Вороново крыло (СИ) [Soul_Elis] (fb2) читать онлайн

========== Усталые крылья ==========

Потухшие голубые глаза встретили первые лучи нового бесконечного дня. Геральд устало перевернулся на спину и провел рукой по выцветшему перу на левом крыле: дрогнув, оно подняло в воздух сноп сияющих пылинок. На миг те закружились искрами в полоске света и развеялись. Глубокий вздох: сегодня будет то же, что и вчера, нужно просто перетерпеть, пережить — к заходу солнца звуки стихнут и станет легче.

Механические сборы, черная мантия на плечи, резкий толчок двери — здесь, в своих покоях он уставший и потерявший вкус к бессмертию демон, но там, за стеной он не имеет права на бессилие и безразличие. За стеной он негласный глава небесной школы, всегда спокойный и твердый как гранит, что держит на себе вес ответственности за будущее рая и ада.

Если бы на небесах существовали такие банальные людские понятия как дни недели, этот был бы понедельником — после короткого перерыва ждут накопившиеся дела и составление расписания до больших каникул. Из задумчивости учителя вывело прикосновение тонкой нежной руки.

— Пора ускорить шаг, есть душа, которая может попасть к нам. Представляешь, как это чудесно! Я не могла вообразить, что так скоро появится еще один непризнанный, — глаза Мисселины горели от радости и предвкушения чуда.

— Мы вырождаемся, и демоны, и ангелы, но Вселенная не терпит пустоты, моя дорогая. Неудивительно, что на небесах оказывается все больше людей, — спокойно ответил Геральд.

— Мы не вырождаемся! — быстро, не задумываясь ответила Мисселина. — Это невозможно, Шепфа никогда такого не допустит!

— Твоё возмущение лишь подтверждает печальный факт: я не помню, когда нам последний раз рассказывали о новорожденных бессмертных. Утешает лишь то, что мы вечны, а значит, небеса продолжат стоять, — голос Геральда не поменялся ни на тон, но последним словом он будто поставил точку, и Мисселина, хотевшая еще что-то возразить, осеклась.

Оставшийся путь учителя прошли в тишине, лишь парящие водопады шумели где-то вдали. Геральд глубоко вдохнул, посмотрел прямо на солнце, раскрыл крылья и одним взмахом поднялся над школьным двором. Взмах, еще взмах…. Морской дракон, появившийся слева, бестолково покружил вокруг, предлагая подвезти до Леса небытия, но Геральд только отмахнулся — полёт был единственным, что еще приносило ему подобие радости.

На горизонте показалось зеленое облако — приблизившийся Лес небытия приветственно обдал волной запахов, будто говоря «Я так скучал, скорее, прикоснись ко мне».

Геральд первым опустился на мягкий изумрудный ковер, следом кубарем свалился морской дракон, заигравшись в небе и забыв об их цели. Последней к поляне подлетела Мисселина: нога, словно невесомое перо коснулась земли, и на миг она будто замерла — с раскрытыми за плечами нежными сияющими крыльями. Геральд невольно улыбнулся легкости и грации подруги. Морской дракон, давно привыкший к ритуалу, вновь взлетел и скрылся в гуще деревьев.

— Пойдем скорее, мне уже не терпится её увидеть, — тихий голос Мисселины немного дрожал от предвкушения.

— Не думаю, что там есть, на что смотреть — Энди единственный из дюжины непризнанных, демонстрирующий хоть какие-то успехи. Статистика говорит не в пользу новенькой, к тому же, не известно, сможет ли она пройти испытание Небес, — Геральд скептически повел бровью, неторопливо переступая с ноги на ногу.

— Думаю, Вики Уокер сможет тебя удивить, — Мисселина лукаво подняла на Геральда глаза и улыбнулась, наблюдая за его реакцией.

— Уокер? Неужели.

— Да, именно. Дочь Ребекки умерла и оказалась здесь. Пожалуй, у прямого потомка Серафима есть все шансы не только пройти отбор, но и показать не меньше того, что демонстрировала мать. Только вспомни, каково это было — наблюдать за самым стремительным взлётом в истории школы.

— Ты возлагаешь слишком большие надежды на ту, что все еще не пришла в себя. Только посмотри — зрелище жалкое.

Геральд и Мисселина подошли к каменистому краю — на нём лежала совершенно обычная девушка. Волосы растрепались, ноги в неестественной позе раскинулись во все стороны, кончики пальцев едва подрагивали, а глаза под опущенными веками бегали из угла в угол.

— Никогда бы не подумала, что твой опыт позволит делать поспешные выводы, — Мисселина с укором посмотрела на Геральда и перевела взгляд на новенькую.

Опустившись на колени, ангел нежно коснулась руками головы девушки и еле слышно прошептала: «Пора просыпаться, Вики, тебя ждет невероятная жизнь». Голос Мисселины слился с ветром и она исчезла. Геральд, последовав ее примеру, тоже скрыл свое присутствие и выжидательно сложил руки на груди.

Вики Уокер медленно открыла глаза, непонимающие посмотрела в небо, неловко приподнялась и огляделась — с одной стороны перед девушкой раскрылась тропа в зеленый лес, с другой пропасть, наполненная гулом вечного ветра. Встав, она подошла на самый край обрыва, заглянула в темнеющую бездну и тут же отскочила. Геральд вгляделся в лицо Уокер: в глазах плескалось ожидаемое смятение, но это было не всё — синие, яркие как звезды на черном небе, эти глаза искали не защиту, а ответ. Поддавшись внезапному порыву, Геральд пристально посмотрел на девушку и еле слышно шепнул «Прыгай». Вопреки здравому смыслу, не раздумывая, будто готовилась к этому всю земную жизнь, она прыгнула вниз. Геральд уловил ее последнюю мысль — «Если это сон, я проснусь. А если нет…». На этом внутренний монолог Вики Уокер с Парк-Стрит закончился. Так, за долю секунды, вчерашняя студентка перестала быть человеком, а Геральд, пускай и лишь на мгновение — скептиком.

— Только посмотри, и прыгнула, и обрела крылья. Я говорила, она не разочарует, — лицо показавшейся из тени Мисселины сияло от счастья. — Она тебя точно удивит.

— Посмотрим, — коротко ответил Геральд, скрывая за сухим словом нарастающее беспокойство. Вики Уокер уже его удивила.

Вскоре новая бессмертная вернулась — раскрывшиеся в полёте крылья послушно принесли девушку на место. Убедившись, что ноги вновь обрели твердую почву под ногами, Вики с ужасом посмотрела на Геральда и Мисселину.

— Я умерла? — вопрос был риторическим, Уокер интуитивно поняла, что с ней случилось, однако в панике решила его повторить. — Отвечайте! Я умерла?

— Дитя, ты переродилась, — нежно проговорила Мисселина. — Ты обрела бессмертие и будешь учиться в школе ангелов и демонов!

Меж тем символ обретенного бессмертия — крылья — рассыпались в пыль. Девушка непонимающе перевела взгляд на Геральда.

— Это тест, — объяснил он. — Теперь тебе нужны настоящие.

Словно повинуясь его голосу, по позвоночнику Вики пробежала дрожь и изнутри вырвались новые крылья. Статистика, о которой любил вспоминать Геральд, когда речь касалась непризнанных, вновь его подвела. Под крик Уокер, через кожу которой пробивались новые кости, обрастая мышцами и пухом, демон впервые наблюдал нечто, что глупец мог бы назвать чудом. Из плечей девушки вырастали не тусклые серые крылышки, то были мощные, светящиеся серебром крылья настоящего бессмертного, сильные, готовые не только поднимать ее над землей, но и защищать. Геральду понадобились два глубоких вдоха для того, чтобы унять предательски ускорившее темп сердце. Собравшись, демон подошел ближе, прикоснулся к ее плечам и тихо, но четко проговорил: «Добро пожаловать на небеса, Вики Уокер».

========== Первое разочарование ==========

Еще один бесконечный день. Время, словно густая патока, растягивается перед глазами, овеваемое легким ветром, проникающем в темную комнату через приоткрытое окно комнату.

Темную?

Геральд вдруг осознал, что проснулся задолго до восхода — в небе уверенно светили звезды, парящие водопады, обычно тихие, внезапно оглушили. Демон закрыл глаза, твердо решив вернуться в сладкое забытье, но сон все не шел. Не помогали ни поиски приятных воспоминаний, все чаще ускользающих в глубину сознания, откуда их уже не достать, ни неторопливые шаги из угла в угол. Комната, всегда дарившая покой, неожиданно стала давить со всех сторон, будто смыкая своды над головой. Человек бы давно забился в угол, рядовой бессмертный обеспокоенно пошел в крыло целителей, но Геральд никогда не был человеком, и уж точно не был рядовым.

Поднявшись на подоконник, демон спокойно отпустил тело в свободный полет, и только когда до переливающейся в свете звезд травы оставались считанные метры, раскрыл необъятные крылья. Легко приземлившись, он ровным шагом двинулся в сторону беседки у сада Адама и Евы — если не спится, почему бы не прогуляться, тем более, что подобные этому моменты — моменты редкого одиночества были так приятны.

Однако хрупкое спокойствие было бесцеремонно нарушено — из беседки раздавались короткие всхлипы. Геральд решил развернуться и поискать другое уединенное место, но в последний момент передумал. Осторожно и бесшумно черным котом он приблизился и заглянул внутрь. На каменном полу, пренебрегая удобной скамьей, съёжившись, сидела Уокер-младшая. Как маленький ребенок, обхватив колени, она раскачивалась из стороны в сторону, тихонько подвывая в такт.

— Печальное и жалкое зрелище, — спокойно сказал Геральд, нарушая ход маятника.

Девушка вздрогнула, подняла заплаканные синие глаза, ища в полной темноте источник голоса. Нащупав безразличный взгляд учителя, она сдержала очередной всхлип, и попыталась вдохнуть поглубже, успокаивая дрожащие плечи.

— Простите, — короткий взмах руки размазал слезы по лицу. — Я уже ухожу.

— Пойдешь искать другое место? — Геральд иронично повел бровью и сложил руки на груди.

Ответом ему было твердое молчание. Вздохнув, демон вспомнил, о том, чем именно он должен заниматься в школе, и попрощался с такой многообещающей тихой ночью.

— Слезы не красят ни человека, ни бессмертного, поэтому для их появления должен быть веский повод. Какой нашла ты?

Непризнанная нервно дернула левой рукой, и крыло за спиной повторило ее движение. Встав, она опустила голову вниз и сделала пару шагов взад-вперед, выигрывая время для того, чтобы нащупать внутри себя ответ на вопрос, оказавшийся на удивление сложным.

— Я не хочу быть здесь, — спустя добрую минуту еле слышно проговорила девушка. — Сначала мне казалось, что я хочу просто домой, к отцу, друзьям, к своей жизни. Но потом я поняла — дело не в этом. Я разочарована, обескуражена тем, что на самом деле ждет меня после смерти. Я не задумывалась о том, куда попаду — рай, ад — всегда были просто абстрактными словами, но все это… Так похоже на жизнь, что осталась позади. И это самое большое разочарование — после смерти меня ждет банальная рутина.

Уокер подняла глаза на учителя: последние слова поставили точку в ее терзаниях. Геральду понадобилось мгновение на то, чтобы осмыслить сказанное — Непризнанная удивила его второй раз за день. Сотни раз встречая избранных, на свое счастье оказавшихся на Небесах, он наблюдал идентичные реакции — страх, принятие, восторг, благодарность. Еще ни один из людей, попав сюда, не говорил о том, что разочарован. Новые ощущения на миг будто опьянили привыкшего ко всему демона, и он неосознанно поднес ладонь к губам, наметившим улыбку.

— Это веский повод, Вики, — наконец, произнес он. — Не буду тебе мешать.

Развернувшись на пятках, Геральд зашагал прочь, чувствуя на спине растерянный взгляд девушки. Его уход, как и появление, вышел эффектным, и никто, ни Непризнанная, ни он сам, не понимали истинной причины: на деле это была капитуляция. Геральд, не осознавая глубины случившегося, бежал от нового ощущения, возвращался в знакомый и понятный мир, ограниченный четырьмя стенами. Сон пришел быстро, бессмертная душа, защищая демона от открытий, окутала разум покоем: их время еще не пришло.

***

Новенькая Уокер стояла рядом с Мими, спокойно осматриваясь. Ученики Небесной школы пришли на очередное занятие по крылоборству: деловито чистили перья, проверяли, крепко ли завязаны шнурки на амуниции, вполголоса обсуждали тактику защиты и нападения. Непризнанная же внимательно слушала свою соседку, периодически кивая словам Мими и неосознанно загибая пальцы — по одному на каждое правило.

Геральд резко рванул на землю, преодолев одним взмахом добрый десяток метров, еще взмах — и на сконфуженных учеников опустилось облако пыли, перемешанной с молодой травой. Ангелы, демоны и Непризнанные недовольно заворчали, щурясь и отряхивая зелень с белоснежных спортивных костюмов.

— Первый ход всегда должен быть за вами, не бойтесь ослепить противника. Дезориентируйте, сбивайте с толку — тогда у вас будет время на второй шаг, а это преимущество. Мы сражаемся не только в небе, но и на земле, не чурайтесь использовать то, что вас окружает. Рассчитывайте на свои силы, но никогда не делайте ставку лишь на них, — объяснил Геральд, складывая за спиной крылья. — Ваша задача на сегодня — научиться быстро взлетать на максимальную высоту, и так же быстро опускаться вниз, без маневров, только четкая отработка.

Отступив в тень раскидистого дуба, демон прислонился спиной к мягкой коре, приготовившись наблюдать. Взгляд сам собой зацепился за Уокер — сейчас Геральд понимал, что пусть и важное, но элементарное движение для отработки, он задал только ради нее. Пускай адаптируется, начинать всегда нужно с малого. Смотря за тем, как неловко она поднимается на метр и мешком валится вниз, учитель вдруг поймал себя на мысли, что крылья, беспомощно трепыхающиеся за ее спиной, совсем не похожи на те, что бывают у Непризнанных. Перья, словно вылитые из чистого серебра, отбрасывали солнечных зайчиков на поле, и крошечные огоньки, гипнотизируя кружили вокруг Уокер. Засмотревшись на сияющий песок, Геральд забыл о времени — подняв глаза, он понял, что школьники выдохлись и бессильно сидят на поле. В небе остались только Вики и Мими — первая упорно отказывалась сдаваться и продолжала попытки найти рычаг для управления крыльями, вторая, по внезапной душевной доброте, парила рядом, давая подсказки.

— Вики, Мими, прошу ко мне, — громко и быстро проговорил Геральд, оценив ситуацию.

Девушки опустились на поле и оказались в тени дуба.

— Мими — большая молодец, я рад, что ты не бросила новенькую, — улыбнулся учитель. — Вики, что касается тебя, то, боюсь, тебе понадобятся дополнительные тренировки, полет — неотъемлемая часть обучения, так что готовься работать усерднее и больше остальных. —

Последняя часть прозвучала холоднее, чем хотелось бы, и Геральд добавил, — это необходимость.

Нерешительно теребя пальцами, Вики посмотрела на учителя, и, справившись с волнением, спросила: Я могу попросить о дополнительных занятиях?

— Конечно, я с радостью помогу тебе догнать остальных, но предупреждаю, будет несладко, — с легкостью ответил Геральд. — Согласна?

— Да, — твердо ответила девушка и, мягко улыбнувшись, отступила на шаг — ее серебристые крылья, поймав свет, вновь заиграли на солнце. Следом, радостно помахав на прощанье, ушла и Мими.

Сощурив глаза, демон вдруг осознал, что у Вики не должно быть таких крыльев. На расслабленном лице залегли тени, и, погрузившись в свои мысли, Геральд покинул поле, вновь одним взмахом обдав учеников песком.

«Серебро на крыльях Непризнанных… крайне необычно, интересно, заметила ли это Мисселина», — думал Геральд, ловко лавируя между школьных башен. Впереди забрезжило окно учительской. Сквозь порывы ветра он услышал нежные переливы скрипки — Мисселина лишь раз нарушила длинный список запретов, пару сотен земных лет назад тайком протащив на Небеса музыкальный инструмент. Этот «страшный» проступок настолько умилил всех, включая Серафима Кроули, что вскоре в школе появился свой оркестр, собранный учениками и другими учителями в подарок ей. Даже суровый ангел Фенцио, по слухам, выкрал из Лондонского филармонического флейту. Геральд же, со свойственной ему иронией, преподнес Мисселине треугольник, не распознав шутку, та расплакалась от счастья. Ее мечтой стала настоящая постановка что-то из людской классики на Небесах, но ангелы и демоны упорно отказывались посещать ее унылый кружок, а среди Непризнанных так и не нашлось никого, кто мог бы сносно сыграть на чем-то, кроме пресловутого подарка Геральда.

Опустившись на подоконник, он терпеливо слушал скрипку. Закончив, Мисселина светло улыбнулась — за века она выучила все, что когда-либо писали земные композиторы, и с удовольствием играла при любом случае — и для себя, и для других, втайне надеясь заинтересовать и других бессмертных.

— Дорогая, тебе не кажется, что с новенькой что-то не так? За суетой мы упустили из вида ее нетипичное оперение. Ученики, кажется, ничего не поняли, но для нас такое опущение позорно, — обратился к подруге демон.

— Я думала об этом, но решила не гневить Шепфа — чудо, что у нас появилась новая ученица, быть может, стоит просто принять этот подарок?, — беззаботно ответила Мисселина, аккуратно закрывая скрипичный футляр.

Геральд обреченно вздохнул — в этом вопросе, похоже, разбираться придется в одиночку.

— Я рад, что ряды бессмертных пополняются, но аккуратно и без лишнего шума выяснить, что могло стать причиной такого необычного стечения обстоятельств, будет разумно. Проведи за меня следующий урок истории для продвинутой группы, я отправляюсь в библиотеку Цитадели.

Мисселина было хотела возразить, но быстро осеклась — уже очень давно Геральд перестал интересоваться всем, что не входило в его прямые обязанности, и эта мимолетная искра на миг вдохнула жизнь в его глаза.

— С удовольствием, хорошего полета, — улыбнулась она спине демона, быстро скрывшегося за окном.

***

День уже подходил к концу, а Геральд все сидел, окруженный горой свитков. «Типы и строение крыльев бессметрных», «Ангельские и демонические силы пера», «История Первых Непризнанных» — все пустое, ненужное, бесполезное. Окончательно вымотанный учитель последний раз поднял глаза на стоящий напротив стеллаж: внезапно в луче солнце заискрился истрепанный корешок. Под пристальным взглядом к Геральду подлетел толстый, покрытый тысячелетней пылью талмуд «Наследуемые признаки».

«Крылья, подобно цвету глаз или типу уникальных навыков, наследуются внутри рода как через одно, так и через несколько поколений. Внутри родов бессмертных ангелов и демонов часто отмечаются идентичности, позволящие проследить историю происхождения и предсказать, какими особенностями будут обладать последующие поколения»

— Чушь, Непризнанные не могут иметь бессмертных предков. Ребекка, хоть и Серафим, стала такой уже после смерти, поэтому передать что-то дочери просто не могла, да и крылья ее золотые, никак не серебряные… Все не то, — буркнул себе под нос Геральд.

Посидев над потертыми страницами еще немного, он внезапно вскочил, и, словно повинуясь порыву, быстрым шагом перешел в соседний зал. Ни стеллажей, ни столов, ни книг — терявшиеся в высоте стены были испещрены генеологическими древами родов бессмертных. Словно живые, ветви их все время двигались и переплетались, рассказывая любому, кто, посмотрит, историю любого бессмертного. На краю сознания Геральда забрезжило неприятное предчувствие, что-то, сокрытое вглубине, пыталось процарапать пусть наружу.

— Невозможно, — пробормотал демон, найдя глазами древо, отозвавшееся болью в груди.

Быстро взлетев наверх, к истоку рода, намеренно не обращая внимания на рисунки поколений бессмертных, он нашел давно забытый портрет — статный ангел внимательно смотрел синими глазами, за плечами просматривались быстрые сербристые мазки.

Невозможно, но не было никаких сомнений, что Первый ангел Эсидриэль вглядывался в небытие теми же глазами, что сегодня смотрела на Геральда Непризнанная, спрашивая, может ли учитель тренировать ее лично. Что это? Совпадение, случайность, предзнаменование или пророчество? Геральд медленно шел по библиотечным коридорам, еле слышно озвучивая собственные мысли. Обернувшись на выходе, он поклонился залам, хранящим знание, и с сожалением вылетел к школе: найденные ответы не принесли покоя, а значит, сегодняшнюю ночь он вновь проведет в саду.

«Что с тобой не так, Вики Уокер?»

========== Подарок ==========

Бесконечные дни сливались воедино, перетекая один в другой, утопая в жестких холодных глазах демона. Сегодня он опоздал — в светлой аудитории, словно рой пчел гудели непризнанные, ангелы и демоны. Едва он переступил порог, воцарилось гробовое молчание, а тяжелые золотые портьеры бесшумно закрыли витражные окна.

Последнее дуновение ветра на миг закружило легкую прядь русых волос: Уокер сидела в дальнем углу на самом краю скамьи и задумчиво выводила рунические символы на пергаменте. Геральд поймал себя на мысли, что она не принадлежит ни непризнанным, ни демонам, ни ангелам. Смертной девчонке, прожившей меньше четверти людского века хватило пары разговоров с соседкой и завтрака среди учеников на то, чтобы понять — испытанное в первый день разочарование не пустое, Небеса ничем не отличаются от ее земли.

Мысль промелькнула на периферии сознания и исчезла так же быстро, как и появилась.

— Подготовьте конспекты с прошлой лекции и руны, что я задал к сегодняшней. Уокер, ты первая, — имя сорвалось неосознанно, Геральд не собирался спрашивать ее ни о чем, кого угодно, но не ее. Но уже было поздно. — Вставай, мы слушаем.

Не произнеся ни звука, девушка поднялась со скамьи и пробивающийся в щель тяжелых портьер луч озарил ее серебряное оперение. Подойдя к столу учителя, она спокойно положила аккуратную стопку пергаментов, опустила глаза и слово в слово перечислила все начальные руны. Ни разу не сбившись, словно ей не нужно было дышать, последовательно выделяла основные направления — защиту, усиление, поиск, сокрытие.

Демон слушал лишь краем уха, внимательно наблюдая за новенькой. Он не собирался вызывать ее, потому что знал — она готова всегда. Путь отшельника, что выбрала для себя непризнанная, давал ей покой и одиночество, которое та заполняла занятиями. Вот она упорно взмахивает крыльями, как он учил, пытаясь набрать максимальную высоту, путается в порывах ветра, падает кубарем. Стряхивает с себя пыль и боль, причиненную песочным полем, и снова поднимается под его пристальным взором.

Вот она внимательно следит за пассами, что терпеливо показывает ей Фенцио, согласившийся подтянуть ее к уровню остальных непризнанных. Потом сама, прикрывая веки, пробует создать первый сконцентрированный луч энергии. С первого раза ни у кого не выходит, но сквозь ее пальцы пробивается слабый свет — для нее это не первый раз, даже к дополнительным занятиям она готовится.

Сильный ветер приподнял тяжелую ткань и сейчас по лицу Уокер скользит утренний теплый луч, перемещаясь, искажается и надламывается в серебре перьев, а после исследуя каждое, угасает, поглощаемый в черных крыльях Геральда. Она принесла с земли синдром отличницы, она готова всегда, потому что уже знает правила игры, а вот он — нет — свое домашнее задание он провалил.

Часы, проводимые в библиотеке Цитадели, не дали ни единого ответа, он так и не понял причин ее аномалии, а после, убедившись, крылья — единственное, что отличает ее от остальных непризнанных, успокоился. Разве что упорства и сосредоточенности в ней было куда больше, чем в остальных, но упорство — не дар Небес. В Уокер не было ни особой силы, она не владела врожденными способностями, не показывала необычные навыки. Демон убедил себя, согласился с Мисселиной — нужно просто принять подарок, но где-то в глубине непослушной молью бегало предчувствие, это не все, что скрывает серебро.

— Геральд? Я могу вернуться? — осторожный вопрос вытащил его разум из глубины, картины песчаного поля, с которого раз за разом поднимается Уокер, померкли. Новенькая, закончив рассказ, стремилась вернуться в свой тихий угол.

— Да-да, Вики, конечно, — словно только что проснувшись, ответил он. — Замечательно. Завтра все руны, что перечислила Уокер, мы опробуем на практике, так что знайте — неверная черта или точка — и сила руны оставит после себя неизгладимое впечатление. Всем, кто недостаточно хорошо подготовился, очень рекомендую подтянуть знания, права на ошибку не дам.

Ледяная корка вновь покрыла голубые глаза демона, оглядевшего пару десятков учеников. На лицах застыло недоумение.

— Геральд, — Мими протянула тонкую когтистую руку вверх и опасливо пробормотала, — Может, нам еще рано практиковать руны силы?

— Практика — самый действенный способ обучения, не благодарите. Свободны, — последнее слово поставило твердую точку.

Мимо торопливо проходили ученики, перешептываясь о радикализме преподавателя, спустя время все звуки стихли, но демон продолжал задумчиво смотреть в угол, опустевший после ухода Уокер. Над скамьей еще витал бледный образ ее спокойной ауры. Решительно встав, Геральд направился к выходу — нет, серебро в перьях не подарок, а значит, в будущем еще сыграет свою роль.

«Что тебе уготовили, Вики Уокер?»

Комментарий к Подарок

Важное уточнение — Фенцио здесь, как и многие персонажи игры, не каноничен. Очень постараюсь уделить время ему и их с Ребеккой истории, но пока повествование останется размеренным и спокойным, как Уокер. Пожалуй, здесь никто не каноничен ;)

========== Равные ==========

Ночи взяли дурную привычку, и как дни, начали досаждать своей бесконечностью. Геральд открыл глаза — нежная невесомая рука обеспокоенно поглаживала его плечо.

— Никогда бы не подумала, что наш Геральд, чьи познания безграничны, будет засыпать в библиотеке в окружении старых пергаментов, — слабо улыбнулась Мисселина. — Я провожу тебя.

Моргнув несколько раз, демон стряхнул с себя остатки сна и накрыл широкой белой ладонью, испещренной голубыми венами, хрупкую руку подруги.

— Пожалуй, я пройдусь. Уснуть не смогу точно, а беспокойное пребывание в постели меня не устраивает, — вздохнул он, поглаживая большим пальцем ее нежную кожу. — Спасибо, дорогая.

— Мы же договорились, что крылья Вики — подарок Создателя, зачем ты мучаешь себя понапрасну? — Мисселина опустила голову и заглянула в его глаза. — Сначала я поддерживала твой интерес к непризнанной, но желание найти истину там, где ее нет, не приведет ни к чему хорошему.

— Поиски истины — благородны и должны быть вознаграждены. Неужели тебе удалось убедить себя, что это случайность?

Голос Геральда стал тише, суше, жестче. Как она, наполненная мудростью, может не понимать, что с Уокер все не так, как должно быть? Как она, наделенная даром предвиденья, даже на миг не позволяет себе любопытства, почему не хочет посмотреть в будущее, помочь ему найти ответ? Как она, его ближайший друг, может крепко спать по ночам, не терзаемая ни единым вопросом.

— Ты — ангел. И я люблю тебя за это, но ваша беспечность и беспрекословная вера в волю Шепфа порой кажется мне банальным детским желанием спрятаться от мира. Ты — часть этого мира, но он тебе, похоже, совсем не интересен, милая.

Встав, Геральд быстро пошел к выходу, спиной чувствуя ее растерянный взгляд. Она не обижается, она просто не понимает, как он может быть так жесток.

— Нельзя понять того, что никогда сможешь познать, — говорит он ей, не оборачиваясь, и его шаги растворяются в темных коридорах.

***

Непризнанная терпеливо ждет его, облокотившись на перила беседки. Их беседки. За время, что Уокер провела в Небесной школе, она ни разу не опоздала, он приходил, когда хотел, или не приходил вообще. На такой случай у нее всегда была книга — возвращаться в комнату, наполненную терпким парфюмом и нежным щебетом Мими она не стремилась, поэтому проводила остаток ночи здесь. Геральд и Уокер никогда не обсуждали причину своих необычных для преподавателя и ученика встреч. Двое ничем не связанных бессмертных просто приходили в одно и то же место и, будто смирившись с компанией друг друга, тихо разговаривали.

Холодный ветер, принесенный взмахом крыльев, поднял волну мурашек на коже.

— Здравствуйте, Геральд, — произнесла она, даже не удосужившись проверить, кто именно приземлился к ступенькам.

— Уокер, — он неспешно поднялся и встал рядом с ней, сложив руки на груди.

Вики вновь обдало небесным холодом и она прикрыла глаза, пытаясь представить, что он видел там, на необъятной высоте, куда она пока еще не может подняться. Сколько звезд отразились в его ледяных глазах за этот полет? А за все остальные? Сколько картин промелькнуло перед его равнодушным, как сама вечность, взглядом? Тронуло ли его душу хоть что-то?

— Вы принесли с собой мороз, — ровно сказала она, наконец, взглянув на учителя. — И, похоже, дурное настроение.

— Ты угадала, хочешь, поделюсь? — невесело усмехнулся он, изучая тонкую сетку темных трещин, покрывших за эпохи колонну напротив.

— Пожалуй, откажусь. А вот своим могу поделиться, — мягко улыбнулась она. Проследив взгляд собеседника, Уокер тоже обратила свое внимание на колонну, — Сколько лет этой беседке?

— Она была здесь еще до того, как я начал преподавать, значит, много. — Геральд и сам не заметил, как расслабились его плечи. — Я редко приходил сюда, эта часть сада тогда считалась запретной, как и лабиринт, что скрывается за ним. Энергия заклинания развеялась, а привычка осталась. Но теперь мне нравится сюда приходить.

Оба понимали, что в последней фразе нет ни подтекста, ни намека. Он просто озвучил свое наблюдение. Постепенно усталость и злость, что завладели им в библиотеке Цитадели, ушли — простой вопрос Уокер снял копившееся весь день напряжение. Она не пыталась влезть к нему в голову или приободрить. Непризнанная всего лишь говорила, но ее ровный голос наполнял обычные, но такие правильные слова невероятным покоем, который, наверное, мог бы принести мир даже в ад. Она не прожила на земле и четверти века, но дух, что ровно дышал в ее синих глазах, был куда мудрее тех, что беспокойно копошатся внутри бессмертных.

— Какие руны кроме начальных ты еще выучила в этой келье? — нужды прерывать молчание не было — порой они стояли в тишине до самого рассвета, но вопрос действительно интересовал Геральда.

Практическое задание, которое он устроил группе на накануне, она выполнила как так же спокойно и безукоризненно, как и всегда. Со стороны могло показаться, что непризнанная даже не прикладывает усилий, чтобы наполнить нестабильной энергией так пугавшие остальных руны. И лишь трое в Небесной школе знали, каких усилий стоит Уокер эта легкость на общих занятиях: Геральд, оставлявший здесь десятки книг из своей личной библиотеки, Фенцио, обрабатывавший ее раны после усиленных боевых и энергетических упражнений, и Мими, пожалуй, ни разу не видевшая соседку спящей.

— Все, — просто ответила Вики. — Но я пока не смогла понять высшие руны.

— Неудивительно, это продвинутый уровень знаний. Но, раз я дал тебе книгу, полагаю, должен и объяснить ее содержание, — краешек губы демона наметил улыбку. — Что именно тебе непонятно?

Лучи рассветного солнца осветили холодные каменные плиты, на которых, устав стоять, сидели Геральд и Вики. Она, поджав под себя ноги, рисовала тонким пальцем на пыльном полу руны, в процессе задавая вопросы. Он, облокотившись на холодный мрамор колонны, держа подборок на руке, медленно объяснял, почему именно заключенная внутри сила работает так, а не иначе.

— Бессмертный может создать новую руну?

— Нет, будучи учеником, я, как и ты, задался этим логичным вопросом. Но каждая руна — отражение, вместилище той или иной силы. Ты можешь создать новую силу?

— Нет.

— Тогда зачем тебе новая руна, которая никогда не сможет быть чем-то большим, чем пустой символ?

— Разумно…

Уокер встала, смахнула пыль с колен, серебряные крылья пару раз встрепенулись, словно все это время спали, подчиняясь воле небесных светил.

— Спасибо, Геральд.

— Не за что, Уокер. Я ценю любознательность.

И они разошлись, каждый в свою сторону. Двое неравных бессмертных: демон, что лично вложил злую плеть в руку погонщика рабов, недостаточно быстро строивших Великие пирамиды, и непризнанная, родившаяся пару мгновений назад. Но здесь, в предрассветных семерках, в кругу потрескавшихся колонн, они были равны, потому что оба смотрели на мир одинаковыми глазами — он их нисколько не удивлял.

«Что ты в нем видишь, Вики Уокер?»

========== Посвящение ==========

Комментарий к Посвящение

В главе есть спорный с точки зрения морали момент. Опасайтесь)

Солнечный зайчик, родившийся на гранях хрусталя под потолком, прыгает от расслабленных губ к закрытым векам, путается в подрагивающих ресницах, мягко гладит нежную щеку, подкрадывается к кончику носа. Ни Геральд, ни Фенцио не назначили дополнительные занятия на этот день. Уокер не была глупа, понимая, что доведение себя до изнеможения рано или поздно сломает ее, поэтому сегодня, впервые все время здесь, у нее выходной.

Смахивая непослушного зайчика с глаз, непризнанная свесила ноги с кровати и потянулась, расправляя крылья.

— Какие же они у тебя красивые! Ни разу не видела у вашей братии таких, — последнее слово Мими утопает в длинном зевке. Нарушая утреннюю тишину, демоница стремительно перелетает со своей кровати поближе к Вики, и по-детски бесцеремонно перебирает между пальцев серебряные перья.

— Мими, щекотно! — Вики смеется, не осознавая, что соседка слышит ее смех впервые.

— Совсем забыла, сегодня же особенный день — твой день! Что будешь делать? — Мими прижимается к шее Вики.

Юная демоница, внутри которой бурлил котел противоречивых страстей, как ни к кому другому, привязалась к такой непохожей на нее саму молчаливой и плавной Уокер. В отличии от других непризнанных, в новенькой не было ни страха ни благоговейного восторга перед рожденными бессмертными. Уокер излучала покой, который манил Мими как холодный источник.

— Пожалуй, плотно позавтракаю, и слетаю к одной из тех чудесных скал. Я уже давно хочу, как в детстве, устроиться между корней дерева и читать. А может, — Вики поворачивает голову и неожиданно подмигивает, — Даже подремлю под солнцем.

Ровный голос Уокер подтверждает — она все распланировала заранее.

— Нет, сегодня ты не будешь библиотечной мышью. Сегодня ты будешь кутить со мной в заброшенном поезде! — Демоница быстро перемещается на пол и садится на колени перед Уокер, поднимая на непризнанную глаза с пляшущими в глубине огоньками пламени. — Ты должна кутить со мной!

— Мими, что за глупость? Откуда на Небесах заброшенный поезд? Насколько я знаю, бессмертные не пользуются транспортом, — Уокер мягко улыбается, поглаживая черные волосы соседки.

— Кучу людских лет назад, думаю, в начале XX века, в вашем Старом Свете столкнулись несколько поездов. Обломки, огонь, крики — словом, красота, — Мими мечтательно прикрыла глаза, смакуя историю. — Те, кто не погибли от удара, ушли в пожаре. Сэми говорит, что тогда оборвалось две сотни жизней, Ади — что больше, каждый раз, как приходим туда, спорят. Так вот, такие истории там, — Мими многозначительно опускает взгяд вниз, указывая направление, — Порой, дают офигенный выброс энергии здесь. А нестабильность приводит к такой классной фигне, что нарочно не придумать. Короче, трагедия, смерть, все дела — и вуаля! — у нас появилось классное место для тусовок! Он просто материализовался у белых скал, а ребята по-быстрому спрятали его от ненужных глаз. В общем, это наше тайное место. И сегодня, — она перестала щебетать и угрожающе поднялась, сократив дистанцию между их глазами, — Ты идешь со мной.

— Это удивительно, — задумчиво приложив палец к губам пробормотала Вики — Я читала, что человеческие трагедии могут найти свое отражение и здесь, но не могла представить, как именно. Мими, это невероятно!

Демоница увидела в глубине расширившихся зрачков Уокер совсем не то, на что рассчитывала — непризнанная должна была заинтересоваться вечеринкой, а не этим треклятым поездом. Мими нашла в синеве глаз Вики образ — вот серебряные крылья плавно рассекают пустой коридор, ведущий к школьной библиотеке, а вот уже мирно покоятся, сложенные и дремлющие, пока хозяйка перечитывает старые фолианты, ища случаи выброса этой чертовой земной энергии. Сама того не желая, она лишила Уокер первого за столь долгое время выходного и такого важного вечера. Зная, что отговорить Вики не получится, с картинным вздохом Мими выпрямилась и побрела к своей кровати.

— Я надеялась, что хотя бы сегодня мы сможем отдохнуть как нормальные соседки. С тобой очень трудно дружить, Уокер. — На этот раз вздох был искренним. — Хотя, фиг с ним, все равно до утра не повеселились бы, наверняка Геральд снова придет и разгонит нас, как адских псов по темным будкам.

— Геральд? — Удивленно переспросила Вики и непроизвольно прикрыла пальцами рот. Но сказанного не воротишь, и Уокер лишь надеялась, что расстроенная Мими не заметит резкой перемены в размеренной ее речи.

— Да, — печально протянула демоница. — Думаю, он всегда знал про поезд. Другие учителя не в курсе, значит, им он не рассказал. И я вот вообще не понимаю его — и поезд не раскрывает, и нам там веселиться не разрешает. Как нагрянет и все — веселью конец, ни подраться, ни потра… — Мими нарочно опустила последнее слово. — Так или иначе, хрен с ним с поездом, дорогуша. Иди, зубри, но рано или поздно тебе придется покинуть свою заставленную книжками зону комфорта.

Мими фыркнула, но посмотрела на подругу обеспокоенно. Да, Уокер, несомненно, переплюнула всех остальных выходцев с бренной земли. Ходили слухи, что неспроста, ведь на Небесах правит Серафим из непризнанных с точно такой же фамилией, и новенькая наверняка пошла в прославленную родню. Но забраться настолько высоко нельзя, не имея связей, предполагающих коммуникацию. В этом Вики точно пошла не в мать, а значит, даже упорные тренировки и статус лучшей не дадут ей нужный толчок наверх, не дадут сделать то, что она хочет.

— Я, пожалуй, посмотрю на поезд, — внезапно задумчиво произнесла Уокер, — Хочу попробовать ощутить энергию.

— Да ладно? — воскликнула Мими и ринулась обнимать соседку, — Это вообще другой разговор. Мы идем, но с одним условием — ты будешь не только щупать энергию, но и расслабляться!

— Справедливое условие, — мягко улыбнулась Вики, — тем более, что мне, скорее всего, понадобится твоя услуга. Там, откуда я родом, на вечеринки не ходят в спортивном костюме.

— Да-да-да, наконец-то, железная Вики Уокер решила переодеться и потусить. Видимо, сейчас мир перевернется, потому что это, милочка, настоящее событие. Ух, какая же я молодец, меня точно вознаградят за такой подвиг! — Мими окончательно перешла на счастливый неразборчивый писк и вихрем понеслась к шкафу.

Вики поднялась с кровати и нежно дотронулась до плеча демоницы.

— Милая, сейчас утро. И раз я действительно иду на вечеринку, мне нужно закончить все дела. Встретимся вечером, — улыбнувшись, Уокер скрылась в ванной комнате. Шум воды вернул Мими в реальный мир.

— Да, а ведь и правда, еще только утро… — задумчиво пробормотала Мими, — Но сколько событий!

Демоница радостно подпрыгнула и сделала в воздухе колесо — быть не может, но Вики Уокер идет на вечеринку!

***

— Нет, это точно не подойдет. Можно мне что-то более закрытое? Я же точно знаю, что у тебя есть чудесное платье, прикрывающее колени, — Уокер говорила с Мими как с маленькой девочкой, — Пожалуйста, одолжи мне его.

— Ладно, — недовольно протянула Мими. — Но знай, ни один уважающий демон на себя такое не натянет, и я вообще не представляю, зачем оно мне.

— Это судьба, моя милая, оно появилось у тебя для того, чтобы я смогла его надеть, — улыбнулась Вики, аккуратно скрепляя сложную конструкцию на спине — крылья упорно не хотели помещаться в расшитые золотом прорези, — Помоги, пожалуйста.

— Ладно, — буркнула демоница, завязывая нежные ленты на поясе подруги. — Но в следующий раз ты наденешь что-то нормальное.

— Обещаю, — легко согласилась Уокер, зная, что следующего раза не будет.

Крылья непризнанной были мощнее, чем у многих рожденных ангелов или демонов, поэтому к белым скалам они полетели — Мими торопилась, как обычно, закопавшись у зеркала, а Вики радовалась возможности первого нормального полета за день. Еще на подлете Уокер услышала размеренный гул, будто волны бились о камень. Приблизившись, она разобрала в шуме воды десятки голосов, звон хрусталя и незнакомое шипение.

За темной зеленью показался большой вагон, по стертым буквам девушка определила английский язык.

— Он британский?

— Вроде бы да, я слабо различаю эти вашидурацкие страны. Людям лишь бы разделять. Границы, границы, границы… — небрежно бросила Мими. — Давай, заходи, хочу веселиться!

Уокер осторожно пробралась внутрь: тут и там сновали ангелы и демоны с бокалами, наполненными неоновой голубой жидкостью, окутанной дымом — именно это шипение девушка слышала еще издалека. Вики прикоснулась к стенам вагона и закрыла глаза, пытаясь уловить хоть что-то, но едва она нащупала запах гари, навсегда отпечатавшийся в потертых панелях, демоница дернула ее за крыло.

— Вот, выпей. Я очень хочу, чтобы мы сегодня пили и танцевали, танцевали и пили, — Мими протягивала прозрачный дымящийся кубок.

— Что это?, — неуверенно спросила Уокер, осторожно принимая напиток.

— Это, дорогая моя, глифт. Ты бы знала, как он выглядит уже очень давно, если бы не была такой чудесной зубрилой.

— Мими, — Уокер с укором взглянула на подругу. Эту тему они закрыли давно, еще во время знакомства. Новенькая непризнанная спокойно обходила комнату, прикасаясь к стенам и мебели. Вот Уокер садится на кровать, вот поглаживает мягкое покрывало, легонько дергает свисающую с балдахина кисть. Смотрит на свою соседку и просто, не представляясь, говорит: «Я очень хочу, чтобы мы поладили, поэтому давай сразу поговорим честно и закроем все вопросы, которые могут возникнуть в будущем».

— Я принимаю, хоть и не одобряю твое решение, дорогая, — Мими вздохнула и взяла подругу за руку. — Можешь не пить, но оставь глифт себе, иначе каждый сочтет своим долгом уговорить тебя выпить. И вряд ли он примет твой отказ, как я.

— Договорились, — Уокер благодарно улыбнулась и, увидев кого-то за спиной Мими, высвободила руку и приглашающе помахала рукой. — Сэми, Ади! Привет!

К подругам подошли ребята — чернокрылый Ади тут же вступил в шутливую перепалку с демоницей, а Сэми подпер спиной стену рядом с Вики.

— Здравствуй, Серебряное Перо!, — светлая ангельская улыбка отразилась в глазах непризнанной.

— Здравствуй, Вождь Зоркий Глаз, — Уокер закончила приветствие, которое они использовали уже давно. — Вы с Ади сможете взять на себя Мими? Я хочу здесь осмотреться.

— Конечно, Вики, — ангел похлопал ее по плечу. — Только не сбегай, Мими не просто так вытащила тебя сюда.

Сэми удалился развлекать друзей, а Уокер по обыкновению поднеся пальцы к губам, задумалась — что именно имел в виду ангел, и почему Мими так настойчиво зазывала ее сюда. Ответ пришел спустя мгновение и она, наконец, выдохнула. Глаза внимательно изучали обстановку, пока не наткнулись на пристальный взгляд, голубой и холодный.

«Геральд» — имя, произнесенное в голове, принесло облегчение. Выдержав пару мнговений, Уокер обошла вагон и осторожно встала рядом с учителем.

«Ну, здравствуй, Вики Уокер.»

========== Конечная станция ==========

— Я надеялся, что единственный свободный вечер ты проведешь за отдыхом или, на худой конец, медитацией, — Геральд даже не повернул голову в ее сторону, словно обращаясь к пустоте.

— Я думала, что как раз ваше появление и даст мне возможность отдохнуть, — ответила в ту же пустоту Вики.

— Пока я только наблюдаю. Здешние посиделки нередко заканчиваются балаганом, можешь считать, что возможностью побыть тут подольше я тебя наказываю, — демон усмехнулся сквозь плотно сжатые в ироничной улыбке губы. — Не думал, что увижу тебя в таком месте.

— Вы не думали, вы знали. Поезд — это посвящение, догадаться нетрудно, особенно, после того, как каждый, кто был здесь, заметил моё появление благодаря Мими, — Уокер не хотела продолжать эту тему, но завершить ее было нужно.

— Верно, твоя подруга права — тебе нужна социализация. Пускай и показная. К сожалению, в этом Небеса не отличаются от земли.

— Я всегда думала, что это земля не отличается от Небес, — осторожно не согласилась непризнанная и решилась на мгновение повернуть голову на учителя, внимательно ища любую перемену его благосклонного настроения. Не найдя ничего, вновь начала изучать противоположную стену.

— Почему же? — Геральд знал ответ, но ему было интересно, как его озвучит Уокер. Что именно она скажет и какой вывод сделает. На задворках сознания мелькнула мысль «ну же, удиви меня снова».

— Обе истории утверждают, что земля и все живое на ней были созданы по образу и подобию Небес. Выходит, мой прежний мир — отражение этого. Если поразмыслить над этим еще немного, становится понятно не только то, почему мне нужна пресловутая социализация, но и почему на земле все так неправильно.

— Неужели? — вскинул бровь Геральд.

— Сегодня Мими сказала, что землю не красит разделение на страны. Но ад и рай разделены теми же границами, а это место — буферная зона – как Швейцария, страна, подчеркнуто соблюдающая нейтралитет, безопасная для всех, даже во времена конфликтов. И если моя мысль верна, то и людские слабости, вызывающие здесь столько насмешек, тоже не взялись из ниоткуда, — Вики говорила тише и спокойнее обычного, понимая, что ее слова могут обжечь даже твердого и безразличного демона, втайне боясь спугнуть.

Возникла пауза. Уокер дышала спокойно и ровно, сжимая в руке глифт, что продолжал пениться, окутывая ее лицо густой белой дымкой. Вики продолжала всматриваться в лицо Геральда сквозь молочный туман, не прерывая паузы, терпеливо ожидая вердикт.

— Первые бессмертные просчитались, — наконец нарушил молчание Геральд. Демон впервые пернулся к непризнанной и внимательно посмотрел ей в глаза. Даже в этом хаосе в них плескалось море, обитель спокойствия гигантского кита, мягко бороздящего теплые волны. Кит выпустил струю воды и ушел в глубину. — Все, что было в Первых, действительно отразилась в смертных созданиях, но отразилось через кривую призму — наши мелкие слабости выросли в людях — ярость, боль, злость, алчность, гордость. Бессмертные не любят людей, помогают, возвращают на путь, спасают от рукотворных катаклизмов, но не любят, Вики. Человечество — дефективное дитя, которое мать не может бросить только лишь из чувства долга.

Уокер долго молчала. Неосознанно поднеся бокал с глифтом к губам, она сделала небольшой глоток. Непризнанная задумалась настолько, что не поняла, как проглотила живой огонь. Пауза росла и крепла, и Геральд было решил, что откровение разбило ее, но она сделала то, что делала всегда — удивила.

— Нет, — тихо произнесла она, — есть и другое. В них есть любовь, забота, верность. Я знаю, потому что чувствовала это и в себе. И если это есть во мне, есть и в вас.

Уокер вдруг встрепенулась, словно только-только выбралась из сна. Непризнанная непонимающе посмотрела в свой кубок и провела пальцем по горящим губам — слишком горячие слова, слишком искренние и несдержанные. Не говоря ни слова, Геральд забрал из тонкой руки тяжелый, все еще дымящийся хрусталь, и отставил его на узкий подоконник. Ее пальцы были длинными, тонкими и прохладными. Но это мимолетное открытие быстро ускользнуло от демона, его интересовало другое.

— Остался ли кто-то, кого ты любишь?, — Геральд, сам того не осознавая, вложил в вопрос горсть льда, но еще не пришедшая в себя Уокер этого не заметила.

— Конечно. Я всегда буду любить своего отца. Знаю, мне нельзя его видеть, и я не смотрю, но не перестаю любить. Как ветер — даже если в небе тихо, любовь к нему не уходит, — голос Уокер перешел на шепот, обдавший каждое слово горькой печалью.

— А как же твоя мать?

— Моя мать — Серафим, как можно не любить ее?, — на губах непризнанной впервые заиграла саркастичная улыбка. — Я понимаю, о чем вы говорите, но не понимаю, зачем. Я давно начала забывать ее и осознаю, что от образа, который ускользает все дальше, уже ничего не осталось. Но я солгу, если отвечу, что мне не хочется знать, какой именно она стала… — голос Уокер окончательно стих в потоке опьяненных мыслей.

Геральд развернулся и посмотрел в окно, мимо которого когда-то проплывали залитые солнцем зеленые поля. Смотрел, видя в отражении не себя, а юного незнакомца, обреченного на гибель в Квинтинсхилле, так и не добравшего до своей станции.

— Чего в тебе больше, Уокер?

— Мне хочется верить, что я была хорошим человеком, — непризнанная последовала примеру демона и повернулась к окну, оплетенному снаружи диким райским виноградом. Случайный неосторожный глоток глифта сбил с ног, но Уокер уже восстанавливала дыхание, а вместе с ним ровными рядами выстраивались потерянные на миг мысли. — Но кто знает, кого я, сама того не зная, успела ранить, кто пострадал, испытал боль от необдуманных слов или неосознанного действия? Людская боль сильнее, ведь у них нет такой роскоши как вечность, которая рано или поздно залечит раны.

— У тебя есть.

— Верно, теперь есть. Но вечность опьяняет, давая иллюзию того, что нет ничего непоправимого, а это не так.

— Не так.

Геральд сделал шаг назад и огляделся. Пространство за их спинами опустело.

— Идем, Уокер, твои друзья убежали смотреть очередную драку. Ты прошла обязательный этап социализации, больше здесь делать нечего.

Вики отвернулась от окна и послушно прикоснулась к протянутой открытой ладони. Демон и непризнанная вышли из проклятого поезда, держась за руки. В этот миг для них не было ничего более естественного и лишь потемневший вагон с ужасом смотрел за тем, как не разжимая рук, они быстро взлетают в пустое черное небо, на границе которого стыдливо с ноги на ногу переминался молодой рассвет.

«Лети, Вики Уокер»

========== Слепцы ==========

Мягко приземлившись на поляну перед беседкой, они, наконец, разжимают руки. Синий кит в глазах Уокер медленно кружит, сливаясь с волнами. Они молча смотрят, как еще нежное солнце выглядывает из-за горизонта, неспешно прогревая потемневшие за ночь травинки.

Уокер глубоко вдыхает, выравнивая пульс — она научилась летать лучше любого непризнанного, но держать темп, набранный исполинскими черными крыльями древнего демона, она бы не смогла и за тысячу тренировок.

Рука Геральда мягко поглаживает ее серебряные перья, мерцающие в рассветных тенях. Двое слепцов стоят в паре дюймов друг от друга и не понимают, как близко подобралась истина, не чувствуя свежего ветра открытия на своих плечах. Уокер внезапно пробирает дрожь, и он не задумываясь укрывает ее своим крылом.

Вселенная совершенно точно подыгрывает им — ученики и преподаватели продолжают мирно спать, и ни единой бессмертной душе не приходит в голову пробудиться и по внезапной прихоти отправиться к саду Адама и Евы. Благосклонно наблюдая, Мир дарит им еще мгновение на то, чтобы открыть глаза. Но и непризнанная и демон, равные в своей слепоте, наконец, отстраняются.

— Доброй ночи, Геральд, — говорит Вики и проводит на прощанье тыльной стороной ладони по его воронову крылу, выбираясь из мягкого укрытия.

— Очнись, Уокер, уже утро, — пальцы демона последний раз цепляют одно из серебряных перьев за ее спиной.

***

«Я должен знать правду, она должна знать правду. Сколько можно оттягивать?», — проносящиеся в голове мысли заставляют темнеть бледное лицо Геральда. Он вновь летит к башне, из которой доносятся звуки струнных. Струнных? Не важно.

— Дорогая, заканчивай со своим чудесным хобби, нам пора, — Геральд даже не заглядывает внутрь комнаты, выжидающе зависнув над открытым окном.

Музыка меж тем продолжает литься: нехарактерные для Мисселины мощные, быстрые переливы, вызывают порыв холодного северного ветра, предвестника грозы. Темп становится все быстрее, и вот на горизонте уже собирается настоящая буря: тяжелое облако бьет молнией по одному из парящих островов. Морской дракон, дремавший там, испуганно взмывает вверх, обиженно оглядываясь на темную тучу.

— Мисселина, какого дьявола ты творишь?! — Геральд, наконец влетает в комнату и ищет за пюпитром белокрылую скрипачку.

Взгляд находит не мягкие серые глаза подруги — на демона в упор смотрят спокойные, уже такие знакомые омуты.

— Уокер? Ты что тут делаешь? — мир давно не удивляет Геральда, но она — постоянно.

Наконец, непризнанная снимает с плеча скрипку и опускает смычок. Гроза, почти вплотную подобравшаяся к Небесной школе, вмиг стихает.

— Я узнала, что в прошлой жизни наша Вики играла в оркестре, и она согласилась составить мне пару! Представляешь, у нас, наконец, получилось! Не совсем то, к чему я привыкла, но это даже хорошо, так освежает!, — Мисселина светилась от счастья.

— Дорогая, музицирование придется закончить, у нас есть незавершенный разговор. А с тобой, Уокер, — Геральд сверлит Вики ледяными буравчиками, — я поговорю потом.

Так и не произнеся ни слова, непризнанная невесомо кивает, бесшумно кладет инструмент в футляр и скрывается за массивной дверью.

— Я пришел забрать должок, милая, — спустя пару мгновений привычным движением демон скрещивает руки на груди и смотрит в упор на меняющееся личико Мисселины.

— Ты все же решил использовать свой козырь. И для чего? Для того чтобы еще раз услышать то, что я многократно тебе повторяла: Вики — подарок Создателя, — белокрылая грустно всматривалась в лицо старого друга. — Если я сделаю это, то ты потеряешь силу, которая еще может пригодиться.

— Просто загляни в будущее, дорогая, — и мы квиты.

Заканчивая разговор, демон закрывает за собой дверь и молниеносно перемещается к другой аудитории.

Мисселина печально достает скрипку, на которой мгновение назад Уокер выводила гаммаобразные пассажи. «Что ж, раз ты именно так хочешь распорядиться моим даром…» Бережно поглаживая деку, гриф, колки, она прикрывает глаза.

«Что у тебя за спиной, Вики Уокер?»

========== Левиафан ==========

Геральд внимательно изучал группу учеников, усердно выводивших замысловатые символы на желтоватых пергаментах.

— Напоминаю, иерархия должна быть полной, нарушившие цепочку получат неуд, — после жестких слов учителя над столами пронесся возмущенный шепот, но его это совсем не волновало. — Не теряйте время.

Сегодня его настроение было особенно дурным — Мисселина уже несколько дней тянула с ответом о будущем Уокер, ссылаясь на нечеткость образов, а поиски в библиотеке Цитадели были официально признаны безуспешными. Меж тем и без того сильные крылья все ярче искрили холодным серебром, чаще и чаще обращая на себя лишнее внимание. Непризнанные задумчиво рассматривали свои отражения в холодном отблеске перьев, и первое восхищение уже начала отравлять подлая зависть. Молодые ангелы и демоны беспокойно переглядывались, когда лучшая ученица курса проплывала мимо. К концу обучения Уокер перестала быть удивительной тайной и превратилась в неудобную занозу.

Демон беспокойно крутил в руках старый свиток, пытаясь предугадать, когда самая нетерпимая часть этой нестабильной своры решится напасть: сегодня или после церемонии выбора стороны, когда крылья Уокер, а он был в этом уверен, так и не поменяют серебро на белизну.

Внезапный сквозняк разметал тонкие пергаменты и голос Фенцио вырвал демона из глубоких размышлений.

— Геральд, ты мне нужен. Срочно.

Ему не понадобилось заглядывать в глаза ангела, чтобы понять — дело было в Уокер.

В полузабытьи непризнанная билась в центре тренировочной поляны: крылья вытягивались невозможной дугой, руки с остервенением цеплялись за молодую траву, вырывая ее вместе с мягкой землей. Тонкие хрупкие пальцы сводила судорога.

— Высвобождение энергии, — коротко сказал Фенцио, опускаясь вслед за Геральдом к извивающемуся телу. — Мисселина ошиблась, это, — ангел указал на широко отрытые глаза Уокер. — Что угодно, только не подарок Шепфа.

Прикоснувшись к неожиданно сухой и холодной щеке девушки, Геральд не задумываясь подхватил Вики на руки и взмыл вверх.

***

Он внимательно всматривался в широко открытые глаза — некогда спокойное море бурлило и пенилось, а его тихий обитатель и не думал показаться на поверхности. За спиной Геральда тревожно расхаживал из угла в угол Фенцио, периодически проверяя, не показалась ли в окне Мисселина.

Внезапно Уокер схватила склонившегося над ней демона за руку и прямо посмотрела невидящими глазами: в смертельном морском водовороте проступили четкие образы.

Вот маленькая Вики парит над кронами деревьев, крепко держась за цепочки карусели, вот прилежно играет гаммы в музыкальном классе, вот бесстыдно смеется, широко открыв рот в переполненном баре, и отпивает из тяжелого стакана янтарный бурбон.

Она же, но уже другая, задумчиво сидит в своей комнате, обложившись редкими книгами из его библиотеки под недовольное шипение Мими.

А вот и он смотрит сверху вниз: «Слезы не красят ни человека, ни бессмертного»

Образы прошлого разбиваются о каменные волны, и на Геральда глядит уже не тихий кит, а страшное морское чудище. Левиафан открывает черную пасть и изрыгает нечто инородное.

Заснеженные горы закрывают почерневшие серебряные крылья, принадлежащие не ей. Проплывающая мимо льдинка отражает безучастные к миру чужие синие глаза.

По телу Уокер пробегает конвульсия, она до хруста сжимает перепачканными землей пальцами запястье демона и отключается. Все прекратилось так же внезапно, как и началось. За спиной застывшего Геральда слышатся быстрые шаги, к кровати, на которой лежит затихшая непризнанная, падает Мисселина.

— Прости меня, — шепчет она в его плечо. — Надо было сказать раньше, я ничего не увидела, как ни старалась. В ее будущем лишь Небытие.

— Оставьте меня, — его голос был тих и сух. — Немедленно.

***

Осторожно высвободив онемевшую руку из стальной хватки, демон садится на край кровати и мягко разглаживает русые волосы. Ее аура постепенно успокаивается, а дыхание выравнивается.

Ресницы мелко дрожат, а с губ срывается еле слышный, словно предсмертный, стон: «Геральд».

В комнате запахло озоном и невидимая молния электрическим током проходит по его позвоночнику. Вчерашний слепец прозрел — долгие ночи под звёздами, наполненные покоем и молчанием, русые локоны, парящие на легком ветру. Задумчивые синие глаза, смотрящие на мир через ту же призму.

Как ты могла полюбить меня? — немой вопрос утопает в буре.

Как я могла не полюбить? — ее губы сомкнуты, но она отвечает ему эхом.

«Так вернись ко мне, Вики Уокер»

========== Сказки на ночь ==========

— Как думаешь, она сможет очнуться к церемонии? — Мисселина робко теребит черную кисть шторы, перебирая пальчиками запыленные нити.

— Не знаю, дорогая, но надеюсь на новый подарок от Создателя, — потревоженный нежным голосом Геральд словно выплевывает ей в лицо жестокие слова.

— Я буду просить твоего прощения вечно, но я действительно не могла предположить, что эти видения так отразятся на ее жизни, — руки и белые крылья начинают дрожать в унисон голосу. — Мне так жаль, друг мой.

Демон раздраженно отмахивается от ее слов и резко встает — до начала очередного бесконечного занятия остается совсем немного, поэтому нельзя терять ни минуты.

— Когда я была у Вики последний раз, она продолжала спать, — бормочет ему в спину Мисселина, но Геральд ее уже не слышит.

Быстрее. Надо лететь еще быстрее.

***

Словно зачарованная, она недвижно лежит в центре широкой белой кровати. Лишь серебряные перья редко подрагивают на прохладном ветру, принесенным с высоты демоном. Геральд садится на край с ногами и облокачивается на спинку, осторожно кладя правую руку под шею мирно спящей Уокер. Левая быстро нащупывает в складках мантии книгу, пальцы ловко перебирают страницы.

— Я поставил тебе неуд за очередной прогул. В качестве наказания сегодня тебе предстоит услышать развернутую историю противостояния Цитадели и Преисподней, — демон проводит пальцем по мелким строчкам и слегка нахмурившись, начинает. — На заре Первой эпохи властитель Тартара Малеборг предложил Серафимам поделить власть Совета между Раем и Адом, но был движим он не тягой к равновесию, а, как и любое порождение тьмы, жаждой власти. И решили мудрые Серафимы низвергнуть одержимого Малеборга в гиену огненную, откуда он вышел, и началась великая война…

Прерываясь, он опускает глаза, в тайне надеясь, что Уокер откроет свои и устало ответит, что уже знает эту древнюю сказку, и в подтверждение закончит рассказ сама. Но непризнанная упорно продолжает молча слушать легенды, лишь тонкие пальцы порой подрагивают в такт его голосу.

По крыльям пробежал холодок — дверь в светлую комнату слегка приоткрылась и через узкую щель показалась голова Ади.

— Простите, Геральд, нам вас ждать на тренировке? — нерешительно спросил демоненок, поспешно опуская взгляд с потемневшего учителя на пол.

— Занятия не будет. Уверен, вы, потерявшие остатки прилежания лодыри и лентяи, будете этому только рады, — с нескрываемой угрозой в голосе бросил Геральд в перепуганное лицо ученика сухую фразу, и вернулся к книге.

Дверь бесшумно закрылась, и демон перевел взгляд на Уокер — уголок ее губ укоризненно дрогнул. Непризнанная будто мягко упрекала его в излишней строгости к ни в чем не повинному Ади.

— Я не нуждаюсь в твоих комментариях, слушай внимательно, или я решу перечитать все заново, — буркнул Геральд. Уокер, как обычно, ничего не ответила, и он с тихим вздохом продолжил. — Итак, занявший адский трон после Малеборга Кантос продолжил ожесточенные сражения, не щадя ни себя, ни своих подданных, но война по своему обычаю приносила лишь потери. И не могло быть ни победителей, ни проигравших…

***

Беспокойный сон демона прервал осторожный стук в дверь. Резко поднявшись, он почти подлетел к выходу — за порогом стояла Мисселина. Нежные руки мягко прикоснулись к его лицу.

— Это случилось? — не дожидаясь первой реплики быстро спросил он. И ответом ему была лучезарная улыбка.

Быстрее. Механические сборы, темная мантия на плечи. Быстрее. Распахнув дверь, Геральд замер: Уокер нигде не было, лишь ночной ветер изучал остывшую постель. Окно комнаты было открыто и демон, не задумываясь, бросился навстречу тьме.

Непризнанная как ни в чем ни бывало, скрестив ноги, сидела на ступеньках их беседки. В ее серебряных крыльях отражались полночные звезды. Тяжелым взмахом Геральд опустился на мягкий ковер трав и молча сел рядом, вглядываясь в живые стены запретного лабиринта. Уокер повернулась к нему и выжидательно остановила взгляд на каменном лице. В ее глазах вновь плавал синий кит, безмятежно пуская фонтаны темной воды. Не говоря ни слова, демон привлек ее себе и она послушно положила голову на его плечо.

— Сколько ночей я пропустила? — спокойно спросила она, считая непослушные травинки перед ними.

— Слишком много, — коротко ответил Геральд, продолжая вглядываться в стены лабиринта.

— Что увидела Мисселина? — ровный голос будто продолжал беседу, прерванную всего мгновение назад, словно не было этих невыносимых дней граничащего с отчаяньем одиночества. — Я пыталась подружиться с ней, но мне она отказала даже после предложения сыграть вместе на Церемонии. Полагаю, как только я уснула, ты нашел более действенный способ ее разговорить.

— Она ничего не увидела. Мисселина думает, что тебя ждет Небытие, — его голос был так же спокоен, как и ее. Между ними никогда не будет лжи.

— Небытие ждет всех.

— Но тебя оно ждет совсем скоро, — Геральд, наконец, нашел в себе силы посмотреть на нее. Аккуратная голова покоилась на плече, тонкие пальцы ничем не выдавали беспокойство, словно она и сама уже заглянула в будущее, и оно ее ничуть не испугало.

— Что тебе удалось выяснить? — терпеливо продолжила она, поглаживая его сухую руку.

— Если мои предположения верны, то в тебе течет энергия одного из Первых бессмертных, Эсидриэля. Она пробудилась, когда ты в очередной раз переусердствовала на уроке нашего доброго Фенцио, — вздохнул он. — К сожалению, его род так давно прервался, что о нем почти ничего не известно. Будто сам Создатель оборвал эту цепь Великих. Тем не менее тебя носят его именно крылья, в этом я не сомневаюсь.

— Как во мне может быть его энергия? Я родилась не здесь, и мои родители, тогда, во всяком случае, были смертными.

— Это мне еще предстоит выяснить, а пока, тебя надо увести как можно дальше отсюда. Чем ближе ты к раю, тем сильнее эта связь, и я не могу ручаться, что прошлое не повторится. Кроме того, нам нужно разобраться в одном из воспоминаний, что я увидел. Оно тебе не принадлежит, но пока я не могу уловить его источник.

— Что мне делать? — она, как всегда, ко всему готова.

— Тебе — ничего. Я увожу тебя в Преисподнюю.

Она едва ощутимо кивнула и накрыла своей рукой его побелевший кулак. Все звуки вмиг смолкли и даже проклятый лабиринт затих, в страхе обуздав своих призраков.

— Кантос заключил перемирие, — нарушает молчание Уокер. — Они подписали соглашение кровью.

— Неуд я все равно тебе не исправлю, — за строгим голосом Геральда скрывается тихая, не ведомая ему до этого радость. Она слышала его даже там. Даже на границе бытия она смогла его удивить.

Где-то вдали проснулись первые птицы.

«Ты готова, Вики Уокер?»

Комментарий к Сказки на ночь

Продолжаем?

========== Адская пляска ==========

Комментарий к Адская пляска

Основная сцена главы была навеяна песней KONGOS — I’m Only Joking. Если вдруг вам захочется глубже погрузиться в эту адскую пляску, включите ее. Гарантирую, оно того стоит.

Тартар встретил демона и непризнанную неожиданной тишиной. В пустых темных коридорах, выбитых окровавленными костями грешников, гулял холодный ветер. Не разжимая рук, они беззвучно бродили под каменными сводами. Вики все глубже погружалась в мир, подарившей ей Геральда. Вопреки таящимся в душе страхам и предрассудкам, именно здесь, в бескрайних залах Преисподней, она чувствовала себя как никогда легко и свободно. Левифан в ее глазах окончательно затих, уступив место синему киту.

Ни один бес, краем глаза замечавший чуждые этому месту серебряные крылья, не решался и приблизиться к ней — за пышным веером сияющих перьев скрывались ледяные глаза высшего демона, готовые смести любого, кто посмеет ее побеспокоить.

В один из особенно молчаливых вечеров, что они по обыкновению проводили за прогулками и книгами, Уокер услышала тихий гул, доносившийся из глубины. Барабаны ровно били под землей, наращивая темп. Серые стены комнаты в центре которой, удобно устроившись на кушетке, они читали друг другу, начали подрагивать.

— Что происходит? — Вики оторвала синие глаза от потертых страниц Истории Тартара и прикоснулась к руке, крепко и спокойно обнимавшей ее.

— Это Адская пляска, — коротко ответил Геральд и, поймав ее непонимающий взгляд, объяснил. — Завершая очередной цикл, демоны устраивают пляску во славу своего повелителя. Извращенный бал, наполненный огнем и благоговейным страхом перед Сатаной.

Уокер кивнула и вернулась к чтению, поудобнее устроившись у него на груди.

— Думаю, нам стоит пойти, — немного поразмыслив, сказал Геральд. — После Церемонии выбора стороны ты уже не сможешь спуститься сюда даже в моем сопровождении. Демонам плевать на запреты, но это непреложное правило — ангелам тут не место.

— Что ж, — тихо пробормотала непризнанная, на миг прикрывая уставшие от чтения глаза. — Пожалуй, я не против. Но плясать во славу Сатане я не буду.

— Никто не заставит нас плясать, а вот посмотреть на это будет полезно, зрелище странное, но крайне увлекательное, — Геральд приподнялся на кушетке и погладил серебряные крылья. — Порой мне кажется, что я пагубно на тебя влияю.

Уокер не удостоила его ответом, лишь мягко провела губами по его холодной кисти, оставляя стройную дорожку невесомых поцелуев.

— Какая удивительная чушь, — говорили ее легкие прикосновения.

— Видишь, порой и я на нее способен, — в холодных голубых глазах демона заискрилась усмешка.

***

Тени на неровных стенах необъятной каменной пещеры в глубине Тартара дрожали под тяжелый гул. Отбивая демоническую чечетку, сотни бестий покачивались черными волнами. Тонкие пальцы Уокер дрогнули в ладони Геральда, и он немного сжал их, успокаивая сбившееся с ритма сердце. Серебряные крылья подрагивали в такт барабанов, овеваемые огненным потоком, что вырывался из глубоких светящихся трещин адской тверди. Непризнанная, подняв глаза, вглядывалась в черный свод, пытаясь понять, как высоко тянутся древние стены, и что там, наверху.

Он выпустил ее руку и легонько подтолкнул вперед, к густой толпе, источавшей жар. Пусть она его ощутит, попробует на вкус, вдохнет и выдохнет.

— Ты, часть этого мира, так почувствуй его, — говорят внимательные глаза демона. — Познай место, где я рос в ожидании твоего появления.

Энергия Адской пляски окутывает ее багровым коконом и Уокер медленно выдыхает, пойдя на поводу у искушения, рожденного в самом сердце Преисподней. Кончики пальцев расслабленно подхватывают мотив, и послав благодарный взгляд оставшемуся у стены Геральду, она погружается в толпу.

Почувствовав на себе обжигающий взор, демон переводит глаза со спины непризнанной к дальней стене. Из тени выступает угловатая фигура — облокотившись локтем на выступ, на него внимательно смотрит хозяин Адской пляски. Губы Сатаны расплываются в ироничной улыбке — незаметно салютуя дымящимся кубком, он вновь растворяется в тени, бросив еле уловимый одобрительный взгляд на непризнанную, уже успевшую скрыться среди черных перьев. «И тебе не хворать, старый друг». Геральд коротко кивает и вновь находит глазами серебряные крылья Уокер.

Демон впервые смотрит на нее всю, целиком. Образ, собранный из фрагментов: нежных русых локонов, глубоких глаз и тонких кистей, наконец, складывается воедино. Нет, не полуобнаженная Мими тогда приковала к себе взгляды заброшенного поезда: и робкие непризнанные, и искушенные демоны, и непогрешимые ангелы, все они смотрели лишь на Уокер, озарившую сумрак вагона.

Сошедшая с полотен величайших земных художников, она плавно поднимает руки и покачивается в унисон барабанов. Каждый изгиб тела безупречен, движения свободны и естественны. Она откидывает голову назад и окрашенные пламенем волосы описывают идеальную дугу.

В ледяных глазах демона вовсю плясал огонь, завороженный, он наблюдал за каждым поворотом, каждым легким прыжком. Вот прозрачные запястья переплетаются меж собой, рисуя волшебный узор в воздухе, вот нежные губы слегка приоткрываются, освобождая выдох, вот маленькая капля спускается от ее уха по яремной вене длинной шеи к точеной ключице.

Последний короткий вдох и вот она уже неотрывно смотрит в его потемневшие глаза, сокращая дистанцию между ними. Запускает руку во влажную копну волос, встряхивает потяжелевшие локоны и позволяет им небрежно вернутся на плечи. Твердой рукой он обхватывает ее тонкую талию и притягивает к себе. Барабаны адской пляски внезапно затихают: сотни демонов, языки пламени и беспокойные тени исчезают. Геральда и Уокер поглощает звенящая черная тишина, а над их головами вспыхивает прожектор, освещая слившиеся силуэты. Сухим горячим дыханием он проводит ровную линию от ее ключицы по шее, вверх к четкой линии подбородка, и, наконец, замерев на миг, накрывает ее губы своими. Исполинское вороново крыло окутывает их, пряча от мира.

«Ты только моя, Вики Уокер»

Комментарий к Адская пляска

Открою вам страшную тайну, друзья: я засыпаю и просыпаюсь с мыслью об этой истории, раз за разом проговаривая внутри основной сюжет, делаю заметки, намечаю образы. Это мой первый в жизни фанфик, и он поглотил меня без остатка. Я пишу каждую свободную минуту, приближаясь к кульминации.

Для меня очень ценны ваши отзывы, вы даже представить не можете, какое тепло и радость приносят такие приятные комментарии.

И мне уже не терпится вместе с вами прочитать следующую главу.

Спасибо за то, что дарите мне свое время!

========== Чужие глаза ==========

Он должен был поцеловать ее еще тогда, когда она очнулась, истощенная долгими днями сна после выброса энергии, одна в пустой палате. Нет, еще раньше, в чертовом поезде, на глазах у изумленной толпы учеников. Нет, еще раньше, когда она, разочарованная и опустошенная плакала в беседке. Нет, еще раньше, когда она только обрела свои серебряные крылья и кричала от боли…

Нет, он должен был поцеловать ее именно сейчас. И он целовал. Тонкая мягкая одежда за долю секунды превращается в тяжелые тесные латы, сковывающие дыхание. Ни он, ни она никогда не придавали значения словам: им обоим они казались печальным пережитком прошлого, жалким рудиментом — зачем говорить, если можно просто смотреть. Но сейчас, в центре разбушевавшейся Преисподней, Геральд шептал в ее губы все самое нежное, что только мог вспомнить, а Уокер неразборчиво лепетала в ответ.

И если еле слышные слабые звуки тонули, не найдя под водой воздуха, то руки непреклонно прижимали и обнимали, гладили и тянули к себе. Еще ближе. Демон и непризнанная растворялись друг в друге, плавясь от жара, что был куда сильнее того, что исходил из глубин Тартара. Их жара. Геральд настойчиво изучал каждый дюйм, осторожно, но уверенно прикасаясь к щекам, глазам, ключицам, которые моментально вспыхивали, подобно праздничной гирлянде. Вики, обвив его шею обеими руками, на ощупь искала ускользающие губы, а найдя, накрывала своими так крепко, как только могла. Мир замер и качнулся вперед. Сделал кульбит и вернулся обратно.

Едва найдя в себе силы, демон нехотя отстранился и взглянул в ее глаза, подернувшиеся белой дымкой морской пены. Укрытый невесомыми пузырьками, недвижимый и необъятный, оторопевший и смущенный, окрыленный и уставший в них уже спал синий кит. Уокер стояла на ногах лишь потому, что продолжала крепко держаться за шею и плечи Геральда. Проведя свободной рукой по ее скуле, демон подхватил стройное сильное тело и бесшумно унес в стены серой комнаты.

Положив голову на бархатные подушки, Уокер тут же уснула, а он, по обыкновению, лег рядом, всматриваясь в ее спокойное лицо.

***

Внезапный толчок и он открывает глаза. Темнота под потолком оживает и он чувствует на лице снег.

Белые горные вершины слепят, а морозный ветер оставляет на кончиках черных перьев тонкий слой прозрачного льда. Бесшумные шаги справа выдает лишь легкое колебание воздуха, и Геральд быстро оборачивается — на его внимательно смотрят сухие уставшие синие глаза.

Еще немного и он почувствует, еще немного и он найдет, но тьма возвращается так же неожиданно, как и ушла. Холодный горный воздух растворяется в тишине комнаты и лишь подтаявшая льдинка быстрой слезой падает на каменный пол.

Уокер глубоко выдыхает и открывает глаза. Внимательные и спокойные, они совсем не похожи на те, что вглядывались в него мгновение назад. В ее омутах горела жизнь и на поверхность уже поднимался пробужденный и готовый ко всему их бессмертный обитатель.

— Я знаю, где искать ответы, — Геральд мягко целует ее висок и поглаживает теплую щеку. — Мне понадобится немного времени на подготовку.

— Куда мы отправимся? — тихо улыбаясь от нежных прикосновений спрашивает Уокер и прикрывает глаза.

— Туда, куда я и не думал возвращаться, — демон мягко дотрагивается указательным пальцем до ее губ. — Спи.

— Значит, на землю… — голос Вики стихает и она послушно засыпает в его объятьях.

Геральд задумчиво проводит ладонью по ее плечу и целует, покидая постель. Спи, Уокер. Темная мантия еле слышно скрывается за дверью. Непризнанная зябко ежится и накрывает себя серебряным крылом.

***

Приглушенный свет красного гиганта, что освещает Тартар, пробивается через прозрачное серое кружево. Вики открыла глаза, привычно провела рукой по кровати — тонкий шелк был холоден. Медленно опустив босые ноги на каменный пол, она неспешно поднимается, пытаясь ощутить его мощную, но всегда спокойную, словно дремлющую, энергию.

В проеме на миг показываются черные перья и Уокер осторожно пересекает комнату, невесомо ступая по шершавому мрамору.

— Доброе утро, — тихо произносит она, прислонившись к колонне.

— Говорить такое в аду запрещено, — не поднимая глаз усмехается Геральд. — Вода в ванной, завтрак на столе, одежда на кресле.

Демон деловито перебирает сверкающие камни-амулеты, что принес ночью из Небесной школы. Нисколько не удивленный поздним появлением товарища Фенцио без вопросов нашел все необходимое. Главное, чтобы их действие продлилось столько, сколько нужно, а сила не иссякла слишком быстро на жадной до каждой крупинки небесной благодати земле. Не выдержав пристального взгляда Уокер, Геральд все же выпрямляет спину.

— Уокер. Повторяю, завтрак в ванной, вода на столе, — по лицу демона скользит самая теплая из всех его ухмылок. — Мы покидаем это адское великолепие ради самого неприятного места во вселенной.

— Земля не так уж плоха, помни, я же пришла оттуда, — Вики отвечает демона хитрой улыбкой, одаривая его быстрым игривым взглядом. — Дай мне один человеческий день, и я тебе это докажу.

— Докажи, но для начала соберись, — Геральд вновь склоняется над сияющими камнями, быстро раскладывая их по степени силы.

Уокер неслышно скрывается за колонной и уже через мгновение с другого конца его заброшенных на долгие века апартаментов слышится бодрый шум воды.

«Откуда же ты, Вики Уокер?»

========== Эсидриэль ==========

— Сколько у нас времени? — Уокер беспокойно перебирает пальцами сияющие кристаллы сокрытия энергии, переводя в уме небесные минуты в земные часы.

— Если я не смогу взять след чужой силы, оказавшейся в тебе, то нисколько. Наше увеселительное путешествие вообще не будет иметь смысл, — демон хмурится, и вызывает водоворот, что должен перенесли их на землю.

— Что я могу сделать? — Вики невесомо дотрагивается до его плеча, уговаривая повернуться к себе лицом.

«Тебя ждёт Небытие, через миг ты превратишься из лучшей в дезертира, а все ищешь способ помочь мне», — думает Геральд, но вслух произносит лишь скупое «ничего».

Она вдруг замирает на краю бурлящей перламутровыми переливами воронки, пристально смотря в точку между его лопаток.

— Нам пора, Уокер, — нетерпеливо выдыхает он, лишь сейчас поворачиваясь к ней. — Нам действительно пора.

— Мне — да, но ты останешься, — синие глаза решительно встречают его удивленный взгляд.

— Интересно, с чего вдруг так ты решила? — бровь демона изгибается крючком. — Не помню, чтобы мы это обсуждали.

— Раз шанс настолько мал, я не позволю тебе рисковать. Если нас раскроют, меня просто лишат крыльев, но для тебя это путешествие в один конец, — Уокер делает шаг навстречу и мягко касается его щеки.

«Ты готова рискнуть быть забытой и изгнанной, потерять свой свет и сгинуть в ставшем для тебя чужим мирке, так и не достигнув величия, что тебе уготовано. Но ты отказываешься подвергать опасности Всадника Тартара, злого демона, омытого кровью сотен войн». Геральд перехватывает ее руку и, вложив всю нежность, какую только смог найти внутри своей высушенной адским пламенем души, медленно целует.

— Идем, Уокер, нам пора.

— Я не смогу тебя переубедить?

— Никогда.

Крепко сжав руки, они, наконец, делают шаг. Водоворот поглощает их и схлопывается. Пышущая цветами поляна вокруг их беседки вновь оживает, наполняясь звуками и запахами, словно их никогда здесь и не было.

***

Нахмурившийся мужчина средних лет и стройная молодая девушка спокойно идут в толпе. Чужие взгляды и мысли кальмаром тянут к ним свои скользкие щупальца: «Пожалуй, он староват для нее. Пожалуй, она совсем ему не подходит. Пожалуй, их следует осудить».

Старик вздрагивает, когда его чуть не сшибает парнишка на скейте, девица же лишь мягко прикасается к его плечу. Он медленно выдыхает, прикрыв на миг глаза.

— Как давно ты был здесь последний раз? — успокаивающий голос Уокер еле слышен среди гудков и сирен, безобразных телефонных рингтонов и пустых разговоров смертных.

— Какой сейчас год? — внимательные холодные глаза пытаются найти хоть какой-нибудь памятник или храм.

— 2020-й от Рождества Христова, — синие омуты удивленно расширяются, а мягкие губыскладываются в легкую улыбку.

— Я был здесь задолго до этого… события. Кто бы мог подумать, что вы до сих пор ведете отсчет с того дня. После раз или два я спускался к смертным, но задержаться не стремился, — хмыкает демон и неожиданно для себя начинает тихо посмеиваться. Непризнанная, понимая абсурдность ситуации, подхватывает его сухой смех своим звонким колокольчиком.

«Пожалуй, они оба друг друга стоят. Пожалуй, они не в себе»

Но смех внезапно стихает и Геральд внимательно вглядывается в ее лицо.

— Я ничего не ощущаю, но, раз мы все равно здесь, а в твою спину не дышит один из этих назойливых кураторов, проведаем твоего отца, — теперь и он удивил сам себя. Откуда в нем появилось столько заботы, откуда это совершенно нездоровое для демона желание — сделать хоть что-то для другого. Очередное открытие проходит разрядом тока по старым костям: не для другого, для нее. Только для нее. — Считай, что это подарок.

Уокер подносит палец к губам, задумчиво смотрит в пустоту, опускает глаза, но в итоге решается.

— Тебе не понравится то, что ты увидишь там.

— Я видел достаточно, чтобы меня мог удивить одинокий смертный. Идем, пока я не передумал, — лукаво подмигивая, Геральд выставляет локоть вперед.

Вики намечает слабую улыбку и принимает неожиданный подарок. Такой подарок мог сделать только он.

— Как ты узнал, что мне нужно?

— Я не мог не знать.

Сад, в котором она, легкая и беззаботная, бегала за старым псом Ларком, до неба раскачивалась на потертой автомобильной покрышке от отцовского пикапа и дарила теплому солнцу переливающиеся мыльные пузыри, жил совсем иначе. Тихий мужчина в плотном белом комбинезоне медленно приподнимал крышки деревянных ульев. Окутанный недовольным роем, он аккуратно проверял полные золотистого прозрачного меда надставки, успокаивая ровным голосом беспокойных хозяев: «Ну, полно вам, пожужжали и хватит».

Геральд недоверчиво смотрел за странным ритуалом, облокотившись на ствол старого клена, крона которого когда-то служила домом для Уокер-младшей. «Вот ты какой — творец своего маленького мира», — думал демон, скрестив по обыкновению руки на груди.

Вики же, переминаясь с ноги на ногу за его спиной, не решалась даже выглянуть из-за широкого плеча. Словно шпионы, скрыв присутствие, они молча наблюдали за смертным, что нашел в себе силы не только продолжить жизнь, но и наполнить ее светом.

— Что с тобой, Уокер?

— Я больше не могу.

Геральд непонимающее хмурится — десятки непризнанных теряли едва обретенные крылья, наплевав на запрет ради минутной встречи с любимыми, оставшимися на земле. Окровавленные серые перья срывались с неокрепших костей под протяжный вой, наполненный болью по тем, кто так близко, в одном шаге по водовороту, но так далеко, по другую сторону жизни.

— Ты не видишь, да? — прошептала Уокер и ее голос подхватил теплый восточный ветер. — Так смотри.

Решительно повернув его голову к себе, Вики подняла на него свои глаза, и давно похороненные образы копьем пронзили его мысли.

Вот простой строитель Джим Уокер, облаченный в строгий черный костюм, терпеливо заплетает русые косички из ее непокорных волос. Вот несет, ничего не понимающую и утомленную странным днем на кладбище, к машине. Вот покупает первую скрипку, вот ведет за руку по парку к тем самым цепочным каруселям. Вот вытирает салфеткой перепачканные сахарной ватой розовые щечки.

Вот осторожно забирает из маленьких ручек рамку с фото, где их еще трое, садится на корточки и гладит по плечу. Вот, широко улыбаясь, кладет на ладонь ключи от ее первой машины: его малышка Вики лучшая, его умница Вики едет в Гарвард — Ребекка бы гордилась.

Вот непонимающе смотрит как она задумчиво сидит во дворе на старых качелях, из которых давно выросла. Внезапный для июля холодный ветер с грохотом распахивает створки окна, а она вдруг падает и, разрываемая судорогами, кричит: «Нет, убирайся из моей головы, я не буду!».

Вот нервно выжимает педаль газа, пока она бьется раненой птицей на заднем сиденье. Вот считает секунды в ожидании вердикта от незнакомца в белом халате. Вот везет ее обратно, бормоча самые мягкие слова, но она лишь раздраженно отмахивается.

Вот молча держит ее волосы, пока она склоняется над раковиной после первой неудачной пробы то ли бурбона, то ли виски. После второй неудачной пробы. Третьей. Пятой. Тридцатой.

Вот сонный и пристыженный забирает ее из полицейского участка, заплаканную и источающую резкий запах то ли виски, то ли бурбона. Вот ждет, посматривая на старые кухонные часы, пробившие три часа ночи, пока она, прижавшись к стене темного переулка, бессвязно бормочет похабное «глубже» первому встречному из бара.

Вот поднимает со ступенек — мать бы не хотела такого для тебя.

— Мать? Я не вижу здесь никакой матери! — кричит пьяная незнакомка, издевательски растягивая слова. — Лучше бы ты был в том самолете, лучше бы ты умер.

Громкий хлопок двери сотрясает стену на втором этаже. Он молча застегивает молнию на вытертой кожаной куртке и выходит из дома — кухонные часы пробили шесть утра.

Вот она встает, разбуженная осуждающими солнечным лучами: тумбочка внезапно пуста — ни привычного стакана воды, ни стандартной таблетки аспирина. Ничего. Вокруг только звенящая тишина. И в этой тишине она вспоминает все то, что, кривляясь, выплюнула ему в лицо. Она поджимает ноги под себя и протяжно завывает.

«Прости меня, папа».

Стоя под холодным душем она дает себе слово — больше не пить, больше никогда не терять контроль.

«Я стану лучше». Подхватывая ключи от машины, она проверяет расписание лекций на сегодня. «Я стану лучшей». Входная дверь тихо закрывается, провожая Викторию Элисон Уокер в ее последнее «сегодня».

Вот он, постаревший и осунувшийся, механически поправляет черный галстук, безучастно разглядывая пчелу на белом бутоне венка, что лежит на крышке еще одного гроба от «Мордэкай и сыновья» — каждый второй со скидкой.

18 июня. Пчела недовольно жужжит вокруг потревоженных золотых сот. Вчера был ровно год с тех пор, как он похоронил свою Вики.

Геральд возвращается в мир и внимательно смотрит в синие глаза. Ее ресницы предательски дрожат: слезы не красят ни человека, ни бессмертного. Впервые за все время она по-настоящему напугана.

— Что теперь ты обо мне думаешь?

— Теперь я люблю тебя так, как должен был любить всегда.

В складках его мантии, сокрытой мороком простого серого костюма, раскалывается уже третий амулет. У них осталось ровно два земных часа. Бросая прощальный взгляд на окруженного роем полосатых воинов света Джима Уокера, они уходят так же неслышно, как и появились.

Новый толчок. Белые горные вершины, морозный ветер и снова они — чужие синие глаза.

— Я взял след, Уокер, — раньше Геральд никогда не верил в удачу, но каждое серебряное перо на ее крыльях разбивало стройную теорию о невозможности чудес.

Вики лишь кивает и крепче сжимает его руку, готовясь к прыжку.

***

Под ногами нехотя похрустывает нетронутый смогом снег, а разряженный воздух больно царапает изнутри неготовые к этому странному месту легкие. Вокруг лишь непроглядная белизна и звенящая тишина. Он расправляет левое крыло и накрывает ее озябшие плечи.

Чужие бесшумные шаги справа выдает лишь легкое колебание воздуха, и Геральд вновь оборачивается — на его внимательно смотрят те самые уставшие синие глаза: «Эсидриэль. Живой и во плоти».

«Что ты такое, Вики Уокер?»

========== Последнее средство ==========

Первый бессмертный безучастно смотрит сквозь Геральда. Исполинские серебряные крылья, подернутые замысловатым узором прожилок, покачиваются на ветру. Вики аккуратно отодвигает черные перья, укрывавшие ее от снега: две пары внимательных синих глаз встречаются и медленно исследуют друг друга.

— Идем, дитя мое, — Эсидриэль плавно разворачивается и скрывается в белой вьюге. Непризнанная и демон, беспокойно обменявшись взглядами, осторожно погружаются в холодную мглу, следуя за шелестом перьев.

Ни величественных залов с ровными рядами золотых колонн, ни трона, ни венца — древний ангел, стоявший у истоков миров вместе с Создателем, складывает крылья и опускается на простой на стул у окна. Просторный дом, вопреки всем законам земной физики, будто парит на обдуваемой семью ветрами вершине горы.

Уокер сидит, скрестив ноги, на пушистом белом ковре у каменного камина, грея губы в дымящейся чашке. Геральд, сложив руки на груди, остается у стены на равном расстоянии от нее и двери, готовый в любой момент броситься, подхватить и покинуть это странное место. Пространство вокруг них звенит, наполненное первозданной силой света, и черные крылья недовольно подрагивают от каждого прикосновения этих чужеродных струн.

Первый бессмертный, не отрывая взгляда от Уокер, спокойно наглаживает дикого зверя, серым клубком свернувшегося на коленях. Ангел, демон, непризнанная и кот. «Абсурд».

— Мы пришли, как ты и хотел, — Геральд первым нарушает молчание и буравит взглядом Первого бессмертного. — Чего тебе от нее нужно?

Печальная улыбка скользит по испещренному морщинами худому лицу. Ни в Аду, ни на Небесах нет никого старше. Но куда красноречивее выдают его возраст глаза — рядом с ними даже солнце, что тысячелетия освещает райские лужайки, кажется несмышлёным юнцом. Эсидриэль встает и недовольный кот, шипя, спрыгивает на пол.

— Знал ли ты, Всадник Преисподней, что бессмертные вырождаются? — внимательные глаза ангела скользят по белому пушистому ковру и останавливаются на тонких пальцах Уокер, очерчивающих ровный круг по ободку чашки.

— Об этом не принято говорить вслух, — сухо отвечает демон, незаметно перемещаясь ближе к своей непризнанной.

— А знаешь ли ты причину? — спокойный хозяин дома лишь улыбается, наблюдая за его движениями. — Здесь ей ничего не грозит.

— Ни Совету цитадели, ни Адскому столу она не известна, иначе зачем нам хлопать в ладоши вокруг каждого нового смертного, что смог перешагнуть за черту и пополнить наши ряды.

— Бессмертные вырождаются, потому что больше не нужны Вселенной, — ангел садится напротив Вики, изучая каждое перо ее застывших крыльев. — Вселенной не нужны ни Небеса, ни твоя Преисподняя, ни этот мир. Поэтому ты, дитя мое, — его глаза находят свою точную копию на ее лице и устало закрываются. — Должна их уничтожить.

***

Уокер медленно поворачивается к Геральду и долго смотрит снизу вверх. В ее скованном ужасом взгляде, парализованный и задыхающийся, бьется синий кит. На светлую комнату падает тень. В складках черной мантии лопается еще один амулет, старательно зачарованный Фенцио. Демон не знал, сколько времени прошло, пока Уокер, наконец, не нашла в себе произнести: «Расскажите нам все».

— Для этого я и ждал тебя, — глубокий вздох и Эсидриэль берет ее руку в свою. — Слушай внимательно, потому что сейчас я поведаю тебе твое единственное будущее, и прости меня за это.

Не выдержав, Геральд опускается на белый ковер и твердой рукой обнимает свою Уокер.

— Не бойся.

— Теперь не боюсь.

— Вдыхая жизнь в эту пустую Вселенную, Создатель понимал, насколько нестабилен и опасен задуманный им эксперимент. Он верил в ангелов, людей и даже в вас вас, непокорных демонов, — Эсидриэль лишь на миг удостаивает Геральда взглядом и возвращает взор к Вики. — Но опасался бури, что может вызвать непредсказуемость его творений. Для самого темного часа он приберег последнее оружие — силу, что сметет на своем пути и Небеса, и Тартар, и людской мир. И вложил ее в своего Первого бессмертного ангела. И я стал последним средством Создателя, космическим огнем, что очистит Вселенную и подарит новый лист. Но и я, подобно всем остальным творениям, со временем подвел его: страшась своего предназначения, не желая жить в мире, что в любой момент могу перевернуть, я оставил Небеса и укрылся здесь. За века мне удалось договориться с огнем, что дышал во мне в ожидании освобождения, и он покинул меня, отправившись гулять по миру. В наказание за то, что я выбрал мир смертных, на весь мой род опустилась тень — ни один из моих потомков не смог прожить дольше одной человеческой жизни, — на миг он горько поджимает тонкие губы. — Закон сохранения энергии одинаков для всех миров, и отпущенная мною Сила со временем обрела собственный дух, а после и оболочку. Ты, дитя мое — ее живое воплощение. И твое рождение в этом мире сигнал — время очищающего огня пришло. Терзавшие тебя еще до смерти видения — моя попытка связаться с осколком души, что я потерял вместе с Великим даром. И прости меня за боль, что ты испытывала, пробудившись на Небесах. Скоро все исчезнет и мы, наконец, обретем покой, уготованный Создателем.

Эсидриэль бесшумно поднялся и подбросил сухой рукой поленья в затихающий огонь.

— Удивительно, что делает мощь, что живет внутри тебя, — он не обращал внимание на дрожащие пальцы Уокер, которыми та впивалась в сжатый побелевший кулак демона. — Легкое и мимолетное касание этой Силы наполнило твою пустую мать, и та не только смогла перешагнуть за черту смерти, но и взлететь к Серафимам быстрее, чем чайка взмывает в небо. И, конечно, к такой Силе не может не тянуться даже потерявший вкус к бессмертию адский демон, — Эсидриэль улыбнулся, заметив, как крепко свободная рука Геральда держала нежные плечи. — Признаюсь, я надеялся, что этой встречи никогда не случится, но замысел Создателя неотвратим. С пламенем, что сейчас пробудилось в тебе, не договориться, его не удержать и не подчинить. Все, что ты можешь, единственное, что ты должна — выпустить его.

Первый бессмертный, наконец, поворачивается спиной к белому ковру, протягивая руки к мягким языкам пламени, ласково согревающим кончики пальцев.

— Пока я здесь, вы в безопасности, но стекляшки, принесенные с Небес, больше не защищают. Наивные глупцы, думающие, что правят Вселенной, уже точат свои копья и потирают алчные руки. Готовьтесь, ибо как только я покину это место, его придется покинуть и вам.

— Что это значит? — едва слышно спрашивает Уокер, неотрывно, словно зачарованная, следя за языками пламени.

— Защиту амулетов взломали, Совет цитадели знает, где мы, — опережает Первого бессмертного Геральд, поднимаясь и протягивая руку Вики. — Твой названый отец прав, нам нужно приготовиться.

— Я буду здесь, пока живет пламя, — мягко произносит древний ангел и неслышно покидает комнату.

Непризнанная прижимается к широкой груди, крепко смыкая вокруг демона сильные руки. Они молча стоят, наблюдая, как ненасытный огонь пожирает нежную древесину, оставляя после себя лишь пепел.

— Я не дам этому случится, Уокер.

— Но вдруг он прав, вдруг, это — мое единственное предназначение?

— Судьбы не существует, а если и существует, мы ее обыграем, сокрушим и порвем на части. Ты мне веришь?

— Я верю в тебя.

— В день смерти ты дала себе слово — не терять контроль. Дай слово и мне — отныне и до конца — вместе.

— В этом нет нужды. Если я покину тебя, это и будет концом.

Последняя искра угасла и Геральд почувствовал, как Первый бессмертный покинул свой спокойный дом. Миг, и за окном уже кипит водоворот, дверь с грохотом распахивается. В широком проеме, зарывая золотыми крыльями яркий белый свет нетронутых человеком гор, стоит Ребекка.

— Пора домой, дочка.

«Вместе до конца, Вики Уокер, помнишь?»

Комментарий к Последнее средство

Узел, наконец, развязан, и мне действительно интересно и важно ваше мнение.

========== Утопия ==========

Лицо Ребекки Уокер ничуть не изменилось: те же платиновые волны волос, безупречным зеркалом отражающие полуденное солнце, те же неземные медовые глаза, в которые можно смотреть до конца жизни. Но их внутренний свет, что когда-то согревал и ласкал, теперь исказился и обжигал мертвым холодом. Не желая признавать, что высеченная из мрамора незнакомка, стоящая напротив, и есть та самая Бекки, Вики пытается нащупать в памяти бережно хранимый образ матери.

Вот эта удивительно мягкая женщина кружит ее, еще совсем крохотную, посреди их уютной гостиной, в каждом углу которой благоухают полевые цветы. Вот она осторожно сдувает ненавистную молочную пенку с горячего какао, вот крепко целует и легкой птицей взлетает по трапу, помахав рукой на прощанье: Я скоро вернусь, зайка.

Нет, она не вернулась, но оставила после себя тепло и безграничную любовь, что все эти годы наполняла сердце.

Золотокрылый Серафим, что глядит на нее сейчас сверху вниз, не имеет ничего общего с той, что нежно гладила ее по голове и тихо напевала, жаря волшебные банановые блинчики. Теперь это гранитное изваяние, источающее могильный холод, лишь аккуратные пальцы медленно постукивают по краю стола. Что они с тобой сделали, мама?

Бесцеремонно заняв черное кожаное кресло в кабинете Геральда, Ребекка оценивающее считает каждое серебряное перо вновь обретенной дочери и переводит бесстрастный взгляд на демона, твердого занявшего место за спиной сидящей в кресле Вики. Его белая рука покоится на плече непризнанной. Хмурый Фенцио, стараясь раствориться в стене, даже не понимает глаз на них, только что выброшенных из водоворота.

— Что же ты натворил, мой белокрылый друг? — даже не поворачиваясь в его сторону тихо спрашивает Геральд. Голос слишком сух, слишком спокоен.

— Не вини его, демон, — Ребекка, не давая Фенцио открыть рта, закидывает ноги на массивный стол. — Неужели ты думал, что я не узнаю о приступе собственной дочери? Неужели ты рассчитывал, что я не почувствую исчезновения Всадника Преисподней, прихватившего с собой мою плоть и кровь? Неужели ты надеялся что тот, кто пожертвовал всем ради моего величия, сможет еще хоть кого-то запутать старыми побрякушками? — Ребекка бросает к их ногам последний кристалл, что был призван защищать. — Милый Фенцио никогда меня не подведет.

— Это все, что ты хотела сказать? Если так, то тебе пора освободить мой кабинет, — Геральд легонько сжимает окаменевшее плечо Вики.

— Я с тобой.

— Я знаю.

— Ты не в том положении, чтобы указывать мне на дверь, — в стальном голосе Серафима слышится усмешка. — В память о знаниях и поддержке, что ты когда-то мне дал, я не доложу Совету о нарушении запрета. Но эта вся благосклонность, на которую ты можешь рассчитывать, демон.

— Ты помнишь мое имя, мама? — неожиданно раздается в звенящей от напряжения комнате ровный голос Вики.

— Конечно помню, детка, — Ребекка поднимает бровь и удивленно смотрит на непризнанную. — Как я могла его забыть?

— Если ты помнишь мое имя, то помнишь и другие, мама. Например, его имя. — Уокер-младшая решительно поднимается и встает рядом с Геральдом, крепко переплетая их пальцы.

Пространство наполняется электричеством, а свет за окном меркнет.

— Как ты смеешь, смотря мне в лицо, прикасаться к его окровавленным рукам? — голос Ребекки угрожающее затихает, а глаза темнеют, но ее спокойная дочь твердо встречает полный ярости взгляд.

Все кончилось так же быстро, как и началось. Каменная статуя берет себя в руки и пробует наметить подобие улыбки.

— Пусть так, я не в праве судить тебя, детка, тем более, что сейчас есть дела поважнее. Я чувствую силу, что пробудилась в тебе. Совет уже ищет ее источник, но это не имеет значения, главное — я услышала ответ на свои мольбы и теперь смогу свершить задуманное. Милый Фенцио, — Ребекка переводит взгляд к не издавшему ни звука ангелу, — Ускорь церемонию, моя дочь должна как можно скорее принять сторону и передать силу в руки Совета. Думаю, простого цунами будет достаточно.

Милый Фенцио, так и найдя в себе сил посмотреть в глаза непризнанной и демону — ученице, что так ему доверяла, и другу, что так на него рассчитывал, бесшумно скрывается за дверью.

— Ты хочешь устроить катаклизм на земле, ради выброса энергии, что позволит забрать силу, которую даже не понимаешь? — Вики поднимает на нее свои внимательные глаза и слегка наклоняет голову. — Об этом ты молила?

— Когда на кону стоит весь мир, детка, средства не имеют значения, неужели ты осознаешь этого? — теперь Ребекка действительно удивлена. — Я разочарована.

— А что имеет значение? — младшая Уокер отказывается принимать эту чужую женщину.

— Крики развращенных адским отродьем душ, что обречены гореть. Зазнавшиеся бесы, забывшие, что они — лишь ошибка Создателя, мерзкое пятно на истории бессмертных. Вот что имеет значение. Я должна уничтожить Преисподнюю, в этом мое высшее предназначение, — Ребекка вскидывает подбородок, резко встает и одним движением приближается к Вики, продолжающей сжимать руку «адского отродья», прожигая в ее синих омутах черные дыры.

Непризнанная неожиданно ловит себя на мысли, что сияющая аура Ребекки действительно невероятна. Так, как может быть невероятен лишь гриб ядерного взрыва. «Мне нужно выиграть немного времени, совсем немного», — думает Вики и усилием воли опускает глаза в пол.

— Что ты задумала, Уокер? — острыми льдинками смотрит в ее сторону Геральд.

— Тебе не понравится то, что я сделаю, — она лишь мягко поглаживает его сухие пальцы

— Скоро все закончится, моя дорогая. Держись за его лапу крепче, раз так хочешь, но ваша ложная песня уже спета, — голос Ребекки разрывает их немой диалог. Статуя хочет сказать что-то еще, но внезапно все звуки стихают, а стены башни начинает бить мелкая судорога.

Геральд безучастно провожает растерянную златокрылую взглядом: демону нет нужды смотреть в окно, чтобы знать — на землю Небесной школы черной тенью ступила нога Главной Ошибки Создателя.

— Это то, о чем я думаю? — теплое дыхание непризнанной касается его шеи.

— Да, Уокер, видимо, по душу твоей обезумевшей матери пришел сам Сатана.

***

Владыка Тартара задумчиво перебирает молодые зеленые листы розового куста, что растет посреди школьного двора. Внимательные красные глаза, сухие тонкие руки, угловатые плечи. Лишь алые крылья отличают его от какого-нибудь гробовщика или клерка, тысячами ходящих по земле. Если бы только он был одним из них. Великий Серафим в ужасе замирает, так и не решившись подойти ближе к тому, кого мгновение назад с удовольствием разрывала на части в своих фантазиях.

— Спокойно, милая, не растеряй свои маленькие золотые перышки, — Сатана лениво смахивает с простой серой мантии нежный розовый лепесток. — Я не убью тебя. Ведь так, моя чудесная девочка? — поворачивается он к показавшейся за спиной Геральда непризнанной. — Этот мелкий пустяк за меня сделаешь ты.

«Держись, Вики Уокер»

========== Враг у ворот ==========

Уставшая Уокер неотрывно смотрит в глаза Дьяволу. Сколько тысячелетий понадобилось бессмертным, чтобы превратить чудесный мир вокруг себя в бело-красное шапито? Вы все дефективные, искалеченные существа, причиняющие лишь боль Отцу. Последнее оружие… Знал ли ты, Создатель, что твои дети сойдут с дороги так далеко, что уже не смогут вернуться на пусть Света?

— Что здесь происходит? — затянувшуюся немую сцену прерывает нежный голос Мисселины, спускающейся в лучах закатного солнца, что совсем скоро потухнет навсегда. Ее крошечная нога невесомо ступает на изумрудную траву, что совсем скоро иссохнет.

— Здравствуй, смешная шептунья, — Сатана, улыбаясь, отводит взгляд от Вики и внимательно вглядывается в расширившиеся в страхе серые глаза. — Я пришел попросить твою лучшую ученицу о небольшой услуге.

Адская пляска в разгаре, и он уже собирается покинуть опостылевший зал, как вдруг черная энергия Тартара рассеивается — в бесконечный зал входит его Всадник, за ним, совсем юная и беззастенчиво прекрасная, вплывает непризнанная. Языки пламени отражаются в ее серебряных крыльях. Где он мог видеть их до этого? Не важно. Откуда в этом едва окрепшем тельце такая древняя мощь? Старый друг, кого ты привел в дар к моему столу?

— Милая, я лишь объясняю твоей маленькой подопечной простые правила: она всего-навсего уничтожит Совет цитадели во славу моего Адского стола, а я в благодарность сохраняю это райское место и его попрятавшихся в своих клетушках обитателей в целости.

— Как ты можешь произносить такие слова? — Мисселина в ужасе переводит глаза с онемевшей Ребекки на стоящую в тени непризнанную. — Лишь одна мысль о таком предательстве Серафимов может вызвать гнев Создателя!

— Дорогая, если бы Создателю было до вас дело, я бы не смог даже подняться сюда, — криво улыбаясь, Сатана отворачивается от нее, ставя точку в их короткой беседе. — Моя прелестная Уокер-младшая восстановит справедливость, отнятую Раем. В противном случае эта богадельня присоединится к моим скромным владениям…

— Нет, — прерывает ровную речь Повелителя Тартара внезапно очнувшаяся Вики. —Сегодня никто не умрет.

— Пускай, я подожду до завтра, — Сатана переводит насмешливые красные глаза на Геральда, — Видишь, мой друг, я не сдался, я лишь выжидал.

Демон впервые смотрит на своего Владыку, вспоминая время, когда они еще были равны.

Вот вдвоем, задумчивые, сидят за камнем, поставленным самим Кантосом в память о падении Великого Предшественника в глубине Тартара. Адский стол, созданный в противовес Совету цитадели веками служил местом тихих споров о том, как именно ответить сокрушившим их Серафимам.

Сейчас или никогда.

Вот они, наконец собрав невиданные доселе силы, выдвигаются на Старый город, что отделяет Рай от остальных миров. Границы, границы, границы. Мы все дети одного Отца, так почему вы, пуховые куры, в одиночку должны решать судьбы общих измерений.

Вот он, окровавленный, раз за разом опускает меч на бессильные плечи ангелов. Вот ищет холодными голубыми глазами тонкую фигуру своего верного союзника и ближайшего друга. Всадники Преисподней, подобно черной волне, накрывают белые скалы. Они сделали это.

Вот они стоят посреди багровой пустоши, покрытой телами поверженных врагов, в ожидании первых трелей их победного гимна, выкованного сотнями жизнями. Они сделали это, но ответом им была лишь тишина. Над их головами вырастает сам Совет цитадели. Выбрасывайте свои белые флаги, древние трусы.

— Сатана, как и тысячу лет назад, Совет предлагает демонам перемирие. Будь главным за своим Адским столом и мы больше не вмешаемся в дела Преисподней. Решай, каким будет твой ответ, — громом в унисон звучат семь труб.

Геральд смеется, сплевывая кровь — наивные пуховые куры. Но единственным простаком здесь был он.

Вот он, опустошенный, уходит в бренный мир в надежде найти продолжение так резко оборвавшейся войны. Вот равнодушно оглядывает сотни смертных, благоговейно склонивших пред ним свои головы. «Веди нас, Ганнибал», — их голоса заполняют ущелье.

Вот он, потерпев новое поражение, уставший и молящий Создателя забрать его в Небытие, непонимающе смотрит на сероглазую лебединую принцессу, что предлагает ему занять место в какой-то Небесной школе. Демон на Небесах? Что ж, может здесь он найдет то, что искал.

Бесконечные дни сливаются в один, и рутина уже сковала когда-то непокорные крылья.

Вот десятки учеников черными, белыми, серыми перьями грязной волной проплывают мимо, так и не оглянувшись. Что ж, идите вперед, а я останусь здесь.

Но вот синие глаза резко вытаскивают его цепких лап похороненных воспоминаний.

Очередное пустое утро на лужайке у Леса Небытия. Сильные серебряные крылья, легкие русые волосы, тонкие длинные пальцы. Все, что было до тебя, забыто, Уокер. Все, что было, вело к тебе. И я не потеряю тебя — вместе до конца.

Hannibal ante portas*.

Кажется, прошел лишь миг. Два демона, два ангела и непризнанная во дворе Небесной школы, на миг ставшем центром Вселенной.

— Никто не получит ее, — Геральд скользит холодным взглядом по чужим лицам, прижимая замершую Уокер к себе.

— Что ж, — подумав немного, произносит Владыка Ада, расправляя крылья, закрывающие последние лучи, — Тогда я начну с тебя, старый друг.

На кончиках пальцев Повелителя Тартара уже играют красные языки. Но адское пламя гаснет, так и не разойдясь, а время останавливается. Внезапный порыв разбрасывает их в разные стороны. Вот Ребекка пробует подняться, но лишь сильнее прижимается голой земле, беспомощно хлопая янтарными глазами. Вот Сатана недоуменно закрывается алым крылом и встречает спиной розовый куст. Вот Мисселина изломанным лебедем отлетает к каменным ступенькам.

Метровую кладку главной башни разрывают сотни черных жил, земля нетерпеливо дрожит в ожидании приказа, сгустившийся воздух вибрирует: в центре вихря, крепко держа его за руку, стоит Уокер. В потемневших синих глазах вырастает Левиафан, заполняя своим ревом Небеса.

«Нет».

Сметая все на своем пути, белый огонь касается крыльев Ребекки, обращая их в пепел. Ожившая твердь увлекает в свое черное нутро замешкавшегося Дьявола. Сквозь бурю до Геральда доносится крик белокрылой подруги.

Резко поворачивая голову Вики к себе, демон без страха смотрит в пасть морского чудовища.

— Остановись, Уокер.

— Я не отдам им тебя.

— Никто меня не заберет, ты веришь мне?

— Я верю в тебя.

Вики сжимает его руку как в последний раз и закрывает глаза. Словно в одно мгновенье потеряв все кости, она падает к его ногам. Ее дыхание вновь спокойно, лишь тонкие пальцы слабо подрагивают. Белое пламя затихает, и он, подхватывая обессилившее тело, черной птицей взмывает вверх.

— Ты не сможешь спрятать ее, — запрокидывает голову к потемневшему небу Сатана, выбираясь из объятий пожухших травинок.

— Ты не сможешь ее защитить, демон, — словно одержимая, кричит Ребекка, корчась на обожженной земле.

«Я не потеряю тебя, Вики Уокер».

__________________________________________________________________________________

*Hannibal ante portas (с латинского «Ганнибал у ворот») — расхожее выражение, которое можно толковать как указание на близкую и серьезную опасность. По-другому «враг у ворот».

Комментарий к Враг у ворот

Вот они, сразу две новые части перед очень важной главой.

Публиковала почти одновременно, поэтому «Утопия» могла потеряться.

========== Безумцы ==========

Комментарий к Безумцы

Музыкальное сопровождение: The Kills – Future Starts Slow

Геральд мягко приземляется у заброшенного поезда, затихшего и сокрытого ото всех. Запертые в своих одиноких башнях ученики еще не скоро осмелятся выйти наружу. Будто серые стены смогут защитить их от неотвратимой бури, что уже собирается за горизонтом.

Пара широких шагов и вот пропитанный глифтом полумрак окутывает их уставшие тела. Встрепенувшись, Уокер оглядывает их временное укрытие сквозь прикрытые веки.

— Я не собиралась сюда возвращаться, — слабо улыбнувшись, она осторожно высвобождается из родных рук.

— Придется тебе немного потерпеть, — его лицо сосредоточено, но в глубине голубых арктических льдов играет задорная искорка.

— Сколько у нас времени? — касаясь кончиками пальцев черных перьев спрашивает Вики.

— Недостаточно, — теплая ладонь очерчивает линию ее подбородка.

— Тогда не будем тратить его понапрасну, — Уокер сильной рукой вжимает его, застывшего от неожиданности, в деревянную панель вагона.

***

Внимательные синие глаза обдают огнем, и непризнанная, поднявшись на носочки, накрывает его губы своими.

Ее ладонь выводит замысловатый узор по его груди, освобождая от душной мантии, ловкие пальцы скрипачки, зажимая невидимые струны, спускаются, оставляя за собой растерянные пуговицы к узлу пояса. Едва уловимое касание и закаленный в адском пламени демон начинает гореть изнутри. Подхватывая ее на руки, он проносится вглубь почерневшего вагона, пока ее сильные ноги крепко сжимают горячие бедра.

Бросив ее на широкий вытертый диван, на миг нависает над ней, всматриваясь в глубокие, полные ожидания, глаза. Кожаные брюки послушно ускользают в далекий угол. Этой короткой секунды хватает для стремительного движения, и вот уже он ощущает спиной шершавую кожу — теперь Уокер внимательно смотрит на него сверху вниз, ища себя на поверхности голубых осколков.

Наклоняясь, она оставляет сотню нежных и обжигающих, быстрых и легких касаний: губы, шея, ключицы. Миг, и она уже отрывается, вновь пристально прокладывая прямую дорогу к его душе.

Ее спина изгибается безупречной дугой, пальцы медленно расстегивают крошечные камни-пуговки на простом платье-рубашке. Он же, нагой и натянутый как струна, не может оторвать взгляд: губы, шея, ключицы. Сердце нетерпеливой птицей бьется о ребра-прутья.

Искушенный демон завороженно дотрагивается до ее обнажившейся груди, ровных очертаний мышц на животе, словно кистью обводя каждый идеальный изгиб молодого сильного тела.

— Уокер, — охрипшим голосом еле слышно он произносит ее имя. Свое имя. Их имя.

Бурлящие синие омуты на миг задерживается на его губах и вновь встречаются с прозрачными ледниками. Проведя рукой по черным жестким волосам, она медленно и плавно приподнимает бедра. И вот он, будто впервые в жизни, без остатка растворяется в ее теле. В своем теле. В их теле.

Ровные и спокойные движения постепенно становятся быстрыми и рваными. Наконец почувствовав друг друга, обезумевшие, наполненные до краев и опустошенные, они срываются навстречу Небытию.

По влажной внутренней стороне бедра Уокер проходит слабая дрожь, и он одним движением, не разрывая едва обретенную связь, кладет ее на спину. Серебряные перья разлетаются во все стороны, и сейчас ему впервые нет до них дела.

Горячее дыхание обжигает его шею, тонкие пальцы впиваются в лопатки, плечи, бедра. Ее руки повсюду, на коже и под ней. Он, ослепший и неистовый, сжимает кулаки и последним движением толкает мир в пустоту.

— Геральд, — едва слышно шепчет она его имя. Свое имя. Их имя.

Черная вода огнем накрывает их с головой, заставляя каждую клетку умереть и возродится обновленной.

Медленно, словно боясь разрушить этот миг резким движением, он опускается рядом и кладет руку ей под голову. Влажные русые локоны накрывают грудь, что никак не может успокоиться. Потеряв себя, но обретя их, он на миг прикрывает глаза и погружается в темноту.

Где-то вдали просыпаются первые птицы.

***

Холодный сквозняк будит черные перья. Ни русых локонов, ни синих глаз: пустой вагон сжимается вокруг, заставляя ровное дыхание сбиться и вовсе исчезнуть. Заботливо укрытый мантией древний демон озирается, словно маленький ребенок, заблудившийся в незнакомом месте. Он уже не может вспомнить, когда ее не было рядом, но сейчас вокруг него лишь слабо витал остывший след ее спокойной ауры.

«Где ты, Вики Уокер?»

Комментарий к Безумцы

Долгое многоточие.

На сегодня всё ;)

========== Небытие ==========

Потухшие голубые глаза встретили начало нового дня. Руки медленно возвращали на свои места пуговицы, что, казалось, только что покорно рассыпались в ее тонких пальцах. Механические сборы, темная мантия на плечи. Сегодня все будет по-другому, сегодня он один. Безучастно и холодно Геральд последний раз оглядел пустой сумрачный вагон, что еще вчера был наполнен ее светом: ты нарушила свой обет, Уокер.

Мисселина торопливо обходила по спирали разрушенный внутренний дворик, мягко давая поручения еще испуганным ангелам и демонам, едва-едва решившимся показаться наружу.

Дьявол и Серафим скрылись зализывать раны, но страх, что поселился в неокрепших сердцах учеников, уйдет еще не скоро — звенящая тишина вокруг вкрадчиво шептала: это лишь затишье перед бурей.

Белые, черные, серые крылья душным облаком закрывали обзор, но в даже если бы и вся школа вмиг опустела, расступаясь перед ним, он не смог бы найти знакомый серебряный росчерк: здесь ее тоже не было. Она снова его удивила, но сегодня он хотел этого меньше всего. В памяти всплыл кабинет, наполненный гулкими шагами Ребекки.

— Что ты задумала, Уокер?

— Тебе не понравится то, что я сделаю.

— Геральд, — нежная рука Мисселины прикоснулась к его застывшему плечу, — Мы обязательно найдем Вики, я уверена, она вернется к Церемонии выбора, — робкая улыбка была призвана ободрить и утешить, но демон лишь зло смахнул ее тонкую ладонь.

— Дари надежду другим, — он холодно кивнул в сторону тихой стайки непризнанных, разбиравших груду камней, что еще вчера были стеной главной башни.

— Что ж, — Мисселина задумчиво опустила печальные серые глаза, — Возможно, я и правда не могу подарить тебе надежду, но, думаю, кое-кто другой сможет. — она мягко берет ее за каменную руку и легонько, словно бумажный кораблик по холодному мартовскому ручью, подталкивает в тень.

***

В комнате демоницы Мими и непризнанной Уокер лениво кружили золотые пылинки. Просторные покои словно сошли с иллюстрации Книги Равновесия: свет и тень, покой и хаос. Мими отрешенно сидела в центре аккуратно заправленной кровати, поглаживая корешок одной из книг, что Геральд когда-то подарил Уокер. Прямыми стопками на каменном полу стояли старые фолианты — непризнанная словно выстраивала стену ровных колонн между своим миром порядка и беспокойной вселенной демоницы.

— Мими, что с тобой? — Геральд осторожно сел рядом на постель, что когда-то бережно хранила тепло его Уокер. Демоница лишь качнула головой, продолжая гладить корешок «Древних рун». — Мими!

Вся она вдруг сжалась и по смуглому телу прошла дрожь, обрываясь на алеющих кончиках крыльев.

— Она сделает это, учитель! Вики сольется с Небытием! — решившись, демоница поднимает на Геральда заплаканные глаза, и в своем отражении он замечает далекие образы.

Вот Уокер садится на кровать, вот поглаживает мягкое покрывало, легонько дергает свисающую с балдахина кисть. Смотрит на свою соседку и просто, не представляясь, говорит: «Я очень хочу, чтобы мы поладили, поэтому давай сразу поговорим честно и закроем все вопросы, которые могут возникнуть в будущем».

Мими, съевшая добрый десяток слабых непризнанных, что Мисселина так упорно подселяла ей последние месяцы, удивленно, словно только сейчас замечая чужое присутствие, окидывает недоверчивым взглядом новую соседку. Нет, эта совсем другая, и дело не в странных серебряных крыльях, что спокойно отражают свет, наполняя солнечными зайчиками ее едва проснувшуюся спальню. Дело в другом.

— И о чем же наша новенькая непризнанная хочет поговорить? — малиновые губы складываются в насмешливую улыбку.

— Я не хочу быть здесь. И, раз, судя по всему, наши желания совпадают, ты мне поможешь, — голос Уокер спокоен и ровен: первые часы в этом так быстро разочаровавшем ее мире уже слились в один бесконечный миг.

— И как же я должна тебе помочь? — от неожиданности Мими превращается из кровожадной наследницы великого Мамона в простую оторопевшую школьницу.

— Ты расскажешь мне о том, как бессмертный может умереть.

Сбитая с ног демоница медленно опускается на холодную кровать рядом с новенькой и долго молчит, пытаясь понять, куда та так внимательно смотрит.

Геральд беспокойно роется в библиотеке Цитадели, ища упоминания о серебре в крыльях бессмертных, не замечая, как за его широкой спиной бесшумно скользят две хрупкие тени. Пока он, погружаясь в благородные поиски истины пытается нащупать хоть одну нить, что ведет к ответу, молодая демоница и новенькая непризнанная в соседнем зале быстро перелистывают давно забытые фолианты.

— Нашла, — одними губами шепчет Мими и толкает локтем Уокер, — Смотри.

Геральд отрывает взгляд от Мими. Ему нет нужды смотреть дальше: бессмертный может умереть только от меча другого или касания Небытия. Но если мечи регулярно отнимают жизни и демонов, и ангелов, то молчаливое Ничто уже тысячи лет добровольно не принимает в свои руки их души.

— Это невозможно, Мими, — успокаиваясь,выдыхает Всадник Преисподней, — Я понимаю твой страх, но с ней все будет хорошо. Хотя, пожалуй, когда я ее найду, это изменится. — в голубых глазах рождается спокойная радость: его Уокер в порядке.

— Нет, Геральд, — по щеке демоницы скатывается одинокая обреченная капля, — Она нашла его, нашла способ слиться с Небытием. Создала эту проклятую руну, чертов личный ключ в никуда. Вы знаете, так сможет проскользнуть на другую сторону. — Мими вдруг падает на каменный пол и с головой зарывается в складки его черной мантии. — Простите меня, я должна была рассказать. Думала, что, обретя вас, она забудет. Я так надеялась. Я так верила. И я так боялась. Я так ее любила! Самоубийцу! А теперь, если слухи правда, если Совет на пару с Адским столом хотят вас растерзать ради своего личного палача… Скорее умрет, чем убьет. Мне так жаль, Геральд. Мне так жаль! — ее мольбы тонут в бессильном и горьком плаче. — Мне так жаль…

«Я слишком хорошо тебя обучил, Уокер»

***

Вики Уокер стояла на поляне перед Лесом Небытия: казалось бы, прошла уже вечность с того дня, как она впервые очнулась здесь и, ведомая незнакомым голосом, решила прыгнуть в пропасть. И она прыгнет снова, но на этот раз крылья не поднимут ее обратно.

Она уже не почувствует на своих плечах его сильные руки, уже не коснется хрупкой ладонью его широкой груди, уже на найдет свое отражение в его ледяных глазах. Ее глазах. Их глазах.

Он — ее единственный смысл, он — все, что ещё здесь держит.

Вот он, ухмыляясь, протягивает очередную редкую книгу: «Я ценю любознательность». Вот он, мягко поглаживая серебряные перья, читает древнюю сказку о борьбе Тьмы и Света, и его голос доносится сквозь густую пелену пустоты. Вот он, крепко держа ее за руку, ведет сквозь гулкие лабиринты Преисподней. Вот медленно целует, наполняя душу и будоража тело. Вот склоняется над головой, сливаясь, погружая их в глубину.

Внутри нее, ища выход, неистовой бурей бьется белое пламя. Окончательно пробудившаяся по щелчку Дьявола сила Первого Бессмертного нетерпеливо рвется наружу — время пришло. Сколько еще она сможет удерживать ее под тонкой кожей? Последнее средство. Еще немного, осталось совсем чуть-чуть.

«Я сохраню мир, что подарил мне тебя. А ты сохранишь любовь, что я смогла открыть»

Одинокая соленая капля предательски падает с ресниц, растворяясь на бледной щеке. Слезы не красят ни человека, ни бессмертного.

«Прости меня, мой Геральд»

Комментарий к Небытие

Друзья, важный вопрос.

Вы бы хотели увидеть финал в ближайшее время, или хотите передохнуть?

========== Глаз бури ==========

Сквозь спокойные пушистые облака, белыми горлицами проплывающие под юным небесным солнцем, слышится звон Гонга — ещё один непризнанный выбрал свой путь. Что ж, теперь он погибнет вместе с едва обретённой стороной. Погибнет, если Вики Уокер не спасет его мир, который только-только приоткрывает перед ним сияющие двери в бессмертие.

Свесив ноги, непризнанная спокойно сидит на краю терпеливой пропасти, неосознанно крутя тонкими пальцами свежие зеленые травинки, тянущиеся к полуденному светилу. Серебряные крылья Уокер блаженно вдыхают ветер последний раз, переливаясь мелкими искрами. Воздух за спиной Вики содрогается, но она даже не оборачивается.

— Здравствуй, Геральд, — тихо произнесла она его имя. — Присоединяйся, сегодня такой прекрасный день.

Лицо Уокер на миг потемнело под тенью его воронова крыла и она медленно подняла взгляд на сильную фигуру, что затмила собой молодое солнце. Синий кит на миг показался в ее глазах и тут же скрылся за морской пеленой.

— Ты хорошо спряталась, — устало вздохнув, демон сел рядом и обнял ее за талию, притянув ближе. — А день и правда чудесный.

Они молча смотрят на далекий остров, где среди ярких птиц и волшебных бабочек резвится морской дракон.

— Сколько у нас времени? — спросил он, переведя, наконец, взгляд на нее внимательные холодные глаза. Уокер слишком спокойна для той, чью кожу изнутри рвут тонкие вены-лучи белого света.

— Недостаточно, — просто ответила непризнанная, поглаживая его сухую руку. — Я надеялась, что у нас будет вечность.

— Держись сколько сможешь, я найду способ оставить тебя здесь, — Геральд сжал ее руку, словно пытаясь разделить боль, что пронизывала хрупкие запястья. — Держись, Уокер.

Вики мягко улыбнулась и поцеловала его в щеку, кладя голову на плечо. Они оба знали, что способа нет. Зенитное солнце спокойно наблюдало за демоном и непризнанной, сидевших на краю пропасти.

***

— Ты лишь оттягиваешь неизбежное, — стальной голос Ребекки вырвал Вики из родных объятий. Бескрылый Серафим мраморной статуей выросла за их спинами в сопровождении двух архангелов. — Уриил и Рафаил на этот раз помогут мне довести дело до конца.

Их каменные лица ничего не выражают, лишь глаза на миг брезгливо задерживаются на черном оперении Геральда.

— Ты не получишь то, чего так жаждешь, — Вики больше не называет эту холодную куклу мамой — ее нежная Бекки Уокер умерла 15 лет назад, так и не сойдя с трапа. — Я думала, что смирение — одна из ангельских добродетелей.

— Ты думала! — губы Ребекки сложились в кривой улыбке. — Ты лишь дитя, в чьи руки попала мощь, что предназначена другому. Думаю, ты вскоре осознаешь, что я предлагаю тебе великое благо, детка.

Вики продолжает смотреть вдаль, так и не двинувшись с места. Сила, что пробудилась в ее душе, безучастно качнулась на голос Серафима, но тут же отпрянула, словно побоявшись испачкаться.

Геральд, наконец, бросает быстрый взгляд через плечо на Ребекку и ее златокрылую свиту. Из плечей Серафима уродливые, тонкие и кривые, торчат обугленные кости. Маленькие желтые пёрышки срываются быстрой стайкой, отказываясь оставаться рядом с этим небесным недоразумением, лишь по случайности на время получившем незаслуженную крупицу силы. Лучше пусть их подхватит теплый ветер и унесет как можно дальше, вверх, к солнцу.

Внезапно порыв холодного воздуха поднялся из пропасти, что зияла у их ног. В звенящей темноте показались безучастные алые глаза. Дьявол медленно взлетал, ведя за собой свой адский легион. Легко приземлившись, Сатана облокотился на старый камень, что стоял неподалеку и, ухмыльнувшись, посмотрел на своего Всадника: Ну, здравствуй, старый друг.

Ожившая тень за его спиной приобрела очертания дюжины бледно серых фигур. Острые лезвия выкованных в пламени Тартара мечей отразили солнечный луч.

Уокер, наконец, встала и протянула руку Геральду. Спокойная и плавная, лишь внимательные синие глаза показывали ему тайфун, что бурлил в глубине. Синий кит, выбросив прощальный фонтан, окончательно скрылся в потемневшей воде.

— Милая, как нельзя кстати твоя мамочка пришла не одна: для начала, думаю, смерть двух архангелов и того, что осталось от громкого звания Серафима мне подойдет. Можешь приступать, — Сатана щелкнул длинными пальцами, высекая алую искру. — Я терпеливо дал тебе день, и он вышел.

— Никто не погибнет и сегодня, — Уокер даже не удостоила его взглядом, продолжая мягко скользить по лицу своего демона, стараясь запомнить каждую черту его лица.

— Что ж, — задумчиво произнес Владыка Тартара, — Раз я, будучи исчадием ада, не могу забрать твой свет, а добровольно выполнить мою скромную просьбу ты не желаешь, придется убить вас всех. Как там говорят? Не доставайся же ты никому? — Он картинно глубоко вздохнул и щелкнул пальцами второй раз, отдавая немой приказ.

Архангелы, стоящие напротив, вытянулись струной, сжав золотые копья, но Ребекка властно подняла руку — они не вмешаются. Пускай грязные демоны перебьют друг друга — ее устроит и такой вариант.

Бледные легионеры вышли из тени Повелителя и двумя ровными рядами шагнули к Геральду и Уокер. В ее синих глазах отражались они — потерявшие остатки благодати и разума бессмертные, альтернативой которым была пропасть. Весьма приятной альтернативой.

***

Внезапный порыв ветра сбивает с ног серые бесплотные фигуры. Невесомо опускаясь на молодую траву, между ними встает лебединая принцесса. Приложив стальную флейту к мягким губам, Мисселина одаривает Геральда таким необычным, впервые твердым взглядом.

«Теперь должок за тобой», — улыбается она серыми искрами.

«Ты — часть этого мира, так защищай его», — отвечает двумя льдинками демон.

Первая трель ударной волной сбивает с ног и адский легион, и святую троицу. Непризнанная непонимающе переводит взгляд с Геральда на Мисселину и обратно.

— Да, Уокер, не ты одна способна удивлять.

— Передай ей мою благодарность.

Кажется, что серые тени вот-вот сдадутся и развеются на ветру, но алый поток отбрасывает нежного ангела к краю. Зеленая трава вмиг распадается на почерневшие песчинки.

— Поиграли и хватит, — сквозь зубы шипит Сатана, — Твоя лебединая песня окончена, — обращаясь к вновь собравшимся силуэтам, он командует. — Вперед.

Одним взмахом крыла Геральд отбросил Уокер в сторону от края и в одиночку двинулся на дюжину лучших воинов Тартара.

— Моя очередь, Уокер.

— Они не должны нам помешать.

— Не посмеют. Не позволю.

Плотным кольцом смыкается Легион и адская сталь нетерпеливо звенит, пока опустившийся на одно колено Всадник Преисподней медленно считает: один, два, три.

Резкий скачок, и побелевшие кулаки разжимаются: угольки, что зеленели мгновение назад, обратившись в острые прозрачные лезвия, насквозь пронизывают застывших мертвецов. В их пустых глазах отражается грядущее Небытие.

По его жилам волной уже струится обжигающий свет, и на кончиках пальцев сначала робкие, давно забытые, пробиваются голубые огоньки. Холодное пламя, вызванное древним демоном из глубины Коцита, коршуном пожирает остатки адской стражи.

Hannibal ante portas.

– Никто ее не получит, – воскресший Ганнибал смотрит на старого друга через голубой огонь, что стелется по окаменевшей земле, поднимается стеной и тянется в почерневшее небо. Холодные росчерки молнии расчётливым ударом кладут последних легионеров Тартара. — Она только моя.

Бросив быстрый взгляд и найдя слабо дрожащую Мисселину, он перемещается к заклятому другу. Съежившийся, потухший, Дьявол держится высохшей рукой за голый камень, что еще недавно так небрежно подпирал угловатым плечом. В глубине Тартара надвое раскалывается Адский стол: Владыка повержен.

— Что же ты сделаешь, мой Всадник? — снизу вверх на Геральда зло смотрят алые глаза, в которых едва-едва бьется слабый огонь. — Как ты со мной поквитаешься на этот раз?

Демон изучающее смотрит на этого иссохшего старика. «Печальное и жалкое зрелище».

— Живи, сломленный и угасший, — Геральд медленно разворачивается спиной к скрюченной фигуре и неумолимо надвигается на Серафима, укрывшейся за крыльями архангелов. — Живи и ты, разбитая и опозоренная своим безумием.

Он победил. Но фанфары, так и не зазвучав, тонут в громоподобном реве: Уокер больше не может сдержать Силу последнего оружия. Белое пламя плотным коконом вьется вокруг ее внезапно ослабевшего тела, что бьет мелкая дрожь. Он проиграл.

«Прощай, мой Геральд»

Комментарий к Глаз бури

Я окончательно потеряла сон и аппетит. Мне кажется, что как только я облеку все образы в слова, как только поставлю финальную точку, мои Геральд и Уокер оживут.

Обратная связь приветствуется ;)

========== Единственное решение ==========

Комментарий к Единственное решение

Глава была навеяна композицией Smith & Burrows — Wonderful Life

Где-то в облаках рычит морской дракон. Первые тяжелые капли очищающего ливня падают на вороново крыло.

Геральд вспомнил, как еще очень давно, словно того момента никогда и не было, впервые взлетел со стаей воздушных чудищ к звездам, как с высоты наблюдал за самым невероятным ритуалом — тогда он еще мог удивляться. «Мир открылся мне очищающим ливнем, им он и закончится».

Издалека до демона донёсся протяжный стон сотен бессмертных, таких алчных, таких старых и юных, таких неправильных, но все же не заслуживающих Небытия, что пожирало их души. Где-то там, казалось, за сотни ярдов, сложённая пополам от боли, кричала лебединая принцесса, только-только нашедшая себя в этом бесконечном мире. Ещё дальше, прислонившись к стене, тяжело дышал Фенцио, представляя образ той каменной женщины, что овладела им без остатка, извратила дух и подтолкнула к пустоте во славу себя самой. В паре поворотов по опустевшим коридорам, не двигаясь, на руках у побелевших Ади и Сэми, задыхалась Мими, так и не успевшая познать жестокость этой Вселенной.

Демон чувствовал, как в высоте в надежде на спасение дрожали стены Цитадели, но жалкие пуховые куры, что были рождены их защищать, лишь в панике тянули свои острые когти к амулетам, давно утратившим крупицы силы. Он чувствовал, как глубоко внизу разгоряченные после Адской пляски и сбитые с ног падением Владыки, полные сил и новых желаний бесы угасающими угольками провожали свои души в последний полёт к бездне.

Но все это было неважно, ведь сквозь белый огонь на Геральда неотрывно смотрели синие глаза, в которых смешалось все, что он мечтал познавать ближайшую тысячу лет: ее непреклонное упорство, задумчивые вензеля на полях конспектов, серебряные перья, мягкая улыбка, луч света в русых прядях и тонкие пальцы. «Нет, старый ангел, не твоя древняя сила тянула меня каждую ночь в ту беседку, что стала храмом, освящённым ее легкой поступлю. Не отвергнутый тобой дар наполнял меня всякий раз, как она еле слышно произносила мое имя. Своё имя. Наше имя. Не твоя первозданная мощь подарила мне смысл. Его подарила Уокер. Только она. Отдельно».

Рев Левиафана заполонил собой все пространство, что было и когда-то будет, разрывая время на куски, сжигая каждую душу и все, что было кому-либо дорого.

Раздираемая всеми чудищами мира, Уокер упорно продолжала смотреть на своего Геральда, цепляясь за холодные голубые ледники, как за спасательный круг. Она сможет. Она просто должна.

Вот ее кулак разжимается, и на распахнутой ладони начинают сиять ровные чёткие линии. «Раньше у меня не было энергии чтобы наполнить тебя, но сейчас… Сейчас я отдам тебя себя всю, только сработай»

Силы, что уже не действовали, законы физики — осмеянные и презренные, будущее — потерянное и оплаканное — лишь белый огонь нигде и везде. Но упорство Уокер всегда вознаграждалось, и вот, потревоженное начертанным на тонкой ладони непризнанной замысловатым знаком, изумленное такой неслыханной дерзостью Небытие неохотно приподнимает свою завесу.

Сжав ее светящуюся руку до хруста, Геральд потянул самое сильное и самое хрупкое в этой Вселенной тело на себя.

«Нет»

Синие омуты непонимающе встретили его взгляд.

— Я тебя не отпущу, даже если это будет стоить всех миров

Благодарные глаза Уокер молчат, наполняясь соленой водой. Слезы не красят ни человека, ни бессмертного, но она не была ни тем, ни другим. Перед демоном, изливаясь тонкими ручьями, стояло Последнее оружие Создателя, и он впервые осознавал, что все эти долгие ночи под звездами видел не неземное спокойствие, а твердую обреченность. Каждый миг каждого бесконечного дня Уокер стремилась к смерти, той, что не разочарует ее. Как могла она, горячо и невесомо целуя его обнаженную душу в темноте пустого вагона, отдавая ему всю себя, знать, что это не их великое начало, а естественный конец. Как могла она, сжимая его руку, обещать оставаться рядом всегда. Но она могла, потому что знала, когда именно ее «всегда», наконец, оборвется. Стройный и законченный план, навеянный среди старых колонн, был непогрешим и даже их закономерное «вместе» органично вписалось в безупречные линии ее будущего — умереть, но подарить жизнь уставшему бессмертному.

Да, Сила, что дремала тысячелетиями, неизбежно стремилась к этому моменту с того самого дня, как обрела оболочку с сияющими глубокими синими глазами. Виктория Элисон Уокер была рождена, чтобы трижды умереть. Но знал ли Создатель, что в последний миг она откажется забирать с собой все его творения? Знал ли, что его Последнее оружие даст осечку? Мысль пронеслась в сознании быстро, но отчетливо, оставляя тонкий глубокий след. Древний демон, едва обретя настоящую жизнь, так же твердо, как и она в день их встречи, принял единственное верное решение.

«Я ухожу с тобой, Вики Уокер».

Комментарий к Единственное решение

Друзья! Я обещала вам счастливый финал и сдержу слово – он будет. Но перед заслуженным десертом, порой, так хочется отведать немного соленого стекла!

========== Дом ==========

В глаза Вики мягко бил спокойный свет, приглушенный простыми ситцевыми занавесками, неподалеку еле слышно по металлу скользил металл, а густой пар свистел из узкого носика чайника. Моргнув несколько раз она, наконец, смогла осмотреться. Взгляд рассеянно поймал старомодную лампу с аляповатым абажуром, потертую спинку дивана и желтоватую ножку столешницы. На выцветшей газете из прошлого века лежал разобранный мотор, в котором неторопливо копался пожилой мужчина.

Джим Уокер разглядывал потрепанный годами механизм и забавно хмурил брови, не понимая, почему именно сегодня верный товарищ решил подвести его, так и не вытолкнув лодку в озеро. Поймав растерянный взгляд дочери, он слегка улыбнулся.

— Ну, здравствуй, соня.

— Папа! Как ты здесь оказался? — Вики совершенно отказывалась понимать происходящее и изо всех сил пыталась вспомнить, где мгновение назад была она сама. Яростный огонь, что не обжигал, но ослеплял, мгновение назад поглотил не только ее тело, но и душу, а потом ничего. Только тихое сентябрьское солнце и старый дуб с полупрозрачными листьями за окном. — Как я здесь оказалась?

— Дай-ка подумать, — мистер Уокер усмехнулся и изобразил напряженный мыслительный процесс. — Сначала ты громко вздыхала по уикенду, что вынуждена проводить за своими заумными книжками, потом горько сожалела, что мы так и не выбрались за город, а после упорно делала вид, что совсем не хочешь ехать на рыбалку со своим дряхлым стариком, потому что «папа, мне же столько всего учить, но что поделать, возьму все с собой, ах, какая я рассеянная и забыла все учебники дома!».

Отца явно веселило это маленькое представление и он, уже не скрывая, рассмеялся в голос.

— Очень смешно, папа, — Вики театрально надула губы. — Порыбачить-то нам пока так и не удалось! — и она недвусмысленно показала глазами на безжизненный мотор.

— Ничего, соня, пока ты так сладко сопела, я уже успел его перебрать, и, думается, нашел способ реанимировать этого проказника, — мистер Уокер хлопнул перемазанными в масле ладонями и тепло улыбнулся.

Вики тоже радостно подтянула уголки губ: в прошлом году она — из-за напряженной зубрежки и пары неприятных хвостов по теологии и литературе, а он — из-за слияния филиалов фирмы и новой стройки, так и не выбрались в их старую рыбацкую хижину на самом берегу орегонского озера Саммит. Но вот, наконец, она такая умная и предусмотрительная заранее подготовилась к новой неделе, виновато развела руками перед друзьями и еще утром в пятницу собрала сумку. «Как я могла забыть то, к чему готовилась полмесяца? Вики-Вики, ты и правда сонная растяпа».

Белый огонь и холодные синие глаза, что еще пару мгновений мерещились из каждого угла их уютной комнаты, быстрее выстрела вылетели из головы.

— Как же хорошо, что мы здесь, — промурлыкала она, сворачиваясь калачиком и кладя голову на подлокотник так, чтобы видеть отца. — Как же хорошо.

Открыв глаза, кажется, спустя добрых пару часов, она с удивлением обнаружила мистера Уокера за тем же занятием.

— И долго ты будешь возиться? Требую форель на ужин! — зевая, Вики кивнула на стол.

— О, совсем немного. Пока ты так сладко сопела, я уже успел его перебрать, и, думается, нашел способ реанимировать этого проказника, — Джим Уокер смешно наморщил лоб и улыбнулся ей из-под слегка нахмуренных бровей.

Уокер-младшая, хоть и окончательно разомлела под мягким стеганным одеялом, которым еще в далеком детстве ее укрывала мать, все же бросила обеспокоенный взгляд на старика.

— Папа, все в порядке?

— Конечно, соня. Отдыхай, впереди у нас только чудесных дней. Вот только починю это древнее недоразумение, и будет тебе форель. Каждый день.

— Пап, а как ты думаешь, что нас ждет после смерти? — неожиданно задумавшись о чем-то спросила Вики, ловя недоуменный взгляд. — Нет-нет, не подумай ничего такого, просто внезапно пришла мысль, засела, а отделаться не могу.

— Что ж, для того, чтобы отделаться от непрошенных мыслей, их надо сначала впустить внутрь, — Джим тянется почесать затылок, но спохватившись, убирает грязные руки от головы. — А как ты сама думаешь, соня?

Воспитанная суровым строителем прямой и честной атеисткой, Вики прокручивает что-то в голове и, нащупав ответ, медленно отвечает, сама не веря своим словам: «Я думаю, что нас ждет что-то удивительное», — и по-странному радостно смотрит на отца, будто уже собирается проверить свою необычную теорию.

— Неужели? Например? — забыв о перепачканных пальцах, Уокер-старший заинтересованно подпирает кулаком подбородок. — Что же там такого удивительного?

— Думаю, каждый находит то, чего ему недоставало в жизни. Кто-то верного друга, кто-то долгожданную любовь, кто-то просто покой, — Вики мечтательно смотрит сквозь отца. — А кто-то обретает потерянное. — непроизвольно заканчивает фразу и осекается. Но Джим Уокер не отводит погрустневшие глаза.

— Я бы очень этого хотел, милая. Но, надеюсь, ты проверишь это еще не скоро и побудешь на бренной земле со своим стариком.

— Договорились, — Вики вновь прячет голову под одеялом и самозабвенно зевает. — Вот бы каждый день был таким!

В окном уже вовсю глядели прохладные сумерки. Окончательно выспавшись, Вики стряхнула остатки ленной субботы и замерла — Джим Уокер так и не встал из-за стола, упорно копаясь в старом механизме.

— Папа, с тобой точно что-то не так. Ты весь день здесь просидел?

— О, наша соня, наконец, изволила подняться с дивана. Не переживай — пока ты так сладко сопела, я уже успел его перебрать, и, думается, нашел способ реанимировать этого проказника… Думаю, на завтрак все же будет форель, — лукаво улыбнулся отец.

Окончательно растерянная, Вики осела на скрипучие подушки. Беспокойно подойдя к окну, она внимательно вглядывалась в темноту, пытаясь понять, что именно в ее доме было не так. Неправильно. Нездорово. И как аккуратно и тактично отвезти в понедельник этого упрямца Джима к врачу. Погрузившись в планирование очередной спонтанной поездки, она даже не сразу услышала, как с грохотом на пол упала старая картина в тяжелой раме, слетев от внезапного сквозняка. На пороге распахнутой настеж двери, в окружении тонких языков голубого огня, стоял хмурый мужчина с такими же огненно-голубыми глазами.

— Тебе пора отсюда выбираться, Уокер.

***

Распадаясь на сияющие нити, Уокер ускользала сквозь пальцы. Неохотно открывшее узкую щель в никуда Небытие требовало непрошенного гостя скорее заходить и не выпускать тепло. Непризнанная последний раз одарила демона мягкой улыбкой и растворилась окончательно, прихватив с собой и белый огонь, и душу Геральда. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Оглушенная тишоной вселеленная растерянно оглядвала себя.

«Нет. Только не так, Уокер. Какого дьявола ты меня не слушаешь?», — думал он. К груди подступало незнакомое страшное чувство, и он начинал понимать, что испытывают его запуганные ученики, когда он, будучи не в духе, заставляет их без подготовки пропускать через себя энергию разрушения или тренировать друг на друге древние проклятья. Впервые ощутив липкие щупальца паники, он разозлился еще больше. Дьявол, которого он недавно вспоминал, внезапно поднялся за спиной и медленно издал три вялых хлопка.

— Это даже лучше, чем я мог представить, друг мой. Ты вскоре поймешь, что ни одна прекрасная непризнанная не стоит такого риска. Это не та сила, с которой можно жить рядом, — Сатана было потянул руку чтобы похлопать своего опешившего Всадника по плечу, но отдернул пальцы. Вокруг Геральда вновь собралось голубое пламя — давно утерянное искусство, похороненное вместе с первыми рожденными в Коците демонами.

— Сгинь, — не оборачиваясь процедил Всадник Преисподней. Сатана было хотел что-то ответить, но вновь распластался по выжженной земле, прибитый к почерневшей корке ледяным огнем.

Губы Геральда быстро шевелились, кулаки сжимались, а красные глаза поверженного Дьявола расширялись — впервые за всю историю всех миров адский демон молился.

«Дай мне шанс, я сделаю, что угодно, стану, кем захочешь.

Я вырву свои крылья, руки, глаза, только дай мне шанс.

Я поверну время вспять, и остановлю все войны, что когда-то начал, я обегу твою любимую землю с оливковой ветвью, только дай мне шанс.

Молю, позволь мне уйти вслед за ней»

Всадник Преисподней упал на колени и впервые смиренно опустил глаза. За посветлевшим горизонтом начинался новый день, но Геральд его не замечал. Он чувствовал, как Вселенная просыпается и возвращает на места потерянные в белых порывах ветра души. Слышал, как где-то робко распахивали свои глаза первые птицы. Ощущал, как дыхание миров выравнивалось. Но не поднимался. Каменной статуей он стоял, ожидая ответа, твердо решив, что будет здесь до тех пор, пока его не получит.

Потухшие голубые глаза смотрели в никуда, надеясь увидеть такое желанное Небытие.

Потеряв счет времени, и, казалось, уже давно обезумев, древний демон продолжал смотреть вниз, пока, наконец, не сомкнул отяжелевшие веки.

***

Вокруг было лишь гулкое Ничто: молочный туман и его дыхание, вдруг ставшее таким громким, что заполонило собой все вокруг. Спустя миг или век, наконец, вдали он услышал, как кипит чайник. Такой простой звук вызвал впервые искреннюю улыбку. Вдали слабо проявились очертания маленькой человеческой хижины и озера, такого синего, что, казалось оттуда вот-вот вынырнет знакомый кит.

«Ты думала, что я обрету путь, раз обрел тебя? Без тебя? Верила, что я смирюсь? Надеялась, что я помашу рукой, развернусь и пойду творить счастье во славу тебе? Нет, Уокер, так просто ты от меня не уйдешь. Ты только моя, помнишь? Никакое Небытие не отнимет тебя у меня», — от привычного холодного спокойствия уже ничего не осталось — она забрала все лучшее, что было в нем, с собой.

Но коварное Небытие уже и само, казалось, беззаветно влюбилось в Уокер, потому что дверь маленькой хижины упорно отказывалась открываться. Кружа в густом молоке вокруг старого, но аккуратного домика, он слышал как его Уокер тихо дышит во сне и каждым пером ощущал ее мягкую улыбку.

Доля секунды или век — Геральд уже не знал, сколько бьется отчаянной птицей в ее неприступные окна, как вдруг увидел в отражении стекла не свои потухшие глаза, а ее — яркие, морскими брызгами искрящиеся на солнце. Лишь легкая тень беспокойства лежала на приоткрытых губах. «Посмотри на меня, Уокер, посмотри же на меня!», — кричал он, но она не слышала.

Обессилевший и потерянный, он дернул ручку, готовясь кружить вокруг ее тихого дома всегда, живой лишь надеждой, что она вновь подойдет к окну. Внезапный тихий скрип, тонкая щелка мягкого света. И он, словно впервые обретя крылья, влетает внутрь. Маска отчаянья падает к ногам, разбиваясь в пыль.

В узком дверном проеме вырастает воскресший Ганнибал, готовый смести каждую гору на их пути.

— Тебе пора отсюда выбираться, Уокер.

«Теперь я спасу тебя, Уокер».

Комментарий к Дом

Впереди последняя глава, и мне безумно интересно, чего вы от нее ждете.

========== Синий кит ==========

Она лежала в его объятьях, перебирая тонкими пальцами чёрные перья, что нежно укутывали, даря тепло и наполняя спокойной радостью каждый тихий вдох. Впервые суровое лицо древнего демона было расслаблено – глубокие морщины на высоком лбу и вокруг всегда прищуренных в иронии глаз исчезли, словно боясь спугнуть его новое естество.

Как могла она, согреваемая дыханием этого невероятного существа из самых смелых и ни разу не озвученных фантазий искать способ его оставить? «Пап, что нас ждёт после смерти?». Ее ждал он, подаривший все, о чем она только могла мечтать: Друг, возлюбленный, холодный океан покоя, обретённая цель. Наставник, любовник, рулевой и последователь. Как могла она, покидая их храм, освящённый одним его неожиданным появлением, возвращаться к книгам, что он дарил, и искать на выцветших страницах способ уйти.

Нет, старый ангел, не твоя древняя сила кипела во мне, когда я вглядывалась в голубую бездну. Не отвергнутый тобой дар наполнял светом всякий раз, когда он брал мою руку. Не твоя первозданная мощь переносила меня за самый дальний рубеж, ломая пространство и время, когда я слышала в себе его бешеное сердце. Это была я. Только я. Отдельно.

— Где мы? — Геральд неотрывно смотрел в темное стекло, ещё недавно непреодолимой стеной отделявшее их друг от друга. Джим Уокер, совершенно не заметивший необычного гостя, продолжал бороться со старым мотором.

— Мы в моем любимом воспоминании. Уже после того, как я разочаровалась в себе, но ещё до того, как это сделал он.

— Он никогда не разочаровывался в тебе, Уокер, — Геральд поцеловал Вики в макушку и блаженно прикрыл глаза: она упорно продолжала его удивлять, даже в Небытии умудрившись создать личный уголок рая. — Прямо сейчас настоящий мистер Уокер окуривает своё пчелиное царство и вспоминает, как ты в шесть лет устроила старому Ларку собачий день рождения с печеньем и шоколадом, и как потом ревела в кабинете ветеринара, пока уставший врач промывал несчастному псу желудок.

Она тоже прикрыла глаза, воссоздавая в памяти тот долгий день, наполненный собачьим скулежом и воем одной неразумной девочки.

— Останешься на ужин? В конце концов отец все же поймал форель, — Вики поцеловала обнимавшую ее руку и поудобнее положила голову на грудь демону. — Он тебе понравится.

— Уокер, я не останусь на ужин. И ты тоже. — демон отстранится и недоуменно посмотрел в синие глаза. — Мы уходим из этого чудесного места. Вдвоём.

— Это чудесное место меня не отпустит. Мы заключили сделку — Сила навсегда остаётся здесь. А раз я и есть эта Сила… — Вики вновь открыла глаза, пытаясь запомнить этот миг как можно лучше. Только он мог прийти за ней сюда, только он мог сделать на прощанье такой подарок — себя.

Чайник продолжал еле слышно кипеть, а образ мягкого хозяина маленькой рыбацкой хижины постепенно растворялся в тенях.

— Уокер, ты знаешь, что я молился ради тебя? — хриплый голос Геральда нарушил идеальную тишину. — Я стоял на коленях и просил дать мне шанс, пока ты спала в этом несуществующем мирке, гордая самым бессмысленным подвигом. А теперь ты пытаешься отделаться от меня последней трапезой и веришь, что я приму это? Удиви меня, Уокер, и покажи, что ты готова предложить в ответ.

Словно очнувшись, Вики встала и медленно подошла к окну. Она родилась, чтобы трижды умереть, и это был прекрасный план. Она жила и становилась лучшей ради того, чтобы тихо покинуть эту разочаровывающую вселенную.

До него. До них.

До страшного мига, когда она стояла растерянная и беззащитная, разрываемая на части двумя бездушными бессмертными в центре маленького школьного дворика. До того, как одна мысль о том, что ему причинят боль, пробудила все то, что крепко спало тысячи лет. До того, как она поняла, что готова пожертвовать всеми мирами и даже тем, в котором тихо чинит потрепанный мотор ее старый упрямый Джим Уокер, только ради его ледяных глаз. До того, как он встал между ней и мертвыми тенями, нарушая клятву больше никогда не поднимать меч. До того, как он упал на колени, осиротевший и смиренный.

— Что я? — вглядываясь в отражение тихо спросила она.

— Ты – это ты: худшая дочь, запойная алкоголичка, верная подруга и решительная растяпа. Ты — это ты: моя лучшая ученица, моя гордость и надежда, моя любовь и мое будущее. Все это ты, Уокер. И ты не какая-то бледная магия, рождённая в страхе и недоверии, ты не бездушная Сила, от которой отрёкся даже ее хранитель. И точно никакое не Последнее оружие, потому что единственным, кого ты убила, стал я.

Подошедший со спины Геральд мягко обнял ее талию и поцеловал нежную шею. Их глаза неотрывно смотрели друг на друга в отражении темного стекла.

— Я не покину тебя, Уокер. И раз ты так хочешь, чтобы я жил и был счастлив, вытащи отсюда нас обоих. В противном случае я займу этот славный диван и украду твое лучшее воспоминание, — твердо проговорил он над ухом.

— Ты уже его украл, заменив этим моментом, — она вновь прикрыла веки, прижавши к его сильному плечу.

Геральд не знал, как долго они простояли перед темным окном под самый лучший звук кипящего чайника. Физически ощущая, как Уокер проговаривает про себя все возможные решения, продумывает ходы и размышляет о способах, он твердо верил в то, что она сможет. Потому что у него вариантов не было.

— Я знаю, что делать, — наконец, произносит Вики. — Но если у меня не получится, дай слово, что не останешься здесь, дай слово, что не отречешься от мира.

— Нет. Я погорячился, называя тебя своей лучшей ученицей, Уокер, — улыбается Геральд. — Ты совершенно меня не слушаешь — мы будем вместе. А там или здесь — выбирать тебе.

Непризнанная подняла на демона свои огромные синие глаза и, наконец решившись, вырвала из своего крыла серебряное перо. И только она поднесла сверкающее острие к ладони, Небытие, словно поняв ее замысел, несказанно возмутилось. Тонкие стены рыбацкой хижины Джима Уокера рассыпались, а свист чайника потонул в нарастающем гуле. Ничто отказалось отпускать Уокер.

***

Он плавал в этих глубоких теплых водах всегда, сколько себя помнил. Купался в мягких солнечных лучах и сквозь прозрачное небо внимательно наблюдал за миром, что отражался в ее глазах. Синий кит всегда был частью Виктории Уокер и всегда был счастлив от осознания этого простого и прекрасного факта.

Единственное, что портило его безмятежное существование — темное нечто, живущее в самой далекой и темной глубине, там, куда кит не мог, да и не хотел спускаться.

Первый раз оно показалось несколько дней назад, когда Уокер упорно тренировалась высвобождать свою скрытую энергию. Вместо потока искр или тонких языков пламени показалась голова древнего монстра, которого синий кит так упорно не хотел замечать все эти годы. Острые как бритва зубы и безумный взгляд — вот что тогда увидел спокойный обитатель теплого моря. И еще несколько дней оказывался показываться на поверхности, спрятавшись за надежной пеленой крепкого сна.

Во второй раз Левиафан вылез их своей страшной берлоги, когда Вики Уокер впервые по-настоящему испугалась, но, что удивительно, не за себя, а за того, другого, с волшебными холодными глазами. Синий кит и не любил холод, но любил воду. А лед — это та же вода, которую просто нужно немного отогреть. На этот раз морское чудище бесновалось куда дольше, зато Уокер перестала бояться, и тихий житель решил, что больше не будет прятаться: пускай ревет и рвет мир — главное, чтобы она была счастлива.

Третий раз синий кит помнил плохо, потому что подводный гигант окончательно вышел из берегов и действительно начал пожирать внешние миры. Волны, что поднимались от первозданного рева, отнесли внезапно ставшего совсем крошечным морского обитателя далеко за горизонт. Очнулся он когда уже все стихло — в своих знакомых безбрежных водах. Тогда он убедил себя, что Создатель действительно любит троицу, и окончательно успокоился.

Синий кит был хоть молод, но мудр, а потому, когда из глубины начали подниматься белые пузыри, догадался, что беспокойный сосед вновь просится на поверхность. Благоразумно отплыв достаточно далеко, чтобы чувствовать себя в безопасности, но и не так чтобы очень — из любопытства, он с интересом приготовился наблюдать, с чем на этот раз вышел бороться Левиафан. И горькому недоумению не было предела, когда синий кит понял — в этот раз монстр вышел бороться против него.

***

Ткань белого мира будто разрывало на части — сила, что Уокер надеялась похоронить в Небытие, отказывалась уходить, а уж отпускать ее одну точно не собиралась. Чертя острием серебряного пера на ладони новую руну перехода, Вики, вспомнив слова учителя, молилась. Но Создатель, явно огорченный своим сломанным Оружием, отказывался ее слышать. Белое пламя становилось все горячее, пока кончики их крыльев не начали подергиваться нежным серым пеплом. И, когда показалось, что они сгорят, так и найдя выход, руна все же взломала сложный шифр пустоты. Демон хотел было вытолкнуть Уокер первой, но она лишь отрицательно помогала головой, борясь со всеми бурями разом.

— Как только я уйду, дверь закроется. Не спорь.

— Выходи сразу за мной.

Едва едва перешагнув черту, Геральд понял, время сыглало странную шутку — новый день, который он провел на коленях, еще начался: вдали звенел церемониальный гонг. Но демон быстро опустил ненужную мысль — из трещины медленно показалась тонкая рука.

Он выиграл. Но фанфары вновь отказались звучать — Небытие упорно не отпускало его Уокер, изо всех сил вцепившись в ее серебряные крылья. Глаза непризнанной наполнились слезами: застрявшася между всем и ничем, разрываемая на части и исколотая сотней копий, она замерла на границе, пытаясь выстоять. Она проиграла.

— Держись, Уокер, — теряя дыхание, он крепко сжал тонкие пальцы.

— Я больше не могу, отпусти меня.

— Нет.

Отчаявшийся Всадник Преисподней всматривался в ее глаза, надеясь найти там ответ. Но вместо подсказки демон увидел нечто совсем иное: в центре воронки, отчаянно сражаясь с острыми как бритва клыками, бился ее синий кит. Левиафан рвал крепкое тело на части, но кит упорно отказывался скрываться в глубине вместе с этим ужасным чудовищем.

— Борись, Уокер!

— Я больше не вынесу этого.

— Ты не оставишь меня в третий раз, слышишь?

— Тогда оторви их, — обезумев от боли, зарыдала Вики. — Пусть они останутся там. Ну же! Рви! — и ее голос перешел на рев, в котором слышался предсмертный крик синего кита.

— Прости меня, Уокер. — голубое пламя, вырывавшись из кончиков пальцев, окутало сильные руки демона и он, сжав губы, вырвал из Вики то, что так любил.

Голодное Небытие, решив, что, наконец, вернуло в свои лапы едва не ускользнувшую добычу, довольное чавкнуло и захлопнуло пасть.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Мир вокруг остался на месте, а у ног демона лежала бескрылая и опустошенная Уокер.

***

Вики смотрела в черную сухую землю, что, казалось, всего мгновение назад была той изумрудной поляной, встретившей ее после смерти. Внезапно в памяти воскрес тогда еще незнакомый сухой голос: «Это тест. Теперь тебе нужны настоящие».

Уокер никогда задумывалась, кем станет после церемонии выбора стороны, потому что не планировала оставаться на Небесах так долго. Но сейчас, под последний уплывающий звук гонга, улыбнулась. Теперь выбор был очевиден.

И на этот раз боль была невероятно приятной, близкой к экстазу, потому что Вики знала, что за ней последует. Спустя миг или век на землю, сливаясь с остывшими углями, упало ее первое черное перо. На свете стало на одного демона больше.

К Геральду, осторожно поднимавшему обессиленную, но живую Уокер, словно из ниоткуда уже спешила озлобленная и яростная Ребекка.

— Цитадель не оставит ваше вероломное предательство. Готовьтесь склонить свои головы. — в ее безумных глазах плясало ликование. — Вот будет смеха в Совете — покаявшийся демон и отравленная тьмой непризнанная!

— Если ты думаешь, что я не оставила себе ничего, то ты глубоко ошибаешься. Как в прочем и всегда, — разгибаясь, Вики устало подняла глаза на бескрылого Серафима. — Ни Цитадель, ни ты не причините нам вреда. Никому. В противном случае, я исполню последнюю просьбу Дьявола. — Уокер-младшая неотрывно посмотрела на мать. Возродившийся синий кит, ставший полноправным хозяином своего тихого моря, искал в Ребекке остатки разума, но найдя, ссожалением скрылся под водой.

Резкий шелест перьев за сих спинами прозвучал окончательной позорной капитуляцией. И славно.

Пару раз медленно проведя в воздухе обретенными крыльями, Вики с теплом взглянула на своего демона.

— Летим?

— Летим, Уокер.

***

Старые колонны сияли в лучах закатного солнца. Они стояли там, где все началось. Ирония? Судьба? Предназначение? Но в этот миг ничто из этого не имело смысл, ведь и черная мантия и простая серая рубашка в клетку были сброшены еще в воздухе.

Здесь и сейчас Геральд неистово прижимал свою демоницу к колонне, крепко держа ее ногу на своем бедре.

— Ты слышишь меня, Уокер? Ты все поняла? — овладевая ей без остатка, забыв про время и остальной мир, демон кричит в ее плечо. — Только посмей оставить меня еще хоть раз.

— Да, — шепчет Вики, ощущая холод спиной и огонь грудью. — Да, Геральд.

— Повтори, — прощаясь с остатками воздуха, хрипит он.

— Да, Владыка…

Холодный ветер проносится волной мурашек по его руке, обнимающей обнаженные плечи Уокер, и она укрывает его своим вороновым крылом.

Я — дыхание на твоей коже и бархат, что укрывает твое тело.

Я — поцелуй на твоей шее и искра в твоих ресницах.

Я — копна твоих локонов, уголок твоих глаз, след твоих пальцев.

Я — жидкость в твоих венах, день за днем струюсь сквозь сердце.

Не важно как быстро, не важно как далеко — ты несешь меня с собой.

Куда бы ты ни шла, что бы ни делала — я часть тебя. Сияющим светом превращаюсь в твою тень.

Из сумрака, что собрался на востоке, за ними внимательно наблюдали сухие синие глаза.

«Достойны ли эти дети еще одного шанса?»