Наследие титанов (СИ) [saving_grace] (fb2) читать онлайн

«Предатель!» — доносилось ото всюду.

Перси закрыл уши руками, поморщившись.

Крики становились громче, и он зажмурился, зная, что произойдёт дальше. Только видеть собственную казнь он не хотел.

Лишь почувствовал холод, пробежавшийся по спине от осознания того, что скоро его убьют. Перси спрятал голову в коленях. Ледяная сталь коснулась его кожи, распарывая плоть, и кошмар, выходом из которого из раза в раз была собственная смерть, захлестнул его с головой.

Перси резко сел на кровати, проснувшись от собственного крика. Перед глазами у него стояло острие клинка, стремительно приближавшееся к нему, и ему понадобилась пара долгих минут, чтобы отдышаться и осознать, что кошмар закончился.

Перси лёг обратно на подушки, понемногу приходя в себя, а потом снова вскочил. Ребёнок. Аннабет. Где они?

Вещей сатирёнка не было, ровно как и самой Чейз. Нет, ему ведь не мог присниться вчерашний вечер. Перси, наплевав на то, что спал в одной футболке и джинсах, выскочил на улицу, наспех надев кроссовки.

В лагере занимался рассвет, над океаном только светлело. Робкие лучи солнца осторожно выглядывали из-за тёмных облаков, и звёзды тускнели, засыпая и ожидая вновь своего часа.

Перси бы обязательно полюбовался этой картиной, только вот сейчас важнее было найти Аннабет и сатирёнка. В лагере было тихо, а значит, вариант с похищением и нападением отпадал сразу. Можно выдохнуть спокойно. Возможно, она просто ушла, чтобы утром не возникало никаких неловких моментов. А ребёнка забрала с собой, наивно думая, что так он сможет спокойно поспать.

Перси потёр глаза. Мысли в голове понемногу успокаивались, но кошмар всё ещё ясно стоял перед глазами. И хоть было раннее утро и до подъёма было слишком рано, он понимал, что заснуть не сможет. И раз он уже на улице, может, прогулка по океану угомонит бурю в его душе?

Уже у самого берега он заметил знакомую фигуру. Перси подошёл ближе.

— Не можешь уснуть? — спросил он, присаживаясь рядом.

— После стольких лет на одном острове быть тут… весьма странно, — улыбнулась Калипсо, не отводя взгляда от горизонта.

— Надеюсь, ты не слишком расстроилась из-за слов Диониса. Он порой бывает невыносимым и заносчивым придурком.

Улыбка тут же слетела с лица девушки.

— На самом деле, мне тоже интересно, как отреагирует Зевс. Я ведь теперь без своего бессмертия и каких-то других сил… Просто совсем как обычный человек, — произнесла она медленно, вдумчиво, словно сама пыталась осознать сказанное. — Странно всё это.

— Слушай, — Перси почесал затылок, виновато улыбнувшись. — Я вроде как обещал тебя освободить, но… Прости, что не смог этого сделать.

Калипсо лишь усмехнулась. Но потом она вдруг повернулась к юноше и дала ему пощёчину.

— А я ведь поверила тебе тогда, — сказала она холодно. — И я злилась, считала дни, ожидая, когда наконец освобожусь. А твоего обещанного спасения всё не было.

— Прости, — лишь повторил он, прижимая руку к щеке.

А у девушки был поставленный удар.

— Но сейчас я тебе благодарна, — призналась она, тепло улыбнувшись. — Так я никогда бы не встретила Лео.

— Я рад, что он смог найти способ тебя вернуть.

Калипсо смущённо улыбнулась, посмотрев на океан.

— Он рассказал мне о том, что вам с Аннабет пришлось пройти через Тартар, — девушка вдруг прищурилась и внимательно посмотрела на Перси. — Ты в порядке?

Юноша старался не думать, что в вопросе Калипсо чуть больше любопытства, чем следовало бы, и это было странно. И она не сказала “вы”.

— Всё в порядке, — Перси слабо улыбнулся. — Я даже вспоминать не хочу тот ад. Пусть всё там и останется.

— Ты был невероятно силён, а после Тартара, наверно… стал ещё сильнее?

Перси смерил девушку удивлённым взглядом, но она ничуть не смутилась. Калипсо продолжала его изучать своими янтарными глазами.

— Может, немного. Если честно, я не знаю, не проверял.

— Понятно, — задумчиво протянула она.

А потом вдруг Калипсо потрясла головой, рассеянно улыбнувшись, зевнула, лениво потянувшись.

— Знаешь, ты прав. Бессмысленно уже переживать. Я пойду и попробую всё же вздремнуть немного. Тебе тоже советую. Выглядишь… не очень.

Калипсо ушла, оставив Перси одного. Он лёг на песок, раскинув свои конечности звёздочкой. Может, он бы почувствовал облегчение или хоть что-нибудь…. Но ночной кошмар его сильно измотал, выжал из него все эмоции, оставив лёгкую раздражительность и чёрные круги под глазами.

Ему срочно нужна Аннабет и пара часов спокойного сна.

========== 3. Нико ==========

Нико был счастлив. Насколько счастливым может быть тот, кто родился в прошлом столетии, прошёл через Тартар, встретился с самим Эросом (и Нико даже не знал, что из последних двух пунктов хуже) и перетащил статую Афины через пол Европы.

Впрочем, потом это всё окупилось появлением его личного солнышка в лице Уилла Соласа рядом. Сначала он поставил на ноги самого сына Аида, браня его за чрезмерную худобу и неправильное питание (он лично взялся за рацион мальчишки), а потом Нико помогал ему разбираться с ранеными полубогами, потому что рук не хватало, а дел было по горло.

Так или иначе, всё было довольно хорошо. Даже видеть Перси стало легче, и он уже давно перестал по этому поводу париться.

Единственное, что омрачало ему жизнь — кошмары, из-за которых он плохо спал. Впрочем, не то что бы это его беспокоило. Путешествие по Тартару, заточение в кувшине и пара часов в шкуре кукурузы обеспечили ему тревожные сны с прогулкой по аду и початками ненавистного злака, танцующими сальсу в паре с кувшинами.

Этой ночью ему снова снились кошмары, и в таких случаях он даже не пытался снова заснуть. Расставшись с возможностью выспаться, сын Аида встал, накинул поверх пижамы куртку и вышел на улицу, чтобы немного пройтись. Что было совершенно не свойственно Нико ди Анджело — любителю поныкаться как можно дальше от любой цивилизации. Но Уилл положительно на него влиял и даже привил такую полезную привычку, как прогулки вдоль океана. Только не слишком рано, потому что сам Солас жуткий соня, он буквально превращался в дьявола, если его будили раньше времени.

Поэтому этим утром Нико гулял один.

Вчерашнее возвращение Лео, без всяких метафорических значений упавшего им на голову с небес с дочерью титана, сбило с толку сына Аида. Он пытался вспомнить момент битвы, когда Фестус взорвался. На пару секунд он почти почувствовал его смерть. А потом… Потом это его отпустило. Словно критический момент прошёл.

А Нико сказал, что он мёртв. Лично сжег саван, простившись с ним, а на деле… На деле Вальдес не только обманул смерть, но и ещё сумел вытащить Калипсо, запертую на острове Огигия вот уже столько сотен лет.

Интересно, что скажет на это Зевс, когда узнает, что дочь титана теперь в Лагере Полукровок? Впрочем, опасности она никакой не представляла. Нико видел её ауру — ничего особенного. Обычная смертная. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд.

Нико задумчиво пинал камушки под ногами, засунув руки в карманы. Погода была довольно прохладной, но он особо сильно не мёрз, хотя и был в одной лёгкой пижамной футболке, поверх которой надел кожаную куртку, и мягких тёмных штанах.

Он решил не грузить себя мыслями с утра и принялся рассматривать местную фауну, когда увидел оранжево-синее пятно на берегу, разлёгшееся в позе звёздочки.

В такое время в лагере мало кого встретишь, потому он ускорил шаг. Может, кто-то оказался в беде?

Перси лежал на спине, закрыв глаза. И на шаги мальчишки никак не отреагировал. Даже когда он загородил собою солнце, нависнув над ним тощей тенью. Перси поморщился, а потом приоткрыл один глаз, недовольно оглядев ди Анджело с ног до головы.

— Вообще-то я надеялся заснуть, — солгал он, садясь.

— Сон бы тебе не помешал, — отозвался Нико, хмыкнув.

Перси вопросительно поднял бровь.

— Выглядишь отвратительно, — поморщился ди Анджело.

— Уилл зря пытается привести в чувство твои социальные навыки. Нельзя оживить то, что мертво давно, — хмуро съязил Джексон, снова закрывая глаза.

Нико лишь улыбнулся.

— А меня умиляют его попытки сделать это, — признался мальчишка, прикусив губу.

Перси ничего не ответил, и Нико собрался было уйти, но остановился, нахмурив брови.

— Ты в порядке? — спросил мальчишка, глядя на Перси сверху вниз.

Что-то в его ауре беспокоило ди Анджело. То ли то, что она стала ощущаться в разы сильнее, то ли от того, что она стала темнее. Впрочем, после увлекательного тура в Тартаре это не то чтобы очень удивительно, но ту же самую Аннабет это не коснулось.

Всегда с этим Джексоном что-то не так.

На лице Перси не дрогнул ни один мускул. Он лишь поджал губы, высказывая своё недовольство, но постарался сделать безразличное лицо. Сначала он хотел вообще проигнорировать этот вопрос, и Нико уже собрался уйти, как в спину ему вдруг прилетел вопрос.

— Тебе снятся кошмары?

Ди Анджело насупил брови и хмуро посмотрел на юношу.

— О каких именно кошмарах идёт речь?

— Так важен сюжет? — раздражённо спросил Перси.

— Тогда до встречи, — пожал плечами Нико и собрался уходить, но Джексон вновь его окликнул.

Видимо, что-то серьёзное, раз его это так беспокоит. Ди Анджело повернулся к нему, внимательно осматривая с ног до головы, словно решал, стоит ли он его внимания.

— Прости, просто я плохо спал и… — Перси устало протёр глаза, а потом принялся массировать виски. — Может, присядешь?

Нико, взвесив все «за» и «против», послушался. Он не стал повторять свой вопрос: захочет — сам расскажет. Просить помощи Перси попросту не умел, делиться своими проблемами тоже, а потому ему нужно было время собраться с мыслями.

— Это не из тех снов, которые несут какой-то смысл или переносят куда-нибудь, чтобы помочь разобраться с очередным апокалипсисом… Во всяком случае, я очень надеюсь, что это просто кошмар, потому что… Во сне за мной гоняться, а в конце смерть.

Нико нахмурился. Он чувствовал, что Перси чего-то недоговаривает. Скрывает ту деталь сна, которая беспокоит его больше всего, но ди Анджело не собирался заострять на этом внимание. Погони в кошмарах — распространённая вещь. Возможно, если бы полубогов, выбравшихся из Тартара было больше, он предложил бы Уиллу устроить социальный опрос и выявить наиболее популярный сюжет кошмаров. В худшем случае это превратилось бы в возможные психические отклонения, но мальчишка пытался много не думать об этом. А потому он не стал допрашивать, кто его преследовал во сне.

— Перси, расслабься, — сказал Нико, нервно передёрнув плечами. — Это просто кошмары. Побочное действие после Тартара.

— Тебе сняться кошмары? — спросил юноша.

— Да, — тихо произнёс ди Анджело. — Как я сказал, это Тартар. А не экскурсия по достопримечательностям Подземного Царства с подарками в конце для самых активных.

Перси хмыкнул.

— Я бы, наверное, согласился, если бы такую экскурсию вёл Аид.

— Если бы такую экскурсию вёл Аид, он бы забыл тебя где-нибудь на Полях Наказаний, — заметил Нико, довольно ухмыляясь. — В любом случае… Если у тебя проблемы со сном, попроси помочь либо Уилла, либо Кловиса. Если совсем невмоготу, у детей Гермеса есть пара таблеток. Не особо медицински полезные, но действуют безотказно.

Перси нахмурился.

— А откуда ты знаешь, что за таблетки есть у детей Гермеса?

Нико ухмыльнулся ещё шире.

— А как ты думаешь, откуда я знаю, что они медицински бесполезны?

Перси хотел было уточнить этот момент, но потом решил, что всё же не хочет знать, чему на досуге учит Солас. Или Нико. Но зато сделал себе заметку впредь внимательно изучать то, что дают дети Аполлона и Гермеса.

— Это всё, что ты хотел спросить? — обратился Нико, уставившись вдаль.

— Думаю, да, — кивнул Перси, расслабленно выдохнув.

Он правда стал выглядеть чуть спокойней, даже улыбка стала не такой нервозной. Уставшей, но это из-за недосыпа.

Нико лишь кивнул и встал, стряхивая со штанов песок.

— Тогда я пошёл.

— Погоди. А чего ты не спишь? Рановато для утренних прогулок.

— Кошмары, Перси, — грустно усмехнулся Нико. — Не только тебя преследуют призраки с Тартара.

Нико, больше не давая и слова вставить Джексону, быстро ушёл, опустив голову и спрятав руки в карманах. Он прогулкой хотел забыть о кошмарах, а не вспоминать. Тем более скоро уже подъём, а сегодня обычный обход по территории лагеря делал он и домик Гефеста. После войны с Геей это было необходимо: были пропавшие полубоги, и некоторых находили тяжело раненными глубоко в лесу. А иногда они находили новые тела. Конечно, последние три дня всё было тихо, но это не освобождало от ежедневной проверки, пока Лагерь, наконец, полностью не восстановится.

Нико уже дошёл до домиков, когда увидел, что Джейк строит своих людей и раздаёт участки Лагеря.

— О, доброе утро, ди Анджело! — поздоровался староста, который занял этот пост после смерти Лео.

Вальдеса, кстати, не было среди других отпрысков Гефеста, и Нико предположил, что ему, как выжившему герою, дали выходной.

— Проверишь лес на западной части? И кулак Зевса заодно.

— Без проблем, — пожал плечами Нико. — Что-то ещё?

Джейк подумал, внимательно просмотрел план в своих руках, а потом покачал головой:

— Нет, всё остальное уже распределено.

Нико улыбнулся на прощание и отправился в лес. Кулак Зевса был отсюда недалеко, а вот идти дальше в лес, а потом обратно ему не улыбалось. Как хорошо, что он мог вызвать зомби и использовать их в качестве своих слуг.

Сам он, проходя мимо храма, построенного недавно в честь Аида, решил в него зайти.

Всего лишь пару лет назад в Лагере не было ни домика, ни единого храма, построенного в честь Бога Подземного Царства. Даже упоминали его имя с пренебрежением. А теперь изменилось если не всё, то многое.

Теперь среди домиков появился и домик Аида. И пусть Нико всё ещё хотел оторвать руки тому, кто выбирал дизайн, явно перепутав детей Бога Мёртвых с последователями Влада Цепеша, но ему было приятно, что теперь его отец не ассоциируется с дьяволом. А храм, недавно возведённый в его честь, был построен в лучших традициях Подземного Царства. И он не просто не был заброшен, за ним ухаживали. И не только Нико.

Ди Анджело сначала зашёл за едой, а потом направился в храм. Здание было построено в готическом силе, на входе стояла высокая дверь с завораживающими узорами, а по бокам факелы, придерживаемые черепами.

Нико открыл двери и прошёл внутрь. Его медленные размеренные шаги эхом отдавались по всему зданию. Прямо напротив входа стояла величавая фигура его отца. В его взгляде зияла… пустота. Никаких эмоций. Он был спокоен, словно познал все тайны бытия. В одной руке он держал свой шлем, другой гладил Цербера, который встречал всех злобным взглядом. А перед статуей стоял жертвенный огонь.

Нико подошёл к нему и бросил еду, наблюдая, как языки пламени жадно обхватывают такой скромный дар.

— Мы давно не виделись, — тихо начал мальчишка, чувствуя себя неловко. Он прочистил горло, нервно улыбнувшись. — Знаю, у тебя свои дела… После войны нужно привести все в порядок, но… Я беспокоюсь. Ты не отвечаешь, и… Мне тревожно. Словно что-то происходит, а я не знаю что. И я хотел бы навестить тебя, но ты закрыл Царство Мёртвых. Это ведь не хорошо, так? Ты никогда не делаешь чего-то просто так. И если даже я не могу спуститься к тебе… Что-то происходит. А я не знаю что, — ди Анджело покачал головой. — Ладно. Скажи что-нибудь. Дай хоть какой-нибудь знак, что всё в порядке. Хоть что-нибудь… Пожалуйста?

Нико молчал, уставившись на статую. И чувствовал себя идиотом. Чего он ждал от Аида, который столько лет молчал? Что он пришлёт зомби с отчётом? Что фурии вдруг вылетят с транспарантом, украшенном черепом?

Бог всё так же смотрел в никуда.

Нико тяжко вздохнул, опустив голову. Что-то было не так. Он чувствовал это. Но раз Аид молчит, может, это лишь временные проблемы? Наверняка Олимпийцы бы объявили очередной поиск или пророчество, если бы что-то угрожало их божественным задницам.

Юноша в последний раз посмотрел на статую своего отца и, так и не дождавшись ответа, быстро вышел из храма.

Нико должен проверить сначала зомби, а потом отправится в лазарет — он обещал помочь, чтобы Уилл хоть немного выспался. А потом… Потом он ещё что-нибудь придумает. Надо занять себя делом и не думать о всякой чертовщине.

Они победили титанов. Победили саму Гею. Всё закончилось, самое страшное уже позади. Осталось научиться жить дальше.

Нико вдруг вспомнил про свой совет Перси и сделал себе мысленную заметку, что надо бы сегодня заглянуть к детям Гермеса.

========== 4. Нико ==========

— Эй, Солас, вставай!

Нико бесцеремонно сдёрнул одеяло с Уилла, который спал лицом в подушку. И как он только не задыхался?

— Ещё немного, — пробормотал Солас, даже не шевельнувшись.

Нико выразительно выгнул бровь. В домике Аполлона давно уже было пусто: все встали и отправились по своим делам, и только Солас, один единственный из всех отпрысков Бога Солнца, просыпался ближе к обеду. Он честно пытался научиться вставать рано, но, даже будучи бодрым, до обеда он был бесполезен. Зато ложился Уилл позже всех, а ночью и вовсе у него открывалось второе дыхание и работоспособность повышалась почти в два раза.

— Ты проспал обед, — заявил ди Анджело и на этот раз отобрал подушку.

Голова с ворохом кучерявых блондинистых волос просто уткнулась в мягкий матрас.

— Не беда, — донёсся сонный ответ.

— Во имя косточек Цербера, Уильям Скай* Солас, вставай или я принесу ведро ледяной воды.

Лекарь замер, а потом пробормотал:

— Блефуешь.

— Ты и в прошлый раз так думал, — с ухмылкой напомнил Нико.

Уилл тут же встал. Но глаза были закрыты, и сам он ещё немного покачивался в полудрёме. На его лице смешно отпечатались складки подушки, не по размеру большая футболка с названием какой-то попсовой группы свисала с одного плеча, открывая широкие ключицы.

Нико с сонного лица Соласа опустил глаза на широкую шею с немного выступающим острым кадыком, затем залип на ложбинке между ключицами, провёл взглядом по идеальной ровной кости до самого предплечья, наслаждаясь россыпью родинок на светлой коже.

Уилл почти снова упал лицом обратно на матрас, но Нико, тряхнув головой, постарался вернуть мысли в трезвое русло и поспешно сказал:

— Не смей засыпать снова, Солас!

— Ди Анджело, если у тебя не что-то очень важное, клянусь, я засажу тебе пару уколов в мягкую мышцу. С витаминами!

И для полной демонстрации своего недовольства он лишь немного открыл свои голубые глаза и хмуро и сонно уставился на Нико. А мальчишка даже и не думал смущаться.

— Что и куда ты засадишь обсудим позже, — невозмутимо ответил он. — А сейчас уже полдень, и скоро ты заступаешь на дежурство в лазарете.

Уилл разочаровано выдохнул, но всё же встал с кровати.

— И почему день не начинается позже?!

Солас прихватил полотенца и одежду и отправился в ванную, а Нико вернул подушку и одеяло на место, развалился на ещё тёплой постели и ждал, пока лекарь закончит со своими утренними сборами.

Это всё было так странно… Странно, потому что отношения с Уиллом даже ему казались нормальными. Словно всё это в порядке вещей. Впрочем, Соласу отлично удавалось влиять на людей рядом, и его спокойствие передавалось и Нико.

— Есть новости? — спросил Уилл.

Он вышел из ванны в обычных светлых джинсах и оранжевой лагерной футболке, быстро надел белые кеды и взял с вешалки халат.

— Да нет. Ну, была парочка детей Гефеста, Лео приходил на дежурный осмотр, выписали Джейка и Шелли. Всё как обычно.

— Римляне собираются уезжать, да? — уточнил Уилл, подходя к Нико. Тому пришлось встать, чтобы Солас заправил постель.

— Да. Джейсон, Перси и Аннабет с ними.

— Пусто будет тут, — нахмурился лекарь, поправляя складки. — Когда они собираются?

— Завтра утром. Как раз присоединюсь к пиру после утреннего обхода.

— Всё ещё прочёсываете территорию? — хмуро спросил Уилл.

Они с Нико вышли из домика Аполлона, направляясь сначала в Обеденный Павильон. Трапеза уже давно была закончена, но у лекарей, как у людей с нестабильным графиком, была возможность кушать здесь когда им вздумается.

— Да. Мы же нашли вчера ещё одного, — ответил Нико, пожав плечами.

Интересно, они долго будут разгребать последствия войны?

— Отец ещё не отвечает?

Обед Уилла состоял исключительно из здоровой еды: на первое куриный бульон, на второе рис с овощами и белым мясом. Нико же гонял по тарелке сырные шарики. А услышав вопрос Уилла, он и вовсе стал яростней орудовать вилкой, словно пытался загнать несчастные шарики в угол и казнить.

— Нет, — хмуро ответил Нико, всё же заколов один.

— И не можешь спуститься сам?

— Нет.

— Может, всё же ничего серьёзного? — с надеждой спросил Уилл, уже заканчивая с супом.

Нико ничего не ответил, отправляя ещё один шарик в рот. Может, это и было нормально. В конце концов даже Олимп на время закрыли после войны: Богам нужно восстановиться, а для этого необходимо время. У одного Танатоса вовсе была невообразимая куча работы, и всё Царство Мёртвых стояло на ушах, пытаясь привести в порядок целый загробный мир. Нико пытался себя успокоить, что всё нормально и совсем скоро всё встанет на свои места, но он никак не мог отделаться от назойливого плохого предчувствия.

Что-то было не так. И он чувствовал это. Но невозможность спустится и проверить его сильно бесила и заставляла беспокоиться.

Уилл оторвался от своего обеда и посмотрел на то, как ди Анджело яростно насадил ещё один сырный шарик на вилку и принялся его жевать.

— Забавный факт, — сказал Уилл, наклонив голову. — Говорят, если дети Аида глубоко вздохнут и выдохнут, они не взорвутся от нервозности.

Нико смерил его хмурым взглядом, но когда наклонил голову, чтобы неодобрительно ей покачать, Солас заметил на его губах мелькнувшую улыбку.

— Просто… Я задумался, — сказал вдруг мальчишка, став серьёзным. — Когда Врата Смерти были под контролем Геи, она выпустила многих, кто должен был ещё гнить в Тартаре.

Уилл, который не особо приветствовал такие разговоры и тем более совсем не радовался тому факту, что его парень размышляет о таких вещах, нахмурился, поджав тонкие губы. Еда ему показалась вдруг невкусной, но он не перебил Нико. Это его волновало, и если он хочет поделиться этим, то Солас выслушает. И сейчас он сосредоточился на ди Анджело, ожидая продолжения.

— А что если… Что если выходили оттуда не только монстры?

— Что ты имеешь в виду? — вот теперь лекаря испугало то, куда пытается вести Нико.

— А что если и мёртвые души выходили оттуда? Из Элизиума, с Полей Наказаний… Это ведь хорошая возможность вернуться в мир живых и начать всё сначала.

— Думаю, твой отец бы заметил, если бы из Царства Мёртвых ушёл такой огромный поток душ, — хмуро ответил Уилл.

— В тот момент он был занят другими делами, — заметил Нико. — Только если Танатос за этим следил, но… Может, поэтому отец закрыл Царство Мёртвых?

— Потому что заметил, что мёртвые заполонили наш мир?

— Но это подходит! Тогда…

— Нико, если бы полубоги возвращались из Царства Мёртвых, мы бы об этом точно узнали. Ты бы об этом узнал. Я понимаю, что ты ищешь причину, почему твой отец вдруг так резко замолчал, но… Если бы правда полубоги возвращались с того света, ты или Хейзел наверняка об этом знали, — заметил Уилл. — Мне правда жаль, но… Постарайся не париться об этом, ладно? Всё уже прошло, и дела потихоньку налаживаются. Богам тоже нужно время, чтобы восстановиться, так что…

Солас просто пожал плечами, а Нико неуверенно кивнул.

Но мысль о том, что не только монстры могли выйти в мир живых через Врата Смерти, его не отпустила.

***

Вставая ранним утром, чтобы обойти вверенную ему территорию лагеря, Нико проклинал Соласа, Грейса, Вальдеса и Джексона и иже с ними за то, что они отказывались его отпускать с прощальной вечеринки. Ди Анджело правда не имел понятия, почему его держали здесь, ведь он не компанейский чувак, который вот-вот начнёт травить шутки и будет предлагать весёлые игры, чтобы ребятам не было скучно. Он даже не тот, кто бы посмеялся или согласился бы принять участие в дурацких играх, потому что для него это всё… необычно.

Солас убеждал, что ему стоит перестать вести асоциальный образ жизни, Перси призывал расслабиться (хотя вспоминая его маленькие откровения ранним утром на берегу, Нико бы не стал верить его девизу «расслабь булки и живи»), Грейс, который, казалось, в прошлой жизни был педагогом, всё пытался мягко вовлечь мальчишку в коллектив и предлагал разные игры из разряда «узнай друзей получше». Что-то вроде «Я никогда не…» и прочая муть, в которой ди Анджело не видел смысла. Как и в своей жизни, но его никто не спрашивал.

Как итог: Нико не выспался. И теперь жалел, что не выскользнул через тени к себе в домик прямо под одеяло. А чтобы к нему не лезли, можно было повесить пару трупиков летучих мышей. И попросить зомби заколоть крепко гроб, где он уснёт. На это же, наверно, рассчитывал дизайнер этого домика.

В любом случае сетовать на недостаток сна, отражающийся в немного красных глазах и тёмных кругах под ними, не было уже никого смысла. А обход никто не отменял.

Нико сдавленно застонал, заставляя себя встать. Чёрные лохматые волосы, почти отросшие до плеч, он давно не пытался расчесать. И так сойдёт. Лишь отправился в ванную на десять минут, чтобы совершить все утренние обряды, надел привычную чёрную футболку и тёмные джинсы, накинул лёгкую кожанку на плечи и морально приготовился прочёсывать территорию.

Почему-то всякий раз, когда наступала его очередь совершать обход, становилось не по себе. Ребята давно перестали находить новых потерянных героев, а у ди Анджело в этом плане был особый нюх. Впрочем, по этой причине его просили заступать чуть ли не каждый день и всегда по разным территориям: больше всего трупов, полуживых и ещё живых полубогов нашёл именно он. И сейчас ему было вверено проверить место у Кулака Зевса.

Нико не особо любил там бродить. Плохие воспоминания, да и вход в Лабиринт располагался именно там. Проверить, существует ли он ещё в том же месте, он всё не решался: страшно было выяснить, что он там, а ещё ужаснее — что он пропал.

После гибели Дедала Лабиринт закрылся. Нико уже думал, что он исчез со смертью своего создателя, но в Доме Аида, судя по рассказам Хейзел, он загадочным образом снова восстановился.

Нико было интересно, что с Лабиринтом сейчас. Аннабет нравилось его изучать с точки зрения архитектуры, ди Анджело же жаждал знать, какие ещё сюрпризы он скрывает. Словно он недостаточно ужасов насмотрелся за последние годы своей жизни.

Нико остановился у валунов, повинуясь своему внутреннему инстинкту. Запахло мертвечиной. И вонь доносилась не под землёй, не на земле, она доносилась откуда-то сбоку. Мальчишка весь замер, обратившись в слух.

Кулак Зевса — куча бетонных камней, которая, если посмотреть правильно, похожа на кулак громовержца, а под любимым углом Перси напоминает переваренный завтрак Царя Богов, — на этот раз послужил предметом его беспокойств. Отсюда был хороший вид на лагерь, вот только теперь это место пропахло смертью.

Это жуткое чувство, даже нет, не чувство… предчувствие. Чего-то неправильного, мёртвого совсем близко. Обычно он ощущал подобное, когда рядом были умирающие, но в этот раз всё было чуть иначе. Желудок Нико сжимался в болезненных спазмах, и он пытался дышать глубже и медленней, стараясь успокоиться.

«Всё в порядке», — пытался убедить себя он. Но тревога никуда не делась. — «Я — Король Призраков. Призраки подчиняются мне».

Он встал, оглядываясь по сторонам. В таких делах ему всегда помогала его интуиция. Уилла пугало, что Нико чувствовал такие вещи, но это не раз выручало мальчишку. Он чувствовал опасность раньше, чем другие. Только его мания к этим опасностям…

Нико подозрительно покосился на два валуна, за которыми раньше был вход в Лабиринт.

«Этого не может быть», — подумал ди Анджело, но всё же осторожно подошёл к этому месту, чувствуя, как сердце забилось быстрее в предвкушении.

Он весь напрягся, не зная даже, что может его ждать за валунами. Если вообще его там что-то ждёт.

Нико внимательно осмотрел огромные камни, прислушиваясь к каждому шороху. И сначала всё было тихо. Но он знал, что за ними есть нечто. Он протиснулся между огромными камнями и проскользнул внутрь.

Нико остановился на пару секунд, давая глазам время привыкнуть к темноте. А потом внимательно огляделся. В пустом коридоре было тихо. Если не считать какого-то тихого шума совсем рядом. И хотелось бы, чтобы это был сквозняк, но он прекрасно знал, что с его то везением это запросто может оказаться какой-то монстр.

— Кто здесь? — спросил Нико, делая шаг вперёд.

Он прекрасно помнил “живучесть” лабиринта, и этого входа в следующую секунду могло не стать. Поэтому делать шаг в темноту было немного… не по себе.

Нико тут же выпрямился. Он сын Аида. Темнота ему не страшна. Особенно после Тартара. И уже уверенней пошёл дальше.

На пару секунд в коридоре стало тихо. Видимо, это нечто… точнее некто, затаилось, услышав голос незваного гостя. Нико сам замер, прислушиваясь, и только когда вновь услышал тяжёлое дыхание, смелей начал идти на звук.

И через пару метров он увидел чью-то фигуру, сидящую на полу. Этот некто обнимал себя за колени, рвано дыша, и что-то подсказывало Нико, что ему срочно нужна помощь. Жаль лица он не мог в темноте разглядеть.

— Не знаю, кто ты, но тебе нужна помощь, — как можно ровнее сказал ди Анджело, опускаясь на корточки. — Пошли со мной.

Он подождал пару секунд, но ему не ответили. Тогда Нико осторожно взял незнакомца за руку, помог ему опереться себе на плечи и медленно пошёл с ним к выходу. Благо, он никуда не делся.

Протиснуться между валунами не составило усилий — и Нико, и его компаньон были достаточно тощими, чтобы пролезть без особых усилий, и выйдя на свет, ди Анджело первым делом уложил найдёныша на землю у дерева, чтобы осмотреть при свете.

— Быть этого не может, — дрожащими губами прошептал мальчишка.

Перед ним сидел тощий юноша, весь в ранах, в лагерной оранжевой футболке, пропитавшейся кровью, которая, судя по пятнам, уже давно засохла. Он весь дрожал, но в целом был в порядке. Во всяком случае физически.

Отросшие песчано-светлые волосы грязными патлами падали на исхудавшее лицо, больше напоминавшее череп, нелепо обтянутый кожей. Стеклянные голубые глаза уставились словно в никуда, и взгляд был… сумасшедший. Глубокий шрам, пересекавший левую сторону лица, уродливо зиял, делая юношу ещё страшнее и мертвее.

Нико пришлось себе напомнить сделать вдох и выдох. А ещё вспомнить, что он не боится призраков и мертвецов. Даже если они вернулись из самого ада.

— Ты понимаешь, где ты? — спросил он, присев на корточки напротив юноши.

Тот ничего не ответил. Даже не отреагировал на слова Нико.

Ди Анджело не мог сосредоточиться на его ауре, не мог думать нормально, смотря на него, и даже не сразу вспомнил, что нужно отвести его в лазарет.

Нико тряхнул головой и собрался с мыслями. Он встал и помог встать юноше, позволив ему опереться на своё плечо, а тот даже не сопротивлялся, когда его повели прочь из леса в сторону лазарета. Нико даже представить не мог, что делать. По сути он — сбежавший из мира Мёртвых. И ему бы отправиться обратно туда, откуда он сбежал, но…

— Мне нужна помощь! — заявил он, почти добравшись до лазарета.

Один из детей Аполлона выбежал навстречу Нико, но, увидев, кого он тащит, замер на месте.

— Кто-нибудь, позовите Уилла! — распорядился он.

Сам Хью подошёл к Нико, шокировано рассматривая юношу, который повис на ди Анджело.

— Ты так и будешь пялиться или наконец поможешь? — рявкнул мальчишка, подкосившись под тяжестью тела.

— Д-да, конечно, — пробормотал сын Аполлона. Но принимал он тело со страхом на лице. — Где ты его нашёл?

— В Лабиринте, — брякнул ди Анджело.

Они вдвоём дотащили его до лазарета и уложили на койку, устроив переполох. Полубоги удивлённо смотрели на нового пациента, некоторые ушли, испугавшись, другие смотрели с презрением. Нико было плевать на их реакцию.

Уилл ворвался в лазарет через пять минут. Футболку он надел наоборот, халат так и не застегнул, но он быстро подошёл к новому пациенту, не выдав ни единым мускулом своего лица волнения.

Нико растерянно на него посмотрел, а Уилл сосредоточенно принялся его осматривать.

— Физически он в порядке, — заявил Солас, после того, как провёл осмотр. — А вот психически… Криса нашли в таком же состоянии. Его надо показать Дионису.

— Кого мне надо показать?

В лазарет, широко шагая своими маленькими толстыми ножками, вошёл хмурый Дионис. Уилл и Нико отошли от пациента, позволив директору подойти к нему.

А следом за ним ворвалась Аннабет, а за ней Перси.

— Это правда? — взволнованно спросила Чейз, подходя к койке. — Как всё произошло? С ним всё хорошо?

— Аннабет, успокойся, — сказал Перси, держа её за руку. — Нам нужно…

— Узнать, не остались ли в нём частички сущности Кроноса? — зло спросила она, повернувшись к своему парню.

Перси опешил, благоразумно промолчав, подбирая правильные слова.

— Он не служит Кроносу, — ответил Нико.

— Хм, — протянул Дионис, внимательно рассматривая юношу на койке. — Ещё один спиногрыз на мою голову. Этого я хотя бы знаю. Ну что ж, добро пожаловать обратно в Лагерь, Лука Кастеллан.

Комментарий к 4. Нико

*Уильям Скай Солас — решила позволить себе вольность с именем этого солнышка) Ну простите меня) Скай (англ. Sky - небо) — это мой вариант второго имени Уилла.

С 8 марта, девчууули!) С 8 марта и прекрасного парня вам в этот фанфик))

Ребят, а где фидбэк?( А то мне грустненько…

========== 5. Перси ==========

Новый Рим махал им ручкой. В прямом и переносном смысле. Римляне уехали утром. Джейсон расстроился, что его друзья не едут, но больше оставаться не мог — его ждали срочные дела, но он совсем скоро должен был вернуться.

Перси и Аннабет, даже не обсуждая это между собой, отказались уезжать. Чейз провела остаток дня в Большом Доме рядом с Лукой, Джексон ошивался где-то неподалёку, периодически заходил проверить, всё ли в порядке.

Нико сказал, что больше не чувствует присутствия духа Кроноса в теле Кастеллана, но Перси меньше беспокоиться не стал. Правда, он боялся признаться себе же, что переживает не совсем за сохранность души вернувшегося из самого ада друга.

Дионис, увидев состояние Луки, решил ему помочь. И чтобы никто ему не мешал, Кастеллана перенесли из лазарета на второй этаж Большого Дома. А потом Бога срочно вызвали, и ему пришлось покинуть Лагерь на пару часов.

— Это Зевс, — сказал Хирон, когда Перси спросил его. — По поводу Калипсо и… Луки.

Лео, который в тот день от кентавра далеко не отходил, нервно сглотнул. Его пальцы лихорадочно перебирали в руках мелкие детальки, которые в мгновение ока превращались в какие-то незамысловатые железные игрушки, и на большом столе уже скопилась приличная куча подобной безделушки.

— Он ведь не может ничего сделать? — спрашивал он, уставившись щенячьим взглядом на Хирона.

Тот предпочитал молчать, пожимая плечами.

— Всё будет в порядке, — повторял Перси. — Мы никого не дадим в обиду.

Лео лишь робко улыбался, кивая головой. Но нервозность никуда не прошла.

Лагерь почти вернулся в обычный режим: только полубоги между собой перешёптывались, обсуждая последние новости в виде вернувшихся Лео и Луки. Особенно говорили про Луку. Старички были в замешательстве, хотя и домик Гермеса был рад его встречать. Младшие слышали о нём отрывками, делились другими своими крохами информации и собирали что знали по кусочкам, судача о полубоге вполголоса.

Аннабет не отходила от него ни на шаг. С самого утра сидела у его кровати, кормила, разговаривала с ним, пытаясь достучаться, но он ещё молчал. Дионис пообещал помочь, но предупредил сразу, что всё может оказаться не так просто, и времени на восстановление у Луки уйдёт дольше, чем у Криса.

Кларисса, кстати, когда узнала, что случилось, сразу пришла в Большой Дом и помогала Аннабет. Уилл за это время успел привести Луку в порядок: переодел, искупал, незначительные раны обработал и обратно уложил на кровать, а дальше уже справлялись девушки, которым пришлось кормить его с ложечки.

Перси больше туда не заходил. Резкость Аннабет, у которой, казалось, в тот момент инстинкт защитить Луку затмил всё остальное, сбил Джексона с толку, и трогать её сейчас он посчитал не самой лучшей идеей.

— Ну что там? — спросил Нико, осторожно закрывая за собой дверь в Большой Дом.

— Всё спокойно, — ответил Перси. — Ты прошёл по территории?

Нико недовольно сморщился. Мало того, что на него снова начали коситься, словно он за ручку привёл саму душу Кроноса, так ещё и заставили прочесать весь Лагерь и даже забраться в Лабиринт, чтобы убедиться раз и навсегда: пропавших полубогов больше нет. Вход в детище Дедала тоже теперь пустует.

— Всё чисто, — бросил ди Анджело, плюхаясь на диван.

Он устал, потому что слишком много использовал своих сил, чтобы проверить огромную территорию лагеря. Уилл узнает — будет читать долгие нотации или, что больше вероятно, просто пристально посмотрит своими голубыми глазами и недовольно покачает головой. А потом притащит горячего кофе без сахара, но с кусочками амброзии вместо шоколадки. Нико тяжело вздохнул — прямо сейчас он бы не отказался от кружки горячего кофе от Уилла, но увы и ах.

— В лабиринте тоже? — спросил Перси.

— В лабиринте тоже, — хмуро ответил Нико, если сдерживая раздражение.

— Нико, а ты уверен, что…

— Что в Луке не осталось частиц души Кроноса? — перебил на полуслове ди Анджело, вперив пристальный взгляд тёмных глаз на Джексона.

Он наклонил голову, чуть прищурившись, и лицо его стало сосредоточенным, даже напряжённым. Нико силился понять, что думал Перси по этому поводу, а потом выдохнул и покачал головой. Это не его дело.

— Уверен, — сказал Нико, кивнув головой. — Просто он не совсем в порядке, но в общем и целом неплохо.

— Это хорошо, — пожал плечами Перси и встал, подойдя к окну.

И он больше слова не проронил. Молчал, поджав губы, до тех пор, пока в Большом Доме не возник Дионис.

Жутко злой Дионис.

Он направился сначала прямо к Вальдесу, наставив на того свой короткий толстый палец.

— Ты, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — С этой самой минуты ты ответственный за свою девчонку! — Лео довольно улыбнулся, радуясь «его девчонке», но тут же всё веселье пропало, потому что Дионис слишком уж близко подошёл к Вальдесу. Живое воображение юноши тут же пририсовало к образу злого директора рожки на голове, красное от ярости лицо и кольцо в носу как у быков. Благо, Дионис не умел читать мысли. — Но помни: она дочь титана. И преданность к своим родителям может сыграть дурную шутку со всеми нами.

— Она никогда не… — Лео хотел было продолжить, что не присоединиться к титанам, но Дионис быстро затараторил «нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет!», перебив юношу.

— Никогда не говори никогда, — продолжил он. — Родственные узы могут быть крепче, чем ты думаешь. Так что смотри в оба, Нордес.

— Вальдес, — поправил Лео.

— Да мне плевать! — махнул рукой директор, закатив глаза. — А насчёт Луки… — Дионис повернулся к Нико. — Ты привёл его в Лагерь и ты же отвечаешь за него головой. И если он снова решит восстать против Богов…

— Не восстанет, — тихо произнёс Нико, не теряя самообладания. Он спокойно смотрел в глаза директору, словно играл с ним в «гляделки».

— Я очень на это надеюсь. Иначе плохо будет всем.

Дионис, окинув недовольным взглядом всех присутствующих,покачал головой и поднялся на второй этаж, бормоча под нос разные оскорбления. Видимо, кому-то слишком сильно досталось от папочки.

***

Следующие пару ночей Перси почти не спал. Стоило ему сомкнуть глаза, как тут же перед глазами появлялся его личный кошмар, который с каждым разом становился всё реалистичней.

Ему нужно было поспать. Спокойно поспать. За эти два дня из неудобства это превратилось в самую настоящую проблему. Перси весь день клевал носом, засыпал прямо на ходу и просыпался снова. В схватки он даже не лез. Держать меч в таком сонном состоянии казалось непосильной задачей, а уж размахивать им было и вовсе из серии невозможного.

И он за эти два дня ни разу не поговорил с Аннабет. Видел её пару раз, бегающую между домиком Афины и Большим домом, но никак не мог её поймать. Она забросила даже план отстройки Олимпа и посвятила всю себя Луке. И за это время все, абсолютно все судачили о Кастеллане. У Перси уже выработался рефлекс закатывать глаза всякий раз, когда слышал его имя, и его порядком достали вопросы о нём. Словно во всём лагере больше никто не мог удовлетворить их чрезмерное назойливое любопытство. Перси в такие моменты запирался в собственном домике или просто эпично сваливал прямо в океан.

На третий день уже стало совсем невыносимо. Сон казался чем-то нереальным, а мыслить трезво получалось с большим трудом. Хотя Перси порой замечал странные взгляды ребят и сомневался, что ему удаётся казаться бодрым, но он был таким уставшим, что ему было плевать.

А ещё ему было плевать, что Аннабет возится с Лукой. Она ему нужна. На пару часов. Хотя бы на пару часов.

Перси направился к Большому дому. Он распахнул двери, врываясь внутрь, где сидели Нико, Дионис и Тревис и Коннор из домика Гермеса, а ещё Кларисса за одним столом.

— О, Перси, при… — Тревис сам замолчал на полуслове, увидев Перси, который, судя по его хмурому лицу, определённо не был настроен на дружескую беседу.

Он собрался было пройти прямо к лестнице на второй этаж, но вдруг остановился. Голова страшно заболела, и он осторожно коснулся пальцами висков. Внутри словно целый оркестр духовых решил загудеть на низких тонах. Перси желал их заткнуть, но они словно назло только звучали громче.

Он хотел сам подняться к Аннабет, а потом вспомнил, что там Лука. Нет, он сейчас определённо не хочет его видеть. А ещё больше не хочет видеть её рядом с ним. Даже Кларисса, готовая преградить Перси вход наверх, замерла, вперив удивлённо-презрительный взгляд на юношу.

— Ты в порядке? — спросил Нико, убирая ноги со стола.

— Позовите кто-нибудь Аннабет, — прошептал он, морщась от гудения в голове.

Боги, когда всё это закончится?!

— Она… — начала было Кларисса, но Перси её прервал:

— Да мне плевать! Скажи, что это срочно! — прикрикнул он.

— Хорошо, — вдруг сказал Нико, подходя сзади. — Я её позову. Ты подождёшь на улице? — последнее слово он выделил с особой интонацией, и Перси неопределённо взмахнул руками, выскочив из Большого дома под недоумевающие взгляды друзей.

Монотонное гудение в голове раздражало, отнимало все силы и просто бесило. Он понимал, что это всё от недостатка сна, но стоило ему закрыть глаза, и кошмар тут же возникал в сознании.

Перси медленно выдохнул, тряхнув головой.

— Что-то случилось?

Юноша даже не сразу понял, что из Большого дома вышла Аннабет. Пока она не подошла к нему, положив руку ему на плечо.

— Перси, ты в порядке? — спросила она, обеспокоенно смотря на юношу.

А она малость недооценила, когда Нико предупредил, что Перси пришёл в весьма дурном настроении. Отправила было уже его передать, чтобы Джексон шёл по своим делам, но мальчишка оказался убедительным.

— По мне видно, что я в порядке? — раздражённо спросил Перси.

Аннабет вздохнула, собираясь высказать юноше всё, о чём она думала в этот момент, а потом посмотрела в его зелёные покрасневшие глаза. Она не видела его последние двое или трое суток, как-то потеряла счёт времени, ухаживая за Лукой, зато сейчас с неприятным удивлением рассматривала осунувшееся похудевшее лицо с чёрными кругами на смуглой коже.

— Что случилось? — тихо спросила Аннабет уже с беспокойством.

— Не могу заснуть, — прошептал Перси.

Он зарылся пальцами в свои взъерошенные сальные волосы и принялся массировать виски, болезненно сморщившись.

— И сколько ты не спал?

— Три или четыре дня, я не помню, — уклончиво ответил Перси.

Аннабет посмотрела сначала на Джексона, а потом перевела взгляд на окно на втором этаже Большого домика. А потом снова на Джексона.

— Пошли, — сказала она, схватив его за руку.

Он даже не спрашивал куда. Просто следовал за ней, пока не оказался в собственном домике. Он сел на кровать, даже не смотря на подушку. Ему так хотелось просто лечь и заснуть, но его кошмары только этого и ждали. Затаились в уголке его сознания, готовые вот-вот снова накрыть с головой.

Чейз велела ему подождать, а позже вернулась с достаточно большой кружкой какого-то непонятного горячего напитка. Пахло, впрочем, неплохо, да и было это с рук Аннабет, так что он молча её принял и осторожно поднёс к губам.

Тёплый пар от напитка оказался очень даже приятным, и Перси даже вздохнул полной грудью несколько раз, успокаивая нервы.

Аннабет села рядом, внимательно рассматривая юношу.

— Может, ты обратишься за помощью? — осторожно спросила она.

— К кому? — хмуро спросил Перси, делая глоток.

Напиток оказался приятным не только на запах, но и на вкус. Мягкое тепло разливалось внутри, успокаивая, и Перси почувствовал, как его клонит в сон. И сопротивляться он больше не мог.

— К Дионису. Он помог Луке. Мы вчера…

— Давай сейчас не о Луке, — прервал её Перси, прилагая огромные усилия, чтобы выговаривать внятно слова. — Я просто хочу поспать немного.

Аннабет осторожно отняла чашку у юноши, и тот завалился на бок, уронив голову прямо на подушку. Девушка поставила напиток на тумбу, а потом накрыла его одеялом и собралась было уйти, но Перси схватил её за руку.

— Останься. За долгие месяцы мне не снился кошмар только раз. Когда ты была рядом. Останься, пожалуйста.

Аннабет задумалась на пару секунд, а потом вздохнула и сказала:

— Конечно, Перси. Только я запру двери.

***

Перси боялся, что когда проснётся, Аннабет рядом не окажется. Но она лежала под боком, мирно спала, прижимая его руку к своей груди, как любимую игрушку. Юноша довольно улыбнулся и зарылся носом в её светлые волосы. Он почти заснул, когда услышал тихое бормотание девушки. Перси нахмурился. Обычно во сне он мог что-нибудь ляпнуть, она же говорила, когда ей снился очень яркий сон.

Перси закрыл глаза, желая снова заснуть, а потом услышал тихое:

— Лука…

Сон словно рукой сняло. Он осторожно приподнялся на локте свободной руки, чтобы заглянуть ей в лицо. Она мирно улыбалась.

— Семья, Лука. Ты сдержал своё обещание.

Перси вдруг расхотелось спать. Он бы встал, но она так прижимала его руку к себе, что отнимать её не хотелось. Тем более что в таком случае он наверняка бы потревожил её сон, а она так сладко спала… Юноша лёг обратно.

Раздражение от недосыпа сменилось другим неприятным чувством, грызущим изнутри, и только когда он поймал себя на мысли, что ему хотелось бы знать, как именно Аннабет помогала все эти три дня Луке, он понял, что банально ревнует. Да, давненько с ним такого не было. Интересно, а она вообще ещё помнит, что у них были планы?

Аннабет рядом зашевелилась, повернулась и приоткрыла глаза. Перси убрал свою руку. Она посмотрела на юношу, улыбнулась, а потом снова повернулась, собираясь заснуть, но потом вдруг замерла и удивлённо взглянула на полубога.

— Ты чего не спишь? — спросила она, приподнявшись на локтях.

— Кошмар приснился, — уклончиво ответил он.

А в голове теперь вместо гудения заевшей пластинкой крутились слова «Семья, Лука. Ты сдержал своё обещание».

— Совсем не удалось поспать?

Аннабет выглядела обеспокоенной, и Перси вдруг стало интересно, помнит ли она свои сны. И даже если помнит, может, он переживает на пустом месте? В конце концов сейчас она рядом с ним, а не с Лукой. Только вот раздражения не стало меньше.

— Немного, — ответил он, пытаясь заткнуть собственную ревность.

Аннабет легла рядом, обняв его за талию и умостив голову на его широкой груди. Перси принялся перебирать светлые волосы, наматывая их на палец и распуская. Это здорово его успокаивало.

— Меня беспокоят твои кошмары, — призналась она.

— Меня тоже.

— Может, попросим Диониса помочь?

— Я… не знаю, — выдохнул он. — Он и так зол из-за Калипсо и Луки. Орал в тот день, словно Зевс его гнал молниями прямо в его жирный…

— Манеры, Перси.

— Пятак с самого Олимпа.

— Но нет ведь причин для волнения, — сказала Аннабет. — Калипсо теперь просто полубог, Лука… Лука в порядке. Перебесится и успокоится. А попросить стоит. Ты выглядишь…

— Прекрасно невыспавшимся? — подсказал Перси, улыбаясь.

— Если теперь так называются эти супер мужественные круги под глазами и кислое лицо, то да, ты выглядишь прекрасно невыспавшимся.

Аннабет сложила руки у него на груди и умостила на них подбородок, посмотрев на Перси. Тот осторожно убрал пряди с её лица.

«Семья, Лука. Ты сдержал обещание».

— Всё ведь в силе? — спросил Перси.

— Ты про что? — нахмурилась девушка.

— Уже забыла? Про наши планы в Новом Риме, — в другой ситуации он бы обязательно над ней посмеялся бы. Как это Воображала да чего-то не помнит. Вот только это была не какая-то мелочь.

— Я… я даже работу над перестройкой Олимпа забросила. Чёрт, Олимп!

Аннабет резко села на кровати, обхватив голову руками.

— Это всё на данный момент, что тебя волнует? — сощурился Перси. Он опёрся спиной о стену, вперив внимательный взгляд на девушку.

— Я помню про наши планы, но…

— Что «но»? Совсем скоро уже закончится набор в университеты Нового Рима. А планы можешь доделать уже там.

— Я не могу уехать сейчас!

— И что тебе мешает?

— Лука вернулся, за ним нужен уход.

— Ты сама сказала, что он уже в порядке. А присмотреть за ним могут и другие, — раздражённо парировал Перси, которому определённо не нравился тон всего разговора.

— Я знаю, но не могу оставить его! — Аннабет встала и принялась расхаживать по комнате. Юноша терпеливо за ней наблюдал, хотя всё внутри горело праведным огнём. Но он понимал, что всё, что он говорит, звучит жалко и похоже на бред зелёного сопляка, у которого одно место чешется от идиотской ревности. Чейз тяжело вздохнула, остановилась и посмотрела на своего парня. — Перси, я помню про наши планы, мы обязательно уедем в Новый Рим, но… Я не могу уйти и оставить его сейчас. Просто не могу. Давай останемся ещё… на несколько дней. Я не могу оставить его, когда он вернулся из самого ада. Это же Лука, Перси.

Последнее предложение явно было лишним, и Перси из последних сил сдержался, чтобы остановиться и заставить себя заткнуться. «Несколько дней». Не существовало у Аннабет всяких неопределённых слов. Она чётко знала, сколько ей дней-часов-минут-трупов нужно, чтобы что-то сделать. «Несколько дней» значили, что она в смятении и сомневается. И опять же, в другой ситуации он молча бы подставил ей своё плечо и поддержал бы её не смотря ни на что, но она сомневалась в их будущем.

— Ладно. Конечно. Сколько тебе потребуется, — хмуро прошептал он. Боги, сколько сил ушло, чтобы сказать это. — Просто дай мне знать, когда ты решишь всё.

Аннабет склонила голову набок, присматриваясь к юноше. Серые глаза изучающе прищурились, и, сделав шаг, она спросила вкрадчивым голосом:

— Ты ведь не ревнуешь меня к Луке, ведь так?

Перси закатил глаза и закрыл лицо руками, сдавленно застонав. Нет, он не хотел об этом говорить. Не сейчас во всяком случае.

— Нет, я…

— Ничего между нами не изменилось, — сказала она, присаживаясь рядом. Девушка неуверенно улыбнулась и переплела его пальцы со своими. — Мы так же вместе, и всё в силе, просто… Просто ещё немного. Отложим планы лишь ненадолго.

Перси ничего не ответил. В голове снова возникли сцены из кошмара, громогласный приказ отца убираться и изгнание в лагере под дружный клич ребят “Предатель”. Только на этот раз ему стало страшно даже наяву — Перси готов был поклясться, что в этом хоре громче всех он теперь слышал Аннабет.

========== 6. Перси ==========

За следующие два дня Перси избавился от большой проблемы, не дававшей ему нормально сомкнуть глаз вот уже больше месяца. Он просто пошёл к Уиллу, доходчиво объяснил своё простое желание поспать без всяких кошмаров. Солас слушал внимательно, кивал, сведя брови к переносице, а по окончанию лишь попросил подождать, а сам вышел из импровизированной смотровой и исчез на долгих десять минут. Перси лишь выглянул в окно, заметив лекаря на улице, и увидел, что он направился в сторону домика Гермеса, но решил, что не хочет этого знать наверняка, а потому вернулся в комнату.

Уилл пришёл с какими-то таблетками и большим пакетиком сухих трав.

— Это, — лекарь указал на пакет, — всего лишь крепкая настойка. Заваривать как чай и пить перед сном. Но, судя по твоему виду, со сном у тебя совсем беда, и если не поможет это, тогда, — юноша указал на упаковку с белыми таблетками. — Одна перед сном. Только не перебарщивай, а то вместо сна получишь глюки. И насчёт второго способа не распространяйся особо, ладно?

Перси кивнул и хотел было спросить, насколько легален этот препарат, а потом подумал, что знать этого не хочет. Лишь бы помогло со сном.

Он поблагодарил лекаря и вышел.

В ту ночь он спал как убитый и без всяких снов. Даже выспался и проснулся в хорошем настроении на следующий день.

В настолько хорошем, что даже успел на пару счастливых часов забыть, что в его жизни всё так просто не бывает.

— Лука хочет выйти сегодня из Большого дома, — сказала Аннабет, пытаясь изо всех сил придать этой фразе как можно больше безразличия.

Хотя она была напряжена и внимательно следила за реакцией Перси. Тот замер, надеясь, что его лицо не выдаёт той ненависти, которая захлёстывала его с головой всякий раз, когда он слышал это имя. Прошла уже неделя с того момента, как Аннабет попросила «несколько дней». А ещё пробормотала во сне «Семья, Лука. Ты сдержал своё обещание».

Ради него она отложила переезд с Перси в Новый Рим. Ради него же она почти забыла о своём проекте с перестройкой Олимпа и обещании Джейсону помочь с храмами в лагерях.

Перси честно пытался уважать её желание помочь тому, кто в своё время помог ей. В конце концов они прошли немало трудностей вместе, и ему ли не знать, что такие вещи связывают людей и сближают.

Но она проводила с ним слишком много времени. Виделась с Перси только лишь за ужином, и тогда они молчали, потому что ей кроме как о состоянии Луки говорить было не о чем, а его не особо тянуло спрашивать, как он там.

Тем более, что Нико как-то проронил, что он в порядке и вполне может выйти из Большого дома, только после всего произошедшего не готов.

Аннабет осторожно посмотрела на Перси, всё ожидая хоть какой-то от него реакции. С каких это пор им стало так сложно говорить?

— Я рад за него, — процедил юноша.

Ему приходилось напоминать себе, что всё в порядке. Их отношения тоже в порядке. Лука — это лишь временная помеха. Совсем скоро ему станет лучше, и они уедут вдвоём отсюда в Новый Рим. Кастеллан превратится лишь в очередной кошмар, который быстро забудется.

Во всяком случае он пытался на это надеяться, иначе эта глупая ревность, за которой скрывалось нечто большее, чем просто обида за совершённое пару лет назад, просто не даст Джексону спокойно жить.

— Будет лучше, если… если… — Аннабет замялась, и в её серых глазах заблестело отчаяние.

— Хочешь, чтобы я ему помог? — спросил он. И в голосе его сквозила сталь, но Аннабет сделала вид, что не заметила.

А Перси пытался сделать вид, что это его не задело. И задаваться вопросом, когда их отношения стали напоминать дешёвый театр, избегали оба.

Она робко кивнула, терпеливо ожидая ответа Перси.

— Хорошо, — ответил он.

Юноша пытался отбросить тот факт, что Лука занял все мысли и время его девушки. Возможно, это не так критично. Перси просто изо всех сил старался не забывать то, что Кастеллан — пострадавший. Он пережил лишения, решился на предательство, прошёл через ад и покаялся в последний миг, пожертвовал жизнью ради тех, кого всем сердцем жаждал убить. А теперь чудесным образом вернулся, почти лишившись рассудка.

Да, ему определённо нужна была помощь. И хоть их отношения были сложными до последних секунд жизни Луки, знакомое лицо наверняка бы хоть немного помогло адаптироваться в лагере.

Интересно, а Перси смог бы после такого смотреть в глаза своим братьям и сёстрам, друзьям, товарищам? После того, как сделал всё, чтобы уничтожить тех, кто отказался присоединяться к нему?

На долю секунды Перси стало даже жаль Луку. Он ведь покаялся перед смертью. Осознал свою ошибку и исправил её. Хоть и героем Кастеллана он не считал, а только из уважения не говорил о нём ничего плохого и предложил чтить его память, как героя.

Перси тряхнул головой и выпрямился.

— Так мы идём? — спросил он.

Аннабет лишь кивнула, благодарно ему улыбнулась и направилась к Большому дому.

Когда они зашли к нему в комнату на втором этаже, Лука был один. Он стоял у окна, шторы которого были плотно задёрнуты, но он придерживал край тёмной ткани, воровато наблюдая за лагерем.

Лука лишь немного дёрнулся, когда услышал скрип открывающейся двери, отпустил штору и посмотрел на гостей.

Перси окинул его оценивающим взглядом. В целом Лука перестал быть похожим на мертвеца. Откормленный, ухоженный, он больше не выглядел слишком бледным и слишком худым. Отросшие волосы были теперь коротко пострижены, шрам на лице больше не казался страшно глубоким, а голубые глаза смотрели живо и осознанно. Он был одет в новую оранжевую футболку лагеря и тёмные джинсы. Совсем как в старые времена.

— Привет, — поздоровался он, явно чувствуя себя неловко.

— И тебе не хворать, — отозвался Перси, очень стараясь скрыть раздражение.

Видимо, у него это не особо получилось, потому что Аннабет дёрнула его за руку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Джексон, натянуто улыбнувшись.

— Неплохо, спасибо, — Лука неловко потупил взгляд, почесав затылок.

— Готов выйти в свет?

— Аннабет рассказала мне о том, что случилось после… Спасибо.

Перси сжал губы и заставил себя выдавить дружелюбную улыбку.

— Я рад тебе помочь, — выдавил он.

И вышел из комнаты, потому что видеть его он не хотел.

Это оказалось сложнее, чем думал Перси вначале. Лука вдруг напомнил ему пять лет кошмара, начавшегося с его подставы перед Зевсом и закончившегося схваткой с ним, одержимым Кроносом. А вспоминать, чем всё это обернулось, и вовсе не хотелось.

Он глубоко вздохнул, пытаясь привести в порядок свои мысли. Аннабет и Лука вышли минутой позже, и девушка кинула на Перси недовольный взгляд. Тот еле выдавил из себя улыбку, хотя она вышла малость нервной и кривой.

— Перси, всё ведь в порядке? — спросил Лука, хмуро уставившись на юношу. — Если ты не хочешь мне помогать, я пойму, да ты и не обязан…

«Это ради Аннабет», — напомнил себе Джексон.

— Всё в норме, — прервал его сын Посейдона. — Пошли уже.

Стоя перед дверьми Большого дома, Перси чувствовал себя так, словно вместо лагеря за порогом этого здания огромная сцена с кучей зрителей, жаждущих крови, и стоит только открыть дверь, как ослепительный свет софитов ударит по глазам и со всех сторон будут бросать тухлые яйца и помидоры.

Перси тряхнул головой. Он не новичок в этом лагере и тем более уже не тот, над кем издеваются в старшей школе.

Лука тоже нервничал. Судя по тому, как сжимал длинными пальцами подол своей футболки и кусал губу, нервно смотря на дверь.

— Ты возвращаешься домой, — напомнил Перси, не зная, зачем это он вдруг решил успокоить Луку. Тот тоже, очевидно, такого не ожидал, ибо уставился удивлённым взглядом на юношу, который в свою очередь смотрел на дверь. — Нечего переживать. Тебя тут все почитали и любили. Не то чтобы всё осталось так, как было, но… В конце концов, есть те, кто тебя всё это время ждал и любил.

Перси открыл дверь и первым вышел на улицу. Ничего не произошло. Никто не остановился, чтобы поглазеть на них, никто не бросился с объятиями, все вели себя так, словно ничего не случилось.

Может, потому что вокруг Большого Дома мало кто водился в принципе.

— Расскажешь, что тут было, пока… — начал было Лука и прервал себя же, не зная, как описать то, что с ним сталось в тот день.

Аннабет, всё это время молча стоявшая рядом, нахмурилась. Они вроде уже говорили об этом, зачем ему слушать всё снова? А потом заметила, что Лука смотрит на Перси. Как новичок, который смотрит на более опытного товарища с надеждой и почти мольбой с примесью восхищения.

Как Перси в своё время смотрел на Луку.

— Конечно, — ответил сын Посейдона. Он всё ещё отказывался смотреть на Кастеллана.

— О! Аннабет!

Все трое обернулись на Малкольма, который быстро бежал к ним. Только оказавшись рядом с ребятами, он заметил, что она не одна. Рядом с ней стоял Перси и… Лука. Сын Афины смущённо поздоровался с ними, избегая бросать долгие взгляды на Кастеллана, и повернулся к своей сестре. — Ты где бродишь? Джейсон пытается до тебя дозваться почтой Ириды, и тебе пришло какое-то письмо с Олимпа.

— Я разберусь с этим…

— Сейчас! — прервал её Малкольм. — Это срочно!

Аннабет нахмурилась, явно недовольная внезапными нарисовавшимися планами. Да и оставлять Перси наедине с Лукой было ужасной идеей, но второй староста домика Афины уходить с пустыми руками уж точно не собирался.

— Иди, — сказал сын Посейдона, вздохнув. — Всё будет в порядке. Иди и разберись со своими проектами.

Аннабет благодарно на него посмотрела, перевела взгляд на Луку, который улыбнулся ей, и, попрощавшись, ушла с Малкольмом.

— Первый встречный отреагировал спокойно, — сказал Перси, не спеша направляясь к обеденному павильону.

— Это сын Афины. Среди них ещё не встречал буйных и неадекватных, — хмыкнул Лука. — Ну, только разве когда дело не касается какой-нибудь заумной фигни.

Перси не удержался от слабой улыбки.

— Всё хочу тебя спросить, — начал он, вдруг вспомнив рассказ Нико о Лабиринте рядом с валунами у Кулака Зевса.

— Как я вернулся?

Перси лишь кивнул.

— Я не знаю. Просто не помню. Даже не помню, как меня нашли. Мне рассказала Аннабет. Кстати, Нико в Лагере? Хотел бы поблагодарить его.

— Думаю, наткнёмся на него в лазарете, — ответил Перси. — Сначала…

— Пойдём в оружейную, — предложил вдруг Лука. — А потом на арену.

Перси нахмурился, уставившись на Кастеллана.

— Хочу подобрать себе новый меч и сразиться с тобой.

— Не уверен, что это хорошая идея.

— Струсил? — хмыкнул Лука.

— Ладно, без проблем. Тогда прямо сейчас пойдём в оружейную, а затем на арену. Как раз после этого у тебя будет возможность поблагодарить Нико в лазарете. И даже если его там не окажется сейчас, думаю, у тебя будет много времени, чтобы всё же его там встретить.

И Перси улыбнулся самой милой улыбкой, на которую сейчас был способен. Лука ухмыльнулся, но благоразумно промолчал.

Полубоги, которые встречались им на пути, удивлённо на них смотрели, некоторые неуверенно здоровались, но мало кто рисковал подходить к мальчишкам. Впрочем, ни Перси, ни Луку это не смущало. К странным взглядам, полным презрения, оба давно привыкли и научились игнорировать.

— Смотрите, это же…

— Не показывай пальцем, это не красиво!

— Но он же…

— Тише ты!

— Не забывайте, что он вернул Кроноса…

— Он же его и убил.

И это они слышали со всех сторон. Лука, переживавший в начале, с каждым шагом становился уверенней. Аннабет возилась с ним так, словно он был новорожденным малышом, и Перси даже забыл, что на самом деле Лука далеко не малыш и вполне способен за себя постоять.

Против трусливых разговоров за спиной уж точно. Но вот чего оба не ожидали, так это того, что по пути они наткнутся на Джейка — второго старосту домика Гефеста. Он был занят своими делами, но, увидев Перси и Луку, отвлёкся и преградил дорогу ребятам.

— Привет, Джейк, — поздоровался Перси. Взгляд карих глаз, с ненавистью пожирающий Кастеллана, ему не понравился. И то, что он никак не отреагировал на сына Посейдона. Джейк смотрел прямо на Луку.

— Ты. Убил. Бекендорфа. — по слогам выговорил сын Гефеста.

Лука отшатнулся, с ужасом смотря на Джейка.

— Я не…

— Ты не хотел? — прервал убийственно холодным тоном староста. — Это была простая случайность? Теперь ты жалеешь?

— Джейк, остановись, — перебил его Перси.

Лука молча уставился на свои ботинки, тяжело дыша. Он ушёл куда-то в свои воспоминания, и голубые глаза словно покрылись тонким стеклом.

Психическим состоянием Кателлана Перси решил заняться позже.

— Как ты можешь меня затыкать? — спросил сын Гефеста, шокировано уставившись на сына Посейдона. — Ты был с ним на лайнере, когда это случилось, ты прекрасно…

— Как ты сам сказал, я был там с Бекендорфом, — жёстко оборвал его Перси. — А ещё я был на Олимпе, когда Лука убил Кроноса. И если бы не его подвиг, — слова давались ему уже с трудом, особенно когда в голове всплыли воспоминания о «Принцессе Андромеде». Но он заставил себя продолжить, напомнив себе, что это важно для Аннабет. — Ты бы тут не стоял. Постарайся не забывать, что победой над Кроносом мы все обязаны Луке.

Перси больше ничего не сказал. Впрочем, ему и не о чем было говорить, а Джейк был слишком ошарашен, чтобы что-то ответить. А потом Перси просто ушёл, схватив за руку Луку, который ненадолго выпал из реальности в пучину своих сожалений.

Они шли молча всю дорогу до оружейной. Никто и слова не проронил. Впрочем, Перси был рад. Джейк, вспомнив Чарли, разбередил старую рану, и любое слово Луки сейчас он бы воспринял в штыки.Особенно слова сожаления.

— Спасибо, — вдруг сказал Лука, привлекая внимание Перси.

Тот нахмурился и вопросительно выгнул бровь.

— За то, что заступился. Этого не нужно было делать, но…

— Это было не ради тебя, — холодно отозвался Перси. — Я обещал Аннабет, что помогу тебе. И я сдержу своё обещание. А теперь быстрей выбирай оружие.

Лука один пробрался внутрь комнаты, а Джексон остался ждать снаружи. Кастеллан вышел через добрых пятнадцать минут. Он выбрал длинный клинок из обычной небесной бронзы с жёсткой, но удобной рукоятью. Меч идеально лежал в руках Луки. Что ж, у этого юноши определённо был вкус к хорошему оружию. Но Перси этого вслух не сказал.

Они прошли дальше прямо к арене. К вечеру людей там становилось меньше, но Хирон тренировал юношей и девушек до последнего. В конце оставались самые стойкие. Из-за войны и долгой реабилитации Лагеря после, тех, кто мог держать в руках оружие и сражаться, было мало, но те, кто продолжал ходить, были преисполнены желанием овладеть техникой боя в совершенстве.

Они уже совсем близко подошли к середине и хорошо могли видеть двенадцать полубогов, сражающихся в паре друг с другом. Ещё пятеро устроились на скамейках: немного побитые, уставшие, они переводили дыхание после своих спаррингов.

Увидев новых гостей, все перестали заниматься тем, чем они занимались, и даже сражавшиеся опустили оружия. Хирон, до этого стоящий в стороне, вышел вперёд, приветствуя Перси и Луку дружелюбной улыбкой. Он, наверное, был одним из немногих, кто был искренне рад возвращению Кастеллана. Кентавр протянул ему руку, и Лука, виновато улыбнувшись, пожал её.

— Впервые вышел из Большого дома и уже хочешь сражаться? — в голосе Хирона отчётливо были слышны нотки гордости. — Похвально. Но может начнёшь с обычных тренировок?

— Перси мне поможет, — сказал Лука, посмотрев на сына Посейдона.

Тот лишь кивнул и направился в центр арены. Ребята понемногу расползались по кругу, уступая место Кастеллану и Джексону. Даже Хирон отошёл в сторону, но напрягся, внимательно следя за воинами.

Конечно, оба проигнорировали доспехи, но кентавр даже не стал на это обращать внимания. Он тут и он не даст пораниться никому из них.

Перси вальяжно достал ручку из кармана и привычным движением сбросил колпачок, чувствуя, как маленькая канцелярская принадлежность вытягивается в длинный восхитительный меч. Лука же просто достал свой клинок из ножен и покрутил его в руках, привыкая к его весу.

Джексон критично осматривал своего противника. Кастеллан по праву считался лучшим мечником за последние три сотни лет, и схватки с ним всегда были непредсказуемы и сложны. Интересно, ад как-то повлиял на его способности сражаться? В любом случае, он только встал на ноги, и Перси не собирался биться в полную силу.

— Готов? — спросил Лука, усмехнувшись.

Перси хмыкнул.

— Нападай, — предложил он.

И он напал.

Джексон был настроен на лёгкий бой. В конце концов, на что способен тот, кто только вернулся из мира мёртвых?

Лука сделал первый выпад, который был с лёгкостью отражён. Перси смотрел на него, как на юнца, посмевшего позариться на старшего по званию, и взгляд его был надменным и стальным.

«Семья, Лука. Ты сдержал обещание», — голос Аннабет на этот раз не успокаивал. Какого чёрта ему прямо сейчас пришли в голову эти слова, он понятия не имел, но смотря в нахальные голубые глаза, он вдруг вспомнил их другой оттенок — золотой.

Перси сделал шаг назад, пытаясь успокоиться. В Луке больше не было Кроноса. Только помнить об этом было трудно. И Лука, стоящий с мечом напротив, совсем не помогал.

Кастеллан снова сделал выпад, но Перси оказался быстрее. Удары Луки были немного неуверенными, он всё ещё пытался привыкнуть к весу и форме меча, но даже с учётом этого боролся довольно бойко. По мнению Джексона, даже слишком. Он допустил ошибку: недооценил противника. И позволил сыну Гермеса почти его задеть. Лука довольно улыбнулся, заметив сморщившееся от недовольства лицо Перси. Ему удалось сбить спесь с Джексона, и это не могло не радовать. Теперь первым атаковал он, но Кастеллан легко отражал удары, уворачивался в последний момент, пока не подловил нужный миг и сделал выпад с боку. Перси успел подставить свой меч под его удар прежде, чем успел осознать, что произошло.

— Ох ты, ловко, — похвалил Лука.

И тон, каким хвалят маленьких мальчиков за то, что он донёс ложку каши до рта, не запачкавшись, просто взбесил Джексона. Он словно с катушек слетел. Перси силой оттолкнул противника и принялся атаковать — яростно, не давая ему продохнуть, вкладывая в свой удар всю ненависть и злость.

«Семья, Лука. Ты сдержал обещание». Эти слова крутились у него в голове испорченной пластинкой, и голос был больше не похож на голос Аннабет: искусственный, детский, издевательский. Так обычно говорят демоны в милых обличьях в страшных кино.

«Предатель!» — донеслось где-то из глубин подсознания, и он снова почувствовал себя гонимым.

Перси поднял меч. В его зелёных глазах бушевало безумство, и он не видел, что Лука теперь был даже немного напуган. Он не заметил, что смог ударить Кастеллана, и у того из носа тонкой струйкой шла кровь, а на правом плече красовался порез.

— Перси! — обеспокоенно позвал его Хирон, но юноша не слышал.

Он вновь принялся наносить удары Луке, а тот, вскочив на ноги, пытался отбиться, но с каждым новым выпадом ему становилось тяжелее.

В голове Перси в демоническим хоре доносились отрывки из его кошмаров: «Ты убил его!», «Предатель!», «Семья, Лука. Ты сдержал обещание».

Он тряхнул головой, пытаясь сбросить весь ужас накативших страхов. Нужно сконцентрироваться. На победе. Он должен на этот раз победить Луку.

Перси наступал яростней. Злость с примесью страха потерять всё, что он так бережно выстраивал эти годы, бурной рекой проносилась по венам, наполняя каждую клетку тела бешеной энергией, и он всё наступал на Кастеллана, пока тот сначала не выронил меч, а потом не упал, пытаясь отползти дальше. Перси ударил ногой по груди противника, выбивая из него весь дух, опустился на колени рядом и навис на ним, приставив меч к горлу, и только силой заставил себя не надавить на клинок, наслаждаясь ощущением тёплом крови на своих руках.

— Перси! — это во второй раз крикнул Хирон, и теперь кентавр галопом направлялся к мальчишкам.

— Она любит тебя. Любила всегда. Даже когда ты предал всех и вся, — сквозь стиснутые зубы процедил Джексон. — И она больше всех других надеялась, что ты не погиб тогда на Олимпе. А сейчас, когда ты вернулся, она бросила всё, подтирая твои сопли, и если ты причинишь ей боль на этот раз, клянусь рекой Стикс, я лично тебя убью и, поверь мне, присмотрю, чтобы больше из ада ты не вернулся.

Перси быстро убрал меч, но эфесом ударил по солнечному сплетению, заставляя Луку вновь согнуться пополам.

Хирон только к ним подошёл, шокировано уставившись на сына Посейдона, но тот даже бровью не повёл. Кентавр помог Луке встать.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он, а потом бросил осуждающий взгляд на Перси. — Мог бы быть полегче. Это был его первый день.

— Ничего страшного, Хирон, — отозвался Лука, улыбнувшись. Он осторожно дотронулся до носа, а потом вытер кровь со рта. — Я попросил его не поддаваться. Да и Перси помог мне обозначить фронт работ. Неделя, и я снова буду в форме.

Сын Посейдона ничего не ответил. Лишь спрятал ручку в карман и, развернувшись, зашагал прочь из арены.

— Экскурсия окончена. Дальше сам. И не забудь мои слова.

Лука и Хирон проводили его ошарашенными взглядами.

— А он стал отличным мечником, — хмыкнул Кастеллан.

— Да. Вот только мне не нравится его напористость, — протянул кентавр.

«Надо поговорить с Перси», — дал он себе мысленное обещание и, поддерживая Луку, отвёл его в лазарет.

***

Перси не знал, что думать. То ли он был доволен, что уделал Луку Кастеллана, то ли испугался самого же себя, вспомнив, как сильно он хотел увидеть кровь сына Гермеса на мече. Он тряхнул головой, отгоняя эти жуткие мысли.

Холодная вода в душе немного остудила его пыл и вернула мысли в нужное русло. Возможно, он слишком погорячился, когда вот так сразу напал на Луку. Да и Аннабет наверняка расстроится, а осложнять отношения с ней последнее, что ему хотелось. Перси даже подумал, не вернуться ли ему за Кастелланом, но быстро отогнал эту идею. Нет, пока что он видеть его не готов.

Юноша вышел из душа, высушив себя силой мысли, и отправился прямиком в кровать. Хоть на дворе только заступал вечер, тем не менее, он решил отправиться спать. Тем более рядом на тумбочке лежала настойка Уилла и пара беленьких таблеток.

Перси решил начать с настойки. Он быстро выпил чай, у которого был сильный аромат мелиссы и ещё каких-то трав, на запоминание которых у Джексона не хватило бы всего времени мира и желания, и лёг на матрас, покорно ожидая обещанного сна.

И закрывая глаза, он с удивлением осознал, что падает отнюдь не в лапы кошмара.

Правда, проснулся он на следующее утро совсем не в своей кровати.

Перси ошарашенно осматривался вокруг, понимая, что лежит на берегу океана с мечом в руках. Он быстро спрятал Анаклузмос обратно в карман пижамных штанов, а сам вскочил на ноги, озираясь вокруг. Сейчас, наверное, выскочат Стоуллы или тот мелкий шкодник, который вечно ставил других полубогов в идиотские ситуации своими шутками, но на берегу был он один. Перси постарался выровнять дыхание, чтобы не запаниковать. Так, надо восстановить порядок событий.

Он вчера выпил чай и лёг спать. А дальше — ничего. Только пробуждение прямо на берегу океана в пижамных штанах и лёгкой футболке.

Перси напряг память: может ему что снилось, но ничего. Он не помнил ничегошеньки из своего сна, а как уж оказался здесь и подавно.

И это не могло не пугать.

Он вдруг вспомнил кошмар, в котором просыпался с окровавленными руками, но нет. Они были чисты. И вокруг всё было тихо. С каких пор он стал страдать лунатизмом?

Перси вскочил на ноги и быстрым шагом пошёл обратно к своему домику. Он почти дошёл до третьего здания неподалёку от домика Зевса, как его окликнул один из пареньков из детей Гефеста — Лари, оружейник.

Он остановился, удивлённо смотря на товарища. Тот подошёл к нему с довольной улыбкой и спросил:

— Ну как?

Перси нахмурился.

— Ты о чём?

— Как о чём? О твоём мече! Об Анаклузмосе.

Перси почувствовал, как все его извилины в голове напряглись, пытаясь понять, что именно от него хочет Лари. Им вроде как не удавалось никак поговорить аж с самой войны. А самый главный вопрос: что не так с его мечом, что он пошёл (если он действительно пошёл) к оружейнику?!

Лари нахмурил брови, заметив, что Перси, кажется, не понимает, о чём его спрашивают. А потому решил уточнить. Может, он просто забыл? Мало ли…

— Ты с утра заходил, просил подточить меч. Вот и спрашиваю, теперь лезвие достаточно острое?

— Оу.

И это всё, что мог выдать Перси сейчас. Он бы подумал, когда и зачем просил подточить Анаклузмос, но на лице Лари выразилась сильная обеспокоенность, и Джексон тряхнул головой, выдавив улыбку.

— Вспомнил! — соврал он. — Да, мне нужно было подточить Анаклузмос. Он ведь… Надо было да, его подточить. Спасибо, теперь всё в норме.

Перси наспех пожал ему руку и, попрощавшись, вихрем унёсся к себе в комнату. В голове прорезались отрывки из кошмара, руки в крови, запачканный Анаклузмос рядом и громкий крик отца «Убирайся!». Череп, казалось, раскалывался надвое от боли, и он крепко зажмурился, терпеливо ожидая, когда его отпустит. Дружный гвалт жителей лагеря, скандирующих “Предатель!” раздавался в голове слишком громким набатом, отчего ему казалось, что это все происходит на самом деле.

Перси едва сдерживал себя, стараясь не падать в самую гущу паники. Мало ему было кошмаров. Теперь он, кажется, начал страдать лунатизмом.

========== 7. Нико ==========

Нико тщетно пытался дозваться до отца или хотя бы спуститься в Царство Мёртвых, чтобы разведать хоть что-нибудь о возвращении Луки и узнать, нет ли других полубогов, вернувшихся с ним из самих глубин Тартара.

Но всё было напрасно. Отец продолжал хранить молчание, Подземный мир оставался недоступным для него, а вход в Лабиринт снова пустовал.

Нико готов был рвать на себе волосы от безысходности.

И кажется, во всём лагере эта проблема беспокоила только его, потому что все остальные продолжали заниматься обычными делами. Римляне уехали, Лука уже успел освоиться, и хотя и на него до сих пор косились, он умело игнорировал эти взгляды и продолжал пытаться жить обычной жизнью, а Перси и Аннабет всё ещё были в Лагере. Не то чтобы Нико очень не хотел, чтобы объект его первой глупой влюблённости шастал тут не выспавшимся уставшим мешком презрения к вернувшемуся из мёртвых сыну Гермеса вместе со своей подружкой, которая с головой окунулась в работу над тремя проектами одновременно: отстройка Олимпа, новые храмы в Лагерях и Лука Кастеллан. Просто у этой парочки были свои планы, которые они так лелеяли, но о которых забыли слишком быстро.

В любой другой ситуации Нико бы прихватил огромный тазик с попкорном и наблюдал ба за разворачивающимися событиями, вот только даже ему было трудно смотреть на Перси.

Жаль, он не мог это обсудить с Уиллом, Джейсон свалил в Новый Рим, а Хейзел была слишком занята своей новой руководящей должностью центуриона пятой когорты.

Нико нервничал. Ему снились кошмары, и он чувствовал, что что-то должно пойти не так. Это чувство преследовало его после путешествия в Тартар, но именно после того, как он нашёл Луку, его внутренние маленькие бесята орали во всю «Опасность!» и били тревогу.

Но всё было спокойно. Не происходило ничего подозрительного, если не считать чудом спасшегося Лео, который вдобавок притащил с собой Калипсо, и Луки, который даже не помнил, как вернулся.

В какой-то момент Нико захотел всё послать к чертям и перестать об этом думать.Но кошмары возвращались. А в кошмарах просыпались худшие из мёртвых. Те, кто должны были гнить в глубине самого Тартара.

Нико осматривался вокруг, бродил долгими ночами по территории лагеря и убеждал себя, что это не больше, чем обычные сны. Просто дурные сны без всяких подтекстов.

Сегодня был важный день. Первый «Захват флага» после долгого перерыва. Несколько ребят из домика Гефеста и Гермеса вчера приготовили территорию, другие же до последнего тренировались на арене. Даже в день самих игр нашлись те, кому было не лень встать с утра, чтобы размять кости.

Откуда Нико это знал? Он сам проснулся рано утром. Ночью ему приснился очередной кошмар. Слишком реальный, слишком живой, а что самое ужасное — он не помнил, что там было. Помнил только свои ощущения, и они были не из лучших. Но Ди Анджело накануне игр решил никого не тревожить. Может, это был просто сон. А потому он просто брёл по территории, то ли в поисках спокойствия, то ли убедиться ещё раз, что Лагерь в порядке. И так он дошёл до самой арены.

Кстати, распределение команд было довольно интересным. Домик Афины и домик Гермеса заключили союз. А ещё в их команде оказался Джейсон, который разделил должность капитана вместе с Аннабет Чейз. А вот Перси достался Клариссе. Не то чтобы она была не рада. Просто Джексон в последнее время выглядел не как полезный участник для команды. Он скорее был нежеланным балластом в купе со своими чёрными кругами под глазами. Перси на эту новость отреагировал ледяным безразличием, просто пожав плечами и смирившись со своей участью.

Нико обратил своё внимание на арену.

Сейчас тренировались дети Аполлона и Гермеса. Уилл где-то на заднем плане пытался совладать с мечом и выглядело это… мило. Другого определения к светловолосому мальчишке, который был слишком сосредоточен с оружием в руках и смотрел на противника так, словно перед ним сложная математическая задача, он подобрать не мог. Тем не менее Солас решил поставить перед собой цель освоить навыки боя и маленькими, но уверенными шагами пытался достигнуть желаемого. Во всяком случае он уже уверенно держал в руках меч, ему даже периодически удавалось уложить на лопатки детей Гермеса.

Лука тоже был здесь. И всю неделю он усердно тренировался. Нико слышал о том, как Перси уделал его на арене всего за пару минут. И по словам очевидцев, он не просто уложил его на лопатки, он приставил меч к его горлу. Некоторые точно были убеждены, что он его убил бы, если бы не Хирон.

Видимо, это сильно задело по самолюбию Луки, а потому он в поте лица тренировался, не давая себе ни минуты отдыха. И после того раза с Перси он не проиграл ни одного спарринга. Нико выжидательно смотрел на него, изучал ауру, надеясь найти хоть что-нибудь, не важно что, но он был в порядке. Ничего необычного.

А Перси, кстати, с того дня не появлялся на арене. Впрочем, Нико было плевать. Пока Кларисса не оказалась рядом с вопросом «Где это морское млекопитающее?».

— Во-первых, откуда мне это знать? — спросил сын Аида, выгнув бровь. — Во-вторых, ещё только восемь утра. Где может быть это «морское млекопитающее», если не в своей кровати.

— Я бы не стала разыскивать его по всему Лагерю, если бы он правда был в своём домике! — процедила Кларисса. — Даже Аннабет не знает, где он.

Она была невероятно зла. Не то чтобы Нико видел Ла Ру в более располагающем настроении, но сейчас у неё разве что из ушей пар не валил.

— Тогда я больше ничем не могу тебе помочь, — бросил Нико, безразлично пожав плечами.

Кларисса небрежно крикнула ему, что через час состоится совет по поводу игры. Нико тяжело вздохнул. Если его сегодняшний кошмар очередной пророческий сон полубога, тогда плевать, кто выиграет.

Нико развернулся и пошёл прочь от арены. Границы. Нужно проверить границы. И хоть они казались в порядке, да и дракон не дремал, ему нужно было самому убедиться, что всё чисто. Иначе он просто не сможет сосредоточиться на битве.

Ди Анджело старался придать своей прогулке более расслабленный тон. Потому что иначе это бы значило, что он всерьёз думал о том, что что-то не в порядке.

«Мне просто захотелось увидеть дракончика», — убеждал себя Нико.

Но чем ближе он поднимался к границе, тем быстрее становился его шаг. И он почти добрался до самой границы, когда увидел одного из полубогов, лежащих у дерева. Он лежал спиной к мальчишке, но клинок в его руках трудно было не узнать.

Нико тут же забыл про то, что хотел проверить границы. Он осторожно подошёл к спящему, хрустнул даже пару раз ветками, надеясь, что он проснётся, но сон полубога оказался слишком крепким.

Ди Анджело осторожно убрал Анаклузмос подальше, чтобы не попасть под рефлекторный удар, обошёл спящее тело, с любопытством разглядывая спокойное лицо юноши, решившего задремать в очень странном месте, а потом присел на корточки и слегка его покачал, надеясь разбудить.

— Перси, — позвал его Нико. — Перси, просыпайся!

— Я убью его… — пробормотал юноша сквозь сон. — Должен стать сильнее… Убью…

— Перси! — ди Анджело затряс его с большей силой.

Он бормотал ещё что-то, но Нико, продолжая звать его по имени, просто не слышал. Точнее, не хотел слышать. Угроз убить и желания стать сильнее уже было достаточно.

— Что такое? Что случилось? Хватит меня трясти! — Перси отполз от сына Аида и сонно потёр глаза.

— Что тебе снилось? — требовательно спросил Нико. — И вообще что ты тут делаешь? С каких пор ты стал спать в лесу? Кого ты собираешься убить? И зачем тебе становиться сильнее?

— Стой-стой-стой-стой-стой! — Перси вскинул перед собой руку, останавливая этот бессвязный поток вопросов. Он потряс головой, просыпаясь окончательно, а потом хмуро посмотрел на Нико. — Чувак, ты о чём?

— Ладно, давай по порядку. Что ты делаешь в лесу?

— Что за допрос с пристрастием? — прищурился юноша, только заметив меч рядом. Он коснулся кончика лезвия и спрятал Анаклузмос обратно в карман. — Может, я просто прилёг отдохнуть…

— Посреди леса у границы рано утром? — съязвил Нико.

А потом заметил, что Перси нервно перебирает пальцами подол своей футболки и зелёные глаза суетливо бегают по деревьям, словно ища спасения. Он сам понятия не имел, что с ним и почему он здесь, понял Нико. Но удивлённым он не выглядел, а значит, такое с ним не в первый раз.

— Ладно, — выдохнул ди Анджело, пытаясь успокоится. — Что ты тут делаешь?

— Грибочки вышел собирать, не видно? — раздражённо бросил Перси, поднимаясь на ноги.

— А вот это грубо, — заметил Нико, вставая следом.

— Я не знаю, что я тут делал, ясно? Засыпал я в своей кровати, — юноша посмотрел на себя, отметив, что теперь его пижамные штаны и футболку вновь придётся стирать.

— А снилось тебе…

— Это вообще не имеет никакого значения, — прервал Перси.

— Ты собирался во сне кого-то убить, — напомнил Нико.

— Тебя это беспокоит, потому что…

— Потому что ты проснулся в лесу с обещанием кого-то убить, чтобы стать сильнее? — съязвил мальчишка, ощетинившись.

— Всё в порядке, просто кошмар…

— От кошмаров не ходят во сне и не просыпаются почти у границы.

— А что ты тут делаешь? — вдруг спросил Перси, вспомнив, что лучшая защита — нападение.

— Я? — Нико малость растерялся. Он и правда забыл, зачем изначально поднимался к границе.

Только теперь это стало не так уж и важно. Он убрал руки в карманы и, нахмурившись, уставился на носки своих ботинок. Вот уж ненавистная ситуация: Перси не ответит на его вопросы, если Нико проигнорирует его.

Он тяжело вздохнул и признался:

— Мне снился дурной сон, и я решил проверить границы Лагеря. Твоя очередь.

Перси разочарованно покачал головой.

— Вот уж не думал, что ты так легко ответишь на мой вопрос.

— Как это мило, — пробормотал Нико. — Твоя очередь.

Джексон стыдливо опустил взгляд и принялся нервно жевать губу.

— Меня ничем не напугаешь, — напомнил ди Анджело. — И я творил поистине ужасные вещи. Так кого ты там во сне хотел убить?

Перси смерил его долгим выжидательным взглядом, а Нико поймал себя на мысли, что ему все же интересно, как далеко может зайти Джексон.

— Только не говори об этом больше никому, — попросил он тихо. Ди Анджело кивнул, и каждый мускул в его теле замер, ожидая ответа. — Луку.

Нико сначала вопросительно выгнул бровь, а потом хмыкнул, даже не пытаясь скрыть улыбку.

— Луку? Ты во сне убивал Луку и хотел стать сильнее, только…

Перси перевёл на него тяжёлый взгляд, и мальчишка замолчал, не продолжая свою мысль. Но Джексон, ревность которого довела его же до лунатизма, не мог не веселить. Нико даже пожалел, что пообещал молчать об этом.

— Ни слова больше.

Ди Анджело, улыбаясь, сделал вид, что замыкает рот и выбрасывает за спину ключ.

— Тебя это беспокоит настолько, что ты перекочевал из домика Посейдона аж сюда? — вдруг с сомнением спросил Нико, но наткнувшись на сердитый взгляд Перси, поднял руки, словно сдаваясь, и решил больше не донимать его своими вопросами.

Состояние Джексона и так было… если мягко, то не очень. Если честно, то отвратительно. Он выглядел так, словно всю последнюю неделю что-то (или кто-то) выматывало его, высасывало из него силы, и от бодрого Перси осталось его не выспавшееся рассеянное «я», которое больше напоминало зомби, заблудившегося между миром живых и мёртвых. Как он умудрился тогда выиграть схватку с Лукой оставалось загадкой. Во всяком случае для Нико.

Они продолжили спускаться вниз по склону в полной тишине. Нико погрузился в свои мысли, Перси же старался не клевать носом и не упасть, споткнувшись о какой-нибудь идиотский корень.

Ди Анджело странно покосился на юношу. Может, ему стоило чуть серьёзней отнестись, когда Джексон рассказал про свои кошмары?

***

Перси отправили сторожить флаг у реки, как какого-то новичка или неумёху, который был не в состоянии держать нормально меч и сражаться. Перси согласился. Перси удивил всех, кто был на собрании.

Даже Кларисса осталась в шоке.

Кажется, Лео пытался запротестовать в попытках убедить капитана, что сын Посейдона гораздо полезней на поле боя, но Ла Ру и знать ничего не захотела, а Перси едва ли слушал, о чём вообще идёт речь.

Нико благоразумно промолчал, решив, что в таком состоянии Джексон вряд ли способен на большее. Кларисса поставила на атаку, и если всё пройдёт по её плану, к флагу соперники даже близко не подойдут.

Нико была отведена роль этакого смотрящего, который бы докладывал обстановку по всей территории и при необходимости оказывался там, где он нужен больше всего. Не то чтобы ди Анджело горел попутешествовать по теням, когда даже ещё солнце до конца не село, но Ла Ру была непреклонна, а спорить с ней было только себе дороже. Тем более он мог таким образом проверять границы Лагеря.

После собрания все дружным строем отправились за своими доспехами и прочими вещами, необходимыми для битвы. Нико же пошёл совершенно в другую сторону. Вряд ли ему понадобится какая-то защита, да и эта тяжесть в случае ди Анджело только мешает и значительно снижает его манёвренность.

Пока полубоги всецело погрузились в последнюю подготовку перед игрой, Нико решил провести эти пару часов в храме отца. Он успел немного там прибраться, делая всё неспешно и даже лениво: это успокаивало и отвлекало от тяжёлых мыслей. Когда везде всё было чисто, он принёс в жертву кое-какую еду, успешно стащенную из кухни, и хотел было уйти, но…

Ещё раз. Попробовать достучаться до него ещё раз.

Нико встал на колени перед огромной статуей отца. Маленькие язычки свечей вдруг дёрнулись, и огонь в факелах ярче сверкнул, воздух стал холоднее, но ди Анджело не обратил на это никакого внимания. Он сложил руки на коленях и медленно и глубоко дышал, закрыв глаза.

«Я только смею надеяться, что ты меня слышишь, потому что сам я… Я окончательно запутался, — Нико не стал говорить вслух, решив, что на этот раз сосредоточится на силе своей мысли. — Я раньше думал, что мои кошмары — это просто кошмары, и как назло я помню каждую их секунду, но сегодня… Сегодня я проснулся в ужасе. И впервые в жизни я не помню, что мне снилось, но всё внутри… Внутри всё кипит, и я знаю, что это не просто сон. Это что-то большее. И скоро это произойдёт. Я чувствую опасность, но не могу понять, откуда она исходит… Помоги мне, пожалуйста, пока я не сошёл с ума».

Открывать глаза было страшно. Он до последнего надеялся, что получит хоть какой-нибудь знак, но увидеть… ничего в очередной раз было бы тяжёлым ударом.

Нико вдруг подумал о своём кошмаре. Напряг память, пытаясь вспомнить детали, и здесь, в храме отца, всё немного прояснилось. Перед глазами мелькнули сцены сражения. Но не за флаг противника. Кто-то нападёт на лагерь. Но не успел он сосредоточиться ещё больше, пытаясь разглядеть нападавшего, как его отвлёк громкий вой горна.

Пора готовится к игре.

Нико посмотрел на статую отца и отвесил низкий долгий поклон.

— Спасибо, папа, — прошептал он.

Непроницаемое лицо Бога лишь продолжало смотреть в пустоту.

Нико выходил из храма задом наперёд — повернуться спиной к Повелителю Царства Мёртвых он так и не осмелился. У самых дверей он вновь поклонился, открыл двери и только тогда отвернулся, быстрым шагом направившись к своей команде. Если верить сну, нападение будет поздно вечером. Да и будет ли… Вполне возможно, это всё ещё его кошмар, а тревожить остальных и прослыть паникёром…

Нико тряхнул головой. Ему всё равно доверили штурмовать всю территорию, так что он сможет приглядывать за границей, и если что-то пойдёт не так, он сможет предупредить остальных. Всё же стоит помнить про то, что волшебная граница защищает от монстров. Самое страшное, что может произойти — нападение на границу, а с этим они могут разобраться.

Ребята разбредались по лесу, занимая позиции, а Хирон подгонял всех, держа в руках горн.

Первым заданием Нико было выведать как можно больше о планах Аннабет и Джейсона. Но сначала нужно было прихватить свой стигийский клинок. Доспехами, кстати, он так и решил пренебречь. Сыну Аида они незачем.

Полубоги почти все скрылись в лесу, и в воздухе раздался второй вой горна. Это был знак к минутной готовности. Нико прибавил шаг. Он сразу отправился на территорию врага. Скрываясь за деревьями и превратившись в слух, он быстро нашёл основное войско команды красных. А совсем рядом Аннабет и Джейсон раздавали последние указания старостам своих домиков. Среди них, кстати, был и Лука.

Нико притаился за деревьями, готовый в любой момент скользнуть в тень.

— Армия готова нападать, — доложил один из старост.

— Флаг надёжно защищён, — подхватил другой.

— Я возьму пару ребят на разведку. Мы уже знаем, где их флаг, — а это был уже голос Луки.

И его самодовольство Нико не особо понравилось. Безупречный план Клариссы теперь казался не таким уж и совершенным, но мальчишка заставил себя стоять тихо, слушая дальше.

— Отлично. Успели подменить? — спросила Аннабет.

— Чуть не попались, но всё прошло хорошо, — ответил Лука.

— Замечательно. Дальше следуем по плану.

Старосты разошлись, и Нико быстро скользнул в тень, так и оставшись незамеченным. Значит, Аннабет решила пойти в обход. Впрочем, с Клариссой, которая любит сражаться прямо в лоб, иного выхода не было. Вот только неужели ей удалось подменить воинов, охранявших флаг? А как же Перси? Он вообще пришёл на игру?

Раздался третий вой горна. А за ним громкий крик полубогов, готовых сражаться.

Игра началась. Нико прибавил шаг. Время перевалило за полдень, и закат был близок, но двигаться по теням нужно было с особой осторожностью, иначе ди Анджело измотает себя раньше времени. А потому преодолевать половину леса, чтобы добраться до флага своей команды, ему пришлось пешком.

Нико подумал, что надо обязательно завести себе коня. В следующий раз он так носиться по всей территории не станет. Может, в арсенале отца есть пара-тройка зомби-коней, и он одолжит любезно своему сыну одного?..

Кларисса установила флаг почти у самой реки, а потому найти его не составило особого труда. Пятеро воинов в полном боевом облачении сидели, охраняя флаг. И Перси среди них не было. За шлемами лиц не было видно, но судя по разговору Луки и Аннабет, здесь сейчас воины соперников. Ди Анджело решил сделать вид, что не знает этого. При нём они не осмелятся украсть флаг. Осталось только дождаться, пока придёт Джексон, предупредить его и заняться своими делами.

— Где Перси? — спросил Нико, стараясь звучать как обычно.

Воины лишь покачали головами и пожали плечами.

— Вы его не видели?

И снова отрицательный ответ.

Нико покосился на воинов. Стоит ему уйти, они утащат флаг. Им только чудом не удалось это сделать до того, как пришёл ди Анджело. Сын Аида закрыл глаза, и через пару секунд прямо из земли вылезли зомби. Обычно он не проделывал таких фокусов при других, но этих нужно было немного напугать, чтобы они даже не думали стащить флаг.

— Я оставлю их тут. Как только флаг сдвинется с места, они начнут его защищать, — предупредил их Нико.

А сам решил быстрей найти Перси. Нико снова почти вышел на берег реки и двигался вверх, надеясь, что найдёт хоть кого-нибудь. И совсем рядом он видел крадущихся детей Гефеста.

— Джейк! — тихо позвал одного из них Нико.

Сын Гефеста, который оказался ближе всех повернулся к нему и, осмотревшись вокруг, подошёл к ди Анджело.

— Что такое? — спросил он, снимая шлем.

— Воинов, которые охраняют наш флаг, подменили. Но они не знают, что мы знаем. Пришлите туда ещё наших людей. Вполне возможно, за ними вернутся. И ты не видел Перси?

— Я тут.

Мальчики обернулись на голос.

Перси шёл ленивым шагом, держа в руках шлем. Словно на прогулку вышел, а не на игру. На вопросительный взгляд Нико и Джейка он лишь закатил глаза и ответил:

— Защита флага. Справятся без меня. А за доспехами была огромная очередь.

— Пока тебя не было, они подменили наших людей у флага, — предупредил Нико, удивляясь столь наплевательскому отношению сына Посейдона к игре.

— Мне по этому поводу ламбаду станцевать? — поинтересовался он и прошёл мимо них вниз к своему посту. Шага он не увеличил.

— Лука в разведке. За флагом придёт он, — сказал Нико вдогонку.

Перси на секунду остановился, сжав кулаки, а потом пошёл дальше. Правда, уже чуть быстрей.

— Я присмотрю за ним, — сказал Джейк.

— Там если что зомби. Они не дадут им увести флаг, но да. Лучше присмотреть за ним.

Нико продолжил свой путь. Флаг под защитой, а вот границы неплохо было бы проверить. Но всё оказалось чисто. Дракон был на месте, да и было тихо. Слишком тихо.

— Ди Анджело!

Нико обернулся. К нему бежал один из детей Гефеста, которых Кларисса поставила в разведчики. И только тут до него дошло, что он забыл сказать своей команде, где флаг красных.

— Что такое?

— Ты выяснил где флаг?

— Да. Они протащили его к верхней границе у реки, — ответил он.

— Если ты больше ничем не занят, спустись к флагу. Кларисса в этот раз осторожничает.

Нико лишь кивнул и, посмотрев вслед удаляющемуся Джеку, снова проверил границы, пройдясь по теням. Всё в порядке. Может, он зря переживал.

Ди Анджело кинул последний взгляд на сосну и на дракона, мирно, но чутко дремавшего под огромным деревом, и скользнул в тень. Нико оказался близко к тому месту, где стоял их флаг, но было всё тихо. И это было подозрительно.

Нико подошёл ближе. Трое воинов, которые должны были охранять флаг, теперь лежали на земле среди костей оставшихся от зомби.

— Где флаг? — спросил ди Анджело.

— Перси его забрал, — беспомощно произнёс один из них.

Нико больше не стал тратить время на них. Он сорвался с места и побежал вверх по реке, куда, по словам этих воинов, и направился Джексон с флагом. Благо, они не обманули. Мальчишка нагнал его, когда он продолжал усердно идти вперёд, держа в руках флаг.

Где-то вдалеке слышались звуки борьбы и кличи, смешавшиеся в жуткую какофонию, но Перси, казалось, это не трогало. Нико, впрочем, тоже. Они молча дошли до небольшой опушки и уселись, воткнув флаг в землю.

— Ты справишься один с защитой флага? — спросил Нико, надеясь, что нотки сомнения в его голосе не слишком очевидны.

Перси хмуро на него посмотрел.

— Эй, я увёл его у троих прямо из-под носа, — напомнил он.

— Они просчитались, отправив самых слабых, — пожал плечами сын Аида.

— Нико прав, — из-за деревьев на коне вышел Лука с привычной ухмылкой.

Перси напрягся, привычным движением доставая ручку.

— Я так понимаю, ты мне не отдашь свой флаг, даже если я скажу «пожалуйста»?

Кастеллан соскочил с коня и вальяжной походкой подошёл к Перси, остановившись в паре метров перед ним.

— Тебе не хватило взбучки, которую я тебе устроил неделю назад? — спросил Джексон, выгнув бровь.

Лука хмыкнул.

— Ты сильно изменился с тех пор, как впервые пришёл в лагерь, — протянул он. — Стал смелым, дерзким.

— Да и ты тоже изменился с тех пор, как я впервые пришёл в лагерь, — ровно отозвался Джексон. — Особенно когда решил сменить цвет глаз на золотой.

— А ты всё не забудешь…

— А ты попробуй забыть пять лет ада, которые ты нам устроил.

— Ох, Персей, ты бы меня понял, если прошёл через то, что пришлось пройти мне.

— Я бы не пошёл по головам друзей, — процедил Перси, чувствуя, как злость в нём набирает силу.

Нико благоразумно не вмешивался, предпочтя быть сторонним наблюдателем. Может, он предпримет что-нибудь, когда дело примет уж совсем дурной оборот.

Лука шире ухмыльнулся.

— Я лишь выбрал неправильный путь.

— То есть ты даже не сожалеешь о том, что натворил?!

— Только о том, что связался с Кроносом и вынужденно убивал друзей, но сожалеть о том, что пытался свергнуть Богов? Нет, об этом я не сожалею. У меня есть все основания ненавидеть их, но… то, что я сделал, было ошибкой. Я больше не подвергну близких мне людей опасности, и мне дан второй шанс, чтобы я исправил это. Но весь этот греческий пантеон… От него меня тошнит!

Позади Перси вырвалась прямо из земли струя воды. Ребята отшатнулись, но юноша лишь закрыл глаза, сосредоточившись на своих чувствах. Он глубоко вздохнул, обуздывая свой гнев. Источник стал тоньше, а потом и вовсе иссяк.

— Хочешь флаг? — ледяным тоном спросил Перси, а в зелёных глазах бушевала целая буря. — Забери его у меня.

Перси был взбешён, в отличие от Луки, который являл собой воплощение непосредственной расслабленности. Словно пришёл на вечеринку, а не на бой.

Тем не менее он в мгновение ока выхватил свой меч из ножен и напал на Перси. Тот уже был готов к поединку с Анаклузмосом в руках. На этот раз Джексону было не так легко: сын Гермеса довольно быстро пришёл в форму, и удары его были сильнее и быстрее. Первую серию ударов Перси привыкал к его темпу, а потом, выждав нужный момент, увернулся о очередной атаки, отскочив в бок, и напал сам. Он чувствовал внутри необычный прилив сил. Только минут десять назад он валился с ног из-за усталости, недосыпа и вечных кошмаров, а теперь готов был сражаться в полную силу. Все его органы осязания были на пределе: он видел малейшие движения противника, слышал каждый свист ветра, когда мечи рассекали воздух, и сам он был быстр и стремителен, нанося удары резко и чётко.

Перси наступал на Луку, осыпая его ударами. Кастеллан их ловко парировал, подставляя свой клинок, как в следующую секунду ему приходилось уворачиваться от ударов рукой или ногой, а затем снова — меч.

Перси казалось, что он может так вечно: нападать всё время, не давая времени сделать манёвр для обратного удара, и продолжать наступать на него. Но Лука, сосредоточенно отбиваясь, терпеливо ждал, пока у него появится шанс ответить. Нужно было лишь только продержаться. И когда он почувствовал спиной дерево, он понял — вот оно. Лука отбил очередной удар и успел даже выпрямиться, приготовившись к следующему. Он увернулся от замаха Перси в последний миг, и Анаклузмос вошёл в ствол дерева. И воспользовавшись секундным замешательством противника, Кастеллан ударил эфесом меча по плечу, заставив отпустить клинок, следом — в грудь, выбив весь воздух из лёгких, а в довершение сбил его с ног и упёрся коленом в грудь, приложив остриё своего клинка к горлу Перси. Совсем как он на прошлой неделе.

— Поверь, Перси, я правда хочу исправить свои ошибки. Знаю, что я не искуплю своей вины до конца, но я буду пытаться. И я буду очень признателен, если ты хотя бы просто перестанешь напоминать мне о прошлом.

— Я не доверяю тебе, — прошипел Перси. — Откуда мне знать, что твоя ненависть к Богам не приведёт ещё к одной войне?

— Клятва на мизинчиках успокоит тебя? — не удержался от язвительного замечания Лука.

Перси голыми руками схватился за остриё меча и толкнул клинок на Кастеллана, а затем отпустил его, откатившись в сторону. Он встал на ноги, но меч подбирать не спешил: раненные руки кровоточили, и держать оружие он бы просто не смог.

Лука тоже встал, весело ухмыляясь. Перси вперил на него сердитый взгляд зелёных глаз, изучая каждую его эмоцию: он не был зол. Для него их схватка была всего лишь игрой, развлечением и ничем больше. Он воспринимал это как дружеский спарринг, в то время как Перси словно непонятно что и непонятно кому пытался доказать.

В голове снова возникал кошмар. Сцена за сценой, он слышал грозный крик отца, его приказ «убираться», а следом тут же хор голосов из лагеря, вновь и вновь повторяющих тошнотворное «Предатель».

Он так устал. Так устал. Он не предатель и тем более не убийца!

Рядом с Перси из земли вырвалось целых три источника, и каждый был сильнее предыдущего.

Нико, всё это время внимательно наблюдавший за схваткой, а в последние две минуты особенно за Перси, даже не сдвинулся с места, хотя Лука подобрал флаг и собрался пересечь реку. Благо, она была в паре метров отсюда. Но выбившаяся вода из-под земли привлекла его внимание. У Перси и раньше бывали “срывы”, когда энергия от внутренних эмоций находила выход в подобных взрывах, но в последнее время у него они слишком участились.

Джексон стоял с крепко сжатыми кулаками.

— Я не предатель, — шептал он, оказавшись в крепких лапах собственного кошмара. — Я не предатель!

Последние слова заглушили источники, забившие с новой силой. Река вдруг взбунтовалась, поднявшись, и даже вышла из берегов.

Перси стоял, крепко зажмурившись, и пытался глубоко дышать, возвращая контроль над собой. Казалось, он плохо осознавал происходящее. Вода стала бить не так сильно, но река рядом всё ещё бушевала.

А голова Перси раскалывалась от кошмаров.

Нико продолжать сверлить сына Посейдона пристальным взглядом, пока Лука доставал флаг. Ещё пару детей Гермеса подошли к нему, но он сделал им знак рукой, и те остановись.

— Перси, ты в порядке? — спросил Кастеллан, и на его лице появилась неподдельная озабоченность.

— Не делай вид, что тебя это правда интересует, — прохрипел Перси. — И верни флаг.

— О, — Лука хмыкнул. — Ни за что.

Кастеллан, быстро оценив ситуацию, передал флаг своим людям, а сам набросился на Перси. Те собрались было уйти, но Нико встал у них на пути, а за ним — его зомби. Лука заметил это боковым зрением, но пока его первой задачей было позаботиться о Джексоне. Как и бывало всякий раз, когда Перси касался воды, на некоторое время у него словно открывалось второе дыхание, и раны на руках успели затянуться, он вновь схватил свой меч. Только вот Лука прекрасно видел, что сына Посейдона внутри что-то грызёт, и сила его, хоть и не малая, была слишком нестабильна. И это сыграло на руку Кастеллану. Он дождался нужного момента для своего привычного манёвра: его лезвие ударило по основанию Анакзузмоса, и Лука сделал вращательное движение, всем своим весом налегая на оружие противника.

Меч Перси упал на землю, Лука ударил его ногой в грудь, сбив с ног, и оттолкнул Анаклузмос. А сам рванул помогать своим людям.

Нико наплевал на флаг. Перси, схватившийся за голову и скрючившийся на земле, вызвал больше беспокойства, чем идиотская ткань на простой деревяшке. Он помог ему принять полусидячее положение и заглянул ему в глаза. Перси мелко трясло, и он невидящим взглядом уставился куда-то перед собой, продолжая держаться за голову так, словно боялся, что она в любой момент взорвётся.

— Эй, Джексон, — осторожно позвал его Нико. — Джексон!

Перси сморщился, словно голос ди Анджело причинял ему невыносимую боль. Совсем рядом раздался радостный вопль выигравшей команды. Нико не нужно было оборачиваться, чтобы знать — Лука принёс победу команде красных, но сейчас это не имело никакого значения.

— Тебя нужно отвести в лазарет, — пробормотал мальчишка.

— Я в порядке, — тихо прохрипел Перси.

А в зелёных глазах всё ещё стояло выражение ужаса и страха.

Нико ему не поверил. И ему, впрочем, было плевать, что говорит Перси. Половина из того, что обычно доносится из его рта — полная чушь с примесью шуток, гениальное остроумие которых способен оценить только их создатель, да ещё и не стоило забывать, что Джексон порой бывает слишком горд, чтобы признать одну простую вещь: ему нужна помощь. Кошмары с Тартара всё ещё преследуют его, и сам он, судя по всему, выбраться не в состоянии.

— Нико? Что происходит?

Это была Калипсо, которая оказалась за спиной Перси. Она брела средь деревьев и, видимо, только их нашла.

Чёрт. Никто ведь не знает, что они перенесли флаг сюда. Ох и будет же Кларисса орать, когда узнает. А потом он сам себя одёрнул. Калипсо в игре не принимала участия. Что она тут делает?

— Я сказал: я в порядке, — повторил Перси, вставая.

Нико снова переключился на сына Посейдона и тоже поднялся на ноги, но далеко отходить не стал. Взгляд зелёных стал осознанней. Струи, бившие из земли, полностью иссякли, река успокоилась, вернувшись в своё русло, но сам юноша выглядел просто выжатым донельзя. Этот поединок совсем его измотал.

Калипсо подошла к нему, окинув его взволнованным взглядом.

— Что случилось?

Выигравшая команда всё ещё продолжала радоваться победе, поздравляя друг друга громкими аплодисментами и ободряющими комплиментами.

Нико вдруг почувствовал тошнотворный страх, вспомнив картинку из кошмаров. Совсем скоро произойдёт нападение. Он сделал два шага в ту сторону, где были границы, прислушиваясь к себе. Если и вылезет какой-то монстр, он должен его почувствовать заранее. Только вот радостные вопли полубогов за берегом немного сбивали с толку.

Пока среди радостных криков Нико не услышал яростный вой, а затем и увидел самого монстра, несущегося с границ прямо на полубогов. Огромный зверь с головой быка и кольцом в носу готов был разорвать всех на части голыми руками. Минотавр вновь заревел и пустился бежать ещё быстрее. Его маленькие разъярённые глаза уставились прямо на Нико, Перси и Калипсо, и недолго думая, он набросился на них. Все трое отпрянули в разные стороны, прячась за деревьями.

Когда монстр пробежал мимо Нико, он не придал этому особо значения. А вдруг не заметил. И мальчишка осторожно вышел из-за дерева тогда, когда услышал боевой клич Перси. Нико бросился ему на помощь, но Минотавр ударил Джексона наотмашь, и тот отлетел на пару метров, пробуравив собой землю.

Калипсо тут же встала перед Перси, видимо, немного забыв о том, что явилась сюда без оружия. Её отваге, граничащей с безрассудством, можно было только завидовать, и Нико, подхватив камень с земли, швырнул его в монстра, отвлекая его от дочери титана и Джексона, устроившего внеплановый отдых.

Когда Минотавр повернулся к мальчишке, тяжело дыша, и вперил в него свои маленькие разъярённые глазки, Нико уже сжимал в руках меч, готовый к атаке. Но монстр лишь разочарованно выдохнул и снова повернулся к Калипсо и Перси.

Не успел ди Анджело удивиться, как в этот момент земля вдруг ощутимо дрогнула. Он покачнулся, но устоял на ногах. Нико уставился себе под ноги, словно ожидая, что она вот-вот разверзнется. Ребята за берегом только заметили монстра на территории, а Перси и Калипсо были слишком заняты Минотавром, и никто не обратил внимания на это.

Нико почувствовал в ногах холод, поднимающийся вверх по телу. И это был не прохладный ветерок, это было нечто большее. Нечто, что его почти обездвижило, но он осознал опасность раньше, чем произошло неизбежное.

Ди Анджело отскочил от того места, где стоял, потому что земля вдруг под ногами разверзлась, и огромная трещина, извиваясь, стремительно удлинялась и расширялась, отделяя Нико, Калипсо и Перси с Минотавром от остального Лагеря.

Сын Аида испуганно смотрел в зияющую дыру и весь продрог от ужаса. Тартар. Эта пропасть, только что появившаяся здесь, в самом безопасном месте для полубогов, вела прямо в Тартар.

========== 8. Нико ==========

О том, какого Аида прямо в Лагере открылась пропасть в Тартар, Нико просто подумать не успел. Но вонь и холод, хлынувшие из расщелины, рассеивали все сомнения. Нико даже не нужно было этого видеть, чтобы понять — под его ногами пропасть в самые страшные глубины ада.

Но монстр не дал времени на раздумья. Он со страшным рёвом бросился на Перси и Калипсо.

Быстрее всех среагировал ди Анджело. Джексон только встал и поднял меч, но сделал это с таким трудом, будто он весил тонну. Ему нужно было пару секунд, чтобы собраться, и сын Аида бросился под ноги минотавра, вновь привлёк его внимание и отскочил вбок, уводя его от Перси.

Земля вновь задрожала, и Нико схватился за дерево, чтобы не упасть.

— Джексон, осторожно! — закричал он, видя, что трещина со стремительной скоростью направляется прямо к Перси и Калипсо.

«Он не успеет», — промелькнула тревожная мысль в голове, но Калипсо схватила юношу за руку и вместе с ним отскочила в сторону. Правда, трещина прошла не там, где они стояли. Она их обогнула.

Нико тряхнул головой. Удивится он потом. Сейчас главное разобраться с монстром и постараться не упасть в Тартар. Ди Анджело вдруг заметил ребят, которые остались по ту сторону расщелины. И они, словно не чувствуя ужаса загробного мира, толпились у самой границы, их сдерживал лишь Лео.

— Отойдите все отсюда! — закричал Нико, надеясь, что полубоги его услышали за громким рёвом минотавра. — Лео, убери их отсюда прочь!

Ди Анджело сам последовал своему совету, отойдя подальше от расщелины, чтобы у монстра не было возможности загнать его в ловушку, но Минотавр отвернулся от него, брезгливо выдохнув. Нико уловил в этом выдохе презрение и… оскорбился. Это что сейчас было? Этот монстр счёл сына Аида недостойным для убийства?

Он поджал губы и побежал за Минотавром. Зашибись. За монстрами он гонялся в первый раз. Чудище бежало вперёд, огибая расщелину, прямо к Перси и Калипсо. Джексон, наконец, оклемался и встал, держа в руках меч. Калипсо стояла за его спиной, беспомощно озираясь вокруг.

Нико бежал к монстру со всех ног, но Минотавр уже был в паре метров от Перси. Тот отошёл назад, загоняя его дальше в лес, затем отскочил вбок, только чтобы запрыгнуть ему на шею.

Ди Анджело притормозил.

Минотавр страшно заревел, выпрямившись во весь рост, и завертел руками, пытаясь схватить Перси, но тот, убрав меч, крепко держался за его броню.

Броня? С каких пор Минотавр ходит в броне? Нико только заметил, что единственное свободное место, куда можно было ударить — его лицо и шея. Впрочем, именно поэтому Джексон сейчас усердно изображал обезьянку, пытающуюся удержаться за его спину, а монстр ревел, всё пытаясь сбросить надоедливый груз.

— Перси!

С той стороны берега неслись Лука, Аннабет и Джейсон. Впереди всех бежал Кастеллан, за ним остальные. Крик Луки привлёк внимание всех, даже Минотавра. Тот ненадолго отвлёкся, недоумённо уставившись на сына Гермеса.

Земля под ногами снова задрожала.

— Осторожно! — заорал Нико, заметив, что щель снова увеличилась прямо под ногами Луки.

На долю секунды время остановилось. Ди Анджело подорвался навстречу Кастеллану, но близко подходить к трещине не собирался, а Лука, в последний миг успевший оттолкнуться от земли, почти допрыгнул до противоположной стороны, споткнулся и чуть было не свалился вниз, в последний момент умудрившись ухватиться за край.

— Лука! — завопила Аннабет и почти рванула за ним, но Джейсон схватил её за руку и дёрнул назад.

Нико подбежал к краю и помог Кастеллану выбраться, и в этот миг Минотавр заревел вновь. А Перси ведь почти дополз до его шеи. Монстр запрыгал на месте, пытаясь отряхнуться от полубога на спине, как от назойливой мухи, но Джексон вцепился в его броню мёртвой хваткой.

— Надо его отвлечь, — только лишь сказал Лука и бросился к Минотавру.

Ди Анджело, кинув взгляд на обеспокоенных друзей, оставшихся за трещиной, побежал вслед за Лукой.

Калипсо прыгала перед Минотавром, дразнила его, швыряясь всем, что попадалось под руку, и уводила дальше от пропасти, разверзшейся прямо в центре леса. Перси упорно полз наверх, пытаясь дотянуться до шеи, но двигающийся зверь, норовивший всё сбить его своими огромными мохнатыми ручищами, сильно мешал делу.

Мальчишки тут же присоединились к Калипсо, и монстр, не зная, кого смахнуть прямо в пропасть Тартара в первую очередь, буквально на пару секунд замешкался. Этого хватило Перси, чтобы наконец добраться до незащищённого участка кожи зверя и вытащить меч.

— Перси, давай! — закричала Калипсо, отбегая от монстра.

Джексон даже уже занёс Анаклузмос, как вдруг замер. Он просто замер, и меч выпал из рук с противным металлическим лязгом стукаясь о броню зверя, пока не упал на землю. Он зажмурил глаза и сморщился как от боли всего на секунду, а потом закричал, забыв обо всём и схватившись за свою голову, и этого хватило, чтобы Минотавр сгрёб его одной рукой и бросил как ненужную вещь. Тот улетел прямо в дерево, хорошо приложившись головой. Что случилось с ним дальше, Нико не успел разглядеть, но дерево хрустнуло точно не от радостной встречи с Джексоном. Монстр вновь взревел, а с ним и Лука, который тут же на него напал. Ди Анджело бросился бы ему на помощь, а потом заметил кое-что: бык не пытался убить Кастеллана. Он скорее отмахивался от него, а сам пятился в сторону Перси, рядом с которым оказалась Калипсо.

Нико решил подумать о странностях этого Минотавра позже. Он достал свой меч из стигийской стали и бросился на помощь Луке, путаясь у монстра под ногами и всячески отвлекая внимание зверя от его цели. Ди Анджело, уворачиваясь от очередного удара, пытался всё найти хоть какую-нибудь брешь, чтобы атаковать, но монстр был весь в броне.

Калипсо выбежала прямо перед монстром и замахала руками, крича какие-то оскорбления, которых Нико не расслышал. Лука прокрался к Минотавру сзади и хотел было запрыгнуть на его спину, повторив подвиг Перси, как зверь замахнулся своей огромной лапищей и смёл с дороги Калипсо, как назойливую муху. Девушка отлетела на пару метров, ударившись о дерево.

Земля вновь задрожала, на этот раз трещина повернула резко направо, и дочь титана оказалась отрезанной от них.

Нико это не нравилось. Совсем не нравилось. Как и то, что эта трещина теперь медленно, но верно подползала к тому месту, где приземлился Перси.

— Я отвлеку его, залазь на спину! — закричал Нико, понимая, что отсюда надо выбираться и как можно скорее.

Любой неверный шаг может оказаться прыжком прямо в Тартар.

Минотавр уставился своими маленькими разъярёнными глазами прямо на Нико. Тот не заставил зверя долго ждать. Закричав, ди Анджело бросился ему под ноги, мешаясь и путая его, пока монстру это не надоело: он просто выждал момент и ударил своей огромной лапой, сбив мальчишку с ног.

Лука тут же оказался рядом и протянул ему руку.

— Жив? — спросил он.

Нико лишь кивнул. Юноши вскочили на ноги, ожидая нападения, но… Минотавр просто развернулся и пошёл совершенно в другую сторону.

— Да что с ним не так?! — возмутился Нико.

— Он был послан убить конкретного полубога, — понял Лука. — Ты меньше меня и умеешь передвигаться по теням. Бросайся ему под ноги, я снова заберусь к нему на спину.

Нико уставился на Кастеллана. Сосредоточенный, он вовсе не был похож на своих собратьев, которые, казалось, даже спали с весёлыми ухмылками на лицах. Дети Гермеса в большинстве своём не были отменными воинами, но Лука… Лука был исключением.

Нико лишь кивнул. А потом вдругостановил его, схватив за плечо. Кастеллан удивлённо посмотрел на его руку, и сын Аида тут же её убрал, чуть смутившись.

Он достал свой клинок и, схватив его за остриё, протянул Луке.

— Что ты делаешь?

— Ты собрался колоть Минотавра обычной сталью? — спросил Нико, выгнув бровь.

Кастеллан неуверенно взял клинок из стигийской стали, а сам протянул свой меч. Бесполезный, но для того, чтобы отвлечь, вполне сгодится.

Они снова подбежали к Минотавру, и ди Анджело, набрав в лёгкие побольше воздуха, крикнул:

— Ты — тушёная говядина!

— А-а-а! — заревел зверь, выпрямился во весь рост, раскинув руки, и обрушился на сына Аида.

Он остался стоять на месте. За спиной — расщелина. Впереди — Минотавр, а Лука быстро скрылся за деревьями, чтобы незаметно запрыгнуть на спину. Нико, схватив с земли пару камней, принялся выкрикивать разные оскорбления. Что-то было в точку, что-то из серии “у тебя из носа… кольцо торчит!”, но это действовало. Следом пошли камни, и когда последний долетел до морды Минотавра, он страшно зарычал, но Нико увидел на его шее Луку. Отлично.

— Ну же, глупая корова, достань меня! — с вызовом закричал Нико и подумал, что впредь больше не будет иметь дело со скотом вообще.

Минотавр страшно заревел, выпрямился во весь рост и замахнулся своими огромными мохнатыми ручищами. А потом набросился на сына Аида. Тот еле заставил себя стоять на месте, хотя все инстинкты вопили “SOS” и каждая мышца в теле напряглась, готовясь сорваться с места. Зверь почти схватил его своими лапами, но Нико тут же кинулся ему под ноги, пробежав между ними, чем ввёл в заблуждение монстра и дал время и возможность Кастеллану безжалостно вонзить в шею Минотавру чёрный меч.

Нико, оказавшись слишком близко от пропасти, отошёл подальше, а монстр рассыпался в прах, и Кастеллан упал на землю, крепко держа в руках меч.

— Ты как? — спросил ди Анджело, подходя к сыну Гермеса.

Он лежал на земле, держась за руку. Неудачное приземление, но в целом он в порядке.

Земля вновь дрогнула, и Нико встревоженно посмотрел на огромную трещину, ожидая, что она вновь удлинится, но этого не произошло. Вместо этого повеяло страшным холодом.

Калипсо стояла с другой стороны, обеспокоенно смотря на мальчишек, и ди Анджело поймал её слишком встревоженный взгляд.

А потом они услышали шипение. Прямо из глубин Тартара. Длинное тягучее шипение, словно медленный вдох старца, который вот-вот собирается заговорить.

— Я жду тебя, — прошипел голос. — Дитя титана, я жду тебя.

Земля дрогнула вновь, и Нико уже думал, что их поглотит Тартар, но вместо этого расщелина исчезла. Вместо неё появилась лишь тёмно-бордовая мёртвая земля. Похожая на ту, по которой пришлось бродить Нико в этом аду.

— Я жду тебя, дитя титана, — эхом донеслось до лагеря, и Нико посмотрел на Калипсо.

Та не выглядела удивлённой. Испуганной, встревоженной — да. Но не удивлённой.

Калипсо лишь сокрушенно покачала головой и обессиленно рухнула на колени.

========== 9. Джейсон ==========

Они выкрикивали имя Луки, который вернулся с флагом команды противников, когда услышали рёв монстра и почувствовали, как тряхнуло землю.

Лука, которого ребята подняли на руки, опасность увидел первым. Он спрыгнул на землю и тут же понёсся на источник шума. За ним рванула Аннабет, а следом побежал и Джейсон.

Землю тряхнуло ещё раз, и на этот раз эпицентр был совсем рядом. Джейсон успел заметить, как Лука покачнулся, оказавшись на самом краю возникшей трещины, но в последний момент прыгнул. Аннабет закричала, и Грейс увидел, что Кастеллан висел прямо над пропастью. Чейз почти прыгнула за ним, но Джейсон схватил её за руку прежде.

Расщелина становилась больше до тех пор, пока расстояние между границами не стало слишком большим, чтобы просто перепрыгнуть. Он уже думал подлететь к Луке, чтобы помочь ему, но Нико появился там раньше.

Спрашивать, что случилось, было бессмысленно. Меж деревьев отчётливо виднелась голова Минотавра.

— Лука!

Аннабет поддалась снова вперёд, но Джейсон всё ещё держал её руку.

— Ты не сможешь перепрыгнуть! — громко сказал он. — Давай я помогу…

— Что произошло? — рядом появился Лео, обеспокоенно смотря на монстра.

— Надо помочь им. Там Перси, Нико и Лука.

Не успел Джейсон воплотить в реальность сказанное, как сзади нахлынула толпа полубогов, словно обезумевшая. Аннабет, Джейсон и Лео только с большими усилиями сумели их удержать дальше от края расщелины. Почти все полубоги были здесь, но Грейс понять не мог, что случилось.

— Назад! — закричал Лео и вспыхнул ярким огнём, пугая других.

Джейсон вскинул руку, вызывая ветер, и мощный порыв заставил их сделать ещё шаг назад.

— Дети Ареса! — крикнула Аннабет, указывая куда-то вглубь толпы. — Следите за тем, чтобы никто не упал в пропасть!

И девушка, кинув последний взгляд в ту сторону, где скрылся Лука, побежала в самую глубь толпы.

— Лео, ты можешь поднять линию огня выше? — прокричал Джейсон.

Вальдес кивнул, и горячие языки пламени вспыхнули с новой силой. Полубоги куда-то бежали, толкались и пихались, а буквально в центре несколько детей Ареса с дикими боевыми кличами нападали на своих же, создавая панику.

— Я пока сдержу их, иди помоги Аннабет! — прокричал Вальдес.

Джейсону оставалось лишь надеяться, что за той чертой Нико, Лука и Перси хорошо справляются со своими делами. Грейс наткнулся на одного из детей Ареса. Хром, кажется. Он заорал нечеловеческим голосом и набросился на Джейсона, занеся над ним свой меч, но сын Юпитера выбил из его рук оружие. Ярко-голубые глаза полубога были полны безумия, и Грейс понял, что он одержим. И выход из такой ситуации был только один: хорошим поставленным ударом Джейсон вырубил Хрома. Жаль, что безумия это не остановило. С десяток других детей Ареса продолжали сеять хаос: пихались, толкались, кричали, подталкивая остальных к пропасти.

Земля вновь задрожала, и противный звук треска наполнил Лагерь. Неужели расщелина увеличилась? Вальдес с границы закричал, и Джейсон понял, что ему нужна помощь.

— Придите же в себя, идиоты! — кричала Кларисса, пытаясь угомонить своих же.

Но ребята продолжали толкаться и вести всех в сторону пропасти.

— Назад! — закричал Грейс, пытаясь отпихнуть ребят подальше от трещины.

Кто-то с той стороны закричал, но у Джейсона не было времени даже посмотреть туда. Он вызвал ветер, чтобы отогнать ребят от трещины, но с той стороны их подгоняли обезумевшие дети Ареса. Задачу осложняло то, что эйделоны перебегали с одного полубога на другого, и стоило Клариссе или Аннабет угомонить одного, бушевать начинал следующий.

Землю тряхнуло ещё раз, и из глубокой трещины потянуло холодом. Таким, что все вмиг угомонились за пару минут и сами отошли от пропасти.

Прямо из пропасти донёсся скрипучий хриплый шёпот, и ужас, который веял от него, проникал, казалось, под самую кожу. Лео с привычным ему любопытством, уступающим даже страху, сделал осторожный шаг к пропасти.

— Лео, осторожно! — предупредил Джейсон.

У него была догадка, куда может вести эта пропасть, вот только вслух озвучивать было страшно.

Вальдес как-то рассеянно на него посмотрел, но всё же отошёл.

А потом прямо из пропасти донёсся шёпот. Тягучий, вязкий шёпот, сковывающий душу своим ужасом:

— Я жду тебя. Дитя титана, я жду тебя.

Земля дрогнула вновь, и Джейсон уже испугался было, что они все провалятся в пропасть, но трещина резко закрылась, а на её месте осталась лишь мёртвая тёмно-бордовая земля.

— Лука!

Аннабет, протиснувшись сквозь толпу ничего не понимающих полубогов, побежала вперёд, а за ней рванули и Джейсон с Лео. Хирон, выступив вперёд, предложил полубогам отправиться по своим домикам, а потом сам галопом поскакал к ребятам.

— Лука, ты в порядке? — Аннабет опустилась рядом с Кастелланом на колени и озабоченно посмотрела на его руку.

— Всего лишь вывих, — отозвался тот, криво усмехнувшись. — Я в порядке. Нико, спасибо за меч.

Лука здоровой рукой осторожно взял меч за остриё и протянул его Нико. Тот лишь хмуро кивнул и вернул клинок обратно в ножны.

— Эй, все целы?

Это подоспел запыхавшийся Вальдес. Он быстро осмотрел масштабы разрушений, а потом посмотрел на Луку и Нико.

— Что случилось? Кто это был?

— Минотавр, — ответил ди Анджело. — И появился он вместе с Тартаром.

— Это лишь предположение, — хмуро отрезал Хирон.

— Я бы не ошибся насчёт Тартара, — процедил Нико, нахмурившись.

С каких пор кентавр начал отрицать очевидное?

— Конечно, это был Тартар!

Калипсо появилась из-за деревьев. Измученная, она хмуро смотрела в пол, а лицо у неё было такое провинившееся, словно пропасть, ведущую в Тартар, в лагере открыла лично она.

Лео подошёл к ней и осторожно взял её за руку.

«Я жду тебя, дитя титана», — повисло в воздухе загадочное послание, и все до единого посмотрели на Калипсо. А та вдруг нахмурила брови и широко распахнула глаза.

— Перси. Где Перси? — спросила она.

Лео удивлённо на неё посмотрел, но девушка первая рванула в лес, туда, где она в последний раз видела Джексона. За ней побежали Нико и Джейсон.

— Что с ним случилось? — на ходу прокричал Грейс.

— Упал с Минотавра, — ответил ди Анджело.

— Перси! — звала его Калипсо. Она остановилась на том месте, где монстр сбросил его с себя и оглянулась.

— Он здесь! Сюда!

Это был Лука. Он оказался в паре метров от них, склонившись над бесчувственным телом Перси. Кастеллан осторожно взял его на руки и вышел вперёд.

— Он здорово приложился головой, надо срочно отвести его в лазарет.

— По теням быстрее, — тут же отозвался Нико, стараясь не смотреть на рану на голове Перси и на кровь, бордовыми змейками стекающую по лицу.

Хирон кивнул, давая разрешение, Аннабет тут же подобралась, поджав губы, а Нико, не дав времени Кастеллану обдумать эту идею, схватил его за руку и скользнул с ним и бессознательным Перси на руках прямо в тень.

— Калипсо, ты была тут? Как это произошло? — спросил Джейсон.

Девушка явно нервничала. Она часто дышала, лихорадочно перебирая пальцами подол футболки, и то и дело кусала губы, словно хотела что-то сказать, но не могла.

— Меня не было рядом, когда открылась трещина, а когда появился Минотавр…

— Это лишь боевая рана. Такое случается с героями, которые сражаются с монстрами, — хмуро заметил Хирон.

Джейсон перевёл взгляд на Калипсо. Та вздохнула и открыла было рот, но тут же поджала губы и скрестила руки на груди. Она явно была с кентавром не согласна, но спорить с ним сейчас не хотела.

— Он два раза победил Минотавра, и в первый раз ему было всего двенадцать лет, он понятия не имел, с чем столкнулся и при этом умудрился спасти Гроувера. А сейчас вдруг просто «упал с Минотавра»? — спросила Аннабет. — Не поверю.

— Перси не машина для убийств монстров. Он тоже может промахнуться. Тем более в последние дни он… был немного не в себе, — отозвался хмуро кентавр.

На этот раз все промолчали, хотя даже сам Хирон в свои слова не верил.

Аннабет лишь отрицательно помотала головой и, поджав губы, направилась прочь из леса, Хирон отправился следом. Джейсон хотел было сначала поговорить с Калипсо, но он увидел, как Лео бережно обнял её, успокаивая, а Калипсо, мелко дрожа, прижалась к нему.

Неужели послание из Тартара сумело так сильно испугать тысячелетнюю, пусть и бывшую, богиню?

Джейсон кинул на парочку последний взгляд и, развернувшись, пошёл за Аннабет и Хироном. Надо многое обсудить, и главный вопрос на повестке дня: «Какого Аида прямо в Лагере появилась щель в Тартар и с каких пор он сам стал решать, какого монстра и где именно ему выплёвывать?».

***

Джейсон мало что знал о Луке. Лишь из рассказов Перси и Аннабет, да и те никогда не углублялись в воспоминания о нём, и Грейс решил, что для обоих слишком болезненно говорить об этом, потому никогда не настаивал. От других ребят он слышал противоречивые мнения. Кто вспоминал о нём, как о предателе, кто как о герое, отдавшем свою жизнь во благо.

Джейсона, впрочем, это не сильно заботило. Пока ему не пришлось столкнуться лицом к лицу с ним. Полубог, восставший против Богов, вернувший Кроноса, но одумавшийся в последний, но самый важный миг. Таким он не доверял и держался от них подальше, но увидев в его деле… Лука был решителен и смел. Качества, которые Джейсон ценил в людях. Тем более Аннабет в последние дни ухаживала за ним, не отходя ни на шаг, и она явно ему доверяла, а значит, возможно, Кастеллан не так уж и плох.

Окончательно в этом он убедился, когда они вдвоём наперебой пытались убедить Хирона созвать совет. Нико, кстати, тоже был в Большом доме, но он ни слова не произнёс, продолжая буравить взглядом пол. Сеймур лениво зевал, требуя внимания, а Диониса, кстати, не было.

Впрочем, сейчас было не до него.

— Хирон, ребята все обеспокоены и встревожены! — продолжал гнуть своё Лука. — Прямо посреди игры в лесу возникает трещина, а навстречу бежит минотавр!

— Но вы с ним уже разобрались, с чем я вам и поздравляю, — мрачно отозвался Хирон.

— В ребят вселились эйделоны, а трещина была прямым путём в Тартар! — поддержал Луку Джейсон.

— Вы этого не знаете наверняка, — парировал кентавр.

Лука нервно взмахнул руками и сморщился, с шокировано-разочарованным лицом уставившись на наставника. Джейсон посмотрел на Нико.

— Может, ты что-нибудь скажешь? — спросил Грейс, даже не пытаясь скрыть в своём голосе мольбу. Потому что они вдвоём явно не справлялись.

— Это был путь в Тартар, — отозвался мальчишка, не отрываясь от увлекательного разглядывания своих ботинок.

— Ну, спасибо, — съехидничал Грейс, удивляясь безучастию сына Аида.

Тот, пожав плечами, ровно отозвался:

— Не за что. Обращайся.

— Хирон, это проблема и её нужно решить, — упрямо продолжал Джейсон.

Лука ударил кулаком по стене.

— Да что происходит? — раздражённо спросил Кастеллан, уставившись на кентавра, который отвернулся от полубогов к окну. — Почему ты пытаешься делать вид, что всё нормально?

— Монстры и раньше врывались в Лагерь. Мы уже победили Кроноса и справились с Геей. Это лишь… остатки от неё, — Хирон раздражённо взмахнул рукой.

Он даже не думал поворачиваться к мальчишкам лицом, словно желал, чтобы они поскорее оставили его в покое.

— Это не просто монстр ворвался, — вдруг сказал Нико. — Это Тартар его выплюнул, открывшись прямо посреди лагеря. И он требует дитя титана.

—У нас только один кандидат, — нахмурился Лука.

— Мы не позволим ей спуститься туда, — тут же ответил Джейсон.

— Я даже не собирался этого предлагать, — Кастеллан вперил в сына Юпитера строгий взгляд, а потом вдруг хмыкнул. — Но это надо обсудить. Имею в виду, что делать дальше.

— Здесь нечего обсуждать, — отрезал Хирон. — И вообще, скоро комендатский час.

— Нам нужно устроить совет, — упрямо повторил Лука.

Когда кентавр повернулся к ним лицом, чтобы посверлить строгим взглядом Кастеллана, Джейсону показалось, что Хирон сейчас отправит того в угол или оставит после уроков с записью-вызовом родителей в дневник.

Только вместо этого он устало выдохнул, лишь на секунду позволив себе показать усталость, а потом кивнул.

— Хорошо. Но только чтобы успокоить и сказать, что Лагерю опасность не грозит.

— Но это ложь, — сказал Джейсон.

— Мы ничего не знаем о том, что только что произошло!

Строгий хриплый голос Хирона чуть остудил пыл мальчишек, и даже Нико поднял взгляд от своих ботинок, удивлённо уставившись на кентавра.

— Не стоит за зря поднимать панику в Лагере, и это приказ. Хотите собрать совет — пожалуйста, но сделайте так, чтобы отсюда все ушли уверенные, что всё в порядке. Я выражаюсь ясно?

Лука благоразумно промолчал, понимая, что большего от Хирона не добьётся. А может, его убедил довод старого кентавра. Джейсон по крайней мере счёл такой ход пока единственно верным.

Нико тоже промолчал, но он нахмурился больше прежнего и поджал губы. С Хироном он был явно не согласен, но понимал, что спорить сейчас бесполезно.

Лука вышел из Большого дома, и уже через десять минут начали собираться старосты домиков. Все как один были вымотаны, но держались из последних сил, чтобы выслушать то, что собираются им сказать сейчас. У них были вопросы, и им нужны были ответы.

А Хирон вновь отвернулся к окну.

Большой дом понемногу наполнялся, а Лука, видимо, продолжал бродить по Лагерю, собирая всех. От домика Афины явился лишь Малкольм. Аннабет осталась в лазарете, пока Уилл занимался Перси. Нико ушёл оттуда почти сразу, как привёл Джексона в лазарет. Увидев состояние юноши, Солас нахмурился и ни слова не сказал, лишь позвал Джеффа и Марту, и они втроём склонились над телом Перси. Когда он увидел, что они начали делать ему искусственное дыхание, то просто не выдержал и вышел из палаток. Один из детей Аполлона помог Аннабет присесть.

Джейсон сел во главе стола, Нико, как и сидел на краю, оказавшись по правую руку от понтифика, так и остался сидеть. Полубогов с каждой минутой становилось больше, но никто и слова не проронил. Последними явились Лео и Калипсо, а следом — Лука. Он занял место во главе стола напротив Джейсона.

— Итак, по поводу сегодняшней игры… — начал было Кастеллан, но его прервала Кларисса.

— Эй, ди Анджело, эта трещина… Она ведь вела прямиком в Тартар, так? — задала Ла Ру вопрос, который вертелся в голове у всех.

Потому что все до единого уставились на сына Аида. Пристальнее всех Лука, который ждал, что он скажет правду, и Хирон, который ждал, что Нико их успокоит. Ди Анджело бросил взгляд на Джейсона, а тот лишь пожал плечами. И коротко кивнул в сторону кентавра.

Нико быстро осмотрел встревоженных полубогов и понял, что, возможно, правда сейчас не лучший вариант. Не тогда, когда кроме страшных фактов у них ничего нет.

— Я… Я в этом не уверен, — выдавил он из себя.

Калипсо удивлённо посмотрела на сына Аида, но промолчала. Лука раздражённо выдохнул, а Хирон сдержанно кивнул. Полубоги облегчённо выдохнули, хотя Малкольм определённо не поверил ему, а Кларисса хмыкнула, покачав головой.

— А что насчёт его зова? Он пришёл за дитём титана.

— Нет-нет-нет! — вступился Лео, подавшись вперёд и вперившись взглядом своих карих глаз в яркие голубые глаза Клариссы. — Даже не думай озвучить свои мысли.

— А что, пусть скажет, — вдруг сказала Калипсо. Она упёрлась локтями в стол и сложила руки в замок, выгнув бровь.

— Мы знаем только одно дитя титана. И что бы ни было в той трещине, — тут Ла Ру едко посмотрела на ди Анджело, а потом снова на Калипсо. — Оно появилось тогда, когда в нашем Лагере появилась ты.

— Хочешь сказать, что мне стоит спуститься и спросить, что им понадобилось от меня? — уточнила она.

— Как хорошо, что ты сама это предложила, — натянуто улыбнулась дочь Ареса. — Ты значительно облегчила нам задачу. Прости, что на прощание не оставлю тебе сувенира.

Калипсо было открыла рот, чтобы ответить едкостью на едкость, но в перепалку девушек вмешался Джейсон.

— Мы не станем никого никуда отправлять, — строго сказал он. Потом посмотрел на Хирона и, собравшись с духом, заставил себя сказать. — Возможно, это просто… то, что осталось от Геи. Всё в порядке. Одноразовая неприятность.

— Но мы усилим охрану, — продолжил Лука. Хирон и Джейсон подняли на него взгляд, и тот добавил: — В целях профилактики, не более.

— Ты тоже появился в Лагере вместе с Калипсо, — вдруг сказал Малкольм, уставившись своими серыми глазами на Луку. — Может, Тартар явился и по твою душу?

Кастеллан хмыкнул.

— Всё ждал, пока об этом кто-нибудь вспомнит.

— Ты встал на сторону Кроноса в первый раз. С чего тебе не сделать так же и во второй?

В гостиной повисло молчание. Все как один уставились на Луку, ожидая от него ответа, и Джейсон пристально смотрел на него. Кастеллан даже не напрягся. Он улыбнулся, а потом окинул всех сидящих долгим оценивающим взглядом и остановился на старосте домика Афины.

— Всё, что я делал раньше, было не ради убийства друзей. Я сожалею о каждой смерти, причиной которой стал я, но… — Лука поморщился от боли и стыда и даже опустил глаза, виновато уставившись на стол, но тряхнул головой и вновь посмотрел на Малкольма. Теперь тот выглядел даже немного потрясённым. — Если вы думаете, что после пережитой смерти я полюблю всех и вся и стану петь весёлые песенки, собирая цветочки на лужайке и не забывая причмокивать всякий раз, когда буду целовать задницы Олимпийцев, то вы ошибаетесь. Я по-прежнему ненавижу каждого из Богов за их безразличие и молчание тогда, когда они нужны больше всего, но… Мне не безразлична судьба Лагеря. Не получилось свергнуть Богов ради нашего лучшего будущего, и я погиб, осознав свою ошибку, а сейчас… Сейчас я здесь, чтобы исправить эту ошибку. И это не значит, что я начну возносить Олимпийцев. Это значит, что я сделаю всё ради безопасности Лагеря и его жителей.

Лука выдержал паузу и вновь обвёл всех долгим взглядом, в котором ясно читался вызов. Словно он собирается возражать каждому, кто решит с ним поспорить. Но все промолчали. Кто-то одобрительно закивал, кто-то всё ещё недоверчиво смотрел на него. Хирон как-то выпрямился и кивнул, и в тёмных глазах кентавра появилось уважение к своему ученику. Джейсон относился всё ещё к нему скептически, но отметил про себя, что сын Гермеса неплохой оратор. И именно поэтому к нему нужно быть вдвое внимательней.

— Надеюсь, мы всё прояснили, — продолжил Лука. — А теперь давайте к делу. Просто ради профилактики выставим дополнительную охрану и караул у границ…

Не успел Кастеллан закончить свою мысль, как в гостиной раздался громкий хлопок и воздух наполнился пряным запахом вина. Дионис возник прямо посреди комнаты в тёмно-фиолетовой дымке, и был он не в самом лучшем настроении. Не то чтобы он при виде полубогов радовался жизни и начинал танцевать зумбу, но на этот раз он правда был не рад их видеть.

— Что за несанкционированное собрание здесь? — строго спросил Дионис, оглядев шайку полубогов.

— Дионис… — вступил было Хирон, заметив угрюмое настроение Бога, но директор поднял руку, и кентавру пришлось замолчать.

— Я знаю, что произошло в Лагере, — сказал он.

— Значит, знает и Зевс, — сказал Лука, которого разъярённый Дионис ничуть не испугал. — И что он сказал?

— Царство Аида после Геи всё ещё не восстановилось. Временные сбои. Не более. Разойдитесь по своим каморкам и не мешайте взрослым отдыхать.

Нико после слов Диониса оживился.

— Аид сам сказал об этом? Что у него там происходит? — спросил он, надеясь, что хоть от Диониса получит какие-то новости от отца, но Бог кинул на него испепеляющий взгляд.

— Нет, об этом сказал Зевс. И нет, ничего не происходит, лишь временные перебои, — отрезал он и оглядел полубогов, сидящих за столом. И остановил свой взгляд на Калипсо. — Разбегайтесь по домикам и молитесь своим мамочкам и папочкам, чтобы это не повторилось.

Лука открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Дионис его прервал:

— Цыц! Развернулись и пошли.

Никто и не сдвинулся с места, продолжая смотреть на директора испуганными и удивлёнными взглядами.

Дионис устало выдохнул:

— Почему я обязательно должен на вас кричать. Марш отсюда! И передайте, кстати, Джонсону, что так облажаться с Минотавром мог только полный неудачник, как он!

Полубоги встали с мест и начали расходиться. Лука был зол, но промолчал, Нико выглядел расстроенным, Лео сжимал руку Калипсо, которая снова принялась кусать губу. Лицо её приобрело виноватое выражение, было видно, что она хотела что-то сказать, но Вальдес её увёл.

Джейсон ничего не сказал, но, как и Лука, был не согласен с решением Хирона и Диониса. Почему-то оба старательно делали вид, что не произошло ничего страшного, и это было едва ли не удивительней выплюнувшего монстра в Лагерь Тартара, появившегося прямо посреди леса.

А ещё Калипсо. Она единственное дитя титана. И мало того, что она связана со всем этим, так она ещё и определённо что-то скрывает.

Комментарий к 9. Джейсон

Простите за молчание. Думаю, вы сами понимаете, почему меня не было так долго. Но вот я вернулась.

https://ficbook.net/readfic/6669218 оцените, что ли, маленький мой драбблик)

========== 10. Аннабет ==========

Последние пару часов больше были похожи на Американские горки с резкими поворотами и крутыми виражами, от которых сердце сжимается в тугой ком и застревает где-то в глотке, мешая дышать.

Первый вираж был, когда дрогнула земля, и девушка почувствовала знакомый холод, от которого застыла душа. Второй, тут же последовавший за первым, когда она увидела, как это случилось прямо перед Лукой, и тот чуть не канул в пропасть, ухватившись за край земли в последний момент. Она почти рванула за ним, благо, Джейсон её удержал. Но она готова была кричать от досады. Нет, она не может его потерять во второй раз. Не сейчас, не тогда, когда дан второй шанс спасти дорого ей человека.

Нико оказался рядом и помог. Дальше всё напоминало больше прямую дорогу на бешеной скорости, за которой следовал очередной крутой поворот — ещё один толчок и шёпот прямо из Тартара. Но она была в таком раздрае, что не могла уловить смысл простых слов.

Главное — расщелина закрылась, и она вспомнила о Луке. Там был монстр, Минотавр, если она правильно распознала его рёв. А Кастеллан… Он быстро восстановился, но она всё равно за него переживала. И когда она увидела его живым, лишь с ничтожным вывихом плеча, ей показалось, что это конец безумия на сегодня. Пока Калипсо не спросила, где Перси.

И горка снова разогналась до немыслимой скорости. Увидеть его без сознания на руках Луки стало ещё одним виражом, и после него она еле устояла, но всё же собрала силы в кулак. Не до слюней сейчас. Нико увёл их по теням в лазарет, и ей хотелось поспешить тужа же, пока она не услышала, что именно произошло.

Чтобы Перси и просто упал с Минотавра? Нет, это шутка. Это чья-то идиотская шутка, потому что уже победивший два раза этого монстра Джексон не мог просто вот так облажаться. А потом она вспомнила его в последние дни. Боги, она так увлеклась заботой о Луке, что напрочь забыла о Перси и о его кошмарах. А по нему ведь было видно, что что-то не так, хотя он всеми силами пытался делать вид, что всё в порядке.

Пару часов после Аннабет думала, что застряла на этих горках — на самой высокой точке головой вниз. Уилл, Марта и Джефф склонились над Перси, раздев его по пояс. И никто ей ничего не говорил, а они хлопотали так уже больше часа. Кто-то ей помог присесть, потом вручил в руки горячую чашку чая, которая так и остыла в её руках, оставшись нетронутой.

Марта вышла первой. Она сняла перчатки и выдавила из себя вымученную улыбку, подходя к Аннабет. Та тут же встала и обеспокоенно смотрела на дочь Аполлона.

— Он стабилен, — с главного начала она, и Чейз выдохнула. — Но… он сильно ударился головой, мы не можем сказать, всё ли в порядке, пока он не очнётся. Но Уилл приложил все усилия, так что… Мы думаем, что всё будет нормально.

— Я могу его увидеть? — спросила она.

Марта неуверенно кивнула и прошла с ней в отдельное маленькое помещение. Перси лежал на койке в одних грязных джинсах. Торс был весь в крови, но Джефф бережно смывал её тряпкой, смоченной в солёной воде. Уилл устроился на маленьком стуле у его головы. Минутой назад он закончил зашивать рану, а теперь мирно посапывал, устроив свою светлую макушку рядом на подушке.

— Он отдал почти все свои силы, — пояснил Джефф. — Пусть немного отдохнёт, а после я его уведу.

Аннабет кивнула и присела рядом. Она взяла Перси за руку и посмотрела на его лицо. Даже сейчас оно было напряжённое и измученное.

Уилл вдруг резко вздохнул и выпрямился, чуть не слетев со стула, а потом тряхнул головой и медленно потёр пальцами виски.

— Ты в порядке? — спросила Аннабет, заметив, что Солас выглядит неважно.

— Пойдёт, — ответил он. — Я чуть отдохну и вернусь. Перси… Все видимые раны мы промыли, обработали и перевязали, но в порядке ли он до конца, точно сказать смогу, когда он очнётся.

— Спасибо, Уилл, — Аннабет благодарно на него посмотрела, а Солас слабо улыбнулся краешком губ.

Он на нетвёрдых ногах вышел из палатки, а следом за ним и Джефф.

Аннабет осталась с Перси одна. Он лежал тихо и неподвижно, грудь равномерно вздымалась, но лицо оставалось напряжённым. На лбу пролегла глубокая морщинка, брови были нахмурены, а губы поджаты — примерно такое выражение у него было всякий раз, когда он силился понять высшую математику и не мог.

Только вот на этот раз вряд ли его мучили непонятные числа и бесконечные формулы.

Как он мог позволить так сильно себя ранить? Неужели кошмары измотали его настолько, что он не смог победить моснстра? Аннабет тряхнула головой. Нет, это просто бред.

Он окунался в Стикс, он прошёл Тартар вместе с ней, и всякий раз, когда ей казалось, что они на грани, он умудрялся выжить и спасти её. Чейз была почти уверена, что дело не только в кошмарах. Перси не мог проиграть так просто без чьего-либо вмешательства.

— Тук-тук, можно?

Аннабет резко повернулась к двери. Лука осторожно выглядывал, немного её приоткрыв, и слабо улыбался.

— Входи, конечно, — кивнула Чейз.

Лука закрыл за собой дверь и присел на кушетку рядом с ней.

— Что говорит наш главный лекарь? — спросил он тихо.

— Всё будет хорошо. Просто… ударился слишком сильно, — также тихо ответила девушка. — Ты был там, ты видел, как он упал?

— Его швырнул Минотавр, а что было до этого, я не успел заметить. Хирон отрицает очевидное, но я…

— Я думаю, что кто-то за этим стоит. Кто-то сегодня пытался убить Перси, — призналась она, и пальцы сами потянулись к виску.

Голова, казалось, раскалывалась на части. Лука озабоченно посмотрел на девушку.

— Возможно, — уклончиво ответил он. — И вполне возможно, что это тот же… персонаж, который желает заполучить дитя титана. Но всё это неважно, Хирон и Дионис запретили об этом говорить, пока, чувствую, сам Хаос не явится в Лагерь и не поздоровается, но… — съехидничал Лука, а потом поймал удивлённый взгляд Аннабет и замолчал, глубоко вдохнув и выдохнув. — Это всё не важно. Главное, что все целы. И тебе тоже не мешало бы отдохнуть.

— Я не могу оставить Перси, — слабо попыталась возразить она, но Лука мягко её приобнял.

— Слушай, ему тоже нужен покой. Вернёшься сюда позже, а пока тебе лучше немного поспать.

Аннабет выдохнула и позволила себе расслабиться. Возможно, Кастеллан прав. Может, ей и правда стоит немного отдохнуть. Она отпустила руку Перси и позволила Луке увести себя.

***

Аннабет снился город. Она бродила по древним развалинам, восторженно осматривая остатки былой величественной культуры, а её живое воображение тут же представляло, как всё это выглядело раньше, в своём первозданном виде.

Она знала, что оказалась в Древней Греции. Но почему-то не в её любимых городах. Это была одна из деревушек где-то в глубине цивилизации, малоизвестная, но было в этом месте нечто… первобытное. Необузданное человеком и без отпечатков божественной культуры.

Аннабет осторожно коснулась пальцами руин. Разрушенные, но сохранившие твёрдость, у неё было ощущение, что она прикасается к чему-то более древнему и неизведанному. Все, что было здесь, было создано отнюдь не руками человека. Это было понятно по размаху руин. Наверняка это был чудесный город, прекрасный своей простотой и первобытностью.

Аннабет огляделась. Совсем рядом была гора. Не слишком высокая, но она была… Особенной. Вся зелёная, покрытая бесчисленными деревьями, и формой напоминала почти идеальный овал. Чейз почему-то потянуло к этой горе. Она медленно брела по полю к подножию горы, отмечая редкие растения и деревья. В голове проносились разные названия, и только тогда, когда она остановилась у одного цветка, название и вид которого она не могла припомнить, до неё дошло, что всё это должно было быть мертво вот уже несколько тысячелетий.

Аннабет брела дальше, разглядывая всё вокруг. Чейз заметила за собой, что делает шаги с особой осторожностью и вообще старается ходить на цыпочках, потому что ей казалось, что она вторглась в чей-то дом. Без спросу, беспардонно и нагло, и потому она старалась ничего не трогать. Своими прикосновениями она словно разрушала нечто сокровенное и первозданное.

Аннабет шла дальше в лес. Трава становилась жёстче, а деревья — больше. Огромные кроны поднимались, казалось, до самого неба, и бесчисленные листья закрывали яркое солнце. Природа здесь была полноправной хозяйкой, и её величие проявлялась во всём — в прекрасных растениях с бутонами таких цветов, которые прежде Аннабет не видела, в мощных корнях, выступающих из-под земли как огромные толстые змеи, в лианах, небрежно свисающих с огромных деревьев… Мелькнула мысль, что Гроуверу тут бы точно понравилось, и наверняка Бог дикой природы Пан этим восхитился бы, но затем Аннабет поняла: это место древнее, чем Боги. Более дикое и менее управляемое.

«Гея», — вдруг подумала она, но сразу отмела эту версию. Гея была разрушительна. Она была голодна и зла, готова была поглотить всё вокруг, а здесь… Здесь была иная сила. И ничего общего с разрушительной силой Матери-Земли она не имела.

Аннабет брела дальше. Она понятия не имела, что конкретно ищет, не знала, куда идёт, ноги просто вели её, пока она не не увидела силуэт девушки… Нет, женщины, сидящей на земле.

Она была в простом хлопковом платье. Сидела, прислонившись к дереву, и плела венок из цветов. Длинные волосы доходили ей до пояса, они красивым волнистым каскадом спускались по плечам.

Аннабет не могла разглядеть её лица, но вот глаза… Она подошла ближе, желая разглядеть этот необычный цвет, но стоило ей сделать шаг, как женщина сама отвлеклась от плетения и посмотрела на девушку.

Дочь Афины застыла, затаив дыхание. Она не могла проронить ни слова, ей казалось, что она попала в плен её взгляда. Тёплый, но за теплотой скрывался чёрный холод, мягкий, но за мягкостью проявлялась сталь, добрый, но в тоже время жёсткий. Она умудрялась совмещать в себе самые крайности и оставалась невозмутимой и уверенной.

— Давно у меня не было гостей.

Аннабет вздрогнула. Она не шевелила губами — продолжала спокойно улыбаться, но её голос… Её голос обволакивал, как тёплое одеяло в холодный день, как чашка горячего какао, согревающая ещё и изнутри.

Дочь Афины могла лишь смотреть на неё восхищённым взглядом, а слова в голове вдруг все потерялись. Она не была даже уверена, нужно ли что-то говорить. Что бы она ни сказала, всё это ей казалось… лишним и не достойным её ушей.

— Я вас знаю? — всё же не удержалась от вопроса девушка, делая шаг к ней.

— Конечно, знаешь. Правда, моих сыновей ты знаешь лучше, — женщина улыбнулась и вернулась к своему делу.

Венок, который она плела, был определённо для человека, вот только более странного венка Аннабет даже представить себе не могла. Простые коричневатые растения с трубчатым стеблем, расширяющимся к концу, с одной стороны переплетались с голубым васильком, а те в свою очередь неким образом сочетались с изящной гвоздикой. Выбор цветов самый странный, но в нём было что-то… особенное. Аннабет вперилась изучающим взглядом в венок и автоматически тут же принялась думать, что может это значить, но женщина прервала её мысли:

— Прекрасные цветы, не так ли? — спросила она, заметив заинтересованный взгляд девушки. — Может показаться, что такой выбор весьма… чуднОй. Но если взглянуть поглубже…

— Кто вы? — вдруг спросила Аннабет.

Женщина надменно выгнула бровь, и улыбка вдруг стала холодной.

— Неправильный вопрос.

— Что это за место? — продолжила девушка.

— Неправильный вопрос.

— Зачем я здесь?

— Уже близко, — улыбка на губах женщины стала ласковей. — На самом деле, я не знаю, как ты оказалась здесь. Но раз уж тебя сюда занесло, что ж… Значит, Мойры считают, что этому суждено случиться, — женщина хмыкнула и покачала головой. — Глупые старушки. Хотя, боюсь, даже они не подозревают, что вас ждёт.

— Что нас ждёт? — тут же спросила Аннабет.

И быстро взглянула на венок в руках женщины. Та как-то грустно улыбнулась.

— Ты смотришь в самую суть, но не видишь её. Это печально. Зря ты оказалась здесь. А теперь прочь с древних земель. Тебе здесь не место.

Не успела Аннабет и слова сказать, как всё вокруг исчезло, и ей показалось, что она проваливается сквозь землю и время. Она летела вниз, словно по тоннелю, а на стенах появлялись разные картины. Вот где-то прогремел взрыв, следом на пару секунд всё стало чёрным, а потом стали вырисовываться разные очертания. Хаос, Уран и Гея, все они мелькали перед глазами, проносились их дети, гиганты, за ними титаны, после — Боги, и всё это закружилось вокруг в диком хороводе. В голове Чейз старое смешалось с новым, и она вдруг почувствовала жуткую мигрень. Вот Боги в их греческом обличье, потом — в римском, затем сердце западной цивилизации вновь переместилось, и они наконец оказались в Америке.

Аннабет резко вскочила на кровати. Сердце в груди колотилось раненной пташкой, а в голове стоял целый гул, словно титаны устроили чечётку. Она закрыла глаза, пытаясь унять боль, и наконец отдышалась.

«Просто сон», — сказала она себе и собралась было лечь обратно, как тут в слабом свете луны, пробивающемся через окно её домика, она увидела пару лепестков. Аннабет дрожащими пальцами взяла их и поднесла к свету. Васильки. Это были синие васильки из её сна.

========== 11. Перси ==========

Перси просыпался несколько раз, но происходящее было как в тумане. В самый первый он чувствовал, что кто-то сжимает его руку, и в голове тут же возник образ светловолосой девушки с пронзительными серыми глазами. Он хотел сжать её руку в ответ, но сил элементарно не было.

В следующий раз он проснулся в своём кошмаре.

Правда, он не сразу понял, что это кошмар. Он словно парил в воздухе, полностью погружённый в жуткую темноту. Но она казалась ему знакомой, а потому висеть так было… спокойно.

Пока он не услышал хриплый голос, доносящийся из ниоткуда и в то же время отовсюду.

— Ты не сдержал своё слово.

Перси оглянулся, пытаясь найти того, к кому обращается этот голос, но не видел никого. Неужели он разговаривает с ним? Юноша открыл было рот, чтобы спросить, что за слово он не сдержал, но не смог произнести и звука.

— Я лишь хотел проверить…

Это был другой голос. Более… человечный. Перси обернулся вокруг своей оси, пытаясь разглядеть хоть одного из собеседников, но повсюду была лишь кромешная тьма и два голоса, готовых свести его с ума.

— Дитя титана должно жить, — вновь прошипел голос.

Перси лихорадочно пытался сообразить, о ком они говорят, но все мысли были враздрае, и он даже не был уверен, что в полной мере слышит и видит то, что происходит. Голова разрывалась на части от боли, пульсирующей, отбивающей бешеный ритм, словно кто-то пытался достучаться до него. И снова сосредоточиться на разговоре было делом трудным.

— … Твоё дело привести дитя ко мне, — продолжал голос.

— Я приведу, — отозвался второй, и в его тоне слышалась злость.

Дитя титана… Калипсо? Что им от неё понадобилось? Зачем её хотели убить?

— И в следующий раз я не стану проявлять снисходительность, — продолжал шептать голос, и у Перси всё внутри сжалось от ужаса, который в него вселяло это место. — Я не стану как Кронос щадить за поступки. И если это повториться, ты будешь гнить вместе с остальными Богами.

— Я больше не допущу ошибок, повелитель, — благоговейно произнёс второй. — Я приведу к вам дитя титана.

Сон растворился, но Перси пытался удержаться: что дальше? Кто идёт за Калипсо и что они собираются делать? Но ответы на эти вопросы, по крайней мере сейчас, получить ему не удалось. Он падал в темноту, и ему казалось, что он вот-вот проснётся, но вместо этого свалился прямо на свою кровать.

Но это всё ещё был сон.

Хотя то, что это был определённо не его кошмар, уже радовало. Перси оглянулся, с удивлением отмечая, что это его старая комната. В прошлом году они с мамой устроили ремонт, но тут всё было обставлено как пару лет назад.

— Ты позволил Минотавру почти убить себя.

Перси повернулся к окну. На подоконнике, вальяжно устроившись, сидел Нико. Он наклонил голову вбок и внимательно изучал юношу. Тот, чувствуя слабость во всём теле, просто лёг обратно на свою кровать.

— Что ты тут делаешь? — устало спросил Перси, закрыв глаза.

— Избавляю тебя от кошмаров, — невозмутимо отозвался ди Анджело. С подоконника он так и не слез.

— Это ведь отнимает у тебя силы, — пробормотал сын Посейдона, удивляясь, как сложно ему вспоминать такие простые вещи.

— Я переживу. А ты сильно приложился головой. В отключке уже третий день.

— Который? — Перси вскочил с кровати и удивлённо уставился на мальчишку.

— Третий, — спокойно ответил Нико. — Тебе нужен отдых. Свободный от кошмаров. Если заснёшь, пока твой сон контролирую я, ты даже сможешь выспаться.

— В лагере всё хорошо? Та трещина….

— Которая вела в Тартар, да… Она закрылась. В лагере всё тихо. Хирон и Дионис позаботились, чтобы все успокоились. Мол, это не Тартар, а остатки от Геи.

— Остатки от Геи? — брезгливо поморщился Перси. — И остальные на это купились? Почему Хирон не позволил устроить совет? Это не могло не встревожить ребят. В конце концов, в Лагере открылась пропасть в Тартар, а Хирон и Дионис пытаются делать вид, что всё в порядке?!

Нико удивлённо уставился на Перси, выгнув бровь. Перси видел, что он собирается как-то прокомментировать это, но в последний момент передумал.

— Да, примерно то же пытались донести до них… мы, но Дионис запретил даже заикаться об этом. А теперь мой тебе совет: заткнись и спи, пока у меня есть силы контролировать твой сон.

Перси больше возражать не стал. В голове роилось с десяток вопросов, но веки вдруг налились тяжестью, и он откинулся обратно на кровать, засыпая в собственном сне.

В следующий раз, когда он почувствовал, что просыпается, рука автоматически сжалась, надеясь встретить тепло руки Аннабет, но он схватил лишь воздух.

Перси попробовал не расстроиться. Голова уже не трещала, а сам он чувствовал себя… выспавшимся. Наконец-то. Правда, когда он попробовал шевельнутся, всё тело отозвалось болью, особенно сильно стрельнуло в левое плечо. Он зашипел, и ему пришлось лечь обратно.

— Тише, герой, не так быстро.

Перси глубоко вздохнул, пытаясь отвлечься от боли, и открыл глаза. Рядом на койке сидела Калипсо.

— А в первый раз я не заметила, что ты во сне пускаешь слюни.

Перси ответил не сразу. Он собрал свои мысли в кучку и, наконец, хмыкнул, ответив:

— Это что-то вроде… моей особой суперспособности.

Калипсо улыбнулась.

— Ты в порядке?

Перси нахмурился, а потом смерил девушку долгим взглядом.

— Минотавр и Тартар пришли за тобой, — прошептал он. — Они ведь пришли за тобой?

Калипсо тут же напряглась и выпрямилась, поджав губы.

— Они ищут тебя, — продолжил Перси. — И не успокоятся, пока не найдут. Тебя нужно защитить, нужно…

— Успокойся, — прервала его девушка и воровато оглянулась вокруг, словно боялась, что её подслушают. — Перси, тебе ведь что-то приснилось, так? Что-то, что… Не важно. Перси, просто пообещай, что никому не скажешь. Это слишком опасно.

Юноша удивлённо на неё уставился.

— Ты слышала, что я сказал? В опасности не я, в опасности ты.

Калипсо потрясла головой.

— Просто… пожалуйста, дай мне немного времени и не разводи шум в Лагере. Все и так встревожены и…

Договорить она не успела, потому что в палатку вошёл Уилл в халате.

— О, ты очнулся!

На веснушчатом лице Соласа расцвела широкая улыбка, и он, прихватив пару своих медицинских штучек, подошёл к Перси. Тот посмотрел на Калипсо, а она вперила в него молящий взгляд, покачала головой и прижала палец к губам. И выглядела она настолько напуганной, что он всё же решил отложить этот разговор на потом.

— Твоя тушка снесла целое дерево, — заметил Уилл, присаживаясь на край койки Перси. — Что ты собираешься с этим делать?

— Дриада слишком разозлилась?

— Орала благим матом ещё пару часов. Не думал, что они знают такие словечки. Как поживает твоя голова?

— Я в порядке, — пробормотал Перси, который ненавидел, когда с ним обращались, как к больным. А Уилл ещё и показал ему указательный палец и велел за ним следить. А потом показал три пальца и спросил, сколько он видел.

Правда, наткнувшись на злой взгляд юноши, лекарь тут же убрал руку и опустил этот вопрос.

— Снося дерево, ты хорошо приложился головой, сломал ключицу и плечо. Кости почти срослись, рана на голове зажила, с гипсом походить ещё пару дней, амброзию вечером и всего кубик, от тренировок воздержаться, отпущу вечером. Что тебе притащить на завтрак?

— Кажется, у меня снова начала болеть голова, — пробормотал Перси, едва успевая переваривать сказанное Уиллом.

Тот лишь улыбнулся и встал:

— Ну и что насчёт завтрака? Всё, что хочешь.

— Хочу синий торт.

— Сразу со сладкого? Неа.

— Тогда… пиццу с салями и двойным сыром.

— Слишком жирно.

— Горячий бутерброд?

— Сытно, но не полезно.

— Чизбургер?

— Вредно для тебя в таком состоянии.

— Жареную картошку с мясом?

— Ммм… картошку и мясо можно, но не жареное.

— Тогда что можно? — спросил Перси, едва скрывая раздражение.

— Я же сказал: всё, что хочешь.

— Начнём по второму кругу с синего торта? — выгнул бровь Перси.

— Понял. Овсянка со свежими ягодами и стаканом нектара самое то тебе на завтрак, — улыбнулся Солас и скрылся за дверью.

Перси посмотрел на Калипсо. Хорошее настроение и позитив ушли вместе с Соласом, и между ними вновь повисло напряжение.

— Так что ты думаешь о…

— Перси, я не знаю, кто хочет убить… меня. Не знаю, зачем и как им удалось пробраться сквозь границы Лагеря. Но это не должно беспокоить тебя сейчас. А если такое произойдёт вновь, я просто…

— Нет, тебя никто не отпустит. Лео не позволит этому случиться, ты не можешь с ним так поступить! Мы найдём способ защитить тебя, только…

— Перси, если не хочешь, чтобы я ушла из Лагеря, пожалуйста, остановись, — вдруг сказала Калипсо.

Джексон уставился на неё в недоумении.

— Я останусь здесь только в том случае, если ты пообещаешь пока никому об этом не рассказывать. Пожалуйста. Дай мне немного времени, иначе мне придётся уйти и решать проблемы самой.

Перси понимал, что она его шантажирует. Самым наглым и подлым образом, прекрасно зная его упрямый характер и преданность друзьям. А ещё она знала, что Джексон понимает — её слова не пустой звук, и обещанное она выполнит.

А потому юноша лишь раздосадованно выдохнул, закрыл глаза и кивнул.

— Хорошо. Но если что-то подобное случится вновь…

— Если что-то подобное случится вновь, я первая об этом скажу. А теперь отдыхай. Силы тебе нужны.

========== 12. Перси ==========

Перси обрадовался тому, что пришла Аннабет, лишь в первую секунду, потому что в следующую за ней появился Лука. Джексон сделал над собой усилие, чтобы не закатить глаза, а состроить дружелюбную гримасу и вовсе было делом непосильным.

— Ты как? — обеспокоенно спросила девушка, присаживаясь рядом с Перси на край его кровати.

Он протянул ей руку и переплёл их пальцы.

— Я уже в порядке, — ответил Джексон, слабо улыбнувшись.

— Мы за тебя переживали, — Лука сделал шаг к нему и положил свою руку на плечо Аннабет.

— Мы?.. — неуверенно переспросил Перси, выгнув бровь.

— Да, ты… ты был в отключке пару дней, и… Я так за тебя испугалась.

— Эй, я уже в порядке, — прошептал юноша, крепче сжав руку девушки.

— Уилл сказал, тебе нужно хорошо питаться, а потому я сейчас принесу тебе обед…

— Ваше правильное питание добьёт меня быстрей любого Минотавра, — проворчал Перси, но всё же не сдержался от улыбки.

Аннабет нежно погладила его по щеке и, ответив ему улыбкой, ушла.

Перси и Лука остались в комнате вдвоём. И температура воздуха вдруг резко упала на пару делений.

— Что случилось во время битвы с Минотавром? — спросил Лука.

Дружелюбная ухмылка слетела с его лица, и он был серьёзен, как никогда.

— Тебе какое дело? — огрызнулся Перси.

— В Лагере что-то происходит. Хирон и Дионис усердно делают вид, что всё в порядке, Боги, как всегда, молчат, а ты… ты облажался, когда сражался с Минотавром, — Кастеллан выдержал паузу, отметив, что Перси весь сжался и поджал губы. — Но сам ты так сильно облажаться не мог. Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы поверить в это. Тебе помогли проиграть.

— Понятия не имею, о чём ты, — выдохнул Перси.

Это не было ложью, но вот слова Луки… он был прав. В момент, когда он почти вонзил Анаклузмос в шею Минотавра, всё его тело сковало жуткой болью. Ему показалось, что на мгновение весь мир замер, только потом он понял, что замерло всё внутри него, а мир как раз таки продолжал двигаться. Голова буквально разрывалась от боли, и это не было его кошмаром. Кто-то совсем рядом в самый ответственный момент выбил его из игры, и Перси оказался беззащитен.

Вот только сам факт того, что из всех это заметил только Лука, уже бесил и раздражал.

— Слушай, в Лагере что-то происходит. Сам Тартар разверзся посреди леса и потребовал дитя титана, — продолжил сын Гермеса.

— Да, я сам был в состоянии понять, что Калипсо в опасности, — рявкнул Перси.

— И по всей видимости не только она, — заметил Лука. — Я не сказал этого ребятам, но если Тартар разверзся, чтобы позвать Калипсо, то Минотавр был явно послан убить тебя.

— И ты мне это говоришь, потому что…

— Потому что ты в опасности, — закончил Кастеллан. И выглядел он серьёзным, в голубых глазах читалась неподдельная озабоченность. — И в Лагере не безопасно. А это проблема.

— И раз Хирон и Дионис делать с этим ничего не хотят…

Перси продолжать не стал, а Лука заговорщицки хмыкнул. И Джексон не знал, что ему не нравится больше: то, что сын Гермеса оказался прав, или то, что они мыслят в одном направлении.

Юноша тряхнул головой.

— Слушай, об этом можно говорить часами и строить планы столько же, — наконец, сказал он. — Только и ты, и я прекрасно знаем, что Хирон и Дионис пресекут любую попытку что-либо предпринять. А потому… Нам просто остаётся быть наготове.

— И ты туда же, — Лука разочарованно хмыкнул. — Почему ты даёшь заднюю?

Ответить Перси не успел: вошла Аннабет с тарелкой, полной еды. И цветная капуста, весёлой горкой возвышающаяся на тарелке, Джексону уже не нравилась. Чейз то ли правда не заметила напряжение между мальчишками, то ли просто не хотела этого замечать, и просто села у кровати, передав ему тарелку.

Перси осторожно подвигал цветную капусту на тарелке с рисом и кусочками белого варёного мяса, словно надеялся, что под низом запряталась более аппетитная жареная картошечка.

— Ладно, мне уже пора, — сказал, наконец, Лука.

И у Перси только от этих слов вдруг проснулся аппетит, и цветная капуста перестала казаться такой ужасной.

— На тренировки. Поправляйся скорей, Джексон, и приятного тебе аппетита.

Лука вышел из комнаты, оставив их вдвоём. Аннабет принялась рассказывать о том, что происходило в Лагере, пока три дня Перси был в отключке. Естественно, все плохие моменты она старалась по возможности опустить, ну или сгладить. В конце концов, он только пришёл в себя от крепкого удара головой, и нервничать ему нужно было в последнюю очередь.

Она продолжала разговаривать: медленно, с паузами, спокойным тоном, — но Перси, судя по тому, как он гонял несчастную капусту по тарелке, не слушал.

— Я хочу уехать, — вдруг заявил он, прервав Аннабет.

Та удивлённо на него посмотрела и прочистила горло.

— Слушай, Перси…

— Что на этот раз? Лука уже освоился, он в порядке. А набор в университеты Нового Рима заканчивается через две недели.

— Дело не в этом…

— А в чём тогда? Что сейчас не так?

— Что не так? — переспросила Аннабет, шокировано уставившись на юношу. — Что не так?! Тартар в Лагере, вот что не так! Минотавр, пробравшийся через границы, вот что не так!

— Тартар пришёл за дочерью титана. За Калипсо. И вообще, может, это уже не наше дело? Сколько ещё мы можем сражаться с монстрами?

— Мы полубоги, Перси, это наша профессия.

— Но не в том случае, если мы окажемся в Новом Риме. Слушай, может, то, что Минотавр чуть меня не убил, это знак? Может, всё это больше не наше дело?

— Что ты несёшь…

— В Лагере полно достойных героев, которые могут защитить его, а у нас с тобой планы. Если мы будем задерживаться тут всякий раз, когда будет происходить очередной катаклизм, мы застрянем тут до самой старости и в конце будем биться не мечами, а костылями в лучшем случае!

— Перси, я бы рада уехать, но не могу, — прошептала Аннабет.

Она подалась вперёд и накрыла его руку своей. Серые глаза с неприкрытой мольбой смотрели на юношу, а тот, уже зная, что она хочет сказать, желал рухнуть с этой чёртовой цветной капустой прямо в ад.

— Лука вернулся, и я не могу просто его оставить. Пойми меня, пожалуйста, правильно.

— Аннабет, я не хочу быть одним из ревнивых парней-идиотов, но…

Чейз просто поцеловала его, заставив замолчать. Его губы были тёплыми и мягкими, и он, как обычно, смутился и застыл. Совсем как мальчишка, который только получил свой первый поцелуй от самой классной девчонки в школе.

— Между нами ничего не изменилось, но я хочу остаться здесь, — сказала она и вновь села на край его кровати.

Аннабет выдержала недолгую паузу, с удовольствием отмечая румянец на смуглой коже и немного растерянный, но довольный вид.

— Понимаешь, когда Лука решил присоединиться к Кроносу, мне всё казалось, что это моя вина. Что где-то я допустила ошибку и позволила ему обозлиться на весь мир. И он погиб из-за того, что я не смогла ему помочь вовремя, в то время как он заботился обо мне с самых малых лет. Теперь он вернулся, и я хочу исправить это. Хочу убедиться, что с ним будет всё в порядке, но это совсем не значит, что это отразится на наших отношениях, нет. И вообще. Пока ты был в отключке, со мной связалась Афина, — на губах Аннабет расцвела самодовольная улыбка. — И она позвала меня, чтобы я показала ей свой план.

— Ох, Аннабет, это… замечательно, — Перси надеялся, что его улыбка и правда выглядит ободряющей.

То, что Чейз говорила о Луке. Перси не особо хотел признаваться в этом сам себе, но не мог отделаться от ощущения, что это не простая забота и попытка избавиться от чувств. Хотя и Аннабет убеждала его в обратном.

— И знаешь, я… я всё ждала, пока ты очнёшься, потому что я хочу, чтобы ты пошёл со мной.

«Я поставила огромный крест на нашем будущем, но давай сходим прогуляемся к моей мамочке, которая не очень-то и тебя жалует, на Олимп», — дразнил внутренний голос, и Перси тряхнул головой, словно пытался от него избавиться.

— Так ты поднимаешься со мной на Олимп? — спросила девушка.

Перси немного сморщился. Голову всю пронзило от боли, и кошмар, о котором он за пару дней успел забыть, вернулся.

«Как ты посмел, Персей», — рычал Посейдон.

«Я не убивал его!» — беспомощно кричал Перси, а руки у самого были по локоть в крови.

Отец смотрел на него с презрением, жалостью и открытой ненавистью.

«Предатель!» — вопили его товарищи в Лагере, и их образы заплясали перед глазами юноши, кружась в безумном хороводе.

Перси изо всех сил напрягся, чтобы отогнать эти безумные образы. Он нутром чувствовал, что ему не нужно подниматься, плохое предчувствие так и сжимало все органы, словно пыталось его сдержать от этого шага, но юноша тряхнул головой, борясь с самим собой.

Это Аннабет. Аннабет его просит о ничтожной услуге. Ей нужна его поддержка, и он не может просто идти на поводу у своих кошмаров. «Это последствия от путешествия в Тартар», — убеждал он себя.

Перси криво улыбнулся. Он понимал, что это лишь ничтожная попытка со стороны Чейз загладить вину. Словно кость, брошенная щенку просто из жалости, потому что щенок рядом ест сочное мясо, и нужно просто дать что-то, чтобы он не смотрел на другого голодными глазами. Но Перси проглотил эту кость. Уж лучше, чем совсем ничего.

— Хорошо, конечно, — наконец прошептал он.

Аннабет нежно поцеловала его в щёку.

— Всё будет в порядке, Перси, — сказала она, и Джексон уж очень хотел ей поверить.

Но…

«Предатель!» — кричали голоса, и громче всех был голос Аннабет.

***

— Не хочешь прогуляться? — спросил Солас, в очередной раз заглядывая к Перси.

Гостей у него было сегодня немного: с утра Калипсо, потом Аннабет с Лукой и те зашли ненадолго. Джексону нужен был отдых, и Уилл стоял на страже его покоя и тишины. Потому было немного странно слышать от него такое предложение, но возможность Перси упускать не решил.

— Да, конечно.

— Тогда пошли. Тем более уже время ужина.

Перси понял, что это было плохой идеей уже в первые пять минут своего пребывания за пределами лазарета.

На него косились. Смотрели кто с разочарованием, кто с сомнением, а кто и вовсе хихикал, думая, что он не слышит.

— Джексон, как тебе полёт с вершины твоего самомнения? Понравилось, как бычок тебя забодал?

Кларисса. Перси даже не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кому принадлежит этот издевательский надменный тон.

Он уже повернулся, чтобы отвалить какой-нибудь едкий комментарий, но за него это сделал Лука, оказавшийся рядом.

— Тебя бы кто забодал, чтобы ты, наконец, перестала брюзжать ядом, — парировал он и повернулся к Перси, дружелюбно улыбнувшись.

Где-то на заднем фоне Кларисса чуть не взорвалась от возмущения, но её отвлекли, а Лука мягко подтолкнул Соласа и Перси дальше к Обеденному столу. Джексону это всё не нравилось. Он чувствовал себя полным неудачником, особенно когда рядом появился Лука, и больше всего на свете ему хотелось уйти. Вот только это было бы проявлением слабости с его стороны, и всё, что ему оставалось, стиснуть зубы и идти дальше.

— Ты в порядке? — буднично спросил Лука. Словно не было того разговора с утра.

И то, с какой беззаботностью он говорил и как легко себя вёл, напомнило Перси о его первых днях в Лагере. Тогда всё было и легко просто. От него не ждали героических поступков, просто не сдохнуть в конце лета уже было достижением, и лажать тогда было не особо страшно. А теперь одна его промашка стоила ему целого вечера насмешек за спиной и разочарованных взглядов. А Лука мастерски продолжал делать вид, что ничего вокруг не происходит.

— Я в порядке, — хмуро процедил Перси. — Уилл, когда ты снимешь гипс?

— Через пару дней, — ответил Солас, а потом вдруг подозрительно покосился на Джексона.

— Ты ведь не думаешь о тренировках?

Сын Посейдона ничего не ответил, но Лука рядом весело хмыкнул.

— Только полегче, пожалуйста, — выдохнул лекарь, прекрасно зная, что Перси тот ещё упрямый тип.

— Не переживай, Уилл. Я присмотрю, чтобы он не сломал себе ещё больше костей, — сказал Лука.

Перси ничего не ответил.

Обеденный павильон сегодня был в хаосе. Старших в лице Хирона, Диониса и Аргуса не было, а потому все решили немного нарушить правила и садились кто куда. Уилл, Перси и Лука сели за столик к Джейсону и Аннабет, которые до этого занудствовали на тему храмов.

— О, Перси, ты как? — спросила Аннабет, тут же отвлёкшись на юношу.

— В порядке, — ответил он, садясь за стол.

Они уже приступили к обеду, и разговор съехал с храмов на более обыденные темы. Ребята старались вести себя как обычно, но Перси чувствовал, что они избегают говорить о том дне, когда на Лагерь напали. И не потому, что Хирон и Дионис запретили, они просто боялись задеть чувства Джексона. Тот изо всех сил улыбался и, если уж не шутил, то хотя бы вести себя менее напряжённо пытался.

Через пару минут к ним присоединились Гроувер и Пайпер и первым делом спросили, как дела у Перси. Кажется, у него вырабатывается рвотный рефлекс на этот вопрос. Но он заставил себя улыбнуться и ответить уже порядком поднадоевшей дежурной фразой «я в порядке».

За Гроувером тут же подошли Лео и Калипсо с тем же вопросом и присели рядом. Затем пришёл Нико, устало плюхнулся на скамейку и покосился на Перси.

— Я в порядке, не трудись спрашивать, — сказал сын Посейдона прежде, чем ди Анджело успел открыть рот.

Тот нахмурился.

— Я даже не собирался задавать этот вопрос. А то, что ты считаешь, что ты в порядке, что ж… Довольно оптимистично с твоей стороны так думать.

И с чертятами, танцующими сальсу в тёмных глазах, он обхватил своими тонкими пальцами стакан молока и выпил до дна. Перси на такой выпад мальчишки лишь усмехнулся.

— Нико язвит, потому что просто сегодня не выспался, — заметила Пайпер, отправляя в рот оранжевый кусочек морковки. Она весело подмигнула тут же покрасневшему ди Анджело, а потом посмотрела на Уилла, который как ни в чём не бывало помешивал чай. Только обычно это делают круговыми движениями, а он задумчиво вёл ложкой вверх и вниз. — Кстати, наш домик готовит небольшой конкурс…

Пайпер немного разрядила обстановку, и её голос успокоил и немного приободрил ребят за столом. Она говорила про планы на следующую неделю, но Перси не особо вслушивался в суть беседы. Ему хватало того, что он впервые за вечер не чувствовал себя полным неудачником.

Пока не появился Дионис.

— Меня тут просили напомнить, что у вас комендантский час наступает через… О, через час. А потому пошевеливайтесь и постарайтесь не заблудиться по дороге до своих домиков…

Ребята почти синхронно разочарованно выдохнули, а Дионис, вместо того чтобы исчезнуть, решил пройтись меж столиков.

— Я крайне недоволен тем, что вы позволили себе вольность со столиками, — заметил директор, подойдя к ребятам.

Перси решил игнорировать. Головная боль вернулась, а за ней на заднем плане пульсировал хор голосом, шепчущих «предатель».

— Джонсон, не знаю, передавали тебе или нет, но говорить эти слова мне слишком приятно, так что мне не лень повториться, — директор гаденько усмехнулся, а Перси нахмурился, покосившись на Бога. — Облажаться так с Минотавром мог только полный неудачник, как ты. Ты выдохся, Питер, просто признай это. Признай и отойди в сторону. Дай дорогу настоящим героям. И смойся, наконец, куда ты там собирался смываться?

Дионис презрительно скривил губы, а потом просто ушёл, помахав ручкой. Вот теперь всё внимание Лагеря было приковано к Перси.

Ребята все вдруг замолчали, уставившись на их стол. Кто-то хихикал, кто-то, соглашаясь со словами Бога, кивал, другие просто разочарованно смотрели на Джексона. Нико хмуро уставился на носки своих ботинок, Уилл обеспокоенно посмотрел на Перси. Лео принялся гонять еду по тарелке, а Калипсо сжала в руках вилку, почему-то разозлившись. Аннабет протянула было руку к Джексону, но Лука, встретившись с ней взглядом, покачал головой, а потом перевёл изучающий взгляд на Перси. Джейсон уставился на свою тарелку, а Пайпер и Гроувер оба хотели что-то сказать, но не могли найти подходящих слов.

Внутри Перси сжимался тугой ком из ненависти и чистой ярости, и он готов был вот-вот выплеснуться праведным гневом. Даже дышать стало трудно, словно злость изнутри жгла весь кислород. Он даже понять не мог, как сумел сдержаться в тот момент и не натворить глупостей.

Перси просто встал под недоумевающие взгляды полубогов, развернулся и ушёл в свой домик.

На следующее утро все трубы в лагере оказались прорваны. Дети Гефеста чинили водопроводную систему весь день: все ванны и кухня оказались в критическом состоянии. А ещё шторм затопил весь пляж и снёс даже пару деревьев. Обломки море выплёскивало ещё весь следующий день, правда, из-за отсутствия воды в Лагере и, как следствие, критической ситуации, этого никто не заметил. А Перси ещё с раннего утра сам позаботился о том, чтобы вернуть пляжу его чистоту. Нужно было скорее с этим заканчивать и вернуться в лагерь, пока никто не заметил его отсутствия. Большего внимания к своей персоне юноше привлекать пока не хотелось.

Хватит с него. Хватит с него кошмаров и провалов. Пора собраться и сделать всё, чтобы стать сильнее. Он никому не позволит больше себя обыграть, никому не позволит себя победить и уж точно больше не позволит смотреть на себя свысока.

Перси, стоя на самом краю пирса, раскинул руки, чувствуя океан внутри себя. Волны стали больше, и ветер с моря подул сильнее, словно желая приободрить.

И у Океана это получилось. Перси вдруг почувствовал удивительное спокойствие и уверенность. А ещё у него появилась определённая цель — стать сильнее.

========== 13. Аннабет ==========

В последнее время на Аннабет навалилось куча всего: планы по отстройке Олимпа, совместный проект с Джейсоном по храмам в Лагерях, Перси, которому снились кошмары и который пострадал в борьбе с Минотавром, и Лука. Она не знала, что из этого разгребать в первую очередь, но время вновь расставило всё на свои места.

Ну и Афина, которая заявилась на второй день, после того, как в Лагерь прорвались Минотавр и Тартар, и невозмутимо сообщила о своём желании посмотреть наброски Аннабет.

Не то чтобы Чейз была в шоке. Скорее, в панике и в шоке, потому что, по правде говоря, с заботой о Луке она совершенно забыла о том, что у неё есть другие дела.

И теперь ей нужно было проделать просто огромную работу в максимально короткие сроки. Она даже не смогла нормально поухаживать за раненым Перси, и он был предоставлен самому себе и Уиллу.

Аннабет просто в этот раз не рассчитала свои силы. Что касается отстройки Олимпа, то у неё всегда были на этот счёт свои идеи. Она никогда не переставала думать о том, как можно улучшить архитектуру этого города, показать в зданиях всё величие, всю уникальность и вечность Богов. Оставалось перенести на бумагу и довести до совершенства, а вот что касается храмов… Джейсон, кстати, тоже вернулся в Лагерь, чтобы продолжить свою миссию понтифика, а это значило, что ему понадобится помощь Аннабет. Тут вообще была уйма работы. И это дело оказалось очень муторным: в первый день они успели лишь набросать список, грамотно скомпоновать Богов в храмах, потому что их количество оказалось просто слишком большим.

Аннабет тряхнула головой и потянулась к уже холодной чашке кофе. Ещё немного, и вместо крови у неё будет этот бодрящий напиток, но только так она могла закончить всё в срок.

В прошлый раз её делом было просто не облажаться и отстроить Олимп. И она получила самую высшую похвалу: одобрение матери. А теперь ей предстоит перепрыгнуть через собственную голову.

Аннабет сделала глоток кофе. Холодный напиток немного приободрил, и она вновь принялась вносить поправки, а потом ей предстояло это всё перечертить на чистый лист.

— Боги, Аннабет, ещё такая рань!

Девушка вздрогнула от голоса Малкольма, сонно протирающего глаза. Он только проснулся, чтобы разбудить других, и нашёл Чейз за работой.

— Мне нужно закончить пару дел до того, как отправлюсь на Олимп… — пробормотала девушка, нахмурившись.

— Она просто хочет посмотреть на наброски, а это уже почти готовый план, — заметил староста.

— Я могу сделать лучше. Мне просто нужно время…

— Эй, спокойно. — улыбнулся юноша. — Ты хорошо потрудилась, так что всё пройдёт отлично.

Он ободряюще потрепал её по плечу и начал хлопать в ладоши, чтобы разбудить весь домик.

Аннабет с остальными на завтрак не пошла, хотя её желудок болезненно сжался, желая скорей подкрепиться в обеденном павильоне.

Но Чейз решила, что наградит себя едой, как только закончит с черновиками.

***

План визита к Афине был очень прост. Сначала заслуженный обед, затем сборы, пару часов езды на старенькой машинке с Аргусом, лифт до шестисотого этажа, а дальше скучная беседа Афины и Аннабет об архитектуре, пока сам Перси побродит по Олимпу и постарается за это время не нажить себе очередных врагов в лице Богов. Все вокруг желали Чейз удачи.

— Словно она тебе нужна, — хмыкнул Перси, услышав очередное пожелание от сводной сестры Чейз.

Та повернулась и вопросительно выгнула бровь, вперившись в Перси требовательным взглядом.

Тот, кстати, наконец избавился от гипса и даже возобновил тренировки, хотя и Уилл был против. Тем не менее, она сама видела, как Джексон тренируется: он не жалел себя ни на секунду и продолжал оттачивать удары на манекенах. И в каждый удар он вкладывал столько силы и злости, словно кому-то что-то пытался доказать.

— Что ты имеешь в виду, Рыбьи Мозги?

— Имею в виду, что у тебя всегда получается намного лучше, чем от тебя ожидают. И тебе не нужна удача, чтобы быть лучшей.

Аннабет шутливо пихнула его в бок, хотя сама не удержалась от улыбки.

— Дурак, — сказала она, и они пошли дальше.

После плотного обеда Аннабет и Перси, как и планировали, отправились в Эмпайр Стэйт Билдинг. Чейз совершенно не выглядела взволнованной, напротив. Её серые глаза уверенно смотрели вперёд, она держала осанку и расправила плечи. И для этой встречи надела даже серую рубашку и самые строгие тёмные джинсы, которые нашла в гардеробе. Свои светлые волосы она завязала в высокий тугой хвост, открывая красивое лицо.

Они стояли в лифте, когда Перси вдруг обнял её, прижимая к себе.

— Ты чего? — спросила девушка, удивившись внезапному порыву чувств юноши.

— Просто хочу убедиться, что ты рядом. Что всё в порядке, — тихо прошептал он.

Аннабет прижалась к нему в ответ.

— Ненавижу музыкальный вкус Зевса, — прокомментировал Перси чуть позже, когда из колонок тихо раздалась кантри-музыка из позапрошлого века. Девушка мягко от него отстранилась.

— Не вздумай только такое говорить на Олимпе, — сказала Аннабет, крепко сжимая в руках тубус.

— Спокойно. Я вообще не буду мешать вашему разговору, — хмыкнул Перси, обняв её за плечи. — Как раз пойду навещу Бесси.

— Ты помнишь, где он?

— Да. Посейдон в прошлый раз показал. По секрету, — прошептал он ей на ухо.

— Прости, что пришлось тебя сюда вытащить.

— Эй, Воображала, я ведь знаю, что тебе это важно. И потом всё равно других дел не было. И заодно навещу Бесси и побешу своим видом Зевса. Я вижу только плюсы.

В лифте раздался короткий звонок, оповещающий, что они на месте, и двери распахнулись, пропуская двух полубогов внутрь.

Даже разрушенный Олимп был ужасающе прекрасен. Сады напоминали трупы змей на голове Медузы, прекрасные музы, встречающие их ласкающими ухо песнями, теперь пытались восстановить то, что было разрушено, а сам Дворец напоминал огромную груду камней.

Перси плохо представлял, что от него могло остаться, потому что снаружи всё было отвратительно, и сомневался, что там можно найти место поговорить, но Афина назначила встречу именно во Дворце, а потому деваться было некуда. Да и для Бесси построили огромный аквариум под самим обиталищем Олимпийцев, и он мог только надеяться, что хоть этот милый офиотавр не пострадал.

Афина встретила дочь сдержанной улыбкой, а вот Перси окатила своим ледяным равнодушием.

— И я рад вас видеть, — натянуто улыбнулся юноша. — Ну, у вас есть важные дела, а я подожду тут… где-нибудь.

Афина ничего не ответила.

— Я всё ещё не понимаю, что ты в нём нашла, — сказала Богиня, даже не дождавшись, пока Перси уйдёт.

— Я всё ещё здесь и всё слышу, — как бы невзначай отметил Джексон, но заметив холодный взгляд Богини и надменно вскинутую бровь, попрощался и поспешил уйти.

— Мы хотели обсудить планы, — перешла к делу Аннабет. — Я набросала кое-что, посмотришь?

— А давай ещё лучше. Прогулка по Олимпу, а в процессе ты расскажешь мне все свои планы, — предложила Афина.

Аннабет довольно улыбнулась и расправила плечи. Весь путь в основном разговаривала только она — Богиня только периодически кивала головой и протягивала задумчивое «хм». Иногда они принимались обсуждать какой-нибудь вариант для храмов, и в такие моменты Аннабет казалась, что они делятся чем-то более сокровенным, чем размышлениями о том, борокко или готику взять за основную «тему» всего Олимпа.

В итоге Афина оказалась довольна планами дочери. Конечно, по пути Аннабет сама внесла кое-какие поправки, но теперь она уже чётче видела конечный результат, а в голове уже прикинула план своей работы. В среднем, ей понадобится ещё месяц, чтобы всё довести до ума. Это если не произойдёт ничего критического.

Обратно до Дворца, где Аннабет ждал Перси, мать с дочерью дошли, разговаривая просто о мелочах. Девушка спросила даже, где же Боги и что случилось в итоге с Аполлоном. Богиня тяжело выдохнула, но всё же рассказала. Боги были заняты восстановлением своих дворцов, большинство которых было за пределами Олимпа. Зевсу и вовсе было тяжелее всех: его две сущности пострадали больше всего, и ему нужно было время, чтобы восстановиться. А с Аполлоном… Он всё же решил простить его, но на ближайший век вход на Олимп ему воспрещён. А так… Все понемногу уже приходили в себя.

— Мне было приятно с тобой провести время, — ровно сказала Афина.

— Мне тоже. Спасибо, — девушка отвесила сдержанный полупоклон, а когда выпрямилась, Богини уже не было.

Аннабет глубоко вздохнула и выдохнула, привела мысли в порядок и, улыбаясь от уха до уха, поспешила к Перси, который обещал ждать её возле аквариума Бесси.

Посейдон показал им, где офиотавр, и им даже было позволено навестить его раз. Но Аннабет хорошо помнила дорогу к нему и быстро спустилась по лестнице.

За тяжёлыми дверьми должен был находиться длинный огромный аквариум, в котором Бесси резвился. Посейдон даже поселил сюда пару других морских обитателей, чтобы офиотавру не было скучно.

Аннабет с трудом открыла двери и, увидев, что там происходит, вздохнула и покачнулась, опёршись о стену, чтобы не упасть. Огромный аквариум был разбит. Рядом с дверьми стоял жертвенный костёр, который только догорал. Вода вся расплескалась по полу, дельфины и киты, которые были тут вместе с Бесси, теперь лежали на полу, дёргаясь. Чейз ближе подошла к аквариуму — офиотавра не было. И жертвенный огонь яснее ясного говорил о том, что произошло. А самое ужасное — Перси стоял рядом. Он с недоумением разглядывал свои руки, стоя в луже крови, и весь был запачканный ею же. Окровавленный Анаклузмос валялся рядом.

— П-перси, — побледневшими губами позвала она.

Она осторожно подошла к нему, чтобы не запачкаться кровью.

— Черт, Перси!

Аннабет уставилась на него, а потом перевела взгляд на жертвенный костёр, явно не зная, что сказать. «Ты убил Бесси?» — повис немой вопрос в воздухе.

— Это не я, — тут же прошептал он.

Аннабет даже ответить ничего не могла. Бежать — признать свою вину. Остаться — Зевс даже разбираться не будет, виноват Перси или нет. Она беспомощно огляделась вокруг, словно разбитый аквариум и умирающие животные рядом чем-то ей могут помочь.

— Что тут произошло?

Аннабет и Перси вздрогнули, повернувшись к гостю.

В дверях стоял сам Посейдон.

Мозг Перси отказывался принимать реальность. Он невидящим взглядом уставился на руки, запачканные чужой кровью, на лужу под ногами и на окровавленный Анаклузмос.

Голова вдруг показалась ему тяжелее неба, которое ему приходилось держать пару лет назад, и он поднёс было руки к вискам, но от резкого металлического запаха крови ему стало дурно.

Аннабет стояла в двух шагах. Он смотрел на неё, широко распахнув глаза, ища в ней хоть какую-то поддержку, надеясь, что она сейчас объяснит всё и скажет хоть что-нибудь! Но она молчала. Переводила испуганный взгляд с него на лужу крови и на жертвенный огонь.

— Я этого не делал, — прошептал он, даже ещё не понимая, чего конкретно он не совершал.

Аннабет открыла рот, но произнести ничего не смогла. Лишь покачала головой. А в следующую секунду дверь распахнулась и на пороге оказался Посейдон.

Первое, на что он посмотрел — Перси. Перед ним стоял его сын, запачканный кровью, а рядом с ним ещё не погасший жертвенный огонь. Перси ловил дрожащими губами воздух, силясь что-то сказать, но Посейдон поднял руку, заставив юношу замолчать. Огромный аквариум был разбит. Вода вся почти вылилась, но здесь на полу её расплескалось совсем немного. Бог махнул рукой, убирая беспорядок, и снова заполнил бассейн водой, чтобы обитатели внутри перестали дрыгаться в предсмертных муках.

— Где офиотавр? — ледяным тоном спросил Посейдон, первым нарушая тишину.

Его голос был подобен ледоколу, который пытается разбить огромную застывшую глыбу.

— Я не знаю, — прошептал Перси, сумев выговорить слова только с третьего раза.

Посейдон упорно игнорировал жертвенный огонь рядом. Достаточно большой. Настолько, что в нём вполне можно было сжечь органы офиотавра. И кровь повсюду… Он чувствовал, чья это кровь.

— Я это не делал, — прошептал Перси, поднимая окровавленные руки перед собой.

Посейдон почти заставил себя посмотреть на сына.

И впервые Перси испугался отца. Его глаза, в хорошее настроение цвета океана в штиль, теперь помутнели и покрылись толстой коркой холода и презрения. Губы были сжаты в тонкую полоску, а лицо непроницаемое, жестокое, словно он превратился в камень.

Перси, кажется, даже дышать не мог. Он чувствовал, как пытается удержаться на тонком льду, под которым его ждёт холодный океан и пираньи, готовые разодрать его на части.

А Посейдон даже не знал, что сказать. В голове никак не укладывался Перси, убивший офиотавра, и он никогда бы не поверил, если бы кто-то ему об этом рассказал, но он видел своими глазами собственного сына по локоть в крови рядом с жертвенным огнём.

— Ты убил офиотавра, — ледяным голосом процедил Посейдон.

Он не повышал голоса, не размахивал руками в гневе, но его ярость морозила душу похлеще всяких чар Хионы и Зевса, разбрасывающегося молниями.

Перси впервые чувствовал себя совсем беззащитным. Он даже слова не мог сказать в своё оправдание, потому что всё звучало бы глупо, когда он был весь в крови, и Анаклузмос был в крови, а в довершение ко всему от костра шёл ещё дым.

— Я этого не делал, — повторил он дрожащим голосом. — Я не…

— Закрой рот, — холодно прервал его Посейдон. — Я сделаю вид, что ничего не видел. Зевс вряд ли скоро вспомнит про офиотавра, а потому я не знаю, сколько у тебя времени, чтобы отправиться в поиск, в Подземное Царство, хоть снова в глубины Тартара, и доказать, что не ты убил офиотавра.

— Ты ведь знаешь, я бы не причинил вреда….

— Бесси был в порядке даже во времена войны с Геей! На него никто не покушался, но стоило тебе подняться на Олимп…

— Меня подставили! — в отчаянии пробормотал Перси. — Я бы ни за что не…

— И кто же тебя подставил, Персей? — процедил Посейдон, и каждое его слово стучало в голове юноши как удар молотка, выносящий приговор. — Кому это было нужно?

— Я не знаю, но…

— Закрой рот. Я ничего не хочу слышать. Ищи доказательства, потому что я и слова не скажу в твою защиту, когда пропажу офиотавра заметит Зевс.

— Я не…

— Убирайся! — закричал вдруг Посейдон, и Перси даже вздрогнул от низкого грубого голоса отца. — Прочь отсюда!

Аннабет, всё это время стоявшая как лучшая статуя Медузы Горгоны, дёрнулась от крика Бога. Она даже не решилась на него посмотреть. Но взгляд на Перси, замаравшегося в крови, тоже не могла поднять.

— П-пойдём, — только и сумела выговорить девушка дрожащим голосом. Но руки не протянула. — Пошли.

У Перси закружилась голова. Он чуть было не упал в лужу крови, в которой проснулся, но стена за спиной послужила ему опорой.

— Я сказал: убирайся! — повторил Посейдон.

— Перси, пошли! — настойчиво повторила Аннабет.

Она не боялась, что Бог тронет её. Он даже не обратил на неё внимания, игнорируя всё это время. Тревожней было то, что он мог сделать с Перси, и было даже удивительно, как Посейдон ещё не превратил собственного сына в какую-нибудь букашку и не раздавил.

Но юноша продолжал стоять, ссутулясь, и дрожащими руками держался за стену, потому что стоять на ногах он не мог.

Аннабет прочистила горло,сглотнула и попробовала снова позвать его, вложив в свой голос как можно больше уверенности. И ей пришлось на него посмотреть, но это стоило больших усилий.

— Перси.

Он не сразу посмотрел на неё, но когда всё же это сделал, Аннабет не выдержала мольбы в зелёных глазах. Он искал в ней поддержку, которую сейчас она была не способна дать. Девушка даже отвела взгляд, не в силах на него смотреть.

Перси медленно поднял Анаклузмос, с четвёртого раза попал пальцем в кончик меча и сунул ручку в карман.

Аннабет, увидев, что он наконец сделал к ней шаг, повернулась и вышла за дверь, желая поскорее отсюда выбраться. Выбраться, пока им обоим дают шанс.

Перси проходил мимо Посейдона, опустив взгляд. А тот даже не смотрел на него. Ему было противно смотреть на собственного сына. Он возлагал на него большие надежды, защищал перед Зевсом, поставив на кон свою честь, говорил, что Персей достойный герой. Он готов был до последнего стоять горой за своего отпрыска, а тут…

Юноша, оказавшись за спиной Бога, остановился. Хотел было ещё раз сказать, что он этого не делал, но Посейдон, словно услышав его мысли, даже не обернувшись, процедил:

— Убирайся. Убирайся!

Комментарий к 13. Аннабет

Спасибо за теории в прошлой главе) Надеюсь, мне удалось вас удивить) И был кто-то, кто допускал подобный поворот?

Ну, и конечно, главный вопрос: как по вашему, Перси убил офиотавра? Если не он, то кто его мог так подставить?

========== 14. Перси ==========

Перси отказывался принимать такую реальность. Даже для него всё это было слишком, а в голове уложиться не могло, как такое произошло.

Отмывая на первом этаже Эмайр-Стейт Билдинга в мужском туалете свою футболку, руки и меч от крови, он тщетно пытался вспомнить, что случилось наверху в бассейне. Он спустился в аквариум, и только стоило ему подойти к стеклу, как Бесси подплыл к нему, виляя своим огромным хвостом. Он улыбнулся ей и попросил подождать всего минутку, чтобы Перси смог пробраться в аквариум. Но вот он нырнул в воду, подплывая к офиотавру, который радостно его поприветствовал, и с этой секунды его воспоминания обрываются. Ему тогда показалось, что его клонит в сон, а потому он вырубился прямо в воде, а на деле… На деле произошло ужасное убийство.

Перси посмотрел на свои руки. Он уже добрых минут десять их тёр, и крови уже нигде не было, но он продолжал её видеть везде: на руках, на футболке, на мече, хотя тот уже блестел.

Желудок весь сжался, и он кинулся в одну из кабинок, грохнувшись прямо на колени рядом с унитазом. Он выблевал весь свой обед, но его продолжало тошнить, а внутри всё сжалось в один большой тугой ком. Его мучили рвотные позывы, он помнил вид и запах крови офиотавра на своих руках, и от этого спазмы становились ещё сильнее.

У Перси в глазах потемнело. Он схватился за стенки унитаза, чтобы не свалиться на бок, и его начало мелко трясти, а живот всё скручивался в один тугой узел. И он даже не слышал звук открывающейся двери и голос Аннабет, которая втирала кому-то о технических работах в туалете и отправляла на другой этаж.

— Боги, Перси!

Она легко нашла юношу, сидевшего у унитаза на коленях. Его футболка валялась мокрой у раковины, а сам он, обнажённый по пояс, судорожно открывал рот, мучаясь рвотными позывами.

Аннабет не рискнула подойти к нему сразу. Его ботинки и низ джинсов всё ещё были испачканы в крови, и девушка сделала себе мысленную заметку, что нужно и их помыть, прежде чем они вернутся в Лагерь.

Перси вновь сдавленно застонал. Аннабет осторожно коснулась его плеча.

— Перси, вставай, нам нужно идти.

Он никак не отреагировал. Его всего трясло от шока, и Аннабет пришлось немного на него прикрикнуть и приложить усилия, чтобы поднять на ноги и заставить его на себя посмотреть.

— Послушай, Перси, нам нужно вернуться в Лагерь, — сказала она, пытаясь контролировать свой голос.

И ей мастерски удавалось оставаться спокойной, хотя внутри её трясло не меньше, чем Джексона.

— Я не хочу туда возвращаться, — пробормотал он, а в голове вновь поднялся вой голосов и дружный хор «предатель».

— Никто не знает, — произнесла она ровно. — Никто не знает, что произошло. А Посейдон дал время разобраться.

— Ты… ты правда думаешь, что со всем этим ещё можно разобраться? — спросил юноша, недоверчиво смотря на Аннабет.

Та отвела взгляд и покачала головой. Она хотела соврать, но не могла.

— Я не знаю, Перси, — призналась она.

— Что значит «не знаешь»? Ты ведь не думаешь, что это я….

— А что мне думать, Перси?! — неожиданно резко вскрикнула она, повернувшись к Джексону. — О том, где Бесси, даже не все Боги знают! Олимп ещё закрыт, пустили туда только нас, и в этот день в аквариуме, о котором ты знаешь, произошло убийство. А тебя нашла я в луже крови и рядом с потухшим жертвенным огнём. Так скажи мне что-нибудь, дай мне хоть за что-то зацепиться, чтобы я могла поверить, что это не ты! Может, ты кого-то видел? Что-то почувствовал, не знаю… Хоть что-нибудь!

Аннабет на долю секунды посмотрела на Перси, и в её серых глазах за столько времени впервые он видел такую беспомощность, мольбу и…. страх. В последний раз она так смотрела на него в Тартаре, когда он душил Ахлис её же ядами.

Перси даже не знал, что думать. Он оказался в самом центре урагана, а вокруг происходили просто немыслимые вещи: смерть офиотавра, обвинение отца, а теперь Аннабет, которая определённо не верила в невиновность Перси.

Сама Чейз отвернулась от него и упёрлась руками в края раковины, пытаясь привести свои чувства и мысли в порядок. Она включила холодную воду, вымыла руки и протёрла лицо.

— Так, слушай, — уже ровно сказала она и буквально заставила себя посмотреть на Перси. — Нужно вернуться в Лагерь. Никто, кроме тебя, меня и Посейдона, не знает о случившемся. Он дал фору, и нужно… Я не знаю, что нужно. Давай просто… просто вернёмся в Лагерь. Я нашла тебе чистую одежду, — девушка кивнула на пакет, стоявший у двери. — Надень, что там есть, а свою грязную одежду брось туда. А то нам никогда не объяснить, что делает окровавленная одежда в мусорном ведре Эмпайр Стейт Билдинга.

Сказав это, Аннабет вылетела из мужского туалета, снова оставив Перси одного.

Кажется, на этот раз в навалившемся дерьме придётся разбираться ему самому.

***

Весь следующий день Аннабет его игнорировала. А Перси, кстати, отправился спать в лазарет. Возвращаться в домик Посейдона ему совсем не хотелось. Уилл и Нико, дежурившие той ночью, странно на него покосились, но пустили.

И впервые за долгое время извечный кошмар ему не приснился. Что Перси посчитал жестокой насмешкой. Первая часть кошмара уже стала явью. Сколько времени пройдёт, прежде чем исполниться вторая часть, он не представлял, но и дожидаться не собирался.

Правда, что делать и куда податься, он до сих пор не знал. А рассказывать о том, что случилось во время его визита на Олимп, он совсем не хотел. Аннабет его избегала. И она не просто не хотела с ним говорить. Она делала всё, чтобы даже не пересекаться с ним взглядом.

Перси чувствовал себя отвратительно. «Дай мне хоть за что-то зацепится, чтобы я могла поверить, что это не ты!» — просила она вчера, а в её серых глазах так и читалась ничем не прикрытая мольба вперемешку со страхом.

Он понимал, что Аннабет не верит ему. И если вчера он готов был из-за это рвать на себе волосы и кричать, что она не права, то сейчас, немного остыв и придя в себя, он понял, что не имеет права на неё злиться. Застань он её в таком положении, смог бы поверить, что к этому она не имеет никакого отношения?

Перси даже размышлять не нужно было. Даже если все подряд её бы обвинили, он был бы тем единственным человеком, который продолжал верить в Аннабет и поддержал бы в любом случае. А может, он судит слегка субъективно.

В общем, день был прожит зря. В домик он не вернулся, к океану не подходил — ничего, что лишний раз напомнило бы о Посейдоне. Хотя его взгляд, полный презрения и ненависти, так и преследовал его, а наполненный злобой и отвращением голос… Перси на каждом шагу слышал его яростное «Убирайся!», а на подпевке хор «Предатель!».

К этой какофонии в голове он привык аж на следующий день. И проснулся он с мыслью, что надо смываться. Нужно уходить, пока его не нашёл Зевс, сделать хоть что-нибудь, чтобы выяснить, что произошло тогда в аквариуме, но как назло у него не было буквально ничего. Ни единой подсказки, которая помогла ему хотя бы начать поиски.

Перси уже даже вытащил свой старый рюкзак. У него есть время до того, как Зевс заметит пропажу офиотавра. Посейдон больше ни слова не скажет в его защиту, а значит остаётся полагаться лишь на себя.

Перси открыл сумку и уставился на неё хмурым взглядом. Неужели это всё правда происходит?

В дверь постучали, и он быстро спрятал рюкзак под одеяло. Про его побег желательно никому не знать.

— Войдите, — сказал Перси.

Дверь открылась, и на пороге его комнаты появилась Аннабет. Светлые волосы были собраны в небрежный низкий пучок, выбившиеся волнистые пряди падали на лицо. Он заметил, что глаза у неё покраснели и под ними пролегли чёрные круги. Словно она проплакала всю ночь напролёт. А учитывая ею пережитое, это вполне могло оказаться правдой.

Перси выдохнул, увидев её. Он хотел поделиться с нею планами, рассказать, что собирается делать, потому что в конце концов, она осталась единственным на всей этой планете человеком, которому он по-прежнему мог доверять. Может, она обдумала всё и решила поверить ему на слово. Он не виноват. То жестокое убийство ради жертвоприношения совершил не он, но все его надежды рухнули, когда она сказала нервное:

— Перси, нам надо поговорить.

Он нахмурился, и её тон ему уже не понравился. Потому со своими новостями он решил повременить.

— Давай. Нам есть что обсудить, — сказал он.

— Я… я всё думала над тем, что произошло, и… — Аннабет поджала губы и убрала рукой волосы с лица.

Она нервничала. Чейз никогда не нервничает. Только если не случилось что-то действительно ужасное. И, видимо, её парень, убивший офиотавра, подходит под это определение.

— Возможно, тебе лучше уйти из Лагеря, — выпалила она на одном дыхании.

Перси ушам своим поверить не мог. Нет, он собирался сбежать, но только когда она первая предложила ему это, он понял, как сильно хотел услышать других слов. Не то чтобы он позволил бы ей снова рисковать жизнью, но ему нужно было знать, что она рядом. А Аннабет… Аннабет бежала с тонущего корабля.

— Почему? — спросил он, скрестив руки на груди. — Бегут те, кто виноват. И своим побегом лишь доказывают свою вину. Мне нечего признавать. Я не убивал Бесси.

— Ты был там по локоть в его крови. Ты «ничего не помнишь», — Аннабет нарисовала воздушные кавычки. — Но Анаклузмос в крови, и кроме тебя не было там никого, Перси. Ни-ко-го.

— Я знаю, что всё выглядит именно так, но зачем мне его понадобилось убивать?

— Я не знаю! — девушка нервно взмахнула руками и сделала круг вокруг своей оси. — Не знаю, ясно? Ты.. тебе снились кошмары, ты выглядел уставшим, а потом появился Лука, и ты вовсе стал странным…

— Причём тут вообще Лука?

— При том, что он выиграл у тебя схватку и спас тебя от Минотавра!

— Да, и поэтому я решил убить офиотавра, — съязвил Перси. — Тебе самой не смешно?

— О, Перси, не поэтому, — отозвалась Аннабет. — Ты вёл себя странно, потому что я отказалась ехать в Новый Рим и… — тут девушка осеклась.

Но Джексон уже завёлся.

— И что? И что, Аннабет, говори? Я стал завидовать ему? Ревновать? Решил стать сильнее и настолько свихнулся, что убил Бесси?

— Потому что я не вижу другой причины! Я пытаюсь найти тебе оправдание, но…

— Не надо пытаться меня оправдывать, просто поверь, что я не совершал этого!

— Я не могу! — закричала Аннабет, из её глаз брызнули слёзы. — Не могу, Перси, потому что… Потому что я видела своими глазами… Я своими глазами видела тебя там всего в крови и….

— Не продолжай, — рявкнул Джексон, отвернувшись от неё.

Внутри просыпалась ярость, и ему стоило усилий, чтобы сдерживать её. С одной стороны ему не хотелось ссориться с ней, потому что он прекрасно понимал, что итогом будет лишь скандал. Но его так всё достало! И она была права. Перси ревновал её к Луке. Ради него она не просто наплевала на все дела и посвятила всю себя его исцелению после возвращения из ада. Ради него она наплевала на Перси и их совместное будущее.

И зря он пытался отрицать это.

— Может, попросишь Рейчел помочь, — наконец, сказала она, прервав напряжённую тишину. — Может, она что-то увидит, даст тебе какое-нибудь пророчество…

— Это то, чего ты хочешь? Чтобы я уехал?

— Перси…

— Почему ты не хочешь поверить, что меня подставили? — прервал её Джексон. Он старался держать себя под контролем, но голос выдавал всё его раздражение.

— Потому что это невозможно! Потому что Посейдон бы почувствовал, если бы кто-нибудь ещё там был, но… Перси… Я… я уже не знаю, что думать…

— И потому ты меня выгоняешь из Лагеря, — спокойно резюмировал он.

Он сам удивлялся, как ему удавалось держать всё под контролем, но краешком мозга понимал, что это лишь тишина перед бурей.

— Это лишь вопрос времени, когда Зевс обнаружит, что офиотавр мёртв, — сказала она.

— Тогда помоги мне! — сказал Перси, повернувшись к Аннабет. — Помоги, потому что… потому что я не знаю, что мне делать. Я не знаю, с какого края начать разгребать это дерьмо!

Аннабет отступила на шаг и поджала губы, покачав головой. Перси выпрямился и прищурил зелёные глаза.

— Что? Это не входит в твои планы? Хочешь остаться здесь?

— Я не могу уехать, Перси, не сейчас, и ты это знаешь, — тихо процедила она.

— Да ладно? Напомни, почему ты можешь уехать?

— Потому что Лука вернулся, я не могу его бросить!

— А как же я? Не ему, мне грозит опасность, когда Зевс узнает про Бесси! Не с него, с меня спустят шкуру, если я не найду того, кто меня подставил!

— Никто тебя не подставлял, просто ты зол на Луку, хотел доказать, что ты сильнее, и просто воспользовался шансом, когда мог! — выпалила она. — Ты до сих пор не можешь ему простить того, что было, а я знаю, что бывает, когда тебя злят.

— Замечательно! — нервно хмыкнул Перси. — Просто прекрасно! А я, по твоей теории, случаем не стал собирать остатки Кроноса по всему Тартару, чтобы свергнуть Богов, а с ними уничтожить Лагерь, только потому, что папочка в детстве не обращал на меня внимания и относился так, как вполне заслуживаю?

Аннабет отвесила ему пощёчину. В доме раздался громкий хлопок, и на пару минут повисло тяжёлое молчание.

Щека Перси тут же покраснела, и он осторожно коснулся пальцами своей кожи.

— Не смей так о нём говорить, ты понятия не имеешь, через что ему пришлось пройти, — процедила Аннабет. — У него не было беззаботного детства с заботливой мамой, Гермесу было на него плевать, и с ранних лет он заботился обо мне с Талией. У тебя же было и есть всё.

Перси даже не знал, что можно на это ответить.

— Я могу понять его злость на Богов. Но я никогда ему не прощу смерть друзей.

— Он… Он думал, что делал ради блага….

— Да как ты после всего того, что сама своими глазами видела, можешь продолжать его защищать?!

— Потому что это Лука, Перси! Он — моя семья! — в отчаянии воскликнула Аннабет.

— А я тогда тебе кто?!

В домике вновь повисла тишина, а Чейз отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза.

— Я смирился, когда ты решила повременить с Новым Римом, смирился, когда ты всё время проводила с ним, я даже смирился, когда ты наплевала на наши планы, чтобы остаться в Лагере из-за него, но ты… — Перси сжал губы, выдохнул и спокойней продолжил: — Кто я для тебя, Аннабет?

— Мы прошли вместе Тартар, — прошептала она.

— Это не ответ.

— Как ты можешь вообще спрашивать такое?

— Кто я для тебя, Аннабет?

— Я выбрала тебя, а не его.

— Уверена? Потому что сейчас всё наоборот.

— Многое поменялось, Перси.

— Ты про убийство, которого я не совершал?

— Перси… мне жаль.

Юноша ничего не ответил. Он вновь отвернулся от неё и надеялся, что она просто тихо уйдёт. Но она стояла на месте, обнимая себя руками, и смахивала ладошкой слёзы с щёк.

— Ты любила меня? — вдруг тихо спросил Перси. Ярость, которая бушевала в нём весь разговор, стихла так же быстро, как и появилась, вот только как и после любого другого шторма внутри остались обломки, грязь и полное опустошение. — Ты когда-нибудь любила меня так же сильно, как Луку?

Она ответила не сразу.

— Перси, — тихо прошептала Аннабет. — Между нами всё было по-настоящему, я любила тебя, — юноша хмыкнул, услышав этот глагол в прошедшем времени, а Чейз продолжила. — Но это Лука. Пойми меня правильно. Он был первый, кто протянул мне руку, кто помог мне добраться до Лагеря, а после заботился, как о самом родном человеке. Лука был рядом тогда, когда он мне нужен был больше всего.. А я даже не заметила, когда озлобленность в его душе толкнула его на страшную ошибку. Я всё думала, а что если бы я знала? Что если бы у меня получилось удержать его? Я так винила себя за то, что в критический момент меня не оказалось рядом с ним, а потом он вернулся, и я… Это мой второй шанс. Второй шанс не облажаться, и я его не упущу. Прости, Перси.

— С первого дня, как он появился в Лагере. Ты уже тогда поставила крест на наших совместных планах. Ты уже тогда решила остаться здесь ради Луки, — прошептал он, горько ухмыльнувшись.

Она ничего не ответила. И он больше не стал ничего говорить. Джексон продолжал стоять тихо, отвернувшись от неё к окну, и больше всего на свете хотел, чтобы она ушла. Потому что это всё слишком. Он не был готов услышать это и точно не хотел исчезать из Лагеря на такой ноте, но… Возможно, это всё к лучшему.

Дверь жалобно скрипнула и закрылась, и Перси обернулся, оглянув комнату, которая вдруг стала ему такой ненавистной. Рука привычно потянулась к бусинам на шее, но он ничего не нашёл. Джексон напрягся. Неужели он потерял своё ожерелье? Он хотел было на всякий случай поискать в домике, в шкафу, в испачканной кровью одежде, но его плану не суждено было сбыться, потому что в домик вошёл Хирон. Хмурый Хирон. И смерив Перси недовольным взглядом, он тихо сказал:

— Ты, Аннабет и Дионис отправляетесь на Олимп сейчас же. Зевс приказал привести вас.

========== 15. Боги-Олимпийцы ==========

Посейдон тщетно пытался вспомнить, когда это всё полетело к чертям. В тот момент, когда он встретил её или когда в её жизни появился он? Кажется, с тех пор как он повстречал Салли Джексон, все его поступки изначально были неправильными. И план, которому он следовал, изначально был провальным, но он решился. Несмотря на всё, он пошёл на это.

Океан в Монтауке бушевал. Шторм разыгрался не на шутку, и люди спешили скрыться от буйной стихии. Посейдон стоял на самом краю. Огромные волны бились о пирс, омывали древесину и возвращались обратно в океан для того, чтобы взорваться снова.

Буря в океане, хоть и устроенная не им, полностью отражала то, что было в душе Бога. Он задумчиво смотрел в даль, но перед глазами стояла иная картина: Перси, чьи руки и меч были в крови, у аквариума с офиотавром и рядом с жертвенным огнём.

— Ты всё ещё не можешь забыть это место?

Ни единый мускул на лице Посейдона не дрогнул.

— Прошло почти восемнадцать лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, — хмуро сказал Бог, повернувшись к появившемся собеседнику. Он всегда воплощался в мужчину средних лет с сединой среди тёмной копны волос, уложенных назад. Высокий и статный, с широкими плечами и точённой фигурой, которая выдавала в нём кого-то большего, чем просто человека. Чётко очерченные губы были сложены в холодной усмешку, а глаза… Глаза были цвета океана. То есть буквально цвета океана: тёмно-синие воды плескались в широких зрачках и расползались белой пеной. Само море бушевало в его глазах. — Здравствуй, Океан.

— Здравствуй, Посейдон, — кивнул он и сделал шаг вперёд, вставая вровень с Богом.

Буря продолжала бушевать, окутывая двух мужчин своими волнами и венчая белой пеной, и Океан поднял голову, вдыхая солёный воздух. И всё вдруг стихло. Волны тут же успокоились, и на смену шторму пришёл тихий штиль. Титан повернулся, чтобы осмотреть берег. Совсем рядом стоял маленький домишка, неровно выкрашенный в синий цвет. Сейчас он выглядел пустым и брошенным, но когда сюда возвращались хозяева, он в мгновение ока становился самым уютным местом на земле.

— Как быстро летят человеческие годы, — как-то брезгливо отозвался Океан.

— Почему ты здесь? — спросил Посейдон, но в его голосе были едва различимы нотки раздражения.

— Потому что дела стали принимать дурной оборот, — заметил Океан как нечто само собой разумеющееся.

— Тебя это никак не касается, — огрызнулся Бог морей.

Океан не отреагировал на такой выпад. Лишь краешек его губ дрогнул в холодной усмешке.

— Ох, Посейдон, тебе ли не знать, что меня это касается в первую очередь.

Бог лишь поджал губы, признавая правоту титана, и унёсся в свои воспоминания.

Посейдон любил Монтаук за то, что здесь всегда было спокойно, и только это место дарило ему чувство удовлетворённости и полного умиротворения. Ему нравилась здешняя самобытность и дикость. И даже люди, которые добирались сюда отдохнуть, относились бережливо к местности. Впрочем, тут была заслуга самого Посейдона, который в ответ на неубранный беспорядок насылал штормы и бури. И приезжающие сюда быстро поняли, что мусорить здесь нельзя.

Он помнил тот день, будто вчера.

Она смеялась над какой-то идиотской шуткой. Её заливистый смех сразу привлёк его внимание, и первое, что он хотел сделать — попросить их заткнуться, потому что они своей слишком громкой болтовнёй нарушали его покой и уединение, а потом он увидел её. Такую весёлую, жизнерадостную, живую. Она была молода и полна энергией. Яркий взгляд её ясных голубых глаз буквально сиял от восторга, когда она осматривала всё вокруг и общалась с друзьями. Копна каштановых длинных волос была собрана в неопрятный пучок, но пара непослушных прядей всё же выбилась, красиво ниспадая на хрупкие плечи.

Посейдон почувствовал себя мальчишкой, очарованный очень красивой женщиной. Бог прочистил горло и крепче сжал трезубец в руках. Он должен с ней познакомиться. Какие там сейчас есть способы начать разговор у современных людей?

Эта весёлая компания как раз проходила мимо, и Салли на минуту оказалась с краю. Этого хватило, чтобы Посейдон подставил трезубец ей под ноги, и она споткнулась и обязательно полетела бы лицом прямо в песок, но Бог, как истинный джентльмен, подхватил её, не дав осуществиться этой не совсем приятной встрече.

Салли уткнулась носом ему в грудь, но быстро встала на ноги, удивлённо смотря на Посейдона. Тот, кажется, дышать перестал, когда встретился с ней взглядом. И словно весь мир будто перестал вращаться, время остановило свой ход. Он открыл рот, силясь что-то сказать, но почему-то в этот момент решил пародировать рыб, чувствуя себя идиотом. Первой пришла в себя она. Девушка кашлянула и хотела было сделать шаг назад, чтобы отстраниться, но он всё ещё держал её.

— Спасибо, что помогли, но, может, вы меня отпустите? — произнесла она.

Голос у неё был мягкий. Плавный такой, как нежная мелодия. Посейдон почему-то вспомнил «Лунную сонату», одно из величайших творений Бетховена. Может, потому что её голос в тот момент показался ему самым прекрасным произведением, которое он слышал. Тогда он смотрел на неё, как на красивое создание: яркая, манящая внешность, так идеально гармонирующая с нежностью и мягкостью.

— Д-да, конечно, — Посейдон улыбнулся и сделал шаг назад, убрав руки. Трезубец, который сослужил ему в очередной раз хорошую службу, покоился у невысоких перил.

Салли улыбнулась ему и хотела было уйти, но вдруг остановилась.

Посейдон нахмурился и проследил за её взглядом. Неужели… неужели она видела его оружие?

— Это что, трезубец? — спросила она, а глазах её загорелось любопытство и восторг.

— Э-э-э, — лишь смог протянуть Бог. Очень редко кто из смертных был способен видеть сквозь Туман. Лично он в последний раз с этим сталкивался пару веков назад.

— Наверно, это лишь какая-нибудь бутафория, — быстро предположила она, почувствовав себя неловко.

«Бутафория… Бутафория! Ещё никто не называл мой трезубец бутафорией», — подумал Посейдон, ухмыльнувшись, а вслух сказал:

— Да, что-то вроде того. Не хотите встретиться сегодня вечером?

Салли с сожалением покачала головой.

— Не могу, вечеринка, но я тут задержусь ещё на пару дней.

Она многозначительно на него посмотрела, а он лишь нахмурился с одной стороны огорчённый её отказом, с другой — не понимал, к чему её дополнение о том, сколько дней она собирается здесь быть.

Салли покачала головой и натянуто улыбнулась, уже собираясь уходить, как Посейдон вдруг сказал:

— Давайте тогда завтра.

Девушка, пряча довольную улыбку, кивнула.

— Хорошо. Тогда до завтра.

— Ты вёл себя с ней как мальчишка, — заметил Океан. — И всё не решался сделать первый шаг.

— По крайней мере, я не использовал её, — парировал Посейдон жёстко. Он и не думал, что даже после стольких лет лишь разговор о ней способен пробудить в нём ярость.

— Ей нужен был мужчина. А ты лишь любовался ею.

Пару дней затянулись на долгий месяц. Её друзья уже уехали, но она осталась. Осталась ради Посейдона.

Они гуляли долгими вечерами по берегу. Это был их обязательный ритуал перед тем, как разойтись по своим домам: Салли отправлялась в маленький домик, а Посейдон — в океан. Как-то они плавали вместе, и он устроил только для неё целое представление с участием дельфинов и даже одного огромного кита. Правда, когда она любовалась их ловкими пируэтами, он не мог отвести взгляда от неё. Такая восхищённая и увлечённая, в её глазах читался живой восторг.

Посейдон был очарован ею. Ему нравилось проводить с ней время, нравилось держать её за руку, нравилось разговаривать часами напролёт, узнавая её всё с новых сторон. И казавшаяся на первый взгляд мирной, она оказалась настоящей бунтаркой. Взять хотя бы тот случай, когда она спихнула Посейдона с пирса прямо в воду. И это когда он решил принарядиться! Она ни на минуту не давала ему скучать, а он не переставал её удивлять.

— Согласись, Посейдон, у тебя просто не было шансов, — хмыкнул Океан.

— Ты разбил ей сердце.

— Я подарил ей самый ценный подарок, — парировал титан.

Посейдон проклинал Зевса с его «СРОЧНЫМИ КРИТИЧЕСКИМИ ДЕЛАМИ, ПОСЕЙДОН, ГЕРА ПОЙМАЛА МЕНЯ НА ИЗМЕНЕ, МНЕ НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ». Потому что ему пришлось уйти. Уйти без предупреждения, на целых два месяца, а когда он вернулся в середине сентября… Сначала он подумал, что она уехала. Учебный год был на носу, а она была из тех студенток, которые с головой погружались в студенческие будни, а после посвящали себя семье. У неё был, кажется, дядя.

Монтаук вдруг потерял всю свою привлекательность, и Посейдон собрался было уходить, когда услышал знакомый смех. Но радость буквально за секунду сменилась полным разочарованием. Она была с другим. Он тогда не понял, кто именно это был, но с ним она казалась другой. Более нежной, более ласковой. Салли была влюблена в него. Это было видно невооружённым взглядом: она краснела, смущалась, опуская взгляд, то и дело кусала губу и поправляла свои длинные волнистые кудри. В любой другой ситуации Посейдон просто уничтожил бы соперника, но с ней… С ней он так поступить не мог. Ради неё он готов был отступить.

Посейдон в последний раз взглянул на счастливую пару, которые хорошо проводили время вдвоём, как она вдруг его окликнула. Бог повернулся, удивлённо на неё посмотрев, а она помахала рукой, подзывая к себе.

Тогда она представила его как своего друга, но это уже не имело значения, потому что когда Посейдон, взглянув в глаза её кавалеру, понял, кто стоит перед ним.

Мужчина выпрямился во весь рост, расправив широкие плечи, и протянул ему руку. Его ясное лицо даже на взгляд Бога было идеальным и величественным, а взгляд его тёмно-бирюзовых глаз смотрел с уверенностью и надменностью.

Салли смерила обоих странным взглядом. Вполне возможно, она догадалась, что в представлении они не нуждаются.

— Кстати о подарках и, собственно говоря, о сюрпризах… Как тебе тот, который преподнёс… Чёрт, я забыл, как вы его решили назвать…

— Персей, — ровно отозвался Посейдон.

— Ах да, Персей, — Океан ещё раз повторил его имя, словно пробуя на вкус, а потом посмотрел на Бога. — Правда думаешь, что это он убил офиотавра?

— Я не хочу об этом говорить.

— Кто бы это ни сделал, он предельно опасен. Сила офиотавра очень велика. Обладающий ею вполне способен свергнуть Богов, а если ею завладел такой полубог, как Персей…

— Тебе ведь это было бы только на руку…

— Только если бы он осознавал это и точно знал, что с ней делать. А так он лишь помеха.

Посейдон сморщился. Как он смеет говорить о Персее в таком тоне?

— Не делай такое лицо, — небрежно отмахнулся Океан, ухмыльнувшись. — Кажется, мне придётся вмешаться.

— Ты забыл про наш договор?

— А ты сможешь сдержать своё слово? — с сомнением спросил титан.

— Только если мы немного изменим наш договор. Мне придётся раскрыть… кое-какие детали той осени. Но если Зевс узнает о тебе…

— Зевс… Кронос… Фу! — Океан брезгливо сморщил лицо. — Знаешь, почему я обратился к тебе? Потому что ты единственный из Богов способен трезво оценить всю ситуацию, единственный из Богов, кто понимает необходимость того, что я совершил и собираюсь совершить. А что касается Зевса… Пусть его задница продолжает греть трон, пусть он радуется, что ему разрешают править, как в своё время разрешали Кроносу. Мы с тобой оба прекрасно знаем, чего на самом деле стоит бояться, а пока… Пока я буду внимательно наблюдать за тем, что происходит, и вмешаюсь, когда сочту это необходимым. И Персей не убивал офиотавра. Но ты это и сам знаешь. А вот что скрыто от тебя, так это кто на самом деле совершил столь кровожадное преступление, — Океан для большей драмы выдержал паузу, с неприкрытым удовольствием наблюдая за недоумением с примесью гнева на лице Посейдона. — Кажется, свою семью знаешь со всевозможных сторон, но порой они всё равно продолжают удивлять.

И оставив Посейдона в ещё большей растерянности, чем минуту назад, Океан взорвался миллионами мелких солёных капель, унёсшихся прямо к воде.

Посейдон видел её разбитой и подавленной только раз. Когда она узнала, что ждёт ребёнка, а Океан благополучно свалил с концами. Он хотел последовать его примеру, но когда увидел её, одинокую и испуганную, не знающую, что теперь делать со всем, что навалилось на неё, он просто не смог уйти. Посейдон с удивлением обнаружил, что внутри всё сжимается. Словно все органы сдавливает в тиски, и только минутой позже он понял, что это сострадание к любимому человеку. Он даже коснулся места, где обычно располагалось сердце. Это было… странное чувство. В новинку для Бога, для которого человеческая жизнь не представляла особой ценности и любое похождение со смертными было не больше, чем приключением, но с ней… с ней всё было иначе. И Посейдон не мог оставить её. В тот день он впервые видел плачущую Салли и тогда же понял, что это, наверно, ода из самых ужасных вещей, которая с ним происходила. Она проплакала весь вечер, а он молча подставил своё плечо, не проронив ни слова.

На утро она проснулась совсем другим человеком. Вновь нежная улыбка, бодрый взгляд и куча энергии жить. О вчерашнем оба ни словом не обмолвились. А Посейдон только восхищённо на неё смотрел: столько силы в одной кажущейся только на первый взгляд хрупкой девушке. Она твердила, что всё в порядке даже тогда, когда её рвало без перерыва порой днями напролёт. В какой-то момент Посейдон сильно обеспокоился её состоянием: она выглядела слабой и осунувшейся, но её голубые глаза были полны решимости преодолеть и эту трудность.

И каждый раз, когда ей было так плохо, он проклинал Океана.

Посейдон никому не сказал о том, что титан вдруг появился среди смертных. С Океаном у него были достаточно доверительные отношения, учитывая, что он сам отдал власть над всеми водами почти добровольно, когда Зевс свергнул Кроноса.

Но Океан нашёл его сам.

— Ты ведь должен был сгинуть в пучине вод безвозвратно, — заметил Посейдон, чувствуя, что злится. Слишком быстро, слишком легко.

Словно подросток, которого подначивают к драке.

Титан, заметив это, лишь ухмыльнулся.

— К сожалению, я должен был вернуться. Я знаю, что отдал тебе всю власть над тем, что было у меня. И я не собираюсь забирать это обратно, но ты должен выслушать меня.

Посейдон поджал губы, напомнив, что Океан не из тех, кто появляется и делает что-либо просто ради забавы. И он выслушал. Выслушал всё, что ему сказали.

Правда, после мини-монолога титана единственное, что волновало Посейдона, это…

— И из всех девушек ты выбрал именно её.

— Потому что я видел, как ты на неё смотришь, — невозмутимо ответил Океан. — Потому что ты поможешь ей. И защитишь её ребёнка.

— Ты слишком самонадеян, — прорычал Посейдон, хотя понимал, что на самом деле он прав.

— Я залягу вновь на дно, — вдруг сказал титан. — Мой маленький отпуск на земле никто не заметит, ты продолжишь властвовать на вверенной тебе территории, но Посейдон… Я прошу, прошу выполнить мою просьбу.

Посейдон был готов ненавидеть себя за то, что согласился тогда на сделку с Океаном, но ему удалось убедить Бога пойти на такой шаг. Возможно, потому что Океан не разбрасывался своими словами, не угрожал, если не мог наверняка выполнить обещанное, и он был из числа тех титанов, к которым Посейдон питал уважение. Зевс же считал их всех пережитком прошлого и бесился всякий раз, когда об этом заходила речь. Впрочем, это была одна из причин, почему Океан обратился именно к среднему из братьев.

Посейдон тяжело выдохнул. Зевс каким-то образом узнал, что случилось, и собрал срочный совет. И здесь не нужно было иметь способностей оракула, чтобы знать наверняка — это будет не совет. Это будет суд. С криками, с дополнительными эффектами в виде урагана и молний и с одним судьёй, обвинителем и прокурором в одном лице громовержца.

Кто-то напел на ушко Царю Богов, что офиотавр убит.

========== 16. Боги-Олимпийцы ==========

Посейдон вошёл в Тронный Зал с тяжёлым сердцем. Он явился одним из последних, и, судя по всему, его появления ждали с особым терпением. Из двенадцати тронов пустовал только один, к нему и направлялся Владыка морей и океанов, игнорируя презрительно-изучающий взгляд младшего брата.

Судя по виду других Богов, они не совсем понимали, что делали ещё в полу разрушенном Олимпе, но и ослушаться Царя Богов никто не решился. Афродита выглядела скучающей. Она подпирала рукой щёку, вырисовывая какие-то узоры на своём колене. Арес подкидывал свой шлем или вертел его на пальцах, Артемида обводила зал раздражённым взглядом и старательно избегала смотреть на отца. Зевс до сих пор держал взаперти Аполлона, и что он с ним собрался делать, никто не знал. Афина что-то читала, и при этом у неё был такой вид, словно всё окружающее не имело никакого значения, а Аид рядом с ней хмуро уставился на свои ботинки. Гера, сидевшая рядом со своим супругом, изредка кидала на него обеспокоенные взгляды. Посейдон, как только занял своё место, только заметил, что ещё одно место пустует. Место Диониса.

Афина отложила книгу и требовательно уставилась на Зевса:

— Теперь мы можем начинать или подождём, пока протрезвеет Дионис?

— Придержи своё ехидство, Афина, — жёстко осадил её громовержец.

Богиня вопросительно выгнула бровь и выпрямилась на троне. Зевс снова замолчал и обвёл всех долгим выжидательным взглядом. Особенно пристально он посмотрел на Посейдона.

Всё, что интересовало Владыку морей и океанов — какая сволочь рассказала Зевсу про офиотавра. Если верить Океану, это кто-то из семьи Посейдона, но кто это мог быть, Бог понятия не имел. Учитывая, что кроме него, Перси и Аннабет в аквариуме Бесси больше не было никого. Видимо, он ошибался. Потому что сам Зевс просто так не стал бы навещать офиотавра. Ему не было дела до него уже как лет пять, с чего бы сейчас ни с того ни с сего ему интересоваться сохранностью Бесси?

— Дело срочное. И давайте от прелюдии сразу к делу, — хмуро начал Зевс, и его строгий голос буквально рубил тяжёлое молчание, воцарившееся в Тронном зале. — Офиотавр убит.

Аид поднял взгляд от своих ботинок и удивлённо посмотрел на громовержца, а потом на Посейдона, который просто опустил голову и принялся потирать виски. Афродита, наконец, оживилась, и даже Арес хмыкнул, перестав играться со своим шлемом. Гермес, который сидел поодаль, отвлёкся от своих мыслей и уставился на Зевса, Артемида выглядела шокированной.

— И я даже знаю, кто его убил.

Тут даже Посейдон посмотрел на брата. А Зевс вперил взгляд своих яростных голубых глаз на Владыку морей и океанов.

Вот к этому он не был готов.

Остальные Боги проследили за взглядом громовержца, и теперь выглядели сбитыми с толку. Только Арес и Афродита выглядели так, словно всё ждали, пока им дадут огромную миску с попкорном.

Никто не решился нарушить молчания. Все с нетерпением переводили взгляд с Зевса на Посейдона.

— И что скажешь на это ты, брат? — последнее слово громовержец произнёс с особым презрением.

— Я не имею ни малейшего понятия, о чём ты, — процедил Посейдон.

— Ой ли? А что ты ответишь на это?

Зевс швырнул в ноги Посейдону ничем не примечательно ожерелье. И ему даже не нужно было приглядываться, чтобы понять, чьё именно это ожерелье. Бог мысленно отругал себя за столь глупое упущение.

— Ты знал, — вдруг сказала Афина, пристально осмотрев Посейдона. — Ты не выглядишь удивлённым.

Зевс поджал губы.

— Как ты это объяснишь?

— Такие подвески есть у каждого, — осторожно заметил Гермес.

— Да, — согласился громовержец. — Вот только один из них знал, где аквариум. Посейдон, ты поклялся, что он не причинит ему вреда, а он убил его.

Зевс не повышал голоса, но его холодный тон буквально морозил кожу. Температура в зале упала на пару делений.

Посейдон тяжело вздохнул:

— Он этого не делал, Зевс.

— Раз в этом ты уверен, то, может, ты скажешь, кто на самом деле это сделал?

Посейдон крепко сжал подлокотники. Он изо всех сил сохранял спокойствие и пытался не чувствовать себя нашкодившим мальчишкой, которого теперь призвали к ответу перед старшим. Ах, если бы Зевс только знал… Но даже если бы он знал, его чрезмерная гордость не позволила бы ему взглянуть на всё трезвым взглядом.

Но он обещал Океану молчать. И сейчас сохранить ту тайну было просто необходимо. А ещё он вспомнил слова титана о семье. Боги, сколько всего навалилось и всего за один день!

— Я не знаю. Меня там не было, но не смей обвинять моего сына в таком ужасном преступлении, — процедил Посейдон.

— Это не какая-то зверушка, это офиотавр, органы которого он принёс в жертву. Это огромная сила, которая теперь в его руках!

— Я не хуже тебя понимаю, Зевс, что это может значить, но не смей обвинять Персея в том, чего он не делал.

— А с чего мне не думать так, Посейдон? Может, твоя зависть ко мне так начала душить, что ты решился на такой шаг, — с вызовом заявил Зевс.

Посейдон только чудом не взорвался здесь праведным гневом.

— Если бы я задумал воевать с тобой, брат, я бы не стал идти окольными путями. Я вполне способен победить тебя без всяких подлостей, поэтому держи свои пустые обвинения при себе.

— Тише, — перебила их Гера. — Зевс, то, что ты говоришь об убийстве офиотавра, это правда?

— По-твоему, я собрал здесь всех ради шутки?

— И ты веришь в причастность Перси Джексона к этому? — уточнила Артемида.

— У аквариума была его подвеска, только он из всех других полубогов знал, где прячут офиотавра, что ещё мне нужно сделать? Допросить дельфинов? — съязвил Зевс.

«А это идея», — подумал Посейдон, но промолчал, вспомнив слова титана о том, что в этом может быть замешана его семья. Если он оказался прав, а Океан словами не разбрасывался, то вмешивать своих братьев Бог станет в последнюю очередь.

— Сомнительно, что этот юноша решился на такой шаг, — подала голос Гестия, до этого тихонько сидевшаяс краю.

— Я не удивлена, — сказала Афина. — Этот герой… хоть он и выступал за Олимп, но в нём слишком много бунтарства, нахальства, он непредсказуем.

— Мы здесь не для того, чтобы разбирать его мотивы, — рявкнул Зевс.

— Напротив, мотивы иногда очень важны, — вмешался Гермес. — Иногда мы все, не только полубоги, но и Боги, совершаем ужасные вещи, но изначально побуждения были добрыми.

— Ну конечно, ты ведь на этом собаку съел, — съехидничал Аид. — Только я одного не пойму: ты пытаешься оправдать Персея или просто делишься личным опытом?

Гермес этот выпад проигнорировал, а их перепалку перебила другая Богиня:

— Собираешься устроить самосуд? — спросила Артемида. — Я знаю Перси Джексона достаточно, чтобы быть уверенной в том, что он не способен на такое зверство.

— Я знал, что найдутся те, кого этот паршивец разозлил не слишком сильно, так что я привёл свидетеля.

Зевс на секунду растворился в воздухе и буквально через пару минут возник вновь. Только на этот раз рядом с ним была Аннабет. Громовержец вновь вернулся на свой трон.

— Говори, дитя, — распорядился Бог.

Афродита хмыкнула и подалась вперёд. Разворачивающаяся драма определённо была ей интересна, а вот Афина лишь надменно выгнула бровь и презрительно сморщилась. Конечно, меньше всего ей хотелось, чтобы её дочь была вмешана в такую грязную историю.

Посейдону казалось, что конец всего мира начинается прямо сейчас, а может, он просто драматизировал, но Аннабет сейчас была бомбой, и как только она откроет рот — произойдёт взрыв.

Аннабет изо всех сил старалась выглядеть собранной, но длинные пальцы нервно теребили подол футболки, и она то и дело кусала губу, хмуро смотря себе под ноги. Смотреть на любого из Богов сейчас ей было тяжело. Особенно на Посейдона.

— Что ты делала два дня назад на Олимпе? — спросил Зевс.

— Я должна была показать свои схемы Афине.

И она замолкла. Ответ ведь был дан. А самой рассказывать обо всём ей не хотелось.

— С кем ты поднялась на Олимп? — продолжил громовержец.

— С Перси.

— Где он был, пока ты показывала Афине свои планы?

— Он… — Аннабет закусила губу. Ей определённо не хотелось рассказывать, что произошло в тот день, но на неё смотрело более двенадцати Олимпийцев. Врать им всем в лицо было просто идиотизмом. — Он хотел навестить Бесси, — она прошептала это тихо, но в мёртвой тишине, повисшей в Зале, её слова звучали как приговор.

— Что ты увидела, дитя, когда пришла за ним в аквариум?

Аннабет отвечать не хотела. Она покачала головой, поджав губы, и Зевсу пришлось повторить свой вопрос. Теперь уже требовательней.

— Там был Перси.

— Что ещё?

— Аквариум был разбит. Офиотавра я не видела, — последние слова она обо выделила. Может, ей удастся закинуть мысль, что Бесси всего лишь похитили, и Перси здесь не причём?

— В каком состоянии был Персей? — процедил сквозь зубы Зевс.

Ему явно не нравилось вытаскивать каждое слово из девушки, но пугать её ещё больше своей яростью он не хотел.

— Он… Он стоял у аквариума и…

— Расскажи нам всё, — приказал Зевс. — Всё, что ты увидела там.

— Говори же, Аннабет, — поддержала громовержца Афина, удивлённая, почему её дочь так медлит.

— Ты просишь её предать любимого человека, — подала голос Афродита. Боги удивлённо на неё посмотрели, а Богиня улыбнулась. — Прояви немного уважения. Рассказывай, Аннабет, — она повернулась к Чейз и наградила её самым нежным взглядом. Девушке передалось немного спокойствия Богини, и она чуть расслабилась. — Ты лишь говоришь, что видела, дитя. Смелей, не тяни время.

Аннабет, кажется, немного успокоилась. Она вдохнула и продолжила:

— Там ещё был жертвенный огонь. Он догорал, но я не видела в нём ничего. Перси стоял рядом, и он… он был весь в крови. И Анаклузмос был в крови. Там всё было в крови, но… — в воздухе повисли слова «он этого не делал», но произнести их она не решилась.

Афина довольно кивнула, одобряя то, что Аннабет всё же слушает голос разума и не идёт на поводу своих чувств, а вот Афродита явно была разочарована.

— Если всё так очевидно, то единственно верное решение — убить, — сказал Арес, довольно улыбнувшись.

Богиня любви рядом неприятно поморщилась, а Аид чуть ли не перекрестился.

— А потом мне разбираться с ним? Ну уж нет.

— Но он не… — отчаянно пыталась возразить Аннабет, но Зевс махнул рукой.

— Ты уже и так нам помогла, а теперь предлагаю тебе помолчать. Или, если тебе интересна судьба твоего друга, можешь остаться. Тем более, что он скоро придёт, — сказал Зевс. Чейз кивнула и отошла в сторону, не мешая более Богам. — Вернёмся к наказанию.

— Я не позволю этого сделать, — твёрдо сказал Посейдон и окинул всех вызывающим взглядом.

— Мы должны сохранять спокойствие, — напомнила Гера. — И благоразумие. Посейдон, твой сын пойман с поличным на месте преступления.

— С равным успехом его могли подставить. Перси сам привёл офиотавра, заботился о нём, он не мог просто взять его и убить.

— Тогда что могло произойти? — спросила Афина. — Есть неопровержимые факты. Глупо верить в человеческую добродетель, когда на кону стоит столько великая сила.

— Перси не похож на того, кому нужно ещё больше силы, — заметила Артемида.

— Его нашли в аквариуме рядом с жертвенным огнём. Его руки были запачканы кровью вместе с мечом. Пусть он хоть будет похож на одуванчик, это не отменяет того, что произошло, — отрезал Арес.

— Ради справедливости давайте вспомним события пятилетней давности, — встрял Аид. — Когда вы все решили, что молнии Зевса украл я. Затем венец козла отпущения перешёл к печально известному Персею. Выяснилось, что подставили нас обоих, — Бог Подземного Царства кинул многозначительный взгляд на Ареса и Гермеса.

— Это не просто молнии, это сила офиотавра! — напомнил Зевс.

— Ради справедливости я хочу послушать Персея, — вмешалась Артемида. И она явно не верила во все те обвинения, которые пытались повесить на Джексона.

Зевс, явно ожидавший такого поворота событий, лишь кивнул и махнул рукой. В тронный зал вошёл очень хмурый Дионис, за ним шли Перси и Хирон. Директор устроился на троне, а те двое остались стоять посреди Зала.

Кентавр представлял собой образец спокойствия и хладнокровия, в отличие от своего ученика, который в свою очередь перекатывался с пятки на носок и нервно теребил подол футболки, бегая взглядом по всему залу. На Аннабет он старался не смотреть. Впрочем, и она опустила виноватый взгляд на свои ботинки. Перси знал, что она сказала, но понимал, что злиться не имеет права — у неё просто не было другого выхода. Афина лишь удостоила его своим презрением, Арес весело усмехался, Гермес смотрел с каким-то сожалением, а вот Афродита не отводила от него заинтересованного взгляда. Зевс сверлил его всей своей ненавистью, на которую был способен, а Посейдон даже не повернул головы в его сторону.

— Персей, — обратился к нему громовержец, вложив в эти шесть букв всё презрение, на которое был способен. — Может, ты прольёшь свет на событие двухдневной давности? Для чего тебе такая сила?

— Я не убивал офиотавра, — резко ответил Перси и поднял взгляд на Царя Богов.

Зевс пристально на него смотрел, но юноша даже и не подумал отвести взгляд. Он не виновен, ему нечего стыдиться.

— Тогда кто это сделал?

— Я не знаю, — ответил он. — Я… спустился к Бесси, но что там произошло, я не знаю. А когда я очнулся, я… мои руки были в крови. И меч тоже. Но я не убивал офиотавра.

Зевс лишь кивнул, а потом посмотрел на Диониса.

— Ты скажешь что-нибудь?

Директор, непривычно хмурый, тоже не посмотрел на отца.

— Он стал раздражать не меньше, чем раньше. Это всё, что я могу сказать.

— Да неужели? — процедил Зевс. — По-твоему, я доверил Лагерь такому пьянчужке, как ты, и не приглядывал за ним? Хирон, что скажешь ты? Не замечал за своим подопечным ничего странного?

— Повелитель, — сдержанно обратился к нему кентавр, отвесив лёгкий поклон. — Если ты заметил то, чего не увидели мои глаза, скажи об этом прямо. Потому что, как мне кажется, всё было в порядке.

— Перси мог совершить такое преступление? — спросил Зевс.

— Была ли у него возможность? Да. Хватило бы ему сил? Конечно. Стал бы он так поступать с Бесси? — Хирон выдержал паузу и долгий пристальный взгляд громовержца. —Нет. Перси бы так не поступил.

— Даже после того, как вернулся Лука? После того, как он облажался на игре, позволил Кастлеллану себя победить и упал с Минотавра? И это только его последние… кхм… подвиги.

Перси нахмурился и неверящим взглядом уставился на Зевса, который насмехался над ним.

Боги молчали, терпеливо ожидая продолжения монолога громовержца. А тот, выдержав паузу, продолжил:

— Ты пару раз срывался, но ещё больше — терпел неудачи. Взять хотя бы случай с твоей неадекватной сестрицей Кимополеей. Может, ты просто захотел стать сильнее?

Перси не верил своим ушам. Это всё звучало так абсурдно, что он даже подобрать слов не мог, чтобы ответить громовержцу.

— Я бы никогда так не поступил, — только и мог сказать он, хотя и понимал, как жалко сейчас звучит.

— Ну а теперь, — громко сказал Зевс и снова обвёл Богов взглядом. — У нас есть всё, чтобы решить судьбу Персея. Я считаю его виновным. Считаю, что он заслужил высшей меры наказания. Я «за» его убийство.

— Да, факты указывают на его вину, — произнесла Афина.

— И убийство за такое преступление — самое гуманное наказание.

— Давно хотел отправить этого наглеца в ад, — поддержал Арес.

— Рискните, — спокойно сказал Посейдон. — Но если вы думаете, что я позволю этому случится, вы сильно ошибаетесь.

— Ты сам всё услышал, — процедил Зевс. — Ты сам видел его в тот момент. И продолжаешь его защищать?

— Вынуждена согласиться с супругом, — подала голос Гера.

Перси хотел было что-то сказать, но Афродита пристально на него посмотрела и приложила палец к губам, велев промолчать. Она вообще была единственная в этом зале, кто излучал собой спокойствие и сдержанную радость. Словно всё это напряжение обходило её стороной.

— Совершивший такое тяжкое преступление должен быть убит, — ровно отозвался Гефест, на что Афродита лишь закатила глаза. Всегда и его рта доносилась лишь глупость и постоянное бла-бла-бла. Ничего полезного.

— Я не думала, что это окажется правдой, — холодно произнесла Артемида. — Но раз дела обстоят таким образом, так что ж… Мне жаль, но я согласна с Зевсом.

Афродита лишь ухмыльнулась, и прежде чем Посейдон разразился праведным гневом, сказала:

— А я ему верю.

И тут же привлекла к себе всё внимание. Но Афродита была бы не Афродитой, если бы это ей не польстило. И вообще все слишком долго были заняты этим Джексоном.

— Но ведь факты… — начала было Афина, но Богиня любви лишь расхохоталась.

— Факты оставь себе, сестрица, и наслаждайся их обществом, потому что живые нормальные люди тебя долго терпеть не могут, — Афродита улыбнулась ей милейшей улыбкой и снова вернулась к Перси. — Да-да, я знаю, факты-факты-факты, но! Порой они все рассыпаются в прах перед силой веры. А я верю, что этот благородный юноша, который не раз помог нам с нашими проблемами, не виновен. К сожалению или к радости, наша жизнь полна самых неожиданных сюрпризов. И иногда всё, что нужно — просто верить, — Афродита посмотрела на Аннабет, которая тут же опустила глаза в пол. — Посейдон тоже верит в невиновность сына. Ровно как и я.

— Большинство проголосовало… — начал Зевс, но Афродита вновь его перебила.

— В первый ли раз тебе плевать на мнение других? Ты нарушил клятву, данную на реке Стикс. Аж целых два раза притом с одной женщиной, — Афродита улыбнулась и посмотрела на разъярённого Зевса. — Могу повторить, а может, даже попробую побить собственный рекорд. В конце концов, мало ли на какие глупости способна сподвигнуть любовь, да, Посейдон? — Бог морей и океанов хмуро на неё посмотрел, но ничего сказал. Перси тоже покосился на Богиню любви, но она была невозмутима и уверена в своих действиях. — Но убивать юношу из-за весьма сомнительного преступления….

— Ты вообще слышала, о чём мы говорили, дорогая? — спросил Арес.

— Я не собираюсь выступать тут адвокатом и пытаться доказать невиновность Перси, это не в моей компетенции. Я просто верю в то, что он этого не делал. И война с Посейдоном никому не нужна, мы даже ещё не оправились после войны с Геей. Так что убивать мальчишку — не выход.

— Но что если ты ошибаешься, Афродита? — спросила Афина. — Это ведь уже случалось и не раз.

Богиня любви кинула испепеляющий взгляд на сестру, но потом снова улыбнулась.

— Убить сына я не дам, Зевс, — предупредил Посейдон.

— Но я не могу его отпустить просто так. И я всё ещё считаю его виновным. А если ты и Афродита ошибаетесь насчёт него, то я не могу допустить промашки. Слишком большой риск, это нельзя оставить просто так. Сила, которую он заполучил… Посейдон, тебе ли не знать, как это опасно. Гефест, у тебя есть что-то, что могло бы сдержать столь огромную силу?

Афродита вновь закатила глаза. Конечно, есть! Её муж одержим созданием новых изобретений, которые могли быть ровно как и просто необходимыми для всех, так и бесполезными и абсолютно ужасными. И он всегда предпочитал их жене.

— Есть, — сказал кузнец. Он вытянул руку, и на ней появились два браслета из чистейшего серебра. Они были широкими, с мелкими древнегреческими письменами по всей длине. — Они сдержат любую силу того, на кого их наденут. Осталось только их заговорить, чтобы снять их могли… определённые Боги.

Зевс протянул руку, требуя эту вещь, а Гефест встал с места, услужливо поклонившись Царю. Тот недолго их разглядывал, а потом швырнул к ногам Перси.

— Надень их сам и даже не вздумай сбегать из Лагеря или я тебя убью, — заявил он. — А тебе, Посейдон, неделя, чтобы привести ко мне истинного, по твоему мнению, убийцу. Если же этого не случится — мне придётся его убить.

— Тебе следовало бы быть благодарным за то, что я позволил тебе запереть силу Персея в эти глупые браслеты, так что не смей мне угрожать его смертью! И если с ним что-то случится, я разнесу Олимп по кусочкам. И будь уверен, у меня получится.

========== 17. Перси ==========

Впервые в жизни Перси был рад Дионису: благодаря ему путешествие с Олимпа до Лагеря оказалось всего длиной в пару секунд. И при этом терпеть неловкое молчание не было необходимости. Разве что пару мгновений, но это была мелочь.

Они оказались в Большом Доме. Дионис и Хирон ни слова не сказали, лишь молча указали на дверь. Впрочем, Перси не собирался рассыпаться перед ними мелким бисером, пытаясь убедить их в своей невиновности. После этого дурацкого совета, экстренно созванного Зевсом, и после всего того, что наговорили Боги и «свидетели», он сам перестал верить в то, что не совершал этого преступления.

— Слушай, я не хотела говорить того, что сказала там, — начала было Аннабет; она выглядела слишком уж виноватой.

— Всё в порядке, — прервал её Перси. — Я понимаю, почему ты это сделала, тебе совсем не нужно передо мной извиняться.

И он её оставил. Просто пошёл дальше, оставив её на пороге Большого дома. Перси засунул руки в карманы. Чёртовы браслеты, протянувшиеся от запястья до середины локтя, чувствовались как наручники. Ничего необычного, когда Зевс собственноручно их нацепил (впрочем, и заговорил их он так, что снять мог только он), Перси не почувствовал. Просто двое серебряных кандалов, сдерживающих его силу.

На Перси вновь пялились. И дорога от Большого Дома к его жилищу, которое в последнее время было похоже на тюрьму, больше напоминала тропинку позора. Кто-то узнал, что произошло два дня назад на Олимпе и зачем Зевс потребовал срочно явиться Дионису, Хирону, Перси и Аннабет, и растрепал об этом всем.

И если бы юноша не чувствовал себя столь отвратно, он обязательно бы подумал над тем, кто и как узнал о происходящем. Потому что сами Боги вряд ли решили посплетничать с полубогами об убийстве офиотавра.

Весь ужас ситуации Перси осознал на следующий день. На него косились все, Хирон и Дионис даже не смотрели в его сторону, Аннабет избегала, Кларисса смотрела на него с какой-то жалостью и отвращением, и даже Джейсон поздоровался с ним, опустив взгляд и воровато оглянувшись вокруг, надеясь, что никто не заметил. В довершение к вечеру на двери своего домика он нашёл надпись красной краской «Убийца».

Перси вдруг почувствовал прилив злости. Живот скрутило, и им овладело желание оторвать к чертям дверь, взорвать домик и просто уйти отсюда, но… Зевс запретил ему выходить за пределы Лагеря. Перси почувствовал страшную головную боль. Вот теперь он почти ощутил на себе всю прелесть этих идиотских браслетов. Сила внутри заполнила каждую его клетку, и если раньше она выплёскивалась и находила себе выход, то сейчас она бурлила внутри него, давила, и голова, кажется, готова была взорваться. Он глубоко вдохнул, пытаясь обуздать свой гнев. Что там обычно делают, чтобы успокоиться? Раз, два, три… Кажется, помогает.

Перси рывком открыл дверь и ворвался внутрь. Кожа под браслетами горела, но он не мог даже отодвинуть их, чтобы посмотреть, цела ли она. Ему нужно отвлечься. Говорить ни с кем он хотел, идти на обед тоже, тем более что он уже был в самом разгаре. Впрочем, сидеть без дела в домике Перси тоже не собирался.

Отмыть дверь. Да, нужно отмыть дверь. Он впервые сам набирал воду в ведро и даже отыскал какую-то старую, уже затвердевшую тряпку. Возможно, в его положении были свои плюсы: он узнал, что в его ванной не только душ, но и разные тряпки, даже тазик и прочая ерунда, которой раньше он пренебрегал.

И когда он набирал воду (ощущения при этом были весьма странные, наверно, с непривычки), в дверь постучали. Перси не ответил. Тогда постучали снова и со словами «Я вхожу!» открыли дверь.

— Чего тебе, Лука? — небрежно спросил юноша и, прихватив мыло, направился к двери.

— Принёс тебе обед, — ответил Кастеллан и поставил на прикроватную тумбу тарелку с едой. Прямо рядом с пакетиком сухих трав и каких-то беленьких таблеток. — Ты со вчерашнего дня не появлялся в Обеденном Павильоне. Я подумал, ты голоден.

— Да, это самая большая моя проблема, — съязвил Перси, смачивая тряпку в тёплой воде.

— Почему ты перестал ходить на тренировки? — Лука вальяжно устроился на кровати Перси, пока тот, открыв дверь нараспашку, принялся оттирать надпись.

— Вот дверь — вот выход. Не забудь прихватить с собой свои идиотские вопросы, — рявкнул Перси.

Чёртова краска! Каждая буква этого слова словно смеялась над ним и как назло отказывалась смываться.

— Слушай, не будь таким…

Перси выгнул бровь и кинул сердитый взгляд на Кастеллана. Тот перестал вертеть в руках какую-то игрушку и заткнулся, лишь весело хмыкнув.

— Слушай, я не знаю, что произошло на Олимпе несколько дней назад. А верить слухам не собираюсь.

— Меня поймали с поличным, когда я выжег все органы Бесси, — сказал Перси.

А потом на секунду задумался. Он впервые это произнёс. Впервые признался в том, в чём его обвиняли. И звучало это отвратительно. Перси тряхнул головой. Его подставили. И ему нужно любым способом найти, кто это сделал, потому что на кону — его свобода и жизнь.

Лука сел на кровати и смерил Перси долгим выжидательным взглядом.

— Пусть Зевс прямо тут убьёт меня своими молниями, если я хоть на минуту поверю в это, — сказал он и встал, чтобы подойти к юноше. — Слушай, я знаю, ты злишься. Но… то, что ты сейчас испытываешь… Оно не приведёт тебя ни к чему хорошему.

Перси встал и собирался было разразиться праведным гневом и фразами типа «Да откуда тебе знать, что я чувствую?!», но столкнулся взглядом с Лукой. Его голубые глаза, обычно светившиеся весёлыми хитрыми огоньками, теперь смотрели на него с тоской. И переступив через себя, Джексон смог признать, что, возможно, сын Гермеса единственный, кто способен понять, через что он проходит.

Перси тяжело выдохнул, вновь смочил тряпку и принялся отмывать эти записи, полностью сосредоточившись на процессе мытья. Лука постоял ещё минуту и, поняв, что ему не ответят, просто ушёл.

Правда, через пару минут вернулся с какой-то жидкостью в тёмном пузырьке и двумя парами перчаток. Перси смерил его удивлённым взглядом.

— Стоуллы долго химичили с этой краской, — объяснил Лука. — А я немного нахимичил с моющими и ещё парой запрещённых в лагере веществ, чтобы эту краску можно было смыть.

Кастеллан молча надел одну пару перчаток, другую положил на землю рядом с Перси, взял тряпку и, смочив её принесённым концентратом, тоже принялся оттирать надпись. Красные буквы, наконец, расплылись. Теперь, правда, они больше стали напоминать кровавое месиво, в котором Перси проснулся в тот злополучный день в аквариуме.

— Зачем ты это делаешь? — спросил Перси, наблюдая, как Лука трёт надпись. Кастеллан бросил тряпку в ведро с водой и посмотрел на Джексона. Он чуть склонил голову набок, словно изучал его, а потом сказал:

— Потому что ты сейчас полон ненависти и других не самых приятных эмоций, и они с тобой могут сыграть злую шутку.

— Я не ты, — процедил Перси.

— Да неужели? — вскинул бровь Лука и усмехнулся. — Что из того, что ты просил у Богов после войны с Кроносом, они исполнили? Что сделала Гера, когда почувствовала, что их Олимпийские задницы вновь подгорают? И что сделали Посейдон и Зевс, как только случился подобный казус? Когда забыли, через что заставили пройти тебя и твоих друзей ради них же? Из-за них же? И хочешь сказать, что ты не злишься? Не желаешь им самой мучительной смерти? После всех потерь, причиной которых они стали? — Лука выдержал паузу, заметив, как потемнели глаза Перси и как он поджал губы, весь вдруг напрягшись. Кастеллан хмыкнул. — Мы с тобой слишком похожи, Джексон, и даже не думай этого отрицать. Я знаю, какой сильной может быть твоя ненависть, но поверь мне, оно того не стоит. Хоть и каждый из них заслуживает самые страшные муки ада.

Перси промолчал и отвернулся, а губы Луки дрогнули в горькой ухмылке — он попал в точку. Джексон тяжело задышал, сжав кулаки. Он злился. Злился, потому что понимал, что Лука прав. Боги в итоге сделали лишь ничтожную часть из того, что пообещали, Гера выдернула его из жизни и закинула в Новый Рим, как щенка, а Посейдон… Не смотря на то, что в итоге перед всеми он встал на защиту сына, Перси чувствовал всю его неприязнь. Он за весь чёртов совет не посмотрел даже в его сторону! Словно стыдился, а защищал только потому, что его что-то обязывало.

Перси вдруг стало не хватать воздуха. Голову внутри словно распирало на части, и ему казалось, что он вот-вот взорвётся.

— Слушай, я пытаюсь измениться. Я хочу тебе помочь, потому что проходить через это одному… Это слишком жестоко.

Лука вдруг присел на колени, чтобы заглянуть Перси в глаза. Тот тяжело дышал, из последних сил контролируя свои эмоции.

— То, что ты испытываешь… Оно до добра не доведёт. Я знаю, что ты мне не веришь и ненавидишь, у тебя есть на это полное право, но я правда пытаюсь измениться. Это не значит, что я стал меньше ненавидеть Богов, это значит, что я хочу хотя бы постараться искупить вину за отнятые жизни. Ты знаешь мою историю, и я не хочу, чтобы она повторилась с тобой.

Перси сделал ещё пару вдохов и выдохов, одержав верх, наконец, над своими эмоциями и энергией, которая душила изнутри, неспособная найти себе выход. Его немного отпустило, но когда он поднимал голову, чтобы посмотреть на Луку, ему казалось, что она весит целую тонну.

— Я никогда не повторю твоей истории, — процедил он. — Искупляй свою вину подальше от меня.

— Тебе нужны тренировки, — сказал Лука и, не собираясь дальше терпеть грубость Перси, встал. — В тебе слишком много силы и энергии. Ей надо дать выход. Тренировки — твой единственный путь. Если вдруг надумаешь, прихвати с собой меч и извинения.

Лука просто ушёл, оставив Перси одного, а тот, поддавшись яркой вспышки злости, ударил кулаком по двери. Гнев, взорвавшийся внутри, буквально ослепил, и юноше казалось, что он взорвётся, если не ударит ещё. А потом ещё. И ещё пару ударов, пока дверь с жалким скрипом не сорвалась с петель и не упала. Перси всего трясло, а голова больше напоминало раскалённое железо, в котором жарились его мозги. Браслеты на руках горели, внутри все органы скрутило тугим узлом, и он, кажется, почти закричал.

«Дыши», — напомнил он себе. Успокоиться было делом далеко не лёгким. Ему на это понадобилось пару добрых минут, и то чувствовал он себя так же, как и выглядел — вполне паршиво. Перси как-то безучастно посмотрел на сломанную дверь. Обычно он бы попросил помощи у детей Гефеста или на крайний случай Хирона, но он вспомнил, что на этот раз просить помощи ему элементарно не у кого.

Юноша поднялся на ноги и со злости пнул ведро с мыльной водой. Чёрт со всем этим. Пусть всё так и будет. С этим он разберётся завтра.

***

На следующий день Перси проснулся полный решимости найти того, кто его подставил. Он всё ещё находился «под арестом», но думать-то об этом ему не запрещалось? Кто мог его вырубить на пару часов, да так, что он не просто не проснулся, но вдобавок ничего не помнил? Этот кто-то должен был не просто затаить злость на Перси и лелеять свою ненависть, ожидая удобного момента для подставы, нет. Этот кто-то должен был знать, где именно находится офиотавр, подловить момент, когда Перси поднялся на Олимп, и стереть начисто его память, пока сам возился с убийством офиотавра. И он же разболтал всем в Лагере, что произошло. Потому что ни Хирон, ни Дионис, ни Аннабет не стали бы трезвонить об этом. Сам Перси тоже молчал. Боги вряд ли пустились сплетничать об этом, а значит, это кто-то ещё. И этот кто-то точно не полубог.

Перси понятия не имел, кто это может быть. О местонахождении Бесси знал ограниченный круг людей, и те были Богами. Юноша тряхнул головой. Он даже не знал, с чего можно начать поиски того, кто его подставил, и всё, что ему сейчас оставалось — полагаться на разочарованного в своём сыне отца.

С утра Перси удалось кое-как починить дверь и присобачить её на место. Правда, когда он увидел конечный результат своей работы, ему захотелось вновь её выломать и выбросить к чертям, но он вовремя себя остановил.

В Лагере его избегали. Аннабет и вовсе старалась его не замечать, Джейсон то и дело украдкой смотрел на него очень виноватым и убитым взглядом, а остальные попросту презрительно фыркали.

Он слышал разговоры о себе за спиной. И они знали это. Смотрели на грубые браслеты и не сдерживались в выражениях. Труднее всего было во время приёмов пищи. Тогда он слышал совсем нелестные о себе выражения буквально со всех сторон.

Один из детей Ареса, кажется, его звали Шон, смеялся и выражался чуть громче других.

— Стоило тебе, Персей, оказаться не одним единственным героем, как зависть стала душить? Внимания захотелось? Силы? Не поступился этим даже жизнью несчастного существа… Зато сейчас вновь в центре внимания. Ну и как тебе твои браслетики? Не слишком жмут?

Перси сам не понял, как это случилось, но в следующую секунду он пришёл в себя, когда прижимал Шона к земле лицом вниз. Он заломил одну руку ему за спину, выворачивая, а другой держал за шею, сдавливая, но не слишком сильно. Одним коленом он прижимал вторую руку сына Ареса, а вторым — его спину.

— То, что я не могу воспользоваться своими магическими силами, совсем не значит, что я не могу надрать тебе задницу, — прорычал Перси, давая хоть немного выхода своему гневу. — Так что заткни свою пасть, иначе я заставлю тебя заткнуться.

Джексон, одной рукой державший шею, отпустил её, схватил за волосы Шона и хорошо ударил его лицом о землю, а потом встал.

И оглянулся на случайных зевак. Они его боялись. И видимо, настолько сильно, что страх зарос ненавистью.

— Персей! — Хирон протиснулся между полубогами, хмуро посмотрел на скрюченного на земле Шона и помог ему встать, не забыв окинуть Перси недовольным взглядом. — Возвращайся к себе в домик и сделай так, чтобы до завтрашнего утра я тебя вне его стен не видел.

Это был тот редкий случай, когда кентавр выглядел убийственно серьёзным и даже злым.

— Это он нарвался, — сказал Перси, стараясь, чтобы его голос звучал не слишком отчаянно. — Он…

— Это неважно, — прервал кентавр. — Отправляйся к себе.

Перси поверить не мог, что Хирон стал таким…. отстранённым по отношению к своему ученику. Не мог поверить, что всё это происходит на самом деле. И даже объяснять и доказывать ничего не хотелось, потому что он по глазам видел: кентавр давно всё для себя решил, сделал вывод. И хоть на совете тогда встал на защиту своего протеже, Перси понимал, что доверие учителя для него потеряно. Но больнее ранил Джейсон, который не сказал ни слова. Только переводил виноватый взгляд с кентавра на Джексона, не зная, что делать. Ещё больнее ранила Аннабет, которая затерялась в толпе. Лео, который дёрнул Калипсо за руку, когда та хотела что-то сказать. Нико, который уставился на землю под ногами, словно взглядом пытался прорыть туннель.

Перси горько усмехнулся. А может, Шон прав. Интересно, самоубийцы тоже потом попадают в Царство к Аиду или для них отдельный котёл?..

Он уже было развернулся, чтобы уйти, но тут из толпы вылез Лука.

— Шон и правда сам нарвался. Он говорил ужасные вещи и оскорблял его. Обвинял в убийстве . Думаешь, ему стоило промолчать?

— Лука, не вмешивайся, — холодно предупредил Хирон.

— Тогда вмешайся ты и останови это безумие. Сколько ещё всё это может продолжаться? Ты ведь знаешь Перси. Знаешь, что он не делал того, в чём его обвиняют! Так почему ты молчишь?!

— Лука! — Это была Аннабет, которая стояла позади него и дёрнула его за руку, пытаясь утянуть обратно в толпу.

Но он стоял на месте. И продолжал смотреть на кентавра, вздёрнув подбородок. А Хирон, в свою очередь, буравил хмурым взглядом Перси, который в итоге развернулся и пошёл в сторону ненавистного третьего домика.

Его кошмар сбылся почти весь.

Вот только где долгожданная смерть, которая лишь на первый взгляд казалась такой страшной?

***

Перси проснулся ранним утром. Вчера он мало что сделал, ночь проспал спокойно, а вот энергии у него было хоть отбавляй. И он впервые чувствовал, как она, запертая в теле, бежит по венам, гудит и всё рвётся наружу.

До подъёма была уйма времени, а Хирон к своему запрету выходить до завтрака из домика приставил ещё и двух гарпий к его двери. Словно мало позора свалилось ему на голову до этого. А Перси нужно было чем-то заняться, потому что на фоне произошедших событий у него обострилось СДВГ и на месте сидеть он просто не мог. В итоге Джексон прибрался в комнате, собрал пару весомых пакетов с мусором, помыл всё, даже под кроватью и за шкафом! А ещё убрался в ванной, отдраил кафель до идеального бирюзового блеска, но у него всё ещё оставалось уйма времени, и тогда Перси выяснил, что в длину его комната восемь самых больших шагов и тринадцать нормальных, а в ширину — на два меньше. В диагональ он как раз считал, когда услышал шум в Лагере.

Нет, не шум. Рёв. Перси через ткань пижамных штанов нащупал ручку и подошёл к двери. Рёв повторился снова. Юноша налёг на дверь, пытаясь открыть её, но она была заперта, а гарпии угрожающе зашипели.

Перси принялся бить в дверь. Там, снаружи, явно было что-то не в порядке.

— Выпустите меня отсюда! — закричал он, продолжая барабанить по уже настрадавшейся древесине.

Но она никак не хотела поддаваться. Перси отошёл на пару шагов и приготовился пожертвовать своим плечом. Правда, этого не понадобилось. Кто-то закричал, послышался рёв гарпий, и дверь открылась.

Двое детей Ареса, Шон и Ян, с оружием наготове надвигались на него. И только по их безумным глазам Перси понял, что они одержимы. Снова эйделоны. Перси вытащил меч. И первым напал он, позволяя энергии, наконец, найти свой выход. Шон и Ян были сильными противниками. Они атаковали с обеих сторон, круша домик, и Джексон, который после пары ударов стал защищаться, ожидал удачного момента для атаки.

Правда, терпение его кончилось быстро. Сначала он услышал рёв монстра, потом Шон грохнул тумбочку. А он же только в ней прибрался.

— Эй, это частная собственность! — заявил Перси и, увернувшись от удара Яна, нырнул под руку Шона, занёсшего меч для удара, ударил его эфесом по груди, а потом и по животу, в довершение по спине, чтобы не мешал. А вот с Яном оказалось чуть сложнее.

Лагерь из-за шума весь проснулся, послышались боевые кличи и звуки борьбы. Перси, до того словно игравший с сыном Ареса, теперь перешёл в активное нападение. Джексон умудрился снять со стены свой щит и, выждав удобный момент, ударил по груди полубога, припечатав к стене, ударил ещё раз, а потом, вывихнув ему руку, отпустил.

Рёв стал яростней, а крики полубогов — громче. Перси выскочил из домика. На долю секунды ему показалось, что начался самый что ни на есть настоящий хаос. По Лагерю разгуливал огромный лев величиной с небольшой грузовик, а золотая его шерсть почти сияла в лучах раннего солнца. Он бродил между домиками, грозно рыча, а полубоги спросонья шокировано смотрели на монстра во все глаза.

Следом за Немейским львом, порыкивая и обнюхивая всё вокруг, шёл мантикора. Сочетание человеческого лица, тела льва и хвоста скорпиона само по себе было отвратительным, а его разноцветные маленькие глаза жадно рассматривали мальчишек и девчонок. Оба монстра облизывались, словно не могли понять, кого атаковать первым.

Лев зарычал и весь сгруппировался, готовясь к прыжку. Перси кинулся к нему навстречу, но кто-то из домика Гермеса оказался проворней.

— Ты — лев-переросток, попробуй сразиться со мной! — заявил полубог, и только потому, что через секунду он весь загорелся ярким огнём, Перси понял, что это был Лео. Следом за ним выскочил Лука с мечом наготове и взял на себя мантикору.

Перси побежал было к ним, но услышал страшное карканье. Сверху их атаковали ужасные стимфалийские птицы. Полубоги принялись бежать в суматохе. Перси вновь сражался с детьми Ареса, которые чудом умудрились встать, но теперь ему приходилось отбиваться не только от них, но ещё и от этих чёртовых птиц, которые атаковали его своими острыми перьями.

Перси решил скрыться от них в домике, потому что именно на него они нацелились. Тем более, что другими монстрами занялись Лука, Лео и Нико с Джейсоном выскочили из своих домиков.

Юноша выбил у Шона оружие из рук, ударил ногой в живот Яну, дав себе две секунды передышки. Стимфалийские птицы полетели за ним. В помещении им явно было тесно, а Перси это слишком мешало: они летали низко и быстро, клевали своими острыми клювами, раздирая кожу, а железные крылья больно царапали. Правда, когда Шон и Ян пришли в себя, отбиваться от птиц не было времени. Пару таких чудовищ Перси умудрился заколоть, но зато пропустил удар одного из детей Ареса и упал на пол, пятясь к раковине у стены. В обычной ситуации он бы напрягся и вызвал бы столб воды, который бы оглушил их обоих сразу, но только мысль об этом вызывала сожаление и головную боль. Перси быстро отполз, встал у раковины, включив воду на полную мощность, и зажал кран, направив напор воды на соперников. И воспользовавшись их замешательством, он ударил сначала одного, оглушив, а затем и второго.

Птицы оглушительно закричали и яростей принялись бить Перси. Некоторых он умудрился заколоть, но в домик залетали новые. Джексон решил, что ему будет безопасней за пределами домика, но земля задрожала, и сам домик, казалось, пошатнулся. Нужно было вытащить Шона и Яна, которые валялись тяжёлыми мешками на полу. Им нельзя тут оставаться.

Землю тряхнуло ещё раз, и Перси, удобней схватив мальчишек за воротники футболок, принялся их волочить по полу к двери и кое-как отмахивался от этих назойливых птиц. Оказавшись на улице, он увидел Лагерь, который был в полном хаосе. Дети Аполлона выхватили свои луки и стреляли в птиц, несколько детей Ареса, одержимых эйделонами, сражались со своими же. Детей Афродиты видно не было, а вот дети Гермеса и Гефеста во всю бились с двумя монстрами. Джейсон и Нико тоже были среди них.

Но вот только Перси было не до них. Птицы почти совсем его заклевали: некоторые умудрились даже поцарапать ему лицо, и несколько перьев застряли у него в стратегически важных местах. А когда он увидел знакомую трещину, то понял, что времени в обрез. Пропасть в Тартар зияла аккурат рядом с его домиком и, кажется, огибала его, словно пыталась взять в круг.

Перси мечом отогнал противных птиц, хотя и понимал, что это всего на пару секунд, и прежде, чем трещина успела вновь пройти дальше, он выбежал из домика, волоча за собой двух бесчувственных детей Ареса, и оказался за чертой, которая уже обогнула несчастное здание. Перси ошалело пялился на пропасть, которая была почти под ногами, и всё пытался оттащить детей Ареса, пока она вновь не разошлась.

— Вы в порядке? — тут же оказался рядом Уилл с двумя ватками, пропитанными чем-то, что имело дурной запах. Он заметил состояние Перси, многочисленные царапины и порезы по всему телу, но Джексон встал и принялся защищать их от чокнутых птиц.

Уилл сначала подсунул ватку под нос Яна и, убедившись, что он в сознании, отправил его подальше от пропасти. То же самое повторил с Шоном. Перси в это время повернулся к пропасти лицом, чтобы не упасть в неё ненароком. Одна из птиц спикировала прямо к Уиллу, и Джексон одним махом меча перерубил её прямо в воздухе. Солас зашевелился быстрее. Он поднял шатающегося Шона на ноги так, что сам оказался спиной к Тартару.

— Ты можешь идти? — спросил он и, получив утвердительный кивок, отправил его прочь от попасти.

Перси в этот момент упал. Стимфалийские птицы заклевали его, норовя всё выколоть глаза, а Солас храбро ринулся к нему и достал из кармана маленький бутылёк. Вонючая жидкость не понравилась птицам, и они, противно заверещав, отлетели дальше. Уилл помог Перси уйти в укромное место и всучил ему немного амброзии и нектара.

— Стоять можешь? — спросил он, вытаскивая перья отовсюду.

— Могу, — прохрипел Перси.

Амброзия и нектар наполнили его силой и дали второе дыхание. Уилл отправился помогать другим, а Перси выскочил обратно на поле сражения.

Лео, превратившись в огромный горящий человеческий силуэт, отвлекал на себя внимание Немейского льва, пока другие пытались до него добраться. Дети Аполлона были заняты отстреливанием птиц, которые заполонили собой всё воздушное пространство, а вот мантикорой были заняты Лука и Джейсон, взявшие основной удар на себя.

Перси, стараясь не обращать внимание на стимфалийских птиц, которые, почуяв его кровь, словно озверели и стали кромсать только сильнее. Злость от собственного бессилия распирала его изнутри. Его сила заполнила всё тело, в грудной клетке расцветало привычное чувство, словно раскрывающийся узел, и обычно после этого что-то взрывалось. Но на этот раз скопившаяся энергия заполнила каждую клетку его тела и, неспособная найти выход, прожигала его изнутри. Голова раскалывалась от боли, а перед глазами был лишь яркий свет. Перси упал на колени, пытаясь обуздать собственные эмоции, пока они не убили его изнутри. И даже птицы его не так раздражали.

Тем временем Лео заманивал Немейского льва прямо в Тартар, потому что иначе его было не достать. Стимфалийские птицы стали слишком большой проблемой, с которой одни дети Аполлона в купе со своими стрелами не могли справиться. А потому Джейсон сейчас контролировал огромную бурю, которая не решала проблему, но здорово помогала стрелкам ликвидировать её до конца.

Мантикору на себя взяли домик Гермеса и Афины. Монстр сносил всех своим огромным хвостом и при этом умудрялся жалить особо назойливых, своей пастью он разбирался с теми, кто донимал его спереди, но Лука, который всё пытался его достать, никак не хотел униматься.

— Перси!

Юноша в этом ужасном шуме услышал не сразу, что его зовут. А когда он всё же открыл глаза, он увидел перед собой обеспокоенное лицо Уилла.

— Ты начал дымиться, — сказал он неуверенно. — Ты в порядке?

Перси ответить не успел: над головой лекаря пролетела птица, целясь прямо в светлую макушку Соласа — и прыгнул вперёд, приняв удар на себя. Он вновь заставил себя встать и принялся биться с глупыми птицами, которых оказалось слишком много. Они яростней стали их атаковать, заставляя мальчишек пятиться, пока Перси не схватил Соласа за руку, останавливая.

— Эй, глупая шкура, попробуй меня достать! — закричал Лео неподалёку.

Он сам стоял почти на краю пропасти, привлекая внимание монстра, и судя по тому, что лев приготовился к прыжку, у него это получилось. Совсем рядом завыла мантикора, потому что, кажется, кто-то её ранил. Но не убил. Лев прыгнул наВальдеса, и тот отскочил в сторону, наблюдая, как монстр падает прямиком в Тартар. А потом мантиора заревела вновь. Её тоже загнали к краю, и Лео собрался быстро оттуда ретироваться, пока случайно не упал туда сам, как раненный монстр обернулся вокруг своей оси и огромным хвостом ударил Лео, сбив его прямо в пропасть.

Кто-то, кажется, закричал. А может, закричало нескольких человек. Перси обернулся, чтобы посмотреть, что случилось. Калипсо побежала к самому краю, благо, кто-то рядом удержал её. Полубоги, наконец, скинули мантикору, а стимфалийские птицы на мгновение притихли. Всё закончилось так же быстро, как и началось.

— Не подходите близко к пропасти! — велел Хирон, подходя к трещине.

По пути он вытащил пару железных перьев птиц, которые грозовой тучей нависли над Лагерем.

Калипсо плакала, а Пайпер, которая как раз и сдержала её, что-то шептала ей на ухо и гладила по волосам. В воздухе повисла тяжёлая тишина. Перси, растерзанный этими птицами, сидел на земле, чувствуя металлические перья в самых некомфортных местах. И это не говоря о всяких царапинах по всему телу. На руке он заметил ожоги. Кажется, Уилл упоминал, что он дымиться. Неужели это из-за этих чёртовых браслетов, сдерживающих силу.

Перси заметил, что трещина уже обогнула весь домик и оставалось совсем немного, чтобы завершить неровный круг. Земля вновь дрогнула. Стимфалийские птицы, все до одной, страшно завопив, полетели к Перси. Он схватил меч, собираясь защищаться, но уже первая их атака выбила его из сил. Правда, они потом все улетали обратно в Тартар.

Уилл встал рядом, схватив первое попавшееся оружие, и принялся отбиваться. Вот только он не заметил, что птицы заставили его пятиться прямиком к Тартару, а когда Перси это заметил, стало слишком поздно. Ребята бежали к ним на помочь, но птицы, рвущиеся обратно в Тартар через Перси и Уилла, оказались быстрее.

Кто-то схватил его за ногу, потянув прочь от пропасти.

— Помогите Соласу! — закричал он, но оказалось слишком поздно. Последние птицы пронеслись в самые глубины ада, и лекарь просто не удержался.

Он упал в пропасть, и страшный крик стимфалийских птиц утонул в сердце самого Тартара. Земля дрогнула в последний раз, и послышался жуткий треск. В следующую секунду во тьму провалился домик Посейдона, а ещё через миг — всё прекратилось.

Там, где только что были трещина и третий домик, не осталось ничего, кроме тёмной безжизненной земли жутко багрового цвета.

— Уилл! Уилл, нет!

Это закричал Нико, которого держал Джейсон, не давая приблизиться к пропасти, но когда она исчезла, он ослабил свою хватку, и ди Анджело упал на колени, обречённо смотря на землю под ногами.

— Как случилось так, что границы пропустили столько монстров из Тартара? — спросил кто-то. — Руно же защищает территорию.

— Дриады только сообщили, что руно было похищено, — громко сказал Гроувер. — Эти монстры здесь… Всё, чтобы отвлечь от руна.

Лука встал, выпрямив спину.

— Для начала займёмся ранеными, — сказал он в наступившей тишине. — Надо отвести сейчас всех в лазарет, те, кто в состоянии, организованными группами прочешут лес. Потом… — он сглотнул, чуть замявшись, но ему всё же удалось взять себя в руки. — Потом разберёмся с потерями. А после соберём совет.

И пока другие понемногу приходили в себя, Кастеллан сам подошёл к одному из раненых полубогов и помог ему встать, а потом пошёл в сторону лазарета.

Понемногу все зашевелились. Хирону пришлось немного на всех прикрикнуть, чтобы привести всех в себя. Работа была в самом разгаре, когда из Большого дома вышла Рейчел.

Ребята удивлённо смотрели на оракула, но никто ничего не сказал. Её глаза светились мягким зелёным светом. В одной её руке было какое-то странное растение коричневатого цвета, формой напоминавшее трубу с расширением к концу, а во второй руке — гвоздика. Она дошла до того места, где раньше был домик Посейдона, и рухнула на колени, бросив цветы. Полубоги её окружили, и даже Перси нашёл в себе силы сесть и убрать тыльной стороной ладони кровь с глаз.

Рейчел бросила цветы на землю и принялась прямо на земле писать какие-то строчки, что-то бормоча под нос. Не жалея своих пальцев, она продолжала выводить что-то. С первого взгляда могло показаться, что она писала буквы, но подойдя ближе, ребята заметили, что это древние знаки, лишь изредка сменяющиеся привычным древнегреческим языком. Когда она вывела последние знаки, Рейчел на секунду вся засветилась зелёным светом, а потом обмякла.

Хирон помог ей встать, смотря на то, что она написала.

— У нас есть новое пророчество, — хмуро сказал кентавр.

Вот только в тоне его звучал мрачный смертельный приговор.

========== 18. Аннабет ==========

Это было странно, но на Перси она теперь смотрела другими глазами. После происшествия с офиотавром ей упорно лезли другие картины, когда она видела его не с лучшей стороны. Во время битвы на Манхеттене в какой-то миг он, казалось, стал совершенно другим: рубил безжалостно врагов, и там, где другой был бы предельно серьёзен и мрачен, Перси смеялся, протыкая очередного монстра мечом.

И таких моментов, когда он был пугающе сильным, было много. Самый яркий — когда он душил Ахлис её же ядами.

Раньше она об этом не задумывалась, но в свете последних событий стала видеть в Перси ту опасную мощь, которую раньше во внимание не принимала. Она как-то ясней стала понимать, что его дурашливость и идиотская ухмылка на губах лишь фасад, за которым стоит огромный потенциал.

Последние несколько дней, правда, он был слишком… агрессивным. Аннабет, конечно, понимала, что это всё из-за суда над ним, угрозы расправы и браслетов, которые Зевс заставил его самого надеть на себя. Да и в Лагере кто-то пустил слух о том, что произошло, и Перси просто в один день лишился всего: доверия отца, собственных сил и друзей.

Поэтому он, впрочем, ходил мрачнее тучи и врезал Шону. И если в любой другой ситуации это было бы нормально, потому что сын Ареса нарвался сам, то на этот раз на него все косились с ненавистью и страхом, учитывая, в чём его обвинили Олимпийцы.

И потому когда он одним из последних вошёл в Большой дом в одежде Джейсона, все немного притихли, кидая подозрительные и презрительные взгляды на Перси. Аннабет со своими братьями и сёстрами пыталась расшифровать письмена, которые оставила на земле Рейчел пару часов назад, но и они замерли, когда увидели Джексона в Большом доме. Аннабет прочистила горло и вернулась к письменам.

Не смотреть на него оказалось ещё сложнее. Хотя бы потому, что одежда Джейсона смотрелась на нём… довольно странно. В виде сравнения в голову Чейз пришёл Гроувер, который когда-то в своей далёкой молодости решил, что широкие штаны на низкой посадке и широченные футболки на размера три больше с тяжёлыми золотыми цепочками, выглядящими вопиюще дешёвыми, смотрелись на нём круто. Перси, конечно, выглядел не так броско, но строгая рубашка и немного длинные светло-синие джинсы смотрелись на нём более чем неуместно. Джексон, наверно, единственный в своём роде, кому не идёт строгая одежда. Ну или её подобие, потому что он отказался застегнуть манжеты и ему было плевать, что таким образом виднеются два серебряных браслета на руках. Верхние три пуговицы он, кстати, тоже проигнорировал, вывернув воротник самым нелепым образом. Нет, рубашки, определённо, не для Джексона. Хотя в таком виде в глаза бросалась та черта характера, которая периодически раздражала (но чаще восхищала) Аннабет и перманентно выводила из себя Богов — его бунтарский характер и отказ подчиняться общепринятым нормам ношения рубашек.

А ещё Перси выглядел как истинная жертва стимфалийских птиц. Чёрные сальные волосы немного слиплись из-за крови из царапин от когтей, и в них, кажется, запуталась пара-тройка железных перьев. Его лицо всё было в глубоких царапинах и мелких порезах. На лбу, под глазами, на губах и щеках, практически везде. Странно, что птицы не добрались до его глаз. За одеждой не были видны его множественные раны, но по его напряжённой походке можно было догадаться, что стимфалиские птицы знатно его достали. Он даже не сел, хотя выглядел изрядно потрёпанным и уставшим. Не облокотился и не упёрся руками — они были обожжены. Это показалось Аннабет странным, но спросить не было возможности. Следом за Перси вошёл Джейсон.

В целом, он был в порядке. Возможно, пара ссадин и ушибов, пару царапин на лице, но выглядел он хорошо. Особенно на фоне сына Посейдона.

Чуть позже вошёл Лука. Он был одним из немногих, кто не успел переодеться в чистую одежду, но его это совсем не тревожило.

Кастеллан быстро оглянул всех, а потом спросил:

— Где Нико и Калипсо?

Нико и Калипсо. Их обоих никто не видел с тех пор, как… Уилл и Лео упали в Тартар.

— Я проверю, где они, — тут же вызвался Джейсон и выскочил из Большого дома.

Лука хмуро посмотрел на дверь, а потом перевёл взгляд на изрисованный пророчеством лист.

— Получилось расшифровать? — спросил он.

Аннабет покачала головой.

— Это очень древние письмена. Так писали первобытные люди ещё в те времена, когда Боги только приходили к власти. А строчки на древнегреческом… Они бесполезны без перевода первой части.

Лука нахмурился и тоже посмотрел на письмена, как тут открылась дверь и в гостиную вошли Калипсо, за ней хмурый Нико и Джейсон. Калипсо быстро вытерла слёзы на глазах и выпрямилась, заняв свободный стул у стола. Её лицо тут же приняло сосредоточенное выражение, а губы упрямо поджались.

Нико садиться не стал. Он вообще держался ближе к двери. На нём была его привычная куртка, а на спине — рюкзак. Он собирался уйти, но, видимо, Джейсон в последний момент успел его переубедить.

За столом собрались все старосты, которые были в состоянии сидеть и думать. Таких, благо, оказалось большинство. Джейк, которому вновь по неприятным причинам досталась роль старосты домика Гефеста, сидел мрачнее всех. И даже Коннор, который обычно появлялся со своим братом, теперь сидел один. И шутками тяжёлую обстановку никто не разряжал. Кларисса сосредоточенно сверлила взглядом стол. Второй раз почему-то именно её люди подверглись влиянию эйделонов. И ей это совсем не нравилось. Особенно когда ей приходилось самой на них нападать, чтобы они не ударили других. Кэти Гарденер сидела рядом с детьми Афины, хмуро разглядывая два цветка, которые принесла Рейчел. Аннабет старалась избегать смотреть на эти цветы, прекрасно помня, что видела их во сне.

— Так, раз все здесь собрались, думаю, пора начинать, — сказал Лука, вновь оглядев всех.

Хирон, всё это время стоявший в тени, вышел вперёд. Диониса, в связи со случившимся, вновь вызвали на Олимп, а потому раздражающего директора не было. Лука и Джейсон, помнившие, чем закончился прошлый совет после появления монстров и Тартара, решили быстрей начать, пока их не прервали. Кентавр теперь тоже был полон решимости говорить открыто о том, что произошло, но вот только Дионис после Олимпа мог снова приказать разойтись всем по домикам и продолжать игнорировать проблему.

— У нас есть немейский лев, мантикора, стимфалийские птицы и Тартар, — подытожил Лука, и в гостиной Большого дома повисло тяжёлое молчание.

— Столько монстров могло прорваться из-за того, что кто-то похитил Руно, — подал голос Гроувер.

— И теперь нужно его вновь найти, — продолжила Кларисса.

— Да, вот только мы не знаем, кто украл его, для чего, а главное — куда его увезли.

— В прошлый раз я учуял его, когда искал Пана, — сказал Гроувер. — Можно попробовать снова.

— Может, дождёмся пророчества? — спросил Коннор.

— Оно древнее, даже слишком, — сказал Малкольм. — Даже если нам удастся расшифровать пророчество, я не думаю, что оно нам поможет найти Руно.

— Тогда нужно организовать два поиска, потому что такими темпами Лагерь долго не продержится, — сказал Лука. — И нужно выставить дозорных, чтобы больше таких неожиданных нападений не случалось. Дела в лазарете идут хорошо. Всего трое с тяжёлыми ранениями, остальные через пару дней уже полностью оклемаются, так что людей у нас достаточно, чтобы защитить Лагерь.

— А почему никто не говорит о том, что Тартар, кроме монстров, забрал с собой домик Посейдона? — вдруг спросил Джейк и уставился на Перси. — Не из-за дизайнерского решения, думаю.

Юноша напрягся и вскинул бровь с немым вопросом «Серьёзно?!». Он ухмыльнулся, ему стало даже интересно, как собирается староста домика Гефеста связать это с тем, что теперь он местный потрошитель офиотавров.

Остальные ребята немного расшевелились, но мало кто осмелился окинуть Перси презрительным взглядом. Джейсон поджал губы, Лука закатил глаза, Аннабет сделал вид, что очень занята письменами, а Калипсо вновь разозлилась.

— Тартар открылся аккурат у твоего домика и провалился в него только он. И на этот раз он почему-то не звал дитя титана. Может, на этот раз ему нужен был ты со своей силой, которую получил, когда сжёг органы офиотавра?

— Допустим, — кивнул Перси, шире ухмыльнувшись. Теперь, кажется, обвинения в убийстве его только развлекали. — Но зачем Тартару такая сила?

— А зачем тебе понадобилось убивать офиотавра? — вопросом на вопрос ответил Джейк.

Перси пришлось замолчать. Потому что в сотый раз повторять, что он не виновен, не было уже сил.

Калипсо зло зыркнула в сторону Джейка, но промолчала.

— Когда в последний раз Тартар ради чей-то силы разверзался прямо в Лагере? — спросил Лука, смерив старосту Гефеста хмурым взглядом. Ответом ему послужило молчание.

— Это вряд ли было из-за Перси, — медленно сказал Джейсон.

— В Тартар должен был упасть ты, — холодно перебил Джейк. — Не Лео, не Уилл, а ты.

Перси открыл было рот, но опешил. Такой выпад оказался для него неожиданным, и, судя по перекосившемуся лицу Джексона, староста домика Гефеста попал в самую цель.

Джейсон и Лука осторожно посмотрели на Перси, а потом друг на друга. Лука вскинул бровь, наверно, ожидая, что Грейс заступится, но тот сокрушенно покачал головой. Кастеллан разочарованно выдохнул и строго посмотрел на Джейка.

— Сейчас не время плеваться ядом. Ситуация и так критическая. Есть идеи — помогай, а нет — не перебивай, — Лука выдержал паузу, а потом продолжил: — Кто-то вполне может держать зуб на Лагерь и напасть на него. Кто-то, кто вполне способен похитить Руно и призвать таких монстров.

— Кто-то, — подхватил Джейсон, — кто обладает огромной силой. Сопоставимой с силой офиотавра. И этому кому-то удалось подставить Перси, чтобы отвлечь от себя.

Старосты удивлённо на них посмотрели, а Кастеллан развёл руками:

— Серьёзно? Услышали пару слухов, доверились решению Зевса и всё? Этого вам хватило, чтобы объявить Перси предателем? — Лука хмыкнул. — Странно, что меня ещё во сне никто не зарезал, хотя, отдаю честь домику Гефеста, они пытались. — Кастеллан выдержал паузу и вновь обвёл всех долгим взглядом. Встретившись глазами с удивлённым Перси, он едва заметно улыбнулся. — Вернёмся к Лагерю. Положение шаткое, особенно после вашей войны с Геей, а потому нам необходимы все наши силы. Учитывая, что придётся отправить целых две группы на поиск.

Ребята не успели что-либо сказать в ответ на эту фразу, потому что в Большой дом ворвалась Рейчел. Она рыжим вихрем пронеслась к скопившимся детям Афины. Остальные её, казалось, не особо волновали.

— Что вы делаете? — спросила она, уставившись на лист со странными письменами.

— Пытаемся расшифровать твоё пророчество, — ответила Аннабет.

Чёртовы символы! Они были настолько древние, что целый домик Богини мудрости не мог найти никакой точной информации по ним. А ещё эти дурацкие цветы. Чейз едва ли удавалось сохранить спокойствие, потому что неизвестность заставляла её нервничать.

— Зачем? Я могу его прочитать, — сказала Рейчел.

Дети Афины синхронно подняли головы на рыжую девушку. В их глазах читался чистый гнев за впустую потраченные нервы на идиотское пророчество. Рейчел стоически выдержала их взгляды, подождала, пока все рассядутся по местам, и, прочистив горло, начала:

— Война и мудрость проложат свой путь

К тому, что со временем стало забыто.

На древней земле откроется суть,

А Понтифик сольет времена воедино.

Найдите истоки. Истоки Богов.

Спасите же Матерь от древних оков.

В вечности ценность, в ней же ответ —

Лишь вспомнив о прошлом, возможен рассвет.

— О ком идёт речь сказано довольно ясно, — голос Хирона нарушил тишину гостиной. — Понтифик — Джейсон. Ребёнок. Мудрость — кто-то из домика Афины. А война — домик Ареса.

— Нет, — спокойно сказала Рейчел. — С Джейсоном и домиком Афины попадание верное. Но война — это дочь Белоны. Это Рейна. И не спрашивайте, откуда я знаю, я просто знаю, — сказала оракул с нажимом на последнее слово. А ещё она знает, что с её словами не будут спорить.

— Я пойду, — вдруг сказала Аннабет. — Если нужен кто-то из домика Афины, пусть это буду я.

— Ты уверена? Может, стоит… — начал было Малкольм, но его перебила Чейз.

— Это должна быть я, — она на секунду замялась, неуверенная в том, стоит ли ей рассказывать про свой сон. На глаза ей попались гвоздика и странной формы цветок. — Что это? — спросила она у Кэти, указав на коричневое растение.

— Это куксония, — хмуро ответила девушка. — Считается, что это одно из первых растений, возникших на земле. Правда, оно вымерло пару тысяч лет назад, и рассказы о ней — биологический миф, который так и не удалось доказать.

Кэти осторожно взяла в руки это растение.

— Это чудо на яву. И если я смогу найти способ его размножить…

— Пророчество отправляет снова на древние земли, — сказал Хирон. — Вы уверены, что готовы?

Джейсон и Аннабет кивнули, как всегда с поднятой головой принимая свою судьбу. Перси нахмурился, поджав губы.

— И Рейна, уверен, согласится, — сказал Грейс.

— Рейну может задержать долг, — возразил Хирон.

— Но она должна пойти с ними! — настаивала Рейчел. — Это важно! Там Фрэнк. Он может временно взять на себя обязанности за двух преторов.

Джейсон кивнул.

— Я знаю Рейну. Если стоит вопрос жизни и смерти, а он стоит и стоит остро, она сделает то, что необходимо. И если необходимо отправиться в поиск, оставив Новый Рим на Фрэнка, она это сделает. Учитывая, что это Фрэнк.

— И как приятный бонус, нет потрошителя плюшевых мишек, который заболтал бы Чжана до смерти, — хмыкнул Перси.

Джейсон не удержался от улыбки. Как же было весело, когда они, ещё будучи оба в статусе преторов, заткнули одного нахального наглеца, возомнившего себя оракулом.

— Тогда решено, — хмуро подытожил Хирон. — Рейна, Аннабет и Джейсон отправляются в древние земли, и даже сам чёрт вряд ли знает зачем.

Перси после этих слов помрачнел. Ему явно не нравилось, что в поиск отправлялись трое его друзей и его самого в их числе не было. Вот только вряд ли с этими дурацкими браслетами он мог быть им полезен.

И это не говоря о том, что Зевс тут же его поджарит, если он сделает хоть шаг за границы Лагеря.

Перси теперь больше раздражало не то, что все вокруг считают его предателем, а то, что без своих сил он абсолютно бесполезен. Злость тут же скрутилась внутри, и он знал, что если не успокоиться сейчас, то через пару мгновений она будет давить на него изнутри, прожигая органы.

Поэтому ему пришлось закрыть глаза и посчитать свои вдохи и выдохи. Когда вспыхнувшая злость внутри угомонилась, он снова посмотрел на ребят. Лука и Калипсо удивлённо на него уставились, но они были единственными, кто, видимо, заметил, что с ним было что-то не так.

— То есть наша заучка и святоша отправляется в путь, который никак не связан с Руном, — заключила Кларисса. — А Лагерю всё ещё нужна защита. Как бы ни было противно мне это признавать, но я не могу доверять своим людям.

— Эйделоны… — пробормотал Джейсон. — В прошлый раз от них помогла избавиться Пайпер.

— Она сейчас больше нужна в лазарете, — сказала Миранда, дочь Гекаты.

Она была новенькой семнадцатилетней девочкой, которая пришла только в начале прошлого лета. Миранда оказалась на редкость умелой колдуньей и довольно быстро влилась в жизнь Лагеря.

— Мы найдём способ накрыть Лагерь магией на время, пока нет Руна, и тем более очистим всё от эйделонов.

— Одна проблема решена, — кивнул Лука. — Теперь, собственно говоря, Руно, — Кастеллан посмотрел на Оракула. — У тебя не завалялось ещё одного предсказания?

Рейчел сокрушенно покачала головой и опустила взгляд.

— Тогда вернёмся к первоначальному плану, — заключил Гроувер. — Я пойду за Руном. Пойду на запах.

— Нет, — тут же хором сказали Лука и Перси.

Первый усмехнулся, второй раздражённо поджал губы.

— Оправляться на поиски Руна неведомо в каком направлении не самая хорошая идея. Во всяком случае, одному.

— Перси, ты не можешь выйти за пределы Лагеря, ты ведь знаешь, — сказал Хирон, и впервые за всё собрание в его голове вновь зазвучала сталь.

— Тогда поговори с Зевсом, убеди его снять чёртовы браслеты и дать разрешение отправиться за Руном мне, — сказал Перси. — Вопрос стоит о выживании всего лагеря. Я могу помочь найти и вернуть Руно.

— У тебя и так есть нерешенная проблема. Будь уверен, что не только Джейк задастся вопросом, с чего вдруг Тартар решил забрать твой домик к себе. Так что ты остаёшься тут и стараешься изо всех сил быть примерным полубогом, — голос кентавра звучал жёстко, и спорить с ним Перси больше не хотелось. А ком в горле он молча сглотнул. — Что касается Руна… Пока мы не знаем ничего конкретного о том, кто его похитил и куда унёс , а потому пока все останутся в Лагере. Сегодня подготовьтесь к прощальному вечеру. Мы сожжём саваны тех, кого сегодня не стало.

— Нет.

Это был Нико. Это было первое слово, которое он произнёс за весь вечер, и в одном коротком отрицании прозвучал весь спектр его эмоций: отчаяние, злость и холод.

— Я не сожгу саван Лео и Уилла, пока лично не найду их останки в самом Тартаре.

— Ты хочешь спуститься туда? — неуверенно спросил Джейсон.

— Да, — ответил Нико. — Я уже делал это и собираюсь повторить.

— Но ты сам говорил, что Подземное Царство Аида закрыто, — сказала Аннабет.

— Подожду, пока откроется, — процедил он. — Или когда Тартар вновь разверзнется. Но до этого я не собираюсь жечь ничьи саваны и вам не советую.

— Нико, послушай, ты сам был там и знаешь, что…

— Что они наверняка уже мертвы? — холодно спросил Нико, прожигая Аннабет взглядом. Он понимал, что она из соображений его же безопасности, вот только ему не нужна ничья забота. — Но вы ведь с Перси выжили. Они тоже найдут способ, и я должен им помочь.

Перси хотел было сказать, что теперь ему не нужно проходить через это одному, но осёкся: пока на его руках эти чёртовы браслеты, он и шага не мог сделать без опасения получить молнию в подарок от Зевса.

А с Нико больше никто не выказал желания идти. Впрочем, их нельзя было винить. Джейсон бы с ним пошёл, но у него нарисовались другие дела, а идея отправиться на древние земли, когда кто-то покушается на Лагерь, и идти не абы куда, а прямиком к Тартару казалась не самой лучшей.

— Но ты ведь пока останешься в Лагере? — спросил Лука.

Нико нехотя кивнул.

— Мы обязательно придумаем что-нибудь, чтобы их вытащить оттуда, — пообещал он.

— И не отправим тебя туда одного, — пообещал Джейсон.

— Не отправите, — вдруг сказала Калипсо. — Тартар ведь искал меня. Так что когда появится возможность спуститься прямиком туда, я отправлюсь.

— Прихвати с собой Джексона, — сказала Кларисса. — Тартар явно и на него устроил охоту. Может, именно это иесть решение наших проблем?

— Твои ребята в смирительных рубашках — вот решение всех проблем, — отозвался Перси, и хотя на его губах играла ухмылка, холодную угрозу в голосе трудно было не заметить. — А меня тут после случившегося, поверь, не было бы, если бы не идиотский запрет Зевса. И я бы настоятельно посоветовал тебе закрыть рот, пока на меня не повесили ещё и твоё убийство.

В гостиной повисла тяжёлая тишина. Кларисса не нашлась что ответить, Калипсо удивлённо посмотрела на Перси. Джейсон за его спиной недовольно покачал головой, а Лука хмыкнул. Джексон выпрямился и улыбнулся как ни в чём не бывало. Только вот от его улыбки мороз по коже шёл.

— Надеюсь, хоть это мы прояснили. Давайте вернёмся к проблемам Лагеря.

— После всего, что случилось, думаешь у тебя есть право вообще здесь находиться? — спросил Коннор. — Зачем ты вообще сюда заявился? Что ты можешь сделать или предложить? Ты заперт тут, отправиться на поиск не можешь, на тебе дурацкие браслеты, своими силами ты воспользоваться не можешь, и не то чтобы я этого хотел. Ну, ребят, — обратился он к старостам. — Давайте честно, кто ещё доверяет Джексону? — Полубоги потупили взгляд. Калипсо недобро прищурилась, наблюдая за Стоуллом, Джейсон где-то у двери тяжко выдохнул, а Аннабет даже отвернулась. — Потому что я уж точно больше не верю тебе, Перси. Ни единому твоему слову. Ты стал другим после Тартара, ты изменился. И не в лучшую сторону. Тартар определённо здесь по твою душу, и тебя обвинили в убийстве офиотавра. И если раньше у меня и были сомнения, то сейчас нет. Я не хочу, чтобы Перси Джексон занимал должность старосты и принимал участие в совете. Я не доверяю ему и требую, чтобы он ушёл.

В гостиной вновь повисла тишина. Перси на этот раз не стал ничего говорить. Ему даже по сути идти было некуда. Просто некуда, потому что его чёртов домик провалился в Тартар!

— В любом случае мы всё важное уже обсудили, — сказала Аннабет, нарушая холодное молчание.

— Но Коннор прав, — сказала Кэти. — Я тоже не доверяю больше Перси и не хочу, чтобы он участвовал в Совете.

— Он больше и не будет, — заявил Хирон, вновь вступая в разговор. И прежде, чем кто-либо успел возразить или что-то добавить, он сказал: — Первая группа, прочёсывающая территорию, вернётся через пару часов, но пока нет ничего срочного. Думаю, можно немного всем отдохнуть.

Ребята, не прощаясь, стали выходить из домика. Первым выскочил Нико, которого явно тяготила каждая минута, проведённая тут, следом за ним — Калипсо. Кларисса была на редкость опустошённая, Джейк и Коннор не забыли просверлить Перси ненавистными взглядами на прощание. Кэти всё внимание уделила странному цветку, а Миранда уверенно шагала прочь прямо к своему домику. Дети Афины тоже рассеялись довольно быстро, осталась лишь Аннабет, которая, видимо, хотела поговорить с Джейсоном касательно их поиска. Перси хотел было тоже уйти, да вот только ему было некуда.

Лука, который уходил одним из последних, заметил, что он неловко переминается с ноги на ногу, явно не зная, как сказать о том, что для того, чтобы лечь спать, ему нужно умереть и попасть в Тартар.

— Ты можешь поспать временно в домике Гермеса, пока не отстроим новый, — предложил Кастеллан. — Ребята относятся ко всей ситуации более менее терпимо, так что проблем не возникнет.

— Нет, — строго сказал Хирон. — Перси останется тут. Тартар второй раз появился в Лагере, и во второй раз он забрал домик Посейдона. Так что он останется тут и дождётся вестей с Олимпа от Диониса.

И никто с ним спорить не стал. Лука хотел, но Аннабет, которая проходила мимо, дёрнула его за руку и потянула к выходу. Джейсон вышел следом.

Аннабет не хотела говорить этого вслух, но, кажется, дни Перси в Лагере были сочтены. Зевс, настроенный против него, после случившегося наверняка обвинит его за то, что Тартар разверзся в Лагере. И даже если это было не из-за Джексона (а Аннабет грызло тревожное предчувствие, что всё же из-за него), громовержец сделает всё, чтобы подобной ситуации не произошло. И первым очевидным решением было изгнать Перси из Лагеря или, зная Зевса, запереть где-нибудь подальше от Олимпа, если и вовсе не убить. А раз Хирон оставил его в Большом доме, Аннабет практически не сомневалась в своей правоте.

Комментарий к 18. Аннабет

Эээй, народ. Тут вообще живые есть?

========== 19. Перси ==========

Перси готов был оторвать собственные руки, отрезать их к чертям вместе с этими проклятыми браслетами, потому что от них у него постоянно болела голова. Он чувствовал, как задыхается, потому что эмоции, генерирующие силу, давили изнутри, причиняли боль и мешали трезво думать.

А ему нужно было трезво думать, потому что дела принимали дурной оборот.

Перси открыл окно, впуская в комнату свежий воздух.

Хирон отправил его на второй этаж и запретил выходить куда-либо, но в данный момент ему было плевать. Бунтующую внутри энергию необходимо было куда-то девать, и в голову пришёл только совет Луки: выплеснуть всё на тренировке.

Перси прислушался: в Большом доме было тихо. Хирон ждал Диониса, который ещё не вернулся, и что-то подсказывало юноше, что затем его позовут на серьёзный долгий разговор, который превратится в допрос.

На повестке дня: с чего вдруг Тартар разверзнулся прямо в Лагере и захватил домик Посейдона? И кто похитил Руно?

Перси казалось, что стены этой маленькой комнаты, которая предназначалась для гостей, давили на него, и больше он не мог находиться тут ни минуты. Про запрет на выход он помнил, но он ведь не виноват, что Хирон так опрометчиво оставил шторы на окнах: верный способ сделать себе канат, по которому можно спуститься и подняться обратно. Оставалось надеяться, что этот кошмар в цветочный принт не слишком дорог старому кентавру. Перси закрепил один край на ножке кровати. Так себе опора, но ничего другого не было. Он проверил её на прочность и, убедившись, что рядом никого нет, спустился вниз. Когда юноша спускался мимо окна, которое вело в гостиную Большого Дома, он заметил Хирона и Диониса. Там был ещё кто-то, но Перси его не видел.

Он думал подслушать их разговор, но отсюда не было ничего слышно. Только если добраться до двери, но для этого нужно было обойти дом. Перси бесшумно спрыгнул на землю, поправив канат так, чтобы он не упал ненароком на окно, выдав беглеца с потрохами.

Юноша тихо прокрался к углу, боясь оказаться замеченным, и осторожно выглянул, проверяя, остались ли зеваки рядом. И он уже собрался пойти дальше, как кто-то обхватил его сзади и ладонью закрыл рот, вновь пряча за угол.

Перси собрался было ударить противника, но увидел Калипсо, прижимающую палец к губам. Он успокоился и кивнул, и только тогда его отпустили. Тем, кто схватил его, оказался Лука.

— Нам нужно отсюда уйти, — совсем тихо прошептал он.

Перси вопросительно выгнул бровь и прищурил зелёные глаза.

— Зевс меня тут же прошибёт молнией.

— Зевс и так собирается тебя убить, — прошептала Калипсо. — Пошли!

Она потянула его за руку, ведя прочь от Большого дома.

— Как будто в первый раз, — пробормотал Перси, позволяя себя увести.

— Нет, на этот раз он собирается это реально совершить, — сказал Лука, оглядываясь по сторонам.

Он вёл их к морю. К небольшому порту, где располагались греческие корабли и пара маленьких лодок. Неужели Калипсо и Лука сговорились и помогали ему убежать из лагеря?

— Стоп, что происходит? — спросил Перси, остановившись.

— Правда думаешь, что сейчас время? — раздражённо спросил Лука, обернувшись.

Перси открыл было рот, чтобы разразиться своим возмущением, которое его переполняло всякий раз, когда рядом оказывался Кастеллан.

— Перси, слушай, нам нужно срочно отсюда делать ноги, — заявила Калипсо. — Когда Зевс узнал о Тартаре, который унёс с собой твой домик, он понял, что это всё из-за тебя.

И она пошла дальше за Кастелланом. Джексон лишь на секунду обернулся назад, отмечая, что на этот раз не чувствует грусти из-за того, что покидает Лагерь. Наоборот, это было облегчением, хотя он и понимал, что своим побегом, возможно, вызовет лишь больше проблем.

А потом до него дошёл смысл слов Калипсо.

— Что ты сказала? — он дёрнул её за руку. — Зевс понял, что это из-за меня? Что ты имела в виду?

Калипсо поджала губы и выругалась на древнегреческом, ругая себя за неосторожные слова.

— Давай мы выберемся на корабль, доплывём до безопасного места, и я обещаю, что всё тебе расскажу.

— Доплывём? Вы в курсе, что Посейдон на меня зол? — спросил Перси. — И я…. у меня нет моих сил… — пробормотал он совсем тихо.

— Когда это вдруг корабли стали плавать только по воле твоей? — иронично спросил Кастеллан, хмыкнув. — Море безопасней, чем небо, так что давай скорей.

Перси пришлось замолчать и двигаться за ребятами дальше. Над всей абсурдностью ситуации он решил подумать позже, а пока он молча следовал за Кастелланом, который почти привёл их к порту. Вот только прежде чем подходить к нему, он вдруг приложил палец к губам и велел ребятам затаиться. Джексон секундой позже заметил, что в порту они не одни. Большая тёмная фигура, пыхтя, вылезла на берег, и Перси не нужно было видеть его лицо, чтобы понять — это очень даже знакомый циклоп.

— Тайсон…. Что тут делает Тайсон? — пробормотал Перси и, желая это узнать, выбрался из своего укрытия, не обращая внимания на то, что Лука и Калипсо зло шикнули.

— Брати-и-ишка! — расплылся в улыбке циклоп, от радости заревев чуть ли не на весь порт.

Перси, как истинный дворовый кот, весь напрягся и прижал палец к губам, зло зашипев.

— Молчи, Тайсон, мне нельзя тут быть! Что ты тут делаешь?

Лука и Калипсо подошли ближе, оглядываясь вокруг.

— Меня прислал Посейдон, — благоговейно прошептал Тайсон.

Но его воодушевления ни Перси, ни Лука, ни Калипсо не испытывали.

— Что? — тихо переспросил Джексон, явно не веря словам циклопа.

— Он сказал, что тебе во что бы то ни стало нужно навестить мать.

— Нет, — тут же ответили Лука и Перси.

Циклоп опешил от такой резкой реакции, а Джексон остановил себя на секунду и уже спокойней продолжил:

— Понимаешь, я собираюсь сбежать. И как только Зевс об этом узнает, все, кто окажется рядом со мной, будут тоже в опасности.

Тайсон кивнул, словно готов был услышать такой ответ.

— Он предвидел, что ты так скажешь, — сказал циклоп. — И попросил не беспокоиться. Он сказал, что это срочно. Очень срочно. Салли должна тебе кое-что рассказать. Очень важное!

В одном единственном глазе Тайсона светилось столько надежды и мольбы, что Перси уже готов был кинуться выполнять его просьбу, лишь бы он перестал так на него смотреть, но Лука рядом одёрнул обоих.

— Перси, ты подвергаешь опасности свою мать, — напомнил он. — Что бы она ни сказала, нельзя тебе к ней ехать.

— Посейдон сказал, что ты должен это сделать, чтобы узнать нечто очень важное, — гнул своё Тайсон. — Сказал, чтобы ты попросил Салли рассказать тебе всю правду. Всю правду о тебе. Сказал, что она поймёт, о чём речь.

— Перси…

Он не стал слушать Луку.

— Это точно то, чего хочет Посейдон? — спросил он, заглядывая в единственный глаз циклопа, который тут же прояснился детской радостью.

— Да, — с готовностью кивнул он. — Гиппокампы уже ждут нас.

— Мы отправимся с тобой, — сказала решительно Калипсо.

Лука определённо не считал разумным отправляться в Нью-Йорк к матери Перси, но он прекрасно видел по глазам Джексона, что тот не отступит от своего решения. Правда, теперь их с Калипсо плану придётся подождать. И Кастеллан кивнул, подтверждая слова бывшей богини.

— Отговаривать отправляться со мной есть смысл? — спросил Перси, посмотрев на них.

— Неа, — покачали головой оба.

— Тем более ты мне должна объяснить, почему это Зевс понял, что из-за меня открылся Тартар.

Калипсо лишь кивнула, а потом они отправились за Тайсоном, который привёл с собой двух гиппокампов. Ребята «одолжили» одну из греческих лодок, запрягли огромных рыб и отправились прочь из Лагеря.

Перси ни разу не обернулся, целиком и полностью окунувшись в наслаждение бескрайним простором открытого океана.

***

Почему-то то, что ему ещё не прилетело молнией от Зевса, напрягало больше, чем если бы громовержец потыкал бы его своими разрядами, как опытная портниха протыкает своими бесчисленными иголками несчастную маленькую подушку.

Они плыли уже пару часов, и Калипсо успела задремать. Или притворялась, чтобы отвертеться от вопросов Перси. Во всяком случае, он её не тревожил. Лука рядом хоть и старался казаться расслабленным, на деле был напряжён, как натянутая струна, внимательно осматриваясь вокруг. И он, кстати, притащил и для Перси сумку со всем необходимым. Где-то вдали замаячила огромная статуя Свободы, вот только из-за плохого предчувствия факел в её руках казался косой смерти.

Сын Гермеса явно был не доволен решением Перси отправиться к матери, но тот, воодушевившись тем, что это воля отца, отказывался слушать здравый смысл. Лука только мог надеяться, что Посейдон и в этот раз окажется верен своему слову и, как обещал Тайсону, защитит их, пока Салли расскажет какую-то правду о Перси.

Сам Джексон о чём-то тихо переговаривался с Тайсоном. Циклоп рассказывал о своей работе в мастерской, о семье Посейдона, о том, что Тритон всё больше берёт на себя ответственности, Амфитрита этому очень рада, но всё равно иногда отец и сын ссорятся. Правда, никто не знал причину их ссор.

— Дальше нам придётся самим, — разочарованно выдохнул Тайсон. Он развязал гиппокампов, поблагодарил их за услугу и счастливо помахал им рукой на прощание.

Ребята сами доплыли до берега, спокойно привязав лодку к порту среди прочих кораблей, вызвали такси трёх сестёр и за считанные минуты добрались до квартиры Перси. Он смотрел на знакомый дом, среди десятков одинаковых окон узнал окно своей комнаты, но заходить почему-то не решался. Внутри проснулось совсем не хорошее предчувствие, но Тайсон его подтолкнул к двери и напомнил, что это очень важно. Лука крепче сжал свой клинок и поджал губы, а Калипсо, вновь оглянувшись вокруг, кивнула каким-то своим мыслям и отправилась за ребятами внутрь.

— Ты уверен? — в последний раз спросил Лука, когда они встали перед дверью квартиры Джексонов.

Вместо ответа Перси нажал на звонок, и через минуту появилась миссис Джексон. Она не стала ничего спрашивать, здороваться, лишь молча распахнула двери и впустила ребят внутрь.

— Здравствуйте, миссис Джексон, — поздоровались мальчишки, переминаясь с ноги на ногу, а Калипсо молча уставилась на хозяйку, явно не зная, с какого края к ней подойти.

— Привет, Тайсон, — улыбнулась циклопу Салли, а потом перевела взгляд на Кастеллана. — А ты, кажется….

— Лука, — подсказал юноша. — Наверняка наслышаны обо мне.

— Надеюсь, у тебя всё хорошо, — сказала она и посмотрела на Калипсо, которая в открытую её разглядывала. — А ты….

— Калипсо, — подсказала девушка. — Надеюсь, обо мне Перси много не рассказывал.

— О тебе Перси подозрительно много молчал, — улыбнулась Салли, вогнав сына в краску. — У вас опять что-то приключилось?

— Салли, — сказал Тайсон, внимательно посмотрев на миссис Джексон своим единственным глазом. — Посейдон просил вам рассказать Перси всю правду. Просил передать, что время пришло.

Хозяйка квартиры прочистила горло и отвернулась от ребят, мигом нахмурившись. Перси заметил резкую смену настроения матери, вот только при всех ему говорить не хотелось.

— Хорошо, — сказала она после минуты молчания. — Я скажу всю правду. Но… вы подождёте тут. Я позже принесу вам чай…

— Боюсь, у нас мало времени, миссис Джексон, — сказал Лука. — Расскажите Перси то, что должны, и мы пойдём.

Она лишь кивнула и прошла в гостиную. Перси, нахмурившись, молча прошёл за ней. Что такого он ещё о себе не знал?

— Присядь, — велела она.

Юноша послушно сел за стол, на котором привычно лежала тарелка с синими печеньями, а сама Салли плотно закрыла за собой дверь. Она явно нервничала и собиралась с мыслями.

— Что такого важного ты должна мне сказать? — осторожно начал Перси.

Салли только заметила браслеты на его руках.

— Что это? — спросила она, указав на серебряные аксессуары.

— Подарок от Зевса, — проворчал он. — Долгая история, а времени и правда мало. Что ты должна мне сказать?

— Перси, понимаешь… Это касается твоего рождения. Посейдон просил рассказать правду об этом только в самом крайнем случае, и если это он… Дело в том, что твой отец…

Её слова прервал громкий раскат грома. Всю комнату вдруг затрясло, и Салли, не удержавшись, упала на пол. Перси кинулся к ней.

Прямо посреди маленькой кухни Джексонов явился Зевс вчеловеческом обличье. И, судя по его разъярённому лицу, пришёл он далеко не для того, чтобы пожелать Перси успехов. Юноша закрыл собою мать, вытащив Анаклузмос. Он впервые ощутил страх и беспомощность: своими силами он пользоваться не мог, а против Бога с одним мечом? Даже для Перси это слишком самонадеянно.

— Ты… — прорычал Бог, сверкая своими голубыми глазами. В его руках появилась яркая молния.

Перси старался на неё не смотреть.

— Ты посмел сбежать из Лагеря вопреки моему запрету, — продолжил он, и воздух в кухне стал слишком разряженным.

Перси, закрывая своей спиной маму, попятился назад.

— Я вернусь обратно. Делай со мной, что хочешь, но…

— Но? Ты доставил кучу проблем всего за пару дней. Сила офиотавра, которую ты заполучил, настолько велика, что даже сам Тартар разверзся вокруг твоего домика, и не вздумай говорить, что это всё случайность. И хоть ты и твой отец пытаетесь убедить меня в том, что ты не виновен, я теперь не верю ни единому вашему слову.

Где-то там в дверь бились Тайсон, Лука и Калипсо. Он слышал их крики за запертой дверью, но они не могли пробраться внутрь.

— Ты внёс смуту, — продолжал Зевс, наступая, а молния в его руке становилась больше.

Перси чувствовал, как внутри всё сжимается от страха за мать. Он не мог её сейчас защитить, и от этого его мелко трясло, хотя он и продолжал закрывать её собой.

— Ты убил офиотавра и разверз Тартар в Лагере. Ты убийца, Персей. И за свои преступления придётся ответить не только тебе.

— Нет, — только успел прошептать Перси.

Зевс махнул рукой, и юношу снесло ветром в сторону. Он снёс собой стол, а Салли оказалась беззащитна. Она, кажется, даже понять ничего не успела. А вот Перси запомнил каждое мгновение. Громовержец занёс руку с молнией над головой, и полубог, как в замедленной съёмке, видел, как яркий свет летит прямо в его мать. За эти жалкие мгновения перед глазами пронеслась вся его жизнь. Вся его чёртова жизнь, в которой единственной путеводной звездой для него была мама. Она была всегда рядом, чтобы защитить, и никогда её не волновала цена, а Перси в самый ответственный момент был просто бессилен что-либо сделать. Он тут же кинулся к ней, но её окутало белым светом, а потом она загорелась, настолько мощной оказалась молния. У неё не было никаких шансов выжить. Его путеводная звезда, загоревшись, теперь гасла, оставив после себя лишь обезображенное бездыханное тело.

Секунды растянулись в долгие вязкие минуты. Собственный крик Перси слышал как через толщу воды. Внезапная ярость, разгоревшаяся со скоростью света, заполнила каждую частицу его тела, и от энергии внутри ему казалось, что он вот-вот загорится сам. Голова раскалывалась от боли. Настолько сильной, что на пару мгновений он потерял сознание, вырубившись. А когда очнулся, всё вокруг оказалось залито водой. Браслеты рядом валялись ненужными игрушками, тело мамы догорало рядом. Зевс ошалело смотрел на Перси, а тот… Тот не видел перед собой ровным счётом ничего. Его словно оглушили, и происходящее казалось дурным сном.

Зевс вновь вскинул руку, и яркая молния начала становиться больше над его головой. Перси не шевелился. Он хотел , чтобы громовержец это сделал. Юноша обречённо смотрел на обгоревшее тело Салли и стоял ровно, ожидая, когда то же самое сделает с ним Бог. Голова раскалывалась на части, всё тело болело, а руки нещадно горели. Правда, всего этого он не замечал. Всё это не имело никакого значения, потому что в нос ему ударил отвратительный запах обгорелого тела, и он больше не мог смотреть на это. Если не Зевс его убьёт, он это сделает сам.

Друзья за дверью притихли. Наверно, громовержец убил и их. Конечно, убил. Церемониться Зевс не любит.

Перси всё продолжал стоять на месте, не понимая, почему Зевс медлит. Он заставил себя отвести взгляд от тела матери, которое догорало, и посмотрел на Бога. И понял, что это было очень большой ошибкой. Всё его нутро охватила ярость, и он почувствовал привычное давление в животе. Только на этот раз его ничего не сдерживало. Вода вырвалась мощными струями из труб и тут же завернулась в воронку, снося собой всё на своём пути. А сам он, почувствовав новый прилив сил, вскочил на ноги, крепче сжав меч.

Ненависть, клокотавшая внутри, превратилась в бешеную энергию, которую Перси чувствовал каждой клеточкой своего тела. И от её избытка он ощутил сначала покалывание, а потом и вовсе дрожь в пальцах. В голове проносились самые последние воспоминания: от убийства офиотавра и предательства друзей до жуткой трагедии с мамой. И все, что видел юноша в тот миг — изувеченное тело громовержца, разрушенный Олимп и Боги, молящие о пощаде. Перси полностью сконцентрировался на мече и на Зевсе с занесённой молнией. Он не заметил, что Анаклузмос вдруг начал светиться, не заметил, что сам дом начал дрожать. Все, что было важно — добраться на Царя Богов, который уже не был таким уверенным. Меч загорелся ярче, и эфес порядком нагрелся, но это было не важно. Зевс, надменно вскинув бровь, тут же взмахнул рукой и за секунду в его руках вместо молнии появился яркий клинок. Он ловко отразил удар Перси и откинул его, как котёнка. И Джексона это только раззадорило. Не теряя времени, он быстро вскочил на ноги и вновь кинулся на Бога. Анаклузмос в руках чувствовался как раскалённое железо, но он не обращал на это внимания. Всё, что сейчас было важно — добраться до громовержца. И ему это почти удалось, как вдруг меч, даже ещё не коснувшись Бога, с громким хрустом развалился на части. И Перси остался стоять без оружия прямо перед Зевсом.

— Ты ведь не вздумал тягаться со мной? — прорычал Бог, занося меч.

Перси не отступал. Он лишь гордо вздёрнул подбородок, готовясь к смерти. Всё равно он уже всё потерял. Всё. Чего теперь стоит его жизнь?

— Он и не сможет.

Прямо перед Перси появился ещё один Бог. Посейдон. И на этот раз он повернулся к сыну, чтобы сказать:

— Тебя здесь вообще не должно было быть. Какого дьявола ты явился сюда?! — ответа ждать Посейдон не стал. — Уводите его отсюда, — сказал он кому-то, и затем обоих Богов и след простыл.

Мир снова поплыл перед глазами Перси. Весь дом задрожал, и юноша был бы рад погибнуть в его обломках, но кто-то сгрёб его за руку и увёл из кухни. Кто-то закричал. Кажется, он сам. Пытался подойти к телу матери, чтобы забрать, но ему не позволили. Потолок начал обваливаться, и его вытащили оттуда, заставив наблюдать, как маленькая кухня превращается в груду обломков.

Перси вновь почувствовал, как внутри всё скручивает. Отовсюду вновь послышались взрывы.

— Успокойся, чёрт тебя дери, успокойся! — закричал ему кто-то рядом.

Он не слышал. Перед глазами стояло тело мамы, а над ним — Зевс. И Перси видел его в праведном огне. Видел, как собственноручно перерезает ему горло. Сначала ему, а потом Аресу, за ним — Аиду… И так со всеми Олимпийцами. С каждым до единого. Особо сладкими ему слышались крики Геры и её неадекватного муженька.

Как его вывели из здания, он так и не понял. Но оказавшись на улице, заметил, что здесь собралось много людей. Они говорили о землетрясении. Все до единого говорили о грозной стихии, которая снесла пару домов. В том числе и дом, в котором была квартира Перси. Дом, в котором погибла его мать. А теперь он даже не мог достойно предать её тело земле — она потеряна для него среди обломков рухнувшего здания.

— Нам нужно идти, — твердил кто-то рядом, и он не сопротивлялся, позволяя увести себя.

========== 20. Перси ==========

В голове крутилась одна единственная сцена: он, совсем беспомощный, Зевс с молнией над головой, с перекошенным от гнева лицом, и Салли на полу, которая даже не поняла, что случилось. А в следующий миг она уже горела ярким огнём.

Почему-то всё это ему упорно казалось лишь чьей-то глупой шуткой, идиотской сценой из какого-нибудь дешёвого экшн-фильма, но никак не реальностью, которая произошла с ним.

Даже новость о том, что весь Нью-Йорк сотрясло небывалым для города землетрясением амплитудой в семь с половиной градусов, не сделала это явью. А причиной этого бедствия был он. Правда, осознание собственной слишком разрушительной силы как-то не особо повергало в шок. Всё равно по словам репортёров урон от этой стихии был минимален: всего пару до основания разрушенных квартирных домов, один небоскрёб, немного невысоких зданий и пробки по всему городу из-за экстренной эвакуации. Жертв не больше пяти, включая Салли, двенадцать отправлены в больницу с тяжёлыми травмами и еще человек тридцать лишь немного пострадали.

Перси на всех них было плевать. Его словно огрели чем-то тяжёлым, и он сейчас, как бывает в идиотских мультиках, не особо осознавал, что происходит, а голова больше походила на бешено крутящуюся карусель.

Он не помнил, что именно хотела сказать ему мать. Да и это было уже не важно. Ничего уже не имело значения; всё, что у него было, теперь исчезло под обломками старого квартирного дома в Нью-Йорке.

Как Перси оказался на корабле, он тоже не помнил. Его сюда кто-то притащил. В каюте оказалось небольшое радио, по которому он и услышал новости, но сейчас оно слишком раздражало, да и Перси захотелось выбраться на свежий воздух. Корабль, на котором он плыл, оказался далеко не новым судном с примитивным именем “Мария”. Никакой фантазии у владельца.

Когда он поднялся на палубу, уже занимался закат. Ещё один день, наполненный беспорядком, подошёл к своему концу. Нью-Йорк давно утонул за синим горизонтом; они плыли в открытом океане. Неспокойные волны сильно качали корабль, а у Перси элементарно не было ни сил, ни желания эту ситуацию исправлять. Пусть качает. Морской болезнью он всё равно не страдал. Луки и Калипсо не было видно, а за штурвалом стоял Тайсон. Циклоп вцепился в него, определённо чувствуя неуверенность в управлении огромным судном, но смотрел он с какой-то тяжёлой грустью. А ещё он постоянно то и дело вытирал своей огромной лапищей лицо.

— О, Перси, ты встал! — воскликнул он, заметив на палубе Джексона.

Правда, его улыбка сразу померкла, потому что юноша счастливым от встречи с братом на этот раз не выглядел.

— Ты сказал, что это воля Посейдона, — прохрипел Перси и сам удивился тому, как жёстко и грубо звучит его голос.

— Д-да, — неуверенно сказал циклоп, не понимая, к чему клонит полубог.

— Ты сказал, что Посейдон знает об этом, — продолжал он, а в голове зазвучали слова отца «Тебя здесь вообще не должно было быть!». — Сказал, что защитит, лишь бы мама сказала правду, но ты солгал!

Циклоп отшатнулся от штурвала, явно ошеломлённый криком Перси. Волны вокруг стали больше, и корабль начало качать сильнее.

— Но я… Но Посейдон и правда хотел этого! — в отчаянии воскликнул циклоп.

— Посейдон понятия не имел, что я отправлюсь в Нью-Йорк!

— Но Тритон сказал, что это так!

Перси замер. Его словно огрели тяжёлой дубиной, и он стоял минуту, переваривая сказанное Тайсоном. И уж лучше бы циклоп этого не говорил.

— Тритон? То есть это Тритон от имени Посейдона отправил тебя ко мне? — в голосе Перси звучала тихая ярость, и он вперил яростный взгляд зелёных глаз на брата.

— Д-да, — жалко прошептал Тайсон, искренне не понимая, почему так злится Перси.

— Почему ты сразу мне не сказал, что это Тритон? Почему ты не подумал, что он может тебя обмануть?!

— Но… я не… я не…

— Что «ты не»? — рычал Перси, наступая на циклопа, а тот пятился к борту и уже упёрся спиной в перила, слишком хрупкие для такого огромного существа. — Ты промолчал, что это слова Тритона, а я доверился тебе! Доверился тебе и как полный идиот пошёл к матери, и из-за этого её убили!

— Перси, я… — большой глаз циклопа стал блестеть, и он быстро вытер непрошенные слёзы. Он потупил взгляд, словно заново осознавал то, что уже произошло.

— От тебя требовалось лишь сказать, что это слова Тритона! Тритона, а не Посейдона!

— Но Тритон ведь тоже сын Посейдона! — попытался оправдаться Тайсон. — Тритон хороший!

— Тритон ненавидит меня, дурень! — закричал Перси, схватив огромного циклопа за грудки. — Я — ребёнок, родившийся вопреки клятве Посейдона не иметь детей. Я — напоминание о том, что Посейдон был неверен Амфитрите. Правда думаешь, что Тритон стал бы желать мне добра?

Единственный глаз Тайсона широко распахнулся.

— Я не знал… Перси, я не знал…

— Я ненавижу тебя, — прорычал Джексон. — И не хочу тебя больше видеть. Убирайся.

Кто-то отдёрнул его от циклопа, схватил за плечи, больно впившись в кожу пальцами, и встряхнул его.

Пелена ярости, застилавшая сознание юноши до этих пор, подёрнулась, и он смог различить черты лица Луки, пытающегося дозваться до него.

— Тайсон не виноват в том, что его подставил Тритон, — строго сказал Кастеллан, когда взгляд зелёных глаз стал более осознанным. — Он думал, что помогает тебе и сделал то, что считал правильным. Ненавидь и выплёскивай свою ярость на Тритона, если у тебя хватит силёнок, а Тайсона оставь в покое.

— Ты что ещё здесь делаешь? — спросил Перси, сбрасывая с себя руки Луки. И память тут же услужливо подбросила напоминание, что Кастеллан предупреждал о том, что ехать к матери тогда, когда Зевс и большая часть Олимпийцев точит на него зуб, затея опасная.

Впрочем, Лука даже не собирался поучительно-издевательским тоном сообщать, что «он же говорил!».

— Ты разозлился так, что вызвал землетрясение в Нью Йорке амплитудой семь с половиной баллов по двенадцатибальной шкале. Разрушено полностью три квартирных дома, пару магазинов, эвакуированы люди из высоток, объявлено ЧП. Думаешь, стоило оставить тебя одного в таком состоянии?

Перси словно водой окатили. Корабль перестало сильно штормить, но юноша почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Ему даже пришлось схватиться за борт, чтобы устоять на ногах.

Мир вокруг пошатнулся, и крик мамы снова стоял в ушах.

Перси тряхнул головой, и мир вокруг снова подёрнулся прозрачной пеленой.

— Это Тритон, — сказал он. — Не знаю, как и зачем, Тритон убил Бесси и подставил меня. Он же от имени Тайсона отправил меня к матери. Остаётся узнать зачем и откуда он знал, что маме есть что мне сказать? И напоследок, что всё-таки хотела сообщить мне мама?

Лука тихо выдохнул и опустил взгляд. Ни на один из этих вопросов у него не находился ответ, да и Перси выглядел неважно. Весь день пролежал в каюте, уставившись в потолок, и вышел только к вечеру, накричал на Тайсона, а теперь снова, как ни в чём не бывало, рассуждал о том, кто мог за всем этим стоять. Впрочем, это всё было не удивительно. За пару дней он лишился всего, что у него было: уважения, друзей, своё благородное имя, а теперь и матери. Странно было, что он не крушил всё вокруг.

— Ты в порядке? — спросил Лука. — Уверен, что не хочешь поговорить о…

— Нет, — жёстко прервал его Перси. — Я говорить об этом точно не хочу.

— Ладно, — кивнул Лука. — Тогда… зачем ему делать это?

Перси поднял на сына Гермеса хмурый взгляд.

— Ты о чём?

— О Тритоне. Зачем Тритону так тебя подставлять? Если он хотел убить офиотавра, он мог бы просто это сделать. И вообще, откуда он знал про аквариум? Зевс же охранял и молчал о нём, как мог.

— Тритон помогал Посейдону обустраивать Бесси. Так что он знал, где он. А подставил, наверно, чтобы на него никто не подумал.

— Зачем ему это? Он же и так Бог. Зачем ему сила офиотавра?

— Я не знаю! — раздражённо рявкнул Перси; корабль сильно качнуло, и большая волна, ударившись о нос корабля, обрушилась на палубу. Джексон тяжело задышал, пытаясь успокоиться. — Это Тритон. Больше никто не мог, кроме него. Он мог меня вырубить и подставить.

Лука ничего на это не ответил, но его сморщенное лицо более чем красноречиво говорило о том, что он не согласен с юношей. А Перси отвернулся к океану. Прохладный ветер ласково обволакивал слишком разгорячённого полубога, успокаивая и убаюкивая. Волны совсем угомонились, но корабль, как обычно услышав мысли Джексона, теперь смело плыл вперёд, не нуждаясь в дополнительном управлении. Перси, немного придя в себя и собрав мысли в кучку, вновь повернулся к Луке.

— Куда мы плывём? И откуда этот корабль?

Кастеллан поджал губы и хмыкнул:

— Корабль я решил одолжить. Всяко лучше, чем наша старая лодка. А куда мы плывём…

— Мы плывём на остров Цирцеи.

Перси повернулся на девчачий знакомый голос. Калипсо подошла к мальчишкам и обеспокоенно посмотрела на Джексона, который, при названии этого острова, сморщился от неприятных воспоминаний.

— Зачем?

— Ты должен кое-что узнать, — расплывчато ответила Калипсо.

Перси тяжело выдохнул, и корабль тут же остановился.

— У меня нет времени на твои непонятые планы, — начал Перси. Он не готовил речи, не строил планов, но сейчас, с каждой секундой, он всё яснее видел и понимал, чего хотел. — Ты ещё не ответила, что значили твои слова тогда в лагере? Что значит: «Зевс понял, что из-за меня открылся Тартар»?

— Это долгая история…

— Сделай её короче.

— Перси, — строго сказал Лука, но когда Джексон поднял на него зелёный стеклянный взгляд, где-то в глубине которого загоралось дикое пламя, он заткнулся.

— У меня нет ни времени, ни желания выслушивать вас. Я хочу видеть головы Олимпийцев на пиках. Хочу лично прорезать им глотки и выпотрошить их своим мечом. Первым будет Зевс. За ним — Тритон, а дальше как получится.

— Перси, ты ведь не серьёзно… — неуверенно сказал Лука, но видел в его взгляде то, через что пришлось пройти ему самому. Бесконечную бессильную ярость и желание отомстить.

И он снова замолчал, потому что понимал, что никакие словесные обороты не помогут переубедить Перси отказаться от его планов. Он выглядел угрожающе, упрямо поджатые губы и целеустремлённый взгляд говорили сами за себя — он не отступится.

Лука лишь покачал головой. Оставалось надеяться, что Калипсо поможет ему сдерживать сына Посейдона. Но она кивнула головой, расправила плечи и сказала:

— Я могу помочь тебе.

— Что?! — хором спросили Лука и Перси.

Только если в интонации второго было больше удивления и заинтересованности, то первый просто оказался ошеломлён таким поворотом. Кастеллан надеялся на её помощь, чтобы переубедить Джексона, а она пошла в прямо противоположном направлении.

— Я не могу рассказать тебе всего, но… — Калипсо поджала губы, но когда поняла, что уже пути назад нет, выдохнула и продолжила.

И всё это под испытывающий взгляд мальчишек.

— Тартар и правда явился за тобой. Оба раза, — осторожно начала девушка. — Но это не из-за того, что ты убил Офиотавра.

— Тогда почему? — спросил Перси, уставившись на бывшую богиню во все глаза.

— Я расскажу тебе, как только доберёмся до острова, — сказала она, и судя по её тону, спорить с ней было бесполезно. — Если ты хочешь отомстить Богам, я помогу.

— Это совсем не хорошая идея, — прервал её Лука.

— Если это правда, тогда, так уж и быть, дождусь, пока мы прибудем на остров, — хмуро сказал Перси.

— Ты издеваешься? — спросил Кастеллан. — Ты хоть понимаешь, на что ты идёшь? И что ты собираешься делать? Если ты думаешь, что сможешь обойтись малыми жертвами, ты сильно ошибаешься!

— Я уже принёс в жертву всё, что у меня было! — прорычал Перси. — Боги отняли у меня последнее.

— Тебе так или иначе придётся пройтись по головам друзей, — напомнил Лука.

— С каких пор тебя стало это останавливать?

— С каких пор это перестало останавливать тебя? — вопросом на вопрос ответил Кастеллан. — Лагерь и так без защиты, а ты собираешься уничтожить целый пантеон!

— Мне это не интересно, — прорычал Перси, тяжело дыша. — Мне плевать, сколько пострадает или кто. Меня достали Боги, которые распоряжаются судьбами полубогов как хотят. Меня достали идиотские пророчества, от которых опять страдают полубоги и — сюрприз! — опять ради Богов! И у меня уже в печёнках сидит, что они могут делать что хотят, и это всё безнаказанно!

Море вновь начало волноваться, но он держал себя в руках. Пока.

— Я тебе помогу, — снова повторила Калипсо, до этого не решавшаяся встревать в перепалку мальчишек. Она старалась говорить спокойно, надеясь, что и Джексон хоть немного расслабиться. — И не только я.

Лука и Перси удивлённо на неё посмотрели.

— Скажем так, — быстро произнесла она, осознав, что снова сболтнула лишнего, — у тебя есть… как вы это называете тут… команда поддержки?

Ребята кивнули.

— Мы давно ждали дитя, которое поможет свергнуть Богов. И мы готовы помочь ему. То, что Тартар два раза явился за тобой, прямое доказательство тому, что ты именно то дитя из пророчества.

— Очередное пророчество? Калипсо, ты о чём говоришь? — нахмурился Перси, которого уже порядком раздражала чрезмерная скрытность бывшей богини.

— Ты всё узнаешь. Но сначала доберёмся до острова живыми и целыми. И желательно сделать это, пока до тебя не добрался Зевс.

— Калипсо, если хоть одно твоё слово ложь…

— Ты беглец, которого обвиняют почти все Боги в страшном убийстве, и за твою голову, уверена, Зевс готов заплатить очень заманчивую цену, так что не вздумай мне угрожать, — строго сказала она, прищурив свои карие глаза. — И давай гони скорей корабль к острову Церцеи, раз уж тебе неймётся узнать всю правду и уничтожить Богов.

Перси кивнул, а потом сказал:

— Только вот надо избавиться от ненужного груза, — сказал юноша и посмотрел на Луку и Тайсона, который всё это время тихой мышью стоял на другом конце корабля. — Спасибо за помощь, но дальше нам не по пути.

С этими словами он направился к шлюпке, отдал Луке и Тайсону их вещи и немного провизии и отправил их в свободное плавание. А когда они с Калипсо остались вдвоём, он погнал корабль вперёд, к острову Цирцеи.

========== 21. Лео ==========

Первое, что пришло в голову Лео, когда над головой сомкнулась тьма ада, было насмехающееся лицо Геи. Совсем на минуту он позволил панике окутать себя, и перед глазами пронеслась вся его жизнь. Разные картинки сложились в эдакий туннель, в конце которого был свет. Вальдес почти решил идти к нему, как на одной из картинок увидел лицо Калипсо. Она в Лагере и ждёт его. Он не может позволить себе разочаровать её, ведь только-только его жизнь стала налаживаться! Неужели он позволит Тартару разрушить это?

— Замечательно. Мало мне было Огигии, почему бы мне не отправиться в увлекательное путешествие в Тартар по горячей путёвке? Эй! Тартар! Надеюсь, у тебя всё включено, иначе натравлю на тебя кучу проверок и оставлю гневный отзыв на Букинге!

Лео закрыл глаза, приводя мысли в порядок. Ему надо успокоиться, иначе он станет очень аппетитным десертом для монстров, а перспектива быть съеденным его отнюдь не воодушевляла. Благо, его пояс остался при нём, и он вцепился в него изо всех сил, потому что это было единственное, что могло спасти ему жизнь в аду. Где-то сверху он слышал чей-то крик. Неужели кто-то ещё падал в Тартар с ним? В любом случае, крик второго полубога мешал Вальдесу сконцентрироваться. Особенно в этой ситуации его бесило то, что он не мог ему помочь.

Лео посмотрел наверх, откуда слышался голос, но увидел только багровую темноту. Крик этот скоро прекратился, но Вальдеса это совсем не успокоило: теперь тишина давила на уши, и он понятия не имел, где летит второй полубог. Словно он мог ему помочь. Вальдес изо всех сил сосредоточился и морально готовился к нелёгкому приземлению.

Правда, это ему быстро надоело, и он подумал, что при других обстоятельствах обязательно нашёл бы способ измерить высоту ада и обязательно бы проверил, насколько действенны законы физики там, где царит совершенно иной порядок. Да, он определённо бы нашёл чем тут заняться, только стремительное падение малость отвлекало.

Лео притянул пояс к себе ближе и надел его, надеясь, что в полёте он не слетит. Обрывки тучи разных идей лихорадочно пролетали в голове Вальдеса, с неуловимой скоростью его мозг отбирал наиболее адекватные и пригодные для этой ситуации, и уже через пару минут у его был план, который он должен был выполнить.

Вальдес крепко стиснул зубы. Он не позволил Гее одолеть себя. Обманул саму Смерть. Неужели Тартар сможет его сломить?

Лео вновь посмотрел наверх. Сначала ему нужно поймать второго. Он упал чуть позже, а значит всё, что нужно сделать — немного замедлить своё падение.

— Кто бы там ни падал, — закричал Вальдес, надеясь, что его услышат. — Прижми руки к поясу, ноги вместе и лети головой вниз! Услышал?

Лео весь напрягся, превратившись в слух.

— Да! — закричали в ответ немного погодя.

Вальдес же раскинул свои конечности, изо всех сил пытаясь держать своё тело в горизонтальном положении: тот будет падать чуть быстрее, Лео же пытался замедлиться. Это всё сводилось, конечно, к секундам, но в данном случае каждая была на весь золота.

Мальчишка терпеливо принялся считать от одного, пытаясь успокоить нервы и не начать копаться в поясе, сооружая очередную незатейливую конструкцию.

— Я очень надеюсь, что ты рядом! — снова прокричал Лео.

— Я не знаю, где я! Я ничего не вижу!

Вальдес выдохнул. Совсем рядом. Ему лишь оставалось держаться немного против жутко холодного и вонючего воздуха. Только бы поймать товарища, а дальше он разберётся, как упасть и не разбиться.

— Я был бы рад, если бы ты давал о себе знать! — снова подал голос Лео.

А потом в его голове родилась идея. Тут было так темно, что не было видно ни зги. Но он мог облегчить задачу и себе, и ему. Вальдес сконцентрировался, и его руки загорелись пламенем. Свет был тусклым, но достаточным, чтобы увидеть, кто летит ему на встречу.

— Уилл?

Солас летел головой вперёд, прижав руки к туловищу, как и советовал Лео. Видимо, он был просто в шоке от ужаса, потому что отреагировал не сразу.

— Уилл!

Светлая голова дёрнулась, но он всё равно молчал. Благо, был совсем рядом.

— Держи меня за руку, Уилл! — продолжал кричать Вальдес и протянул свою руку на встречу лекарю, предварительно потушив её.

Соласу удалось ухватиться за неё не с первого раза, но как только Лео смог перехватить его, он тут же прижал к себе.

— Держись за меня! — сказал сын Гефеста. — Мне придётся тебя отпустить.

— Нет! — отчаянно заорал Уилл, вцепившись в Лео. Он держался за его талию, а Вальдес обвил свои ноги вокруг его спины, чтобы наверняка не отцепиться.

— Держись! Не отпускай меня! — повторил Лео.

Он осторожно немного переместил пояс вбок и принялся копаться в нём, доставая мелкие детали. Они продолжали падать в кромешной тьме, и никто не знал, сколько это ещё продолжиться. Поэтому Вальдес набрал в грудь побольше воздуха и, упрямо поджав губу, полностью сосредоточился на своих механизмах, медленно, но верно превращающихся в нечто наподобие крыльев. Мелкие механизмы в дрожащих пальцах складывались в нечто похожее на перья, которые скреплялись одно за другое. Иногда они улетали у него из рук. Тогда Лео матерился, пополняя словарный запас Тартара современными крепкими словечками из английского и испанского языков. Но Вальдес упорно продолжал крепить одно перо за другим, выстраивая относительно ровные ряды, которые стали напоминать мини версию крыла. Слишком маленькое для мягкой посадки, но достаточное прочное, чтобы обеспечить такую, при которой они не станут оладушками. Лео одно готовое крыло прикрепил к руке, пока сложив, чтобы оно не рассыпалось раньше времени, и приступил ко второму. Сердце билось с бешеной скоростью: он не знал, сколько им ещё падать. С одним крылом они вряд ли выживут, а потому пальцы, прежде чем он успевал об этом думать, сами доставали из пояса нужные детали и скрепляли одну за другой. Крылья получались неплохими, но не для Тартара.

Шаткая конструкция долго не выдержит, а потому он выжидал нужный момент, чтобы использовать, а пока сложил их. У них всего один шанс на миллион, что они выдержат падение и не расшибутся в лепёшку, но им не оставалось ничего другого, как полагаться на судьбу. Один раз Лео крупно повезло: он сумел выжить, спасти любимую девушку и вернуться к друзьям.

Хотя если бы тогда ему сказали, что это всё везение, Лео бы рассмеялся им в лицо и принялся бы подробно объяснять, почему кажущееся всем везение — результат бессонных ночей и огромных трудов, которые буквально ему стоили жизни. Он лучше других знал, что судьба тут не причём. Пока другие жили по пророчествам и шли по дороге, начертанной мойрами, Вальдес упрямо шёл наперекор, выковывая свой путь сам. После всего произошедшего меньше всего Вальдесу хотелось благословлять судьбу и ещё меньше — полагаться на неё. А потому он крепче стиснул зубы и изо всех прижал к себе свою хрупкую конструкцию, стараясь сосредоточиться: он должен трезво мыслить, чтобы пустить в ход свои крылья в нужный момент. Мойры, видимо, оказались недовольны тем, что ему удалось сбежать от смерти раз, вот они и решили его добить наверняка. Но он Лео Вальдес, и он решает, когда ему умирать. И это определённо был не тот момент. Не тогда, когда от него зависела ещё и жизнь Уилла.

Сын Гефеста крепче прижал крылья и напрягся. Темнота понемногу отступала, и теперь от стен исходило зловещее багровое свечение. Где-то вдали Лео удалось заметить красную нить. Флегетон. Они близко.

— Держись, Солас! Следующая остановка — Тартар!

И с этими словами Лео распахнул свои крылья под громкий крик Уилла.

***

Крылья оказались прочнее, чем даже сам Лео думал. Во всяком случае, при падении они не превратились в две полубожественные лепёшки в соусе Флегетон, что определённо было хорошим началом в их приключении по Тартару. Если, конечно, в этом месте в принципе могло произойти что-то хорошее.

Уилл ударился о землю первым и покатился кубарем вниз прямо к огненной реке. Лео полетел следом, на ходу потеряв свои крылья. Впрочем, они перестали напоминать их подобие ещё за пару метров до падения, а сейчас их собирать и вовсе не было смысла.

Вальдес, кажется, подвернул ногу. Но это было сущей мелочью. Вокруг всё было тяжёлого тёмно-бордового цвета, и только из-за этого хотелось поскорей отдать душу Харону, чтобы он прямиком доставил её в Подземное Царство. Лео там не приходилось ещё быть, но что-то ему подсказывало, что Аид о своих посетителях заботиться чуть больше, чем Тартар. Да и пиар-менеджер у Повелителя Царства Мёртвых будет искуснее.

— По пятибальной шкале я бы влепил минус сотню за отсутствие вкуса и ужасный цвет! — пробормотал под нос Лео, вставая. Он оглянулся вокруг в поисках Уилла.

Солас должен был приземлиться где-нибудь совсем рядом. Только если не угодил прямиком во Флегетон. В силу своего дара от отца, обычно даже если он чувствовал жар от огня, он ему не вредил. Сейчас же кожа чувствовала тепло, и чем ближе Лео подходил к реке, тем неприятнее жгло кожу.

Уилл нашёлся быстро. Он упал в паре метров от реки и лежал неподвижно. Лео было подумал, что Солас погиб, но когда подошёл близко, оказалось, что Солас просто в шоке. Его всего мелко трясло, и обычно яркие голубые глаза теперь подёрнулись мутной пеленой. Кажется, его мозг отказывался принимать реальность, и он просто не осознавал, что происходит.

А Лео сел рядом с ним и понятия не имел, что делать. Вальдес в очередной раз укорил несовершенство человеческой натуры: ну почему нет каких-нибудь переключателей, элементарной инструкции по эксплуатации и почему вообще ему нужно разбираться сейчас в том, в чём он не соображает вообще. Лео почесал затылок, кусая губу. Мозг лихорадочно работал, предлагая разные варианты, и где-то на подсознательной корке всплыла информация о полезных свойствах Флегетона. Перси, кажется, говорил что-то про адское пламя в своей глотке. Можно ли считать на основании этих данных, что Лео и Уилл переживут хоть глоток этой огненной лавы? В конце концов, Перси всеядный. Наверняка когда собирали его базовые предпочтения в еде, забыли убрать галочки со всех пунктов, но у Вальдеса не оставалось ничего, кроме как положится на его опыт.

— Так. Нам надо это сделать, — сказал Лео, кусая губу. Он осторожно поднял Уилла, который всем весом опёрся на тощего Вальдеса. — Я знаю, что это очень идиотская идея, но сервис тут просто ужасный. Я бы предпочёл даже американскую кухню, но здесь только адская. Нам нужно попробовать этот напиток. Тогда смело сможем в своём гневном отзыве разгромить не только жуткий интерьер, но и напитки.

Лео присел у берега и помог устроиться рядом Уиллу. Того ещё трясло, но жара реки он, кажется, не чувствовал. Первым глоток сделал сам Вальдес. Впервые он почувствовал жар во всей его красе. Лео словно пил горячую лаву, которая испепеляла каждую клетку его тела изнутри, но это всё быстро закончилось. На смену мучениям пришёл внезапный прилив сил. Даже подвёрнутая нога перестала болеть.

Лео посмотрел на Уилла. И собрался с духом, потому что поить его, кажется, придётся силой. Сначала Солас, будучи в состоянии шока, не понял, чего от него хотят, но когда горсть обжигающей лавы оказалась слишком близко к его рту, собрался отскочить, но Лео был к этому готов. Он придержал товарища и силой влил огонь из реки Флегетон ему в рот. Солас было закричал, но ему зажали рот. Хоть в зоне видимости не было монстров, не стоило забывать, что это их территория и они здесь гораздо сильней, чем на земле. А потому лучше пока им быть тише воды.

Лео отпустил Уилла тогда, когда понял, что теперь тот в сознании. Во всяком случае, голубые глаза стали ярче, и взгляд был осознанный. Он немного пришёл в себя.

— Отлично, — выдохнул Вальдес, и только понял, что до этого был слишком напряжён. — Послушай, я… Знаю, что это место ужасно. Но мы должны отсюда выбраться. Кивни, если ты меня понимаешь.

Солас немного погодя кивнул.

— Я уверен, что за нами придут. Мы лишь должны найти Врата Смерти.

Лео остановился, сам осознавая сказанное, и нервно хмыкнул. Однако, он слишком оптимистичен, раз его последняя фраза прозвучала довольно позитивно и уверенно.

Вальдес тряхнул головой и продолжил:

— За нами придут. Нико не позволит нам здесь застрять, да и Калипсо, надеюсь, не сбежит, правда, лучше бы ей оставаться в Лагере, там всё же безопасней. Не то чтобы я не пёкся о Нико, но… сам понимаешь, у сына Аида тут знакомых больше, чем у богини, которая до этого была заперта на острове. Не то, что Нико водится с мёртвыми, хотя, как мне рассказывали, этим он и занимался, когда…

— Вальдес, заткнись, — пробормотал Уилл.

— Ах да, точно. Я всё это к тому, что мы должны отсюда найти выход. Аннабет смогла прислать письмо прямо из Тартара. Мы повторим их путь.

— Боб, — прошептал Солас. — Нико рассказывал о Бобе, который заперт в Тартаре. Он добрый. Должен помочь. Надо его найти.

— Отлично, — кивнул Лео. — Тогда план пока такой: идём по реке. Это пока единственный наш источник пищи. Минус за то, что выбор скуден и отвратителен на вкус, но как хорошо, что он такой мобильный и… нескончаемый.

Вальдес встал и помог подняться Уиллу. Лекаря ещё трясло, он весь побледнел и даже волосы, казалось, стали тусклыми. Но Лео старался об этом не думать. Он выведет, если потребуется сам, их обоих из этого ада.

***

Лео без устали что-то бормотал себе нос, пока они вдвоём с Уиллом плелись вдоль Флегетона неведомо в какие дали.

Не то чтобы у них не было цели. Она была и вполне конкретная: найти Боба, сказать, что они от Нико, найти храм Гермеса и отправить письмо в Лагерь. Благо, в волшебном поясе Лео можно было найти ручку и кусок бумаги. Правда, видимо, в Тартаре связь была неважная, а потому всё нужное с каждым разом находилось и доставалось труднее. Вальдес сделал себе заметку использовать его только в критических ситуациях.

Иногда мальчишки останавливались, чтобы выпить огня из реки Флегетон, и не сказать, что это была лучшая часть их путешествия в аду.

— Если нам удастся выбраться, — пробормотал Уилл, когда его глаза, наконец, перестали слезиться от жара адской реки, — я никогда больше не стану пить чай и алкоголь.

— Когда, — поправил его Лео машинально.

— Что? — не понял Уилл.

— Не если мы выберемся, а когда. — Вальдес встал, отряхнулся и улыбнулся, расправив плечи. — За нами придут, вот увидишь. А теперь пошли дальше. Нам нужно найти Боба.

Уилл лишь кивнул и поднялся на ноги за сыном Гефеста.

— Лео?

— М?

— Спасибо. Я обязан тебе жизнью.

Вальдес повернулся к Уиллу с весёлой улыбкой.

— Отблагодаришь меня парой запрещённых медицинских препаратов в прохладный вечерок в Лагере.

Губы лекаря дрогнули в слабой кривой улыбке.

— Достану лучшие запасы.

Следующие пару часов прошли за пустой болтавнёй. Лео порой нёс какую-то чушь, впрочем, Уилл с радостью её подхватывал. Потому что в этом грёбаном аду шутки Вальдеса, бесившие до нервного тика у половины лагеря на земле, здесь были как свежий глоток воздуха.

— Почему здесь так тихо? — вдруг спросил Уилл.

Лео странно покосился на него.

— Не то чтобы я жалуюсь, — тут же оправдался Солас. — Но это место должно кишеть монстрами, так?

Лео нахмурился и протянул долгое «хм».

— Вроде так. Но тут и правда…. пустовато.

— А теперь вопрос: куда делись все монстры?

Мальчишки переглянулись. Им в головы пришла одна и та же мысль, но озвучивать её в Тартаре было по-настоящему страшно. Потому оба тряхнули головой и пошли дальше, но уже в тишине.

В какой-то момент они, не сговариваясь, решили устроить привал. Река в этом месте немного расширялась, а потому жар чувствовался особо сильно, когда они оба сделали ещё глоток.

— Я бы отдал всё даже ради чёртовой каши, — пробормотал Лео, валясь на безжизненную землю Тартара.

Уилл лёг рядом.

— Я не чувствую свой желудок, — пожаловался он. — И глотку. И язык.

— Я теперь понимаю, почему Перси и Аннабет не сразу стали есть горячие блюда, — протянул Лео рядом.

— Неужели они не рассказывали ничего, что сейчас нам могло бы помочь? — спросил Уилл.

— Как-то не было такого случая, чтобы очень сильно захотелось говорить про ад, — отозвался Лео. — В смысле… они просто никогда сами об этом не заговаривали, а никто из ребят не особо настаивал…

Они немного расслабились, давая себе отдохнуть. А потом Уилл, присмотревшись к берегу, заметил нечто маленькое и пушистое. Он протёр глаза и привстал, опёршись на локти. Сначала в голове пронеслась мысль, что он начал бредить. В конце концов, он в аду. Вряд ли здесь можно провести и пару часов, не заведя в голове тараканов, но Уилл готов был поклясться, что видит его — маленького пушистого котёнка, мирно лакающего лаву из реки Флегетон.

Уилл осторожно пихнул Лео и, приложив палец к губам, молча указал на животное. Вальдес хмуро уставился на этот комок шерсти и вопросительно выгнул бровь.

— Кажется, это котёнок Боба, — тихо прошептал Уилл.

— На кис-кис-кис отзовётся?

— Попробуешь?

Лео осторожно встал и медленно подошёл к котёнку. Тот, услышав за спиной шум, повернулся и сел, склонив голову набок. В жёлтых глазах пушистика не было страха. Он даже, казалось, с любопытством рассматривал чужаков.

— Ты, говорят, котёнок титана, который может помочь, — пробормотал тихо Лео, продолжая медленно подкрадываться к зверю.

— Это место вконец свело нас с ума, если мы правда разговариваем с котёнком.

— Чувак, мы живём по законам мифов и поклоняемся огромному пантеону Богов, а твой парень — полукровка, у которого есть зомби-шофёр. Почему разговор с котёнком так тебя смущает?

Котёнок невозмутимо выгнул спинку, перебрав лапками землю, а потом, как ни в чём не бывало, развернулся и лёгкими шагами пошёл от ребят прочь. Те, недоумённо уставившись вслед хвостатому, недолго думая схватили свои немногочисленные пожитки и побежали за ним. Котёнок, которому это явно не понравилось, принялся бежать быстрее.

— Эй, клочок адской шерсти, стой! — возмутился Лео.

А бежать по аду, оказывается, дело нелёгкое. Хотя бы потому, что тяжёлый воздух больно резал по лёгким и каждый вдох больше был похож на пытку наждачкой по внутренним органам. Но в любом случае у него это получалось лучше, чем у Уилла, который плёлся где-то сзади.

— Этот… клочок… шерсти… может… превратиться… в огромного… зверя… — задыхаясь, простонал Солас.

— Тогда хотя бы за ним следить было бы легче!

— Мяу! — недовольно отозвался котёнок.

Он побежал на холм, а мальчишки понеслись следом, не особо задумываясь, что за ним могут ждать гости.

— Малыш Бо-о-об! — прогремел чей-то голос.

Котёнок скрылся из виду, а мальчишки теперь уже осторожней поднялись на холм. Ещё даже не добравшись до вершины, они увидели огромную голову с ворохомсеребряных волос. Такого же цвета глаза с заботой смотрели на маленький комок шерсти, умостившийся на огромном плече.

Мальчики подошли ближе, чтобы увидеть огромного титана в странной одежде, напоминающую форму уборщиков в огромных торговых центрах. Его огромная рука гладила котёнка, который урчал. Оба были достаточно далеко от полубогов, но Лео и Уилл могли поклясться, что почувствовали, как задрожал воздух и послышалась мягкая низкая вибрация.

Титан даже не посмотрел на них. Он собрался было развернуться и уйти, как Лео и Уилл, оба чувствуя себя идиотами, окликнули его.

— Боб!

Титан обернулся вокруг своей оси и только потом заметил двух полубогов, осторожно идущих к нему на встречу.

— Кто вы? — прогремел он.

— Мы друзья! — сказал Лео, поднимая руки.

Уилл, увидев титана, оцепенел, но Вальдес пихнул его в бок.

— Ты ведь знаешь Нико, Перси и с Аннабет знаком, — сказал Солас. — Мы их друзья.

Боб смерил их долгим и тяжёлым взглядом, а потом вдруг грустно посмотрел на небо.

— Перси и Аннабет случайно не говорили, они передали «привет» звёздам?

***

Боб привёл их в свою огромную хижину. Он предложил им сесть за стол и положил что-то, отдалённо напоминающее мясо. Мальчики переглянулись, явно задаваясь вопросом происхождения сия еды в Тартаре, но пахло слишком вкусно. Слишком вкусно, чтобы знать откуда оно.

Боб подкинул пару дров в камин, но Уилл и Лео предпочли сесть от него как можно дальше, всё ещё помня жар Флегетона. Котёнок же мирно устроился рядышком на коврике, пока полубоги уминали мясо.

— А как вас занесло сюда? — спросил Боб, присаживаясь рядом.

— Мы упали, — ответил Лео, пожирая мясо.

Уилл странно на него покосился. Кажется, вкусная еда знатно подбодрила Вальдеса, раз тот так оптимистично говорил о падении в ад.

— На лагерь напали монстры, — продолжил сын Аполлона. — И Тартар разверзся прямо под ногами.

— Кстати, где-то должны быть остатки от домика Посейдона, — весело заметил Лео. — Можно поискать, чтобы одолжить у него одежду. Наверняка что-то должно было сохраниться. А то наша…

Вальдес грустно посмотрел на то, что осталось от его пижамы: свободная футболка превратилась почти в лоскуты, штаны тоже уже были не в самом лучшем виде. Впрочем, в таком же состоянии был и Уилл.

Сын Гефеста вдруг поморщился и принюхался.

— Боги, вонь Тартара до сих пор мерещиться!

Боб тоже сморщил нос, привстал, наклонившись к мальчишкам, и покачал головой:

— Нет, это от вас.

Мальчишки смущённо уткнулись обратно в тарелку.

— А… а где все? — спросил Вальдес, прочистив горло.

— Ты про монстров? — буднично спросил Боб. — А, они все собрались на войну.

— Куда? — хором переспросили Лео и Уилл.

— А вы не знали? — удивился титан. — Перси уже должен был узнать правду и должен был рассказать.

— Рассказать что?

— О пророчестве, — объяснил Боб, пожав плечами. — О новой войне и новой эре титанов. Монстры только об этом и говорили, сказали, что скоро их призовут.

— А как же Тартар… и Танос. Они же должны пройти через Врата Смерти?

— Так Тартар их контролирует. Только недавно явился Хрисаор за своей армией.

— Хрисаор? — переспросил Лео. — Это не самое лучшее творение Посейдона с запущенной клептоманией?

— Что такое клетп…. — Боб нахмурился, пытаясь разобрать чуднОе слово, но Лео его прервал.

— Не суть важно. Зачем Хрисаору армия? Как он вообще попал в Тартар?

Боб нервно оглянулся вокруг, словно кто-то его мог послушать, а потом сказал тихим голосом:

— Говорят, у него теперь есть огромная сила. Даже сговорился с кем-то из Богов. А потом об этом узнал Тартар и решил помочь с армией.

— То есть… Тартар просто взял и решил помочь с армией?

— Да, — кивнул Боб. — Титаны должны быть готовы к встрече с ним.

— Мне плевать на это, — сказал Лео. — Помоги нам найти храм Гермеса, нам нужно предупредить наших друзей…

— Я сожалею, но сделать этого не могу, — хмуро сказал титан. И судя по его тону, возражений он слушать не собирался.

Уилл как-то отстранённо за всем наблюдал. Слишком напуганный, чтобы хоть что-то сказать, он просто смотрел в никуда. Лео же так просто сдаваться не собирался.

— Ладно, тогда мы сами найдём…

— И этого я тоже допустить не могу, — строго процедил титан. — Боги должны на этот раз уступить титанам трон. А я не могу позволить вам помешать.

— Но там, наверху, Перси и Нико, — напомнил Солас, с мольбой посмотрев на Боба. — Если Хрисаор и правда собирает войско, первой целью он может выбрать один из Лагерей. Перси, Нико и Аннабет могут оказаться в опасности. Нам надо их предупредить.

— Я помогу вам выбраться отсюда. Помогу пройти через Врата, смогу убедить отпустить вас. Как раз к тому времени случится то, что предсказано пророчеством. Но я не могу позволить вам предупредить других.

— Тогда мы просто уйдём! — заявил Лео.

Но прежде, чем он встал, дорогу ему преградил огромный лев, который угрожающе зарычал. От того милого маленького котёнка лёгким напоминанием осталась лишь рыжеватая шерсть.

— Это не ваша территория, — напомнил Боб. — Здесь правим мы, и если вы погибнете, вы не попадёте в Подземное Царство. Ваши души просто поглотит тьма. А я не хочу с вами так поступать, — обиженно сказал титан. — Вы друзья Перси и Нико, я не хочу причинять вам боль. Хочу вам помочь и вывести отсюда. Но для этого вы должны слушаться. И не пытайтесь сбежать. Отдохните немного. Я приготовил вам кровать. Я вернусь позже, и мы отправимся к Вратам Смерти.

Сказав это, Боб просто вышел из дома, заперев дверь. А лев строго на них смотрел, пока мальчишки, наконец, не послушались совета хозяина и не легли на кровать. Уилл и Лео переглянулись и молча пришли к соглашению пока не бесить титана. А огромный зверь, снова превратившись в котёнка, тут же запрыгнул на широкую кровать, предназначенную для титана, и улёгся у их ног, снова принявшись урчать.

Комментарий к 21. Лео

Ничто не вдохновляет меня так, как ваши отзывы. Не забывайте об этом, пожалуйста)

========== 22. Лео ==========

Уилл угасал на глазах. Пребывание в Тартаре определённо не шло ему на пользу, но слишком уж сильно он пал духом. Пока Лео усердно думал, о чём именно говорил Боб и как найти выход из этой ситуации, Солас становился всё более вялым. Он осунулся, быстро похудел, и обычно смуглая кожа теперь стала болезненно бледной, отчего веснушки на лице стали казаться ещё ярче.

Вальдес тогда понял, что его срочно отсюда нужно вытаскивать. Он до сих пор помнил, в каком состоянии после Тартара вернулись Перси и Аннабет. Сам Нико, сын Аида, был в ужасе от этого места. Ребёнку Аполлона уж тем более нечего делать в самом аду.

— Ты мне доверяешь? — спросил как-то Лео, отвлекая Уилла от его мыслей.

Тот не сразу отреагировал. Он как-то рассеянно посмотрел на Вальдеса, а потом неуверенно пожал плечами.

— Зависит от того, какая на этот раз безрассудная идея пришла в твою кудрявую голову.

Лео покосился на котёнка, который теперь уже не урчал. И хоть он до сих пор лежал с закрытыми глазами, что-то подсказывало мальчишкам, что на самом деле животное напряглось, прислушиваясь к разговору.

— Я не могу этого сказать сейчас. Но… — Вальдес ещё раз нервно оглянулся на котёнка, а потом продолжил тихим шёпотом, наклонившись близко к Уиллу. — Если титан не врёт, и собирается целый отряд монстров войной на Лагерь, причём с поддержкой Тартара, мы должны узнать, в чём дело и попытаться их спасти.

— Я даже не уверен, что мы сами отсюда выберемся, — пробормотал Солас и отвернулся, тяжело выдохнув.

— Эй, не смей отчаиваться! — Лео положил свою руку на плечо лекарю.

И это было странно. Обычно поддерживал и придавал сил именно сын Аполлона. Ему удавалось держаться даже тогда, когда он был в окружении тяжело раненных, умирающих полубогов. Прежде Вальдес никогда не видел Соласа таким… отчаянным и даже сломленным.

— Мы выберемся отсюда, — уверенно сказал Лео, смотря прямо в глаза Уиллу. — Мы только избавились от злой матушки-земли и помирили два лагеря. Мы не можем позволить себе потерять это сейчас.

Уилла такая речь не особо впечатлила. Он лишь как-то грустно ухмыльнулся и спросил:

— Тебе нужна моя помощь?

— Да… нет. Я… не могу сказать всего плана, — Лео кивнул на котёнка. — Он меня немного напрягает. Но… Ты просто держись и не отчаивайся. Мы выберемся отсюда.

Уилл ничего не ответил. Лишь вяло пожал плечами, повернулся на бок, немного съёжившись, и укутался в тёплое одеяло с головой.

***

У Лео была идея. Боб в любом случае был готов помочь им выбраться из Тартара, но только теперь перед юношей была ещё одна задача: выяснить всё, что знал Боб о войне и каким образом к этому причастен Перси.

Лео думал, как выудить из Боба максимум информации о Хрисаоре, войне и прочих мелких проблемах. Уилл на это всё отреагировал эпичным разочарованно-отчаянным вздохом, тихо вопрошая, за какие заслуги им на голову свалилось всё это, тогда как Лео принял это почти как должное. Когда это в его жизни всё было легко?

В любом случае, сетовать на судьбу и проклинать маразматичных старушек времени не было. Лео нужно было выяснить всё, что знал титан, и каким-то чудесным образом передать это лагерю. И либо он найдёт пресловутый храм, что в данных условиях было практически невозможно, либо, что более вероятней, доверится титану, который обещал их спасти. А там оставалось лишь добраться до Лонг-Айленда за очень короткий срок и молиться всем Богам, чтобы успеть до того, как случится неизбежное. Обычные будни полубогов, что поделаешь. Лео думал, как это провернуть всё время, пока они послушно ждали возвращения Боба. С его гиперактивностью ему особо мучительно было лежать смирно, не рыпаться тогда, когда у ног красноречиво урчал только с виду маленький миленький котёнок.

Боб вернулся через пару часов. Он принёс ещё немного еды, два рюкзака и одежду. Откуда он всё это достал мальчики решили не спрашивать. Они молча переоделись в чистую целую одежду, съели свой обед, запаслись едой на дорогу и приготовились идти домой. А Лео всё это время украдкой смотрел на титана, пытаясь понять, как бы помягче выяснить всё то, что он знает.

— Кстати, Боб, что там с армией? Когда они выдвигаются? — буднично спросил юноша, стараясь звучать как можно непринуждённей.

Боб, который сидел напротив, хмуро покосился на Вальдеса.

— Тебе зачем знать? Видимо, Перси не очень уж тебе доверял, раз решил не рассказывать.

У Уилла вдруг потерялся аппетит. Он отложил ложку и отодвинул от себя тарелку. Но взгляда так и не поднял и ничего не сказал. А вот Лео прочистил горло и хмыкнул, от всей души надеясь, что улыбка вышла не слишком уж кривой.

— А вот тут ты не совсем прав, верзила. Перси мне доверяет, — сказал сын Гефеста, стараясь лгать убедительно. От его актёрских талантов зависела, скорее всего, жизнь всего Лагеря. Вот только одна маленькая проблема: актёр из Вальдеса никакой. — Я просто прикинулся, что не знаю о его грандиозном плане. Понимаешь ли, я должен был удостовериться, что ты тоже посвящён во всё это.

Лео заставил себя расправить плечи и посмотреть на титана с хитрой улыбкой. Боб смерил его тяжёлым пристальным взглядом, и Вальдес, к собственному удивлению, выдержал его.

— Ладно, — наконец, кивнул титан, а с плеч Лео, казалось, свалилась целая гора. Но расслабляться было рано. Он начал танцевать на сковороде, которая уже прилично нагрелась. — Но твой друг, кажется, не знает, о чём ты говоришь.

Боб кивнул на Уилла, который безучастным взглядом уткнулся в тарелку. Он даже не сразу понял, о чём идёт речь. Он был весь поникший, даже еда ему не казалась привлекательной. Лео сглотнул. У него не было возможности поделиться своими планами с лекарем, а теперь надо было выкручиваться. А потому он фыркнул и небрежно пожал плечами:

— Мой друг лишь маленький винтик в огромном механизме нашей бюрократии, — вальяжно протянул Лео. А в голове пронеслась мысль, что ему не хватает лишь зализать волосы, надеть костюм и достать старую толстую сигару. — Ему не нужно знать всех планов, и вообще он упал со мной случайно.

Вальдес напустил на себя расслабленный вид и вернулся к еде, краем глаза заметив, что Боб нахмурился ещё больше и придвинулся к столу.

— То есть… ты должен был упасть один?

— Да. Я должен был проверить здесь обстановку. Всё ли готово. Так что я хотел бы знать, как у тебя тут обстоят дела.

Лео заставил себя взять ложку и посмотреть на еду, стараясь казаться уверенным. А ещё он впервые чувствовал жар. Боб в любой момент мог раскрыть его ложь, и тогда они пропали. Но Вальдесу было необходимо узнать, какая беда надвигается, потому что иначе неважно, где они погибнут: в Тартаре или на Лонг-Айленде.

— Всё готово к нападению, — осторожно сказал Боб. — А Перси будет следовать плану отца?

Лео сглотнул. С каких пор Посейдон хочет свергнуть Богов и когда это он успел сговориться с титанами и самим Тартаром? Он быстро тряхнул головой. Что бы ни сказал титан, первостепенная задача Вальдеса сейчас мастерски сделать вид, что он в курсе всего, что происходит.

— Да, — ответил он. — Только Перси всё же хочет защитить Лагерь.

— Даже вопреки своему отцу? — тут же спросил Боб.

И в его голосе проскользнуло удивление с нотками угрозы. Лео казалось, что его окунули в ледяную воду и вручную остановили сердце. Но он тут же быстро взял себя в руки и кивнул.

— Да. Ты ведь знаешь Перси. У него всегда свой план. Он, конечно, согласен со своим отцом, — осторожно говорил Лео, чувствуя себя новичком-канатоходцем, которого отправили в долгое путешествие без страховки и шансов на выживание, а под ногами вместо земли ад в прямом смысле этого слова. — Но всё же решил защитить Лагерь. Это ведь его дом. Боб, послушай, я знаю, что это странно и… и звучит вразрез с планом, но это правда то, чего хочет Перси. И он рассчитывает на тебя.

Лео во все глаза смотрел на титана, пытаясь понять его реакцию, и в который раз ругал себя за то, что всё ещё не до конца разобрался во всех эмоциях. Свой танец на раскалённой сковородке он почти отплясал. Теперь настала партия Боба. А титан нахмурился, уставившись на стол, и на его грубом лице виднелись все муки тяжёлых раздумий. Прошла целая минута, которая растянулась как вечность, прежде чем титан медленно кивнул.

Лео едва ли сдержал облегчённый выдох. Кажется, получилось. Боб клюнул на наживку. Вальдес уже знал, как может помочь Лагерю, если война, о которой говорил титан, правда собирается. Только для этого нужно было убедить титана, что он в курсе всех событий, хотя сын Гефеста понятия не имел, что происходит. Но даже если ему удастся водить Боба за нос до последнего, рано или поздно его ложь раскроется.

Лео с досадой подумал об этом. Этот большой верзила помог его друзьям выжить здесь, помог ему самому и Уиллу и даже решил сам провести их до ворот. А Вальдес собирается его предать. Если ему и суждено всё же погибнуть в ещё одной войне, пусть он погибнет от руки Боба. Как это ни было странно осознавать, Лео претило врать титану после того, что он сделал ради полукровок.

Уилл рядом продолжал молчать, уставившись на свою тарелку. Он понятия не имел, чего добивается Лео, но решил, что будет разумно не вмешиваться. Вальдес определённо затеял опасную игру, и помешать ему значило поставить под угрозу жизни их обоих. Боб им был нужен. Хотя бы потому, что только он мог помочь им выжить в Тартаре и даже провести обратно наверх. И хотя по мнению Соласа так рисковать было безрассудно, у Лео на этот счёт, видимо, были другие планы.

А Боб продолжал сверлить сына Гефеста хмурым взглядом.

— Не уверен, что Океан одобрил план Перси. Об этом должен был рассказать Хрисаор, когда приходил за армией.

— Да, — кивнул Вальдес. И впервые жар не казался ему приятным и чем-то, что можно претерпеть сквозь стиснутые зубы. Океан и Перси? Лео это сильно смутило, но он быстро взял себя в руки. — Но Хрисаор сейчас занят. Он… э, он перераспределяет армию. Готовиться к осаде Олимпа, потому не успел сказать, — выкрутился он, надеясь, что и эта ложь пройдёт.

— А Океан?

Лео мысленно выругался. Титан вроде говорил, что этот план принадлежит отцу Перси, так причём тут древний титан, о котором вот уже сколько времени ни слуху ни духу? Или… Он вновь тряхнул головой, отгоняя от себя ненужные мысли. Боб давал ему кусочки пазла, которые нужно было собрать воедино. А пока выкручиваться с тем, что у него было.

— Правда в том, что Океан об это не знает, — осторожно продолжил сын Гефеста, а в голове мысли крутились с бешеной скоростью, и уловить нужную в такой стрессовой ситуации было слишком сложно. — Но Перси очень хочет спасти свой дом. Ему не нужна для этого вся армия. Лишь её часть.

— Я не могу пойти против Океана, — жёстко отрезал Боб.

— Но Перси на тебя рассчитывает! Перси, Нико, Аннабет… Они все на тебя рассчитывают.

Лицо Боба, кажется, немного смягчилось, и Лео решил приписать эту маленькую победу себе. Видимо, он нашёл нужную точку. Нужно лишь только надавить. И сделать это правильно.

— Послушай, это всего лишь Лагерь. Главная ведь ваша цель — Олимп. Перси не идёт наперекор отцу, он просто… просто обходит его план. Никто не заметит, а ты окажешь всем нам услугу. Боб, пожалуйста. Ради Перси, Аннабет и Нико.

В доме повисла жуткая тишина. Уилл уставился на Лео, Лео — на титана, а тот в свою очередь буравил суровым взглядом стол. Он определённо сомневался и не знал, что делать.

Но в итоге хмуро сказал:

— Я не могу тебе поверить. Но я всё равно проведу вас наверх. А там встретимся с Перси. И если это будет правдой, я помогу. Если Перси скажет, я выделю армию, чтобы спасти Лагерь. А до тех пор я буду придерживаться изначального плана.

========== 23. Калипсо ==========

Быть осторожней со своими желаниями. Это Калипсо усвоила сразу же как покинула Огигию. Конечно, ей было скучно на острове. Развлекать себя на протяжении тысячи лет задача не из самых лёгких, и хоть ей иногда составляли компанию разные герои, одной на острове ей было дико скучно. И тогда она любила проводить время на берегу моря, гуляя и представляя себя в каком-нибудь опасном приключении. Погони, драки, нападения, подвиги… Ей всего этого так не хватало! Так не хватало, что она немного забыла о том, что это далеко не так весело, как кажется на первый взгляд.

Хотела приключения и весёлую жизнь? Так получай! Так, видимо, подумали мойры и скинули Лео прямиком в Тартар, который открылся целых два раза. Она честно пыталась это предотвратить. Хотела даже рассказать Перси раньше времени всю правду, да вот только возможности у неё не было, а потом… Потом всё перевернулось с ног на голову.

Она догадывалась, что рано или поздно дитя титана, скрытое от Богов у них же под носом, найдут и придут за ним, только вот она не думала, что это будут настолько радикальные методы.

Калипсо тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Со всем этим она разберётся, как только доберётся до острова Цирцеи. Девушка кинула обеспокоенный взгляд на Перси. Он стоял у носа корабля, опёршись на перила и свесив голову. Они не обменялись даже парой реплик с тех пор, как он высадил Луку и Тайсона на шлюпку. Она, конечно, понимала, что сейчас для Джексона не самые лучшие времена, но с проблемами, которые на него навалились сейчас, он справлялся из рук вон плохо.

Калипсо думала даже сама спросить о его маме, дать ему возможность высказаться и выплеснуть свои эмоции, но он держался от неё на расстоянии.

Знала ли она всю правду о Перси в тот момент, когда он впервые приземлился на остров? Нет. Правда, услышав о его приключениях и осознав, насколько он силён, она начала догадываться. Когда прибыла в Лагерь, она убедилась в этом окончательно. Перси Джексон — дитя титана, которого приютил Посейдон под свое крыло, рискнув всем, что у него было. Довольно странный поступок для Бога. Впрочем, не Калипсо ли знать, насколько иногда решения Олимпийцев могут ошарашить.

Её беспокоило в этой ситуации только одно: как сказать об этом Перси? Она не особо горела желанием быть тем человеком, который сообщит ему эти новости, да она и понятия не имела, как подступиться к этой теме правильно, но выбора иного, кажется, у неё не было.

За последние пару дней он пережил много потрясений, и успевать разбираться с каждым он просто не мог. Впрочем, это не ее проблемы. Перси взрослый мальчик, которому уже довелось переживать потери. В конце концов, он выжил в Тартаре. Справится и с этим. Только нужно время.

Рядом с островом стоял корабль с чёрными парусами. Калипсо догадалась, что он принадлежит Чёрной Бороде и его пиратам, а значит и они здесь нашли приют у мадам Ц. Так же молча Перси посадил корабль на якорь, спустил шлюпку, помог Калипсо залезть и погнал маленькое судно к берегу. Правда, чем ближе они подплывали к суше, тем больше хмурился Перси.

— Что-то не так? — не удержалась от вопроса Калипсо.

— В последний раз мое пребывание здесь было слишком…. животным.

— Цирцея превратила тебя в морскую свинку? — улыбнулась Калипсо. — Годы идут, а она своим привычкам не изменяет! — засмеялась девушка.

Перси насупил брови.

— И почему ты думаешь, что на этот раз она не попробует повторить свой подвиг?

— Не суди её строго. Она тогда не знала всей правды.

— Которую ты мне расскажешь на острове? — спросил Перси. И в его тоне сквозил холод. — Знаешь, не советовал бы тянуть с этим. Вдруг не успеешь.

Почему-то от холодного тона юноши и его тяжёлого взгляда Калипсо стало не по себе. За последние сутки он ничем не проявил своего горя, не заговорил об этом, даже не покричал толком. Он хранил все в себе, и чем дольше это в нем настаивалось, тем сильнее обещал быть срыв.

Калипсо отвела взгляд, прочистив горло.

— Всё будет нормально, — только и смогла сказать она. А потом поняла, что это звучит ужасно глупо.

— Конечно, — кивнул Перси. — До этого ведь всё шло так хорошо.

Больше они не разговаривали. Перси вытащил шлюпку на берег, а после они отправились туда, где когда-то было шикарное СПА мадам Ц. Теперь же на этом месте возвышалась не менее шикарная гостиница. У входа стояли двое мужчин. И хоть одеты они были на манер всех элитных охранников, у которых еще и наушнички в ушах, их поведение и взгляд все равно выдавали в них пиратов.

Калипсо представилась сама и представила Перси. Охранники, смерив их обоих долгим взглядом, всё же пропустили внутрь.

— Добро пожаловать в отель “Зачарованные”, — добродушно сказали девушки. Они приветствовали гостей с улыбкой и жестами пригласили пройти к стойке администрации.

Перси уже это не нравилось, и он все оглядывался на дверь, словно собирался сбежать при любой удобной возможности.

— Для постоянных гостей у нас стопроцентные скидки на дополнительные услуги СПА, — сказала одна.

— А для мужчин есть акция…

— Превратись в морского свина, корм — в подарок? — раздраженно прервал Перси. — Нет, спасибо.

— Оу, раздражение совсем не вписывается в дизайн моего отеля.

Этот певучий голос, что так приятно ласкал слух, принадлежал Цирцее. Громко и равномерно стуча каблуками, она вошла в холл и улыбнулась новым гостям.

— О, Калипсо, столько лет, столько зим! А ты все так же юна и красива. Пользуешься моими бьюти-советами?

— Вообще-то я бессмертна и могу принять любой желаемый облик, но да. Твои бьюти-советы очень помогают, — немного дерзко ответила Калипсо. — Но сейчас я немного по другому вопросу.

— Я вижу, — сказала Цирцея и обратила своё внимание на юношу. Улыбка на её лице стала ещё шире, а Перси стал ещё серьёзней. — Всё-таки морская свинка из тебя милей. Но раз уж ты у нас… скажем так, вип-персона, так уж и быть, побудь человеком.

— Так. Стоп, у меня нет времени….

Перси начал было возмущаться, но Цирцея вдруг в два шага подошла к нему, коснулась пальцами подбородка, заставив смотреть прямо в глаза.

— Ты устал, — ласково сказала она. — Столько на тебя навалилось в последнее время, ты, наверное, очень хочешь отдохнуть, не так ли?

Перси выдал какой-то непонятный звук, что-то среднее между “а” и “о”. Он как-то странно смотрел на Цирцею, словно не понимал, что она от него хочет, а хозяйка отеля продолжила:

— Тяжелеют веки, глаза сами закрываются, ты очень хочешь поспать.

— Да? — спросил Перси.

Цирцея мягко улыбнулась.

— Конечно, хочешь. Тебе бы сейчас прилечь на мягкую кровать, закутаться в теплое одеяло и поспать.

Глаза Перси закрылись, словно он заснул прямо стоя, но потом вдруг резко вздохнул, широко распахнув глаза.

— Чш-ш-ш! — тут же успокоила Цирцея и прижала палец к его губам, не давая юноше даже шанса возмутится. — Здесь ты в безопасности, — продолжала она, наблюдая, как Перси вновь успокаивается. — Здесь можешь расслабиться. Здесь никто тебя не тронет, ты в безопасности. Отдыхай, герой. Спи сладким сном и набирайся сил.

— Да, — совсем тихо прошептал юноша.

— Ну что ж, тогда пройдем со мной, — хозяйка победно улыбнулась и, подхватив Перси под руки, провела его в одну из многочисленных комнат.

Калипсо осталась ждать в холле.

— Вот так надо работать, девочки, — заявила Цирцея, вернувшись через пару минут. — Что за упрямец этот Джексон! Совсем не хочет поддаваться контролю. Потратила на него все силы. Мне срочно нужен отдых!

— Цирцея, погоди, — остановила колдунью Калипсо. — У нас уже очень мало времени. И за Перси охотится Зевс. Возможно, мы ещё живы, потому что Посейдон мог прикрыть.

Дружелюбная улыбка тут же слетела с лица Цирцеи.

— Вы пришли сюда с хвостом? — прошипела она. — Чем вы думали?!

— Что нам было делать? Это вообще не наша вина!

— Боги, дура! Какая же я дура! Никогда не доверять титанам! Молли, занеси Океана в черный список!

Калипсо скептически посмотрела на хозяйку, которая сейчас готова была рвать и метать.

— Ты закончила истерить? — спросила Калипсо. — У нас дела.

— Что за изменения в планах у Океана? Он вроде просто хотел придержать его здесь, пока не настанет время.

— Очевидно, он подкорректировал план, — съязвила Калипсо. — Без понятия, мне он отчёты не дает.

Цирцея лишь закатила глаза.

— Это всё стерва Афродита мутит воду. Я уверена.

Калипсо лишь поджала губы и заставила себя замолчать. Эту тему она развивать определенно не хотела.

— Ты должна была вернуть Черную Бороду с его экипажем.

— Они все здесь. Уже третий день. Дебоширят только так, жители жалуются, рейтинги на официальных сайтах падают, у моих девочек совсем нет работы!

— Океан больше ничего не говорил? — спросила Калипсо, игнорируя недовольство Цирцеи.

— Собирался зайти, как только появится Перси, а больше ничего не сказал. Но выглядел немного… злым.

Калипсо покачала головой.

— Значит что-то пошло не так. Боюсь, Хрисаор и Тритон могли чуть перестараться.

— Да, Хрисаора назвать адекватным трудно… Ну что ж, дорогая, веселись! И не позволь этому Джексону второй раз разрушить мой дом. Он весьма в дурном настроении.

С этими словами Цирцея круто развернулась и, громко цокая каблуками, отправилась по своим делам.

***

Калипсо сидела на берегу океана, когда ее нашел Перси. Это был уже поздний вечер, и солнце окрасило в кроваво-красный цвет облака. Он выглядел чуть лучше, чем с утра, но взгляд у него был отстраненный и холодный.

— Ты хотела мне рассказать и объяснить, почему Тартар разверзся из-за меня в Лагере, — сразу начал Перси.

— И тебе доброго вечера, — недовольно пробормотала девушка.

А Джексон просто на нее смотрел, ожидая ответа. На этот раз у Калипсо отговорки нет, а подготовиться к разговору… К такому не подготовишься.

— Почему Тартар разверзся из-за меня? — повторил свой вопрос Перси.

И если пару часов назад она могла понять его эмоции по тону, то сейчас он говорил холодно и ровно.

“Потому что!” — хотелось бросить девушке и уйти обратно на свой остров. Потому что она понятия не имела, как сообщить Перси, особенно после того, через что ему пришлось пройти, что он не сын Посейдона.

— Я не уверена, что ты хочешь это знать, — осторожно начала она.

— Не уверен, что хочу слышать очередные отговорки, — парировал Перси. И вновь он холоден и беспристрастен.

Почему-то это напрягало девушку.

— Перси, дело в том, что… — Калипсо запнулась. Словами “Ты не сын Посейдона” она почти буквально давилась, а потом тряхнула головой, решив начать с самого начала. — Ты ведь знаешь, что в начале был Хаос.

— А перемотать до наших времен? Какое это имеет отношение к Тартару и мне?

— Терпение. В Хаосе зародилась жизнь, появились Гея, Уран, первые древние существа, первые титаны… И Дельфы. Их самое первое пророчество было самое ужасное. Оно сулило смерть всему, что есть.

— Про Гею, что ли? С ней мы давно разобрались, и она спит мертвым сном.

— Нет, не Гея. Гея не уничтожила бы все живое. Она просто бы вернула древний порядок.

— А на людей и полубогов плевать. Теперь мы даже в разряд живых не входим, — раздражённо бросил Перси.

— Я веду не к этому, — строго сказала Калипсо. — Не перебивай. Так вот. Это пророчество сулило смерть всему живому. Оно предсказывало пробуждение того, кто породил все, что есть на этом свете. Пробуждение того, кто мигом истребит все живое, как только очнётся. И только сильный потомок титана сможет это остановить.

Перси прищурился.

— Ты ведь сейчас не про…

— Про Него, — кивнула Калипсо, подтверждая догадку юноши. — И бороться с Ним суждено ребёнку титана. Поэтому то и титаны зашевелились. Им было плевать на Гею. Она угрозы им не представляла никакой, а вот Он… Он не станет церемониться. Не будет искать союзников и строить козни. Он проснется и все. И каждое происшествие, каждый сильный выброс божественных или титанических сил это как толчок для него. И чем сильнее мы его толкаем, тем больше вероятность, что он проснется.

— Я ещё не вижу связи с Тартаром в Лагере и мной.

— Титанам нужно сместить Богов. Как можно быстрее и с меньше затратой сил. Им это нужно, чтобы быть готовыми, когда Он проснется.

— И им нужен тот, кто сможет усмирить Его, — осторожно продолжил Перси. — Их дитя. Сильное дитя. Можем устроить конкурс, кандидатов море.

— Нет, — качнула головой девушка. Она не хотела продолжать, думала, что еще можно ему рассказать, либо оттянуть момент правды, потому что все слова так и застревали где-то на уровне горла, не желая произноситься. — Им не нужно просто дитя. Им нужно человеческое дитя.

Перси нахмурился.

— Но титаны не заводят романов с людьми, — сказал он, но уверенность в его голосе к концу фразы сошла почти на нет.

— Не заводили, — кивнула Калипсо. — Но с годами титаны стали беспокоиться о том, как бы Боги с их играми и гражданскими войнами не разбудили Его. И задумались о ребенке титана.

— Мы бы узнали о нем. Дети Богов, даже малых, могут привлекать своим запахом монстров. Ребенок титана для них был бы как магнит. Мы не могли о нем не слышать столько времени.

— А мы уже слышали о нем.

Перси уставился на Калипсо, а та вся замерла. Даже её сердце, кажется, остановилось, а язык присох к горлу. Все слова вдруг потерялись и отказывались соединяться в одно предложение. Она собиралась сейчас сказать Перси, что вся его жизнь — обман. И это после предательства друзей и смерти матери. Она просто не могла это сделать.

Юноша, видимо, заметил ее переживания.

— Говори как есть, Калипсо.

Девушка открыла рот. Это был первый шаг, чтобы сказать правду, и, видимо, на данный момент последний, потому что говорить ей было физически трудно.

Тут багровое небо осветила огромная молния. Ветер резко поднялся, появившиеся из ниоткуда тучи добавили тёмных красок в кровавый закат, а поднявшиеся волны с шипением бросались на берег.

Зевс его нашёл.

Калипсо вскочила на ноги, защищаясь руками от ветра, а Перси, казалось, это не сильно тревожило. Он разве что лишь немного отвернул голову и прикрыл глаза.

У берега, лишь в паре метров от них, воздушные потоки завертелись в ураган размером со взрослого мужчину. Через пару секунд на его месте появился Зевс. Калипсо испуганно посмотрела на Перси. В зелёных глазах юноши читалась ничем не прикрытая ненависть, но он не двигался. Волны океана с остервенением бросались на берег, брызгая белой пеной вокруг. Но он стоял на месте, крепко сжав руки в кулаки.

— Ты доставил уже слишком много проблем, — процедил громовержец.

Калипсо успела заметить, что Бог выглядит довольно-таки потрепанным. Только быть злым это ему совсем не помешало.

Он занес руку, в которой появилась молния, но прежде чем он успел её запустить в Перси, напротив него появился Посейдон, заслоняя громовержца от полубога. Владыка морей и океанов тоже выглядел потрепанным, однако с достоинством отразил удар Зевса и и приготовился сам атаковать.

— Ты не тронешь его! — прогремел Посейдон.

— Убью! Затем свергну тебя! — заявил Зевс.

Калипсо и Перси отошли подальше, не мешая сражающимся Богам. А они сошлись в жестокой схватке. В поднявшемся ветре и вихре бури их не было видно, но оба могли ощущать мощь, исходящую от них. В какой-то момент из этого клубка вышвырнуло Посейдона, а затем появился Зевс. Он вновь занес руку с молнией и медленно наступал на Перси. Тот было засунул руку в карман за ручкой, но вспомнил — меч сломан. Ему нечем защищаться. Тем не менее он выпрямился и стоял перед громовержцем со вздернутым подбородком, показывая, что не боится его.

— Страшных мучений тебе на полях наказаний, — пожелал Зевс и швырнул молнию в Перси.

Калипсо зажмурилась. Она хотела кинуться к юноше, чтобы защитить, но громовержец откинул ее в сторону потоком ветра. Небо осветила яркая молния, и когда она угасла, девушка боялась посмотреть на то, что осталось от Джексона.

Но когда Калипсо всё же открыла глаза, она увидела, что перед Перси стоял Океан собственной персоной. Молния Зевса сверкала в его руках как никчемная дешевая игрушка, и он, презрительно сморщив лицо, откинул её.

— Спасибо за службу, Посейдон, — сказал он, обратившись к Богу, который теперь стоял на ногах.

Он посмотрел на Перси, и на долю секунды Калипсо заметила в его глазах страх.

— Ты ведь сказал, что не заберешь его, — сказал Владыка морей.

— Если его жизни ничего не будет угрожать, — напомнил Океан. — Теперь это не так. — Титан перевел взгляд на разъяренного Зевса, который открыл рот, чтобы обрушиться на Океана гневной тирадой. — Не трать своих сил и послушай брата, — предупредил он.

А потом повернулся и, схватив Перси за шкирку и не дав ему даже возможности сопротивляться, исчез в ворохе соленных брызг.

========== 24. Перси ==========

Всё произошло слишком быстро.

Не успела Калипсо договорить, как появился Зевс. Затем — Посейдон. В следующий миг они уже сражались, а сам Перси потянулся за мечом, запоздало вспомнив, что Анаклузмос сломался ещё в Нью-Йорке.

Он сломал свой меч. Не Зевс своими молниями. Он сам. И он просто забыл об этом, подумав, что тогда ему показалось, а верный меч вернётся к хозяину позже. В любом случае он даже это не успел осознать, когда заметил, что Зевс уже вновь замахнулся на него. Он видел прямо перед собой молнию и приготовился почувствовать боль.

Но её не последовало. Воздух рядом разрядился. Запахло озоном, но его быстро сдуло ароматом свежего бриза. Так пахло обычно от Посейдона. Он распахнул глаза, но перед ним стоял совершенно другой мужчина. Он повернулся лишь на секунду, вероятно, убедиться, что Перси не загорелся ярким костром на ночь Гая Фокса*. А юноша с удивлением смотрел на него. Точнее в его глаза. Они были как океан, и это не было фигурой речи. Вместо зрачков у него плескался океан, переливаясь всеми оттенками бирюзового, он видел даже, как волны бились о берег, распускаясь белой пеной. Мужчина что-то бросил Олимпийцам, а в следующую секунду схватил юношу за шкирку, как маленького щенка, и они исчезли в ворохе солёных брызг.

***

Тартар в Лагере. “Это из-за тебя, Перси”. Первое пророчество. Очередной конец света. Дитя титана. “А мы уже его знаем”. Где-то в закромах сознания юноша уже знал ответ. Знал, кто это, только забил на эту мысль, всё пытаясь найти другое объяснение. Должно быть другое объяснение.

Перси оглянулся по сторонам. Вокруг были лишь темно-бордовые стены, те же, которые окружали его в худшие дни пребывания в Тартаре. Только вот сейчас он не падал. Сейчас он просто висел в воздухе, озираясь по сторонам и пытаясь понять, где выход из этого кошмара.

Сны, где не происходит ровным счетом ничего — самые страшные, и ненавистны Перси больше всего. Как убивать монстров и выживать в аду он научился, а справляться с болью от потери близкого человека и от предательства друзей — нет.

Эмоции накрыли его с головой, душили изнутри, сдавливая грудь в тиски. С каждой новой минутой ему казалось, что это его предел, вот-вот — и он просто не выдержит всех этих мучений, еще миг — и он просто сдастся в уже ставшими долгожданные объятия смерти, но она никак не хотела наступать.

А за горечью следовал гнев. Тихий, он только набирал обороты, сверля огромную дыру где-то внутри.

Сколько можно уже! Сколько ещё он будет лишь пешкой в играх Богов? Сколько раз он окажется узником глупых пророчеств? Сколько ещё ему придётся рисковать всем ради Олимпийцев, которым, по сути, было наплевать на всех, кроме самих себя! А что ещё противнее, этих глупых пророчеств было не избежать. И если то, о чём он думать не хочет, окажется правдой, это будет значить, что даже в Тартаре ему сохранили жизнь, чтобы потом отнять.

Перси крепко стиснул зубы, пытаясь совладать с собственными эмоциями. Раз миру и так суждено погибнуть, когда проснется Он, может, тогда Перси поспособствует этому? Он понятия не имел, что происходит и какую игру ведут титаны, но он был совершенно точно уверен в одном: быть пешкой он больше не будет.

— Какие сильные эмоции, — раздался вдруг голос.

Перси обернулся вокруг, пытаясь найти его источник. Голос был знакомым, но вот откуда он исходил?

Вдруг обстановка изменилась. Короткий щелчок, и Тартар превратился в Национальный парк в самом центре Нью-Йорка. Погода стояла ясная, солнце светило ярко, и на небе ни единого облачка. И вроде картинка была красивая, но все равно было что-то не так. Тишина, понял Перси. Слишком тихо. Не слышно голосов случайных прохожих, детских восклицаний и смеха, даже птицы молчали.

На берегу небольшого пруда сидела молодая девушка. Её длинные кудрявые волосы красиво ниспадали на изящную спину. Она, словно только заметив, что за ней наблюдают, повернулась к юноше, одарив его самой нежной улыбкой. Перси как завороженный смотрел в ее голубые глаза. Она напоминала ему мать, и на него накатила бесконечная грусть, душащая где-то изнутри. Он с трудом сдержал нахлынувшие эмоции и отвёл взгляд, стараясь не смотреть на Богиню.

А та грустно улыбнулась, поняв, в каком обличье её увидел Перси. Афродита тяжко вздохнула, а потом осторожно спросила:

— Калипсо тебе успела рассказать, что должна была?

— Про что именно она должна была рассказать? — как-то безучастно спросил Перси, витая где-то в своих мыслях. К собственному удивлению, его голос звучал слишком безжизненно и хрипло, словно кто-то высосал из него все эмоции, хотя внутри бушевала буря.

— Про первое пророчество. Про Тартар. Про дитя титана, — последнее она сказала с некой опаской, словно реакция Перси на это её сильно беспокоила.

— Рассказала, — кивнул юноша. — Правда, не успела сказать, кто это.

Афродита слегка прищурилась, пристально осматривая юношу.

— Но ты сам знаешь, кто это.

— Нет, — возразил Перси.

«Ты не хочешь этого знать», — предупреждала его Калипсо и оказалась права.

Афродита снисходительно улыбнулась.

— Не буду врать, что понимаю, через что ты проходишь…

— Что тебе от меня нужно? — прервал её Перси, в его голосе звучало нетерпение.

— Сделка, — чуть погода ответила Афродита. — Видишь ли, так получилось, что меня достало то, что остальные Боги смотрят на меня…. скажем так, искоса. А хамка Афина и вовсе перестала видеть других с высоты своего самомнения, мне это немного надоело, и я решила внести красок в нашужизнь.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — озлобленно спросил Перси.

Получилось немного резче, чем он планировал, но ему было откровенно плевать.

— Затем, что я хочу, чтобы ты мне поверил. Хочу заслужить твое доверие.

Последнюю фразу Афродита сказала даже с почтением, а Перси недоверчиво покосился в её сторону. Вот уж от кого он не ждал такого отношения к себе, так это от Афродиты, которую и он, если признаться честно, не особо принимал всерьёз. Он так ничего и не сказал ей в ответ. То и дело отводил взгляд, не в силах смотреть на неё. И Афродита не могла его за это винить.

— Я знала об этом пророчестве давно. Но не могла знать, когда оно исполнится. Когда была первая гражданская война, Боги были слишком… заняты, чтобы обратить на это внимание, но от меня не укрылись некоторые слухи о планах титанов. Но нас всех отвлекла матушка Гея. Когда она чуть было не проснулась тогда, я узнала о планах Океана. Видишь ли, не все титаны твердолобые монстры, не способные на хитрость. Все почему-то считают Кроноса опасным титаном, а на деле он просто слишком громкий. А вот Океан будет пострашней.

Перси даже во сне почувствовал головокружение. Ему совсем не нравилось, что рассказывает Афродита, но что-то в ней, в её тоне подсказывало ему — она не врёт. Он не знал, какую сделку она собирается заключить, но понимал, что сейчас ему необходимо собраться. Отбросить все эмоции и чувства и придумать, как выбраться из этой ситуации хотя бы не проигравшим лузером. А потому он только поджал губы, сжав челюсти, и кивнул, показывая, что всё ещё слушает Богиню.

Афродита заметила лёгкую перемену в его настроении. Заметила, как загорелись зелёные глаза Перси, а сам он стал собраннее. Сомнения по поводу его готовности выслушать все новости продолжали её терзать, но иного шанса у неё просто не было.

— Океан уже тогда думал об этом пророчестве. Кроносу и остальным было плевать, тем более что тогда Его пробуждение не казалось столь неотвратимым, но Океан решил перестраховаться. Ему нужен был наследник. Он понимал, что Зевс ни за что не позволит этому ребёнку остаться в живых, а потому… Потому заключил сделку с Посейдоном. А у них довольно… уважительные отношения.

Перси отвернулся, запустив обе руки в волосы. Он готов был оторвать себе голову, расцарапать уши или, на крайний случай, залить их свинцом, чтобы не слышать того, что скажет Афродита. Он ещё с разговора Калипсо понял, к чему она клонит, но слышать это точно не хотел.

— Посейдон согласился.

Перси поджал губы и быстро смахнул с глаз непрошенные слёзы. Вот к чему была фраза Посейдона про «ошибку» ещё с их первой встречи. Он и вправду был ошибкой отца, подкидышем, о котором его заставили заботиться, лишним грузом на плечах.

— Он назвал тебя своим сыном, подставил себя под удар и признался в том, чего никогда не совершал.

— Зачем? — хриплым голосом спросил Перси, едва сдерживая себя в руках. — Зачем он это сделал? Зевс был так зол на то, что Посейдон нарушил клятву, но он этого не делал, почему он ещё тогда не сказал всю правду?! Почему он всё это время врал?!

Перси уже сорвался на крик. Афродита лишь одарила его сочувственным взглядом. Она и не думала оскорбляться достаточно грубому тону Перси. Другого, впрочем, она и не ожидала.

— Он очень любил твою маму. И обещал оберегать её ребёнка. А ещё он понимал, что это правильно.

— Он врал всем все это время. Врал мне!

— Он защитил твою мать и тебя от гнева Зевса, — парировала Богиня.

— Да неужели? — Перси скептически выгнул бровь, определённо намекая на события двухдневной давности.

— Он рискнул всем ради вас, — немного жёстко возразила Афродита. — Разве ты не видишь, на какой шаг решился Посейдон, чтобы защитить вас? Он предал всех Богов, пошёл тайком против брата, признался в том, чего не совершал, чтобы уберечь вас.

Перси хотел было заметить, что это вообще не сработало, но в последний миг сдержался. Первым его желанием было обрушиться на Посейдона праведным гневом, высказать ему все эти нелестные мысли, которые крутились у него в голове, и плевать, если его превратят в какую-нибудь морскую букашку и раздавят за наглость. А после резкой вспышки гнева до него, наконец, дошёл смысл слов Афродита. Но злость всё ещё мешала трезво оценить всю ситуацию.

— В любом случае сделанного не изменишь. А вот будущее в твоих руках.

— Ещё никому не удавалось избежать пророчеств. А те, кто пытался, навлекли на себя судьбу страшней.

— Правда? — искренне удивилась Афродита. — Ты знаешь многих, кто пытался и провалился?

— Ну, — немного смутился Перси. — Об этом говорили, но…

Афродита хмыкнула, одарив юношу заговорщицкой улыбкой. Она вслух этого не сказала, но своим выразительным взглядом словно предложила задуматься об этом.

— Я всё ещё не понимаю, чего ты от меня хочешь, — сказал юноша, желая сменить тему.

— Видишь ли, Океан сделал тебя особенным. Ты один из сильнейших полубогов не просто так, и вскоре он потребует плату за это. Ему нужно свергнуть Олимпийцев и желательно с меньшим использованием сил. Поэтому он нацелился на то, что может ослабить позиции Богов. На лагеря. И тут появился Тритон. Он знал, на что подписался Посейдон семнадцать лет назад, был жутко зол и собирался всё рассказать Зевсу, но Посейдон знатно его припугнул и заставил заткнуться. Тритон долго ждал часа своего возмездия и воспользовался им сполна. Он легко убедил Хрисаора объединиться, и им вдвоём удалось ослабить Лагерь Полукровок, украсть Руно, и теперь лишь дело времени, когда они возьмутся за весь Новый Рим.

Перси скривился, когда Афродита упомянула Лагеря, а она продолжила, внимательно следя за реакцией юноши:

— Но Тритон и Хрисаор начинают перебарщивать, Океану это не нравится, и он хочет их убрать. А тебя он попросит повести войско, чтобы свергнуть Богов с Олимпа.

Перси всё ещё не очень понимал, к чему ведёт Афродита, но внимательно слушал её, пытаясь собрать все кусочки пазла воедино. В этой заварушке он должен вырвать себе шанс отомстить Богам и найти способ избежать пророчества.

Он подумал, что раз дело обстоит так, сделка с Океаном то, что ему нужно. Но в слух решил не говорить. Впрочем, Афродита поняла всё без слов. Она улыбнулась краешком губ, но ничего не сказала.

— Океан попросит тебя, — продолжила Богиня. — Он уберёт Хрисаора и Тритона с дороги, даст тебе армию, которая уже ждёт тебя, чтобы ты повёл их на Олимп.

— Ты выглядишь не сильно расстроенной, — заметил Перси.

— На самом деле, я… скажем так, приложила руку к тому, чтобы это всё произошло. Океан одержит победу в этой схватке, а ты — его главный козырь.

— А что если я не соглашусь?

— Океан похож на того, кто умеет спрашивать? — вопросом на вопрос ответила Афродита.

Перси поджал губы. Он вдруг вспомнил, как легко Океан отделался от молнии Зевса, просто откинул в сторону, как игрушку, а потом грубо и бесцеремонно схватил юношу за шкирку, как маленького щенка. Не то что бы Перси это понравилось, но что он мог сделать такому сильному титану, как Океан?

Афродита довольно улыбнулась и кивнула каким-то своим мыслям.

— Тем более он знает, что ты хочешь отомстить Богам, и использует это.

— Я всё ещё не пойму, чего хочешь ты, Афродита?

Улыбка Богини стала ещё шире, но в глазах появилось вдруг странное холодное выражение.

— Океан захочет устранить Лагеря, чтобы они были не в состоянии поддержать Олимп в случае чего. А теперь слушай моё предложение. Можешь попросить меня о чём угодно, я выполню всё. А взамен спаси Лагеря. Убеди Океана не трогать их и не позволь Хрисаору и Тритону уничтожить их. Боюсь, когда в эту игру войдёшь и ты, Хрисаор и Тритон так быстро не сдадутся. Они могут легко предать Океана и начать собственную войну.

Перси молчал пару долгих минут. Он хмуро уставился на носки своих ботинок, пытаясь переварить всё сказанное. С одной стороны это хорошо, что он получит поддержку от Океана, у Джексона будет с чем работать. Он без особо труда найдёт выход обставить Тритона с Хрисаором и уничтожить Олимп. Только таким образом он, может, и перестанет быть пешкой Богов, зато станет пешкой титанов, что тоже не совсем хорошо.

— С чего я должен тебе верить? — спросил Перси.

Его план, который уже понемногу выстраивался в голове, полностью зависел от слов Афродиты, а ей он верить не мог. Богиня улыбнулась, словно осталась довольна вопросом юноши.

— Видишь ли, всё это тебе поведает Океан и окажет вместе с Тартаром всякую поддержку, лишь бы ты как можно тише подал им Олимп на блюдечке. Может, даже убедит, что это на благо всего мира. Впрочем, это так и есть, иначе меня бы тут не было. Но одно он упустит. А именно то, как именно он собирается усмирить Его.

Перси прищурился.

— И как же он собирается это сделать?

— Принесёт тебя в жертву. Ты можешь найти способ избежать этого, у тебя пока есть время. А я всячески тебе помогу. Взамен — защити Лагеря. Они совсем без помощи.

Перси лишь раздражённо вздохнул, отведя взгляд. Словно это его хоть как-то трогало. Он тряхнул головой, отгоняя лишние мысли как назойливых мух, и принялся снова думать о том, как избежать пророчества. И кое-какая мысль уже закралась ему в голову, надо было лишь её обмозговать. Перси покосился на Афродиту. Олимпийцы, видимо, сделали очень большую ошибку, относясь к Богине Любви с пренебрежением и даже неким высокомерием, приправленным снисходительностью. Они не ожидали от неё великих подвигов, а её детей и вовсе считали ни на что не годными куклами. И возможно, Перси всё же понадобится её помощь. Тем более если он собирается найти способ избежать пророчества.

Конечно, спасение Лагерей будет лишним крюком в его плане, да и доверять Афродите он по прежнему не мог. Да, она много чего ему рассказала, но с чего ему верить ей? Она предала Олимпийцев, помогая Океану, а теперь вдруг решила защитить Лагеря?

— То есть ты не против того, что Океан собирается разрушить Олимп?

— Я ему немало помогла с этим, — кивнула Афродита. — А чтобы наверняка заслужить твоё доверие, я хочу кое-что тебе показать, а точнее отвести. Океан не заметит, а тебе… Думаю, тебе будет… полезно попрощаться с дорогим тебе человеком.

Перси плохо помнил то, что было дальше. Похороны, кажется, проходили в маленькой церквушке на окраине города. Собралось немало человек. Многие выказали желание попрощаться с Салли. Люди вставали, что-то говорили, плакали. Он смотрел на закрытый гроб, а видел перед собой маму ещё живую. Почему-то под тихие всхлипывания близких и друзей он вспоминал самые счастливые моменты их жизни. Даже Вонючка Гейб был неспособен поубавить мамин оптимизм, она всегда была рядом, чтобы его поддержать.

Когда выносили тело, ему вспомнились ранние школьные годы. Сначала ему даже что-то удавалось, она радовалась каждому его успеху, но с каждым годом он становился неусидчивее, и уроки превращались в мучение. Тем не менее Салли находила повод порадоваться и похвалить сына. Она сделала всё возможное, чтобы подарить Перси счастливое детство.

Когда гроб опустился в землю, и Пол первый кинул горсть земли, не сдерживая слёз, внутри Перси всё горело от смеси горя и разочарования. Он вспоминал последние её минуты, видел всё это в огне, а Зевс, стоявший с молнией в руках, издевательски хохотал. Где-то на заднем плане возник образ друзей, орущих, что он предатель, Аннабет, которая отвернулась от него, Хирон, во взгляде которого читалось одно только разочарование.

Хрисаор и Тритон тоже занимали место в этой отвратительной карикатуре, которая нехотя вырисовывать в голове юноши. Они стояли оба сбоку, нагло хихикая и готовя свои подлые кинжалы, а над всем этим висел Океан.

Перси схватился за голову, пытаясь избавиться от этого кошмара. Глухой стук земли о крышку гроба стал чаще — это уже рабочие ловко орудовали лопатами. Ему хотелось кричать. Хотелось остановить их, раскопать гроб руками, открыть его, чтобы убедиться — его мамы там нет. Она не могла умереть вот так. Но сознание, словно издеваясь, тут же подкинуло ему картину, на которой видно всё как в замедленной съёмке — Зевс в ярости швыряет молнии в Салли, и та, загоревшись, падает и теряет сознание.

Перси хотелось разодрать самого себя изнутри, настолько была сильна боль от потери близкого человека. Зевс обвинил Перси в том, чего он не делал, надел на него кандалы, словно он какой-то преступник, а затем убил его мать. Друзья, те самые люди, за которых он без тени сомнения отдал бы жизнь и продал всё на свете, предали его, не дав даже возможности оправдаться. А Посейдон, которого он принимал за отца, оказывается, всё это время лгал ему.

В какой-то момент Перси почувствовал облегчение. Он вдруг снова смог спокойно дышать, и пелена с глаз куда-то делась. Люди уже складывали венки у гроба. Тыльной стороной ладони юноша вытер заплаканное лицо. Нет, он больше не будет пешкой в игре Богов или титанов. Он найдёт свой путь и не станет очередной жертвой пророчества.

Перси выпрямился и посмотрел на Афродиту. Теперь та не была красивой девушкой, которую он видел пару минут назад. Теперь она была гнилым созданием с уродливыми чертами лица. Череп был облысевший, и лишь пара седых грязных прядей свисала, совсем не прикрывая обезображенную морду. Перси нахмурился.

— Вот и ты увидел мой настоящий облик, — хрипло сказала Афродита. И голос её походил на звук, который обычно издают вконец испорченные игровые автоматы. — Любовь токсична. Она травит. А её оборотная сторона — чистая ненависть. Она ломает душу.

Перси уже её не слушал. Гораздо важней было придумать, как обставить всех, включая пророчество, и остаться в живых. Ему уж сильно хочется захохотать прямо в лицо Зевсу, когда он разрушит его трон и снесёт Олимп, а потом покажет фак Океану, когда тот поймёт, что больше не сможет использовать Перси как жертвенную корову.

— Я готов заключить с тобой сделку. Спасение Лагерей в обмен на любое мое желание.

Афродита улыбнулась, и её улыбка вышла отвратительной.

— Конечно. И этот разговор только между нами.

Комментарий к 24. Перси

* - В ночь Гая Фокса отмечается провал Порохового заговора, когда группа католиков-заговорщиков попыталась взорвать Парламент Великобритании в Лондоне. Зажигают фейерверки и костры, на которых сжигают чучело Гая Фокса. А накануне дети выпрашивают монетки «для отличного парня Гая», чтобы купить петард.

PS. Вы так хотели, чтобы Океан рассказал правду Перси, но… У нас были немного другие планы, и да, Афродита снова в деле ;)

Не забывайте оставлять свои отзывы, они как сметанка котику)

========== 25. Аннабет ==========

Аннабет оказалась права. Только почему-то большой радости ей это не доставило. Лука до отбоя вчера позвал её прогуляться, и похоже всё это было на прощание. А утром оказалось, что он вместе с Калипсо помог Перси бежать.

Зевс был в ярости. На небе сверкнула огромная молния, осветившая всё вокруг на пару секунд, а раздавшийся следом гром, казалось, содрогнул всю землю. Хирон пытался остановить громовержца и просил его сохранять благоразумие, но его никто не слушал. Дионис тогда выпил залпом свою диетическую колу и мудро заметил, что сохранять его папаше просто нечего.

Аннабет только лишь могла молиться всем Богам, что Зевса кто-нибудь успеет образумить, а мальчишки и Калипсо не натворят глупостей. Впрочем, учитывая состав этой весёлой команды, надеяться на их благоразумие не приходилось: у Луки и Перси была просто сверхъестественная способность находить неприятности, а Калипсо достанется просто за компанию.

В любом случае у Аннабет были свои дела. Вдогонку за беглецами никто не собрался; командование взяла на себя Кларисса, и лагерь перешёл в режим повышенной готовности.

Нико, кстати, остался верен своим словам. Он так и не позволил отпеть Лео и Уилла, хотя некоторые пытались воззвать к его благоразумию. И со вчерашнего вечера как неприкаянная душа блуждал по территории в своей походной куртке с рюкзаком, готовый сорваться в очередное путешествие в любую подходящую секунду. Но пока Подземное Царство даже для него было закрыто, он всё равно ждал хоть какой-то весточки от отца. Либо это, либо когда снова Тартар разверзнется в лагере.

Аннабет уже собрала рюкзак и была готова отправиться в поиск. Надо было только дождаться Джейсона, прихватить с собой Рейну, убедив вновь оставить на время Новый Рим, и отправиться на древние земли. Чейз с трудом взвалила на себя сумку, которая вдруг показалась ей непосильной ношей. Возможно потому, что она совсем не хотела покидать Лагерь, когда он так отчаянно нуждался в людях, а возможно потому, что она просто устала идти навстречу неизвестности, которая могла оказаться фатальной.

С тех самых пор, как Рейчел перевела пророчество, Аннабет места себе найти не могла. Ей в голову всё лез тот сон с таинственной женщиной, которая плела венок из странных цветов. Чейз нутром чувствовала, что это знак. Куксония, вымерший цветок, первый из своего рода, мог символизировать только что-то древнее, что-то первородное. А астра… Астра тоже известна миру с незапамятных веков. Но если куксония появилась задолго до первого человека, то астра возникла вместе с ним. Эти два цветка могли знаменовать две эпохи, но в чём заключалась их суть Аннабет было неясно. Да ещё и васильки. Глупые синие васильки, к чему вообще они вплетались в венок?!

— Аннабет, ты готова? Джейсон уже ждёт, — сказал Малкольм, вырывая девушку из пучины её мыслей.

Чейз кивнула, поправила хвост, туже затянув резинку, и расправила плечи. Что бы её ни ожидало на древних землях, она обязана справиться и вернуться в Лагерь как можно скорее.

— До встречи, — попрощалась со старостой девушка и, обменявшись с ним короткими объятиями, вышла из домика.

Джейсон стоял рядом. Хмурый, он определённо был из-за чего-то зол.

— Что-то не так? — произнесла Аннабет.

— Ты не беспокоишься о Перси? — спросил он, перейдя сразу к делу.

Аннабет тяжко вздохнула и покачала головой. На закатывание глаз сил у неё не хватило.

— Ты серьезно хочешь об этом говорить?

— Да, хочу. Потому что это всё… безумие. Да, я помню, что ты говорила. Я не сомневаюсь в том, что ты увидела, но я сомневаюсь, что Перси убил офиотавра.

— Ещё раз, — устало выдохнула Чейз. — Никого, кроме нас, не было на Олимпе. И никто не знал, где находится офиотавр.

— А что если кто-то узнал? Что если… кто-то просто хочет разрушить жизнь Перси?

— Зачем? И кто? Для Бога сила офиотавра бесполезна, Джейсон.

— Тогда есть другое оправдание этому, — продолжал гнуть свою линию Грейс.

— Не ищи подвох там, где его нет.

— Я говорил с ним после того, как извергся Тартар. Он спас двоих детей Ареса, которые ворвались к нему, чтобы убить, а ему даже встать не помогли, когда всё кончилось!

— Может, это случилось потому, что он при всех набросился на Шона, хорошенько отделал его и пригрозил сделать это снова, если не заткнётся?!

— Аннабет, в тот день он ещё раз рассказал, что произошло.

— А он сказал, что ничего не помнит? — спросила Чейз, уже не скрывая раздражения в голосе. — Сказал, что проснулся в море крови рядом с жертвенным огнём?

— Сказал. И добавил, что он этого не делал. Я ему верю.

— Джейсон, сейчас, правда, не время обсуждать это, — оборвала Аннабет тоном, не терпящим возражения. Прямо как раздражённая мамочка, у которой слишком долго не было выходного дня и которая теперь срывается без причины на всех подряд. — На носу ещё одна поездка на древние земли, ещё одно чёртово пророчество, и последнее, о чём я хочу думать, это о Перси!

Аннабет поправила рюкзак и, не дожидаясь ответа, пошла вперёд к Большому дому — предупредить Хирона, что они уходят, взять двух пегасов или что там может предложить Лагерь для передвижения и отправиться в Новый Рим за Рейной.

Джейсону ничего не оставалось, как пойти за ней, проклиная за то, что не поговорил с Перси раньше. Теперь он в бегах с Лукой и Калипсо. И неизвестно, что будет дальше.

В Большом Доме, как обычно, был жутко серьёзный Хирон, Дионис, рядом с которым уже собиралась здоровая куча из пустых банок диетической колы, и Гроувер, который вытирал глаза салфеткой.

— Что случилось? — спросила Аннабет.

Конечно, за вчерашний день на них навалилось много проблем, и видно, Дионису досталось за непорядки в Лагере. Вдобавок Джексону помогли устроить побег вечером, прямо из под носа двоих Богов и тысячелетнего кентавра.

— Вчера сбежал Перси, — сообщил Хирон. — А сегодня утром сообщили о сильном землетрясении в Нью-Йорке. Семь с половиной баллов по двенадцатибальой шкале.

Аннабет нахмурилась.

— Думаете, это он? Это… слишком сложно. Даже для Перси. Для этого нужна слишком большая сила, — сказала она, а потом многозначительно посмотрела на Джейсона.

Тот лишь поджал губы. Конечно, Джексон обладал большой силой. Но чтобы встряхнуть целый город?.. Неужели он всё же соврал? Неужели Перси правда способен на такое преступление?

— Много пострадавших? — спросила Аннабет, затаив дыхание.

Она уже примерно знала, что сейчас скажет Гроувер. Правда, не была уверена, что хочет это слышать. В Нью-Йорке Перси мог пойти только в одно место, и если уж сатир вытирает слёзы…

— Полностью разрушен один квартирный дом, — ответил Хирон. — В котором жила Салли. Нашли останки её тела, правда, оно почему-то обгоревшее. Боюсь, это дело рук Зевса.

Гроувер шмыгнул носом и опустил голову, пытаясь спрятать свои слёзы.

— Нет, — только и смогла прошептать Аннабет.

Она знала, что значит мама для Перси и как сильно они привязаны друг к другу, а потому даже представить не могла, что сейчас испытывает юноша. А если взять в расчёт его в последнее время неконтролируемый гнев и силу, он мог натворить немало бед. Если Зевс убил Салли, да ещё и на глазах Джексона…. Аннабет даже думать не хотела, что мог в таком случае сделать Перси.

Чейз тряхнула головой. Это не её проблема. Сейчас ей нужно думать только о поиске.

— Вы никого не отправите на поиски Перси? — спросил Джейсон. — Его сейчас уж точно нельзя оставлять одного.

— А он и не один, — сказал Дионис и выпил в пару глотков целую банку колы. — С ним Лука и подружка огненного мальчика, Калипсо. А я ведь предупреждал, что от неё ничего хорошего нельзя ждать!

Жетянка полетела прямо в стенку и с жалобным лязгом упала на пол. Дионис смачно рыгнул.

— Сколько же проблем с кучкой подростков. Один Джонсон чего стоит! У нас и так мало людей. А ему слишком много чести — отправлять полубогов на его поиски.

Джейсон лишь приложил руку лбу. Он понимал, что всё, что происходит — неправильно. Это чувство распирало его изнутри, однако не мог ничего сказать: всё равно это ничего не изменит. Они все считали Перси предателем, только Гроувер, казалось, переживал за друга, а Хирон, даже Хирон, становился злым и отчуждённым, когда речь заходила о его ученике.

— В любом случае это уже не наше дело, — сказал кентавр.

— Не хватало ещё, чтобы из-за одного мальчишки Зевс и Посейдон снова начали войну, — продолжал Дионис.

Джейсон, до этого считавший, что директору на всё всегда фиолетово, теперь отчётливо видел, как ошибался. Бог выглядел изрядно потрёпанным и уставшим, а его глаза нервно бегали по всей комнате, словно искали ответы на бесконечные вопросы в стенах старого дома.

— Это уже не наше дело, — повторил Хирон. — Аргус довезёт вас до города, — сказал он, обратившись к ребятам. А потом указал на стол, на котором лежал рюкзак: — Здесь всё вам необходимое. Наличные, амброзия, нектар. Возвращайтесь скорее.

— Это странно, — снова сказал Дионис и замолчал.

Ребята и кентавр удивлённо на него посмотрели, ожидая продолжения, но Бог не проронил ни слова.

— Что странно, мистер Д.? — не выдержал наконец Джейсон.

— В пророчестве зачем-то все вы, — ответил он, произнося слова медленно, словно смакуя каждое на вкус. — Аннабет сильнейший стратег, Рейна — претор Нового Рима, Джейсон — Великий Понтифик. Трое сильнейших полубогов отправляются на поиски, и Лагеря остаются без вас. Да и само пророчество… Некоторые строчки написаны на древнем языке, который наша девочка-оракул, до этого никак не сталкивавшаяся с ним, вдруг с лёгкостью расшифровала. — На минуту в гостиной Большого Дома повисло тяжёлое молчание. Было ли предчувствие Диониса верной подсказкой божественной интуиции или это просто… беспокойство за Лагеря? Директор насупил брови, а потом добавил тихо и серьёзно: — Возвращайтесь скорее. И удачи вам.

***

Дионис никогда не желал удачи. Никогда. Самым его добрым пожеланием было быстро погибнуть от лап какого-нибудь монстра, но просто пожелать удачи? Без всяких издёвок и каверкания имён? Аннабет стало казаться, что она вновь падает прямиком в Тартар.

Впрочем, она сделала всё, чтобы никто не увидел её волнения. Джейсон, видимо, испытывал похожие эмоции, потому что он вдруг стал слишком напряжённым и серьёзным. Он не проронил ни слова, пока Аргус увозил их от лагеря, ничего не сказал и после, когда они, смешавшись с другими туристами, сели в автобус до Калифорнии.

С двумя пересадками они доехали до самого Сан-Франциско, а оттуда оставалось лишь взять такси до границ Лагеря Юпитера. Пока ничего не мешало их передвижению, ничего странного за последние пару часов не произошло, отчего и Аннабет, и Джейсон, только напрягались сильнее, ожидая подвоха в любую секунду. В такси, правда, Чейз позволила себе лишь немного расслабиться и облокотилась о стекло, прикрыв глаза. А Джейсон сидел с прямой спиной, устремив холодный взгляд голубых глаз в даль. Они проезжали мимо набережной морского порта в южной части города, когда Грейс, напрягшись, осторожно позвал Аннабет.

— Что такое? — немного хриплым голосом спросила девушка. Оказывается, она даже успела задремать.

— Посмотри-ка туда, — сказал Джейсон и указал куда-то в сторону порта.

Там было очень много разных кораблей, пришвартованы даже пару яхт, и сначала Аннабет не поняла, о чём говорит Джейсон, а потом увидела. Огромный корабль, который никак уж не вписывался в ряд своих современников, с чёрными парусами с намалёванной на них головой Медузы Горгоны. Он стоял величаво среди других, скрытый от любопытных глаз Туманом.

— Быть этого не может, — только лишь и прошептала Аннабет.

— Надо узнать, что там творится, — сказал Джейсон. — Водитель, остановите здесь!

И впихнув таксисту пару смятых баксов, он выскочил из машины.

— Это невозможно. Мы ведь потопили его корабль!

— Хрисаор бессмертен. Как и его команда.

— Тогда что они делают в Сан-Франциско?

— Уж точно не хотят принять участие в соревнованиях по парусному спорту.

Ребята дальше прошли молча, стараясь не привлекать к себе внимания. Аннабет шла немного впереди, прокладывая путь, Джейсон следовал за ней, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии слежки.

— Я не думаю, что нам обоим стоит идти на корабль, — сказал Джейсон, когда они подошли к порту. — Хрисаор слишком силён, в прошлый раз нам еле удалось его одолеть.

— Что ты предлагаешь? — спросила Аннабет, прищурившись. Идея разделяться ей совсем не нравилась, но, кажется, это и собирался предложить сын Юпитера.

— Дай мне свою кепку. Я прокрадусь на корабль и в случае опасности смогу оттуда убраться.

Аннабет поджала губы и отвела взгляд. Она снова посмотрела на огромный корабль с устрашающим портретом Медузы на парусах. Ей совсем не хотелось отпускать Джейсона одного, но в его словах был смысл. Вдвоём они быстро попадутся, а один Грейс с кепкой-невидимкой сможет, в случае чего, выбраться оттуда невредимым.

Чейз вздохнула и полезла в рюкзак за кепкой.

— Встретимся через час. На этом же месте, — сказала Аннабет.

— Если вдруг что пойдёт не так, я пущу что-нибудь в воздух.

— Ну, учитывая, что у нас не может быть всё так, я внимательно буду смотреть на небо, — грустно хмыкнула Аннабет.

Джейсон улыбнулся краешком губ и, надев кепку, исчез. Аннабет оставалось только ждать.

========== 26. Джейсон ==========

В прошлый раз Хрисаор почти снёс семёрку полубогов без особых усилий всего за пару минут. И только благодаря хитрости Перси они сумели от него избавиться. Как оказалось, ненадолго.

Джейсон даже представить не мог, что делает корабль Хрисаора в Сан-Франциско, и что-то ему подсказывало, что ответ ему точно не понравится.

На корабле было тихо. На палубе не было видно ни самого владельца корабля, ни его команды. Зато когда он подошёл ближе к пирсу, он заметил, что корабль Хрисаора не единственный вражеский корабль в порту. Тут было с десяток похожих кораблей с парусами, на которых были изображён лик Медузы.

Зачем ему армия?

Джейсон дуновением ветра поднял себя на корабль и, тихо шагая, прошёлся по палубе, а потом спустился в каюты. Странно, но охраны нигде не был видно. Видимо, на прибытие гостей никто не рассчитывал.

Грейс проходил мимо кают, останавливаясь и прислушиваясь у двери каждой, пока не услышал голоса в глубине корабля. Ему пришлось спуститься ещё ниже и пройти вперёд, к большой кают-компании, откуда и слышался тихий разговор. Джейсон осторожно заглянул в приоткрытую дверь.

Хрисаор сидел во главе пустого стола, отложив свой шлем. Лицо его было напряжённым и сосредоточенным, он уставился куда-то вперёд, пока его собеседник расхаживал взад-вперёд. Джейсон присмотрелся к нему. Прежде он его никогда не видел, но тем не менее лицо приятеля Хрисаора показалось ему знакомым. Высокий и крепкий, он больше напоминал какого-нибудь бугая, который обычно стоит на входе в крутые клубы и вышвыривает всякую шпану. Тёмные волосы были сильно взъерошены, словно его головой драили палубу корабля, а тёмно-зелёные глаза бегали по каюте, выдавая его волнение.

— Хрисаор, Он, — мужчина помахал пальцем, указывая куда-то наверх, — уже предупредил: ещё одна промашка, и нам обоим конец.

— Мы с тобой бессмертны, — напомнил Хрисаор, чуть рыча. — И сослужили ему хорошую службу. Он хотел оторвать Джексона от его глупых друзей — мы это сделали.

— Мы встревожили два раза сон Тартара. Вызволили монстров, которых будить было крайне опасно!

— А как иначе ты хотел? Другого выхода просто не было. Зато Лагерь Полукровок теперь без защиты. И когда мы пойдём на Олимп, глупые подростки нам не помешают.

— Боюсь, что он выкинет нас из этого плана.

— Нам всего-то осталось уничтожить Новый Рим. Наши люди уже окружили их, а они даже не подозревают об этом.

— Я не буду тебе в этом помогать, — сказал вдруг мужчина и, наконец, встал спиной к Хрисаору.

Джейсон заметил, как поменялся в лице капитан корабля. Он разозлился, но тут же поджал губы, словно пытался взять свои эмоции под контроль. Корабль вдруг резко тряхнуло, и он с трудом удержался, оперевшись о стену, чтобы не грохнуться на пол.

— Хрисаор, осторожней! — прорычал мужчина. — Так и знал, тебе нельзя доверять такую силу. Тебе просто снесло голову!

— Меня достала твоя трусость! Не ты ли помог мне напасть на Лагерь? Не ты ли отправил Перси к его матери, а потом учтиво подсказал Зевсу, где можно его найти? Тритон, ты уже встал на эту дорожку, отступать поздно.

Джейсону показалось, что корабль тряхнуло ещё раз. Он сделал осторожный шаг вперёд, чтобы яснее видеть собеседника Хрисаора. Тритон был явно недоволен планом, но судя по всему, деваться ему было некуда. А Грейсу вдруг стало трудно держать себя в руках, чтобы ненароком не спалиться.

— Ты уже предал всех, встал против Олимпа, когда заключил сделку с Ним, поздно давать заднюю. А когда Посейдон узнает, кто на самом деле стоит за бедами его «сына», — последнее слово Хрисаор заключил в воздушные кавычки. — Тебе не поздоровится. А единственный способ избежать этого — снести Олимп.

Тритон насупил брови и горько ухмыльнулся.

— Ты вообще понимаешь, что происходит? — спросил он. — Мы отошли от плана! Ему это совсем не нравится!

— Ему понравятся Олимпийцы, молящие о пощаде, — парировал Хрисаор. — В любом случае у тебя больше нет выбора. Ты либо со мной в команде победителей, либо мне придётся пройтись и по твоей голове.

Тритон явно мешкал. А Джейсона разрывало между желаниями поскорее уже отсюда убраться, чтобы предупредить Рейну и Фрэнка, и одновременно остаться и дослушать до конца план Хрисаора и Тритона.

— Ладно, — наконец, выдохнул Тритон. — Что разрушать?

— Устроишь небольшое землетрясение в Новом Риме? Надо уничтожить как можно больше римлян, а их армию обратить в бегство.

Тритон кивнул без особого энтузиазма.

— Под небольшим я имею в виду такое землетрясение, которое погребёт под собой весь Новый Рим, — уточнил Хрисаор.

В этот момент у Джейсона словно крышу сорвало. Он едва ли обуздал свой гнев, понимая, что сейчас не может сделать практически ничего, а любой неверный шаг может стать катастрофой. Новый Рим, убежище для всех полубогов, единственное для них пристанище, где они могут жить спокойной нормальной жизнью. Джейсон совсем не хотел, чтобы это место сгинуло под грудой камней.

А ещё он понимал, что так или иначе Тритону с Хрисаором удастся это сделать. Если это и правда они довели Лагерь Полукровок до критического состояния и украли Золотое Руно, то запросто могли поступить также и с Новым Римом. Голова Джейсона быстро генерировала разные идеи, и он за пару секунд нашёл решение.

Оставалось надеяться, что отец не слишком зол и ответит на его мольбы.

Корабль вновь сильно тряхнуло, но на этот раз в этом Хрисаор не был виноват. Тритон недовольно зыркнул на капитана, но тот лишь пожал плечами. Джейсон воспользовался моментом и убежал оттуда, поднимаясь на палубу. Небо заволокло тёмными тучами, и ветер поднялся. Аннабет стояла на пирсе, смешавшись с другими туристами, и оглядывалась по сторонам, удивлённая, как и все, внезапной переменой погоды.

Джейсон соскочил с корабля и взмахнул руками: новый порыв сильного ветра качнул корабль, отрывая его от пирса, и он не собирался останавливаться. Ему нужно выиграть немного времени, чтобы успеть спасти жителей Нового Рима, а для этого необходимо потопить корабли Хрисаора. Хотя бы на время.

Грейс вскинул руку, и огромная молния, осветив небо, рванула прямо в корабль. Судно тут же загорелось, а Джейсон уже сконцентрировался на буре, которая разгоняла огромные волны. Корабли с чёрными парусами уносило прочь от порта и заливало огромными волнами. Он понимал, что у него в запасе ещё пару секунд, прежде чем Тритон и Хрисаор отойдут от шока и наконец выйдут из кают-компании. А потому напрягся ещё сильнее. Чем больше урон, тем больше времени они получат, чтобы спасти Новый Рим.

Пока Джейсон был занят молниями и бурей, Аннабет бегала по пирсу, заводила маленькие катера и, направляя на вражеские корабли, спрыгивала на следующий. Кто говорил, что девушка на корабле к беде? Аннабет только что ярко показала, что вне корабля они представляют ещё большую угрозу. Джейсон почувствовал, что ему труднее с помощью бури контролировать волны, а это могло значить только одно — Тритон медленно брал под контроль воду.

Грейс призвал двух вентусов и, вскочив на один из них, спикировал к Аннабет.

— Залезай! — закричал он.

Второго приглашения девушке не требовалось. Она ловко прыгнула на воздушного коня, и они понеслись прочь от порта Сан-Франциско.

— Мы только что снесли пол-флота Хрисаора, — прошептала Аннабет.

— И Тритона, — добавил Джейсон. — Они работают вместе. Теперь они собираются атаковать Новый Рим. Нужно срочно эвакуировать оттуда людей.

***

— Привет, Джейсон, Аннабет, мы рады видеть вас…

— Не время! В сторону! — крикнул Грейс, спикировав вниз, в буквальном смысле пролетел мимо охраны границ лагеря и, миновав туннель, ринулся к зданию Сената.

Аннабет, крепко вцепившись в своего вентуса, летела позади и молчала всю дорогу. Видимо, молилась всем Богам, как бы непослушный вентус не скинул её по пути с высоты птичьего полёта.

— Не видели Рейну и Фрэнка? — громко спросил Джейсон, пролетая над центурионами пятой когорты.

Хейзел, которая было собралась радушно встречать друзей, тут же насупила брови, понимая, что столь скорый и неожиданный визит далеко не хорошая новость.

— Они в Форуме, — ответил Дакота, в руках которого была привычная банка с “кул-эйдом”.

Всё-таки приятно, когда есть константы, на которые даже конец света не в состоянии повлиять. Джейсон прокричал “спасибо” и ринулся на пегасе прямо к Форуму. Вентус Аннабет помчался за ним.

Они нашли Фрэнка и Рейну прогуливающимися по улицам Нового Рима. Фрэнк, обрадовавшийся только в первую секунду, тут же нахмурился, а Рейна сразу поняла, что ребята несутся так скоро далеко не от ожидания радостной встречи. Так врываются в лагерь только с плохими новостями.

Грейс приземлился и соскочил с коня. Любопытные зеваки тут же стали собираться, развесив уши, и Джейсон решил, что не стоит поднимать панику сейчас просто так. Поэтому он ограничился всего тремя словами:

— Совет. Сейчас. Срочно.

Рейна лишь кивнула и, больше не говоря ни слова, быстрым шагом пошла в сторону здания Сената. Остальные последовали за ней.

— Как хорошо, что больше не убивают гонцов с плохими новостями, — лишь прошептала Аннабет и поспешила за преторами.

Джейсон всё это время подгонял совет как мог. Для начала он попросил Терминуса работать активней. Бог собрался было возмутится и выдать гневную тираду относительно возраста и опыта Грейса, но тот сверкнул голубыми глазами, и где-то вдали послышался глухой раскат грома. Терминусу пришлось замолчать и послушаться. А ещё Грейс во всю игнорировал все формальности, предшествующие началу Совета. Конечно, старые духи возмущались. Конечно, Джейсону было на это сейчас плевать, а Рейна и Фрэнк слова не сказали, явно понимая, что новости срочные и ждать глупых церемоний не могут.

— Тритон собирается разрушить Новый Рим, — сказал Джейсон, сразу приступив к главному.

Совет, который тихо возмущался по поводу обнаглевшего сына Юпитера, тут же приутих. Рейна и Фрэнк напряглись.

— Мы никогда не сбегаем перед лицом опасности, — гордо заявила претор.

— Он не собирается нападать, — терпеливо объяснял Джейсон, понимая, что дорога каждая секунда. — Он собирается просто устроить землетрясение и уничтожить весь город.

— Но… зачем? Что греческий Бог потерял на нашей территории? — продолжала претор.

Она говорила холодно, едва сдерживая раздражение. Впрочем, её реакция была ясна. Джейсон только что явился с новостью, что сын Посейдона зачем-то хочет снести целый город римских полубогов. Возможно, если бы они поменялись местами, Грейс тоже покрутил бы пальцем у виска и отправил пинками к лекарям в отдел психически больных. А ещё он понимал, в какое идиотское положение себя же загнал. С такими новостями не приходят без весомых доказательств, а у него нет ответов на вопросы “зачем”, “за что”, “с чего вдруг” и так далее по списку.

— Тритон и Хрисаор разгромили Лагерь Полукровок, украли Золотое Руно. Я не знаю, какие цели они преследуют, но в порту Сан-Франциско были их корабли, они собираются напасть и на нас.

— Пусть нападают. Наши границы сильны как никогда, оборона в полной боевой готовности, — начал Фрэнк, но Джейсон его перебил.

— Никакая армия не справится с таким стихийным бедствием, как землетрясение! Особенно если его собирается устроить Тритон. Тем более он собирается ударить по мирному населению.

— И что ты тогда предлагаешь? Зажаться как мыши в угол? — спросила Рейна.

— Предлагаю устроить срочную эвакуацию. Нужно всеми силами защитить население Нового Рима, и чем дольше мы ждём, тем меньше времени у нас есть на это.

— Эвакуацию куда?

— В Лагерь Полукровок, — ответила Аннабет.

Она встала рядом с Джейсоном и сказала:

— Оба Лагеря находятся в крайне критическом положении. И хоть Золотого Руна больше нет, у нас есть ещё дракон и статуя Афины, которая охраняет границы. Тритону будет сложно добраться до нас с такими стихийными бедствиями.

— Не может такое количество людей просто встать сейчас и доехать до Лагеря, — сказала Рейна. — Слишком заметно и опасно.

В совет ворвались центурионы пятой когорты. Дакота хлестал свой напиток словно в последний раз, а Хейзел выглядела сильно обеспокоенной.

— Только что вновь проверили близлежащие территории. Мы проворонили целую осаду. По всему городу чьи-то воины, рядом с нашими границами разбито несколько лагерей, мы сначала приняли их за туристов, но это оказались греческие воины.