Как Ремус вернул себе ритм (ЛП) [RealityShowJunky] (fb2) читать онлайн

========== глава 1: со мной что-то не так ==========

Комментарий к глава 1: со мной что-то не так

— Мой Луни пийсёл поиглать со мной?

Ремус обнял Гарри и поцеловал его пухлую щечку.

— Да! И нам будет так весело, да, малыш?

Гарри радостно поерзал и крикнул:

— Ага!

Ремус поставил Гарри, и малыш немедленно начал бегать кругами вокруг его ног. Джеймс присел на корточки, чтобы поймать взгляд сына.

— Гарри, только потому, что дядя Луни не может отказать этим твоим большим зеленым глазам…

— Прошу прощения? А кто-нибудь вообще может устоять перед этими большими изумрудами?

— … это вовсе не значит, что тебе можно ездить на нем весь сегодняшний вечер. Используй свою силу во благо, а не во зло.

Гарри как ни в чем не бывало продолжил бегать. Он остановился только для того, чтобы заявить:

— Мы иглаем с моими новыми даконщиками!

Когда он побежал в свою комнату за игрушками, Джеймс перевел:

— Он имел в виду дракончики.

— Я разберусь с ним, спасибо, — ответил Ремус, устраиваясь на кушетке. — Так каков план на вечер? Ограбление банка? Захват правительства? Жертвоприношение девственников?

— Я не знаю, с кем ты разговаривал, но если кто-нибудь спросит, Гринготтс, Парламент и Питер — все в безопасности.

— Ну, Лили говорила так расплывчато, когда просила меня присмотреть за малышом, вот я и предположил, что вы планируете что-то гнусное.

— Правда? — Лицо Джеймса скривилось в замешательстве. — Вообще-то, мы собираемся поужинать. О, у нас была даже небольшая ссора по поводу того, куда сегодня пойти есть. Может, поэтому она звучала расплывчато. Видишь ли, я хотел попробовать тот новый китайский ресторан на Мэйбл-стрит, но Сириус хочет пойти в…

— Сириус? — хихикнул Ремус. — Полагаю, мне следовало знать, что свидание означает ужин с Сириусом.

Джеймс усмехнулся, поправляя воротник рубашки в зеркале, висящем над камином.

— На самом деле, у нас двойное свидание. Сириус приведет с собой какого-то парня, которого он встретил в кафе на прошлой неделе.

— Оу.

Джеймс продолжил:

— Не расстраивайся, что мы тебя не позвали. Мы сначала думали просто посидеть вдвоем с Лили, но в последнюю минуту навязался Сириус. Судя по всему, этот парень — ученый, а Сириус не уверен в своем химическом лексиконе, чтобы поддержать разговор в течение всего вечера, поэтому он хочет, чтобы Лили ему, если что, помогла произвести на него впечатление. Признаться честно, я немного злюсь на ублюдка. Нам пришлось изменить нашу бронь! Он говорит, что морепродукты — это афродизиак и…

К счастью для Ремуса, Гарри воспользовался этим моментом, чтобы снова войти в комнату с двумя замысловато детализированными игрушечными драконами. Он крикнул:

— Смотли, Луни! Это мои даконщики!

Может, мне стоит сменить прическу.

Ремус вытряхнул эту мысль из головы. Нет, стрижка ему ни к чему. Его волосы были в порядке.

Он заставил себя просто лечь спать и заснуть. Завтра утром у него первая смена в библиотеке, и ему вовсе не хотелось провести весь день без сил из-за того, что он был слишком занят мыслями о том, чем там занят Сириус.

Может, мне стоит подкачаться.

Он попытался считать овец. Раньше никогда не работало, но все всегда происходит впервые.

Одна овца. Две овцы. Три овцы. Четыре овцы. Уже слишком поздно для ужина, и даже если он пошел на поздний сеанс в кино, уже вообще-то полночь, заткнись, заткнись, заткнись. Пять овец. Шесть овец. Семь овец. Восемь овец. Девять овец. Десять овец. Одиннадцать овец. Может, мне все-таки подстричься. Двенадцать овец. Тринадцать овец. Четырнадцать овец. Пятнадцать овец. В следующий раз я смогу убедить его остаться…

Звук открывающейся входной двери раздался по комнате Ремуса, и он взмолился, чтобы Сириус был один. Одно дело — задаваться вопросом, что делает Сириус; совершенно другое — слышать это.

Дверь спальни Ремуса открылась.

— Лунатик? — Сириус без особого энтузиазма попытался прошептать, но все равно звучал достаточно громко, чтобы, если бы даже он спал, Ремус бы все равно проснулся.

Притворись спящим. Ты у него не на побегушках.

— Привет, Сириус, — прошептал Ремус.

— Хорошо, что ты не спишь, — ответил Сириус, небрежно бросив куртку на пол. Когда он остался вообще без одежды, кроме боксеров, он залез за спину Ремуса и обнял его за талию мускулистой рукой. Он начал прокладывать дорожку влажных поцелуев открытым ртом по шее Ремуса. Ремус наклонил голову, предоставляя Сириусу лучший доступ.

— Боже, Лунатик, — прорычал Сириус. — Ты чертовски мягкий. И сладкий. Мягкий и сладкий, так бы и съел.

— Как прошел твой вечер?

— Ужасно, — пробормотал Сириус в шею Ремуса. — Но давай не будем сейчас об этом думать. Давай подумаем о том, чтобы снять с тебя всю эту одежду.

Тебе завтра вставать в шесть. Скажи ему нет.

Ремус повернулся к Сириусу, посмотрел в его ярко-серые глаза, а затем запустил руки в такие шелковистые волосы Сириуса, чтобы поцеловать его.

— Бродяга, ты видел мой синий свитер?

— У тебя миллион синих свитеров. Тебе придется сузить круг вопросов.

— Вязаная водолазка.

— Никогда ее не видел.

Ремус вздохнул и побежал за другим свитером.

— Думаю, я собираюсь сходить на обед в это новое китайское заведение на Мэйбл! — крикнул ему Сириус.

Ремус вернулся в гостиную, торопливо пытаясь собрать все, что ему понадобится на день, в свою сумку.

— А?

Сириус закатил глаза, но снисходительно улыбнулся Ремусу.

— Я собираюсь заказать еду на вынос в этом новом китайском ресторанчике на Мэйбл. В последнее время меня бесит Джеймс, поэтому я хочу попробовать их кухню прежде него.

Ремус фыркнул.

— Похоже, ты на все способен, чтобы его обогнать.

— Не смейся надо мной. Ты дома будешь обедать?

Вспомнив, что он действительно очень спешит, Ремус продолжил беспокойную охоту за учебниками.

— Нет, мы будем заниматься с Дэниелом.

— Кто такой Дэниел? — потребовал ответа Сириус.

Ремус заглянул под диван. Обычно он был очень аккуратен и осторожен со своими вещами, но Сириус умел его отвлекать.

— Школьный друг. Я много раз о нем говорил.

— О, — ответил Сириус. — Ну, это звучит скучно. Бросай его и пошли есть со мной.

— Нет, мы хотели перечитать работы друг друга и обменяться записями. Это важно.

— Что ж, а нам нужно поесть. Ты такой худой. Если я не буду кормить тебя, ты исчезнешь в никуда, и где тогда буду я?

— Останешься один с кофеваркой, которой все еще не умеешь пользоваться.

— Точно! Мы не можем этого допустить. Тебе лучше просто сказать этому парню Дэвиду…

— Дэниелу.

— … парню Дэвиду, что ты отменяешь встречу с ним.

— Сириус, нет. Этот документ важен. Мне действительно нужен взгляд со стороны.

— Как насчет того, чтобы сделать из этого целое мероприятие? — спросил Сириус. — Вместо того, чтобы заказать на дом, мы можем пойти поесть прямо там. А потом мы даже можем зайти в книжный!

Скажи нет.

Но это предложение было таким заманчивым. В последнее время Сириус всегда был в разъездах, либо работал в Игрушки Поттеров, либо был с другими людьми, либо они были все вместе группой Мародеров, и Ремус практически не видел его за пределами квартиры.

Скажи нет. Ты у него не на побегушках.

Ремус вздохнул.

— Ладно. Но платишь ты.

Сириус широко ухмыльнулся.

— Я другого и не предполагал.

— Мне очень жаль, Дэниел, — повторил Ремус.

— Ремус! Хватит извиняться! Я сказал тебе, не парься об этом. — засмеялся Дэниел. — Теперь я смогу удивить мою девушку обедом. Все нормально.

Через сорок пять минут Ремус вернулся домой в пустую квартиру.

Мне нужно переодеться?

Нет, это не было свиданием, и Ремус не должен позволить себе попасться в ловушку мысли, что это было свиданием. Будет только хуже, когда Сириус начнет флиртовать с официанткой прямо перед ним.

Но, может, стоило надеть свитер получше. Сириус говорит, что зеленый подчеркивает мои глаза.

Нет, Ремус не будет переодеваться.

Два часа спустя Ремус снял свой зеленый свитер и грубо швырнул его в комод.

В ту ночь Сириус не вернулся домой.

— Хвост, ты не улавливаешь сути.

— Сохатый, а ты попался на нереалистичную подростковую фантазию.

— Подростковую фантазию?

— То была щенячья любовь, поэтому ничего и не вышло. Они начали встречаться, когда им было семнадцать, ты действительно думал, что отношения продлятся? Не все такие, как вы с Лили.

— Предатель.

— Я не предатель из-за того, что считаю, что мне нравится Рори с Логаном больше, чем Рори с Джесс.

— Предатель, предатель, предатель! Рори и Джесс явно были родственными душами…

Ремус не мог не рассмеяться. Он выпил уже две маргариты, а он был так-то очень худым, и все они спорили о вымышленных персонажах, и все было так так так смешно, что он просто рассмеялся.

— Окей, — усмехнулся Сириус, — кто сегодня присматривает за Лунатиком?

— Эй, — нахмурился Ремус. — За мной не надо присматривать.

— Конечно, не надо, — сказал Джеймс так же нежно, как он разговаривал с Гарри, когда хотел заверить его, что тот действительно уже большой мальчик, но большим мальчикам все еще нужно плавать в бассейне с нарукавниками.

— Я могу добраться домой один, — фыркнул Ремус.

— Конечно, дорогой, — согласился Сириус, нежно похлопав Ремуса по плечу. — Теперь мы можем наконец заключить мир для всеобщего блага? Сохатый, признай, что, хотя у Джесс и Рори действительно было много общего и они были связаны на глубоком ментальном уровне, в конечном итоге они были слишком молоды, и их отношения были обречены на провал. А ты, Хвост, признай, что, хотя Логан и был хорошей противоположностью книжной манере Рори и помогал ее персонажу расти, он тоже не был тем, кто ей нужен как мужчина.

— Никогда! — Джеймс и Питер воскликнули одновременно.

Сириус застонал.

— Нам нужно еще выпить.

Ремус рассмеялся.

Но, несмотря на свое опьянение, Ремус все еще был в достаточном сознании, чтобы через двадцать минут заметить, что Сириус не вернулся из бара. Джеймс и Питер заключили перемирие из-за взаимного обожания союза Люка и Лорелай, поэтому Ремус чувствовал, что они достаточно отвлеклись, чтобы он смог спокойно ускользнуть и поискать Сириуса. Может, им даже удастся найти уютный тихий уголок и…

— Я пойду в туалет, — объявил Ремус. Он что-то напевал себе под нос, пробираясь сквозь густую толпу людей. Он был так счастлив. Счастлив быть здесь со своими лучшими друзьями. Рад видеть всех этих счастливых людей, наслаждающимися пятничным вечером. Счастлив, что…

— Упс, — сказал он случайно вслух.

Высокий мужчина, в которого он врезался, рассмеялся.

— Извини, это была моя вина. Я тебе помешал.

— Нет, мне следовало лучше смотреть, куда иду. Извини.

Мужчина протянул руку.

— Привет, я Эдгар.

Ремус пожал ее.

— Ремус.

Эдгар улыбнулся.

— Ремус. Я видел тебя там с друзьями. Я не хочу быть сверхагрессивным, но должен сказать, что у тебя прекрасные ямочки на щеках.

Ремус почувствовал, как кровь прилила к щекам.

— Не хочешь потанцевать?

Эдгар был привлекательным мужчиной. Было заманчиво…

Скажи да. Ты не на побегушках у Сириуса.

Но потом он подумал о Сириусе и о том, как сегодня рука Сириуса на его плече подарила ему такое тепло и счастье. Ремус виновато улыбнулся.

— Я бы с удовольствием, но я действительно сейчас кое-кого ищу.

— Не беспокойся, — легко сказал Эдгар. — Может, еще увидимся.

Ремус направился к уборной. Ему действительно нужно было уйти. Тогда он найдет Сириуса.

Что ж, он найдет Сириуса, если когда-нибудь выберется из этого дурацкого коридора. Ориентироваться было труднее из-за того, что несколько парочек стояли, прислонившись к дверям и в укромных уголках; было почти невозможно увидеть, где начинается и заканчивается очередь. Ремус уже было собирался развернуться и сдаться, когда что-то привлекло его внимание.

Сириус прижимался к красивой брюнетке в одном из вышеупомянутых уголков. Хотя Ремус находился достаточно близко к паре, чтобы слышать их разговор, Сириус смотрел только на женщину перед ним.

— Зачем ты снова ко мне пристаешь? — Несмотря на ее слова, женщина жадно смотрела на Сириуса сквозь ресницы.

Сириус ухмыльнулся.

— Потому что ты такая мягкая. И сладкая. Мягкая и сладкая, так бы и съел.

Ремус быстро развернулся. Он надеялся быстро найти уборную, потому что маргарита и гамбургер, которые он ел на ужин, определенно стремились найти выход наружу.

— Он на свидании, — пробормотал Ремус. — У него свидание, и он, вероятно, не вернется сегодня вечером, и тебе нельзя злиться, потому что он даже не твой парень и никогда им не был, поэтому тебе нужно успокоиться и лечь спать. — Он намазал арахисовым маслом свой хлеб с такой силой, что тот порвался.

Пока он пытался это исправить, открылась входная дверь. Ремус почувствовал, как его сердце забилось чаще.

Пожалуйста, будь один. Пожалуйста, будь один. Пожалуйста, будь один.

— Уважаемый господин Лунатик, мой лучший друг, мое самое преданное доверенное лицо, ветер под моими крыльями, что можно сделать за сэндвич с арахисовым маслом?

Ремус расслабился. Можно начать с арахисового масла.

Сириус подошел и обернулся вокруг Ремуса сзади.

— Я имел в виду, что можно сделать, чтобы получить сэндвич с арахисовым маслом от самого уважаемого господина Лунатика?

Ремус вздохнул, но запрокинул голову, позволяя Сириусу покрыть его шею поцелуями. Он сказал:

— Самый уважаемый господин Лунатик присматривал за гиперактивным трехлеткой, который разбросал все свои овощи по полу, неоднократно пытался оседлать кошку и чуть не сломал три семейные реликвии семьи Поттеров. Самый уважаемый господин Лунатик идет в кровать.

— Идеально, — пробормотал Сириус в шею Ремуса, — кровать — это то, что я тоже имел в виду. — Сильная рука скользнула на задницу Ремуса. Другая схватилась за щеку и стала настойчиво гладить.

Хотя в животе приятно сжалось, Ремусу удалось выдавить из себя:

— Ты разве только что не был на свидании?

Сириус застонал и ослабил хватку. Он подошел к холодильнику и ответил:

— О, Лунатик, это было ужасно! Я бы лучше пошел на свидание с Беллой, чем снова встретился с тем челом, как там его звали.

Ремусу удалось сдержать улыбку. Почти. По крайней мере, он смог без ликования сказать:

— Ну, раз ты шутить об инцесте, неужели все сегодня было настолько плохо? — сказал он с толикой ликования.

— Да, — сказал Сириус. — Это было ужасно. Он думал, что Африка — это страна. Затем он сказал, что не понимает сути литературы. Я чуть не проткнул его шпажкой для креветок.

Ремус позволил себе рассмеяться и начал делать второй сэндвич с арахисовым маслом.

— И, если честно, несмотря на то, что он был в отличной форме, — пробормотал Сириус, сунув голову в холодильник, — этот парень был довольно посредственным в постели.

Ремус перестал делать бутерброд.

— Ты спал с ним?

— Да.

— Сегодня вечером?

— Да.

Прежде чем Ремус успел подумать о последствиях своих слов, он спросил:

— Ты часто так делаешь?

— Что делаю? — Сириус ответил. Его голова все еще была спрятана в холодильнике.

— Трахаешься с другими людьми, а затем сразу же возвращаешься домой и трахаешься со мной.

Сириус выпрямился так быстро, что ударился головой о верхнюю часть холодильника. В другой раз Ремус мог бы рассмеяться. Или бросился бы посмотреть, в порядке ли Сириус.

После того, как он встал и развернулся, чтобы взглянуть на Ремуса, Сириус спросил:

— Имеет ли это значение?

Имело ли?

Часть Ремуса хотела сказать нет. Это была та его часть, которая пристрастилась к сладким ночным клятвам в любви Сириуса, которую постоянно трепетала непоколебимая преданность дружбы Сириуса, которая никогда не была более счастливой, чем когда они с Сириусом сидели вместе по вечерам и вспоминали события дня за пивом и едой на вынос. Часть, которая…

— Я люблю тебя, Сириус.

Тишина громче любых слов эхом разнеслась по квартире.

Наконец Сириус неловко рассмеялся. Он переминался с ноги на ногу и трясущейся рукой провел по волосам.

— Ремус, я тоже тебя люблю. Ты один из моих лучших товарищей, конечно, я…

Ремусу следовало взять эту ветку, которую Сириус так любезно протягивал ему. Ремус должен был ухватиться за возможность притвориться, что его заявление было выражением братской привязанности, а не страсти.

Но другая часть Ремуса устала. Это была та часть, которую выкручивало по вечерам, когда становилось ясно, что Сириус не вернется на ночь, которая постоянно поддерживала его лучшие предложения, которая заставляла улыбаться и пожимать руку орде людей, которых Сириус считал достаточно привлекательными и интересными, чтобы приглашать их на настоящие свидания, в то время как самому Ремусу доставалось только сидеть в тени их общей квартиры.

И ради этой части себя Ремус сказал:

— Ты знаешь, что я имел в виду.

— Ремус, — сказал Сириус тоном, от которого Ремусу захотелось бросить недоеденный сэндвич с арахисовым маслом ему в лицо.

Прекрати меня опекать.

— Я всегда буду любить тебя как друга, но… то, что мы здесь делаем, это просто секс. Для меня это всегда был просто секс. Я имею в виду… я думал, мы в этом на одной волне.

— Мы были, — прошептал Ремус. — Мы были на одной волне… вначале. Но для меня это уже не так. Я хочу…

Большего.

Сириус потянул себя за волосы.

— Я просто... я не хочу... мне неинтересны отношения. И даже если бы и были интересны… этого бы не было с тобой.

Хотя никто никогда не бил Ремуса в живот, Ремус был уверен, что чувствовалось это точно так же.

— Ты и я, у нас с тобой просто не выйдет. Мы слишком разные. Тебе нужен кто-то, кто подбирает за собой носки, кто знает, как управляться с кофейником, и кто действительно будет любить разгадывать кроссворды вместе с тобой по утрам. А мне нужен кто-то…

Получше.

— Если бы мы с тобой когда-нибудь попытались, мы наверняка разошлись бы катастрофически и разрушили бы нашу дружбу, а это последнее, чего я хочу.

Нет, мы бы этого не хотели.

— Это просто не сработает, — неубедительно закончил Сириус.

Ремус ненавидел себя.

Он позволил себе погрузиться в фантазию. Позволить себе поверить в то, что раз Сириус трахал его и позволял ему варить ему кофе по утрам, то он любил его. Позволить себе поверить, что небольшие инциденты, когда Сириус испытывал к нему легкую ревность или собственничество, происходили из-за того, что на самом деле Сириус сильно заботился о Ремусе, что он не мог вынести мысли о том, что кто-то другой будет с ним. Позволить себе поверить, что бесконечный поток завоеваний Сириуса не имеет значения, потому что он все еще возвращался домой к Ремусу по ночам.

Но все это было неправдой.

Что было правдой, так это то, что Сириус использовал его, и Ремус даже не мог злиться на это, потому что он с радостью позволил этому случиться. Было правдой то, что Сириус Блэк не заботился о нем так сильно, что не хотел делиться им, а просто не хотел делиться ни одной из своих игрушек. Потому что это все, чем был Ремус — игрушкой. Ремус никогда не будет особенным для Сириуса или кем-то, кого Сириус посчитает равным партнером. Верным было то, что Ремус был просто ни к чему не обязывающим сексом, и это все, чем он когда-либо был.

— Хорошо, — сказал Ремус голосом гораздо более тонким, чем он хотел. Шаг левой ногой, шаг правой, левой, правой, не плачь, левой, правой.

— Ремус, — почти тихо позвал Сириус. Когда Ремус остановился, но не обернулся, Сириус сказал: — Мне очень жаль.

Ремус приподнял голову на полдюйма в знак того, что понял и заперся в своей комнате.

Примечание переводчицы:

Если вы такие же фанаты вульфстара как я, то предлагаю вам окунуться в мой уже законченный перевод прекрасного фанфика Dress up in you, пока вы ждете перевод этого :)

https://ficbook.net/readfic/10396475

AU: без магии, вульфстар. Рейтинг R

Сириус посещает благотворительный рок-концерт, организованный девушкой его лучшего друга, и его взгляд привлекает высокий тихий басист...

Довольно сексуально.

Всем фанатам All the young dudes от той же авторки!

========== глава 2: и я понял, как жить дальше ==========

Комментарий к глава 2: и я понял, как жить дальше

Несмотря на свою юношескую склонность к расточительству, Джеймс Поттер научился рационально распоряжаться деньгами. Например, дом, который они с Лили выбрали в качестве места для воспитания своей семьи, был довольно скромным, по крайней мере, по стандартам Поттера. Вместо многомиллионного поместья, в котором Джеймс провел свое детство, Лили и Джеймс выбрали дом с четырьмя спальнями в тихом пригороде на окраине Лондона.

Тем не менее, были определенные предметы роскоши, от которых Джеймс никогда не откажется.

Главной роскошью было баловать сына. Маленький Гарри Поттер будет вечно вить из Джеймса веревки. Конец истории.

Второй роскошью была любовь Джеймса к путешествиям. На Джеймса во многом повлияли бесчисленные приключения Флимонта и Юфимии Поттер по всему миру. Жизненной целью Джеймса было побывать в каждой стране хотя бы раз.

Еще одной роскошью была Олли.

Хотя Ремус никогда не мог полностью привыкнуть к такому отношению Джеймса, Сириуса и Питера к деньгам, он искренне согласился с тем, что Олли — роскошь, на которую стоит тратиться.

Даже разогретая еда Олли была волшебной. Она позволяла ему забыть о студенческих ссудах. Она позволяла ему забыть, что он был влюблен в своего лучшего друга, который никогда не полюбит его в ответ. Она позволяла ему забыть, что впоследствии ему придется переехать из квартиры лучшего друга в грязную студию, расположенную в одном из худших районов Лондона, где его, несомненно, ограбят в какой-то момент в ближайшем будущем.

Лили подняла бокал с вином.

— За Олли.

— За Олли, — радостно крикнули в ответ Джеймс, Сириус, Питер, Ремус и Гарри.

После нескольких минут счастливого поглощения еды Питер тихонько вскрикнул.

— Чуть не забыл спросить! Лунатик, ты уже получил известие от Дамблдора?

Ремус подал заявку и получил работу личного помощника Фабиана Пруэтта. Фабиану в основном требовался взгляд со стороны, когда он работал над своим новейшим учебником по Древнегреческой Комедии. Поскольку Ремус работал над получением докторской степени по философии по классическим наукам, это была бесценная возможность. Что еще более важно, это дало бы Ремусу средства, необходимые для переезда из квартиры Сириуса. Однако Ремус определенно не хотел обсуждать это перед Сириусом, который еще ничего не знал о его намерениях. К сожалению, теперь уже невозможно было уклониться от вопроса. Мародеры были заведомо любопытными созданиями.

Ремус откашлялся.

— Да. Я… я получил работу.

— Я знала, что ты ее получишь! — воскликнула Лили.

Увидев волнение матери, Гарри начал возбужденно хлопать в ладоши.

— Работу? — с любопытством спросил Джеймс. — Я не знал, что ты искал другую работу. Что-то не так с библиотекой?

— Нет, — быстро сказал Ремус. — Нет, я все равно буду там работать по выходным. Мне… просто нужно что-то, где платят больше.

— Аренда в Лондоне — это вам не шутки, — сказал Питер, откусывая от лазаньи.

— Что? — Сириус с грохотом поставил бокал на стол.

Джеймс выглядел столь же озадаченным.

— Ребята, вы хотите переехать?

Ремус старался говорить как можно более непринужденно.

— Я просто подыскиваю кое-какие места прямо сей…

Сириус внезапно встал из-за стола и швырнул вилку с большей злобой, чем она того заслуживала. Он проворчал:

— Пойду покурю.

Когда Сириус вышел из комнаты, Джеймс снова повернулся к Ремусу.

— Полагаю, Сириус не был в курсе твоих планов?

Ремус посмотрел на свою тарелку.

— Я не хотел говорить ему, пока все точно не выяснится.

— Ты знаешь, почему он так расстроен?

Ремус пожал плечами.

С момента инцидента прошло ровно три недели. За эти три недели поведение Сириуса значительно изменилось. Теперь Сириус поставил перед собой задачу приглашать на свидания людей к себе домой не реже двух раз в неделю. У Ремуса было две теории относительно такого поведения. Первая теория заключалась в том, что Сириус старательно следил за тем, чтобы не дать Ремусу ложной надежды на потенциальные отношения. Вторая теория заключалась в том, что Сириуса теперь раздражал Ремус и тот намеренно (и весьма успешно) пытался заставить его съехать.

Накануне утром Сириус отвел Ремуса в сторону и сказал, что сегодня вечером одна птичка с работы прилетит к нему, чтобы приготовить ужин, и он был бы признателен, если бы Ремус оставил для них квартиру на ночь, чтобы они провели время в одиночестве. Ремус ощутил, что проявил настоящую сдержанность, не ударив Сириуса кулаком и не расплакавшись.

— Мне лучше поговорить с ним. — Не обращая внимания на покалывание в затылке, Ремус вышел в сад.

Сириус не дождался, пока он устроится на шезлонге, и спросил:

— Значит, я действительно последний, кто об этом узнал?

Ремус неловко поерзал.

— Джеймс не знал.

— Только потому, что ты знал, что он мне скажет.

Сириус не ошибался, а Ремус не сводил глаз с розового куста у ног Сириуса.

— Я не хотел говорить тебе, пока не узнал наверняка, что переезжаю. Я не был уверен, смогу ли я себе это позволить, и узнал о работе только в понедельник.

— В понедельник? Значит, у тебя была целая неделя, чтобы рассказать, но ты этого не сделал? Уже нашел себе жилье?

— Я все еще жду ответа от некоторых комплексов, прежде чем решу, — спокойно ответил Ремус.

Сириус бросил сигарету на землю и смял ее с силой.

— Значит, ты выставил заявки! И тебя еще должны одобрить арендодатели этих гребанных дыр! И да, я знаю, что это будет дерьмовое жилье, потому что это все, что ты можешь себе позволить на свою зарплату.

— Тебе какое дело? — рявкнул Ремус, прежде чем смог остановить себя, наконец взглянув на Сириуса. — Я думал, ты будешь счастлив, что у тебя наконец-то будет квартира для себя и своего гарема.

Сириус прищурился.

— Ну, я просто подумал, что ты скажешь человеку, который обеспечивал тебя все эти годы, что он наконец освобождается от своих обязанностей.

Ремус был так удивлен злобой в словах и тоне Сириуса, что не мог сдержать вздох.

Лицо Сириуса сразу же покраснело. Он начал торопливо говорить.

— Блядь. Нет, прости! Ремус. Я не это имел в виду…

Ремус встал. Он сказал с как можно большим достоинством:

— Я съеду первого числа следующего месяца. Тогда ты официально будешь освобожден от обязательств.

Не обращая внимания на все мольбы Сириуса обернуться, Ремус высоко поднял голову и вернулся внутрь.

— Так тебя на самом деле зовут Ремус Люпин?

— Прости?

— Просто… я имею в виду, что это буквально значит Волк Волк. Это странно.

— Это грубо так сказать кому-то в лицо, — сказал Ремус, хотя и не особо обиделся.

— Значит, ты не отрицаешь, что это странно.

— У меня есть друг, — Ремус на мгновение замолчал. — У меня есть друг по имени Сириус Блэк. Думаю, это еще более странно.

— Хорошо, признаю, что Сириус Блэк звучит странно, но все же не более странно, чем Волк Волк.

— Сириус Блэк — это прилагательное и цвет. (прим. пер. ахахаха я никогда не думала в этом ключе — Серьезный Черный, ахахаха простите)

— Во-первых, не лги, Сириус — это звезда. Во-вторых, Волк Волк.

Ремус вздохнул и снова повернулся к экрану компьютера перед собой.

— Кстати, я его знаю.

— Что?

— Я знаю Сириуса Блэка. Наши семьи — старые друзья.

— Ты ведь родственник Молли Уизли?

— Это моя старшая сестра! — Фабиан широко улыбнулся.

— Мне показалось, что я узнал по волосам. Мой племянник ходит к ней в детский сад. Ты знаешь Джеймса Поттера? Его сын дружит с Роном.

— О да, я встречал маленького Гарри множество раз. И я думаю, что Поттеры технически наши далекие родственники. Ты тоже ходил в Хогвартс?

— Был в Гриффиндоре.

— Где учатся храбрецы! Довольно кровосмесительная группа, наш круг, не так ли?

Это было то, что Ремус обнаружил в начале своей карьеры в подготовительной школе. Будучи стипендиатом, Ремус не ходил в те же дошкольные учреждения, не играл в тех же командах по поло и не посещал те же (или любые) званые балы, что и его сверстники. Это было немного ошеломляюще, пока Джеймс, Сириус и Питер не подружились с ним и не помогли приспособиться ко всем сложностям различных семейных и социальных отношений молодых и богатых.

Неудивительно, что теперь Ремус работал с другим выпускником Хогвартса. В конце концов, Альбус Дамблдор, директор уважаемой школы-интерната, был тем, кто связал Ремуса с Фабианом Пруэттом.

Фабиан снова заговорил.

— Если ты знаешь Блэка и Поттера, ты, скорее всего, знаешь и Петтигрю.

— Он сейчас в моей квартире, прячется от своей невесты.

В квартире Сириуса, а не в моей.

— Не думаю, что это хороший знак для брака, учитывая, что они только что разослали приглашения на свадьбу.

— Нет, они вполне счастливы. Он просто бесполезен при планировании свадьбы. Я сказал «прячется», но на самом деле его сослали туда, чтобы он не испортил рассадку или что-то не менее важное.

— О, я понял. Два года назад на свадьбе моего брата кто-то совершил ошибку, усадив Андромеду Тонкс за один стол с Нарциссой Малфой. Это было не очень.

Ремус рассмеялся. Он это помнил. Всю оставшуюся неделю Сириус в случайное время впадал в приступы истерического хохота.

Фабиан наклонился ближе и спросил:

— Ты умеешь хранить секреты? — Когда Ремус кивнул, Фабиан сказал: — Это я тогда испортил схему рассадки.

Ремус тогда подумал, что они с Фабианом Пруэттом прекрасно поладят.

— Ремус.

— Да, Питер? — ответил Ремус, ища свою непереведенную копию «Лисистраты» Аристофана. Фабиан специально просил принести ее на их следующую встречу.

— Ремус.

Когда Ремус, наконец, собрал все свои вещи, он с болью подумал, как мало вещей у него на самом деле. Не хватило даже ящиков, чтобы заполнить пикап небольшого грузовика, который Ремус арендовал для переезда. И все же, когда Ремусу нужно было что-то найти, это выглядело так, как если бы он был одним из хранителей на телевидении. (прим. пер. — имеется в виду американское ТВ шоу Hoarders, которое изображает реальную борьбу и лечение людей, страдающих компульсивным расстройством накопления.)

— Ремус.

— Что, Питер? — Ремус наконец повернулся, чтобы взглянуть на своего друга.

— Ты не можешь оставаться здесь.

Ремус вздохнул.

— Я знаю, что это не то, к чему вы, ребята, привыкли, но это все, что я могу себе позволить.

— Ремус, останься с Сириусом. Я знаю, что это ты можешь себе позволить, потому что это бесплатно!

— Нет.

Настала очередь Питера вздохнуть.

— Я знаю, что вы, ребята, из-за чего-то поссорились, но…

— Мы не ссорились. — Это могло бы прозвучать более правдоподобно, если бы Ремус не пнул одну из своих картонных коробок, когда это сказал.

— Переезжай ко мне! — воскликнул Питер. — Это тоже бесплатно! Переезжай к Джеймсу! Еще раз бесплатно!

Ремус демонстративно проигнорировал Питера, когда повернулся, чтобы проверить коробку с надписью «Кухонное дерьмо».

— Хорошо, как насчет этого. Снимай комнату у меня. Плати мне ту же сумму, что и за эту дыру, за исключением того, что тебе не придется беспокоиться о том, что тебя обглодают мыши, пока ты спишь.

Ремус потер глаза.

— Как я собираюсь стать взрослым, если всю оставшуюся жизнь буду на шее у друзей?

— Ремус, я буквально боюсь, что твой домовладелец проникнет сюда посреди ночи, чтобы напасть на тебя. Я не преувеличиваю и не пытаюсь быть смешным. Это меня серьезно беспокоит.

Ремуса это тоже серьезно беспокоило, но он не признавал этого вслух. Вместо этого он спросил:

— Куда все-таки пошел Джеймс?

— Наверное, пытается вернуть депозит. Он сказал, что отказывается помогать тебе распаковать вещи, потому что не разрешает тебе сюда переезжать.

— Хвост, я ценю твои чувства. Правда. Но я взрослый человек и перееду сюда, нравится тебе это или нет.

— Ремус?

— Да?

— По-моему, тараканы утащили книгу, которую ты ищешь.

— Тут нет тараканов!

Много часов спустя, когда были распакованы последние коробки и съедена последняя пицца, Ремус улегся под одеяло и размышлял о событиях последних нескольких недель.

У Ремуса была работа, которая ему нравилась, с начальником, который ему нравился.

Впервые в жизни Ремус получил полностью собственное жилое пространство.

Несмотря на то, что он, вероятно, испортил свои отношения с Сириусом без возможности восстановления, у Ремуса все еще были лучшие друзья, которые его любили и поддерживали.

Я буду в порядке.

Ремус никак не мог знать, что на другом конце города, в гораздо более красивой квартире, в гораздо более красивом районе, столь же беспокойный Сириус Блэк шептал себе те же слова поддержки. Как и Ремус, Сириус хотел бы в них верить.

С желудком, полным бабочек, Ремус нажал Подтвердить.

Ремус всегда был застенчивым. Когда он был маленьким ребенком, и его мать водила его в парк, он сидел рядом с ней и читал свои книжки с картинками, пока не приходило время идти домой. Это в общем-то резюмировало то, как он в принципе двигался по жизни к своим двадцати пяти годам.

Он был не в восторге от того, чтобы выставлять себя напоказ.

В Хогвартсе у него была девушка по имени Вайолет Джонс, которую он знал с одиннадцати лет, но начал встречаться с ней только на шестом курсе. Когда он поступил в университет, у Ремуса был парень, с которым он познакомился на встрече для первокурсников и продолжал встречаться до окончания учебы. Когда это закончилось, Ремус ни с кем не встречался, пока не начал спать с Сириусом, который, конечно, был его лучшим другом все предыдущие двенадцать лет.

Ремус не был уверен, что он вообще способен встречаться с кем-то, кого не знал долгое время. Он не считал, что вопросов, задаваемых сайтом, достаточно, чтобы производить надлежащее впечатление о человеке.

Пинг.

Ремус подскочил. Он не ожидал, что ему напишут так быстро.

Пинг.

Еще один!

Пинг.

Рассматривая фотографии мистера Кингсли Шеклболта, Ремус подумал, что онлайн-свидания могут быть не такими уж плохими.

— Так тебя тоже пригласили на самое престижное светское мероприятие года?

Ремус промычал.

— Наверное. В наши дни я довольно популярен, чтоб ты знал.

— Дерзость тебе не идет, Люпин.

— Зависть не идет тебе, Пруэтт.

— Парень собирается на одно свидание с моделью-мужчиной и думает, что он Мисс Вселенная.

— Кингсли сказал мне, что у меня ангельское личико*. И он вообще-то разбирается — он профессионально красив.

— Лично я этого не вижу.

— Некоторые девушки просто красивее других, Пруэтт.

— Ребята, это то, чем вы занимаетесь весь день? — вмешался женский голос.

Ремус и Фабиан были застигнуты врасплох внезапным вторжением. Они оба привыкли к одиночеству в грязном офисе Фабиана.

— Привет, Марлен, — поздоровался Ремус.

Марлен Маккиннон была студенткой, которая работала секретарем в офисе отделения классической литературы.

— Привет, Ремус, привет, Фабиан. — Сказала она. — Я просто пришла оставить несколько документов. Они от профессора Каллэуэя. — Она передала их Фабиану.

Хотя Фабиан и улыбнулся ей, он оставался тихим.

После нескольких секунд неловкого молчания Ремус наконец сказал:

— Спасибо, Марлен.

— Без проблем. Пока, Ремус. Пока, Фабиан.

Через несколько секунд после ее исчезновения Фабиан сказал:

— Пока.

Ремус прищурился, глядя на Фабиана.

— Ты в порядке, приятель?

Фабиан, казалось, вышел из ступора.

— Так ты идешь или нет? — спросил он.

— Иду куда?

— На самое престижное светское мероприятие года. Держи руку на пульсе.

Ремус подумал, какое ощущение богатства исходило от человека, который буквально онемел при простом присутствии красивой женщины. Вся эта ситуация была особенно странной, потому что Фабиан имел (заслуженную) репутацию очаровательного холостяка.

Как Сириус.

Ремус выяснит это позже.

— Что еще за событие? У меня их так много.

— Ежегодная постановка музыкального театра детского сада Уизли.

— Ах да, — сказал Ремус. — Как я могу пропустить исполнение Короля Лира в этом году?

— Я сам с нетерпением жду лекции, которую потом будут читать близнецы о понятии безумия.

На самом деле, дети будут показывать Золушку. Гарри должен был сыграть мышонка Гаса Гаса, и Ремус очень хотел увидеть его в его маленьком сером костюмчике.

— С нетерпением жду красной ковровой дорожки. — Ремус надул губы. — Я практиковался в позировании.

— По крайней мере, хоть что-то хорошее ты сможешь вынести из своей известности, — сказал Фабиан, возвращаясь к своему компьютеру. — Может, Марки Марк был прав, и ты сможешь провернуть большую кампанию, заработать нам немного денег и уйти наконец от своих соседей по комнате.

— Соседи по комнате?

— Тараканы.

— В моей квартире нет тараканов, — сказал Ремус, постаравшись не зарычать. Он слышал среди ночи шум, исходивший от ветра, вот и все.

— Ага. А чуваки, которые торчат перед твоим домом, продают выпечку, верно?

Считается ли приготовление метамфетамина выпечкой?

— Да. Они продают выпечку.

Фабиан фыркнул.

Ремус прищурился.

— Ты сноб.

— Я хочу, чтоб ты знал, что я не видел ни цента из своего трастового фонда, пока мне не исполнилось двадцать пять. Я проучился в университете так же, как ты, Люпин. — Хотя тон Фабиана был шутливым, Ремус мог сказать, что он попал по слабому месту.

Вместо того, чтобы указать на тот факт, что у Фабиана вообще есть трастовый фонд, Ремус ответил:

— Тогда ты можешь хотя бы посочувствовать мне.

— И я сочувствую тебе! Я дразню, потому что я был на твоем месте.

— Как скажешь.

Пятнадцать минут они работали в комфортной тишине.

— Тараканы, наверное, выходят только ночью, верно?

— Да нет у меня тараканов!

— Ремус, хотя бы подумай об этом?

— Лили, я не хочу встречаться с рандомным мужиком с твоих занятий по йоге, — простонал Ремус.

— Но он такой классный! Клянусь, он тебе понравится. — Лили практически подпрыгивала на стуле от волнения. Но он немного старше. Но на самом деле сорок — это новые тридцать, и я всегда говорила, что у тебя душа старика…

— Нет.

— Ремус, не будь эйджистом! Ты ведь хотел серьезных отношений? Что ж, это тот парень, который даст тебе то,что ты хочешь.

Я хотел отношений с Сириусом, подумал Ремус и тут же съежился.

— Мне не нужно, чтобы ты меня с кем-то сводила, — твердо сказал Ремус. — Я хорошо справляюсь сам.

Это было не совсем так. Несмотря на то, что они хорошо поладили, роман Ремуса с Кингсли Шеклболтом был недолгим из-за напряженного рабочего графика Кингсли. После того, как это закончилось, у Ремуса было и так мало времени на свидания в промежутках между учебой, работой на Фабиана и сменами в библиотеке.

Лили, несомненно, уличила бы Ремуса во лжи, если бы не звук открывающейся входной двери, эхом разнесшийся по кухне. Мгновение спустя вошли Джеймс и Гарри, выглядевшие солнечными и счастливыми.

— Мои мальчики! — воскликнула Лили, протягивая руки Гарри.

— Привет, мама! — воскликнул он и быстро обнял ее, прежде чем броситься в объятия Ремуса. — Луни! — крикнул он. — Смали, что у нас для тебя есть!

— Здорова, Сохатик!

— Это для тебя, — сказал Гарри, подняв ярко-синюю морскую ракушку. — Дядя Блодяга нашел ее! Он сказал, что тебе нлавятся молские лакушки, и у тебя нет ни одной такой!

Будучи ребенком, росшим на морском побережье, Ремус большую часть своей юности рыскал по берегу в поисках ракушек. Это было излюбленной традицией в доме Люпинов. Ремус дорожил своей коллекцией, особенно теперь, когда его мать умерла.

— Это было очень предусмотрительно, — сказал Ремус, — мне она очень нравится.

Гарри радостно заерзал на коленях Ремуса.

Позже той ночью Ремус лежал в постели, беспокойный и с тяжелым сердцем.

Напиши ему. Поблагодари за ракушку.

Ремус провел два месяца, делая вид, будто все в порядке, что с ним все в порядке, и что его новая работа и новая квартира были воротами в новую, лучшую жизнь.

И эта крохотная синяя морская ракушка все это разрушит.

Ремус хорошо знал образец их поведения. Он рассердился бы на Сириуса, а затем Сириус сделал бы что-то невероятно милое, и Ремус бы забыл, что злится на него. Это всегда было проблемой и причиной, по которой Ремусу было так трудно сказать Сириусу нет. Потому что отказываться от плохого Сириуса — значит отказаться и от хорошего Сириуса, отказаться от Сириуса-друга.

И, если отбросить их странные паразитические сексуальные отношения, Сириус был, прежде всего, одним из лучших друзей, о которых можно только мечтать.

По крайней мере, в первые годы своей жизни, до того, как Ремус стал всеобщим любимчиком, Джеймс и Сириус уже достигли предела своей популярности, а Мародеры в целом приобрели репутацию тех, кому лучше не переходить дорогу, Сириус взял на себя роль защитника Ремуса. Ему никогда не было стыдно дружить с бедным стипендиатом, который плохо разбирался в этикете, званых обедах и тому подобном. Никогда не стеснялся драться с тем, кто мог оскорбить Ремуса.

Как Ремус мог это забыть?

Забыть, что Сириус охотно позволил Ремусу жить с ним бесплатно, не ради секса, а потому, что он искренне хотел облегчить жизнь Ремусу, уже погрязшему в студенческих долгах.

Но это послужило причиной, почему Ремус запутался. Причиной того, что позволил себе погрузиться в фантазию. Сириус хотел быть другом, а не парнем.

Может быть, если Ремус сможет провести это различие — может быть, тогда они могли бы вернуться к тому, что было. Ему не стоит писать Сириусу спасибо. Сириус просто невинно поделился с малышом Гарри воспоминаниями о его дяде Луни. Вот и все. Это был Сириус-друг.

Ремус выучит эту разницу.

Примечание переводчицы:

*Я просто представила Кингсли из 8 фильма, который говорит Ремусу, что у него ангельское личико, и не могу перестать ржать ахахаха

Как вам фик? Мне кажется, очень легкий и забавный. Перевожу и улыбаюсь экрану

========== глава 3: все в порядке, все хорошо, я жив ==========

Комментарий к глава 3: все в порядке, все хорошо, я жив

— Тебе нужно помириться с Сириусом.

Ремус оторвал взгляд от лежавшего перед ним куска яблочного пирога.

— Что?

Джеймс вздохнул и провел рукой по волосам.

— Когда ты так делаешь, ты выглядишь как уродливый кузен Эдварда Руки-ножницы, — сказал ему Ремус.

— Пока мы обмениваемся ложью, давай, предоставь мне оправдание, почему ты не разговаривал с Сириусом последние четыре месяца.

— Я был очень занят работой и учебой.

— Это твой окончательный ответ?

— Это правдивый ответ.

— Динь, динь, динь! Неверно! — Прежде чем Ремус смог вмешаться, чтобы защитить себя, Джеймс снова заговорил. — Я знаю, что ты лжешь, потому что я вижу тебя насквозь. Даже Питер видит тебя насквозь. По-моему, ты проводишь здесь больше времени, чем в собственной квартире.

— Я же говорил тебе, что вода у меня в квартире течет только в определенное время дня, — пробормотал Ремус.

— Ремус, Сириус скучает по тебе.

— Нет, он правда не скучает.

— Это человек — беспорядок. Он не знает, что с собой делать.

— Я уверен, что у него много дел, — усмехнулся Ремус. По словам Фабиана, Сириус продвигался в светском кругу впечатляющими темпами.

Джеймс застонал.

— Ремус, он разбил вазу.

Хотя у Ремуса участилось сердцебиение, он сохранял спокойный тон, когда спросил:

— Какую вазу?

Джеймс прищурился.

— Вазу, которую ты подарил ему, когда вы съехались пять лет назад. Вазу, которую он любит.

— Если он так любил ее, то почему никогда не выставлял ее? — рявкнул Ремус. — Он хранил ее в своей спальне. Ему она не нравилась. Она была уродливой, и я купил ее на гаражной распродаже за пять долларов. Я уверен, что он оставил ее только потому, что ему лень было ее выбросить.

— Лунатик, он так любил эту вазу, что держал ее запертой в своей спальне, потому что не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось.

— Так нельзя обращаться с вазой. Вазы должны быть наполнены ромашками и розами и поставлены на журнальный столик, чтобы все могли увидеть и насладиться.

— Может, эта ваза была для него настолько особенной, что он еще не нашел для нее подходящего места.

— Что ж, теперь это не имеет значения, потому что она разбита, и он должен найти новую, более красивую вазу.

— Ладно, кажись, мы слишком далеко ушли от этой аллегории.

— Джеймс, мы можем остановиться сейчас?

— Ремус, ты знаешь, что случилось на следующее утро после того, как он разбил вазу?

— Нет, и мне все равно.

— Он пришел на работу с опозданием на час в той же помятой одежде, что и накануне, с перевязками на пальцах.

— Я сказал, что мне все…

— Он не спал всю ночь, склеивая горячим клеем чертову вазу.

Ремус не сводил глаз с пирога. Наконец, он сказал:

— Но ваза уже никогда не будет такой, как прежде.

Джеймс медленно выдохнул.

— Нет, не будет. Но, может, это и к лучшему. Может быть, теперь она станет крепче, с горячим клеем, которым ее починил Сириус. Может, трещины всегда будут напоминать Сириусу, что ему нужно быть осторожным с любимыми вещами, если он не хочет их потерять.

— Ты прав. Это была плохая аллегория.

Джеймс снова провел рукой по волосам.

— Пожалуйста, просто попытайся.

Ремус вздохнул и вернулся к своему пирогу.

— Накладываю вето на слойки с омаром.

— У тебя нет права вето, Пруэтт.

— Я почетный гость, и у меня нет права вето?

— С чего это ты заделался почетным гостем?

— Потому что я начальник шафера и могу сказать ему танцевать, как обезьяна, на досуге.

Ремус замолчал.

— Хорошо, ты почетный гость. Но что плохого в слойках с омаром?

— В прошлом месяце Лукреция Розье подавала слойки с омаром на балу дебютанток своей дочери. Вот что не так с слойками с омаром. Скажи Петтигрю, чтобы он подавал икру на блинах.

Казалось бы, возникшая из ниоткуда, Марлен протянула:

— О, чтобы быть членом аристократии.

Ремус не слышал, чтобы слово «аристократия» произносилось так злобно с тех пор, как в семестре он посещал лекции по истории Франции 18 века. Он почувствовал внезапную потребность защитить себя.

— Я не принадлежу к аристократии, — сказал он. — Я живу на улице Шугар.

Марлен фыркнула.

— Я просто пришла, чтобы передать часть твоей почты, Пруэтт. — К этому моменту она настолько привыкла к молчанию Фабиана, что не дождалась ответа, прежде чем уйти.

Ремус вздохнул.

— Ты смущаешь команду.

Немного покопавшись, Ремус обнаружил, что Фабиан влюблен в Марлен. Очевидно, влюбленность была настолько сильной, что Фабиан не мог говорить перед ней как нормальный человек. Причины, по которым Марлен привлекла Фабиана, не были загадкой; она была хороша собой, невероятно умна и обладала острым чувством юмора. Было загадкой, почему Фабиан так ее боялся. Он также был красив, невероятно умен и обладал острым чувством юмора. По крайней мере, в то время, когда Ремус знал его, у Фабиана никогда не возникало проблем с тем, чтобы кого-либо очаровать.

— Честно говоря, я не понимаю, почему ты просто не пригласишь ее на свидание. — Ремус слишком хорошо понимал страх быть отвергнутым, но не думал, что Фабиану есть что терять, если ситуация не сработает.

— Прежде всего, мы работаем вместе, — сказал Фабиан.

Ремус закатил глаза.

— Она приносит твою почту, дай бог, пару раз в неделю. Я не думаю, что неприкосновенность вашей работы будет поставлена ​​под угрозу, если отношения ухудшатся.

— Я имел в виду, что будет неловко видеть ее, если она откажет.

— Я упоминал, что она приносит тебе почту, дай бог, пару раз в неделю? И на случай, если ты не понял, там есть еще две администраторки, которые, как я полагаю, в равной степени способны обрабатывать твои еженедельные подписки в США. — Ремус оживился. — Кроме того, тебе не кажется забавным, что ни одна из них никогда раньше не приходила к тебе в офис? За все это время… Думаю, это хороший знак.

Фабиан покачал головой.

— Просто совпадение.

— Совпадений не бывает.

— Она слишком молода для меня.

— Возраст — это не что иное, как просто цифра, дорогуша.

— Она ненавидит аристократию.

— Ты хорошо учился в колледже, помнишь?

Фабиан снова повернулся к своему компьютеру.

Прошло десять минут, прежде чем Ремус снова заговорил.

— Ну, я пошел.

— Что? — воскликнул Фабиан, глядя на часы над головой Ремуса. — Уже пять? Почему кажется, что мы никогда не выполняем никакой работы? За что я плачу?

— Эй, это ты хотел поспорить о слойках с омаром и икре на крекерах.

— На блинах, Люпин, на блинах. Такими темпами ты никогда не сможешь назвать себя аристократом. (прим.пер. ребят, в оригинале буквально написано Blini, по-моему, это забавно)

Ремус только вышел из лифта на первом этаже, как ему в голову пришла внезапная идея. Вместо того чтобы повернуть направо к выходу, он повернул налево в сторону главного офиса.

Если Фабиан не был готов сделать шаг навстречу Марлен, то Ремусу просто нужно было украдкой подтолкнуть его. В конце концов, он был мародером.

В семь часов вечера пятницы Ремус был очень взволнован перед своим свиданием с Гилдероем Локхартом. За две недели, что они болтали в сети, они обсуждали все, от литературы до политики и своих карьерных устремлений. Ремус искренне считал, что Гилдерой был тем, с кем он мог потенциально установить глубокую связь.

В восемь часов вечера пятницы Ремус был очень сбит с толку.

Не было сомнений в том, что Гилдерой был не тем, за какого себя выдавал в сети. Мужчина, который встретился с Ремусом перед суши-рестораном, выглядел точно так же, как тот, с кем Ремус обменивался сообщениями. У Гилдероя были такие же светлые волосы, голубые глаза и симметричная ухмылка, которые так полюбились Ремусу.

Но было кое-что другое, что заставило его засомневаться.

— …ну, конечно, я мог бы согласиться на эту роль, но она просто не приносила удовлетворения. Оскар того не стоил. Я бы лучше провел время в макадамии*. Я получил несколько предложений в качестве преподавателя, конечно, из самых лучших школ, но я все еще ищу среду, которая действительно бы соответствовала уровню Локхарта. — Впервые за вечер Гилдерой сделал паузу.

(*прим.пер. имеется в виду «макадамия» — Состояние блаженного безумия, спектр поведения, характеризующийся определенными ненормальными психическими или поведенческими паттернами. Оно названо в честь ореха.)

Ремус все еще был сосредоточен на слове «макадамия», что даже не заметил, что Гилдерой задал ему вопрос.

— Прости, что? — спросил Ремус, делая глоток воды.

— Ты потерялся в моих глазах, не так ли?

Ремус подавился водой.

Гилдерой не заметил. Он сказал:

— Не волнуйся, милый, я к этому привык. — Затем он подмигнул.

—… О чем ты пытался спросить меня раньше?

— Чем ты занимаешься?

Это еще больше вызвало подозрения Ремуса. Их карьера была одной из тем, которые Ремус и Гилдерой подробно обсуждали. Единственное объяснение, которое Ремус мог придумать для этого странного поведения, заключалось в том, что Гилдерой общался с несколькими людьми одновременно и забывал детали каждого взаимодействия. Однако эта теория по-прежнему не объясняла несоответствия между манерами онлайн-Гилдероя и реального Гилдероя.

Ремус откашлялся и начал говорить.

— В настоящее время я работаю над докторской степенью по классическим наукам.

Гилдерой засмеялся, раскрыв рот так широко, что Ремус мог рассмотреть каждый из его прямых белых зубов.

— Что ж, хорошо, что тогда ты такой симпотяжка. Ведь в области классических наук не так-то много работы, правда?

Ремус слышал эту критику бесчисленное количество раз и его это не задело, но что-то в том, как это сказал Гилдерой, подняло в нем желание бросить в него хлебные палочки. Ремус подавил это желание и заставил себя рассмеяться.

— Что может быть бесполезнее, чем степень по английскому языку? Диплом классических наук.

Гилдерой нахмурился.

— Вообще-то, я большой сторонник литературы. На самом деле я сейчас работаю над романом. Все люди, которые его читали, а это люди, которые, конечно же, являются экспертами, сказали, что он, несомненно, будет абсолютной классикой английской литературы.

— О, — сказал Ремус. — О чем он?

— Я расскажу тебе, о чем он, если ты пообещаешь не шалить и не попытаешься украсть мою идею. — Гилдерой подмигнул. — А то мне придется тебя наказать. — Еще одно подмигивание.

Ремус не знал, что сказать, поэтому ничего не сказал.

Но это не было проблемой, потому что у Гилдероя явно не было проблем с поддержанием личной беседы. Он сказал:

— Итак, роман сосредоточен на женщине — я, конечно, за равное представительство, — которая была частью команды убийц, состоящей исключительно из женщин. Но вот поворот: партнерки предают ее. Она проводит остаток романа, мстя, убивая их одну за другой.

— …Так это же как в Убить Билла.

Гилдерой снова нахмурился.

— Никогда не слышал об этом.

Ремус открыл рот, но затем закрыл его. В конце концов он сказал:

— Это очень хорошая идея, Гилдерой. Я удивлен, что ты не упомянул об этом в нашей переписке.

— Ну, естественно, я не мог доверить такую ​​информацию своему помощнику.

Ремус попытался понять слова Гилдероя, но не смог.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты переписывался с моим личным помощником.

— …Что? Почему?

— Ах ты, глупыш. У меня слишком много важных дел, чтобы самому болтать с людьми. Я просто выбираю людей, которые будут хорошо смотреться рядом со мной, и позволяю моему помощнику взять их оттуда.

— О. — Ремус никогда раньше не подвергался кэтфишингу, поэтому он не знал, какова должна быть реакция, но он не был сильно расстроен.

Его главной заботой был онлайн-Гилдерой. Раньше единственным изъяном в общении Ремуса и онлайн-Гилдероя было то, что тот постоянно взрывался в неконтролируемых припадках гнева, направленных на своего «идиота-босса». Ремус подумал, что ему, вероятно, следует предупредить реального Гилдероя о растущем количестве шуток об его убийстве в Интернете.

Ну, может, и не следует.

Благодаря тщательно продуманному замыслу Ремуса, приличная часть его коллег и Мародеры без Сириуса собрались в местном баре, чтобы выпить и хорошо провести время.

Джеймс и Фабиан спорили о баскетболе в колледже, когда вошла Марлен с несколькими друзьями. Фабиан пролил свой напиток на себя.

— Я ненавижу тебя, Люпин.

— Я придумал сценарий, в котором ты сможешь спеть в караоке «I Will Always Love You» Марлен. Я сейчас для тебя лучший друг.

— Ты придумал сценарий, в котором я обязательно выставлю себя дураком перед Марлен. Ты ублюдок. — Фабиан бросился в туалет, чтобы попытаться привести себя в порядок.

Питер спросил:

— Кстати о караоке, где Бродяга?

Джеймс сделал большой глоток пива и в конце концов ответил:

— Он на свидании.

Питер фыркнул.

— Я должен был догадаться. — Через несколько минут Питер заговорил снова, на этот раз гораздо более сбитый с толку. — Подожди, если мы здесь, а Лили и Мэри на балете, а Сириус на свидании, тогда где Гарри?

Джеймс сделал еще один большой глоток пива. Ремус и Питер обменялись удивленными взглядами, когда он не остановился и продолжал пыхтеть.

— Ты ведь не забыл его дома? — спросил Ремус.

Джеймс наконец поставил пиво.

— Он с Сириусом, — проворчал он.

Брови Питера взлетели.

— Но ты только что сказал, что он на свидании…

Джеймс вздохнул.

— Сириус повел Гарри в зоопарк со своим свиданием.

Ремус дернулся так быстро, что чуть не опрокинул свой стакан.

— Ты лжешь, — сказал Питер.

— Торжественно клянусь.

— Вау. — Питер тихо присвистнул. — А наш Бродяга-то растет?

Ремус чувствовал, как начос, которые он съел накануне вечером, закипели в желудке. Он быстро встал.

— Я пойду поздороваюсь кое с кем. — Затем он побежал к выходу.

Достигнув прохладного уличного воздуха, он позволил себе очень глубоко задышать.

Сириус взял кого-то на свидание с Гарри в зоопарк. С Гарри. С самым дорогим в жизни Сириуса. Гарри, с которым ни одному из парней или девушек Сириуса не позволялось даже дышать рядом. В голове Ремуса промелькнуло воспоминание.

Однажды ночью, задолго до того, как Ремус и Сириус начали спать вместе, Сириус пригласил одного парня в их квартиру после свидания. На улице шел сильный снегопад, и Джеймс попал в автомобильную аварию, в результате которой сломал руку. Когда Лили в панике позвонила, чтобы сказать, что она подвезет к ним Гарри, чтобы она могла пойти в больницу, Сириус выгнал того парня.

В два часа ночи Сириус выгнал человека, который еще был пьяным, в сильную метель, потому что он не хотел, чтобы годовалый Гарри (который не запомнил бы этого человека, и даже если бы запомнил, он все равно быстро заснул в комнате Ремуса и легко мог с ним даже не пересечься), сформировал к нему какую-либо привязанность.

Сириус никого не подпускал к Гарри.

Но Сириус позволил этому парню (или девушке) провести время с Гарри. Пригласил его провести особое время общения Крестного отца и Крестного сына вместе.

Мне неинтересны отношения. И даже если бы и были интересны… этого бы не было с тобой.

Ремус глубоко вздохнул. Сириус не лгал Ремусу. Не заставлял его поверить в то, что он никогда не захочет остепениться с кем-нибудь. Он ясно сказал, что именно с Ремусом он не собирался остепениться.

А чего ожидал Ремус? Чтобы Сириус передумал после всех этих месяцев и вернулся к нему? С чего бы ему?

И разве не был весь смысл в переезде, и свиданиях, и знакомствах с новыми людьми в том, чтобы наконец забыть Сириуса? Ремусу не следовало даже хотеть вернуть Сириуса.

Он не может себе позволять даже расстраиваться на этот счет. Он не…

— Ты в порядке?

Ремус поднял глаза со своего места у стены и фальшиво улыбнулся.

— Все нормально. Думаю, я просто перебрал. Я ведь довольно худой.

— Да, я и сам не особо пью, поэтому, когда пью, немного сбиваюсь с толку. Я вышел, чтобы подышать свежим воздухом, — сказал Бенджи Фенвик, преподаватель английского в университете и лучший друг Марлен, присев на корточки рядом с Ремусом.

Ремус приподнял бровь.

— Немного сбиваешься с толку?

— Ага, — сказал Бенджи. — Схожу с ума. Танцую на столах. Заваливаюсь в кусты. Вступаю в драку с инженерами-майорами. Что я могу сказать? Я тусовщик.

Ремус улыбнулся, на этот раз искренне.

— Для тусовщика ты не говоришь невнятно и не спотыкаешься. Кроме того, от тебя не пахнет ни унцией алкоголя.

Бенджи застенчиво улыбнулся Ремусу.

— Ты поймал меня. Я не пил сегодня вечером. Я видел, как ты выбежал оттуда, поэтому я подумал… Подумал, что это мой шанс поболтать с тобой. Оглядываясь назад, понимаю, что сейчас, возможно, не самое лучшее время, потому что ты явно расстроен. Я просто оставлю тебя в покое.

Когда он начал вставать, Ремус взял его за руку, чтобы остановить.

— Останься, — сказал Ремус. — Я хочу, чтобы ты со мной поболтал.

— Должен тебя предупредить, я не модель-мужчина и не следующий великий английский писатель.

Ремус нахмурился.

— Фабиан всем треплется о моей личной жизни?

— Он говорит, что ты — это его слова — развлекаешь его, как танцующая обезьянка в цирке.

— Вот же сукин сын.

— Лунатик!

Ремус и Бенджи вздрогнули от внезапного звука.

Питер вышел вперед и вежливо кивнул Бенджи. Затем сказал:

— Балет закончился, и Мэри хочет, чтобы я вернулся. Тебя все еще нужно подвезти?

— Да, погоди секунду, ладно?

Когда Питер вошел внутрь, Ремус вытащил из кармана телефон.

— Можно мне твой номер?

Он будет двигаться дальше.

========== глава 4: ты трясешь моими костями ==========

Комментарий к глава 4: ты трясешь моими костями

Детский сад Уизли располагался в доме Молли и Артура Уизли недалеко от Лондона. Хотя он был скромным, он располагался на огромном семейном участке земли и был достаточно большим, чтобы удовлетворить потребности столь же большой семьи.

В ночь спектакля задний двор был украшен сказочными огнями, тыквами и красивыми фонариками ручной работы. Молли сняла на полароид каждого из двадцати детей, участвовавших в спектакле, и разместила их на большой доске объявлений с их именами и краткой биографией. Стол с закусками был переполнен аппетитными творениями Молли, а также угощениями, принесенными другими родителями. Сцена, построенная специально для этого случая, располагалась перед ним с несколькими рядами сидений, ожидая выхода молодых артистов.

Гарри, всегда маленький плохой актер, как и его папа, с радостью позировал для бесчисленных фотографий в своем крошечном костюме мышки. Если бы весь спектакль был провалом от начала до конца, увидеть, как Гарри трясет своим войлочным хвостиком, пока подпевает Bibbity Bobbity Boo, стоило бы всего этого.

Это должен был быть прекрасный вечер.

— Я рада, что тебе удалось прийти, Белинда, — тепло сказала Лили.

Белинда провела рукой по руке Сириуса. Они смотрелись так хорошо вместе, что Ремусу захотелось воткнуть кейк-поп ему в глаз.

Она сказала:

— Я тоже рада. Сириус все время говорит о вас, ребята. Я с нетерпением ждала встречи с вами.

Питер поднял глаза от кекса в руке.

— Мы тоже рады встрече с тобой. Понимаешь, ты — большая редкость. Пока никому не удавалось удержать на себе взгляд этого парня дольше минуты.

— Хватит смущать его, Хвост, — поспешно сказал Джеймс.

— Ага, Пити, — игриво толкнула Мэри Питера, — ты спугнешь беднягу. Так чем ты еще раз занимаешься, Белинда?

— Я управляю приютом для собак, — ответила Белинда.

Конечно, ее профессия — работать с любимыми животными Сириуса весь гребаный день.

— Сириус любит собак! — воскликнул Питер.

— Вот так мы и познакомились, — радостно объяснила Белинда. — Он пришел, чтобы взять себе собаку. Он сразу почувствовал связь с Нюхалзом. — Она с обожанием улыбнулась Сириусу. Белинда всегда улыбалась. Ремуса это беспокоило.

— Что это за приют? — спросил Джеймс.

Вернув внимание к компании, Белинда ответила:

— Называется Спасение Мари. Он находится на углу Шугар и Первой улицы.

— Ремус живет на Шугар, — сказал Питер, разочарованно глядя на Ремуса. Несмотря на то, что прошло уже пять месяцев, а Ремуса еще не ограбили и не съели мыши, Питер все еще предлагал Ремусу комнату в своей квартире каждую неделю.

— И у тебя все еще есть обувь? — Белинда засмеялась.

Так она теперь издевается над моей улицей?

Ремус заставил себя рассмеяться.

— Честно говоря, у меня особо нечего красть, и по-моему, это очевидно.

Белинда, впервые сумевшая завязать разговор с Ремусом в тот вечер, быстро сказала:

— Сириус говорил мне, что ты все еще учишься в университете?

Джеймс вмешался:

— Наш Ремус собирается стать экспертом по Древнему Риму!

— Я работаю над докторской степенью, — объяснил Ремус. — Не уверен, что я прям эксперт.

— Сириус говорит не так, — ласково сказала ему Белинда. — Он говорит, что ты можешь сразу же приступить к анализу «Метаморфоз»!

Так он теперь на меня жалуется?

Ремус натянуто улыбнулся, но больше ничего не сказал.

Белинда продолжала говорить.

— И еще с таким именем! По-моему, сами звезды предписали тебе изучать Рим.

Так она теперь смеется над моим именем?

Белинда продолжила:

— Должна сказать, я очень тобой восхищаюсь. Непросто получить эти школьные ссуды. Но я уверена, что весь твой тяжелый труд скоро окупится.

Ремус внезапно почувствовал себя виноватым за свои недобрые мысли.

Это не ее вина, что Сириус не хочет тебя.

— Спасибо, — сказал Ремус, широко улыбаясь. — Значит, Сириус уже заставил тебя отправиться в Эльвендорк?

Белинда усмехнулась.

— Я бы не сказала, что он меня заставлял. Я очень люблю мотоциклы. Вообще-то, подумывала о том, чтобы купить себе один.

Конечно, она подумывала.

— Правда? — спросил Питер. — Я рад, что Сириус нашел человека, который не прочь разделить его интересы.

Белинда засмеялась, и это было похоже на перезвон колокольчиков.

Погодите. Нет. Это и был настоящий звонок.

Голос Артура эхом разнесся из динамиков.

— Пожалуйста, займите все свои места. Шоу начнется в ближайшее время.

Толпа родителей и других поддерживающих переместилась из дворика к сцене. Ремус занял место у прохода, чтобы не быть зажатым рядом с Джеймсом или Лили, которые, несомненно, будут извиваться каждую секунду, когда Гарри будет на сцене. Однако Сириус каким-то образом оказался рядом с ним, что было еще хуже.

Ремус запаниковал бы сильнее, если бы не почувствовал внезапное прикосновение к его голове. Это был Фабиан, который сел прямо позади него.

Без преамбулы Фабиан сказал:

— Двадцать фунтов ставлю на то, что по крайней мере один из этих детей упадет со сцены.

— Знаешь, а у тебя довольно садистские наклонности.

— Пятьдесят фунтов на то, что это будет Лонгботтом.

— Ты подлый сукин сын, Пруэтт.

— Не притворяйся, что не подумал об этом, Люпин.

— Я не подумал! Я верю в маленького Невилла.

— Достаточно веришь, чтобы поставить на него пятьдесят фунтов?

— Эээ… все мои деньги сейчас привязаны к фондовому рынку.

— Ха!

— Ладно! Если бы на моем банковском счете было больше двенадцати фунтов, я бы поставил на Невилла.

— Ну, шутка в том, что это я построил эту сцену, поэтому не понаслышке знаю, насколько она хреновая. Никаких планов не соблюдено. С экспертами не консультировались. Я отвечаю, что хотя бы один из детей свалится.

— Я могу буквально прямо сейчас арестовать тебя за угрозу для детей.

— Но тогда у тебя не будет работы. Тебе придется обменять свое тело на деньги за аренду. Ты был бы сучкой Сивого.

— Ого, не надо так грязно. Мы все еще сможем работать вместе, когда ты будешь в тюрьме.

Фабиан улыбнулся.

— Ты бы навещал меня?

— Нет, я имел в виду, что мы смогли бы общаться по почте.

— Мы не смогли бы общаться по телефону?

— Звонки будут дорого стоить.

— Ты бы покупал мне сигареты, чтоб я мог там барыжить?

— Если перестанешь называть меня своей танцующей обезьянкой, я подумаю.

— И все это время я думал, что тебе нравится, когда я называю тебя своей…

— Шшшш.

Ремус и Фабиан были поражены звуком. Ремус был еще больше поражен, когда понял, что он исходил от Сириуса.

— Шоу вот-вот начнется, — пробормотал Сириус, но не взглянул на них. Это была одна из немногих вещей, которые он сказал за весь вечер, и, конечно же, единственное, что он сказал Ремусу. Фактически, это было первое, что Сириус сказал Ремусу после их последнего разговора в саду Джеймса несколько месяцев назад.

Фабиан скривился, произнес «пятьдесят фунтов» и уселся на свое место.

Ремус отодвинулся как можно дальше от Сириуса и попытался насладиться зрелищем.

Ремус услышал голоса, когда подходил к офису Фабиана.

— Я не согласна.

— Хорошо, я признаю, что Калани обладает сильной техникой, но у Мэдди есть свой фактор. В ней есть грация, которой не хватает другим. Она либо есть, либо ее нет.

— Я признаю, что Мэдди действительно обладает определенными крутыми качествами, но у Калани явно лучше ноги и ступни. Никто не может превзойти балетную подготовку, Пруэтт.

— Ты имеешь право на свое неправильное мнение.

— У меня не… — Марлен оборвала фразу, как только Ремус вошел в комнату. К его огромному удивлению, она сидела на столе Фабиана.

Она не дождалась, пока он сядет, и спросила:

— Как прошло свидание?

Ремус провел предыдущий вечер субботы на свидании с Бенджи. Судя по всему, Марлен потратила примерно столько же времени, пытаясь познакомить Ремуса с Бенджи, сколько Ремус потратил, пытаясь познакомить ее с Фабианом.

— Было хорошо, — ответил Ремус, начиная настраивать свой ноутбук.

— Да, он сказал, что тоже отлично провел время. Вы, ребята, опять встречаетесь в среду, верно?

— Ага, — ответил Ремус. С некоторым запозданием он добавил, — я очень этого жду.

— Хорошо, он тоже взволнован. И… черт, мне пора возвращаться. — Она прищурилась, глядя на Фабиана. — Мы вернемся к этому позже.

— Я с нетерпением жду возможности услышать больше твоих неправильных мнений.

Марлен вздохнула, но больше ничего не сказала перед уходом.

Как только звук ее шагов исчез, Ремус выплюнул:

— Что, черт возьми, это было?

— О, мы говорили о Танцующих Мамочках. Она просто не замечает очевидного. Мэдди, очевидно, лучшая…

— Вы говорили.

— Да.

— Пожалуйста, не веди себя так, будто ты не превращаешься в Гнома Допи каждый раз, когда она приближается ближе, чем на десять футов.

— Она лесбиянка.

— Что?

— Я пригласил ее на свидание, и она сказала мне, что ей нравятся девушки.

— Ой.

— Ага.

— Честно говоря, я не знаю, как на это реагировать.

— Для меня это тоже было несколько неожиданно.

— Значит, теперь ты можешь говорить перед ней?

— Ну, теперь я не беспокоюсь о том, чтобы произвести на нее впечатление, так что да.

Ремус на мгновение задумался.

— По крайней мере, мне больше не придется испытывать неловкость из-за того, что я вижу, как ты выставляешь себя дураком перед ней.

— Тебе обязательно издеваться надо мной в это трудное время?

— Ты прав. Могу ли я что-нибудь для тебя сделать?

— Да. Дай мне номер девушки, которая была с твоей маленькой разношерстной компанией на спектакле на прошлой неделе.

— Лили занята. Меня беспокоит, что ты еще не понял этого.

— Я имел в виду ту, что сидела между Блэком и Петтигрю.

— О, — удивленно сказал Ремус. — Она была… ээ… с Сириусом.

— Ну, прошло две недели, я уверен, что теперь она свободна.

— Нет, они вроде… встречаются-на-вечно.

— Эй, если ты сам на нее глаз положил…

— Да нет же, правда.

— Я тебе не верю.

— Это правда.

— Я знал Сириуса Блэка еще до его рождения, — усмехнулся Фабиан. — Он не встречается с людьми дольше выходных.

Когда это на Ремуса выпала обязанность рассказывать о приключениях Сириуса на свиданиях?

Стараясь не хмуриться, он ответил:

— Теперь он серьезен, Пруэтт. Извини, она занята.

— Ладно. — Фабиан пожал плечами. — Так как прошло свидание?

— Все было хорошо, — пробормотал Ремус, глядя вниз, чтобы порыться в своей сумке в поисках ручки.

— Хорошо? — подозрительно спросил Фабиан.

Это было неплохое свидание. Бенджи неплохой парень.

Он определенно был достаточно привлекателен. Они разговаривали о своем детстве, проведенном на берегу моря. Они игриво спорили о книгах, которые оба прочитали. В кино смеялись над одними и теми же частями.

Именно этого и хотел Ремус.

Кто-то, кто собирает носки, знает, как включать кофейник, и действительно любит разгадывать с ним кроссворды по утрам.

Бенджи бы сделал все это.

— Все было хорошо, — твердо повторил Ремус.

Когда Ремус услышал стук в дверь, его внутренности будто съежились.

Его друзья редко бывали у него в квартире (по понятным причинам). Если они и приходили, то, конечно, заранее давали ему знать об этом, чтобы он мог вовремя снять все свои замки и они могли войти прямо и не ждать в коридоре (по понятным причинам).

Это означало, что человек, который стучал, должен был быть кем-то в самом здании и, скорее всего, это был его домовладелец, Фенрир Сивый.

Сивый придумывал различные оправдания, чтобы регулярно навещать Ремуса. Ремус на самом деле проводил очень мало времени в своей квартире, поэтому он в основном избегал Сивого и его развратного взгляда. Однако квартира была такой маленькой, а стены такими тонкими, что трудно было притвориться, будто его нет дома, когда на самом деле он дома был.

Ремус вздохнул и направился к двери. Он медленно начал открывать замки, за установку которых заплатил Джеймс. Ремус не стал спорить с Джеймсом насчет этого подарка.

Когда Ремус наконец открыл дверь, он поборол желание снова ее закрыть.

— Привет, — неловко поздоровался Сириус.

— Привет, — так же неловко ответил Ремус.

Некоторое время они стояли в неловком молчании, но Ремусу был слишком некомфортно находиться в этом здании с открытой дверью.

— Входи, — сказал он, впервые заметив, что Сириус держит картонную коробку.

Сириус торопливо заговорил.

— Я прибирался в квартире и нашел кучу твоих вещей. Я хотел бы вернуть их тебе.

Ремус заглянул внутрь коробки. Там было несколько книг, которые он одалживал Сириусу. Некоторые альбомы, про которые тот забыл, поэтому Ремус никак не мог попросить их обратно. Различные безделушки, которые он собирал за долгие годы. И было очень много свитеров.

Ремус пробормотал больше себе, чем Сириусу:

— Как это я мог забыть так много своих свитеров?

Сириус неловко откашлялся.

— Скорее всего, они смешались с моей грязной одеждой, когда ты уходил.

— О, — пробормотал Ремус. — Спасибо, что вернул их.

— Пожалуйста.

Ни один из них не попытался сесть. Затем Ремус понял, что это его квартира, поэтому, вероятно, он должен был предложить присесть.

— Не хочешь чашку чая?

Когда Сириус утвердительно кивнул, Ремус указал, чтобы он садился за стол, а сам поставил чайник. Он сел напротив Сириуса.

Прошла минута.

Стоит ли Ремусу начать пустой разговор?

— Ты очень понравился Белинде, — сказал Сириус.

Ох.

Ремус перевел дух.

— Она очень милая. Она мне тоже понравилась.

— Спасибо за то, что был так мил с ней.

Ремус сфокусировал взгляд на чайнике.

— У меня не было причин не вести себя с ней мило.

Прошла еще минута.

— Похоже, становится тепл...

— Так ты и Пруэтт, значит?

Ремус не совсем понял смысл.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, наконец встретившись глазами с Сириусом.

— Так вы, ребята, теперь вместе?

— О, — растерялся Ремус. — Нет. Мы вместе работали над его рукописью последние пять месяцев. И стали хорошими друзьями.

— Знаешь, он вроде плейбой.

— Да, — согласился Ремус, действительно зная это.

— Я… я просто подумал, что ты захочешь знать, пока все не зашло слишком далеко.

— Ну, как я уже сказал, он просто друг.

— Хороший друг.

— Да, — ответил Ремус.

— Я слышал, как вы разговаривали друг с другом, — сказал Сириус гораздо более обвиняюще, чем то должно исходить от человека в его положении.

— Как хорошие друзья? — возразил Ремус.

Сириус закатил глаза.

— Он назвал тебя своей обезьянкой.

— Нет, он назвал меня своей танцующей обезьянкой.

Сириус фыркнул.

— Это лучше?

— Да! — Ремус поднялся на ноги, взбесившись так, как это мог делать только из-за Сириуса. Ему было неловко чувствовать прилив крови к лицу. — Танцующая обезьяна — это шутка. Типа, ха-ха, я твой босс, поэтому я могу заставить тебя танцевать как…

— Ты чертовски милый, — прорычал Сириус, прежде чем вскочить на ноги и поцеловать Ремуса.

Ремус хотел бы сказать, что он немедленно оттолкнул Сириуса и приказал ему покинуть квартиру.

Но он не мог сказать этого, потому что даже не колеблясь, запустил руки в волосы Сириуса и притянул его так близко, как это было физически возможно. Он застонал, когда их языки встретились в ритме, который они слишком хорошо знали.

Всегда готовый, Сириус не терял времени даром, прежде чем схватить Ремуса за задницу и крепко сжать.

Всегда готовый, Ремус, не теряя времени даром, забрел руками под рубашку Сириуса, чтобы нащупать его пресс. Ремус любил пресс Сириуса.

Сириус отстранился и глубоко вдохнул.

— Я скучал по тебе, — сказал он и начал посасывать свое любимое место на шее Ремуса.

Ремус застонал.

— Я тоже по тебе скучал. — Он убрал руки с живота Сириуса, чтобы расстегнуть его штаны.

— Ты мне нужен, — сказал Сириус, прежде чем накрыть рот Ремуса своим.

Через несколько мгновений, когда Ремусу пришлось вдохнуть воздуха, он сказал:

— Тогда возьми меня.

Они начали пробираться, спотыкаясь, к кровати Ремуса, когда телефон Сириуса зазвонил. Сириус вытащил его из кармана и поспешно выключил. Сириус был быстрым, но близость между ними позволила Ремусу ясно видеть, как на экране вспыхивает Белинда.

Хотя это был первый раз за пять месяцев, когда в квартире Ремус чувствовал себя как дома, хотя он чувствовал, что прямо сейчас умрет от напряжения, скрученного в его животе, хотя отказ от Сириуса был для него чем-то совершенно чуждым и неестественным — Ремус оттолкнул Сириуса.

Рука Сириуса дернулась к Ремусу, но тот остался на месте.

— Думаю, нам следует остановиться, — твердо сказал Ремус.

— Ага, — прохрипел Сириус. Он отступил на несколько шагов. — Тыправ.

После нескольких секунд неловкого молчания Ремус сказал:

— Спасибо, что вернул мои вещи.

Сириус понял намек и направился к двери.

— Конечно. Увидимся на следующих выходных.

В следующие выходные была свадьба Питера.

— Да, — пробормотал Ремус. Через несколько минут он открыл замки и открыл дверь. — Увидимся тогда.

Сириус слабо улыбнулся ему и повернулся, чтобы уйти. Однако, прежде чем он добрался даже до полпути к лестнице, он остановился. Глубоко вздохнув, он сказал:

— Когда я сказал, что скучаю по тебе, я имел в виду не только… это. Мне не хватает общения с тобой. Я скучаю по нашей дружбе.

Ремус не знал, как ответить, поэтому решил сказать правду.

— Я тоже скучаю по нашей дружбе. — Сириус так ослепительно улыбнулся ему, что Ремус вспомнил, как легко он влюбился в него. Не то чтобы он когда-нибудь мог забыть.

Когда Сириус, наконец, ушел, Ремус был слишком отвлечен, чтобы даже восстановить все свои замки.

Прошло только десять минут и ты уже запустил руки ему в штаны.

Ремус грубо запихнул картонную коробку со своими вещами в захламленный угол.

Ты отчаявшийся, нуждающийся и жалкий.

Как он мог так легко попасть в ту же ловушку? Неужели он ничему не научился за эти пять месяцев? Он вообще старался двигаться дальше?

Но я остановил это. Я сказал ему нет.

Ремус остановил это, не так ли? Это потребовало невероятного самообладания, но он оттолкнул Сириуса. Такое редко случалось за те два года, когда они спали вместе.

Может, Ремус все-таки учился.

Все будет хорошо.

========== глава 5: ba de ya ==========

Комментарий к глава 5: ba de ya

К тому времени, как молодожены и их свадебная вечеринка уселись в лимузин, Ремус чувствовал себя чертовски хорошо.

Он объяснял большую часть своего хорошего настроения успехом свадебной церемонии. Питер сумел дать клятву без слез, что было подвигом для человека, который не может смотреть «Клик: с пультом по жизни» с Адамом Сэндлером без слез. Гарри, одетый в крошечный костюм, который идеально подходил к костюмам женихов, нес кольцо, не уронив его и ни разу не отвлекшись, и теперь находился под надежной опекой Олли. Самое главное, Ремус смог пройти по проходу и не споткнуться и не потащить за собой Марго, сестру Мэри и подружку невесты.

Остальные семьдесят процентов своего хорошего настроения Ремус приписал милой маленькой фляжке, которую Джеймс сейчас держал в кармане.

— Ремус! — Джеймс отбросил руки Ремуса от его брюк. — Если ты продолжишь пытаться сунуть руки мне в штаны, люди будут думать всякое.

Марго хлопнула ресницами в сторону Ремуса и сказала:

— Тебе повезло, что Ремус Люпин пытается залезть тебе в штаны.

Ремус послал игривый воздушный поцелуй Марго, которого не было бы без алкоголя.

— В любое время в любом месте, Макдональд.

Да, Ремус чувствовал себя чертовски хорошо.

Спустя много часов, речей и бокалов с шампанским, Ремус все еще чувствовал себя чертовски хорошо. Он с энтузиазмом принялся за кусок торта, будучи счастлив слушать шумную беседу вокруг себя.

Джеймс, как он обычно делал в пьяном виде, впал в эмоциональную бессвязность.

— Питер, — икнул Джеймс, — я знаю тебя с пяти лет. Это была ежегодная рождественская вечеринка Миллисент Крауч, и тебе удалось спрятать весь шоколадный фонтан под детским столом. Тогда я понял, что мы будем друзьями навсегда. И вот мы тут двадцать лет спустя! Мы оба устроились с красивыми женами и достойной работой, как настоящие джентльмены. — Он резко повернул обвиняющий палец к Мэри, которая к этому моменту смеялась над ним. — Относись хорошо к моему Хвостику, слышишь? Я убью тебя, если хотя бы один волосок упадет с его крошечной головки.

— Моя голова не крошечная!

Мэри проигнорировала Питера и кивнула Джеймсу с притворной серьезностью.

— Торжественно клянусь, что ни один волосок не упадет с его крошечный головки.

— О нет, — засмеялся Ремус, — мы испортили ее! Думаю, теперь она действительно одна из нас.

Джеймс повернулся к Ремусу.

— А вот и мой маленький ангелок Ремус!

Лили бросила салфетку на стол.

— Ну началось.

— Лунатик, — сказал Джеймс так серьезно, что казался почти трезвым. — Я буду оберегать тебя до самой смерти.

Ремус открыл рот, чтобы ответить, но Джеймс приложил палец к его губам.

— Ты тонкий цветок невинности и красоты. Однажды, скоро кто-нибудь подберет тебя и с гордостью поставит в свою вазу. — Джеймс подмигнул без намека на тонкость, а затем многозначительно взглянул на Сириуса. К счастью, никто из остальных участников стола, похоже, этого не заметил, потому что они все еще пытались осмыслить аналогию с цветком. Ремус тоже был сбит с толку, потому что был почти уверен, что он должен был быть вазой.

Тем не менее, Ремус ответил:

— Спасибо, Джеймс, я тоже тебя люблю.

Джеймс чмокнул его в щеку, затем повернулся, чтобы зайтись рыданиями на плече Сириуса. Сириус начал неловко похлопывать его по голове, и внезапный контакт заставил Джеймса взглянуть вверх. Если было бы возможно, он бы заплакал сильнее.

— Бродяга! Мой брат. Ты знаешь, как я горжусь тобой?

— Эмм…

— Ты превратился в мужчину прямо на моих глазах! Сегодня не было ни одной бомбы-вонючки!

— А мне на свадьбе не была предоставлена ​​такая же роскошь, — сухо добавила Лили.

Джеймс продолжал бессвязно болтать.

— Ты отличный бизнесмен, лучший друг и эффектный человек. Ты на пути к тому, чтобы стать настоящим взрослым человеком.

Ремус был достаточно пьян, чтобы поднять бокал в честь праздника.

— За Сириуса и его взросление!

Все за столом подняли бокалы и закричали.

— Кстати о взрослении, — сказал Питер, обращаясь к своей теперь уже жене. — Ты знала, что Белинда теперь официально девушка Сириуса?

— Я не верю в это, — сказала Мэри, прищурившись, глядя на извивающегося человека.

Щеки Сириуса стали ярко-красными.

— Я не просил ее стать моей девушкой, — сказал он очень быстро.

Питер закатил глаза.

— Хорошо, она не его девушка. Он просто решил не встречаться с другими людьми… и проводить с ней большую часть времени… и познакомиться с ее семьей. Но нет, она не его девушка.

— Поздравляю, Сириус, — сказала Мэри.

Питер подозрительно посмотрел на Джеймса, чья улыбка быстро сменилась хмурым взглядом.

— Разве ты не хотел бы добавить это к своей речи о взрослении?

— Эм, да. Конечно. Сириус, я так рад, что ты… эээ…

Ремус перебил его:

— Можем ли мы все просто поздравить Сириуса и избежать речей?

— Да, точно, — ответила Марго. — Вы просто кучка много болтающих придурков, не так ли?

Лили кивнула.

— Так точно.

Питер сделал глоток вина.

— Кто знает, возможно, ты следующий, кто свяжет себя узами брака, Бродяга.

Подождав достаточное количество времени, чтобы стол не заподозрил, что его уход имеет какое-либо отношение к стремлению Сириуса остепениться, Ремус встал.

— Мне нужно поздороваться с Фабианом, я почти не видел его весь вечер. Если я этого не сделаю, он напишет мне об этом в понедельник. — Он, не дождавшись ответа, поспешил прочь.

Он нашел Фабиана на краю танцпола, прислонившегося к женщине в униформе официантки. Если бы Ремус выпил меньше, он, возможно, понял бы, что Фабиан флиртует с ней и, вероятно, хотел, чтобы их оставили в покое.

— Я тебя повсюду искал, — вздохнул Ремус, лишь немного споткнувшись. Достигнув Фабиана, он прислонился к нему для равновесия.

Фабиан повернулся к официантке:

— Не обращай на него внимания. Он не со мной. Он местный пьяница, который всегда все рушит. Тебе, наверное, следует позвонить в полицию, это единственный способ для него усвоить урок.

Девушка фыркнула.

— Я видела, как он произносил речь шафера.

— Это часть его обаяния.

Официантка ухмыльнулась и пошла прочь.

—Может, увидимся позже, — крикнула она через плечо.

— Да, конечно! — Фабиан крикнул девушке в спину. Затем он повернулся и приподнял рыжую бровь, глядя на Ремуса.

Ремус слабо улыбнулся ему.

— Ты пьян как скунс.

— Не правда!

— Ты только что топнул ногой, прямо как Рон, когда настало время купаться.

— Это не так. — Ремус нахмурился.

— Что-то не так, Люпин?

— Нет. — Ремус еще сильнее нахмурился.

Фабиан вздохнул.

— Что ж, если ты не хочешь разговаривать, то, думаю, нам придется танцевать.

Ремус покачал головой.

— Я не умею танцевать.

— Все, что тебе нужно делать, это трясти бедрами и подпрыгивать с ноги на ногу. Если не получится, танцуй хасл.

Заиграла новая песня, и Фабиан привлек внимание. Он пошевелил плечами и запел.

— Do you remember?

— Нет…

— The twenty-first night of September?

— Пожалуйста, не надо.

Фабиан схватил Ремуса за руки и повел на танцпол.

— Love was changing the minds of pretenders.

— Ты вообще-то неплохой певец.

— Что я могу сказать? Я мастер на все руки.

По непонятным причинам пьяный разум Ремуса нашел эту фразу забавной. Он засмеялся так громко, что привлек внимание еще нескольких человек на танцполе, которые просто пьяно улыбнулись ему в ответ.

Фабиан снова запел.

— Ba de ya- say that you remember. Ba de ya- dancing in September.

Ремус присоединился.

— Ba de ya- never was a cloudy day!

Когда через несколько минут песня закончилась, Фабиан сказал:

— Ты был прав.

— А?

— Ты действительно не умеешь танцевать.

— Нет, думаю, я уже отлично справляюсь!

— Ты танцуешь так же хорошо, как кто-то мог бы ожидать от того, кто на вечеринках читает Шекспира.

— Спасибо.

— Благослови тебя за то, что ты достаточно пьян, чтобы воспринять это как комплимент.

Вдруг рядом с ними появился сердитый голос. Он сказал:

— Ремус? Могу я поговорить с тобой минутку? — Не дожидаясь ответа Ремуса, Сириус обвил рукой запястье Ремуса и с силой потащил его через толпу гостей из бального зала.

Когда они добрались до пустого коридора, Сириус прорычал:

— Какого хрена ты делаешь?

Ремус, нахмурившись, отдернул руку от Сириуса.

— О чем ты говоришь?

— Ты повис на этом ублюдке! — воскликнул Сириус, безумно сверкнув глазами. — Думал, что просто ткнешь мне этим в лицо, а? Тем, что я теперь не могу иметь?

У Ремуса отвисла челюсть.

Сириус начал отчаянно разглагольствовать.

— Ты вываливаешь на меня все эти чувства из ниоткуда! Потом ты выставляешь меня гребаным ублюдком, потому что мне нравится такой порядок вещей, и я хочу придерживаться той договоренности, которую мы установили! — Сириус злобно пнул растение в горшке. — А потом ты отказываешься от меня — бросаешь меня! Все потому, что мы не могли поступить по-твоему! Ты уходишь, как только понимаешь, что не можешь получить от меня то, что хочешь!

— Ты, блять, издеваешься надо мной?!

Сириус, похоже, не слышал Ремуса, потому что он продолжал свою обличительную речь без пауз.

— А теперь вот ты тычешь мне в лицо тем, что решил двигаться дальше. Тычешь мне в лицо, что я тебе больше не нужен, ты больше не хочешь меня. Ты вообще представляешь, каково это?

Может, дело было в алкоголе. Может, потому, что он был на взводе, что его лучший друг женился. Может, потому, что это был первый раз, когда он по-настоящему столкнулся с реальностью своей ситуации. Какова бы ни была причина, все чувства, которые Ремус подавлял в течение последних нескольких месяцев — в течение последних нескольких лет, по правде — устремились наружу, и у него не было сил подавить их.

— Я вывалил на тебя свои чувства из ниоткуда?! Сириус, почему ты думаешь, я ни с кем не встречался, пока мы спали вместе? Почему ты думаешь, я готовил для тебя, убирал за тобой и варил тебе кофе по утрам? Почему ты думаешь, я всегда для тебя был доступен? Независимо от того, что у меня происходило, я всегда был рядом, если ты хотел, чтобы кто-нибудь тебя выслушал, кто-то погладил твое огромное эго или было кого-то трахнуть! Конечно, тебе нравилось, как все было, ты эгоистичный ублюдок! По сути, дома у тебя была домохозяйка, а на стороне толпы любовников!

— И ты говоришь, что я бросил тебя? Я ушел, потому что не мог получить от тебя то, что хочу? Что ж, мои самые искренние извинения, Сириус. Мне очень жаль, что я не хочу смотреть, как человек, которого я люблю, ебёт все, что движется. Мне жаль, что я не хотел оставаться в отношениях — простите, договоренностях — где мой партнер высасывал из меня жизнь, как паразит! — Ремус глубоко вздохнул. — Ты буквально сказал мне, что я — последний человек, с которым ты хотел бы иметь отношения. Именно я. Кто в здравом уме останется после этого?

Сириус запнулся.

— Я… я… нет. Я не говорил, что ты был бы последним человеком, с которым я хотел бы иметь отношения!

Ремус топнул ногой.

— Да, ты сказал! Сказал! Ты дословно сказал: мне неинтересны отношения, и даже если бы были интересны, то точно не с тобой. Ты сказал это мне, блять, в лицо!

— Ну, я не это имел в виду! — Голос Сириуса больше не был гневным, а вместо этого повысился от паники.

Ремус проигнорировал слова Сириуса. Он продолжал:

— Знаешь ли ты, как это ощущается? Когда человек, по которому ты сохнешь целую вечность, говорит тебе в лицо, что ты последний человек, которому он хотел бы посвятить себя? Провести годы будучи вечно на побегушках, пока тот приходил и уходил, когда заблагорассудится? Все время знать, что ты недостаточно привлекателен, или недостаточно забавен, или недостаточно интересен, или недостаточно хорош, чтобы привлечь его безраздельное внимание? А потом, после всего этого, услышать, что ты был просто сексом? Узнать, что ты абсолютно не имеешь для него никакого смысла и тебя легко заменить, как случайного ебыря в коридоре бара? Осознать, что ты недостаточно хорош, чтобы быть парнем, но достаточно пригоден для того, чтобы с тобой изменяли тем, кого на самом деле считают отношениями? Ты знаешь, каково это?

Ремуса начали переполнять рыдания, и он возненавидел себя за это.

В мгновение ока Сириус попытался заключить его в объятия, но Ремус резко оттолкнул его.

— Не трогай меня, не прикасайся ко мне, не смей!

— Лунатик, пожалуйста. Позволь…

— Не называй меня Лунатик! — крикнул Ремус. — Ты мне не друг! Ты использовал меня и выбросил, как мусор! Ты не мой друг!

— Не говори так, Ремус! Пожалуйста. Пойдем в мою комнату и поговорим о…

— О, ты бы хотел этого, не так ли? — Ремус горько рассмеялся над своими рыданиями. — Может, еще раз потрахаться со своим любимым питомцем, прежде чем вернуться домой к своей настоящей девушке, верно?

— Нет! Перестань говорить как…

— Что ж, с меня хватит быть твоим любимым любимцем! Найди Белинду, если хочешь трахнуться. Вали к своему гарему. С меня хватит.

— Прекрати…

— Я больше у тебя не на побегушках, — выплюнул Ремус, прежде чем снова оттолкнуть Сириуса и броситься прочь.

Примечание переводчицы:

Я так скучала по подобной киношной драме, если честно :)) наслаждаюсь

========== глава 6: пожалуйста, пожалуйста, мистер почтальон ==========

Комментарий к глава 6: пожалуйста, пожалуйста, мистер почтальон

Глава 6

Через неделю после свадьбы:

Письмо смешалось с обычной почтой Ремуса, которую Фенрир Сивый забрал из почтового ящика Ремуса и доставил прямо к его двери, потому что он находился «поблизости»:

Самый неуловимый господин Лунатик,

К этому письму я приложил чек. Для твоего удобства я подписал его, но оставил строки суммы пустыми. Теперь ты можешь сбегать по магазинам и купить новый телефон, чувак!

Ты спросишь, откуда мне знать, что тебе нужен новый телефон?

Что ж, Ремус (прочти это неприятным тоном), я знаю, что тебе нужен новый телефон, потому что знаю, что старый телефон сломан. Я знаю, что твой старый телефон сломан, потому что нет другой логической причины, почему ты не отвечал ни на звонки, ни на сообщения своего лучшего друга в течение всей прошлой недели.

Не за что,

Самый обиженный г-н. Сохатый

P.S. Я знаю, что что-то произошло между вами с Сириусом, потому что он стал таким же отшельником, как и ты, и стал носить все черное на работе каждый день.

P.P.S. Если ты не начнешь отвечать мне в ближайшее время, мне придется появиться в твоей квартире, чтобы убедиться, что ты не умер от переживаний и не был жестоко убит домовладельцем.

P.P.P.S. Пожалуйста, не заставляй меня идти к тебе в квартиру. Я боюсь тараканов.

P.P.P.P.S. Маленький Сохатик попросил меня вложить одну из его иллюстраций для твоего удовольствия. Она называется «Рыбки, играющие в тег».

В переполненном ящике голосовой почты Ремуса:

«Привет, Ремус! Я думаю, что с твоим телефоном что-то не так, потому что меня постоянно отправляют прямо на голосовую почту. В любом случае, надеюсь, с тобой все в порядке! Мы давно не виделись. Думаю, наше последнее свидание было перед свадьбой твоей подруги? Я надеялся, что мы скоро сможем поужинать. Мне действительно нужно кое о чем с тобой поговорить. Ничего страшного! Но это то, что нам действительно стоит обсудить лично. В любом случае, мне пора идти. Позвони мне, когда сможешь!»

Письмо, полученное после нескольких других писем, содержащих предложения по исправлению и фотографии знаменитостей, отфотошопленных без бровей, было проигнорировано:

Люпин,

Ладно, не воспринимай это так, будто я говорю, что я скучаю по тебе, или беспокоюсь за тебя, потому что это не так и я не волнуюсь!

Если честно, мне наплевать, что ты всю эту неделю болел. Это меня не колышет! Мне действительно нравится тишина моего уютного подвального офиса, в котором нет окон. Приятно не принуждать никого к разговору. Весело иметь возможность часами сидеть в одиночестве со своими мыслями.

Но вот в чем дело - ты даже не позвонил. Ты отправил мне типичное письмо, в котором говорилось, что ты заболел гриппом и исчезнешь на неопределенный срок. И ты не ответил ни на одну из моих заметок и даже на мои сообщения о последнем выпуске «Янгера». Это очень странно, поскольку я знаю, что ты очень любишь и Хилари Дафф, и указывать на мои ошибки.

Я подумал, что стоит проверить, все ли в порядке в Люпиновом Тараканьем Логове. Опять же, я делаю это не потому, что скучаю по тебе или забочусь о том, что с тобой происходит, а потому, что, когда люди внезапно оказываются мертвыми, копы всегда следят за деньгами.

Поскольку я являюсь твоим основным источником денег, ты можешь понять, почему это может меня беспокоить.

Было бы действительно в наших интересах, если бы ты просто послал мне быстрый ответ, чтобы подтвердить свой статус жизни. Но помни, мне все равно.

-твой начальник, который совсем по тебе не скучает

Написано на обратной стороне открытки, которую Ремус лично забрал из своего почтового ящика, потому что он узнал о последствиях оставления своего почтового ящика без присмотра:

Лунатик! Извини, Мэри и я не связались с тобой, потому что были таааак заняты! Вчера мы провели весь день в Дельфийском театре, который, я знаю, ты любишь! О, здесь так красиво, и мы так хорошо проводим время. Мы делаем тонны снимков, и я знаю, что по крайней мере ТЫ оценишь!!! Мне лучше идти, но я позвоню как-нибудь в эти выходные. Ой! Если ты поговоришь с Бродягой раньше, чем я, не мог бы ты напомнить ему, что, когда он пойдет кормить черепах Мэри, ему нужно следить за тем, чтобы они все время содержались отдельно? Принцесса пытается сражаться с двумя другими, когда они подходят слишком близко. Спасибо!

P.S. Как раз в тот момент, когда я собирался отправить это, я получил отчаянный звонок от Джеймса о том, что ни ты, ни Сириус не отвечаете на его сообщения или телефонные звонки. Это шутка, как на пятом курсе, когда ты убедил его, что он единственный выживший после зомби-апокалипсиса?

Во все более тесном ящике голосовой почты Ремуса:

«Привет, Рем, это Элси. Я получил твое сообщение и МОГУ покрыть твои смены до конца недели. Кроме того, я просто подумал, что дам тебе знать, что какой-то парень продолжает звонить на стойку регистрации и спрашивать тебя. Он сказал, что ему нужно поговорить именно с тобой потому, что ты помогал ему разобраться с какой-то пропавшей книгой, но я бы сказал, что он врет. Однако он не казался сталкером, так что я думаю, что у кого-то есть тайный поклонник! К тому же он звонит только в твои обычные смены... Может, тебе стоит быть начеку. Но я пересмотрел все выпуски Stalkers Who Kill, так что, возможно, я немного параноик. Ха-ха, в любом случае, надеюсь, тебе станет лучше, увидимся на следующей неделе.»

Отправлено на мобильный телефон Ремуса:

Марлен: Фабиан буквально сходит с ума. Я спустилась, чтобы передать ему его почту, и по-моему, он пел сам себе «Grease Lightning». (*прим.пер. посмотрите в ютубе этот шедевр с молодым Джоном Траволтой в главной роли)

Ремусу было стыдно.

Стыдно из-за того, что выпил слишком много. Стыдно за то, что взорвался как маньяк. Стыдно за то, что показал Сириусу, что на самом деле он вообще не двинулся дальше.

А теперь он не знал, что делать.

Ремус был уверен, что Сириус никому не рассказал о его вспышке, потому что это инкриминировало бы только самого Сириуса, но все же тут стоило беспокоиться о самом Сириусе.

Ремус унизил себя перед Сириусом Блэком. Сириус Блэк, на которого Ремус подсознательно последние четырнадцать лет, а затем сознательно пытался произвести впечатление. Сириус Блэк, который держал сердце Ремуса на ладони. Сириус Блэк, который теперь знал, что Ремус был большим плачущим ребенком, который превратил бессмысленные метания в драматичные любовные интриги.

Ремус знал, что не должен извиняться перед Сириусом, он и не хотел извиняться, но ему бы очень хотелось, чтобы он не вышел из себя так быстро. Ему жаль, что он просто не проигнорировал пьяный бред Сириуса, и не ушел. Ему хотелось, чтобы они могли притвориться, будто ничего не произошло. Он хотел бы, чтобы они могли вернуться в то время, когда все еще не было настолько сложным.

Ремус вздохнул. Было бесполезно загадывать желания, которые никогда не сбудутся. Единственное, что он мог сделать в этот момент, - это не оттолкнуть тех немногих, кто все еще заботился о нем. Он достал свой телефон.

Он написал Джеймсу: Я заеду завтра на ужин. Скажи малышу, что мне очень понравился рисунок.

Он перезвонит Бенджи, когда тот закончит работать.

Он написал Фабиану по электронной почте: Я не понимаю твоей привязанности к Чарльзу. Он старый. #TeamJosh5eva. Между прочим, я вернусь в пн.

Он подождет, пока Питер позвонит ему первым, чтобы не испортить ему медовый месяц.

Он написал Марлен: В следующий раз, пожалуйста, засними его в целях шантажа, спасибо.

Примечание переводчицы:

Блин, ну авторка ну просто чудо. Я перевожу и смеюсь в голос ахаххахха. Люпиново Тараканье Логово аааааааа. Вообще письмо Фабиана это шедевр.

Очень жду ваших отзывов тоже!!!

========== глава 7: но если мне нужно плакать, чтобы удержать тебя, я не против плакать ==========

Комментарий к глава 7: но если мне нужно плакать, чтобы удержать тебя, я не против плакать

Через две недели после свадьбы:

Когда Ремус услышал поспешный тук-тук-тук в дверь, он побежал открывать замки с рекордной скоростью.

Он проснулся часом ранее от гораздо более агрессивного стука Фенрира Сивого. Ни для кого не удивительно, что здание кишело тараканами, и его нужно было подвергнуть фумигации. Сивый пришел, чтобы принести Ремусу личные извинения и предложить свое личное жилье, чтобы избежать неудобств. Сивый сказал, что очень серьезно относится к удовлетворению своих жильцов. Сивый сделал ударение на слове "удовлетворение".

Ремусу в конце концов удалось уговорить Сивого уйти, но он не хотел проводить в квартире больше времени, чем необходимо. По факту, хотя технически у него была неделя до начала фумигации, Ремус так хотел съехать, что даже не колеблясь попросил Джеймса, может ли он остаться в его комнате для гостей.

Теперь, вроде как, Джеймс наконец-то пришел за ним.

Когда он открывал бесконечные замки, Ремус бессвязно заговорил:

— Ты же ведь не на BMW приехал? Я говорил тебе, когда люди в этом районе видят такую ​​машину, они думают, что она либо принадлежит торговцу наркотиками, либо богатому идиоту, который свернул не туда. Поверь, Джеймс, ни то, ни другое не годится. Так что… ой.

Сириус выглядел значительно более потрепанным, чем на свадьбе. Он не то, чтобы выглядел худее, но его кожа несколько впала, из-за чего он выглядел более изможденным. У него были тяжелые темные мешки под глазами, которые выглядели неуместно на его обычно идеальном лице. Вместо озорной ухмылки губы Сириуса превратились в хмурую полоску, в результате чего вокруг рта и между бровями образовались морщинки. Одежда Сириуса, хоть и дорогая и модная, на его сгорбленном теле выглядела помятой и неприглядной. Ремуса удивило то, что один и тот же мужчина мог выглядеть совершенно по-другому всего две недели назад.

— Могу я войти?

Ремус не думал, что мог бы отказать этому несчастному существу, даже если бы захотел.

— Ага, — ответил Ремус, отступая в сторону, позволяя войти Сириусу.

Сириус вошел в квартиру, но не попытался сесть за маленький кухонный стол или начать дальнейший разговор. После нескольких минут молчания Ремус в знак приглашения выдвинул стул. Не обладая той грацией, которая была у него еще в детстве, Сириус машинально врезался в него.

— Ты в порядке, Сириус? — Ремус не мог не спросить.

Сириус горько усмехнулся.

— Ты спрашиваешь меня, в порядке ли я?

Ремус неловко огляделся.

— Да?

Сириус снова засмеялся.

— Как ты можешь быть таким? Как ты можешь быть все время так чертовски мил?

— Эм-м-м…

— Ко всем. Ты так мил со всеми. Если бы ты наткнулся на блядского Северуса Снейпа на улице, ты, вероятно, придержал бы перед ним дверь.

— Сириус…

— Я буквально думал о том, чтобы добавить слабительное в напиток Пруэтта на свадьбе, а ты даже не встречаешься с ним. А я встречался с Белиндой, и когда ты впервые увиделся с ней, ты встал и заговорил с ней о том, как лучше всего подойти к чтению Мелвилла с долбанной улыбкой на лице! Как ты это делаешь?

— Эм…

— Ты буквально хуев ангел, посланный с небес, и что мне с тобой делать? Я отношусь к тебе как к дерьму!

— Я не ангел…

А потом Сириус сделал то, что Ремус не видел даже в ту ночь, когда Вальбурга и Орион Блэк официально отреклись от него — он начал рыдать.

Ремус позволил своим естественным инстинктам взять верх. Он немедленно влетел в шаткое кресло рядом с Сириусом и обнял его за плечи.

— Тссс. Все в порядке, Сириус, — прошептал Ремус, успокаивающе массируя лопатки Сириуса.

— Все не в порядке!

Они молчали, пока рыдания Сириуса не утихли. Когда казалось, что всхлипы полностью прекратились, Ремус быстро схватил для Сириуса коробку салфеток.

Сириус снова заговорил гораздо более спокойным, но немного формальным голосом.

— Я пришел сюда, чтобы извиниться.

Ремус был слишком поражен, чтобы ответить.

Сириус продолжил.

— Во-первых, я хотел бы извиниться за то, что я сказал о том, как ты бросил меня после того, как не смог получить от меня то, что хотел. Мало того, что это было совершенно неуместно, но это также была явно унизительная неверная характеристика. Теперь я понимаю… Я понимаю, почему тебе пришлось бросить меня. Раньше я не понимал, потому что был чертовски эгоистичен, чтобы смотреть на это с любой позиции, которая не была окрашена моей жалостью к самому себе.

Ремус удивился, заметив, что эта речь казалась несколько отрепетированной. Это было немного тревожно не потому, что из-за этого речь выглядела недостоверной, а потому, что Ремусу не приходило в голову, что Сириус так много над ней думал.

— Во-вторых, я хотел бы извиниться за то, что обвинил тебя в том, что ты тыкал мне в лицо тем, что ты встречался с другими людьми. Теперь я понимаю, что это было ужасно лицемерно. Я знаю, что моя… ревность и собственнические наклонности — это то, над чем мне нужно работать.

— И самое главное… мне очень жаль, что я так обращался с тобой последние несколько лет. Мне очень жаль, Ремус! — Голос Сириуса надломился. Ремус подумал, что эта часть извинений Сириуса не была отрепетированной. — Ты был прав. Я использовал тебя и обращался с тобой как с дерьмом. Но, пожалуйста, поверь мне, Ремус, я действительно не знал, что делаю! Я не думал ни о ком, кроме себя, и не знал, что так сильно причинял тебе боль! Если бы я не был таким эгоистичным, я бы не принимал как должное то, что было прямо передо мной.

Сириус снова заплакал.

Ремус был слишком ошеломлен, чтобы утешить его.

Сириус сквозь рыдания заговорил:

— Ремус, ты такой хороший. В глубине души ты просто чистый свет. — Сириус рассмеялся водянистым смехом. — Знаешь, когда мы были детьми, у меня была теория, что ты ангел, спустившийся с небес только для меня. — Сириус снова рассмеялся, прежде чем собраться с мыслями. — Мне так повезло, что ты был в моей жизни все эти годы. Ты такой… я имею в виду… я думаю… помимо Гарри, ты для меня самое дорогое в мире. Сожалею, что не показывал этого.

— И… есть еще так много вещей, за которые мне нужно извиниться, что я не знаю, как выразить все это словами, но знаю, что мне очень жаль. За все.

Сириус глубоко вздохнул, прежде чем произнести свою последнюю просьбу.

— Я знаю, что не заслуживаю этого, и я знаю, что пройдет много времени, прежде чем мы сможем вернуться к тому, что было раньше. Но не мог бы ты дать мне шанс снова стать твоим другом? Пожалуйста, позволь мне попробовать? Эти последние несколько месяцев были самыми несчастными в моей жизни. Обещаю, я могу быть тебе хорошим другом. Пожалуйста.

Затем Сириус откинулся на спинку кресла, с надеждой глядя Ремусу в глаза.

Тишина эхом разнеслась по комнате.

Принятие извинений Сириуса было бы важным шагом к возвращению к дружбе, которая так много значила для них обоих. В самом деле, разве это не то, что мучило Ремуса последние две недели, — это способ попытаться вернуть все на круги своя? Ответ был положительным.

Но Ремус не был так уверен в том, что нужно просто дружить.

Как они могли быть просто друзьями после всего, через что им пришлось пройти?

Сможет ли Ремус стоять рядом с Сириусом, когда тот поклянется вечно любить одного счастливчика, как он только что сделал для Питера? Сможет ли Ремус быть любящим дядей Луни для ребенка, которого Сириус в конечном итоге заведет с этим безымянным, безликим человеком, каким он был для Гарри? Сможет ли Ремус смеяться с Сириусом, праздновать с Сириусом и доверять Сириусу без каких-либо романтических чувств?

Сириус повесил голову, когда стало ясно, что ответа не последовало.

— Я понимаю, почему ты больше не хочешь со мной разговаривать. Я просто уйду.

Не раздумывая, Ремус положил руку на предплечье Сириуса, чтобы остановить его. Глаза Сириуса, всегда такие яркие, снова заблестели надеждой, и Ремус перестал сомневаться.

Может быть, они никогда не станут величайшими любовными историями друг друга, но они всегда будут Мародерами.

— Я думаю, четырнадцать лет дружбы перевешивают два года случайного секса, — пробормотал Ремус, слабо улыбаясь.

Улыбка Сириуса, казалось, немного смягчилась, но через секунду он бросился вперед и обнял Ремуса.

Однако, к удивлению Ремуса, еще через секунду Сириус отпрыгнул.

— Извини! — воскликнул Сириус так, словно он действительно имел это в виду. — Можно я тебя обниму?

Ремус, который не привык, чтобы Сириус ни на что не просил разрешения, был застигнут врасплох.

— Э-э-э, конечно? Да.

А потом Сириус снова сжал его в объятьях.

Ремус улыбнулся, несмотря на покалывание в груди и тошноту в животе. Он надеялся, что было правдой то, что говорили люди насчет того, что прощение всегда больше нужно тому, кто прощает, чем для прощенного. Если он сможет найти мир в дружбе с Сириусом и придумать, как оставить все неприятности в прошлом, то, возможно, он все-таки сможет двигаться дальше.

— Ремус?

— Да, Сириус?

— Это таракан?

— Да, наверное, нам следует убираться отсюда.

— Это не хорошо.

— Почему? — потребовал ответа Фабиан.

— Потому что она веганка и поэтому, вероятно, не оценит подарочную карту в Big Randy’s Steakhouse! — ответила Марлен разочарованным высоким голосом.

По иронии судьбы Фабиан теперь помогал Марлен устроить свидание со старшекурсницей по имени Доркас Медоуз. Ремуса, танцующую обезьянку Фабиана, потащили за собой.

Хотя Ремусу пришлось признать, что ситуация не так уж плоха.

В университете официально были летние каникулы, а летние курсы еще не начались, поэтому кампус был в основном пуст. Он и Фабиан воспользовались возможностью поработать в некоторых из красивых дворов школы, не терпя шума и суеты обычной жизни в кампусе. И Марлен присоединилась к ним, развалившись в траве на одеяле, украденном из офисной аптечки.

В то время как Марлен и Фабиан тратили обеденный перерыв, придумывая все более худшие приемы ухаживания, Ремус поддакивал им и грелся на солнце. Он обнаружил, что если он бормотал «ага» и «я не знаю» через случайные промежутки времени, они его не беспокоили.

— Окей, — сказал Фабиан. — Как насчет этого: скажи ей, что ты проводишь лотерею, чтобы заработать денег на борьбу с детским диабетом. Подожди примерно неделю, а потом скажи ей, что она выиграла. Когда ты будешь вручать ей подарочную карту Big Randy’s Steakhouse в качестве приза, используй ее как начало разговора, чтобы…

— Чем тебе так уперлась эта карта в Big Randy’s Steakhouse?!

— Я получил ее на день рождения, но я не хочу туда, поэтому надеялся, что кто-нибудь купит ее у меня.

— Вы, мажоры, постоянно пытаетесь быстро заработать на спинах рабочего класса! — фыркнула Марлен.

— Ага.

— Что ж, если вы двое собираетесь только критиковать мои идеи, то я оставлю их при себе! — Фабиан нахмурился.

— Боже, я не знаю, зачем я вообще обратилась к тебе за помощью! Ты думал, что пригласить меня на вечер караоке было хорошим способом произвести на меня впечатление.

— Эй! Вообще-то у меня прекрасный голос, и все в этом баре это подтвердили!

— Все в баре были пьяны! Поддержи меня, Ремус.

— Я не знаю.

— Не втягивай в это Ремуса. Он только что переболел гриппом и бредил. Он не понимает, о чем говорит. И, позволь мне добавить, караоке была его идеей.

— Как бы то ни было, — закатила глаза Марлен. — Я должна идти. У некоторых из нас есть работа.

Марлен встала, чтобы собрать свои вещи, и это движение вырвало Ремуса из клубничного дайкири в мечтах на французском пляже.

— Пока, Марлен, — сказал он, привставая.

— О, пока я не забыла, ты идешь на мое барбекю? — спросила Марлен. — Когда я спросила Бенджи, он был довольно расплывчатым.

— Гм. — Ремус почувствовал, как краснеет. — Я еще не уверен, мне, возможно, придется выйти на смену в библиотеке за коллегу, который прикрывал меня на прошлой неделе. Я скоро дам тебе знать.

— Хорошо, — кивнула Марлен с улыбкой. Затем она повернулась и бросила взгляд на Фабиана, прежде чем уйти.

Когда она ушла, Фабиан подозрительно спросил:

— Как у тебя дела с Бенджи?

— Эммм… никак.

— А?

— Да. — Ремус отвел глаза.

— Он пытался представить тебе свой новый роман типа «Убить пересмешника» или что-то в этом роде?

— Нет, — прорычал Ремус. Затем, более спокойно сказал. — Мы просто поняли, что наши интересы несовместимы.

Фабиан прищурился.

— Почему ты такой плохой лжец?

— Я не лгу.

— Если только ты внезапно не обгорел следами на щеках, то ты врешь.

— Просто оказалось, что нам не нравятся одни и те же вещи.

— О! — понимающе воскликнул Фабиан. — Ты имеешь в виду, в постели.

Ремус уставился на дерево прямо за головой Фабиана.

Фабиан даже не попытался сдержать смех.

— Так он пытался тебя отхлестать или что-то в этом роде?

Ремус поежился.

Фабиан ахнул.

— Я пошутил!

— Ну, а он не шутил.

— Да ну нет! Маленький Бенджи Фенвик?

— Никому не говори об этом.

— Конечно, нет, кому я скажу?

— Гидеону, Молли, Карадоку, Марлен…

— Ты называешь меня сплетником?

— Я уверенно называю тебя болтуном.

— Лучше болтун, чем сплетник.

— Я никого не стараюсь застыдить! Я просто не хочу, чтобы на мне пробовали всякие кинки.

— Так что случилось? Он пытался надеть на тебя наручники, когда ты не видел?

— Нет! Он усадил меня в воскресенье вечером и очень зрело объяснил, что любит БДСМ. Он уточнил, что подразумевается под БДСМ, и спросил, не хочу ли я продолжать такие сексуальные отношения.

— И ты сказал нет.

— И я сказал нет.

— Но ты был бы тем, кто будет пороть, или тем, кого порют?

— Я боялся спросить.

— Какой ответ ты боялся услышать?

— Оба.

Фабиан вздохнул.

— Полагаю, все выиграть нельзя.

И если бы вы были Ремусом Люпином, вы бы не выиграли ничего.

Ремус не мог лгать. Оставаться с Джеймсом, Лили и малышом Гарри было, черт возьми, фантастически.

Последние четыре ночи были лучшими ночами для сна Ремуса за шесть месяцев. Не было страха перед какими-либо коварными существами, будь то насекомые или люди, пытавшиеся изнасиловать его в темноте ночи. Его дорогой матрас был покрыт столь же дорогим постельным бельем из лучших тканей, и он чувствовал себя так, словно каждую ночь спал на облаке.

Вместо завтрака и ужина в микроволновке, к которым Ремус привык в своей квартире без духовки, Олли баловала Ремуса тремя вкусными сытными блюдами в день. Всего за четыре дня Ремус почувствовал, как его иммунная система укрепляется благодаря новой хорошо сбалансированной диете.

И, конечно же, дополнительным бонусом было то, что в соседней комнате был очаровательный трехлетний ребенок.

Во время их телефонных звонков раз в две недели Ремус наконец смог честно сказать отцу, что у него все в порядке.

— Луни, посмотли, что я постлоил! Это наш дом. — сказал Гарри, указывая на свое творение из лего.

— Боже мой, Гарри, ты такой хороший строитель! — воскликнул Ремус, с преувеличенным вниманием изучая конструктор.

Гарри радостно сиял несколько минут, но затем, с присущим малышам непостоянством, разрушил все это и начал заново.

Пока Ремус следил за Гарри за кухонным столом, Джеймс и Лили работали над обедом. Ну, они работали над разогревом еды, которую Олли оставила им замороженной на обед.

— Сейчас подходящее время для того, чтобы приставать к тебе об этом Бенджи? — спросил Джеймс, когда они с Лили уселись на свои обычные места за столом и стали ждать, пока сработают таймеры.

— О, — вздохнул Ремус. — Я больше с ним не встречаюсь.

— Слава Богу.

Рот Ремуса открылся.

Джеймс пожал плечами:

— У меня нет проблем с этим парнем. Он был порядочным, но это не продлилось бы долго. Он не был твоим навсегда-человеком.

— Что это хотя бы значит?

— Тебе никогда не хотелось говорить о нем. Черт, ты рассказал мне о Пруэтте и его личной жизни больше, чем о своих отношениях с Бенджи.

— Это не правда.

Джеймс проигнорировал Ремуса и продолжил говорить.

— Каждый раз, когда я спрашиваю о вас, ребята, я всегда получаю один и тот же ответ. У нас все нормально. Как прошлосвидание? Нормально. Лили хочет пригласить его на ужин. Ладно.

— Что такого плохого в слове «нормально»?

— Ничего. Все нормально.

— Мне кажется, что «нормально» — это все, что хотят услышать люди.

Лили, которая молча наблюдала за их разговором, наконец вмешалась.

— Ремус, ты заслуживаешь большего, чем просто нормально.

Прежде чем Ремус успел ответить, Гарри громко бросил конструктор.

— Мне скучно! — воскликнул он. — Мы можем пойти покататься на качелях?

Лили обратила внимание на Гарри.

— Почему бы тебе не пойти и не взять книжку-раскраску Немо, чтобы показать дяде Луни? Он любит твоих рыбок.

— Окей!

Когда Гарри исчез в коридоре, Джеймс запел:

— У меня хорошие новости.

— Будет еще один перезапуск Девочек Гилмор? — спросил Ремус.

— Я все еще работаю над этим.

Лили фыркнула:

— Я уверена, что твое письмо от фанатов Алексис Бледел имеет большое значение. Какие у тебя новости?

Дьявольская ухмылка, которую Ремус слишком хорошо знал, медленно расползлась по лицу Джеймса.

— Сириус расстался с Белиндой.

Несмотря на учащенное сердцебиение, Ремус спокойно сказал:

— Это прискорбно. Мне жаль слышать это.

— Когда это случилось? — с любопытством спросила Лили, но эта новость, похоже, не очень удивила ее.

— Очевидно, в ночь после свадьбы, — прощебетал Джеймс.

Ремус замер, но ни Джеймс, ни Лили, казалось, не заметили этого, потому что Лили проницательно смотрела на Джеймса.

Наконец она сказала:

— Знаешь, о вас двоих в Хогвартсе всегда ходили слухи, но я приняла сознательное решение не верить. Однако иногда мне интересно…

— Ага, — вставил Ремус, — ты выглядишь ужасно счастливым из-за разрыва.

— А ты нет? — спросил Джеймс, изогнув бровь.

— Почему я должен быть счастлив? — Ремус ответил, предупреждающе сузив глаза. — Я, в отличие от некоторых людей за этим столом, не испытываю удовольствия от боли моих ближайших друзей.

— Я просто думаю, что Сириус тоже заслуживает большего, чем просто нормально. Разве это плохо?

Джеймс не мигая смотрел на Ремуса, пока Лили не стала достаточно сочувственной, чтобы избавить Ремуса от страданий.

— Кстати о дьяволе, — сказала она, — он должен быть здесь с минуты на минуту.

Джеймс заметно оживился, и Ремус закатил глаза.

Поскольку Сириус выбрал день для извинений, когда Ремус эвакуировал свою квартиру для дезинсекции, он знал, что Ремус временно останется у Джеймса. К большому удовольствию Джеймса, с тех пор Сириус приходил ужинать каждый вечер.

Но Ремус знал, что Сириус просто наверстывает упущенное. Он скучал по семейным обедам Мародеров, как и Ремус скучал по ним, и теперь, когда они помирились, Сириус очень хотел их возобновить. Это все. Больше ничего не было.

Джеймс смотрел на вещи иначе.

Но Ремус не мог винить Джеймса. Этот человек не знал подробностей его отношений с Сириусом, и он не знал, что они согласились стать друзьями. Поэтому, когда Сириус делал для него такие вещи, как выдвигал стул Ремуса или громко смеялся над всеми шутками Ремуса, или брал на себя ответственность подавать Ремусу еду и снова подливать ему напиток, или постепенно смещал его стул к Ремусу, по мере того, как наступала ночь, Джеймс все неправильно понял. Бедный, невежественный Джеймс считал, что у Сириуса были романтические намерения, а Ремус знал, что действия были чисто дружескими.

Звук открывающейся двери вырвал Ремуса из его мыслей.

— Блодяга! — Голос Гарри раздался эхом от входа.

— Привет, щеночек!

Хихиканье Гарри становилось все ближе и ближе, пока, наконец, Сириус не вошел на кухню с малышом на плечах.

— Я был тут неподалеку, — сказал Сириус своим обычным беззаботным тоном. — Подумал, что с таким же успехом могу поужинать у вас, ребята.

— Что это у тебя в руках? — радостно спросил Джеймс.

— О, я случайно заглянул в эту пекарню на Франклин-стрит сегодня утром, так что случайно взял с собой еще несколько двойных шоколадных пирожных, — сказал Сириус, осторожно опуская Гарри на пол.

— Как мило, — ухмыльнулся Джеймс. — Они любимые Ремуса.

— Правда? — небрежно заметил Сириус. Он сел на стул рядом с Ремусом, хотя тот, что стоял во главе стола, был ближе. Он по-прежнему очень небрежно перекинул руку через спинку стула Ремуса.

— Привет, Лунатик.

Сириус просто был дружелюбен, вот и все.

Примечание переводчицы:

Ой не могу, сейчас мое личико треснет от умиления. Не знал, конечно, Сириус о любимых пирожных Ремуса, ага, как же)))))

========== глава 8: давай проведем ночь вместе, сейчас ты мне нужен больше, чем когда-либо ==========

Комментарий к глава 8: давай проведем ночь вместе, сейчас ты мне нужен больше, чем когда-либо

Глава 8

— Блять, что с тобой произошло?!

— Не понимаю, о чем ты, Пруэтт.

— О том, что, черт возьми, с твоим лицом?

— О, — ответил Ремус, медленно расставляя все свои вещи. Наконец, он сказал. — Ну, Лили поделилась со мной новым корейским кремом для глаз, который, по ее словам, творит чудеса с мешками под глазами…

— Отъебись.

— Так что спасибо, что заметил. Я рад, что он так хорошо работает.

— Если только крем не работает так, будто ты только что провел пару раундов с Мэйвезером, тебе следует подать в суд.

— Хорошо, ты хочешь правду?

— Нет, расскажи мне, как ты вошел в дверной косяк.

— Это немного неловко. Только не смейся слишком сильно.

— Я буду смеяться столько, сколько потребует ситуация. Ну?

С очень громким вздохом Ремус объяснил:

— Я споткнулся о ботинок посреди ночи и ударился о кухонный стол.

— Не понимаю, зачем ты постоянно пытаешься мне врать. У тебя это плохо получается.

Ремус нахмурился, вероятно, слишком преувеличенно.

— Это вообще-то правда! И это было очень больно так-то, поэтому давай, пожалуйста, свернем этот разговор.

Ремус старался, чтоб его взгляд не дрогнул, когда Фабиан пристально смотрел ему в глаза несколько неловких секунд.

Внезапно Фабиан ахнул.

— Боже ты мой! Тебя ограбили!

— Что? Н… да. Да, меня… меня ограбили.

Лицо Фабиана исказилось от беспокойства.

— Что случилось?

Ремус почувствовал укол вины, но все равно продолжил, спотыкаясь.

— Я, гм, шел на рынок, потому что мне вообще-то нужен был… гм… Pepto-Bismol. Было уже поздно, и этот парень выпрыгнул на меня из ниоткуда. Мы… немного подрались, пока он пытался украсть мой кошелек — вот тогда-то он меня и ударил — но, к счастью, кто-то вышел из-за угла, и чел убежал.

— Боже ты мой! Ремус! Мне так жаль! У тебя все нормально?

— Я в полном порядке, — честно сказал Ремус. — Пожалуйста, не беспокойся обо мне.

— Эй, а ты сообщил об этом? Кто-нибудь хоть ублюдка поймал?

— Э, нет, я не сообщал об этом. Я бы сказал, что тот парень был нариком в поиске дозы. Действительно печально — зависимость. Таким людям нужна медицинская помощь, а не вмешательство полиции.

— Да, ты прав. — Губы Фабиана изогнулись и он нахмурился. —  Но почему ты мне не сказал?

— Я… я боялся, что это слишком всех встревожит! Ты же знаешь, как все всегда шутят о том, где я живу. Я подумал, что если все узнают, что случилось, меня не оставят в покое.

— Да, понимаю, приятель, — вздохнул Фабиан. — Прошу прощения за эту шутку.

— Нет! — поспешно сказал Ремус. — Все правда в порядке, не парься.

— Знаешь что, Ремус? Почему бы тебе не взять сегодня выходной? Или даже до конца недели. Тебе следует поправляться, а не сидеть здесь и беспокоиться о всякой моей чуши.

— Нет, — твердо сказал Ремус. —  Я хочу остаться здесь, поработать… чтобы отвлечься от боли. Но можно одно одолжение?

— Что угодно.

— Пожалуйста, никому не говори, что случилось. Когда встретимся с Марлен сегодня вечером, просто расскажи ей мою историю про ботинок, окей? И если встретишься с Джеймсом или Питером, пожалуйста, даже не упоминай об этом. Они тоже не купятся на историю про обувь, поэтому я просто избегаю их, пока синяк не заживет.

— Да, конечно, Ремус. Без проблем.

— Спасибо.

Ты жалкий ублюдок, Люпин.

Пятница, девять вечера:

Ремус нахмурился, когда он, Фабиан и Марлен пропустили еще один вопрос, в результате чего их счет стал пяти из двадцати вместо пяти из девятнадцати.

Он был огорчен тем, что они проигрывали. Он был огорчен тем, что в пятницу вечером играл в викторину в баре. Ему было горько, что Джеймс, Сириус и Питер ужинали в заведении, где подавали тропические напитки размером с аквариум, а он не мог пойти, потому что ему приходилось скрывать синяк под глазом.

Довольно мелочно он сказал Марлен:

— Если ты хотела произвести впечатление на Доркас, то ты явно просрала шанс.

— Это я-то просрала шанс? А кто заставил нас ответить «вратарь» на вопрос о Тони Ромо?

— Прости, конечно, я, должно быть, был слишком занят, съеживаясь от смущающих взглядов, которыми ты стреляла в Доркас, чтобы услышать, как кто-то из вас дает правильный ответ.

— Если бы ты не выглядел так жалко с этим распухшим глазом, клянусь Богом, Люпин, я бы сейчас тебе врезала.

— Хватит! — прорычал Фабиан. — Давайте просто уйдем. Мы достаточно опозорились на один вечер.

Марлен топнула бы ногой, если бы не сидела.

— Но у меня не было возможности поговорить с Доркас весь вечер!

— Повезло ей.

Марлен повернулась к Ремусу.

— Фабиан, как ты думаешь, сколько моделей-мужчин захотят пригласить Ремуса на свидание после того, как я сломаю его милый носик?

— Прекратите! — воскликнул Фабиан. — Эта долбанная викторина настроила нас друг против друга! Мы вошли сюда как Les Quizerables, и будь я проклят, если мы не выйдем отсюда как Les Quizerables*!

Ремус фыркнул, но протянул руку Марлен. Он знал, как обидно пытаться привлечь внимание кого-то, кто в тебе не заинтересован.

Он сказал:

— Мне жаль, что я вышел из себя и назвал тебя любовницей сатаны.

Марлен взяла Ремуса за руку и сжала ее.

— Мне жаль, что я вышла из себя и дала твой номер парню с татуировкой My Little Pony, когда ходила в туалет.

— Погоди, что?

— Здорово, мы снова друзья! — Фабиан хлопнул в ладоши. — Марлен, иди, попрощайся с Доркас, чтобы мы смогли уйти.

— Нет, — уныло сказала Марлен. — Честно говоря, я думаю, она вообще забыла, что я здесь.

Ремус не сказал бы этого вслух, но подумал, что Марлен права.

Когда Ремус, Фабиан и Марлен только пришли, Доркас вежливо побеседовала с Марлен несколько минут. Однако с тех пор она не обращала внимания на бедную Марлен. Теперь Доркас выглядела так, как будто она хорошо проводила время со своими друзьями.

— Давайте напьемся.

Пятница, десять вечера:

Ремус осматривал толпу бара Ricco’s в поисках места, где он, Фабиан и Марлен могли бы спокойно затопить свои печали в алкоголе, когда он заметил их.

Блядь! назад назад назад назад назад назад

Но Ремус слишком затупил. Через несколько секунд был установлен зрительный контакт.

Питер им помахал.

Блядский я и мои долбанные пьяные рефлексы.

Ремус действительно думал, что закрыл все тылы. Он искренне полагал, что, пока он поддерживает регулярную переписку с Мародерами, они ничего не заподозрят, когда он пропадет на пару недель.

Он рассчитывал на эти две недели.

Мародеры, хорошо знавшие тактику уклонения Ремуса и его лживые уловки, определенно не поверили бы никаким его выдумкам. Они никогда не поверили бы, что он споткнулся о ботинок, и как только он начнет рассказывать о своем ограблении, они не поверят и этой истории. Затем ему пришлось бы объяснять, как у него действительно появился синяк под глазом и он бы умер от унижения.

Ремус предположил, что это карма за то, что он позволил Фабиану оплачивать его напитки весь вечер, желая его подбодрить.

Ремус медленно подошел к столу, за которым сидели Питер, Джеймс и Сириус.

— Привет, — поприветствовал он как можно более беспечно.

Питер ахнул; Джеймс нахмурился; Сириус вскочил со своего места за считанные секунды.

Он крепко схватился за подбородок Ремуса, чтобы осмотреть фиолетовый синяк.

— Как, черт возьми, ты его получил?

Ремус оттолкнул руки Сириуса.

— О, это? Это просто случайность. Не о чем беспокоиться.

— Бред сивой кобылы. Скажи мне, кто это сделал прямо сейчас.

— Расслабься, — сказала Марлен, все еще немного взволнованная вечерними событиями. Она стянула пустой стул из-за соседнего стола, и Фабиан последовал ее примеру. Она продолжила. — Он споткнулся и упал. Ничего страшного.

— Так все и было, Ремус? — строго спросил Джеймс.

Ремус кивнул:

— Да, вот и все. На самом деле это довольно забавно, я споткнулся о ботинок, ха-ха. В этом не было ничего страшного. Правда.

Питер фыркнул; Джеймс нахмурился; Сириус усмехнулся.

— Я не вру!

— Говорит он, морща нос, переминаясь с ноги на ногу и почесывая левое ухо, — сказал Питер, закатывая глаза.

— Скажи мне, кто это сделал с тобой, Ремус, — повторил Сириус.

— Никто не сделал этого со мной, — чуть не крикнул Ремус. — Это был несчастный случай.

Питер, Джеймс и Сириус вздохнули в унисон.

— Погодите, то есть — сморщивание носа и почесывание уха — это то, что он делает, когда врет? — спросил Фабиан, подозрительно глядя на Ремуса.

— Да, — ответил Джеймс.

Глаза Фабиана расширились.

— Боже ты мой! Значит, ты врал мне, когда говорил, что тебе нравится Keeping Up With the Caesars?!

— Keeping Up With the Caesars? — спросила Марлен.

— Ситком, посвященный Юлию Цезарю и его приключениям в Риме.

— … Звучит не очень забавно, — ответила Марлен.

— Ничего подобного, — пробормотал Ремус. Увидев взгляд Фабиана, Ремус продолжил. — Я уже говорил это раньше и повторю еще раз, я не понимаю твоей одержимости этим человеком. Он не был таким харизматичным, как тебе кажется. То, что ты чувствуешь себя с ним родственными душами, не означает…

Сириус прервал его:

— Не могли бы мы прекратить говорить об ужасных идеях Пруэтта и вернуться к делу? Ремус, ты скажешь мне, что случилось с твоим глазом прямо сейчас, или я клянусь, я…

— Ладно! — Ремус раздраженно закричал. Он глубоко вздохнул, надеясь, что это будет выглядеть так, будто он набирается храбрости. — Я не хотел ничего говорить, потому что не хотел беспокоить вас, ребята, но… вчера вечером меня ограбили.

— Боже ты мой! — воскликнула Марлен. — Теперь я это вижу! Я вижу, как он морщит нос!

— И чешет ухо! — крикнул Фабиан.

— Попробуй еще раз, — сказал Джеймс Ремусу.

— У меня могут быть свои секреты, — фыркнул Ремус.

— Гм, что…? Нет. — Питер засмеялся. — У нас нет секретов. Мы не знаем, что означает это слово.

Джеймс кивнул. Сириус пристально смотрел на Ремуса.

— Вы никогда не заставите меня рассказать, — сказал Ремус.

— Если ты не скажешь нам, что случилось, — заявил Джеймс, — я запощу твои фотки с Хэллоуина на пятом курсе на Facebook.

Ремусу потребовалось время, чтобы подумать. В конце концов, он плюнул:

— Если вы собираетесь выпытать это из меня, то по крайней мере, сначала купите мне выпить.

— Я за! — крикнул Фабиан, желая насладиться унижением Ремуса.

— Эй! Если кто и собирается покупать выпивку Ремусу, так это я, — прорычал Сириус.

Фабиан повернулся и посмотрел Сириусу в глаза.

— Я не собираюсь ссориться с тобой из-за того, кто должен платить за напитки. Бля, если тебе так не терпится, я буду водку с тоником, спасибо.

Питер засмеялся; Джеймс фыркнул; Сириус покраснел.

— Хорошо, — неохотно засмеялся Сириус, — я заплачу за всех в этом раунде.

Десять минут спустя Ремус начал свой рассказ:

— «Останься со мной», «Утиный суп», «Поменяться местами», «Общество мертвых поэтов» и… «Красотка».

Фарра Фоли через стол приподняла идеально ухоженную бровь.

Ремус не позволил своему взгляду дрогнуть.

— Я настаиваю на своих ответах.

Все еще с изогнутой бровью и приподнятым уголком красных губ в озорной усмешке, Фарра сделала медленный глоток вина.

Ремус не мог скрыть улыбку. Он наклонился вперед и пробормотал:

— Я не позволю, чтобы меня молча осуждала женщина, которая называет «Дорогую Мамочку» утешающим.

— Если бы ты знал мою мать, ты бы понял, — возразила Фарра. — Но «Красотка» — на пятом месте твоих любимых фильмов? Меня немного беспокоит, с какой компанией ты связался, мистер Люпин.

— Ну, я здесь с тобой, не так ли?

— По-моему, ты только что как раз доказал мою точку зрения.

Ремус был так рад, что проигнорировал свое первоначальное колебание, чтобы погрузиться в мир Tinder.

Когда официант принес чек, Фарра схватила его быстрее, но Ремус выхватил его из кончиков пальцев в считанные секунды.

— Я позабочусь об этом, — твердо сказал он ей.

Она улыбнулась и спросила:

— Пойдем выпьем кофе?

Определенно.

Когда они вышли из ресторана, Ремус помог ей надеть мягкую норковую шубу. При этом он не мог не заметить, что от нее пахло фиалкой и жасмином. Ему нравилось встречаться с женщинами — они всегда хорошо пахли. Не было…

— Сюзанна Роуз Смит!

Когда Ремус повернул голову в сторону разъяренного голоса, он ожидал увидеть… ну, он не знал точно, чего он ожидал увидеть, но чего он определенно не ожидал увидеть, так это здоровенного мужика, летящего на него. Поправка — летящего в сторону Фарры.

Инстинктивно Ремус встал перед ней, но, к его огромному удивлению, она обошла его и побежала к мужчине с нелепо широкой улыбкой на лице.

— Папочка! — крикнула она.

— Не папочкай мне тут, Сюзанна. Мне это дерьмо надоело.

— Папа, о чем ты говоришь? — Она комично расширила глаза, как будто не понимая, на что он мог злиться.

— Я говорю о том хорошеньком мальчике. Я знаю, что ты опять принялась за свои старые уловки.

Ремусу не понравился тон этого человека, когда он выплюнул «хорошенький мальчик», но если и был один урок, который он усвоил за время пребывания на Шугар-стрит, так это то, что не стоит вовлекать в разборки уже разгневанных мужчин, которые были намного крупнее его. Когда Ремус посмотрел на выпуклые мышцы предплечья мужчины, он подумал, что этот мужчина может называть его как угодно, черт возьми.

— Папа, это школьный друг!

Мужчина повернулся, чтобы посмотреть на Ремуса, затем снова посмотрел на Фарру, которая, по-видимому, была Сюзанной. Он сказал:

— Признаюсь, он выглядит моложе твоих обычных целей, но я нашел ваши с ним сообщения. Я знаю, что это BigBoy59.

Прежде чем он смог остановить себя, Ремус вскрикнул:

— Это не мое имя пользователя!

— Не твое? Прошу прощения, неужели WreckitRalph69 намного лучше?

— Это тоже не я.

Мужчина раздраженно покачал головой.

— Меня не волнует твое имя пользователя. Ты имеешь право знать — это моя дочь Сюзанна, ей 16…

Ремус почувствовал головокружение.

— … И она соблазняет мужчин постарше. Затем она заставляет их покупать ей дорогие вещи, чтобы она не сообщала в полицию о том, что те спали с несовершеннолетними.

Ремус не знал, что ответить. Он был уверен, что все, что он ел за последние двадцать четыре часа, сейчас выйдет наружу. Она собиралась его шантажировать!

Внезапно ему в голову пришла мысль.

— Я вовсе не богат, — сказал он.

— Ты сказал мне, что ты врач.

— Нет, я сказал, что получаю докторскую.

— Точно.

— Не думаю, что это означает то, что ты думаешь.

— Хм?

— Докторантура — это…

— Хватит этого! — крикнул мужчина. — Сюзанна, это последняя капля. Отправлю тебя жить к твоей тете Элеоноре.

— Нет! — заскулила Фарра/Сюзанна, больше не похожая на роковую женщину Старого Голливуда.

— Ты не оставила мне другого выбора, ты вышла из-под контроля.

Фарра/Сюзанна усмехнулась:

— Прекрасно! Я просто сбегу! У меня есть Стивен, Маркус, Рэндалл и Кэлвин…

— Блядь. Со сколькими мужиками ты общалась? У тебя все расписано по часам что ли? — выпалил Ремус прежде, чем смог остановиться.

Две пары голубых глаз сердито посмотрели на Ремуса, и он понял, что сказал не то. Несмотря на то, что он был зол на Фарру/Сюзанну, как и ее отец, было плохой идеей называть ее проституткой перед ним.

Ремус в замедленной съемке наблюдал, как кулак летел навстречу его лицу, а затем мир потемнел.

Когда Ремус закончил свой рассказ, за ​​столом повисла тишина. Затем Питер засмеялся, из-за чего отмер Джеймс, а потом Фабиан и Марлен. Сириус был единственным, кому это не понравилось.

— Лучше не сиди на Tinder или других подобных веб-сайтах, — фыркнул он. — Люди там ненормальные.

Питер и Джеймс посмотрели друг на друга. Они одновременно крикнули «шантаж», а затем захохотали.

Ремус допил свой стакан.

— Поверьте мне, — сказал он, — я больше никогда не залезу на Tinder. Я больше никогда не пойду на свидание в сети. Я никогда больше не собираюсь смотреть на другого человека с романтической точки зрения. И если вам всем так нагло нравится смеяться над моей травмой, хотя бы напоите меня настолько, чтобы я все забыл.

Суббота в 2 часа ночи:

Ремус был теперь достаточно пьян, чтобы забыть все, что случилось с ним за всю его жизнь.

Возможно, поэтому он согласился позволить Сириусу отвезти его домой на его мотоцикле.

— Лунатик?

— Мммм?

— Ты должен отпустить меня, чтобы мы смогли слезть с байка.

— Но мне так удобно! — Ремус надул губы.

— Поверь, мне нравится, когда ты меня обнимаешь, но нам нужно доставить тебя в твою квартиру.

Ремус поворчал, но оторвал руки от талии Сириуса. Кажется, минут через тридцать Сириусу все же удалось открыть множество замков Ремуса без какой-либо помощи Ремуса, который цеплялся за него, как детеныш коалы.

— Я знал, что это место — дерьмо, но ночью это дерьмо приобретает совершенно новый смысл.

— Мммм, — пробормотал Ремус, все еще вися на Сириусе.

— Ладно, пора в кровать, Лунатик.

Ремус ухмыльнулся.

Заметивший это Сириус простонал:

— Пожалуйста, не смотри на меня так. У меня не так много самоконтроля.

— Но я скучаю по тебе, — надулся Ремус. Он встал на цыпочки, чтобы поцеловать Сириуса в ухо.

Сириус обнял Ремуса за талию, чтобы крепко прижать его к себе, и уткнулся носом в волосы Ремуса, прежде чем вырвался из оцепенения. Он схватил Ремуса за руку, чтобы повести его к кровати, и твердо сказал:

— Нет, Ремус, ты пьян. Я уложу тебя спать.

Ремус опять надулся, и Сириус мягко толкнул его, чтобы он упал на свой крошечный матрас.

— Но я хочу тебя, — сказал ему Ремус.

Сириус начал расстегивать ботинки Ремуса. Он сказал:

— Ремус, поверь мне, нет ничего, что я хочу больше, чем втрахивать тебя в этот матрас всю ночь, но мы не можем.

— Но почему? — заскулил Ремус.

— Потому что, если бы ты был трезвым, ты бы не захотел.

— Кого волнует трезвый я? Меня волнует только я сейчас!

Сириус засмеялся.

— Ну, меня волнуешь ты все время, поэтому мы не можем.

— Я ничего не вспомню, когда протрезвею.

— Знаю, прекрасный мой, — с нежной улыбкой сказал Сириус.

Ремус схватил Сириуса за руку и потянул, пока Сириус не потерял равновесие и не упал на него сверху.

Сириус снова застонал.

— Ты пытаешься меня убить?

— Нет, я хочу тебя поцеловать.

— Если ты попросишь меня, когда будешь трезв, обещаю, я поцелую тебя, когда только захочешь.

Ремус нахмурился. Он хотел, чтобы Сириус поцеловал его сейчас.

— Ты помнишь, где лежат твои запасные одеяла?

— Нет, — раздраженно ответил Ремус.

— Помоги мне, Луни. Боюсь, если я не останусь проследить за тобой, ты в конечном итоге утонешь в собственной рвоте.

Ремус снова усмехнулся.

— Спи со мной!

— Ремус, я не думаю, что это хорошая идея…

— Я просто хочу, чтобы ты меня обнял. Ты меня никогда не обнимаешь.

— Я… хорошо.

Ремус улыбнулся, когда Сириус сбросил ботинки, затем повернулся к нему, чтобы Сириус мог проскользнуть позади него. Он улыбнулся шире, когда почувствовал, что Сириус обнял его сзади.

— Спокойной ночи, Сириус, — сказал Ремус, начиная наконец засыпать теперь, когда получил то, что хотел.

— Спокойной ночи, Ремус. Я тебя люблю.

*прим. пер. имеется в виду название их команды, и это, блин, капец какая остроумная игра слов ахахаха. Происходит от слова квиз — игра и Les Miserables — отверженные, неприкасаемые, это знаменитое произведение Виктора Гюго. Итого получается, что они неприкасаемые по части квизов.

Примечание переводчицы:

Ну как вам? У меня ощущение, что я смотрю чисто американскую подростковую комедию, без намека хоть на что-то английское (ни по слогу, ни по сюжету, ни даже по локациям), но мне это правда нравится! Еще, в комментариях авторка писала, что она из Калифорнии, ЛА, и учится в школе, что тоже накладывает определенный отпечаток на стилистику. Ноооо, чего у нее точно не отнять, так это невероятно легкое чувство юмора. Перевожу и улыбаюсь во все 28 :D

========== глава 9: Шабат, Шалом, ты со мной? ==========

Комментарий к глава 9: Шабат, Шалом, ты со мной?

— Луни, у нас будет пицца, позяяяяяялуйста?

— Гарри! — Лили засмеялась. — Мама только что приготовила тебе вкусную курицу и овощи! Разве это не привлекательно?

— Фу, — надул Гарри. — Я хочу пиццу!

— Сохатик, — Ремус посмотрел на Гарри, растопыренного на пушистом белом коврике. — Если ты съешь весь свой ужин, мы сможем поесть мороженого после. Как тебе это?

Гарри задумчиво уставился на свою пожарную машину. В конце концов, он решил:

— У нас будет пицца И мороженое! Позяяяялуйста, Луни?

Ремус уставился в большие мигающие глаза Гарри.

— Ладно, Сохатик, мы можем…

Лили прервала его со стоном.

— Стой, Ремус. Маленький монстр точно знает, что делает. Клянусь, с каждым днем ​​он все больше похож на своего отца. — Она повернулась к четырехлетнему ребенку и сказала. — Гарри, у тебя на ужин курица и овощи. Если будешь вести себя прилично, дядя Лунатик пригласит тебя на мороженое.

Зеленые глаза встретились с зелеными глазами.

— Мама… — Гарри едва успел пропищать, как Лили набросилась на него. Хихиканье наполнило воздух, и когда обе стороны наконец оправились от приступа щекотки, лицо Гарри покрывали множество следов поцелуев от красной помады.

— Думаю, она победила, приятель, — пробормотал Ремус.

Гарри торжественно кивнул.

— Я съем свою курицу.

После обеда, когда Ремус собирал Гарри для поездки в кафе-мороженое, входная дверь распахнулась.

— Ой! — воскликнул Ремус, удивленный внезапным посетителем. — Здравствуй.

— Привет, Лунатик, — улыбнулся Сириус, прежде чем наклониться, чтобы обнять Гарри. Он начал подбрасывать Гарри вверх и вниз, а Гарри издавал восторженные визги каждый раз, когда взлетал в воздух.

Когда Сириус, наконец, поставил подпрыгивающего мальчика на землю, он сказал Ремусу:

— Я был по соседству, поэтому подумал, что зайду к Джеймсу. Ты присматриваешь за детём?

— Ага, — ответил Ремус, наблюдая, как Гарри пытается взобраться по ногам Сириуса. —Джеймс и Лили на тройном свидании. — Ремус рассмеялся. — Я подумал, что они с тобой и Питером.

— Нет! — сказал Сириус слишком быстро. — Точно не со мной. Они идут с… я имею в виду, я не знаю, с кем они идут, конечно, но я думаю, что они могли пойти с Лонгботтомами.

— О, — сказал Ремус, пытаясь сказать что-нибудь еще. — Я собирался отвезти обезьянку за мороженым. Хотя я не совсем уверен, что это хорошая идея.

Сириус засмеялся и снова схватил Гарри.

— Ты пойдёф с нами!

Ремус напрягся.

Он и Сириус действительно добились больших успехов за три месяца, прошедшие после извинений Сириуса. Мародеры восстановили свое обычное товарищество, и неловкость между Ремусом и Сириусом значительно уменьшилась. Однако этим двум мужчинам предстояло провести время вместе, и Ремус не был уверен, что такое время пройдет как по маслу.

Сириус с надеждой посмотрел на Ремуса.

Они не будут наедине; Гарри здесь.

— Эм, да, пойдем с нами. Я имею в виду, если ты не занят.

— Нет, совсем не занят! — воскликнул Сириус. Он покрыл щеки Гарри поцелуями.

Когда они пристегнули Гарри к его детскому сиденью, Сириус выхватил ключи от машины Лили из рук Ремуса.

— Эй! — крикнул Ремус.

— Ой, — удивленно сказал Сириус. — Я просто… обычно я вожу.

— А меня назначили няней. Я буду руководить всем полем поездок.

— Ладно, как скажешь, Лунатик.

— Просто потому, что я не вожу как маньяк… о. Ладно.

Ремус внутренне приготовился к ссоре. Он ожидал, что Сириус упомянет тот раз, когда Ремус позвонил ему в панике, потому что он припарковался так плохо, что не мог выехать со своего места для парковки, не столкнувшись с машиной рядом с ним. Или еще один раз, когда Ремус чуть не получил штраф за слишком медленную езду. Или тот, когда Ремус застрял посреди похоронной процессии.

Сириус ухмыльнулся ему, но никак не прокомментировал покрасневшие щеки Ремуса. Он открыл дверь со стороны водителя для Ремуса и протянул ключи.

— Спасибо, — твердо сказал Ремус.

Через пять минут Сириус нерешительно сказал:

— Ремус, ты едешь со скоростью всего десять миль в час.

Костяшки Ремуса вокруг руля побелели.

— Потому что идет дождь.

— Всего лишь моросит. Кроме того, вода, похоже, не беспокоит старика на тротуаре, который идет быстрее нас.

Ремус прищурился, но не осмелился отвести глаз от дороги перед ним.

— Я лучше буду осторожен, когда Гарри в машине.

— Хорошо, — пробормотал Сириус, — ты главный.

— Дороги вообще-то скользкие — ой.

— Ты очень воинственный сегодня. Прям как маленький щеночек, борющийся за игрушку.

Ремус нахмурился.

— Мне не нравится это сравнение. И я воинственный, потому что я не привык, что ты такой мирно настроенный и неагрессивный.

— Ну, может же старая собака научиться новым трюкам.

Ремус не знал, как на это ответить, поэтому и не стал.

— Мороженое с каким вкусом хочешь сегодня, щеночек? — спросил Сириус у Гарри, пока они шли в кафе-мороженое.

— Шоколадное! — Гарри, который держал Ремуса и Сириуса за руки и качался между ними, взвизгнул от восторга. — Прямо как Луни!

— Дядя Луни будет есть что угодно шоколадное, правда, Гарри?

Ремус, который улыбался Гарри, резко вскинул голову и посмотрел на Сириуса.

— Ага! — крикнул Гарри.

Сириус подмигнул.

— Гарри, — начал Ремус, когда они вошли в магазин. — Папа когда-нибудь рассказывал тебе о том, как дядя Сириус ел хот-дог из мусорки?

— Ты ел из мусорки?! Иууу! — Гарри взвизгнул так громко, что другие посетители вопросительно посмотрели на Сириуса. Сириус покраснел.

Ремус подмигнул.

— Мне было одиннадцать, Гарри, — сказал Сириус больше другим посетителям, чем Гарри.

— Все еще отвлатительно, — сказал Гарри Сириусу.

— Верно, детка, — сказал Ремус Гарри. — Иуу.

Когда Гарри побежал посмотреть на вкусы мороженого, Сириус наклонился к Ремусу и пробормотал:

— Ты действительно собираешься бросить меня под автобус, когда я не понаслышке знаю, где был твой рот?

— Сириус!

Сириус сдался.

— Хорошо, извини, друг. Какое мороженое я могу купить тебе, чтобы загладить свои дьявольские поступки?

— Рука с рожком мороженого, подаренная Богом, не загладит твоих дьявольских поступков. Но в любом случае сегодня няня я, поэтому я покупаю мороженое.

— Но, а я крестный отец, так что мне действительно стоит купить мороженое.

— … Обычно я бы дольше сопротивлялся, но, честно говоря, единственная стиральная машина, которая есть у нас в здании, только что вышла из строя, и мне нужно оставить себе четвертаки.

— Я же говорил тебе, ты всегда можешь вернуться…

— Так что спасибо за мороженое, — прервал его Ремус.

Сириус хмыкнул и подошел к Гарри.

Гарри возбужденно заерзал на коленях Ремуса. Ремус успокаивающе положил руку на плечо мальчика. Не стоит раскрывать врагу свое волнение.

— Хммммм. — Сириус проницательно посмотрел на Гарри.

Гарри пошевелился еще немного.

— Я собирался ее приберечь… но что-то подсказывает мне, что я должен использовать ее сейчас. — Сириус осторожно выложил карту Draw 4. (*прим.пер. Карта в игре Уно, которая меняет цвет и заставляет соперника брать 4 карты из колоды)

Ремусу не нужно было видеть лицо Гарри, чтобы понять, что он надувается.

— Ты действительно собираешься сделать это со своим четырехлетним Крестником?

— В любви и на войне все средства хороши.

— У нас сейчас война Уно?

— Судя по тому, как вы играете.

— А как мы играем?

— Грязно.

— Как так?

Сириус недоверчиво посмотрел на Ремуса.

— Ты и ребенок надуваетесь каждый раз, когда я кладу карту, которая вам не нравится!

Ремус крикнул:

— Я не надуваюсь!

в то же время Гарри крикнул:

— Я не лебенок!

Сириус с обожанием посмотрел на Гарри.

— Конечно, ты не ребенок, Щеночек.

Ремус выжидающе откашлялся.

— Я сказал то, что сказал.

— Я взрослый мужчина и не надуваюсь.

— Ты шутишь? Как ты думаешь, где Гарри этому научился?

— Может быть, от его незрелого крестного отца?

Гарри его прервал.

— Значит, нужно взять еще четыле калты? — угрюмо спросил он.

Ремус ухмыльнулся Сириусу.

— Не сегодня, Сохатик. — Ремус дважды постучал по крошечному запястью Гарри — они поняли сигнал — и тот драматично положил карту, которую они придерживали.

Гарри крикнул:

— Уно! — как раз в тот момент, когда Сириус посмотрел вниз, чтобы изучить их карту. Это была Draw 4, идентичная той, которую он сам только что положил.

Ремус подтолкнул стопку к Сириусу.

— Бери восемь, друг.

Гарри спрыгнул с колен Ремуса, чтобы начать бегать счастливыми кругами.

Сириус рявкнул «грязно», и Ремус попытался не обращать внимания на учащенное сердцебиение.

Через несколько часов, когда Гарри был умыт и уложен мирно спать в свою кроватку в виде гоночного автомобиля, Ремус и Сириус устроились в кабинете, ожидая начала Child’s Play.

— Я все еще думаю, что я бы пошел с Энди Гриффитом, — сказал Ремус.

— Почему ты выбрал в качестве партнера в зомби-апокалипсисе единственного в мире шерифа, у которого нет оружия?

— Потому что Энди Гриффиту не нужен пистолет. Он просто использовал бы разум и логику, чтобы преподать зомби урок морали, а затем они оставили бы нас в покое как минимум на получаса.

— Ну, а я пошел бы с Розанной Барр.

— Твоя одержимость этой женщиной вызывает беспокойство.

— Она как мать, которой у меня никогда не было.

— Это еще более тревожно.

Микроволновая печь зазвенела, и Ремус начал вставать, чтобы взять попкорн, но Сириус вскочил так быстро, что выглядел как заросший крольчонок. Он осторожно толкнул Ремуса обратно на диван.

— Нет, позволь мне! — Сириус вышел из комнаты прежде, чем Ремус успел ответить.

Ремус услышал визг; это звучало так, будто Сириус открыл пакет с попкорном, пока он был еще горячим. Потом был какой-то лязг; это звучало так, будто Сириус уронил посуду. Потом были проклятия; это звучало так, будто Сириус пролил на себя растопленное масло.

Ремус вздрогнул, но Сириус в конце концов вернулся в комнату с миской попкорна в руке.

Ртом, полным попкорна, человек в масляных пятнах спросил:

— А ты знал, что в Древнем Риме устраивали такие пиры, где вызывали рвоту, чтобы можно было есть всю ночь?

Сириус весь вечер рассказывал разные факты о Древнем Риме. Ремус хотел, чтобы это рассердило его, но Сириус всегда выглядел таким довольным собой, что Ремус не мог не улыбнуться ему.

— Да, я правда это знал.

Они откинулись на свои места и стали смотреть, как всплывают начальные титры фильма.

— Смотри, это Пруэтт, — сказал Сириус, когда Чаки впервые появился на экране.

— Для меня очень странно, что ты так сильно его не любишь. Вообще-то он мне очень напоминает тебя.

— Он слишком стар для тебя. Я чувствую, что мне следует позвонить Крису Хансену.

— Во-первых, мне двадцать шесть, а ему тридцать два, так что ситуация не совсем достойна шуток в стиле To Catch a Predator. Во-вторых, я не знаю, насколько яснее я мог бы это объяснить: Фабиан очень гетеросексуален и очень просто друг. Мысль о том, чтобы иметь с ним какие-либо романтические отношения, вызывает у меня рвоту.

Сириус выглядел слишком довольным этой информацией. Он ответил:

— Хорошо, думаю, я удалю все негативные отзывы на Амазоне о его книге, которые я написал.

— Книга еще даже не вышла.

— Я заранее подготовился.

Ремус не хотел поощрять это плохое поведение, но не мог сдержать смех. Сириус ухмыльнулся ему.

Однако через десять минут Сириус не переставал заламывать руки.

Ремус больше не мог игнорировать это.

— Что-то не так? — спросил он.

— Так… ты встречаешься с кем-нибудь?

Ремус почувствовал непреодолимое желание солгать и сказать Сириусу нет, но решил, что это безумие. Он не должен лгать о своей личной жизни. Они были друзьями, а друзья делились такими вещами друг с другом.

— Кое с кем, — ответил Ремус. Он не смог удержаться от того, чтобы добавить. — Но ничего серьезного ни с одним из них.

— Это кто-то, кого я знаю?

— Неужели ты знаком с Гилдероем Локхартом? — Ремус фыркнул.

На лице Сириуса появилась улыбка.

— Ты что, шутишь? Ты тоже встречался с этим идиотом?

Ремус выпрямился.

— Он поделился с тобой своей идеей о женском отряде убийц, одну из участниц которого предают, и она решает убить всех остальных одну за другой, но при этом это типа не Убить Билла?

— Нет, но он рассказал мне про своего боксера-аутсайдера, который преодолевает ужасные условия улиц Филадельфии, чтобы в конечном итоге выиграть чемпионат, но при этом это типа не Рокки.

— И когда ты с ним спал, он заставлял и тебя делать это перед зеркалом?

— Погоди, что? — Сириус так резко встал, что миска с попкорном упала с его колен и все разлетелось по ковру. Сириус, казалось, этого не заметил. — Ты спал с ним?

— Эм-м-м…

— Ты спал с этим ублюдком. — Это не было вопросом.

— Я… он... то есть, я пил всю ночь, потому что он был слишком глуп, чтобы разговаривать с ним трезвым, а он вообще-то красивый мужчина! А я взрослый! И я не должен оправдываться!

Сириус провел рукой по волосам. Ремус промолчал. После нескольких секунд ходьбы по комнате Сириус вздохнул.

— Ты прав. Мне жаль. Друзьям не разрешается ревновать, когда ихдрузья спят с другими людьми, верно?

— Если тебе от этого станет легче, то в постели он так же плох, как ты думаешь.

Сириус слабо улыбнулся и начал убирать рассыпавшийся попкорн. Он резко встал и спросил:

— Почему ты решил, что я тоже спал с ним?

— Что?

— Ты сказал, когда ты спал с ним, как будто ты думал, что я пересплю с ним.

— Ой. Прости я…

— Я не сплю со всеми, с кем встречаюсь. Даже… даже раньше я не спал со всеми, с кем встречался. И я ни с кем не спал со времен Белинды.

Пытаясь сохранить самообладание, Ремус сказал:

— Прости, мне не стоило предполагать, и…

— Дорогуши, мы дома!

Сириус поспешно сказал:

— Мы так хорошо провели вечер, можем ли мы просто забыть обо всем этом?

Облегченный этими словами, Ремус нетерпеливо кивнул.

Шаги приблизились, и в комнату вошли Джеймс и Лили.

— Бродяга, что ты здесь делаешь?

— Ээ, я пришел к вам. Я не знал, что вы, ребята, сегодня вечером на свидании. А потом, ммм, я решил остаться и пообщаться с Ремусом и Гарри, поскольку я уже был здесь, — сказал Сириус, пристально глядя в глаза Джеймсу.

Джеймс смотрел в ответ так же пристально.

— О, ну ладно. Я рад, что вы хорошо провели вечер.

Лили закатила глаза.

— Не могли бы вы перестать заниматься этим надоедливым делом, когда вы общаетесь телепатически, как пара сиамских близнецов?

— Тише ты, — ответил Джеймс, схватив Лили за талию.

— Лунатик, ты хочешь, чтобы я тебя подбросил домой? — спросил Сириус.

Ремус действительно хотел, чтобы Сириус отвез его домой. И вот это его пугало.

Он ответил:

— Эм, я думаю, я лучше переночую здесь, у Джеймса и Лили, если они не возражают.

— Конечно, ты можешь переночевать, — сказал Джеймс, все еще глядя на Сириуса.

— Хорошо, — улыбнулся Сириус. — Я лучше пойду.

Когда Ремус заснул той ночью, ему снились рожки шоколадного мороженого и Розанна Барр.

— Я дам тебе бокс-сет с DVD Джеймса с Девочками Гилмор.

— Уже есть, спасибо.

— Я дам тебе пинту своей крови для продажи на черном рынке.

— Черный рынок не заинтересован диабетической кровью, спасибо.

— Сколько раз мне говорить тебе, что я не диабетик?

— Я вижу, сколько сладостей ты ешь. Не впадай в заблуждение, что только потому, что ты худой…

— Хорошо, у меня диабет, давай двигаться дальше. Что, если я сделаю тебе педикюр и буду мыть тебе ноги в течение месяца?

— У меня есть девушка по имени Хлоя, которая занимается этим круглый год, и она не делает мне одолжений.

— Я надену костюм обезьяны и станцую партию из Лебединого озера.

— Если только твоя фамилия не Барышников, я не хочу это видеть.

— Я выйду замуж за богатого человека, убью его и подарю тебе страховку жизни.

— Нет ничего, что ты мог бы мне предложить, что заставило бы меня передумать.

— Пожалуйста, не заставляй меня туда идти. Я ненавижу это.

— Люпин, будь большим мальчиком, иди принеси нам обед!

— Но там люди!

С сентября наступил хаос нового учебного года. Пространства, которые когда-то были такими открытыми и свободными, теперь дрожали от беспокойства, дерзости и всеобщей паники.

— Иди, или я заставлю тебя купить мне учебник в книжном магазине.

Ремус пробивался через оживленный двор, когда рядом с ним внезапно возник голос.

— С тобой все в порядке, Люпин?

— Ой! — Ремус удивленно подскочил, затем рассмеялся. — Привет, Доркас. Да, я в порядке, почему ты спрашиваешь?

— Я слышала, как ты бормотал Чаки снова и снова.

— О, это было… эм, ты сегодня отлично выглядишь, Доркас. У тебя горячее свидание?

— Если бы. Нет, просто презентация для лекции по бизнесу.

Ремусу внезапно пришло в голову, что он должен использовать эту возможность, чтобы поговорить о Марлен. Однако, прежде чем он смог придумать что-то нелепое, Доркас заговорила снова.

— Ты любишь суши? — спросила она.

Ремус кивнул.

— Да, я люблю суши.

— Ну, тут недалеко от моей квартиры открылось новое место. Может, мы сможем как-нибудь попробовать?

Ремус тщательно подумал, как сформулировать свои следующие слова.

— Звучит здорово. Знаешь, кто еще любит суши? Марлен Маккиннон. Я уверен, она тоже с радостью пойдет.

Улыбка Доркас дрогнула.

— О, я имела в виду только нас двоих… как свидание.

Кровь Ремуса застыла. Почему такое постоянно происходит со мной?

— Сначала позволь мне сказать, по-моему, ты очень классная…

— Не надо меня осторожно подводить. Это все круто, мне не нужны объяснения.

— Нет, правда.

Марлен и Фабиан испортили всю эту операцию, и, как обычно, Ремус должен был все исправить.

Ремус продолжал говорить.

— Я не хочу говорить слишком много, но у меня есть друг, которому ты очень нравишься, и…

— Если ты о том, что Маккиннон и Пруэтт пытаются втянуть меня в секс втроем — оставь тебе.

— Что?!

— Да, меня не интересует попытка какой-то гетеросексуальной пары сделать свою сексуальную жизнь менее скучной.

— Вау, Доркас, дело не в этом.

— Должна сказать, я немного удивлена, что ты в этом замешан. Я была о тебе лучшего мнения, Люпин.

— Погоди, ты совершенно не понимаешь ситуацию. Они даже не пара!

Лицо Доркас исказилось в замешательстве.

— Они не вместе?

— Нет!

— Но они всегда вместе! И каждый раз, когда я вижу Пруэтта наедине, он поэтично говорит о том, какая красивая, умная и забавная Марлен. Однажды он даже сказал мне, что мы с Марлен будем прекрасно вместе смотреться. И он все пытается уговорить меня сходить с ними в какой-то стейк-хаус.

— Я говорил этому мелочному ублюдку, чтобы он просто перерегистрировал эту дурацкую подарочную карту…

— Честно говоря, мне становится неуютно.

Гребаные идиоты.

— Вот почему ты так холодно относишься к Марлен?

— В основном.

— Окей, я не хотел говорить тебе об этом прямо, но ситуация приняла ужасный оборот. Ты очень нравишься Марлен. Но, будучи довольно популярной девушкой, которой никогда раньше не приходилось ни за кем гоняться, она обратилась к Близняшке за помощью. А Близняшка, будучи плейбоем с рождения, не знает, как вообще заводить серьезные отношения. По сути, это как слепой ведет слепого.

Доркас выглядела неубежденной.

— Так он думает, что помогает?

— К сожалению, да.

— Это очень странно.

— Я понимаю твое замешательство.

Доркас нахмурилась.

— Мне жаль, я понимаю, что намерения Марлен были хорошими, но вся эта ситуация оставила дурное послевкусие. Я не понимаю, почему она просто не пригласила меня, если я ей так интересна.

Ремус почувствовал, как его сердце упало. Он поспешно сказал:

— Иногда люди просто не знают, как правильно выразить себя, когда им кто-то нравится. Марлен не из тех, кто изливает душу или открыто делится своими чувствами, поэтому она пытается показать тебе, насколько ты ей нравишься. Помнишь, как она пошла на тот семинар по физике, о котором ты написала в Твиттере? Это может показаться сталкерством, но в своем мозгу она видит в этом попытку показать тебе, что ты ей нравишься.

Доркас подумала об этом. В конце концов, она пробормотала:

— Я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Я не пытаюсь как-то запугать тебя, если она тебе не нравится, но если тебе хоть немного интересно, может, ты просто дашь ей шанс? Ее чувства искренние, даже если ее подход ненадежен.

— Думаю, мне следует отдать ей должное за попытку, верно?

— Это будет очень круто. Только бы мне не приходилось слушать, как эти два дурака пишут еще какие-нибудь ужасные стихи.

— Это они оставили хайку на моей машине?

— Извини, я думал, что уничтожил их все. Они, должно быть, снова склеили несколько штук, когда я выходил в туалет.

— Это многое объясняет.

По причинам, совершенно не связанным с Доркас и Марлен, кое-что, о чем говорила Доркас, постоянно крутилось в голове Ремуса.

Мне следует отдать ей должное за попытку. Мне следует отдать ей должное за попытку. Мне следует отдать ей должное за попытку

Мне следует отдать ему должное за попытку, верно?

========== глава 10: я наложу на тебя заклинание ==========

Комментарий к глава 10: я наложу на тебя заклинание

— Вау, не думал, что тебе так нравится Дэйви.

— А?

— Ты же общаешься с Дэйви, разве нет?

— Нет. — Лицо Ремуса скривилось от удивления. — Почему ты спрашиваешь?

— Ой, — нахмурился Фабиан. — Ты же весь день лыбишься своему телефону. Я подумал, ты секстишься.

— Со дня на день я заявлю на тебя за сексуальное домогательство на рабочем месте.

— Со дня на день я заявлю на тебя за то, что ты крадешь стикеры из кладовой.

— Похоже, мы зашли в тупик.

— Похоже на то.

Ремус вернулся к своему компьютеру.

— Так с кем ты там секстишься?

— Я пишу Сириусу. Мы определенно не секстимся.

— Ну конечно-конечно.

— Правда.

— Тогда почему ты выглядишь так, будто тебя только что назвали милашкой и предложили проводить до аудитории?

— К твоему сведению, мы с Сириусом работаем над проектом.

— А этот проект предполагает снятие одежды?

— Сириус — один из моих старейших и дражайших друзей. Как ты можешь такое предполагать?

— Потому что я могу сложить два и два.

— Сойдемся на том, что у нас разные мнения на этот счет.

— В прошлом месяце ты обедал с ним почти каждый день.

— И? Он мой лучший друг с одиннадцати лет. И чтобы ты знал, Джеймс и Питер были с нами несколько раз.

— Сколько?

— Я не веду счет.

— Ну, примерно.

— Не хочу.

— Поттер и Петтигрю один раз сходили на обед с вами, вот что я слышу.

— Им сложно добраться до этой части города.

— Поттер и Блэк работают в одной компании. Их офисы, может, в десяти футах друг от друга.

— Пофиг.

— А еще осмелюсь предположить, что Блэк не присылал ни Поттеру, ни Петтигрю дорогие шоколадные конфеты.

— Ты этого не знаешь.

— Я уверен в своей догадке.

Когда Ремус начал игнорировать Фабиана, мужчина спросил:

— Так что у вас за проект?

— Знаешь фильм «Несносные боссы»?

— …Да.

— Это наш проект.

У Фабиана отвисла челюсть.

— И все это время я думал, что мы друзья.

— Ты ошибался.

— Я запомню это, когда буду писать твою годовую оценку.

— Если все пойдет по плану, тебе не придется думать так далеко вперед.

— Этот разговор развернулся в направлении, которое мне не очень нравится.

— Может быть, ты примешь это во внимание, когда в следующий раз заставишь меня тащить свои вещи из химчистки через метро и два автобуса, чтобы я тебе их доставил.

— Может быть. А может и нет.

Ремус кивнул. Не будет он.

После нескольких минут молчаливой работы Фабиан спросил:

— Так во сколько ты хочешь встретиться в следующую среду?

— Хм? Для чего?

— На свидание Марлен и Доркас.

— Очень смешно.

— Ты действительно не хочешь воочию увидеть, насколько дерьмовым будет это свидание?

— … Забери меня в восемь.

На телефон Ремуса пришло уведомление:

Сириус: Андромеда в деле!

В голову Ремуса пришла внезапная мысль. Он повернулся к Фабиану и спросил:

— Не мог бы ты сделать мне одолжение?

— Какое?

— Одно, предполагающее предательство и столпотворение.

— О, отлично, а то я-то уж подумал, ты попросишь меня полить твои растения или что-нибудь в этом роде.

— Это случилось снова, — серьезно сказал Джеймс однажды днем.

— Что? — спросил Питер, набив рот сэндвичем.

— Сириус исчез за обедом и не сказал мне, куда он идет.

Питер закатил глаза.

— Ему разрешено делать что-то, не сообщая тебе об этом.

— Но на днях я столкнулся с Пруэттом.

— И? — спросил Ремус.

— И, — нахмурился Джеймс, — он сказал мне, что видел, как Сириус обедал с Нарциссой и Люциусом Малфоем.

Питер покачал головой.

— Должно быть, Пруэтт что-то перепутал.

— Нет, он сказал, что тот даже подошел поздороваться и начал втирать Малфою в лицо, что Абрахаса поймали за уклонением от уплаты налогов.

— Может, кто-то умер, и они решают какие-то юридические вопросы, — предположил Ремус.

— В каком мире Сириус Блэк будет разговаривать на юридическом языке со своим кузеном лицом к лицу, а не через адвокатов?

— Ты пытался спросить его, что происходит?

— О, Ремус, — вздохнул Джеймс. — Святая простота, Ремус. Если бы это было так просто.

— Так как ты думаешь, что происходит? — спросил Питер.

— Думаю, что его сумасшедшая семейка пытается затащить его обратно в Джонстаун.

— Это смешно, — сказал Ремус. — Сириус ненавидит свою семью.

— Да, — начал Джеймс, — но он в последнее время немного не в себе. Они поймали его в уязвимое время. — Джеймс бросил на Ремуса многозначительный взгляд.

— Но что им от него нужно? — спросил Питер.

— Я долго думал об этом, — ответил Джеймс. — Думаю, что это по поводу брака. Регулус улетел в Америку, и теперь им нужен наследник, чтобы продаться тому, кто предложит самую высокую цену.

— Знаешь еще что, — задумчиво сказал Питер. — Кто-нибудь еще заметил, что он вообще ни с кем не встречается?

— Ты прав! — воскликнул Джеймс. — Я ни о ком не слышал со времен Белинды. Хотя это могло быть не связано… — его глаза метнулись к Ремусу.

— Может, ему нужно время, чтобы очухаться, — сказал Ремус. — Белинда была его первой девушкой за долгое время. Может, это его расстроило больше, чем мы думали.

— Может, как вариант. — В глазах Джеймса сверкнул дикий блеск. — И поэтому он так восприимчив к их уловкам. Ему одиноко, и он попадает прямо в ловушку.

— Мне кажется, ты придаешь этому слишком большое значение.

— Нет. — сказал Джеймс. — Надвигается что-то по истине нехорошее. Я это чувствую.

— А потом знаешь, что она сказала?

— Что? — спросил Ремус, изо всех сил пытаясь сосредоточить взгляд на мужчине перед ним.

— Кто такой Уильям Фолкнер? — Дэйви Гаджон запрокинул голову и громко рассмеялся.

Ремус попытался заставить себя рассмеяться, но вместо этого обнаружил, что спрашивает:

— Ну… ты ведь обучаешь четырнадцатилетних, не так ли?

— И?

— Я просто думаю, странно ожидать, что они хорошо знакомы с работами Уильяма Фолкнера.

— Да, но, честно говоря, это не оправдание. Если ты решил изучать американскую литературу, тебе следует потратить время на то, чтобы хотя бы выучить имена авторов.

— … Окей. — Ремус не мог не добавить. — Но этот класс обязателен. Она не выбирала изучать американскую литературу.

Дэйви закатил глаза. Ремус попытался удержать свой взгляд.

— Ерунда. В наши дни дети ко всему слишком поверхностно относятся.

Ремус сделал глоток вина, которое заказал Дэйви, прежде чем спросить Ремуса, что тот хочет выпить, и осторожно проверил свой телефон под столом. Он почувствовал укол, определенно не имевший никакого отношения к тому, что у него не было новых сообщений.

— Но хватит об этих детях, — улыбнулся Дэйви. — Расскажи мне лучше об изучении философии.

Ремус постарался не вздохнуть.

Когда Ремус был уже дома и чувствовал себя настолько комфортно, насколько это было возможно в его квартире, его телефон пиликнул. В спешке, чтобы взять телефон, он чуть не уронил свой ноутбук на землю.

Дэйви: Думаю, мы могли бы продолжить наш великолепный вечер завтра утром. Как насчет завтрака?

Прежний Ремус мог бы из-за одиночества и отчаяния ответить да.

Новый Ремус, который по-прежнему был одиноким и отчаявшимся, но в меньшей степени, хмыкнул и быстро напечатал отговорку.

Ремус снова устроился в постели. Когда его телефон снова пиликнул, он проигнорировал его. Когда пиликнул во второй раз, Ремус снова хмыкнул и схватил его, чтобы посмотреть, какую херню сейчас пытается извергнуть Дэйви.

Но был приятно удивлен тем, что сообщение было не от Дэйви.

Сириус: Нюхалз нашел свитер, который ты оставил у меня в машине, и не отдает его.

В приложении была фотка Нюхалза, закутанного в большой вязаный свитер.

Ремус: Он может оставить его себе, так как он на нем смотрится лучше.

Сириус: Э, он симпатичный, но я бы не стал заходить так далеко

Щеки Ремуса заболели от широченной улыбки.

Ремус: Я ему передам, что ты это сказал

Сириус: Пожалуйста, не надо. Он до сих пор не простил мне, что я обманом заставил его принять лекарство для сердца.

Ремус: Ты можешь купить мое молчание

Сириус: Назови свои требования

Ремус: Пожизненный запас Hot Cheetos

Сириус: Играешь на широкую ногу, а?

Ремус: Не хочу тратить свой момент силы

Сириус: Твое желание — закон

Ремус: Было приятно иметь с вами дело, мистер Блэк.

Сириус: Было УДОВОЛЬСТВИЕМ иметь с вами дела, мистер Люпин.

Ремус: Поцелуй Нюхалза на ночь за меня.

Появились три точки, указывающие на то, что Сириус печатал, но так же быстро исчезли. Они появились снова, и Сириус написал:

Поцелую. Спокойной ночи, Лунатик.

(*прим.пер. сама тут улыбаюсь от уха до уха)

— Вице-президент Мародеры Инкорпрейтед призывает это собрание к порядку. — Сириус стукнул пластиковым молоточком Гарри. — Господин Лунатик, вы готовы записать протокол этой встречи?

Ремус кивнул.

— Да, господин вице-президент, сэр.

— Господин Хвост, будьте любезны поделиться своим прогрессом в Миссии: Джонстаун.

— Я убедил Филипа Эйвери отметить господина Бродягу на фотографии с ужина Эвана Розье. На ней изображен шведский стол, поэтому наша цель ничего не заподозрит, потому что господин Бродяга физически не на снимке.

— Хорошая работа, господин Хвост. Господин Лунатик, не могли бы вы поделиться своими успехами в Миссии: Джонстаун?

— Я убедил некоего Фабиана Пруэтта сказать цели, что он видел господина Бродягу обедающим с Нарциссой и Люциусом Малфоями. Мне также удалось убедить Молли Уизли передать цели, что другие родители, работающие в детском саду, сплетничают о многообещающих отношениях между господином Бродягой и некой Селестой Лестрейндж.

— Как всегда, отличная работа, господин Лунатик. — Сириус откашлялся. — Со своей стороны, я убедил Андромеду Тонкс вызвать панику у цели, сообщив, что она обнаружила, что меня заметили в ювелирном магазине вместе с Беллатрикс Лестрейндж.

Питер радостно потер руки.

— Отлично.

— Кажется, все идет по плану, — кивнул Ремус.

Сириус ухмыльнулся.

— Счастливого Пранктября, господин Сохатый.

(*прим. пер. Пранк — это розыгрыш)

— Как думаешь, Марлен будет злиться на нас вечно? — спросил Фабиан.

— Как я понял, да. Или, по крайней мере, это то, что мне удалось разобрать между проклятиями, которые она бормотала себе под нос.

— Стоит ли нам беспокоиться об этих проклятиях?

— … Я хотел бы сказать нет.

— Может, нам стоило найти лучшее укрытие.

— Да. Кроме того, парики, вероятно, были плохой идеей.

— По крайней мере, Доркас нас не видела.

— Думаю, ее больше беспокоило то, что официант продолжал нагло приставать к Марлен прямо перед ней.

— Я рад, что ты случайно его сбил.

Ремус прищурился.

— Он пролил на меня горячий суп.

— Иногда нужно просто пожертвовать кем-то одним в пользу всей остальной команды.

Ремус вздохнул.

— По крайней мере, Доркас согласилась на второе свидание.

— Да, но ты видел, как она колебалась?

— На это было тяжело смотреть.

— Ну что ж. — сказал Фабиан. — Я уверен, что второе свидание будет лучше. В следующий раз мы…

Фабиана прервал вьющийся черный парик, прилетевший ему в голову.

Динь. Динь. Динь.

Сердце Ремуса забилось от адреналина.

— Лунатик? — Джеймс ответил.

— С ним все кончено, — выплюнул Ремус.

— С кем?

— С Блэком.

— Что случилось? — осторожно спросил Джеймс.

— Знаешь, после всего, через что мы прошли, после того, как я простил ублюдку все, что он мне сделал, вот значит как он мне платит.

— Что…

— Но это нормально. Если он думает, что слишком хорош для меня, тогда ничего страшного.

— Ремус, успокойся и расскажи мне, что случилось!

Ремус проворчал:

— Он пришел сегодня ко мне домой и начал нести эту чушь про то, как он ценит дружбу, которая у нас была в детстве, но теперь, когда он стал старше и мудрее, он понял, что ему нужно быть рядом с такими же людьми, как он.

— Что?!

— Думаю, с него хватит водиться с жалким стипендиатом.

— Нет, Ремус, я уверен, что это просто недоразумение и...

— Он сказал, что теперь, когда он хочет жениться на Селесте, ему нужно осознавать свой социальный статус, и поэтому он больше не может позволить себе видеться со мной.

— Ремус, это безумие и так на него не похоже. Это, должно быть, они. Я не знаю, вводят ли они ему наркотики или шантажируют, или…

— Затем он попросил меня подписать контракт, в котором говорилось, что я никогда никому не расскажу о наших сексуальных отношениях!

— Нет!

Ремус фыркнул.

— Я знаю, что у нас были проблемы, но это смешно. Неужели он готов выбросить из головы четырнадцатилетнюю дружбу после нескольких обедов с Беллатрикс? Как мало я, должно быть, для него значу.

— Ремус, тут что-то не так. Последние несколько месяцев он так старался доказать… Он не стал бы этого делать, если бы был в здравом уме. Он любит тебя! — Сердце Ремуса перестало биться. — Дай мне поговорить с ним. Я попробую все выяснить…

— Не беспокойся, — вздохнул Ремус. — Он ясно обозначил свою позицию. И даже если он передумает… то, что он сказал мне о моих финансах и воспитании, выходило за рамки всего. Не думаю, что смогу простить его на этот раз.

— Ремус…

Ремус повесил трубку и улыбнулся в зеркало в ванной за хорошо выполненную работу. Он написал Питеру и Сириусу, что все готово, и пошел расслабиться в постели и посмотреть Women Behind Bars на Netflix.

Динь. Динь. Динь.

Ремус моргнул и открыл глаза.

Слишком темно. Я хочу спать. Я посплю и скажу Фабиану, что мой автобус опоздал.

Звонок прекратился, и Ремус радостно уткнулся носом в одеяло.

Но как только Ремус снова задремал, его телефон снова зазвонил. На этот раз он понял, что это не будильник, а мелодия звонка. Имя Джеймса было на экране, и Ремус понял, что было три часа ночи.

Ремус, более чем слегка обеспокоенный, ответил на звонок.

— Джеймс?

— Ремус! — Прозвучал истерический голос Джеймса.

— Что случилось? — Ремус резко встал.

— Произошел несчастный случай, так много крови, и я не знаю, что делать!

Дыши, Ремус. Дыши!

— Где ты? Ты разбился? Лили и Гарри были с тобой в машине?

— Нет! — крикнул Джеймс, не менее отчаянно. — Это не авто-авария, и Лили и Гарри спят дома. Я на твоей стоянке. Мне нужно, чтобы ты спустился прямо сейчас!

— Хорошо! — крикнул Ремус, хватая первый свитер и пару туфель, которые попались ему на глаза. — Я иду, иду. Тебе нужно, чтобы я отвез тебя в больницу? Или скорая помощь будет быстрее?

— Нет! Никому не звони! Я… тебе нужно это увидеть.

Напуганный больше, чем когда-либо в своей жизни, Ремус полетел вниз по лестнице и через вход в здание в темноту ночи.

Машина Джеймса, блестящая и дорогая, была заметна сразу. Ремус даже не остановился, чтобы побеспокоиться о других людях, которые тоже были на улице, и побежал к машине.

Пассажирская дверь распахнулась, и Ремус поспешно сел в машину.

Волосы Джеймса всегда были растрепаны, но сегодня казалось, что кто-то пытался их вырвать. Его толстовка и руки были залиты кровью. Его глаза были неестественно широко раскрыты от паники, страха и чего-то еще.

— Что случилось? Где тебе больно?

Джеймс что-то пробормотал.

— Я тебя не понимаю!

— Это не моя кровь!

Ремус ахнул.

— Это не моя кровь, Ремус! Это… это… это Беллатрисы!

Мозг Ремуса, казалось, застыл, потому что он не мог заставить слова вылетать изо рта или заставить мозг думать ни о чем, кроме крови Беллатрисы, крови Беллатрисы, крови Беллатрисы.

Джеймс поспешно начал свой рассказ.

— Я был так зол после того, как ты позвонил мне, и я знаю, что они что-то сделали с Сириусом. Я знаю, что они, должно быть, угрожали ему или что-то в этом роде, поэтому я решил пойти прямо к источнику и решить вопрос сам. Родольфус уехал из города по делам, так что остались только я и Беллатриса, и я продолжал кричать на нее, и она продолжала кричать, что она не знает, о чем я говорю, но я ЗНАЛ, что она лжет, и я становился все более злым, просто думая обо всем этом безумном дерьме, через которое его семья заставила его пройти за все эти годы, и я просто… я напал! Я толкнул ее, она упала и ударилась головой, и, клянусь, я пытался ей помочь, но было так много крови!

— Ты… ты лжешь, — заикаясь, проговорил Ремус. — Ты разыгрываешь меня.

Джеймс разразился рыданиями.

— Я бы хотел, чтобы это был розыгрыш, Ремус. Боже мой, что я наделал? Они больше никогда не позволят мне увидеть своего ребенка!

— Я… я не верю тебе, Джеймс! — Ремус был в таком же истерическом состоянии, как и Джеймс.

Он лжет, он лжет, он лжет, но эта кровь выглядит слишком реально, но Джеймс никогда бы этого не сделал, о боже, а что, если ему придется отправиться в тюрьму? Что Гарри подумает о своем отце?

— Ремус, — выдохнул Джеймс. — Я не знал, что делать, поэтому смыл кровь и положил ее в багажник.

Я не хочу смотреть, я не хочу смотреть, но я должен убедиться, что это не шутка. Я не хочу смотреть, я не хочу смотреть, но кровь выглядит такой настоящей.

Ремус неуверенно открыл дверь и вышел на прохладный ночной воздух. Несмотря на собравшихся на улице людей, ночь была устрашающе тихой. Ремус подумал, что он попал прямо в рассказ Эдгара Аллана По.

Джеймс тоже вышел из машины и, спотыкаясь, как будто был пьян, направился к багажнику. Когда оба стояли сзади, Джеймс нажал на кнопку на ключах, и багажник медленно поднялся.

Несомненно, там лежала Беллатриса Лестрейндж, свернувшаяся калачиком и залитая кровью. Ремус пристально смотрел на нее, надеясь увидеть какой-нибудь признак того, что тело было манекеном или актрисой, но Ремус видел только знакомый вздернутый нос, непослушные черные волосы, большие миндалевидные глаза и полные красные губы.

— Боже ты мой! — Ремус заткнул рот.

— Ремус, я не знаю, что делать!

— Быстрее, закрой багажник!

Когда они вернулись в машину, у Джеймса началась гипервентиляция легких.

— Ладно, давай я тебя ударю или типа того, и мы можем сказать, что это была самооборона!

— Я намного больше ее, это будет неправдоподобно, — простонал Джеймс.

— Окей, давай подумаем. Давай подумаем, подумаем, подумаем. Ладно! Может, мы сможем сбросить твою машину с обрыва и заявить, что ее угнали, а затем…

Именно тогда звуки сирен нарушили ночную тишину.

Группа людей, до этого стоявших на улице, бросилась врассыпную, и Джеймс и Ремус замерли. Они посмотрели друг на друга.

— Нет, — пробормотал Ремус. — Это… еще слишком рано! Как они могли появиться здесь так быстро?

— О Боже! — застонал Джеймс. — Меня посадят в тюрьму!

Ремус взмолился, чтобы сирены проехали мимо, но в одно мгновение одна полицейская машина въехала на стоянку и свернула прямо за машиной Джеймса, заблокировав их. Голос эхом разнесся по всей стоянке.

— Выходите из машины, руки вверх!

Обменявшись последним взглядом, Джеймс и Ремус подчинились.

К удивлению и огорчению Ремуса, Фрэнк и Элис Лонгботтом вышли из машины с поднятыми пистолетами.

— Мне очень жаль, Поттер, — серьезно сказал Фрэнк. — Но нам позвонил мужчина, представившийся парнем миссис Лестрейндж, и сказал, что, когда он приехал к ней домой, миссис Лестрейндж уже не было, а на двери были брызги крови. Наши камеры наблюдения засняли, как ты несешь что-то крупное в машину и скрываешься с места происшествия.

Впервые с тех пор, как Ремус был знаком с ним, Джеймс не смог вымолвить ни слова.

— Нам придется забрать тебя, — тихо добавила Алиса.

— Нет! — крикнул Ремус. — Это было недоразумение! Это была самооборона! У нее был нож…

— Люпин, — прервал его Фрэнк, — ты можешь промолчать, если не хочешь, чтобы тебя обвинили как соучастника в убийстве.

Не в силах контролировать себя, Ремус побежал к ближайшему кусту и его вырвало всем, что было у него в животе.

— По-моему, это достойно снимка, — вмешался новый голос, и внезапно появилась яркая вспышка света и щелчок камеры.

Голова Ремуса вскинулась.

— Что?

Он закричал и подпрыгнул, должно быть, на десять футов в воздух, когда увидел Беллатрису, присевшую перед ним с фотиком.

— Зомби! — крикнул он.

Произошла еще одна вспышка и щелчок.

Джеймс, Алиса и Фрэнк рассмеялись. Двери машины, припаркованной рядом с Джеймсом, распахнулись, и Питер и Сириус вышли из машины, смеясь так сильно, что едва держались в вертикальном положении. По другую сторону машины появились Лили и Гарри. Лили тоже безумно ржала, а Гарри возбужденно хлопал в ладоши.

— Мы поймали Луни! Мы поймали Луни! — завизжал он.

— Счастливого Пранктября! — воскликнула Беллатриса.

С помощью яркого света фар Фрэнка и Алисы Ремус понял, что это вовсе не Беллатриса.

Андромеда сняла парик.

— Я рада, что то, что я выгляжу прямо как Беллатриса, наконец-то помогло мне по жизни.

— Вы все были в этом замешаны? — удалось вклиниться Ремусу, когда смех перешел в рев.

— Ага! — закричал Джеймс, обнимая Ремуса за талию и поднимая его с ног, чтобы развернуть его.

Ремус начал бить Джеймса, пока тот не отпустил его.

— А как же операция: Джонстаун?

— Приманка, чтобы освободить место для операции: Я Знаю, Что Вы Сделали Прошлым Летом, — ответил Питер, вытирая счастливые слезы с глаз.

— Я ненавижу всех вас.

Сириус подбежал и обнял Ремуса за плечи. Он наклонился и прошептал:

— Для твоего сведения, я голосовал за пранк над Хвостом. — Прежде чем Ремус смог оттолкнуть его, Сириус поцеловал Ремуса в щеку и подбежал, чтобы схватить Гарри.

— Счастливого Планктябля, Луни! — крикнул Гарри.

Ремус неохотно рассмеялся и повторил то же самое. Затем он спросил:

— Полагаю, это все теперь есть на видео?

Джеймс кивнул:

— Я купил крошечный фотоаппарат, чтобы прикрепить его к приборной панели. Лично я с нетерпением жду того, как распечатаю рождественские карточки с твоим лицом в момент, когда я говорю, что кровь не моя.

— Я с нетерпением жду комментариев к видео на Youtube, — сказал Питер.

— Я ненавижу всех вас.

Примечание переводчицы:

Не знаю, как вы, но я чуть не умерла со смеху ахахахаххахахах

Хотя, я не одобряю такие жестокие пранки.

========== глава 11: ты будешь сегодня для меня пламенем? ==========

Комментарий к глава 11: ты будешь сегодня для меня пламенем?

— Я смотрел «Сплит» вчера вечером.

Ремус оживился. Наконец-то перерыв от мучительно обстоятельной лекции Дэйви о худших интерпретациях «Песен невинности и опыта» Уильяма Блейка!

— И как тебе? — спросил Ремус, выпрямившись на своем месте.

— Неточности были ослепительно прозрачными.

Ремус, вздохнув, спросил:

— Но это же держало тебя в напряжении, верно?

— Напротив, я думал, что это довольно предсказуемо.

— Какие фильмы тебе нравятся? Ты никогда не говорил.

Дэйви задумчиво уставился на свою тарелку.

— Ну, — начал он, возвращаясь взглядом к Ремусу, — я стараюсь держаться подальше от типичных сюжетов и потакания слабостям, которыми разбрасывается Голливуд. По-моему, документальные фильмы стоят просмотра — если, конечно, они хорошо сняты.

— Конечно, — криво повторил Ремус. Уже зная ответ, он спросил. — Ты смотрел Хранителей?

Дэйви покачал головой, как будто идея была абсурдной.

— Я не очень ценю документалки о преступлениях. Мне кажется, их невозможно смотреть из-за предвзятости. Нет, мне нравятся документальные фильмы о животных.

Ремус откусил свою лазанью, чтобы не пошутить. Дэйви обычно не ценил шутки Ремуса.

Ремус вообще не понимал шуток Дэйви, если уж на то пошло.

Иногда он задавался вопросом, почему он продолжал отношения с кем-то, с кем он был так явно несовместим, но потом он подумал о том, как большую часть ночи проводит в одиночестве без компании, за исключением пары, которая вечно ругается за стенкой. Ремус был такииииим одиноким, и все, чего он хотел, — это чтобы кто-то был рядом. Кого-то, кто обнимал бы его на ночь и ходил с ним на обеды к его друзьям и просто слушал бы его.

Но в этот момент своего активного поиска Ремус понял, насколько нереалистичным было это желание.

Он пытался завязать непринужденные отношения с кем-то, кого он действительно безумно и глубоко любил, и ему было одиноко. Затем он попытался установить серьезные отношения с людьми, в которых, как ему казалось, он потенциально может по-настоящему, безумно, глубоко влюбиться, но от этого был еще более одиноким.

Дэйви был неплохим человеком; немного пафосным и скучноватым, может быть, но неплохим. По крайней мере, Дэйви хотел серьезных отношений. По крайней мере, Дэйви был рядом.

Может быть, это все, о чем Ремус мог просить.

Ремус услышал голоса Фабиана и Марлен, когда вышел из лифта. Из-за того, что Фабиан и Марлен очень хотели выразить свои мысли как можно быстрее, предложения Фабиана и Марлен слились воедино в негармоничной фразе, состоящей из высокого возбуждения и плохих идей.

Против своих естественных инстинктов Ремус бросился на звук. Ему придется убить этого монстра, прежде чем у него вырастет вторая голова.

Как только он вошел в офис, Ремус воскликнул:

— Что это вы, ребята, тут делаете?

Две пары встревоженных глаз посмотрели на него в жуткой синхронности.

Они были слишком похожими на то, как обычно Джеймс и Сириус смотрят на Ремуса в озабоченности его чувствами, но он все же настаивал.

— Ну?

— Ничего, — ответил Фабиан. Попытки мужчины незаметно убрать подозрительные схемы со своего стола не остались незамеченными Ремусом.

— Что это? — спросил Ремус.

— А тебе какое дело?

— Зло побеждает, когда хорошие люди ничего не делают.

Фабиан закатил глаза.

— На этот раз у нас есть хорошая идея.

— Ваше суждение ненадежно.

— На самом деле, — перебила Марлен, — это хорошая идея.

Ремус закрыл глаза, как будто это могло защитить его от того, что должно было произойти.

— Какая у вас идея?

— Ну, у нас с Доркас двухмесячная годовщина, — Ремус напрягся. — … И я хотела спланировать приятное свидание, чтобы официально попросить ее стать моей девушкой.

Ремус расслабился.

— О. На самом деле это очень мило.

Фабиан самодовольно улыбнулся.

— Так что ты планируешь?

— Я хочу отвести ее в хороший ресторан, а потом покататься на коньках. Мы пытаемся определиться с рестораном.

— Я говорю Piazza Barone, — сказал Фабиан, — у них лучшие равиоли с лобстером.

Марлен нахмурилась.

— Но если мы пойдем в итальянский ресторан, есть риск того, что я пролью на себя красный соус. А еще Piazza Barone не подходит для моего ценового диапазона.

— Как насчет Les Deux? Это самый романтичный ресторан в Лондоне. Я никогда прогадывал с Les Deux.

Марлен закатила глаза.

— По-моему, ты постоянно забываешь, что не у всех из нас есть наследство.

— Как насчет кафе Доминик? — спросил Ремус. — Оно в тренде и довольно приятное, при этом цены не кусаются.

— Идеально! — воскликнула Марлен. — Это на Портер-стрит, верно? Тогда мы как раз успеем в парк к дирижаблю…

— Эй! — в отчаянии перебил Фабиан. — Марлен, разве тебе не нужно возвращаться к работе?

— Ты заказала дирижабль? — осторожно спросил Ремус.

— Это романтично, Люпин. — защищаясь, ответила Марлен.

— Но тебе не кажется, что это может быть слишком?

— Неправда, — добавил Фабиан.

— Но что, если Доркас не любит выставлять свои отношения на всеобщее обозрение?

Марлен выглядела как сдутый воздушный шар, и Ремус почувствовал, как его охватывает чувство вины.

— Я знаю, ты хочешь как лучше, — быстро сказал Ремус, — но я думаю, тебе следует отказаться от дирижабля. Мне кажется, что Доркас довольно простой человек, и она будет рада хорошо спланированному ужину. А на катке в это время года будет красиво со всеми этими праздничными украшениями. Это будет идеальное место, чтобы ее спросить.

Через мгновение Марлен вздохнула:

— Да, ты прав.

Когда она ушла, чтобы вернуться к работе, Фабиан впился взглядом в Ремуса.

— Тебе обязательно портить нам все веселье?

Ремус задумчиво посмотрел на Фабиана.

— Часть меня думает, что ты считаешь эти идеи хорошими просто потому, что ты полный идиот. Другая, гораздо меньшая, часть меня думает, что ты слишком умен, чтобы на самом деле думать, что эти идеи хороши, и предлагаешь их только для собственного больного развлечения.

Фабиан ничего не сказал, затем через время:

— Ты идешь смотреть? Я купил новые парики. Продавщица сказала, что эти не будут спадать.

— Когда это? — спросил Ремус, делая глоток чая из термоса.

— В следующую субботу.

— Не могу, — ответил Ремус. — У меня рождественская вечеринка в библиотеке. Может, ты пригласишь кого-нибудь, кто разделяет твое извращенное чувство юмора. Я слышал, О. Дж. Симпсона только что освободили условно-досрочно.

— Я и забыл о твоей рождественской вечеринке! — воскликнул Фабиан. — Ты, по-моему, должен награду получить, да?

— Ага, — небрежно ответил Ремус. — Но ничего такого в этом нет.

— Ну, лучший работник месяца — приятное признание…

— Работник года.

— Прости?

— Я лучший работник года.

Фабиан приподнял брови.

— Я думал, в этом нет ничего такого?

— Так и есть, — пожал плечами Ремус. — Но я хочу, чтобы ты знал, что я лучший работник года.

— Знаешь, а ведь тут у нас тоже может быть лучший работник месяца.

— Мы оба знаем, что это будет вовсе не конкурс, если ты просто собираешься себя так нарекать каждый месяц.

— И я должен сбрасывать себя со счетов только потому, что я начальник?

— И ты, скорее всего, заставил бы меня купить тебя подарочную карту на тридцать пять долларов в Olive Garden.

— А по-твоему лучший работник месяца должен покупать награду себесам?

— Нет, но я думаю, что он должен быть настоящим сотрудником.

— Я настоящий сотрудник.

— Мы оставим это на усмотрение юристов.

— У тебя Глория Оллред на быстром наборе, а?

— Ну, она специализируется на дискриминации при приеме на работу. Я буду владеть правами на все твои публикации, когда мы с Глорией с тобой покончим.

— Ты хотя бы оставишь меня своим помощником?

— Мне очень жаль, но команда решила взять кое-кого помоложе. Однако мы сохраним твое резюме на случай, если с нашим почтальоном что-нибудь случится. Хорошего дня.

— Ты грязно играешь, Люпин.

— Как еще, по-твоему, я стал лучшим сотрудником года?

— Теперь, прежде чем мы углубимся в грандиозное празднование, мы хотели бы поблагодарить сотрудника, который постоянно выходит за рамки требований своей работы. Этот человек никогда не опаздывает, никогда не заболевает и никогда не отказывается работать. Он приветствует каждого посетителя, который проходит через эти двери; всегда готов найти любую книгу, починить сломанный принтер или подать отличные идеи.

Помимо этих рутинных, но неотъемлемых действий, которые обеспечивают бесперебойную работу нашей библиотеки, он продемонстрировал отличные лидерские качества в управлении нашими более крупными мероприятиями. Он любимец среди наших семей, которые приводят своих малышей на час рассказов, а также среди угрюмых подростков, которые приходят за помощью в исследовательских проектах. Так что, пожалуйста, аплодисменты мистеру Ремусу Люпину.

Миссис Пинс была очень суровой женщиной, и ей никогда не приходилось говорить добрые слова, кроме как книгам, которых она считала суррогатными детьми. С точки зрения Ремуса, это определенно была лучшая речь, которую она когда-либо говорила для сотрудника. В любой другой раз его могли бы охватить эмоции от ее пылкой речи.

Однако на этот раз у него были другие мысли.

Ну, одна вещь. Одна вещь, которая вошла в библиотеку через пару минут после выступления миссис Пинс и с сияющей улыбкой пробралась на место рядом с Ремусом.

— Мистер Люпин? Пожалуйста, подойдите, чтобы принять ваш подарок.

Ремус встал, все еще подозрительно глядя на Сириуса. Наполовину ожидая появления Джеймса, Питера и всеобщего хаоса, Ремус быстро направился к небольшой сцене, обычно отводимой для рассказа. В микрофон он сказал:

— Спасибо, миссис Пинс, за ваши прекрасные слова. Для меня большая честь работать с таким замечательным коллективом, и еще большая честь быть признанными вами. Библиотека не работала бы так гладко, если бы мы все не работали слаженно, так что давайте еще раз поаплодируем всем нашим сотрудникам, особенно миссис Пинс, нашему бесстрашному руководителю.

Когда миссис Пинс объявила всем налетать на еду, Ремус сразу же вернулся к Сириусу.

— Что ты здесь делаешь?

— Ауч.

Ремус покраснел.

— Я просто удивлен, что ты пришел. Я хочу сказать… это же вечеринка в библиотеке.

— Ты ведь получил награду, конечно, я должен был приехать!

Ремус опешил.

— Я упомянул об этом месяц назад. Я удивлен, что ты запомнил.

— Конечно, я запомнил, — сказал Сириус. — Пришло время, чтобы это место признало все дополнительные часы, которые ты тратишь на работу и планирование мероприятий для детей.

— …Спасибо.

Сириус продолжал лучезарно улыбаться ему.

— Итак, пойдем поедим?

— Ага, — ответил Ремус, впервые заметив наряд Сириуса. Ремус уже чувствовал себя глупо в своем большом красном свитере. Однако рядом с Сириусом, который выглядел как настоящая модель Армани, Ремус чувствовал себя деформированной каплей из красной глины. — Если у тебя планируется свидание после этого, тебе вовсе не обязательно здесь есть. Я просто принесу тебе выпить…

— У меня нет свидания! — поспешно перебил Сириус. — С чего ты так решил?

Ремус в замешательстве склонил голову набок.

— О. Ты просто очень хорошо выглядишь. — Ремус кивнул в сторону остальных своих коллег в повседневной одежде и их семей, многие из которых также с интересом смотрели на Сириуса.

Щеки Сириуса покраснели.

— Я не знал, что это будет вечеринка. Я думал, что это будет просто церемония награждения. Я хотел пригласить тебя на ужин после.

Ремус засмеялся:

— Как мило с твоей стороны. Мы все еще можем пойти поужинать, если хочешь. Никого не будет волновать, если я уйду.

— Уверен? В конце концов, ты лучший работник года.

Ремус фыркнул.

— Это вечеринка в библиотеке. В любом случае она до пол девятого. — Ремус быстро его обошел и снова поблагодарил миссис Пинс.

Когда дуэт направился к гаражу, Ремус не мог не смотреть на идеально подобранный костюм Сириуса. Он прокомментировал:

— Я не хочу идти в ресторан, где есть дресс-код.

— Мы можем пойти куда угодно! — воскликнул Сириус. — Я… я на самом деле забронировал столики в нескольких разных местах.

Брови Ремуса взлетели.

— Правда?

— Я хотел сделать тебе сюрприз, но еще я хотел дать тебе возможность выбрать.

— Где ты забронировал столик?

— Э, во Francesca’s, Querencia, The Palms, Musashi… Les Deux.

— Что ж, — Ремус замолчал, все еще застигнутый врасплох тем, как оборачивается вечер, — это было очень предусмотрительно, спасибо. Но, честно говоря, я бы предпочел просто бургер, пиццу или что-нибудь обычное.

— Как хочешь, Лунный Лучик, — с улыбкой ответил Сириус.

— Иногда мне кажется, что ты нравишься Регулусу больше, чем я.

— С чего ты так решил? С того, что он всякий раз говорит тебе в лицо, что я ему нравлюсь больше, чем ты?

— И это, а также тот факт, что он сделал тебе более крутой рождественский подарок.

Ремус прищурился.

— Откуда ты знаешь, что он сделал мне подарок получше? Откуда ты уже знаешь, что он тебе приготовил?

Без намека на чувство вины Сириус ответил:

— Я открыл их оба, а затем снова завернул.

— Ну, конечно.

— Затем я сравнил цены в Интернете.

— Конечно… погоди. Ты открыл и тот подарок, который я тебе дал, чтобы ты передал ему?

— …Нет.

— Ты совершенно не уважаешь частную жизнь.

— Эй, — начал Сириус, указывая палочкой моцареллы на Ремуса. — Моему младшему брату и моему Луни не нужна приватность.

Ремус закатил глаза.

— Так он, кажется, счастлив?

Сириус улыбнулся больше самому себе, чем Ремусу.

— Счастлив. Он точно нашел милое гнездышко в Сан-Франциско. Все выходные он не говорил ни о чем, кроме того, как ему нравится продвигаться по карьерной лестнице в индустрии высоких технологий, как он завел отличную компанию друзей и как он ходит на свидания с женщинами, которые не имеют с ним дальнего родства. По сути, он как будто только что вылез из эпизода «Друзьей».

Ремус был более чем немного рад услышать, как Сириус проявляет такой энтузиазм по отношению к жизни своего брата в Сан-Франциско.

Когда Регулус наконец выбрался из-под большого пальца Вальбурги, Сириус ожидал, что парень тут же займет место под его собственным крылом. Поэтому было неожиданно, когда Регулус объявил, что переезжает один в Штаты, по сути, как можно дальше от семьи Блэков. Сириус плохо воспринял эту новость. Он не видел того, что видел Ремус — мальчика, которому нужно было обрести независимость и свое собственное место в мире после того, как он всю жизнь был запасным в самой токсичной и манипулятивной семье в Лондоне. Горечь Сириуса усилилась, и поначалу он почти игнорировал попытки Регулуса наладить отношения между ними.

С годами все стало значительно лучше, но, наконец, казалось, что Сириус полностью понял точку зрения Регулуса. Ремус не сказал бы это вслух, но он был горд, что Сириус добился таких больших успехов в достижении зрелости.

— Хотя, — протянул Сириус, — он был расстроен тем, что мы с тобой больше не живем вместе.

— Ты солгал ему обо мне?

— Да. Я сказал ему, что ты нашел отличную двухкомнатную квартирку в безопасном районе за отличную цену.

— И он поверил?

— Нисколько. Он беспокоится больше, чем Питер.

Ремус нахмурился.

— Хотел бы я его увидеть.

— Он хочет, чтобы мы навестили его. Я думаю, это было бы охренительно потрясающе.

Ремус вздохнул.

— Я бы с удовольствием поехал в Сан-Франциско, но я гол как сокол.

— Я заплачу за…

— Не заканчивай это предложение, — прервал его Ремус, держа вилку как оружие.

Сириус поднял руки в знак капитуляции.

— Это было просто предложение!

— Давай сменим тему. Ты смотрел что-нибудь хорошее в последнее время?

Глаза Сириуса загорелись.

— Да! Я только начал смотреть на Netflix ту криминальную документалку о людях, которые признаются в преступлениях, которых они не совершали.

— Я тоже хотел ее посмотреть! Но я боялся смотреть.

— Всех этих невинных людей оставили гнить в тюрьме. Это ужасно.

Ремус застонал.

— Я теперь вовсе не думаю, что хочу ее смотреть.

— Она так удручает, Лунатик. Сразу после нее мне пришлось посмотреть The Hills, чтобы взбодриться.

— Никогда не пойму твоей любви к Спейди.

— Ты не хочешь быть Хайди для моего Спенсера?

— Ты был бы Хайди, а я — Лореном Конрадом.

— Ты пытаешься задеть мои чувства?

Ремус засмеялся:

— Возможно, это тоже небезопасная тема.

— Почему у нас не может быть разговора, который не закончится ссорой?

Ремус пожал плечами.

— Мы любим ссоры. У нас это хорошо получается.

— Джеймс всегда говорит, что мы ссоримся, как старая супружеская пара.

Ремус внезапно почувствовал беспокойство и не знал, что ответить, поэтому сделал глоток содовой.

Сириус вскрикнул.

— Чуть не забыл! Я прочитал ту книгу, которую ты упомянул.

Ремус нахмурил брови.

— Какую?

— Eighth Step.

Ремус наполнился смесью удивления и удовольствия. Он упомянул книгу несколько месяцев назад, и было приятно узнать, что Сириус принял ее к сведению.

— И как тебе она? — спросил Ремус.

— Действительно хороша, — ответил Сириус. В его глазах горела искра, обычно предназначенная для шалостей. Он продолжил. — Концовка была такой… удовлетворительной. Я рад, что он остался трезвым и исправился.

— Да, — согласился Ремус, — что мне понравилось в романе, так это то, как он показал, что люди заслуживают второго шанса, но второй шанс не всегда предоставляется так, как мы ожидаем.

— Точно! Мне нравилось, что трезвость далась ему нелегко, но он все же упорствовал и в конце концов вернул свою семью. Даже если с девушкой ничего не вышло, он все равно сделал то, что намеревался сделать, и восстановил связь со своим сыном.

Ремус кивнул.

— Было бы легко списать его со счетов как безответственного отца-алкоголика, но Ортис проделал огромную работу, продемонстрировав искренность намерений Джима и то, как неустанно он работал, чтобы исправить свои ошибки. Я определенно болел за него на протяжении всего романа. Хотя, скажу, мне нравится, что он не вернул свою девушку.

— Правда? — спросил Сириус. — Я понимаю, что на самом деле она не собиралась расставаться со своим парнем после того, как он был таким надежным все эти годы, но в глубине души я думал, что было бы приятно увидеть воссоединение ее, Джима и их сына.

Ремус ответил:

— Ну, я думаю, что для них обоих было бы лучше держаться отдельно. Думаю, мне нравится, как в книге признается, что он причинил ей боль, и даже несмотря на то, что она простила его и снова подружилась с ним, прощение не обязательно означает, что все может вернуться назад так, как было.

Сириус нахмурился.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Эй, ты хочешь пойти выпить горячего шоколада в том вычурном заведении, которое тебе нравится?

Немного удивленный резкой сменой темы, Ремус задержался с ответом. Он ответил:

— Оно не вычурное, но да, Мадам Паддифут звучит великолепно.

Ремус любил Audi Сириуса. Она была гладкой и красивой и заставляла его чувствовать себя так, как будто он снимается в фильме о Джеймсе Бонде. Вот почему он не предпринял никаких шагов, чтобы выбраться из нее, даже после того, как Сириус остановился перед его квартирой. Другой причины не было. Все дело было в машине.

Ремус, не сумев придумать, что еще сказать, чтобы продлить вечер и не пригласить Сириуса наверх, пробормотал:

— Эта машина слишком сверкает.

Сириус драматично вздохнул.

— Ну, я ведь должен возить тебя на стиле, не так ли?

Ремус не смог сдержать улыбки.

— Ну, Дживс, вот и моя остановка.

Когда Ремус схватился за ручку двери, Сириус воскликнул:

— Подожди!

Ремус откинулся на спинку сиденья.

— Да?

После нескольких колебаний Сириус наконец выдавил:

— Хочешь пойти со мной на новогодний корпоратив в этом году?

Из всех странных вещей, произошедших в тот вечер, это было самым странным.

Не то чтобы Ремус не хотел идти. Ежегодная новогодняя вечеринка Игрушек Поттеров была печально известна своей экстравагантностью и эксклюзивностью. Даже будучи лучшим другом сына владельца, Ремус не мог получить приглашение, поскольку мероприятие было только для сотрудников компании и их партнеров. Ремусу очень хотелось пойти и наесться омаров и вина, выдержанного несколько десятилетий назад.

Но он не понимал, зачем Сириус вообще его пригласил.

— Ты разве не хочешь пригласить туда своего партнера? — спросил Ремус.

Сириус ответил через минуту.

— Думаю, я бы лучше провел время с тобой.

Ремус не поверил теплоте, которая пробежала по его венам при этом заявлении, но он ответил слишком быстро:

— Хорошо. Да, я хочу пойти.

Ремус подумает о последствиях приглашения Сириуса на такое грандиозное мероприятие завтра вечером.

А сегодня вечером Ремус будет греться в тепле.

========== глава 12: вы всегда причиняете боль тем, кого любите ==========

Комментарий к глава 12: вы всегда причиняете боль тем, кого любите

— Реально?

— Да.

— Все это время?

— Ага.

— Докажи.

— Прошу прощения?

— Чек за ужин, билеты в кино, что угодно. Просто докажи это.

— Почему тебе так трудно в это поверить?

— Потому что ты не терпишь обязательств. Ты сам так говорил.

— Что ж, может, я нашел кого-то, кому стоит посвятить себя.

Ремус осторожно посмотрел на человека перед ним. В конце концов, он сказал:

— Но ты все это время встречался с другими людьми.

— Не встречался.

— Встречался.

— Назови хоть один конкретный раз, когда я тебе сказал, что собираюсь на свидание.

Поскольку он не мог вспомнить конкретное время, когда Фабиан говорил ему, что идет на свидание, Ремус ответил:

— Я все еще не верю тебе.

— Я знаю, что ты расстроен тем, что мы с тобой никогда не сможем справиться с сексуальным напряжением, которое горит между нами, но у меня есть девушка, Люпин. Прими это.

Ремус закатил глаза.

— Мне просто трудно поверить, что ты способен на моногамию.

— Это довольно крупное заявление.

Ремус пожал плечами.

Фабиан прищурился:

— Если ты так уверен, что у меня не может быть девушки, то почему ты пытался свести меня с Марлен?

— Я предполагал, что у тебя никогда не будет с ней свидания, а если да, то вы бы разорвали друг друга в клочья, пока дело не зашло слишком далеко.

— По-моему, что никто на этой планете не знает, насколько ты злой, кроме меня.

— Ты получаешь столько ненависти, сколько отдаешь сам.

— Я не сделал ничего настолько ненавистного, чтобы заслужить твое суждение о моих очень чистых и очень счастливых отношениях.

— Я уверен, что они очень чистые и счастливые. Я просто не думаю, что это продлится долго.

— И ты удивляешься, почему я не хотел тебе об этом рассказывать, — ответил Фабиан голосом, слишком резким, чтобы его можно было считать подшучиванием.

Ремус ощетинился. Защищаясь, он спросил:

— Почему ты такой злой?

— Потому что ты засираешь мои отношения. Похоже, ты не хочешь, чтобы у меня получилось.

Ремус нахмурился. Он не пытался засирать отношения Фабиана, и он определенно не хотел, чтобы отношения закончились плохо. Он просто был реалистом. Фабиан никогда, кроме своего недолгого увлечения Марлен, никогда не проявлял желания окунуться в воды моногамии. Эммелин, официантка, которую Фабиан встретил на свадьбе Питера много месяцев назад, была, вероятно, прекрасной женщиной, но Ремус не считал возможным, чтобы Фабиан был способен изменить свой образ жизни за такое короткое время.

— Но разве семь месяцев — это мало?

Это столько же времени, сколько Сириус и я…

Ремус не был уверен, но в любом случае он ошибался в этой ситуации. Он должен верить в своего друга, несмотря ни на что.

— Прости, — серьезно извинился Ремус. — Если ты нашел кого-то, кто делает тебя счастливым, я рад за тебя.

Напряжение заметно спало с тела Фабиана.

— Я принимаю твои извинения.

— Могу я предложить тебе наполовину съеденную плитку шоколада в знак доброй воли?

— Нет, но ты можешь провести меня на ту новогоднюю вечеринку.

— Даже если бы я мог, не стал бы.

— Ну давай же! Я слышал, они наняли Джаду де Лаурентис как шеф-повара.

— Я обязательно получу для тебе автограф.

— Может, если я начну флиртовать с Блэком, я смогу заставить его привести меня в качестве своей конфетки вместо тебя.

Ремус подавил рычание. Пытаясь и почти преуспев в этом, он ответил:

— Если бы ты был конфетой, ты был бы черным лакричником.

Фабиан ахнул.

— Это было неуместно. Я не знаю, что в тебе нашел Блэк.

— Ты пытаешься вывести меня из себя, и я не попадусь на это.

— Так кто из вас Пуки, а кто Сладкий Боттом?

— Мы не встречаемся!

Глаза Фабиана расширились от удивления.

После нескольких секунд неловкого молчания Ремус откашлялся.

— Думаю, я позволил тебе немного вывести меня.

— Может быть, — задумчиво начал Фабиан, — нам стоит списать это на раннее утро.

Ремус согласно кивнул.

— Дональд Уокер, — сказала Лили, скривив темные губы в ухмылке.

Джеймс самодовольно улыбнулся ей в ответ.

— Виктуар Дюбуа.

Ухмылка сразу же сошла с ее лица.

— Черт возьми, — выругалась Лили. Она думала, что она впереди.

Сириус с отвращением посмотрел на двух Поттеров.

— Вы двое мерзкие.

Хотя Ремус хотел отметить, что игра, в которую играли Лили и Джеймс, была именно той игрой, которую обычно любил Сириус, он особенно тепло отнесся к Сириусу, поэтому добавил:

— Да, вы, ребята, чертовски странные.

Лили и Джеймс одновременно закатили глаза.

— Мы странно играем в безобидную игру? — спросила Лили.

Ремус не знал, подходящее ли слово безобидный.

— Вы используете людей для своих больных развлечений, — возразил Сириус.

Джеймс снова закатил глаза.

— Мы не используем людей.

— По сути, вы коллекционируете людей, — вставил Ремус.

Ремус не был уверен, как эта игра началась, но, очевидно, этим занимались Джеймс и Лили с момента их первой корпоративной новогодней вечеринки. Тот, кто получил больше всего предложений от женатого человека поговорить наедине в одном из номеров отеля, выигрывал игру. Правила заключались в том, что ни Джеймс, ни Лили не могли прямо преследовать свои цели; они просто должны были вести себя достаточно дружелюбно и соблазнительно, чтобы заставить другого человека сделать предложение.

Ремус предположил, что игра была относительно безобидной. В конце концов, Джеймс и Лили просто позволяли людям, которые уже стремились вступить во внебрачные связи, думать, что у них есть шанс с ними. Более того, Лили и Джеймс деликатно отклоняли их предложения, поскольку цель никогда не заключалась в том, чтобы разоблачать или высмеивать какую-либо из своих целей.

Но это все равно было пиздец как странно.

— Нет, — возразила Лили, — мы собираем предложения. В основном мы смотрим, кто из нас горячее. Это так уж странно?

— Да, — решительно ответил Сириус.

— О! — воскликнул Джеймс, глядя на кого-то в баре. — Это жена Родерика Уолтера. Он уже несколько месяцев находится в Штатах по делам! Она будет вокруг меня вертеться повсюду.

— Не думаю, что вы двое больше мне нравитесь, — вздохнул Ремус.

Сириус заявил:

— Я собираюсь анонимно заявить в Службу защиты детей, чтобы они предоставили мне полные родительские права на Гарри.

— Он может называть тебя папой, — предложил Ремус. — Думаю, его это не слишком смутит.

Джеймс укоризненно ткнул пальцем в Сириуса и сказал:

— Игра, в которую мужчина играет со своей женой, — это их личное дело. — Затем он отправился поговорить с женой Родерика Уолтера.

— Черт побери, — пробормотала Лили себе под нос, — эта женщина смотрела на него годами. — Она отчаянно оглядела толпу, затем расслабилась в кресле, и ухмылка вернулась на ее лицо. — Я знаю! Я пойду за самим Родериком Уолтером.

Когда она ушла, Сириус пробормотал:

— Я думал, что это я плохой.

Ремус согласно кивнул.

— Я тоже думал, что ты плохой.

— Ты поможешь мне вырастить Гарри, когда они передадут мне опеку?

— Конечно, — ответил Ремус. — Кто-то должен убедиться, что он ест свои овощи.

— Это мило, что ты думаешь, что отвечаешь за его диету, когда твоя собственная диета состоит на шестьдесят процентов из шоколада, на тридцать процентов из кофеина и на десять — из чипсов.

— Ну, папа, что бы ты тогда поручил мне?

Сириус ухмыльнулся.

— О, мне это нравится. С этого момента зови меня папочкой.

Ремус закатил глаза и не удостоил это заявление ответом.

Некоторое время спустя Ремус прокомментировал:

— Мне нравится музыка, которую они играют, — когда ноты знакомой песни эхом разнеслись по бальному залу.

— Напоминает мне твою мать, — улыбнулся Сириус.

Ремус улыбнулся в ответ.

— Это то, что я собирался сказать. Я когда-нибудь упоминал, что она заставляла меня танцевать с ней? Она отодвигала обеденный стол в сторону кухни и заставляла меня учиться. Я ненавидел это в то время, поэтому мы перестали, но теперь я бы хотел уделить этому больше внимания.

— Ага, — согласился Сириус, — тогда, может быть, ты бы сейчас не был таким неуклюжим.

Ремус нахмурился.

— Я хороший танцор, чтоб ты знал.

— Докажи.

Брови Ремуса взлетели.

— Что?

— Потанцуй со мной и докажи, что ты хороший танцор.

— Н… ладно, — ответил Ремус, вставая и вызывающе глядя на Сириуса.

Не говоря ни слова, Сириус поднялся на ноги и потащил Ремуса за руку на танцпол.

— Я поведу, — предложил Сириус.

— Нет, — ответил Ремус, перемещая руку Сириуса с талии на плечо.

Сириус выглядел так, будто хотел поспорить, но в конце концов сказал:

— Как хочешь.

You always take the sweetest rose

Вы всегда берете самую прекрасную розу.

Ремус был неуклюжим, пропускал большинство шагов и не имел никакого ритма, но каким-то образом танец был идеальным.

And crush it until the petals fall

И сминаете бутон её ещё до того, как опадут лепестки,

Ремус подумал, что только глаза, принадлежащие Сириусу, могут быть одним из самых холодных цветов радуги и при этом казаться теплыми, как солнечный свет.

You always break the kindest of hearts

Вы всегда разбиваете самое доброе из сердец,

Ремус подумал, что это в двух словах описывает Сириуса. Он должен быть холодным, как лед, но на самом деле он был таким теплым.

With a hasty word you can't recall

Поспешив со словами, которые даже не можете вспомнить.

Жидкое серебро: потенциально опасное, но такое сильное и горячее. Вот какими были глаза Сириуса: жидкое серебро.

And if I broke your heart last night

И если я разбил твое сердце прошлой ночью,

Сириус убрал выбившуюся прядь Ремуса за ухо, и сердце Ремуса, казалось, вот-вот вырвется из его груди.

It's because I love you most of all!

Это потому, что я люблю тебя больше всего на свете!

Когда песня закончилась, Ремус и Сириус разошлись.

Сириус сказал ему:

— Ты такой плохой танцор.

— Если ты продолжишь оскорблять меня, я уйду, — ответил Ремус, хотя он не мог скрыть улыбку.

— Нет! — Сириус вскрикнул. — Что бы я делал без своей прекрасной пары?

Ремус не мог не смутиться, его щеки загорелись румянцем.

— Я уверен, что ты справишься без меня.

— Нет, — возразил Сириус, слишком серьезно для шутливого тона, — не смог бы.

Немного погодя Ремус ответил:

— Тогда тебе лучше быть со мной вежливым.

Сириус какое-то время молчал, но в конце концов спросил:

— Хочешь еще потанцевать?

Ремус кивнул.

— Он мне нравится, — сказал Ремус Сириусу, когда они отошли от Аластора Грюма.

— Потому что он назвал меня идиотом? — спросил Сириус.

— Ага.

Ремусу нравилось большинство коллег Сириуса. Хотя ему пришлось признать, что было странно видеть Сириуса во всей этой корпоративной среде. Неудивительно, что Сириуса так любили и хвалили за его работу все люди, с которыми он познакомил Ремуса. Ремус всегда знал, насколько острым был ум Сириуса, когда он находил что-то стоящее. Нет, что было странно, так это то, каким повзрослевшим Сириус выглядел, стоя между респектабельными пожилыми мужчинами и женщинами, которые составляли компанию Игрушки Поттеров. Он выглядит так, как будто вписался, и Ремус почувствовал гордость за этого парня, который всем своим существом напоминал ему Питера Пена, освоившегося во взрослой жизни.

— Ты ему тоже понравился, — сказал Сириус. — Он думает, что ты оказываешь на меня хорошее влияние.

Ремус фыркнул:

— У меня никогда не было и никогда не будет контроля над той мешаниной, которую ты называешь своим умом. Я до сих пор не знаю, почему Дамблдор сделал меня старостой.

Рядом с ними появился Джеймс, выглядящий измученным. Его волосы были даже более растрепанными, чем обычно.

— Кто-нибудь из вас видел Лили?

— Да, — ответил Ремус, — она ​​в баре не флиртует с этим девяностолетним мужчиной в зеленом костюме.

— Хорошо, хорошо, — ответил Джеймс, уже поворачиваясь на каблуках, чтобы подойти к ней.

— Ого, — начал Сириус, хватая Джеймса за галстук, — что происходит?

— Родерик Уолтер только что пытался подраться со мной, — пробормотал Джеймс.

— Что?

— Он думал, что я флиртовал с его женой! Вы можете в это поверить?

Ремус и Сириус недоверчиво переглянулись.

— Ты и флиртовал с его женой, — сказал Сириус.

— Нет, не флиртовал, — ответил Джеймс. — Это против правил. Все, что я делал, это позволял ей показывать мне фотографии своих лысых кисок.

— Это сексуальный эвфемизм? — спросил Ремус.

— Нет! — Джеймс нахмурился. — Я думаю, мне придется уволиться.

Сириус фыркнул. Джеймс любил свою работу, но не особо хотел иметь ничего общего с управлением корпорацией. Хотя он унаследовал большую часть акций компании, когда оба его родителя скончались, он позволил давнему деловому партнеру своего отца, Аластору Грюму, действовать в одиночку в качестве главы Игрушек Поттеров. Джеймс мог бы уволить Родерика, если бы действительно хотел, но неудивительно, что его первым желанием было уйти.

— Я знал, что зло настигнет тебя, — сказал Сириус.

— Я должен убираться отсюда, — пробормотал Джеймс.

— Я буду твоим секундантом, если он попытается сразиться с тобой, — любезно предложил Ремус.

Джеймс восхищенно улыбнулся Ремусу.

— Благослови твое драгоценное сердце, Лунатик, но этот старик сломал бы тебя, как ветку. Нет, Сириус, ты должен быть моим секундантом.

— Я на стороне старика.

Джеймс снова нахмурился.

— Да постигнет твой дом проклятие.

Сириус покачал головой.

— Приятель, ты знаешь, сколько людей пытались наложить проклятия на семью Блэков? Блэки продали свои души дьяволу в каменные века.

— Ба! — Джеймс закричал и бросился на поиски Лили.

Внезапно голос ведущего прорвался сквозь громкий шум вечеринки.

— Внимание всем! Это напоминание о том, что сейчас 11:55, так что хватайте своего любимого человека и готовьтесь к обратному отсчету!

Комната заверещала. Ремус был удивлен; время казалось, пролетело незаметно.

Сириус схватил Ремуса за руку и начал уводить его с танцпола.

— Пойдем во внутренний дворик.

Ремус остановился и осторожно вырвал руку из хватки Сириуса. Он засмеялся:

— Но сейчас ведь начнется обратный отсчет!

Сириус ярко улыбнулся.

— Но у меня для тебя сюрприз!

Ремус закатил глаза, но все же протянул руку Сириусу, чтобы он ее схватил.

— Красивый дворик, — сказал Ремус, глядя на яркие цветы, окружающие их, — но здесь холодно, и здесь ничего нет.

Сириус только улыбнулся.

Ремус был настолько потрясен этим, что звук пения вечеринки заставил его подпрыгнуть.

Они кричали: Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один!

А потом пара губ коснулась его губ, и он был сжат руками Сириуса.

Когда губы отстранились, они выдохнули:

— Я так блядски сильно тебя люблю.

— Сириус…

— Я люблю все в тебе. Я люблю то, насколько ты умен и насколько ты увлечен римлянами, литературой и философией. Я люблю то, как ты мил буквально со всеми, кого встречаешь. Я люблю то, насколько ты спокоен и уравновешен. Я люблю то, как ты со мной разговариваешь. Я люблю то, что ты слушаешь людей, потому что искренне заботишься о том, чтобы они чувствовали себя лучше. Я люблю то, как ты восхитительно потерян по утрам. Я люблю то, как ты плохо водишь машину. Я люблю то, как ты накидываешь одеяла, потому что всегда мерзнешь, как маленькая старушка. Я люблю твои ямочки. Я люблю твои длинные ресницы. Я люблю…

— Сириус, подожди.

— Нет, Ремус, позволь мне закончить.

Мне жаль, что я был так, сука, глуп, чтобы осознавать это раньше. Мне жаль, что я не понял этого раньше. Я думал, что рад иметь тебя всегда дома, пока я приходил и уходил, когда вздумается. Я не понимал, что это ты делал меня счастливым, пока тебя не стало рядом.

А потом я подумал, что ты бросил меня, потому что ушел — знаешь, я больше всего боюсь, что люди попытаются использовать меня для того, чего хотят, а затем бросят меня. Во всем виновата моя мать. Так или иначе, когда ты оставил меня, я пытался причинить тебе боль. Но теперь я понял. Увидев, что ты встречаешься со всеми этими людьми, мне показалось, что кто-то вырвал мне сердце. И теперь я понял, что я сделал с тобой. Не совсем так, потому что я так неимоверно сильно лажал, но я понял немного больше и знаю теперь, почему тебе пришлось меня бросить. Я знаю, почему ты хотел большего, и теперь я готов отдать тебе все, что у меня есть.

Ты говорил, что чувствуешь, что недостаточно хорош для меня? Что ж, я недостаточно хорош для тебя и никогда не буду, но если ты дашь мне еще один шанс, клянусь, я буду проводить каждый день всю оставшуюся жизнь, пытаясь стать для тебя лучше. Пожалуйста, Ремус, ты дашь мне второй шанс? — Наконец Сириус закрыл рот, чтобы дождаться ответа.

Ремус вздохнул и потер усталые глаза, чтобы не видеть, как злополучная надежда искрится в расплавленном серебре.

Ремус Люпин не был глупцом. Он заметил признаки. Он знал, что шутки Фабиана не были на пустом месте. Он знал, что постоянное общение между ним и Сириусом будет классифицировано как флирт любым разумным человеком. И он знал, что Сириус, за неимением лучшего слова, ухаживает за ним.

Однако, хотя он действительно думал, что Сириус действительно верил, что он влюблен в Ремуса, Ремус ни секунды не думал, что то, что чувствовал Сириус, было чем-то большим, чем продукт вины.

Ибо предательство святости дружбы всегда противоречило личному кодексу чести Сириуса. Ремус знал, что Сириус не понимал боли, которую причинял Ремусу, пока Ремус не взорвался на свадьбе Питера. Теперь, когда Сириус действительно знал, какой ущерб он нанес, он пытался понять, как его исправить. Похоже, из-за того, что он так боялся потерять Ремуса как друга, он спутал свою платоническую любовь с любовью романтической.

— Сириус, — пробормотал Ремус, — ты просто сбит с толку, потому что я заставил тебя почувствовать себя плохо на свадьбе Питера.

Даже вечеринка, бушевавшая по ту сторону двери, в этот момент, казалось, замолчала.

Наконец, гораздо более торжественным голосом, чем он говорил всего несколько минут назад, Сириус ответил:

— Никогда в своей жизни я не был ни в чем более уверен. Я тебя люблю.

— Сириус, — мягко ответил Ремус, — тебе не нужно прибегать к этой шараде. Я тебя простил, и ты всегда будешь моим лучшим другом.

Сириус нахмурился так глубоко, что Ремус почувствовал, как это дергает за струны в его собственном сердце. Он пробормотал:

— Я не хочу быть лучшими друзьями. Я хочу быть с тобой до конца своей жизни.

Пытаясь казаться как можно более терпеливым, Ремус напомнил ему:

— Мы буквально спали в одной постели почти все ночи, и у нас ничего не получалось. По сути, мы были парой, а ты этого не хотел. Помнишь?

— Разве ты не понимаешь? Я действительно этого хотел! Но я так привык к этому, что даже не осознавал, что мне это нравится! Я принимал это как должное, поэтому не осознавал, что мне это нравится, пока не потерял это.

— Сириус, мы спали вместе два года, и ты ни разу не был склонен встречаться только со мной. Зачем тебе это сейчас?

Сириус схватил Ремуса за руки и легкими поцелуями покрыл его пальцы.

— Я был долбаным идиотом. Я все еще долбаный идиот, но в меньшей степени. Я буду лучше, Ремус. Я обещаю.

Ремус убрал руки. Не в силах сдержать горечь в голосе, Ремус пробормотал:

— Ты будешь лучше, пока я тебе снова не надоем.

— Ремус, — начал Сириус, его голос снова повысился от безотлагательности, — ты мне никогда не надоешь. Ты мне никогда не надоедал. Я тебя люблю.

Ремус выпалил:

— Это то, что ты говорил Белинде? Ты довольно быстро запал на нее для человека, который якобы так по мне скучал.

— Я очень быстро запал на Белинду, потому что мне было одиноко и я не знал, что мне делать без тебя. Она была хорошей девушкой, но плохой заменой.

Ремус начал терять терпение. Разве Сириус не понимает, что он делает всю эту ситуацию невыносимо тяжелой для Ремуса? Разве он не понимает, что Ремуса убивает необходимость неоднократно отказываться от того, чего он хочет больше всего на свете? Разве он не понимает, что, если Ремус позволит себе во второй раз погрузиться в фантазию, их неизбежный разрыв будет в десять раз более разрушительным?

Сириус был прав в первый раз — просто ничего не вышло.

— Почему ты не можешь поверить, что я люблю тебя?

— Потому что я тебе не доверяю.

— Ты мне не доверяешь? — Сириус произнес эти слова, затаив дыхание, но не в такой сладкой манере, как он иногда говорил поздно ночью, и только они двое были окружены теплом своих тел и дорогими простынями Сириуса. Он произнес это задушено печально, мучительно, как будто из него выбили саму жизнь.

Ремус внезапно возненавидел себя. Он считывал знаки и проигнорировал их, потому что стал зависимым от эгоистичного удовольствия, которое получал от пристального внимания Сириуса. Теперь Сириус выглядел таким же несчастным, как в тот день, когда он появился в квартире Ремуса, чтобы извиниться. Он был похож на щенка, которого пинали, а он жаждал любви. Ремус хотел подбежать к нему и признать, что он все еще любит его и что да, он даст ему второй шанс, чтобы они могли быть вместе до конца своей жизни.

Но он этого не сделал. Он не мог этого сделать, потому что Ремус Люпин не был глупцом и не мог позволить Сириусу разбить себе сердце во второй раз, потому что он не сможет оправиться от такой боли во второй раз.

— Сириус, — мягко начал Ремус, делая осторожный шаг к нему. — Я неудачно выразился, и я действительно доверяю тебе, но я думаю, что ты неправильно понимаешь свои чувства ко мне. Я думаю, ты пытаешься исправить то, что произошло между нами, и это единственный способ, который пришел тебе в голову.

Сириус не мог оторвать взгляда от пола.

Не зная, что делать, Ремус позволил тишине воцариться.

Но вскоре он услышал аплодисменты и вспомнил, что они вообще-то были на вечеринке, тем более, рабочей. Боясь, что кто-то важный для Сириуса скоро выйдет во внутренний дворик и обнаружит их в напряженной ситуации, он нерешительно пробормотал:

— Сириус?

Наконец Сириус поднял глаза.

— Мне очень жаль, — немедленно сказал ему Ремус, глаза не могли оторваться от расплавленного серебра, которое больше не было чистым, а теперь было разбавлено влагой.

Сириус слабо улыбнулся. Серьезным голосом, который был настолько незнакомым, исходящим из уст, которые так хорошо знал Ремус, Сириус ответил:

— Тебе не о чем сожалеть. Думаю… я опоздал. Но… я все еще хочу быть твоим лучшим другом… если ты мне позволишь.

Ремус энергично кивнул, пытаясь не обращать внимания на комок, образовавшийся у него в горле.

Теперь, говоря очень быстро, Сириус сказал:

— Думаю, мне пора домой. Ты должен остаться и наслаждаться остальной частью вечеринки. Я пойду к стойке регистрации и закажу тебе машину, чтобы ты добрался домой.

— Нет… — начал Ремус, но Сириус ушел за считанные секунды.

В конце концов, Ремус Люпин не был уверен, что он такой уж умный человек.

Примечание переводчицы:

Так, осталось всего две главы. Постараться выложить их в ближайшие пару часов? Или подождете еще пару дней? Если выложу сегодня, обещайте, что в конце напишете отзывы, ладно? ;)

========== глава 13: если звезды не светят, если не всходит луна ==========

Комментарий к глава 13: если звезды не светят, если не всходит луна

— Как ты думаешь, как бы я выступил на Королевских гонках Ру Пола?

— Отлично.

— Вчера вечером на свидании с Дарлин я получил столько комплиментов о моем новом парике.

— Это мило.

— Ты заснимешь меня на кассету?

— Конечно.

— Я никогда не смотрел шоу, но полагаю, что это в основном конкурс красоты.

— Ага.

— Показать один из своих талантов будет сложно, потому что у меня так много талантов на выбор.

— Ага.

— Как ты думаешь, что будет лучше смотреться на сцене: метание огня или…

Ремус прервал его, когда стало невозможно не игнорировать боль в глазах:

— Не сегодня, Фабиан.

Фабиан кивнул и молча вернулся к работе.

Ремус попытался закрыть дверь, но он не смог справиться с продуктом натурального атлетизма и непоколебимой решимости, которым был Джеймс Поттер.

— Нам нужно поговорить, — твердо сказал Джеймс Ремусу, проскользнув в дверную щель с кошачьей ловкостью.

Ремус развернулся и побрел к своей кровати.

— О чем? — спросил он, ложась и глядя в потолок.

— О Сириусе.

Ремус не отводил взгляда от потолка.

— Я думал, что у вас все хорошо, ребята, — завел Джеймс. — Что случилось?

Ремус пожал плечами.

— Не понимаю, о чем ты.

— Правда? Потому что в одну минуту вы двое чуть ли не трахаетесь на публике, а в следующую он берет отпуск на несколько недель, а ты целыми днями лежишь в постели.

— Ты не знаешь, что я весь день был в постели.

— На тебе пижама со свиньями и испачканный свитер.

— Это ничего не доказывает. На прошлой неделе я ходил по магазинам за продуктами.

— Прекрати нести чушь. По крайней мере, расскажи мне, что случилось.

— Это не имеет значения, — пробормотал Ремус и повернулся на бок, чтобы посмотреть на стену.

— Это имеет значение, когда вы оба так явно несчастны.

Ремус молча считал трещины на грязно-белой краске.

— Хорошо, тогда мне придется начать гадать, — промурлыкал Джеймс. — Он что-то сделал? Он к кому-то приставал…

— Нет! — Ремус вскрикнул. Затем, пытаясь обрести самообладание, он пробормотал. — Сириус ничего не сделал.

— Хорошо, — ответил Джеймс, явно довольный собой за то, что сумел вступить в бой с Ремусом. — Тогда почему ты так из-за него расстроен?

Ремус вздохнул и перекатился на спину.

— Я не расстроен из-за него.

— Пожалуйста, Луни, просто расскажи мне, что случилось.

Ремус застонал. Было бы бесполезно пытаться сдерживать Джеймса.

— Он сказал мне, что любит меня.

Джеймс в экстазе вскочил на ноги.

— Ну наконец-то!

Ремус нахмурился.

— Не волнуйся. Я знаю, что он на самом деле не имеет этого в виду, и я ему об этом сказал.

— Что?

— Так будет лучше, — пробормотал Ремус.

— Лучше для кого? Уж точно не для тебя.

— Если бы мы начали встречаться, это плохо кончилось бы.

— Конечно, — возразил Джеймс, — отношения между двумя людьми, которые совершенно одержимы друг другом, преданы друг другу и идеально подходят друг другу, обречены на плохой конец.

— У других людей жизнь не так проста, как у тебя, Джеймс, — отрезал Ремус.

Джеймс мягко ответил:

— Как раз по этому ты не должен выбрасывать на помойку то, что может сделать жизнь немного менее тяжелой.

Снова повернувшись лицом к стене, Ремус сказал:

— Я не выбрасывал его, это он выбросил меня.

— Это была самая большая ошибка в его жизни, он мне так сказал.

Ремус ничего не сказал.

Джеймс продолжил:

— Он так старался показать тебе, что ты можешь на него положиться.

— Сейчас он пытается, — нетерпеливо начал Ремус, — но давай представим, что я верну его обратно. Тогда что я должен буду делать, когда он вспомнит причину, по которой он отверг меня в первый раз? Что я должен буду делать, когда он бросит меня ради кого-нибудь получше?

— Для него нет никого лучше, и теперь, когда он вынул голову из своей задницы, он это знает.

— Я не могу позволить ему снова причинить мне боль, — пробормотал Ремус стене.

— Ремус, — тихо начал Джеймс, — я не говорю, что ты должен дать ему второй шанс только потому, что он хорошо к тебе относится. Я знаю, что он уже причинил тебе боль, и ты имеешь полное право не хотеть иметь с ним ничего общего. Но ты мой лучший друг, и он мой лучший друг, и я знаю вас, ребята, лучше, чем кто-либо другой на этой земле. Я знаю, что оба вы не так счастливы по отдельности, как тогда, когда вы вместе. Есть причина тому, что прошел год, а вы, ребята, все еще так же одержимы друг другом, как и вначале. Есть причина тому, что все ваши попытки заводить отношения с другими проваливались, а он даже не испытывал желания встречаться ни с кем в течение семи месяцев. Вы двое принадлежите друг другу. Просто хорошо недостаточно для тебя, Ремус. Ты обязан дать себе шанс быть с человеком, который делает тебя счастливым.

Ремус остался повернутым лицом к стене.

Вздохнув, Джеймс встал со своего места у кухонного стола. Он мягко сказал:

— Я могу понять, что ты хочешь побыть один, но, пожалуйста, подумай о том, что я сказал. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

Только когда он услышал, как закрылась дверь, Ремус позволил себе вытереть слезы с глаз.

— Пожалуйста?

Несмотря на то, что Питер был как взрослая человеческая версия Винни-Пуха, и Ремусу было невероятно трудно отказать детским голубым глазам этого человека, он пристально посмотрел на свои блины и сказал:

— Я не буду этого делать.

— Мы купим тебе машину.

— Вы, ребята, ведете себя как дети.

— Это хорошо! — воскликнул Питер. — Используй это, когда будешь разговаривать с ней. Скажи ей, что мы слишком незрелы, чтобы нести ответственность за новую жизнь.

Ремус раздраженно застонал.

— Я не собираюсь говорить твоей матери, что вы с Мэри не хотите детей.

— Но почему? — Питер заскулил.

— Потому что она заслуживает услышать это от тебя! — крикнул Ремус.

— Но она будет расстроена.

Ремус похлопал Питера по руке.

— Она переживет это.

— Все, о чем она говорила с момента свадьбы, — это внуки.

— Просто объясни ей, она поймет.

Питер не выглядел убежденным.

Ремус сказал ему:

— В конце концов, все, чего она хочет, — это чтобы ты был счастлив.

— Я знаю, — вздохнул Питер, — но она с нетерпением ждет рождения ребенка.

— Скажи ей, что если у меня когда-нибудь будет ребенок, она сможет стать суррогатной бабушкой.

Питер засмеялся.

— Я не знал, что ты хочешь детей.

Ремус пожал плечами.

— Честно говоря, я никогда особо не задумывался об этом. Но отдаленным краешком сознания, я думаю, что да. И когда они у меня будут, у твоей матери будет мое разрешение украсть их.

— Я ценю это, — Питер немного расслабился. — Я всегда думал, что у вас с Сириусом были бы красивые дети.

Ремус потрясенно вздрогнул.

— Ну, — поправил Питер, — если бы вы двое могли иметь биологических детей.

— Это странно звучит, — сказал Ремус, пытаясь казаться небрежным, но безуспешно.

— Я должен признать, — размышлял Питер, — что мне немного стыдно за то, что мне потребовалось так много времени понять, что происходит.

Ремус поставил чашку чая, чтобы Питер не заметил его трясущихся рук.

— А что происходит? — спросил он как можно более невинно.

Питер грустно улыбнулся.

— Ты действительно хочешь, чтобы я это сказал?

Ремус на мгновение обдумал свое следующее предложение.

— Я уже разговаривал с Джеймсом, — сказал ему Питер.

Ремус, откинувшись на сиденье, спросил:

— Почему вы двое такие любопытные?

— Мы мародеры, — просто ответил Питер.

Нахмурившись, Ремус сказал:

— Так ты собираешься попытаться заставить меня вернуть Сириуса?

Вместо ответа на вопрос Питер спросил:

— Ремус, ты помнишь первый снегопад на первом курсе?

— Нет.

Если Питер и догадался, что Ремус лгал, то он не стал это комментировать. Вместо этого он начал свой рассказ.

— Это был первый снегопад за первый год обучения, и, как и все мальчишки, мы устроили межкомнатную битву снежками. Все прекрасно проводили время. Все, кроме тебя.

Ты сидел и делал вид, что читаешь под ближайшим деревом. Каждый раз, когда мы просили тебя прийти поиграть, ты говорил нет в такой смехотворно вежливой манере, как только ты это умеешь. Только когда Джеймс и Сириус схватили тебя и заставили присоединиться к нам, ты действительно позволил себе хорошо провести время. И как хорошо ты провел время! Ты сбил Барти Крауча с ног с первого раза! Этот день навсегда запомнился мне только из-за того, как ты был счастлив.

— И?

— И ты всегда слишком боялся брать то, что хочешь. Ты почти не веришь, что с тобой может случиться что-то хорошее, поэтому и не пытаешься.

Если ты не хочешь Сириуса, тогда ничего страшного. Если ты знаешь, что он не тот, с кем ты мог бы быть в долгосрочной перспективе, то я всем сердцем поддержу твое решение. Я знаю, что он сделал что-то, что причинило тебе боль, и я понимаю, если ты не можешь полностью его простить или полностью поверить, что он изменился.

Но я не думаю, что это действительно тебя беспокоит. Я не думаю, что ты не веришь, что Сириус изменился, я думаю, что ты не веришь, что Сириус изменился ради тебя.

И я знаю, что не в этом дело. Я знаю, что он тебе безмерно предан. Бля, он был безмерно предан тебе с тех пор, как нам было одиннадцать, но просто теперь он научился правильно управлять своими эмоциями. Я думаю, что вам двоим было бы здорово вместе, и вы сделали бы друг друга счастливее, чем кто-либо другой.

Вот почему я хочу, чтобы ты вернул его. Джеймс и я никогда бы не стали заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь делать, Ремус. Мы просто хотим, чтобы ты делал то, что сделает тебя счастливым, а иногда тебя нужно немного подтолкнуть, — закончил Питер, глубоко вздохнув, и откинулся на спинку стула.

Ремус чувствовал, что его разум вот-вот взорвется. Речь была слишком громоздкой, чтобы он мог ее осмыслить сразу, поэтому он встал со своего места и бросил на стол немного денег за еду. Он пробормотал:

— Мне нужно идти.

Питер грустно улыбнулся.

— Хорошо, Лунатик.

Ремус вышел из ресторана на свежий январский воздух и достал телефон. Когда знакомый голос ответил, Ремус спросил:

— Я знаю, что уже довольно поздно, но мы можем встретиться сегодня?

— Я не понимаю, мы ведь так хорошо подходим друг другу.

Ремус сказал Дэйви:

— Ничего личного. У нас правда есть кое-что общее… — Ремус не мог найти в себе силы даже сказать, что они хорошо подходят друг другу, — но с моей стороны ничего не выходит.

Дэйви моргнул.

— Я просто не чувствую никакой химии между нами, — объяснил Ремус, — и я уверен, что это взаимное чувство.

— Но ты такой начитанный! — воскликнул Дэйви.

Это было самое оживленное, что Дэйви когда-либо выражал за их короткие отношения, и Ремус внезапно почувствовал укол сожаления к этому человеку. Дэйви был действительно неплохим человеком, и Ремус надеялся, что он найдет кого-то, у кого будут такие же вежливые интересы и такое же чувство не-юмора.

— Существует много начитанных людей, — настаивал Ремус, — и я уверен, что один из этих людей сделает тебя намного счастливее, чем я.

Хмурый взгляд Дэйви остался, но не повлиял на Ремуса. Он сказал:

— Мне очень жаль, Дэйви. Надеюсь, ты скоро встретишь кого-нибудь.

Ремус почти открыл все замки на своей двери, когда…

— Ремус!

Пакет с продуктами в руках Ремуса упал, когда он от удивления подпрыгнул. Боковым зрением он заметил бегущую к нему фигуру и начал кричать: «Отойдите», прежде чем понял, кто эта фигура.

— Прости! — крикнул Сириус, ставя свои вещи, чтобы поспешно забрать продукты Ремуса. — Я не хотел тебя напугать, но я был очень взволнован, когда увидел тебя.

Всегда как щенок-переросток.

Ремус откашлялся.

— Все в порядке. Я, наверное, слишком остро отреагировал, просто у нас было несколько ограблений за этот месяц.

— Несколько за месяц? — недоверчиво спросил Сириус.

Ремус кивнул и, прежде чем Сириус смог дать какие-либо комментарии по этому поводу, сказал:

— Входи.

Ремус открыл замки, и они с Сириусом вошли в его крошечную квартирку. Сириус поставил продукты Ремуса на столик, а затем бросился к двери, чтобы забрать вещи, которые он оставил в коридоре. Когда мужчина вернулся, Ремус почувствовал, как смущение захлестнуло его.

— Что это у тебя? — спросил Ремус, глядя на постерную доску и портфель в руках Сириуса.

— У меня для тебя небольшая презентация, — ответил Сириус. Он поставил небольшой мольберт-доску и поместил на него плакат, затем открыл портфель и достал стопку бумаг, которую осторожно разложил на кухонном столе.

— Презентация? — осторожно спросил Ремус.

— Я решил, что раз ты не веришь, что я люблю тебя, мне просто нужно тебе это доказать.

Ремус был ошеломлен.

— А?

Сириус на мгновение снисходительно улыбнулся Ремусу, прежде чем вернуться к своим приготовлениям.

— Я начну через секунду.

Ремусу нужно было сесть.

— Итак! — Сириус хлопнул в ладоши. — Я хотел бы начать с моего первого аргумента, который заключается в том, что мы с тобой родственные души.

Ремус несколько раз открывал и закрывал рот, прежде чем решил держать его закрытым.

— Мы просто подходим друг другу, — просто объяснил Сириус. — Мы как противоположные стороны одной медали. Мы любим одни и те же фильмы, но спорим о том, что они означают. Мы не читаем одни и те же разделы газеты, но это нормально, потому что это просто означает, что мы можем поделиться тем, что мы читаем друг с другом за завтраком. Когда я с тобой, мне не нужно производить впечатление, потому что я знаю, что я тебе нравлюсь, даже когда я не выгляжу смешным или очаровательным. Когда ты со мной, ты можешь с легкостью быть забавным и очаровательным, потому что ты знаешь, что я тебя никогда не осужу. — Голос Сириуса упал до регистра, который Ремус слишком хорошо знал. — Твое тело идеально подходит под мое, когда мы…

— Окей! — Ремус вскрикнул. — Для чего плакат?

Это был сложенный втрое плакат, и когда Сириус развернул его, Ремус увидел, что вверху каждого раздела были слова Надежный, Моногамный и Любящий соответственно.

— Я думаю, — начал Сириус, — что я не в состоянии вложить в твой большой Лунатический мозг ни одну идею. Ты думаешь, что это мимолетное воображение, созданное из момента напряжения. Но это вовсе не неправда. Я люблю тебя. Ты моя родственная душа и всегда был моей родственной душой, но я был слишком идиотом, чтобы ценить тебя. С тех пор, как я обнаружил свой идиотизм, я неустанно работал над ухаживанием за тобой, и вот презентация моего труда.

Как видишь, мой план был разделен на три части: доказать то, что во-первых, ты можешь полагаться на меня; во-вторых, я могу быть моногамным; и в-третьих, заставить тебя осознать, что ты лучшее, что когда-либо случалось со мной.

В разделе Надежный у меня есть копии всех важных событий, связанных с тобой. Если тебе интересно, почему пропущен твой день рождения, это потому, что я, очевидно, знаю его наизусть. Если тебе интересно, почему здесь указаны твое расписание занятий и твои рабочие графики, и это не потому, что я слежу за тобой каждый день в сталкерской манере, а потому, что мне нравится следить за тем, чтобы отвезти тебя домой, если пойдет дождь.

В средней части у меня есть записи о телефонных разговорах. Ты можешь видеть, что единственные номера телефонов, по которым я звонил за последние семь месяцев, — это твой, Джеймса, Питера, Лили, Андромеды и Рэга, и номера, связанные с работой, и у меня есть документация, подтверждающая это, как ты можешь видеть на таблице. Также есть заметка с паролями от моей электронной почты и от всех социальных сетей, чтобы ты мог проверить мою верность тебе в любое время. Я не могу тебе доказать это наверняка, но за последние семь месяцев я вообще ни с кем не спал.

И последний раздел…

Голова Ремуса кружилась, и он не был уверен, что сможет справиться с этим больше, поэтому прервал его, сказав:

— Сириус, остановись.

— Пожалуйста, — умолял Сириус, — эта последняя часть самая важная.

Ремус вздохнул, но тем не менее кивнул Сириусу, чтобы тот продолжал.

— На свадьбе Питера, — сказал Сириус, как будто слова били ножом по горлу, — ты сказал мне, что я заставил тебя почувствовать, что ты недостаточно хорош для меня. Ты сказал мне, что я заставил тебя почувствовать себя таким же случайным и легкозаменяемым, как ебырь в баре. Ты сказал мне, что я заставил тебя почувствовать, что ты последний человек, с которым я когда-либо хотел бы иметь отношения. Той ночью я был так сбит с толку, потому что просто не мог понять, как ты мог себя так чувствовать. Но когда у меня было время подумать об этом, я понял, что ты так себя чувствуешь, потому что я так к тебе относился. Я понял, что ни разу не показал тебе, как мне повезло, что я могу делиться с тобой воздухом.

Итак, часть третья, или Любящий, как я ее называю, — это та часть, где я убеждаюсь, что ты знаешь, что я дорожу тобой больше, чем самой жизнью. Ремус, ты мой первый выбор, и ты всегда будешь моим первым выбором. Ты единственный человек, с которым мне нравится просыпаться по утрам. Ты единственный человек, которого я когда-либо ревновал, потому что ты единственный, о ком я не могу вынести мысли, чтобы ты был с кем-то еще. Ты единственный человек, о котором я думаю на протяжении всего дня. Ты единственный человек, с которым я могу сидеть в полной тишине и чувствовать себя на все сто процентов непринужденно. Ты единственный человек, с которым я хочу быть каждый день до конца моей жизни.

Сириус сделал долгую паузу, прежде чем встать на колени перед Ремусом.

Всегда как щенок-переросток, подумал Ремус во второй раз за вечер.

Сириус спросил:

— Ремус, ты все еще любишь меня?

Ремус с абсолютной ложью во взгляде отрицательно покачал головой.

Этот ответ почему-то поднял дух Сириуса.

— Ты худший лжец на свете, — радостно прошептал он, взяв руки Ремуса в свои, чтобы переплести их пальцы.

Ремус застонал.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, — сказал он как обвиняемый.

— Тогда давай будем вместе! — воскликнул Сириус, его глаза засияли ярче звезды, в честь которой он был назван.

— Для меня это не так просто, — ответил Ремус, переводя взгляд на свои колени.

— Если ты только дашь мне шанс, — умолял Сириус, погладив Ремуса по щеке, — я смогу быть парнем, которого ты заслуживаешь.

— Боюсь, ты скоро поймешь, что на самом деле это не та работа, которую ты хотел бы иметь.

— Как ты можешь сравнить любовь к себе с работой, Ремус? — Сириус рассмеялся. — Говорить тебе, что я люблю тебя каждый день, пока не умру? Сидеть с тобой каждое утро и смотреть, как ты медленно просыпаешься в твоей очаровательно моргающей манере, а затем давать тебе неправильные ответы на кроссворд, просто чтобы увидеть тебя надувшимся? Иметь возможность приглашать тебя на свидания и хвастаться тобой? Иметь возможность спать рядом с тобой, обнимать тебя, трахать тебя и целовать, когда захочу?

Ремус вздохнул, но больше ничего не сказал.

— Ты мой навсегда-человек.

Ремус, как он ни старался, не смог сдержать улыбку.

— Ты разговаривал с Джеймсом?

Сириус не ответил, потому что был слишком сосредоточен на губах Ремуса.

— Я уже упоминал, что люблю твою улыбку?

— Ты говорил, что любишь мои ямочки, но это по сути то же самое, не так ли?

— Ну, мне нравится твоя улыбка, и твои ямочки, и твои довольно пухлые губы, которые такие милые, улыбаются ли они, надуваются, хмурятся или кружат вокруг моего…

— Хватит!

— Так как насчет этого? — снова мрачно спросил Сириус. — Быть моим?

Когда Ремус не успел ответить, Сириус спросил:

— Я уже говорил, что люблю тебя?

— Один или два раза.

— Потому что это правда. Я тебя люблю.

— Сириус…

— Ты луна, а я звезды.

Ремус закатил глаза, но подумал, может у него действительно есть шанс.

— Пожалуйста, я все еще не умею пользоваться кофеваркой.

— Ты все еще не умеешь? — выпалил Ремус. — Прошел год! Что ты делал?

— Старбакс.

Ремус фыркнул. Думая о Марлен, он пробормотал:

— Вы, богатые, и правда живете по своим собственным правилам.

— Если ты вернешь меня, ты сможешь научить меня, как пользоваться ей самому.

Ремус фыркнул:

— Ты просто хочешь вернуть свою горничную.

— Нет, — без юмора ответил Сириус, — мне нужна моя вторая половинка.

Ремус сидел молча еще минуту. Наконец, он начал:

— Если что-то и получится…

Сириус вскочил на ноги и поднял с собой Ремуса. Он обнял Ремуса за талию и поднял его в воздух, кружа по комнате.

Ремус шлепнул Сириуса, пока тот не поставил его обратно, и повторил:

— Если что-то и получится, нам нужно действовать медленно.

Сириус отчаянно кивнул.

— Конечно, как хочешь.

— Это означает, что мы должны подождать прежде, чем заняться сексом, пока мы оба не почувствуем уверенность в этих отношениях.

Ремус был рад, что это условие не уменьшило радости Сириуса.

Он добавил:

— Кроме того, мне не нужны пароли к твоим аккаунтам в социальных сетях. Или твои телефонные контакты.

— Ты уверен? Меня не волнует…

— Мне они не нужны, — перебил Ремус, — я тебе доверяю. — С этим заключительным комментарием Ремус вплел руки в длинные черные волосы, которые он так любил, и поцеловал Сириуса.

Позже Ремус продолжит обсуждение своих условий и границ.

Теперь Ремус брал то, что хотел.

========== глава 14: мы собираемся оторваться сегодня ==========

Комментарий к глава 14: мы собираемся оторваться сегодня

— Все, о чем я говорю, это то, что я бы не стал забывать об этом.

— Я бы не обжег свою ногу о гриль Джорджа Формана, Люпин.

— Нужно ли мне напоминать о том разе, когда мне пришлось броситься к тебе в квартиру из-за того, что ты случайно пролил горячий воск на свои мужские части?

— Тебе, наверное, не стоит упоминать при Блэке, что ты видел мои мужские части.

— Эх, немного здорового антагонизма пойдет ему на пользу. Держит его в тонусе.

— За счет меня?

— Иногда нужно просто пожертвовать одним в пользу всей команды.

Фабиан прищурился.

— Знаешь, мне не нравится, когда ты повторяешь мне мои собственные слова.

— Мне кажется, Фрейд может кое-что сказать по этому поводу.

— Как мы снова подняли эту тему?

— Мы говорили о некомпетентных боссах, — ответил Ремус, многозначительно глядя на Фабиана.

— О да, что-то припоминаю. — Фабиан откашлялся. — Когда я впервые встретил тебя, я сразу понял, что хочу взять тебя под свое крыло.

— В первый день нашей встречи ты потратил большую часть часа, высмеивая мое имя.

— Ты заходишь сюда с таким именем, как Волк Волк, и я не должен был ничего сказать?

— Ну, ты вошел сюда, пахнущий дешевыми духами и сигаретами, а я ничего не сказал.

Фабиан проигнорировал насмешку Ремуса и сказал:

— Честно говоря, решая изучать классические искусства с таким именем, как Ремус Люпин, ты, по сути, сам напрашиваешься на это.

Ремус открыл было рот, чтобы ответить, но внезапно закрыл его. Фабиан не ошибался; оно вроде как и вправду напрашивалось.

Фабиан самодовольно кивнул.

— Так я и думал. А теперь я могу закончить свою речь?

— Я устал от речей, — простонал Ремус. — Все постоянно стараются произносить большие драматические речи. Сириус. Джеймс. Питер. Гарри. Обо всем всегда пытаются поговорить, и мне это надоело. Давай просто разрежем торт.

Фабиан фыркнул:

— Ты не уважаешь церемонии, Люпин.

— Пруэтт, я знаю, что ты официально закончил свою книгу…

— Да, и ты даже не хочешь отметить конец этого пути.

— Наше путешествие не заканчивается! Я буквально увижу тебя завтра на дне рождения Доркас!

— Но это будет не то же самое.

Ремус закатил глаза.

— Нет, мы не будем сидеть в душном офисе в плохо проветриваемом подвале и не будем обсуждать всякое дерьмо, когда нам нужно будет работать. Какая жалость. — Ремус на мгновение замолчал. — Ты прав, это будет не то же самое.

— Ха! Ты будешь скучать по мне.

— Нет…

— Ты будешь скучать по мне!

— Ладно, я буду скучать по тебе. Хотя мне не сбежать от тебя даже в кошмарах.

На лице Фабиана появилась улыбка, которая выглядела слишком радостной для Ремуса.

— Что ж, тогда у меня хорошие новости! Моя книга настолько понравилась издателям, что они попросили меня сделать новую книгу переводов некоторых пьес Аристофана. Парни возвращаются, детка!

Ремус тупо посмотрел на него.

— И ты мне это только сейчас сообщаешь? Зачем тогда нам нужно было проводить всю эту церемонию?

— Ну, я собирался сказать тебе в конце своей речи, но кто-то не захотел ее слушать.

— Арг! Я ухожу. Режь уже свой проклятый торт, — Ремус встал и начал собирать свои вещи.

— Да, это, наверное, к лучшему. Эммелин уже едет. — Фабиан протянул пластиковый стаканчик, наполненный шампанским. — Давай, Люпин. Уважь меня?

Ремус с глубоким вздохом взял стаканчик.

Фабиан откашлялся. Он поднял свой стакан, а Ремус поднял свой.

— За тех, кто желает нам добра, и тех, кто не может попасть в ад!

Они чокнулись стаканчиками, и Ремус сделал глоток.

— Ты написал книгу, и это все, что смог придумать в качестве тоста?

— Что ж, если ты предпочитаешь мою речь…

— Нет, повеселитесь с Эммелин. — Ремус был на полпути к выходу из комнаты, когда остановился. — Но, пожалуйста, не веселитесь на моем столе.

Фабиан пожал плечами.

— Посмотрим.

— Я, президент Мародеры Инкорпорейтед, настоящим призываю это собрание к порядку, — заявил Джеймс. — Агент Бродяга, не могли бы вы дать нам отчет о ходе работы.

— Я зарезервировал дрессированных голубей. Из новостей по теме, укус голубя на моем пальце хорошо заживает.

Джеймс кивнул.

— Хорошая работа. Агент Хвост, поделитесь, пожалуйста, своими успехами.

— Что ж, — начал Питер, — ледяную скульптуру Дамблдора в натуральную величину было достать сложнее. Хотя я хотел бы упомянуть, что художник по льду готов сделать альтернативу не в натуральную величину.

Джеймс на мгновение задумался.

— Насколько не в натуральную величину?

— Было проведено сравнение с Дэнни Девито.

— Нет, — покачал головой Джеймс, — так не пойдет. Скажи художнику по льду, что мы заплатим дополнительно, если придется. А теперь агент Лунатик?

Ремус облизнул губы:

— У меня действительно есть вопрос.

— Вперед.

— Кто наша цель?

Джеймс моргнул, глядя на Ремуса.

— У меня создалось впечатление, что целью был Питер, — сказал Сириус, смущенно глядя в глаза Питеру.

— Неееет, — медленно ответил Питер.

Сириус нахмурился.

— Я думал, что наша цель Лили, — пробормотал Джеймс.

Ремус нахмурил брови:

— Но Лили ведь должна была достать танцоров с огнем.

— Ага, — вслух задумался Джеймс, — Странно.

— Итак, что нам теперь делать? — спросил Питер.

Джеймс стукнул молотком:

— Я официально отложил операцию «Полночь в Париже» для рассмотрения в будущем. Агенты, отмените голубей и ледяную скульптуру. На этом встреча объявляется оконченной.

— Хорошо, — Сириус хлопнул в ладоши, — у нас с Ремусом есть новости.

— Вы расстаетесь? — спросили Джеймс и Питер одновременно.

У Ремуса отвисла челюсть.

— С какого хрена?

— Вы двое такие надоедливые, — ответил Питер, вставая из-за кухонного стола, чтобы взять банан.

— Да, — согласился Джеймс. Он взял насмешливый тон. — Вы, ребята, так влюблены и такая идеальная пара, бла-бла-бла, дайте мне уже передохнуть.

Питер вздохнул.

— Я скучаю по Дэйви.

Ремус закатил глаза.

— Ты даже не встречал Дэйви.

— Да, — кивнул Питер, — это была апелляция.

Теперь Сириус то и дело смотрел то на Джеймса, то на Питера.

— Ну, раз уж ты не хочешь слышать наши новости, бросай банан и убирайся.

— Да ладно, мы шутим, шутим. Рассказывайте нам свои новости.

Взгляд Сириуса засверкали в секунду.

— Ремус переезжает обратно ко мне!

Джеймс и Питер переглянулись.

— Так какие у вас новости? — спросил Питер.

— Разве вы, ребята, не жили вместе все это время? — подумал Джеймс.

— Нет! — воскликнул Ремус.

— Вы буквально всегда тут тусите, — возражал Джеймс.

Ремус вздохнул.

— Это только из-за тараканов.

Питер склонил голову набок.

— Я думал, они провели дезинсекцию.

— Он говорил о Сивом, — ответил Сириус.

— Это наше собрание оказалось совершенно неожиданным, — пробормотал Джеймс.

Сириус снова начал хмуриться.

— Проваливайте.

— Хорошо, — встал Питер, — мне все равно нужно поговорить с художником по льду. Я думаю, что ледяная скульптура Дамблдора размером с Дэнни Девито будет хорошо смотреться в моем фойе.

Когда Джеймс и Питер подошли к двери, они остановились и усмехнулись. Джеймс сказал:

— Поздравляю, ребята.

Ремус почувствовал покалывание в ногах, когда Сириус улыбнулся ему.

— Спасибо, — пробормотал он, — увидимся на ужине в пятницу вечером.

Через несколько часов Сириус плюхнулся на диван и проворчал:

— Я злюсь на тебя.

— Ааа? — Ремус решил взять на себя задачу по уборке квартиры. К сожалению, он не мог определить, было ли пятно на ковре пятном от Гарри или от Нюхалза.

— Я злюсь на тебя, — повторил Сириус и попытался схватить Ремуса за рукав.

Ремус уклонился от Сириуса и направился на кухню за моющими средствами.

— Ремус! — крикнул Сириус. — Не уходи от меня, когда я пытаюсь на тебя кричать!

С нежным вздохом Ремус вернулся в гостиную.

— Да, дорогой? — На этот раз Ремус позволил втянуть себя на колени Сириусу.

— На чем я остановился? — спросил Сириус после того, как он провел несколько минут, поглаживая волосы Ремуса и целовав его в шею.

— Ты на меня злишься.

— О да, — сказал Сириус, прочищая горло. — Сегодня на мой банковский счет вернулись деньги.

Ремус улыбнулся.

— Это мило.

— Да, — начал Сириус, — это был платеж, равный половине месячной арендной платы.

— О? — мягко спросил Ремус.

Сириус прищурился.

— Ты хоть представляешь, почему это мне вернули половину арендной платы за этот месяц?

— Нет, ничего не приходит в голову.

— Правда? Потому что я позвонил офис-менеджеру, и она сказала мне, что кто-то по имени Р. Дж. Люпин пришел с чеком и настоял, чтобы она его забрала.

— Какое совпадение, — сказал Ремус, — это так похоже на мое имя.

— Я думал, мы обсуждали это!

— Обсуждали! И я сказал тебе, что собираюсь вложить сюда свою честную долю.

Сириус нахмурился.

— Я не хочу, чтобы ты вносил свою честную долю. Я хочу заботиться о тебе.

Ремус вздохнул и попытался поцеловать уголок нахмуренного взгляда Сириуса. Сириус, однако, был слишком быстр и сумел в последний момент повернуть голову так, чтобы поцеловать Ремуса в губы.

Через минуту они сделали перерыв, чтобы подышать воздухом.

— Помнишь, когда мы сошлись? — Ремус спросил. — Мы решили, что эти отношения будут работать только в том случае, если мы оба будем одинаково инвестировать и быть вовлечены. Оплата своих вещей — это часть того, что мы в равной степени инвестируем и вовлечены.

Лицо Сириуса смягчилось:

— Хорошо.

Ремус снова поцеловал его.

Через несколько минут Ремус, затаив дыхание, спросил:

— Ты знаешь, что еще является частью равного участия и инвестиций?

— Что? — пробормотал Сириус, все еще прижимая рот к шее Ремуса.

— Подбирать свои чертовы носки, — строго ответил Ремус.

Сириус оторвал рот и рассмеялся.

— Но мне нравится смотреть, как ты наклоняешься, чтобы подобрать их.

Покраснев, Ремус возразил:

— Что ж, если бы я тратил меньше времени на то, чтобы нагибаться, чтобы подбирать твои отвратительные носки, я был бы более склонен наклоняться для других вещей. — Ремус откинулся назад, чтобы дождаться, пока Сириус поймет намек. Прошло всего полсекунды, прежде чем Сириус потащил его в спальню.

Так Ремус Люпин вернул себе ритм.