Замуж в туман [Варвара Ветрова] (fb2) читать онлайн

— Хм… — друг Альса задумчиво почесал затылок бокалом. — Возможно, я помогу вам развеять ваши сомнения?

— Возможно, — легко согласилась.

— Тогда я — за бокалом! — рассмеялся Фалькор и быстрым шагом удалился в неприметную дверь на другом конце галереи.

Мысли он мои читает, что ли?

Так или иначе, выпивать с принцем, который пусть даже и является другом моего мужа, было не с руки. Но, с другой стороны, отказываться тоже было невежливо. В ожидании Фалькора я гипнотизировала портрет, отмечая всё новые и новые детали: повелительный наклон головы, едва наметившуюся складочку между бровей, жесткий (а в чём-то даже жестокий) взгляд. Да. Пожалуй, такая девушка была склонна искать что-то новое с целью разнообразить свою жизнь, а культ тёмной Богини для этого подходил как нельзя лучше.

Рейн вернулся быстро, я бы даже сказала, стремительно, и вручил мне второй бокал из тёмно-красного стекла. Причудливая вязь покрывала тонкую ножку.

— Интересный экземпляр, — я посмотрела сквозь стекло на свет.

— Кагорское искусство, — Фалькор с лёгким хлопком откупорил бутылку, и янтарная жидкость полилась в бокалы. Я с сомнением покосилась на принца, но тот с невозмутимым видом забрал у меня бокал, сделал глоток и, подождав пару минут, вернул обратно.

— Не отравлено, — прокомментировал он мой недоуменный взгляд, — пейте смело, лои.

Я уж было открыла рот, чтобы просветить Фалькора на тему того, что, вообще-то, бывают адресные яды, но передумала и лишь махнула рукой. Глупо было думать, что отец не снабдил меня защитными амулетами. Также было глупо думать, что я буду носить их все сразу, поэтому в большинстве случаев все они находились в моей комнате, упакованные в специальные шкатулки. Однако с одним колечком я не расставалась никогда, как раз с тем, которое определяло персональные заклинания, а адресные яды относились к этой категории. С другой стороны, у этого амулета был один недостаток: ментальные воздействия он не выявлял. Удивившись шутке судьбы, я даже улыбнулась.

— Лои Дара, о чём вы думаете? — Фалькор смотрел на меня, так же улыбаясь.

— Вспомнила кое-что интересное, — отмахнулась я, пряча улыбку и с какой-то грустью наблюдая, как, словно в отражении, улыбка гаснет и на лице принца, — расскажите мне лучше о помолвке Анталя.

— Что вам интересно? — Рейн отпил из бокала, подняв бровь. Выглядело это достаточно комично, я даже фыркнула, не удержавшись.

— Мне интересна одна нестыковка, — я говорила ровно, чтобы, если что, успеть подловить Фалькора на лжи, — Анталь сказал, что Антея была казнена накануне свадьбы, так?

Принц кивнул, не отводя взгляд.

— Тогда почему в… вашем диалоге, — я смутилась, но, подбодренная кивком Фалькора, продолжила, — в вашем диалоге вы назвали её женой?

— Хм… — принц ощутимо задумался. В воздухе запахло озоном. — Я так полагаю, Альс рассказал вам не всё.

— Да? — признаться, глупее ответа придумать было невозможно, но надо было сказать хоть что-то.

— Я надеялся, он вам рассказал об этом

— О чём? — задала очередной вопрос я.

Ответа я не получила. Фалькор молчал, наморщив лоб. Затем допил вино, поставил бокал прямо на пол и, жестом предложив сделать то же самое, поманил меня за собой.

Мы вышли через ту самую небольшую дверь в конце галереи и оказались в коротком коридоре, который вывел нас в маленькую комнату. Здесь было светло, и, озираясь, я с интересом рассматривала многочисленные полки, уставленные книгами и различными интересными предметами.

— Лорр Рейн, это ваш кабинет?

Фалькор усмехнулся.

— Не совсем, лои Дара. Скажем так, я здесь иногда бываю. Спокойно, знаете ли, в замке поработать не дадут.

Он прошёл мимо стола, заваленного многочисленными тяжелыми фолиантами, и, дойдя до дальней полки, с усилием снял с неё средних размеров книгу.

— Лои Дара, вы же знаете о жреческой комнате?

Я с готовностью кивнула. Жреческая комната должна была быть в каждом замке. Была она и у нас, правда, на первом этаже, рядом с комнатами для гостей. В ней хранились необходимые документы, счетные книги, статуэтки и прочие малозначительные, но такие важные мелочи. Прелесть жреческой комнаты заключалась в том, что вынести отсюда что-либо без прямого разрешения владельца было невозможно. Я уже не говорю об основном предназначении помещения, ведь многие жрецы не вели оседлый образ жизни, а большую часть своих трудовых дней проводили в разъездах. Кровать, скромный ужин и душ — это всё предоставляли жрецам Д’эрры, если им выпадала честь принимать у себя Избранных Богами. С другой стороны, жрецам зачастую не был свойственен аскетизм, поэтому останавливались они обычно в не самых дешёвых тавернах, где, кроме перечня необходимого, могли воспользоваться дополнительными… кгм, опциями. Например, приветливой и улыбчивой дочерью трактирщика.

Увлечённая своими мыслями, я расслабилась, а посему подпрыгнула от испуга, когда передо мной с хлопком приземлилась книга.

— Лои Дара, — Фалькор внимательно смотрел на меня, — вы девушка умная, к тому же приученная обходиться минимумом информации. Поэтому я предоставлю вам этот самый минимум.

— Так. И? — а мои пальцы уже проводили по корешку книги и переворачивали страницы, опознав в книге жреческую Нотту.

— Свадьба Анталя и Антеи была назначена на пятый день второй луны.

Так. Наморщившись, я вспомнила нужную информацию. Свадебные ритуалы назначались по иному — лунному летоисчислению. Двенадцать лун в год, в каждой луне шесть пригодных для свадьбы дней.

Для точного подсчета пришлось использовать пальцы. Фалькор смотрел на меня неотрывно, но, слава Богам, вопросов не задавал и, кажется, даже не смеялся. Я была ему за это очень благодарна.

Итак, судя по подсчетам, свадьба должна состояться зимой, где-то в начале второй луны. Пятый день всегда считался благоприятным для заключения браков. В детстве мы с девочками хотели выйти замуж именно в пятый день.

Пальцы скользили по последним записям. Книга была старой, и в неё давно ничего не вносили. Хотя… что вносить, если в замке три с половиной обитателя?

На одной из последних записей рука дрогнула и остановилась. Неверяще выдохнув, я перечитывала и перечитывала строки в надежде, что мне показалось.

Но нет. Не показалось.

На пожелтевшей от времени бумаге расплывчатым, но достаточно твёрдым почерком было выведено:

“Анталь д’эрр Альс, Антея Вирро — бракосочетание засвидетельствовано, третий день второй луны, год Серебряного Посоха”.

Год Серебряного Посоха — мне тогда исполнилось шестнадцать. Одиннадцать лет назад.

Ниже красовались менее приятная запись.

“Антея д’эрр Альс — смерть засвидетельствована, четвёртый день второй луны, Год Серебряного Посоха”.

А ещё ниже:

“Агнор Вирро — смерть засвидетельствована, четвёртый день второй луны, Год Серебряного Посоха”.

Последняя запись была сделана, видимо, другим человеком, почерк заметно скакал, и завитушки в буквах были недостаточно витиеватыми. Погодя пришла мысль, что тот, кто делал запись, пытался подражать почерку летописца.

— Они… — я прочистила пересохшее горло, — они поженились раньше?

Фалькор кивнул.

— Но зачем?

— Кто знает, — на лице принца появилась кривая усмешка, — возможно, решили, что так будет лучше для них. Ант до сих пор не рассказал мне об этом.

— Я думаю, глупо надеяться, что он расскажет мне, — я горько усмехнулась. Несмотря на новую информацию, моё самообладание осталось при мне.

— Видимо, да, — Фалькор убирал книгу на место, — но надежда ещё теплится.

Стремясь занять руки, я потянулась к маленькой статуэтке птички, которая стояла на краю стола. Без задней мысли провела рукой по острому гребешку и удивилась, когда этот самый гребешок озарился нежным свечением.

— Лои Дара? — я отдёрнула руку и обернулась. Фалькор смотрел на меня с каким-то удивлением, смешанным с… отвращением?

— Что?

Принц приблизился.

— Проведите ещё раз, — подвинул ко мне птичку.

Удивившись странности просьбы, я исполнила пожелание. Гребешок тут же засветился вновь. Я с недоумением подняла глаза на Рейна.

— Лои Дара, — вкрадчиво донеслось до моих ушей, — я могу задать вам очень неприличный и крайне нескромный вопрос?

— Д-д-да-а-а, — от неожиданности я ответила сразу, не подумав, о чём спустя мгновение уже пожалела.

Потому что вопрос был действительно очень неприличным и крайне нескромным.

— Есть ли у вас в данный момент какие-то личные отношения с Антом?

— Личные? — переспросила в надежде, что подоплёка мне только послышалась.

К сожалению, не послышалась.

— Да, д’эрра Сольн. Под личными отношениями я подразумеваю отношения… горизонтального характера.

Да уж. Не в бровь, а в глаз. Искомый, кстати, тут же задергался.

— Я вам не обязана отвечать на этот вопрос, — выпалила я, чувствуя, что краснею, и развернулась на каблуках с целью покинуть эту комнату.

Не удалось. Меня схватили за плечо и с силой развернули. В моё лицо уставились два глаза, каждый из которых нешуточно обжигал взглядом.

— Есть. Или. Нет?.. — почти шёпотом спросил Фалькор. По моей спине послушным строем промаршировали мурашки. Волосы на месте, где у животных находится загривок, казалось, встали дыбом.

— Отпустите меня, — так же, подражая собеседнику, почти шёпотом ответила я, — потому что иначе… иначе…

— Иначе что? — Фалькор криво усмехнулся. — Наступите мне на ногу?

— Оторву вам голову!

Я не знаю, что на меня нашло и как это прозвучало. Но принц резко выдохнул и отступил назад, одновременно отпуская меня. Стараясь не думать о причинно-следственной связи, я развернулась и почти бегом покинула комнату, галерею и, наконец, коридор.

И только оказавшись в комнате, в изнеможении сползая по стене, я осознала, что только что угрожала оторвать голову наследному принцу Королевства.

Глава 13. Истинное лицо

Утро встретило яркими солнечными лучами, бьющими прямо в лицо. Накануне я решила не рефлектировать касательно моего поступка и отправилась в кровать.

И только с утра я смогла оценить, насколько верным было моё решение.

Сидя перед зеркалом, я наблюдала, как Лори занимается моими волосами, собирая их в причудливую косу. Горничная сегодня была в ударе, поэтому уже с утра я попала по полной программе: освежающая ванна с маслами, травяное обёртывание. Брыкаться я начала было при виде девушки, подступавшейся ко мне с корсетом, но потом подумала… и махнула рукой: а почему, собственно, и нет? Предыдущие дни я выглядела явно не так, как подобает дочери д’эрра: одни только платья чего стоят. Да и поведение было тоже не д’эрровским.

При мысли о поведении меня ощутимо зазнобило. Нет, надо будет отыскать Фалькора и попросить прощения за вчерашнее. Не похож принц на человека, который будет злобу по карманам прятать, да и вопрос задал нетактичный, поэтому радикальных мер я не боялась. Но извиниться надо.

Лори закрепила на затылке крупный гребень и, наклонившись, тонкой кисточкой подвела ресницы, от чего глаза словно распахнулись и заиграли всеми оттенками зимнего вечера.

Стук в дверь отвлёк меня от созерцания собственного отражения. Подхватив шлафрок и запахнувшись в него, я отступила за ширму, где уже висело, покачиваясь на плечиках, приготовленное горничной платье.

— Здравствуйте, Лори, — послышался бархатистый голос Фалькора. Я услышала, что горничная что-то пискнула и поспешила вмешаться.

— Лорр Рейн, простите, пожалуйста. Не могли бы вы подождать меня… в библиотеке? — сам факт того, что я отправляю принца ожидать себя в библиотеку, смущал нещадно, но в то же время я была права: ждать женщину в комнате, где она переодевается, может только муж. Кстати, с мужем я тоже планировала сегодня поговорить, но не знала, с какой стороны подойти к той щекотливой ситуации, в которой оказался он и по незнанию втянул и меня.

— Лои Дара, не торопитесь, я вас жду, — и дверь закрылась. Полагаю, за спиной Рейна, потому что облегченный вздох Лори я услышала и с другой стороны комнаты.

— Лори, помоги одеться, — попросила, потому что заставлять принца долго ждать не хотелось.

Лори нырнула за ширму и начала быстро шнуровать корсет.

Для сегодняшнего выхода горничная превзошла и себя, и все мои скромные мечты. Красное платье с золотой вышивкой делало меня похожей на танцовщицу из бродячего театра, а гребень придавал ещё большее сходство.

Дополнив мой образ красной пашминой, горничная отступила, восхищенно выдохнув. А я разглядывала себя в зеркало.

Да, так красиво я не выглядела уже давно. Даже на празднике Великого Урожая, где и решилась моя судьба, мой вид был поскромнее. Но, так или иначе, я была благодарна Лори за её маленькую импровизацию.

По дороге в библиотеку я не могла не подивиться разнице температур в замке. В комнате было даже жарко, а лестница обжигала холодом. По библиотеке наконец тоже разлилось приятное тепло.

Фалькор ждал меня, прислонившись плечом к книжному шкафу, как раз около того витража, на который вчера настоятельно “рекомендовала” посмотреть Ольма. От мысли о том, что я могла сделать это ещё вчера, неприятно закололо кончики пальцев: что поделать, если во мне живет привычка завершать все дела вовремя.

Принц смерил меня удивлённым взглядом. Я была готова поклясться, что в нём промелькнули нотки восхищения. Быстро отбросив ненужные мысли, я решила начать наш разговор с самого неприятного.

— Лорр Рейн, — и смело посмотрела в глаза принцу, — я приношу свои извинения за вчерашнее. Прошу не принимать всерьез сказанное мной.

— Не стоит, лаи Дара, — Фалькор улыбнулся, — это вы меня простите. Я действительно не должен был задавать вам подобный вопрос.

Я сглотнула и уставилась на Рейна. Но тот как ни в чем не бывало подошел к стеллажу и извлек из него толстую книгу. Водрузив её на стол, кивком головы подозвал меня.

— Мне почему-то кажется, лои Дара, — он многозначительно посмотрел на меня, — что вы знаете о том, о чем не следует.

Я вопросительно подняла бровь.

— Я имею в виду каримари, — Фалькор улыбнулся.

— Да, я знаю истинную сущность Ронина, — скрывать это не имело смысла, — но тем не менее всё ещё не нахожу логики в происходящем.

— Правда, что ли? — да он мне не верит! Ни капельки. — Уж не про это вас предупреждала Ольма? Про… “гобелен”.

Так, а вот это уже интересно.

— Вы следите за мной, лорр Рейн? — я прищурилась. — Уж не слишком ли много вы на себя взяли?

— Хамите, лои Дара, — остался невозмутимым принц, — а ведь это уже становится традицией. Не скажу, что я рад, но…

Снова вопросительный взгляд.

— … также не скажу, что я против, — закончил Фалькор, этими самыми словами повергнув меня в пучину недоумения.

Это что же получается — мне дано право хамить принцу?

“И оторвать ему голову, да”, - ехидно добавил здравый смысл, прежде чем скрыться в закромах рассудка.

Решив подумать об этом позже, я сосредоточилась на конкретике, а именно на книге. Подошла и раскрыла её посередине, как раз на главе про каримари.

“Каримари — мифические существа, которых ряд ученых считает отдельной расой, относящейся к подвиду Древнейших. Согласно древним легендам Террании Тёмных Веков, раса каримари считалась одной из пяти рас-прародителей. В наше время информация о каримари закрыта, и только в некоторых источниках можно узнать то, что…”

Как-то незаметно для меня Фалькор оказался рядом, и его ладони легли на мои. Я вздрогнула, но принц всего лишь убрал мои руки и, перевернув пару страниц, отчеркнул ногтем абзац. Я послушно уставилась в книгу, видя там… расплывающиеся строчки и стараясь не думать о том, что, наверное, мои глаза представляют собой блюдца. Рейн стоял близко, слишком близко, чтобы это не противоречило всем нормам приличия. Его дыхание щекотало мне так некстати обнаженную шею, вызывая непристойные ассоциации.

Какого Ларгуса он задумал? Чего он вообще хочет?

Нет, так дело не пойдет.

Я постаралась привести дыхание в порядок. Вдох-выдох. Вдох-выдох. А теперь…

— Лорр Рейн, вы стоите слишком близко. Отодвиньтесь от меня, пожалуйста.

Лорр Рейн хмыкнул, но отступил на пару шагов. Я по-прежнему чувствовала его взгляд, но хотя бы смогла отцепиться от стола и привести мысли в более-менее рабочее состояние. Строчки перестали прыгать перед глазами, и я смогла читать далее:

“…ся. Изначально каримари — подчиняющиеся. Интерес представляет тот факт, что первично каримари может подчинить только женщина, и уже потом дух может быть передан в дар или выкуплен мужчиной. Именно поэтому история умалчивает о случаях подчинения каримари мужчинам”.

Так. Понятно. Но всё равно непонятно.

— Лорр Рейн, что вы хотите мне этим сказать? — я повернулась и смерила принца взглядом. Получилось неплохо: стеснительность отошла куда-то на задний план, и я была уверена, что выглядела достойно.

“… а не как в первую встречу с Анталем”, - здравый смысл высунулся на мгновение, чтобы бросить реплику, после чего скрылся обратно.

— Всего лишь то, лои Дара, что вам надо уметь пользоваться своей прекрасной головкой по прямому назначению, — Фалькор испытующе смотрел на меня, а по его губам бродила странная улыбка, — а не рассчитывать, что всё будет решено за вас. Я вот смотрю на вас и понимаю, что вы девушка умная, а вот выводы делать не умеете. Даже имея под носом всё, что нужно.

А вот это уже слишком.

— В какую игру вы со мной играете, лорр Рейн? — я повернулась и подошла к принцу. Теперь мы стояли практически вплотную, и я готова была поклясться, что слышала учащенное сердцебиение моего оппонента. И с каких, интересно, пор у меня такой острый слух?

Фалькор развел руками, показывая свою непричастность к происходящему.

— Я всего лишь хочу, лои Дара, чтобы вы делали правильные выводы. А игры здесь ни при чём. Хотя, признаться, я люблю иногда… поиграть.

В его глазах я уловила смесь эмоций. Иронию, сарказм… азарт?

А вот это я бы проверила. И плевать пока на выводы!

— А насколько вы азартны, лорр Рейн? — поправ все нормы этикета, я подошла к принцу неприлично близко, метя туда, где в вырезе рубашке мелькали шнурки оберегов. Пусть даже потом меня выпорют на глазах у всех. А, плевать!

Он ещё не догадывался о направлении моих мыслей, но правила игры принял и с хитрой усмешкой посмотрел на меня.

— Очень азартен, Дара, — от его хриплого голоса по спине почему-то побежали мурашки.

— Великолепно, — промурлыкала, мило улыбаясь, — тогда, возможно, вы сможете объяснить мне одну вещь?

— Интригуете, — мужской голос упал до полушепота. Да что это такое со мной? Так реагировать на мельчайшие переливы тембра.

Выдохнув, будто перед прыжком в ледяную воду, я протянула руку и ногтем подцепила видневшиеся в вырезе рубашки шнурки защитных амулетов. Несмотря на напрягшегося вдруг принца, потянула их на себя.

— Вот вы, лорр Рейн, человек азартный, — продолжила гнуть свою линию, — тогда как я готова поклясться, что защитных амулетов в ваших украшениях больше, чем атакующих. Действительно, удобно же быть азартным, когда ты защи…

Мой голос дрогнул и замолк. Я уставилась на горсть вытащенных на свет оберегов. Действительно, защитных там было больше половины. Но привлекло моё внимание не это, а маленький, практически невидимый камушек с одним-единственным нацарапанным символом. Память услужливо распахнулась перед моими глазами на нужной странице, и я почувствовала, как отнимаются ноги. В голову послушно ввинтился голос верры Самьи — преподавателя по амулетам.

“Определённое количество зельев и настоек, которые можно приготовить, нуждается в поддерживающем и корректирующем действии. В первую очередь, мы имеем дело с зельями, изменяющими внешние линии предметов. Разумеется, в отношении зельев мы не можем говорить об изменении самой сути предметов, не говоря уже об изменении внутренней сути людей. Понятие “души” никто не отменял, — верра позволила себе легкую улыбку. По рядам прокатился смешок. — Но одновременно с этим мы не можем говорить о действенности и, главное, стабильности зельев, так как, как мы уже знаем, длительность и условия действия зелья зависят от нашего внутреннего состояния на данный момент. Кто мне раскроет этот вопрос?”

Отвечать выпало мне.

“Верра Самья, — я поклонилась, — внутреннее состояние делится на психологическое и физическое. Психологическое состояние заключается в нашем мироощущении на данный момент, или, как вы любите говорить, — я позволила себе добрую подколку, — в душевном спокойствии, — Верра улыбнулась, призывая меня говорить дальше. — Физическое же состояние заключается в сочетании многих факторов. Наш сон, полноценное или скудное питание, состояние здоровья, — я взяла паузу, задумываясь, — да всё внешнее, по сути, влияет тоже. Тут даже перечислить всё невозможно”.

“Благодарю, лои Сольн, садитесь, — преподавательница прошла мимо меня, — итак, продолжим. Наиболее удобны заклинания, единственная их сложность — в регулярном обновлении. Однако, — она подняла палец вверх, — мы не можем говорить об использовании заклинаний при ряде случаев. Эти случаи вы должны выучить наизусть: если мы имеем ограниченный запас магической энергии в месте нахождения и если мы вынуждены находиться в изменённом состоянии продолжительное время. В первом случае заклинания будут самораспадаться вне зависимости от векторов и нашего желания. Во втором случае — постоянное поддержание зелья заклинаниями может привести к необратимым последствиям в нашей психике”.

“То есть, если надо выдать себя за другого человека и быть им неделю, заклинания не подойдут?” — Вин, мой приятель, тянул руку. Мы прыснули.

“Верно, Вин, — преподавательница сделала вид, что не заметила нашего смеха, — заклинаниями можно поддерживать зелья не более двух-трех дней”.

“А если мне нужна неделя?” — приятель ощутимо погрустнел.

“Если тебе, Виниус, нужна неделя, — верра специально назвала Вина полным именем, — то тебе больше подойдет амулет искажения. Его действие отлично “ляжет” на действие зелья и сгладит последствия”.

“Хорошо, — Вин воспрял духом, — тогда какой амулет мне нужно сделать, чтобы на неделю сменить и удержать облик?”

Я тяжко вздохнула, Вин явно что-то задумал. А все его задумки плохо сказывались на успеваемости и… нас.

“Амулет может сделать и зарядить только профессиональный маг-артефактолог, — в очередной раз улыбнулась верра, — в твоём случае, Виниус, я бы отправилась в лавку и нашла бы там амулет с вот таким символом, — пальцы преподавательницы запорхали в воздухе, и спустя пару мгновений мы смогли лицезреть витиеватый знак, словно состоящий из одних восьмерок, — а затем просить зарядить его на нужный срок, — взмахом руки верра развеяла символ, — только вот, боюсь, это будет стоить о-о-очень дорого…”

Голос верры затихал в моей голове, и одновременно я возвращалась в реальность, ощущая себя мышкой, которую поймал толстый, сытый кот. Потому что в горсти амулетов был только один, заслуживающий моего внимания.

Камень с символами из восьмерок.

Я медленно подняла взгляд и столкнулась с глазами собеседника. Ни капли иронии, ни капли юмора. Он смотрел на меня испытывающе, серьезно, словно думал, съесть ли сейчас или поиграть ещё.

Фалькор.

Фалькор ли?

— Кто же ты на самом деле, Ларгус тебя подери? — выпалила я, одновременно отпуская амулеты.

Собеседник усмехнулся: криво, нехорошо.

— А вот теперь — действительно поиграем, — выдохнул он и, крепко схватив меня за руку, сжал что-то второй рукой. Раздался треск, и мы исчезли во вспышке синего пламени.

Я словно проваливалась сквозь кисель: вязкий, тягучий. Все ощущения пропали, кроме одного — крепкая хватка принца на моем запястье. Попытавшись вздохнуть, я закашлялась, воздух тоже напоминал вязкую субстанцию. А затем… всё закончилось.

Оглядевшись, я поняла, что мы стоим на том же месте, что и ранее, только вот всё вокруг залито тусклым синим цветом. Стены библиотеки сверкали миллионами синих искр, а я… а я была прижата к груди Фалькора.

— Отпусти меня! — я уперлась свободной рукой ему в грудь и с силой оттолкнула. К моему удивлению, держать меня Рейн не стал и с тихим смешком отпустил, сам при этом отойдя на пару шагов. Растирая освобожденную конечность, я огляделась.

— Где это мы? — разговор заводить отчаянно не хотелось, однако при этом я не могла не понимать, что объяснения получить придётся. Даже больше — мой оппонент ждет, чтобы я запросила подробности.

— Во времени, вне времени, — Фалькор усмехнулся, — умная девочка. Умная, но такая наивная, — он двинулся вдоль книжных полок, на ходу вытаскивая с полок фолианты. Толстые, тонкие — да разные, на самом деле. Я отметила, что Рейн не боится поворачиваться ко мне спиной.

— Ты же не принц, верно? — в синей мгле мой голос звучал глухо, стены точно поглощали малейшие отзвуки эха.

— Дара, я уже говорил, что ты умная, — в голосе собеседника мне почудилось плохо скрываемое раздражение, — не стоит меня разочаровывать.

— Я тебя услышала, — я поджала губы, — что ж, тогда, наверное, нам нужно поговорить предметно.

— Нужно, — не стал спорить Рейн, — и начнём мы с того, что ты будешь учиться делать выводы.

— Правда? — мой голос сочился иронией. — Думаешь, меня так легко заставить делать то, что ты захочешь? Или же надеешься, я не знаю, что такое время вне времени?

Произнося это, я, откровенно говоря, кривила душой. Я действительно знала действие этого временного искажения, который на Сером Шпиле мы предпочитали называть просто “временной пузырь”. Однако благодаря моему любопытству, я не могла не знать, что данное заклинание, равно как и ряд других, нейтрализовать невозможно: они будут действовать ровно столько, сколько заложено магом-инициатором. Судя по насыщенно-синему свету вокруг нас, в запасе у Фалькора несколько часов.

“У Фалькора”. Я грустно усмехнулась своим мыслям, конечно, у Фалькора… или как там его зовут на самом деле. А между тем Рейн времени не терял. Подойдя вплотную ко мне, он бросил на стол несколько книг.

— У нас достаточно времени, — кивнул он на принесённую литературу, — поэтому тебе придётся выслушать то, что я хочу до тебя донести. Если, конечно, — он странно усмехнулся, — ты хочешь дожить до конца недели.

Я непонимающе уставилась на Рейна, чувствуя, что внутри начинает закипать злость.

— Ты! — прошипела, делая шаг к нему. — С чего бы мне верить тебе? Ты! Заманил меня в эту ловушку! Ты! Ведёшь себя непонятно! С чего бы это мне тебе верить?

Палец собеседника уперся мне в грудь, одновременно отстраняя и заставляя держать дистанцию. Фалькор провёл рукой по волосам.

— А Анталю ты доверяешь полностью?

— А какая тебе разница? — пошла я ва-банк.

— Да так, — Рейн подвинул стул и уселся на него, — просто странно, что ты пытаешься ему доверять и одновременно несёшься от него со всех ног, стоит только ему тебя поманить. Ну, Дара, не находишь?

Не удержавшись, я отвела взгляд. Что тут и говорить, Рейн бил по самому больному. Я уже давно задавалась мыслью, что рядом с Альсом не могу расслабиться и быть… собой? Почувствовав это, Фалькор открыто рассмеялся.

— Я вижу, ты поняла, что я хотел сказать. Поэтому просто открывай книги, читай и делай свои выводы. А затем обсудим.

Мне хотелось спросить у него о многом: и о том, что он имел в виду своими последними фразами, и о том, зачем он вообще всё это устроил… о вопросах на тему того, кто он на самом деле, я вообще молчу. Но что спрашивать, если мой негаданный собеседник прав, и сейчас не время для разговоров? Поэтому я подвинула себе оставшийся стул и, усевшись, потянула к себе верхнюю книгу.

— Там закладки, — подсказал Фалькор, отрываясь от какой-то невзрачной книженции, в которую успел углубиться во время моих душевных метаний.

— Какой ты предусмотрительный, — съязвила, не сдержавшись.

Собеседник нагло ухмыльнулся и развёл руками.

— Какой уж есть. Зато не притворяюсь тем, кем не являюсь.

— Ну, да, конечно, — пробурчала себе под нос и раскрыла первую книгу на заложенной странице.

Думалось мне, это будет легко. Однако, только просмотрев первые строки, я вздрогнула и поспешно открыла книгу на первой странице. Уставилась в странное название, а затем — отшвырнула фолиант.

— Запретная литература! — зашипела, словно кобра. — Ты хочешь, чтобы я рылась… в этом?

— Ну, дорогая моя, по роду службы ты обязана рыться во всем, что может дать хоть какую-то информацию, — Рейн откровенно веселился, разглядывая меня.

Он поднялся, подобрал книгу и вновь опустил её передо мной.

— Второй раз не пойду, — кратко резюмировал таким тоном, что я поняла — и вправду не пойдет.

Пришлось попытаться на время отодвинуть годами вбитые навыки и все-таки углубиться в содержание.

“Ритуалов подчинения каримари в Истории Темных Веков мы насчитываем всего два. И если первый до наших дней не дошёл, то второй используется регулярно. Как известно, изначальной хозяйкой каримари может быть только женщина, однако она может временно передать сущность мужчине для достижения тех или иных целей. Этим в Темные Века беззастенчиво пользовались многие Жрицы Культа Арналы, ведь каримари является носителем частички сути его хозяйки. Именно поэтому допускается участие каримари в ритуалах пробуждения, подчинения, возрождения и иных, коих огромное количество, настолько огромное, что полный перечень мы не считаем нужным воспроизводить. Достаточно понимать, что дух каримари может выступать частью ритуала в том случае, если нет возможности использовать части волос, ногтей и пр., и пр.”.

Я вздрогнула и поёжилась. Да уж, ничего не скажешь. Дух вместо ингредиентов зелья — и врагу не пожелаешь. С другой стороны, это ведь разумно, если попытаться понять жриц. Я подняла голову.

— Если я не ошибаюсь, всех Жриц Арналы после казни сжигали, — полувопросительно-полуутвердительно произнесла, глядя на Рейна.

Тот кивнул.

— Верно, это так.

— Тогда, получается, что каримари, по сути, являлись чуть ли не единственным, так сказать… — я пошевелила пальцами, подбирая нужное слово, — “мостиком” для проведения ритуалов.

— Если только у их последователей не сохранялось частиц их ногтей, волос и прочего, — поправил меня Рейн, пристально глядя на меня. От его взгляда по спине побежали мурашки, и я даже посмотрела вниз, словно желая убедиться, что не сижу на муравейнике. Фалькор… нервировал. Хотя нет — он пугал до потери сердцебиения. Но одновременно с этим, находясь с ним рядом, я могла поклясться, что ничего дурного мне не угрожает.

Я вздохнула. Слишком много случилось в последние дни: вначале Анталь, который выстроил хрупкие мостики доверия. Затем Лжефалькор, который эти мостики расшатывает — и довольно успешно, если подумать. Ведь действительно, я уже неоднократно ловила себя на мысли, что сторонюсь Анталя без видимой причины. Хотя, если подумать, причин этому одновременно было и слишком много.

— О чем ты думаешь? — голос Рейна ворвался в мои мысли.

— О том, где настоящий принц, — выдохнула, решив оставить свои размышления себе.

— Принц у себя в замке, и, поверь мне, ему ничего не угрожает, — Фалькор неслышно встал со своего стула и в два шага оказался рядом: я чувствовала спиной тепло его тело. — Но ты ведь думаешь не об этом, не так ли?

Голос обволакивал, погружал в приятную дрёму. Но я пыталась бороться.

— Твои амулеты не сработают, — произнесла заплетающимся языком, тщетно пытаясь встать. Ноги были ватными, — можешь даже не пытаться.

— Амулеты? — в голосе собеседника послышалось удивление: — Какие амулеты, Дара?

— Приворотные, — сердито ответствовала и, все-таки собравшись с силами, встала.

Чтобы тут же зашипеть, почувствовав ладони лжепринца у себя на плечах.

— Отойдите от меня, кто бы вы ни были, — зарычала, сама отступая на несколько шагов.

— Дара, но я не использую приворотные амулеты, — обернувшись, я уставилась на Фалькора и недоуменно подняла бровь, увидев удивление в его глазах, — честное слово!

— Ага, честное, — ухмыльнулась, — честное слово от непонятно кого — это, знаете ли, интригует.

Приятная истома постепенно отступала, а Фалькор смотрел на меня и молчал. Воцарилась неловкая пауза. Наконец собеседник дрогнул.

— Можешь называть меня Лоем.

— Лоем? — я прикусила губу, словно пробуя это имя на вкус, но при этом оценив двусмысленность ответа: — Тебя зовут Лоем или Лой? — решила внести ясность.

Мой оппонент улыбнулся.

— Без разницы. Лоем или Лой — мне всё равно.

— Забавно, — я не была намерена продолжать разговор, по крайней мере, в этом ключе. — Впервые встречаю человека, которому всё равно, как его будут называть, — не желая продолжать, я отвернулась и внезапно почувствовала, что собеседник улыбается.

— Лой, — раздался на удивление мягкий голос, — меня зовут Лой.

Хмыкнула, взяв следующую книгу. Она послушно распахнулась передо мной на нужной странице. Я поморщилась — опять запретная литература, о чем наглядно свидетельствовала окантовка такого цвета, словно рисовали запекшейся кровью. Хотя почему “словно”?

“При казни последователей Культа Арналы применялся особый метод уничтожения тела. В присутствии трех незаинтересованных свидетелей тело помещалось в холщовый мешок и предавалось огню. Оставшийся пепел проверялся Жрецами трех Богов — каждый раз эти жрецы выбирались методом жеребьевки, чтобы исключить возможность подлога. И только после этого в Нотту вносилась запись о смерти…”

За спиной раздался смешок. Я обернулась.

— Что такое? — постаралась скрыть раздражение.

Мой собеседник смотрел на меня и, не скрываясь, веселился.

— Впервые в жизни я встречаю такую беспечную воспитанницу Серого Шпиля, — счел нужным пояснить он, — поворачиваться спиной к человеку в личине, зная только его имя и даже не будучи уверенной, что оно настоящее.

— То есть я не первая выпускница Серого Шпиля на твоей памяти, — веселье резко оборвалось, — если не учитывать Ольму, то… какая?

Лой молчал, буравя взглядом синюю стену. Она, в свою очередь, достаточно посветлела, а это значит, что времени у нас не так уж много. Когда она выцветет до цветов обычного окружающего пространства, пузырь лопнет, и мы окажемся в реальности, в том же мгновении, откуда нырнули во время вне времени. Я вздохнула — удобная штука. Крайне удобная, как минимум тем, что не засекается почти никем. С другой стороны, она так редко используется, что…

На краю сознания промелькнула и тут же исчезла какая-то маленькая, очень гордая и очень важная мысль. Я попыталась поймать её за хвостик — тщетно: поганка нещадно ускользнула, а в голове осталась другая мысль — та, которую я последние несколько минут пыталась затолкать в самые дальние уголки своих мыслей: ответ на вопрос Лоя. Словно почувствовав мои мысли, Лой нарушил молчание.

— Ну так что скажешь о беспечности, Даралея? — усмехнулся он, а я — заскрипела глазами: этот жук проигнорировал мой вопрос, зато себя не обидел.

— Знаешь, Лой, — я постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно, — я поворачиваюсь к тебе спиной по одной простой причине: из пузыря времени нет выхода раньше, чем он лопнет. А если бы ты хотел причинить мне вред, то давно бы причинил, здесь, — я обвела рукой помещение, — я от тебя особо никуда не денусь. Но если ты не сделал этого раньше, то чего уж теперь?

— Однако логическая цепочка у тебя не страдает, — не остался в долгу собеседник, улыбнувшись.

Я заслонилась книгой, впервые за время нашего разговора почувствовав себя уязвленной. Не могла же я сказать ему, что на самом деле поворачивалась к нему спиной по совсем другой причине: я попросту не чувствовала исходящей от него опасности. Наоборот — находиться в одном помещении с ним было… безопасно, уютно, спокойно — можно подставить любое слово, суть от этого не поменялась бы. Странно…

— У нас мало времени, — собеседник указал взглядом на настенные часы. Я дернулась было за ним, но смущенно прикусила губу, поняв, что не это время Лой имеет в виду.

— Да, хорошо, — отложила книгу, — я так полагаю, выводы мне стоит сделать самой?

— Верно, — в голосе Лоя мне послышались нотки одобрения. Прямо… профессор какой-то! — И… ты же знаешь, о чем ещё я хочу тебя попросить?

— Нетрудно догадаться, — скептически отозвалась я, — не говорить о нашем разговоре никому.

— Умница, — Лой тихо засмеялся, и мурашки бодро промаршировали по моей спине обратно в муравейник, — никому. Ни одной живой душе… да и неживой тоже.

— Я подумаю, — тихо ответила я, а собеседник недоуменно поднял бровь.

И в этот момент пузырь лопнул.

Мы вновь оказались в библиотеке, на привычном месте. Я начала озираться, словно хотела убедиться, действительно ли мы в своем, реальном времени. А Лой… Лой смотрел на меня и улыбался.

— Что? — повернулась к нему и не смогла ничего прочесть в его глазах. Словно… зеркало. Или слюда.

— Нет, ничего, — покачал головой он и тут же отвесил поклон, — приятно было пообщаться, лои Сольн. Хорошего вам дня, — с этими словами лжепринц меня покинул.

А я… а я стояла и комкала в руках подол платья, глядя вслед удаляющемуся Лою и размышляя над одним-единственным вопросом: почему по мере его удаления меня вновь охватывает чувство опасности?

Глава 14. Вопросы без ответов

Лори помогла мне раздеться и теперь, усадив меня на большой мягкий пуф перед зеркалом, сосредоточенно водила гребнем по моим волосам. Я, в свою очередь, взяла смысловую паузу: уж в слишком активный круговорот событий мне удалось попасть в последние дни. И это — в самом тихом д’эрране!

— Что, совсем плохо? — тихо спросила Лори, когда я снова громко зашипела, стоило ей чрезмерно сильно дёрнуть какую-то особо непослушную прядь.

Я кивнула. Что я могла ещё ответить? Слишком много мыслей в голове, слишком много непонятных событий вокруг, слишком много…

Слишком много Лоя в голове.

— Плохо, Лори, — тихо констатировала, наклонив голову, — я не знаю, что делать.

Ну да, действительно, что ещё может сделать двадцатисемилетняя замужняя женщина, если муж уверяет её в безопасности, а некий человек убеждает в обратном? Да и о какой безопасности можно говорить, если по замку разгуливает непонятно кто? Мало того, этот непонятно кто обладает кучей интересных и, главное, редких артефактов, которые может применять даже в условиях заклинания холода, опутывающего замок незримой (а местами и вполне зримой) паутиной.

“Все его артефакты могут работать при действии Акира Туари, Дара”.

Я вздрогнула и резко обернулась. Лори выронила гребень.

— Лои Дара, что с вами? — воскликнула горничная. В её голосе сквозила тревога.

Но я её не слышала. Подскочив к столу, я вытащила лист первоклассного пергамента и обмакнула перо в чернила.

— Лори, свободна, — скомандовала и, даже не оборачиваясь, поняла, что была услышана: моя помощница обладала потрясающим талантом не обижаться на мой резкий тон в случаях, если происходило нечто важное.

А сейчас был именно такой момент.

Перо зависло над листом, словно задумавшись, а затем ринулось в атаку. А я возблагодарила папу, научившего меня всегда записывать информацию для того, чтобы было легче делать выводы.

А выводов от меня ждал и незнакомец. Впрочем, его-то я радовать и не собиралась.

И сейчас, даже не усевшись на стул, а просто наклонившись над столом, я записывала всё, что помнила и не намеревалась забыть. Пока что не намеревалась. Я выписывала малейшие крохи информации, полунамеки, которые, сам того не желая (или желая?), предоставил мне Лой. Я записывала всё, что случилось в замке с моего появления. Я писала так быстро, как, наверное, не писала никогда.

Наконец всё было закончено. Я поставила точку и, ещё раз пробежавшись глазами по исписанному листку, отошла к окну и уселась на подоконник, плотнее запахнув халат.

Настало время делать выводы.

Итак, Лой. Кто он? Явно человек под личиной — непростолюдин, об этом свидетельствовало как минимум то, что сам Анталь не распознал подмену. А это значит, этот человек знает принца достаточно близко, чтобы перенять манеру речи, поведения, да даже речевые обороты: я была готова поклясться, что он подготовился основательно, до мелочей. Или долгое время находился в ближайшем окружении принца, или…

Я застыла. А вот второе “или” было правдоподобным. Слишком правдоподобным и слишком невероятным, чтобы поверить в это.

Второй вариант свидетельствовал лишь о том, что подготовка лже-Фалькора велась при полном согласии настоящего принца.

Его Высочество Лорр Рейн являлся старшим королевским дознавателем — для меня это секретом не было. И, следовательно, вполне мог руководить подготовкой кого-то, кого…

Я провела пальцем по строчкам. Вот оно — крупно записанное слово “внедрение”, окруженное знаками вопроса. То, что дело по гибели девушек окажется под пристальным наблюдением Короля, было ясно с самого начала. Но, с другой стороны…

Я откинулась на стену и, прикрыв глаза, вызвала в памяти голос верра Альмуса — на этот раз из Серого Шпиля. Для разнообразия.

“Выпускницы Серого Шпиля — не профессионалы в широком смысле этого слова. Они скорее помощницы Тайной Службы Его Высочества. Сбор информации, легкие расследования, некие навыки, которые способны облегчить вам жизнь, — верр поучительно поднял к потолку крючковатый палец, — ну и светлые головы, я надеюсь. Я не уверен, что мне удастся до конца выбить из ваших прекрасных головок женихов и дорогие наряды, но как минимум я попытаюсь донести до вас простую истину: иногда вам придется работать в команде”.

“Друг с другом?” — я подняла руку. Кн иг о ед . нет

“И друг с другом тоже, — кивнул Альмус, — но иногда вам предстоит стать помощницами работников Тайной Службы Его Высочества”.

Улыбки в рядах учениц померкли. Тайная Служба — это серьезно, и с этим никто шутить не собирался.

“Это будет как-то реализовано?” — подняла руку тёмненькая девочка за столом напротив. Я так и не удосужилась узнать её имя, даже не знаю почему.

“Это будет реализовано по-разному, — верр прошёлся между рядами, поправляя листы пергамента на столах, — иногда вы будете знать об этом с самого начала, а иногда — придется подумать, — верр хитро улыбнулся, и в уголках его глаз пролегли задорные морщинки, — некоторые дознаватели очень любят устраивать проверки девушкам”.

“Зачем?” — я поморщилась, проверки я не любила.

“Лои Сольн, они рискуют большим, чем вы. Вы иногда рискуете здоровьем, иногда жизнью. А они — безопасностью Королевства”.

В классе воцарилась мёртвая тишина. Было слышно, как муха бьется в оконное стекло в поисках выхода в сверкающий летним солнцем и такой заманчивый внешний мир.

“Поэтому, — продолжил Альмус, направляясь к окну, — иногда они не могут рискнуть взять в помощницы девушку, которая, по их мнению, не обладает нужными им навыками. Иногда девушка ещё не догадывается, а её уже проверили и сочли непригодной”.

“Непригодной, — темненькая девушка фыркнула, — звучит как…”

“Звучит так, как звучит, — отрезал верр, открывая окно и наблюдая за тем, как счастливая муха вылетает во внутренний двор академии, — не нужно привязываться к тому, как что звучит, ведь зачастую то, что кажется, и то, что есть на самом деле, — разные вещи…”

Я открыла глаза. Кое-что нужно было проверить в ближайшее время. Но вначале я хотела закончить с логической цепочкой. Ведь, если всё так, как я думаю, шанс у меня всего один.

Итак, Лой. Если на минуту допустить, что он тайный королевский дознаватель, а я всего лишь прислана ему в помощь, то это объясняет многое: и красный свиток, и дальнейшее прибытие в д’эрран ключей. Только вот никак в это не хотят укладываться слова отца, который уверял меня, что Анталь сам уговорил его отпустить меня с испытательным сроком в два месяца: ведь помню, как “ласково” встретил меня жених в библиотеке.

Лой не простолюдин, и, следовательно, имя для него слишком короткое. Все знатные люди носили имена как минимум с двумя гласными буквами, в то время как обычные люди обходились без этих условностей и называли детей как можно короче.

Имя Лоем бы ему подходило. Лой — нет.

То, что лже-принц назвал мне фальшивое имя, я на время отмела, ведь, если всё именно так, как я думаю, то ему не было в этом никакого смысла. Получается, остаётся ещё один вариант — он сказал мне своё сокращенное имя. А это значит, что нужно напрячь память и вспомнить человека, который близко знаком с принцем, занимает высокую должность в Тайной Службе Его Высочества (шутка ли — личное знакомство с принцем) и имеет безупречную репутацию на пару со скверным характером.

Память услужливо подсовывала мне списки, по которым я скользила воображаемым пальцем, вычеркивая неподходящие имена. Да, я знала не всех, однако если незнакомец делает мне такие намёки, то я должна его узнать. Значит, у меня есть для этого все возможности, и значит, мне и карты в руки.

Воображаемая колода рассыпалась, оставив в моих руках Джокера.

Вот он.

Я нашла.

***

Одевалась поспешно, словно боялась куда-то опоздать. Домашнее платье, пояс, туфли. Наспех заплела косу, перевив её красной лентой, не в тон платью, но какая разница! Из ящика стола схватила магический светильник и выскользнула из комнаты, пытаясь вспомнить, где остановился “принц”. Кажется, его комната была третьей от входа: с действием Акира Туари мы переселились в одно крыло.

Я постучала и, не дожидаясь ответа, скользнула вовнутрь. Какой уж тут ответ, я должна была догадаться раньше.

Принц сидел за столом, и единственная горящая магическим пламенем свеча освещала его рыжую макушку. Услышав скрип двери, он повернулся.

— Я знаю, кто ты, — мой голос звучал глухо, — Лойнос Аверис, не так ли? Высший дознаватель тайной службы Его Высочества. Сын лорра Авериса.

— Я же говорил, что ты умна, Дара, — улыбнулся он одними уголками губ и резким движением сорвал с шеи амулет. Тот самый, с изображением восьмерок.

Стоящий передо мной мужчина даже отдалённо не походил на Фалькора. Стриженые вьющиеся светло-русые волосы, серые глаза. Шрам на виске. “Не мальчик, но муж” — вспомнила я цитату из какой-то книги. Да уж, Фалькор рядом с ним казался именно что мальчиком. Но передо мной стоял мужчина: матёрый хищник, выслеживающий жертву. Мощь, исходящая от него, была настолько сильной, что я отступила на шаг. Непроизвольно.

Незнакомец понял это по-своему.

— Что, не нравлюсь? — усмехнулся он, и мне показалось, что вокруг похолодало.

— Почему ты так думаешь? — неожиданный ответ из собственных уст поверг меня в шок. А впрочем, в шоке я успею побывать и потом. Когда разберусь.

— Оригинальный ответ, — усмехнулся Лойнос, — впрочем, отрицать главного не буду: проверку ты прошла.

Я поморщилась, вложив в этот мимический жест всё, что думала о проверках.

— И что теперь? — спросила, украдкой разглядывая собеседника. Про Лойноса я слышала неоднократно и про громкие дела, которые он раскрывал, и про жестокость, которой он славился по отношению к предателям Королевства. Знала о нём многое, равно как и то, что работать тот предпочитает в одиночку. Поэтому и возникали вопросы. Много вопросов, которые я пока поостерегусь задавать.

— Садись, — кивнул он на кресло, контуры которого едва проступали во мраке. Вторая часть комнаты тонула во тьме: крохотный огонёк освещал лишь поверхность стола, часть стены и Авериса, стоящего у стула.

— Почему ты не зажигаешь свет? — спросила, делая шаг к креслу.

— Так спокойнее, — последовал размеренный ответ, — да и привычнее.

— Ты не боишься, что нам помешают?

— А ты разве кого-то видела в замке в ближайшие сутки?

— Лори… — принялась перечислять я и застыла, осознав, что, по сути, он прав: если не считать мою горничную, я не видела никого. Ни Ольму, ранее каждый день приносившую ужин, ни Ронина… ни Анталя. И почему я не обратила на это внимания?

Внутри поселился неприятный холодок, с каждым мгновением начинавший формироваться в ком тревоги.

— А где все?

— Ты хотела спросить, где находится твой муж? — последнее слово собеседник словно выплюнул. Я вздрогнула.

— Да, — ответила, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

— О, за него не переживай, — улыбнулся дознаватель. Холодно так улыбнулся, — он занят подготовкой.

— Подготовкой чего?

— А вот об этом я и хотел поговорить, — Лойнос потушил свечу и зажег магический светлячок. В комнате стало хоть немного, но светлее: — Но сначала ответь мне на один вопрос.

Я кивнула. Знала бы, что это будет за вопрос.

— С каких пор незамужние девушки прыгают в постель к неженатым мужчинам без брачного ритуала?

Я хотела ответить и даже открыла рот, а потом почувствовала, как краска стыда заливает мои щёки. Откуда он узнал?

— Птичка, — будто прочитав мои мысли, ответил он, — всего лишь артефакт, который случайно стоял в жреческой.

— И к которому я случайно прикоснулась, — кивнула я. Эмоции в сторону, Дара, когда на кону безопасность Королевства, — а она на кону, раз приходится разговаривать с высшим дознавателем, — места эмоциям быть не должно.

Даже если они бьют через край.

— Мне всегда казалось, это вопрос свободного выбора, — процедила, стараясь, чтобы моё смущение не выдало ничего: ни сбившееся дыхание, ни внезапно начавшие дрожать руки. При этом я старалась не смотреть на мужчину, исходившая от него мощь была слишком сильной. Власть, энергия, сила. И что-то ещё, что не поддавалось объяснению.

Было что-то ещё.

— Свободного? — усмехнулся Лойнос. — Серьёзно?

— Серьезно! — огрызнулась я. — Красный свиток дали, выбора и так не было! Пусть был бы хоть какой-то!

— Выбор внутри выбора — настоящая женская логика, — покачал головой дознаватель, — неужели ты думала, что у тебя не было выбора?

— А что мне было думать? — отозвалась, глядя в окно, за которым было видно что? Ни-че-го. Очень интересное ничего, которое я разглядывала, как прекрасный пейзаж. — Вы и Анталю выбора не предоставили. Я знаю, чем он рисковал в случае разрыва помолвки, — оторвалась я от окна и наконец-то посмотрела в глаза Аверису, — не кажется ли вам, что двадцать лет жизни за слово “нет” — это слишком?

Мне показалось, или он удивился? Нет, не показалось. Несмотря на то, что его лицо оставалось бесстрастным, я была уверена, что дознаватель переживает очень эмоциональные мгновения. А затем… а затем этот нахал запрокинул голову и рассмеялся! Звонко так, заразительно. Пойми я смысл этого смеха, присоединилась бы, а так только и могла, что сидеть и растерянно взирать на смеющегося Авериса.

— Дара, Дара, — наконец он отсмеялся и даже вытер глаза тыльной стороной ладони, — где ты видела, чтобы мужику отрезали кусок жизни за нежелание жениться? Да и как бы это сделали?

А я… а я молчала. Потому что внезапное осознание того, что я действительно о таком никогда не слышала, придавило хуже каменных плит.

— Нечего сказать? — Лойнос посерьезнел. — Тогда позволь мне перейти к сути дела. Я кивнула, уступая ему право говорить, право старшего, как мы говорили в Сером Шпиле.

— Первые подозрения у нас зародились ещё несколько лет назад, когда д’эрр Альс начал принимать странные и нелогичные решения. Например, о переносе части запретного фонда библиотеки в свой замок, мотивировав это тем, что в Королевском замке слишком много желающих, дабы поддаться соблазну овладеть запретными знаниями.

— А здесь желающих было меньше? — криво усмехнулась я. — Как давно опустел замок?

— Слуги стали увольняться лет десять назад. Три года назад остались только Ольма и, — он поморщился, — Ронин. Тогда я уже знал, что он каримари, но только сейчас у меня появилась информация о самой сути этой расы. Понимаешь ли, книги о каримари были вывезены вместе с частью запретного фонда, причем вывезены все.

— Какое интересное совпадение, — прокомментировала я, — вот только совпадение ли?

— А об этом ли ты хотела спросить?

Я вскинула на него глаза. Умение Лойноса каким-то образом читать мои мысли немного пугало. Впрочем, не удивлена, они все такие. Наглые, прямолинейные, не останавливающиеся ни перед чем.

Ларгус, а ведь он начинает мне нравиться!

— Нет, не только, — позволила себе усмешку, — чем занят Альс? Что за подготовка?

Назвать супруга по имени не поворачивался язык, видимо, общение с дознавателем накладывало свой отпечаток. Или…

А вот об “или” я не хотела сейчас думать. Если бы можно было не думать об этом вообще, то я бы с радостью не думала.

А так — придется.

Ведь если допустить, что Анталь всё это время мне недоговаривал, то многие вещи встанут на свои места. Многие вопросы закроются сами собой.

И многое станет понятно.

Вот только… зачем он мне лгал?

— Что за подготовка? — отзеркалил мой вопрос следователь. — Подготовка к возрождению Культа Арналы, разумеется.

Я не нашлась что ответить. В комнате поселилась тягучая тишина. Такое ощущение, что время будто замерло и, подобно капле гречишного меда, медленно стекает на весы мироздания, будто решая: перевесить или все-таки подождать?

Я смотрела на Лойноса, Лойнос смотрел на меня. И в кои-то веки я осознавала, что мне выпал шанс сделать хоть что-то полезное в своей жизни.

— Ты ведь целительница, верно? — прервал молчание собеседник.

— Да, — кивнула я, — только я не уверена, что сейчас готова хоть что-либо вспомнить из того, чему меня учили.

Я не кривила душой. Последние дни будто растянулись в месяцы, разница нынешней жизни и прошлой была настолько колоссальна, что я даже сомневалась, а не нырнула ли в какой-нибудь временной портал. Возможно, сейчас я живу в теле какой-то иной Даралеи, какой-то другой жизнью?

— Тогда неужели ты, как целительница, не могла осознать, что все последние дни тебя опаивают? Хотя, — он склонил голову, — не отвечай. Извини, я не должен был задавать этого вопроса. В сочетании с заклинанием стазиса ты даже не заметишь этого.

Я не ответила. После первых слов я лихорадочно нырнула в себя и сейчас проверяла работоспособность всех систем. И не находила ровным счетом ничего, что могло указывать на то, что меня действительно опаивали. Вот только…

— Ментальное воздействие! — ахнула я.

— Что за воздействие? — тут же подался вперед Лойнос.

Щеки знакомо защипало, память тут же подсунула сцену аккурат перед встречей с Тионой и остальными девушками. А впрочем, о ней рассказывать и не пришлось.

Мой собеседник догадался обо всем сам.

— Вот оно что, — в его голосе слышался еле слышный смешок, — ну, конечно, кто же захочет заниматься ЭТИМ с девушкой, которая находится под действием зелья.

— Перестаньте! — огрызнулась я. Было откровенно стыдно. — Неужели вы не можете обойтись без этого? Вы человек вообще или бесчувственный чурбан?

Меня трясло от злости, руки сжались в кулаки. Не в силах больше ничего вымолвить, я сидела и смотрела на Авериса. На серьезного Авериса.

Который только что перегнул палку. И он это понимал.

— Добро пожаловать в реальный мир, — как ни в чем не бывало продолжил он, — наконец-то я вижу перед собой человека, а не безвольную куклу. А сейчас перестань задавать вопросы и выслушай меня.

Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

— Мне нужна твоя помощь. И я знал, что в замке меня ждет союзница. Но, приехав сюда, я нашел просто безвольное тело, почти пустую оболочку, — он прошёлся по комнате, сомкнув руки за спиной, — и мне стало ясно, что всё намного более запутанно, чем я предполагал вначале. Ты каким-то образом замешана в грядущем ритуале, и я не могу понять каким, — он неожиданно подался ко мне и присел на корточки перед креслом, положив ладони мне на колени. От неожиданного прикосновения я вздрогнула, кожу под руками дознавателя словно опалили жаром. Не сдержавшись, я поморщилась. Заметив это, дознаватель отдернул руки.

— Да, кажется, всё зашло куда дальше, чем я думал, — пробормотал он себе под нос и, подойдя к комоду, зазвенел стеклом. Что-то открыл, чем-то забулькал. По комнате поплыл легких запах винограда. Такой знакомый…

— Вино? — не сдержалась я. — Ты дал мне вино! Что это за зелье?

Лойнос стоял ко мне спиной, но я чувствовала, что он улыбается.

— Всё верно, — когда он обернулся, улыбки уже не было, но глаза ещё сохранили свою смешинку, — антидот от зелья подчинения. И чем дальше — тем больше тебе понадобится. Пока… пока я не разберусь со всем этим.

Он вручил мне стакан с толстыми стенками, в котором плескалось что-то темное. Я сжала сосуд в ладонях, не торопясь делать глоток. Подняла глаза на стоящего передо мной Авериса. Сделала вдох. И задала свой главный вопрос:

— Почему я должна тебе верить?

Задала вопрос для того, чтобы тут же опешить, глядя, как по его хищному лицу расползается широкая улыбка.

— Я спросила что-то не то? — выдавила из себя второй, уже не такой важный вопрос.

— Нет, ничего, — он покачал головой, продолжая так же смотреть на меня, — я просто только что понял, что этот же вопрос ты задавала и Альсу. И… представил, что тот тебе ответил.

— Зачем?

— А зачем ты спрашиваешь это? — он снова присел передо мной на корточки. — Спасибо, хоть не касался, — зачем ты носишься с этим доверием как с писаной торбой? Думаешь, кто-то ответит тебе правду? — несмотря на серьезность разговора, он продолжал улыбаться. — Пойми, каждый будет преследовать свои цели. И только тебе решать, стоит доверять человеку или нет. Поэтому, — он развел руками, в этой шаткой позе как-то умудряясь сохранять равновесие, — решать тебе.

— Ты так просто об этом говоришь, — я поднесла стакан к носу и вдохнула аромат. Приятный, надо сказать. — Мнение, основанное на личном опыте?

Он промолчал, вплотную разглядывая меня. Это было настолько… откровенно, что я отвернулась, чувствуя, как против моей воли начинают гореть уши. Порадовалась, что волосы надежно их прикрывают. Закусила губу, раздумывая.

Вспомнился Альс. Его настойчивые убеждения о доверии. Тогда… тогда всё было чудесно. Только вот у нас впереди было столько времени. Зачем было торопить меня? Получается, он…

— Мог форсировать события?

— Мог, — ответил Аверис. Я покосилась на дознавателя, с досадой понимая, что последние слова вырвались у меня вслух.

Вот только получать ответы от этого человека совсем не входило в мои планы.

— Под личиной Фалькора ты так убеждал меня быть поближе к Анталю.

— И раскаиваюсь в этом, — собеседник опустил голову, — в мои планы входило форсирование событий, но, как оказалось, он успешно справился и без помощи. Знать бы, зачем ему это, — и Лойнос почесал затылок. Получилось… смешно и, сама того не понимая, я фыркнула. Фыркнула, даже забыв о том, что мы одни на многие ларсы* вокруг, в замерзающем замке, в котором происходит Ларгус знает что. Фыркнула, забыв про ощущение опасности, про насущные вопросы, терзающие меня. Фыркнула, вновь почувствовав себя… живой?

— Впервые вижу королевского дознавателя в неофициальной обстановке, — сочла нужным пояснить последовавший за смешком недоуменный взгляд Авериса.

— И как тебе? — усмехнулся он.

А я не знала, что ответить. Только тиканье часов прерывало внезапно возникшую, но такую неловкую тишину.

Которую почему-то не хотелось прерывать.

Наконец мои нервы не выдержали.

— Я пойду, — как-то жалобно попросила я.

— Иди, — слишком поспешно согласился Лойнос.

Я уже открыла дверь в коридор, когда меня догнал его голос:

— Дара, у тебя есть вся библиотека, — и затем, тише, — и мне почему-то кажется, что очень мало времени.

— Спасибо, — непонятно зачем ответила я, только сейчас осознав, что до сих пор сжимаю в руках стакан с невыпитым зельем.

Глава 15. … и никого не стало

Перед тем, как отправиться туда, куда меня так настойчиво послали, я решила зайти в свою комнату. Путь пролегал мимо покоев Анталя, и я не выдержала, на носочках подкралась к самой двери и, прислонившись к ней, прислушалась. Тишина, царившая за ней, была практически могильной. Аккуратно взявшись за ручку, подергала дверь — заперто. Возможно, Альс внутри, но после разговора с дознавателем проверять это как-то не хотелось. На самом деле единственное, чего мне сейчас хотелось — это поспешно собрать вещи и уехать подальше отсюда.

Я позволила себе грустную усмешку — как же, уехать. Если д’эрран отрезан от Террании, то для того, чтобы выбраться из этой ловушки, у меня было только два пути: помочь Лойносу распутать это дело или…

Я прогнала актуальную, но такую страшную мысль. Второй вариант событий мне сильно не нравился — я любила жить. Да и идти по пути наименьшего сопротивления в данной ситуации мне отнюдь не хотелось.

Поэтому живем, дорогая моя.

Подстегиваемая этими мыслями, я без приключений добралась до своей комнаты и, отперев один из выдвижных ящиков стола, тоже зазвенела стеклом, своим, ради разнообразия. Найдя подходящую тару, отлила примерно половину зелья из стакана и капнула в неё пару капель антидота из зеленой бутылочки. Зелье антидота было безумно дорогим, что делало его одновременно редкой находкой в магических лавках. Однако эффект, обеспечиваемый им, стоил этих денег. Во-первых, этот антидот не менял структуру и функций проверяемого зелья, а это значило, что в случае успешного прохождения проверки зелье можно было пить. Во-вторых, кроме яда он определял группу, к которой относилась настойка, что делало его полезным именно для меня. Недаром именно этим антидотом так рьяно пользуются в королевском замке, проверяя все блюда Его Величества на предмет наличия яда или же вредоносных компонентов.

Антидот ожидаемо зашипел при соприкосновении с янтарной жидкостью и, чуть помедлив, выпустил над стаканом струйку золотистого дыма. Хм, действительно защитное зелье.

Следующая струйка уже была бледно-розовой и означала сектор магии внушения. Что ж, если собрать всё в кучу, то Лойнос действительно выдал мне защитное зелье от магии внушения, которая не ограничивалась лишь заговорами, а предполагала и использование зелий.

Третьего дымка я так и не дождалась, а, следовательно, все составляющие зелья были определены. Ещё раз понюхала зелье — вкусно пахнет. Недаром Лойнос умудрился подлить его в вино, я ни за что бы не поняла, что в бокале присутствует дополнительный ингредиент. Хотя…

Нахмурилась и, стремясь занять руки, принялась переплетать косу. Даже ленту взяла в цвет платья — зеленую. В этом замке я стала донельзя беспечной: то вино из рук практически незнакомого человека принимаю, то ещё что-то. Дверь опять-таки не закрываю, несмотря на творящиеся безобразия и страшную завесу тайны, которая с каждым днем приоткрывается всё больше.

Я с сомнением покосилась на кровать и отмела все планы по её покорению. Спать этой ночью я опять не собиралась и даже не испытывала по этому поводу малейших угрызений совести. Ближайшие несколько часов я собиралась провести в библиотеке, в этот раз уж точно не уходя раньше.

Я намеревалась узнать всё.

Достав из сундука тёплую безрукавку, я накинула её и, подумав, прихватила большую теплую шаль. Сомневаюсь я, что в библиотеке потеплело. Подхватила стакан с зельем и вышла в коридор, на этот раз набросив на дверь лёгкое заклинание.

***

В библиотеке действительно было холодно и, как мне показалось изначально, жутковато. Стеллажи в свете магического светильника казались гигантами и ровными рядами скрывались во тьме. Зато стол, заваленный заботливо подготовленными книгами, никуда не делся, что меня только порадовало. Усевшись в кресло, я принялась сортировать книги.

Запретная магия, тоже запретная магия, так… это тоже. Хм. Календарь какой-то и заботливо вставленная куда-то в серединку красная закладка. А это ещё что?

“Особенности брачных ритуалов Террании”.

Закладка была всего одна — на этот раз синяя. Заинтригованная разноплановостью литературы, я зачем-то раскрыла книгу и принялась за чтение, с каждым новым предложением понимая: лучше бы я вообще не появлялась в этом замке.

“Особенности договорного брачного ритуала с использованием родового кольца и дальнейшей консумацией отличаются от стандартного ритуала заключения брака. Зачастую данный вариант применим в случае, когда заключение брака невозможно по различным причинам.

Процедура брачного ритуала включает в себя предложение родового кольца, в случае, если предложение заключается между правящими сословиями, кольцо должно содержать в себе силу Рода. Также обращаем внимание, что данный ритуал может проводиться единожды за всю жизнь. Если подобный ритуал уже проводился, сила Рода покидает родовой перстень, и следующая подобная помолвка считается недействительной. Для заключения браков между правящими сословиями желательно присутствие Жреца Сарры. Члены королевской семьи не имеют права на договорный брачный ритуал из-за соображений безопасности Королевства…”

Сила Рода?

Значит, мой перстень должен заключать в себе силу Рода — маленькую искорку, которая горит в самой сердцевине камня. Я видела такую один раз, в детстве, когда наш замок посетил король. Некий лорр, приближенный к престолу, и показал мне приглянувшееся колечко с большим рубином, внутри которого словно сияла маленькая звёздочка. Сила, исходящая от кольца, была настолько могущественной, что увлекла меня похлеще драгоценного камня.

Только вот…

Я посмотрела на своё кольцо.

Точнее, нет — только сейчас я посмотрела правде в глаза.

Ибо никакой силы Рода в моём кольце не было.

Мысли проносились в голове шальными скакунами. Мысли? Куда там, какие-то жалкие их обрывки. Я недоуменно смотрела на кольцо широко распахнутыми глазами и не могла понять одного — зачем?

Нет, понять-то я могла, и даже очень, как человек, которому не чуждо чувство долга. Но как… обманутая женщина…

Я замотала головой, пытаясь отогнать воспоминания, и резко отшатнулась от стола. Стакан, стоявший на самом краю, опасно накренился и, прежде чем я успела его подхватить, перевернулся и полетел вниз. Тёмная жидкость беспомощно выплеснулась на дорогой паркет, оставив после себя лишь небольшую лужицу и приятный аромат. Я поспешно, хоть и запоздало, отступила от стола, рассматривая плоды своей нервозности. Здравый смысл внутри так некстати ожил и предложил пореветь для полноты картины, а впрочем, эту мысль пришлось отмести, как не соответствующую ситуации. Я обязательно поплачу, и не один раз, когда вся эта история закончится. А пока… пока я просто не могла себе этого позволить.

— Что, планы пошли прахом? — голосом муженька заговорила темнота позади меня. Я поспешно оглянулась — нет, пусто. Сознание затопила какая-то сладкая истома. Слишком сладкая, — теперь я это понимала, — чтобы быть правдивой.

— С чего ты взял? — хмыкнула, стараясь не подавать признаков своей беспомощности.

— Признаться, мне интересно наблюдать за тобой, — отозвался по-прежнему пустующий зал. Голос, доносящийся отовсюду, из каждой точки помещения — это было необычно, — ну и за королевским дознавателем. Хотя, признаться, ему удалось меня обмануть. Вначале, — тихо засмеялся Альс.

— Может, покажешься? — неуверенно предложила, уже заранее зная ответ.

Интуиция меня не подвела.

— Зачем? — хмыкнул муж. — У меня море дел, — мерзко протянутая “о” в слове “море” звучала поистине отвратительно, — и слишком мало времени, чтобы тратить его на тебя, дорогая моя.

— Раньше ты говорил другое, — сглотнула я, — а как же обещания, твои слова… твои чувства? Как же… доверие?

Я лукавила, задавая эти вопросы. Потому что не они занимали меня в первую очередь. Главная проблема, которая встала передо мной — как потянуть время, чтобы понять, что делать дальше. И как… предупредить Лойноса?

То, что дознаватель именно тот, за кого себя выдаёт, я больше не сомневалась. А то… были такие мыслишки.

А тем временем собеседник рассмеялся.

— Дара, ну что ты как девочка, — сквозь смех вымолвил он, — наивная, скромная, нежная… красивая, но такая глупая! И такая падкая на лестные слова. Как, впрочем, и все.

— Все? — голос не справился с возложенной миссией и так некстати дрогнул: — Кто все?

— Я это сказал ги-по-те-ти-че-ски, — по слогам выговорила темнота, — они были бы такими же. Только вот… Ты красивее. И ты — двенадцатая.

Двенадцатая… Что-то очень знакомое…

Но додумать была не судьба — Альс опять заговорил:

— Мне нравится твоя наивность. Но ещё больше мне нравится твоя красота, — хмыкнув, продолжил он.

— Как-то не похоже на моего мужа, — едко отозвалась я, закипая. Подобные разговоры претили самому моему естеству. От обиды не осталось и следа, более того — внутри разгоралось неведомое доселе пламя негодования, — чем докажешь, что это ты?

— Как по-детски, — в голосе Альса послышалось плохо скрываемое раздражение, — чем докажешь? — передразнил он. Зачем мне что-то доказывать, если ты в любом случае в моей власти? Не можешь ничего сделать… Не можешь никуда уехать… Не можешь решить, как поступить…

Голос доносился отовсюду и при этом звучал в моей голове. Ноги стали ватными, а желание осесть на пол — непреодолимым. Но я вцепилась пальцами в край стола и стояла назло всему, понимая, упаду — проиграю. А в том, что со мной именно играют, не оставалось сомнений. Всё-таки я поторопилась с выводами, назвав хищником только Лойноса. Анталь тоже был хищником, разница была одна: в животном мире он явно питался бы падалью.

— Ты считаешь себя падалью? — вкрадчиво поинтересовалась у меня темнота, заставив меня вздрогнуть похлеще, чем в предыдущие разы. Он читал мои мысли как раскрытую книгу!

— Нет! — отрезала, понимая, как превратно была истолкована. А впрочем, чего уж там. — Чего ты хочешь?

— Ничего, дорогая моя, ровным счётом ничего, — отозвался Анталь, — всё, что я желаю, я исполню. А потом… — он внезапно умолк.

Сказал лишнее — отчётливо поняла я. И вцепилась, как только могла.

— А что потом? — поинтересовалась якобы легкомысленно.

— Увидишь, — мрачно отозвался Альс.

— Что, дорогой, не расположен к откровенным разговорам? — ехидно откликнулась. Странный азарт затопил меня, оставив пресловутую истому где-то позади. И одновременно я почувствовала, как что-то выскользнуло из моего сознания. По крайней мере, я могла сама руководить своими конечностями, они не дрожали и не норовили подломиться.

— Так что скажешь? — спросила я в темноту, уже понимая, что ответа не дождусь.

Потому что понимала, что мой собеседник меня покинул.

И потому что понимала, что предстоит действовать.

Развернувшись, я почти бегом направилась к моей комнате, даже не думая по дороге навестить покои Авериса: если Анталь действительно так поднаторел в ментальной магии, узнать всё, о чём мы говорим, ему не составит труда.

Поэтому для начала нужно принять меры.

Вот я и спешила в свою комнату, старательно не думая, но держа на самой границе сознания одну мысль.

Мысль о том, что у меня ещё осталось так некстати разлитое в библиотеке зелье.

Я не ошиблась и, ворвавшись в комнату, тут же устремилась к столу, к разложенным на нём разноцветным флакончикам. А вот и зелье с антидотом. Я, конечно, раньше не пила, но не зря же за него такие деньги плачены. Опрокинув в себя колбочку, я выдохнула и несколько мгновений стояла у стола, выравнивая дыхание и чувствуя, как тонкое стекло словно отгораживает меня от остального мира. Как мысли становятся яснее. Как меняется восприятие окружающего.

Наверное, я всё-таки расплакалась. Хотя кого я обманываю — разревелась как девчонка, без какой-либо конкретной цели, хотя бы потому, что причин расплакаться было слишком много. Их слёзы сразу не смоют, но хоть полегче станет.

Ха, наивная.

Вытерев мокрые дорожки и оценив размер бедствия по влажной накидке под подбородком, я наконец-то успокоилась и, шмыгнув носом, уселась на стул в надежде привести мысли в порядок.

А в порядок надо было привести очень много.

Во-первых, Анталь. Что он задумал? К чему стремится? Помнится, Аверис тоже пребывал в замешательстве касательно целей моего мужа.

Я поморщилась. “Мужа” — вот уж вырвалось на автомате. То, что Альс никакой мне не муж, я поняла ещё там, у стола, с раскрытой книгой по брачным ритуалам в руках. О последствиях, которые последуют (а они последуют, они просто не могут не последовать) для меня, я старалась пока что не думать — успею. Всё успею, и предаться унынию в том числе.

А сейчас надо думать.

И предупредить Авериса.

Я подошла к двери и приоткрыла её. Вгляделась в коридор — пусто, лишь магические светильники освещают отдельные секции. Темно… и страшно. Очень страшно, даже выйти в коридор и пройти несколько десятков шагов. И ведь знаю, что меня страшит.

Я шумно втянула воздух через сжатые зубы и сглотнула. Больше всего на свете меня страшила неизвестность, она опутывала едким туманом и застилала мозг чадящей пеленой. И самое главное — ты не знал, что тебя ждет и к чему готовиться.

Как и сейчас.

Осторожно сделала шаг вперед. Каблучок туфельки неожиданно громко цокнул о каменный пол. Одновременно с ним друг о дружку клацнули мои зубы. Страшно…

Стараясь держаться в тени и запоздало сетуя на то, что не взяла с собой плащ из шкуры зоггра, я кралась от двери к двери, замирая перед призрачными пятачками голубого света. Оглядывалась, словно вор, и быстро скользила мимо освещенного места в темноту. Элексир Авериса действовал, я чувствовала это по ясности мыслей, по независимости движений. И всё равно его было слишком мало для того, чтобы действовать в полном объеме, а значит, срок действия настоя закончится раньше, чем планировал Лойнос. Но его всё равно было достаточно, чтобы понимать, что в данный момент Альс не сможет отслеживать мои мысли и передвижения.

Добравшись до комнаты дознавателя, я дернула ручку. Дверь незамедлительно приоткрылась, пропуская меня внутрь. Я сделала шаг и поёжилась, когда порыв морозного, по-зимнему холодного ветра чуть не сбил меня с ног.

В настежь открытое окно, кроме ветра, влетали первые зимние снежинки. В голове мелькнула мысль, что зима в д’эрране ключей приходит раньше.

А ещё комната была пуста, и только магический светлячок, тот, что зажег Лойнос перед нашим разговором, недвижимо завис у кресла, в котором я сидела.

“Нет, нет, нет!” — мысленно застонала и рванулась к окну. Опасно перегнулась через подоконник, но разве я могла что-то разглядеть в непроглядной тьме? Питая какие-то иллюзии, ринулась к неприметной двери в углу и, наплевав на все правила приличия, отворила её.

Пусто.

Отступив от двери, я беспомощно огляделась. Да, такого ощущения потерянности я не испытывала уже давно. Где Лойнос, что с ним?

Опять ринулась было к окну, но вовремя одернула себя. На что ты надеешься, Дара? Если он выпал из окна (причем явно не по собственному желанию, потому как ещё час назад дознаватель был полон желания жить), то я этого всё равно не увижу. Надо что-то делать…

Что же делать?

Решение пришло почти сразу. Глупое, безрассудное, но единственное.

Мне нужно вниз.

На улицу.

К своей комнате летела, уже не скрываясь. Мне нужен плащ, мне нужны зелья…

О том, во что может превратиться Аверис после приземления с такой высоты, я старалась не думать. Но воображение всё равно услужливо рисовало мне живописное пятно на холодных камнях, чуть припорошенных снегом.

Поэтому в свою комнату я влетела чуть ли не в истерике и тут же затормозила, увидев, что нахожусь не одна.

— Ольма! — кинулась к старшей сестре и вцепилась в рукав форменного платья. — Помоги мне! Там Аверис, он… он…

О том, что Ольма знает об истинном облике Фалькора, я не сомневалась.

— Тише, дорогая моя, — улыбнулась мне горничная, и от души отлегло, а с плеч спал огромный камень: уж очень тепло она умела улыбаться, эта маленькая, но сильная женщина. — Не волнуйся, меня прислал Лойнос. Нам срочно надо идти.

Я выдохнула — жив. Всё-таки жив.

— Что там случи… — начала было я и замолкла, увидев, что Ольма поднесла палец к своим губам.

— Потом поговорим. Собирайся, у нас мало времени.

— Да, хорошо, — я, словно птица, которую спугнули, заметалась по комнате, пытаясь понять, что же мне брать. Лекарства? Амулеты?

— Возьми плащ из зоггра, больше тебе ничего не нужно.

Я кивнула. Повернулась и направилась к шкафу.

Открыла дверцы.

Что-то было не так.

Выпускницы Серого Шпиля всегда знают друг о друге все. Задания, таланты, умения.

Но есть одна вещь, которая всегда остаётся конфиденциальной — наши артефакты, которые мы не показываем никому.

А плащ из кожи зоггра — это артефакт и есть.

Я медленно повернулась и встретилась глазами с горничной. Мне показалось, или в них было что-то не так? Слишком много равнодушия, слишком много фальши. Слишком много… ненависти?

— Ольма, а откуда ты знаешь про пла…

Договорить я не успела. В голове будто взорвалась сверхновая, а сознание уплыло в кругосветное путешествие.

И я перестала существовать.

Глава 16. Изнанка жизни

Сознание возвращалось неохотно, толчками. Будто качался старый фонарь у нас в саду — туда… обратно… вновь туда…

В висках поселилась тупая ноющая боль. Я попыталась повернуть голову и тут же, застонав, отказалась от этой идеи.

— Дара, как ты?

Я приоткрыла глаз, затем второй. Не увидела ровным счетом ничего, но голос узнала.

— Лойнос, с тобой всё в порядке?

Дознаватель хмыкнул.

— Смотря что считать порядком.

Мне наконец-то удалось открыть глаза. Взгляд тут же наткнулся на решётку. Я попыталась хотя бы поднять голову, но не преуспела и плюхнулась обратно.

— Я заходила к тебе, видела окно, — попыталась объясниться, но не закончила фразу, на мои губы легла холодная рука.

— Я тебя понял, — успокаивающе произнес дознаватель, — но пока не говори ничего и немного полежи.

Пришлось кивнуть, говорить мне не хотелось, да и сам кивок дался с трудом. Рука с моего лица исчезла, чтобы тут же опуститься на лоб и заставить меня выдохнуть с облегчением: боль уходила, стук в висках ощущался всё меньше, пока наконец совсем не затих.

— Теперь можешь вставать, — в голосе Авериса слышалось удовлетворение.

Тут же воспользовавшись разрешением, я привстала на локтях. Боги, как же здесь холодно! Несмотря на тёплое платье и шаль, холод уже достиг ног и продолжил пробираться вверх по лодыжкам. Плотнее закутавшись в шаль, я встала и пошла вдоль стены, таким образом обходя место нашего временного заточения.

Холодные скользкие мшистые стены, покрытые тонкой коркой льда — вы когда-нибудь встречали такое? Вот и я не встречала.

— Подземелье, — ответил на мой невысказанный вопрос Лойнос. Но компаньон по заточению сидел, привалившись спиной к решетке, которая знаменовала собой вход. Сидел и делал вид, что ему совсем не холодно.

Я кивнула и, стащив с себя шаль, бросила в Лойноса.

— Накинь, а то смотреть страшно.

Тот шаль поймал, но дальнейших действий по облачению в неё предпринимать не стал. Лишь вздёрнул бровь и ехидно поинтересовался:

— Ты серьезно?

— Более чем, — я подошла к решетке и потрясла её, ни на что, впрочем, не надеясь — просто, чтобы занять время, — вон губы уже синие.

— Забудь, — метким броском он вернул мне шаль, впрочем, пояснив свою точку зрения, — если замерзну, скажу.

Я молча поймала и приладила кусок ткани на место. Стало… обидновато. Мог бы и согласиться, а то сидит в одной рубашке и делает вид, что загорает на солнце.

— Ты давно здесь? — спросила, пытаясь заполнить возникшую паузу. Снова неловкую, как на подбор.

— Нет, тебя принесли почти сразу.

— Принесли? Кто?

В этот раз пауза была чуть дольше. Наконец он нехотя ответил:

— Ронин. Каримари.

— Он служит Альсу, — теперь, когда неопределённость внутри меня обрела хоть какой-то статус, я соображала с невероятной скоростью, — каримари ведь изначально принадлежит женщине, — я практически цитировала книгу из библиотеки, — и она может передать его мужчине. Какая же я дура! — и уткнулась лбом в решётку нашей темницы.

Осознание того, что я, выпускница Серого Шпиля, не могла додуматься до простейшей вещи, а именно до того, что Ронин запросто мог быть передан Альсу Антеей, удариломеня со страшной силой. Ударило и, наверное, раздавило бы, если бы не Лойнос.

— Послушай, здесь нет твоей вины, — его твердая рука легла мне на плечо, — мне не следовало давать тебе читать эти книги, — счёл нужным пояснить он, — ведь то, что тебя опаивали, я понял уже потом.

— Когда? — всхлипнула. Я не хотела плакать, но, видимо, само собой вырвалось.

— К сожалению, только в самом конце разговора. Тогда, вне времени, помнишь?

Он говорил спокойно и размеренно. И, слушая его голос, я постепенно успокаивалась.

— Прости, — попробовала отстраниться, — сама не знаю, что со мной происходит.

— Это бывает после зелья, — он дотронулся до моих волос, и от этой неожиданной ласки я вздрогнула, — давай думать, как выбираться будем. Или… тебе здесь нравится?

Улыбнувшись, я помотала головой и отлепилась от решётки. Действительно, Лойнос прав, пора действовать.

Поверхностный осмотр клетки информации не дал. Четыре стены, решётка вместо потолка, который терялся во тьме далеко вверху. Каменный пол. Замок на двери, при взгляде на который мне тут же захотелось домой — такого количества силовых линий я не видела нигде.

— Сильно сложно, — сообщила я Лойносу, — здесь можно год провозиться.

Тот почесал затылок.

— А линии физической защиты есть?

Пришлось смотреть ещё раз.

— Нет, — сообщила после повторного осмотра.

— Тогда отойди, — буднично просветил он меня, доставая из кармана…

— Напильник? — ахнула, не веря в увиденное.

Аверис усмехнулся и присел перед замком.

— Знаешь, Дара, — буднично сообщил он мне, пропуская руку мимо прутьев и начиная пилить, — каримари очень преданные слуги. Что скажешь — будут делать. А вот что не скажешь…

Он не договорил, но мне было достаточно.

— Альс забыл приказать нас обыскать, — улыбнулась, садясь у стеночки: как наглядно показывал Лойнос, моя помощь не требовалась. По крайней мере, пока.

Дознаватель кивнул.

— Или забыл, или не счел нужным. Итог один.

Я кивнула, словно затылок Авериса мог это увидеть. Эмоции постепенно отступали на задний план, уступая место конструктивным, — всё как я люблю, — рассуждениям.

В первую очередь меня волновала Ольма. В то, что старшая сестра могла так поступить, не верилось, но здравый смысл твердил, что против фактов не попрешь. Зачем ей это надо? Какие цели она преследует? Чего хочет?

Я закусила губу. Под мерный звук напильника думалось не в пример легче, чем в гнетущей тишине. Перевела взгляд на Авериса. Королевскому дознавателю, видать, стало жарко, потому что рубашку он снял. Я некоторое время рассматривала крепкую спину с отчетливо выделяющимися мышцами, пока не поняла, что мысли о расследовании забрели в какую-то иную, далекую от нынешней ситуации плоскость.

Надо возвращаться.

То, что Альс решил возродить культ Арналы, мне правдивым не казалось, не тот уж он человек, чтобы увлечься чем-то глобальным и пробовать покорить мир. Уже сейчас многие оговорки Анталя приобретали иной смысл, раскрываясь совсем в другом свете. Вот только…

“Я слишком много за это отдал”.

Эта фраза не давала мне покоя ещё с момента произнесения Альсом. А сейчас она приобрела поистине колоссальную значимость. Что он имел в виду? Что отдал? Кому?

Слишком много вопросов, слишком…

— Готово, — Лойнос повертел в руках ставший ненужным замок и небрежно отбросил его в сторону. Раздался плеск — судя по всему, замок упал в воду.

Что ж, это объясняло сырость и влажные стены.

— Разве в подземелье бывает вода?

— Я бы углубил твои знания о подземельях.

— Главное, чтобы не на практике.

Решетка скрипнула, открываясь, а Лойнос протянул мне руку.

— Идем, — шепнул он, хватая нерешительно протянутую ладонь.

Я шумно сглотнула и последовала за ним, стараясь не думать, как это выглядит со стороны. Почему-то в самые ответственные моменты женское мышление берет верх над рассудком и, вместо того, чтобы прислушиваться к малейшему шороху и вглядываться в темноту, мозг одалживает у какого-то художника кисть и палитру и услужливо рисует в голове картину под названием “полуголый дознаватель ведёт за руку д’эрру Сольн”. Прылестно, прылестно.

Короткий коридор вывел нас в странную галерею. Странную как минимум тем, что у неё не было крыши, её с успехом заменяла решётка, сквозь которую лениво валил снег.

— Гадство! — выругался дознаватель, натягивая сорочку. Я разочарованно отвернулась — не признаваться же, что я жалею об этом его телодвижении.

Жалею?

Забавно. Если подумать о ситуации с точки зрения приличной лои, то она (ситуация то есть) будет совсем печальной: с подмоченной репутацией, да ещё обесчещенная непонятно кем… Весело.

Я нерадостно усмехнулась, продвигаясь за Аверисом. Мысли, освобожденные от чар, словно волны, захлестывали с разных сторон. Разноплановые, разной степени важности, они накатывали, чтобы сразу же уступить место другим своим собратьям. Увлеченная странным состоянием, я не сразу расслышала у себя в голове голос.

“Дара, вниз!”

Остановилась и обернулась — как раз вовремя, чтобы заметить лестницу чуть позади нас.

— Лойнос, — позвала шепотом.

Аверис обернулся.

— Нам надо… вниз, — сообщила.

— Зачем? — поднял бровь тот.

Хороший вопрос. На который нет ответа.

— Надо, — наморщила я нос. Не буду же я ему прямо здесь рассказывать о голосах в моей голове?

Но дознаватель так не думал. Подойдя, он обхватил меня за подбородок и, потянув голову вверх, заставил посмотреть ему в глаза.

— Та-а-ак, — протянул он, — и давно у тебя это?

— Что? — я попыталась освободиться из плена его пальцев. Не получилось.

— Мысли, — усмехнулся тот, — у тебя зрачки на всю радужку. Если сопоставить твоё состояние с тем коктейлем, что ты недавно выпила, ответ придёт сам собой.

— Я очень рада, что ты интересуешься моим состоянием, — я начала злиться, — но поверь мне. Нам надо вниз.

— Ещё раз повторю свой вопрос: зачем?

Я шумно вдохнула. Выдохнула. Не рассказывать же ему прямо здесь о Тионе. Хотя, видимо, придётся.

— Тебе холодно, — посмотрела я на его рубашку.

— Ничего страшного. Ну так?

Он ждал ответа. Только вот…

— Рассказ, боюсь, затянется.

— А ты кратко.

Кутаясь в шаль, я рассказала ему о Тионе: начиная с того дня, как она погибла, и заканчивая своим сном. Сбивчиво, иногда краснея. Рассказала и про странный жар, предшествующий видению. Или не видению? Достала из-за пазухи и продемонстрировала кулон. Вкратце упомянула о рабах и о темном силуэте, способном ломать стены, будто те сделаны из дерева. В общем, постаралась как можно короче.

Когда я закончила, зубы следователя уже выбивали мелкую дрожь. Я вновь протянула ему шаль, получив ироничную улыбку посиневших губ. Упертый.

— Вот что, — выдал он мне итог, — мы сейчас дойдем до конца галереи. Подожди, — прервал он меня прежде, чем я посмела возразить, — мы дойдем, потому что я хочу второй вариант развития событий. И предпочел бы, чтобы это не было импровизацией.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть.

— Можешь подождать меня здесь, — предложил он.

Ну уж нет! Мысль о том, что он оставит меня одну, ещё не отзвенела в моей голове, а я уже вцепилась в его руку. Дознаватель усмехнулся.

— Странный ты человек, Дара.

— Чем?

— Да всем. Мне, например, очень хотелось бы тебя разгадать.

— Нечего разгадывать, — отрезала я, заглядывая за его плечо — туда, где далеко впереди темнел конец (я надеюсь) галереи. — Пойдем.

Аверис ничего не ответил, только смерил меня задумчивым взглядом серых глаз.

— Ну пойдем.

Только вот пойти мы никуда не успели.

— Куда собрались? — раздался насмешливый голос. — А как же наши планы?

Уши внезапно заложило, а в голове раздался гул. Зажав уши руками, я, словно в страшном сне, наблюдала, как Аверис кулем оседает на пол.

“Лой!” — в голове звучал собственный крик, хотя изо рта не вырвалось ни звука.

А затем мир поплыл перед глазами и у меня

***

Повторное пробуждение выдалось полегче. Открыв глаза, некоторое время я просто смотрела перед собой. Привыкая к темноте и звукам, которые внезапно навалились со всех сторон. Навалились сильно, основательно. Вдобавок к мыслям, которые и не уходили никуда.

Где-то капает вода. Сверху раздаётся мерный гул.

А ещё неимоверно воняет болотом.

Я попыталась пошевелиться и застонала. Попыталась дёрнуть руками и обнаружила, что они привязаны к чему-то тёплому. И мягкому. А затем это тёплое и мягкое зашевелилось.

— Дара, ты очнулась?

— Лой! — голос дознавателя я узнала сразу. — Ты в порядке?

— Да, — его голос отдавался от низких сводов и дробился в эхо, — я был неправ, — подумав, продолжил он.

— Касательно чего?

— Касательно того, что за нами нет слежки в камере.

Я вздохнула.

— Лой, ты понимаешь, что нам надо было сбежать? Ну, хотя бы… попытаться?

— Понимаю. Но с магией такой силы я никогда не сталкивался. Да что там, я даже не знал о таком.

— Что, Альс вывез все книги по этому разделу запретной магии? — сыронизировала, удивляясь своему поведению.

Мне это совершенно несвойственно.

Видимо, у дознавателя тоже имелись свои мысли на этот счёт, потому что он хмыкнул.

— Слушай, я даже не знаю, как тебе это сказать… — начал он, явно сомневаясь, стоит ли мне это говорить вообще, — собственно, разговор будет неприятным.

— Как будто у меня в жизни в последнее время было что-то приятное, — огрызнулась.

— Речь пойдет о твоих эмоциях, — особо не обращая внимания на мои слова, продолжал он, — дело в том, что после приёма эликсира, который я тебе давал, наступает… так скажем, побочный эффект. Эмоциональная нестабильность, повышенная… — он закашлялся, — возбудимость…

— Повышенная что? — я распахнула глаза.

— Возбудимость, говорю, повышенная! Не делай вид, что ты не расслышала или не поняла! Именно поэтому через несколько часов после приёма эликсира пьют тонизирующую настойку, которая приводит мысли и чувства в порядок.

— Как мило, — позволила себе улыбку и, хоть он не мог её видеть, но слышал однозначно, — и где же эта твоя тонизирующая настойка?

— В комнате, — ответил Лойнос, — поэтому послушай меня, просто постарайся успокоиться. Абстрагироваться от всего. Вас же учили контролировать эмоции.

Да, учили. Вспомнить бы… А попробуй вспомнить, когда тебя со всех сторон захлёстывают приличные и не очень мысли. Например, о торсе дознавателя.

— Если ты сможешь успокоиться, то эмоции отступят. На время. А этого времени нам может хватить, чтобы выбраться из этого места.

— Хорошо, я постараюсь, — я закрыла глаза и глубоко задышала носом. Запах болота постепенно отходил на второй план, уступая место картине, которую я задалась целью увидеть.

Тёмная комната. Пламя мягко лижет дрова в камине. На каминной полке — разные резные фигурки, пара томиков стихов. Под ногами пружинит ворс ковра. В руках мягкая собачка из ткани — моя любимая.

Делаю пару шагов вперед, в предвкушении заглядывая за спинку кресла. Рослая рыжеволосая женщина нежно улыбается мне и протягивает руку:

— Дара, ну наконец-то! Тебя отпустила верра?

Я киваю и улыбаюсь. Протягиваю ей собачку и забираюсь на тёплые мягкие колени. Меня с готовностью укутывают в уютный плед и прижимают к груди.

— Я люблю тебя, девочка моя, — раздаётся нежный голос над ухом.

— И я тебя, мама, — отвечаю, жмурясь и подставляя щёку для поцелуя.

А дрова всё потрескивают, уводя меня в тёплый полумрак беззащитного детского сна.

Я открыла глаза и ощутила, будто нахожусь в зеркальной тишине. В голове не раздавалось ни звука. И постепенно, как учили в Сером Шпиле, я начала включать эмоции.

Обоняние. В нос ударил прогорклый запах болота, и я пожалела, что начала именно с него.

Слух. Гул, вода, мерное дыхание дознавателя за спиной. Спит, что ли?

Осязание. Осторожно пошевелила пальцами и ощутила ответное пожатие.

— Ты здесь? — тихо спросил Аверис.

Я кивнула, озираясь по сторонам, будто впервые видела это место. Мысли покинули меня, их не было. Но теперь я знала, что это временно.

— Здесь, — ответила так же тихо, — вроде всё хорошо. Спасибо за совет.

— Не за что. Давай думать, как отсюда выбираться.

— Да никак, — прищурившись, я обвела взглядом комнату. Стены сверкали от навешанных на них силовых линий: — Это, наверное, камера для магов, — решила, чуть погодя, — здесь очень сильная защита. Мне не преодолеть.

— Обо мне и говорить не приходится, — поддакнул Аверис.

Кстати…

— Слушай, а ты же не маг

Тот рассмеялся.

— Я всего лишь обычный человек, правда, с большим количеством артефактов в своей комнате. И без напильника…

— А тогда, в камере, когда ты снял мою головную боль?

— Тоже артефакт. Я не маг, Дара. Ещё вопросы или попробуем встать? Здесь, знаешь ли, мокро.

Вопросы у меня были. Точнее, один.

— Лойнос, а что это была за птичка? Там, в жреческой?

Дознаватель помедлил, прежде чем ответить.

— Это артефакт. Для выявления…

Он замолчал, а я ощутила раздражение.

— Для выявления чего?

— Понимаешь, Дара, — обтекаемо начал он, — в Древние Века нравы были куда свободнее, а вот при заключении брака между знатными особами требовалось, чтобы невеста была… м-м-м…

— Девственницей, понятно, — я откинулась на спину дознавателя и закрыла глаза, — и если девушка была девственницей, птичка оставалась без изменений.

— Да.

— Поэтому она у меня и засветилась, — констатировала я и замолчала.

Некоторое время воцарившуюся тишину прерывали лишь гул и капающая вода. Затем дознаватель всё же подал голос.

— Скажи, а зачем….

— Зачем я это сделала? — хмыкнула. Несмотря на то, что такие вопросы девушкам обычно не задают, я почему-то не усмотрела в любопытстве дознавателя чего-либо крамольного. Поэтому всё-таки решила ответить. — А не знаю, Лой.

— То есть как?

— А вот так, — я вздохнула, — я же не девочка уже, мне двадцать семь лет. Плюс репутация хуже некуда. Знаешь, когда ты можешь смириться и с репутацией, и с шепотками за спиной, ты не можешь сделать только одного — смириться со своим одиночеством. Поэтому, когда мне выпал красный свиток, я подумала, может… может, действительно я могу…

В горле поселился предательский ком, поэтому, прежде чем продолжить, я откашлялась.

— Возможно, я просто устала. От однообразия жизни, от мыслей в голове, от того, что жизнь всегда проходит мимо меня. В мире, знаешь, всё меняется, а ты остаёшься сторонним наблюдателем и просто смотришь. Как меняются времена года, как стареют и уходят люди, как рождаются новые души. А ты смотришь, смотришь… Может, я действительно хотела быть счастливой. На что-то надеялась и рассчитывала. Что мы разберёмся со всем этим, — я хмыкнула, — вместе. И будем счастливы. По крайней мере, я надеялась. Надеялась.

Не в силах продолжать, я замолчала. Почему-то легко было признаться в том, в чем я не смогла признаться даже Альсу. Да что там… даже самой себе.

Слова вылетели у меня изо рта, а я даже не почувствовала их веса. Почему-то было неимоверно легко сидеть, не видя его лица, но понимая, что тебя слушают. Опираться спиной на теплую спину и чувствовать, как отпускают тебя ледяные пальцы холода, держащие крепким хватом твою душу.

— Я тебя понимаю, — наконец он хрипло вздохнул, — как никогда. У меня ведь тоже…

— Что у тебя? — выдохнула я, чувствуя, что не должна это упустить.

Просто не могу упустить.

— Однажды я тоже сильно разочаровался в людях, — последовал нескорый ответ, — так сильно, что до сих пор стараюсь избегать высокого общества, да и вообще всего, что связано с ним.

— И поэтому работаешь дознавателем?

Дознавателей в Террании не любили. Нет, даже не так — ненавидели. Грешны все, но высший свет иногда все-таки грешнее. Так или иначе, дознаватели освобождались от посещения светских мероприятий, кроме королевских, разумеется. И посещали их только по долгу службы.

И что-то мне кажется, что его выбор работы связан как раз с этим. Последовавший за этим ответ подтвердил мои слова.

— А ты что, думала, что на должность королевского дознавателя уже выстроилась очередь?

Я помотала головой. Нет, конечно, нет. Должность опасная, рисковая.

— Я ведь был помолвлен девять лет назад. Двадцать три года, мальчишка ещё совсем, — смешок, раздавшийся вслед за этим, был отнюдь не весёлым, — на красивой девушке. Красивой и очень расчётливой.

— Расчётливой? — позволила себе улыбку: — Так это же хорошо!

— Не факт, — судя по голосу, он тоже улыбался, — нет, ну то есть это хорошо, конечно, но не тогда, когда собираются провернуть дело c расчетом на то, чтобы получить неустойку за разрыв помолвки. Отец тогда вовремя всё понял, но я уже увлёкся. Было… неприятно, я даже из дому уходил. На целых полгода.

Я не смогла сдержать улыбки. Картина под названием “Молодой Аверис уходит из дому” была уж очень интересна.

— А где ты жил? — не сдержала любопытства.

— Будешь смеяться. Первые два месяца жил в каком-то селении в глухом лесу, прятался в доме у колдуньи от подчинённых отца. Они, помню, под забором ходят, а я в подвале сижу.

Не выдержала и фыркнула.

— Потом отловили, конечно. В Кагоре, прямо на центральной ярмарке. Суматохи было… Даже в армию хотели отдать, в воспитательных целях, но обошлось. А затем поступил в Королевскую Академию и спустя каких-то полгода понял, что в каждой девушке я вижу какой-то корыстный мотив. К выпуску из Академии я знал о теневой изнанке придворной жизни, да и обычной… которая такая же, как и придворная, просто одежда дешевле и жесты попроще. А жизнь та же: предательства, измены, сплетни. Женщины такие же. Все, — пренебрежительно выплюнул он последние слова.

— Может, тебе не стоит так строго судить о людях? — не выдержала я. — Так ведь можно всю жизнь прожить одному.

— Знаешь, лучше уж одному, чем непонятно с кем, — спина под моими плечами напряглась и тут же расслабилась, — тем более работа мне всё равно не оставляет свободного времени, — попытался перевести всё в шутку.

Попытался.

Я его отлично понимала. Такие люди не говорят о своих слабостях, сомнениях, проблемах. Они не любят, чтобы их жалели. И то, что он рассказал об этом мне, значит ровно то, что вскоре он будет об этом жалеть.

Так же, как я — о своих словах.

— Что-то мы разговорились, — прочистив горло, заметила я, — давай встанем из этой лужи.

— Давай, — как-то просто согласился он, — держись за мои руки и опирайся на спину. Попробуем встать. На счет три.

Я подтянула под себя ноги. Намокшее платье обвило их тугим коконом и норовило попасть под каблук.

— Раз… Два…

— Три, — насмешливый голос ворвался в наши головы, и мир вокруг померк.

“Какого Ларгуса опять?” — только и успела подумать я, проваливаясь в знакомую темноту.

Глава 17. Между молотом и наковальней

Лежа на чем-то мягком, я постепенно приходила в себя. Попыталась пощупать рукой — материя, плотная, шершавая.

— Я знаю, что ты пришла в себя, — мягкий бархатный голос мужа вытащил меня из странного состояния оцепенения.

Я открыла глаза и огляделась. Память услужливо подбросила разговор с Тионой. Та же ночь, та же комната. Та же накрытая белыми чехлами мебель. И если…

Я обернулась. Развороченная стена ясно указывала на то, что я здесь уже была.

Он стоял у окна. Белая хлопковая рубашка странным образом серебрилась в лунном свете. Да и волосы отливали синевой.

— Это явь или… — я не договорила.

Он покачал головой, глядя на меня.

— Ты забыла, что я менталист?

Нет, этого я не забыла.

— Что происходит?

Анталь улыбнулся.

— Сейчас или всё то время, которое прошло со смерти Антеи? — горько вымолвил и запустил руку в волосы. — Я имею в виду, что произошло вообще или что происходит в последние дни?

— Я не знаю, — впервые в жизни я не знала, чего хочу. Что хочу больше.

— Мне сложно начать этот разговор, — помолчав, он наконец ответил, — но, к сожалению, придется, у меня слишком мало времени. Поэтому слушай мою, — он вздохнул, — исповедь. А ещё лучше — смотри.

Он подошёл и протянул мне руку. Я замешкалась ровно на миг, но этого хватило, чтобы по его лицу расплылась горькая улыбка.

— Не веришь…

— А почему я должна это делать? — я смотрела на него, не понимая, что происходит.

— Мы уже говорили об этом, помнишь?

— Помнишь, — эхом откликнулась я, вспоминая тот странный разговор.

Что там было?

“Мне кажется, я могу тебе доверять”. И потом ещё одно: “Я тебе доверяю”.

В тот миг, когда наши пальцы соприкоснулись: его, такие теплые, и мои, доверчиво протянутые навстречу, — меня закрутило и утащило в серую воронку.

Я стояла в спальне. Дрова в камине жарко потрескивали, а в кресле у рабочего стола сидел Альс. Нет, не тот Альс, которого я знала — этот был младше, время ещё не успело запечатлеться на его лице мелкими морщинками.

На мои плечи легли теплые руки, заставив меня обернуться и увидеть, что сзади никого нет. Но я чувствовала, что он стоит за моей спиной. И пусть мне не дано его видеть, он со мной.

— Одиннадцать лет назад, — раздался шепот, — тогда, в ту самую ночь.

Я сглотнула. Какую ночь Анталь назвал “той самой”, догадываться не приходилось.

Скрипнула дверь, и на пороге импровизированной сцены возникло ещё одно действующее лицо. Тёмные волосы, спускавшиеся ниже талии, глубокие глаза, пухлые, по-детски поджатые губы — сходство с портретом было настолько явным, что я не усомнилась, что передо мной она — Антея Вирро. Невеста Анталя была одета лишь в тонкую полупрозрачную рубашку с короткими рукавами, и я тут же перевела взгляд на её ноги — так и есть, босиком.

— Здравствуй, — она подошла к работающему Альсу и положила ему руки на плечи. Низко склонилась так, что водопад волос закрыл от меня весь обзор. Но я услышала: — Ты подумал над моей просьбой?

— Да, — голос Анталя, — не волнуйся, я смогу тебя защитить. Доверься мне.

Девушка выпрямилась и присела на краешек стола. Задумчиво потеребила в руках прядь смоляных волос.

— Мне мало твоих слов, — словно нехотя вымолвила она.

— Вчера ночью ты говорила другое, — Анталь встал и потянулся к ней, но маленькая ладошка уперлась ему в грудь.

— Вчера ночью всё было другим, — усмехнулась она, — но сейчас я хотела бы получить гарантии.

— Какие гарантии тебя устроят? — д’эрр, казалось, начал терять терпение. — Я тебе вчера всё сказал. Ты — моя. Ты всегда будешь моей! Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось!

— Всегда? — в её голосе было что-то странное. — Ты сможешь защитить меня… всегда? Даже если случится непоправимое?

— О каком непоправимом идёт речь? — Анталь передёрнул плечами. — Какие гарантии тебе нужны? Что мне сделать?

Папки со стола упали на пол, чернильница перевернулась, и чёрная лужа залила документы. Но Анталь не обратил на это внимания — ему, казалось, не было никакого дела до происходящего.

— Антея, слышишь? — в два шага он достиг девушки и, схватив её за плечи, потряс: — Я тебя никому не отдам! Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось! Да я… — он запустил руку в волосы. — Да я в Обитель Ларгуса за тобой пойду! — он притянул её к себе, а я как завороженная смотрела, как хрупкие женские ладошки легли на мужские плечи.

— Ну что ж, Анталь д’эрр Альс, — её голос неуловимо изменился, — я приняла твою клятву.

Но мужчина этого не заметил. Запутавшись пальцами в густых локонах, он приник к её губам, не замечая, что из-под рук Антеи ползет, заполняя грудь странными узорами, легкое золотистое сияние.

— Вот так выглядит Печать Мага, — раздался над ухом едва слышный шепот, — и вот так она накладывается.

Я знала это. Я знала ещё и то, что одновременно человек может принять и нести только одну такую Клятву. И даже если ритуал наложения будет проведён правильно, и клятва будет произнесена, и золотистое сияние сложится в причудливые фигуры у тебя на груди — то цена этой клятвы…

— Пшик, — прошептали мои губы.

Рука на моем плече напряглась.

— И на что ты рассчитывал, когда лгал моему отцу? — я обхватила себя руками за плечи. Глупая — будто это могло меня согреть.

— На то, что ты сможешь нас спасти.

Мы вновь стояли в прежней комнате друг напротив друга. Я по-прежнему сжимала его ладонь, не в силах оторваться. Казалось, отпущу её — и вылечу из призрачного мира с хлопком, как пробка из бутылки.

— Тогда, одиннадцать лет назад, она появилась в моей жизни, — его голос звучал глухо, — так ненадолго… и заставила дать клятву, о которой я тогда не подозревал. Что говорить, достаточно скоро мне пришлось начать её выполнять.

— Неужели ты ничего не смог сделать?

— Не успел, — он все-таки отпустил мою руку и отошел на пару шагов. Развернулся к окну, и я вновь залюбовалась тем, как лунный свет причудливо запутался в его волосах: — Всё произошло слишком быстро. Быстро и… страшно, — он поморщился, — а самым страшным для меня было узнать, что…

Вновь протянутая рука. Тянусь навстречу, и вновь меня уносит в воронку, выплёвывая где-то с той стороны.

Тот же кабинет, только обстановка совсем другая. По полу рассыпаны листы, у ножки стола валяется разбитый графин. Альс ходит по комнате, запустив руки в длинные волосы. Он похож на загнанного зверя, пойманного в клетку.

И в комнате он не один. Грузный мужской силуэт у окна явно на это указывает.

— Как это “бежали”? — задыхающийся от эмоций голос Анталя.

— Вот так, — силуэт поворачивается, и я вижу… Авериса. Седина ещё не успела украсить волосы, да и в животе он явно шире. — Я удивлен, что до вас не дошло распоряжение об аннулировании помолвки. И тем более я удивлен, что д’эрр д’эррана Ключей, официальное лицо, проводит брачный ритуал, руководствуясь принципами Темных Веков.

— Я не знал! — Альс остановился и посмотрел на Авериса. Его ноздри хищно раздувались.

— Вы укрываете беглецов, д’эрр Альс, — голосом советника можно было резать камень, — не кажется ли вам, что это уже слишком? Вы сами вызвались уехать сюда, сами вызвались отгородиться от всего мира, но укрывать предателей Королевства…

Он не договорил. Но я уже чувствовала. Тот призрачный флер угрозы, который опутал комнату, словно паук паутиной. Альс замер на месте, не оборачиваясь. А Аверис тем временем как ни в чем не бывало продолжил:

— Нам удалось установить, что они искали помощи. И ваша жена, — последнее слово он подчеркнул, — и её брат. Мы не установили лиц, у которых они просили прибежище, но, несомненно, они являются приспешниками Культа Арналы. Скажите, мне нужно повторять, что случится, если Культ Арналы будет возрожден?

Я вздрогнула — я знала, что будет. Бесконечные погребальные костры, жертвоприношения, реки крови. Кровавая богиня требует кровавых жертв. Королевство попросту не устоит.

— Не нужно повторений, — Альс по-прежнему не поворачивался, но я видела, как его руки сжались в кулаки, — я знаю.

— Если знаете, — хмыкнул советник, — то не нужно вставать у меня на пути, д’эрр Альс. Это официальное заявление.

Комната предсказуемо поплыла перед глазами, вырисовывая очертания знакомого помещения.

— А наутро их казнили? — тихо спросила я, получив в ответ кивок.

— Я ничего не смог сделать, — ответил он, опустив голову, — меня усыпил Рейн, он был сильнее… тогда. Но сейчас, — он поднял голову и посмотрел на меня, — сильнее я.

— И… что ты хочешь? — последние слова дались мне с огромным трудом. Я не знала почему, но произнести их для меня было практически невозможно.

— Спаси нас с Антеей.

Следующий вопрос застрял у меня в горле. Я сглотнула. Не помогло.

Нас? С Антеей? Признаться, я надеялась, что мне показалось, поэтому еле выжала из себя уточнение:

— Прости, кого?

Он посмотрел на меня с легким раздражением, но снова улыбнулся.

— Нас. С Антеей.

Воздух закончился. Наверное, именно так чувствует себя рыба, выброшенная на берег: бесполезной, разочарованной.

Пустой.

Именно здесь, в этой самой комнате, в это самое мгновение, во мне что-то сломалось. Надломиться надломилось-то оно уже давно, но я этого старательно не замечала.

Не хотела замечать.

Тихо всхлипнув, я осела на пол, не замечая, как юбка собралась вокруг меня подобно облаку. Невидяще посмотрела на Альса и застыла.

Муж встал, обошёл меня и, судя по звукам, подошёл к окну. Побарабанил пальцами по замерзшему стеклу.

— Да, я понимаю, что это сложно осознать, — медленно произнёс он, — и я понимаю, что меня невозможно после этого простить. Но я прошу тебя, Даралея, помочь мне. Времени у нас почти не осталось, ещё немного — и я не смогу отменить Акира Туари, а значит, мы все погибнем.

— Зачем ты это сделал? — машинально провела пальцами по лицу, удивляясь, как это пальцы остались сухими. — Зачем наложил заклинание?

Я помнила, что ледяное заклинание можно снять в двух случаях: или это сделает маг, его наложивший, или же…

Альс, видимо, рассчитывал на первый вариант.

— Это был запасной выход, — глухо объяснил Анталь, — я подвесил матрицу заклинания в старом хранилище — туда никто не ходит, — считают, что оно проклято. Но почему-то ты туда пошла. Зачем-то. Два раза.

Я промолчала. Не могла же я ему сказать, что меня туда пригласили?

— В первый раз я успел вытащить тебя до того, как матрица активировалась. А вот во второй раз…

— Не успел, — глаза оставались сухими. Почему же тогда внутри всё переворачивает и колет иголками?

— Не успел, — подтвердил он, — заклинание начало тянуть у меня силу. Которую не от кого подпитывать. Кроме тебя.

— А как же Ольма? Лойнос?

Супруг хмыкнул.

— Лойнос увешан амулетами, как дерево на Первый День Зимы подарками. Полный набор тех, что носит мой драгоценный братец, — он хмыкнул, — я даже не смог вначале его расколоть. А потом уже не было смысла. А вот ты… — я вновь услышала его шаги и почувствовала, как он остановился за моей спиной, — а вот ты дала мне много энергии. Твои сомнения, мысли, вопросы — мне хватило, чтобы компенсировать утечку силы, — закончил он совсем тихо.

Не веря в это ужасное по своей сути перевоплощение, я обернулась и подняла на него глаза, старательно надеясь, что это какая-то чудовищная ложь.

Не ложь. Он стоял прямо за мной, протянув мне руку. Как в каком-то страшном сне, я приняла её и встала.

— Я понимаю, что поступил непоправимо. Что то, что я сделал — бесчеловечно. Я буду казниться за это всю свою жизнь, — он опустил голову.

— Правда? — несмотря на терзавшую меня боль, я улыбнулась: — Так уж всю жизнь?

— Ты мне не веришь? — он поднял голову и посмотрел на меня.

— Странный вопрос, учитывая то, что всё это время ты мне врал, — припечатала. Апатия отступала на второй план, рождая в груди первые, пока ещё робкие волны злости.

— Я не врал, — он отступил на шаг, внимательно меня разглядывая, — я действительно рассчитывал, что ты поможешь. Так… поможешь?

В ответ я пожала плечами и вдруг рассмеялась: открыто, громко.

Нервно.

Я смеялась… нет, я ржала, аки конь на выезде. Почему-то вспомнилась Белка, оглашавшая поутру всю округу своим звонким голосом.

Меня схватили за плечи и ощутимо встряхнули. На удивление, это подействовало. Я икнула и уставилась на Анталя.

— Что с тобой, Дара? — он смотрел на меня будто впервые, со смесью удивления и непонимания.

Истерика закончилась. Теперь меня понесло.

— Что со мной? — я нервно хихикнула. — Я приехала к жениху, который сделал мне предложение, консумировал брак, оказавшийся недействительным, и теперь спрашивает, что со мной? Ты серьёзно?

Он нахмурился.

— Я не знал, что ты девственница!

— Я тебе ведь говорила, — я вскинула голову и вызывающе усмехнулась. На удивление, боль отступила. Меня переполняла смесь злости и… азарта? — Раз уж мы затронули столь щекотливую тему, позволю себе встречный вопрос: тебе же не в новинку трахать целомудренных девиц, ведь так?

Его глаза вспыхнули. Внезапная пощечина обожгла щёку яростным поцелуем.

— Не смей. Так. Говорить. Обо мне, — Анталь вдруг оказался рядом и до боли сжал мои запястья.

Вот уж как изменился в считанные мгновения! А ведь я его провоцирую… чего не должна делать. Надо остановиться!

Но уж нет. Остановить меня могла разве что каменная стена. И то — не факт.

— А как о тебе говорить, Анталь? — я скривила губы. — Как ты хочешь, чтобы о тебе говорили? Антея, я… кто следующий?

Вторая пощёчина обожгла меньше. Голова мотнулась в сторону, во рту поселился металлический привкус, — кажется, я прикусила щеку. Но, на удивление, на мир после этого я взглянула более… трезво.

— Не смей сравнивать себя с Антеей, — он по-прежнему буравил меня взглядом, — да кто ты такая, девчонка, рядом с ней?

— Я? — я отвела было взгляд, но внезапно передумала и посмотрела на него. — Я человек, Альс. Обычный здравомыслящий человек.

— Здесь нет людей, — его перекосило, — вы с Лойносом думаете, сможете переиграть меня? Глупая девчонка, возомнившая, что она вправе вставлять мне палки в колеса, и королевский дознаватель, думающий, что он умнее всех! Да что вы знаете обо мне?..

Не выдержав такого натиска, я отступила назад, внимательно наблюдая за оппонентом. Что-то не нравилось мне в его поведении. Что-то такое… на грани.

На грани.

— Анталь, — тихо позвала я, — Анталь! — повторила громче.

Он замолк и посмотрел на меня.

— Ответь мне на один вопрос, — я вновь понизила голос, — всего на один. А я… подумаю, что можно сделать.

— Спрашивай, — в тон мне ответил д’эрр.

— Как давно ты сошёл с ума?..

Пауза, последовавшая за этим, была немой. Мы стояли друг напротив друга — глаза в глаза. Я не отпускала его взгляд, надеясь увидеть… отклик?

И я увидела.

Из глубины его взгляда поднималось пламя: яростное, неоспоримое. Ещё миг — и перехлестнет через край, и тогда…

Он схватил меня за плечо и подтянул к себе. Я споткнулась и неловко упала ему на грудь. Подняла взгляд — нет, не ошиблась.

Нормальным теперь бы его не смог назвать никто. Рот перекосился в странной ухмылке, глаза обжигали отсутствием разума во взгляде. Он был… не здесь.

— Я не сумасшедший! — зарычал он так страшно, что я зажмурилась. Сжал моё предплечье так, что раздался хруст, а дыхание перехватило от боли.

“Сломал, урод”, - пронеслась в голове мысль.

— Полно, девчонка! Ты меня услышала! Ты поможешь нам? — голос сорвался до шепота, от которого стало совсем жутко. — Так поможешь?

“Тиона”, - тихо подсказал внутренний голос. И я поняла, что пришло время действовать.

— Обязательно, — шепнула в ответ, здоровой рукой дотрагиваясь до груди.

Там, где на невидимой для посторонних глаз силовой нити, спрятанный под корсетом, висел кулон, данный мне моей погибшей подругой.

— Тиона! — закричала я, чувствуя, как параллельно с этим меня утаскивают в объятия синей мглы.

Во время вне времени.

***

— Мы где? — Анталь недоуменно огляделся. Он по-прежнему держал меня за плечо.

— Пусти! — я нечеловеческим усилием разомкнула стальную хватку его пальцев и отбежала на пару шагов, нянча поврежденную руку. Пальцев я не чувствовала, видимо, действительно сломал.

А вот Тионы… её не было. Я недоуменно огляделась, напоровшись взглядом на своего жениха. А он… он выглядел донельзя довольным.

— Значит, Тиона, — хмыкнул он, — вот оно что! Вот зачем ты ходила в святилище.

— Какая тебе разница! — я отступала, стараясь жаться к синей желеобразной стене пузыря.

Что-то было не так…

— А я-то думал, что не так… книгу подложил, — продолжал веселиться он, — только ты почему-то поперлась туда второй раз.

— Так это ты… — прошипела я, сжимая бесполезный, по сути, кулон.

— А вот теперь поговорим, — казалось, он меня не слышал, — теперь действительно поговорим. Время вне времени, говоришь, — тихо засмеялся. От бархатных раскатов его голоса внутри разлился холод, — надо же… С королевской собачкой ты тоже трахалась в подобных условиях?

Королевская собачка — это, конечно, Лойнос. Только вот…

— Не смей обо мне говорить так!

— Правда? — повторно засмеялся он. — Моя жена изменяет с другим?

— Жена?! — у меня пропал дар речи. — Ты только что сказал, что я не твоя жена!

— Правда? — ухмыльнулся он. — Не помню.

Твою мать! Что происходит?

— Чего ты хочешь? — спросила тихо. Кажется, это конец.

— Я? Я хочу… тебя, — он сделал шаг ко мне.

— Зачем? — задала я странный вопрос, пятясь (хотя куда уж дальше).

— Ну так ты же сама говорила, что мне лучше доверять, — хмыкнул он, хватая меня за руку и подтягивая к себе, — вот и доверяла бы, — выдохнул в плотно сжатые губы.

— Ты не сумасшедший, — тихо ответила, — ты моральный извращенец!

— Надо же, какие слова… Нет, девочка, я не извращенец. Я актер, — улыбнулся он, — ментальная магия подразумевает моделирование реальности, не находишь? Меняешь реальность внутри себя — меняешь отношение к себе.

— Что это значит? — я нахмурилась.

— Ну как “что”, - его пальцы скользнули по моей шее. Неприятно. — Подумай. Ответное чувство легче получить, влюбившись самостоятельно, не так ли?

Я закусила губу. Слишком сложная схема. Но…

— Ты убедил себя, что любишь меня? — против моей воли произнесли мои губы. — Зачем?

— Акира Туари тянет из меня слишком много силы, — он почему-то облизнулся, и мне это не понравилось, — как я уже говорил, мне нужно восполнять силы. А лучшая энергия — от эмоций. И сейчас я хочу получить очередную порцию… тебя.

Меня.

Догадываюсь я, что это значит.

— А ещё мне было интересно, — хмыкнул он, опаляя жаром дыхания мою шею, — что за ментальное воздействие испытывает моя гостья.

Вон оно что. Уже не жена. Не невеста. Гостья.

В какой же реальности он живет?

— Я тебя не могу понять, — прошипела ему прямо в лицо, — ты разный! И да, ты не актёр. Ты действительно псих!

— Пусть так, — хмыкнул он, разворачивая меня спиной, — а теперь не мешай! — приказал.

А затем… я с ужасом почувствовала его руки на шнуровке корсета и поняла, что ничего не могу сделать. Меня попросту парализовало: только и получилось, что зажмуриться.

Платье с тихим шелестом упало к моим ногам, оставив меня в одной рубашке. Невольно вспомнилось, как утром Лори уговорила меня надеть новую рубашку, отделанную изысканными кружевами и… почти прозрачную.

“Вот и пригодилось”, - с какой-то обреченностью подумала я, чувствуя, что по-прежнему не могу шевелиться. А затем… я так и не поняла, что произошло.

Сзади раздался стук падающего тела. И в мою голову ворвались голоса. Точнее, голос.

“У тебя мало времени”.

— Тиона? — я с облегчением выдохнула, чувствуя, что к моему телу возвращается подвижность. — Почему так долго?

“Очень мало времени. Помоги нам”.

— Что делать? — я подхватила платье и вдела руки в рукава, благодаря Богов за то, что ничего не произошло. С сомнением покосилась на болтающийся шнур корсета. Зашнуровать всё равно не смогу: руки у меня не оттуда растут, чтобы было удобно. Просто завязала его, как пояс, перехватив повыше. Платье перестало сваливаться, а я получила возможность двигаться без риска, что вновь буду сверкать бельем.

Запоздало обернувшись, я опустила глаза в пол, оценив то, во что превратился Альс. Иссушенная мумия плохо напоминала мужчину в самом расцвете сил.

“Сумасшедшего мужчину”, - поправил здравый смысл.

— Зачем ты его убила? — непонятно почему заинтересовалась я.

“Заслужил. А у тебя что, были на него планы?” —голос в голове изрядно веселился.

Отступив на шаг, я поспешно осенила себя знаком Восьми.

— Не приведи Боги!

“Тебе нужно идти. Нажмешь на герб д’эррана на каменной горгулье у камина. Тайный ход выведет тебя в Старое Хранилище, а там уже поймешь, что делать”.

Кивнула, перевязывая пояс. И в этот момент временной пузырь лопнул.

***

Герб на горгулье поддался только с третьего раза, когда я, вконец потеряв терпение, звезданула по нему схваченным с камина подсвечником. Плавно уйдя куда-то внутрь статуи, герб почти сразу вернулся на место, а камин медленно отъехал в сторону, обнажив темный зев прохода.

Я обернулась, окинув взглядом комнату. Нет сомнений, что она находится где-то в Замке, однако что-то подсказывало мне, что сюда я больше не вернусь. Взгляд зацепился за труп Альса, и это меня подтолкнуло: я нырнула в проход, чувствуя, как камин задвинулся за спиной, закрывая все пути к отступлению.

Было… темно. Помня об устройстве подобных замков, я зашарила по стенам, пытаясь нащупать нишу со светильниками. Есть! Стукнув маленьким шариком о стену, я добилась того, что он засветился зеленоватым светом, осветив узкий тоннель, конец которого терялся во мраке.

— Ладно, Дара, соберись, — попыталась призвать себя к порядку. — Тиона знала про этот ход, а значит, здесь безопасно.

Но, несмотря на это самоубеждение, пару раз я оказывалась на грани паники. Периодически коридор сужался настолько, что мне приходилось собирать юбку в большой ком и проталкивать перед собой, как какой-то тюк с бельём. А иначе я бы не пролезла.

Я не знаю, сколько прошло времени: по моим расчетам, я блуждала уже целую вечность. Успокаивало только то, что никаких ответвлений и дополнительных коридоров в этом ходе предусмотрено не было, а значит, в любом случае я должна выйти туда, куда мне нужно. Наверное, впереди забрезжит какое-то пятнышко, к которому я буду пробираться с радостью и надеждой.

Подгоняемая этими жизнерадостными мыслями, я со всех ног впечаталась в какую-то тонкую перегородку. Яркое освещение ударило в глаза.

Вот тебе и свет в конце тоннеля! Повезло ещё, что как раз несла перед собой “тюк”, который и принял на себя весь удар.

Я осторожно приоткрыла один глаз, и тут до меня донёсся полный яда голосочек.

— Так вот ты где! А я как раз гадаю, где же моя Дара?

Я выпустила юбку и попыталась огладить её руками. С учетом того, что в этот момент я как раз открыла глаза и пыталась привыкнуть к свету, вышло достаточно сумбурно. Почувствовав на своих ладонях паутину, я вытерла их о ту же многострадальную юбку и, делая вид, что ничего не произошло, обернулась к Ольме.

— Я тебе зачем-то нужна? — спросила спокойно, чувствуя, как вырывается из груди отчаянно бьющееся сердце.

Горничная посмотрела на меня со смесью иронии и равнодушия.

— Что, добила муженька-таки?

Я неопределенно повела рукой. При желании этот жест можно было истолковать и так, и эдак. Ольма, к сожалению, истолковала правильно.

— Ну и отлично, — хмыкнула, — меньше работы. А то совсем двинулся в последнее время.

В руках у горничной я заметила сверток из темной материи и небольшой фолиант.

— Вопросы, я так понимаю, задавать бесполезно?

— Ну почему же, — засмеялась старшая сестра, — можно. Но для начала предпочту задать разговору нужный тон, — и указала куда-то в сторону.

Силясь спросить, что за тон она имеет в виду, я тем не менее не преуспела в этом вопросе.

Потому что открывшееся зрелище заставило меня подавиться своими словами и в ужасе осесть на пол, забившись в беззвучных рыданиях.

В нескольких шагах от меня лежал Лойнос. Точнее, то, что от него осталось.

Дознаватель лежал на земле, прикованный цепями к вбитым в лед колышкам. Лежал, раздетый до одних штанов, внутри нарисованного прямо на льду круга, испещренного странными символами. Но главное — на нём не было живого места: синяки и ссадины были везде, куда только я могла дотянуться взглядом.

Я прищурилась. Судя по состоянию магического поля дознавателя, он был жив. Присмотревшись (не магией единой), я заметила, что его грудь слабо поднимается. Одновременно с этим меня затопило волной облегчения.

Точно, жив!

Не обращая внимания на стоящую рядом Ольму, я кинулась к нему. Упала на колени и провела по мокрым от пота волосам.

— Лойнос! — позвала я. Дознаватель не ответил. — Лой! — повысила голос.

В этот раз успешно.

Шумно задышав, Аверис повернул ко мне голову. Глаза он не открыл, но я не сомневалась, что он меня слышит.

— Кто это тебя так? — я почти плакала, понимая, что внешними повреждениями дело не ограничилось.

— Ронин, — хмыкнул Лой, — скотина, доберусь до него.

Мне было видно, как ему больно и как он бодрится, стараясь этого не показывать. Но в груди всё равно шевельнулась жалость.

— Я так понимаю, намек понятен? — Ольма подошла незаметно. Я подняла голову и с ненавистью уставилась на старшую сестру. Я была готова разорвать её на куски, останавливал только странный круг из символов, в котором лежал дознаватель. Неизвестно, что это такое и во что может превратиться.

— Я сделаю всё, что тебе нужно. Только не трогай Лоя! — выпалила, старательно не замечая, что Аверис от этих слов распахнул глаза. А уж как на меня посмотрел…

“Как на ду-ру”, - здравый смысл и совесть в кои-то веки были солидарны.

Видимо, Ольма думала так же. Потому что иронично посмотрела на меня и почему-то хихикнула. А уж следующие её слова и вовсе выбили из колеи:

— А кто тебе сказал, дорогая моя, что ты вообще мне нужна?

От неожиданности я несколько раз открыла и закрыла рот. Поворот был настолько неожиданным, что мне… было просто нечего сказать. Наконец слова подали знак, что готовы к выходу. Я торжественно распахнула уста.

— Э-э-э-э-э….

Всё. Приехали. А тем временем, не обращая на меня внимания, горничная присела рядом и развязала тесемки на свертке. Каменные лики Богов, казалось, с интересом взирали на творящееся безобразие.

Ткань съехала, явив моему взору коллекцию ножей.

Разных форм, размеров — они, казалось, различались даже в мелочах. А вот объединяло их одно: в рукоятку каждого был вставлен прозрачный кристалл.

— Выйди из круга, будь так добра, — горничная мило улыбалась.

Я замотала головой и вцепилась в Авериса.

— Я никуда не выйду, пока ты не скажешь мне, что ты задумала.

Я не блефовала. Применять магию внутри начертанной пентаграммы (а круг и являлся этой пентаграммой) было довольно рискованно. Поэтому я имела все шансы на успех.

Но не учла одного.

— Ронин, — негромко позвала Ольма.

У вас когда-нибудь вставали волосы дыбом?

У меня вот встали. Причем сразу на всём теле. Заодно и мурашки вышли на демонстрацию, показательно маршируя по спине.

Из-за спины Ольмы поднимался в воздух черный смерч. Закручиваясь вокруг своей оси, он медленно, но неуклонно рос, превращаясь в гигантскую воронку. А затем в воронке начали проступать очертания неописуемой морды.

Я захрипела. Зрелище было настолько жутким, что, будь моя воля, я его тут же развидела бы. Но увы, увы…

— Убери девчонку из круга, — тем временем приказала старшая сестра.

В тот же миг меня подхватило, завертело и ощутимо приложило о пол больной рукой. Хм… а я уже и забыла, что она повреждена, наложив перед путешествием по тайному ходу обезболивающее заклинание

Спасибо, что напомнили. Я вам этого не забуду.

Приподнявшись на локте здоровой руки, я заметила, что не связана. На этом хорошие новости закончились, потому что каримари, казалось, решил взять надо мной шефство. Иной причины его нахождения за моей спиной не находилось.

— Охраняй, — тем временем отрывисто бросила Ольма, доставая первый нож.

Я задержала дыхание. Если она планирует…

Нож лег в основание рисунка, у головы дознавателя. Я выдохнула, чтобы тут же охнуть: кристалл в рукоятке оружия мигнул и мягко засветился желтым светом. Я рванулась к горничной, но в то же мгновение меня с силой дернуло назад и протащило по каменному полу. Опять что-то хрустнуло, и резкая боль в скуле сразу выдала предателя моего тела.

— Сиди на месте, девочка, — Ольма подняла голову, — тебе всё равно ничего не сделать. Ронин отличный охранник. Кстати, с магией здесь тоже тухло.

Это-то я понимаю, раз даже наложенные раньше заклинания слетают.

И тут внезапная догадка поразила меня.

Ронин. Отличный. Охранник.

Застонав, я уронила голову на здоровую руку. Всё это время разгадка была на виду, а я догадалась только сейчас.

— Как давно ты в теле Ольмы? — осторожно задала вопрос, не поднимая голову.

Судя по затянувшейся паузе — удивила. Судя по ощущениям — меня сейчас ещё и рассматривают. Если верить интуиции — рассматривают с неподдельным интересом.

— Всё-таки догадалась… — выдохнула женщина. — Удивительно!

— Нет ничего удивительного, — я подняла голову и устало посмотрела на собеседницу, — мне следовало догадаться раньше, Антея.

Женщина напоследок смерила меня взглядом и, отвернувшись, достала ещё один нож.

— Не поверишь, как приятно наконец-то открыться хоть кому-то, — доверительно поделилась она, — одиннадцать лет под чужой маской — это, знаешь ли, сложно.

— Не знаю, — постаралась не понять я, — у меня не было возможности проверить.

— И не надо, — Антея вздохнула, — живешь, живешь… а толком и поговорить не с кем.

— А как же Анталь? — усмехнулась, косясь на Ронина. Мерзкая воронка по-прежнему нависала надо мной, ловя, казалось, каждое мое движение.

— Анталь, — вздохнула женщина, — Анталь, говоришь… — она склонила голову набок и искоса посмотрела на меня. — О чем мне общаться с человеком, который всю жизнь знал свою горничную? Да он бы расколол меня на раз!

— То есть он… не знал? — получаемая информация не укладывалась в моей голове.

— Вначале не знал, — очередной нож лег на свое место, — затем уже не интересовался.

— Почему?

Антея запрокинула голову и вздохнула.

— Я очень хорошо готовлю зелья, — просто сообщила, — поверь, через полгода его стали интересовать другие вещи. Запретная магия, темные ритуалы, невесты… кстати, ты ещё не поняла про невест?

Я покачала головой.

— Ну и не надо, — отчего-то развеселилась собеседница, укладывая последний нож.

Как только он занял своё место, произошло странное: кристаллы в рукоятках ножей повторно мигнули и слабо засветились разными цветами. Лой слабо застонал, а я — стиснула кулаки.

Твою мать! Да она строит ментальную пентаграмму!

И тут же в уши ввернулся высокий, с визгливыми нотками голос верры Самьи.

“Ритуалы, затрагивающие процесс перерождения душ, относятся к разделу запретной магии, — верра Самья спокойно дрейфовала между столами, постукивая кончиком указки себе по ладони, — поэтому мы не будем затрагивать их подробно”.

“Почему? — тут же отозвался Альжек с задней парты, — это же интересно!”

“Не спорю, — усмехнулась верра, — но тем не менее. Ты можешь получить доступ в закрытый отдел и заняться самообразованием”.

“Но это же нужна печать самого Короля, — сразу поник друг, — где я и где Король…”

“Ну а ты чего хотел? — хохотнул Гаром. — Всё на блюдечке с каёмочкой?”

“Что такое “каёмочка”?” — сразу же затребовал объяснений Альжек.

Верра Самья постучала указкой по ближайшему столу — моему. Я поспешно выдернула руку из зоны поражения: о плохом зрении верры ходили легенды.

“При подозрении на использование запретных заклинаний рекомендуется сразу же известить Совет Двенадцати любым удобным способом”.

“А как мы узнаем, что используется запретное заклинание?” — Альжек не унимался.

“Заклинания с использованием крови жертвы в том числе относятся к разряду запретных, — верра Самья проигнорировала вопрос однокурсника. Ох и влетит же ему на экзамене! — Однако мы не может судить только по этой особенности. Слабые заклинания без явных признаков классифицировать очень сложно. Но более сильные ритуалы можно опознать без проблем. Первым признаком запретной магии является то, что все ритуалы Высшего уровня являются подавляющими волю жертвы: начиная от различных внутренних воздействий и заканчивая изъятием или подсадкой души”.

Меня ощутимо передёрнуло. Ну и мерзость!

“Базой для запретной магии высшего порядка является наличие пентаграммы. Она может быть вычерчена, выложена углем, нарисована кровью. Для более сложных ритуалов нужна ментальная пентаграмма, которую возможно получить только при использовании артефактов. В последнем случае мы сталкиваемся с более сложной формой заклинания: при соприкосновении пентаграммы с жертвой происходит реализация вложенного в пентаграмму потенциала, что ведет за собой высвобождение магической энергии и, как следствие этого, достижение так называемого Исхода ритуала, который мы обычно называем успешным завершением. Сейчас я предлагаю вам ознакомиться с подобными пентаграммами на схеме…”

“И что делать, если ты столкнулся с запретной магией высшего порядка?” — спросил кто-то сзади.

“Бежать!” — Альжек не был расположен к философским беседам. Зал хохотнул.

“Бежать — самый лучший вариант, — верра Самья сдержанно улыбнулась, — но если вы будете заинтересованы в том, чтобы не допустить исхода Ритуала, то ваша задача заключается в одном: не дать пентаграмме соприкоснуться с объектом ритуала. Так уж получается, что пентаграмма ориентирована только на цель ритуала, соответственно, побочных явлений от неё ожидать не следует. Разве что…” — верра задумалась.

“Разве что?” — вторил не на шутку разошедшийся Альжек.

“Разве что вы окажетесь между молотом и наковальней, — усмехнулась верра и пассом руки развернула огромный пергамент с различными пентаграммами, — а сейчас давайте посмотрим, как будет реагировать…”

Голос затих, а я неаккуратно выпала в реальность, оценивая обстановку. Тем временем Антея отошла на несколько шагов и, вновь опустившись на колени, раскрыла книгу.

— По поводу твоего вопроса, — мазнула по мне взглядом, — ты мне действительно не нужна. Но именно благодаря тебе я смогла получить того, — её взгляд остановился на распростертом Лойносе, — кого хотела.

— Но как? — я всё не могла взять в толк, о чем она говорит.

— Мне не нужно женское тело для воплощения, — тем временем продолжила она, — а вот мужское — в самый раз. Может, подумаешь? Мне интересно.

Я закусила губу. В мозгу висела недооформленная мысль. Дооформить бы… Протяжно вздохнув, я закрыла глаза и попыталась отрешиться от происходящего. Женщина терпеливо ждала, а я всё вспоминала.

И вспомнила.

— Птичка! — выдохнула тихо.

— Что? Какая птичка? — в голосе собеседницы сквозило недоумение.

Я подняла на неё глаза.

— Тебе нужно вернуть Агнора, верно? Для этого тебе нужен мужчина?

— Умница, — польщено кивнула она, — приятно поговорить с умным человеком. Приятно поговорить хоть с кем-то.

Женщина, судя по всему, наслаждалась разговором, и я понимала почему. Торопиться ей некуда, а одиннадцать лет без разговоров по душам…

В какой-то степени я её понимала.

— А почему именно Лойнос? — задала следующий вопрос, исключительно надеясь, что сеанс откровенности не закончен.

— Может, тоже сама ответишь на этот вопрос? — хитро посмотрела она на меня.

— Отвечу, — грустно кивнула. Тем более что ответ был очевиден.

И заключался он в одной-единственной фразе умершего Альса.

“Накануне приехал лорр Аверис. По работе”.

А я вдруг поняла, как чертовски устала…

— Так значит, месть? — мной завладело странное безразличие: оно, казалось, просочилось в каждую клеточку тела. — Аверис вынес решение о казни вас с Агнором, а ты решила получить тело его сына для своего брата?

Женщина молчала. И это молчание говорило само за себя.

— Но откуда ты знала, что его сын окажется в замке? Ведь вероятность этого была ничтожна!

— Э, нет, дорогая, — Антея медленно перелистывала страницы книги, — всё было ясно как день. К сожалению или счастью, Аверис слишком любит своего единственного сына, — она хмыкнула и посмотрела одну страницу на просвет, — он не отправит его куда-либо без подстраховки. А ты, моя хорошая, целительница.

— И что? — не поняла я.

Она посмотрела на меня.

— Ты думаешь, тебя просто так пригласили в Серый Шпиль?

Я промолчала, предчувствуя что-то странное.

И оно не замедлило наступить.

— Ему не нужна была помощница, если ты не знаешь, младший Аверис всегда отказывался от напарников… или напарниц.

Я сглотнула. Что-то мне кажется, что то, что я услышу сейчас, мне очень не понравится.

— А тут вдруг согласился… не догадываешься почему?

Я кисло улыбнулась. Догадываюсь, конечно, как и о том, что после таких откровенных разговоров живой меня отсюда не выпустят.

Надо что-то делать. Но вот каримари…

Я будто невзначай повернулась и посмотрела назад. Ронин по-прежнему присутствовал на месте. Нет, пока бесполезно. Но хотя бы Антея не заметила моих телодвижений. Мне вообще казалось, увлеклась разговором и даже вошла в раж.

— Ему нужна была подстраховка в виде целительницы, — она усмехнулась. Книга, открытая, я так полагаю, на нужной странице, лежала в стороне, — ему нужна была гарантия, что его сын вернётся домой живым.

— Я подумаю об этом потом, — отрезала я. Мысль о том, что мной способны пожертвовать, как разменной монетой, жгла душу и вообще казалась слишком невероятной. Хотя в глубине души я понимала, что всё действительно так.

У меня были мысли касательно недостатка информации и знаний, но я почему-то списывала их на неопытность и неумение воспользоваться полученными умениями. (Читай на Книгоед.нет) А теперь, после слов Антеи, перспектива вырисовывалась с кристальной четкостью — меня отправили сюда, действительно не снабдив нужной информацией. Чтобы я что? Могла, если что, исцелить Авериса. Ну а о моей смерти никто бы не плакал.

Я грустно улыбнулась. Конечно, Даралея д’эрр Сольн, сложно осознать в одночасье, что твоя жизнь не ценится никем. Откуда Аверис мог знать, что я доживу до прибытия Лойноса? Откуда у него была информация, что я действительно смогу исцелить его сына? Какие шансы того, что он будет загибаться у меня на виду?

А какая, собственно, разница?

Я размышляла над сложившейся ситуацией и одновременно с этим чувствовала, что где-то глубоко внутри меня просыпается забытая и отодвинутая на второй план целительница.

Ну и злость, конечно же. Как же без неё?

Я вздохнула. Мир в одночасье потерял свою актуальность, съежившись до саднящего внутри комка пульсирующей боли. Я посмотрела на Антею, тщетно стараясь сдержать слезы.

Не получилось. Влажные дорожки пролегли по щекам. Что-то я многовато плачу в последнее время, я бы сказала, что за прошедшие дни я плакала больше, нежели за последние несколько лет. Утерев лицо тыльной стороной руки, я задумалась. Антея, казалось, тоже потеряла интерес к разговору. Обойдя лежащего Лойноса по кругу, она поправила каждый нож и вернулась к книге. Дознаватель, походу, был без сознания — иначе объяснить его неподвижность я не могла.

М-да, как только ты убеждаешься в том, что тебе плохо, жизнь наглядно показывает, что есть те, кому хуже. Мне надо додуматься, что делать. То, что я не собираюсь допускать возрождения Агнора Вирро, было само собой разумеющимся.

Хотя, забегая наперёд, могу сказать, что решать мне не пришлось ровным счётом ничего.

Всё решили за меня.

Антея внезапно вскинула голову и к чему-то прислушалась. Нахмурилась. И посмотрела на меня.

— Ты специально тянула время, да? — спросила она с плохо скрываемой яростью. — Ждала ищеек?

— Чтобы догадаться, что заклинание с замка снялось одновременно со смертью твоего мужа, не нужно быть семи пядей во лбу, — издевательски усмехнулась я.

Хотя, если честно, и сама напрочь об этом забыла. И теперь, возможно, нам идут на помощь.

Это знание вдруг наполнило меня радостью и, не сдерживаясь, я рассмеялась. Согласна, получилось немного истерично, хотя что делать, если это так и есть?

— Мерзкая девчонка, — прошипела женщина, — не надейся, что вас спасут! Я намерена довести начатое до конца!

С этими словами она взмахнула рукой, и перед глазами всё закружилось. Я пролетела в воздухе некоторое расстояние и ударилась о стену святилища. Перед глазами заплясали звёздочки.

— Ронин, наверх! — услышала я отрывистый приказ. — Защищать!

Приоткрыв глаза, я с трудом сфокусировала взгляд. Как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как черная воронка, которая по недоразумению называется каримари, втягивается в потолок святилища.

А ведь это мой шанс!

Я перевела взгляд на Антею — женщина по-прежнему прислушивалась к чему-то. Осторожно опираясь о стену, я встала. Сделала шаг, другой.

Отлетела я знатно, практически через весь зал, чудом не врезавшись в статуи Богов. Но было в этом и что-то хорошее — я приземлилась в самом тёмном углу и теперь, отсюда, Антея и Лойнос были как на ладони. Надо попробовать подойти, что ли…

Идти было тяжело. А уж с учетом того, что в моих висках своими молотками стучал весь гномий полк — практически невозможно.

Но тем не менее я успела сделать несколько шагов.

Прежде чем волшебница дотянулась до книги и, поудобнее её перехватив, открыла рот.

Первые слова заклинания оглушили меня, подобно раскатам грома. Я упала на колени, зажимая уши и ловя открытым ртом крупицы воздуха, которых в одночасье стало слишком мало. А между тем, в сплошном грохоте, казалось, разрушаемого мира, я начала различать слова. Попыталась встать и опять осела на пол. Нет, Дара, ты сможешь. Вдох. Выдох. Ещё раз.

Третий раз тоже не принес успеха. С тихим стоном я легла на лед и перекатилась на спину. Голос множился, распадаясь как на странные, пугающие, так и на до боли знакомые звуки. Свист ветра. Рокот волн. Раскат грома. Крики северных птиц — всё это смешивалось, двоилось у меня в голове, и я ничего не могла сделать. Звук покорял, подчинял, смирял, заставлял чувствовать себя маленьким беззащитным ребёнком. Титаническим усилием открыв глаза, я уставилась в звёздное небо.

Когда-то в детстве я читала книгу — какую-то историю. И в ней была фраза, которую я тогда не поняла. Прошли годы, случай забылся. И вот теперь, в самое неподходящее время, в самом неподходящем месте, я вдруг вспомнила эту фразу дословно.

Видящий да увидит.

И я увидела: под самым сводчатым потолком святилища, аккурат над тем местом, где лежал дознаватель, горела и переливалась разноцветными огнями многоугольная пентаграмма.

***

Казалось, прошла целая вечность с того момента, когда я заметила рисунок. И всё это время я лихорадочно решала, что же мне делать. Пентаграмма будто знала это и благосклонно давала мне эти несколько мгновений. Даже голос всё ещё читающей Антеи отошёл на второй план.

Насколько я помнила из курса лекций, исход заклинания должен был наступить тогда, когда пентаграмма и объект заклинания соприкоснутся. Здравый смысл рекомендовал послушать совета Альжека и бежать. Я беспомощно перевела взгляд на лежащего Авериса и закусила губу.

Что же с тобой делать-то…

То, что я не брошу дознавателя — это однозначно. Целительница внутри меня подобралась, готовая спасать очередную жизнь, что уж тут говорить, если с детства тебе вталдычивают о необходимости ставить интересы пациентов превыше собственных. А в том, что Аверис сейчас мой пациент, я не сомневалась. Но вот идей по поводу спасения по-прежнему не было.

Ладно, потом.

А сейчас встаём на четвереньки, — вот так, — и ползем.

Плевать на Антею, даже если и заметит — неважно. Проблемы будем решать по мере их поступления.

Так и ползла: медленно, но неотвратимо, отдыхая после нескольких движений. Рука уже не болела, создавалось ощущение, что ей легче отвалиться, чем мучить свою носительницу. Периодически в голову забредали всякие глупые мысли касательно моего внешнего вида и паутины на платье, но я отгоняла их неотвратимым “потом!”.

Антея заметила меня, когда я уже выбралась на свет и проползла добрую половину пути. Я напряглась, но женщине, казалось, было всё равно, мазнув по мне равнодушным взглядом, она вновь уткнулась в книгу, не переставая читать. Ну и правильно, отвлекаться нельзя, а то напутать можно, сама так попалась как-то. В очередной раз решив отдохнуть, я для разнообразия села на пол и в который раз перевела взгляд на нависшую пентаграмму. Испугавшая меня в начале, сейчас она воспринималась как нечто само собой разумеющееся.

А может, это просто у меня наступило пресыщение?

Так или иначе, подняла я голову именно в тот момент, когда голос волшебницы торжествующе взвился и затих, а пентаграмма… а пентаграмма начала медленно, но неотвратимо опускаться.

Я со свистом втянула воздух. Будто это могло помочь. Перевела взгляд на Лойноса. На пентаграмму… опять на Лойноса.

Наверное, все самые необдуманные поступки являются последствиями тщательно обдуманных решений. Которые, в свою очередь, принимаются за доли секунды, пока ты находишься между неизвестностью и реальным миром.

Между молотом и наковальней.

Видимо, Антея что-то почувствовала, потому как, ещё мгновение назад сконцентрировавшаяся на круге, она перевела взгляд на меня. С каким-то мрачным сарказмом я отсалютовала ей здоровой рукой. Медленно встала на колени, а затем и вовсе поднялась. Шатаясь, сделала пару шагов вперед, остановившись у самой границы нижней пентаграммы.

— Не смей! — донёсся до меня какой-то нечеловеческий вой. Видимо, волшебница догадалась.

Догадалась. Но помешать мне уже не смогла.

Криво усмехнувшись, я шагнула внутрь, всем сердцем ощущая, что поступаю правильно.

И что терять мне уже нечего.

Я сделала два шага и упала на Авериса. Упала неловко, некрасиво, больно подвернув ногу, но при этом успев в последний момент подставить здоровую руку, чтобы не причинить ему вреда. В конце концов, отец и сестры поймут. А для других моя жизнь всё равно не имеет никакого значения.

Одновременно с этим почему-то в голову пришла шальная мысль о том, что нам, целителям, не в новинку спасать жизни.

В новинку — делать это так, как я.

— Что ты делаешь? — долетел до меня шёпот. Обернувшись, я столкнулась взглядом с Лоем. Судя по всему, он пришел в себя не так давно.

— Всё будет хорошо, — успела улыбнуться ему я.

А в следующий миг пентаграмма коснулась моей спины, и я закричала. Закричала громко, пронзительно, срывая голос и ломая ногти о холодный камень. Закричала от чудовищной боли — так, будто это была моя последняя попытка выразить весь протест.

И выкричать весь ад, в котором я жила последние два года.

Воздух в легких закончился. Прикусив язык и тонко поскуливая от боли, я подняла затуманенный слезами взгляд в надежде постичь непостижимое, обнять этот мир хотя бы мысленно. Прежде чем я уйду.

И была готова поклясться, что увидела людей, бегущих к нам.

— Покажется же такое, — выдохнула напоследок, расслабляя уже непослушное тело.

И мир померк.

Глава 18. На грани

Я плавала в сером шуме. Он обнимал меня со всех сторон и куда-то нёс. Периодически до меня долетали встревоженные голоса, иногда я чувствовала, как что-то проносится мимо меня. Но не могла ничего сделать. Серый шум, мой лучший друг, успокаивал меня и заставлял погружаться в пучину забытья.

Но в один особенный момент что-то дрогнуло в окружающем меня сером мареве. Шум отступил, уступая место такому знакомому лицу.

— Лой? — счастливо улыбнулась, ловя взглядом ответную улыбку.

— Спи, малышка, — я ощутила прикосновение к щеке, — ты молодец. Ты большая молодец.

Серый шум подхватил меня под руки, увлекая назад, в такую сладкую безмятежность. Но было ещё что-то, что показалось мне очень важным узнать.

— Лой! Ты нашел свой напильник? — не желая отпускать видение, я ждала ответа.

— Да, моя хорошая, нашел. А теперь спи.

Я кивнула, позволяя шуму делать своё дело. И вот опять забытье, такое родное, такое ценное.

Я не помню, когда всё изменилось. Когда шум стал тише, а затем и вовсе исчез, позволив темноте занять его место.

А затем я открыла глаза.

Сквозь распахнутые шторы в комнату лился яркий солнечный свет. Первые мгновения я просто лежала, осматриваясь. Затем резко подскочила. Это что же… всё закончилось?

В голову пришли воспоминания о людях, которые бежали к нам. Откуда? Что произошло?

Надо срочно выяснить.

Я попыталась подняться на локтях и тут же без сил откинулась на подушки, чувствуя страшную слабость. И тут же, словно откликаясь на мои мысли, дверь скрипнула.

Незнакомая женщина средних лет внесла в комнату поднос, на котором стояли различные бутылочки и колбочки. Заметив мой взгляд, она присела в неглубоком реверансе.

— Лои Сольн, доброе утро! Рада, что вы пришли в себя.

Я кивнула, разглядывая незнакомку. Особенно моё внимание привлекла толстая коса цвета кофе.

— Вы кто? — поинтересовалась, натягивая одеяло повыше. Обилие пузырьков с зельями меня откровенно пугало.

— Я Евсталия, личный целитель её Величества.

Вот оно как.

— А что вы здесь делаете? И что вообще произошло? Что с Аверисом? — говорить было сложно, но вопросов было слишком много.

Женщина улыбнулась.

— С дознавателем всё хорошо. На остальные же ваши вопросы, думаю, лорр Королевский Советник вам лично ответит после того, как вы придёте в себя.

Я осеклась.

— Лорр Аверис… здесь?

Евсталия кивнула.

— Здесь весь Тайный Совет в полном составе, а ещё Круг Двенадцати и лорр Рейн. Здесь все, лои Сольн.

И только сейчас я заметила, что сквозь плотно прикрытые ставки до меня доносятся различные звуки: фырканье лошадей, звон мечей на заднем дворе, какие-то голоса… Замок ожил.

Но я вспомнила ещё кое-что.

— Евсталия, в одной из комнат замка…

Целительница жестом остановила меня.

— Лорр Аверис просил сказать вам, что они всё нашли. Попросил передать дословно: “Всё под контролем”.

Я кивнула, удобно устраиваясь на подушках и слушая, как Евсталия звенит бутылочками. Выпив не особо приятный на вкус эликсир, я незаметно для себя погрузилась в сон.

***

Разбудившая меня Лори сияла не хуже начищенного кофейника.

— Лои Дара, я так рада, что вы очнулись! Ну наконец-то!

Я слабо улыбнулась, вставая с кровати. Сил не было, поэтому горничная бережно меня поддерживала под руку.

— Сколько я спала?

— Шесть дней! — ответ Лори заставил меня замереть. Шесть дней? Слишком много для обычного недомогания. Ответ помощницы развеял мои мысли.

— Вы потеряли слишком много сил, лои Дара, да ещё и в ходе ритуала пострадали! Все думали, что вы не выберетесь.

Я хмыкнула, вкладывая в этот хмык всё свое мнение о пессимистах.

— Пройдемте, я приготовила вам ванну, — продолжала болтать горничная, медленно ведя меня в соседнее помещение. — Лорр Аверис зайдет в обед, он хотел поговорить.

Лори помогла залезть мне в тёплую воду. Не раздеваясь: сил на то, чтобы снять тонкую ночную рубашку, не было. Горничная принялась бережно намыливать мои волосы, при этом не переставая снабжать меня новостями.

— И лорр Аверис заходил, который сын! Каждый день заходил!

Лой!

— Что с ним?

— А его быстро на ноги поставили. Его Высочество отрядил целый штат лекарей! И главная лекарка лично вами занималась, говорила, вы плохи были, — горничная всхлипнула, вынудив меня протянуть руку и на ощупь погладить хрупкое плечико.

— Лори, ты же знаешь, я живучая.

— Знаю, но всё равно… пережива-а-а-ала, — помощница разрыдалась. Да, плаксивая она, знаю. Зато моя.

Какая уж есть.

Лори занималась мной добрый час, приводя, как она выразилась, “в хороший вид”. Так или иначе, уже через час я полулежала в кровати, чувствуя, как руки горничной укладывают влажные пряди в какое-то подобие прически. Сил высушить волосы заклинанием у меня не было, да и сомневалась я, что вообще получится: магический резерв был подозрительно пуст.

А через два часа я уже заняла место в кресле у окна, одетая в одно из более-менее нарядных платьев, благо, без корсета. На платье настояла уже я. Встречать советника в затрапезном виде у меня не было никакого желания. Лори укрыла меня пледом и вручила в руки чашку с бульоном как раз в тот момент, когда постучали в дверь.

— Д’эрра Сольн, — советник улыбнулся и присел на стоящий напротив стул, — я рад, что вы пришли в себя. И готов ответить на все ваши вопросы.

Было такое ощущение, что он совершенно не изменился с момента нашей последней встречи: та же седина на висках, тот же хитрый прищур стальных глаз, таких же, как у Лойноса.

— Боюсь, у меня нет сил, чтобы задавать вопросы, — улыбнулась я одними губами.

Аверис-старший кивнул, поднимаясь и отходя к окну. Помялся, было видно, что грядущий разговор ему неприятен. Но я уже знала, о чём пойдет речь.

— Я пришёл принести вам свои извинения, Даралея, — тихо начал советник, — я не имел никакого права поступать подобным образом по отношению к вам.

— Но тем не менее поступили, — тихо выдавила из себя я.

Говорить об этом, если честно, не хотелось. Но, с другой стороны, мы оба понимали необходимость этого диалога. Когда человек совершает ошибку, лучший вариант — попросить прощения.

А для меня — дать человеку шанс извиниться.

— Поступил, — констатировал он, — и руководствовался отнюдь не интересами Королевства.

— Давайте не будем об этом, — я постаралась улыбнуться, при этом чувствуя, как начинают дрожать руки — энергии было совсем мало. — Но я принимаю ваши извинения. Не должна, но принимаю.

Я действительно имела право оставить всё так, как есть. А с другой стороны — разве мой отец не поступил бы так, если бы ему понадобилось защитить меня или кого-то из сестёр? На этот вопрос не требовалось ответа, он и так был очевиден.

Могу ли я злиться на человека, который хотел защитить своего сына?

— Благодарю, — он смотрел на меня, и я видела, что он искренен в своих словах. Поэтому просто улыбнулась и кивнула.

— У вас есть ещё темы для разговора, лорр Аверис? — неосознанно поморщилась и попыталась найти более удобное положение для сидения.

— Я знаю, вам сложно разговаривать, — полувопросительно, полуутвердительно сообщил он, — возможно, вам будет легче, если я расскажу всё с самого начала?

— Будет легче, — эхом отозвалась я, понимая, что этот непродолжительный разговор выпил из меня все силы. Советник это заметил.

— Тогда давайте завтра? — предложил он. — Тем более я бы рассказал об этом сразу вам двоим.

— Было бы очень неплохо, — благодарно улыбнулась я из последних сил.

— Тогда выздоравливайте, лои Дара, — он отвесил мне неглубокий поклон и направился к выходу. А возле самой двери остановился и обернулся:

— И… спасибо за Лойноса, — тихо произнёс он.

Дверь тихо закрылась, отрезая меня с моими мыслями от остального мира.

***

Во сне я злилась на себя.

— Девчонка! — кричала своему отражению в зеркале. — Неужто ты думала, что способна остановить заговор? Неужели надеялась, что скудные знания, полученные в Сером Шпиле, способны помочь тебе разгадать тройной блеф?

Отражение издевательски улыбалось и переплетало косу. А затем и вовсе померкло.

Я открыла глаза и поняла, что сейчас ночь. Крошечный светлячок магического светильника парил над тумбочкой, освещая стакан с водой, стоявший у кровати.

Но не это заставило меня проснуться, а то, что в комнате я была не одна.

Лойнос сидел на стуле у моей кровати и неотрывно смотрел на меня, а я не могла произнести и звука.

Не знала, как начать разговор? Что ему сказать?

Или просто не хотела нарушать блаженную тишину?

— Я в шоке, — наконец исторг он.

Я недоуменно посмотрела на мужчину, отметив синяки под глазами и общий помятый вид.

— Ты плохо спишь, — сообщила невпопад, — тебе надо больше отдыхать.

— Правда? — Лой недоуменно посмотрел на меня. — И когда мне спать, скажи? Когда твоё бездыханное тело несут в комнату или когда четыре дня подряд целители отводят глаза, говоря о твоём состоянии?

— Тебе-то что… — я отвернулась, пряча навернувшиеся на глаза слёзы.

— Нет, мне ничего. Скажи, пожалуйста, зачем ты полезла под пентаграмму?

— Мне нужно было оставить тебя умирать? — огрызнулась я. — Или, возможно, у тебя был другой план?

Он осёкся и замолчал. Молчала и я, глядя в сторону. Я не хотела это обсуждать, и он это чувствовал.

Слишком тонким был этот лед, намерзший с момента нашего последнего разговора.

Наконец я услышала скрип стула. Лой встал.

— Я пойду, — он посмотрел на меня, — наконец-то я действительно могу выспаться.

Я кивнула, по-прежнему прячась в тени светлячка и наблюдая за тем, как его тёмный силуэт движется по комнате. Мне хотелось его остановить, попросить остаться, но другая половина меня кричала: “Не делай этого, Дара!”. Где-то там махал своим маленьким флажком и здравый смысл.

Дверь закрылась, а я смогла дать волю слезам.

Даже не знала, что у меня их столько накопилось.

***

Уснула я уже под утро, подложив под голову полотенце: спать на влажной от слез подушке я не могла. А проснулась, когда Лори вовсю хозяйничала в комнате.

— Вставайте, лои Дара, вставайте, — поторопила она меня, — лорр Аверис ждёт вас в своем кабинете.

— У него есть свой кабинет?

— Ну, — горничная осеклась, — он вполне уютно устроился в жреческой.

Я кивнула. Где сын — там и отец, что уж говорить. Воспоминания о ночном разговоре с Лойносом заставили поморщиться, уж слишком личным был наш диалог, слишком тонкой стала грань, по которой мы ступали. Я даже не думала, что совместное приключение нас так сблизит.

Отогнав от себя непрошеные мысли, принялась одеваться. Придирчиво выбрала платье, на сей раз с корсетом, попросила Лори убрать волосы в более сложную прическу и даже достала из своей шкатулки с украшениями маленькие аметистовые серёжки-капельки.

Передо мной в зеркале отражалась другая Даралея. Шесть дней без еды сделали более тонкой мою талию и выделили скулы. Не могу сказать, чтобы мне это нравилось, но… что есть, то есть. Разве что глаза стали больше и ярче выделялись на фоне бледного лица и медных волос.

А впрочем, изменения, коснувшиеся моей внутренней части, были куда существеннее.

Кутаясь в меховой палантин, я шла по таким знакомым коридорам и не узнавала их. Сколько я уже здесь? Неделю? Нет, больше.

Галерея встретила лицами, теми самыми, высокомерными и надменными. Старательно не смотря на них, я постучала в дверь жреческой и, получив ответ, вошла.

Лойнос стоял у окна, повернувшись ко мне спиной. Со скрипом двери он обернулся и смерил меня неоднозначным взглядом. Я отвела глаза и поплотнее запахнулась в накидку. В комнате воцарилось молчание.

— Как ты себя чувствуешь? — наконец соизволил заговорить дознаватель.

— Уже лучше. Спасибо.

Я прошла к камину и уселась в кресло, оставляя Авериса-младшего за своей спиной. Не столько хотела согреться, сколько рассчитывала избавиться от этого сверлящего взгляда. Я не могла понять, о чём он думает, да и, признаться, не хотела. Хотя мыслями часто возвращалась к тому ночному разговору. Зачем? Не знаю.

Руки ощутимо дрожали: пока что мне сложно проводить много времени за пределами постели. Тем более у меня были подозрения, что Лори слишком туго затянула шнуровку: сердце частило, а воздух приходилось заглатывать маленькими порциями.

Огонь в камине, несмотря на то, что был настоящим, не согревал. В комнате я по-прежнему спала под несколькими одеялами. Эвсталия, которая всё ещё мной занималась, объясняла это ускоренным восстановлением. Я, как целительница, с таким не сталкивалась, но у королевского лекаря были свои секреты.

Дверь распахнулась чуть ли не с пинка, и на пороге возник Королевский Советник собственной персоной. Окинув взглядом кабинет, он прошёл к столу и опустил на него несколькотолстенных фолиантов, в одном из которых я не без удивления опознала Нотту.

— Итак, приступим, — голос Авериса-старшего был сух и деловит, — в первую очередь я хотел бы поздравить вас обоих с тем, что вы выжили.

Я неопределенно пожала плечами, потому что, собственно, не понимала, в чем здесь радость. Нет, конечно, это хорошо, жить и всё такое. А с другой стороны — теперь моя репутация официально подтверждена отчетом, который накануне я писала несколько часов дрожащей от слабости рукой. Постельные отношения с д’эрром Альсом утаить не удалось, и теперь у меня только два пути: в отцовский замок на правах целительницы или же в Монастырь Восьми. Признаться, второй вариант мне казался куда более привлекательным.

— Также хотел бы сообщить вам, что Антея д’эрр Альс жива.

Я недоуменно уставилась на советника, краем глаза заметив, что для Лойноса, похоже, эта информация тоже в новинку.

— У наших магов хватило силы и артефактов, чтобы обойтись без убийства.

— Кто-нибудь погиб? — голос дознавателя звучал глухо.

— К счастью, нет, — хмыкнул Аверис-старший, — но это скорее удача, нежели здравый расчет.

— А что с Ронином? — не сдержала я любопытства.

— А вот Ронин уничтожен, — Советник перевел взгляд на меня, — как бы редок ни был такой вид, как каримари, к сожалению, он достаточно силен, чтобы попытаться его пленить.

Я кивнула. Ну да, ставить научные интересы выше интересов Королевства глупо на самом деле.

— На данный момент наши маги разбирают библиотеку, — Советник переложил пару книг на столе, — признаться, запретный отдел — это лакомство для многих ученых, — хмыкнул он, вложив в этот хмык всё свое отношение к науке и теории.

Лорр Аверис был практиком до мозга костей, это я знала.

— А уже дано объяснение тому, как Антея смогла переселиться в тело Ольмы? — а это уже сын. Лойнос то есть.

— Пока нет, — я прикрыла глаза и, пожалуй, впервые за разговор почувствовала, как устало звучит голос советника, — но они нашли несколько ритуалов, которые позволяют это сделать даже без пособников.

— Она что-то говорит?

— Нет. Антея молчит с момента задержания. С ней работают лучшие следователи.

Я в беседу отца и сына до этого не лезла. Веки были тяжелыми, поэтому я сдалась на волю тела, закрыла глаза и думала. Спать не хотелось, на удивление, энергии было достаточно.

— У меня вопрос, лорр Аверис… если позволите, — тихо закончила, словив паузу в словесной перепалке.

— Лои Сольн, вы устали? — я чувствовала, как советник смотрит на меня.

— Нет, — улыбнулась и открыла глаза. Обвела взглядом комнату, — лорр Аверис, а что тогда случилось с девушками?

Вчера я передала с пришедшей Евсталией кулон, полученный от Тионы. Спустя час меня посетил Верховный Маг Круга Двенадцати, и мы провели незабываемое время за обсуждением деталей ментального вмешательства. После того, как Колдун откланялся, я даже с кресла не встала, заснула, свернувшись клубочком. Проснулась ночью и еле нашла в себе силы перелечь на кровать.

Способ освободить пленников мы, кстати, нашли. И я даже вытребовала себе право присутствовать при ритуале. Удивительно, что это обсудили со мной.

Но тайна их смерти, увы, не давала мне покоя…

— К сожалению, лои Сольн, мне нечем вас обрадовать, — лорр Аверис развел руками, — как я уже говорил, д’эрра Альс молчит с момента задержания.

За дверью раздался шум. Судя по всему, кто-то пытался прорваться в жреческую. Некто большой, сильный… и с удивительно знакомым голосом.

Дверь распахнулась, и на пороге возник человек-гора. На его руке, тихо подвывая (видать, от ужаса) висел субтильный мальчишка-секретарь.

— Доча! — взревел д’эрр Сольн. — Ты здесь?

— Папа! — я подскочила с кресла. Голова резко закружилась, и я начала падать. Спас ситуацию, как ни удивительно, Лойнос. Незнамо как, вмиг оказавшись рядом, аккуратно подхватил меня и усадил в кресло, заработав подозрительный взгляд отца.

— Дар! — советник попытался вмешаться в разговор, но сделал только хуже.

— А с тобой мы позже поговорим, старый ко… — отец осекся, добравшись до меня, присел перед креслом на корточки и накрыл мои руки своей огромной ладонью. — Как ты, доча? — спросил он тихо.

— Я хорошо, — улыбнулась я, — всё нормально, пап.

— Д’эрр Сольн… — опять советник.

Отец повернулся и смерил советника взглядом. Рядом с отцом лорр Аверис, высокий и крепкий мужчина, казался просто подростком.

— Что?

— Вы сможете поговорить с лои Сольн позже, — советник усмехнулся, — но сейчас нам нужно закончить наш разговор.

На удивление, отец подчинился. Бросив на меня озабоченный взгляд и ещё один, более подозрительный на Лоя, вышел, прихватив секретаря и аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Лойнос, — бросил Аверис, — проводи д’эрра Сольна в его покои и проследи, чтобы всё было хорошо.

Дознаватель кивнул и вышел из комнаты следом. А я поняла, что наступило подходящее время для разговора.

На самом деле я обдумала это ещё вчера и, несмотря на возможные последствия и реакцию лорра Королевского Советника, хотела попробовать. Хотя бы попробовать.

— Я могу увидеть Антею?

Советник поднял на меня в глаза. Но, кроме удивления, в них отразилось и недоумение.

— Зачем вам это?

— Мне её жаль.

Такие короткие слова и такая странная реакция.

— Вам её жаль? — советник встал и внимательно посмотрел на меня. — Вам жаль убийцу, которая виновата в смерти сорока шести людей?

Сорок шесть. Именно эта цифра была озвучена мне вчера лекарем. Именно эта цифра жгла меня раскаленным пламенем.

Я пожала плечами, отворачиваясь к камину.

— Её поступкам нет оправдания, — наконец заговорила, старательно подбирая каждое слово, — но всегда есть большее, нежели мотив. И мне хотелось бы понять… зачем.

— Я вам на это и без неё смогу ответить, — голос Авериса звучал бесконечно устало, — ей нужен был Альс. Альс хотел вернуть жену, не догадываясь, что она рядом. Ну, а жена…

— Жена поняла, что он сошёл с ума, — продолжила я его слова, — и не горела желанием открывать ему свою тайну. Да и горела ли вообще?..

— Верно.

Я потёрла виски. Как же всё запутанно!

— Я всё равно хочу её видеть, — констатировала.

Советник молчал долго, дольше, нежели я рассчитывала. Затем так же молча встал.

— Пойдем.

Мы долго спускались по каким-то лестницам, проходили через выставленную охрану. Я оглядывалась по сторонам и понимала, что народу в замке Ключей прибавилось капитально.

И вот он — момент истины. Дверь скрипнула, пропуская меня внутрь. В нос ударил затхлый запах болота.

— Ты всё-таки пришла, — силовых нитей на Антее было больше, чем гирлянд на ритуальном дереве в Первый День Зимы, — а я ждала тебя.

Я ничего не ответила, рассматривая ту, которая стала причиной смерти стольких людей.

— Зачем? — у меня был всего лишь один вопрос.

Антея усмехнулась.

— Зачем? — переспросила она. — А что бы ты сама ответила, девочка?

Я пожала плечами. Что я скажу?

— Альс ведь был нормальным, так? — скорее констатировала, нежели спросила. — Зачем тебе нужно было превращать его в марионетку?

— А как бы он тогда исполнял мои приказы? — усмехнулась женщина. — Но ты не волнуйся, я мало что сделала. Помешался он самостоятельно.

Приказы.

— Потому что ты говорила ему, что он потерял человека, которого он полюбил, — я отвела взгляд, — потому что внушала ему вину за эту потерю. И ведь на этом ничего не закончилось, потом ты предложила ему эликсир и… — я помедлила, — призрачную возможность вернуть жену. Только вот девушки… почему именно они? Почему не другие?

Взгляд Антеи стал затравленным, она следила за мной исподлобья, не произнося ни звука.

— Почему не другие девушки — победнее, похуже? Почему именно эти девушки? Знатные, из древних родов… все как одна, между прочим. Такие же знатные, как и ты… была.

Волшебница мрачно ухмыльнулась.

— Я была не хуже.

— Возможно, — не стала спорить, — но всё же?

— Дело не в девушках, — погодя, она все-таки соизволила ответить, — не в них…

— А в ком? — тут же ухватилась я за призрачную подсказку. — В ком, Антея?! Скажи!

Жрица подняла на меня глаза.

— Тебе этого никогда не понять.

Но она ошиблась.

Потому что я уже поняла.

— Нет, — помотала головой, отступая на шаг, — нет! — изо всех сил забарабанила в дверь.

Дверь открылась, выпуская меня в холодный коридор.

— Лорр Аверис, — сглотнула я, пытаясь спрятать дрожащие руки. Накидка осталась в камере.

— Что-то случилось?

— Эти девушки, они неслучайны. Это месть!

На лице советника отразилось недоумение, которое сменилось недоверием, а затем потрясением.

Под приказы, отдаваемые резким, грубым голосом, я сползла по стене и закрыла лицо руками.

Что в жизни страшнее всего? Потеря близкого человека? Страшная болезнь, уносящая жизни? Или, может, бесконечный позор и бесчестие?

Нет.

Страшнее всего — осознать, что смерть невинных, беспомощных девушек — всего лишь месть их родителям. Месть за то, что тогда, одиннадцать лет назад, знатные лорры и лои не смогли скрыть молодую волшебницу, по совместительству оказавшуюся Жрицей Культа Арналы, и её брата.

Я не помню, как оказалась в комнате. Помню только, что ночь, эта холодная зимняя ночь, стала для меня пыткой. Стрелки часов, казалось, стояли на месте, огонь замёрз, а я всё ходила по комнате, пытаясь согреть озябшие руки.

Наконец, когда в комнату заглянули первые лучи рассветного солнца, дверь распахнулась. На пороге стоял советник — бледный, осунувшийся.

— Лои Сольн, — он отвесил короткий кивок, — вы спасли Королевство.

Глава 19. Кто ты для меня?

И вот спустя несколько дней я вновь встречаю рассвет. Стоя у окна библиотеки, я ловлю взглядом первые лучики и пытаюсь верить в лучшее.

Отец отбыл вчера ночью, убедившись, что со мной всё в порядке и я под надежной защитой. По поводу защиты он был прав — стражники стояли на всех ключевых точках, а в портальном зале, я слышала, вообще был устроен штаб: уж слишком важную роль играл д’эрран в иерархии Террании. Да и Антея, что уж говорить, верно выбрала свою цель: если бы её планы удались, ей ничего бы не стоило наладить сеть перемещений между самыми отдалёнными точками нашего королевства. А вот что было бы тогда — большой вопрос…

За эти дни по Террании прокатилась волна арестов. Взять удалось не всех: карс Вирр и д’эрр Эльтос покончили жизни самоубийством, а последний при этом прихватил с собой к Ларгусу всю свою семью, включая новорожденного сына. Это было горько осознавать, но ещё горше — представлять, что было бы, если бы Антею не взяли.

Волшебницу ещё пару дней назад отправили в столичную темницу, теперь ею займутся Высшие Дознаватели и маги из Круга Двенадцати. Так что в том, что Антея не избежит заслуженного наказания, я не сомневалась.

А вот причина моего беспокойства была в другом…

— Что у тебя с сыном Авериса? — прямо спросил отец, когда вечером после ужина мы устроились у камина. Лори за нашими спинами собирала отцовские вещи.

— Ничего, — я пожала плечами, — а должно что-то быть?

Отец промолчал, глядя в пламя, а я… а я задумалась.

Альса, кстати, я почти не вспоминала, словно он, как передвижная картинка, мелькнул по краю моей жизни, чтобы раствориться. Мои чувства: учащенное сердцебиение, дрожащие ладошки, румянец на щеках — словно канули в неизвестность вместе с зельем, которое мне выдала Евсталия, наказав принимать по две капли перед сном. Даже портрет д’эрра не навевал былые эмоции, оставаясь просто портретом.

А вот Лойнос…

Нет, я не была влюблена. В этом я была уверена. Но есть чувства, которые будут глубже уровня банального увлечения или влюбленности.

Я часто ловила себя на мысли, что вспоминаю наш разговор, тот, когда мы сидели в мокрой камере, спина к спине. Вспоминала его слова.

Вспоминала свои слова.

Из дознавателя вышел бы прекрасный друг, как мне кажется. Он не юлил, не хитрил, был прямым и честным. Думал и обо мне, тогда, когда мы сбегали из камеры. И главное…

Наверно, это было странно, дико, непонятно, но я всё чаще ловила себя на мысли, что дознавателю я могу доверять.

— Дорогая, ты попала, — тихо констатировала себе под нос и развернулась, чтобы отправиться в свою комнату.

И остановилась.

В двух шагах от меня, скрестив руки на груди, стоял Лой.

— Попала, говоришь? — он криво усмехнулся. — Куда на этот раз?

— Доброе утро, — на ходу поздоровалась я, отводя взгляд. Посвящать Авериса в свои размышления было попросту глупо.

— Доброе, — он по-прежнему смотрел на меня. Я чувствовала его взгляд кожей, но при этом не могла понять, что не так. Поэтому отвесила вежливую улыбку и сделала шаг вперед, намереваясь уйти.

Но мне не дали. Аверис, сделав шаг в сторону, ловко перегородил мне путь.

— Даралея, что случилось? — спросил он тихо. От звуков его голоса меня передёрнуло. В голову поползла запоздалая мысль, что впервые за всё время знакомства он назвал меня полным именем.

— С чего ты взял, что что-то случилось? — игра на грани фола. Я и сама не могла объяснить, что происходит со мной в последние дни.

Или между нами.

— Нетрудно догадаться.

Ну да, ну да. Последние дни я действительно избегала дознавателя, все время предпочитая проводить в библиотеке или прогуливаясь по коридорам верхнего яруса: там, несмотря на то, что было холодно, совсем не было людей.

Да что там говорить, я даже на общий ужин накануне не пошла, отговорившись плохим самочувствием и, возможно, именно этим вызвав странный вопрос отца.

Пока я вспоминала прошедшие дни, пришло время отвечать.

— Ничего не произошло, — я обратила на него взгляд, старательно избегая смотреть Аверису в глаза, — я просто устала за последние дни.

— Правда? — тихо прозвучало сбоку.

Я застыла. Надо срочно делать ноги! Интимность разговора мне очень не нравилась, и, если бы не тот откровенный разговор в камере, я смогла бы списать это на заботу о моем состоянии.

А вот сейчас… я в этом уверена не была.

— Лой, не лезь мне в душу, пожалуйста, — я порывисто вздохнула и отвернулась. Если сейчас не поймет…

Но он понял.

— Хорошо, — по его голосу я слышала, что он улыбается, — тогда поговорим позже.

Я кивнула и, не оборачиваясь, направилась на выход.

***

Мерить шагами комнату — это лучшее, что у меня получалось в последнее время. Вот и сейчас я старательно практиковалась в этом нехитром искусстве, пытаясь выплеснуть непонятно где накопившуюся энергию.

Я бы с удовольствием сейчас прокатилась на лошади, но, к сожалению, Евсталия пока не была намерена выпускать меня из тесных объятий своей заботы. Я покосилась на многочисленные пузырьки, громоздившиеся на прикроватной тумбочке: некоторые из зелий мне предстоит пить ещё многие месяцы. Тогда, неосознанно сунувшись между дознавателем и пентаграммой, я не знала главного: мне предстояло рискнуть не только физическим здоровьем, но и даром. И это незнание аукнулось мне тем, что я лишилась почти всех своих сил. Лишилась так, что Евсталия до сих пор не отпускала меня из замка, опасаясь за моё состояние.

Нет, дар восстановится, пусть и не в полном объеме, но для этого понадобится время. Чертовски много времени.

Но я отвлеклась. Уткнувшись взглядом в ковер, я вернулась к прежнему занятию.

Шаг. Шаг. Разворот. Опять шаг…

В таком состоянии меня и застала Лори.

— Лои Дара, — горничная обошлась без книксена. Она вообще теперь словно забыла про них: с того момента, как я запретила ей это делать, — лорр Аверис просит вас спуститься в нижний зал после обеда.

— Зачем? — я остановилась.

— Круг Двенадцати будет отпускать души.

Вот и настал этот момент. Руки затряслись.

— Лори, помоги мне переодеться.

В том, во что я хочу быть одета при встрече с Тионой, я не сомневалась. Пока я приводила себя в порядок, горничная достала из шкафа подарок моей погибшей подруги — нежно-сиреневое платье с разлетающейся юбкой. Тонкий лиф был украшен витиеватым плетением: Тиона привезла мне его в подарок из Кагора после летних каникул, и с тех пор я надевала его всего несколько раз, уж больно трогательным оно было.

Покинув ванную, завернутая в один только халат, я вышла в комнату и в недоумении остановилась перед несколькими кусочками ткани, лежащими на кровати. Нет, я знала, что стандартное белье под это платье не надевают, но чтобы такое…

— Это что? — спросила звенящим от ярости голосом.

— Белье, — Лори вжала голову в плечи и зажмурилась.

— Но это не моё!

— К сожалению, ваше. Подарок от сестер к вашему отъезду.

Ах так… Я нахмурилась, разглядывая тонкое кагорское кружево. Ну, если учесть, что сверху всё равно будет одежда, получается довольно мило. Если не вспоминать.

— А есть другие варианты?

— К сожалению, нет, лои Дара, — горничная печально вздохнула, — только стандартные рубашки и панталоны.

Ну да, под это платье панталоны не наденешь.

— Ладно, — я кивнула и потянулась к шелковым ниточкам, прикрепленным к маленьким кусочкам ткани.

***

Я успела вовремя. Скользнула в зал как раз в тот момент, когда там начал меркнуть свет, а начерченная на полу золотистая пентаграмма — набирать силу.

Здесь, в отличие от остальных помещений, было тепло. Я бы даже сказала, жарко.

Маги и ведьмы стояли в кругу, каждый на своем угле пентаграммы. Двенадцать магов — двенадцать углов. В попытке осмотреть зал я привстала на цыпочки, неаккуратно отпустив накидку из меха волка. Накидка воспользовалась случаем и слетела с моих плеч на пол.

Как раз в тот момент, когда я увидела Лойноса.

Чертыхнувшись себе под нос, я в мгновение ока подхватила накидку и закуталась в неё, уже жалея о своем решении надеть это легкое, даже слегка откровенное платье с открытыми плечами и длинным рукавом. Но я же не знала, что и дознаватель здесь будет.

Хотя… а где ему ещё быть?

Многоголосый шепот одновременно читающих заклинание магов отразился от стен. Пентаграмма мигнула и стала ещё ярче — хотя всего мгновение назад я была готова поклясться, что ярче она уже быть не может.

А затем… в центре пентаграммы начали проявляться фигуры. Полупрозрачные, они с каждым мгновением набирали силу из струившихся к ним золотистых потоков. Я скользила взглядом по пока безликим лицам, пытаясь увидеть… стараясь узнать.

Тиона.

Подруга стояла поодаль и загадочно улыбалась. Я сделала шаг вперед… и столкнулась с предупреждающим жестом Магистра. Первый мужчина в цепях подошёл к краю пентаграммы.

— Душа, есть ли у тебя последнее желание?

Стандартный вопрос Жреца Ларгуса перед смертью человека. Только на этот раз Жреца нет — его с успехом заменяет Ведущий из Круга. Можно ли назвать жизнью это заточение в кулоне? Не знаю.

Я вздохнула, разом теряя интерес ко всему, кроме происходящего. А тем временем мужчина, покачавший головой в ответ на вопрос мага, начал рассыпаться золотистой пылью. В горле сам по себе встал ком, и я не знала, хотелось мне плакать или же радоваться обретшей покой душе. Тягостное ощущение будто протянуло свои холодные руки от пентаграммы к сердцу каждого в этом зале.

Я словно оцепенела и просто была здесь: находилась, существовала и смотрела, как по одному фигуры подходят к магу, чтобы выразить свою последнюю волю. Я не слышала, о чем они говорили и просили, только наблюдала за исходом каждого из них.

Наконец пентаграмма опустела. Почти. Осталась одна Тиона. Я подалась вперёд, чтобы запечатлеть последние слова своей подруги.

— Душа, есть ли у тебя последнее желание?

Тиона выпрямилась, подняла голову и вдруг лукаво улыбнулась Ведущему.

— Хочу поговорить с Даралеей д’эрр Сольн.

Не оборачиваясь, маг подал мне знак подойти.

— У вас несколько минут, — он упрямо сжал губы и отступил на пару шагов. Конечно, маги, держащие пентаграмму, уйти не могли, однако цепочка присутствующих потянулась к выходу. Тиона подождала, пока за последним из них закроется дверь, и наконец посмотрела на меня.

Я осторожно подошла к пентаграмме, протянула руку. Пальцы коснулись чего-то, отдаленно напоминающего стекло.

Подруга, наклонив голову набок, следила за моими действиями.

— Привет, — тихо прошелестел мой голос и растворился в воздухе, — я скучала.

Она улыбнулась.

— Я тоже, дорогая. Но у Вечности свои планы.

Да, знаю. И этот короткий разговор — единственное, что отделяет мою подругу от того, что неизвестно и неизведанно.

Мы молчали. Смотрели друг на друга и молчали. А затем я поняла, что нужно нарушить эту тишину.

— Знаешь, — улыбнулась, — обычно мы с тобой наговориться не могли. А сейчас и сказать нечего.

— Можем пойти по обычной программе, — подруга озорно подмигнула, — тем более я вижу, что твоё сердце наконец-то несвободно.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — я прикусила губу, чувствуя, как вспыхнули щёки.

— Да конечно! Как там его, Лойнос?

Я почувствовала на себе взгляд. Такой… Очень внимательный и даже в какой-то мере прожигающий.

Вестимо, чей.

— Нет, даже не думай, — нашла в себе силы улыбнуться.

Вот уж подставы от ближайшей подруги я не ожидала.

— Да ладно, не пыхти, — хихикнула тем временем та, — можно подумать, ты сама себе в этом признаешься. Да ты скорее лошадь съешь!

— Ну спасибо… подруга. Вовек не забуду, — я скрестила на груди руки.

Не знаю я, как в глаза ему теперь смотреть после такого-то.

Ведущий кашлянул, привлекая наше внимание, и выразительно взглянул на часы.

— Всё, прощаемся, — засуетилась Тиона, по-прежнему улыбаясь, — передай, пожалуйста, моим родителям, что они не виноваты. Пусть не убиваются.

— Передам, — кивнула я.

Такая уж моя подруга — перед лицом Вечности держать лицо собственное. И даже шутить.

— Ну вот и отлично. А с Лойносом всё-таки разберитесь, — поджала она губы и фыркнула, — нечего тебе в одиночку по жизни разгуливать, простудишься ещё.

— Тиона!

— Всё, ухожу-ухожу, — выставила она ладони вперёд и отступила на шаг.

А я поняла — вот и всё. Вот и конец нашей истории.

Столько песен и речей слагают про смерть и Обитель Ларгуса, а на деле так обыденно и… просто.

— Хорошей Вечности, Тио, — я улыбалась изо всех своих последних сил.

Ведь это её выбор — всё воспринимать с улыбкой.

Подруга кивнула и, будто разом потеряв ко мне интерес, отступила вглубь пентаграммы. Кивнула ожидавшему своего часа Ведущему.

И лишь за миг до того, как рассыпаться золотистой пылью, она всё-таки повернула ко мне голову. Короткая незамысловатая фраза сорвалась с её губ, так и не зазвучав.

Но я услышала.

“Поговори с ним”.

***

Когда пентаграмма погасла, я не спешила уходить. Стояла, прислонившись к колонне, и наблюдала, как неспешно собираются маги. Торопиться я не собиралась, да и некуда было: гонка последних дней просто-таки вынуждала замедлиться и оценить жизнь вокруг. Собственно, именно ценности времени и были посвящены мои мысли: тягучие, неспешные, словно горячий шоколад, они заставляли обдумывать всё не спеша.

Как долго мы живем? Для чего мы живем? В чем смысл нашего существования?

В Академии я над этим не задумывалась, после — тем более. А надо было…

Лёгкое прикосновение к плечу заставило меня вынырнуть из своих мыслей и обернуться.

— О чем ты думаешь? — Лойнос улыбнулся.

— Так… о разном, — я посмотрела на дознавателя, ловя себя на мысли, что впервые за эти дни я воспринимаю его… ровно. Без всяких лишних мыслей, без образов…

Даже то, что он слышал наш разговор с Тионой, не смущало.

— Дара, я…

— Хотел поговорить, — я кивнула, — знаю. Но не хочу.

— Почему? — он недоуменно поднял бровь.

— Просто, — зачем-то пожала плечами, — я не вижу смысла.

После разговора с Тионой меня обуяла странная апатия.

— Сейчас или вообще? — прищурился Аверис.

И тут я совершила непростительную, бездумную ошибку.

— Сейчас.

— Что ж, — он отступил на шаг, — тогда поговорим позже.

Я кивнула.

***

— Лорр Аверис заходил, — Лори присела в реверансе.

Да, знаю. Как раз в то время, когда он заходил, я пряталась за колонной, изо всех сил стараясь не попасться ему на глаза.

— Спасибо, Лори.

Вместо того чтобы удалиться, горничная осталась на месте. Опустила глаза и изо всех сил комкала передник.

— Что ещё?

— Может, вы с ним всё-таки поговорите?

Я удивленно подняла брови. Нет, в общении с Лори у нас были свои вольности, но ни разу не было такого, чтобы девушка посягнула на моё личное пространство.

— Это ещё с каких та… зачем?

— Лои Дара, вы меня простите, что вмешиваюсь, — горничная чуть ли не плакала, — но просто он волнуется, переживает. И он смотрит!

— Ну да, очень ценное наблюдение — у него есть глаза, — хмыкнула я, отворачиваясь.

Как ни крути, а Лори была права. И причин не прислушаться к её просьбе не было никаких.

Вот только…

Я боялась. Непонятно чего, безрассудно, без видимых причин, но боялась. И, видя Лойноса, обязательно сворачивала в какой-нибудь из маленьких боковых коридорчиков, коих в замке было в изобилии. Понимала, что поступаю глупо, понимала, что буду жалеть, но ничего с собой поделать не могла. И дело даже не в пугающем меня разговоре, а в том…

… а в том, что я действительно не могла понять свои чувства.

— Лои Дара, ну так что? — горничная просительно смотрела на меня. Воистину, она явно задалась целью наладить мою личную жизнь.

Я вздохнула. Расстраивать девушку не хотелось, да и пора поставить в этой ситуации точку. Пора.

— Хорошо, Лори. Я поговорю с ним. Завтра.

Но всё решилось иначе. И быстрее.

Вечером я все-таки закончила книгу по виррским рунам, ту самую, что позаимствовала из библиотеки, и, взглянув на часы, поняла, что не прочь почитать ещё. Вспомнила, что на той же полке видела тонкую брошюру по руническим связкам и тут же возжелала её заполучить.

Сказано — сделано.

Я набросила палантин поверх тёплого домашнего платья: из тех, что отслужили своё давно, но их ещё продолжают носить, пригладила не высохшие после мытья волосы и осторожно выскользнула за дверь, подсвечивая себе путь магическим светильником.

И тут же остановилась, наткнувшись на испытывающий взгляд русоволосого мужчины.

Сглотнула.

Попятилась.

— Лои Сольн, куда же вы… опять?

Всё-таки поймал. Я оглянулась в поисках убежища — ни одного бокового коридора. Лойнос оттолкнулся от стены и приблизился.

— И долго вы планируете от меня бегать?

— Необычная постановка вопроса, лорр Аверис, — я поплотнее закуталась в накидку, — а я должна от вас бегать?

— Не должны, — он усмехнулся, — но бегаете.

— Что вы делали у моей комнаты?

Он усмехнулся.

— Думал, как скоро вас увижу.

— Ну что ж, ваше желание сбылось, — я уже поняла, что от разговора не уйти.

Ну и ладно. Раньше начнём — раньше закончим.

— Хотели о чем-то поговорить? — вежливо улыбнулась.

Постаралась вежливо улыбнуться.

— Хотел, — кивнул он, — пойдем.

С этими словами он схватил меня за руку, и мы исчезли во вспышке телепорта.

Вывалились мы из него в странно знакомой комнате. Смутные очертания мебели, приметная ваза в углу. Только стол поменял положение и теперь стоял, придвинутый торцом к окну и заваленный бумагами. Я поспешно отступила от мужчины.

— Что вы себе позволяете, лорр Аверис?

— Абсолютно ничего лишнего, — он скрестил руки на груди и насмешливо смотрел на меня, — почему же вы смущаетесь?

Мой мозг тут же выдал мне на-гора кучу интересных вариантов ответа: остроумных, дерзких, весёлых. И я замешкалась всего на мгновение, выбирая из многообразия вариантов подходящий.

И хорошо, что замешкалась.

Потому что следующая фраза Авериса заставила меня поперхнуться этими самыми словами.

— Значит, ваше сердце несвободно? — он внимательно посмотрел на меня.

Пресловутый орган застучал, словно умалишенный. Я огляделась, но нет, единственный выход из ситуации (и из комнаты заодно) загораживал Аверис.

— Интересное начало, — я развернулась и гордо прошествовала к окну, — вы подслушали приватный разговор и собираетесь на основании него делать выводы? Это же просто смешно.

— Лои Сольн, смею заметить, что этот приватный, — он выделил это слово, — разговор подслушивали все.

Ну да, все. Помню.

— И что? — спросила, будто надеясь услышать в ответ извинения.

— Да, собственно, то, что этот разговор касался и вас, и меня, — он подошёл и присел на подоконник, — и я не думаю, что нам есть смысл делать вид, что ничего не происходит.

— А ничего и не происходит, — хмыкнула, вкладывая в этот хмык все свое отношение к происходящему.

— Ну да, да, — как-то подозрительно легко согласился он, — вот только ваше желание сбежать подальше в это НЕ ПРОИСХОДЯЩЕЕ уж очень не укладывается.

— Позвольте мне самой решать, что укладывается, а что нет, — отбила подачу я.

Он промолчал, насмешливо глядя на меня. В глазах плясали смешинки.

— Что? — как-то невпопад стушевалась я.

— Как долго ты ещё будешь пытаться убежать от себя? — от звуков его голоса позвоночник прострелило волной неизбежно приближающегося конца.

Переход на “ты” в свете разговора было неправилен, неуместен и…

Додумать я не успела.

— И когда ты собиралась мне сказать?..

Он не договорил. Всё и так было кристально ясно.

— Никогда, — я не могла заставить себя посмотреть на него, — я не сказала бы тебе этого никогда. Несмотря на… — я резко прервала фразу, с ужасом понимая, что я только что, кажется…

О Боги, что я несу?

К сожалению, он понял эту фразу совершенно правильно.

— И после подобного признания ты ещё надеешься, что я тебя отпущу? — и тишина.

И только чувствую плечом жар чужого тела.

Всё. Очень. Плохо.

— Я надеюсь, Лой, что ты поймешь, что у меня было сложное время, испытание, нервы. Опять-таки Альс, Антея, — я перечисляла всё подряд, лихорадочно просчитывая пути отступления и понимая, что со мной происходит что-то совсем странное. Нечто новое, неизведанное прорывалось в мою жизнь, лихорадочно круша все устои и стены.

— Дара, — раздался над ухом шёпот, — сколько времени тебе нужно, чтобы принять… нашу ситуацию?

Вот и приплыли.

— Нисколько, — я подняла голову и посмотрела ему в глаза, — потому что нашей ситуации не существует.

— Пусть так, — он склонил голову и еле заметно улыбнулся, — тогда почему же ты так отрицаешь то, что в последнее время между нами происходит?

— Ничего не происходит, — повторила я, впервые, наверное, за долгое время повысив голос, — эти все разговоры и взгляды — это всего лишь следствие моей откровенности тогда, в камере! Ну… и твоей, — добавила уже тише, — именно поэтому у нас и есть… повод.

— Повод? Это уже интересно, — он подсел ближе, — и какой же повод ты имеешь в виду?

— Ты! Приходишь ко мне в комнату! Ночью! — тут же перехватила инициативу я. — Заставляешь почувствовать себя виноватой! Упрекаешь в моих поступках! Ты!.. — на этом воздух закончился, и я замолчала, отвернувшись и лихорадочно глотая живительную пустоту.

— Закончила? — в его голосе прорезалась сталь. — А теперь запомни главное.

Я замерла. И в повисшей тишине его слова упали, как камни.

— Мне не нужен повод, чтобы искать встречи с женщиной, которая мне безумно нравится.

Вот и всё. Вот и прозвучало.

Мудрецы говорят, что есть время сеять камни, а есть время их собирать.

И впервые за долгие годы я могла бы поклясться, что процесс собирания начинается прямо сейчас.

А впрочем, я не успела об этом подумать.

Потому что он протянул свою руку и коснулся моей скулы — нежно. Хрупко.

На грани.

Провел пальцами по выбившейся из общей массы волос непослушной пряди.

Улыбнулся.

— Решайся, Дара, — тихо прозвучал его голос, — решайся сейчас. Потому что мне не хотелось бы решать за нас двоих.

И я решилась. Решилась спонтанно, без мыслей и догадок. Зажмурилась, словно перед прыжком в ледяную воду, выдохнула и…

… и, повернувшись, приняла его взгляд.

Впрочем, сказать ничего не смогла. Сознание вспыхнуло и помутилось. Перед глазами всё поплыло.

Я не помню, кто из нас первый подался навстречу. Наши губы столкнулись, крепкие руки оплели мой стан, а я, уже особенно не скрываясь, запустила руку в его короткие волосы.

И всё слилось в один протяжный стон. Его горячие руки на моём теле, треск разрываемой материи, когда я не пожелала стягивать его рубашку через голову. Ощущение напряженных мышц под пальцами, стук сбрасываемых на пол со стола книг.

Со стола? А, к Ларгусу правила!

Прерывистое дыхание, которое нарушал только шелест поднимаемых юбок.

Когда-нибудь мне будет за это чертовски стыдно.

Но не сейчас.

Он брал меня прямо там, на столе, а я выгибалась в его руках, чувствуя мощные толчки внутри себя. Обхватывала ногами его талию. Царапала ногтями сильные плечи. Откинув голову назад, жмурилась от удовольствия. Это была страсть, сумасшедшая, дикая, неправильная, разделённая на двоих, рожденная из пережитого. Ей нужен был выход. И мы давали ей его.

Я наслаждалась каждым мгновением, я жила сейчас и не планировала будущего. Я отпустила прошлое, и оно, словно расшнурованное платье, упало к моим ногам.

Возможно, когда-нибудь я к этому привыкну.

А затем все мои мысли утонули во вспышке сверхновой.

Я приходила в себя, лежа на спине и чувствуя над ухом хриплое дыхание Лоя. Постепенно приходило осознание произошедшего и совершённого. Совершенного прямо здесь, в комнате Авериса-младшего, на его рабочем столе.

Мать моя…

— Ты… — Лойнос нежно провел по моей щеке, — ты…

Я падшая женщина, я знаю.

Я мягко отстранилась от дознавателя. Спрыгнула со стола, одернула юбки и оглянулась в поисках белья. Злосчастные две верёвочки и лоскут ткани нашлись у ножки стула, откуда я их и подобрала. Как ни в чем не бывало посмотрелась в зеркало и пригладила растрепавшиеся волосы.

— Дара? — недоуменный тон.

— Мне надо идти, — я неопределённо махнула рукой куда-то в сторону, старательно избегая его взгляда.

— Куда?

— Туда, — пришлось поднять голову и посмотреть в глаза королевскому дознавателю. Тот выглядел ошарашенным, поэтому попыталась сгладить ситуацию, — то, что сейчас произошло, это… всё так… — я не могла подобрать слова, но Лой понял их по-своему. Подошёл и положил руки мне на плечи.

— Ты жалеешь об этом? — тихо спросил он.

— Нет, — я посмотрела на него прямо, не скрываясь, — не жалею.

Я действительно не жалела.

Хотя идея с добровольным заточением в отцовском замке сейчас казалась мне более чем привлекательной.

— Мне просто надо идти, — мягко высвободилась из хватки его рук, — правда надо, Лой.

— Тогда поговорим утром, — констатировал он. Не предложил, не спросил — поставил в известность.

— Посмотрим, — улыбнулась я и направилась к двери. Звенящая тишина сопровождала каждый мой шаг, а я чувствовала: интуицией, кожей, кончиками пальцев, что сейчас грянет гром.

И он грянул.

Грянул, когда я, уже почти выдохнув, достигла двери.

— Дара…

Я остановилась, чувствуя, что оборачиваться сейчас смерти подобно. Или плюну на всё и вернусь в комнату, к нему, или…

— Ты станешь моей женой?

Всё. В мо-нас-тырь.

— Поговорим завтра, — и дверь тихо закрылась за моей спиной.

***

Смысл его слов дошёл до меня уже в комнате, где я лихорадочно собирала вещи. Праздничные платья, украшения — всё тлен. Только самое необходимое. Лори, вытащенная из постели, недоуменно взирала на всю ту суету, что я развела.

— Собирай вещи, мы уезжаем, — перекинула я на неё свою часть работы, наскоро заплетая косу, — я зайду к лорру Аверису.

— К младшему?

К младшему я уже зашла. Не дай Боги зайти ещё раз, конечно.

— Нет, к советнику. Где он?

— Вроде как в жреческой.

— Отлично.

По коридорам шла быстро, но с оглядкой. Вскользь посетовала на то, что не взяла с собой шаль: после того, как мне удалось снять заклинание, лед канул в небытие, а вот зима уверенно вступила в свои права.

Короче говоря, было практически так же холодно, как и при Акира Туари.

Без приключений добравшись до галереи, я вскользь мазнула взглядом по портрету Антеи и постучала в жреческую. Дверь открылась почти сразу.

— Лои Сольн? — Королевский Советник был бодр как никогда. Мне бы так.

— Лорр Аверис, — я решила начать с главного, — мне надо уехать. Не спрашивайте куда, я всё равно не отвечу.

Он помолчал, смерив меня спокойным взглядом. Затем обошёл стол и тяжело опустился в кресло.

— Не спрошу, — переложил стопку бумаг с места на место, не сводя с меня пристального взгляда — не спрошу куда, — уточнил, — спрошу только почему.

— Я обязана вам это сообщить? — поинтересовалась буднично.

— Нет, не обязана, но мне хотелось бы знать.

— Тогда я оставлю ответ при себе, — усмехнулась я, чувствуя себя неловко, чувствуя на себе взгляд отца человека, которого я… с которым я…

— У вас что-то произошло с Лойносом?

Умение бить точно в цель — у них это однозначно семейное.

— Нет, ничего, — кротко улыбнулась, — я просто хочу уехать. Я устала, нервы ни к Ларгусу…

— А как же твоя семья? — казалось, советник удивился.

— Я им сообщу. Потом, — махнула рукой.

Воцарилась тишина, прерываемая только тиканьем часов да треском поленьев в камине.

Наконец Аверис ожил.

— Ну что ж… — он вздохнул. — Удерживать я тебя не могу, разве что силой, — заметив, что я напряглась, советник рассмеялся: — Нет, не буду я тебя удерживать, не выдумывай. Когда тебе открыть портал?

— Через полчаса, — выдохнула, не поднимая головы, вызвав ещё один недоуменный взгляд.

— Через полчаса, говоришь… — я чувствовала, как он на меня смотрит, — ну ладно.

И это всё?

Не удержавшись, подняла голову. Советник рассматривал меня со странным выражением лица.

Хотя сейчас не время разглядывать маски.

— Благодарю, лорр Аверис, всего доброго, — присела в реверансе и быстро покинула жреческую.

***

— До встречи, лои Сольн, — улыбнулся Аверис, откидываясь на спинку кресла и позволяя улыбке занять своё почетное место, — до встречи…

Она нравилась ему, эта бойкая, бесстрашная девушка, которая не побоялась быть втянутой в самый эпицентр событий, которые, случись что, моровой язвой расползлись бы по всему Королевству, неся разрушения и смерть.

Хотя её неожиданное решение уехать было очень странным. Нужно поговорить с Лойносом, возможно, он сможет объяснить мотивы её поступка.

А хотя это может подождать до завтра.

Может.

***

В комнату я заглянула всего на минуту: посмотреть, как Лори застегивает небольшую сумку, да повесить на пояс кошель с зельями. Идеи, куда идти, у меня не было до разговора с Аверисом-старшим. А потом я сообразила…

С другой стороны, все порталы отслеживаются. И тот факт, что Лойнос узнает, куда я переместилась, я не учитывать просто не могла.

— Лои Дара, зачем вы так? — Лори присела на стул в ожидании отбытия. — Он же… он же, наверное, вас любит!

Я вздохнула. Любить-то, возможно, и любит, только вот…

Люблю ли его я? Если да, почему решение уехать, проявившееся спонтанно, до сих пор не схлынуло? К тому же Лойявно принялся форсировать события, а у меня на это, кажется, скоро будет аллергия.

— Лори, — постаралась я объяснить как маленькой, — когда любят — говорят. А когда не говорят, то…

Я не закончила. Вариантов “не говорят” было великое множество и, честно говоря, я потерялась в разнообразии.

— Мы уезжаем, — тихо констатировала и вздохнула, — так… будет лучше.

— Но, лои Дара!..

— Мы уезжаем, Лори, — повторила я.

В кошеле я копалась довольно долго, пока не нашла то, что искала. Крошечный светящийся красноватым светом шарик, настолько маленький, что можно уместить в ладони. Шарик, стоимость которого составляет целое состояние.

Путевой амулет, способный исказить пространство.

— Всё, пора, — выдохнула.

Последние минуты мы сидели в тишине, и только тиканье часов разгружало нависшую грозовой тучей атмосферу. Камин Лори предусмотрительно погасила, и с каждым мгновением в комнате становилось всё холоднее.

Через несколько минут мы уже выскользнули в коридор и, держась вдоль стены, быстро направились в портальный зал. Спустились по широкой лестнице. И, прежде чем ступить на вторую, более узкую лестницу, ведущую под землю, я остановилась и окинула пространство прощальным взглядом.

Сюда я уже не вернусь. Ни за какие коврижки. Хватит с меня… замерзающего замка, принца с грустными глазами и ещё одного, фальшивого и такого настоящего одновременно.

Едва мы появились в зале, центральное зеркало дрогнуло и замерцало, подергиваясь дымкой и тем самым открывая нам проход. Куда? Есть у меня одна идейка…

— Лори, держись за меня и не отпускай ни при каких обстоятельствах, — я сама положила руки горничной на свою талию. Повторять не потребовалось — девушка вцепилась в меня с такой силой, что я поморщилась. Как бы синяков не осталось… Но синяки — это ладно, синяки мы залечим.

Мысли вернулись, когда я встала прямо перед зеркалом. Такие волнующие, сладкие и горькие одновременно. Но нет. Меня этим не купишь.

Разве что… быстрая мысль промелькнула и тут же исчезла, но оставила после себя маленький хвостик… Надежды?

Именно поэтому я обернулась в последний раз, горько усмехнулась и, не глядя, ухнула в портал.

Глава 20. Жрец Сарры

Десять месяцев спустя…

Последние дни лета выдались тёплыми. Легкий ветер шелестел в верхушках деревьев, навевая воспоминания о событиях последнего года.

Точнее, полугода.

Я поправила плед и перевернула страницу. Трактат “О свободе Души” захватил меня от слова “совсем”. Правда, сегодня за полдня я смогла осилить всего несколько страниц.

Вздохнув, я спустила ноги с гамака, в котором всё это время лежала, и потянулась. Невзрачный домик в пригороде Оритса, в котором мы с Лори поселились чуть более полугода назад, был маленьким, но уютным. Всего два этажа, две спальни наверху и большая гостиная с кухней внизу. Небольшой фруктовый сад и пару грядок, которые горничная обхаживала каждый день. Я подозревала, что её неожиданное увлечение связано не столько с тягой к земле, сколько Ганом — сыном нашего старого садовника Турра. А впрочем, в последние дни это стало очевидно — Лори уходила вечером, пожелав мне спокойной ночи, а возвращалась с рассветом. Я даже подумывала поговорить об этой парочке со здешним Жрецом Сарры — благо, здесь был Храм Восьми.

Кагор мне понравился с первого взгляда. Приветливые люди, аккуратные узкие улочки, присыпанные песком. Несмотря на то, что деньги у меня были, столицу я отмела сразу — от лишних глаз не скроешься. А кагорцы в большинстве своем нелюбопытны, но всегда готовы помочь, не задавая лишних вопросов.

Первые пару месяцев, конечно, приходилось ловить на себе настороженные и любопытные взгляды. Однако потом, узнав, что рядом с ними поселилась целительница, люди оттаяли и начали приходить за советом.

Я грустно усмехнулась. Конечно, вначале я мало чего могла: так, кровь остановить, боль унять. Пришлось углубляться в травоведение. Но теперь, когда дар постепенно восстанавливается, могу я гораздо больше, и клиентов тоже прибавляется.

С этими мыслями я зашла в дом, где на притолоке сушились пучки трав, и по скрипучей лестнице поднялась на второй этаж. Лори не было — у неё сегодня выходной. Небось опять с Ганом.

Комната встретила приятным полумраком и неприятными мыслями, которые нахлынули тут же, стоило мне переступить порог.

Причина всех мыслей лежала здесь же, на прикроватном столике, и называлась не иначе, как “приглашение на свадьбу сына Королевского Советника Лойноса Авериса”. Имени невесты указано не было, но в Террании это и не принято. Приглашение доставил посыльный от отца на прошлой неделе, и, конечно же, оно предназначалось не мне. Уж не знаю, на что намекал папа, ибо в письме об этом не было и слова.

Я повертела строгий красный прямоугольник в руках и со вздохом положила обратно. Села на кровать.

А он меня, может, и искал. Хотя не преуспел в этом.

Я вздохнула. Найти меня практически невозможно — путевой амулет, который я использовала для искажения портала, не отслеживается. Да и после телепортации мы с Лори сменили не одно направление, старательно запутывая следы.

Зачем? Если бы я могла ответить на этот вопрос. Я столько времени об этом думала, что уже малейший намек на эту тему вызывал ощущение отторжения и… понимания неверности своего поступка.

Ну да ладно. Сделанного не воротишь.

Подстегиваемая подобными невесёлыми мыслями, я расчесала волосы, вытащив оттуда несколько веточек (дорассветный поход за травами аукнулся), и уложила в тугой узел на затылке.

С переездом пришлось многое поменять. Научиться носить узкие укороченные платья, открывающие лодыжки, и высокие ботинки на шнуровке. Привыкнуть к острым специям и необычным блюдам. Научиться делать другие прически и распрощаться с косами.

И главное — вытравить из своей головы всё, что было связано с Лоем. Которого я, как оказалось… ну да ладно.

Повязав поверх платья короткий белый передник, я спустилась вниз, где на крытой веранде, которую я приспособила для своей целительской деятельности, уже ожидали первые посетители.

Несколько девах на сносях. Парнишка, вывихнувший палец на рыбалке. Пара пожилых дам с кучей жалоб, которые тем не менее могли дать фору многим молодым. Собирая в мешочки составы и отмеряя загодя заготовленные зелья, я смогла отвлечься от мыслей, которые в последние месяцы стали завсегдатаями моей головы. Дамы получили по флакончику чистейшей родниковой воды с мятным экстрактом и ушли, абсолютно удовлетворенные результатом лечения. Облокотившись о перила, я с усмешкой посмотрела им вслед. Да они ещё меня переживут, если постараются. Проследив, как последние пациентки свернули за угол, я перевела взгляд на небо.

Ну да, уже смеркается. Ещё чуть-чуть — и солнце скроется за горизонтом, а ночь незамедлительно вступит в свои права. Здесь, в Кагоре, темнело быстро, а мне ещё следовало сходить на центральную площадь за продуктами.

***

Картошка, морковь, хладный труп посиневшей курицы… несколько свежих рыбин, яйца и зелень. Всё это помог донести до калитки лавочник Поббир, жена которого должна родить со дня на день. Мужчина был счастлив появлению целительницы в глуши — и даже поначалу хлопотал за меня в мэрии, где мне удалось получить лицензию и уговорить не раскрывать моё инкогнито. На удивление, всё прошло достаточно просто, хоть я и настроилась на сложности.

Поднявшись по ступенькам, я навалилась на дверь спиной. Надо нажать… попыхтеть… есть!

Дверь поддалась, и я ввалилась на кухню, споткнувшись о валяющийся тут же веник и не к ночи помянув Ларгуса и всю его семью. Дверь захлопнулась, оставляя меня в темноте. Не выпуская корзину из рук, я потянулась к выключателю.

— Доброй ночи, — голос, раздавшийся за спиной, можно было не узнавать. Корзина выпала из разом ослабевшей руки, клубни картофеля раскатились по углам. Яйца… отличная, наверное, яичница получилась. Жаль только, что на полу.

— Доброй, — я постаралась взять себя в руки. Получилось хреново, впрочем, я и не сомневалась в успехе, — ты почему здесь?

Лой всё-таки щелкнул выключателем вместо меня. Я осмотрела сотворенное собой же безобразие. Н-да, мыть, мыть и мыть.

— Зашел посмотреть на женщину, которая мне отказала.

Я наконец-то решилась поднять на него глаза. Он стоял, опершись плечом о стену, и смотрел на меня. Отрешенно. Безэмоционально. Настоящий дознаватель.

Он совершенно не изменился за это время, разве что волосы отросли и стали длиннее, да взгляд пожестче. Служебная лестница, что тут и говорить.

— Ты, насколько я знаю, особо и не печалился, — я позволила себе улыбку.

— Совершенно не печалился, — он оторвался от стены и, пройдя в угол, уселся в кресло. Смятая подушка и открытая книга на полу давали понять, где он ожидал до моего прихода, — но просто не мог тебя не навестить перед сегодняшним мероприятием.

— Зачем? — в груди разгоралась злость.

Он пожал плечами.

— А не знаю.

Некоторое время мы молчали. Я не знаю, о чём думал Аверис, но мне было не по себе. Присев на стул спиной к нему, я думала.

Молчание затягивалось, и я не выдержала.

— Ты её любишь? — спросила, приложив все усилия, чтобы голос звучал ровно.

— Больше жизни, — последовал мгновенный ответ, заставив меня закусить губу. Как же больно…

— Тогда поздравляю вас, — я улыбнулась.

Я буду жалеть о своем поступке всю жизнь.

“Ду-ра! Ду-ра!” — скандировал здравый смысл.

— Благодарю, Даралея, — скрип стула. Шаги. Звук открываемой двери.

— Прощай, Лойнос, — я так и не повернулась.

Он не ответил. Дверь захлопнулась.

И только тогда я позволила расслабиться судорожно напряженным плечам и расплакалась. Расплакалась по-женски, со всхлипами и размазыванием слёз по лицу. Расплакалась так, как не позволяла себе всё это время. Здравый смысл скорбел вместе со мной, прихлебывая из стакана что-то алкоголесодержащее. Я упала в чан со своим горем и сейчас тонула, абсолютно не желая выплывать наверх и делать глоток свежего воздуха. Я погрузилась в эмоции с головой, не видя и не слыша ничего вокруг. Мир перестал быть.

На мои плечи опустились горячие руки. Я подпрыгнула от неожиданности и, возможно, даже забыла, как дышать.

Кажется, он не…

— Попалась, — констатировал Лой, подхватывая меня на руки.

Дверь захлопнулась за нашими спинами.

— Пусти, — попыталась выбраться из нечаянной западни, — а то…

— Что, будешь кричать? — Лой иронично вскинул бровь.

— Не буду, — вздохнула, — отсюда не слышно, — пришлось объяснить в ответ на удивлённый взгляд.

Не слышно. Совершенно. Недаром я две недели убила на то, чтобы возвести вокруг сада защитную стену.

— Надо же, — хмыкнул он, вынося меня за калитку.

Нас уже ждали. Тёмная дознавательская карета с зарешеченными окнами, запряженная парой черных лошадей. Аверис открыл дверцу, а я…

А я уперлась руками по обе стороны от проёма.

— Куда ты меня собираешься везти?

— Залезешь внутрь — расскажу, — он по-прежнему был немногословен.

— Отсюда слышно, — намекнула я на возможный “списатепомогитеубивают”.

Он ссадил меня на подножку и скрестил на груди руки.

— Кричи, — ухмыльнулся.

Я открыла рот… и тут же закрыла. Представляю, как это выглядит со стороны! Тем более, раз приехал, значит, хочет поговорить. А если есть о чем, то не отстанет, пока не поговорит.

Этот не отстанет.

Поэтому я вздохнула и скрылась в недрах кареты. Дознаватель запрыгнул за мной, дверь захлопнулась.

Карета тронулась.

— Куда ты меня везешь? — я метнулась к окну, чтобы увидеть, как маленькие кагорские сады проплывают мимо.

Ответа я не получила, а обернувшись, наткнулась на изучающий взгляд Лойноса. В его глазах не было бравады или веселости.

— Что случилось? — я подобралась. — Что-то важное?

Он молчал, изучая меня. Взгляд скользнул по пуговицам глухого платья, остановился в районе широкого пояса… проследовал по обратному маршруту.

— Почему ты сбежала? — едва сдерживаемая ярость вибрировала в низком голосе.

Воздух из лёгких выбило на раз. Забившись в угол кареты, я взглядом затравленного зверька изучала хищника.

— Зачем тебе это знать? — поинтересовалась тихо. — Тебе вообще сегодня нужно быть… в другом месте.

— Нужно, — согласился он, — но я бы хотел услышать ответ.

Я вздохнула. Судя по всему, меня отсюда не выпустят, пока я всё не расскажу.

Ушат ледяной воды в моём воображении покачнулся и, медленно перевернувшись, окатил меня с головы до ног.

— Я испугалась, Лой.

— Чего испугалась? — он подался вперед, подобравшись, как хищник перед прыжком.

— Всего, — я неопределенно повела рукой, — и напряжение последних дней, и разговоры эти, и… ситуация с Альсом.

— Чем тебя смущает ситуация с Альсом?

Я уставилась на Лоя, почувствовав, как запылали щеки.

— Да всем! — я повысила голос. — Вообще всем! А тут ты, и ты делаешь мне предложение! Ты не находишь это… неправильным?!

Он пересел на лавку с моей стороны и грустно улыбнулся.

— А что в нашем мире правильно? — он смотрел мне прямо в глаза, и я не могла отвести взгляд. — Вот ты, например. Сбежала от меня и думаешь, что поступила правильно, а я…

— Не думаю, — тихо выдохнула. Уловила огонек потрясения в серых глазах: — Не думаю, — повторила уже громче, — но что сейчас уже говорить, — улыбнулась. Губы дрожали.

Я так и не смогла отвести взгляд.

Потому что в этот момент он подался вперед. Сильная рука обняла меня за талию и притянула к горячему же телу.

И дознаватель впился мне в губы поцелуем.

В первый миг я замерла. А затем изо всех сил заколотила кулаками по груди Авериса.

— Ты что себе позволяешь? — задохнулась от обиды, когда он оторвался от моих губ и смерил меня недоуменным взглядом. — У тебя невеста и…

— Ты моя невеста, — жестко отрезал он.

— Что?!

— Сегодня ты, Даралея д’эрр Сольн, станешь моей женой.

***

— Я… что?

Мой мозг куда-то временно испарился, оставив вместо себя табличку “Обед”.

Глаза, находящиеся на расстояние пары виррсов от меня, вспыхнули.

— Ты станешь моей женой, — словно маленькому ребенку, повторил он.

— Почему? — мозгу явно пора вернуться на своё место.

— Потому что я тебя люблю.

Вот и всё. Простые слова, а такая реакция.

— Любишь? — я облизала пересохшие губы, не вовремя вспомнив его ответ на кухне.

“Ты её любишь? — Больше жизни”

Это, получается, он про меня?

— Люблю, как оказалось, — он улыбнулся, — долгое время сам поверить не мог, а оно вон как повернулось. Ну, так что скажешь?

Я подумала. Табличка “Обед” никуда не делась.

— А как же…

Он снисходительно ждал.

— Альс…

— Что Альс? — он поморщился. — Дара, может, хватит лелеять прошлое? И пора его отпустить? — карета затормозила. — К сожалению, повторно гада убить нельзя, увы. Но мы приехали, — он выглянул в окно и удовлетворенно хмыкнул, — а ты так и не ответила. Ну так что, выйдешь за бедного королевского дознавателя, разделив его тяготы и лишения?

Несмотря на смешную постановку вопроса, он не смеялся. Где-то глубоко во взгляде серых глаз плескался страх — настоящий такой, неподдельный. И этот блеф с “сегодня ты станешь моей женой” — я теперь понимала его.

Лой боялся, отказа или…

А впрочем, какая разница? Ведь это не ему, а мне предстоит наконец-то сделать то, что я хочу. А не то, что надо.

— Выйду, — выдохнула, чувствуя, как напряглась все ещё обнимающая меня рука.

Поцелуй обжег, словно клеймо. А впрочем, дознаватель тут же отстранился, распахнув дверцу кареты и подав мне руку.

Я была готова выйти за него замуж.

Правда, увидев, куда он меня привез, ещё больше я была готова взять свои слова назад.

— Ты что, с ума сошел? — испуганной кошкой зашипела я, пытаясь скрыться обратно в карете.

Не удалось. Лой легко вытащил меня, подхватил на руки и понёс по направлению к величественно возвышающемуся на другой стороне улицы Храму Восьми.

— Сошёл, — легко согласился, — когда не догадался, почему ты изменилась в лице и сбежала из комнаты. А потом и вообще сбежала, — он помрачнел.

— Прости, — я с ужасом разглядывала приближающуюся махину храма.

Аверис легко взбежал по ступенькам и вошёл внутрь.

И одновременно с этим до меня дошло…

— Лой! — я вцепилась в дознавателя: — А как же приглашение?

— Какое приглашение? — хитро посмотрел тот на меня. — То, что лежит у тебя возле кровати?

Я кивнула.

— Ну так всё верно, у нас сегодня свадьба. Что за вопросы?

Вот же… хитрый лис!

— Свадьба с приглашениями подразумевает празднование, — прошипела я, — это значит, что где-то собрались люди, чтобы нас поздравить! Это значит, что… — я задохнулась от негодования.

“Не блеф”, - резюмировал вернувшийся с обеда мозг.

— У тебя ещё будет время переодеться, — улыбнулся дознаватель и поставил меня на пол. Я заозиралась вокруг и сделала это очень вовремя. Потому что навстречу нам, благостно улыбаясь, шёл…

— Ты! — я притопнула ногой. — Скотина! Как ты…

— Дара, — Аверис прижал меня к себе, — я с ним потом разберусь.

Жрец Сарры — да-да, тот самый, который так жаждал устроить мою личную жизнь, подошёл и воздел руки вверх.

— Всё? — абсолютно нормальным голосом спросил он. — Добровольное согласие невесты есть?

— Есть, — улыбнулся Аверис.

— Тогда приступим, — белая мантия светилась в необычном освещении храма. Лики богов благостно взирали на нас, — пройдите к алтарю.

Дальнейшее слилось в один сплошной сон. Голос читающего, ритуальные фразы Жреца, глаза Лоя напротив… мои, наверное, были такими же. Холод обручального кольца, которое дознаватель надел на мою руку, нежно поцеловав пальцы. И удушающее ощущение счастья, заполнившего, наверное, каждую клеточку моего тела. Я даже про Жреца забыла… на время, конечно.

Губы Авериса нежно прикоснулись к моим, и я поплыла, тая в кольце крепких рук.

— Законами Кагора и Террании свидетельствую ваш брак пред ликом Богов действительным во веки веков, — Жрец Сарры довольно улыбался. Даже не скажешь, что чуть больше полугода назад эта сволочь…

Стоп. Не вспоминать.

***

Аверис вынес меня из Храма так же, как и внес — на руках. Правда, в этот раз я не сопротивлялась.

— Что теперь? — посмотрела на него в ожидании дальнейших инструкций.

— Теперь едем домой к Лори, ты собираешься, и мы отбываем.

— Как отбываем? — я дернулась, вынудив дознавателя остановиться. — У меня же жена лавочника рожать должна!

— Та-а-ак. Ясно, — протянул Лой, — не успела замуж выйти, а уже командует.

Я смущенно потупилась.

— Вернемся завтра, — успокоил меня муж, — я взял отпуск. Думал, поедем отдохнем, как нормальные люди, — вздохнул он.

— Где ты увидел нормальных людей? — улыбнулась я, ещё не смея поверить в такое счастье.

Лори, конечно же, всё знала. Это я поняла с первого взгляда по радостной улыбке, озарившей лицо горничной. Решив разобраться с поганкой позже, я проследовала в свою комнату, где на кровати меня ожидало…

— Это? — я с потрясением разглядывала подарок Тионы. — Почему именно оно?

— Мне оно очень нравится, — улыбнулся Лой, заглядывая в комнату, — точнее, ты в нем. Даралея лорр Аверис, поторопитесь, пожалуйста. У нас мало времени.

Аверис. Моя новая фамилия.

Интересно, как отнесётся к этому отец?

Пока Лори воевала с тонкой шнуровкой на спине, я попыталась привести в норму разбушевавшиеся мысли. И привела ведь!

— Лой! — мой вопль разнёсся по всему дому. Лори подскочила. — Мой отец знает?

Растрепанная голова просунулась в дверь. Кажется, в этот момент он надевал рубашку.

— Все знают.

— Ах ты… — невысказанные ругательства застряли у меня в горле.

Ну что я ему скажу?

Придерживая нежно-сиреневую ткань, я спустилась в столовую. Вот тебе и целительница из пригорода. Муж, уже ожидавший внизу, не сказал ничего, но посмотрел так, что я поняла — всё-таки попала.

Верх платья облегал, словно вторая кожа, а юбки, наоборот — свободно ниспадали долу. Из украшений на мне были только аметистовые капельки в ушах и ещё одна такая же капелька на груди. А вот новой прическе я практически не изменила, попросив горничную собрать волосы на затылке в пучок.

Всё.

— Ты прекрасна, — его руки легли на мою талию.

— Ты тоже, — улыбнулась я, ловя ответную улыбку.

Дознаватель, облаченный в серый форменный костюм, волновал. Очень.

— Ну что, ты готова? — в его руке мелькнул Кристалл Перехода.

— Нет, — помотала головой, чувствуя, как какой-то непослушный локон всё-таки выскользнул на свободу, — но пойдем.

Перед нами мигнула вспышка портального перехода, и Аверис, подхватив меня на руки, шагнул вперед.

***

Ну, конечно же, они знали. Иных объяснений устроенным нам овациям я подобрать не могла. Здесь были абсолютно все: и отец, и сестры, и Королевский Советник. И ещё полсотни приглашённых гостей. Я на мгновение представила, что было бы, если бы я отказала Лою ещё раз, и тут же зажмурилась от ужаса.

Нет уж, хватит с меня кошмаров.

Уже поздно ночью, устав от бесконечных поздравлений и тостов, я сбежала от гостей на балкон. Сбежала, чтобы тут же натолкнуться на мужа. Лой стоял, опершись на каменный парапет, и выглядел уставшим. Не выдержав, я тихо подошла и обняла его сзади. Прохладный ночной ветер с запахами свежескошеного сена ласкал разгоряченную кожу.

— Устал? — тихо спросила, уже зная ответ.

— Нет, — тут же ответил он, а я улыбнулась.

То, что он не признается в своей слабости, я поняла ещё полгода назад, в сырой тёмной камере.

— Раз ты не устал, — я специально выделила отрицание, — то, может, убежим от всех?

Он повернулся вокруг своей оси, заключая меня в объятия.

— Ты так хочешь сбежать из отчего дома?

— Ну мы же вернёмся, — я провела пальцами по его щеке, — ведь так?

— Так, — он серьезно смотрел на меня.

— Что такое? — я отстранилась. Попыталась отстраниться, но мне не дали.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — вкрадчиво поинтересовался мой муж.

— Что?

— Ну, я не знаю, — Лой задумчиво поднял глаза к потолку, — что-то такое, необычное.

Ах вон оно что!

Я запоздало залилась краской. Тоже мне жена, называется. Замуж вышла, а вот чувства…

С другой стороны, я ведь чистую правду собираюсь сказать.

Я улыбнулась и, привстав на носочки, потянулась к Лою. Приблизила свои губы к его уху и еле слышно, на грани фола, выдохнула:

— Больше жизни…

Оторваться от него я не успела. Меня подхватили на руки и закрутили в портальной вспышке.

Упали мы сразу на кровать, — уж не знаю, как так получилось, — а губы Лоя сразу нашли мои. Я не сопротивлялась, наоборот — запустила руки в волосы…

И тут же отпрянула, услышав, как внизу заколотили в дверь.

— Кто это? — голосом мужа можно было замораживать воду.

— Не знаю, — я пожала плечами, — может, кто-то из пациентов?

— Сейчас разберемся, — Лой встал с кровати и, распахнув окно, свесился вниз, — кого там нелегкая принесла?

— Простите, пожалуйста, — голос Поббира я не спутаю ни с каким другим, — а госпожа целительница дома? Тут моя жена, кажись, рожать надумала!

— Твою ж… — ругательство непроизвольно вырвалось из моего рта, а я стягивала платье, заметив, что шнуровку уже распустили чьи-то ловкие руки.

— Дара? — муж недоуменно взирал на меня. — Ты куда?

— Ты, кажется, сам звал меня разделить тяготы и лишения бедного дознавателя? — не удержавшись, я хихикнула. — Так вот, знай — у бедной целительницы тоже есть, что разделить.

Лой хмыкнул.

— Тогда я пойду с тобой!

Вот теперь настал мой черед удивляться.

— Зачем?

— А вдруг ты опять захочешь сбежать? — лукаво посмотрел он на меня.

Я оставила в покое пояс, который завязывала, и подошла к мужу. Посмотрела ему в глаза, положила руку на грудь.

— От тебя я уже не сбегу, — прошептала, чувствуя, как сильно бьется его сердце.

Как сильно бьются наши сердца.

А на исходе нашей первой брачной ночи Сайда, жена лавочника, родила трех здоровых сыновей. Поббир пил агорку и плакал от счастья, Лой тщетно пытался напоить его успокоительным зельем. А я… а я смотрела на это с улыбкой и понимала: жизнь, кажется, удалась.

Эпилог

— Ну что, не сорвалось же? — лорр Сайгон Аверис, Личный советник Короля, наполнил янтарной жидкостью два бокала.

Дар д’эрр Сольн грузно восседал в кресле и насмешливо смотрел на старого друга.

— Не сорвалось, — хмыкнул он, принимая бокал, — но гарантии висели на волоске.

— На каком волоске? Я тебя умоляю, — ухмыльнулся Аверис и отсалютовал бокалом своему отражению в зеркале. — Да он поднял на уши всё Королевство, когда она исчезла! И нашел её, правда, через несколько недель, — полный упрека взгляд, предназначавшийся Сольну, тот проигнорировал с поистине королевским равнодушием.

— Моя дочь полна сюрпризов, я же говорил.

— Говорил, — вздохнул советник, отпивая из бокала. Довольно поморщился, — вино у тебя замечательное.

— Знаю. И всё-таки…

Аверис посерьезнел.

— Если бы всё было так просто, Дар. Ты же знаешь, судьбы у детей непростые. И Даралея носилась со своей репутацией как с… — советник кашлянул. — О Лое и говорить не приходится: после расторжения помолвки с Картиссой женщины для него перестали существовать как класс.

Сольн недвусмысленно поднял бровь, что заставило Авериса стушеваться.

— Нет, ну существовали, конечно, как, ты понимаешь, кто. Тем более единственный ребёнок, ты же знаешь, после смерти Вольры…

Дар кивнул.

— Замечательная у тебя жена была… пусть Боги позаботятся о ней.

Мужчины, не сговариваясь, осенили себя Знаком Восьми.

— О твоей многоходовке я догадываюсь, — наконец прервал затянувшееся молчание Дар, — но вот объясни мне, зачем всё так усложнять? Ведь можно было…

— Что можно было? — перебил друга Сайгон. — Убийства девушек по всей стране, с которыми никто не может разобраться? Рано или поздно сын бы туда отправился, сам знаешь, последние годы он был занят другими вопросами. Один только заговор в Виррске чего стоит.

Д’Эрр Сольн, по совместительству начальник Тайной Канцелярии — настолько тайной, что о ней знали всего несколько человек, — кивнул.

— И ты решил убить всех зайцев сразу, — подытожил он.

— Ну а чего тянуть-то? — совсем по-мальчишески парировал советник, — очень подходящий случай.

— Такой подходящий, что ты закрыл глаза на возможные осложнения?

Аверис поморщился, коснувшись скулы, на которой синел след от гнева главы д’эррана.

— Закрыл, каюсь. Но мы уже всё обсудили.

— Обсудить-то обсудили, да вот руки всё ещё чешутся.

— Давай без них, — хмыкнул Аверис. Рука у отца Даралеи была тяжелой, — так вот… — вернулся он к сути вопроса, — нашел её Лой сам, через несколько недель. И я не буду говорить, сколько усилий мне пришлось потратить на то, чтобы уговорить мальчишку подождать несколько месяцев.

— Правильное решение, — Сольн потянулся к бутылке, — а то, чую я, бежала бы она ещё куда подальше.

— Бежала бы, — согласился советник, — сломя голову. Удивительно, как только не извернешься, чтобы устроить счастье потомков.

— За детей? — предложил Дар.

Мужчины выпили.

— С другой стороны, — открывая вторую бутылку вина, философствовал Сольн, — неправильно, что мы вот так сейчас взяли и рассчитали судьбы наших детей.

— Как будто ты дочерей замуж не отдавал, — хохотнул Сайгон, — до сих пор в моем кабинете вмятина в стене. Специально не заделывают.

— Ну прости, — виновато улыбнулся Сольн, — я как узнал, за кого Гиару отдать хотят, не выдержал.

— Любой бы не выдержал, — старого лорра Мизиуса, потенциального жениха одной из дочерей друга, полтора года назад убили на охоте, и всё королевство вздохнуло с облегчением, — мерзкий старикан был, согласен. Но здесь, — он поучительно воздел палец вверх, — другое, совсем другое. И можно было бы ограничиться красным свитком, да.

— Кулаки всё ещё чешутся, — ехидно намекнул Дар на возможные осадки в виде синяков и ссадин.

— Да понял я, понял, — отмахнулся Аверис, — да вот потерять расположение Лоя после красного свитка я не хотел.

Дар не ответил, сверля взглядом оппонента. Тот в гляделки играть не захотел и раскололся довольно быстро.

— Да, признаюсь, я подстраховался, — признался Аверис, падая в кресло напротив, — но ведь не понадобилось же!

— Да ладно, я не в обиде, — вздохнул Сольн, — вот только ты прав, надо было учесть то, что Альс окажется порядочной сволочью. Мне лично учесть.

— Давай забудем? — нахмурившись, предложил советник. — Хотя бы на сегодня забудем. У нас с д’эрраном Ключей дел спустя полгода не уменьшилось. И сколько ещё предстоит решить — непонятно.

Дар ничего не ответил, углубившись в размышления.

Когда около года назад с очень необычным предложением к нему обратился старый друг, первым желанием Сольна было спустить того с лестницы. А вот вторым…

Выдать самую любимую из дочерей замуж уж очень хотелось. Правда, первым и единственным условием д’эрра д’эррана Земледелия было…

— Только за человека, который будет её любить, — треснул он тогда по столу.

— Без проблем, — ухмыльнулся сидевший напротив Аверис, — но для этого мы сделаем вот что…

И вот сегодня наступил тот день, когда, впервые за прошедший год, д’эрр Сольн не жалел о принятом решении.

Потому что именно сегодня он увидел свою дочь счастливой.

Post Scriptum

В Храме было темно. Лишь узкая дорожка, вымощенная светящейся плиткой, вела к безмолвно застывшим фигурам. Семь величественных изваяний и пустой пьедестал.

Жрец легко усмехнулся и скользнул между фигурами Ларгуса и Аггрнгора к дальней, скрытой за колоннами, лавочке.

— Ну что, пройдоха? — женщина, лицо которой было скрыто капюшоном, усмехнулась. — Добился-таки своего?

Жрец развел руками.

— Удивительно, как я ещё согласилась? — по полным красивым женским губам скользнула усмешка. — Ты ведь изначально этого хотел!

— Девочку надо было выдать замуж, — хмыкнул Жрец.

— Ну да, ну да, — женщина задумчиво цокнула языком, — интересно, что ты сказал Сарре, что она дала добро?

Мужчина грустно вздохнул. Впрочем, этот вздох не вязался со странным весельем, искорками вспыхивающим в его глазах.

— Так что скажешь, Дорон? — продолжала допрос посетительница храма.

— Он не обязан тебе ничего рассказывать! — звонкий голос эхом отбился от стен. — Ты бы лучше хоть иногда людям являлась! А то — стыдно думать! В тебя верят!

— Я потом посижу на пьедестале, — отмахнулась первая женщина, — меня больше волнует, Сарра, как так получилось, что моя протеже замужем?

— Как получилось, как получилось… — из-за колонны вынырнула и быстро приблизилась вторая женская фигура, в таком же плаще, с таким же закрывающим лицо капюшоном. — А что ты предлагала, Даралея? Оставить её одну со всеми её проблемами? Ещё скажи спасибо, что Альса удалось слить с доски!

— Слить-то слили, — хмыкнула Даралея, — но, я надеюсь, у людей не возникло вопросов, куда делось его тело?

Сарра покачала головой.

— Пришлось снизойти до Короля, он прикрыл, — по-девичьи фыркнула она, — вот только вопрос: зачем тебе это?

— Арнала просила, — со вздохом призналась Даралея, — она всё ещё верит, что люди перестанут её воспринимать, как…

— Можешь не продолжать, — Сарра улыбнулась, — когда-нибудь люди будут готовы принять её истинное лицо. Другое дело в том, что у нас есть ещё одна проблема, — она повернула голову в сторону застывшего изваянием Жреца. Тот почтительно потупился, но улыбка нет-нет да проскакивала на узких губах. Издевательская такая. Хитрая.

— Дорон, — позвала Богиня любви, — как считаешь, люди готовы?

— К чему? — Дорон поднял голову и одарил женщин насмешливым взглядом.

— К чему, к чему… — передразнила Сарра, — к десятому Богу, разумеется! Сам-то как думаешь?

Богиня Путей молчала, прислушиваясь к диалогу.

Молчал и Жрец, что-то обдумывая.

Наконец он нарушил молчание.

— Я думаю, да, — Дорон заметно посерьезнел и кивнул, — как бы мне ни хотелось жить обычной жизнью, возвращаться придется.

— Опя-я-ять снисходить к Королю-ю-ю, — протянула Даралея, вызвав смешок Сарры, — опя-я-ять просить достроить ещё один пьедестал! Как же вы мне все дороги!

— Тебе-то что? У тебя девочка пристроена, всё хорошо!

Сидящая на лавке Богиня скривилась.

— Я надеюсь, вы избавите её от необходимости снова видеть Альса? Терпеть этого прощелыгу не могу!

— Не волнуйся, Дара, всё будет хорошо, — улыбнулся Десятый Бог, — к тому же люди до сих пор верят в то, что существуют истинные пары. Например, с Лойносом…

Сарра тихо рассмеялась.

— Я представляю, что с ними случится, если они узнают, что обычно предназначенных друг другу людей гораздо больше, чем двое.

— А вот к этому, я думаю, они не готовы, — ухмыльнулся Дорон, — как всегда, люди готовы впустить в свою жизнь нечто большое, а вот изменить мелочам…

— Никогда! — хором припечатали женщины.

Летний ветер распахнул двери пустого Храма и обдал теплом причудливо застывшие фигуры. Ночь. Тишина, только ночная птица поёт где-то вдалеке, словно подтверждая давно забытую истину: людям — людское, а Богам… А у Богов свои причуды.

КОНЕЦ