Красная нить (СИ) [Дэйнерис] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (17) »
Молодые клёны, старые тополя, дряхлые дубы и осины шелестели салатными лапами, шептались с наивными чернопёрыми дроздами, неспокойными трясогузками, затаившейся в зарослях жёлтой иволгой…
Лохматый чернявый мальчишка, миновавший холмистый подъём на последнем дыхании, приставил к глазам ладонь козырьком и впервые позволил себе обернуться назад — туда, где плавились в жарком воздухе крыши и трубы разбросанных в долине домишек.
Отсюда, с самого высокого и отдаленного холма, где меж трав и камней струился весёлый ручей, а над цветами вились жужжащие пчёлы, деревня казалась совсем маленькой и смешной… И Луффи на мгновение поверил, что там, в буро-зелёном низовье, живут вовсе не люди, а самые настоящие карликовые гномы: коренастые, бородатые и ворчливые.
Сердце в груди ударилось о рёбра, бухнуло, а затем, встрепенувшись вставшим на копытца нарождённым оленем, восторженно забилось в новом быстром ритме, рьяно разгоняя по жилам горячую кровь. В горле защекотало, и Луффи, вскинув над головой руки, звонко рассмеялся, позволяя земле уйти из-под ног.
Травы встретили худенькое тельце влажной лаской, живительной тенью, дурманящей ощущения сладостью. Птицы взвились в ликующих трелях, пушистые кроны вспенились малахитовым пожаром: ведь он, мальчишка со сломанной ногой, забрался сюда!
Забрался к свободе, к жизни, к хмельному небу, к облачным кораблям, к кузнецам и изредка квакающим лягушкам…
К странной и синей телефонной будке.
Шальная свобода наполняла лёгкие, жизнь впитывалась в поры, небо плавилось морской синевой, корабли уносились вдаль, снявшись с белых якорей, кузнечики, осмелев, запрыгивали на ноги, лягушки, притаившись на илистых бережках юного ручейка, важно раздували подгорловые мешочки…
А немножечко покорёженная будка, выкрашенная мутно-синей краской, примостилась под сенью самого старого на вид дуба, бесшумно поскрипывая приветливо распахнутой дверцей.
Мальчишка, вывернув шею и перекатившись на живот, смотрел на синее чудо во все глаза, будучи глубоко уверенным, что ещё минуту назад его здесь точно не было…
И всё-таки жёлтые блики отражались от ровных квадратиков стеклянных окошек, а там, внутри, за распахнувшейся шире дверцей, дремал забавный и громоздкий железный телефон.
Представшее видение было настолько поразительным, настолько волнительным и непреодолимо-влекущим, что Луффи, напрочь позабыв и о ноге, и об оставшемся в траве чёрном костыле, поднялся на четвереньки и, не обращая внимания на тупую боль, пополз к чудаковатой синей коробке.
Травы кололись, лезли в глаза и рот, оплетали руки и ноги, точно стараясь удержать глупого мотылька, добровольно летящего на разведённый в поле костёр. Но то необъяснимо-восторженное, что вспыхнуло в груди, под самыми костями и капиллярами зашедшегося сердца, манило слишком сильно…
…где-то там, на самом краю спящего сознания, стёклышками детского калейдоскопа вспыхнуло вдруг забытое понимание, что он ждал, он на самом деле ждал встречи с тем неизвестным, что жило в потёртых оконцах и выцветших циферблатных рисунках…
Дверца, тренькнув язычком незримого колокольчика, бесшумно захлопнулась за спиной, и Луффи, не смеющий даже дышать, утонул в трепетной прохладе синих стен.
Секунда, отмеченная ударом сердца, две — и мальчишке показалось, будто пол под ногами исчезает, а благоговейная тишина растворяется в шуме морского прибоя, отмеченного белокурыми шапочками седой пены. В ноздри ударил запах прибрежной соли, нагретых особенным морским солнцем водорослей, терпкого настоявшегося йода, пропитанного липкой смолой дерева…
Затем, точно по сигналу всё того же преследующего барсучьего свистка, исчезло и это.
Стены, покрытые отслаивающейся голубичной краской, вновь превратились в обыкновенный металл и пластик. Телефон, отмеченный тонкой сеточкой паутинки, продемонстрировал перерезанный провод, а дверца, повинуясь дуновению разыгравшегося ветра, забилась за спиной крылом не способной взлететь птицы.
Тонкие мальчишеские пальцы рассеянно скользнули по тесноте обшарпанных перегородок, собирая подушечками толстый слой крошащейся пыли…
И вдруг там, под этим слоем, отыскали обожжённые хвостики перевёрнутых букв, отозвавшихся в сердце возвратившейся солёной волной.
Ладони окрасились в пепельно-грязный, но зато стена, венчающая
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (17) »
Последние комментарии
1 час 44 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 19 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад