Diamond Dust (СИ) [mari.kvin] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

Все тело продолжала бить дрожь, несмотря на то, что все было позади. Кеннет Макгроу находился в посольстве США в Африке, под защитой своей страны, но до сих пор не мог этого осознать. В голове продолжал слышаться звук стреляющего оружия, крики повстанцев и работников. Он тщетно старался показать себя с выгодной стороны, сделать видимость, что с ним все в порядке, хоть и был в комнате один. Для всего мира он был сыном Уолисса Макгроу — основателя успешной ювелирной компании. Его видели молодым человеком, который должен был вскоре встать у руля компании, войти в совет директоров, а позже и вовсе принять управление. Зачем он старался и сейчас казаться таким, Кеннет не понимал.

Но сидя сейчас в пустом кабинете, он просто радовался, что нигде не было зеркал. Его руки тряслись, глаза были заплаканы, сам весь он был вымазан в крови, грязи, порохе и поту. Никто бы не узнал в нем двадцатипятилетнего парня в дорогом костюме, сшитом на заказ, который смотрел на всех уверенным взглядом и со слегка флиртующей улыбкой. Пресса любила его, показывала именно таким. Людям образ нравился. Он был молод, работал в семейном деле, начиная со средней должности, своими усилиями дошел до нынешнего положения, был обручен с молодой красивой балериной, и будущее виднелось в самом лучшем свете.

Все шло хорошо, пока отец не решил показать ему, как на самом деле строилась империя. Кеннет оказался в Африке, увидел, что большую часть алмазов добывали не на законных основаниях, а под надзором жестоких начальников, которые то ли за гроши, то ли просто за еду заставляли работать жителей малых деревень, начиная от детей и женщин и заканчивая стариками и больными.

И все и должно было закончиться этим, если бы не очередной военный конфликт. Повстанцы просто вторглись в деревню, когда отец показывал Кеннету реальный мир, и начали всех расстреливать.

Охрана сработала хорошо. Кеннет помнил, что его резко наклонили, прикрыли. Кеннет помнил, как оказался в грязи. Кеннет помнил, как прятался в трупах, не стыдясь слез и глотая собственную рвоту, которая подступала. Но Кеннет не помнил, как оказался в посольстве. Словно мозг сам все стирал.

Позже ему объяснили, что это была конфликтная территория. Что бойцы Революционного Объединенного фронта тоже заинтересованы в алмазах. Что деньги с их продажи идут на финансирование их военной экономики. Что это обычный день в этих местах. Что обычная карательная операция, показательная мера. А им теперь просто надо найти новую деревню.

Кеннет с трудом понимал, где он, когда вернется в Лос-Анджелес. О военной экономике Африки ему хотелось думать в последнюю очередь.

Он не обратил внимания, что в кабинет кто-то вошел. Только когда уже перед его лицом появилось чье-то тело в костюме, Кеннет поднял лицо.

— Меня зовут Виктор Бернард. Я помощник дипломата, который занимается ситуацией с вами и следит, чтобы никто не узнал о настоящей причине вашего приезда, — представился он. Кеннет понял, что они примерно одного возраста, социального положения и даже, кажется, играют в одни и те же игры. — А еще здесь можно принять душ, — с улыбкой добавил Виктор.

Кеннет молчал. Тратить силы на разговоры он не хотел, но кивнул, давая понять, что принял информацию.

— Ты не волнуйся. Твой отец и мой босс давно занимаются этим. Все будет хорошо, — заверил Виктор.

Кеннет внимательнее его рассмотрел. Черные волосы, уложенные с помощью геля, худощавая, но подтянутая спортивная фигура, красивые черты лица. Человек перед ним был похож на произведение искусства, созданное итальянским художником, а не на будущего дипломата, ведущего темные дела с кровавыми алмазами.

— Я тоже этим займусь? — спросил Кеннет. Он вспомнил слова отца о том, что тот увидит настоящий бизнес, что познакомится с очень важными людьми. Что-то ему подсказывало, что этот Виктор один из них.

— А ты планируешь возглавить компанию?

Кеннет даже нервно взглотнул от вопроса. Он никогда не питал наивных надежд касательно дел отца. Уолисс построил все с нуля. Огромную ювелирную империю, магазинчики с продукцией которой были во всех крупных городах. Компанию, украшения которой были на телах моделей, актрис, супруг богатейших людей, а также их любовниц. Кеннет понимал, что не все было легально. Он предполагал махинации с налогами, страховками, использование дешевой рабочей силы эмигрантов, если это могло получиться, но увиденное сегодня было новым уровнем.

— Все это не очень хорошо, я понимаю, — заговорил Виктор, не дождавшись ответа на свой вопрос. — Но в этих бедных странах убивают за все. За корку хлеба. Мы делаем им одолжение. Алмазы идут не на оплату очередной партии оружия или дури для детей, а на украшения. Ничего плохого или страшного. А люди в этих деревнях все равно бы на кого-то горбатились, — спокойно объяснил Виктор. Кеннет продолжал молчать. — Ты в шоке. Понимаю. Дружеский совет. Сходи в душ, поужинай, а позже мы поговорим, друг, — помогая Кеннету подняться, говорил Виктор.

Кеннет послушно встал, вышел из кабинета и поблагодарил Виктора, когда тот дал распоряжение отвести его к душу и позаботиться о еде. Виктор произвел на него довольно приятное впечатление, хоть и показался слегка циничным.

Стоя под водой в душе, Кеннет старательно смывал все со своего тела. После чего просто стоял. Вопрос Виктора вдруг произнесся в его голове голосом отца. Кеннет понял, что чуть позже это произойдет.

Но дать на него сейчас ответ он был не в состоянии.

========== I. ==========

Комментарий к I.

Визуалы: https://vk.com/album-98100570_272575643

30 лет спустя

— …успехом. Модные критики оценили наряд и не забыли выделить украшения. Выход на ковровой дорожке был успешен. Как раз то, что нам и нужно перед юбилеем.

Амелия Макгроу сидела за столом в своем кабинете, слушала помощницу и улыбалась. За пять лет работы в PR-отделе семейной компании она уже осознала, что справлялась со своей работой хорошо. Она знала все лучшие вечеринки в Лос-Анджелесе, их списки гостей, знаменитостей, которым стоило предложить их продукцию на демонстрацию на дорожке и просто как выгодно показывать компанию в СМИ.

Не зря после колледжа она сама дошла от помощницы до главного менеджера отдела, изучая все платформы, всех знаменитостей, все тренды, которые менялись слишком быстро. Сейчас, в преддверии юбилея компании, когда она организовывала и пиарила самую громкую вечеринку в ее истории, она уже чувствовала отклик публики, признание отца и свое место за большим столом в совете директоров в свои двадцать шесть.

— Какие у меня сегодня встречи? — спросила Амелия, напомнив себе, что еще рано наслаждаться успехом. Сначала надо поработать. Она поднялась с места, сняла со стула светло-розовый пиджак и накинула поверх серого шифонового топа. Ответа от Лидии она так и не дождалась. — Лидия?

— Извините, — поспешно заговорила Лидия, быстро начала стучать по планшету. — Встречи? Сейчас.

Амелия внимательно осмотрела Лидию. Она работала в компании около года. Это была ее первая серьезная работа после колледжа, и к ней Лидия подходила очень ответственно. Она все сдавала вовремя, знала, какие напитки следовало покупать, когда о каких встречах говорить, а какие просто отменять, и выглядела всегда соответственно, аккуратно и со вкусом.

Сегодня волосы были в простом хвосте без какой-либо укладки, рукава рубашки были слегка мятые, но яркая юбка с запахом отвлекала от всего этого внимание. Амелия бы спросила, в чем дело, но блеск в глазах девушки выдавал ее с потрохами.

— Отношения с твоим парнем двигаются хорошо, я так понимаю, — с улыбкой спросила Амелия, взяла сумку, достала из нее пудру и помаду.

— Он не мой парень. Это просто роман. Энди намного старше меня, — ответила Лидия, не сумев сдержать улыбку от своих воспоминаний.

Амелия поправляла макияж, но понимающе кивнула. В мужчинах старше, особенно в ее окружении, и для нее было что-то притягательное: часто они уже нашли свое место в жизни, знали, чего от жизни хотели, как это получить, да и имели больше опыта во всех вопросах с женщинами. Тем не менее, обручена она была с парнем старше ее на пару лет.

— Понимаю. Но…встречи, пожалуйста.

— Да, сейчас.

Осмыслив свой план на день, Амелия поняла, что успеет зайти домой перед встречей. Она вышла из кабинета и направилась в офис отца. Секретарши не было на месте, и Амелия спокойно направилась к двери, но затормозила. Отец разговаривал по телефону на повышенном тоне.

— … нельзя, Виктор. Пора что-то менять.

Амелия встала ближе, начала прислушиваться. Интерес, о чем отец спорил с отцом ее жениха, взял верх. Кеннет больше ничего не говорил, Амелия поняла, что говорил Виктор, а разговор был по телефону.

Неожиданно Амелия услышала звук каблуков и чертыхнулась. Вероника вернулась на рабочее место. Амелия начала стучать и приоткрыла дверь.

Кеннет стоял около кофейного столика и, кажется, хотел налить себе выпивку. Амелия поняла, что ее появление испортило его план.

— Есть минутка, пап? — спросила Амелия, уже проходя внутрь. Кеннет кивнул.

В свои пятьдесят пять Кеннет Макгроу был в хорошей форме. Хоть он и выглядел в рамках своего возраста, но занятия споротом, правильное питание и регулярный отдых в Швейцарии давали о себе знать. У Кеннета не было проблем со здоровьем, волосы еще были на месте, а сам он продолжал строить планы на жизнь.

— Да, проходи, Мели. Что у тебя?

Амелия закрыла за собой дверь и скорчила нарочито недовольную физиономию.

— Прости, — с улыбкой сказал Кеннет, — Мели ты дома, — продолжил он. — Что у тебя, Амелия?

Амелия улыбнулась, прекрасно понимая, что за закрытыми дверями, наедине, даже на работе, она все равно будет для отца Мели. Пусть ему и придется извиняться за это каждый раз.

— Лиам уже едет к нам с Джеком, — ища нужную заметку в телефоне, сказала Амелия. — И вот… — она развернула телефон, — у нас есть предзаказы украшений, которые были на актрисе на премьере фильма вчера вечером. — Амелия уже знала, что называть имена актрис отцу нет никакого смысла, проще просто показать фотографию, чтобы он ее понял.

— Мой сын предпочитает остановиться у сестры и ее жениха, а украшения продаются — удачный день, — усмехнулся Кеннет. Амелия убрала телефон, понимая, что отец затаил легкую обиду от решения сына не останавливаться в родительском доме.

— Мы придем к вам на ланч завтра. А Джек все равно еще не вернулся, — сказала Амелия и чмокнула отца в щеку. — Я пойду, просто хотела рассказать про дела и Лиама. Люблю тебя.

— И я тебя, Мели, — сказал Кеннет, Амелия помахала, направилась к выходу. — Я смотрел план вечеринки в честь юбилея. Хорошая работа.

— Спасибо, пап, — поблагодарила Амелия и, довольно улыбнувшись, вышла из кабинета.

***

Лиаму Макгроу было двадцать восемь лет. Семейному бизнесу он предпочел военную карьеру и был вторым лейтенантом в военно-воздушных военных силах США. И хоть он сторонился публичной жизни своей семьи, большие мероприятия, на которых предполагалась присутствие всей семьи, не пропускал, если служба отпускала.

Решение остановиться у сестры и ее жениха Джека Лиам счел более удобным для себя. Хоть отец и не имел ничего против его выбора, дома, общаясь с ним наедине, да еще в преддверии подобных событий, Лиам всегда начинал чувствовать легкое разочарование отца.

Его дед, его отец, он — все должно было идти так, как шло исторически. И хоть Кеннет Макгроу шел в ногу со временем и позже был готов доверить компанию и дочери, Лиам был уверен, что его кандидатура все равно устроила бы его больше.

Но его устраивала его жизнь, его место в ней, его место в компании лишь в графе с долей и акциями. Лиам никогда не видел себя человеком в дорогущем костюме, проводящим совещания во главе огромного стола в кабинете с панорамными окнами. Небо, самолет, своеобразная свобода в полете и четкие инструкции в работе были ему куда ближе.

Был уже вечер, Лиам бесцельно переключал каналы и думал, что стоило потратить это время на пробежку, а не ожидание сестры. Тем более за окном была приятная весенняя погода. К его радости, он услышал стук каблуков в эту самую минуту и обрадовался, что потерял не так много времени.

— По телику совсем нечего смотреть, — пожаловался Лиам, как только сестра вошла в комнату.

Амелия положила сумку на кресло и удивленно посмотрела на брата.

— Его еще кто-то смотрит? — с иронией спросила она, подошла ближе к Лиаму. — Большинство перешли в интернет и на разные платформы. Нетфликс, например.

— Я смотрю. И по современным теликам можно смотреть и все эти платформы, — уверенно ответил Лиам.

— Думаешь, у меня есть время смотреть все дома перед телевизором?

— Тогда зачем он у тебя висит?

— Для интерьера, — усмехнулась Амелия, села рядом с братом и чмокнула его в щеку. — Привет еще раз. Нормально долетел?

— Да, все хорошо, — ответил Лиам, обнял сестру.

— Папу задело твое нежелание остаться у них с мамой, — сообщила Амелия, повернула голову к брату и уперлась носом в его плечо.

Лиам опустил взгляд, чтобы видеть Амелию и улыбнулся, привыкнув к подобному проявлению чувств еще с детства.

— Скорее он боится, что я помешаю вам с Джеком делать ему внуков, — со смехом произнес Лиам, помня, что отец начал называть Джека Бернарда новым сыном чуть ли не после первого его свидания с Амелией. Впрочем, это никого не удивило. Сын ближайшего друга Кеннета, закончил колледж, имел степень по дипломатии и международным отношениям, шел по стопам своего отца. Чем не зять мечты?

Амелия отстранилась от брата и ударила его кулаком в руку.

— Папа знает, что Джек на встрече в Вашингтоне, — сообщила Амелия. — И вооб…

Она оборвала себя, услышав звонок смартфона Лиама. Он поднял указательный палец вверх, давая понять, чтобы Амелия молчала дальше, но, увидев номер, понял, что нужно поговорить наедине. Поднялся.

— Извини, Мел, работа, — пояснил Лиам и направился из гостиной. Амелия ничего не сказала, лишь скинула туфли и положила ноги на место, где он сидел. — Потом пробежка. А потом ужин. Закажешь что-нибудь? Не хочу никуда идти, — на ходу говорил Лиам, стараясь предать голосу больше беспечности. И вышел.

***

Вечеринка по случаю юбилея закончилась успехом. Гости не скучали: некоторые веселились, некоторые договаривались о деловых встречах и многие не забывали сказать, что вечер получился замечательный. Амелия чувствовала себя на высоте. Отец не забыл упомянуть, чьими усилиями праздник состоялся, планы Джека резко не изменились, он даже пришел без опоздания, брат гостил у нее дома, впереди был семейный ужин, да и платье от Elie Saab поднимало настроение.

— Ты невероятна, я тебе уже говорил?

Амелия почувствовала, что мужская рука обняла ее за талию сзади, засмеялась и обернулась. Джек был копией своего отца в молодости. Увидев юного Виктора, Амелия даже не сразу поняла, что это именно он. Темные волосы, утонченные черты лица, только более накаченное тело. В отличие от Виктора, Джеку почему-то не нравилось его лицо. По его словам, он бы предпочел иметь более мужественные черты.

— Поэтому ты и женишься на мне, — довольно произнесла Амелия. Опьяненная успехом и шампанским она уже немного жалела, что позволила Лиаму остаться у них. Хотелось завершить этот вечер, этот праздник соответственно началу, с любимым мужчиной и не сдерживать эмоции из-за брата в соседней комнате. И в такие моменты она особенно жалела, что они решили жить скромнее родителей, не в особняке, где можно находиться и не встретиться друг с другом, а в более минималистичном лофте. — Спасибо, — добавила она, решив и ответить на комплимент. — А ты хорош в этом смокинге.

— Без него я еще лучше, — тише проговорил Джек. — Я снял номер нам. Решил, что ты захочешь продолжить праздник.

Услышав это, Амелия улыбнулась еще больше. Она хотела ответить, но увидела, что к ним подходил Виктор с мужчиной, и поспешила сделать более серьезное лицо, Джек убрал руку.

— А вот и мой сын Джек и его невеста Амелия Макгроу. Позвольте представить вам мой давний коллега Уильям Престон.

— Приятно познакомиться, — ответил Джек. Амелия сделала то же самое.

— Взаимно. Отличная вечеринка. Теперь я знаю, откуда придет следующий приличный счет с кредитки моей супруги, — смеясь, произнес Уильям. Амелия слышала подобную шутку уже раз двадцатый за вечер, но засмеялась, словно услышала впервые.

— Позволишь увести Джека на пару минут? — спросил Виктор. Амелия кивнула и вспомнила странный разговор отца с ним. Заметила, что и на вечере они особо не общались.

— Я найду тебя, как только меня отпустят, — прошептал Джек, уходя за отцом и его другом.

Привыкнув к тому, что Виктор пытался на каждом подобном приеме познакомить сына со всеми полезными людьми, которых тот знал, Амелия спокойно переключила свои мысли на то, чтобы найти брата. Она начала осматривать гостей, приветливо улыбаясь каждому, с кем встречалась взглядом, и наконец увидела Лиама. Он шел прямо к ней.

— Я искал тебя, — сразу начал Лиам, Амелия не успела добавить, что и она его искала, как он продолжил. — Тебя там рабочий спрашивал. У него что-то не сходится, он требует главного организатора.

Амелия устало закатила глаза, но к подобным неприятным ситуациям уже привыкла. Всегда случалась какая-то мелочь, немного портящаяся настроение.

— Где?

— На кухне, где прием продуктов проходит.

— Надеюсь, это быстро. И кстати, у нас с Джеком планы, так что дома не жди, — предупредила Амелия и направилась из зала.

Амелия нашла нужное помещение, но не видела никаких людей рядом. Как звать нужного ей рабочего она не спросила, хотя немного подумав, поняла, что смысла в этом не было. Маловероятно, что Лиам знал. Поэтому она не придумала ничего лучше, чем просто заявить о своем присутствии.

— Это Амелия Макгроу. Мне сказали, что у вас какие-то проблемы, что-то не сходится.

— Да, спасибо, что нашли время, — раздался мужской голос, на который она пошла.

Мужчина средних лет в синем рабочем комбинезоне сидел на ящике с планшетом в руках. Амелия подошла ближе к нему, почувствовала свежесть с улицы из открытой двери.

— Добрый вечер, — поздоровалась Амелия, взглянула на мужчину. Высокий, жилистый с острыми чертами лица, двухдневной щетиной и проникающим под кожу взглядом. Амелия не просила сопровождения в подобных вопросах, но сейчас подумала, что была бы не против Лиама рядом. От мужчины исходила аура хищного зверя, которую она предпочла бы не замечать. Захотелось просто решить вопрос и уйти. — Что-то серьезное?

Мужчина молча протянул ей планшет, Амелия попыталась унять веселость от нескольких бокалов шампанского и начала смотреть в бумаги. Через несколько минут до нее дошло, что это просто распечатка меню поваров.

Амелия не успела даже задать вопрос, как почувствовала, что к ее рту и носу что-то прижали. Сопротивляться оставалось все меньше сил, она почувствовала руки мужчины на талии, а позже отключилась.

***

Служащие клуба, где проходило мероприятие, видели, как мужчина в костюме усаживал в машину девушку. В нем все узнали Троя — водителя, который уже несколько раз появлялся с похожей работенкой.

— Опять через задний ход? — устало спросил Макс.

— В мою работу входит, чтобы эти пьянчуги не засветились в прессе, — отмахнулся водитель, уже зная, что к подобному здесь привыкли.

Водитель с внешностью, немного напоминающей фото из криминальной сводки новостей, никого не удивлял. Элитный клуб, в который ходит золотая молодежь города, который снимают под подобные вечера их родители. Все работники уже привыкли, что помимо обычных телохранителей из специальных агентств, бывали и такие — уволенные с военной службы по каким-то причинам, с криминальным прошлым, которых лишь называют телохранителями. Всем им порой приходилось быть и водителем. Они смотрели, чтобы дети не наделали глупостей, с которыми будут разбираться их родители, и доставляли их домой без шумихи или защищали детей от проблем, которые могли свалиться на них из-за глупости их родителей.

Водителю потребовался месяц, чтобы к нему привыкли, перестали замечать и считали одним из тех, о чьем прошлом вопросы лучше не задавать.

Спокойно отъехав с отключившейся девушкой на заднем сиденье, он встал на светофоре, наконец, получив минутку, чтобы написать заказчику, что дело сделано.

========== II. ==========

Джек чувствовал себя потерянным дураком в пустом номере гостиницы. Амелия не брала трубку, не появлялась. Судя по тому, что ее никто не видел в клубе, Джек решил, что она уехала, но ошибся. Следующим пунктом для проверки был дом.

Джек доехал до лофта, быстро вышел из машины и направился внутрь. Пока он поднимался на лифте, то успел словить еще большую нервозность. Бабочка давно валялась где-то на полу салона автомобиля, но он все равно чувствовал ее удавкой на шее.

Оставив лифт позади, Джек вошел к себе домой и направился в спальню. Комната оказалась пустой, такой, словно в ней никого не было с утра. Джек вышел в коридор.

— Амелия? — крикнул Джек. — Мел, ты дома?

Джек услышал шаги и почувствовал облегчение, но, к его разочарованию, перед ним стоял сонный Лиам, который вопросительно на него смотрел.

— Амелию видел? — сразу спросил Джек.

— Она ведь с тобой должна быть. Планы какие-то, — ответил Лиам, подошел ближе к Джеку.

— Да, — подтвердил Джек, — но… она не приехала в отель, тут ее тоже нет, телефон выключен, кого ни спроси — не видел, как уходила. Я… начинаю волноваться, — объяснил он и сосредоточился на лице Лиама.

Лицо Лиама приобрело большую мужественность. По молодости он носил волосы примерно до подбородка и выглядел мягче. Сейчас после армии, на службе в ВВС США Лиам носил короткую стрижку, которая сделала его внешность более суровой. Джек порой с легкой завистью смотрел на такую перемену, поскольку ему так просто этого было не достичь, но сейчас он об этом даже не подумал.

— Позвоню отцу, — ответил Лиам. — С ним-то она должна была попрощаться перед уходом, — объяснил он и вернулся в комнату.

Джек продолжал стоять в коридоре, у него было очень дурное предчувствие на этот счет.

Тем временем

Кеннет собирался уехать из клуба и ждал водителя, когда к нему подошел Виктор. Невольно Кеннет начал мысленно подгонять машину, но его молитвы не были услышаны.

— Даже странно, что мы уезжаем позже наших детей, — легко сказал Виктор. Кеннет даже не взглянул на него, надеясь, что друг поймет все и не продолжит разговор. — Перестань, ты сам видел все еще тридцать лет назад. Не строй из себя святошу сейчас, Кен. — И надежде избежать разговор было не суждено сбыться.

— Я знал, что у нас дешевая рабочая сила и сомнительная переправа — это одно. Но я не знал, что часть денег компании уходит на финансирование… — Кеннет оглянулся, произносить дальше не решился, один из водителей подъехал, но не его.

— Шавкам, смотрящим за ними, тоже надо платить, — спокойно сказал Виктор. — Так устроен мир. Рабочие получают корку хлеба и гроши, их начальники — процент с добычи, а мы, — он поднял руку, показывая пространство вокруг себя, — все это. Хороший дом, прислуга, образование для детей, поездки, стажировки за границей для них, власть. Джек, Лиам, Амелия такие потому, что наши деньги помогли им не горбатиться, а расправить крылья и зацвести. А там… там даже не цивилизация. С финансированием или без происходящее там бы и так происходило.

Кеннет вспомнил, что что-то такое уже слышал, что согласился с этим. Время, проведенное в не самых благополучных странах Африки, оставило на нем определенный отпечаток. Он помнил бедность, жестоких командиров, оружие и много крови. Убийство целой деревни лишь для того, чтобы показать власть, свое место, последствие неверных решений. Кеннета все еще бросало в холод от воспоминаний с той поездки. Но сейчас его бросило в холод от того, что он оплачивал что-то подобное.

— Может, у них бы было меньше власти без финансирования.

— Если не мы, то кто-то другой. Этот круг Ада уже не остановить, — просто ответил Виктор. — А ты можешь иметь из-за этого проблемы. Мы слишком далеко зашли, а ты буквально собираешься послать их на хер. Будут проблемы.

— Угрожаешь?

— Мы в одной лодке, друг. Но ублюдки, управляющие там, не люди — звери, — мягче продолжил Виктор. — И…

— Я знаю, — перебил Кеннет.- Завтра прибудет дополнительная охрана на работу, в дом, к детям. Если не мы, то будет кто-то другой, сам сказал. Это слишком, — закончил он и увидел свою машину.

Кеннет сел в автомобиль, закрыл глаза и пытался себя успокоить. У него был план, он продумывает последствия. Все обещало быть нормальным.

Когда Кеннет услышал сообщение, то подумал о жене, которая уехала раньше, заскучав от деловых вопросов. Но номер был скрыт. Кеннет открыл сообщение и увидел короткое видео. Амелия без сознания лежала на диване. Камера переместилась к голове, появилась рука, которая убрала волосы Амелии, приподняла голову за подбородок, чтобы было видно лицо. Кеннет увидел платье дочери, руки в наручниках, пластиковые стяжки на лодыжках.

Когда видео закончилось, Кеннет понял, что даже не дышал все это время, боясь, что может произойти дальше.

— Разворачиваемся обратно, — обращаясь к водителю, сказал Кеннет, решив, что Виктор еще не ушел.

Водитель начал разворачиваться, Кеннет услышал звонок и невольно вздрогнул, сердце выдало кульбит, которых он давно не испытывал. Лиам. Кеннет быстро принял вызов.

— Да, Лиам.

— Привет, пап. А Мел не видел? Джек не может найти ее, дозвониться и волнуется.

Кеннет понял, что не знал, что ответить и как дышать.

***

Когда Амелия открыла глаза, то увидела над собой ярко горящую лампочку. Свет от нее был единственным источником, все остальное было в темноте. Амелия захотела убрать пряди, выбившиеся из прически, с лица, но поняла, что руки сведены сзади, на запястьях неприятная тяжесть, а два металлических браслета с цепочкой между ними напомнили о наручниках.

Амелия вскочила быстрее, чем в мозг пришло осознание. Она хотела встать, выбежать, но поняла, что ноги тоже связаны. Голова немного болела, кружилась, во рту все пересохло. Амелия отбрасывала все эти мысли, стараясь думать о самой главной — где она? Помещение было незнакомым, напоминало подвал жилого дома. Она лежала связанная на диване и толком даже ничего не могла рассмотреть.

Она вспомнила вечеринку, планшет, работника и услышала стук собственного сердца в ушах. Голосовые связки же, напротив, парализовало. Ей хотелось закричать, но никакой звук из глотки не выходил, только сердце начинало танцевать, как опьяневшая парочка в свой медовый месяц под звуки сальсы, компенсируя это желание.

Амелия не сразу смогла расслышать шаги: тяжелые, спокойные, размеренные. Рядом с ней прошел мужчина. Он ушел в темноту, через несколько секунд вернулся со стулом и поставил его перед ней.

Амелия замерла. Она попыталась тоже сесть, чтобы не чувствовать себя еще более беззащитной в этой ситуации. Платье задачу не упрощало, узкая юбка, разрез сбоку. На несколько секунд Амелия даже обрадовалась связанным ногам, поняв, что в ином случае засветила бы перед похитителем все, что не следовало светить.

Сумев сесть, Амелия рассмотрела его лицо в свете лампочке, узнала работника с кухни. Вместо синего комбинезона на нем были классические брюки и белая рубашка с расстегнутыми пуговицами около горла, рукава были закатаны по локоть. На правой руке виднелась татуировка, надпись. Судя по рисунку, стилю букв что-то юго-восточное.

Амелия не поняла, почему так сконцентрировалась на руке, на тату. Наверное, просто боялась поднять голову и взглянуть в лицо человека перед ней. Он же сидел спокойно, расслабленно и, кажется, даже не смущался такого внимания к своей персоне.

— Воды хочешь?

Его голос оказался под стать хозяину — грубоватый, немного хриплый, без акцента. Слова произносились четко, властно, словно он привык отдавать приказы и получать такие же лаконичные ответы.

— Нет.

— Я сейчас наверх поднимусь, а ты тут куковать будешь. Воды не получишь до утра. — Он просто ставил перед фактом, давая возможность изменить ответ. Или сообщая о последствиях выбора. Амелия не хотела думать об этом. До нее дошла ситуация, и стало по-настоящему страшно.

— Ты похитил меня, — вслух произнесла Амелия, заметила, что никакого эффекта слова на похитителя не произвели. Он так и продолжал спокойно смотреть на нее, словно для него ничего необычного не происходило. Хотя, вероятнее всего, так оно было.

— Сообразительная куколка, — произнес он, кажется, немного усмехнулся. Амелия уже не была уверена, действительно ли уголки его губ поднялись немного вверх, или ей уже кажется эта ухмылка.

— Избавь, пожалуйста, от шуток про блондинок. Это уже затерто.

В голове Амелии это звучало дерзко, но по факту вышло просьбой, сказанной особо вежливым голосом. Натура продолжала пытаться не давать себя в обиду, здравый смысл напоминал, что хозяйка положения явно не она, а проверять терпение мужика, который ее похитил, связал, держал не пойми где, да и выглядел как преступник — идея не лучшая.

— Я не настолько пошлый.

Амелия не заметила, как они стали говорить на «ты». Наверное мозг сам подстроился под ситуацию, да и выкать сейчас было как-то излишне пафосно, даже глупо.

— Сейчас наступает часть, где ты мне все объясняешь?

— Сейчас наступает часть, где я убедился, что ты очухалась, и ухожу спать, — спокойно сообщил он, поднялся со стула. — Не верь всему, что показывают в фильмах, — добавил он, снова ушел в темноту. — Но предупрежу, что мы больше не в центре Лос-Анджелеса, достаточно далеко от любой помощи. Район бедный, люди злые, живут все в основном по законам местных банд, — продолжил он из темноты, но через несколько секунд Амелия заметила в его руках смартфон, который он использовал как фонарь, и древний телефон с кнопками. — Тебя в платье, туфлях и украшениях в сумме, равной годовой аренде и бытовым расходам одной семьи, здесь либо порвут на сувениры для ломбарда, либо порвут в других более интимных местах в прямом смысле этого слова. Смотря к кому попадешь, — закончил с телефоном, сунул смартфон в брюки. — Так что глупостей не делай, куколка, — снова встал рядом со стулом, — веди себя хорошо. Утром тебя проведаю, — закончил он и направился к лестнице. — Если что-то случится — не кричи. Звукоизоляция, — уже около лестницы кинул похититель, начал подниматься.

Амелия услышала шаги, услышала дверь, звук замка. Она продолжала сидеть, смотреть в одну точку, осознавая случившееся. Вопросов было много, страха еще больше, ответов — никаких. Амелия чувствовала, что не хотела плакать, не хотела кричать, не хотела сбежать. Она просто оцепенела, будто мозг понимал, что это единственный выход справиться со страхом, неизвестностью и шоком.

========== III. ==========

Джек Бернард ехал среди ночи в офис Кеннета Макгроу и понимал, что ничего хорошего там не услышит. Прошло лишь несколько лет с тех пор, как отец рассказал ему всю правду о своих рабочих отношениях, и что-то подсказывало Джеку, что и сейчас они не обойдут эту тему стороной.

Джек помнил, как отец пригласил его на ужин, когда стало понятно, что его отношения с Амелией не просто роман, а что-то, у чего он видел будущее. Виктор рассказал сыну про компанию Макгроу. Он начал с использования дешевой рабочей силы, махинаций, помогающих сэкономить, контрабанды большей части камней и закончил своим вкладом — помощью в переправе, использованием своих связей, друзей, чтобы все проходило легко, без проблем, наблюдением за развитием событий в разных странах.

Джек выслушал все, не перебивая, даже забыв про еду, внимательно. Он понял, что этот разговор состоялся потому, что если у него все выйдет с Амелией, то подобным придется заняться и ему. Смущала ли его незаконность деятельности? Нет. Джек никогда не верил, что компании типа Макгроу могут построиться честно, с соблюдением всех правил и учетом интересов каждого. Он тогда подумал лишь о двух вещах: почувствовал самоудовлетворение от того, что отец признал его, увидел равного, был готов доверить что-то подобное, и захотел узнать, в курсе ли всего этого была Амелия.

«Кеннет ничего не говорил своим детям»

Получив тогда ответ на свой вопрос, Джек понял, что так все и надо оставить.

В тот день они открыли коллекционную бутылку виски, выпили молча по стопке, закончив разговор, и больше к нему не возвращались. Виктор начал знакомить Джека с большим количеством людей, между делом объяснял разные нюансы той или иной деятельности. Джек все слушал, все подмечал, хотел полностью угодить отцу, заставить его гордиться им, услышать, как Виктор произнесет это однажды за хорошо сделанную работу.

Когда Джек добрался до места, то быстро поднялся в кабинет Кеннета. Увиденное там подтвердило его мысли, что произошло что-то плохое. Кеннет сидел белее зубов любого уважающего себя жителя Лос-Анджелеса, которые тратили кучу денег на отбеливание или виниры, его отец стоял около окна и тихо разговаривал по телефону.

Джек вошел молча. Хоть он и хотел спросить о случившемся, но звук так и затерялся где-то в горле. Виктор закончил говорить по телефону и отрицательно помотал головой, смотря не Кеннета.

— Покажи ему, — мягко произнес Виктор, обращаясь к Кеннету. — Пусть тоже увидит.

Услышанное заставило подумать Джека, что он не особо хотел видеть что-то в таком контексте ситуации. Но раз отец считал нужным показать, то выбора для себя он не видел. Кеннет уже протягивал ему телефон.

Джек увидел, что это видеоролик, и нажал на просмотр. Первые кадры оставили много вопросов, но потом он начал понимать ситуацию. Амелия, чужая рука, наручники, стяжки на ногах. Джек осознал все лишь в общих чертах и почувствовал приступ тошноты, но постарался придать себе уверенности хотя бы внешне.

— Вы знаете, кто это сделал?

Из всего потока вопросов, эмоций, которые появились в голове Джека, он попытался выбрать правильные. Все как учил отец — внутри, в голове может происходить все, что угодно, но внешне ты должен быть само спокойствие, невозмутимость, холодность. Лицо страны, которое представляет ее интересы или интересы ее граждан. Пусть даже в самом месте переговоров идет война.

— Кто-то из людей Соломона, — пожав плечами, предположил Виктор. — Ему больше всех могли не понравиться подобные шаги.

Джек слышал имя Соломона лишь однажды. Он понял, что этот тот человек, который обеспечивает эффективную работу в Африке. И понял, что это все, что ему следовало знать.

— И что будем делать? — спросил Джек, протянул телефон Кеннету.

Джек заметил, что Кеннет мыслями находится где-то не с ними. Он не обратил внимания на телефон, не смотрел на него.

— Что я могу сделать? — продолжил он, почувствовал, как рубашка прилипла к телу, а он покрывался потом, словно толстяк на солнечном пекле. — Ее же не убьют? — все-таки вырвался вопрос.

— Никто Амелию не убьет, — заверил Виктор так, словно объяснял простую истину в сотый раз. — Она публичный человек, светская львица. Это запугивание, предупреждение. Над…

— Не убьет, — перебил Кеннет. — Есть много других вещей, которые они могут сделать. Тем более с девушкой.

Джек знал Кеннета давно, с детства и видел его разным: в прекрасном настроении, злым, спокойным, разочарованным, но впервые видел в нем такую ярость. Казалось, что от взгляда, которым он смотрел на его отца, Виктор должен был вспыхнуть, словно дерево, облитое бензином. Но Виктор стоял, смотрел с мягким снисхождением, понимая, что нет смысла сейчас ругаться, спорить и что-то доказывать другу, переживающему подобное.

— Скажи друзьям, вашим с Амелией общим знакомым, что она уехала. Что вы планировали отдохнуть вдвоем после подготовки к юбилею, но тебе не позволила работа. Что она немного изменила планы и решила полететь куда-нибудь в Индию или типа того. Храм, монастырь, где нет связи, телефоны запрещены и все медитируют двадцать четыре на семь, — по-деловому заговорил Виктор. — Нам не надо привлекать внимание к ее отсутствию. Будут задавать вопросы, то не говори ничего конкретного. В практиках йоги ты не силен, поэтому сказать не можешь, или отшутись, что решила отдохнуть от тебя, устала от подготовок к свадьбе, к юбилею, сбежала, не оставив контактов. Настрой понял? Я могу на тебя рассчитывать?

— Да, пап, конечно. Я понял, — уверенно ответил Джек. — Лиаму тоже это говорить?

— Всем, — твердо произнес Виктор. — Это не должно уйти дальше нас троих. Мы позвонили, кому надо. Теперь ждем дальнейших инструкций от похитителя. Это не первое похищение в моей практике. Мы со всем справимся, — в том же тоне продолжил он.

Джек кивнул, заверил, что он все сделает как надо. Кеннет ничего не говорил. Джек предположил, что тот находится в шоке.

***

Амелия лежала на диване и была готова уже кричать. Руки, ноги онемели, пить хотелось еще больше, желание сходить в туалет росло. Она чувствовала подступающую истерику, чувствовала неприятное жжение от потекшей косметики в глазах, чувствовала, что в совокупности со светом ее чувствительные глаза имели все шансы не пережить эту ночь. Как и сама она.

Когда Амелия услышала шаги в помещении, то снова начала садиться. За ночь она проделала это уже около десятка раз, надеясь, что смена положения хоть как-то облегчит ее состояние. Чудо не происходило, но навык немного отработался.

К тому моменту, когда похититель встал перед ней, Амелия уже сидела. Он холодно осмотрел ее, задержался на лице и прошел к дивану, сел. Амелия инстинктивно отпрыгнула от него дальше. Сейчас на нем была обычная серая футболка и джинсы, его лицо было все такое же, усталое, суровое, как будто ему так и не удалось поспать.

— Не собираюсь я тебя насиловать. Сиди спокойно, — кинул он.

Услышанное Амелию немного воодушевило, хотя ситуацию лучше не сделало.

— А что собираешься? Выкуп ждешь?

— Смотри меньше фильмов, куколка, — усмехнулся он.

Амелия не упустила откровенную насмешку в его голосе и захотела заехать ему по лицу чем-то тяжелым. Желательно, чтобы это что-то раскроило его и залило кровью. Ей хотелось сказать какую-то колкость, напомнить, что она росла в нормальной семье, училась в хорошей престижной школе, где не проходили основы похищения, но дала по тормозам. Здравый смысл подсказывал, что ей надо вести себя тихо, спокойно, не нарываться на неприятности. Кто знал, что в голове у этого мужика?

— Сколько ты собираешься меня здесь держать?

— Сколько надо, — бросил он. — Я тебе сейчас развяжу ноги, поднимешься наверх, там сниму наручники, сходишь в ванную, сотрешь всю эту краску с лица, а то вид, как у девицы, которую пустили по кругу. Сделаешь какую-нибудь глупость — благ цивилизации больше не дождешься. Поставлю тебе сюда ведро, оставлю пачку салфеток и будешь пользоваться. Второй раз предупреждать не стану.

Амелия поняла, что он берет ее на страх остаться без комфорта. Обычного минимума, о котором задумываешься лишь тогда, когда его лишаешься: ванная, туалет, горячая вода, возможность смыть с лица поплывшую от слез косметику.

Хоть ей и доводилось быть в Индии, Индонезии, Тибете. Довелось видеть, как люди жили, сознательно отказавшись от подобного, сама она этого никогда не разделяла. Амелия любила помедитировать в каком-нибудь храме, узнать о новых практиках, даже была готова выбраться в относительно экзотическое место, но вечером все равно предпочитала вернуться в свой уютный номер, принять душ и спокойно лечь спать.

Неожиданно ей стало тошно от того, что она такая предсказуемая, простая, что готова хорошо себя вести, чтобы не ходить в ведро, которое будет стоять тут же, рядом с ней. Что этот человек перед ней все это понимает и нагло использует для контроля. Что есть в нем что-то, от чего она не сомневалась в его угрозах.

— Как хоть тебя зовут?

— Это важно?

— Мне обращаться к тебе мистер Похититель?

Амелия поняла, что это ей не так важно. Скорее интересно, даст иллюзию хоть какого-то знания о нем, ситуации.

— Адам.

— Правда?

— Ты хотела, как ко мне обращаться. Я сказал, — холодно произнес он, встал и направился к столу.

Амелия поняла, что даже тут у него получилось отобрать у нее такую маленькую частичку контроля. Адам снова подошел к ней, в руках у него были кусачки. Он опустился на корточки и перекусил ими стяжки, снял их.

Амелия поняла, что не дышала все это время, и когда Адам снова выпрямился, выдохнула. Она сразу встала, но ноги не слушались, и не самым изящным способом она снова упала на диван. Ноги начало колоть. Амелия инстинктивно хотела растереть лодыжки руками, нонаручники снова напомнили о себе. В голову странным образом ей снова пришла мысль, почему вся грация от матери-балерины досталась не ей, а брату.

Адам стоял рядом, смотрел сверху и сейчас казался великаном из сказки. Амелия посмотрела на него, попыталась избавиться от этой мысли и перевела взгляд на пол, по которому придется идти голыми ногами.

— Пойдем уже, — более нетерпеливо скомандовал Адам и грубо схватил Амелию за предплечье, поднимая с дивана.

— Я сама! — раздраженно произнесла Амелия, стараясь скинуть руку мужчины. — Иду, — мягче, спокойнее добавила она. — Иду.

— Иди быстрее.

Когда Амелия поднялась в дом, то сразу поморщилась от яркого света. Когда глаза пришли в норму, она начала осматриваться. Все вокруг было обычным, мебель из масс-маркета, интерьер без идеи «сам себе дизайнер, главное, чтобы мне было нормально жить». За окном виднелся забор, довольно высокий, чтобы она смогла перелезть.

— Иди уже, — напомнил Адам. — План побега будешь придумывать позже.

Амелия снова уловила эту насмешку, снова почувствовала нарастающий гнев, но промолчала.

Ванная была на первом этаже. Адам открыл дверь, включил свет и полез в карман джинс за ключами. Когда он освободил Амелии руки, то она сразу начала растирать отекшие запястья, заметила красный след от браслетов, натертость.

— Переоденься потом, — коротко сказал Адам, нагнувшись за пакетом, который лежал на полу. — Если не хочешь в своем платье ходить. Шампунь, полотенце и подобное — там.

Амелия забрала пакет и достала из него худи бордового цвета с капюшоном и серые спортивные штаны с резинками внизу. Находиться в платье ей действительно уже надоело, Амелия была готова сказать «спасибо», но Адам снова заговорил:

— Дверь оставь открытой.

— Что?!

Возмущение и эмоции на этот раз сдержать не удалось.

— А я тебя еще поблагодарить хотела, — все-таки вырвалось у Амелии. Усталый, даже задолбленный взгляд Адама быстро заставил ее пожалеть о своих словах.

— Если хочешь в ванную, то дверь должна быть открыта. Не хочешь — все еще могу принести тебе ведро и салфетки. Мне ты не сдалась. Если это облегчит мне жизнь, то слушай и запомни — я не трахаю тех, за кого мне заплатили, не занимаюсь той хуйней, которую ты могла сейчас надумать. Только дело, только правила, которые у меня есть. Не знаю, на каких боевиках или порнухе ты выросла, но дверь открыта, я стою здесь, — Адам указал на стену рядом с порогом двери, — жду тебя, тороплю, если мне так надо будет, и все. А теперь иди уже, пока я не передумал.

Амелия слушала, смотрела, поняла, что не знала, что сказать и быстро прошла в ванную. Адам, как и сказал, отошел к стене. Она заметила его тень, он сел на пол, немного вытянул ноги вперед, согнув в коленях.

Амелия бросила еще один взгляд в сторону Адама, но поняла, что он никуда не денется. Она подошла к зеркалу, бегло глянула на отражение и включила воду. Открытая дверь ванной комнаты не позволяла расслабиться. Косметика смывалась не очень, на ресницах остались мелкие комочки туши, в порах остатки основы. Амелия тщательно терла лицо руками, пока не поняла, что делала это слишком маниакально, словно хотела содрать с себя и кожу.

Нервы сдали. Пространства в комнате показалось мало. Платье начало душить. Амелия забыла про косметику и начала снимать его, но замки не поддавались пальцам. У Амелии сложилось впечатление, что ее руками вообще управлял кто-то другой. Словно пальцы не ее, слишком толстые, слишком дрожащие. Словно это первое подобное платье в их жизни, к замкам которым они не приноровились.

— Твою же мать! — устало крикнула Амелия, пытаясь вложить в свой крик все, чтобы выпустить, избавиться. Помогло мало.

— Проблемы, куколка?

— Я сама! — в том же тоне крикнула Амелия, решив для себя, что хоть с платьем она должна справиться.

— Да я и не собирался тебе помощь оказывать, — спокойно произнес Адам.

Амелия вышла к нему, встала в коридоре и попыталась вложить в свой взгляд все, что с ней произошло, все свои мысли, чувства. Он так и сидел на полу, безразлично смотрел снизу вверх, но в расстановке сил это ничего не меняло. Лишь давало понять, что истериками его не пронять.

— Все-таки ведро? — ровно спросил он. — С ванной у тебя как-то не заладилось, я смотрю.

Она хотела сказать, что тогда наденет ему это ведро на голову, но промолчала. Вернулась в ванную комнату, порвала платье в месте, которое теребила, села на пол, ударила ногой по толчку и сразу пожалела об этом.

Амелия вспомнила, что хотела в туалет. Подумала, что помимо чистой одежды ей нужно чистое белье. Она еще раз заглянула в пакет, но кроме штанов и худи ничего не было.

«Видимо придется стирать свое», — подумала Амелия и опустила голову на колени. Теперь помимо мыслей, кто и зачем ее похитил, ее будут терзать раздумья о чистых трусах. К такому она точно не была готова.

========== IV. ==========

Получив заказ на похищение и удержание Амелии Макгроу, Адам Картер долго сомневался, стоило ли брать его. It-girl, публичная жизнь, внимание вокруг предстоящего юбилея компании — все обещало вызвать слишком много проблем.

Будучи больше десяти лет в наемниках, выполняя заказы подобного содержания, Адам уже успел не только создать себе хорошую репутацию, но и позволять самому выбирать, за что взяться. Он расписал усилия, которые ему придется приложить, чтобы сделать дело чисто, без проблем, заломил цену в три раза больше обычной, предупредил, что все обычные и вынужденные затраты в нее не входят и оплачиваются отдельно. Адам решил руководствоваться тем, что если он и возьмется за этот геморрой, то только за очень хорошую оплату. А если клиенту не подойдет, то сильно не расстроится.

Клиент согласился и озвучил лишь два условия: сделать все после юбилея без шума, не прикасаться к Амелии и не давать этого другим, если они будут. Адам просек, что заказчик навел о нем справки, знал, что такого рода ремарки он не пропустит мимо ушей и заинтересован в том, чтобы похищением занялся именно он — Картер, понял, что в будущем это можно будет использовать.

Хоть дело и обещало проблемы, сложным оно быть не должно. Он гармонично вписался в ряды водителей-телохранителей, планируя замелькать в месте проведения юбилея так, чтобы потом о нем не вспомнили как о ком-то новом или необычном. Он закрутил интрижку с помощницей Амелии, чтобы быть в курсе ее расписания, жизни, привычек и продумать все детали. Он имел своего человека в ее среде, который облегчил ему дело. Он благополучно вывез ее из Лос-Анджелеса, отправил обговоренный ролик и просто принялся ждать дальнейших указаний.

Порой Адам удивлялся, что его жизнь сложилась именно так. Сын полковника, учеба в военной академии, хорошие успехи. Он должен был строить военную карьеру, равняясь на отца, но все пошло по иному пути.

Командировки, горячие точки, места, в которые его забрасывала жизнь, открывали худшее в нем, в людях вокруг. К двадцати пяти годам он уже насмотрелся на все с лихвой: на смерти, казни на стадионах, публичное битье камнями, пытки как необходимые, так и ради удовольствия, изнасилования женщин и мужчин как теми, с кем их прислали вести войну, так и солдатами его же группы.

Со временем он научился на многое закрывать глаза. Адам выбрал для себя делать свое дело, исполнять приказ и не вмешиваться в чужие дела, пусть они шли вразрез с его взглядами. Он спокойно занимался своими делами, когда сослуживцы или кто-либо еще тащили в машину какую-нибудь девчонку на контролируемой ими территории, которой не повезло попасться им на глаза, выбивал нужную информацию, если получал приказ, убивал, если это было необходимо. Строить из себя героя, принца, спасителя Адам не считал нужным. Все равно это было никому не надо, никому это никуда не уперлось. Люди оценивали профессионализм, работу, результат, точное следование приказу.

Он сорвался лишь однажды, не смог стерпеть происходящего, избил командира до полуживого состояния и попал под трибунал. Связи отца помогли немного замять дело, но из армии он вылетел с позором. Ему было тридцать и к тому моменту уже абсолютно на это плевать. Большинство людей, которые его окружали, были полными мразями, на чье мнение ему было откровенно класть. Чуть позже он понял, что для него даже лучше, что все сложилось именно так.

Адам стал сам по себе, нашел способ реализовать свои умения и навыки, получил возможность контроля ситуации так, как было удобно ему. Он соглашался выбить информацию из людей обговоренным с клиентом способом, соглашался организовать похищения. Для себя Адам лишь решил, что не будет иметь дела с детьми, сколько бы ему за это не заломили, будет очень придирчиво относиться к заказам убийств, и не будет заниматься изнасилованием. Хотя если последнее окажется принципиальным для заказчика, то будет готов закрыть на это глаза при исполнении кем-то другим. Самоутверждаться траханьем девушки, которая не могла дать отпор, или избиением кого-то лишь потому, что он мог, Адам никогда не считал нужным для себя. Да и ниже своего достоинства.

Начав узнавать Амелию, Адам искал рычаги давления на нее. И хоть девушка не показалась ему дурой, что-то представляющей из себя лишь с родительской платиновой картой, из разговоров с Лидией, мест, наблюдений он понял, что Амелия была тепличным ребенком. Что выросла девушкой, привыкшей к определенному уровню жизни и готовой постараться, доплатить, чтобы этот уровень сохранить.

— Она может быть очень требовательной, но не конченная стерва. В целом, мне повезло с начальством.

Лидия приехала позже на несколько часов. Адам начал интересоваться причиной, делами на работе, легко подвел к ее начальнице и немного удивился, услышав слова защиты в ее адрес.

— Со мной она нормально обращается. И… она любит всякие приятные мелочи, которые и мне перепадают, когда я задерживаюсь.

— Например?

— Доставка из хороших ресторанов, массажист на работе и все такое. Чтобы хорошо работать — надо и хорошо отдыхать. Создавать подходящие условия. Но на жизнь у нее это тоже распространяется.

Адам подливал вина и слушал. Чем больше мерло оказывалось в организме девушки, тем разговорчивее она становилась. Но следовало и отдать ей должное, что болтовня ограничилась личностями некоторых людей на работе и ее личных дел. Про внутренние дела компании, сделки не было ни слова. Хотя, может, Лидия и не имела доступа к такому. Впрочем для Адама это было не так важно.

— Не верю, что так сложно организовать вечернику для богачей, — усмехнулся Адам. — Заказать икры, устриц, шампанского. И…

— И нет, — перебила Лидия. — Двадцать первый, мать его, толерантный век. Много прессы, много внимания, много людей со своими тараканами. Все доходит до абсурда. К примеру: будет много черных официантов — плохо, используют как обслугу. Будет много белых — опять плохо, не дают работу на «вечеринке белых». И все в таком духе. Везде должен быть баланс, чтобы не было скандала. Даже в мелочах. И это касается всего. Очень сложно показать что-то такого масштаба всем так, чтобы не было потом проблем. Поэтому мы и торчим столько на работе. Амелия сама все перепроверяет.

Лидия уже сидела у него на коленях, терлась о бедра, ласкалась, как кошка и всем своим видом говорила, что готова покончить с этим разговором и заняться более приятными делами. И хоть изначально Адам хотел просто получить информацию, подумал, что не дурак, чтобы отказаться от интрижки с девушкой лет на двадцать младше себя. Особенно если и ее саму он интересовал не больше, чем взрослый мужчина перед тем, как она найдет себе более подходящий ей вариант для отношений на работе.

— Работяга и неженка, значит? Вот кто твоя начальница?

Адам уже чувствовал, как росло его напряжение в джинсах, как Лидия расстегивала ширинку, готовая это напряжение снять.

— Скорее привыкла к определенному уровню. Но работает много. Даже в данный в момент, — ответила Лидия и поцеловала Адама, давая понять, что разговор окончен.

Сейчас Адам не без интереса наблюдал за самой Амелией. Она вышла из ванной через двадцать минут, переоделась и медленно ела сэндвич с индейкой, запивая кофе. Адам не оставил без внимания то, что она невзначай оглядывалась по сторонам в поисках либо чего-то, напоминающего оружие, либо думая, как можно уйти.

Адам ел то же, что и Амелия и не волновался. Еду он специально дал, которую можно есть без приборов, ее кофе разбавил немного водой, чтобы не был таким горячим, ничего тяжелого, колющего или режущего не было. Впрочем, даже если бы она и нашла, Адам был полностью уверен в своем превосходстве в борьбе.

Замок на двери был обычный, но ворота были закрыты. Телефоны, ключи от машины, ключи от замков хранились только в его спальне. Да и сам дом, скорее маленький одноэтажный коттедж, которому уже требовался ремонт, находился почти за городом, рядом с бедными районами на юге Лос-Анджелеса.

В конце концов, Адам поймал себя на мысли, что ему было интересно, сможет ли Амелия что-нибудь придумать, но никакого волнения это не вызывало.

Амелия сидела на диване с ногами, притянув их к груди. С мокрыми волосами, без косметики, красноватыми глазами и испугом в них она даже казалось немного моложе себя вчерашней. Адам сидел напротив в кресле и просто наблюдал, стараясь изучить девушку как можно больше, не зная, сколько времени ему придется с ней сидеть.

— Значит, — протянула Амелия, Адам заметил, что голос дрогнул, — значит, — тверже продолжила она, — тебе не нужен выкуп, тебе не нужна я. Тогда что?

— Спортивный интерес? — усмехнулся Адам. — Вот работал на кухне и решил посмотреть, смогу ли похитить хозяйку вечеринки.

— Ты сказал, что тебе заплатили, — напомнила Амелия. Адам кивнул. Слушала, значит, запомнила. — Ты просто исполнитель, — тише проговорила Амелия, осмысляя.

Адам пропустил мимо ушей снисходительность в слове «исполнитель».

— Знаешь, — продолжила Амелия, — меня хватятся, когда я не приду сегодня на работу. У меня встречи после обеда. Я их вчера успела подтвердить.

— Меня это сейчас напугать должно? — Адам понял, что настало его время проявить снисхождение.

Амелия удивленно посмотрела на него, отпила из стаканчика кофе.

— У меня состоятельная семья, мой жених, его отец имеют знакомства, связи в политике, брат лейтенант ВВС. Кто бы ни был твоим заказчиком, и тебя, и его найдут, — спокойно объясняла она.

Адам кивнул, мысленно добавил пару баллов за старание держать лицо и не поддаваться панике, но захотел сразу расставить все точки, дать понять, кто сейчас главный здесь, у кого власть. И раз уж Амелия выбрала путь переговоров, дипломатии, он его примет. В конце концов, снова связать ее и запереть в подвале он успеет всегда.

Адам молча встал, дошел до спальни, взял телефон и вернулся в гостиную-кухню. Амелия так и сидела молча, но заинтересованно смотря на него. Он раскрыл телефон-раскладушку, подошел ближе, ища смс-сообщения.

— Читай, — коротко сказал Адам.

— Раскладушка? — удивленно спросила Амелия.

— Ее не отследить, — коротко ответил Адам.

— Я думала, что для этого одноразовые придумали.

— Я старомоден. Читай.

— Амелия взяла паузу. Улетела куда-то на медитацию подальше после всего этого. Я рано освобожусь. Увидимся? — прочитала Амелия. — Это от кого? — посмотрела на Адама поверх телефона. — Ты ответил да?

Адам развернул к себе телефон и ткнул пальцем на имя контакта.

— Лидия, — вслух прочитала Амелия, замолчала. Адам захлопнул телефон, сел на прежнее место. — Лидия?! Моя Лидия? Ассистентка?

— Да, — спокойно ответил Адам.

— Это… стой… ты тот парень, который старше. С кем у нее интрижка. Из… строительной фирмы…

— Да.

— Энди?

— Мы уже остановились на Адаме, — напомнил он.

— То есть, — продолжила Амелия, отложила кофе и остатки сэндвича на столик, — то есть… ты начал спать с ней, чтобы похитить меня? — тон явно сменился на осудительный.

— Я познакомился с ней, чтобы узнать о тебе. А спать мы начали по обоюдному согласию и симпатии.

— Это… подло как-то, — спокойнее произнесла Амелия. — Ты использовал ее.

Адам понял, что смог удивиться. Неужели девушку, которую он похитил, связал, держал в подвале, может удивить нечто подобное.

— Хотя ты меня похитил, — сама себе напомнила Амелия.

— Хорошо, что ты это еще помнишь, — усмехнулся Адам.

— Постой, — прервала Амелия, — ты продолжишь видеться с ней?

— Конечно, — спокойно ответил Адам. — Узнаю, что о тебе говорят. Как тебя ищет твоя семья, жених и брат, — с явной издевкой сказал он и заметил в глазах Амелии то, что и хотел. — Я понимаю, что ты умная куколка и осознаешь, что представляешь ценность живой. Но давай упростим жизнь друг другу. Пока ты слушаешься, тихо сидишь и не нервируешь меня, у тебя будет ванная, нормальная еда и несвязанные руки с ногами, может, книжку тебе какую-нибудь найду. Начнешь создавать мне проблемы — вернешься связанная в подвал, а я о тебе буду забывать часов на двенадцать-шестнадцать.

Амелия сидела явно растерянная от подобной ситуации. Адам продолжал смотреть на нее, стараясь вложить в свой взгляд всю серьезность своего предложения. Она кивнула, давая понять, что согласна. Он понял, что какую-то херню его заложница все равно выкинет. Осталось только гадать, что это будет — попытка побега, нападения, все вместе или что-то, что сможет его удивить.

========== V. ==========

Голова Джека болела, раскалывалась на сотни мелких осколков. Спина неприятно давала о себе знать. Когда Джек попытался ее размять, то нахмурился от хруста собственных костей. Он поднялся на ноги, прошел к мини-бару отца в кабинете и начал искать выпивку там. Все события последних сорока восьми часов проносились у него в голове, не давая забыться, словно хоть за секунду сделай он это, то случится катастрофа. Хотя о куда большей катастрофе было даже страшно думать.

Джек нашел виски, стакан и налил себе, расплескав напиток на поверхность столика. Не обратив на это внимания, Джек вернулся к рабочему столу отца и продолжил смотреть записи камер клуба.

— У нас есть детектив, который это смотрит.

Голос Виктора неожиданно раздался в кабинете. Джек поднял взгляд на отца, но быстро вернул внимание записям с камер.

— Съездил бы хоть домой. Переоделся, поспал, — продолжил Виктор, проходя ближе к сыну.

Джек поставил запись на паузу и заметил, что на отце другой костюм, когда сам он так и сидел во вчерашнем.

— Дома Лиам. И он спрашивает. Амелия никогда не уезжала без предупреждения. Он это знает, — ответил Джек. — Я сказал, что хотел сделать сюрприз. Поездка, отдых, но… — пожал плечами, — он скептически к этому относится. Я знаю.

Виктор сел на место для посетителей. Джек потянулся за выпивкой, обратил внимание, что уже вечер.

— Просто продолжай. Лиам на днях вернется на службу, — спокойно ответил Виктор. — Ему будет не до Амелии.

— К черту Лиама! — громче, чем ожидал, ответил Джек. — Просто… — сделал еще один глоток виски, — я понимаю на публику, но почему ты сейчас такой спокойный. Сейчас. И тогда в кабинете Кеннета?

Джек уставился на отца и заметил, что после его слов ничего не изменилось. Виктор спокойно сидел в кресле, слушал и казался странно отстраненным, словно все происходящее какая-то мелкая неприятность в переговорах.

— Ты ничего не увидишь на этих камерах, Джек. Работал профессионал. Я как раз хотел сказать тебе об этом. Похититель знал все: камеры, время, когда Амелия перестанет быть в центре внимания, охрану. Вероятнее всего ее увезли с рабочих выездов. Как сказала обслуга клуба, черными ходами там часто пользуются, чтобы спокойно уйти. Или… увезти, когда не в состоянии. Некоторые с кухни видели, как сажали какого-то парня, девушек… Но для них эта картина привычная. Никто не обратил внимания на это. В зале Амелию знали все, но… за его пределами… сам понимаешь. Она не актриса какого-нибудь тупого шоу, чтобы ее все знали в лицо.

— Ее забрали у нас из-под носа? — уточнил Джек.

Виктор тяжело вздохнул, поднялся на ноги, обошел стол и подошел ближе к сыну. Он закрыл ноутбук и немного наклонился. Джек не сопротивлялся. Когда он перестал фокусировать внимание на записях, то почувствовал все сразу: усталость, злость, сонливость, разочарование и страх. Чувства, эмоции распространились в каждую клеточку организма. Джек не знал, чего больше сейчас хотел: закричать во всю глотку, принять душ, разнести что-то в кабинете или просто приложиться как следует головой об стол.

— Поезжай домой. Прими душ. Переоденься. Поспи, — четко проговорил Виктор. — Если будут какие-то новости про Амелию, я тебе сообщу. Обещаю. Водитель тебя отвезет. Телохранитель останется у лофта.

Джек так и не понял, что он чувствовал, что хотел сделать, но понимал, что слишком устал, чтобы спорить с отцом.

— Что будет дальше?

— Амелию не убьют. Заложники представляют ценность только живые, — твердо проговорил Виктор. — Мы разберемся с нашими делами. Вернем ее. Пройдет психотерапию. Полежит в клинике, если надо будет. Ты женишься на ней. И все вернется на круги своя. Верь мне. Я желаю этой девочке только добра. Мы достойно пройдем всю эту ситуацию.

Джек заверил отца, что услышал, понял, сделает все, что надо. Он поднялся на ноги, снял пиджак со стула и направился к двери. Около нее стоял невысокий мускулистый мужчина в костюме. Джек кивнул, слыша, что тот о чем-то заговорил. Кажется, он представился, сказал что-то еще. Джек не понял, звали его Томас или Кертис. Да и не считал сейчас нужным знать. Лишь понял, что к порядку действий, которые назвал отец, добавит что-то выпить.

***

Амелия знала о похищениях только из фильмов, сериалов, кажется, однажды читала какую-то книгу, где эта тема мельком проскальзывала. Но все что она знала, никак не накладывалось на настоящий опыт.

Адам не обращал на нее внимания после разговора утром, позволил бродить по первому этажу, за исключением своей спальни и чердака, больше не говорил с ней, не связывал, не угрожал. Она обследовала все, что могла, но поняла, что ничего ей не поможет. Посуда была пластиковая, тяжелых предметов не было, колюще-режущих тем более.

Амелия постирала белье, чувствовала себя неуютно в не своей одежде на голое тело, продолжала усиленно думать. Мысль, что как-то надо выбираться, была очевидной. Как и та, что без чего-то, напоминающего оружие, маловероятно она сможет обезвредить Адама, который даже ее босоножки с вечера куда-то дел или вовсе выкинул. Спустя еще несколько часов, Амелия пришла к решению, каким пользовалась ее семья довольно часто.

— Я могу заплатить тебе больше. Сейчас отдать серьги. Как аванс. Бриллианты. Думаю, ты знаешь, где такие продать или заложить.

Амелия вышла из ванной и остановилась на проходе. Адам сидел на диване, смотрел в ноутбук, но поднял взгляд на девушку.

— Тебе там при стирке порошок в голову ударил с непривычки?

— Сколько? — проигнорировав услышанное, спросила Амелия.

— В твоем мире все деньгами решается?

— Как будто ты меня похитил из-за каких-то высоких идеалов.

— Туше, — согласился Адам.

— Так что? Назови цену. И разойдемся.

— Боюсь, что ты не совсем понимаешь, как все устроено.

— Кто больше платит, тот и на коне? — предположила Амелия.

— Ты не на аукционе, куколка.

Амелия посмотрела на спокойное лицо Адама и снова почувствовала прилив ярости и раздражения.

— Тогда что? Мы просто будем так сидеть? И… что?

Адам не отвечал, посмотрел на часы и поднялся на ноги. Амелия почувствовала необходимость отступить, но сдержала порыв. От его близости она почувствовала запах кофе.

— Мне пора собираться. А тебе в подвал, — спокойно сказал Адам. Амелия невольно посмотрела в сторону подвала. — Я не стану связывать, но сиди спокойно. А то в следующий раз привяжу к стулу.

Амелия почувствовала странное удовольствие от того, что хоть что-то во всем этом похищении вязалось с ее картиной мира. Адам не стал ждать ответа, ухватил Амелию под локоть и поволок в подвал.

Они остановились около подвала. Амелия почувствовала боль от нажима на стертое запястье и поморщилась. Адам открыл дверь и взглянул на нее:

— И тебе же будет лучше, если мы будем просто так сидеть, — серьезнее проговорил он.

Амелия замерла и внимательнее посмотрела на мужчину. Неожиданно до нее дошло, что пусть и сейчас не происходило ничего особенно страшного, то это может легко измениться. Она сама признала ранее, что человек перед ней всего исполнитель чьей-то воли, которому за это заплатили.

Уйдя в свои мысли, Амелия удивилась, почувствовав толчок в спину. Адам без слов толкнул ее обратно в подвал и закрыл дверь. Амелия ощутила странную благодарность за то, что снова не связал.

***

Адам планировал встретиться с Лидией еще максимум пару раз, после чего расстаться или тихо слиться. Он с облегчением заметил, что тревогу никто из-за отсутствия Амелии не поднимал, все просто продолжали работать, не задавая лишних вопросов.

Адам уже подъезжал к квартире Лидии, когда услышал звонок на своей раскладушке. Он достал телефон из бардачка и понял, что это заказчик. Ответил.

— Зачем ты вернулся в город?

Адам услышал в голосе претензию, недовольство и подавил в себе порыв послать его. Когда уже у людей пропадет привычка требовать объяснения работы, для которой они и сами нанимают.

— Я знаю, как делать мою работу, — спокойно ответил Адам, вернув самообладание.

— Ладно, ты прав, — быстро согласился он. Адам уловил, что нервозности от первого вопроса дальше меньше. Голос стал спокойнее. — Ситуация стала хуже. Тебе придется увезти ее.

Адам нахмурился, вспомнил Амелию, прикинул, во что ему встанет это «увезти». Один раз проехаться на дорогой тачке с девицей без сознания в вечернем платье, прилично одетым водителем — это одно. Увозить куда-то эту же девицу проблем много как в сознании, так и без. И Адам даже не хотел думать, что из этого будет более проблематично.

— Нет. Мы так не договаривались.

— Я заплачу больше. Удвою. Но Амелию надо увезти из Лос-Анджелеса. Куда-то в глушь. Лучше вообще из Калифорнии.

— Залечь на дно с ней? — договорил Адам.

— Да.

— Случилось то, о чем ты говорил?

— Скоро случится. Возможно. Амелия не доставит проблем. Подготовь все для отъезда завтра. Я разберусь с ней. Первую часть денег переведу завтра. Будешь получать за каждую неделю.

— Разберешься? — скептически спросил Адам, подумав, что собеседник явно переоценивал свои способности.

— Она будет послушной. Об этом не волнуйся, — твердо ответил голос на другом конце. — Главное организуй нам связь.

— Понял, — коротко ответил Адам. — Ладно, но утроишь.

— Хорошо.

Адам посчитал, что по деньгам получалась очень приличная сумма, и невольно хмыкнул от такого спокойствия заказчика. Впрочем, давно уже было пора привыкнуть, что понятия «много» и «мало» для всех людей разные.

— Особые указания есть? Место? Время?

— На твой выбор. Сообщишь координаты, когда я свяжусь с тобой.

— Понял. Жду перевод. Все как раньше. После него вывезу куколку из штата, — закончил Адам и закрыл раскладушку.

Он кинул ее в бардачок машины и посмотрел на многоэтажку, поняв, что порвать с девушкой придется уже сегодня. Впрочем, никакой печали он от этого не почувствовал. Хотя было немного жаль, что ночь он проведет не с молоденькой девушкой в постели, а в подготовке, чтобы вывезти ее начальницу из штата.

========== VI. ==========

Амелия сидела на диване, прислушивалась к происходящему в доме, но было тихо. Она догадалась, что в доме была одна. Амелия минут тридцать сидела, около часа обследовала подвал, но ничего полезного не нашла. Через несколько часов у Амелии не осталось сомнений, что Адам убрал все, что ей могло бы хоть как-то помочь. Мыслей в голове становилось все больше, ответы приходили с трудом.

Амелия вспомнила инструктора по йоге, его слова про асан, который дает приток свежей крови к голове. Амелия с брезгливостью посмотрела на пол, но особого выхода не было. Она взяла плед, который нашла рядом с диваном, постелила его на полу и начала разминку.

Начав самостоятельное занятие йогой, Амелия надеялась, что это поможет ей. Немного расслабиться удалось. Она начала с головы, перешла к рукам и туловищу, переместилась на пол, чтобы заняться ногами.

Амелия ушла в себя, абстрагировалась от внешнего мира и попыталась сосредоточиться на чем-то хорошем. В конце концов, она в нормальном месте, ее никто не трогал, не избивал, не морил голодом. Все могло бы быть и хуже, и уже за это стоило быть благодарной.

Амелия опустила колени на плед, поставила руки уже на привычное расстояние и подняла таз вверх, пытаясь сделать спину максимально прямой, зафиксировалась.

— Меня женщины по-разному встречали, но так еще нет.

Голос Адама не сразу дошел до мозга Амелии. От неожиданности она почти рухнула на плед и посмотрела на мужчину, стоящего на лестнице.

— Мои слова мимо ушей пропустила? — усмехнулся он, спустился ниже. — Прости, куколка, но ответ все еще нет.

Амелия раздраженно на него посмотрела и села на плед, вытянув ноги.

— Напомню, что я обручена, а ты удерживаешь меня против воли, — произнесла Амелия и посмотрела на кольцо на пальце. — Как свидание прошло? — сухо поинтересовалась. — Еще лапши навешал Лидии?

Адам промолчал, лишь бросил бумажный пакет на диван. Амелия поняла, что это ее ужин.

— Завтра рано встанем, лучше спать ложись, — без эмоций произнес Адам и направился обратно к двери.

— А что будет завтра? — вслед спросила Амелия, но ее вопрос остался без ответа.

Амелия услышала звук замка и лениво посмотрела в сторону бумажного пакета. Глупо было полагать, что если Адам и общался нормально с ней хоть и в довольно панибратской манере, это что-то значило, а он поспешит рассказывать все свои планы.

Она — пленница, закрытая в подвале, он — хозяин положения и спит в спальне. Как ни печально, но все на своих местах.

***

Утро началось довольно рано. Когда Адам поднял ее, сказав, чтобы шла в ванную умываться, Амелия не сразу поняла, сон это или реальность. По ощущениям она поспала не больше часа, но пренебрегать возможностью сходить в туалет, умыться и почистить зубы не стала.

Амелия на автомате поднялась, сходила в ванную и вспомнила вчерашний их с Адамом разговор, который и не давал так долго уснуть. Сам он уже не сидел около двери, как в прошлый раз, но, судя по звуку, был где-то по близости.

Амелия выглянула из ванной, поняла, что Адам что-то делал в ноутбуке, а вид у него был помятый и немного свирепый. Он молча протянул ей коробку с кроссовками и вернулся к своим делам. Желание задавать вопросы пропало как-то автоматически. К своему счастью, Амелия заметила, что нижнее белье высохло. Она забрала трусики и сжала их в кулаке, решив переодеться в подвале.

Амелия просидела в подвале минут пятнадцать, но еще не раз слышала разные шумы: Адам ходил, изредка матерился, несколько раз звонил телефон.

— … получил, помню. Все готово, спокойнее. С ней теперь разберись, чтоб мозг мне не ебала.

Амелия услышала голос Адама более четко и насторожилась. Каждое слово тревожно ударило сознание. Она поднялась с дивана, услышав, что Адам спускался в подвал. Амелия начала прислушиваться, есть ли второй голос, но не выходило. Все внутри словно сдавило прессом, но, увидев, что Адам говорил по телефону, чуть не закричала от облегчения. Хотя, большая вероятность, очень преждевременного.

— Поднимайся сюда. Тут связь херовая, — крикнул Адам и снова вернулся в дом.

Амелия поднялась и заметила, что небо еще окрашено розовым цветом от рассвета. В первый раз поднявшись, она поняла, что даже не обратила внимания на то, что происходило за окном, от недостатка сна. Выходит, что было раньше, чем она могла предположить.

— Почему так рано?

Адам не обращал внимания, слушал кого-то по телефону. Амелия заметила дорожную сумку на полу.

— Говори, — заговорил Адам. — Не заставляй жалеть, что я впутался в это, — продолжил он и протянул Амелии телефон. — И побыстрее.

Амелия взяла раскладушку и медленно притянула к уху. Адам подошел к сумке, открыл ее, что-то проверял.

— Слушаю, — осторожно произнесла Амелия, не зная, чего ожидать. Звук собственного сердца стал слышаться в голове.

— Привет, Мели. Уж извини, что так пришлось с тобой. Ты в порядке?

Амелия сразу поняла, что голос слишком знакомый, но мозг упрямо отказывался признавать его обладателя. Она посмотрела на Адама, который застегивал сумку.

— Это Лиам?

— Да, это я, Мел, — прозвучал ответ в телефоне.

Амелия поняла, что все еще смотрела на Адама, словно ждала подтверждения и от него. Но весь вид мужчины говорил, чтоб она сама с этим разбиралась, а у него проблем и так навалом. Он взял сумку и молча вышел из дома.

— Какого черта происходит? Ты… Я… Этот мужик меня похитил!

— Да. Я заплатил ему, — виновато произнес Лиам. — Но… поверь мне, лучше он, чем те люди, у которых проблемы с нашим отцом.

Амелия поняла, что ей нужен воздух. Не думая, она пошла в ту же дверь, из которой вышел Адам и заметила его около машины. Оказаться на улице после нескольких дней заточения было еще приятнее. На секунду, дыша утренним свежим воздухом, далеко от города, Амелия даже забыла обо всем, но голос брата дал о себе знать.

— Слушай, у меня нет времени говорить. Просто сосредоточься и слушай.

— Я тебе не рядовой, чтобы ты мне приказы сейчас раздавал!

— Амелия! — прикрикнул Лиам. — Ты имеешь право злиться. Я понимаю. Но, пожалуйста, выслушай очень внимательно. Это важно. Слышала когда-нибудь про «кровавые алмазы»?

Амелия выдохнула, подумала, что прежде чем продолжить орать на брата, должна узнать, о чем он думал, похищая ее.

— Если ты про фильм с Ди Каприо, то я не смотрела. Но я представляю о чем. Алмазы, военная экономика… и все прочее, — начала Амелия и после протяжного «дааа» брата не захотела продолжать. — Нееееет.

— Часть алмазов идет из приисков с территорий под контролем повстанцев. Так дешевле. Мы вроде как финансируем то, что там происходит. Я недавно узнал. И это идет уже давно. Наш дед, отец… Думаю, что и мы бы узнали. Папа и Бернарды уверены, что твое похищение связано с теми людьми.

— Стоп! — перебила Амелия. — Виктор тоже? И…

— Джек. Да. Он сказал, что ты улетела в Индию. Хотя сам искал тебя после того вечера.

— А причем тут… Виктор? И Джек?

— Папа познакомился с Виктором в Африке. Помнишь?

Амелия смутно помнила такие подробности, особенно те, что были до ее рождения, но постаралась напрячь память. К несчастью, события понемногу стали выстраиваться в не очень приятную ей картину.

— А дед дружил с наставником Виктора.

— Да. Думаю, они отвечали за перевозку, проблемы. Всякая бумажная работа. Слушай. Я знаю, что это было дико, но… я хотел взглянуть на реакцию отца. И увезти тебя подальше от всего этого. Отец решил приостановить все это, как я понял. Кажется, там все шло не с полного его согласия. Но такие решения всегда заканчиваются проблемами. И, скорее всего, действовали бы через тебя.

— Потому что я женщина?

— Потому что я военный, а Джек дипломат. С тобой меньше проблем.

— Ну конечно.

— Адам вывезет тебя из штата. Делай то, что он говорит. Он рядом?

Амелия поняла, что за этим разговором даже забыла об Адаме. Она обернулась и увидела, что он сидел на капоте Ford Expedition и слушал разговор.

— Да, рядом, — ответила Амелия, снова отвернулась.

— Вслух сейчас скажи, что ты меня поняла и не будешь создавать проблем.

— Серьезно?

— Да. Амелия, дело херовое. Просто доверься мне. Если я отправил этого мужика за тобой — значит, я в нем уверен. Или он сделал что-то…

— Он запер меня в подвале. И связал.

— Знаю. Так было нужно.

— Ну спасибо. А просто попросить не мог уехать с ним? Объяснил бы ситуацию. Как сейчас.

— Все должно было выглядеть натурально. Они наняли людей, чтобы найти тебя. Да и… как будто ты бы спокойно уехала без лишних вопросов.

— Знаешь что, — раздраженно произнесла Амелия, не зная, как выстроить предложения, чтобы уместить в них все то, что она сейчас думала о своем брате.

— Амелия, времени мало, — перебил Лиам. — Я представляю все, что ты хочешь мне сказать. У тебя будет время. Но сейчас я как раз рассказываю и прошу тебя сделать так, как необходимо.

Амелия почувствовала новый прилив злости, но через несколько секунд поняла, что градус кипения снижался. Лиам волновался, действительно просил то, о чем она заикнулась, а она реагировала согласно его прогнозам. Невольно еще больше задумавшись о том, какая она предсказуемая, Амелия нехотя произнесла:

— Хорошо. Я буду слушаться твоего Адама. Не буду создавать проблемы.

— Спасибо, — благодарно произнес Лиам. — Я люблю тебя. Пожалуйста, будь осторожна.

— Психотерапию сам мне будешь оплачивать, — сухо кинула Амелия, услышала смешок брата. — Я тоже тебя люблю. Долго мне с твоим дружком сидеть?

— Не знаю, Мел. Мне пора, — ответил Лиам. Амелия поняла, что брат завершил вызов и захлопнула раскладушку. Неожиданно хлопок телефона показался ей достаточно пафосным и драматичным для ситуации. Она обернулась к Адаму. — Теперь понимаю, почему ты не спешишь этот телефон менять.

Адам поднялся с капота и направился к Амелии.

— Иди в машину. Надо ехать, — забрав телефон, сказал Адам и начал закрывать дом на замок.

— Куда?

Амелия спросила, хоть и понимала, что маловероятно получит полный ответ. Или вообще ответ. Разговор с братом вдруг полностью уложился в голове. Все эти годы вокруг нее было такое, а она даже не догадывалась, что близкие ей люди скрывали подобное.

— В машину иди. Нам долго ехать, — повторил Адам. Амелия молча спустилась с крыльца, не дослушав того, что он хотел сказать.

========== VII. ==========

Разговаривая накануне с заказчиком и уже успев немного узнать Амелию, Адам был готов, что после разговора с братом, который из-за времени не сможет ответить на все вопросы, они свалятся на его голову. Но Амелия молчала. Девушка просто сидела на переднем сиденье, смотрела вперед и почти не шевелилась весь час, который они уже уехали. К своему удивлению, Адам осознал, что шумовой фон в виде ее разговоров не раздражал его, а вот молчание в настоящий момент раздражало еще как.

— Не убивайся ты так, все нормально будет.

Адам сам не понял, зачем решил завести этот разговор. Долгая практика показывала, что чем меньше контакта — лучше, но язык сам начал говорить. Амелия покосилась на него, но полностью не развернулась. Ее лицо стало казаться немного болезненным. Возможно, из-за новостей, возможно, из-за ночей в подвале, но Адам почувствовал желание накормить ее чем-то, чтобы вернуть хоть какую-то живость в ее внешний вид. Возможно, из-за смены ее статуса теперь, возможно, из-за перспективы находиться вдвоем.

— Мой брат заказал мое похищение, мой отец, будущий тесть и жених мутят какие-то мутные дела, финансируя войну. А мама что? В русской мафии состоит? Или бежала от нее из России, а балет просто прикрытие.

— Насколько я знаю, твоя мама ничего не знает, — ответил Адам.

Амелия театрально охнула и кивнула, отвернулась к другому окну.

— И брат твой нормальный. О тебе заботится. Метод необычный, но…

Амелия снова обернулась, Адам заметил в ее глазах злой блеск, который, наверное, бы убил его, будь у нее такая возможность.

— Очнуться связанной в подвале с мужиком вроде тебя? Ты это «необычный метод» называешь? Что тогда в твоем понимании «пиздец»?

Амелия снова отвернулась. Адам хотел сказать, что может привести ей не один пример того, что в его понимании подходило под это слово, но не стал. Какой смысл сравнивать жизненный опыт кого-то вроде него — бывшего вояки, ставшего наемником, с ее — золотой девочкой, взбиравшейся по карьерной лестнице в семейной компании, а в перерывах ходящую по клубам и показам мод. Даже мат, произнесенный ею, казался каким-то неправильным, не тем, что ей подходило. Да и судя по тому, что она удивилась, что ляпнула подобное, было видно, что, во-первых, матом излагала она свои мысли редко. Во-вторых, доходила до какой-то нервной точки во всей этой ситуации.

— Ему все это не нравилось, — игнорируя сказанное, продолжил Адам. — Знаешь, за годы подобной деятельности я стал лучше разбираться в людях. Твой брат никогда не торговался, хотя цена, которую язаломил за тебя, даже для профана слишком. А братец твой не профан.

— Серьезно? — перебила Амелия. — Будешь рассказывать мне, как ободрал Лиама?

— Я это к тому, что сложно оценить в деньгах жизнь и безопасность человека, которого ты любишь. Он просто соглашался и все, — замолчал, давая возможность что-то сказать, но Амелия лишь смотрела на него. — Кроме того, он нанял меня, — более важно сказал Адам.

Амелия усмехнулась.

— Ты как Анна Винтур в мире моды? — спросила Амелия. Адам нахмурился. — Ну или… не сильна в спорте, криминале… или чем ты там увлекаешься. Пластический хирург, к которому все мечтают попасть?

— Типа того, — решил ответить Адам, не желая вдаваться в ассоциации, которые могут возникнуть у Амелии.

— Куда ты меня везешь?

— Лиам сказал вывезти тебя из штата, — спокойно ответил Адам. — Так что сейчас к границе.

— А потом?

— Есть небольшая база отдыха недалеко от Техаса. Там сейчас начинается сезон, так что особого внимания не привлечем. Но еще не начинается самый пик.

— А в прошлом году в это время примерно я отдыхала на Сардинии с Джеком, — вспомнила Амелия и снова замолчала.

Адам не стал больше начинать диалог, решив, что лучше ехать в тишине, чем поддерживать подобную тему.

Молчания Амелии хватило меньше чем на час. Когда Адам заметил, что она повернула к нему голову, понял, что какой-нибудь вопрос будет не избежать.

— Ты же не собираешься меня снова где-нибудь запирать?

— Если не будешь создавать проблемы, то не стану, — не отвлекаясь от дороги, ответил Адам.

Амелия хмыкнула, но кажется удовлетворилась ответом.

— Откуда вы с Лиамом знакомы?

— С чего ты взяла, что мы знакомы?

— А разве нет?

— Я ничего не знал о нем до заказа.

— Но…

Амелия не договорила, услышала полицейскую сирену, обернулась. Адам тоже глянул в зеркало заднего вида и приметил патрульную машину.

— Сука, — вслух проговорил он, сворачивая с дороги.

— Ты что-то нарушил? — с надеждой спросила Амелия.

— Я — образцовый водитель, — без сарказма, серьезно ответил Адам, полез в бардачок за документами. — Род деятельности обязывает, чтобы избегать подобное, — заметил, что Амелия обратила внимание на пистолет в бардачке. — Сделай лицо попроще, с таким успехом я мог документы и при копах достать. Представь, что едем в аэропорт, чтобы лететь на Сардинию, — уже с усмешкой продолжил он и опустил стекло. — Офицер, доброе утро, — дружелюбно поздоровался Адам.

— Доброе утро, позвольте взглянуть на ваши права и техпаспорт, — автоматически произнес офицер без каких-либо эмоций.

— Пожалуйста, — протягивая документы, ответил Адам, взглянул на Амелию. — Все в порядке?

Адам начал осматривать патрульного: белый мужчина, в хорошей физической форме, слишком старый для подобной работы и довольно долго изучает документы.

— Мисс, — неожиданно обратился офицер, Адам обернулся к Амелии, давая понять, что речь пошла о ней, — можно ваши документы?

— Мои? — удивленно переспросила Амелия. — Я… у меня их нет… Меняю их. Мы… разводимся, — подняла руку, показывая кольцо. — Вот только его оставила. Красивое, да? Хотя чему удивляться, не он же выбирал, — раздраженно проговорила Амелия. — Офицер, послушайте, пожалуйста, выпишите ему уже штраф, раз уж пропускает мимо ушей такие простые просьбы, как не гнать, и отпустите нас. Я не выдержу и дальше находиться с ним в одной машине, — с улыбкой продолжила Амелия.

Адам продолжал смотреть на Амелию, не скрывая удивления и одобрения, но повернувшись к офицеру, сделал более усталое лицо.

— Вот здесь я соглашусь, — нехотя, произнес Адам, заметив на лице офицера смятение.

— Я выпишу вам штраф, но поезжайте согласно норме, — заговорил офицер.

— Спасибо большое, — с еще более ослепительной улыбкой поблагодарила Амелия. — Вы очень милый.

Адам забрал штраф, документы, поднял окно и вернулся на дорогу. Амелия продолжала наблюдать за патрульной машиной в зеркале заднего вида, пока она не исчезла.

— И что это было? — спросила Амелия, сосредоточив все свое внимание на Адаме.

— У тебя хотел спросить, женушка, — усмехнулся Адам. — Я ожидал чего-то вроде «оставила в другой сумочке», а ты целое представление устроила.

— Во-первых, бывшая женушка, потому что муж из тебя вышел непутевый. Во-вторых, уже не куколка? Имей в виду, что это бесит. И вообще… я немного поддалась панике. Он бы все равно спросил о документах. И я вообще не очень поняла, зачем они ему.

— Куколка — это скорее для любовницы, а не бывшей жены, — в том же тоне ответил Адам. — А если серьезно, то твое представление и его немного обескуражило. Возможно, он ждал, что ты будешь как-то просить помощь, намекать, что позволит предпринимать какие-то действия дальше. Это хорошо, но… ненадолго.

— Или это обычный офицер…

Адам скептически взглянул на Амелию, невольно понимая и мотивы Лиама, и уровень подготовки Амелии к подобным ситуациям, и собственную роль в дальнейшем.

— Мы уже проехали больше часа. Ты много машин видела на дороге?

Амелия задумалась, прикинула. Адам ждал.

— Нет…

— А если машины особо не ездят, есть смысл копам патрулировать тут?

— Я понимаю, к чему ты ведешь, — признала Амелия.

— Кто-то сел нам на хвост, — резюмировал Адам. — Новый план.

Амелия хотела спросить, что еще за «новый план», но подумала, что эту информацию она уже не в состоянии выдержать. Похищение сменилось информацией, которой поделился Лиам, похититель стал кем-то вроде телохранителя, стремные некопы остановили их в попытке выехать из штата. Чем чаще Амелия прокручивала все эти мысли в своей голове, тем сильнее хотела от них избавиться.

Лиам поступил дико — это факт.

Продолжала ли она верить ему? Однозначно.

Более того, вспоминая свои несколько дней в доме, Амелия поняла, что вся картина мира начала складываться более логично. Адам делал необходимое, чтобы поддерживать контроль, но, видимо, не выходил за черту, которую провел Лиам.

Мысль, что мужчина рядом с ней слушался брата, как-то внезапно успокоила. Лиаму можно верить, Адам не сделал чего-то плохого по отношению к ней. Все не так плохо.

Амелия не поняла, верила ли в это или просто успокаивала себя, но решила, что подобная мысль в любом виде в ее голове лишней сейчас не будет.

Никто не начинал говорить еще минут двадцать. Амелия начала чувствовать, как расслаблялась, но Адам вдруг свернул с дороги и остановил машину. Амелия наблюдала, как он полез в бардачок и забрал из него пистолет. Тревога мигом дала о себе знать, заставив оглядываться по сторонам. Они почти подъехали к более оживленной трассе, позади все та же дорога и пустота.

— Выходи, — кинул Адам и вышел сам.

Амелия ничего не сказала, лишь повернула голову, когда он направился к багажнику. Адам достал из него сумку и захлопнул. Амелия вышла.

— То есть?

— Тачку засветили, куколка. Нас по всем дорожным камерам отследить можно, — спокойно объяснил Адам, закинул сумку на плечо. — Пошли, — указывая головой в противоположное от трассы направление, продолжил он.

Амелия сразу зацепилось ухом за раздражающее ее обращение, но диссонанс в направлении, в котором Адам собирался вести ее, взял верх.

— Почему мы идем назад, а не вперед?

— Тут камера на дороге, нас на ней будет видно. До ближайшей заправки около часа пешком в том направлении. И развилка. Когда ее найдут, скорее всего, подумают, что туда мы и пошли по одному из направлений, — указал вперед. — Вернемся немного назад. Несколько часов пешком, найдем новую машину и продолжим путь.

Амелия надеялась, что Адам шутил или просто издевался над ней, ждала, что он начнет смеяться, добившись ее недоумевающего и потерянного выражения лица, но ничего не происходило. Он пошел в ранее указанном направлении. Амелия стояла.

— Ты идешь или на дороге решила остаться? — через несколько метров крикнул Адам.

Амелия посмотрела на солнце, которое постепенно начинало греть все жарче, приближаясь к пику, на свою одежду, в которой было уже менее комфортно, а потом на удаляющегося Адама, который не оставил ей никаких вариантов, только следовать за ним.

— Как я оказалась в такой ситуации? — вслух задалась вопросом Амелия, смотря на небо и вспоминая свою жизнь буквально неделю назад.

Но думать было некогда, Адам становился все дальше, Амелия пошла быстрее, но затем перешла на бег, чтобы догнать его, поняв, что для нее же лучше вообще не задумываться о подобном.

========== VIII. ==========

Амелия помнила, что Адам сказал «несколько часов», но боялась спросить в цифрах это несколько. Маловероятно, что это было часа два, поскольку люди в таких случаях говорят «пару», скорее всего, им надо идти три или четыре часа. И на этих цифрах Амелия не захотела думать дальше. Несколько так несколько. Хоть звучало не так страшно.

Солнце продолжало жарить под своими лучами. Амелия уже засучила рукава худи, придерживала волосы в хвосте, понимая, что нет смысла спрашивать у Адама про резинку для волос, и чувствовала, как кроссовки начали натирать голые ноги.

— Мы можем немного передохнуть? — спросила Амелия, смотря на спину Адама.

Догнав его сначала, Амелия поняла, что его шаг слишком стремительный для нее, но она честно пыталась придерживаться его. Потом стала отставать, но стараться быстро нагонять. Но последнее, по ее ощущениям, минут сорок, она просто плелась за ним, решив оставить все как есть. Не уйдет же он от нее, раз брат заплатил ему за сопровождение.

— Мы почти дошли, — сухо рапортовал Адам.

— У меня уже все ноги в крови. Будь человеком, пожалуйста, — почти жалобно попросила Амелия, заметив на кроссовке кровь. — Я еще на приеме немного натерла, а теперь эти кроссовки, сшитые из не пойми чего, на голые ноги нацепила.

— Пять минут, — в том же тоне сказал Адам. — И пойдем.

— Спасибо, — поблагодарила Амелия и, не придумав ничего лучше, села на землю, посмотрела на задник кроссовка. — А пластыря и чего-нибудь обеззараживающего у тебя нет?

— Есть антибиотики, бинт и обезболивающее. Кое-что хирургическое, для шитья.

— Интересная у тебя аптечка.

***

Увидев небольшой магазинчик, Амелия не смогла сдержать улыбку от радости. Снова какая-то цивилизация, возможно, даже удастся раздобыть где-то пластырь, а в идеале еще и найти туалет, чтобы сходить по нужде и отмыть ноги от крови. Думать о том, что Адам подразумевал под «найдем новую машину» она не очень хотела.

Адам выглядел немного изможденным от жары, но не особо уставшим. Амелия сосредоточила на нем взгляд, пока он остановился, осматривая местность. В его взгляде было что-то, что она узнавала от брата после того, как тот вступил в армию, прошел все учения и был на первых заданиях. Адам смотрел не с праздным любопытством, которым руководствовалась она, ища взглядом туалет или думая, что можно найти в магазине, а изучающе, словно пытаясь предположить, какие неприятности могут случиться в этом месте, как от них уйти в случае необходимости.

Невольно Амелия снова задумалась о личности Адама и мотивах брата выбрать именно его. Особенно если верить словам самого Адама о том, что они с Лиамом не были знакомы. Получалось, что надо было как-то связаться с Лиамом, но единственный путь был через раскладушку Адама, которую, как ей подсказывала интуиция, он ей не даст.

Значит, надо как-то забрать. И пусть только из них хоть кто-нибудь попробует обвинить ее в чем-либо

Мысль пришла довольно неожиданно, но твердо закрепилась в сознании. После всего пережитого объяснения, которое она услышала, было мало. Но к голосу рассудка, говорящему, что Лиам еще может и сам дать о себе знать, Амелия прислушалась, решив дать брату время до вечера. Да и ночью вероятнее будет проще стащить телефон, если конечно они не будут еще в дороге.

Амелия вообще удивилась, как один звонок и голос брата поменял ее отношение к Адаму за столь короткий срок. День назад она даже не думала о подобном, слишком боясь возможных последствий.

— Голодная?

Вопрос Адама выбил из всех мыслей. Амелия поняла, что так и пялилась на него все это время, но обрадовалась, услышав, что вопрос он задал обычным тоном. Наверное, у него усталость от дороги взяла свое больше, чем она думала, раз не было никаких ироничных комментариев и шуток, поскольку ее взгляд на себе он явно заметил.

— Больше пить хочу, — честно призналась Амелия. — В такую жару ничего не хочется есть.

— А я бы что-нибудь умял, — в том же тоне ответил Адам.

Амелия не очень поняла, чем она могла ему в этом помочь, но заметила, что он полез в карман и достал из него наличку. Протянул.

— Сделай милость, возьми что-нибудь и возвращайся сюда. Я пока разберусь с машиной. Особо ни с кем не разговаривай. В таких магазинах скука пустынная, продавцов так и тянет языками чесать.

Амелия приняла наличные и кивнула. Признаться ей и самой не хотелось лишний раз что-то говорить, а перспектива сделать все, о чем она думала, бесспорна порадовала. Еще и без контроля.

Магазин отличался от привычных ей в городе, хотя выглядел довольно цивильно. Небольшая площадь с самообслуживанием и вентилятором, который обещал скоро умереть, но это не помешало подойти к нему ближе. Хоть он уже и гонял теплый воздух, Амелия почувствовала небольшую легкость от ветра, даже позабыв о больных и усталых ногах.

Не зная, сколько у нее конкретно времени на все, Амелия заставила себя оторваться от вентилятора и заняться покупками. Она взяла большую бутылку воды из холодильника и сразу прижала к себе, чувствуя от нее прохладу, и с большим рвением продолжила обход. Найдя пластырь, Амелия нашла и женские средства гигиены и, решив, что Адам маловероятно позаботился о чем-то таком, взяла пачку тампонов, подсчитав, что в скором времени они могут понадобиться.

Дойдя до прилавка с упакованными сэндвичами и салатами, Амелия не смогла сдержать улыбку, увидев, что среди столь скудного меню затесалось что-то вегетарианское. В Лос-Анджелесе подобное, конечно, было нормой. Более того, заведение имело опасность нарваться на скандал в социальных сетях или получить низкую оценку в многочисленных приложениях, которым люди верили, выбирая себе место для приема пищи или магазин, не предоставь им что-то такое в меню, но в магазине не пойми где, для проезжих — это вызвало улыбку. Даже сюда добрался дух Лос-Анджелеса.

Смотря на вегетарианский бургер, Амелия подумала именно его и купить Адаму, а качестве отместки за все комментарии, шутки и просто не самые приятные моменты, но быстро избавилась от шальной мысли. Еду он всегда приносил нормальную: свежую, съедобную, нормальной температуры, достаточно сытную. Ответить она решила тем же, беря двойной бургер с мясом, а себе салат с курицей, если проголодается позже.

Найдя все необходимое, Амелия вдруг осознала, что понятия не имела, укладывалась ли в свой бюджет. Даже то, каким именно бюджетом располагала. Сложив все на одну из полок, Амелия полезла за наличкой, которую сунула в карман, и начала пересчитывать купюры, ловя себя на незнакомом ранее чувстве.

Никогда не задумавшись о ценах в магазинах, Амелия поняла, что даже не обратила внимания на ценники около еды, привыкнув просто расплачиваться картой. Тем более совершая такие незначительные покупки. Издав усталый вдох, Амелия снова начала ходить около прилавков, на этот раз суммируя цены выбранных продуктов, понимая, что ни от чего на кассе она отказываться не была готова. К счастью, налички Адама выходило достаточно.

Выложив все перед женщиной на кассе, Амелия почувствовала неладное, так как та откровенно пялилась на ее руки. Через несколько секунд до нее дошло, что рукава худи все еще закатаны по локоть, а на запястьях виднеются следы, которые она натерла наручниками.

Когда они встретились взглядами, то Амелия убедилась в правоте слов Адама — людям тут скучно. Продавщице было около тридцати пяти, в ней боролись любопытство и понимание, что, учитывая место, в котором она работала, лучше не задавать лишних вопросов. Амелия решила сохранять невозмутимость, поняв, что маловероятно в ней здесь узнают ту, кем она была в своем мире.

— Сколько с меня? И не подскажите, где здесь туалет?

Продавщица назвала цену, сложила покупки и показала на табличку, написанную рукой. За туалет придется доплатить лишние полтора доллара. Амелия посмотрела на мелочь в руке, несколько купюр и ощутила неприятное чувство нужды в потребности пересчитывать центы.

Помыв ноги, почистив кроссовки, заклеив мозоли и использовав все удобства, которые предлагала не очень удобная и чистая комната, Амелия направилась к месту встречи, но Адама еще не было.

Она достала бутылку из пакета, сделала несколько глотков и почувствовала большее желание жить от ощущения холодной воды. Закрыв глаза, Амелия попыталась представить себя где-то на пляже, загорающей на шезлонге, но реальность так и не отпускала. После похода в магазин Амелия ощутила еще большую тоску по жизни, которая была еще неделю назад. Ей не приходилось носить некачественную обувь, которая не давала ногам дышать и заставляла их потеть, не приходилось задумываться о деньгах и считать мелочь, чтобы купить необходимый минимум, не приходилось полагаться на мужика, которого она не знала. Последнее бесило больше всего. Хоть в картине мира Амелии не было ничего зазорного в том, чтобы принять помощь от мужчины, мысль, что она и сама могла бы справиться с тем, что они делали, приносила ей удовлетворение.

Могла ли она справиться с тем, что происходило сейчас, было загадкой. Теоретически, имея машину и адрес, Амелия бы доехала до нужного пункта назначения и сама. Но где добывать машину сейчас, слабо представляла.

Амелия пыталась придумать свой план дальнейших действий, пусть Лиам уже заплатил, чтобы это сделали за нее. И в обычной жизни, она бы это приняла. В конце концов, подобное не ее профиль. Она платила механикам за осмотр машины, а не лезла сама под капот, платила парикмахерам за стрижку, а не училась делать это по видео с ютуб. Ситуация с Адамом была из этой серии — ему платили за то, в чем она не разбиралась, и в чем у нее не было времени разобраться даже при желании.

Но жизнь свернула на необычный поворот. Амелия убеждала себя, что это попытка удержать хоть какой-то контроль. Ей необходимо иметь свой план действий, если с Адамом пойдет что-то не по плану. Нельзя же всерьез рассчитывать, всецело полагаться на человека, которого она не знала.

Но это только часть правды.

Сидя под солнцем Калифорнии, Амелия признала, что просто не хотела думать об отце и Викторе, которого она с детства считала чуть ли не дядей, о Джеке, который тоже не говорил всей правды, о Лиаме и его связи с Адамом, о матери, которую возможно сейчас обманывали, как и все ее окружение, историей о поездку в Индию.

К обиде за себя прибавилась и обида за маму, которая в свою время переехала из России на пмж в Калифорнию, вышла замуж, родила и окончательно оставила балет. Пусть она никогда и не говорила ничего о том, что жалела о каких-то своих решениях, пусть и была хорошей матерью для нее и брата, порой Амелия замечала с какой тоской она смотрела на своих учениц в балетной школе, которую открыла, когда Амелии было пять лет.

Амелия пыталась отвлечься от мыслей о своей семье, тревогах, переживаниях и обидах, которые они вызывали. Амелия даже задумалась о том, как прошел юбилей компании, какой отклик мероприятие получило в прессе.

Но время шло, мысли постепенно начинали исчерпывать себя, но одна осталась. Времени прошло много, Адама все нет. А у нее осталось меньше двух долларов, немного еды, тампоны и не единой мысли, где его искать.

========== IX. ==========

Лиам чувствовал легкую нервозность, ожидая разговора с сестрой, и решил потратить это время на дополнительные мили в пробежке. Хоть его уверенность в Адаме как в исполнителе не была беспочвенна, более того, подтверждена человеком, о котором он был довольно высокого мнения, то фактор самой угрозы и мысли о реакции сестры продолжали терзать.

Братская часть постоянно твердила, что он поступил слишком жестоко, заставив пережить похищение и заточение, а теперь еще и правду об их семье и укрытие с незнакомцев после телефонного разговора.

Армейская часть напоминала, что Амелия уже причастна ко всему этому самим фактом рождения и сейчас надо действовать быстро, четко, не поддаваясь нежным чувствам. В конце концов, прежде чем предпринять свой следующий шаг, Лиам просто хотел увидеть, что на самом деле представляют собой отец и будущий зять. А Амелии в любом случае безопаснее быть сейчас далеко.

Вернувшись в лофт после разговора с Амелией, Лиам почувствовал, что его немного отпустило, что теперь он полностью мог сосредоточиться только на главной угрозе. Направляясь к ванной, он услышал шум на кухне и решил изменить направление.

Первое, что бросилось в глаза — помятый вид Джека. Зная этого человека с детства, Лиам попытался напрячь память, чтобы вспомнить, когда видел его таким. Не получилось. Хотя с отцом вроде Виктора, твердящим о важности внешнего вида, репутации и картинки, это было неудивительно. Порой Лиаму казалось, что и Амелию он одобрил лишь потому, что в прессе у нее с Джеком могла получиться милая история, которая началась еще в детстве, а завершилась свадьбой. Да и сама Амелия уже не одну собаку съела в представлении общественности той картинки, в которой была заинтересовала семейная компания.

— Что, сестра уехала, а ты решил повеселиться? — со смешком спросил Лиам, открыл холодильник, чтобы достать бутылку воды.

От звука его голоса Джек вздрогнул, улыбнулся, посмотрел на свой помятый костюм и отечное лицо в отражении на микроволновке.

— Отец заставил торчать в кабинете до утра, чтобы разобраться кое в чем, — ответил Джек.

Лиам пил воду.

— Из-за чего не смог уехать с Мел?

— Да, именно.

— И как успехи?

— Еще остались вопросы, которые надо решить.

Лиам кивнул, поставил бутылку на стол, внимательнее посмотрел на Джека.

— А куда конкретно она уехала?

— Я… не знаю. Не помню. Пару лет назад была там проездом, решила сейчас осмотреться.

— Не знаешь, куда улетела твоя невеста?

— Я не хозяин ей, чтобы распоряжаться, куда она может ехать, а куда нет, — более раздраженно ответил Джек. Лиам понял, что настала очередь финального вопроса.

— Долго будешь ломать эту комедию? Я знаю, что ты от меня скрываешь, — твердо, спокойно произнес Лиам.

Джек на секунду замер, но быстро улыбнулся, надев маску, которую, наверное, использовал на переговорах, когда все начинало идти к конфликту. Лиам ждал, начнет ли Джек говорить, но тот молчал. Лиам усмехнулся поняв, что выдержка у Джека оказалась сильнее, чем он рассчитывал. Но продолжить давить все равно решил:

— Знаю, почему Амелия не предупредила об отъезде в мифический регион Индии, почему никто не видел ее после приема, почему ты сам ее искал после него, хотя у вас были планы, почему она ничего не сказала отцу с мамой перед уходом.

Лиам заметил, что эти слова больше ударили по психике собеседника, но Джек продолжал молчать, лишь пожал плечами, давая понять, что понятия не имел, о чем он говорил.

— Как сильно надо было тебе накосячить, чтобы сестрица так психанула? — с усмешкой спросил Лиам и заметил, что Джек непроизвольно выдохнул от того, что затаил дыхание. — Чем успел навлечь ее гнев на приеме?

— Я не хочу сейчас об этом говорить, — спокойнее ответил Джек.

— Уверен? Советчика лучше меня в этом вопросе ты не найдешь. Когда ей было лет пять или около того, я сломал песочный замок, который они с мамой строили несколько часов. Потом слезы на весь день, клятвы, что Мел со мной больше не заговорит, что я самый ужасный брат. Самое страшное во всем этом, что она правда не разговаривала со мной несколько дней и избегала. Я тогда долго пытался с ней помириться, но с годами я в этом преуспел.

Хоть Джек всем видом показывал, что он внимательно слушал, Лиам заметил в его взгляде нетерпение и раздражение. Лиам невольно подумал, что в голове Джека сейчас выглядит не обремененным страшными новостями братом его невесты, которому вздумалось трепаться про их детство, помочь помириться. Которому хотелось и сказать «спасибо», и от общества которого хотелось скорее избавиться, поскольку все это не то, что сейчас ему нужно.

— Спасибо, но… я попробую сам, — с улыбкой ответил Джек.

— Ты можешь рассказать, если какие-то трудности. Вместе все решим.

— Ссоры еще будут, не будешь же ты вечно нас мирить.

— Тоже верно, — признал Лиам. — Ты ей не изменял, надеюсь?

— Нет, конечно!

— Ладно, — согласился Лиам. — Я в душ уже пойду. Но просто, чтобы ты не расслаблялся, — дойдя ближе к Джеку, продолжил он. — Серьезно обидишь Мел, сделаешь ей больно — я тебе врежу, как только узнаю. А как сильно — зависит от тяжести нанесения физических и моральных страданий, — более грозно произнес он, смотря Джеку в глаза. Джек кивнул, Лиам негромко рассмеялся и шутливо ударил Джека кулаком в грудь. — В качестве профилактики, — насмешливо пояснил он. — А теперь точно в душ. Мне уже самому от своего запаха плохо.

Когда Лиам прошел коридор, то увидел, что Джек так и стоял растерянно на месте.

***

Время шло, Амелия прокручивала в голове диалог с Адамом и поняла одну не очень утешительную для себя вещь — он не озвучил время ожидания. К тому же, учитывая, что она понятия не имела, что он вкладывал в свое «разберусь с машиной», то и предположить о том, сколько его ждать, есть ли вообще смысл еще делать это, было проблематично.

Амелия продолжала пить воду, направилась в том направлении, куда он пошел, но не могла найти за что зацепиться для принятия дальнейшего решения. Клочок цивилизации, на котором она была, оказался единственным. Дальше виднелась только природа, слышался звук проезжающих машин, и ничего не напоминало место, где можно раздобыть машину.

— Хоть попутку лови, — раздраженно произнесла Амелия. — Только попутку куда?

Амелия чувствовала, что хотела в душ, хотела более легкую одежду, что-то на голову, чтобы солнце так не припекало, что хотела получить ответы на свои вопросы.

Звук подъезжающего автомобиля заставил ее обернуться. Седан Opel Astra синего цвета остановился рядом с ней, пассажирская дверь открылась.

— Я где тебя ждать просил?

Амелия услышала голос Адама и немного выдохнула. Он тут, за рулем, значит, все шло по плану. Только садясь в салон, Амелия поняла, что за чувством радости не заметила более поникший голос Адама, который звучал слабее, чем она слышала ранее.

— Тебя несколько часов не было, — в свою защиту сказала Амелия.

— И что ты решила сделать? Бродить по незнакомой местности? Я если бы я с другой стороны ехал? Искали бы друг друга, как идиоты?

— Я…

— Еще в школе учат, что если ты потерялся, то надо оставаться на месте, — раздраженнее произнес Адам. — И тем более на том месте, где тебя просили ждать.

Амелия хотела ответить, сказать, что запаниковала, что ей надо было делать что-то, а не сидеть на месте, что он мог бы и предупредить, что его ожидание могло затянуться, избавив ее от лишнего переживания, но на полу салона она заметила салфетки, испачканные кровью, разорванные упаковки бинтов и пластыря, аптечку, которая лежала между сидениями.

— Что случилось?

Амелия уже смотрела на Адама: песок и грязь на лице, в волосах, на одежде, красные костяшки на руке, которую он держал на руле, след от крови на спине в области лопаток и на сиденье.

— Ты как эту машину получил?

— Установим правила, — игнорируя все вопросы, сказал Адам. — Первое: чем меньше ты задаешь вопросов, тем лучше. Второе: если ты все-таки что-то спрашиваешь, не жди, что я буду на все отвечать. Третье: если я говорю, что меня надо где-то ждать, что надо тихо сидеть или любая подобная инструкция, ты просто это делаешь. Без вопросов, без самодеятельности, без всякой хуйни. Поняла?

Амелия заметила, что тон Адама изменился, стал более устало-раздраженным. Словно придя домой после тяжелого рабочего дня, ему приходится объяснять кому-то простые истины, сдерживая порыв просто накричать или ударить чем-то тяжелым.

И умом Амелия понимала, что лучше промолчать. Ситуация, растормошенная аптечка, настроение Адама просто кричали, что сейчас не лучшее время, чтобы возражать, ругаться, но эмоции настигли, а промолчать не получилось:

— Знаешь что? Тебе легко говорить! Это не тебя выдернули из привычной жизни, продержали в заложниках несколько дней и свалили информацию, что половина самых близких мне людей… использовали рабский труд? Платили… не тому, кому следовало. Еще какая-то чертовщина, которую я еще до конца не поняла? Ты, может, и привык похищать людей, менять машины, засекать слежки, но я нет. Я поехала с тобой и ни на что не возражала. И уж прости, что просидев несколько часов не пойми где, не зная, нормально ли что тебя нет все это время, решила осмотреться, — заметила, что Адам обернулся к ней. — Я поняла тебя, но и ты не будь таким козлом, пожалуйста.

Мне и так страшно

Амелия успела остановить свой словесный поток, не озвучивая последнее предложение. Адам снова отвернулся. Амелии почему-то показалось, что звук ее голоса сейчас доставлял его голове, куда больше вреда, чем он показывал.

— Ты ведь можешь управлять машиной, не угробив нас?

— Не волнуйся, — кинул Адам. — Никто тебя не угробит.

Пока они ехали, Амелия успела съесть свой салат, выпила почти всю бутылку воды. Больше они не разговаривали. Амелия перестала пытаться отгадывать место по пейзажу за окном и почти задремала, когда начало темнеть.

Почувствовав к плечу прикосновение, Амелия нехотя открыла глаза. Было уже достаточно темно, горело несколько фонарей, в которых виднелись здания. На одном из них горела неоновая вывеска «есть места».

— Переночуем здесь, — кратко пояснил Адам.

Номер в мотеле оказался лучше, чем Амелия ожидала. И хоть выбор цвета стен оставлял у нее вопросы, наличие двух кроватей и ванной комнаты радовали. Амелия кинула пакет с покупками на одну из них и пошла проверять ванную: душевая кабина, напоминающая душ в школьных раздевалках, раковина, зеркало, запачканное брызгами, толчок. Все выглядело слишком использованным, слегка негигиеничным, но лучше это, чем ничего. В конце концов, под ноги в душ можно было что-то постелить, а к толчку необязательно прикасаться, как дома.

Когда Амелия вышла обратно в комнату, то увидела, что Адам стоял уже без футболки спиной к ней. В области лопаток была повязка, пропитанная кровью. Кровотечение дошло уже до резинки джинс, образовывая собой несколько струй.

— Это выглядит плохо, — констатировала Амелия.

— Это будет выглядеть еще хуже, если не зашить.

Амелия услышала ответ, посмотрела на вещи, которые Адам доставал из сумки. Через несколько секунд он протянул ей антисептик для рук.

— Промывать раны умеешь?

— Да, — неуверенно ответила Амелия, забирая антисептик.

— Хорошо. Тогда помой руки с ним, промой рану, а потом тебе придется ее зашить.

— Мне?

— Сам я не дотянусь при всем желании.

— Я не умею…

— Я и не ждал от тебя умения.

— Но…

— Мне либо кровью истекать и подцепить какую-то заразу, либо дать тебе штопать меня.

— Еще можно обратиться в травмпункт, где тебе окажут квалифицированную помощь.

— Не рисковать же из-за такой херни, — спокойно ответил Адам, сел на кровать. Амелия продолжала смотреть на него, не веря, что он действительно просит о подобном ее. — Давай не бойся, я все тебе объясню по ходу действия, — мягче добавил он.

========== X. ==========

Адам лежал на животе, буравя одну из стен взглядом из-за отсутствия чего-то достойного внимания. Рана на спине неприятно ныла. Порой Адам поглядывал на сумку, в которой лежали таблетки обезболивающего, но решил их не трогать, оставить на что-то более серьезное, но антибиотики принял после дороги, соприкосновения раны с грязной одеждой и землей.

— Ложкой снег мешая,

Ночь идет большая,

Что же ты, глупышка, не спишь?

Неожиданно для себя, Адам услышал тихое пение из ванной и стал вслушиваться. Он сел, сосредоточившись уже на двери в ванную комнату, нахмурился.

— Спят твои соседи,

Белые медведи,

Спи и ты скорей, малыш.

Адам подошел ближе к ванной, пытаясь разобрать язык, который слышал. На знакомые ему было не очень похоже. Вспомнив о матери Амелии, Адам предположил, что она напевала что-то на русском языке.

— Мы плывем не льдине

Как на бригантине,

По седым суровым морям.

Закончив показывать на наволочке, как нужно делать шов, Адам взглянул на Амелию, которая просто застыла, наблюдая за ним.

— Ты поняла? — ответа не было. — Амелия!

Они встретились взглядами и несколько секунд просто таращились друг на друга. Руки Амелии пробивала дрожь, которую Адам замечал, а в глазах было страха столько же, сколько в первые дни похищения.

Адам про себя ругался. Перепуганная девчонка с дрожащими руками явно не лучшая претендентка, чтобы накладывать швы. Пусть и такие пустяковые. Пусть и не несущие какую-нибудь серьезную опасность ему.

— Готова? — мягче спросил он, увидев связь с реальным миром в ее взгляде.

— Нет.

— Представь, что… в доктора играешь.

— Ты сейчас серьезно?

— Я хочу быстрее со всем этим покончить и вздремнуть.

Пение Амелии не было хорошим даже для школьного концерта. Хоть Адам и сам не разбирался в нотах, звучании и музыке в целом, даже он понимал, что ни слуха, ни голоса у Амелии не было. Впрочем, это было и не столь важным. Он взглянул на часы и понял, что она сидела в ванной уже около часа. И хоть Адам не растерял веру в благоразумие девушки, все равно предпочел бы задремать лишь после того, как убедится, что Амелия крепко спит.

— Это так… мерзко, — спустя несколько минут гнетущей тишины, прокомментировала Амелия.

— Было бы чем тебя подпоить перед этим, я бы это сделал.

— То, что у меня руки дрожат, я не понимаю, что делаю и делаю это впервые тебе мало? Хотел бы, чтобы я не трезвой еще была?

— Хуже бы не стало.

Адам вспомнил, как Амелия в первый раз вставила в его кожу иглу, слишком долго пыталась ее проткнуть, а потом и вовсе потянула за нить так, что ему пришлось сжать зубы, напоминая себе, что для нее и это неплохой результат.

— Сейчас жалеешь, что вел себя со мной как козел?

— Веди я себя иначе, мне бы это как-то сейчас помогло?

— Нет, но… я бы чувствовала больше вины от того, что тебе больно.

Адам встал около двери. Шума воды не было слышно, звука шагов тоже. Амелия продолжала напевать. Он понял, что это очень спокойная песня, даже успокаивающая, судя по мягкости голоса исполнительницы и неспешного темпа. Адам занес кулак, чтобы постучать, но застыл.

Вспомнив всю критику, которая неожиданно обрушилась на него в машине, Адам понял свой просчет. Пусть он и знал о вероятности уехать из города, понимал, что будут определенные проблемы с общением, но не удостоил нужного внимания тому факту, что занялся перевозкой человека, чья жизнь изменилась буквально за сутки, а единственный в радиусе досягаемости, кто мог дать ответы — это он. Вот только сам он не привык докладывать кому-то кроме заказчика и отвечать на множество вопросов.

— Только разбираться с твоими чувствами мне сейчас не хватало.

— Вроде все, — неуверенно проговорила Амелия. — Будешь смотреть?

— Нет. Пусть будет сюрприз, когда сниму повязку, — усмехнулся Адам. — Спасибо.

— Пожалуйста, — открывая упаковку, ответила Амелия. — Ты так и не расскажешь про машину и это? — спросила она, прикоснувшись к шраму.

— Вот ответь мне, куколка, твоя психика уже не травмирована достаточно? Тебе правда нужды подробности того, что я делаю. Твой брат как раз и заплатил, чтобы тебе узнавать об этом не пришлось.

— Я хочу поговорить с ним.

— Нет.

— Но…

— Нет. Он сам связывается, когда нужно. Не пытайся.

— Или что?

— Лучше не испытывай мое терпение. У меня свобода действий, если ты начнешь создавать проблемы.

Амелия сильнее надавила на шов, заканчивая с повязкой.

Адам все-таки постучал в дверь. Шума шагов он не услышал, Амелия так и продолжала напевать строчки из песни. В любом другом заказе Адам бы сказал себе, что слишком мало за это взял, но сейчас язык не поворачивался. Нехотя он признал сам себе, что спросил за девчонку намного больше, чем такая работа стоила.

— Я зайду через минуту, — предупредил Адам. Ответа снова не услышал.

Он взглянул на стену с часами и дождался, пока одна из стрелок на них пройдет полный круг. За минуту никаких изменений не произошло: тишина в номере в плане передвижений, тихое напевание, которое уже стало немного напрягать. Больше не теряя времени, Адам открыл дверь:

— Я тебя предупредил, если что, — заходя, произнес он, но на месте, где ожидал увидеть Амелию, увидел лишь собственное отражение в зеркале.

Амелия сидела на полу, прижав ноги к груди и обхватив их руками. Ее волосы уже были полусухими и слегка волнистыми, глаза красными, а сама она забилась уже куда-то чуть ли под раковину. В спортивных штанах, все еще немного мокрых местами из-за того, что Амелия застирывала грязь, и его чистой футболке, которую он дал, когда она спросила о чистой одежде для сна, Амелия и вовсе начала больше походить на бездомную, которая нашла себе теплый угол в непогоду, спряталась и боялась, что хозяева дома ее найдут.

Адам сел на корточки, чтобы быть на одном уровне с Амелией. Она сконцентрировала на нем взгляд и перестала петь. Смотря на нее сейчас, он вдруг подумал, что слишком долго не проводил время с нормальными, обычными людьми, которых его жизнь может довести до подобного.

— Песня медведицы.

Адам понял, что она произнесла что-то на языке, на котором пела. Тон Амелии был спокойный, но слишком усталый. Интонация никак не подсказывала. В таком состоянии сил на придание эмоциональной окраски могло и не хватить.

— Это ты меня послала сейчас?

— Песня медведицы. Называется. У тебя на лице один большой знак вопроса.

— Спасибо за перевод, — усмехнулся Адам, подумав про себя, что вопросительный знак у него на лице, от того, что он понятия не имел, куда эта ситуация повернет, а не от незнания языка.

— Мама пела нам с Лиамом в детстве перед сном. Это… успокаивает.

— Сон тоже успокаивает.

Амелия скептически посмотрела на Адама.

— Я хочу поговорить с братом.

— Я тебе уже сказал, что нет.

— И Джеком, — не обращая внимания на слова, продолжила Амелия. — Я хочу услышать его версию событий. Какое-то объяснение слов Лиама.

Адам понял, что строить диалог сейчас бесполезно. Амелия заупрямилась, взбудоражилась, эмоции стали брать верх над рассудком, что было сейчас совсем не к месту. Адам подумал, что настал момент использовать запасной план, чтобы дать себе возможность выспаться перед дорогой, но перед этим решил попробовать еще раз построить диалог:

— Твой брат…

— Я знаю, что сказал мой брат, — перебила Амелия, повысив голос. — Я хочу поговорить с Джеком, отцом, узнать их версию всех этих событий, новостей! Должно быть что-то еще. Мне надо знать все, а потом делать выводы.

— Ладно, — ответил Адам, окончательно поняв ситуацию. — Успокаивайся, умывайся и выходи, — сказал он и вышел из ванной, не дожидаясь реакции на свои слова.

Оказавшись снова в комнате, Адам подошел к еще неубранной в сумку аптечке и достал снотворное в каплях. Он услышал, как Амелия вышла, когда уже заканчивал считать количество капель, которыми наполнял стакан, и, спрятав пузырек в руке, потянулся к бутылке, стоящей рядом с ним на тумбочке. Налил воды.

— Выпей воды для начала, — протягивая стакан, сказал Адам.

Амелия приняла воду и сделала несколько глотков.

— В чем подвох? — спросила она после очередного глотка.

— Подвох?

— Ты долго спорил, а теперь просто согласился.

— Я уже говорил, что хочу спать, — спокойно ответил Адам. — И быстрее со всем этим покончить.

Амелия нахмурилась, направилась к кровати, села, сделала еще несколько глотков. Адам сел напротив, на свою кровать, продолжая наблюдать за ней. Снотворное было достаточно сильное,чтобы подействовать быстро, Амелия сделала милость и сама дошла до своей кровати, а проспать должна была достаточно, чтобы он набрался сил. Все выходило не так уж и плохо.

— Тебе все равно на мою семью и помолвку. Я все, — зевнула, — все понимаю, но и ты… — поставила стакан, прилегла, положив голову на подушку, но продолжая сидеть. — Что ты…— тон стал более возмущенный, но быстро стих, Амелия снова зевнула, закрыла глаза.

Через несколько минут Адам удостоверился, что Амелия спала. Он встал, положил ее ноги на кровать и накинул сверху одеяло со своей. В номере стало слышно только тихое сопение.

И не имея желания думать о том, что будет, когда Амелия проснется, Адам наконец тоже лег спать.

========== XI. ==========

Проснувшись на заднем сиденье движущегося автомобиля, Амелия не сразу поняла, почему накрыта одеялом из мотеля. Она подняла голову, узнала в водителе Адама и села. На ней все еще была его футболка, в которой она спала, ноги были босые, кроссовки лежали на полу салона, но ощущение времени было странным, состояние вялым, а голова мутноватой.

— Завтракать будешь? — спросил Адам. — Хотя от кофе уже осталось только название.

Амелия посмотрела в окно и поняла, что уже утро и не особо раннее. Она начала вспоминать вчерашний день: швы Адама, разговор в ванной, требование дать ей связаться с близкими, вода, сон.

— Я из твоих рук вообще больше ничего брать не буду.

— Тяжело придется твоему желудку, — усмехнулся Адам.

— Ты меня чем-то накачал, чтобы я заснула, — спокойнее, чем ожидала, произнесла Амелия, констатируя очевидное.

— Качественное снотворное. С тобой все будет в порядке.

— Со мной уже все не в порядке, — в том же тоне ответила Амелия, накинула на плечи одеяло. — Зачем ты забрал одеяло?

— Ты так в него вцепилась во сне, не хотел вас разлучать.

Амелия поняла, что случившееся задело ее слишком сильно. Просто перевести тему разговора в этот раз было недостаточно.

Адам услышал недовольное хмыканье Амелии, никаких слов дальше не последовало. Он понял, что остаток пути они проведут в тишине. Она явно давала понять, что оскорблена его методами, он не хотел начинать вчерашний разговор снова. Более того, не хотел объяснять, кто он и за что люди платят ему деньги, какого рода проблемы привык решать, но избавиться от мыслей не получалось.

Проспав ночь и проснувшись с более свежей головой, Адам понял, что его даже не раздражало поведение Амелии. Желание узнать правду, поговорить с близкими, узнать мнение всех сторон — он все прекрасно понимал, пусть и не мог позволить ей осуществить. Адама стали больше раздражать ее отец и Джек, которые ввязались в то, от чего не могли защитить свою семью в полном смысле этого слова.

Подумав обо всей безответности и глупости положения, Адам сильнее сжал руль. Пусть он не имел никаких дел с людьми, о которых говорил Лиам, но очень хорошо знал такой тип. Подобные были везде: безжалостные, бескомпромиссные, отдавшие душу божеству денег и абсолютной власти уже давно. Им ничего не стоило похитить, пытать, насиловать, истязать как ради дела, так и ради удовольствия. Адам был убежден, что если ты и решаешься связаться с кем-то подобным, то должен понимать, что ставишь под удар всех, кто тебе дорог, поскольку в непредвиденных ситуациях влиять будут через них, ведь результат будет нужен от тебя, а ты сам для этого должен быть живым или хотя бы дееспособным, но оставаться под их полным контролем. Если сотрудничество заходит так далеко, как зашло в семьях Макгроу и Бернард, то все члены семьи должны знать, как защитить себя, чего остерегаться.

И пусть Адаму все удалось сделать проще с помощью информации, которую ему предоставил Лиам, он бы и сам при желании добыл ее. Вспоминая сейчас, как легко он вывез Амелию из клуба, с какой неподдельной серьезностью она предлагала ему деньги и украшения, не понимая всей серьезности ситуации, в которую она угодила, Адам начал чувствовать, что у него буквально кровь закипала в венах от злости, что никто не удосужился нормально защитить ее, раз уж решили все скрывать. Хотя бы рассказать в теории, что делать в тех или иных ситуациях, как вести себя. В конце концов, она жила в Лос-Анджелесе, работала в крупной компании. И первое, и второе располагали для разных не совсем обычных лекций, от которых бы в голове что-то отложилось, если бы ее отец или жених потом решили что-нибудь спросить, обсудить.

Но что касалось настоящего, Адам был согласен со стратегией Лиама — дать понять о масштабе проблем и их серьезности, которые касались их семьи, но не травмировать излишней информацией о его методах решения проблем, которые могли возникнуть.

Более того, несмотря на то, что Амелия справлялась со всем лучше, чем он рассчитывал, Адам все равно прошлым вечером, увидев ее забившуюся под раковину, вдруг ощутил странную потребность завернуть ее в одеяло, скрыть от всего дерьма, в которое вляпалась ее семья, и увезти подальше от всего этого. Впрочем, все в точности так он и сделал, прихватив одеяло из номера.

Они добрались до Техаса к вечеру. Пока Адам заполнял все бумаги на вселение, Амелия сидела на диванчике рядом с брошюрами, рассказывающими о местных развлечениях, обняв одеяло и пакет из магазина. Говорить с ним она так и не начала.

— Ты голодовку с молчанкой решила объявить?

С их заселения прошел час. Адам успел принять душ, закинуть грязные вещи в местную прачечную, осмотреть местность базы отдыха, состоящую из десятков небольших домиков, нескольких кафе и обслуживающих строений, пока шел туда, и проголодаться. Амелия так и сидела на своей кровати, листая брошюры, которые ему всучили вместе с ключом от домика, но переоделась обратно в худи и игнорировала его вопрос об ужине.

— Ты все равно меня не слушаешь, — спокойно ответила Амелия, продолжая листать. — Я пыталась объяснить, что это не каприз, а ты меня просто усыпил. Выключил, как будто я надоевший будильник или телефон.

— Я не мог знать, что ты начнешь что-то объяснять после выпитого снотворного.

— Так ты и дал мне его, чтоб я уже заснула и перестала говорить. Разве нет?

— Я дал его тебе, потому что понятия не имел, что ожидать от тебя в том состоянии. Потому что мне надо было поспать несколько часов, в тишине, не беспокоясь о том, что ты можешь что-то вытворить.

— Я по-твоему бомба замедленного действия что ли? — раздраженно спросила Амелия. — Я обещала Лиаму, что буду слушать тебя, я это и делаю. Еду, куда ты говоришь, иду, куда ты говоришь, швы тебе наложила, хотя понятия не имею, как это делается. Я все еще тут, спокойна и ничего не делаю. Что тебе еще надо, чтобы успокоится? В конце концов, у меня больше поводов не спать из-за тебя ночами. Я от тебя в зависимости, а не наоборот. И это очень бесит. И быть в глубоком сне, считай в отключке, часов десять — не очень воодушевляет.

— Да не трону я тебя, не бойся. Мне женщины и так дают, я не жалуюсь. И предпочитаю их в сознании в этот момент.

— Дело не в этом, Адам, — с заметным снисхождением произнесла Амелия, давая понять, что все не так поверхностно, а это она уже и так поняла. — У тебя и так полный контроль: машина, деньги, план действий, звонки, информация. Ты лишил меня последнего, что мне еще поддавалось — распоряжаться собой. Хотя бы засыпать по собственному желанию, а не потому, что тебе нужно набраться сил в спокойствии и тишине.

Адам посмотрел на угол листа брошюры, который Амелия уже начала мять, и почувствовал себя сволочью из-за сделанного накануне выбора. Он еще и тогда понимал, что ситуация плоха не до такой степени, просто ему уже не хотелось разбираться во всем этом. Сегодня его, видимо, настигла расплата за наименьший путь сопротивления.

— Поэтому я не хочу есть, не хочу разговаривать с тобой, не хочу объяснять что такого в отце Джека, что меня переклинило на звонке ему, почему здесь слов только брата мне недостаточно. Тебе все равно будет плевать, даже если ты поймешь.

Адам так и продолжал стоять на своем месте, не двигаясь. Амелия говорила тихо, без претензий, словно объясняла ученику младших классов, почему он не прав, спокойно пересказывая события, чтобы он сам сделал вывод, и от этого было только хуже. С самого начала дела Адам готовился к крикам, истерикам, плачу, а получил вполне адекватную реакцию на все, а сейчас и вовсе холодную констатацию фактов, которая сокрушила его без лишней драмы, заставив почувствовать себя виноватым. Амелия же смотрела уже прямо на него, продолжая держать лицо, гордо расправив плечи, словно пытаясь напомнить и себе, и ему, что пусть она в непонятной одежде, каком-то домике на неизвестной базе отдыха в Техасе, она все еще она — образованная, успешная женщина из высшего общества, который не нужны дешевые киношные приемы, чтобы выразить всю гамму своих чувств и если не уничтожить, то достаточно ранить противника только словами.

— Амелия, все…

— Слушать я тебя тоже не хочу, — перебила Амелия и вернулась к брошюре. — Пытаться нормально общаться было глупо. Я буду делать то, что обещала Лиаму, об этом не волнуйся. Ты то — за что он заплатил. И когда все это закончится, просто забудем друг о друге.

— Как все и было обговорено изначально, — напомнил Адам, почувствовав, что сейчас надо сказать хоть что-то. И пусть все выходило именно так, как он действительно обговаривал перед делом, лучше от осознания не становилось.

Амелия ничего не сказала, потянулась к другой брошюре.

Адам вдруг осознал две вещи: первая — он уже и сам не особо хотел есть, и вторая — забыть у него точно не получится даже при всем желании.

========== XII. ==========

Амелия не могла заснуть, чувствуя голод и слыша урчание живота. Она лежала на кровати, безуспешно пытаясь воплотить в жизнь идею «если я это не произношу вслух, этого не существует», хотя и сама понимала, что смысла в этом не было.

Адам лежал на своей кровати, смотрел в телевизор, по которому передавали новости, и больше не предпринимал попыток заговорить с ней. Амелия вполуха слушала, о чем говорил ведущий, и невольно задумалась о прошедшем юбилее. Как ребенок в рождественское утро открывает подарки, Амелия смотрела статьи, блоги, реакцию людей на проделанную ею работу после каждого мероприятия, принятого ею решения, на которое требовался общественный отклик. Юбилей компании должен был стать ее триумфом, обеспечить место за взрослым столом не потому, что ее фамилия есть на здании, а потому, что она сама отдала много сил на реализацию.

Будь они где-нибудь в Лос-Анджелесе, Амелия бы еще надеялась увидеть что-то в выпуске новостей, но в Техасе маловероятно интересовались светской жизнью города Ангелов. Понимая, что ни интернета, ни еды она не получит без обращения к Адаму, Амелия встала с кровати и направилась к крыльцу. Спину буквально прожигал взгляд Адама. Амелия удивилась, что он ничего не спрашивал касательно того, куда она пошла, но потом поняла, что шла босиком.

Оглядевшись по сторонам, Амелия приметила небольшой коврик рядом со своей кроватью. Она вернулась, взяла его и вышла на улицу, вспомнив истории по йогов, которым медитации помогали утолить чувство голода и остановить мыслительный поток.

Йога всегда действовала успокаивающе. Стеля коврик на крыльце, ощущая приятный свежий воздух, Амелия начала настраивать свое мышление на более позитивное.

Спустя полчаса Амелия просто села, осматривая местность, и призналась самой себе, что этой голодовкой больше наказывала себя, чем Адама. Желудок все еще урчал, напоминая о себе, о голоде. Амелия положила на него руку, погладила живот и приняла решение утром плотно позавтракать в каком-нибудь месте, где сможет заказать еду самостоятельно.

Когда Амелия вернулась в дом, то заметила, что Адам что-то набирал в телефоне. Он выглядел настолько серьезным и сосредоточенным, что интерес Амелии возрос в разы. Телевизор уже был выключен, Адам сидел в белой майке и спортивных брюках, видимо готовясь лечь спать.

— Долго мы здесь будем? — спросила Амелия, дождавшись, пока Адам закроет телефон.

— Зависит от твоего брата и обстоятельств, — сухо произнес Адам.

— Каких обстоятельств?

— Непредвиденных.

Амелия кивнула. С самого начала было понятно, что диалог не принесет никакой пользы. Поняв, что и Адам потерял интерес и к ней, и к разговору, так как лег на спину и начал взбивать себе подушку одной рукой, Амелия направилась в ванную, желая умыться, а позже все-таки попробовать уснуть.

Амелия сняла кольцо, положила на раковину и включила воду. Мыслями она невольно вернулась к Адаму и телефону. За все их совместно проведенное время, Амелия видела, как он общался с Лиамом и ее ассистенткой.

Маловероятно, что он продолжает общаться с Лидией. Значит Лиам… Или вообще кто-то неизвестный мне

Мысли снова стали лишать покоя. Амелия начала раздеваться, желая принять после дороги и йоги душ.

Давно у меня не было столько свободного времени

Амелия пришла к самому очевидному умозаключению, когда выходила из душа. У нее впервые слишком много времени на мысли, разговоры, обиды, размышления и никакой работы, никакого общения с привычными ей людьми, чтобы поставить это на паузу. Даже банально не убить пару часов на магазины.

Закончив с водными процедурами, одевшись, Амелия потянулась за кольцом. Место, на котором оно лежало, было скользким от мыла. Не ожидая этого, Амелия поняла, что кольцо выскользнуло у нее из пальцев и полетело в сток, с которого она сама сняла пробку, чтобы вода быстрее уходила.

— Твою мать!

Амелия убрала мокрые волосы, попыталась просунуть руку в слив, но, как и следовало ожидать, даже пальцы туда не прошли.

— Твою мать! Твою мать! — не переставая повторять, продолжала Амелия, нагнулась, осмотрела трубу, как будто в ее осмотре был смысл. — Твою мать!!! — громче крикнула она, стукнув кулаком по раковине.

Амелия поняла, что настал момент, когда она готова плакать от обиды, как маленький ребенок. Слезы уже начинали подступать к глазам, в горле образовывался ком, а в голове снова стали прокручиваться все последние события.

— Черт, что опять? Я только задремал.

Амелия не сразу поняла, что Адам обращался к ней. Она обернулась к нему, открыла рот и поняла, что получалось издать только всхлип. Все самообладание, которое Амелия пыталась держать, полетело в неизвестном направлении.

— У тебя есть проволока?

— Нет.

— А что-то вроде?

— Нет.

— Надо найти. Надо… — Амелия снова повернулась к раковине, посмотрела на Адама. — Надо…

Амелия сосредоточилась на том, чтобы донести свою мысль так сильно, что не заметила приближение Адама к ней. Он немного наклонился, положил руки ей на предплечье и начал говорить что-то успокаивающее. До Амелии доходила только интонация и ненавязчивое шипение, через некоторое время до нее дошло, что он спрашивал о случившемся.

— Я кольцо уронила в сток, — виновато произнесла Амелия. Ей вдруг вспомнилось детство. Завтрак. Ваза с пионами на столе. Цветы были такие красивые, что она хотела унести несколько к себе в комнату. Все пошло немного не по плану. Ваза, цветы, часть посуды оказались разбитые на полу, а она объяснялась с матерью примерно таким же тоном.

— Новое попросишь. Иди спать.

— Это… не кольцо из магазина. Оно фамильное. Принадлежало еще бабушке Джека. Такие вещи нельзя в канализацию смывать. Надо найти проволоку и…

— И?

— И достать его.

— А ты хоть раз сама такое делала?

— Нет. Я в кино видела как.

— Тогда у тебя больше шансов протолкнуть его дальше, чем достать.

Амелия полностью сосредоточилась на лице Адама, на его спокойной интонации и констатации очевидных вещей.

— Сантехник. Тут должен кто-то уметь доставать кольца из труб, — игнорируя все это, произнесла Амелия.

— Раньше утра этим все равно никто не займется.

— Но…

Амелия хотела объяснить всю важность этого, но замолчала. Кольцо осталось чуть ли не последним атрибутом нормальной жизни, но ни для Адама, ни для местного сантехника наверняка это не имело такого сакрального смысла.

— Иди спать. Я перекрою воду, чтобы случайно не пустить ее, а утром узнаем про сантехника.

Амелия еще раз посмотрела на раковину, на Адама, который все еще придерживал ее ближе к себе, словно боясь, что она вот-вот либо рухнет без сил, либо сорвется на поиски сантехника, и кивнула. Тело продолжала бить мелкая дрожь, мысли закончились, в голове остался лишь туман и упрямая уверенность, что при желании она бы смогла что-нибудь скрутить, чтобы достать это кольцо.

Утром Амелия получила две новости: плохая — на базе нет сантехника, но есть работник, который занимался починкой всего и был готов приступить к их раковине лишь вечером следующего дня, так как кольцо в стоке ждать могло в отличие от других заявок (что делать без раковины до этой поры никто не уточнил) и хорошая — им могли дать инструменты, чтобы они все сделали сами, но только под их ответственность, а все поломки после вмешательства оплачивать им придется самим.

Амелия уже была готова смириться с тем, чтобы жить без раковины, но Адам вдруг сказал, чтобы ему дали ведро и инструменты.

Через десять минут они снова оказались в ванной. Адам поставил ведро под сифон, скинул рубашку, оставшись в майке, сел на пол и начал проделывать только понятные ему действия. Амелия осталась стоять у двери, внимательно наблюдая за всеми действиями мужчины.

— Ты и трубы умеешь разбирать?

— У меня много умений, куколка, — отстраненно ответил Адам.

Адам откручивал гайку с прокладкой, отодвинулся, ближе подвинул ведро и снял крышку сифона. Амелия услышала как в ведро вылилась вода с мусором, почувствовался не очень приятный запах. Адам отложил инструменты, придвинул ведро ближе к Амелии.

— Ищи свое кольцо.

Амелия брезгливо посмотрела на содержимое стока, подошла ближе, села рядом с ведром. Единственным плюсом во всей сложившейся ситуации стало то, что мысли о кольце и небольшой нервный срыв отвлекли ее от чувства голода.

— А перчатки… — начала Амелия, но заметила, что и сам Адам делал все голыми руками.

— Не полагается нам, как видишь, — насмешливо произнес он.

Амелия полностью сконцентрировалась на ведре и медленно опустила туда одну руку, проверяя все на ощупь. Она решила, что если не будет смотреть, все пройдет проще, и встретилась взглядом с Адамом. Он сидел около раковины, раскинул ноги и, не скрывая своего интереса, наблюдал за ней, как за участницей телешоу.

Я смогу сделать все, что от меня потребуется

Амелия вспомнила, что прожила несколько дней, думая, что ее похитили, что прошла под палящим солнцем с кровавыми мозолями, что сумела наложить швы на настоящей коже, что получила новости, от которых можно уже смело ехать крышей, но она продолжала быть относительно в своем уме. После всего этого грязь и вода из стока, чтобы достать кольцо, которое она сама туда и уронила, должны показаться пустяком. В конце концов, если жизнь преподнесла такие лимоны, надо было пытаться что-то делать с ними, идти дальше, искать возможность что-то изменить, а не лить слезы или сидеть без дела, потому что она хотела апельсины.

— Чисткой труб тут особо никто не занимался, — спокойно произнес Адам, наблюдая за поисками Амелии.

Через несколько минут перебирания Амелия, поборовшись с чувством отвращения, достала из ведра кольцо и почувствовала себя так, словно покорила Эверест. От переизбытка чувств, эмоций внутри все переполнилось. Не найдя выброса всего этого лучше, Амелия засмеялась. Она вдруг осознала, что можно все было спокойно сделать и без такого количества драмы прошлой ночью, решить проблему без слез, но на тот момент сил на это не находилось.

— Спасибо.

Амелия поблагодарила и взглянула на Адама, который продолжал наблюдать. В его взгляде появилось что-то новое, что она не видела раньше. Незнакомая смесь мягкости, уважения и интереса.

— Пожалуйста, — ответил Адам, потянулся за инструментом.

Амелия уже хотела уйти, чтобы не мешаться в довольно небольшой комнате, но вдруг заметила у Адама на руке еще одну татуировку, которая показалась ей знакомой. Похожие она видела у приятелей, сослуживцев брата: тип структуры, цифры, информация, похожая на данные с жетонов.

Спрашивать что-то про службу, если она действительно была, смысла не было. Это Амелия уже понимала. Как и то, что Адам не такой простой готовый делать разное за деньги уличный преступник, каким хотел казаться.

========== XIII. ==========

Комментарий к XIII.

Альбом с персонажами и эстетиками. Будет пополняться)

https://vk.com/album-98100570_272575643

— То есть как не у вас?

Виктор отпил кофе, который принесла ассистентка, чтобы промочить горло, и задал вопрос, который не имел особого смысла. Стены кабинета по ощущению стали сужаться, оставляя его в более тесном пространстве.

— Кеннет показывал видео, — напомнил он, вспомнив ночь в кабинете друга. — Узнайте. И все сообщите мне.

С телефонного разговора уже прошла неделя, а Виктор все еще его помнил. Контроль, который был в его руках, испарился одним звонком так, словно его никогда и не было. План казался таким простым, что с ним бы могли справиться ученики начальной школы. В том, что Кеннет любил свою семью, Виктор не сомневался. Рычаг давления был до банального простым. Амелия должна была быть с людьми человека, с которым он вел дела, и в целостности вернуться домой после похищения, но все пошло не по плану.

Ожидая новостей от Дэлмара, правой руки Соломона, который обеспечивал порядок на африканских приисках, Виктор немного чувствовал волнение и раздражение. Беспорядок, потеря контроля, неизвестность — все давало о себе знать мигренью и желанием пригубить виски.

Дэлмар Колетти находился на территории США как официальный представитель своей страны, представляющий ее интересы. Он был высоким чернокожим мужчиной, носящим исключительно дорогие костюмы, обувь и курящим кубинские сигары. И хоть в глазах окружающих Дэлмар выглядел как обычный дипломат, которых было много, Виктор всегда видел в нем человека, казнившего одним ударом мачете по шее двоих беглецов с приисков, которые попытались сбежать. И что тогда произвело большее впечатление: казнь или спокойствие палача, Виктор так для себя не понял.

— Ее засекли на дороге на выезд из штата. Машину бросили, видимо, поняли, что засветили. Больше по камерам их отследить не удалось. Наш человек мертв. Убит кем-то, знающем свое дело. Точные удары в нужные места.

Покончив с приветствиями на глазах ассистентки, Дэлмар сразу начал говорить по делу и показал Виктору фото с дорожных камер. Амелию было узнать легко, мужчину рядом с ней сложнее.

— Знаешь его? — спросил Дэлмар.

— Нет. Ты тоже не в курсе.

— Их ищут, — спокойно произнес Дэлмар. — Кем бы он ни был, девчонка для него обуза. Быстро с ней действовать не получится.

— А он?

Делмар откинулся на спинку стула и усмехнулся. Виктор заметил нехороший блеск в глазах собеседника, огонек, говорящий о начале игры, которая принесет ему удовольствие.

— Схватим — узнаем. Тебе-то он не нужен ведь?

— Мне нужна живая невеста сына после согласия Кена. На остальное мне плевать. Если мужик окажется проблемой — делайте что нужно.

— А брат невесты сына?

— А с ним что? — удивленно спросил Виктор.

— Подозрительные звонки, активность, переводы. От всего этого очень дурно несет.

— Проверили всех, я смотрю? — беззлобно усмехнулся Виктор.

— Это называется профессионализм.

— Как я сказал, Амелия должна остаться целой. Лиам просто живой. Мы почти семья все-таки.

— Понял, — довольно проговорил Дэлмар. Виктор снова начал чувствовать мигрень.

***

— Вот это я понимаю аппетит. Еще и у такой миниатюрной!

— Сам в шоке.

После покупки сменной одежды, дорвавшись к вечеру до еды, Амелия уже не обращала внимания на бестактные и восхищенные комментарии официантки, женщины лет тридцати, судя по голосу и быстроте речи очень горластой и говорливой, и откровенный сарказм Адама в ответ ее словам. Амелия пыталась не думать о том, что в тех местах, где она привыкла есть, подобное бы не произошло, за это могли бы даже уволить, но зачем сравнивать фешенебельные рестораны Лос-Анджелеса и кафе на базе отдыха в Техасе. Амелия пыталась не думать, что здесь нет более привычных ей блюд, а меню в основном составлено из традиционных блюд Техаса: чили, барбекю, что-то из смеси американской и мексиканской кухни, жареные цыплята в панировке, куриные ножки. Все очень калорийно, приготовлено на избытке масла и фритюра, с множеством специй, но особого выбора не было.

Амелия съела фахиту* из курицы и говядины, немного картошки фри и хотела уже остановиться на этом, понимая, что после даже столь непродолжительной голодовки для ее желудка это будет слишком, но вдруг увидела кусок пирога, который несли для другого столика. Официантка сказала, что помимо пирога с вишней есть еще фирменные булочки с медом и корицей. Амелия изъявила желание съесть все, на что получила вполне искреннее восхищение своим аппетитом.

— Что будете пить?

— Текилу, — недолго думая произнесла Амелия. — И чай к пирогу, — добавила она, решив, что так будет лучше.

— Мне кофе. Черный. Без всего, — спокойно произнес Адам. — И кусок пирога.

Амелия удивилась, услышав заказ. Если барбекю и куриные крылышки не вызвали у нее особого интереса, то обычный кофе вполне. Официантка отошла, Адам заметил, что Амелия смотрела на него.

— Что не так? — спокойно спросил Адам.

— Никогда бы не подумала, что ты трезвенник.

— Я не трезвенник. Но сейчас я на работе. А если ты собираешься выпить столько же, сколько съела, то тебя еще и вести придется.

— За это не волнуйся. Я живу в очень интересном мире. Вечеринки, рекламные мероприятия, ланчи, приемы, банкеты. Кровавая Мэри по утрам, мимоза** в полдень, дорогие вина бочками, шампанское при заключении сделок, выпивка в клубах… Очень важно уметь пить, но не напиваться. Особенно если твое лицо ассоциируется с компанией в СМИ. У меня уже иммунитет к алкоголю.

— Полезный навык, — нарочито серьезно произнес Адам.

— Отстань!

Амелия услышала, что Адам негромко рассмеялся, и последовала его примеру. Где-то внутри все еще напоминала о себе обида, скребясь, как упрямый кот, которому надо попасть в закрытую комнату. Но интуиция подсказывала, что Адам и сам жалел о своих действиях, просто вместо словесных извинений полез в трубу за кольцом. Да и как ни крути, он все равно оставался единственным человеком, с которым можно было поговорить, не задумываясь о последствиях и лишних словах.

Головой Адам понимал, что совершал ошибку. Работа должна была выполняться четко, гладко без вмешательства эмоций, чувств. Рационально. Никогда не позволяя себе лишнего сближения с заказчиками, клиентами и просто людьми, появившемся в его жизни после пополнения ими его счета, Адам не понимал, почему сейчас лежал на кровати и слушал треп слегка охмелевшей Амелии. Кроме того, еще и вникал в него.

Амелия лежала на второй кровати, гладила свой живот после сытного ужина и погрузилась в воспоминания детства, говоря, что если она продолжит в таком духе, то снова станет такой же полной, какой была в пять лет.

Адам, еще наводя справки перед организацией похищения, хорошо рассмотрел фотографии в интернете, отметив все достоинства фигуры, дав себе минутку отдыха, но особо не заострял на этом внимания. Позже он снова вспомнил об этом, общаясь с Лидией, которая рассказывала ему, что начальница занималась йогой с инструктором и по возможности ходила в зал. Одно время посещала уроки танцев.

— Ты ведь знаешь, что наша с Лиамом мама балерина. Я в детстве любила смотреть ее выступления на записи. Она была знаменитой. Полина Барышникова. Может, ты что-то видел?

— Балет — не про меня.

— Не суть, на самом деле. Я лет в пять тоже решила танцевать. Мама отвела меня в балетную школу. Дома сохранились фотографии. Полненькая, с забранными в пучок волосами и розовой пачке я действительно была похожа на поросенка. Это было так нелепо.

Адам повернул голову в сторону Амелии и заметил, что она продолжала смотреть в потолок, разговаривая с ним, но делала это уже более усталым, сонным голосом. Ее фигура, волосы, кожа, манера излагать свои мысли не вызывали у него никаких нареканий. Слова о нелепости внешнего вида, когда бы это ни было, показались ему странными.

— … хореограф меня не возлюбила. Я не мечтала о великой карьере, как у мамы… просто… не знаю, хотела попробовать. Мне нравились костюмы, сцена, музыка… Она не видела смысла тратить время на кого-то без перспективы…

Адам вдруг понял, что не отводил от Амелии взгляд, начав откровенно ее рассматривать, сравнивая с фото.

—… я расплакалась как-то вечером. Мне стало так обидно. Я старалась ведь. Все эти плие, деми-плие и еще тысяча и одно приседание у станка…

В голове начала вертеться чехарда из навязчивых мыслей о том, что Амелия бы чертовски хорошо смотрелась сейчас без одежды: спокойная, расслабленная, увлеченно говорящая о балете. Светлые волосы, которые так и хочется загребать в кулак, пропускать сквозь пальцы, красиво раскинуты на подушке, загар равномерно покрывал упругое тело, нежность, гладкость кожи Адам еще помнил, прикасаясь к ней по необходимости в первые дни.

Адаму захотелось услышать стоны, сжать бедра, ягодицы до отметин от его рук, зацеловать тело, оставить свои отметины, засосы, свой запах, почувствовать, как после оргазма она без сил прижмется ближе, что-то мурлыкая проваливаясь в дрему.

— … мама забрала меня. Потом купила помещение, открыла студию, я была ее первым учеником. Она все еще занимается этим. Некоторые из ее учеников добились успеха.

Адам понял, что кровь в его теле стала приливать все ниже, что Амелия повернула к нему голову и ожидала реакции на свой монолог, что у него в голове он уже успел сделать с ней все, что ему позволял его почти тридцатилетний опыт в сексе, что все это может очень плохо для него закончиться.

Он поднялся с кровати и молча подошел к окну, приоткрыл его, чтобы проветрить помещение, остудить себя. Амелия еще раз пожаловалась на избыток еды за ужином. Через несколько минут Адам услышал скрип кровати, понял, что Амелия поменяла положение. Вскоре раздалось и тихое сопение. Адам продолжал смотреть в окно.

Постояльцы базы отдыха потихоньку расходились по своим домам. Некоторые продолжали разговаривать, некоторое просто молча шли рядом. Автомобиль подъезжал к администрации базы, из него вышла пара лет тридцати. Адам без особого интереса взглянул, как они заходили внутрь, и занавесил окно.

— Совсем рехнулся на старости лет, — тихо усмехнулся Адам, подводя итог всему случившемуся, снова сосредоточил взгляд на Амелии. — Красивая же ты зараза, — чертыхнулся он, в глубине души понимая, что это не единственное, что его привлекло, и не хотя достал телефон из кармана джинс. В первую очередь все еще надо было думать о работе.

*Фахи́та (исп. fajita) — блюдо техасско-мексиканской кухни, представляющее собой завёрнутое в тортилью (мягкую пшеничную лепёшку) жаренное на гриле и нарезанное полосками мясо с овощами.

** Мимоза - алкогольный коктейль, представляющий собой смесь шампанского и свежего апельсинового сока.

========== XIV. ==========

Джек лежал на кровати, но открыл глаза, услышав, что в дверь его номера стучались. Через несколько секунд до него дошло, что это уборка номера, еще через пару секунд он осознал, что все-таки заснул. Когда Джек поднялся, чтобы открыть дверь, он понял, что с их встречи с отцом и Кеннетом прошло уже полторы недели. Больше десяти дней, а он так понятия и не имел, где Амелия, как она, что ждать от всего этого кошмара.

Горничная с шумом вкатила тележку со всем необходимым и остановилась. Джек понял, что она осматривала масштаб работы, который ей предстоит убрать. Сам он жил в гостинице уже около недели, желая полностью дистанцироваться от людей, особенно Лиама, который все чаще начинал говорить с ним о сестре, спрашивать, почему он почти ничего не ест, почему выглядит так, словно не спал несколько ночей. Джек быстро понял, что каждый раз валить все на работу не получится, а его вид и правда оставлял желать лучшего.

После очередной ночи с кошмаром и обедом, который каким-то чудом удержался в желудке, несмотря на желание организма избавиться от съеденного, Джек понял, что дальше так продолжаться не может. Надо было что-то решать, поговорить с отцом, узнать, как ему удавалось быть таким холоднокровным.

— Извините, мисс… — неуверенно окликнул Джек, обращаясь к горничной, параллельно пытаясь понять, есть ли у нее кольцо и правильно ли он обратился. Она обернулась, кокетливо улыбнулась, Джек понял, что она немного младше него, на улыбку не ответил. — Около номера стоит мужчина в костюме?

— Да, — коротко ответила горничная.

— Спасибо.

Джек направился в ванную, проклиная телохранителя, который ходил за ним тенью, и подошел к раковине. Холодная вода не помогла освежиться, почувствовать себя лучше. Джек раздраженно ударил по крану, выключая воду, и шумно выдохнул, выпуская гнев. Что-то ему подсказывало, что от встречи с отцом ничего хорошего ждать не стоило.

Когда Джек доехал до дома отца, то еще несколько минут сидел в машине, пытаясь собрать свои мысли, понять, что он хотел донести. Тело начала бить дрожь. Джек почувствовал себя тонущим в холодной воде, из-за которой сводило все тело так, что плыть дальше казалось невозможным. Вспомнив покойную мать, Джек начал считать, загибая свои пальцы. Трюк, которому она научила его, когда ее болезнь начинала забирать все больше сил и здоровья, видя, что шестилетнего сына ее перемены пугали больше, чем что-либо еще.

— Надо что-то делать!

Джек вошел в кабинет отца и без приветствия заявил то, что было в его голове. Виктор отвлекся от экрана ноутбука и удивленно посмотрел на сына.

— Амелия, — пояснил Джек, оставляя себе все меньше путей отходов. — Сколько можно ждать, пап?

— Закрой дверь, — коротко сказал Виктор и указал на место для посетителей.

Джек выполнил просьбу отца и сел на указанное место, Виктор начал что-то набирать в ноутбуке и через несколько минут развернул его экраном. Джек увидел черно-белое фото с дорожной камеры, без труда узнал Амелию на нем, попытался лучше рассмотреть мужчину.

— Это…

— Как я сказал, детективы работают.

— Они знают, где ее держат?

— Еще нет.

— А этот мужчина. Личность установили?

— Нет. Скорее всего, он просто исполнитель. Перевозка, удержание и подобное.

— Так значит… если мы знаем, как он выглядит, можно его найти. Устроим пресс-конференцию, назначим цену за голову, а там либо полиция, либо охотники за головами сделают свое дело. Главное, придать дело огласке.

— Дела так не ведутся, Джек.

— Как?!

Джек сам не заметил, как повысил голос. Он снова сделал вдох, напоминая себе, что надо держать себя в руках, надо сохранять трезвость рассудка, надо забыть, что последняя неделя превратилась в один большой дрянной день, который никак не заканчивается.

— Как? — спокойнее спросил он, видя осуждающий взгляд отца.

Виктор закрыл ноутбук и взглянул на сына, как на мальчишку. Этот взгляд отца всегда ассоциировался у Джека с детством, когда вместо того, чтобы ругать за что-то, Виктор спокойно объяснял сыну, почему прав именно он в данной ситуации.

— Если начнется официальное расследование, то вылезет и причина, из-за которой Амелию похитили. И тогда обеим нашим семьям будет не очень хорошо. Это плохо и с точки зрения закона, и общественности. Даже если все обойдется с тюрьмой, то компанию Макгроу эти новости уничтожат. Все надо сделать тихо. Без прессы, глобальных поисков и огласки. Кроме того, самое главное, ты же должен понимать, что подобное заявление на всю страну, разозлит. И как ты думаешь, Джек, на ком похитители Амелии будут вымещать злость?

Джек молчал, ему стало еще сильнее казаться, что он нашкодивший одиннадцатилетний пацан, у которого слова отца в голове складывались в более логическую цепочку, чем собственные мысли.

— А почему нельзя вести дела обычно? Без… использования рабского труда, головорезов и… оплаты их услуг вместо…

— Как ты думаешь, Джек, — не дав договорить, заговорил Виктор, — что дешевле: оплатить труд, страховку, оборудование, перелет рабочим, привыкшим к нормальному, или сделать так, как делаем мы? Пользоваться рабочей силой местных.

— Их силой тоже можно пользоваться по-разному.

— Там другие законы, сын. Мы бы жили в этом гадюшнике, если бы пришлось улаживать все конфликты, которые были бы, работая мы как надо. Так лучше всем. У местных есть еда, у их начальников деньги, а у нас дешевое производство и хорошие дипломатические отношения.

— Из-за которых Амелия сейчас не дома наслаждается успехом после юбилея, а ездит с непонятным мужиком. В лучшем случае. Ты думаешь, что дешевое производство и дипломатические отношения стоят ее жизни?

— Никто Амелию не убьет, — уверенно проговорил Виктор.

Джек кивнул. Слишком часто он слышал эту фразу, но поверить в нее так и не смог. Сказав, что он вся понял и собирается попробовать вздремнуть, Джек пошел к машине. Оказавшись в салоне, Джек достал телефон и начал набирать номер Лиама. Абонент оказался вне зоны действия сети.

Ощущая в себе странную уверенность, что пора все рассказать, Джек не мог понять, насколько правильная эта самая уверенность. Решив не тратить время на звонки, он направился прямиком в лофт, обдумывая последовательность, в которой изложит все, что он знал. В конце концов, Лиам был военным, знал разных людей, которые разбирались во всем происходящем лучше, чем он. А раз сам он-Джек не мог что-то сделать, значит надо было все рассказать тому, кто мог.

Зайдя в лофт, Джек сразу услышал шаги в спальне Лиама и обрадовался. Он вошел в комнату без стука, повторяя про себя, что начнет с того, что отец рассказал ему про бизнес, потом скажет о желании Кеннета все сделать правильно, потом перейдет к Амелии и, зная Лиама, скорее всего, получит по лицу, но все планы рухнули, когда он увидел мать Амелии и Лиама.

— Ты напугал меня, Джек, — посмотрев на него, сказала Полина.

Джек заметил, что она осматривала комнату так, словно находилась в трансе, где-то совершенно не здесь и сейчас. Подойдя ближе, он заметил, что глаза Полины немного опухли, на кровати стояла одна из его спортивных сумок.

— Я взяла ее из кладовки. Ты не против? — спросила Полина, заметив взгляд Джека.

— Конечно, нет. Все в порядке?

— Ты еще не знаешь?

— О чем?

— Лиама сбила машина утром во время пробежки. Он сейчас в больнице, а я… а я собираю эту чертову сумку со всем необходимым и… ты разговаривал с Амелией?

Джек понял, что от него что-то ждали только тогда, когда Полина уже полностью сосредоточилась на нем.

— Я не могу никак связаться с Амелией. Должна же она хоть как-то выходить на связь! — не дождавшись ответа, продолжила Полина.

— Я… не могу ничем помочь, Полина. Извини, — найдя в себе силы говорить, ответил Джек.

Полина уже не обращала на него внимания, продолжая заниматься поисками. Джек замер посреди комнаты, думая об отце, невесте, Лиаме, похищении, видео, Кеннете, недавнем разговоре. Все в голове закрутилось сумасшедшим вихрем. Через несколько секунд ступора Джек снова почувствовал приступ дурноты и побежал к ванной, понимая, что его сейчас вырвет.

***

— Все это чушь, что новичкам везет.

Амелия кинула карты на стол и сложила руки. Адам положил свои и взглянул на часы. Амелия сделала то же самое и поняла, что они играли минут тридцать. Найдя карты в домике, она с энтузиазмом предложила сыграть, но оставаться «дураком» в третий раз казалось уже слишком.

— Мы так и будем просто смотреть в телевизор, спать и есть?

— Программу по твоему развлечению никто не приложил к заказу, — сухо ответил Адам, собирая карты в стопку.

— Ты обещал мне книжку, — напомнила Амелия. — В Калифорнии.

— Не обещал. Я сказал «может быть», — сложив карты, ответил Адам.

Амелия не удивилась ответу и положила голову на стол, немного повернула ее, чтобы продолжать видеть Адама. Находясь в этом домике уже почти неделю, она начинала чувствовать убивающую ее скуку и деградацию.

— А ты не хочешь рассказать что-нибудь о себе?

— Нет.

— Я расскажу что-нибудь о себе.

— Я и так о тебе знаю достаточно.

— Ты знаешь факты обо мне: имя, возраст, место работы, расписание… группу крови и подобное. Это не то.

— На кой черт мнетвоя группа крови?

— А вдруг со мной что-то случится. Переливание потребуется, а я буду не в состоянии дать информацию. Что будешь делать тогда?

— Первая группа крови считается универсальной для переливания.

— Это полумера.

— Это лучше, чем ничего.

Амелия снова выпрямилась и внимательнее посмотрела на Адама. В последние дни он начал казаться более загруженным, все чаще говорил серьезнее обычного без сарказма, комментариев и шуток. Спрашивать о перемене — было пустой тратой времени, это уже было более чем понятно, но менее интересно не становилось.

— Мы находимся в обществе друг друга двадцать четыре на семь. Тебе комфортно проводить столько времени с человеком, о котором ты ничего не знаешь?

— Более чем, — вставая из-за стола, ответил Адам.

Амелия заметила, что он направился к кровати, после чего потянулся за пультом, и поняла, что их диалог подошел к концу. Обзаведясь привычкой заниматься йогой перед сном на свежем воздухе, Амелия взяла свой ковер и направилась к выходу. На территории базы была небольшая зона отдыха, на которой некоторые тоже занимались спортом. Последние несколько дней и Амелия начала ходить туда.

Она уже собирала коврик после занятия, когда вдруг услышала:

— Извините, что отвлекаю.

Амелия посмотрела на источник шума. Перед ней стояла блондинка лет тридцати в джинсах и рубашке.

— Я уже несколько дней за вами наблюдаю. Тоже хочу заняться йогой, но… не могу понять мое это или нет.

Амелия посмотрела на девушку и встала в полный рост. Ей вспомнились слова Адама свести общение с посторонними к минимуму, но не быть при этом необщительной затворницей. И слишком общительных, и нелюдимых обычно легко запоминают.

— Меня зовут Джанетт. Но все зовут меня Джен.

— Лана, — представилась Амелия, подумав, что фальшивое имя лишним не будет. — Во многих центрах есть первые бесплатные пробные уроки.

— Знаю, но… на таких обычно столько людей… Я такое не люблю.

Амелия понимающе кивнула, прижала к себе коврик. Ей пришла в голову мысль, что она понятия не имела, что Джанетт от нее хотела.

— Я после первого занятия все поняла. Что мне это подходит. Думаю, что вам нужно просто найти свой зал, своего человека. Тогда все встанет на свои места, — ответила Амелия и пошла к домику, но услышала шаги за собой.

Хоть Амелия понимала, что хотела поговорить с кем-то, но почему-то не хотела делать это сейчас. Джанетт шла рядом, продолжая говорить о йоге и практиках. Амелия слушала, отвечала и не заметила, как сама привела ее к домику. Вопреки всему беседа вышла легкой и приятной.

— Знаешь, можем позаниматься завтра, если хочешь, — наконец сказала Амелия, подумав, что ничего в этом страшного не будет. — А сейчас я хочу принять душ и лечь спать.

— Ладно. Приятных снов, Лана.

— И тебе.

Амелия достала ключи и открыла замок. В домике было темно и, решив, что Адам устал от телевизора и задремал, ожидая ее, Амелия включила лишь часть освещения комнаты. Картина при свете заставила ее выронить коврик из рук. На полу лицом вниз лежал Адам. Под его головой, телом была лужа крови. Через несколько секунд Амелия увидела двух незнакомых ей мужчин. Белый достал наручники и подошел ближе к Адаму, темнокожий вытирал тряпкой кровь с ножа. Даже не успев понять, как лучше ей сейчас поступить, Амелия почувствовала что-то в области спины, обернулась.

Перед ней стояла Джанетт, держа в руках пистолет с глушителем. Она кивнула в сторону комнаты, но потом толкнула сама. Амелия сумела удержать равновесие, но почувствовала, что ей что-то нацепили на голову. В мешке дышать оказалось сложно, еще сложнее, когда кто-то ударил ее под дых, от чего она буквально сложилась на полу. Залом рук за спиной, чьи-то руки на лодыжках, не дающие пошевелиться, инъекция. Прежде чем потерять сознание, Амелия успела подумать, что первое похищение покажется ей детским садом и что будет с Адамом, который его организовал.

========== XV. ==========

Адам был уже и сам не против того, чтобы Амелия куда-нибудь выходила, оставляя его наедине со своими мыслями, просто в одиночестве. Лежа на кровати в тишине во время очередного ее ухода, неожиданно для себя Адам понял, что он ждал ее возвращения, посматривая на наручные часы чаще обычного.

Мысль, что он действительно рехнулся или кризис среднего возраста начал давать о себе знать, стала все чаще появляться в голове. Он зачем-то слушал то, что обычно не слушал, вникал в старые воспоминания, время от времени думая, что было бы неплохо прервать эти разговоры на время, уложив девушку на лопатки в кровать, слушая лишь стоны, свое имя и набор банальных фраз, подходящих ситуации.

Услышав стук в дверь, который выдернул его из нового водоворота неподходящих мыслей, Адам не удивился. Амелия уже не в первый раз забывала ключи, уходя. Он поднялся с кровати, взглянул через глазок в двери, но увидел не Амелию, а белого мужчину лет тридцати.

— Добрый вечер, — заговорил незнакомец. — Управляющий отправил меня проверить трубы. Вы что-то доставали из них. Я рабочий.

Адам еще раз осмотрел рабочего и открыл дверь.

— Добрый вечер, — сухо поздоровался он. — Сейчас все в порядке, но смотрите, если хотите.

Адам хотел снова лечь, дожидаясь пока работник закончит осмотр, но вдруг почувствовал, что его шею затянули какой-то тряпкой. Он попытался сделать шаг назад, чтобы сбить противника с ног, но увидел, что в номер вошел темнокожий мужчина, который несколько раз ударил его ножом в живот. Белый ослабил хватку, ударил его по лицу и еще раз приложил головой об пол.

Когда Адам очнулся, то понял, что его руки и ноги связаны, к ранам на животе что-то приложили, чтобы он не истек кровью, а сам он находится в салоне машины, похожей на минивэн. Тот факт, что его не оставили умирать в домике или на обочине, и порадовал, и дал понять, что впереди его ждет что-то более интересное, раз он нужен живым.

Амелия лежала рядом, на соседнем сиденье, не подавая никаких признаков жизни. Адам сквозь поплывшее сознание внимательно к ней присмотрелся и понял, что она не ранена, крови не было. Скорее всего, вкололи седативное. Раз уж даже он нужен кому-то живым, то она и подавно. Поняв, что пока с ней все относительно нормально, Адам попытался развернуться, чтобы понять, на нем ли все еще часы.

— Чертовы наручники, — раздраженно произнес Адам, поворачивая голову.

— Сиди смирно! И заткнись!

Адам увидел, что белый парень из номера повернул к нему голову, проверил все и развернулся обратно. Адам промолчал, нащупал свои часы и немного выдохнул.

Когда его вытолкнули из машины, Адам почувствовал боль в области живота, от которой не спасало подобие первой медицинской помощи, которую ему оказали. Они были на территории неизвестного ему заброшенного завода. Их встретил еще один человек. Судя по его одежде, не занимающийся грязной работой. Это был темнокожий мужчина примерно лет тридцати. В отличие от парней, взявших их, на нем были джинсы, футболка и пиджак. Не обращая никакого внимания на Адама, он подошел к белому парню, державшему на руках Амелию.

— Она должна проснуться через пару часов, — заговорил он. — Дозу рассчитали специально для дороги.

— Хорошо. Ее оставьте, как обговаривали. А его, — кивнул в сторону Адама, — ведите для разговора.

Услышанное Адама никак не удивило. Самого начала было ясно, что не истечь кровью ему позволили не по доброте душевной.

Через десять минут он оказался связанный на стуле в цехе. В глазах уже начинало темнеть из-за ножевых ранений, хотя их характер указывал на то, что больше проблем у него будет из-за потери крови, а не ран.

— И откуда ты взялся?

Адам услышал чей-то голос за спиной, шаги. Через несколько минут перед ним встал главный — мужчина, который их встречал.

— Как тебе сказать, — заговорил Адам. — Мужчина встретил женщину, они много раз трахались. Однажды они забыли про защиту, может, защита оказалась дрянной, а, может, я был запланирован, не уточнял. Но в один прекрасный день появился на этом грешном свете. В школе совсем плохо учили, раз таких простых истин не знаешь?

Адам прекрасно понимал, что от него добивались — страха перед ними. Он и сам проделывал это буквально пару недель назад, показывая Амелии, кто хозяин положения. Вот только в отличие от нее, его опыт в подобных делах был больше после нахождения по обе стороны. Давать желаемое просто так он не собирался, хоть и понимал, что насилие и пытки станут следующим шагом.

— Умник нашелся, — усмехнулся главный.

Адам убедился в собственной правоте, что черная работа не удел этого человека, когда белый парень ударил его по лицу, предварительно надев кастет. По удару на каждую сторону. Когда он отошел, Адам почувствовал еще большую боль в голове и сплюнул кровь.

— Кто тебя нанял? — спокойно спросил главный.

Адам молчал, продолжая лишь смотреть на собеседника. Белый парень приставил к его горлу нож. Лезвие царапнуло кожу, из раны потекла тонкая струйка кожи. Адам не прерывал зрительный контакт, понимая, что сейчас нужен живым.

— Мы можем и ее спросить, если ты не заговоришь.

— Спросите, — спокойно сказал Адам. — Я же ей все свои планы объясняю, как ребенку в начальной школе, — не скрывая сарказма, произнес Адам. — Тепличных богатых девочек ведь так сложно расколоть в таком антураже. Не понимаю, почему на них не держится армия, — в том же тоне продолжил он.

— Мы с тобой позже поговорим, — после недолгой паузы произнес главный. — Мак, он пока твой.

— Хорошо, босс, — довольно произнес Мак и скрылся с поля зрения.

Через минуту Адам услышал шелест ремонтной защитной пленки, шаги и звук чего-то, перемещающегося на колесиках. Когда Мак вернулся в зону видимости, Адам понял, что это тележка, на которой лежали электродрель, ножи, плоскогубцы и другие инструменты.

— Мы с тобой хорошо проведем время, друг.

Адам молчал, ему вспомнилось, что не зря он так долго думал прежде, чем дать свое согласие на дело, снова взглянул на столик и успокоил самого себя, что долго все это терпеть не придется.

Открыв глаза, Амелия чувствовала уже знакомую ей после снотворного туманность. Не успела она осмотреть помещение, в котором находилась, как услышала звук, похожий на дрель, мужской крик, а затем почти истеричный смех.

К своему удивлению Амелия заметила, что были связаны только руки. Спереди, пластиковыми стяжками. Хоть ноги и кололо, когда она поднялась, свобода в них позволила ей оказаться возле двери. Подергав ее, Амелия поняла, что заперта. Крик, дрель, смех: все прекратилось. Амелия и сама замерла, ожидая дальнейшего, но было тихо.

Она обернулась, чтобы рассмотреть помещение, в котором находилась. Небольшая коморка без окон, с диваном. Все вокруг напоминало чем-то подвал, в котором ее первое время держал Адам.

Мысль об Адаме сразу вызвала воспоминание из домика: он, кровь, пол, незнакомцы. Амелия почувствовала резкий прилив крови к мозгу, начав осознавать все происходящее. За дверью снова послышался крик, голос смутно напоминал Адама. Амелия отшатнулась от двери, словно ее сбило ударной волной. Сейчас она не могла ответить даже самой себе, хотела бы она, чтобы он оказался по ту сторону двери или продолжал лежать на полу в домике базы отдыха.

Не было часов, окон, ничего, что позволило бы в минутах измерить отрезок времени, который она просидела на диване. Крик продолжался с разной периодичностью. Зажать уши руками не получалось. Амелия уже перевалилась на бок, пытаясь, зажать уши коленями, но ничего толкового из этого не получалось.

Звук открывающегося замка заставил ее сосредоточиться на двери. Время в этот момент показалось неприлично долгим, словно каждая секунда ожидания растягивалась на несколько минут. Когда дверь распахнулась, Амелия увидела незнакомого ей темнокожего мужчину в пиджаке, джинсах и футболке.

— Проснулась, пташка, — мягко заговорил он, подошел ближе. Амелия продолжала сидеть на месте, внимательно наблюдая за дальнейшими действиями. Незнакомец сел рядом на диван. — Мы уже начали волноваться, что увели тебя от нас, — продолжил в том же тоне, поднял руку. Амелия поняла, что к ее волосам, прядям, которые закрывали лицо. За несколько секунд до прикосновения она все-таки отодвинулась.

— Где Адам?

— Переживаешь за друга? — усмехнулся незнакомец. — Или кто он тебе? Парень? Любовник? — посмотрел на руку с кольцом. — Явно не жених, подаривший это, — поднялся на ноги. — Пойдем, если хочешь его увидеть.

Он направился к двери, Амелия продолжала сидеть, понимая, что во всем происходящем есть какой-то подвох, но решила все-таки встать. Идя по темному коридору, Амелия поняла, что полностью сосредоточена на фигуре незнакомца, что даже не обратила внимания на стены, место, остальное помещение.

Когда они оказались в помещение, похожим на цех, Амелия почувствовала неприятный легкий металлический запах, что-то жженое. Перед ними стоял другой мужчина из номера в резиновых перчатках и темном фартуке, за ним на стуле сидел Адам. Его голова была опущена, волосы слиплись от крови.

— Мак у нас любит свое дело, милая, — с почти отцовской гордостью произнес незнакомец. Амелия заметила, что Адам поднял голову после ее слов. Его лицо слабо напоминало то, к которому она привыкла, скорее, представляло собой окровавленное месиво с заплывшими глазами. — Пабло Эскобар*, ты ведь знаешь его? — Амелия продолжала смотреть на Адама, чувствуя, что ноги все больше подкашиваются, от запаха становится плохо, а на глаза начинала находить пелена слез. Неожиданно из состояния накатывающей истерики ее выдернула звонкая пощечина по лицу. — Отвечай, когда я спрашиваю.

Амелия кивнула, скорее по инерции, нежили, действительно понимая, что от нее хотели.

— В 91 году он сам сдался властям, сидел в своей же тюрьме. Туда к нему приезжали женщины, соратники, родственники. Он продолжал вести дела. Проворовавшихся наркоторговцев он пытал, просверливая колени дрелью. До колен твоего… мы так не определили статус кого, но не суть, мы еще не дошли, но в паре косточек дырки уже есть. В паре, Мак?

— Тройке, четверке, босс, — ответил Мак.

— Или так, — спокойно произнес он. Амелия почувствовала, что на грудь словно положили груз весом в несколько тонн, дышать становилось все сложнее. — Нам просто надо знать, кто заплатил ему за тебя. Скажешь сейчас по-хорошему — новых дырок у него не будет.

— Ты… — заговорил Адам, сплюнул кровь. Его голос показался Амелии более хриплым и тихим, чем обычно, — ты сейчас серьезно просишь девочку, которую я похитил и держал, сделать что-то, чтобы мне не было больно? Думаю, она бы сама с удовольствием всадила бы в меня сверло, если бы духу хватило. И запачкаться не боялась.

Незнакомец взглянул на Адама, потом перевел взгляд на нее. Амелия увидела в нем что-то слишком торжественное, но не сразу поняла причину. По ее щекам уже текли слезы, она зачем-то кусала губу, пытаясь это остановить и еще каким-то чудом держалась на ногах.

— А мне кажется, что она волнуется.

— Тебе кажется, — ответил Адам, снова что-то сплюнул.

— Мак, давай проверим, разрешим нашу дискуссию, — кивая в сторону дрели, предложил незнакомец.

Амелия проследила за его взглядом, но не успела ничего сделать, как почувствовала, что главный сильно прижал ее к себе, не давая вырваться, и ухватил за подбородок, чтобы она не отворачивалась. Через несколько секунд раздался звук дрели, который по ощущениям был и в голове. Амелия начала вырываться, просить перестать, кричать, что хватит, просто плакать и, к своему удивлению, поняла, что Мак выключил дрель.

Через пару секунд Амелия поняла, что незнакомец выпустил ее и свободной рукой дал понять Маку, чтобы тот остановился, что на нее все смотрят, что она продолжала что-то верещать о просьбах прекратить все, но никакой звук из ее рта не выходил.

Амелия понимала, что пыталась произнести «не могу сказать», но дальше желания это не уходило. Незнакомец усмехнулся. Ей захотелось плакать не только из-за ужаса от увиденного и случившегося, но и из-за непонимания ситуации.

— Мой тебе рабочий совет, пижон, — неожиданно заговорил Адам. — Девочка тепличная, изнеженная, золотая, со здоровой психикой до недавних пор. Ее такую и обратно захотят. Кому нужна физическая и эмоциональная калека? И пока ты ее окончательно не сломал, верни в комнатку, где она сидела. Увиденное — явно не ее уровень подготовки. Я бы на твоем месте с чего помягче начал — удары по морде, выбивание суставов пальцев на руках… Но… теперь вы потеряете время, ожидая, пока она от шока будет отходить. Да, куколка?

Амелия поняла, что все, что говорил Адам, до нее не дошло за исключением последнего предложения. Она слышала его голос, отдельные слова, но в связный текст это никак не складывалось.

— Видишь? В фарфоровой кукле больше жизни, — победно произнес Адам.

Амелия почувствовала, что ее схватили за предплечье и повели обратно, послышался новый звук удара, незнакомец что-то говорил. Он снова открыл дверь, толкнул ее в коморку. Амелия почувствовала боль в коленях, но так и осталась сидеть на полу. Вскрикнуть так и не получалось. Все, что ей оставалось — это тихо заплакать от бессилья.

Комментарий к XV.

*Колумбийский наркобарон и террорист. Эскобара называют «Королем кокаина», поскольку он был лидером Медельинского картеля, контролировавшего к концу 1980 года 80% от мирового рынка кокаина

========== XVI. ==========

С малых лет Джек был уверен, что у отца есть суперспособность убеждать людей. Постоянно видя, что люди поступали согласно нуждам и словам Виктора, в детстве Джека сильно удивило, когда в первый раз он увидел, что какой-то мужчина начал спорить с его отцом, не соглашаясь с ним. Тогда для десятилетнего мальчика это стало настоящим шоком. Это был коллега отца. Причину спора Джек не знал. И того мужчину больше не видел.

Став старше, Джек осознал, что в этом мире, в принципе, можно было жить, не ориентируясь на Виктора, но желание получить одобрение отца все равно брало верх.

Он с отличием окончил школу, получил степень в колледже, год прожил при посольстве в Африке, внимательно следил за всеми новостями, прошел путь от атташе до посланника* и без лишних вопросов начал изучать обратную сторону своей профессии после того самого ужина с отцом.

Находясь сейчас в больнице, смотря на взволнованную Полину и думая о судьбе Амелии, Джек невольно задумался, а стоило ли все это итога, к которому они пришли. Вспомнив брань на родном языке Полины, про которую Амелия однажды сказала ему, что от перевода воздержится, после того, как врач сообщил, что они разминулись с Кеннетом, Джек подумал об отце. Компания Макгроу теряла больше при расторжении настоящих отношений, тогда почему именно Виктор так упрямо хватался за продолжение сотрудничества. Деньги? Власть? Просто факт обладания этим? Нежелание потерять даже крошечную частицу? Кроме того, Джека продолжало удивлять послушание Кеннета, что снова возвращало его воспоминаниями в детство.

От мыслей Джека отвлек врач, который повторил им с Полиной все, что касалось состояния Лиама. Он был в искусственной коме по решению врачей из-за отека мозга, нога была сломана, ключица повреждена, о судьбе нескольких ребер еще предстояло узнать, но прогноз был оптимистичный.

Джек выслушал врача, поблагодарил и отошел. Проверив свою наличность, Джек незамедлительно отправился к банкомату и снял несколько сотен с карты. Полина все еще находилась в больнице, попадаться на глаза сейчас Джек не хотел. Он бесцельно ошивался в коридоре, ожидая, пока кто-то из медперсонала будет проводить обход пациентов. Через час Джеку улыбнулась удача.

Перехватив медбрата в коридоре, Джек сунул ему несколько сотен и свой номер телефона, попросив сообщить первому, когда Лиам сможет говорить. Медбрат колебался, Джек сунул ему оставшиеся деньги, предполагая, что все по такому сценарию и пойдет. Обещание повторить платеж после звонка подкрепило сделку. Перед уходом Джек положил ему на планшет еще сотку за молчание об этом разговоре.

Усиленно думая о своей семье, о семье невесты, Джек понял, что все так и не складывается в одну большую картину. Пазлы никак не находят свои места. И внутренний голос ему подсказывал, что Лиам поможет в этом разобраться. А пока оставалось время, очень глупо было с его стороны не осмотреть вещи Лиама.

Выйдя из здания больницы, Джек хмуро посмотрел на Кертиса, подумав, что Лиаму несильно помогло наличие телохранителя. Если он, конечно, был.

Оказавшись в спальне Лиама, Джек умом понимал, что искать здесь что-то затея не особо многообещающая. Лиам явно не был тем человеком, который доверял бумаге или гаджетам больше собственной головы. Тем не менее, понимая, что в плане реакции похитителей и огласке, отец прав, а сотрудникам правоохранительных органов придется объяснять то, что объяснять не стоило, это оставалось единственным способом что-то делать, чтобы не чувствовать душащее чувство вины из-за бездействия.

Оглянувшись позже на комнату, вещи в которой он перевернул, Джек решил, что в этом нет ничего страшного, учитывая, что до него здесь была Полина и занималась поисками. Ничего, что как-то бы помогло ему, Джек не нашел и в приступе отчаяния просто сел на пол.

Когда Джеку на глаза попалась газета, он без интереса потянулся за ней. Забытое чувство перелистывания газетных страниц вызвало ностальгию. Джек особо не обращал внимания на информацию там, но вдруг увидел номер телефона, написанный поверх текста черным маркером.

Джек несколько секунд смотрел на него, но потом потянулся за своим телефоном. Набрал номер, проверил все цифры и сильнее сжал руку, не решаясь нажать «позвонить». Внутреннее чувство нашептывало, что это что-то, что он искал, и от этого стало страшнее.

Продолжая гипнотизировать экран набора, Джек скопировал номер и решил сначала посмотреть его в интернете. Итог запроса удивил — дом престарелых. Джек посмотрел адрес, заблокировал телефон и продолжил сидеть, думая, что ему делать с этой информацией.

Можно было бы съездить, но Кертис стоял около автомобиля и не делал ни одного лишнего шага. Телохранитель начал напрягать все больше, желание, чтобы он не знал о передвижениях Джека, все возрастало.

Понимая, что о поездке по таинственному адресу Лиама лучше никому не знать, а как скрываться от обученных людей так, чтобы его не засекли, Джек не знал, он все-таки решил набрать номер, пользуясь тем, что его голос не сильно отличался от голоса Лиама.

Второй раз Джек набрал номер быстрее, увереннее и, пока не растерял запал, нажал «позвонить». Приятный женский голос произнес название дома престарелых и спросил, чем их заведение может помочь.

— Здравствуйте, это Лиам Макгроу. Мы разговаривали с вами не так давно, — начал Джек, надеясь, что способность красиво говорить его не подведет, а выражение «не так давно» никак его не выдаст, учитывая, что у людей могут быть разные понимания временного промежутка.— У меня изменился номер. Я бы хотел, чтобы у вас был новый, чтобы мы могли связаться с вами.

— Подождите, пожалуйста, минуту, мистер Макгроу.

— Конечно.

— Я нашла вас. Наша политика велит вам лично приехать и изменить данные в контактах вашего дяди. Но я занесу и новый номер, чтобы не было никаких проблем в связи с вами в дальнейшем. Продиктуйте, пожалуйста.

Джек начал перебирать в голове родственников Амелии и Лиама, но никак не мог вспомнить кого-то, кто был в доме престарелых, пусть и достаточно хорошем. Не найдя ответа, Джек продиктовал свой номер.

— Когда вас ждать для личного подтверждения?

— А когда можно приехать?

— Часы посещения не изменились. Вся информация о мероприятиях и времени есть на сайте.

— Да, я просто уточнить на всякий случай. Спасибо. Вы можете мне сказать как дела у дяди?

— Только при лич…

— Да-да, личная встреча. Я помню. Но… понимаете… я потерял свой телефон и долгое время не мог ни с кем связаться. Все номера были забиты там. И… я не прошу у вас личную информацию или… врачебную. Просто настроение и общий настрой.

Джек понял, что улыбался по привычке, хотя во время телефонного разговора смысла в этом особого не было. Собеседница колебалась, но вдруг позвала Мередит.

— Вам повезло, как раз подошла медсестра полковника Картера. Она сможет вам помочь. Возможно.

—Спасибо. Я очень вам благодарен.

Джек начал крутить фамилию в голове, но понял, что никогда ее не слышал. Да и Лиам был единственный из последних поколений семьи, кто связал свою жизнь с военным делом.

От Мередит Джек узнал, что полковник вел себя как обычно: немного ворчал, не пропускал спортивные занятия, рассказывал байки про молодость. Джек снова поблагодарил, пообещал вскоре приехать и завершил вызов. Ничего полезного кроме звания и фамилии он узнать не смог.

Посидев несколько секунд в ступоре, Джек усмехнулся. Ища ответы, он мало того, что не нашел их, еще умудрился получить новые вопросы и обзавестись целью — как-то избавиться от Кертиса и узнать о таинственном полковнике Картере, которого навещал Лиам.

Комментарий к XVI.

* посол – официальный дипломатический представитель высшего ранга;

посланник – дипломатический агент второго уровня;

поверенный в делах – руководитель дипломатического представительства третьего класса;

атташе – самый младший дипломатический ранг, представитель которого, как правило, является специалистом в определенной области (например, пресс-атташе, военный атташе и т.д.).

========== XVII. ==========

Адам знал, что его болевой порог довольно высокий. Тело на адреналине тоже помогало чувствовать боль не так остро, но потеря крови, отсутствие пищи давали о себе знать. Голова становилась все более мутной, Адам замечал, что уже несколько раз отключался, и лишь приблизительно представлял, сколько времени прошло.

По подсчетам Адама, на второй день, видимо поняв, что ничего из него особо не выбить, его оставили ненадолго в покое. Он прислушивался к разговорам, заметил суматоху и понял лишь несколько фактов: Амелия продолжала молчать, и это всех напрягало, поскольку боссу это явно не понравится.

Единственное, что радовало во всем этом — это то, что похитители поверили, что Адам такой же, как они, просто нанят кем-то другим, а Амелия заложница, пусть и в более мягком варианте, которая не располагала информацией. Выдержки, похожую на его, на допросе, если бы он состоялся, Адам от нее не ждал. Вообще тот факт, что Лиам выложил ей все, стал его порядком напрягать, когда ситуация обострилась.

Адам знал, что после таких заминок, действий не по плану всегда приезжало начальство, чтобы дать оценку случившемуся, понять риски и принять решения. Он стал надеяться, что его план подстраховки на подобное сработает до приезда босса. По крайней мере, учитывая, что он не давал о себе знать уже несколько дней, а дорога бы из Аризоны заняла меньше суток, то все, если это пройдет без заминок, должно было случиться в скором времени.

Когда Адам открыл глаза в следующий раз, то понял, что снова отключился. Во рту стоял неприятный металлический вкус, от которого не получалось избавиться, тело особо не ощущалось.

Адам заметил, что находился в помещении с девушкой, которая нервно ходила из стороны в сторону, не обращая на него внимания. Никого кроме нее не было, она нервно смотрела в телефон. Адам невольно подумал, что развязка его плена уже достаточно близко, и попытался взбодриться. Сейчас ему надо быть в сознании как никогда.

Амелия чувствовала себя в чужой, иной реальности, не зная, как действовать, как из нее выбраться и какие здесь правила. Говорить при всем желании так и не получалось, что вызывало еще больше страха.

Имя мужчины, который здесь всем командовал, она так и не узнала, но постаралась максимально запомнить его лицо, чтобы потом знать, кто стоял за всем этим кошмаром. Все чувства как будто притупились. Амелия не ощущала голода, холода, жажды, боли, лишь парализующий ужас и желание расплакаться.

Она лишь сидела ближе к двери, прислушиваясь к происходящему и понимая, что ее мысли парадоксальны. Стоило услышать крик Адама — ей хотелось, чтобы он прекратился, но как только он затихал на долгое время — становилось страшно, что это все, конец.

Сидя в очередной момент тишины, Амелия прислонила голову к стене. Волосы были уже до неприличия грязные, сама она начинала морщиться от собственного запаха тела, но внимание сейчас обращала лишь на звуки.

Мимо ее двери часто проходили, но никто не заходил, голоса периодически повышались. Амелия начала догадываться, что что-то происходило. Это взволновало еще больше. Не зная, добились ли они какой-то информации от Адама, Амелия с ужасом ждала, когда они начнут спрашивать ее. И знание себя подсказывало, что она выложит все, как только включится электродрель. Если голос решит прорезаться, конечно.

Звуки выстрелов заставили ее упасть и быстро отползти от двери. Амелия поднялась на ноги и попятилась назад, поняв, что ситуация начала переходить на новый круг Ада. Шума поднялось еще больше, появились новые голоса, через щель двери начал просачиваться дым.

Амелия отошла к противоположной от двери стене и, попыталась натянуть верх худи на рот и нос, радуясь тому факту, что руки ей связали спереди, а не сзади. Она начала оглядываться, но способа выхода из комнаты так и не было. Одна лишь дверь, за которой была неизвестность.

Неожиданно открылась и она. Амелия увидела высокого под два метра черного мужчину в темной одежде и с оружием. Он снял маску с лица, оглянулся и двинулся к ней.

Амелия не видела его прежде и сильнее вжалась в стену, попутно ища, чем можно было бы его хотя бы ударить, но, как и в коттедже Адама, ничего полезного под рукой не было. Амелия поняла, что снова просто открывала рот, прося его не подходить, но звука не было. Зато он остановился, поднял руки и что-то упорно твердил.

— … не трону. Спокойно, Амелия, я тебя не трону. Я друг. Друг Картера.

Амелия нахмурилась, начав понимать смысл слов, но не до конца. Вдруг до нее дошло, что фамилию Адама она так и не знала.

— Адама, — словно поняв ее мысли, сказал незнакомец. — Мы приехали по его координатам, когда он перестал отписываться о себе.

Амелия умом понимала, что сейчас не время строить из себя статую и смотреть на мужчину перед ней, но нечего не могла с собой поделать. Нервная система ушла в отставку, как и психическое здоровье. Из оцепенения ее выдернул чей-то мат.

Дым уже порядком развеялся. Амелия повернула голову на источник шума и увидела, как Адам пытался идти при помощи еще одного незнакомого ей мужчины.

Амелия продолжала смотреть на них, пока они не скрылись с зоны виденья, и сделала шаг вперед.

— Меня зовут Доминик, — представился он, доставая из кармана нож, — но все зовут меня Дон. Я сейчас перережу стяжку, и мы пойдем.

Амелия кивнула, вытянула руки ближе к Доминику. Он довольно быстро справился с задачей и повел за собой к выходу, держа ее за руку. Амелия не сопротивлялась, пошла, но, заметив труп Мака, встала, уставившись на его дырку в голове от пули.

Она почувствовала, что Доминик дернул ее за руку, не заметив заминки, но ничего не сделала. Свежий труп странно завораживал своей энергетикой, новизной, страхом. Амелия чувствовала, что не хотела видеть его, но не могла оторвать взгляд.

— Идем, — грубовато развернув ее, скомандовал Доминик, ведя дальше к выходу. — Нам нельзя задерживаться.

Амелия шла, но смотрела на тело, пока не покинула помещение.

Оказавшись в фургоне еще с тремя мужчинами помимо Адама и Доминика, Амелия невольно сглотнула. Они были похожи на них, на новых похитителей, а она не могла понять, как так случилось, что все чаще в ее окружении стали попадать кто-то вроде них, а не Джека или других бывших парней.

— Что с ним, Кайл? — закрывая дверь за собой, спросил Доминик.

Кайл выглядел моложе всех, ему на вид было лет тридцать. Он что-то вкалывал Адаму и, закончив с инъекцией, повернулся к водителю.

— Поехали, — сказал Кайл и снова обернулся к Доминику. — Поиграли с ним не сильно, но и не слабо. Дрель, лезвия, классика из избиений — полный набор. Я вколол ему морфин. Жить будет, но я бы советовал полежать недельку-другую.

Амелия сосредоточилась на лице говорящего, но потом взглянула на кровавые мозоли от стяжек на руках.

— Это Кайл, он у нас местный врач, — заговорил Доминик. — Райли, — указал на мужчину, который шел с Адамом ранее, за рулем — Диего, — представил он, Амелия снова взглянула на него. Голос Доминика начал казаться мягче, а сам он почему-то внушать доверие на психологическом уровне.

Амелия кивнула, захотела сказать свое имя, но получилось лишь открыть рот. Собственное поведение, как у рыбы на суше, стало ее по-настоящему напрягать.

— Это Амелия, — сказал Доминик. — Это, я думаю, пытаешься сказать.

Амелия кивнула и вопросительно уставилась на Кайла, надеясь, вспомнив, что какие-то представления о медицине у него должны быть.

— Хочешь что-то сказать, но не получается? — спросил Кайл, видимо поняв, что вопрос адресован ему.

Амелия кивнула.

— Здесь это произошло?

Амелия снова кивнула.

— Думаю, что у тебя шок. Либо само пройдет через некоторое время, либо обращаться к специалистам тебе, девочка. Это уже не мой профиль, — ответил Кайл, — но садись ближе, эту страсть на руках и на брови я тебе обработаю.

Амелия не знала, что на лице тоже есть какие-то раны, даже не смогла вспомнить, когда их получила, но села, поверив на слово.

Райли заговорил с Домиником о каком-то их общем знакомом, Кайл молча занялся ее запястьями, а Амелия начала буравить взглядом спокойно лежащего Адама под действием морфина. Сейчас он выглядел еще хуже, чем при последней встрече. Снова вспомнив дрель, крики, Амелия не заметила, как начала плакать.

Разговор вдруг затих, Доминик протянул ей фляжку. Амелия почувствовала запах, напоминающий виски, и сделала глоток. Только после него она заметила, что фляжка в руке довольно сильно тряслась.

========== XVIII. ==========

Амелия не могла избавиться от чувства сюрреалистической реальности. Она, словно в тумане, добралась до непонятного ей зала, словно в тумане поднялась на жилой этаж над ним, словно в тумане наблюдала, как мужчины из фургона переносили Адама, словно в тумане кивала на совет Доминика сходить в душ, принимая из его рук чистую одежду.

Стоя сейчас под струями горячей воды, смывая с себя грязь и пот, Амелия все не могла успокоиться. Сердце продолжало колотиться, мозг с задержкой принимать действительность. Амелия не знала, где сейчас находилась, кто эти люди, почему помогали ей и Адаму, что стоило о них думать, стоило ли вообще так доверчиво садиться с ними, уходить в душ, но что-то внушало доверие. Особенно, если сравнивать с местом, из которого ее забрали.

Когда Амелия вышла из душа, то поняла, что Доминик всучил ей не просто что-то из своей одежды, а зеленого цвета платье-рубашку до колен. Ткань была приятной, фасон не обтягивал тело, да и не имелось других вариантов, чтобы переодеться, хотя ходить снова без белья было бы куда комфортнее в штанах.

Стук в дверь заставил Амелию вздрогнуть и обернуться. Она по привычке хотела крикнуть «минуту», но снова ничего не вышло. Дверь медленно начала открываться и без ее согласия. Сначала небольшая щель, из которой показалась девушка. Через пару секунд Амелия поняла, что подросток лет шестнадцати.

Видимо, увидев, что Амелия одета, девушка зашла и закрыла за собой дверь. Амелия продолжала стоять, разглядывая ее: среднего роста, темнокожая, с кудрявыми волосами по плечи, небольшой сутулостью и еще подростковой не до конца сформировавшейся фигурой. Лицо ее было приятным. Амелия подумала, что в будущем из нее выйдет очень даже привлекательная женщина, когда закончится вся эта чепуха с гормонами, прыщами и другими подарками пубертата. В руке она мяла ручку от пакета.

— Здравствуйте, меня зовут Тея. Папа просил купить вам кое-что. Он сказал, что пока дядя Адам не поправится, вы будете у нас, — заговорила она, протягивая пакет.

Амелия сделала несколько шагов к ней, потянулась за пакетом, но в голове все еще с большим знаком вопроса стояло словосочетание «дядя Адам».

— Надеюсь, что я угадала с размером, — продолжила Тея.

Амелия заглянула в пакет и усмехнулась. Ей в глаза сразу бросился набор хлопковых трусов, скрепленных между собой картонкой, по всей видимости, купленный в местном маркете вместе с зубной щеткой, бинтами, расческой и носками.

Закрыв пакет, Амелия коснулась предплечья Теи и улыбнулась, надеясь, что хоть так получится выразить благодарность.

— Ужин будет готов минут через десять. Приходите, — спокойно произнесла Тея и вышла из комнаты.

Амелия снова оглянулась, но помещение никак не помогало ответить на возникающие вопросы. Ее местоположение стало интриговать ее еще больше.

Амелия быстро надела нижнее белье, носки и вышла из комнаты. Она поняла, что находится в большом доме, где первый этаж отведен для спортивного зала, а на втором находятся жилые помещения, кухня. Пройдя немного вперед, она увидела Доминика, передающего Кайлу пачку денег. После этого они обнялись, Кайл кивнул Амелии и пошел вниз, Доминик махнул ей рукой.

— Тея сказала тебе про ужин?

Амелия кивнула.

— Пойдем.

Амелия быстрее последовала за Домиником и оказалась на кухне. Он спокойно подошел к плите и заглянул в духовку, Тея расставляла тарелки на стол.

— У нас мясная лазанья на ужин. Ты же ешь мясо? — спросил Доминик, открывая духовку.

Амелия почувствовала приятный запах еды и сделала глубокий вдох. Голод сильно давал о себе знать. Заметив, что Доминик повернулся к ней, Амелия кивнула.

— Сильно по тебе дало случившееся, — заметил Доминик. — Тея, принеси ей, что ли блокнот, ручку, пожалуйста.

— Хорошо, пап.

— Садись, Амелия, не стой. Ты в гостях.

Услышав это, Амелия села за стол и стала внимательнее смотреть на Доминика. Тея вышла из кухни, он доставал лазанью из духовки в больших поварских варежках и сейчас ничем не напоминал человека, который уводил ее из непонятного завода, холодно смотря на пристреленного Мака. А возможно и застреленного им.

— Мы в Аризоне. Финикс. Ты отключилась в машине примерно на сутки, пока мы ехали, — заговорил Доминик. — Картер каждый вечер отписывался о том, что все в порядке. Когда он перестал это делать, я отследил его по маячку в его часах. Так вас и нашли, — продолжил он, разрезая лазанью. — Тут безопасно. Мы все подчистили за собой, хвосты убрали. Можете оставаться, сколько надо, — отложил нож. — Принеси тарелки, пожалуйста.

Амелия взяла две тарелки и подошла к Доминику, протянула ему одну.

— Спасибо.

На кухню вернулась Тея и положила на стол тетрадь на кольцах и ручку, после чего подошла к отцу и забрала у Амелии тарелки. Амелия не стала спорить, потянулась за тетрадью, открыла ее и начала писать:

Как Адам?

Доминик прочитал вопрос и тяжело вздохнул. Амелия поняла, что это не очень хороший знак, но продолжала смотреть на мужчину, давая понять, что какой бы ни была правда, она готова ее услышать. В конце концов, она уже не может произнести ни слова. Что еще с ней может произойти?

— Он будет в порядке, — ответил Доминик. — Веришь или нет, это не самое страшное, что с ним случалось.

Амелия снова вспомнила недавнее: помещение, полиэтилен на полу, дрель, садистское наслаждение в глазах Мака. Если это было не самым страшным в его жизни, то Амелия была готова изменить свое решение касательно готовности услышать что-то еще. Но все равно написала:

Я могу его увидеть?

— Он спит. Кайл вколол ему морфин перед уходом, — ответил Доминик, ставя перед ней тарелку. — Приятного аппетита. Поужинаем, потом посмотрим.

Амелия снова вдохнула запах пищи, посмотрела на садящихся за стол Тею, Доминика и подумала, как же ей не хватало всего этого семейного спокойствия, уюта, подобных ужинов. Ей сразу вспомнилась ее семья, а затем все проблемы, которые росли так, словно снежный ком. На губах появилась усмешка. Уж ее-то семье сейчас далеко до всего этого спокойствия и уюта.

Амелия перевернула лист тетради.

Спасибо за все

— Пожалуйста, — с улыбкой произнес Доминик. — А теперь ешь, а то вид такой, что ветром сдует. Обеих касается, — посмотрев на дочь, продолжил он.

Тея засмеялась, возмутилась, начала рассказывать и спрашивать о подруге и вечеринке. Амелия мало слушала, мысли вернулись к Адаму и его состоянию. Съев половину своей порции, Амелия приняла твердое решение сходить к нему, и совершенно не имеет значения, будет он спать или нет. Ей просто нужно самой увидеть его.

Приводяпосле ужина свое решение в жизнь, Амелия замялась около двери в спальню, словно школьница перед входом в учительскую. Приоткрыв дверь, она неуверенно заглянула туда, но не увидела никакой реакции со стороны Адама. Сильнее сжав свободной рукой тетрадь, Амелия вошла, наконец, отцепив вторую руку от ручки.

Адам лежал на спине. Все раны на его лице были обработаны, глаза закрыты. Хоть умытым, после медицинской помощи он выглядел явно лучше, сердце Амелии все равно сжалось, в голове снова раздался звук работающей дрели, от которого она поежилась.

На тумбочке рядом с кроватью лежали часы, о которых видимо и говорил Доминик. Амелия положила тетрадку и взяла их. Это были обычные наручные кварцевые часы со стрелками. Крутя их в руке, Амелия заметила, что ремешок был испачкан кровью, от чего чуть не выронила их. Положила на место.

Внутри появилось странное чувство. Амелия понимала, что сейчас ничем не могла помочь Адаму. Более того, ему в спящем состоянии сейчас ничего и не надо было, но уйти не получалось. Она стояла около его кровати, смотрела и пыталась прийти к решению, которое ее удовлетворит.

В комнате было спокойно. Хоть Доминик с дочерью и не внушали уже опасений, ужин с ними прошел хорошо, а к ней они отнеслись как к давней знакомой, почувствовать максимум умиротворения, спокойствия, передышку получилось здесь.

Заметив кресло в комнате, Амелия направилась к нему, подумав, что может немного посидеть, подождать, может, проснется и сам Адам, и не придется ждать утра, чтобы попросить прощения за неосторожность, невнимательность, такую беспечность с той девушкой. А пока он спал, можно было, как следует подумать о том, что написать.

Да и посидеть потому, что она тупо хотела находиться сейчас именно здесь после всех кругов Ада через которые они прошли.

Доминик собирался наконец лечь спать, чувствуя просто нечеловеческую усталость после всего случившегося. Он проверил сигнализацию, пожелал приятных снов дочери и направился к Адаму, чтобы проверить все ли там в порядке. Зайдя внутрь, Доминик невольно усмехнулся. В кресле задремала Амелия с тетрадкой в руках. На полу рядом лежали смятые листы бумаги. Доминик поднял один из них и увидел слова извинений, дальше читать не стал.

Доминик еще раз взглянул на Адама так, словно он должен был понять его взгляд, потом на Амелию и подошел к комоду, достал из ящика плед.

— Ничего в твоей жизни, Картер, не меняется, — тихо произнес Доминик, накрывая Амелию пледом, лучше рассмотрел ее лицо. — И только попробуй мне потом втирать свою любимую хуйню. Получишь по морде и от меня, — снова посмотрев на Адама, продолжил Доминик и вышел из комнаты, прекрасно понимая, что никто его не слышал.

========== XIX. ==========

Адам смог позволить себе отключиться лишь тогда, когда понял, что его план на случай непредвиденной ситуации сработал. Он узнал голос Доминика, передал ему всю необходимую информацию, которой владел о месте и людях здесь, сообщил про Амелию где-то в здании, и почувствовал легкое расслабление.

Лежа сейчас и понимая, что пора открыть глаза и подать хоть какие-то признаки жизни, Адам не очень хотел это делать. Поколебавшись несколько минут о необходимости подобных действий, Адам все-таки сделал это.

Он знал комнату, в которой находился, и не стал тратить время на то, чтобы ее рассмотреть. Шевелиться лишний раз не хотелось, поэтому Адам сосредоточил взгляд на потолке, но вскоре понял, что очень хотел пить.

Адам повернул голову, чтобы посмотреть не оставил ли ему кто-нибудь стакан воды, но вдруг увидел Амелию, заснувшую свернувшись на кресле под пледом. Поняв, что она выглядела явно лучше, чем он помнил, Адам задумался, сколько времени пролежал сам.

— Она только здесь спит, — неожиданно раздался голос Доминика. — Я ей нормальную комнату предложил, но там и пару часов поспать нормально не может, — тише продолжил он, подошел ближе к кровати.

Адам перевел взгляд с Амелии на Доминика и попытался сесть. Некоторые места сразу дали о себе дать болью, голова немного закружилась, но Адам лишь нахмурился и продолжил пытаться выпрямится.

— Что с ней?

— Физически ничего страшного — несколько поверхностных ран, сексуально — ничего вроде, но эмоционально, — Доминик пожал плечами, — за те два дня, что она здесь, еще ничего не сказала, — наклонился.

Адам получил ответ на вопрос, который так и не озвучил, а потом и с радостью заметил, что Доминик поднял бутылку с водой, которая видимо стояла около его кровати.

— Спасибо, Дон.

Доминик кивнул, еще раз взглянул на Амелию, которую их разговор видимо никак не беспокоил, и полностью сосредоточился на Адаме.

— Ты сам-то как?

— Бывало и хуже. Сам знаешь.

— Перед блондиночкой своей будешь храбриться. Давай как есть, — усмехнулся Доминик.

— Она — моя работа, — сухо отозвался Адам, скручивая крышку на бутылке. — А я нормально. На мне все заживает как на собаке. Знаешь же, — продолжил он, сделал глоток.

Доминик шумно выдохнул. Адам пил, понимая, что хочет покончить с этим разговором скорее. Вообще не очень хотел говорить еще в ближайшие несколько часов, а то и сутки.

— Я сказал Тее, что ты в аварию попал, а я предложил тебе долечиться у нас после выписки.

— Понял, — коротко сказал Адам, почувствовав, что напился. — Спасибо, — завернул крышку, протянул обратно.

— Отдыхай, потом поговорим, — ставя бутылку на тумбочку, сказал Доминик. — Зови, если что понадобится.

Адам кивнул.

Хоть слабость и сонливость никуда не девались, Адам продолжал бороться с ними, понимая, что и так провел без сознания слишком много времени. Просверленные кости болели даже от легкого прикосновения с чем-либо. От сворачивания крышки с бутылки боль разносилась по всей руке. Радовало лишь то, что что-то брать, а главное ходить, она ему позволяла.

Просидев еще полчаса, Адам все-таки нашел в себе силы подняться, дойти до ванной, ополоснуться под водой, понимая, что так для него будет лучше, пусть даже и принесет новую боль или дискомфорт. Оказавшись около зеркала, Адам невольно усмехнулся: заплывший глаз, синяки, швы, которые, скорее всего, наложил Кайл, обработанные раны, щетина, которая уже была даже для него слишком заросшей.

Решив, что со своей внешностью он может разобраться и через несколько дней, Адам вернулся в спальню и увидел, что Амелия уже не спала. Она стояла посреди в комнаты в носках, темно-зеленом платье, похожим на халат, с волосами, собранными в высокий хвост, и почему-то напоминала ему сейчас воспитательницу из детского сада. Адам заметил бинты на запястьях, пластырь на брови, небольшие тени от синяков под глазами и более впалые щеки.

— Доброе утро, куколка, — отгоняя все мысли, сказал Адам, прошел к кровати, стараясь не реагировать на боль в ноге. — Или вечер. Я под уколами Кайла совсем в сутках потерялся. — Еще раз прошелся взглядом по внешнему виду. — Симпатичное платье, тебе идет.

Адам сел, заметил, что Амелия даже никак не отреагировала на его слова, а все так и стояла статуей. Слишком бледной, слишком потерянной, слишком исхудалой. Походя скорее не на воспитательницу, а на ее неприкаянную душу, ставшую призраком и застрявшим здесь.

— Мне жаль, что так вышло, — продолжил Адам. — Но… — увидел удивление на лице Амелии. — Подойти, — кивая на кровать, попросил он, понимая, что настал момент серьезно и спокойно поговорить.

Амелия как-то нерешительно начала движение и вскоре села рядом. Адаму вдруг стало до сжатия всего внутри действительно жаль ее. Не ее вина была в том, что дед решил вести свой бизнес и по незаконным дорожкам, не ее вина в том, что отец решил что-то поменять, не она принимала решения, которые привели их сюда, но самый большой удар пришелся именно по ней, и ее психика уже переставала вывозить все это, судя по реакции.

— Я понимаю, что для нормального человека с нормальной жизнью это будет сложно понять, но… такое случается, — заговорил Адам. — Это такая же часть моего мира, как подписание контрактов твоего. Никто из нас до конца не знал, с кем мы имеем дело. Теперь стало понятнее кое-что и… я знаю, что надо делать, чтобы подобное не повторилось. Слышишь, Амелия?

Амелия хоть и села, но это ничего не изменило в ней. Адам видел, что она смотрела на него, но не мог уловить хоть какой-то участливости в разговоре.

— Да и для подобного у меня был план, — не без самодовольства добавил он, но реакции снова никакой не было.

Адам не лукавил, говоря, что некоторые вещи стали ему понятнее. Видя людей, взявших их, слушая разговоры, Адам понял, что их приказ был чем-то похожим на его — взять Амелию, но не сметь к ней прикасаться. Опыт подсказывал ему, что люди, связанные с использованием рабского труда, пытками, подстрекательством и финансированием гражданских войн обычно не особо переживали о чести женщин, которых брали в плен. О жизни — да, но на то, что с ней делали в момент удержания, вышестоящим было откровенно плевать, лишь бы дышала, пока была нужна.

— Ты не сделала никакой херни, чтобы произошло то, что произошло.

Чувство, что он говорил с воздухом, так и не покидало Адама. Подняв руку, он аккуратно взял прядь волос Амелии, чтобы почувствовать хоть какой-то контакт с ней, и заправил ей за ухо. Она дернулась, словно вышла из транса, но не отстранилась, руку не убирала.

— Ты слышала, что я сказал?

Амелия кивнула и более участливо посмотрела на Адама. Он ощутил небольшую победу от того, что смог прорваться сквозь эту стену неприкаянности и уже хотел предложить спуститься и узнать что-нибудь о еде, но почувствовал, что руки Амелии обняли его торс, а ее голова оказалась прижатой к груди.

Адам удивился, но приобнял Амелию, пытаясь понять, в какой момент завоевал ее доверие, учитывая, что все время, которое они провели вместе, было аттракционом из взлетов и падений, но вразумительного ответа не нашел.

Мысль об этом вскоре сменилась странным удовлетворением от ситуации. Захотелось накрыть ее чем-то теплым сверху, прижать к себе сильнее, обнять и больше не отпускать в этот мир, который ее семья сотворила вокруг нее.

— Все будет хорошо, — тише проговорил Адам, положив голову на затылок Амелии.

Ему уже и самому стало интересно разобраться во всем этот клубке, который запутали Макгроу и Бернарды, захотелось поставить все детали так, чтобы не осталось белых пятен, вопросов.

Амелия продолжала спокойно сидеть, дыша так тихо, что, не находись она так близко, чтобы он сам чувствовал ее дыхание на груди, засомневался бы, что у нее остались силы даже на что-то такое простое.

Стук в дверь вернул мысли Адама в реальность.

— Да?

Дверь открылась, показалась Тея. Адам почувствовал, что Амелия тоже шевельнулась и взглянула на девушку.

— Дядя Адам, папа просил узнать, ты на кухню придешь или тебе сюда принести еду?— смотря на Адама, спросила Тея.

— Я приду, спасибо, — спокойно ответил Адам.

— Как себя чувствуешь?

— Все нормально, — заверил Адам.

— Тогда приходите.

Тея закрыла за собой дверь, а Адам взглянул на Амелию, у которой наверняка было много вопросов касательно семьи Вудсйдов и детской привычки Теи звать его дядей. Мысль, что хоть ее живой интерес, который можно было считать без слов, не покинул Амелию, сделала Адаму приятно.

— Иди, я сейчас переоденусь и подойду, — кивая в сторону двери, произнес Адам.

Амелия кивнула, поднялась и тихо покинула комнату.

Собираясь проверить свои дела уже давно, Адам попросил ноутбук у Доминика, собирался сообщить Лиаму новый номер для связи с ним и спокойно идти есть, но заметил то, что его напрягло. Недельный платеж за Амелию должен был быть сделан еще вчера, но на счету было пусто.

Адам посмотрел на баланс, закрыл ноутбук и взглянул на дверь, из которой вышла Амелия. Это явно был не очень плохой знак.

========== XX. ==========

Прошло несколько дней спокойной жизни в доме Доминика. Хотя спокойной ее можно было назвать лишь относительно, так как мозг Адама пылал красным пламенем, без пощады перебирая тысячу и один вариант. Да еще и Амелия, передвигающаяся по дому, словно молчаливый призрак, прибавила мыслей…

… Адам услышал стук в дверь, посмотрел на часы, показывающее начало двенадцатого ночи, и крикнул, чтобы вошли. Ручка тут же шевельнулась и на пороге появилась Амелия в носках и одеяле, накинутом сверху.

Адам отложил ноутбук, посмотрев, что баланс так и не пополнился, и закрыл крышку, чтобы Амелия не узнала о ситуации, пока он не решит, что делать дальше.

— Не спится? — спокойно спросил Адам.

Амелия закрыла за собой дверь и направилась к нему. Заметив, что она шла к кровати, Адам немного подвинулся и еще дальше убрал ноутбук.

— Спала бы, пока есть такая возможность, — продолжил Адам.

Амелия пожала плечами, Адам вспомнил, как нашел смятый листок бумаги, на котором она, видимо, писала Доминику «как закрываю глаза, слышу ту дрель», и подумал, что зря это спросил.

— Так ты… — начал Адам, но не закончил, увидев, что Амелия достала руку из-под одеяла и потянула к нему. — И что ты… делаешь?

Адам просто уже смотрел. Амелия забралась на кровать с ногами, протянулась над ним к его руке и развернула ее. До Адама стало доходить, что она хотела спросить.

— Это татуировка, — спокойно пояснил Адам, хоть и понимал, что вопрос состоял не в этом. Взгляд Амелии на него был красноречивее всяких слов. Через несколько секунд он почувствовал несильный удар по руке. — Давай без этого. Я еще с прошлого не конца отошел.

Адам произнес это насмешливо, но понял, что все равно зря. Если после его ответа о тату Амелия смотрела, как прежде, как каждый раз, когда он специально отвечал очевидные вещи на ее вопросы, сейчас взгляд снова потух, а Амелия ответа взгляд немного в сторону.

— У тебя брат на военной службе, — решив, что пора перевести тему, заговорил Адам. — Ты сама должна понимать, что это значит.

Не было смысла что-то отрицать или молчать. Даже если похожих татуировок не было у Лиама, но могли быть у кого-то из его окружения, с которым как-нибудь Амелия да и пересеклась разок, другой. А собственный опыт подсказывал, что девушек вроде нее без внимания не оставляли.

Амелия снова посмотрела на тату, потом на Адама. Он увидел в ее глазах интерес и небольшое торжество. Как он изучал ее с первых дней, так и она продолжала что-то пытаться узнать о нем, и, кажется, по своему мнению делала успехи. Адам попытался вспомнить, когда Амелия смогла ее увидеть, но вскоре осознал, что часто ходил в майке уже в самом Техасе, что скрывать ее целью своей не ставил, да и вообще как-то предпочитал не вспоминать о той части своей жизни, радуясь, что в свое время хватило ума набить тату не на самое видное место.

Амелия пожала плечами, мол, я хотела услышать от тебя, Адам вспомнил о пропущенном платеже и снова напрягся. Неожиданно он понял, что все, о чем он начинал говорить, вело к малоприятным мыслям.

Амелия продолжала сидеть на кровати, ничего не делая. Адам вспомнил слова Доминика.

…но там и пару часов нормально поспать не может

— Кстати, — неожиданно вспомнив, проговорил Адам, желая выкинуть мысль из головы, — открой первый ящик тумбочки, — кивнул в сторону.

Амелия удивленно взглянула на Адама, потом на место, которое он указывал, и выполнила просьбу. В ящике лежали бинты, таблетки, жгут, несколько одноразовых шприцов и книга.

— Я тут вспомнил, что обещал тебе что-нибудь почитать, — пояснил Адам.

Амелия потянулась за книжкой и посмотрела на название. Адам стал внимательнее наблюдать за лицом Амелии. Удивление сменилось интересом. Она немного нахмурилась, перевернула книгу, чтобы, видимо, найти аннотацию.

— «Письма Баламута», — произнес Адам, Амелия повернула к нему голову и улыбнулась, пожала плечами, давая понять, что название ей ничего не говорило. — Баламут — звучит странно, знаю, но эта книга про старого демона. Старый бес, который учится лишать людей веры в Бога. Звучит тупо, но книга хорошая. Поверь мне, просто прочти её. Мне эту книгу дала старая шлюха в баре, в Сан-Педро*. Я оставил у Дона, когда был тут в последний раз.

Амелия кивнула, закрыла ящик и улыбнулась.

— Не за что, — ответил Адам, желая показать, что понял ее «спасибо».

Амелия открыла первую страницу, медленно начала листать страницы. Адам молча смотрел за ней пару минут, но потом понял, что просто не хотел игнорировать очевидное. Да и если из-за такого пустяка ей станет немного спокойнее, то почему нет?

— Хочешь здесь лечь? — спросил Адам, сложив всю имеющуюся информацию у себя в голове.

Амелия заметно смутилась. Она опустила голову, от чего пряди волос закрыли лицо еще больше и закусила губу. Адам не мог вспомнить, помнил ли ее когда-то такой, а что-то внутри снова сжалось.

— Ложись, если хочешь. — Амелия кивнула и немного улыбнулась, начала собирать свое одеяло, чтобы встать. Адам понял, что это значило. — Оставайся на кровати, — произнес он прежде, чем она поднялась. — Тем более со своим одеялом пришла.

Амелия посмотрела на него, на кровать, но позже кивнула. Адаму вдруг стало очень интересно, какие мысли она успела продумать за этот промежуток времени, но спрашивать он ничего не стал.

Через двадцать минут Амелия уже спала. Адам продолжал сидеть на своей половине кровати и поймал себя на мысли, что, как и тогда на базе отдыха, тупо смотрит, как Амелия спит. Ее веки временами дергались, что говорило о не самых приятных снах, и пробуждало в Адаме новую волну гнева. Хотя причиной этого гнева уже были не действия ее семьи, а собственное эго.

Адам понял, что в этом заказе на него свалилось больше обычного: непонятные семейные интриги и сделки богатых, военная экономика третьих стран мира, головорезы, за которыми стоит непонятная ему фигура, явно заинтересованная во всем этом. И хоть он уже получил большую часть денег, Адам понял, что в первую очередь его стали интересовать не они.

Стало до смешного обидно, что после всего того, через что они прошли, через что прошел конкретно он, после нескольких дней пыток, после всех его попыток и действий уберечь Амелию, она все равно достанется не ему, а, скорее всего, своему жениху, который являлся частью создания всех проблем.

Где-то глубоко в подсознании Адам помнил, что сам решил не завязывать каких-либо личных отношений с заказчиками, а тем более с кем-то вроде Амелии, что за его каждое действие ему очень хорошо заплатили, но все это стало уходить на второй план. Как и мысль о задержке платежа.

Поняв, что мысли снова собираются уйти явно куда-то не туда, Адам поднялся с кровати и тихо покинул комнату…

Он сидел на кухне уже около часа, попивая пиво, которое отыскал в холодильнике, но вскоре услышал шаги. По их тяжести Адам понял, что это не Амелия, и явно не Тея.

— Скажешь, почему девчонка спит у тебя в постели? — усмехнулся Доминик, подошел к холодильнику. — Твоя работа, — язвительно напомнил он.

Адам взглянул на друга, увидел, что тот тоже достал пиво, и снова посмотрел вперед. Что на это сказать? Его мысли все чаще стали уходить от работы все дальше.

— С этой девчонкой все через жопу, — ответил Адам, сделал глоток.

— Все как ты любишь, Картер, — садясь напротив, усмехнулся Доминик. — Такие всегда были в твоем вкусе: молоденькая, светленькая, хорошенькая, даже немного кукольная, но, сдается мне, с характером. И проблемами, — выделив, произнес Доминик и сделал глоток.

— Это… — начал Адам, но замялся. Что? Повторить, что работа? — Ее брат просрочил платеж на несколько дней, — переведя тему, сказал Адам.

— И что будешь делать?

Адам сделал новый глоток и выдохнул.

— Да не знаю я, блять. Говорю же, что с ней все через жопу.

— Нет денег — нет работы. Разве не ты так говорил? — припомнил Доминик.

— Ее брат бы не кинул ее сейчас. Что-то с ним случилось, — пояснил Адам. — Он любит сестру. Заплатил за нее уже кучу бабла.

— И что? Когда тебя стало это волновать? Это проблемы ее брата. Не твои.

Адам прекрасно понимал, что происходило. Доминик слишком хорошо его знал, чтобы не заметить очевидное. И пусть мысли он прочесть не мог, но догадаться, что варилось в его голове — вполне. Адам был лишь благодарен, что Доминик еще и словом не обмолвился о его первой большой любви, как он тогда считал, хотя по взгляду видел, что и ее Дон подразумевал, задавая свои вопросы.

Адам действительно выполнял свою работу хорошо потому, что у него были правила и принципы, которым он следовал. Но сейчас, как он и сказал ранее, все действительно шло через жопу, когда он стал проникаться чувствами, которые явно были не к месту.

— Что ты от меня сейчас услышать хочешь? — устало спросил Адам.

— Будешь головой рисковать из-за нее даром? — мягче спросил Доминик. — Я по твоим словам понял, что там какой-то триллер из жизни богатеньких.

— Ага, с элементами боевика и пыток, — в том же тоне ответил Адам. — Там херня какая-то, откровенно говоря, — продолжил он и пересказал все свои мысли касательно плена, главного и места Амелии. — Сам подумай, — подводя итог, начал он, — ты видел тех ублюдков. Видел ее. Она нужна живой — это факт, но… несколько дней они провели без главного. Ее пустили бы по кругу в первый же вечер, если бы не было приказа к ней не прикасаться. Со мной и ее братом все понятно. Я должен был строить иллюзию похищения до его дальнейших распоряжений, но не трогать ее. Ему не плевать по понятным причинам. Но… если это кто-то не из семьи, не из приближенных к кому-то из этих семей и в частности к ней, то на такие вещи обычно плевать. Сам знаешь, как все это происходит.

Доминик кивнул, согласился, сделал еще глоток пива.

— Мне это покоя теперь не дает, — продолжил Адам. — За ее настоящим похищением, теми ублюдками стоит кто-то, кто близок к Макгроу или семье ее жениха, — увереннее продолжил он.

— И ты не хочешь отдавать ее обратно им? Спрятать у себя в спальне под одеялом и не отпускать?

— Я ведь с тобой серьезно, — с насмешливым укором произнес Адам.

— И я. Что ты с ней потом планируешь делать? Бросишь все это дерьмо? Или окунешься в ее жизнь? — более серьезно спросил Доминик. — Представляю заголовки — «Светская львица появилась на благотворительном приеме в сопровождении разжалованного капитана Картера» и твоя недовольная рожа. И конечно смокинг!

Адам криво усмехнулся, представив все это, но вопросы были теми, которые он и сам себе задавал, но предпочитал не искать ответ, понимая, что они ему не понравятся.

— Мне надо вернуть Амелию ее брату. А потом будет проще, — подвел итог Адам. — Сейчас, что бы ни происходило, она — моя работа.

— Да, — хмыкнул Доминик, — повторяй это себе как можно чаще.

Адам хотел ответить, но увидел, что Доминик полез в карман джинс. Поняв, что друг достал телефон, который, видимо, стоял на вибровызове, Адам решил подождать с ответом. Доминик ответил на звонок. Адам молчал, пил пиво и все больше погружался в свои мысли, но вдруг прозвучал вопрос, который он не ожидал:

— Вторая семья. С женихом твоей блондинки. Какая у них фамилия? — спросил Доминик, закрывая динамик телефона.

— Бернард, — насторожившись, ответил Адам.

— Значит, имя Джек Бернард тебе о чем-то говорит?

Адам кивнул.

— Он на проводе, — продолжил Доминик. — И ты не поверишь, откуда у него контакты, чтобы связаться с тобой.

Комментарий к XX.

* Цитата позаимствована из сериала “Королевство” и сказана персонажем, которого играл Грилло

========== XXI. ==========

Джек начинал чувствовать все больше раздражения каждый раз, когда видел Кертиса. Сейчас, имея, наконец, хоть какой-то след, Джек хотел идти по нему, чтобы понять, разобраться в ситуации и попытаться сделать что-то правильное. Пусть он не разделял мнения отца, пусть не понимал действий Кеннета, для себя Джек все решил твердо — как есть продолжаться просто напросто не могло. Особенно сейчас, когда Лиам лежал в больнице, а Амелия была неизвестно где.

При мысли о невесте и ее брате Джек чувствовал, как ладони потели, а рубашка прилипала к спине. Никогда раньше не испытывая такого страха, Джек даже не сразу понял, что происходило с ним сейчас. Голова оказывалась, словно в маленькой коробочке, стенки которой сжимались. На грудную клетку, словно ставили тяжелый груз, а желудок отказывался перерабатывать пищу, все чаще отправляя ее снова наружу.

Во всем этом хаосе, когда организм начал жить своей жизнью, Джек слабо представлял, как реализует свой план побега от телохранителя, но что-то набросать сумел.

Обедая в ресторане, Джек направился в туалет, благо телохранитель за ним туда не следовал и, дав официанту денег, которых хватало и на оплату счета, и на хорошие чаевые, воспользовался черным ходом, сказав, что хотел бы уйти незамеченным.

Покидая ресторан, Джек слышал удары собственного сердца в голове, в ногах играла неприятная дрожь. Сомневаясь в своих силах, навыках, Джек накануне долго думал, как уйти от человека, который был объективно опытнее его в подобных вопросах.

Джек решил с утра жаловаться на желудок, чтобы его долгое отсутствие в ресторане во время похода в туалет не показалось странным, а позже и то, что его репутация хорошего и послушного сына должна была сыграть ему на руку. В конце концов, маловероятно, что от него будут ожидать подобное.

Оказавшись на улице, Джек проверил наличные, похлопал по карману, где обычно лежал мобильный, и вспомнил, что специально оставил его на столике. Сделал глубокий вдох. Напомнил себе план: купить одноразовый телефон, взять такси и доехать до дома престарелых, о котором он узнал из вещей Лиама. Все обещало быть не таким уж и сложным.

К счастью Джека, таксист попался не из любителей поболтать. В салоне играла радиостанция, которая не раздражала. Впрочем, Джек и не особо прислушивался к музыке или болтовне ведущих. Он смотрел на часы, понимая, что прошло уже достаточно времени, чтобы его хватились, и к горлу снова подступал ком.

Джек понимал, что не знал даже имени этого полковника Картера, не знал, почему Лиам скрывал от всех, что навещал кого-то в доме престарелых, не знал, почему выдавал этого Картера за дядю, не знал, как это связано с настоящим и связано ли вообще, не знал, что сказать, когда он прибудет на место.

Слова таксиста о том, что они на месте, застали Джека врасплох. Он взглянул на здание дома престарелых и проглотил слюну, скопившуюся во рту. Пусть дорога была не совсем близкой, ответы на свои вопросы Джек так и не сумел найти. Он сунул водителю деньги, вышел из автомобиля и направился внутрь.

Дом престарелых производил приятное впечатление. Светлые стены, доброжелательный персонал, просторные помещения. Джек с любопытством оглядывался по сторонам и заметил стенд с фотографиями.

Подойдя ближе, Джек начал рассматривать фотографии. Пожилые женщины и мужчины были показаны за разными занятиями: игрой в шахматы, водной аэробикой, прогулками на заднем дворе, встречах с родственниками. Джек особо не верил, что в этом месте царит такая непринужденная атмосфера любви и веселья, которая веяла от снимков, но особо думать об этом не стал. Мыслей хватало и так.

Джек думал о том, что сказать девушке на ресепшене, кем представиться для полковника Картера, но вдруг его внимание привлек снимок. Пожилая женщина сидела напротив торта со свечами, но за ее спиной был знакомый человек. Джек легко узнал зеленую ветровку Лиама, которую он постоянно носил в прохладные дни. Хоть Лиам стоял сбоку, узнать его оказалось легко. На стуле рядом с ним сидел пожилой мужчина.

— Добрый день. Я могу вам чем-нибудь помочь?

Джек немного вздрогнул, услышав рядом с собой женский голос. Перед ним стояла девушка лет тридцати в светлом брючном костюме. Джек поспешил улыбнуться и придать лицу наиболее дружелюбное выражение.

— Здравствуйте, — поздоровался Джек. — Видите ли… брат моей невесты навещал здесь… их дядю, — начал Джек и указал на фото. — Лиам. И… он собирался приехать, чтобы … подтвердить что-то, номер… и попал в аварию. Я бы хотел встретиться с дядей Картером и все ему рассказать. Лично. Это возможно?

Джек продолжал смотреть на девушку с лицом, преисполненным надеждой. Он уже знал, что по времени приехал вовремя, что у местных обитателей в эти часы не было ничего интересного, что его особо ничего не должно остановить, если только отказ самого Картера.

— Я спрошу, примет ли он вас, — наконец ответила девушка. — Как вас представить?

— Джек Бернард, — ответил Джек. — Скажите, пожалуйста, ему про Лиама, аварию и мой приезд, — добавил он, подумав, что его имя может быть для Картера пустым звуком.

— Присядьте пока, пожалуйста, — указывая на диванчики, сказала девушка. — Я подойду к вам.

— Спасибо.

Будучи вынужденным ждать, Джек снова почувствовал нервозность. К нему вернулись мысли о побеге, об отце, об Амелии, о Лиаме, о незаконных сделках и последствии действий, которые он предпринимал сам. Смотря на стариков, занятых своими делами, мысли Джека полностью сконцентрировались на отце. Он попытался вспомнить, когда в последний раз так шел против его воли и наставлений, но через несколько минут задумался, шел ли вообще. Навязчивое желание угодить отцу во всем, быть хорошим сыном, дипломатом и преемником сыграло с ним не очень добрую шутку.

Хоть Джек и не питал по отношению к отцу иллюзий о том, что он добрый и понимающий человек, положение дел в настоящем заставило его увидеть Виктора с другой стороны. Трезвость ума, хладнокровие и твердость с которыми он говорил об Амелии, пробирали его до дрожи и заставляли много думать.

Виктор с детских лет внушал Джеку, что надо быть акулой в делах: не упускать своего, бороться до конца, использовать все способы достижения цели. И Джек верил. Поверил во все, что отец сказал на ужине, согласился, но сейчас с ужасом стал смотреть на действительность. И все отчетливее понимать, что вести дела так он просто напросто не сможет.

— Полковник Картер вас примет, пройдемте.

Джек снова увидел девушку с ресепшена и поднялся на ноги. Как начать разговор он так и не придумал, но послушно направился за ней.

Они вышли на задний двор. Солнце приятно пригревало, местные были заняты своими делами, наслаждаясь приятной погодой. Некоторые общались с родственниками, играли с внуками, некоторые общались между собой, несколько старушек раскладывали пасьянс за столиком, пока их подруга что-то вязала рядом.

Джек замечал на себе любопытные взгляды и улыбался незнакомцам скорее по привычке, нежели желая продемонстрировать дружелюбие. Когда они остановились, то Джек почувствовал на себе не просто праздно-любопытный взгляд.

Перед ним за столиком сидел старик лет семидесяти и смотрел на него изучающим взглядом. Джеку сразу захотелось скрыться. Стало складываться впечатление, что полковник пробирался в самую глубь его мыслей, чувств, в самую подноготную и от этого стало не по себе. Джек понял, что даже не заметил, как девушка оставила их наедине, и наступила его очередь говорить.

— Добрый день, — начал он. — Меня зовут Джек. Мы с вами не знакомы, но…

— Но? — резковато спросил Картер. — Долго будешь мямлить или уже начнешь говорить по существу?

Джек немного вздрогнул от голоса: хрипловатый, резкий, усталый.

— Я ищу свою невесту, — увереннее произнес Джек и сел на свободное место, так и не дождавшись приглашения.

— Здесь подходящее место только при условии, что тебя интересует женщины дважды за тридцать, — хмыкнул Картер.

— Это сестра Лиама. Вы знаете Лиама? Я знаю, что он навещал вас, — игнорируя саркастические выпады, продолжил Джек. — Его сбила машина во время пробежки. Как раз перед тем, как я собирался рассказать ему все правду о его сестре и ее… похищении. Об Амелии. И… наших отцах.

Джек внимательно смотрел за лицом Картера, пытаясь понять, производят ли его слова хоть какое-то впечатление на него, но полковник оставался неумолим. Он не менялся, лишь продолжал смотреть на Джека тем же взглядом, словно пытался прочесть, извлечь всю нужную для него информацию самостоятельно.

— Все зашло дальше, чем… я готов принять, — продолжил Джек. — Я нашел номер этого дома престарелых в вещах Лиама и… — Джек снова замолчал, не зная, что собственно «и». — И… приехал сюда, скрываясь от всех. Вы можете дать мне что-то, чтобы я разобрался в этом, вернул, нашел Амелию и… черт, я просто хочу вернуть ее.

— В таких случаях обращаются к копам, — сухо заметил Картер.

— Все немного сложнее.

— Боишься, что попадешь с папашей под суд и в тюрягу? Мошенничество, использование рабского труда, махинации разного пошива, — начал перечислять Картер.

— С этим я позже разберусь.

Джек и сам думал о подобных обвинениях, но мысли все равно возвращались к Амелии. О своем будущем, когда все вскроется, он хотя бы догадывался. Ее же судьба была одной загадкой, ответ к которой он одновременно и хотел получить, и боялся.

— Лиам предлагал мне помощь, — вспомнил Джек. — И что-то мне подсказывает, что не просто братский совет, как помириться с его сестрой. Но сейчас он в искусственной коме по решению врачей, а я здесь. Дайте мне что-то, с чего можно начать! — Джек сам не заметил, как спокойный голос сменился на откровенное требование.

Картер откинулся на спинку стула. Джек почувствовал напряжение. Он никак не мог понять, какое впечатление производил на человека перед собой. Картер выглядел довольно обычным стариком, возможно, лишь выигрывая в физической форме у многих сверстников. Его лицо, особенно лоб, покрывали глубокие морщины, волосы были уже седые, но в глазах сохранилась жизнь. Хоть они уже не были такими яркими, как, скорее всего, были в молодости, потускнели, взгляд был все так же выразителен.

— Лиам хорошо сыграл на твоей психике, — усмехнулся Картер. — Мог бы рассказать ему, когда была такая возможность.

— Я… не смог, — виновато произнес Джек. — Из-за отца.

— И что изменилось?

— Понял, что жить с тем, что впал к нему в немилость я смогу, а если с Мел что-то произойдет…

— С ней уже что-то произошло, — напомнил Картер.

— Если она… не вернется.

Произнеся это вслух, Джек осознал реальность. Его не беспокоили африканские деревни, безликие люди, работающие на приисках, повстанцы, следящие за контролем. Пусть он и провел год в одном из регионов, пусть отец и рассказывал все. Информация походила на пересказ какого-то фильма, к которому он не имел особого отношения до настоящего. Реальность ударила слишком больно: сначала Амелия, потом Лиам, потом истинное лицо отца, которого волновал больше дальнейший бизнес, чем люди, которых он знал с детства, которые уже были его семьей. Или почти были.

— Тебе трудно придется с человеком, которого нанял Лиам, — усмехнулся Картер. Впервые его насмешка показалась Джеку не саркастичной или злой, а доброй, словно он уже представлял дальнейшее, и от этого ему становилось забавно.

— Я справлюсь, — уверенно ответил Джек.

— Да у тебя выбора особого нет, — в том же тоне ответил Картер и потянулся за газетой.

Джек увидел черный маркер, увидел, как Картер использовал газету, словно блокнот, и вспомнил похожую в комнате Лиама. Ему захотелось спросить многое: откуда они знали друг друга, почему Лиам кого-то нанял, что это вообще значило, но интуиция подсказывала, что не стоило мучить человека перед ним вопросами.

— Через него можно связаться с человеком, которого нанял Лиам, — коротко сказал Картер. — Его зовут Адам.

— Спасибо, — поблагодарил Джек, хотел забрать газету, но Картер положил на нее руку, мешая.

— Сообщи мне потом о состоянии Лиама. Когда он придет в себя, — мягче, чем говорил раньше, попросил Картер. Джек лишь кивнул и забрал газету.

Джек искренне обрадовался своему решению купить одноразовый телефон и, попрощавшись с Картером, покинул дом престарелых. Решив, пока не возвращаться в Лос-Анджелес, Джек узнал о мотеле в ближайшем городе и заселился.

Он все еще думал о Картере, немного успокоился после своего исчезновения, убеждая себя, что никому в голову не придет искать его в доме престарелых или маленьком городке Калифорнии, и смотрел на номер телефона.

Набравшись храбрости, Джек все-таки набрал его и стал ждать ответ. Ему ответил незнакомый мужской голос, кинув сухое «слушаю».

— Меня зовут Джек Бернард, — представился он. — Это Адам?

— Нет.

— Полковник Картер сказал, что он поможет мне найти невесту. И дал этот номер. Где я могу найти Адама?

Джек услышал хмыканье, просьбу подождать, а затем пауза затянулась. Он сильнее сжал телефон, передвигаясь по номеру, чтобы успокоить нервы, но молчал, прислушивался к происходящему на другом конце.

— Тут еще? — снова раздался голос незнакомца.

— Да.

— Записывай адрес. Приезжай один. Завтра в два часа.

Джек снова схватил газету, которую дал Картер, ручку из ящика тумбочки, которая на его счастье лежала там, и начал записывать. Звонок оборвался. Адрес Джеку ничего не говорил. Он вышел из номера и направился к стойке администратора. После получения двадцатки, администратор разрешил ему воспользоваться компьютером. Джек удивился, увидев, что придется ехать в Аризону, и спросил о рейсах туда на вокзале. Растрачивать наличку на такси Джек больше себе позволить не мог, а хоть кредитка и была с собой, пользоваться ею он решил только при крайней необходимости.

Узнав всю информацию об удобном для него рейсе, Джек понял, что сможет поспать перед ним несколько часов, и пошел в номер с надеждой, что усталый организм возьмет верх над разумом. Хотя сам сильно в этом сомневался.

========== XXII. ==========

Амелия начинала чувствовать странное спокойствие. Может, организм уже был так истощен, что не было сил на эмоции, может, дом Доминика действительно располагал к такой атмосфере, а, может, все эти факторы просто сошлись. Амелия много не думала о причинах, предпочитая погрузиться в это, понимая, что подобная передышка временная.

Сидя сейчас в комнате Теи перед зеркалом и с открытой косметичкой, нанося макияж ей и себе, Амелия еще больше почувствовала уют дома. Тея рассказала, что знала Адама с детства, что он частый гость в их доме и помогает управлять залом внизу, владеет долей. Что после смерти ее матери поддерживал отца всеми силами и жил чуть ли не полгода в городе, взяв все обязанности по залу на себя.

Было немного странно узнавать Адама с такой стороны, но немного подумав, Амелия поняла, что услышанное ему подходило. Особенно после всех последних событий.

Зная, что Амелия много времени проводила с Теей, Адам понимал, что дочь Доминика что-то расскажет о нем, но успокоил себя тем, что много правды она не знала. Пройдя мимо спальни Теи, Адам увидел в приоткрытую дверь Амелию, которая сосредоточено что-то подводила кисточкой на веке Теи и невольно усмехнулся. Внутри появилось состояние умиротворения, словно все шло так, как и должно было. И не было всего, что привело сюда. Не было звонка ее жениха, который повернул все события на новое распутье.

— Что может быть милее? — Адам услышал негромкий голос Доминика и повернул к нему голову. — Девочки играются с косметикой.

— Ей под тридцать, Дон, а не девятнадцать, — устало произнес Адам, понимая намеки на возраст. — Заканчивай с этим. И я не так стар.

— Тебе сорок четыре в этом году. Технически ты мой зачать ее в старшей школе, — нарочито серьезно произнес Доминик. Адам закатил глаза и отвернулся. — Ладно тебе, отвлекись от мыслей о своем отце, ее брате и женишке-детективе.

— Ты в этом особо не помогаешь, Дон, — спокойно произнес Адам и пошел дальше по коридору, уже не слушая, что Доминик спрашивал у дочери.

Швы на животе неприятно ныли, боль от дрели все еще мучила кости. Признаться самому себе, Адам бы с удовольствием побыл в спокойствии несколько дней, но позволить себе такой роскоши не мог. Более того, учитывая, как быстро образовывались проблемы, он хотел скорее покинуть дом Доминика, опасаясь новых бед, пусть Доминик и твердо дал понять, что несмотря на все происходящее им с Амелией здесь рады, помогут, а об опасности можно не волноваться так сильно.

И хоть Адам знал, что безопасность в доме Доминика на высшем уровне, а с помощью камер, установленных у него, можно легко засечь все подъезжающие машины заранее, все равно чувствовал вину, что друг впутался именно в этом дело. Пусть и тоже смог поиметь с него деньжат.

Уже собираясь на место встречи, Адам ощущал странное чувство, которое ему мешало. Здравым смыслом он понимал, что встреча с Джеком — непосредственным участником проблемы, то, что ему и нужно, чтобы полностью знать, во что он ввязался. Кроме того, грызло банальное любопытство, как во всю эту историю вмешался его отец. Но Адам не хотел. Нехотел, как мальчишка, который понимал, что если одолжит сейчас свой любимый мультфильм на кассете другу, то не сможет посмотреть его сам дома еще какое-то время.

Борясь с ностальгическим чувством собственничества, Адам собирал сумку в дорогу, упрямо стараясь фокусироваться на вещах, а не на мысли, что если он всерьез привезет Джека после разговора в дом, то все изменится.

Адам положил в сумку повязку, когда понял, что от мысли, что все изменится, кровь в нем стала буквально закипать. Он сильнее сжал ручку сумку и рывком закрыл молнию, осознав и признав, что его пожирала ревность.

— Точно рехнулся на старости лет, — вслух проговорил Адам, злясь на самого себя.

— Спорить не стану.

Услышав реплику Доминика, Адам ничего не стал отвечать. Эмоций, мыслей уже хватало с лихвой, и говорить о чем-то с человеком, который сможет лишь увеличить количество дум в его голове, просто не хотелось.

— Ты Амелии не сказал что ли, что на встречу с ее женихом едешь? — спокойно спросил Доминик.

— Если привезу его — узнает, — кинул Адам, с раздражением заметив, что самая неприятная тема для него сейчас вышла за приделы его головы.

— Адам, пос…

— Я сделаю то, что от меня требуется, Дон, — перебил Адам и взял сумку. — Сам знаешь. Просто, по-хорошему прошу, не еби мне мозг сейчас этим, ладно?

— Как скажешь.

— Спасибо, — благодарно произнес Адам.

— Что девочке сказать, когда о тебе спросит? Или ты к ней сам подойдешь?

Адам уже подошел ближе к двери, но затормозил и пожал плечами. Об этом он тоже успел подумать. За этим и направлялся изначально, но так и не прошел в комнату, встав и тупо уставясь на то, как мелочь вроде косметички может заставить человека искренне улыбаться.

— Если спросит, скажи, что вернусь и сам все объясню. Все равно пока нашла себе занятие.

— Хорошо, — согласился Доминик.

— Машину возьму?

— Ключи, где всегда.

Адам кивнул, хлопнул друга по плечу и тихо, не привлекая внимания, направился вниз, надеясь, что все пройдет хорошо, а не усугубится еще больше.

Взглянув на свое отражение в машине, Адам быстро отвел взгляд и повернул ключ зажигания. Его побитое, обработанное лицо сейчас привлекало слишком много внимания, но делать было нечего.

Оказавшись на месте, Адам начал высматривать знакомое лицо и с удивлением заметил, что Джек шел пешком. Сейчас он не был похож на человека с фото светской хроники. Рубашка на Джеке была местами сильно мятая, волосы были слегка сальные, а под глазами виднелись такие серые тени, что Адам подумал, что его побитый вид еще не так плох.

Озираясь по сторонам, явно устав и проведя ночь не в тех условиях, в которых он привык, Адам подумал, что Джек выглядел сейчас как заблудившаяся собака. Уже не щенок, но еще и не добротный сторожевой пес, на которого можно положиться.

Решив облегчить Джеку поиски, Адам поморгал фарами несколько раз. Заметив сигнал, Джек остановился, несколько секунд постоял, но потом направился к машине, Адам повернул голову к пассажирскому сиденью.

Адам заметил, что Джек посмотрел на него с интересом, но без удивления или каких-то других сильных эмоций. В его взгляде было что-то такое, будто он так устал за эти недели, что Адам, пусть и с побитым лицом уже явление недостаточное, чтобы удостоить такой чести.

— Адам? — сразу спросил Джек, захлопнув за собой дверь.

— Допустим, — сухо отозвался Адам.

— Мне сказали, что ты… поможешь мне найти мою невесту. Ее похитили или… вроде того….

— Или вроде того? — язвительно переспросил Адам, усмехнувшись.

Джек рассказал ему то, что Адам и сам знал, слышал от Лиама. Рассказ лишь дополнился тем, как Амелия оказалась в Индии и номером, который был найден в вещах Лиама.

— И ты поехал к… Картеру? — уточнил Адам.

— Да. Позвонил по номеру, дальше сам знаешь.

Адам кивнул, но информация в голове принималась с задержкой. Выстроив логический ряд со слов Джека, Адам снова усмехнулся, поняв, что он окончательно перестал понимать происходящее:

— То есть Лиам — брат Амелии, знает мо… знает Картера?

— Выходит, что да, — безразлично ответил Джек. — Что насчет Амелии? — с большим интересом спросил он.

Адам вспомнил, как она заснула в его кровати в ночь звонка Джека, и снова вспомнил настроение, с которым ехал. Неужели после всего произошедшего, он сейчас отвезет этого парня, смотрящего на него взглядом Бэмби, к девушке, сумевшей пробудить в нем что-то настолько забытое, насколько и неуместное.

С другой стороны, видя решимость в собеседнике, понимая, что пойти против воли отца человеку вроде Джека, искавшего всегда его одобрения, было тяжело, Адам невольно проникся к нему долей уважения.

— Сколько? — понимая, что пора все окончательно решить, спросил Адам.

— Что? — непонимающе спросил Джек.

— За невесту свою сколько заплатишь?

— А сколько надо?

Адам внимательнее посмотрел на Джека и откинулся на спинку сиденья. Сделал вид, что делал подсчеты в голове.

— Тридцать, — медленно произнес он.

— Тысяч?

— Да. Кусков, — подтвердил Адам.

— Как скажешь, но… я сейчас не могу тебе заплатить. Или… дать…предоплату. Или… как это у вас делается… Не хочу светить кредитку. Но… могу написать расписку, если хочешь или… еще что-то. Деньги — не проблема.

Адам услышал то, что одновременно хотел и не хотел. Он сильнее сжал руль, понимая, что встречи Джека и Амелии не избежать, и повернул ключ зажигания.

Джек был полным профаном: показал свою некомпетентность в подобных вопросах, вот так просто сел в его автомобиль, кидал фразы вроде «деньги — не проблема», ничего не спросил о гарантиях, но что-то все равно подкупало.

— Сегодня твой счастливый день, Бэмби, — нехотя, произнес Адам. — Но поездки с закрытыми глазами тебе не избежать.

========== XXIII. ==========

Амелия плохо спала, стоило остаться в одиночестве, и это сильно раздражало. Стоило закрыть глаза, как она снова слышала звук работающей дрели, видела пулевое в голове Мака, лежащего на полу, а то и все вместе.

Просыпаясь дрожа, словно последние листочки, оставшиеся на ветке, в холодный осенний день, не имея возможности даже прокричаться, чтобы выпустить все, что накопилось, Амелия решила не строить из себя сильную, способную со всем справиться женщину и использовать возможность спать так, как получалось. Происходящее уже давно перешло те проблемы, которые она могла бы решать без посторонней помощи, и если ей нормально спалось в комнате с Адамом, то почему стоило этого избегать?

Заснув в первый раз в кресле, Амелия все списала на усталость, поскольку ее изможденному организму требовался отдых. Заснув там и на следующий день после неудачной попытки сделать это в спальне, Амелия задумалась о ситуации.

Как бы ее порой не раздражал Адам, его слова или некоторые поступки, глупо было отрицать, что рядом с ним ей было спокойнее всего. Адама нанял Лиам, Адам серьезно относился к своей работе, Адам выгораживал ее, даже сам, находясь под пытками, просто видя которые она плакала несколько часов и продолжала все еще временами. Да и после того, как выяснилось, что все ее близкие имели отношение к положению, в котором она оказалась, не подумав как следует о последствиях их действий, стало банально приятно, что хоть кто-то от этого пытается защитить.

Приходя к этой мысли уже не в первый раз, Амелия снова напоминала себе, что Адам делал то, за что ему заплатили, убеждала себя, что все дело лишь в деньгах. Не будь их — и он бы так с ней не возился.

Она смотрела на кольцо, потеря которого чуть не довела ее до нервного срыва, и упрямо убеждала себя в правоте своей мысли. Желая уйти от нее, Амелия начинала думать о чем-то другом. Сегодня о кольце. Пусть оно и было семейным, наверное, ей бы простили его потерю, учитывая, что официально она похищена. Скорее сыграла ее неготовность расстаться с чем-то последним, что напоминало о прошлой жизни.

Лишившись возможности работать, ездить в любимые магазины, рестораны и другие места, носить свою одежду и полностью контролировать свою жизнь, Амелия заметила, что все чаще думала о том времени, как о чем-то, что было до.

Стало откровенно странно, что после всего пережитого она проснется у себя в лофте, потратит время, чтобы выбрать себе одежду, подобрать к ней аксессуары, выпьет кофе, выбирая к нему десерт, помчится на встречи, будет решать проблемы в социальных сетях и мониторить вечеринки и приглашенных туда звезд, которым можно было бы предложить продукцию в качестве рекламы.

Все неожиданно показалось таким глупым, суетливым и неважным, что стало не по себе. Особенно это ощущалось на фоне жизни Доминика и его дочери, которые жили просто, заботились друг о друге и своих близких, а не думали, как лучше продвинуть какую-то безделушку и заработать лишнюю тысячу, которая в общей сумме особой роли не сыграет. Которые не гнались за одобрением общества, организацией эксклюзивного мероприятия, свадьбы, а были сосредоточены лишь на обычных, но более важных вещах.

Жизнь на спокойных базах отдыха, в Финиксе стала казаться более привлекательной, если сравнивать с шумным, активным, суетливым Лос-Анджелесом. Амелии нравилось есть в обществе семьи Вудсайдов, слушая про их дела, планы. Нравилось мыть, точнее, просто вытирать, тарелки после приема пищи, нравилось проводить время с Теей, которой после смерти матери, возможно, и не хватало обычных посиделок за нанесением макияжа с кем-то кроме подружек.

Впервые за долгое время Амелия чувствовала такое спокойствие, которое не приносили ее поездки на медитации и практики йоги. И впервые она так боялась его потерять.

Узнав от Доминика, что Адам снова уехал на неопределенный срок, Амелия почувствовала нарастающую волну гнева. От понимания, что в принципе Адам и не должен был перед ней особо отчитываться за свои действия — вдвойне.

Ей только начало казаться, что между ними все гладко. Адам стал больше говорить, показал (может, и не совсем по желанию, но все же) часть своей жизни, но все снова стало возвращаться, а ей казаться, что она все придумала сама.

И получив на вопрос об Адаме твердое слово Доминика, что, если ей и надо что-то знать о Картере, то только от самого Картера, Амелия лишь кивнула. Что-то в этом действительно было. Да и не хотелось, если признаться самой себе, узнавать что-то об Адаме от третьего лица. Пусть и такого близкого, как Доминик.

И не найдя занятия лучше, Амелия села читать «Письма Баламута», подумав, что, может, хоть через сюжет, мысли книги сможет понять Адама лучше.

Джек чувствовал беспокойство и странное воодушевление от собственных действий. Понимание, что его уже хватились в Лос-Анджелесе немного пугало, но пьянящее удовольствие от того, что он поступал так, как считал нужным сам, не рассчитывал на свою фамилию, кредитку и даже навигатор в телефоне, заставляли почувствовать силу, которой он не ощущал раньше.

Джек сам удивился, когда добрался до места встречи вовремя, несмотря на то, что пришлось ехать в другой штат, идти пешком, а сам он понятия не имел, куда придет.

Увидев сигнал от фар автомобиля, Джек сразу направился, не желая больше тратить время впустую.

В машине Джек увидел человека, которого ему показывал отец с фото с дорожной камеры. Человека, рядом с которым ехала Амелия. Эмоций от того, что он шел по правильному следу, только прибавилось. Осталось только узнать, что этот Адам из себя представлял, зачем его нанял Лиам и где искать Амелию.

Поговорив с Адамом, у Джека сложилось стойкое чувство, что он тому не понравился, но много думать об этом Джек не стал. Куда больше его напрягла мысль, что надо завязать себе глаза и куда-то ехать с этим человеком. Да и отсутствие выбора.

Проехав в гробовом, тяжелом молчании минут пятнадцать, Джек снова стал чувствовать, что потеет. Пусть побитый Адам и отличался от черно-белого фото с дорожной камеры, которое ему показал отец, не признать его было нельзя. Это осознание заставило его растеряться, когда Джек заговорил о похищении. Заставило задуматься, имел ли этот Адам к похищению отношение.

— Я знаю, что Амелия была с тобой какое-то время, — заговорил Джек.

— И что?

— Не отрицаешь?

— Хочешь совет на будущее? — вопросом на вопрос спросил Адам. — Я тебе все равно дам, с вашей семейкой тебе, может, пригодиться, — не дождавшись ответа, продолжил он. — Не говори такие вещи, пока полностью не понимаешь, с кем имеешь дело, на что он способен. Это первое. Второе: всегда спрашивай о гарантиях прежде, чем обещать что-то оплатить. И не садись в машину к кому попало. И… «деньги — не проблема»? Серьезно? Забудь эту фразу, пока проблем на себя не навлек. Поверь мне, Бэмби, тебе бы пришлось несладко, будь на моем месте сейчас кто-то другой. Богатенький мальчик, от которого отчаянием за версту несет — слишком легкая мишень.

Джек с удивлением услышал свои ошибки и немного остудил пыл. Стало интересно, как вел себя Лиам, который нанимал этого Адама.

— Лиам всех правил придерживался, нанимая тебя? — немного язвительно спросил Джек, но заметил это слишком поздно.

— Уж лучше тебя дела вел, — кинул Адам.

— Зачем он тебя нанял?

— Странный вопрос, учитывая деятельность ваших чокнутых семеек. И отсюда вопрос: что с ним?

— Его сбили во время пробежки. Врачи ввели его в кому. Пока информации нет, но прогноз оптимистичный, — ответил Джек. — Думаешь, что это связано? С Мел? Со… со всем этим?

Джек нахмурился, пытаясь воссоздать весь событийный ряд, но получалось плохо. Бизнес, Африка, проблемы с людьми Соломона, похищение Амелии, видео, действия Лиама, этот полковник Картер и Адам…. Все складывалось в слишком хаотичный поток.

— Ничего не понимаю…

— Если кратко, то…да. Меня наняли похитить Амелию, чтобы ее не похитили ублюдки, с которыми вы работаете. Плюсом посмотреть на вашу реакцию. Мое мнение — вы все обосрались так, что запашок еще долго стоять будет.

Джек услышал в голосе Адама откровенную неприязнь и призрение. Словно он говорил о чем-то, что затрагивало и лично его, но спросить Джек решил о другом.

— Знаю я, — виновато произнес Джек. — Я просто не думал, что… все будет так и… и не хочу я оправдываться, но… я хочу все исправить, понимаешь? — спросил он, но ответа так и не последовало. Джеку захотелось взглянуть на Адама, но он вспомнил про повязку. — Амелия в порядке? — после затянувшейся паузы поинтересовался Джек.

— Нет. Но она жива. И ее дела лучше, чем могли бы быть, — ответил Адам.

— Ты знаешь, где она сейчас? — немного помолчав, спросил Джек.

В салоне снова воцарилась тишина. На этот раз еще более тяжелая, неприятная и давящая. Джеку стало казаться, что даже воздуха внутри стало меньше, что Адам почему-то не хотел ему отвечать.

— Знаю.

Услышав ответ, Джек убедился в своих мыслях. Он прозвучал так, словно Адам что-то нехотя отрывал от себя. Отрывал болезненно, сжав зубы и скрепя сердцем, что-то ломая внутри, чтобы сказать то, что требовалось. Остаток пути Джек решил молчать, услышав то, что хотел.

Получив добро снять повязку, Джек понял, что они все еще на дороге. Причем безлюдной. В зоне видимости не было домов, людей, машин. Казалось, что вообще не было ничего и никого кроме них и их автомобиля.

— Выходи, — коротко сказал Адам. — Быстрее.

Джек послушался. Адам тоже вышел. Собственное поведение, доверчивость стали напрягать Джека еще больше. Он осознал, что снова поверил в «знаю» Адама, ничего не спросив о гарантиях.

— Раздевайся, — приказал Адам.

— Чего?

— Я тебе не доверяю, — спокойнее сказал Адам. — Рассказ о поиске невесты, желании все исправить и раскаянии милый до слез, но хуйня все это. Ты одна из причин всего этого замеса и… мне надо знать, что ты действительно хочешь.

— Я уже сказал.

— Сказал, — повторил Адам. — Слова — это херня. Но еще поймешь, — продолжил он, достал пистолет. — Раздевайся, Бэмби. Посмотрю, есть ли на тебе какие-нибудь жучки, а потом будем решать, что делать дальше.

========== XXIV. ==========

Адам чувствовал, что он буквально переступал через собственное «хочу», делая то, что он делал. Его мысли о ситуации тоже не помогали, так как он прекрасно понимал, что все делал правильно.

Встретившись лично с Джеком, Адам убедился, что перед ним не менее напуганный, но более информированный, чем Амелия, мальчишка, который благодаря своим родителям ввязался в то, что даже не до конца понимал. Который сейчас искал ответы на возникшие вопросы. Который, возможно, впервые жизни делал что-то такое по собственному решению, а не с подачи более властного отца. На минуту Адам даже пожалел, что не послушал про Виктора Бернарда, когда Амелия хотела что-то объяснить про жениха и его отца.

Ожидая, пока Джек снова оденется, Адам признал, что тот плохо подходил на роль кого-то, кто должен был вывести на Амелию. Слишком зеленый. Слишком напуганный. Слишком топорно все делал. Слишком волновался о ней. Будь он тем, кто занимался ее поиском, не доверил бы это кому-то вроде Джека. Но не убедиться в этом точно было бы очень глупо.

— А теперь говори то, что не договорил, — снимая пистолет с предохранителя, произнес Адам.

Джек перестал даже застегивать рубашку, просто уставился на собеседника. Адам заметил, что Джек не обратил внимания, что пистолет был на предохранителе, когда он достал его в первый раз, как не заметил сейчас, что оружие в боевой готовности. Еще одно очко не в его пользу.

— Я все тебе сказал, — уверенно проговорил Джек.

— Неужели? — скептически спросил Адам.

— Слушай, я сам пришел к тебе. Сам нашел тебя. Поговорил с этим полковником! Сбежал из Лос-Анджелеса! Провел ночь в каком-то дешевом мотеле! Жарился на солнце из-за дрянного места в автобусе! — начал отвечать Джек, все больше повышая голос. — Я все сказал! Никто меня не отслеживает! С моего позволения уж точно!

— Бедный мальчик, — насмешливо произнес Адам. — Сел на солнечную сторону.

— Я не хочу еще больших проблем, — спокойнее произнес Джек. — Я хочу вернуть Амелию. Хочу вернуться домой. Хочу… сделать все правильно. Я уже и так здесь. С тобой. Разделся в непонятном лесу в Аризоне. Чего еще тебе надо?

Адам понимал, что в принципе ему-то больше ничего не надо. Слова Джека не шли вразрез с его действиями. Стоило уже перестать упрямиться, вернуться в машину и доехать остаток пути, но Адам решил попробовать самый действенный способ.

— Всю правду, Джек, — подходя ближе, сказал Адам.

— Мне нечего добавить.

— Я тебе ногу прострелю. Колено.

Джек более взволнованно посмотрел на пистолет. Адам заметил, что Джек перевел взгляд на него, что его кадык заметно шевельнулся, что он опустил плечи, видимо, ища более подходящие слова.

— Ничего добавить, — снова повторил Джек.

Адам ухмыльнулся и нажал на курок. По ушам ударил знакомый звук выстрела, Джек громко крикнул матное ругательство, подскочил на месте и уставился на Адама более сумасшедшим взглядом.

— Не знаю я! Не знаю! Слышишь? — громче закричал Джек.

— Успокойся, я в землю выстрелил, — снисходительно сказал Адам, указывая кивком головы на место рядом с Джеком. — Поехали.

Адам развернулся и направился к машине, игнорируя усталое «да ты издеваешься», сказанное ему вслед. Звук шагов за спиной ждать себя не заставил.

К радости Адама, Джек сел в машину молча, даже сохранял это молчание минут десять, давая Адаму снова погрузиться в безрадостные мысли о том, что он делал все правильно, пусть все еже давно и вышло за правила, которые он сам и установил.

— Ты бы, правда, прострелил мне колено? — удивленно спросил Джек.

Адам попытался отогнать все свои мысли, еще раз подумал о только что услышанном вопросе и повернул голову к Джек.

— Я бы прострелил тебе все, если это стало бы необходимо, — честно ответил он, поняв, что с этим проблем бы у него точно не возникло.

Остаток пути они ехали молча.

Приехав к дому Доминика, Адам заехал в гараж и кивнул Джеку, чтобы тот выходил. Неприятное чувство внутри стало все больше давать о себе знать. Адам понял, что его раздражало все: как Джек выглядел, как осматривался по сторонам в новом месте, как смотрел на него, как говорил или просто упоминал об Амелии. Хотелось вернуть его на место встречи, но Адам лишь сказал, чтобы тот следовал за ним.

Адам решил не подниматься с Джеком на жилой этаж, поэтому привел к ресепшену зала и велел ждать его здесь.

Мысль, что Адам просто оттягивал неизбежное, навязчиво крутилась в его голове, как бы он не старался ее игнорировать. Он поднялся наверх, нашел Доминика и сообщил ему, что Джек внизу.

— Амелия читала вроде у себя, — сообщил Доминик. — Про тебя уже спрашивала.

Адам кивнул. Ему почему-то казалось, что если он сообщит о том, что Джек здесь, что он его привез, то с информацией будет проще смириться. Сказав все и услышав ответ Доминика, Адам искренне не смог вспомнить, почему такая мысль вообще пришла ему в голову. Понимая, что нет смысла тратить время на попытку вспомнить, Адам молча вышел из комнаты.

Амелия действительно сидела в своей комнате, читала книгу, но сразу повернулась, услышав, что дверь приоткрыли. Адам прошел к ней, кинул взгляд на свою книгу и немного улыбнулся. Амелия смотрела на него с интересом, но в, то же время, и легким недовольством.

— Такое дело, Амелия… — начал Адам, но увидел, как мгновенно изменилось ее лицо. От спокойствия не осталось следа, интерес, недовольство сменились откровенной опаской. — Что? — непонимающе спросил Адам, удивившись такой резкой смене.

Амелия потянулась за тетрадкой и ручкой. Она отложила книгу и начала что-то писать. Адам поймал себя на том, что снова смотрел на нее. Что ее волосы были слегка завиты, следовательно, она приняла душ, пока его не было. Что были распущены, из-за чего закрывали лицо, но он уже знал, что она немного хмурится, когда сосредоточена, а порой и прикусывала нижнюю губу.

Мысль о Джеке внизу снова неприятно ударила по сознанию, а следом и слова Доминика. Действительно, что он собирается делать дальше? Пускать кого-то в свою жизнь, учитывая специфику его деятельности, Адам не собирался, давно для себя это решив. Строить новую, бросить все — лишь иллюзия. Он уже видел, как прошлое настигало тогда, когда у людей уже было, что терять. А он за десяток лет успел сделать немало. Ставить безопасность кого-то под угрозу лишь из-за своих чувств, Адам считал слишком эгоистичным.

Из-за мыслей он не сразу заметил, как Амелия показала ему тетрадку.

Ты зовешь меня по имени, когда случилось что-то плохое. Или, когда я на грани нервного срыва. Сейчас я спокойна. Так что…

— Не сказал бы, что для тебя это плохо, — немного подумав, ответил Адам. — Пойдем вниз, — вставая с кровати, продолжил он.

Адам начал думать, что с этим надо скорее покончить: с его мыслями, чувствами, повадками мальчишки при влюбленности. Просто спуститься вместе с Амелией вниз, содрать этот бинт на себе быстро, резко, чтобы потом стало лучше. В конце концов, либо действовать, либо не мусолить все это, как будто ему шестнадцать, а он понятия не имеет, что делать. И не сейчас менять порядок его жизни. Тем более что решение уже принято.

Амелия спокойно шла за ним, спустилась вниз. Адам невольно подумал, что она даже понятия не имела, какого масштаба ее ожидало удивление в лице Джека Бернарда.

Когда они дошли до ресепшена, Джек сидел на диване, сжимал и разжимал кулак, внимательно смотря на него и, видимо, борясь с нервозностью. Адам понял, что ему осталось лишь сделать шаг до неизбежного, пропустить Амелию вперед. Джек уже во всю на него смотрел.

— Как ты и хотела, — вслух произнес Адам, уходя с прохода. — Не звонок, но… тоже сойдет, думаю.

Амелия взглянула на него, потом на Джека и снова на него. Адам заметил что-то новое в ее взгляде. Больше тепла, больше благодарности. Ему стало казаться, что дети смотрят так на чудеса, которые по их мнению происходили. Ему стало одновременно и приятно, что его действия произвели такой эффект, но при это снова погано, что причина этого Бернард.

— Спасибо.

Услышать что-то от Амелии было неожиданно. Судя по ее удивлению, не только ему. Адам когда-то слышал, что молчание, вызванное шоком, иногда прерывается из-за другого шока. Можно ли было назвать приезд Джека так, он затруднялся ответить, хотя значительная доля удивления здесь явно была. А, может, и еще что-то. Пока Адам размышлял об этом, Амелия улыбнулась, видимо, подумав о том же, и обернулась к Джеку, который сделал шаг к ней, хотел обнять, но остудил свой пыл, когда Амелия попятилась немного назад.

— Я вас оставлю, — сказал Адам. — Идите на кухню подальше от посторонних. И никуда не уезжай, — продолжил он и, получив кивок Амелии, вышел, сжимая пальцы на обеих руках в кулаки.

========== XXV. ==========

Сидя в палате своего сына, Кеннет вспоминал себя молодым, поездку с отцом в Африку, момент, который изменил всю его жизнь и привел сюда. Страх, который он испытал в африканской деревне, вдруг не показался ему столь ужасным. Сейчас, видя Лиама на больничной койке и понимая, что Амелия неизвестно где, он испытал такой ужас, какой раньше никогда не испытывал.

Постоянное ожидание дальнейших инструкций от похитителей добивало морально, и Кеннет срывался на всех. Он несколько раз прикрикнул на подчиненных, которые не могли исполнить простейшие приказы, на Виктора, который все время твердил, что подобное ожидание нормально, что это обычное нагнетание обстановки, после которого ты согласишься на все. На Джека, которому свою роль было все сложнее играть.

Кеннет не хотел появляться дома, где жена, не догадываясь ни о чем, читала про состояние Лиама, пыталась дозвониться до Амелии и ругалась с полицией, которая не могла найти виновника аварии. Кеннет не хотел появляться на работе, где еще обсуждали сплетни, которые породил юбилей компании, а сотрудники немного расслабились, когда все с фамилией Макгроу после успеха стали реже появляться на работе.

Кеннет хотел набраться смелости и сделать то, что от него требовалось. Он не хотел думать о последствиях своих действий, не хотел думать о собственной шкуре, но не мог себя заставить сделать это.

Разговор с адвокатом все еще был где-то в памяти, а приятный мужской голос напоминал не очень приятный тюремный срок, который ему грозил, если правда всплывет наружу. Кеннет чувствовал себя в ловушке, которую сам для себя создал. Из которой он знал выход, но к своему стыду, слишком боялся этим выходом воспользоваться и закрывал глаза, видя его, теша себя иллюзией, что все закончится для всех хорошо.

Лиам поправится.

Амелия вернется.

Все будет так, как было и раньше. И на кой черт он пошел на поводу у своей совести?

Чувствуя, что его моральное состояние уже не просто ухудшалось, а уходило в минус, Кеннет понял, что нет смысла бороться, когда ставками стали жизни его детей и его свобода. Он встал со своего места, провел рукой по волосам сына и полез за телефоном, чтобы сообщить Виктору, что он готов оставить все так, как есть, пытаясь при этом игнорировать мысль о том, что узнай Лиам о его решении, о моменте, когда он мог поступить правильно, но не сделал это, выбрав наименьший путь сопротивления, то презирал бы его очень долго. Повезет, если не всю жизнь.

Когда Виктор узнал о решении Кеннета, то не почувствовал облегчение. Полчаса назад он узнал, что неизвестные вторглись к людям Дэлмара и убили всех, кто там находился. Амелии и незнакомца тоже не было. Только информация, что кто-то нанял его для того же.

Виктор сидел с Дэлмаром в своем кабинете и думали о том, как сообщить обо всем этому Соломону, учитывая, что план должен был сработать идеально. Что могло быть проще, чем забрать девчонку вроде Амелии и вернуть ее в этот самый момент?

Виктор вспомнил, что уверял Соломона, что Кеннет всегда был трусом, что подобное напугает его так, что он сделает все, что от него потребуется, что это правильный план. В результате сейчас он сам боялся предстоящего звонка, понимая, что Соломон из тех людей, кто отрубает гонцу голову за плохие новости. И отрубает не сразу одним точным ударом.

За мыслями о Соломоне, Виктор ослабил внимание за Джеком, о чем вскоре пожалел. Порывы сына стали уже достаточно волновать его, переживать о том, что влюбленный молодой человек в состоянии сделать глупость, которая накроет всех так, что разобраться будет на грани невозможного.

И пока Дэлмар занялся лично поисками Амелии, Виктор думал, как все лучше представить Соломону. И радовался тому, что хоть все и шло так скверно, цели он добился. Осталось только вернуть Амелию отцу.

***

Амелия удивленно смотрела на Джека и не могла понять, что чувствовала. Видеть его в доме Доминика, вместе с Адамом определенно было странно. Одновременно хотелось кинуться ему на шею, узнать, как он, как его состояние, но при этом обида давала о себе знать, напоминая тонким и противным голоском, что он все знал, скрывал от нее и имел отношение к происходящему сейчас.

— Ты… чудесно выглядишь, — заговорил Джек, осторожно сделал шаг вперед.

Амелия взглянула на постиранное зеленое платье-рубашку, которое надела после душа, а потом снова на Джека, который, кажется, и сам начал понимать, что сейчас подобные слова не имели никакого смысла.

— А ты не очень, — ответила Амелия, как следует рассмотрев мятую, плохо заправленную рубашку Джека, на которой проступали пятна пота, и мятые, немного испачканные брюки.

Джек пожал плечами, мол, нечего возразить. Амелия развернулась и жестом показала, чтобы Джек направился за ней, вспомнив слова Адама про кухню.

Когда они оказались за обеденным столом, смотря друг на друга, Амелия окончательно растеряла весь свой недавний порыв поговорить с ним, не зная, что сказать сейчас. Она просто смотрела на Джека и понимала, что это время что-то изменило и в нем. Прекрасно понимая, какой эмоциональный эффект могли принести встречи с Адамом, Амелия этому не удивилась, но казалось, что произошло что-то еще. Хоть Адам и был колоритным персонажем, даже встреча с ним не могла так повлиять. Во взгляде Джека что-то изменилось, надломилось. Он смотрел как-то тяжело, словно ноша, которую он сейчас нес, была ему не по силам.

— Как ты?

Новая попытка Джека начать диалог вызвала насмешку и недоумение. Амелия видела, что он смотрел на ее перевязки на запястьях, смотрел на ссадины на лице, и так знал почти все, что с ней произошло и все равно задавал такие глупые вопросы.

— Тебе начать с безумного плана Лиама или настоящего похищения, где я почти стала свидетелем, как Адаму просверлили кости дрелью?

Как она не пыталась обуздать обиду и злость, они вырывались наружу. Амелия помнила, что хотела дать Джеку шанс рассказать свою версию событий, что хотела выслушать ее так спокойно, насколько это будет возможно, а только потом принимать решения. Но все шло не по плану.

— Мне жаль, Амелия, — виновато проговорил Джек, потянул к ней руки через стол. Амелия посмотрела на раскрытые ладони, а потом снова на Джека, но не шевельнулась. — Я хотел что-то сделать, но отец…

Виктор.

Услышав упоминание о нем, Амелия усмехнулась. Конечно, Виктор все взял под свой контроль. Как только она узнала о его месте во всей этой истории, в этом она не сомневалась ни на минуту.

— Я не смог, — продолжил Джек. — Не смогу работать, как работал папа и Кеннет. Я думал, что все иначе, а сейчас, когда… ты прошла через все это, Лиам в больнице, а я прос…

— Что? — перебила Амелия. — Что с Лиамом?

Услышав рассказ Джека об аварии, Амелия поднялась с места и сделала несколько шагов по кухне. После чего подошла к кувшину с водой и налила себе попить, стараясь при этом игнорировать взгляд Джека, который постоянно смотрел на нее.

— Поэтому я… сбежал от телохранителя, нашел этого полковника Картера, этого Адама и приехал сюда, — закончил он.

Амелия молча пила, не зная, что на это ответить. Слух зацепился за фамилию полковника, но мысли моментально переключились на брата, чье состояние сейчас вызывало множество вопросов. Джек поднялся из-за стола, что заставило Амелию снова буквально отпрыгнуть от него.

— Не сейчас, — выставив руку, предупредила она, поставила стакан. — Дай мне… минуту или час. Или несколько. Я… просто не хочу сейчас ничего…

Джек кивнул, Амелия вышла из кухни и направилась в спальню, не заметив, что чуть не сшибла с ног Доминика. Когда она услышала стук через некоторое время, то подумала на Адама или Джека, но никак не на него.

— Ты вроде миниатюрная, а как промчишься мимо, так чуть с ног не сшибла, — заходя в комнату, сказал Доминик.

Амелия взглянула на него и поняла, что даже не заметила момента, о котором он сейчас говорил.

— Извини меня, просто… Джек дал много пищи для размышления.

— Поздравляю с возвращением возможности говорить.

— Спасибо, — усмехнулась Амелия. — Но не думаю, что мне это чем-то поможет.

— В любом случае это лучше, — ответил Доминик. — Я… слышал, что парень сказал о твоем брате. Мне жаль. Но… поверь опыту, если бы его хотели убить, он бы сейчас лежал в морге, а не больнице. Так что… думаю, что он поправится.

— Это самые странные слова утешения в моей жизни, — ответила Амелия и более внимательно посмотрела на Доминика. — Кто вы такие? Ты, Адам… все те остальные парни. Я… не понимаю. Точнее… я понимаю, что… вы выполняете определенные действия за деньги, но… — Амелия замялась. Понимание, что Адам вел себя с ней так, как вел, потому что ему так велели, было. Как и понимание, что он мог вести себя и как вторые похитители, но все в голове все равно не укладывалось. При другом раскладе , он бы тоже был другим. И наверняка имел заказы, где приходилось быть жестоким. Да и похищение у него явно не первое. И очень маловероятно, что заказчиком был кто-то вроде Лиама.— Но… я не могу понять хорошие вы или плохие.

— Я похож на плохого парня? — беззлобно усмехнулся Доминик.

— Пойми меня правильно. Ты был добр ко мне. И я благодарна за все, что ты сделал и, смотря на Тею и ваши отношения с Адамом, думаю, что ты… хороший отец и друг, но в то же время ты хладнокровно убил человека, — напомнила Амелия. — И… теперь общаешься с дочерью, управляешь залом, готовишь ужины, словно… ничего не было…

— Человека, который похитил вас и пытал моего друга. Не забывай.

— Да, но… этим должны заниматься полиция и… им подобные, а не отнимать жизни самим. Пусть… даже таких подонков.

Амелия заметила во взгляде Доминика снисхождение, словно он разговаривал с маленьким ребенком, который рассказывал ему идеальную модель мира, которую он узнал из сказок.

— Думаешь, что это слишком наивно? — озвучила Амелия предполагаемые мысли. — Не думай, что я живу в сказочном мире, где все вокруг честные и добрые. Я могу допустить, что люди… не знаю… крадут, проворачивают какие-то махинации, продают наркотики и что-то такое, но… убийство, самосуд…

— Думаю, что каждый имеет право на свое мнение, — спокойно ответил Доминик. — Если, пережив то, что ты пережила, ты продолжишь в это верить, это не будет плохо. Если ты сохранишь максимум от своей прежней картины мира. Как видишь, у меня и Картера это вышло не очень. Иногда наступает момент, когда ты просто делаешь то, что нужно. Я не оправдываю наш выбор, он не совсем верный, но мы хотя бы еще можем смотреть на свое отражение без омерзения.

Амелия снова ухватилась слухом за фамилию Адама и вспомнила слова Джека, но посчитала момент что-то спрашивать неподходящим.

— Я понятия не имею, что и как делать дальше.

— Ну… у Адама есть какие-то мысли. Не волнуйся. Уж если он взялся за что-то, то… доведет все до конца, — заверил Доминик.

— Спасибо, что зашел.

— Тебе спасибо за добрые слова. Порой это нужно услышать от кого-то вроде тебя. Понимаешь?

Амелия кивнула и, почувствовав порыв, поддалась ближе к Доминику, чтобы обнять его. Прежняя картина мира явно претерпела изменения. Осталось только понять, какой отпечаток эти изменения наложат на ее жизнь.

========== XXVI. ==========

Адам сидел, думал и понимал, что уже и сам не совсем понимал, чего ожидать дальше. Старясь подавить подступающий приступ ревности и уже довольно устоявшееся раздражение по поводу своих же действий, он выпил стакан воды и пошел к себе в спальню, не желая видеть или слышать то, о чем говорили Джек и Амелия.

Адам решил сконцентрироваться на полученной информации, чтобы уже разобраться с этим делом, покончить с ним и погрузиться в выбор места, в которое он отправится на отдых, взяв себе несколько недель отпуска от всего. Кроме того, он пообещал сам себе, что если его интуиция перед новым заказом будет работать так же, как при переговорах с Лиамом, то никакие деньги не заставят его взять дело.

Когда в дверь постучали, Адам особо не удивился, понимая, что от него ничего не надо в этом доме только Тее. Он поднял голову, повернулся на источник звука и увидел Амелию, которая осторожно входила к нему.

— Ты знал, что Лиам в больнице? И… реанимации…. Джек сказал, что его сбили во время пробежки… — неуверенно проговорила она, направляясь к нему.

Адам понял, что немного отвык уже слышать ее голос, и почувствовал, что у него что-то отлегло внутри, когда все в этом плане стало налаживаться. Амелия спросила спокойно, без претензии, хотя он уже понимал, что сейчас она напугана больше обычного.

— Он сказал мне по дороге сюда, — ответил Адам.

— Думаешь, что все это связано?

— Лиам копал. Закрутил все это с тобой, — начал Адам и пожал плечами. — Такое вероятно.

Амелия замерла, продолжала смотреть на него. Адам почувствовал себя неуютно под ее взглядом. Возможно, стоило сказать это не так сухо, возможно, это та информация, которую тяжело принять в любом виде. Но одно было понятно точно — это не Доминик, с которым он привык говорить в последнее время и который не обращает внимания на эмоциональную окраску его слов.

— Кто? Наши родители? — удивленно спросила Амелия с плохо скрываемой нервной ноткой в голосе.

— Это многое бы объяснило.

— Что, например?

— Амелия…

— Что?!

— Что тебя не пустили по кругу при первой же возможности, а Лиам жив, хоть и совал свой нос, куда не надо, — ответил Адам и заметил, как мимика на лице Амелии замерла. — Сама просила.

— Да. Знаю. Просто все это… не укладывается у меня в голове, — согласилась Амелия и подошла еще ближе, села на кровать. — Джек сказал, что был у полковника Картера, — после недолгой паузы продолжила она. — Совпадение, что у Лиама был номер твоего однофамильца?

Адам ждал этого вопроса, прекрасно понимая, что он прозвучит. Амелии слишком интересна его личность, чтобы проигнорировать подобное.

— Может, я так просто себя называю, — спокойно ответил он. — Живу под этим именем. Если история вашей семейной компании всплывет в прессе, сама станешь какой-нибудь Рейчел Смит.

— Мне всегда нравилось имя Скарлетт, — неожиданно ответила Амелия.

Адам подумал, что Амелии больше хотелось скрыться от всего этого, вернуться к старой жизни, но что-то внутри не позволяло ей отпустить ситуацию и плыть по течению. Это же заставляло ее задавать вопросы и приходить к нему.

— Доминик сказал, что у тебя есть какие-то мысли, — продолжила Амелия, не спуская глаз с Адама.

— Мой тебе совет — это обзавестись фальшивыми документами, уехать куда-нибудь в Южную Америку… или… не знаю, можешь попробовать какой-нибудь маленький, неприметный городок в Европе и жить там спокойно, без прессы и лишних людей.

— Ты так и сделал? Что-то пошло не так, и ты бросил все, сменил личность и стал… — Амелия подняла руку, видимо, думая, какой лучший эпитет подобрать, но так и не смогла. — Не знаю. Людей за деньги похищать.

Адам невольно начал вспоминать свою жизнь еще во время пыток и продолжил с Домиником, который обсуждал с ним ситуацию и Амелию. Сейчас прошлое казалось очень странным и далеким, словно это было не с ним, где-то с кем-то в другой жизни. Было странно осознавать, что он был капитаном, собирался жениться на девушке, с которой познакомился на парковке, когда они приметили одно место и решили обсудить, как лучше его поделить, за кофе, что он почти стал отцом, но, к сожалению, они потеряли ребенка через несколько недель, как о нем узнали. Она тогда поехала лечить нервы в Европу и приняла решение там остаться без него, он — на Ближний Восток, как и собирался по контракту.

Пусть сейчас это прозвучит немного цинично, но Адам был рад, что тогда все сложилось так. Через полгода он уже был под трибуналом, разжалован и одинок. Маловероятно, что молодой жене, готовящейся к родам, тогда нужно было бы проходитьчерез все это вместе с ним.

Слова Доминика не помогали. Как и понимание, почему он подтекстом говорил об Эмме. Пусть у ее семьи не было компании, бренд которой достаточно известен, ее семья тоже была достаточно интеллигентна и уважаема в обществе. Он, как капитан, военный, понравился ее родителям, пусть их и немного смущала разница почти в десять лет между ними. Да и внешнее сходство между ней и Амелией определенно было.

И пусть Адам не думал об Эмме уже достаточно давно за исключением совсем темных моментов и настроения «а если бы», в последнее время стал порой признавать, что что-то общее между ней и Амелией было помимо цвета волос, типа фигуры и способности оказываться в эпицентре проблем. Порой даже не совсем собственных.

Будучи самому погруженному в насилие, кровь, дисциплину и довольно циничный и жестокий мир, Адаму нравилось, что с ним находился человек из мира противоположного. Эмма работала в галерее, выбирала картины для выставок, организовывала их. И пусть ему было скучно порой во время разговоров с художниками или фотографами, но блеск в глазах Эммы, воодушевленность, ее вдохновение, которые не могли не передаться ему, всегда это компенсировали.

Общение с Амелией стало возвращать его туда, в прошлые ощущения. Адаму понравилась ее увлеченность, когда он наводил справки, ее речь и воодушевленность, когда она говорила на приеме. Ему нравилось, как она держалась, как выстраивала свои границы, просто ход мыслей и общение. Забыв в череде романов, каково — это быть с женщиной, которая вызывала те погребенные им же чувства, Адам поддался искушению вспомнить. И сейчас очень об этом жалел.

После Эммы, проблемы которой не шли не в какое сравнение с проблемами Амелии сейчас, Адам твердо решил, что спасать девиц, вообще кого-либо, строить из себя героя — не его дело, но сейчас, кажется, снова этим занялся. Пусть и прикрывался работой.

Пусть его до скрежета в зубах раздражали и Джек, и желание выпутать Амелию без оплаты, и действия ее семьи.

— Картер — мой отец. Как твой брат с ним спутался, мне самому интересно. Мы перестали общаться очень давно.

Адам сам не знал, зачем сказал это даже тогда, когда Амелия была готова замять тему. Слова просто вышли наружу, игнорируя команду здравого смысла молчать.

Амелия была явно удивлена ответу. Она замерла и лишь несколько раз моргнула. Адам усмехнулся. В таком виде Амелия почему-то напоминала ему мультяшку из кучи мультфильмов, которые он смотрел в детстве.

— А он знает, чем ты занимаешься?

Адам кивнул. Раньше он много об этом думал и решил, что его отец, привыкший к порядку, подчинению и контролю наверняка навел справки о своем единственном сыне после того, как тот с позором завершил военную карьеру, разругался с ним и уехал без четкого плана на будущее. И, наверное, не совался в его жизнь лишь потому, что каким-то принципам он придерживался, пусть и занимался сомнительными делами.

— Люди вроде него знают все, — вслух сказал Адам, глядя на еще более загруженную Амелию. — Я думаю, что Лиам искал человека для исполнения дела из еще приближенных к армии и прочему. Если он знал моего отца, то тот мог сказать ему обо мне. На меня проще всего выйти через Дона. Он… типа моего агента и главная подстраховка. У твоего брата были четкие инструкции. Одна из них не прикасаться к тебе. У меня с этим строго, в чем он мог заверить, а брат твой поверить, если они общались долгое время. Лиам не говорил про отца, связался со мной через Дона. Я особо не проверяю, если связь идет через него. Мы обсудили дела, и вышло то, что вышло.

Амелия усмехнулась.

— Сразу было понятно, что ты проблемой окажешься, — продолжил Адам. — Но Лиам давал четкие инструкции, четкую информацию о месте похищении, времени, когда ты перестанешь быть в центре внимания. Знаешь, это даже охренеть как у него получалось, учитывая, что он сам не совсем знал, как все обернется и что мне надо делать.

— Как… все это вообще задумывалось? Я не понимаю, почему он просто не попросил меня уехать.

— Это вопрос к нему, — спокойно ответил Адам. — Я лишь могу сказать, что мне надо было забрать тебя. Причем так, чтобы отчетливо было похоже на похищение. Потом снять видео, отправить твоему отцу и продолжать сохранять видимость похищения до дальнейших инструкций. Ты и сама должна понимать, что заложникам не дают столько свободы.

Амелия хмыкнула, но ничего не сказала. Адам и сам догадался, что этим подразумевалось.

— Еще Лиам говорил, что может понадобиться новая запись, фотография или видеоконференция. Свежая газета с датой. Все такое.

— Хочешь сказать, что Лиам заставил меня поверить в похищение, потому что сомневался в моем актерском мастерстве, если бы понадобилось сделать запись?

— Я думаю, — не обращая внимания на язвительную интонацию, начал отвечать Адам, — что он понимал реальную угрозу, что не хотел рисковать. Что было что-то еще. Думаю, что у тебя будет возможность спросить у него.

Амелия изменилась в лице. Адам сознательно вернулся к этой теме, прекрасно понимая, что сейчас это терзало все ее мысли.

— Доминик уже сказал самые странные утешительные слова в моей жизни.

— Могу представить, — усмехнулся Адам.

— Спасибо, что рассказал, — благодарно произнесла Амелия. — Есть смысл спрашивать тебя о том, чтобы навестить Лиама?

Адам ожидал и этот вопрос. Впервые за все время их общения ему хотелось сказать твердое «да», сделать то, что принесет Амелии душевное спокойствие, учитывая, что от него требовалось всего-то сесть в машину и потерпеть боль в ноге.

— Можешь не говорить, — спокойно отозвалась Амелия.

— Сначала надо решить проблему. Потом я сам отвезу тебя, если захочешь. Обещаю, — ответил Адам, нехотя понимая, что дальше надо будет сказать о необходимости им, Джеку и Доминику сесть и обговорить весь план действий, к которому он пришел.

Амелия улыбнулась, кивнула и дотронулась до его руки в знак благодарности.

Адам вернулся к мантре о работе, которая уже вызывала у него приступ тошноты, и произнес столь бесящие его слова о необходимом разговоре.

========== XXVII. ==========

Дэлмар чувствовал себя обманутым и хотел крови после известий о том, что его брата убили и оставили на заброшенной фабрике на съедение насекомым. Когда он добрался туда, то в нос ударил неприятный металлический и затхлый запах. Он дал команду своим людям и сам тоже обошел всю территорию, надеясь, что что-то поможет им выйти на новый след. Поиски пока успеха не давали, но желание поквитаться не давало духу упасть. Пусть Амелия и была нужна живой для достижения цели, мужчину, который был с ней, Дэлмар твердо решил убить. И не самым быстрым способом.

***

Понимая, что Лиам выбыл из игры, ситуация осложнялась, а у него на плечах появилось уже двое «детей», имеющих лишь представления, как позаботиться о себе в сложившихся обстоятельствах, Адам почувствовал головную боль и желание выпить что-то крепче воды.

Адам собрал всех на кухне, и после разговора все молчали: Доминик был спокоен, просто слушал, Амелия смотрела на него, скорее всего, переваривая услышанное, а Джек смотрел то на нее, то на него. Причем с явным недоверием и антипатией. Впрочем, Джек заботил Адама меньше всего.

— Ты думаешь, что это нам как-то поможет? — спросила Амелия, нарушив тишину.

— Это лучше настоящего положения.

Долго думая над ситуацией в настоящем, Адам пришел к выводу, что огласка лишней не станет. К человеку, находящемуся в центре внимания, всегда сложнее подобраться.

— То есть ты не просто так заговорил об огласке и Рейчел Смит? — спросила Амелия.

— Я не прошу грязным бельем размахивать, — пояснил Адам. — Ты у нас тут по связям с общественностью. Придумай какое-нибудь заявление, собери пресс-конференцию. Сложно шантажировать тем, кого сейчас не получиться тихо убрать.

— Остается еще Лиам в больнице, — напомнила Амелия.

— О нем мы позаботимся, — подал голос Доминик.

— Значит… мы вернемся в Лос-Анджелес? — неуверенно спросила Амелия.

— Да, — тверже ответил Адам. — Если не хочешь скрыться где-нибудь, конечно, — мягче добавил он.

Адам знал, что подобное предложение Амелия сейчас не примет, но почему-то не удержался от того, чтобы напомнить об этом. В данных обстоятельствах он даже не был уверен, какой из вариантов окажется безопаснее: скрыться или стать центром внимания. Но в любом случае оставил за собой право полностью проконтролировать каждый сценарий развития события.

— Не хочу, — уверенно ответила Амелия.

— Тогда спасибо за гостеприимство, Дон, но мы вынуждены тебя покинуть, — подвел итог Адам и хлопнул в ладоши. — Поедем через полчаса.

Амелия не ожидала такого стремительного отъезда, хотя, казалось бы, должна была уже привыкнуть к чему-то подобному. Но, почувствовав в доме Доминика отдых, паузу и уют, очень не хотела уезжать, хоть и понимала необходимость. Кроме того, ей хотелось как-то облагородить семью Вудсайдов, пусть она и понимала, что Адам уже сделал это и так.

Ища перед отъездом Доминика, Амелия уже приняла решение, как сделать это правильно. Пусть он и был такой же темной фигурой, как Адам, было понятно, что для Доминика будет важнее всего.

— Готова?

Амелия услышала вопрос и обернулась, улыбнувшись тому, кого она искала.

— Да. Я… искала тебя, чтобы попрощаться и… — начала Амелия, подошла ближе, чтобы сократить расстояние. — И поблагодарить за все, что вы сделали, как приняли здесь. И… Тея говорила, куда она собирается подавать заявления в колледжи и… у меня есть знакомые выпускники из них, которые добились успеха и… если понадобиться рекомендательное письмо, то думаю, что я смогу договориться. Мой номер я оставила, так что… только позвоните. Хотя я надеюсь, что после того, что я собираюсь сделать, друзья у меня еще останутся.

Доминик усмехнулся на последней реплике и кивнул.

— Если дело касается образования Теи, я человек не гордый, приму любую помощь. Так что… спасибо.

— Буду ждать звонка, — ответила Амелия и сама потянулась, чтобы обнять Доминика. — Берегите себя.

— Ты тоже, детка. Ты тоже, — тише произнес Доминик, обнимая в ответ. — А за брата не переживай. Делай то, что нужно.

Закончив сборы, которые состояли лишь из того, что Амелия переоделась в джинсы, джемпер и сделала хвост, она сидела, вертела кольцо на пальце и слушала Адама, который проверял готовность всех к отъезду.

— И что я им скажу? — непонимающе спросил Джек.

Его вопрос выдернул Амелию из вакуума мыслей. Адам одарил его усталым взглядом, но больше никак не выдал свое раздражение, а, может, и усталость.

— Сколько тебе надо времени, чтобы все организовать?

Амелия поняла, что вопрос был для нее, и попыталась окончательно вернуться в реальность. Сейчас главное дело, а со своей личной жизнью она разберется немного позже.

— Журналисты довольно оперативные ребята. Но мне нужно будет еще привести себя в порядок. Так что пара часов. Вместе с дорогой и всем прочим.

Адам кивнул, снова посмотрел на Джека, который уже откровенно прожигал его взглядом. Амелия почувствовала себя не в своей тарелке, но поспешила отогнать мысль и свыкнуться. Если ей так некомфортно сейчас, то что будет дальше? Чем быстрее она свыкнется, научится игнорировать, тем проще будет дальше.

— На пару часов не сможешь заболтать отца и … ее отца? — спросил Адам, кивнув в сторону Амелии. — Спроси, как поиски продвигаются, что-то посмотри, узнай, по каким правилам играете теперь, — продолжил он. — Нам надо, чтобы никто не мешался, не сорвал конференцию. Понятно?

— Да, — отозвался Джек. — А про себя? Что я делал все это время?

Адам пожал плечами.

— Нервы лечил? Захотел побыть один и все обдумать? С катушек поехал? Мне все за тебя придумывать? — спросил Адам, обернулся к Амелии. — У тебя как дела?

— Я знаю, что я скажу, — заговорила Амелия. — Знаю, кому написать. С этим проблем не будет, но… мне надо переодеться. Домой заехать и…

— Нет, — перебил Адам. — Мы поедем сразу к месту конференции. Никаких домой.

— В офис? У меня есть там туфли и сменная одежда.

Адам кивнул, давая понять, что такой вариант более приемлем. Амелия снова посмотрела на свое кольцо, еще раз прокрутила его и, подняв голову, заметила, что Адам наблюдал за ее манипуляциями.

— Ты можешь нас оставить наедине? — спросила Амелия, обращаясь к Адаму.

После вопроса Адам одарил Амелию таким тяжелым взглядом, что внутри все немного сжалось. Не поняв его природу, причину, Амелия сделала вдох, хотела пояснить для чего ей эта встреча, но Адам ее опередил:

— Недолго.

— Хорошо, — согласилась она.

— Я буду в машине.

Когда Адам вышел, Амелия все еще чувствовала, что что-то не так. Внутри осталась непонятная тяжесть, а на нее смотрел растерянный Джек.

— Ты так доверяешь этому мужику? — удивленно спросил он.

Амелия вспомнила все время, проведенное с Адамом. Пусть было и что-то страшное, и что-то плохое не верить ему не получалось даже не только по той причине, что его нанял Лиам. Если Адам что-то говорил — он делал, если что-то обещал — он выполнял. Не было каких-то веских причин не верить его словам. Да и не самые мягкие обстоятельства с пытками и похищением были самым ярким подтверждением.

— Да. Я верю ему, — уверенно сказала Амелия. — И… как я сказала, я приняла решение, о чем буду говорить и… когда меня спросит, связано ли то, что я собираюсь сказать, с нашей предстоящей свадьбой, я скажу, что мы отложили свадьбу на неопределенный срок и взяли перерыв, — не менее уверенно продолжила она, снимая кольцо. — Вот, возьми, — протянула.

— Мел, я… — начал Джек, поднялся на ноги, но Амелия подняла руку, давая понять, чтобы он ничего не говорил.

— Мне нужно время после всего… этого. Я… не готова снова быть с тобой и… мне просто нужно время, чтобы понять, что я хочу дальше, как жить, как… что делать с компанией и отцом. Твои дела или слова сейчас ничего не изменят.

— Рвешь со мной? — уточнил Джек.

— Беру паузу, чтобы все обдумать.

— Оставь кольцо у себя, Мел.

— Нет, — уверенно ответила Амелия. — Прости, но… начать с того, на чем мы остановились сейчас, у нас в будущем не получится при любом раскладе.

Джек сунул кольцо в карман брюк и кивнул. К своему удивлению, Амелия почувствовала облегчение.

Адам сразу почувствовал в машине напряжение, но решил ничего не спрашивать. Мыслей и опасений хватало и без проблем пары, которая ехала с ним. Кроме того, совсем не хотелось узнавать, почему Джек с новой силой начал просверливать в его затылке дырку.

Выпустив его из машины в городе, Адам почувствовал небольшое облегчение, но порядком устал от тишины. Амелия сидела на заднем сиденье с блокнотом и что-то писала, бубня себе под нос. Адам немного колебался, стоило ли ее отвлекать, но понял, что время на подготовку все равно подходило к концу.

— Все готово? — спросил Адам.

— Да. Я назначала время, сказала, что это коснется будущего компании и… попросила сохранить максимальную секретность. Осталось только привести себя в более презентабельный вид.

Адам кивнул и сказал, что они почти доехали.

Когда они оказались в лифте здания компании, Адам заметил, что на пальце Амелии уже не было кольца. Мгновенно в его голове все сложилось в единую картину, а атмосфера в машине стала понятнее. Пока он думал, стоило ли что-то сказать по этому поводу или лучше лишний раз не сбивать Амелию с мыслей, она сама заговорила:

— Надеюсь, что ты хорошо расстался с Лидией. Потому что она может быть здесь, — подъезжая к нужному этажу, сказала Амелия.

— Ты мне ее никогда не забудешь? — усмехнулся Адам.

— Неа, — помотав головой, ответила Амелия. — Эта мысль меня почему-то забавляет.

Адам полностью сосредоточился на панели, где показывались номера этажей, и начал транслировать полную невозмутимость. Хотя встречи с Лидией он бы предпочел избежать.

Оказавшись в кабинете Амелии, Адам почувствовал себя неуютно. Светлое и просторное помещение, панорамное окно, минимализм. Он с побитым лицом, в потертых джинсах и черной футболке явно не вписывался в антураж, зато Амелия заметно преобразилась в знакомой обстановке, уверенно открывая ящики и двери.

Адам присел на диван, не желая стоять, как истукан, и ловить вопросительные взгляды работников через стеклянную стену и дверь. Почти шесть часов в дороге плохо сказывались на нем, но расслабляться себе Адам не позволял, но решил спросить, где здесь можно раздобыть чашку кофе.

Не успел он сформулировать вопрос вслух, как к нему снова вышла Амелия. На ней была средней длины светлая юбка с запахом, бельевой топ схожего цвета, а на плечах накинут более яркий пиджак. Волосы были собраны в низкий хвост.

— У меня своя душевая, — показала в нужное направление. — Можешь умыться, освежиться, если хочешь, — продолжала Амелия, подошла к столу и достала что-то из косметики из ящика и зеркало.

Адам кивнул и решил воспользоваться предложением. Закончив с ванной, Адам вышел и заметил, что Амелия уже просто сидела за столом. Ее цвет лица стал лучше, глаза, губы и брови выразительнее. Она так и сидела, смотря на разбросанную по столу косметику, и, кажется, собиралась с мыслями.

— Уже пора начинать, — вслух сказала Амелия, повернулась к Адаму. — Ты пойдешь со мной?

— Я спущусь, но… буду держаться в тени. Не хочу попасть на фото или запись.

Амелия кивнула, сжала и разжала кулак.

— Отвезешь меня в больницу после конференции?

— Да. Отвезу.

— И дашь увидеться с мамой?

— Да.

— Спасибо. Знаешь, я делала это десятки раз, но еще никогда так не волновалась.

— Ты все сделаешь правильно.

— Даже не спросишь, что я собираюсь сказать?

— Это твоя компания, а не моя, — спокойно ответил Адам. — Делай то, что считаешь нужным.

Амелия кивнула и поднялась на ноги. Адам сделал то же самое и молча направился за ней.

Стоя в стороне, Адам заметил группу репортеров, которые переговаривались между собой и заметно оживились, когда Амелия встала за трибуну. Хоть Адам и был относительно далеко, даже он зажмурился от вспышек.

Амелия поприветствовала собравшихся, сказала пару слов о свое отсутствии и взяла паузу. Адам и сам замер, ожидая, что она собиралась сказать, и на всякий случай начал готовиться к разному.

— … как бы мне не было больно это сообщать, но… я ухожу из компании, чтобы заняться собственными проектами. Мой отец — генеральный директор Кеннет Макгроу тоже принял решение покинуть свой пост по личным причинам.

Адам усмехнулся, вспышек стало еще больше, гул сильнее, Амелия продолжала невозмутимо стоять, ожидая, пока все успокоятся, чтобы продолжить говорить. Адам уже особо не слушал ее слова о причинах такого решения, связь ее ухода с предстоящей свадьбой, а далее новости о разрыве помолвки, о получении дальнейшей информации от представителей компании. Да ему и не было особого дела до этого.

Адам поймал себя на мысли о том, что такие новости среда Амелии будет обсуждать достаточно долго, что позволит обезопасить ее хоть на какое-то время.

========== XXVIII. ==========

Амелия чувствовала, что ноги становились ватными и шли скорее по привычке, чем по команде головного мозга вернуться в здание. Уйдя от объективов камер, она не успела даже выдохнуть, как обнаружила, что все внимание сотрудников компании приковано к ней. Кто-то смотрел просто с интересом и беспокойством, кто-то начал подходить и спрашивать, что их ждет в таком случае.

Будучи всегда готовой на работе ко всему, Амелия вдруг осознала, что она растерялась. Более того, будущее компании вдруг показалось такой мелочью по сравнению с настоящими проблемами, что мысли об этом уходили даже не на второй и не на третий план. Ей вдруг стало нечем дышать. Воздух словно закончился, все внутри сжалось.

Амелия понимала, что сотрудники не виноваты в проблемах ее семьи. Она и сама до недавнего времени работала, ничего не подозревая. Они не виноваты, что так же, как и она месяц назад, они были в неведенье, выполняли свою работу и сейчас хотели знать, что ждать дальше, на что жить, есть ли у них еще работа.

Амелия все понимала: поведение людей, свою ответственность перед ними за решение, нервозность и беспокойство, но снова не могла ничего сказать.

Она вдруг почувствовала, что кто-то взял ее под руку и, буквально заставляя народ расступиться, повел по направлению к лифту. До Амелии дошло, что это Адам, что он говорил, что позже им дадут ответы на все вопросы, что он вел ее, как ребенка, за собой в ее кабинет.

Сев на диван в офисе, Амелия тупо уставилась на Адама. Как он закрывал жалюзи на стеклянной стене, как открывал бутылку с водой и наполнял стакан, как говорил слова успокоения, которые она понимала через одно.

Сделав глоток воды, Амелия замерла и начала прокручивать в голове все свои действия за последние сутки. Осознав, через какие горки они прошли, Амелия улыбнулась и, даже к собственному удивлению, начала смеяться.

— А тебе совсем плохо, я смотрю, — констатировал Адам, забирая стакан из ее рук.

— Ты ведь понимаешь, что я только что сделала?

— Я — да. А ты? — спросил Адам, садясь рядом.

— Разорвала помолвку, заявила, что отец уходит с поста, и ухожу сама, — ответила Амелия, понимая, что не может перестать улыбаться. — Я понятия не имею, что делать дальше, — продолжила она, — но… похерила всю свою прежнюю жизнь. И не только свою. Там, — указала на дверь, — куча людей, которые тоже ничего не понимают. Надо сказать, что все будет нормально. Выплаты после сокращения или что-то такое… и…

— Амелия, — перебил Адам, — выпей воды, сделай вдох и успокойся. Десять минут они подождут.

Амелия поняла, что все ее тело бьет нервная дрожь, что мысли непривычно хаотичны, что Адам прав, ей следовало подумать перед заявлениями, чтобы не пришлось потом ничего менять, а сотрудники четко могли знать, на что можно рассчитывать.

— Я слишком взбудоражена? — спросила Амелия.

— Не то слово, — снова протягивая стакан воды, ответил Адам.

Амелия с благодарностью приняла его, выпила все содержимое. Она немного успокоилась, подумала о людях за дверью, о Лиаме, об отце и невольно сильнее сжала стакан. Надо было сделать заявление сотрудникам, поехать в больницу, а потом встретиться с отцом. Вроде ничего сложного, но тело снова начала бить дрожь.

— А в твой гонорар входит моя защита, если отец захочет убить меня после всего, что я сделала? — с нервной насмешкой спросила Амелия, повернувшись к Адаму. — Потому что, если честно, я не очень хочу разбираться и с этим.

Он пил воду из бутылки и угрюмо хмыкнул, оставив вопрос без ответа. Амелия посмотрела на свои руки и решила, что прежде чем куда-то выйти без пиджака, лучше снять повязки, которые ей наложили из-за наручников на запястья, пока не придумали другую причину для их появления, и забыла то, о чем спросила несколько секунд назад.

Приехав через час в больницу, Амелия все еще чувствовала дрожь в теле, пыталась успокоиться, понимая, что сердце колотилось слишком сильно. Идя по коридору, смотря на персонал, больных и посетителей, она вдруг резко затормозила и почувствовала, как Адам дернул ее за руку, видимо, не заметив, что она встала.

— Я не могу, — сообщила Амелия, заметив, что Адам обернулся и смотрел на нее.

— Ты сама этого хотела.

— Знаю, но… — осмотрелась по сторонам, — мне страшно. Понимаешь? Я… Врачи могут сообщить что угодно, а я… я просто не готова к чему угодно и…

Амелия сама не совсем понимала, что лепетала. Она четко осознавала лишь то, что потеряла весь контроль над собой, дойдя до точки, когда что-то сдерживать уже банально не хватало сил. Она не поняла, что Адам подошел ближе, что, слегка надавив ей на плечи, попятил ближе к стене, уводя с прохода, и лишь через несколько секунд, осознав все, начала ждать дальнейших действий.

— Послушай, тебе надо успокоиться. Я понимаю, что это сложно, а ты и так держалась хорошо слишком долго, но сейчас самое неподходящее время для подобного. Сделай глубокий вдох, выдох и иди в палату. Лучше знать, как обстоят дела, чем ни черта не знать. Скажешь, нет?

— Скажу, что ты слишком милый со мной в последнее время. Это немного настораживает, — наконец ответила Амелия, понимая, что Адам прав, а ее пауза затянулась.

— Не лупить же тебя по щекам посреди переполненного коридора больницы, — сухо кинул Адам. — А теперь иди к дежурной медсестре и спроси про брата, пока я не передумал.

Амелия хотела сказать, что слабо верила в то, что Адам исполнит свой план, но решила промолчать. Вместо этого она направилась к стойке, узнала, в какой палате лежал Лиам и, больше не теряя времени, пошла к нему.

Дойдя до нужной двери, Амелия остановилась на пороге, заметив знакомую фигуру. Полина поправляла цветы в вазе, но, видимо, почувствовав на себе взгляд, обернулась. Амелия молча наблюдала за матерью и сама не поняла, почему начала плакать, когда увидела ее. Может, потому, что Полина сразу направилась к ней, позабыв про цветы и спрашивая, откуда на лице ссадины, может, потому, что сразу обняла ее, от чего стало лучше, легче и как-то безопаснее, может, потому, что просто соскучилась по чему-то домашнему, а мама осталась единственным человеком из семьи, который не был связан со всем хаосом, который на нее обрушился.

Подумав, что после всего пережитого, она могла вполне себе позволить немного побыть испуганным ребенком в объятиях мамы, Амелия решила ни о чем не думать и поддаться порыву. Полина что-то говорила, гладила по волосам и заверяла, что все будет хорошо. Амелия так и не спросила, слышала ли она уже новости с ее пресс-конференции, знала ли об отце, о похищении, но с облегчением услышала, что Лиам пришел в сознании, а отек постепенно сходил. Все остальное отошло на второй план.

Когда Амелия наконец смогла оторваться от матери, то заметила, что Адам выходил из палаты. Она автоматически направилась за ним, но он шел к лифту и не оборачивался. Полина вышла следом:

— Милая, ты расскажешь, что произошло?

Хоть голос Полины был мягок, Амелию этим было не обмануть. Она понимала, что мать злилась, хотела получить ответы и имела на все полное право.

— Да, но… подождем, пока проснется Лиам, ладно? — спросила Амелия, снова посмотрела в коридор. След Адама простыл окончательно.

Несколько дней спустя

Амелия сидела в плате и не могла избавиться от чувства, что разрушила все, что ее окружало. После нескольких часов разговора с братом и матерью, пересказа всех событий минувших недель, Полина все-таки ответила на звонок Кеннета, потребовав, чтобы он немедленно явился в больницу, и залипила ему такую пощечину на пороге, что звук удара еще некоторое время стоял в ушах у Амелии. Их дальнейший разговор прошел без свидетелей, но, судя по лицам родителей после него, прошел не очень хорошо.

Компанией временно управлял совет правления, принимая решения большинством голосов, а нервозность и туманность будущего нервировала всех.

Переживаниям Амелии пришел конец, когда все, что отец смог сказать при встрече с ней — это «прости, мне жаль, что все так вышло, я не думал, что Виктор зайдет так далеко». Подавив в себе приступ истерического смеха, Амелия ничего не ответила, до конца и сама не понимая, что она ждала.

При встрече Джек рассказал, что отец уехал, а с ним не разговаривал со дня конференции, что у них много проблем из-за отставки, что кажется какие-то изменения все-таки будут, а Кеннет и правда уйдет с поста. После его рассказа Амелия с удивлением для себя обнаружила, что хотела держаться от некогда любимой работы как можно дальше.

Адам исчез из жизни также неожиданно, как и появился в ней. За те несколько дней, в которые Амелия разрывалась между больницей, компанией и встречами с матерью, от Адама не поступило никаких вестей, словно он был призраком, который исчез, когда его роль подошла к концу.

Не найдя места лучше, чтобы побыть в спокойствии, Амелия сидела в палате брата и читала. Сейчас Лиам спал, а она листала страницы книги, перечитывая некоторые письма, когда вдруг услышала вопрос:

— Это еще что за хрень? Ты что читаешь?

Амелия подняла взгляд, но быстро вернулась к странице, решив начать читать вслух без лишних объяснений:

— Меня удивляет твой вопрос. Ты интересуешься, важно ли, чтобы подопечный знал (или не знал) о твоем существовании. Что до настоящей фазы борьбы, на этот счет была инструкция низшего командования. Наша политика и состоит в том, чтобы скрываться. Разумеется, так было далеко не всегда. Перед нами мучительная дилемма. Когда люди не верят в нас, нам не получить тех отрадных результатов, которые дает прямой террор, и к тому же мы лишены радостей магии. С другой стороны, когда они в нас верят, мы не можем делать из них материалистов и скептиков. Во всяком случае, пока еще не можем. Надеюсь, в свое время мы научимся так разбавлять науку эмоциями и мифами, что вера в нас (под измененным названием) проберется и обоснуется в них, тогда как душа человека останется закрытой для веры во Врага. Вера в «жизненную силу», культ секса и психоанализ могут оказаться здесь весьма полезными. Если нам когда-либо удастся создать изделие высшего качества — мага-материалиста, не только использующего, но и почитающего то, что он туманно и расплывчато именует «силами», отрицая при этом невидимый мир, мы будем близки к победному концу.

— И я повторяю свой вопрос: что за хрень ты читаешь?

— «Письма Баламута». Маститый бес наставляет в письмах неопытного племянника в том, как совращать души людей, лишать веры в Бога.

— Интересно?

— Знаешь, интереснее, чем я ожидала. Куплю тебе, почитаешь.

— Я могу и твою прочесть.

— Кто тебе ее даст?

— Все еще злишься на меня? — спросил Лиам.

Амелия закрыла книгу и посмотрела на брата. Злилась ли она на него? Скорее нет, чем да, но неприятный осадок обиды все еще давал о себе знать.

— Я… не злюсь, но…слишком много всего произошло. Понимаешь? — спросила Амелия.

Лиам кивнул. Амелия поднялась со стула и пересела к брату на койку, снова начала прокручивать все события в голове.

— Да, понимаю, — ответил Лиам. — Не так я все планировал, конечно.

— Но цели ты добился, — усмехнулась Амелия. — Мы больше не имеем ничего общего с рабским трудом и гражданскими войнами, а мне нужен хороший психотерапевт. С бумагами все идет нормально. Я оставлю за тобой право распоряжаться моей долей. Не хочу с этим разбираться. Да и у тебя лучше получится.

— Хорошо. Все нормально. Я понимаю. И… Мели, я… не хотел доводить тебя до терапии. И пытался все сделать менее травматично для тебя.

— Поэтому заказал мое похищение?

— Мел… — протянул Лиам. — Я… пойми меня, все должно было выглядеть натурально. И… я собирался сам приехать потом, спросить у Адама координаты и все объяснить, но все немного сорвалось, а тебе пришлось побыть заложницей дольше, чем я рассчитывал. Прости. Он же нормально с тобой обращался?

Амелия усмехнулась вопросу, но утвердительно кивнула, вспомнив все, через что они прошли.

— И раз уж о нем заговорили, я хочу кое-что узнать, пока мы вдвоем.

— Что?

— Между вами что-то было?

— Что-то что? — непонимающе спросила Амелия.

— Не знаю… Вы много времени провели вдвоем… и…события довольно…. Адреналин и все такое…

Амелия нахмурилась, начав понимать, к чему клонил Лиам, и удивилась. Захотелось снова рассмеяться, но Лиам выглядел слишком серьезным и загруженным, чтобы отнестись к его вопросам несерьезно.

— Не знаю, с чего у тебя такие мысли, но я была обручена все то время, если ты забыл или твоя память при аварии пострадала.

— Ага. С парнем, имевшим отношение к твоему положению.

— С чего вообще такие вопросы? Ты заплатил ему, чтобы он присматривал за мной и целую, живую вернул тебе. Разве нет? Твой Адам это и сделал.

— Да, но…ладно, забудь…

— Лиам! Что не так?

— Я должен был делать перевод каждую неделю после вашего отъезда из штата, — начал объяснять Лиам. — И…с Адамом дела вел только я, так что и перевод мог сделать только я. Но потом авария и… кома. Никто не платил ему. Когда мама принесла телефон, то… я сделал нужный перевод, раз уж он работал авансом, но он вернул этот остаток, написал, что я ничего больше не должен и закрыл счет. Не то, чтобы я против, но… парни вроде него обычно не работают даром. Особенно учитывая все то, через что вы прошли.

Амелия удивленно посмотрела на брата и пожала плечами. Сердце стало бить в каком-то странном учащенном ритме, Лиам смотрел на нее внимательнее обычного, словно пытался забраться в голову, чтобы получить ответ без ее слов.

— Между нами не было ничего такого, — увереннее произнесла Амелия. — Он даже не попрощался. Просто ушел, когда услышал, что ты идешь на поправку, — продолжала она, но Лиам лишь усмехнулся. Амелия вдруг вспомнила философию Адама про деньги и цену жизни. Кажется, Лиам думал о том же, но вслух никто ничего об этом говорил. В новый момент молчания, Амелия вспомнила еще кое-что, что ее заинтересовало, и это она решила спросить:

— А как ты познакомился с отцом Адама?

Лиам усмехнулся, подумав о чем-то своем, но начать говорить ему не дала медсестра, совершавшая обход. Амелия поняла, что придётся дождаться ее ухода.

***

Адам хотел просто вернуться домой, как следует отдохнуть и выкинуть из головы этот заказ, заставивший его вспомнить все то, что он не хотел вспоминать. Он похоронил мысль узнать от Лиама то, как тот связался с его отцом, похоронил мысль о том, что следовало попрощаться с Амелией. Все, о чем Адам старался думать — это дом, выпивка, отдых и полная разгрузка мозга до состояния исступления, когда в голове лишь вакуум, в котором нет места мыслям и размышлениям.

Вернувшись в Финикс, Адам сразу направился к себе в квартиру, не желая никому сообщать о приезде, чтобы побыть одному, чтобы лишний раз не говорить, чтобы не объяснять, почему он сделал так, а не иначе.

Когда он оказался внутри, то спокойно прошел, кинул куртку в коридоре и сразу направился на кухню. Адам открыл холодильник, достал из него бутылку пива и свернул крышку, сделал глоток. Вдруг слух уловил чьи-то шаги и знакомый звук снятия оружия с предохранителя.

— И все-таки я тебя нашел, мужик, — раздался голос за спиной.

Адам обернулся и увидел перед собой темнокожего мужчину в джинсах и футболке. Он бы удивился, но чутье еще в Лос-Анджелесе подсказывало, что для него с передачей Амелии в руки ее брата дело не кончилось.

========== Эпилог ==========

Неделю спустя

— Он мертв, — уверенно произнес Кайл, смотря на тело. — Бля, я не верю, что все зашло так далеко, — продолжил он, смотря на Доминика. — И что теперь?

— Все как обычно, — спокойно отозвался Доминик.

— Ты серьезно?

Они находились в квартире Адама и смотрели на связанное тело, лежащее на куске полиэтилена. Воздух уже был достаточно спертый, поэтому никто не удивился, когда Кайл направился к окну.

— Ебанные богачи, ебанные дипломаты, ебанные теневые сделки, чтобы оторвать кусок побольше. И все ради чего? Денег? Картер убил дипломата. Это же пиздец, — открывая окно, продолжил Кайл.

— Картер находится здесь. И ему не очень нравится, когда при нем о нем говорят в третьем лице, — подал голос Адам.

— А еще и запытал перед этим, — напомнил Кайл.

— Когда следующий дипломат попытается меня убить, я ему это позволю, — спокойно отозвался Адам.

— А теперь он язвит и спокойно меняет покрытие пола, — не обращая внимания, продолжил Кайл.

— Заткнитесь оба, — вмешался Доминик. — Как дети малые.

Адам поднял руки, давая понять, что это сколка ему никуда не уперлась, и продолжил заниматься ремонтом пола, покрытие которого испортилось из-за неожиданного визита Дэлмара Колетти в его квартиру.

Первый выстрел в область ног навел Адама на мысль, что и на этот раз просто быстро убить его никто не планировал, а ненавидящий и испепеляющий взгляд незнакомца на то, что это уже что-то личное. В течение нескольких следующих дней ему удалось узнать имя, удалось узнать, что на треклятой заброшенной фабрике команды раздавал брат этого человека, что в настоящих обстоятельствах выдавали все имена, поскольку все деловые связи и договоренности горели синим пламенем. Дэлмара охватила ярость и, будучи уверенным, что он справится с одним человеком, он пришел без подстраховки, питаемый лишь уверенностью в себе, жестокостью и гневом. И абсолютно наплевав на тот факт, что на той фабрике Адам никого не убил.

Адам понимал мотивы, понимал глупость положения, но в целом ему было на все плевать. Убедившись в своей догадке, что за всем стоял кто-то близкий к семье Макгроу, он получил имя — Виктор и решил в качестве прощального подарка сообщить его Лиаму, после чего окончательно оборвать все контакты с семьей Макгроу, позволив им разбираться самостоятельно.

Чего Адам узнать так и не смог то, что у Дэлмара были проблемы с легкими. И пусть оставлять его живым все равно было нельзя, Адам решил позвонить Доминику и Кайлу, чтобы те помогли избавиться от тела, а Кайл еще и объяснил, какого черта Дэлмар решил уйти на тот свет раньше срока, и оказал помощь ему самому.

— Кайл, сходи покури, — продолжил Доминик. — Мы пока разберемся с товарищем.

Долго упрашивать Кайла не пришлось. После его ухода Адам почувствовал небольшое облегчение, отложил инструменты и подошел ближе к телу.

— Он чего такой нервный? Будто первый клиент вроде этого Колетти, — спросил Адам, рассматривая лицо мужчины. — Бля, ну почему на части рубить его именно в моей квартире? Ненавижу.

— Все равно ремонтом занялся, — спокойно ответил Доминик. — А он, — кивнул в сторону Кайла, ушедшего в подъезд, — наткнулся на новости о твоей куколке в интернете. Почитал про компанию, ее продажу. Теперь немного на нервах, когда знает, какого полета птицы там. Еще и этот… — кивнул в сторону Дэлмара. — Это правда не очень хорошо. Чувствую я, аукнется тебе еще что-то после этого дела, — продолжил, боде внимательно посмотрел в глаза Адама. Тот догадался, что сейчас будет что-то еще, не такое очевидное для него. — Ты знал, что она разорвала помолвку?

— Мне это неинтересно, — сухо отозвался Адам. — А о нем не волнуйтесь. Я разберусь. Тихо. Как всегда. Да и с остальным тоже, если будет. Не маленький.

Доминик махнул рукой, давая понять, что Кайлу надо просто перебеситься, а потом с ним все будет в порядке, и потянулся за фартуком мясника. Адам устало вздохнул и снова подумал, почему расчленением трупов надо заниматься в его квартире.

После избавления от тела Адам полностью ушел в ремонт, решив, что для него смена деятельности на подобную — самая лучшая перспектива. Все с пониманием отнеслись к его решению побыть одному и больше не трогали.

Так прошло несколько дней. Адам уже снял старое покрытие и занялся новым. Был вечер, он сидел в майке и старых спортивных штанах на полу, устанавливал паркетные доски и пил пиво, когда услышал стук в дверь.

Поняв, что его одиночеству не позволили быть долго, Адам вдруг осознал, что у него нет сил даже раздражаться на это. Словно последний месяц вытянул из него все жизненные силы, соки, оставив ему лишь возможность плыть по течению и не возникать.

[Jonathan Roy — Keeping Me Alive]

Когда Адам увидел, кого к нему принесло, все-таки усмехнулся, открыл дверь и почувствовал внутри возрождение чего-то, что напоминало о жизни. Амелия стояла, смотря прямо на него, кажется, и сама сомневаясь в том, что происходило.

Адам оглядел ее: светлая юбка по фигуре ниже колена с разрезом до бедра, топ на бретельках в тон, красиво подчеркивающий грудь, летний плащ нараспашку, лодочки в тон на ногах, волосы в легкой укладке. Все сложилось в слишком красивую картинку, от которой мысли вернулись в старое русло, из которого он так долго выходил.

— Привет, — поздоровалась Амелия.

— Привет.

— Я зайду? Доминик дал мне твой адрес.

Адам ушел с прохода и только сейчас заметил, что Амелия катила за собой небольшой чемодан на колесиках.

— Ты решила бросить Лос-Анджелес и переехать ко мне? — усмехнулся Адам, наблюдая за тем, как Амелия убирала ручку чемодана и снимала плащ.

— Я улетаю с мамой послезавтра рано утром и… хотела тебя увидеть, — ответила Амелия, начала оглядываться, держа в руках плащ. Адам закрыл дверь.

Он вдруг понял, что его квартира сейчас не в лучшем виде: голый пол без покрытия, много полиэтилена, вокруг строительный материал, инструменты и просто пыль с мусором от ремонта.

class="book">— Давай сюда, — забирая верхнюю одежду, сказал Адам. — Проходи. Аккуратнее. У меня небольшой ремонт, как ты могла заметить, — продолжил он и почувствовал что-то странное. Стало казаться, что во всех этих словах, объяснениях, базовой вежливости нет никакого смысла.

Амелия подошла ближе и лениво посмотрела, как он кинул плащ на комод, на котором уже лежала куртка.

— Я тебя из головы выкинуть пытаюсь, а ты заявляешься ко мне сама в праздничной упаковке, — без зазрений совести разглядывая девушку, произнес Адам, не видя смысла затягивать время тем, на что им обоим плевать.

— Это не праздничная упаковка.

— Но и не повседневная, — усмехнулся Адам.

— Я… Лиам занимается сейчас продажей наших долей, отец тоже отошел от дел, Виктор скрылся, а я… мама взяла паузу и решила вернуться в Санкт-Петербург на время. Я полечу с ней. Мы с Джеком тоже… вроде как взяли таймаут, — начала говорить Амелия. — И… я много думала о тебе в последнее время и… мне нужно чувство завершенности. Особенно, если я буду на другом континенте. И…

Адаму пришлось напрячься от слишком быстрой речи, чтобы понять ее суть, хотя главный посыл дошел до него достаточно быстро. В голове не осталось никаких мыслей, а кровь стала приливать все ниже. Взгляд цеплялся за волосы, за изящную шею, тонкие ключицы и талию. Все старые мысли о том, что он хотел, как представлял, ударили с новой силой, давая понять, что сейчас лучший момент, чтобы взять свое, не думая о том, что она слишком зависима от него или напугана настоящим.

— И Лиам сказал, что ты вернул ему деньги.… Почему?

— Потому что мог получить что-то одно. А тебя я хочу сильнее.

— А если бы я не приехала?

— Значит, я бы остановился на мысли, что занялся благотворительностью.

Не видя смысла и дальше тратить время на разговоры, Адам сделал шаг вперед и поцеловал Амелию: уверенно, настойчиво, подхватывая за бедра, чтобы пол не тормозил ее неуверенные шаги на каблуках.

Адаму вдруг ударила мысль сбросить с Амелии всю спесь: дорогую одежду, которая придавала уверенности, разворошить пальцами укладку, почувствовать на ее коже свой запах, своей квартиры, а не парфюма, без которых она и так была хороша все время, что они провели вместе.

Адам чувствовал, как Амелия терялась под его напором, как предпринимала попытки разобраться с его одеждой, как податливо позволяла раздевать себя, ласкать, целовать, устраиваться между разведенных ног, разогревать себя пальцами и без стеснения просила не затягивать прелюдию.

Просить дважды не приходиться. Уложив Амелию в постель, Адам привычными движениями потянулся к тумбочке, ища презервативы. Покончив с ними, резко вошел в нее почти во всю длину, с замиранием смотря на реакцию, слушая стоны, рваное дыхание, чувствуя, как влажные ладони, пальцы цеплялись за его плечи.

Амелия начала ругаться, просить продолжать, лепетать что-то неразборчивое, а Адам терять голову, набирать темп, позволять себе раствориться в процессе, получая то, что он так давно хотел.

Очередной толчок принес наконец долгожданную разрядку. Амелия выгнулась, дрожа всем телом, Адам уже перестал пытаться разобрать среди ее стонов какие-то слова, даже собственное имя, понимая, что ему слишком давно не было так хорошо.

— Я знал, что с тобой будет охуенно, — довольно произнес он, ложась на спину.

Амелия ничего не говорила, лишь рвано дышала, пытаясь вернуть дыханию обычный ритм, но ответ Адаму был и не нужен.

Адам чувствовал, что ему уже не двадцать пять и даже не тридцать лет, и после третьего раза, перед которым понадобился более продолжительный перерыв, если сравнивать со вторым, как и обессиленная Амелия решил вздремнуть, но вдруг услышал несколько громких хлопков, а потом крики.

Он бы не обратил на это внимания, но Амелия резко вскочила, села и начала испуганно оглядываться по сторонам, пытаясь понять, что произошло.

— Спокойно, это хлопушки. Поздравляют, видимо, кого-то, — начал объяснять Адам, немного разобравшись в шуме. — Все хорошо.

Он тоже сел и придвинулся ближе к Амелии, взгляд которой переставал быть таким испуганным, провел рукой по волосам и поцеловал куда-то в скулу, когда она прильнула ближе.

— Ты вообще как после всего? — запоздало спросил Адам, уже и сам видя, что не очень.

— Иногда кошмары снятся. Тот человек с дрелью, с дыркой в голове, — начала говорить Амелия. — Не знаю… вообще странное чувство… как будто все, что раньше казалось важным стало каким-то… пустым… Не могу… представить, чтобы… как раньше… выбирала тему или место для мероприятия или вечеринку, на которой бы появилась актриса, чтобы показать украшение журналистам… Наверное поэтому я хочу уехать. Побыть одна. Понять, что я хочу дальше делать, с кем быть и… все такое…

— Думаю, что… так действительно будет лучше, — ответил Адам, заметил, что Амелия все-таки отстранилась от него и подняла голову, смотря так, словно думала о чем-то еще. — Что?

— Ничего. Просто… я до конца не знала, что ожидать, пока ехала сюда. И… немного удивлена, что все так просто…

— А ты думала, что я ломаться стану? — насмешливо спросил Адам. — Еще и с куколкой вроде тебя.

— Я не знала, какая у тебя жизнь, когда ты не похищаешь людей за деньги.

— Вполне обычная, как видишь, — указывая на беспорядок после ремонта, ответил Адам, умалчивая о причине, почему он вообще этим занялся. — Когда ты там улетаешь? — спросил он, отгоняя лишние мысли.

— Завтра в семь утра. Из Скай Харбор*. Взяла билет из местного.

Адам улыбнулся, поняв, что у них есть еще немного времени, и решил не тратить его напрасно.

***

— И ты ее просто отпустил? — удивленно спросил Доминик, делая глоток пива.

Адам удобнее устроился в кресле, поняв, что приехать вечером к нему, а не в квартиру, охваченную внезапным ремонтом, было очень правильным решением. После аэропорта хотелось чего-то домашнего, а, может, просто не хотелось возвращаться туда, где все еще напоминало о приятно проведенных днях.

— Идиот ты, Картер.

Адам промолчал, лишь пожал плечами. Он вспомнил, как довез Амелию до аэропорта, проводил до посадки и поцеловал на прощание, желая хорошего перелета.

— Ей в себе надо разобраться, в семье, а не кувыркаться со мной в постели, игнорируя это. Да и мне тоже…

— О чем ты?

…. — Кстати, наверное, стоило сказать раньше, но… как-то… странно выходило… — неуверенно заговорила Амелия.

— Что?

— Твой отец.

— Мой отец? — усмехнулся Адам. — Да, спасибо, что оставила это для аэропорта, а не постели.

— Я серьезно, Адам. Лиам рассказал, что… они случайно познакомились. Какая-то добровольно-принудительная программа, где новобранцы общаются с военными в отставке и все такое. Ты был прав, он действительно узнал о тебе через твоего отца и… Лиам и он много общались. У Лиама тогда не ладилась с отцом, а у твоего отца, я так понимаю, с тобой и…

— И? — спросил Адам. — Давай уже, к чему ты ведешь?

— Лиам сказал, что он болен. Рак. И… он знал, что я поеду к тебе, поэтому… просил сказать, что, если ты хочешь увидеть его, сейчас самое подходящее время. Там все не так страшно еще, но лучше не тянуть, — замолчала. — Вот сказала вслух и теперь уверена, что надо было сказать сразу.

— Все нормально, Амелия. Сама сказала, что пару дней терпит. Но спасибо, — ответил Адам, наклонился и поцеловал ее на этот раз в висок. — А теперь иди, пока самолет не улетел без тебя, — продолжил он, понимая, что чем больше они будут затягивать прощание, тем хуже будет для всех…

— Черт, — отреагировал Доминик. — И что? Поедешь к нему?

— Может, тоже пришло время разобраться с семьей и… жить дальше, — ответил Адам, сделал новый глоток. — Мы толком и не говорили после того, как меня разжаловали. Знаешь, спокойно, по-взрослому.

Доминик похлопал друга по плечу, давая понять, что это решение, которое ему надо принять самому, но он всегда рядом, если что. Адам молча продолжал пить, размышляя о прошлом, настоящем и будущем. И пусть он полностью не был уверен, как поступить с отцом, в одном он пришел к твердому решению — заказ с Амелией Макгроу стал последним в его карьере наемника.

* Международный аэропорт, расположенный в городе Финикс, США, является крупнейшим аэропортом штата.