Мы слишком разные (ЛП) [Рейчел Хиггинсон] (fb2) читать онлайн

Я не была лучшей. Даже близко. Его рука всё лежала и лежала у меня на плече, делая ситуацию ещё более неловкой, пока мелкие волоски не встали дыбом у меня на шее. Это всё, что я могла сделать, чтобы не содрогнуться. Его пальцы фамильярно сжались у меня под ключицей, и его большой палец, непрошенный и нежеланный большой палец, прошёлся вдоль основания моей шеи и погрузился мне в волосы. Я ощущала гадкое чувство внутри, в то время как мой мозг пытался убедить меня, что это случайность, что Генри просто любил трогать других людей, и это не было опасно. В этот момент моё тело решило проигнорировать все эти ощущения, выставив меня на посмешище.

Опустив плечо и неожиданно выскользнув со своего стула, я практически подпрыгнула, чем напугала половину присутствующих. У меня не было никакого плана действий, поэтому я резко протянула Эзре свою руку и сказала:

— Мне не терпится начать работать с вами.

Чёрт побери! Я совсем не это имела в виду. Моя быстрая реакция встала на пути здравого смысла.

Эзра моргнул, очевидно, не ожидая, что я так легко соглашусь. Он взглянул на Такера-младшего, после чего встал в полный рост, нависнув надо мной и поглотив всё свободное пространство своей высокой фигурой. Его рука обхватила мою, она была тёплой и твёрдой — в отличие от той руки, от которой я только что избавилась. — И мне, — сказал он невозмутимо.

Мистер Такер воодушевлённо хлопнул руками по столу, очевидно уже составляя счёт для Эзры. Он начал говорить какие-то поздравления, но всё, что мне хотелось сделать, это выйти из его кабинета.

— Могу отвести вас в наш конференц-зал, — выпалила я, моя рука всё ещё была в руке Эзры. — Мы можем обсудить детали, а вы познакомите меня с вашей фирмой и расскажете мне о вашем видении того, чего вы хотели бы достигнуть с помощью "626".

Я сделала медленный и ровный выдох. Я надеялась, что капельки пота вдоль линии роста моих волос не так заметны.

— Отличная идея, — ответил Эзра. — Ведите меня, мисс Маверик.

Я повернулась и решительно улыбнулась мистеру Такеру, не пересекаясь с ним взглядом, после чего коротко кивнула куда-то в сторону ботинок Такера-младшего. Затем я быстро вышла и направилась в сторону конференц-зала. Эзра следовал прямо за мной.

Толкнув дверь рукой, я жестом пригласила Эзру войти.

— Вот сюда.

Я зашла сразу за ним, удостоверившись, что — ни старший, ни младший — Такеры не идут следом.

— Я был готов к переговорам, — начал говорить Эзра. — Наверное, мне стоит извиниться...

Во мне бурлило беспокойство, но я винила во всём внезапное появление Эзры. Хотя я также всё ещё чувствовала фантомный след от большого пальца Генри на своей шее. Я содрогнулась, и мне захотелось стереть все эти воспоминания. Я подошла к панорамному окну конференц-зала.

Я должна что-то сказать Генри, решила я. Это было уже слишком. Слишком интимно. И помимо всего прочего, абсолютно недопустимо. Он был моим боссом и он пугал меня. Если он ещё раз приблизится ко мне, я скажу что-нибудь. Я попрошу его прекратить. Он послушает. Он профессионал. И я профессионал. Всё будет хорошо.

— Молли?

Эзра подошёл ко мне. С опозданием я осознала, что смотрю в окно на центр Дарема, погружённая в свои мысли, в то время как он говорил всё то время, что мы были в конференц-зале. Поразмыслив над этим, я подумала, что он, вероятно, извинялся, но я не услышала ни слова.

— Прости, — сказала я ему, вернувшись к своей привычной тактике, когда я старалась сделать так, чтобы другому человеку было комфортно. — Сегодня странный день.

Он нахмурил брови.

— С тобой всё в порядке?

— Нормально, — сказала я ему, улыбнувшись лживой улыбкой. — Даже отлично. Я просто не ожидала...

Я снова встретилась с его мрачным взглядом, и набралась смелости выдать ответ, который, насколько я знала, сделает его взгляд ещё более изучающим.

— Тебя.

Он медленно выдохнул, по–видимому, собираясь с мыслями.

— Я сказал тебе в пятницу, что хочу работать с тобой.

— Я не думала, что ты пойдёшь в обход меня, чтобы добиться этого, — выпалила я, отбросив в сторону красивый фасад своего притворства.

— Ты сердишься, — заключил он.

— Я в бешенстве, — возразила я.

Он отвернулся, и я была готова поклясться, что он сделал это, чтобы скрыть улыбку. Женщина дракон во мне распалилась ещё больше.

— Разве это не одно и то же?

Разве это не одно и то же? Я не верю своим ушам!

— Ты этого действительно хочешь, Эзра? Ты мог бы нанять кого угодно. Кого угодно! Но тебе и в самом деле нужна я?

Он повернулся ко мне, тело его напряглось, плечи расправились, и он стал казаться шире. Его лицо казалось мраморным, каменным и символизировало непоколебимую мощь и убеждённость. Он был слишком пугающим, слишком красивым. И в этом был весь он.

— Мне больше никто не говорит правду, Молли. Даже люди, которым я плачу за это. Мой веб-сайт устарел и не функционирует, а прошлый веб-дизайнер, которому я заплатил приличную сумму денег, делал только то, что я от него хотел.

Я решила не спорить с ним о том, почему его прошлый веб-дизайнер делал только то, за что ему платили.

Он продолжил:

— Мне нужен кто-то, кто проигнорирует мой вкус и вместо этого сделает что-то привлекательное для рынка. Мне нужен кто-то, кто будет возражать мне и спорить со мной, когда я не прав. И я думаю, что ты такой человек. Мне не нравится твой вкус, это правда. Ты слишком современная. Твои дизайны слишком простые и мне не нравятся твои цветовые схемы. Поэтому ты нужна мне в моей команде.

Я посмотрела на него, параллельно пытаясь убедить свой мозг прекратить планировать его убийство. Он хотел нанять меня, потому что ему абсолютно не нравился мой стиль?

— Что бы ты там не думал, Эзра Батист, мне платят не за то, чтобы я ругалась со своими клиентами. И тем более мне не хотелось бы тратить своё драгоценное время на препирательства со старомодным дедом, который к тому же упрямый как осёл. Поэтому мы поступим вот так: поскольку совершенно очевидно, что я застряла в этом проекте, в который ты затащил меня силой, ты будешь слушать мои советы и ты будешь соглашаться с ними. Ты одобришь мои дизайны и медиастратегию, а затем ты наймёшь ещё больше людей, чтобы воплотить в жизнь всё то, что я тебе скажу. И наконец, но это пожалуй самый важный пункт, ты пойдёшь делать свою рекламу для телевидения в другое место, потому что, Господи помоги мне, я проделаю всю эту работу, а потом ты всё испортишь, позволив "626" делать для тебя эту рекламу...

В удивлении он отклонил голову назад. Он моргнул раз, другой, затем его рот расплылся в победной улыбке.

— Именно за этим я и нанял тебя.

Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

— Я уверена, что ты получишь даже больше, чем просишь.

Его глаза потемнели от предвкушения, улыбка сделалась лукавой.

— Именно на это я и надеюсь.

Дрожь прокатилась вдоль моей спины, а по рукам побежали мурашки. Но реакция была совершенно противоположной той, что вызывал во мне Генри. Ну, хорошо, я была всё такой же дёрганой и нервной, но также я чувствовала желание и головокружение, и ещё что-то абсолютно другое.

Эзра Батист обладал какой-то магией, которая превращала уверенных в себе женщин-профессионалов в растаявшие липкие лужицы. Именно поэтому никто не мог быть честен с этим мужчиной. Именно поэтому все говорили ему то, что он хотел слышать. Так как, если честно, они просто теряли голову рядом с ним.

Я отказывалась быть такой девушкой. Я отказывалась быть загипнотизированной его внешностью и очаровываться его скрытым обаянием. Я отказывалась признавать, что его глаза завораживают, а живая улыбка восхитительна. Я отказывалась любить этого мужчину, который был таким надменным, таким властным, и возмутительно уверенным в себе.

Ты слышишь меня, либидо? Объявляю бойкот сексуальным мужчинам!

И я совершенно точно собиралась проверить свой аккаунт на сайте знакомств. Сегодня же вечером.

Может быть, даже в обеденный перерыв.

Мне срочно необходимо свидание.

— У меня есть рабочий план, — выпалила я, и мне не понравилось, как я опять начала сглаживать острые углы. — Он поможет мне лучше понять, что тебе требуется.

Он глянул на часы, и я воспользовалась возможностью и отошла на шаг назад, чтобы больше не чувствовать его запах.

— Мне только надо взять мой планшет.

Выражение его лица стало бесстрастным и привычно нахмуренным.

— Мне жаль, что приходится так поступать с тобой, но я опаздываю на другую встречу. Можешь отправить мне его на почту?

Я кивнула, чтобы скрыть свою неспособность строить связные предложения.

— Д-да. Хорошо. Это только для "Лилу"? Я смогу внести всё это в план работы, если буду знать, над каким веб-сайтом я работаю.

— Для всех ресторанов, — сказал он непринуждённо, как будто бы это не стоило ему нескольких тысяч долларов. — Четыре ресторана на главном сайте "ЭФБ". Тебе нужны ссылки? Моя ассистентка пришлёт их тебе сегодня.

— Я найду их, — уверила я его. — Это часть моей работы. Мне нужно оценить, насколько легко ищутся твои сайты, и удобно ли с ними работать.

— Ну, с "Лилу" ты уже знакома, — его слова прозвучали шутливо, а глаза шаловливо блестели, и это удивляло. — С социальными сетями ты тоже сама разберёшься?

Я кивнула.

— Да.

— Жду твоего письма.

— Договорились.

Он снова протянул мне руку, а я робко протянула свою.

— Спасибо, что согласилась работать со мной, Молли.

Удерживая на мне свой невозмутимый взгляд, он впервые заставил меня почувствовать уверенность, расцветающую внутри меня.

— Надеюсь, ты осознаешь, во что ввязываешься, Эзра. Я не буду тебя жалеть.

Он наклонился вперёд, обволакивая меня своим восхитительным запахом.

— Именно за этим ты мне и нужна.

Мои губы пересохли от его слов, рот открылся от удивления. К счастью, Эзра уже развернулся и направился к двери. За ней уже стоял Такер-младший.

Он придержал Эзре дверь. Они поболтали в дверном проёме, и я услышала, как Генри вызвался проводить Эзру к выходу. Почему-то я почувствовала облегчение, когда Эзра отказался.

Не то, чтобы я думала, что Эзра передумает работать с нами, если Генри начнёт распускать руки в лифте, но всё, что было связано с Генри, раздражало меня, и мне хотелось избавить Эзру от возможной неловкости.

— Ты только посмотри на себя, суперзвезда, — промурлыкал Генри, когда Эзра удалился. — Целых два крупных клиента за месяц. Кто-то идёт к успеху.

Он преградил мне дорогу, облокотившись бедром о стол, за которым только что сидели мы с Эзрой.

— Совпадение, — сказала я ему.

— Может быть, ты просто хорошо работаешь, — возразил он, посмотрев на меня так, что меня прошиб пот. — А, может быть, твой босс любит смотреть на тебя.

На этот раз он подмигнул мне.

Я нервно засмеялась и постаралась отшутиться:

— Кстати, о работе... — я отошла поближе к стене. — Мне пора ей заняться.

Выражение его лица сделалось хищным. Я коснулась плечом стены, пытаясь обойти зал по краю, так как чувствовала себя неспокойно рядом с Генри.

— А ты хорошая девочка, — проговорил он, когда я проходила рядом с ним.

Я уже почти прошла мимо, как он встал, и в какое-то мгновение мы оказались слишком близко. Что-то прошлось по моей попе. Сердце моё забилось, в кровь ударил адреналин. Я быстро дошла до своего стола, практически не дыша. Но, только оказавшись там, я наконец-то признала, что он потрогал меня за попу.

Генри похлопал меня по попе.

Может быть, это получилось случайно, так как там, где я проходила, было мало места.

Я тупо уставилась на экран своего компьютера и в течение двадцати минут пыталась решить, что делать. Но я так и не нашла ответов. Со мной такого никогда не случалось, я не сталкивалась с недопустимым поведением босса или коллеги.

Больше Генри в этот день я не видела. Он сидел у себя в офисе, а я за своим столом. Если я видела, что он ходит поблизости, я убегала в туалет.

К концу рабочего дня я убедила себя, что накручиваю. Мне было не комфортно рядом с Генри, но он не сделал ничего такого. Он положил мне руку на плечо. И может быть случайно задел мою попу. Он всегда был вежливым. Всегда милым. Он выбрал меня для проекта "Блэк Соул", даже несмотря на наличие более опытных дизайнеров в нашем офисе.

Я просто ещё больше постараюсь сохранять с ним дистанцию. Я постараюсь не оказываться с ним в конференц-зале и не буду ставить себя в потенциально компрометирующие ситуации. И я прямо скажу ему о том, что я не хочу, чтобы он трогал меня. Я обязательно скажу ему это в следующий раз.

Обязательно.

А тем временем, я направлю всю свою энергию на проекты для "Блэк Соул" и "ЭФБ Энтерпрайсес". Я стану лучшим медийным стратегом в городе. Нет, в штате! Я и наделаю таких логотипов и промокартинок!

Эзра Батист будет благодарен, что нанял меня, но на этом мы и остановимся. Я сделаю для него проект, и наконец-то с ним будет покончено. К тому же, его фирма будет хорошо смотреться в моём портфолио. Ну, ладно, работать с лучшим другом жениха Веры было не лучшей идеей. Но я буду воспринимать это как хорошую возможность.

"Блэк Соул" — тоже отличный проект. Правда, здесь моего участия было меньше, но я всё равно смогу использовать итоговый результат для своего портфолио, что позволит мне создать основу для своей стабильной карьеры на всю оставшуюся жизнь.

Всё получится. Всё будет хорошо.

Со мной всё будет в порядке.

А еще, начиная со следующего месяца, я перестану себе врать.

ГЛАВА 12

Мой телефон завибрировал, сообщив о входящем письме, и я подавила в себе сильное желание проверить почту во время занятия на велотренажёрах. Можно было бы и подождать. Мне не нужно знать прямо сейчас, что написано в том письме.

Серьёзно, всё нормально.

Это может подождать.

Я могу подождать.

Отправитель может подождать, пока из меня с потом не выйдет полтора килограмма, которые я набрала на этой неделе благодаря пасте из своего любимого итальянского ресторана.

Хотя я не смогла удержаться от улыбки, вызванной предвкушением, которая подняла уголки моего рта. В это же мгновение я вдруг перестала ощущать боль в ногах, хотя было 5:45 утра и я ехала на велотренажёре в режиме "Холмы". Подавив желание проверить телефон, я решила сосредоточиться на своей бутылке с водой. Но даже после большого освежающего глотка я всё ещё продолжала улыбаться.

— Чего ты такая счастливая? — сказала, задыхаясь, Вера, тренировавшаяся рядом со мной. Её ноги двигались на скорости приблизительно двести километров в час.

— Ты должна быть сейчас несчастной. По крайней мере, ты должна выглядеть так, как будто тебя сейчас стошнит. Но никак не улыбаться.

— Кажется, я вижу Иисуса, — прохрипела сказала я отрешенно. — Я перезанималась до смерти. Он пришёл за мной.

Ванн усмехнулся с другой стороны от меня:

— Это только разминка.

— Перестань выделываться, Ванн, — моя улыбка исчезла. — Мы уже поняли. Ты супервелосипедист. Велосипед, приставленный к твоей заднице, вообще тебя не беспокоит. Хватит выпендриваться.

Вере же я сказала:

— Скажи ещё раз, зачем ты его пригласила?

— Эй! — запротестовал Ванн.

Она закатила глаза.

— Я не приглашала его. Я очень старалась сохранить это втайне от него. Но когда он услышал, что мы идём делать что-то связанное с велосипедами, он пригласил себя сам.

— Я здесь, чтобы вас мотивировать, — сказал он серьёзно. — Вам это полезно, девочки. Вам обеим сильно не хватает немного кардио.

— Твоему лицу сильно не хватает немного кардио, — огрызнулась Вера. Когда она поняла по моему выражению лица, что это не самое лучшее оскорбление, она пожала плечами. — Мой мозг всё ещё спит.

Ванн наклонился вперёд на своём велотренажере, приподняв попу с сидения и настроив тренажер на более сложный режим. Потому что он был сумасшедшим и любил странные вещи типа упражнений. На этом нашей дружбе навсегда пришёл конец. Я официально ненавидела его. Его прекрасные результаты никак не мотивировали меня заниматься ещё усерднее. Это было также сложно, как вращать эти педали. Или крутить? Мой мозг тоже спал.

Мой телефон опять завибрировал в подставке рядом с рулём. И тут я осознала, что я тот самый противный человек, который носит с собой телефон на занятия, но ведь совмещать двух крупных клиентов было не так легко, как казалось. Тем более учитывая, кто были мои клиенты.

"Блэк Соул" не были ужасными. Наша главная встреча с ними должна была состояться ещё не скоро, поэтому Генри был единственным, кто общался с ними напрямую. Тем временем Итан и я согласовывали между собой улётные рекламные кампании, от которых у них должно было снести башню.

С другой стороны, мы также должны были работать с Генри. И он был огромной занозой у меня в заднице непростым. Он усложнял всё раза в два. Нет, хуже. В три раза. В четыре?

Он всегда лез в мои дела. Всегда. И это проявлялось не только в его рабочей этике и наклонностях эксплуататора. Его руки были везде, его тело было везде, его кофейное дыхание было везде на протяжении всего дня и так каждый день.

Я мирилась с ним и с тем, как не комфортно я себя с ним чувствовала. Его ужасные шутки, неприятные взгляды и то, как он смотрел на мою грудь, независимо от того, что на мне было надето, и то, как тщательно я старалась прикрыться, выходили из-под контроля. Я старалась избегать его настолько, насколько это было возможно, но поскольку мы работали над одним проектом, было невозможно не видеться с ним.

Хуже всего то, что он, вероятно, собирался уволить меня, в конце концов. Да, он был жутким, но ещё одно нежелательное поглаживание по спине, и я дам ему по шее.

Но была и другая сторона, мне надо было работать на Эзру. Этот мужчина был абсолютно невыносим. Он писал мне письма в любое время дня и ночи, потому что, по всей видимости, он никогда не спал. И я не могла обвинять его, так как у нас было очень много работы.

Шутка. Я могла обвинять его. Я совершенно точно могла обвинять его.

И в этом мы были разные. В то время как он совершенно точно был трудоголиком, я любила хорошенько выспаться. Я уже потеряла счёт письмам, которые я ему отправила, желая заставить его поспать те пресловутые восемь часов, или хотя бы шесть. Но он был упрямым и был настроен свести меня с ума.

Также его, казалось, совсем не утомляло написание писем. Независимо от того, когда я отправляла своё письмо, он всегда отвечал в течение получаса. Я понимала, что он тратил на этот проект деньги и хотел, чтобы он был сделан хорошо, но было глупо требовать то количество внимания, которое он хотел. Иногда мы отправляли друг другу по два письма в день, а иногда он отправлял несколько писем подряд, прежде чем я успевала ответить ему.

Письма всегда начинали приходить рано утром и содержали только приветствие и вопрос о том, насколько я продвинулась. Потом они развивались в словесные дуэли. Мы не просто писали письма, мы соперничали, сталкивались лбами и не давали друг другу выиграть.

Например, две недели назад, я написала:

Эзра Франклин Батист

Эзра Фестивус Батист

ЭФигняБ

Эзра,

Как ты относишься к селфи?

ММ.

Он ответил:

Молли,

Мне они не нравятся.

~ЭФБ

P . S . Когда мы опять встретимся? Я твой самый важный клиент и я чувствую себя покинутым.

Я закатила глаза и потом в течение дня отправила ему тридцать электронных писем и семнадцать текстовых сообщений только затем, чтобы он почувствовал себя важным.

В тот вечер он ответил следующее:

Хорошо! Ты победила. Ты меня утомила.

~Э

P . S . Может быть, в следующий раз ты разрешишь мне пригласить тебя на обед и так мы избежим спама.

Похоже, я настолько вымотала его, что он даже подписался как "Э".

Я ответила:

Эзра,

Я просто хотела, чтобы ты знал, что поскольку ты мой самый важный клиент, о тебе очень хорошо заботятся.

ММ.

Может быть, в следующий раз ты принесешь мне картошки фри из "Лилу", чтобы я смогла поработать в обед?

На следующий день появился курьер со стейком и картошкой фри из "Лилу". Весь мой офис обзавидовался. Я отправила ему письмо, поблагодарив его за обед, но он не ответил на это письмо.

Молли,

Мне не очень нравится эта цветовая схема. Сколько всё-таки картинок в день ты хочешь, чтобы я публиковал. Ты же это не серьёзно? Также, никаких селфи точно не будет.

~Эзра

P . S . Ты не против, если я передам твой контакт другу? Он, похоже, впечатлён моими успехами в социальных сетях и хочет знать мой секрет. Я сказал, что я использую инновационные технологии, и он рассмеялся мне в лицо. Ему нужен мой секрет.

Кстати, ему шестьдесят. Он только что стал дедушкой. И он владеет пекарней.

Я была польщена тем, что знакомые Эзры заметили всю ту работу по осовремениванию бизнеса Эзры, что я проделала. Этот мужчина вообще ничего не смыслил в Интернете. Я не сомневалась, что он гений бизнеса и разбирается в индустрии, но заставить его опубликовать картинку одного из своих фирменных блюд или закулисье одной из его кухонь было сродни тому, чтобы вырвать зуб.

Эзра,

Я изменю тона, если ты обещаешь постараться постить хотя бы по две фотографии в день. А лучше три. Ты должен доверять мне хоть немного, и тогда результаты порадуют тебя.

Что касается селфи, мне надо, чтобы ты поскорее справился с ними. Тебе нужна практика. Отправляй их мне, и я дам тебе указания. Используй фильтры. Постарайся не делать губы уточкой.

Как только ты закончишь с этим, мы займёмся историями. Если ты думаешь, что селфи это плохо, просто подожди.

ММ.

Можешь передать мой контакт! Меня не беспокоит то, что он дедушка. Я могу работать с любыми возрастами. Я очень разносторонняя.

Я получила ответ где-то примерно через три минуты после того, как нажала "Отправить".

Молли,

Я не хотел бы, чтобы ты думала, что я пытаюсь свести тебя с кем-то. Я знаю, что ты это ненавидишь.

~Э

Вероятно, я выпила бокал вина перед тем, как ответить ему. А, может быть, я также хотела, как обычно подразнить медведя.

Эзра,

Мне нравятся дедушки. Я хочу, чтобы ты свёл меня. Я также очень люблю выпечку. Поэтому я смогу использовать его, когда мне понадобятся связи в мире пирожных.

ММ.

Он тут же ответил.

Молли,

Принял к сведению.

~Эзра.

По необъяснимым причинам я была расстроена его письмом, ожидая от него большего. Но на следующий день он прислал мне коробку сладостей из одной из лучших французских пекарен в городе, наполненную пирожными макаронс, шоколадными круасанами, фруктовыми тарталетками и эклерами с различными вкусами.

К коробке прилагалась записка, в которой говорилось: "У меня тоже есть связи. ~Эзра".

Я нехотя поделилась с коллегами и убрала записку в стол. Я провела остаток дня, стараясь сильно не анализировать этот жест с выпечкой.

В прошлую субботу он отправил мне письмо по работе, которое потребовало от меня серьёзных размышлений и значительных усилий, а также весь набор моих профессиональных навыков, которыми я вроде как не обладала в выходные.

Я отправила короткое сообщение, в котором говорилось:

Эзра,

Дорогой мистер Трудоголик,

Я знаю, что у тебя начинается учащенное сердцебиение, если я не даю тебе работать, но сегодня выходной! Отдохни. Ты этого заслуживаешь. Но самое главное, что я этого заслуживаю.

Целую.

ММ.

Он ответил практически сразу.

Молли,

Злодеи не отдыхают. Именно в выходные я зарабатываю большую часть своих денег.

~Эзра.

Но ты заслуживаешь перерыв. Поговорим в понедельник. Если, конечно, ты не хочешь забежать в "Бьянку" сегодня вечером, чтобы мне не отрываться от бизнеса. Я зарезервирую столик.

Я не стала забегать в "Бьянку", потому что я не думала, что он говорил об этом серьёзно, хотя внутри меня всё сжалось, и я не могла перестать улыбаться весь оставшийся выходной. К тому же я знала, что этот ресторан такой же популярный как и "Лилу", поэтому туда нельзя было просто зайти, не заказав столик. И если бы я вклинилась в лист ожидания, разъярённые гурманы, вероятно, убили бы меня. Или кинули бы в меня отравленный дротик из кустов.

Наступил понедельник. И во сколько, как вы думаете, Эзра написал мне? В 5:45 утра! Он был сумасшедшим. И до ужаса восхитительным. И, похоже, у него не было никакой другой жизни, кроме работы.

Эта черта всегда раздражала меня в мужчинах, с которыми меня сводили раньше. Я никогда не понимала, почему мужчины всегда относились серьёзно к работе, но никогда к женщине. Разве верный партнёр не лучше бумажной работы, продвижения и статуса? Разве не лучше было заняться сексом, чем уложиться в дедлайн? Разве не лучше было иметь семью, чем угловой офис?

Но в Эзре эта черта казалась мне милой. Он построил эту империю потом и кровью, и он чертовски много работал. Поэтому меня восхищало то, как он посвящает себя своему бизнесу.

Это не значит, что я изменила своё мнение о трудоголиках. Но он всегда казался мне исключением, а не правилом. И это раздражало разочаровывало.

В одном из своих писем он упомянул, что хочет нанять свою сестру. В смысле? Я была готова упасть в обморок.

Не то, чтобы он обычно доводил меня до обморока. Может быть, он даже и не был таким уж невыносимым. И, может быть, он всё же знал, что делает в бизнесе.

Но ему совершенно точно всё ещё была нужна моя помощь.

Хотя он и не был совсем безнадёжен.

Когда занятие на велотренажёрах закончилось, я застонала, а Ванн с энтузиазмом поднял кулак вверх.

— Вера, сделай что-то со своим братом, — сказала я сердито. — Его активность действует мне на нервы.

Ванн улыбнулся нам, спрыгнув со своего велотренажёра так, как будто бы у него не было проблем ни с тем, чтобы взять ещё одно занятие, ни с тем, чтобы в принципе двигаться или стоять. Тем временем, Вера и я вряд ли смогли бы ходить в течение двух дней. Как раз через два дня мы должны были снова тащить свои углеводные задницы в зал и мучиться снова и снова.

— Слушай, мой милый братик, это занятие для тех, кто ненавидит заниматься, ненавидит терять вес и в целом ненавидит себя. И если ты не можешь смириться с этим, мы будем вынуждены попросить тебя удалиться.

Он моргнул.

— Это занятие для экспертов. Продвинутый уровень.

Вера махнула рукой в сторону других спортсменов и приподняла свою бутылку в салютующем жесте.

— Я хочу хорошо выглядеть в своём свадебном платье, — пробормотала она больше себе под нос, чем кому-либо. — Я хочу хорошо выглядеть в медовый месяц.

— А ты почему здесь? — резко спросил меня Ванн.

Я пожала плечами.

— Командный дух? А ещё я живу на полуфабрикатах и еде на вынос, и сижу за столом целый день. Мне нужно делать что-то, чтобы компенсировать свой стиль жизни.

— Спасибо за отличное занятие, — крикнула Вера инструктору, когда мы выходили в коридор.

Я не видела необходимости подлизываться к нашему злодею-инструктору, как это делала Вера. Она была с ним милой, потому что у неё была теория, что и он тогда будет мил с ней. Я же тем временем гуглила как сделать куклу вуду, чтобы временно парализовать ему ноги.

Но я бы сделала это мило. И только на время утра.

Мы выползли вышли из зала втроём. С Ванном всё было в полном порядке, а Вера и я буквально умирали от ощущений внутри и снаружи. И со всех сторон.

— Нам нужны протеиновые коктейли, — объявил Ванн.

Лицо Веры сморщилось от отвращения, и она интенсивно замотала головой туда-сюда.

— Не заставляй меня. Молли, сделай так, чтобы этот плохой человек ушел.

— Вер, побежали от него. Только не будем останавливаться, пока не окажемся в безопасности в женской раздевалке. По моему сигналу...

Ванн издал раздражённый звук.

— С вами двумя определённо что-то не так. Не понимаю, как у вас вообще есть друзья.

— Ну, для начала, мы не заставляем их пить протеиновые коктейли, — возразила Вера.

Ванн наклонил голову, обдумывая её слова:

— Я делаю вам одолжение. Они ускоряют метаболизм. Их делают с арахисовым маслом и шоколадом.

Вера и я переглянулись.

— Ничего же не случится, если мы их попробуем, — сказала она.— Я имею в виду... мы хотя бы узнаем, из-за чего столько шума.

Ванн развернулся и повёл нас в кафе, бормоча всю дорогу. Я достала телефон и стала, наконец, проверять почту, стараясь не споткнуться о штанги, разбросанные скакалки, или просто о воздух.

Молли,

Позвони мне, когда придёшь в офис. Мы можем обсудить письмо, которое ты проигнорировала в выходной.

~Эзра.

P . S . В воскресенье ходил завтракать с Диллон, а потом мы пошли в кино. Я могу отдыхать. Я отлично умею отдыхать. А что делала ты?

— Ты опять улыбаешься в телефон, — отметила Вера.

Я откашлялась и сменила своё глупое выражение лица.

— Разве?

— Что с тобой происходит? — потребовала она объяснений.

— Ничего.

— Не надо играть со мной в скромницу, Молли Маверик. Если в твоей жизни появился мужчина, я должна быть первой, кто узнает о нём. Может быть даже раньше тебя!

Я закатила глаза и посмотрела на Ванна в поисках поддержки, но ему было так же любопытно, как и его сестре. Мы встали в очередь в кафе, где все люди были одержимы протеиновыми коктейлями.

— Это письмо по работе, — сказала я им. — Просто оно от Эзры.

Ванн вздёрнул брови.

— Эзры Батиста?

— Он нанял меня, чтобы сделать кое-что для его компании. Ничего серьёзного.

— Ты опять улыбаешься! — отметила Вера. — Ванн, она улыбается из-за работы!

— И что? — я пожала плечами. — Мне нравится на него работать. Я одна занимаюсь его проектом, поэтому могу делать что захочу. Это здорово.

Вера сощурилась.

— Я думала, ты его боишься.

Я почувствовала, как мои щёки вспыхнули из-за нежелательного внимания. Мне только не хватало, чтобы эти двое устроили мне допрос с утра. По крайней мере, я ещё не пила кофе и вряд ли смогла бы отбросить их обвинения с моей обычной лёгкостью ниндзя.

— Он не страшный, когда ты узнаешь его поближе.

— Я думал, ты работаешь на него, — надавил на меня Ванн. — Зачем тебе узнавать его поближе?

— О, Господи. Я узнаю его поближе, потому что работаю с ним.

Брат и сестра переглянулись.

— Я знаю его столько же, сколько и ты, — начала спорить Вера. — И у меня не было возможности узнать его поближе. Практически.

— Стойте, — взмолилась я. — Ничего не происходит. Это просто работа.

Вера попыталась сдержать улыбку. И не смогла.

— Я то же самое говорила про Киллиана.

Ванн тоже улыбнулся.

— Он классный, Молли. Ты могла выбрать кого-то гораздо хуже, — он на секунду задумался об этом. — У тебя были парни гораздо хуже.

— Спасибо, что одобрили, ребята, но я серьёзно, мы просто работаем вместе. И всё.

Мне даже не надо было врать им. Это была правда. Эзра нанял "626", чтобы мы помогли ему с рекламой. Я была дизайнером, которого он выбрал который случайно оказался выбранным для проекта. Едва ли тянет на романтичную историю.

Ванн подошёл к стойке, чтобы сделать для нас заказ, в то время как Вера продолжала улыбаться мне, её голова, похоже, взрывалась от невысказанных пожеланий удачи.

— Он идеально тебе подходит.

Посмеявшись над тем, как она отреагировала на пару простых писем, я решила кинуть ей кость.

— По крайней мере, он не такой ужасный, как я думала. Он... милый.

— И сексуальный, — добавила она.

— Очень, — согласилась я, наконец-то поддавшись чувствам, которые росли во мне с тех пор, как я прочитала письмо. — Вообще, это не честно, что он такой сексуальный.

— Это потому, что он ещё и милый. Одно дело внешность, но когда человек ещё и хороший, это уже совершенно другой уровень сексуальности.

— И смешной, — добавила я, не подумав. — Он на удивление смешной. И внимательный, что неожиданно. И он шлёт мне разные вещи, Вера. Например, десерты на обед. Я не знаю, что о нём и думать.

Её улыбка стала мягче, а выражение лица потеплело.

— Кажется, вы, ребята, неплохо сработались

Я проигнорировала её инсинуацию.

— Я просто осознала, что, может быть, я не ненавижу его так сильно, как мне казалось.

Она толкнула меня локтем.

— Я помню то время. Я была такой молодой, такой наивной... всё отрицала.

Мы посмеялись, потому что она действительно отрицала всё, что касалось Киллиана.

— Это не одно и то же, — сказала я ей. — У вас с Киллианом сразу случилась химия. Плюс, у вас так много общего, так что не удивительно, что вы влюбились друг в друга. А я и Эзра... мы абсолютно разные. У нас нет ничего общего, кроме этого рабочего проекта. Я просто рада, что смогу вместе с ним пройти к алтарю на вашей свадьбе без желания зарезать его.

— Я тоже этому рада, — сказала она искренне.

Ванн повернулся, в руках у него были наши коктейли, и Вера перешла на шёпот.

— Если мы выпьем их достаточно быстро, у нас ещё будет время забежать в "Макдоналдс" перед твоей работой.

— Вот за что я люблю тебя.

То, что она могла предать свою рабочую этику и тайком взять бурито на завтрак, было одной из тех причин, по которым я любила её. Другой же причиной было то, что с ней можно было посмеяться над молочными коктейлями, которые на вкус напоминали мел, а не арахисовую пасту и шоколад, как про них говорили. Но на самом верху списка в последнее время было то, что я могла доверять ей и её здравому смыслу, когда речь шла об Эзре.

Она рьяно болела за моё счастье и, конечно, в её теперешнем блаженном состоянии сознания она могла разглядеть потенциал там, где его не было. Мне надо было об этом помнить. И перестать с нетерпением ждать первого рабочего звонка, намеченного на утро.

ГЛАВА 13

Кому: mollythemaverick @ gmail . com

От: ezra . baptiste @ yahoo . com

Дата: 31 мар. 2017, 16:46:29

Тема: Сегодня вечером.

Молли,

У меня есть несколько мыслей по поводу того, о чём ты написала мне в письме. Я хочу обсудить их с тобой. Принеси свой ноутбук на ужин Веры и Киллиана.

~Эзра

Я уставилась на распоряжение Эзры. Потом посмотрела на часы. Ещё минуту назад я ждала вечера пятницы и возможности забыть о работе на целых два дня. Я не так много хотела от жизни, но отдых в выходные дни не подлежал обсуждению.

И вот Эзра умудрился испортить мой прекрасный выходной. Вера и Киллиан пригласили небольшую группу людей к себе домой на ужин. Я не знала, что Эзра был среди них. Проработав с ним почти месяц, я была уверена, что единственное, чем он занимался — это работа. И это было нормально. Он мог распоряжаться своей жизнью, как хотел. Если он хотел забить на встречи с друзьями, семью, выходные и все те чудесные передачи на Нетфликсе, это было его дело.

Только вот он хотел, чтобы я работала так же много.

Я глянула на письмо Эзры.

— Нет, — сказала в компьютер.

Затем я набрала быстрый ответ.

Кому: ezra . baptiste @ yahoo . com

От: mollythemaverick @ gmail . com

Дата: 31 мар. 2017, 16:54:12

Тема: Re : Сегодня вечером.

Нет.

ММ.

За шесть минут до моего освобождения пяти, я начала собирать свои вещи и рабочие материалы, которые мне на самом деле надо было просмотреть в выходной. Только не сегодня вечером. И не без вина. Но с двумя крупными проектами у меня просто не было достаточно времени на неделе, чтобы всё закончить.

Эзра ответил до того, как я захлопнула ноутбук. Хотя, по правде говоря, я оставила его открытым, на случай, если он ответит.

Что значит "нет"?

~Эзра

Я осознала, что улыбаюсь его короткому письму. Я представила его, такого опрятного, ухоженного и абсолютно озадаченного.

Это значит "НЕТ", Эзра. Киллиан и Вера надрываются, чтобы приготовить нам один из самых прекрасных ужинов, который мы когда-либо ели, а мы собираемся испортить его нашей работой. Плюс, разве ты не хочешь немного расслабиться? Это один из тех редких моментов, когда ты можешь немного повеселиться. А то ты и так уже рискуешь стать брюзгой.

ММ.

На этот раз я не хотела, чтобы Эзра мне отвечал. Я закинула ноутбук в сумку и выбежала из здания. Я очень хорошо научилась убегать из офиса незамеченной, сливаясь со стенами и прячась за углами. Также, я хорошо научилась находить предлоги, чтобы не встречаться с Такером-младшим в его офисе, когда у него появлялись хорошие идеи насчёт "Блэк Соул".

Генри уже терял терпение из-за моих увёрток. Кажется, Эзра был хоть чем-то мне полезен. Особенно, учитывая серьёзную поддержку мистера Факера касательно проекта Эзры. Я часто использовала проект для "ЭФБ Энтерпрайсес" как предлог, чтобы не заниматься чёрной работой по проекту "Блэк Соул".

Если честно, мы немного отставали от плана. И это наоборот мешало моей карьере. Предполагалось, что я должна была рассказывать Такеру-младшему о своих чудесных навыках продвижения в социальных сетях, убеждая его сделать меня руководителем в других дизайн-проектах, и создавать репутацию, которая бы поддерживала мою карьеру.

К сожалению, ему больше нравилось пялиться на мою грудь и случайным образом налетать на меня. Его не волновало моё портфолио или то, что я могу предложить компании, которую он должен был унаследовать. Если сначала я была предельно оптимистична насчёт того, что проект "Блэк Соул" поможет мне добиться успеха, то теперь меня настигло мрачное осознание того, что я, всего-навсего, услаждала взор Генри, пока он был вынужден работать.

Но, как оказалось, я была менее разочарована, чем ожидала. Не то, чтобы мне нравилось, как в течение всего дня меня мысленно раздевает один из самых мерзких людей, которых я когда-либо встречала. Но, может быть, мои ожидания, что я смогу начать продвигаться по карьерной лестнице и создам себе имя, были надуманны. Может. Скорее всего... Будем считать, что я ещё не решила.

Мы приближались уже к концу марта, и погода переменилась. Я чувствовала запах весны в воздухе, ощущала её в ароматном бризе, хотя было ещё прохладно, и температура всегда падала, когда темнело. Но дни постепенно становились длиннее. Было так здорово выходить с работы в пять часов не в черноту ночи, а в сумерки, которые только наступали. Солнце уже пригревало и сделалось ярче, а деревья начинали расцветать.

Мой телефон завибрировал у меня в сумке. Я засунула туда руку и кое-какдостала его, так как я также несла пустой термос для кофе и пропуск на парковку.

Кому: mollythemaverick @ gmail . com

От: ezra . baptiste @ yahoo . com

Дата: 31 мар. 2017, 17:11:38

Тема: Re : Re : Сегодня вечером.

Мы поедем вместе. По пути сможем обсудить веб–сайт. Я заберу тебя в 6:45.

Эзра.

P . S . Брюзгой? Я думал в тебе больше смелости, Молли Маверик.

Что-то затрепетало внизу моего живота. Меня сначала бросило в жар, потом в холод, после чего внутри появилось чувство лёгкой тошноты. Я проскользнула на водительское сиденье своего "Фольксвагена Джетта", которому было два года и который я назвала Джоан — Джоан Джетта — и позволила себе одну мимолетную, но необходимую для меня улыбку. Поместив свои вещи на пассажирское сиденье, я нажала на экран телефона ногтями, которым срочно требовался маникюр, и решилась на следующий шаг. У меня была смелость. У меня её было с лихвой.

Кому: ezra . baptiste @ yahoo . com

От: mollythemaverick @ gmail . com

Дата: 31 мар. 2017, 17:18:06

Тема: Re : Re : Сегодня вечером.

Я профессионал, мистер Батист. Не в моих правилах оскорблять клиентов. Или соглашаться на их предложения подвезти меня на ужин.

ММ.

Дело сделано. Это положит конец череде его сообщений и его нелепому желанию поработать сегодня вечером.

Я выехала с парковки и медленно направилась к дому, зажатая со всех сторон машинами вместе с их пассажирами, жаждущими осуществить свои планы в пятницу вечером. Мой телефон завибрировал в подставке для стаканов, но я позволила себе проверить его только после трёх длинных остановок на светофорах.

Кому: mollythemaverick @ gmail . com

От: ezra . baptiste @ yahoo . com

Дата: 31 мар. 2017, 17:29:27

Тема: Re : Re : Сегодня вечером.

Отлично. Ну, раз ты, превосходный профессионал, не хочешь оскорблять меня, своего клиента-брюзгу, я рад, что ты согласилась на короткую встречу сегодня вечером, в процессе которой я подвезу тебя. Я заберу тебя в 6:45, мисс Маверик. Возьми свои заметки.

Эзра.

P . S . Думаю, будет весело. Это считается?

Я моргнула, уставившись на свой телефон, и почувствовала, как в животе у меня что-то забурлило, а в шее начало нарастать напряжение. Из всех своевольных и властных начальников, которые только существовали, Эзра был хуже всех.

Хуже. Всех.

Именно поэтому я проигнорировала это письмо. И именно поэтому я фактически вбежала в вестибюль своего дома и затем со всей силы ударила по кнопке лифта, уверенная в том, что это заставит его двигаться быстрее. Именно поэтому я кинула все мои вещи в кучу на кухонном столе и, раздевшись, отправилась в ванную, чтобы принять самый быстрый душ в мире. Именно по этой причине я выбрала немного более развратную одежду — мои лучшие узкие джинсы, которые делали мою попу соблазнительной, мои любимые и единственные туфли на каблуках от Jimmy Choo, и кремовую блузку с запахом, длинными рукавами, и практически открытой спиной, которая застегивалась у основания шеи. Мне пришлось что-то придумать с лифчиком, но оно того стоило.

Как только я закончила наносить последний слой блеска для губ, мой телефон завибрировал. В этот раз это было текстовое сообщение. С номера, которого пока не было в моём телефоне, хотя мы уже обменивались сообщениями по работе в последние две недели, поэтому я его запомнила.

Если ты впустишь меня, я смогу забрать тебя как джентльмен.

На часах было 6:39. Он приехал рано. И это было так чертовски сексуально по-рыцарски. И это обескураживало, потому что я знала, что он что-то задумал, но я не знала что именно.

Я посмотрела в телефон ещё минуту, решая, что с ним делать. Я много чего хотела сделать с ним. В голове крутилось множество идей, в том числе бросить проект для "ЭФБ Энтерпрайсес", чтобы преподать ему урок, или поехать одной, чтобы позлить его, или наброситься на него и присосаться к его лицу, как изголодавшийся по сексу отшельник, каковым я и была.

В конце концов, я окончательно струсила и даже не ответила на его сообщение. Я взяла сумку, закрыла квартиру и даже самостоятельно смогла спуститься вниз.

Он стоял у двери в вестибюль, когда я вышла из лифта. К стеклянной двери вел узкий коридор, и я хорошо видела его профиль, в то время как он пристально смотрел на домофон, ожидая, что я впущу его.

Я закусила щёку, чтобы не улыбнуться, не покраснеть или как-то ещё не среагировать. Он, так же как и я, был одет немного более сексуально. Но я сомневаюсь, что он сделал это намеренно. На нём были повседневные джинсы, и это смотрелось странно после всех его костюмов и стильных брюк. Сверху он надел серый свитер, который облегал его крепкие мышцы. И он уложил волосы более повседневно, чем обычно. А, может быть, он вообще их не укладывал, и в этом заключалась главная проблема. Глупая, очаровательная, непреодолимая проблема.

Концы его волос были ещё влажными после душа и были немного растрёпаны, так что мне захотелось запустить в них свои пальцы.

Он, вероятно, заметил движение, потому что лицо его развернулось, и он увидел меня. Моё сердце подпрыгнуло раз, второй... три раза. Он расплылся в улыбке, а его глаза неодобрительно сощурились.

— Я независимая женщина, — сказала я ему прежде, чем он успел раскрыть рот. — Это значит, я умею пользоваться лифтом и могу спуститься до первого этажа без чьей-либо помощи.

— Только ты всё так же забываешь надеть пальто, — отметил он.

Я глянула на него, почувствовав раздражение от того, что он сильно выше меня. А ещё я почувствовала себя слишком маленькой, слишком нежной. Слишком ранимой.

— Ты тоже без пальто.

Он опустил голову и пробормотал:

— Ты на меня плохо влияешь.

У меня пересохло во рту, и всего лишь на какую-нибудь секунду я представила, как я наклоняюсь вперёд, сокращаю расстояние между нами и целую его.

Это было бы нелепо, не так ли? Он любил командовать. И он раздражал меня. И ещё он был моим клиентом. Может быть, проект "Блэк Соул" и не принёс бы мне столько денег, сколько я хотела, но проект "ЭФБ Энтерпрайсес" вполне мог. И с таким клиентом как Эзра Батист в своём портфолио я могла бы больше никогда не работать с Генри Такером и вместо этого занять позицию креативного директора.

Очевидно, я начала забывать, что было важнее всего. Предупреждения мамы звенели у меня голове. "Постарайся всё не испортить, — ругала я сама себя. — Сосредоточься".

Я похлопала рукой по сумке и сделала шаг назад.

— Мои заметки со мной, — сказала я ему. — Если ты хочешь обсудить их в машине, думаю, мы могли бы это сделать.

Он выпрямился и отпрянул назад, словно он был во власти тех же чар, что и я. Хотя я знала, что это не так. Эзра Батист не целовал таких девушек как я. То есть нормальных, совсем обычных, скучных девушек. Эзра Батист, генеральный директор "ЭФБ Энтерпрайсес", встречался с экстравагантными женщинами, которых звали Лилу, Бьянка и Сарита. Эти имена были такие дикие и такие страстные, но при этом такие не функциональные. И когда эти женщины оставляли его, он называл в честь них элитные рестораны, которые получали мишленовские звёзды и были известны тем, что у них работали победители кулинарного шоу Джеймса Бирда¹¹ в качестве шеф-поваров.

Он был богатый и успешный генеральный директор, владеющий винными погребами, которые стоили дороже моей квартиры и всех моих вещей в ней.

Я же была графическим дизайнером двадцати-с-лишним лет и подумывала купить кошку или двух для компании.

Этот мужчина не думал о том, чтобы поцеловать меня. Возможно, у меня что–то застряло в зубах.

Я провела по ним языком, чтобы удостовериться, и начала двигаться в сторону его машины на случай, если он захочет что-то сказать по этому поводу и случайно заставит меня умереть от стыда.

— Спасибо, что сделала мне одолжение, — сказал он мне в спину. — Пока мне нравятся все твои макеты. Я думаю, что чем раньше мы добавим изменения на сайт, тем лучше.

— Это потому что твои рестораны переживают трудные времена? — сказала я, шутя, но только наполовину.

Он встал передо мной и открыл дверь машины, которую он нелегально припарковал перед зданием.

— Они не переживают трудные времена, но они могли бы приносить больше денег. Никогда нельзя отказываться от возможности заработать больше денег, Молли.

Он дразнил меня, но мне стало интересно, действительно ли он верил в то, что говорил.

— Сложно зарабатывать больше денег, когда твои рестораны забронированы на месяцы вперёд. Думаю, здесь ты достиг пределов своих возможностей по зарабатыванию денег.

Я проскользнула на пассажирское сидение, и он захлопнул дверь, не ответив. Пока он обходил машину, я опустила салонное зеркало и быстро проверила зубы. Там ничего не было. Фуф.

Когда он сел рядом со мной, его рука задержалась над кнопкой старта двигателя.

— "Лилу" забронирован благодаря Киллиану. Точнее теперь уже Уайетту. Но именно Киллиан изначально заработал ему репутацию. "Сарита" держится хорошо, хотя ей есть куда расти. Но она мой самый молодой проект. "Бьянка" может потопить нас всех.

— Кажется, Вера говорила, что у тебя там плохой шеф-повар.

— Был плохой шеф-повар, — пояснил Эзра, выезжая на главную дорогу. — И он не был плохим, потому что не умел готовить. Он терроризировал своих работников и гостей. Он был помехой для бизнеса, а я был слишком снисходителен довольно продолжительное время. Теперь у "Бьянки " нет лидера, и никто из нынешних работников не может набраться смелости, чтобы занять его место. Это должен быть кто-то извне, но я не могу найти никого подходящего по своим качествам, кто также согласился бы восстановить подпорченную репутацию.

— Ты не можешь найти шеф-повара, который бы согласился руководить "Бьянкой"?

— Я предлагал её Вере. Ты в курсе? Она отказала мне. Как и все остальные шеф-повара, которым я её предлагал. Большинство шеф-поваров, которых я встречал, кроме Веры, скорее согласились бы работать в ресторане с понятной репутацией, чем рисковать, работая в ресторане, который потерял доверие клиентов. Они не хотят чернить свои репутации, а я не хочу брать кого-то сразу после кулинарной школы. Мне нужны опыт и мудрость. Мне нужен кто-то, у кого есть выдержка.

Он повернул голову, встретив мой взгляд на короткое мгновение, после чего снова повернулся к дороге.

— Найти такого человека сложнее, чем ты думаешь.

Я не знала, что сказать и как ответить. Поэтому я выпалила первое, что пришло мне в голову.

— Не могу поверить, что Вера отказала тебе. Она ждала что-то похожее на "Бьянку" всю свою жизнь.

— Ну, это было до того, как она встретила Киллиана. Её мечта поменялась. Я не виню её за это. Вообще-то я чертовски её уважаю. Женщина, которая усмирила Киллиана, достойна того, чтобы её причислили к лику святых или что-то типа того. По крайней мере, она заслуживает свой собственный ресторан.

— Она усмиряет его, а он заставляет её выходить из своей коробки навстречу собственным страхам. Они настолько идеальны друг для друга, что от этого становится тошно.

Один уголок его губ приподнялся:

— Я не считал тебя циником, Молли.

— Чем больше у тебя свиданий в слепую, тем скорее ты становишься циником. Настоящая любовь не для всех, а лишь для очень-очень счастливых.

Он глянул на меня краем глаза. Я думала, что он прокомментирует мои поиски настоящей любви, но вместо этого он спросил:

— Зачем ты соглашаешься на свидания в слепую, если многие из них были неудачными?

Хороший вопрос. Почему я всё время говорю "да"?

— Наверное, это надежда. Может быть я и циник, но невольный. Меня держит мысль о том самом свидании в слепую, которое не будет плохим. Или о парне, который будет вести себя как мужчина.

Я была готова закрыть себе рукой рот. Я не могла поверить, что только что сказала это! Или что я продолжала говорить и, похоже, была не в состоянии замолчать, прежде чем выставлю себя на посмешище.

— Я просто устала от мальчиков, которые не знают, что они ищут в женщине или в жизни. И я очень устала от фотографий членов всего через пару свиданий. Серьёзно, такое ощущение, что ваш вид не понимает, что не все так же одержимы вашими пенисами, как вы сами.

— Эй! Не все из нас получают удовольствие от фотографирования собственных гениталий, — Эзра выглядел по-настоящему обиженным.

— Тогда прошу прощения. Может быть, у некоторых из вас больше самообладания.

Он глубокомысленно кивнул.

— Итак, чтобы пойти на свидание с Молли Маверик, нужно соответствовать следующим критериям: мужчина определённого возраста со стабильной работой и никаких фотографий членов.

Улыбнувшись ему, я задалась вопросом, что он думает про меня и про мой сломанный словесный фильтр.

— Разве это много?

Он постукивал по рулю, а его машина с рёвом прорезала поток машин. Он ехал по дороге с твёрдой решительностью и быстротой молнии — точно так же, как мне казалось, он делал всё в своей жизни. Например, пожимал плечами — он просто приподнимал их и быстро опускал.

Машина остановилась на красном свете. Он опять повернул голову, на его лицо падали золотые и красные полосы от света фонарей, неоновых огней зданий и блеска тротуара.

— Я согласен с тобой. Молли Маверик, ты заслуживаешь мужчины.

Ожидая, что он уточнит, какого мужчины я заслуживаю, я издала удивлённый смех.

— Любого мужчины, даже старого?

Он бросил на меня раздраженный взгляд.

— Мужчины, Молли. Не мальчика. Не извращенца. И не свидания в слепую, где человек не может увидеть разницу между невероятно умной, необычайно красивой женщиной, сидящей напротив него, и случайной связью на одну ночь.

Его слова уменьшили какую-то непостижимую боль внутри меня. Они были словно бальзам на рану, о которой я не знала.

Так и есть. В этом и была вся суть проблемы. То, о чём я так переживала. Источник моего расстройства и зависти по отношению к Вере.

Я хотела мужчину. Не в гетеросексуальном смысле. Но, как и сказал Эзра, я хотела мужчину. Не мальчика, который притворяется мужчиной. Не озабоченного перевозбуждённого козла, который только и хотел секса на одну ночь. Не парня, который боится звонить мне по телефону, или взять мой номер, или заплатить за обед, если счёт оказался большим.

Я хотела мужчину, который всё ещё верил в благородство. Я хотела сильного, дееспособного партнёра, который мог бы защитить меня, укрыть меня от забот и всегда-всегда делать как лучше для меня.

Может быть, это делало меня старомодной и несовременной или чем-то подобным, но это была правда. Я устала играть в игры, которые меня никуда не вели. Меня вымотали приложения для знакомств и возможности, которые оканчивались неудачей. Я замучилась постоянно встречать Не Того, и опять Не Того, и опять Не Того.

Я была свидетелем нынешних отношений Веры. Я видела, что это могло быть что-то особенное. Киллиан дорожил ей. Он думал о её потребностях в первую очередь и изо всех сил старался сделать её счастливой. Конечно, они всё ещё ругались и учились жить вместе, и ей это было нелегко. Но он уважал её, и любил её, и она чувствовала себя любимой.

И я хотела того же. Не то, чтобы я завидовала тому, что у Веры есть Киллиан. Я завидовала тому, что есть у Веры и Киллиана, потому что я так сильно хотела этого для себя.

До того, как они познакомились, я не очень верила в отношения. Мои родители ненавидели друг друга. Папа Веры провёл всю жизнь, страдая и оплакивая свою умершую жену. У меня не было красочных примеров настоящей любви, пока Вера не встретила Киллиана. Увидев, что это реально, во мне проснулся какой-то зверь, жадный до любви.

Меня уже не могли удовлетворить обычные свидания и бессмысленные встречи на одну ночь. Я уже не могла ждать своего двадцатилетия или тридцатилетия, или жить всю мою оставшуюся одинокую жизнь, как будто это не имело значения.

Это имело значение.

Я имела значение.

И я заслуживала отношений с кем-то, кто тоже в это верил.

Но я не могла рассказать ничего из этого Эзре. Поэтому я сказала:

— Ты едва меня знаешь.

Завернув на тихую улицу, вдоль которой росли деревья, он заехал на стоянку Киллиана, и, помолчав с минуту, сказал:

— Мы дружим с Киллианом с детства. Я знаю его дольше, чем свою сестру. Спроси его, ездил ли он когда-то в моей машине.

Он помолчал, а потом добавил:

— Может быть, я всё ещё тебя не знаю, но мне бы хотелось. Мне хотелось бы знать тебя всю.

Затем он вышел из машины, обошёл её и открыл мне дверь.

Скептик встретился с рыцарем.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. И до конца своей жизни вечера анализировать в своей голове то, что он имел в виду.

ГЛАВА 14

Вера встретила нас у двери, открыв её ещё до того, как мы успели постучать.

— Ребята, вы смогли приехать! Ещё и одновременно. Я впечатлена, Молли. Ты первый раз в жизни приехала вовремя! — она посмеялась свой собственной шутке. — Но где ты припарковалась?

Эзра протиснулся мимо неё и выдал как само собой разумеющееся:

— Мы приехали вместе.

Вера округлила глаза:

— Вы сделали что?

— Это правда, — сказала я ей мягким голосом. — Он заехал за мной, чтобы мы поработали над веб-сайтом по дороге.

— Ч-что?

Я вытащила её на крыльцо, подальше от Эзры, чтобы не устраивать сцену.

— Он хотел кое над чем поработать сегодня вечером у вас дома, но я сказала ему, что я этого делать не буду. Тогда он сказал, что заедет за мной, и мы сможем поработать по пути сюда.

Она поморщила нос.

— Ну и как, вы поработали?

Мои щёки вспыхнули.

— Э, нет. Вообще-то мы даже не начинали.

— Что это значит? — спросила она громким шёпотом.

Не имея представления, что за пошлые мысли крутились у неё в голове, я быстро уверила её:

— Мы просто разговаривали. И всё. Это было... забавно.

— Вы просто разговаривали? — спросила она, и я кивнула. — Я бы удивилась меньше, если бы ты сказала, что сделала ему минет по пути сюда.

Я хлопнула её по руке.

— О Господи!

Она закатила глаза.

— Молли, ты ехала в машине с Эзрой Батистом и всё это время ты с ним разговаривала? Ты серьёзно?

— Здесь ничего такого нет. Хватит всё усложнять.

— Я не усложняю. Просто это странно. Странно и всё тут. И о чём же вы разговаривали, если не о графическом дизайне? Я даже не знала, что Эзра способен разговаривать о чём-то ещё кроме работы.

— Пошли внутрь, любопытная Варвара. Судя по запаху, что–то горит.

Вера подпрыгнула.

— Моя брюссельская капуста!

Я последовала за ней в дом и закрыла за собой дверь. Вера бросилась в кухню, я же двигалась гораздо медленнее. Вера жила вместе с Киллианом в его коттедже, который тот приобрел ещё до встречи с Верой. Но поскольку до этого времени Вера жила со своим папой, ей имело смысл переехать к Киллиану.

В доме всё по-прежнему выдавало Киллиана, но Вера медленно начала изменять пространство под себя. Их фотографии в рамках были расставлены на полках и журнальных столиках. Вера заказала декоративные подушки на кожаный диван Киллиана и стулья. То тут, тот там лежали свадебные аксессуары: коробки с ещё не отправленными приглашениями и палитры цветов, небрежно уложенные в стопку. Я не первый раз была здесь, но каждый раз, когда я приходила, это место казалось мне всё более и более знакомым, всё более и более напоминающим Веру.

Все собрались в кухне. Пока Киллиан и Вера хлопотали на кухне, пробуя соусы и обжаривая продукты, или что там они ещё делали, Эзра присоединился к Ванну у тарелки с закусками. В руках у них было по бутылке пива, и они закусывали его крекерами из лаваша и салями.

После словесной атаки Веры, я чувствовала себя неловко и не в своей тарелке. Они все были моими людьми, ну, кроме Эзры. Я должна была чувствовать себя здесь как дома. Ванн был мне почти как брат. И за последние несколько месяцев, что я общалась с Киллианом, я успела проникнуться к нему платонической любовью. И, конечно, Вера, которая была мне как сестра, моя родственная душа и лучшая подруга.

Но сейчас атмосфера была напряженная из-за неопределённости. Было бы вполне нормально подружиться с Эзрой. Было бы странно, если бы мы не были друзьями. Но я не знала, как это сделать.

Мне хотелось бы знать тебя всю.

Разве друзья говорили друг другу такие вещи? Я содрогнулась. Нет, не говорили.

Я взглянула на него и обнаружила, что он уже смотрит на меня. Уголок его рта приподнялся в заговорщической улыбке, и моё сердце подпрыгнуло прямо к горлу и там и осталось. Его взгляд потеплел, сделался мягче и за тридцать секунд сотворил со мной множество волшебных и невероятных вещей.

— Ну что, Молли, как тебе Альфа? — спросил Киллиан.

Именно на этом моменте мне следовало бы сделать поправку насчёт наших близких отношений с Киллианом. Хорошо, мы сблизились. Но он всё ещё был одним из самых горячих шеф-поваров в стране, и поэтому дико пугал. Не из-за своего успеха, а потому что он был страшным, как чёрт, если ему этого хотелось.

— Кто? — спросила я, потому что не представляла, о чём он говорит.

— Машина, — пояснил он, бросив на Эзру язвительный взгляд. — Та самая, в которой даже сестре не разрешается ездить.

— Ой, прекрати, — приказал Эзра. — Я ей не запрещаю. Просто не доверяю ей, так как она может там что–то пролить. Она неаккуратная.

Киллиан подёргал свою длинную бороду.

— Хорошо, я аккуратный.

Эзра потянулся к очередному крекеру.

— Тебе не надо, чтобы тебя катали. Ты сам хочешь водить её. И этого не будет.

Киллиан фыркнул:

— Я бы прокатился. Ты никогда не предлагал.

Я переглянулась с Верой и проглотила смешок.

— Киллиан, ты ревнуешь?

Он повернулся и задержал на мне свой взгляд.

— Ты знаешь, сколько дерьма я вынес с этим парнем? Я на него уже даже не работаю, и мне всё равно приходится мириться со всем этим. И вот он покупает офигенную машину и даже не разрешает мне посидеть в ней. Разве это честно, Молли?

— Это не честно, Киллиан. Я думаю, что он определённо должен тебе один тест драйв.

Одной рукой я взялась за подбородок, а другую протянула к тарелке с закусками, чтобы взять виноградинку.

— По крайней мере, он должен разрешить тебе прокатиться по дороге. Если бы это была моя машина, я бы разрешила тебе.

Эзра глянул на меня.

— Ладно, хватит болтать.

Я невинно улыбнулась и взяла ещё одну виноградинку.

— Что за машина? — спросил Ванн, которого удивил этот разговор.

Когда мы все посмотрели на Эзру, его взгляд переместился на потолок и только потом он признался:

— Альфа Ромео. Купе.

Ванн округлил глаза.

— 4С?

— С каких пор ты разбираешься в машинах? — спросила Вера своего брата. — Я думала, что они заклятые враги Матушки Природы. Медленный яд, на который подсело человечество.

Ванн издал громкий смех.

— Я такого никогда не говорил.

— Это мантра твоего братства любителей гранолы, — не согласилась Вера.

Ванн отмахнулся.

— Это не просто машина, Вер. Это офигенная машина.

Я тут же представила, как Ванн и Эзра дают друг другу пять. Но этого не случилось. Хотя им явно этого хотелось.

— Она довольно классная. Сидения очень удобные, — подтвердила я, что заставило Киллиана чертыхнуться.

— Я прокачу тебя прямо сейчас, — сказал Эзра Киллиану. — Пошли.

Оглядев кухню, Киллиан сдался и опустил плечи.

— Ужин уже готов.

— Правда? — посочувствовал ему Эзра, который не казался расстроенным. — Ну, ладно.

— Эгоистичный ублюдок, — проворчал Киллиан.

— Нытик, — ответил ему Эзра.

— Хорошо, давайте все садиться, — сказала Вера слишком неестественно голосом. — Мы сейчас вынесем ужин.

— Чем я могу помочь? — спросила я, вставая.

Вера вручила мне корзинку с булочками и открытую бутылку вина.

— Вероятно, нам потом понадобится ещё.

Я задумалась, отпив из бутылки.

— Точно понадобится.

Она опять повернулась к плите, а я отправилась в столовую. Эзра и Ванн уже сели, Ванн во главе стола, Эзра сбоку от него. Я поставила булочки в центр стола, разлила по бокалам вино и передала их по кругу.

По идее, выбрать стул было не сложно, но я не могла решить, куда сесть. В конце концов, в столовую вошли Киллиан и Вера, несущие с собой блюда, которые пахли самым восхитительным образом. Я выбрала стул во главе стола на другой стороне. Киллиан вполне мог бы оспорить мой выбор.

— Будем сегодня ужинать как семья, — улыбнулся Киллиан, перед его лицом плыл пар. — Это лучший ростбиф, который вы когда-либо ели. Можете потом поблагодарить меня.

Вера поставила свои тарелки на стол и добавила:

— К нему у нас есть брюссельская капуста, тушенная с беконом, клюквой и кусочками Пекорино. А также лобстер с макаронами и сыром, который, если честно, получился ещё лучше, чем превосходный ростбиф Киллиана. Вы только ему не говорите. Он сердится, когда я готовлю лучше него, — она игриво улыбнулась Киллиану. Он только покачал головой.

— Только не воруй наши идеи, Эзра, — предупредил Киллиан своего друга. — Если это появится в меню "Лилу" на следующей неделе, я узнаю.

— Кто бы говорил! — засмеялась Вера.

— Эй, я так флиртовал, — сказал Киллиан в свою защиту.

Вера повернулась ко мне.

— А я и не подозревала до настоящего момента, что он флиртовал со мной, когда воровал мои рецепты и готовил их в "Лилу". Вот это новости!

Я фыркнула:

— Это только ты не подозревала, подружка. Я уверена, все остальные прекрасно понимали, что происходит.

Ванн и Эзра согласились со мной, заставив Веру громко запротестовать, что позволило нам чувствовать себя более комфортно друг с другом. Киллиан продолжил доставать Эзру с машиной, в то время как Вера обсуждала детали свадьбы. Ванн переключался с одного разговора на другой, не участвуя по-настоящему ни в одном из них, но он, казалось, не возражал.

После второго бокала вина, я пожалела о том, что надела узкие джинсы. Мне следовало выбрать более свободную одежду. Например, спортивные штаны. Или балахон.

— Не наедайтесь сильно! — предупредила Вера. — Ещё будет десерт.

Все застонали. Ужин у Веры и Киллиана напоминал День Благодарения, только на стол подавались блюда современной американской кухни, и не было водянистого желейного салата.

— Молли, у меня всё никак не было времени поблагодарить тебя за картину, — сказал Киллиан, кивнув в сторону полотна, которое я нарисовала по просьбе Веры.

Это была уменьшенная версия логотипа "Гурманки", который я в своё время вручную нарисовала на её вагончике для еды. Поскольку "Гурманка" изменила её кулинарную карьеру и свела её с Киллианом, она хотела что-то связанное с ней у себя дома. Я нарисовала тот же логотип, что красовался на боку "Гурманки", но добавила в правом верхнем углу часть её серебристого вагончика, а в левом верхнем углу силуэт «Лилу».

— Выглядит классно. Ты проделала отличную работу.

Я гоняла остатки брюссельской капусты по своей тарелке.

— О, спасибо. Это было несложно.

— Мы тут поговорили с Верой и хотели бы, чтобы ты создала несколько оригинальных картин для нашего ресторана.

Вера улыбнулась мне, но я только потрясла головой. Она всегда пыталась заставить меня рисовать больше, вынести мои работы на публику и продавать их. Я знала, что ей было сложно понять, почему я этого не хотела. Она считала, что надо следовать за своими мечтами и добиваться того, чего больше всего любишь.

Именно поэтому она превратила свою мечту в карьеру.

Рисование не могло обеспечить стабильное будущее. Было гораздо сложнее получить доход от рисования, чем от приготовления еды. Вера была исключительным шеф-поваром. Она не просто хорошо делала свою работу, она была лучшая. И сейчас вместе с Киллианом их было уже не остановить.

Со мной всё было иначе. Я не была заинтересована в том, чтобы превратить то, что я люблю больше всего, в работу. Это было моим освобождением от реальности. Это была моя терапия, моё средство от безумия, и моя надежда. И всё это заключалось в одной эгоистичной деятельности. Мне не хотелось ни с кем этим делиться. Мне не хотелось обесценивать то, что я так любила, навешивая на него ценник.

— Чего бы тебе хотелось? — спросила я Киллиана из вежливости.

Я собиралась поговорить с Верой о том, что она поторопилась, позже. Гораздо позже. Когда мы не будем окружены тремя суперуспешными мужчинами, которые не поймут, как относиться к моему отсутствию амбиций.

— Может быть, шесть оригинальных работ? Четыре? Ты можешь осмотреть пространство и решить, что нам надо, — предложил Киллиан. — Они могут быть разных размеров. Нам бы хотелось длинную картину над баром и очень большую картину вдоль всей задней стены.

В моей голове тут же начали возникать идеи. Не то, чтобы я чувствовала вдохновение или намеревалась придумать концепцию. Это просто происходило само собой. Именно так выглядело творчество. Оно не было удобным или своевременным. Оно злодейски прятало музу, когда у тебя было время, и заставляло тебя вдохновляться тогда, когда ты ничего не могла с этим поделать.

— Портреты? Абстракции? Может, вам нравится какая-то цветовая гамма?

— Эм, абстракции, которые что-то значат? — ответил Киллиан. — Мы не хотим просто портреты, но нам бы хотелось, чтобы на картинах отражалось что-то связанное с нами.

— Ты имеешь в виду еду? — спросила я с серьёзным видом.

Киллиан посмотрел на Веру и потянулся, чтобы взять её руку.

— И любовь. И страсть к обеим этим вещам. Нам бы хотелось, чтобы создавалось классное урбанистическое ощущение. Чтобы это было больше похоже на галерею, чем на дешёвое искусство, если ты понимаешь, о чём я.

— Киллиан, она не собирается рисовать дешёвое искусство, — простонала Вера. — Это прозвучало очень грубо.

Киллиан снова перевёл внимание на меня.

— Извини. Я не хотел...

Я отмахнулась:

— Конечно, нет. Я поняла, что ты имел в виду.

— Так что ты думаешь? — спросил он, его брови выжидательно приподнялись.

Я снова глянула на Веру, злясь на неё за то, что она поставила меня в такое положение, и ещё больше на Киллиана, который завёл этот разговор при большом скоплении людей. Хорошо, не было никакого секрета в том, что я любила рисовать. Но я была не достойна такого предложения.

Если им были нужны оригинальные работы, им следовало нанять профессионала. Я не обладала достаточной квалификацией для такой работы.

Вместо того чтобы сказать им это, я ответила:

— Я подумаю.

Киллиан отклонился назад на стуле и выглядел более расслабленно.

— Когда определишься, мы более подробно объясним, чего бы нам хотелось.

— А какие сроки? — спросила я, неожиданно занервничав из-за картин, решение по которым ещё даже не было принято.

— Надо успеть до свадьбы, то есть до этой осени, — ответила Вера. — Мы хотели бы провести её в ресторане перед главным открытием. Поэтому нам бы хотелось, чтобы всё было готово.

— Не могу поверить, что ты согласилась подумать, — сказал Ванн обиженно. — Я просил тебя нарисовать пару работ для моего магазина, и ты категорически отказалась.

Я покачала головой, смущённая тем, что он заговорил об этом.

— Я ещё не согласилась. Я ещё думаю.

— Мы тебе заплатим! — добавила Вера.

Я приподняла бровь, пристально посмотрев на Ванна, только для того, чтобы меня не бросило в пот.

— А ты собирался заплатить мне?

— Конечно. По крайней мере, двадцать баксов за картину.

Посмеявшись, я покачала головой.

— Ого, Ванн, не знала, что я столько стою.

Он подмигнул мне.

— Плюс, я могу бесплатно чинить твой велосипед, когда тебе это понадобится.

— У меня нет велосипеда.

Он пожал одним плечом.

— Ну, с этим я тебе тоже могу помочь.

Я подумывала напомнить ему о том, как наше занятие на велотренажёрах убило во мне всякое желание кататься на велосипеде на веки вечные. Аминь. Но мне не хотелось совсем добивать его.

Вместо этого я перевела тему разговора.

— Ты же знаешь, что у меня есть реальная работа? И некоторые мои клиенты требуют много внимания.

Я кивнула на Эзру, который смотрел на мою картину с логотипом "Гурманки", которая была центровым элементом комнаты. Она висела посередине стены над модным журнальным столиком, который был сделан из дерева различных оттенков и выглядел так, как будто весил приблизительно полторы тонны.

— Ты смелый человек, Эзра, — засмеялся Ванн. — Она тебя ещё не свела с ума?

Эзра, казалось, снова пришёл в себя, но глубокомысленный вид на его лице сохранился.

— Ещё как, — ответил он Ванну. — И не раз.

— Эй!

— Но я должен признать, — продолжал Эзра, — она знает, о чём говорит. И хотя она каждый день обвиняет меня в том, что я устарел и отвергает все мои блестящие идеи, я, кажется, начинаю верить в то, что она не собирается угробить мою компанию и всё то, над чем я так усердно трудился, — он сделал глубокомысленную паузу и затем сказал. — По крайней мере, судя по её дизайнам, она могла бы попробовать сделать это просто ради развлечения.

Мои щёки вспыхнули, а вся комната разразилась смехом. Я не то, чтобы обиделась, но мне очень не нравилось всё это внимание, направленное на меня. Я пыталась переключить его на Эзру, но он каким-то образом умудрялся снова направлять его на меня.

— Будь осторожнее, — предупредила я его. — Нет ничего страшнее оскорблённой женщины.

Он отодвинул свою тарелку в сторону и облокотился локтями о стол.

— Охотно верю.

Только я не оскорбилась. Даже чуть-чуть. Почему-то дурацкие заявления Эзры звучали как комплименты. Его успех и все его достижения нервировали, но он доверил мне их. По крайней мере, настолько, насколько ему позволяла его контролирующая натура. Он попросил для проекта именно меня. И изо всех сил старался меня получить.

— Кому десерт? — спросила Вера, разрушив чары, снова окутывающие меня и Эзру.

Я отвернулась от него и попыталась запротестовать, но Вера приготовила кокосовый щербет и брауни из тёмного шоколада, поэтому, если честно, я не очень старалась. Весь остаток вечера мы пили вино и смеялись так, что у нас заболели животы.

Мы разговаривали о ресторане Веры и Киллиана и о том, что они уже сделали. Они жили на свои сбережения, и у них был кредит, поэтому сейчас им было нелегко. К тому же они ещё планировали свадьбу. Они находились в постоянном стрессе, но они также очень любили друг друга. Они много смеялись над своими проблемами, и о том, что им приходится есть более дешёвую еду и покупать более дешёвое вино. Мне было интересно наблюдать за парой, у которой были финансовые проблемы, и которые не отрывали друг другу голову из-за этого.

Ванн рассказал нам о своём магазине велосипедов и о своих неудачных свиданиях. По совету Веры, он пытался встречаться с женщинами, которые были не такими милыми и хорошими, какие ему обычно нравились. Это кончилось тем, что он встретил нескольких сумасшедших женщин, требующих от него слишком много внимания и, как ему казалось, преследующих его.

Эзра поделился своими проблемами с поиском шеф-повара для "Бьянки". Он в деталях обсудил с Киллианом кандидатов, которых можно было пригласить и которые подошли бы для этой работы. Они также поговорили о сестре Эзры, Диллон, и об её успехах в последний год обучения в кулинарной школе. Похоже, когда ей было около двадцати, она вела себя довольно беспечно, благодаря деньгам, оставленным ей её папой. Но сейчас она хотела расти и решила, что хочет быть шеф-поваром.

— Она знает, что я дам ей работу, — вздохнул Эзра. — Поэтому она этим занимается.

— Похоже, ей придётся много работать, чтобы получить стабильную зарплату, — рассмеялся Ванн.

Эзра сдвинул брови на переносице.

— Точно подмечено. Она знает, что только в этом случае я не уволю её.

— Так, пожалуй, ещё точнее, — согласился Киллиан. — Как у неё дела, кстати? Талант имеется?

Эзра пожал плечами.

— Она, на самом деле, не так плоха. Ей нужно немного опыта, но она много путешествовала, поэтому у неё зрелый вкус. И она смелая.

— Поставь её на кухню к Уайетту, — предложил Киллиан. — Он быстро приведёт её в форму.

— Ты уверен, что не хочешь взять её? — спросил Эзра. — Она знает тебя. Я уверен, что ей будет комфортнее на твоей кухне.

— Она и двух дней со мной не продержится, — честно признался Киллиан. — У меня не хватает терпения с новичками. Я её травмирую.

— Он это может, — согласилась Вера. — Он периодически травмирует меня на кухне.

— И в спальне, — добавила я.

Поскольку мы уже достаточно выпили, моя шутка оказалась просто уморительной. Что, вероятно, означало, что нам уже пора. Мне не хотелось провести две субботы подряд, мучаясь от похмелья.

Эзра, казалось, прочитал мои мысли.

— Ты готова?

Я встала из-за стола, три бокала вина ударили мне в голову.

— Ага. Ты точно можешь вести машину?

— Я пил воду, — объяснил он.

— Спасибо за потрясающий ужин, — сказала я Вере и Киллиану. — В следующий раз я вам что-нибудь приготовлю, чтобы вы поняли, какие вы классные.

Вера захохотала, услышав мое предложение.

— Нет, спасибо, Моллс! Я не хочу умереть от пищевого отравления за несколько месяцев до своей свадьбы. Но как только ты захочешь достойной еды, милости просим к нам.

Моё сердце растаяло, потому что я знала, что она это серьёзно. У нас было столько секретов друг от друга, когда Вера была с Дереком, и я часто думала, что мы никогда больше не будем по-настоящему честными друг с другом. Я знала, что она была убеждена в том, что она лгунья, но её близкие знали правду. Долгое время она жила в страхе. Её подавляли, ранили и ломали.

И она заперла всё это внутри себя, так как боялась, что нас снесёт волной её кризиса.

Уйдя, в конце концов, от Дерека, она сбежала в Европу. Она утверждала, что ей это было нужно, чтобы довести до совершенства свои кулинарные способности и развить вкус. Но я была её лучшим другом с детства. Я видела её насквозь. Она боялась быть с нами честной. Она боялась последствий её неудачных отношений, хотя в них не было её вины.

Нам пришлось проделать серьёзную работу, чтобы заново выстроить наши с ней отношения, даже после того, как она окончательно вернулась в Дарем. Долгое время она не была готова доверять ни мне, ни Ванну, ни своему папе. Она всё ещё несла на своих плечах груз абьюза, которым наградил её Дерек, словно это был походный мешок, заполненный булыжниками.

Медленно, шаг за шагом, мы собрали наши отношения. И так же медленно, шаг за шагом, она собрала разрозненные остатки своей карьеры, своей жизни и своего духа. Но всё это встало на место, только когда появился Киллиан.

Всё стало снова, как раньше. Можно было больше не переживать о ней и не думать о том, восстановится ли она до конца. Дерек сломал её, но не уничтожил. Эта трагедия сделала ей больно, но не победила её.

Она была для меня вдохновением. Я видела, через что она прошла и что преодолела, и я в тайне хотела бы совершить такие же победы. Наши проблемы были абсолютно разными, но она вселяла в меня надежду, что мне не всегда будет так сложно, и так непонятно, что, может быть, мой рюкзак не всегда будет таким тяжёлым. Она получила тот самый "хэппи энд", который я не могла нехотеть повторить.

Она была для меня той сказкой, к которой я стремилась.

Киллиан и Вера проводили нас до двери, пока Ванн заказывал по телефону Убер. Вера обняла меня на крыльце, прохладный воздух задевал кожу. Он прошёлся по моей открытой спине, и я крепче прижалась к Вере в поисках тепла.

— Только не забудь, что вы должны работать всё то время, пока едете в машине. Только потом позвони мне утром и расскажи, насколько плодотворно вы поработали.

Я решила проигнорировать её инсинуации.

— Я позвоню тебе завтра, — сказала я ей. — Ты будешь поражена. Тебе просто крышу снесёт!

Она захихикала и сказала:

— Кому там крышу снесёт?

Я отошла от неё:

— О, Господи, ты извращенка.

— Видишь теперь, как всё повернулось? — она перевела палец с себя на меня. — Не так весело быть с другой стороны, ага?

— Нет, — согласилась я. — Мне больше нравилось быть пошлым другом.

— О чём вы говорите? — спросил Киллиан.

— Ни о чём! — сказали мы хором.

Эзра кивнул головой в сторону своей машины, в которой никому не разрешалось ездить, трогать или смотреть на неё.

— Готова, Молли?

— Ага.

Вера и я, наконец, попрощались, я опять поблагодарила хозяев за чудесный ужин и села в машину Эзры. В третий раз я гораздо больше боялась испортить что-нибудь.

Когда мы выехали на дорогу и направились к моему дому, я решила доказать, что Вера была не права. Поэтому, проигнорировав тепло в моём теле, вызванное действием вина, я засунула руку в сумку и достала оттуда мой рабочий блокнот и телефон.

Ночь была прохладной, но в машине Эзры всё было совсем наоборот. Сидения с подогревом грели мне спину, мне стало уютно и захотелось спать. Мимо нас пролетал город, затихший на исходе ночи. Из стереосистемы мягко лились звуки песни Mumford & Sons.

It’s in the eyes. I can tell, you will always be danger¹².

Я вздрогнула, так как в тексте этой песни была правда. Эзра заметил это и потянулся к приборной панели, чтобы настроить обогрев.

Я почувствовала себя неопытной и уязвимой без какой-либо причины. Прижав блокнот к груди, я спросила:

— Что ты хочешь обсудить?

Он мельком взглянул на меня, его глаза ничего не выражали.

— Я хочу нанять тебя.

Наклонив голову набок, я подавила желание улыбнуться.

— Ты уже нанял меня.

— Чтобы ты разрисовала "Бьянку", — уточнил он. — У меня есть одна идея, которая...

— Нет.

Неужели он это серьёзно?

— Совершенно точно нет.

— Ты даже не услышала моё предложение.

Выражение моего лица сделалось кислым.

— Что-то мне это напоминает. У тебя нет ощущения дежавю?

— Молли, я серьёзно, — его голос стал твёрже, глубже, и в нём появился этот командный тон, с которым я была так знакома.

— Не может быть. Ты не видел мои работы. Ты даже не знаешь, насколько я хорошо рисую.

— Картина в доме Киллиана невероятна. Ты идеально все изобразила. И дело даже не в цветах и образах, а в ощущении от картины. Если бы она висела где-то ещё, я бы точно обратил на неё внимание.

— Эм, спасибо, — я сглотнула комок величиной с кулак. — Но ты не понимаешь...

— Если Киллиан хочет нанять тебя, и Ванн хочет нанять тебя, я уверен, что в тебе таланта больше, чем на одну эту картинку.

— Хорошо, но я имею в виду, что ты не знаешь, подойдёт ли то, что я делаю, тебе.

Он остановил машину и обратил на меня свой пристальный взгляд.

— Ты не права. Я точно знаю, что мне нужно, Молли.

Загорелся зелёный свет, но он не сдвинулся с места.

— Ты. Ты то, что мне нужно.

Я облизала губы и постаралась сосредоточиться на разговоре, а не на своём сердце, которое бешено колотилось.

Он повернул голову, снова смотря на дорогу.

— Пять тысяч долларов.

— Ч-что?

— Десять, — он ответил на возражение, которого я не делала.

— Ты шутишь?

— Назови свою цену, — потребовал он. — Я заплачу.

— Эзра, остановись, — умоляюще попросила я, задыхаясь. — Ты не можешь швырять в меня деньгами. Ты видел только одну из моих картин, и я даже не знаю, смогу ли я сделать то, о чём ты меня просишь. Я не художник. Это просто моё хобби, вот и всё. Я только брала несколько уроков, и у меня не достаточно квалификации для того, чтобы мне платили такие деньги.

Он, казалось, обдумывал мои слова. Затем глубокомысленно наклонил голову вбок, словно собачка с косточкой. Было невозможно отговорить этого человека от чего-то, если он хотел этого.

— В "Бьянке" есть одна стена. Она всегда казалась мне нелепой, потому что была слишком гладкой и нетронутой. Мы пытались как-то оформить её, но ничего не подходило. Я хочу фреску, или как ты там это называешь. Что-то чувственное. Хочу, чтобы каждый, кто приходил ко мне в ресторан, запомнил её.

Мои лёгкие перестали работать. Они просто покинули меня. Я не могла дышать.

— Ты просишь слишком многого от человека, который всего лишь на уровень выше раскрашивания картин по номерам.

Он остановился у моего дома, встав у бордюра. Он опять повернулся ко мне и наклонился так близко, что я смогла почувствовать его запах, а также запах одеколона, кокосового щербета и чего-то ещё до боли напоминающего о нём.

— Назови свою цену, Молли. Всё, что бы ты ни попросила — ты получишь.

Вино и идеальный вечер затуманили мне голову. Я не могла думать трезво, когда он был так близко. Я не могла придумать ни одну вразумительную причину, чтобы сказать ему "нет".

— Ты предоставляешь мне полную власть над проектом для "ЭФБ", — услышала я свой ответ и всё ещё не могла поверить, что я наконец-то заговорила.

Это было смелое требование. Особенно, когда дело касалось такого диктатора, как Эзра. Но я не была смелой. Я была мягкой и скромной. Я ни от кого ничего не требовала, особенно от таких суперуспешных и знаменитых бизнесменов, как он.

— Что прости? — его губы сжались.

Я мысленно похлопала себя по спине. Ну, вот я и придумала цену, которую он откажется заплатить. Это научит его не задавать мне нелепых вопросов поздно ночью. Мне как можно скорее надо было избавить его от этой дурной привычки.

— Ты больше не вмешиваешься ни в работу над сайтом, ни в продвижение в социальных сетях, ни во все остальные дела. Я получаю полный контроль над всем.

— Ты это не серьёзно.

— О, я очень серьёзно, — почувствовав себя уверенно, я изложила ему свои доводы. — С тобой невозможно работать, Эзра. Я не могу продвигаться вперёд, когда ты вмешиваешься во все дела. Большую часть времени я трачу на то, чтобы убедить тебя, что я знаю, как лучше. На работу над проектом в этом случае остаётся совсем мало времени. Если ты хочешь, чтобы я нарисовала тебе фреску, тогда тебе придётся отойти от графического дизайна и предоставить мне полную автономию.

Мышца на его челюсти начала пульсировать.

— Что ещё?

— И ты также не можешь вмешиваться в проект по рисованию фрески. Если ты будешь постоянно заглядывать мне через плечо, я буду слишком нервничать и ничего не сделаю. Я не профессионал и не хочу, чтобы ко мне так относились. Если ты и правда хочешь, чтобы я что-то нарисовала для тебя, ты должен доверять тому, что я делаю. И делать я это буду одна. Я работаю в одиночку. Ты не можешь приближаться к моей картине, пока я не закончу.

— И сколько ты хочешь, чтобы я тебе заплатил?

Он серьёзно обдумывал это? Мой живот наполнился сердитыми бабочками, которые махали своими ядовитыми крылышками. Я не могла поверить, что он воспринял меня серьёзно, но сейчас я оказалась посредине переговоров, из которых могла и не выйти. Особенно, если Эзра согласится оставить в покое меня и его проект.

Я отмахнулась от вопроса цены моей работы.

— Я не знаю, — честно призналась я. — Я никогда ничего такого не делала. Я уверена, что есть какие–то расценки или типа того, но мне надо сначала изучить этот вопрос.

Он приподнял одну бровь.

— Ты дашь мне знать, если это дороже десяти тысяч?

Я закатила глаза, воспринимая всю эту идею как бред.

— Да, Эзра, если я решу взять с тебя больше десяти тысяч долларов, я предупрежу тебя. Перед тем как соглашусь на работу. Не будь смешным.

Уголки его полных губ подпрыгнули вверх в улыбке, которую он сдерживал.

— Подозреваю, что уже слишком поздно, Молли Маверик. В тебе есть что–то такое, что заставляет меня терять здравый смысл.

Это не должно было прозвучать как комплимент. Но прозвучало. Именно как комплимент.

— Спасибо, что подвёз, Эзра. Не беспокойся о том, что не удалось поработать сегодня вечером. Я займусь этим.

В этот раз он улыбнулся, и это была идеальная улыбка. Уверенная, настоящая и такая ослепительная.

— Ты хотя бы будешь держать меня в курсе?

— Ты имеешь в виду, до того, как я загружу все материалы на твои сайты и переверну твой бизнес и привычный для тебя образ жизни?

Его улыбка сделалась шире, и моё сердце попыталось выпрыгнуть наружу.

— Да, до того, как всё это случится.

— Давай договоримся, что я буду делать это за хорошее поведение. Можем придумать систему поощрений. Например, систему с золотыми звёздами.

— Я думаю, вся эта власть может ударить тебе в голову, — пробормотал он низким бархатным голосом.

Я втянула нижнюю губу и подавила победоносную улыбку.

— Это вообще не про меня.

Его глаза заблестели, и он рассмеялся.

— Судя по тому, что я про тебя знаю, это как раз про тебя.

Его слова затронули что-то скрытое во мне. Неужели это правда? Мог ли он каким-то образом разглядеть во мне что-то, о чём я не догадывалась.

Но, честно говоря, рядом с ним я чувствовала себя не так, как рядом с большинством людей. Я была решительной и упрямой и ... откровенной. Я не скрывала свои мысли и не сдерживалась в разговоре. Я спорила с ним. И я даже специально провоцировала столкновение.

Но это было связано с ним, а не со мной. Он вытаскивал из меня сильную личность своим хамским, доминирующим поведением.

Из-за него я была такой.

Только я поняла, что не хочу во всём отдавать ему должное. Мне нравилась эта сторона меня. Я даже, наверное, гордилась ею. Мне хотелось отдать должное и себе тоже. Мне хотелось верить, что я сама способна на это.

— Спасибо, что подвёз, Эзра. Можешь отправить мне по почте детали по поводу фрески, как будет возможность.

Моя рука нашла ручку двери, и я заставила себя покинуть тёплое и на удивление интимное пространство его машины.

— Я провожу тебя внутрь, — предложил он.

— Не стоит, это...

Но он уже выпрыгнул из машины со своей стороны и направлялся ко мне. Я выбралась из машины через пассажирскую дверь, прежде чем он успел сделать что-то слишком крутое, что уничтожило бы для меня всех остальных мужчин до конца моей жизни — например, опять открыть мне дверь.

Мы молча прошли короткое расстояние до двери в вестибюль моего дома. Он оставил свою машину без присмотра, и по какой–то непонятной причине я нервничала из-за того, что кто–то может подбежать к ней, запрыгнуть внутрь и уехать.

— Если из-за меня кто-то украдет твою машину, мне придётся продать почку, чтобы рассчитаться с тобой.

Уголок его рта приподнялся в удивлении.

— Это просто вещь, Молли. Она не стоит почки.

— Не говори это Киллиану, — предупредила я его. — Я почти уверена, что он считает её дороже большинства внутренних органов.

Он наклонился и приблизил ко мне своё лицо, наши тела тоже стали ближе. Мой взгляд упал на его губы, всего на секунду. Хорошо, может быть на пять секунд. Возможно, что и на все десять секунд.

— Это останется между нами.

Его голова опустилась вниз, и он оставил на моих губах тёплый и очень быстрый поцелуй, остановивший мне сердце.

— Спокойной ночи, Молли Маверик.

Он отступил назад и побежал к своей машине, а я стояла, и внутри у меня всё колотилось, пока я всё падала и падала, и падала вниз, в бездонный колодец неизвестности.

Я вошла в дом и сразу направилась в свою студию. Если у меня и была когда-либо причина рисовать, то нежный поцелуй Эзры Батиста определённо был такой причиной.

И я рисовала. Пока у меня не начали слипаться глаза. Пока мои пальцы не задеревенели, и спина не начала болеть. Пока, хотя и без каких-либо точных деталей, я не придумала идею для фрески Эзры.

ГЛАВА 15

В воскресенье всё пошло совсем не так, как я хотела. Пока я не начала планировать список дел для всех своих проектов на неделю вперёд, я не осознавала, как много у меня работы.

Эзра, как и обещал, отправил письмом детали будущей фрески, включая размеры изображения и фотографии зала. Теперь было понятно, что он понимал под "нелепой" стеной в своём модном ресторане. Те изображения, что он выбрал, не нравились мне, когда я смотрела на них своим творческим взглядом. В них как будто чего-то не доставало. Но было довольно сложно понять, чего. Несмотря на размеры всех этих изображений, они выглядели маленькими на большой стене.

Он включил одно изображение с дизайном, которое он уже пробовал использовать ранее, и которое представляло собой картину, призванную заполнить все пространство. Но она слишком перенасыщала его, и стена выглядела вычурно.

Но надо было отдать ему должное, фреска на этой стене смотрелась бы идеально. Она бы заполнила её всю и не выглядела бы хаотично и избыточно. Он хотел что-то, что привлекало бы внимание, но при этом делало это ненавязчиво. И у меня была отличная идея. Ну... если бы мне удалось её грамотно воплотить.

Я почти весь день рисовала наброски, всё ещё не веря, что я вообще согласилась. Особенно, учитывая то время, что мне пришлось бы провести в "Бьянке" до и после работы.

Эзра хотел, чтобы проект был закончен как можно раньше, понимая, что у меня есть ограничения связанные с моей работой и перерывами на обед. Мы собирались установить экраны до окончания работ, но это было не лучшее решение.

Мы запланировали встретиться на неделе, чтобы я могла лично оценить пространство. Но зная, что работа заняла бы несколько недель, он хотел, чтобы на следующей неделе я уже приступила.

Когда я рассказала Вере, о чём Эзра попросил меня, она не выглядела встревоженной. — Конечно, он нанял тебя, — сказала она. — А почему бы и нет?

— Это странно, разве нет? — надавила я. — Он преследует меня в профессиональном смысле.

— Ты лучшая, Моллс. Он осознает это. Он хочет лучшее для своего бизнеса. Ты должна быть польщена.

Она была права. И я была польщена. Но также я чувствовала себя возбуждённой и не могла дышать от нервного напряжения, и меня, вероятно, могло бы стошнить в любую минуту.

Работа с Эзрой Батистом представлялась мне странной дихотомией. С одной стороны здесь открывались огромные возможности, с другой — появлялись гигантские шансы всё испортить самым кошмарным образом и перед самой большой аудиторией из всех возможных.

Я всё ещё не могла поверить, что потребовала, чтобы он не вмешивался в проект ЭФБ. Чем я думала? Я серьёзно собиралась проделать весь этот проект в одиночку?

Мой компьютер издал звук, сообщая мне о том, что мне пришло новое письмо. Я подпрыгнула, испугавшись, что Эзра меня уже увольняет. Что он пришёл, наконец, в чувство.

Только это был не Эзра, это был крошка-Такер. Он предлагал встретиться рано утром. Нам надо было обсудить кое-что. Ему нужны были новости по проекту "Блэк Соул". Мы встречались с ним один на один впервые на этой неделе, и должны были подумать над стратегией.

Осознав, что я ещё не сделала всё, что должна была по этому проекту, я ненадолго предалась панике. А потом отправила письмо, полное напускной бравады, и согласилась на встречу. Затем я забыла о фреске Эзры, чтобы заняться своей настоящей работой.

Проект "Блэк Соул" должен был изменить для меня всё, напоминала я сама себе. Именно он мог бы стать основой для моей карьеры на всю оставшуюся жизнь. Именно на нём мне надо было сконцентрировать своё внимание.

Я поиграла с графикой, шрифтами и размерами для каждой детали. Это было утомительно и требовало точности, и в итоге я свела себя с ума своим чрезмерным перфекционизмом. Но неправильный шрифт мог изменить судьбу проекта, и дикий успех мог бы смениться полнейшим провалом. То же касалось и правильного расположения элементов. Смещение всего на один градус в одну или другую сторону могло привести к тому, что графика, над которой я билась, вкладывала всю себя и на которую возлагала все свои надежды, могла просто рассыпаться.

Важным элементом графического дизайна был не природный талант, а терпение, которое заставляло до самого конца, с отвратительной дотошностью, разбираться с каждой мелкой деталью. Не только дьявол крылся в деталях. Дизайнеры тоже там прописались.

Моя графика была настолько идеальна, насколько это было вообще возможно, потому что я не оставляла места для ошибки. Я могла часами разбираться с движущимися элементами, градус за градусом, или искать нужный оттенок определённого цвета.

Точно так же дело обстояло и с рисованием. Я не могла просто накидывать что-то на холсте. Я смешивала краски, пока они не становились того цвета, который я представляла. Я придирчиво добавляла детали и цвета, и медленно и мучительно вдыхала жизнь в то, что когда-то было плоским, белым пространством.

Я брала ничто и создавала что-то.

Когда мои глаза уже начали косить, я решила, что пора сделать перерыв. Я встала, распрямила плечи и с беспокойством подумала о том, что у меня скоро вырастет горб.

Именно поэтому я буду одна всю мою оставшуюся жизнь. Дайте мне ещё пять лет, и я превращусь в ходячий косплей горбуна Собора Парижской Богоматери. Ещё одна отсылка к Диснею? Это я могу.

Я пошла в кухню и взяла бутылку воды из холодильника. Я поискала что-нибудь поесть, но там не было ничего кроме греческого йогурта и морковных палочек.

Слухи обо мне были чистейшей правдой, готовила я ужасно. Не то, чтобы мне никогда не было интересно научиться, но кухня была пространством моей мамы и она не часто приглашала туда посетителей. Несколько раз мне разрешалось помочь, но её так раздражал беспорядок и мои ошибки, что в итоге я слишком боялась готовить. В конце концов, я сдалась.

В последние годы я просила Веру помочь мне, но даже ей понадобилось ужасное количество времени, чтобы научить меня даже простым вещам. Больше во мне интереса к готовке не возникало. Эта возможность была для меня окончательно потеряна.

Плюс, у меня хорошо получалось заказывать еду. Не хочу хвастать, но это был один из моих самых главных жизненных навыков.

Открыв ящик для мелочей, я поискала среди листовок те фирмы, которые могли бы доставить еду в разумных временных пределах, но мне ничего не приглянулось. Я очень хотела съесть завтрак, именно это было необходимо мне в воскресенье вечером. Я не хотела сложных блюд или чего-то такого. Я просто хотела... хлопья.

Но ящики были пусты. А молоко испортилось. Мне оставалось только выйти из дома. И это было нелепо.

Я зашла в ванную, собрала свои волосы, которые были растрёпаны больше обычного, в небрежный пучок на макушке, не заморачиваясь с тем, как он выглядел. Я работала весь день, поэтому мой внешний вид был из той коллекции стилей, когда человек совсем забил на свою жизнь. На мне были надеты штаны для занятий йогой, запачканные краской, и свитер с открытыми плечами, который я украла у папы и у которого отрезала воротник. По сути, я выглядела как бомж.

Я взяла ключи и кошелёк и направилась в маленький супермаркет через пару кварталов от дома. Солнце низко висело в небе, скрытое за высокими зданиями, которые возвышались со всех сторон от меня. Я поморщила холодный нос и поспешила выйти на тихие улицы, которые уже опустели к вечеру.

Когда я вошла внутрь супермаркета, там было тихо. Я поёжилась, почувствовав тепло, и вдохнула вкусный запах, доносившийся из отдела деликатесов. Мой желудок заурчал, и я вспомнила, зачем я здесь.

Я схватила корзинку у двери и направилась к продуктам. Мандарины были главным блюдом на моей кухне, но в основном из-за моего иррационального страха перед цингой. Я была готова признать, что питаюсь не самым лучшим образом, о чём постоянно любил напоминать мне Ванн. Но я скорее умерла бы, чем заработала цингу из-за недостатка витамина С.

Я зашла за угол в отдел молочных продуктов и теперь жалела, что не взяла тележку вместо корзинки, проходя мимо молока и апельсинов. И сливок. О, и бубликов. И творожного сыра. А также йогурта, который я ещё не пробовала.

Может мне стоит ходить за продуктами чаще?..

— Молли?

Подняв голову, я лицом к лицу столкнулась с прекрасной блондинкой. Она была одета почти так же как я, потому что это всё-таки был вечер воскресенья, только она в меньшей степени выглядела как человек после десятидневного гриппа, и больше как модель спортивной одежды.

Она была словно инь по отношению к моему плохо одетому ян.

— Привет, — улыбнулась я ей, в надежде, что пахну я не так же плохо, как выгляжу.

— Диллон, — она указала на себя. — Не знаю, помнишь ли ты меня или нет, мы познакомились на помолвочной вечеринке Киллиана и Веры. Я сестра Эзры.

Я кивнула, чувствуя себя странно из-за того, что она объясняла мне, кто она такая. Мне казалось, что из нас двоих, именно меня легко было забыть. Она производила очень сильное впечатление.

— Я помню, — уверила я её. — Ты тогда хорошо провела время?

Её брови опустились, что напомнило мне о её брате.

— Где?

— Эм, на помолвочной вечеринке?

— А, поняла! Да, конечно, — выражение её лица сделалось расслабленным, улыбка стала шире. — Я всегда хорошо провожу время на вечеринках. Вечеринки — это моё. Если бы я могла сделать их своей профессией, я бы так и поступила. Хотя у Эзры от такого, вероятно, голова бы взорвалась.

Мы засмеялись с ней вместе, и тут я поняла, что это хорошая возможность украдкой подглядеть за жизнью Эзры. И вообще, если он мог преследовать меня по работе, небольшой шпионаж с моей стороны никому бы не повредил.

— Он всегда так ревностно относится к работе? — тут же спросила я.

— Да. Он всегда был таким. Наш папа тоже был трудоголиком. Готова поклясться, это что-то наследственное, хотя я их полная противоположность.

— Ты же в кулинарной школе, верно? Киллиан упоминал об этом в пятницу вечером, когда мы встречались.

Она кивнула и, похлопав по корзинке, висящей у неё на руке, сказала:

— Вообще-то, я почти закончила. Остался только один семестр.

— Где ты учишься?

— Шарлотт. Кулинарная академия.

— О, моя подруга Вера там училась. Ей очень нравилось.

Диллон улыбнулась.

— По правде говоря, Вера мой герой. Я её уже люблю.

Я улыбнулась ей. Каждый, кому нравились те же, люди, что и мне, располагали меня к себе.

— Я тоже, — я поставила корзинку на пол, когда она стала слишком тяжёлой, и продолжила вынюхивать. — Так что, тебе достанется "Бьянка", когда ты выпустишься? Я слышала, Эзра не может найти шеф-повара.

Она взглянула на потолок, опять напомнив мне о своём вечно раздражённом брате.

— Я бы хотела. Но Эзра никогда не доверит мне должность шеф-повара. Или даже су-шефа. Если честно, мне бы повезло, если бы он позволил мне быть посудомойкой в одной из трёх сучек.

— Трёх сучек?

— Его рестораны, — пояснила она. — Я так их называю, потому что он назвал их в честь трёх ужаснейших ведьм, которых я когда-либо встречала.

У меня округлились глаза, но я ничего не могла сделать, чтобы скрыть удивление.

— Ты серьёзно?

— Ты даже не представляешь. Это были ужасные женщины. Их интересовали только его деньги.

Проглотив смешок, я призналась:

— Я всегда представляла такие замечательные и страстные любовные истории. Он же почему-то назвал свои самые известные рестораны в честь них! И имена такие... экзотичные.

Она закатила глаза.

— Я тебя умоляю. Жизнь Эзры не настолько увлекательна. Он слишком много работает для того, чтобы ввязываться в эротические приключения. Серьёзно, это были всего лишь жадные до денег тусовщицы с попами после липосакции, которые не могли разглядеть хорошего человека.

В Диллон идеально сочетались высокомерие светской львицы и настоящее дерзкое очарование. Мне она действительно нравилась.

— Если они были так ужасны, зачем он назвал в честь них рестораны?

Она пожала плечами.

— Месть? Чтобы напомнить себе обо всех тех ошибках, что он совершил? Я, честно, не знаю. Он странный.

— Согласна. Он странный.

Её улыбка дрогнула.

— Но он тебе нравится, не так ли? Я имею в виду, вы же друзья?

Даже близко нет.

— Эм, может быть? Если честно, я не знаю, кто мы друг другу, но на дружбу это не очень похоже.

Её глаза прояснились, и она с энтузиазмом кивнула.

— Вы друзья, — заключила она. — Он очень хорошо о тебе отзывается. Он всё время говорит что–то типа, Молли это, Молли то, ты должна видеть, что Молли сделала с веб-сайтом. Если честно, мне кажется, что мы с тобой друзья, потому что я очень много слышу о тебе, — она указала пальцем на себя, потом перевела его на меня.

Я нервно засмеялась, не зная, что и думать.

— Можно задать тебе вопрос?

Диллон уронила свою тяжёлую корзинку рядом с моей. Она была заполнена различными продуктами, и я с трудом представляла, для чего их можно было использовать.

— Конечно.

— У него есть одна странная черта. Он хочет, чтобы я надевала пальто. Что это значит?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, на улице холодно. Он всё время хочет, чтобы я надела пальто. Он как будто одержим этим.

Она закатила глаза, но выражение её лица потеплело, и на нём отразилась сестринская любовь.

— Он привык заботиться о людях. Так он демонстрирует свою любовь. Поверь мне, я знаю, насколько это может раздражать, но лучше с ним не спорить. К тому же, ему сложно это контролировать. Его мама сильно болела, когда он был ещё ребёнком, и ему пришлось ухаживать за ней, пока она не умерла. После этого у него никого не осталось, и он с ранних лет научился заботиться о себе сам. Потом он заботился о папе, когда тот умирал. Хотя наш папа — эгоистичный ублюдок и не заслуживал этого. А теперь он заботится обо мне. Может быть, я тоже этого не заслуживаю, если честно, — она посмотрела на свои туфли и искренне улыбнулась. — И ты знаешь, слава Богу. Ты могла бы представить меня саму по себе? Я бы без него пропала.

Что-то тёплое и бурлящее подпрыгнуло у меня в груди. Я чувствовала себя, как растаявший шоколад, как мягкие тапочки, и ощутила, что прониклась этим мужчиной, который всегда был для меня загадкой. Это ощущение потрясло всю меня, и удивило своей прочностью. Я попыталась найти этому причину. Неужели это был тот самый деспотичный маньяк, который фактически заставил меня поехать с ним вчера вечером. Ни тебе вежливого "пожалуйста". Ни чуткого отношения. Лишь агрессивные попытки заставить меня делать то, что он считает нужным. Я не должна была чувствовать ни симпатию, ни сострадание, ни спокойствие, ни все эти тёплые и бурлящие эмоции.

— Думаю, теперь понятно, почему он всегда такой... ответственный.

— О, чёрт! — ахнула она. — Уже столько времени! Я сильно опаздываю! Прости, мне надо идти.

— Ничего страшного.

Она сделала шаг вперёд и неожиданно обняла меня.

— Была очень рада поболтать с тобой. Нам надо как-нибудь пообедать вместе. Я возьму у Эзры твой номер.

— О, э, хорошо, — я откашлялась, чувствуя неловкость от затянувшегося объятия. — Звучит здорово.

Диллон отпрянула и одарила меня ослепительной улыбкой.

— Ура! Скоро увидимся.

Она удалилась, забрав с собой свою живую энергетику. Я с минуту смотрела ей в след, удивляясь тому, насколько разными они были с Эзрой. Она просто лучилась энтузиазмом, улыбаясь своей широкой улыбкой. В то время как личность Эзры была мне непонятна, она по-разному проявлялась в различных ситуациях общения и всё время оставалась скрытой. Диллон врывалась как ураган. Он же был похож на тихое ночное небо.

Или грозовые облака перед тем, как они сбрасывали на землю свой дождь.

Но опять же, Эзра отличался от всех, кого я знала. И это было очень привлекательно и абсолютно неожиданно.

Я закончила с покупками, добавив в корзину хлопья, мороженое и Скитлз. Факт: Мне не следовало закупаться на голодный желудок. Факт номер два: Я говорила это всегда, когда покупала мороженое.

Когда я вышла из супермаркета, небо уже потемнело, начинались сумерки. Я поспешила домой, мой голод заставлял меня двигаться быстрее.

Я разобрала продукты, и включила новости, пока ела свой ужин, который составили две миски хлопьев и апельсин. Да, всё верно. Молли Маверик, двадцатисемилетняя независимая женщина, графический дизайнер, имела пищевые привычки ребёнка.

Взяв свой телефон, я нашла номер Веры и написала ей сообщение.

Я только что поела хлопьев на ужин. Я забила на свою жизнь. Может тебе следует научить меня готовке?

Вера: Ни за что. Ты безнадёжна.

Я: Это может быть весело.

Вера: Это может быть опасно.

Я: Ты хочешь, чтобы я голодала? Человек не может жить только на сахаре и углеводах.

Вера: ТЫ всю жизнь живёшь на сахаре и углеводах.

Она была права.

Появилось оповещение о входящем письме, и я оставила надежду на то, что Вера избавит меня от пожизненного приговора в виде не умения готовить.

Может, мне стоило убедить себя, что мне нравится подгоревшая пища? Это могло бы стать моей фишкой. Я бы стала просить в ресторанах специально пережаривать мой стейк и курицу.

С этой отвратительной мыслью в моей голове, я открыла электронный ящик и обнаружила новое письмо от Эзры. Ранее я отправляла ему свои заметки по поводу сайта, и хотя сегодня было воскресенье, я не ожидала получить ответ до завтра. Даже Эзра мог посвящать какое-то время дневному сну в воскресенье. Ну, может не дневному сну, это не было на него похоже, но хотя бы выделять несколько часов на отдых.

Я тут же почувствовала беспокойство. Я подумала оставить свой телефон и хотела порисовать. Я хотела достать ведёрко с мороженым. Я хотела пойти на велотренажёры и поиздеваться над своими ногами и попой, чтобы не чувствовать эту сбивающую с толку безысходность.

Я была доведена до отчаяния.

В итоге, я поджала под себя ноги и осмелилась прочитать письмо.

Кому: mollythemaverick @ gmail . com

От: ezra . baptiste @ yahoo . com

Дата: 21 апр. 2017, 19:12:51

Тема: Re : Вопросы.

Молли,

Ты, правда, думаешь, что нам нужны фотографии всех ресторанов? У вас есть в штате фотограф? Или я должен нанять кого–то?

Я никогда не рассматривал вариант с новостной рассылкой. Сложно поверить, что за рассылками будущее. Но если ты думаешь, что это выгодно, попробуй.

Почему ты интересуешься кулинарными курсами?

Нам надо встретиться на следующей неделе, чтобы обсудить фреску.

~Эзра

P . S . Ты была права насчёт вечера пятницы. Было весело. Надо как-нибудь повторить.

Я моргнула. Что он имел в виду?

Я перечитала его письмо ещё три раза. Надо как-нибудь повторить? То есть поужинать у Веры? Чтобы Киллиан готовил? Прокатиться недолго в его машине?

Что нам надо как-нибудь повторить, Эзра?!

Отложив телефон, я выключила звук телевизора, чтобы подумать. Когда это не сработало, я перешла к мороженому, чтобы заморозить бешеных бабочек, порхающих внутри меня.

Поразмыслив о том, не съесть ли ещё порцию мороженого, я решила, что лучше смело разделаться с моими проблемами Эзрой, чем набрать лишний килограмм, заедая стресс.

Кому: ezra . baptiste @ yahoo . com

От: mollythemaverick @ gmail . com

Дата: 2 апр. 2017, 19:23:40

Тема: Re : Ответы.

Эзра,

Я могу порекомендовать фотографа, которого мы часто приглашаем. Но что касается новых фотографий, тут решать тебе. Я не могу двигаться дальше, пока ты не примешь решение, но ты не торопись и хорошо подумай. Я понимаю, что это очередные траты.

Новостной рассылке — да. Тебе не нужно будет делать её каждую неделю. Предлагая людям подписаться на неё, ты создаешь базу данных клиентов, к которой можешь обратиться в любое время. Ужины на день святого Валентина, напоминания о Рождественских подарочных картах, предстоящие кулинарные курсы и т.д.

И тут мы подходим к моему следующему пункту: думал ли ты когда-нибудь предлагать высококлассные кулинарные курсы за деньги? Я просто подумала, что у тебя есть все эти невероятные шеф-повара. Что если предложить клиентам специальные курсы, которые они могли бы посещать парами? Берёшь с них несколько сотен долларов в качестве оплаты, обучаешь их и предлагаешь отобедать. Например, курсы по выбору вин или приготовлению пасты. Поскольку я провела своё исследование, я знаю, что кулинарная академия предлагает такие курсы. В Дареме есть несколько таких площадок, но ни один из ресторанов твоего уровня не предлагает подобное. Ты рекламируешь эти курсы с помощью рассылки и социальных сетей, но создаешь ощущение камерности, интимности. Я думаю, это только укрепит твою репутацию в городе. Также можно будет использовать весь потенциал твоих призёров шеф -поваров, которым ты так много платишь.

ММ.

P . S . Я всегда права.

Я спрыгнула с дивана, оставив телефон на подушке. Надо было ещё кое-что доработать для завтрашней утренней встречи. Я была полностью удовлетворена своим пакетом для социальных сетей для "Блэк Соул". Надо было добавить ещё кое-что, я просто пока не решила, что именно.

Но у меня не было настроя работать прямо сейчас. Я ворвалась к себе в студию и достала краски, кисти и палитру. Я прикрепила новый холст и уселась на табуретку.

Выдавив на палитру полоску белой, чёрной и небесно-голубой краски, я начала смешивать цвета и оттенки. Я пыталась найти тот оттенок серого, который я чувствовала всё это время всеми своими косточками.

Я не могла выбросить картину грозы у себя из головы. Я представила образ, с которым недавно сравнила Эзру. Он был тёмным небом перед началом дождя. Отдалённая вспышка молнии. Рокот грома, низкий и пугающий. Он был большими кучевыми облаками, растянувшимися от одного горизонта до другого.

Портрет вылетал из-под моих живых пальцев, в то время как я рисовала кистью короткие штрихи и длинные линии, а потом смешивала всё это, создавая мрачную гармонию. Сначала серые тона были тёмными, глубокими и зловещими. Облака закручивались, предупреждая об угрозе ливня. Я добавила голубого цвета, чтобы смягчить зияющую черноту и в то же время сделать её глубже. Облака не стали менее опасными, но были уже более красивые. Коварные, тревожные и одновременно прекрасные.

Я добавила полосу молнии, проходящую через тяжёлые облака. Кривые и тонкие световые отростки разрезали небо, разделяя его на две, а потом на три части. Мои руки быстро двигались по полотну, добавляя детали, смешивая, и снова добавляя детали.

Всё то время, пока я работала, я делала рисунок всё более тёмным, страшным и грозным. И когда, наконец, я отклонилась назад, чтобы оценить работу, я не была полностью ей довольна. Чего-то не хватало.

Именно так я воспринимала и представляла Эзру. Он был всем тем, что я не понимала в мужчинах. Он был недостижимым, слишком успешным, заманчивой загадкой, которую мне не суждено было познать. Только вот теперь, когда я узнала его получше, оказалось, что он как раз не был всем этим.

— Сукин сын, — прошептала я.

Я взяла чистую кисть, окунула её в белый цвет, быстро смешала его с жёлтым, потом с оранжевым, и добавила немного голубого. В верхней части холста над чёрными грозовыми облаками я добавила свет — яркий, чистый, поразительный свет.

Над тёмными облаками светило солнце, скрытое от тех, кто находился по ту сторону грозы. Но те, у кого была надежда, верили, что где-то там за пеленой дождя был свет. Тем, кто осмеливался верить, что облака занимали только небольшую часть неба, суждено был узнать, как ярко светило солнце.

Я опустила кисть, мои пальцы дрожали. Наконец-то я примирилась с тем, что, может быть, я не ненавидела Эзру, как мне хотелось бы верить.

Даже немного.

Когда я проверила свой телефон, перед тем как пойти спать, Эзра прислал ещё одно, последнее короткое письмо, в котором говорилось:

Приходи завтра вечером. В "Бьянку". Я покажу тебе стену.

ГЛАВА 16

Я очень сильно постаралась не опоздать на встречу. Очень сильно. Но видно не судьба. Тем более это было утро понедельника. Последние два часа напоминали чёрную комедию. Одна проблема накладывалась на другую. Всё началось с глупого занятия на велотренажёрах. Моя нога соскользнула с педали на нечеловеческой скорости, и я умудрилась ударить себя коленкой в подбородок, что потребовало некоторого таланта и гибкости, и закончилось резкой головной болью.

Чтобы снять головную боль, я зашла купить кофе. Но они перепутали мой заказ. Я просила вкус дня со сливками и сахаром. Они же сделали мне вкус дня без сливок и сахара, так что его невозможно было пить, потому что каждый знает, что нет ничего хуже, чем кофе без сливок. В общем, я объявила им войну в Твиттере. Аста ла виста, Дэйли Гринд, @mollythemav идёт за вами!

Чтобы исправить ситуацию с кофе, мне пришлось остановиться на заправке и взять новый кофе на вынос. Моё ужасное утро продолжалось, поэтому у них работал только один кассовый аппарат, за которым сидела новая девушка. Я простояла в очереди пятнадцать минут, потягивая дешёвую тошнотворно сладкую жижу, которая едва ли расслабляла.

Я уже опоздала на семнадцать минут на стратегическую встречу по "Блэк Соул" и была готова только на семьдесят пять процентов.

Чёрт бы побрал эти понедельники.

— Надеюсь, причина, из-за которой ты заставила нас ждать, достаточно серьёзная, — прорычал Генри, когда я попыталась тихонько проскользнуть в его офис.

— В принтере бумага застряла, — неубедительно пробормотала я, передавая распечатки со своими графическими наработками.

Я отвела от него взгляд и плюхнулась рядом с Итаном.

— Простите, я не знала, что уже так поздно.

Итан передал мне стопку бумаг, скреплённых степлером. В центре всей концепции был его логотип, создававший абсолютно новую философию бренда. Вместе с моей графикой "Блэк Соул" должны были получить новый наикрутейший образ. У меня также была одна идея по продвижению в социальных сетях, и я надеялась, что Генри прислушается к ней.

Тот самый не достающий элемент. Эта идея пришла мне в голову, когда я безуспешно пыталась уснуть прошлой ночью.

Генри проехал вперёд на стуле, облокотился локтями на свой гигантский стол и сложил руки домиком.

— Ну, теперь, когда мы готовы, давай начнём с тебя, Итан.

Итан углубился в свою презентацию, прокомментировав детали логотипа и то, как он будет восприниматься широкой аудиторией. Потом мы поговорили про брэнд и о том, как мы можем помочь "Блэк Соул" расшириться с помощью грамотной стратегии продвижения в социальных сетях.

Когда настала моя очередь, я рассказала о своей графике и о том, как я видела её использование на различных платформах. У Генри было много вопросов, которые касались размеров баннеров и картинок и причин, по которым их надо было изменить для различных сайтов. Я терпеливо объясняла про атрибуты яркости и разрешения для каждой из платформ и про способность сайтов показывать высококачественную графику на различных устройствах.

Генри не понимал, о чём я говорю. Но, не осознавая этого, он продолжал задавать глупыевопросы. Когда я была где-то на середине презентации, его глаза начали затуманиваться. Я всё поняла. Особенности моей работы не были никому интересны, даже мне. Но они были очень важны.

К сожалению, Генри ничего не понял, даже немного. К тому моменту, как я рассказала о своей главной идее по использованию хэштэгов и групп, подписавших контракты с "Блэк Соул", он совсем потерялся.

— Это просто, — объяснила я. — Мы увеличим популярность "Блэк Соул" и их артистов, заставив подписчиков публиковать хэштэги с названиями шоу, на которые они так хотят попасть. В качестве приза за первое место предложим пропуск на серию летних концертов "Блэк Соул". Второе место сможет выбрать три концерта или что-то типа того, третье место сможет выбрать один концерт. Подписчики будут публиковать посты про их любимые группы и должны будут использовать хэштэги, которые продвинут "Блэк Соул", так что это будет выгодно всем. Также, помимо использования хэштэгов, мы можем потребовать, чтобы люди подписались во всех социальных сетях на "Блэк Соул" и на те группы, которые они хотят увидеть.

— Кто будет организовывать розыгрыш? — спросил Генри.

— Никто не будет его организовывать, — объяснила я. — Мы будем использовать поиск по хэштэгам. Поскольку они буду использовать хэштэг black-soul-summer-fun или что мы там ещё придумаем, мы сможем использовать специальные сервисы для розыгрышей.

Я была уверена, что он так и не понял, но я уже столько раз это объяснила, что терпение моё закончилось.

— Это интересная идея, Молли, но я не думаю, что стоит говорить о розыгрыше на нашей первой встрече. Я не могу попросить их предоставить пропуск на целый сезон и одновременно вручить им счёт за наши услуги.

— Да, я понимаю, что это будет стоить им денег, но в итоге это также поможет им заработать денег, когда количество их слушателей увеличится.

Он кивнул, как будто бы понял меня, хотя я знала, что это не так. Может быть, его смущали хэштэги. А, может быть, он просто не хотел понимать или не видел ценности во всех этих играх в социальных сетях. В любом случае, результат был одним и тем же — разочарование.

— Я не уверен, что ты действуешь в интересах клиента, дорогая. Мы пока положим эту идею в стол и посмотрим, как пройдёт наша первая встреча перед тем, как обсуждать её.

Я прикусила язык, проглотив горечь, вызванную тем, что меня отчитали за блестящую идею. Встреча продолжилась. Мы — под "мы" я имею в виду крошку-Такера — решили, что Итан и я можем присутствовать на встрече, но, будучи креативным директором, главным на ней будет он. И это было нормально, за исключением того, что он вообще ничего не сделал для проекта. Он собирался предложить наши идеи и собрать все лавры, а Итан и я остались бы на заднем плане и потом стали бы поздравлять его.

К тому моменту, как мы свернулись, во мне уже кипела тихая ярость. Я собрала свои вещи с выражением лица как у разъярённого быка, в то время как Итан поспешил из офиса, как будто бы его стол загорелся.

— Молли, можешь задержаться на минуту? — спросил меня Генри гораздо более нежным голосом, чем тот, который он использовал во время встречи.

Я посмотрела на него, ненавидя себя за то, что не была такой же быстрой как Итан. Каким-то образом мне удалось сохранить вежливый тон:

— Да?

— Слушай, я знаю, что был жёстким с тобой сегодня, но я хочу, чтобы ты правильно оценивала перспективы нашей встречи в четверг. Ты новатор, Молли. Ты опережаешь время на несколько световых лет. Поэтому ты так успешна. Именно поэтому я взял тебя в проект. Но тебе следует понять, что не все разговаривают на твоём техническом языке, — он встал со стула, обошёл вокруг стола и положил руку мне на плечо. — Самое главное, что я понял на этой работе, это то, что надо чувствовать температуру комнаты. У тебя может быть самый лучший маркетинговый план в мире, но если ты не понимаешь, кому конкретно его предлагаешь, твоё сообщение никогда не дойдёт до аудитории.

Я глубоко вдохнула носом воздух, ненавидя его за то, что он был прав. Я чувствовала компанию "Блэк Соул " только на каком-то интуитивном уровне, когда у меня родилась идея с розыгрышем.

— Ты прав. Будет разумно пока попридержать эту идею.

Его рука двигалась вверх и вниз по моей руке, медленно поглаживая ее, и это захватило всё моё внимание. Меня теперь интересовал не проект "Блэк Соул", а неуместные прикосновения Генри. Не настало ли время сказать что-то?

Он подошёл ближе, на его лице была невозмутимая улыбка.

— Я так рад, что ты со мной согласна, — его рука сжала моё плечо и застыла. — Как обстоит дело с твоими другими проектами? Особенно мне интересен проект для "ЭФБ Энтерпрайсес". Это не слишком для тебя? Я буду рад помочь тебе с ним, насколько смогу.

— С этим проектом всё прекрасно, — мой голос нервно дрожал, поэтому я нацепила неестественную улыбку, чтобы скрыть свою неловкость. — Я сегодня встречаюсь с ним.

Эм, сегодня вечером...

— Он открыт всем моим идеям.

— А почему он не должен быть открыт твоим идеям? — спросил Генри, но его слова звучали шутливо и покровительственно.

Он вдруг заставил меня почувствовать себя ребёнком, который, играя, притворяется, что работает на взрослой работе, к которой он не имеет никакого отношения. Я сделала шаг в сторону, отчаянно пытаясь сбросить с себя руку Генри.

Это сработало. И сработало слишком хорошо.

К моему полнейшему ужасу, как только рука Генри потеряла контакт с моей рукой, она переместилась мне на грудь, остановившись там дольше, чем следовало. Его рука растянулась по всей моей груди, прежде чем он отдёрнул её.

— О, Господи, — ахнула я, чувствуя себя грязной, растлённой и маленькой. Такой маленькой.

— Что? — спросил Генри абсолютно невозмутимо.

Я уставилась на его туфли, мой голос дрожал, когда я, задыхаясь, проговорила испуганным шёпотом:

— Т-ты только что схватил меня за грудь?

Его голос стал ровным и колким.

— Что прости?

Когда я повторила свой вопрос, мой голос звучал лишь ненамного более уверенно.

— Т-ты только что схватил меня за грудь?

— Что? Ты серьёзно? Конечно, нет!

Его гнев немного развеял мои самые худшие страхи.

— Э-это выглядело именно так.

Он засмеялся, но его смех был едким, обвиняющим.

— Ты имеешь в виду сейчас? — он понизил голос так, что тот стал звучать злобно. — Ради Бога, Молли. Я не хватал тебя за грудь. Ты сдвинулась, и моя рука случайно упала на тебя. Я даже не понял, что это твоя грудь, пока ты не начала обвинять меня в домогательствах.

Он поднял руки вверх.

— Тебе надо успокоиться.

Я начала рассыпаться под весом его защитных отговорок.

— Генри, твоя рука лежала у меня на груди.

— Мисс Маверик, это произошло абсолютно случайно. Если ты хочешь облить меня грязью, ты вольна пожаловаться в отдел кадров. И я могу только пожелать тебе удачи, так как ты вряд ли сможешь доказать что-то, так как это была просто случайность. Ты, правда, думаешь, что я имею привычку ублажать своих подчинённых посреди рабочего утра? В понедельник, чёрт побери?

Истеричная часть моего мозга задалась вопросом, почему понедельник имел какое-либо значение? Может быть, он не был в настроении ублажать своих сотрудников по понедельникам? Может, он предпочитал ублажать их ближе к выходным? Был ли у него какой-то особый день недели, который лучше всего подходил для этого?

Так или иначе, он настаивал на том, что коснулся меня случайно. И хотя для меня это не выглядело случайностью, и ощущалось как что-то очень и очень намеренное, сейчас это было его слово против моего. Мне хотелось ткнуть его носом в его же дерьмо. Мне хотелось пойти в отдел кадров, как он и предлагал, и составить жалобу. Но не было ни одного доказательства, что он сделал это специально. Даже я сама не была до конца уверена. Так какой же был смысл составлять жалобу на сына основателя компании, на которого я работала?

Никто бы мне не поверил.

И хотя я чувствовала себя мерзко внутри, случайное касание моей груди не было концом света.

Это не конец света, сказала я сама себе. А потом ещё раз, но уже с чувством.

Я сделала ещё один шаг назад, размышляя. Он распускал руки. Он неоднократно заставлял меня чувствовать неловкость. Но если я сейчас установлю границы, может быть, он перестанет хватать меня за грудь, когда ему вздумается.

Я могла бы прекратить его недостойное поведение, не усложняя ситуацию и не подрывая его положение в компании.

— Пожалуйста, не касайся меня больше, — сказала я, стараясь не смотреть ему в глаза. Господи, это было неловко. Это было ужасно. Мне надо было покончить с этим немедленно.

— Я уже сказал тебе, что это случайность, — сказал он раздражённо. — Мне бы хотелось, чтобы ты была осторожнее в будущем.

А мне бы хотелось, чтобы ты держал при себе свои грязные руки.

Я постаралась стряхнуть с себя мерзкое ощущение и отошла от него подальше.

— Значит, договорились. Ты не трогаешь меня ни случайно, ни как-либо ещё, а я стараюсь случайным образом не класть тебе в руку свою грудь. Это всё, о чём я прошу.

Он кинул на меня сердитый взгляд, а затем повернулся к своему столу, очевидно, разрешая мне уйти.

Он не сказал это вслух. А я была уже давно готова уйти. Я бегом добежала до своего стола, так как мне надо было как можно скорее избавиться от него. Господи, я чувствовала себя идиоткой! Мне дико не нравилось то, что произошло и ещё больше то, что я не знала, что думать по этому поводу.

Наполовину испуганная, наполовину разъярённая, я хотела разрыдаться. И принять горячий душ. Горячий, обжигающий душ ждал меня.

Не то, чтобы я была большой скромницей, но меня никогда не касались неподобающим образом без моего согласия. Может быть, это и была случайность, но меня обжигало интуитивное чувство, которое шептало мне, что это было не так. Но что я могла с этим сделать?

Я отодвинула свой ноутбук в сторону и подумывала начать биться головой об стол. Видите? Это была та самая проблема с противостоянием. Я боялась поговорить с Генри о его неуместных касаниях на протяжении нескольких недель, и вот теперь, когда я была вынуждена сделать это, я хотела сдаться или переехать на Таити. Просто отлично, Молли. Просто отлично, чёрт тебя побери.

— С тобой всё в порядке? — спросила Эмили, вернувшись из комнаты отдыха с чашкой свежего кофе. — Как прошла встреча?

— Хорошо, — быстро ответила я. — Ужасно. Я не знаю. Спроси меня позже.

— Что случилось?

Слова вертелись у меня на языке. Я хотела рассказать ей. Генри схватил меня за грудь. Но это звучало нелепо у меня в голове. Она может посмеяться над этим или пошутить.

Лично мне было не смешно. Потому что это была не шутка.

И если бы я сказала ей, мне бы официально пришлось составить жалобу. Я любила Эмили, но она не стала бы молчать об этом. Это разнеслось бы по всему офису. Без официальной жалобы я бы выглядела как лгунья, или что я хочу уничтожить его со злости.

— Ему не понравилась моя идея с розыгрышем, — прозвучали мои слова, но я чувствовала себя отстранённой от разговора, как если бы я находилась вне своего тела и наблюдала, как я покрываю кого-то, кого не могу выносить. Я прокручивала то, что случилось, в своём мозгу снова и снова, и снова, стараясь вспомнить каждую мелкую деталь, чтобы всё встало на свои места.

Чтобы увидеть объективную правду.

— Это стрёмно, — Эмили сочувственно нахмурилась. — Но разве тебя это удивляет? Он же не смыслит в передовых технологиях.

— Т-ты права. Мне не стоило удивляться. Я думаю, я больше разочарована.

Она похлопала меня по руке, но я резко одёрнула её. Моё личное пространство стало больше в три раза, и я была не готова к прикосновениям других людей. Даже если это были мои друзья.

Её голова откинулась назад.

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке, Молли?

— Голова болит, — сказала я ей. — Мне кажется, это мигрень.

Это была правда.

— И у меня было действительно тяжёлое утро.

Заметив, что у меня начали дрожать руки, я сжала их в кулаки и засунула под стол.

— Может, я могу принести тебе что-то? Кофе? Воды?

Виски. И покрепче.

— Я-я бы выпила воды. Спасибо.

Она выглядела всё также обеспокоенно, но встала и направилась в кухню. Я сделала неровный вдох и попыталась убедить себя, что это был не конец света. Мне нанесли травму. Я не была готова столкнуться с этим сегодня. Или в любой другой день. Вообще.

Я закрыла глаза и снова увидела его руку у себя на груди. Его пальцы растянулись по всей её окружности, ладонь крепко прижалась к моему соску.

Хорошо, может быть, я не хочу освежать в своей памяти каждую секунду этой перебранки.

Меня пробила мерзкая дрожь, и я неожиданно почувствовала тошноту. Внутри меня бушевала энергия стресса, и прежде чем я осознала, что я делаю, я начала неосознанно кружить по офису. Может, я и не собиралась разговаривать с отделом кадров, но никому бы не повредило, если бы я проверила, кто там сегодня работает.

Оказалось, что никто.

Дорис одна управляла всем отделом, и её нигде не было. Её стол выглядел нетронутым. Видимо, у неё был выходной.

Развернувшись, я увидела стол мистера Такера. Он стоял на противоположной стороне офиса, но благодаря открытой планировке, я могла видеть его со своего места. Мне ничего не мешало сейчас, не считая всех моих коллег, кирпичного столба и моего собственного сомнения и страха.

— Как проект?

Я подпрыгнула от неожиданности и заметила того, кто стоял слева от меня.

— О, Господи. Катерина, ты напугала меня.

Катерина Довз была лучшей женщиной-дизайнером в "626" и всем тем, к чему я стремилась. Она была, по крайней мере, на пять лет старше меня и на несколько световых лет дальше. Начиная от её гладких, мастерски уложенных светлых волос, и заканчивая её элегантным клетчатым платьем. В ней воплощались самообладание и профессионализм.

Я же сегодня выглядела как обкуренный хипстер, мои волосы плохо лежали и не хотели делать то, что я у них просила. Конечно, я не могла обвинять Генри в проблемах с волосами, так как они на сто процентов были моими.

Это было проклятие Мавериков.

— Какой проект? — глупо спросила я.

— Проект для "Блэк Соул". Разве Генри не выбрал тебя для этого проекта?

— Э... — я не знала, что сказать.

Её взгляд изучал меня в поисках чего-то, что я не могла определить. Она завидовала? Хотела получить этот проект? Она могла бы сделать это. Меня уже достало работать с проектом "Блэк Соул" и Генри Такером.

— Кажется.

— И как тебе с ним работается?

Я скрестила руки на груди, чувствуя, что меня определённо выделили из толпы. Катерина никогда не разговаривала со мной. Даже когда мы вместе работали над проектами. Вообще, она всегда держалась сама по себе.

Поэтому я не понимала, что поменялось. Может Генри попросил её что-то мне сказать? Пощупать меня? В переносном смысле. Понятно, что если он собирался сделать это в буквальном смысле, он бы сделал это сам.

— Хорошо, — я пожалела, что дошла до Дорис, которая даже не позаботилась о том, чтобы прийти на работу.

Я, должно быть, глянула в сторону стола Дорис, потому что Катерина посмотрела в том же направлении.

— Ты ищешь Дорис?

— Искала, — призналась я. — Но ничего срочного. Я могу поговорить с ней, когда она вернётся.

— Её не будет десять дней, — проинформировала меня Катерина. — Она уехала в круиз.

Вот чёрт.

— Ты серьёзно?

— Что-то важное? Нам приходило напоминание об этом на прошлой неделе. Мы должны обращаться к Генри, если нам нужно что–то связанное с отделом кадров. Он заменяет её, пока её нет в офисе.

Ну, конечно.

— Ничего важного, серьёзно, — я начала двигаться в сторону своего стола. — Я поймаю её как-нибудь в другой раз.

— Молли, — крикнула она мне в спину. Я остановилась только потому, что удивилась, что она знает моё имя. — Если ты хочешь поговорить о чём-то или если... что-то случилось, о чём тебе хотелось бы рассказать, можешь на меня рассчитывать.

Я облизала сухие губы и приняла решение забыть о том, что произошло, и двигаться дальше.

— Хорошо. Э. Спасибо.

Странное предложение Катерины не отпускало меня до конца дня, пока я притворялась, что работаю. Я хотела кому-то рассказать. Я бы даже рассказала Эмили, если мне нужно было освободиться от этого. Но я, казалось, не могла произнести ни слова.

В конце концов, я нашла в себе смелость признаться, когда она уже собирала свои вещи.

Она повернулась и спросила:

— Конец рабочего дня?

Я моргнула и резко прошептала:

— Генри схватил меня за грудь сегодня утром.

Её ответ прогремел на весь офис.

— Что он сделал?

Оглянувшись вокруг, я понизила голос и повторила:

— Генри схватил меня за грудь, Эм. После нашей встречи сегодня утром. Он сначала положил руку мне на плечо, и когда я попыталась отодвинуться, схватил меня за грудь.

Она уронила сумку с ноутбуком на пол и подкатила ко мне свой стул.

— Что значит схватил?

— Как ты обычно хватаешь вещи, Эмили! Когда ты намеренно пытаешься что-то схватить. Именно это он и сделал. С моей грудью.

Если мне придется ещё раз повторить слово "грудь", я, наверное, закричу.

— Чёрт побери! Что ты собираешься делать?

— Я пыталась поговорить с отделом кадров, но Дорис уехала в круиз на десять дней. Крошка-Такер её заменяет.

— Крошка-Такер может отправляться к чёрту, — её ярость немного успокоила мою. — Ты ему что-нибудь сказала?

Я сделала успокаивающий вдох.

— Я сказала ему больше не трогать меня. Но поскольку этого вообще не должно было произойти, я не уверена, что он послушает.

— Ему лучше послушать.

— Я знаю.

— Молли, что ты собираешься делать? — спросила она во второй раз.

— Есть какие-нибудь идеи? Серьёзно, я готова их обсудить. Ещё один вариант — это пойти к его отцу. Но Генри настаивает, что это была случайность. Его слово против моего.

— И моего, — добавила она. — Я буду рада заступиться за тебя.

— Только вот тебя там не было, — напомнила я ей. — Ты слышала только мою версию.

Она закатила глаза.

— Потому что меня волнует только твоя версия.

Мы замолчали, ни у кого из нас не было правильного ответа.

В конце концов, я решила:

— Я подожду, пока не приедет Дорис, и расскажу ей, что случилось. Она что-нибудь придумает. Это её работа, придумывать что-то.

Эмили кивнула.

— А тем временем, я буду защищать тебя от Такера-младшего. Он и на двести метров к тебе не подойдёт.

Тяжесть у меня в груди уменьшилась, хотя я знала, что она не сможет выполнить своего обещания. Генри и я были посредине важного проекта, над которым работали вместе. Я не смогу избегать его вечно. Но, может быть, хотя бы десять дней? Можно попробовать осуществить это, пока не вернётся Дорис. Затем я смогу решить, что делать.

Эмили проводила меня до моей машины, и я оценила её доброту. Мне не хотелось просить у неё помощи, но она была нужна мне сейчас. В основном, мне хотелось доползти до своей квартиры и забыть о сегодняшнем дне навсегда. Но поскольку я не могла сделать этого, было здорово иметь такого друга как Эмили, который мог проводить меня.

И было здорово, что у меня должна была состояться встреча с Эзрой, которую я ждала и которая отвлекала меня. Может быть, она пройдёт не так ужасно как весь этот день. В конце концов, я была девушкой и я могла надеяться.

ГЛАВА 17

Ужин в "Бьянке" был в самом разгаре, когда я зашла в дверь. Ресторан находился на окраине центра города в недавно созданном квартале искусств и расположился между старым домом, который был превращён в антикварный магазин, и французской пекарней (той самой французской пекарней), которая была уже закрыта.

Сам ресторан был практически скрыт за стеблями плюща, обвившего его кирпичный фасад. Кованый забор обрамлял уютную террасу, расположенную сбоку от главного входа. На входе стояла меловая доска с меню, поэтому проходящие мимо люди могли остановиться и узнать про блюдо дня.

Я вошла внутрь, нервная и напряжённая из-за долгого дня, но чары "Бьянки" медленно начали проникать под холодные доспехи, которые я носила в течение нескольких часов.

Мой взгляд тут же упал на центральный элемент пространства. Это был овальный бар в центре обеденного зала. Над ним висела огромная люстра, сделанная в форме цветка, хрустальные капли которой сверкали в лучах золотого света. Цветочная тема присутствовала в зале повсюду. Над каждым столом висели белые горшки, наполненные белыми цветами, свешивающимися вниз. Также пространство было наполнено изображениями белых цветов, белых фигур и белых зданий. Всё было белым.

Поскольку Эзра заставил меня работать с ним, я изучила все его рестораны. "Бьянка" означало — "белый", поэтому было уместно оформить весь ресторан в этом цвете.

Даже его хостес были одеты в белое. В отличие от "Лилу", где все носили чёрное.

Мне следовало посетить "Сариту" следующей. Чтобы посмотреть, какая цветовая схема там использовалась.

Предполагаю, что красная.

Безликая стена привлекла моё внимание. Две из четырёх стен ресторана имели окна, через которые проникал свет. Дальняя стена скрывала кухню и была разделена дверьми входа и выхода, а также пространством под уборные. Третья стена, справа от бара, не имела окон и ей отчаянно чего-то не хватало. Это было заметно по тому, как сильно она отличалась от всего оформления ресторана. И картины ей не подошли бы.

Моя идея расцвела во что-то более осязаемое, когда я увидела габариты пространства. "Бьянка" была современным и в то же время причудливым местом. Простым, но абсолютно обворожительным.

— Вы встречаетесь с кем-то? — спросила меня хостес.

— С Эзрой, — сказала я ей, обнаружив, что мой голос звучал не достаточно убедительно.

Её глаза округлились от удивления.

— С Эзрой Батистом?

— Да.

— Он ждёт вас?

— Да.

Она поморщила губы и посмотрела в сторону бара.

— Я думаю, он сегодня на кухне, но я не вполне уверена. Я схожу проверю.

Когда она удалилась в поисках своего босса, я взяла меню. "Бьянка" была значительно меньше "Лилу", но такая же шикарная. Я с трудом могла узнать блюда, перечисленные в её коротком меню, их описания были ещё хуже. Даже названия коктейлей, казалось, были написаны на другом языке.

Мне нужна была Вера, чтобы перевести мне это меню. Я знала, что в "Бьянке" подают современную французскую кухню, но это ничего не значило для человека, который ни грамма не понимал в эксклюзивных блюдах.

Тем не менее, мой желудок заурчал. Видимо, ему было всё равно, что они подавали. Главное, что здесь была еда. И честно говоря, после того, как я увидела несколько тарелок, которые принесли на соседние столики, я не могла винить его. Чтобы ни ели эти люди, это выглядело невероятно.

Прошло несколько минут, прежде чем Эзра вышел из кухни. К моему удивлению, на нём была надета форма шеф-повара. Он снял невысокий лёгкий колпак по пути ко мне. Взгляд на его, по обыкновению серьёзном, лице был таким же серьёзным.

— Молли, — поприветствовал он меня в своей обычной манере. — Извини, что заставил тебя ждать.

Я уставилась на него, во рту у меня пересохло от удивления, когда я увидела эту новую версию его. Он всегда выглядел таким собранным в своих костюмах и рубашках. И в те несколько раз, что я видела его в повседневной одежде, моё сердце останавливалось. Но это? Белая форма прилегала к его смуглым рукам и мускулистой груди. На нём всё ещё были надеты тёмно–синие брюки, а не чёрные штаны, которые обычно носили шеф-повара. И его туфли были блестящими, дорогими и не подходили для кухни. Он был... растрёпан, его вещи не сочетались, и это было божественно.

— Ты шеф-повар?

Он откашлялся, отведя глаза.

— Обычно нет. Но я умею работать на кухне, что бы тебе ни говорил Киллиан.

— Он ничего мне не говорил, — уверила я его. — Я просто удивлена увидеть тебя в этой роли.

Его глаза всё ещё отказывались смотреть на меня, и если бы это был не он, я бы подумала, что он нервничал. Но это же был Эзра. Этот мужчина никогда не нервничал. И не чувствовал себя неловко. Он был наглым и самоуверенным.

— Была небольшая проблема с ужином. Я решил помочь.

— Очень мило с твоей стороны.

Его улыбка была самоуничижительной и скромной, доказывая, что все мои умозаключения о нём были неверными.

— Вовсе нет. Это было абсолютно эгоистично с моей стороны. Я не хочу, чтобы мой ресторан загнулся.

Я не могла не засмеяться.

— Хорошо, ты прав. Это было абсолютно эгоистично с твоей стороны спасать этот ужин. Как ты посмел так поступить со своим бизнесом?

Его губы расплылись в тёплой улыбке, но он сменил тему.

— Ты пришла, чтобы посмотреть стену?

— Ты же не против? Я не хочу мешать.

Он отмахнулся.

— Всё хорошо. Рисовать будем после закрытия, ты можешь снять все мерки, которые тебе нужны.

— Показывай, — поторопила я его.

Именно это он и сделал, проведя меня по краю зала, пока я не увидела свой будущий проект лицом к лицу. Я разглядывала это гигантское белое пространство, которое было самым большим холстом, с которым я когда-либо работала, и напряжение, которое копилось во мне весь день, наконец-то выплеснулось наружу.

В предвкушении я издала счастливый вздох и протянула руку к пустой стене, выкрашенной белой краской.

— Это будет весело, — прошептала я.

Он повернулся ко мне.

— Хм?

— Ничего, — я обошла Эзру, чтобы получше рассмотреть стену. — Я просто разговаривала сама с собой.

— Ты выглядишь счастливой, — прокомментировал он. — Хороший день?

Не посмотрев на него, я призналась:

— У меня был ужасный день, — я провела пальцем вниз по чёрной рамке картины. — Но он становится лучше.

Я услышала в его голосе улыбку, даже не посмотрев на него.

— Я так и думал.

Бабочки вернулись с новой силой, подпрыгивая и порхая и создавая хаос внутри меня. Развернувшись к нему, я смело встретила его взгляд.

— Хочешь услышать мою идею?

Он уставился на меня.

— Ты хочешь рассказать мне свою идею?

Я покачала головой, наполовину завороженная его загадочным взглядом. Он был тёплым и нежным, и одновременно знакомым.

— Не совсем.

Он медленно приподнял одно плечо.

— Значит, я подожду до великого открытия.

Его ответ заставил меня усомниться в его искренности.

— Ты ведь шутишь, верно?

— С чего бы я стал шутить?

Потому что ты абсолютно очаровательный маньяк, который все контролирует.

— Ты действительно так сильно мне доверяешь? Я раскрашу всю эту стену, Эзра.

— В этих вопросах, Молли, я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было.

И что я должна была делать с этим? Кроме того, чтобы запомнить этот момент и то, как он сейчас выглядел и то, как защищено я чувствовала себя от его слов, и какой важной и заметной я себе казалась. Я хотела законсервировать этот момент и сохранить навсегда, чтобы обращаться к нему всякий раз, когда я буду чувствовать себя беззащитно или как-то не так. Чтобы я могла напомнить себе, каково это — чувствовать, что тебя уважают.

Потому что я чувствовала это. По какой-то причине, этот суперуспешный ресторатор решил, что я ему ровня. В то время как весь мой офис не верил в меня, он рискнул всей своей империей и доверился моему вкусу. Он доверял мне. Когда мой босс отклонял мои идеи, ставил под сомнение мой вкус и лапал меня, это мужчина попросил меня помочь ему, и полностью в меня поверил.

И он предоставил мне полную свободу делать то, что я считала правильным.

Эзра не представлял, как много для меня это значило, как много он изменил в моём видении мира и в том, насколько я себя ощущала, будучи взрослой и имея работу.

— Тебе что-то нужно от меня? — спросил он, когда я ничего больше не сказала.

— Пока ничего, — сказала я ему. — Мы можем поставить экраны? Я надеюсь начать в субботу, и мне бы не хотелось быть на виду.

— Всё будет хорошо, — пообещал он. — Дай мне знать, что ещё тебе нужно, и я всё достану.

— Спасибо.

— Ты голодна?

— Что?

Каким-то образом он умудрился сократить расстояние между нами.

— Ты голодна? Ты ела?

— Э, нет.

— Не хочешь присоединиться ко мне на лёгкий перекус?

Моё сердце ускорилось в три раза.

— То есть сейчас?

Один уголок его рта приподнялся в улыбке.

— То есть сейчас, — улыбка исчезла. — Если, конечно, тебе никуда не надо.

Иррациональное желание вернуть назад его улыбку заставило меня сказать:

— Нет, мне никуда не надо. Поэтому ужин — это хорошо.

— Отлично. Садись... вот сюда, — он подвёл меня к столику на двоих рядом с кухней. — Сначала мне надо проверить кухню, но я попрошу Сиенну принести тебе меню.

Быстрым движением руки он выдвинул для меня стул, и я неожиданно почувствовала себя очень нервно. Что всё это значило? Чувство долга? Деловой ужин?

— Спасибо, — сказала я скрипучим голосом, с трудом выдавливая слова из своего пересохшего рта.

Он подозвал Сиенну, хостес, элегантным взмахом запястья. Она пришла в движение и стремглав бросилась через весь ресторан, чтобы узнать, что ему надо. Либо она запала на него, как подросток, либо он был страшным боссом, которого она боялась вывести из себя.

Либо и то и другое.

Не то, чтобы я много об этом знала.

— Можешь принести Молли меню? — попросил он её. — И стакан воды, — он посмотрел на меня. — Хочешь что-нибудь ещё? Коктейль? Вина?

Я откашлялась в надежде, что я каким-нибудь волшебным образом научусь лучше разговаривать.

— Я пока начну с воды. Спасибо.

— Я сейчас вернусь, — пообещала Сиенна.

Эзра улыбнулся мне, когда она исчезла.

— Я тоже. Только удостоверюсь, что все идёт гладко. Дай знать Сиенне, если тебе что-то нужно, или любому из официантов, если не сможешь найти её. Это мой столик, и они в любом случае будут приглядывать за тобой.

— Хорошо.

Он пошёл в сторону кухни, но остановился на полпути.

— Ты дождёшься меня?

Его неуверенность затронула что-то внутри меня.

— Я дождусь тебя, — сказала я утвердительно.

На его лице появилась редкая улыбка, которая трансформировалась в ауру спокойного счастья. Было удивительно то, как он умел переключаться. В одно мгновение он был устрашающим диктатором, а потом становился ослепительно прекрасным.

Правда, сегодня он не был особенно похож на диктатора. Вообще-то, он был действительно добрым, заботливым и внимательным. Конечно, он бы снова изменился. После его возвращения, мы бы нашли, о чём поспорить. Не было людей более непохожих, чем мы с ним. Нужно было только немного подождать, и мы бы вернулись к своим старым привычкам.

Он бы приказал мне сделать что-то. Я бы совершенно точно отказалась. Он бы стал спорить со мной. В этот раз я бы точно выиграла. И он вывел бы меня с территории ресторана.

Что было бы идеальным завершением моего великолепного понедельника.

Но по какой–то причине, я ждала того, чтобы поспорить с ним.

Вместо того чтобы думать о моём рабочем дне, я достала телефон и в тайне начала гуглить ингредиенты французских блюд, которые он мне предлагал выбрать. Это не помогло. Я подумала поймать Сиенну, чтобы она помогла мне разобраться с меню, но я струсила, когда она подошла, чтобы долить мне воды в стакан.

Через пару минут моего ожидания, Эзра вернулся к столику уже без формы шеф-повара. Он несколько раз провёл рукой по волосам по пути к столику, как будто бы заставляя их снова подчиниться ему, после того, как он продержал их в заложниках под колпаком шеф-повара. Одно только это должно было запасть мне в голову на последующие пять лет, но не только его волосы привлекли внимание.

На нём была надета футболка. Футболка!

Я никогда раньше не видела его в футболке. И честно говоря, я никогда в жизни, ни единого раза, не думала, что футболка может так всё изменить. Но каким-то образом это сработало, потому что футболка была именно на Эзре.

Он выглядел моложе и более расслабленно. Я в первый раз увидела его руки, и они меня не разочаровали. Они были мускулистыми, как я их и представляла. Он тут же заставил меня задуматься о том, чтобы снова записаться на занятие на велотренажёры в 5:30 утра.

Его улыбка была широкой, настоящей и нежной, что было неожиданно. Он сел напротив меня, и я подумала, что в этот самый момент я, возможно, влюбилась в него. Ну, хорошо, это была не любовь, но, определённо, желание.

Очень сильное желание.

Он наклонился вперёд, расслабленно положив руки на стол.

— Ты решила, что будешь есть?

Я откашлялась и заставила себя посмотреть на меню, чтобы не поддаться соблазну и не начать разглядывать Эзру.

— Всё выглядит очень хорошо.

Ладно, будем честными, я не имела ни малейшего представления об этих блюдах, но я была уверена, что они будут хороши. Думаю, это считается.

— Я просто не уверена, какое блюдо выбрать. Какие твои, эм, любимые?

— Кок-о-вен чудесный, — ответил он непринуждённо. — Также мы спасли утиное конфи, когда я уволил Марселя. Мне нравится, как кухня готовит его в последнее время.

Да, моя лучшая подруга была шеф-поваром, но это не значило, что я обращала внимание на то, что она рассказывала про свою деятельность. Точно так же она не смогла бы взять кисть и сделать что-то с её помощью только потому, что она дружила со мной. Честно говоря, когда она начинала говорить о еде, я обычно представляла голос учителя из мультфильма про Чарли Брауна, который звучал абсолютно бессмысленно.

Но сейчас я была многое готова отдать, чтобы вспомнить хотя бы что-то из тех её гастрономических разговоров! Например, что такое кок-о-вен? Мясо? Вино? С уткой вроде бы было всё понятно, но слово "конфи" звучало странно. Может быть, это были внутренности или что-то в этом роде? Я точно знала, что шеф-повара готовы были съесть всё, что угодно. И чем более странной была еда, тем выше она ценилась. Например, бычье сердце или язык, или столетние яйца.

Не думаю, что я была готова есть странные утиные части сегодня вечером.

Когда я не ответила, Эзра добавил:

— Может быть, ты хотела бы что-нибудь не из меню? Я могу попросить приготовить всё, что ты хочешь. Просто скажи, чего бы тебе очень хотелось.

Мои щёки вспыхнули от его щедрого предложения.

— Вообще-то, я просто не могу решить. Прости. Обычно Вера заказывает мне еду. В меню всё выглядит превосходно. Я даже не знаю, что выбрать.

— А-а, — он потянул за меню, и я с легкостью отпустила его. — Ты не против, если я выберу для нас обоих? Можем заказать несколько разных блюд и попробовать друг у друга.

Я с облегчением выдохнула.

— Было бы здорово.

— Что думаешь насчёт мидий?

— Заказывай. Если ты считаешь, что они хороши.

А если мне ничего не понравится, я всегда могу забежать в "Тако Белл" по пути домой. Просто мысль.

Он дал знак своим официантам, и один из них тут же появился перед нами.

— Я собираюсь сделать заказ, Дэвид.

— Да, сэр, — ответил Дэвид.

Эзра начал проговаривать длинный список блюд, включая мидии, кок-о-вен и утиное конфи. Он также произнёс слова, которые я не знала — кордон блю и стейк-фри. Он посмотрел на меня, на его лице была еле заметная улыбка.

— Вина?

Я пожала плечами.

— Давай.

— И бутылку Шато-Грийе.

Дэвид исчез, и я осознала, что я осталась наедине с Эзрой Батистом. В одном из его ресторанов. За одним из его столиков.

Я не знала, что и думать! И как себя чувствовать. Всего несколько месяцев назад я чувствовала себя очень нервно с этим мужчиной. Я ненавидела его, потому что эта эмоция казалась мне наиболее безопасной.

Он был самым знаменитым знакомым Веры. Он был успешным другом Киллиана. Он был боссом Уайетта.

Но для меня он был никем.

И я была для него никем. Просто человеком, которого он мог бы опознать по полицейской ориентировке, если бы я вдруг решила ограбить винный магазин, а он случайно оказался бы там.

Только вот в последнее время мы как будто перестали быть друг другу чужими. И мне не казалось, что ненавидеть его безопаснее всего. Вообще, ни одна из эмоций, которые я чувствовала по отношению к Эзре, не казалась мне безопасной.

Но это и не казалось мне неправильным.

Это точно было опасно. Но не было неправильным, благоразумным или комфортным.

— Ну что, скажи мне честно, не слишком ли много я прошу с этой фреской?

Я закинула голову назад и засмеялась. Не слишком ли много он просит? Он всегда просил слишком много.

— Ты серьёзно?

Его лицо сделалось виноватым.

— Меня вдохновила та твоя картина у Киллиана. Вероятно, я был слишком настойчив.

Я потрясла головой и провела пальцем по сконденсировавшимся капелькам на стенке стакана.

— Ты был слишком настойчив на помолвочной вечеринке. Потом ты был слишком настойчив, когда нанял меня в "626". К тому моменту, как ты попросил меня нарисовать фреску, я была бы удивлена, если бы ты сказал "пожалуйста" или позволил бы мне сказать "нет".

Теперь была его очередь усмехнуться.

— Я не привык слышать "нет".

— Это я заметила.

— Ну, если честно, это не совсем верно. Я слышал "нет" в своей жизни. Я слышал это так часто, что уже устал. Поэтому я делаю всё возможное, чтобы услышать "да".

Его взгляд был искренним, он углубился в воспоминания, о которых я могла только догадываться. Какая-то часть его необычной энергетики сделалась спокойнее, мягче. Мои ледяные стены начали таять. Резкие слова, которые всё время вертелись на кончике моего языка, когда я была рядом с ним, растворились. Я хотела услышать о нём больше. Я хотела узнать больше. Увидеть больше.

Мне хотелось бы знать тебя всю.

Может быть, он не один этого хотел.

— Это связано с твоими ресторанами? — спросила я, пробивая почву.

Он покачал головой.

— Да, именно. "Лилу" дал мне много жизненного опыта. Даже несмотря на то, что у меня уже был опыт с одним рестораном, — он ненадолго замолчал, а потом добавил. — Моя бывшая жена и я вместе владеем рестораном. "Квинс". Ты слышала о нём?

Эзра казался спокойным, но меня вдруг захлестнуло нервной волной. Я помнила, что у него был четвёртый ресторан, но мне было сложнее запомнить, что у него есть бывшая жена.

— Да, — сказала я. — Я слышала о нём. Хотя я никогда там не была.

Он поморщил лицо.

— Ничего страшного. Он подходит Елене и приносит доход. Я бы не сказал, что он какой-то особенный.

— Елена это твоя бывшая жена?

Он кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Поэтому мне следовало бы оставить эту тему и перейти к следующей. Если бы это был кто-то другой, я бы постеснялась задавать прямые вопросы. Но с Эзрой я как будто бы не могла остановиться. Я хотела знать, что случилось. Я хотела знать всё не только о его браке, но обо всей его жизни. Я хотела докопаться до истины и замучить его вопросами, пока он не признается во всём.

Пока я не буду знать всё.

Пока я не узнаю его.

— Вы всё еще владеете рестораном вместе? — ну, вот, я аккуратно начала вынюхивать.

Выражение его лица сделалось жёстче, налетели грозовые облака, засверкала молния, завыли сирены, предупреждающие о торнадо.

— Когда я познакомился с Еленой, она была в процессе создания концепции. Она делала это со всей страстью и энергией. Она хотела познакомить Дарем с мексиканской едой, но сделать это в традиционном стиле. Я сразу же влюбился в её идею и почти так же быстро в неё. Мы поженились через шесть месяцев после нашего знакомства, и как только она получила мою фамилию и мои деньги,мы открыли ресторан. Через год после открытия "Квинс" мы развелись.

Глубокая печаль в его глазах пронзила мне сердце, оно просто обливалось кровью от переживаний за этого мужчину и его прошлое.

— Вам было слишком сложно вместе вести бизнес?

Он глянул на меня так, что меня снесло волной его горя. Моё дыхание остановилось, когда он произнес:

— У неё был роман с нашим шеф-поваром. Они сейчас женаты, — он отвернулся и сделался задумчивым и подавленным. — У них трое детей.

— О Боже, Эзра.

Его голова резко повернулась.

— Не надо меня жалеть. Я виноват не меньше. Со мной сложно. Раньше было ещё сложнее. Я... я могу быть закрытым, я слишком сосредоточен на работе и, как ты понимаешь, на всём том, что заставляет женщин убегать к другим мужчинам. Она... мы... Я стал лучше после того, что случилось. Благодаря Елене, я понял, что люблю ресторанный бизнес. Я нашёл в жизни то, чем горю. Это именно та цель, к которой я хочу стремиться всю жизнь. Сначала я был зол, но именно в это тёмное время родилась "Лилу". Я попросил Киллиана встать у руля, а всё остальное уже история. Это было десять лет назад. С тех пор я изменился, и теперь с тремя успешными и независимыми друг от друга ресторанами довольно сложно винить тот период времени, который принёс мне столько хорошего.

— То есть Елена всё ещё директор "Квинс"?

— Она совладелец, но она мало связана с бизнесом. Она управляющая в этом ресторане, и я разрешил ей выбирать меню и стиль. Но именно из-за меня он приносит деньги.

В его тоне звучала самоуверенность. Это была чистая правда.

И тут появилась армия официантов с нашей едой. Мы отстранились друг от друга, выпрямившись на стульях, затем отодвинули столовые приборы и стаканы, чтобы разместить всю еду.

Дэвид, тот же самый официант, что принимал у нас заказ, специально для меня рассказал про все блюда, и налил нам вина. Следующие десять минут мы пробовали еду и пили вино. Что-то как будто бы взорвалось у нас в головах.

Или, по крайней мере, в моей голове. Еда была такой же хорошей, как та великолепная еда, которую мы с Верой пробовали в "Лилу", или как то меню, которое Уайетт приготовил для помолвочной вечеринки, или те блюда, что готовила для меня Вера.

— Это невероятно, — простонала я и наколола на вилку кусочек стейка с кровью, который подали с тонкой картошкой фри и вкуснейшим соусом. — Я знаю, что у тебя проблемы с шеф-поваром, но я уверена, что твоя кухня не страдает от этого.

Он улыбнулся себе в тарелку. Когда он посмотрел на меня, его глаза потемнели и снова стали загадочными.

— Это старые рецепты, — объяснил он. — Повара могут приготовить их одной рукой. Но я не менял меню в течение нескольких месяцев. Мне надо, чтобы пришёл кто-то и взял всё в свои руки. Мне нужен лидер. Мне нужно вдохновение. Один я с этим не справлюсь.

Теперь я поняла.

— И что ты собираешься делать?

Он задержал на мне взгляд, его уверенность была непоколебима.

— Я собираюсь обновить свой веб-сайт, придумать обалденную стратегию для социальных сетей и нарисовать чертовски классную фреску на этой стене, — он указал на стену. — Я собираюсь сделать "Бьянку" неотразимой.

Кусок утки застрял у меня в горле, и я на секунду подумала, что мне может понадобиться приём Геймлиха. Случись это перед Эзрой и его модными клиентами, это было бы очень унизительно. Единственной альтернативой тому, чтобы Эзра извлёк кусок дичи из моей трахеи, была смерть.

Видимо, моя жизнь собиралась пойти по второму сценарию.

Я схватила стакан с водой и выставила себя на посмешище сделала все возможное, чтобы спасти себя от смерти.

Это не вполне сработало.

— С тобой всё в порядке.

Я подняла палец вверх, давая ему понять, что мне нужна минута и продолжила пить живительную влагу. Это был не самый грациозный момент, и мне, вероятно, пришлось бы вытереть рот салфеткой после всего этого, но зато я выжила.

Я была борцом.

— Я в порядке, — крякнула я. — Я просто не знала... что... это именно то, что я для тебя делаю.

Он приподнял одну бровь.

— Если бы ты знала, разве это поменяло бы что-то?

Что он имел в виду под этим? Что я не стала бы требовать от него не вмешиваться в проект? Наверняка. Но я не могла вынести такое количество диктаторов в своей жизни. Решив не озвучивать эту мысль, я решила, что сарказм — лучшая тактика.

— Ну, вероятно, я бы лучше старалась.

Один из уголков его губ приподнялся в удивлении.

— Серьёзно?

— Серьёзно. Но, я так полагаю, нам придётся довольствоваться тем, что есть. И, честно говоря, это совсем не здорово.

— Ты такое несёшь, Маверик.

Хорошо, что у меня во рту ничего не было. Его шутливый комментарий наверняка заставил бы меня снова подавиться.

— О да, и тебе это нравится, Батист. Тебе нужен кто-то, кто задаст тебе жару, а то ты так и будешь думать, что ты особенный.

Он опять наклонился вперёд и протянул руку, положив её по центру стола.

— О, так вот, что ты делаешь. Сводишь меня с ума, чтобы я вёл себя скромнее?

Я обнаружила, что тоже наклонилась вперёд.

— Конечно. И как, это работает?

— Ну, ты определённо сводишь меня с ума. Не уверен насчёт второй части.

— Вероятно, мне стоит лучше стараться.

Выражение его лица помрачнело, он понизил голос и снова стал неотразим.

— Пожалуйста.

О Боже. Пожалуйста. Одно простое, избитое слово, но что оно делало с моим беспокойным либидо. У меня мог случайно случиться оргазм.

Я отклонилась назад, так как боялась, что у меня потекут слюнки прямо на кок-о-вен.

— От тебя столько неприятностей, Эзра. Очень много неприятностей.

Он тоже отклонился назад, запустив вилку в горшочек с мидиями.

— Кто бы говорил, Молли Маверик. Это ты — ходячая неприятность. И это продолжается с того самого момента, как я тебя встретил. Я просто стараюсь не отставать.

Его обвинение заставило меня задуматься. Это не может быть правдой. То есть, да, мы начали ссориться уже с первого дня нашей встречи и делали это во всё остальное время, что нам приходилось взаимодействовать. Но никто никогда не называл меня ходячей неприятностью. Никогда.

В школе думали, что я буду воспитателем в детском саду. В колледже один из парней, с которым я встречалась, расстался со мной, потому что мы недостаточно часто ругались. Он сказал, что я скучная.

Я не была ходячей неприятностью, я не была сложной. Я была милой, и со мной было легко. Я была скромной. Я была тряпкой.

Я была создана для френд-зоны.

— Будем заказывать десерт? — спросил Эзра, хотя мы не съели и половины еды, которую заказали.

— Я бы хотела, — честно призналась я. — Но мне сегодня столько всего надо сделать.

Он посмотрел в сторону, и я не могла понять, был ли он разочарован или просто задумался.

— Вообще-то мне тоже.

— Спасибо за ужин, — сказала я искренне. — Это гораздо лучше полуфабрикатов, на которые я сегодня рассчитывала.

Он засмеялся, так как подумал, что я пошутила.

Я не шутила.

— Обращайся в любое время, Молли. Буду рад избавить тебя от полуфабрикатов.

Мои щёки уже болели от того, как много я сегодня улыбалась.

— Я приду в субботу. В девять подойдёт?

— Конечно. Я буду здесь и впущу тебя. Напиши мне на почту, что тебе нужно.

Так как я никогда не говорила, что думаю, я не понимала, что на меня нашло. Но я протянула к нему руку и сказала.

— Она идиотка.

Он резко взглянул на меня, его глаза вопросительно сверкнули.

— Елена, — пояснила я. — Я понимаю, что ты стал тем, кто ты есть, и получил весь этот опыт, который открыл для тебя столько возможностей в ресторанном бизнесе. Но, правда, она идиотка. С тобой сложно, но это не значит, что невозможно. Ты определённо трудоголик, но ты также внимательный, заботливый и один из самых достойных людей, что я когда-либо встречала. Ты не толкал её в объятия другого мужчины, Эзра. Она выбрала более дешёвый вариант, потому что она была не достаточно сильной для того, чтобы разглядеть удивительного человека перед собой.

Он замолчал на некоторое время, и я испугалась, что обидела его. Затем он резко встал и протянул мне руку. Я взяла её.

Конечно же, я взяла её.

— Я провожу тебя до твоей машины.

— Х-хорошо.

Мы вышли из-за столика, оставив на нём разрозненно стоящие тарелки с остатками еды и пустые бокалы. Он вывел меня на улицу. Я не была уверена, в курсе ли он, на какой машине я приехала, но оказалось, что он не был особенно заинтересован в моей безопасности или в том, чтобы отправить меня домой.

Мы вышли из "Бьянки", и он повёл меня на пустую веранду, которая была всё ещё закрыта на зиму. На стеблях плюща ещё не появились листья. Кирпичная кладка у нас под ногами была неровной. Воздух был всё ещё прохладный. Но это не имело значения.

Он подошёл ко мне, и я почувствовала тепло его тела. Ночное небо обрамляло его силуэт, над головой светили звёзды. По моему телу пробежала нервная дрожь, я уставилась себе на ноги, но потом подняла глаза наверх, пока от меня не осталось ничего кроме нервов, ожидания и надежды.

— Я хотел уберечь тебя от этого, Молли, — голос Эзры был нежным, хриплым. — Но я устал стараться.

И прежде чем я успела что-либо спросить, его губы прижались к моим. От его прикосновения у меня по телу прошёл ток. Меня удивило ощущение от прикосновения его губ, от того как его тело прижималось ко мне, и от осознания того, что Эзра Батист целовал меня. Я вероятно должна была ожидать этого, но, если честно, я никак не могла подготовиться к этому поцелую.

Он был всем тем, чего я никогда не чувствовала ранее, у меня никогда не было возможности насладиться чем-то подобным. Поскольку все мои плохие и очень плохие свидания были с мальчиками, которые притворялись мужчинами, одного этого опыта было достаточно, чтобы навсегда стереть воспоминания о них. Потому что Эзра не был мальчиком, который притворялся взрослым. Он был ничем иным как сексуальным, неотразимым, зрелым мужчиной.

Его губы умело двигались, лаская, пробуя на вкус, поглощая, пока я, наконец, не поцеловала его в ответ. Сначала его голод казался лёгким, но он становился тем сильнее, чем дольше мы стояли там. Его руки нашли мою талию и прижали меня к его телу. Мои руки с запозданием метнулись к его груди и крепко схватились за его футболку.

Он целовал меня так, как никто не целовал меня ранее. И я знала, я просто знала, что никто никогда меня так больше не поцелует, ни один мужчина. Никто не сможет воссоздать этот момент. Никто не сможет сравниться с ним. Меня полностью захватили ощущения, вызванные тем, как его язык переплетался с моим, и тем громким горловым звуком, который он издал, когда я зубами схватила его нижнюю губу.

Он не был застенчивым или сдержанным. Наши губы двигались, а языки танцевали в интимном и жарком танце. Он пробуждал во мне огонь с помощью своих талантливых рук, водя ими вверх и вниз по моему телу. Он прижимал меня ближе, он дразнил, искушал... соблазнял.

Когда его поцелуи очертили линию моего подбородка и опустились вниз к шее, я глубоко вдохнула в попытке успокоить своё бешено стучащее сердце. Но он не дал мне передохнуть, и его губы снова нашли мои, желая утолить голод, такой же сильный, как и мой.

Время шло, но я совершенно пропала — пропала в этом мужчине. Он не был наглым, но был уверенным в себе и успешным. Он не был невнимательным или грубым, он был верен тем, кто был ему дорог и он был невероятно внимательный, хотя прошлое и ранило его.

Этот мужчина был абсолютно не такой, как я предполагала.

В конце концов, его поцелуи стали медленнее, он нехотя оторвался от меня, но не отошёл. Голова его была всё ещё наклонена, его лоб касался моего. Его руки всё ещё были на мне и крепко меня держали, напоминая об интимном моменте, который мы только что разделили.

У него вырвался дрожащий вздох.

— Наконец-то.

Я издала удивленный смешок.

— Наконец-то?

Выпрямившись, он посмотрел на меня вниз

— Я не уверен, что могу припомнить момент, когда не хотел поцеловать тебя.

Моё, и без того беспокойное сердце, яростно подпрыгнуло в моей взволнованной груди. Внутри меня бурлила смесь адреналина, эндорфинов, и какого-то слишком большого чувства.

— Ты не так давно меня знаешь, — напомнила я ему.

Он сделал ещё один шаг назад и взял мои руки в свои.

— Это правда. Но уж ты-то должна знать, что я очень нетерпеливый.

Я потрясла головой, снова почувствовав свое тело.

— И ты решил так выпустить пар?

Его ответ всегда отличался о того, который я ожидала. В случае с моим колким комментарием я ожидала гнева, или хотя бы лёгкого раздражения. Вместо этого, уголок его рта приподнялся в ласковой полуулыбке и он сказал:

— Даже близко нет.

Я сглотнула, издав громкий звук, что напомнило мне об одном мультике.

— У меня есть ещё работа.

— Тогда иди, — приказал он. — Я увижу тебя в субботу.

Не зная, что и думать о нём и об этом поцелуе, я высвободила свои руки и сказала:

— Хорошо.

Таков был мой гениальный ответ. После одного из лучших ужинов в моей жизни, одного из самых интересных разговоров в моей жизни и пока что лучшего поцелуя, я закончила вечер дурацким: "Хорошо".

М-да.

В каком-то смысле в этом был виноват Эзра. Я винила сексуального ресторатора, который ловко превратил мои мысли и мои намерения ненавидеть его в ничто.

Я оставила Эзру и практически побежала к своей машине в попытке скрыться. На протяжении всего моего пути домой я держала свои пальцы прижатыми к губам. Я старалась как можно дольше сохранить ощущение от его поцелуя. На случай, если этому не суждено было произойти снова, на случай если бы Эзра пришёл в чувства и решил больше не иметь со мной дела.

Когда я приехала домой, я не стала рисовать всю ночь, как мне хотелось бы. Я даже не размышляла о поцелуе Эзры и не вспоминала каждое его мгновение, хотя и очень этого хотела.

Нет, я работала.

И я ненавидела это каждую секунду.

И только когда я отправилась в кровать через три часа, я позволила себе проверить почту и наконец-то позволить себе почувствовать тех самых бабочек и предаться сентиментальным чувствам и ощущению неопределённости от всего этого.

Кому: mollythemaverick @ gmail . com

От: ezra . baptiste @ yahoo . com

Дата: 3 апр. 2017, 23:18:45

Тема: Спасибо за ужин.

И тот поцелуй.

С нетерпением жду субботы.

~Эзра

ГЛАВА 18

Эта неделя тянулась как улитка — медленно и противно. Даже встреча с "Блэк Соул" только потратила моё время разочаровала меня. Я с нетерпением ждала возможности рекламировать их модных артистов с помощью обновления брэнда и использовать все возможности нашей маркетинговой команды. Вместо этого я получила старомодных дельцов, которые были больше заинтересованы в долларовых знаках, чем в оригинальном контенте.

Учитывая особенности клиента, Генри был идеальным креативным директором. Он полностью соответствовал их уровню, предлагал изъезженные и устаревшие тактики, которые не принесли бы никакой пользы для их имиджа, популярности или бизнеса. Они даже оспорили суперкрутые новые логотипы Итана, решив в итоге протестировать их на фокус-группе.

Презентация моего предложения по продвижению в социальных сетях прошла так, как я и представляла — как крушение поезда плохо. Была пара невнятных комплиментов моей графике, но большая часть встречи прошла в обсуждении прибыли от рекламы в социальных сетях и попытках объяснить, что семьдесят один процент цифрового времени тратится на смартфоны, а не на стационарные компьютеры. Не было никакого смысла, или, по крайней мере, это было не так важно, ориентироваться только на стационарные компьютеры.

В общем, это было похоже на метание бисера перед свиньями.

Когда мы вернулись в офис, Генри собрал нас в конференц-зале для того, чтобы обсудить новую стратегию. Он хотел начать заново. Нам не нужно было выкидывать всю свою графику, всего лишь сто процентов наших инновационных идей.

В общем, проект "Блэк Соул", тот самый проект, который должен был сделать меня звездой офиса, оказался не более успешным, чем мой предыдущий проект для баптистской церкви или для фирмы, предоставляющей услуги по покосу травы. Этот проект никоим образом не продвигал мою карьеру и не укреплял моё положение в "626". Я застряла на той же ступени карьерной лестницы, с которой начала.

И я ненавидела всё это. Мне больше не нравилось делать фоновую работу и быть лёгкой добычей для Генри в его сексуальных домогательствах.

Хотя по проекту "Блэк Соул" оставалось ещё много работы, и, может быть, не всё ещё было потеряно. На встрече нам сообщили, что двое из их маркетинговых экспертов уехали на неделю в Чикаго. Ходили слухи, что отсутствующие эксперты лучше разбирались в новых трендах.

Мне ничего не оставалось, как двигаться дальше, не так ли? В любом случае, было ещё рано всё бросать. Если моя мать чему-то и научила меня в жизни, так это тому, что как бы плохо, мерзко или страшно ни было, ты не должна была бросать начатое, ни при каких обстоятельствах. О, Господи, помоги мне.

Среди других её доводов было: Ты хочешь кончить, как твой отец? Что бы сейчас происходило с миром, если бы все сдались и побросали начатое? О, Господи, ты превращаешься в своего отца. И моё любимое: Начатое бросают только лодыри, Молли. Ты хочешь быть лодырем? Хочешь?

Кхем. Не говоря уже о том, что я могла только представить себе расклад, при котором я бросала этот проект. Я всё-таки не хотела быть лодырем. Я, действительно, не хотела кончить как папа. Или, если уж на то пошло, как мама.

Я продолжу придумывать оригинальные идеи, которые снесут им крышу и заставят их с головой окунуться в омут прекрасной технологической эры. Я продолжу посвящать себя этому проекту, хотя он уже потерял всё своё очарование, а я начала жалеть те группы, что подписали контракты с такой отсталой студией. И я продолжу мириться с Генри, с тем как он молча пялится и случайным образом касается меня. Хотя если его рука снова приземлится где-нибудь в районе моей груди, моё колено совершенно точно найдёт его яйца. В стиле Чака Норриса!

Всё это казалось бессмысленным. Я поняла, что уже слишком поздно передать кому-нибудь этот заказ, но я мечтала об этом каждый божий день. Я так хотела получить его. Я возлагала на этот заказ столько надежд, мечтаний и будущих покупок, но когда до него дошло дело, он просто разрушил иллюзию того, что я любила свою работу.

Потому что я её не любила.

Она не могла сравниться с рисованием. Я больше ни секунду не могла лгать себе. Графический дизайн был антитезой свободному творчеству. Потому что здесь не было выбора. Здесь не было непредвзятого мнения и пространства для новаторства, осмысления и созидания. Дизайн состоял из чётких линий и чужих взглядов. Здесь надо было угождать людям, бездумно говоря им "да, сэр". Это был корпоративный мир, заключенный в холодном офисе с неопределённым дресс-кодом. И я, хоть убей, не могла вспомнить, почему я так хотела работать в этой компании. И не было конца этому сумасшествию. Только нескончаемый безумный поток ублажаемых упрямых клиентов и развратных боссов.

Когда я, в конце концов, зашла в "Бьянку" в субботу утром, чтобы поработать над фреской, я сделала глубокий вдох, как если бы это был мой первый вдох за всю неделю. Эзра встретил меня у центрального входа, непринуждённо улыбаясь мне и смотря на меня сонными глазами. Как же он привлекал меня, и как же нечестно это было. Совсем нечестно.

— Молли, — поприветствовал он меня, вместо того, чтобы произнести стандартное "доброе утро".

— Эзра, — вернула я ему его приветствие, задумавшись о том, не собирается ли он снова меня поцеловать.

Он взял мою нелепую холщовую сумку, наполненную красками и другими принадлежностями, которые я принесла с собой. Я явно взяла больше кистей, чем надо было, и ещё дополнительных кистей — всех видов, размеров и форм, которые имелись в моём арсенале. Я принесла их все. Хотя у меня была одна любимая кисть для рисования, и она была лучшим выбором для той идеи, которую я задумала. Но, по правде говоря, я никогда не рисовала ранее фрески, поэтому я не очень понимала, что мне нужно. В этом случае лучше всего было перестраховаться.

Поставив мои вещи на застеленный скатертью стол, приготовленный специально для меня, он уставился в мою сумку.

— Здесь так много кистей, — он посмотрел на меня. — Я не знал, что есть такой большой выбор.

Я пожала плечами, наслаждаясь волнительным ощущением, вызванным его интересом.

— У каждой из них своя цель.

Казалось, что он сомневается.

— Как скажешь.

— Сколько видов вилок существует? А ложек? А сервировочных ложек или лопаток, а ещё венчиков, сковородок, блюд? Ножей? — я указала на свои кисти.— Здесь то же самое.

Его улыбка растянулась.

— Тебе, видимо, уже приходилось это объяснять.

— Раз или два. Я могу привести похожее сравнение с запчастями для велосипеда, автомобильными колёсами и инструментами, если желаешь.

Сделав шаг ко мне, он обнял меня за талию.

— Нет необходимости.

Я подняла на него глаза, потрясённая тем, что он инициировал физический контакт. Мы обменивались письмами по работе и смешными текстовыми сообщениями, но не было ничего, что давало бы понять, был ли наш поцелуй ошибкой или началом чего-то.

Я попыталась сосредоточиться на работе вместо того, чтобы сходить с ума думать о том, что это было. Но будем реалистами. Разумеется, я была всего лишь человеком. И, разумеется, Эзра был больше, чем человек. Хотя я и не могла сказать точно, кем он был. Я была уверена, что он был чем-то из серии греческих богов или супергероев, или сверкающих на солнце вампиров. Это не имело особого значения, потому что я не была ни одной из тех вещей, и мне было сложно поверить, что наш поцелуй что-то для него значил.

У него, вероятно, всё время случались эпичные поцелуи. И он, наверное, уже устал, что его поцелуи доводят всех до оргазма, и уже готов был сказать что-то типа: Фу, прекратите уже меня целовать, прекрасные женщины.

Что же до меня, последний раз, когда меня так основательно целовали, чтобы в глазах помутнело, а ноги дрожали, был... э... Хорошо-хорошо, я не могу вспомнить, чтобы меня когда-нибудь так целовали. И сейчас мне пришлось бы жить с реальной возможностью того, что меня, вероятно, никто никогда так не поцелует. Никогда вообще. И это была огромная, мерзкая, горькая пилюля, которую мне надо было проглотить.

Когда я уже решила, что не могу больше сходить с ума из-за одного лишь поцелуя, выражение лица Эзры резко стало бесстрастным, и он спросил:

— Когда ты сказала про запчасти для велосипедов, ты имела в виду брата Веры?

— Угу. Ванн.

Он качнулся назад на пятках, но не убрал руку с моего бедра.

— Мне, вероятно, следовало убедиться в том, что ты ни с кем не встречаешься, прежде чем целовать тебя.

— Ты имеешь в виду Ванна? — я не смогла сдержать смех. — Нет, нет, нет. Нет. Прости, но нет. Мы просто друзья. Он мне как старший брат. Я знаю его всю мою жизнь.

Казалось, что я его не убедила.

— Между вами ничего нет?

— Ты бы стал встречаться с Диллон?

Он задумался и его лицо поморщилось.

— Нет. Никогда. Но она на самом деле моя сестра. По крови.

— Может у нас с Ванном и нет общей ДНК, но он мой брат во всех смыслах этого слова. Он очень опекает меня и одновременно раздражает, но он также чудесный. Между нами никогда-никогда-никогда ничего не будет. Никогда.

Он подумал над моим ответом и повысил ставки.

— А что насчёт Уайетта? Между вами что-нибудь есть?

Мой пульс ускорился, я почувствовала беспокойство и тревогу.

— Может быть, тебе следует просто спросить то, что ты хочешь спросить?

— Ты встречаешься с кем-нибудь, Молли? Есть ли кто-то, кто тебе нравится?

Моё сердце подпрыгнуло, и мысли смешались в моей голове. Он хотел знать, есть ли кто-то, кто мне нравится? Неожиданно я почувствовала себя снова в пятом классе, как будто бы мне пришлось лицом к лицу столкнуться с кем-то, в кого я втюрилась, во время печальной игры в бутылочку.

— Ты, — сказала я робко, моё сердце подобралось к горлу, и я уже начала обдумывать вариант переезда в Мексику, на случай если он отошьёт меня. Для справки: первый пункт моего плана заключается в том, что я убегаю из "Бьянки", разбив окно, и краду Альфу Эзры машину. — Эзра, у меня никого нет.

Всё его тело расслабилось и прижалось ко мне, когда он наклонился, чтобы поймать мои губы своими. Я резко вдохнула воздух от удивления, предоставив ему возможность переплести его язык с моим. Его губы прижимались так нежно, но не мягко. В них чувствовался голод, намерение и дикий пыл.

Мы продолжили ровно с того места, где остановились в прошлый раз. Наши губы двигались так, будто уже были знакомы, но теперь изучали изгибы, вкус и желания друг друга. Я схватилась обеими руками за его рубашку-поло, отчаянно пытаясь взять ещё больше от этого мужчины, который уже несколько месяцев сводил меня с ума. Он и сейчас сводил меня с ума, но уже совершенно другим более приятным способом.

Но все хорошие вещи должны заканчиваться. Наш поцелуй был чувственный и сексуальный, но слишком короткий. Когда из кухни вышел шеф-повар, заметил нас и тут же зашёл назад, прервав то наслаждение, которое мы только начали узнавать, Эзра оторвался от меня, хотя и не отошел слишком далеко.

— Извини, — пробормотал он, бросив раздражённый взгляд через плечо. Когда он снова повернулся ко мне, он сказал. — Мне хотелось сделать это в течение всей недели.

Я улыбнулась как идиотка. Я положила свою щёку ему на грудь, чтобы скрыть румянец на щеках и глупую улыбку, и почувствовала удовлетворение, когда услышала, как быстро бьётся его сердце. Потому что именно из-за меня оно билось так неистово.

— Значит, у тебя тоже никого нет? Девушки? Секс без обязательств? Девушки из эскорт-агентств, которые предъявляют тебе счета?

Его смех сотряс всё его тело, и моя щека почувствовала вибрацию в его груди. Я закрыла глаза и насладилась ощущением.

— У меня никого нет, Молли. Даже встреч на одну ночь. Я уже год ни с кем не встречаюсь. Может дольше. У тебя была череда плохих свиданий, а у меня была очень длинная череда очень плохих отношений. Мне не хотелось встречаться с женщинами с тех пор... как открылась "Сарита".

Мне нужно было увидеть его глаза, чтобы понять, правду ли он говорит, поэтому я наклонила голову назад и встретила глазами его взгляд.

— Серьёзно?

— Ну что тут скажешь? Я не замечал никого вокруг, пока один дерзкий графический дизайнер не сорвался на мне в одном из моих самых успешных ресторанов.

— Ты врёшь, — обвинила я его, потому что была в ужасе от того, что он не врал. — Я не могла всё это время интересовать тебя.

— Я был заинтригован, — добавил он. — Определённо. С самой первой секунды, как я встретил тебя, я был заинтригован. Хотя я держался на расстоянии, потому что уважал Киллиана и Веру. Меня не интересовали серьёзные отношения, и я слишком плохо тебя знал, чтобы понять, что тебя интересует. Я не мог бы причинить тебе боль и остаться в хороших отношениях с Киллианом. Ты привлекла моё внимание в первую же секунду, как я тебя встретил, но только недавно я решил добиться тебя, несмотря на риск вывести Киллиана из себя.

Добиться меня? Всё это время он добивался меня? Я ненадолго закрыла глаза и представила поездки на его машине, письма и то, что он нанял меня на все возможные должности. О, Господи, Эзра Батист добивался меня! А я была абсолютно непрошибаема совсем ничего не замечала! Могу я вернуться в прошлое и посмаковать то время???

— И когда же всё поменялось?

Он приподнял одно плечо и подошёл ближе.

— Я не знаю. Я не могу выделить какой-то конкретный момент, но мой интерес долго мариновался, пока я не увидел тебя на кухне с Уайеттом перед помолвочной вечеринкой. И я ненавидел себя за то, что разрешаю другим людям встать у меня на пути. Я ненавидел Уайетта за то, как он заставлял тебя улыбаться и смеяться, и за то, что он пригласил тебя в моё место. Я ненавидел тебя за то, что ты, казалось, не замечала меня или за то, что ты не выносила меня. С этого самого момента я поставил себе цель привлечь твоё внимание и заставить тебя заметить меня, — он снова улыбнулся этой нежной и скромной улыбкой, той самой улыбкой, что заставляла меня таять изнутри.

— Хотя я не был уверен в том, что это сработало. Я использовал Мег, чтобы попробовать впечатлить тебя, но ты и без неё справилась с вечеринкой. Я попробовал соблазнить тебя своим винным погребом. Тебе не было это интересно. Я показал тебе свою машину. И опять тебе было всё равно. Я почти исчерпал все свои ресурсы, Маверик. И мне кажется, ты сформировала во мне комплекс.

В общем, я просто умерла. Я была мертва. Наверное, это и есть смерть. Потому что Эзра не мог сказать то, что он только что сказал.

— Я уже тогда была под впечатлением от тебя! Поэтому я больше ни на что не реагировала. Разве ты не заметил, что я вела себя как псих рядом с тобой? Я думала, что ты просто выделывался, как обыкновенный козёл!

Щёки его вспыхнули, и его улыбка была одновременно смущённой и очаровательной:

— Это не очень-то спасает мою репутацию.

Я засмеялась, может быть даже немного истерично, но он говорил сумасшедшие вещи, и мой рациональный мозг не мог понять те слова, что он произносил.

— Твои приёмы сработали, — уверила я его. — Чтобы ты не делал, всё сработало.

В кухне что-то жутко загремело так, что мы подпрыгнули. Он застонал и опустил свой лоб на мой.

— Это прозвучало дорого. Наверное, мне следует пойти проверить.

Сдержав улыбку, я сказала ему:

— Иди. Но не терроризируй их очень уж сильно.

Выпрямившись во весь рост, он спросил:

— У тебя есть всё, что тебе нужно? Может, я могу что-нибудь достать?

Нарастающий ужас прервал самые захватывающие сорок пять минут моей личной жизни, и я почти содрогнулась от его глубины.

— Ты нанял меня для этой фрески, потому что это было частью твоего плана по соблазнению?

Он потряс головой — это выглядело так, как будто он пытался оправиться от моего словесного удара.

— Что?

— Ты нанял меня для этой работы только потому, что хотел залезть в мои трусики?

Уголок его рта приподнялся в медленной, многообещающей улыбке. Если бы я сейчас не чувствовала панику, я бы могла случайно воспламениться.

— А что, есть возможность залезть тебе в трусики? — спросил он.

— Это полностью зависит от твоего ответа, — ответила я. — И я смогу понять, если ты солжёшь.

Он приподнял одну бровь.

— У тебя все на лице написано, — объяснила я. Это была абсолютная неправда, но лучше бы он думал, что перевес на моей стороне. Может быть, тогда бы он поверил в это.

— Фреска не имеет к этому никакого отношения, — ответил он искренне. — Она имеет отношение лишь к твоему таланту. Ты мне определённо нравишься, Молли, но я ещё и бизнесмен. Я не нанял бы тебя для того, чтобы полностью изменить интерьер своего ресторана, переживающего не лучшие времена, если бы ни думал, что ты сможешь внести по-настоящему позитивные изменения.

Мои страхи ослабли, и я сделала ровный вдох.

— Прости, я просто испугалась. Не хочу, чтобы ты из жалости попросил меня нарисовать эту фреску.

Уголки его губ подпрыгнули вверх.

— Это далеко не так. Я очень хочу посмотреть на то, что ты придумала.

— А что насчёт маркетингового заказа? — потребовала я.

Часть меня надеялась, что он скажет мне, что это был хитрый ход, чтобы проводить со мной больше времени, и что я отстойный дизайнер. Потому что тогда у меня бы появилась причина уйти из "626" и начать сначала. Я смогла бы заняться рисованием или плетением корзин, или пчеловодством. На данный момент любая работа была бы лучше, чем работа с Генри.

Так что мои доводы были резонными. Ну, почти.

— Ещё раз, Молли, я боюсь, ты не осознаешь, насколько ты талантлива. С тех пор, как я нанял тебя, я узнал про изнанку рекламы больше, чем за последние три года работы с предыдущей фирмой. Ты знаешь свою работу. Мне по-настоящему повезло, что ты работаешь с моими ресторанами.

Это был не тот ответ, который я ожидала, он был во стократ лучше. В отличие от критики, которая заставляла людей завершать карьеру, такого рода комплименты подогревали мою большую и крепкую любовь к работе.

Я ненавидела политику "626" и её боссов, и — ладно, так уж и быть — своих клиентов. Но мне нравилась часть работы, связанная с дизайном. Мне нравилось, что создание графики являлось полной противоположностью рисованию, и это было нормально, потому что мне нравились детали, и мне нравилось часами доводить важные проекты до совершенства. Я ненавидела компанию, на которую работала, но, чёрт побери, мне нравилась однообразная работа.

Что вероятно дико отличало меня от всего остального мира.

— Хорошо, — простонала я. — Ты победил. Ты мне нравишься. Очень.

Он снова усмехнулся, и смех его был низким, с шоколадным оттенком. Я почувствовала это всем своим телом, до самых пальцев ног. Он поцеловал меня в лоб.

— Я, определенно, победил, — он сделал шаг назад, на этот раз по-настоящему. — Зови, если тебе что-то нужно.

— Конечно-конечно.

Не двигаясь, я проследила за тем, как он вошёл в кухню. Это было какое-то сумасшествие.

А если и не было, то, что тогда это было такое? Кем мы были друг другу?

Мы ещё даже на свидании не были. Мы только несколько раз поцеловались и признались в чувствах. У меня даже не было времени обдумать всё это и решить, чего я хотела от Эзры.

Кроме поцелуев, конечно.

Может быть, мне и не стоило вешать на нас ярлык. Как и не стоило давить на него, чтобы выяснить правду. Я не собиралась становиться одержимой Эзрой и всей этой ситуацией. Я собиралась позволить всему этому случиться. Потому что любой мог бы угадать, чем бы это всё закончилось.

Я была всего лишь Молли, забыли? А он был Эзра Ф(чего-то-там) Батист.

Я была всего лишь девушкой, которая пыталась разобраться, какого чёрта она делает со своей жизнью. А он был олицетворением стабильности и успешности. Он уже разобрался со своей жизнью. Он уже достиг всего того, чего задумал.

О, Господи. Какими же разными мы были. Это никогда бы не сработало.

Просто не могло сработать.

А я уже так увлеклась, я уже тонула, а мы всего лишь только "намочили ноги".

Развернувшись и посмотрев на белую стену, я попыталась обуздать панику, растущую внутри меня, словно цунами. Моя грудь болела, и я с трудом могла выровнять дыхание. Руки мои начали дрожать, и я инстинктивно потянулась к кисти.

Ну вот, теперь легче.

Поскольку моё сердцебиение так и не замедлилось, я также взяла палитру. Я попросила Эзру перекрасить стену перед тем, как я начну свою фреску. Свежий слой краски сверкал как маяк посреди бури. Его фонарь звал меня в более безопасные воды.

Я не могла проанализировать Эзру прямо сейчас, не испугавшись в конец. Я не могла понять наши разговоры, или его поцелуи или то, что у него могут быть чувства ко мне.

Поэтому я отбросила свои разрозненные мысли и направила энергию в этот нескончаемый поток вдохновения. Его тёмные волосы, эти бесконечно глубокие глаза, его загадочная улыбка, которая так трогала мою душу, как ничто на свете, оформлялись в чёткий образ, который мне так не терпелось ухватить.

После того как я нарисовала карандашом очертания, я вернулась к своей палитре. Достав акриловые краски, которые я купила специально для проекта, я распределила их по палитре и начала смешивать цвета в поисках правильных оттенков. Когда, в конце концов, я достала свою кисть, внутри меня сформировалось что-то важное, что уменьшило мои страхи и укрепило дух.

Рисование стало моим защитным коконом, который спасал меня от страха, который я только и могла, что держать на расстоянии. Эзра подошёл ко мне позже и спросил, не хочу ли я пообедать с ним, но я не могла бросить рисовать. Я сказала ему, что я сейчас в ударе, но хотела бы пообедать позже.

По правде говоря, я только выиграла для себя время. Я не знала, буду ли я позже обедать. Я не знала, что я вообще буду делать со своей жизнью. Не считая этой фрески, моя жизнь неожиданно стала выходить из-под контроля.

Мне нужно было что-то с этим сделать. Потом. Когда я смогу подумать и предаться сумасшествию наедине с собой.

А сейчас я собиралась рисовать.

ГЛАВА 19

— Нам надо поговорить.

Я сразу же разозлилась. Во мне кипела тихая ярость, с зубов стекал яд, на руках выросли крючковатые когти, я готовилась к войне. Причиной всему был голос. И этот человек. И абсолютно всё, что с ним связано.

Я медленно подняла взгляд и обнаружила, что крошка-Такер навис надо мной. Я была в процессе создания графики, и он прервал меня на том самом моменте, когда я пыталась поместить эмблему в правильном месте, чтобы та могла изменить судьбу компании. Но его голос так напугал меня, что моя рука дёрнулась, переместив эмблему в совершенно другое место, в правый верхний угол. Он уничтожил тридцать минут моей работы.

Я подумала о том, чтобы проигнорировать его и снова с энтузиазмом схватилась за мышку. На прошлой неделе я отправила письмо Дорис из отдела кадров, объяснив, что случилось с Генри, и что я чувствовала, что меня домогаются почти каждый день. Я не ожидала получить быстрый ответ, так как она всё ещё была в круизе, но она ответила через два часа. В её письме говорилось, что всё это было похоже на громадное недопонимание, и что мне следовало бы вежливо поговорить с ним об этом, если я снова себя так почувствую. Она была уверена, что мы можем разобраться без неё, и что Генри никогда этого больше не сделает. И она хотела, чтобы я отстала от неё к чертям собачьим, чтобы она могла позагорать на палубе своего лайнера.

— О чём? — спросила я, продолжив смотреть в экран компьютера. Разработка графики на 10% состояла из навыка, на 20% из вкуса, на 30% из умения твёрдо держать руку и на 300% из умения мысленно собрать всё воедино.

С числами не поспоришь. Не задавайте вопросов.

— Я не получил твои обновления по "Блэк Соул", сладкие щёчки, — зарычал он. — Они были нужны мне три часа назад, и я их что-то не вижу.

Внутри меня зашевелилось нервное чувство. Я проигнорировала письмо Генри сегодня утром в пользу проекта Эзры, с которым я работала весь день. У меня намечался серьёзный шаг вперёд в работе над его сайтом, поэтому я была очень вдохновлена и хотела создать что-то, что можно было бы показать ему.

Поскольку я игнорировала Эзру с субботы, я пребывала в неведении относительно того, когда это случится. Когда-нибудь, в отдалённом будущем, которое пока ещё было очень неопределенно, я бы нашла в себе смелость и смогла бы встретиться с ним снова, и тогда он был бы сильно впечатлён.

Честно говоря, он тоже не предпринимал каких-то особенных попыток связаться со мной, поэтому я чувствовала себя реабилитированной. В неутешительном смысле.

Победа! Кричала я каждый вечер, уткнувшись в своё мороженое.

И я не шучу. Шучу.

Вместо того чтобы размышлять о своей способности разрушать всё хорошее, я полностью отдалась его проекту, чтобы потом впечатлить его своим гениальным дизайном. А потом я собиралась продолжить игнорировать его до скончания века.

Ну, хорошо, это именно я крадучись сбежала из "Бьянки" в субботу, не попрощавшись. И да, с того самого момента я не предприняла ни одной попытки связаться с ним — ни по электронной почте, ни через текстовые сообщения, ни как-либо ещё. Но сейчас была среда. Среда! Он сказал, что я ему нравлюсь и затем так легко отпустил меня до самой среды, не написав ни одного письма, даже по работе.

А ещё я ненавидела быть такой девушкой.

Мне хотелось каких-то достижений, и я ненавидела быть такой не определившейся, неустойчивой, сумасшедшей, напуганной женщиной, которая не знала, чего она хочет иликого она хочет, и когда она всё это хочет.

Но я, казалось, никак не могла уговорить себя слезть с этого парапета нездоровых мыслей.

Я даже не могла выплеснуть свои чувства в рисовании. И, поверьте, я пыталась.

Я едва ли удостоила Генри взглядом, когда объяснила:

— Я была очень занята с проектом "ЭФБ Энтерпрайсес". Извини. Я пришлю обновления через некоторое время.

— Они нужны мне сейчас, — проскрипел Генри сквозь сжатые зубы.

Следующая встреча по "Блэк Соул" была запланирована на следующую неделю, и всё, что я должна была сделать — это поменять цветовую схему, которая им не понравилась.

Я использовала чёрные и белые цвета с включением ярко красного. Эта винтажная цветовая схема напоминала о Guns and Roses. "Дельцы" хотели чего-то более нежного и с более мягкими цветами. Вообще-то, мне следовало выбрать серый и жёлтый в первую очередь.

Мне пришлось бы серьёзно потрудиться, чтобы вернуться назад и поменять цвета, но мне не надо было создавать ничего нового. Мне только надо было выбрать несколько центральных цветов для того, чтобы закончить с этой работой.

Я оставила свою графику, так как желала сделать так, чтобы Генри ушёл. Отъехав на стуле от своего стола, я постаралась сдержаться, чтобы не зарычать:

— Они сейчас не готовы, но если это так важно, я могу перестать делать то, над чем работала, и начать заниматься ими.

Генри сделал кислую мину, напомнив мне обидчивого ребёнка.

— У меня есть ощущение, что два крупных проекта это для тебя слишком. Ты не готова к руководящей роли, детка. Я сказал папе, что ему следовало разрешить мне руководить проектом для "ЭФБ".

Я едва сдержалась, чтобы не дать ему по шее. Он что серьёзно сейчас набросился на мою рабочую этику? Если я и не успевала где-то, то это был проект "Блэк Соул", и в том была его вина. И я была бы более чем рада поговорить с его отцом о том, почему я не испытывала энтузиазма, работая с его сыночком-извращенцем.

Я не подала Генри виду и осталась профессиональной, сдержанной и только немного стервозной.

— Это не слишком для меня, — сказала я прохладным тоном. — Я выкраиваю достаточное количество времени на каждый проект, и я планировала заняться доработкой проекта "Блэк Соул" чуть позже на неделе, потому что у проекта "ЭФБ" более сжатые сроки. Для чего тебе сейчас обновления?

Проигнорировав мой вопрос, моё объяснение и мой первоклассный отчёт о проделанной работе, он постучал пальцами по перегородке стола и сказал:

— Мне нужны эти обновления до того, как ты уйдёшь с работы. Поняла?

Сжав зубы, чтобы не задушить его сказать чего-нибудь, о чём я пожалею, я кивнула.

— Хорошо.

— Хорошая девочка, — он ухмыльнулся.

Я ожидала, что он уйдёт, но он остался и стоял так ещё минуту, уставившись прямо мне на грудь. Он даже не пытался скрыть это. На мне была надета самая скромная и неказистая одежда, которая только у меня была. Я была почти полностью скрыта под своей хлопчатобумажной рубашкой и юбкой-макси с ацтекским принтом, и всё равно Генри пустил слюну по всему моему столу, как будто бы он находился в центре стриптиз-клуба.

— Ты не против, если я начну? — спросила я его напрямую.

Он нехотя поднял на меня свой похотливый взгляд, подмигнул мне и затем, наконец, ушёл.

И вот тут меня стошнило прямо на компьютер. Хорошо, может быть не на компьютер, но, по крайней мере, немного в рот. Господи, он был таким ублюдком!

Мерзким, отвратительным ублюдком.

После того, как он исчез, я начала подумывать пойти в отдел кадров и потребовать, чтобы они занесли это в его дело. Я совершенно точно не придумала себе его мерзкое поведение.

Он переходил всякие границы.

По крайней мере, согласно моим личным стандартам, он очень-очень сильно переходил границы. Может, Дорис не поняла меня. Может, она не осознавала, что он совершенно вышел из-под контроля. Я понимала, что она хотела сохранить свою работу, а написание формальной жалобы на сына босса вряд ли было лучшим способом сделать это. Но она не могла больше игнорировать его поведение. Он мешал мне. И дико раздражал!

Я встала и пошла к её столу, но её всё ещё не было на месте, поэтому написание письменной жалобы вряд ли что-то поменяло бы, если она собиралась отсутствовать ещё несколько дней. Развернувшись, я осмотрела весь офис, пытаясь решить, что делать. Я увидела офис мистера Такера и подумывала пойти напрямую к нему. Что бы он сказал? Что бы он сделал? Была ли я готова обвинить его сына в сексуальных домогательствах, сказав это ему в лицо?

Нет, не была.

Когда я вернулась к своему столу, я открыла все свои файлы по проекту "Блэк Соул". Но мысленно я была не готова начать работать над ними. Последнее, что я хотела, это дать Генри то, что он хочет. Он прервал меня посреди рабочего дня. Плюс, весь мой план сломался. Он был хуже всех!

От злости я достала свой телефон.

Генри получит обновления, когда я закончу их. Может быть, это будет сегодня. А может быть завтра. А, может, я вообще не буду их делать, и он может заняться ими сам.

Не слишком ли сумасшедшая мысль?

Вера ответила после третьего гудка:

— Как дела, Моллс? Ты на работе?

Она была где-то на кухне, судя по звуку звенящей посуды, кастрюль и сковородок. Я сразу же почувствовала себя лучше, более расслабленно. Когда всё казалось безумием, перепутывалось и выходило из-под контроля, она была тем столпом, который заставлял меня оставаться в здравом уме.

— Да. Кстати, напомни, зачем мне это? — попросила я, в надежде скрыть настоящую эмоцию в своём голосе. — Я смутно припоминаю, что вроде выиграла в лотерею. Скажи мне, что это правда.

— Во-первых, прекрати покупать лотерейные билеты. Они не решат твоих проблем. Во-вторых, тебе нравится твоя медицинская страховка. Поэтому ты на работе, — её голос сделался мягче. — У тебя был плохой день?

— Супер плохой, — призналась я. — Если, конечно, мне не окупятся мои лотерейные билеты.

— Не окупятся, — засмеялась она. — Извини, что разбила твои мечты.

Я простонала:

— Я больше чем уверена, что они уже разбиты.

— Эй, у меня есть новость, которая поднимет тебе настроение.

— Рассказывай, — вздохнула я. — Подари мне новых сил, чтобы опять взяться за работу.

Смех Веры выдавал её желание поделиться со мной своей информацией, что тут же пробудило моё любопытство.

Я услышала, как открылась и закрылась дверь, когда она ушла в более тихое место. Она понизила голос и сказала:

— Я подслушала разговор Киллиана и Эзры по телефону. Похоже, он хочет позвать тебя на настоящее свидание. Он спрашивал у Киллиана совета, как всё не испортить.

— О, нет, — прошептала я. — О, нет!

Конечно же, Вера знала всё про Эзру и меня. Потому что я рассказала ей всё. После моей ужасной реакции в субботу мне ничего не оставалось, как пригласить в гости лучшую подругу, напоить её вином, накормить мороженым и признаться во всех наших поцелуях, флирте и в том, как я сбежала от него, как гигантский цыплёнок. После этого она любезно согласилась проанализировать со мной каждую мелочь и в итоге убедила меня в том, что у нас будет двойная свадьба — это была наша детская мечта — а я убедилась в том, что она сумасшедшая.

Она отреагировала именно так, как я и ожидала — начала поздравлять меня и прочитала мне лекцию про организацию свадеб, которую я никогда не слышала от неё ранее.

У неё было много разных соображений по поводу цветов, платьев и свадебных тортов. Но после этого я поделилась с ней всеми своими страхами и переживаниями. Она посочувствовала мне, как я и ожидала. В итоге мы с ней пришли к выводу, что мне надо успокоиться и решать проблемы по мере их поступления.

Мне не надо было отвечать на все вопросы касательно Эзры. Мне не надо было знать, чем обернётся каждая мелочь, и что случится с нами, и будет ли продолжение после первого свидания. Мне просто надо было взять самое лучшее от сегодняшнего дня.

Это был мудрый совет, и я сразу же прислушалась к нему.

Всё это время я только всё портила именно так и поступала.

— Молли, ты не можешь вечно от него прятаться, — она заговорила шёпотом, давая понять, что её жених был недалеко и мог слышать. — Исходя из того, что сказал ему Киллиан, я даже не уверена, понимает ли он, что ты от него прячешься. Я думаю, он так сосредоточен на работе, что, вероятно, думает, что всё хорошо. Без обид! У "Бьянки" сейчас большие сложности.

— Сукин сын, — прорычала я. Не то, чтобы я хотела показать ему, как сильно я его избегаю. Это только усложняло мои чувства к нему. Но я по ошибке предположила, что он избегает меня специально из-за какого-то моего недостатка, или недопонимания. Но если его просто затянула работа, а я превратила это во что-то, чем оно не являлось, тогда глупая реакция моего сердца и преждевременные девичьи вздохи могли стать проблемой.

Я уже решила, что мы не можем встречаться. Я даже не хотела с ним встречаться. Хорошо, ладно, это была грязная, наглая ложь. Я хотела с ним встречаться, но только в теории. Вообще-то я не могла с ним встречаться. Не то, чтобы я боялась за своё сердце или что я когда-нибудь услышу про новый ресторан "ЭФБ Энтерпрайсес" под названием "Молли".

От нетерпения Вера издала горловой звук:

— Ты серьёзно так переживаешь из-за одного свидания с этим мужчиной? Я имею в виду, Молли, он же роскошный, чёрт побери. И, на самом деле, хороший. Он надежный и верный, и по-своему милый. Ты, по крайней мере, можешь бесплатно поесть и получить хорошую разрядку. Ты слишком напряжённая последнее время. Тебе нужен хороший секс.

— О, Господи. Вера Мэй Делайн! Не будь такой пошлой.

Она засмеялась на другом конце телефона:

— Ну, давай же, будь честна сама с собой. Когда последний раз у тебя был хороший, крышесносный секс?

Поморщив нос, я призналась:

— Эм, в колледже? Нет, наверное, до этого. В старших классах. Ну, с тем парнем из химического класса. Как там его звали... Джош?

— Джед? — предположила Вера. — Джейк!

— Джейк Бейгли. О Боже, он был горячий.

— И тупой. Помнишь, он даже не знал, что такое периодическая таблица?

Я фыркнула:

— Это не правда.

— М-м-м, а я уверена, что правда.

— Ну, главное, что тупицы могут целоваться. Это всё, что меня тогда интересовало.

— Ты себя вообще слышишь? Твой последний хороший поцелуй был в школе, Молли! Это преступление против тебя взрослой! Ты заслуживаешь горячее свидание с дорогой едой, хорошими напитками и очень сексуальным мужчиной.

— Кто сексуальный мужчина? — спросил Киллиан на заднем плане.

Мне стало стыдно, что он услышал так много из реплики Веры, я прижалась лбом к краю стола и проговорила куда-то в сторону своих туфель:

— Я не хочу его обнадёживать.

Или себя.

— Он большой мальчик, — возразила она. — С ним всё будет в порядке. Или нет. Разочарование из-за того, что ему не удалось соблазнить, возможно, самую невероятную женщину, которую он когда-либо встречал, может уничтожить его. Но, в любом случае, ты не можешь себя в этом винить. Если он тебе не понравится, он тебе не понравится, и всё. Но тебе стоит хотя бы попробовать.

Всё было совсем не так. Эзра нравился мне — слишком нравился. Он так мне нравился, что я знала, что меня ждёт разочарование, и моё сердце будет просто уничтожено.

— Вера, я боюсь.

Она замолчала на некоторое время, а потом сказала:

— Приготовь ему что-нибудь.

— Э, что?

— Приготовь ему что-нибудь, — приказала она.

— Вера, я сказала, что хочу отдалиться от него, а не совершить непредумышленное убийство. Я просто не готова к этому свиданию.

— Значит, приготовь ему что-нибудь, — повторила она. — Тогда ты не будешь чувствовать давление от пребывания в супермодном ресторане, а ему придётся столкнуться с жестокой правдой о том, что ты ненавидишь еду. Ему, возможно, будет этого достаточно, и он сам от тебя отстанет.

— Эй! — запротестовала я.

— По крайней мере, ты сможешь выиграть время, прежде чем тебе снова придётся заговорить с ним.

— Хорошо, может быть, это не такая ужасная идея.

— Это гениальная идея! — торжествовала она. — Не благодари. В качестве оплаты Киллиан и я принимаем бронь столиков в любом из тех эксклюзивных ресторанов, куда тебя планировал сводить Эзра. Я думаю, это честно.

— А ты разве не думаешь, что он зарезервировал столик в одном из своих ресторанов?

Она издала громкий смешок:

— Разве это романтично? Нет, Молли. Он не собирался вести тебя в один из своих ресторанов, которые он назвал в честь бывших девушек. Он не настолько вульгарный. Это должно быть какое-то очень хорошее место. Точно.

— Если он пригласит меня, что пока под большим вопросом, я посмотрю, что смогу сделать насчёт столика.

— Ты лучше всех!

— Я знаю. Ты тоже лучше всех.

После разговора с Верой я тут же почувствовала, что мне легче. Легче, но одновременно и тяжелее. Что касалось наших с Эзрой отношений, сейчас я понимала не намного больше, чем до этого телефонного разговора. Но у меня была подруга, которая всегда была готова заступиться за меня и всегда участливо выслушивала меня, после всех моих выходок. Можно было и дальше разрушать все мои отношения, пока у меня был такой друг.

— Спасибо, Вера.

— Расскажешь потом, — она ответила кому-то, что сейчас будет. — Мне надо идти.

— И мне.

Когда я повесила трубку, я типа попыталась сосредоточиться на работе. Это было нелегко. Вообще-то, за весь день это была самая сложная вещь, которую я делала. К пяти часам я уже устала смотреть на оттенки серого и пытаться решить, какой из них понравится широкой аудитории.

Чёрт.

— Уже уходишь? — спросила я Эмили, которая собирала свои вещи.

Она поморщила нос.

— О, да. Идёшь со мной?

— О да! — я быстро понажимала на нужные кнопки, отправив Генри обновлённую, но не финальную версию своей графики и выключила стационарный компьютер.

Эмили подождала, пока я не убрала свой ноутбук в сумку и не повесила её на плечо. После чего она начала двигаться в сторону лифта.

— Как проект "Блэк Соул"? — спросила она, когда мы уже были в лифте и направлялись на парковку.

— Ужасно, — простонала я. — Я совсем не так его себе представляла.

— Отстой, — посочувствовала она мне. Выражение её лица изменилось, она поиграла бровями. — Но зато в твоей жизни что–то начало происходить, не так ли? Генри такой нежный любовник.

Всё моё тело содрогнулось от её шутки.

— О, Господи, это так мерзко. По нему судебный иск плачет.

Её лицо снова сделалось серьёзным.

— Погоди, он же не пытался...

Я быстро покачала головой. Не знаю, почему меня беспокоило, что она может подумать что-то не то. Если бы он ещё что-то попытался сделать в отношении меня, это была бы его вина, а не моя. Тогда почему я боялась, что люди подумают что-то не то? Во всей этой неприятной ситуации я была невиновным человеком. Он был нападающей стороной. Мне не следовало так переживать насчёт него. Но я, тем не менее, сказала:

— Нет, с тех пор как я написала Дорис, он не пытался коснуться меня снова. Но он всё время раздевает меня глазами и пялится на грудь. Может он и не прикасается ко мне, но что бы он ни делал, всё это ужасно.

— Не могу поверить, что это не дошло до его папочки. Мистер Такер быстренько пресёк бы это дерьмо.

— Ты думаешь? — по какой-то причине, я не была так уверена.

— Ради их бизнеса, — кивнула Эмили и продолжила. — Ему не нужно судебное разбирательство или плохая репутация только из-за того, что его сын извращенец.

Это была правда. Даже если бы мистер Такер не поверил бы всему, что я могла сказать, он точно вмешался бы, чтобы избежать похода в суд. Сексуальные домогательства это серьёзно, а Генри должен был унаследовать всю компанию через несколько лет. Может мне стоило подумать над этим ещё раз и пойти уже в обход отдела кадров?

Мой телефон издал звук, когда мы вышли из лифта. Я вынула его из сумки, направляясь к своей машине.

— Увидимся завтра, Эм.

— Пока, детка, — крикнула она мне в ответ.

Я кинула ноутбук на заднее сидение и устроилась в водительском кресле, держа в руке телефон. Появилось уведомление о новом письме, и я уже была готова проигнорировать его, потому что была уверена, что это Генри решил облить меня дерьмом за работу, которую я ему отправила.

Но это был не Генри. Это был Эзра. В теме письма говорилось: "Привет".

Не в силах сдерживать любопытство, я открыла письмо вопреки здравому смыслу.

Позвони мне, как будет время.

~Эзра

Сначала я приехала домой, чтобы не выглядеть слишком доступной. Плюс, у парковки был ужасный выезд. А ещё, мне надо было сначала уговорить себя и найти смелость в моей испуганной маленькой душе, чтобы нажать на кнопки.

Добравшись до дома, я переоделась в леггинсы и уселась на диване с салатом, который я взяла по пути домой. А затем позвонила Эзре.

На секунду я подумала, что он не ответит. Я ждала достаточно долго и уже была готова повесить трубку, прежде чем меня попросят оставить сообщение.

Но затем он ответил, его голос был чистым, глубоким и нежным.

— Молли.

Боже, почему он не мог просто сказать "привет", как все обычные люди? Моему истерзанному сердцу было бы легче.

— Привет, Эзра.

— Я не хотел отрывать тебя от работы.

— Я только зашла домой.

— Ты придёшь сегодня рисовать? — в его голосе звучало что-то похожее на надежду и это что-то разрушительным образом действовало на моё намерение держаться от него подальше.

— Не приду, — сказала я ему, стараясь скрыть разочарование в своём голосе. — Я не хочу прерывать ужин.

— О, ну ладно. А когда ты сможешь опять появиться?

Это всё, о чём он хотел поговорить? Когда я вернусь к работе над фреской? Мои нервы немного успокоились.

— Я думаю, в субботу утром.

— Вот чёрт. У меня в субботу одно дело, поэтому меня там не будет.

До этого момента я не осознавала, что он был мне там нужен.

— Ничего если я приду без тебя?

— Всё нормально, — уверил он меня. Его мягкий, грудной голос преследовал меня даже по телефону. — "Бьянка" в твоём полном распоряжении. Приходи, когда пожелаешь. Просто я не видел тебя уже неделю.

Его разочарование возникло из ниоткуда, растревожив моих бабочек.

— О...

— Поэтому я думаю, нам надо это исправить, — продолжал он. — Ты свободна в воскресенье вечером?

— Эм, чтобы порисовать? — я зажмурилась, осознав свои жалкие попытки казаться невозмутимой. Что со мной не так?

Его смех был искренним и раскатистым, и, о, Господи, напомните мне, почему я хотела избегать этого мужчину?

— Нет, не рисовать. Чтобы пойти на свидание. Со мной.

Я не могла придумать правильный ответ, поэтому замолчала на довольно продолжительное время.

— Э, к-конечно. Звучит здорово, — я уставилась на свой холодильник. К чёрту салат. Сегодня я начну сразу с мороженого.

Его не беспокоила моя неспособность быть такой же классной, как и он.

— Могу я заехать за тобой?

План Веры зазвучал у меня в голове. Я выпрямилась, чтобы чувствовать себя более уверенно.

— А что если я приготовлю что-нибудь, и мы останемся дома?

Я ожидала, что он будет спорить со мной. Наверняка, он был знаком со слухами о моих печальных кулинарных опытах и должен был постараться любой ценой избежать ужина, в конце которого его ждала смерть — или серьёзное пищевое отравление.

Вместо этого он с облегчением выдохнул и сказал:

— Вообще, звучит здорово. Мне бы этого хотелось.

Смягчившись, я улыбнулась и сразу же раскрылась. Чувство, что всё как надо и что всё будет хорошо, расслабило меня. Это было что-то похожее на предвкушение и надежду. Всё это казалось мне правильным.

— Как насчёт шести?

— Мне принести что-нибудь?

— Вина, — сказала я ему. — Принеси много вина.

Потому что, если уж мы не сможем ничего поесть, хотя бы выпьем.

— Увидимся в воскресенье, Молли.

— Хорошо, Эзра.

В эту ночь я рисовала. Облака плыли по небу, горизонт был увенчан солнцем. И еще там были глаза, глубокие, загадочные и мягкие. Женственная рука лежала в сильной мужской руке. Это было то, что раньше заставляло меня закатывать глаза и ожесточало моё холодное циничное сердце.

И вот я была на полпути в сумасшедший дом, а моя картина была доказательством того, что я полностью лишилась рассудка.

А может быть, вероятно... и своего сердца.

ГЛАВА 20

Вечер воскресенья наступил слишком быстро. Ещё совсем недавно я пряталась от Генри на работе и рисовала фреску в "Бьянке" всю субботу. И вот я уже делаю у себя на голове "вау", трачу тридцать минут на то, чтобы выбрать правильный цвет помады, надеваю свои новые рваные джинсы-скинни и чёрную прозрачную тунику с кружевом, а под неё — топ на бретельках.

Моя одежда выглядела повседневно, но я выбирала её целую неделю. Ох. И почему нельзя было надеть старую грязную пижаму?

Общество — ты ужасно.

Феминистки, объединяемся!

Ленивые люди тоже.

Я бы ещё позвала домоседов.

И вот я стояла у плиты, пыхтя над спагетти и мясными шариками, потому что Эзра должен был появиться с минуты на минуту. И я знала, что я сама заварила эту кашу, и что это была глупая идея, но сейчас, когда настало идеальное время для того, чтобы отпугнуть Эзру моей ужасной стряпнёй, я обнаружила, что мне не хотелось, чтобы он знал, что я не умею готовить.

То есть, вообще не хотелось.

Я даже постаралась сегодня!

Спагетти и мясные шарики были тем блюдом, которое я обычно могла приготовить. Не было ничего сложного в том, чтобы вскипятить воду и вылить банку соуса на сковородку. Ничего сложного. Совсем ничего сложного.

Но я так долго собиралась с духом, что начала готовить мясные шарики слишком поздно. Вместо того чтобы быстро приготовить их, чтобы у них ещё было время помариноваться в соусе маринара, который я купила, я выставила слишком высокую температуру и сожгла их к чертям. Кусочки лука, которые я пыталась потушить вместе с ними, выглядели как скользкие чёрные слизняки. Я думала, что если я продолжу готовить их, то они карамелизуются. Но эта теория оказалась неверной.

Я была почти уверена, что теперь у них был вкус как у старых сигарет. Но у меня не было времени, чтобы начинать сначала.

Сейчас лук шкворчал в соусе маринара, в то время как я молилась о том, чтобы помидоры скрыли то, каким почерневшим и неаппетитным он был. Не говоря уже о мясных шариках цвета угля. Они тоже были не в лучшей форме. Я захлопнула крышку сковородки, чтобы не смотреть. И ещё чтобы защитить свой наряд от красного разбрызгивающегося соуса.

Сейчас он, вероятно, был уже ядовитым.

Или радиоактивным.

Вдобавок к этому хаосу, мои макароны прилипли ко дну кастрюли, и ещё я добавила слишком много заправки в салат. Гигантская миска, которую я перед этим купила в магазине, где-то наполовину была заполнена склизкой овощной смесью.

— Я смогу все это исправить, — сказала я своему дуршлагу, поставив его в раковину, чтобы пролить макароны в течение приблизительно двух минут. Я уже начала искать листья салата, чтобы добавить их в миску для объема, как послышался стук в дверь.

Эзра. Чёрт побери! Почему именно в этот вечер ему надо было прийти вовремя?

Ранее я отправила ему текстовое сообщение с номером моей квартиры и кодом от домофона, чтобы он мог попасть в здание. Потому что, хоть я и боялась его в плане отношений, в остальном я в достаточной степени доверяла ему и не думала, что он может быть серийным убийцей.

Я повернулась, прижав руку ко лбу и пожелав, чтобы всё это сейчас же исчезло. Что если сказать ему, что это работа вандала? Какого-нибудь мстительного соседа? Только не смей потеть. Только не смей потеть. Что бы ты ни делала, не смей потеть.

О, Боже, я ходячая катастрофа.

В конце концов, я подошла к двери, всё ещё подумывая выключить везде свет и притвориться, что никого нет дома.

Мои ноги предали меня и стали двигаться в сторону прихожей. Мои руки присоединились к мятежу и каким-то образом, несмотря на то, что твердил им мой мозг, отперли засов и открыли Эзре дверь.

Он стоял там, терпеливо ожидая, одетый в повседневные тёмные джинсы и синюю рубашку с закатанными рукавами. В руке он держал бутылку вина, а на его красивом лице была полуулыбка.

Сердце, спокойно.

Мы не виделись чуть больше недели, но при виде его в своей квартире, выглядевшего, как и всегда, я задержала дыхание.

— Привет, — сказал он.

Привет.

Он сказал "привет". Не Молли. Не просто назвал моё имя. Но "привет".

То, как он произносил моё имя, творило со мной странные вещи — например, превращало мои внутренности в тёплый мёд. Но одно простое "привет" звучало до ужаса интимно. Оно было смелым, знакомым и требовательным. И нежным. И неуверенным. И чертовски сексуальным.

Господи, этот мужчина.

— Привет, — попыталась ответить я, не дыша. — Проходи?

Он вошёл в мою квартиру и поставил вино на столик в прихожей. Замок двери защёлкнулся за его спиной, и тогда его губы без колебаний нашли мои. Я не поняла, как это произошло: он прижал меня к себе, а я оказалась прижатой к стене. Но, тем не менее, мы были в моей прихожей и слились в приветственном поцелуе.

Он начался медленно, так как мы опять узнавали и пробовали друг друга. На вкус Эзра был, как мята, и пах тоже хорошо. Я не могла насытиться ни им, ни этим поцелуем. Я хотела большего. Мне было это нужно.

По-видимому, ему тоже. Наш невинный приветственный поцелуй быстро превратился в растущий аппетит по отношению друг к другу. Его губы увлекали, и от того, как они двигались вместе с моими, по моей спине побежали мурашки, и я почувствовала тепло внизу живота. Мои руки опустились на его широкие плечи, в то время как он обнял меня за талию и прижал к себе. Я не сопротивлялась, и позволила своей груди прижаться к его, наслаждаясь каждым сантиметром его крепкого тела и тем, как он наклонился к моим губам.

Он прошёлся языком по моей нижней губе, и я приоткрыла рот, позволив ему углубить поцелуй. Я схватила его нижнюю губу зубами, зная, что это сведёт его с ума. И я была очень довольна, когда это случилось. Он издал горловой звук, который я почувствовала каждой клеточкой своего тела.

Его руки поднялись выше так, что большие пальцы были практически под моим лифчиком. Его поцелуи переместились к линии моего подбородка и затем ещё ниже к шее. Я потеряла способность думать, когда он так меня целовал... Я уже забыла, почему боялась снова увидеть его. Я ощущала только наши губы, языки и зубы. И в то время как его руки становились всё смелее и смелее, я думала, что взорвусь от предвкушения.

— Хорошо, что мы решили поужинать здесь, — пробормотал он, не отрываясь от меня.

Реальность обрушилась на меня как ведро холодной воды, разрушив чары от его поцелуя.

— Ужин! — я оттолкнула его и бросилась на кухню, готовясь увидеть ужасную картину. — О нет!

Мои макароны неистово кипели, большие капли воды вылетали из кастрюли прямо на плиту. Соус сердито шипел, и я поняла, что забыла выключить его.

— О нет! — повторила я, вспомнив про чесночный хлеб в духовке. Не тратя время на прихватки, я нырнула за ним и достала продолговатый камень вместо хлеба.

Я металась туда-сюда, пока не кинула несъедобные обугленные куски в раковину.

Уставившись на свои пережаренные мясные шарики, сгоревший хлеб, переваренные макароны и скомканные листья салата, я серьёзно задумалась над тем, что я вообще делаю со своей жизнью.

— Прекрасно, — прорычала я, посмотрев на неиспользованный дуршлаг.

— Всё хорошо? — осторожно спросил Эзра сзади меня.

Из меня вырвался истерический смех. Нет. Всё не хорошо. Но я даже не знала, с чего начать свои объяснения. Улики говорили сами за себя. Но что мне теперь надо было делать?

Я издала раздражённый вздох.

Эзра посмотрел в раковину через моё плечо.

— Это был ужин?

Закрыв лицо руками, я попыталась придумать решение, найти какой-то выход из всего этого, но решение не находилось. У меня не было вообще никаких идей, кроме того, что это идеальный момент для начала зомби-апокалипсиса.

Хуже всего было то, что рядом со мной не было моей лучшей подруги, потому что я собиралась убить Веру за то, что она вообще предложила приготовить что-то для Эзры. Это была её вина. Чем она думала?

Чем я думала, когда послушалась её?

— Я его испортила, — призналась я, не отрывая рук от лица. — Он совсем испорчен.

Он издал звук, похожий на то, как если бы он смеялся или даже содрогался от смеха. Может, это был тот самый звук, после которого он должен был сбежать?

— Не может быть всё так плохо.

Я отошла в сторону, чтобы он мог сам посмотреть. Скрестив руки на груди, я подождала, пока он, со всем своим великолепием ресторатора, установит время смерти моей основательной, но провальной попытки приготовить ужин.

Он потыкал хлеб.

— О, — сказал он.

Затем он перешёл к макаронам. Они пребывали в кастрюле с того самого момента, как я отказалась от идеи промывать и подавать их.

— Ох, — проходя мимо салата, он понюхал его. — Я не... я не знаю, что сказать.

Он протянул руку и выключил конфорку, на которой всё ещё готовились мясные шарики.

— Мне обязательно знать, что под крышкой?

Я подняла голову и встретила его изумлённый взгляд.

— Я не против, если это останется загадкой.

Он усмехнулся, в очередной раз, изучив беспорядок и испорченный ужин.

— Молли, я... Ты... Что пошло не так?

Мои глаза сделались шире, когда я осознала всю тяжесть своих неправильных решений. Я пригласила Эзру Батиста к себе домой, зная, что я не умею готовить. Этот мужчина владел четырьмя самыми успешными ресторанами в Дареме. Он иногда сам готовил в "Бьянке", потому что он "умел работать на кухне". Он, вероятно, питался в пятизвёздочных ресторанах последние десять лет своей жизни. По крайней мере, несколько раз в неделю.

И вот этого мужчину я пригласила к себе, чтобы испугать своими кулинарными способностями.

Миссия выполнена.

— Я-я даже не знаю, откуда начать, — сказала я ему.

Боже, это было унизительно. Всё моё лицо вспыхнуло, красные пятна распространились по всему моему телу от корней волос до пальцев ног. Одной рукой я закрыла рот, а другой обхватила себя за талию. Мне был нужен кто-то, чтобы утешить меня. И этот кто-то, видимо, была я сама.

Насколько будет уместно попросить его уйти? Это казалось лучшим решением, чем позволить ему стать свидетелем моего унижения.

В конце концов, когда молчание растянулось в неловкую паузу, и никто из нас не мог придумать, что сказать, чтобы исправить ситуацию, я выпалила:

— Это ты виноват! Ты начал целовать меня и... потом это всё случилось!

Наши взгляды встретились, что-то зашевелилось внутри него, что-то большое и широкое, оно расправило крылья, которые были больше чем вся моя квартира.

Он улыбнулся, заставив меня сказать:

— Там надо было очень следить за временем... и ты отвлёк меня.

— Не двигайся, — он пошёл в прихожую и вернулся с бутылкой вина, которую принёс с собой. — Нам надо открыть это.

Он огляделся вокруг и затем спросил:

— У тебя есть штопор?

Не говоря ни слова, я достала из ящика штопор и отдала ему. Он взял его и, подняв к своему лицу, начал изучать.

— Неплохой штопор, — прокомментировал он.

Я моргнула. Он и, правда, так быстро оправился? Нас окружала ужасная еда! И грязные тарелки. Разве его профессиональная аккуратность не была сейчас оскорблена?

— Я не умею готовить, — призналась я. — Но к вину я отношусь очень серьёзно.

Он был сосредоточен на открывании бутылки, которую принёс, но его рот расплылся в улыбке.

— Я думал, это я виноват в том, что случилось.

От нервов у меня свело живот так, что мне захотелось согнуться, чтобы это ощущение прекратилось.

— Так и есть, — я достала два бокала из шкафчика и поставила их на столешницу прямо перед ним. — Но если быть точной, я ужасно готовлю. Я не могу приготовить даже простые вещи, такие как тосты, печенье или... спагетти.

Он опять поднял глаза и пристально посмотрел на меня, разглядывая моё лицо, мои глаза и мою душу.

— Тогда зачем ты предложила приготовить ужин. Мы могли бы поесть где угодно. Зачем тебе был нужен весь этот стресс?

Я закусила нижнюю губу, раздумывая о том, как повернуть ситуацию, чтобы мои объяснения не звучали безумно.

— Я недооценила свои разрушительные способности.

Эзра опять засмеялся.

— Кажется, я тоже.

— Прости, — прошептала я. — Тебе необязательно оставаться, если ты не хочешь...

Он прервал меня, прежде чем я успела закончить свою мысль.

— На этом месте я собираюсь прервать тебя. Ужин был лишь предлогом, чтобы увидеть тебя, Молли. Ты могла бы подать мне золотую рыбку в аквариуме, и я бы притворился, что мне нравится. Я здесь не потому, что хочу, чтобы ты впечатлила меня своими кулинарными способностями. Ты уже впечатлила меня тем, какая ты есть. Ты впечатлила меня своим профессиональным мастерством. Ты впечатлила меня своими картинами, стилем в дизайне и рисованием фрески. Ты впечатлила меня своей добротой, чувством юмора и тем, как ты закусываешь нижнюю губу, когда решаешь, чего хочешь. Молли, если бы мне был нужен шеф-повар, чтобы приготовить мне хорошую еду, я бы остался на работе. Я здесь, потому что хочу провести с тобой вечер. И никак иначе.

Мне неожиданно стало тяжело дышать.

— О.

Он оставил бутылку с вином и подошёл ко мне, взяв мои руки в свои.

— Надеюсь, ты не чувствуешь себя обязанной готовить для меня. Мне бы не хотелось знать, что ты делаешь это из-за этого, — он замолчал и оглядел беспорядок в раковине, на плите и по всей столешнице. — Твоя кухня словно взорвалась.

Я с облегчением выдохнула. Я хотела напугать его тем, что ужасно готовлю, но в итоге ещё сильнее и быстрее влюбилась в него. Он вообще понимал, что он сделал? Он вообще понимал, насколько важны мне были его слова?

— Я не знаю, чем я думала, — сказала я ему честно.

Потому что это была правда. Это была глупая идея. Не только потому, что она не сработала, но потому что я не хотела отталкивать его. У меня были огромные страхи касательно него, нас. Меня заполнила мучительная неопределённость. Я не знала, могла ли я верить в то, что наши отношения продлятся. Но я знала, что мне нравится проводить с ним время. И мне нравилось, как он смотрит на меня, как касается меня и как целует. Мне очень нравился Эзра Батист, поэтому мне было неважно, что я не знаю, что со всем этим делать.

И мне хотелось посмотреть, куда это всё нас заведёт.

Мне хотелось узнать его.

Он отошёл в сторону, чтобы налить мне бокал вина.

— Вообще, это впечатляет, — усмехнулся он. — Я никогда не видел, чтобы столько вещей одновременно пошли не так.

— Я знаю, в это сложно поверить, но я такой родилась. Это природный талант.

Я сделала глоток вина, а потом ещё глоток. Я пыталась уговорить себя не выпивать сразу весь бокал, но вино было слишком хорошее, чтобы останавливаться. Один уголок его губ приподнялся в той полуулыбке, которая заставляла мои внутренности дрожать.

— Может быть, мы сейчас уберёмся и я что-нибудь приготовлю?

— Ты не можешь этого сделать.

— Могу, — поспорил со мной он. — Обещаю не спалить хлеб.

Он снова посмотрел на салат так, словно это была самая оскорбительная вещь.

— И не превратить салат в суп.

Я издала удивлённый смешок.

— Я серьёзно, ты в прямом смысле не можешь приготовить нам ужин. У меня нет ничего кроме хлопьев и йогурта и, может быть, небольшого количества сыра.

— Этого не может быть.

Он развернулся и направился к моему холодильнику. Распахнув дверцу, он наклонился внутрь и отодвинул молоко.

— Как будет непереносимость лактозы, только наоборот?

— Переносимость лактозы?

Он бросил на меня взгляд через плечо.

— Я хочу сказать, что никогда не видел столько молочной продукции в одном холодильнике. У тебя тут на самом деле только молочка.

— У меня ещё есть апельсины, — сказала я ему. — И, кажется, немного винограда.

Эзра выпрямился и открыл морозилку. Он достал мятно–шоколадное мороженое, которое я сохранила на чёрный день.

— О, смотри. Опять молочка.

— Эй! По крайней мере, это другой её вид. Ты должен мне это зачесть.

Он порылся у меня в кладовке, после чего вышел с пустыми руками.

— Ты не шутила. Я даже не смогу сделать яичницу.

— Прости, я не закупаю много продуктов. Я предпочитаю делать несколько скучных вылазок в магазин на неделе. В этот раз я купила ровно такое количество ингредиентов, какое в итоге и уничтожила.

— И как ты выживаешь, Молли? — он выглядел искренне обеспокоенным, но я не знала, что ему сказать.

У меня была система, которая работала. Конечно, было бы полезно добавить побольше овощей в моё меню и, может быть, клетчатки, но давайте вспомним, что случилось со спагетти. Для всех было бы безопаснее, если бы я остановилась на полуфабрикатах для микроволновки.

И, конечно, на молочке.

— Я очень хорошо умею заказывать китайскую еду, — сказала я ему.

Он нахмурил брови.

— Предлагаю следующее. Я начну мыть посуду, а ты закажешь китайской еды.

В груди у меня потеплело, сердце стало больше и было готово вобрать в себя шквал новых эмоций.

— Чего бы ты хотел?

— Выбери сама, — приказал он. — Покажи мне, насколько ты в этом хороша.

Я покачала головой, но сделала так, как он сказал. Когда я вернулась на кухню, он уже выкинул всю еду и начал мыть посуду. Я встала рядом с ним и взяла кастрюлю из-под макарон, чтобы протереть её.

— Тебе не обязательно это делать, — сказала я ему.

Он внимательно смотрел на салатник, который мыл.

— Я знаю.

— Но ты всё равно собираешь это делать?

— Что касается домашних обязанностей, у всех у нас есть какие–то таланты, Молли. Мытье посуды — это мой талант.

Я засмеялась, подумав, что он шутит.

— И почему я тебе не верю?

Он повернул ко мне голову, окинув меня глубоким задумчивым взглядом.

— Это правда, — настойчиво сказал он. — Киллиан всегда помогал готовить. Мне оставалось мыть посуду.

В его голосе прозвучала тяжесть, и это удивило меня.

— Я забыла, что вы выросли вместе.

Он повернулся назад к миске.

— Ага.

Я не хотела, чтобы разговор прерывался, а также мне было любопытно узнать о его детстве. Я знала, что он рос в приёмной семье. Я знала, что его мама умерла. Я знала, что его папа умер позже. Но это были случайные факты, которые каждый мог загуглить. Мне хотелось знать подробности. Мне хотелось знать гораздо больше, чем основные детали его биографии.

Но я не знала, как задать ему все эти вопросы, поэтому я сказала:

— Круто, что вы всё ещё друзья. Вера и я тоже выросли вместе. Я не могу себе представить свою жизнь без неё.

— Я не уверен, что чувствую то же самое по отношению к Киллиану.

Я засмеялась, потому что надеялась, что он шутит. Он не шутил. Он опять замолчал. Осознав, что он не собирается делиться информацией о своём детстве, я решила начать выпытывать.

— И каково это было расти вместе с Киллианом? Он был таким же устрашающим, как сейчас?

— Хуже, — проворчал Эзра. — Он всегда был наглым ублюдком, но тогда он постоянно ввязывался в драки и создавал проблемы. Он ненавидел всё и всех. Даже меня. Может быть, меня особенно.

— Почему тебя?

Он выключил воду и вытер руки о моё полотенце. Убрав полотенце и облокотившись о столешницу, он скрестил на груди руки и заговорил низким голосом:

—Потому что я знал свою маму. Он ненавидел то, что мне довелось так долго пожить с одним из своих родителей. О своих он ничего не знал. Я думаю, он до сих пор не в курсе. Он потерял родителей, но не так. Не так, как я.

— Что ты имеешь в виду?

Моя грудь сжалась от того, каким грустным сделалось выражение его лица. Мне сразу же захотелось обнять его и сказать, что всё будет хорошо.

— Мы с мамой были близки, — объяснил Эзра. — Когда я потерял её... я потерял всё.

Его взгляд встретился с моим. Он похлопал себя ладонью по груди.

— Мне всё ещё больно. После стольких лет, я всё ещё чувствую это так же сильно, как и в тот день, когда это случилось.

Я облизала сухие губы и постаралась проглотить подступивший к горлу комок.

— Как она умерла?

— Рак груди.

— Мне жаль, Эзра. Мне очень жаль.

Он потянулся ко мне, и наши руки соединились. Я не ожидала, что ему понадобится утешение, но я пожалела, что не предложила его раньше, чем он попросил. Его горе было таким осязаемым, таким настоящим и тяжёлым, что я была сразу же им парализована, потерявшись в водовороте эмоций, которые он не пытался скрывать.

Я сжала его руки.

— Какой она была?

— Доброй, — ответил он с нежной улыбкой. — Она была доброй и заботливой. Мы были очень бедными, и когда она заболела, стало ещё хуже. Но она всегда умудрялась заботиться о тех людях в нашей жизни, которые имели меньше, чем мы. Она всегда помнила дни рождения и праздники, и она была рядом, когда людям была нужна помощь. У неё была такая красота, которая привлекала всех вокруг. Не только внешняя красота, именно её душа привлекала людей. И она была смешная. У неё было самое лучшее чувство юмора. Даже в самом конце.

— Твоего папы не было рядом?

Неожиданно на его лице отразилась тяжкая непрощённая обида, и я тут же пожалела о своём вопросе.

— Нет, мой папа объявился только в последние годы. И я всегда буду ему благодарен за это.

На секунду повисла тяжёлая пауза, и следующие слова он сказал так тихо, что я едва расслышала его:

— Он не заслуживал её, — он моргнул, отбросив воспоминание в сторону. — А что насчёт тебя? Какие твои родители?

Я едва не выдернула свои руки из его и не свернулась в калачик. Было всего несколько тем, которые я любила меньше всего. Но он был таким открытым, таким честным со мной, было бы не справедливо не отплатить ему тем же.

— Они... сложные, — призналась я. — И очень разные.

— Что ты имеешь в виду?

Стараясь избегать его сверлящий взгляд, я призналась:

— Моя мама — сумасшедший трудоголик, который считает, что все в мире должны работать так же как она. А мой папа... полная её противоположность.

Я не хотела говорить о том, что папа сейчас безработный. Каждый раз, когда я говорила людям, что мой папа не работает, они тут же начинали всячески осуждать его.

— Он пофигист.

— Чем они занимаются?

Видимо, мне не суждено было избежать этого разговора.

— Мама работает в столовой в начальной школе. Она заведует кухней. А папа сейчас безработный. Его недавно уволили.

Эзра поморщился.

— О, это тяжело. В какой сфере он работает?

— Эм, продажи, в основном.

— Что он продаёт?

— Всё.

Он засмеялся, думая, что я шучу.

— Что?

— Он продает всё. Продавал всё. По крайней мере, всего понемногу. Это происходит всю мою жизнь. Он что-то продаёт. Потом его увольняют. Он пытается продавать что-то ещё. В конце концов, его увольняют. Он... Я не знаю, как объяснить это. Он просто… он не очень хороший работник.

— Твои родители всё ещё женаты?

Я глубоко вздохнула.

— Да. Они ненавидят друг друга, но они всё ещё женаты.

Сочувственно кивнув, он сказал:

— Они хотя бы пытаются.

— Не уверена, что это правда, — сказала я ему. — По ним сложно сказать.

Эзра медленно выдохнул.

— Знаешь, когда мама умирала, я не знал, кто был мой отец. Мама никогда не говорила мне. Поэтому всё то время, пока она болела, я очень верил в то, что если бы папа был рядом, она бы выжила. Я просто знал, что если бы именно он заботился о ней, а не я, с ней всё было бы в порядке. И это было тяжёлым бременем для ребёнка. Но потом я встретил его и понял, что был не прав. Он был не из тех отцов, которые несли бремя забот на своих плечах. Он только брал. Он не только был болен физически, что-то было не так и внутри него. Но я ничего не мог с этим сделать. К тому моменту он уже в любом случае умер бы. Мне оставалось только либо принять его таким, какой он есть и быть благодарным за то, что я в итоге с ним встретился и узнал его, либо я никогда бы его не узнал. Я сделал правильный выбор. Наши родители не идеальны. Они такие же люди, как и мы, со всеми своими недостатками. Поэтому в наших проблемах их можно винить или не винить.

Я улыбнулась на то, что он сказал. Это была правда.

— Мудрый совет.

Он приподнял одно плечо.

— Ты, в любом случае, выросла чудесной, Молли Маверик. Я был сильно впечатлён тем, что ты сделала с сайтами. Я думаю, твоя стратегия для социальных сетей многое изменит. Несколько человек уже работают над этим. И кулинарные курсы — это гениальная идея. Уайетт очень ей вдохновился.

Это подняло мне настроение.

— Ура!

Уголки его губ подпрыгнули в дразнящей улыбке.

— Если ты когда-нибудь будешь готова уйти из "626", позвони мне. У меня есть для тебя работа.

— О, серьёзно? Какая у тебя медицинская страховка?

Его улыбка сделалась шире.

— Отличная.

В дверь позвонили. Наша еда была здесь. Эзра заплатил за неё, хотя я не раз предлагала сделать это, потому что именно я испортила ужин, но он не хотел ничего слышать.

Остаток вечера мы смеялись над курицей гунбао и монгольской говядиной, спорили, кому достанется последний крабовый рангун, и разговаривали обо всём на свете.

Он заставлял меня думать и слушать, и я была удивлена его открытости. Мы закончили вечер на диване, флиртуя и дразня друг друга, и мы стали чем-то больше чем просто друзьями... и чем-то больше случайного поцелуя.

Не то, чтобы мы не целовались

Потому что мы делали это.

Но когда мы переплелись всеми нашими конечностями, и слов больше не осталось, он поцеловал меня на моём диване так, как будто ждал этого весь вечер... всю неделю. И он продолжил целовать меня. И он целовал меня долго и основательно, пока я не захотела его ещё больше, ещё больше его прикосновений. Пока он каким–то образом не сделал этот вечер лучшим свиданием, которое у меня когда-либо было. Хотя я и начала этот вечер с испорченного ужина.

В конце концов, он оторвался от меня где-то в районе полуночи, когда уже было невозможно сдерживать наши тела и мысли от того, чтобы не пойти дальше поцелуев.

Я проводила его до двери, где он опять поцеловал меня и пообещал ещё один такой вечер.

— Приходи в "Бьянку" на этой неделе, — потребовал он. — В четверг вечером. Подари мне что-то, чего я мог бы ждать.

К этому моменту я уже была пьяна от него, его порочных губ и лучшего разговора в своей жизни, поэтому я кивнула.

— Хорошо. В четверг.

— Спокойно ночи, Молли.

— Спокойной ночи, Эзра.

Затем он ушёл, оставив меня разрываться от надежды и планов на будущее. Моё несчастное циничное сердце увеличилось в два раза от предвкушения следующего раза, когда я снова должна была увидеть этого мужчину, которого пыталась напугать всего несколько часов назад.

Я отправила Вере сообщение, хотя было уже поздно. Не сработало. Он не испугался.

Она ответила почти сразу. Пфф.

И когда я поняла, что она провела меня, я её возненавидела.

Хотя я и любила её. И не могла дождаться, чтобы поблагодарить её лично.

ГЛАВА 21

Было уже за девять, когда я припарковалась у "Бьянки" вечером в среду. Прошло уже две недели с момента казуса с макаронами. Две недели блаженства, постоянных улыбок и узнавания самого удивительного мужчины, которого я когда-либо встречала.

Эзра попросил меня зайти и поработать над фреской. Он нанял фотографа, чтобы сделать фотографии для сайта, но сначала надо было закончить фреску.

Внутри меня бурлила нервная энергия. Я не видела его с прошлого воскресенья, когда я провела целый день, рисуя в "Бьянке". И мы не были на втором свидании с тех пор, как ели китайскую еду у меня в квартире.

Мы обменивались письмами. Мы всегда обменивались письмами. Иногда они были связаны с работой, иногда я обнаруживала, что как дурочка улыбаюсь в экран компьютера и пытаюсь не вздыхать слишком громко. Но, конечно, были не только письма. Вдобавок ко всему этому нескончаемому диалогу, мы начали также разговаривать по телефону и писать текстовые сообщения.

Эзра был... удивительный. И заботливый. И смешной — и это было самое неожиданное. Он стал тем, чего я с нетерпением ждала весь день, и именно из-за него я бросалась проверять свой телефон каждый раз, как он издавал какой-нибудь звук. Именно из-за него я постоянно проверяла электронную почту.

Лёгким движением руки он ослабил мою циничную защиту и превратил меня в одну из тех противных девушек, которые верили в отношения.

Это было чудесно.

И пугающе.

Я наслаждалась каждой секундой узнавания Эзры, но я также не могла унять параноидальное чувство, что, в конце концов, всё закончится. Так или иначе, все хорошие вещи когда-нибудь заканчивались. И Эзра был слишком хорош, чтобы быть исключением.

Также, чем больше я его узнавала, тем больше отличий между нами появлялось... и подчёркивалось. Он был грамотным бизнесменом, руководящий целой империей. У него не было свободного времени или хобби, или передач, которые он смотрел неделями. Каждый час своего времени он посвящал работе в его ресторанах, пока его тело, наконец, не сдавалось, что заставляло его идти спать. Он признался, что каждый день рано утром занимается спортом в течение часа, но на этом всё заканчивалось. Всё остальное время он посвящал работе. Начиная со встреч и заканчивая составлением меню и логистическими вопросами, связанными с управлением тремя ресторанами, а также работой вместе с Еленой в "Квинс". Этот мужчина был очень занят. Но ему также нравилось то, что он делал. Что бы я ни думала о нём раньше, его мотивировали вовсе не деньги. Его успех подпитывался тем, что он полностью до самого остатка отдавался своему делу.

Его рестораны были для него больше, чем просто учреждения, которые приносили деньги, больше чем просто успешные рестораны, представляющие собой образцы американской кухни в целом. Это были его дети, части его души, которая чувствовала одновременно боль, торжество и беспокойство. Когда он рассказал мне про свои проблемы в "Бьянке" с поиском шеф-повара, он поделился своими страхами о том, что она закроется, или что его усилий будет не достаточно для того, чтобы сделать её успешной. Его главной заботой было — найти идеального шеф-повара, который сможет вывести её в лидеры.

Но в то же время, даже несмотря на то, что большая часть его личности была связана с его ресторанами, в нём было много такого, что хотелось узнать, изучить... во что можно было влюбиться. Он был неиссякаемым источником хороших вещей.

Именно поэтому я знала, что мы долго не продержимся. Он изменил все мои представления о мужчинах. Он показал мне, что они могут инвестировать в одну женщину, что они могут хорошо работать весь день и при этом быть терпеливыми, заинтересованными и внимательными, даже если они были вымотаны.

Он показал мне, что значит жить со всей страстью и превратить работу в произведение искусства. И это складывалось не из отдельных кусочков и фрагментов, а создавалось каждый божий день с помощью упорной работы. Дело было не в том, чтобы попытаться один раз, и не в том, чтобы работа всегда нравилась. Всё дело было в том, чтобы отдаться работе полностью, отбросить всякую осторожность и поставить всё, что у тебя есть, на то, чтобы сделать из своей профессии произведение, состоящее из хорошо сделанных дел.

Эзра жил не для того, чтобы быть счастливым. Эзра пытался получать удовольствие от того, что он совершил. Он не просто вычеркивал дела из списка дел, он выполнял их мастерски, завоевывал и разруливал. Разруливал всё что угодно.

Он научил меня надеяться на большее, чем просто счастье. Счастье было мимолётным и непостоянным. Я могла испытывать счастье, смотря Нетфликс в течение пятнадцати часов подряд. Я могла быть счастливой в "626", если бы крошка-Такер оставил меня в покое.

Но буду ли я удовлетворена всем этим в конце жизни? Не осознаю ли я, что пропустила свою самую главную цель?

По правде говоря, я этого не знала, но Эзра вдохновил меня на то, чтобы серьёзно задуматься об этом.

В основном, все наши беседы и серьёзные разговоры показывали, насколько мы разные. В то время как он был амбициозным и сконцентрированным, я сомневалась в тех решениях, которые принимала. В то время как он был профессиональным бизнесменом, я забывала вовремя заплатить за электричество. В то время как он был классным и спокойным, не смотря ни на какие проблемы, которые подбрасывала ему жизнь, но при этом всегда внимательным, я была странной и хаотичной. И ещё эгоистичной.

Он был всегда профессионален.

Мне же всегда приходилось тушить пожары, которые я случайно начинала.

Он был вызывающе пунктуален.

Я всегда опаздывала.

Между нами была огромная пропасть, и это не имело никакого отношения к нашей восьмилетней разнице в возрасте. Хотя я не могла не волноваться и из-за этого тоже.

Мы вообще не были похожи. У нас не было ничего общего. После того, как я прекращала разговаривать с ним по телефону, я всегда удивлялась тому, как мы умудрялись заполнить каждую минуту и найти, что сказать и о чём посмеяться. И с каждым телефонным звонком, с каждым текстовым сообщением или игривым письмом, я чувствовала, что падаю всё дальше и дальше в то, что мы создавали с ним вместе, в эти... отношения.

Я серьёзно влюблялась в этого мужчину, который был противоположностью тому, что я о нём думала. Я просила мужчину, а не мальчика, и я его получила. Но теперь я не знала, что с ним делать и как не позволить своему сердцу полностью отдаться ему.

Если бы он однажды закончил мои с ним отношения, я бы никогда не оправилась от этого. Я бы никогда не нашла другие такие же отношения, которые были бы всем тем, что я когда-либо хотела.

Если раньше я была избирательна, то теперь Эзра уничтожил меня для всех остальных мужчин.

Жизнь старой девы — вот что ждало меня в будущем.

Я бы прожила свои последующие годы со своими двадцатью кошками, мечтая о роскошном бизнесмене, который однажды сбил меня с ног и заставил поверить, что, может быть, у меня есть шанс на счастливый конец.

Ужин в "Бьянке" практически заканчивался, когда я зашла внутрь. Хостес Эзры приветственно кивнула мне, но я уже была в ресторане достаточное количество раз, и она знала, что я пришла увидеть его.

Эзра предложил мне поужинать, после чего я смогла бы поработать в течение часа или около того, пока ресторан закрывался на ночь. Для меня это было уже поздно, но мне это было несложно, так как я собиралась провести этот вечер с Эзрой.

Я нашла его за его обычным столом, перед ним был ноутбук и он набирал кому-то письмо. У меня потеплело внизу живота от воспоминания о его письмах ко мне.

Он поднял глаза, когда я приблизилась, после чего поднялся, чтобы прижать меня к себе и оставить на моих губах сладкий поцелуй.

— Молли, — прошептали его губы совсем рядом с моими.

Я что-то промямлила и позволила этому злодею делать со мной всё, что он пожелает.

Этот поцелуй был слишком коротким и слишком сдержанным, а я хотела большего. Большего чем он и его умелые губы. Я хотела, чтобы все покинули этот ресторан прямо сейчас. Пожалуйста. Спасибо.

Он жестом указал на стол.

— Я заказал нам еды. Надеюсь, ты не против.

— Учитывая, что меню ни о чём мне не говорит, я тебе признательна.

Он опять улыбнулся своей полуулыбкой, которую я находила неотразимой.

— Оно на французском, — сказал он между прочим, как будто бы это и была причина, почему я не понимала, что в нём написано.

— Нет, дело в еде, — возразила я. — Она ещё хуже, чем французский.

Он задержал на мне взгляд.

— Ты должна позволить мне помочь тебе. Я научу тебя основам, и тогда ты не будешь бояться кухни.

Моё сердцебиение ускорилось. Даже моя лучшая подруга не хотела учить меня готовить.

— Ты очень занят, — напомнила я ему.

Я не хотела, чтобы он обещал мне что-то, чего бы ему не очень хотелось делать.

— Это обязательство, на которое у тебя нет времени.

— Ты торопишься? — он положил мне руку на спину, успокоив как моё тело, так и эмоции. — Я имею в виду, у нас же есть время, не так ли?

Его взгляд был безумно искренним и может быть под "временем" он не имел в виду "до конца наших дней", но что-то скрытое в глубине меня расслабилось. Будем реалистами, мне не нужно было, чтобы он имел это в виду. Я сама не была уверена, хочу ли я этого "до конца наших дней". Но мне хотелось быть в его недалёком будущем. Я надеялась, что ему тоже хотелось быть в моём.

Конечно, я не собиралась выливать на него все эти мысли, поэтому я решила прибегнуть к сарказму.

— То есть ты хочешь сказать, что мне пока не стоит отправлять заявку на кулинарное шоу?

Он поморщил нос и неодобрительно фыркнул.

— Реалити-шоу это бич Америки.

— Стоп, стоп, полегче, мистер Судья. Давай не будем бросаться оскорблениями как конфетками.

Его губы дёрнулись.

— Я боюсь даже спросить, какие шоу тебе нравятся.

— "Настоящие домохозяйки".

— Ты шутишь?

— Ты хоть одну серию смотрел?

— Не целиком, но я видел...

Коснувшись пальцами его губ, я остановила его.

— Таким образом, твои доводы ничего не значат. Не беспокойся, я познакомлю тебя с Настоящими леди. Будет весело.

На его лице появилась улыбка.

— Ты собираешься познакомить меня с Настоящими леди?

— Выделим на это вечер. Нетфликс и релакс.

— Хэштэг "идеальные отношения"?

Я засмеялась. Не могла сдержаться.

— Это что ещё за намеки?

Он пожал плечами и выглядел в этот момент смущённо, обворожительно и одновременно влюблённо.

— Одна шикарная девушка, которую я знаю, рассказала мне про хэштэги. Я не мог устоять.

— Ого, кажется она потрясающая.

Эзра склонил голову ко мне.

— О, ещё какая.

Мы опять поцеловались. Всё было очень прилично, как в конце диснеевского фильма, но этот поцелуй также был идеальным и наполненным смыслом, и моё скептически настроенное сердце увеличилось в три раза.

Появился официант с едой для нашего ужина. Это было специальное предложение вечера — хрустящие лягушачьи лапки с лимонным айоли, колбаса и кассуле из свинины. Мы напоминали романтичную версию "Фактора Страха", только всё было невероятно вкусное, и я больше никогда не смогла бы есть полуфабрикаты и хлопья на ужин.

Эзра не только уничтожил для меня всех других мужчин, но и еду, которая не тянула на пять звёзд.

Отлично. В будущем я уже не могла бы избежать тоски и сожаления.

После ужина Эзра исчез в кухне или в своём офисе, чтобы ещё поработать, а я пошла к своей стене, на которой начал вырисовываться образ из моей головы.

Я провела пальцами по нераскрашенной части стены и улыбнулась, так как знала, вот что она превратится. Я где-то слышала, что искусство не должно быть красивым, оно должно заставлять чувствовать, думать, выходить за рамки собственной жизни и видеть мир шире.

Лично я думала, что искусство может быть и тем, и другим. Прекрасным и возбуждающим. Мне нравились красивые вещи. Мне нравилось рисовать, раскрашивать, создавать. Но моё определение красоты выходило за рамки социальных норм. Я никогда не обращала внимания на пустую красоту милого лица или идеального тела.

Я видела красоту в тех вещах, что привлекали моё внимание и заставляли эмоции литься. Это было больше, чем просто оболочка, оно таилось в духе, в душе, в искрящихся глазах, или губах, приподнятых в полуулыбке. Это был тот самый момент в жизни, когда становилось понятно, что всё должно измениться, когда что-то заставляло проснуться и обратить внимание, или изменить что-то в себе, или даже отпустить то, что любишь. Красота не являлась просто мнением, это был стиль жизни. Это было что-то, что я пыталась ухватить, каждый раз, когда бралась за кисть.

Я щедро распределила по палитре чёрную и белую краски, и оставила место, где я могла бы смешать оба цвета в нейтральный серый. После чего приступила к работе.

ГЛАВА 22

Моя кисть танцевала по стене, соединяя между собой дымчатые оттенки на одном и на другом конце стены. Я взяла чёрной краски и добавила тёмные линии, чтобы добавить глубины, а потом сделала быстрые мазки белой краской, чтобы добавить света. Я переплетала между собой линии и мазки, пока вся стена от пола до потолка не была покрыта дымчато-серыми тонами. Кое-где были пространства, где белый цвет доминировал, где-то я использовала больше чёрного. Но в целом вся эта история была дымчато-серой.

Отступив назад, я осмотрела свою работу. Она не была закончена. Мне ещё нужно было пройтись в нескольких местах, где-то сгладить острые края, но я была уже близко. Оглядев ресторан, я впервые заметила, что все уже ушли. Даже в кухне было темно и тихо.

Я повернулась, не в силах поверить, что я рисовала вплоть до самого закрытия. Эзра сидел за своим столом, его длинные ноги были вытянуты и скрещены, а руки он сложил на груди. Перед ним был ноутбук и бумаги, но он задумчиво смотрел в мою сторону.

— Не обращай на меня внимания, — сказал он тихо, его голос был более шероховатым и низким, чем обычно.

Я смущённо улыбнулась.

— Я не знала, что уже так поздно. Я, похоже, была в ударе. Прости, ты, вероятно, уже хочешь пойти домой спать.

Он пристально посмотрел на меня, с этого расстояния мне было сложно что–то прочитать в его глазах.

— Продолжай, — сказал он. — Мне всё равно ещё надо поработать.

— Ты уверен?

Он сделал короткий кивок головой.

— Абсолютно.

Мои результаты вдохновляли меня на то, чтобы сделать ещё больше. Мне очень хотелось начать раскрашивать новую секцию стены, поэтому я снова повернулась к ней. Продолжая использовать те же самые цвета, я завела разговор с Эзрой.

— Расскажи мне про Бьянку? — спросила я, мой голос слегка дрожал от волнения.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду женщину, — пояснила я. — Не ресторан.

Когда он заговорил, по его тону было понятно, что он не очень-то хотел делиться подробностями.

— Зачем?

— Я собираюсь нарисовать её душу, — сказала я ему. — Мне надо знать, какой она была.

Он помолчал некоторое время, размышляя. В комнате нарастало напряжение, вызванное сменой его настроения. Я боялась повернуться и посмотреть на него. Я уставилась на завитки дыма передо мной и решила добавить новые детали, чтобы успокоить своё громко стучащее сердце.

Я услышала, как он тяжело выдохнул, как если бы задержал дыхание, но больше не мог сдерживаться.

— Холодная, — сказал он, наконец. — Расчётливая. Никогда не улыбалась.

Уставившись на свои туфли, я попыталась представить Эзру с женщиной, которая никогда не улыбалась. Несколько месяцев назад мой мало информированный мозг не удивился бы. Тогда я представляла его с женщинами на подобии этой. Они держатся за руки, никогда не улыбаются, никогда не смеются и разговаривают только о серьёзных вещах.

Но теперь? Я не могла себе представить Эзру без смеха, без глубоких ночных разговоров и таинственных улыбок. Он совсем не был холодным и расчётливым. Возможно, аккуратным. Совершенно точно практичным. Но не сдержанным, и не намеренно жестоким.

— Ей не нравилась Диллон, — добавил он, но это прозвучало не как дополнение, а как главная деталь образа.

Моя плавная дуга тут же стала резкой линией. Я провела кистью по своей палитре, после чего переделала глаза, над которыми работала, превратив их из экзотических и таинственных в сердитые, резкие... и уставшие.

Не взглянув на Эзру, я спросила:

— Как долго вы встречались?

Он опять тяжело выдохнул.

— Год.

До этого момента я боялась взглянуть на него, боялась, что он заметит мою неуверенность. Но я не ожидала услышать такой ответ, поэтому повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

Для человека, который с трудом преодолевал стадию первых свиданий, не говоря уже о наличии постоянного парня, год казался вечностью. Год выглядел чем-то постоянным. И чем-то неправильным.

— Ты встречался с ней целый год? — я не хотела, чтобы мой голос прозвучал оскорбительно или разочаровано, но именно так я себя чувствовала.

Его взгляд встретился с моим.

— Ты осуждаешь меня?

Я приподняла одну бровь, давая ему понять, что именно это я и делала. Я указала на него своей кистью.

— Ей не нравилась твоя сестра. Это недопустимо.

— Наши отношения были не такими серьёзными, как ты думаешь, — возразил он. — Мы встречались год, но мы почти не знали друг друга. Мы почти не виделись.

— Ты назвал в честь неё ресторан.

Он наклонился вперёд, положив локти себе на колени.

— Я назвал ресторан красивым именем, которое долгое время напоминало мне о том, что я не должен отвлекаться на красивые вещи.

Я рассмеялась потому что... серьёзно.

— Итак, "Бьянка", "Сарита" и "Лилу" это всё поучительные истории? Ошибки прошлого, которые ты больше не хочешь совершать?

— Выглядит довольно жалко, учитывая, что я понял это только после третьего раза.

Я медленно потрясла головой. Это было невероятно.

— Не могу понять, ты приукрашиваешь или нет.

— Я потерял маму, когда мне было двенадцать, — в его голосе слышалось горе, которое казалось на удивление свежим. — Она была для меня всем. Даже когда болела. И однажды её не стало. Не стало не только её, вся моя жизнь закончилась. Я потерял дом, друзей, школу, район, но, самое главное, я потерял единственного человека, который меня любил. Следующие четыре года я провёл то тут, то там, в разных приёмных семьях, пока не встретил Джо, единственную женщину на планете, которая не стала мириться с моим дерьмом. Иногда она была жестокой — настолько бессердечной, что я задавался вопросом, не робот ли она. Она сделала из такой задницы, как я, человека, и я всегда буду благодарен тому времени, что провёл с ней, но она не пришла в мою жизнь для того, чтобы любить меня. Она не заменила ту недостающую часть, которую я потерял после смерти мамы. И меня это сейчас не беспокоит. Джо — сложная женщина, и у неё было своё горе, с которым надо было справляться. Но довольно долгое время я думал, что у меня есть какой-то дефект личности, поэтому у меня не было никого, кто бы меня любил. Я нёс на себе тяжесть этого бремени годами. И когда в моей жизни появлялись люди, которые предлагали мне что-то похожее на любовь, меня не могло это не привлекать. Даже если это оказывалось фальшивым, неправильным... или сопровождалось какими-то проблемами.

Мои руки дрожали из-за того, что он так раскрылся мне. Я не ожидала, что он скажет или признается в таких вещах. Я не ожидала, что он будет так чувствовать. Его горькая правда пробралась мне в грудь и когтями царапала сердце, заставляя меня чувствовать что-то такое, к чему я даже не была готова.

— Эзра.

Он бросил на меня беспомощный взгляд и робко улыбнулся.

— Печально, не так ли?

— Всё не так, — уверила я его.

Он повернул голову и, казалось, пытался оторвать свой взгляд от меня, как будто бы я вцепилась в него своим взглядом, а он пытался вырваться. Мои пальцы болели, а в центре груди зияла пустота.

— Я должен был понять это ещё после Елены.

— Есть такой тип женщин, которые...

Он резко поднял подбородок вверх и прервал меня.

— Это такой тип людей. Это не обязательно женщины. Мой папа был таким же. Они только пользуются. Они видят что-то, чего хотят, и делают всё, что надо, становятся тем, чем надо, чтобы получить это.

— Как долго ты знал своего отца?

— Два года. К тому моменту, как он нашёл меня, его болезнь уже сильно прогрессировала. Я думал... я был довольно молод и поверил, что он приложил столько усилий, использовал все свои ресурсы, и так далее, из-за меня. Чтобы найти своего сына и сделать всё правильно. Я был не прав. Ему не нужен был сын, ему был нужен наследник. Он хотел кому-то передать свои дела, чтобы этот кто-то сохранил его имя. Ему был нужен опекун, — он сглотнул так, что его кадык дёрнулся. — Я получил его поместье, и он умер, зная, что мы в расчёте, - его голос опять стал низким. — Хотя я узнал Диллон. Может быть, я всё же победил.

Только вот он и его отец не были в расчёте. Я попыталась представить Эзру ребёнком, а потом сиротой. Я попыталась представить его счастливым с мамой, которую он так сильно любил, или опять счастливым вместе с отцом, который нашёл его, на что Эзра уже даже не надеялся. Я попыталась представить, как он устраивает проблемы Джо или как встречается с Диллон.

До этого момента это было невозможно. Он был всегда таким уверенным, таким безупречным. Он был таким устрашающим, точно сказочный персонаж, которого я боялась. Но теперь... Теперь он был ещё хуже

Он был человеком. Он был настоящим — настолько ранимым, что это удивляло, но одновременно и завораживало. Внутри мне всё было неспокойно, наэлектризовано, и одновременно я чувствовала неясность. Я вроде бы и не могла вдохнуть воздух, но при этом чувствовала, как будто бы это мой первый вдох за всю мою жизнь. Я не могла собрать воедино свои туманные мысли, и в то же время моё сознание никогда не было более ясным.

Но тяжелее всего мне было сохранять дистанцию между нами, видя выражение его лица... и чувствуя его горе, которое поглощало кислород в комнате.

Бросив палитру и кисть на застеленный стол, стоящий рядом, я пошла к нему.

Моё движение привлекло его внимание. Теперь, когда всё его внимание было на мне, я начала сомневаться в каждом своём шаге. Моё сердце разделилось надвое. Часть меня была убеждена, что мне надо бежать от него, часть меня отчаянно хотела бежать к нему.

Его багаж оказался больше, чем я могла представить. Ему причиняли боль, его предавали, и, тем не менее, он всегда поднимался над всем этим, шёл вперёд с высоко поднятой головой и непоколебимым чувством собственного достоинства.

Я хотела поплакать о нём, но в то же время не могла его так оскорбить. Он был... всем тем, чем должен быть мужчина.

Всем тем, чем должен быть человек.

Я не могла поверить, что хотела держаться от него подальше.

Он наблюдал за тем, как я иду к нему, но я не могла расшифровать его взгляд. Я не знала, что он значит, но я знала, что он заставлял меня чувствовать.

Волнение и трепет и... это было прекрасно.

— Ты самый удивительный мужчина, которого я когда-либо встречала, — сказала я ему. — Все эти люди... твой папа, Елена, и те три ведьмы... они не заслуживали тебя. Они не заслуживали ни единой частички тебя.

Он не ответил словами, но он ответил всем своим телом. В выражении его лица, как и во всей атмосфере вокруг, отразились благодарность, гордость и что-то более глубокое, что-то долговечное.

Он встретил меня посреди зала, его губы прижались к моим, прежде чем я успела обнять его за шею. Мы были похожи на взрывающийся фейерверк, на сталкивающиеся машины или даже миры.

В его поцелуе чувствовался голод, но в то же время он исцелял. Он не был нежным. Он не был милым. И он больше не был изучающим.

Ресторан был в нашем полном распоряжении, поэтому всё кончилось тем, что с помощью наших тел мы высказали всё то, что хотели, но не могли выразить.

Сначала он поцеловал меня в губы, потом прошёлся по линии подбородка и направился вниз к шее и дальше к груди, при этом всё время перемещая меня назад. Я руками схватилась за его идеально выглаженную рубашку, сделав её мятой и неаккуратной, и оставив на ней свой след.

Моя спина врезалась в стену, прямо в высохшую часть фрески. Мои руки уперлись в свежевыкрашенную поверхность в попытке удержать равновесие, в то время как он слегка ухватил меня зубами за шею. Я издала звук, который никогда не издавала ранее, хватая ртом воздух и умоляя его коснуться меня.

Он снова вернулся к моим губам, углубив и без того умопомрачительный поцелуй. Его руки начали подниматься вверх с моих бёдер, оставляя за собой горячие следы, пока не достигли моей груди. Большой палец его руки прошёлся по тому месту, где был мой сосок, и я снова издала этот мяукающий звук, за который мне было бы стыдно, будь я сейчас с любым другим мужчиной. Но с Эзрой это не имело значения. Я больше не думала, не анализировала, не искала недостатков. Я больше не отталкивала его, потому что боялась боли, или того, что меня отвергнут, или того, что я буду чувствовать себя нежеланной.

Он схватил мой сосок между своих умелых пальцев, и я решила, что нам очень мешает наша одежда. Я попыталась оторваться от него, но едва ли мне это удалось, так как я уже была прижата к стене, а его длинная нога предусмотрительно расположилась между моими. Я потянула за края своей рубашки, чтобы он увидел то, что мне хотелось показать ему. Он не стал колебаться ни секунды.

Моя рубашка исчезла, также как и мой лифчик. Прежде чем я сумела осознать, что происходит, его губы опустились на мой сосок, по телу пошла дрожь, и я вся вспыхнула от желания.

— Какая ты красивая, чёрт побери, — пробормотал он, не отрываясь от моей кожи, пробуя на вкус, покусывая и сводя меня с ума.

Я усиленно пыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке, пока он доводил меня до сумасшествия своими соблазняющими поцелуями и талантливыми руками. В итоге он сжалился надо мной и резким движением снял свою рубашку через голову, прежде чем я успела расстегнуть её. Было забавно, когда его рукава застряли на запястьях, но вместе с ним мы в итоге сняли эту чёртову рубашку. Его майка торжественно отправилась в кучу вместе с другой нашей одеждой.

Он опять нашёл своими губами мои губы, его горячая, накачанная мужская грудь прижалась к моей, более мягкой и округлой женской груди.

Он был гораздо выше меня, но мы словно были созданы друг для друга. Его тело возвышалось над моим, и все мои изгибы чётко встраивались в его. Я чувствовала блаженство всеми своими чувствительными частями тела. Я сходила с ума от ощущений и желания, и его чудесных развратных губ.

— Ещё, — умоляла я. — Эзра.

Его поцелуи стали медленнее, их не стало меньше, но каким-то образом они сделались более... горячими... требовательными. Его рука прошлась по моим бёдрам, нашла край моих джинсов и его пальцы исчезли внутри. Я ахнула и почти взорвалась в тот момент, как он коснулся меня.

Я уже долгое время не занималась ни с кем такими интимными вещами, и я никогда не чувствовала себя так, как с Эзрой. Что это было такое? Я даже не могла выразить это словами. Это было что-то, что было спрятано глубоко в моей душе и стало чем-то постоянным, чем-то ценным. Чем-то, что никогда не позволило бы мне уйти от этого мужчины.

Я не была его отцом, который использовал Эзру в своих целях. Я не была Еленой, которая не понимала его желание быть успешным и построить империю. Я не была ни Лилу, ни Саритой. Или Бьянкой, или любой другой девушкой, которая хотела использовать и получить то, что он мог ей предложить: его деньги, его связи, его... опыт в бизнесе.

Я была собой — сломанной, напуганной женщиной, которая не знала, стоит ли ей и дальше терпеть свою работу, сможет ли она проверить масло в машине, поменять шину или приготовить что-то. Я буду честной с ним, и пусть он решит сам.

Это была единственная вещь, которую я знала наверняка.

Его пальцы проникли внутрь меня, а мои сжались у него на плечах. Я словно искала в нём силы, он был нужен мне, чтобы удержать меня на месте. Удержать меня рядом с ним.

Своей свободной рукой он обхватил меня за голову, наши губы двигались в поцелуе, который был до боли нежным. Его пальцы двигались вверх и вниз, проникая глубже, замедляясь, пока я не начала хватать ртом воздух, готовая вот-вот воспламениться.

Моя нога обвилась вокруг него, предоставив ему больше доступа к моим тайным частям тела. Он откинул голову назад и посмотрел на меня вниз, изучая... боготворя.

— Ты знаешь, какая ты красивая, Молли? Боже, я бы мог любоваться тобой всю ночь.

Я была слишком заведена, чтобы ответить связно, мои глаза закрылись, и я сдалась натиску этих восхитительных ощущений. Уронив голову вниз, я коснулась лбом его подбородка. Так близко...

— Ты непредсказуемая и милая, и ты словно спасение, — пробормотал он где-то в районе линии роста моих волос, его лёгкая щетина царапала мою слишком чувствительную кожу.

Последние слова, которые он прошептал, уничтожили меня. Я распалась на части у него в руках, его умелые пальцы внутри меня творили что-то магическое. Я ослабила свою защиту и отдалась мужчине, которому полностью доверяла и которого уважала. Его прекрасное крепкое тело было прижато ко мне в ресторане, который он назвал именем женщины, причинившей ему боль, и я была уничтожена.

И я знала, я просто знала, что я чувствовала что-то по отношению к этому мужчине. И я никогда не чувствовала ничего подобного ранее в своей жизни

Он снова поцеловал меня, медленно, нежно... трепетно.

— Не останавливайся, — умоляла я. — Я не хочу, чтобы ты останавливался.

На его лице сверкнула хищническая улыбка, обещавшая большее. Оторвав меня от стены, он уложил меня на ковры, устилавшие пол и навис надо мной. Моё сердце подпрыгнуло в груди. Его тело было идеальным, мускулистое, гладкое и такое соблазнительное. Я хотела попробовать каждый сантиметр этого тела и отплатить ему за его недавнюю услугу.

И я знала, что я не одна чувствую это, так как его глаза цвета тёмного шоколада прошлись по моему наполовину раздетому телу, поглощая меня. Я находилась словно во сне от испытываемого мной желания, моё тело, обмякшее после испытанного ранее удовольствия, источало жар. Но я также чувствовала страх, который нашёптывал мне правду о том, что вполне возможно, этот мужчина уничтожит моё сердце.

Я зашла с ним уже слишком далеко.

— Пожалуйста, не называй моим именем ресторан, — прошептала я, в то время как его горячее тело коснулось моей кожи.

Он, должно быть, заметил ужас в моих глазах, так как его взгляд сделался мягче, и он наклонился вниз, коснувшись губами моей груди. Затем он на секунду поднял голову, но мне хватило этого, чтобы заметить мольбу в его взгляде. И тогда он сказал:

— Если ты уйдёшь, одного ресторана будет не достаточно. Я их все назову твоим именем.

Это не было похоже на комплимент. Я не должна была чувствовать себя так, как будто мной дорожат и восхищаются. Но именно это я и чувствовала.

И именно поэтому мои страхи распались на части. Он опять навис надо мной и терпеливо ждал, пока я не отдамся этому полностью, пока не решу, что я не причиню ему боль, что не смогу уйти.

То, что сначала зародилось между нами, как росток страха, превратилось в цветущее дерево с крепкими корнями и раскидистыми ветвями. Я не ушла бы от него.

Я не смогла бы.

Моя мама имела в виду именно это, когда говорила, что нельзя бросать начатое. Не работа была важной частью моей жизни, и не та жизнь, что я себе придумала. Важной частью моей жизни было вот это. Эзра.

И всё то, что возникло между нами, и чему я пока была не готова дать какое–либо определение.

И это было удивительно, учитывая, какими разными и какими непохожими мы были. Он был успешным, уверенным в себе и, может быть, немного печальным. Я была запутавшейся в себе и скучной. А ещё незащищённой. У него было трудное прошлое, и разные женщины на каждом его этапе. У меня не было серьёзных отношений со времен колледжа, и единственное место, где я могла кого-нибудь встретить, были велотренажёры. Он знал, что я понравилась ему сразу же, как он увидел меня, а мне пришлось потратить столько времени, чтобы осознать, что я не хочу отпускать его.

Я хотела удержать его до конца моих дней и верить в то, что он сделает со мной то же самое

Именно это я и собиралась сделать. По крайней мере, сегодня ночью. Я прильнула к нему, в то время как наши тела изучали друг друга. Мыцеловались, касались друг друга и искали способы потеряться в этих ощущениях. На полу в ресторане, прямо под моей фреской мы узнали новые увлекательные способы движения в такт друг другу. И когда, в конце концов, мы, удовлетворённые, рухнули рядом, наслаждаясь каждым мгновением, я знала, что полностью потеряла себя в этом человеке.

И это меня совсем не пугало.

ГЛАВА 23

Я закрыла очередное письмо Генри и сдержалась, чтобы не закричать в свой компьютер. Мне было очень важно удерживать в себе весь свой гнев и ярость. Каждый знает, что лучший способ справляться со сложными ситуациями, это держать в себе свои гневные чувства.

Хотя, судя по всему, мне надо было ещё попрактиковаться в этом, потому что Эмили тут же подняла голову и сделала странное выражение лица.

— Всё в порядке, подружка?

Собрав разрозненные листы бумаги с грациозностью гиппопотама, я глянула на нее. — Тебе повезло, что ты не назвала меня каким-нибудь мерзким именем. Типа "куколки" или "горяченькой штучки". Я бы могла рефлекторно ударить тебя между ног.

Она сморщила губы, словно рыбка.

— Ты бы точно могла.

А затем добавила серьёзным тоном, поморщив нос:

— Что опять нужно крошке Такеру?

Я закатила глаза.

— Чтобы я осталась после работы. Потому что, хотя "Блэк Соул" и отвергли все мои интересные идеи и теперь совершенно точно станут скучнейшим лэйблом на планете, Генри хочет обсудить мою графику. Опять. И он хочет, чтобы я осталась после работы.

— Разве вчера ты занималась не тем же самым?

Я кивнула.

— И каждый день на протяжении всей недели. У него серьёзные проблемы с желанием всё контролировать. А ещё гигантские проблемы с желанием всех трогать.

Её брови подпрыгнули почти до линии роста волос.

— Он всё также ведёт себя неподобающим образом?

Моя голова откинулась назад, и я уставилась в потолок.

— Он ужасен. Я его ненавижу.

— Молли, что ты собираешься делать?

Её шёпот звучал озабоченно. Она хотела, чтобы я опять сходила в отдел кадров. Но я была там уже дважды, и оба раза Дорис отмахивалась от меня. Поэтому вряд ли третий раз что-то бы изменил. Вряд ли трёхтысячный раз что-то бы изменил.

Дорис спасала свое место и, соответственно, Генри. Поскольку он не переходил напрямую к сексуальным домогательствам, она не принимала во внимание все остальные мелочи.

Только вот они не казались мне мелочами. Они не были незначительными, их было нелегко забыть и они казались мне ужасными.

Я ненавидела быть объектом внимания Генри. Мне было омерзительно то, как он невзначай налетал на меня, прижимаясь ко мне своим телом дольше, чем это было уместно. Я ненавидела то, что его глаза были всё время на моей груди, они пялились на неё, разговаривали с ней, следовали за ней повсюду. Мне хотелось закричать каждый раз, когда он произносил неуместную шутку или называл меня мерзкими кличками.

Он переходил всякие границы и вёл себя так, как будто бы его не касались возможные последствия. Может быть, Дорис и не собиралась ничего с этим делать, но я так же не собиралась всё это терпеть.

Хорошо, мне понадобилось много времени, чтобы найти в себе смелость и на самом деле начать противостоять ему, но это в итоге случилось. Смотри сюда, мир.

Я винила во всём Эзру. С тех пор как случился наш разговор и наша интимная ночь в "Бьянке" около недели назад, я никак не могла избавиться от чувства, что мне наконец-то стало комфортно в моей взрослой жизни, в моём теле. Мне вдруг стали казаться правильными моя квартира, машина и мой парень, поэтому я почти что смогла оценить, какой не правильной была моя работа.

Хорошо, работа была важной частью взрослой жизни. Но это также было то, что я с лёгкостью бы отпустила. Мне не обязательно было определяться во всём. Я немного заглушила мамин голос и надежды, которые она на меня возлагала. Ей надо было, чтобы я всё время была успешной — ценой моего счастья.

Она желала мне только хорошего, но это не значит, что это было правильно. Эзра помог мне увидеть это. Может быть, я не могла до конца поверить в это. Во мне всё ещё оставались сомнения, вызванные долгими годами моих попыток преуспевать, угождать и примирять. Понадобилось бы ещё много работы, чтобы уложить в своей голове более здоровые мысли касательно того, кем я хочу быть, и что хочу делать со своей жизнью. Я решила позаимствовать у Эзры его уверенность и свободу, пока они не будут ощущаться как мои собственные.

Он рассказал, что научился этому у своего отца и его с ним отношений. Его отец был очень успешен в бизнесе, но одинок по жизни. Он даже не знал, что мама Эзры забеременела. Папа Эзры, Иммануэль, познакомился с ней через общих знакомых и просто хорошо провёл время. И только через много лет, когда его друзья рассказали ему её секрет, Иммануэль начал утомительный и тщетный поиск Эзры. И когда он нашёл его, было уже слишком поздно, чтобы спасти его от самого сложного испытания, которое только может случиться с ребёнком.

Он привёл Эзру в свой дом, дал ему работу, отправил в колледж и познакомил с маленькой сестрой, которую он должен был вскоре полюбить. А потом он умер, оставив Эзре практически всё. Потому что, хоть он и казался бессердечным, он был по-настоящему умелым бизнесменом.

И Эзра очевидно унаследовал это.

Последнюю неделю мы всё больше и больше делились деталями своих жизней, узнавая друг друга, своё прошлое, настоящее и воображаемое будущее. И мы проводили довольно много времени за поцелуями.

Поцелуев было очень много. И честно говоря, много чего помимо поцелуев. Этот мужчина сводил меня с ума. Он был настолько упрямым, невозможным и неотразимым, что мне хотелось кричать.

Вероятно, я даже кричала. Но в другом, более сексуальном смысле.

— Эй, если ты увидишь Итана, не можешь отправить его в офис? — попросила я Эмили, когда была готова направиться в логово Генри.

Она нахмурилась, оглядевшись вокруг.

— Я думаю, его сегодня нет на работе. Один из его детей заболел или что-то такое.

— Чёрт, — прорычала я. — Дети такие противные.

Когда она захихикала, я добавила:

— Шучу. Только дети Итана противные.

Эта фраза собрала на мне пару нехороших взглядов со стороны коллег. Но я не припоминала, чтобы кто–либо из них проводил много времени в офисе Генри наедине с ним, поэтому они могли приберечь свои осуждающие взгляды для кого-нибудь другого.

— Ты скоро уходишь? — спросила я её.

Она кивнула.

— Ухожу. Я сегодня записана на стрижку.

— Здорово, — сказала я ей, завидуя тому, что ей предстоит что-то весёлое и расслабляющее, в то время как мне придётся просидеть весь вечер с Генри Такером и разбирать по кусочкам всю ту работу, что я проделала, и которую он хотел присвоить себе. — Собираешься опять краситься в лавандовый?

Она перебросила волосы через плечо и изучающе посмотрела на побледневшие кончики.

— Может быть. Я ещё не решила.

— Я думаю тебе надо выкраситься в русалку. Это будет выглядеть потрясающе. Я умру от зависти.

Её улыбка переросла в смех.

— Ну, тогда оно того стоит.

— Я рада, что ты со мной согласна, — я встала, прижав необходимые мне вещи к груди. — Хорошо, увидимся завтра.

— Эй, Молли, — серьёзный тон её голоса заставил меня остановиться. — Будь осторожна, хорошо?

— Ты имеешь в виду с Генри?

Она кивнула.

— Да. Меня беспокоит, что он до сих пор не понял намёка и не отстал. Убедись, что ты... я не знаю... во всеоружии.

У меня пересохло во рту из-за её тревоги. Одно дело, когда я сама говорила себе эти вещи, но когда я слышала их от верного друга, я становилась ещё более осторожной.

— Спасибо, Эм. Я ценю твою заботу.

Она отмахнулась.

— Ты сделала бы для меня то же самое.

— Для этого и нужны друзья.

— Это правда, — она снова улыбнулась. — Друзья пьют вместе, переживают скучные встречи, но по большей части спасают друг друга от боссов-извращенцев, которые норовят полапать тебя рядом с ксероксом.

Я даже не смогла выдавить из себя смех. Это было слишком похоже на правду, чтобы быть смешным.

— Мерзость.

— Напиши мне потом, — крикнула она мне в спину.

— Напишу.

Несмотря на то, что я пошла длинным путём, я всё равно довольно быстро дошла до офиса Генри. Он сидел за компьютером, глубокомысленно уставившись в бумаги. Я автоматически поморщила нос от отвращения. Сейчас я была готова оказаться в сотне других мест, а не в его офисе. Например, на удалении зубного нерва. Или на восковой эпиляции. Или в очереди на продление водительского удостоверения. Всё это было бы лучше, чем оказаться в офисе наедине с этим человеком.

Я надела на себя профессиональное, но пустое выражение лица и постучалась в полураскрытую дверь.

— Ты хотел видеть меня?

Он поднял на меня глаза и улыбнулся, его взгляд проследовал вниз, пока не остановился на груди.

— Заходи, Молли. Садись.

Последний раз бросив взгляд на то, как мои коллеги собирались домой, я, в конце концов, оставила все мои попытки сбежать и сделала, как он просил. Он подождал, пока я сяду и закину ногу на ногу, после чего встал и присоединился ко мне, сев на стул, который обычно занимал Итан.

Повернувшись ко мне, он наклонился вперёд и выдернул у меня из рук ручку, которой я нервно щёлкала.

— Это раздражает, — сказал он небрежно.

— Извини, — я откашлялась, ненавидя себя за то, насколько непроизвольно я извинилась. — Нервная привычка.

— И почему же ты нервничаешь? — спросил он. — Я не страшный.

Ты ужасный.

— Я даже не замечаю, когда это делаю.

— Тогда расслабься. Сегодня нас ждут только хорошие вещи.

— Ты имеешь в виду проект "Блэк Соул"? — спросила я, по большей части для того, чтобы занять его. — Тебе ответили по поводу новых макетов?

Его улыбка растянулась.

— Да, ответили. Молли, их очень впечатлила твоя работа. Они хотели, чтобы я передал, что всё идеально.

Мне следовало порадоваться тому, что я получила похвалу от важного клиента. Именно на это я и настраивалась. Я хотела получить этот заказ с единственной целью — впечатлить их. И теперь... я ничего не чувствовала.

Я отказалась от всех своих оригинальных дизайнов и интересных идей в угоду их стилю и посредственному вкусу. Но они были нашими клиентами, и это было понятно. Но осознавая сколько уступок я сделала, чтобы угодить им, я больше не чувствовала такую же гордость за свою работу в этом проекте.

Я больше не стояла за успешной кампанией в социальных сетях — это были они. А я была лишь пешкой, которая выполняла их указания.

Определённо, это и была моя работа. Они платили мне, чтобы воплотить в жизнь их идею, не мою. Вся моя деятельность вращалась вокруг того, чтобы угодить бизнесменам и дать им то, что они хотят.

Но по какой-то причине, на данном этапе я ожидала большего. Больше свободы. Больше творчества. Больше пространства для инноваций, и рисков, и новых вещей. В реальности же всего этого у меня было в разы меньше. И сейчас меня сдерживали больше обычного.

Я была не удовлетворена больше чем когда-либо.

Я с трудом улыбнулась Генри слабой улыбкой.

— Это здорово.

— А то, — согласился он, совершенно не замечая моё отсутствие энтузиазма. — Я рискнул, когда выбрал тебя, дорогуша. И я могу сказать, что я очень доволен, что мне это окупилось.

Его рука похлопала меня по коленке и осталась на ней. Я поменяла ноги, скрестив их по-другому, и сбросила его руку. Мои плечи подались назад, и я вся выпрямилась, тут же заняв оборонительную позу.

— Я рада, что тебе это окупилось.

— Я мог выбрать кого угодно, — добавил он. — Но я знал, что в тебе есть что-то особенное. Что-то, перед чем я не мог устоять.

Мой язык превратился в камень у меня во рту, тяжёлый и твёрдый, и он не желал выражать ему благодарность.

— Тебе есть что ещё сказать по поводу заказа, Генри?

Он посмотрел через моё плечо на теперь уже пустой офис.

— Ты знаешь, не только клиенты впечатлены тем, что ты сделала. Мне очень понравилось с тобой работать. Я думаю, мы отличная команда.

— Итан тоже помогал, — добавила я немного истеричным тоном. Я ненавидела, когда он объединял нас вместе, как будто бы он имел отношение к моей работе, хорошо или плохо сделанной, как будто это значило больше, чем на самом деле.

— Именно из-за Итана каждый из нас смог хорошо сделать свою работу.

Он проигнорировал мой ответ и решил вместо этого обратить свой оценивающий взгляд на моё тело, как будто бы оно не было полностью закрыто одеждой, а я сидела перед ним абсолютно голая. Его рука снова опустилась мне на ногу, на этот раз на бедро — она была плоской, широкой и омерзительно тяжёлой.

— В офисе много милых девушек, Молли. Но я должен сказать тебе, что ты определённо самая сексуальная.

Моя доброжелательность мгновенно улетучилась. То, что он сказал — было совсем не здорово. В лучшем случае, это был двусмысленный комплимент. На самом же деле, это было обидно, неприятно и за гранью. Но Крошка Такер думал задницей, поэтому не мог понять этого.

— Генри, если тебе больше нечего сказать по поводу заказа, я ухожу.

Он прикрыл глаза, а его улыбка сделалась чуть более снисходительной.

— Мы отличная команда, дорогая. Я думаю, нам следует применить свои таланты в других областях.

Вскочив на ноги, я отбежала подальше от Генри. К сожалению, я оказалась у противоположной к выходу стены. Моё сердце ускорилось, в кровь ударил адреналин. Это не может происходить на самом деле.

— Мне не комфортно, когда ты так со мной разговариваешь, — сказала я твёрдо, мой голос звучал более смело, чем было на самом деле.

Он тоже поднялся, отодвинул в сторону мой стул и направился прямо ко мне.

— Перестань, Молли. Я предоставил тебе самую большую возможность, которая у тебя когда-либо была. Я выхлопотал её для тебя. Я включил тебя в большой и очень дорогой проект. Тебе не кажется, что тебе следует отплатить мне за эту услугу?

Его слова серьёзно задели мою профессиональную гордость.

— Я хорошо делаю свою работу, — по какой-то глупой причине я начала спорить с ним. — Ты выбрал меня, потому что я лучше всего подходила для этой работы.

Он закатил глаза и придвинулся ближе так, что я оказалась прижатой к шкафу с документами.

— Я выбрал Итана, потому что он лучше всего подходил для работы. Я выбрал тебя, потому что у тебя самая красивая грудь в офисе. Это должно тебе льстить.

Он наклонился вперёд, вторгаясь в моё личное пространство, и затем протянул руку, чтобы дотронуться до меня, но я оттолкнула её в сторону, прежде чем он успел это сделать. Он выглядел раздраженным.

— Ты должна быть благодарна.

Я не чувствовала себя польщённой. И я совершенно точно не чувствовала себя благодарной. Я чувствовала отвращение.

— Ты свинья, — прорычала я. — И, может, тебя и боится отдел кадров, но я нет. Отвали, Генри. Завтра твой отец узнает о том, как ты разговариваешь с женщинами в офисе. Я пыталась вести себя профессионально. Я пыталась делать правильные шаги, чтобы решить эту проблему. Но меня достало мириться с этим дерьмом и твоим женоненавистничеством. Ты совсем спятил, если думаешь, что я позволю тебе дотронуться до меня.

Его улыбка исчезла, а лицо сделалось недовольным и покраснело от гнева.

— Почему бы тебе не закрыть свой чёртов рот и не получить повышение с помощью своих сисек.

До моей руки его слова дошли прежде, чем мой мозг понял, насколько они были ужасны. Она с громким хлопком приземлилась на его щёку, заставив Генри хрюкнуть. Он повернул голову в сторону и прикрыл щёку рукой.

Моя рука горела, когда я опустила её вниз и сжала в кулак. Всё моё тело тряслось от негодования, унижения и не пролитых слёз.

— Оставь себе своё продвижение, — зарычала я, каждое моё слово было наполнено злобой. — И свою помощь. Мне ничего из этого не надо. И держись от меня подальше.

Его голова снова повернулась ко мне. Он быстро сдвинулся, чтобы не дать мне сбежать.

— Расслабься, Молли. Мы всего лишь немного повеселимся.

Он провёл пальцем вниз по моей блузке. Я отбросила его руку в сторону, но это не остановило его.

— Ты должна мне. Ты, чёрт побери, должна мне.

Никогда ничьи слова не вызывали во мне столько отвращения и унижения. Во мне кипела ярость, к которой тут же присоединились паника и отчаяние. Я хотела заплакать, но больше всего я хотела пнуть этого козла коленом по яйцам, так сильно, чтобы он подавился ими, а потом убежать.

Вместо этого, я оттолкнула его и протиснулась мимо.

— Ты отвратительный ублюдок, — выпалила я, схватив свои вещи со стула и бросившись по направлению к выходу. — И все об этом узнают.

Он облокотился об угол стола и провёл руками по своим жирным волосам. На его лице снова появилась самодовольная улыбка, он сощурил глаза, в которых сверкала уверенность.

— Никто тебе не поверит, куколка. Ты облажалась. Это моя компания, мой дом. Тебе конец.

Я застыла в дверях, и, в конце концов, произнесла слова, которые хотела сказать уже в течение нескольких недель.

— Да пошёл ты.

Его улыбка стала шире.

— Вообще-то я бы предпочел сделать кое-что другое.

О Боже, что за козёл. Я выбежала из офиса, пронеслась мимо своего стола, за который была бы рада больше никогда не возвращаться. Я схватила свою сумку, а ноутбук оставила там. Он, в любом случае, принадлежал компании, а мне не хотелось иметь ничего, что принадлежало "626".

По крайней мере, до тех пор, пока они не уволят Генри Такера.

Я не могла сделать ни вдоха пока не оказалась в безопасности в своей машине и не выехала с парковки. Мои руки дико тряслись, а глаза пытались разглядеть хоть что–то сквозь слёзы разочарования. Мой желудок крутило, пока я отчаянно боролась с тошнотой. Весь спектр эмоций, которые я не могла успокоить, снова и снова проносился внутри меня.

Я была рассержена. Я была в ярости и абсолютно вне себя. Но также я пребывала в шоке, поэтому ощущала себя отдельно от всего того, что произошло. Он на самом деле приставал ко мне? Он на самом деле сказал все эти ужасные вещи? Предложил продвижение за то, чтобы я спала с ним?

Всё это казалось дико странным. Следует ли мне пойти в полицию? Совершил ли он какое-то преступление? Или это следовало решить в офисе?

Мне была неприятна идея того, чтобы устроить из всего этого сцену, и привлечь внимание к себе из-за его ужасного поведения. Мне было неприятно то, что придётся говорить с его отцом. Я знала, что мне придётся. Я знала, что я была права. Но это не отменяло стыд и унижение, которые я испытывала. Мне пришлось бы столкнуться с ними, если бы я решила сделать правильную вещь и ответить за слухи, испорченную репутацию и то, что случилось.

Мои слёзы вырвались наружу. Скорее всего, это было больше расстройство. Я ненавидела конфликты, и я также ненавидела быть центром внимания, и теперь мне пришлось бы столкнуться и с тем и с другим. И не из-за каких-то моих действий, а из-за мерзких действий кого-то другого.

— Это нечестно, — беспомощно икнула я, сидя у себя в машине.

Конечно, это была правда. Но разве не глупо было говорить так? Особенно в свете того, что случилось. Особенно, когда я осознала то, чего не случилось, так как мне удалось сбежать.

Мозгами я понимала, что всё могло быть гораздо хуже. Я понимала, что Генри остановился. Он не напал на меня в физическом смысле. Он не изнасиловал меня. Он не причинил мне вреда. Но это не делало его поведение более правильным или менее неправильным. Он всё равно повёл себя самым ужасным образом. Просто были некоторые вещи, за которые мне надо было быть благодарной.

Я шмыгнула носом, достав из сумки носовой платок. Вытерев глаза, я попыталась решить, что делать дальше, но я не могла собрать мысли воедино.

Вероятно, я только что потеряла работу. Папочка Генри прислушивался к нему. К Генри должны были перейти все дела через пару лет. Он был будущим генеральным директором, и моим боссом, и неотъемлемой частью "626". Я была никем. И до проекта "Блэк Соул", который мне дал Генри, я работала над самыми мелкими проектами из всех.

Это было его слово против моего.

И это значило, что мне стоило обновить своё резюме.

И даже если бы меня не уволили, хотела бы я на самом деле возвращаться назад? А что если бы Генри не должен был занять место своего отца? Что если бы он оставался только сотрудником? В любом случае, это место больше не было тем местом работы, в котором я видела своё будущее, я даже не могла представить, как доработаю эту неделю.

Я заехала на парковку, не понимая, куда направляюсь. Я не могла толком вспомнить, что сознательно приехала сюда.

Стена плюща была ярко зелёного цвета, а на дереве в саду уже появились почки, готовые превратиться в белые цветы. Обрамлённое золотыми лучами заходящего солнца, здание смотрелось завораживающе. "Бьянка" была тем безопасным раем, что был мне нужен.

Я даже не раздумывала о своём решении увидеть Эзру. Я даже не подумала о том, что его может не быть на месте. Он просто был мне нужен, чтобы сказать мне, что всё хорошо, тогда как всё определённо выглядело совсем не так. Мне была нужна его невозмутимая стойкость, чтобы успокоить мои бушующие нервы, которые взрывали всё внутри меня. Мне нужно было, чтобы он обнял меня своими сильными руками и напомнил мне о том, что в мире существовали хорошие, порядочные мужчины.

И помимо всего того, что я не могла осмыслить и рационализировать, он был мне просто нужен. Это было и просто и одновременно сложно.

ГЛАВА 24

Я прошла мимо хостес, менеджера зала, армии официантов и направилась прямо в кухню "Бьянки". В отличие от "Лилу", где офис Эзры был отделён от основной кухни, в "Бьянке" его рабочее место располагалось в задней части огромного пространства кухни.

Вся кухня гудела — повара сновали туда-сюда в своей рабочей форме — их поварские колпаки танцевали между столами. Ещё одним отличием "Лилу" от "Бьянки" был рабочий процесс. В "Лилу", где всем руководил Уайетт, все задания исходили непосредственно от него. Может быть не всегда всё шло гладко, но Уайетт был причиной того, почему весь хаос кухни синхронизировался вокруг него.

Движение работников в "Бьянке" не было похоже ни на ровный поток, ни даже на бурное течение. По крайней мере, сегодня. Это было похоже на ураган в океане. Повара выкрикивали требования друг другу, сопровождая их сердитыми ругательствами. Атмосфера была тяжёлой от напряжения и паники. Тарелки звенели, когда их опускали на заставленные поверхности столов, заказы выкрикивались на одном конце кухни и предназначались для её другого конца. И теперь я имела к этому всему отношение, о чём никогда бы и подумать не могла.

Несколько работников кухни и официанты приостановили свою бурную деятельность, увидев, как я шла вдоль стены кухни, стараясь не привлекать внимания. Слишком поздно.

— Я здесь, чтобы увидеть Эзру, — пробормотала я, сомневаясь, что кто-то из них услышал.

Я была здесь только один раз и не во время того, как готовили ужин. Это было утром в одну из суббот, когда я рисовала. Эзра провёл для меня небольшую экскурсию, а потом мы с ним целовались на складе.

Тогда в кухне никого не было. Она казалась громадной, пустой и безжизненной. Сейчас же всё было с точностью до наоборот. Теперь, когда люди бегали во всех направлениях, казалось, что кухня уже не была достаточно большой, чтобы вместить всех работников Эзры. Здесь царили сумасшествие, неразбериха и вкусная еда, и мне это нравилось.

Мне нравилось абсолютно всё.

И в следующий раз я была готова заснять на телефон всю эту суету и опубликовать в сети. Я бы пометила это видео как #рабочиемоменты и наблюдала бы, как социальные сети сходят с ума, рассматривая интересный процесс создания пятизвёздночного блюда.

Не то, чтобы сейчас это имело какое-то значение. Моё будущее в "626" выглядело печально. Вместо коротких видео и интересных хэштэгов меня ожидало будущее уличного художника. Простите, мадам, вас не интересуют карикатуры? Я обещаю сделать вашу грудь и голову огромными.

Такая вот меня ждала жизнь, жизнь художника, рисующего большие бюсты. #жизненныецели.

К счастью, Эзра был в своём офисе, когда я, в конце концов, прорвалась туда. Нервы растревожили моё и без того слабое сердце, когда я осознала, что должна была сначала написать или позвонить ему, или, по крайней мере, попросить его встретить меня у входа. Он не ждал меня. Он, вероятно, не был готов увидеть меня...

— Молли.

Эзра поднял на меня глаза. Он сидел за столом, его галстук был расслаблен, пальцы застыли над клавиатурой, вероятно, набирая письмо. Его рот расплылся в тёплой улыбке, и я выдохнула, не осознавая, что я всё это время задерживала дыхание.

— Я как раз набирал тебе письмо, где собирался спросить, не хотела бы ты поужинать.

Когда я увидела его за этим столом, уставшего после долгого дня, но счастливого из-за того, что он увидел меня, что-то случилось с моей и без того слабой выдержкой. Мой подбородок задрожал, и я сжала губы, пытаясь взять себя в руки и сдержать слёзы.

Он заметил моё эмоциональное состояние, отодвинул стул назад и вскочил на ноги.

— С тобой всё в порядке?

Я покачала головой, не в силах ничего сказать, так как боялась опять разрыдаться.

— Иди сюда, — потребовал он.

В этот раз у меня не было никаких проблем с тем, чтобы сделать так, как он просит. Я бросилась к нему, и позволила его рукам крепко обхватить меня и прижать к нему. Хотя я не рыдала, не выла и не кричала, как ожидалось, я не смогла удержать несколько предательских слезинок.

Я прижалась к нему всем телом, наслаждаясь теплом и безопасностью его рук. По сравнению со всеми остальными нашими объятиями, это было первоклассным и во всех смыслах идеальным. Он крепко держал меня, не спрашивая ни о чём. Он просто держал меня, предоставив мне убежище и исцеление, которые мне были так необходимы.

Я с благодарностью прижалась к нему, впитывая каждую секунду, что я находилась с этим мужчиной, который стал значить для меня так много в последние несколько месяцев.

— Хочешь поговорить об этом? — спросил он, его голос был низким и мягким, но также резким — готовым к сражению. Я надеялась, что за меня. Сегодня я была не в состоянии сражаться с ним.

Мои руки сжали его ещё крепче.

— Я была на работе, — я шмыгнула носом и снова почувствовала себя жалкой. — Мой босс... Мы работали над проектом, и он начал приставать ко мне.

Тело Эзры застыло, напряглось и приготовилось к бою.

— Что он сделал?

— В плохом смысле, — я икнула.

Я оторвалась от него, вытерла глаза тыльной частью руки и попыталась обуздать свои эмоции. Я смело встретила тяжёлый взгляд Эзры и призналась в том, что случилось.

— Он домогался меня уже некоторое время. Всегда говорил неподобающие вещи, случайно касался меня. Но он сын генерального директора. Когда я пожаловалась в отдел кадров, они обвинили меня в том, что я создаю проблему из ничего. Они повернули всё так, как будто бы я истеричка. Сначала, может быть, ничего такого и не было... Я не боялась Генри. Он был скорее противный, но не опасный. Он раздражал меня и вызывал отвращение. И вот сегодня днём он позвал меня в свой офис обсудить клиента, с которым мы с ним вместе работали, и вот тогда он зашёл слишком далеко.

Я рассказала Эзре всё. Про все те ужасные вещи, которые он мне сказал, про то, что он считал меня обязанной ему из-за этого проекта и про то, как он угрожал уволить меня. Эзра внимательно слушал, его тело всё больше и больше выдавало его реакцию по мере моего рассказа. Мускул на его лице дёргался каждый раз, когда я упоминала Генри, и он ни разу меня не отпустил. Ни разу.

— Я не знаю, что делать, — сказала я ему. — Я не знаю, как я вернусь в этот офис и буду общаться с этими людьми... с Генри.

— Ты не будешь это делать одна, — зарычал он. — Я пойду с тобой утром.

— Тебе не обязательно...

— Довольно, Молли. Ты не обуза для меня. И я не дам тебе сделать это в одиночку. Я собираюсь пойти с тобой, и все эти ублюдки в твоём офисе получат сполна, и для меня будет честью заступиться за тебя.

Он взял свой телефон:

— Я собираюсь позвонить своему юристу, Бренту. Он должен пойти с нами.

Его взгляд снова задержался на мне.

— Ты же будешь подавать в суд? Брент — лучший в городе. Он точно знает, что делать.

— Я-я не думала так далеко вперёд. Я просто пытаюсь пережить этот день.

Его выражение лица сделалось мягче, и он швырнул телефон обратно на стол, забыв о нём.

— Прости, — искренне пробормотал он. — Я начинаю сразу действовать, не думая. Особенно, если чувствую себя беспомощно. Этот день закончится, и ты сможешь решить, что ты хочешь сделать.

Я наклонила голову и посмотрела на этого роскошного мужчину, который так сильно за меня переживал. Это всё ещё казалось мне безумием.

— Почему ты чувствуешь себя беспомощно?

Ведь это не его атаковали. Он не был беззащитной женщиной, сбежавшей с работы.

Он медленно и нежно провёл тыльной частью руки по моей щеке.

— Ты, правда, не знаешь? Молли, я хочу убить этого ублюдка, который тронул тебя... разговаривал с тобой таким образом. Я хочу убить его за то, что он заставил тебя так себя чувствовать, за то, что он ожидал получить от тебя то, что напридумывал себе его извращённый мозг. Он мразь и он попытался дотронуться до тебя. Разве могу я чувствовать что-то кроме беспомощности? Этот ублюдок заслуживает, чтобы мой кулак прилетел ему в его чёртово лицо, но я намерен уничтожить его юридическим путём. Всё это убивает меня.

Я вздрогнула. Никто ещё не заступался за меня таким образом. Никому это было не нужно. Я провела двадцать семь лет своей жизни, сливаясь с фоном. Но я не была невидимой для Эзры. Он видел меня. И ему было меня достаточно.

Я не могла говорить, отвечать или думать ясно. У меня на языке вертелись слова, которые я пока была не готова сказать. Я чувствовала их. Я чувствовала их каждой клеточкой своего тела. Эзра стал тем поворотным моментом в моей жизни, который сломал всё то, в чём я была убеждена, и то, что я знала о мире, свиданиях и мужчинах.

И этот поворотный момент не был плавным и постепенным. Он ворвался как дикий огонь, поглощая каждую мысль, каждое слово и всё вокруг, пока не остались только он и я, и казалось, будто так и должно было быть всегда.

— Спасибо, — сказала я ему.

Это простое слово содержало в себе столько сильных эмоций, что я едва смогла прошептать его. Он провёл большим пальцем по моей нижней губе. Он смотрел на меня, пытаясь разглядеть во мне те слова, которые я не могла произнести.

— Я забираю тебя к себе домой, — сказал он резко. — Хорошо?

Я кивнула.

— Да.

— Мне только нужно взять пару вещей.

— Хорошо.

Перед тем как отпустить меня, он наклонился и поцеловал меня в лоб. Его губы были тёплые и мягкие, и такие идеально нежные, что слёзы опять наполнили мои глаза.

— Всё будет в порядке, Молли. С тобой всё будет в порядке.

Он отпустил меня лишь на минуту, чтобы взять свой телефон и компьютер, и меня поразило удивительное чувство, что я верю ему. Я не знала, что буду делать завтра, или послезавтра, и есть ли у меня ещё работа. И хотела ли я эту работу. Но у меня был Эзра и это новое чувство внутренней силы, которое, казалось, я уже не смогу потерять.

Я всё ещё была робкой. В каких-то случаях мягкой. Но у меня также было это глубокое чувство самоуважения. Мои жизненные планы могли поменяться. Может быть, мне и правда пришлось бы рисовать портреты на улице, чтобы платить за квартиру, но я всё ещё была собой. У меня всё ещё было всё то, что делало из меня Молли.

И у меня был Эзра. Несмотря на то, как я видела себе наши отношения, и вообще все мои прошлые отношения, или все остальные вещи, я понимала, что я не потеряю так просто этого мужчину. Он никуда не собирался, а я не торопилась отпускать его.

— Поедешь со мной? — спросил он, когда мы выходили из задней двери "Бьянки", хотя ему не был нужен мой ответ.

Альфа Ромео блеснула в сумерках, она выглядела красиво в золотом свете. Весенний бриз танцевал на моей коже, в воздухе пахло распускающимися почками и свежескошенной травой.

Мне пришлось столкнуться с одним из самых уродливых моментов моей взрослой жизни. Но теперь, когда я держала руку Эзры на парковке персонала "Бьянки", этот день, как ни странно, стал казаться мне одним из самых прекрасных дней этой самой жизни. Это была странная дихотомия, с которой я всё никак не могла примириться. Но мне пришлось признать, что это было связано с человеком рядом со мной.

В мире было так много плохих людей, так много людей, которые могли причинить боль, раздавить, уничтожить. Но хорошие люди придавали жизни смысл. И для того, чтобы их найти, иногда стоило пройти через плохие отношения, разбитое сердце, боль, страдание и опасность снова разбить сердце. Я бы не хотела повторять ни одно из тех плохих свиданий, парней, или одиноких ночей, которые у меня были до Эзры. Но я также не отказалась бы от них. Они привели меня к нему. А это единственное, что было важно.

Он открыл мне дверь, и я забралась в его шикарную спортивную машину, чувствуя себя по-настоящему как дома. Мы слушали хорошую музыку и осторожно разговаривали о несерьёзных вещах. Он держал мою руку всё то время, когда ему не надо было перестраиваться.

К тому моменту, как мы доехали до его дома, мне было уже легче дышать и глаза были практически сухими. Он припарковался, после чего завёл меня в промышленное здание, которое было отреставрировано в начале XX века.

Я ожидала гладких, современных и простых линий, и ровных поверхностей. Вместо этого, его четырёхуровневая квартира представляла собой кирпичные стены и безумно высокие потолки. Единственное пространство, которое было по-настоящему современным, была кухня с её бетонными столешницами и плавающими полками. Кухонные принадлежности из нержавеющей стали сверкали и представляли собой произведения искусства.

Но вся остальная квартира была на удивление тёплой и мужской, но не полностью. Спальня представляла собой лофт, который находился на возвышении вместе со шкафом, сделанным из кедра и железа. Остальная часть первого этажа состояла из различных жилых пространств. Гигантский телевизор висел на стене и был окружён кожаными креслами шоколадного цвета. В другом углу стоял стол с компьютером. Я была удивлена, увидев большой обеденный стол, представлявший собой массивный предмет из дерева и железа, который сочетался с лестницей.

— Довольно большой стол, — я положила на него свою сумку и провела рукой по столешнице.

— Это хороший стол, — ответил он. — Мне нравится, когда люди приходят в гости.

Всё то время, что я его знала, он ни разу не приглашал в гости ни меня, ни кого-то, о ком я знала. Я посмотрела на него и вопросительно подняла брови:

— Серьёзно?

Его рот приподнялся в улыбке.

— Ну, ты знаешь, когда у меня есть время.

— То есть никогда.

Он не клюнул на мою приманку. Вместо этого, он поднял подбородок и подозвал меня к себе:

— Иди сюда.

Я подошла.

Его руки опять обняли меня, его лоб опустился на мой.

— Мне жаль, что с тобой это случилось сегодня. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем такого отношения. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем ублюдков, плохих свиданий и дерьмовой работы. Молли, ты очень умная. Ты самый умный человек, из тех, что я встречал. Тебе не нужна эта работа. И не потому, что этот мудак приставал к тебе. А потому что они не понимают, какая ты, чёрт побери, гениальная.

Я улыбнулась, услышав его признание.

— Есть и другие хорошие дизайнеры. Я не одна такая талантливая.

— Ты не заставишь меня поверить в это, — сказал он серьёзно. — Я проверил твою компанию, помнишь? Даже если бы я не старался залезть тебе в трусики, я бы выбрал тебя. Ради своего бизнеса. Ты хорошо делаешь свою работу, Молли Маверик. Ты лучшая.

Погодите. Что? Он нанял меня, потому что он, что?

— Мне надо, чтобы ты начал с начала, — сказала я ему.

Он улыбнулся. Я почувствовала что-то невероятное, что-то непринуждённое и всё то, на что я даже не могла надеяться.

— Разве ты не знала?

— Что ты нанял меня, потому что хотел переспать со мной? Нет. Нет, я не знала этого. Тем более, это не сработало, потому что я не заметила, чтобы мы спали или делали что-то похожее.

Его руки опустились вниз по моей спине, и оказались на попе, словно присваивая её себе. Резким движением он прижал меня к своему телу, крепкому, мускулистому и невероятно соблазнительному.

— Долгая игра не должна вводить тебя в заблуждение. Если ты настроен серьёзно по отношению к девушке, ты не можешь двигаться слишком быстро. Сначала ты должен стать ей дорог, заставить её влюбиться в тебя. И только потом ты ведёшь её в постель и показываешь, что она не может без тебя жить.

Он сказал так много слов, что я с трудом их понимала. Мои руки, державшие его за рубашку, сжались в кулаки.

— Долгая игра?

— Молли, ты же понимаешь, как ты мне дорога?

Я покачала головой. Его глаза цвета тёмного шоколада казались ещё глубже и одновременно серьёзнее, в них горело желание.

— Я был осторожен с тобой, с нами. Я очень боялся спугнуть тебя или начать что-то, что тебе не хотелось бы довести до конца. Но я должен быть честен с тобой, я ждал слишком долго, чтобы найти кого-то, похожего на тебя. Я совершил много ошибок, пытаясь заставить людей вписаться в ту роль, которая для тебя не составила никакого труда. Ты привлекла моё внимание в первую же секунду, как я увидел тебя, и ты заставила меня уважать тебя и восхищаться, и сейчас ты крадёшь моё сердце. Это всё для меня по-настоящему. Это серьёзно. Прости, если тебя это пугает, но ты нужна мне в моей жизни точно так же, как ты нужна мне сейчас. Здесь.

Я облизала сухие губы и усилием воли заставила своё сердце остаться у меня в груди.

— Я тоже влюбляюсь в тебя, — призналась я. — Я... я пыталась остановить это. Ты меня пугаешь.

Его губы подпрыгнули вверх в ласковой улыбке, как если бы это была самая чудесная вещь, которую кто-либо когда-либо говорил ему.

— Я серьёзно. Ты изумительный и на удивление весёлый, и ещё ты безумно успешный ресторатор. А я странная, взбалмошная, всё время опаздываю, и скорее всего уже безработная. Я ходячая катастрофа, Эзра. Мы такие разные.

— Слава Богу, — пробормотал он. — Я не хочу встречаться с самим собой. Ты заставляешь меня улыбаться в мои самые худшие дни. И ты заставляешь меня видеть мир в более ярких красках и под разными необычными углами. Ты помогла мне раскрыться в моём бизнесе и с моими друзьями. Я был бы таким скучным без тебя. Мы разные, но в самых лучших смыслах. И, вероятно, это означает, что мы будем ссориться чаще, чем другие люди, или не соглашаться друг с другом, но мы также получим от этого больше. Больше смеха, больше разговоров, больше ощущений. Молли, я всю жизнь ждал человека, которому не просто было что–то от меня нужно, но которому был нужен я. Весь я. Теперь, когда я нашёл тебя, я не смогу тебя отпустить.

Я больше не могла терпеть расстояния между нами. Схватив руками его рубашку, я притянула его к себе, наши губы встретились на полпути. Это была страсть, и отчаяние, и жадный голод, который нельзя было утолить. Этот поцелуй был как взрыв, яркий и прекрасный.

Его губы двигались поверх моих, сообщая о своей острой потребности, пробуя и наслаждаясь точно в первый раз. Его язык прошёлся по моей верхней губе, и когда я приоткрыла рот, он углубил поцелуй, и у меня от предвкушения по телу побежали мурашки. Его руки проникли за пояс моих узких джинсов, одна из них проскользнула вперёд и расстегнула пуговицу.

Я нащупала пуговицы его рубашки и неловко начала расстёгивать их. Он передвинул меня к лестнице, и мы начали подниматься по ней, с каждой новой ступенькой сбрасывая нашу обувь и предметы одежды, отказываясь прервать наш поцелуй.

Господи, я не знала, что этот мужчина был всем тем, чего я хотела. И всем, что мне было нужно. Его слова резонировали в каждом потайном уголке моей души. Я тоже ждала его. Может быть, я и не осознавала этого. Может быть, я и не прикладывала усилий, для того, чтобы найти его. Но я ждала. С каждым плохим первым свиданием, которое я отказывалась повторить, с каждым якобывзрослым мужчиной, которому я отказывалась перезванивать, и с каждым новым качеством, которое я добавляла в обязательный список характеристик, я формировала образ своего мужчины, и он был похож на Эзру. Я надеялась, что он существует, что я смогу найти его и знала, что никогда не смогу остановиться на ком-то другом.

И теперь, когда я нашла его? Он был гораздо лучше всего того, что я могла представить.

Он был гораздо больше всего того, о чём я могла бы мечтать.

Но самое главное, он был настоящим, и он был моим. Может быть, он был прав. Может быть, нам суждено было ругаться, перепираться и не соглашаться. Но каждое мгновение вместе было в сто раз лучше, чем не с ним. Я бы лучше приняла его властный, деспотичный, своевольный и упрямый характер, чем прожила хотя бы минуту без него.

Он уложил меня на кровать, наши исступленные поцелуи стали медленнее, после чего он стал двигаться по моему телу. Моя блузка осталась где-то рядом с кроватью, и я была практически полностью обнажена перед ним, оставшись в одном лифчике и трусиках.

Но я этого даже не осознавала. Я настолько отдалась этому ощущению его губ на моей коже, и тому, как он зубами захватывал мой сосок. Его пальцы исчезли внутри меня, приближая меня к самому пику ощущений, который мне так хотелось достигнуть.

Его губы застыли над моей грудью, и я издала дикий звук, который никогда не издавала ранее, сгорая от желания к этому мужчине. Его язык медленно прошёлся по моему соску, после чего Эзра обхватил его губами и втянул. Я вцепилась пальцами в простыню, чтобы удержать себя на его кровати, или на этой планете. Его пальцы делали что-то невообразимое внутри меня, усиливая удовольствие, пока моя спина не изогнулась, приподняв меня над кроватью, и я не перестала дышать, сгорая от желания.

Он посмотрел на меня, его взгляд был таким горячим, что, казалось, прожигал мою кожу. Он держал меня, я была уже на полпути к блаженству и была готова познать те ощущения, после которых уже не было дороги назад.

— Идеально, Молли. Ты идеальная, чёрт побери.

— Эзра.

Я не могла подобрать адекватных слов, чтобы ответить ему. Я чувствовала столько всего, я хотела сказать столько всего. В моей голове проносились тысячи мыслей, и в то же время моё тело изнемогало от желания, я хотела его, хотела ещё больше всего этого. В конце концов, я решилась на смелое признание, не понимая, откуда у меня столько мужества.

Я приложила свою руку туда, где билось его сердце, и прошептала:

— Это для меня навсегда. Ты для меня навсегда. Меня не интересуют твои деньги и твоя работа, ничего кроме тебя. Я хочу тебя и всё. Я хочу тебя навсегда.

Он постарался сглотнуть, глядя на меня. Мои слова всё ещё отражались у него в глазах, он едва мог говорить. И затем, неожиданно вспомнив, чем мы были заняты, он достал презерватив из ночного столика и продолжил начатое.

Он проник внутрь меня, и это было так правильно. Он был надо мной, мои ноги обвили его талию. Мы сплелись в горячий, отчаянный клубок эмоций и жгучего желания.

Я никогда не ощущала ничего более восхитительного и до боли прекрасного. Он держал меня, шептал сексуальные и милые вещи мне на ухо, и его тело двигалось в такт моему. Я потерялась в его словах, его прикосновениях. Этот мужчина был для меня всем.

Когда мы оба насытились, ослабевшие от изнеможения и любви, он прижал меня к своему телу и обхватил своими сильными и надежными руками.

— Я тут подумал, — проговорил он где-то в районе моего бешено стучащего сердца. — Теперь, когда ты безработная, я хочу предложить тебе должность, которая могла бы заинтересовать тебя.

— О Господи, — простонала я. — Ты серьёзно сейчас говоришь о работе?

Он рассмеялся, и всё его расслабленное тело завибрировало.

— Ты уже должна была понять, что я всё время говорю о работе.

— Ты маньяк.

— Специалист по социальным сетям в "ЭФБ Энтерпрайсес". И тебя ждёт повышение зарплаты.

— Ты даже не знаешь, чем я занимаюсь!

— Тогда тебе следует рассказать мне, чтобы я мог пообещать тебе это повышение.

Я повернулась в его объятиях, положив свою голову ему на грудь, и переплела свои ноги с его. Этот момент был совершенен. Это был такой момент, с которым я потом буду сравнивать все остальные моменты своей жизни.

— Что значит "Ф"?

Он сонно ответил.

— М–м–м?

— ЭФБ. Эзра... а дальше?

— Феликс. Эзра Феликс Батист.

Я приподнялась на руке, мои волосы упали вокруг его лица, точно занавеска.

— Я не собираюсь работать на тебя, Эзра Феликс Батист. Но я позволю тебе приготовить мне что-нибудь поесть.

Он сонно моргнул.

— Я заставлю тебя изменить своё мнение, — решительно сказал он. — Я всегда это делаю.

Я не ответила, потому что боялась, что он был прав.

Это был последний раз за эту ночь, когда мы говорили о работе. Он надел пижамные штаны и дал мне свою футболку, а это значило, что все безразмерные футболки из моего гардероба пора было сжечь. Я была словно Золушка, которая вдруг нашла футболку, которая ей подходила.

Мы спустились вниз в кухню, где он с нуля приготовил мне тосты и яичницу с беконом и голландским соусом. Несколько часов мы смеялись и разговаривали, узнавая друг о друге простые вещи, которые никогда бы нам не наскучили. И потом он опять отвёл меня в свою спальню, где он снова и снова занимался со мной любовью.

На следующее утро я проснулась в его объятиях и в его кровати с безумным и таким прекрасным ощущением, что я нашла своё "жили они долго и счастливо".

ГЛАВА 25

Месяц спустя, жарким субботним июньским утром я зашла в "Бьянку" так, как будто я ей владела. Конечно, это было не так, но поскольку я встречалась с владельцем, у меня были некоторые преимущества. "Бьянка", "Лилу", и даже "Сарита" и "Квинс" были мне очень знакомы. Я до сих пор не имела представления о том, что я там ела, но именно там я проводила большую часть своего времени.

В это утро мне оставалось сделать несколько завершающих штрихов на настенной фреске. Она наконец-то была закончена.

Никто не поприветствовал меня, когда я тихо проскользнула в ресторан и направилась прямо к своей работе, которая заняла у меня так много времени.

С одного конца стены до другого растянулся дым — он был лёгким, тёмным и волнующим. Я гордилась тем, как мне удалось изобразить все его завитки, добавить глубины и вдохнуть в него скрытый смысл. Слева я изобразила пару женских глаз, наполовину скрытых под серо-чёрной пеленой. Они были холодными, расчётливыми и грустными от невысказанного горя. Они совершенно точно принадлежали женщине, но также они были практически выцветшими, едва видимыми на фоне остальной сцены.

Через полметра от них были другие глаза — они были голодные, полные отчаянного желания вписаться и быть замеченными. Ещё через полметра была третья пара глаз, а потом ещё и ещё. Все они рассказывали печальные истории, пробуждающие чувство не проходящей печали, и оставляли тебя с ощущением чего-то недостающего, так как всё остальное не было прорисовано. Далеко справа можно было заметить ещё две пары глаз. Они были ближе друг к другу, чем все остальные. Наконец-то, надежда. Наконец-то, завершение. Они были ярче, чем все остальные, они должны были находиться именно там, связанные какой-то невидимой силой. А по краям всё кружилось и вздымалось, и это была самая завораживающая часть фрески.

Эзра был немного шокирован, когда увидел, что я изобразила историю его отношений на стене ресторана. И смущён. Но я уверила его, что только он знает секрет картины, для всех остальных это было только искусство.

В конце концов, он признался, что не может перестать смотреть на неё. Фреска делала именно то, что он от неё хотел — заполняла нелепое пространство в его ресторане и врезалась в память.

И это было не всё. В итоге я была довольна тем, как получились его глаза, как мне удалось нарисовать их.

Они были глубокие и загадочные, но также тёплые и добрые. Брови получились такими как надо, а ресницы были густыми и яркими. Это были глаза, в которые можно было влюбиться, если смотреть на них слишком часто.

Это были глаза, в которые я влюбилась.

Я приготовила краски и кисть, чтобы добавить пару мазков в нескольких местах. Эзра вышел из кухни, бормоча что-то про дурацких шеф-поваров.

— Повезло? — спросила я его, заранее зная, о чём он думал.

— Долбаный нарцисс. Он готов согласиться на эту работу, только если его съёмочная группа переделает всё помещение на случай, если им надо будет снимать. Долбаные реалити-шоу, — прорычал он.

Он показал большим и указательным пальцем расстояние в пару сантиметров:

— Ещё вот столько и я готов дать объявление на сайте вакансий.

Я постаралась не засмеяться и не улыбнуться. Но его негодование было прелестным.

— Спокойно, малыш. Ты скоро найдёшь нужного человека.

Его внимание переключилось на фреску.

— Это великолепно, Молли. Каждый раз, когда я вхожу сюда, мне крышу сносит. Нанять тебя было отличным решением.

Конечно же, он всё присвоил себе.

— Ты такой умный, — сказала я с невозмутимым видом. — Ты такой гениальный.

Он сверкнул в мою сторону дьявольской улыбкой.

— Спасибо.

Он обнял меня рукой за плечи и прижал к груди. Мы долго стояли так, обнявшись и прижавшись друг к другу... держась друг за друга.

В последний месяц мы стали почти неразлучны. Это был самый прекрасный и божественный вызов за всю мою жизнь. Он был сложным мужчиной, и оказалось, что я, очевидно, сложная женщина. Но мы нуждались друг в друге. Наши неровные отношения заставляли меня влюбляться в него всё больше и больше. Потому что, по-видимому, глубину моих чувств к этому мужчине невозможно было измерить.

На следующее утро после того, как я провела ночь у него в квартире, он привёл меня в "626" и устроил им ад, как и обещал. Мне было не нужно, чтобы он брал на себя мои сражения, но, чёрт, как же это было здорово сражаться вместе с ним.

Его адвокат присоединился к нам.

Мы пошли сразу в офис к Мазафакеру и выдали ему всё. Оказалось, что, как я и предполагала, Такер-младший побежал к папочке, и они решили уволить меня. Не разобраться с сексуальными отклонениями Генри, а уволить меня.

Поэтому, я уволилась.

И хотя Генри в итоге был отправлен на исправительные работы и на реабилитацию из-за своего дурного сексуального поведения, Брент всё ещё собирал дело. Что включало в себя, конечно, моё заявление. А также признание Катерины Довз, которая, как оказалось, заступилась за меня после того, как я закатила сцену и выбежала из здания, сохранив свою честь. Ещё три женщины из офиса сделали свои заявления для дела. Их точно также завернули отдел кадров и Мистер Такер.

Я не знала, что будет с "626" из-за этого дела. Но меня это не заботило. Мне, конечно, было грустно из-за того, что так много людей может остаться без работы, но если они были умны, им следовало бежать с этого корабля раньше, чем с ним случится что-то ещё более плохое.

Как это сделала Эмили. Она ушла из "626" в тот же день, что и я. Мы решили открыть с ней консалтинговую фирму по продвижению в социальных сетях. К счастью, мы знали кое-каких богатых инвесторов, которые были заинтересованы в наших услугах.

Конечно, это был Эзра. И Киллиан с Верой тоже хотели работать с нами. Им до смерти были нужны наши услуги, когда они приблизились к тому, чтобы открывать "Соль". Плюс, Ванн тоже хотел нанять нас. Учитывая, что нашей фирме была всего пара недель, наш список клиентов был просто бомбическим.

Наши друзья были так же очень за нас счастливы. Когда я официально ушла из "626", мы встретились с Верой и Киллианом за обедом. Это было наше первое двойное свидание. И в нём было всё.

Вера больше всего болела за наши отношения, хотя я всё ещё обвиняла её предсвадебную эйфорию в такой бурной реакции.

Но никто не был так возбуждён, как Уайетт. Это могло показаться милым, но на самом деле его радость была мотивирована эгоистичными мотивами. Похоже, когда Эзра был в постоянных отношениях, на него было гораздо легче работать.

Мне нравилось приписывать эту заслугу себе. Не благодарите, повара Дарема.

— Джо хочет, чтобы мы зашли к ней на ужин, сегодня вечером, — сказал Эзра куда-то мне в волосы. — Она сказала, что хочет увидеть это своими глазами.

— Увидеть что своими глазами? — спросила я, издав смешок.

Я несколько раз встречалась с Джо вместе с Верой, но не с Эзрой и не в таком качестве.

— Тебя и меня, — объяснил он. — Она мне не верит.

— Мои родители хотят, чтобы мы зашли завтра вечером, — парировала я. — Они тоже не верят, что это правда.

Эзра отклонился назад, его руки держали меня так, как если бы я была самой ценной вещью в мире и могла улететь в любую секунду. Мне нравилось то, как он держал меня... держался за меня.

— Чему они не верят?

— Что ты настоящий. Особенно моя мама. Они определённо думали, что я выйду замуж за бездомного.

— Мне нравится твоя мама, — сказал он, улыбнувшись. — Она пугает.

Он, должно быть, врал. Никто не любил мою маму. Даже Вера. И конечно, Эзра должен был стать единственным человеком на планете, который оценил её способность наводить ужас.

— Ты нравишься ей по той же причине.

Наклонившись вперёд, он проговорил:

— Твой папа мне тоже нравится. И я почти уверен, что он считает меня обалденным.

— Не считает.

Он совсем так не считал.

Он улыбнулся, глядя вниз на меня.

— Тогда мне лучше расположить его к себе ящиком его любимого пива.

— Это, определённо, должно помочь, — сказала я ему. — А чему не верит Джо?

— Что я влюблён, — ответил он так просто, как будто это не была самая серьёзная вещь, которую он когда-либо говорил. — Она думает, что я не способен.

Моё сердце заколотилось у меня в груди, а пальцы онемели. Он что не осознает, что он никогда не говорил этого раньше?! Что я впервые в своей жизни слышу такое сумасшедшее, прекрасное и душещипательное признание.

— Прости, ч-что? — ахнула я.

— Она не верит, что я влюбился.

Я моргнула, смутно осознавая, что я стояла с раскрытым ртом.

— Эзра, — взмолилась я.

— О, разве я не говорил тебе раньше?

Его улыбка сделалась шире, наглее и до боли настоящей.

— Я думал об этом уже некоторое время. Сложно поверить, что я никогда не говорил этого. Ты уверена, что не говорил?

— Не мучай меня, — взмолилась я.

Выражение его лица сделалось мягче, а его руки начали медленно и спокойно гладить меня, доказывая мне правдивость его слов.

— Я люблю тебя, Молли Маверик.

Его губы коснулись моих, словно закрепляя эти слова поцелуем.

— Я люблю тебя.

Предательские слёзы появились в уголках моих глаз.

— Я тебя тоже люблю, Эзра Феликс Батист.

Он нетерпеливо вздохнул.

— Я просил тебя не называть меня полным именем.

Я улыбнулась, потому что знала, что это сводило его с ума.

— Мне оно нравится. Нет, стой. Я люблю его.

Его голова откинулась назад.

— Ты смеёшься надо мной, потому что я сказал, что люблю тебя?

— Нет, я бы этого не сделала, — я постаралась сохранить серьёзное выражение лица. — Это на меня совсем не похоже.

— Это невозможно, — простонал он. — Ты просто что-то невозможное.

— Но ты всё равно меня любишь. Я знаю, потому что ты сам только что это сказал.

Он не знал бросить ли на меня суровый взгляд или засмеяться, поэтому он перекинул меня через плечо и направился к себе в офис. Я истерично засмеялась, когда он ударил меня по попе.

— Эзра Феликс! — закричала я, так как мы были с ним одни в ресторане.

— Я покажу тебе, женщина, — грозно сказал он.

И он показал. В своём офисе, за запертой дверью. Где был смех, который никогда не покидал нас, и искренние "я тебя люблю" шёпотом. И поцелуи, которых мне всегда было мало, и обещание совместного будущего, которое никогда нам не наскучит, никогда не будет банальным, и никогда-никогда не закончится.

И не имело никакого значения, какими разными мы были и какими разными мы всегда будем. Эзра был движущей силой моей жизни, которая придавала смысл всем остальным вещам. Он был моим якорем, когда мне казалось, что я потерялась и уплываю прочь. Он был моим здравым смыслом, но в то же время и не утихающим двигателем. А я возвращала его к реальности, когда его работа заменяла ему жизнь, и он забывал обо всём остальном. Я была той весёлой и важной целью, ради которой он так старался.

Да, мы были разные, но только как два кусочка головоломки, которые должны были соединиться вместе. Он был создан для меня, а я была создана для него. И мы собирались провести вместе остаток наших жизней, изучая то, как мы могли ещё совмещаться.

Вспоминая о том, как я познакомилась с Эзрой, я не могла поверить, насколько неверными были мои выводы о нём. Я ожидала высокомерие, снобизм и абсолютную жестокость. Вместо этого я нашла человека, который был скромным, преданным и в нём было столько любви, что я никогда бы не познала его до конца. Он сбил меня с ног и навсегда изменил мою жизнь. Он уменьшил расстояние между нами и показал мне, какой совершенной может быть любовь.

Наша история была похожа на сложное произведение искусства, над которым мы работали каждый день. Оно не всегда было красивым, в традиционном смысле, но оно захватывало, и было достойным и бесконечным.

Наше "жили они долго и счастливо" очень отличалось от того, как я себе его представляла, но оно было правильным. И оно было нашим.

Переведено для сайта http :// booksource . fun и группы https :// vk . com / booksource . translations

Заметки

[

←1

]

«Безумцы» (Mad Men) – американский сериал, повествующий о становлении рекламного бизнеса в Америке 1950–1960 годов и жизни рекламщиков.

[

←2

]

Джим Халперт – вымышленный персонаж в американской версии телевизионного комедийного сериала The Office.

[

←3

]

Гамби – персонаж одноимённого телевизионного шоу, созданный известным американским мультипликатором Артом Клоки. Представляет собой человекоподобную зелёную пластилиновую куклу.

[

←4

]

Крисс Пратт – американский актёр кино и телевидения, известный главными ролями в фильмах «Стражи Галактики», «Мир юрского периода» и «Пассажиры».

[

←5

]

Программа Whole30 – трендовая программа питания, суть которой состоит в том, чтобы отказаться от некоторых продуктов на период в 30 дней.

[

←6

]

«Блэк Соул» – от англ. Black Soul – «черная душа».

[

←7

]

Имеется в виду песня Брайана Адамса «Everything I Do I Do It for You» (Все, что я делаю, я делаю ради тебя).

[

←8

]

Кэнди Краш Сага (Candy Crush Saga) – бесплатная игра–головоломка.

[

←9

]

Кэри Грант — англо–американский актёр и артист водевилей. Икона популярной культуры и кинозвезда середины XX века.

[

←10

]

Мистер Физзиуиг – персонаж из новеллы 1843 года «Рождественская песнь», созданной Чарльзом Диккенсом.

[

←11

]

Джеймс Бирд – американский повар, автор кулинарных книг.

[

←12

]

Все это в твоих глазах. Могу сказать, что ты всегда будешь опасной.