — Ты сможешь их позвать?

— А зачем? Они и так скоро появятся. Ты весь в крови.

Полумна оказалась права. Вскоре на полянке появились фестралы. Друзья сели на крылатых лошадей (хотя это было довольно странно сидеть на том, кого не видишь) и отправились в путь. Вид сверху открывался захватывающий. Лисса же ничего вокруг не видела. В её голове была только одна мысль. Только бы успеть…

====== Отдел Тайн ======

— Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без глупостей, и отдай его мне.

Черные силуэты, возникшие неизвестно откуда, обступили их слева и справа, отрезав все пути к бегству; глаза блестели сквозь прорези капюшонов, с десяток палочек с горящими кончиками были направлены прямо им в сердце. Вместо Сириуса в конце девяносто седьмого ряда они нашли только пустоту и маленький шарик с именем Гарри. Паника и страх быстро поднимались внутри Лиссы.

— Дай его мне, Поттер, — с расстановкой повторил голос, и его обладатель, Люциус Малфой, протянул к Гарри руку ладонью вверх.

Внутри у Лиссы все перевернулось. Они были в ловушке, и на каждого из них приходилось по двое противников.

— Ну же, Поттер, — снова сказал Малфой.

— Где Сириус? — спросил Гарри.

Несколько Пожирателей смерти рассмеялись. Затем грубый женский голос, принадлежащий одной из неясных фигур слева от Гарри, сказал с мрачным торжеством:

— Темному Лорду известно все!

— Все, — эхом откликнулся Малфой. — А теперь дай мне пророчество, Поттер!

— Я хочу знать, где Сириус!

— «Я хочу знать, где Сириус!» — передразнила его женщина слева.

Пожиратели смерти сузили свой крут, так что от Гарри с друзьями их отделяла всего какая-нибудь пара шагов. Свет их палочек слепил Лиссе глаза.

— Вы схватили его, — сказал Гарри, подавляя волну паники, с которой боролся с тех пор, как они свернули в проход у девяносто седьмого ряда. — Он здесь, я знаю.

— Наса детоцка плоснулась напуванная и подумава, сто ее сон — плавда, — жутко прогнусавила женщина, издевательски подражая детскому выговору. Лисса хотела было напасть, но Гарри её остановил.

— Не надо, — тихо пробормотал Гарри. — Не сейчас…

Женщина, которая передразнивала его, хрипло расхохоталась.

— Слышали? Нет, вы слышали? Он еще дает указания другим детям, словно собирается драться с нами!

— Просто ты не знаешь Поттера так, как я, Беллатриса, — вкрадчиво сказал Малфой. — Он питает большую слабость ко всему героическому, и Темному Лорду это отлично известно. А теперь дай мне пророчество, Поттер.

— Я знаю, что Сириус здесь, — сказал Гарри, хотя от страха ему сдавило грудь и он не мог даже вздохнуть как следует. — Я знаю, вы его схватили!

Опять несколько Пожирателей смерти рассмеялись, и женщина — громче всех.

— Пора бы тебе понять разницу между сном и явью, Поттер, — сказал Малфой. — Отдай мне пророчество, иначе мы пустим в ход палочки.

— Пожалуйста, — сказал Гарри, поднимая свою собственную палочку на уровень груди. Тут же по обе стороны от него взлетели в воздух еще шесть палочек — Лиссы, Рона, Гермионы, Невилла, Джинни и Полумны. Клубок в животе у Гарри затянулся еще туже. Если Сириуса на самом деле здесь не было, он привел товарищей на верную смерть без всякой причины…

Но Пожиратели смерти медлили с нападением.

— Если ты отдашь мне пророчество, никто не пострадает, — холодно сказал Малфой.

Теперь настала очередь Гарри ответить смехом.

— Ну да, конечно! — сказал он. — Я дам вам это… пророчество, да? И вы спокойно отпустите нас всех по домам — так, что ли?

Не успел он договорить, как Пожирательница смерти взвизгнула:

 — Акцио, проро…

Гарри среагировал как раз вовремя — он крикнул — «Протего!» прежде, чем она успела произнести заклинание до конца, и, хотя шарик едва не спрыгнул с его ладони, сумел удержать его.

— А он у нас шустрый, этот малютка Поттер, — сказала она. Ее безумные глаза блестели в прорезях капюшона. — Ну что ж, ладно — тогда…

— ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО! — рявкнул на нее Люциус Малфой. — Если ты его разобьешь…

Мысли у Гарри понеслись галопом. Пожирателям смерти был нужен этот пыльный стеклянный шарик. Ему — нет. Он хотел только, чтобы все его друзья выбрались отсюда живыми, чтобы никому из них не пришлось заплатить ужасную цену за его глупость… Женщина шагнула вперед, отделившись от своих собратьев, и стащила с головы капюшон. Азкабан иссушил лицо Беллатрисы Лестрейндж — оно стало худым и похожим на череп, но глаза ее сверкали лихорадочным, фанатическим блеском.

— Значит, будем сопротивляться? — спросила она. Ее грудь быстро поднималась и опускалась. — Прекрасно. Возьмите самую младшую, — приказала она Пожирателям смерти, которые стояли рядом. — Пусть посмотрит, как мы пытаем девчонку. Я сама этим займусь.

Гарри заметил, как его друзья теснее обступили Джинни. Он шагнул вбок, встав прямо перед ней и прижав пророчество к груди.

— Только попробуйте напасть на любого из нас, и оно разобьется, — сказал он Беллатрисе. — Не думаю, что ваш хозяин будет доволен, если вы вернетесь к нему с пустыми руками. Или я не прав?

Беллатриса не двинулась с места; не сводя с него глаз, она облизнула кончиком языка тонкие губы.

— Ну, — сказал Гарри, — так что же это за пророчество, объясните!

Он не мог придумать ничего лучшего, кроме как продолжать разговор. Рука Лиссы была прижата к нему, и он чувствовал, как она дрожит; затылком он ощущал участившееся дыхание остальных. Он надеялся, что они не теряют зря времени и стараются найти выход из этого тупика, поскольку у него в голове было пусто.

— Что за пророчество? — повторила Беллатриса, и ухмылка сползла с ее лица. — Ты шутишь, Гарри Поттер.

— Вовсе нет, — сказал Гарри. Его взгляд перескакивал с одного Пожирателя смерти на другого, ища слабое звено, место, где они могли бы прорваться. — Зачем оно понадобилось Волан-де-Морту?

Несколько Пожирателей смерти испустили тихое шипение.

— Ты осмеливаешься называть его имя? — прошептала Беллатриса.

— А что? — отозвался Гарри. Он еще крепче сжал в руке стеклянный шарик, предвидя новую попытку отобрать его колдовством. — Да, мне совсем нетрудно называть его Волан…

— Замолчи! — взвизгнула Беллатриса. — Как ты смеешь произносить его имя своим нечестивым ртом, как смеешь ты осквернять его своим гадким языком полукровки, как…

— Разве вы не знаете, что он тоже полукровка? — дерзко спросил Гарри. У Гермионы, стоящей рядом, вырвался тихий стон. — Ваш Волан-де-Морт? Да, его мать была ведуньей, зато отец — маглом! Или он наврал вам, что он чистокровный волшебник?

— ОСТОЛБЕ…

— НЕТ!

Из палочки Беллатрисы Лестрейндж вырвался красный луч, но Малфой отклонил его, и заклятие угодило в полку слева от Гарри. Несколько стеклянных шариков разбилось. Две фигуры, перламутрово-белые, как привидения, и текучие, как дым, поднялись из осколков стекла на полу и разом заговорили. Их голоса смешались друг с другом, и за криками Малфоя и Беллатрисы можно было различить лишь обрывки их речей.

— Когда наступит солнцестояние, придет новый… — сказала фигура старика с бородой.

— Не нападай! Мы должны получить пророчество!

— Он осмелился… как он смеет… — невпопад выкрикивала Беллатриса. — Паршивец… грязный полукровка…

— ПОДОЖДИ, КОГДА ПРОРОЧЕСТВО БУДЕТ У НАС! — взревел Малфой.

— И никто не придет после… — сказала фигура молодой женщины.

И обе фигуры, вырвавшиеся из разбитых шариков, растаяли в воздухе. От них и от их прежних убежищ не осталось ничего, кроме осколков стекла на полу. Но они подали Гарри идею. Теперь надо было найти способ поделиться ею с другими.

— Вы еще не объяснили мне, что особенного в этом пророчестве, которое я, по-вашему, должен вам отдать, — сказал он в надежде выиграть время. Потом медленно передвинул ногу в сторону, пытаясь нащупать ею чью-нибудь еще.

— Не вздумай шутить с нами, Поттер, — сказал Малфой.

— Никаких шуток, — ответил Гарри, сосредоточив внимание на своей ноге и стараясь не потерять при этом нить разговора. Наткнувшись на чью-то туфлю, он придавил ее носком ботинка. Резкий вдох у самого его уха подсказал ему, что нога в туфле принадлежит Лиссе.

— Что? — шепнула она.

— Разве Дамблдор никогда не говорил тебе, что причина, по которой ты носишь шрам, спрятана в недрах Отдела тайн? — усмехнулся Малфой.

— Я… что? — вырвалось у Гарри. На мгновение он даже позабыл о своем плане. — При чем тут мой шрам?

— Что? — еще настойчивее шепнула сзади Лисса.

— Так ты ничего не знаешь? — сказал Малфой со злобным восторгом.

Пожиратели смерти засмеялись опять, и под прикрытием их смеха Гарри прошипел Лиссе, стараясь как можно меньше шевелить губами:

— Разбей стеллажи…

— Значит, Дамблдор никогда не говорил тебе? — повторил Малфой. — Что ж, это объясняет, почему ты не пришел раньше, Гарри Поттер, — Темный Лорд удивлялся, отчего…

— …когда я скажу «давай…»

— …ты не прибежал со всех ног, как только он показал тебе во сне место, где спрятана эта причина. Ему казалось, что естественное любопытство заставит тебя явиться сюда, чтобы узнать все в точности…

— Ах, вот как? — спросил Гарри. Он скорее чувствовал, чем слышал, как Гермиона у него за спиной передает другим его слова, и искал возможность продолжить разговор, чтобы отвлечь Пожирателей смерти. — Стало быть, он хотел, чтобы я пришел сюда и взял эту штуку? Зачем?

— Зачем? — В голосе Малфоя прозвучало недоверчивое изумление. — Да затем, Поттер, что взять пророчество из Отдела тайн могут только те, о ком в нем говорится. Темный Лорд выяснил это, когда посылал других выкрасть его, а у них ничего не получалось.

— Но зачем он хотел выкрасть пророчество обо мне?

— О вас обоих, Поттер, о вас обоих… Ты никогда не задавал себе вопроса, почему Темный Лорд пытался убить тебя, когда ты был еще ребенком?

Гарри уставился в прорези капюшона, за которыми блестели серые глаза Малфоя. Не в этом ли пророчестве крылась причина гибели его родителей, причина, по которой на лбу у него остался шрам в виде молнии? Неужели он держит в руке ответ на все загадки?

— Значит, здесь уже давно хранилось чье-то пророчество о Волан-де-Морте и обо мне? — спокойно спросил он, глядя на Люциуса Малфоя и крепко сжимая в руке теплый стеклянный шарик. Размерами он едва ли превышал снитч, и поверхность его до сих пор была шероховатой от пыли. — И Волан-де-Морт заманил меня сюда, чтобы я взял его и отдал ему? Но почему он не мог прийти за ним сам?

— Сам? — пронзительно воскликнула Беллатриса под хриплый смех черных магов. — Ты предлагаешь Темному Лорду явиться в Министерство, где так любезно игнорируют его возвращение? Предлагаешь ему отдать себя в руки мракоборцев, которые пока что убивают время на моего драгоценного кузена?

— Ага, так он заставляет вас делать за него грязную работу! — сказал Гарри. — Сначала он посылал сюда Стерджиса… потом Боуда…

— Очень хорошо, Поттер, очень… — медленно протянул Малфой. — Но Темный Лорд знает, что ты не ду…

— ДАВАЙ! — завопил Гарри.

Шесть разных голосов позади него воскликнули: «РЕДУКТО!» Шесть заклятий вылетели из палочек в шести разных направлениях, и полки соседнего стеллажа, в который они угодили, разлетелись на куски; сотня стеклянных шариков взорвалась одновременно, и все огромное сооружение пошатнулось, а воздух сразу наполнился множеством молочно-белых фигур, и их голоса — эхо бог весть какого далекого прошлого — смешались со звоном бьющегося стекла и ломающегося дерева, когда щепки вместе с осколками дождем посыпались на пол…  — Бежим! — крикнул Гарри, видя, что стеллаж угрожающе накренился и с его верхних полок скатываются все новые шарики. Он схватил Лиссу за мантию и потащил вперед, прикрываясь другой рукой от града обломков и осколков, которые сыпались сверху. Какой-то Пожиратель смерти метнулся к ним сквозь облако пыли, и Гарри сильно ударил его локтем в закрытое маской лицо; вокруг раздавались крики боли, кто-то визжал, полки с грохотом обрушивались друг на друга, и в этот шум вплетались обрывки речей провидцев, выпущенных на волю из своих шариков… Лисса заметила, что путь перед ним свободен; Рон, Джинни и Полумна пронеслись мимо них, закрывая головы руками. Что-то тяжелое ударилось Гарри в щеку, но он только пригнулся и добавил ходу; кто-то схватил его за плечо, и он услышал крик Лиссы: «Остолбеней!» Плечо тут же отпустили… Они были в конце девяносто седьмого ряда; свернули направо и помчались к выходу изо всех сил. Прямо за собой Лисса слышала чьи-то шаги и голос Гермионы, подгоняющей Невилла; прямо впереди маячила приоткрытая дверь — Лисса видела за ней переливчатый свет стеклянного сосуда. Они выскочили за порог, Гарри по-прежнему крепко сжимал в руке пророчество, и, дождавшись, пока следом выбегут друзья, захлопнули за ними дверь…

— Коллопортус! — задыхаясь, выпалила Гермиона, и дверь со странным чавкающим звуком запечаталась наглухо.

— Где… где остальные? — еле вымолвил Гарри.

Он думал, что Рон, Полумна и Джинни опередили их, что они уже дожидаются их в этой комнате, но здесь никого не было.

— Наверное, они побежали не туда! — с ужасом прошептала Гермиона.

— Слушайте! — воскликнул Невилл.

Из-за двери, которую они только что запечатали, доносились шаги и крики. Гарри приложил к ней ухо и услышал, как Люциус Малфой взревел:

— Оставьте Нотта, оставьте его, слышите? Его раны — ничто для Темного Лорда по сравнению с утерей пророчества. Джагсон, вернись сюда, мы должны действовать организованно! Разобьемся на пары и будем искать — и не забывайте, с Поттером нужно обращаться осторожно, пока пророчество у него, а прочих можете убить, если понадобится… Беллатриса, Родольфус, вы идете налево; Крэбб с Рабастаном — направо; Джагсон с Долоховым — прямо вперед, в ту дверь; Макнейр и Эйвери, сюда; Руквуд, туда; Мальсибер, со мной!

— Что будем делать? — спросила Гермиона у Гарри, дрожа с головы до ног.

— Во-первых, нечего нам стоять тут и ждать, пока нас найдут! — сказал Гарри. — Надо убраться подальше от этой двери.

Они побежали, стараясь не шуметь, мимо сверкающего сосуда, где птичка все так же вылуплялась из крохотного яйца и снова возвращалась в него, к двери в круглую комнату. Они почти достигли цели, когда Гарри услышал тяжелый, мощный удар в дверь, которую заколдовала Гермиона.

— Отойди! — воскликнул грубый голос. — Алохомора! Дверь распахнулась, но Гарри, Лисса и Гермиона с Невиллом успели нырнуть под стол с часами. Через несколько секунд они увидели полы мантий — к ним быстрыми шагами приближались двое Пожирателей смерти.

— Наверное, убежали в холл, — сказал грубый голос.

— Проверь под столами, — посоветовал другой.

Гарри увидел, как сгибаются колени одного из преследователей; высунув из-под стола палочку, он громко крикнул:

— ОСТОЛБЕНЕЙ!

Красный луч ударил в ближайшего Пожирателя смерти — тот упал назад, на стоячие часы и свалил их на пол. Однако его напарник отпрыгнул в сторону, уклонившись от заклятия Гарри, и направил палочку на Гермиону которая как раз выползала из своего убежища, чтобы получше прицелиться.

— Авада…

Лисса стремглав кинулась к нему и обхватила его за колени. Пожиратель смерти рухнул на пол, потеряв цель. Невилл перевернул стол, спеша на помощь, и, направив палочку на борющихся, истошно завопил:

— ЭКСПЕЛЛИАРМУС!

Обе палочки, и Лиссы, и Пожирателя смерти, вылетели у них из рук и поплыли по воздуху обратно ко входу в Зал пророчеств; оба противника вскочили на ноги и ринулись за ними — Пожиратель смерти бежал первым, Лисса не отставала от него, —, а Невилл помчался следом, в ужасе от того, что он натворил.

— Пропусти, Лисса! — закричал Невилл, которому не терпелось исправить свою ошибку.

Лисса метнулась вбок, а Невилл снова прицелился и выкрикнул:

— ОСТОЛБЕНЕЙ!

Красный луч пролетел в дюйме над плечом Пожирателя смерти и угодил в застекленный шкафчик на стене, наполненный часами самой разнообразной формы; шкафчик грохнулся на землю и разбился — осколки брызнули во все стороны, — потом снова прыгнул на стену, целехонький, и снова упал и разбился… Пожиратель смерти схватил свою палочку, которая лежала на полу рядом с переливающимся стеклянным сосудом. Лисса прыгнула под другой стол, когда Пожиратель смерти повернулся — его маска перекосилась, мешая ему видеть. Он сорвал ее свободной рукой и крикнул:

— ОСТО…

— ОСТОЛБЕНЕЙ! — взвизгнула Гермиона, которая только что догнала их. Луч красного света угодил Пожирателю смерти точно в грудь. Он замер, не успев опустить руку; палочка выпала из нее и со стуком покатилась по полу, а сам он повалился назад, прямо на стеклянный сосуд. Лисса ожидала услышать звук удара головой о твердое стекло и увидеть, как человек сползет на пол, но вместо этого голова упавшего прошла сквозь поверхность сосуда, полного сверкающего ветра, точно сквозь стенку мыльного пузыря, а сам он растянулся навзничь на столе и остался в таком положении.

— Акцио, палочка! — воскликнула Гермиона. Палочка Лиссы прыгнула из темного угла ей в руку, и она бросила ее сестре.

— Спасибо, — сказала Лисса.

— А теперь давайте выбира… — начал Гарри.

— Смотрите! — В голосе Невилла звучал ужас. Он застыл, не сводя глаз с головы Пожирателя смерти, которая была погружена в стеклянный сосуд.

Все четверо снова подняли палочки, но так и не пустили их в ход: потрясенные, не в силах оторваться, они смотрели на то, что происходило с головой человека в сосуде. Она на глазах съеживалась и лысела; черные волосы сначала укорачивались, а потом и вовсе пропали в черепе; щеки стали гладкими, а округлившаяся лысая голова покрылась легким пушком… и вот перед ними уже голова младенца, нелепо сидящая на толстой, мускулистой шее Пожирателя смерти, который барахтается на столе, пытаясь встать. Но пока они смотрели на это разинув рты, его голова вновь стала увеличиваться и приняла нормальные размеры; из подбородка и макушки полезли толстые черные волосы…

— Это Время, — сказала Гермиона с благоговейным страхом. — Время…

Пожиратель смерти потряс своей безобразной головой, пытаясь освободить ее, но не успел — она снова стала уменьшаться, возвращая его в младенчество…

Из соседней комнаты донесся крик, потом треск и отчаянный вопль.

— Рон! — закричал Гарри, оторвавшись от созерцания чудовищной метаморфозы, происходящей у них на глазах. — Джинни! Полумна!

— Гарри! — взвизгнула Гермиона.

Пожиратель смерти наконец вытащил голову из сосуда. Вид у него был нелепый и жуткий — крохотная младенческая головка зашлась в плаче, а толстые руки беспорядочно молотили воздух во всех направлениях. Гарри еле увернулся от одного удара. Он тут же поднял палочку, но Гермиона неожиданно остановила его.

— Нельзя трогать ребенка!

Спорить было некогда: из Зала пророчеств доносились чьи-то торопливые шаги, и Гарри с опозданием понял, что его крики навели остальных Пожирателей смерти на их след.

— Бежим! — сказал он, и, бросив урода с детской головкой, который по-прежнему спотыкался и орал, они устремились к открытой двери в дальнем конце комнаты.

Они были уже на полпути к ней, когда Гарри увидел в темной комнате впереди еще двоих Пожирателей смерти, бегущих им навстречу. Резко свернув влево, он нырнул в какой-то маленький, пыльный, тесный чуланчик и, пропустив туда друзей, захлопнул за ними дверь.

— Колло… — начала было Гермиона, но не успела она закончить, как дверь распахнулась и в чулан ввалились двое Пожирателей смерти. Испустив ликующий вопль, оба крикнули:

— ИМПЕДИМЕНТА!

Двойное заклятие сшибло с ног и Гарри, и Лиссу и Невилла с Гермионой. Невилл перелетел через стол и исчез из виду; Гермиона врезалась в книжный шкаф, и на нее водопадом хлынули тяжелые тома. Лисса отлетела дальше и ударилась затылком о ножку стола. Гарри ударился затылком о каменную стену, из глаз у него посыпались искры, и на несколько мгновений он потерял способность действовать и соображать.

— МЫ ЕГО ВЗЯЛИ! — завопил Пожиратель смерти, оказавшийся ближе к Гарри. — ОН В ЧУ…

— Силенцио! — воскликнула Гермиона, и черный маг умолк. Через дыру в маске было видно, что он все еще шевелит губами, но теперь уже беззвучно. Второй Пожиратель смерти оттолкнул напарника в сторону.

— Петрификус тоталус! — выкрикнула Лисса, увидев поднимающуюся палочку. Пожирателю смерти мгновенно свело руки и ноги; он ничком грохнулся на ковер, твердый как доска, и больше не двигался.

— Отлично, Ли…

Но тут Пожиратель смерти, которого Гермиона поразила немотой, внезапно наискось взмахнул палочкой, и что-то похожее на язык пурпурного пламени полоснуло Гермиону по груди. Она тихонько, словно от удивления, вскрикнула, потом обмякла и рухнула на пол.

— ГЕРМИОНА!

Лисса упала на колени рядом с неподвижной Гермионой, Гарри подполз к ним и в этот момент Невилл, держа свою палочку перед собой, стал вылезать к ним из-под стола. Едва завидев нового врага, Пожиратель смерти сильно пнул его ногой — палочка Невилла сломалась пополам, а сам он получил удар ботинком в лицо. Взвыв от боли и зажав ладонью рот и нос, он пополз назад. Гарри резко повернулся, вскинув палочку, и увидел, что Пожиратель смерти сорвал маску и направил свое оружие прямо на него. Гарри вспомнил, что видел это узкое, бледное, кривое лицо в «Ежедневном пророке» — перед ним стоял Антонин Долохов, убийца Пруэттов. Долохов ухмыльнулся. Свободной рукой он указал на пророчество, с которым Гарри так и не расстался, потом на себя и на Гермиону. Хотя говорить он больше не мог, смысл его жестов был абсолютно ясен: отдай мне пророчество, иначе с тобой случится то же, что и с ней…

— Можно подумать, ты не убьешь нас всех, как только получишь его! — воскликнул Гарри. В мозгу у него, мешая сосредоточиться, лихорадочно билась одна мысль: его рука лежала на плече Гермионы, еще теплом, но он не осмеливался взглянуть на нее.

«Только не умирай, пожалуйста, не умирай, это будет моя вина, если ты умрешь…»

— Послушай бедя, Гарри, — свирепо сказал Невилл из-под стола, отнимая от лица руки — нос у него был, по-видимому, сломан, а губы и подбородок залиты кровью. — Дедай шдо хочешь, до-де оддавай его!

Вдруг сзади послышался грохот, и Долохов бросил взгляд через плечо. В дверном проеме показался Пожиратель смерти с головой младенца — голова его по-прежнему заливалась плачем, а огромные кулаки молотили по чему ни попадя. Гарри не упустил своего шанса:

— ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС!

Заклятие попало в Долохова прежде, чем он успел блокировать его, и он плашмя свалился на своего напарника — теперь оба были полностью парализованы. Пожиратель смерти с младенческой головой снова исчез из виду.

— Гермиона, — тут же взмолилась Лисса, тряся сестру за плечо, — очнись, Гермиона…

— Шдо од с дей сдедад? — спросил Невилл, вылезая из-под стола и становясь на колени по другую сторону от нее. Нос у него распухал на глазах, и оттуда все еще обильно струилась кровь.

— Не знаю…

Невилл схватил Гермиону за запястье.

— Пудьс есдь, ребят, я уверед.

Лиссу накрыло волной облегчения. Но она не знала что делать. Она хотела ностаться с сестрой, но и друзей бросать было нельзя.

— Она жива?

— Дубаю, да.

Наступила пауза. Гарри чутко прислушивался, но тишину нарушали только плач и неуверенные шаги младенцеголового Пожирателя смерти в соседней комнате.

— Лисса, Невил, выход недалеко, — прошептал Гарри. — Круглая комната совсем рядом… если бы вам только успеть добраться туда и отыскать правильную дверь до того, как появятся новые Пожиратели смерти, тогда вы наверняка смогли бы дотащить Гермиону по коридору до лифта, а там нашели бы кого-нибудь… подняли бы тревогу…

— А шдо ды будешь делать? — спросил Невилл, утирая кровь рукавом и хмурясь на Гарри.

— Попробую найти остальных, — сказал Гарри.

— Догда я доже буду их искадь, — твердо сказал Невилл.

— Невил, ты ранен, иди с Гермионой как сказал Гарри. Я пойду с ним.

— Нет. Я пойду с вами.

— Но Гермиона…

— Ее бождо взядь с собой, — решительно ответил Невилл. — Я подесу ее — ды дерешься лучше бедя…

Он поднялся и, хмуро глядя на Гарри, взял Гермиону под локоть; тот помедлил, потом взял ее за другую руку и помог Невиллу взвалить бесчувственную девочку к себе на плечи.

— Подожди, — сказал Гарри. Он схватил с пола палочку Гермионы и протянул ее Невиллу. — Возьми, пригодится.

Невилл отшвырнул ногой обломки своей палочки, и они медленно двинулись к выходу.

— Бабушка бедя убьед, — хрипло сказал Невилл; кровь сочилась у него из носа на каждом слове. — Эдо быда сдарая бадочка отца.

Лисса, шедшая впереди, высунула из двери голову и осторожно огляделась. Младенцеголовый Пожиратель смерти все так же ревел и натыкался на мебель, опрокидывая напольные часы и переворачивая столы, а застекленный шкафчик — теперь Лисса поняла, что в нем хранятся Маховики времени, — продолжал падать, разбиваться и восстанавливаться на дальней стене.

— Он нас не заметит, — прошептал Гарри. — Пошли. Ты только не отставай…

Они выбрались из чулана и прокрались в темную комнату. Там не было ни души. Они прошли еще несколько шагов — Невилл слегка шатался под весом Гермионы, — и дверь в Комнату времени захлопнулась за ними, а стены опять начали вращаться. От недавнего удара по затылку у Гарри немного расстроилась координация движений; пошатываясь, он прикрыл глаза и не открывал их, пока стены не остановились. И тут сердце у него ушло в пятки: огненные кресты Гермионы исчезли с дверей.

— Так куда нам, по-тво…

Но прежде чем они успели принять решение, дверь справа от них распахнулась, и из нее вывалились три человека.

— Рон! — хрипло воскликнул Гарри и бросился к ним. Лисса подхватила Гермиону.— Джинни! Как вы…

— Гарри, — пробормотал Рон, слабо хихикая. Он покачнулся и схватил Гарри за мантию, пытаясь сфокусировать на нем взгляд. — Ах, вот ты где… ха-ха-ха… смешной у тебя вид, Гарри… ты на себя не похож…

Лицо Рона покрывала мертвенная бледность, из уголка рта сочилось что-то темное. В следующую секунду колени у него подкосились, но он не разжал рук, и Гарри согнулся под его весом.

— Джинни! — испуганно сказал Гарри. — Что случилось?

Но Джинни лишь помотала головой и сползла по стене на пол, тяжело дыша и держась за лодыжку.

— По-моему, она сломала ногу. Я слышала хруст, — прошептала Полумна. Похоже, только ей одной и удалось остаться невредимой. — Их было четверо, и они загнали нас в какую-то темную комнату с планетами. Очень странное место — иногда мы просто парили в темноте…

— Гарри, мы видели Уран, совсем близко! — сказал Рон, все еще хихикая. — Понял, Гарри? Мы видели Уран… ха-ха-ха…

В уголке его рта надулся и лопнул кровавый пузырек.

— …в общем, один из них схватил Джинни за ногу, я применила Уменьшающее заклятие и залепила ему в лицо Плутоном, но…

Полумна беспомощно повела рукой в сторону Джинни, которая, часто дыша, сидела на полу с закрытыми глазами.

— А что с Роном? — тревожно спросила Лисса. Рон продолжал хихикать, крепко вцепившись в мантию Гарри.

— Не знаю, чем они в него попали, — грустно сказала Полумна, —, но он стал какой-то странный. Я еле привела его сюда.

— Гарри, — сказал Рон, притягивая его ухо поближе к своим губам и все еще слабо хихикая, — знаешь, кто эта девочка, Гарри? Это Полоум… Полоумная Лавгуд… ха-ха-ха…

— Нам надо выбраться отсюда, — твердо сказал Гарри. — Ты поможешь Джинни, Полумна?

— Да, — откликнулась Полумна, закладывая палочку за ухо. Потом она обняла Джинни за талию и стала поднимать на ноги.

— Лодыжка — ерунда, я и сама встану! — нетерпеливо сказала Джинни, но в следующий момент пошатнулась и едва не упала, схватившись за Полумну.

Гарри перекинул руку Рона через плечо и вспомнил, как много месяцев назад точно так же вел домой перепуганного до полусмерти Дадли. Потом оглянулся: вокруг было двенадцать дверей, но лишь одна из них вела к выходу из Министерства… Он поволок Рона к двери. До нее оставалось всего несколько шагов, когда другая, противоположная дверь распахнулась и в комнату ворвались трое Пожирателей смерти под предводительством Беллатрисы Лестрейндж.

— Попались! — взвизгнула она.

Сверкнули Оглушающие заклятия; Гарри проломился в ближайшую дверь, бесцеремонно сбросил Рона с плеча и нырнул обратно, чтобы помочь Невиллу и Лиссе с Гермионой; они едва успели перебраться за порог и захлопнуть дверь перед носом у Беллатрисы.

— Коллопортус! — воскликнул Гарри и услышал, как три тела ударились в дверь с той стороны.

— Ничего! — крикнул мужской голос. — Туда можно попасть и по-другому… МЫ ИХ ПОЙМАЛИ, ОНИ ЗДЕСЬ!

Гарри обернулся; они снова были в Комнате мозгов. Действительно, сюда вело множество дверей. Он слышал, как за стеной кто-то бежит со всех ног: Пожиратели смерти дождались подкрепления.

— Полумна… Невилл… Лисса…помогите!

Все четверо помчались вокруг комнаты, по дороге запечатывая двери; в спешке Гарри врезался в стол и перекатился через него.

— Коллопортус!

За стеной бухали шаги; время от времени кто-то бросался всем телом на очередную запечатанную дверь, так что она скрипела и ходила ходуном. Полумна с Невиллом запечатывали двери по другую сторону комнаты — и тут, добравшись почти до самого ее конца, Гарри услыхал крик Полумны:

— Колло… а-а-а-а-а-а!

Он мгновенно повернулся и увидел ее в воздухе: пятеро Пожирателей смерти ворвались в дверь, которую она не успела запечатать. Полумна упала на стол, проехала по нему и, рухнув на пол, осталась лежать без чувств.

— Хватайте Поттера! — завизжала Беллатриса и бросилась к Гарри. Он увернулся и побежал дальше: ему ничто не грозит, пока они боятся разбить пророчество…

— Эй! — Рон с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, как пьяный, и хихикая, побрел к Гарри. — Эй, Гарри! Там, внутри, мозги — вот чудеса, а?

— Уйди с дороги, Рон, ложись на пол…

Но Рон уже направил палочку на аквариум.

— Честно, Гарри, там мозги… гляди… акцио, мозг! Все, кто был в комнате, на мгновение застыли. Гарри, Джинни, Невилл, Лисса и все пятеро Пожирателей смерти невольно повернулись к аквариуму, и тут из зеленой жидкости, точно рыба, выпрыгнул мозг — на секунду он повис в воздухе, а затем поплыл к Рону. На лету он вращался, и из него выползали ленты движущихся изображений — они разматывались, как рулоны кинопленки…

— Ха-ха-ха, Гарри, ты только посмотри… — сказал Рон, глядя, как из мозга вылезает егоразноцветное содержимое. — Иди сюда, потрогай: вот чудеса…

— НЕ НАДО, РОН!

Гарри не знал, что случится, если Рон дотронется до мыслей, которые длинными щупальцами тянулись за мозгом, но был уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он метнулся вперед, но Рон уже поймал мозг обеими руками.

Едва коснувшись его кожи, щупальца мыслей стали обматываться вокруг кистей Рона, как веревки.

— Гарри, смотри-ка… нет… нет! Мне это не нравится! Эй, вы, перестаньте… стойте…

Но тонкие ленты уже обвивались вокруг его груди. Он принялся разрывать их, а мозг тем временем тесно приник к нему, словно осьминог.

— Диффиндо! — закричал Гарри в надежде разорвать щупальца, связывающие Рона у него на глазах, но заклинание не помогло. Рон упал, отчаянно стараясь освободиться от пут.

— Они его задушат, Гарри! — вскрикнула Джинни. Сломанная лодыжка мешала ей встать — и вдруг луч красного света, вырвавшийся из палочки какого-то Пожирателя смерти, ударил ей прямо в лицо. Она повалилась набок и замерла.

— Осдолбедей! — заорал Невилл, оборачиваясь и направляя палочку Гермионы на подступающих к нему Пожирателей смерти. — Осдолбедей, осдолбедей!

Но ничего не случилось. Один из Пожирателей смерти метнул в Невилла ответным заклятием и промахнулся всего на дюйм-другой. Теперь Гарри, Лисса и Невилл остались втроем против пятерых нападающих — двое из них выпускали из палочек стрелы серебряного света, которые летели мимо и разбивали штукатурку на стене за спинами ребят. Гарри пустился бежать, Беллатриса Лестрейндж — за ним; он высоко поднял пророчество над головой, думая только о том, как отвлечь Пожирателей смерти от своих друзей. Кажется, его замысел сработал: они погнались за ним, расшвыривая по дороге столы и стулья, но не осмеливаясь обстреливать его заклятиями из опасения повредить пророчество. За ним бежала Лисса, прикрывая спину и метая в Пожирателей оглушающими заклятиями. Они проскочили в единственную дверь, оставшуюся открытой, —, а именно в ту, откуда появились сами Пожиратели смерти.Пробежав несколько шагов по новой комнате, они вдруг почувствовали, что пол ушел у них из-под ног… Они полетели кувырком по крутым каменным ступеням, ударяясь о каждую из них по очереди. Они лежали в огромной яме, посреди которой возвышалась платформа с уже знакомой ему каменной аркой. Вся комната задрожала от хохота Пожирателей смерти. Подняв глаза, ребята увидели, как те пятеро, что были с ними вместе в Комнате мозгов, спускаются вниз, а из других дверей появляются все новые и тоже начинают прыгать со скамьи на скамью, приближаясь к лежащим на спине подросткам. Гарри поднялся на ноги, хотя они слушались его так плохо, что он чуть не упал снова. Лисса тоже встала, хотя и ей это стояло немалых усилий. Пророчество каким-то чудом уцелело. Сжимая его в левой руке, а палочку — в правой, Гарри начал отступать; он непрерывно озирался, стараясь держать в поле зрения всех своих врагов и закрывая спиной Лиссу. Вскоре он наткнулся на что-то твердое — это была платформа, на которой стояла арка. Не оборачиваясь, он залез на нее и помог залезть подруге. Все Пожиратели смерти остановились, глядя на них. Некоторые дышали так же тяжело. Один был весь в крови; Долохов, освобожденный от парализующего заклятия, ухмылялся, направив палочку прямо в лицо Гарри.

— Ты проиграл, Поттер, — негромко сказал Малфой, стягивая с лица маску. — А теперь будь хорошим мальчиком, отдай мне пророчество.

— От… отпустите остальных, тогда отдам! — в отчаянии выпалил Гарри.

Несколько Пожирателей смерти рассмеялись.

— Ты не в том положении, чтобы торговаться, Поттер, — сказал Малфой. Его бледное лицо порозовело от удовольствия. — Видишь ли, нас десять, а вас двое… Или Дамблдор так и не научил тебя считать?

— Оди не одни! — раздался наверху чей-то голос. — У дих еще есдь я!

Сердце у Гарри упало. Крепко сжимая в руке палочку Гермионы, Невилл спускался к ним по каменным ступеням.

— Невилл… не надо… вернись к Рону…

— Осдолбедей! — снова завопил Невилл, направляя палочку на всех Пожирателей смерти по очереди. — Осдолбедей! Осдол…

Один из самых могучих Пожирателей смерти обхватил Невилла сзади, прижав его руки к бокам. Невилл задергался, тщетно пытаясь вырваться; другие Пожиратели смерти засмеялись.

— Это, кажется, Долгопупс? — ухмыльнулся Люциус Малфой. — Что ж, твоя бабка привыкла терять членов семьи, жертвующих собой во имя великой цели… твоя смерть не станет для нее такой уж неожиданностью.

— Долгопупс? — повторила Беллатриса, и на ее изможденном лице появилась отвратительная зловещая усмешка. — Я имела удовольствие пообщаться с твоими родителями, мальчик!

— Я здаю! — взревел Невилл и забился так неистово, что схвативший его Пожиратель смерти крикнул:

— Кто-нибудь, оглушите его!

— Нет-нет, — возразила Беллатриса. Ее словно охватило какое-то гнусное возбуждение; она перевела взгляд на Гарри, потом обратно на Невилла. — Нет, давайте лучше посмотрим, сколько Долгопупс вытерпит, прежде чем сломается, как его родители… если, конечно, Поттер не захочет отдать нам пророчество.

— ДЕ ОДДАВАЙ ЕГО ИБ! — проревел Невилл. Он был совершенно вне себя и отчаянно лягался и изворачивался, а Беллатриса, подняв палочку, уже приближалась к нему и пленившему его Пожирателю смерти. — ДЕ ОДДАВАЙ ЕГО ИБ, ГАРРИ!

Беллатриса направила на него палочку:

— Круцио!

Невилл пронзительно закричал, подтянув колени к груди, так что ноги его на мгновение оторвались от земли. Пожиратель смерти отпустил его, и он рухнул на пол, дергаясь и визжа от боли.

— Остановись, ты, мерзкая тварь! — крикнула Лисса, собираясь броситься на Беллатрису, но Гарри её удержал.

Беллатриса отвела палочку.

— Заткнись грязнокровка! То что мой двоюродный братец трахает тебя не дает тебя права так со мной говорить!

Лисса окаменела. Откуда она может знать? Никто из обитателей дома не знает. Кроме, наверное, Кикимера… Ужасное осознание пришло к ней в голову. Ну конечно! Кикимер сказал что Сириус в отделе Тайн! Наверняка когда Сириус приказал ему убираться вон, он так и сделал. Вот почему они не могли его найти! Лисса обмякла. Она поймала на себе удивленный взгляд Гарри. Но объяснять времени не было. Беллатриса снова подняла палочку и Невилл взвыл от боли.

— Это только цветочки! — сказала Беллатриса, отводя палочку. Крики Невилла оборвались, и теперь он просто лежал, рыдая, у ее ног. Она повернулась к Гарри. — Ну, Поттер, или отдавай нам пророчество, или смотри, как твой друг умирает в мучениях! А если с ним не получиться, возьмемся за грязнокровку. Она даже более ценный трофей.

У Гарри не оставалось выбора. Он поднял руку с нагретым, почти горячим шариком и разжал ладонь. Малфой прыгнул вперед, чтобы взять его. И вдруг высоко над ними распахнулась еще одна дверь, затем другая — и в комнату вбежали еще пять человек. Это были Сириус, Люпин, Грозный Глаз, Тонкс и Кингсли. Малфой обернулся и поднял палочку, но Тонкс уже послала Оглушающее заклятие прямо в него. Гарри не стал дожидаться и смотреть, попадет ли оно в цель; он сразу бросился с платформы вниз, чтобы не мешать, заодно утаскивая за собой Лиссу. Пожирателей смерти ошеломило внезапное появление членов Ордена, которые, прыгая со ступени на ступень, принялись осыпать их заклятиями. В неразберихе ярких вспышек и падающих тел Гарри заметил отползающего в сторону Невилла. Он увернулся от очередного красного луча и кинулся на пол рядом с ним.

— Как ты? — крикнул он, и в ту же секунду прямо над их головами сверкнуло еще одно заклятие.

— Дичего, — отозвался Невилл, пытаясь встать на четвереньки.

— А Рон?

— Кажедся, дорбальдо — од все еще драдся с бозгоб, когда я уходид…

На полу перед ними взметнулся фонтанчик каменной крошки и появилась выбоина — Невилл еле успел отдернуть руку. Друзья быстро отползли от опасного места, и тут невесть откуда к ним протянулась толстая рука, сгребла Гарри за шиворот и подняла вверх, так что носками он едва касался пола.

— Отдай мне его, — прорычал ему в ухо чей-то голос, — отдай мне пророчество…

Воротом Гарри так перехватило горло, что он не мог вздохнуть. Сквозь выступившие на глазах слезы он увидел Сириуса, который сражался с одним из Пожирателей смерти в нескольких шагах от него; Кингсли дрался сразу с двумя; Тонкс, остановившись на полпути ко дну каменной ямы, посылала лучи заклятий вниз, в Беллатрису — никто, казалось, не замечал, что Гарри умирает. Он направил палочку в бок невидимому врагу, но не в силах был произнести заклинание, а тот свободной рукой уже тянулся к кулаку, в котором Гарри сжимал пророчество…

— Остолбеней! — раздался голос Лиссы.

Пожиратель смерти свалился на пол, и его маска соскользнула; это был Макнейр, который когда-то едва не убил Клювокрыла. Один глаз у него заплыл и налился кровью.

— Спасибо! — крикнул Гарри, оттаскивая Невилла в сторону, чтобы освободить дорогу Сириусу и его сопернику, сражающимся так яростно, что их палочки превратились в сверкающие пятна. Лисса кивнула и бросила оглушающее заклятие в спину противника Сириуса. Тот ничком повалился на пол.

Сириус тут же подошел к ней и поцеловал. Гарри удивленно вытаращил на них глаза. Думать о том, что его лучшая подруга сейчас целуется с его крестным времени не было. К ним вовсю спешил Долохов.

— Сириус, сзади! — крикнул он.

Сириус тут же отпрянул от Лиссы и плечом врезался в Долохова, повалив того на пол.

Между ними завязалась битва. Сириус спиной оттеснял Лиссу, прикрывая от заклятий и не давая вступить в бой. Девушка же со всех сил пыталась помочь ему, но попытки были тщетными.

Долохов отвел назад палочку, готовясь применить то же заклятие, которым он поразил Гарри и Гермиону. Вскочив с пола, Гарри выкрикнул:

— Петрификус тоталус!

Долохову вновь свело руки и ноги, и он, отвердев, грохнулся на спину.

— Отлично, Джеймс! — восхитился Сириус, нагибая Гарри голову, над которой тут же пронеслась парочка Оглушающих заклятий. — А теперь давай-ка беги отсю…

Они разом пригнулись — луч зеленого света чуть не угодил в Сириуса. Гарри увидел, как Тонкс по другую сторону комнаты упала посреди амфитеатра; ее обмякшее тело стало сползать вниз по каменным ступеням, а торжествующая Беллатриса, развернувшись, кинулась в самую гущу схватки.

— Гарри! Бери пророчество, хватай Невилла и беги! — изо всей мочи закричал Сириус, бросаясь навстречу Беллатрисе.

Гарри не увидел, что произошло потом: перед его глазами вырос Кингсли, сражающийся с Руквудом, чье изрытое оспой лицо уже не закрывала маска. Еще один зеленый луч блеснул над головой Гарри, когда он метнулся к Невиллу…

— И ты тоже убирайся! — он повернулся к Лиссе.

— Ну уж нет! — мимо пролетело заклятие. — Ты от меня не избавишься.

Сириус не возражал. Пусть. Так она будет рядом и он сможет её защитить. К ним подступала Беллатриса.

— Ну что же, голубки. Хотя бы умрете вместе.

— Не дождешься.

Сириус кинулся в бой. Лисса обернулась, краем уха услышав крик Невилла. Дамблдор пронесся по ступеням вниз, мимо Гарри и Невилла — теперь они больше не думали о побеге. Их школьный директор уже достиг нижнего яруса каменных сидений, когда ближайшие Пожиратели смерти заметили его и крикнули остальным, что он здесь. Один из них пустился бежать, карабкаясь по ступеням напротив, точно обезьяна. Дамблдор снял его оттуда заклятием без малейших усилий, будто невидимым арканом… Только одна пара противников продолжала биться, не обращая внимания ни на что вокруг. На глазах у Гарри Сириус увернулся от красного луча, посланного Беллатрисой, — он смеялся над ней…

— Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — воскликнул он, и его голос раскатился эхом по огромной комнате.

Остальные дерущиеся не обращали на них никакого внимания. Лисса прикрывала Сириуса, пока тот дрался с кузиной. Но вот она трансгресировала на камень напротив и подняла палочку. Девушке хватило мига чтобы понять её намерения.

— НЕТ! — крикнула она отталкивая Сириуса от арки.

Зеленый луч прошел в миллиметре от лица, задев прядь разметавшихся волос. Лисса почувствовала как холод окутывает её. Она увидела прекрасный манящий свет. Он рос закрывая все вокруг, заглушая крики. В следующее мгновение не было ничего вокруг, только этот свет. Лисса поняла. Она умерла…

====== Старый Парк ======

Лисса очнулась лежа на чем-то мягком и немного холодном. Над ней плыли облака, пели птицы, шелестели листья на деревьях. Осознание того что произошло нахлынуло волной ужаса. На щеках выступили слезы. Девушка встала и огляделась. Место казалось смутно знакомым. Вокруг не было ни души. Она осмотрела себя. Легкое летнее платье, волосы, не смотря на прошедшее сражение аккуратно уложены, будто их кто-то расчесал. Лисса еще раз осмотрелась. Никого. Что ей делать куда идти?

«Могли бы кого-то встретить послать, что-ли.» подумала она.

Поняв, что никто на помощь не придет, она пошла в сторону небольшого пруда.

– Куда это ты? – голос был знакомым. Настолько, что причинял боль.

Девушка обернулась. Перед ней стоял Алекс, ничуть не изменившись.

– Я умерла? – спросила она.

– Возможно. Тебе решать.

– Но я ведь вижу тебя! А ты мертв!

– Тихо, тихо. – он прижал сестру к груди, успокаивая как много лет назад.

С момента как Александр Грэйнджер отдал свою жизнь чтобы спасти сестру, он ни на минуту не оставлял её одну. Он всегда был рядом. Хотя она и не знала этого.

– Что случилось, Алекс? – сказал наконец Лисса, размыкая объятия.

– Ты сделала то же самое что я когда-то. Ты пожертвовала своей жизнью ради того, кого любила.

– Ты сказал что мне решать умерла ли я. Что это значит?

– Ты ведь узнала это место?

Лисса еще раз огляделась. Теперь ей не составило труда понять где они находятся. Тот самый парк.

– Это то место где...

– Да. Где я умер. Я не вернусь, Лисса. Но для тебя еще открыты двери.

– Я не понимаю. В меня попали Авадой... – Лисса замолчала, он наверное не знает об этом мире. – ну это такая...

– Я знаю, что ты волшебница. Знаю все о том мире.

– Откуда?

Алекс улыбнулся.

– Я ведь не покидал тебя, сестренка. Я всегда был рядом. Вот здесь. – он положил ладонь точно в то место где должно было находиться сердце. – Я знаю все о твоем мире. И меня прислали не только чтобы тебя встретить. Я могу и объяснить.

Они подошли к скамейке и сели.

– Заклятия действуют не на плоть. Они действуют на душу. Плоть только проводник, оболочка. Заклятие не зацепило плоть. Только волосы. А они не слишком постоянны, когда речь идет о связи с плотью и душой. Ты можешь их обрезать, они могут сами выпадать. Они только временная часть тела. Поэтому заклятие, попав в волосы, отчасти теряет свою силу. Но Убивающее Проклятие по силе своей превосходит какие либо чары. И даже попав в волосы имеет огромную силу.

– Но тогда почему я могу вернуться?

– Я уже дал ответ на этот вопрос. Ты отдала жизнь ради того кого любишь.

– Но ведь мать Гарри сделала то же самое. И умерла.

– Проклятие угодило ей прямо в сердце. Да и Беллатрису Лэстрейндж нельзя сравнивать с Волан-де-Мортом.

Лисса не ответила. Еще вчера, скажи ей кто что она будет одной ногой в могиле, будет говорить с погибшим братом в парке за сотни миль от Хогвартса, она бы покрутила пальцем у виска и вернулась повторять конспект. Сейчас она не знала что возможно, а что нет.

– Тебе было больно?

– Что?

– Когда ты умирал ты чувствовал боль? Только ответь честно.

– Немного. Только сначала. А потом это было...

– Словно засыпаешь.

– Да.

– Ты сам прыгнул или лед проломился?

– Лисса, зачем тебе это знать?

– Я хочу знать. Даже если правда окажется ужасной, я слишком долго томилась в догадках. И каждая была хуже прежней. Я хочу знать ответ.

– Лед проломился. – солгал Алекс. Он видел её страдания и страдал сам. И правду ей знать не обязательно.

Лисса коротко кивнула.

– Я скучаю. Мне тебя так не хватает. – она разрыдалась и крепко обняла брата.

– Я знаю. Мне тоже тебя не хватает.

Она не знала сколько сидела его объятьях. Да и не хотела знать.

– Тебе нужно возвращаться.

– Я не хочу. Я хочу остаться с тобой.

Алекс вздохнул. Этого он и боялся.

– Нет. Я очень тебя люблю. И поэтому ты должна идти. У тебя впереди удивительная жизнь. Не стоит её прерывать. К тому же подумай о Гермионе. Каково ей будет? А Сириус? Думаешь он сможет спокойно жить, зная что его любимая умерла из-за него?

Лисса задумалась. Она еще помнила боль потери. И не хотела подобного для сестры и для Сириуса. Ни для кого не хотела. Девушка утерла слезы.

– Ты ведь будешь рядом? – спросила она.

– Всегда.

Они встали. Парк исчез. Вокруг опять не было ничего кроме того самого белого света.

– Передай Гермионе и маме с папой что я очень их люблю.

– Обязательно.

Лисса почувствовала что проваливается куда-то.

– Прощай сестренка.

– Прощай...

– Она сильная, Гермиона. Она справиться. – Сириус. Его голос. Такой родной.

– Значит вы с ней... – и Гермиона. Жива и невредима. И все уже знает. Тогда, не будет особого вреда.

– Занимались любовью в библиотеке штаб-квартиры. – сказал Лисса заставив обоих подскочить.

– Лисса! – вскрикнула Гермиона и бросилась обнимать сестру.

– Тише ты! Задушишь ведь!

Сириус сидел рядом и смеялся.

– Чего смеешься? Если ты еще хоть раз позволишь себе ляпнуть что-то в сторону своего чертового домового эльфа не подумав, будешь лежать на моем месте!

– Ты самая ненормальная из всех кого я знаю! О чем ты думала?! Точно не обо мне! – Гермиона разразилась гневной тирадой. Как всегда.

Сириус ничего не говорил. Он просто смотрел в её глаза и взгляд этот говорил больше чем тысячи слов. Она спасла его. Снова. Она готова была отдать жизнь чтобы спасти его. Та неделя, что Лисса лежала в коме была для него сущим адом. Он не отходил от кровати ни на миг. Гермиона и та изредка уходила поспать (не без стараний миссис Уизли). А он сидел. Правда на это были и другие причины. Так ему удавалось избегать расспросов о том что было между ними. Размышления его прервали входящие в палату Гарри, Рон, Джинни и остальные члены Ордена.

– Лисса! – вскрикнула Джинни подобно Гермионе и подбежав, крепко обняла девушку. Гарри и Рон последовали её примеру.

– Вы её удушите! – услышала она еще один знакомый голос.

– Профессор!

– Я думаю можешь называть меня просто по имени. Я уже давно не твой учитель да и учитывая то что ты с Сириусом...

– Ладно. Кингсли! Тонкс! И вы здесь!

– Конечно. Все здесь. Ты нас ужасно напугала. Когда Римус сказал что ты в коме мы хотели сразу везти тебя в больницу, но там был Волан-де-Морт, а потом пришли Министерские...

– Ну ладно, Тонкс, – прервал её Кингсли. – У Лиссы еще будет время узнать все новости.

Вошла Миссис Уизли.

– Я услышала го... Лисса, дорогая, ты очнулась! Как я рада! Мы все ужасно перепугались. Но это все разумеется потом. – она оглянула присутствующих. – Почему вас здесь так много? Я сейчас позову лекаря. А ну ка живо все вон! Ребенку нужен отдых. Гермиона, тебе тоже не мешает поспать. Пошли, пошли. Отдыхай, дорогая.

– Я останусь, Молли. – сказал Сириус.

Миссис Уизли не ответила. Просто подождала пока все выйдут и закрыла дверь.

– Чего это она?

– Она на меня злиться.

– Из-за чего?

– Догадайся сама. Ты почти неделю не приходила в сознание. Тут такое было.

– Расскажи мне все.

– Сначала в Министерство явился Волан-де-Морт. Хотел убить Гарри, но Дамблдор его спас. Потом прибыл Фадж с сотней мракоборцев, увидел его, поднялась ужасная шумиха. Еще хуже стало когда мы вышли из зала с Аркой. Меня быстро накрыли Дезилюминационным заклинанием. Римус нес тебя на руках, они увидели это, отправили тебя в Мунго. Меня объявили погибшим. Решили что так будет проще. Быстро составили якобы завещание, чтобы передать Гарри все мое имущество. Но моя любимая кузина... То что она тебе сказала при Гарри, да и то что я тебя целовал и твой этот поступок. Короче они обо всем догадались. Гарри, Рон и Гермиона, пожалуй, отнеслись к этому спокойней всех. Римус долго не мог поверить, читал длинные лекции, а потом просто смирился. Остальные члены Ордена вели себя примерно так-же. А вот Молли... Она орала на меня, обвиняла во всех смертных грехах, а потом просто перестала разговаривать.

– Они должны будут смириться. Это мой выбор. Так-же как и твой. Они не смогут ничего изменить. Ведь так?

– Конечно.

Он наклонился и поцеловал её. Совсем легко, потому что боялся даже прикасаться к ней.

– А теперь, спи. И поправляйся скорее. Перевезем тебя в Нору. Если ты конечно не против провести лето там.

– Если только ты будешь рядом.

– Куда я денусь. Я теперь нищеброд. Кому я нужен такой?

– Мне нужен. Забыл? Люблю я тебя.

– А я тебя.

====== Лето в Норе ======

— Пасуй, Гарри! — Лисса облетела Джинни, поймала мяч, и забросила его в импровизированное кольцо. - Да! И мы победили!

Прошло чуть меньше половины летних каникул. Лето в Норе проходило просто замечательно. Все понемногу смирились с тем, что Лисса и Сириус вместе, хотя миссис Уизли по прежнему дулась. Они коротали дни играя в квидич два на два или, когда удавалось уговорить Гермиону, три на три. Сириус значительно повеселел, ведь теперь ему не приходилось постоянно сидеть взаперти.

— Я поддался. — сказал он спешиваясь с метлы.

— Ну конечно. — улыбаясь ответила Лисса.

Сириус подошел ближе, и, притянув девушку за талию, поцеловал. Гарри и Джинни отвернулись, притом последняя изобразила рвоту. На поляне появилась миссис Уизли.

— Идите скорее в дом. Там сова из Хогвартса. Оценки принесли.

Лисса с Гарри переглянулись и бегом кинулись в дом. Сириус и Джинни последовали за ними.

— Гермиона? Оценки пришли? — кинулась Лисса к сестре, но та только протянула конверт с её именем.

Лисса быстро открыла конверт и пробежалась по оценкам.

СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ ВОЛШЕБСТВУ

РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ

Проходные баллы:

Превосходно (П)

Выше ожидаемого (В)

Удовлетворительно (У)

Непроходные баллы:

Слабо ©

Отвратительно (О)

Тролль (Т)

МЕЛИССА ДЖИН ГРЭЙНДЖЕР ПОЛУЧИЛА СЛЕДУЮЩИЕ ОЦЕНКИ:

Астрономия…………………..У

Уход за магическими существами…В

Заклинания…………………..П

Защита от Темных искусств……..П

Прорицания…………………..О

Травология…………………..У

История магии………………..С

Зельеварение…………………П

Трансфигурация……………….П

Она воззрилась на свой листок не в силах отвести глаз. Сдала! Все необходимое чтобы поступить на мракоборца.

— Да! — воскликнула она не в силах сдержать нахлынувшую радость.

— Что там? — Сириус подошел и взял пергамент. Он расплылся в улыбке. — Я же говорил! Прорицания и История Магии конечно не блещут, но кому они вообще нужны. Я тоже их завалил. И ничего же?

Все рассмеялись. Странно все же слышать такие слова от официально «мертвого» человека.

Но Гермиона не смеялась.

— Гермиона! — осторожно позвала Джинни, так как Гермиона по-прежнему не оборачивалась. — У тебя как?

— Н-неплохо, — ответила Гермиона слабым голосом.

— Да ну тебя! — Рон большими шагами подошел к ней и выхватил листок с результатами. — Ого! Десять «превосходно» и одна «выше ожидаемого» — по защите от Темных искусств. — Он посмотрел на нее не то насмешливо, не то с досадой. — Ты что, никак расстроилась?

Гермиона покачала головой, а Гарри засмеялся.

— Ну что, теперь идем на ЖАБА! — Рон улыбался до ушей. — Мам, там сосисок не осталось?

Лисса взяла посмотреть оценки Гарри. Напротив зельеварения стояла маленькая буковка «В». она посмотрела другу в глаза. Ему было грустно. С тех по как лже-Грюм сказал что из него получился бы неплохой мракоборец, он ни о чем другом и не думал. А Снегг берет в свою группу только с «Превосходно».

— Не расстраивайся. Я поговорю со Снеггом. Может он позволит тебе учиться…

— Не дури, Лисса. Снегг меня ненавидит. Будь у меня даже «Превосходно» он все равно что-то бы придумал. Ты лучше о себе подумай. Ты ему таки не сказала.

Девушка только опустила глаза. Он прав. Снегг приходил проведать её в больнице. В результате они с Сириусом едва не поубивали друг-друга и она так ничего ему и не сказала. После дня рождения Гарри прибыли письма из Хогвартса со списками учебной литературы. Гарри в письме ждал сюрприз: его назначили капитаном команды по квиддичу.

— Теперь у тебя равный статус со старостами! — радостно воскликнула Гермиона. — Ты сможешь пользоваться нашей ванной комнатой и так далее!

— Ого, я помню, у Чарли был такой, — сказал Рон, восхищенно рассматривая капитанский значок. — Гарри, это классно, ты теперь мой капитан… Если, конечно, примешь меня снова в команду, ха-ха!

— Что ж, видимо, больше уже нельзя тянуть с походом в Косой переулок, — вздохнула миссис Уизли, просматривая список учебников Рона. — Отправимся в субботу, если только папу опять не вызовут на службу. Без него я с места не сдвинусь.

— Мам, ну ты что, серьезно думаешь, что Сама-Знаешь-Кто прячется за книжными полками у «Флориш и Блоттс»? — захихикал Рон.

— А Фортескью и Олливандер, по-твоему, просто решили взять отпуск? — немедленно вспыхнула миссис Уизли. — Если правила безопасности кажутся тебе смешными, можешь остаться дома, я сама тебе все куплю!

— Нет, я пойду с вами, хочется посмотреть магазин Фреда и Джорджа! — поспешно отозвался Рон.

— В таком случае, придержите язык, молодой человек, пока я не решила, что вы еще не доросли, чтоб идти с нами! — отрезала миссис Уизли, схватила свои любимые часы, на которых все девять стрелок по-прежнему показывали смертельную опасность, и кое-как установила их на стопке только что выстиранных полотенец. — И между прочим, к возвращению в Хогвартс это тоже относится!

Рон недоверчиво оглянулся на Гарри. Его мама тем временем подхватила в охапку бельевую корзину вместе с угрожающе покачивающимися часами и в гневе вылетела из комнаты.

— Фу-ты, уже и пошутить нельзя…

Но следующие несколько дней Рон был очень осторожен и не позволял себе шуточек по поводу Волан-де-Морта. Настало утро субботы, миссис Уизли больше не накидывалась на своих детей, хотя за завтраком держалась очень напряженно. После долгих споров, ссор, и упрашиваний Сириусу позволили идти с ними, но только под действием оборотного зелья, которое за день до поездки принес Грозный Глаз. Ему предстояло превратиться в якобы кузена Уизли из Ирландии. Билл, который должен был остаться дома с Флер (к большой радости Лиссы, Гермионы и Джинни), протянул Гарри через стол туго набитый мешочек с деньгами.

— А мне? — сразу же потребовал Рон, широко раскрыв глаза.

— Балда, это же его собственные, — усмехнулся Билл. — Я их взял для тебя из сейфа, Гарри, а то сейчас у посетителей часов пять уходит на то, чтобы получить свое золото. Гоблины из соображений безопасности завинтили все гайки. Два дня назад у Арки Филпотта во время проверки на честность зонд застрял в… В общем, поверь мне, так будет намного проще.

— Спасибо, Билл, — сказал Гарри, пряча золото в карман.

— Он всьегда такой заботливый, — восхищенно промурлыкала Флер, поглаживая Билла по носу.

Джинни за спиной у Флер сделала вид, будто ее стошнило прямо в тарелку с кашей. Гарри поперхнулся кукурузными хлопьями, и Рону пришлось похлопать его по спине. День выдался пасмурный. Когда они вышли из дома, натягивая плащи, во дворе их дожидалась спецмашина из Министерства — Гарри однажды уже ездил на такой.

— Здорово, что папе снова их дают, — одобрил Рон, удобно развалившись на сиденье.

Машина мягко тронулась с места и покатила прочь от «Норы». Билл и Флер махали вслед из кухонного окна. Рон, Гарри, Гермиона, Лисса и Джинни с комфортом разместились на широком заднем сиденье.

— Ты там не особо привыкай, это только из-за Гарри, — предупредил мистер Уизли через плечо.

Они с миссис Уизли сидели впереди, рядом с министерским шофером; переднее сиденье услужливо растянулось, превратившись в некое подобие двухместного диванчика. — Его теперь охраняют по высшему разряду. И в «Дырявом котле» нас тоже встретит усиленная охрана. Гарри промолчал; его совсем не привлекала перспектива ходить по магазинам в сопровождении батальона мракоборцев. Мантия-невидимка припрятана у него в сумке, и если этого достаточно для Дамблдора, должно быть достаточно и для Министерства, хотя, если подумать, вряд ли в Министерстве знают о его мантии.

— Приехали, — на удивление скоро объявил шофер, раскрыв рот в первый раз за время поездки, и остановил машину на Чаринг-Кросс-роуд, у входа в «Дырявый котел». — Я вас тут подожду. Когда примерно вернетесь?

— Часа через два, я думаю, — сказал мистер Уизли. — А, прекрасно, он уже здесь!

Гарри вслед за мистером Уизли выглянул в окно, и сердце у него радостно забилось. Возле кабачка его не поджидал отряд мракоборцев, зато там виднелась громадная бородатая фигура Рубеуса Хагрида, хогвартского лесничего, в длинной бобровой шубе, расплывшегося в улыбке при виде Гарри и совершенно не замечающего изумленных взглядов проходящих мимо маглов.

— Гарри! — прогудел он и сгреб Гарри в сокрушительные объятия, едва тот вылез из машины. — Клювокрыл… то есть я хотел сказать Махаон… Видел бы ты его, Гарри, он так радуется, что снова может полетать на свободе…

— Я рад, что ему хорошо, — ответил Гарри, улыбаясь до ушей и потирая ребра. — Мы и не знали, что «охрана» — это ты!

— Точно, совсем как в старые добрые времена, а? Понимаешь, министерские хотели прислать толпу мракоборцев, но Дамблдор сказал, что меня одного хватит, — гордо сообщил Хагрид, выпятив грудь и зацепив большими пальцами за карманы. — Ну, пошли, что ли. Молли, Артур — после вас!

Впервые на памяти Лиссы в «Дырявом котле» было пусто. Только Том, морщинистый и беззубый хозяин кабачка, оставался на своем посту. Он с надеждой поднял взгляд, когда они вошли, но не успел сказать и слова, как Хагрид с важным видом произнес:

— Нам только пройти, Том, ты же понимаешь — хогвартское дело.

Том уныло кивнул и снова стал протирать стаканы. Гарри, Гермиона, Лисса и четверо Уизли прошли через черный ход в холодный тесный дворик, где стояли мусорные баки. Хагрид поднял свой розовый зонтик и постучал по строго определенному кирпичу в стене. Тут же перед ними открылся проем в виде арки, за которой виднелась извилистая, мощенная булыжником улочка. Пройдя сквозь арку, все остановились и осмотрелись. Косой переулок изменился. Пестрые сверкающие витрины с выставленными в них книгами заклинаний, котлами и ингредиентами для волшебных зелий были наглухо заклеены плакатами Министерства магии. На большей части этих мрачных темно-фиолетовых плакатов были размещены движущиеся черно-белые фотографии известных Пожирателей смерти, скрывающихся от поимки. С витрины ближайшей аптеки кривила губы в презрительной усмешке Беллатриса Лестрейндж. Несколько окон были заколочены досками, в том числе витрина кафе-мороженого Флориана Фортескью. Зато по всей улице, как грибы после дождя, высыпали обшарпанного вида лотки и палатки. У ближайшего лотка возле входа в книжный магазин «Флориш и Блоттс» к полосатому тенту был приколот кусок картона с надписью:

Высокоэффективные амулеты против оборотней, дементоров и инферналов.

Тощенький волшебник бренчал связками серебряных подвесок на цепочках, зазывая прохожих.

— Не желаете амулетик для девочки, сударыня? — окликнул он проходившую мимо миссис Уизли и масляно улыбнулся Джинни. — Защитить ее прелестную шейку!

— Был бы я сейчас на дежурстве… — проворчал мистер Уизли, сердито глядя на продавца амулетов.

— Да, милый, только не надо сейчас никого арестовывать, мы очень спешим, — сказала миссис Уизли, озабоченно просматривая список. — Наверное, для начала следует зайти к мадам Малкин, Гермионе и Лиссе нужны новые парадные мантии, а Рону школьная форма едва достает до щиколоток, и тебе, Гарри, тоже, верно, понадобится новая школьная мантия, ты так вырос… Идемте, все!

— Молли, какой смысл всем тащиться к мадам Малкин? — возразил мистер Уизли. — Пусть они четверо идут с Хагридом, а мы пока пойдем во «Флориш и Блоттс», купим на всех учебники.

— Ну, не знаю, — нерешительно ответила миссис Уизли. Ей явно хотелось побыстрее закончить покупки, но не хватало духу выпустить из-под надзора часть своего стада. — Хагрид, как ты думаешь?

— Не переживай, Молли, со мной не пропадут! — успокоил ее Хагрид, беззаботно махнув ручищей размером с крышку от мусорного бака. Миссис Уизли смотрела с сомнением, но все-таки согласилась разделить силы; сама она вместе с мужем, Сириусом и Джинни поспешила в книжный магазин «Флориш и Блоттс», а Гарри, Рон, Лисса, Гермиона и Хагрид отправились к мадам Малкин. Лиссу не прельщала мысль бросать Сириуса, но она подумала что не стоить лишний раз напоминать миссис Уизли об их отношениях, в то время когда она уже начинала понемногу мириться с ними.

Гарри заметил, что у многих прохожих был такой же затравленный, встревоженный вид, как и у миссис Уизли. Люди больше не останавливались поболтать друг с другом, держались тесными группами, торопливо делали покупки, не отвлекаясь от своей задачи, и явно старались не ходить по одному.

— Наверное, все вместе мы туда не влезем, — сказал Хагрид, остановившись у входа в заведение мадам Малкин и нагибаясь, чтобы заглянуть в окно. — Я лучше посторожу снаружи, идет?

Так что Гарри, Рон, Лисса и Гермиона вошли в лавку вчетвером. На первый взгляд помещение казалось пустым, но не успела дверь за ними закрыться, как из-за стойки с парадными мантиями в синих и зеленых блестках донесся знакомый голос:

— Уже не ребенок, если ты случайно не заметила, мама. Я прекрасно могу сам купить все, что мне нужно.

Кто-то прищелкнул языком, и Лисса узнала голос мадам Малкин:

— Ну что ты, милый, твоя мама совершенно права, сейчас никому не стоит ходить в одиночку, и дело тут вовсе не в возрасте…

— Куда булавками тычете! Поосторожней, пожалуйста!

Из-за стойки показался мальчик-подросток с бледным лицом, заостренным подбородком и светлыми, почти белыми волосами, одетый в красивую темно-зеленую мантию, у которой подол и рукава были подколоты булавками. Он подошел к зеркалу и стал себя рассматривать; прошло с полминуты, пока он заметил отражение Гарри, Рона, Лиссы и Гермионы у себя за плечом. Его светло-серые глаза сощурились. Он еще не забыл попытку поцеловать Лиссу.

— Если тебя удивляет, мама, что это за вонь, так сюда только что вошли грязнокровки, — произнес Драко Малфой.

— Ну-ка, что за выражения у меня в магазине? — воскликнула мадам Малкин, выбегая из-за вешалки с сантиметром и волшебной палочкой в руках. — И попрошу не размахивать здесь волшебными палочками! — прибавила она, взглянув в сторону двери, так как Гарри и Рон уже выхватили свои палочки и нацелили их на Малфоя.

Гермиона, стоявшая чуть позади, зашептала:

— Не надо, не связывайтесь, честное слово, не стоит он того…

— Ага, как будто вы посмеете колдовать, когда не в школе, — издевался Малфой. — Кто это тебе глаз подбил, Грейнджер? Я хочу послать ему цветы!

— Попридержи язык, если не хочешь продолжения нашего последнего разговора. — заступилась за сестру Лисса.

— Довольно! — резко одернула их мадам Малкин, оглядываясь в поисках поддержки. — Мадам… прошу вас…

Из-за вешалки неспешной походкой вышла Нарцисса Малфой.

— Уберите это немедленно! — холодно приказала она Гарри и Рону. — Если вы еще раз нападете на моего сына, я добьюсь, чтобы этот поступок стал последним в вашей жизни.

— Да ну? — сказал Гарри, отступая на шаг и глядя прямо в ухоженное надменное лицо, несмотря на бледность так похожее на лицо ее сестры. Гарри был теперь с ней одного роста. — А что вы сделаете — натравите на нас своих дружков, Пожирателей смерти?

Мадам Малкин взвизгнула и схватилась за сердце:

— Как можно говорить такие вещи… рискованные обвинения… Да уберите, пожалуйста, волшебные палочки!

Но Гарри не опустил палочку. Нарцисса Малфой гадко улыбнулась:

— Я вижу, будучи любимчиком Дамблдора, ты воображаешь, что тебе все нипочем, Гарри Поттер. Но Дамблдор не всегда будет рядом, чтобы защитить тебя.

Гарри с насмешкой огляделся по сторонам.

— Ой, смотрите, его здесь нет! Чего же вы ждете, пользуйтесь случаем! Может, для вас подберут двухместную камеру в Азкабане, будете сидеть вместе со своим бездарным мужем!

Малфой сделал движение, как будто хотел кинуться на Гарри, но споткнулся, наступив на подол слишком длинной мантии. Рон громко захохотал.

— Не смей так разговаривать с моей мамой, Поттер! — прорычал Малфой.

— Ничего страшного, Драко. — Нарцисса удержала сына, положив ему на плечо руку с тонкими белыми пальцами. — Я думаю, Поттер встретится со своим обожаемым Сириусом раньше, чем я с Люциусом.

Гарри отвел назад волшебную палочку. Он хоть и знал что это ложь, его все равно задевало упоминание имени крестного.

— Гарри, не надо! — взмолилась Гермиона, повиснув у него на руке. — Опомнись… тебе нельзя… у тебя будут такие неприятности…

Мадам Малкин, потоптавшись на месте, решила сделать вид, будто ничего не происходит — видимо, надеясь, что тогда ничего и не произойдет. Она наклонилась к Малфою, все еще злобно сверкавшему глазами в сторону Гарри.

— По-моему, левый рукав нужно еще немножечко укоротить, милый, дай-ка я сейчас…

— Ай! — заорал Малфой и вырвал руку. — Смотри, куда булавки втыкаешь, женщина! Мама, я, пожалуй, не возьму эти тряпки…

Он стащил мантию через голову и швырнул на пол к ногам мадам Малкин.

— Ты прав, Драко, — сказала Нарцисса, презрительно взглянув на Гермиону. — Когда я вижу, какое отребье здесь обслуживают… Пойдем лучше к «Твилфитту и Таттингу».

С этими словами парочка гордо покинула магазин. Малфой по дороге к выходу постарался как можно сильнее задеть Рона плечом.

— Ну и ну! — воскликнула мадам Малкин, подняв с пола мантию и проводя над нею волшебной палочкой на манер пылесоса, чтобы счистить пыль.

Она что-то расстроено бормотала все время, пока примеряла новые мантии Рону и Гарри, чуть было не продала Гермионе мужскую парадную мантию вместо женской и в конце концов выпроводила их из магазина с поклонами, явно радуясь, что наконец избавилась от сомнительных посетителей.

— Все купили? — бодро спросил Хагрид, когда они снова оказались рядом с ним.

— Вроде все, — ответил Гарри. — Ты видел Малфоев?

— Видел, — равнодушно ответил Хагрид. — Да ты не беспокойся, Гарри, не станут же они затевать безобразия на виду у всего Косого переулка.

Гарри, Рон, Лисса и Гермиона переглянулись, но не успели они развеять иллюзии Хагрида, как появились мистер и миссис Уизли, а с ними Джинни и Сириус, все с тяжелыми пачками книг в руках.

— Все в порядке? — спросила миссис Уизли. — Купили мантии? Очень хорошо, по дороге к Фреду и Джорджу можно будет еще заглянуть в аптеку и к Илопсу…Не отходите в сторону, держитесь поближе друг к другу.

Гарри и Рон не стали покупать никаких ингредиентов в аптеке, поскольку им больше не полагалось изучать зельеварение, зато оба купили по большой коробке совиного корма для Букли и Сычика в Совариуме Илопса. Лисса же побыла в аптеке добрых десять минут. Затем двинулись дальше в поисках магазина «Всевозможные волшебные вредилки», принадлежавшего Фреду и Джорджу причем миссис Уизли каждые две минуты поглядывала на часы.

— Времени у нас не так уж много, — говорила миссис Уизли. — Только заглянем, и сразу к машине. Должно быть, уже почти пришли. Дом девяносто два… девяносто четыре…

— Вот это да! — воскликнул Рон, остановившись как вкопанный.

Среди тусклых, залепленных министерскими плакатами витрин соседних магазинов лавочка Фреда и Джорджа била по глазам, словно фейерверк. Случайные прохожие долго еще оглядывались на их витрину, а кое-кто даже останавливался, словно зачарованный, не в силах отвести от нее глаз. Витрина слева от входа сверкала невероятным разнообразием товаров, которые подскакивали, вертелись, светились, прыгали и пищали. Даже больно было смотреть на эту пестроту. Витрину справа целиком закрывал гигантский плакат, темно-фиолетовый, как и плакаты от Министерства, но на нем пылали гигантские ярко-желтые буквы: Почему так всех волнует Тот-Кого-Нельзя-Называть? Лучше пусть народ волнует Тот-Кто-Умеет-В-Кишках-Застревать! Он хитер, он шустер! От него с давних пор У всей страны запор! Гарри засмеялся. Рядом с ним послышался приглушенный стон. Он оглянулся и увидел, что миссис Уизли, онемев, не сводит глаз с плаката. Губы у нее шевелились, беззвучно повторяя: «Он хитер, он шустер».

— Их же убьют в собственных постелях! — прошептала она.

— Не убьют! — заверил Рон, хохоча, как и Гарри. — Вот это блеск!

Они с Гарри первыми вошли в магазин, который был битком набит покупателями. Лисса же не сразу смогла пробиться к полкам. Она стал озираться по сторонам, рассматривать ящики и коробки, наваленные до потолка. Среди них были и Забастовочные завтраки, разработанные близнецами в их последний, так и не законченный учебный год в Хогвартсе. Лисса заметила, что самым большим спросом пользовались Кровопролитные конфеты — на полке осталась только одна помятая коробка. Стояли целые контейнеры шуточных волшебных палочек — самые дешевые при взмахе просто превращались в резиновых цыплят или в пару боксерских трусов, а самые дорогие модели колотили незадачливого пользователя по голове и по загривку. Лежали в коробках усовершенствованные перья для письма: самозаправляющиеся перья, перья с автоответчиком и перья со встроенной проверкой орфографии. В толпе наметился просвет, и Лисса, не отпуская руки следующего за ней Сириуса, протолкалась к прилавку, где несколько восхищенных десятилеток разглядывали крошечного деревянного человечка, который медленно поднимался по ступенькам к маленькой, но совсем как настоящей виселице. Все это было установлено на коробке с надписью: «Висельник многоразового использования. Если ты пишешь с ошибками, он закачается в петле!». Там же стоял и Гарри с тем же удивлением разглядывая маленького человечка.

— «Патентованные чары — грезы наяву«…

Гермиона протиснулась к застекленному шкафчику у самого прилавка и принялась зачитывать вслух инструкцию на обратной стороне коробки, крышка которой была украшена цветным изображением молодого красавца и девушки, приготовившейся лишиться чувств; оба персонажа находились на палубе пиратского корабля.

— «Одно простое заклинание, и вы погружаетесь в высококачественную, сверхреалистическую грезу наяву продолжительностью тридцать минут, что позволяет удобно уместить ее в стандартный школьный урок практически незаметно для сторонних наблюдателей (возможные побочные эффекты — отсутствующее выражение лица и незначительное слюнотечение). Не продается лицам до шестнадцати». Знаешь что, — сказала Гермиона, оглянувшись на Гарри, — на самом деле это потрясающий уровень магии!

— Ну, Гермиона, за это можешь получить один набор бесплатно, — раздался голос у них за спиной.

Перед ними, сияя улыбкой, появился Фред, одетый в пурпурную мантию, чудовищно сочетавшуюся с ярко-рыжими волосами.

— Как жизнь, Гарри? — Они пожали друг другу руки. — А что это у тебя с глазом, Гермиона?

— Ваш драчливый телескоп, — ответила она печально.

— Тьфу ты, я и забыл про них, — сказал Фред. — Вот, держи.

Он вытащил из кармана тюбик и протянул ей. Гермиона осторожно отвинтила крышечку и выдавила чуть-чуть жирной желтой пасты.

— Намажь, и все, через час синяк сойдет, — сказал Фред. — Нам пришлось отыскать приличное средство от синяков, мы ведь почти всю продукцию испытываем на себе.

Гермиона явно нервничала.

— Она точно безопасная?

— Конечно, — успокоил ее Фред. — Пошли, Гарри, устроим тебе экскурсию.

— Стой. — сказал Джордж. — А этого мы не знаем. — он указал на Сириуса.

— Ты кто такой? — спросил Джордж. — И почему ты нашу сестренку за руку держишь? У нее вообще то парень есть.

— Спокойно. — рассмеялась Лисса. — Это он и есть.

— Чего это он рыжий?

— Оборотное зелье, идиоты. Вас предупредить забыли. — Сириус тоже не мог сдержать смеха.

— А… Джордж, мы теряем хватку.

Все рассмеялись. Гарри и Фрэд оставили Гермиону смазывать синяк и пошли в глубь магазина. Джордж остался с ними.

— Слышал от Грозного Глаза что ты на мракоборца поступать собираешься. — обратился к Лиссе второй близнец. — Пошли в другой зал, там тебе точно понравиться. Эй, ты, еще что-нибудь сунешь в карман, заплатишь не только галеонами! — грозно прибавил он, обращаясь к маленькому мальчику, который поспешно выдернул руку из контейнера с надписью: «Съедобные Черные Метки — всякого стошнит!»

Джордж отвел в сторону занавеску рядом и перед Лиссой открылась другая комната, потемнее и попросторнее. Упаковки товаров на полках здесь были более сдержанных тонов.

— Мы только недавно начали выпускать более серьезные товары, — сообщил Джордж. — Забавно это получилось…Ты не поверишь, как много народу, даже среди министерских работников, не умеют выполнить приличные Щитовые чары. Они, правда, у Гарри не учились! Ну вот, мы решили, что будет весело пустить в продажу Шляпы-щиты. Ну, типа, подначишь своего приятеля навести на тебя порчу, когда на тебе такая шляпа, и любуйся, какая у него будет физиономия после того, как его заклятие от тебя отскочит. И вдруг — хоп! Министерство заказывает пятьсот штук наших шляп для своих сотрудников! И до сих пор мы получаем массовые заказы.Так мы теперь расширяем ассортимент. Выпускаем Плащи-щиты, Перчатки-щиты… Ясное дело, от непростительных заклятий они не шибко помогут, но от мелких и средних заклинаний, разной там порчи и сглаза…А потом мы решили вообще углубиться в область защиты от Темных искусств, это же просто денежная жила! — азартно подхватил Джордж. — Классная штука! Вот, посмотри, Порошок мгновенной тьмы, импортируем из Перу. Очень удобно, если нужно срочно от кого-нибудь удрать.

— А наши Отвлекающие обманки прямо-таки улетают с полок, гляди. — подошедший Фред показал на ряды причудливых черных предметов, напоминающих по форме автомобильный клаксон. Они и в самом деле толкались, пытаясь спрыгнуть с полки и спрятаться. — Незаметно бросаешь на землю такую штуковину, она отбегает в сторонку и там издает громкие звуки — отличное отвлекающее средство в случае чего.

— Удобно, — восхитился Гарри.

— Держи, — сказал Джордж, поймав парочку обманок, и бросил их Гарри.

За занавеску заглянула молодая волшебница с коротко остриженными белокурыми волосами, она тоже была одета в форменную пурпурную мантию.

— Там покупатель ищет шуточный котел, мистер Уизли и мистер Уизли, — сообщила волшебница.

Лиссе и Гарри было очень непривычно слышать, как Фреда и Джорджа называют «мистерами Уизли», но они реагировали, будто так и надо.

— Спасибо, Верити, иду, — быстро отозвался Джордж. — Гарри, ты себе выбирай что захочешь, ладно? За счет заведения.

— Я так не могу! — начал было возражать Гарри. Он уже вытащил мешочек с деньгами, чтобы расплатиться за Отвлекающие обманки.

— В этом магазине с тебя денег не возьмут, — твердо заявил Фред, отводя руку Гарри с золотом.

— Но…

— Ты дал нам начальный капитал, и мы это помним, — строго сказал Джордж. — Бери что хочешь, только не забывай рекламировать нашу лавочку, если кто спросит, откуда это у тебя.

Джордж ушел за занавеску обслуживать покупателей, а Фред повел Гарри в основной зал, где Гермиона и Джинни все еще разглядывали коробки с Патентованными грезами. Лисса все так же за руку с Сириусом последовали за ними. Ей нравилось держать его за руку. Обнимать. И не думать о том что кто-то может увидеть. И пусть сейчас он был рыжим кузеном Уизли, тепло исходившее от его тела было тем же. И это Лиссе определенно нравилось.

— Девчонки, вы еще не видали нашу спецпродукцию «Чудо-ведьма»? — осведомился Фред. — Прошу за мной, дамы…

У окна они увидели целую выставку ядовито-розовых флакончиков, вокруг которых, возбужденно хихикая, собралась стайка девочек. Гермиона и Джинни опасливо попятились.

— Прошу, прошу! — гордо произнес Фред. — Только у нас — лучший выбор любовных напитков!

Джинни скептически изогнула бровь:

— А они действуют?

— Само собой! Продолжительность до двадцати четырех часов, срок действия зависит от веса мальчика…

— И степени привлекательности девочки, — закончил Джордж, неожиданно появляясь рядом с ними. — Но своей сестре мы их продавать не будем, — прибавил он, внезапно посуровев. — У нее, говорят, и без того штук пять поклонников.

— Не слушай Рона, он все врет, — хладнокровно ответила Джинни и, наклонившись над прилавком, сняла с полки маленькую розовую баночку. — А это что?

— Гарантированный десятисекундный прыщевыводитель, — сказал Фред. — Отлично действует также на волдыри и угри, но ты не отвлекайся от темы. Правда или нет, что ты сейчас встречаешься с парнем по имени Дин Томас?

— Да, встречаюсь. И когда мы с ним виделись в прошлый раз, он определенно был один, а не пятеро. Ой, а это кто такие?

Джинни показала на клетку, по дну которой с тоненьким писком перекатывались розовые и лиловые пушистые шарики.

— Карликовые пушистики, — ответил Джордж. — Это просто миниатюрные клубочки пуха, у нас их с руками отрывают, прямо не успеваем разводить. А что у тебя с Майклом Корнером?

— Я его бросила, он был жуткий зануда. — Джинни просунула палец между прутьями клетки, и карликовые пушистики мигом столпились вокруг него. — До чего же миленькие!

— Да, они лапочки, — снисходительно согласился Фред. — Но не слишком ли ты торопишься, меняешь парней, как перчатки?

Джинни повернулась к брату, уперев руки в бока. Ее грозное выражение вдруг так напомнило миссис Уизли, что Лисса даже удивилась, как это Фред не струсил.

— Тебя это не касается! А ты, будь добр, — сердито прибавила она, обращаясь к Рону, который только что возник за плечом Джорджа, нагруженный покупками, — не рассказывай братцам сказки обо мне!

Фред пересчитал коробки у Рона в руках.

— Три галеона, девять сиклей и один кнат. Давай раскошеливайся!

— Я же твой брат!

— А это наши товары. Три галеона, девять сиклей. Кнат, так и быть, скостим.

— Но у меня нет трех галеонов девяти сиклей!

— Тогда клади все обратно и смотри разложи по местам, где что было!

Рон уронил несколько коробок, выругался и сделал неприличный жест в адрес Фреда, но, к несчастью, его заметила подошедшая как раз в этот момент миссис Уизли.

— Еще раз увижу такое, заколдую тебе руку, чтобы вообще не мог разжать кулак, — резко прикрикнула она.

— Мам, можно мне взять карликового пушистика? — подскочила к ней Джинни.

— Кого-кого? — настороженно переспросила миссис Уизли.

— Посмотри, какие хорошенькие…

Миссис Уизли пошла смотреть карликовых пушистиков, и перед Гарри, Роном и Гермионой на мгновение открылся ничем не заслоненный вид из окна. По улице шагал Драко Малфой — один, без матери. Проходя мимо «Всевозможных волшебных вредилок», он оглянулся через плечо. В следующую секунду он дошел до края окна и скрылся из виду.

— Интересно, куда подевалась его мамочка? — протянул Гарри, нахмурившись.

— Похоже, он от нее удрал, — сказал Рон.

— С чего бы это? — удивилась Гермиона.

Гарри промолчал, он напряженно думал. Нарцисса Малфой так просто не выпустила бы драгоценного сыночка из поля зрения. Малфою нужно было очень постараться, чтобы ускользнуть из ее когтей. У Гарри, который хорошо знал Малфоя и терпеть его не мог, не было ни малейшего сомнения, что все это неспроста. Он огляделся по сторонам. Миссис Уизли и Джинни склонились над карликовыми пушистиками. Мистер Уизли с восторгом рассматривал колоду крапленых магловских игральных карт. Фред и Джордж были заняты с покупателями. По ту сторону стекла Хагрид стоял к ним спиной, озирая улицу.

— Давайте сюда, быстро! — скомандовал Гарри, вытаскивая из сумки мантию-невидимку.

— Ох, ну я не знаю, Гарри… — Гермиона неуверенно оглянулась на миссис Уизли.

— Давай! — сказал Рон. — Лисса!

— Она с Сириусом. Вряд-ли захочет пойти с нами.

— Ладно. Пошли.

Поколебавшись еще секунду, Гермиона нырнула под мантию к Гарри и Рону. Никто не заметил, как они исчезли, все были слишком увлечены изделиями Фреда и Джорджа. Гарри, Рон и Гермиона поскорее протиснулись к выходу, но, когда они выскочили на улицу, Малфоя уже не было видно, словно у него тоже была мантия-невидимка. В это время Лисса разглядывала что-то на прилавке не обращая внимания на пропажу друзей.

— Тебе не кажется это странным? — спросил вдруг Сириус.

— Что именно?

— Все это. Будто сон. Я и ты. Вместе. Не нужно скрываться, прятаться.

— Не знаю. Это правда как-то непривычно, но я не хочу об этом думать. Я чуть было тебя не потеряла, и через несколько недель я опять уеду в Хогвартс. Поэтому я не хочу думать об этом. Я хочу чтобы ты был рядом.

— Я буду рядом. Обещаю. Всегда.

Он наклонился и поцеловал Лиссу. Она права. Им недолго осталось быть вместе. Она уедет в школу, он останется в Норе. Одному Богу известно, сможет ли он хотя бы написать ей письмо…

— Фу, телячьи нежности. — к ним подошел Джордж. — Мама послала меня сказать что пора идти. Она действительно очень зла на тебя. Поздравляю. — Он произнес это, словно говорил о невинной шалости. — Даже нам с Джорджем не удавалось так вывести её из себя.

— Спасибо, Фрэд. — Сириусу весело не было. Ему еще жить в Норе. А такое расположение духа Молли ему не на руку.

— Она успокоиться. Вот увидишь.

— Ага. Вопрос только когда.

Лисса улыбнулась. Его не пугала перспектива сражаться один на один с сотней Пожирателей, но вот сердитая мать Рона вселяла в него праведный ужас. Все же им пришлось покинуть магазин. Лисса только теперь заметила что Гарри, Рон и Гермиона куда-то уходили. И она решила обо всем их расспросить когда они окажутся в Норе. Большую часть оставшейся недели Лисса провела в попытках уединиться с Сириусом. Сделать это было абсолютно невозможно. Миссис Уизли явно считала, что если они не смогут проводить время вместе, рано или поздно придут к выводу что их отношения обречены. И всеми силами старалась не оставлять их наедине. Стоило только Сириусу начать целовать Лиссу, она словно по волшебству оказывалась рядом. И столь же волшебным образом для обоих находилось какое-то дело. В предпоследний день Лисса не спала. Сон никак не приходил. В голове копошились дурные мысли. В конце-концов она спустилась в сад и села на крыльце. Ночь стояла ясная. Звезды приветливо мигали миллиардами маленьких огней. Ветер легко шевелил листья на немногочисленных деревьях. Так красиво. И тихо… Тишина приносила спокойствие которого она, Лисса, так долго была лишена. Девушка в блаженстве закрыла глаза.

— Бывают дни когда ты спишь как все нормальные люди? — Сириус стоял позади и наблюдал за ней.

— Думаю меня нельзя отнести к нормальным людям.

Сириус улыбнулся, сел рядом и обнял её. Лисса прижалась к нему всем телом.

— Ты теплый.

— Просто ты замерзла. Пошли в дом.

— Не хочу в дом.

— Ты простудишься.

— Ну и пусть.

— Ох, Лисса. Ты все такой же капризный ребенок.

— Я не ребенок.

— Ребенок, ребенок. Капризный и упрямый. — он взъерошил рыжие волосы. Лисса недовольно поморщилась. — Пошли в дом. Сделаю тебе чаю.

— Не хочу.

— И чего же ты хочешь?

— Тебя.

— Мы не можем…

— Знаю. — Лисса переплела свои пальцы с его и положила голову Сириусу на плечо. — Звезды сегодня красивы. Такие чистые… Но холодные… Чужие и недосягаемые.

— Отец когда-то говорил что у каждой души есть звезда, на которую она возвращается после смерти. Рожденные в бесконечности и обреченные на бесконечность… Они видели такое количество искалеченных судеб и смертей, что умей они говорить рыдали бы в полный голос.

— Я люблю смотреть на звезды. Ведь даже если небо погружено во тьму, и ничего не видно, где-то обязательно будет светиться звезда. Ты моя звезда.

Сириус удивленно повернул к девушке голову и улыбнулся.

— Вот я. — он указал пальцем в небо и Лисса проследила куда он указывает. — Созвездие Большого Пса. Вот ведь ирония.

Девушка рассмеялась и уткнулась носом ему в шею.

— Пошли в дом. Ты уже дрожишь.

— Я не хочу в комнату.

— Ладно.

— Не оставляй меня сегодня.

— Никогда.

Сириус подхватил Лиссу на руки и понес в дом. Когда он подошел к дивану она уже крепко спала. Мужчина сел и уложил её себе на руки подобно маленькому ребенку. Даже во сне, казалось, её отягощали мысли.

— Спит? — услышал Сириус женский голос за спиной. Молли.

— Да.

— Хорошо.

— Молли, я знаю тебе это не нравиться, но я не могу её оставить. Не могу причинить ей боль. Если когда-нибудь она решит уйти, я препятствовать не стану. Но пока она рядом…

— Я знаю, Сириус. Я вижу, что рядом с тобой она счастлива, но… Я беспокоюсь. Этой девочке пришлось пережить очень многое. Может она и не такая известная как Гарри, но на её долю выпало не меньше.

— Я знаю. И это меня тревожит.

— Пусть спит. Может во сне ей легче.

Сириус не стал говорить что это совсем не так. Слишком хрупким пока был лед перемирия. Но мысль эта не давала ему покоя. Ему хотелось защитить Лиссу от всего мира. Но здесь он был бессилен. Со своими страхами ей придется бороться в одиночку… Комментарий к Лето в Норе Автор искренне просит прощения за столь долгую задержку. Он просто уходил в пешку в горы,в поисках вдохновения) Надеюсь теперь времени будет немного больше.

====== Lament ======

— Профессор? Разрешите войти? — Лисса приоткрыла дверь нового кабинета Снегга.

В отличии от друзей она не испытывала особого недовольства от назначения Снегга профессором Защиты от Темных Искусств. Она даже была не против, учитывая то, что она собиралась ему сказать. Первый урок со Слизнортом был позади, и он отметил её, как одну из самых способных учениц да еще и пригласил в свой клуб. Но разговора со Снеггом это не отменяло.

— Лисса? Конечно, входите.

— Профессор, я пришла поговорить о наших занятиях.

— Ах, да. Я тоже об этом думал. В связи с моим новым назначением возникнут некоторые трудности, но я уверен мы сможем их уладить. — говоря это, он даже не оторвался от листка пергамента, что был у него в руках, даже не поднял взгляда.

— Я не совсем это имела ввиду. Профессор.

— Простите? — даже не поднял взгляда.

«Надо сделать это. Как оторвать пластырь.»

— Я хочу поступать в Аврорат. — выговорила Лисса на одном дыхании и сразу же испугалась своих слов.

Снегг наконец-то поднял глаза. Но там не было злости которую девушка ожидала увидеть. Там вообще ничего не было.

— Значит ли это, что вы намерены отказаться от моего предложения?

— К сожалению…

— Понятно. В таком случае не смею вас больше задерживать. — его голос был холоден. Никогда еще Лисса не была так уверенна в том, что он чувствует.

— Сер, простите, просто…

— Лисса, я ведь уже говорил вам что вы не обязаны оправдываться передо мной.

— Да сер, но…

— Ради Бога, мисс Грэйнджер! Этот разговор не приятен ни мне, ни вам. Так чего же тянуть! Уверен вам еще надо написать письмо своему возлюбленному. И думаю, стоит поспешить, иначе он заявиться спасать вас от собственной тени!

Лисса оторопела. Его слова были пропитаны ядом и больно врезались в разум и сердце. Снегг не хотел этого говорить. Слова сами вырвались наружу. Все лето он корил себя за произошедшее в больнице, и уверял себя что ему все-равно. Но ему было не все-равно. Он любил свою ученицу. Не той любовью, какой любил Лили, нет. Но любовью отцовской. С первого дня ему хотелось защитить Лиссу от всего мира, и когда оказалось что она с Сириусом… Снегг ненавидел Блэка с детства и теперь ненависть только возросла.

— Простите. Мне не стоило этого говорить. — сказал он увидев реакцию Лиссы.

— Нет. Теперь все ясно. С самого первого дня, с первого урока я не переставала оправдывать вас перед Гарри. Вы были мне вторым отцом! Вы были мне дороги! Я оттягивала этот разговор чтобы не причинять вам боль! А что сделали вы?!

Лисса ушла, хлопнув дверью. Снегг схватил графин, стоящий на столе, и запустил в стену. Хрусталь разлетелся на тысячи мелких осколков. Лисса влетела в гостиную подобно молнии.

— Ну, как прошло? — спросила Гермиона, увидев сестру.

Лисса не ответила, взбежала по лестнице и громко хлопнула дверью спальни.

— Видимо не очень.

К счастью в спальне никого не оказалось. Девушка сбросила с плеча рюкзак и упала на кровать. Нет, она не плакала. Она злилась. На Снегга, на себя, на Гермиону, задающую тупые вопросы, и на идиота стучащего в дверь!

— Ну что?! — резко ответила она стучащему. Гермиона отскочила от двери.

— Тут тебе записка. От Дамблдора.

— А. Спасибо. — она взяла пергамент и развернулась чтобы уйти. — Прости за это.

— Я понимаю.

Лисса устало улыбнулась и, закрыв дверь, развернула пергамент.

» Дорогая Лисса!

Очень хотел бы поговорить с тобой наедине. Приди, пожалуйста, в мой кабинет, сразу же, как получишь эту записку. Я без ума от лакричных палочек. С наилучшими пожеланиями, Профессор Дамблдор» Лисса еще раз внимательно перечитала записку и, убедившись что ничего не упустила, вздохнула. Она догадывалась о причине вызова к директору. Сейчас её будет ждать лекция на тему «Орден слишком слаб, мы не можем позволить внутренним конфликтам ослаблять его еще больше». Лисса и так прекрасно это знала, но все же переоделась и пошла к Дамблдору. Ни Гарри, ни Рон, ни Гермиона не отважились что-то у неё спрашивать. Оказавшись у старой горгульи, девушка достала листок и еще раз перечитала.

— Лакричные палочки. — назвала она пароль.

— Прошу, входите.

Горгулья отодвинулась и открыла винтовую лестницу. Лисса поднялась и оказалась перед дверью директорского кабинета. Оттуда слышались приглушенные голоса. Девушка набралась смелости и громко постучала в дверь. Вход тут же открылся и Лисса едва удержалась чтобы не хмыкнуть. Перед Дамблдором стоял Снегг. Лицо его светилось яростью, они явно о чем-то спорили.

— О, Лисса! — приветливо обратился к ней Дамблдор. — Рад вас видеть. Проходите, мы уже закончили.

— Но директор…

— Это не обсуждается, Северус. До скорого.

Профессор зельеварения развернулся и вышел из кабинета. При этом он даже не взглянул в сторону вошедшей девушки и Лисса едва не закатила глаза.

— Проходите, садитесь. — Дамблдор указал на стул напротив своего стола. — ВЫ верно думаете, что я вызвал дабы отчитать вас за ссору с профессором Снеггом. Действительно, это стоило бы сделать, но как-то в другой раз.

— Ясно. — только и смогла сказать Лисса. Это заявление её крайне удивило. Чему она тогда обязана визитом в директорский кабинет.

— Цель вашего визита сюда совсем иная. Увы, с того пришествия в министерстве я так и не имел возможности поговорить с вами. Уж больно занят был в министерстве. Я хотел бы узнать у вас, не изменилось ли что-то в вашем характере, восприятии мира, в этом роде?

— Нет, сэр. Все осталось как было, если не считать, ну…

— Ваших отношений с Сириусом?

— Ну… Вобщем, да.

Дамблдор мягко улыбнулся.

— Вы всех удивили. В том числе меня. — Лисса почувствовала, что начинает краснеть. — Вижу вы смущены. Не стоит. Поверьте, в этом нет ничего постыдного. Увы, меня даже не удивляет то, что он вы выбрали человека гораздо старше себя. Вы ведь всегда были старше своих сверстников. И я ведь не первый, кто вам это говорит.

— Да, сэр.

— Что же, я искренне рад за вас, ибо любовь огромная сила, я не устану это повторять. И вам действительно повезло, найти человека, ради которого можно отдать жизнь. Но, как бы то ни было это лишь частичная причина вашего прихода сюда. — директор вдруг стал серьезным. — Итак, около года назад я уже просил вас использовать свои способности на благо Ордена. Я слишком хорошо помню чем это закончилось, и все же вынужден сделать это еще раз.

— Сэр, я с радостью, вы же знаете.

— Я знаю, Лисса,но это поручения совсем иного рода. Наверняка мистер Поттер, рассказал вам о уроках со мной?

— Да, профессор.

— Так вот. Возможно в конце этого года мне придется покинуть школу. Увы, навсегда.

— Что? Но Хогвартс без вас это не Хогвартс! — воскликнула Лисса не в силах поверить в услышанное.

— Мисс Грэйнджер, я польщен вашими словами, но это неизбежно.

— Но ведь сэр…

— Прошу вас, выслушайте меня. — Лисса села. — Как я сказал, это неизбежно. После моего ухода, Гарри вероятно не вернется в школу, отправившись выполнять мое задание. И ваша сестра, мистер Уизли, и, я уверен вы, захотите отправиться с ним.

— Конечно!

— Вот тут и начинается мое задание к вам. Вы не должны ехать.

— Что?! Я ведь не могу сестру бросить!

— А как же Сириус?

— Я более чем уверена что если Гарри куда-то поедет, он пойдет за ним. До конца.

— Я в этом так же не сомневаюсь. Но все же. Вы должны будете вернуться в школу вместе с Сириусом.

— Что? Я не понимаю. Он ведь вынужден будет все время пить оборотное зелье, а он не захочет.

— Как вы наверняка знаете, в свое время я написал пару-тройку полезных заклинаний.

— Мне это известно.

— Так вот, есть еще одно. Министерству оно не известно по… определенным причинам. Оно может выдавать человека за другого на неограниченное время, и только тот, кто наложил заклятие будет видеть его истинное лицо.

— Это вроде Заклятия Доверия?

— Именно. Тот же принцип. Вы примените его к Сириусу и вернетесь в Хогвартс. Здесь вероятно будут заправлять Пожиратели, и кому-то стоит защищать невинных детей. Вряд-ли учителя смогут это сделать. А вам наверняка хватит сил восстановить ваш Отряд.

— Но сэр. Зачем тогда вы уходите? Почему бы вам не остаться. И тогда все было бы хорошо.

— Увы, Лисса я не могу вам сказать. В свое время вы сами узнаете.

— Вы должны будете умереть? — Дамблдор поднял на ученицу удивленный взгляд.

— Профессор Люпин был прав. Вы и вправду на удивление проницательны. Да, Лисса. Я должен буду умереть.

Девушка покачала головой в надежде прогнать подступающий к горлу ком, но ей это не удалось. Слезы полились сами собой.

— Ну же, не плачьте. Это совершенно бесполезно. — Лисса быстро стерла соленые капли.

— Ладно. Я согласна. Я останусь в школе.

— Благодарю. Это действительно очень важно.

— Сириус знает?

— Да, он знает. Он согласен.

— Отлично. Я могу идти? — к глазам подступали новые слезы.

— Еще одно. Что бы не случилось помните, даже под маской величайшего зла, может скрываться добро.

— Я запомню.

— Спокойной ночи, Лисса.

— Спасибо. И вам профессор.

Дамблдор склонил в знак благодарности голову и Лисса вышла из кабинета.

— Удивительная девушка, невероятно сильная для своих лет.

— Да, Финеас, здесь вы правы. — Дамблдор подошел к Омуту Памяти. — И боюсь что однажды это её убьет. — пробормотал он.

====== Claire de Lune ======

В Сочельник семейство Уизли и его гости расположились в гостиной, которую Джинни разукрасила до того, что каждому, кто здесь сидел, казалось, будто его самого опутали с ног до головы гирляндами из цветной бумаги. Только Фреду, Джорджу, Гарри и Рону и было известно, что ангел на верхушке рождественской елки — на самом деле садовый гном, цапнувший Фреда за лодыжку, когда тот дергал в огороде морковку для рождественского обеда. Обездвиженный заклинанием, выкрашенный в золотую краску, втиснутый в маленькую балетную пачку и украшенный приклеенными к спине крылышками, гном гневно взирал на всех, кто собрался в гостиной. Это был самый уродливый ангел, какого Лисса видела в своей жизни, с лысой, точно картофелина, головой и волосатыми ножками.

Предполагалось, что все будут слушать по радио рождественский концерт любимой певицы миссис Уизли, Селестины Уорлок, голос которой изливался из большого деревянного приемника. Флер, по-видимому находившая Селестину безумно скучной, так громко разговаривала в углу, что миссис Уизли то и дело наставляла свою волшебную палочку на регулятор громкости приемника, отчего голос певицы звучал все мощнее и мощнее. Под прикрытием особенно жизнерадостной песенки «Котел, полный крепкой, горячей любви» Фред и Джордж играли с Джинни во взрыв-кусачку. Рон украдкой поглядывал на Флер с Биллом, словно надеясь обзавестись с их помощью полезными навыками. Римус Люпин, который выглядел еще более тощим и обтрепанным, чем прежде, сидел у камина, глядя на огонь и словно не слыша Селестины. Лисса и Сириус сидели рядом и о чем-то говорили.

О, приди, помешай мое варево,

И, если все сделаешь правильно,

Ты получишь котел,

Полный крепкой, горячей любви.

— Мы танцевали под эту песню, когда нам было восемнадцать! — сообщила миссис Уизли, утирая вязаньем глаза. — Помнишь, Артур?

— М-м-м? — произнес мистер Уизли, снимавший, клюя носом, кожуру с мандарина. — А, да… прекрасная мелодия…

Он не без труда распрямился и взглянул на сидевшего рядом с ним Гарри.

— Извини нас за это, — сказал он, поведя подбородком в сторону приемника, из которого неслись теперь голоса подпевавшего Селестине хора. — Скоро уже кончится.

— Ничего, не страшно, — улыбнувшись, ответил Гарри. — Много сейчас в Министерстве работы?

— Очень, — сказал мистер Уизли. — И ладно бы еще толк от нее был, а то ведь арестовали мы за последние месяцы троих, но я не уверен, что хотя бы один из них настоящий Пожиратель смерти. Только не передавай никому моих слов, Гарри, — торопливо добавил он, приобретая внезапно вид гораздо менее сонный.

— Неужели Стэн Шанпайк так до сих пор и сидит? — спросил Гарри.

— Боюсь, что сидит, — ответил мистер Уизли. — Я знаю, Дамблдор напрямую обращался к Скримджеру пытался заступиться за Стэна… Все, кто его допрашивал, согласны с тем, что Пожиратель смерти из него такой же, как из этого мандарина… Однако наверху стараются создать видимость хоть каких-то успехов, а «три ареста» выглядят гораздо лучше, чем «три неоправданных ареста с последующим освобождением«… Но это опять-таки сведения совершенно секретные.

— Я не проболтаюсь, — пообещал Гарри.

Он поколебался немного, прикидывая, как подступиться к тому, что ему хотелось рассказать. Пока он собирался с мыслями, Селестина Уорлок запела балладу «Ты заклятием взял мое сердце».

— Мистер Уизли, вы помните наш разговор на вокзале, перед тем как мы отправились в школу?

— Я все проверил, Гарри, — тут же ответил мистер Уизли. — Обыскал дом Малфоев. И не нашел ничего, ни сломанного, ни целого, чему там находиться не следовало.

— Да, я знаю, читал про этот обыск в «Пророке«… Но я о другом… о чем-то более…

И он рассказал мистеру Уизли все, что услышал из разговора Снегга с Малфоем. Рассказывая, Гарри заметил, что Люпин слегка повернул голову в их сторону и вслушивается в каждое слово. Когда Гарри закончил, наступило молчание, только Селестина продолжала мурлыкать:

О, мое бедное сердце, где ты?

Надолго ль оставило ты меня?

— Тебе не приходило в голову, — сказал мистер Уизли, — что Снегг просто изображал…

— Изображал готовность помочь, чтобы выведать планы Малфоя? — быстро откликнулся Гарри. — Да, этих слов я от вас и ждал. Но как мы можем знать наверняка?

— Знать — это не наше дело, — неожиданно произнес Люпин. Он повернулся к огню спиной, и теперь взгляд его был устремлен, минуя мистера Уизли, на Гарри. — Это дело Дамблдора. Дамблдор доверяет Северусу, и этого всем нам должно хватать.

— Но, — возразил Гарри, — допустим, всего лишь допустим, что Дамблдор ошибся в Снегге…

— Это уже говорилось, и много раз. Все сводится к тому, доверяешь ты суждению Дамблдора или не доверяешь. Я доверяю, а потому доверяю и Снеггу.

— Но ведь и Дамблдор может ошибаться, — настаивал Гарри. — Он сам так говорит. А вы… — Он взглянул Люпину в глаза. — Если честно, вам нравится Снегг?

— Я не могу сказать, что он нравится мне или не нравится, — ответил Люпин. — Нет-нет, Гарри, я правду говорю, — добавил он, увидев появившееся на лице Гарри скептическое выражение. — Мы с ним никогда не были закадычными друзьями — все, что произошло между Джеймсом, Сириусом и Северусом, оставило слишком много горьких чувств. Но я не забываю, что в тот год, когда я преподавал в Хогвартсе, Северус каждый месяц готовил для меня волчье противоядие и готовил замечательно — я не испытывал в полнолуние обычных страданий.

— Тем не менее он «случайно» проговорился, что вы оборотень, и вам пришлось покинуть школу! — как бы невзначай вставила Лисса.

Люпин пожал плечами:

— Да оно так или иначе выплыло бы наружу. Мы оба знали, что он метит на мое место, и все же Северус мог бы причинить мне куда больший вред, просто подмешав что-нибудь в противоядие. А он сохранил мне здоровье. И я ему благодарен. И ты Лисса, кажется всегда заступалась за него.

Девушка потупила взгляд. Она до сих пор злилась на профессора.

— А может, он просто не решался подмешать что-нибудь в противоядие, зная, что Дамблдор не спускает с него глаз! — возразил Гарри.

— Тебе хочется ненавидеть его, Гарри, — со слабой улыбкой сказал Люпин. — И я тебя понимаю: Джеймс — твой отец, Сириус — крестный, ты унаследовал от них давнее предубеждение. Разумеется, ты должен рассказать Дамблдору то, что рассказал мне и Артуру, но только не жди, что он с тобой согласится. Не жди даже, что твой рассказ его удивит. Вполне возможно, что Северус расспрашивал Драко по приказу Дамблдора.

— Эй, я здесь причем? Ему Нюниус не нравился еще до того, как мы познакомились!

— Спасибо, Сириус. — Гарри перевел взгляд на Люпина.

— И все же, Гарри. Мы должны доверять Дамблдору. — он встал и направился к двери.

— Римус, ты что, уходишь?

— Нет Молли, я просто подышать.

— Ну ладно.

Люпин ушел и снова завязался разговор. Лисса рассказывала Сириусу о Хогвартсе. Он смеялся при упоминании о приемах Слизнорта, хвалил, когда говорили о превращениях, и ругал, когда речь заходила о недосыпах и прочем. И все это время он не выпускал руки Лиссы из своей. Четыре чертовых месяца Сириус сидел запертым здесь не имея ни малейшей возможности связаться с любимой. Его съедали изнутри тревога и плохие мысли. И теперь, когда она сидела рядом живая и невредимая, он просто не мог не наслаждаться её теплом.

— Лисса, дорогая позови, пожалуйста, Римуса. Мы за стол садимся.

— Да, конечно. — с большой неохотой встав с дивана, Лисса направилась к выходу из дома. Люпин сидел на крыльце внимательно разглядывая падающие снежинки. — Миссис Уизли просила позвать вас к столу, профессор.

— Я ведь просил не называть меня профессором. И можешь обращаться ко мне на ты.

— Ладно. Так ты идешь?

— Ты счастлива, Лисса? — неожиданно спросил он. — Сейчас, в этот самый миг. Рядом с Сириусом, когда вам не грозит опасность.

— Да. Счастлива.

Люпин горько улыбнулся. Лисса поняла.

— Она тоже будет.

— Я знал что ты это скажешь. Знал, что догадаешься. Но, к сожалению, это лишь слова утешения. Странная штука судьба, ведь только с тобой я могу об этом поговорить. — Лисса опустилась рядом с ним на крыльцо. — Хуже всего что она этого хочет. Я знал Дору еще ребенком. Я ведь ей сказки рассказывал. А теперь… — он замолчал.

— Я ведь не о Тонкс говорила. — сказала Лисса встретившись с профессором взглядом.

— И об этом догадалась. Но ей ведь не сказала?

— Нет. И не скажу, пока сам этого не сделаешь. А ты не сделаешь, потому что есть еще Тонкс. Ты любишь их обеих, но не выберешь ни одну, чтобы не причинять им боли. Но что будешь чувствовать ты?

— Да… Похоже мы местами поменялись. Теперь ты меня жизни учишь. — Люпин снова грустно улыбнулся. — А что же она?

— Она любит тебя. Только еще сама этого не поняла. Она настолько привыкла к другому, что не может этого понять. Но я повторю, Римус, я не стану ей ничего говорить. И ничего не скажу Тонкс. Они обе дороги мне, но тебе решать.

— Похоже у меня должен появится повод для ревности? — прервал их голос за спиной. Лисса встала и приобняла Сириуса.

— Не беспокойся. Он слишком правильный для меня. Это скучно.

— Поверю на слово. — он коснулся губами её носа. — Пошли, иначе Молли будет сердиться.

Люпин встал с крыльца и направился вслед за Лиссой и Сириусом. Он с грустью смотрел им вслед, понимая, что у него так никогда не будет…

— О чем вы говорили с Люпином? — спросил Сириус, прижимая к себе обнаженную Лиссу.

После столь долгой разлуки искушение было слишком большим. И, наложив заклятие на дверь, они всю ночь занимались любовью, казалось, заново изучая друг друга.

— Ты что и правда ревнуешь? — спросила Лисса с усмешкой.

— Нет. Просто в последнее время, он какой-то грустный.

— Я не могу тебе сказать. Я обещала.

— Это из-за Тонкс?

— Сириус!

— Значит да. То-то она все время ходит как в воду опущенная. Им было бы хорошо вместе. Только Римус слишком зациклен на возрасте и так далее.

— Правда? — растягивая каждый слог спросила девушка. — Даже не представляю, откуда мне это знакомо.

Сириус рассмеялся.

— Ну здесь другое.

— А по-моему тоже самое.

— Он знает её с пятилетнего возраста. И воспринимает скорее как младшую сестру. Но у меня такое чувство, что тут еще что-то. Будто его не только это гнетет.

— Сириус, не пойми меня неправильно, но я не могу об этом говорить. Да и ты бы лучше спросил его самого.

— Ну ладно. — он одним резким движением подмял Лиссупод себя. — Здесь дело поинтересней есть.

— И приятней. — Ответила она впиваясь в его губы требовательным поцелуем.

Сквозь небольшое окно в комнату пробивался слабый лунный свет. И без того бледная, кожа Лиссы будто сверкала. Она отдавалась властным рукам возлюбленного, забывая обо всем на свете. Только теперь она начинала осознавать, насколько это будет трудно. Но не было времени думать о будущем. С каждым новым толчком, Лисса все больше ускользала от реальности. Она чувствовала его губы на шее, на груди… Она чувствовала его разгоряченное тело под своими руками и твердую плоть внутри. Она не могла контролировать стоны срывавшиеся с губ, никогда не могла. Она была вся в его власти. Как и он был в её. Двое смертных, на чью долю выпало слишком много страданий, они находили спокойствие только в объятиях друг друга. В глубине моря и чаще леса для них был весь мир…

====== Lacrimosa dies illa… ======

Лисса давно уже сбилась со счету попаданий в больничное крыло. Как Мадам Помфри перестала удивляться, видя девушку среди пациентов. Иногда она даже шутила, что ей и Поттеру стоило бы отвести отдельные койки.

На этот раз однако, Лисса пришла сама. Уже неделю её мучила постоянная тошнота и слабость.

— Лисса? Сама пришла? Что-то новое. — с улыбкой сказала колдомедик, и Лисса выдавила что-то вроде усмешки. — Что случилось?

— Меня все время тошнит. И слабость ужасная.

— Ты хорошо спишь и ешь?

— Да! В последнее время даже слишком.

— Да? Ну пойдем тогда.

Колдомедик увела Лиссу в отдельную комнатку где подвергла тщательному осмотру. Закончив, она, хмурясь, попросила девушку сесть.

— Лисса, прежде всего я хочу тебе сказать, что все что ты скажешь здесь, не покинет предела этих стен. Я говорю это, потому что ситуация действительно серьезная и я хочу чтобы ты говорила мне правду. Повторяю, я никому не скажу. Хорошо?

— Да, конечно. Что со мной? Это так серьезно?

— Не совсем. Хотя это как посмотреть. Я хочу, чтобы ты мне честно ответила. У тебя была половая связь с мужчиной?

— Я не…

— Ты можешь доверять мне, Лисса.

Лисса колебалась. И наконец решилась.

— Да.

Мадам Помфри вздохнула.

— Я думаю тебе не нужно объяснять что бывает в таких случаях.

— Вы хотите сказать что у меня будет ребенок? — девушка рассеяно коснулась к животу.

— Да, дорогая. У тебя будет ребенок.

Лисса рассеяно улыбнулась. Ребенок. Их ребенок. Её и Сириуса. Эта мысль полностью завладела её сознанием.

— Лисса? — озабочено спросила мадам. — Все в порядке?

— Все отлично!

— Дорогая, я не хочу тебя расстраивать, тем более, что вижу, что этот ребенок вовсе не нежелательный, но я должна сказать тебе, что в мире волшебников это не совсем хорошо. Это не приветствуется. Ты должна сказать отцу ребенка и вы должны пожениться.

— Да конечно. После окончания года…

— Боюсь это нужно сделать до того, как станет известно о твоем положении.

— Но раньше нельзя. Я отлично выполняю маскирующие чары, а потом можем что-то придумать.

— Впрочем, я не могу тебя убеждать. Просто приходи ко мне хотя бы раз в две недели.

— Хорошо. Спасибо.

Не дожидаясь ответа, Лисса вскочила и вышла из больничного крыла. Слабость будто рукой сняло. Сияя от счастья, она направилась в гостиную Грифиндора. На вопросы друзей отвечала что-то невнятное. О беременности не сказала даже сестре. Неплохой ей будет сюрприз. От этой новости все вокруг будто преобразилось. День пролетел незаметно и когда Лисса наконец уснула, ей снились светлые и радостные сны.

Кажется, и через десятки лет Лисса сможет ясно вспомнить это время. Сможет без труда восстановить свои чувства в те прекрасные дни. Под действием гормонов весь мир становился ярче. Ничто более не могло омрачить сознания Лиссы. Руководимая непонятным чувством, она даже помирилась со Снеггом. Хотя перемирие и было весьма шатким. С каждым днем приближался конец года и, следовательно, миг, когда она скажет Сириусу. От предвкушения этого события, у Лиссы в животе появлялись стайки бабочек. Идиллию нарушило нападение на школу. Кажется, и через десятки лет Лисса сможет ясно вспомнить этот день. Сможет вспомнить все. Лестницу, ведущую в кабинет Снегга. Его просьбу остаться, нарушенная сию же минуту. Битву. Заклятия летающие вокруг. Изуродованное лицо Билла, лежащего возле входа в Большой Зал. Выбитую кем-то из рук палочку. Пожирателя, занесшего палочку над Джинни, беспомощно лежащей на ступеньках. И единственное решение пришедшее тогда в голову. И падение. Она не знала сколько времени прошло. Глаза открывать не хотелось. Лисса знала что она увидит. Потолок больничного крыла и сине-зеленые перегородки. Не смотря на все ожидания она не чувствовала боли. Она вообще ничего не чувствовала. Она не произнесла ни звука. Открыла глаза и тихо лежала. Из-за перегородок слышались голоса. Лисса хотела встать, но не смогла. Только сейчас, она поняла, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже поднять голову. Еще совсем недавно мирно спящие спруты, обхватили душу своими мерзкими щупальцами.

— Помогите! — Лисса не узнала свой голос, настолько он был жалкий.

Тут же в палату вбежала мадам Помфри.

— Лежи! Все хорошо, все хорошо!

— Я не могу пошевелиться!

— Тихо! Успокойся! Все будет хорошо!

— Нет! Почему я не могу пошевелиться! — голос срывался на плач. В палату вошел кто-то еще.

— Тихо, тихо. — Сириус протиснулся к кровати и положил руку девушке на лоб. Это простое действие сразу заставило её успокоиться. - Вот. Прошу, не волнуйся. Сейчас мадам Помфри все тебе объяснит.

Лисса только кивнула.

— Вот и хорошо.

— Лисса, у тебя сломан хребет. Это не так страшно как кажется. Залечить его труднее, чем обычный перелом и времени надо больше, но впрочем ничего страшного нет.

Лисса вздохнула с облегчением. Но тут же мысли метнулись в другом направлении и ужас охватил девушку.

— Мой ребенок! Что с ним!

— Лисса, мне очень жаль…

— Скажите что с ним!

— Ты потеряла ребенка. На таком сроке, после падения с большой высоты, а ты упала действительно неудачно, шансов выжить у ребенка крайне мало. Мне жаль, Лисса. Мне правда очень жаль.

Она кричала. Или ей казалось что кричала, а крик был только у нее в голове. На месте комочка света, который она так бережно носила под сердцем образовалась ноющая пустота. И казалось ничто не в силах заполнить её.

— Уйдите. — прошептала она.

— Лисса… — хотел возразить Сириус.

— Я сказала уйдите! Не хочу никого видеть.

Колдомедик вышла. Сириус остался стоять.

— Лисса, я знаю тебе трудно. Поверь мне больно не меньше. Позволь мне быть рядом. Ведь тебе так станет легче.

— Не станет. Мне никогда уже не станет легче.

— Лисса, прошу тебя…

— Где Дамблдор? Я хочу с ним поговорить.

— Дамблдор мертв.

Эти слова могли бы заставить прежнюю Лиссу разрыдаться. Прежнюю Лиссу они бы убили. Но не сейчас. Она уже была мертва.

— Оставь меня.

На этот раз Сириус не возразил. Слишком глубокой была тьма в её глазах. Слишком тяжело было ему на нее смотреть. Он ушел. Лисса не плакала, она просто смотрела в потолок. Такой привычный белый потолок больничного крыла. Пожалуй единственное что осталось от её прежнего мира.

====== Semper ======

С того момента, как в Норе появился Гарри, жизнь стала немного веселее. Перед ним все старались вести себя не так угрюмо, да и его приезд отвлек обитателей дома от Лиссы.

Они с Сириусом не разговаривали. Не оставались наедине, не выполняли общих поручений. Миссис Уизли могла бы радоваться этому, но увы, это только гнетило её. О том, что произошло не знал никто. Только Лисса и Сириус. Все думали, что она огорчена смертью Дамблдора, но все же что-то подозревали. Каждую ночь её мучили кошмары. Еще хуже чем предыдущие. Каждый раз уходя спать, она накладывала заклинание на дверь, мысленно молясь чтобы сегодня ей ничего не приснилось. С приближением свадьбы работы стало еще больше. Лиссу это радовало. Работая по дому она очень уставала и крепко засыпала, глубоким сном без сновидений. Она все еще не сказала друзьям о поручении Дамблдора. Когда они говорили об отъезде, она просто тихо сидела, стараясь быть незамеченной. В ночь перед свадьбой сон не приходил. Ворочаясь в кровати, Лисса старалась изгнать из головы все неприятные мысли. Но не получалось. Когда она наконец поняла, что уснуть ей не удастся, она как и когда-то спустилась вниз, на крыльцо чудного дома Уизли. Звезды светили все так же ярко и были все такими же холодными. Девушка вспомнила что ей когда-то говорил Сириус. «Отец когда-то говорил что у каждой души есть звезда, на которую она возвращается после смерти…». Если это и вправду так, значит где-то среди этой россыпи звезд на нее смотрит её дочь. Она знала, чувствовала, что это девочка. Её образ в снах был слишком ярким. Воспоминания о потерянном ребенке отозвались в сердце ноющей болью. Они говорили смириться. КАК?! Лисса не знала. Не знала она и того, почему ей как раньше не хочется прижаться к человеку, севшему рядом.

— Опять кошмары?

— Нет.

— Врешь. — он ответил так быстро, словно наперед знал, что она скажет.

— А ты?

— Просто не спиться. — из-за тех же кошмаров, что мучают тебя.

— Ясно.

Они замолчали. Казалось между теми, что раньше готовы были говорить о чем угодно и сколько угодно, легла глубокая пропасть. И перешагнуть её никто из них не в силе.

— Прости меня. — Лисса первой нарушила тишину.

Сириус молчал. Доказывать ей что-то он уже давно устал. Он только внимательно смотрел в обращенные к нему зеленые глаза. Совсем иные. Без былого огня, без сияния. Потускневший взгляд. Мужчина наклонился и легко коснулся её губ. Поначалу она ответила, но потом вдруг отстранилась. Сириус замер. Не нужно было объяснять, он все понял.

— Прости, я не могу. Не могу… Я боюсь что уже не смогу… С тобой. Это так сложно!

— Ты не должна просить прощения. Я ведь говорил тебе. Я буду рядом, буду другом.

Лисса благодарно улыбнулась и обняла его.

— Самым лучшим другом. — добавила она.

А он не слышал. Сириус Блэк не привык плакать. Он терпеть не мог слез. Но стать ей другом оказалось сложнее, чем он думал. И пока Лисса не видела, он не смог сдержать соленых капель, катившихся по щекам.

— Что тебе принес Скримджер? — спросил он чтобы хоть как-то отвлечься.

— Просто пергамент. Не знаю, что Дамблдор хотел этим сказать. Там только надпись: «Не забывай обращаться к свету». И пустой пергамент.

— Ты сказала что не поедешь с ними? Или все же поедешь?

— Нет. Не поеду. Гермиона знает. Она объяснит все Гарри и Рону. Они поймут.

— Да. Поймут.

Назавтра в три часа пополудни Гарри, Рон, Фред, Джордж и Сириус стояли у разбитого в фруктовом саду огромного белого шатра, ожидая появления свадебных гостей. Гарри и Сириус приняли приличную дозу Оборотного зелья и были теперь двойниками рыжеголового мальчика-магла из соседней деревни Оттери-Сент-Кэчпоул и светловолосого мужчины из той же деревни — волосы их Фред позаимствовал с помощью Манящих чар. Идея состояла в том, чтобы обратить Гарри в «кузена Барни» и Сириуса в «друга семейства мистера Олдриджа», а многочисленные Уизли должны были поддерживать эту легенду. Все пятеро держали в руках планы рассадки гостей, которые должны были помочь им разводить людей по нужным местам. Целая орда официантов в белых мантиях появилась часом раньше вместе с одетым в раззолоченные костюмы оркестром. Сейчас вся эта волшебная братия сидела неподалёку под деревом, Гарри видел, как над ними поднимается синеватый трубочный дымок. За их спинами находился вход в шатёр, а за входом открывались ряды и ряды хрупких золочёных стульев, стоявших по обеим сторонам пурпурной ковровой дорожки. Столбы, на которых держался шатёр, были увиты белыми и золотистыми цветами. Точно над тем местом, где Биллу и Флёр предстояло вскоре стать мужем и женой, Фред и Джордж разместили гигантскую связку золотистых же надувных шариков. Снаружи неторопливо порхали над травой и шпалерами бабочки и пролетали жуки, летний день был в самом разгаре. Гарри испытывал некоторое неудобство. Магл, которого он изображал, был немного полнее его, отчего парадная мантия Гарри казалась ему тесноватой и жаркой.

— Когда буду жениться я, — сказал Фред, оттягивая ворот своей мантии, — я подобной дури не допущу. Все вы оденетесь, как сочтёте нужным, а на маму я наложу Цепенящее заклятие, и пусть лежит себе спокойно, пока всё не закончится.

— Утром она была не так уж и плоха, — сказал Джордж. — Поплакала малость из-за того, что Перси не будет, хотя кому он, спрашивается, нужен? О чёрт, началось, они уже здесь — глянь-ка.

На дальнем краю двора одна за другой стали появляться ярко расцвеченные фигуры. Прошло всего несколько минут, и из них образовалась целая процессия, которая, извиваясь, двинулась по огороду в направлении шатра. На шляпках волшебниц колыхались экзотические цветы и подрагивали крыльями зачарованные птицы, на шейных платках волшебников посверкивали самоцветы; толпа их приближалась к шатру, и гул возбуждённых разговоров всё усиливался, заглушая жужжание жуков.

— Отлично, по-моему, я вижу нескольких кузин-вейл, — сказал Джордж, вытягивая шею, чтобы приглядеться получше. — Надо бы помочь им разобраться в наших английских обычаях, вот я прямо сейчас этим и займусь…

— Осади, безухий, — сказал Фред и, проскочив возглавлявшую шествие стайку пожилых волшебниц, сказал паре французских девушек: — Ну вот, permettez-moi…чтобы assister vous.

Девушки захихикали и действительно позволили ему проводить их в шатёр. Джорджу только и осталось, что заняться пожилыми волшебницами, Рон взял на себя заботы о престарелом министерском коллеге мистера Уизли Перкинсе. Что касается Гарри, на его попечении оказалась глуховатая пожилая супружеская чета.

Лисса наблюдала все это с окна её комнаты пока Гермиона возилась с застежкой на платье.

— Ну вот. Ты красавица.

Лисса посмотрела в увеличенное Гермионой зеркальце и легко улыбнулась.

— Не такая как ты.

Сестра слегка покраснела. Лисса долго уговаривала её одеть красное платье и усилия того стояли. Они взялись за руки и еще несколько минут молча смотрели на отражения в зеркале.

— Как тогда, на балу. Помнишь?

— Такое забудешь. Ты все никак не могла уложить мне волосы, а я еще и что-то бубнила.

— Да. И еще каблуки одевать не хотела.

— А ты в том платье сесть боялась!

Девушки рассмеялись.

— И вас с Виктором Снегг поймал! — Гермиона вдруг замолчала, поняв что сказала лишнее. — Прости. Я увлеклась…

— Пустяк. Это было давно. — девушка отвернулась от зеркала. — Три года прошло.

— Мы изменились.

— Да. — Лисса встряхнула головой и натянуто улыбнулась. — Ну что, пошли? Вряд-ли мы составим конкуренцию кузинам вейлам, но…

Гермиона опять рассмеялась и они спустились к гостям.

— Мюриэль — это какой-то кошмар, — сказал Рон, отирая рукавом лоб. — Раньше она к нам на каждое Рождество приезжала, но, слава богу, обиделась после того, как Фред с Джорджем прямо во время обеда взорвали под её креслом навозную бомбу. Папа твердит, что она вычеркнет их из завещания. Можно подумать, что их это волнует, — при их темпах они всё равно станут самыми богатыми в нашей семье людьми. Ух ты! — прибавил он и заморгал, глядя на приближавшихся Гермиону с Лиссой— Роскошно выглядите!

— И ведь вечно этот удивлённый тон, — произнесла Гермиона, но, однако же, улыбнулась. — Твоя двоюродная бабушка Мюриэль с тобой не согласилась бы. Мы совсем недавно столкнулись с ней на верхнем этаже — она вручала Флёр диадему. Увидев меня и Лиссу, она сказала: «Боже, это ведь магловки?» —, а затем: «Плохая осанка и костлявые лодыжки».

— Не обращай внимания, она всем грубит, — сказал Рон.

— Прекрасна — прошептал Лиссе на ухо знакомый голос.

— Ты тоже ничего. Светлые волосы? Неожиданно. — Сириус рассмеялся.

— Вы о Мюриэль говорите? — спросил Джордж, вышедший с Фредом из шатра. — Да, мне она сказала, что у меня уши какие-то кривые. Старая сова. Жаль, дяди Билиуса больше нет, вот кто умел повеселиться на свадьбах.

— Это не тот, который повстречался с Гримом, а ровно через сутки умер? — поинтересовалась Гермиона.

— Ну да, под конец у него появились кое-какие причуды, — признал Джордж.

— Я здесь ни при чем! — вклинился Сириус и друзья рассмеялись.

— Зато до того, как помешаться, он был душой любого свадебного пира, — сказал Фред. — Выдувал целую бутылку огненного виски, а после выскакивал на танцевальный настил, подбирал подол мантии и начинал вытаскивать букеты из…

— Да, человек и вправду очаровательный, — признала Гермиона, пока Гарри сгибался от хохота в три погибели.

— А сам почему-то так и не женился, — сказал Рон.

— Вот этим ты меня удивил, — отозвалась Лисса.

Им было так весело, что никто не заметил запоздавшего гостя — темноволосого молодого человека с большим кривым носом и густыми чёрными бровями, — пока он не протянул своё приглашение Рону и не сказал, уставясь на Лиссу:

— Прекрасно выглядишь.

— Виктор?! — Удивленно посмотрела Лисса. — Я и не знала, что ты… господи… как приятно тебя видеть… Ну как ты?

Недоверчиво осмотрев приглашение Рон спросил:

— Как это ты здесь оказался?

— Флёр пригласила, — приподняв брови, ответил Крам.

Сириус мило улыбнулся ему и Лисса почувствовала легкий укол совести. Гарри, никакого зла на Крама не державший, пожал ему руку, а затем, решив, что лучше увести Виктора подальше, предложил проводить его до отведённого ему места. Появление Крама вызвало определённый переполох, особенно среди кузин-вейл: как-никак, Виктор был прославленным игроком в квиддич. Гости ещё вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть его, а в проходе уже появились торопливо шагавшие Рон, Гермиона, Лисса, Фред, Джордж и Сириус.

— Время усаживаться, — сказал Гарри Фред, — не то о нас новобрачная споткнётся.

Гарри, Рон, Лисса, Гермиона и Сириус заняли свои места — во втором ряду, прямо за Фредом и Джорджем.

Нагретый солнцем шатёр наполнили трепетные предвкушения, негромкий говорок сидевших в нём людей время от времени перемежался вспышками возбуждённого смеха. По проходу прошли, улыбаясь и кивая родственникам, мистер и миссис Уизли — последняя облачилась сегодня в новую аметистовую мантию и подобранную ей в тон шляпку.

Мгновение спустя в дальнем конце шатра возникли Билл и Чарли, оба в парадных мантиях и с большими белыми розами в бутоньерках; Фред залихватски присвистнул, заставив кузин-вейл захихикать. Зазвучала исходящая, казалось, прямо из золотистых шаров музыка, и все смолкли.

— О-о-о-о-ох! — выдохнула Гермиона, повернувшаяся на стуле, чтобы взглянуть на вход.

Общий вздох вырвался у всех гостей, когда в проходе появились мсье Делакур и Флёр. Флёр словно плыла, мсье Делакур подпрыгивал на ходу и радостно улыбался. На Флёр было совсем простое белое платье, казалось, источавшее сильный серебристый свет. Как правило, рядом с её сияющей красотой люди словно тускнели, сегодня же этот свет делал более прекрасными всех, на кого он падал. Джинни и Габриэль, обе в золотистых платьях, выглядели красивее обычного, а когда Флёр приблизилась к Биллу, стало казаться, что он даже и не встречался никогда с Фенриром Сивым.

— Леди и джентльмены, — произнёс певучий голос, и Лисса с лёгким потрясением увидела того же маленького, с клочьями волос на голове волшебника, что распоряжался на похоронах Дамблдора, — он стоял теперь перед Биллом и Флёр, — мы собрались здесь ныне, чтобы отпраздновать союз двух верных сердец…

— Да моя диадема кого хочешь украсит, — звучным шёпотом сообщила тётя Мюриэль. — Однако должна сказать, вырез у Джиневры уж больно низкий.

Джинни обернулась, улыбаясь, подмигнула Гарри и тут же снова уставилась перед собой.

— Уильям Артур, берёте ли вы Флёр Изабель? ..

Сидевшие в первом ряду миссис Уизли и мадам Делакур негромко рыдали в кружевные тряпицы. Трубные звуки, донесшиеся из задних рядов, давали ясно понять, что и Хагрид извлёк из кармана скатёрку, заменявшую ему носовой платок. Гермиона, повернувшись к Гарри, светло улыбнулась ему, и её глаза были полны слёз.

В отличии от сестры, Лисса не плакала. Она как и все была в восторге от Била и Флёр, но было и другое чувство, за которое девушке было безумно стыдно и перед семьей Уизли и перед самой собой. Зависть. Вот они стоят, счастливые даже в такое время. И она. Ведь у нее так никогда не будет. Разве может все быть хорошо, после того, что ей пришлось пережить? О каком свете может идти речь, когда с каждым днем её все больше окутывала тьма?

— В таком случае я объявляю вас соединёнными узами до скончания ваших дней.

Волшебник с клочкастой головой поднял над Биллом и Флёр палочку, и серебристые звёзды осыпали новобрачных словно дождём, спирально завиваясь вокруг их теперь приникших одно к другому тел. Фред и Джордж первыми захлопали в ладоши, золотистые шары над головами жениха и невесты лопнули, и из них вылетели и неспешно поплыли по воздуху райские птицы и золотые колокольца, вливая пение и перезвон в общий шум, и тем самым выводя из транса девушку в изумрудном платье во втором ряду.

— Леди и джентльмены, — провозгласил клочковолосый маг, — прошу всех встать!

Все встали, тётушка Мюриэль громко пожаловалась на причинённое ей неудобство; клочковолосый взмахнул волшебной палочкой. Стулья, на которых сидели гости, грациозно взвились в воздух, матерчатые стены шатра исчезли — теперь все стояли под навесом, державшимся на золотистых столбах, и прекрасный, залитый солнечным светом сад обступил гостей со всех сторон вместе с лежащим за ним сельским пейзажем. А следом из центра шатра пролилось жидкое золото, образовав посверкивающий танцевальный настил, висевшие в воздухе стулья расставились вокруг маленьких, накрытых белыми скатертями столов, приплывших вместе со стульями на землю, а на сцену вышли музыканты в золотистых костюмах.

— Чистая работа, — одобрительно сказал Рон, когда повсюду вдруг засновали официанты с серебряными подносами, на которых стояли бокалы с тыквенным соком, сливочным пивом и огненным виски или лежали груды пирожков и бутербродов.

— Надо пойти поздравить их, — сказала Гермиона, приподнимаясь на цыпочки, чтобы увидеть Билла и Флёр, окружённых толпой уже поздравлявших их гостей.

— Успеем ещё, — пожал плечами Рон, синхронно с Сириусом снимая с подноса сливочное пиво и вручая Гермионе. — Гермиона, держи, давай найдём столик… только не здесь! Подальше от Мюриэль…

К тому времени, когда они добрались до другого конца шатра, большая часть столиков была уже занята, самым пустым оказался тот, за которым одиноко сидела Полумна.

— Ты не будешь возражать против нашей компании? — спросил Рон.

— Конечно нет! — радостно ответила она. — Папочка пошёл к Биллу и Флёр с нашим подарком.

— И что он собой представляет — пожизненный запас лирного корня? — поинтересовался Рон.

Гермиона попыталась лягнуть его под столом, но попала в Гарри. От боли на глаза его навернулись слёзы, и продолжения разговора он не услышал.

Заиграл оркестр. Билл и Флёр вышли на танцевальный настил первыми, сорвав громовые аплодисменты, спустя недолгое время за ними последовали мистер Уизли с мадам Делакур и миссис Уизли с отцом Флёр.

— Какая хорошая песня, — сказала Полумна, покачиваясь в такт вальсовому ритму, а через несколько секунд и она скользнула на танцевальный настил и закружилась на месте — одна, закрыв глаза и помахивая руками.

— Она великолепна, правда? — сказал Рон. — И всегда была хороша.

Однако улыбку его тут же точно ветром сдуло — на освобожденное Полумной место опустился Виктор Крам.

— Пойдём потанцуем, — предложил Рон Гермионе и та с радостью согласилась.

— Они теперь вместе, что ли? — спросил сбитый с толку Крам.

— Да вроде того, — ответил Гарри.

— А ты кто?

— Барни Уизли.

Они обменялись рукопожатиями.

— А вы, простите? — обратился Виктор на этот раз к Сириусу.

— Генри Олдридж. Я его друг.

— Ясно. Потанцуем? — он улыбнулся и подал Лиссе руку.

— С удовольствием. — ответила девушка и присоединилась к танцующим.

— Ревнуешь? — спросил Гарри, проследив за взглядом крестного.

— Немного.

— Вы что-то не ладите в последнее время. Что произошло?

— Я не могу тебе сказать. Она так хочет. — Сириус горько улыбнулся, наблюдая за танцующими. — Посмотри на них. Она улыбается. С ним она вроде счастливее. Если чтобы она была счастлива мне нужно уйти, я уйду.

— Но ведь ты страдаешь.

— Поверь мне, Гарри, я провел 16 лет в доме, где был всем ненавистен и еще 13 в Азкабане. Вряд-ли это причинит мне больше страданий.

— Ты очень изменилась. — Виктор не мог оторвать взгляда от старой знакомой.

— Ты тоже. Прости что я тебе не писала. С письмами сейчас очень туго. Да и времени не было.

— Ничего. Если бы писала, мне пришлось бы извиняться. Так что ты в который раз меня спасла. — Лисса рассмеялась.

— В таком случае рассказывай. Все что написал бы в письме.

— Все?

— До последнего слова.

— Ну ладно. — Виктор на мгновение задумался. — Дорогая Лисса! У меня все хорошо. Я решил бросить квидич. Хочу пожить как нормальный человек. Флёр пригласила меня на свадьбу. Возможно встретимся там. Очень по тебе скучаю. Недавно увидел на улице похожую на тебя девушку. Она подумала что я сумасшедший. — Лисса пять рассмеялась. — Это не смешно. Так о чем я? Точно! Надеюсь, что когда-то смогу показать тебе Софию. Думаю тебе понравиться. Искренне твой, Виктор Крам. Ответ будет?

Лисса тоже задумалась.

— Дорогой Виктор! Рада что увижу тебя на свадьбе. Тоже по тебе соскучилась. Жаль что ты решил бросить квидич, теперь не смогу узнавать новости о тебе. — тут уже рассмеялся Крам. — С радостью посещу твой город. Жду твоего письма. Лисса.

Молодые люди рассмеялись, вызвав косые взгляды вейл, сидящих неподалеку.

— Знаешь, я ведь храню твой рисунок. — сказал вдруг Виктор.

— Твоя девушка наверное жутко ревнует.

— У меня нет девушки. Бабушка конечно возмущается, но…

— Почему?

— Ни одна не затмила тебя.

Лисса остановилась. То, что он сейчас сказал… Это ведь невозможно. Невозможно чтобы он любил её все это время.

— Ты ведь шутишь? Правда?

— Нет.

— Значит…

— Я все еще люблю тебя.

Девушка почувствовала как кружиться голова.

— Мне нужно подышать.

Виктор взял Лиссу под руку и повел на улицу. Сделав несколько вдохов, Лисса почувствовала что ей становиться лучше.

— Ну как? Тебе лучше?

— Немного.

— Прости, мне не следовало этого говорить. Не знаю о чем я думал.

— Нет, прошу не извиняйся. Не могу уже слышать это слово.

— Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?

Виктор вдруг принял такой вид, словно готов прямо сейчас убить обидчика Лиссы, кем бы он не оказался.

— Знаешь, — сказала она, — у тебя сейчас точно такое выражение лица, как когда ты ударил Малфоя.

Виктор улыбнулся.

— Так ты расскажешь что случилось?

— Нет. Не сегодня. Не хочу портить такой чудесный день. Тем более что в нем есть ты.

— Вот как? Значит ли это, что у меня еще есть надежда?

Лисса снова удивленно посмотрела на Крама. Вчера она сказала Сириусу что не сможет быть с ним. Может в этот раз у нее получиться забыть?

— Да. — Виктор просиял. И, повинуясь минутному порыву, поцеловал Лиссу.

Вселенная в редких случаях ленива, но это был именно тот случай. Ведь в этот же миг из шатра вышел еще один человек. За минуту у него пред глазами прошли красочные картины, как он расшибает Краму голову или как его грудь пронзает острый нож… Сириус в ярости сжал кулаки и… и вернулся в шатер. Он пытался сделать вид что ничего не видел, но это было на так уж легко.

— Что-то случилось, Сириус? — обеспокоено спросила подошедшая Джинни. — Ты выглядишь… неважно.

— Все в порядке. А ты почему не танцуешь?

— Не хочу.

— Что это значит? А ну-ка, пойдем!

И Сириус потащил смеющуюся Джинни к настилу. Краем глаза он видел, как вошли Виктор и Лисса. Видел, что они держаться за руки, как он смотрит на нее.

— Я всего лишь друг. — процедил он сквозь зубы.

— Что? — недоумевая, спросила Джинни.

— Ничего. Мысли вслух. — мужчина улыбнулся. — Ты очень красивая сегодня.

— Спасибо.

Они продолжали танцевать, разговаривая о погоде, гостях и много чего другом. Впрочем, говорила Джинни, а Сириус только соглашался. Его мысли сейчас были в другом конце шатра. Там где Крам, наклонившись, что-то шептал Лиссе на ухо. Именно в этот миг нечто большое и серебристое пробило навес над танцевальным настилом. Грациозная, поблёскивающая рысь мягко приземлилась прямо посреди толпы танцующих. Все лица обратились к ней, а люди, оказавшиеся к рыси ближе прочих, нелепо застыли, не завершив танцевальных па. А затем Патронус разинул пасть и громким, низким, тягучим голосом Кингсли Бруствера сообщил:

— Министерство пало. Скримджер убит. Они уже близко.

Первой мыслью Сириуса, было кинуться к Лиссе и вместе с ней трансгресировать в безопасное место. Но он не мог бросить Джинни.

— Беги к Лиссе! — крикнула последняя, решая все за него. — Давай!

Всё казалось размытым, замедленным. Гарри и Гермиона вскочили на ноги, выхватили палочки. Сириус в миг оказался рядом с Лиссой. Многие только теперь сообразили, что произошло нечто странное, лица ещё поворачивались к таявшей в воздухе серебряной рыси. Безмолвие холодными кругами расходилось от места, на котором приземлился Патронус. Потом кто-то закричал.

Гарри с Гермионой бросились в гущу запаниковавшей толпы. Гости разбегались во все стороны, многие трансгрессировали — чары, защищавшие «Нору», разрушились.

— Виктор, уходи. — обратилась к другу Лисса. — Уходи отсюда!

— Ты…

— Со мной все хорошо будет. Уходи.

Крам кивнул и с громким хлопком аппатировал.

— Рон! — кричала Гермиона. — Рон, где ты?

Пока они проталкивались через танцевальный настил, Гарри заметил, как в толпе появляются фигуры в плащах и масках, потом увидел Люпина и Тонкс, поднявших над головой палочки, услышал, как оба крикнули: «Протего!» — и крик этот словно эхом отозвался отовсюду.

— Рон! Рон! — звала Гермиона, уже почти рыдая; охваченные ужасом гости толкали её и Гарри со всех сторон.

Гарри схватил её за руку, чтобы их не отнесло друг от друга, и тут над их головами со свистом пронеслась вспышка света — было ли это защитное заклинание или что похуже, он не знал… Лисса была далеко от них.

— Лисса! — крикнул Гарри, но сразу же понял все по слезам, застывшим в её глазах.

— Я не иду. — прочитал он по её губам.

Гермиона тоже обернулась к сестре. Лисса улыбнулась.

«Что бы не случилось, мы всегда будем вместе» — прозвучал у неё в голове голос сестры. Гермиона немного научилась владеть легилименцией.

Зная, что сестра по-прежнему в её голове, она думала лишь об одном:

«Всегда»

Лисса видела, как Гермиона крутнулась на месте и все трое её лучших друзей исчезли.

====== Игра началась ======

Что такое окончательная победа в игре? Вдумайтесь в ужас этих слов. То ли от того, что дементоры невероятно расплодились, то ли просто так, но на улице воцарилась ужасная для летних дней погода. Все время лил дождь, серые тучи застилали небо, пряча за собой последние лучи летнего солнца. В Норе прочно засело уныние. Билл и Флёр уехали в свой коттедж. Лисса с Сириусом остались. Девушка была выдана как дочь миссис Уизли, от которой та отказалась по причине бедности и того, что ребенок не проявлял магических способностей. Министерские чиновники съели эту историю, правда все же настаивали на чем-то вроде теста на родство. Сириус продолжал пить оборотное зелье. Лисса помнила, что Дамблдор говорил о заклинании, и не сомневалась, что оно спрятано на том самом пергаменте, но как заставить его появиться она не догадывалась. Впрочем, учебный год неумолимо приближался. Впервые Лиссе совсем не хотелось возвращаться в школу. Не из-за Пожирателей, взятых учителями, не из-за воспоминаний... Она боялась встречи с одним человеком. Тем, кто теперь гордо восседал в директорском кабинете.

– Все сидишь над этим пергаментом? – Сириус подошел и поставил на стол перед Лиссой чашку горячего чая.

– Спасибо. – она отпила немного и поставила чашку наместо. – Ммм. Вкусно.

Сириус рассмеялся.

– Молли обрадуется. Завтра в школу. Поспи.

– Не могу. Я знаю, заклинание на этом пергаменте. Не забывай обращаться к свету. Что это значит?

– Может ну его, это заклинание? Я могу и под Оборотным зельем поехать.

– Мы не знаем...

– Какие защитные заклинания наложили на школу. Да-да. Это я уже слышал. Но может стоит рискнуть?

– Ты никогда особой рассудительностью не отличался.

– Сочту за комплимент.

– Подай свечу, темно слишком.

– Читать собралась? – Лисса ехидно улыбнулась на его замечание.

– Свет... свет. Не забывай...

Лисса перепробовала уже все, что приходило на ум. Даже просвечивала на солнце. Все, что было связано со светом. Она чувствовала, решение именно в свете. Погрузившись в свои мысли, она даже не заметила, как поднесла пергамент слишком близко к огню. Сириус тут же отдернул её руку, выводя тем самым Лиссу из забытья.

– Пожалуй мне и правда нужно поспать. Вот только сегодня последний день.

Лисса еще раз посмотрела на пергамент и залилась смехом. Не понимая причины такой перемены, Сириус застыл на месте.

– Вот ведь Дамблдор! Это гениально! Гениально!

– Что? Сядь и объясни.

Лисса немного успокоилась и принялась объяснять мужчине всю гениальность плана Дамблдора.

– Это молоко! Обычное молоко. Все, что хотел передать мне Дамблдор, написано молоком. Это магловский способ скрытия информации. Он очень старый. У нас так дети играют. Министерство проверяло пергамент заклинаниями, но он не зачарован. На нем не лежит ни единого заклятия. «Не забывай обращаться к свету». Это нам сказал Дамблдор на третьем курсе, когда все еще думали что ты преступник. И потом он потушил свечу. Он знал, что я запомню, ведь тогда появился ты!

Сириус тоже расплылся в улыбке. Он тоже понял.

– Да, это в стиле Дамблдора. И для того чтобы прочесть, нужно всего лишь нагреть пергамент?

– Да!

Лисса еще раз поднесла листок к свече и принялась бережно водить его туда-сюда проявляя новые и новые буквы и символы. Когда она наконец-то закончила, пустой пергамент стал напоминать страницу из учебника. На нем изображались движения палочкой, были написаны все слова, которые нужно говорить. Просмотрев все, девушка пришла к выводу, что заклинание не из легких.

– Ладно. Не попробуем — не узнаем. Ты мне доверяешь?

– Абсолютно. Только постарайся не убить меня.

– Борюсь с искушением.

Лисса сосредоточилась. Она направила палочку на Сириуса, закрыла глаза и тихо произнесла:

– Fiducia et mutationem.

Из палочки вырвался сноп бледно-золотистых искр и опутал Сириуса. Лисса открыла глаза.

– Ничего не изменилось. Ты все еще ты.

– Но ты ведь говорила, что ты и должна видеть меня.

– Нам нужен кто-то другой.

– Молли на кухне.

– Отлично.

Они вдвоем спустились на кухню. Миссис Уизли в который раз перемывала уже сияющую посуду.

– Миссис Уизли. – тихо позвала Лисса.

Женщина обернулась и сразу же выхватила палочку.

– Остолбеней! – крикнула она и красный луч угодил Сириусу прямо в грудь. Лисса визгнула. Наверху послышались шаги.

– Лисса, беги, спасайся! – женщина быстро подбежала к девушке.

– Нет, вы не поняли.

– Скорее, нельзя чтобы тебя нашли!

– Да нет же! Это Сириус! – Молли уставилась на «нового члена семейства» с глубочайшим непониманием.

В это время с палочками наготове в кухню спустились мистер Уизли и Джинни.

– Что случилось, дорогая? – громко спросил мистер Уизли, выводя жену из ступора.

– Я не знаю.

– Где Сириус?

– Та вот же он! – Лисса указала на лежащего навзничь, обездвиженного Сириуса.

– А что с ним такое?

– Это заклинание, которое оставил мне Дамблдор. Нам нужно было его проверить. А миссис Уизли... Я не успела объяснить.

– Фините! – Джинни направила палочку на Сириуса и он ожил.

– Молли, я конечно тебя уважаю, и благодарен тебе за крышу над головой, – бормотал мужчина поднимаясь на ноги, – но почему если что, сразу палить? Это больно, между прочим.

– Не ной, тебе не помешала бы неплохая встряска. Какого лешего вы решили пробовать это ваше заклинание в полдвенадцатого ночи!?

– Это ты у неё спрашивай. – Сириус с крайне оскорбленным видом сел на стул возле стены. – Как еще тебе в голову не пришло сразу меня убить?

– Давайте лучше успокоимся! – вмешалась Джинни. – Лисса, правда почему ты пробовала заклинание так поздно?

– Да я только что его увидела. Или как правильней сказать? Короче, Дамблдор оставил на его на пергаменте, но спрятал способом, не доступным для обнаружения заклинаниями, магловским способом. И вот мы его прочли и решили попробовать. Но я не могу видеть действия заклинания. А вы можете. Вот мы и спустились.

– Ясно. – пробормотал глава семейства. Смачно зевая. – Вижу у вас получилось.

Сириус поморщился.

– Это надолго?

– Пока я не сниму его.

– Отлично. Это упрощает дело. А теперь, марш спать! Вам троим на поезд, а мне завтра на работу. Разбежались.

Все начали расходиться по комнатам.

– Молли, ты тоже поспи.

– О, нет, спасибо, Артур. Я домою посуду и тогда.

Молли Уизли еще раз кинула обеспокоенный взгляд на свои часы и вернулась мыть сияющие чистотой тарелки.

– Я верну ему чертов значок!

– Может не стоит? Старостой тебе полегче будет прикрывать кого-то.

– Пойми, Джинни, я не собираюсь принимать никаких подачек из его рук! Я доверяла ему, как и все в Ордене. Мерлинова борода, я проводила с ним львиную долю всего времени в школе, а потом он просто взял и убил Дамблдора! Даже глазом не моргнув!

– Лисса, ты перегибаешь! Ты говорила, Дамблдор велел вам с Сириусом остаться, чтобы защищать ребят от Пожирателей. Если ты будешь старостой, это нам только на руку!

– Ссоритесь? – миссис Уизли вошла в комнату, подозрительно прищурив глаза.

– Нет. – механически ответили обе девушки.

– Тогда спускайтесь завтракать. Быстрее, вам ведь на поезд.

Лисса бросила пресловутый значок старосты в рюкзак и вместе с Джинни спустилась на кухню. Там было необычайно тихо. Завтрак прошел спокойно. Впрочем как и поездка к вокзалу и посадка на поезд.

– Тебе нужно в вагон для старост! – Джинни пихнула «сестру» в бок.

– Я ведь сказала, что не пойду.

– Может все же тебе лучше пойти? – Сириус смотрелся довольнонеобычно в джинсах, кедах и вязаном свитере. И хотя Джинни уверяла, что его нынешнему облику это идет, Лисса все не могла привыкнуть к такому изменению.

Под действием заклинания, Блэк превратился в юношу с длинными русыми волосами, серыми глазами и довольно приятной внешностью. Впрочем, Лисса не могла судить.

– Я сказала нет.

Закрыв эту тему все трое уселись в купе. Повисла тишина. Джинни смотрела в окно, Сириус просто молчал, Лисса по привычке рисовала. Только теперь пейзажи и портреты заменили бесчисленные образы из её снов. Вдруг двери купе отворились и в проходе появились Луна и Невилл.

– Привет, ребята. Как дела?

– Неплохо Невилл, а у тебя?

Парень собирался ответить, но тут его взгляд упал на Сириуса. Увидев недоумение на лице друга, Джинни поспешила объяснить.

– О, Невилл, Луна, познакомьтесь, это Эрик Магнусен. Он наш знакомый из Швеции. Его родители переехали в Лондон и его зачислили к нам на факультет.

– Приятно познакомиться! – Невилл протянул «новому знакомому» руку. – А почему ты не в вагоне старост? Слизнорт искал тебя.

– Что?! – только не Слизнорт! Сейчас Лиссе меньше всего хотелось видеть профессора зельеварения.

Не успела девушка полностью оценить сложившуюся ситуацию, как упитанное тело Горация Слизнорта впихнуло в купе Невилла и Луну.

– Мелисса, дорогая, я повсюду вас ищу! Почему вы не в вагоне старост?

– О, профессор, мне жаль, но я последнее время постоянно чувствую слабость, я боюсь что не смогу исполнять обязанности старосты. Поэтому собираюсь отказаться от этого.

– Очень жаль! Это дало бы вам огромное преимущество при поиске работы! Я слышал о вашем намерении поступать в Аврорат.

– Да, возможно, но все же я приняла решение.

– Ладно. С радостью буду видеть вас на своих занятиях.

– Благодарю профессор. Всего доброго.

– Всего доброго, Мелисса.

Стоило ему выйти, Лисса с облегчением вздохнула.

– Может теперь он отцепиться от меня. Что за идиотская привычка называть меня Мелиссой?

– Это твое имя. – возразил Эрик-Сириус.

– Но все зовут меня Лиссой! Даже родители! – Лисса захлопнула альбом понимая, что рисовать уже не сможет. – Пойду пройдусь, подышу.

– С тобой пойти? – Сириус поднялся.

– Нет. Сиди, знакомься. Я справлюсь.

Девушка оставила альбом на столе и вышла. Сириус взял его и посмотрел рисунки. Все были на один лад. Маленькая девочка, так похожа на него, на берегу моря. На море шторм, тучи затянули небо. И маленькая надпись едва понятным почерком внизу: «Почему?»

– Почему?.. – задумчиво повторил Сириус.

Пир по случаю начала учебного года не был веселым и шумным. Все сидели, едва притронувшись к еде, и смотрели на преподавателей. Ни один из присутствующих не знал, что будет дальше. Только стол Слизерина выделялся среди остальных шумными разговорами и смехом. Лисса нашла взглядом белокурую голову. Драко Малфой сидел не притронувшись к еде, ни с кем не разговаривал, только смотрел перед собой. Пэнси Паркисон вовсю окручивала кого-то на другом конце стола. Крэб и Гойл вовсю поглощали ужин, время от времени поглядывая на своего главаря. Как же жалко он выглядел. Брошенный своими приспешниками, ставший парией вместо привычного статуса лидера. Сама Лисса, как и весь гриффиндорский стол, к еде даже не притронулась. Одетые в мантии с красно-золотыми нашивками, все, от первого до седьмого курса, сверлили взглядом человека сидящего на месте Дамблдора. Снегг не обращал на это ни капли внимания. Ему было абсолютно все-равно на каждого в этом зале. Кроме одной девушки. Директор недовольно нахмурился, не увидев на мантии Мелиссы Грэйнджер золотого значка старосты. Лисса заметила это. Она отвернулась от учительского стола и через минуту встала. Зал замер. Каждый шаг девушки был слышен всем. Улыбнувшись, Сириус последовал её примеру. Макгонагалл сдержала улыбку. Слизнорт вертел головой смотря на реакцию преподавателей. Не успели Лисса с Сириусом дойти до дверей, как весь Грифиндор, включая самых маленьких, встал и направился к выходу из зала, оставив обеденный стол таким же, как он и был в самом начале. Дин Томас, на груди которого сверкал значок старосты, подмигнул обернувшейся Лиссе и сказал:

– Первокурсники, прошу за мной я проведу вас к вашим спальням.

Когда последние ученики скрылись за дверью, в зале начался ужасный шум. Ученики начали шептаться и переговариваться.

Снегг встал и сердитым голосом изрек:

– Деканы и старосты, проводите своих учеников в их спальни. – он повернулся к Макгонагалл. – В связи с этим невообразимым поступком Гриффиндора, я лишаю его четырехсот очков. Все привилегии снимаются. Походы в Хогсмид запрещаются. На каждом уроке ученики Грифиндора будут получать дополнительные задания в виде эссе длинной не меньше метра на заданную тему. Эти задания буду проверять я лично. Пир окончен.

Директор развернулся и направился в свой кабинет. В тот же вечер многие грифиндорцы пожалели о своем поступке, когда услышали о наказании. Но не меньше только рассмеялись в лицо попытке Снегга установить дисциплину. Лисса пережила очень серьезный разговор с Макгонагалл в котором была выругана самыми изящными выражениями. Впрочем, в подтексте многих замечаний да и в самом выражении профессора явно читалось «Я тобой горжусь». Первый день занятий серьезно ударил по оптимизму всех семикурсников. Но для Лиссы он прошел будто в один миг. После окончания занятий девушка направилась в кабинет директора школы.

– Прошу пароль. – изрекла статуя горгульи.

– Я не знаю пароля, но я староста. – Лисса показала сверкающий значок.

– Без пароля не пущу.

– Ладно, я здесь подожду.

Делать было все-равно нечего. Уроки она сделать еще успеет. Еще один повод не ложиться спать. Лисса села на каменный пол, оперлась об стену и стала ждать. Прошло около получаса, когда горгулья наконец сдвинулась. Девушка ожидала увидеть черную мантию Снега, но вышел Слизнорт. За ним следовал директор.

– Отлично, Северус думаю вопрос улажен.

– Надеюсь. – холодным тоном ответил Снегг.

– Мелисса? – обратился к вставшей девушке Слизнорт и она едва удержалась чтобы не закатить глаза.

– Что вы здесь делаете, мисс Грэйнджер?

– Я хотела поговорить с вами.

– Мерлинова борода! Северус, она хочет отказаться от значка старосты. Не позволяйте девочке это делать!

– Я вполне могу решать такие вопросы самостоятельно. Мисс Грейнджер, прошу. – он указал на проход к лестнице.

Слизнорт поспешил откланяться и ушел. Лисса стала в середине кабинета и подождала пока Снегг займет место за столом. Её взгляд скользнув по портретам директором и остановился на одном из них. Дамблдор спокойно спал. Очки-половинки съехали на самый край носа.

– Итак, мисс Грэйнджер, – девушка вздрогнула. – Гораций Слизнорт оказался прав?

– Да. – Лисса положила на стол значок. – Мне это не нужно. Это все.

Она развернулась и решительным шагом направилась к двери. Задерживаться здесь Лисса не собиралась.

– Стойте. – она не послушалась. – Мисс Грэйнджер! – она взялась за ручку двери. – Лисса!

Девушка вдруг остановилась. Это обращение теперь невероятно резало слух. Снегг облегченно вздохнул.

– Не называйте меня так. Не смейте.

– Лисса, прошу, послушай...

– С чего мне вас слушать?

Директор встал и обошел стол, остановившись за пару метров от нее.

– Я понимаю ты расстроена...

– Чем? Вашим предательством? Да мне плевать на вас и вашу шайку. Но я не собираюсь принимать ничего от человека, предавшего доверие дорогих мне людей! – каждое её слово пронзало Северуса ножом. Но он не мог ей сказать, открыть ей правду. Рассказать как все было на самом деле.

Он не мог возразить. Не мог выдавить и слова под её взглядом. И поэтому сделал то, что умел лучше всех. Лисса почувствовала как в её сознание проникает чужак. «Прошу тебя...» Она вспомнила, как упражнялась с Гермионой. С огромным усилием она вытолкнула его и подняла глаза. В них плескалась злоба.

– Никогда не смей лезть в мою голову! – с каждым словом она подходила все ближе и наконец была так близко, что Снегг мог чувствовать её запах и тепло исходившее от её тела.

Нет, нельзя. Нельзя! Нельзя! Нельзя! Девочка, в твоих глазах столько боли... Нельзя! Нельзя! А в волосах седина... Тебе ведь только семнадцать... Нельзя! Ты так на нее похожа... Неужели я опять влюбился? Нельзя!!! А если и так, полюбишь ли ты меня? Нет, ты его любишь. Я бы отдал все лишь бы быть на его месте... Нельзя!!! Мысли сотнями роились в голове. Лисса стояла и молчала. Прошло всего несколько секунд, а тянулись они будто целая вечность. Здравый смысл боролся с чувством. А губы сами потянулись к ней. От вкуса её губ закружилась голова. Хотелось навечно остаться в этом мгновении. От шока, Лисса не сразу поняла что происходит. Но стоило ей прийти в себя, как кулак сам собой заехал в щеку Снегу. Он отпрянул, но боли даже не чувствовал. Лисса стояла в метре не в силах пошевелиться. Она не понимала, почему он сделал это.

– Я... Прости меня... – рассеяно выдавил Снегг.

Лисса только покачала головой и выбежала из кабинета. С криком Снегг ударил по столу, разбив чернильницу и загнал в руку пару осколков. Боли он по прежнему не чувствовал. Многие директора проснулись. Проснулся ото «сна» и Дамблдор.

– Ты слышал? Слышал?! -обратился к нему Снегг.

– Я слышал, Северус. – Дамблдор сохранял невозмутимость.

– И ты спокоен. Конечно, ты всегда спокоен! Тебе всегда на всех плевать. И на меня в особенности! Я всегда был для тебя лишь удачным приобретением!

– Не говори так, Северус. Ты и сам знаешь, что это не так. Ты просто сейчас не можешь рассуждать здраво.

– Вот как? – кровь с руки капала на пол, но он не замечал. Как не замечал и все больше заметного синяка под глазом. – Ты обещал мне уберечь Лили. И она умерла. Говорил, что мы можем спасти её сына. И Поттер должен умереть. Ты сказал, что Лисса будет счастлива с Блэком, что она будет в безопасности! И дал ей это «задание» отправив сюда. И теперь я и её потерял.

– Неужели эта девочка стала тебе дороже Лили?

– Вы видели мой патронус. Так чего же спрашиваете?

– Патронусом Лили тоже была Лань.

– Безрогая лань. Лисса анимаг. И патронус у неё такой же.

Северус понемногу приходил в себя и боль от осколков и удара начала давать о себе знать. Он направился к шкафчику с зельями и, вытянув осколки, полил руку бадьяном. Синяк намазал мазью. К утру он должен был пройти. Наконец очистив одежду и пол, Снегг сел за стол и повернулся к Дамблдору.

– Вы знали о ребенке? – спросил он, глядя куда-то вдаль.

– Ребенке?

– У них с Блэком должен был родиться ребенок. Но Лисса потеряла его в той битве.

– Я не знал. Видимо она хранила эту тайну ото всех.

– Девочка. Это должна была быть девочка. Лисса видит её в кошмарах.

Дамблдор не ответил. Снегг и не ждал. Он откинулся назад, погрузившись в свои мысли. Неделя прошла ужасно. Если Когтевран и Пуффендуй, хоть как-то соблюдали дисциплину, то Гриффиндор вообще не желал принимать новый порядок. К первому уик-енду в часах Гриффиндора не осталось ни одного рубина, к тому же, чтобы они опять начали опускаться, нужно было набрать баллов триста, если не больше. Филч устал жаловаться на студентов, вовсю нарушающих даже самые пустяковые правила. Кэрроу бегали в кабинет Снегга так часто, что об этом начали ходить разные шуточки. Несколько старшекурсников, воодушевившись легендами о Фрэде и Джордже, с помощью магазинчика братьев Уизли развели на четвертом этаже болото, которое, как и на пятом курсе, никто из учителей убирать не собирался. На второй неделе, грифиндорцы начали поднимать вопрос о возобновлении деятельности Отряда Дамблдора. Все больше учеников спрашивали Лиссу о занятиях и сборах. А она не могла дать внятного ответа на их вопросы. Снегг так и не отдал должность старосты Грифиндора другому ученику. Дин едва справлялся со своими обязанностями в одиночку. Близилось начало нового сезона матчей по квидичу. Макгонагалл после долгих споров с директором выбила разрешение для их команды. Она лично провела отбор учеников. Эрик Магнусен получил значок капитана. Наблюдая, как Сириус рассекает воздух и натаскивает новых членов команды, Лиссе становилось легче. Хотя бы он счастлив. Пока девушка вовсю обдумывала возобновление собраний, Снегг не покидал своего кабинета. Новый директор стал чем-то вроде духа школы. Его никто не видел, но многие боялись. Тем страннее было его появление на пиру в честь Хэллоуина.

– Прошу вас оторваться от еды и внимательно меня послушать. – изрек он, поднимаясь с кресла. Все тут же забыли о еде. – Отлично. За эти два месяца ситуация в школе стала непозволительной. Мне надоело выслушивать бесчисленные жалобы на нарушение вами школьных правил и дисциплины. – Кэрроу переглянулись и гадко улыбнулись. Филч в другом конце зала едва не плясал от радости. – Посему, с этой минуты возобновляются телесные наказания. За особо тяжкое проступки вы будете наказаны самым строгим образом. – ученики начали перешептываться. Лисса так сильно сжала кулаки, что на них начали проявляться остатки бледных шрамов, все еще складывающихся в слова. – К тому же вводятся новые правила. Отменяются любые внеклассные собрания, без присутствия учителя. Студентам запрещается собираться группами больше десяти человек за пределами гостиных. Вся ваша почта будет проверяться. И наконец. Каждый месяц будет проверяться ваша успеваемость. Все, кто будет иметь больше трех неудовлетворительных оценок будут лишены таких привилегий как походы в Хогсмид и игра в квидич. На этом все.

Снегг сел. В зале воцарилась звенящая тишина. К еде никто не притронулся.

– Он боится нас. – прозвучал рядом голос Джинни. – Амбридж делала то же самое.

– И закончила она плачевно. – добавил Невилл.

Лисса слушала лишь отчасти. Она встала. Взоры каждого в зале обратились к ней. В одних читался страх, в других — восхищение. Сириус взял её руку и прошептал:

– Не надо...

Лисса улыбнулась и, перешагнув через скамью направилась к учительскому столу. Все, она это чувствовала, затаили дыхание.

– Могу я вернуться на пост старосты Грифиндора? – обратилась она к Снегу, смотря только ему в глаза.

Он на миг задумался и ответил:

– Да, мисс Грэйнджер. Можете завтра забрать значок у вашего декана.

Лисса кивнула и отправилась обратно на свое место, улыбаясь.

– Он хочет, чтобы мы играли по его правилам. – сказала она друзьям, сев на место. – Что же, игра началась.

====== Ночью мы настоящие ======

– Вы что, смеетесь надо мной? – Макгонагалл устремила удивленный взгляд на Лиссу, казавшуюся в этот момент невозмутимой. На самом деле, у неё в душе все переворачивалось.

– Я говорю серьезно профессор. Абсолютно.

– Это... это ведь безумие! Вас поймают....

– С профессором Амбридж....

– Это совсем другое дело! Долорес Амбридж — министерский работник. Северус Снегг — Пожиратель смерти и бывший двойной агент. Его провести не так уж просто, как вам кажется.

– Значит, вы отказываетесь помогать?

– Я не говорила этого!

Женщина села и предложила то же самое Лиссе.

– Как я понимаю, ваши друзья сейчас за дверью и все слышат. – Лисса кивнула. – Ясно. Моя помощь вам, должна заключаться в том, что я под видом занятий по трансфигурации буду собирать вас на собрания вашего отряда? Так я понимаю?

– Да. Только первое время. Прошлый год многому нас научил. Мы хотим около месяца опробовать каждого. Проверить, присмотреться. Узнать, кому можно доверять.

– Я вас понимаю. И надеюсь вы понимаете, каково будет наказание, если у вас ничего не получиться? И касаться оно будет не только вас, а и всех, кого поймают.

– Я понимаю, и никого за собой не тяну. К тому же мы будем брать только студентов не младше пятого курса.

Профессор тихо рассмеялась.

– Вы удивительная девушка. Вы сражались в Министерстве, боролись против Амбридж, сражались в битве в прошлом году, едва не погибнув, выполняли задание Ордена, опять едва не отдав жизнь. Вы стали анимагом в четырнадцать лет, в конце-концов. Пусть последнее и тайна, но многие все же знают об этом. И наконец — вы первой кинули вызов Снеггу. И вы думаете, что люди не захотят идти за вами.

Лисса не ответила.

– Я помогу вам. Я знаю, что об этом просил вас профессор Дамблдор. Только пообещайте мне, что будете осторожны.

– Я обещаю.

– Я серьезно, Лисса. Вы слишком доверяете этому Эрику.

Теперь уже Лисса рассмеялась.

– Поверьте профессор, я доверю ему свою жизнь, даже не задумавшись.

– Ладно, это ваше дело. Я повешу объявление, соберетесь сегодня в семь сорок. Это вас устроит?

– Да, это отлично.

Лисса еще раз поблагодарила профессора и вышла из кабинета. Как и предполагала Макгонагалл, у дверей её уже ждали Джинни, Невилл и Сириус.

– Она согласна?

– Да, сегодня в семь сорок.

– Это отлично.

– Скажите нашим ребятам, прежде всего тем, кто участвовал в ОД. И поговорите с учениками других факультетов. И помните, мы не берем никого младше пятого курса.

– Но они тоже захотят сражаться! – возразил Невилл.

– Я знаю. Но Макгонагалл права. Это не Амбридж. Здесь все серьезно. Тогда мы просто оказывали сопротивление. Сейчас идет война.

– Мне было... – начала Джинни.

– Нет! Идите. Нужно сказать ребятам.

Джинни и Невилл ушли, оставив их с Сириусом наедине.

– Я горжусь тобой. И думаю Дамблдор тоже.

– Я ставлю жизни этих людей и их семей под угрозу. Разве есть здесь чем гордиться?

– Ты их не заставляешь.

– Ты слышал Макгонагалл. Они пойдут за мной, как и за Гарри или Роном или Гермионой. Мы стали для них героями.

– И ты скажешь незаслуженно?

– Не знаю. Я уж точно не герой.

– Нет, ты человек. И ты ведешь за собой точно таких же как ты сама. Тебе тоже страшно. Но в отличии от них, ты оставляешь страхи здесь. – Сириус указал на сердце. – Глубоко, так что только ты можешь пустить туда кого-то. А здесь, – он перенес пальцы к её виску, – только разум. И поэтому они верят тебе. И считают тебя бесстрашной.

– Ты знаешь что это не так.

– Конечно знаю. И поэтому хочу тебя защитить от тебя самой. – Сириус заключил девушку в объятия.

– Нужно идти на урок. Что у нас сейчас?

– Один из твоих страхов. Зельеварение.

Лисса рассмеялась.

– Защити от меня Слизнорта, ладно?

– Я подумаю над этим.

Лиса взяла Сириуса за руку и они пошли в подземелья. Мужчина с минуту колебался, но увидев, что она даже не замечает этого, просто пошел рядом.

Первое собрание прошло хорошо. Как и второе и третье. Не смотря на предупреждения Лиссы, пришло много четверокурсников, немного третьекурсников и даже несколько учеников второго курса. Их с руганью выпхали за дверь, после чего и начали собрание. Профессор трансфигурации также участвовала. Вносила поправки и предложения, чему организаторы были очень рады. Спустя пару недель после первого собрания, когда стало ясно, что пора начинать действовать, с помощью Невилла, они перебрались в Выручай-комнату.

– Сегодня наше первое серьезное занятие. – сказала Лисса, став перед собравшимися. – Каждый из вас раньше пробовал как-то сопротивляться режиму. Все мы действовали хаотично и неорганизованно. С сегодняшнего дня, мы прекращаем играть в хулиганов. Снегг хочет, чтобы мы играли по его правилам. Так мы и сделаем. Вы, – она указала на двоих шестикурсников. – к завтрашнему обеду болото на четвертом этаже должно быть убрано. Соблюдаем все правила. Слушаем учителей. Идеально исполняем домашние задания...

– Мы вроде здесь для противостояния собирались! – донеслось из толпы.

– И вот когда они поверят что подчинили нас, – продолжила Лисса, проигнорировав кричащего, – когда расслабляться и начнут терять бдительность, тогда мы нанесем удар.

Воцарилась тишина. Лисса начинала нервничать.

– Если они что-то заподозрят? – донесся из толпы девичий голос. Чжоу нерешительно вышла вперед. – План очень хороший, Лисса. Но ведь если мы станем вдруг совсем идеальными...

– Прекрасно, Чжоу! Отличный вопрос. Мы не будем идеальными. – Лисса не удержалась чтобы не расплыться в улыбке. Это будет продолжаться неделю, может больше. Потом кто-то из вас сдаст меня. Может даже несколько человек. И желательно из нашего факультета.

– О чем ты? – Сириус недоверчиво сощурился.

– Я проберусь в подземные комнаты Снегга, чтобы украсть что-то. Не обязательно знать что. Вы пойдете и сдадите меня ему.

Все опять замерли.

– Ты собираешься пожертвовать собой? – Дин вышел вперед. – Ты знаешь какое будет наказание. Это глупо. Зачем тебе это?

– Во-первых. Это отведет подозрения от тех, кто сообщит обо мне. Во-вторых. Если это будут гриффиндорцы, это покажет им, что не все поддерживают идею противостояния. И, в-третьих. Многие лишены привилегий из-за нас. Хогсмид, квидич... Нужно показать что остальные не при чем. Что нас мало.

– Снег владеет легиллименцией. Он поймет, если только проникнет в твое сознание. – сказала Джинни. – И тебе конец. И всем.

– А вот здесь ты ошибаешься. – девушка щелкнула пальцами. – У профессора Снегга есть одна важная причина, не лезть в мою голову.

– Ты не можешь быть уверенна, Лисса.

– Могу. И это последнее слово. План всем понятен?

Собравшиеся закивали головами.

– Отлично. Теперь перейдем к первой части плана. Когтевран, вы поможете с домашними заданиями. Гриффиндор — следим за дисциплиной, но ненавязчиво. Пуффендуй — вы и так молодцы. Приступим!

Спустя два часа, все довольными выходили из Выручай-комнаты. Лисса молча стояла у стенда с фотографиями и заметками, оставшегося с пятого курса.

– Я не позволю тебе идти к Снеггу только чтобы выгородить остальных.

– А я у тебя разрешения не спрашиваю.

– Лисса, послушай...

– Нет, это ты послушай меня. План идет куда дальше того, что я сказала на собрании. Когда я уйду к Снеггу, ты возьмешь Джинни и Невилла. Вы пойдете в директорский кабинет. Там в стеклянном футляре лежит меч Гриффиндора. Вы его заберете и спрячете.

– А ты будешь отвлекать Снегга. С чего ты взяла что он не выпроводит тебя и не пойдет обратно в кабинет?

– У меня есть причины полагать что он так не сделает.

– И ты конечно не скажешь мне о них.

– Нет.

– Ладно. Но будь осторожна.

– Ты веришь мне? – вдруг спросила Лисса.

– Конечно, что за вопрос?

Девушка кивнула и они вместе направились к гостиной. Следующая неделя прошла чисто по плану. Никто не нарушал правил, все исправно учились. Кэрроу ходили хмурые и подозрительные, но придраться было не к чему. Лисса ликовала. На последнем собрании она объявила о том, что в понедельник пойдет в подземелья. Пути назад не было. Когда Амикус толкнул её в кресло, Лисса почувствовала как ребра болезненно заныли.

– Ах ты маленькая дрянь! – Алекто ударила её по лицу, разбив губу.

– Ничего себе удар. – сказала Лисса, вытирая кровь. – Хотя с твоим телосложением оно и не странно.

Пожирательница занесла руку для еще одного удара, но её остановил вошедший в комнату человек.

– Что здесь происходит? – спросил Снегг своим фирменным холодным тоном.

– Она пробралась к тебе в кабинет и хотела стащить вот это. – Амикус протянул пузырек с зельем.

Снег посмотрел на этикетку и бесстрастно произнес:

– Вон.

Кэрроу в замешательстве уставились на него.

– Что? – переспросил Амикус.

– Я сказал вам выйти.

– А ты не много хочешь?

– Я директор этой школы! И если вы оба не хотите чтобы Темный Лорд узнал о вашем непослушании, сейчас же покиньте этот кабинет.

Кэрроу смерили его злобными взглядами и вышли. Снегг обернулся к сидящей за столом девушке.

– Всегда мечтала побыть с этой стороны. – сказала она, нарушая тишину.

– Ты была с той стороны. Забыла?

– Только тогда ты не был по ту сторону.

– К чему весь этот цирк?

– Цирк?

– Зелье сна без сновидений. Ты без труда можешь сварить его сама. Слизнорт без вопросов даст тебе ингредиенты. Так зачем ты пробралась сюда?

– Поговорить хотела.

– Ты могла просто прийти ко мне в кабинет.

– Меня горгулья не пустила.

– Врешь. Я ей велел пускать тебя без пароля.

Лисса вскинула брови.

– Зачем?

– Я знал что ты придешь.

– Ошибся.

– Зачем тогда ты здесь?

– А ты не знаешь?

Девушка поднялась со стула. Кэрроу не связали ей руки, только палочку отобрали и сейчас она находилась в руках Снегга. Он подошел и протянул Лиссе древко.

– Забирай и уходи.

– И это все? Не будет телесного наказания, выговора? Не исключишь меня?

– Знаешь ведь что не смогу.

На мгновение горечь в его голосе заставила Лиссу опешить.

Неужели все же любишь?

– Да. – девушка вздрогнула, поняв что последнее произнесла вслух. – Уходи, Лисса.

Снегг развернулся и направился к двери. Её план рушился на глазах. А все из-за минутной слабости. Разум искал решение. Что-то, что заставило бы его остановиться. Но в голову приходила одна единственная мысль. Лиссе хватило пары секунд, чтобы настигнуть его. С неожиданной для себя самой силой она развернула Снегга лицом к себе. Мгновение — и она уже целует его. Такого Снегг не ожидал. Открыв от неожиданности рот, он позволил Грэйнджер исследовать его языком. Когда осознание наконец пришло к нему, он и не подумал оттолкнуть девушку от себя. Мужчина нежно обвил руками девичью талию, не настойчиво притягивая к себе. Где-то глубине сознания Лиссы родилась непрошеная мысль. Я чудовище... Он так нежен, словно я могу раствориться от одного неверного движения. Он целует, словно боится... Он любит меня, а я играю ним, словно куклой. Какая боль ждет его, когда он узнает... Я хуже Пожирателей... Хуже убийцы... Я убиваю его изнутри... Убиваю последний свет в его душе... Ради чего? Она прервала поцелуй. На щеках блестели слезы.

– Я сделал тебе больно? – Снегг нежно коснулся её щеки.

В его глазах было столько искренней заботы, что Лиссе стало дурно от того, что она только что сделала.

– Я не могу... – едва прошептала она, мотая головой. – Ты никогда мне не простишь...

– Что? За что мне прощать тебя?

Лисса закрыла лицо руками. Говорить она не могла. Ручка двери скрипнула. Амикус ворвался в кабинет. Лицо Снегга вмиг приобрело свое каменное выражение. Кэрроу тяжело дышал. Лисса поняла, что у её друзей ничего не получилось.

– За это. – сказала девушка едва слышно.

Директор непонимающе нахмурился, а потом Амикус вынес ей приговор.

– В твоем кабинете... Там дети. Они пытались украсть меч. Мы их схватили. Скорее всего эта грязнокровка отвлекала тебя, пока они пробирались туда.

– Не говори при мне это слово! – казалось, он сейчас способен разнести все вокруг. – Кто те ученики?

– Там тот новенький, еще малявка Уизли и Долгопупс.

От ужаса Лисса не могла пошевелиться. Снегг закрыл глаза.

– Нарушителей отправить к лесничему в Запретный Лес. На всю ночь.

– А что с этой делать?

Даже не взглянув на девушку, он мрачно сказал:

– Сам знаешь.

Амикус расплылся в гадкой улыбке. Она молчала все время. Пока Кэрроу вел её в маленькую комнату в конце подземелья. Слизеринцы перешептывались и тыкали в Лиссу пальцами, но ей было все равно.

– Когда я учился здесь, наказания уже отменили. Но я всегда мечтал увидеть как кого-то бьют кнутом. А еще лучше, самому попробовать роль палача. Тебе ведь может и понравиться. Я слышал есть такие. Хотя вас грязнокровок... Вас не поймешь. Вот Темный Лорд порешит твоего дружка Поттера и вам всем придет конец.

Сестра Амикуса разразилась хохотом. Лисса слышала все это будто через водяную стену. В висках стучала кровь, перед глазами все плыло. Она почти не чувствовала как грубые руки стянули толстовку и толкнули на деревянный стол. Она не чувствовала как руки и ноги связали веревками. В чувство Лиссу привел первый удар, распоровший нежную кожу. Второй, третий... Было сложно сдерживать крики, еще сложнее слезы. Но Амикус оказался где-то прав. Физическая боль вытесняла душевную... Когда она уже едва сдерживалась чтобы не потерять сознание, двери открылись и ледяной голос произнес:

– Хватит!

– Но Северус, веселье только началось.

– Я сказал хватит!

Кэрроу со злостью кинул кнут в угол и подошел к Снеггу вплотную.

– Может сейчас ты и главный, но придет время, Снегг, когда ты споткнешься. И вот тогда мы поговорим совсем по другому.

– Вот тогда и поговорим.

Кэрроу вышли снова оставив их наедине. Лисса почувствовала, что веревки больше её не держат. Снегг протянул ей толстовку, даже не обращая к самой девушке взгляда. Когда она оделась, ткань неприятно прилипла к спине. Кровь проступила сквозь ткань. Раны жгло невидимым огнем. Она не могла смотреть ему в глаза.

– Держи. Кнут заколдован, бадьян не поможет. – мужчина протянул Лиссе пузырек. Она сразу-же поняла что это.

Девушка повертела стеклянную емкость в ладони и выпустила. Баночка с звоном разлетелась на сотни осколков. Жидкость растеклась по каменному полу и источала уже знакомый неприятный запах. Лисса развернулась и пошла к двери.

– Зачем разбила?

– Потому что я заслужила это.

Рождество веселым не было. По школе расползались слухи, что телесные наказания вовсе не угроза. Порезы заживали долго, но Лисса была бы рада, если бы они вовсе не затягивались. Боль, которую они причиняли, напоминала о том, что черта, разделяющая Свет и Тьму, тоньше, чем она думала. Отряд Дамблдора, продолжал сопротивление. Снегг, как и вначале года скрывался за дверью своего кабинета. Многие воспринимали это как трусость, и только один человек знал правду. Полумну сняли с поезда, как и многих других за проступки родителей. Вскоре стало понятно, что они используют эту схему в обе стороны. Февраль встретил студентов Хогвартса мокрым снегом и холодным ветром, пробиравшимся во все уголки замка. В Астрономической башне было холоднее всего. Впрочем девочку, сжимавшую в руке бутылку Огневиски это никак на трогало. Она сидела на полу, опершись все еще саднящей спиной на стену. Посиневшие пальцы в который раз подносили горлышко бутылки к губам. Жидкость обжигала горло, заставляя забыться. В последнее время она часто пила по ночам. Если бы кто-то сказал ей год назад, что она будет напиваться в продутой всеми ветрами башне астрономии в переменной компании Сириуса, одиноких сов или (кто бы мог подумать) Малфоя, она бы покрутила пальцем у виска и вернулась к домашнему заданию. Слизеринец приходил часто. Днем они были врагами, а ночью вместе делили бутылку и вид на звезды. Он не задавал вопросов. Она поступала так же. Сириус приходил реже. В отличии от них, он знал что делает с человеком алкоголь. Но общее отчаяние передавалось и ему. И в тишине ночи они вместе находили хоть недолгое, но спокойствие. Сегодня им удалось провернуть грандиозную диверсию. Это надолго ослабило Кэрроу, поэтому когда на лестнице послышались шаги, Лисса оторвала бутылку от губ и сказала:

– Привет, Малфой. Ты опоздал. Осталась только половина.

Но ответа не последовало. Вместо этого рядом опустилась фигура в темной мантии.

– Поделишься?

Лисса кивнула, протягивая Снеггу наполовину пустую бутылку.

– Я поймал Малфоя на полпути сюда. Он не смог внятно объяснить куда идет. Не жди его.

– Ясно.

– То что вы сделали сегодня было невероятно.

Лисса подняла на директора удивленный взгляд. Неужели он только-что похвалил её за действия против него же.

– Я так понимаю, это был твой план?

Девушка кивнула.

– Дамблдор может тобой гордиться.

Шок был настолько сильным, что Лисса даже не смогла выдавить чего-то насчет его предательства.

– Он просил передать, – между тем продолжил Снегг, – что ты забыла то, что он тебе говорил. «Даже под маской величайшего зла, может скрываться добро.»

– Я помнила. Всегда. Просто не понимала смысла его слов. А теперь я знаю.

Лисса сделала еще один глоток.

– Но слишком поздно. – она рассмеялась. – Все всегда приходит слишком поздно. И теперь нет пути обратно.

– Он всегда есть.

– Как у тебя? Когда ты вернулся?

Северус сделал большой глоток. Сложно было говорить об этом.

– Когда она умерла. Лили.

– Ты ведь её любишь, не меня. Скажи, что это так... Прошу.

– Я не знаю.

Лисса замотала головой и закрыла лицо руками. Её пробивала дрожь. Не от холода и не от количества выпитого.

– Прошу, не плачь...

– Не плачь? – девушка подняла голову. Она не плакала. – Прошу, не жалей меня, от этого только хуже. Я использовала тебя, играла на твоих чувствах, а ты жалеешь меня... Нет, лучше бы ты кричал, злился... лучше бы ты убил меня!

Лисса встала и подошла к краю башни.

– Я одной ногой во тьме, и боюсь что у меня не хватит сил чтобы сделать шаг назад. Сегодня на Защите я едва не убила человека. Я даже не помню имени этой девочки. Твои чертовы дружки заставляли нас пытать друг друга Круциатусом. Она едва замахнулась палочкой, а я... Гарри говорил нужно по настоящему ненавидеть чтобы проклятие подействовало. А оно подействовало.

Все это время она смотрела куда-то вдаль и Снегг не видел ей лица, не мог судить о её чувствах.

– Они боялись меня. Все они. Они смотрели на меня будто я и есть... черт, я теперь даже имени его назвать не могу!

Холодный ветер продувал насквозь девочку в легкой толстовке.

– А Сириус... Я даже не могу представить, сколько боли причинила ему. Он был рядом всегда, что бы не случилось он всегда поддерживал меня. А я отмахнулась от него...

– Я знаю о вашем ребенке.

– Значит все же увидел, да?

– Нельзя жить прошлым, Лисса. Он, – Северус набрал побольше воздуха, – действительно любит тебя. Не отталкивай тех, кто тебя любит.

– Слишком поздно.

– Не бывает поздно. Ты сказала, что не знаешь хватит ли у тебя сил сделать шаг. Так позови на помощь! – он развернул девушку к себе лицом. – Ты не обязана со всем справляться сама.

– Я не хочу жить...

Сколько в твоих словах горечи. Девочка, ты заигралась взрослыми играми. Ты ведешь их за собой, но о себе забываешь. Остановись. Посмотри вокруг, мир прекрасен, даже для меня. Война закончиться и что ты будешь делать? Ты сойдешь с ума от собственных мыслей... Так они и стояли. А востоке уже играло пламя восходящего солнца.

– Рассвет. – прошептала Лисса. – А значит нам снова предстоит стать врагами.

– Что же мы ночью?

– Ночью? Ночью мы настоящие.

Комментарий к Ночью мы настоящие Пожалуйста, оставляйте комментарии!!!

====== Salvation ======

Девять. Она никогда не любила эту цифру. И день этот Лиссе ничего хорошего не принес. Все стало только хуже. Хуже в стократ. И мысли все чаще возвращались к пузырьку с молочно-белой жидкостью, который она с недавних пор носила в кармане. Умереть в туалете. Нелепо, смешно... Еще пару месяцев назад даже мысль об этом вызывала у Лиссы смех. Сейчас ей было все-равно. Лишь бы эти страдания закончились. Туалетная комната для девочек, в которой обитала Плакса Миртл, сегодня пустовала. Её хозяйка отправилась в путешествие водостоком, а ученики сюда давно не заходили. Взглянув на старые умывальники, Лисса вспомнила Тайную комнату. Тогда сестры тоже не было рядом... Гермиона... Что она будет чувствовать когда узнает о её смерти? А родители? Узнают ли они вообще? С такими мыслями девушка открыла залитую воском пробку. Жидкость внутри не имела запаха. Один глоток и всем мучениям конец. Один глоток...

– Мне оставь. – голос у двери заставляет Лиссу выпустить пузырек из рук и, осев на пол, разрыдаться.

Сириусу не надо было присматриваться чтобы понять, что она поднесла к губам. Лисса вышла из урока в странном состоянии, даже не забрала учебники. Он проследил за ней и не зря, как оказалось.

– Девочка моя, что же ты делаешь? Неужели бросаешь меня? – Сириус обнял трясущуюся девушку за плечи.

– Я так больше не могу! Не хочу!

– Что же ты такое говоришь? Ведь помнишь, свет есть всегда. Просто нужно подождать. Нужно потерпеть. Я буду рядом, я помогу.

В ответ она только еще больше разрыдалась. Слезы, сдерживаемые много дней и ночей наконец вырвались на свободу.

– Тише, я рядом. – он гладил Лиссу по спине и целовал макушку, стараясь не замечать проступающую седину.

– Так, так, так. Вы только посмотрите! – противный голос Амикуса заставил девушку вмиг прийти в неописуемую ярость.

Лисса устремила на него взгляд и одними губами прошептала:

– Круцио.

В её руках не было палочки, она не отдавала себе отчета, вокруг вдруг все пропало. Остался только Амикус, корчащийся на полу, да окутывающая все вокруг тьма. Она застилала все вокруг, поглощала звуки... Тьма подступала все ближе и ближе, когда сквозь плотную завесу пробился лучик света. Совсем слабый, но такой желанный. Лисса тянулась к нему со всех сил. Для неё больше не осталось ничего кроме этого маленького лучика надежды. От него будто веяло теплом и спокойствием. Но до него не дотянуться. Слишком далекий, слишком тонкий... Она тянулась, пыталась сделать шаг, но не могла. Что-то крепко держало её во тьме.

– Пойдем со мной. – раздался сзади детский голосок. – Мама, пойдем со мной.

Девочка из её снов. Она стоит, тянет руки и просит пойти с ней. И Лисса хочет этого. Хочет быть со своим ребенком. Она делает шаг на встречу девочке. Еще и еще.

«Нельзя жить прошлым...»

В глазах ребенка что-то не так. Это не те глаза. Не глаза Сириуса, не её глаза. Они чужие.

«Нельзя жить прошлым...»

Она пятится. Позади уже меркнет такой желанный свет. Лисса разворачивается и со всех сил бежит к этому лучу. Позади зовет жалобный голос и ей стоит огромных усилий не оборачиваться. Свет становиться все ярче и наконец заполняет все вокруг. Тьма исчезает и вместе с ней все её страхи.

– Здравствуй, Лисса.

– Я снова умираю?

– Да. Слишком много чувств, ты не могла контролировать свои силы. Отдала слишком много энергии.

– Почему вы?

Дамблдор широко улыбается и приглашает её сесть на только-что появившуюся скамейку.

– Возможно, потому, что ты хочешь видеть меня.

– Я не понимаю.

– В прошлый раз ты нуждалась в брате. Он пришел. Теперь тебе нужны ответы. Я здесь.

– И вы ответите на все мои вопросы?

Профессор рассмеялся.

– Даже при огромном желании я не смогу этого сделать. Есть такие вопросы, ответы на которые знаешь только ты сама. Я здесь чтобы кое-что тебе показать.

– Показать? Что?

– Пойдем.

В полном недоумении следуя за профессором, Лисса не могла избавиться от охватывавшего её чувства тревоги. Наконец они пришли к старой двери. За ней не было ничего, но когда Дамблдор открыл её, там оказалась комната.

– Воющая Хижина? Зачем мы здесь?

Профессор только указал на кровать. Лисса вздрогнула. Это ведь она. Только моложе. И Сириус. Их первый поцелуй.

– Зачем вы мне это показываете?

Директор снова открыл дверь, впуская спутницу в другую комнату. Её комнату в доме родителей.

– Тебе неудобно? – спросил Сириус у нее же. Лисса будто чувствовала тепло его тела, будто и сейчас он держал её.

– Я не понимаю.

Но Дамблдор опять не произнес ни слова, а только молча открыл дверь.

– …Но ты был и остаешься слишком гордым и упрямым чтобы видеть это!..

Картинка изменилась. Теперь они сидели обнявшись у камина. В один из тех прекрасных вечеровпроведенных в библиотеке. Между тем дверь снова открыли и Лисса вошла, уже не задавая вопросов. Битва у Арки. Заклятие, её падение. Гарри куда-то умчался. Сириус склонился над её телом и что-то шептал.

– Живи, не умирай. Прошу тебя! Я ведь без тебя не смогу.

– Сириус! – Люпин пробился к телу. – Она жива! Жива, только в коме! Её нужно отправить в Мунго!

– Держись, девочка, все будет хорошо. Держись...

Они пробежала мимо и Дамблдор в который раз открыл дверь чтобы её пропустить.

– Сириус? – Люпин подошел к другу, сидящему у больничной койки. -Ты в порядке?

– Нет.

– Иди поспи. Так нельзя.

– Я не хочу спать. Я посижу.

– Не вини себя.

– Да? И это мне ты говоришь? Она пожертвовала собой ради меня. Как я могу себя не винить? Я убью Беллатрису. Видит Бог, она погибнет от моей руки.

Еще один переход и они в Норе. Она спит на руках у Сириуса, а он говорит с миссис Уизли.

— Молли, я знаю тебе это не нравится, но я не могу её оставить. Не могу причинить ей боль. Если когда-нибудь она решит уйти, я препятствовать не стану. Но пока она рядом…

Все исчезло так же как и появилось. Лисса стояла, словно окаменев, а по щекам катились слезы.

– Зачем вы мне это показали?

– Потому что тебе нужно было увидеть. Ты запуталась и сбилась с пути. А это поможет вернуться.

– Я хочу вернуться. Я ведь могу вернуться?

– Конечно. Я бы разочаровался в тебе если бы ты осталась.

– Тогда можно всего один вопрос?

– Пожалуй один можно.

– Вы наверное знаете о профессоре Снегге. Что мне делать?

Дамблдор расплылся в своей фирменной улыбке и, уже исчезая, произнес:

– А что велит тебе твое сердце?

С последним его словом все исчезло.

– Лисса! Лисса! – голос звал громко и настойчиво.

Девушка поняла, что лежит и тут же приподнялась шумно вдыхая воздух.

– Слава Мерлину! Жива! – крепкие руки обняли и прижали её к себе. Лисса почувствовала уже ставший родным запах.

– Сириус. Сириус... – прошептала она, крепче прижимаясь к мужчине.

– Что же ты со мной делаешь? – улыбаясь сказал он, убирая волосы с лица девушки.

– Прости меня. Прости, прости, прости... – Лисса целовала его лицо, будто хотела впитать каждую его черту. – Я так тебя люблю... Люблю...

– Стой! – Сириус взял её лицо в руки и отстранился. – Ты ведь говорила что не можешь так. И Крам...

– Я... я запуталась. Я слишком часто оглядывалась и это не давало мне жить дальше. И мне казалось, что в одиночку мне будет легче. Я больше так не хочу. Я хочу с тобой. Вместе. – Лисса его поцеловала. – Я люблю тебя.

– И я люблю тебя.

Не было больше слов. Ничего, кроме двух горячих тел, испытывающих острую потребность друг в друге. Они будто вернули себе утерянную частичку души. Касания были нежными и в тоже время требовательными. Лиссе было плевать на то, где они находятся, на чем лежат и что будут делать, когда все закончиться. Сейчас он был рядом — и это главное.

– Как я могла такое сказать? Мне тебя так не хватало. И дело вовсе не в сексе. Это как приятный бонус. – Сириус улыбнулся. – Я думала, что если отдалюсь от тебя или найду кого-то другого мне будет не так больно. И я опять поступила как законченная эгоистка. И не в первый раз.

– Когда ты начинаешь копаться в себе, это меня угнетает. Я тоже поступал как эгоист. И с тобой в том числе. Все люди ошибаются. Согласен, мне было больно быть тебе другом. И я представить не могу, что было бы, если бы ты тогда послушала меня и ушла из библиотеки. Мне было больно знать, что ты потеряла нашего ребенка, я хотел быть рядом, но ты хотела справиться в одиночку. Может мне следовало настоять, но я бросил тебя, я избрал легший путь. И учитывая это думаю можно сказать...

– Что мы были полными идиотами.

Они рассмеялись. Теперь это было так легко, словно дышать. Будто что-то тяжелое, что не позволяло обоим радоваться жизни, вдруг ушло.

– Так куда ты мня принес? – спросила наконец Лисса, осмотрев комнату.

– В Выручай-комнату.

– Что?! – Лисса привстала. – Ведь здесь же наши? Где они? Что случилось!?

– Успокойся! Я не знаю, как. Я просто пришел сюда и попросил убежища. Я думал попаду к остальным, но открылась эта комната.

– То есть, Выручай-комната может быть несколькими местами сразу?

– Не знаю. Наверное.

– Наверное этот замок уже не сможет меня удивить.

– Но нам нужно как-то попасть к остальным. Поэтому пора прекращать этот разврат.

– Разврат? О чем ты?

Смеясь и перекидываясь шутками, оба принялись одеваться. Когда Лисса наконец застегнула мантию, Сириус открыл дверь и они вышли в коридор. Там не было ни души.

– Уже ночь? – удивленно спросила Лисса.

– Да, ночь.

Когда дверь, из которой они вышли, исчезла, каждый повторил уже заученную наизусть просьбу. Появилась другая дверь. Открыв её, они вновь очутились в знакомом помещении. Стоило им переступить порог, как Лисса почувствовала, как её обвили чьи-то руки.

– Я так волновалась! Туалет разнесен вдребезги, там валяются Кэрроу без сознания. Снегг лютует, ищет тебя повсюду, а вы оба словно испарились! – Джинни кричала, едва не плача. – Что там произошло?

– Я... я... я не знаю. – выдавила сбитая с толку Лисса. – Я помню только как они вошли. И все.

– Ты не сказал ей? – Сириус отрицательно покачал головой.

– Что произошло?

– Как сказала Джинни, – начал Невилл, – от туалета мало что осталось. Разве что умывальники. Когда мы туда пришли, Кэрроу валялись без сознания. Зеркала были разбиты, повсюду щепки. Будто взрыв был. Эрик уже нес тебя куда-то, мы звали его, но он будто не слышал. Я вообще не понимаю, как его не задело. Толпу пришел разогнать Филч. Когда он увидел тела, позвал профессоров. Вызвали Снегга. Он был в ярости. Приказал найти тебя и привести к нему. Сам ходил по замку и искал. Орал на всех подряд. В общем, ужас что происходило.

– А что с Кэрроу? – спросила девушка, боясь услышать ответ. – Они живы?

– К сожалению, да. – Лисса облегченно вздохнула. Легко ему говорить. Не он ведь едва не поубивал их.

– Ладно. Все здесь? Никого не поймали, не наказали?

– Нет, никого. – вступил Дин. – Но, Лисса, Кэрроу очнулись. Вам нельзя выходить за пределы комнаты.

– Ничего, справимся. Вы долго ждали?

– Пару часов. А что?

– Расходитесь по спальням. Мы справимся здесь.

– Точно? – переспросила Джинни. Своим озабоченным выражением она сейчас напоминала мать. Лисса не смогла сдержать улыбки.

– Да, мы справимся. – ответил за нее Сириус. – Тебе нужно поспать, Джинни. Я позабочусь о ней.

Джинни только еще раз обняла их обоих и последовала за остальными учениками. Когда все вышли, Лисса повернулась к Сириусу, намереваясь сказать то, что хотела сказать в самом начале.

– Послушай, ты говорил, что доверяешь мне во всем. Так?

– Да.

– Я должна сделать кое-что. Ты можешь меня за это возненавидеть. Я хочу спросить, если бы ты знал, что я сделала что-то ужасное, ты бы перестал меня любить?

– Я не перестану любить тебя, если ты сейчас пойдешь к Северусу.

– Что?!

– Я знаю, что ты любишь меня. Я люблю тебя не меньше, поэтому я ничего не сказал, когда ты целовала Крама на свадьбе. И я не смогу возненавидеть тебя, что бы ты не сделала. Я не прошу рассказать, зачем и почему, я не могу тебе запретить. Я прошу лишь вернуться.

– Ты знал?

– Конечно знал. – Сириус ласково провел по щеке любимой. – Я полюбил тебя за то, что ты всегда хочешь осчастливить всех и сразу, хоть иногда это убивает тебя. И я не могу за это тебя осуждать. Я солгу если скажу, что не буду ревновать или буду лучше к нему относиться. Но если это сделает тебя счастливой... Иди.

Лисса кинулась ему на шею, не в силах сдержать чувства.

– Я люблю тебя. Больше всех на свете. Я вернусь, обещаю.

Сириус отстранился и поцеловал девушку.

– Иди.

Нехотя отпустив его руку, Лисса тихо вышла в коридор и огляделась. Никого не было. Удача благоволила ей. По дороге в подземелья, она не встретила ни души. Перед дверью, она на мгновение замешкалась, но все же открыла дверь. Дверь не скрипнула, и Снегг, сидящий в кресле даже не услышал вошедшего. Возможно виной тому была полупустая бутылка с алой жидкостью в руке.

– Пить в одиночестве это алкоголизм. – сказала Лисса, закрывая дверь. Мастер зелий тут же вскочил и обернулся.

– Что б тебя... – уже начал он, но замер увидев вошедшего. – Лисса...

– Прости, задержалась. – она широко улыбнулась, будто речь шла о опоздании на урок.

Снегг вдруг помрачнел.

– Что я сказал Мелиссе Грэйнджер, после отсидок у Долорес Амбридж?

Лисса закатила глаза, но все же ответила:

– Я не пойму, вам что это нравиться?

Профессор облегченно вздохнул и крепко обнял позднюю гостью.

– Я волновался. Стихийная магия, это не шутки. Особенно при твоем состоянии.

– Я знаю. Поделишься вином?

– Я серьезно, Лисса.

– И я. – она опять улыбнулась.

– Что с тобой случилось? Ты другая.

– Я просто... просто я многое поняла.

– Но зачем ты ко мне пришла? Это ведь опасно.

– Может и так, но я должна еще кое-что сделать. И на этот раз по-настоящему.

Девушка обхватила руками шею мужчины и, притянув его к себе, накрыла его губы своими.

– Так нельзя, Лисса. – Северус отстранился.

– Почему?

– Ты делаешь это, не потому что хочешь, а потому, что хочешь сделать счастливыми всех и каждого.

Где-то я уже это слышала.

– А так нельзя, Лисса. Ты любишь Блэка, ты счастлива с ним, и я не позволю себе разрушить это.

– Твоя проблема в том, что ты считаешь что недостоин любви. Но это не так. – Лисса встала на носочки, чтобы её губы были около его уха и прошептала. – Потому, что я люблю тебя, Северус Снегг.

– Любишь? Любишь меня? Ты сумасшедшая, девочка. Тебе сломили...

– Нет, это правда. Поверь мне, это так. Я люблю тебя.

– А как же он?

– И его люблю.

– Но его сильнее...

– Но ведь сейчас я с тобой.

– Это смешно, Лисса. Мы не сможем всю жизнь бегать. Ты сама себе не простишь. Так зачем начинать?

– Позволь мне это решать.

Лисса снова поцеловала его, попутно расстегивая пуговицы на его мантии.

– Я не смогу остановиться.

– И не надо. Я не знаю, что случиться завтра, но я больше не хочу так жить. Будь здесь и сейчас, будь со мной...

Мысли о том, что это неправильно, что он не должен этого делать, отошли на второй план, когда её холодные руки коснулись его обнаженной груди. Она была его. Сейчас, в этот момент она полностью принадлежала ему и этого было достаточно. Быть может она права. Быть может завтра его будет мучить совесть. Но это будет завтра. А сейчас... Сейчас есть она. Такая хрупкая и нежная.

– С тобой все по-другому. С тобой мне не нужны слова.

– Слова? Что для меня слова? Они давно утратили для меня всякую ценность.

– Но ты знаешь мои мысли... Ты знаешь правду.

– Я не хочу её знать. Не так. Не когда ты уязвима.

– Считаешь что я уязвима? Но ведь ты тоже.

– Я уязвим всегда, когда ты рядом. А сейчас в особенности.

– Ты счастлив, я чувствую это... И лучше этого чувства нет.

Он был другой. Сириус никогда не причинял ей боли, но он знал её, вел за собой и давал свободу. С ним она была на равных. Северус боялся. Боялся причинить боль.

– Не сдерживайся, ты не причинишь мне боли. Будь собой.

Лисса не надеялась, что он послушает. Но он сделал это. Улыбка озарила её лицо, когда его руки подхватили её и усадили верхом.

– Подсматривать не хорошо.

– Это ты мне говоришь?

Они смеялись. Они были единым целым. Когда все закончилось, Лисса приютилась в его объятиях.

– Твоя спина вся в шрамах. По моей вине.

– Я убью тебя, если ты сейчас начнешь винить себя в чем-то.

– Но я и в правду виноват.

– Нет! Это мое наказание. И напоминание о том, что я не хотела бы забыть, как бы больно мне от этого не было. Это мой выбор. Твоей вины здесь нет.

– Ты правда изменилась. Я не узнаю младшую Грэйнджер.

– Мерлина ради, меня так никто с третьего курса не называет! Это выводит из себя. Пять минут разницы и я уже младшая!

– Мне нравилось тебя этим дразнить.

– Что? – девушка приподнялась на локте и простынь, которой она была укрыта, съехала до самой поясницы. Снегг шумно вздохнул и укрыл её.

– Ты забавная когда злишься. – в него полетела подушка. – Лежачих не бьют!

– Нечего меня дразнить! – зельевар рассмеялся и Лисса не удержалась. – Ты красивый когда улыбаешься и смеешься. Невероятно. Скажи мне кто на первом курсе, что я буду сидеть здесь с тобой, обнаженной и говорить это... Мерлиновы кальсоны... А Парвати...

– Может у мисс Паттил дар к прорицанию и она заменит профессора Трелони на должности преподавателя?

Лисса опять рассмеялась.

– Рассвет... – улыбка потускнела. – Тебе нужно идти, если не хочешь попасться кому-то на глаза.

– Да, ты прав, наверное. Я думала уходить будет легче.

– А я думал будет легче отпустить.

Оделись они молча. В комнатах повисло тягостное молчание, но ни Лисса, ни Северус о случившемся не жалели. Когда пришло время уходить, девушка остановилась у двери.

– Пошли со мной. – нерешительно сказала она.

Северус только грустно улыбнулся.

– Я не могу. Ты же знаешь.

– Знаю. – она взяла его руку в свои и поднесла к губам. – У тебя холодные руки.

– И у тебя. – последний поцелуй, ну как же трудно уходить!

– Что бы с нами не случилось, я всегда буду вот здесь. – она положила ладонь Северусу на грудь.

– Я знаю. Про...

– Нет. – она поднесла палец к его губам. – Не говори прощай.

Лисса еще раз коснулась его губ своими и переступила порог.

Ты навсегда в моем сердце...

Комментарий к Salvation Вчера, 14 января, от нас ушел великий человек. Алан Рикман для меня был примером и одним из любимых актеров. Благодаря ему, я стала фанатом поттерианы, и именно благодаря этому появился этот фанфик. Может он не очень хороший, не столь популярный в кругах Фикбука, но для меня это частичка меня самой. И профессор Снегг все это время вдохновлял меня работать дальше. К сожалению, все что я могу сделать для этого человека, это посвятить ему эту работу. Может нелепо и глупо, но... Последние слова этой главы, вовсе не для героев.

====== За все, во что мы верим ======

Который день они сидели в Выручай-комнате. После того, как Лисса использовала стихийную магию, издевательствам Кэрроу подвергались все больше учеников. Все больше из них перебиралось на постоянное жительство в тайное укрытие.

Сейчас Лисса, беспокойно поглядывая на проход, в котором несколько минут назад исчез Невилл, баюкала первокурсницу, чьи родители отказались вступить в ряды пожиратели. Их судьба была неизвестна. Им было трудно. С каждым днем становилось все сложнее поддерживать общий дух. Недостаток еды, жизнь в постоянном страхе… Большинство начинало терять надежду. Малышка начала дышать ровно и размеренно — уснула. Лисса пригладила светлые курчавые волосы и бросила взгляд на Сириуса, что-то обсуждающего с Дином. По его лицу было видно, что разговор не из приятных. Тишину, прерываемую редким шепотом, нарушил Невилл, вошедший в проход.

— Глядите, кто пришёл! Я же вам говорил!

Гарри ступил в помещение, открывавшееся за дверью, и навстречу ему поднялись ликующие голоса:

— ГАРРИ!

— Это Поттер, ПОТТЕР!

— Рон!

— Гермиона!

Кэтти, так звали первокурсницу, проснулась и недоуменно осмотрелась на шумных взрослых. Она вскочила, пытаясь посмотреть, и тем самым дала Лиссе возможность поднятся на ноги. Она не бежала к друзьям, её взгляд застыл на каштановой шевелюре, слишком неряшливой даже среди обитателей Выручай-комнаты. В зеленых глазах заблестели слезы, когда она встретилась взглядом с сестрой.

— Лисса… — прошептала Гермиона. Девушка с трудом пробралась сквозь толпу в нерешительности остановившись напротив сестры.

— Что-то долго вы к школе добирались. Небось опять в лесу потерялись? — сказала Лисса, не без дрожи в голосе.

Сестра в ответ кинулась ей на шею, не сдерживая слез. Ученики переключились из Гарри и Рона на умилительную картину воссоединения семьи.

— Слушай, Лисса, — подал голос Сириус. — Не могла бы ты меня расколдовать, а то смотрю на вас с Гермионой и перед Гарри неудобно.

Лисса засмеялась, её друзья с величайшим недоумением уставились на молодого человека.

— Кто это, Лисса? — наконец озвучила их общий вопрос Гермиона.

— Это покажется невероятным, но это Сириус.

— Допустим, но почему он косит под Курта Кобейна? — Гермиона прищурила глаза. Лисса уставилась на Сириуса, который для нее сохранял свой прежний облик, потом пожала плечами и зажмурилась, произнося контр заклятие. Когда по комнате пронесся удивленный возглас, девушка поняла, что оно сработало.

— Сириус! — вскрикнул Гарри, обнимая крестного.

— Ну вот, другое дело! — засмеялся мужчина взъерошивая и без того спутанные волосы парня.

— Где мы? — спросил Рон, прерывая приветственные речи.

— В Выручай-комнате, конечно! — сказал Невилл. — На этот раз она превзошла саму себя, правда? Кэрроу сидели у меня на хвосте, и я понял, что спасение только в одном. Я ухитрился пройти в эту дверь, и смотри, что я тут обнаружил! Конечно, когда я вошёл, она была не такая, намного меньше, всего с одним гамаком и одним гобеленом с гербом Гриффиндора. Но по мере того как прибывали новые члены Отряда Дамблдора, она становилась всё просторнее.

— И Кэрроу не могут сюда войти? — Гарри оглянулся в поисках двери.

— Нет, — ответил Симус Финниган, которого Гарри не узнал, пока тот не заговорил: его разбитое лицо совсем заплыло. — Это настоящее укрытие: пока хоть один из нас находится внутри, они не могут нас достать, дверь не откроется. Всё благодаря Невиллу. Он действительно понимает эту комнату. Здесь ведь нужно попросить в точности то, что тебе нужно, например: «Хочу, чтобы никто из тех, кто поддерживает Кэрроу, не смог сюда войти» — и она сделает, как ты просил. Главное — не оставить никакой лазейки! Невилл молодец!

— Тут никакой особой хитрости нет, — сказал Невилл скромно. — Я вместе с Лиссой и Э… Сириусом пробыл здесь дня полтора, страшно проголодался и пожелал себе добыть откуда-нибудь еды — и тут открылся проход в «Кабанью голову». Я пошёл по нему и оказался у Аберфорта. Он снабжает нас провизией, потому что это единственное, чего комната по каким-то причинам не делает.

— Потому что еда — одно из пяти исключений к закону Гэмпа об элементарных трансфигурациях, — заявил Рон, к всеобщему изумлению.

— Так что мы прячемся здесь уже около двух недель, — сказал Симус. — И если нам нужны новые гамаки, они тут же оказываются на месте, а ещё вдруг образовался отменный туалет с душем, когда появились девчонки…

— И очень захотели помыться, ты только подумай! — подхватила Лаванда Браун, которую Гарри до сих пор не заметил.

Приглядевшись получше, он увидел много знакомых лиц. Тут были близнецы Патил, Терри Бут, Эрни Макмиллан, Энтони Голдстейн и Майкл Корнер.

— Ну, расскажите же нам, что с вами было, — сказал Эрни. — Каких только не ходило слухов! Мы старались следить за вами, слушая «Поттеровский дозор». — Он показал на приёмник. — Так вы не врывались в «Гринготтс»?

— Врывались! — выкрикнул Невилл. — И про дракона всё правда!

Раздались громовые аплодисменты и вопли «ура!». Рон поклонился.

— А что вам там понадобилось? — с любопытством спросил Симус.

Ни один из троих не успел ответить вопросом на вопрос, как шрам Гарри пронзила страшная жгучая боль. Парень поспешно повернулся спиной к весёлым заинтересованным лицам вокруг, Выручай-комната исчезла, и вот он стоит в каменной развалине, потрескавшиеся плиты пола у его ног раздвинуты, у разверстой дыры валяется извлечённая из земли пустая золотая шкатулка с откинутой крышкой, и яростный вопль Волан-де-Морта отдаётся в его раскалывающейся голове.

Огромным усилием он вырвался из мыслей Волан-де-Морта и вернулся обратно, в Выручай-комнату, где стоял, пошатываясь, обливаясь потом, опираясь на подоспевшего на помощь Рона.

— Тебе нехорошо, Гарри? — донёсся до него голос Невилла. — Хочешь присесть? Ты, наверное, устал, да?

— Нет, — ответил Гарри.

Он посмотрел на Рона и Гермиону, пытаясь без слов сообщить им, что Волан-де-Морт только что обнаружил пропажу очередного крестража. Времени оставалось немного. Если Волан-де-Морт решит теперь отправиться в Хогвартс, то их шанс упущен.

— Мы должны идти дальше, — сказал он и понял по выражению их лиц, что друзья обо всём догадались.

— А что мы будем делать, Гарри? — спросил Сириус. — В чём твой план?

— План? — машинально повторил Гарри.

Он напрягал сейчас всю силу воли, чтобы не поддаться снова ярости Волан-де-Морта: шрам на лбу по-прежнему жгло.

— В общем, у нас — у меня, Рона и Гермионы — есть одно дело, поэтому нам пора уходить отсюда.

Теперь никто не смеялся и не кричал «ура!». Невилл выглядел сбитым с толку.

— Что значит «уходить отсюда»?

— Мы вернулись не за тем, чтобы остаться здесь. — Гарри потирал свой шрам, пытаясь смягчить боль. — У нас есть важное дело…

— Какое?

— Я… я не могу вам сказать.

Раздался глухой ропот. Невилл сдвинул брови.

— Почему ты не можешь нам сказать? Речь ведь идёт о борьбе с Сам-Знаешь-Кем, правда?

— Ну да…

— Тогда мы тебе поможем.

Остальные члены Отряда Дамблдора закивали, одни с энтузиазмом, другие с торжественной важностью. Несколько человек вскочили со стульев, демонстрируя готовность к немедленному действию.

— Вы не понимаете. — Похоже, за последние несколько часов Гарри слишком часто приходилось повторять эту фразу. — Мы… мы не можем сказать вам. Мы должны исполнить это… одни.

— Почему? — спросил Невилл.

— Потому что…

Гарри так хотелось скорее броситься на поиски крестража или хотя бы обсудить наедине с Роном и Гермионой, откуда начинать поиски, что он никак не мог сосредоточиться. Шрам у него всё ещё горел.

— Дамблдор поручил нам троим одно дело, — сказал он осторожно. — И не велел рассказывать… Он поручил его именно нам, нам троим.

— Мы — Отряд Дамблдора, — ответил Невилл. — Мы всё время держались вместе, сохраняли наш Отряд, пока вы трое где-то скитались.

— Не то чтобы это была увеселительная прогулка, приятель, — откликнулся Рон.

— Я ничего такого и не говорю, но мне непонятно, почему вы нам не доверяете. Каждый находящийся в этой комнате боролся и оказался здесь потому, что его преследовали Кэрроу. Каждый из нас доказал на деле свою верность Дамблдору — верность тебе, Гарри.

— Подумай, — начал Гарри, сам не зная, что собирается сказать, но это оказалось не важно: дверь туннеля за его спиной распахнулась.

— Мы получили твоё письмо, Невилл! Привет всей троице, я так и думала, что вы здесь!

Это были Полумна и Симус. Дин вскрикнул от радости и бросился обнимать своего лучшего друга.

— Всем привет, ребята! — весело сказала Полумна. — Как же здорово вернуться домой!

— Полумна, — встревоженно спросил Гарри, — что ты здесь делаешь? Как ты…

— Я послал за ней. — Невилл высоко поднял фальшивый галеон. — Я обещал ей и Джинни, что извещу их, если вы появитесь. Мы все думали, что ваше возвращение будет означать революцию. Что тогда мы сбросим Снегга и Кэрроу.

— Конечно, именно это оно и означает, — сияя, сказала Полумна. — Правда, Гарри? Теперь-то мы их выбьем из Хогвартса?

— Послушайте… — В Гарри нарастала паника. — Мне очень жаль, но мы вернулись не за этим. Нам нужно сделать одно дело, а потом…

— Вы собираетесь бросить нас в этом дерьме? — спросил Майкл Корнер.

— Нет! — воскликнул Рон. — То, что мы хотим сделать, пойдёт, в конце концов, на пользу всем, ведь это затем, чтобы избавиться от Сами-Знаете-Кого…

— Тогда возьмите нас в помощь! — сердито крикнул Невилл. — Мы тоже хотим в этом участвовать!

— Наам всем нужно успокоиться! — начинала предпринимать попытки успокоить толпу Лисса. — У них действительно важное дело и оно действительно пойдет на пользу всем нам.

Гарри обернулся на новый шум у них за спиной. Сердце его упало: теперь из отверстия в стене появилась Джинни, а за ней — Фред, Джордж и Ли Джордан. Джинни приветствовала Гарри сияющей улыбкой. Он уже забыл, а может быть, никогда раньше не замечал как следует, до чего она красива, и никогда не был меньше рад её видеть.

— Аберфорт уже начинает сердиться. — Фред помахал рукой, отвечая на приветственные возгласы. — Он хотел вздремнуть, а тут его трактир превратили в вокзал.

У Гарри отвисла челюсть. Сразу за Ли Джорданом в отверстии появилась Чжоу Чанг, его бывшая подружка, и улыбнулась ему.

— Я получила известие, — сказала она, показывая свой фальшивый галеон, прошла и села рядом с Майклом Корнером.

— Так в чём ваш план, Гарри? — спросил Джордж.

— Да нет никакого плана, — ответил Гарри, совершенно сбитый с толку внезапным появлением Сириуса, всех этих людей и неспособный соображать из-за жгучей боли в шраме.

— То есть мы будем составлять его по ходу? О, это я люблю! — сказал Фред.

— Послушай, прекрати это всё! — крикнул Гарри Невиллу. — Зачем ты всех их сюда созвал? Это же безумие…

Рон вдруг обернулся к Гарри:

— Почему они не могут помочь?

— Что?

— Они могут нам помочь. — Он понизил голос и сказал так тихо, что слышать его могла только стоявшая между ними Гермиона: — Мы ведь не знаем, где он. Нам нужно найти его побыстрее. Необязательно говорить всем, что это крестраж.

Гарри перевёл взгляд с Рона на Гермиону, которая шепнула совсем тихо:

— Я думаю, Рон прав. Мы ведь даже не знаем, что мы ищем, нам нужна помощь. — И, видя, что Гарри всё ещё не убеждён, добавила: — Ты не должен всё делать в одиночку, Гарри.

Гарри напряжённо думал, хотя шрам по-прежнему щипало, а голова раскалывалась. Дамблдор просил его не говорить о крестражах никому, кроме Рона и Гермионы. Утайки и ложь — мы выросли на этом, и Альбус… у него был природный талант… Уж не превращается ли он в Дамблдора, и после смерти хранящего свои тайны прижатыми к груди, страшащегося довериться людям? Но вот Снеггу Дамблдор доверял, и к чему это привело? К убийству на вершине самой высокой из башен замка…

— Ладно, — спокойно сказал он Рону и Гермионе. — Хорошо, — обратился Гарри к собравшимся в комнате, и тут же наступила полная тишина. Фред и Джордж, развлекавшие шуточками тех, кто сидел поблизости, замолкли на полуслове, и все уставились на него с взволнованной готовностью. — Нам нужно найти одну вещь, — сказал Гарри. — Одну вещь… которая поможет нам одержать победу над Сами-Знаете-Кем. Она находится здесь, в Хогвартсе, но мы не знаем где. Возможно, она принадлежала Кандиде Когтевран. Слышал кто-нибудь о подобном предмете? Например, о вещи, отмеченной её орлом?

Он с надеждой посмотрел на маленькую группу когтевранцев: Падму, Майкла, Терри и Чжоу, однако ответила ему Полумна, присевшая к Джинни на подлокотник кресла.

— Ну, есть ведь её потерянная диадема. Я рассказывала тебе о ней, Гарри, помнишь? Исчезнувшая диадема Кандиды Когтевран. Мой отец пытался создать её копию.

— Да, Полумна, но исчезнувшая диадема, — сказал Майкл Корнер, закатывая глаза, — она именно что исчезла. Вот в чём загвоздка.

— Когда она исчезла? — спросил Гарри.

— Говорят, много веков назад, — откликнулась Чжоу, и сердце у Гарри упало. — Профессор Флитвик рассказывал, что она исчезла вместе с самой Кандидой. Диадему искали, но, — она обратилась к остальным когтевранцам, — никаких следов обнаружить не удалось. Или я ошибаюсь?

Все покачали головами.

— Простите, а что вообще такое «диадема»? — спросил Рон.

— Что-то вроде венца или короны, — ответил Терри Бут. — Говорят, что диадема Кандиды Когтевран обладала магическими свойствами — она придавала ума тому, кто её наденет.

— Да. Сифоны для мозгошмыгов, которые мой отец…

Но Гарри не дал Полумне договорить.

— И никто из вас никогда не видел ничего, что было бы на неё похоже?

Все снова покачали головами. Гарри взглянул на Рона и Гермиону и увидел в их глазах отражение собственной растерянности. Вещь, исчезнувшая так давно и, судя по всему, бесследно, вряд ли могла быть крестражем, спрятанным в замке… Но не успел он сформулировать следующий вопрос, как снова раздался голос Чжоу:

— Гарри, если хочешь посмотреть, как эта штука должна была выглядеть, я могу отвести тебя в нашу общую гостиную и показать. Там у нас статуя Кандиды с этой диадемой на голове.

Гарри снова почувствовал боль в шраме. На мгновение Выручай-комната расплылась у него перед глазами, и он увидел чёрную землю далеко внизу и почувствовал вокруг плеч кольца огромной змеи. Волан-де-Морт снова летел куда-то, то ли к подземному озеру, то ли сюда, к замку — этого Гарри не мог сказать. Но в любом случае времени оставалось немного.

— Он в пути, — спокойно сказал Гарри Рону и Гермионе. Потом перевёл глаза на Чжоу и снова на них. — Слушайте, я понимаю, что толку от этого немного, и всё же я пойду и взгляну на статую, чтобы знать хотя бы, как эта диадема выглядит. Ждите меня здесь и берегите… вы знаете… ту вещь.

Чжоу поднялась, чтобы идти, но тут Джинни резко сказала:

— Нет, вот Полумна может проводить Гарри. Правда, Полумна?

— С удовольствием! — радостно откликнулась Полумна, и Чжоу опустилась обратно в кресло. Вид у неё был расстроенный.

— Как нам выйти из комнаты? — спросил Гарри Невилла.

— Сюда. — Он подвел Гарри и Полумну к углу, где из небольшого чулана открывался выход на крутую лестницу. — Выход оказывается каждый раз в другом месте, поэтому они и не могут его найти, — пояснил Невилл. — Плохо только, что мы никогда не знаем, где очутимся, когда выйдем. Осторожнее, Гарри, по ночам коридоры патрулируют.

— Стоп, стоп, стоп. — Сириус резко подошел к крестнику. Вид у него был то ли рассерженный, то ли растерянный. — Я тебя одного не пущу.

— Сириус, мы сами должны, ты же знаешь! — возмутился Гарри.

— Я то знаю, но я уже один раз оставил тебя. И ты попал к дяде и тете. А если ты сомневаешься в Кэрроу, можешь посмотреть на спину Лиссы…

— Ты же обещал! — вспыхнула Лисса, но мужчина только отмахнулся. — Сириус Блэк! — её глаза горели слепой яростью. Все замолчали, ожидая, что произойдет дальше. — Не смей прерывать меня! Если твой крестник говорит, что справиться сам, значит так и есть! Уйми свой комплекс несостоявшегося родителя и прими тот факт, что он уже достаточно взрослый!

— Вообще то… — собрался возразить Сириус, но увидев недобрые огоньки в глазах девушки, просто замолчал. — Ладно. Удачи, Гарри.

Лисса улыбнулась и посмотрев на все еще шокированных друзей сказала:

— Удачи вам, возвращайтесь скорее. И извините за это.

— Ничего, — сказал Гарри. — До скорого.

Гарри остолбенел, увидев, что творилось в Выручай-комнате. Она была битком набита — народу оказалось намного больше, чем когда он отсюда уходил. На него смотрели Кингсли и Люпин, Оливер Вуд, Кэти Белл, Анджелина Джонсон и Алисия Спиннет, Билл и Флёр, мистер и миссис Уизли.

— Что там происходит, Гарри? — Сириус и Люпин встретили его у подножия лестницы.

— Волан-де-Морт летит сюда, преподаватели баррикадируют школу… Снегг сбежал… Что вы все здесь делаете? Как вы узнали?

— Мы разослали весть всем членам Отряда Дамблдора, — объяснил Фред. — Кто же согласится упустить такое развлечение, Гарри? А ОД известил Орден Феникса, и всё покатилось, как снежный ком.

— С чего начнём, Гарри? — окликнул его Джордж. — Что происходит?

— Идёт эвакуация несовершеннолетних, и всех ждут в Большом зале на организационное собрание, — сказал Гарри. — Война началась.

Поднялась суматоха. Все бросились к ступенькам. Гарри вжался в стену и смотрел, как они пробегают мимо него, торопясь в главное здание: члены Ордена Феникса и Отряда Дамблдора и игроки бывшей команды Гарри по квиддичу, все с палочками на изготовку.

— Идём, Полумна, — позвал на ходу Дин, протягивая свободную руку. Полумна ухватилась за неё и поспешила за Дином к ступенькам.

Толпа редела. В Выручай-комнате осталось всего несколько человек, и Гарри подошёл к ним. Миссис Уизли бранилась с Джинни. Вокруг стояли Сириус, Лисса, Люпин, Фред, Джордж, Билл и Флёр.

— Ты несовершеннолетняя! — кричала миссис Уизли на дочь. — Я не разрешаю! Мальчики — ладно, но ты… ты должна вернуться домой.

— Не пойду! — Джинни вырвалась из рук матери, волосы у неё растрепались. — Я — член Отряда Дамблдора!

— Шайка подростков!

— Эта шайка подростков собирается сразиться с ним, а больше на это пока никто не решился! — сказал Фред.

— Ей шестнадцать лет! — кричала миссис Уизли. — Она ещё маленькая! О чём вы думали, когда брали её с собой…

Вид у Фреда и Джорджа был слегка смущённый.

— Мама права, Джинни, — мягко сказал Билл. — Тебе нельзя здесь оставаться. Всех несовершеннолетних эвакуируют, и это правильно.

— Не могу я пойти домой! — Слёзы ярости хлынули из глаз Джинни. — Вся моя семья здесь. Я не могу сидеть там одна, не зная… — Она впервые подняла глаза на Гарри и умоляюще посмотрела на него, но он покачал головой, и Джинни обиженно отвернулась. — Хорошо, — сказала она, глядя на отверстие туннеля, ведущего в «Кабанью голову». — Что ж, тогда до свидания всем и…

Послышалось шарканье ног и глухой стук: ещё кто-то выбирался из туннеля, споткнулся на ступеньках и упал. Кое-как поднявшись, новоприбывший плюхнулся на ближайший стул, посмотрел вокруг сквозь съехавшие очки в роговой оправе и спросил:

— Я опоздал? Уже началось? Я только что узнал, поэтому…

Перси смолк. Очевидно, он не ожидал, что попадёт сразу на семейное собрание. На некоторое время все остолбенели. Наконец Лисса повернулась к Люпину и с мужеством отчаяния попыталась нарушить неловкое молчание:

— Как поживает малыш Тедди?

Люпин удивлённо посмотрел на неё. Молчание семейства Уизли сгущалось, превращаясь в прочный лёд.

— Он… хорошо, спасибо! — громко сказал Люпин. — Тонкс сейчас с ним — у матери.

Перси и остальные Уизли продолжали неподвижно смотреть друг на друга.

— У меня есть фотография! — закричал Люпин, доставая из кармана карточку и протягивая её Лиссе, Флёр и Гарри; они увидели малыша с пучком ярко-бирюзовых волос, машущего толстыми кулачками.

— Я был дураком! — воскликнул Перси так громко, что Люпин чуть не выронил фотографию. — Я был полным идиотом, самодовольным кретином, я был…

— Обожающим Министерство, предавшим свою семью, жадным до власти дебилом, — закончил Фред.

Перси тяжело вздохнул:

— Да, так и есть.

— Что ж, зато честнее некуда, — сказал Фред, протягивая руку Перси.

Миссис Уизли разрыдалась. Она бросилась вперёд, оттолкнула Фреда и так крепко обняла Перси, что тот чуть не задохнулся. Перси поглаживал её по спине, глядя на отца.

— Папа, прости!

Мистер Уизли быстро сморгнул и тоже поспешил обнять сына.

— Что же заставило тебя одуматься, Перси? — поинтересовался Джордж.

— Это началось уже давно, — сказал Перси, утирая глаза под очками полой своей дорожной мантии. — Но мне нужно было как-то выбраться, а в Министерстве это не просто, они только и делают, что отправляют предателей в тюрьму. Мне удалось установить связь с Аберфортом, и десять минут назад он мне передал, что Хогвартс готовится вступить в борьбу. Вот я и явился.

— Разумеется, все мы надеемся, что наши старосты возьмут на себя руководство в такое трудное время, как сейчас! — сказал Джордж, очень похоже передразнивая витиеватую манеру Перси. — Что ж, пошли скорее наверх сражаться, а то всех стоящих Пожирателей смерти разберут.

— Так вы теперь моя невестка? — Перси на ходу пожал руку Флёр, торопливо шагая к ступенькам вместе с Биллом, Фредом и Джорджем.

— Джинни! — рявкнула миссис Уизли.

Джинни попыталась под шумок семейного примирения проскользнуть наверх вместе со всеми.

— Молли, у меня есть предложение, — сказал Люпин. — Пусть Джинни останется здесь. Тогда она будет вместе с нами и в то же время не в самой гуще схватки.

— Я…

— Отличная идея, — твёрдо сказал мистер Уизли. — Джинни, ты остаёшься в этой комнате, слышишь?

— Да, а Лисса составит тебе компанию. — вставил Сириус и нарвался на все тот-же сердитый взгляд девушки.

— А ну-ка повтори?

— Ты не пойдешь сражаться!

— Я совершеннолетняя! Могу сама решать!

— Почему ты хоть раз не можешь послушать меня и держатся подальше от неприятностей?

— Да потому, что если бы я тебя слушала, ты бы вообще здесь не стоял! — этот аргумент и выражение лица Лиссы, словно она оглушит его, если придется, заставили мужчину только пробурчать что-то вроде «И зачем я начинал?» и благоразумно замолчать.

— Где Рон? — спросил вдруг Гарри. — И Гермиона?

— Наверное, они уже в Большом зале, — бросил через плечо мистер Уизли.

— Я не видел, чтобы они проходили мимо меня, — ответил Гарри.

— Они что-то говорили о туалете, — сказала Джинни. — Вскоре после твоего ухода.

— О туалете?

Гарри прошёл через комнату к открытой двери и заглянул в туалет за ней. Там никого не было.

— Ты уверена, что они говорили о ту…

Но тут его шрам пронзила нестерпимая боль, и Выручай-комната исчезла: он смотрел сквозь высокие кованые ворота с крылатыми вепрями на столбах на тёмную территорию, за которой пылал огнями замок. Нагайна обвивалась вокруг его плеч. Им владела холодная, жестокая сосредоточенность — предвестница убийства.

— Гарри, не о том туалете. — сказала Лисса, прерывая видения. — О туалете, ведущим в…

— Конечно! — Гарри понял их план. Только Гермиона могла додуматься до этого, вот ведь умница!

А тем временем, волшебный потолок Большого зала темнел, усыпанный звёздами. Под ним за четырьмя длинными столами факультетов сидели растрёпанные школьники — кто в дорожной мантии, кто в халате. Среди них мелькали жемчужно-белые фигуры школьных призраков. Все глаза, живые и мёртвые, были устремлены на профессора МакГонагалл, выступавшую с возвышения в центре Зала. Позади неё стояли остальные учителя, в том числе и белокурый кентавр Флоренц, а также члены Ордена Феникса, прибывшие для битвы.

— Эвакуацией будут руководить мистер Филч и мадам Помфри. Старосты, по моему сигналу вы организуете свои факультеты и в порядке доставите порученные вам группы к месту эвакуации.

Многие ученики сидели в полном оцепенении. Однако пока Гарри пробирался вдоль стены за столом Пуффендуя поднялся Эрни Макмиллан и громко спросил:

— А если мы хотим остаться и принять участие в битве?

Раздались бурные аплодисменты.

— Совершеннолетним можно остаться, — сказала профессор МакГонагалл.

— А как быть с нашими вещами? — спросила какая-то девочка за столом Когтеврана. — С чемоданами, с совами?

— У нас нет времени паковатьимущество, — ответила профессор МакГонагалл. — Наша задача — в целости эвакуировать отсюда вас самих.

— Где профессор Снегг? — выкрикнула девочка за столом Слизерина.

— Он, простите за вульгарное выражение, сделал ноги, — ответила профессор МакГонагалл, и за столами Гриффиндора, Пуффендуя и Когтеврана раздался дружный громкий смех.

Гарри шёл по Залу вдоль гриффиндорского стола и все головы поворачивались ему вслед, и до него доносился сзади громкий шёпот.

— Мы уже установили вокруг замка защитные заклинания, — говорила профессор МакГонагалл, —, но вряд ли они продержатся долго, если мы не примем дополнительных мер. Поэтому прошу вас двигаться быстро и организованно и слушаться старост…

Её последние слова потонули в раскатах другого голоса, разнёсшегося по Большому залу. Голос был высокий, холодный и ясный. Невозможно было определить, откуда он исходит: казалось, говорят сами стены. Как чудовище, которым он некогда повелевал, этот голос, возможно, дремал в стенах веками:

— Я знаю, что вы готовитесь к битве.

Из-за столов раздались испуганные вскрики, школьники в ужасе прижимались друг к другу и затравленно озирались, пытаясь понять, откуда доносится голос.

— Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников.

В Зале царила теперь полная тишина, та тишина, что давит на барабанные перепонки и распирает стены.

— Отдайте мне Гарри Поттера, — сказал голос Волан-де-Морта, — и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи.

И снова Зал погрузился в тишину. Все головы повернулись, все глаза обратились на Гарри, приковав его к месту тысячей невидимых лучей. Потом из-за стола Слизерина кто-то поднялся. Он узнал Пэнси Паркинсон. Она замахала руками, крича:

— Да он же здесь! Поттер здесь! Хватайте его!

Гарри не успел произнести и слова, как началось общее движение. Гриффиндорцы перед ним вскочили и, как один, повернулись —, но не к Гарри, а к слизеринцам. За ними поднялись пуффендуйцы, и почти в ту же минуту когтевранцы. Все они стояли спиной к Гарри, глядя не на него, а на Пэнси, и он, поражённый и благодарный, увидел, как взвиваются волшебные палочки, извлекаемые из-под мантий и из рукавов.

— Благодарю вас, мисс Паркинсон, — сказала профессор МакГонагалл ровным голосом. — Вы первая покинете этот зал в сопровождении мистера Филча. За вами пойдут остальные ученики вашего факультета.

Гарри услышал шум отодвигаемых скамеек, а затем топот слизеринцев, толпой выходящих в дверь на другой стороне зала.

— Когтевранцы, ваша очередь! — крикнула профессор МакГонагалл.

Постепенно пустели скамьи у всех четырёх столов. За столом Слизерина не осталось никого, но несколько старших когтевранцев продолжали сидеть, когда их товарищи отправились на выход. Ещё больше осталось пуффендуйцев, а за столом Гриффиндора по-прежнему сидела половина факультета, так что профессору МакГонагалл пришлось сойти с возвышения и лично выставлять из зала несовершеннолетних.

— Криви, речи быть не может, уходите! И вы, Пикс!

Кингсли поднялся на возвышение и обратился к оставшимся в зале:

— До полуночи всего полчаса, поэтому нужно действовать быстро! Преподаватели Хогвартса и Орден Феникса согласовали план битвы. Профессора Флитвик, Стебль и МакГонагалл поведут группы бойцов на три самые высокие башни: Когтеврана, Астрономическую и Гриффиндора — оттуда открывается прекрасный обзор, отличная позиция для применения заклятий. Тем временем Римус, — он указал на Люпина, — Артур, — он махнул в сторону мистера Уизли, сидевшего за столом Гриффиндора, — и я поведём свои группы на территорию вокруг замка. Нам нужны люди, которые организуют оборону проходов в школу…

— Это, похоже, работка для нас, — сказал Фред, показывая на себя и Джорджа, и Кингсли кивнул в знак согласия.

— Прекрасно, все предводители в сборе, давайте разделим наше войско.

— Поттер, — сказала профессор МакГонагалл, торопливо подходя к нему, пока ученики, хлынувшие к возвышению, получали назначения и инструкции. — Вы ведь, кажется, искали что-то?

— Что? Да! — сказал Гарри. — Да, конечно!

Он почти забыл о крестраже, забыл, что битва будет дана для того, чтобы он мог его отыскать.

— Так идите, Поттер! За дело!

— Да, я иду…

Сириус встал со скамьи и было дернулся за Гарри, но Лисса его остановила.

— Он должен сделать это сам. Помнишь? Нам и так работы хватит?

— Уверенна, что останешься? — Лисса решительно кивнула. — тогда не отходи от меня. Я не хочу тебя потерять.

— Не потеряешь. — девушка было потянулась к его губам, но совсем рядом прозвучал обращенный к ним голос Кингсли.

— Лисса, Сириус, для вас есть отдельно поручение. Вы оба анимаги. На улице темно, вы сможете пробраться в лес и привести кентавров.

— Они не придут. Не станут на нашу сторону.

— Тогда уговори их. Поверь, Лисса, я видел твои… дипломатические способности, — он метнул взгляд на Сириуса, — так убеди их сражаться, не за нас, а за самих себя.

— Ладно. — словно по команде, оба встали со скамьи.

— Мы не знаем как расположены Пожиратели, поэтому пойдем сейчас чтобы иметь запас времени. Здесь не пригодимся?

— Нам все нужны, поэтому возвращайтесь быстрее. И берегите себя. — добавил мракоборец вслед удаляющимся Лиссе и Сириусу.

— Вот и работенка. — улыбаясь, сказала Лисса, когда они подошли к выходу из школы.

— Держись рядом, помнишь? — Сириус взял любимую за руку.

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя.

С минуту они стояли, едва соприкасаясь лбами и держась за руки, но вскоре только лань да огромный черный пес мчались к Запретному лесу.

— Мы приветствуем свободное стадо! — сказала Лисса, поклонившись и на волшебников тут же направили сотни стрел.

— Опять эта девчонка! Я помню тебя! Зачем ты снова пришла в наш лес?

Лисса выпрямилась и, с трудом подавив дрожь в голосе (она все еще помнила боль от стрелы), произнесла:

— Хогвартсу грозит опасность…

— А нам какое дело? — перебил её один из кентавров.

— Если замок падет, свободное стадо больше не сможет обитать на этих землях.

— Да как ты смеешь! Ни один волшебник не сможет одолеть кентавров!

Подумав, что он сильно преувеличил, Лисса открыла рот, но её перебил Сириус.

— Может и так, но вы думаете, что если Темный Лорд победит, ваша жизнь будет прежней? Вы думаете, Пожирателям будет плевать на вас или они будут заботиться о вас, как это делал Дамблдор? Тогда вы просто глупы! — Лисса прикусила губу и в страхе закрыла глаза. — Пожиратели смерти не остановятся пока не убьют всех, кого считают ниже себя, всех полукровок. И если мы сегодня проиграем — вы умрете. Мы не можем заставить вас сражаться, вы в праве сделать выбор. Но от этого выбора зависит ваше будущее и будущее ваших детей.

— Многие погибнут в этой битве. — сказал Бэйн, на удивление спокойно.

— Я не говорю, что жертв не будет. Мы долго добирались сюда, возможно они уже есть, мы не знаем. Но каждая пролитая капля крови — пролита не напрасно.

Лисса открыла глаза и заметила, что луки опустили. Многие просто молча смотрели на своего вожака — ждали его решения. Но Бэйн молчал и с каждой секундой надежды рушились.

— А что, если мы пойдем с вами и проиграем? В таком случае шансов на жизнь у нас не останется вовсе.

— Но тогда, — сказала наконец Лисса, — вы умрете в бою, как воины. Сражаясь за то, во что все мы верим. За свободу. — девушка неожиданно почувствовала наплыв невероятной храбрости, если раньше она призывала себя быть с кентаврами осторожной, сейчас Лисса забыла об этом. — Или можете спрятаться, как крысы, и ждать своей смерти, надеяться на спасение, но понимать, что обречены.

Воцарилась мертвая тишина. Казалось, можно услышать биение каждого сердца, дыхание каждого, пришедшего сюда. Время будто замерло. Замер и лес вокруг, ветер утих и даже тихие отголоски сражения долетали в чащу Запретного леса.

— Вы проявили невероятную храбрость, придя сюда. — сказал наконец Бэйн. — Хоть мы и не любим волшебников, но мы уважали Дамблдора и нам не чуждо дело, за которое он боролся. И сегодня мы не предадим память о нем, ровно как и славу наших благородных предков. Мы пойдем в бой. И будем биться до последнего вздоха. — в толпе кентавров послышались поддерживающие возгласы. — За свободу и за все, во что мы верим! — Лицо Бэйна повернулось к Лиссе и Сириусу. — Ведите.

Она бежала, как не бежала никогда. Земля под ногами горела, все вокруг сливалось в одну неясную, размытую картинку, легкие жгло от недостатка воздуха, но мысль, что каждая минута будет решающей не давал остановится и перевести дух. Вот он. Замок на скале и Черное озеро. Слышны звуки сражения, вспышки тех, кто борется снаружи разрезают тьму ночи. Великаны, пауки… Все вступили в бой. Кентавры уже мчались к замку, но их остановил холод, окутавший все вокруг. Дементоры.

— Нужно прогнать их. — сказал Сириус, превращаясь в человека.

— Я не могу. — крикнула Лисса, в бессилии опустив палочку. — Слишком много…

Дементоры были все ближе. Страх и отчаянье проникали все глубже. Некоторые из стада пятились в лес.

— Смотри на меня. Смотри только на меня. — Сириус одной рукой повернул лицо девушки к себе и Лисса в который раз утонула в синеве его глаз, таких родных… — Ты сможешь. Я люблю тебя, помнишь? Я знаю, что сможешь. Давай!

— Экспекто Патронум! — крикнули они вместе, все еще смотря друг другу в глаза.

Две абсолютно одинаковые серебристо-голубые лани отогнали дементоров, пропуская рвущихся в бой кентавров к замку.

— Лань… — прошептала Лисса, все еще не отводя взгляда от любимого.

— А ты сомневалась?

Улыбнувшись, они опять направились к замку, теперь уже безо всяких препятствий.

— Получилось! — воскликнул Кингсли, наблюдая как кентавры вступают в бой и попутно убивая одного из Пожирателей.

Лисса и Сириус быстро добрались до замка и вступили в бой. Стараясь не терять друг друга из поля зрения, они продвигались все дальше в здание.

— Знаешь, у меня тут мысль одна появилась. — сказал Сириус, отделавшись от очередного Пожирателя.

— Это конечно очень интересно, но немного не вовремя. — ответила девушка, уворачиваясь от очередного заклинания.

— Так вот, — вдали послышался звук обрушившейся стены, но Сириус продолжил, — ты ведь совершеннолетняя.

— Неужели?

— Представь себе. — Яксли получил в спину оглушающее. — Так вот, у меня к тебе предложение.

— Ставлю сотню, что что-то неприличное. — Лисса с ухмылкой метнула камень в приближающегося паука, давая одному из кентавров добить его.

— Проиграла.

— И что же тебе нужно?

Сириус схватил девушку за руку и притянул к себе, посмотрев прямо в глаза.

— Выходи за меня.

Лисса остолбенела и мужчине пришлось потянуть её вниз, чтобы их обоих не зацепило заклинанием.

— Не самый благоприятный момент. — сказала наконец она.

— Что же, другого может не представиться.

Лисса рассмеялась то ли от счастья, то ли от комичности ситуации.

— Так каким будет твой ответ? — они вновь вступили в бой.

Лисса задумалась на минуту и абсолютно серьезно ответила:

— Скажу, если останешься жив.

Не успел Сириус что-то сказать, как над ними разнесся голос Волан-де-Морта, и уцелевшие защитники замка слышали его так ясно, будто он стоит рядом с ними, дыша им в спину, готовясь нанести смертельный удар.

— Вы храбро сражались, — говорил этот голос. — Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжёлые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым. А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнётся снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, — кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.

Замок замер, Пожиратели начали отступать. Все стекались в Большой Зал. Сириус схватил Лиссу за руку и потащил за собой, глазами ища крестника.

— Почему его нигде нет? — бубнил он себе под нос.

— Он жив, Сириус, он жив. — успокаивала его Лисса.

— Я должен увидеть его, должен…

Он замолчал как только они вошли в Зал. Зрелище, представшее их взору не поддавалось никаким сравнениям. Раненные и убитые, их семьи, друзья… Плач и отчаяние наполнили зал, в котором когда-то давно царили только радость и счастье. Пройдя между рядами, они направились к Уизли. Лисса не сдержала слез, увидев бесчувственное тело Фрэда. Гермиона тут же кинулась к сестре, а Сириус обнял Молли утешая её. Лисса поглаживала рыдающую Гермиону, когда её внимание привлек другой человек, сидевший у бездыханного тела. Она легонько отстранилась.

— Я сейчас вернусь. — проследив за взглядом сестры, Гермиона кивнула и подошла к Рону.

Человек в старой потрепанной мантии стоял на коленях у тела женщины что-то шепча себе под нос.

— Римус… — осторожно позвала Лисса. — Это я, Лисса. — добавила она, когда он не поднял голову. Реакции вновь не последовало и девушка опустилась рядом с Люпином на колени, коснувшись его спины рукой. Профессор вздрогнул и поднял на девушку пустые глаза.

— Её больше нет. — сказал он сорванным голосом. — Нет…

Мужчина заплакал, пряча лицо в руках. Лисса не могла на это смотреть и, обняв его, принялась успокаивать, как делала это с девочкой насколько часов назад.

— Почему я не умер с ней? Почему я должен жить с этим? Зачем мне теперь жить?

— У тебя есть Тедди. Живи ради него.

— Что я могу ему дать? Если мы проиграем, что его ждет?

— Мы победим, Римус, победим, слышишь?

— Как? Шансы ничтожны. Нет надежды.

— Надежда есть, она всегда есть.

— Не для меня. — он отстранился. — Моя надежда умерла вместе с Дорой.

— А я не верю. Ты первый мне сказал, что я вижу людей. Я вижу в тебе надежду. И я клянусь тебе, клянусь всеми возможными Богами, что мы победим. Ради Тонкс, ради Тедди, ради нашего будущего. Я клянусь тебе.

— Ты клянешься, хоть не знаешь наверняка.

— Я верю. Верь же и ты.

— Я ве…

Он не закончил. Над замком пронесся усиленный магией голос.

— Гарри Поттер мёртв. Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мёртв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика, Который Выжил больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребёнок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сёстры будут жить, всё будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира.

— Нет! — крик Сириуса заполнил весь зал. Он кинулся к выходу из замка, Лисса поспешила за ним, что было не легко, учитывая толпу, рвущуюся к выходу.

— НЕТ!

Этот крик был потрясением — ведь Гарри и во сне не могло присниться, что профессор МакГонагалл способна издавать такие звуки. Он услышал рядом женский смех и понял, что Беллатриса наслаждается отчаянием МакГонагалл. Он снова чуть приоткрыл глаза и увидел, как дверной проём наполняется людьми, как выходят на крыльцо уцелевшие защитники замка, чтобы встретить победителей и своими глазами убедиться в гибели Гарри. Чуть впереди он увидел Волан-де-Морта, поглаживавшего Нагайну по голове длинным белым пальцем. Он снова закрыл глаза.

— Нет!

— Нет!

— Гарри! ГАРРИ!

Голоса Рона, Гермионы, Джинни, Сириуса, Лиссы — это ещё хуже, чем вопль МакГонагалл. Гарри хотелось сейчас только одного — откликнуться, но он заставил себя лежать неподвижно. Их крики послужили сигналом, теперь вся толпа уцелевших вопила, выкрикивая проклятия Пожирателям смерти, пока…

— МОЛЧАТЬ! — крикнул Волан-де-Морт. Раздался хлопок, мелькнула яркая вспышка — и всё смолкло. — Игра окончена. Клади его сюда, Хагрид, к моим ногам — здесь ему место!

Гарри почувствовал, как его опускают на траву.

— Видите? — сказал Волан-де-Морт. Гарри слышал, как он ходит взад-вперёд позади его лежащего тела. — Гарри Поттер мёртв! Поняли вы теперь, что вас обманули? Он был всего лишь мальчишкой, требовавшим от других, чтобы они жертвовали жизнью ради него!

— Он уже столько раз тебя бил! — выкрикнул Сириус, и чары развеялись. Он рвался в бой и Лиссе стояло огромных усилий его удерживать.

— Не надо, не иди.

— Они его убили!

— Но если ты пойдешь в бой, нас всех убьют и его смерть будет напрасной.

Сириус бессильно остановился, Лисса видела как по его щекам текут слезы и сама не могла сдерживаться. Защитники Хогвартса снова зашумели и закричали, но тут второй, более мощный хлопок заглушил их голоса.

— Он был убит при попытке сбежать с территории замка, — сказал Волан-де-Морт, явно наслаждаясь этой ложью. — Убит при попытке спасти свою жизнь…

Но тут речь Волан-де-Морта оборвалась. Гарри услышал звуки борьбы, крик, потом ещё один хлопок, вспышку и вскрик боли. Он чуть приоткрыл глаза. Кто-то вырвался из толпы и выстрелил в Волан-де-Морта. Гарри видел падающую на землю фигуру, искры Разоружающего заклятия и Волан-де-Морта, со смехом бросающего в сторону палочку своего обидчика.

— И кто же это? — спросил он своим мягким змеиным голосом. — Кто сам вызвался продемонстрировать, что бывает, когда пытаешься продолжать проигранную битву?

Беллатриса залилась счастливым смехом:

— Это Невилл Долгопупс, повелитель! Мальчишка, который доставлял Кэрроу столько неприятностей! Сын мракоборцев, помните?

— Ах, да, припоминаю. — Волан-де-Морт взглянул сверху вниз на Невилла, безоружного, без всякой защиты, отчаянно пытавшегося подняться на ноги на нейтральной полосе между защитниками замка и Пожирателями смерти. — Но ты ведь чистой крови, мой храбрый мальчик? — обратился он к Невиллу, который стоял теперь к нему лицом, сжав в кулаки пустые руки.

— А если и так — что из этого? — громко ответил Невилл.

— Ты проявил отвагу и мужество, и в твоих жилах течёт благородная кровь. Ты будешь отменным Пожирателем смерти. Нам нужны такие, как ты, Невилл Долгопупс!

— Скорее в аду станет холодно, чем я к вам перейду! — сказал Невилл. — Отряд Дамблдора! — выкрикнул он, и толпа ответила шумом, которого не могли сдержать даже Заглушающие чары Волан-де-Морта.

— Что ж, — сказал Волан-де-Морт ласково, и Гарри почувствовал, что в этом шёлковом голосе больше угрозы, чем в самом мощном заклятии. — Раз таков твой выбор, Долгопупс, вернёмся к первоначальному плану. На твою голову, — негромко добавил он, — пусть падёт.

Сквозь щёлочки приоткрытых глаз Гарри увидел мановение руки Волан-де-Морта. В следующую секунду из разбитого окна замка вылетело что-то, похожее на уродливую птицу, и приземлилось в полумраке на ладонь Волан-де-Морту. Он приподнял пахнущий плесенью предмет за острый конец и встряхнул. И вот она закачалась у всех на глазах, пустая и потрёпанная — Распределяющая шляпа.

— В школе Хогвартс больше не будет распределения, — объявил Волан-де-Морт. — Факультеты отменяются. Эмблема, герб и цвета моего благородного предка, Салазара Слизерина, отныне обязательны для всех, понятно, Невилл Долгопупс?

Он направил палочку на Невилла, и тот застыл, словно окаменев. Волан-де-Морт нахлобучил на него шляпу, так что она закрыла Невиллу глаза. В толпе стоящих перед замком началось движение, и Пожиратели смерти, как один, вскинули палочки, не давая защитникам Хогвартса пошевелиться.

— Невилл сейчас наглядно покажет вам, что будет со всяким, у кого достанет глупости мне сопротивляться, — сказал Волан-де-Морт.

Взмах его палочки — и Распределяющая шляпа вспыхнула ярким пламенем.

Страшный крик разорвал предрассветный полумрак — Невилл горел, прикованный к месту, неспособный шевельнуть ни рукой, ни ногой. Гарри не мог этого вынести: нужно действовать…

И тут случилось сразу несколько вещей.

С отдалённой границы школы послышался шум, как будто сотни людей перебирались через не видные отсюда стены и рвались к замку с громкими воинственными кликами. В ту же минуту из-за угла замка показался запыхавшийся Грохх с воплем: «ХАГГИ!» В ответ ему раздался рык великанов Волан-де-Морта: они ринулись на Грохха, как боевые слоны, и земля затряслась под их топотом. Люди Волан-де-Морта закричали от неожиданности, ломая строй. Гарри вытащил из-под одежды мантию-невидимку, набросил её на себя, вскочил на ноги — и вдруг Невилл тоже стал двигаться.

Быстрым, еле уловимым движением Невилл освободился от Цепенящего заклятия, пылающая шляпа слетела с его головы, и он вытянул из неё что-то серебряное, со сверкающей рубинами рукояткой.

Удар серебряного лезвия не был слышен за шумом надвигающейся толпы, рёвом дерущихся великанов, стуком копыт бросившихся в схватку кентавров — и всё же все глаза обратились на блеснувший меч. Одним ударом Невилл снес голову огромной змее. Голова подлетела высоко в воздух, сверкнув в лучах света, лившегося из вестибюля. Рот Волан-де-Морта раскрылся в яростном крике, которого никто не услышал, и тело змеи с глухим стуком упало на землю к его ногам.

Гарри, скрытый под мантией-невидимкой, опустил Щитовые чары между Невиллом и Волан-де-Мортом, прежде чем Тёмный Лорд успел поднять волшебную палочку. И тут все крики, шум, удары и топот перекрыл вопль Хагрида.

— ГАРРИ! — кричал он. — ГАРРИ! ГДЕ ГАРРИ?

Начался хаос. Стрелы кентавров рассеивали Пожирателей смерти, все, кто мог, бежали от топчущих вслепую великаньих ног, и всё ближе и ближе громыхало подкрепление, явившееся неизвестно откуда: Гарри увидел огромных крылатых чудищ, парящих над головами великанов Волан-де-Морта. Фестралы и гиппогриф Клювокрыл выцарапывали великанам глаза, а Грохх мутузил их кулаками. Волшебникам — как защитникам Хогвартса, так и Пожирателям смерти — пришлось отступить обратно в замок. Гарри метал заклятия и чары во всех Пожирателей смерти подряд. Они падали, не понимая, откуда пришёл удар, а их тела топтала отступающая толпа.

Гарри, всё ещё скрытый под мантией-невидимкой, протолкался в вестибюль в поисках Волан-де-Морта. Он увидел Тёмного Лорда на другом конце помещения: отступая в Большой зал, тот направо и налево метал заклятия из волшебной палочки, продолжая в то же время раздавать приказания своим сторонникам. Гарри снова применил Щитовые чары, и намеченные Волан-де-Мортом жертвы, Симус Финниган и Ханна Аббот, прорвались мимо него в Большой зал, где уже разгоралось сражение.

Всё больше и больше людей взбегало по ступеням крыльца. Гарри увидел, как Чарли Уизли обгоняет Горация Слизнорта, на котором по-прежнему была изумрудного цвета пижама. Они, похоже, шли во главе целого отряда друзей и родных тех учеников Хогвартса, которые остались защищать школу, а за ними двигались лавочники и домовладельцы Хогсмида. Кентавры Бейн, Ронан и Магориан, громко стуча копытами, ворвались в вестибюль — и тут за спиной у Гарри сорвалась с петель дверь, ведущая к кухням.

Эльфы-домовики Хогвартса толпой хлынули в вестибюль, громко крича и размахивая ножами и топорами для мяса. Ими предводительствовал Кикимер с медальоном Регулуса Блэка на груди, и его квакающий голос перекрывал даже царивший здесь шум:

— Все на битву! На битву! На битву за моего хозяина, надежду и оплот эльфов-домовиков! Бей Тёмного Лорда во имя отважного Регулуса! На битву!

С горящими злобой личиками они рубили топорами и кололи ножами икры и щиколотки Пожирателей смерти. Куда ни глянь, Пожиратели смерти отступали, подавленные численным превосходством противника, сражаемые несущимися отовсюду заклятиями, стрелами из луков кентавров, корчась от втыкающихся в ноги ножей, напрасно пытаясь бежать под натиском всё прибывающей толпы.

И всё же битва ещё не кончилась. Гарри, продираясь между сражающимися и пленными, прорвался наконец в Большой зал.

Волан-де-Морта он увидел в самой гуще схватки. Тот в ярости крушил всё, что попадалось ему на пути. Гарри не мог прямо подступиться к нему и с трудом прокладывал себе путь под мантией-невидимкой. В Большом зале стало совсем тесно — все, кто ещё мог держаться на ногах, рвались внутрь.

Гарри видел, как Джордж и Ли Джордан повалили на пол Яксли, как Долохов пал от руки Флитвика, как Хагрид швырнул через всю комнату Уолдена Макнейра и тот врезался в противоположную стену и мешком упал на пол. Он видел, как Рон и Невилл сбили с ног Фенрира Сивого, как Аберфорт ударил Оглушающим заклятием Руквуда, как Артур и Перси одолели Толстоватого, а Люциус и Нарцисса Малфой, даже не пытаясь сражаться, бежали сквозь толпу, выкрикивая имя своего сына.

Волан-де-Морт сражался разом с МакГонагалл, Слизнортом и Кингсли. С холодной ненавистью он смотрел, как они, пригибаясь, мечутся вокруг него и никак не могут нанести решающий удар…

Беллатриса продолжала борьбу в нескольких шагах от Волан-де-Морта. Как и её повелитель, она в одиночку сражалась с тремя за раз: Гермиона, Джинни и Лисса напрягали все силы, но не могли одолеть Беллатрису. Гарри совсем потерял голову, увидев, как Убивающее заклятие просвистело в дюйме от Джинни, так что она чудом осталась жива.

Гарри сменил направление — вместо Волан-де-Морта он бросился к Беллатрисе. Но не успел он пробежать и нескольких шагов, его отбросило в сторону.

— Привет, сестрица! — Сириус закрыл собой сразу всех троих.

— Женишок! Надеешься и в этот раз ускользнуть от смерти?

— Что ты, даже если умру, заберу тебя с собой. Хотя… — он отступил, давая путь Молли Уизли. — Пожалуй, я предоставлю это удовольствие тебе, Молли.

Миссис Уизли на бегу сбрасывала мантию, освобождая руки. Беллатриса резко повернулась — и расхохоталась при виде новой противницы.

— С ДОРОГИ! — крикнула миссис Уизли трём девушкам, выхватила палочку и бросилась в бой. С ужасом и восторгом Лисса смотрела, как хлещет и крутится волшебная палочка в руках Молли Уизли и как исчезает улыбка с лица Беллатрисы Лестрейндж, превращаясь в злобную гримасу. Потоки пламени лились с обеих палочек, пол под ногами волшебниц раскалился и покрылся трещинами; обе дрались не на жизнь, а на смерть.

— Нет! — крикнула миссис Уизли бросившимся ей на помощь школьникам. — Уйдите! Прочь отсюда! Она моя!

Сотни зрителей стояли теперь вдоль стен, наблюдая за двумя сражающимися группами: Волан-де-Мортом и его тремя противниками и Беллатрисой и Молли. Лисса крепко сжала руку Сириуса, не в силах пошевелиться или произнести хоть что-то.

— Что станется с твоими детьми, когда я тебя убью? — дразнила Беллатриса, безумная, как и её повелитель, уворачиваясь от пляшущих вокруг неё заклятий Молли. — Когда мамочка отправится вслед за Фреддичкой?

— Ты больше никогда не тронешь наших детей! — выкрикнула миссис Уизли.

Беллатриса засмеялась исступлённым смехом — точно такой Гарри слышал от её кузена Сириуса за миг перед тем, как его едва не поразило Убивающее заклинание… И вдруг Гарри понял, что сейчас произойдёт, ещё раньше, чем это случилось.

Заклятие Молли пронеслось под вытянутой рукой Беллатрисы и ударило её в грудь, прямо над сердцем.

Злорадная улыбка замерла на губах Беллатрисы, глаза словно выкатились из орбит. Ещё мгновение она понимала, что случилось, а потом медленно опрокинулась навзничь, и толпа зрителей зашумела, а Волан-де-Морт вскрикнул.

Гарри казалось, что он видит всё в замедленной съёмке: МакГонагалл, Кингсли и Слизнорт отлетели прочь, вертясь в воздухе, как сухие листья. Ярость Волан-де-Морта при виде гибели последней, лучшей его сторонницы взорвалась с силой многотонной бомбы. Волан-де-Морт поднял палочку и направил её на Молли Уизли.

— Протего! — крикнул Гарри.

Щитовые чары разделили Большой зал пополам. Волан-де-Морт оглянулся в поисках пославшего их, и Гарри наконец сбросил с себя мантию-невидимку.

Вопль изумления, приветственные возгласы, крики с обеих сторон: «Гарри!» и «ОН ЖИВ!» — стихли почти мгновенно. Толпа испугалась. Внезапно наступила полная тишина. Волан-де-Морт и Гарри, встретившись взглядом, одновременно начали двигаться по кругу.

— Пусть никто не пытается мне помочь, — громко сказал Гарри. В мёртвом молчании его слова раскатились по Залу, как трубный глас. — Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я.

Волан-де-Морт зашипел, расширив красные глаза:

— Поттер, конечно, шутит. Это ведь совсем не в его стиле. Кто сегодня послужит тебе щитом, а, Поттер?

— Никто, — просто ответил Гарри. — Крестражей больше нет. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой, и один из нас должен уйти навсегда…

— Один из нас? — насмешливо повторил Волан-де-Морт. Всё его тело напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижным — змея перед броском. — Ты ведь понимаешь, что это будешь ты, Мальчик, Который Выжил благодаря случайности и козням Дамблдора?

— Ты думаешь, когда моя мать погибла, спасая меня, это была случайность? — спросил Гарри. Оба они по-прежнему двигались боком, по идеальной окружности, сохраняя равное расстояние друг от друга. Гарри видел сейчас только одно лицо — Волан-де-Морта. — Ты думаешь, случайность, что я решился сразиться с тобой тогда на кладбище? Случайность, что минувшей ночью я не стал защищаться и всё же остался жив и снова вернулся в битву?

— Случайность! — крикнул Волан-де-Морт, однако всё ещё не наносил удара. Толпа зрителей застыла, словно окаменев, и казалось, что среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только эти двое. — Случайность, везение и то, что ты увиливал и прятался за спинами тех, кто лучше тебя — мужчин и женщин, — позволяя мне убивать их вместо тебя!

— Сегодня ты никого больше не убьёшь, — сказал Гарри, пока они продолжали кружить по Залу, глядя друг другу в глаза. — Ты никогда больше не сможешь никого из них убить. Понял? Я готов был умереть, чтобы ты прекратил мучить этих людей…

— Однако не умер!

— Я был готов, и этого оказалось достаточно. Я сделал то же, что моя мать. Они защищены от тебя. Разве ты не заметил, как легко они сбрасывают твои заклятия? Ты не можешь их мучить. Ты не можешь до них добраться. Не пора ли тебе учиться на ошибках, а, Реддл?

— Ты посмел…

— Да, я посмел, — ответил Гарри. — Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе неизвестных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку?

Волан-де-Морт ничего не ответил, продолжая скользить по кругу. Гарри понял, что на время его противник заворожён, выведен из строя; даже призрачная возможность, что Гарри и в самом деле знает последнюю тайну, удерживала его от удара…

— Что, опять любовь? — сказал Волан-де-Морт с насмешливым выражением на змеином лице. — Любовь, вечная присказка Дамблдора: он утверждал, что она побеждает смерть. Хотя любовь не помешала ему сверзиться с башни и разбиться, как восковая кукла. Любовь не помешала мне раздавить твою грязнокровку-мать, как таракана, Поттер, и, похоже, никто здесь не пылает к тебе такой любовью, чтобы броситься вперёд и принять на себя моё заклятие. Так что же помешает тебе погибнуть, когда я ударю?

— Только одно, — сказал Гарри. Они продолжали кружить друг за другом, и лишь последняя тайна не давала им сойтись в схватке.

— Если не любовь должна спасти тебя на этот раз, — сказал Волан-де-Морт, — то, значит, ты думаешь, что владеешь волшебством, которое мне недоступно, или обладаешь более мощным оружием?

— И то и другое, — сказал Гарри и увидел панический страх, мелькнувший на змеином лице, хотя оно тут же приняло прежнее выражение.

Волан-де-Морт рассмеялся; его смех звучал страшнее, чем крик. Холодный и безумный, он эхом разнёсся по замершему залу.

— И ты думаешь, что знаешь неизвестное мне волшебство? — сказал он. — Неизвестное мне, лорду Волан-де-Морту, владеющему такими чарами, какие Дамблдору и не снились?

— Сниться они ему снились, — сказал Гарри, —, но только он знал больше тебя, он знал достаточно, чтобы не делать того, что сделал ты.

— Ты хочешь сказать, что он был слаб! — воскликнул Волан-де-Морт. — Слишком слаб, чтобы дерзнуть, слишком слаб, чтобы протянуть руку за тем, что могло бы принадлежать ему, но достанется мне!

— Нет, он был просто умнее тебя, — ответил Гарри. — Он был лучшим волшебником, чем ты, и лучшим человеком.

— Я подстроил гибель Альбуса Дамблдора!

— Это тебе так казалось, — сказал Гарри. — Но ты ошибался.

— Дамблдор мёртв! — Волан-де-Морт швырнул эти слова в лицо Гарри, словно надеясь причинить ему невыносимую боль. — Его тело разлагается в мраморной гробнице здесь, возле замка, я видел его, Поттер, — для него нет возврата.

— Да, Дамблдор мёртв, — спокойно откликнулся Гарри. — Но не ты убил его. Он сам выбрал свою смерть, выбрал её за много месяцев до того, как это случилось, обговорил во всех деталях с человеком, которого ты считал своим слугой.

— Это что ещё за ребяческие россказни? — спросил Волан-де-Морт, однако по-прежнему не наносил удара и не сводил с лица Гарри своих красных глаз.

— Северус Снегг служил не тебе, — сказал Гарри. — Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. Ты видел когда-нибудь, как Снегг вызывает Патронуса?

Волан-де-Морт не ответил. Они кружили друг за другом, как волки, собирающиеся вцепиться друг другу в глотку.

— Патронус Снегга — лань, — сказал Гарри, — как у моей матери, потому что он любил её всю жизнь, с самого детства. Ты мог бы догадаться. — Гарри увидел, как затрепетали ноздри Волан-де-Морта. — Разве он не просил тебя пощадить её?

— Он хотел её, вот и всё, — насмешливо сказал Волан-де-Морт. — Когда её не стало, он согласился со мной, что есть и другие женщины, притом чистокровные, более достойные его…

— Разумеется, он с тобой согласился, — ответил Гарри. — Но он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя! Дамблдор был уже при смерти, когда Снегг прикончил его.

— Какая разница! — выкрикнул Волан-де-Морт, до этого жадно впивавший каждое слово, и разразился раскатами безумного хохота. — Какая разница, служил Снегг мне или Дамблдору, или какие палки эти людишки пытались ставить мне в колёса! Я раздавил их, как раздавил твою мать, эту пресловутую великую любовь Снегга. О, здесь всё было не зря, Поттер, просто ты этого не понимаешь! Дамблдор пытался не подпустить меня к Бузинной палочке! Он хотел, чтобы её настоящим хозяином стал Снегг! Но я опередил тебя, малыш, — я добрался до палочки раньше, чем ты успел ею завладеть. Я всё понял раньше тебя. Три часа назад я убил Северуса Снегга, и теперь Бузинная палочка, Жезл Смерти, Смертоносная палочка по праву принадлежит мне! План Дамблдора не удался, Гарри Поттер!

— Да, не удался, — сказал Гарри. — Ты прав. Но прежде чем ты попытаешься меня убить, я призываю тебя подумать о том, что ты сделал… Подумай и попытайся почувствовать хоть немного раскаяния, Реддл…

— О чём это ты?

Ничто из того, что говорил ему Гарри — ни разоблачённые тайны, ни насмешки, — не поражало Волан-де-Морта так, как эти слова. Гарри увидел, как его зрачки сузились в тонкие щёлочки, как побелела кожа вокруг глаз.

— Это твой последний шанс, — сказал Гарри. — Всё, что тебе остаётся… Я видел, во что ты иначе превратишься… будь мужчиной… попытайся… попытайся раскаяться…

— Ты посмел… — снова сказал Волан-де-Морт.

— Да, я посмел, — сказал Гарри. — Потому что провал последнего плана Дамблдора ударил вовсе не по мне. Он ударил по тебе, Реддл.

Рука Волан-де-Морта, сжимавшая Бузинную палочку, задрожала. Гарри крепче вцепился в палочку Драко. Он понимал, что остаётся лишь несколько мгновений.

— Эта палочка по-прежнему не слушается тебя, потому что ты убил не того человека. Северус Снегг никогда не был настоящим хозяином Бузинной палочки. Он никогда не одерживал победы над Дамблдором.

— Он убил…

— Ты слушаешь, что я говорю? Снегг не побеждал Дамблдора! Смерть Дамблдора была обговорена между ними! Дамблдор хотел умереть непобеждённым, подлинным хозяином Бузинной палочки! Если бы всё получилось по его плану, сила палочки умерла бы вместе с ним, потому что никто не отнял её у него!

— Раз так, Поттер, Дамблдор всё равно что сам отдал мне палочку! — Голос Волан-де-Морта дрожал от злобной радости. — Я похитил палочку из гробницы её последнего хозяина! Против его желания! Сила палочки принадлежит мне!

— Нет, Реддл, она тебе не принадлежит. Обладать палочкой недостаточно! От того, что ты держишь её в руках и отдаешь ей приказы, она не становится по-настоящему твоей. Разве ты не слышал, что сказал тебе Олливандер? Палочка выбирает волшебника… Бузинная палочка ещё до смерти Дамблдора признала своего нового хозяина в человеке, который и не думал завладевать ею. Новый хозяин забрал палочку у Дамблдора против его воли, так и не поняв, что он сделал, и самая опасная волшебная палочка на свете признала его власть над собой…

Грудь Волан-де-Морта тяжело вздымалась, и Гарри чувствовал, как зреет заклятие, как оно растёт внутри палочки, направленной ему в лицо.

— Настоящим хозяином Бузинной палочки был Драко Малфой.

На мгновение в глазах Волан-де-Морта мелькнул слепой ужас — и исчез.

— Но если и так, — сказал он мягко. — Даже если ты прав, Поттер, что это меняет для нас с тобой? Палочки с пером феникса у тебя уже нет. Наш поединок решит чистое умение… А убив тебя, я смогу заняться Драко Малфоем…

— Ты опоздал, — сказал Гарри. — Ты упустил свой шанс. Я тебя опередил. Много недель назад я победил Драко и отобрал у него волшебную палочку. — Гарри помахал палочкой из боярышника и почувствовал, что глаза всех присутствовавших в Большом зале устремлены на неё. — Так что теперь, — прошептал Гарри, — всё сводится к одному: знает ли Бузинная палочка у тебя в руках, что на её последнего хозяина наслали Разоружающее заклятие. Потому что если она это знает, то… я — настоящий хозяин Бузинной палочки.

Красно-золотое сияние внезапно разлилось по зачарованному потолку над их головами: это ослепительный краешек восходящего солнца проник в Большой зал через восточное окно. Свет ударил им в глаза одновременно, так что лицо Волан-де-Морта вдруг превратилось в пылающее пятно. Гарри услышал крик высокого голоса и тоже выкрикнул в небо всю свою надежду, взмахнув палочкой Драко.

— Авада Кедавра!

— Экспеллиармус!

Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. Гарри видел, как зелёная вспышка Волан-де-Морта слилась с его собственной и как Бузинная палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, закружилась под зачарованным потолком,точно голова Нагайны, и пронеслась по воздуху к хозяину, которого не пожелала убивать, чтобы полностью подчиниться его власти. Гарри, тренированный ловец, поймал её свободной рукой — и в ту же минуту Волан-де-Морт упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Волан-де-Морт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Гарри стоял с двумя волшебными палочками в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага.

Какое-то мгновение вокруг ещё стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами. Ослепительное солнце залило окна, все рванулись к Гарри, и первыми к нему подбежали Рон и Гермиона за ними следовали Лисса и Сириус; это их руки обвивали его, их громкие голоса наполняли звоном уши. Потом рядом возникли Джинни, Невилл и Полумна, а потом всё семейство Уизли, Люпин, Хагрид, Кингсли, МакГонагалл, Флитвик, Стебль — Гарри не мог разобрать ни слова из того, что все разом кричали ему, не мог понять, чьи руки обнимают, тянут, толкают его; сотни людей теснились к нему, желая прикоснуться к Мальчику, Который Выжил, благодаря которому всё наконец кончилось…

Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света. Без Гарри не могли обойтись ни восторги, ни горе, ни празднование, ни траур. Все хотели, чтобы их лидер и знамя, спаситель и вождь был сейчас с ними; похоже, никому не приходило в голову, что он страшно устал и что ему страстно хотелось сейчас побыть лишь с несколькими близкими. Он должен был говорить с родственниками погибших, пожимать их руки, глядеть на их слёзы, принимать их благодарности, он должен был выслушивать поступавшие целое утро новости о том, что по всей стране люди, поражённые заклятием Империус, пришли в себя, что Пожиратели смерти бежали или были арестованы, что невинно осуждённых сию минуту отпустили из Азкабана и что Кингсли Бруствер назначен временно исполняющим обязанности министра магии…

Тело Волан-де-Морта вынесли из Большого зала и положили в другом помещении, подальше от останков Фреда, Тонкс, Колина Криви и ещё пятидесяти человек, погибших в борьбе с ним. МакГонагалл вернула на место столы факультетов, но сейчас все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и родители, кентавры и эльфы-домовики. Выздоравливающий Флоренц лежал в углу, а Грохх просовывал огромную физиономию в разбитое окно, и ему бросали еду в смеющийся рот.

— Ты так и не ответила. — шепнул Сириус на ухо Лиссе, отвлекая от поисков Гарри, который внезапно куда-то пропал. Девушка дернулась покосившись на сидящих рядом Рона и Гермиону.

— Только у меня одно условие.

Сириус просиял.

— Все что угодно.

— Мы не будем жить в твоем жутком доме. — Сириус рассмеялся, заключая Лиссу в объятия. Неожиданно за спиной послышался звук копыт. Все оборачивались к кентавру идущему к рыжей девушке с зелеными глазами. Лисса встала, приветствуя Бэйна.

— Мы благодарим вас за то, что все же убедили нас сражаться. Мы этого не забудем. — кентавр склонил голову, а потом наклонился к Лиссе, протянул клочок бумаги и тихо сказал. — Я встретил человека на опушке. Он просил передать это.

Бросив взгляд на Флоренца и кивнув тому, Бэйн удалился. Лисса недоуменно развернула бумагу и не поверила глазам, увидев знакомый почерк.

“Я хочу попрощаться. Буду ждать тебя у озера.”

— Мне нужно уйти на минуту. — шепнула девушка Сириусу.

— Будь осторожна. — он не возразил, понял что это для нее важно, хоть и не знал что же именно.

— Как всегда. — Лисса поцеловала его в лоб и быстрым шагом направилась к выходу из замка.

В прозрачной глади озера отражалась фигура в магловской одежде.

— Не думала что увижу тебя в одежде маглов. — сказала Лисса и Северус Снегг обернулся.

— Ты пришла.

— Как?

— Я принимал противоядие. Давно. Еще при жизни Дамблдора. Прекратил пару месяцев назад, но… не сработало.

— Ты хотел умереть?

— А зачем мне жить? Если бы это было книгой, моя смерть была бы вполне логичной. Я жил служением Дамблдору, исправлением ошибок и защитой сына Лили. Поттер в безопасности, Волан-де-Морт повержен. Моя миссия окончена. Осталось только попрощаться…

— Со мной?

— С тобой.

— И куда ты теперь? — спросила Лисса, став у самого края воды и устремив взгляд к противоположному берегу.

— Не знаю. Буду скитаться по свету.

— Вернись, скажи что ты жив. Они поймут, ты теперь герой, Гарри все рассказал.

— Герой… Я никогда не был героем. Нет, я не вернусь. Для меня это слишком сложно.

— Почему?!

Северус горько улыбнулся.

— Ты ведь знаешь.

— Из-за меня…

— Не только. Боюсь Поттер будет слишком навязчив теперь, когда узнал о моей любви к его матери и моей настоящей роли в этой войне. Да и остальные будут относиться как к мученику. Не хочу я так.

— Но мы ведь еще увидимся?

— Я надеюсь на это.

— Поцелуй меня. — Снегг удивленно посмотрел на Лиссу. — Я прошу тебя поцеловать меня. В последний раз.

Она потянулась к его губам и Северус не удержался, снова чувствуя её невероятный вкус.

— Я люблю тебя. — сказал он, отрываясь от губ девушки.

— И я тебя.

Он повернулся к Лиссе спиной и направился прочь от Хогвартса, на встречу новой жизни. А девушка только утерла слезу и направилась к замку, не оборачиваясь. Уже у самого замка она заметила четверых людей, стоящих под одним из многочисленных деревьев и узнала в них своих друзей и (как же странно это звучало) своего будущего мужа. Улыбнувшись и спрятав руки в карманы она направилась к ним.

— Где ты была? — спросил Гарри.

— Решала кое-какие дела с кентаврами. — соврала девушка.

— И что теперь? — озвучил общий вопрос Рон.

— Не знаю. — ответила Лисса. Она повернулась к сестре. — Махнем в Австралию, найдем родителей. А потом… — она посмотрела на Сириуса, — есть еще кое-какие дела.

Сириус, в свою очередь, подошел сзади и обвил талию Лиссы руками.

— Мы тут подумали, — Лисса хмыкнула, — и решили пожениться.

— Тогда я наверное должен тебе дом вернуть? — с улыбкой спросил Гарри.

— Нет. Он твой. Я туда больше не вернусь, нет. МЫ свой дом построим. Купим землю где-то рядом с Норой и будем вдвоем…

— Втроем. — исправила Лисса.

— Да, втроем, — машинально повторил Сириус, но остановился и недоуменно посмотрел на Лиссу. В взглядах Гарри, Рона и Гермионы тоже явно читалось недоумение. — В смысле, втроем?

Лисса рассмеялась.

— Вот так. Я ты и ребенок.

Сириус тоже рассмеялся и подхватил невесту на руки. Когда он наконец опустил её, еще три пары рук обвили их. Сквозь них Лисса смотрела на замок, понимая, что обрела наконец то, о чем так долго мечтала. Комментарий к За все, во что мы верим Автор обратно просит прощения за длинную задержку)) Надеюсь размер главы оправдает долгое её отсутствие))

И я знаю, что моя просьба поношена и банальна, но оставляйте пожалуйста комментарии)) Они очень помогают))

С любовью, Lu))

====== Памяти усопших ======

Ровно три года прошло со сражения за Хогвартс. И за эти три года Рон, Гарри, Гермиона и Лисса поняли, что война не заканчивается смертью главного врага. Пусть победа у школы и принесла Волан-де-Морту смерть, но многие его приспешники не сдались.

Северус Снегг оставил список, в котором указал места, где нужно искать оставшихся Пожирателей, но даже он не облегчил задачу Аврорату. Не один месяц ушел на поимку приспешников Темного Лорда. Не один человек был убит и не один покалечен. Многое изменилось. Кингсли Бруствер был официально утвержден на посту Министра Магии. Сириус Блэк был еще раз оправдан и официально признан «не умершим», а также назначен главой Аврората, на место Грозного Глаза. Гермиона Грэйнджер, по окончании школы чародейства и волшебства Хогвартс, заняла пост первого помощника Министра. Гарри Поттер получил место в Аврорате и возможность работать вместе с крестным. Рональд Уизли с головой ушел в карьеру игрока в квидич. Римус Люпин проводил много времени с сыном, но вскоре, желая подарить Тедди обеспеченную жизнь, также занял пост в Министерстве. Спустя год, люди, которых вся волшебная Англия знала как героев войны, зажили спокойной (насколько это возможно) жизнью. А что же Лисса? Мелисса Блэк (урожденная Грэйнджер) отправилась с сестрой в Австралию на поиски родителей. Спустя несколько месяцев по возвращении, на свет появились Аврора и Сириус Блэк. Просидев чуть больше полгода с детьми дома, Лисса оставила близнецов на, живших по соседству, бабушку и дедушку Уизли и поступила на работу в Аврорат. И если поначалу ходили разные слухи о некомпетентности главы мракоборцев в отношении крестника и жены, то после выговора, который слышало, казалось, все Министерство (ведь эти двое полезли в дом к Пожирателю не удосужившись даже позвать подкрепление и поставив под риск операцию) они развеялись подобно пеплу. Жизнь текла своим чередом, лишь изредка напоминая о той страшной войне, а за Рождественским столом собиралось по меньшей мере тридцать человек родственников и друзей. Но было еще одно торжество, которое вот уже третий год подряд ни один из друзей не мог пропустить.

— Ты готова? — Сириус поцеловал жену в щеку, а она в свою очередь в который раз нервно разгладила одной ей видимые складки на идеально выглаженном черном платье.

— Да, готова. — Лисса встала со стула в прихожей и словно инстинктивно накрыла рукой уже во второй раз заметно округлившийся животик. — Всегда волнуюсь как в первый раз.

— Это нормально. Прошло не так уж много времени.

— Три года. А я все еще думаю о том, скольких можно было бы спасти.

— Три прекрасных года. — Сириус заключил девушку в объятия. — Три года без бесконечной игры в прятки, без сотен жертв и тирании, без преследований и убийств. И все это благодаря той жертве которую каждый из нас принес. — он на мгновение отстранился. — Я никогда не говорил тебе, как я благодарен за эти три года. Ты подарила мне жизнь, о которой я не мог даже мечтать тогда, в старой разрушенной хижине. Ты подарила мне самое ценное, что у меня есть — моих сына и дочь. Такая жизнь много стоит. Но только представь сколько еще людей получили такую жизнь благодаря тебе, благодаря всем. Нельзя сделать счастливыми всех, Лисса. Не вини себя за это.

— Я уже говорила как сильно я тебя люблю?

— Не больше чем десять минут назад, и еще час назад, и утром…

— Замолчи. — Лисса привстала на носочки и поцеловала мужа. — Нам пора, не то опоздаем.

— Пф! Это не я здесь нюни распускаю.

— Мне можно, у меня гормоны.

В ответ Сириус только покачал головой и открыл дверь на задний двор, где их уже ждал портал. «Кабанья голова» за последние годы стала более опрятной, сюда все больше стали заходить люди со временем превратив старую затхлую на что-то вроде туристической достопримечательности. Аберфорт вспоминал Орден Феникса самыми худшими словами, когда сюда начала ехать чуть ли не вся волшебная Англия. Последней каплей для него стало то, что на входной двери прибили табличку с золотыми буквами гласившими «Таверна „Кабанья голова“. Место сбора членов ордена Феникса и отряда Дамблдора накануне знаменитой Битвы за Хогвартс». Аберфорт уехал, оставив забегаловку и где он обитал теперь, да и жив ли он был вообще никто не знал. Впрочем, табличка с золотыми буквами не мешала защитникам Хогвартса собираться здесь для ежегодного почтения памяти падших в этой битве. Гермиона крепко обняла сестру, стоило только ей переступить порог трактира. Весна выдалась довольно теплой, да и в силу большого количества людей в столь небольшом помещении, было довольно жарко.

— Я так соскучилась!

— И я тоже. Но только не удуши меня.

— Ты только посмотри! Неужели у меня будет третий племянник? — Гермиона наклонилась и тихо сказала животу Лиссы. — Надеюсь ты будешь похожим на свою маму. — если учесть то, что одета она была в деловой костюм, выглядело это довольно комично.

— Мы все на это надеемся. — Люпин подошел сзади, пожав руку Сириусу и крепко обняв Лиссу. — Не то чтобы я не любил Сириуса-младшего и Аврору, но…

— Я понял тебя.

Девушки рассмеялись и мужчины вслед за ними. Другие вели себя так же непринужденно, но было заметно, что стоит паузе закрасться в разговор и охватывающее всех напряжение взорвется многотонной бомбой. Кое-кто уже направился к месту где должно было произойти торжество, ученики расселись по выставленным для них стульям, оставив для гостей первые ряды.

— Пора. — провозгласил своим низким голосом Кингсли, озвучив общую мысль.

Они дружно направились к обелиску, установленному в год победы. Изваяние из черного зеркального мрамора поднималось на десять метров. В нем были высечены имена тех, кто отдал свою жизнь защищая замок. Теперь уже директор Макгонагалл заняла место на специально сооруженном помосте.

— Здравствуйте друзья. Мне приятно снова приветствовать вас здесь. — она сделала паузу, чтобы унять дрожь в голосе. — Прошел еще один год. Этот год принес много нового. Новые друзья, новые открытия и новые знания. Этот замок всегда был приютом для тех, кто искал защиты, тот кто искал помощи, всегда её находил. И этот год не был исключением. Но не будем забывать, какой ценой мы обрели мир. Большинство из сидящих здесь видели события тех страшных лет. Они отпечатались в нашей памяти и ничто не сможет их вытеснить. Сегодня мы приветствуем здесь защитников Хогвартса. Тех, кто сражался за свободу не только свою, но и тысяч людей. Сегодня мы отдаем честь тем, кто отдал свою жизнь ради великой цели. Северус Снегг, Нимфадора Тонкс, Колин Криви, Фрэд Уизли… — профессор продолжала называть имена погибших и после каждого из них кто-то опускал голову в немой печали. Закончив, она подняла голову и, едва сдерживая слезы, тихо произнесла — В память о них мы ежегодно зажигаем звезду, которая служит нам напоминанием о том, что даже в кромешной тьме можно найти луч надежды.

Словно по команде все поднялись и подняли над головами палочки. Сотни огней зажглись, делая день еще светлее. Огни взметнулись ввысь, соединяясь в подобие сияющей звезды над самым верхом обелиска. Лисса смотрела на нее зная, что она будет светить еще несколько недель прежде чем погаснуть и снова зажечься год спустя.

— Сейчас я хочу предоставить слово человеку, который сделал больше чем кто-то другой в этой войне. Гарри Поттер.

Гарри вышел и произнес речь. Он ненавидел это, но таков был его долг. За ним выступил Кингсли. На опушке леса выстроились кентавры, отныне они не враждовали с волшебниками (ну, как минимум это стадо), но и подходить слишком близко тоже не хотели. Они ушли как только закончилось торжество кинув все тот-же недоверчивый взгляд на волшебников. Лисса не могла их винить за это — путь к доверию долгий и трудный для всех существ. Наблюдая за гордыми фигурами полулюдей, девушка заметила мелькнувшую между деревьями тень.

— В этом году немного легче, правда? — спросила Гермиона, когда все уже начали вставать и идти к замку.

— Разве что немного. Для меня это все-равно, что вернуться в ту ночь. — у Лиссы по коже пробежали мурашки. — Ужасно.

— Кентавры пришли. Ты видела?

— Они гордый народ. То, что они приходят сюда, делят этот день с волшебниками, уже большой шаг перед. — сказал Сириус, повернувшись к лесу.

— Жаль с оборотнями все не так гладко. — присоединились к ним Люпин и Кингсли (Гермиона кинула грустный взгляд на Рона, увлеченно беседовавшего с каким-то мужчиной, вроде игроком в квиддич). Меж тем к ним подходили и другие друзья.

— Не все сразу, Римус. Ты и так много стараешься. — похлопал его по плечу Билл.

— Давайте поговорим о чем-то более веселом, — прервал их бледный, как полотно Джордж. Ему все это давалось гораздо труднее, чем остальным. — Как ваши дела, Гермиона?

Под «ваши дела», он естественно предполагал перенесенную в четвертый раз помолвку Гермионы и Рона. Рональд, увлеченный своей карьерой в квиддиче вот уже который раз забывал о столь важном для его девушки событии. Миссис Уизли негодовала и говорила, что она не скажет Гермионе ни слова, если та в конечном счете бросит её сына. Женщина, гордо носящая звание «бабушка Молли», была крайне возмущена таким поведением младшего сына. Гермиона же в ответ только кинула очередной взгляд на жениха. В последнее время она часто ночевала у Сириуса и Лиссы, не желая поддаваться расспросам мамы о её личной жизни и её сестру это не могло не беспокоить. Но сейчас её больше волновала до боли знакомая тень на опушке леса.

— Мне нужно отлучиться на пару минут. — шепнула она мужу и, когда он кивнул, направилась к лесу.

Почти все направлялись в замок и не замечали девушку идущую в противоположном направлении. А Лисса меж тем все приближалась к опушке Запретного Леса, пока человек, скрывавшийся в тени деревьев не оказался совсем рядом. Стараясь подавить нервную дрожь в голосе, Лисса тихо произнесла:

— Не знала, что ты придешь.

Человек обернулся, улыбнувшись гостье. Собственно, она была единственной причиной прихода сюда.

— Я соскучилась.

— И я. — ответил Северус Снегг заключая девушку в объятия. — Я много читал о тебе и Гермионе, и Поттере в Пророке, но в последнее время я мало им верю.

— Все хорошо. Эти три года они хватаются за любую хорошую новость, так Кингсли приказал.

— Он отличный министр. Куда лучше Фаджа и уж тем более Скримджера.

— Это да, но ты о себе лучше расскажи. Где ты все это время был?

— Я? Подался в Азию. Был в Тибете и на Ближнем Востоке, много чего узнал, много увидел. Мир был передо мной как открытая книга, грех было не воспользоваться. Там совсем другие люди, и магия у них другая. Впервые за много лет я чувствовал себя по настоящему живым.

— Северус, я так рада! Я… все эти годы мне не давала покоя мысль о тебе, что я могла сделать твою жизнь лучше. И то, что ты счастлив… — она опять обняла его, зарываясь в смольные волосы. — Теперь мне больше ничего не нужно.

— Ох, Лисса! Ты для меня сделала больше чем кто-либо и я не смогу этого забыть, даже если очень захочу. Ты самое лучшее, что случилось со мной за те годы. И я искренне рад, что ты счастлива.

Они постояли еще немного, наслаждаясь долгожданной встречей и не замечая ничего вокруг.

— Расскажи теперь о себе.

— У меня жизнь довольно спокойна. Я все-таки поступила в Аврорат, но это ты и так знаешь. Двойняшки подрастают, а в январе у них появиться братик или сестренка. Гарри и Джинни поженились, а Рон и Гермиона… все не определяться. У нас правда все отлично. Даже Амбридж за решеткой. Ты не можешь представить, как приятно было её арестовывать.

Северус рассмеялся, глядя на ликование в её глазах при словах о Амбридж.

— Могу поклясться, она так не считает.

— Видел бы ты её лицо.

Они рассмеялись, но Лисса вдруг посерьезнела.

— Ты не думал вернуться? — девушка сжала руку мужчины. — Вернуться в Англию, в Хогвартс, к этой жизни?

— Если честно, думал. Но я не могу и не хочу. Только не сердись на меня.

— Тебе тяжело, я понимаю. Но… я тоже скучаю. Мне не хватает тебя, твоих колких замечаний и твоего голоса. Ты будто исчезаешь даже из моей памяти. Уходя, ты говорил, что я буду видеть тебя, но не уверенна, что раз в три года это так уж часто. Я не могу тебя удержать, но возвращайся чаще.

— Я постараюсь.

— Я люблю тебя. Помни об этом.

— Я помню, всегда. — он нежно коснулся губ девушки.

— Не уходи, хочу еще побыть с тобой.

— Тебя будут искать.

— Не будут, я сказала Сириусу, что мне нужно отойти. Он понял.

— Ты рассказала? — Лисса отрицательно покачала головой.

— Он сам догадался. Я бы хотела чтобы вы помирились.

— Не в этой жизни. — Северус снова улыбнулся и провел рукой по нежной коже. — Мне нужно уходить. Пора прощаться.

— Я не хочу. — в глазах Лиссы заблестели слезы. — Почему так скоро? Не прошло и десяти минут.

— Для тебя время пробежало слишком быстро.

— Останься!

— Не могу. — мужчина взял девичье лицо в руки и посмотрел прямо в глаза. — Ты не будешь одна. — Северус опустил одну руку и отдал Лиссе что-то холодное, металлическое. — Я не надеюсь, что ты будешь носить это постоянно, но когда тебе будет грустно, просто подержи в руках. Он зачарован.

Лисса разжала ладонь и удивленно уставилась на что-то вроде небольшого медальона. Много металлических нитей, сплетающихся в небольшой узел. Она расстегнула цепочку, на которой не снимая носила маленький зеленый камушек, подаренный когда-то очень давно Сириусом, и прицепила узелок на нее, спрятав после этого под траурным платьем. Снегг грустно улыбнулся и, заставив себя отпустить холодную руку Лиссы, скрылся в чаще, как когда-то. По возвращении в замок, на щеках девушки уже не осталось следов недавних слез. Сириус увлеченно беседовал с Люпином и Биллом. Рон наконец соизволил уделить Гермионе немного внимания, а бабушка Молли с умилением глядела на Анджелину, живот которой уже не возможно было не заметить. Общее напряжение после торжественной части понемногу уходило, уступая место счастью от встречи с давними друзьями и выдавшимися счастливыми часами. Пробираясь к мужу, Лисса то и дело натыкалась на поздравляющих её бывших однокурсников и восхищенные взгляды первокурсников. В голову поневоле закрадывалась мысль, что с нее уже достаточно встреч и воссоединений.

— Ты в порядке? — обеспокоено спросил Сириус, стоило ей приблизиться.

— Конечно в порядке. — девушка искренне улыбнулась, подумав, что её усталость (большей частью из-за беременности) ни к чему Сириусу, выбравшемуся наконец за пределы Министерства. — О чем вы говорили?

— О работе в основном.

— И о перспективе большого семейного ужина на Рождество. — добавил Билл.

— У нас и так каждое рождество большой семейный ужин.

— Да, но в этот раз мы хотим позвать абсолютно всех. — вклинился Гарри, одним глазом наблюдая за, беседующей с Полумной, Джинни.

— Пф! Боюсь ни один из домов, имеющихся в нашем распоряжении не вместит такого количества народа.

— На площади Гриммо достаточно места даже для полсотни человек. — гордо сказал Поттер.

— До Рождества еще полгода. Успеем все обдумать.

Впрочем, мужчины с этим не согласились, посчитав этот вопрос достаточно интересным, поэтому Лиссе оставалось только присоединиться к Джинни и Полумне. Она не любила этот день. Терпеть не могла. И разговоры с друзьями были лишь отвлекающим фактором. Но сейчас, когда на шее чувствовалась тяжесть подвески, мысли вновь возвращались в лес, издали доносился голос Сириуса, а под сердцем росло её третье чудо, печаль и боль пережитые три года назад уходили, уступая место приятно мурлыкающему чудовищу, основательно поселившемуся где-то под грудью.