Призрак оперы или любовь художницы (СИ) [Lidia2648] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1.Экскурсия в Гранд-Оперу. ==========

Наш мир слишком широк и открыт. Каждая частичка земли кому-то принадлежит. Даже самая малюсенькая. Существует маленький кусочек территории, граничащий с не менее красивыми государствами: Бельгией, Люксембургом, Германией, Швейцарией, Италией, Испанией и Андоррой. Этот кусочек земли прославился, как прекрасный город любви. Этот кусочек земли очень твёрдо держится на ногах. Этот кусочек земли сам диктует свои правила в мире моды. Этот кусочек земли независим от других. Этот кусочек земли является тем, кем он на самом деле и есть – актёром в театре, чья маска всегда видна на лице и чьи вздохи удивления он всегда сможет поймать. Несомненно, это Франция – место, где люди живут по своим правилам, не стыдясь страстных поцелуев и горячих объятий посреди улицы в любое время суток. Это маленькое королевство, где царит яркий маскарад, всегда будет стоять там, где ему и место. И никто не дерзнёт поднять свою руку на столицу романтики и театральной культуры.

***

30 октября, 2017 год.

Париж, Франция.

Понедельник, 7:00.

Париж уже давным давно проснулся. Не могу сказать, что сейчас все люди спешат на работу. Только часть из них. Лёгкий осенний туман укрыл этот город, словно мягкое одеяло. Серое небо теперь будет сопровождать Францию всю осень, пока не наступит зима. Казалось, вот оно – умиротворение собственной персоной. Можно наслаждаться красивыми долинами современности и вдыхать сладкий и манительный запах круассанов. Наслаждение, которое ты испытываешь во сне и не хочешь его терять. И вот, ты пробегаешься по зелёной траве и радуешься, что тебе всё фиолетово. Чувствуешь пленительную эйфорию, пока…

Пока не зазвонил будильник. Этот яростный трезвон сейчас уже оглушит меня, так как исходил он от предмета моего раздражения на прикроватной тумбе, которая стояла прямо напротив моей кровати. Не открывая своих глаз, я автоматом протянула свою руку и перевернула циферблат так, чтобы он замолк. Звон цифровых часов перестал издавать звуки и я улыбнулась своей победе, всё ещё не открывая глаза. Но, как мы все знаем, шоколад рано или поздно заканчивается так же, как и время личного наслаждения. Мой нос учуял дразнящий аромат свежего кофе и любимых круассанов. Как раз в тот момент, когда из кухни раздался бодрый и звонкий голос мамули:

— Аврора, просыпайся. Пора вставать!

— Хорошо, мам, уже встаю! — ответила я, повысив свой сонный голос.

Меня зовут Аврора. Недавно мне исполнилось 19 лет. Моё обучение в старшей школе идёт полным ходом. Ещё полгода, и я оставлю эту учёбу позади! В своём классе я самая старшая по возрасту и из-за этого меня называют «бабулей класса». Я являюсь типичной брюнеткой с карими глазами. Моя внешность не отличается от остальных девушек – большинство моих подруг это девушки с волосами цвета молочного шоколада. Моё любимое хобби – рисование и чтение романов разного сюжета. Моя мама работает официантом в кафе за углом нашего дома, а папы у меня и вовсе нет. Он бросил нас 9 лет назад, когда я была ещё девочкой.

Пока мою голову взял поток мыслей о том, что сегодня мне нужно опять одеваться и идти в школу, я уже успела встать с постели, привести её в нужный вид и направиться завтракать. Сегодняшнее утро будет таким же, как и обычно, очень вкусным. Хоть мама и официант, я считаю, что её место за кухонной плитой какого-нибудь хорошего ресторана.

— Доброе утро, солнышко моё. Завтракай и отправляйся в школу, а я пошла на работу, — проговорила любимая мама, когда я только зашла на кухню.

— Угу, — ещё считая ворон в своём сонном состоянии, кивнула я, еле открыв глаза и посмотря на уже одетую мамулю.

— И не опаздывай. Люблю тебя, солнце, — сказала она и, поцеловав меня в лоб, вышла из квартиры, на минуту задержавшись в прихожей, чтобы одеться по осенней погоде.

— И я тебя тоже, — ответила я, прежде чем маман успела ускользить в тёмный коридор.

Пока я поглощала приготовленную родителем еду, моё сознание уже успело привести себя в порядок и с новыми силами подумать о предстоящем школьном дне. Закончив процесс, я посмотрела на настенные часики, стрелки которых уже показывали ровно 8 утра. Уроки начинаются в 8:30, так что я поспешила переодеваться в свою комнату. Сегодня нам сказали приходить в свободной форме, ведь должны что-то объявить. Поскорее бы это узнать!

Я вышла из подъезда своего дома, закрыв за собой квартиру. На мне виднелись джинсы, белая блузочка, тёплая джинсовка с мехом внутри и тёмные кеды, а за спиной висел мой верный простенький школьный рюкзак. Я не любительница гонятся за сегодняшней модой, поэтому выбрала то, что мне нравится больше всего. Мои ноги сами направили меня в сторону школьного учреждения. Пока я шла, мой взгляд рассматривал окружающую среду. Дул лёгкий и неприятно-холодный ветер, деревья уже начали отбрасывать оранжевые листы на землю, создавая грязный ковёр на дорогах. Туман уже почти отступил – от него осталась лишь малость. В это время года всё тускнеет, а небо закрывают стаи налетевших облаков. Природа так и давит на нервы.

Наконец, добравшись до порога здания своих страданий, я глубоко вздохнула. Не то, что я была любительницей посещать учебные занятия. Здесь ученики трудятся с 8:30 и до 5-ти часов вечера. И это не считается продлёнкой! Тяжесть моих предстоящих страданий облегчила знакомая фигура, одетая в похожую, как у меня, одежду. Это моя лучшая подруга, Мария. Из всего моего окружения она единственная, кто обладает волосами цвета блонда и зелёными глазками. И, скажу, она настоящая нахалка. Добрая и ленивая нахальная девка, которая ходит со мной бок о бок в школе и после неё. Она как раз поднималась по лестнице, но остановилась, когда я окликнула её:

— Мария!

— О, привет, Лучик! — услышав мой голос, блондинка повернулась ко мне с дружелюбной улыбкой. — Ты сделала домашку по геометрии?

— Привет. Нет, не сделала. Не хотела, чтобы ты опять списывала у меня, — я широко улыбнулась в ответ, теперь заходя через вход в холл, идя с подругой наравне.

— Ах, ты, жулик! Ну, погоди, достанется тебе после школы!

Мы расхохотались, и так дошли до самого кабинета. Как раз прозвенел звонок. Мы поспешили войти в класс и приготовиться к первому уроку. Все наши одноклассники сидели на своих местах. Первый урок у нас ведёт директор всея учреждения.

— Всем доброе утро, — сказал до боли знакомый мсье Жак.

Сказать, что Жак гипер спокойный и строгий – не сказать ничего. Он не был стройным, но и не толстым. На его морщинистом лице виднелись круглые очки, что делали его даже забавным. Мсье всегда носит только строгие костюмы, подчёркивая свой статус и рассудительный нрав в школе. Хорошо, что он ещё усы не завёл, тогда весь класс ржал бы без остановки.

— Доброе утро, мсье Жак, — хором поздоровался наш класс, встав и тут же сев.

— Сегодня у меня есть хорошая новость для вашего класса. Вместо уроков вы поедете в… Гранд-Оперу! — впервые, с энтузиазмом проговорил наш директор.

У всех, в буквальном смысле этого слова, отвисла челюсть. До этого момента никто и никогда не видел, чтобы Жак так радостно улыбался. Неужели, он любит смотреть оперу?

— Ого, прямо в ту самую!? — чуть ли не вскочила со стула наша оптимистичная Сабрина.

— Да, в знаменитую Гранд-Оперу! Но, помните, — тут же не молодой мужчина нахмурился, — Это не является причиной для отмены домашнего задания. Ваша задача на дом – написать доклад о легенде этой Оперы. А теперь, мы можем выйти из класса и- — не успев договорить свою речь, как всех ветром сдуло из помещения.

Только я и Мария поплелись за толпой сзади, не привлекая внимания. Мсье Жак, сумев утихомирить шумную кучку старшеклассников, догнал их и повёл всех в общую раздевалку.

— Вот это повезло нам! Сегодня пропустим уроки. Гуляем!~ — нараспев тихо произнесла блондинка Мария.

— Да, но всё равно нам потом писать этот доклад по глупой теме, — ответила я с грустной миной.

— Ой, да ладно тебе! Ты же у нас любительница почитать романы, а по легенде Оперы как раз был написан роман.

— Я знаю. Эта история, как по мне, так себе – книга скучная. Я всего полстраницы прочитала и бросила, — закатив глаза, с презрением сказала я, скрестив руки на груди.

***

Через полчаса мы уже стояли возле Гранд-Оперы. Театр находится в IX-ом округе Парижа, в конце проспекта Оперы, около одноимённой станции метро. Мы быстро добрались туда по подземному транспорту. Величественные стены походили на огромные ворота, которые ведут в страну чудес. Большинство нашей «стаи» хлопало удивлёнными глазами, раскрыв рты, а другие же обратили своё внимание на телефонные гаджеты, совсем не проявляя интерес к театру. Я относилась ко вторым типам, только без телефона. Мария с изумлением мотала головой в стороны, чуть ли не рыдая, ведь была любительницей архитектурных зданий. Поглядывая на неё, я тихо издавала смешок, смотря на её лицо с вылупленными глазами. Мсье Жак нервно стучал ногой по каменному полу, с нетерпением ожидая момента, когда нас всех впустят внутрь.

Спустя несколько минут, парадную дверь отворила женщина. Она выглядела, где-то, на 30 с чем-то лет. У неё были тёмные волосы, собранные в пучок сзади, такие же глаза и деловой костюм, представляющий из себя юбку «карандаш», рубашку белого цвета, пиджак и туфли на высоком каблуке.

— Эта мадам явно не из простых, — подметила подруга мне на ухо.

— И не говори.

Где-то впереди я услышала облегчённый вздох мсье Жака, со словами: «Ну, наконец-то».

— Здравствуйте, меня зовут мисс Виолетт. Сегодня я буду вашим экскурсоводом. Добро пожаловать в нашу Гранд-Оперу, — женщина попыталась смягчить своё суровое лицо, улыбнувшись нам, — Проходите.

Наша «стая» вошла в огромный зал через охранника, который, видимо, уже находился на последней стадии своих мучений, ведь каждый день в Опере проводятся экскурсии для туристов или других групп людей. В гардеробе мы оставили верхнюю одежду и прошли в главное фойе, где сразу увидели парадную лестницу. Парни, при виде твёрдых полуобнажённых женских фигур, начали негромко смеяться. Эти мраморные статуи как раз и «открывали» путь по ступенькам. Хорошо, что нам сказали оставить телефоны в куртках, а то сейчас, по-любому, начались бы крики. Пол блестел у нас под ногами до такой степени, что я аж удивилась. Мария тихо визжала себе под нос.

— Смотри, не взорвись тут, а то запачкаешь белые стены, — с доброй ухмылкой шепнула я блондинке.

— Ой-ой-ой, кто бы говорил!

Мисс Виолетт, тем временем, уже начала свой рассказ:

— Парижская Гранд-Опера́, более известная под названием «Опера́ Гарнье́» – тринадцатая по счёту парижская опера после официального признания этого вида искусства Людовиком XIV в 1669 году. Тогда же был создан театр, названный «Королевской академией музыки». В 1671 году он был объединён с «Королевской академией танца» и стал именоваться «Королевской академией музыки и танца». После Великой французской революции театр несколько раз менял своё название: «Театр Искусств», «Театр республики и Искусств», «Театр Оперы»; после коронования Наполеона Бонапарта именовался «Императорской академией музыки», а с реставрацией Бурбонов ему было возвращено прежнее название – «Королевская академия музыки и танца». В 1871 году, после установления республики, театр получил название «Гранд-Опера́». После покушения на жизнь Наполеона III 14 февраля 1858 года в здании старой оперы на улице Лё Пёлетье́ император отказался его посещать и потребовал построить новое здание. Был объявлен конкурс на лучший проект, и победителем стал никому не известный тридцатипятилетний Шарль Гарнье.

— Боже, а это не слишком? Мы стоим уже минут 7, а она всё не заканчивает рассказывать, — мне было ужасно скучно, ведь к Опере я не проявляла никакого интереса.

— Тише, Лучик! Дай послушать!

— Э-эх, ладно…

Мы до сих пор стояли в главном фойе, на ступеньках парадной лестницы.

— Работы по возведению Оперы длились 15 лет – с 1860 по 1875, с многочисленными перерывами из-за войны 1870 года, падения имперского режима, Парижской коммуны. Завершение работ к 30 декабря 1874 года вылилось в общую сумму расходов 36 миллионов франков золотом. Оставались недоделанные места: например, Зеркальная ротонда и курительная галерея. Последняя так никогда и не была закончена. Впервые Гранд-Опера́ открылась 5 января 1875 года. А теперь, давайте осмотрим остальные помещения Оперного театра, — закончила рассказ истории Оперы Виолетт, — Но, для начала, можете осмотреть этот зал прежде, чем мы продолжим.

Эта женщина отправилась куда-то наверх, легко переминая с цокотом каблуков мраморные ступеньки. Затем, спустя 4 минуты, мисс вернулась с каким-то свёртком в руках.

— Это план Дворца Гарнье, — просвятила она нас об этом куске бумаги в своих руках, — Снаружи театр Оперы не кажется большим, хотя внутри он огромен в размерах – он одновременно может вместить около 2200 человек и 450 артистов на сцене.

Скажу честно, эта экскурсия явно не понравилась нашей «стае», ибо половина засыпала на ходу, а другая – прыгала от радости. Интересно, им это реально нравится? Здесь было очень много разных помещений: библиотека-музей, танцевальное фойе, театральные фойе и театральный зал. Именно в зал нам дали разрешение пройти. Директор, шикнув на нас из-за шума, раздражённым взглядом обвёл каждого нарушителя, но, всё же, позволил нам оглядеть всё помещение и даже выйти на сцену. Вновь послышался хохот мальчишек, которые над сценой для представлений увидели обнажённую диву, что протянула свои руки с арфой и несколько голых ангелов с крылышками сзади. Неожиданно, пока все разглядывали чуть потемневший зал, кто-то задал интересующий его вопрос:

— Мисс Виолетт, а как Вы думаете: существовал ли Призрак Оперы на самом деле или нет? — спросила экскурсовода наша Сабрина, которая оглядывала сцену, подняв руку вверх.

— Так вы слышали эту историю? — женщина явно чуть оживилась, услышав именно этот вопрос. — К сожалению, это трудный вопрос, ведь кто-то считает, что Призрак был одним из архитекторов, что создали театр, а кто-то, что он – выдумка Леру. Существовал он или нет – решать только вам.

— Мисс, скажите, а в этом театре есть потайные ходы, как в фильме? — спросил парень из разряда «театрозависимых», если такие есть.

— Если некоторые не будут мешать, я всё расскажу! — повысила голос Виолетт, повернувшись к кучке парней, пялящихся на те скульптуры. Её глаза яро пожирали этих шумных одноклассников, которые громко смеялись над произведением искусства.

Я же подняла свои глаза на потолок, находясь рядом с Марией тоже на сцене. Он был расписным: на голубом небосводе летали ангелы с музыкальными инструментами. Этот вид, по каким-то неизвестным причинам, тронул меня. А приятную атмосферу создавал лёгкий мрак.

— Кхм, и так, — начала свой новый рассказ мисс экскурсовод, которая стояла в проходе зрительного зала, — Все слухи, легенды и суеверия уже давно стали неотъемлемой частью парижской Оперы. Своей главной «страшилкой» театр обязан Гастону Леру – автору легендарного романа «Призрак Оперы». Произведение, действия которого разворачиваются на театральных подмостках и в подвалах Дворца, повествует нам о повлекших за собой череду странных событий… Например, ходил слух, что руководство Оперы никогда не сдаёт ложу №5 в первом ярусе, якобы, абонемент в неё пожизненно закреплён за Эриком – тем самым Призраком Оперы. И нарушение этого правила приведёт к самым непредсказуемым последствиям. Легенда, конечно, не имеет под собой обоснования, но поскольку однажды здесь уже произошла трагедия, дирекция Оперы Гарнье предпочитает не рисковать этим.

— Извините, мисс Виолетт, — обратилась я, — Какая трагедия могла произойти в этом театре?

— Хм, видно, Вы не ознакомлены с историей «Призрака Оперы», так ведь? — женщина подняла свою бровь.

Я кивнула. Мне было несколько неудобно, что, как видно, только я одна осталась в неведении этого случая.

— Во время одного из представлений, в первые зрительные ряды упала хрустальная люстра, что повлекла за собой пожар. Некоторые смогли выйти из Оперы живыми, а некоторые так и не смогли встать из под люстры, — мисс как-то странно посмотрела на хрустальную люстру вверху, — Учитывая то, что в то время газовых ламп ещё не было, на канделябрах люстры стояли свечи, из-за которых и произошло возгорание. Позже, люстру починили и повесили обратно, а через несколько лет смогли отреставрировать под газовые лампы.

Некоторые тоже подняли свои головы на потолок, рассматривая яркий блеск висящего предмета. После некоторых секунд молчания, Виолетт продолжила:

— Сочиняются невероятные байки и о личности самого Призрака. Так, например, можно услышать душераздирающую историю уродливого молодого человека, помогавшего Гарнье разрабатывать проект здания. Эрик, тот самый Призрак, влюбился в одну из актрис Оперы, но романтическое увлечение закончилось для измученного людьми трагически… Впрочем, не исключено, что этот сюжет придуман специально для привлечения туристов, чего не скажешь об истории, связанной с потайным озером. Если вам довелось читать знаменитое произведение Леру, то вы вспомните, что в нём писатель рассказывал об удивительном водоёме в подвалах здания. Безусловно, без художественного вымысла тут не обошлось, но огромный резервуар с водой в нижних этажах Оперы имеется.

— А мы сможем увидеть то озеро? — поинтересовалась Мария.

— К сожалению, нет. Подвалы заперли, когда их только нашли.

После посещения зрительного зала, наш класс, под контролем экскурсовода и мсье Жака, отправился в буфет, где мы смогли подкрепиться после часового хождения по коридорам Гранд-Оперы. Чуть позже, мы уже стояли возле гардероба. Кто-то с радостью «нового свидания» взял телефон в руки, кто-то облегчённо вздохнул, а кто-то разочаровался, что экскурсия прошла так быстро. Рядом мы заметили витрину с мерчем по фильму «Призрак Оперы» 2004-го года. Как раз, мисс Виолетт проговорила:

— Ну, всё, ребята. На этом мы можем заканчивать нашу экскурсию. Если хотите, можете купить себе сувениры на тему, которую Оперный театр бережно хранит. Всем до свидания! — попрощавшись с нами, мисс ушла в противоположную сторону, явно облегчённо вздохнув.

— Эй, Лучик, там продаются книги, альбомы и канцелярия, связанные со всеми мюзиклами, которые ставили по роману, — произнесла Мария, которая шла со мной всё это время рядом, — Может, купить книгу почитать?

— Ты как знаешь, а от альбома я не откажусь, — ответила я.

Мы направились к тому мини-магазинчику, в которых купили то, что хотели. Я купила альбом для рисования с изображением постера с Эмми Россум и Джерардом Батлером, а подруга – книгу с такой же обложкой. Довольные своей покупкой, я и Мария с остальным классом, натянув на себя верхнюю одежду, вышли из здания Оперного театра. А там, уже, все разошлись кто куда.

— Увидимся завтра, Мария, — я обняла светлокурую подругу.

— Пока-пока, Лучик, — она обняла меня в ответ, — Куда сейчас пойдёшь?

— В библиотеку.

— Всё-таки, возьмёшь роман Леру?

— Ну, да, — я закатила свои карие глаза.

Снова попрощавшись друг с другом, я направилась в сторону дома. Почему дома? Небольшая библиотека располагается именно недалеко от моего дома, а от Оперы туда можно отправиться на автобусе.

========== Глава 2. Разговор с мадам Жири. ==========

Наш мир слишком широк и открыт. Сколько бы он не пытался спрятать от нас что-нибудь, всё оборачивалось неудачей. Тогда, мир решил спрятать от наших глаз людских мёртвые души, лики святых и всяких чертей. Он спрятал от нас три единственных места – кантики: Ад, Чистилище и Рай. Догадываетесь, о чём идёт речь? «Божественная комедия» Данте слишком реалистично описывает путешествие по невиданным местам. Казалось, Алигьери видел это всё собственными глазами: и Вергилия, и Санта Лючию, и Деву Марию, и Святую Агату, и самих чудовищ. Разумеется, всё это он видел – страдающая от Ренессанса Италия потерпела период перехода в новую часть своей эпохи. Вся «Комедия» описывает вторую половину жизни итальянца. Тем более, Средние века были тем самым «Чистилищем», которое помогло ему, миру, создать уйму революционных вещей, вытеснивших всё остальное. Пример этому – станок Гутенберга – каждый второй отпечаток Нюрнберга. Поэмы, речи и памфлеты никогда бы не стали так широко известны, если не было бы печатного предмета. А что скажем о Браманте? Этот человек – крупнейший представитель архитектуры. Именно он сподвиг нас узнать о таком стиле, именуемого римским классицизмом. Вы, наверняка, задаётесь таким вопросом: «Причём здесь эпоха Возрождения?». Имеющий мировое значение Ренессанс играет в нашей жизни огромную роль и по сей день: мы можем читать чистые и напечатанные страницы книг, наслаждаться прекрасными постройками а-ля Пантеон, создавать новые произведения, основываясь на классике. Именно во время Ренессанса архитектура убила литературу. Именно во время Ренессанса школьные учебники превысили число соборов. Именно во время Ренессанса Флоренция твердила, что земля круглая и имеет множество других континентов, неизвестных нам. Именно во время Ренессанса малое превосходило великое. Именно во время Ренессанса Лютер написал свой Новый Завет. Библия разрушила церковь, а человек убил Бога. То уничтожило это.

***

Покинув библиотеку, я отправилась домой. Сейчас было только 10 часов утра, так что, я решила особо не торопиться.

Когда я зашла в квартиру, то на пороге я уже начала раздеваться: повесила на крючок любимую джинсовку, сняла кеды, положив их в маленький шкафчик для обуви. Я потянулась, издав громкий зевок.

— “Сегодня было не очень интересно… Хотя, даже не знаю. Меня задела та люстра и потолок. Как можно так красиво расписать верх и собрать люстру? Вещи, да и сам Оперный театр, начинают удивлять меня всё больше и больше…” — подумала я, взяв рюкзак в руки и направившись в комнату.

В комнате я начала раскладывать учебники и тетрадки по полкам, освобождая рюкзачок. На мои руки попал взятый из библиотеки роман, который я так и не читала.

— “«Призрак Оперы»… Я смотрела фильм по этому роману, но это было так давно, что я успела забыть сюжет. А читать лень, потому что много… Та-а-ак, посмотрим на содержание, — я открыла последнюю страницу книжки, — 27 глав? Серьёзно?! Эх, придётся долго читать…”

Я глубоко вздохнула. Да, я фанатею от прочтения романов, но мне всегда было лень читать их. Опять же, слишком много. Но, как бы я не боролась, я читаю и читаю их. Что ж, посмотрим, что из себя представляет этот «Призрак Оперы», но только чуть позже. Сейчас я хочу порисовать в своём новом альбомчике. Доклад может и подождать.

***

17:00.

Я направлялась в продуктовый магазин. Хочется сделать подарок для мамули. Она приходит домой только вечером, и ей некогда готовить ужин.

— “Приготовлю-ка я наш традиционный луковый супчик. И мне будет вкусно, и маме приятно”.

Добравшись до магазина, я сунула руки в карманы джинсовки, пытаясь найти кошелёк. Меня охватила страшная паника того, что этот чёртов кошелёк я не ощутила, как бы я не выворачивала свою одежду.

— “Блин… Я же его в Опере забыла, когда альбом покупала! Автобус-то меня бесплатно решил прокатить, из-за чего я и не подумала о кошельке. Театр закроется через полчаса. А мне ещё нужно и успеть добежать до него!”

Ох, даже и не знаю, как я смогла за 20 минут добежать до конца проспекта Оперы, где и находится Опера Гарнье. Остановившись, чтобы отдышаться, я слегка наклонилась и опёрлась руками об колени, глотая воздух.

— “У меня есть ещё 10 минут. Нужно успеть, как можно скорее!” — подумала моя еле трезвая от неожиданной пробежки.

Я подняла глаза на высокую точку здания Оперы. Золотая дева, с одной протянутой рукой вверх, гордо смотрела на Париж с высоты птичьего полёта. Сзади спины выпрямились два небольших размеров крыла, а во второй руке – маленький инструмент, похожий на мини-арфу. Она своими босыми ступнями, голой грудью, которую не может прикрыть надетый кусок ткани, и в подобии тиары на голове стояла на круглой подставке. Её красота ещё не успела увять, что видно даже снизу. По бокам её сидят, еле прикрывая свой зад, два таких же ангела-подобия людей с венками на макушках. Скорее всего, они трубадуры, так как у каждого из них есть труба. Наверное, именно так выглядит муза Аполлона?

Ватными ногами я кое-как поднялась по каменной лестнице и устало открыла дверь. Она была очень тяжёлой, поэтому мне потребовалось немало усилий, чтобы её просто открыть. И передо мной снова возникло то самое фойе, на стенах которого поблёскивали маленькие свечи в канделябрах. Теперь, хорошо отдышавшись, я смогла увидеть того самого охранника, который сегодня прошёл 9 кругов ада Данте¹, успевший заметить меня, сидя в своей будке.

— Зачем пожаловали, мадемуазель? — спросил меня полненький мужчина в годах с седыми волосами и такими же густыми усами.

— Простите, пожалуйста. Сегодня я, вместе со школьным классом, была здесь на экскурсии и забыла свой кошелёк в том магазинчике, — протараторила я, указав на витрину с полками в углу.

— Кто был экскурсоводом? — подняв густую бровь задал вопрос охранник.

— Мисс Виолетт.

— Подождите минуту, пожалуйста, — произнеся это, он отошёл от своего поста, повернув куда-то в еле освещаемых коридорах.

Я кивнула. Раньше я никогда ничего не теряла, а тут, на те – оставила жизненно-необходимый предмет на полке какого-то мелкого магазинчика. Сегодняшняя экскурсия в Гранд-Оперу сильно ударила меня по голове с этой люстрой. Боже, я стала такой рассеянной. И что скажет по этому поводу мама? Нет, она меня не отругает. Она – мой самый любимый родитель на всём белом свете. Именно мама воспитывала меня с пелёнок, любила и кормила меня. А что сделал отец? Молча упаковал свои чемоданы, написал записку: «Прости, я люблю другую», и поехал в Америку к своей возлюбленной. Я даже и не желаю об этом разговаривать. Он – настоящий баран.

Я и не заметила, как в ожидании села на рядом стоящую деревянную лавку. Снова погрузившись в собственные мысли, я решила порисовать в купленном альбоме, который я взяла с собой с рюкзаком на улицу. Я не привыкла ходить без него, поэтому, он мне приходится, в некоторой степени, другом что-ли. Кстати, нарисовать я решила именно Призрака из фильма, лицо которого я смогла запомнить. Выводя черновой вариант еле заметными штрихами карандаша, я гордилась собой. Рисование – именно то, что я люблю и обожаю всем сердцем.

Ещё минута, и я почувствовала, как ко мне начал кто-то подходить. Я сразу обрадовалась, решив, что это тот самый мужчина принёс мою оставленную вещь, но это оказалась простая старушка, одетая в униформу уборщицы.

— Юная мадемуазель, разрешите присесть рядом? — её голос был немного хрипловатым, но несмотря на этот заметный признак, звучал очень ласковым тоном.

— Конечно, садитесь, — я улыбнулась и чуток подвинулась, отложив свой ещё недоделанный рисунок с карандашом в рюкзак, — Что Вы тут делаете? Решили пойти на экскурсию?

Старушка чуть посмеялась, но ответила:

— Нет-нет, я тут уборщицей работаю. Сегодня забыла свой пропуск и теперь мне нужно ждать нашего охранника.

— Ой, искренне, простите меня, мадам! — сказала я, прижав к себе чёрный рюкзак. — Охранника нет на месте из-за меня. Сегодня я ходила на экскурсию и забыла свой кошелёк. А он пошёл возвращать мне его.

Я слегка покраснела от смущения. Всё же, я уважаю людей в пожилом возрасте, какой бы статус они не имели.

— Ничего страшного, юная леди. С кем не бывает. А кстати, как тебя зовут?

— Аврора, а Вас?

— Можешь звать меня мадам Жири, в честь моей прабабушки Антуанетты Жири, которая была балетмейстером кордебалета этой Оперы, — с восхищением проговорила старая женщина.

— Ого-о, так Ваша семья, оказывается, работала в этом Дворце Гарнье, — не скрывая удивления сказала я, — Это здорово. Но почему Вы работаете уборщицей с такой родословной?

— Все женщины моей семьи здесь имели работу. Прабабушка и бабушка относились к должностям в сфере танцев, а я и мама решили быть тихими работниками. Пусть такая скромная, но очень важная работа, — с искренней гордостью ответила дама в возрасте.

— Извините за столько количества вопросов, мадам. А почему так? Я имею ввиду, в Париже ведь есть множество заведений, куда берут таких рабочих.

— Всё дело заключается в самом театре, моя дорогая. Моя прабабушка, Антуанетта, была связана с историей о Призраке Оперы.

— Эх, и Вы опять об этой глупой истории говорите… — с тоской я закатила глаза и отвела в сторону, прижав поближе к себе свой рюкзак, скрестив руки на груди. — Это ведь не больше, чем глупая байка. Почему эта история так важна?

— Ну, насчёт «глупой байки», скажу: может она и выдуманная, но все случаи здесь были реальными. Именно этим Гранд-Опера и отличается, — раздался восхищённый вздох женщины.

— А, Вы имеете ввиду люстру?

— Да, всем известен этот случай. И история затрагивает не только разбитую люстру, например-

— Извините, конечно, но я мало интересуюсь старыми и пыльными книжками.

— Вот и зря. Придёшь домой, сразу почитай этот роман, — со всей серьёзностью в словах произнесла Жири, — Классика помогает пополнить свой словарный запас.

Пока я болтала с, так называемой, мадам Жири, к нам вернулся седой охранник с моим кошельком в руках. Заприметив нас, он обратился к уборщице:

— Дорогая, что ты тут делаешь?

— Я опять забыла свой пропуск, вот и ждала тебя, — ответила старушка с доброй и глупой улыбкой.

— Ох, ты, моя дорогая, скоро так и домой забудешь куда идти, — сказав это, мужчина посмотрел на меня, — Вот, это Ваш кошелёк?

— Да, огромное спасибо! — я сразу оживилась и тот передал мне потерянный предмет.

Посмеявшись себе под нос, старый охранник пошёл в будку. Я же, в свою очередь, встала со скамьи, положила свой любимый кошелёчек в карман тёплой джинсовки и, одев рюкзак на спину, повернулась к мадам:

— Я рада была с Вами поболтать, мадам Жири, — я дружелюбно улыбнулась, — Надеюсь, ещё увидимся.

— Конечно-конечно, дорогая. Я тоже была рада поговорить с тобой. Но, помни: обязательно прочитай роман о Призраке! Ты и не пожалеешь об этом, — в ответ показалась добрая улыбка, — А мне уже и самой пора идти. Работа не ждёт.

— Удачи Вам, мадам Жири.

— И тебе тоже.

Попрощавшись друг с другом, я подошла к парадным дверям. Оглянувшись, я обвела взглядом всё большое фойе, запечатлевая некоторые детали. Затем, я вышла из здания Оперы, а там, уже, мне осталось зайти в магазин. Да поскорее – маман уже скоро придёт.

***

18:49.

Придя домой я, как и хотела, приготовила суп. Это был простой французский луковый суп. Хотя, не знаю почему, но он мне нравится, даже если им в Средневековье питались одни бедняки. Но у нас же тут не Средние века. Можно есть что хочешь, никто за это не осудит. Я поужинала и вспомнила о словах той женщины: «Но, помни: обязательно прочитай роман о Призраке! Ты и не пожалеешь об этом». Я запомнила эту маленькую и тихую уборщицу: ничем не примечательная стройная старушка, с морщинами на лице, поседевшими от старости волосами и тёмными глазами. Она показалась мне очень дружелюбным и добрым человеком. Мало можно сейчас встретить таких. А с каким энтузиазмом она говорила о Призраке! Глубоко вздохнув, я отправилась в свою комнату.

***

22:03.

Двери в квартиру открылись. Услышав это, я пальцем пометила место, где остановилась и взглянула на часы.

— “Уже 10? Так быстро? Но я ведь только 5 минут назад села читать «Призрака»… Или нет?”

Подумав, что будет обидно, со стороны мамы, что я не встретила её, я встала из за стола и пошагала в прихожую.

— Привет, мам.

— Привет, моё солнышко. Как прошёл день? — скинув с себя тёплое пальто и разувшись, ко мне подошла мама и поцеловала меня в лоб, заключив в объятия.

— Ну-у-у, было интересно и скучно.

— А куда Вы сегодня ходили?

— В Гранд-Оперу. Мне ещё задали доклад делать по этой легенде, — я с недовольством снова закатила глаза.

— Ах, легенда про Призрака Оперы. Да, знаю такую. Но почему тебе она показалась скучной?

— Мам, Призраков не бывает, это во-первых. А во-вторых, всё это – лишь глупые суеверия, которые придумали специально для туристов.

— Это лишь твоё первое мнение. Оно изменится в лучшую сторону, когда прочитаешь роман Леру.

— Так я же его начала читать, как только пришла домой! — с недовольством маленького ребёнка сказала я.

— Ты была в библиотеке?

— Да, заходила туда после экскурсии, — я решила не говорить о случае с потерей, чтобы не беспокоить её, — Если что, суп на плите. Приятного аппетита.

Я, чмокнув за щёку маму, отправилась обратно в свою «берлогу».

— “Я остановилась лишь на 24 главе. Нужно ещё чуть-чуть, и я дочитаю этот глупый роман!”

Примерно, ещё через полчасика, ко мне в комнату постучалась маман.

— Извини, ты не занята?

— Нет, проходи, — ответила я, не отрываясь от книги, сидя на своей мягкой кровати.

— Что читаешь? — мама подошла ко мне и присела рядом. — А-а, «Призрак Оперы», помню эту книгу. Значит, всё-таки, ты решила прочитать его. И ты уже почти всё дочитала! Какая ты умница, Аврора!

— Ага, спасибо. Но она такая скучная. Мне хочется спать, дочитая её, — в этот момент я зевнула, потерев глаза ладонями.

— Тут ты не права. Этот роман очень увлекательный, ты просто этого пока не понимаешь, — сказав это, она поцеловала меня в лобик, — Лучше ложись скорее спать. Ты же выполнила домашнее задание?

— Не-а, завтра утром по-быстрому напишу.

— Смотри мне! Потом нос оторву!

— Только разбуди меня пораньше, хорошо?

— Не волнуйся, специально подниму тебя раньше обычного, — после этих слов я пожелала маме спокойной ночи, и она вышла из комнаты.

Не хотя дочитав предпоследнюю главу, я поднялась с кровати и выключила свет, а «Призрака Оперы» положила на прикроватную тумбу. Я легла под одеяло и ещё раз зевнула.

— “Что они нашли такого хорошего в этой несчастной истории? То, что эта Кристина не любила Призрака? Ох, а в итоге, как я слышала, всё будет «долго и счастливо» для некоторых, а Призрак умрёт. Хороший финал, что скажешь?”

Мне, на самом деле, было жалко Эрика. Ну, ладно, допустим, я поверила во всю эту чепуху. Призрак впервые смог влюбиться, а его надежды не оправдали. Это было, с какой-то стороны, эгоистично. А что делала всё это время певчая птичка Дае? Тот человек обучал её пению, явившись под именем «Ангела Музыки», можно сказать, заменял ей отца. А она что? Попела себе на сцене, да давай бегать с Раулем. Сказала малое «спасибо» и побежала, сверкая пятками. Не, разве так можно уходить от проблем? Кажется: нормальная обычная девушка, а на деле – видит только то, что самой нужно. О других же тоже надо думать. И Рауль такой же: сразу после выступления с «Think of me» пригласил на ужин, не оставляя никакого выбора. А потом, оказывается, виноватым остаётся Эрик. «Эрик такой-то, Эрик секой-то, Кристин. Давай убежим скорее от него куда подальше?» – это то, каким я увидела виконта де Шаньи. Вроде, взрослый парень, а думает, как какой-то маленький мальчик. Комплекс Наполеона², что сказать? Лично это – моя точка зрения. Именно так я увидела отношения между главными героями. А, давайте вспомним: а кто предложил Дае стать дублёршей? Ничего не хотите сказать, мадам Жири? Восхваляете маэстро, словно идола какого-то. Так тоже нельзя. Девушке даже не дали и слово вставить. Кто же Вас за язык тянул? Тоже Призрак Оперы? Ох, меня бомбит из-за всего этого! Ладно, нужно успокоиться. Вдох-выдох, и на боковую!

С этими мыслями, я закрыла свои глаза и погрузилась в царство Морфея.

Комментарий к Глава 2. Разговор с мадам Жири.

¹9 кругов ада Данте – отсылка к «Комедии» Данте Алигьери, более известной как «Божественная комедия».

²Комплекс Наполеона – самовлюблённость.

========== Глава 3. Это сон или незнакомец со скрипкой? ==========

Изменения – это всегда страшно. Но никто не изменит за вас вашу жизнь. Вы понимаете, какой должны сделать выбор, но, несмотря на страх, движетесь вперёд. Это главное правило успеха.

***

29 июня, 1870 год.

Париж, Франция.

Среда, 7:00.

— Подъём, девушки! Подъём! Просыпайтесь! — громко голосил строгий женский голос.

Н-да, вот это будильник… Меня мама даже никогда так не будила. Эта фраза раздалась надо мной так резко, что, не осознавая этого, с лежащего положения я перешла в сидящее. Мои глаза слиплись во сне, из-за чего я не сразу смогла их открыть и узнать нарушителя моего процесса сна.

— Ну же! Подъём, вставайте, девушки! Живее! Уже пора вставать!

Ещё клювая носом, я смотрела на ту женщину. У неё были медового оттенка волосы, заплетённая в подобие ободка на голове коса, достигающая, наверное, копчика. На ней виднелось тёмное платье с шалью на плечах, а на руках красовалась трость с маленьким серебряным набалдашником… Где-то я уже видела её.

— Давайте уже, боже! Сегодня пройдёт важная репетиция! — женщина в среднем возрасте подошла к одной из ещё спящих девушек и резко выдернула одеяло, которым она была укрыта. — Если не встанете, то не отделаетесь лишь одной тренировкой!

Та девушка чуть пропищала себе под нос, широко распахнув глаза и сев на кровати, пододвинув колени поближе. От таких громких речей уже все здесь присутствующие успели проснуться. «Будильник» подошла к двери и, повернувшись к нам, чуть убавив громкости, произнесла:

— Я жду вас, неряшливые танцовщицы.

И скрылась за той деревянной дверью. Я резко помотала головой в стороны, осматривая обстановку. Само помещение имело форму круга с белыми стенами, с небольшими маленькими и круглыми окошками, вместо стёкол которых стоят подобия решёток в форме арфы что-ли… Спальные кровати примыкаются к стене, а возле них стоят прикроватные тумбы – одна на каждую девушку. На тумбах можно увидеть множество безделушек, но на каждой стоит один и тот же предмет – канделябр или стеклянная лампа, которые зажигаются свечами. Освещение в комнате дают мелкие лучики утреннего солнца и те несколько свечей, которых успела зажечь та женщина лет тридцати-сорока.

— “Но это же не мой дом… Где я? — мой мозг еле работал. — Почему здесь так много девушек? Боже, да где это я?!”

Меня мигом охватила паника. Что может подумать человек, который уснул дома, а проснулся в другом месте, тем более, в незнакомом? Правильно!

— “Неужели, я лунатик? Да нет, не может этого быть! И что это на мне одето? Перед сном я одела свою любимую и тёплую пижамку, а это какая-то сорочка… Подождите-ка…”

Я встала со скрипучей кровати. Многие из спящих девушек уже встали и мигом начали стягивать с себя тоненькое ночное платьице, оголяя молодое тело. Неряшливые волосы прилипали к потной коже, ведь в комнате было невыносимо жарко. Кто-то был высоким, а кто-то низким. Кто-то блондином, кто-то брюнетом. Девы натягивали на себя лёгкие корсеты, балетные пачки и пуанты. Я только наблюдала за всем этим, распахнув свои карие глаза. Некоторые, как я успела заметить, танцовщицы что-то шептали друг другу, бросая косые взгляды на мою персону. Опомнившись, я не спеша подошла к напольному зеркалу, которое было чуть выше меня и стояло возле выхода из комнаты. В нём я увидела своё отражение. Молодая девушка 19-ти лет, со стройным телосложением, персиковой кожей, небольшими коричневыми глазами, прямым носом, обычными губами, слегка закрученными волосами до середины спины орехового цвета, оголяющие лоб и с небольшими «формами» – вот такую девушку я увидела перед собой. По сути, это была моя внешность, но волосы были чуть длиннее обычного. Никаких изменений я не нашла.

— “Это всё бред. Как я сюда попала?”

От зеркала я метнулась к своей кровати. Над ней тоже было маленькое окошко, позволяющее увидеть мир за этой стеной. Как только я приблизилась для того, чтобы посмотреть на внешний мир, в глаза мне бросился солнечный луч. Он заставил меня зажмуриться. Но это не помешало мне посмотреть на улицу. От увиденного, место паники занял огромный шок. Глядя вниз, на дорогу, я теперь не замечала современных машин или велосипедов. И вообще не увидела ничего знакомого. Нет, площадь, на которой я была, оказалась знакомой. Вроде, это…

— “Площадь Гранд-Оперы? Что? Это невозможно!”

По каменным дорожкам, где ещё не было асфальта, неторопливо проезжали экипажи, запряжённые, минимум, одной лошадью. Часть людей была одета экстравагантно и дорого: большие юбки платьев, веера, цилиндры, сюртуки… И ни одного современного наряда нет. А другая часть, судя по висящим «тряпкам», была в одежде рабочих. Про здания я, лучше, промолчу, ибо они вообще были не теми, которые я знала! Вместо обычных и привычных электрических фонарей здесь было газовое освещение. Солнце светило во всю и было жарко, значит, сейчас лето, так ведь?Снега нет, опавших листьев нет…

— “Но ведь в современном мире не используются газовые фонари… Постойте…”

— Мадемуазель Амели, Вы долго будете так стоять? — сзади меня снова раздался тот женский и строгий голос. — Предупреждаю, работа не ждёт.

Я обернулась. Всё та же женщина теперь стояла в проходе, серьёзно глядя на меня. Я лишь молчала, распахнув глаза.

— В последнее время Вы очень странно себя ведёте. Может, что-то произошло?

Я помотала головой, отрицая этого.

— Вот и хорошо. Тогда, немедленно одевайтесь и идите завтракать. Мсье Лео не любит ждать таких неряшливых, как Вы.

— “Амели? Я?”

Я быстро перевела свой взгляд на тумбу возле кровати. Слава Богу, здесь стоял календарь.

— “29 июня 1870 года!? Что?! Как такое может быть?! — мои глаза были готовы выскочить из своих орбит. — А та женщина выглядела очень знакомо. Она напоминает мадам Жири из фильма… Да не! Да ну не! Я не могла оказаться в фильме! Это невозможно!”

Стоя с календарём в руках, моё сознание медленно начало уплывать куда-то. Я думала, что обречена. Каким образом я оказалась здесь? А как же мама? Она пропадёт без меня! Может, всё это лишь сон и если я закрою глаза и резко открою их, то я очнусь в своей кровати. Будет вторник, мама пойдёт на работу, а я в школу. Увижусь с Марией, переживём ещё один школьный день, а после пойдём в наш любимый магазинчик и…

— Амели? Тебе плохо?

Меня передёрнуло. Я повернула голову назад. Почти все молодые девушки вышли из спальни, и оставалось их лишь меньше десяти, всё ещё надевая свои пуанты и красуясь перед тем зеркалом. Но тот, кого я увидела, достал до самой высоты шкалы моего шокового состояния.

— Может, у тебя температура? Ты стала какой-то бледной, — блондинка, что была чуть ниже меня, с обеспокоенным лицом смотрела на меня и стояла на расстоянии двух шагов, сложив руки вместе на груди.

— В-всё хорошо, М-Мэг. Не волнуйся, — еле выдавила я из себя, повернув голову обратно к календарю.

— “Боже… Я и правда оказалась в фильме… Что же делать? Я ничего и никого здесь не знаю. А почему не знаю? Мадам Жири, Мэг Жири, Карлотта Джудичелли, Убальдо Пьянджи, Джозеф Буке, мсье Рейер… Их-то я знаю, а вот остальных…”

— Тогда, поспеши, Амели. Мама не любит, когда кто-то опаздывает, — Жири-младшая приблизилась и положила свою ладонь на моё плечо.

— Да, не волнуйся. Постараюсь как можно быстрее одеться, — мне стало как-то легче, и я слегка улыбнулась, накрыв ладонь блондинки.

— “Актёрская игра всегда была мне на руку”, — мысленно отметила я про себя.

— Хорошо. Удачи тебе.

— И тебе тоже, Мэг.

На её лице повисла расслабленная улыбка. Кажется, она теперь спокойна. Девушка вышла из комнаты, помахав мне рукой на прощание, ведь, предполагая, мы с ней не сможем увидеться весь день. Я же, в свою очередь, начала быстро натягивать на себя элементы «страдания» девушек XIX века, которые успела найти в прикроватной тумбе. Панталоны, корсет, нижняя юбка, лиф-чехол, корсаж, чулки… Оставлю это всё без комментариев. На удивление, я оделась довольно быстро. Всего лишь за 10 минут. Спальня, тем временем, опустела. Одна я только закончила наряжать себя в одеяния Прекрасной эпохи и подошла к зеркалу. Теперь на меня смотрела красиво одетая молодая брюнетка с собранными волосами в небрежный пучок, в белую рубашку с красным бантиком в форме цветка, сарафан ниже колен нежно-серого цвета в белую вертикальную линию без рукавов, чулки тёмно-серого цвета и закрытые туфли на невысоком каблуке коричневого цвета с оттенком красного со шнуровкой. Никогда в подобное не одевалась. Вышло, конечно, всё великолепно, если бы не этот давящий мне лёгкие корсет. Ладно, пусть будет так, чем никак. Собравшись с мыслями, я начала уже открывать дверь, как тут мадам сама открыла её.

— Наконец-то… Вы опаздываете на завтрак, мадемуазель Амели. Скажите пожалуйста, куда это Вас носило прошлой ночью, что Вы пришли только в третий час? — тон той самой мадам Жири был строгим и серьёзным, как обычно, а сама она смотрела на меня, подняв одну бровку вверх.

— “Ох ты ж… Я же ничего не помню! Так, давайте подумаем. Если девушка вышла вечером погулять и вернулась только в 3 часа ночи, то…”

— Н-Ну… Понимаете… В-Вечерняя прогулка лучше действует на организм и наши лёгкие. И, — я сделала небольшую паузу с нервной улыбкой, — Я лишь заботилась о своём здоровье, мадам Жири. Не поймите меня неправильно, я не имею за собой любовников, да и сама не веду распутный образ жизни. Это занятие не по мне…

— Вот как. Ну, да, Вы дышите одной лишь краской, Амели. Я прощу Вам это, но в следующий раз не ждите от меня поблажки.

— К-Конечно… Без Вашего разрешения ни ногой за пределы Оперы.

— Я рада, что Вы поняли это. А теперь, бегом завтракать, — Жири-старшая отошла от прохода, тем самым пропуская меня.

— Эм… Мадам Жири, — чуть тихо обратилась я к женщине, выйдя из спальни.

— Да? Что такое? — спросила балетмейстер, прикрывая деревянную дверь.

— М-м-м… Вчера вечером, когда я вышла из Оперы, по пути к одному из магазинов ко мне начали домогаться неизвестные мужчины. Они толкнули меня в стену, отчего, как я помню, я потеряла сознание. А когда очнулась, то почувствовала шишку у себя на макушке и то, что ничего не помню. Я смогла дойти до Оперы, а там, потом, пыталась найти нужный дормиторий¹. Можете показать мне, где находится столовая, пожалуйста? — я опустила голову.

— “Ну, актриса, что ещё сказать?”

— Хм-м, хорошо, — мадам ненадолго задумалась, — Поверю Вам, так как Вы не из тех высокомерных вруньев-балерин. Я уж очень хорошо знаю Вас. Следуйте за мной.

Я кивнула. Руководительница кордебалета быстрым шагом отправилась вниз, а я за ней. Мы перешли винтовую чёрную лестницу, прошли несколько коридоров и уже стояли перед проходом в широкое помещение, с которого лил сладкий аромат булочек.

— Желаю Вам хорошего дня, мадемуазель Амели, — Жири слабо улыбнулась и, отвернувшись, направилась в ту сторону, из которой мы пришли сюда.

Ну, что я скажу про Гранд-Оперу, а точнее, Оперу-Популер? Её закулисье очень отличается от мраморных коридоров Оперы. Стены деревянные, скрипучие полы, столбы, длинные и запутанные коридоры, зеваки, пьяницы, распутницы, сплетники, выскочки и так далее. Что ж, не будем грустить из-за этого. Так всегда: одна сторона дорогая, другая бедная.

***

7:30.

После своего десятиминутного завтрака какой-то сладкой и вкусной каши и маленького круассана с чашкой чая, я вышла из буфета довольной. Я утолила пронзающий моё сердце рёв живота и была горда этой маленькой победе. Вокруг все суетились и бежали кто куда. Наверное, как говорила мадам Жири, сегодня будет первая важная репетиция по какому-то спектаклю. Но, раз я не танцовщица, как я узнала по одежде, меня это не касается… Может быть. В этой толпе людей я услышала голос, зовущий меня:

— Амели, ты чего так долго?

После, передо мной возник юноша. На вид, он был примерно моего возраста в рубашке и брюках с подтяжками. Вся одежда, как и щека парня, была испачкана краской разных цветов, а волосы тёмно-каштанового цвета были взъерошены и неаккуратно уложены.

— Давай быстрее, наш Лео не станет ждать нас. А то заставит работать нас до поздна, как однажды сделал год назад, — этот парень, судя по всему, знакомый так называемой «Амели», взял меня за руку и быстро поволок к сцене, не давая мне произнести хоть словечко.

— “Эй, это вообще-то некультурно! Если ты и знаком со мной, то это не значит, что ты можешь позволить себе такое!” — бомбила я в своих мыслях, не сопротивляясь такому порыву.

Когда мы прибыли к месту назначения, за сцену, то на нас сразу бросился рассерженный взгляд мужчины. Он был в среднем возрасте, где-то сорок лет, с бородой и, как и большинство, брюнетом, с не очень стройным телосложением. Одет он был в рабочую одежду с фартуком.

— Где вы шлялись, бестолочи!? — не щедя своего голоса громко произнёс тот мужчина, но потом, более со спокойным взглядом, но строгим голосом, продолжил: — Ладно, не важно. Сиан, начни делать декорации для этого «Ганнибала», а ты, Амели, закончи наконец то, что ты до сих пор не можешь доделать уже два дня.

И он покинул нас. Как я поняла, это и есть тот самый мсье Лео. Посмотрев на стену, возле которой и стоял мсье, я заметила большой холст. Думаю, это был фон. Но он казался таким знакомым. Одна его половина уже была закрашена, а другая была ещё пустой. На холсте были изображены ночное небо, река, город в далеке и много всего мелкого. Глубоко вздохнув, я одела фартук, лежащий на стуле, что был рядом, взяла краски, кисточки разных размеров, деревянную стремянку и начала всё это дело докрашивать. Мне больше ничего не оставалось делать, кроме этого. Ничего, позже я узнаю всё, что мне нужно. Вроде, мсье Лео говорил о «Ганнибале»?

***

За весь день я успела докрасить большую часть пустого места фона. И, при этом, я почти не отвлекалась, не считая обед. Пока я поедала на обед простой суп, я успела переговорить с Сианом. Оказывается, он не плохой парень, и даже является тут моим другом №1 в театре, а другом №2 – Мэг. Я, среди всех танцовщиц, была козлом отпущения, ведь жила в их дормитории, не являясь при этом балериной. В нашей беседе я по-тихому пыталась узнать о девушке, за которую они меня принимают. Юноша сразу понял почему я спрашиваю про всё это. Мне пришлось объясняться так же, как и перед мадам Жири. Ну, Сиан понял меня и, всё-таки, рассказал биографию Амели. Как оказалось, Амели была сиротой и до совершеннолетия жила в детском доме. Я бы не сказала, что это был детдом. Скорее, пансион для девочек. Она с детства, как и я, любила рисовать. За год до её выхода брюнетка встретила мсье Лео. Он, увидев её рисунки, взял под свою опеку, но не удочерил. Амели стала учиться у мсье и познакомилась с его учеником – Сином. Они были друг другу, как сестра и брат. Сам мсье Лео был художником-декоратором в Опере-Популер, которому нужны были помощники.

После, мы вернулись к работе.

***

За два дня я успела адаптироваться в театральном обществе, хоть и не особо любила его. На перерывах я наблюдала за репетицией танцовщиц, которые готовились к следующей постановке. Ею оказался тот самый «Ганнибал», на котором Дае стала известной, и с которого началась история «Призрака Оперы», если судить по фильму. А так как я в нём, то всё здесь будет происходить, как в фильме.

***

1 июля, 1870 год.

Пятница, 10:25.

Вот они, справа на лево: Жиль Андре и Ришар Фирмен. Сейчас директор представляет новых владельцев Оперы-Популер и нового покровителя виконта де Шаньи. Вот, упал задник и очередной скандал. Мне было, откровенно говоря, всё равно на это, ибо я знала, кто всё это сотворил. Наверху скользнула тёмная тень, а я лишь усмехнулась, скрестив руки на груди. Знаменитая примадонна, Карлотта Джудичелли теперь отказывается участвовать из-за своего очередного каприза.

— Chao-chao! Прощайте, милочки! Chao! — донёсся до моих ушей голос Карлотты.

— Синьора! — голос подала новая дирекция Оперы-Популер.

Ну, теперь всё шло по сюжету. Когда Джудичелли начала петь, уборщицы заткнули свои уши, дабы не слушать этого отвратительного пения. Таким же образом поступила и я. Сиан лишь с удивлением посмотрел на меня. Меня раздражал голос этой итальянки, которая по-французски еле говорит, со своими «а-лора, лора, лора». А мсье Лефевр, вроде его так зовут, покинул нас со словами: «Господа, удачи. Если что, я в Австралии». Мсье Рейер лишь нервно потирал свой лоб. Это выглядело несколько забавно. Вот, Карлотта окончательно ушла со сцены. На место примадонны Жири-старшая предложила Кристину Дае и дирекция попросила юную девушку спеть. Всем, как и мне, понравилось пение этой мадемуазели. Все единогласно согласились поставить молодую Дае на место Карлотты. Кристина весь день репетировала с остальными, а я и Сиан, пока мсье Лео занимался своими делами, валяли дурака, играясь с краской.

***

23:32.

— Ты ещё долго? Почти полночь, — спросил юноша с уставшим видом.

Сейчас, кроме нас двоих, на сцене никого не было. Мой друг уже доделал своё поручение по поводу декораций к завтрашнему «Ганнибалу». Мой фон был полностью доделан, а сейчас я сидела на стуле, перекинув ногу на ногу, и что-то аккуратно вырисовывала.

— Да нет. Я скоро закончу. Ты иди спать, а я ещё немного побуду, — ответив, я отдалила от себя рисунок, оценивая свой шедевр.

— Как знаешь. Спокойной ночи, Амели.

— Угу, и тебе, Сиан.

Парень удалился, громко зевнув. В свою очередь, я лишь потянулась, самодовольно улыбнувшись. Мэг получилась очень даже хорошо. Она подходит для роли натурщицы. Отложив карандаш и альбом на стул, при этом, встав, я взглянула на фон. Да, это тот самый фон для выступления Кристины с «Think of me». Хоть я её недолюбливаю, но этот голос очень прекрасный, и получше голоса итальянки. Уже завтра этот холст создаст атмосферу этой прекрасной песни. А ещё несколько белых лошадей и то платье… Прекрасно. Я завидовала Дае. Увидев её своими глазами, здесь, мельком в коридорах, мне хотелось иметь такой же голос. И такую же красоту.

Выходя из кулис, я тихими шагами подошла к центру сцены. В моих руках был канделябр с тремя свечами. В зале было темно, так что этот предмет помогал мне не ослепнуть в темноте. Я прислушалась: всё было тихо. Ни единого шороха я не смогла услышать. Тогда, набравшись уверенности, мой разум твердил мне это сделать.

— Будь со мной,

Будь со мной в мыслях,

После слов “прощай”.

Вспоминай,

Хоть иногда,

Прошу не забывай.

Если вдруг однажды загрустишь,

Желая снова быть со мной –

Ты оставь печаль, и помни:

В мыслях я с тобой.

Я с закрытыми глазами, вытянув спину, стояла на месте и не двигалась. Мне всегда хотелось петь, и петь, и петь, и петь… Это желание было у меня глубоко в душе, но я пыталась подавить его, зная, что у меня ничего не получится. Пока я пела, я представляла себе сцену, на которой стою, публику, которая слушает меня. Мой голос нельзя было назвать «подходящим» для оперы. При этом, я пыталась петь тихо:

— Того уж нет,

Что звали счастье мы.

И возвратить тех

Дней нельзя.

Но порой прошу –

С любовью

Вспоминай меня.

Всё, что видеть, всё,

Чем жить пришлось –

Не думай лишь о том,

Что не сбылось…

Неожиданно, я услышала звук скрипки. Мелодия пыталась подстроиться под поющую мною песню. Прислушиваясь, я решила продолжить, подумав, что у меня слуховые галлюцинации, ибо когда я пришла, то никого не заметила и не услышала:

— Будь со мной,

Будь со мной в мыслях,

В счастье и в нужде.

Доверься мне,

Где бы ты ни был,

Я с тобой везде.

Вернись в те дни,

В те давние года,

Вновь ощути

Любовь мою.

Знай, что я в душе,

Всегда,

Храню любовь твою…

Срок придет, всему настанет срок –

Любви, и лету, и весне.

Но, порой, прошу,

С любовью

Вспомина-а-а-а-а-а-а-а-ай меня!

Я закончила петь и скрипка стихла. Мне стало чуть неудобно.

— “Скрипка и правда играла. Неужели, кто-то был здесь до того, когда мы с Сианом пришли?” — подумала я про себя, начав быстрыми шагами осматривать сцену, пытаясь выяснить место, откуда шла мелодия.

Никого. Я никого не нашла.

— “Думаю, что всё происходящее со мной – сон. Это лишь плод моей фантазии…”

Я качнула головой в стороны. Я взяла свой альбом и карандаш, которые нашла в той же тумбе, и, напоследок, посмотрела на фон.

— “Призрак Оперы… Ты специально всё это устроил. А в итоге будешь покинут всеми, кем ты окружён сейчас”.

Я прошла в дормиторий, где находилась моя кровать. Половина балерин уже спала, а другая обустроила мини-казино на одной из спальной кровати. Одна из той компашки обратилась ко мне:

— Эй, художница! Чего так поздно припёрлась? Со своим дружком в углу целовалась, а? — она звонко засмеялась, а вместе с ней и все остальные, играющие в карты.

— И это говорит та, которая занимается непристойностями с каждым прохожим. Побереги эту фразочку для кого-нибудь другого, лярва², — я издевательски ухмыльнулась и тихо посмеялась, скрестив руки на груди, и так подойдя к кровати и положив альбом и карандаш в один из ящиков тумбы.

— Побереги коней, отродье! Забыла, что ты нам не ровня? — эта рыжеволосая девушка, которая была старше меня на два года, встала и подошла ко мне, ткнув пальцем в мою сторону.

— О, я вам не ровня? Хм, очень интересно выходит. То есть, ты сможешь станцевать на пустой сцене, без декораций и фона, перед зрителями, и директора с мадам Жири будут тебе ноги целовать? Я бы посмотрела на это зрелище, — я всё также продолжала стоять, чуть подняв голову вверх, так как эта балерина была выше меня.

Я не очень люблю ругаться. Но, бывает так, что тебе просто хочется послать конкретного человека на фиг. Что ж, если она хочет обменяться ругательствами и показать себя, я устрою ей это.

— Да что ты говоришь?!

— Что плохого в том, что меня поселили сюда? Я тебе мешаю или отношусь к тебе и твоим подругам плохо? Пожалуйста, хоть без одежды выходи и танцуй себе на сцене – я не буду против. Мне просто посрать на тебя, понимаешь?

Все были крайне удивлены. Никто прежде, как я поняла, не слышал от Амели хоть одного ругательства. Как мне рассказал Сион, танцовщицы обливали меня грязью, отсылаясь на то, что я не такая, как они – тихая, «правильная». Что ж, узрите же, что под маской тихони может скрываться настоящий свирепый лев.

— Д-да как ты смеешь так говорить обо мне?! Совсем страх потеряла!?

— Ты не замечала, что когда орёшь, то становишься похожей на ту рыжую пищалку, которую заменили на более-менее нормальную девицу?

— Амели, прошу, успокойся. Ты доведёшь её до крика, — сзади меня раздался тихий шёпот Мэг, которая успела подбежать ко мне и обнять за локоть.

— Не бойся, Мэг, у меня всё под контролем. Я поставлю эту распутную девицу на своё место, — шёпотом ответила я, успокаивающе погладив ладонь кареглазой, не отводя взгляд от недовольной танцовщицы.

— Я не позволю, чтобы ты так называла меня, клошар³! — красная, как помидор, девушка уже замахнулась на меня.

Когда ладонь распутной рыжеволосой уже приближалась к моему лицу, я схватила кисть руки молодой женщины и, приблизившись к её уху, прошептала:

— А знаешь, когда человек уже допизделся, он ищет все возможные пути отпиздеться.

Я отстранилась и отпустила руку той. Ошарашенная моими заявлениями, рыжая отошла от меня, с недовольством отвернувшись и присоединившись к подружкам, которые начали спрашивать у неё, про что я говорила. В ответ, она лишь покачивала головой. Наконец, Жири-младшая решилась спросить:

— Что ты ей сказала, Амели?

— О, всего лишь то, что когда человек повеселился не на шутку, то он ищет пути, чтобы избавиться от этого веселья. Всего лишь банальность, присущая всем людям, — говорила я, снимая с себя тот серый сарафан, который я носила больше одного дня.

Я переоделась в ночную сорочку. Мэг уже тоже была готова ко сну. Она взяла мои руки в свои.

— Я никогда не думала, что ты постоишь за себя. Ты молодец, Амели! Когда ты пришла в нашу Оперу, то выглядела, как маленький трусливый зайчик. Помни: что бы не произошло, я и мама будем поддерживать тебя, — Жири мило улыбнулась.

— Я помню, Мэг. Ты стала моей единственной подругой, которая готова помочь мне, — ответила я, улыбнувшись в ответ.

— Я как-нибудь познакомлю тебя с Кристиной. Она очень добрая и милая. Вы поладите.

— Я надеюсь. Жду не дождусь.

— Тогда, спокойной ночи?

— Спокойной ночи, Мэг.

Мы обе легли по своим местам. Блондинка была от меня на расстоянии пяти кроватей. Вздохнув, я повернулась на бок и закрыла глаза в слепой надежде вернуться в своё время, в XXI век.

Комментарий к Глава 3. Это сон или незнакомец со скрипкой?

¹Дормиторий – общее спальное помещение.

²Лярва – распущенная (распутная) женщина.

³Клошар – бродяга, нищий, бомж.

========== Глава 4. Письмо от Призрака Оперы. ==========

Увы, каждый имеет свою тёмную сторону. Кажется, пред тобою добрый, ярко улыбающийся человек, но, словив момент, ты видишь его сторону, покрытую гнилой коркой. Ты видишь его не таким, каким увидел. Так же и с городом – Париж превращается в большое кабаре, наполненное проститутками, ворами и людьми «против закона». Все из них выходят на охоту в поисках новой жертвы, чтобы потом и его затащить в этот и без того грязный мир. Ночной Париж превращается в землю, покинутой Богом. Отчего Он поворачивает свой лик в другую сторону? Отчего Ему становится противно, смотря на всех нас? Может, из-за Евы, которая поддалась искушению Демона и укусила это яблоко, не забыв дать его и Адаму. Что такое, Бог? Ты стыдишься за своих детей, которых создал? Если да, то зачем Ты произвёл их на свет? Зачем всё это? Ночь – время, когда Бог позволил всем порочным желаниям, чертам и бесам выйти из своего укрытия. Если Ты отворачиваешься, зачем в Тебя верить? Кому поклоняются те священники? У кого просит защиты нищий народ? Если Тебя нет, то зачем на свадьбах люди просят «красоты Царствия Небесного», а на похоронах «вечный покой»? О, Люцифер, наше будущее всё больше гниёт, превращаясь в твой Ад, о котором когда-то рассказывал Данте.

***

2 июля, 1870 год.

Суббота, 7:00.

Уже пора вставать. Мадам Жири снова разбудила нас, поднимая с постели. Я, точно также, как и в первый раз, резко села, не успев открыть глаза. Спина дала бодрый «хрусть», который заставил меня проснуться окончательно. Оглянувшись по сторонам, на моё сердце словно камень упал.

— “Я не дома… Я по-прежнему осталась в прошлом…”

Своё удивление я не смогла скрыть. Жири-старшая кинула на меня взгляд, предупреждая, чтобы я не опаздывала. А Мэг, чуть испугавшись за меня, подошла ко мне и поинтересовалась моим состоянием.

— Н-нет, Мэг… Всё х-хорошо… — пробормотала я, опустив голову и сжав кулаки.

— Амели, — блондинка присела на край кровати и взяла моё лицо в свои ладони, — Не скрывай от меня ничего. Я могу помочь тебе или-

— Мэг, — мягко перебила я, — Ты – моя самая лучшая подруга в мире, и ты это знаешь. Я ничего не хочу скрывать от тебя. Мне просто приснился странный сон… Странные сны. Не беспокойся, — я ободряюще улыбнулась.

— Ох, Амели, это и заставляет меня волноваться! Если что, всегда проси помощи. Я обязательно помогу тебе.

— Хорошо, обязательно попрошу, если она понадобится, — украдкой, я перевела взгляд на балетмейстера, которая смотрела в нашу сторону, — А-А теперь, давай поторопимся. Твоя мама очень строгая.

— В этом и заключается успех балерин в этой Опере, — хихикнула кареглазая, отойдя от меня и начав переодеваться.

— “Суровая жизнь делает суровых людей…”

Чуть позже, я переоделась в чистую одежду. Это было тёмно-серое платье с рукавами «чашечками», закрывающие руки, с боку которых были видны золотые пуговицы, тёмным ремешком на талии, жабо¹ из белых кружев с маленьким золотым медальоном на воротнике. Длина, судя по меркам этого времени, соответствующая. На ногах же у меня были тёмные туфли с небольшим каблуком и белые чулки. Не забываем про корсеты и панталоны! Без них вообще не принято ходить… А жалко. Губят себя женщины, губят. После, я пошла на завтрак, а оттуда, уже, и на своё рабочее место. Что удивительно, то это то, что я пришла раньше мсье Лео и Сиона. Ну, спасибо за это мадам Жири. Уже четвёртый день подряд она будит всех, заставляя без промедления вставать, собираться и идти скакать на сцене. Как только я подошла к тому стулу, где я вчера сидела и оставила свой фартук, я заметила запечатанный конверт. Меня словно молнией шандарахнуло.

— “Печать Призрака Оперы!?” — глядя на красную печать в форме черепа прокричала я про себя.

Я решилась прочитать письмо. Дрожащими пальцами я вскрыла конверт и, присев на деревянный стульчик и вылупив свои глаза на листок бумаги, начала читать текст:

“Дорогая мадемуазель Амели.

Прошу простить меня за беспокойство и за то, что отнимаю у Вас Ваше драгоценное время. Я хотел бы лично поговорить с Вами о Вашем вчерашнем представлении, которое Вы устроили для меня и позволили в нём принять участие.

Я буду ждать Вас в полночь, в своей ложе №5 первого яруса.

Пожалуйста, не опаздывайте.

С уважением, Ваш П.О.”

— Простите… Что? Что это всё значит? — меня настигла яростная паника.

— “П.О.? П.О.! Блин, П.О.!! Откуда ты-то взялся на мою голову? А-а-а! Это моя кара за свои желания!”

С невидимыми слезами на глазах, я опустила голову.

— Значит, это он играл на скрипке, пока я пела, — бормотала я себе под нос, прикрыв свободной ладонью своё лицо, уперевшись рукой с письмом в бок, — Ложа №5, значит…

Я чувствовала стыд. Абсолютно чистый стыд. Я стесняюсь петь перед публикой и даже одним человеком. И это мне в новинку, что я даже не знаю, что делать. Взрослая девка, а веду себя, как ребёнок какой-то.

Где-то вдали я услышала шаги. Определённо, сюда шли два человека. Я не могла расслышать про что они говорили, но в их речах было разочарование. Одев на себя грязноватый фартук, я сунула в письмо в конверт, а потом положила в карман фартука. И быстро села на стул, сложив руки на коленях, изображая ожидание.

— Амели? — ошарашенно спросил Сион, подходя ко мне.

— Ох-ох, неужели, наша Амели впервые пришла раньше обычного? — посмеиваясь, проговорил мужчина, встав напротив меня. — Ты всегда была такой медленной.

Увидев моё негодование на лице, учитель поспешил добавить:

— Я очень рад, что ты, наконец-то, повзрослела, Амели.

— “Ну, это я уже точно поняла”.

Я просто с натянутой улыбкой сидела и наблюдала за этими двумя, при этом, черкая карандашом в захваченном мною альбоме из тумбы. Некоторую тишину решил нарушить мсье Лео, обратившись ко мне со странной новостью. Премьеру «Ганнибала» решили отложить на следующий день, так как публика была шокирована одной новостью. «Ля Эпок» уже успел разместить своих репортёров по всему Парижу. Именно эту французскую газету я и попросила у Лео, которую он мне вручил, доставая из огромного кармана пыльного фартука на себе.

“Знаменитая примадонна, Карлотта Джудичелли, была вышвырнута из Оперы-Популер! На Ла Карлотту свалился задник-шалун! Какой раз он падает на рыжую итальянку? Бедняжка, уже третий год подряд предмет сцены падает на неё. Новые импресарио не смогли убедить мадемуазель Джудичелли остаться в театре. А «Ганнибал» решили перенести на следующий день! Интересно, вернётся ли синьора на сцену? И кто сможет заменить и стать дублёршей Ла Карлотты? Увы, мы не знаем этого. Но, поговаривают, вместо Ла Карлотты будет какая-то танцовщица. А разве у танцовщиц есть голос? Многие думали, что они только могут кружиться, да ноги повыше задирать”.

— И что же напечатали наши прекрасные редакторы из «Ля Эпок», Амели? — спросил у меня парень, подойдя поближе.

— Про Оперу. «Танцовщицы только могут кружиться, да ноги повыше задирать», — недовольно с пищящим голосом процитировала я последнюю строчку статьи, свободной ладонью жестикулируя подобие рта.

— Как будто им больше не о чём писать. Те ещё дураки. Кто этот «Эпок» вообще читает? — с усмешкой, с таким же раздражением, произнёс Сион, скрестив руки на груди.

— Если ты не в курсе, то все круги высшего общества танцуют под любые записи этого мусора, веря в абсурдную фальш. С первых строк и так ясно понятно, что эта чёртова газета преувеличивает действительное, а те, кто отвечает за текст, драматизируют. Это так…

— Та-а-ак?

— Ужасно… — недовольно тише ответила я, скомкав бумагу в пух и прах.

— Эй, а вас ничего не смущает, господа критики? — наконец решил вмешаться мсье Лео, кинув на нас неодобрительный взгляд.

С грустным вздохом, мы взялись за свои обязанности. Сион склеивал куски картона, пришивал ткани, вырезал определённых размеров и форм тот же картон… Причём, делал он всё это так сосредоточенно, словно и не слышал никого и ничего. Видно, Сиону нравится его работа. Я же сложила краски подле себя, сев на пол, и, когда мой друг подавал мне куски картона, я раскрашивала их разными цветами. Это новые атрибуты для последующих постановок, о которых, перед своим уходом, нам сказал учитель. Каждый из нас думал о своём.

***

12:10.

Так мы и провозились до долгожданного обеда. Мой живот требовательно заурчал, предупреждая меня о необходимости положить себе в рот ложку какой-нибудь еды. Нас позвали в столовую. Я любила обеденное время, ибо это был тот промежуток времени, за которым ты можешь отдохнуть и набраться сил. Не могу сказать, что я была трудоголиком. Это смотря какую профессию выбирать. Мой данный статус – второй помощник художника-декоратора – меня вполне устраивает. Я большего и не требую. Вот и сейчас, я жадно уплетаю тарелку свежего супа с вкусной булочкой без начинки. Закончив с трапезой, я встала со стула, взяла опустошённую посуду и двинулась к стойке, откуда и уносили грязные приборы. Сион уже ждал меня, ведь наелся чашкой чая и пару круассанов. Но, двигаясь к нему, я заметила странный огонёк в его глазах. Он смотрел на меня как-то… Зловеще и испуганно? Приблизившись к юноше, тот резко встал, взял за руки и поволок из тёплого помещения.

— Что это ещё за «представление»? О чём это? Говори немедленно! — стальным голосом произнёс напарник, когда отвёл меня за угол, да и себя тоже, подальше от посторонних глаз.

Сион повертел перед моим носом тот самый конверт, только уже раскрытый. Гадёныш, успел же почитать его. А как, собственно, очутилось это письмо в его руках? Неужели, у меня в фартуке ненадёжные карманы и дырки? Ладно, разберёмся с этим позже. Я быстро опомнилась и схватилась за бумагой мёртвой хваткой. Но брюнет не особо горел желанием поддаться мне. Я глубоко вздохнула, смягчив свой рассерженный взгляд. Мне пришлось рассказывать всё. Рассказать, что ночью я пела на сцене, окутанной тьмой; услышала звук скрипки, но продолжала петь; а на следующий день заметила письмо от него. Мозг Сиона, почему-то, действовал слишком медленно, ибо до него только спустя 2 минуты дошло.

— Ты собираешься идти? Это ведь очень опасно!

— Почему опасно? — спокойно спросила я, в отличии от бушевавшего от волнения своего друга.

— У тебя с памятью проблемы, Амели?! — вспыхнул парень, но обдумав свои слова, чуть убавил тон и продолжил: — Никто не смеет перечь ему. Один из директоров Оперы не хотел платить деньги Призраку. Так на следующий день Призрак испортил все декорации, над которыми наш мсье Лео старался!

— Всего-то? — я подняла свою бровь, скрестив руки на груди. — Я действительно хочу пойти. Мне очень интересно, что может выйти из этого. Прошу, не лезь в это дело. Ты – мой друг. Я не хочу подвергать своих друзей опасности. И тебя в том числе.

— О-ох, ну, хорошо… — со вздохом сдался Сион. — Но если ты подвергнёшь себя опасности со стороны Призрака, то я без колебаний пойду в полицию!

— Ладно, хорошо. Я постараюсь, чтобы ты не подхватил себе лысину от обеспокоенности, папаша, — ответила я, по-доброму ухмыльнувшись.

После нашей маленькой дискуссии по поводу письма, напарник отдал мне конверт и мы с ним отправились к своему рабочему месту.

***

22:03.

Мы проработали до самой ночи. Солнце уже не светит. Её место заняла серая луна, украсив город любви своим светом и маленькими звёздочками. Я завершила кистью последние штрихи и отложила всё в сторону. А потом я и вовсе пошла в дормиторий. Для встречи с Призраком ещё много времени, так что, мне бы не помешало сейчас чуть-чуть отдохнуть и успокоить свои мысли. В комнате я переоделась. К моему счастью, меня никто из тех высокомерных девок не трогал, что шло мне на руку. Сидя на кровати Мэг, мы вели душевную беседу, на которую никто не обращал большого внимания.

— Амели, а ты когда-нибудь любила?

— Любила? Нет, я не припомню такого… А что такое? Что-то случилось с тобой, Мэг?

— Нет, просто… Ты видела виконта де Шаньи? Кристина так смотрела на него, но он не заметил её. А ведь они, по рассказам Кристин, довольно долго знакомы. Что ты думаешь об этом?

— Ну-у… — я слегка призадумалась. — Виконта представили как раз тогда, когда проводилась репетиция. Это значит, что он пришёл не во время. Он, можно предположить, не хотел мешать и покинул Оперу. Тем более, у де Шаньи та ещё проблемная черта.

— Проблемная? А это какая?

— Знаешь, что виконт служит в морском деле?

— Серьёзно?!

— Да. Его брат, граф Филипп де Шаньи, тот ещё распутный человек. В отличии от женщин, мужчины в роду Шаньи слишком далеко распускают свои руки. Даже если ты этого не знала, я уверяю тебя, такая семья на самом деле существует.

— Боже мой, а Кристина об этом знает?

— Я не могу быть уверена на этот счёт. Думаю, она не могла знать этого. Тем более, эти голубки могли бы только щебетать о том шарфике, не более.

— А откуда ты знаешь о шарфике?

— Нечаянно услышала, как Кристина разговаривала с тобой, когда виконт уходил.

— Ясно. А ты бы хотела любить, Амели?

Меня словно током шарахнуло, да, снова. При одном слове о любви меня сразу тошнит.

— Любить? — я опустила голову, погружаясь в своё детство, которое было у меня в том мире, и после недолгой паузы я продолжила: — Ты думаешь, я смогу любить? Или, полюбить кого-нибудь? О, Мэг, такой человек, как я, не знает и значения слова «любить», чего уж говорить о самом его действии…

— Но почему же?

— Всё дело в моём детстве… — грустно начала я. — Думаешь, сможет ли полюбить маленькая девочка, брошенная в детдом? — я грустно улыбнулась. — Я… Боюсь мужчин и саму любовь. Боюсь, ведь мой отец бросил меня и маму. Нет, не боюсь… Точнее, презираю. Я презираю всех мужчин на свете, даже если этого и не видно. Мне неприятно находиться рядом с мужчиной. И ты ещё говоришь о любви?

Между нами возникло молчание. Жири отвела свой обеспокоенный взгляд в сторону, сжимая мои ладони. Когда-нибудь, я всё же смогу рассказать причину моего беспокойства насчёт мужчин.

— Прости меня, Амели. Я даже и не думала об этом…

— Всё нормально, Мэг. О, смотри, сколько времени! Думаю, нам уже пора спать, ведь завтра пройдёт премьера «Ганнибала».

— Да, конечно. Спокойной ночи, Амели.

— И тебе того же, Мэг.

***

23:50.

Я дождалась того момента, пока все уснут. Хвала Богам, мадам Жири всех уложила своим нравом в постель и удалилась. Тихими шагами, абсолютно без обуви для большего эффекта, я отправилась в путь. Я прихватила с собой маленькую свечку, ладонь чуть закрывая её от яркого свечения. Так, коридоры, поворот в угол, дальше идти прямо, подняться по парадной лестнице наверх. Очутившись рядом с дверью той самой ложи, я тяжело вздохнула. Волнение побороло мой здравый смысл.

— “«Ложа №5 первого яруса предоставляется в распоряжение Призрака Оперы на все представления»…” — вспомнила я, прежде чем повернуть ручку двери.

Я вошла. Особо здесь ничего не выделялось: маленький столик по середине, по бокам которого стоят лишь четыре кресла; красные бархатные шторы, две колонны по бокам маленького «помещения»; маленький светильничек за шторкой и настенное зеркало. Одно «но» – здесь было до жути темно. Я опустила свою руку, которой загораживала свечение. Всё равно ведь все спят, а тут так темно. Я осмотрела ложу и подошла к парапету ложи. Вроде, это так называется. На неё я уже положила свечку посмотрела вниз. Мне открылся большой зрительный зал, с правой стороны которой хорошо видна сцена. Правда, если смотреть с левой, то можно увидеть одну оркестровую яму, что было не очень удобно. Сама ложа расположена с левой стороны от сцены. Сердце билось, отзываясь звоном в ушах. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— “Красиво очень, хоть и темно…”

— Вам нравится вид отсюда? — раздался голос со стороны колоны.

— “Какой прекрасный голос…”

Я уже начала медленно поворачиваться, открыв свои глаза, как сразу меня остановил тот же мужской баритон:

— Не поворачивайтесь. Я не хочу, чтобы Вы видели меня, мадемуазель.

Я не стала спорить и повернула голову в сторону сцены.

— Вы хотели поговорить со мной, мсье Призрак? — спросила я, сложив руки вместе.

— Да. Мне хочется узнать: где Вы научились так петь? Голос у Вас сильный, но поработать над ним никак не помешает.

— Я люблю петь. Но если у Вас есть предложение поставить меня на сцену, то, простите я отказываюсь. Мне удобно петь только для себя, а не для кого-то другого. Я предпочитаю работать с красками и кистями, нежели разводить руки в стороны, исполняя разного рода песенки.

— Вот как… Жаль. Но, хочу заметить, Ваша работа достойна похвалы. Фон получился оригинальным, даже со своими умениями не смог бы так сделать.

— Вы льстите мне, мсье, — моё лицо сразу преобрело красноватый оттенок, — Я только учусь. А Вы вчера великолепно сыграли на скрипке. Прежде, я ещё не слышала такой искусной игры, — сказала я со всей искренностью в своих словах, — Надеюсь, я смогу ещё услышать что-то в Вашем исполнении.

— Вы тоже мне льстите, мадемуазель, — Призрак пытался держаться на спокойной волне как голосом, так и интонацией, — Думаю, что у вас к завтрашнему дню всё готова, ведь будет петь Кристина, — теперь великий Призрак Оперы чуть смягчил тон, когда проговорил то заветное и любимое имя.

— Почти. Не волнуйтесь, всё будет готово, — чуть приуныв, ответила я, но не подавая этому вид.

Я не сдержалась. И, всё-таки, резко повернулась. Я не знала конкретно в каком месте находился он, из-за чего я опустила голову, глазами упёрвшись в пол.

— Мсье, простите, что я кажусь такой вульгарной, но позвольте я хотя бы узнаю имя столь прекрасного музыканта в Вашем лице? — спросила я, сжав ткань своей длинной кофты, которую я одела на сорочку.

— Боюсь, что не могу Вас просвятить в это, мадемуазель. Но, я могу беседовать с Вами, если Вы не будете против, — баритон не терял своей стойкости и спокойствия.

— Хорошо, я не против. Когда мы сможем встретиться?

— Не беспокойтесь, я дам Вам знать.

— Прошу, не присылайте мне письма. Из-за того, что конверт выпал из моего кармана, мой друг не спокоен. Я предлагаю Вам встретиться в этом же месте и в это же время через два дня. Как Вам?

— Хм… — Призрак задумался. — Я согласен на это. Учтите, что никто не должен знать, куда Вы уходите.

— Конечно, я постараюсь это скрыть.

— Отлично. До следующей встречи, мадемуазель.

— До встречи, мсье Призрак…

Раздался шорох, а за ним – тишина. Я подняла голову и потянулась за свечой. Посмотрев в несколько углов, я убедилась, что мужчина ушёл. С меня донёсся ещё один вздох.

— “Боже, до чего этот голос прекрасен. Интересно, а колонны и правда пустые, как было в романе?”

Что ж, моя задница с лёгкостью тянет мой мозг за собой, сверкая пятками. Я подошла к колонне, подложила ухо и стукнула по поверхности.

— “Леру, как не хорошо врать своим читателям! Она же самая натуральная – из мрамора! За что ты так? Я уже надеялась на хоть одно чудо, а ты…”

Я выпрямилась и снова посмотрела по сторонам.

— “Хорошо, с колонной разобрались. Но как же он мог проникнуть сюда? Должен быть потайной вход”.

Я пошарила возле стен. Ничего. Тогда, я решила посмотреть углы, где находятся колонны. Именно в одной из них, стен, я нашла дубовую дверь с маленьким круглым окошком.

— “Здесь есть дверь?”

Я не сразу, но заметила золотую табличку на двери, которая твердила: «Вентиляционная шахта», отчего на меня накатилась бомбёжка по этому поводу:

— “Шахта? Серьёзно!? Призрак, это банально! Ну, других вариантов у меня нет, ведь больше проходов я не увидела, а между ложами стоит тоненькая стеночка… Вполне можно считать это потайным ходом. А я снова надеялась на чудо, которое не сбудется”, — уже окончательно приуныв, с невидимым слезами на глазах я покинула ложу, прикрыв её дверь за собой.

Но, я услышала за своей спиной тихий смешок. Я посчитала его своей очередной фантазией, которой способствовал прекрасный и, местами, жуткий мрак. С разочарованием, мои ноги поплелись в дормиторий по холодному полу, пытаясь не создавать ни единого шороха.

========== Глава 5. Выступление и пропажа Кристины. ==========

Veni, vidi, vici

«Пришёл, увидел, победил»

— Гай Юлий Цезарь, 47 год до н.э.

***

3 июля, 1870год.

13:09.

Следующий день наступил совсем незаметно. Я и Сиан успели доделать декорации как раз к обеду. Скажу честно, это очень утомляет: то колени заболят, то рука дёрнется, то ещё какая-нибудь часть тела отвалится. Ну, раз взялся за дело – делай его до конца. Больше поручений наш учитель нам не дал, а значит…

— Выходной? — выставив свои глаза пятью копейками, спросила я.

— Да. Вы оба хорошо справились с такой важной задачей. И, к тому же, вы усовершенствовались не только в навыках, но и в стойкости, — с лёгкой улыбкой ответил мсье Лео.

— В каком смысле «в стойкости»? — не поняв, вякнул Сион.

— “А, Вы, мсье, про то, что мы тут до полночи просидели, да?”

— В прямом. Вы тут до полночи просидели – я видел. Ты, прям, с ног валился, а Амели как огурчик была. Ладно, не буду мешать вашему отдыху.

И брюнет ушёл из кулис, оставив нас двоих.

— А-ля ангел, — чуть рассмеялась я.

— А ещё он так это сказал.

— Прям нарадоваться нельзя. С небес на землю, походу, спустился.

— Не буду отрицать.

Я медленно встала и потянулась. Уже с утра я нахожусь на ногах, а точнее, на коленках и рисую, рисую, рисую. И раскрашиваю, к тому же. Сегодня будет премьера «Ганнибала», где наш а-ля ангел под номером два будет петь своим чудным голосом. Надеюсь, вы поняли, о ком я говорю.

— Куда-то собираешься? — задал вопрос напарник, «став» уборщицей на несколько минут для того, чтобы убрать мусор после себя.

— Да. Не хочу зря тратить этот день, — попутно складывая банки с краской говорила я, — Сегодня мне нужно много чего поделать.

— Например?

— Ну… Порисовать?

***

14:51.

Я, не теряя своё драгоценное время, «вышла на охоту».

— “Так, а вот и моя первая цель”.

Так называемой целью оказался и без того измученный мсье Рейер, который объявил о небольшом перерыве для оркестра. На носочках подойдя к немолодому джентльмену сзади, я сдержала смех и негромко поздоровалась:

— Здравствуйте, мсье Рейер.

Бедняга, аж передёрнулся. Ой, так это ж я его так… Ладно, хорошо.

— А, э, извините пожалуйста, если напугала Вас… — неловко добавила я.

Мужчина с вылупленными на меня шарами посмотрел в мою сторону.

— Д-добрый день, мадемуазель. Ничего страшного, я не сильно перепугался, — ответил с дрожащей рукой хормейстер.

— “Ага, конечно. Вы, наверное, чуть на люстру не прыгнули от страха”, — чуть сделав шаг назад, сами-знаете-из-за-чего, подумала я.

Другие отдыхающие парни и мужчины, что состояли в оркестре Оперы, посмотрели в нашу сторону. Один из них даже легонько присвистнул, обведя своим взглядом мою фигуру.

— “Все мужчины на одно лицо. Послать бы его подальше…”

— Вот как? У меня есть вопрос к Вам, мсье, — я чуть улыбнулась.

— “Не бойся, белочка, я не серый волк”.

— Что ж, задавайте.

— Хм-м… Мсье Рейер, что Вы думаете о Призраке?

Сразу видно, что этому старичку седеть уже некуда, так как таковым он уже и является.

— О, боже, мадемуазель Бонье! И Вы об этом! Мне некогда наблюдать за вашими призраками! — махнул своими руками хормейстер, скривив лицо. — У меня и без этого целый оркестр дураков, куда я ещё и Призрака потяну? — и мужчина достал свой белый платочек, вытерев капли пота на своём лбу.

Недовольство Рейера можно понять. Команда оболтусов, да ещё и эта рыжая «птичка» со своим голоском. Устал, бедняга. Ему бы пора на пенсию выходить.

Я сделала несколько шагов назад, спрятав руки за спиной. Всплеск эмоций этого мужчины мне не был нужен.

— Н-ну, раз Вы так настаиваете… Желаю удачи Вам и всему оркестру! — протороторил мой рот и я сию же секунду удалилась от музыкального оркестра.

— “Лучше спрошу кого-нибудь другого”, — отметила я с нервной улыбкой на лице.

***

Прошло некоторое время. Я успела расспросить о Призраке ещё нескольких сотрудников театра. Конечно, у всех были разные точки зрения по поводу местного «монстра». Кто-то боялся его, кто-то относился к нему нейтрально, а кто-то и вовсе недовольно закатывал глаза и скрещивал руки на груди. Хорошо, я сделала это.

— “А что дальше? Я не хочу сидеть в комнате и смотреть в окно «в ожидании принца на белом коне». Может, порисовать?”

Согласившись с этой мыслью, мои ноги направили меня к трудоголику Лео. Я же попросила у него краски, кисти и холст с мольбертом. Учитель, конечно, дал, но предупредил, что одна часть моего жалования будет вычтена. Я не стала спорить. Мне, как-то, было и не до денег. Главное – это творить, творить и ещё раз творить!

***

Ночь, когда я тайно спела на сцене, мне очень понравилась. И это не только из-за того, что я встретила того самого «П.О.». Нет. Вид со сцены – отдельное произведение искусства.

— “А нарисую-ка я зрительный зал и саму сцену”, — решила я.

Ну, и понеслась-поехала. Кисть медленно скользила по твёрдой поверхности, оставляя после себя красочные и тёмные линии. Но, сначала, до неё были вычерчены серые линии остро заточенным простым карандашом. Я и не заметила, как пролетело время и настал вечер премьеры.

***

Грусть-печаль, печаль-грусть.

— “А я ведь только успела нарисовать сцену”.

И, действительно. Сцена – это тебе не потолок с белой штукатуркой. Площадка содержит в себе очень много мелких и сложных деталей.

Сейчас я стояла за кулисами, наблюдая за представлением. Я пришла раньше, чем Кристина начала свою партию. Не одна я наблюдала за движениями актёров – балерины и балеруны, а также другие работающие Оперы не отрывали глаз со сцены, при этом оставаясь незаметными для аристократов в красных бархатных сиденьях. Я просто не могла оторвать свой взгляд от Дае.

— “А она была всего лишь массовкой до того, пока Карлотта не ушла…”

Но, о чём я пожалела, мои глаза невольно посмотрели в сторону пятой ложи. Я слегка вздрогнула.

— “Там кто-то есть!”

Свет, падающий на сцену, позволял разглядеть небольшой силуэт. Фигура была высокой, хорошо сложенная, в непримечательном смокинге на фоне которой гордо красовалась белая маска, прикрывающая половину лица неизвестного.

Но вот что за чудо: из-за чего мне показалось, что его взгляд поставил свой флаг именно на мне.

Естественно, мне стало не очень комфортно. И я быстро отвернула свою голову, пытаясь смотреть на пляшущих актёров.

В этот момент зазвучал её голос. Ангельский, словно просящий о чём-то, голос. Ноты из её ротика вырывались одна за другой.

— “Прекрасно… Нет, божественно!”

Но вот несколько минут, и песенка закончилась. Точно так же, как и любая другая сказка. Многие из служащих в Театре чуть ли не рыдали друг другу в плечо, говоря, что в Кристину вселился сам Аполлон. Ну, и я была в их компании. Голос реально был очень крутым, я даже начинаю завидовать ей. Весь зал заполнился громкими и оглушающими аплодисментами с овациями – все кричали имя выступавшей девушки, даже мы.

***

В зрительном зале стало совсем тихо.

— “Наконец-то, все зрители ушли”.

Я была не против помочь рабочему персоналу с уборкой, так как день подходил к концу, а мне нечего было делать.

Краем глаза я успела заметить, что к сегодняшней звезде в лице Кристины Дае идёт молодой человек. В его руках блистал большой букет цветов.

— “Не впустят тебя к ней, дорогой”, — думала я, начав незаметно наблюдать за центральным персонажем №2, то есть, за Раулем.

И, как ожидалось, виконта не впустили.

— “Ладно, пусть сами там разбираются”.

Пролетело некоторое время. Я закончила со своей услугой «мадемуазель в помощь» и решила слегка прогуляться.

— “Я всего лишь глазком взгляну на них. Ни меньше, ни больше”, — с такими мыслями, я встала недалеко от двери гримёрной певчей птички.

— “Что ж вы такие громкие? Вас даже на расстоянии в несколько метров слышно. При чём, комната-то прикрыта”.

И правда, де Шаньи и Дае о чём-то громко ссорились.

Кристина рассказала виконту, что обрести голос и спеть ей помог Ангел Музыки. Но Рауль, как и в фильме, не поверил своей возлюбленной и решил, что над ней кто-то зло шутит. После этих слов, птичка Дае (будем её называть так) выпроводила его за порог.

— “Аж противно смотреть на все эти разборки”.

Меня пробила дрожь. Похожий разговор был и у моих родителей. Когда мамо́н узнала, что отец нашёл себе любовницу, то начала с ним ссориться. С тех самых пор, я не переношу разного вида разбирательства.

— “Придурок… Мог и вообще не встречать её. Маме было бы лучше без тебя”.

К моим глазам начали подступать слёзы.

— “Нет, надо держаться… Держи всё в себе”.

Эта глупая привычка хранить в себе всю боль передалась мне от этого козла.

— “Ненавижу тебя, просто ненавижу. Как и всех мужчин. Все они одинаковы”.

Подавив желание расплакаться, я быстрым шагом направилась в дормиторий.

***

Вернувшись в пустую комнату, я продолжила рисовать.

Моих сил хватило лишь на то, чтобы дорисовать сцену и себя, стоящей на ней.

— “Неплохо вышло, неплохо… Ладно, на сегодня хватит”.

В спальную комнату паровозиком начали проникать уставшие балерины. Слава богу, я успела спрятать мольберт с картиной и красками за тумбу. Никто не должен заметить этого.

Зевнув, переодевшись и чуть поболтав с Жири-младшей, я окунулась в крепкий сон.

***

На следующий день Опера-Популер была перевернута с ног на голову. Как думаете, из-за чего? Правильно!

— Кристина пропала!

— Ох, боже, Кристина!

— “Хорошее начало дня, не поспоришь”

Все мы обыскали всю Оперу, но так и не нашли исчезнувшую Кристину.

***

Эх, какая морока. Спустя ещё один день, мадам Жири объявила, что Дае вернулась и сейчас отдыхает. Директора облегчённо вздохнули.

Однако, всё было бы спокойно, если бы мина мсье Рауля не выражала беспокойство и страх.

— Мсье, что-то случилось? — решила поинтересоваться я.

Мы немного прогулялись по Гранд-Опере и присели.

— Нет, не бойтесь, мадемуазель Бонье… — в глазах виконта читалась буря эмоций.

— Можете выговориться. Я смогу послушать Вас.

Спустя некоторое молчание, он ответил:

— Меня беспокоит похищение Кристины. Она так легкомысленна, а я так переживаю за неё…

— Я понимаю Вас, виконт. Можете не волноваться так сильно, — сказала я, пытаясь взбодрить грустного Рауля, и улыбнулась, — Вы ведь её любите, так ведь?

— Да.. Я подружился с ней, когда она была ещё моей крошкой Лотти.

— Я думаю, что и она Вас любит. Когда мадемуазель Дае выступала на сцене, я заметила, как она смотрела на Вас таким влюблённым взглядом…

— “Что я даже позавидовала ей.. Так, успокойся”

— Вы так думаете, мадемуазель Бонье? — в глазах блондина появилась надежда, с которой он посмотрел на меня.

— Конечно. Главное – не переживайте. Дождитесь, и она сама всё Вам расскажет.

***

С момента небольшой беседы с де Шаньи прошло два дня. Ничего фантастического не было, все спокойно работали.

Но, на душе мне всё равно было неспокойно. Я начала замечать, что Кристина какая-то странная и беспокойная.

— “Не буду вмешиваться. Всё равно прибавлю хлопот”.

Освободившись от своих рабочих обязанностей, я продолжила работу над своей картиной и к концу дня я закончила раскрас своего шедевра.

— “На сцене стоит молодая девушка и поёт, а за кулисами виден человек в чёрном, что держал скрипку, играя на ней.. Очень хорошо получилось”

Улыбка сама появилась на лице, а моя картина была завершена.

***

На часах пробила полночь. Я уже была в ложе Призрака и ждала самого его владельца.

— Вы и сегодня оказались быстрее меня здесь, мадемуазель, — резко констатировал Призрак факт.

— Вы правы, мсье. К меня есть к Вам вопрос, — произнеся это, я посмотрела на потолок зрительного зала, — Могу ли я увидеть Вас?

— Нет… Я никогда не покажу Вам своё лицо, — чуть строже ответил Фантом.

— Тогда.. Хотя бы имя. Я не прошу Вас выйти в свет, но скажите хоть имя.

— Хорошо, — вздохнул мужчина, — Эрик. Меня зовут Эрик… Если Вы хотите посмотреть на меня – смотрите, только один раз.

Я чуть смутилась. Всё же, это было неожиданное заявление, но оборачиваться я не стала.

— Мсье Эрик, спасибо, что доверились мне. Я не буду торопить Вас. Может, когда-нибудь, я увижу Вас, но не сейчас.

— “Наверное, он хочет уйти… Не буду его останавливать. Только…”

— Спасибо Вам. Сможем ли мы снова встретиться?

— Как того пожелаете, мадемуазель. Я тут почти всегда.

После этих слов, зашуршала ткань. Это значит, что он ушёл.

— “Странное чувство… Приятное и необычное…”

Комментарий к Глава 5. Выступление и пропажа Кристины.

Обращение к читателям:

Приветствую, дорогие читатели этого фанфика. На связи автор. Я искренне хочу попросить у вас прощения за то, что так долго не было главы. Изначально я хотела закончить фанфик через 1-2 недели, как начала писать, но личные проблемы никто не отменял, ни мои, ни беты. Не волнуйтесь, главы будут выпускаться. И мы постараемся завершить работу до конца этого года.

— Ваш вечно живущие, автор и бета.

========== Глава 6. Это Призрак, это он! ==========

Ох, как быстро пролетает время.. Уже и настал день, когда певчую птичку притеснили на второй план.

Для начала, моё любопытство направило меня в зрительный зал, который наполнялся особами знатного происхождения.

— “Сколько же здесь аристократов?.. Много, наверное, — думала моя голова, вертясь из стороны в сторону, — Ладно, пора сваливать отсюда. А то ещё отчитают”.

Кстати, все зрители были одеты в костюмы девятнадцатого века. Вот это я понимаю, парижская мода…

Вот вам интересный (нет) факт: за день до выступления директорам пришло письмо с красной печатью. Уже догадываетесь от кого? А-а-а, вы уже начинаете посмеиваться. Да, от нашего мсье Призрака. Всё как по канону: потребовал, чтобы главная роль была у птички и пятая ложь была свободна. Естественно, что ответили эти деды? Правильно, нет!

Что ж, на кону была сама мадемуазель Карлотта, которой эта ситуация никак не нравилась. Поэтому, она лёгкой походкой была готова вылететь из театра на все четыре стороны.

А наши ворчуны в лице директоров боялись потерять примадонну больше, чем Призрака.

Ой, уже идёт представление! Как я люблю думать, хах. Наблюдая за кулисами, я пыталась сосредоточиться на представлении. Кристине досталась мужская роль, которую она великолепно исполняла.

— “Её кудрявые волосы шоколадного оттенка были собраны в низкий хвостик, а милые карие глаза смотрели вокруг с какой-то детской невинностью… Так бы её описал любой писатель, я думаю”.

Но такими мыслями был поглощён и наш милый виконт Шаньи, не задумываясь, что кто-то ещё в этот же самый момент пристально наблюдает за юной мадемуазель Дае.

Его глаза – холодный драгоценный камень. Его сердце – ожесточённое несчастной судьбой, но, всё же, продолжающее биться в приступе любви.

Призрак выходил из небольшой дверцы под самым потолком парижской Оперы.

— “Сейчас будет жара.. — подумала я, усмехаясь собственной мысли, и скрестила руки на груди. — Я лучше уйду. Не хочу доставлять себе проблемы”.

Я незаметно вышла из зрительного зала. Последнее, что я услышала, были слова мощного голоса Призрака:

— Я же велел вам оставить пятую ложу пустой!

Оркестр утих, актёры превратились в статуи на сцене, среди зрителей прокатился гул встревоженных голосов. За кулисами, да и на той же сцене, раздался лёгкий, но дрожащий шёпот:

— Призрак Оперы! Это Призрак Оперы!

— Это он, — словно ответив кому-то, проговорила Кристина.

— У тебя роль без слов, жаба! — теперь своё слово вставила наштукатуренная Карлотта, затем мило улыбнувшись зрителям, словно это не она только что выпугалась.

— Жаба, мадемуазель? — мужчины в масле усмехнулся. — А может, это Вы жаба?

Его глаза холодно впились в оперную приму, одетую в жутко-розовое барахло и высокий белый парик. Слов от него больше не издавалось. Он бесшумно скрылся от глаз потрясённых людей, не знавших, где находился таинственный обладатель голоса.

Через пару минут, по следам Призрака кинулся Бюке, желая, если не поймать его, то хотя бы выяснить, кто он и где скрывается. Но, с сожалению, это стоило ему собственной жизни.

***

Пока внутри происходила операция «Сдохни или умри», я всё это время провела на крыше. Несмотря на начинающуюся зиму, сегодняшний вечер был тёплым. Я успела заскочить в комнату, взять альбом и карандаш, и удобненько устроиться за статуей лошади. Всё же, я взяла с собой плащ, чтобы сильно не мёрзнуть, несмотря на вышесказанные мной слова.

Этим же плащом я укрыла ноги. В голову мне пришла идея нарисовать пейзаж ночного Парижа. Из глубин Оперы доносились звуки музыки, но происходящее там меня не беспокоила.

— “Что будет дальше? Вернусь ли я обратно, к себе домой, в своё время? А если я не вернусь? Проведу свою жизнь вот так, лишь за работой и частыми посиделками с подругой? А что будет с Призраком Оперы?” — я не могла успокоиться на счёт этих размышлений.

Я чувствовала растерянность. Я не могла понять причину перемещения сюда. Ну, то есть, зачем я оказалась здесь?

— “Так, не надо грустить! Всё будет хорошо!.. Я надеюсь..”

Я сосредоточилась на рисовании, пытаясь выкинуть из головы подобного рода мысли.

Но, к счастью или нет, я не сразу услышала, что творится внутри, пока не послышался какой-то шорох. Я выглянула из-за статуи, но ничего не увидела.

Но, буквально, через минуту, на крышу выскочила влюблённая парочка: принц и его певчая птичка. Я затаила дыхание и решила прислушаться к их разговору.

— Чего ты боишься? Кристина, Призрак – лишь фантазия.

— Нет, Рауль. Я знаю, что он есть. Послушай, я была там, в царстве тьмы, где свет отступает перед мраком. Я видела его, видела! Как я могу забыть то лицо, воплощенное в жизнь порождение кошмара?

Рауль встревоженно смотрел на возлюбленную Кристину. Она была напугана, боязливо озиралась по сторонам, а в её глазах плескался ужас.

— Только лишь звук его голоса уносил в далёкие дали. Я словно парила, свободно и легко. В те мгновения, я жила лишь музыкой, — выражение лица девушки смягчилось и стало каким-то мечтательным.

Кристина отвернулась от виконта, устремив свой взор куда-то далеко, словно пытаясь рассмотреть что-то за гранью реальности.

— Нет-нет, милая Кристина. Всё это сон, — попытался отвлечь птичку де Шаньи, но та не слушала.

— В его глазах такая печаль. Они и умоляют, и грозят, — Дае заламывала руки в каком-то отчаянии.

Я замерла в тени статуи, даже не подозревая, что оказалась не единственной свидетельницей этого разговора. По ту сторону, так же спрятавшись в тени, находился тот самый грозный Призрак Оперы.

Рауль приобнял Кристину, которая дрожала всем своим видом. В её глазах стояли слёзы. Ещё немного, и она разрыдается, съедаемая тревогой.

– Кристина, Кристина… — прошептал виконт, утешая кареглазую, но та вдруг встрепенулась, словно что-то услышала.

— Кристина, не бойся. Забудь о нём. Теперь я рядом. И, если ты позволишь, я буду тебе защитой и опорой. Позволь любить тебя, назвать своей женой.

Мадемуазель Дае радостно улыбнулась. Рауль увлек её за собой. Они ушли с крыши.

Я вздохнула с облегчением. Я радовалась за них, но это значило что Эрик будет один.

Как там говорится? Помяни чёрта? Он появился так внезапно и бесшумно.

Я успела заметила, как Призрак смял бутон красной розы, а от него послышалось сдавленное рыдание.

— “Может, мне выйти?”

Я чувствовала, что это будет не лучшей идеей, но не смогла побороть своё терпение. Слегка кашлянув, я вышла из за статуи, держа в руках альбом с незаконченным рисунком.

Мужчина вздрогнул и обернулся. Его глаза не горели дружелюбием, но я не отступила – лишь сжала в руке карандаш.

— Почему вы здесь? — его вопрос прозвучал с видимым отвращением.

— Я рисовала, но не успела подать знак, когда Вы появились, и пришлось молчать.

— Но могли, хотя бы.

— Мсье, это неправильно, — произнесла я, будто бросая ему вызов.

— Что неправильно? — спросил он с издевкой.

— Неправильно, что вы пытаетесь подчинить мадмуазель Дае. Разве не видите, что она уже любит другого? — сказала я с надеждой.

Призрак вздохнул, отвернул голову и резко повернул её в мою сторону.

— Нет, я не отпущу её! Она моя! Я сделал её такой! Она должна быть моей! — закричал он в порыве злости.

Дабы успокоить его, не сдержавшись, я дала ему пощёчину. Привыкли орать и манипулировать женщинами. Надоели.

— Прошу вас, послушайте меня! Кристина Вам не подходит! — мой голос повысился; его речь тоже разозлила меня, да так, что на глазах уже наворачивались слёзы. Как он не поймёт? — Вы умный, талантливый человек. Я уверена, что Вы найдете девушку, что будет любить Вас!

Я отвернулась и не заметила, как из собственного альбома выпал незаконченный рисунок. Меня охватили злоба и ярость, так что я поспешила удалиться.

Призрак повернулся, чтобы ответить в своей манере, но его отвлёк выпавший белый листок. Он увидел его и, взяв в руки, начал внимательно рассматривать незаконченный рисунок.

Это был его портрет. Пускай и не были видны черты лица, но это его изображение, его маска и глаза!

— Постойте, мадемуазель! — воскликнул Эрик, но я была уже не рядом.

Он не стал догонять меня. Зачем? Ведь я же никуда не денусь из Оперы! У него будет время найти меня. А пока, пусть всё остается так, как есть. Но Призрак ещё должен отомстить этому юнцу. Та ещё проблема.

Вскоре, на крыше стало тихо. Мелькнула чёрная тень, скрываясь в тайном проходе.

========== Глава 7. Маскарад. ==========

Суета медленно накрыла Парижскую Оперу. Не скажу, что это была та ещё морока, но, всё же, она того стоит. Ведь…

— Скоро Новогодний маскарад.. — устало пробубнела я, несильно ударяясь своим красным лбом об твёрдую поверхность, распластавшись по деревянному полу.

— Эй, Амели! Ещё чуть-чуть осталось! — Сион подбодривал меня, как мог.

— Ага.. Я скоро закончу..

Подготовка к маскараду уже началась, а на меня нахлынуло ещё больше работы.

— «Вы должны мне заплатить больше, чем надо, сраные федералы!» — теми федералами я считала директоров, которые лишь мило помахали мне ручкой, когда я спросила у них об зарплате.

Но, тем не менее, каждый сотрудник Оперы старался придумать себе индивидуальный и особенный костюм.

Я рассматривала вместе с Кристиной и Мэг эскизы и наброски всевозможных костюмов. А чего там не было! Даже слов не подобрать. Так как мои вкусы, ну, не очень понятны даже самой себе, моя душа просила чего-то большего. И я смогла найти выход из этой ситуации.

— «Нужно только сделать эскиз и обговорить все детали со швеёй, — я медленно начала вставать, а-ля восставшая из мёртвых, — Надеюсь, что и ткани она тоже сможет подобрать».

Не бойтесь, кое-какие сбережения у меня, всё-таки, были.

— «Как бы вы не пытались, Кристи и Мэг, всё равно вы не узнаете, в каком костюме я припрусь».

А вот про мой костюм эти балерины пытались узнать ещё дня два назад.

— Вы узнаете это только в ночь Маскарада, — загадочно улыбаясь, ответила я, заводя руки за спину.

И, как оказалось, вся моя задумка оказалась на славу, хоть и заняла много времени и сил.

***

Когда наступил вечер Маскарада, я стояла в спальной комнате, наводя последние штрихи в своём образе возле небольшого настенного зеркальца. А именно заканчивала макияж. Он был простым: лёгкая тень, чуть подкрашенные ресницы и чуть-чуть пудры. Я не сильно разбираюсь в косметике, так что предпочла привести всё к минимуму.

Костюм оказался совсем простым: длинное лимонное платье, подол которого был украшен чёрным кружевом, и длинные чёрные перчатки. Маска на глаза была такого же цвета лимона и украшено тем же кружевом.

Причёска тоже оказалась незамысловатой. Всё лишь простой пучок, в которое было выставлено чёрное пушистое перо.

— «Хоть и простенько, но красиво».

Я придирчиво осмотрела себя насколько могла, ведь в зеркальце не помещался мой полный рост. Закончив образ, я улыбнулась своему отражению и с лёгкой душой отправилась на бал.

***

— «Как-то.. Чуть-чуть неуютно с такой-то толпой», — сжимая белый веер, который я взяла с собой на всякий случай, подумала я, войдя в холл.

В огромном холле Оперы царило веселье. Народу было много, и все в костюмах. Но почему-то каждый костюм выглядел чёрно-белым. По крайней мере, это большинство.

— «Вот и рыжая со своей собачкой пришла».

Карлотта и Убальдо в костюмах восточных правителей прошли мимо меня, не заметив. Я с облегчением вздохнула.

— «Однако, их костюмы симпатично выглядят… О, петух и баран пришли».

Про себя смеясь над костюмами директоров, я прикрыла открытую половину лица веером, наблюдая за «животными», которые посетили это место.

— «Мэг пришла в таком же красивом белом платье. Она напоминает мне воздушный крем – такая милая и красивая».

Я постаралась, не привлекая особого внимания, пройти к подруге. Но, всё равно, многие потрясённо оглядывались на меня. Естественно, я не хотела, но платье выгодно подчеркивало мою красивую фигуру, не слишком пышную, но и не худую.

— «Аж бесит, когда на тебя таращатся, словно на какую-то обезьянку с зоопарка».

— Привет, Мэг, — тихо поздоровалась я, коснувшись плеча балерины.

Блондинка обернулась и не сразу поздоровалась в ответ.

— Амели? Ух, ты! — Жири-младшая с интересом принялась рассматривать мой костюм.

— Хах, да, это я. Ты очень красивая в этом платье, — ответила я ей.

Через несколько секунд к нам подошёл какой-то молодой парень, одетый как стражник. Он протянул мне руку.

— Мадемуазель, могу ли я пригласить вас на танец? — спросил незнакомец.

— «Какой знакомый голос..».

— Конечно, я не против, — я вежливо ответила и кивнула, подавая руку мужчине.

Стражник повёл меня к центру зала, а когда музыка началась мы оба поклонились друг другу и начали танцевать.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, Амели. Это платье тебе очень идёт, — тихо, чуть ли не шёпотом сказал парень мне на ухо.

Чуть подумав, я поняла личность моего партнёра.

— Сион! — я почти крикнула, отчего мне стало очень стыдно, и продолжила шёпотом: — Я тебя даже не узнала!

— Хороший костюм, да? Я на это и надеялся.

Сион кружил меня в танце, придерживая за талию.

— «Я, конечно, никогда ни с кем не танцевала вальс, но мне так неловко находиться в таком близком расстоянии с мужчиной. Мурашки бегут по коже».

— Почему я наделся, что мы могли бы начиная с этого вечера стать больше, чем друзьями? — задал себе вопрос мой напарник, краснея. — Как мадемуазель Кристина и мсье Рауль.

От услышанного моё сердце дрогнуло, и я остановилась.

— Амели? — Сион был в растерянности.

— «Он хочет, чтобы мы поженились?» — спрашивала я саму себя.

Это было навязчиво с моей стороны. Тогда я боялась сближаться с мужчинами и воспринимала всё близко к сердцу.

Я опустила голову, прокручивая сказанные парнем слова, сжав кулаки. Сердце, словно молот, отдавалось эхом в моих ушах. Это было слишком неожиданным.

— Сион, прости, — начала я дрожащим от тревоги и страха голосом, — но у нас ничего не получится.. Давай останемся друзьями?..

Я неимоверно хотела уйти с этого места. Убежать в спальню, где меня никто не потревожит и не тронет, и зарыться с головой в одеяло, желая избегать нахлынувшей на меня проблему. Я знаю, что это не выход, и надо двигаться дальше, но я не могу это сделать.

Мне всё ещё некомфортно находиться рядом с представителями мужского пола. Сион не исключение.

— «Да, он хороший парень, но я не могу..»

Я отвернулась и уже собралась уходить, как на главной лестнице показался силуэт мужчины. До боли знакомый.

— «Ярко-красный костюм, расшитый золотом камзол, закреплённый на левом плече красный плащ, а на руках чёрные перчатки.. И шпага на боку».

Я уставилась на мужчину. Половину его лица закрывала белая, похожая на череп, маска. Его появление было весьма неожиданным, хотя и странно, почему все так испуганно отреагировали на это. Кто стоял ближе, сразу смолкли, следом замолчали и остальные. Музыка как-то нервно взвизгнула и прекратилась.

Все испуганно смотрели на мужчину в костюме Красной Смерти. Все, кроме меня. Я смотрела на него с детским любопытством. Высокая статная фигура, горделивая осанка и те же голубые глаза.

— «Призрак Оперы решил явить себя миру?»

— Что же вы замолчали, господа? Неужели подумали, что я о вас забыл? — подал он свой голос.

Я снова вздрогнула, а по телу побежали мурашки.

— «У него очень сильный и притягательный голос. И почему все так боятся его?»

Это весьма глупый вопрос, признаю. Я уже успела чуток подзабыть фильм и его детали, что очень огорчило меня. Н-да, моя «старость» даёт о себе знать.

Я решила пройти чуть ближе. Так и сделав, я оказалась неподалеку от Кристины, а все остальные словно примёрзли к полу.

Призрак меж тем продолжал:

— Я написал вам оперу, и вот она готова. Я принес своё произведение, — после этих слов он бросил на ступени кожаную папку, из которой выпали нотные листы, — «Торжественный Дон Жуан». Окажите мне честь: не соизволите ли поставить эту оперу?

Мужчина умело выхватил шпагу. Всё в его образе говорило о силе и власти, о чувствах, бурлящих в душе. Жгучий взгляд синих глаз словно проникал в самую глубину души.

Призрак подошел к Карлотте и угрожающе помахал своим холодным оружием.

— Но у меня есть несколько замечаний. Мадемуазель Карлотту нужно отучить ходить по сцене, горделиво задрав нос. Мсье Пьянджи должен похудеть, — продолжил он свои нападки уже в сторону толстячка, — Не бывает Дон Жуанов с животом. Уважаемые директора моей Оперы, я очень вас прошу не совать свои носы в искусство. Вы натурально в этом ничего не понимаете, — теперь темноволосый обратился к руководителям.

Кристина стояла, еле дыша, и с опаской смотрела на Призрака. Я чувствовала, как она хотела убежать, но боялась даже пошевелиться.

Мсье Призрак обернулся. Я невольно дёрнула плечами, когда его взгляд столкнулся с моими глазами.

— «Что это?»

Я чувствовала себя легко: ни капли страха, лишь интерес и какой-то восторг. Мои глаза горели пламенем восхищения. Несомненно, до попадания сюда я знала натуру этого жестокого Призрака, который жаждал быть любимым кем-то.

— «Все вокруг дрожат от ужаса, а эта девушка, в странном платье, словно не ведает этого чувства», — подумал Призрак Оперы, замолкая на мгновение.

Но он быстро отогнал от себя непрошенные мысли, желая воспользоваться всеобщим замешательством.

— Что касательно мадемуазель Дае. Она справится, у неё хороший голос, — я заметила, как Кристина побледнела.

Рауля рядом не было.

— «Вот же..»

Я оглянулась, стараясь отыскать бойфренда Кристины в толпе, но так и не нашла.

— Но смею я надеяться, что ученица вернется к Маэстро.

Было заметно, что Призрака что-то гложет. Он с таким благоговением смотрит на Кристину, пока не замечает кольцо на тонкой цепочке, что подарил ей виконт.

В ту же секунду его голом стал злым и колючим. В холле даже похолодало как-то.

Я поежилась, словно меня в тонкой сорочке вытолкнули на мороз.

— Ты обручена со мной и принадлежишь мне! — Красная Смерть грубо сорвал кольцо вместе с цепочкой.

Моё сердце снова пробило удар от этих слов.

— «Обручена со мной и принадлежишь мне..» — я повторила эту фразу, смотря на Дае с какой-то завистью.

Взмахнув плащом, мужчина отошёл и прыгнул в неожиданно открывшийся люк, исчезая в клубах пламени.

А следом за ним прыгает неизвестно откуда появившийся виконт. Люк закрылся..

Мои глаза заметили убегающую куда-то мадам Жири. И я решила проследить за ней.

========== Глава 8. Знание правды. ==========

Мадам Жири торопится. Причём очень. Пока мероприятие продолжается, или, по крайней мере, пытается, мои ноги преследовали эту женщину, которая…

— «Антуанетта, я щас коньки отброшу! Можно как-нибудь помедленнее? — моё дыхание слегка сбилось, отчего я начала дышать ртом. Кто же знал, что женщины девятнадцатого века так гоняют на этих каблучарах? — Женщина! Помедленнее, пожалуйста!»

Жири-старшая забегает в какую-то дверь, но оттуда появляется бойфренд Кристины. Брюнетка резко останавливается, чуть ли не сталкиваясь с юношей, с удивлением смотря на знакомую личность.

— Мадам Жири! — воскликнула я, с румяными щеками останавливаясь перед ней. — Что всё это значит?

— Я бы тоже хотел это знать, — подал голос де Шаньи.

— Пожалуйста… — Жири чуть отошла от нас двоих с тревогой на лице. — Оставьте всё это, мсье, — и мадам взглянула на парня, обращаясь к нему, — мадемуазель, — и ко мне, — Я знаю не больше, чем все остальные.

Какая хорошая отмазка.

— Неправда! — в один голос недовольно уверяем виконт и я.

Я недовольно посмотрела на Рауля, мол, не лезь, и без тебя разберусь. Я не совсем люблю разделять одно дело с кем-то другим.

Женщина лишь тяжело вздохнула и задумавшись на секунду, ответила:

— Хорошо, идёмте.

И она повела нас в свою комнату, которая в фильме хорошо мне запомнилась. Интересно, почему?

— Много лет назад, когда я сама была ученицей в Опере, в город приехали циркачи.

Я заметила, что в голосе мадам Жири появились грусть и… тоска? Не могу быть уверена, но сейчас она расскажет об Призраке Оперы всё, что знает.

Мадам продолжала свой рассказ, будто ведя диалог сама с собой. От услышанного, у меня невольно округляются глаза и хочется плакать. Сердце, будто живя своей жизнью, бьётся всё быстрее и быстрее, а в глазах начинает резать.

— «Мне… Очень жаль его. Хочется исправить всё то зло, что ему причинили… Каждый имеет право на прощение… на искупление, в конце концов!»

Рука тянется к груди, сжимаясь в кулак в области сердца. Хочется плакать, но надо держаться. Надо держать голову высоко, чтобы видеть чистое небо над ней. Но как быть, если ты уже не можешь вот так держать её? Что же тогда нужно делать?

Слёзы медленно катятся по бледным щекам, пересекаясь на подбородке и оставляя беззвучную маленькую капельку на деревянном полу. Грудь разрывается от нахлынувшей печали. Хочется метаться со стороны в сторону и кричать, пока голос не охрипнет.

Я медленно прикрываю рот ладонью в перчатке, будто пытаясь остановить свой поток слёз, но это не помогает. Я слегка горбачусь, пряча своё лицо, при этом прикрывая глаза.

— «Послушает ли меня Эрик, если он так привязан к Дае?»

Решение приходит ко мне моментально, но я не решаюсь подумать о ней.

Рауль твёрдо намерен поймать «владельца» Оперы и представить его к лицу справедливого суда. Хотя, по моему мнению, справедливостью тут и не пахнет. Он просто хочет оградить Кристину от посягательств Призрака.

— Он гений, он архитектор и поэт, он великий композитор, — продолжала мадам Жири, составляя мне компанию.

— «Почему?.. За что Бог сделал его таким? Что Ты хотел этим добиться?!»

Я… никогда не надеялась на Бога. Может, Он и услышит тебя, но не ответит тебе.

А что же делать, если голову ты так и не можешь держать высоко и глядеть в чистое безоблачное небо? Правильно: ничего…

Я всегда держала всё в себе. Все слёзы, все обиды, все свои желания и мечты – я держала абсолютно всё глубоко в себе, в своей душе. Я пыталась не плакать, когда отец, пребывая в не очень нормальном состоянии, бил, пинал и швырял меня в стену, что есть мочи.

Когда мы однажды пришли в Нотр-Дам, увидеться со знакомым с мамой священником, он сказал мне:

— Будь сильной и доброй, Аврора. Что бы с тобой не происходило, доверься нашему Отцу Господу, верь в него. И Он защитит тебя.

— Я постараюсь, дядя священник!

Я пыталась быть сильной. Но не получилось…

— «Какой же я была наивной…»

— Но вы же видите, мадам! Гений стал безумцем, — тихо возразил Рауль.

И, вроде, в его голосе слышится сожаление. Но, видимо, виконт считает, что люди не меняются.

Он ушёл. А вместе с ним и я, кланясь Антуанетте на прощание, всё ещё заливаясь солёными слезами.

— Мсье, прошу Вас, не трогайте его! — просила я его. — Дайте мне время, я поговорю с Призраком и постараюсь отговорить его, чтобы он не трогал Кристину!

— Это не возможно! — виконт де Шаньи резко остановился, поворачиваясь ко мне и впиваясь в меня раздражённым взглядом. — Разве не видите? Он уже потерян.

— Прошу Вас, дайте мне шанс!

Между нами повисло недолгое молчание. Парнишка кивнул, отворачивая голову куда-то в бок и снова поворачивая её в мою сторону.

— Хорошо, — произносит Рауль, вздыхая, — Но если он снова нападёт на Кристину, мне пройдется обратиться к властям.

— «Слава Богу!..»

— Спасибо Вам, мсье, спасибо!

Я счастливо улыбнулась, светящимися залитыми глазами смотря на блондина. Я отдала ему лёгкий поклон и рванула в общую спальню ждать прихода темноты.

***

Опера погрузилась в сон и тишину. И меня никто не увидел. И хорошо, кстати.

Как только часы пробили полночь, я вошла в ложу Призрака, прикрыв за собой дверь.

— Эрик… Эрик, Вы здесь?

— Наконец-то мадемуазель явилась, — мой тихий шёпот достигает мужчину, ответившего из угла, — Давно Вы сюда не приходили.

— Сами знаете – работа. Я хочу с Вами поговорить о Кристине.

— Да, я всё знаю. Хотите, чтобы я оставил её? — в его голосе так и пылает отвращение.

Его тон слегка растерял меня. Однако, я пыталась устоять от порыва не упасть на колени.

— Да, прошу. Я верю в Вас. Даже после того, что Вы сделали, я верю, что ещё не поздно остановиться, — говорю я с глазами полными слёз, — Давайте уйдём из Оперы? Я помогу Вам, чем смогу.

Да, это решение я приняла после разговора с мадам Жири.

— «Я не хочу видеть его страдания. Я хочу, чтобы он был счастлив… Даже если мне придётся прожить с ним до конца дней».

— Значит, Вы готовы пожертвовать собой и остаться с монстром, — эта фраза звучала утвердительно, нежели вопросом.

— Вы не монстр. Вы ещё можете измениться.

— А если я не хочу отсюда уходить? Что если я люблю Кристину и хочу быть с ней? — вопрос Эрик сопроводил гневным взглядом, который я почувствовала на себе, отчего по спине прошлись мурашки.

— Это не любовь, это зависимость.

Я пыталась отговорить его. Видимо, это безнадёжно.

— Вы и правда надеетесь на ответное чувство? — произнесла я.

— Что? Это не Ваше дело.

— «Эту тему он явно не собирается со мной обсуждать…»

— Насильно мил не будешь… — вырвалось у меня.

Я склонила голову куда-то в вниз, скрестив руки на груди. Почему-то мне становилось всё тошно и всё надоедливее от этого разговора.

— Что вы сейчас сказали? — а Эрик и не понимал.

— «Да как ты не поймёшь?!»

И тут мой словарный запас цензурщины просто потоком повалил в голове.

— Я сказала, что нельзя заставить любить силой! Я понимаю, чего Вы были лишены все эти годы! Но разве вы будете счастливы, разбив нежное девичье сердце? — спросила я с гневным лицом, смотря в угол, откуда и раздавался голос Призрака, и положив руки на бока.

— Я видел Ад, не Вам мне о нём рассказывать! — грубо перебил меня Эрик. — Разве за все мои страдания я не заслужил счастья?

— И поэтому хотите, чтобы страдал кто-то другой? Пусть даже это дорогой Вам человек? Вы пытались без всех этихмистификаций просто обратиться к ней? Объяснить ей всё?! Неужели думаете, что не стоит и пытаться?!

— Что Вам за интерес в этом? — мужчина продолжал бушевать, но моя персона старалась без страха говорить с ним, смотреть в его сторону, хоть и его тёмного силуэта не было видно.

— Пусть это звучит наивно, и Вы, конечно же, не поверите мне. Но я желаю Вам добра и хочу помочь!

И тут, неожиданно для меня, Эрик вышел.

— «Хорошо, что свечи с собой прихватила», — подумала я, метнув взгляд глаз на правую руку, где и держала канделябр всё это время.

Эрик был высоким. Я бы сказала, даже очень высоким. Всё время в тёмном костюме, плаще и с этой… маской. В его голубых глазах был такой гнев, направляющий на меня, побольше моего.

Призрак подошёл быстрым шагом ко мне, но вовремя остановился, находясь на расстоянии вытянутой руки.

— Помочь? Тогда, Вы сможете исправить это?! — он резко сдёрнул маску со своего лица.

Правая сторона, что скрывалась под маской, представляла из себя сильный ожог. Красная, воспалённая кожа, испещрённая мелкими рубцами.

— «Оу… В фильме это выглядело не так уж и пугающе. Но тут… оно тоже-то не очень».

Моё лицо сменилось на лёгкую тревогу.

— Теперь Вы уже не такая добрая и милая! Не так уж сильно желаете мне помочь?! - словно раненный зверь, ревел Эрик, делая несколько шагов в мою сторону.

— «По крайней мере, таким дефектом кожных покровов, меня не испугать. Я и ужаснее видела, но отвращения не испытываю к этому. Скорее, тревогу от того, каким путём и как это могло получиться».

— Я не вижу в Вас ничего ужасного. Возможно, это от того, что знаю, что довелось вам испытать. Поверьте, это печально, и я восхищаюсь Вашей силой духа. Но, на мой взгляд, Вы не должны были столько лет сидеть в этих сырых подвалах. Неужели думаете, что нет никого, кто сможет понять Вас и принять именно таким?

Теперь моя очередь идти в наступление.

Слёзы я попыталась отложить куда подальше, на дальнюю полочку. Нахмурив брови, серьёзный вид сам настиг меня.

Я даже не могу понять, почему так рьяно пытаюсь уговорить его не совершать глупости. Из чистого любопытства, я бы не стала, находясь столь близко, спорить с грозным Призраком Оперы.

— Послушайте, что Вы говорите! Стоит кому-то лишь увидеть меня, и он в страхе убегает, молясь, чтобы я не убил его!

— «Да пойми же ты, в конце концов! Боже!»

После его слов на моих глазах появились слезы. Я психанула, да.

— «Я больше не могу!»

— «Мне это грезится, или она плачет о моей судьбе? — подумал Призрак, смотря на моё заплаканное личико. — Порой что-то необычное скользит в её взгляде и жестах. Она смотрит на меня с какой-то долей превосходства, хотя она лишь художница. Но что таит в себе её теплый взгляд? Даже мой милый Ангел, моя Кристина, не смотрела так на меня».

В груди стало тяжело. Я лишь опустила взгляд, обречённо тихо вздыхая.

После этого я выбежала из ложи. В ближайшее время я старалась с ним не встречаться.

========== Глава 9. Призрак нападает. ==========

Она ещё не понимала, что судьба её неизбежно изменилась и новые её повороты ждут лишь одного шага, одного поступка. Амели не спала всю ночь – она сидела у маленького окошка и наблюдала за небом. Вот близится рассвет, лёгкие облачка окрашиваются в приятный персиковый цвет.

***

Что ж, я хочу посочувствовать всем сотрудникам, которые сейчас, в утро после Нового Года, отдыхают где-то у себя дома или здесь, в здании Гранд-Оперы, ведь..

— «Слушайте, ну, это… через чур. Я бы сказала, что это le pizdec по-французски, товарищи. Да я сейчас коньки отброшу!» — моя голова просто взрывалась от нарастающей боли в ногах.

Я медленно повернула голову в сторону маленького круглого окошка, вглядываясь в утренний пейзаж родного Парижа.

— «Но.. мою усталость затмевает чувство тоски и тревоги. После вчерашнего вечера с Эриком и посещения мадам Жири, моё состояние ухудшилось до «как же хочется блевать». Настолько тяжело на душе, да ещё.. почему-то что-то говорит мне, что произойдёт что-то с нашей великой троицей, имя которым Эрик, Кристина и Рауль. Но что же это? Отчего так тяжело на душе?»

Хочется сжаться в маленький комочек от всего мира и плакать в голос. Да так, чтобы тебя не услышала ни единая душа.

— «Наверное, это моя самая заветная мечта жизни… хоть и жизни, в которой я оказалась другим человеком».

Всё моё тело сковало чувство тоски и тревоги.

Одевшись в шерстяное платье и накинув поверх плащ, я взяла свою излюбленную картину и краски и отправилась в тайная место над потолком Оперы.

***

Добравшись до места назначения, я поставила картину у стены, чтобы было удобно, и начала её красить.

Однако большую часть времени меня одолевали мысли, от которых я не могла в полной мере сосредоточиться на завершении своего шедевра.

— «Что же будет? Что случится скоро? Почему так тревожно на душе? Что происходит со мной? Так много вопросов, но как найти ответы? Все так запутано..»

Мысли стали путаться и перемешиваться. И я, почувствовав ещё большую усталость, всё собрала и вернулась обратно в комнату.

Как только моя голова коснулась мягко-божественной подушки, я сразу уснула.

***

Прошла ровно неделя.

Рауль сторожил Кристину и, в буквальном смысле этого слова, ночевал под дверями её комнаты. Но, всё же, за своей возлюбленной он не уследил.

Однажды ранним утром, мадемуазель Дае тихо выскользнула из своей комнаты и направилась к конюшне. Её лицо было искажено печалью, в тяжелые думы одолевали её разум.

Кристина поехала на кладбище, на могилу своего отца. Виконт был вне себя и, узнав, куда направилась его любимая Кристина, кинулся следом.

Призрак Оперы всё же не стал менять свои планы, имея ввиду, планы на Кристину, но был не слишком уверен в своих действиях. Мои слова, словно яд, отравляли радость встречи с юной прелестницей, коей являлась сама певчая птичка Дае. Эрик снова заманивал её в свой плен, туда, где царит мрак, но слышна чудесная музыка.

— Кристина, стой! — закричал Рауль, видя, что любимая отдаляется от него, — Кристина, этот человек, это существо – не твой отец!

Чёрной тенью Призрак скользнул с крыши склепа и обнажил свою серебряную шпагу.

Оба сражались за неё, за её сердце. Они желали покончить с этим раз и навсегда. Один из них должен умереть – в этом были уверены мужчины в схватке за свою любовь.

Выпад, ещё выпад. Шпага врезается в дерево, отчего слышится сухой треск.

В глазах Рауля беспокойство и страх за Кристину, в глазах Эрика – неприкрытая ненависть. Ему удаётся ранить виконта, но тому удаётся избежать смертельного удара.

И вот Призрак повержен. Его шпага летит в сторону, и Рауль уже заносит своё оружие для последнего удара.

— Нет, Рауль! — раздается звонкий девичий голос. — Не убивай его..

Виконт медлит, но в итоге решает выполнить просьбу любимой. Он быстрым шагом подводит её к своей лошади, и они скачут прочь, подальше от кладбища и Призрака, что провожает их холодным взглядом.

В его душе кипит ярость, словно кровавая дымка застилает взор глаз.

— Я объявляю войну, вам обоим! — всё то зло, что он чувствовал, отражается в его голосе, направленный в тишину кладбища, где витает дух смерти и запустения.

***

Проходит некоторое время.

Призрак не даёт о себе знать. Виконт де Шаньи настроен очень решительно. Он и директора обсуждают план по поимке ненавистного Призрака. И я это всё слышу. Хотя я и так понимала, что что-то не хорошее грядёт, раз уж было решено поставить оперу «Торжественный Дон Жуан».

Работа нахлынула на меня неприятной и холодной волной. Я, как могла, работала не покладая рук, но это получалось не очень хорошо. Мсье Лео на меня кричал не один раз. Я не обращала, точнее, пыталась не обращать на это внимание, пока дожидалась наступление ночи.

***

Ох, время так медленно идёт…

Я еле дожидаюсь того времени, когда все обитатели Гранд-Оперы погрузятся в сон.

Одевшись, я выбежала из комнаты и направилась в ложу Призрака.

А как прибежала, так сразу стала звать:

— Эрик, прошу тебя: если ты меня слышишь, прошу тебя, одумайся! — пыталась я тихо, но в то же время говорить убедительно и серьёзно, чтобы никто не услышал.

— Прости, я слишком сильно запутался во всем этом, но хочу, чтобы скорее всё кончилось. Я пойду туда, чего бы мне это не стоило, — прошептал Эрик.

Я даже не заметила, как он оказался рядом со мной, склонившись над моим хрупким телом.

Я подняла голову и посмотрела на высокого мужчину, лицо которого уже было на расстоянии в несколько сантиметров от моего.

— «Когда мы стали так близки друг к другу?..»

Моё сердце пробил оглушительный удар в груди. Моё лицо, видимо, покраснело, раз я почувствовала, как сейчас мои уши сгорят от смущения.

Его губы были почти у моих.

— «Я чувствую его дыхание, боже..»

Может, это был природный инстинкт или моё желание, но я поддалась вперёд. И Эрик страстно, без всяких сожалений, целует меня.

— «Такое чувство, что через поцелуй он передаёт мне всё своё тепло, на которое только-»

В глазах начинает темнеть, а тело расслабляться. Я погружаюсь во тьму, всё больше отдаляясь от реальности.

***

— «Всё же, вчера я потеряла сознание».

Наступило время «Дон Жуана». Занавес раздвигается, обнажая сцену, оформленную в красных тонах. Посередине её стоит некое сооружение: арка с винтовыми лестницами, над которой переплетено множество верёвок.

— «Или из-за усталости я просто уснула? Но зачем мне осознанно засыпать на руках Эрика? Хм..»

Полный зал зрителей, кроме которых пришли жандармы. Их множество и они везде.

— «Даже за кулисы проникли. Не, ну что за безобразие! — подумала я, поглядев на рядом по струнке стоящего молодого и серьёзного служащего в тёмном костюме. — Ситуация серьёзная: десяток в зале, пятеро здесь и двое в пятой ложе вместе с Раулем. Им что, не терпится так насладиться спокойной оперой, что пригласили ещё правоохранительные органы? Как они ещё за собой не притащили правящую династию..?»

Я тихо с недовольством цыкнула, скрестив руки на груди. Кому как, а мне, наблюдающей за кулисами за всем этим кавардаком, не очень приятно видеть, как зал разрывается от и так своей переполности людьми.

Я вижу, как Кристина нервно оглядывается в ожидании своего выхода.

— «Ну, её можно понять, учитывая то, в какую клоаку она попала с этим Призраком и виконтом».

Я раздражённо вздыхаю. Мало того, что я чувствую недовольство из-за того, что нифига не помню вчерашний вечер, когда я пришла к нему, так ещё и этот напряжённый, как по мне, момент всей этой истории наступил именно сейчас!

На освещённой сцене Убальдо пропевает свою партию и скрывается за кулисами, где на него уже и нападает Эрик. Он глушит мужчину ударом по голове, но не убивает, а всего лишь связывает.

На сцене начинает петь Кристина. Её голос нежен, как и всегда – он пронизывает всё тело и душу, заставляя содрагаться от сладостных звуков. Но..

— «В этот раз что-то не так.. В её голосе больше нет той особенной радости, нет восторга.. Интересно, почему?»

Эрик понимает, что сейчас любимая Дае поёт не для него.

Вот и его выход. Чёрный костюм идеально облегает атлетическую фигуру, а маска в тех же тонах на лице скрывает изъян, по вине которого он прячется в недрах Оперы.

— Ты пришла на тайный зов, что манил давно~, — начинает петь свою партию Эрик, и Кристина, тяжело дыша, оборачивается.

Его голос всё так же манит. Он словно обещает Рай, но молодая девушка противится ему.

— Я тебя звал, чтобы страсть нас слила в одно. Ведь в душе ты уже подчинилась мне~, — его голос сладок, словно мёд, но для Кристины он горек.

Она больше не благоговеет пред этим человеком, что обманом хотел завлечь её в свои сети.

— «Так почему же я чувствую ревность к Эрику, даже если это просто очередной спектакль?»

Сердце разрывается на части от одного вида Призрака рядом с этой птички Дае.

Рауль напряженно всматривается то в лицо Кристины, то в лицо исполнителя роли Дон Жуана.

— Сделан шаг, возврата нет~, — а Эрик продолжал, но Кристина не в силах противиться боли, обернулась и посмотрела в его глаза.

Он подошел ближе и коснулся её. Какая нежная кожа. Какое страстное прикосновение. Словно огонь побежал по венам. Но увидев взгляд Рауля, Кристина опомнилась.

Дае играла свою роль так сильно, как могла, отдаваясь музыке, слыша его голос. Но совершенно иные мысли кружили в её разуме. Она должна выдать его, чтобы жить дальше, чтобы стать счастливой. О, как это нелегко! И вот они наверху, идут навстречу друг к другу. О, если бы всё было по-другому! Если бы он не лгал, быть может, она пришла к нему сама.

— Смотри, мосты пылают~, — теперь они оба поют в унисон.

Рауль в каком-то отчаянии. Ему кажется, что Кристина всё же предпочтет другого. Его глаза предательски блестят. Парню больно видеть Кристину в объятиях чужого мужчины, что хочет разрушить их счастье, их жизнь.

— Просто быть с тобой, пока дышу~. Кристина, вот всё, о чем я- — брюнетка не даёт Призраку допеть, одним своим движением срывая с него маску и парик.

— «Какого-..?!» — пронеслось в моей голове, пока я с вылупленными глазами стояла и наблюдала за всем этим представлением.

Какая боль отразилась в его глазах в этот момент.

— «За что?! За что ты так со мной?» — Эрик не знал, почему его любимая Кристина поступила именно так.

К нему тут же ринулись жандармы, пока в зале слышатся изумлённые и испуганные крики.

Эрик не раздумывает долго и перерубает один из канатов своим кинжалом, который он спрятал за своей спиной. Он прижимает к себе Кристину и вместе с ней падает в открывающийся под ногами люк.

— «Это le pizdec, дамы и господа здесь присутствующие», — думаю я, с раздражённой улыбкой смотря на происходящее на сцене.

========== Глава 10. Смерть Амели или пробуждение Авроры. ==========

Комментарий к Глава 10. Смерть Амели или пробуждение Авроры.

П/Б*: что ж, пацаны, жрём стекло.

ᕕ(;´༎ຶٹ༎ຶ`)ᕗ

* – примечание беты.

— «Да какого хрена тут творится?!»

Я была удивлена таким «трюком» этого Призрака. Но что более меня шокировало, то это то, что эта чёртова люстра начала медленно качаться из стороны в сторону.

Это, конечно, выглядит завораживающе, но мне как-то не совсем хочется умереть под стеклянными осколками этой махины.

Мои ноги унесли меня прочь от зала туда, наверх, в свою комнату. Мной двигало чувство чего-то такого… плохого. Будто в скором времени случится что-то более трагичное, чем падение люстры.

И я оказалась в комнате. Сознание ясно подсказывало взять мне одну вещь – картину, которую я так и не могу дорисовать. Я быстрым шагом подошла к кровати, заглянула под неё и достала тот самый мой шедевр.

— «Эрик..» — моя голова была наполнена одними лишь мыслями о нём.

Я смотрела лишь на завершённую деталь в моей работе – лицо, красивое и привлекательное лицо. Краска уже успела засохнуть, так что я не побоялась провести указательным пальцем от скул, по щеке и до губ.

Кто-то бы сказал, что со стороны я выгляжу жалко. Нет, я так не считаю. Я даже не знаю, когда успела в него влюбиться. Знаю, вы скажете, что я очень странный человек, раз смогла влюбиться в того, кого недолюбливаю, имея ввиду противоположный пол.

— «Я не могу бросить его.. Мне надо идти за ним!» — с этим решением я бросила на себя тёмный плащ, не забыв спрятать картину в большой тряпочный пакет, который я сделала специально для картины, и вышла из комнаты.

***

В Опере начался пожар после падения люстры. Люди в панике и страхе убегали прочь от этого кошмара. Началась давка – кто-то упал и не мог встать, испуганно кричали женщины. Языки пламени охватили сцену, а вот полыхает и занавес. Всё, что создавалось с таким трудом и усердием, сгорало в яростном огне. И виной этому стал наш излюбленный Призрак Оперы.

Виконт, как я успела заметить, нашёл в этой кутерьме мадам Жири и, перекрикивая вопли других людей, пытался узнать, куда Эрик увёл Кристину. Женщина особо не раздумывала над ответом.

— Идите за мной! Но помните: держите руку на уровне глаз!

— Я пойду с вами! — вмешалась я, еле как найдя этих двоих.

— Нет, мадемуазель Амели, останьтесь, — сразу ответил Рауль, серьёзно посмотрев на меня.

— Но-

— Никаких «но», мадемуазель, — де Шаньи-младший был настроен о-о-очень серьёзно.

— «Я умерла бы сейчас, если б этот парень мог убить меня одним взглядом».

Я с надеждой посмотрела на мадам Жири, стоящую рядом. Но она лишь тяжело вздохнула и, посмотрев на меня, лишь тихо сказала:

— Идёмте.

***

Эрик вёл за собой Кристину по тем же самым коридорам, что и в первый раз. Но теперь не было коня, не было той романтики и загадочности, что таилась в его взгляде. Брюнетка пыталась вырваться, но мужчина крепко держал её за руку, таща за собой.

— Зачем, ты думаешь, я прячусь в этих тёмных сырых подвалах? — грубо спросил Призрак. — Не злодейство, не грехи, а всего лишь моё безобразное лицо тому причиной!

Хотя росток сомнений уже поднялся в его душе. Теперь он задавался вопросом: «Зачем?»

Зачем он хочет, чтобы она была рядом, если знает, что его чувства безответны? Зачем причиняет боль и страдания человеку, что так долго был для него единственной отрадой? Она всегда будет его бояться и ненавидеть. Я была права. Права в том, что свет угаснет, и мир его грёз снова погрузится во мрак.

При мысли обо мне, что не побоялась прийти, отринула все сомнения и, несмотря на слабость, намеревалась помочь ему, сердце Эрика дрогнуло. Но отступать было поздно. Быть может, Кристина одумается, если узнает его лучше? Они пришли в его убежище.

— Все преследуют меня, ненавидят, желают мне смерти. Я добрых слов не слышал никогда, — голос Призрака словно умоляет простить и помочь.

Брюнет бросает взгляд куда-то в угол. Поздно отступать. Эрик быстрым шагом покинул девушку и тут же вернулся, только не с пустыми руками.

— Переоденься, — бросает сухую фразу он и отдаёт Кристине свадебное платье.

Девушка дрожит, но не перечит, ведь она слишком напугана происходящим. Она надеется, что Рауль сможет её отыскать. Но как долго он будет блуждать по этому мрачному подземелью?

Переодевшись в платье, наша певчая птичка Дае вернулась к Эрику. Надо потянуть время, но осторожно, ведь кто знает, что еще сотворит этот безумец.

Призрак Оперы в задумчивости рассматривает то самое обручальное кольцо, что когда-то сорвал с её шеи там, на Маскараде.

— Тебе наконец-то надоело лить кровь? — заговорила Кристина, сдерживая дрожь. — А теперь захотелось потешить плоть?

Она прекрасна в этом подвенечном платье, словно ангел, спустившийся на землю. Кудрявые волосы пышной копной спадают на плечи; судорожно вздымается грудь при каждом её вздохе. Но в тех глазах больше нет восхищения – только презрение и страх. Кристина подошла чуть ближе.

— Я всю свою жизнь купался по горло в крови, — на губах мужчины возникла недобрая усмешка, — но радостей плоти не знал никогда. Это лицо стало отравой любви. Даже родная мать не в силах была смотреть на меня. И она маской моё лицо закрыла. Не жди от меня жалости и посмотри в лицо судьбе.

Он отдал ей кольцо. Он всё ещё надеялся, хотя надежда эта гасла с каждой минутой.

— Твой облик меня уже не так страшит. Но твоя душа куда уродливей лица.

Как же больно. Сердце распадается на кусочки, а душа сгорает в пламени ненависти. Он всеми ненавидим и презираем. Даже она предала его.

— Кристина! — виконт видит свою возлюбленную рядом с этим монстром. — Отойди от неё!

— А, мсье! Я знал, что вы придёте, — лицо Эрика ожесточилось, но из-за спины блондина появилась моя фигура, вставшая чуть ближе Рауля.

— Эрик, одумайся, — я обратилась к Эрику, словно и не вижу подругу.

Мой взгляд сосредоточен лишь на Призраке.

— Ни к чему хорошему это не приведёт.

— Рауль… это бесполезно! — отчаянно произнесла Кристина, не хотя, чтобы он пострадал из-за неё.

— «О, так она и меня будет игнорировать. Окей, я не против. Всё равно я её и «подругой» не могу назвать. Мы обходимся лишь простой формальностью, никаких разговоров по душам»

— Я люблю её! Прошу будь милосердней! — де Шаньи словно умоляет брюнета, хотя, по его виду это не скажешь.

— Но мир не был милосерден ко мне! — у Призрака нарастает раздражение, он зол. — Что ж, проходите. Будьте моими гостями.

Он поднимает решётку.

— «Это мой шанс!»

Пока виконт отвлёкся, разглядывая окружающую среду и вонь, я попыталась подбежать к Эрику. Но, как вышло, это было бесполезно. Он схватил верёвку и накинул Раулю на шею петлю.

— Прошу, Эрик, прекрати! — кричу я, но меня будто никто не слышал.

— «Да почему же?!» — я была разгневана, а руки сжались в кулаки.

Повернувшись к Кристине я заметила у неё в руках арбалет, который нацелен в сторону Эрика.

— «Да ты с ума сошла! Дурочка, что ты делаешь?!»

— Нет!

Мой голос эхом прошёлся по всему подземелью. Я кинулась на Эрика, закрывая его от болта. Голова сразу же начинает кружиться.

Я закрыла Призрака своим телом, стоя к нему спиной и раскинув руки в стороны.

Так как девушка целилась в живот своего «похитителя», этот острый болт попал мне в правую грудь, так как я была намного ниже брюнета. Да и встала левее, чем хотела бы.

Стрела пронзает мою правую сторону груди. Я вскрикиваю от боли. Всё моё тело дрожит от нарастающего чувства боли. Становится трудно дышать.

— «Такое чувство, что болт задел правое лёгкое.. Так.. трудно дышать».

Своим ртом я пытаюсь поймать глоток воздуха. Моя спина сгорбилась, а колени подкосились. Я была готова упасть. Но нет.

Тут Эрик обернулся из-за моего крика. Вы бы видели его лицо, когда он увидел перед собой меня, защитившую его от этого дурацкого арбалета.

— «Я не настолько сопливая «главная героиня», чтобы падать сразу же».

Боль была просто адской. Даже слишком. Дабы приглушить её, я подняла голову и посмотрела на Дае. И..

— Вот как.. — обратилась я к Кристине. — Довольна?

А она стоит и молчит, испепеляя меня злым и раздражённым взглядом.

— Ангел оказался демоном, который бы прикончил всех, лишь бы добиться своего, — из моего рта начала течь тоненькая струйка крови, — Хах, как же смешно.

Меня накрыла улыбка. Как же смешно было осознавать, что все мы, включая меня, были слепы по поводу этой птички. Что ж, она оказалась не совсем ангельской певчей, как мы все думали. Но.. видимо, Раулю на это наплевать, ведь они же «главные герои».

Я поднесла дрожащую руку с той стреле, что застряла у меня в правой груди. Я сжала её и резким движением вытащила, корчась и крича от боли.

— Как банально.. — прошептала я, смотря на кровавый болт и чувствуя, как ослабевает моё тело.

Я посмотрела на чёртову Дае с ухмылкой.

— Чего смотришь? Почему не освобождаешь своего прекрасного и неповторимого? — на глазах наворачиваются слёзы.

Кристина лишь закусывает губу, бросает оружие и, не смотря на меня, подбегает к де Шаньи.

— Амели.. — тихо произносит Призрак, не веря своим глазам.

Мужчина, отпустив верёвку, подхватил меня на свои руки. Стрела, ранившая меня, выпала из моих рук, а чувство слабости нарастает всё больше. Я заметила, как сильно истекаю кровью. Эрик двинулся к суши.

Эрик отнёс моё тело на кровать и с бешеной скоростью стал искать тряпки, дабы закрыть рану.

— Эрик.. — я тихо обратилась к нему, на что он повернулся и посмотрел на меня. — Прекрати. Это не поможет, — говорю я, что есть сил.

— Это не правда! — Эрик старается отвечать тише, что выходить не слишком хорошо.

Призрак сразу оказывается рядом со мной, сидя на краю кровати.

— Всё будет хорошо, Амели.

— Аврора.

— Что?

— Меня зовут Аврора, — я с улыбкой сказала это и тут же почувствовала ещё сильную волну боли, — Эрик, я верю, что ты другой. Отпусти их – это моё желание.

— Хорошо, но, пожалуйста, не умирай, — он берёт мою ладонь и целует тыльную её сторону, сжимая и пытаясь сдержать поток слёз.

— Это невозможно, Эрик.. — моя улыбка слегка ослабла, но осталась такой же тёплой. — У меня подарок для тебя. Посмотри его, пожалуйста.

Эрик отпускает мою руку. Я изо всех сил вытаскиваю из-за спины тот самый тряпочный пакет с холстом и передаю ему его.

— Что это?

— Посмотри, и узнаешь.

Призрак достал картину и был шокирован, ведь на нём был изображён он, хоть и незавершённый. А когда перевёл взгляд на меня, то опустил холст и расплылся в еле видимой нежной улыбке.

— Сохрани её. И когда-нибудь в будущем, я найду тебя.

На Эрике можно было наблюдать все перемены его состояния. Тут же улыбочка пропала, а на её месте возникла тревога и непонимание, и, даже, какой-то гнев?

— Я не понимаю, о чём ты говоришь!

— Просто проживи свою жизнь и помни, что ты не один.

— «Глаза закрываются…»

Я с нежностью взглянула на Призрака Оперы, не убирая улыбку.

В голове начали всплывать воспоминания, которые я получила за всё время, проведённое здесь.

— «Сион.. мсье Лео.. Мэг.. мадам Жири.. забавный оркестр и мсье Рейер.. простите, если из-за меня у вас возникли проблемы».

Все в этой Опере стали для меня родными. Те же балерины, которые ко мне сначала относились пренебрежительно, стали разговаривать со мной на разные темы; тот же состав весёлых парней оркестра музыкальных инструментов, который пытался меня веселить и наладил со мной дружеские отношения, хоть я и сначала сторонилась их; те же Мэг и мадам Жири, к которым я не боялась обращаться и общаться с ними; тот же мсье Рейер, который казался мне забавным и добрым; тот же Сион, которым, хоть он испытывал ко мне симпатию, я дорожила — все эти люди изменили меня и открыли мне новый мир. И Эрик..

— «Я так благодарна им.. и Эрику».

Мои веки начали тяжелеть и я вдруг осознала, что сейчас отключусь. Я в последний раз посмотрела на мужчину и провалилась во мрак.

Призрак вдруг осознал, что я стала гораздо ближе и милее его сердцу, потому что не отвернулась от него при первой встрече, не испугалась и подарила ласковое тепло объятий. Он не принуждал меня — я сама пришла к нему, желая помочь. Сердце дрогнуло от затопившего его чувства нежности. Вот оно! Вот тот Ангел, которого он так ждал!

Эрик встал и, одарив моё потухшее тело своим взглядом, вышел из своей комнаты, куда он меня отнёс, и увидел, что эта бесячая парочка ещё тусуется около открытой решётки.

— Уходите, — глухо выдавил он, — Уходите отсюда! Она твоя, Рауль. Забудьте обо мне! Не выдавайте мою тайну! Возьмите лодку и бегите!

Кристина непонимающе посмотрела на Эрика, но в следующее мгновение кинулась освобождать возлюбленного от веревок.

Дае без всяких лишних слов отдала кольцо Призраку и ушла с виконтом, часто оглядываясь назад.

========== Глава 11. Случайная встреча или нет? ==========

— Аврора! Аврора, просыпайся!

Меня кто-то звал, и это было отчётливо слышно.

— Аврора! Ну же, просыпайся!

Но я же умерла, разве нет? Кто может меня звать?

— Аврора Бонье! — резкий и громкий выклик моего имени заставил меня окончательно проснуться.

Я резко открыла глаза. Моё туловище быстро поднялось, тем самым заставив меня перейти в сидячее положение.

Я оглянулась. Моё дыхание было сбито. Я хватала воздух своим ртом, пытаясь не задохнуться.

— «Ч-Что это было?!»

— Аврора?

Я качнула головой влево и увидела обеспокоенное лицо своей матери. А ведь до этого я его и не заметила.

— М-Мама..?

Мама сидела рядом со мной. Я быстрыми движениями обняла её, прижимаясь к ней со всей силы.

— Что такое? Плохой сон приснился? — спросила она меня, на что я ответила кивком.

— «Я дома! Дома!»

Я сделала вдох-выдох и спросила:

— Мам, а какой сегодня день?

— «Это не могло быть сном! Не могло..»

— Сегодня тридцать первое октября. Ты просила меня разбудить тебя, чтобы ты успела сделать доклад о Призраке Оперы.

Мои глаза округлились.

— «Что?..»

— А.. Точно, я вспомнила, — я опустила голову вниз, приложив свою ладонь ко лбу.

Мама растерянно посмотрела на меня. Видимо, она не понимала, с чего это я спросила её про это всё.

— «Сон, значит.. »

Теперь я поняла. Я поняла абсолютно всё.

С этим же осознанием я чуть ли не расплакалась.

— «Но как так? Почему?»

Я не хотела, чтобы мама видела мои слёзы. Поэтому, я быстренько снова обняла её и уткнулась лицом ей в шею.

— Мам, спасибо. Я люблю тебя..

— И я тебя, моя хорошая, — поцеловав меня в лоб, она обняла меня в ответ.

— «Я помню, как хотела домой, когда попала туда. Но почему же теперь я хочу туда обратно?»

Я пыталась думать о другом, но мысли о Гранд-Опере не заканчивались.

Тяжело вздохнув, я отпустила маму. Я взглянула ей в лицо с улыбкой.

— Ладно, вставай уже. Я приготовила завтрак.

Мама улыбнулась мне в ответ нежной улыбкой.

— Хорошо.

Спустя несколько минут, я успела одеться и выйти из комнаты. Оделась я, кстати, очень простенько: в простую белую рубашку, чёрную юбку, капроновые колготки и тёмные туфли на маленьком каблуке.

— «Я хочу понять: был ли этот сон реальным, или лишь плодом моей фантазии?»

Я взглянула на часы – стрелки тихо тикали, указывая на семь часов утра.

— «Сегодня мама уйдёт на работу через час..»

За полчаса я сделала сэндвичи, положила их в пластиковую прозрачную коробку, не забыв хорошо закрыть крышечкой, чтобы ничего не выпало. Заметив мои усердные приготовления, которые, кстати, я делала для исполнения моего «маленького» плана, мама спросила:

— Куда это ты так приготавливаешься?

— Вчера я познакомилась с одной женщиной. Я сказала ей, что зайду к ней перед школой. Это касается моей темы, насчёт Призрака Оперы.

— Понятно, но куда ты?

— В Гранд-Оперу. Не волнуйся, я позвоню, когда пойду в школу, чтобы ты не волновалась.

— Хорошо. Удачи тебе, — с улыбкой ответила мама, уже провожая меня в прихожей.

— Спасибо, и тебе тоже.

Я поцеловала её на прощание и вышла из квартиры.

***

Дойдя до Оперы, я увидела мадам Жири и того самого охранника, который помог мне вернуть мой кошелёк.

— «Видимо, они сейчас будут заходить в Оперу!»

— Мадам Жири! Мадам Жири! — позвала я пожилую женщину, которая повернулась на мой отклик.

— Доброе утро, мадемуазель. Вы рано сегодня – Гранд-Опера закрыта.

Я подбежала к массивным дверям, где она и остановилась. Мужчина был рядом и молча наблюдал за нами.

— Нет, я не на экскурсию, – отдышавшись, я продолжила: – Я вчера с вами говорила на лавочке, пока мсье охранник ходил за кошельком.

Спустя долю секунды, мадам ответила:

— А вспомнила, да. Но что Вы хотели?

— Я хочу узнать у Вас историю о Призраке Оперы, — сказав это, я показала ей ланч, в котором как раз-таки и лежали те самые сэндвичи, – Вот, это Вам. Вы, наверное, ещё не завтракали.

— Да, спасибо, — поблагодарила уборщица, с улыбкой взяв принесённый мной для неё завтрак.

— Ладно. Раз такое дело, зайдем быстренько в кафе, что рядом. Там у нас знакомая работает, — прокашлявшись, мсье охранник обратился ко мне.

Мы зашли в маленькую кафешку. Не сказать, что это заведение выглядело как очередная дешёвка, но оно излучает из себя атмосферу домашнего тепла.

С нами поздоровался администратор кафе: молодая, красивая женщина лет тридцати, в строгом костюме и очках. Она, нежно улыбнувшись нам, провела нас троих к, видимо, любимому столику пары, то бишь мадам и мсье Жири.

Стоило нам только присесть на мягкий диванчик, как из кухни вышла старушка в белой одежде и колпаке.

— О, Жири, что Вас ко мне занесло? — поприветствовав мадам Жири поцелуем в щёку, произнесла та самая пожилая женщина и, заметив меня, она спросила: — Кто эта юная леди?

— Доброе утро, мадам. Меня зовут Аврора, — я, пытаясь выглядеть максимально дружелюбно, поздоровалась, видимо, с поваром этого кафе.

— Дорогая, я всё потом объясню. Можешь принести нам кофе, пожалуйста? — ответила мадам уборщица.

Повар ушла, кивнув своей подруге напоследок. Мадам Жири достала из ланча по бутерброду каждому, и мы принялись есть.

— Но- — попыталась я возразить, но меня перебили.

— Ну, так что ты хотела узнать? — спросила меня женщина.

— А..

— «Только сейчас я заметила сходство между Мэг и этой мадам Жири.. Они очень похожи…»

— Скажите, Ваша прабабушка ведь была той, кто знал Призрака Оперы? — начала я с простого вопроса.

— Да. Как я знаю, она помогла ему, когда он был ещё ребенком, и остался жить в Опере до конца своих дней, — сказав это, Жири хлебнула немного кофе, который, как раз, принёс нам официант.

Я тоже слегка отпила содержимое в чашке.

— «М-м-м, вкусно».

— А как же пожар, из-за которого Опера пострадала? Ведь тогда люди нашли его логово.

— Да, они нашли его жилище, но его самого там не было, кроме трупа девушки, — мадам бросила на меня взгляд, в котором читалась одна мистика.

Услышав это, я чуть ли не подавилась.

— Кха! Девушки?! — импульсивно спросила я.

— «Не может быть!»

Я с глазами в пять копеек уставилась на женщину. Но она никак не обратила внимание на моё удивление.

— Да. Мне говорили, что девушка была художницей, которая не боялась Призрака и хотела ему помочь. Однако, он был зациклен только на Кристине и не замечал её.

Сердце неожиданно сжалось.

— А что стало с Призраком? — задала я очередной вопрос, надеясь, что Эрик тогда выжил.

— Он просто исчез, — загадочно ответила она, — Больше даже моя прабабушка его не видела. Многие думали, что художницу убил он. И, кстати, многие репортёры хотели узнать о нём от Кристины и Рауля, но они, к тому времени, уехали из Парижа. Спустя время, я много услышала о Призраке и правды и лжи.

Случайно посмотрев на огромные часы, которые висели на стене кафе, с правой стороны, я поняла, что уже опаздываю в школу.

— «Чёрт, до урока осталось 10 минут!»

— Ой! Простите, я опаздываю. Спасибо Вам за всё, мадам Жири, мсье Жири. До скорого! — быстро протараторив это, я встаю, попутно закидывая свой рюкзак на спину.

И вот, я уже подбегаю к парадной двери, как врезаюсь в кого-то и падаю на пол, зажмурившись.

Открыв глаза, я заметила, что листы каких-то документов разлетелись, по большей части, у входа кафе.

Я посмотрела вперёд и увидела чей-то мужской силуэт в костюме.

— «Мне конец!»

— П-Простите, мсье! Я В-Вам помогу, — заикаясь из-за волнения, я начала поднимать бумаги, что были рядом со мной, сев на корточки и сняв с себя рюкзак.

Судя по некоторым движениям со стороны загадочного силуэта, мужчина тоже начал собирать документы.

Когда же дело дошло до последнего, наши пальцы нечаянно коснулись друг друга.

Подняв глаза от неожиданности, я уставилась на столкнувшегося мужчину.

На меня смотрел парень в чёрном костюме двадцати трёх лет, с темными, слегка лохматыми, но одновременно ухоженными волосами и голубыми глазами.

— «Какое.. Знакомое лицо…»

Я покраснела, осознав, что начала пялиться на какого-то парня. Поэтому, отдав ему листы и извинившись за содеянное, я быстрым шагом дошла до остановки, а там уже и на автобусе добралась до школы.

На первый урок я, конечно же, опоздала и получила за это от классного руководителя, но потом уже всё утихомирилось.

***

И вот пришло время для третьего урока. Третьим уроком, кстати, у нас была литература. И его все не могли дождаться, ведь на этом уроке мы будем рассказывать свои доклады про Гранд-Оперу и, в целом, о истории Призрака этой Оперы.

Мадам Шарлотта Брук была женщиной средних лет. Она была нашей любимой учительницей. Вчера её, к сожалению, не было, так как у неё возникли некоторые проблемы, но сегодня с ней всё в порядке.

— И так, дорогие дети, давайте сдавать свои тетради и мы начнём изучать новую тему! — попросила она и все мои одноклассники передали тетради.

Кроме меня, конечно.

Заметив отсутствие моей тетради по литературе, мадам Брук спросила:

— Аврора, почему ты не сдала тетрадь?

Хоть Шарлотта и была нашей любимой учительницей, строгости у неё не занимать.

Но, не паникуя, я встала с места и сразу сказала:

— Простите, мадам Брук, я не подготовила домашнее задание в письменном виде. Можно мне его рассказать? — спросила я с надеждой в глазах.

— Хорошо, но не долго, — ответив, женщина провела рукой, приглашая меня к доске.

Я встала возле доски. Сказать, что я слегка волновалась – ничего не сказать. Я глубоко вздохнула, обвела взглядом весь класс и, заведя руки за спину, начала свой рассказ:

— Что нам приходит на ум, когда мы слышим «Призрак Оперы»? — первым делом спросила я у всех. — Многим приходит история о любви Кристины Дае и Рауля де Шаньи. Но все забывают об Эрике – того самого Призрака Оперы. Почему он стал таким злодеем? Неужели никто не любил его?

Все, включая мадам Брук, смотрели на меня с непониманием и вопросом в глазах.

— «Окей, так держать, Аврора».

— Хотите верьте, хотите нет, но пока я готовила доклад, я узнала интересную историю от одного работника Гранд-Оперы. Как раз в то время, как Кристина начинала свою карьеру в Опере, была одна художница, которая привлекла внимание Призрака. Однако, как бы он не пытался влюбить в себя Кристину, художница понимала, что эта любовь сойдёт на «нет» и решила помочь мужчине, став для него другом. Несмотря на все его злодеяния, она верила, что он ещё не потерян, как считал виконт де Шаньи. Она считала так до самой последней минуты своей жизни.

С каждым словом я всё сильнее сжимала руки в кулак за своей спиной.

— А что стало с этой девушкой? — спросила Сабрина с нарастающим интересом в глазах.

Я сглотнула.

— Когда в Опере началась паника из-за пожара, в Призрака кто-то стрелял, — я не хотела разлагать эту тайну, — Однако, художница это увидела и закрыла его от пули, в последствии, умерев на его руках.

— Как печально! — сказала одна из одноклассниц.

— Да. Правда, однако, до своей смерти она попросила его о двух вещах, — произнеся это, в моей голове вспыхнула тот самый момент, который заставил меня загрустить.

— Каких? — спросила большая часть класса.

— Первое: он оставит Кристину и Рауля в покое. А второе- — хотела я договорить, но меня опередил чей-то голос.

— А второе: она хотела отдать ему кое-что, что будет напоминать ему о ней, — сказал молодой человек, выглядывающий из двери.

Посмотрев на него, я увидела того парня, с которым я столкнулась в кафе.

— «Это же он! Я столкнулась с ним в кафе! Интересно, что он тут делает?..»

— Прошу прощения, — он улыбнулся, — могу ли я поговорить с мадемуазель Бонье? — спросил парень у мадам Шарлотты.

— «Бонье.. Откуда он знает мою фамилию?»

— Хорошо, но, пожалуйста, не задерживайте её.

Я вышла в коридор, что был пуст из-за времени уроков.

— Здравствуйте, мсье. Ещё раз простите, что я в Вас врезалась, — снова проговорила я, опустив глаза.

Парень тихо посмеялся себе под нос, с дружелюбной улыбкой смотря на меня.

— Вы обронили, — молодой мужчина протянул связку моих ключей, отчего я вошла в ступор, но взяла их, — И да, я Эрик. Приятно познакомиться.

— Эрик!?

— «Этого не может быть..!»

— Да, что такое? — он не понимал, от чего я так удивилась.

Я быстренько прижала ладонь ко рту. Я таращилась на молодого, красивого парня, точь в точьпохожего на Призрака Оперы.

— Нет, всё в порядке.. — спустя некоторую паузу ответила я.

Я убрала руку с лица и уже спокойно, или, точнее, пыталась, смотрела на собеседника, стоявшего передо мной.

— «И у него такая же аура, как у Эрика.. Внешность… Голос..»

— Я Аврора, — представилась я в ответ с лёгкой улыбкой.

— Хех, я знаю.. — Эрик тихо посмеялся себе в кулак.

— «Он.. Умиляется мною?»

Я покраснела от смущения.

— «Он милый.. Признаю. Иногда, я хотела бы видеть Эрика из Оперы смеющимся или улыбающегося хотя бы лёгкой улыбкой».

— Мы сможем ещё раз встретиться? — спросил меня Эрик с надеждой в голосе.

— Как того Вы пожелаете, — сказала я, улыбнувшись ему, и вошла в класс.

Как я вернулась, мадам спросила меня:

— Ваша история интересна, но есть ли у тебя доказательства о её достоверности?

— Доказательств сейчас у меня нет. Но если дадите мне время, я принесу их.

— Ну хорошо. Если докажешь, поставлю высшую оценку за доклад.

Я села за парту под странным надзором всего класса. Мария странно посмотрела на меня.

— Что? — непонимающе произнесла я.

— Что эта за история? Пока ты была в коридоре, я искала её в Интернете, но не нашла.

— Ну, если бы она была известна, я бы её вам не рассказала, — усмешка накрыла моё лицо, — Давай поговорим об этом после школы?

— Окей.

— «Я докажу правдивость своих слов. Вот увидите!»

Мадам Шарлотта продолжила свой урок.

========== Глава 12. Поиск доказательств или небольшая просьба. ==========

По окончанию уроков, мы с Марией вышли из школы.

— Слушай, давай заскочим в кафешку перед тем, как пойти домой? — с радостью спросила подруга, радуясь своей отличной оценкой.

— Конечно, я не-

Я уже, было, хотела ответить, но у ворот школы меня ждал сюрприз.

— «Что он тут делает?»

— Эй, Аврора, ты чего застыла? — заметив, что я больше не иду за ней, Мария быстро подошла ко мне, так как расстояние между нами было около семи метров. — О-о-о-оу-у, на кого это мы так смотрим?~

Эрик стоял возле ворот школы, поглядывая на свои наручные часы. Явно почувствовав, что я смотрю на него, темноволосый слегка дёрнул головой и посмотрел в мою сторону.

Меня тут же передёрнуло.

Эрик стоял и, увидев меня, он помахал мне рукой. Поняв, к чему идёт дело, Мария похлопала меня по плечу и ушла, оставив нас двоих.

Я же, в свою очередь, подошла к ожидавшему меня парню, не скрывая румянца на щеках.

— Что Вы тут делаете? — вежливо начала я.

— Я ждал Вас. У меня к Вам есть разговор.

— О чём?

— «Думаю, он хочет поговорить со мной об этой истории..»

— Откуда Вы узнали эту историю о художнице? — спросил Эрик, серьёзно смотря на меня, что очень удивило.

— У меня, кстати, тот же вопрос, — ответила я, чуть округлив глаза.

Между нами повисло десятисекундное молчание.

— У меня там родственник работает, а Вы?

— «Он знаком с мадам Жири?»

— Вчера я познакомилась с одной женщиной, которая тоже является родственницей одного из работников Оперы. Вы могли её видеть с мужем в кафе сегодня утром.

— А, с мадам Жири, — догадался брюнет, слегка отводя взгляд в сторону, — Ясно. Может, Вы не против прогуляться со мной?

— «Вот же.. Как жвачка прилип».

— Простите, но у меня много дел, связанных со школой и личной жизнью, — произнесла я в ответ, в надежде избавиться от смущения из-за этого разговора.

— Хорошо. Если Вам понадобиться помощь, то зовите, — Эрик улыбнулся и протянул мне свою визитку, — Тут мой номер телефона.

— Спасибо Вам.

Я взяла бумажку, едва коснувшись кончиком большого пальца с его, и положила её в боковой карман своего рюкзака.

— И ещё раз простите за тот случай в кафе.

— Ничего страшного. До встречи, — попрощался со мной парень, чуть кивнув головой, и, повернувшись спиной, ушёл.

***

За весь оставшийся день я пыталась найти любую информацию о художнице, трагично умершую на руках Призрака Оперы, но почти ничего не нашла.

Не успела я оглянуться, как на улице уже был восьмой час вечера. Уже было чуть темно, но не совсем, чтобы считаться ночью. Улицы освещали столбы фонарей, работающих на электричестве. Людей, как я заметила через окно, появлялось со временем всё меньше и меньше.

Я же, как вы успели догадаться, всё ещё размышляла по поводу того, как мне достать доказательства насчёт моей истории про художницу.

— «Да что это такое? Такое чувство, будто её и не существовало! — я ещё раз кинула взгляд на светящийся экран ноутбука и, сжав ладони в кулаки, лицом к потолку легла на кровать. — Может стоит сдаться? Ведь эта художница – лишь мой глупый сон. Где я могу найти информацию? Разве что только в Гранд-Опере…»

Знаете, у вас бывало такое чувство, что вы чувствуете себя настолько сильно тупым, что поражаетесь этому? Вот именно я сейчас это и делаю.

— Бинго! — я подскочила с кровати, с глазами, полными сияющих звёзд осенения.

— «А ведь точно! Можно найти какие-нибудь вещички именно там. Но как туда попасть, если Опера уже закрыта для посещений?»

Я начала об этом думать и, честно говоря, много думала над этим. Когда же до меня дошло, что можно сделать, я достала ту самую визитку своего нового друга и, набрав, стала ждать его ответа.

— Да, кто это? — в трубке послышался слегка уставший знакомый голос.

— Привет, Эрик. Это Аврора. Извини, если звоню так поздно.

Я даже и не заметила, как перешла с Эриком на «ты».

— А, это ты, Аврора. Ничего. Тебе что-то нужно?

А он, видимо, даже и не был против этого.

— Да. Ты можешь мне помочь в одном деле? — спросила я с надеждой на его помощь.

— Конечно! В чём дело? — было слышно, как Эрик тихо похихикал над моим тоном голоса.

— Ты говорил, что у тебя родственник работает в Гранд-Опере, так ведь? Мне надо попасть туда в ближайшее время.

— Окей, я сам сейчас нахожусь в Опере, так что могу тебя туда провести, — без каких-либо размышлений проговорил парень, — Но только до полуночи.

— Идёт. Я скоро буду.

Скинув звонок, я начала собираться. Я одела тёмно-синий тёплый свитер, чёрные брюки с белыми носками и короткие сапоги тёмно-коричневого цвета. Свои же волосы я завязала в неряшливый низкий пучок, особо сильно не заморачиваясь. С собой я решила взять тот же школьный рюкзак, но только без учебников, и телефон.

— «Накину-ка я шарф, на всякий случай, а то уже не лето, а тёплую кофту тащить не хочется».

И я замоталась в длинный тёмно-красный шарф, которым я могла укрыть половину своего лица.

Выходя из комнаты, я услышала скрип входной двери. Видимо, мама пришла. И мои догадки подтвердились – в прихожую зашла уставшая мама. Увидев, что я куда-то собралась, она меня спросила:

— Дорогая, куда ты?

— Мам, извини, но я договорилась с Марией, что помогу ей с учебой, — мне было тяжело врать маме, но другого я не смогла ничего придумать.

— Ну ладно. Только позвони мне, когда придёшь к ней.

— Обязательно, — я чмокнула маму в щёку и помчалась в Оперу.

***

Погодка была не из лучших. Холодный ветер обдувал пустые площади и улочки, подхватывая иногда мелкий мусор и опавшие листья. И вот я стою у входа в Гранд-Оперу, в ожидании Эрика.

Не прошло и минуты, как массивные, я бы назвала, врата открываются, и из них возникает голова Эрика.

— Заходи, — произнёс он шепотом.

— Спасибо, — ответила я также.

Я вошла в огромное тёмное помещение. Свет был только у Эрика, и то им был простой фонарик из телефона.

— Так что же наше солнышко здесь потеряла? — спросил парень с улыбкой.

— «Солнышко..» — прокрутила я в голове его фразу, которая защекотала моё сердце.

— А, мне надо на сцену и в пятую ложу, — но несмотря на это, я старалась выглядеть серьёзно.

— Стой-стой! Ты что, детектив прошлого? Хочешь найти логово Призрака Оперы? — с издевкой спросил меня Эрик.

— А что, если и так, то ты меня выгонишь?

— Нет, я просто шучу, — голубоглазый, будто пойманный преступник, поднял руки вверх, тем самым освещая лучом света фонарика моё лицо, и давая понять, что это была простая шутка, — Ну, тогда наша первая остановка – сцена!

Я тяжело вздохнула и скрестила руки на груди.

— «Никогда не понимала таких шуток».

Мы прошли через красивое во мгле фойе, поднялись по величественной лестнице и вошли в огромный зрительный зал.

— «Даже если и так, с тех времён ничего не изменилось..»

И вот мы уже стоим на той самой сцене, где я в роли Амели познакомилась с Эриком-призраком.

— Ну, так что ты здесь хотела найти?

— Ничего, — просто ответила я, уставившись вперёд, тем самым любуясь и попутно вспоминая те моменты, которые я пережила в своём «сне».

— Ничего? — кажется, Эрик был удивлён.

— Я просто хотела посмотреть: какого это – стоять на этой сцене.

Чуть призадумавшись, парень спросил меня:

— А если бы ты могла выступить, ты пошла бы на сцену?

Услышав вопрос, я повернула голову назад, в сторону брюнета. Он светил на меня своим фонариком, так что мне чуть было видно его лицо, в котором читалось лишь лёгкая улыбка и спокойствие.

Я посмотрела в эти голубые, как солнечный небосвод, глаза и, по-доброму усмехнувшись, с грустной от воспоминаний улыбкой ответила:

— Я люблю петь. Но если у Вас есть предложение поставить меня на сцену, то, простите, я отказываюсь. Мне удобно петь только для себя, а не для кого-то другого. Я предпочитаю работать с красками и кистями, нежели разводить руки в стороны, исполняя разного рода песенки.

Это были те же слова, которые я сказала Призраку, когда он задал мне тот же вопрос.

Но, попутно с этим, я заметила некоторую перемену в лице собеседника. Оно исказилось в удивлении, округлив глаза и чуть ли не открывая рот.

— Что с тобой? — тревожно спросила я, повернувшись полным корпусом к парню и сделав пару шагов к нему.

— Ничего, — Эрик отвёл глаза куда-то вниз в сторону и, сделав паузу, продолжил: — Просто мне показалось, что эти слова я уже где-то слышал.

Я застыла. Теперь моя очередь делать глаза в пятьдесят копеек.

— «Нет, этого не может быть..»

— Ладно, забыли, — решил прервать неловкую тишину Эрик, — Пошли в пятую ложу.

— Да, пойдём…

***

— Кстати, а почему тебя назвали Эриком? — спросила я у парня, так как этот вопрос крутился у меня на языке ещё с утра.

— Ты будешь смеяться, но как раз из-за Призрака. Моя мама любила мюзикл и очень сочувствовала этому персонажу, — на какой-то миг мне показалось, что в его глазах возникла тоска, — Она верила в переселение душ. И, когда я родился, она решила назвать меня Эриком, чтобы я нашел счастье.

— А где твоя мама?

Тоска в его глазах стала сильнее, перерастая в грусть.

— Она умерла, когда мне было десять. Сейчас у меня остался только отец.

— «Только.. отец?…»

— Оу, мне очень жаль.. Извини, — проговорила я, переключая внимание на свои ноги.

— «Мне не понять. У меня нет отца. И я никогда не теряла мать.. — я чуть приподняла голову и в смущении посмотрела на Эрика. — Насколько тебе одиноко без мамы? Каково это – быть без неё?»

Парень издал тихий смешок в кулак, тоже посмотрев куда-то в бок.

— Ничего, всё в порядке. О, а вот и она – пятая ложа! — говоря это, мы подошли к дверям ложи.

Войдя же, я попросила фонарик у Эрика и стала осматривать излюбленное местечко угрожающей персоны Гранд-Оперы.

— Что именно ты ищешь? — неожиданно спросил брюнет, дав мне одной исследовать это место, сам покорно стоя у дверей.

— Хочу найти потайной проход Призрака в его логово, — коротко ответила я, тусуясь у стен.

— Я не думаю, что здесь что-то подобное.

Я лишь закатила глаза и недовольно покачала головой, не соглашаясь с его словами.

Закончив обследовать стены и колонны, я приступила к креслам. Я оглядывала их со всех сторон и не заметила, как задумалась.

— «А их даже и не меняли. Какими были, такими же и остались».

Взглянув под одно из кресел, я заметила какой-то предмет, по форме напоминающий прямоугольник, и решила изучить его. Достав до него пальцами, я начала пытаться тянуть предмет на себя, и, всё-таки, достала его из-под мебели.

— М? Конверт? — прошептала я, держа пожелтевший от времени гладкий конверт.

— Ты что-то нашла? — поинтересовался Эрик, присев на колени рядом со мной.

— Ага. Смотри! — я улыбнулась парню, показывая ему находку. — Наверное, это принадлежит Призраку, иначе оно бы не лежало здесь.

— Скорее всего.

Я аккуратно раскрыла запечатанное письмо.

— М-м-м.. Почерк неразборчивый. Я не могу прочитать, — я расстроенно вздохнула, пытаясь разобрать какие-то закарюченные буковки.

— Можно посмотреть? — спросил брюнет.

Я передала ему письмо. Эрик же, прищурившись, спустя несколько секунд сказал:

— Да, почерк почти непонятен, но, если я не ошибаюсь, это письмо адресовано Амели Бонье.

— «Бонье?.. — я удивилась, растерянно уставившись на парня. — Это же моя фамилия!» — дошло наконец-то до меня, отчего я резко вздрогнула.

Одним глазом наблюдая за мной, Эрик по-доброму усмехнулся моему удивлению. Наверное, он тоже заметил, что получатель письма имеет такую же фамилию, как и я.

— А.. А ты сможешь его прочитать? — спросила я, быстро заморгав, тем самым отгоняя очередной шок от себя.

— Думаю, да. Но это может занять некоторое время. Понимаешь, если отец увидет тебя, ему достанется от директора, — голубоглазый смущённо улыбнулся, глядя на меня.

— Хорошо, — закивала я, — Эм-м-м, Эрик?

— М? Что такое? — парень чуть наклонил голову в бок.

— «А он и правда красив… Так, сейчас не время!» — я быстро провела ладонью по правой щеке, слегка шлёпнув себя.

— Ты можешь снова помочь мне?

— Конечно. В чём? — уголки его рта приподнялись, изображая глупую улыбку.

— «Так легко согласился..»

— М-мне нужно, чтобы ты прочитал это письмо перед моим классом. Понимаешь, после нашего разговора учительница, которая вела у нас урок попросила меня показать доказательства существования этой художницы, но у меня их не было, как ты знаешь. Это письмо может быть моим шансом.

— Я понимаю. Если ты искала о ней в Интернете, то неудивительно, что ничего не нашла, — сказал он и почему-то опустил взгляд, — Я соврал, что знаю эту историю от родственника. На самом деле, несколько недель назад я нашёл старые архивы Оперы, и там же нашёл данные о Амели Бонье. Прости, что не рассказал тебе правду, Аврора.

Парень поднял на меня взгляд, впиваясь им в мои глаза. Я смутилась и пыталась посмотреть в другую сторону, но его жалкий вид не давал мне этого сделать.

Я потянулась к его шевелюре. Волосы Эрика были такими мягкими, что хочется зарыться в них. У него, кстати, была привлекательная причёска: лобковые пряди были длинными, поэтому они зачесаны по обе стороны, тем самым закрывая уши; задняя часть волос была сама по себе растрёпанной, что и делало его привлекательным, а тёмный оттенок коричневого цвета, как у дуба, придавало ещё большей красоты.

Я мягко погладила Эрика по голове, чуть растрёпывая его, и улыбнулась.

— Ничего страшного. Мне не стало от этого как-то тяжело или обидно.

— «Он впервые обратился ко мне по имени..» — мои щёки покрылись еле заметным румянцем.

От моего ответа брюнет удивился, расширив глаза, а потом тихо фыркнул, улыбаясь ещё шире. Я опешила, озадаченно посмотрев на него.

— Всё-таки, не зря мне пригодились курсы во Фло́ране¹, — начал тихо смеяться парень, прикрыв рот своей ладонью.

Я отдёрнула свою руку от головы собеседника и схватила её за запястье. Моё состояние можно было назвать столбом, ведь я просто замерла на месте, смотря на посмеивающегося Эрика.

— Т-ты! — я не сильно ударила Эрика по плечу.

— Ха-хах, извини ещё раз! Я не думал, что ты захочешь погладить меня по голове! — всё ещё находясь в приступе смеха, сказал в ответ брюнет.

— Ха-а-а… Не думала, что ты такой актёр, — чуть обиженно произнесла я, с малой злобой смотря на собеседника.

— Ладно, извини. Я больше так не буду с тобой делать, — успокаиваясь, проговорил Эрик.

— Так что, ты согласен?

— Да, согласен, — уже спокойно улыбаясь кивнул он.

— Спасибо большое! — обрадовавшись, я хлопнула в ладони и быстро обняла голубоглазого, отпустив маленькую частичку своей злобы от его шутки.

Эрик явно был чуть смущён от моих действий. Он тоже обнял меня в ответ, лёгонько похлопав по спине, и мы оба отстранились друг от друга.

— Что ж, я заберу это письмо, — на его слова я лишь энергично покачала головой, на что парень опять хихикнул.

Мы встали и уже вышли из ложи. Пройдя коридор, спустившись по лестнице и преодолев фойе, Эрик провёл меня к выходу из Оперы.

— Во сколько завтра увидимся? — первый спросил брюнет, нарушив молчание между нами.

— Завтра в девять часов я буду ждать тебя в школе. Ты не против?

— Нет, не против, — парень, улыбаясь, посмотрел на меня.

И тут меня чуть ли не током шибануло.

— Что такое? — обеспокоенно спросил он.

— А.. Я вспомнила, что сказала маме, что переночую у подруги, чтобы пойти в Оперу, но я так и не позвонила подруге.

— Хм-м, сбежала, значит? — как-то игриво заулыбался Эрик.

— Чего? Нет! С чего это вдруг! — я опять несильно ударила брюнета уже по руке, делая раздражённое лицо, но не чувствуя себя таковой.

— Ой, ладно-ладно! — парень сделал шаг назад, опять поднимая руки, будто пойманный преступник.

Я вздохнула, с улыбкой глядя на Эрика.

— Спасибо тебе, ещё раз.

— Всегда пожалуйста, — голубоглазый спокойно встал, — Ладно, иди. А то попадёт тебе от мамы ещё.

Я закатила глаза и, помахав на прощание, двинулась в сторону ближайшей автобусной остановки.

— Алло, Лучик. Чего так поздно? Не спится? — в трубке раздался голос Марии, которая, судя по всему, уже дремала при просмотре очередного любовного сериала.

— И тебе привет. Слушай, я тут ушла по делам, а маме сказала, что буду у тебя. Можно я переночую у тебя дома?

— Конечно, приходи. Ты же знаешь, что я и мои родители не будут против твоей компании. А ты что, всё ещё ищешь информацию про свою вымышленную художницу?

— Да, но она не вымышлена.

— Ладно уж, я тебя жду. По телевизору как раз показывают новую серию твоего любимого сериала. Вместе посмотрим.

— Что? Уже? Я сейчас быстро приду!

И так я пошла к подруге под покровом ночи, где звёзды освещали мне путь.

Комментарий к Глава 12. Поиск доказательств или небольшая просьба.

Курсы Фло́ран¹ – частная школа драматического искусства в Париже, основанная в 1967 году Франсуа Флораном.

========== Часть 13. Помощь Эрика или я начинаю влюбляться. ==========

— Подъём, Лучик! Солнышко не будет ждать твоего выхода в свет!~ — кричал мне в ухо до боли знакомый голос.

Этот крик привёл меня в трезвый вид настолько, что с широко открытыми глазами я походила на призрака, нежели на простую школьницу из обычной школы Парижа. Со взглядом протрезвевшего бомжа, я медленно повернулась к инициатору моей боли в ушах, переходя в сидячее положение. Кажется, таким «чувственным» видом я напугала блондинку до белого коленья, чем я и воспользовалась.

— Какого хрена, оладушек?! Чё орёшь!? Я не глухая! — сверля в подругу злыми глазами, проорала я в ответ. — Спасибо, теперь на одно ухо меньше!

Кстати, Марию я иногда называю оладушком, так как её блондинистый оттенок волос больше походил на цвет хорошопрожаренной оладьи.

— Ой, да ладно тебе, — с лёгкостью сказала она, рассмеявшись в голос, — Мне просто невтерпёж узнать наконец, что это за художница.

— Издёвки тебе явно не занимать. Ха-а-ах.. Ладно, — я тяжело вздохнула, давая себе окончательно проснуться, — Сегодня мой друг придёт к нам в школу и поможет мне рассказать о ней.

— О-о-о~, это тот самый милый паренёк, который вчера к тебе пришёл?~ — девушка явно дразнила меня, на что я ответила ей подушкой в лицо. — Ха-ха! Что, скоро свадьбу будем играть? Как звать жениха? — сквозь поверхность мягенькой подушечки продолжила Мария.

На её слова я лишь закатила глаза, скрещивая руки на груди.

— Эрик, но мы встретились только вчера, — пыталась я отвязаться от её издевательских надо мной слов.

Стоило мне только сказать имя моего спасителя доклада, как одноклассница со слезами на глазах повалилась с кровати на пол, хохоча во весь голос.

— Ну всё, подруга, ты пропала!

Я уже хотела, было, избить её со словами, мол, лучик угрожает оладушку бомбардировкой¹, как из коридора раздался строгий женский голос:

— Девчата, а ну живо за стол! Вы опоздаете в школу! — это была мама Марии, мадам Мишель Гинай, работающая поваром в известном ресторане.

— Мы уже идём, мамуль! — ответила подруга, еле-еле успокаиваясь.

— Может, тебя откачать? — я усмехнулась.

— Не, лучше не надо. А то я тебя знаю! Ещё и в мусорку через окно кинешь! — зеленоглазая тыкнула локтём меня в бок и кинулась на кухню.

— Эй! Больно же!

***

Пока мы добирались до школы, я успела преподнести подруге половину той информации про художницу, о которой я сегодня вместе с Эриком буду рассказывать.

И вот, наступил урок литературы. Я успела позвонить парню до начала уроков, чтобы быть уверенной в том, что он придёт, как и обещал. Пока мы разговаривали по телефону, темноволосый предупредил меня, что приедет в школу за десять минут до начала урока.

Но, что-то я сомневаюсь в этом, так как урок уже начался, а его всё нет.

Когда зашла мадам Шарлотта, женщина обвела своим строжайшими глазами весь класс и сказала нам сесть, так как мы поприветствовали её. И, сев за учительский стол, она посмотрела на меня.

— И так, Аврора, ты нашла доказательства своей истории?

Меня тут же бросило в панику.

— Да, я нашла, но- — не успев я продолжить, меня перебил шум резко открывшейся двери классной комнаты.

— Простите, опоздал! — тут же, чуть ли не задыхаясь, тяжело сказал весь запыхтевший Эрик.

— Вам опять надо поговорить с Авророй, мсье? — Брук слегка нахмурила брови из-за ворвавшегося парня.

— Извините, что прервал Вас, — посмотрев на учительницу, а точнее, поняв её недовольный взгляд, извинился Эрик, — На этот раз нет, — он дружелюбно улыбнулся, взглянув на Шарлотту и весь мой класс, — Я пришёл помочь мадемуазель с докладом, если Вы не против, — и голубоглазый указал на флешку в его руке.

— Ох, конечно, — поняв, что к чему, учительница Брук уступила своё место пришедшему парню.

Я же, в свою очередь, встала и направилась к доске, чтобы спустить вот эту белую штуковину, на которой обычно показывают презентации. Мадам села на моё место, а я, раскрыв «белую доску», как я её называю, встала рядом с ней. Эрик тем временем уже вставил флеш-карту в ноутбук и включил проектор. Сам же он мне передал синенький планшет с напечатанным текстом на листах, которые были прикреплены к нему.

Я взглянула на брюнета, глубоко вздыхая. Видимо, заметив моё беспокойство, он лишь в ответ ободряюще улыбнулся мне и шёпотом произнёс:

— Начинай.

Я уставилась на первые строки. Ощущая на себе внимательные взгляды своих одноклассников, под их взором я начала читать предоставленную мне информацию:

— Амели Бонье родилась в 1851 году в Париже, — как только я произнесла фамилию «Бонье», как все тут же округлили на меня глаза, и я почувствовала какое-то давление на себя, но продолжила с немного дрогнувшим голосом: — С детства была сиротой, и проживала в пансионе для девушек и очень любила рисовать. За год до её выхода, она встретила месье Лео Де Жали – работника Гранд-Оперы, или, как раньше она называлась, «Оперы-Популер». Рассмотрев в Амели талант к художественному искусству, он взял её к себе в ученицы. Одновременно, юная Бонье стала работать, и учиться у него, а также познакомилась с Сионом – его первым учеником.

— Когда мадемуазель Дае начала свою карьеру, художница Амели занималась покрасом фона, и однажды ей пришло письмо от самого Призрака Оперы, — продолжил за меня Эрик, видя, как я, словно, сжалась в себя от пристального внимания со стороны присутствующих, — Они, некоторое время, начали тайно встречаться. Наблюдая, как Призрак пытался привлечь внимание популярной на тот момент Дае, Амели хотела помочь ему всеми силами, но тот не слушал её, — подняв взгляд своих глаз на читающего из презентации текст брюнета, я заметила, как его брови слегка хмурятся при упоминании или произношении имени Кристины.

— На одном из представлений Оперы, хрустальная люстра с несколько сотней свечей упала прямо в зрительный зал. Жертв было очень много – в живых остались лишь работающий персонал и актёры. Воспользовавшись моментом, Призрак похитил Кристину, а Рауль и Амели пошли вслед за ним, тем самым добравшись до его логова. Что там произошло – никто не знает, но многие сходились на мнении, что Призрак убил художницу и тихо сбежал. Однако, верить нам в это или нет, это решать только нам самим.

Закончив рассказ своего доклада, все, включая мадам Шарлотту, начали аплодировать нам.

— Ну, что ж, вы двое молодцы. Спасибо за презентацию, — дружелюбно сказала учительница, вставая из-за парты и подойдя к учительскому столу.

Эрик встал, освобождая законное место учителя, не забыв вытащить флешку из ноутбука.

— Я поставлю тебе высшую оценку. Вы хорошо постарались, — проговорила Брук, попутно открывая журнал для оценок.

— Спасибо, — я обрадовалась, хоть и попыталась сдержать эту радость в голосе, что очень плохо у меня вышло, — Эм-м.. Извините, мадам Брук, можно ненадолго выйти?

Женщина кивнула и тихо угукнула, давая нам разрешение, не отрываясь от списка класса.

Мы с парнем вышли из кабинета. Только я прикрыла дверь, как сразу обняла Эрика, уткнувшись лицом в его грудь, скрытую под тёмно-зелёным свитером с белоснежной рубашкой.

— Спасибо тебе большое. Ты – мой спаситель, — шёпотом произнесла я так, чтобы он услышал меня, одновременно краснея от своих же слов, — Ты, наверное, всю ночь работал над этим. Ты не устал?

Брюнет слегка опешил, но тепло улыбнулся и лёгкими, нежными движениями прижал меня к себе, обнимая за плечи.

— Я в порядке. Что не сделаешь, ради такой красивой девушки, как ты, — ответил парень, слегка отстраняясь от меня, тем самым беря мою ладонь и целуя её тыльную сторону, словно какой-то принц.

Я рвано вздохнула от его действий, почувствовав прилив тепла у себя в груди и краснея при этом ещё больше.

— Кстати, насчёт письма, которого мы вчера нашли, — не отпуская мою руку, Эрик лишь переплёл мои пальцы со своими и улыбнулся ещё шире.

— «Ещё чуть-чуть, и я растаю рядом с ним..» — с невидимой усмешкой подумала я.

— И что? — заинтересованно спросила я, чуток наклонив голову у бок.

— Оно было адресовано нашей художнице, но, к сожалению, я случайно пролил на него свой чай и его уже невозможно прочитать.

— Что?.. — эти слова привели меня в ступор. — Но если не с помощью письма, как ты извлёк информацию для доклада?

— Не забывай: я был в Опере и там нашёл архив работников. Ну, я и нашёл там всю информацию, — голубоглазый нежно и быстро докоснулся своим указательным пальцем моего кончика носа, из-за чего я опять смутилась, а он лишь тихо хихикнул.

Я обиженно вздохнула и ещё раз обняла его.

— Спасибо тебе, ещё раз..

— Всегда пожалуйста, — Эрик мягко погладил меня по голове.

И мне в голову пришла идея. Ох, какая же она плохая… Но мне так хотелось сделать это. В знак благодарности, конечно. Ну, или, наверное, не только..

— Ты заслужил этого, — с этими словами, я поцеловала темноволосого в щёку.

Отстранившись, я быстренько сунула ему в руки планшет с текстом, который, кстати, всё это время был у меня в руках, и, даже не попрощавшись, быстро рванула в класс, оставляя его одного.

Я села за свою парту, вся красная и смущённая. Мадам Шарлотта, на мгновение, сделала паузу, но затем продолжила объяснение своей новой темы, начало которой я пропустила.

После того, как литература закончилась, а женщина вышла, все вдруг затихшие ребята уставились на меня. Я, ну, никак не могла не заметить этого и, повернувшись к своей соседке, то бишь Марии, спиной, обвела одноклассников непонимающим взглядом и спросила:

— Чего вы на меня так смотрите? — я видела, как половина из них чуть ли не ржала со смеху, а другая половина просто широко улыбалась.

— Ничего. Просто наблюдали, как ты с этим парнем ворковала, — ответил мне блондин, улыбаясь и подперев щеку ладонью.

— Готова поспорить, что скоро будет свадьба! — крикнула Сабрина, слегка приподнимаясь.

— Ой, да идите вы, — после моих слов, полкласса начала смеяться, а другие же начали готовиться к следующему уроку.

Только стоило мне повернуться к Марии за моральной поддержкой, как та навалилась на меня с вопросом:

— Ну как, парень ещё не пригласил на свидание?

— И ты туда же! Да что с вами такое? — я недовольно закатила глаза и скрестила руки на груди. — Ну помог он мне, и что с того? — я слегка повысила свой тон от раздражения.

— Во-первых, тебе надо успокоиться, — Мария принимается гладить меня по плечу, засовывая мой пыл куда подальше, — А во-вторых, он искал эту информацию ради тебя, понимаешь? — и она тыкнула в меня пальцем, подтверждая свои слова. — В нашем мире это всё равно, что в Средневековье рыцарю убить дракона.

— И это говорит та, что ко всему равнодушна? — теперь моя очередь ухмыляться подруге, тыкая ей в обратную, впервые видя такую сторону Марии. — Кто ты и что ты сделала с моей Марией?

После этих слов у нас начался урок.

Комментарий к Часть 13. Помощь Эрика или я начинаю влюбляться.

Лучик угрожает оладушку бомбардировкой¹ – отсылка на мем «Казахстан угрожает нам бомбардировкой».

***

Доброго времени суток, дорогие читатели! Вас приветствуют Автор и Бета сея произведения. Финал уже не за горами, как вы успели заметить. И у нас возникла одна интересная идея. Если у вас есть какие-либо вопросы, которые возникли у вас при прочтении этого фанфика, то мы с радостью ответим вам! Если же вопросы будут, то мы выпустим главу «Вопрос-ответ» и ответим на них. Будем очень благодарны вам! Всего вам хорошего и удачи!

— Автор и Бета.

========== Часть 14 Отдадим свои серца. ==========

После того, как Эрик мне помог с моим докладом, мы с ним быстро сблизились. С ним я проводила время увлекательно и интересно, не проводя в скуке ни минуту. Мы посещали разные места: парки, кинотеатры, разнообразные выставки в музеях, кафешки.

Как я позже узнала от него самого, он – сын одного знаменитого композитора, который хотел поставить на сцену Гранд-Оперы своё собственное представление.

***

Незаметно быстро пролетело время. Вроде бы, только что была дождливая и хмурая осень, а теперь наступила холодная зима. И настал тот день, который ждал весь Париж – Рождество.

Весь французский город любви был украшен разноцветными огоньками, что даже создавалось ощущение, что Париж и есть сама ёлка, на которую повесили яркую гирлянду. В свою очередь, наша школа готовилась к маскараду, который, по школьным традициям, у нас устраивают перед новогодним праздником.

Вечерком мы с Эриком решили посидеть в тёплом и уютном кафе недалеко от моего дома, попить горячий шоколад.

— Эрик, у нас в школе будет маскарад. Может, пойдем туда вместе? — спросила я у парня, краснея от смущения.

— С превеликим удовольствием, — согласился брюнет, с хитрой улыбкой беря мою ладонь и целуя её тыльную сторону с огромной нежностью.

От этого даже мои уши сказали «до связи» на пару с сердцем.

— «Боже, ну и выпендрёжник», — шуча, подумала я.

Обо всём договорившись, друг с другом мы больше не встречались, так как готовились к наступающему маскараду.

— «Сделаю-ка я то же самое платье, в котором была там.. на том Маскараде».

***

Красиво украшенный зал блистал своей небывалой красотой. Звучала музыка, все веселились, переливаясь в танце. Особо ярких костюмов здесь не выделялось. Всё было бы намного спокойнее, если бы не появилась я, собственной персоной.

Я вошла в зал, одной рукой придерживая ткань платья, словно принцесса, а другой держала чёрный с мягкими перьями и кружевом веер. На мне было то самое платье длинное лимоновое платье, подол которого был украшен чёрным кружевом, и длинные чёрные перчатки. А на лице была маска того же цвета и кружева.

— «Эх, только я белый веер не нашла. Пришлось чёрный взять..»

Я обвела взглядом зал, в котором и происходил праздник. И, увидев длинный стол с белой скатертью, украшенный всякими вкусностями, я подошла к нему и съела кусочек зрелого винограда, не имея такого особого аппетита.

— «Хм.. А где же Эрик?.. — некоторая пауза, и я уже пала духом. — Ты.. Эрик.. Чёрт с тобой! Я не знаю, в какой ты костюм одет! Вот же засранец! Как тебя найти-то хоть, а?!»

Н-да, моё раздражение повлияло и на мой внешний вид: я раскрыла свой веер и начала махать им себе в лицо, недовольно схмурившись и сжав свои губы.

Неожиданно я почувствовала чью-то руку у себя на плече, отчего же моментально вздрогнула и чуть не подавилась воздухом. Я полным корпусом развернулась к нарушителю моих проклинаний и негодований в сторону парня. И им оказалась несравнимая со мной Мария в-…

— Аврора, это ты? — чуть склонив свою голову, спросила блондинка, изумляющими глазами разглядывая меня из-под своей огненной маски.

… обтягивающем, о боже, костюме лисицы!

— Это же моя Мария Гинай, если не ошибаюсь, конечно? — уточняя, произнесла я, одним взмахом закрыв веер и поднеся его ко рту, вылупившись на подругу.

— А-хах, верно! Ну, что скажешь о моём костюме?

Зеленоглазая покружилась вокруг себя, давая мне осмотреть её наряд.

— «О. Май. Гад».

Вот вы видели костюм, который носит Леди Баг? А теперь представьте, что этот костюм напялила на себя девушка с неплохой фигурой, завидным бюстом, но только он переделан под лису. Так в придачу у неё ещё сапоги выше колен.

— Э-э-э.. Это очень… Выглядит вызывающе.

— Да? Но это же всё равно нормально смотрится, да? — слегка беспокоясь, проговорила Оладушек.

— Да, конечно. Очень оригинально! — улыбнулась я ей, поглядывая ей за спину.

— «Если бы на тебя не пялились всякие извращенцы-одноклассники».

— Да? Я очень рада! Ты выглядишь, словно принцесса из какой-нибудь прекрасной сказки! — в свою очередь, похвалила мой образ подружка, встав рядом и в шутку легко толкнув в бок. — Мальчики так и текут по тебе!

— Боже, не понимаю, что ты несёшь, хитрая лисичка, — ответила я, хихикая и снова кидая в рот кусочек вкусного винограда.

Мария засмеялась, приняв своё поражение.

— Наверное, ты права. Уж до чёртиков мне нравится этот костюм!

В помещении заиграла спокойная и медленная музыка. На танцполе начали по парам собираться присутствующие, тем самым указывая, что сейчас будет вальс.

— Ой, ладно, мне пора! — быстренько допивая яблочный сок, который девушка налила себе в стакан, протараторила «лисичка». — Пойду к своему волку! А то я ему обещала танец!

Кивнув напоследок Марии, я снова посмотрела на стол и тоже налила себе сока, который в картонной коробке стоял совсем рядом от меня на столе.

— «Интересно, где же мой принц..?» — задумалась я, посмотрев в сторону выхода из зала.

И тут, будто бы по моему зову сердца, появился он.

Ярко-красный костюм, расшитый золотом камзол, закреплённый на левом плече красный плащ, на руках чёрные перчатки.. И шпага на боку.

А половину его лица закрывала белая, похожая на череп, маска.

Половина присутствующих на школьном маскараде удивились появлению парня.

И я не исключение.

— «Эрик..?»

Спустя несколько мгновений, и тут же молодой человек предстал передо мной.

— Мадемуазель, позволите ли пригласить Вас на танец? — протягивая свою руку, спросил меня до мурашек знакомый голос.

Повесив одним движением веер на свою руку, при помощи ленты, которая висела на самом предмете, я улыбнулась и, положив свою ладонь в его, ответила:

— Конечно, мсье.

Эрик повёл меня в поток танцующих людей, и мы начали вальсировать, так умело, словно всё время делали это.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, Амели, — прошептал брюнет мне в ухо.

— Значит.. это и в самом деле ты.. — мои глаза расширились от удивления.

— Конечно, — ответил парень с ответной улыбкой, — Я ведь такой единственный в зале, верно? — шутя, добавил он.

Словно так и было запланировано, в скорый и удобный для меня момент в танце, я чуток больно стукнула Эрика по его голове, на что он айкнул.

— Эй, за что?! — тихим голосом шокированно спросил меня голубоглазый.

— Ты волосы не уложил. Мало походишь на Призрака Оперы, — недовольно буркнула я.

По окончанию вальса, мы покинули зал, тихонько и беспалевно пройдя на открытую крышу.

А как только пришли, Эрик повернулся ко мне.

— Но как? — недоумевала я, с колотившемся, словно молот, сердцем.

— Если честно, я сам не знаю, — как-то виновато улыбнулся паренёк, почёсывая свою копну волос, — Но, думаю, что это из-за обещания.

— Обещания?

Брюнет тут же достал из своего кармана какую-то бумажку и передал мне.

— Но откуда?

Спустя пятисекундную паузу, он вздохнул, не желая скрывать от меня всё, и произнёс:

— Всё началось, когда твой класс пошёл на экскурсию в Гранд-Оперу. В тот момент я помогал сотрудникам за кулисами и, услышав приближающиеся шаги, спрятался. Когда вы вошли, я выглянул и увидел тебя. И меня словно пронзила молния, а воспоминания стали всплывать одно за другим. Как-то так..

Как Эрик закончил свой короткий рассказ, я тут же обняла его, лицом прижимаясь к его груди. Его руки обхватили мою талию, прижимая ближе к себе.

— Тогда я остался в Опере на всю ночь, а к утру проголодался и пошёл в кафе. А там мы уже с тобой встретились. Ты так быстро убежала, что я даже не успел сказать тебе что-то.

— А потом ты нашёл повод со мной познакомиться.

— Хах, ну да, — недолгое молчание, и молодой человек снова продолжил, носом зарываясь в мои волосы, поглаживая спину: — Когда ты умерла, я смог сбежать из Парижа и начать новую жизнь, но перед смертью вернулся в Оперу и спрятал это, чтобы, когда придёт время, я смог забрать его, — и он слегка отстранился, указывая на бумагу.

— А где ты спрятал? — спросила я, улыбаясь Эрику.

— В нашем тайном уголке.

— В ложе номер пять!

— Да! Точняк!

Я рассмеялась от своей догадливости, и он тоже. Не теряя ни секунды, я приблизила своё лицо и аккуратно поцеловала парня в губы, отчего он, сначала, удивился, а потом успокоился. Эрик подхватил инициативу на себя и углубил его, делая наш поцелуй более страстным и романтическим.

Тёмное небо осветило что-то яркое и цветное. Затем послышался приглушённый грохот. Видимо, в то время, пока мы окунулись в свои бурные чувства, Париж озарил яркий и красивый фейерверк.

Спустя пару минут, мы отстранились друг от друга из-за нехватки воздуха. Наши лица выглядели покрасневшими от такой внезапной близости.

— Что ж, раз ты теперь здесь, я начну то, что не смогла сделать тогда, — сказала я, тепло улыбнувшись Эрику.

— Да, и что это? — он поднял одну бровь и широко улыбнулся.

— Сделать тебя счастливым.

========== Эпилог. ==========

Для них время пролетело очень быстро. Один стал известным режиссёром, другая – известным художником. У них были взлёты и падения, сплотившие их друг с другом ещё сильнее. Один стал замечательным отцом, другая – прекрасной матерью.

***

30 октября, 2028 год.

class="book">Париж, Франция.

На Париж спускался уже привычный сумрак. Да, он не может поменяться, даже спустя десяток лет…

— «Так я до сих пор думаю. Хорошо, что мы остались в Париже и не уехали в Турцию, как он предлагал. Здесь намного красивее.. Надеюсь, он не сильно обиделся».

В комнате, освещённой лишь одной настольной лампой, сидела женщина тридцати лет, чуть сгорбившись над мольбертом, и рисовала свою очередную картину, в мыслях надеясь, что скоро вернётся её дочь и оценит её произведение искусства. Не подумайте, что она была слишком зависима от мнения своего ребёнка, нет, – просто это творение она рисовала специально для неё, для своего любимого дитя.

— «Да нет, не должен. Это не в его характере..»

Как раз в тот момент, как женщина провела заключительный штрих на готовом рисунке, двери спальни открылись и в помещение, прыгая, вошла девочка девяти лет с заведёнными за спину руками, своей тёмной макушкой махая из стороны в сторону.

— Ты сегодня долго. Что-то случилось? — женщина, натягивая упавшую с плеч тёплую шаль, ведь в комнату из-за открывшейся двери подул сквозняк из окна, мягко спросила у появившейся нарушительницы.

— Все хорошо, мам! Не беспокойся! — с радостной улыбкой ответила девочка.

— Я рада. Сион сегодня забрал тебя со школы? — поинтересовалась женщина.

— Да! Дядя Сион вместе с тётей Марией забрали меня и мы поехали по магазинам! Было весело!

— «А я-то думала, чего она такая весёлая.. Ох уж эти крёстные… Никогда не предугадаешь, что затеет эта семейка Гинай».

Девочка показала женщине книгу, которую всё это время прятала за спиной.

— Нам задали написать сочинение по этой книге! А я её даже не читала! — начала жаловаться она, своими карими глазами смотря на маму.

— Это же здорово, — женщина в одной сорочке улыбнулась, прикрывая грудь шалью, — М-м, «Призрак оперы», — прочитала она название книги, — Интересная книга.

— Ага, конечно, — съязвила девочка, — Я пока её в школьной библиотеке искала чуть не умерла от скуки!

Женщина тихо засмеялась в ладонь.

— Э-эй! Над чем ты смеёшься?! — обиженно спросила её дочь.

— Прости, дорогая. Ты сильно мне напомнила себя, когда мне дали то же самое задание.

— «Однако, благодаря ей, я встретила твоего отца..»

— Правда?

— Да, — женщина отложила досточку с красками и кисть, корпусом поворачиваясь к своему маленькому чаду, — Знаешь, почему мы назвали тебя Амели?

— Нет. Почему? — малышка с интересом вылупила глаза на свою маму.

— В честь девушки, которая спасла Призрака Оперы от одиночества и познакомила меня с твоим папой.

— Да?

Женщина кивнула. Встав с высокого деревянного стула, она взяла дочку за руку и повела её за собой в свою мастерскую.

Включив свет в большом помещении, сразу стало видно множество коробок, пятен на полу, кучу кисточек, тюбиков разноцветных красок и чистых и замазанных холстов. По стенам висели все картины, которыми женщина охотно гордилась. Но одна единственная картина, что висела над её рабочим столом, выделялась на фоне ранее сказанных её творений. Это был портрет мужчины, половину лица которого скрывала белая блестящая маска.

— Мама, кто это? — девочка указала своим пальчиком на самую любимую картину своей матушки, непонимающе сверля в неё взглядом, так как это был первый раз, как она шагнула сюда.

— Садись рядом со мной. Я расскажу тебе одну интересную историю, — женщина похлопала на рядом стоящий с её рабочим столом стул, но только пониже, ведь в её мастерской имелись только высокие стулья, с помощью которых удобно рисовать на мольберте.

Девочка села на указанный мамой стул.

И женщина неспешно начала:

— Эта история началась…

***

Любовь не имеет понятия Добра и Зла, Света и Тьмы… Она не спрашивает разрешения к кому прийти… Она просто приходит.