Защитник Алькарана (СИ) [trashed_lost] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Пролог

— Ну что, пострелята, хотите послушать страшную сказку?

— Хотим!

Светлые, темные, рыжие головки немедленно столпились вокруг сидевшего на скамейке под тенистой липой старого рыбака. Тот усмехнулся в седую бороду и затянулся трубочкой ароматного табаку.

— Не знаю, стоит ли рассказывать. Может быть, вы ее уже слышали: легенда старинная и известная; а если не слышали — точно ночью не уснете!

— Хотим! Хотим!

— Тогда слушайте. Правда или ложь, быль или небылица — а только поговаривают, что в морской пучине живет ужасное чудовище. Появилось оно в незапамятные времена: и при деде моем было, и при прадеде. Днем сидит оно глубоко в подводной пещере, скрывшись среди водорослей и камней. А ночью выплывает на поверхность и охотится за кораблями. Если оказался ночью в море за Одиноким островом — считай, что ты покойник!

— Почему?

— Съест и глазом не моргнет!

Ребята ахнули.

— Оно большое?

— Огромное. Когда оно поднимается из глубин, море бурлит, как в самую сильную бурю. Когда опускается — в воронку засосет любое судно! Много лежит на дне затонувших кораблей, битком набитых сокровищами, но никто ни разу не решился нырнуть, чтобы обыскать их…

— А как оно выглядит? — боязливо спросил Матиас.

— Никто точно не знает. Те, кто знал, уже погибли! Но говорят, что у него множество длинных и сильных щупалец — как у осьминога. Тело — черное и скользкое. А в гигантской пасти — зубы, острые, как колья!

Золотоволосая Вероника ойкнула от страха и закрыла лицо руками.

— Одинокий остров совсем недалеко, — задумчиво сказал Тео. Он единственный из всех не испугался страшной легенды. Наоборот, он слушал рассказ старика со все возрастающим интересом. — В хорошую погоду его даже видно с пристани. То есть… осьминог рядом?

— Ты прав, мальчуган, — подмигнул рыбак. — Чудище спит и видит, как бы ночью напасть на город!

Дети заверещали от ужаса и возбуждения.

— Но почему оно до сих пор не напало?

— Кто знает. Может быть, потому что наш город под защитой высших сил. А может, потому что и нет никакого морского чуда-юда!

— А если есть? — не унимался Тео. — Может быть, остров ему мешает?

Старик внезапно посерьезнел и стал спешно вытряхивать недокуренную трубку.

— Как бы то ни было, это всего лишь сказка, и дело с концом. Засиделись мы, пожалуй, пора по домам расходиться. А то родители хватятся — куда дети на ночь глядя подевались.

I

В базарный день в Алькаране всегда шумно. Узкие улочки, поднимающиеся от порта к главной площади, заполнены толпой оживленных людей. Теснятся друг к другу лавочки, полные самых разных товаров; повсюду разгуливают лоточники, зычными голосами предлагая попробовать печеных кальмаров и прочие лакомства. У причала швартуются новые и новые корабли из заморских стран, выпуская на твердую землю уставших от долгого плавания путешественников. Надсадно крича, вьются над гаванью стаи чаек. С лаем путаются под ногами вездесущие собаки, шныряют вдоль стен кошки, норовящие урвать все, что плохо лежит. Скрипят доверху нагруженные телеги, движущиеся в центр этого хаотического людского моря — рынок.

Маленький Тео очень любил ходить с матерью за покупками. В этом он усматривал нечто ритуальное, неизменное и великолепно-волшебное. Еще ранним утром, лежа в кровати, он ощущал всем существом множество танцующих внутри него разноцветных калейдоскопных бликов. Потом приходила мать, отдергивала шторы, и в комнату вливался теплый солнечный свет. Быстрее, быстрее — завтрак, во время которого он никак не мог усидеть на месте, дуя пузыри в молоко; наконец, надета чистая рубашка, ботинки начищены, на голове — панамка (а у мамы — соломенная шляпка с цветами), мать берет плетеную сумку, связку ключей — и Тео вываливается в большой, полный запахов и звуков мир.

Больше всего ему нравился рынок. Запрокинув голову и раскрыв рот, он следовал за матерью, держась за ее юбку, чтобы не потеряться. При входе в длинную арочную галерею сидели торговки цветами и птицами. Щебет канареек и дроздов, отрывистое карканье воронов, забавные реплики цветастых попугаев смешивались с ароматами роз и лилий. Входя в мясные ряды, Тео привычно жмурился, чтобы не смотреть на страшные отрубленные свиные головы, сосредоточенно взирающие на него с высоты столов. Затем — переполненные рыбные ряды, где надо было зажимать нос, но тем не менее волнующе интересные: рыбы живые и потрошеные, обычные и редкие, маленькие и огромные. Тихие молочные прилавки, наполненные желтыми круглыми сырами и корзинками с творогом, сменялись упоительно душистыми стойками пекарей. Сумка матери постепенно тяжелела и к отделу овощей и фруктов была уже набита доверху.

Тео обожал эту часть рынка. Самая ароматная, самая пестрая, самая сладкая — она манила его румяными бочками груш, радужными горами яблок, пышными охапками зелени. Торговцы наперебой предлагали отведать ломтик сахарного арбуза или крупной черешни, а некоторые даже протягивали мальчику в дар кисть винограда или сушеные финики, надеясь тем самым расположить его мать. И в один из таких безмятежных и замечательных дней, как всегда, Тео слегка отвлекся и пошел вдоль рядов собирать привычную дань, пока мать торговалась с продавцом.

Набив рот спелыми, уже начавшими трескаться сливами и рассовав по карманам орехи, Тео направился обратно к матери. Взгляд его случайно упал на небольшой столик под бахромчатым навесом, спрятавшийся в углу. Там продавались редкие пряности и травы. Торговец пряностями — высохший, морщинистый, высокий старик — раздраженно говорил что-то стоящей рядом неприметной старушке в черном платке. Тео прислушался.

— Давай сюда все, что собрала, и уходи! Ну же… быстрее!

Старушка бережно доставала из холщового мешочка засушенные цветы и листья. Бакалейщик при этом торопливо оглядывался и вырывал травы у нее из рук.

— Быстрее шевелись, ты, старая карга!

Он сунул ей несколько мелких монет и тут увидел Тео, которого поначалу не заметил из-за прилавка.

— Иди-иди, мальчик, — проворчал он с кислой гримасой. — Нечего тебе здесь делать! Ты слышал, что я сказал?

Тео не двигался. Старая женщина повернула к нему лицо, и он утонул в удивительной красоты бездонных голубых глазах. Глаза сияли, словно два топаза; в остальном же это была вполне обычная старушка с седыми волосами, покрытыми черным платком, в длинной домотканой юбке. Только он собирался спросить, почему у нее такие глаза, как был схвачен в объятия подлетевшей матерью. Мать была разъярена, как тигрица.

— Что ты уставилась на моего ребенка, ведьма?! — закричала она. — Убирайся прочь!

Она крепко прижала Тео к себе:

— Не смей больше отходить от меня ни на шаг, слышишь?

Кругом загалдели, столпились люди; старуха вышла из-за прилавка — и все отпрянули.

— Ведьма, ведьма, — послышались голоса. Старуха молча проследовала к выходу сквозь расступившуюся толпу. В спину ей полетели проклятия и гнилые овощи. Но она ни разу не обернулась, и никто не посмел приблизиться к ней вплотную.

— Почему ты прогнала ее, мама? — спросил Тео по дороге домой. Он нес, обняв, тяжелый и увертливый кочан капусты и порядком запыхался, но мать шла быстрым шагом. За все время после рынка она не проронила ни слова, из чего Тео сделал вывод, что она страшно разозлена. Мать остановилась как вкопанная и резко обернулась к нему.

— Никогда больше не подходи к этой женщине. Ты понял?

— Но почему…

— Никаких почему. Не подходи к ней, не разговаривай с ней, не смотри на нее. Ясно?

— Ясно, — испуганно пролепетал Тео.

Больше он ничего не спрашивал у мамы по поводу той старухи, опасаясь ее гнева. Но их встреча запомнилась ему надолго. Робко, исподлобья, таясь от матери, он продолжал искать ее взгляда среди шумной базарной толпы, но не находил. Шли годы, мальчик взрослел, и с течением времени та встреча становилась в его памяти все более мистической, символической и судьбоносной. Порой во сне являлись ему лазурно-голубые глаза — отдельно от лица, от общего облика. И он просыпался тогда: но не с криком ночного кошмара, а с сосущим, зовущим неведомо куда чувством тоски; встав с постели, открывал окно и смотрел поверх крыш домов в темное ночное море, до тех пор, пока не утверждался в мысли, что однажды покинет Алькаран навсегда.

========== Часть 2 ==========

II

— Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать! — бойко отчеканила Вероника, отделилась от стены и побежала вдоль берега.

Матиас и Тео сидели на корточках под старой перевернутой лодкой. Укрытие было отличным. Матиас предлагал скрыться в густом кустарнике, но Тео с негодованием отверг эту идею. Времени на раздумья было мало, и оба, скрючившись, нырнули под лодку, шепотом продолжая спорить.

Через рассохшиеся доски виднелось голубое небо и мелькающее, как зайчик, белое платьице.

— Надо было по раздельности прятаться, — настаивал Матиас.

— Тихо, ты выдашь нас, — зашипел Тео.

Вероника была совсем близко. Она остановилась прямо возле лодки, утирая пот со лба краем передника. Сквозь щель перед собой Тео видел ее коленки: худенькие, острые, исцарапанные, — и внезапно это так умилило его, что у него защипало в носу. «Вероника, — подумал он, — я буду защищать тебя всю жизнь, чего бы мне это ни стоило».

Его глубокую задумчивость прервал громкий шепот Матиаса:

— Она ушла! Перебегаем!

Приподняв лодку, они на полусогнутых медленно поползли к лодочному сараю, готовясь немедленно присесть, если увидят Веронику; но девочка исчезла. Завернув за угол, мальчики опустились на песок, переводя дух.

— Пусть побегает, — хихикнул Матиас, и внезапно сверху на их головы, прямо по днищу, обрушилась барабанная дробь.

— Нашла, нашла! — торжествующе кричала Вероника.

Перевернув лодку, Тео выпрямился.

— Нашла-то нашла, а попробуй догони еще, — сказал он и резко бросился в сторону.

Прятки перетекли в догонялки; с визгом детвора носилась вдоль берега, пока не устала и не растянулась у прибоя. Матиас достал из кармана теплые мелкие яблоки, и они вгрызлись в них, глядя на шуршащие набегающие волны.

— О чем думаешь, Тео? — спросила Вероника, наматывая на палец золотистый локон.

— Помните сказку про морское чудовище?

— Что-то такое припоминаю, — сказал Матиас.

— Сокровища… Корабли на дне, битком набитые сокровищами… Ожерелья из драгоценных камней, сундуки с золотыми монетами, закаленные мечи с узорными клинками… Вы никогда не мечтали нырнуть за ними?

— Хочешь разбогатеть? — усмехнулась Вероника.

— Нет. Просто хочу увидеть эту красоту. Может быть, возьму монетку на память.

— Что за бред, — зевнул Матиас. — Не было там ничего и нет. Иначе бы давно всё выбрали.

— Неправда, есть. Просто все боятся чудовища.

— До сих пор веришь в эти дедушкины сказочки?

— Это не сказки! — вспылил Тео. — Ты сам боишься.

— Я-то?

Матиас встал, забросил огрызок в воду и прищурился.

— Мне все равно, я не верю ни в сокровища, ни в чудовищ. А вот ты, походу, струсил…

Тео тоже поднялся.

— Спорим? — с вызовом произнес он. — Я доплыву до затонувших кораблей, нырну и в доказательство достану какую-нибудь драгоценность!

Вероника, умоляюще прижав руки к груди, встала между ними:

— Мальчики, не ссорьтесь…

— На что спорим? — не обращая внимания, хладнокровно принял вызов Матиас.

Тео сначала побледнел, потом густо покраснел.

— Выигравший будет год сидеть за одной партой с Вероникой! — выпалил он.

— Вот как, — Матиас многозначительно улыбнулся. — По рукам!

Девочка в растерянности переводила взгляд с одного на другого.

— Что ж, когда ты намерен начать? — язвительно спросил Матиас.

— Прямо сейчас.

Круто развернувшись, Тео зашагал к стоявшей на приколе ближайшей плоскодонке. Вероника побежала за ним.

— Тео, подожди! Неужели ты серьезно решил…

Тео отвязал канат, оттолкнул лодку и сел на весла.

— Не бойся. Я вернусь через пару часов. Можете подождать меня здесь.

— Ох и взгреет тебя старый Хендрик, когда узнает, что ты взял его лодку! — крикнул вдогонку Матиас.

Свежий бриз трепал волосы, плескал в лицо солеными каплями. Тео плохо умел ходить на веслах: отец брал его с собой в море всего несколько раз; спустя три четверти часа он уже натер кровавые пузыри на ладонях. Нещадно ломило спину, но, сжав зубы, он продолжал грести дальше. Друзей на берегу давно было не различить, зато по правую руку на склонах холмов живописно раскинулся Алькаран, теснясь черепичными крышами. На горизонте замаячила черная точка — Одинокий остров.

Тео взял курс на остров. Ветер постепенно крепчал, и солнце начало заволакивать сероватой дымкой — верным признаком приближающегося шторма. Волны становились все выше и выше, лодка то взмывала в небо, то падала в пропасть. Холодок пробежал по спине Тео, когда он понял, что слишком самонадеянно отправился в открытое море. Он попробовал было повернуть обратно, но не сумел. В отчаянии он закричал о помощи, но голос его потонул в громовом раскате надвигающейся на Алькаран бури. Плоскодонку тряхнуло, и Тео упал, ударившись головой о скамью.

Гроза повергла мир в серо-черный хаос. Потеряв управление, лодка ныряла вверх и вниз. Ливень хлестал свинцовые волны, пенные валы яростно обрушивались на крохотное суденышко. Весла давно выпали из уключин, их разнесло в щепки. Тео из последних сил пытался держаться, но ослабевшие пальцы соскользнули, и его смыло за борт. Хлынула в рот и нос вода, раздирая легкие пронзительной болью. Море подняло на гребне тело захлебнувшегося мальчика и метнуло его в свою разверстую пасть.

III

Дрогнули веки, сквозь ресницы забрезжил свет. Тео тихонько пошевелил сначала правой ногой, потом левой. Руки нащупали под собой что-то шерстяное и мягкое. Он медленно приоткрыл глаза.

Над собой он увидел уходивший к верху наклонный деревянный потолок и длинную балку, с которой свешивались, почти касаясь его лица, сухие растения и связки лука. Приятный запах ароматических трав расслаблял и успокаивал. Он лежал на скамье, на шерстяном одеяле, прикрытый мягкой меховой шкуркой. Через небольшое оконце проникали солнечные лучи, в которых танцевали легкие пылинки. Потертый деревянный стол со скамьями, небольшая дровяная печурка, полки с глиняной утварью вдоль стен — все дышало опрятностью. По углам стояли бочонки, громоздились горками холщовые мешки. И повсюду, куда ни падал взгляд, висели, лежали, торчали пучки засушенных стеблей.

Скрипнула входная дверь, и до боли знакомые голубые глаза встретились с глазами Тео. Он продолжал лежать и слегка улыбнулся.

— Я сплю? — спросил он.

— Нет, — ответил неожиданно глубокий, грудной, бархатный голос. — Не спишь.

Воспоминания разом нахлынули на мальчика, и он резко вскочил со скамьи.

— Где я?

— На Одиноком острове, — спокойно отозвалась пожилая женщина. Она прошла к печке и неспешно начала закладывать в топку поленья. — Будешь пить чай?

Вместо ответа Тео распахнул дверь и выбежал наружу. В нос ударил резкий запах гниющих водорослей и чаячьего помета. Солнце клонилось к закату. Почти у самых ног плескалось море, и далеко на горизонте, в тумане, виднелась башня Алькаранской крепости.

Он протер глаза. Еще раз протер. Это определенно был не сон. Все еще оторопело моргая, он вернулся в хижину. Старушка любовно доставала чашки с блюдцами, а на плите уже шумел закопченный чайник.

Тео сел за стол и подпер голову руками.

— Ты жив, а это главное, — словно опережая его вопросы, сказала старуха. — Не бойся. Тебе ничто не угрожает… по крайней мере, пока я здесь.

— Кто вы? — наконец вымолвил Тео. — Я искал вас долгие годы…

Он запнулся.

— Можешь звать меня Тиной, — отозвалась женщина. — Вот, наконец, мы и встретились снова. Но предопределена ли Судьбой наша встреча, можно будет сказать лишь впоследствии. Как тебя зовут?

— Тео.

— Ты бесстрашный мальчик, Тео. Заплыл в место, которое все лодки обходят стороной.

— Как я оказался у вас дома?

— Тебя выбросило ко мне на порог после шторма. Ты наглотался воды и сильно поранил правую руку…

Тео осмотрел руку, но не увидел никаких признаков раны. Взглянул на ладони — ни следа от мозолей.

— У меня на острове растет очень много трав, — невозмутимо сказала Тина. — Среди них есть и те, что врачуют любые болезни. А я хорошо умею применять их.

Она налила в чашку удивительно душистый чай и подвинула ее Тео.

— Пей, малыш. Солнце скоро сядет. Твоей лодки больше нет — придется мне отвезти тебя на берег.

Мальчик отпил немного чая и почувствовал, как силы возвращаются к нему. Вскоре он уже был так же бодр, как раньше, и с интересом разглядывал дом.

— Ты давно живешь здесь, Тина? — спросил он.

— Очень давно.

— А чем занимаешься?

— Всем понемногу. Ловлю рыбу. Тку полотно. Ращу травы на маленьком клочке земли, что за домом. Иногда приплываю в Алькаран, чтобы продать на рынке редкие растения. На вырученные деньги покупаю муку, соль и прочие необходимые вещи… Этого достаточно, чтобы жить, а большего мне не нужно.

— Я и не знал, что на Одиноком острове кто-то живет, — сказал Тео и вздрогнул, впервые четко осознав, где именно он находится. Старуха, видя его волнение, встала из-за стола.

— Нам пора. Пойдем.

Они вышли из дома, прошли вдоль крохотного огородика с поваленным частоколом, обогнули расстеленные на просушку сети и спустили на воду лежавшую на песке лодку. После грозы вечернее небо казалось кристально чистым. Стоял полный штиль, и только размеренный плеск воды под веслами нарушал тишину.

— Тебе не тяжело? — обеспокоенно спросил Тео, сидя на корме.

Старушка рассмеялась:

— Я старая, но не дряхлая!

— А у тебя есть родственники? Дети, внуки?

— Нет, никого. Птицы, рыбы, растения — вот мои друзья.

— Знаешь, я бы мог помогать тебе. Если тебе что-то нужно… Я у тебя в долгу.

— Нет, спасибо, — торопливо ответила Тина. — Не стоит… лишний раз навещать меня.

Тина привезла его в уединенную бухточку за окраиной Алькарана, когда уже зажглись первые звезды. Тео выбрался на берег и протянул старой женщине руку, чтобы помочь ей сойти, но она покачала головой.

— Я не могу идти дальше, Тео. Тебе придется добираться домой самому — справишься?

Только тут Тео понял, что очень многие вопросы так и остались неозвученными, а ответы на них — неузнанными.

— Подожди! — окрикнул он Тину. — Ты моя спасительница! Я должен познакомить тебя с родителями.

— Не думаю, что они будут очень благодарны. Послушай, Тео. О том, что ты был на Одиноком острове, и тем более — что общался со мной, не должен знать никто. Ни одна живая душа. Ты понял меня? Иди, и ни слова о нашей встрече. Так будет лучше и мне, и тебе.

У него защемило в груди, когда сцена на рынке предстала перед его внутренним взором.

— Они изменят свое мнение!

Тина горько усмехнулась:

— Ты еще слишком маленький. Вырастешь — поймешь. Прощай!

Она быстро начала грести в сторону моря. Тео растерянно смотрел ей вслед.

— Ответь мне на один вопрос! — крикнул он. — Чудовище… существует?!

— Не ищи его — вот мой ответ, — донесся издалека низкий голос, и лодка растворилась в сумерках.

Когда он добрался до дома, в окнах горел свет, никто не спал. Мать, рыдая, бросилась обнимать его; отец стоял рядом, скрестив руки на груди; даже маленький братишка огласил округу восторженными криками. А потом отец снял у Тео штаны и задал ему первую в жизни порку: за игры со смертью, за разбитую чужую лодку, за все доставленные хлопоты.

— Только попробуй, — грозил он, потрясая ремнем перед носом зареванного Тео. — Только попробуй мне еще раз поплыть за сокровищами! Я с тебя три шкуры спущу! Мы все побережье обегали в поисках твоего тела!

— Поклянись мне, — всхлипывала мать. — Поклянись, что больше никогда не будешь так делать.

И Тео поклялся. Прекрасно зная, что лжет.

***

Лоб покрылся холодным потом, к горлу подкатила тошнота. Забурлила вода, освещаемая лунным сиянием, разбились на тысячи осколков серебристые блики. Черная скользкая масса медленно поднималась из глубины, источая тяжелый, удушливый запах. Выпростав на песок длинные кольчатые щупальца, гигантский монстр приоткрыл тяжелые складки век и смерил взглядом стоявшую перед ним, опираясь на посох, маленькую фигурку.

Каждую ночь она делала это, и каждую ночь не могла привыкнуть смотреть в эти глаза. Они подавляли волю, подчиняли себе, туманили рассудок. Но она сжимала зубы, собиралась с духом и выпрямлялась, глядя чудовищу прямо в чернильные зрачки.

— Что расскажешь мне сегодня? Чем убедишь меня? — голос зверя звучал в голове, как эхо. — Я слушаю твое доказательство.

Она сделала глубокий вдох и крепче стиснула посох.

— Сегодня я расскажу тебе легенду о великом волшебнике, врачевателе и спасителе Алькарана. Родился он в небогатой семье, и до десяти лет ничего не знал о своем предназначении…

========== Часть 3 ==========

IV

По грифельной доске постукивал кусочек мела, сыпля белыми крошками. В открытое окно класса долетали теплый ветерок и пение птиц, а прислушавшись, можно было различить шум моря. Тео сидел, сложив руки под подбородок, задумчиво смотря сквозь пространство. В мыслях он был далеко-далеко от уроков грамматики.

Побывав на Одиноком острове, он сильно изменился. Вероника и Матиас (сидевшие теперь вместе на передней парте) по-прежнему звали его играть после уроков, но Тео все чаще отказывался и предпочитал проводить время в одиночестве. Часами просиживал он на берегу, пытаясь разглядеть в море очертания Одинокого острова. Частенько видали его и на рынке в овощных рядах, с вечно голодным, ищущим взглядом. Прошли дни, и вот в глубине уединенной сосновой рощицы послышался приглушенный стук молотка. Тайком от всех Тео начал мастерить свою собственную лодку.

Лодка была нужна ему с единственной целью. Сокровища больше не интересовали его: вернее, они отошли на второй план. Все, чего он хотел — правды; все, к чему стремился — снова увидеть Тину. Он был уверен теперь, что встретил ее дважды не случайно: между ними возникла связь — духовные, сверхъестественные узы, скрепляющие их чем-то более значительным, нежели отношениями спасителя и спасенного. Угрозы родителей его не пугали. Жажда постигнуть тайну, окружавшую Одинокий остров и Тину, была сильнее страха наказания.

Тео перевел взгляд на друзей, сидевших впереди. Матиас склонился к уху Вероники и что-то шептал ей, та сдержанно прыскала, прикрывая рот ладошкой, чтобы не услышала учительница. Что-то похожее на ревность кольнуло Тео, но он тут же подавил в себе это низменное чувство. «У меня хорошие друзья, — подумал он. — Но даже им я не могу рассказать о том, что случилось».

После занятий он одним из первых выскользнул на улицу и окольными тропами проследовал в свой тайный уголок, где под грудой веток хранилась лодка. Вчера Тео нанес последний штрих — законопатил и просмолил борта, и сегодня ее можно было спускать на воду. Бешено билось сердце, когда он стащил лодку по склону и оттолкнул от берега. Она была немного неровной и еле заметно кренилась на левый борт, а из неоструганных досок отовсюду торчали опасные занозы; но на ней можно было доплыть до Одинокого острова — а это главное.

Через час, раскрасневшийся, задыхающийся, мокрый от воды и пота, он выскочил на песок Одинокого острова, промчался через грядки с зеленью и ворвался в бревенчатый домик. Тина сидела за столом, заваленным травами, и раскладывала их на кучки. Она взглянула на него и улыбнулась как ни в чем не бывало.

— Я ждала тебя, — сказала она. — Значит, это Судьба.

Тео кивнул, подошел к старухе и присел рядом, наблюдая за ее работой.

— Я пришел, чтобы узнать, — произнес он после нескольких минут молчания. — Ты расскажешь мне?..

— Теперь нам некуда спешить. Спрашивай — я расскажу тебе все, но выбор останется за тобой… хотя я и так знаю, что ты выберешь. Ты не можешь выбрать иного.

— Кто ты? — замирая, спросил Тео. — И кто… я?

— Мы — Стражи, — спокойно ответила Тина. — Мы оба.

— Кто?

— Маги, если хочешь называть так. Волшебники.

— Но…

— Да, магия существует. Это не сказки и не легенды. Это действительно так. Просто люди предпочитают в это не верить — так проще жить.

— Разве для того, чтобы быть волшебником, не нужно обладать особым даром? Я никогда не замечал за собой такого…

— А разве твои ноги не привели тебя ко мне? — ответила Тина вопросом на вопрос. — Ты почуял меня, как один маг чует другого. Я не сразу решилась сказать тебе об этом. Предпочла сначала подождать, проверить. Наше знакомство могло оказаться чистой случайностью. Но чем больше я говорила с тобой, тем лучше понимала, что ты — Страж. Просто ты сам еще этого не знал.

— Но я не умею делать никаких магических штучек…

Тина рассмеялась:

— Этому учатся. Я буду учить тебя… если ты захочешь.

— Почему ты называешь себя и меня Стражами?

— Потому что наша задача — оберегать Алькаран от опасности. Только благодаря Стражам он еще не стерт с лица земли, а жители его — не сожраны заживо.

Тео побледнел:

— Значит, оно…

— Да, — опустила голову Тина. — Оно реально.

Тео повертел в пальцах лист полыни, размял и глубоко вдохнул терпкую горечь. Это немного успокоило его.

— Ты его видела?

— Я вижу его каждую ночь. И ты будешь видеть… когда придет время. Таково наше предназначение. Впрочем, ты можешь и отказаться. Но ты первый Страж, которого я встретила в Алькаране за последние девяносто лет. И боюсь, что единственный.

— Теперь у меня еще больше вопросов, чем было, — пробормотал Тео. — Голова уже идет кругом… Я, оказывается, вообще ничего не знал!

— Даже представить не мог, — подтвердила Тина. — Да и откуда тебе было знать, если об этом никто не помнит? А если и помнит, то предпочитает не распространяться? Мне очень много лет, Тео. Гораздо больше, чем тебе кажется. Но какова бы ни была моя волшебная сила и мудрость, тело мое слабеет с каждым днем. Рано или поздно я умру, и некому будет обеспечивать безопасность города. Ты должен сам себе ответить, насколько тебе дороги те, кто на берегу, все — без исключения. Готов ли ты ради них каждую ночь рисковать своей жизнью? Готов ли ты стать моим преемником? Готов ли взвалить на себя бремя Защитника Алькарана?

У мальчика перехватило дыхание от столь неожиданного и ответственного вопроса. Пока он собирал разрозненные мысли, Тина встала и, очистив край стола, поставила перед Тео кружку ароматного крепкого настоя.

— Пей, — велела она. — Я понимаю, тебе тяжело. Всем Стражам тяжело в тот момент, когда они осознают свой путь.

Тео пригубил напиток, и ему показалось, что в голове у него прояснилось. Тина была права: он уже сделал свой выбор. Оставалось только принять и смириться с ним.

— Я должен жить здесь, с тобой? — спросил он.

— Пока я жива — нет. Но после моей смерти тебе придется перебраться на Одинокий остров. Жизнь Стража — грустная жизнь, малыш. Это тяжелая ноша, которую не переложишь на чужие плечи. И тебе придется нести ее в одиночестве, не надеясь ни на помощь, ни на поддержку.

— Я готов, — просто сказал Тео.

Внутри него словно зазвенела струна и оборвалась.

V

— Расскажи мне побольше о Стражах, — попросил Тео.

Он сидел на высоком чурбане, болтая ногами в воздухе, пока Тина возилась среди кустов шалфея. Прошло уже полгода с тех пор, как он принял решение стать Защитником. Всякий раз, когда выдавалось свободное время, он норовил улизнуть на Одинокий остров. Лодку он прятал в лесу в укромном месте; никто не знал о его тайных морских прогулках. Пару раз мимо проплывали большие корабли, но Тео опускал лицо, чтобы его не запомнили. Родителям порой приходилось ругать его за поздние возвращения домой: но он никогда не приходил позже полуночи, а они списывали задержки на взросление мальчика — хотя и не одобряли такой его ранней самостоятельности. На более долгое время он не мог задержаться, даже если хотел, — Тина не разрешала. Она считала, что ему еще рано видеть монстра, а в опасности его он даже не сомневался.

— Стражи — это древняя традиция, — начала Тина. — Раньше она передавалась из поколения в поколение, но позже была утрачена: тогда, когда магический род Защитников Алькарана был уничтожен в битве при Фелере. В давние времена Стражи были почитаемы и любимы; жители города чувствовали к ним признательность и благодарность. Ведь если бы не Стражи, то алькаранцев уже давно бы не было на свете! Но времена меняются. На Одинокий остров стали прибывать те, кто прежде дела не имел с чудовищем, а то и вовсе заезжие волшебники. Некоторые не справлялись. Страшные тогда были ночи. Крепостные стены горели тысячами факелов, а в гавани дежурил в полном сборе имперский флот, готовый отбиваться пушками, стрелами и мечами. Несколько раз, пока не находили нового волшебника, приходилось вступать в бой с монстром. Сколько бравых воинов погибло тогда! Сколько кораблей ушло на дно, разломанных пополам ударами невиданной силы! И горожане постепенно перестали уважать Стражей. Наоборот — в их глазах они стали приманкой для чудища, безумными смельчаками, играющими с огнем, подвергая опасности себя и всех остальных.

— А что потом?

— Потом появился один волшебник. Его звали Алдрик. Откуда он взялся, никто не знал. Но при нем все стало тихо. Он нашел способ усмирить чудовище. Алдрик основал магическую школу тут, на острове. «Школа», конечно, громко сказано — он просто искал себе учеников и учил их. Благодаря Алдрику в Алькаране забыли, что такое страх. Одно поколение сменялось другим, умирали те, в чьей памяти еще сохранились воспоминания о морских сражениях. Ученики Алдрика разбрелись по всему свету. Постепенно само понятие о монстре и о Стражах превратилось в легенду, старую сказку. Алдрик прожил долгую жизнь и умер в забвении. В его магию уже никто не верил — впрочем, как и в него самого.

— Ты ученица Алдрика? — тихо спросил Тео.

Тина выпрямилась и подставила лицо ветру.

— Алдрик многому научил меня. Дал мне в руки ниточки, за которые я могу дергать монстра, как марионетку. Но это не навсегда. Придет и мой черед. И хорошо, что мне повезло встретить тебя.

— Неужели никто не осознает опасности? Мне больно за тебя, Тина…

— Когда-то мне казалось несправедливым, что к Стражам — и к Алдрику в частности — перестали относиться серьезно. Но невозможно в одиночку бороться против толпы. В лучшем случае тебя будут считать ведьмаком, колдуном, будут сторониться, боясь связаться с Тем, Кто Живет На Одиноком Острове. В худшем — будешь сумасшедшим, слова которого не значат ничего. Это ждет и тебя. Помнишь, я спрашивала, готов ли ты рисковать жизнью ради всех остальных? Тебе придется делать это, даже не вспоминая о благодарности — просто потому, что иначе поступить нельзя.

Тео сжал кулаки и опустил голову. Его душили слезы от несправедливости и обиды. С языка уже готовы были сорваться слова, что он не Страж, что Тина ошиблась, что он не готов; но в сердце затеплилась маленькая искорка, и перед глазами предстала Вероника: худенькие ручки держат передник, полный каштанов, глаза задорно искрятся, розовые губки пытаются сдуть с лица выбившуюся прядь волос. Мгновение — и ее сменяет черноволосый загорелый Матиас, протягивающий ему новую удочку. А вот и мама смотрит на него с любовью и тревогой; и Тео понял, что не откажется от своего выбора. Он не может дать им умереть — он лучше умрет сам, чем позволит им страдать.

Тина погладила мальчика по голове.

— Пора нам заняться развитием твоих магических способностей. За то время, что ты ходишь ко мне, ты довольно сносно научился разбираться в целебных травах и изготавливать из них простые настои. Умеешь врачевать легкие раны, боль в животе и сердце — но это умеет каждый аптекарь, а мы с тобой несем в себе дар, не пользоваться которым непростительно. Кто знает, что будет завтра. Наша помощь может оказаться бесценной для тех, кто в ней нуждается.

— А когда ты начнешь учить меня, как обращаться с чудовищем?

— Когда придет время. Тебе еще многое незнакомо. Не торопись прожить свою жизнь. Живи ее, ощущая каждую секунду, наслаждаясь ее течением: неважно, боль она приносит тебе или счастье. Так ты познаешь мудрость, необходимую для контроля зверя. Не бойся повторить чью-то судьбу — или не повторить. Это не имеет значения. Не упрекай себя за то, что сделал — или не сделал. Это не имеет смысла. Ты тот, кто ты есть — и это прекрасно. Запомни, Тео: только спокойствие и уверенность в своих силах сделают из тебя настоящего мага. Сомнения и страх еще никому ни в чем не помогли.

========== Часть 4 ==========

VI

— Где ты пропадаешь, сын? Ответь! Ты стал хуже учиться. Учителя жалуются, что ты прогуливаешь уроки. Домой возвращаешься поздно, мы тебя почти не видим…

Тео сидел на стуле посреди гостиной. Перед ним, уперев руки в боки, стояли родители. Такие допросы они теперь учиняли ему регулярно — раз в неделю, а то и чаще — когда он попадался им на глаза.

— По хозяйству ничего не делаешь, а нам требуется подмога, — вступил отец. — Раз уж не учишься в школе, то хотя бы займись ремеслом! Я бы хотел видеть тебя своим помощником. В гильдии краснодеревщиков всегда нужны рабочие руки.

— Ты взрослый парень, тебе уже четырнадцать! — продолжала мать. — Хватит вести себя как маленький ребенок. У тебя одни игры на уме. Пора взять на себя ответственность за свои поступки!

«Ответственность, — скрипнул зубами Тео. — Знали бы вы, какая на мне лежит ответственность!» В эти моменты он еле сдерживался, чтобы не рассказать, как ситуация обстоит на самом деле.

— Кай и тот больше помогает мне, чем ты, — мать вздохнула и начала перечислять достоинства младшего брата: послушный, домосед, усерден в школе, любит родителей и старается не огорчать их (последнее она особенно подчеркнула).

— Я не Кай, — сказал Тео. — И мне очень жаль, что так получается. Но я не могу иначе.

— Я из тебя выбью дурь, — взбешенно заявил отец. — Что, по-прежнему не можешь выкинуть из головы мечты о подводном золоте? Хочешь легкой наживы? Как бы не так! Только честным трудом ты сможешь добиться положения достойного человека в Алькаране! Думаешь, я не знаю, куда ты после школы мотаешься?

— Ты не рассказывал мне, — обеспокоенно заметила мать. Тео побледнел.

— Откуда ты знаешь? — спросил он отца.

— Твой друг Матиас сообщил мне, что видел, как ты выходишь в море за Сосновым утесом. Он наблюдал это неоднократно, и я, пожалуй, склонен верить ему. Твои друзья волнуются за тебя! И наша семья — тоже. А ты — бессердечный, себялюбивый мальчишка!

Тео вонзил ногти в сиденье.

— Если тебя исключат, так и знай — отправишься работать на фабрику! — отец вышел и хлопнул дверью. Мать зарыдала. Тео еще минуту мучился, потом резко вскочил и выбежал из гостиной.

Он направился к дому Матиаса, полный решимости поговорить с ним начистоту. Издалека он увидел, что у ворот стоят двое: Матиас и еще кто-то. Потом вторая фигура скользнула вдоль забора и скрылась за поворотом. Было поздно, и в сумерках Тео не разглядел подробно, но ему показалось, что он заметил мелькнувший край белой юбки и кончик светлой косы.

Матиас поджидал его, скрестив руки на груди.

— Ну здравствуй, здравствуй. Давно не виделись, — сказал он и смачно сплюнул на землю. За годы Матиас здорово вырос и сейчас был на голову выше Тео. Он много помогал отцу на мельнице после школы, и выпуклые мускулы перекатывались, натягивая ткань рубашки. Несмотря на то, что ребята виделись в школе, они почти перестали общаться. Матиас всегда подчеркивал, что это был выбор Тео, но не делал шагов к сближению. У него давно была другая компания и другие друзья, с которыми он делил свободное время, и отношения с Тео за последние годы сошли на нет.

Тео натянуто улыбнулся:

— Привет. С кем ты разговаривал до меня?

— А тебе зачем знать? — глядя на него сверху вниз, ответил Матиас.

Тео сразу почувствовал напряжение, возникшее между ними. В воздухе запахло грозой.

— Что ты хотел?

— Зачем ты шпионишь за мной? — без обиняков спросил Тео.

Матиас состроил сначала удивленное лицо, затем решил не отнекиваться.

— Затем, что я не против заработать пару-другую монет, если их готовы заплатить.

— Что ты имеешь в виду? Кто платит тебе за это деньги?

— Твой отец, кто же еще. — Насмешливый тон Матиаса демонстрировал его превосходство. — Имеет же он право быть в курсе, где шляется его сынок?

— Ты лжешь!

— Мне нечего лгать. А вот ты как раз лжешь своим родителям!

— Что ты еще знаешь, говори, — белый как мел Тео с ненавистью взглянул в глаза Матиасу. Тот сделал шаг назад.

— Полегче, парень! Что это ты так всполошился? Или есть что скрывать? Таки наделал уже тайников с алмазами по всему Алькаранскому побережью?

«Огненное копье, — слегка отстраненно подумал Тео. — Испепелит на месте. Или серный дождь. Нет, лучше превращение в жабу. Так он глубже прочувствует». Он соединил было руки для магического заклинания, но вовремя одернул себя. «Тайники с алмазами… Матиас ничего не знает. Он видел только, как я плыву в море. Надо перепрятать лодку…» Вслух он сказал:

— Конечно. Только тебе не достанется ни гроша. Прекрати за мной следить, понял?

— Как страшно! А то что? Утопишь меня?

Тео молча повернулся и пошел в сторону дома.

VII

— Я больше не могу, — рыдал он лицом в подушку на Тининой лежанке. — Меня никто не понимает. Вчера я потерял друга. Он продал меня за горсть медяков моему же отцу. Родители недовольны мной. Они хотят отдать меня на фабрику! Как я буду ездить к тебе?

— Не плачь, Защитник Алькарана, — успокаивала его Тина. — Ты должен пройти сквозь испытания, чтобы обрести истинную силу. В этом наследие Алдрика. Люди ни в чем не виноваты. Они уродились такими. Их можно лишь жалеть, но не ненавидеть.

— Ты просто святая, Тина! Как ты можешь их защищать? Я порой готов уничтожить их…

— Только любовь в твоем сердце поможет тебе справиться с монстром. Ведь если нет любви, к чему твои старания? Остынь. На самом деле ты любишь близких, но огорчен размолвками. Отдели зерна от плевелов, и получишь истинное чувство.

— Тебе легко говорить, у тебя никого нет, — капризно проныл Тео. Старуха метнула из-под бровей суровый взгляд, похожий на голубую молнию:

— У меня есть весь Алькаран. Этого мало? Я почти сто лет защищаю этот город, несмотря ни на что. В меня плюют и кидают комья грязи. Меня кличут ведьмой и мечтают сжечь на костре, но слишком боятся подойти ко мне поближе. И я все равно каждую ночь рискую собственной жизнью, чтобы жители города жили в сытости и довольстве. Можешь звать это как угодно. Но если я сдамся, то никого не останется в живых — ни тебя, ни меня. Это не героизм и не сумасшествие. Это долг и обязанность каждого Стража! Ты Страж, Тео! Помни об этом! А теперь прекрати плакать. Я расскажу тебе, как управлять чудовищем.

Тео моментально забыл про слезы.

— Для того чтобы сдерживать зверя, не нужна особая магия. Нужна лишь твердая воля и горячее сердце. Каждую ночь чудище появляется из воды возле острова. Раньше оно находилось под воздействием сильных чар, потом волшебники сражались с ним с помощью атакующих заклинаний. Но все это было малоэффективно. Алдрик раскрыл секрет: он первым вступил в диалог с монстром. Тот поставил ему условие: если волшебник может рассказать историю, которая убедит его не нападать на город, то на эту ночь он оставит людей в покое.

— А если не убедит?

— На этот случай я и научила тебя боевым заклятьям. Одну ночь ты продержишься.

— А вторую?

— До второй ты уже не доживешь. Силы не равны.

— То есть я обязан придумать сказку…

Тина кивнула. Тео в отчаянии забегал по комнате:

— У меня не хватит фантазии придумывать сказки в течение ста лет!

— Хватит. Ты растешь. Познаешь все больше. Видишь мир по-другому, не так, как я. Каждый человек уникален по своей природе хотя бы тем, что ужеродился на свет. Поверь, тебе есть что рассказать. С каждым новым днем в твоей жизни появляется новая история.

— Я боюсь, — честно признался Тео. — Я не настолько бесстрашен, как ты.

— Я тоже боюсь, — спокойно ответила Тина. — Его невозможно не бояться. Монстр ужасен сам по себе. Но я не страшусь неудачи или смерти. Я верю в свои силы. И буду верить в них до конца.

========== Часть 5 ==========

VIII

Прошло еще два года. Тео совсем забросил школу и приходил домой только на ночь. Спал он плохо. Часто он просиживал до рассвета на подоконнике, глядя вдаль, а с первыми лучами солнца уже греб в море. Он сильно исхудал, скудно питаясь, и волосы отрасли уже до пояса. Ходил он в плаще с капюшоном, сшитом ему Тиной, в любую погоду. Редкие в позднее время прохожие шарахались от него на улице. Родителей он избегал, а если они все же пытались вступить с ним в разговор, запирался в своей комнате и не отвечал на оклики и стук в дверь. На острове он тренировал магические навыки, помогал по хозяйству, полол огород, чинил крышу. Но на базар Тина всегда ездила сама.

— Я скоро умру, — обыденно сказала Тина однажды утром. Они как раз завтракали, сидя на пороге хижины. Стоял чудесный, теплый день, и изумрудные волны искрились, покрытые легкой золотистой сеткой. Тео поперхнулся.

— Когда? — только и сумел выговорить он.

— Не знаю. В течение года. Я чувствую.

— Нет… Пожалуйста, не умирай.

— Я не могу жить вечно. Рано или поздно все равно это закончится.

— А как же я?

— Я думаю, ты уже готов.

Тео отставил в сторону тарелку и встал перед старой женщиной на колени.

— Позволь мне прожить с тобой остаток дней. Прошу тебя. Я вижу, что тебе становится тяжелее передвигаться. Я буду делать все по хозяйству. Тебе не о чем беспокоиться.

Тина в замешательстве смотрела на юношу.

— Я обещаю, что по ночам не буду смотреть, как ты говоришь с чудовищем. Я буду крепко спать и ничего не услышу и не увижу. Я знаю, что в этом заключается вся трудность. Но я даю слово…

Поколебавшись, Тина опустила руку ему на голову.

— Хорошо. Но только если все будет так, как я скажу. Пойдем, я покажу тебе кое-что.

Они вошли в дом и разобрали груду мешков в дальнем углу. Под ними обнаружилась крышка люка.

— Открой, — приказала Тина. Она зажгла свечу и, когда Тео открыл крышку, медленно спустилась в глубокий подвал. Тео последовал за ней по скользким и замшелым ступеням. Он чуть не лишился дара речи, когда узнал, что в доме оставались еще секреты, о которых ему было прежде неведомо.

В подвале было промозгло. Клубился туман, сквозь который свеча казалась тусклым пятнышком. Тео с удивлением понял, что подвал довольно большой — больше площади дома, чуть ли не во весь Одинокий остров. Тина нагнулась и зажгла от свечи стоявшую на полу медную лампу.

— Смотри, — сказала она, передавая лампу Тео. Тот поднял лампу к потолку и замер.

Тесные ряды могильных плит уходили далеко в темноту. На каждой плите было выбито только одно имя — ни фамилии, ни даты смерти. Гидеон, Йелмер, Рейкерт, Ксандер, Эверхард… Тео сделал несколько шагов вперед, читая надписи, пока не наткнулся на имя Алдрик. Вздрогнув, он обернулся.

— Здесь находится гробница Стражей. По крайней мере тех, чьи останки удалось собрать, — в полумраке на лице Тины плясали отсветы пламени свечи, и ему сделалось жутко. — Мое место уже подготовлено. Плита с именем лежит под лестницей. Когда я умру, прошу тебя, похорони меня. Только не теряй времени. Не нужно лишних слов или обрядов. Ты должен будешь похоронить меня до захода солнца.

Тео проглотил ком в горле и кивнул.

— Ну и прекрасно, — подытожила Тина. — А теперь, думаю, тебе надо съездить домой и забрать вещи. Если еще не передумал…

— Не передумал, — быстро сказал Тео. Но из подвала он вылетел пулей и с облегчением вздохнул, когда завалил тюками крышку. Тина наблюдала за ним с усмешкой.

— Не очень-то весело спать над могильником, а? — она расхохоталась. — Что, затряслись поджилки у Защитника Алькарана?

— Не понимаю, что здесь смешного, — кисло пробормотал Тео.

— Смешно смотреть на твое перекошенное лицо! А ведь ты все эти годы спокойно пил чай здесь со мной и ничего не боялся! Какой сделаешь вывод?

Тео поднял брови:

— Вывод?

— Все страхи в самом тебе. И первое, с чем тебе надо бороться, — с ними. Есть еще куда стремиться, малыш! Ты уже многое умеешь — но это только начало.

Дома никого не было. Решительными шагами Тео поднялся к себе в мансарду. Сложил в заплечный мешок книги, письменные принадлежности, немного дорогих сердцу вещей. Последний раз окинул взглядом комнату, в которой вырос и провел всю жизнь. И столкнулся в дверях с матерью, которая молча смотрела на него, прислонившись к дверному косяку.

Тео понял, что надо что-то сказать.

— Я ухожу. — Он попытался пройти мимо, но мать схватила его за рукав. Глаза у нее были запавшие, а губы крепко сжаты. Тео поразился, как она постарела; потом спохватился, что толком не видел ее несколько лет.

— Куда ты уходишь? — сказала мать глухим голосом. И тут Тео решил, что пришло время.

— На Одинокий остров, — сказал он и улыбнулся. — Чтобы беречь всех вас. Я люблю тебя, мама…

Мать с размаху влепила ему пощечину. Тео изумленно ощупал покрасневшую скулу.

— За что?

— Я говорила тебе не якшаться с этой ведьмой? Она украла тебя у меня! Украла у меня сына!

— Я твой сын, — чуть не заплакал Тео. Мать выпустила его и сделала шаг назад.

— Нет. Ты больше не мой мальчик. Посмотри на себя. Она околдовала тебя! Ты похудел до костей. Волосы, как у девчонки. Что за бесформенная одежда? Ты подпоясан веревкой? Разве для того мы растили тебя? Мы с отцом хотели видеть тебя своей надеждой и опорой…

— На меня возложена миссия большая, чем просто быть вашим сыном. Я надежда и опора Алькарана! Я многое узнал и многому научился. С рождения мое предназначение было стать волшебником…

— Ты сошел с ума! — закричала мать.

— Ничего страшного. У вас еще остался Кай, — огрызнулся Тео и пошел вниз. Мать перегнулась через перила.

— Больше не возвращайся, слышишь?! — рыдая, прокричала она. — Чтобы мы тебя больше не видели! Двери этого дома навсегда закрыты для тебя!

IX

Снедаемый тоской, Тео сидел на ступенях хижины, озаряемой лучами заходящего солнца, и кидал в воду мелкие камешки. Его все сильнее охватывало мучительное одиночество. Тина слабела с каждым днем. Она стала реже выходить из дома; только по ночам, тяжело опираясь на посох, по-прежнему стойко вела беседы с чудовищем. Тео послушно выпивал снотворные настои перед тем, как лечь на жесткий тюфячок у печи, чтобы она не беспокоилась; но делал это скрепя сердце.

Однажды ночью он все же проснулся и почуял близость монстра. Леденящий страх вдавил его в подушку. Он лежал с закрытыми глазами и ничего не слышал, кроме плеска прибоя, но чудовище было рядом — его тяжелый запах витал в воздухе удушающим смрадом. Боясь пошевелиться, Тео задержал дыхание и немного погодя снова провалился в сон; но последнее, что он помнил: зверь знает, что он не спит, и ждет момента, когда они наконец встретятся лицом к лицу.

«Сегодня в Алькаране праздник, — с грустью подумал Тео. — День летнего солнцестояния. Все танцуют, поют, веселятся. Разжигают костры и прыгают через них, а девушки плетут венки из полевых цветов и сплавляют их по реке…» Внезапно его посетила такая мысль, от которой щеки его зарделись, а сердце быстро забилось в груди. Вероника! Он не забывал о ней все эти годы, всегда находя минутку, чтобы нежно приласкать ее в своих мечтах. Теперь же окрепла и утвердилась идея, что они должны быть вместе. Она должна его понять. Они приедут сюда, на Одинокий остров, и он научит ее хотя бы части того, что знает сам. Пусть у нее нет дара — но она сможет обеспечить уют и счастье до конца его жизни… Он прыгнул в лодку и бешено замахал веслами в сторону берега.

Ему долго пришлось караулить Веронику в проулке возле дома, прежде чем она, наконец, появилась. С удивлением и испугом она посмотрела на человека в плаще, и с тем же выражением, когда Тео сбросил капюшон.

— Не узнаешь меня? Я Тео…

— Ты очень изменился, Тео, — медленно произнесла девушка.

Как он мог забыть! Ведь они так давно не виделись. Он смущенно посмотрел в сторону — Вероника стала настоящей красавицей. Кокетливое платье подчеркивало упругую грудь; растрепанные светлые волосы обрамляли пышущее молодостью и энергией румяное личико. Она в замешательстве теребила косынку на шее.

— Как поживаешь?

— Вероника, — Тео потянулся и взял ее ладони в свои. Девушка вздрогнула и высвободила руки, встряхнув их, как если бы прикоснулась к ядовитой жабе. — Я приехал за тобой. Я мечтал о тебе всегда, все время, что мы не виделись. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Глаза Вероники округлились. Она молча стояла, оглядывая Тео с головы до ног. Тео лихорадочно продолжал, опасаясь, что не произвел достаточного впечатления:

— Не смотри, что я выгляжу бедно. Я смогу обеспечить тебе счастье. Мы будем жить на Одиноком острове, в моем доме. Знаешь, я стал могущественным волшебником…

Вероника перебила его:

— Мы не виделись несколько лет, и ты думаешь, что можешь так просто прийти и попросить моей руки? Видимо, ты сильно отстал от жизни на своем острове, «волшебник».

— Может быть, я не столь галантен или красив, как некоторые, но я готов ради тебя на все…

— Тогда сделай милость, оставь меня в покое.

Мир пошатнулся. Возможность отказа он не предусмотрел.

— Но…

— Тео, — Вероника смотрела на него с брезгливой жалостью. — Ты что, не понимаешь? Детство давно кончилось. Мы уже совершенно чужие друг другу люди. Я совсем не знаю тебя нынешнего. И кроме того… я выхожу замуж за Матиаса.

Все рухнуло в одночасье.

— Как ты могла, — прошептал Тео. Вероника возмутилась:

— Я не давала обещаний ждать тебя целую вечность, пока ты соизволишь предложить мне руку и сердце! А Матиас всегда был со мной рядом, в отличие от тебя! Пока ты пропадал в море, он окружал меня вниманием и заботой. Может быть, иногда он и бывает грубоват, но по крайней мере с ним я буду жить в спокойствии и достатке! Матиас управляет делами семьи, а после смерти отца к нему перейдет большое наследство! Что можешь дать мне ты, нищий бродяга?

Вместо ответа Тео отступил на несколько шагов и протянул руки в сторону дороги. В ту же секунду в воздухе начали проступать очертания магической иллюзии. Они становились все отчетливее. На глазах изумленной Вероники из ниоткуда вырастала уменьшенная копия роскошного дворца. Стены обрастали лепными украшениями, в легких арочных окнах появлялись разноцветные стекла. Бежали мозаичные дорожки, вздымались к небу многоярусные фонтаны. Райский сад звенел пением птиц среди зеленых кущ и махровых цветов. Последним движением Тео сотворил огромный букет красных роз и вручил его девушке.

— Это лишь малая часть моей магии, — сказал он. — Может ли так сделать Матиас?

Вероника изменилась в лице.

— Магии не существует. Я не верю в это, — сказала она.

Тео ошеломленно смотрел на нее. Иллюзия, потеряв поддержку, исчезла.

— Но я только что колдовал при тебе! Понюхай розы! Их не существует?

— Не бывает волшебников и волшебства, — упорно твердила Вероника. — Я ничего не видела. В моих руках ничего нет.

— Ты не веришь в очевидное?

— Прекрати сводить меня с ума, — внезапно зарыдала девушка. — Убирайся прочь!

Она бросила букет на землю и растоптала цветы ногой.

— Я не хочу больше тебя видеть! Уходи! Или я позову Матиаса, и он побьет тебя! — Вероника вбежала в дом и хлопнула дверью.

Тео брел куда глаза глядят, не разбирая дороги. Смеркалось. Он чувствовал себя опустошенным — как будто из груди вырвали тот маленький комочек, который грел его своим теплом. Случайно он оказался на окраине. У маленького побеленного домика на скамейке под старой раскидистой липой сидел древний старик, уставив невидящий взор в никуда. Тео опустился на другой конец скамьи.

— Кто здесь? — старик повернул к нему голову и подслеповато прищурился. — Стар я стал, не вижу толком…

Тео вздохнул:

— Я Тео…

— Ааа, Тео, постреленок! Помню я, как ты мою лодку увел и разбил в шторм… Долго старому Хендрику пришлось новую мастерить…

— Простите, — растерянно пробормотал юноша. Старик добродушно улыбнулся:

— Что было, то прошло. Эх, молодость! Я на тебя не в обиде.

— Вы помните меня? Я давно здесь не был.

— Хорошая память раньше была у старого Хендрика. Сейчас сдавать стала. Хотя помню многое. Вот вижу плохо, этого не отнять. Зато слышу хорошо на удивление. И слышу я по твоему голосу, что ты чем-то опечален.

— Вы правы, — не стал отрицать Тео. — Мне очень грустно.

— Наверняка здесь замешана любовь, — метко заметил старик. — Где любовь, там и печаль. Дай угадаю: твое сердце разбито?

Тео неопределенно хмыкнул. Старик сочувствующе покачал головой:

— Когда-то и у меня была сильная любовь. Странная история. Много лет назад, когда я еще был молод, я встретил девушку. Она была прекрасной и загадочной. Я долго спрашивал ее, в чем ее загадка. Даже не знаю, что меня привлекало больше — ее необыкновенная красота или тайна, которая ее окружала. Она не рассказывала мне, ни где ее дом, ни чем она занимается. Мы просто любили друг друга, как дети… И, наконец, я добился своего — заставил ответить на свои вопросы. Она сказала, что не может жить без меня, но замуж выйдет только в случае, если мы уедем на Одинокий остров. Я не мог понять ее желания до тех пор, пока она не сказала, что она волшебница. Тогда я все понял! Она сошла с ума! А выглядела такой милой и доброй… Бог знает, что она несла: какую-то ерунду про стражей и защитников, про морское чудовище, про заклинания. Такой несуразный бред, мешанина из старых преданий и неуемных выдумок… Я сказал, что боюсь связывать с ней судьбу. А кто бы не испугался на моем месте? И она ушла. Я так и не женился с тех пор. Прожил всю жизнь холостяком. И, честно говоря, жалею иногда. Как бы сложилось, если бы мы были вместе? Бывает, порой задумаюсь и будто вижу, как она уходит по дороге к морю, оборачивается и смотрит на меня такими глазами…

— …голубыми, как весеннее небо, — закончил Тео.

Старый Хендрик помолчал, пожевал губами.

— Неисповедимы пути Господни, — неожиданно заключил он.

— Она ждет вас, — сказал Тео. — Любит и ждет. До сих пор. Я могу отвезти вас к ней.

— Нет, — коротко ответил старик. — Не надо.

Он порылся в кармане и наощупь достал трубку и кисет. Закурив, запрокинул голову и выпустил колечко дыма.

— Удачи тебе, молодой волшебник. Верь в себя, даже если это единственное, во что тебе остается верить. Ты все равно будешь Героем Алькарана — во веки веков.

========== Часть 6 ==========

X

Тина умерла на рассвете. Тео всю ночь просидел возле ее постели, держа ее за руку. Не было ни стонов, ни долгой агонии. Она ласково смотрела на юношу, полуприкрыв глаза, и с первым лучом солнца испустила последний тихий вздох. Лицо ее разгладилось и казалось выточенным из слоновой кости: необыкновенно тонкое, полупрозрачное, светлое лицо. Она таяла на глазах. Исчезли морщины, потемнели волосы, и печально-пленительный образ юной девушки предстал перед Тео. Он продолжал сжимать ее холодные, как лед, пальцы, наблюдая удивительную метаморфозу со сдержанным благоговением. Согласно завещанию Тины, он не стал соблюдать принятые в Алькаране похоронные ритуалы (три ночи сидеть над телом при свечах) и только обмыл тело и обрядил в длинную полотняную рубаху. На руках он отнес легкую, как пушинку, девушку в подвал, опустил в заранее вырытую могилу и припечатал тяжелой плитой с четырьмя выбитыми буквами.

Лишь тогда на него навалилась, вместе с могильным камнем, гнетущая пустота. Он был один: один на всем белом свете, на острове, даже звавшимся так же. Раньше он думал, что Одинокий остров назван так потому, что кругом больше нет других островов; теперь его настигло прозрение — это остров для тех, кому предназначено; остров вечных одиночек, отвергнутых миром, оставленных влачить свое жалкое существование среди камней и птичьих гнезд. Он упал лицом на сырую плиту и долго лежал так без движения, пока не вспомнил, что время идет и что с каждой минутой оно неумолимо приближает его ко встрече с чудовищем.

Отчаяние охватило его, и он вскочил и заметался. Выбежал наружу, но и там не мог найти себе места. Как безумный, носился он по всему острову, путаясь ногами в сетях и траве; затем вскочил в лодку и поплыл прямиком в Алькаранский порт.

Почти ничего не понимая, Тео быстрыми шагами поднимался вверх в город по улицам. Люди с ужасом расступались, завидев высокую черную фигуру мага. «Ведьмак с Одинокого острова, — переговаривались в толпе, — берегитесь!»

У него дрожали руки. Под нос себе он бормотал слова какой-то слышанной в детстве волшебной сказки: повторял, чтобы не забыть к сегодняшнему вечеру, но никак не мог собраться с мыслями — они выскальзывали из головы. «И тогда принцесса сказала дракону… сказала дракону… сказала…» Внезапно перед ним возникли стены рынка, и он, не сбавляя шаг, ринулся внутрь, словно пытаясь окунуться в самые светлые детские воспоминания.

Жуткой фантасмагорией показались ему людские лица, товары на прилавках, полчища жужжащих мух. Все, что он видел — только кровь на ноже мясника и искаженные предсмертными муками головы убитых животных; все, что он обонял — вонь гнилых овощей и тухлой рыбы; все, что он слышал — оглушительный гвалт и выкрики: «Прочь отсюда, колдун! Убирайся!» Случайно Тео оказался напротив столика торговца пряностями. Это был все тот же старик, что покупал травы у Тины. Он стоял, скрестив руки на груди, на лице застыла непроницаемая маска презрения. Тео подумалось, что он должен уведомить его о смерти волшебницы. Он остановился и глухо произнес из-под капюшона:

— Теперь я буду вместо Нее.

Старик ничего не ответил, но Тео показалось, что он еле заметно наклонил голову в знак согласия. Тео повернулся и увидел, что люди окружили его плотным кольцом и смотрят. «Вот я вам сейчас покажу», — со злобой подумал Тео, вытянул руки с растопыренными пальцами и сделал шаг вперед. Люди попятились. Тео сделал еще шаг. Кто-то завизжал, толпа бросилась врассыпную. Он молча прошел к выходу, и только болезненная усмешка кривила его лицо.

XI

Темнело. Багряное зарево на западе покрывалось полосой черных туч. Жалобно кричала одинокая чайка. Холодные волны лизали песок у самых ног Тео. Он стоял у кромки воды и смотрел в море.

Оставались считанные минуты до появления монстра. Сердце билось где-то в горле, и противно ныло в низу живота. Влажными ладонями он ощупывал полированный ствол магического посоха Тины. Порыв ветра сбросил капюшон с головы, трепля длинные русые волосы.

Чудовище поднималось из глубины медленно, будто хотело, чтобы Тео оценил его мощь и размеры. Черная громада угрожающе вырисовывалась все ближе к поверхности. Все выше и выше — и вот уже в пене бурлящих водоворотов появилась скользкая блестящая голова.

Тео остолбенел. Онемев, он лишь следил взглядом за множеством упругих щупалец и шевелящихся отростков в области бездонного провала гигантского рта. Зверь выпрямился во весь рост, и Тео почувствовал себя песчинкой по сравнению с ним. Открылись тяжелые морщинистые веки, и лазурный свет огромных глаз ударил в лицо волшебнику.

Он смотрел в эти родные голубые глаза и не мог отвести взгляда. Он стоял бы так вечность, но внезапно прямо в его сознании зазвучал низкий голос:

— Здравствуй, Страж!

Это словно пробудило его ото сна. Ноги подкосились, и он упал на колени.

— Тина! — воскликнул он. — Ты?..

— Слушай меня, волшебник. — Каждое слово давалось монстру с трудом. — Сегодня утром рассеялись последние чары, наложенные на меня Алдриком перед его смертью. Он заколдовал меня по моей собственной просьбе. Сто лет длилось заклятие. Алдрик сделал мне человеческое воплощение, чтобы я могла контролировать себя, пока не найдется новый Страж…

Тео не мог поверить своим ушам:

— Ты оберегала город от себя самой?!

— Ни один маг не появился на смену предыдущему сто лет назад. Город ждала неминуемая гибель. Благодаря Алдрику я нашла способ сдерживать свои позывы. Но сейчас, — щупальца осьминога взметнулись вверх, — я больше не могу терпеть! У меня нет больше сил убеждать себя!

— Ты учила меня любви к людям, — прошептал Тео. Слезы потоком лились у него по щекам. — Учила жалеть их, быть милостивым, жертвовать собой ради тех, кому все равно.

— Да, учила. Я люблю людей — всех без исключения. И настолько же сильно ненавижу! Ненавижу их подлость, трусость, глупость! Ненавижу то, как они обращались со мной! Ненавижу за то, что они причиняли мне боль!

Монстр сокрушил море ударами, подняв столбы брызг. Оглушительный рев, исполненный страдания и безысходности, расколол небо и сотряс остров до основания.

— Встань, Защитник Алькарана! Встань передо мной и расскажи, почему сегодня я не должна убивать их! Ярость переполняет меня, жажда крови застилает глаза. Расскажи мне красивую сказку о любви. Держи меня!!!

Тео оперся на посох и поднялся.

— Любовь — это то, в чем нуждается каждый из нас, — сказал он, и зверь замер, тяжело дыша. — Кем бы он ни был: королем или нищим, старым или молодым, красавцем или чудовищем. Каждый ее достоин — просто потому, что он есть на свете; и все горести возникают из-за ее недостатка. Я стал Стражем, чтобы познать наивысшие грани этой любви. Я дал клятву, что буду защищать людей от жестокого морского убийцы: но перед собой я вижу самое благородное, самое чистое, самое самоотверженное существо, которое мне только доводилось встречать. Ты была мне как мать, Тина. Ты научила меня думать и сражаться, ты научила меня дышать полной грудью — ты научила меня жить; и сейчас, глядя тебе в глаза, я скажу: кем бы ты ни была и что бы ни случилось, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ и буду любить — до скончания времен, до последнего вздоха!