Своя война [Руслан Ряфатевич Агишев] (fb2) читать постранично, страница - 5

случилось в тот день. В голове какая-то мешанина из слов, картинок и запахов… Неужели это все сделал я? Как? Судя по словам этих людей, на той дороге поработала целый отряд королевских боевых магов рангом не меньше магистра, а то и больше. Подумать только, там сожжено не меньше тысячи четей леса! А эти железные повозки, плюющиеся огнем? Я мог сжечь одну или может даже две повозки из металла, но потом мои силы иссякнут. Я ведь только-только стал магистром. Магический источник только начал расти».

Перебирая руками стенку, маг осторожно доковылял до своей лежанки и со вздохом облегчения свалился на нее. «Что-то мне худо. Сил совсем нет. Чувствую себя каким-то задохликом. Не похоже это на простую усталость. Очень напоминает магическое истощение. Выходит, в тот день я полностью истощил свой магический источник…». Он облокотился на стенку и закрыл глаза. «Все равно мне не под силу совершить то, о чем они говорили. Даже сдохнув, я бы не смог овладеть такой энергией. Может здесь поработал мой бывший учитель. Помниться, когда я его видел возле дома Анюты, с ним были еще маги. Если это королевские маги, то им может быть вполне под силу сотворить такое. Точно! Скорее всего магистр Зенон вместе со своими людьми побежал за мной и наткнулся на этих людей с повозками».

Туман, что еще несколько мгновений непроницаемым пологом скрывал все события недавнего дня, постепенно рассеивался. Картина боя становилась все более и более понятной. По крайне мере, Килиан думал именно так. «Тогда все сходится. Я бросился вслед за людьми, похитившими Анюту. Скорее всего запустил им вслед несколько огненных шаров. Когда же понял, что моих сил не хватит для ее спасения, то применил заклинание Некроса…». Теперь все казалось логичным и понятным. То побоище — сожженный лес, искорёженная техника, сотни мертвых немецких солдат — сотворил его учитель вместе со своими магами их другого мира. «Устраивая все это, учитель не понимал, что случиться потом. Откуда ему было знать, насколько воинственны люди этого мира и могущественна их техника. Думаю, столкнувшись с их силой, он решил уходить. Маги слишком ценны для Китона и никто не вправе ими рисковать ради какого-то преступника. Получается, меня просто бросили… Сами же ушли в Китон, активировав портал».

Эти мысли его немного успокоили. Выходило все не так уж и плохо. Он, пусть и обессиленный, оставался в этом мире, где обрел новый смысл жизни. Теперь над ним не стоял Верховный конклит магов с его глупыми правилами, которые не давали развивать магическое искусство. Он был волен сам распоряжаться своей судьбой. «Осталось только встать на ноги. Магическое истощение не так страшно, как о нем рассказывают. Наверняка, в магической академии сказками про смерть наставники пугали глупую молодежь, чтобы она не проводила слишком смелых экспериментов. Мне нужно лишь много еды, и я встану на ноги… Анютка, солнышко, потерпи немного. Я скоро приду за тобой, и горе тому, кто встанет на моем пути».

В этот момент холщовое полотно, висевшее вместо двери, кто-то приподнял. В землянку, пригнувшись, вошел крупный, поперек себя шире мужчина с густой рыжеватой бородой. Одетый в невысокие валенки, непонятного цвета штаны и меховую безрукавку с рубахой, он с прищуром оглядел лежавшего парня. Через некоторое время он прошел к противоположной стенке землянки и там сел на жалобно скрипнувший стул.

— Я Акинфий Петрович Карпов, командир этого партизанского отряда, что приютил тебя, — глубоким голосом, который Килина недавно слышал у землянки, прогудел мужчина. — Вижу оклемался ты паря немного. Значит, говорить можешь. Документ у тебя совсем плохой, погорелый. Давай, расскажи, кто таков? Как звать тебя? Что делаешь тута? Время сейчас, сам должен понимать, непростое, военное. Может ты немец или того хуже перевертыш из нашенских.

Командир, еще нестарый мужчина, выглядел расслабленным, даже добродушным. Правда, Килина, вдоволь насмотревшегося в королевской пыточнойКитона на таких людей, этот его вид совсем не обманывал. Чушь, что плохие и жестокие люди выглядят как-то по-особенному. В это верят лишь несмышлёные детки, которым матери рассказывают вечерами о горбатых, с бородавками и перекошенными лицами колдунах, колдуний, палачах и разбойниках. К сожалению, Килиан это знал очень хорошо, по внешности сложно определить, каков человек внутри. Поэтому, сейчас он старался подбирать слова с большой осторожностью, понимая, что от них зависит его жизнь.

— Я Кирьян, товарищ командир. Имя только свое помню, — виновато, по-детски наклоняя головы на бок, проговорил он. — Больше толком ничего не помню… Еще про своего товарища помню. Петр Логинов его зовут. С ним вместе в окопе сидели, в атаку ходили.

Килина, вспомнив свое знакомство с советской армией и свое нового товарища в ней, вновь решил прикинуться ничего не помнящим бойцом. Он прекрасно помнил, что в прошлый раз его от расстрела спасли только полная растерянность, молчание и глупый вид.

— Помню с Петром в