Кукловод [Екатерина Анатольевна Кузьменок] (fb2) читать постранично, страница - 2

было разве что у девушки, вновь спорящей с кем-то по телефону. Шут теперь часто мог проверять голоса за дверкой – крысы его не трогали и даже побаивались.

Кукловод вернулся сегодня довольно рано. С собой он принёс кукол, новую зажигалку и чувство страха. Страха, что всё закончится, не начинаясь. Его глаза были полны искусства прошлой ночью, когда он создавал дебютировавшую сегодня постановку. Его глаза были полны предчувствия и надежды до её создания. Его глаза были полны порванных ниток, пытающихся сплестись вновь, каждый раз, когда его сценарии не получали должного почтения. Но сегодня его глаза были бездонны и мертвы. Всю ночь он щёлкал зажигалкой.

К пяти утра глаза Шута обрели бодрость звезды Сириус. Убедившись, что все находящиеся в комнате души спят, он начал бродить по подвалу. Ватные ноги вели его то к маленькой игольнице, то к полке со специями, то к зелёным стеклянным бутылкам на полу, то к мусорке. В последнее он раньше не заглядывал, по мизофобным соображениям. Однако любопытство превзошло его чистоплотность и заставило забрести ватные ноги на стенку коробки с мусором. Обычный хлам: нитки, скомканные шаблоны, поломанные зажигалки. Шут спрыгнул обратно и пошёл к двери. Тётенька со спорящим телефоном была на удивление спокойна, а парфюмерия ещё закрыта. Но совсем рядом ощущалось чьё-то отчаянное негодование. Шут посмотрел на улицу из всех дверных щелок и не обнаружил ничего подозрительного. Ватные ноги начали двигать назад к ящику и поворачивать за собой голову. Взгляд Шута остановился на овечке. Она стояла на третьей ступеньке и смотрела ему в глаза. Шут видел её в первый день своего появления, но больше они не встречались.

– Август! Это ты? Где ж ты был? – Шут спустился к третьей ступеньке и ожидал ответа. Август указал взглядом на мусорку и продолжил пристально смотреть на Шута.

– Как? Это.. то есть.. Тебя? Туда! За что? – сознание Шута не привыкло видеть овечек, живущих на мусорке, и всеми силами пыталось понять происходящее. Он знал, что кукла может временно быть непригодна, как он, но это исключительно дело времени и сценария. Тем не менее, каждая сценка без его присутствия рвала его ватное сердце на кусочки, и теперь он попытался представить, что чувствует актёр, зная вечность своей непригодности. Если все разочаровывающие его надеющуюся душу сны отдавались в нём чем-то, сравнимым с уколом, то придумать сравнение мусорке он не мог. А кукол, как и людей, настигает страх, когда они смотрят в глаза чему-то несравнимо бездонному. Поэтому Шут не мог держать взгляд на глазах Августа, а лишь смотрел себе в ноги и мямлил несуразные слова сожаления.

4 глава

Сознание Шута продолжало бредить актёрскими мечтами и разочаровывать его восприятие реальности. Падать духом ему не позволял лишь Август: последний месяц они были неразлучны. Они придумывали собственные постановки, делали себе "реквизит" из хлама в мусорке, передразнивали голоса из парфюмерии, ставили ловушки для крыс, но весьма безобидные. Кукловод последние дни занимался написанием нового сценария, сегодня должна состояться премьера. В основе лежала классическая трагедия с красивым началом и драматичной смертью главных героев – придумывать что-то своё Кукловод перестал, люди отказывались принимать самобытные постановки. После последней неудачной премьеры ему пришлось прекратить борьбу с клишированными сценками и смириться с поражением. Он выкинул все предыдущие сценарии, перешил костюмы и отвык щёлкать зажигалкой. Его любовь к куклам охладевала, и участники актёрской труппы всё чаще летели в коробку с мусором.

Шут лежал в ящике и ждал возвращения хозяина. Кукловод вернулся радостным, но его улыбки давно забыли суть искренности. Он подшил костюмы, включил радио на минимальной громкости и начал создавать новую постановку. Шут видел, как над потолком летают плюшевые овечки, как руки Кукловода машут что-то очень красивое, как пауки убегают то в один угол, то в другой. Незаметно Шут осознал, что находится в руках Кукловода. Тот положил куклу к остальным, отошёл на середину подвала и посмотрел издалека, затем вернулся, взял Шута и бросил в коробку с мусором. По потолку продолжили летать овечки, пауки запаниковали, но Шут теперь разглядывал это с трудом – мешали слёзы на аккуратно вышитых глазах.

5 глава

Даже чертёж ракеты мечтает о космосе – актёр тем более не может жить без ролей. Он ни не может, он боится такой жизни. Каково быть жонглёром, которому навсегда закрыты двери цирка? Шут муторно осознавал происходящее, но явно знал, что будет делать.

Колдунья с фиолетовой шляпой жила в мусорке уже неделю, из-за оторвавшейся руки. Плащ укрывал этот изъян, однако актриса из-за травмы стала плохо справляться с ролями.

Много последующих дней Шут с Августом осваивали швейную машинку. К концу недели дубликат руки был готов. Колдунью поместили в актёрский ящик. Прощаясь, Шут посвятил её в свои леденящие кровь планы.

Кукловод организовал