Узоры отношений. Часть 4 [Лариса Анатольевна Рубцова] (fb2) читать онлайн

Лариса Рубцова Узоры отношений. Часть 4

Глава 1. Водоворот событий

– Ванесса, дорогая, ты сегодня не собираешься уезжать на работу? – Спросила за завтраком Агнесс

– Нет, Агнесс. Мы решили с девочками сегодня устроить себе день отдыха. Тем более что сегодня или завтра может заехать Николя.

– Да, кстати, почему он не приезжал уже десять дней? Он так сильно занят у себя в торговом представительстве? Или у него возникли проблемы? Ты не знаешь?

– Он, действительно очень занят у себя на работе, но кроме этого Николя подыскивает приличный дом.

За столом стало тихо-тихо. Агнесс, с трудом проглотив маленький кусочек пирожного, деревянным голосом спросила:

– Вы собираетесь после свадьбы жить отдельно от нас?

В тревожном ожидании ответа, все как один внимательно посмотрели на Ванессу:

–Да, нет. Мы это совсем не обсуждали. Мне, кажется, что Николя комфортно с нами. Во всяком случае, он стремиться сюда при первой возможности. Нет, дом нужен для его матери и сестры. Николя хочет, чтобы его самые близкие люди были на нашем торжестве.

– Поэтому вы не назначаете дату свадьбы, да? – Воскликнула Мэгги, – А я уже вся испереживалась …

– Да, Мэгги. Все зависит от того, как скоро они смогут приехать сюда.

– Ну, и в чем проблема? Мы ведь приехали в Америку в течение двух недель. А уже прошел второй месяц с вашего обручения.

– Дорогая, Мэгги, в Европе идет война. На море тоже не спокойно. Гражданские суда приходят нерегулярно. Скоро совсем перестанут приходить из-за опасности быть потопленными. Все очень серьезно.

– Я не знала, что все так плохо. Я, конечно, читаю газеты. Но в них мало что пишут об этом. Кроме того, что Америка борется за свободу народа на Балканах…

– Все очень плохо. Ко мне уже приходили из Министерства обороны, хотели конфисковать мой корабль для своих нужд. Но я не отдала. Его уже полгода переоборудуют. Он будет ходить под швейцарским флагом как международный госпиталь.

– Ничего себе! И кто же будет управлять на нем?

– Капитаном будет наш Франциско Ромеро. А главврачом будет доктор Павлов. Я его уже разыскала через международный "Красный крест". И он согласился.

– И кого же он будет спасать?

– Всех! Невзирая на национальность и принадлежность какой-либо стране. Все раненые должны быть спасены, если это возможно. В этом я вижу свой долг перед людьми…

– Ванесса, ты не перестаешь меня поражать…– Произнес Филипп, – А ведь мы ничего об этом и не знали.

– Знаешь, Филипп, еще тогда в Вене, когда мы говорили о грядущей войне, меня не покидало ощущение, что я тоже как-то к этому причастна. Ведь это на мои деньги покупалось оборудование и создавалось оружие. Ведь это мои банки давали кредиты и зарабатывали баснословные доходы… Вот я и решила, что должна хоть что-то сделать для спасения ни в чем неповинных жизней. Кто-то жаждет власти, денег, богатств и ради этого отправляет погибать тысячи людей. Кто-то же должен возвращать утерянное здоровье и сохранять жизнь.

– Все верно, дорогая. Эти новости совсем выбили меня из колеи. Надо же, война в Европе…. Теперь я буду переживать за Николя. Вдруг, его тоже отправят воевать.… Нет, это невозможно. Я не хочу.– Агнесс заплакала.

Филипп подошел к ней, положил ей руки на плечи, поцеловал:

– Любимая, давай сначала поговорим с Николя. А потом будем расстраиваться и переживать. Пока ведь, никто не говорит о расставании.

– Ты прав, Филипп. Я всегда все предвосхищаю и не в лучшую сторону. Мне везде мерещатся страшные события. Я уже успокоилась. И с нетерпением буду ждать Николя. Но, Ванесса, разве ты не можешь ему помочь? Ведь ты можешь много, если не все?

– Агнесс, дорогая! Если Николя попросит или хотя бы намекнет о трудностях, безусловно, я сделаю все, что смогу. Но, пока он справляется замечательно сам. Давай немного подождем. Иногда помощь бывает лишней.

– Скорее бы он уже приехал! Так хочется узнать, как там дела. А вдруг его родные не смогут уехать? Что тогда?– Проговорила Натали.

– Мы будем стараться вывезти их в безопасное место, в любом случае. В Европе у меня хорошие связи. Если они не смогут уехать сюда, переправим их в Швейцарию или Испанию, чтобы их не коснулись ужасы войны. А как же твои родные, Натали?

– Они все здесь в Нью-Йорке. Папа вовремя побеспокоился об этом. Как только у императора начались большие проблемы, и стало понятно, что отречение от престола неизбежно, он сразу перевез всех в Америку, только я продолжала жить в Европе. Он и сейчас хочет, чтобы я вернулась к ним домой. Но мне так хорошо здесь с вами, что я не тороплюсь.

– Правильно. Как я буду без тебя?– Обняла подругу Мэгги.– Мы должны быть всегда вместе. У нас столько дел! Некогда разъезжать по разным домам!

– Конечно, Натали! Без тебя наша семья уже не будет такой полной и счастливой. Если тебе хорошо с нами, оставайся, пожалуйста, здесь. – С улыбкой сказала Ванесса.

Все наперебой поддержали ее. Натали покраснела от удовольствия и выразила свою благодарность в самых искренних выражениях. Не успели утихнуть взаимные признания, как управляющий доложил, что прибыл граф фон Корф.

Ванесса и Мэгги бросились ему на встречу. Мэгги обняла графа и поцеловала его в щеку, он улыбнулся, поздоровался и тоже слегка приобнял ее. Потом повернулся к Ванессе. Мэгги сразу вернулась в столовую, чтобы не мешать их встрече. Н.А. шагнул к Ванессе, она обняла его за шею и прильнула к груди.

– Здравствуй, любимая! Как же я соскучился…

Долгий поцелуй и счастливый вздох, были ему ответом. Ванесса взяла его под руку и повела в столовую. Все их ждали, сидя за столом. Взаимные приветствия, объятия и упреки в долгом отсутствии, обещания не пропадать на столь долгий срок.

– Давайте сначала накормим Николя! А уже потом продолжим мучить его нашими претензиями. – Смеясь, проговорила Ванесса.

После завтрака все, как обычно, расположились в любимой гостиной. Начало сентября выдалось дождливым и прохладным. Было сыро и промозгло, как бывает в конце октября, пришлось даже растопить камин. Несмотря на то, что вместе собрались только близкие люди, которым всегда было приятно и радостно находиться в обществе друг друга, сообщение Ванессы вызвало общую тревогу. Разговоры не клеились, беседы быстро сходили на нет. Каждый был погружен в собственные мысли, замолкая на полуслове. Через какое-то время Агнесс не выдержала и обратилась к графу:

– Николя, прошу Вас, расскажите нам все как есть. Ванесса слегка обмолвилась о Ваших планах и немного рассказала нам о том, что делается по ту сторону Атлантики. Мы очень встревожены. Что ждет всех нас?

– Дорогая, Агнесс. Не хочу Вас расстраивать неприятными известиями. Но, к моему большому сожалению, ничего радостного сообщить Вам не могу. Как Вы, наверное, уже знаете, 28 июля началась война на Балканах, Австро-Венгрия напала на Сербию, а 1 августа Германия объявила войну России, так что уже два месяца идут боевые действия. И Ваша и моя Родины объяты пламенем войны. Можно только догадываться о страшных последствиях этого безумия. На этом фоне мои личные переживания, с одной стороны должны были бы отступить на второй план, а с другой стороны, обострились еще сильнее. Вы все мои друзья. Думаю, что скрывать от вас то, что происходит со мной, было бы нечестно, ведь это касается и вас, в какой-то степени.

– Николя, очень прошу Вас, не скрывайте от нас ничего! Вдруг, ведь может так случиться, что мы сможем помочь Вам. Как минимум, наше участие и сочувствие у Вас уже есть. Но, если мы будем знать, если не все, а хотя бы ту часть, что Вы посчитаете нужным, нам сообщить, вдруг и нам придет в голову идея или предложение, и это поможет Вам…

– Благодарю Вас, Агнесс. В последнее время все смешалось. Прибыл новый начальник нашего торгового представительства. Мы и раньше были не в лучших отношениях, а теперь все стало еще хуже. Он обвинил меня чуть ли не в предательстве и государственной измене. Я знаю, что им руководит откровенная зависть и простая подлость. Тем не менее, он потребовал, чтобы я прекратил свои отношения с Ванессой. Естественно, я отказался наотрез и подал прошение об отставке. Он пригрозил мне судом. Только вмешательство нашего посла на какое-то время оттянуло развитие этого конфликта. Я не рассказывал бы Вам эту историю, если бы не одно событие. Как Вы, наверное, знаете, я хотел пригласить на нашу свадьбу свою матушку и сестру. И намеревался перевезти их на время, пока не закончится эта страшная вакханалия, сюда, в Америку, написал им письмо. Я уже начал подыскивать для них приличный дом и даже нашел кое-что…. Но вот, вчера получил письмо от сестры. Она пишет, чтобы я приехал как можно скорее – матушка совсем плоха. Они не хотели меня беспокоить, надеясь, что все обойдется. Но доктора в один голос советуют, чтобы я приехал немедленно. Перспектив на выздоровление нет. У матушки больное сердце, а тут она сильно простудилась, и началось воспаление легких. Два этих тяжелых недуга приковали ее к постели, уже месяц она не встает. Состояние ее становится тяжелее день ото дня. Мне необходимо ехать…. Когда я сообщил об этом своему начальству, то получил неопределенный ответ, что дела не позволяют мне в ближайшее время отправиться в Россию. Я понимаю, что это только подлая и мелкая месть, но сделать ничего не могу….

После этих слов, в комнате воцарилась мертвая тишина. По щекам девушек потекли слезы, Мэгги разрыдалась на плече у Натали, Ванесса прижалась к Н.А. , Филипп нервно заходил по комнате, потом повернулся к Ванессе;

– Что ты молчишь? Где твоя сообразительность? Неужели ты ничего не можешь сделать?

– Не нападай на Ванессу, Филипп. Что она может сделать? Я и сам с трудом представляю, как выпутаться из этой ситуации. – Попросил Н.А.

–Ты еще мало знаешь свою невесту, Николя! А я знаю ее всю жизнь. Для Ванессы не бывает безвыходных ситуаций! Чем хуже обстоят дела, тем быстрее и беспощаднее она дает ответ! Разве я не прав? Ванесса?

Ванесса поднялась с дивана и встала напротив Филиппа:

– Понимаешь, все упирается в вызов Николя из России. Если бы это была любая другая страна Европы… Там бы я могла в течение трех-четырех дней все организовать… Но в России у меня нет достаточных связей… Конечно, в течение месяца-двух, я смогу и оттуда все получить, но у нас нет столько времени. Николя, а твой друг, князь Юсупов, не может организовать такой вызов? Он ведь не простой человек в своей стране?

– Не знаю, дорогая. Я не думал об этом. Мне неловко просить князя. Он так много сделал для меня, что обращаться к нему с очередной просьбой – просто неприлично для меня.

– Тогда, это сделаю я. – громко сказала Натали.– И немедленно. Я сейчас поеду к отцу и поговорю с ним. Если это в его силах, он обязательно поможет.

– Натали, благодарю Вас, но как я буду выглядеть в глазах князя? Нет, это решительно невозможно.

– Николай Александрович, Вы плохо знаете меня, если думаете, что я прямо с порога буду чего-то требовать от отца. Я недаром провела столько времени рядом с Ванессой. Не беспокойтесь, Ваше имя не пострадает. Тем более что я давно не была дома. Сегодня вечером или завтра утром я вернусь. Все, некогда разводить лишние разговоры. Я пошла одеваться. Филипп, мне нужна машина, я могу взять Вашу?

– Конечно, Натали. Переодевайтесь, а я пока отдам соответствующие распоряжения.

Натали быстро выскочила за дверь, и уже через полчаса уехала.

– Какая умница.– Сказала про Натали Агнесс.– Ванесса, но как же отправить Николя в Россию? Ведь там идет война. Как он попадет домой?

– А может ты попросишь того адмирала, который приходит к нам в ателье со своей женой?– спросила Мэгги.– Может он организовать как-нибудь путешествие Николя?

– А как же твой корабль, Ванесса? Может на нем отправить Николя?– спросил Филипп

– Госпиталь еще не может выйти в море. По крайней мере, в течение еще двух-трех месяцев. Примерно столько надо, чтобы закончить все работы и оснащение корабля. А вот идея Мэгги мне симпатична. Когда должна придти к нам жена адмирала? Мэгги?

– Завтра в первой половине дня. Ты сама с ней поговоришь?

– Да. Завтра я сама сделаю ей примерку. И узнаю, насколько исполнима наша задача.

– Ванесса, ты думаешь, что жена адмирала сможет нам помочь? – удивилась Агнесс.

– Если бы ты видела эту пару, Агнесс! Меня не покидает ощущение, что адмирал шагу не смеет ступить без ведома и воли своей жены. Бедные его подчиненные! Такие люди, как правило, очень жестоки с теми, кто от них зависит. Всю свою злость он вымещает на своих офицерах. Сама как-то видела. Но, нам это на руку. Завтра я поговорю с мадам.

После этих слов настроение у всех поднялось. Ситуация уже не казалась безысходной. Даже Н.А. слегка оживился. День прошел, можно сказать, совсем неплохо. Погода слегка прояснилась, ветер утих, сквозь ползущие тучи ненадолго проглядывало солнце. Было решено покататься по парку на лошадях. Ради этого, даже Ванесса отважилась сесть на лошадь и вполне прилично проехала на ней в кругу своих друзей. За что получила от Филиппа и Н.А. множество комплиментов. Агнесс была просто счастлива, пустившись наперегонки с Филиппом и Мэгги. Довольные и слегка уставшие все вернулись в дом, когда стало совсем темно. Натали все еще не вернулась. Они решили подождать еще час и, если она не приедет, пойти ужинать без нее. Натали зашла в столовую, когда все стали занимать места за столом.

– Ну, как? – не утерпела Мэгги. – Скажи, дорогая, что-нибудь получилось?

– Да, Мэгги, что-нибудь получилось. – Ответила Натали.– Николай Александрович, папа ждет Вас завтра прямо с утра, как можно раньше. Он очень встревожен моим сообщением. Не волнуйтесь, я сказала, что случайно подслушала Вашу беседу с Ванессой и Филиппом, что толком ничего не поняла и решила спросить его, насколько это опасно для Вас и Ванессы. Папа огорчился, что Вы сразу не приехали к нему, но узнав, что Вы только что получили страшное письмо, отправил меня сюда с требованием передать Вам свое пожелание видеть Вас. Он весьма встревожен состоянием здоровья Вашей матушки. Вот, что получилось.

– Благодарю Вас, Натали. Вы оказали мне неоценимую услугу.– Сказал Н.А.

Мэгги обняла свою подругу. Они, как всегда, сели рядом и о чем-то прошептались весь ужин.

На следующее утро граф фон Корф уехал рано, когда еще никто, кроме Ванессы, не проснулся. Она проводила его до автомобиля, поцеловала и долго смотрела вслед. Вернувшись к себе в комнату, села в кресло и глубоко задумалась. 

Глава 2. В России

Небо закрывали тяжелые грозовые тучи, ливень лил как из ведра, дорогу освещали только всполохи молний, раскаты грома можно было легко принять за пушечную канонаду. Было темно, хоть глаз выколи. Нигде не светилось ни одного огонька, найти пристанище на ночь было просто нереально. К тому же, дорога была отвратительной, то и дело приходилось выходить из машины и буквально выталкивать ее из очередной грязной лужи. Хорошие дороги остались далеко позади. Они закончились сразу, едва машина пересекла границу с Польшей. Российская Империя никогда не могла похвастать хорошими дорогами. Но это уже была Родина. Оставалось не больше двух дней пути. Граф фон Корф совсем не обращал внимания на эти неудобства, философски принимая все тяготы последних двух недель. Его больше волновали предстоящие события. Что ждет его дома? Успеет ли он застать матушку живой? Как там его маленькая сестренка? Лизхен было уже девятнадцать лет, но для него она оставалась все той же малышкой с белыми, почти льняными кудряшками и удивленно раскрытыми огромными глазами.

За последние двадцать лет, Н.А. редко бывал дома. Если сложить то непродолжительное время, что он проводил в кругу семьи, едва ли наберется три года в общей сложности. Сестру он почти и не знал, она родилась, когда графу было девятнадцать, в это время он уже давно жил и учился в чужих странах. После учебы он так и не вернулся домой, а полностью посвятил свою жизнь служению Родине. Сколько мостов и переправ было построено за эти годы, он уже и не считал, сколько военных и гражданских сооружений в самых труднодоступных местах. Родителям он писал редкие короткие письма, сообщая, что жив, здоров, все в порядке. А вот с сестрой у него сложились очень теплые, даже доверительные отношения, несмотря на огромную разницу в возрасте. Лизхен, редко видя своего брата, больше знала его по рассказам родных и знакомых, но, тем не менее, часто писала ему, рассказывала обо всем, что творится дома, у соседей, в обществе. Он с нетерпением ожидал от нее вестей и всегда отвечал ей самым подробным образом. Лизхен, маленькая Лизхен, как она там?

Сидя рядом с водителем и бездумно глядя на дорогу, граф размышлял, вспоминая недавние события. Прошел ровно год, с того памятного дня, как он впервые увидел Ванессу. Ее настороженный взгляд, мгновенная перемена в облике, от неприступной надменности, до изумления так поразили его, что он еще долго прокручивал в уме эту встречу, не зная, что могло так испугать гордую красавицу. Только потом, гораздо позже, он понял, что одно упоминание о графе Лерине вызывало у девушки приступ необъяснимого страха. А тогда он крепко задумался, чем же так напугал ее? Ванесса,… удивительная, нежная, заботливая…любимая.… В памяти всплывали каждая встреча, каждый взгляд, слова, робкие намеки, необыкновенный румянец, появляющийся на щеках, стоило им едва встретиться взглядом, серебристый смех… Он перебирал воспоминания, как некоторые перебирают драгоценные четки. Судьба подарила ему невероятное счастье встретить на своем пути эту женщину. И ее друзей… все они собрались в одном месте, оберегая, и защищая друг друга…. И то, что они приняли его в свой круг, казалось необъяснимым чудом… Он всегда считал себя огрубевшим из-за тягот походной жизни, не способным на нежные чувства, пилигримом, не имеющим пристанища. Светские красавицы не вызывали в его душе тепла и восторга, хотя он нравился многим и знал это. Слишком далеки они были от той жизни, где был его удел… Но после той памятной встречи, в душе что-то перевернулось, …И захотелось тепла, домашнего очага, любви, ласки, всего того, чего он был лишен все эти годы. Узнав любовь, он был готов на все, чтобы удержать ее в своих руках. Сомнения, боязнь показаться смешным своими чувствами, душевные терзания, все это чуть не привело к бегству за океан, на край света, куда угодно… Как хорошо, что он все-таки набрался смелости и рассказал Ванессе, что на самом деле чувствует и о чем мечтает. Каково же было его удивление и восторг, когда самая прекрасная из всех когда-либо существовавших женщин, просто призналась, что любит его и хочет быть с ним навсегда, быть его женой. Он помнил каждое мгновение этого дня, все в мельчайших подробностях. Тогда казалось, что теперь-то уже никто и ничто не сможет им помешать. Ведь они – двое взрослых людей, не зависят ни от кого в своей жизни и могут распоряжаться ей как считают нужным. Но, нет, упиваясь своим нежданным счастьем, он совсем забыл о том, что зависть и злоба никуда не делись из этого мира. Такого количества лжи и домыслов, выплеснутых на его голову недоброжелателями, он даже не ожидал. Проведя большую часть своей жизни с простыми людьми, появляясь при дворе только по мере необходимости, он не подозревал, что является таким желанным предметом для пересудов. Зависть к его наградам и уважению монарших особ, даже к внешности, которой его наградила природа и немалому состоянию, перешедшему к нему от бездетных родственников, все это, оказывается, не давало спать спокойно "паркетным шаркунам". Только теперь, когда он захотел жениться на маркизе Уэскара вся эта мерзость вышла на поверхность… Особенно его поразило отношение к нему его сослуживцев. В глаза они в один голос пели ему дифирамбы, удивляясь, как это ему удалось заполучить в невесты самую богатую и красивую женщину, а за глаза поливали его грязью и писали доносы, сомневаясь в его патриотизме. Это, в конце концов, возымело свое действие, и вот уже, он под подозрением в государственной измене, все былые заслуги забыты, честное имя перечеркнуто… Человеческие пороки не находили понимания в душе у графа.

Тогда, в тот памятный вечер, когда он узнал всю правду о доносах из уст своего начальника, толстого коротышки с маленькими поросячьими глазками, брызжущего слюной от бешенства, орущего так, что от стен отлетало эхо, (как он требовал, чтобы граф порвал с Ванессой! Как он угрожал!…). В тот вечер граф долго не мог успокоиться. Принял ванну, гладко выбрился, надел халат и сел в кресло у камина. Сложил несколько поленьев, разжег огонь и стал смотреть на пламя, предаваясь тяжелым мыслям. Пришло время делать выбор, совсем непростой выбор, между служением Родине и любовью. Совмещать это стало невозможно. Агнесс была права, спросив однажды, как отнесутся к его женитьбе в его стране? Теперь понятно, как! Но ведь, не первый раз, у него возникало чувство, что он больше никому там не нужен. Его знания и умения требовались все реже, ходить по различным кабинетам и заводить нужные знакомства он так и не научился, да и не хотел. Вверх по карьерной лестнице семимильными шагами взбегали откровенные выскочки и подхалимы, либеральные болтуны. Жениться на дочери какого-нибудь власть имущего градоначальника он тоже не собирался. Так, что с этой стороны его тоже никто не прикрывал и не продвигал…. Бороться с ветряными мельницами, по примеру Дон Кихота, он совсем не хотел. Работа в торговом представительстве, хоть и не была ему по сердцу, но создавала видимость нужности его службы…. И, вот, среди этой безысходности, вдруг появляется женщина, необыкновенная, непохожая ни на одну из виденных им прежде. Ее любовь возвращает ему все: веру в себя, счастье, мечты, желание жить и постигать новые горизонты… любить…

Мучительные мысли захватили в плен разум и душу и он стал думать о Ванессе, удивляясь своим ощущениям. Одна только мысль о невозможном, невероятном счастье лечили все кровоточащие раны измученного сердца. Стоило ему тогда, в тот памятный вечер, окунуться в любимые воспоминания встреч, взглядов, разговоров, прикосновений, как словно по мановению руки доброго волшебника: тихо открылась дверь и в проеме замерла изящная женская фигурка, в полупрозрачном одеянии, в обрамлении черных как вороново крыло волос. Ванесса смотрела на него с легкой улыбкой:

– Ты еще не спишь? Можно к тебе?

– Конечно, любимая. Не могу лечь, сегодня последний вечер, перед дальней дорогой.

– Можно я побуду с тобой? Я тоже не могу уснуть, Николя. Мне страшно. Ты еще не уехал, а я уже тоскую. Если бы можно было стать птицей, я бы полетела вслед за тобой. Я буду ждать тебя и молиться, чтобы ты вернулся, чтобы беды не коснулись тебя.

– Любимая, как ты прекрасна! Я буду стремиться вернуться к тебе так скоро, как только смогу. Знаешь, я сейчас принял самое главное в своей жизни решение! Я всегда буду с тобой! Где бы мы ни были, где бы ни жили. Важнее и главнее тебя, для меня больше ничего и никого не существует.

– А как же твоя Родина? Ведь ты всегда ставил ее на первое место? Вдруг тебе прикажут идти на фронт или заставят заниматься твоими делами там, в России? Что тогда?

– Ничего! Первое, что я сделаю, когда приеду в Петербург, подам в отставку, до того как они начнут мне приказывать. Все! Я выполнил свой долг перед Родиной. Я отдал ей без остатка двадцать лучших лет своей жизни. Теперь я хочу только одного, я хочу семью, любовь, я хочу заботиться о тебе и наших детях. Вот и все, чего я хочу! Обещаю тебе, что непременно добьюсь этого, чего бы мне это ни стоило.

– Николя! Как я счастлива! Как трудно дается нам наше счастье. Но мы всегда будем вместе! Я это знаю.

Он поднял Ванессу и на руках закружил по комнате …нежно опустил на постель…

Через какое-то время, Ванесса прошептала ему:

– Николя, я ведь шла к тебе, чтобы дать тебе одну маленькую вещичку. Это портсигар. Он из белого золота и не вызовет зависти у недругов, потому что выглядит довольно скромно. Но вот внутри, смотри, за этой тонкой пластинкой…

Она нажала на скрытую пружинку, портсигар раскрылся и за тонкой стенкой оказался миниатюрный портрет Ванессы, выполненный с большим мастерством, обрамленный драгоценными камнями. На свободной стенке была выгравирована надпись:

"Предъявителю сего, Графу фон Корф, оказать любую помощь без ограничения.

                                          Маркиза Ванесса Уэскара".

– Ванесса, любимая! Какая прекрасная вещица! Твой портрет выполнен просто великолепно! Благодарю тебя!

– Николя, это не просто подарок. Это твой пропуск. Где бы ты ни оказался, какой бы безвыходной ни казалась ситуация, он тебя выручит. Если тебе срочно будут нужны деньги, то эти камни ты сможешь продать, они дорого стоят. Если будут другие трудности, то ты позвонишь по этому телефону или телеграфу (она показала клочок бумаги внутри портсигара) Якову Штильману. Поверь, он почти всемогущий. Как только ты решишь, что закончил свои дела в России, позвони, пожалуйста, ему и сделай все так, как он скажет.

– Хорошо, любимая. Я сделаю так, как ты говоришь. Знаю, что ты обо всем подумала и позаботилась. Не перестаю удивляться тебе. Как тебе все это удалось? И вызов в Россию, и дипломатические паспорта на меня и моего денщика, и организация поездки? Признайся, ты колдунья?

– Нет, любимый. Просто я очень люблю тебя. Я хочу быть твоей женой. Хочу иметь от тебя детей. И ради этого готова сделать все, что в моих силах. Возвращайся скорее. У нас с тобой впереди так много дел…

К особняку они приехали глубокой ночью, долго стучали в дверь, дожидаясь пока старый и седой как лунь сторож, добредет и отомкнет все засовы. Н.А. приказал не будить никого, оставив все приветствия на утро, только узнав, что матушка жива и сильно занемогла. Разместив в людской водителя и денщика, он, наконец, добрел до своей комнаты, разделся, кое-как умылся, лег на кровать и забылся тяжелым сном… 

Глава 3. События в Нью-Йорке

-К тебе можно, дорогая? Доброе утро, Агнесс!

– Доброе утро, Ванесса! Ты сегодня не поехала в город? Устроишь себе выходной? Как я рада! С тех пор как уехал Николя, ты почти не появляешься дома, живешь постоянно в городе. Мы скучаем без тебя! Кстати, что-нибудь, слышно, от графа?

– Столько упреков, Агнесс, это нечестно! Ты же знаешь, когда я начинаю какое-нибудь новое дело, у меня совсем не бывает свободного времени. Создать холдинг оказалось очень хлопотно, времени на дорогу нет совсем. Но сегодня я задержалась совсем по другой причине. Хочу рассказать тебе одну занимательную историю. Вчера я долго работала в банке. Сижу в кабинете, зарылась в бумагах, тут приходит моя секретарь, протягивает мне визитку и говорит, что золотопромышленник из Калифорнии, некто Джон Карт, просит принять его немедленно. Я ей говорю, что никогда никого не принимаю в банке, пусть обратится к управляющему или другому ответственному лицу. Но, тут открывается дверь и в кабинет буквально вваливается человек просто огромного роста, рыжий, весь конопатый, в каком-то немыслимом кожаном костюме, кожаной шляпе, дикарь дикарем. Я сначала даже слегка испугалась и уже хотела вызвать охрану, как он бросает мне на стол увесистый мешочек и вытряхивает из него довольно приличное количество золотых самородков. Я ему говорю, что для размещения в банке золота, ему необходимо переговорить с другим сотрудником, уполномоченным вести такие переговоры, что мой секретарь его сейчас проводит. Но он смотрит на меня, улыбается и говорит:

– Нет, мэм! Я пришел к Вам сделать предложение руки и сердца! А это я Вам принес, чтобы Вы не думали, что я кто попало! Я очень состоятельный человек! У меня свои золотые прииски! Если Вы думаете, что это и все мое золото, то Вы ошибаетесь! Это так, крохи!

Я просто потеряла дар речи, смотрю на него и не знаю, как его выпроводить, чтобы не обидеть. И так спокойно ему говорю:

– Присаживайтесь, пожалуйста, господин Карт. Вынуждена Вас огорчить, я почти замужем, во всяком случае, обручена. Ваше предложение несколько несвоевременно.

– Ну и на здоровье! Я же не на Вас хочу жениться! Я хочу жениться на рыженькой крошке Софии! И прошу у Вас ее руки!

Я совсем растерялась:

–Замечательно! Но причем же здесь я? Я не распоряжаюсь Софией. У нее есть старшая сестра Виктория, которая несет за нее ответственность, к ней и обращайтесь.

–София сказала, что без Вас ни о чем таком и разговаривать не будет! Пока Вы не дадите своего согласия, она меня на пушечный выстрел к себе не подпустит! Только Вы не думайте, мэм, я человек серьезный и своих решений не меняю! Если я сказал, что хочу жениться на Софии, то так тому и быть!

– Хорошо, господин Карт, я поговорю с Софией. Но мне право, удивительно, а что говорит Виктория? Вы встречались с ней?

– Да, я разговаривал с мисс Викторией. Она спросила, как я буду содержать ее сестру и где мы будем жить. Я ответил, что у Софии будет сто служанок и все платья и наряды, какие она только захочет, а украшений у нее будет больше, чем в ювелирном магазине. А жить мы будем дома в Калифорнии. Там все от зависти умрут! Там таких красавиц и не видывали! Соглашайтесь, мэм!

Он уговаривал меня еще около часа. Я ему говорю, что сама спрошу Викторию и Софию, что это вообще-то не мое дело – решать за кого им выходить замуж. Но он такой упертый, пока не вынудил меня пообещать, что сегодня я точно поговорю с Викторией и Софией, не ушел. При этом хотел оставить все золото у меня на столе, чтобы я убедилась в серьезности его намерений. Мне пришлось самой идти к сэру Джону Лоу и поручать ему оформить золотой депозит сэру Джону Карту. Вот такая история. Как тебе?

– Замечательно! – Отсмеявшись и вытирая слезы с глаз, ответила Агнесс – Давно я так не смеялась. Ну и чем же все закончилось?

– Закончилось все забавно. Я поехала в кабаре к Виктории, рассказала ей об утреннем визите. Она мне говорит, что, да, встречалась с этим джентльменом, и тоже еле-еле от него избавилась, пообещав поговорить с Софией и со мной. Мы вместе пошли к Софии. Она, как обычно спокойно спала. Ты же знаешь, ее ничем не проймешь, спит в любом месте, едва выпадает минутка. Я ее спрашиваю, как она относится к предложению Джона Карта? София смотрит на меня сонными глазами:

– Не знаю… А он точно богат? Может он где-нибудь "свистнул" это золото? Еще увезет меня в какую-нибудь дыру и заставит пасти коров. Но, конечно, если у меня будет сто служанок, то можно и замуж пойти!

Мы с Викторией переглянулись, и я поняла, что София не так глупа, как хочет показаться. Вызываю Отто Рихтера и поручаю ему проверить состоятельность Джона Карта. А сама тем временем стараюсь не попасться ему на глаза. Он постоянно торчит в кабаре, ждет, когда София выйдет на подиум. Но там пока идут только выступления артистов. Следующая демонстрация моделей будет только на Рождество. Кстати, я приглашаю вас с Филиппом посмотреть это представление. Ведь это будет первый опыт Мэгги. Она представит публике свою первую коллекцию, в стиле милитари. Скажу честно, довольно интересно, конечно, не в моем вкусе, но у нее свой взгляд на современные тенденции в моде. Это стоит увидеть.

– Конечно, дорогая, естественно, что мы с Филиппом будем на этом празднике! Для меня это так неожиданно! Надо же, как Мэгги повзрослела! Вот уже и у нее своя первая коллекция! А ведь прошло совсем немного времени, меньше двух лет! Ты сделала из Мэгги дизайнера! Браво! Но ты мне ничего не говоришь о Николя! У тебя есть от него известия, или нет? Мы все очень переживаем.

– Знаю, но письма приходят так нерегулярно. Вот, на той неделе я получила сразу пять писем. Скажу тебе сразу, что дела у него идут не очень. Он успел застать матушку живой, но в очень скверном состоянии. Она уже бредила и только пару раз была в сознании. Николя она узнала, обрадовалась, даже что-то поела, долго с ним говорила, узнала, что мы хотим пожениться и дала свое благословение. Николя даже показалось, что теперь все начнет налаживаться, но ночью у нее начался жар, она опять стала бредить и через два дня умерла.

– Какое горе! Бедный Николя! Что он будет делать теперь?

– Он пишет, что по приезду первым делом подал прошение об отставке. Но там развели такую бюрократию… За два месяца он так ни разу не попал к чиновнику, уполномоченному принять такое решение. Зато уже несколько раз с ним беседовали по поводу тесных связей с австрийскими поданными.

– Какое безобразие! Нет, но ты только подумай! Он что, маленький мальчик? Они думают, что он совсем не понимает с кем можно поддерживать отношения, а с кем нельзя? Разве он не сотрудник посольства? И уже не имеет права общаться с разными людьми?

– Как ты разволновалась, Агнесс! Впрочем я тоже не нахожу себе места, читая о такой несправедливости.… В общем, Николя сейчас там совсем не сладко.

– Так пусть все бросит и уезжает сюда, к нам. Здесь его все любят и ждут. Зачем терпеть это безобразие?

– Ты забываешь, дорогая, что в России идет война. Без документов ему не вырваться оттуда. Теперь ему необходимо сделать документы еще и сестре. Из его писем я поняла, что это очень трудно в военное время. Ведь ехать придется через Германию. А как раз с ней идет война. Вот такие дела…

– А ты можешь ему как-нибудь помочь? Или в России ты бессильна?

– Большие деньги везде могут горы свернуть. Просто там это сделать сложнее и дольше. Но я уже попросила нужных людей озаботиться этой ситуацией. Плохо, что связь с Николя у нас нерегулярная, зависит от многих факторов.

– Я понимаю, как это трудно. А его не могут отправить на фронт? Я слышала, что в России государственная служба длится не меньше двадцати пяти лет. А Николя говорил, что служит только двадцать лет…

– Могут, конечно. Но я надеюсь, что смогу вырвать его оттуда без потерь для его имени. Правда, его состояние и капиталы вряд ли можно будет вывезти сейчас. Придется ждать, когда закончится это безумие.

– Ванесса, признайся, ведь твоих денег хватит вам и вашим внукам и правнукам! О чем беспокоиться?

–Николя гордый. Он никогда не согласится быть при жене и ее капиталах. Там в России он считается завидным женихом, имеющим очень существенный годовой доход. Его даже считают богатым…

– А чем он располагает?

– Насколько я знаю, у него большое имение в Прибалтике, земли и завод на Урале, рудник в Сибири и доходные дома в Москве и Петербурге. И два своих дома в Москве и Петербурге. Может еще что-то, я не знаю. Что-то еще есть в Марианских Лазнях, вроде бы дача, и дача в Италии.

– Совсем неплохо. А так и не скажешь, что он богат. Ведет себя как средней руки инженер, никакого высокомерия. Он ведь не теперь стал графом?

– Нет, конечно, его родословная насчитывает почти восемь поколений баронов и графов, у них свой герб, а родом они, по-моему, из Австрии или Германии, точно не помню. Он об этом упомянул вскользь, когда мы рассматривали наши гербы и шутили по этому поводу.

– Как интересно! Найти земляка родом из России! Чудеса, да и только!

– Да, Николя тоже так сказал. А еще он сказал, что круг замкнулся. Его предки переехали в Россию жить, а он возвращается в Европу.

– Ты тоже хочешь вернуться в Европу? Ты так и не привыкла к здешнему климату?

– Ты же знаешь, что я никак не могу привыкнуть к Америке. Я не люблю избыток свободы. Хочу со временем вернуться домой. Только вот дождусь, когда там перестанут убивать людей. А ты? Разве тебе здесь больше нравится?

– Безусловно, я тоже рвусь домой. Тем более что у меня там столько всего осталось! Да и Филиппу здесь скучновато. Нечем заняться. Большое хозяйство он заводить не хочет, тоже ждет, когда можно будет вернуться домой. У него столько планов….

– Филипп так изменился со дня вашей свадьбы. Я его не узнаю, он стал таким серьезным, настоящим хозяином. Оказывается, он все может и умеет. Никогда раньше не видела его таким. Как тебе это удалось?

– Он всегда был таким. Просто рядом с ним находились люди, которые делали всю работу за него. А теперь таких людей нет. Вот он и взвалил весь груз ответственности на свои плечи.

– А ты? Я, честно говоря, думала, что теперь ты будешь заботиться о муже.

– Ну, что ты? Я слабая, и к тому же я мать, мне некогда заниматься делами. Я занимаюсь сыном.

Они дружно рассмеялись. На этой позитивной ноте, Ванесса вышла и отправилась в город, по своим делам, а Агнесс пошла проверить, как там малыш. Зайдя в детскую, она обнаружила там Филиппа, который ходил по комнате с малышом на руках и давал ему потрогать все, до чего они могли дотянуться. Им было явно весело вдвоем.

– Доброе утро, дорогой! Чем это вы тут занимаетесь?

– Доброе утро, любимая! Мы изучаем окружающий нас мир.– Радостно заявил Филипп.

– У меня только, что была Ванесса и сообщила любопытную новость. Наша малютка София, возможно, скоро выйдет замуж.

– Да, что ты? И за кого же?

Агнесс пересказала Филиппу утренний разговор с Ванессой. Над историей со сватовством американского золотопромышленника они вдоволь повеселились. А когда она рассказала про графа Корфа, расстроились, и еще долго рассуждали так и этак, пытаясь придумать, как можно ему помочь. И пришли к выводу, что только Ванесса с ее связями, может попытаться решить эту ситуацию. 

Глава 4. Мила и другие события

Как-то, в конце ноября, днем, в неурочный час неожиданно вернулась Ванесса. Вместе с ней из машины неуклюже выбралась девочка-подросток в довольно грязной, не по сезону легкой одежонке. Агнесс как раз стояла у окна и наблюдала эту картину, она не выдержала и пошла навстречу Ванессе:

–Кто это с тобой, Ванесса, дорогая?

– Это Мила, если я правильно поняла.

–Где ты подобрала эту замарашку? Зачем она тебе? Что ты с ней собираешься делать? Где ее семья?

– Агнесс, опять столько вопросов! Подобрала я ее на ступенях моего банка.

– Что она там делала?

– Думаю, что попрошайничала. А что?

– Зачем ты ее увезла. Скорее всего, ее будут искать. Еще обвинят тебя в краже ребенка. Она же совсем ребенок!

– Успокойся, Агнесс. Никто ее искать не будет. Если я правильно ее поняла, то искать ее некому. Слушай, я сегодня спускаюсь по ступеням лестницы, чтобы, как всегда, поехать в мастерские. Обычно машина уже стоит у подъезда, но в этот раз, там что-то не заладилось, водитель и механик долго провозились с ремонтом, а меня не предупредили. В ожидании машины смотрю по сторонам и вижу, как эта девочка пытается привести свою, уже грязную одежду в порядок, чистит какой-то тряпкой башмаки, потом убирает волосы под платок, так сосредоточено… Я к ней подошла и стала смотреть на нее, она покраснела и протянула руку. Мне стало понятно, что она еще не умеет попрошайничать. Я спросила, что она делает у банка? Девочка меня не поняла, просто испугалась и вся как-то так сжалась, мне стало ее жалко. Я стала задавать ей вопросы на разных языках. С горем пополам она мне ответила по-немецки, что осталась совсем одна и сильно хочет кушать. Я подумала, что мне все равно нужна другая горничная и забрала ее. А что? Ты против?

–Даже не знаю, что сказать… Если она не говорит ни на каком языке, как ты собираешься с ней общаться?

– Для начала ее надо отмыть и накормить. А потом уже мы решим, что с ней делать дальше. Ты не против, если Доли пока возьмет ее на воспитание и обучение? Если это не нарушит твоих планов, позови ее, пожалуйста.

– Я совершенно не против. Доли такая умница. Если она воспитает из этой девочки такую же горничную, то лучше и желать не надо. Но ты уверена, что никто не будет разыскивать этого ребенка?

– Абсолютно. Я думаю, что эта девочка совсем недавно попала на улицу. Иначе бы ее уже прибрали к рукам страшные люди. Посмотри, какое у нее миленькое личико, если его отмыть.

– Ванесса, ты находишь нужных тебе людей в самых неожиданных местах!

– Просто, Агнесс, я всегда смотрю по сторонам и вижу, кому необходимо помочь в тяжелый момент, вот и все…

Агнесс позвонила два раза и приказала пригласить Доли. Через несколько минут пришла Доли с малышом на руках. Агнесс сразу забрала сына и ушла. Ванесса повернулась к Доли:

– Доли, я прошу тебя позаботиться об этой девочке. Ее необходимо отмыть, как следует, накормить и переодеть во что-нибудь, а также устрой ее в какой-нибудь комнатке. Я очень надеюсь, что ты сможешь найти с ней общий язык и сделать из нее хорошую горничную, а пока пусть она тебе помогает. Думаю, что ты найдешь, чем ее занять. Предупреждаю, что она с трудом говорит по-немецки, а какой ее родной язык, я так и не поняла. Если сможешь, узнай у нее все, что она тебе сможет рассказать. Мне это интересно и важно знать. Ты меня поняла?

– Конечно, госпожа Ванесса! Слушаюсь. Не беспокойтесь, с девочкой все будет в порядке.

– Я в этом не сомневаюсь. Благодарю тебя, Доли. Идите к нашей кухарке и передайте ей мое распоряжение, пусть она вымоет девочку как следует и накормит.

– Я могу это сделать и сама, мадам.

– Я знаю, Доли. Но моя кухарка родом из Словении, может она сможет разговорить девочку на своем языке…

– Хорошо, слушаюсь, мадам.

– Как тебя зовут, малышка?– спросила девочку Доли.

– Мила. Мадам.– Шепотом ответила та.

– Я не мадам. Меня зовут Доли. Ты будешь мне помогать. А сейчас пойдем со мной. Не бойся, тебя здесь никто не обидит. Откуда ты?

Девочка беззвучно заплакала.

– Ладно, не плачь. Еще успеем поговорить, пойдем.

На следующий день, все домочадцы собрались на вилле. Ванесса распорядилась устроить всем несколько дней отдыха. Приехали даже Виктория с сестрами. По этому случаю, повар приготовил роскошный ужин, на столе стояли самые любимые блюда и закуски. Филипп сидел во главе стола и сетовал, что пока не приедет Николя и не подрастет Антуан (так они назвали своего сына), ему суждено прислуживать женскому царству. Девушки начали его поддразнивать, но он не сдавался. Потом все перекинулись с шутками на Софию, по поводу ее скорого замужества. Но она была сама безмятежность и как обычно находилась в дремотном состоянии. Казалось, что никто и ничто не способно вывести ее из этого состояния. Никакие насмешки над ее женихом Софию не трогали. Она сказала, что ее совершенно не волнует ни безграмотная речь Джона Карта, ни его огромный рост, ни его нелепый вид. Кроме огромного роста, все остальное поправимо и широко зевнула, прикрыв ладошкой рот. Что вызвало новую волну предложений и громкий хохот за столом. В самый разгар веселья, дворецкий доложил, что прибыл профессор Штейнер, и просит его принять.

– Конечно, мы будем очень рады, пригласите его сюда!– Сказал Филипп.

Профессор Штейнер не появлялся на вилле с того памятного вечера, когда отмечали День Рождения Ванессы, и когда ему пришлось забрать в свою клинику графа Лерина.

Филипп пригласил профессора присоединиться к ужину, что тот и сделал,поздоровавшись со всеми, и выразив благодарность. После застолья, когда все девушки разбрелись по дому, согласно своим интересам, Филипп, Агнесс, Ванесса и профессор Штейнер уютно расположились в любимой гостиной у камина. Тогда профессор повернулся к Ванессе и серьезным тоном негромко сказал:

– Ванесса, вчера из моей клиники сбежали два пациента: граф Лерин и его наемник. Наемник убил дежурного и медсестру, обманул охрану и вывел через прачечную графа. Обнаружили мы это только сегодня в обед, когда нашли тела под грудой грязного белья. Я предупредил полицию, их ищут. Но, пока безрезультатно. Как только я все это узнал, сразу поехал сюда, чтобы вас предупредить. Надеюсь, что их скоро поймают.

Воцарилась мертвая тишина. Все были поражены. Ванесса стала белее снега, Агнесс прижала руки к груди:

–Нет. Только не это! Какой ужас!

– Успокойтесь! Не надо паники!– резко сказал Филипп.– Жалко, что с нами нет графа фон Корфа. По-видимому, нам опять будут нужны эти милые собачки. Так,… необходимо отправить в город Викторию с сестрами и Мэгги с Натали под охрану полиции и Отто Рихтера. Ты, Ванесса, будешь сидеть дома с нами. Все свои распоряжения будешь отдавать по телефону. Ясно?

– Как скажешь, Филипп. Если это поможет спасти, хотя бы девочек, я готова сидеть там, где ты скажешь… Только, графа Лерина необходимо поймать до Рождества. Ведь на Рождество состоится большой бал в Кабаре. Мэгги представит на суд публики новое направление в моде, а я должна провести аукцион в пользу беженцев и раненых. Этого нельзя отменить.

– У нас есть еще, как минимум, два месяца. В Нью-Йорке хорошая полиция, они обязательно поймают этих бандитов. Вы сейчас успокойтесь, а я пойду, отдам кое-какие распоряжения и позвоню Отто Рихтеру, чтобы он приехал сюда как можно скорее. 

Глава 5. Возвращение графа фон Корфа

Прошло уже три месяца, как Николай Александрович вернулся домой в Россию. За это время случилось много печальных событий: он похоронил матушку, написал прошение об отставке, подал документы на себя и сестру для оформления паспортов, чтобы навсегда уехать из страны, которая встретила его совсем неласково, даже враждебно. Бесконечные ожидания и беседы в различных кабинетах различных служб и ведомств изрядно вымотали его. Все былые заслуги были забыты, постоянно всплывали какие-то мелкие недоделки, произошедшие совсем не по его вине, но теперь они выглядели как специально допущенный саботаж. Все это продолжалось как бесконечный кошмарный сон. Мелкие клерки теряли рапорты, документы, забывали пригласить его в нужное время. Канцелярщина и бюрократия и раньше выводили его из себя, а теперь каждый раз укрепляли осознание правильности принятого решения навсегда проститься со страной, ставшей в одночасье из строгой матери злой мачехой. Все свои дела в стране граф начал максимально сворачивать. Продать активы или вывезти их за пределы страны в военное время было делом почти невозможным, поэтому прилагались усилия, которые, по его мнению, могли привести к наименьшим потерям.

Писем от Ванессы не было уже целый месяц, в душе у графа постоянно присутствовало тревожное чувство, что-то давило на сердце, когда он думал, о том, что любимая в опасности. Н.А. сам не понимал, почему ему кажется, что с маркизой может произойти какая-то беда. Он постоянно убеждал себя, что она находится в кругу друзей, ей там безопасно, ее постоянно охраняют, Филипп внимательно следит за всеми и предпринимает меры, какие только возможны.

Наконец, однажды, вечером, денщик принес ему письмо, пришедшее по дипломатической почте. Николай Александрович схватил конверт, почерк был незнакомым, письмо предназначалось лично ему. Нетерпеливо вскрыв конверт, он глянул на подпись, письмо было от Мэгги, она писала:

            "Дорогой Николя!

Я отважилась написать тебе, хотя мое сообщение может вызвать у тебя ненужную тревогу. Ванесса отругала бы меня, если бы узнала, о чем я пишу. Но мне очень страшно.

Николя, ты должен вернуться так скоро, как только сможешь. Дело в том, что из клиники профессора Штейнера сбежал граф Лерин вместе со своим наемником, который вполне поправился после ранения. Они убили несколько человек и скрылись в неизвестном направлении. Полиция считает, что они в городе. Выехать за пределы страны сейчас невозможно, а документов у них нет. На всех дорогах проверяют всех без исключения. Но вот уже целый месяц их не могут задержать.

Филипп не выпускает Ванессу за пределы виллы, говорит, что когда ты вернешься, то сам будешь обеспечивать ее безопасность, а до этого времени она будет сидеть внутри дома, даже в парк он ее выводит под большой охраной. Ванесса стойко переносит добровольное заточение.

Я не стала бы тебя пугать, но вот на Рождество намечен большой бал-аукцион в Кабаре. Его проводит Ванесса, а я продемонстрирую публике свою первую коллекцию платьев и костюмов в духе времени. Мы все очень переживаем. Надеемся, что ты успеешь вернуться к этому событию.

Прости, что я не выразила тебе свои соболезнования. Поверь, мы все проплакали весь вечер, узнав, какая беда тебя постигла.

Извини меня за сумбурное письмо. Просто не могу, как следует сосредоточиться. В голову лезут всякие страшные предположения. За нас ты не беспокойся. Мы с Натали сейчас живем в городе рядом с кабаре. Нас постоянно охраняет полиция, Отто Рихтер и граф Шереметев. Когда он узнал, что нам опять угрожает опасность от графа Лерина, то стал каждый день проводить возле Натали и меня. Он приятный человек, но я могу быть спокойной, только если ты вернешься к нам.

Прошу тебя, сделай все возможное, что в твоих силах.

            Магдалена фон Вейли. (Для тебя просто Мэгги)"

Прочитав это письмо, Н.А. побледнел. Бессилие в такой момент выводило из себя. Он достал из кармана портсигар, открыл портрет Ванессы и увидел рядом с ним маленький клочок бумаги. Эту записку с номером телефона, Ванесса дала ему на прощание, убедительно наказав, позвонить в трудную минуту. Этот момент настал. Н.А. собрался, и, невзирая на поздний час, поехал на телеграф.

Яков Штильман обрадовался звонку графа, он был в курсе трудностей, постигших Николая Александровича. И только ждал звонка, чтобы начать действовать. Все это он передал по телеграфу и предупредил, что "назавтра графа посетит представитель адвокатской компании "Штильман и Ко", некто г-н Смирнов Григорий Яковлевич. Он уполномочен вести дела графа. Все инструкции Н.А. получит от этого человека. Ему надо будет предъявить известный предмет и после этого делать так, как он скажет. С уважением, Яков Штильман."

С души графа упал тяжелый камень, теперь будущее уже не казалось ему беспросветным. Он вернулся домой и стал с нетерпением ждать следующего дня.

Наутро прибыл г-н Смирнов, невысокий невзрачный человек с тихим голосом. Учтиво поздоровавшись, он протянул визитную карточку, на которой золотым теснением были выдавлены полномочия, которыми обладал этот человечек. Затем попросил графа предъявить известный предмет, "а до этого он не уполномочен вести никаких дел". Н.А. достал из нагрудного кармана портсигар и протянул его г-ну Смирнову. Тот спокойно взял его в руки и нажал на невидимую кнопку, пружинка сработала, и портсигар раскрылся, явив портрет маркизы и ее распоряжение. Убедившись, что это тот самый предмет, г-н Смирнов достал из портфеля документы и передаточные бумаги, и стал монотонным голосом перечислять последовательность действий графа. На сообщение о задержке рассмотрения рапорта и отказе в оформлении документов ему и сестре, г-н Смирнов записал в свою тетрадь должности и фамилии чиновников, от которых зависят решения этих вопросов и сказал, что в течение суток, максимум двух, он постарается все это оформить. После этого были обговорены количество багажа и список людей, которые будут сопровождать графа и его сестру в поездке. На все дела г-н Смирнов запросил две-три недели. Надо было решить самую трудную часть, как переправить всех с багажом в Испанию, где их будет ждать корабль. Н.А. даже не удивился. Он уже знал на своем примере, что Ванесса просчитывает все и заблаговременно обеспечивает всем необходимым свои замыслы. Если она взялась за это дело, то можно и нужно просто исполнять все, что требуется от него.

После того, как г-н Смирнов откланялся, Николай Александрович направился к сестре:

– Лизхен, я пришел тебе сообщить, что мы с тобой уезжаем самое позднее через три недели. Прошу тебя собрать свои вещи, то, что ты считаешь нужным. По возможности бери только самое необходимое, багажа должно быть немного. Я еще не знаю, как мы будем выбираться из страны – идет война, сама понимаешь…

– Хорошо, Николя. Я понимаю. Я практически готова. Вот только…., можно мне взять с собой свою горничную Марту и нянюшку? И, еще… можно я заберу с собой кошку Мурку? Пожалуйста!

– Насчет горничной и нянюшки я уже сообщил, но как ты повезешь еще и кошку? Что мы будем с ней делать? Ведь дорога предстоит долгая и трудная. Ты даже не представляешь себе. Это ведь не в Марианские Лазне поехать… Ладно, не плачь, бери свою кошку. В крайнем случае, отпустим ее по дороге, если не сможем довезти. Пойду, прикажу сделать для нее крытую корзинку. А кота брать будешь?

– Нет, он уже старый и дальнюю дорогу не перенесет. Здесь оставлю.

Лизхен заплакала. Н.А. прижал к себе сестру и стал гладить ее по голове:

– Не плачь, малышка. Все будет хорошо. Там, куда мы едем, у тебя будут хорошие подруги и любящая сестра. Ты больше не будешь знать горя. Я тебе это обещаю.

–Николя, а она красивая?

–Кто?

–Твоя невеста?

– Очень. Хочешь, я тебе ее покажу? – Он раскрыл портсигар, протянул его сестре.– Смотри.

– Какая красавица! Но она такая строгая! Совсем не улыбается.

– Она очень добрая. А смех у нее как серебряный колокольчик. Думаю, что вы подружитесь.

– Ты скучаешь за ней? Да? Сильно?

– Очень. Я ее очень люблю. И беспокоюсь за нее. Сейчас ей угрожает большая опасность. А я бессилен что-либо сделать. Вот такие дела….

Г-н Смирнов сдержал свое слово, через неделю Николай Александрович получил из департамента иностранных дел письмо, в котором сообщалось, что его отставка принята и он больше не находится на государственной службе. А еще через две недели, в начале зимы, к парадной дома графа фон Корфа подъехали два автомобиля. На одном он уже путешествовал по Европе, другой представлял собой крытый фургон с нарисованными по всему корпусу красным крестом и полумесяцем и флагом Швейцарии. Г-н Смирнов приехал на одном из этих автомобилей. Он привез графу паспорта на него, сестру и слуг, которые должны были сопровождать их в дороге. Всех слуг, нянечку и горничную одели в костюмы санитаров. Им было строго наказано не разговаривать с посторонними, и не отвечать ни какие вопросы, о чем бы их не спрашивали. В легковой автомобиль сели Николай Александрович, Лизхен и ее горничная Марта. В крытый фургон погрузили багаж и провизию, и разместили пять человек, которые уезжали вместе с хозяином.

Окинув последним взором родной дом, он не смог подавить тяжелый вздох, Лизхен и ее горничная плакали навзрыд, кошка истошно мяукала, пытаясь выбраться из закрытой корзины.

Вся оставшаяся прислуга высыпала на крыльцо, прощаясь с хозяином, кланяясь и желая хорошей дороги. Прощаясь с дворовыми людьми, граф щедро наградил всех, предчувствуя, что больше не вернется в этот дом. Он и сам не мог бы сказать, почему внутри себя он знал, что уезжает отсюда, да и из страны, навсегда. На сердце было тяжело, это было настоящее горе. Впереди ждала неизвестность.

Дорога до Испании заняла много времени. Машины шли объездными путями, не приближаясь к линии фронта. И, тем не менее, сплошь уже были видны следы пришедшей беды: толпы голодных людей брели вглубь страны, спасаясь от ужасов войны, разрушенные деревни и разбитые дороги, кое-как сделанные переправы… Становилось по-настоящему страшно. Шофер, видимо хорошо знал дорогу, по которой уверенно вел автомобиль. Ни разу им не пришлось давать кому бы то ни было объяснений, куда и зачем они едут. Только один раз, уже во Франции, их остановила военная полиция, но узнав, что они направляются в замок маркизы Уэскара и, проверив документы, сопроводили их к месту назначения.

В замке их уже ждали. Отдохнув несколько дней и приведя себя в порядок, они тронулись дальше. Задержка объяснялась просто – не было получено известий от капитана корабля. Как только пришло сообщение, что их ждут, они все немедленно двинулись в путь и на следующий день прибыли в порт.

Николай Александрович испытал искреннее удивление и радость, увидев знакомый корабль. У трапа, широко улыбаясь, его встречал Франциско Ромеро. Они крепко обнялись, как старые друзья.

– Лизхен, позволь представить тебе капитана этого прекрасного корабля, г-на Франциско Ромеро.– И тут же обратившись к капитану, – позвольте представить Вам мою сестру, графиню Елизавету Александровну фон Корф.

Лизхен присела в полупоклоне, капитан поклонился и поцеловал ей руку.

– Прошу вас, следуйте за мной. О ваших людях не беспокойтесь, их разместят со всеми возможными в военное время, удобствами на нижней палубе. Вам приготовлена каюта маркизы Уэскара. Это единственная каюта, не переделанная под госпиталь. Так распорядилась сама маркиза. Вам там будет удобно. В ней две спальни, гостиная, гардеробная и туалетная комнаты со всеми удобствами. – Говоря это, капитан проводил графа и его сестру на верхнюю палубу.

– Корабль просто не узнать. Если бы я не был на нем в прошлом году, ни за что бы, ни поверил, что за столь короткое время его можно так переделать.

– Да. Полгода его перестраивали под плавучий госпиталь. Здесь есть все необходимое, чтобы оказывать любую помощь, какая только потребуется. Рядом с вашей каютой находятся жилые помещения врачей, но они в них редко бывают. Еще рядом находится ресторан и библиотека, бассейн и место для реабилитации выздоравливающих, спортзал и музыкальный салон. Все остальное место на корабле отдано под операционные с самым современным оборудованием и палаты для раненых. Трюмы заполнены медикаментами и всем необходимым, продуктами питания и чистой водой, ее больше всего надо в наших условиях.

– Как же Вам, однако, трудно. Как Вы справляетесь с таким огромным хозяйством?

– Это, конечно намного сложнее, чем управлять круизным лайнером, но зато я никогда не чувствовал себя более нужным, чем теперь. Поверьте, для меня большая честь быть капитаном этого корабля. А вот и наш главный врач!

К ним уже навстречу спешил доктор Павлов.

– Здравствуйте, Николай Александрович! Очень рад видеть Вас в добром здравии! Здравствуйте, Елизавета Александровна! Как Вы выросли! Настоящая невеста!

Мужчины обнялись.

–Несказанно рад нашей встрече, Антон Сергеевич! Какими судьбами Вы оказались на этом корабле?

–Это все Ваша невеста! Маркиза разыскала меня через международный красный крест, когда я уже ехал на фронт со своей бригадой врачей. Выдернули меня, привезли в Лозанну и объявили, что мне поручено возглавить плавучий госпиталь. Поручили собрать самых лучших врачей и другой медперсонал, и приступить к обязанностям на этом корабле. Приезжаю в порт в Испании, а там меня встречает наш капитан. Ну, все и завертелось. Полгода работы, и, как видите, такое чудо! Знаете, работать на этом корабле, истинное удовольствие. Но рук, как всегда, не хватает.

– Значит, Вам не помешает еще пять – шесть пар надежных рук. Прошу Вас располагать нами и нашими людьми, пока мы будем с Вами на корабле.

– Огромное спасибо. Это кстати. Вы, если Вас это не затруднит, посмотрите, пожалуйста, с капитаном как можно погрузить на корабль еще перевязочных материалов, ваты и моющих средств. Вечная нехватка. А женщины могли бы гладить и сматывать бинты после кипячения. Нам приходится быть экономными. Да и санитары очень нужны, переносить раненых, перекладывать их.

– Хорошо. И я, и Лизхен, и ее горничная, и четверо крепких парней – все мы в вашем распоряжении. Только нянюшку не буду загружать работой, она уже старенькая и с трудом переносит дорогу.

– Это прекрасно, граф! Размещайтесь. Через час мы уже отчаливаем, если верить нашему капитану. 

Глава 6. Вновь Америка

Через неделю нелегкого во всех смыслах пути, корабль, наконец-то, вошел в порт Нью-Йорка. Пока шел пограничный и таможенный досмотр, от нечего делать, граф фон Корф купил газету у крутившегося неподалеку парнишки. Присев на скамейку на пристани, он развернул ее и увидел огромный заголовок на весь разворот: "ВЗРЫВ В КАБАРЕ НА МАНХЕТТЕНЕ" "Множество жертв. Убито, по меньшей мере, пять человек и ранено больше десяти. Владелица огромного холдинга находится в тяжелом состоянии, надежды на выздоровление почти нет, так говорят все врачи, имевшие возможность ее осмотра!"

У Николая Александровича потемнело в глазах. Не понимая, что с ним происходит, и что делает, задыхаясь и шатаясь из стороны в сторону, он с трудом отыскал доктора Павлова. Не говоря ни слова, протянул ему газету. Антон Сергеевич бегло прочитал текст, внимательно посмотрел на графа, и сказал:

– Прежде, чем мы не поговорим с госпожой маркизой, не увидим ее, не будем делать скоропалительных выводов. Как только закончатся таможенные формальности, сразу же поедем на виллу "Вечерняя Звезда" и все узнаем, согласны?

– Да, конечно, Вы правы, как всегда. Я чувствовал, что что-то ужасное должно произойти с Ванессой. Мы опоздали всего на три дня. Если бы я был рядом!

– Если бы Вы были рядом, произошло бы ровно то, что произошло. Только последствия могли бы быть еще более катастрофическими. Так, я вижу, что капитан подписывает какие-то бумаги, значит, мы можем отправиться в город. Сейчас найдем автомобиль и поедем.

Не успели они спуститься по трапу, как к ним уже шел управляющий с виллы "Вечерняя Звезда":

– Здравствуйте, господин граф. С прибытием. Г-н виконт прислал меня за Вами. Прошу Вас вместе с доктором поторопиться на виллу. Вас там очень ждут. А я, тем временем, займусь Вашими людьми и Вашим багажом. Г-жа баронесса распорядилась, чтобы все прямиком ехали на виллу, а там видно будет.

– Благодарю Вас. Именно это мы и хотели сделать. Лизхен! – Граф повернулся к сестре, – Ты едешь вместе с нами. Об остальных не беспокойся, с ними тоже все будет в порядке.

Филипп, Мэгги и Натали встретили прибывших в холе. После дружеских объятий и приветствий, Н.А. обратился к присутствующим:

– Позвольте вам представить мою сестру: графиня Елизавета Александровна фон Корф, для друзей и родных просто Лизхен.

Лизхен присела в глубоком поклоне. Граф продолжил:

–Лизхен, позволь представить тебе наших близких друзей и хозяев:

– Виконт Филипп де Гиш, баронесса Магдалена фон Вейли, ну а княжну Натали Юсупову, ты, надеюсь, не забыла и узнала.

Филипп склонил голову, галантно поцеловал протянутую руку:

– Добро пожаловать, графиня, чувствуйте себя как дома и распоряжайтесь всем, что мы имеем.

– Благодарю Вас, виконт. Если Вас не затруднит, зовите меня, пожалуйста, как все, просто Лизхен. Мне это будет очень приятно.

– Договорились, но в таком случае Вы тоже зовите меня просто, Филипп. Как принято у нас между друзьями, Лизхен.

– Хорошо, Филипп. Мне очень приятно стать Вашим другом, я постараюсь не разочаровать никого из вас.

– В таком случае, зовите меня Мэгги. Надеюсь, что мы станем хорошими подругами. – Проговорила Мэгги, здороваясь с Лизхен.

– Хорошо, Мэгги. Я тоже очень надеюсь на это. Так здорово, приехать в чужую страну и сразу найти близких людей. О таком я даже не мечтала.

Когда очередь дошла до Натали, девушки обнялись и расцеловали друг дружку:

– Натали! Как ты похорошела! Мне так много нужно рассказать тебе!

– Лизонька! Как ты выросла! Настоящая невеста! А какая красавица стала! Как я рада тебя видеть! Мэгги, позволь рекомендовать тебе Лизоньку, мою славную подружку детских лет. Она совсем не болтлива и умеет хранить секреты. Думаю, что в нашем тесном кругу будет очень хорошо нам троим. Кстати, Лизхен прекрасная мастерица. Она умеет плести вологодские кружева. Скажу по секрету, во Франции такого не найдешь.

– Ну, что ты, Натали! Какая там мастерица! Так, для души и на подарок, вот и все.– Запротестовала Лизхен.

– Натали, давай покажем Лизхен ее комнату. Не будем мешать мужчинам. Им есть о чем поговорить.– Мэгги потянула Натали.

Девушки взяли Лизхен под руки с двух сторон и побежали вверх по лестнице.

Филипп повернулся к мужчинам:

–Господа, прошу вас проследовать в мой кабинет. Нам предстоит долгий и совсем неприятный разговор.

Без слов, они быстрыми шагами отправились за хозяином. Рассевшись по креслам в кабинете Филиппа, выбрав себе по трубке и закурив, они выжидательно посмотрели на виконта.

– Николя! Доктор! У нас случилась большая беда. Я расскажу все по порядку. Три дня назад состоялся Рожественский бал-аукцион, на котором Мэгги представила на обозрение и суд публики свою первую коллекцию моделей женской одежды в духе времени. Аукцион проводила Ванесса. Все было просто замечательно. Коллекция имела успех, аукцион прошел тоже совсем неплохо. Ванесса собрала немалую сумму для беженцев и раненых. Бал тоже был грандиозным. Короче, праздник удался на славу. Когда мы собрались уезжать домой и вышли к автомобилю, Ванессу, Мэгги и Розали со всех сторон обступили журналисты и репортеры с фотоаппаратами и вспышками. Начался настоящий бедлам. Мы с Агнесс благополучно сели в машину и стали ждать, когда Ванесса вырвется из этой толпы. Мы толком не видели, что произошло, но в какой-то момент вдруг яркая вспышка и раздался грохот, взрыв. Всех разметало по сторонам. Я выскочил из машины, бросился туда, где стояли Ванесса и Мэгги. Мэгги лежала на земле без сознания, а Ванесса стояла, закрывая лицо руками, по рукам текла кровь. У ее ног лежал весь в крови Отто Рихтер, чуть дальше на земле лежала Розали, а на ней Борис, там еще были какие-то люди… и везде кровь и части тел. Это было ужасное зрелище. Полиция была на месте, сразу, буквально через пару минут приехали машины скорой помощи. Раненых увезли. Ванессу и девушек занесли в кабаре, вызвали профессора Штейнера. Он приехал через час. Осмотрел Ванессу, Мэгги и Розали. Мэгги и Розали отделались сравнительно легко. Их оглушило и отбросило взрывной волной, при падении они сильно стукнулись головой о землю и потеряли сознание. Легкое сотрясение мозга, вот и все. А вот с Ванессой все гораздо хуже. Она получила сильные ожоги рук и верхней части лица, и, похоже …. ослепла.

– Кто это сделал?– Глухим голосом спросил Николай Александрович.

– Это сделал граф Лерин. Два месяца тому назад, он сбежал из клиники профессора Штейнера вместе со своим сообщником. Полиция разыскивала их день и ночь, но так и не смогла найти. Где они скрывались и как получили смертоносную бомбу – еще предстоит выяснить. Могу сказать только, что когда стало известно о побеге, я запретил Ванессе выходить из дома, куда бы ни было. Она послушно сидела взаперти, даже в свой парк не выходила. И никуда не ездила, сидела на телефоне. Мэгги и Натали жили в городе под охраной полиции, Отто Рихтера и графа Шереметева. За них я не особенно беспокоился. Полицейские стояли через каждые десять метров. Но, вот от проведения Рождественского бала отказаться было невозможно. Мне казалось, что мы все продумали и обеспечили полную безопасность нашим девочкам. Как удалось графу Лерину подобраться к Ванессе на такое близкое расстояние, ума не приложу. Но факт остается фактом. Я виню себя во всем, прости меня Николя, что я не уберег Ванессу в этот раз.

– Ты не виноват, Филипп. Ты сделал все, что мог. Даже я не смог бы сделать большего, чем ты. Если бы я был тогда рядом с ней, я бы смог только закрыть ее собой. Вот и все…

– Отто Рихтер закрыл ее собой. Он весь изранен как решето. Видимо, он предполагал такое развитие событий, поэтому надел под пальто что-то плотное, во всяком случае, часть осколков застряла в одежде. Иначе бы он погиб на месте. А так, только тяжело ранен. Доктор Павлов, Вы заберете его в свой госпиталь? Пожалуйста.

– Конечно, господин виконт. О чем тут говорить. Сейчас я бы хотел осмотреть г-жу маркизу. И немедленно.

– Безусловно, доктор. Но, позвольте вначале мне увидеть ее хоть на минутку.– Попросил Н.А.

– Хорошо. Но не затягивайте. Итак, уже три дня прошло. Я должен быть уверен, что ее правильно лечат. Все же у меня большой опыт в таких ранениях. Я даже диссертацию защитил по этой теме.

– Николя, хочу тебя предупредить, что Ванесса не разрешает никого к себе пускать, кроме Агнесс, Доли и Милы. Остальным ход закрыт. Даже мне она не разрешает заходить к ней в комнату.

– Все же я попробую увидеться с ней. Кстати, кто такая Мила? Раньше я не слышал этого имени.

– Так, одна девчушка. Ванесса подобрала ее где-то на улице и привезла пару месяцев назад. С тех пор Мила не отходит от Доли и, соответственно, от Ванессы.

– Понятно. Извините меня, господа. Я все же пойду к Ванессе. Больше не могу терпеть.

Николай Александрович чуть ли не бегом отправился в комнату Ванессы, оставив Филиппа и доктора обсуждать услышанное. 

Глава 7. Встреча

Подойдя к комнате Ванессы, Николай Александрович наткнулся на лакея, стоящего у двери. Тот преградил графу дорогу, сказав, что маркиза не принимает, и что у нее сейчас баронесса Агнесс. Граф отодвинул лакея в сторону и приоткрыл дверь, то, что он увидел и услышал, заставило его замереть на пороге.

Ванесса стояла посреди комнаты в тонкой ночной рубашке. Голова ее была забинтована до середины лица, скрывая глаза. Открытыми оставались только кончик носа, рот и уши. Обе руки были забинтованы по локоть. От дикой боли она беспрестанно баюкала их, как баюкают младенцев. Агнесс стояла вполоборота к двери, но графа не видела, она смотрела на Ванессу, по щекам баронессы не останавливаясь, текли слезы, но Агнесс не всхлипывала, а говорила успокаивающим голосом:

– Ванесса, все образуется. Ты жива, а это главное. Раны затянутся и заживут. На днях вернется Николя и все встанет на свои места.

– Нет, Агнесс, ничего не образуется. Как только мои раны позволят, я уеду. Уеду далеко, в Южную Америку или Канаду. Не переживай, со мной все будет нормально. Только отдай мне, пожалуйста, Доли. Мне без нее очень трудно будет обходиться. А насчет Николя… Когда он вернется, то скажете ему, что я уехала подлечиться после пережитого в какой-то закрытый санаторий… Я вернусь, если мои раны не обезобразят меня настолько, что…

– Как ты можешь так говорить, Ванесса? Неужели ты нас совсем не любишь? Неужели ты думаешь, что мы оставим тебя в такой момент? А Николя? Ведь он любит тебя, а ты любишь его! Разве нет?

– Николя заслуживает самого лучшего. Когда я была красива, я могла составить емк пару, достойную его. А теперь… Он благородный и не оставит меня. Я знаю…

– Позволь Николя самому решать, нужна ты ему или нет. Почему ты решаешь за него? Ты привыкла все решать за других, но в данном случае, ты не можешь этого делать!

– Агнесс, я люблю Николя больше жизни, поверь. Но, если я буду думать, что он остался со мной только из жалости, из своего благородства… Как ты думаешь, как долго продлится такая любовь? Я не смогу так жить, мне не нужна жалость… Мне не нужна жалость даже Филиппа, а уж Николя… Нет, я так не смогу…

В этот момент Н.А. вошел в комнату, Агнесс вздрогнула и повернулась к нему. Он приложил палец к губам, делая жест молчать, подошел, обнял Агнесс и поцеловал ей руку, повернулся к Ванессе и спросил тихим голосом:

– Тебе не нужна моя жалость, но может быть, тебе пригодится моя любовь? Здравствуй, любимая…

Агнесс тихонько вышла из комнаты, прикрыв дверь и быстро пошла в кабинет мужа. Там она застала доктора Павлова, беседующего с Филиппом. Агнесс протянула ему обе руки:

– Здравствуйте, доктор! Как я рада Вас видеть. Я молилась, что бы Вы поскорее приехали! Пойдемте скорее к Ванессе. Я доверяю только Вам. Вы один сможете ей помочь. Профессор Штейнер, конечно, хороший психиатр, но как врач он не вызывает у меня доверия. После его процедур Ванессе только хуже. Она не спит уже третьи сутки и не ложится, ходит и ходит. Она так долго не выдержит. Пойдемте…

Доктор сразу же встал, захватил свой саквояж и быстрыми шагами пошел вслед за Агнесс.

Когда они вошли в комнату Ванессы, то увидели, как граф носит ее на руках, укачивая и что-то нежно говоря ей на ушко. Ванесса всхлипывает, положив голову на плечо графа, как маленькая девочка.

– Ну, вот, любимая, смотри, вот и доктор Павлов. Теперь все будет хорошо.

Н.А. опустил Ванессу на диван и сам сел рядом.

– Здравствуйте, г-жа Ванесса. Очень рад видеть Вас, хоть и не в добром здравии, но это мы поправим. Кто это додумался забинтовать руки? Ожоги ни в коем случае бинтовать нельзя! Сейчас же принесите две глубоких больших чаши и много теплой воды, наполните ванну. Где горничная?

Подошла Доли и поклонилась.

–Вас, кажется, зовут Доли? Так, вот Доли, стойте рядом и запоминайте: Сейчас Вы должны наполнить ванну теплой водой и вылить туда вот этот раствор. Это успокаивающее и расслабляющее средство. Рядом с ванной по обеим сторонам надо поставить две глубоких больших чаши и налить в них теплой воды, попробуете сами, чтобы вода была температуры тела или чуть прохладнее, и выльете туда травяной отвар, он продезинфицирует, и будет способствовать затягиванию ран. Вам понятно? Исполняйте.

Распоряжения доктора исполнялись с молниеносной быстротой. В туалетной комнате Ванессы была наполнена большая ванна, доктор вылил туда жидкость из большого флакона, вода окрасилась в черный цвет, и по комнате поплыл аромат хвои, мяты, ромашки, хмеля и еще каких-то необыкновенно нежных цветов. По обеим сторонам ванны установили два высоких столика, на них огромные глубокие фарфоровые чаши с теплой водой. Доктор вылил в них золотистый раствор и капнул несколько капель мятного масла. Николай Александрович осторожно взял на руки Ванессу и предельно аккуратно опустил ее в ванну, потом каждую ее руку положил в чаши, и отошел. Доктор поблагодарил его и попросил всех выйти на час, оставив только возле себя Доли и Милу, они должны были помогать ему и запоминать очередность и правильность процедур.

Агнесс взяла графа под руку и вышла вместе с ним в коридор:

–Николя, Вы устали и голодны. Предлагаю Вам сейчас привести себя в порядок и поужинать с нами в столовой на скорую руку. Через двадцать минут ждем Вас там.

Граф молча поклонился, и пошел к себе умыться и переодеться к ужину.

В столовой собрались все домочадцы, Мэгги и Натали привели с собой Лизхен. Пока ее вещи не принесли, она переоделась в платье Натали и очень смущалась по этому поводу.

Граф повернулся к Агнесс:

– Баронесса, позвольте представить Вам мою сестру: графиня Елизавета фон Корф.– Он повернулся к сестре. – Лизхен, позволь представить тебе нашу гостеприимную хозяйку, жену Виконта Филиппа де Гиша: баронессу Агнесс фон Вейли.

Лизхен низко присела и наклонила голову. Агнесс подошла к ней, взяла за руку и, глядя в глаза, сказала:

– Очень рада с Вами познакомиться, графиня. Я давно этого хотела. Теперь вся наша семья в сборе. Добро пожаловать домой.

– Благодарю Вас, Баронесса. Я счастлива оказаться в Вашем доме, а быть принятой в семью – о таком я даже не мечтала. Очень прошу Вас, называть меня просто Лизхен, так меня зовут мои родные и близкие друзья.

– Охотно, я тоже прошу Вас звать меня просто Агнесс. Так принято в этом доме.

– С удовольствием, Агнесс. Я просто в восторге от Вашего дома. Здесь все так красиво и удобно. А Вы самая красивая женщина из всех, когда-либо встреченных мною в обществе.

Агнесс даже порозовела от удовольствия и предложила всем занять свои места за столом. Мэгги и Натали усадили Лизхен между собой и наперебой стали предлагать ей самые вкусные с их точки зрения, блюда. Н.А. за ужином о чем-то тихо беседовал с Филиппом, когда тот, наконец, согласился, граф обратился к Мэгги:

– Мэгги, дорогая. Я еще не поблагодарил Вас за Ваше своевременное письмо. Благодаря Вам мы с Лизхен сумели вырваться из России. Не побоюсь сказать, что это была, действительно, последняя возможность. Так, что примите мою благодарность и признательность.

– Принимаю, Николя! Но, скажите, почему Вы теперь обращаетесь ко мне на Вы? Разве мы перестали быть близкими друзьями? Разве мы больше не родные? Я категорически против.

– Мэгги, прости меня, пожалуйста. События последних дней выбили меня из колеи. Если, это не нанесет тебе вреда и не вызовет болезненных воспоминаний, расскажи мне, пожалуйста, что ты помнишь о том дне.

– Николя, я все помню так четко, как будто это произошло только что. Вечер удался просто прекрасно. Дефиле, аукцион, потом пышный бал, было человек двести. Все в сверкающих нарядах, в украшениях. Настроение было просто великолепным. Ванесса имела бешеный успех. Вокруг нее все время были толпы людей. Отто Рихтер ходил за ней как приклеенный, уследить за всеми было просто нереально. Полицейских было человек тридцать, наверное. И в форме и в штатском. Казалось, что уже ничего не может случиться. Бал закончился, и мы стали пробираться к выходу, Кабаре еще было открыто. Завсегдатаи не спешили уходить. А мы изрядно устали и решили поехать домой. Граф Шереметев предложил отвезти нас с Натали на виллу. Ванесса должна была уехать вместе с Филиппом и Агнесс. Мы так и сделали, все вместе вышли из дверей кабаре, тут нас ожидала просто толпа журналистов и кинооператоров. Вспышки, вопросы… Они нас обступили плотной стеной. Ванесса стала отвечать на вопросы, я тоже несколько раз что-то говорила, Розали всех зазывала в Кабаре… В какой-то момент вперед вышел неприметный с виду человек и снял фуражку. Это оказался граф Лерин, рядом с ним стоял его сообщник с фотоаппаратом и делал вид, что фотографирует, а сам поджигал что-то в руках у графа. Ванесса увидела их и подняла к лицу руки, как в удивлении, непроизвольно. Отто Рихтер обхватил ее, пытаясь вытолкнуть из толпы, Борис обнял Розали и стал толкать ее прочь. Натали схватила меня за талию и потянула на себя.… В этот момент в руках у графа Лерина что-то взорвалось. Он не успел кинуть это в Ванессу. Помню нестерпимо яркую вспышку и страшный грохот… Нас с Натали просто отнесло в сторону как волной, я сильно ударилась головой и… очнулась уже внутри кабаре. Натали, вроде бы, не пострадала, она упала на графа Шереметева. Он нас и перенес внутрь. Еще помню много машин скорой помощи и полицейских. Площадь перед Кабаре оцепили. Мы уезжали с черного хода. Что стало с Отто Рихтером и Борисом я узнала уже дома. Их так жалко. Г-н Борис, вроде бы, чувствует себя не очень плохо. У него пострадала левая часть спины и рука, а вот Отто Рихтер очень плох. Надежды почти нет…

За столом воцарилась тишина. Через какое-то время Н.А. спросил:

– А граф Лерин и его сообщник?

– Не при девушках будь сказано, от них остались кое-какие части тел. Бомба взорвалась раньше, чем они рассчитывали. Или ему было все равно, лишь бы… убить Ванессу.– Проговорил Филипп.

В этот момент к Н.А. подошла Доли и что-то тихо ему сказала. Он тут же встал из-за стола, извинился перед всеми и быстро вышел вслед за горничной.

Она попросила графа перенести Ванессу на кровать после всех процедур. Николай Александрович застал Ванессу закутанной в большое полотенце, стоящей в пустой ванне. Он перенес ее в спальню и положил на постель. Мила подложила под каждую руку махровое полотенце и принялась пальчиками предельно осторожно наносить на руки мазь, протянутую ей доктором. Доли осторожно сушила волосы Ванессы, и одновременно смазывала ей лицо этой же мазью. На глазах у девушки лежал компресс. Доктор наблюдал за этой процедурой, попутно давая разъяснения и команды как лучше проводить процедуры:

– Вы должны смазывать ей лицо и руки каждые два часа и по мере высыхания, не позволяя коже пересохнуть и воспалиться. Шторы на окнах должны быть плотно задернуты. Прикажите повесить плотные темные шторы. Сейчас ей нельзя смотреть на яркий свет. Настольные лампы завесить плотной тканью. В комнате должен быть полумрак. Дверь тоже занавесить плотно, чтобы через щели не попадал яркий свет.

– Скажите Антон Сергеевич, она будет видеть?– спросил граф.

– Безусловно, будет. У нее сильный ожег роговицы, но это излечимо. Дня через три я начну потихоньку разрешать ей смотреть. Сначала в темноте, потом будем вводить свет небольшими порциями. А когда сосуды в глазах начнут заживать, маску уберем. А пока на глаза компресс из успокаивающих и заживляющих трав и мазь. Все, что можно сделать в этих условиях. Водные процедуры, аналогичные сегодняшней, необходимо проводить два раза в сутки. Думаю, что, дней через двадцать, маркиза будет вполне самостоятельной.

– Спасибо Вам, доктор.– Тихо прошептала Ванесса.– Мне значительно легче. Только скажите мне всю правду. Я должна знать! Что меня ожидает?

– Не буду ничего от Вас скрывать. Это бесполезно. Тем более что Вы все равно это скоро увидите. На руках останется несколько шрамов, но не критичных. Их вполне закроют рукава. Может между пальцами остаться несколько стянутой кожа, но со временем, учитывая достижения косметической промышленности, это пройдет. Мне рассказывали историю про крем со змеиным ядом, так вот, он вполне способен Вам помочь. Если он у Вас еще есть. Что же касается лица, то над левой бровью у Вас останется небольшой шрам, рана глубокая, череп не пробило, но кость слегка повреждена и кожа, соответственно тоже. Поэтому такая головная боль. Еще будет небольшой шрамчик на лбу непосредственно под волосами, но его легко скроет Ваша челка, остальные царапины со временем пройдут. Ничего безобразного нет. Как только восстановится зрение, Вы сами убедитесь в моей правоте. А сейчас, я сделаю Вам два укола. Один обезболивающий, второй снотворный. Вам необходимо проспать не меньше двенадцати часов. Ясно?

– Хорошо, доктор. Мне уже значительно легче. Кажется, что боль слегка отступила. Но, Вы абсолютно правы. Я послушная девочка и буду выполнять все ваши предписания, обещаю.

– Вот и замечательно. Отдыхайте. До завтра.– С этими словами, сделав уколы, доктор откланялся и вышел.

– Николя, ты побудешь со мной? Пока я не усну.– Прошептала Ванесса.

– Я никуда отсюда не уйду. Спи спокойно, любимая.

Граф сел в кресло у кровати и стал перебирать волосы Ванессы.

– Я так боялась, что придется их отрезать. Мне казалось, что с меня сняли скальп. Так было больно.

– Твои прекрасные волосы снились мне каждую ночь. Но даже, если бы их пришлось отрезать, ради твоей жизни и здоровья, это была бы малая цена, которую я согласен заплатить. Корю себя за нерасторопность. Если бы я успел вовремя приехать…

– Не кори себя, любимый. Все случилось вовремя. Мы рядом, вместе, как две половинки одного целого. Я чувствую, как ты страдаешь, глядя на меня. И меня переполняет благодарность и любовь к тебе…

Ванесса уснула, а граф прикрыл глаза, чутко прислушиваясь к ее дыханию.

Оглавление

Глава 1. Водоворот событий

Глава 2. В России

Глава 3. События в Нью-Йорке

Глава 4. Мила и другие события

Глава 5. Возвращение графа фон Корфа

Глава 6. Вновь Америка

Глава 7. Встреча