Космическая пыль (СИ) [_Dark Dreamer_] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
========== Метеор 1. Главная цель. ==========
Это утро начинается очень тихо. Даже слишком… В небольшом городке только-только начинает наступать новый день. Это очередной оборот Земли вокруг себя, обычный будний день и привычные для каждого человека дела. Но тем не менее. Новый рассвет медленно поднимается над крышами домов, заливая своими солнечными лучами городок. Уже проснувшиеся птицы, начинают тихонько, но звонко петь, растворяя полнейшую тишину, что наполняла ночью город. Лёгкий ветер шелестит в кронах деревьев и несёт откуда-то с востока запах дождя и свежести.
Сегодняшний день так похож на предыдущий.
Тсунаёши сонно зевает и открывает глаза, поворачиваясь на кровати, чтобы посмотреть на будильник, который показывает ему половину шестого. Очень странно, что он так рано проснулся, да и к тому же сам. Интуиция начинает странно звенеть, а сердце неожиданно сдавливают железные тиски. Просыпаться на несколько часов раньше, уже входит в привычку, но этот процесс всё равно даётся тяжко, поэтому его всегда будит Реборн своими излюбленными методами, после которых не только просыпаешься, но ещё и успеваешь помолиться, что остался жив. Сегодня же он проснулся сам. Что-то прямо из разряда фантастики, думает Тсуна и поворачивается на другой бок.
Сегодняшний день определённо какой-то не такой. Он сразу это замечает, когда спускается вниз на кухню. Киллер одаривает его мимолётным удивлённым взглядом, а Нана, заметив сына, весело улыбается и продолжает готовить. Больше на кухне никого нет.
— Что-то сегодня произойдёт, Никчёмный Тсуна? — Реборн язвительно усмехается и делает глоток горячего кофе. — Неужели метеорит упадёт на землю, раз ты сегодня сам встал в такую рань?
Савада садится на стул, сильно вздрагивая, будто бы от удара. Невидимая рука сдавливает сердце и горло ещё сильнее, из-за чего по телу идёт лёгкая дрожь и ему приходится немного повести плечами, чтобы хоть немного избавиться от непонятного чувства.
— Так и быть, сегодня можешь отдохнуть, я возвращаюсь на два дня в Италию, Девятый попросил меня явиться. Так что, можешь радоваться, утренней пробежки не будет, — продолжает Киллер, ставя кружку на стол, и спрыгивает со стула. Он поправляет маленькую шляпку с оранжевой лентой и направляется в сторону выхода из кухни.
Тсуна какое-то время безразлично смотрит в окно, но вдруг резко вздрагивает и подрывается со стула, не замечая, как Нана взволнованно переводит на него взгляд. Женщина несколько обеспокоенно смотрит, как её сын выбегает в коридор, едва не спотыкаясь. Ей не по себе от этой резкой перемены настроения, но она решает пока что не лезть в дела сына и возвращается к готовке.
— Реборн! — юноша выбегает в коридор и тревожно смотрит на ребёнка.
— Что с тобой, Тсуна? — Киллер оборачивается и внимательно осматривает своего ученика. Тот чем-то сильно напуган, это понятно по сбитому дыханию и глазам, в которых плещется ужас.
— Ничего… — Тсуна отталкивается от стены, на которую только что опирался, и его взгляд опять становится нормальным. Он отводит глаза в сторону, при этом хмурясь, будто сам пытается понять, что с ним только что произошло. — Ничего…
Реборн хмурится, но ничего не произносит, только разворачивается и выходит из дома. Его весьма напрягает такое поведение ученика, поэтому он решает, что как только он вернётся, сразу же разберётся, что с ним происходит. Хотя у него уже появилось пару догадок — это очень похоже на проявление интуиции. Но очень странное проявление. Так она, кажется, не должна влиять на человека. Поэтому он понимает, что тут есть что-то ещё. И именно оно заставило так испугаться Саваду.
Этим временем, Тсунаёши медленно оседает на пол, зарываясь пальцами в волосы, и тихо хрипит. Неожиданно воздух заканчивается и во рту появляется металлический привкус крови. Всё вокруг кажется таким чужим и родным одновременно. Будто он сейчас здесь и одновременно, где-то в другом месте. Колени внезапно обжигает огнём, словно он сидит на раскалённом железе — на остывающем пепелище.
— Савада, что с тобой?! — он удивлённо поднимает голову и встречается с перепуганным взглядом Бьянки. Девушка сидит перед ним на коленях, держа его за плечи, и испуганно смотрит ему в глаза. Ему резко становиться холодно, тот отвратительный жар и привкус крови исчезают, оставляя после себя, лишь собачий холод, от которого тело пробирает дрожь, и он думает, что прыгнуть в костёр ради тепла не такая уж и глупая идея.
Гокудера взволнованно всматривается в лицо напротив. Её пугает это. Она буквально пальцами ощущает, как юноша остывает. Глаза, наполненные страхом и ужасом несколько секунд назад, покрываются корочкой льда. Он будто превращается из пламени в лёд. Это действительно пугает.
— Ничего… — опять повторяет это слово Тсуна, и, наконец, находит силы, чтобы подняться. Держась рукой за голову, он медленно направляется к себе в комнату. Бьянки лишь смотрит ему вслед, ощущая чуть давящее чувство в теле, сковывающее мышцы.
Это пугает…
Уже в своей комнате Савада прислоняется к стене и чуть сползает по ней, но не падает окончательно на пол. Без памяти и чёткого осознания происходящего, он одевается, собирает рюкзак, спускается вниз и подходит к кухне, на которой уже собрался весь дом. Сумка с грохотом спадает с его плеча, и он быстро подходит и рывком обнимает мать, которая удивлённо на него смотрит, но так же обнимает в ответ, пытаясь понять, что происходит с её сыном.
В кухне стоит гробовая тишина, которую все боятся нарушить.
— Тсу-кун, что случилось? — Нана гладит сына по голове, пропуская между пальцев прядки каштановых волос.
— Мне страшно… — тихий шёпот, женщина едва слышит и, кажется, что ей самой становится немного не по себе от него.
— Не бойся, — Нана мягко обнимает сына, и не найдя других слов, ласково улыбается и негромко произносит. — Приводи на ужин мальчиков.
Тсуна отстраняется и пытается улыбнуться, но сердце жутко сжимается до боли, что он едва ли может дышать, о какой улыбке вообще может идти речь. Он молча уходит из кухни, поднимает рюкзак и тихо выходит из дома, даже не позавтракав. Да и не сильно то хочется. Но в голове пульсом бьётся неосознанная внезапная мысль.
«Ужина не будет…»
Он выходит из двора и неспешно идёт в школу. Где-то на полпути он останавливается и ждёт Гокудеру с Ямамото, которые должны выйти из-за поворота, через несколько секунд. 5, 4, 3… 2… 1.
Хранители появляются строго по окончанию мысленного счёта, и Тсуна пугается такой точности и своего непонятного предчувствия. Сердце заходится в бешеном ритме, пытаясь выбраться из грудной клетки. Его накрывает волной страха, он хочет спрятаться. Нет, он хочет спрятать их. Маму, хранителей, всех друзей. Ему страшно. Но только понять, что вызывает этот страх, он не может.
— Джудайме! — Гокудера подлетает к нему, но немного тормозит, не добежав пару метров. Он хочет спросить, что случилось, но слова застревают в горле. Ямамото хмурится, но тоже молчит. Он просто не может ничего сказать, потому что все мысли резко исчезают, оставляя в голове пустоту.
В полнейшей тишине подростки идут в школу, возле которой уже стоит Хибари. Он скептично осматривает травоядных, отмечая, что сегодня эта троица подозрительно тихая.
Уроки проходят слишком мирно и спокойно. Тсуна лишь на математике замечает, что сегодня определённо что-то не так. Он дописывает пример на доске, точно зная, что ответ правильный и спокойно возвращается на своё место, даже не споткнувшись и не упав. Просто чудо! От которого становиться тревожно на душе…
На физкультуре он выполняет все упражнения довольно сносно, но всё же чувствует после них усталость и садится под дерево, где к нему через некоторое время присоединяются Такеши и Хаято.
— Знаете, — Тсуна прикрывает глаза и кладёт голову на плечо урагану, продолжая, — сегодня, какой-то странный день. Как-то не очень хорошо на душе… Да и предчувствие дурное. Не нравится мне это.
Он даже сам не понимает, что чувствует, но держать это в себе становится слишком трудно.
— Все будет в порядке, Тсуна… — слегка улыбается Ямамото, но вздохнув, расслабляется и безразличным взглядом смотрит на площадку, на которой занимаются его одноклассники.
— Мама звала вас на ужин…
«Которого не будет…»
Оставшиеся уроки проходят быстро и незаметно. Тсуна смотрит на серое небо и понимает, что не видит других красок вокруг, везде только серый и чёрный. А скоро будет и красный. В этом он точно уверен и от этого становится ещё страшнее. Он всё ещё не понимает, что с ним происходит.
Он медленно покидает школьный двор. Его хранители уже давно ждут его возле ворот. Их взгляды пересекаются. Сердца у всех троих вдруг заходятся в бешеном ритме. И если своё Тсуна ощущает, то их чувствует на уровне интуиции. Он напряжённо дышит и делает шаг навстречу друзьям, но тут же резко останавливается.
В небе раздаётся будто бы раскат грома. Но ни через секунду, ни через несколько, удара молнии так и не следует, что довольно странно, при таком-то шуме. Поднявшийся ветер, едва ли не крыши с домов срывает. Земля начинает трястись под ногами, пыль поднимается с дорог в воздух, а неустойчивые объекты падают и разбиваются. Небо по необъяснимым причинам чернеет, становиться мрачным, и окончательно прячет солнце.
Тсуна так и остаётся стоять на месте, не имея возможности сдвинуться, он будто прикован к земле. Резко раздаётся хруст, и все стекло рассыпается осколками и осыпается на землю.
— Джудайме!
— Тсуна!
Савада предпринимает попытку сдвинуться навстречу, но его хранители резко замирают на месте, с диким страхом смотря в чёрное небо. Тсуна преодолев себя, резко поворачивается, и его зрачки сужаются от ужаса. Сквозь пелену темноты пролетает огромный кусок чего-то куда-то на северо-восток, и через секунду до него доходит, что это метеорит, объятый красно-чёрным пламенем.
С полминуты ничего не происходит. Но вдруг земля начинает ходить ходуном, на всех близ находящихся машинах срабатывает сигнализация. Тсуна, сбрасывает рюкзак на землю, подлетает к хранителям и, толкнув их на землю, прижимает сверху. Перед глазами появляется вспышка пламени неба, а дальше темнота.
Раздаётся ещё одна волна тряски, уже намного сильней, из-за чего многие здания, начинают рушится. Савада зажмуривает глаза, сжимая рубашки хранителей. Уши закладывает от грохота и жуткого шума разрушения. Везде, что-то трескается, рушится, падает и разбивается. И на мгновение он замечает, что совершенно не слышит людские крики.
В какой-то момент всё начинает медленно успокаиваться и Тсуна позволяет себе взглянуть на школу, но не видит ничего… Ничего кроме пыли, камня и приторного вкуса и запаха крови. Здание выглядит просто ужасно, возникает ощущение, будто его подорвали в нескольких местах. Относительно уцелевшим кажется только второй этаж, а остальное здание представляет собой кашу из какой-то строительной арматуры, стекла и бетонных блоков. Теперь в округе настаёт действительно полнейшая тишина.
— Джудайме…
Тсуна медленно осматривает хранителей. Те в порядке, но его резко прошибает током и он срывается с места.
— Мама…
Ураган и Дождь, едва успев понять, что происходит, кидают рюкзаки на землю, бегут за ним, будто по инерции. В душе каждого медленно поднимается истерика. Тело наполняет страх, ужас и неверие в произошедшее. Что вообще только что произошло?!
Тсуна чуть не падая из-за чьей-то крови, вытекающей из-под обрушившегося забора, резко поворачивает. Его родная улица, стала неузнаваемой, он пробегает несколько метров и останавливается возле разрушенного дома. Ноги его почти не держат, и он чуть не оседает на асфальт, но его тут же подхватывает Гокудера. Все трое перепрыгивают через камни, бывшие когда-то забором, и пробираются в дом, стараясь не подвернуть ноги.
Дом оказывается не так уж и сильно разрушен, по сравнению с другими. Нет пары стен, а лестница на второй этаж завалена обрушенным потолком.
— Мама!
Тсуна бежит в гостиную, не думая о том, что дом может окончательно рухнуть, из-за резкого движения в нём. Где-то под уцелевшей стеной он находит Нану. Та лежит, не двигаясь, а из-под головы женщины вытекает кровь. Савада ошарашенно замирает, немного шатаясь, делает пару шагов назад, но тут же подлетает к матери, аккуратно и медленно переворачивая её на спину. Он пытается нащупать пульс на шее и запястье. Но не находит его. Ноги подкашиваются, и он оседает на пол. В горле появляется ком, а в комнате раздаются пугающие всхлипы, и он не сразу понимает, что эти всхлипы его. Глаза застилают слезы, из-за чего мир начинает плыть. Комнату раздирает дикий крик. Его всего трясёт, горло жжётся от напряжения. Голова пустеет, ещё немного и Тсунаёши точно потеряет сознание. Но из пелены его вырывает не менее отчаянный крик из коридора.
— Сестра!
Руки сжимаются в кулаки. Он смотрит на тело своей матери, сжимает зубы до боли и, пряча глаза за чёлкой, подрывается с пола, выбегая в коридор. Глаза расширяются от ужаса, и он резко тормозит, смотря, как Хаято прижимает к себе сестру.
Из глаз урагана идут слезы, а руки аккуратно придерживают бессознательную девушку за плечи. На животе у неё видна рана. Тсуна опирается о стену и сползает. Сил больше нет. У него вообще больше ничего нет… Во рту противный вкус крови, лёгкие сжимаются до такой степени, что кажется, сейчас лопнут. Что теперь ему делать?
— Где дети? — Такеши глубоко вздохнув, чтобы не выдать дрожи в голосе, проходит мимо парней вглубь дома.
Тсуна закрывает лицо руками. Слезы ещё текут по щёкам. Ему страшно. Жутко. Там за стеной лежит его остывающая мёртвая мать, а тут мёртв…
— Гокудера… — Савада кое-как подползает к нему и касается пальцами шеи девушки, пытается нащупать пульс и… находит его. — Она жива!
Хаято удивлённо смотрит на своё небо, но тут же снимает с себя куртку и чистой стороной ткани прикрывает рану на животе у сестры, проглатывая слезы.
— Они похоже без сознания… — Ямамото с хмурым взглядом выходит из кухни с детьми на руках. Фуута лежит с опущенной рукой, а возле него Ламбо и И-Пин.
— Джудайме, ваша мать…
Тсуна только опускает голову и мотает ей в стороны, не в состоянии даже и слова сказать. Но и так становится понятно, что произошло и что сейчас лучше эту тему не поднимать.
— Нам нельзя тут оставаться, — Хаято несколько боязливо поднимает сестру на руки и встаёт с пола. — Дом может рухнуть…
— Тсуна, мы должны идти… — Ямамото придерживает детей и несмело делает шаг в сторону разрушенного дверного проёма. Савада шатаясь, поднимается, пытаясь устоять на ватных ногах, и медленно поднимает голову, смотря на детей. Из прокушенной губы идёт струйка крови, и он забирает у Такеши Ламбо и И-Пин, оставляя Фууту на руках дождя.
— Идём, — коротко и сухо, охрипшим почти сорванным голосом говорит он. Савада не хочет оглядываться, чтобы посмотреть в сторону его личного горя. Потому что тогда у него не будет сил покинуть родную обитель. Они все втроём выходят из дома, аккуратно переступают камни и становятся посередине дороги, держа на руках дорогих людей. Что им теперь делать? Куда идти? Как вообще дальше жить…
Вокруг тишина, никого и ничего не слышно. Небо так и не прояснивается. Грязно-серые тучи скрывают лазурь в вышине. В воздухе стоит противный запах железа, крови и земли. Где-то, что-то горит, и небо вдобавок покрывается сизым дымом. Тсунаёши глубоко вздыхает и оглядывается. Хаято с волнением смотрит на свою сестру, бережно прижимая её к себе, как самое дорогое, что у него действительно осталось. Про себя Савада, отмечает резкую смену в отношении юноши к девушке.
— Савада!
— Босс!
Они все трое вздрагивают и оборачиваются. К ним направляются Хром, Кен и Чикуса, причём у Чикусы на руках находится без сознания Миура.
— Хром… — Тсуна делает несколько шагов и замирает, осматривая пришедших. Все они в пыли, а у Кена идёт продолговатая кровоточащая царапина вдоль виска.
— Босс… — девушка добегает до него и останавливается, тяжело дыша, опираясь на трезубец.
— Как вы? — он прижимает к себе детей и подходит к Чикусе, осматривая с беспокойством Миуру.
— Неплохо, учитывая то, что Хром не может связаться с Мукуро.
— Да, после землетрясения я не могу почувствовать Мукуро-саму, — Девушка коротко кивает и с затаённой болью смотрит на детей.
— А где твоя мать? — обращается к Саваде блондин, после недолгой паузы.
— Кен, будь добр, заткнись! — Гокудера зло смотрит на парня и немного меняет положение рук, держа сестру.
— Хаято, нельзя так… — Ямамото с лёгким укором смотрит на ураган.
— Отстань!
— Замолчите! — все вздрагивают, смотря, как у Савады дрожат плечи. — Нам сейчас ещё ссор не хватает.
Его голос срывается, а дыхание сбивается. Все молчат, смотря в землю. Осознают, что они находятся на краю отчаяния и жизни. Прошло меньше часа, а они уже не знают, как им быть дальше.
— Где вы нашли Хару? — Савада поднимает взгляд и с болью осматривает девушку, которая едва дышит на чужих руках.
— Мы шли через город, когда увидели её на земле, — Чикуса равнодушно осматривает Миуру, хотя внутри него самого бьётся сердце, бьётся страх. — У неё похоже что-то с ногами… Возможно, перелом…
— Но она жива, это главное, — Тсунаёши смотрит в небо и поворачивается к Такеши. — Где твой папа?
— Он ещё вечером уехал… Так что я понятия не имею где он сейчас… — дождь поджимает губы и опускает голову.
— Босс, а где Реборн-сан?.. — Хром подходит к Саваде и забирает у него девочку.
— С утра улетел в Италию… — и только сейчас до него вспышкой доходит. — Хром, твои органы?!
— Я поддерживаю их иллюзией, но моей силы едва ли хватает на себя… — Девушка прижимает к себе И-Пин и сжимает Трезубец. — Что вообще произошло…?
— Метеорит упал… Если верить тому, что мы видели… — Гокудера неспешно подходит к Саваде, стараясь успокоиться, но его выдаёт дрожь в руках.
— И что нам теперь делать… — Кен садится на обрушенные камни и смотрит на Докуро, которая отводит взгляд. Она сейчас не скажет, что у неё болит рука. Она не скажет, что ей ужасно плохо и тяжело. Но почему-то ей кажется, будто бы Кен уже всё это знает.
Тсуна смотрит в небо, сжимаясь всем телом. Тёмное полотно давит на него, грозясь упасть. Ему хочется сейчас просто лечь и не двигаться, ожидая падения небосвода. Но он не может. Никак.
— Тсуна… — Ламбо еле открывает глаза и тянется грязной ручкой к лицу неба. Раздаётся облегчённый выдох.
Даже часа не прошло. Но это только, похоже, их начало. Они ещё успеют придумать, как быть дальше, а пока…
— Выживать… Нам остаётся только выживать.
Сегодняшний день так похож на предыдущий.
Сегодняшний день перечёркивает старую жизнь
Комментарий к Метеор 1. Главная цель.
Жду ваши комментарии. Как вам такая идея?
========== Метеор 2. В костре. ==========
Небо, похоже, даже не собиралось становиться ясным. В воздухе стоял противный запах гари, дыма и крови, что оседала неприятным металлическим привкусом во рту. Дышать было тяжело из-за неплотного дыма, который казалось, был везде.
Тсуна смотрит на то, как Ламбо трёт маленькими ладошками глаза. Все вокруг молчат. Боятся того, что же спросит ребёнок. Хотя, нет. Тсуна боится того, что не знает, как ответить на вопрос, который точно будет задан.
— Тсуна, что случилось? Почему небо тёмное?… — тихий ослабленный голосок звучит жалобно. Бовино почти не двигается и лениво моргает, смотря в глаза Савады, замершего и не знающего что ответить.
Что ему следует сказать? «Что все хорошо?» — но это бы была самая настоящая ложь! Он не посмеет. Когда на руках, ничего не соображающий ребёнок, когда рядом две раненые подруги, когда в доме рядом, лежит труп собственной матери. Он не может. Не получается.
— Тсуна, где И-Пин, где мама… — глаза ребёнка бешено мечутся по лицу юноши, пытаясь хоть что-то понять. Его начинает бить истерика. — Что случ!..
Он не успевает закончить, как Савада прижимает его к себе, обнимает, но так ничего и не говорит. Ламбо, высовывая немного голову из-за его плеча, сморит по сторонам и шокировано замирает, рассматривая все. Разрушенные дома, тёмное небо; замечает раненую Бьянки, Фууту, Хром и И-пин, но не видит Нану. Её тут нет. Его начинает трясти и он, сжимая рубашку на юноше, всхлипывает, пряча лицо куда-то в ткань.
— Ламбо-кун… — Хром, тяжело опираясь на свой трезубец и держа на руках И-Пин, подходит к Саваде и начинает падать, но к ней тут же подлетает Кен и ловит её, не давая упасть на землю.
— У неё, похоже, жар… — Джошима касается ладонью лба девушки и, цокая, убирает её. — Ей не хватает сил. — Савада кое-как изворачиваясь, забирает обратно к себе И-пин, позволяя блондину поднять девушку на руки.
— Босс… — сознание покидает её и она расслабляется в чужих тёплых руках.
Ламбо заметив девочку, закусывает губы и пытается до неё дотянуться, но дрожь овладевает его и он опять утыкается в рубашку Савады, сжимая ту маленькими пальчиками.
— Тсуна… — мальчик, наконец, тихо шепчет, медленно, но с надеждой. — Она ведь жива… И-пин ведь… жива?
— Да, — он не находит больше слов, лишь прижимает детей к себе и разворачивается в противоположную сторону.
— И куда мы, Савада?.. — Кен делает несколько шагов и замирает вслед за ним. Это «мы» и «нам» отчётливо отпечатывается у всех в памяти. Им всем со скрипом в зубах, приходится мириться, с тем, что они друг без друга ничего не смогут. Не выживут, не выберутся. Сейчас несмотря ни на что, им придётся быть вместе.
Хаято тихо подходит к Тсуне и не доходя пары шагов, останавливается.
— Джудайме…
— Я не знаю! — его пробивает дрожь, ноги становятся ватными и кажется, что не удержат его, из-за чего он упадёт на землю. Живот и всю грудную клетку скручивает боль, грубо смешанная со страхом. Его бросает от одной крайности к другой. Он боится — он не боится, он знает что делать — он не знает. Дыхание опять сбивается, как с утра, только теперь из-за дыма и копоти, покрывающей землю и камни. Он пытается успокоиться, прислушаться к себе, но ничего не выходит. Внезапно он чувствует толику спокойствия и краем сознания улавливает пламя дождя. — К школе. И, Хаято… — ураган вздрагивает от своего имени и прижимает к себе сестру, не обращая на то, что руки начинает тянуть тупая боль. — Не называй меня больше «Джудайме», мы ничего не знаем о том, что дальше этой улицы…
Солёные капли падают на землю, немного поднимая пыль. Он смотрит в непроницаемое чёрное полотнище, которое почему-то совершенно не тает, как обычные грозовые тучи.
— Хорошо, Тсуна… — теперь он вздрагивает от своего имени, которое так не привычно звучит из уст своего урагана. — Но ты все равно моё небо.
Этой решимости в голосе можно только позавидовать. И Тсуна не понимает: почему в него верят, отчего и зачем? Ему непривычно, неудобно. На Битве Колец ещё была надежда, что кто-то поможет, поддержит, даст совет, но тут… Он совершенно один. Он не знает, что делать. Идти к школе? Зачем, что они там найдут? Но сердце отчаянно бьётся, почти вырываясь из груди. Страх опять накрывает его и затягивает в эту противную чёрную вязкую жижу.
— Тсуна… — собственное имя вырывает его с тонущего корабля. Он испуганно смотрит на своего хранителя, и на всех них. Хочется забиться в угол и представить, что это все страшный сон. Да, просто страшный сон. — Я всё ещё твой ураган.
Его бьёт током, обжигает пламенем. Эти слова дарят успокоение и так отравляют.
— И что бы ты ни сказал, я не заберу свои слова обратно.
— Зачем… Зачем ты мне все это говоришь…
— Потому что верю. Верю своему небу.
— Как ему можно верить, если оно почернело?! — его крик разносится в тишине, поднимает пыль и колышет завесу дыма в воздухе. Он понимает, что выдаёт какой-то бред, но ему кажется, что стоит зажечь пламя и оно уже не будет чистого янтарного цвета. Оно будет грязным из-за этого страха и из-за этого ужаса.
— Если я не смогу разогнать тучи, то мне остаётся так же почернеть, но я не уйду от своего потемневшего неба. И стану ураганом, которое сможет защитить новое небо, — ах, Хаято ты не представляешь, что говоришь.
Тсуна заворожённо смотрит на разгорающееся светлое чистое алое пламя, покрывающее кольцо. И там нет черноты. А внутри Тсуны есть.
— Идём к школе, — он все ещё боится, но сейчас пытается бороться изо всех сил. Ламбо неловко перебирается ближе к плечу юноши, цепляется пальчиками за рубашку и тихо шепчет, уже без слез, только голос дрожит.
— Тсуна… Я… Мне страшно…
— Мне тоже… Поверь мне тоже.
Он, наконец, делает шаг и идёт дальше, прижимая детей к себе. За ним так же медленно и тихо в тишине идут остальные.
Вокруг стоит тишина, накрыв своими объятиями весь почти мёртвый город. Не слышно ни птиц, ни кого-то ещё. Только их шаги слегка отдаются тихим эхом. Вокруг лишь пустота.
— Вам не кажется это странным? — Такеши равняется с Хаято и обводит взглядом полосу разрушенных домов. — Ни одного крика, ни одного живого человека.
— Людей почему-то совсем нет, — Джошима резко останавливается и смотрит куда-то в сторону. — А вот собаки где-то воют… Пока мы сюда шли, только вашу подругу и увидели. Трупов даже как-то маловато.
— Странно это все… — Такеши осматривает своё небо, переводит взгляд на Гокудеру и внутренне содрогается. Пламя неба действительно немного потемнело. Он отчётливо ощущает другую ауру урагана и его собственный дождь сильно выбивается из этой черноты. И он понимает. Он больше не сможет притворяться. Игры закончились, как бы ни хотелось, чтобы они продолжались. Он боится и с этим нельзя уже что-либо сделать. И он отпускает цепи, что сковывают его. За этими мыслями его пламя темнеет. От страха и от потерянности.
Дождь, темнеет вслед за своим небом.
Вот только ураган почему-то уже другой.
Разрушенные дома не прекращают тянуться вдоль дороги. Кое-где на асфальте и земле видны трещины, где-то больше, где-то меньше. В воздухе стоит противный смрад, а копоть, оседающая на земле, норовит залететь в лёгкие. Даже не ясно где может что-то так гореть, чтобы стоял такой дым, но вскоре под всеобщее удивление с чёрно-серого неба начинает падать пепел, а откуда-то со стороны ветер доносит, едва слышимый, едкий запах газа. Дышать становиться немного тяжело, но со временем дыхание возвращается в норму. Привыкли. У всех в голове бьётся мысль: «К чему они ещё успеют привыкнуть, пока здесь находятся?»
Редко кое-где встречаются, мёртвые тела людей. Они лежат под камнями, или просто на обочине. Из-под завалов близко к забору, где хоть как-то можно увидеть, видны только руки или ноги. Ламбо равнодушно поглядывает на это. Он рос в мафии, он родился в ней и его готовили к этому, но не предупреждали, что придётся привыкать к такому слишком рано.
Вскоре на горизонте появляется уничтоженное здание школы. Главный вход сильно разрушен, первый этаж полностью завален. Второй местами засыпан и забит камнями, а крыша слилась с третьим этажом. Где-то из-под обваленных блоков, торчат железные копья арматуры, кое-где обломанные. Забор перед территорией частично развален. Некоторые деревья повалены, некоторые продолжают стоять, при этом сильно склонившись к земле. Здание спортзала теперь уже нет, от него осталась лишь груда камней и дерева. Кажется, стоит коснуться, оставшегося здания школы пальцем, как оно окончательно ляжет на землю, сравниваясь с ней.
Тсуна закусывает губу. Ему не привычно видеть свою школу такой. В голове ещё мелькают утренние воспоминания о целом здании, чистых коридорах, косых взглядах одноклассников и своей немного разрисованной парте.
Теперь ему ясно, что были за припадки утром. Но его очень удивляет, что интуиция способна так воздействовать на тело. Или же там была не только она?..
— Тсуна-кун! — все вздрагивают от чистого, но слегка охрипшего девчачьего голоса. Савада испуганно оборачивается, видя, подбегающую к нему Киоко и идущего за ней Рёхея.
Девушка подбегает ближе, но постепенно переходит на шаг, испуганно рассматривая подростков. Её взгляд цепляется за Бьянки, Хром и, наконец, она видит Хару, отчего в уголках глаз собираются слёзы. Тсуна прекрасно её понимает, но все же решается спросить, удивляясь своему осипшему голосу.
— Киоко-чан, с тобой все хорошо?
— Да… — девушка собирается ещё что-то сказать, но начинает задыхаться в немых слезах. По щёкам она растирает пыль и начинает тихонько всхлипывать, закрыв лицо ладонями. Форма девушки немного порвана, волосы взлохмачены, а на коленках у неё несколько царапин.
— Рёхей… — Сасагава обняв сестру, печально качает головой. На удивление он прекрасно понимает, что имеет в виду небо. Родителей они не нашли.
— Хару-чан, Бьянки-сан, что с ними?.. — Киоко прижимается к брату и даже не смотрит в сторону девушек. Боится, она жутко боится.
— Они ранены, — Хаято смотрит прямо на девушку, на то, как она, наконец, смотрит на них, и в её глазах страх немного отступает, но приходит растерянность.
Рёхей отходит от сестры, пока та забирает у Тсуны девочку. Её рука почти касается Ламбо, но она замечает, как ребёнок сжимает рубашку юноши, не желая отстранятся. Киоко закусывает губу и обнимает И-Пин, которая на мгновение шевелится, но так и не приходит в сознание.
— Что с ними? — Сасагава старший, подходит к Чикусе и Хаято, и смотрит на девушек. Они не отвечают, зная, что вопрос был чисто риторический. Он и сам поймёт. Взгляд замирает на Бьянки, и он осматривает местность. — Её надо куда-то положить.
Хаято сдержанно кивает и осматривается. Подходит к полу разрушенному забору, и найдя более пологий, без острых камней участок, аккуратно укладывает на него сестру, убирая от раны окровавленную куртку. Киоко поражённо ахает, сдерживая дрожь. Она впервые видит такую рану. Она, в целом, многое видит впервые.
Рана проходит вдоль живота, выглядит так будто бы она проехалась по чём-то остром. Где она так могла напороться в доме, никому не ясно, хотя отдалённо закрадывается мысль о том, что девушка как-то зацепилась на втором этаже и оттуда упала с лестницы, успев не попасть под завал.
— Полностью рану залечить не получится, — Рёхей присаживается возле девушки на корточки и проводит руками над раной. — Её надо бы было промыть и хоть как-то обезвредить, но… — Сасагава твёрдо и уверенно говорит об этом, он не раз и не два сталкивался на боксе с ранами и похуже. — Можно попробовать и так.
Он испытующе смотрит на Хаято и тот неуверенно мотает головой. Каким бы не было пламя лечебным, но для такой ситуации надо бы было все сделать правильно.
— А, Хару-чан, что с ней? — Киоко не совсем разбирается в ситуации, но она доверяет им. Больше просто не кому.
— Похоже, ноги переломаны… — Рёхей недовольно осматривает девушек. Пусть у него и пламя солнца, но помочь он ничем совершенно не может.
— Ну и что теперь будем делать? — Кен укладывает рядом Хром и укрывает своей курткой. Однако он не уходит, а присаживаясь рядом, сжимает рукой её ладонь, переливая каплями исцеляющее пламя.
— В итоге у нас три раненых девушки и трое детей, да уж, непонятно, Тсуна…? — Хаято, упирает руки в бока, поворачиваясь к своему небу, которое вдруг начинает сильно кашлять. Ламбо испуганно цепляется пальцами за рубашку юноши, но его все же настойчиво, отдирает Киоко, давая Гокудере и своему брату, пространства. Те пытаются понять, что с Савадой. Он сгибается в три погибели и почти касается лбом земли, сидя на коленках. Из груди вырывается беспрерывный кашель, его бьёт дрожь и даже пламя солнца не помогает. Тут проблема похуже, тут проблема внутри. Не тела - сознания.
Припадок резко прекращается так же, как и начался. Глаза ещё продолжают слезиться, но дышать становиться уже легче.
— Тсуна-кун… — Киоко присаживается возле него, держа детей в руке и вздрагивает. Взгляд Савады чётко направлен на школу. Янтарный взгляд. — Ты ведь… ведь не пойдёшь туда…
Он не отвечает. Встаёт и упрямо, с горечью и ненавистью смотрит на развалины, находящиеся впереди. Его тянет туда магнитом. Ноги готовы сами сорваться с места и бежать прямо в руки смерти.
— Пойду, — его решение не оспаривается. Все смотрят друг на друга, молча выбирая, кто пойдёт с ним. Мысль, что Савада отправится сам, даже не возникает в их головах.
— Я не могу, — Кен равнодушно смотрит вперёд, не переставая передавать пламя и тут все понимают, что парню действительно нельзя отходить от девушки. — Она в сознании, еле контролировала иллюзию своих органов, а сейчас и подавно. Её иллюзия исчезла.
Киоко устало садится на камни рядом с Бьянки, смотря, как Чикуса укладывает Хару. Что им вообще делать?! Ей кажется, что сейчас она разрыдается. Нет, она не хочет плакать. Просто кричать. Кричать от непонимания всего, что происходит вокруг, от собственного незнания. Она оглядывается и до боли в дёснах, сжимает зубы. Она бы помогла, но чем?..
Чем она может помочь человеку с переломанными ногами, человеку у которого нет половины органов (для неё само это явление звучит как фантастика), но девичий живот чуть ли не прилипший к позвоночнику, доказывает обратное. Киоко сажает детей на камень, Ламбо тут же придерживает девочку и внимательно смотрит за И-Пин, которая шевелится, но так и не приходит в сознание. Она подходит к Тсуне, немного нервно дыша.
— Тсуна-кун… — не знает. Она не знает, что сказать. Совсем.
— Иду я, — Рёхей, под ошарашенный взгляд сестры встаёт и становится возле своего неба.
— Вы пойдёте вдвоём?! — Киоко не хватает дыхания, она боится. Теперь точно боится. По-другому нельзя, когда два близких человека собираются идти почти насмерть, потому что разрушенное здание иначе не назвать.
— Я с вами, — Ямамото укладывает возле девушек ребёнка, и отходит к друзьям.
— Прости… — Хаято сползает на землю, по забору и прикрывает глаза. Он хотел бы пойти, нет, он должен пойти с Тсуной и не из-за титула, совсем нет. Тсуна — его небо, которое он никогда не бросит, но взгляд цепляется за сестру и у него не хватает сил встать и пойти за другом. Его вскользь касается уже привычное дождевое пламя Ямамото. Хочется просто засмеяться, но не выходит. Дождь становится за Тсуной, не делая даже шага в правую сторону, зная, что оно занято, зная, что сам не позволит Хаято отойти от неба далеко.
Тсуна просто молчит. Он будто на себе ощущает все чувства своих хранителей. Всю тяжесть, неуверенность, страх. Перечислять можно бесконечно, сколько всего они испытывают.
Наконец, вздохнув, он молча идёт к школе. Ямамото и Рёхей следуют за ним. Сасагава лишь на секунду, остановившись, кивает сестре, которая вытирает со щёк слёзы. Они идут по пустому двору. Вокруг стоит мёртвая тишина. Все выглядит таким чужим и непривычным. Пару минут проходят быстро и вот они уже подходят к заваленному входу.
— И как мы попадём внутрь? — Ямамото подойдя чуть ближе, вглядывается в здание, вернее в то, что от него осталось, пытаясь найти хоть какой-то проход.
— Поищем обвал. Если повезёт, то можно будет забраться сразу на второй этаж, — Тсуна поворачивается и идёт вдоль правого крыла здания. Под подошвой кроссовок непривычно хрустит стекло, обойти его невозможно, оно везде.
Вскоре они и вправду находят своеобразный подъём из камней на второй этаж. Савада подходит впритык к нему и вздыхает. Даже так, будет трудно забраться в то, что осталось от школы.
— Перед тем как полезем туда… — Тсуна слегка дрожит. Ему всё равно страшно. Хотя иначе быть у подростка и не может. — Держимся рядом и стараемся идти аккуратно.
Хранители молча кивают. Тсуна, опасливо взглянув на дыру в разрушенной стене, ступает на неровный обвалившийся бетонный блок. Нога стоит надёжно, но его теперь волнует, как они потом будут спускаться. А зачем он вообще туда тянет их?
Второй шаг, третий, на четвёртом он сбивается. Ему хочется ступить на выступ слева, просто из-за того, что так будет удобней, но интуиция услужливо подсказывает ему поставить ногу, на острый угол блока. Ногу пробивает несильная боль, но особенно сильная, когда он опирается на неё. Ямамото и Рёхей внимательно смотрят, куда ступает Тсуна.
Через какое-то время Савада, наконец, заползает в коридор и переводит дыхание. Он не устал. Ему просто до жути страшно. Он садится на пол, вздыхая, и ждёт, когда Ямамото и Рёхей тоже залезут в здание. Тсуна слышит своё сердце, потому что его окружает полнейшая тишина. Это слово начинает ему надоедать, оно везде. Эту мёртвую идиллию нарушает только его чуть сбитое дыхание. Впрочем, это могильное безмолвие становится уже родным.
Тсуна немного поворачивается в сторону разрушенного дверного проёма, ведущего в класс, и вздрагивает. Из-под обломков потолка, видны части тел учеников. До него, наконец, доходит тошнотворный запах крови.
В коридор ступает Ямамото и осматривает все вокруг. Саваде непривычно видеть таким своего друга. Тихого, не улыбающегося, серьёзного…
Коридор предстаёт перед ними во всей «красе». С обваленными стенами, валяющимися на полу дверьми и разбитым стеклом. Идти можно хоть влево, хоть вправо, но ведь надо идти куда положено.
— Куда пойдём? — Тсуна уныло опускает голову. И правда, куда им идти. Здесь он хочет верить только интуиции, но она молчит.
«Стерва»
В голове мелькает непривычная мысль, и в этот же момент к нему приходит догадка, почему он тут. Ему становиться понятно, но объяснить он не может. Тсуна резко подрывается и подняв голову, пальцем чертит по воздуху линии.
— Тсуна…?
— Кабинет Хибари должен быть прямо над нами, так? — Рёхей ступив в коридор опирается об стену и посмотрев на валяющуюся вывеску класса, слабо хмурится, но подняв голову к потолку, кивает.
— Да.
Тсуна вздыхает и повернув влево, идёт по коридору, Сасагава и Ямамото догоняют его.
— Но ведь третий этаж завален…
— Уверен? — Савада на секунду прижимает ладонь к сердцу, ощущая в себе пламя неба. Так отчётливо оно не горело никогда. Утром, потом недавно возле школы, это была не интуиция. Это было его пламя, которое рвалось защитить всех. Даже удивительно, что такое бывает. Реборн ему, конечно, не раз рассказывал о нем, но никогда не упоминал, что связь между атрибутами и небом настолько сильна.
Дождь и Солнце слегка хмурятся, им не совсем понятно, о чём говорит Тсуна, но отчего-то кажется, что все ещё разъяснится.
По коридору они идут тихо, не разговаривая. Каждый думает о своём, хотя мгновениями мысли прерываются, и в голове остаётся лишь пустота. Пройдя мимо нескольких кабинетов, ребята, наконец, повернули к лестнице, точнее к тому, что от неё осталось, как и от всего здания.
— Я, конечно, все понимаю, но как мы полезем, поэтому я не представляю… — Ямамото скривился, смотря на ступеньки, что остались только возле самой стены, остальная лестница была разрушена и покоилась камнями, где-то на этаже пониже.
— Как-нибудь… — Тсуна подходит ближе и на пробу ступает на небольшую часть оставшейся ступеньки. С обломанного края тут же начинает сыпаться пыль, когда он опирается на ногу и делает следующий шаг. Он боится дышать, кажется, что любое лишнее колыхание в воздухе собьёт его с ног. Шаг за шагом и он все выше, пока не появляется следующая проблема. Последних трёх ступенек нет. Совсем.
— Тсуна, что-то не так? — Такеши прикусывает губу от напряжения.
— Придётся прыгать… — шатен кое-как оборачивается и слабо улыбается. Рёхей и Ямамото осознав, что он произнёс, начинают его останавливать. А Тсуне и без того страшно. Он немного приседает, откланяется назад, убирает руки со стены, лишая себя опоры.
«Запомни, Никчёмный Тсуна, каждый ход следует просчитывать наперёд, а не бежать сломя голову, как баран.»
Жаль, что слова Реборна не помогают в нынешней ситуации. Он отталкивается и теряет под собой ощущения хоть какой-то безопасности, кажется, что этот прыжок длится вечность. Наконец, ноги сводит судорогой от напряжения, когда Тсуна приземляется на лестничной площадке, чуть не выпав из дыры в стене. В голове стоит гул, он будто чувствует, как по венам течёт кровь, слышит, как стучит сердце.
— Тсуна! — голос Сасагавы приводит его в себя, и он встав на ноющих ногах, подходит к краю площадки.
— Всё нормально, — ни черта не нормально, — давайте сюда, дальше лестница целая.
Менее чем за пять минут, все трое стоят на площадке, пытаясь отдышаться. Воздух стал будто бы плотнее и теплее. Тсуна удивлённо вздрагивает и смотрит, как та оставшаяся часть лестницы, по которой они забирались сюда, обвалилась. В его глазах начинает плескаться ужас.
— Твою ж… — Ямамото прислоняется к стене и сползает по ней на пол, ошарашено смотря на образовавшуюся пустоту.
Тсунавздрагивает, когда его руки касается небольшой кусочек мягкого, но ещё тёплого пепла. Небо все так же остаётся чёрно-серым, из-за дыма возникает иллюзия облаков. Таких ядовитых и таких тёплых. Он касается неровного края стены и смотрит вдаль. Ничего. Кроме разрушенных домов и сизого тумана, который им-то не является. Всего лишь тот же самый дым, ещё не успевший подняться к небу.
Как всё монотонно.
«Мукуро, ты был в аду, не так ли?»
Савада разворачивается и, боле не смотря ввысь, идёт к лестнице
«Спасибо за то, что рассказал мне про него.»
— Пойдёмте… — он подаёт руки солнцу и дождю, сидящим на полу.
— Как тебе это удаётся? — Рёхей говорит тихо, боясь разорвать тишину, и хватается за предложенную ладонь, как за спасительный круг в океане.
— Я сам пытаюсь понять.
«Только вот, мы попали не в него.»
Они начинают тихо подниматься, и вскоре им приходится наклоняться и пролазить, через торчащие штыки железной арматуры. Третий этаж представляет собой череду препятствий, будто коридор с ловушками в игре, вот только шанс на попытку тут один.
«Мы попали в пустоту.»
И Тсуна, и Рёхей вскоре теряют ориентацию в заваленном коридоре. Они чудом пробираются через каменные кучи, откашливаясь от пепла, который залетает через дыры в потолке, точнее в разрушенных плитах. Ямамото прикрывает рот воротником рубашки и, хмурясь, осматривает следующий завал. Внезапно на глаза попадает блестящий предмет.
— Тсуна, смотри… — Савада, кашляя, разворачивается и шокировано смотрит на тонфа, валяющиеся возле завала.
— Не может быть… — В сердце на мгновение вспыхивает янтарное пламя и, он не думая кидается к камням, ощущая, как в горле застревает горький ком ужаса. — Такеши, Рёхей!
Хранители подбегают к нему и застывают. Перед ними завал, что им делать?
— Может использовать пламя? — Сасагава разминает кулаки и смотрит вперёд.
— Нет, нельзя. Мы только можем сделать хуже, — Такеши подходит к краю и берётся за небольшой камень, который ему удаётся откинуть. Тсуна прикусывает изнутри щеку и пытается зажечь на руках пламя. Руки тут же окатывает жгучей болью, и он хрипит. Ладони касаются камней и на удивление они начинают рассыпаться песком.
— Грх… Давайте постараемся побыстрее, — Савада жмурится, со рта идёт кровь, а с рук начинает слезать кожа. Такеши смотря на образовавшийся проём, пролезает туда, отталкивая юношу.
— Тсуна, — Рёхей боится даже коснуться его рук. — Скорее всего, будет больно…
— Давай, хотя бы как-нибудь… — Он опирается спиной об уцелевшую стену и еле сдерживает в себе крик, ощущая, как кожа на руках начинает стягиваться. Кажется, что после всего этого он совсем перестанет чувствовать ладони.
— Ребят! — их оглушает крик Ямамото, через секунду камни разлетаются в стороны, словно перья, а в воздухе ощущается странное пламя дождя. Такеши едва успевает выкатиться из пыли, прижимая к себе бессознательного Хибари.
— Такеши! — Рёхей помогает мечнику и Тсуна подбегает к ним, в ужасе смотря на облако.
— Рёхей, быстрее! — Савада переворачивает Кёю на спину и едва сдерживает в себе рвотный позыв. Левая рука отсутствует по локоть, конечность, наконец, освобождённая от давления камней, начинает сильно кровоточить. Даже не так. Кровь начинает просто лить рекой.
Сасагава подбирается к хранителю и, не касаясь ладонями раны, пытается хотя бы остановить кровь. Хибари не приходит в себя, но тело, среагировав на жгучую боль, начинает изворачиваться, пытаясь избежать пламени.
— Нужна хоть какая-то тряпка! — Тсуна снимает с себя рубашку, оставаясь в одной футболке, и рвёт ткань, начиная обматывать рану. Спасибо урокам безопасности в школе. Ямамото пытается придавить юношу к полу, стараясь облегчить работу солнцу.
Кровь начинает останавливаться, и Тсуна стерев со лба пот, смотрит на Хибари, тот тяжко дышит, но всё так же остаётся без сознания.
— Получилось… — Сасагава устало опирается руками в пол, пытаясь не упасть, остальные чувствуют себя не лучше.
— Тсуна, как руки? — Ямамото неловко двигает плечом, которое ушиб при падении, но у него не возникает ни малейшего желания говорить об этом другим.
— Намного лучше… — на удивление его кожа полностью цела, побаливают лишь мышцы.
— Нужно уходить отсюда, — Рёхей встаёт и шатаясь, опирается о стену, всё же он потратил слишком много сил. — Вот только как?
— Есть мысль, но она просто до невозможности тупая… — Тсуна поднимается с колен и смотрит в пол.
— И какая же? — дождь присаживается на камни и устало смотрит на небо.
— Ну если мы сейчас стоим прямо над проходом, через который мы залезли в школу, то можно разбить пол…
— И вправду глупая… — Такеши кое-как поднимается и берёт в руки тяжёлый несильно длинный кусок арматуры. — Уберите Хибари.
Рёхей подняв на руки юношу, неловко прижимается к стене и наблюдает за дождём. Тот ставит конец железки в пол и прикрыв глаза, выдыхает. Через секунду вдоль неё струится голубое пламя, и только достигнув конца в полу, появляется трещина, которая начинает осыпаться и проваливаться.
— Такеши, уходи оттуда! — Тсуне за мгновение удаётся схватить дождь за рубашку и потянуть на себя. Когда пыль оседает, им удаётся рассмотреть небольшую дыру в полу, но и её им хватит что бы слезть. — А как с Хибари поступим?
— Давайте я первым полезу, а Рёхей передаст мне его, потом вы сами, — юноши только кивают и ждут, пока Такеши пролезет. Он упирается руками в пол и аккуратно опускает ноги. Голова юноши исчезает, а снизу слышится шипение. — Будете слазить, учтите что под ногами камни.
Рёхей с некой боязнью опускает насколько ему позволяют руки тело и разжимает ладони.
— Такеши, ты как там? — Тсуна подходит к краю и пытается увидеть хранителей.
— Нормально. Можете лезть.
Первым пролазит Сасагава и только потом Тсуна. Всё оказывается не так страшно, как кажется и вскоре он опять видит перед собой серое небо.
— Давайте уходить отсюда. — Савада теперь первым сбегает с обвала и, наконец, облегчённо выдыхает, чувствуя под ногами землю. Следом за ним так же сбегают дождь и солнце. Последним спрыгивает Ямамото, так же держа на руках Кёю.
— Каким бы этот дряным воздух не был, но он однозначно лучше того, что в школе, — Сасагава кашляет, отгоняя от лица пепел, и смотрит в постепенно темнеющее небо.
— Да… Ладно, пойдёмте.
Тсуна потихоньку справляется со страхом, справляется с ужасом, хотя сама мысль, что за ним, на руках лежит сильно раненый хранитель облака, немного пугает его. Уходить от школы, намного легче, чем идти к ней. Он надеется, что больше не придётся лезть в неё.
Они выходят на дорожку и идут к выходу. На душе, несмотря на все происходящее, отчего-то намного легче. Тсуна доходит к разрушенным воротам, где его встречает Гокудера.
— Тсуна! С вами все нормально? — подрывник нервно осматривает их всех и, наткнувшись взглядом на Хибари, замирает.
— Ну почти… — Савада так же смотрит, кивая и они идут дальше вдоль забора, к их небольшому «привалу». — Как у вас тут?
— Фуута и сестра очнулись, — он спокойно выдыхает и, подойдя ближе, застаёт немного изменённую картину. Бьянки уже сидит на камнях и, сильно хмурясь от боли, зажимает, все той же курткой, рану. Недалеко сидит Фуута обняв коленки, но только завидев Тсуну, он срывается с места и подбежав, обнимает его.
— Тсуна-нии… — Савада только гладит его по волосам, слегка обнимая в ответ. Ему нечего сказать.
— Братик! — Киоко выйдя откуда-то из-за камней бросается к Рёхею, кое-как помогая ему сесть на каменный блок. — Как ты?
— Нормально, просто сильно устал, — Девушка неловко кивает ему и оглядывается, посмотреть, кого кладёт Ямамото.
— Хибари-сан…? — она не верит своим глазам. Её хватает ненадолго и она тут же отворачивается, пытаясь сдержать слезы.
— Ну и досталось же ему, — Бьянки немного ведёт плечами и обратно ложится на холодный камень.
— Как вы, Бьянки-сан? — Тсуна усаживается на край обломка, Фуута присаживается рядом, держась рядом с ним.
— Жить буду, — Гокудера слегка хмурится. — Ты мне лучше скажи, каким чёртом тебя в школу понесло?
— Пламя, — он не знает, как объяснить, то что сейчас происходит с ним. Он осматривает всё вокруг и замечает свою сумку, лежащую возле камней. — Откуда она?
— Я просто ходила вокруг и нашла её, не знаю, может она тебе пригодится? — Киоко встаёт и, подойдя, передаёт в руки Савады его портфель. Тот незамедлительно его открывает и достаёт телефон и варежки. — Тсуна-кун… Гокудера-кун мне всё рассказал. О вас, о мафии, но… — Сасагава мнёт пальцами ткань юбки и немного испуганно смотрит на шатена. — Это всё - правда?
— Да, — Он даёт ей чёткий ответ. Она ему верит. По-другому сейчас просто не получается.
Они все погружаются в тишину, никто ничего не говорит, хотя это безмолвие и давит на сознание. Ламбо забирается на колени Тсуны и прижимается к нему, пока тот включает телефон и недовольно хмурится.
— Сейчас оказывается уже восемь вечера, — все удивлённо смотрят на него, а потом на чёрное полотно. А они и не заметили, как чёрно-серое небо стало совсем тёмным. Хотя все же лёгкий холодок и напоминает, что наступает ночь. — Где нам найти доски или хоть какое-то дерево для костра?
— Можно сходить к спортзалу, — Гокудера оттолкнувшись от забора, подходит к Тсуне, смотря на него.
— Слишком далеко и небезопасно, — Киоко присев возле брата, кладёт голову ему на плечо и прикрывает глаза. — Может зайти в ближайший дом и вытащить что-нибудь оттуда?
Все ошарашенно смотрят на девушку, а та так и не открывая глаза продолжает.
— Может нам повезет, и мы сможем выжить? — тишина опять обнимает их, всем кажется, что скоро она станет им родной сестрой.
— Кто пойдёт? — Кен до этого, все время молчавший, так и продолжает сидеть возле иллюзионистки, сжимая её ладонь.
— Учитывая, что ты отойти от Хром не можешь, пойду я, — Чикуса поправляет очки и выходит немного вперед.
— Я тоже, — Хаято недовольно смотрит на Какимото, но молчит. Юноши не разговаривая, уходят к домам.
— Тсуна… — Ламбо дергёет юношу за футболку и прикрыв глаза, прижимается сильнее. — Кушать хочу…
Этого он и боялся. Этой фразы, что ему на неё ответить?
— Ламбо… Потерпи до завтра, мы что-нибудь придумаем… — Он просто прижимает и Ламбо, и Фууту к себе, смотря как Киоко берет на руки И-Пин и обнимает, согревая девочку.
— А что будет завтра? — Бьянки прикрывает глаза, так же держа руку на ране.
— Давайте подумаем об этом утром, — Хаято с Чикусой, на удивление быстро вернувшиеся, сбрасывают в кучу обломки какого-то дерева, в котором остальные узнают разломанные двери. Гокудера достаёт из кармана зажигалку и присаживается возле обломков. Через несколько секунд доски охватывает пламя. — Так-то лучше.
Костер согревает всех. Только через какое-то время, ближе к нему переносят Хибари и Хром, которую, похоже, начинает лихорадить. Хару, Ямамото так же кладёт поближе к костру. Бьянки возмущаясь, но с помощью брата все равно подсаживается ближе и внимательно смотрит за пляшущими языками пламени. Все сидят на обваленном заборе, Киоко, устроившись возле брата, прикрывает глаза и, всё также обнимая девочку, начинает засыпать. Хаято сидит рядом с сестрой, опирается на спину Такеши, они так и засыпают сидя. Кен долго не может сомкнуть глаз, рассматривая Докуро, но усталость берет своё и он, откинувшись на камни, не отпуская её руку, закрывает глаза. Чикуса и Тсуна засыпают последними, ложась на прохладный камень. Дети давно заснувшие, прижимаются к небу сильнее.
Тишина завлекает всех и убаюкивает. Все они уставшие, как морально, так и физически, засыпают. Уже никто из них, не замечает, что пепел начинает падать совсем редко, будто делая перерыв на ночь. Небо становится совершенно черным. Ни единого проблеска в нём нет. Просто чёрный бархат расстелен на высоте.
«Они попали в самую настоящую пустоту»
А в костре догорал сегодняшний день.
Комментарий к Метеор 2. В костре.
Как-то так. Если кто-нибудь ждал главу, то извините, но сил из-за подготовки к сочинению по литературе, остается совсем мало. Со следующей главой постараюсь так сильно не затягивать. Могут быть ошибки, дописывалась глава поздно ночью под луной. Буду рада вашим отзывам)
========== Метеор 3. Шагая по пеплу. ==========
Это утро встречает их тёплым ветром. С тёмного неба непрерывно спускаются хлопья мягкого пепла. Но, несмотря на спёртый душный воздух, серый ковёр, укрывший землю, покрылся белоснежной корочкой инея. Вокруг стоит уже привычная мёртвая тишина…
Тсуна лениво пытается открыть глаза, но тут же жмурится, свободной рукой убирая с лица пепел, и только после этого снова предпринимает попытку, на этот раз удачную. Все тело болит из-за неудобной застывшей с вечера позы, но чувствуя два тёплых детских тела, прижимающихся к нему, он колеблется и решает, пока не шевелится. В голове совершенно пусто, Тсуна не знает о чем можно думать в такой момент. Все кажется таким пустым и бесцветным, будто старая фотография, на которой уже давно не видно ни лиц, ни имён. Он прикрывает глаза, замирает и ощущает, как на лицо падают тёплые кусочки пепла. Среди всего этого серого безмолвия, на мгновение ему кажется, будто он слышит отчётливый, но очень далёкий вой животного. В голове всплывает мысль о выживших, но тут же обратно тонет под волной внезапных новых мыслей.
Тсуна немного шевелится и, наконец, садится. Реагируя на его движение, просыпаются Ламбо и Фуута. Все остальные ещё спят, и Тсуне совсем не хочет их будить, но понимает, что по-другому нельзя. Живот сводит лёгкая боль, напоминающая о пустом желудке. Если он, вполне здоровый, чувствует голод, то раненым и детям, наверняка, ещё хуже, чем ему.
Он нехотя поднимается и не спеша обходит, давно затухший костёр, уже ставший серыми углями, останавливается и, ёжась от ветра, смотрит вдаль, уходящей за горизонт пустой улицы. Эта непривычное безмолвие уже не так пугает его, но наводит странную тоску.
Он едва касается руками плеч Хаято и Такеши, как те сразу же просыпаются, смотря на своё небо ещё не до конца осмысленным взглядом.
— Джу… Тсуна, что-то случилось? — ураган с непривычки говорит вот так по-старому, но сразу же осекается и исправляется. А вот Тсуна чувствует себя совершенно неуютно, встать и сказать, будто приказом, что надо раздобыть еду и лекарства, у него не хватает смелости. Он здесь не главный, но отчего-то с вечера все смотрели на него именного так, как смотрят на предводителей.
«Он совершенно не хотел становится Боссом Вонголы. Пытался избежать. Вот только сейчас ему не избежать, обрушившейся на хрупкие плечи, войны за жизнь. Ну что же…»
— Надо найти еду… — говорить тяжело, горло сжимает невидимая рука. Его хранители смотрят на него и кивают без промедления. Ему кажется, что если вдруг он пойдёт в костёр, то они также безоговорочно последуют за ним.
Юноши поднимаются и разминают затёкшие конечности, а Тсуна сжимая зубы от бессилия, подходит к Рёхею и Киоко. Они так же быстро просыпаются, слегка дёргаясь. Непривычно осознавать, что солнца не видно на небе. Внезапно на руках девушки двигается и, наконец, открывает глаза И-пин, девочка тут же испуганно озирается по сторонам и пытается подняться, но Сасагава держа её, аккуратно пересаживается к детям. Ламбо было делает рывок, но передумывает и спокойно подползает к подружке, уже начиная что-то шёпотом рассказывать.
Следующими будят Чикусу и Кена, сама по себе, или, скорее всего, из-за шума, просыпается Бьянки. Оставшихся троих не трогают. Тсуна всем своим естеством хочет исчезнуть, спрятаться от глаз, что смотрят на него и ждут, чего же он скажет.
— Тсуна, — Киоко поджимает губы, но тут же резко вскакивает с камней и решительно подходит к ошарашенному юноше. — Я знаю, что я девушка, что я слабее вас, но… — все это она говорит со сбившимся дыханием и слезящимися глазами. — Но я не собираюсь сидеть целый день тут. Я не смогу! Пожалуйста, можно я вам помогу… — под конец девушка начинает падать, но её подхватывает Тсуна и прижимает к себе.
Он беспокоится о ней. В конце концов, она действительно всего лишь девушка, но лишать её права им помогать, он считает совершенно глупым. В глазах Киоко горит маленький уголёк надежды и веры. Веры в него, в Тсуну. Она тихонько всхлипывает, сжимает белыми пальцами его рубашку и дрожит. Ей хочется быть полезной, она должна быть такой. Здесь как на войне. Нет — здесь хуже. Тут они одни, и им самим придётся выбираться и выживать. И поэтому единственно верным вариантом она считает не сидеть на месте, а помогать. Как сможет, как придётся. Киоко уверенна — она сможет стать сильной. Наверняка не такой как Тсуна или брат, но точно лучше её настоящей.
Тсуна смотрит на остальных ребят, но он не ищет у них ответа. Он пытается принять решение. Его мысли плавно плывут и приходят к тому же финалу, что и Киоко. Она уже больше не будет простой обычной школьной красавицей. Даже если он попытается её сохранить такой, она всё равно изменится. Поэтому Тсуна считает, что будет лучше, если они будут меняться вместе. Так будет легче.
— Хорошо… — он говорит еле-еле слышно, так что его голос похож на шелестящий ветер. Ему кажется, что этой фразой, он вкладывает ей меч в руки. — Но прошу тебя, не отходи от Рёхея, — Сасагава кивает, не замечая, как её брат отвечает таким же кивком своему небу. — Значит так… — Все вмиг оживляются и внимательно слушают Саваду. — Нам нужно найти еду и лекарства, если поделимся на две группы, будет быстрее.
— Давай пойду я и братик? — Киоко поднимает голову и смотрит в карие глаза. Отступать некуда, а ей и не надо, если рядом с ней будут они.
— Хорошо, но тогда пусть с вами ещё пойдёт Чикуса, — дождь кивает, молчаливо соглашаясь. Он понемногу свыкается с мыслью, что теперь все они вместе, так зачем сторониться и избегать всех.
Девушка встаёт и подходит к брату.
— Если я не ошибаюсь, через один квартал отсюда есть аптека, возможно, там мы что-то найдём, — Киоко слегка улыбается, но все так же продолжает смотреть в глаза Тсуне, пока тот продолжает.
— Хорошо, значит, мы с Хаято и Такеши идём за продуктами, думаю в магазинах, что-то уцелело. Кен, Бьянки, пожалуйста, присмотрите за ранеными, — он тихо подходит к детям и присев на мгновение возле них, трепет всех троих по очереди по волосам. — И-Пин, Фуута, Ламбо, никуда не убегайте и слушайтесь старших, хорошо? — дети растерянно кивают, смотря, как небо встаёт и отходит от них. — Последняя просьба для всех. Пожалуйста, будьте аккуратны.
Все они молча расходятся в разные стороны, между собой о чем-то договариваясь.
Тишина снова обволакивает этот небольшой «привал». Гокудера нервно вздрагивает, и смотрит в спину уходящему брату. Пять минут. Вчера потребовалось всего пять минут, чтобы исчезла та неприязнь между ними и то непонимание друг друга. Было странно видеть своего младшего брата таким повзрослевшим. Будто прошёл не один день, а несколько лет. Она жутко волнуется за него и решает подумать о чем-то другом. Её взор ни на чем долго не задерживается, пока она не замечает Кена, который бережно держит ладонь девушки.
— Как она? — Бьянки внимательно смотрит на Хром, отмечая румянец на лице и тяжёлое дыхание.
— Плохо, очень плохо… — Джошима не отрывая глаз от иллюзионистки, чуть сильнее сжимает её руку, переливая пламя, так что видно как по ладоням тычет слабый желтоватый свет. — Даже пламя солнца не сможет ей долго продлевать жизнь. Она на грани…
— И она единственная хоть какая-то надежда на связь с внешним миром.
— Не только это, — Кен молчит, пытаясь подобрать слова, что бы описать своё отношение к ней, но почему-то конкретного и чёткого ответа не находит. А должен ли он быть? Он не знает, но догадывается.
— Будем надеяться, что все будет хорошо, — Бьянки сама почти не верит своим словам, когда смотрит на Хибари и Хару. Этим двоим, наверное, хуже всех. Она даже не представляет как в таких условиях им, каким-то подросткам справится с такими травмами. — Ну, или хотя бы не так плохо…
Они все на это надеются…
***
Город был похож на картинку из фильма ужасов, где везде была тишина и пустота. Отчего сейчас казалось все таким умиротворённым — непонятно. Это умиротворение было не как всегда, приятное или тёплое — оно было обманчиво. И вроде бы все вокруг спокойно, но почему-то сердце чувствовало, что в этом безмолвии, которое можно было почти рвать руками, таилась опасность, словно зверь, поджидающий часа, чтобы напасть на свою жертву. То ли дело было в сером небе, с которого беспрерывно сыпался пепел, то ли в окружающей жуткой тишине, которую не разбавляли даже шаги, ступающие по мягкой уличной дороге, засыпанной пеплом.
Все трое уже прилично отошли от школы, и теперь с обоих сторон по улице стояли полуразрушенные домишки, с пустыми без стёкол окнами и поваленными где-то стенами. Какие-то дома и вовсе превратились в кучу строительного мусора. Другим постройкам повезло чуть больше, они остались стоять на своих местах, лишившись пары стен или только крыши, которая похоронила всякую надежду теперь войти внутрь.
Сейчас Тсуна откровенно не понимал, как такое может быть. Улица и все вокруг было усыпано светло-серым пеплом, укрывшим все белой вуалью. Это было просто нереально. Не находясь здесь, в реальном времени, а сидя дома, с книжкой с подобной иллюстрацией, он бы даже сказал, что это красиво.
Но, к сожалению, дома теперь не будет.
Старой привычной, немножко сумасшедшей жизни тоже больше не будет.
Но все же Тсуне не давал покоя этот бело-серый ковёр. Когда он проснулся, ему показалось, что на земле поверх пепла лежит иней. Однако сейчас, шагая по усыпанной бело-серой дороге, он отчётливо слышал, как под подошвой обуви хрустит, ломаясь, корочка белёсого покрывала.
— Вам не кажется это очень странным?
— Ты о чем? — Ямамото подошёл чуть ближе, теперь идя вровень с Тсуной.
— Я о пепле и инее. Разве может быть такое возможно?
— Чисто физически не должно, — Гокудера лишь вздыхает, переводя взгляд с темно-серого неба на дорогу, укрытую белым инеем с изредка видными участками пепла. — Да и ещё летом… — Тут он замолк, но через минуту полез в карман и достал зажигалку и сигарету. — Уж извините…
— Да ладно… — Тсуна в какой-то мере понимал его. Хаято как-то рассказал, что эта процедура его успокаивает, тем более от такой привычки тяжело избавится. И сейчас, когда тёплый никотин наполнил лёгкие, Гокудера чуть расслабился. Все трое хмыкают. Противный, раньше едкий запах дыма, теперь почти не чувствуется. Неужели вокруг стоит такой смрад, что сигаретная вонь, просто тонет в нем?!
— Далеко ещё до магазина? — Хаято не выдерживает и шаркает ногой по асфальту, поднимая клубок пыли и пепла.
— Нет. Мы должны быть скоро на месте… — Такеши на мгновение и про себя улыбается. Этот магазинчик хранит воспоминания, настолько тёплые и ещё живые, что эта реальность больше походит на сон. Он прекрасно помнит, как после матчей ходил сюда с командой, чтобы закупиться для вечеринки в честь победы. А ещё он помнит вкус апельсиновой газировки, которую он всегда покупал. Но перед глазами все так же расстилается пустая серая улица. И, кажется, так будет ещё очень долго…
Вскоре они приходят к небольшому магазинчику, который чуть было не пропускают. Тсуна поскальзывается на припорошённой пеплом вывеске, и только теперь они понимают, что на месте. Даже не верится, что хорошо знакомое место, может стать настолько неузнаваемым. Но на их удачу, небольшой домик выдержал катастрофу и ещё стоит, с целыми стенами и крышей. Только стекла из окон укрыты пеплом на земле.
— Итак… Давайте сначала подумаем, что нам надо найти… — Тсуна поворачивается к хранителям лицом, оставляя позади за спиной магазин.
— Думаю, сначала воду, — Такеши неприятно здесь стоять. Но разве он пришёл сюда не по делу? Значит, придётся засунуть свою неприязнь куда подальше.
— Из продуктов то, что долго не пропадёт. Неизвестно, насколько мы тут застряли. — Гокудера наконец выкидывает окурок и смотрит на своё небо. — Какие-нибудь консервы. Рыбу, мясо, овощи…
— Сладкое не берём, — Тсуна резко перебивает Хаято, и, пока в его голове крутится нужная мысль, продолжает. — Никакой сладкой газировки, лучше больше воды. Придётся ребятам обойтись без конфет, либо нам так еды не хватит.
— Слушай, Ямамото, что мы можем оттуда вытащить ещё? — теперь Гокудера поворачивает голову в сторону мечника.
— Одноразовую посуду, чай, какие-то салфетки наверняка, — он на мгновение поднимает голову, вспоминая, что там есть ещё, что может им пригодится. — Алкоголь.
— Что?! — Тсуна ошарашенно смотрит на дождь, но тут же переводит взгляд на улыбку своего урагана.
— Неплохо… Какой именно?
— Да зачем он нам?! — Савада топнул ногой и, наконец, привлёк к себе внимание.
— Что бы обработать раны. Найдут ли ребята спирт или нет, это неизвестно, — Гокудера смотрит Тсуне прямо в глаза, от чего тот немного ёжится, но тут же расслабляется. Ведь это нормально, всё время что-то узнавать и чему-то учиться. — Чем более крепкий алкоголь мы найдём тем лучше. Он может в случае чего заменить спирт.
— Тогда его берёшь ты, — Тсуна тут же меняется и продолжает выкладывать свою мысль. — Хаято, ты идёшь за алкоголем и какими-то бытовыми вещами. Такеши на тебе вода, а я за едой. Если у вас хватит сил, так же берите еду.
— Ну, тогда погнали? — Гокудера, чуть улыбается ему и проходит мимо, первым направляясь к полуразрушенному входу.
Они заходят внутрь. Все напоминает кадр из фильма ужаса. Некоторые витрины валяются, рядом продукты, вывалившиеся во время падения. Все трое расходятся в разные стороны к разным прилавкам. Тсуна переступает через разбитое стекло и, находя где-то возле кассы пакеты, берет самые большие и крепкие, по несколько он отдаёт друзьям и потом идёт к продуктам. Одна витрина с консервами валяется, а другая стоит рядом. Под руку идёт все. Рыбные, мясные тушёнки, паштеты. Он не сильно перебирает их. Остаётся надеяться, что этот магазин не выставлял просроченные продукты. Его взгляд натыкается на овощные консервы, которые тут же отправляются в пакет. Находится в этом здании не совсем приятно, наоборот, страшно. Всё внутри сжимается, только от одной мысли, что крыша магазинчика может обвалится…
Гокудера хмыкает. Выбор алкоголя совсем маленький, но и этого может вполне хватить. В пакет аккуратно кладутся бутылки дешёвого виски — другого просто нет. Всего шесть бутылок, остаётся надеяться, что Киоко найдёт спирт в аптеке. Он отходит от спиртного прилавка и идёт к химическому отделу, по другому его назвать нельзя. В пакет летит мыло и порошок. Рядом находятся разные салфетки, которые тут же Хаято забирает. Обычная человеческая потребность, ничего более. В целом, тут всё человеческая потребность…
Для Ямамото это место несёт лишь теперь открытую неприязнь и желание как можно быстрее уйти отсюда. Вода быстро находится, самая обычная, не газированная. Несколько небольших бутылок он кладёт в пакет, а большие пятилитровые, Такеши берет просто в руки. Ладони неприятно режут пластмассовые ручки, но одной бутылкой обойтись точно нельзя. Их четырнадцать человек, и неважно, что трое из них без сознания. Все они должны очнутся. Должны же…
Гокудера пропускает вперёд Тсуну и останавливается, смотря ещё раз на кассу. Пакеты опускаются на пол, а он сам аккуратно перепрыгивает через стол и находит рядом, спички и зажигалки, несколько сразу же отправляются в карман. Тут его взгляд цепляется за прилавок стоящий рядом с одноразовой посудой, которая почти вся сваливается в ещё один пакет.
— Гокудера, ты идёшь? — Ямамото оборачивается на входе и ждёт его. Им обоим кажется, что стена, стоящая между ними, постепенно рушится, возможно, эти события дают странный положительный результат.
— Ага, иду, — он почти выходит, но замирает, вспоминая о сигаретах. Хаято думает недолго и решает, что придётся их бросить. И без них надышатся они ещё яда.
— Все всё взяли? — Тсуна опускает пакеты на землю и трёт руки. Эти пакеты все же тяжеловаты для него.
— Вроде бы да, — Ямамото осматривает все пакеты и чуть улыбается, когда видит в пакете с консервами пару пачек чая в пакетиках. Хоть что-то. — Ну, что возвращаемся?
— Ага, — Гокудера подходит к Саваде и отдаёт ему два лёгких пакета и пакет с алкоголем. — Я понесу тяжёлые.
— Хаято… — Тсуне очень неудобно, но он признает, что сейчас просто не пронесёт эту тяжесть. Но ведь разве это не причина стать сильнее? — Хорошо, тогда идём?
Полдела выполнено, остаётся только вернуться. Настроение после удачи немного приподнялось, и они разворачиваются в сторону, где ещё видны их следы, не присыпанные пеплом. Между ними завязывается разговор, который резко прерывается. Все трое парней резко оборачиваются и с ужасом смотрят назад, за спины. Туда откуда был слышен очень далёкий, но отчётливый волчий вой…
***
Бьянки слишком часто вздыхает. Боль в животе иногда становится слишком нестерпимой, но она понимает, что ей придётся терпеть. Хотя бы до прихода Сасагавы ей придётся продержаться.
— Бьянки-сан, вам сильно плохо? — Фуута присаживается рядом на камень и заглядывает девушке в лицо, понимая, что прав. Он не поверит в её ложь.
— Потерплю… — слово прерывает, хриплый стон, а рука еле касается раны.
— Что-то они все долго… — Кен убирает с лица Хром пепел, но так и не отпускает её, хотя у самого силы уже на пределе. Перед глазами все плывёт и он лишь как-то мельком замечает, как Фуута отходит от Гокудеры и отряхивает от пепла Хару, идёт к Кёи. Как бы то ни было, но Кен ещё прекрасно помнит Кокуе, прекрасно помнит Мукуро, помнит все. Но он понимает, что придётся смириться, и, по сути, тот, кто был врагом, должен стать хотя бы союзником, чтобы они все могли выжить. О большем идти речи и не может.
Сознание почти уплывает, но со стороны вдруг раздаётся кашель и Кен, а после и Бьянки, приложив усилия, поворачиваются в сторону Хибари. Фуута так и стоит возле него, не решаясь подойти ближе. Выглядит Кёя паршиво, все так же лёжа на спине, он прикрывает рот ладонью, попутно убирая с лица и волос пепел.
— Очнулся? — Бьянки возвращается в исходное положение и оказывается спиной к юноше, но так ей намного лучше.
— Где я? — Хибари почти ничего не понимает. Помнит лишь жуткий грохот и темноту, а после неё пустоту. Левая рука жутко болит, как и голова. Он пытается сесть, что очень плохо получается, но на спину ложатся обжигающе горячие небольшие ладошки и Кёя, наконец, садится. Он открывает глаза, после темноты свет, кажется, будто выжигает глаза, а ещё ему трудно дышать, воздух будто неземной, тяжёлый, неприятный. Бывший Глава ДК оглядывается и замечает возле себя мальчишку, который немного отходя, убирает руки с его спины и отвечает, глядя в сторону школы.
— В Намимори… — шок накрывает Хибари леденящей волной. Не может быть, что бы его родной город, который он знал, как свои пять пальцев превратился в это. Серое небо, с которого сыпется пепел, разрушенные дома, разрушенная школа. Это ли его прошлая жизнь, что осталась там, в синем небе, теперь навечно закрытом серыми облаками.
— Что произошло? — Кёя оглядывается ещё раз и замечает недалеко от себя на камнях лежащую девушку, с неестественно вывернутыми ногами, а дальше взор натыкается на Джошиму, который слишком бережно держит ладонь иллюзионистки.
— Метеорит упал, а потом было землетрясение и этот весь кошмар, — Он отвечает ему, смотря прямо в глаза, рискуя, сейчас не побоятся зверя, хотя разве теперь это зверь?
— Как себя чувствуешь? — Бьянки, подзывает к себе Фууту, который помогает ей сесть поудобней и лицом к юношам. Девушка все так же держит руку на ране, боясь отпустить её.
— Это не важно, — Хибари отворачивается, впервые в жизни избегая зрительного контакта. Он и так понял, что полруки у него нет. Он понял, что уже всё совершенно по-другому.
— Важно, — Гокудера сдувает с лица прядь волос и смотрит по сторонам улицы. — Ребята должны скоро прийти. — Хибари приходится обратно повернуться, но такое маленькое движение вызывает жгучую боль в руке, что он шипит, и резко хватается за плечо правой ладонью. — Лучше не делай лишних движений… Киоко, Чикуса и Рёхей пошли в аптеку, будем надеяться, они там что-то найдут.
— Как я тут оказался? — Кёи неудобно перед самим собой. Всё, что у него есть это только одни вопросы.
— Кен, расскажи ему, — Бьянки чуть улыбнулась, когда от Хару к ней подбежали Ламбо и И-пин, до этого мирно сидевшие возле Миуры.
— Блин, — Джошима вздохнул, одной рукой стряхивая с волос пепел. — Да чего рассказывать. Мы с Чикусой и Хром, нашли эту девчонку, — кивок в сторону Хару. — А потом встретили Саваду, направились к школе, тут появились Сасагавы, ну, а дальше… С Савадой, что-то произошло. — Кен нахмурился, вспоминая. — Вроде приступа, а потом его потянуло в школу. Он туда с Сасагавой и Ямамото пошёл, а вернулись они с тобой на руках.
Наступила тишина. Каждый был погружен в свои мысли. Хибари не мог поверить, что какое-то травоядное вытащило его из школы, а собственно, зачем оно это сделало. Вот это было совершенно неясно. Всё было таким неузнаваемым, таким чужим. Кёя пытается понять, что делать дальше, но ответ совершенно не приходит. Ничего совершенно нет, кроме тишины и пустоты, к которой придётся привыкать.
Внезапно со стороны слышатся шаги и из-за поворота, наконец, показывается Киоко с небольшой коробкой в руках, бегущая в их сторону.
— А вот и мы! — девушка улыбается, хотя понимает, что сейчас не до этого. Но ведь и отдаваться отчаянию тоже нельзя. — Братик, Чикуса, давайте быстрее!
Она, наконец, ставит коробку на камень и осматривает всех.
— Рада видеть, что вы очнулись, Хибари-сан, — она ещё раз оглядывается и чуть расстраивается. — Тсуна-кун с мальчиками ещё не вернулись?
— Как видишь нет, — Бьянки чуть покачала головой встречая взглядом Чикусу и Рёхея, идущих к ним с большими коробками. — Что нашли?
— Бинты, различные обезболивающие, жаропонижающие и ещё кучу разных лекарств. Но думаю, перед каждым применением нужно будет лучше прочесть инструкции, — Киоко присела возле коробка, доставая оттуда небольшой пузырёк. — Мы даже спирт нашли, только вот братику пришлось дверь выбить.
— Вы не пострадали?
— Нет, — Рёхей поставив коробок возле другого и чуть размял затёкшие руки. — Хотя в аптеку мы еле залезли. Вход был сильно разрушен.
— И неужели вы не видели других выживших? — Кёя, наконец, подал признаки присутствия, из-за чего к нему тут же подошёл Рёхей.
— Нет. Их вообще, кажется, нет, — Сасагава присел рядом, аккуратно осматривая его. Он быстро, но тихо спрашивает Хибари о его состоянии. — Сильно болит?
— Трупов тоже мало, — Чикуса выдохнул, садясь возле Хром, и посмотрел в даль на серое небо. — Не хочу никого ничем пугать, но когда мы уходили… Мне показалось, что я видел, будто что-то тащило труп за угол.
— Что? — Киоко ошарашенно села на камень, прижимая к себе детей.
— Мне могло показаться…
— Хибари, нужно будет обработать рану, — Рёхей сейчас не знает, как правильно общаться с этим человеком. Но он точно знает, что те медицинские знания, что он получил в клубе, точно должны быть тут использованы. Хибари на это лишь кивает, собираясь удобней развернуться, как замирает, вглядываясь в улицу.
— Тсуна-кун! — Киоко радостно бежит им навстречу, но далеко не отходит от остальных.
— Ага, мы тут, — Все трое выглядят очень уставшими, будто пробежали вокруг Намимори раз десять, учитывая, что городок то не маленький.
— Тсуна, ты принёс покушать?! — Ламбо с разбегу прыгает Саваде на руки, именно в тот момент, когда пакеты плавно опускаются на камни.
— Да, — Все облегчённо выдыхают. Надежда на жизнь есть. Медикаменты и еда это уже многое.
— Тсуна, скажи им… — Хаято вдруг отворачивает голову в сторону, смотря на разрушенный дом.
На мгновение между ними повисает тишина, будто предвещающая плохие вести.
— Тсуна, что-то случилось? — Ламбо заглядывает в глаза своему небу, сжимая пальчиками рубашку.
— Мы слышали волчий вой…
А серый пепел всё равно спрячет все следы.
Комментарий к Метеор 3. Шагая по пеплу.
Ну… Если всё-таки кто-то ждал главу, прошу прощения за такую задержку в два месяца.
(Экзамены, 11 класс, очень невесело)
И да, моя совесть все-таки побеждает лень и прочие препятствия.
Всех читающих этот фанфик, поздравляю С Наступившим Новым Годом. Надеюсь в этом году исправиться и больше не задерживать главы. Всем терпения и вдохновения.
Очень жду ваши комментарии. Мне нужно ваше мнение как воздух.
========== Метеор 4. На семи ветрах. ==========
Молчание окружило их. И на фоне этого безмолвия они понимают, как всё-таки сейчас тихо. Не слышно: ни людей, ни животных, ни птиц, ни даже ветра.
— Никому из нас не могло показаться… — Тсуна не поднимая взгляда, садится на камни, с Ламбо на руках, недалеко от Бьянки и смотрит куда-то в пустоту, сквозь разрушенные дома и стоящий в округе дым. — Кен, ты ведь говорил, что слышал собак?
— Да, было такое… — юноша на мгновение задумывается, смотря в небо. — Мы тогда отходили от Кокуе.
— Чикуса, а ты… — Бьянки немного поворачивает голову в сторону дождя.
— Да, я что-то видел, но сказать точно не могу.
— Вы точно уверены, что вам не показалось? — Киоко прижимает руки к груди, чувствуя под пальцами стук собственного сердца.
— Троим одновременно, вряд ли, — Ямамото чуть усмехается, смотря в небо. Принесли они уж не самые лучшие вести.
— Давайте сначала разберёмся с ранеными и едой, а после вернёмся к этой теме? — Бьянки хлопает рукой по плечу Тсуну, немного улыбаясь. Для неё это странно. Ощущать себя самой старшей в этой компании, но она прекрасно понимает, что главным здесь останется Тсуна. Небо, останется небом навсегда, даже если его закроют тяжёлые и мрачные тучи.
— Хорошо. Тогда…
— Тсуна, я сначала разберусь с рукой Хибари, а потом к Бьянки-сан подойду, — Рёхей перебивает Тсуну, который лишь чуть улыбается и кивает, обращаясь к остальным.
— Киоко-чан, можешь поискать, что-то для Хром?
— Да, когда мы были в аптеке, я нашла парочку нужных лекарств, просто ещё раз сверюсь с инструкцией, — девушка чуть встряхивает волосами и садится возле коробки, пытаясь найти одной ей известную вещь.
— Тсуна, что вы принесли? — Бьянки всё так же держит руку на ране, но понимает, что дело, наконец, сдвигается с мёртвой точки. Со стороны Хибари слышится шипение, на что она про себя мимолётно улыбается. Каким бы не было грозным и холодным облако, кажется, изменения настигнут и его.
— Еду, преимущественно консервы, воду и всякую мелочь, — Тсуна встаёт с камней, оставляя Ламбо возле Бьянки, и осматривает пакеты.
— Давай сюда, не будем сидеть без дела, разберёмся, что будем есть сегодня, а что отложим. — она на мгновение прикрывает глаза, но тут же открывает их, смотря теперь на Хаято с улыбкой. — Не беспокойся, я скоро поправлюсь.
Юноша лишь фыркает, отворачивая голову и сдерживая предательскую улыбку. Они все ещё брат и сестра, да и навсегда останутся ими.
На самом деле Рёхею неприятно видеть опять эту рану. Сколько он пробыл в боксёрском клубе, сколько дрался, получал огромное количество ран, но таких не видел никогда. И уж точно он не мог представить, что когда-нибудь ему придётся, встретиться с таким. Но всё же те дни явно прошли не зря, так как дали немалый запас медицинских знаний.
Аккуратно, почти буквально, отодрав тряпку от раны, он сдержал в себе рвотный позыв. Кровь все же подсохла, да и пламя солнца помогло немного коже зарасти. Сасагава тянется в ближайший коробок и достаёт оттуда бутылочку с этиловым спиртом и кусок марли. Он быстро немного протирает спиртом руки и мочит марлю, которой проходится по краям раны, стирая кровь и грязь. Хибари еле слышно шипит, но становится понятно, что ему больно даже от таких действий.
В это же время Киоко, наконец, убирает длинную инструкцию и достаёт само лекарство, а за ним и шприц. Вот только её руки дрожат – она никогда никому не делала уколов, а тут ещё в такой ситуации.
— Успокойся… — Кен чуть отворачивает голову в сторону, смотря на разрушенный дом.
Она кивает и, открывая упаковку, достаёт шприц и тут же наполняет его лекарством. Дрожь быстро проходит, когда рука уже немного непривычным движением протирает проспиртованной ваткой, небольшой участок плеча, в который незамедлительно вводится небольшая игла.
— Жаропонижающее должно будет подействовать где-то черезполчаса, вот только вряд ли она сразу очнётся, она, похоже, очень ослабла… — Киоко убирает шприц, зажимая небольшую ранку на плече девушки чистой ваткой.
Фуута и Ламбо сидят возле Тсуны и Хаято с Бьянки, которые разбирают продукты. И-пин находится неподалёку наблюдая за всем. Ей очень непривычно понимать, что сейчас она действительно очень далеко от своего учителя, далеко от остальной планеты.
— И-пин, иди к нам, – зовёт её Тсуна.
— Бегу! — но разве это страшно, когда есть такое небо?
Рёхей тяжело выдыхает, завязав последний узел на бинтах. Он опять применил пламя солнца, которое ещё немного подлечило рану. Сасагава даже представить себе не мог, что возможно лечить такие раны. Но даже сейчас их работа ещё не закончена.
— Бьянки-сан, ваша очередь, — н встаёт и подходит к девушке, которая лишь коротко кивнув, откидывается на спину, убирая от раны руку. Хаято стоит рядом, внимательно наблюдая за каждым действием солнца.
Сасагава аккуратно поднимает майку на животе девушки, и чуть облегчённо выдыхает. Рана не сильно глубокая и возможно, если у него хватит сил, то он сможет вылечить за один раз, хотя…
— Я могу сейчас залечить рану, но не стоит сильно напрягаться какое-то время, а ещё лучше будет, потом ещё подлечить разочек.
— А так все нормально? — Хаято чуть хмурится.
— Более менее, — Рёхей кивает и тут же обращается к сестре. — Киоко, подай бинты и спирт.
— Хорошо… — Девушка быстро поднимается и, достав с разных коробков упаковку бинтов и бутылочку спирта, отдаёт их брату. Юноша опять немного смачивает руки спиртом и мочит им же бинты, свёрнутые в некое подобие небольшой тряпочки. Рука почти профессионально проходит возле раны, убирая грязь, однако как в случае и с Хибари, бинты приходится менять, и заново уже чистым куском промывать рану. Бьянки щурится и шипит, кусая губы. Спирт довольно сильно печёт, особенно там, где корочка крови слезает и показывается рана.
Среди ребят стоит тишина, все затаив дыхание смотрят за процедурой. Хибари про себя успокаивается — хорошо, что, когда Рёхей перевязывал ему рану, на него не было акцентировано столько внимания. Наконец, Сасагава убирает бинты и, чуть прикусив губы, зажигает на своих руках чистое пламя солнца, игриво переливающее по пальцам. Кисти еле касаются раны, но Бьянки тут же начинает кричать, пытаясь уйти из-под пламени.
— Гокудера, держи её! — Хаято на миг растерявшись, прижимает сестру обратно к камням, пытаясь ограничить её возможность двигаться, на помощь ему приходит Такеши, помогая с другой стороны. Девушка продолжает попытки вырваться, но через пару секунд успокаивается и ослабевает на руках брата. Рана на глазах начинает зарастать, начиная с самого глубокого участка. Бьянки на руках Хаято чуть подрагивает, сжимая одной рукой его предплечье. — Сейчас лучше?
— Да… — из её горла вырывается хрип, и она немного кашляет. — Сначала сильно зажгло, будто приложили раскалённое железо. Сейчас просто тепло…
Она закрывает глаза, откидывая голову на плечо брата, окончательно расслабляясь. В эту же минуту Рёхей гасит пламя и садится на камни, тяжело дыша. Это лечение отняло у него много сил, да и не только у него, Бьянки похоже тоже сильно устала, зато сейчас от раны оставалась небольшая царапина, которую можно даже не перевязывать бинтами, главное через пару дней подлечить ещё раз.
— Рёхей… — Он сначала и не верит, что так может звучать голос Хаято, который опускает майку сестры и обнимает её, прижимая губы к розовым волосам. — Спасибо…
Сасагава лишь чуть улыбается, чувствуя умиротворение, которое тут же лопается, словно воздушный шарик, как только он вспоминает об ещё одной девушке. Миура Хару…
— Ладно, осталось последняя… — он поднимается и подходит к ней, слыша как к нему подходят Киоко и Тсуна.
— Можно ли что-то сделать? — девушка еле шепчет, смотря, как брат аккуратно осматривает ноги девушки, немного ворочая их.
— Во-первых укрыть её, чем-то, не то она замёрзнет, — Тсуна кивает, подумывая, где можно найти такую вещь, что бы могла согреть девушку. — Просто вывих на обеих ногах, можно вполне вправить, однако… — Он замолкает, понимая, что что-то тут не так, однако, не понимает что именно. — Я не знаю, она может очнуться, так что нужно будет лучше кому-то подержать её, на всякий случай.
Тсуна кивает и подходит, присаживаясь возле Миуры. Рёхей ещё с какое-то время осматривает ногу и делает резкое движение, слышится небольшой хруст и нога возвращается в нормальное положение. Девушка совершенно не двигается, так и оставаясь без сознания. Савада уже выдыхает, думая, что Хару вообще вряд ли очнётся от боли. Сасагава касается левой ноги и проделывает с ней тоже самое, вот только в этот раз девушка резко подрывается, но Тсуна резко её останавливает и прижимает к камням.
— Тихо, Хару-чан, всё нормально… — до неё всё доходит словно сквозь туман, она хмурится, пытаясь всё рассмотреть и, наконец, на фоне серого неба различает силуэт Савады.
— Тсуна-кун… — её тихий шёпот заставляет Киоко отмереть и кинуться к ней.
— Хару-чан! — Сасагава обнимает её, еле сдерживая слезы.
— Киоко-чан, что происходит… — Миура кашляет, отмечая спёртый воздух и жуткую боль в левой ноге.
Сасагава замирает, не зная, что сказать.
— Если коротко, то… — Тсуна присаживается рядом, немного с грустью смотря на девушку. — Упал метеорит и произошло землетрясение… — следует небольшая пауза и он добавляет, — мы похоже единственные выжившие…
— Ч-ч-т-то? — девушка шокировано смотрит на него и осматривает всё вокруг, понимая, что все вышесказанное, похоже, правда.
— Тише, Хару-чан, тише… — Киоко немного её укачивает, обнимая и что-то шепча на ухо. — Как твои ноги?
— Не знаю… — девушка пытается сесть, с чем ей помогают Сасагава и Савада. Она смотрит на свои ноги, не отмечая ничего кроме небольшой боли в левой ноге. — Левая немного болит в колене… — но тут девушка замирает и начинает дрожать, тихо шепча. — Не чувствую… Не могу пошевелить… — Миура прислоняется к плечу Тсуны, начиная плакать, от чего он испуганно замирает.
— Хару-чан, что такое? — он обнимает, видя, с каким ужасом на подругу смотрит Киоко.
— Не чувствую правую ногу совсем… — всхлипы становятся громче и девушка все больше прижимается к нему.
— Похоже, что-то с нервами… — Рёхей, сидит рядом осматривая ногу и выдыхая, встаёт. — Здесь я ничем помочь не могу. С этим разбираются только доктора.
— А откуда у тебя вообще столько знаний в медицине, — Хаято все так же обнимает сестру, которая, похоже, уже приходит в себя и смотрит на Тсуну с девушками.
— В боксёрском клубе были разные случаи и не всегда успевали дожидаться медсестры или врача, — Сасагава садится на камни, немного выдыхая. — Вот и научился за это время некоторым вещам.
— Ну ладно, — Тсуна немного молчит и продолжает. — Раз практически все очнулись, давайте поедим, а потом будем думать, что дальше делать.
Все кивком соглашаются и Киоко идёт к пакетам с едой. К ней подходят Ямамото и Фуута, помогая в чем-то. Девушка слушает, что ей подсказывает Бьянки. Ребята все так же молчат, поэтому слышно лишь шуршание пакетов и упаковок. Ламбо и И-пин крутятся вокруг девушки, что-то ей тихо шепча. Вскоре она разносит всем по отдельности пластиковые тарелочки, на которых разложены консервы.
Все едят молча, почти ни на кого не смотря. Тсуна только сейчас, понимает, что выбор взять обычные пластиковые вилки и ложки, было хорошей идей. Он так же продолжает сидеть возле Хару, иногда поглядывая на неё. Девушка явно озадачена происходящим, можно сказать, даже напугана, но то и ясно. Оставаться смелым в такой ситуации, а тем более спокойным, просто невозможно.
Вскоре все заканчивают с едой, и Киоко так же молча поднимаясь, собирает у всех пластиковые тарелочки и складывает их в заранее подготовленный пакет.
Опять наступает тишина. Все молчат, хотя это безмолвие добивает их, однако, никто не может найти подходящих слов, чтобы начать разговор. В этой пустоте слышно лишь их дыхание и тихий ветер. Кружащие в воздухе снежинки пепла продолжают сыпаться с неба, словно снег зимой, всё больше и больше укрывая землю мягким, серым ковром.
— Ладно… — Тсуна устало выдыхает и прикрывает глаза, ощущая, как к нему крепче прижимается Хару. — Если мы будем просто молчать, то ни к чему не придём… Что нам делать дальше? Есть у кого-нибудь идеи?
— Может, поищем, что-то хоть напоминающее дом, ибо под открытым небом мы долго не протянем, да и холодает по ночам, — после недолго молчания предлагает Чикуса.
— Но ведь все дома, что мы встречали на пути были разрушены, или непригодны для жилья, — Киоко тихо говорит, смотря на Хром, тяжело дышащую и с румянцем на щёках.
— Не все… — Хибари отвернув голову в сторону, жмурится от ветра дующего прямо в лицо. — На севере города, пару лет назад начали перестройку района со специальной системой домом, способных выдержать природные катастрофы, ну или хотя бы часть их.
— На севере?! — Тсуна чуть закусывает губу и медленно встаёт, кивая Киоко, которая тут же подсаживается к Миуре. — Далековато…
— Если пойдём сейчас с остановками, то до вечера доберёмся, — Хибари переводит взгляд на юношу и смотрит довольно строго, все же пытаясь понять, с чего вдруг Савада пошёл за ним в школу, и от чего сейчас кажется, будто пламя сходит с ума, пытаясь подстроиться под новое небо — сильное и тёмное.
— Бьянки, сможешь идти? — Тсуна подходит ближе к Гокудере и смотрит на неё, та чуть кивает, поджимая губы. — Ну… Тогда, что… Пойдёмте? — он чуть несмело обводит всех взглядом и хмурится. Ребята немного вздрагивают и кивают.
— Тсуна-кун, а что… С воем… — Киоко чуть сжимается и украдкой смотрит на него.
— Я не знаю… Давайте сначала разберёмся с «убежищем», а там посмотрим, что будем делать дальше.
Все смотрят на него, а Тсуна не понимает, что сейчас в нём видят. Не знает, что в глубине глаз искрится темно-яркое янтарное пламя, а ветер заигрывает с его волосами и путает в них пепел. Не видит, своего уверенного выражения лица, которое совершенно отличается от того, на битве неба. Но понимает, что сейчас всё по-другому и никогда как раньше не будет. Они всё равно изменятся.
— Ну, тогда думаю надо собираться, — шатен упирает руку в бок и обводит взглядом всех ребят. — Кен, сможешь понести на руках Хром? — юноша чуть кивает, но тут вздрагивает, когда говорит Рёхей.
— Тсуна, я её понесу, а он пусть наберётся сил, — тут обращается именно к Джошиме. — Ты и так неотступно возле неё столько времени сидишь.
— Хорошо, — ему ничего не остаётся, как согласиться, сжимая крепче хрупкую ладонь девушки.
— Хибари-сан, вы… — Тсуна не успевает договорить, как Кёя уже кивает, оторванная рука никак не помешает ему идти. — Надо, что бы ещё кто-то понёс Хару, она не сможет идти, — Он внимательно осматривает и натыкается взглядом на Ямамото. — Такеши, поможешь, хорошо?
— Без проблем.
— Киоко-чан, если что поможешь Бьянки? — Сасагава кивает, переводя взор светло-карих глаз на девушку. — Хаято, Чикуса, Кен и я понесём коробки, с пакетами.
— Тсуна-нии, я тоже могу, что-то понести, — в разговор встревает Фуута, смотря упрямо на юношу.
— Возьмёшь какой-нибудь коробок с лекарствами то, что полегче.
— Хорошо.
Тсуна осматривает всё вокруг и кивает, все начинают понемногу собираться. Киоко поднимает с камней его портфель и вешает себе на плечо, чуть улыбаясь ему, и шепчет что-то Хару.
С неба продолжает сыпаться пепел, мелкий мягкий, и ребята не представляют насколько ядовитый. Восточный тёплый ветер треплет их волосы, путая в них серые снежинки. Где-то далеко за горизонтом, опять раздаётся вой и Тсуна, держа в руках пакеты, останавливается, оглядываюсь туда, вдаль, где их что-то ждёт, причём явно не радостное.
А ведь это только начало их пути.
Комментарий к Метеор 4. На семи ветрах.
Бейте, но только не убивайте меня. Я очень-очень плохая гадюка. Однако это не последняя новость. Хотя, хочу заметить, что мне очень стыдно так задерживать главы, но меня немного сбил с намеченного пути тот сюжет, что выходит. Не такое я задумывала, но я всё равно хочу довести эту работу до логического конца, поэтому не брошу её.
И самая неприятная новость, для тех, кто хоть немного ждёт новые главы. Возможно, новой главы не будет минимум до 1 июля. Надеюсь на ваше понимание, подготовка к экзаменам отнимает много времени. Но это не значит, что главы не будут в писаться. Нет, вдохновение меня не отпустит, так что возможно, после экзаменов я попытаюсь трудиться над фанфиком по усердней. Так что надеюсь на ваше понимание и поддержку. Тем не менее, я постараюсь выложить еще пару глав, но все равно, хочу заметить, что шанс выхода главы сейчас чрезвычайно мал. И эта глава просто чудо небесное.
Вроде все, а нет…
Наслаждайтесь)
========== Метеор 5. Укрытые. ==========
Если так подумать, то это оказалось труднее, чем предполагалось. Они уже, который час идут по разрушенному пустому городу. Стоящее вокруг безмолвие давит на них грузной стеной, сдавливая виски, и только их шаги по усыпанному пеплом асфальту удерживают ребят в реальности происходящего. В самом начале их незапланированного строя идут Тсуна и Хибари, так как именно они лучше остальных знают городок и все его пути. Савада выучил город пока бегал по утрам от Реборна и чисто интуитивно понимает куда идти, а Кёя по обязанности ГДК, уже бывшего, известно о каждом закоулке родного города. Идут юноши молча, лишь изредка бросая пару слов, что бы выбрать оптимальный путь к их неизвестной цели.
С темно-серого неба продолжает сыпаться пепел, который уже начал всех раздражать. Они сами себя не понимают, иногда им почти безразлично на все творившееся вокруг безобразие, но всё чаще и чаще, они чувствуют, как на них накатывает злость и недовольство. Но пепел и в самом деле сильно мешается, из-за него не видно на что наступать, и поэтому Киоко уже чуть пару раз не упала, из-за засыпанных неглубоких трещин в асфальте. Он мешает дышать, а чуть поднявшийся ветер так совсем сбивает с пути.
— Какой дом именно нужен? — Кёя смотря на Саваду, думает, что тот стал слишком серьёзным и непривычным. Но как оказалось, такой зверёк ему нравится больше. В нем нет той неуверенности, да и быть её в этой ситуации не должно. Сейчас все их жизни на грани, и все они прекрасно это понимают. Но вот только Тсуне достаётся больше всех, ведь он небо, а это уже чуть ли не главный показатель юношеского характера и судьбы.
— Хмм… Он должен вместить в себе всех нас. Будет хорошо, если дом будет большим и максимально целым, — тут Тсуна вздыхает и осматривает находящиеся по обе стороны дороги руины домов. Интересно в северном районе такая же разруха или же там более надёжно построено?
— Сомневаюсь, что большой дом мы найдём, — Хибари на удивление всем, держится так же гордо и говорит ровно. И если бы не накинутый на его плечи пиджак, который был на нём изначально, когда его вытащили из-под завалов, то никто бы не догадался, что он ранен.
— Но ведь должно же что-то быть… — с каждым следующим словом Тсуна сбавляет голос и переходит на шёпот. Перед ними раскидывается новый квартал. Такой красивый, новый, но все же давший трещину и не выдержавший катастрофу. И насколько же нелепо смотрятся эти яркие краски на фоне темно-серого неба, пепла и дыма, заволакивающего все вокруг.
— Нда… — Хаято вздыхает и окидывает взглядом все дома, которые остались за их спиной. Как-то там все более органично смотрится. Он возвращает взор на новые постройки и хмыкает. — Придётся ещё и искать что-то более целое и подходящее.
— Бесцельно бродить бессмысленно, — Бьянки, при помощи Киоко, устало садится на остатки разрушенного забора. — Лучше пока остаться тут, а кто-то пройдётся по улице, разведает обстановку и поищет дом.
— Наверное, так и вправду будет лучше, — Тсуна ставит пакеты на землю, за ним же освобождают руки и остальные. Ямамото усаживает Хару возле Бьянки и та не даёт ей упасть, а Рёхей укладывает Хром, продолжая переливать пламя. — Кто пойдёт?
Все молчат, не зная, что сказать. Кому действительно надо идти то?
— Ох… Ладно, Киоко-чан, пойдёшь со мной? — Тсуна даже не сомневается, что в первую очередь надо идти ему, хотя интуиция противно молчит и это настораживает. Но, во всяком случае, он точно знает, что против его кандидатуры не возникнет возражений. Да и в целом за все это время, что они вместе, никто почти не спорил с ним, доверяясь единственному небу.
— Конечно, Тсуна-кун, — девушка чуть улыбается уголками губ, смотря на юношу. А у Тсуны от этой улыбки становится немного спокойней на душе.
— Хаято?
— Хорошо, — скрипнув зубами произносит юноша.
— Хаято, пройдись немного, отвлекись. Со мной все будет в порядке, — Бьянки мягко улыбается, смотря на брата, одновременно приобнимая Хару, которая жмётся к ней.
— Ладно, — от слов сестры, ему становится немного спокойней.
— Хорошо, значит, мы идём, — на мгновение замолчав Тсуна, добавляет. — Хибари-сан, пойдёте с нами? — Кёя лишь коротко кивает, чуть прикрывая глаза. Ему ещё приходится мириться с мыслью, что теперь они все вместе и зависят друг от друга.
— Тсуна-нии… — Фуута стоит рядом с юношей, немного держа его за уголок футболки. — Можно с вами?
— Фуута… — Он не знает, что ответить. Вроде бы и не опасно, но отчего-то теперь вдруг проснувшаяся интуиция настойчиво требует взять ребёнка с собой, хоть здравый разум против этой идеи.
— Тсуна, возьми его. За Ламбо и И-Пин мы присмотрим, не волнуйся. — Бьянки зовёт к себе детей и те усаживаются возле неё, стряхивая с себя пепел и что-то недовольно шепча.
— Ну ладно. Можешь пойти с нами, — Фуута тут же улыбается и Киоко, отдав Ямамото сумку, берет за руку ребёнка.
— Тсуна! — Рёхей смотрит прямо в глаза своему небу. — Присмотри за Киоко.
— Обязательно, — губы Савады вздрагивают, растягиваясь в мягкой улыбке. Он разворачивается и чуть вздохнув, стряхивает с волос пепел и произносит. — Идём.
***
Они идут довольно близко друг к другу. Киоко сжимая руку ребёнка, не даёт ему отстать от себя. Вокруг опять настала тишина, а пепел так и продолжает сыпаться с серого неба.
— Просто так мы ничего не найдём, давайте внимательно осматривать все вокруг, если понадобиться попробуем пройти внутрь, — Тсуна без особого интереса рассматривает все дома, тянущиеся вдоль улицы.
— Нам придётся пройти весь этот район в поиске нужного дома, — Хаято хмуро щурит глаза, прикрывая рукой лицо от пепла.
— У нас нет иного выбора, — Тсуна чуть вздрагивает, когда далеко за горизонтом происходит взрыв.
— Что это… — Киоко в ступоре замирает, сжимая руку мальчика сильнее, и смотрит на темно-красную полоску неба вдалеке.
— Что бы это ни было, нам надо действовать быстрее, — Хибари сжимает кулак, разворачиваясь к Тсуне. — Савада, вспомни какой-нибудь дом, который ты мог видеть.
— Просто так вспомнить? — юноша откровенно удивлён.
— Положимся на твою Интуицию, — сквозь зубы шипит юноша.
— Не надо вспоминать… — Фуута прерывает тишину и тянет Киоко в сторону, идя куда-то за угол.
— Стой, Фуута-кун, куда ты идёшь? — Сасагава непонимающе смотрит на ребёнка, но продолжает идти за ним. Юноши следую за ними.
— Фуута, куда ты… — Все замирают, с напряжением смотря на здание перед собой. Большой традиционный японский дом поражает сознание. Резко ребёнок вырывается и бежит к дому и забегает в него.
— Фуута-кун! — Киоко бросается за ним, но её останавливает Хибари, вместо неё вперёд бросаются Хаято и Тсуна. — Но ведь…
— Тебе лучше туда не идти. — Кёя хмурится, чуть сжимая руку на плече девушки.
— Хорошо… — Киоко прижимает ладони к груди и присаживается на обломок деревянного забора. — Хибари-сан, вы что-то знаете про этот дом?
— Почему это тебя интересует?
— Ну… Все дома здесь современные, европейские, а тут… Слишком он не вписывается в атмосферу, — а атмосфера над домом действительно стоит тяжёлая, но уже такая привычная для этого нового мира.
— К сожалению, нет. Похоже это недавно построенное здание. Впрочем, здесь все новое, — и нелепое, хочется добавить Киоко.
Этот дом ей понравился. Даже с виду он выглядит очень уютно, и самое главное на удивление девушки он выглядит куда более цело, чем остальные дома. Пепел продолжает сыпаться с неба и Киоко чисто из интереса складывает руки вместе наподобие чашечки и прикрывает глаза. Тёплые серые снежинки касаются ладоней, и Сасагава чуть хмурится, открывая глаза и смотря на них. Слишком тёплые, а земля слишком холодная. Что-то здесь не так. Вот только бы узнать, что именно…
«Да что же это такое…»
Через некоторое время из дома выходит Тсуна с Хаято, а за ними Фуута, что-то сжимающий в руках.
— Мальчики, — девушка шепчет, поднимаюсь с места, и бежит вперёд к юношам. Пройдя мимо них, присаживается перед ребёнком. — Фуута-кун, зачем ты убежал?
— Больше всего на этот дом реагирует Планета Уран, это принесёт немало изменений, но Меркурий и Венера парят друг возле друга, а значит, здесь все станут умнее и дружнее. Венера… Она показывает, что все будет прекрасно, но тут Марс и для этого нам надо быть смелыми… Так что этот дом самый лучший, и надо выбирать его… — взгляд мальчика проходит сквозь девушку, а от его голоса Тсуна вздрагивает. В руках де ла Стеллы начинают парить небольшие карточки с изображёнными на них созвездиями и планетами.
Все подростки в шоке замирают, вслушиваясь в голос Фууты, а Тсуна удивлённо вздыхает и вспоминает о книге, которую они не забрали из дома. Похоже нашёлся альтернативный метод, только почему-то сильно смахивающий на какое-то предсказание, а не на точный рейтинг.
— Что это? — Хибари подходит ближе и внимательно рассматривает ребёнка.
— Ну, Фуута ведь составлял рейтинги в своей книге, которую мы не забрали из дома, и похоже он нашёл иной способ, как применить свою силу, — Хаято трёт переносицу и жмурится. Ну почему именно карточки с космосом? Нельзя было найти изображение с животными и цветочками, легче бы на душе было. Это небо и вселенная итак принесли им за пару дней немало трудностей.
— А карточки откуда? — Киоко кладёт руки на плечи мальчику, всматриваясь в красочные рисунки.
— Из какой-то игры похоже… — Тсуна нехотя ведёт плечами и тут же разворачивается к ребятам лицом. — Насчёт дома, это он верно сказал. Он очень хороший и довольно целый, это из того, что мы видели.
— А поподробней? — Кёя хмурится и стряхивает рукой пепел с чёлки, а потом и со всех волос.
— Похоже, дом квадратной формы, внутри как я заметил есть внутренний сад, ну или то, что от него осталось. Чердак есть, я видел целые лестницы на него. Да и пол преимущественно целый, — Хаято смотрит на Хибари, который на мгновение, нахмурившись, смотрит за горизонт.
— Савада, как ты считаешь? — Тсуна вздрагивает от своей фамилии и опускает голову.
— Думаю подойдёт, — он решительно поднимает голову и ещё раз окидывает взглядом дом. — Я думаю, будет лучше, если я и Киоко сейчас сбегаем за остальными ребятами и приведём их сюда, а вы останетесь здесь.
— Почему Киоко, Тсуна? — Гокудера хмурится, складывая руки на груди.
— Фуута похоже ещё в трансе, Хибари-сану не нужна лишняя нагрузка, а ты должен присмотреть за ними, если что-то появится.
— Ты все же думаешь, что что-то есть?
— Не знаю, — Тсуна отворачивается и сходит со ступенек, на которых все они стоят. — Киоко, пойдём надо поспешить.
— Хорошо, Тсуна-кун, — девушка встаёт и идёт за шатеном, оглядываясь мимолётно на Фууту. — С ним все будет хорошо…?
— Да, он скоро должен прийти в себя, — Тсуна подаёт Киоко руку, чуть улыбаясь. Сасагава чуть смутившись, берет чужую руку и сжимает ладошку в ответ. — Побежали?
— Угу, Тсуна-кун… — девушка кивает и ему опять тепло от этого. Они вдвоём срываются с места и, завернув за угол, бегут по улице.
***
Тсуна устало садится на пол в коридоре и разминает мышцы на руках. Наконец, они все пришли и зашли в дом. На улице наступила опять полнейшая темнота, слишком долго они добирались до дома, но сейчас они все собрались в небольшой комнатке, где Киоко зажгла пару свечек, взятых в магазинчике. Тсуна с усилием поднимается и заходит в комнату.
— Тсуна-кун, что-то не так? — Киоко присаживается возле Хару, которая что-то рассказывает И-Пин и Ламбо.
— Нет, все нормально, просто немного устал, — Савада садится возле Хаято, за столик возле окна, зарываясь рукой в волосы.
— Что будет теперь? — Хару чуть нахмурившись, обнимает детей, которые сидят возле неё.
— Хороший вопрос. Действительно что? — Бьянки устало сидит на диване, поглаживая по волосам Хром, возле которой теперь опять сидит Кен.
— Предлагаю с утра пройтись по всему зданию и проверить его. Вдруг что-то найдём, — Тсуна откидывается на спинку стула. — Надо проверить электричество и воду. Если хоть что-то ещё работает. А сейчас нам всем надо отдохнуть.
— Спать будем тут? — Киоко жмётся ближе к Хару, позволяя брату сесть рядом на диван, которых стояло в комнате два.
— Придётся, а завтра тогда со всем разберёмся. — Тсуна уже откровенно зевает, и с молчаливого кивка всех в комнате, тушит свечи, стоящие на столе.
В доме наступает тишина. Тсуна и Хаято устало сидят на стульях за небольшим столом, Ямамото и Чикуса сидят в креслах, а Фуута возле Хибари, сидящего на небольшой софе. Тсуна кладёт голову на руки, лежащие на столе, и смотрит в окно, за которым находится полнейшая мгла. На мгновение ему кажется, что за стеклом мелькает, что-то ярко-красное, но это он оставляет почти без внимания, мгновенно проваливаясь в долгожданный сон.
Наконец-то у них есть крыша над головой, но насколько она прочна…
Комментарий к Метеор 5. Укрытые.
Тадам! Невероятным образом, я это сделала. Я окончательно разобралась в сюжете и теперь полна сил творить(но это не точно). Ничего не буду обещать, ибо когда так делаю, всё получается наоборот. Поэтому надеюсь, что это глава не разочаровала вас.
Спасибо большое всем тем кто читает эту работу и оставляет отзывы, это очень вдохновляет)
========== Метеор 6. Серый день. ==========
Это утро было необычным. По крайней мере, ночь в полуразрушенном доме, однозначно прошла лучше, чем под открытым серым небом. Тсуна нехотя открывает глаза и чуть морщится. Спину и плечи сильно тянет из-за неудобной позы за столом. Но он рад и тому, что хотя бы пепел теперь не мешает. Его взгляд упирается в окно и скользит по комнате вверх к потолку. Дом действительно был недавно построен. Об этом говорит новая мебель, на которую с вечера не обратили особого внимания, целые полы, не считая редких провалов по всему дому, и стены… Деревянные, но отчего-то выстоявшие в землетрясение, в то время когда каменные постройки чуть ли не упали полностью. Наверное, не зря этот дом им всем пригляделся, и, наверное, не зря Фууту сюда потянуло к этим странным карточкам, которые теперь ребёнок не выпускал из рук, будто они самое ценное в жизни. Тсуна так и не понимает, каким образом мальчик всё рассказал. Это все было связано с астрологией, которую он не знает, да и де ла Стелла знать не может. Или же он и не знает, её, а каким-то новым даром всё это читает? Слишком странно и необъяснимо всё это. Действительно пугает…
Савада поднимается со стула и потягивается до хруста костей. Спина болит, но он думает, что это пройдёт. Все в комнате ещё спят, и он не собирается их будить. Пусть ребята отдохнут, у них впереди много дел. Кстати о делах, Тсуна делает на пробу пару шагов и убеждается, что пол под ним не скрипит. Он медленно идёт по комнате, осматривая каждого. Все они выглядят такими спокойными, что просто он не находит сил их трогать и шатен, выйдя в коридор, прикрывает дверь в комнату. У него есть чем заняться.
Его шаги почти не разносятся по помещению, чему он очень рад. Оказывается, они зашли в первую комнату от входа, который ребята прикрыли почти целой дверью. Тсуна закусывает губу и идёт к другим закрытым дверям. За одной из них он находит кухню, в европейском стиле, но в какой-то мере сохраняющую японскую традицию. Ради интереса он проверяет электричество и разочарованно выдыхает. Либо проводка сломалась, либо просто электричество вырубилось во всем городе… Если не во всей Японии… Это будет страшнее.
Он бродит по дому, открывая и закрывая двери, но мыслями Савада находится в другом пространстве. Он думает, что сейчас надо делать. Мысли путаются. Почему нет помощи? Хотя нет, он догадывается почему. Япония небольшая и если такое творится у них в городе, тогда почему подобное не может не происходить во всей стране. Наверняка все государство находится в этом серо-пепельном состоянии. Но почему тогда нет помощи из-за границы? И как бы не было это эгоистичным и глупым — где сейчас Вонгола?! Их наследник, который пусть и противится своей судьбе, находится сейчас в разрушенном городе. Разве Вонгола не должна об этом забеспокоится? Разумеется, должна, тогда почему их нет?! Даже если с чего-то вдруг их и бросили, но в Италии ведь находится его отец, который дорожит им, Дино, для которого он стал чуть не младшим братом и Реборн. Его учитель точно бы не остался в стороне после того, что происходило на Битве Колец. Но что же тогда происходит, что уже третий день нет помощи?!.. Это не самые приятные мысли… Неужели их бросили, посчитав мёртвыми…?
Тсуна устало съезжает по стене на пол одной из спален, смотря в окно. Пальцы переплетаются в замок, и он опирается локтями на колени, вытянув руки вперёд. В голове мелькают мрачные образы города, которые никак не покидают его. Страшно… Куда делись все трупы? Пока они шли к дому от школы они не встретили на своём пути не единого тела. Будто их не было, будто люди не погибли, а просто исчезли, испарились. И почему это они остались живы? Что отличает их от остальных людей? Пламя? Так у Киоко, Хару и И-Пин нет пламени, но они живы. Тем более в городе точно должны были остаться люди из мафии. Так, где же эти люди? Почему только они, кучка мелких подростков, пара наивных учениц, три ребёнка и начинающие мафиози выжили, а остальные нет. Даже Хибари находясь в школе под завалами выжил, а другие ученики не смогли.
Стоп!
Тсуна удивлённо вскидывает голову и всерьёз задумывается. Хибари он почувствовал, он просто знал, что он жив и поэтому отправился в школу. Интуиция, да, она определённо помогла, но было что-то ещё. Пламя? Он смотрит на свои руки. Как бы ему сейчас зажечь пламя, чтобы проверить? В школе он это сделал, но там, наверное, сыграл фактор стресса и страха за своего хранителя. Да и к тому же, тогда руки сильно обгорели. Что же делать сейчас? Реборн разжигал в нем пламя с помощью пуль или же специальных пилюль, которые, кстати, после землетрясения стали порошком и непригодными для употребления. Физические нагрузки, просто смешно… Что же делать… Что же делать…
На мгновение на конце указательного пальца правой руки вспыхивает огонёк и тут же тухнет. Только вот Тсуне, кажется, будто этот момент длиться вечность, пока он всматривается в пламя. Яркое, чистое, без единого помутнения, даже кажется, что более свежее. То пламя времени Битвы теперь вспоминается каким-то тусклым и грязным, но почему же он ощущал, что пламя потемнело, что это было? Иллюзия, самовнушение или просто глупая выдумка на фоне пережитого? Нет, что-то точно было, вот только что? И почему сейчас Тсуне показалось, что в его пламени промелькнули разноцветные искры? Почему же оно такое яркое, чистое, новое…?
Это пугает и завораживает. Он всматривается в потолок и неловко улыбается. Такое ощущение, будто внутри себя он пережил маленькую истерику. Но что же теперь делать то? Еда есть, лекарства есть, дом-убежище они нашли. Наверное, следующим пунктом надо поставить как раз таки этот дом. Немного прибраться в нём, разобраться с комнатами, кто, где будет ночевать, и попытаться разобраться с техникой. Долго на одних свечах они не продержатся. Но как бы это сделать? Проблема конечно… Да чего уж таить, проблем у низ очень много.
Тсуна кивает сам себе и решает, что теперь первоначальной целью будет выживать и ждать помощи. Она ведь явиться…? Должна же…?
Он поднимается с пола, полный решимости и, бросая мимолётный взгляд в окно, выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Сейчас Тсуна более чем уверен в себе и своих решениях, прямо под стать небу. Но он знает, что сбои в системе ещё будут и ему придётся много работать. Дом все больше открывается ему и Савада, наконец, находит ванную комнату так же в европейском стиле. Он крутит кран возле раковины и вздыхает, воды ожидаемо нет. Ну что же придётся ещё что-то выдумывать и с водой. По сути, на этом и заканчивается его путешествие по дому. Половина комнат закрыта, а выбивать двери у него нет пока желания, но ведь это пока что. Рано или поздно все замки будут открыты.
Тсуна расправляет плечи и с облегчённой душой отправляется обратно в ту комнатку, где все спали, которая, кстати, оказалась малой гостиной. Общий подсчёт невелик, но и этого им хватит. Пять спален, большая кухня, небольшая столовая, две гостиных (малая и большая), нерабочая ванная комната, библиотека и пару рабочих кабинетов. Для них это очень хорошо, и по сути это просто счастье, то, что они нашли этот дом, который будто звал Фууту, и видно звал не зря. Этот дом сочетание их родного традиционного японского и современного европейского, создаёт новую атмосферу, неизведанную, но уже точно родную.
Он открывает дверь в малую гостиную и чуть хмыкает. Все до сих пор спят, неужели прошло немного времени? Тсуна ради интереса достаёт из карманов школьных брюк ещё пока рабочий телефон и смотрит время. 8:49, рановато, жаль он не посмотрел на время, когда только проснулся, ибо сейчас это их единственный ориентир. К сожалению, другого у них нет.
Он думает. Будить ребят или нет? Может пусть они ещё немного отдохнут? Но чем тогда заняться Тсуне? Дом он прошёл, а что ещё делать, он просто не представляет.
— Тсуна-кун? — Киоко заходит в комнату со стороны другой двери, ведущей во внутренний двор.
— Киоко-чан, ты, когда проснулась? — Савада чуть улыбается, смотря, как девушка стряхивает с плеч пепел.
— Недавно, заметила, что ты ушёл, и решила сама немного прогуляться, — девушка садится возле стены на пол, поодаль от спящих ребят, подтягивает ноги к себе и обнимает их руками. Тсуна садится следом за ней, рядом, почти соприкасаясь плечами. — Внутренний двор вероятно должен был быть очень красивым, если бы не пепел. Здесь бы убраться и можно спокойно жить.
— Да, можно… странно, что я тебя не встретил пока ходил по дому, — между тем неожиданно говорит Тсуна, смотря в окно на противоположной стене. — В доме пять спален, если подумать мы все поместимся, учитывая, что кому-то придётся спать с детьми.
— Кстати… — Киоко кладёт голову на колени и смотрит в сторону юноши, чуть прикрыв глаза. — Фуута-кун, как он это сделал вчера? С теми карточками…
— Насчёт этого я без понятия. Раньше, — странное и непривычное теперь слово. — У него была книга, куда он записывал все рейтинги и когда их читал, был в подобном трансе, только вокруг него все парило. А в этот раз… — тут Тсуна понимает, что всё куда сложнее, чем он думает. — Только эти карточки… Странно…
— Хм… Кажется, теперь это должно быть нормально, — Киоко слегка улыбается. — Ведь, Фуута-кун, сказал, что мы должны быть смелыми и тогда всё будет хорошо. Но знаешь, Тсуна-кун, — она, чуть отклонившись, поднимается и кладёт голову на плечо юноши, немного смущаясь. — Я думаю нам нужно принять реальность, таковой какой она сейчас предстаёт перед нами. Странной, сумасшедшей, страшной… Нужно понять, что как раньше уже не будет…
— Это слишком сложно, Киоко-чан, — Тсуна чуть краснея от этой близости, хмурится. — Не все смогут принять новое.
— Но у нас нет иного выбора, кроме как начать жить заново. До тех пор… пока не появится помощь… — она тоже верит, но насколько будет оправдано это ожидание и эта вера?
Они продолжают сидеть дальше в тишине, наблюдая, как за окном продолжает падать пепел. Каким серым стал мир, однако. Очень непривычно, кажется, они не смогут привыкнуть к такой реалии, но на самом деле, выбора то у них нет. С подводной лодки не сбежать, только в этом случае место подводной лодки занимает, скорее всего, вся Япония, и то отличающаяся, наверное, только декорациями, а не состоянием. Киоко права, нет иного выбора, надо смириться и принять все то, с чем они столкнулись. Все что они могут исправить, должно измениться. Вот только в этой сфере как много они смогут сделать? Изменится лишь часть жизни или же повернётся судьба неожиданным образом в совершенно противоположную сторону, отличающую от их прежней жизни? Всё это покажет лишь время… Лишь их пепельное, серое время…
Вскоре все начали просыпаться. Дом, ещё новый, но он уже, начинает наполняться звуками. Киоко и Тсуна практически сразу же отсаживаются друг от друга и, немного подождав, встают с прохладного пола, направляясь к друзьям. Сегодня встречать новый день намного легче. Как-то привычней видеть серый мир, и спокойней думать о падающем пепле за окном. Тсуна с еле заметной улыбкой наблюдает за Киоко, которая бегает от пакета к пакету, доставая еду и ставя её на тот самый стол, за которым он с Хаято спали. Со стороны ему кажется, что есть в этом что-то знакомое. Будто такое утро было в его родном доме. Он немного вертит головой в стороны, отгоняя ненужные мысли. Но всё-равно не остаётся без внимания его чувство, будто они новая команда – новая семья. Возможно ли тут полное доверие и мир? Неизвестно, но Тсуна не сомневается, что придёт время и тогда точно всё станет на свои места.
Их завтрак проходит в отличие от первого приёма пищи, уже не в молчаливой обстановке. Будто приход в этот дом, преодоление большого расстояния дало им заряд веры и уверенности. И теперь они все намерены выживать дальше.
— Что будем делать в первую очередь? — Хару обнимает И-Пин, сидящую у неё на руках.
— Мы осмотрели здание с Киоко-чан, — Тсуна убирает в пустой пакет мусор после еды и одновременно рассказывает. — Насколько я понял, в здании пять спален, кухня, столовая, ванная, две гостиных, библиотека и два рабочих кабинета и то это не все.
— Есть, что-то ещё? — Хаято задумчиво смотрит на своё небо, при этом о чем-то напряжённо раздумывая.
— Да, около с десяток дверей заперто, их, конечно, можно и выбить, но я не стал шуметь. Ко всему я ещё проверил электричество и воду, и то, и то отсутствует.
— Как же так… — со стоном Хару опускает голову и прикрывает глаза.
— Мы можем попытаться, что-то сделать, но не факт, что у нас получится, — Тсуна, наконец, все убрав, разворачивается к ребятам. — Но мы должны попробовать. Теперь насчет комнат. В каждой спальне по 2 кровати, где-то есть вдобавок и по одному дивану. Кто с кем будет в комнате?
— Тсуна, в скольких комнатах есть диваны? — Бьянки поудобней устроившись на диване, складывает руки на груди.
— В трёх комнатах. Нас четырнадцать человек, — Савада внимательно осматривает ребят и раздумывает. — Значит так, Кен и Хром в одной комнате по любому.
— Считая, что он от неё не отойдёт пока она не очнётся, нужна комната с диваном, — Хаято стоит опираясь спиной на стену.
— Значит в этой же комнате будет и Чикуса, вы ведь и так уже вместе жили, так что думаю проблем не возникнет, — Какимото молчаливо кивает. — Так, одна комната есть. Следующая… Хару-чан, Киоко-чан, Бьянки-сан вы будете в одной комнате с диваном, что бы в случае чего могли помочь Хару-чан.
— Тсуна-кун, мы тогда можем взять к себе Ламбо-куна и И-Пин-чан, — Киоко складывает ладошки, прижимая к груди.
— Не надо, вас итак в комнате будет трое, — юноша кивает и осматривает ребят. — Лучше я заберу последнюю комнату с диваном, а со мной в спальне будет Фуута, Ламбо и И-Пин. Остаются две комнаты. Хаято и Такеши, Хибари-сан и Рёхей, если захотите, можете меняться местами, кто с кем будет в комнате. Вас так устраивает…? — тут Тсуна понимает, что слишком разговорился, но замечает, что никто не возражает и не прерывает его. Небо, не иначе.
— Нормально, выбирать то сильно нечего, — Хаято махает рукой и впервые за последнее время немного улыбается.
— Хорошо. Теперь давайте решим последние… три проблемы на данный момент, — все заинтересованно смотрят на юношу. — Первое — это электричество, с ним нужно что-то придумать. Второе — вода, тоже надо что-то делать, той, что мы взяли из магазина нам не хватит. И третье… Это вой, то что мы слышали и видели.
— И как нам решить последнюю проблему? — Бьянки чуть вздохнув, понимается с дивана и немного аккуратно потягивается, стараясь не тревожить заживающую рану.
— Быть осторожными. Мы не знаем, что это, но что бы это ни было, оно определённо существует и нам не показалось, — вместо Тсуны отвечает Хаято. Почти все кивают, поддерживая юношу.
— Теперь, у насцелый день в распоряжении. Рёхей, сможешь сегодня ещё раз подлечить Бьянки-сан и Хибари-сана?
— Да, без проблем, я сейчас чувствую себя намного лучше, — внезапно Тсуну пробивает мысль. Если с его пламенем что-то произошло, значит ли это, что и произошло тоже и у других? И теперь в голове возникает ещё один вопрос, почему, когда он использовал в школе пламя, кожа слезала с рук, а сейчас на пальце после огонька не осталось и ожога. Как же всё сложно!
— Киоко-чан, сможешь посмотреть Хром ещё раз? — девушка кивает, сразу же подходя к коробке с лекарствами. Сейчас это её работа. — Что до остальных… Нужно посмотреть, что можно сделать с электричеством и водой, желательно решить эту проблему за пару дней, если не меньше.
— Это будет трудно, — Хаято вздыхает и раздумывает. — Даже не представляю, как мы это сделаем. Но то, что должны сделать это однозначно.
— Надо будет немного прибраться в доме и… — Тсуне неудобно говорить такое. — Повыбивать двери в закрытые комнаты. Мало ли, что мы можем найти в них.
— Жара нет, — Киоко убрав руку со лба девушки, облегчённо выдыхает. Ну, хоть какой-то прогресс. — Но я не знаю, почему она не просыпается.
— Возможно дело в пламени, — Кен хмурится, сжимая ладошку Докуро сильнее. — Я чувствую, как в ней будто заново загорается пламя, но, похоже, оно очень слабое и она не в состоянии создать себе органы и поддерживать их в нормальном состоянии.
— Будем надеяться на лучшее, — Тсуна упирается руками в стол и наклоняет голову в бок, о чем-то размышляя. — Девочки, дети и Хибари-сан остаются тут, — Хибари лишь хмурится, мысленно произнося «Чёрт», но не возражает Саваде. — Рёхей побудешь тут, разберёшься с ранами. Я, Хаято, Такеши и Чикуса обходим дом ещё раз, проверяем двери и пытаемся разобраться с электричеством и водой. Да, именно так… — юноша идёт в сторону двери. — Если, что зовите.
Киоко кивает, прижимая ладошки к груди. Как же сейчас все сложно. Она никогда и не думала, что будет жить вот так. В страхе, в серости, в пустоте…
***
Тсуна вздыхает. Всего тринадцать комнат, плюс ещё три новые комнаты: ещё одна ванная, ещё один кабинет и совершенно пустая комната. Честно, он думает, что они попали в дом к каким-то якудза.
— Твою… Они эти двери, что заварили?! — Хаято шипит, когда очередная дверь остаётся не открытой, просто по причине того, что эти комнаты не отпираются никаким способом.
— Не знаю, но похоже ещё восемь комнат у нас остаются неизведанными, — Тсуна опирается спиной на стену и смотрит в потолок. — И что теперь?
— Ну, судя по электрическому счётчику, что я видел нам нужен просто разряд электричества, — Гокудера пинает дверь ещё раз и садится на пол возле неё.
— Всего то? — Ямамото вздыхает.
— Но нужно же его где-то найти… — Чикуса разворачивается и идёт обратно в гостиную.
— Ладно, ребят пойдёмте. Просто сидя тут мы ничего не решим, — Тсуна отталкивается от стены и идёт следом за Чикусой, за ним поднимаются и Хаято с Такеши.
Возвращаются они в полнейшей тишине. Им ещё есть чем заняться. Перенести продукты и лекарства на кухню и окончательно распределить всех по спальням. До гостиной остаётся пару метров, как за её дверьми слышится грохот и на секунду в доме загораются лампочки. Они залетают в гостиную и замирают в дверях, наблюдая за плачущим Ламбо.
— Тсуна-кун! — Киоко испуганно подбегает к юноше и чуть не плача начинает рассказывать. — Ламбо-кун он… Он вдруг начал плакать, я и И-Пин попытались его успокоить, но он только сильнее заплакал, а потом…
— Он пламенем шандарахнул, — Кен чуть хмурится. — Кстати… Мне показалось, что появилось электричество?
— Ага, появилось, — Гокудера, наконец, отойдя от удивления, подходит к ребёнку. — Вот сидит, плачет.
— Ты о чем, Хаято? — Тсуна удивлённо смотрит на урагана.
— Скорее всего электричество появилось из-за этой вспышки пламени грозы, так что его можно использовать повторно.
— Что?! — почти все в комнате удивлённо воскликнули, смотря как Гокудера, который не очень то и любит детей, поднимает Бовино на руки и выносит из комнаты.
— Хаято, ты имеешь в виду… — Тсуна срывается с места и бежит за ним. Вы издеваетесь?! Пламенем зарядить все вокруг, да это же сумасшествие! Однако же умное сумасшествие!
— Отпусти, Глопудера! — от Ламбо в прямом смысле начинают лететь искры и шатен в шоке всматривается в пламя. В чёртово зелёное пламя, что становится только ярче и светлее, в эти слишком теперь явные белые проблески. Оно будто очищается, становится новым, совершенным. Внезапно ребёнка окружает огонь, полностью обволакивая и защищая. Хаято шипит, но продолжает держать Бовино на руках, и испугано жмурится, когда искры попадают на провода, и сверкают, растекаясь по ним. Раздаётся небольшой треск и в доме загорается все электричество. Юноши оседают на пол, а Бовино продолжая плакать. Тут же вышедший Такеши, удивлённо осматривает всех и забирает Ламбо с рук урагана и зажигает на своих ладонях пламя дождя. Тсуна всматривается в успокаивающегося ребёнка и голубой огонь. Яркий, новый, чистый…
Что же происходит с ними?
Впрочем, сейчас они потихоньку обретают новую опору, которая не должна их подвести. Но что же будет дальше? К чему они придут? Как много вопросов… И ни одного ответа…
А им остаётся только не отступать…
Комментарий к Метеор 6. Серый день.
Вуаля! Мистика, магия, иначе я не могу это назвать. Каким-то образом мне удается буквально впихнуть себя в свой нестабильный «график». Спасибо всем за поддержку и отзывы. Извиняюсь, что не отвечаю, но я не нахожу слов кроме обычного «Спасибо».
Спасибо за то, что читаете эту работу)
========== Метеор 7. Первый шаг за край иллюзии. ==========
Сегодня утро встречает их уже не молчаливой тишиной и тихо падающим пеплом за окном, а каким-то новым беспокойством. В доме стоит безмолвие, все ещё спят. А за окном завывает ветер, разнося пепел по всему городу, заметая его, укрывая серой пеленой. Сегодня почему-то холодней, чем в прошлые дни, так что сначала Тсуна думает, что на улице сыплется снег, но тут же разочарованно вздыхает и вспоминает. Пепел… Этот чёртов, серый, тёплый пепел. Эта чёртова пустота…
Надоедает немного, если честно.
Но все же Тсуна потягивается на кровати и садится на неё. Как бы то ни было, но ночь, проведённая на мягкой кровати определённо лучше предыдущих ночей на улице и за столом. Он осматривает спальню и чуть улыбается. Дети спят, и, похоже, они ещё не скоро проснуться. Особенно Ламбо. После вчерашнего ребёнок сидел полдня, как зомби, а под конец ужина, так и вообще заснул на руках Киоко. Но то, что Ламбо сделал для ребят, пусть и не совсем добровольно, точнее неосознанно, значит очень многое.
Тсуна нехотя поднимается с кровати и потирает глаза. Сегодня у них тоже есть дела. Он тихо выходит из комнаты и идёт в большую гостиную, где разваливается на диване, смотря в потолок. Скоро все начнут просыпаться и их «пепельные» будни продолжаться. Как бы много еды они не взяли в прошлый раз на четырнадцати человек, того явно мало. Так что сегодня Тсуна намеревается ещё раз сходить в магазины и запастись едой. В этот раз их будет больше, и они смогут унести естественно больше еды.
В комнату заходит Такеши, чуть кивает своему небу и садится в кресло, зевая. Он выглядит так себе. Юноша стал другим, изменился за пару чёртовых дней. На его лице нет больше той привычной глуповатой улыбки. Он стал совершенно другим человеком, но при этом Такеши все ещё остаётся его дождём. Тихим, спокойным, уравновешенным. Без намёка на маску наивного дурачка. И теперь Тсуна даже сомневается, а был ли тот Ямамото настоящим? Хотя теперь это неважно. Сейчас его устраивает и такой хранитель. Вот только, что насчёт пламени…?
— Такеши, — бывший бейсболист вздрагивает. Непривычно слышать своё имя из уст своего неба. — Можешь показать своё пламя?
Ямамото удивлённо смотрит на Тсуну. С чего вдруг такой вопрос, и зачем это ему понадобилось пламя?
— Да, конечно, — Такеши всё же не задаёт вслух вопросы и, поднимая руку, сосредотачивается. Кольцо дождя обволакивает голубое пламя. Он сначала не понимает, что не так. Цвет тот же, но что-то не так с этой силой, будто она новая… Он вскидывает голову и напряжённо смотрит на Тсуну, который вглядывается в кольцо. Пламя действительно тоже стало чище и светлее. Однако он заметил, что цвет стал каким-то неоднородным. Будто голубой переливается черными пятнами, как масло на воде или бензин. Так необычно и так красиво…
Тсуна ничего не говорит. Не знает, что сказать, просто потому что не представляет, что сейчас происходит. Он просто не понимает.
— Ох, Тсуна-кун, Ямамото-кун, вы давно проснулись? — Киоко тихой мышкой заходит в гостиную, закрывая дверь.
— Нет, недавно, — Тсуна расслабляется и откидывается на спинку дивана, наблюдая, как Такеши гасит пламя на кольце. — Как спала, Киоко-чан?
— Просто прекрасно! — девушка оживилась и негромко хлопнула в ладоши, присаживаясь на другой диван. — Сегодня спалось намного лучше. Какие планы на сегодня? — Сасагава задумчиво склоняет голову в бок и смотрит на Тсуну.
— Пока не знаю, но я думаю, что не помешало бы ещё раз сходить в магазин, продуктов может не хватить.
— Неплохая идея, — Ямамото еле улыбается, смотря на своё небо. И с чего вдруг пропала та чернота и темнота? Так спокойно теперь на душе.
— Тсуна-кун, можно я с вами схожу? — Киоко застенчиво улыбается и чуть сжимает кулачки.
— Я… — Его внезапно прошибает вспышка то ли пламени, то ли интуиции и он сжимает зубы до боли.
— Тсуна… — он будто выпадает из транса и видит перед собой взволнованное лицо Ямамото. — С тобой все хорошо?
Он недолго молчит, пытаясь до конца прийти в себя.
— Да, всё нормально, — Тсуна тяжко вздыхает и поворачивает голову в сторону девушки, что испуганно прижимает руки к груди, смотря на него. — Извини, Киоко-чан, но лучше не надо…
Она только поджимает губы и немного нервно кивает. Девушка не совсем понимает, что произошло, но точно знает, что лучше довериться Тсуне и его интуиции.
Наверное, небо он не просто так, и знает больше, чем другие.
***
Тсуна хмурится, открывая входную дверь, и выходит на ступени. Небо ему не нравится. Такое однотонное, грязно-серого цвета. Нет и намёка на сгусток более мощных туч или облаков. Только одно полотно, покрывающее небосвод от горизонта и до горизонта. Немного грустно, он хотел бы увидеть сейчас то яркое сине-голубое небо, что было раньше до метеорита.
Он выдыхает и удивлённо застывает. Прохладно, однако, раз изо рта появляется облачко тёплого пара. Странно, для конца мая это не самая подходящая погода, что бы так холодало. Хотя кто знает, столько всего уже изменилось.
Пора уже собираться в очередную «прогулку» по разрушенному городу. Все уже давно проснулись и даже успели позавтракать. Хотя вчера они и не решили проблему с водой, но придумали немного альтернативный выход. В саду в самом углу почти под крышей, они нашли старый колодец, явно не декоративный, и как поняли ребята, достаточно глубокий и оттого прикрытый деревянным кругом. Если они не придумают ничего другого, придётся выживать таким образом — таская воду из колодца в дом.
Тсуну немного пробирает на нервный смешок. Он никогда не думал, что когда-нибудь произойдёт нечто подобное и ему придётся буквально выживать в таких условиях. Но все же он не может успокоиться, особенно когда думает, что в городе они остались одни. Что-то тут не так, ой, как не так.
— Тсуна! — из дома выходит Бьянки, выглядящая сегодня значительно лучше. Рёхей до конца залечил рану утром перед завтраком. И теперь девушка начала отстаивать свои права на то, что тоже может помочь ребятам с более тяжёлой работой. Работа мафиози, чтоб её! — Тебя уже все заждались.
— Извини, я задумался, — Тсуна неловко улыбается и стряхивает с волос налетевший пепел, который ветер беспощадно разносит по городу.
— О чём думал? — Бьянки опирается о дверной косяк и складывает руки на груди, смотря на юношу.
— Обо всём, — довольно неоднозначно. Он понимает, что она ждёт более развёрнутого ответа. — О городе, пепле и… — он замолкает на мгновение, но сглатывает комок в горле и продолжает. — Мы ведь в городе не одни, не так ли?
— Не знаю, — девушка пожимает плечами, отводя взгляд в сторону.
— Ладно, неважно, — Тсуна вздыхает и заходит обратно в дом. Придёт время, и они всё узнают. Только вот когда же наступит этот момент?
***
Казалось, что город стал только мрачнее и зловещее за ту ночь, что прошла. Небольшая группа подростков тихо идёт среди развалин домов. По главной улице идти просто невозможно из-за отвратительного пепла, что летит прямо в лицо. Поэтому они петляют между домами, укрываясь от пепельных порывов ветра. Вокруг отчасти стоит тишина, нарушаемая их разговорами и… воем. Воем, что с течением времени становится все сильнее и сильнее, будто бы приближается к ним.
— То есть сейчас мы ищем магазин, полагаясь чисто на твою интуицию? — Чикуса с неверием смотрит на Тсунаёши, что напряжённо кивает в ответ и прикрывает лицо от пепла.
— Этот район даже Хибари-сан плохо знает, так что будем просто искать, — Кёя, кстати, остался в доме. Да и видно юноша не сильно рвался в поход по городу.
— Не помню точно, но, кажется, недалеко отсюда должен быть магазин, — Рёхей вздрагивает, слыша очередной вой, но не останавливается и продолжает идти за ребятами.
— И ты только сейчас об этом вспомнил?! — Хаято готов рвать и метать от этой глупости. Два часа. Два чёртовых часа они все вместе вспоминали о близнаходящихся магазинах, и сейчас когда они уже на улице Сасагава вспомнил!
— Просто я тут часто бегал по утрам. В сам квартал я не забегал, а вот этот дом отчётливо помню, — Рёхей жестом показывает на полуразрушенную постройку и отворачивается. Подумать только пару дней назад все было как всегда, а сейчас уже иначе.
— Рёхей, можешь отвести нас к магазину? — Тсуна уже не смущается и спокойно обращается к большинству друзей по имени. Может быть, это создаёт хоть какую-то иллюзию, что они ближе друг к другу.
— Конечно, идите за мной, — юноша выходит вперёд и теперь он ведёт их компанию. Тсуна чуть хмурится от очередного воя и оглядывается. Гокудера, Ямамото, Чикуса идут молча за ними. Их всего пятеро, но он надеется, что сейчас они наберут намного больше еды, чем в прошлый раз.
Тсуна размышляет. Размышляет о будущем, о том, как им придётся выживать. Помощи нет, но он все ещё надеется, все ещё верит. Хотя слишком сложно уже во что-то верить. Он поднимает голову и, щурясь, всматривается в однотонное небо. Серое-серое будто и нет иных красок в этом мире. Все происходит будто в дымке. Они приходят к магазину, забирают по возможности больше еды и вылезают обратно. Рацион не сильно у них поменяется, те же консервы, те же закупоренные овощи, но все равно. Это их пища, их энергия.
На улице даже страшно. Только сейчас Тсуна понимает это. Будто город из ужастика. Пепел уже не пугает их, а вот неясно откуда появившийся туман, устилающий землю, заставляет подростков напряжённо застыть. Откуда-то со стороны раздаётся яростное рычание и лай. Тсуна испуганно оборачивается и застывает на месте, каменея от ужаса охватывающего все его естество. В метрах тридцати от них стоит целая свора собак. Точнее то, что могло бы быть когда-то собаками. Эти существа напоминают их отдалённо, лишь лаем и рычанием. Местами с животных содрана шерсть и видны кости и мышцы. Весь этот вид вызывает лишь отвращение и страх.
Юноши испуганно застывают на месте, не в силах совершить любое, даже малейшее движение. Страх окутывает их, обволакивает, не даёт нормально дышать. В горле образуется ком, который не позволяет ни вдохнуть, ни выдохнуть. Руки немного подрагивают под тяжестью пакетов, чьи ручки больно впиваются в ладони. Один шаг, одно движение — они боятся совершить даже его. Кажется, что они сейчас начнут задыхаться. Так не хватает кислорода. Грудная клетка сжимается, давит на внутренности. Давит так, что становиться больно.
Тсуна с усилием, не закрывая глаза, переводит дыхание. Вдох — выдох, вдох — выдох. Маленькие глоточки кислорода поступают его в тело. Псы начинают лаять и рычать, скаля клыки. Тсуна не разбирается во взглядах животных, но сейчас он точно может сказать — взгляд этих псов наполнен безумием, яростью, жаждой. Жаждой свежей плоти. Их мягкой, сочной, кровавой плоти.
Савада буквально на секунду жмурится, пытаясь выбросить из головы устрашающие картинки кровавого пира. Вдох — выдох. Кажется ребята, стоящие позади него, тоже дышат, прерывисто, с паузами, но дышат.
У него нет иного выхода? Так, ведь…
Сердце заходится в сумасшедшем ритме, из рук почти выскальзывают ручки пакетов, и он делает этот желанный, но опасный шаг назад. Собаки резко срываются с места и бегут на него все сворой. Глаза удивлённо распахиваются шире, и пакеты полностью освобождают руки, на которых тут же загорается ярчайшее пламя неба. Настолько чистое и яркое, что почти режет глаза. Тсуна отшвыривает ногой одно животное, уклоняясь влево от траектории прыжка другого. В нескольких псов по правую сторону летят иглы. Этого времени достаточно, что бы подхватить пакеты и рвануть к ребятам
Ему не хватает воздуха и Тсуна прерывисто дышит. Юноши срываются с места, не теряя ни секунды, и бегут по главной улице. Ноги неудобно тонут в сугробах пепла. Тсуна боится обернуться и только больше прибавляет скорости, хотя тело и так ноет от такого не долгого, но мощного напряжения.
Он бежит позади всех, контролируя, чтобы все успели и не отставали. Даже пакеты кажутся сейчас не такими тяжёлыми.
— Ямамото! — Тсуна удивлённо смотрит, на то, как Гокудера отдаёт мечнику пакеты и достаёт динамит. Хаято только успевает поудобнее взяться за оболочку, как удивлённо вздрагивает. От кольца к кончикам пальцев проходят волны красного пламени. Савада шокировано всматривается в пламя. В темно-красное пламя, которое прямо на его глазах, будто выгорает, выжигает из себя грязь и окрашивается в яркое, новое, насыщенно-алое пламя.
С десяток динамитов летит за спину Тсуны и он ускоряет бег, чувствуя лёгкое тепло и оглушающий взрыв. Ураган обратно перехватывает пакеты и все вместе они бегут. Бегут так, как никогда не бегали. Так, потому что на кону их жизнь.
***
В доме тихо, за исключением кухни. На ней слышен девчачий голос и детские выкрики. После того, как они вернулись с улицы, прошло не более часа, но они так и не рискнули рассказать обо всем, что видели.
— Ребят нам надо кое-что вам рассказать, — Тсуна, наконец, поднимает голову, отрывая взгляд от пола, и начинает рассказывать.
Такеши смотря на эти испуганные лица, не желает тут находиться и выходит в коридор. Новости они принесли не хорошие. Совсем не хорошие. Кажется, теперь они даже не заснут, а если и провалятся в сон, то ежедневные кошмары им точно обеспечены. Юноша вздыхает и, отходя от двери, медленно идёт по коридору. Тёмно-бордовые обои оказываются мягкими на ощупь, и брюнет прикладывает ладонь в стене, скользя по ней, так же шагая.
Коридор кажется тёмным, из-за малого количества окон. Комнаты находятся по обе стены и поэтому света в коридоре явный дефицит. Внезапно его рука натыкается на что-то твёрдое. Ямамото останавливается и немного удивлённо смотрит на стену по его левое плечо. Такая же, как и все. Темно-бордовая с незамысловатым коричневым узором. Ладонь снова скользит по стене и опять натыкается под мягкими обоями на что-то твёрдое. Он осматривает коридор, находящиеся рядом двери, и вспоминает, что комнаты по обе стороны от этого участка стены, заперты.
Немного хмурясь он обратно кладёт руку на стену, сжимая ладонь в кулак, собирая в нём комок обоев. Глаза удивлённо распахиваются и Такеши, почти не прикладывая усилий, отдирает от стены кусок мягкой бумаги. В ободранном клочке стены он видит не дерево, а металл — холодный серебристый металл. Не медля ни секунды, он начинает срывать обои. Все больше и больше, пока, наконец, не показывается достаточно большая металлическая дверь с ручкой.
Ямамото подрагивающей рукой касается холодной ручки и прокручивает её. На его удивление дверь поддается, и он открывает её. Внутри темно и брюнет делает неспешный шаг внутрь и чуть не падает. Под ногами оказываются ступени вниз. Руками он проводит по стенам внутри помещения и натыкается на выключатель. Такеши щелкает им и его глаза ослепляет свет от люминесцентных ламп. Небольшой коридорчик ведущий вниз. Ступенек максимум двадцать-двадцать пять. Удивлённо выдыхая он спускается придерживаясь рукой стены. Сердце бешено бьётся от чего-то. Он не может это назвать страхом или чем-то ещё, но это заставляет волноваться.
Внизу ещё одна дверь, тоже металлическая с выбитыми на ней иероглифами.
«Близкие духом тянутся друг к другу»
Такеши все больше и больше удивляется происходящему. Он толкает дверь, и помещение тут же озаряет свет. На секунду брюнет жмурится, а отрыв глаза он застывает в изумление. Перед ним находится большая комната круглой формы. Помещение настолько большое, что он даже сомневается в существование подобного места под домом.
Ямамото осматривается. Стены сделаны из того же металла, что и вторая дверь, пол и потолок тоже. По правую сторону от двери находится небольшая панель с цифрами и тремя кнопками: синей, зелёной и чёрной. Без каких-либо мыслей он нажимает на синюю кнопку и испуганно вздрагивает, когда стена от панели и до середины правой стороны отъезжает. Такеши удивлённо выдыхает, не веря глазам.
За отъехавшей стеной находится небольшое помещение. Вот только от наполнения комнаты у Ямамото перехватывает дыхание.
— Обалдеть! — вырывается удивлённый шёпот.
Стеллажи, шкафы, столы, стойки — и все это наполнено оружием. Под завязку. Огнестрельное, холодное, древковое, метательное. Взгляд цепляется за стеллаж с катанами и Такеши немного улыбается.
Он срывается с места, поднимается по ступеням, бежит по коридору к кухне и распахивает дверь, буквально залетая в комнату.
— Такеши, что-то случилось? — Тсуна плавно поворачивается и застывает. Ямамото мимолётно переводит дыхание и, улыбаясь, произносит.
— Ребята, вы должны это увидеть! — юноша уходит, а ничего не понимающие подростки, срываются с места, идя за ним.
— Киоко, тебе, наверное, лучше остаться, — Бьянки встаёт со стула и идёт за юношами. — Дети тоже пусть тут побудут.
Сасагава кивает, смотря, как Хару пытается удержать Ламбо, который собирается спрыгнуть с её ног. В кухне остаются только она, Миура, дети и Кен с Хром, которая так и не пришла в сознание.
— Эй, Ямамото, да куда ты идёшь?! — Гокудера идёт вровень с Тсуной. — Откуда здесь дверь?!
— Я случайно наткнулся на неё и содрал обои. Идёмте, — Такеши так же улыбаясь, спускается вниз, а за ним неспешно идут остальные. Вот только Савада замечает, что это какая-то другая улыбка. Искренняя, новая.
— Такеши, но что тут такого, что могло бы нас… взволновать… — последние слова Тсуна произносит шёпотом, осматривая комнату.
— Офигеть! — всех привлекает крик Хаято, который пулей подлетай к оружейной. — Здесь столько оружия! Как ты нашёл это?!
— Ну я нажал на синюю кнопку просто.
— А, если бы взорвалось что-то? — Бьянки подходит ближе к брату, ощущая, как бешено колотится сердце от всего этого вида оружия.
— Ха-ха-ха, я не подумал об этом, — Такеши зарывается рукой в волосы, тихо смеясь.
— Ну, за последнее время, это самая хорошая новость, учитывая сегодняшнее, — Тсуна чуть улыбается, смотря, как зажигаются опасным огоньком глаза Хибари, когда тот натыкается взглядом на несколько пар тонфа. Если бы кто-то неделю назад, сказал, что Тсуна будет рад находке целого склада оружия, он бы просто посмеялся. Хотя теперь это не кажется шуткой. — Но насколько прочные эти стены?
— Сейчас проверим, — Тсуна не успевает среагировать на слова Хаято, как в дальний участок стены летят три динамита. Небольшой взрыв немного оглушает их, но все настороженно смотрят на оседающий дым. — Ни царапины?!
Тсуна удивлённо смотрит на стену и вздыхает. Сколько же секретов хранит этот дом? Ну, по крайней мере, эти секреты им помогают. Они и подумать не могли о таком сюрпризе, но видно, всякое случается.
Спокойствие рушится, но вот надежда не угасает.
Комментарий к Метеор 7. Первый шаг за край иллюзии.
Задержала~. Виновата, я. Постараюсь исправится! Даже не знаю, что мне помешало дописать главу раньше. Но явно, что-то помешало. И теперь вот. Я сделала это. В полнолуние, ха-ха-ха. Действительно, странное совпадение.
Наслаждайтесь.
========== Метеор 8. Каждому своё. ==========
Хару устало вздыхает, наблюдая за пеплом за окном. Она бы даже назвала это явление немного зачаровывающим, если бы не знала, при каких обстоятельствах все это происходит. В доме стоит тишина, которая впрочем, не раздражает и не наводит тоску. Уж лучше знать, что вокруг всё спокойно и относительно мирно. Мальчики опять ушли в город за припасами, даже не смотря на то, что вчера увидели на улицах Намимори.
Миура подпирает ладошкой щеку и осматривает кухню, на которой сама же попросила остаться. Она осознала, смирилась, а что тут ещё делать, когда ходить не можешь. Хотя девушка и рада, что нога вообще на месте. Если бы с ней произошло что-то подобное, как с Хибари, вряд ли бы она выдержала бы это. На кухне она совершенно одна. Киоко и Бьянки насколько она поняла, разбирают шкафы в поисках одежды, ибо действительно похолодало. Где остальные она не знает, и если честно это не сильно её волнует.
Девушка понимает, что ведёт себя эгоистично, но ей тяжело привыкнуть к такому. Если она смирилась, то не значит, что уже привыкла. Нет, все ещё не привычно понимать, что не можешь стоять на своих двух, и чтобы куда-то пойти, надо звать помощь – ей это кажется ужасным и диким. Как начало драматического фильма с несчастливой концовкой. Хару опускает голову на стол, прикасаясь щекой к холодному дереву. Как же она беспомощна, особенно сейчас, когда знает про них все. Ей кажется, что она тут с ними, будто по ошибке. Что делать обычной ученице среди настоящих мафиози, которые сильнее её?
Её это пугает. А как иначе? Что ещё думать обычной девочке, которая столкнулась с таким.
Беспомощная…
Бесполезная…
Слабая…
Не нужная…
— Хватит… — шатенка всхлипывает и ударяет кулаком по столу, пытаясь избавиться от этих мыслей, которые словно паутина сковывают её сознание. Что может быть ещё хуже? Хуже уже не будет. Нельзя этого допустить. Она садится ровно и, сжимая кулачки, царапая нежные ладони ноготками, дрожит. Голос не поддаётся и Хару давит в себе очередной поток слёз, смотря в сторону двери, ведущую в коридор.
Сколько надо ещё себя жалеть? Может действительно хватит?
— Киоко-чан… — голос дрожит, её всю пробивает дрожь. — Киоко-чан!
Девушка появляется спустя три минуты, немного обеспокоенно смотря на подругу. За ней следом заходит Бьянки, осматривая шатенку, и отмечает чуть покрасневшие глаза и лёгкую дрожь во всем теле.
— Хару-чан, что-то случилось? — Киоко присаживается за стол, по другую сторону от подруги и напряжённо смотрит на неё.
— Я могу вам чем-то помочь? — голос девушки дрожит. Сейчас она буквально сражается сама с собой, со своим страхом. Со своей тьмой… — А то как-то неудобно просто сидеть…
— Конечно, Хару-чан! — Киоко подскакивает со стула и, схватив Хару за ладошки, сжимает их в своих, и улыбается. Так как может только она. Сестра солнца, да? — Мы сейчас ищем тёплую одежду, но некоторая слишком большая, ты сможешь что-нибудь исправить?
— Надо посмотреть что именно… — шатенка, прикусывает губу и закидывает руки на шеи девушек. Чуть опирается и, чувствуя тёплые ладони на талии, успокаивается. Верно, у неё ещё есть руки и это гораздо важнее.
Первый шаг у них не совпадает и они, чуть улыбнувшись, продолжают уже синхронно идти до комнаты. На встречу им выбегают Ламбо и И-Пин, которых останавливает Фуута. Дети тут же замирают, смотря на девушек, и смеясь, идут рядом.
А Хару этим моментом думает, что не все так плохо. Они ведь вместе и вот что действительно самое главное.
***
Туман и солнце. Это что-то выходящее за границы понимания. Солнце растворяет туман, туман закрывает солнце, но ненадолго. Они просто не совместимы. Но сейчас каким-то нереальным образом солнце спасает туман. Просто сумасшествие.
Лично Кену так и кажется. Он никогда и не думал о том, что ему придётся исцелять, буквально вырывать у смерти Хром. Он её немного лечил после Битвы Колец, но не более. И сейчас так близко контактируя с её пламенем, он ощущает огромную разницу в пламени Рокудо и Докуро. У Мукуро туман плотный, сильный, не позволяющий увидеть хоть что-то. А у Хром он как вуаль, закрывает от врагов, но даёт увидеть все самому. Оно более мягкое и спокойное. И отнюдь не слабое. С каждой минутой он ощущает, как пламя девушки становиться сильнее, накапливается, спасает хозяйку.
Джошима уже думал, что его пламя ни к чему, но тут же понял, что это было ошибкой. Именно его солнце и поддерживает жизнь, не давая девушке умереть, пока туман заполняет каждую клеточку, готовясь в любой момент исполнить желание хозяйки.
Действительно невероятно. Солнце спасает туман…
Но Кена даже не сильно волнует это различие. Если Хром сможет связаться с Рокудо, а через него с остальной мафией, это будет просто чудо. Только ему кажется, что этого не будет.
Он прекрасно помнит, что как только они выбрались из-под завалов Кокуе Ленда, девушку обволокло пламенем тумана, да такой силы, что на секунду показалось, что перед ними окажется Мукуро, но нет. С минуту она стояла объятая пламенем, с закрытыми глазами, сжимая подрагивающими руками трезубец, а после начала опускаться на землю, рассеивая пламя, и растеряно шепча: «Мукуро-сама… Я его не слышу, не могу связаться с ним…»
Что изменилось с того дня до этого? Ничего, кроме того, что Хром жутко истощена и будет при смерти, если её оставить одну. Но он этого не сделает, пусть даже и знает, что вряд ли они свяжутся с остальным миром. Саваде отчего-то сейчас вериться больше, чем своим мечтам. Но может оно и лучше, если так?..
Пламя медленно перетекает с ладони в ладонь, играя всеми золотыми красками в полумраке, что царит в комнатке. Кен сильнее сжимает ладонь девушки и всматривается в её черты лица, которые он, кажется, выучил уже наизусть. Он и не знал, что возле правой брови у неё небольшой шрам, чаще всего скрытый чёлкой. Она кажется сейчас не такой надоедливой и слабой. Она намного сильнее многих, ведь ещё жива и борется за свою жизнь.
Он чувствует, как иногда слабые всполохи её пламени тумана касаются его солнца в сжатых ладонях. Кто бы ему сказал, что он будет за неё волноваться, он бы… поверил. Отчего-то он бы поверил и не ухмыльнулся как обычно.
Золотое яркое пламя перекатывается волнами на ладонях и девушка во сне неровно вздыхает. И будто в благодарность туман чуть срывается с кончиков пальцев и тонет в очередной солнечной волне.
***
Хару задорно смеётся, смотря, как И-Пин убегает от Ламбо по всей комнате, стащив у ребёнка пушистую шапку, что они недавно нашли.
— Хару, как думаешь можно с этим что-то сделать? — Бьянки подносит девушке небольшую стопку одежды и кладёт на кровать.
— Ммм? — Миура заинтересованно осматривает одежду, перебирая её. — Ну, большую можно раздать мальчикам, это, скорее всего, и для девушек и для парней, так что ничего страшного. А вот, что поменьше можно нам попробовать. Между собой разберёмся, что кому.
— А детям? — Киоко заинтересованно достаёт с полочки небольшой синий свитер.
— То, что будет совсем маленькое, — Миура замолкает на секунду, складывая мужскую рубашку. — Если бы у нас были швейные принадлежности, я бы тогда смогла им совсем под размер подогнать одежду.
— А где они могут храниться в этом-то доме? — Киоко и Бьянки разбирают всю одежду и раскладывают в два коробка.
— Без понятия, — Хару усаживает у себя на коленках И-Пин и поправляет ей косичку.
— В любом случае это только первая комната, у нас их ещё несколько. Может, и найдём, — Бьянки скрещивает руки на груди и осматривает спальню. — Надо будет ещё и воду начать таскать, но точно не сегодня. Ребята, наверное и так устанут.
— Бьянки-сан, а вы… — шатенка чуть закусывает губу и продолжает. — Как ваша рана?
Ядовитый скорпион улыбается, смотря на замерших девушек и детей.
— Если бы не Хаято, то сегодня я пошла бы вместе с ними. Все нормально, — она как-то запоздало даёт конкретный ответ.
— Это хорошо! — Киоко радостно подходит к Хару и подаёт руку. — Нам надо идти в следующую спальню.
А Хару… А, что Хару? Она просто уверена, что это не самое худшее. Она знает, что все ещё впереди и эти сложности, что сейчас стоят у неё на пути, через время будут казаться мелочами. Но сначала их надо преодолеть. И у неё это получится. Она уверена… Она знает…
***
— Ламбо, отдай! — И-Пин бежит вслед за ребёнком, что выхватил у неё из рук леденец. Резко остановившись, Бовино разворачивается и с улыбкой возвращает девочке конфету, задорно смеясь.
— Все равно не догнала!
Подростки, сидящие на кухне, еле сдерживают смех, наблюдая за очередной перепалкой детей.
— Как хорошо, что сегодня у вас всё прошло спокойно, — Киоко чуть улыбается и собирает пластиковую посуду.
— Да, я даже немного удивлён, — Тсуна устало опирается на спинку стула. — Думал, что после вчерашнего мы спокойно не пройдём по городу, а оказалось почти наоборот.
— Почти? — Хару, за неимением много двигаться начинает слишком сильно вслушиваться и слишком всматриваться, находя какие-то скрытые слова. Вот прямо как сейчас.
— Лай и вой все равно был слышен, — Такеши смотря в сторону коридора, чуть переводит дыхание. — Как бы то ни было, находиться сейчас на улице всё равно не самое приятное занятие.
— Главное, что сейчас у нас запасов более достаточно, однако, — Тсуна с силой унимает дрожь и продолжает. — Если помощи не будет в ближайшее время, нам придётся опять идти в город.
На кухне наступает тишина. Сама мысль, что их бросили и даже не пытаются спасти, до ужаса пугает их. Каждый из них хочет жить, и никто не собирается сдаваться, но неужели они здесь застряли навсегда?..
— Пятый день, да? — Хаято хмурится и поднимает голову, смотря в потолок. — Если смысл ещё ждать?
— Ещё есть, — Бьянки скрещивает руки на груди и оглядывает всю кухню. — А там посмотрим.
— Кстати, Киоко-чан, вы что-то нашли из одежды? — Тсуна заинтересованно обращается к девушке, надеясь перевести беседу в другое русло.
— Да, даже очень много. Там только надо разобраться что кому, — Сасагава весело улыбается и опирается на кухонную тумбу. — Хару-чан сказала, что если мы найдём швейные принадлежности, то получится и детям подшить одежду под размер.
— Сначала найти их надо… — бурчит шатенка.
Все в комнатке улыбаются и только Тсуна отмечает пропажу Ямамото и Гокудеры.
В эту минуту Такеши с лёгкой улыбкой берет катану со стойки и проводит пальцами по ножнам.
— Как думаешь, что нас всех ждёт? — Гокудера вынимая руки из карманов брюк, подходит к стене, от и до завешенной огнестрельным оружием.
— То к чему мы будем стремиться сами, — юноша улыбается ярче и возвращает катану на стойку, осматривая остальные клинки. Взгляд останавливается на черно-синих ножнах, с узором чёрной ласточки. Он не медлит ни секунды и снимает меч со стойки, сразу же доставая из саи*. Лезвие клинка оказывается черным, блестящим, что сразу же приковывает к себе внимание дождя.
— Я так понимаю словосочетание «бейсбольный придурок» сейчас уже не подходит? — Хаято усмехается, наблюдая за Такеши, что заворожённо рассматривает оружие у себя в руках.
— Хах, получается так…
В помещение раздаётся двойной лёгкий смешок, что разлетается эхом по всей подземной комнате.
Действительно, всё только начинается.
Комментарий к Метеор 8. Каждому своё.
*Сая - японское название ножен.
Если кто-то ждал, то получайте и извините за задержку.
• Для скорейшего продолжения рекомендуется кидать в автора тапочки и отзывы, а так же пинки вдохновения.
Наслаждайтесь.
========== Метеор 9. Начало пепельной бури. ==========
Это утро ничем не отличается от прошлых. Сквозь тяжёлые шторы на окнах пробиваются тусклые лучи света. Небо становится светлее, ночная мгла исчезает, оставляя тучи молочно-серого цвета. Весь дом ещё спит. В комнатах слышно лишь дыхание и сопение. Новый день наступает плавно и спокойно, не беспокоя спящих ребят.
В комнате, где спят Чикуса, Кен и Хром раздаётся слабый стон боли, колыхающий стоящую в помещение тишину. Докуро привычно для себя открывает левый глаз, зажмуривая при этом правый. Она рвано выдыхает и пытается осмыслить, что происходит. Перед глазами исчезает пелена усталости, и Хром более чётко видит перед собой тёмный деревянный потолок. Она пробует шевельнуться, но тут же замирает, ощущая жуткую боль в каждой мышце и понимает, что иллюзий в её теле нет. Она прерывисто дышит и, прикусывая губу, несмотря на боль, напрягается всем телом. Разум и воображение переплетаются в голове удивительными узорами, и иллюзионистка чувствует, как её тело восстанавливается, как на замену пустоте приходит иллюзорная обманка. Кто бы знал, что жизнь обхитрить так просто.
По виску скатывается капелька пота, и она закрывает глаз. В голове стоит целый ворох вопросов: «Где она?», «Как она тут оказалась?», «Почему она ещё жива?». Последний кажется ей самым главным. Она пробует ещё раз пошевелиться и замирает, наконец, чувствуя, что её ладонь сжимает чужая. Хром испуганно открывает глаз и поворачивает голову в бок, жутко краснея от увиденного. На кресле стоящем возле дивана спит Кен, и именно его ладонь сжимает её так крепко и надёжно. Девушка ощущает, как её лицо начинает гореть и опускает взгляд на крепко сжатые ладони. Теперь она понимает, почему ещё жива. По рукам струится золотое пламя, впитывающееся в её кожу. Её это немного пугает, и она пытается хотя бы сесть, но силы отказывают её, и она откидывается на подушку.
— Хром? — Докуро смущённо смотрит на Кена и понимает, как ужасно и непривычно звучит её имя из его губ. — Очнулась, наконец.
— Где я? — она немного мнётся и расслабляет ладонь, пытаясь избежать телесного контакта с юношей, но он продолжает держать её за руку и лечить пламенем.
— В доме, — Кен замолкает на мгновение, но, наконец, отпускает её руку и встаёт с кресла. Идя к двери он, бросая напоследок. — Подожди пару минут.
Хром остаётся одна в комнате и, наконец, найдя в себе немного сил, поднимается и садится, опираясь на руки. Тяжко вздохнув, девушка осматривает комнату и слегка хмурится. Очень непривычно. Полу-японский, полу-европейский интерьер удивительно хорошо гармонирует и не доставляет дискомфорта. Возле стены по правую сторону от двери на кровати спит Чикуса, и Хром даже не гадает, она прекрасно знает, что остальные тоже в этом доме. Она чувствует своим пламенем: обеспокоенное небо, два ярких и близких друг другу урагана, два дождя и отчего один из них ярче другого, два мощных солнца, весёлую грозу и почему-то тёмное облако, прямо как один из дождей. Недолго думая, Докуро приходит к выводу, что тёмный дождь именно у Чикусы. Почему так, она не понимает, и оставляет этот вопрос, так как в комнату вбегает Киоко.
— Хром-чан! — девушка, тихо восклицая, чем будит Чикусу, подбегает к Хром и присаживается к ней на диван. — Наконец ты очнулась.
Они обе почти не знают друг друга, но Хром на интуитивном уровне чувствует тягу к Киоко. Они не знают друг друга, но уже доверяют.
— Я долго… — Докуро не знает как оценить точно своё состояние. Спала она или была без сознания.
— Сегодня шестой день с того, как все началось, — ситуацию исправляет Чикуса, поправляя очки и подходя к Кену.
— Что со мной было? — Хром неловко под взглядами, но она пока держится.
— Ну… У тебя была температура… — Киоко в растерянности смотрит на неё, а после переводит взгляд на парней. Всё-таки сколько бы ей Бьянки не рассказывала про пламя, она ещё не совсем понимает, что к чему.
— Было истощение, — Кен складывает руки на груди и вздыхает. — Ты потратила очень много пламени и твой организм не выдержал. Просто отключился. Я и её брат, — лёгкий кивок в сторону Киоко. — Лечили тебя все это время.
Хром закусывает щеку изнутри и чуть склоняет голову. Сколько же неприятностей она им доставила.
— Простите… — ей ужасно неловко.
Внезапно она ощущает на голове тёплую ладонь и поднимает удивлённый взгляд на Кена.
— Все нормально, — Его рука немного ворошитеё волосы, и она слегка краснеет.
«Солнце, да?..»
— Ой, Хром-чан, ты, наверное, очень голодна! — Киоко радостно улыбается и выходит из комнаты, напоследок бросая. — Приведёте её на кухню?
— Ладно, — Кен соглашается, хотя это кажется ему смешным. Можно было и не спрашивать такие очевидные вещи.
***
На кухне почти царит хаос. Дети носятся по всей комнатке, весело вереща. У Хром кружится голова от такого количества внимания. Тсуна радостно осматривает свою хранительницу тумана и мысленно облегчённо выдыхает. Теперь хоть все в сознании, все они теперь рядом. Хоть что-то радостное, вот только Хром не знает многого, из того что произошло. Не рассказывать ей почти бессмысленно, рано или поздно она сама обо всем узнает. А вот предупредить девушку об опасности надо. Просто жизненно необходимо.
— Хром, — Тсуна вздыхает и, стараясь улыбнуться, обращается к девушке, на что та сразу же реагирует. Разговор предстоит долгий. Практически всё он рассказывает сам. Докуро же внимательно слушает, стараясь унять дрожь в пальцах. И в самом жутком сне она не представляла о таком. Они одни в этом маленьком городке, помощи нет, только дикие животные на улице. Странно, как они ещё в дом не пробрались. Девушка озвучивает свой вопрос, обеспокоенно смотря на… друзей? Наверное, так теперь следует их называть, хотя она не знает. Она много просто не понимает.
— Я прошёлся вокруг территории и поставил ловушки, — Хаято слегка ведёт плечами и продолжает. — Вряд ли это их задержит, но мы точно узнаем, что они рядом и у нас будет шанс спастись.
— К тому же у нас есть оружие, если немного потренироваться, то мы может, и выживем, — заканчивает Бьянки, мечтательно прикрывая глаза и вспоминая на складе неплохие револьверы.
— Оружие? — вот тут Хром искренне удивляется, смотря, на то, как Тсуна отреагировал с улыбкой на упоминание. Они немного изменились пока она «спала», или не немного?
— Да, Такеши случайно нашёл тренировочную комнату, а там как раз ещё и склад с оружием, — Тсуна отводит взгляд от девушки и направляет его на окно, за которым кружит пепел. Как в сказке, только в очень мрачной и трагичной.
— Там есть, что-то ещё. Как максимум ещё три спрятанных комнаты. Хотя кто знает, может их и больше окажется, — Хаято с азартом рассказывает об этом. Ему нравятся загадки, хоть пока эту он и не совсем разгадал, точнее совсем не разгадал. Но ничего время ещё есть. На это время у них есть.
Хром на это чуть улыбается. Она забыла о такой обстановке. В Кокуе Ленде всегда было тихо и мрачно, даже слишком, а здесь, несмотря на всю далеко не весёлую ситуацию на улице, все как-то слишком близко друг к другу. Это напоминает действительно семью, где все заботятся друг о друге. Хром окидывает взглядом тарелку с едой и под строгим взглядом Киоко начинает медленно есть. Мысли крутятся в голове, и она почти не вслушивается в разговор, который впрочем, перешёл в спор между Хаято и Бьянки.
Сколько она там была в «спящем» состоянии? Кажется, Киоко сказала пять дней, значит сегодня уже шестой. Ещё недели не прошло, однако, для неё только что очнувшейся и увидевшей этих людей снова, будто прошёл год. Тсуна почему-то стал всех звать по именам, заставил Гокудеру обращаться к нему на имя, а не на излюбленное «Джудайме!», все как-то стали спокойнее и рассудительнее. А отношение Хаято и Бьянки, пусть не очень похожи на отношения тех же Сасагава, изменились. Есть что-то между ними родное, то, как он теперь спокойно смотрит на сестру, а она не пытается отравить его. Не всем везёт. Хару сидящая рядом, слегка улыбается, хотя Хром и чувствует, что девушке тяжело, но сейчас, здесь они все вместе сильнее и, кажется именно это и поддерживает Миуру. Кёю она не видела, но судя по тому, что она услышала, этому человеку трудно. Ей кажется, что это не похоже на их мир. Это другой, где все другие, даже она. Хром больше не зависит от Мукуро, так как не может связаться с ним, и поэтому она сама отвечает за свою жизнь. Хром немного другая, но все та же, впрочем, как и все они.
***
Тсуна останавливается в коридоре и потягивается до хруста. Они перешли на радикальные меры, таскают воду сами из того колодца в саду. Мысли о том, что можно будет хоть немного искупаться, очень радуют. Хотя, кажется, они немного и перестарались, так что остальные разбрелись кто куда, чтобы отдохнуть. Только, кажется, Бьянки потащила Хаято в тренировочный зал. Он улыбается, думая, что пока что все на удивление хорошо.
— Савада, — Тсуна вздрагивает и разворачивается всем телом к Хибари. Нет, он его не боится. Просто сейчас бояться нужно другого.
— Кёя-сан, вы что-то хотели? — Но он все равно немного нервничает, хотя, похоже, бывший ГДК хочет просто, что-то обсудить.
— Да на счёт тех диких собак. Можешь описать примерно, как они выглядели, — это была не то что бы просьба, но и не приказ. Но Тсуна лишь мысленно отмахивается от этого и начинает вспоминать и описывать.
— Они были небольшие, чуть меньше овчарок, наверное… Их окрас я не помню…
— Они не были похожи на волков? — Кёя немного странно для него самого перебивает Саваду.
— Нет! Ни в коем случае. Это были обычные собаки, скорее всего сбежавшие из приюта… — Он продолжает что-то безостановочно говорить, но замолкает, как только Кёя начинает хмуриться сильнее.
— Савада. Ближайший приют для бездомных животных, который работал до всего этого, находится в 400 км от нашего города. Когда вы их видели и слышали? На второй день?
— А должны были услышать их только к концу третьего дня. Но как такое может быть?! — Глаза Тсуны округляются, и он с ужасом осознает, что такое просто нереально.
Кёя на крик лишь морщится, но ничего не говорит. Будто он может знать. Он до последнего не хочет лезть в это стадо «травоядных», вот только он все больше и больше понимает, что все уже немного по-другому. Да, эти дети боятся, вот только всё равно продолжают выходить на улицу.
— И долго ловушки твоего хранителя будут их сдерживать? — Хибари хмуро смотрит на Тсуну, пока тот что-то обдумывает.
— Но что нам ещё предпринять?
Они замолкают на мгновение, но их тут же отвлекает крик Ямамото.
— Тсуна! Вот ты где, я тебя обыскался. Мы с Чикусой кое-что интересное нашли!
— А? — Савада в шоке оборачивается и не знает, от чего больше удивляться: от того, что Такеши именно с Чикусой что-то нашёл, или что они просто что-то нашли. Опять. Он, наконец, отвисает и спрашивает. — Что нашли и где?
— Одна из дверей открылась, — Чикуса подходит следом за Ямамото, поправляя очки. — Возможно, это произошло, когда пытались ввести коды в тренировочной комнате.
— Ага… — Тсуна замирает на секунду, что-то обдумывает, но через мгновение поднимает голову, смотря на Такеши. — Веди, а ещё нужно позвать остальных.
— За это не волнуйся, мелкие пошли всех звать, лучше пойдёмте скорее, — Такеши слабо улыбается и, разворачиваясь, уходит за поворот. Тсуна лишь жмёт плечами и собирается следовать за другом, как останавливается и смотрит на Хибари, который остаётся на месте, смотря на пепел за окном. Савада вздыхает и думает, что у них ещё есть время начать общаться лучше. А пока… Пока он уверен, что Кёя последует сейчас за ними, но так что бы быть отдельно.
У них ещё есть время, и, кажется, его слишком много.
***
За новой дверью они находят ещё одну комнату, похоже кабинет, но какой-то не такой.
— Тут, похоже, только книги, — Хаято, наконец, отходит от очередного книжного шкафа, ещё раз осматривая небольшое помещение.
— Но зачем их так много в одном месте? — Бьянки открывает ещё одну книгу, быстро просматривает её и ставит обратно на полку. — Здесь все по большей части посвящено либо физике и химии, либо медицине. Даже если этот дом и строился для каких-нибудь якудза, то даже им, зачем такое?
Как-то всё-таки негласно было решено, что этот дом должен был принадлежать мафии. Тсуна до сих пор про себя вздыхает. Даже после произошедшего она не отпускает его. Хотя он сейчас и не прочь, что бы их кто-то спас, даже если это и будет Вонгола. Они все ещё верят. Считают дни и верят, но с каждым новым днём все меньше и меньше.
— Тсуна… — тишину прерывает какой-то отчаянный голос Хаято, откуда-то из-за стола. — Тебе сейчас холодно?
— Что? — Все не понимая смотрят на ураган, который держит в руках термометр и с ужасом смотрит на него. — Нет нормально.
Тсуна, наконец, отмирает и осматривает на всякий случай свою одежду. Обычный тонкий свитер и лёгкие джинсы, то, что подошло из найденного. Учитывая, что сейчас начало лета, так ему вообще должно быть жарко.
— Что случилось, Хаято? — Бьянки откладывает книгу и подходит к брату, заглядывая на термометр из-за его плеча. Её глаза округляюсь, и в непонимание смотрят на прибор.
— Да что там?! — Тсуна не выдерживает этого молчания и подходит к другу, но видя цифру останавливается.
— Ноль… — Хаято всё-таки говорит, поднимая голову и смотря на остальных. — В этом доме ноль градусов…
***
— Хибари! — Хаято вылетает из комнаты и, выкрикнув фамилию, начинает искать облако. Юноша обнаруживается в одном из кабинетов. Он немного хмуро смотрит на него, но молчит ожидая. — В этом городе есть метеостанция?!
— Да, на западе города, — Кёя говорит спокойно, со стороны, кажется, что он даже равнодушен, вот только на самом деле он заинтересован, очень заинтересован.
— Мне туда надо срочно! Ты можешь туда провести?
— Вы вдвоём точно не пойдёте! — Тсуна выбегает из-за угла и, чуть отдышавшись, упрямо смотрит на своих хранителей. Он и так знает, что Хибари согласится, тут и гадать сильно не надо. — И даже втроём мы не пойдём. Я, ещё берём с собой Рёхея и Чикусу, остальные пусть остаются на страже. И…
Гокудера в непонимании смотрит на своё небо, но от следующих слов только скалится. Он ждал этого, недолго, но ждал. Да, похоже, и не он один.
— Мы берём оружие и идём только с ним.
Всё меняется. Это небо берет себя в руки, и уверенно заявляет о том, что пора меняться всем. Очень непривычно для него, но, похоже, теперь так обыденно для этого мира.
Да, всё меняется, причём слишком-слишком быстро.
Комментарий к Метеор 9. Начало пепельной бури.
Здрасте. Это ждёт кто-нибудь? Я сдала ЕГЭ, осталось отплясать выпускной и я постараюсь перестать быть какашкой и задерживать главы, учитывая, что у меня теперь две работы.
Наслаждайтесь.
Я долго не писала, и наверняка что-то точно будет не так.
========== Метеор 10. Низкие облака. ==========
В подвальном помещении стоит шум. Гокудера почти с маниакальным взглядом берет с полок на стене пистолет и вертит его в руках, осматривая и как бы прицеливаясь в стену.
— Хаято, ты уже что-то выбрал? — Тсуна, вздыхая, оглядывает весь арсенал оружия и подозревает, что себе ничего не найдёт. Реборн не учил его обращаться с огнестрельным или холодным оружием, да и рукопашному бою было уделено мало внимания. Так что он все-таки заостряет внимание на кастетах. Ну, а что, пламя у него есть, бить кое-как умеет, что ещё ему надо? Это у других как-то легче с выбором.
— Я не знаю, — Хаято тянет слова жалостливо, не отрывая взгляда от оружия. — Если брать этот — то он насколько я знаю, хорошо стреляет, но чёрт, я слышал, у него отдача чудовищная. А если взять револьвер Магнум 500, то…
— У револьвера же барабан, и получается, запас пуль меньше? — Тсуна заинтересованно рассматривает оружие в руках хранителя. Хоть что-то он запомнил из уроков Реборна о способах вооружения мафиози.
— Да, и это очень неудобно. Так что придётся брать этот пистолет, — Гокудера чуть разочарованно откладывает револьвер в сторону и достаёт второй пистолет. — Пустынный орёл.
— Что? — Тсуна замирает и немного не понимая смотрит на оружие в руках хранителя.
— Название этого пистолета. Не совсем подходит этому миру, да, Тсуна? — Савада на это только слабо улыбается и всё-таки берет пару кастет с витрины.
— Не знаю. Если это поможет нам защититься, то вполне подойдёт, — сейчас всё мысли, к сожалению, заняты только выживанием и ещё пока живым ожиданием помощи с континента.
Хаято лишь пожимает плечами и убирает пистолеты в кобуру на поясе, который надевает на себя. В карманах оседают запасы обойм для «Орла», и Гокудера довольно выдыхает. Он и раньше оружие любил, а теперь эта симпатия становиться ещё сильнее, ведь теперь это его защита.
На складе они не одни. Чикуса и Рёхей молча ходят между витринами, выискивая оружие, которое может подойти для боя. Увы, сейчас их навыки бокса и йо-йо не очень подходят для защиты от бешеных собак. Хибари стоит возле стены и периодически обводит взглядом помещение, задерживаясь взглядом на тонфа, но все чаще возвращается к стене, завешанной огнестрельным оружием.
Хаято осматривая очередной пистолет, пытается вспомнить хоть что-нибудь о нём. Тсуна появляется возле его плеча неожиданно и даже слегка пугает, когда начинает шептать на ухо. Гокудера выслушивает просьбу и хмуриться. Серьёзно? Ему это не то чтобы не нравиться, он просто сомневается в правильности своего выбора. Взгляд скользит по полкам, редко останавливаясь, на каком-нибудь определённом оружии. Наконец он находит то, что нужно и немного потянувшись вверх, снимает со стены небольшой пистолет, обычный матовый, таких есть тысячи, но именно этот он запомнил. Шамал тогда отстреливался точно таким же. Хаято разворачивается на пятках и, держа в руке оружие, прокручивает его и ловит в воздухе за ствол, а рукоять направляет в сторону Кёи. Тот молчит, продолжая безразлично смотреть, но медленно берет оружие, сжимая пальцами, металл и осматривает.
— ГШ-18, 18 патронов, надо только снять с предохранителя перед выстрелом, — Хаято быстро это проговаривает и, разворачиваясь, идёт обратно к Тсуне. Он не боится, ни за что. Просто понимает, что людям иногда надо побыть одним, чтобы привыкнуть к чему-то новому.
В помещение образуется тишина, нарушаемая лязгом металла. Рёхей в очередной раз осматривает всю полу-комнату и ничего не находит. Он боксёр, и мало какое оружие, ему может подойти. Его сила в руках, его пламя не нуждается в проводнике, ему хватает открытого доступа к кулакам. Но идти с пустыми руками на ненормальных собак не лучшая идея, поэтому приходится обвести глазами весь арсенал ещё раз и, вздохнув направиться к кастетам, возле которых стоит Тсуна. Как Савада раньше называл его? Старший брат? Кажется, да. А теперь, просто по имени. Но от этого их отношения кардинально не меняются, просто только становятся крепче. Они не братья, но они готовы прикрывать друг другу спину. В общем, как и раньше, вот только теперь осознанно идя на риск в этом безумии.
Чикуса размышляет. Думает, какого собственно чёрта, он тут находиться. Да они теперь в одной лодке, в одном доме, среди пустого города, который укрывается пеплом с каждым днём сильнее. Это кажется немного глупым, но действительно, почему он? Неужели Савада думает, что обстоятельства сблизили их. Поставили в одинаковое положение, загнали в угол, но не примерили. На Какимото все ещё форма Кокуе Ленда, которого собственно и нет уже, он совсем немного думает о Хром и Кене, вот только они теперь не зависят от Мукуро, до которого не могут добраться через мысли. Они втроём одни, и, наверное, это и заставляет пока что оставаться возле Савады. Но только как долго будет это длиться? А может это действительно начало чего-то более страшного? Чикуса предпочитает об этом пока не думать. Он оставляет своё йо-йо при себе и берет несколько метательных кинжалов. Он подумает, но как-нибудь потом.
***
— Серьёзно, даже не поедите? — Киоко прижимает руки к груди и обеспокоенно смотрит на ребят. Те выглядят совсем непривычно с этим новым арсеналом мафиози.
— Извини, Киоко-чан, но сейчас темнеет раньше, из-за туч на небе, а мы хотим вернуться до полной темноты, — Тсуна чувствует себя неловко, Киоко это понимает, но она все равно не может успокоиться и не волноваться за ребят. В гостиной, в которой они стали часто засиживаться, стало намного чище и именно сейчас немного шумно, из-за лязга металла об металл.
— И как вам не страшно идти туда опять? — она осторожно присаживается на край дивана, опуская глаза на лежащие под ногами винтовки. Как вообще можно этим пользоваться? И неужели им всем придётся учиться этому?
— А что нам ещё остаётся? — Рёхей весело улыбается и подходит к сестре, хлопая ту по плечу, подбадривая. — Не беспокойся, Киоко, мы постараемся управиться быстро.
Она слабо, будто нехотя улыбается и осматривает оружие вокруг. Она если честно боится его, как и боялась раньше, когда мельком видела в фильмах и аниме. Но сейчас, когда приходит трудное понимание, что именно этот кусок металла может в случае чего спасти их, то страх становится меньше, хотя и не уходит полностью. Бояться становится просто привычно.
— Тогда сегодня я с девочками постараюсь, приготовить что-нибудь лучше, хоть выбора то у нас сильно нет, но… — Киоко поднимается с дивана и направляется к двери, похоже, ей было неловко просить о чём-то. — Если в этот раз у вас всё получится, то может, стоит поискать какие-нибудь овощи, времени прошло не так уж и много, а если на улице температура и вправду низкая, то может можно найти что-нибудь.
Она говорит медленно, подбирая каждое слово. Неизвестно сколько им придётся здесь ещё пробыть, поэтому лучше позаботиться о продовольствии. Киоко даже не просит, она предлагает идею, потому что боится просить и лишний раз подвергать их опасности.
— Хорошая идея! — Тсуна слегка улыбается, со вздохом принимая из рук урагана пистолет. — Действительно стоит попробовать, — Киоко нехотя улыбается и покидает гостиную, закрывая дверь. — Хаято, неужели ты думаешь, что я знаю, как этим пользоваться?
— Это несложно. Просто на этом надо снять предохранитель, нацелиться и нажать на спусковой крючок.
— Что-то слишком легко… — Тсуна аккуратно крутит в руках оружие, рассматривая его.
— Ну, модель такая. В других механизм немного по-другому устроен и, поэтому нужно ещё затвор оттягивать и курок спускать.
— Наверное, придётся научиться пользоваться огнестрельным оружием.
— А, ну ещё тут отдача сильная, так что держи его покрепче, — Хаято чуть улыбается, смотря на пистолет. Кажется, у некоторых любовь к оружию в крови.
— Может, хотя бы объясните, зачем конкретно именно мы идём? — Рёхей осматривает весь арсенал и вздыхает. Серьёзно, ну куда ему, боксёру, такое оружие?
— За приборами, что бы измерить некоторые физические явления, — Гокудера поправляет пояс с кобурой и берёт со стола несколько динамитов.
— Это так важно? — Тсуна садится на диван. — Я просто имею в виду, что нас не спешат спасать, у нас не так много пищи, а тут ещё и бешеные собаки…
— Так то да… Но меня напрягает, что температура так резко упала, да и ещё никто из нас этого не почувствовал. А если случилось, что-то похуже?
— Ммм… Стоп. А не могут те странные собаки быть как-то связаны и с температурой? — Тсуна удивлённо смотрит на замершего хранителя.
— Вполне, но они, скорее всего, будут следствием, а никак не причиной этого. Причина должна быть глобальней.
— К примеру, метеорит? — Чикуса, стоя возле стены, наконец, говорит.
— Да, хотя нет. Но может… Чёрт, он же не здесь упал, а намного дальше. Давайте сначала узнаем данные, а потом будем думать.
— Ну, тогда пойдёмте, — Тсуна нехотя поднимается с дивана, берет со стола кастеты с пистолетом и направляется к двери.
***
Город всё так же пугает своей безмолвностью. Тишина здесь сводит с ума. Даже шаги по дороге засыпанной пеплом, почти не слышны. Сегодня, кстати, пепел почти не падает с неба. Редкие кусочки опускаются на землю, и сейчас дышать намного легче, чем до этого. Но вот только спокойнее от этого всё равно не становиться. Не тогда, когда в городе есть, только бешеные животные и нет ни одной живой души, кроме них самих.
Путь на удивление проходит тихо и спокойно. Они не натыкаются ни на одного монстра, разве что только где-то вдалеке слышат то ли собачий, то ли волчий вой. Пепла уже насыпало по колено, но он почти не мешает идти. От лёгкого порыва ветра в воздух он поднимается словно пыль, кружа маленькими завихрениями. Сам пепел похож на пух, лёгкий, невесомый, но все-таки ощущаемый кожей. Сначала, пока падает, ещё тёплый, а после долгого лежания на земле прохладный, чуть покрывшийся инеем.
Вдалеке виднеется невысокое здание, которое на фоне остальных домов все равно смотрится слишком большим. Входные двери открыты, а оконные стекла на всех этажах разбиты и отчасти покоятся на улице, под слоем серого пепла.
— А там не может быть чего-нибудь ядовитого? — Тсуна напряжённо косится на здание метеорологической станции.
— Не должно… — похоже, Хаято и сам сомневается в своих словах. — Но как бы то ни было, я иду внутрь.
Может и сомневается, но, похоже, точно не боится. Тсуна не перестаёт коситься на здание, и немного непонимающе смотрит на спину друга. Это же насколько надо любить науку и интересоваться ею, что даже в такие моменты не побояться лезть в здание одному. Саваду будто, что-то ударяет током, и он обеспокоенно смотрит на Хаято. Вот именно одному то куда лезть?!
Но выбора то особо нет… Разве только последовать за хранителем, в возможную ловушку.
— Мы пойдём только вдвоём, — Тсуна на мгновение оборачивается к оставшимся ребятам.
— Тсуна, ты уверен? — Рёхей хмурится, слегка обеспокоенно смотря по сторонам.
— Да. Всё будет нормально, — Тсуна в это, по крайней мере, хочет верить.
Внутри здание оказывается не менее жутким думает Тсуна, и представшая перед глазами картина как раз таки убеждает его в этом. Поваленная мебель, тонкий слой пепла на полу и почему-то тёмные разводы на стене. Он не хочет задумываться, о том, чем это может быть. Просто не хочет. В дополнение ко всему здесь нет ни одного трупа. Почему-то этому факту Тсуна уже не удивляется.
— И где нам найти, всё необходимое? — он внимательно осматривает помещение.
— Здесь! — следуя за голосом, Тсуна приходит в небольшую комнатку, где Хаято уже что-то осматривает и кладёт в рюкзак.
— И много нам надо унести?
— Нет, даже мало. Термометр у нас уже есть, хотя можно взять парочку на запас. Барометр, гигрометр или лучше психрометр… Лучше и то и другое, и даже по два, — Все это отправляется в рюкзак, однако, Гокудера, отчего-то вдруг замирает.
— Что такое? — Тсуна заглядывает через плечо и приподнимает бровь. Он не разбирается во всем этом деле, но вот ярко-жёлтая небольшая коробка, явно выбивается из основного списка предметов. — Что это?
— Ну, если, я правильно понимаю, то это дозиметр.
— И что он измеряет? — Тсуна уверен, что здесь все вещи по любому что-то измеряет.
— Радиацию. — Хаято встаёт со стула и подходит к стеллажам с книгами и просматривает названия, кладя некоторые в рюкзак.
— Чего… — Тсуна понимает, что такое радиация, но он не понимает, что так удивило его друга в этой находке. Этот дозиметр, что не должен тут находиться? Хотя…
— Наверное, это и все…
— То есть мы сюда ради парочки приборов тащились? — Тсуна хмурится. От чего вдруг у него впервые появляется желание кого-нибудь побить.
— Если они помогут хоть в чём-то разобраться, это будет просто чудо.
Они одновременно вздыхают и выходят из комнаты. Саваде, если честно, и вправду интересно, что происходит вокруг, вот только внутреннее беспокойство не отпускает. На улице они оказываются быстро, на самом деле они управились быстрее, чем предполагали: меньше, чем за полчаса.
— Кёя-сан, поблизости есть какие-нибудь продуктовые магазины? — Раз время есть, то почему бы не пополнить продовольствие.
— В квартале отсюда. Как раз по пути.
Дорога до магазинчика, проходит к тишине. Все напряжённо смотрят по сторонам, волнуясь, и чего таить, боясь того, что может показаться. Самым спокойным из них выглядит Хибари, которого впрочем, не поймёшь, кто знает, что вообще твориться у него в голове.
Разбитые двери и окна, уже не вызывают удивления или чего-то ещё, и Тсуна пугается этого. Похоже, он начинает принимать за нормальность такой вид города. Внутри магазинчик почти такой же, как и всё до этого. Вот только, Тсуна думает, что в этот раз придётся тащить больше, чем обычно. Вообще возникает желание забрать всю еду из магазина и увезти…
«Стоп. Увезти…? Точно!»
— Ребят, кто-то из вас умеет водить автомобиль? — Тсуна поворачивается к ним, останавливаясь в разрушенном дверном проёме. Все замирают и смотрят круглыми глазами на Саваду.
— Только мотоцикл, — Кёя, кажется, единственный спокойно воспринимает вопрос и понимает в какую сторону, ведёт Тсунаёши.
— Но ты ведь сможешь завести машину?
— Да.
Хотя, Хибари и сомневается в правильности своего ответа, но не намерен это показывать. Ему, впрочем, и самому интересно, сможет ли он справиться. Вот только осталось только найти, что завести. Намимори небольшой город, и машин в нём немного. Так что поиск может занять некоторое время.
— Надо только найти автомобиль, — Кёя слегка поворачивает голову в сторону, смотря вдоль улицы.
— Тогда пусть с тобой Рёхей останется, а мы втроём соберём еду, вдвоём вам все равно будет быстрее, — Тсуна тут же скрывается в магазинчике, пытаясь успокоиться. Его трясёт. Он слишком много чего решает, и от этого ему жутко непривычно. На плечи давит, что-то невидимое и тяжёлое, и он боится.
Вдох-выдох. Ему надо успокоиться. Всё будет хорошо. Сейчас главное постараться
не думать об этом.
В магазин заходят Гокудера и Чикуса и осматриваются. Всё забрать всё равно не получится, но всё равно они смогут в этот раз взять намного больше, если найдут машину.
— Что берём в этот раз? — Хаято подходит к кассе и отыскивает большие пакеты.
— То, что и раньше, — Тсуна, наконец, проходит между прилавками. — Консервы, воду. Думаю можно взять рис, ещё какие-нибудь бобы, макаронные изделия, крупы, — Все-таки вариант пищи с появлением дома и воды у них расширился.
— Консервы берём все? — Хаято расправляет пакет и подходит к прилавку с консервированной едой.
— Да, рыбу, мясо, овощи, думаю, можно взять немного фруктов. Чикуса посмотри прилавок с рисом и бобами! — Тсуна немного повышает голос, что бы его услышали из кладовки, и вытаскивает ещё несколько пакетов. Один из них набивается порошками, мылом и ещё чем-то. Прилавки заметно пустеют, ибо в этот раз они выгребают почти все. — Хаято, как думаешь какая температура сейчас на улице?
— Чёрт его знает, может около минус трёх или минус четырёх.
— Интересно похолодало сразу или нет…
— А что случилось то? — Гокудера складывает несколько пакетов возле двери и подходит к Тсуне.
— Здесь есть замороженное мясо и рыба, как думаешь, они пригодны для пищи или нет?
— Даже не знаю…
— Холодать начало сразу же на первый день, если никто не заметил, — Чикуса поправляет очки и ставит пару пакетов рядом с остальными.
— Значит берём.
Прибавляется ещё два пакета и они, вздыхая, потягиваются. Втроём, да даже вчетвером они не утащат все это. Остаётся только надеяться, что машину Кёя и Рёхей найдут.
— Ого, вы почти полмагазина выгребли? — Сасагава через какое-то время заходит в магазин и удивлённо смотрит на прилавки.
— Нет, даже половины не взяли, — Тсуна осматривается вокруг и останавливает взгляд на прилавке со сладостями. — Может взять небольшой пакет со сладостями…? Кстати, Рёхей, вы нашли…?
— Да, она довольно вместительная, похоже, европейской марки, — Тсуна облегчённо выдыхает. Сегодня им слишком хорошо везёт.
— Тогда забираем пакеты и домой?
Ребята чуть кивают и, беря пакеты, выходят на улицу. Возле магазинчика стоит довольно-таки большая тёмная машина. И как они не услышали звук мотора?
— Где ключи то нашли? — Хаято подходит к открытому багажнику и кладёт в него пакеты.
— В сумке, возле автомобиля.
— В сумке? — Тсуна невольно косится на Кёю и подходит к машине.
— Скорее всего, там должен был быть труп, — от слов Хибари, Савада хмуриться. Как же ему не нравиться всё то, что происходит вокруг. Впрочем, сейчас можно немного расслабиться. Скоро они будут дома… Да, теперь то здание их дом, хотя они всего лишь искали убежище. Но кто знает, сколько им предстоит ещё там прожить.
***
Практически во всем доме, стоит тишина, исключением является лишь кухня, на которой сидят все девушки и дети. Остальные ребята, разбрелись по дому, решив отдохнуть после вылазки в город. Так что в здании почти везде темно, лишь на кухне горит свет.
— Я и не думала, что они найдут машину! — Киоко бегает по кухне от стола с пакетами до шкафчиков и холодильника, раскладывая еду по местам. — Я даже немного испугалась, когда услышала шум на улице.
— Не ты одна испугалась, Киоко-чан, — Хару достаёт из пакета пачку с овсяной крупой и начинает читать инструкцию и состав.
— Но теперь у нас есть машина, это уже хоть какая-то помощь будет ребятам, — Бьянки сидя на стуле, возле стола протирает пистолет, находящийся у неё в руках бежевой тряпкой.
— Да. Ох, хорошо, что они взяли обычные овощи и замороженные продукты. Теперь можно будет хоть приготовить, что-то более вкусное, — Киоко достаёт из пакета кусок замороженного мяса и осмотрев его, отправляет в морозильную камеру. — Но все равно… Если мы тут застряли надолго, на сколько этой пищи нам хватит?
— Кто знает, но не стоит забывать, что всё ещё есть магазины, в которых, если что, можно набрать ещё еды. Крупы и консервы хранятся достаточно долго, быстрее всего надо будет использовать мясо, хотя можно поставить температуру в морозилке пониже и может, удастся сохранить его подольше, — Бьянки вздыхает и откладывает на стол пистолет, осматривая пустеющие пакеты. — Овощи вообще быстро портятся, если же опять их сильно не заморозить.
— Остаётся надеяться, что нас спасут, и все эти запасы не пригодятся, — Хару потягивается и откидывается на спинку стула. — Может вам сегодня помочь с готовкой, хоть с чем-то?
— Конечно, Хару-чан! — Киоко улыбается, смотря на пакет со сладостями, который заприметили дети. — Только после ужина. Кстати, насчёт него. Может тогда, отварим рис и пожарим рыбу?
— Можно ещё открыть какие-нибудь консервированные овощи, — Миура чуть улыбается, смотря на детей, что тянутся к «сладкому» пакету.
На кухне раздаётся стук посуды и девушки начинают готовить. Бьянки смотрит на них, так же сидя за столом и периодически поглядывает на Хром.
— Как себя чувствуешь? — обращается она к Докуро.
— Намного лучше… — тихо, почти шёпотом произносит девушка и поправляет чёлку, закрывающую её правый глаз. — Только пламя всё ещё плохо чувствую…
— Ну, это понятное дело, — понимающе хмыкает Бьянки. — Ты долго пробыла без сознания, поэтому и восстановление замедлилось, — она замолкает на мгновение, но практически сразу же шёпотом продолжает. — Ты его не чувствуешь?
— Мукуро-саму? — таким же шёпотом говорит девушка. — Нет, совсем…
Она немного мнётся и опускает глаза в пол, стараясь ни на что не смотреть. Как же ей сейчас неловко. Но ничего, скоро ночь и скоро она вернётся в комнату и ляжет спать. Всё-таки она немного устала.
— Такое ощущение, что между нами связи вообще не существует… — добавляет она еле слышно, что её плохо слышит даже Ядовитый Скорпион.
— Бьянки-сан, а не знаете где все ребята? А то мы даже нормально расспросить их не успели, — Хару аккуратно разрезает рыбу на разделочной доске, сидя за столом.
— Пошли отдыхать. А Хаято, скорее всего, опять побеёрся в тот кабинет, проверять свои догадки.
— Как думаете, что все-таки происходит?
— Что-то точно необычное, — девушки вздрагивают и оборачиваются к Фууте, который стоит практически посреди комнаты с парящими в руках карточками. — Но этого не надо бояться. Это надо желать…
Девушки замирают, вслушиваясь в слова ребёнка, пытаясь понять, о чём именно он говорит.
— Как-то мне от этого не легче… — Киоко вздыхает и возвращается к промыванию риса.
Час от часу не легче, но иногда даже Фуута может напугать их всех со своими карточками. Карточки… Она мельком смотрит на ребёнка, раздумывая над такой своеобразной игрой, в которой нужны созвездия, планеты и звезды. Видно, кто-то тут очень интересовался астрономией. Хотя ей самой уже становиться интересно, что это такое туманность Кошачий глаз…
***
Тсуна откидывается на спинку дивана и облегчённо вздыхает — сегодня просто райский день. Потихоньку все приходят в гостиную, потому что как бы то ни было, но всем интересно, что же на самом деле происходит. Возле Тсуны присаживается Киоко, а рядом с ней, с помощью Кена садится Хром. Совсем скоро можно будет пойти спать, но сначала, всё-таки интересно узнать, что же происходит. Ламбо и И-Пин сидят рядом на полу, на каком-то старом одеяле, которое девушки нашли, и играют между собой. Фуута находится рядом, рассматривая свои карточки и что-то тихо шепча себе под нос.
В гостиной стоит тишина, прерываемая тихим дыханием. Все ждут.
Дверь в комнату резко открывается и в гостиную забегает Хаято, держа в руках кучу бумаг и книг. Он выглядит нервным, мышцы лица напряжены, а брови нахмурены. Видно случилось, что-то ну очень не хорошее.
— И как результаты? — Бьянки первая отмирает и, поднявшись с кресла, направляется к столу, на который Гокудера кинул принесённые вещи.
— Потрясающие! — каждый понимает, что это сарказм.
— Все настолько плохо? — Такеши чуть потягивается, сидя на другом диване.
— Я не знаю… — на юношу смотреть страшно, потому что вид непривычно растерянного Хаято, кажется, многих вводит в ступор. — Это просто почти нереально. Температура практически за неделю, даже меньше, упала где-то на 30-25 градусов!
— Такое вообще возможно? — Тсуна понимает, что это глупый вопрос. Это уже произошло, значит, возможно. А ещё его берёт дежавю, он уже задавал этот вопрос, когда они шли первый раз в магазин. — На второй день с утра, уже был иней, значит, всё началось практически сразу же?
— Получается, что так, — Хаято кивает, перебирая бумаги, которые он принёс. — Я немного поработал с теми приборами, что мы притащили, хотя и пришлось быстро пролистать несколько книг перед этим.
— Это те, которые ты тогда взял на метеорологической станции? — Тсуна, наконец, встаёт с дивана и подходит к столу с бумагами.
— Да. В этом довольно трудно было разобраться, но я всё-таки кое-что понял. И первое — атмосферное давление повышено.
— И на сколько? — Тсуна уже готовиться к неприятным новостям.
— Норма 700 мл. ртутного столбца, а барометр просто зашкаливает, — он достаёт из-под кипы бумаг, небольшой прибор похожий на компас.
— То есть…
— Я не имею точных данных, потому что значение, похоже, выше, чем может показать барометр. А самое высокое это 800 мл. рт. столбца.
— А на что влияет атмосферное давление? — Киоко нервно сжимает пальцами подол юбки.
— Если говорить об организме, то чаще у больных людей повышается давление. Ну и вроде психическое состояние не совсем стабильное, — Хару немного смутилась, когда на неё все удивлённо посмотрели.
— А из-за чего атмосферное давление то поднялось? — Тсуна опирается руками на стол, всматриваясь в текст книжки, лежащей возле бумаг.
— Я пока этого не знаю, но то, что тут творится какая непонятная чертовщина это точно, — он тянется за бумагой и, взяв её в руки, кладёт перед Тсуной и Бьянки. — Ещё с влажностью что-то произошло. Но как по мне это не сильно и критично. По сравнению с нормой, написанной в некоторых книгах, у нас воздух более сухой, хотя это странно…
— То, что холодно и душно? — Бьянки заинтересованно разворачивает к себе лист, всматриваясь в таблицу.
— Да. Ну и последнее… Я не знаю, как вообще это произошло… — Хаято тяжело вздыхает и достаёт с кармана дозиметр.
— Только не говори, что у нас что-то есть… — вот теперь Тсуне действительно страшно.
— Что там такое? — Такеши заинтересованно смотрит на подростков, стоящих возле стола.
— Радиация, — все в комнате задерживают дыхание. — Спасибо хорошей инструкции за нормальное пояснение. Сейчас в городе превышена радиация. У нас тут максимум должно быть около 20 рентген, а здесь… 400.
— Что…? — Киоко шокировано смотрит на Гокудеру, прикрывая рукой рот. — Но это ведь очень опасно.
— Да. Это почти смертельная доза радиации, и мы все должны умереть где-то через недельку, может полторы, — Хаято кривится, смотря на прибор, который мигает и через секунду показывает «407 R».
— Что за бред… — Кен хмурится, складывая руки на груди.
— Да бред, потому что по идеи мы должны все лежать и вообще почти не двигаться, а глядя на всех…
— Все себя чувствуют более или менее хорошо, но при смерти никого точно нет… — Тсуна оборачивается и оглядывается на ребят. К столу подходит Кёя, вытаскивая из-под груды бумаг 2 карты, городскую и карту префектуры.
— Радиацию можно объяснить, — О-о расстилает по столу вторую карту. — Дай ручку.
Гокудера ошарашенно смотрит на Хибари, но нужный предмет ему даёт. Тсуна же с удивлением смотрит на бывшего ГДК, который ведёт себя слишком спокойно. Сколько же усилий он прикладывает?
— В префектуре есть засекреченная атомная электростанция, вот здесь, — Кёя обводит красной ручкой место на пустыре далеко за их городом. — В Японии, насколько я знаю, около 17 станций, если не считать несколько засекреченных. Властям было не выгодно, что бы люди знали о ней, поэтому и скрыли информацию, чтобы проводить меньше проверок и контроля над всем этим делом.
— То есть, у нас тут недалеко стоит опасная штуковина, которая теперь всё убивает?! — Тсуна в шоке смотрит на карту, пытаясь переварить информацию. — И из-за землетрясения эта станция пришла в негодность и теперь все вокруг травит?
— Не только это, — Хару удобнее устраивается в кресле, поправляя длинную юбку. — Во время падения любого метеорита, некоторая его часть сгорает в атмосфере, из-за чего может наполнить её радиоактивными элементами, и тогда уровень радиации может повыситься ещё на несколько рентген.
— Откуда ты такое знаешь? — Киоко шёпотом наклоняется к ней и спрашивает, обескураженно смотря на подругу.
— Мне нравятся естественные науки, и математика… — Таким же шёпотом отвечает Миура, немного краснея. Да, для девочки странно любить такое.
Никто не знает, что делать с полученной информацией, однако, неимение её теперь было бы опасным. Предупреждён, значит вооружён. Вот только пока что они очень мало чего знают. И, кажется, это только начало и удивляться им ещё рано.
Страх перед неизвестностью, сильнее страха ожидания.
Комментарий к Метеор 10. Низкие облака.
Ну, не месяц же прошел! Я пытаюсь, действительно пытаюсь писать вовремя, но пока что не очень выходит. Но я буду стараться.
Ах, да вид текста немного изменился. Я избавилась от пропусков между абзацами, мне так оказывается легче писать. Предыдущие главы я постараюсь как-нибудь быстренько отредактировать.
Наслаждайтесь!
========== Метеор 11. Дым в небесах. ==========
Утро наступает неожиданно. Громко, с выстрелами и грохотом. Киоко рывком поднимается с кровати, едва не путаясь в одеяле и скатываясь на пол. На соседней кровати в этот же момент проснувшаяся Хару со страхом смотрит на дверь, что ведёт в коридор.
— Какого чёрта? — Бьянки уже давно стоявшая на ногах, подбегает к двери и открывает её, чуть не сталкиваясь с Ямамото, который бежит по направлению к тренировочной комнате. — Что происходит?!
Девушка начинает терять терпение и нервы.
— Эти твари попались в ловушки Хаято, — Такеши не говорит больше ничего, только бежит дальше к заветной комнате, и не надо быть гением, чтобы понять с какой целью.
— Киоко, — Бьянки обеспокоенно оборачивается к девочкам и хмурится. Те совсем не готовы к такому повороту событий. Сасагава почти оседает на пол, только чудом умудряясь держаться на ногах, с ужасом смотря на девушку. Бьянки подлетает к ней, начинает трясти за плечи и пытается говорить более-менее ровным голосом. — Забери детей из комнаты Савады, и запритесь здесь! Киоко!
Слышится глухой выстрел, а следом за ним и взрыв.
— Киоко! — Бьянки сжимает пальцами плечи девушки и, получив лёгкий кивок, выбегает из комнаты, и направляется к оружейной. Последнее, что запоминает Киоко это веер ядовито-розовых волос, скрывшихся за дверью.
— Киоко-чан, тебе надо найти Ламбо, И-Пин и Фуут… — Хару не успевает договорить, как Сасагава неуверенным шагом выбегаетиз спальни, и глубоко вздохнув, бежит к комнате Тсуны. Дверь оказывается, открыта, а самого юноши не обнаруживается, что означает только одно. Он уже на улице. На одной кровати сидят Ламбо и И-Пин, все ещё сонно потирающие глаза, но уже с лёгким испугом смотрящие, куда-то за спину девушки.
— Вот вы где! — Сасагава на мгновение замирает, осматривая комнату. — А где Фуута-кун?!
— Кажется, вышел куда-то… — тихий голос Ламбо бьёт набатом по голове, отчего Киоко испуганно сжимается, чувствуя, как грудную клетку сдавливает нехватка кислорода. Она всё также стоит, замерев, и пытается осмыслить происходящие. Но мысли всё никак не хотят собираться в кучу и выдать хоть что-то более ясное. Но времени нет. Она подлетает к кровати детей, падая на колени, из-за чего слегка морщится, но берет их за ладошки и срывающимся голосом шепчет.
— Значит так… Вы сейчас выйдете из этой комнаты и зайдёте в нашу… Там сидит Хару, не отходите от неё ни на шаг, — дыхания откровенно не хватает, чтобы говорить спокойным тоном.
— А ты куда…? — И-Пин сжимает ладошку девушки и испуганно смотрит на неё.
— Мне надо найти Фууту-куна, — мысли о ребёнке затмевают мысли о собственной безопасности. — Давайте, бегите к Хару!
Девушка слегка повышает голос и следит, что бы дети скрылись за дверью девчачьей комнаты. Сердце грозится вырваться наружу, и никакие мантры не помогают успокоиться. Пульс всё ещё бьётся в ушах, отдаётся волнами по всему хрупкому телу, вот только она открывает все комнаты, проверяя наличие в них мальчика. Того нигде не оказывается. Гадкая мысль закрадывается в голову девушки, и она невольно отступает на шаг, смотря на входную дверь издалека. Проходит, может минута, может две, а может и вовсе несколько секунд. Фуута появляется из-за угла и будто заворожённый идёт к двери. Киоко замирает в нерешительности. Он же не пойдёт на улицу, он же должен понимать и слышать тот шум, тот ужас.
— Фуута-кун! — Киоко не выдерживает и бросается к двери, которую мальчик уже открыл. В лицо ударяет прохладный воздух. Везде кружатся маленькие горящие частицы материи, не давая увидеть почти ничего. Она ступает за порог, нога тонет в теплом слое серого пепла. Откашлявшись, Киоко всё-таки замечает ребёнка, который продолжает куда-то заворожённо идти.
— Киоко-чан?! — Тсуна подлетает к девушке, шокировано осматривая ту. — С тобой все хорошо?!
— Да, но Фуута-кун, — Савада быстро оборачивается, но тут же с размаху ударяет прыгнувшую в его сторону собаку. Животное отлетает, тонет в пепле, но тут же встаёт и опять бежит в его сторону.
Ей впервые так страшно. Идти за ребёнком в самый центр драки, самая настоящая глупость, вот только Киоко уже никак не реагирует на собственное чувство самозащиты. На Фууту несётся несколько то ли волков, то ли собак, а ребёнок всё никак не реагирует. Ей уже плевать. Она чувствует, как сердце заходится в груди, как воздуха начинает не хватать, но Киоко сбегает со ступенек, и бежит к ребёнку. Отдалённо, будто через слой воды, она слышит, как её окликают и зовут. Собаки все ближе к ребёнку, она едва успевает и касается его плеча, потянув на себя, и падает на землю, именно в тот момент, когда на них прыгает одно из бешеных существ. Коленки прошибает болью, но она, не отпуская мальчика, прижимает его к себе и с ужасом смотрит на прыгающую снова на них собаку.
— Сасагава! — хриплый голос раздаётся откуда-то со стороны, а монстр под инерцией взрыва отлетает в сторону. — Вставай!
Киоко отмирает и поднимает голову, удивлённо смотря на стоящего перед ней Хибари.
— Живо в дом!
— Сестра! — из-за спины Кёи выглядывает Рёхей и собирается подойти к Киоко, как она встаёт и поднимает следом мальчика на ноги.
— Всё нормально, — она немного встряхивает головой, отгоняя головокружение, и тянет Фууту к дому. — Пошли, Фуута-кун, быстрее.
Ребёнок будто очнувшись, бегом следует за девушкой, сильнее сжимая её ладошку. С правой стороны раздаётся ещё один взрыв и жалобный вой. Она почти залетает в дом, как её с силой к стене прижимает Хаято, заставляя пригнуться. За его спиной звучит ещё один взрыв, сильнее, чем предыдущие. Киоко удивлённо смотрит на юношу, но, только почувствовав свободу, вырывается и забегает в дом, захлопывая дверь. Она не перестаёт бежать. Только когда дверь их комнаты закрывается, а на Фууту прыгают Ламбо и И-Пин, она съезжает по стене на пол и проваливается в темноту, почти не слыша, как её зовут чьи-то голоса.
***
Тсуна прикусывает нижнюю губу с такой силой, что по подбородку стекает капелька крови. Но это всё равно не сравнится с тобой болью, которую сейчас испытывают его руки. На ладонях нет ни единой царапины, но ощущения такие будто с них содрали кожу и засунули в раскалённые угли.
В гостиной шумно. Бьянки и Рёхей носятся от одних ребят до других, помогая с ранами. Утреннее происшествие застало их врасплох. Все ожидали этого, но почти никто полностью не был готов.
Тсуна уже устаёт считать дни, хотя казалось, прошло только около недели. Но сил нет. Он не представляет, что их ждёт дальше. Нет смысла выдумывать, что-то хорошее, но верить всё-таки ещё хочется.
— Тсуна? — шатен слегка вздрагивает и оборачивается к Хаято. Тот сидит в соседнем кресле. — С тобой всё нормально?
— А… — Савада замирает на некоторое время, обдумывая, что ответить другу. — Да, — недолгая пауза и он сразу же меняет свой ответ. — Нет.
Хаято не спрашивает дальше, а Тсуна молчит. Он не знает, что тогда произошло. Почему пламя неожиданно вышло из-под контроля, объяло полностью руки и засветилось таким ярким янтарно-золотым светом, что даже стало слепить глаза. Одного удара оказалось достаточно, чтобы вся тварь сбежала. И этого же удара хватило, чтобы Тсуна окончательно растерялся и чуть не отлетел к ближайшей стене.
Всё происходящее не наводит ужас, но заставляет сильно задуматься об этом. То, что начинает твориться вокруг них, сильно напрягает. Чего им ещё ожидать, вообще не известно. Пепел всё так же падает с неба. Солнца нет с того самого дня. Температура медленно, но стремительно понижается, а уровень радиоактивного фона растёт. Вот только все чувствуют себя прекрасно, а Хром так вообще поправляется. И что прикажите им делать в такой ситуации?
Тсуна не знает. Он пока не спешит делиться своим странными чувствами, и своим новым странным пламенем, которое не понимает и, ладно, всё-таки немного побаивается. Шум постепенно стихает в комнате и та погружается в молчание. К счастью, никто сильно не пострадал, не считая упавшую в обморок Киоко, но и она в порядке, просто сильно перенапряглась. Тсуна был сильно удивлён, когда увидел девушку на улице, был сильно удивлён, когда та спасла ребёнка, ведь не пригнись она тогда, ранения у неё были бы куда более серьёзнее, чем пару ушибов и стёсанные коленки. И, тем не менее, как бы сильно не хотелось втягивать девушек и детей во всю ситуацию, поделать он ничего не может. Они все живут в одном доме, и скрывать от кого-то происходящее точно не получится. Как бы он не хотел, чтобы они не волновались, но по-другому не выйдет. Никак. Совсем никак.
— Ребят, Киоко очнулась! — Бьянки забегает в гостиную и выискивает глазами Рёхея и Тсуну. Те сразу же срываются с места и бегут в комнату девушки.
В девчачьей спальне стоит полумрак. Хару сидит на стуле возле кровати Киоко, пока та сонно моргает и пытается немного приподняться на локтях.
— Киоко, тебе сейчас лучше полежать! — Рёхей подбегает в сестре, присаживаясь на край кровати, и сжимает её ладонь. Девушка непонимающе смотрит на брата, но спустя мгновение приходит в себя и чуть хмурится.
— Что произошло? — голос девушки какой-то слегка хриплый, да и руки ледяные тоже.
— Ты, когда забежала в комнату с Фуута-куном в обморок упала, — Хару обеспокоенно смотрит на подругу и чуть вздрагивает, когда та пытается резко подняться, но тут же падает обратно на подушку.
— С ним всё хорошо?
— Не волнуйся, дети сейчас на кухне, с ними Хром… Киоко-чан, тебе нехорошо? — Тсуна чуть наклоняется вперёд, внимательно всматривается в лицо девушки, которое выглядит однозначно на тон бледнее обычного.
— Не знаю… Голова кружится и холодно… — Тсуна и Рёхей вздрагивают и испуганно смотрят на девушек. А Хару то в теплом свитере, пока парни в тонких рубашках разгуливают.
— Тебе надо отдохнуть, — Рёхей дёрганными движениями поправляет на девушке одеяло и выбегает из комнаты. Тсуна пытается улыбнуться и тоже покидает комнату бросая:
— Если, что зовите.
Дверь со щелчком закрывается и Тсуна хмурится, отводя взгляд, направляясь в тренировочную комнату. Весьма ожидаемо там он находит Рёхея, сидящего на полу и смотрящего на склад с оружием. Савада присаживается рядом и так же направляет свой взгляд на стену увешанную автоматами.
— С ней же всё будет нормально? — голос Сасагавы непривычно тихий и очень хриплый.
— Я уже не знаю, что значит нормально, — Тсуна откидывает голову назад и прикрывает глаза, ощущая кожей головы холодный металл стены. — Всё нормально. Она просто испугалась сильно, и скорей всего ей нездоровится. Как там говорят, все болезни от нервов?
Тсуна невесело усмехается, который раз прокручивая в голове момент, когда Киоко спасает ребёнка.
— Тогда… Когда Киоко упала на землю, я испугался… — Рёхей тяжело выдыхает и скорее всего, опускает голову, смотря теперь в пол. Тсуна не знает. С закрытыми глазами легче думать.
— Не только ты. Ты её учил самообороне?
— Тсуна…
— Понял, глупый вопрос был, прости.
— Она долгое время хотела, что бы я вообще не дрался, какие там уроки, — Раздаётся тяжёлый вздох, и Тсуна отчего-то уверен, что Рёхей тоже закрыл глаза. — Просто после сегодняшнего… Ей ведь теперь придётся учиться. Я уже не знаю, смогу ли её защитить.
— Сможешь. Мы сможем защитить их.
Рёхей со вздохом поднимается с пола и направляется к выходу из помещения.
— Пойду к Киоко, думаю, немного пламени ей не помешает.
Тсуна на это слабо улыбается, всё так же сидя с закрытыми глазами. В голове мелькают события этого утра. Неожиданный взрыв, крик Хаято, испуганная Киоко, которая падая на землю, уклоняется от бешеной собаки, взрывчатка, неконтролируемое собственное пламя. Весь позитивный настрой стирается, и Тсуна хмуро смотрит на свою ладонь. Перчатки, забытые в сумке возле кровати, вряд ли как-то бы повлияли на его пламя. Ярко янтарный огонёк загорается на кончиках пальцев и шатен чуть жмурится. Кисть начинает покалывать, пламя неконтролируемо извиваться на ладони. Жёлто-оранжевый свет освещает небольшое пространство и Тсуна прикусывает губу, когда замечает в своём собственном пламени необычные разноцветные искры. Мелкие, что сразу и не увидишь, пока не приглядишься к всполохам на пальцах. Маленькие огоньки уже почти не жгут кожу, и он пытается распространить пламя по всей ладони, но ту будто прошибает током и он от неожиданности вздрагивает всем телом, из-за чего пламя гаснет. Кисть ощутимо ноет и он хмурится.
И что ему теперь делать с этим?
***
Вечер на кухне проходит весьма оживлённо. Киоко весьма довольная и здоровая крутится возле стола, убирая посуду после ужина. Пламя брата ей помогло и теперь от усталости не осталось и следа. Весьма предсказуемо кухню сразу же покидает Хибари, а вот остальные на удивление остаются в комнате, негромко переговариваясь. Она слабо вздрагивает, слыша разговор, но понимает, что пора привыкать к такому положению дел.
— И что нам теперь делать? — Хаято, севший на подоконник, недовольно хмурится. — Это помогло сегодня, но если такие нападки будут происходить слишком часто, то взрывчатка рано или поздно кончится. А искать для неё химикаты по городу дело весьма глупое.
— Но мы и не можем оставить дом совсем без охраны, — Тсуна складывает руки в замок и опирается на них подбородком, сидя за столом. — Но Хаято прав, взрывчатку использовать так слишком нерационально. Да и кто знает, с какой стороны они нападут в следующий раз, а весь периметр территории закладывать бомбами и динамитом глупо. Мы сами же и пострадать можем.
— Никто не заметил, на что это гадость вообще реагирует? — Бьянки скрестив руки, опирается о стену, смотря на всю компанию ребят. Господи, одеть их всех в черные костюмы и будет прямо вылитое семейное собрание. Девушка невольно ёжится от своих мыслей, понимая, что в мафии, конечно, серьёзнее разборки, но точно не такие. Не настолько важные.
— Учитывая, что это животные у них однозначно хороший нюх и слух, — Кен мимолётно бросает взгляд на Бьянки и прикрывает глаза. — Вот только они вообще не похожи на нормальных собак или волков.
— Если ты не заметил, то я сообщу что они, похоже, мутировавшие, — Хаято невольно ухмыляется, с силой сжимая дерево под руками. Бесит.
— Я не о том, — Кен на удивление сидит спокойно, даже не дёргается, чем заслуживает весьма удивлённый взгляд от Чикусы и Хром. На стол медленно опускаются челюсти. — Они помогают мне принять облик и силу какого-либо животного, но и ещё я чувствую других зверей. И эти собаки… В них будто есть паразит или что-то в этом роде. Причём было такое ощущение, что…
— Они были дохлые? — Хаято смотрит на Джошиму. Тот кивает и открывает глаза, встречаясь взглядом с Гокудерой. — То есть они уже не могли мутировать?
— Могли, но до того как сдохли.
— То есть я всё-таки был прав? — Хаято язвительно ухмыляется.
— Может, ещё расскажешь, что в них конкретно мутировало, умник? — Кен поднимается со стула и опирается руками на стол, смотря зло на подрывника.
— О, ну только если ты притащишь мне дохлый труп.
— Убить то, что уже мертво, да ты гений.
— А я смотрю, ты нарываешься! — кольцо на руке урагана загорается, и юноша спрыгивает с подоконника, подходя к столу.
— А ты так и просишь, что бы тебе морду разукрасили, да?! — Кен грубо хватает Хаято за воротник рубашки и заносит руку для удара, тоже делает и Гокудера.
— Эй, ребят, если сегодня утром было мало, то идите в тренировочный зал, — Тсуна тяжко вздыхает, наблюдая, как юноши быстро ретировались с кухни. Из коридора раздаётся отборный мат и крик.
— Твою же… Они там друг друга не убьют? — Бьянки срывается с места и скрывается за дверьми.
— Не должны, блин! — Тсуна следом за девушкой выбегает из кухни.
На кухне наступает тишина. Всё удивлённо смотрят на дверь и пытаются сообразить, что тут вообще только что произошло. Хром, опираясь об столешницу, поднимается со стула и чуть качается в сторону, но её тут же ловит Чикуса.
— Куда собралась? — парень внимательно осматривает девушку, и, замечая как та хмурится, поднимает на руки и выносит из комнаты. Не хватало, что бы она ещё раз в обморок грохнулась.
— Рёхей-кун, поможешь дойти до спальни? — Хару тяжко вздыхает, понимая, что сидеть тут уже бессмысленно. И она может, посидела бы с Киоко, вот только у подруги такой взгляд, что вряд ли удастся её разговорить. Сасагава помогает девушке подняться и, закидывая её руку себе за шею, так же подхватывает на руки. Миура испуганно восклицает и зажмуривает глаза. Оно попросила помочь дойти, а не донести её на руках!
Дети, удивлённо смотря на стремительно пустеющую комнату, тоже быстро выбегают в коридор, направляясь, скорее всего за Рёхеем и Хару. Киоко вздыхает и, домывая посуду, отставляет её, пытаясь подсчитать, на сколько дней или недель им хватит припасов. Вот только мысли никак не хотят собираться в кучу. За стол садится Такеши, расслаблено смотря в окно. А у Киоко только один вопрос в голове.
— Ямамото-кун…
— Такеши, — аккуратно поправляет её юноша и переводит взгляд на девушку, ожидая, что та скажет. Хотя её вопрос не сложно предугадать. Киоко переводит дыхание и, глубоко вдохнув, негромко говорит.
— Такеши-кун, ты можешь научить меня драться?
Называется, приплыли. Этого он не ожидал. Хотя вообще-то стоило, наверное… Наверное…
— Киоко, это, конечно, храбро, но почему бы тебе не попросить кого-то другого? — а можно было бы спросить: «Уверена ли она в своём решении»
— Тсуна-кун и братик точно не согласятся, Хаято-кун точно расскажет Тсуне-куну, а ты…
Такеши понимает, почему девушка доверилась с таким вопрос именно ему. Вот только настойчивое ощущение, что он получит двойной подзатыльник, не покидает его.
— Киоко, я умею драться только на катанах и то не профессионально. Вряд ли ты сможешь…
— С пистолетами у меня точно шанса нет. Такеши-кун, пожалуйста…
Киоко понимает насколько это глупо. Она совсем слабая и физическая подготовка у неё лишь на уровне школьных уроков физкультуры. И тем более, какая разница. Рано или поздно всё равно придётся. Так ей кажется. А там кто знает, что будет дальше. Но сейчас она готова попробовать себя. Сейчас она, вроде бы готова.
— Ладно, — Такеши еле успевает произнести слово, как на кухню заходит Рёхей и обращается к Киоко.
— Тебя Хару звала.
Девушка кивает и быстро покидает комнату.
— И как много ты слышал?
— Ты думаешь, стоит начать тренировать её? — Рёхей поворачивается к дождю и смотрит на него.
— Не знаю. Но если мы тут всё-таки надолго застряли, то, наверное, стоит попробовать.
— Как долго Тсуна не будет знать об этом?
— Наверное, пока не запалит нас. В любом случае… — Такеши поднимается из-за стола. — Я могу научить её обращаться с катаной, но с физической подготовкой лучше заняться тебе.
Рёхей вздыхает и поднимает голову к потолку.
— Тсуна нас убьёт, когда узнает, что мы всё-таки втягиваем её в это.
— Не решишься её отговорить от этой затеи? — Такеши замирает, смотря на друга.
— Она боится, — кулаки непроизвольно сжимаются. — Вряд ли она станет даже слушать меня.
Такеши лишь хмыкает, направляясь к двери, и застывает возле неё.
— Знаешь, если бы она только боялась, то не вышла бы сегодня за Фуутой на улицу, — Ямамото на секунду теряется и тут же продолжает. — Кстати, мы так и не разобрались, что было с ним утром?
— Нет. Тсуна решил пока его не трогать, но внимательно присматривать. — Рёхей идёт к другу и слегка улыбается. — Пошли, посмотрим, не поубивали ли Хаято и Кен друг друга.
— Хаха, ну судя по тому, что крика Тсуны или Бьянки здесь ещё не слышно, то похоже у них всё нормально.
В эту же минуту из тренировочной комнаты раздаётся трёхэтажный мат Бьянки. Ну да, видно кто тут точно брат и сестра.
И Киоко точно уверена, что сейчас самое время начать.
Комментарий к Метеор 11. Дым в небесах.
Нууу… Отдых, осознание жизни, попытка вернуться на фикбук, болото нового фандома, из которого я чудом вроде вылезла, траур (самый настоящий), и всё-таки, я смогла это написать.
Наслаждайтесь)
========== Метеор 12. Искры на остывающих углях. ==========
После нападения на дом проходит где-то чуть меньше недели. Спокойствие более-менее возвращается к ребятам, вот только теперь уже каждый готов к «гостям». Хром спокойно вздыхает и поднимается с кровати, привычным движением руки поправляя волосы. Ладонь непривычно не встречается с хохолком и она выдыхает. Пару дней назад она решила немного изменить причёску. Да и по утрам первое время не было сил её делать. Именно поэтому сейчас распущенные волосы едва достают до плеч. И Хром так нравится. Заколка больше не давит на кожу головы, и девушка чуть улыбается.
Вроде и прошло всего-то немного времени после падения метеорита, а столько всего изменилось. И тут речь идёт не об окружении, а о них самих. Внутренне они потихоньку, но очень сильно меняются. Всё же в тот вечер драка между Кеном и Хаято была хорошая, но, похоже, она немного, но вправила ребятам мозги. Хром аккуратно заправляет диван и покидает пустую комнату. Чикуса и Кен, скорее всего, ещё на улице.
После недолгих размышлений, было всё-таки принято решение, что ребята будут просто патрулировать периметр дома и двора. А у них по сути другого выбора то и не нет. Просто так тратить взрывчатку никто не был согласен, а придумывать какие-то другие ловушки времени сильно нет. Пока трое стоят на своих постах, ещё трое должны были отправиться в город. Хром не страшно за них, просто немного непривычно, что сегодня утром такая тишина в доме.
Она стучится в дверь и аккуратно её приоткрывает, заглядывая внутрь.
— О, Хром-чан, проходи! — Хару радостно улыбается, а Докуро становится резко неловко, из-за чего щёчки покрываются румянцем, но она всё-таки заходит в комнату, тихо прикрывая дверь.
— А Киоко-чан? — Хром неуверенно присаживается на стул возле кровати Миуры.
— Её, похоже, Бьянки ещё не отпустила, — шатенка задумчиво наклоняет голову, смотря в окно. Долго держать секрет у троицы не вышло, просто потому, что Такеши и Рёхей под гнётом совести сами всё рассказали Тсуне. Тот естественно пытался отговорить Киоко от её решения, и его уговоры ожидаемо не подействовали. И поэтому последние несколько дней Сасагава пропадает с утра.
В комнату влетают дети, испуганно хныча и забираются на кровать к Хару.
— Эй, ну чего вы испугались? — что за глупый вопрос. Понятное дело, кто может их напугать в стенах дома — Хибари, который ходит последние пару дней темнее самой страшной грозовой тучи.
Дети продолжают хныкать, но уже через минуту начинают драться и слетают с кровати на пол, совершенно позабыв про страх.
— Как ты вообще себя чувствуешь? — Хару заинтересованно смотрит на иллюзионистку и отмечает, что с распущенными волосами она выглядит милее.
— Намного лучше, чем было… — она неуверенно ведёт плечами и отводит взгляд в сторону. Она сама передвигается, иллюзии держатся идеально. Хотя последнее немного ложь, ибо почему-то её собственное пламя начало вести себя странно. Именно поэтому её не покидает лёгкое покалывание в местах соприкосновения иллюзии и тела. Но это не болезненно, поэтому она считает, что оно не стоит сильного внимания.
Дверь распахивается и в комнату чуть ли не заползая, входит Киоко, и только увидев кровать, бросается к ней, падая и облегчённо выдыхая.
— Киоко-чан, с тобой всё хорошо? — Хару с улыбкой смотрит на подругу, которая постепенно расплывается на кровати, словно желе.
— Нееет, — устало тянет девушка и переворачивается на спину. — У меня всё тело болииит…
— А как ты хотела? — в комнату заходит Бьянки, с усмешкой смотря на свою ученицу, если её так можно назвать.
— Я, конечно, знала, что будет тяжело, но что бы ещё и больно…
— Привыкнешь со временем. Потом эти упражнение с лёгкостью будешь выполнять, — Бьянки присаживается на кровать Сасагавы и слегка трепет её по волосам. — Ты молодец.
Бьянки чуть улыбается, смотря на девушку и задумывается. А настолько Рёхей и Киоко разные, какими кажутся на первый взгляд? Она пока не может ответить на этот вопрос чётко. Но то, что они брат и сестра сомнений точно не вызывает.
— Надо идти обед готовить, — Киоко с протяжным стоном принимает сидячее положение и, слегка хмурясь, трёт шею.
— Киоко-чан, — Хром прикусывает губу и слегка наклоняет голову вбок. — Может, давай я тебе помогу?
Сасагава смотря на покрасневшую девушку, бросается на неё с объятиями и весело улыбается, будто позабыв про усталость. Хром не сложно помочь с таким элементарным делом, да и к тому же она устала ничего не делать, когда все вокруг чем-то заняты. Хром надеется, что лёгкое покалывание в животе и в глазу скоро пройдут и не помещают ей заниматься делами. Докуро верит. Верит, но все ещё боится, того что их всех ждёт дальше. Но боится намного меньше, чем до этого. Ведь она не одна.
***
Хаято аккуратно открывает дверь в кабинет и заходит внутрь. Помещение находится в полумраке, из-за плотных портьер на окнах. Он включает настольную лампу и осматривает стоящие вдоль стены книжные стеллажи. Это начинает немного даже нравиться. Хаято любит загадки, и даже несмотря на то, что сейчас далеко не спокойное время и не самая подходящая ситуация, он всё равно не может удержать себя от поиска ответов на свои вопросы. На стол опускаются несколько книг по ядерной физике и радиохимии. Он надеется, что разобраться в этом будет не так уж и сложно, в конце концов, точные науки давались легко ему в школе.
Он хмыкает и садится за стол, поочерёдно открывая книги, проверяя их содержание и размышляя, какую из них стоит прочесть или хотя бы пролистать первой. Информации в каждой из них огромное количество, вот только Хаято уверен, что она вряд ли поможет с решением проблем. А где ему ещё искать ответ на вопрос: «Какого черта, они все ещё живы?!»
Возможно, и проводились когда-то какие-то исследования с реакцией живых организмов на сильный радиоактивный фон, вот только вряд ли кто-то смог достичь результата, который объяснил бы Хаято, как они ещё остаются в живых. И если с ядерной физикой и химией, он с удовольствием начнёт разбираться, то ту же медицину, которую следовало бы немного лучше изучить в связи с последними «открытиями», он вряд ли выдержит.
Его немного тревожат мысли, что он в такое время собирается садиться за науку, а с другой стороны, что ему ещё делать? С запасами у них сейчас все хорошо, а учитывая температуру на улице, то продукты вряд ли сильно испортятся, тем более сходить в город за ними дело, конечно, опасное, но не такое уж и сложное. С домом всё хорошо, с водой есть небольшие проблемы, но не настолько страшные. Вот и выходит, что проводить весь день в тренировочной комнате будет не так уж и весело. Тем более та часто занята, либо Такеши из неё не вылезает, всё с катанами занимается, либо Бьянки и Рёхей мучают Киоко — по-другому назвать её тренировки у него не поворачивается язык.
Вообще он был удивлён, когда узнал, что девушка попросила Такеши её тренировать, но тут же с другой стороны, можно было и похвалить её за смелость — решиться на такое надо ещё суметь. Это он — родился в мафии, рос в ней и сражаться умеет, чуть ли не с пелёнок, а другое дело мирная школьница, которая и муху наверняка не обидела. Но на удивление, Киоко сейчас держится хорошо, а её стремление научится постоять за себя, не кажется таким уж и глупым. Хаято видел её вчерашнюю тренировку. Какими бы разными Киоко и Рёхей не были, но они всё равно брат и сестра, поэтому девушка неплохо справляется с поставленными для неё задачами.
Гокудера вздыхает и откидывается на спинку стула, сверля потолок напряжённым взглядом. Размышления, это дело, конечно, хорошее, но и проблемы решать надо. А что с ними делать, он вообще не представляет. Его угнетает та мысль, что он единственный в этой компании, кто хорошо знаком с теорией пламени. Да, есть ребята из Кокуе Ленда, но те большую часть своей жизни провели в лабораториях, есть сестра, но и та предпочитала больше заниматься ядами, чем пламенем; а про остальных он вообще молчит.
Дверь в кабинет медленно открывается и на пороге появляется Хибари, тот на мгновение замирает, видя, что в комнате уже есть Гокудера, но не обращает сильного внимания и проходит внутрь, направляясь к книжным полкам. Хаято не сомневается, что Кёя тут по той же причине, что и он сам. Бывший ГДК медленно обводит взглядом полку и, остановившись на одной из книг, берет её.
Кёя вообще-то бесит Гокудеру. На это есть много причин, к примеру, завышенное самомнение и избиение Савады в школьные времена, но сейчас он пытается абстрагироваться от этого. Эти пару недель показали, что Хибари вообще слишком умный и, на минуточку, Хаято это бесит ещё больше, потому что решать вопросы, кажется, им придётся вместе.
Если они только не убьют друг друга сразу …
Они долгое время находятся в молчании, и Гокудера не знает даже как начать разговор, потому что, кое-кто с завышенной самооценкой точно первым не начнёт говорить, и это опять бесит.
— Что думаешь насчёт всего этого? — Хаято честно старается не дёргаться и перестать нервно тянуться к динамиту, что выходит, откровенно говоря, плохо.
— Радиоактивный фон и аномальная выживаемость? — Кёя не отрывая взгляда от книги, присаживается в кресло рядом со столом. — Скорее всего причина тут кроется в пламени, вот только у Сасагавы, Миуры и того мальчишки его нет, а они всё равно живы.
Гокудера молчит, задумчиво смотря на стену напротив, и пытается хоть как-то подойти к разгадке, не обращая сильного внимания на юношу.
— Процент обычному человеку, выжить при таком радиоактивном фоне равен нулю. Значит всё-таки дело либо в пламени, либо во всех нас, — Хаято подрывается со стула и напряжено выискивает книги на полках стеллажа. — Среди нас только трое без пламени, не считая И-пин, но её пламя ещё возможно не совсем развилось. Если так подумать, то можно временно представить, что пламя реально имеет какую-то особенность, защищающую от радиоактивности.
— Фуута де ла Стелла. Что у него за способность? — Кёя отрывает взгляд от строчек и смотрит на замершего подрывника.
— До крушения он составлял рейтинги. А сейчас, чёрт его знает. Эти карточки пару раз парили, и тогда он что-то говорил, а так… — Хаято понимает, что конкретно сглупил, ведь надо было чуть ли не в первую очередь разобраться с этим ребёнком. Вот только есть одно большое «но»! Это РЕБЁНОК и он понятия не имеет, как с ним надо разговаривать.
— Пламя может как-то повлиять на обычного человека? — Кёя после недолгого молчания, всё-таки говорит и мысленно про себя усмехается, наблюдая, как шокировано на него смотрит Хаято.
— Я идиот! — Гокудера хлопает себя по лбу и думает, что Хибари всё-таки сможет помочь в этих «исследованиях» и это бесит ещё больше!
Не только у Кёи завышенное самомнение.
***
Под вечер посты дежурства немного меняются и теперь на улице остаются Такеши, Рёхей и Чикуса. Последний на удивление отказывается уходить, да остальные и не сильно спорят, так как Хаято застрял в кабинете и вытащить его оттуда задача нереальная и не очень приятная. Что удивляет больше всего, так это то, что он застрял там с Хибари, из-за чего Тсуна практически поселился под дверьми в кабинет, боясь, что те друг друга начнут убивать. Но пока там тихо, что очень пугает Саваду, очень сильно пугает.
На улице уже стало привычно находиться. Пепел не пугает, просто немного раздражает, когда из-за толстого слоя не видно небольшой трещины в асфальте или поваленных камней, с которых ребята успели навернуться несколько раз.
Ямамото медленно и аккуратно ступает по плитке на крыше, затаив дыхание и замирает, оглядываясь вокруг на все четыре стороны света. Везде тихо и вроде никого нет. Он хмыкает и сжимает в ладони катану в саях и идёт дальше, стараясь успеть и под ноги смотреть, чтобы не упасть с крыши, и тут же оглядывать местность на наличие опасности. Пепел, что сейчас устилает всё вокруг, вызывает двоякое ощущение. Он лёгкий, очень лёгкий и поэтому лёгкого колыхания ветерка вполне хватает, что бы устраивать небольшие серые завихрения в воздухе. И как же хорошо, что ветер не сильный, ведь любое движение, даже очень далеко, можно увидеть с крыши дома. Нога чуть съезжает по плитке вниз и Ямамото тут же приседает, упираясь концом саи в поверхность крыши, и переводит дыхание. Что случится быстрее: он поседеет или всё-таки навернётся с крыши?
Рёхей услышав негромкий стук металла об плитку, моментально переводит взгляд на крышу, и облегчённо выдыхает. Похоже, Такеши просто оступился. Хотя от этого спокойнее не становится. За всё время, проведённое на постах, он ещё ни разу не дежурил на крыше, да и несильно хотелось как-то. На земле спокойней, уверенней, хотя все так же небезопасно. Ночью дежурить так оно вообще одно «удовольствие». Пару дней назад эти твари пытались подобраться к дому, но Хаято устроил им тёплый приём с винтовкой на крыше. Тогда утром все думали, что всё-таки делать с подрывником. Вроде и работу свою выполнил хорошо, но, кто же, чёрт возьми, так делает?! Ночью, на крыше, с винтовкой! Да практически всё чуть инфаркт не получили. Именно поэтому к дежурству Хаято всё теперь относятся с опаской, мало ли как в следующий раз он будет отпугивать тварей. Хотя за то, что отпугивает, отдельное спасибо.
Сасагава вздыхает и складывает руки на груди, опираясь об угол дома, смотря в темнеющее серое небо. Солнца уже давно никто не ждёт, благо в какой-то кладовке они нашли нерабочие часы, с которыми Хаято что-то натворил и те начали ходить. Честно Рёхей удивляется другу, который не вылезает из кабинета с книгами. Школа «окончилась», да, вот только знания сейчас слишком оказываются нужными. Вообще ему начинает казаться, что сейчас они потихоньку превращаются в один единый механизм. И, казалось бы, роли более менее распределены были ещё в первый день, вот только Киоко отказывается оставаться на одном месте, что заставляет его и гордится своей сестрой, и безумно беспокоится. Она ведь такая хрупкая, и Рёхей не может представить её сжимающую рукоять меча или держащую на прицеле пистолет. Он безумно за неё беспокоится, вот только отговаривать от этой затеи не собирается. Она сама захотела, она сама решила, поэтому пусть пока будет так, как есть. А там кто знает, может это решение сейчас — окажется самым верным в будущем. В конце концов, они сейчас все чему-то учатся друг у друга. Именно поэтому в карманах куртки лежат кастеты, а ладонь непривычно сжимает рукоять револьвера. На губах юноши появляется лёгкая улыбка. Им ещё предстоит многому научиться. Всем вместе.
— Чикуса, ты выбрал новое оружие? — Такеши оглядывает местность ещё раз и аккуратно присаживается на край крыши, надеясь, что удача всё-таки на его стороне, и он не упадёт лицом вниз. Остаётся надеяться.
— Почти, — юноша прикрывает глаза, опираясь на целый кусок забора позади себя. Из-за всего происходящего некоторым приходится менять вооружение, и если Ямамото или тому же Хаято повезло со своим привычным оружием, то другим надо привыкать и искать новое.
— Я слышал Кен выбрал огнестрельное?
— Да. Ему понравились винтовки, — Чикуса хмыкает, смотря на кривоватую улыбку Такеши. — Теперь два идиота с винтовками по утрам будут гулять.
Ямамото слегка удивлённо смотрит на напарника, но тут же тихо смеётся, представляя, как Кен и Хаято утром дежурят с винтовками. Тогда уж к ним точно твари не подберутся, ну если у тех существует хоть какой-нибудь инстинкт самосохранения.
— Ну, а ты? С йо-йо ведь ходить не серьёзно, — Такеши не имеет в виду ничего такого, но в таких пепельных условиях, иглы не самое лучшее оружие, это если не затрагивать тему промахов и опасности для самих себя напороться на них.
— Сейчас сойдёт пока и револьвер, а там ещё подумаю, — Если честно Какимото ещё не определился. Выучиваться с рукопашным боем или фехтованием слишком муторно, да и не его это.
— А если метательные ножи? Это же круче игл, — Чикуса с недоверием смотрит на улыбающегося мечника и вздыхает. И чего тот к нему прицепился? Ну да пламя у них общее, да общаться с Ямамото легче чем с Кеном, но чего допрашивать то так?
— Можно будет попробовать.
«Неплохая, в общем-то, идея…»
Такеши улыбается и поднимается на ноги, отряхивая те от небольшого слоя пепла, и двигается дальше по крыше, оставляя после себя поднявшийся серый шлейф, больше похожий на пыль, чем на пепел.
***
Тсуна последний раз отжимается и со вздохом перекатывается на спину, ёжась от слишком холодного металлического пола. В тренировочной комнате никого нет, что не удивительно, ночью все спят, кроме тех, кто стоит на постах. Его напряжённое дыхание эхом отскакивает от гладких серебристых стен. Оружейный склад пока закрыт за ненадобностью ночью. Да и Тсуне оружие не сильно то и надо. Ему бы со своим пламенем разобраться.
Он уже понял, что что-то да произошло с ним, причём не только у него одного. Может он сильно переживает, а может это другие не сильно обращают на пламя внимание. Тсуна запутался и боится того, что происходит. А может в этом и проблема? Боятся сейчас некогда, надо заниматься делом, а он тут раскисает на холодном полу.
«Надо ещё раз попробовать. Это же моё пламя, оно ничего мне не сделает»
Ох, где же ты, Реборн, дорогой? Сейчас бы получить он него урок, вот только Саваде, кажется, что даже киллер не сталкивался с подобным. Мысли об учителе немного ворошат что-то внутри, но Тсуна старается даже не думать в этом направлении. Мёртв или жив Реборн, где его отец и беспокоится ли о нём? Сейчас об этом лучше не думать.
Пламя на руках вспыхивает и обжигает кожу. Тсуна подрывается на ноги и прикусывает губу, напрягая руки, ощущая, как по венам течёт раскалённая кровь. Каждый нерв пробивает болью, и он еле сдерживает крик. Вдох — выдох. Мышцы медленно расслабляются, и он надеется, что пламя затухнет, но то взрывается в кулаках и мягко обволакивает ладони. Тсуна поражённо выдыхает, на автомате тянется пальцами к подбородку, что бы стереть каплю крови, из все-таки прокушенной губы.
Он слегка улыбается и только сейчас понимает, что ему весьма комфортно и без перчаток. Пламя слишком мягкое и тёплое. Шатен вглядывается очередной раз в сполохи огня на своих руках и поражено выдыхает. Оно совсем другое. Будто чистейший янтарь, внутри которого вспыхивают разноцветные искры. Тсуна честно устал бояться этих перемен, поэтому завтра же он покажет это Хаято и остальным, а там будь, что будет.
А искры растворяются крошечными вспышками внутри янтарного небесного пламени.
Словно звёзды во вселенной.
Комментарий к Метеор 12. Искры на остывающих углях.
Кто-нибудь дайте мне пинка и верните меня в этот фандом, а то я ощущаю себя ужасно, читая одно, и при этом работая над другим!
Кхм, новая глава. Я не собиралась отпускать ту гнетущую обстановку, но похоже ей не быть тут вечно. И, наверное, это хорошо…
Наслаждайтесь)
========== Метеор 13. Ветер не дует с запада. ==========
Киоко заворожённо смотрит на вспыхивающие, на ладони Хром фиолетовые огоньки и аккуратно подносит к ним руку.
— Не бойся, оно не обжигает, — тихо шепчет Хром и заправляет прядку за ухо свободной рукой.
— Его трудно контролировать? — Киоко заинтересованно касается пальцами огонька на кольце девушки и поднимает на неё взгляд.
— Поначалу было сложно, а потом легче. Мукуро-сама меня многому научил.
Киоко убирает руку от пламени и чуть прикусывает губу. Ей несильно интересно кто этот Мукуро. Жизнь резко разделилась на две части, до метеорита и после. Небо сейчас совсем другое — серое, чуть мрачноватое, но спокойное. И ей уже не сильно интересно, что было раньше. Какая разница, если сейчас оно не имеет значения. Она вытягивает руку перед собой ладонью вверх и наблюдает, как на кожу ложатся мелкие частицы пепла.
— Интересно, что может так долго гореть? — Хару кутается в кофту и выдыхает, поднимая глаза к небу. Сейчас они сидят во внутреннем дворике, просто отдыхая и наслаждаясь тишиной. Дети бегают недалеко от них, и что самое удивительное громко не кричат.
— Даже не представляю, но Хаято-кун и Хибари-кун вроде пытаются разобраться с этим, — Киоко сдувает с ладони небольшую кучку пепла и улыбается, смотря, как те недолго кружат в воздухе. — Хотя я удивлена, что они ещё не подрались.
— А я удивлена, что Киоко-чан скоро тоже научится драться, — Хару с улыбкой подпирает лицо ладошками и упирается руками в коленки. Сасагава на это заявление краснеет, касаясь прохладными пальцами своего лица. Миура чуть смеётся и стряхивает с волос налетевший пепел. — Хром-чан, а ты умеешь только пламенем пользоваться?
В связи с тем, что все всё знают, девушки очень часто интересуются этими не совсем ещё понятными для них аспектами новой жизни.
— Да. Только иллюзии, — Хром всегда говорит тихо и будто несмело, хотя она потихоньку, но привыкает к девушкам, да и к остальным тоже.
— Из-за здоровья не можешь физически сражаться? — Хару как-то понимающе спрашивает, хотя сама и не задумывалась, чтобы тренироваться. Куда ей с одной ногой, хотя можно было бы попробовать…
«Да бред полнейший»
— Да, — коротко кивает Докуро. — На иллюзии уходит слишком много сил, точнее уходило… А сейчас…
— Что сейчас? — девушки хором спрашивают, заинтересованно смотря на неё.
— Это сложно объяснить, но такое ощущение, что пламя стало мощнее… — Хром зажигает на кольце пламя и чуть касается его пальцами другой руки. — Оно более лёгкое, но сильнее прежнего. Это сложно…
— Оно что изменилось? Как у Тсуны-куна? — Киоко непонимающе наклоняет голову в бок и круглыми глазами смотрит на девушку.
— Не знаю.
— Хром, а создай машинку!
Ламбо подлетает к девушке и весело ей улыбается. Ребёнок — ребёнком, а о пламени он достаточно знает для своего возраста. Хром пытается неловко улыбнуться и недолго думает, нужен ли её трезубец, оставленный сегодня в спальне, или нет. Рука медленно поднимается в воздух и делает некоторые пасы, создавая в воздухе небольшой силуэт детской игрушки. Без трезубца это выходит немного сложнее, но не настолько, чтобы она не справилась. Ламбо задорно смеётся и несётся за плывущей по воздуху иллюзией.
— Не понимаю, как пламенем тумана можно кому-то сделать плохо… — Хару непонимающе дует губы.
— Бьянки-сан, как-то рассказывала, что с его помощью можно проникать в чужое сознание? — Киоко слегка ёжится, представляя себе это.
— Да, это правда. Но это очень тяжело и не безопасно, как для жертвы, так и для самого иллюзиониста… — девушка тихо шепчет, опуская голову, смотря, на свои, сложенные на коленях ладошки.
За спинами раздаётся еле слышный хлопок, на который они бы и не обратили сильного внимания, если бы не Ламбо.
— Эээ! А это что? Киоко! — Ребёнок заинтересованно опускается на коленки, смотря на пепел. Девушки непонимающе переглядываются, и Киоко с Хром поднимаются со стульев, подходя к Бовино.
— Что случилось, Ламбо-кун? — Киоко присаживается рядом и только сейчас замечает, что-то ещё на слое пепла. — Что это?
Сасагава с опаской тянется рукой к чёрному песку на земле.
— Киоко-чан, стой! — Хром подходит ближе и непонимающе смотрит на кучку чёрного то ли песка, то ли пыли. Докуро присаживается и проводит рукой над этим нечто. Пальцы слегка покалывает, а значит в этом есть остаток её пламени. И покалывает точно так же, как и внутри. — Она должна была просто исчезнуть. Я не понимаю что это. Иллюзия не может создавать что-то материальное.
— А это не может быть тоже иллюзией? — Киоко поднимается на ноги и непонимающе смотрит на чёрный песок, что слегка искрится серебристо-синим светом.
— Нет. Я… Это не моя иллюзия.
— Девочки, да что там у вас?! — Хару обречённо вздыхает и смотрит на девушек.
Хром находит рядом небольшую веточку и проводит той по кучке песка. Настоящий. И не известно, откуда появившийся.
— Машинка ехала, а потом — хлоп! И на землю посыпалось это! — дети непонимающе смотрят на девушек, а Фуута хмурится.
— Ну что та-ам тако-ое? — Хару тянет слова, уже с жутким интересом смотря в сторону девушек.
— Киоко-чан… — Хром поднимается с коленок и обеспокоенно смотрит на непонятную пыль и вздыхает. — Зови ребят…
***
В гостиной стоит жуткий шум, который создаёт практически один Гокудера, носящийся из одного конца комнаты, в другой, при этом яростно дёргающий себя за волосы.
— Нам только этого не хватало! Что это вообще такое?!
Ребята тихо перешёптываются, однако, никто не может понять, что за чертовщина произошла в этот раз.
— Так, корова, расскажи ещё раз, что произошло? — Хаято пытается хоть как-нибудь успокоиться, что выходит очень плохо. Он с радиацией ещё не разобрался, а тут ещё и эта непонятная штуковина появилась.
— Я уже сказал, Глопудера! — Бовино обиженно показывает язык и отворачивается, сидя на коленях Хару. — Машинка просто рассыпалась.
— Но разве иллюзия способна на такое?! — все взгляды обращаются на Хром, отчего той становится совсем неловко. Она не знает, что ответить, потому что сама не понимает, что происходит. Хаято глубоко вздыхает и трёт переносицу пальцами. — До метеорита ты так умела?
— Нет. Иллюзии никогда так себя не вели, — тихо отвечает Хром.
— А после метеорита значит, что-то пошло не так… Ты ведь первый раз воспользовалась им, ну после того как произошло землетрясение?
— Ну да…
— Это второй раз, — Чикуса поправляет очки, смотря на Гокудеру. — Как только мы выбрались из-под завалов Кокуе Ленда, она использовала пламя, что бы связаться с Мукуро-самой.
— А, точно. Но у неё не вышло, — Кен, понимая, о чем говорит напарник, продолжает. — Но тогда такого не было, никакой пыли.
Наступает тишина.
— Хром-чан, а ты можешь ещё одну иллюзию сделать? — Хару заинтересованно смотрит на девушку, та хмурится, но вытягивает руку вперёд, кольцо вспыхивает темно-сиреневым пламенем, над ладонью расцветает лотос, которой тут же растворяется. Никакой пыли.
— Не понимаю… — Гокудера отшатывается назад и хватается за край стола, напряжённо размышляя. — Тогда получилось, а сейчас нет? Что за чёрт?
— Мне кажется, или оно стало темнее? — Тсуна поддаётся чуть вперёд, смотря на всё ещё объятое пламенем кольцо.
— А? — практически все направляют взгляд туда же и удивлённо замирают.
— Да, и вправду… Темнее, чем раньше… — Кен обеспокоенно переводит взгляд на ошарашенную Хром. Та так и стоит, замерев с протянутой вперёд рукой, где темно-сиреневое пламя обвивает кольцо.
— Ладно, это всё, конечно, интересно, но давайте вернёмся к работе, — Тсуна отмирает первым и чуть облегчённо выдыхает — всё-таки ничего страшного не произошло, пока что.
— Секунду! — Хаято срывается с места и выбегает из комнаты, буквально через минуту, возвращаясь назад с дозиметром. — Сейчас кое-что проверю…
Все замирают, и почти не дышат, не зная, какого результата ожидать. Юноша подносит дозиметр к кучке пыли, что лежит на бумаге на столе и напряжённо смотрит на небольшой экранчик прибора. Несколько секунд ничего не происходит, он даже не двигается, только глаза широко распахиваются, смотря на дозиметр. Кёя тихо хмыкает, и подходит к столу, так же замирая, но тут же выхватывает прибор и, развернувшись, направляется к двери.
— Савада, я и он идём в город, — все ошарашенно смотрят на скрывшегося за дверьми юношу и переводят взгляд на подрывника, который срывается с места с криком.
— А, ну стой, зараза, верни дозиметр!
На несколько секунд в комнате вновь воцаряется тишина.
— Это что только что было? — Бьянки непонимающе смотрит на дверь и тут же срывается следом за юношами. — Они же убьют друг друга!
Все тихо усмехаются, и начинают расходиться. Хару так и продолжает сидеть на стуле, что стоит возле стола и немного зависшим взглядом пялиться на пыль. По коже пробегает дрожь, как только в мыслях всплывает небольшой экран прибора, где с показателя «536 R» значения возле пыли резко прыгает до «1408 R».
— Чикуса-кун, — она неловко улыбается, так как в комнате остаются только они одни. — Поможешь дойти до кабинета с книжечками?
У Хару очень резко появляется желание почитать книги, по ядерной физике…
***
В тренировочном зале Тсуна остаётся один, после того как ту покидает Бьянки захватив заряженный автомат.
— Удачи!
Что может быть страшнее той троицы, что сейчас отправилась в город, он не знает. Ему остаётся только надеяться, что Хаято и Хибари не убьют друг друга. Он надеется, что Бьянки в случае чего справится с ними обоими, не то быть большим проблемам.
От металлических стен отражается тяжёлый вздох. Он расслабляется и делает замах ногой. Связки под коленом начинают немного тянуть. Резкий разворот и удар кулаком в грудь невидимого противника. Руки на мгновение покрываются пламенем, что быстро гаснет. По виску скатывается капля пота, но он упрямо продолжает повторять все те движения, которым его когда-то научил Реборн. По-настоящему он сражался ничтожно мало, только с Мукуро и Занзасом. Да уже сейчас, от этих тварей они отбивались столько раз, сколько некоторые из них до этого никогда не сражались.
Он напрягает руки, немного сжимая зубы, и прикрывает глаза. По ладоням струится уже знакомое новое пламя, но сейчас уже нет никакой боли. Этот огонь приятно греет, обволакивает каждую клетку, приносит с собой лёгкое чувство эйфории. Тсуна медленно расслабляется, чувствуя, как тепло слабыми волнами накатывает на всё тело. Ладони сами собой разжимаются. Он проводит рукой по воздуху, смотря на яркое янтарное пламя, что не собирается гаснуть. Его распирает любопытство — изменилась ли сила пламени?
Тсуна выдыхает и прикрывает глаза, пытаясь придумать, как ему сейчас ударить, чтобы проверить мощь. Он расслабляет плечи, делает пару круговых движений плечами и замахивается. Ладонь крепко сжимается в кулак, пламя циркулирует по руке вместе с кровью. Простой удар в воздух, время будто замирает на мгновение, как только рука замирает в положении; пальцы мягко разжимаются, ладонь направлена на противоположную стену, на всё это уходит буквально доля секунды, как вдруг пламя вырывается огромным потоком, врезаясь в стену. Только сейчас Тсуна, понимает, что было правильным решением закрыть оружейный отсек. Воздух вокруг него вибрирует, искажается, взрывается маленькими цветными искрами, кажется, что вокруг только пламя. Он отлетает к стене, из-за взрыва пламени прямо возле ладони, врезаясь в неё спиной, огонь медленно гаснет на руках. Перед глазами темно, а в ушах стоит противный звон. Будто сквозь слой воды, он слышит, как его кто-то зовёт и немного трясёт за плечо.
— Тсунаёши-кун! — перед глазами плохо вырисовывается силуэт Хром, та обеспокоенно сидит возле него.
— А, Хром-чан… — Тсуна заходится в кашле и трёт глаза, пытаясь немного скинуть ощущение резкой усталости. Как только перед взглядом исчезает пелена, он с ужасом смотрит на противоположную стену — туда, куда пришёлся удар пламени. Девушка, проследив за его взглядом, с не меньшим удивлением смотрит на вмятину и трещины тянущиеся от неё. — Ничего себе…
Они так и сидят, смотря на стену, пока Хром не начинает кашлять из-за поднявшейся с пола пыли.
— Эй, тебе плохо? — Тсуна моментально реагирует на состояние девушки, забывая про собственную боль в спине и затылке.
— Ничего страшного, просто тут пыльно стало, — она вздрагивает, и тут же поднимает свои глаза на него. — А, ну… Меня попросили тебе сказать, что ребята вернулись из города.
— Так быстро?! — он удивлённо восклицает и помогает девушке подняться с пола.
— Да… Прошло всего-то полтора часа…
Хах, а он и не заметил.
Они молча направляются к выходу из зала, на мгновение Тсуна оборачивается и смотрит на внушительную вмятину в стене и немного хмурится. Он же не разнесёт этот зал вдребезги, пока будет тренироваться?
***
В гостиной по привычке, уже собрались почти все ребята. Тсуна обеспокоенно смотрит на Хаято и Бьянки, Кёя то выглядит нормально, а те развалились в креслах и никак не могут восстановить дыхание.
— Вам точно помощь не нужна? — Киоко обеспокоенно складывает руки на груди, смотря на ребят. Бьянки лишь отмахивается рукой и делает очень глубокий вдох.
— Что там такого произошло? — Тсуна присаживается на диван, немного разминая плечи и спину. Всё-таки столкновение со стеной было довольно болезненным.
Никто так и не отвечает, на что Кёя неслышно хмыкает и кидает на стол несколько папок с бумагами.
— Мы на машине добрались до метеостанции, и нашли это. А потом напали твари.
— Ага, твари… Ха-ха… — Хаято нервно смеётся и ровно садится в кресле, смотря то на бумаги, то на Тсуну. — Там не только недособачки были, а ещё какая-то дрянь. Вообще непонятно что это было, но машину оно чуть не перевернуло, когда мы возвращались.
В комнате наступает тишина. Эти новости совсем не радуют, не хватало им ещё сюрпризов.
— Что будем делать с дежурством? — Ямамото напряжённо постукивает катаной по плечу.
— А что мы можем? Придётся так же дежурить дальше, — Тсуна поворачивает голову в сторону хранителя дождя. — Я бы вообще, наверное, за то, чтобы никто не сходил с постов, если пришла уж такая ситуация.
— Кто дежурит ночью? — Хаято чуть наклоняется вперёд, опираясь локтями на ноги.
— Я, Бьянки, и Кен, — Тсуна обводит взглядом всю комнату. Хаято еле заметно улыбается, Савада примерно знает, чем тот прозанимается всю ночь.
— Тсуна-кун, тогда пусть дети в нашей комнате лягут спать, раз ты на дежурство пойдёшь, — Хару поправляет плед на ногах и выжидающе смотрит на юношу.
— Хорошо. Ладно, тогда давайте расходится, кто на посты, а кто по своим делам.
— Кстати, а что был за взрыв в тренировочном зале? — Рёхей заинтересованно смотрит на Тсуну, ведь именно он занимался там.
— А… Это я попробовал потренироваться с пламенем. — Оо нехотя чуть поднимает руку и ёжится от пристального внимания к нему.
— О, и как? — Хаято поднимается с кресла и замирает, слыша ответ.
— Ну вмятина в стене осталась…
Гокудера замирает, а после срывается с места и летит в зал, не веря, что у неба вышло навредить помещению.
— Ты серьёзно? — Рёхей удивлённо смотрит в след урагану и переводит взгляд на Саваду.
— Оно случайно вышло… Я не виноват.
Тсуна чуть улыбается, сейчас ему становится интересно потренироваться с пламенем, немного страшно, но интересно. Кто знает, на что теперь способно это пламя. Все удивлённо смотрят вслед небу и часть ребят так же срываются в зал. Хару накрывает дежавю, так было утром, с небольшим отличием, сейчас остаются в комнате она, Хибари и Хром. Кстати…
— Хибари-сан, а что за бумаги вы нашли на станции? — она заинтересованно смотрит на лежащие, на столе папки. Облако немного хмурится, что-то решая про себя, и молча подаёт одну из папок девушке, из-за чего та сильно удивляется, но старается скрыть этот факт.
— Различные исследования связанные как раз с радиоактивным фоном, ультрафиолетом и сгоранием метеоритов в атмосфере.
— А это не странно, что такие бумаги есть на обычной метеостанции? — Хром присаживается рядом с Миурой и заглядывает в листы с текстом и различными формулами, в которых не разбирается, а Хару как раз наоборот все понимает, на своё же удивление.
— Они смогут помочь в ваших исследованиях? — Хибари чуть хмурится, слыша это «ваших».
— По крайней мере, должны.
— Кстати, Хром-чан, я тут подумала, — Хару не отрывая взгляда от текста негромко говорит. — У тебя ведь на улице иллюзия повела себя не так как надо, может надо ещё раз на улице попробовать?
— Точно! — Они втроём удивлённо смотрят на замершего, на пороге Хаято, который подходит к Хром и тянет ту за руку на улицу. — Хотя разницы не должно быть, ну, а вдруг!
Хару прячет улыбку за листами с исследованиями, после чего отдаёт их облаку.
— Кстати, Хибари-сан, раз Хаято-кун убежал, то там, в кабине книга лежит на столе по ядерной физике, я там некоторые страницы отметила, гляньте, может чем-то помогут.
Юноша не отвечает, забирает все оставшиеся бумаги и молча уходит из комнаты, после чего в неё забегают дети.
— Хару-чан!!!
Миура думает, что даже так, она сможет хоть немного, но помочь своим друзьям.
На крыше дома Ямамото с интересом наблюдает за Хаято и Хром, которой ураган, что-то объясняет. Через несколько мгновение девушка поднимает вверх ладони и создаёт темно-синюю иллюзию цветов, что через считанные секунды лопаются, словно воздушные шарики и осыпаются на её руки чёрной блестящей пылью.
— Получилось! — Хаято радостно собирает с рук девушки пыль и несётся обратно в помещение. Хром замирает, и вытягивает руку, вперёд создавая ещё одну иллюзию, немного плотнее чем, предыдущую и эта на удивление Ямамото, просто растворяется в воздухе. Но всё-таки, что-то не то с ней…
Хром, чувствуя на себе взгляд, смотрит вверх, на крышу и замечает Такеши, тот весело машет её рукой и встаёт с места, направляясь дальше по крыше, и зажигает на своём кольце пламя. Такое же, как и раньше светло-голубое, но всё же немного другое, с черными бензиновыми переливами.
Ну, а что будет дальше?
Комментарий к Метеор 13. Ветер не дует с запада.
Задержка произошла, из-за неожиданного приступа апатии. Пыталась избавиться, от того, что нравится, но мешает, и создала себе апатичные мысли. В итоге, вернулась к той гадости и успокоилась.
К тому же, мне резко перестало нравится построение текста. И вообще мне кажется, что я тороплю события, хотя вроде пишу так как задумывалось ранее.
Короче, мне это всё жутко не нравится: и глава, и текст, и сюжет. Или я просто не уверена.
Впрочем, наслаждайтесь)
========== Метеор 14. Неясный свет. ==========
Кабинет, в котором почти что поселились Хибари и Хаято, уже потерял свой изначальный вид. Книги огромными стопками занимают стол, в то время как на другом столе лежат приборы, различные чертежи и найденные исследования. Хаято задумчиво перетирает между пальцами чёрную пыль, которую Хром предоставила им утром. Значение на дозиметре почти не сдвигается с места. Да и температура этого вещества уходит в минус, но при этом оно довольно приятно покалывает кончики пальцев.
— Она не растворяется, не горит — эта штуковина вообще не поддаётся какой-либо обработке, — Хаято стирает с пальцев пыль салфеткой и разворачивается к книгам по химии. — Это же бессмысленная трата времени: проводить с ней химические реакции?
— Да, — коротко кивает Кёя и переворачивает лист бумаги, вчитываясь в формулы и показания. — Но вполне можно попробовать посмотреть, что будет с ней при контакте с пламенем.
Гокудера чуть хмурится. Он тоже об этом думал, идея вполне хорошая, но насколько безопасная? Пламя тумана никак не влияет на эту пыль, просто потому что является его источником. А вот остальные типы неизвестно как себя поведут с ней, точнее как поведёт себя пыль — не ясно.
— Ладно, нам то терять сильно нечего! — Гокудера уверенно направляется к столу и зажигает на кольце ярко-алое пламя, после чего подносит руку к пыли и немного с опаской приближает ладонь к кучке. Кёя отрывается от чтения и с лёгким интересом смотрит на «эксперимент». Вот только ничего не происходит.
— Это бессмысленно…
— Смотри внимательней.
Хаято уже собирается убирать руку, как его останавливает брюнет, кивая в сторону пыли. Ураган тут же возвращает взгляд к своей руке и удивлено замирает. Частички пыли поднимаются в воздух и медленно сгорают в алом пламени.
— И как ощущения? — чуть насмешливо хмыкает Кёя и зажигает пламя на своём кольце, и тоже подносит к пыли.
— Никакие. Вообще ничего не происходит, кроме того, что мы просто видим, — огонёк гаснет на кольце и Гокудера убирает руку, задумчиво переводя взгляд в потолок. — Значит, на пламя оно реагирует…
— Причём одинаково.
— А? — он возвращает взгляд к пыли и немного удивлено смотрит: с пламенем облака происходит аналогичная реакция. — Значит можно предположить, что и на другие виды пламени она реагирует так же. Тогда можно и не проверять дальше. Хотя… Блин, ну не может быть такого, что бы пыль просто сгорала. Просто так! Должен же быть какой-то эффект, результат!
Он напряжённо трёт переносицу и хмурится.
— Значит, будет, — Кёя убирает руку, также ничего не чувствуя. Но просто так уже ничего не бывает. — Её надо убрать.
Гокудера кивает, полностью соглашаясь с решением облака. Оставшаяся пыль пересыпается в небольшую деревянную коробочку и убирается в шкаф с прочими приборами. Хаято закрывает стеклянную дверцу и напряжённо всматривается в своё отражение. Прошёл практически месяц с начала этой «новой жизни». Они выживают, даже не так, живут и вполне хорошо справляются со всеми трудностями. Кроме неизученных до сих пор аномалий. За его спиной проходит Хибари и берет со стола книгу, направляясь обратно к бумагам. С Кёей он, на удивление, более менее ладит. Хотя они и разговаривают только по теме. Но то, что они не пытаются друг друга убить, немного расслабляет.
Хаято разворачивается и окидывает взглядом кабинет. Мысли никак не хотят собираться во что-то ясное и определённое, и он начинает мерить комнату шагами, рассуждая вслух.
— Что мы имеем? Радиоактивный фон повышается из-за чёртовой АЭС, которую, похоже, хорошо разнесло, где-то там, и то не факт. Так же вполне могут быть виноваты вещества сгоревшие в атмосфере, но вряд ли это произвело главный эффект на фон. Температура понизилась из-за постоянного недостатка солнца, а вследствие и тепла. При этом мы стали хуже воспринимать холод, так как он на нас почти не влияет. Какого чёрта, пепел ещё падает с неба?
— Значит, есть чему гореть на станции, — Кёя переворачивает страницу и что-то сверяет в записях.
— Ага. Ещё у нас есть мутировавшие животные и полная пропажа всех трупов людей, да кроме нас вообще никто не выжил!
— Ты же проверял пламя у Миуры и Сасагавы?
— Да, это было сложно. У них нет пламени, как у нас… Там что-то… Что-то похожее на фон, я бы сказал что-то наподобие защитной оболочки. Возможно, это вызвано тем, что последнее время до падения метеорита Миура часто находилась возле нас, а Сасагава итак всю жизнь возле Рёхея.
— Гокудера, — Хибари сжимает зубы, пытаясь, успокоиться и остановить скоростную атаку информацией, частью которой он владеет. — У пламени есть радиоактивный фон?
— А, да. Выше допустимой нормы, но есть.
— Если во время последнего землетрясения фон резко увеличился, то обычные люди должны были умереть, а те у кого есть пламя остаться в живых?
— Да, но есть небольшая проблема. Выжили только мы, те, у кого есть пламя, и несколько человек, которые поддались его радиоактивному фону, из-за чего он повысился. Но я не поверю в то, что другие люди из мафии, которые были просто обязаны, находится в городе, не выжили. Мы выжили, они нет. Это же нелепо!
Хибари устало прикрывает глаза и садится в кресло. Это начинает надоедать. Как только решается одна проблемы или вопрос, то обязательно вследствие этого появляются новые два. Это будет тянуться бесконечно.
— Чем отличается пламя подростка от пламени взрослого человека?
А ещё Кёю жутко бесит, то, что он так мало знает о пламени и его особенностях.
Очень бесит.
***
Хару устало опускается на диван, отставляя в сторону костыль, который ребята нашли неизвестно где. Мимо проносятся Ламбо и И-Пин, а рядом присаживается Фуута.
— Ты очень устала, Хару-сан? — мальчик обеспокоенно смотрит на неё и чуть поправляет шарф.
— Нет, не волнуйся, всё хорошо. Просто чуть непривычно.
На самом деле Миура жутко рада тому, что у неё появилась хоть какая-то возможность двигаться самостоятельно. И теперь она сама может ходить в кабинет, когда там никого нет, что бывает крайне редко. На самом деле, ей немного скучно. Так вышло, что большую часть своего времени она проводит с детьми. Оставлять их одних никто не решается и чаще всего они остаются именно с ней. Хару даже не обижается, ничуть, она всё прекрасно понимает. Киоко тратящую большую часть времени на тренировки и кухню, она не хочет нагружать детьми, а за Хром она беспокоится, так как та последнее время выглядит уставшей и немного испуганной, из-за пламени и пыли.
И-Пин запускает в Ламбо подушку, и тот не удержавшись на подлокотнике дивана, падает на колени Хару, при этом заливисто смеясь. Миура улыбается в ответ и проводит по волосам ребёнка рукой, тут же отпуская его, когда он несётся на девочку с той самой подушкой. Фуута немного напряжённо выдыхает и ложится на диван, опуская голову на колени девушки. Та уже чисто по привычке, начинает расчёсывать пряди волос пальцами.
— Тебя, что-то тревожит? — мягкая улыбка касается её губ. Она уже привыкла заботиться о детях.
— То, что я теперь умею. Я же раньше рейтинги составлял, да у меня и прозвище же было «Рейтинговый Фуута», а теперь я не знаю, что я умею, — напряжённо шепчет мальчик.
— Ты просто ещё не разобрался. У тебя есть карточки и ты пару раз, что-то да рассказывал, когда они парили.
— В том то и дело, я не понимаю, что я там говорил. Помню, но не понимаю. Хотя они мне нравятся, — он достаёт из кармана кофты приличную стопку небольших прямоугольных картонок. Вытаскивает первую попавшуюся и показывает её девушке. — Ничего не понимаю. Я даже не знаю, что это…
— Ммм… — задумчиво тянет девушка, а после аккуратно берет карточку, рассматривая её. — Это созвездие Льва, видишь внизу подписано.
— А что такое созвездие?
— Ну это определённая часть неба, в которой заключены звезды. Они с древности существуют.
— Но это же никак не похоже на льва! — он чуть надувает щеки, смотря на карточку.
— Ну не совсем, — она тихо смеётся. — Подожди-ка, я вспомню… А, точно! Смотри, видишь вот эти линии это его голова, а вот эти две — это лапы, вот тут должен начинаться хвост.
— Он должен тогда лежать, так? — Фуута немного удивлённо смотрит на картинку и ведут пальцем вокруг созвездия, будто вырисовывая фигура льва. — А ведь и вправду лев!
— Вот видишь. Это не так уж и сложно, — Хару улыбается, смотря, как мальчик берет из стопки ещё одну карточку.
— Ну, может быть. А что за планета Юпитер?
— Это планета нашей Солнечной Системы, — девушка еле слышно смеётся, когда Ламбо и И-Пин усаживаются рядом и заинтересованно начинают слушать её. — В нашей планете есть Солнце — это огромная звезда, которая намного больше нашей планеты. Вокруг этой звезды крутятся восемь планет. Юпитер — самая большая из них, и пятая по счёту от Солнца.
— А Земля какая? — Ламбо весело улыбается, рисуя в воображения тёмный, но такой интересный космос.
— Третья.
— Хару-сан такая умная! — И-Пин восторженно хлопает в ладоши, смотря на девушку, та смущается и заправляет прядь волос за ухо.
— Не такая уж и умная. Просто мне в школе нравилась математика и физика, да и папа к тому же был профессором математики в университете… — последние слова она произносит одними губами.
Дети чувствуя, что дальше разговор не стоит продолжать, начинают между собой тихо разговаривать. Фуута, так же лёжа на коленях девушки, рассматривает свои карточки, читая названия планет, созвездий и туманностей. Пусть он не понимает много чего, но беспокоить Хару не сильно хочется.
— А я думал, ты только со своими сумасшедшими костюмами носилась, — все четверо вздрагивают и поворачиваются к открытой двери, где стоит Хаято.
— Ну, было дело, — улыбается Миура, вспоминая свои творения. — Мои закладки помогли?
— А, ну есть немного, — Гокудера немного нервно отвечает и присаживается рядом в кресло, смотря на Фууту, который увлечённо перебирает свои карточки. — Не думала начать тоже тренироваться?
— А? — Хару ошарашенно смотрит на юношу, переваривая его слова. С чего вдруг такие вопросы? Хотя она и задумывалась над этим, да вот только не с её телом. Пусть у неё и две ноги, не как у Хибари с рукой, вот только чувствует она одну. А на одной ноге далеко не убежишь. Но ей интересно послушать Бьянки, когда та что-то объясняет Киоко. — Я то? Сомневаюсь, что могу чему-то научиться. К тому же зачем? Я не выхожу из дома.
— Ситуации могут быть разные, и лучше быть готовым к ним.
— Тебя кто-то попросил? — она непонимающе наклоняет голову вбок, смотря на Гокудеру.
— Нет, просто подумал, что стоит тебя немного отблагодарить за те закладки. К тому же, ты вроде можешь помочь мелкому разобраться с его карточками? — он кивает головой в сторону Фууты.
— А, ну могу. Мне бы книгу по астрономии, я не много на самом деле знаю по ней. А так могу помочь, — Хару подаётся чуть вперёд, весьма уверенная в своих словах и довольная, что не будет сидеть без дела. — Но обучать меня сражаться… Вряд ли эта затея хорошая…
— Стрелять можно и сидя, — юноша поднимается с кресла и достаёт из кобуры револьвер, и подходит к девушке. — К тому же, ты выходишь во двор, а та новая неизведанная тварь может быть чем угодно. Так, что?
Он переводит взгляд с оружия на неё. А Хару и не знает, что ответить. И хочется — и колется. Немного страшно и немного волнительно. Все. Все умеют в этом доме держать оружие, кроме неё, даже дети и те умеют. И она хочет быть как все. И если есть шанс это сделать — то почему бы не воспользоваться им? Не обращать внимания на то, что она не может нормально ходить. Быть сильной по-своему.
Небольшая ладонь тянется вперёд, чуть вздрагивает, когда тёплой кожи касается холодный, почти ледяной металл. Пальцы несмело сжимают рукоятку револьвера, а другая ладонь едва касается ствола.
— Так, малышня, валите отсюда, — Хаято присаживается на пол, сбоку от девушки. — Тебе лучше взять его двумя руками. Да вот так. Указательный палец правой руки ложится на спусковой крючок. Но сначала опускаешь курок и только потом стреляешь. Поняла?
— Ага… — девушка удивлённо смотрит на оружие в своих руках, не обращая внимания на Хаято, который тут же уходит.
— Хару теперь тоже крутая?! — Ламбо весело подбегает к девушке, смотря в её ошарашенное лицо.
В гостиную заходят Бьянки и Хром, которые замирают практически на пороге, завидев в руках Миуры револьвер.
— О-от-ткуда? — Гокудера едва сдерживается от крика.
— Бьянки-сан, поможете натренировать меткость? — мило улыбается Хару, смотря, как удивлённо округляются глаза Ядовитого Скорпиона.
— Тебе кто его дал?
— Хаято-кун.
— Хаято!!! — девушка тут же вылетает из комнаты.
— Кажется, что тебе придётся тренироваться с Гокудерой… Младшим… — Фуута немного озадаченно смотрит на Миуру, но тут же подсаживается ближе и весело улыбается. — Расскажи мне ещё об этих планетах и созвездиях.
— Конечно. Хром-чан, ты тоже садись рядом, — девушка хлопает рядом по дивану и берет карточки из рук ребёнка. — Итак… Что тут у нас… Планета Марс…
Последние слова девушки тонут в смехе Ламбо, который почти падает со спинки кресла, но удачно подхватывается небольшими ручками Фууты.
***
Ямамото делает резкий разворот, перекручивает на пальцах рукоять катаны и рассекает ей воздух, слыша приятный свист. Так полюбившийся чёрный клинок приятно переливается бликами под искусственным светом. Пальцы до побеления сжимают меч, и лезвие покрывается голубым пламенем. Такеши заворожённо рассматривает оружие, засматриваясь на блики на самом клинке и на мрачные бензиновые переливы в своём пламени, которые к слову совсем не затемняют его, а наоборот выделяют яркость и насыщенность.
В помещение раздаётся хлопок металлической двери, из-за чего он оборачивается и тут же чуть улыбается, смотря, как Чикуса направляется к открытому оружейному отсеку. За время совместных дежурств, они не то что бы сдружились, нет, дружбой это однозначно не было, но нормально общаться точно начали. Хотя Чикусу и не назовёшь сильно разговорчивым, но вроде бы прежняя неприязнь, которая была после Кокуе Ленда начала потихоньку, но растворяться. Такеши убирает пламя, а следом за ним и катану в саи.
— Чикуса, а с твоим пламенем ничего не происходило? — он поворачивает голову в сторону юноши, что стоит возле витрин с метательными кинжалами.
— Нет.
— Совсем ничего?
— Вроде бы нет. А у тебя, что тоже пошли изменения, как у Савады? — он берет пару небольших клинков и идёт к панели с цифрами, возле которой висит листок с известными командами и нажимает тройку, после чего в конце помещения из-под пола поднимаются мишени. Весьма удобно, надо сказать.
— Не знаю. Вроде бы и да, а вроде и нет, — Такеши присаживается возле стены, заинтересованно смотря на Чикусу. — У меня, к счастью, пыль не сыпется и пламя не стало сильнее. Просто… Внешне оно изменилось… Ты не замечал за своим такого?
— Я его даже не использовал после падения метеорита.
— Да?! — удивлённо восклицает Ямамото. — Так давай сейчас проверим! Хоть на кинжале!
— Ладно, — Чикуса устало выдыхает, понимая, что брюнет не отстанет, и ждёт когда тот, подойдёт к нему.
Такеши довольный своей маленькой победой, подходит к нему, вынимая из ножен катану и пускает по ней пламя. Чикуса замирает, смотря на чужое пламя дождя, которое почему-то переливается будто бензин, только с черным оттенком. Нет смысла спрашивать, лучше проверить. Он сжимает пальцами небольшой кинжал, зажигает пламя и удивлённо смотрит на него.
— Какого…
Ямамото даже рот открывает от изумления, смотря на явно более тёмное голубое пламя, совсем не похожее на его. Чикуса, кажется, удивлён не меньше, перебегая взглядом с чужого пламени на своё, и в какой-то момент останавливает взгляд только на собственном.
— Что за чёрт…
Такеши полностью с ним согласен, потому что у него тоже не хватает слов на это явление. В какой-то момент пламя Чикусы начинает усиленно извиваться, будто выжигая само себя. Глупо звучит, но по-другому ни один из них не может назвать этот процесс. Пламя становится ярче, насыщеннее. И теперь больше походит на дождь Ямамото. Буквально через несколько секунд, вся чернота выгорает и цвет становится таким же, как у Такеши, а через ещё одно мгновение оно начинает переливаться черным бензином, то появляясь, то растворяясь.
— Ну вот, а ты говоришь, не изменилось… — они всё так же продолжают пялится на два идентичных друг другу пламени, даже забывая на мгновение, что у них оно по природе одинаковое. — Ты там хотел кинжалы побросать, ну тогда я пойду посижу, подумаю…
Чикуса, чуть приподняв бровь, смотрит вслед Такеши. Молодец — больше нечего сказать. Отдыхать он пошёл, конечно. Юноша хмыкает, видя как тот откладывает ножны на пол и начинает разминать руки, явно для того, чтобы дальше тренироваться с катаной. На самом деле, он сам не понимает, что чувствует. Он удивлён, это однозначно, но это не должно ему помешать потренироваться сегодня. Никому ведь не надо знать, что тренировка то не первая. И просто именно поэтому первый брошенный кинжал в мишень, где-то с 20 метров, попадает почти в самый центр. Со стороны слышится тихое: «Круто», а за ним и свист клинка, рассекающего воздух.
***
Тсуна несмело заглядывает в кабинет, ожидая чего угодно: наводнения, пожара да даже нового метеорита! Но на удивление в том спокойно, несмотря на то, что и Кёя, и Хаято находятся в нем одновременно. Он напряжённо выдыхает и заходит внутрь. Ну не верится ему ещё, что между этими двумя может царить спокойствие, или что похожее.
— Как у вас дела?
— О, Тсуна! — Хаято отрывается от книги и улыбается своему небу. — Всё в порядке. Ничего сильно интересного нет.
— То есть новое есть, а интересного нет? — вздыхает Савада, не понимая логику своего хранителя, и подходит ближе, осматривая книги. — Мне кажется, или их стало больше?
— Да, я сюда перетащил все, что нашёл в других комнатах.
— Это, что… Медицина? — небо удивлённо смотрит на обложку книги, которую держит в руках Гокудера.
— А, ну да… Я подумал, что если она тут есть, то значит, есть причина. Что, кстати, странно — тут почти всё связано с хирургией и операциями по пересадке органов.
— Бррр, ну и гадость, — чуть ёжится Тсуна.
— Ага, она самая, но кто знает, вдруг пригодится.
— Собираешься в будущем кого-то резать? — с угла комнаты раздаётся смешок Кёи.
— Если только тебя…
Тсуна отшатывается от шипящего урагана и садится в кресло. Взгляд медленно ползёт по комнате, отмечая какие-то детали.
— О, точно, у меня для вас новая информация, — в комнате повисает тишина. — Я сам не видел, но мне Такеши рассказал, что когда он с Чикусой тренировались с пламенем Чикусы, что-то произошло.
— Ч-что произошло? — глаза Хаято начинают как-то странно блестеть.
— Ну, по его словам, получается, что пламя Чикусы сначала было тёмное, а потом будто выгорело и стало таким же, как и у него.
— Что? — недолгая тишина. — ЧТО?!
— А ну ещё он сказал, что пламя чуть изменило внешний вид, — тихо смеётся Тсуна, смотря на вытянувшееся от изумления лицо урагана.
Саваду уже не пугают такие новости. Наоборот — всё становится жутко интересным и заманчивым. Поэтому он уже ожидает, когда появится ещё, что-то новое.
— Кстати, Хаято, Бьянки просила передать, что тренировать Хару ты будешь сам.
— Зараза…
Дальше слушать Тсуна не хочет, потому что из уст Гокудеры вырываются только отборные японские маты, вперемешку с итальянскими. Хоть он и плохо знает его, шатен уверен, что там точно маты. Отборные. По-другому быть не может — это же Хаято.
— Так что у вас нового? — прерывает нецензурщину Тсуна.
— Наше пламя сжигает пыль, и больше ничего не может взаимодействовать с ней. Пламя при этом не поменялось, ну либо мы ещё не видели результата. Ты просил разобраться с Фуутой, так вот, пока это не получится. Я попросил Миуру поговорить с ним, а там она расскажет нам, если мелкий сам быстрее с этим не разберётся… — Тсунаёши заинтересованно слушает, всё что рассказывает ему ураган. Он многое не понимает в той же физике, но всецело доверяет Хаято и Кёе, как бы странно это не звучит.
Да, этот дуэт опасен, но никто из ребят не отрицает, что он чертовски нужный. И ураган, и облако — очень умны, поэтому результат их совместной работы не нуждается в сомнениях. Как они уживаются целыми днями в одном небольшом кабинете — не ясно. Это если ещё не учитывать их добровольное немое согласие на общество друг друга.
В какой-то момент Хаято замолкает, что-то осознав, и начинает рыться среди огромного количества бумаг, явно ища, что-то конкретное. Тсуна на это слабо улыбается и берет оставленную книгу. На открытых страницах находится рисунок, с прилагающимися описаниями. Он выдыхает и возвращает книгу на место, откидываясь на спинку кресла, и смотрит в потолок. Этой ночью ему опять дежурить, причём с Хаято, который к слову редко бывает на дежурствах, так как проводит большую часть своего времени в этом кабине за книгами и бумагами.
Тсуна переводит взгляд на Кёю. Бывший Глава Дисциплинарного Комитета. От этого звания осталась лишь мутная картинка в памяти. Этот Хибари Кёя другой. Всё такой же хладнокровный, сдержанный, собранный, но у всех на подсознании уже не ощущается того инстинктивного страха из-за него. И Тсуна уверен, что тут дело далеко не в потере конечности. Нет, если Кёя захочет, то он и одной рукой душу выбьет к чёрту, но в том-то и дело — настрой облака совершенно другой. Зависит ли это от окружения, или же его хранитель облака просто изменился — шатен не знает, но тихо надеется на последнее.
Он бесшумно поднимается и направляется к двери.
— Хаято, ты же помнишь, что сегодня наша очередь дежурить?
— Да, сколько сейчас времени?
— Я шёл сюда, было около восьми.
— Ну, тогда пойдём, возьмём оружие и на посты.
Гокудера откладывает несколько листов в сторону, явно намеренный их пересмотреть позже, и покидает кабинет вслед за небом.
Тренировочный зал встречает их гробовой тишиной. Тсуна уже привычно нажимает на синюю кнопку и направляется к открывающемуся отсеку с оружием. Хаято замирает возле панели, сверля её взглядом. Им известны не все команды, и некоторые из них они ещё не пробовали вводить. Он щурится и тянется пальцами к цифрам. Если синяя открывает отсек с оружием, зелёная даёт доступ к левому отсеку с непонятными для них механизмами и запчастями, то, что делает чёрная? Интересно. Они несколько раз пробовали, нажимали, но ничего не происходило. За этот месяц никто так и не нашёл ничего, что помогло бы разобраться в этой панели. Поэтому остаётся действовать и просто экспериментировать: нажимая из раза в раз и надеяться, что когда-нибудь получится. И плевать ему, что сейчас надо собираться на дежурство. Палец касается чёрной круглой кнопки и ожидаемо ничего не происходит. Совсем ничего.
— И как? — немного неожиданно раздаётся за плечом, от чего Хаято вздрагивает.
— Никак. Как обычно.
— Я захватил твою винтовку, так что можешь закрыть отсек, — Савада немного постукивает стволом по плечу.
— Хорошо.
Раздаётся привычный шум и комната, принимает свой изначальный вид. Хаято забирает у шатена винтовку и замирает возле панели. Опять.
— Пошли уже, всё равно она не работает.
— Или работает не правильно, — он замолкает на мгновение, а после тут же восклицает, поворачивая корпус к шатену. — Точно! Мы же пробовали только тогда, когда отсеки были открыты! Как я раньше до этого не додумался!
Он снова нажимает на кнопку и замирает в ожидании. В полнейшей тишине зала раздается шум, вот только ничего не происходит, или они не видят…
— С какой стороны был звук? — Тсуна непонимающе крутит головой по сторонам и замирает, увидев Хибари на ступеньках.
— Слева.
Гокудера почти, что по инерции открывает тот отсек, где лежат непонятные запчасти. Тсуна едва успевает поймать винтовку, которую ураган роняет с рук, несясь к возможной разгадке.
— Тут что, ничего не поменялось?!
Он начинает напряжённо пересматривает всё столы и шкафы, открывая каждый из них. От стен эхом раздаётся тихий мат, а после громкий радостный крик.
— Нашёл!
И Кёя, и Тсуна заинтересованно заходят в отсек, наблюдая, как Хаято отодвигает от стены, казалось бы, вообще не сдвигаемую панель с какими-то чертежами, за которой в стене оказывается небольшая металлическая дверца.
— Это что — сейф?
— Не удивлюсь, если да. Да! — от Хаято почти веет счастливой аурой. — И он открыт.
Он вытаскивает, что-то из небольшого сейфа и почти летит к Саваде, радостно улыбаясь. Ну, оно и ясно. Онитак долго пытались понять, что на самом деле открывает чёрная кнопка. Хибари немного удивлённо приподнимает бровь, замечая в руках урагана бумаги — очень много бумаг.
— Что там? — заинтересованно спрашивает Тсуна, подходя к своему хранителю.— Итальянский?!
— Этого быть не может… Что бы это ни было, но это должно было попасть в руки самому Ноно Вонголе.
— Девятому?! Значит это, что-то очень важное?!
— Да, подождите… Это…
— Похоже не просто так в кабинете есть книги по медицине, — Кёя аккуратно вытаскивает один лист с чертежами изображающими построение чего-то механического. Чего-то, в чем разберутся только Хибари и Гокудера.
Но не сегодня. Тсуна вздрагивает, резко вырывает листы из рук Хаято и бросает их на стол, а потом дёргает хранителя за руку, идя к выходу.
— Кёя-сан, разберитесь пока сами, а нам пора дежурить!
Хибари тихо хмыкает, смотря, как ураган пытается вырваться, но все равно продолжает идти за небом. Взгляд падает на бумаги, большая часть которых на итальянском, но встречаются и родные японские иероглифы. Что же надо опять работать.
Вот только странная фантомная боль проходит по левой руке, которой нет.
Комментарий к Метеор 14. Неясный свет.
Даже написать нечего. Всё вроде бы так, как и должно быть. А если нет, то пишите отзывы - они меня очень вдохновляют.
Наслаждайтесь)
========== Метеор 15. Бесконечный холод. ==========
Киоко аккуратно открывает входную дверь и выходит на улицу, вдыхая прохладный воздух, и чуть морщится от пепла. Она оглядывается и торопливо идёт к Тсуне, которого замечает возле забора. Савада до этого отрешённо смотревший в небо, улыбается девушке, но как-то слишком напряжённо.
— Киоко-чан, тебе лучше не выходить сегодня на улицу, — девушка почти тормозит, но всё равно продолжает медленно подходить к нему.
— Интуиция? — он коротко кивает, напрягаясь, будто через минуту произойдёт взрыв, но ничего не происходит. — Я ненадолго. Просто… — девушка опускает взгляд, стараясь не показать румянец на щёках. — Волнуюсь, как вы тут. Почему не ушёл сегодня с дежурства?
— Не могу… Просто боюсь уйти, сегодня точно, что-то произойдёт.
Киоко на это лишь молчит. Ей незачем сомневаться в словах Тсунаёши, но она всё равно волнуется за него — за всех ребят. Она естественно не дежурит, нет, куда ей. Прошло от силы полтора месяца, после того, как она начала тренироваться. Она стала немного сильнее, но при этом Сасагава не теряет здравый смысл, и даже не заикается о дежурстве. В конце концов, тренируется она не для того, чтобы на рожон лезть, а чтобы элементарно защититься самой и защитить детей, в случае чего.
Киоко чуть улыбается и поднимает взгляд в небо, а оно серое-серое, как и всегда. Хотя в каком-то далёком отголоске памяти, она помнит, что оно было голубое, яркое такое. Чем-то похоже на пламя дождя. Но то было тогда. Два месяца назад. Тогда всё было по-другому. Они не считали дни, не ждали чего-то. Тогда у Киоко под кофтой, на поясе юбки не висела кобура с пистолетом.
Она выдыхает облачко пара и прикрывает глаза. Ей изначально хотелось взяться за меч, но после недолгих раздумий она решила всё-таки остановиться на пистолете, на первое время. На тренировках стало ясно, что ближний бой забирает больше сил и к нему нужно быть, ну, сильно физически готовым, а она пока не готова к такому. Мышцы на ногах и плечах чуть побаливают, но ей это даже нравится — это значит, она не зря старается.
Тсуна осматривает её и диву даётся. Никогда бы он не подумал, что Киоко, та Киоко-чан станет другой — сильнее, чуть увереннее. Девушка, похоже, сама не сильно замечает, но вот остальные хорошо видят, как та изменилась, даже немного характером. Та же Хару, теперь чуть ли не спящая с револьвером, тоже изменилась. И Тсуна на самом деле не знает, что и думать. С одной стороны, не хотелось вмешивать в это всё девушек. А с другой… Они сами добровольно согласись на это, добровольно попросили их научить и в этом на самом деле нет ничего плохого.
— Тсуна! — к краю крыши подбегает Бьянки. — Главный вход!
— Киоко-чан, в дом, быстро!
Девушка, замерев на мгновение, бросается к двери, боковым зрением замечая поднявшуюся пыль в воздух и стаю диких собак. Она стала быстрее, вот только выпрыгнувшая откуда-то сбоку псина, перекрывает дорогу к двери и она испуганно тормозит, смотря во все глаза на животное, ну или то, что раньше было им.
— Киоко, ко мне!
Она не сразу соображает, откуда доносится голос, но уже в следующее мгновение бежит в сторону к Бьянки, которая стреляет в животное из дробовика. Киоко почти не вздрагивает, не впервой она слышит выстрелы, да и на улице они не такие звонкие, как в металлическом зале с хорошим эхом. Она прячется за левом плечо девушки, достаёт свой пистолет, дёргая затвор, и опускает курок. Пальцы напряжённо сжимают рукоятку, из-за чего ладошки начинают немного потеть. Где-то раздаётся взрыв, и она начинает обеспокоенно оглядывается в поисках его источника, но тут же немного успокаивается, видя, как Тсуна перезаряжает пистолет. Хотя, какой тут успокаивается.
— Твою мать, промазала! — Бьянки громко возмущается и дёргается в сторону, потянув за собой Киоко. На пороге дома стоит Хаято и прицеливается ещё раз в животину, что несётся на девушек. Сасагава чуть не падает, чувствуя толчок в плечо, и бежит к Тсуне, смотря, как Бьянки уклоняется от взрыва.
— Сюда, Киоко, — Тсуна даже забывает прибавить «чан», напряжённо отбрасывая в сторону полностью разряженный ствол. Ладони загораются пламенем, и он несётся на ближайшую тварь, отбрасывая ту в сторону небольшим взрывом. Киоко кашляет, отгоняя от лица кружащий в воздухе пепел, и пытается различить за ним, кто, где находится. Она напряжённо прижимается к той стене, возле которой стояла с Тсуной несколько минут назад.
Всюду раздаются взрывы и выстрелы. Саваду отлично видно, благодаря его яркому пламени. А сама Киоко так и стоит, замерев с пистолетом в руках. Сердце бешено колотится в груди, и ей впервые так страшно, впервые так жутко. Но если она продолжит здесь стоять, то ничего хорошего не выйдет. Как там она думала «чтобы на рожон не лезть»? Ха, ха, и ещё раз ха! Киоко глубоко вдыхает и бросается вперёд, с силой сжимая пистолет в пальцах. Пробегает мимо Бьянки, стреляющей в тварей, приседает, когда над головой свистят пули и испуганно смотрит на Хаято. Тот хмурится и подзывает её к себе. Вот только между ними расстояние как минимум 15 метров, и преодолеть их надо ещё суметь. Она закусывает губу и срывается с места, молясь всем богам, чтобы её не задело взрывной волной или пулей, не сбила с ног тварь, чтобы она смогла добежать. Только бы добежать.
До двери остаётся не так много, как она оборачивается на зов.
— Киоко, сзади! — крик Бьянки, кажется, оглушает её, но она всё равно разворачивается, застывая в ужасе. Прямо на неё несётся собака. Хаято в этот момент стоит совсем близко, но стреляет в совершенно другую сторону, Тсуна врукопашную расшвыривает животных в стороны, а Бьянки со страхом смотрит на неё, но у неё самой в распоряжение остаётся только недлинный клинок.
Она тяжело проглатывает слюну и поднимает руки вверх. Ладони почти не дрожат, вот только пистолет всё равно весит, кажется, тонну. Палец резко нажимает на спусковой крючок. Выстрел, сильная боль отдачи, из-за которой она отшатывается назад, не переставая удивлённо смотреть на упавшую наземь тварь.
— Моя ученица! — Бьянки весело хохочет и срывается с места, обменявшись кивком с Тсунаёши.
Тот в свою очередь раскрывает ладони и направляет на животных, наконец сбитых в одну кучу. Бьянки едва успевает притянуть к себе и Хаято, и Киоко, прежде чем раздаётся оглушающий взрыв. Все трое удивлённо оборачиваются и смотрят на выжженный след от пламени неба, начинающийся возле Тсуны и кончающийся где-то среди домов на противоположной стороне улицы.
— Тсуна! Неужели трудно контролировать свою силу?! — Бьянки тут же подходит к юноше, который завис на полосе, шириной где-то в два метра.
— Трудно, я своё пламя вообще не понимаю. Оно слишком мощное.
— Ты как? — Хаято присаживается возле Киоко, опустившейся на ступеньки, и переводящей взгляд с Тсуны на свои руки.
— Болят немного…
— Ты молодец, — Бьянки тут же оказывается рядом с девушкой, сгребая ту в объятья. — Ты хорошо справилась.
— Ага…
— Киоко! — дверь резко распахивается и к девушке подлетает Рёхей. — С тобой всё хорошо?! Ты не ранена?! Не ударилась, ничего не болит?!
Девушка заторможено мотает головой, чуть улыбаясь, и встаёт с помощью брата на ноги.
— У вас всё в порядке? — Такеши спрыгивает с крыши, убирая катану в ножны. — Извините, что не пришёл, с той стороны тоже появилась парочка собак.
— Да ладно, главное, что все целы и здоровы, — Тсуна чуть вздыхает и поднимает с земли, брошенный им пистолет. — А, да. Рёхей, Киоко тварь сама подстрелила.
Сасагава замирает на мгновение, а после с новым рвением начинает осматривать сестру. Все тихо смеются. Хаято отходит в сторону к своему небу.
— Что будешь с этим делать? — он кивает на ладони шатена.
— Не знаю. С ним тренироваться надо только на улице, не то я весь зал разнесу. Но тут будет слишком шумно. Внимание привлечёт не нужное. Есть идеи?
— Пока тренироваться в зале. И знаешь, мне твоё пламя кое-что напоминает… Надо будет у Миуры спросить.
— Когда вы уже будете втроём заниматься?
— А?! — Хаято шокировано смотрит на своё небо.
— Трио учёных. Так и будем вас называть, — шатен чуть улыбается и разворачивается, направляясь в дом. — Сейчас дежурят: Кен, Рёхей и Чикуса.
А Хаято так и стоит, смотря вслед своему небу. Учёные они, ага, как же. Хотя… Почему бы и нет?
***
Тренировочный зал встречает Хром лёгкой прохладой и светом люминесцентных ламп. Не то чтобы в остальном доме теплее, но тут явно температура на пару градусов ниже. Её немного оглушает звук выстрела, проходящий эхом по всему помещению, но не пугает. Нет, за последние несколько дней, они достаточно наслушались выстрелов, из-за частых нападений мутировавших собак, поэтому они не пугают. Страх вызывает вой тварей и дикие крики по ночам.
Она прикрывает дверь и присаживается возле стены, сжимая в руках трезубец, и смотрит на Кена с автоматом в руках. Докуро чуть наклоняет голову в бок и создаёт иллюзорные наушники, почти такие же, как у него, и от следующего выстрела вздрагивает чуть меньше, иллюзия немного, но спасает уши от оглушающих звуков. Юноша, похоже, её не замечает, ну и хорошо. Пальцы сжимаются на древке трезубца. Распущенные волосы прикрывают правый глаз, в котором странно пульсирует пламя тумана, создающее иллюзию органа. Она так и не рискнула посмотреть в зеркало на него. Боится.
Хром осматривает фигуру Кена, ощущая чистое пламя солнца, которое её спасло. Она не понимает, что с ней происходит. Её до чёртиков пугает эта странная пыль, появляющаяся из пламени тумана, причём только на улице. Не ясно, как она отличила грязное пламя от чистого, ведь после её слов, о том, что она сразу почувствовала разницу между двумя дождями, Хаято не моргая смотрел не неё несколько минут. Ей это вообще не нравится. Почему всё самое странное происходит с ней? Пламя, пыль, и эта странная тянущая боль в иллюзиях, про которую она так никому и не сказала.
Кен, выпустив целую очередь в мишень, устало выдыхает, опуская руки вниз, при этом стягивая с себя защитные наушники, и оборачивается к двери. Его, похоже, совсем не удивляет присутствие девушки в зале.
— Чего на холодном сидишь? — он медленно подходит к ней и садится рядом, разминая шею.
— Ты сам на холодное сел… — её голос звучит как всегда тихо, но из-за эха разносится по всему помещению.
— Устал, — Кен откидывает голову назад, прижимается затылком к стене и закрывает глаза. — Твоё пламя… С ним всё хорошо?
— Ты сам знаешь, — она шепчет тихо, подтягивая коленки ближе к себе. — Я совсем не знаю, откуда берётся пыль. Не представляю.
— Ты боишься.
— А?.. Нет, я не…
— Боишься. Это понятное дело. Ты всё-таки туман, и твоя задача обманывать реальность, а не создавать что-то новое.
— Но иллюзия искажает её, и этого тоже достаточно.
— Просто попробуй разобраться в своём пламени. Сколько бы мы все не молчали, но пламя меняется у всех нас. Даже моё. Поэтому самое действенное и правильное для всех будет — это разобраться с ним. Ты создаёшь пыль на улице, так попробуй разобраться там с ней. Ну что там делают иллюзионисты? Чувствуют, представляют, воображают…
— Кен… Я сильно слабая? — юноша ошарашенно поворачивает голову в её сторону. — Киоко-чан и Хару-чан и те тренируются и сильнее меня.
Он смотрит на неё недолго, после чего встаёт с холодного пола.
— У тебя есть иллюзии. Но физически ты очень слаба, — девушка прикусывает губу, собираясь опустить глаза в пол, но вместо этого удивлённо смотрит на протянутую к ней руку. — Но это недолго исправить. Просто забей на то, что часть тебя это иллюзия.
— Но… Я никогда ничего не держала в руках… Никакого оружия…
— А трезубец? Его недолго заменить на копье.
Хром удивлённо смотрит на него и видит в его словах смысл. Но трезубец — это всё что осталось у неё от Мукуро. Вот только его тут нет, зато есть Кен, который тоже спас её жизнь и предлагает ещё и измениться. Не слишком ли это большая жертва, ради того, что бы не чувствовать себя слабой? Или же слишком маленькая? Хром не знает. Но протягивает руку вперёд и встаёт с пола, несмело смотря на оружейный отсек. Пламя солнца невидимой волной проходит по их рукам, и ей так немного спокойней.
Потому что тут нет Мукуро, который ей не обещал слишком много. Здесь есть Кен, который просто помогает.
***
Гокудера думает, что ломать дом не зазорно. Ничего не случится, если он разнесёт одну стену и их кабинет, станет чуточку больше, ибо места катастрофически не хватает. Кто они там, по словам Тсуны — учёные? Всё-таки похоже на то. Книги, много книг лежат, где только можно и нельзя, в том числе и на полу; свободная стена завешана собственными расчётами, чужими чертежами и исследованиями; механические детали лежат на столах и полках. Вот уж точно лаборатория безумных гениев. А то, что они с ума скоро сойдут — Хаято не сомневается. Бумаги, найденные в зале, оказались новыми передовыми разработками техники в мире мафии, которые какой-то клан якудза, должен был продать самой Вонголе. И если бы там речь шла только об оружии. Нет, механические протезы рук, ног и других частей тела. Мафия жестока, и любой взрыв может ампутировать кого-либо, поэтому в этом замысле нет ничего странного. Но… Им чертовски везёт. Эти бумаги должны были отправиться в Италию буквально через три дня после падения метеорита. Хотя, им бы больше повезло, если бы те же Хибари и Хару были полностью здоровы. Но, похоже, судьба решила, что так им будет слишком жирно.
Хаято чуть усмехается и осматривает чертёж ещё раз. И хочется, и колется. Кёя тоже стоит рядом и смотрит на механические детали и провода. Кибер разработки. Они точно ещё не сошли с ума? Потому что это невероятно.
— Как думаешь это всерьёз можно использовать? — подрывник окидывает взглядом чертёж ещё раз. — Создать руку и пришить её.
— Я похож на подопытную крысу? — от голоса Кёи так и несёт холодом.
— Нет. Потому что на опыты у нас времени нет. Только сразу на удачный результат.
Хибари не отвечает. Это сумасшествие, сумасшествие, сумасшествие. Но перед глазами чертёж механической руки, возле ног на полу книги по хирургии, а под руками механические запчасти и детали — и это оказывается реальностью. Он не привык о чем-то мечтать. Это глупо и бесполезно. Проще ставить себе цель и идти к ней. И сейчас под руками все необходимые элементы, для создания новой цели, вот только… Просто не верится. Он не привык паниковать. Было больно, было очень больно, но сейчас осталась только фантомная боль и плечо левой руки. А ещё есть шанс создать себе механический протез.
— Ты хоть представляешь, сколько времени на это понадобится? — он окидывает взглядом всю комнату, останавливая его на Хаято. И когда он стал таким… травоядным…? Боже, нет. Хибари сейчас от этого смешно. Они все тут выжившие.
— А нам есть куда спешить? Помощи нет второй месяц, еды у нас хоть отбавляй, если закончится, есть другие города. Что нам ещё делать? Сидеть, сложа ручки, и ждать помощи с запада? Её, похоже, уже и не будет. На нас забили.
— А что дальше? Мы создадим это, а что будет дальше, ты подумал?
— А дальше видно будет, — Хаято недовольно поправляет пепельные волосы и смотрит на чертёж.
Не так уж и сложно. Они не глупые ребята, разберутся, в чём дело, и если честно, он был бы не против, чтобы Хару тоже была тут, потому что за последнее время она хорошо им помогла с этими исследованиями. Во что они лезут…
А, в общем, какая разница, главное они действуют.
Чертежи, что у них есть, не совсем подходят под ситуацию Хибари, и их придётся немного изменить. Ещё придётся хорошо изучить анатомию руки, каждый нерв и мышцу, и с этим у них сильно проблем не будет, потому что практически каждая книга по медицине прочитана. У них есть пламя, разум, сила и время. Поэтому это не так уж и сложно. Он надеется на это.
— С чего начнём?
— Надо будет изменить чертежи, но для этого нужно просмотреть анатомию ещё раз, чтобы не ошибиться, — Кёя поднимает с пола книгу и кладёт на стол, открывая. — И если ты собираешься это делать, тебе придётся знать все наизусть.
— Мы не в школе, чтобы проверять мои знания, — подрывник вздыхает. Да, шанс у них всего один, но… Спешить-то некуда. Они до сих пор не знают, что дальше этой префектуры. — И я один это по любому делать не буду, поэтому информацию придётся вбивать и в чужие головы.
Нет, это всё-таки сложно. Но кто теперь их остановит?
***
Фуута со скукой смотрит на И-Пин и Ламбо, которые бегают по их спальне и вздыхает. Хару поступила нечестно, оставив его с ними, но у него нет сильных причин обижаться. Всё-таки даже ему ясно, что девушку тянет в кабинет, поэтому он старается сильно не обижаться. И он бы поиграл с детьми, вот только… Он не может успокоиться.
Карты необычно греют ладошки и почти парят в них, и что удивительно, он все прекрасно осознает. Нет той забывчивости, как со звездой, нет той растерянности и неопределённости. Есть карточки и просто неясные их значения. Рядом лежит книга по астрономии. Она сложная, явно для людей, разбирающихся в этом деле, но единственная в этом доме по этой теме. И у него, видно, нет выбора.
Он вынимает из кармана кофты карточки и раскладывает их на кровати. Ему кажется, что их тут больше сотни. А, впрочем, он недолго думает и начинает их считать. Проходят несколько минут, когда он задумчиво берет в руки карандаш и тонкую чистую тетрадь, которую ему нашла Хару. 88 созвездий, 10 звёзд, 15 туманностей и всего 8 планет — итого 121 карточка. Много, но все 8 планет он уже выучил, практически сразу отличает туманности друг от друга и почти запомнил все звезды. Фуута искренне удивляется, ведь с рейтингами такой памяти не было, или… Он мотает головой, понимая, что тогда было нечто другое. И сейчас эта новая сила как-то проще. Он открывает книгу и достаёт наугад карточку с созвездиями. Заяц — хотя, каким образом там можно увидеть зайца он не понимает. На страницах книги он сверяется с рисунком и увлекается прочтением, совсем не понимая, где оно находилось бы на чистом небе. В ладошке карточка начинает парить, что тут же привлекает к себе внимание детей.
— Фуута-Фуута, смотри, она летает! — Ламбо весело подбегает к кровати, тыча пальчиком в картонку. Фуута на это удивлённо переводит взгляд с книги и застывает. Карточка парит, а другие что лежат на кровати, будто колышутся от ветра, которого тут в помине нет. Голова ясная, чистая и он всё прекрасно осознает. От карты веет чем-то мягким, чем-то, что он не совсем понимает. Зато он отчётливо видит зайца, и у него возникает ощущение, что его фантазия с воображением работают на полную мощность.
Он откладывает карточку и берет другую. Райская птица — но на самом деле просто несколько линий, соединяющих определённые звезды. Вот только фантазию не остановить, поэтому он быстро придумывает, что вот тут хвост, здесь голова с изящным клювом, а между ними сложенные крылья. Нет ничего сложного в том, чтобы придумать то чего не видишь. А ещё очень просто прочувствовать карту. Она обманчивая, ведь Рай не совсем есть. На небе есть только звезды и планеты, откуда там взяться Раю? Поэтому эта карта ему не нравится — это, что-то несуществующее, что-то обманчивое, не реальное.
— А почему они летают?
— Потому что в открытом космосе нет гравитации и звезды должны летать, парить… — Ламбо на это хмурится и забирается на кровать, смотря на карточку.
— Но это не звезда! Хару показывала, что звезды это вон те!
— Ламбо, это созвездия… А это значит, что тут несколько звёзд… — Фуута откладывает карточку и опирается ладошками в матрац. Картинки начинают все разом подниматься с постели и парить в воздухе. — Кажется, заяц должен быть на севере… А где север?
— Может в книге будет написано? — И-Пин подползает к книге и заинтересованно листает её, пытаясь найти информацию. — Эх, надо Хару-сан спросить, она точно знает.
— Эй, а давайте сами разберёмся! Будем как наши ребята?! — Ламбо буквально светится от своей идеи, зная, что они поняли, про кого идёт речь.
— Нам до них далеко, — И-Пин недовольно хмурится, но продолжает листать книгу. Если, честно, им с Ламбо надоело вести себя так. Да, они дети, но они прекрасно понимают, во что попали. Поэтому заняться чем-то, а уж тем более, как-то помочь будет очень даже хорошо. Да, дети, но они из мафии, а это значит — элементарные проблемы они способны решить.
***
Хару тяжко вздыхает и считает до трёх. Она не уверена, есть ли кто-то в кабинете, но если шума нет, то там, наверное, пусто? Хотя, она нигде не видела Хаято и Хибари, поэтому есть вероятность, что они там. Миура прикрывает глаза и считает. Один, Два, Три. Ладошка уверенно ложится на ручку двери и открывает её. Вот только на неё сразу же переводят внимание две пары глаз.
— Ой, — её голос звучит хрипло и неуверенно. — Я не вовремя…
Хаято осматривает её с ног до головы. «Трио учёных. Так и будем вас называть» Да, кого он обманывает. Их и так уже все называют.
— Проходи, — он освобождает кресло от книг, мельком поглядывая на костыль у девушки, но ничего не говорит.
Хару на это реагирует немного удивлённо, но проходит внутрь и присаживается, с интересом осматривает немного изменившийся «интерьер» комнаты и замечает на стене чертежи. Она девочка умная, и ей не надо долго думать, да и к тому же зрение хорошее, вот только хотелось бы увидеть это вблизи… Ей немного неловко тут находиться: такое ощущение, что здесь царит своя атмосфера, в которую она не вписывается. Миура сжимает кулачки и всё-таки переводит взгляд на Гокудеру.
— Хаято-кун, а можно посмотреть на вон те чертежи? — подрывник, почти не отрываясь от книги, снимает со стены несколько листов и отдаёт их девушке. Хару старается не дрожать, из-за такой напрягающей тишины.
Но как только пальцы касаются плотной бумаги, она будто улетает, куда-то в стратосферу, если не дальше. Мозг спокойно воспринимает информацию на чертежах, а руки так и тянутся взять карандаш и сделать рядом заметку. Она не разбирается в таком деле, но ей кажется, что это ненадолго. В голове всплывают уроки отца, любимые книги по физике, и она почти отключается от реальности. Медицина… С этим она не знакома, а вот похоже Хаято да.
— Что ты написала? — его голос разрушает тишину, и теперь кажется, что всё нормально. Нет никакого напряжения в этой комнате, только наука.
— Здесь, вот этот расчёт немного не верный, я его подправила. Буквально пару единиц напряжения, но если это будет работать, то возможен сбой.
— Ты разбираешься в чертеже? — Кёя неожиданно оказывается за её левым плечом и так же смотрит на бумагу.
— Почти. Пламя немного сбивает с толку, его надо как-то особенно использовать, и я не совсем это понимаю.
— Что именно?
— Его надо совмещать. Солнце и туман, но я не совсем понимаю, зачем…
— Солнце, скорее всего, как восстанавливающую силу, а туман — наркоз. Последнее время, до падения метеорита в мафии ходил слух, что пламя тумана собираются использовать в наркозе, но не известно, насколько это было бы безопасно. А здесь…
— Если контакты проводов надо чётко соединять с нервами, то обычный полный наркоз вряд ли долго задержит человека в бессознательном виде, — добавляет Кёя.
— Полный наркоз используется в ситуациях и похуже, так ведь? — Хару просматривает листы, рисуя в воображении расположение всех деталей и проводов.
— Не с пламенем. Как бы то ни было, но пламя всё ещё не до конца изучено, и, насколько показывали исследования в теневой медицине, люди с пламенем вполне могут выходить из наркоза в самый неподходящий момент, — Хаято берет один из листов, где изображён чертёж механической руки по плечевой пояс. Слишком много.
— И что тогда с ними происходило? — девушка на мгновение замирает.
— Мгновенная смерть от боли.
— Ты сможешь изменить чертёж?
— Ч-что? Зачем? — Хару непонимающе смотрит на Хаято… Чёрт возьми, они же не хотят…
— Думаем попробовать создать механический протез руки, — да кого она обманывает, всё она там понимает. И… Ей это кажется сумасшествием. А с другой стороны. Почему бы и нет, вот только Миура не уверена в своих силах.
— Это займёт много времени. Мне нужны все книги по физике, и медицине, — пусть
её изучение займёт достаточное хорошее времени. — Будет хорошо, если найдём больше чистой бумаги и ручек — писать придётся много.
— С теорией хирургии и анатомии мы можем помочь. Но для начала нам действительно надо заняться чертежом, — Хаято забирает из пальцев девушки карандаш и на одном из листов записывает. — Сначала чертёж, после этого надо разобраться, как эту штуку сделать и заставить работать, потом крепление её к телу, а точнее как это прикрепить.
— Хаято-кун, сколько весит в среднем рука человека? — Хару, кажется, уже погрузилась в расчёты.
— Эээ?
— Около 4,5 килограмм, — вместо него отвечает Кёя.
— Значит надо делать протез с расчётом того, чтобы был сохранен баланс в плечевом поясе, и вес его не должен превышать трёх килограмм, ох, будет трудновато… Мне нужен чёткий вес каждой детали в этой схеме.
Все трое замирают смотря на чертёж. У них есть план, есть сумасшедшая идея, есть, в конце концов, цель, которая кажется не такой уж и не осуществимой.
— Это займёт месяцы… — Хаято вздыхает и убирает со стола запчасти и детали, оставляя бумагам больше пространства.
— А нам спешить-то не зачем… — голос Хару на мгновение пробирает дрожь. Она не понимает, надо бояться или нет, но зато она отчётливо ощущает, что мозг требует умственной нагрузки, поэтому не сразу обращает внимание на слова Хаято.
— Сегодня вечером, после ужина идём в зал заниматься стрельбой.
Миура старается не улыбнуться, сжимая в пальцах карандаш. Руки уже не так болят от отдачи револьвера, а меткость стала немного лучше.
***
Ужин похож на кавардак. Киоко едва успевает уклониться от летящей в стену вилки и немного испуганно отходит к брату. Она всё ещё не отошла от сегодняшнего выстрела, поэтому старается не оставаться одной. Руки до сих пор помнят потяжелевший пистолет и боль в мышцах от отдачи выстрела. А вот сердце помнит, как в тот момент стало легче дышать, когда стало понятно, что опасность миновала. Хотя сейчас сердце заходится в диком ритме, потому что больше терпеть нет сил.
— Прекратите бить посуду! — Кен и Хаято так и замирают с занесёнными в воздух керамическими тарелками. — Убираться на кухне будете сами!
Киоко жутко краснеет от пристального взгляда со всех сторон и прячется за спину брата, но всё равно продолжает сердито смотреть на парней.
— Да, серьёзно хватит. Подумаешь… Вы задумали сделать… Механический протез… — Тсуна почти давится водой от своих же слов. — Вы уверены?
— Да! — Кёя молчит, но вот кухню оглушает крик Хару и Хаято.
— Боже… Только не разнесите этот дом…
— Разнести дом можно только твоим пламенем, Тсуна, — Бьянки весело улыбается, кладя в рот кусочек консервированной рыбы. — Разнёс сегодня пол улицы.
— Неправда! Только дом на противоположной стороне!
На кухне раздаётся приглушенный смех на это заявление. На самом деле всем интересно, что происходит с их пламенем.
— Я… У меня есть кое-какая новость… — тихий голос Хром, будто оглушает их, отчего все напряжённо смотрят на неё. — Я, похоже, поняла, как создаётся пыль…
— Правда?! — Хаято опирается о стол, широко открывая глаза, и смотрит на девушку.
— Это трудно объяснить… В воздухе, по большей части на улице, и есть та самая пыль, только выглядит она как просто химические элементы…
— Наподобие кислорода, азота и прочего? — Хару подпирает голову рукой, пережёвывая рис.
— Да, наверное. По сути, получается, мы дышим ею. Вы сказали, что не можете понять, из чего она состоит. Скорее всего, это…
— Метеоритные остаточные элементы? — Хаято почти не моргает, не обращая на язвительный шёпот Кена «Учёные, блин».
— Да, которые в обычном виде не отличаются от кислорода, но моё пламя эту пыль… Будто выжигает. Пламя выжигает лишнее, оставляя только пыль. Я не создаю её, потому что она уже есть, я просто превращаю её в более…
— Сильную штуку с мощной радиацией, — Хару замирает, когда все вопросительно на неё смотрят. — Да, у пыли повышенная радиация. Очень
— И вы молчали?! — Кен недовольно восклицает, но усаживается на стул обратно, получая подзатыльник от Чикусы.
— Когда я пыталась связаться с Мукуро-сама, тогда всё моё пламя будто исчезло, скорее всего, это связано с пылью.
— Но тогда её не было, — Чикуса скрещивает руки на груди, смотря на девушку.
— Это же было сразу же после падения? — Тсуна задумчиво смотрит в потолок. — Может, тогда пыли в воздухе было недостаточно?
— И не могло быть. Ей нужно было время осесть на нижние слои атмосферы, — Хару переводит взгляд на Хром, и совершенно неожиданно округляет глаза. — Эй, а ваше пламя могло измениться от пыли?!
— Твою мать! — Хаято ошарашенно смотрит на девушку. — Поэтому пыль и не влияет на нас никак! Потому что изменения уже пошли!
— Пламя защитило от радиации, а пыль изменила пламя, при этом, делая его мощнее, значит, защита более сильная?!
— Тогда какой толк от пыли сейчас? — откидываясь на спинку кресла, спрашивает Бьянки.
— А вот это надо узнать! Пыль изменила пламя, значит, она имеет ещё какие-то свойства! — Хаято ударяет ладошками по столу.
— И ещё кое-что… — Хром опять неловко мнётся от пристального взгляда от всех. — Я её чувствую, и она имеет край… В том смысле, что где-то есть граница распространения пыли на земле.
— И что за гранью? — Хару немного напугано смотрит на туман.
— Ничего. Пустота, будто есть мир только с ней.
— Народ… Пламя начало изменяться только тогда, когда мы его использовали на открытом воздухе, то есть «насыщали» пылью, получается, оно как катализатор…
— А человеческим языком? — Кен неприятно морщится.
— То, что ускоряет химический процесс. Так или иначе, оно бы всё равно изменилось из-за того, что мы им дышим, а так, мы только ускорили процесс, — Хаято на мгновение замолкает, удивлённо восклицая. — Поэтому Хром чувствовала разницу в пламени Чикусы и Такеши! Один использовал пламя, другой нет, а она использовала самая первая, поэтому и определила это!
— Но выкрутасы выдавать пламя начало только моё, — хмурится Тсуна.
— Тсуна-кун, а расскажи про твои изменения ещё раз, — Хару внимательно вслушивается в каждое слово юноши, удивлённо смотря. — У меня есть идея, на что это похоже, но мне надо глянуть одну книгу, которую отдала Фуута-куну.
— И-и про ч-что она? — голос Тсуны нервно дрожит.
— Астрономия!
— Космос!
Его оглушает довольный крик троих детей. Приплыли, называется…
Хотя, чему они удивляются, пора бы уже привыкнуть.
Комментарий к Метеор 15. Бесконечный холод.
Эммс, все задумано так, вроде бы… Глава вышла какая-то, кажется, сухая и… скучная? Впрочем у меня была апатия, с которой я вроде справилась, из-за этого большая часть главы была написана одним махом сегодня. Ошибок может быть очень много, так что Пб всегда открыта.
Наслаждайтесь)
========== Метеор 16. Звёзды всё ещё существуют. ==========
За окном привычно падает серый пепел. На улице ужасно тихо, и это немного пугает. Особенно на фоне тишины в доме, становится ещё более неуютно. Тсуна ёжится, ощущая бегущие по телу мурашки, и тяжело выдыхает. Они уже так привыкли к почти постоянному вою в округе, что такое затишье их напрягает. Он кутается в немного растянутый свитер и прикрывает глаза, откидывая голову на спинку дивана в гостиной.
В памяти пролетают все воспоминания, начиная с первого дня их новой жизни, и он хмурится. Помощи они так и не дождались. А ведь прошло целых шесть месяцев с самого начала. Сейчас никто уже не надеется на кого-то, кроме самих себя. Нет, как-то перегорели этим ожиданием. Все заняты своими делами, которых неожиданно прибавилось, стоило всем понять, что вряд ли о них кто-то помнит. И почему-то у них не было сильного желания обижаться. Ведь они единственные, кто выжили после катастрофы. Тсуна считает, что им всем жутко везёт. Везло тогда, сейчас и, наверняка, в будущем удача их не покинет.
В голове иногда каша, так как принять всю информацию у них получается не сразу. Они выжили благодаря пламени, которое в последнее время будто сошло с ума. Тсуна не боится, но пользуется им настороженно и с опаской, не представляя, какая же максимальная сила у неба сейчас. У других тоже не всё спокойно. Но они справляются. А всё благодаря внутренней уверенности и поддержке друг друга. За эти шесть месяцев они неплохо сдружились. Хром стала больше общаться с девушками, и видимо, понимая, что её пламя теперь немного другое, пытается в этом разобраться, всё ещё застенчиво сообщая об этом остальным. Кен и Чикуса, кажется, вообще чувствуют себя спокойно среди них, и сказал бы кто-то Тсуне после Кокуе Ленда, что с этими двоими у них будут хорошие отношения, он бы в обморок грохнулся. А Хибари… Хибари — остаётся собой, всё такой же сдержанный, спокойный, но уже не пугающий, как казалось ранее. Все они сплелись между собой дружественными узами, с кем-то крепче, как например с Хаято и Такеши, а с кем-то слабее, вроде того же Кёи. Тсуна считает это маленькой победой, ведь они все вместе и, вроде бы, боятся им нечего, но он всё ещё беспокоится — что же будет дальше? Ведь что там за границей из пепла и серого неба — неизвестно. Если первые пару месяцев они ещё надеялись на помощь, то сейчас уже нет. Просто потому что они заперты.
По телу пробегает дрожь от воспоминания хриплого шёпота и слёз Хром. Та очередным вечером рассказала, что у неё получилось создать иллюзорную сову и кое-как соединится с ней сознанием. И, конечно, девушка решила узнать, что находится за пределами города. Вот только новость была весьма… ожидаема. Везде тишина, пепел и нет никого кроме них.
«— Везде всё одно и то же. Никого — города пустые, брошенные, как в Намимори. Я пробовала управлять иллюзией и лететь дальше, но было очень тяжело, будто, что-то мне мешало. Но у меня получилось. Сова вылетела к морю, а дальше у меня не хватило сил, мне едва удалось вернуться в сознание, прежде чем иллюзия растворилась, но я попробую ещё раз сделать это…»
По телу опять бежит дрожь и то ли от шёпота в памяти, то ли от дальнейших новостей. Ведь оказалось, что почти весь Корейский полуостров и вся Япония укрыты пеплом. И граница существует. Тсуна хмурится. Он верит Хром, все ей верят вслед за ним. Но в голове никак не укладывается, что там где-то далеко есть граница из серых облаков и пепла, что не даёт иллюзиям Докуро лететь дальше, буквально уничтожая их. Всё это становится жутко опасным, и он не знает, что им делать дальше. В голове нехотя всплывают уроки Реборна, и он признается, что самую малость скучает по нему, скучает по отцу и скорбит по матери. За все время, что они тут живут, он так и не рискнул вернуться домой, поэтому его немного гложет чувство вины. Но он тут же старается думать о друзьях, которые сейчас все живы и относительно довольны. Всё это: Вонгола, Мукуро, Вария — было давно и будто в прошлой жизни, так что он сейчас старается концентрироваться на настоящем. А в настоящем конец октября и чуть более ощутимый холодок на улице. Шесть месяцев. Даже не верится. Всё это началось 23 мая около пяти часов вечера. И когда закончится — неизвестно.
И не сказать, что он сильно расстроен. Ведь они все вместе, а этого уже достаточно.
***
В зале раздаётся череда выстрелов, от которых немного звенит в ушах, но благо спасают иллюзорные наушники. Киоко устало выдыхает, опуская дрожащие, от напряжения руки и всматривается в мишени. Её меткость за всё это время стала намного лучше, чему она, безусловно, рада. Всё же тренировки не проходят зря, и она становится сильнее и чуточку храбрее. Да и не только она довольно собой, но и Хром, стоящая возле стены.
Сасагава улыбается, смотря теперь уже на подругу, и подходит к ней, меняя магазин, и убирая пистолет в кобуру на поясе джинсов — всё же отправить Бьянки с мальчиками в магазин одежды было хорошей идеей.
— Сильно устала, Киоко-чан? — Хром чуть наклоняет голову вбок, немного обеспокоенно всматриваясь в девушку.
— Нет, ещё есть силы тренироваться.… А вот времени, наверное, не так много, — она поднимает глаза к высокому потолку и задумывается, но тут же возвращается в реальность. — А ты тренироваться не будешь?
— Наверное, надо попробовать…
— Давай пошли, не первый же раз.
Хром слегка улыбается. Пусть её и начал тренировать Кен, но за последний месяц она очень часто проводит время в зале с Киоко.
— Кстати, Хром-чан, ты же обещала показать копье, которое все-таки выбрала как основное оружие.
— Ох…
Не сказать, что она недовольна, но всё равно немного волнуется. Докуро подходит к стойке с оружием и касается уже такого привычного тёмного древка, на конце которого находится недлинное серебряное лезвие с узором из лилий.
— Я почему-то так и думала, — Киоко подпирает бока руками и с лёгкой улыбкой смотрит на девушку, которая прокручивает в ладонях копье. Хром на самом деле сама себе не верит, что она спокойно может нанести удар оружием, но только руки всё же стали заметно сильнее и могут спокойно управляться с ним.
Она выходит из оружейного отсека, прикрывает глаза, тяжело выдыхает и начинает делать довольно простые выпады, сжимая тонкими пальцами древко. Чужой взгляд исчезает и она почти не вздрагивает, когда раздаются выстрелы. Вот так просто. Они друг другу не мешают, но отчего-то уверены, что в настоящем бою смогут помочь друг другу. Хром всё ещё скрытная, всё ещё стеснительная, но сейчас она немного, но доверяет каждому, кто живёт в этом доме — ведь вместе они через многое прошли.
Каждая из них погружается в своё дело, почти забывая, что они находятся в одном помещение вместе. Киоко чуть разминает плечи, опуская пистолет и тут же замирает, чувствуя неладное. Свист рассекаемого воздуха исчез, а копье с оглушительным звоном падает на металлический пол. Она тут же поднимает взгляд с оружия на Хром и испуганно замирает. Та стоит, шатаясь и тяжело кашляет, закрывая рот ладошками, по которым стекают тонкие линии крови. Сасагава ошарашенно смотрит, но тут же срывается с места, роняя своё оружие на пол. По залу разносится жуткий крик, заставляющий сердце сжаться от ужаса. Она едва успевает поймать падающую на пол девушку, смягчая её падение. Докуро продолжает кашлять, при этом крича и извиваясь змеёй в руках подруги.
— Тсуна!!! — она запоздало вспоминает о хорошей звукоизоляции и сама уже не сдерживает дрожь в теле, смотря на иллюзионистку. Та почти задыхается из-за кашля, но продолжает кричать.
Но похоже Савада, каким-то чудом, её услышал, потому что буквально через полминуты в зал распахивается дверь и в помещение забегает Тсуна с Кеном, который тут же бросается к девушкам.
— Хром! Что с ней?! — Киоко испуганно отскакивает и встаёт с пола, пытаясь собраться, и дрожащим голосом все-таки говорит.
— Не знаю, она вдруг начала кашлять, а потом кричать. Что с ней…?
Раздаётся ещё один крик, от которого все трое вздрагивают и с ужасом смотрят на бедную девушку.
— Живо в дом, в гостиную на диван, — Тсуна помогает быстро донести иллюзионистку до цели. Они аккуратно укладывают её, морщась от крика, и дёргаются, пытаясь понять, что им делать теперь.
— Хром, убери иллюзии, расслабься…
Рёхей не перестаёт переливать пламя, понимая, что без иллюзий девушка долго не протянет, поэтому не отходит ни на шаг. Тсуна, что-то тихо шепчет и так же уговаривает убрать иллюзии, которые с чего-то вдруг помешали Кену, но тому, наверное, виднее, он не первый раз лечит девушку. Вот только та продолжает истошно вопить и крутить головой в стороны, так же кашляя. Но видимо, боль что она испытывает слишком сильная отчего она, наконец, расслабляется, чуть не теряя сознание, при этом сжимая ладонь своего неба и снимает иллюзии, чувствуя себя на удивление нормально, даже можно сказать хорошо.
— Пламя… Уберите пламя… — её шёпот пугает всех, но Рёхей все же убирает руку, напряжённо наблюдая за девушкой, готовясь помочь ей в любой момент.
Но Хром сейчас хорошо, она полностью расслабляется, чувствуя тепло в животе и в пустой глазнице. Отсутствие иллюзий никак не отражаются на её теле. И ей сейчас так спокойно, как не было уже давно. Во рту всё ещё стоит металлический привкус, а по щеке стекает капелька алой крови. Но никакой боли она не чувствует. И что самое радостное нет того тянущего ощущения, там где раньше были иллюзорные органы. Лишь тепло, такое приятное и нежное. Родное…
— Хром, как ты себя чувствуешь? — голос Кена она слышит отчётливо и только теперь понимает, какая же тишина стоит в комнате.
— Мне хорошо… — она выдыхает и открывает глаза, совершенно забывая про откинутую на лоб чёлку и отсутствие иллюзии. Юноша шокировано округляет глаза, как и все в комнате, удивлённо смотря на девушку.
— Твой глаз…
— Ой, простите… — она хочет создать иллюзию, как замирает, испуганно смотря на Кена двумя глазами. Собственные пальцы кажутся обжигающе холодными на щеке, но она всматривается в них, во все вокруг, начиная дрожать. Она не использует иллюзию, так что же творится?
— Хаято-кун, помнишь, ты говорил про материальные иллюзии… — тихо тянет Хару, опираясь на костыль.
— Одним желанием её не создашь… Никто этого не смог достичь…
— А с изменённым пламенем солнца и тумана?
— А с ними возможно.
— Что значит, возможно?! Мы же до сих пор не знаем новые особенности пламени! — Тсуна подрывается с пола и шокировано переводит взгляд с девушки на своего хранителя.
— Немного, но знаем. К примеру, у тебя выросла мощь пламени, а у солнца повысилась исцеляющая способность. Я это заметил, когда неделю назад Рёхей лечил ушиб, — Хаято всё-таки навернулся с крыши. — Он исцелил быстрее, чем должен был, значит, сила солнца изменилась тоже. И вполне возможно Хром так перекачали пламенем солнца, что её туман слился с ним и начал создавать настоящие органы. Ты ведь чувствовала что-то неладное в своих иллюзиях?
— Да, ещё когда очнулась после обморока в мае.
— И никому не сказала. Впрочем, мы получили не страшный результат, поэтому всё вроде бы хорошо? — легко улыбается Хару.
Все облегчённо выдыхают, начиная, расходится, оставляя в комнате только Кена и Хром.
— Тебе после такого лучше отдохнуть и не тренироваться какое-то время, — он ненадолго замолкает и всматривается в глаза девушки — абсолютно одинаковые, аметистового цвета.
— Хорошо, — она отводит взгляд в сторону и стирает кровь со щеки рукавом кофты.
Её немного это пугает и радует одновременно. Она, наконец, целая, живая, не собранная из случайных кусочков кукла. Но где же тот предел их нового пламени? Она не знает, но отчётливо ощущает границу их странного серого пепельного мира, в котором они заточены. И вполне возможно их новое пламя поможет сломать клетку странной реальности.
***
Ужин проходит в мирной обстановке. Все почти отошли, хотя всё ещё с интересом смотрят на Хром. Со стороны коридора раздаётся шум, на который они тут же обращают внимание, прерывая процесс поедания пищи. На кухню почти, что заползает Хаято, а вслед за ним входят Кёя и Хару.
— У вас все нормально? — Киоко быстренько ставит на стол ещё три тарелочки, при этом обеспокоенно смотря на ребят.
— Отлично, — подрывник делает глоток воды и тяжело выдыхает. — Мы закончили.
В комнате повисает напряжённая тишина, которую тут же нарушает Тсуна.
— Вы… серьёзно?
— Да. Мы собрали этот протез, у нас все продумано, осталось только его пришить… присоединить…
— Так, а давайте вы об этом поговорите после ужина? — Кен морщится, от давних неприятных воспоминаний с опытами.
— Да и не при детях же… — Бьянки откидывается на спинку стула, переводя взгляд на потолок. — Но всё же. Что вам нужно?
— Туман и солнце, — вместо урагана отвечает Хару, отправляя в рот кусочек тушёного мяса.
— Вы же не собираетесь что-то создавать? — Тсуна заинтересованно наклоняет голову вбок, задумываясь об этой затее ещё раз.
— Нет, солнце нам нужно, чтобы поддерживать состояние, а туман для наркоза. Мы ведь не так давно по городу ходили, и я залез в больницу, взял всё что нужно, но наркоз нужен именно с пламенем.
— Почему не обычный? — Такеши непонимающе смотрит на ураган.
— Из-за боли он может перестать действовать, а туман сможет удержать его в бессознательном состоянии максимально долго, а нам это и нужно, — хмыкает Хаято
— Вы хоть сами готовы к этому? — обеспокоенно спрашивает Тсуна, осматривая троицу.
— Вроде, но если мы этого не сделаем, то вряд ли успокоимся. Если, что-то пойдёт не так, мы сразу же прекратим, но… Тсуна, мы готовились, мы потратили четыре месяца на это. Мы не можем не попробовать.
Небо замирает, осмысляя слова урагана. Не сказать, что он сильно против этой затеи, просто его это немного пугает. Но ведь, наверное, так и должно быть. Он просто боится за них, поэтому сомневается. Вот только все ждут его решения, которое будет окончательным. И он не может сказать «нет» — это будет свинством. Ребята на это потратили слишком много сил и времени, и если результат окажется вдруг неудачным, это будет проблема не троих, а всех.
— Хорошо. Тогда предупредите, когда собираетесь начать.
— Завтра. У нас все готово, нам нужны только Хром и желательно Кен с Рехёем, неизвестно, сколько пламени на это нам понадобится.
— Значит завтра. Больше вам ничего не нужно?
— Нет, с остальным мы должны справиться сами. У нас обязательно всё должно получиться.
Тсуна мысленно хмыкает, всё же Хаято тоже слегка боится, того, что собирается делать, вот только, похоже, отступать, не намерен. У них действительно один шанс на это — одна попытка. И Тсуна надеется, что всё у них будет хорошо. А ещё он немного чувствует, что эта авантюра не принесёт вреда никому.
***
Хаято дышит напряжённо, осматривая тренировочный зал из отсека с механизмами. Делать «операцию» было решено здесь. В прохладе, которая немного остужает голову и не даёт запаниковать. Гокудера сам по себе такой человек, который мало чего боится, но сейчас его немного пугает нынешняя ситуация. Он всё знает, всё может, вот только волнение от этого никуда не пропадает.
На столе лежит готовая, собранная механическая рука. В её работе он уверен на все сто процентов, потому что собирали её они втроём, пересматривая чуть ли не каждый винтик несколько раз. Он уверен в этом механизме, но немного не уверен в себе. Сидящая рядом Хару, протирает все нужные инструменты спиртом. Хаято берет со стола хирургические перчатки, что обтягивают ладонь и кисти, словно вторая кожа. Кёя сидит в кресле, перетащенном сюда специально, прикрыв глаза и ждёт. Он никогда не признается, но его это тоже пугает. Пугает, но не заставляет отступиться от цели. По помещению раздаётся хлопок от двери и вскоре в отсек заходят туман и солнце, причём оба.
— Все на месте? — Хаято оглядывает комнату и помогает Хару пересесть максимально близко к облаку, что бы помогать урагану. — Значит, давайте начнём. Хром ты первая.
Девушка вздрагивает, но все же подходит к Кёи, кладя одну ладошку на голову юноши, прикрывая глаза. Так будет тяжело проникнуть в сознание, но оно для неё сейчас не закрыто, и она надеется, что проблем у неё не возникнет. В принципе нет ничего сложного, чтобы создать слишком глубокий сон. Она чувствует, как её немного качает из стороны в сторону, едва она успевает слегка кивнуть с закрытыми глазами Хаято, как проваливается в темноту, прихватывая с собой Хибари.
Гокудера чуть выдыхает, смотря на замершую девушку, которая похоже перестала чувствовать реальность. Он осматривает Кёю, убеждаясь, что тот под туманным наркозом. Звучит странно, зато правдиво. Он кивает Кену и Рёхею, те подходят ближе.
— Боже… Мне на это обязательно смотреть? — Кен ёжится, просто представляя то, что он сейчас тут увидит. В ответ на него смотрят недовольные глаза, на что он хмурится. Ясно. Придётся терпеть. Рёхей первый зажигает пламя на ладонях и подносит к оставшейся левой руке, которую положили на стол, укрытый чистой новой медицинской клеёнкой.
Хаято проглатывает комок в горле и берет скальпель в дрожащую руку. Его предплечье неожиданно накрывает тёплая ладошка.
— Хаято-кун, у нас все получится, — Хару почти отчаянно верит в это и кивает парню. Ей страшно не меньше, чем ему. Она вообще не знает, сможет ли продержаться до конца, но надеется, что у неё хватит сил, ведь она не может просто так бросить начатое дело. Им осталось сделать самый последний главный шаг.
Кен содрогается, замечая первые капли крови упавшие на клеёнку. Он очень надеется, что не грохнется сам в обморок, поэтому старается немного сконцентрироваться на своём деле, внимательно смотря за состоянием брюнета, который все-таки пребывает в наркозе. Им определённо повезло, что в Эстарнио не было таких методов, иначе вряд ли бы он был жив.
Хаято, наконец, перестаёт дрожать, хотя внутри остаётся волнение и беспокойство. Руки совершают действия, которые он заучивал все это месяцы. Его обучение приносит хорошие плоды, будет отлично, если результат их работы будет таким же успешным. Он мимолётно кидает взгляд на Хару. Та выполняет свою часть работы слегка подрагивающими руками. Девушка устало выдыхает. Не то чтобы она боится крови, но делать кому-то подобное она явно не собиралась в своей жизни. Точнее в прошлой части, до падения метеорита. Раньше она не думала и учится стрелять, но сейчас умеет весьма метко. Так что сейчас ей надо сильно постараться и закончить то, что они начали. Сейчас уже просто поздно бояться, и пытаться остановится. Нет, здесь действительно то дело, которое надо закончить. Она не может бросить все на полпути.
Рёхей чуть вздрагивает, когда механический протез кладут буквально впритык к открытой ране. Его начинает мутить, отчего он прикрывает глаза, не убирая свои руки с пламенем. Раздаётся тихий металлический стук и неприятный звук разрезаемой кожи. Тошнота подкатывает к горлу, и вроде бы он не один раз видел раны на боксе, вот только сейчас эта ситуация, его чертовски пугает и он не находит ничего лучше, чем просто считать секунды до окончания этого маленького ада, для всех них, который должен закончится хорошо.
В отсеке стоит почти мёртвая тишина, разбавляемая тихим дыханием. В воздухе к противному едкому запаху спирта, добавляется кровь, которая почти оседает на языке. Кен ощущает явную тошноту и головокружение от напряжения. Собственное пламя давно пылает на руках и помогает чужому уменьшить кровотечение. Сколько проходит времени он не знает, но догадывается, что точно около часа уже прошло. Потому что потихоньку он начинает привыкать к противному металлическому запаху в воздухе.
По лицам Хаято и Хару стекают капельки пота, те сильно напряжены. Руки уже не дрожат, и они желают быстрее управиться. Их тоже тошнит от этого, тоже не очень приятно, но выбора у них нет, и они продолжают работать. Время плавно течёт и вскоре, когда последний контакт подсоединяется к нерву, когда протез окончательно и почти намертво присоединяется к живой плоти — Хаято тихо шепчет.
— Всё… — голос почти срывается, и он хочет радоваться как ребёнок, но ещё рано. Кен и Рёхей теперь с интересом осматривающие чужую работу, залечивают максимально рану, настолько насколько буквально хватает их сил.
Пламя, пусть и ставшее сильнее и мощнее, всё же иссякает, из-за чего оба солнца готовы свалиться на пол, прямо на месте. Но Кен, шатаясь, делает шаг назад и касается рукой плеча Хром, которая от этого сильно вздрагивает и открывает глаза. Яркий свет заставляет её зажмуриться, и она медленно убирает руку, отходя в сторону, чуть морщась от неприятного запаха и количества крови на столе.
Кёя приходит в себя почти моментально, жмурится и тихо шипит. Обезболивающее действует, но очень слабо. Поэтому он хмурится, но всё же открывает глаза. Сердце то ли от страха, то ли от волнения заходится в бешеном ритме, разгоняя по организму кровь. Взгляд медленно скользит по левой руке, такой непривычной. Боль медленно отступает, оставляя лёгкое чувство тяжести.
— Ты как? — Хаято срывает с рук перчатки и проводил мокрой от пота, ладонью по волосам.
— Не знаю, — он догадывается, как надо шевелить новой частью руки, поэтому чуть напрягает её. Металлические пальцы обтянутые тонким слоем тёмной водонепроницаемой материи чуть вздрагивают. Похоже, учится управлять новой рукой, ему придётся долго. Но это уже ничто, по сравнению с тем, сколько времени они корпели над этим можно сказать проектом, который дал отличный результат.
— Вот не могу понять, нам жутко везёт, или мы по-настоящему молодцы? — устало спрашивает Хару, опираясь щекой на чуть влажную ладонь.
— И то, и другое, но мы все справились, — Хаято довольно улыбается, осматривая стол, укрытый клеёнкой и запачканный кровью. — Убраться здесь и можно расходиться.
Все согласно кивают. Только Кёя остаётся все так же сидеть в кресле, прикрыв глаза. После пламени тумана у него немного кружится голова, и он не против того, что немного отдохнуть в тишине, которая вскоре настаёт в зале. Хром аккуратно закрывает металлическую дверь и поднимается по лестнице, думая, что не против тоже поспать пару часов, чтобы прийти в себя. На неё как всегда навалилось слишком много. Будто часть проблем, которые лежали раньше на плечах Мукуро, окончательно перешли к ней в новом виде. Но она справляется, с чужой помощью и поддержкой, но справляется. А это самое главное.
***
Хару тяжко вздыхает и обводит кабинет взглядом. Пусто. Сюда уже несколько дней никто не заходит. Прошло около недели после той операции, от которой её все ещё передёргивает, и она совершенно не знает чем заняться. Книги почти все прочитаны. Да ещё остаётся много тайн, которые стоит разгадать, но одна она не хочет лезть сама, просто потому что уже привыкла к компании облака и урагана.
Рука сама тянется к листу бумаги с заметкой: «Пропажа трупов». А дальше следует длинный текст, который читать не смысла, потому что Хаято в определённый момент времени раз двадцать рассказал теорию, которая впоследствии оказалась верна. Трупы сгорели. Все. И опять вся загвоздка в пламени, которое уберегло компанию подростков, но не спасло целую страну. По сути, они одни на этом острове, если не считать диких обезумевших собак. Им на самом деле едва удалось найти горящий труп человека, глубоко в завалах магазина. Хару ёжится, отгоняя эти мысли. Ей нормально, она этого не видела, поэтому даже представлять это не желает.
Дверь в кабинет медленно открывается и в помещение заходит Хаято, нисколько не удивлённый присутствию девушки здесь.
— Скучно? — он понимает, что вопрос глупый, потому что у самого уже руки чешутся, что-то делать, а не просто так просиживать время.
— Немного…
Хаято почти падает в кресло, прикрывая глаза. В кабинете ему спокойней чисто морально. Здесь все уже родное. Многие книги почти выучены наизусть. Найти нужные бумаги с исследованиями не займёт много времени.
— Хаято-кун… — он не скажет, что девушка мешает. На удивление всем они неплохо работают вместе, потому что она очень умна и легко воспринимает новую информацию. Да и её характер несколько изменился, после всего произошедшего и больше не вызывает неприязни.
— Чего?
— Как думаешь… Можно что-то сделать с моей ногой?
На самом деле он знал, что рано или поздно этот вопрос будет задан, поэтому реагирует спокойно. Оба понимают, что эта ситуация сложнее, чем у Кёи. Пусть они еле справились с ней, но тогда они хотя бы чётко понимали, что хотят, а здесь… Они и не представляют, как им быть. Желание быть как все и здоровой вполне нормальное, поэтому Хаято не знает, что ответить на вопрос Хару.
— Без понятия, — тишину нарушает их дыхание, и он устало выдыхает. — Но мы, что-нибудь обязательно придумаем…
На самом деле он хочет ей помочь, поэтому не боится потратить время на очередной проект и исследования.
Они почти не боятся. Просто немного волнуются перед следующим шагом в будущее.
Комментарий к Метеор 16. Звёзды всё ещё существуют.
Божеее. Я дико хочу спать, поэтому Публичная Бета с радостью ждет вас. Но я старалась писать максимально без ошибок.
Я уезжала, поэтому не успела написать вовремя главу, которую пришлось писать полностью за один день. Спасибо пасмурной погоде, которую я люблю и зеленому чаю за вдохновение.
И ещё я, наверное, скоро сдохну от песен, которые заставляют меня придумывать сюжеты к другим фанфикам, отвлекая от этой работы. А мне это ещё и нравится.
Наслаждайтесь)
а я пошла помирать или спать, это уж как получится.
========== Метеор 17. Падение вселенной. ==========
Хару будто не в этом мире. Что вокруг неё? Она совсем не понимает. Руки болят от долгой стрельбы и сильной отдачи. Горло жжёт, ей не хватает воздуха. Ей не хватает сил. Она не чувствует боль в правой ноге. Миура уже настолько привыкла, что не чувствует её. Но девушку охватывает ужас и страх. Ей не больно — ей дико страшно, когда одна из тварей вгрызается в живую плоть чуть ниже колена. Она слышит отвратительный — до тошноты — звук раздираемой кожи и мышц. Её мутит от противного запаха гниения и собственной крови. Ей не больно. Но она сдирает горло от истошного крика.
Из памяти выпадает момент, как она вышла на улицу. Медленно, всё также с костылём, чтобы позвать ребят на ужин. Ответ, пара лёгких шуток от Такеши, и неожиданный вой за углом соседнего дома. Тело цепенеет от ужаса, а руки, так долго тренированные для стрельбы, оказываются вмиг тяжёлыми. Она медленная. Поэтому, дойти до двери она точно не успеет. Но рядом стоят Такеши и Кен, а чуть дальше Хаято. И рука сама тянется к револьверу на поясе. А дальше взрывы и практически бесконечная череда выстрелов, в которой Хару принимает участие. Руки, сжимающие тяжёлый металл, страшно дрожат. Мысли мечутся в голове, и ей начинает казаться, что она скоро потеряет сознание. Хару чертовски страшно. Она не верит, что темнота её спасёт — всё будет только хуже. Именно поэтому она перезаряжает магазин и опять целится. Руки принимают отдачу от каждого выстрела, но из-за страха она не может, не позволяет самой себе опустить их.
В какое-то мгновение Миура отворачивается, тратит секунду, чтобы перевести дыхание. Затем опять поднимает руки и нажимает на курок, одновременно с этим захлёбываясь собственным криком. Ей не больно. Ей до ужаса, до помутнения рассудка страшно. Она падает на землю, больно ударяясь спиной и копчиком, и боится пошевелиться, смотря, как тварь продолжает разрывать своими клыками её ногу. Ей страшно.
Хару вздрагивает, когда псина, кусающая её, отлетает в сторону, и уже буквально через секунду превращается в месиво из почти чёрной крови и гнилых органов. Кровь с катаны случайно попадает на её щеку, и она поднимает пустой взгляд на злого Такеши, что продолжает наносить удары мечом по тварям. Собственное тело неожиданно поднимается с холодной земли, и она вздрагивает.
— Хару! Твою мать, не теряй сознание! Да где, чёрт возьми, все остальные?!
Её пробирает дрожь от голоса Хаято, отчаянно испуганного и взволнованного. Хару становится жутко холодно. Боли она всё ещё не чувствует, но ощущает, как по левой ноге стекает кровь из раны. Сквозь собственный страх, где-то на периферии сознания, в память впечатывается крик Тсуны и Чикусы, выбежавших из дома. Раздаётся ещё одна — более сильная — череда выстрелов. А потом один огромный, стирающий перед их домом всё, что находится на земле, взрыв. Яркий, мощный, от которого страх не то растёт, не то растворяется. Громкий крик. Ещё один взрыв — словно вспышка — освещает, кажется, даже само чёрное небо, что находится так высоко. Становится жарко, а ещё до жути красиво, когда пространство заполняет яркий янтарный свет, переливающийся всеми оттенками радуги. В постоянной серости этого мира и темноте вечеров он кажется чем-то далёким и невероятным. Словно смерть величественных звёзд… Точно… Она вспомнила, что ей напоминает пламя Тсунаёши…
Голова начинает сильно болеть, а дыхание от уже проходящей паники становится чуть спокойней. Хару не хочет умирать. Ей жутко страшно. Она мимолётно запоминает испуганный визг Киоко, что бежит рядом с Хаято по коридорам дома. Точно… Она ведь на руках Хаято, и они давно не на улице. А там, кажется, всё ещё светло от взрыва огромной звезды, что обрушила свой гнев.
Кожу начинает холодить металл стола, на который её укладывают. Паника возвращается с удвоенной силой, когда рассудок чуть более проясняется. Её укусила эта тварь, и что теперь будет — неизвестно. Она не хочет умирать!
— Ну же, Хару, успокойся, чёрт возьми! Где Хром и Рёхей?! Киоко, зови Кёю! — чужие холодные пальцы впиваются в плечи Миуры, но ей не становится легче. Взгляд бесцельно плывёт по потолку механического отсека, в котором они находятся. О том, что будет дальше, она не знает. Вскоре комната наполняется чужими голосами, которые Хару сейчас не в состоянии ни узнать, ни различить.
— Хром, ты можешь сделать что-нибудь, хоть тот же наркоз?! — голос Хаято срывается, когда он осматривает почти бессознательное тело девушки. Сердце в его груди грозится разорваться на мелкие кусочки, а в ушах до сих пор стоит крик, от которого внутри всё застывает.
— Нет, её состояние сейчас крайне… Нестабильное, я могу только навредить ей, — Хром с ужасом смотрит на рану, из которой не перестаёт хлестать кровь.
— Что нам делать? — тихий шёпот Киоко ничуть не успокаивает. — Вы же не отрубите ей ногу, чтобы присобачить новую!
Она впервые на своей памяти ругается, дрожит всем телом, но продолжает трясущимися руками обмывать рану чистой водой.
— А что нам делать?! Мы не знаем, что будет после укуса этих тварей! Хром, плевать! Быстро погружай её в иллюзию. Рёхей, подай жгут с того стола!
Крик Хаято пугает Хару. Она уже даже собиралась подняться, но её насильно укладывают обратно на ледяной стол чужие руки. Очень знакомые.
— Лежи и не рыпайся, Докуро, — Миуру всю трясёт от тихого голоса облака. Поэтому она пропускает тот момент, когда на её лоб опускается небольшая тонкая ладонь, а нежный голос начинает убаюкивать.
— Закрой глаза, Хару-чан, и смотри сон… — последнее, что Миура запоминает перед темнотой — сладкий запах цветов.
Гокудера мимолётно бросает взгляд на спящую девушку и с беспокойством оглядывает весь отсек. У них нет чёткого плана. Всего лишь Хром с её иллюзиями, Рёхей с пламенем солнца, Киоко, прибежавшая Бьянки и Кёя, который знает, что необходимо делать. И, конечно, сам Хаято. Руки страшно дрожат. Он даже боится думать о том, что собирается сделать. Но он это делает. Его начинает тошнить от запаха крови и металла. Тело двигается само по себе. Совершенно не ожидая от самого себя, Гокудера переливает в девушку немного своего пламени, хотя ураган не может такого. Но эта девчонка, что так сильно помогла им и стала намного сильней, не даёт успокоиться. Пальцы дрожат, когда касаются инструментов. Хотя, Хаято не против сейчас свалиться на пол и забыться, вот только никому от этого легче не станет. По всему залу неожиданно проходит дрожь, а до ушей доходит грохот от взрыва где-то на поверхности. Что же, в этот раз, похоже, им не везёт.
Киоко всё же перенапрягается и почти падает на пол, но её удачно ловит Бьянки и аккуратно усаживает возле тумб с запчастями.
Воздух стоит душный и отвратительный до тошноты. В помещении перемешано столько эмоций, что становится плохо и дурно. Но никто отступать, не намерен. Пусть сейчас им всем и страшно. Всё-таки удача не всегда на их стороне. Это напрягает и пугает до жути. Ведь Хаято не собирался поступать так с девушкой, как и Кёя. Это аморально, ненормально — одно сплошное безумие. И он намеренно тянул с решением этого вопроса. Пытаясь придумать, как помочь Миуре более человеческим способом. Но сейчас… У них просто нет времени на это. Поэтому, именно сейчас к живой плоти на бедре крепится металл. Живот скручивает от страха и неуверенности: всё ли они сейчас правильно сделали? В такой-то спешке и беспокойстве.
— Зовите Кена, я один не справлюсь! — голос Рёхея глушит своим эхом в почти звенящей тишине. Бьянки покидает помещение с такой скоростью, что кажется, будто из-под подошвы тяжёлых берцев вылетают искры. Она возвращается с Кеном буквально через считанные секунды. Зал опять начинает трясти из-за взрыва сверху. Джошима ошарашенно смотрит на металлический протез ноги, не веря, что они всё-таки сделали это. Рёхей начинает шататься и устало опускается на пол. Кен едва успевает заменить чужое пламя своим, как-то неожиданно быстро оказываясь возле стола. Ладони тут же пачкаются в чужой крови, сильно дрожат, но не перестают насыщать тело тёплым солнечным пламенем, которое почти режет глаза своей яркостью. Силы стремительно покидают его, и он надеется, что всё-таки справится со своей задачей.
Им ещё никогда не было так страшно. Даже в первый день падения метеорита, когда они остались совершенно одни в опустевшем городе, когда появились твари, а пламя стало изменяться. Никогда ещё не было так страшно. Потому что за это время, что они прожили вместе, они успели привязаться друг к другу. Кен нервно усмехается и думает, что Мукуро всё-таки где-то, да ошибся в своих рассуждениях. Но сейчас, это даже и не важно. Время не то, и они все сильно изменились. Да, каждый остаётся собой, но неизменно продолжает меняться. Тсунаёши негласно их лидер, и Кен даже рад, потому что все они оказываются совершенно другими: не такими, каким было первое впечатление. Поэтому, он готов выжать из себя все силы, чтобы вылечить Миуру.
По помещению раздаётся тихий стон, а Хром устало сползает на пол, держась дрожащими пальцами за стол.
— Больше не могу, ей слишком тяжело и плохо, если я продолжу дальше, то могу сделать только хуже… — девушка шепчет будто в бреду, не замечая, что всё уже окончено и нужды в её иллюзиях больше нет.
В отсеке повисает тишина, нарушаемая тяжёлым дыханием. Хару нехотя открывает глаза, жмуря их из-за яркого света люминесцентных ламп. Она тихо стонет, ощущает жуткую тяжесть в голове и нарастающую боль. А после вздрагивает, когда ей помогают сесть две пары рук.
— Как ты себя чувствуешь? — голос Хаято до ужаса тихий, хриплый.
— Голова… болит…
— Как ощущения в ноге?
— А?
Вопрос Кёи выбивает воздух из лёгких, а перед глазами проносятся события вечера. Её начинает трясти от страха. И когда она собирается прижать левую ногу ближе к правой, то ошарашенно замирает, услышав металлический лёгкий звон и холод на коже. Взгляд плавно опускается на собственные ноги. Левая всё такая же родная, живая — из плоти и крови, правда, запачканная ею же. А правая — совершенно новая, немного тяжеловатая, металлическая, собранная из сложных запчастей, но уже точно её. Она двигает на пробу ещё раз и не замечает, как по щёкам начинают катиться слезы. Хару всхлипывает, размазывает по лицу пыль и позволяет обнять себя чужим рукам, которые её спасли. Она утыкается в плечо Хаято, всё ещё продолжая вздрагивать, и тихо шепчет.
— Спасибо… спасибо…
Она боялась этого, это было сумасшествием, но, как оказалось, жизнь не всегда оставляет другие варианты. Девушку начинает мутить от мысли, что в этом же помещении находится кусок её мёртвой плоти.
— Тебе нужно помыться и поспать, — сбоку раздаётся голос Бьянки, и Хару переводит уставший взгляд, замечая, сколько ребят находится здесь. Но отчего-то ей сейчас так спокойно. Они справились. И она не должна их подвести. Ей всего лишь надо вспомнить, как надо свободно ходить, а дальше будет легче. Тепло чужого тела успокаивает, и она проваливается в темноту, прямо там, на столе, в руках Хаято.
***
В гостиной полнейшая тишина. У каждого такой вид, будто они уже готовы умирать. События этого вечера и ночи всё ещё стоят перед глазами, поэтому заснуть никто не может. Тихо отворяется дверь и в комнату входят Бьянки с Киоко.
— Она спит, дети вместе с ней, — все облегчённо выдыхают, позволяя себе немного расслабится.
Девушки устало присаживаются на диван и, наконец, за весь вечер чувствуют облегчение.
— У вас всё получилось правильно? — задаёт всех волнующий вопрос Тсуна, смотря при этом на ураган.
— Вроде. Подходящий протез мы нашли быстро, вот только… Возможно, будут кое-какие трудности.
— Но их будет недолго исправить, — договаривает за него Кёя, сложивший руки на груди, слегка касаясь стены спиной. Не то чтобы всем теперь было не по себе от того, что у бывшего ГДК вновь две руки, но им всё же было интересно: останется ли Хибари прежним. Таким, каким он стал за время, что они выживают. Пока что никаких изменений не происходило, и все тихо радовались: по шапке никто ещё не получит. Вроде бы.
— С ней же всё будет хорошо? — тихо спрашивает Хром.
— Да. Хотя, она, возможно, какое-то время будет в шоковом состоянии. Она ведь не была готова к этому… Как и все мы… — последнюю фразу Хаято договаривает уже шёпотом.
— А, точно. Мы когда затащили её в ванну, она на время очнулась, — Бьянки с совершенно спокойным видом, начала накручивать локон на палец. — И всё что-то шептала. Называла имена Тсуны и Хаято, и ещё какие-то слова… взрыв… сверхвзрыв…
— Взрыв сверхновой, — тихо поправила Киоко.
Все заинтересованно замерли, переводя взгляд с Тсунаёши на Хаято, который, к слову, сидел с ошарашенным лицом.
— Сверх… новая? Тсуна, а… Ты… — подрывник не то удивлёнными, не то испуганными глазами смотрит на своё небо. А небо ли уже…? — Эти же супер сильные взрывы, твоих рук дело?
— Ну да, я еле контролировал силу… И мне кажется, что это ещё не предел.
— Ага, не предел… — Хаято начал странно покачиваться на стуле, пытаясь успокоиться. — А пределом может быть то, что одним ударом можно будет уничтожить целую планету… Не смотрите на меня так! Это было действительно похоже на сверхновую! Боже, я надеюсь, пламя при этом не испускает гамма-излучение!
— А теперь можно понятным, человеческим языком? — наклонив голову набок, спросил Такеши.
— Сверхновая — это такой процесс, во время которого звезда истощает всю свою энергию и, грубо говоря, взрывается, уничтожая всё вокруг. Ну, в определённом радиусе вокруг себя, — после недолгой передышки продолжает Хаято. — При этом происходит гамма-излучение, которое тоже хорошенько чистит космическое пространство. Пламя Тсуны…
— Эволюционировало? — со смешком добавляет Кёя.
— Ну, типа того. Стоп, а если подумать, то на самом деле получается так. Что выше неба в привычном для нас значении?
— Космос, звёзды, планеты? — заинтересованно спрашивает Бьянки, откинувшись на спинку дивана.
— Да! То есть, пламя стало мощнее, изменилось, и если оно теперь реально похоже на взрыв сверхновой, то… — его лицо на миг мрачнеет. — Пламя остальных тоже должно измениться похожим образом…
— Вряд ли у нас с Чикусой пламя изменилось, как у Тсуны, — все заинтересованно смотрят на Такеши, которому от такого внимания ни холодно, ни жарко. — Вы же лучше разбираетесь в этом. Тогда, может, успокоите нас и объясните, что это за штука такая?
Все непонимающе смотрят на дождь, который зажигает пламя на кольце, усиливает его, отчего оно разгорается сильнее. Уже привычные голубые языки пламени, переливающиеся бензиновым чёрным оттенком, неожиданно начинают сильно полыхать, а в пламени скапливается какая-то чёрная жижа.
— Офигеть… — Хаято медленно поднимается со стула и направляется к Ямамото. Взгляд заворожённо замирает на непонятной чёрной материи, которая переливается в границах пламени дождя. Стоп. Чёрная материя?..
Гокудера на секунду зависает с приоткрытым ртом, смотря на чужое пламя, а потом неожиданно для всех орёт.
— Тёмная материя?! Какого чёрта?!
— Ты уверен? — Хибари как-то неожиданно появляется рядом и тоже всматривается в чужое пламя, пристально вглядываясь в сгусток материи.
— Прошу вас, посвятите нам один урок и объясните, что такое «ТЁМНАЯ МАТЕРИЯ»! — Бьянки тоже срывается на крик, потому что она ни черта не разбирается в этом, но понимать хочет.
— Это же даже научно не доказано! Это всё теория! Такеши, создай, что-нибудь!
— К-как создать? — мечник пугается такого Хаято: с горящим взглядом.
— Ну, я не знаю! Не я же в пламени держу материю!
Такеши застывает и чуть шевелит пальцами, думая, что эта затея тупая, но пробует представить. Он не знает, что от него требуется, поэтому думает, что попытаться создать какой-нибудь нож. Будет просто, если он на такое способен. А в этом он сомневается. Такеши потерянным взглядом смотрит на своё пламя и непонятную чёрную субстанцию в нём, чуть двигает пальцами, представляя, как материя вытягивается, принимает форму самого простого ножа. Теперь же смотрит ошарашенно: жидкость в пламени меняется и принимает нужную форму. Все заворожённо смотрят.
— Убери пламя, — тихо шепчет Хаято.
— Не могу, оно потеряет форму. Я не могу создать что-то твёрдое, — и, в доказательство своим словам, он гасит пламя. Нож тут же буквально падает, теряя свой вид, застывает в воздухе чёрными каплями, а потом сгорает в опять зажжённом пламени дождя.
Хаято, шатаясь, отходит в сторону, не представляя, что им теперь делать. Надо узнать, что находится за границей их заточённого мира, но и такие сюрпризы со стороны пламени нельзя игнорировать. Он еле концентрирует взгляд на своей ладони. Его пламя, значит, тоже поменялось? И как им двигаться дальше, уходить куда-то. А есть ли вообще куда? По телу проходит дрожь, и он только сейчас замечает в себе чувство, которое появилось ещё в первые дни после падения. Ему тесно в городе. Будто он находится в клетке, в которой нельзя ни развернуться, ни свободно вздохнуть.
И что им делать дальше, когда звёзды начинают взрываться?
Комментарий к Метеор 17. Падение вселенной.
Небольшая задержка, извините. Глава вышла немного меньше, чем обычно. Следующие, возможно, будут так же не очень большими. И даа. Пошло движение.
И, у меня, наконец, появилась Бета. Спасибо ей большое, за помощь.
Наслаждайтесь)
========== Метеор 18. Метеоритный дождь. ==========
В спальне девушек раздаётся злой крик, который не прекращается ни на мгновение. Все в доме заинтересованно прислушиваются к недовольному голосу Миуры, который не слышно, разве что, в тренировочном зале.
— Меня не было всего одну ночь с вами, потому что я спала, а вы уже нашли тёмную материю и определили, что у Тсуны-куна пламя внезапно стало похожим на взрыв сверхновой?!
Киоко чуть испуганно отскакивает от сидящей на кровати девушки и прячется за спину Бьянки.
— Бьянки-сан, — она зовёт её еле слышно. — А Хаято-кун говорил, что у неё должен быть шок… Где он?
— Потерялся… — тихо шипит девушка.
— Как так можно?! А что нас ждёт дальше… — вот тут голос шатенки стихает, и она заинтересованно смотрит на подруг, будто что-то обдумывая. — У Бьянки-сан же пламя урагана. Значит, оно тоже изменилось… Как и у остальных… Надо поскорее найти новые изменения!
Девушка резко подрывается с кровати, будто не ей вчера пришили протез. Она чуть покачивается, скорее из-за непривычки твёрдо стоять на двух ногах, но быстро находит равновесие. Хару удивлённо охает и на пробу двигает механической ногой, проверяя её работу и исправность.
— Где Хаято-кун?
Киоко и Бьянки настороженно косятся на неё. Больше всего напрягается последняя, потому что чувствует, что тоже подвергнется расспросам, если не исследованиям. Нет, она доверяет их троице учёных, но огонь в глазах Хару — и точно такой же у Хаято — слегка пугает. Они не сделают ничего страшного, но… Они просто настораживают.
Хару же, понимая, что никто ей не собирается отвечать, упирает руки в бока и качает головой, смотря на них. Первые шаги даются ей тяжеловато: стоять на двух ногах непривычно, но жутко приятно — само это ощущение, что посторонняя помощь уже не нужна. Вот только она понимает, что долго ходить сейчас не сможет — быстро устанет. Хару тяжело вздыхает и оглядывается на кровать, решая: остаться или всё-таки пойти. Она в растерянности. Нога с непривычки уже устаёт от металла, который превышает вес здоровой конечности. А вот внутри всё сжимается от ожидания новых открытий. Что изменится, если она останется? Но что она узнает, если всё-таки пойдёт?
— Она проснулась?! — дверь звучно ударяется о стенку, а Хару чуть улыбается. Что же, вселенная всё решает за неё.
— Хаято-кун, моя помощь нужна?
Стоять всё-таки уже не так тяжело, поэтому пройти несколько метров не должно составить для неё труда.
— Да, книги по астрономии, ты их лучше изучила. Нам нужна вся информация о темной материи и…
— Сверхновой, — она замирает, а потом добавляет, направляясь к юноше. — И всё-таки, как можно было за один вечер столько узнать? Нечестно…
— Ну, это было вчера, а сегодня надо попытаться разобраться со всем этим.
Она медленно переводит взгляд на Хаято и едва удивлённо охает, задумываясь об исследованиях.
— Мне нужно срочно увидеть, что Тсуна-кун натворил вчера! А ещё, после этого, глянуть на это пламя в живую!
— Ты хоть представляешь, насколько это небезопасно?! Это же сверхновая — она уничтожит весь город на полной мощности, если не больше!
— Ага, возможно, — девушка нагло выходит в коридор и направляется в сторону кабинета, но тут же замирает, когда её за руку хватает Киоко.
— Ты сначала пойдёшь и поешь, а уже потом будете разбираться с пламенем, — тон, не принимающий возражения, совсем немного, но пугает.
— Киоко-чан, а может…
— Нет, ты идёшь есть, Хару-чан. Тебе необходимо хорошо питаться после операции, — Сасагава тащит сопротивляющуюся девушку за собой, совсем немного злясь на подругу. Та, похоже, совершенно не думает о себе, забив голову только этими исследованиями. Честно, это пугает, но она уже привыкла, что её подруга умная и всё время рвётся помочь остальным.
— Хаято, — юноша обращает внимание на свою сестру, слегка улыбаясь той. — С нашим пламенем пока ничего не известно? А то становится не по себе использовать его на дежурствах.
— Пока ничего не замечал. Кроме тёмной материи у дождя и сверхновой у неба, ничего нового нет. Да и то, надо разобраться с материей, потому что… Ну, не может же она всё время быть в жидком состоянии, так от неё пользы совсем никакой!
Бьянки чуть улыбается, смотря на недовольного брата, который совсем погрузился в свои мысли и исследования. Они стоят так недолго, пока Хаято, что-то бурча под нос, не уходит в сторону кабинета. Она лишь прикрывает глаза и берёт стоящую возле кровати винтовку в руки. Гокудера задумывается: мог ли Реборн представить себе, что когда-нибудь ураган и облако будут работать над чем-то вместе, что Хару окажется слишком собранной и умной, что Тсуна станет поистине сильным небом, благодаря которому все они сейчас живы и уверенно идут дальше. Вот Бьянки этого никак не представляла, ровно, как и того, что тяжесть винтовки в руках станет слишком привычной, а новое собственное пламя будет немного пугать. Она солжёт, если скажет, что не хочет оказаться в обычном доме с солнечным небом и людьми вокруг. Но она не солжёт насчёт того, что ей жутко интересно, что же произойдёт дальше. И именно потому, что собственное пламя обжигает изнутри и выпускает любимый адреналин в кровь, как только твари появляются на горизонте. Она ураган, и ей чертовски интересно, какое пламя у неё теперь.
***
Киоко с визгом забегает в оружейный отсек и прячется за стеллажом с оружием, опасливо выглядывая. Спуститься в зал было самой глупой идеей. Особенно, когда здесь находились Кёя и Рёхей. Собственно, из-за брата она сюда и спустилась, чтобы удостовериться: всёли с ним хорошо. Вот только сама чуть не попала под удар тонфами. Киоко не страшно, даже не жутко, наоборот, теперь, когда она сама немного разбирается в оружии и самообороне, наблюдать за тренирующимися парнями ей интересно. А тонфа… Тонфа — это некий отголосок прошлого, который всё же сохранился в их новом времени.
Она подбирается чуть ближе к краю отсека, чтобы лучше разглядеть каждое движение, и еле слышно ахает, когда тонфа чуть задевает правую руку Рёхея, но тот даже не реагирует на боль, а только стремится нанести следующий удар. На руках у него подобие боксёрских перчаток, только с кастетами, и Киоко смутно, но представляет, какой силой они обладают в руках боксера. Она поудобней усаживается на полу и уже спокойно наблюдает за тренировкой, внимательно всматриваясь в каждое движение, пытаясь его хотя бы запомнить.
Для неё это уже почти нормально: сидеть и смотреть, как кто-то тренируется, хотя, ещё где-то полгода назад она жутко боялась за своего брата, когда он рвался драться и ввязался в мафию. Киоко тогда знала не всё. Но смотреть, как его избивают, было жутко неприятно, а сейчас… Что сейчас? Сейчас она сама умеет держать в руках пистолет и кое-как способна драться врукопашную. Этот мир не совсем правильный, но то, что они все сейчас делают, нужно как никогда. Они выживают, поэтому другого выбора у них нет. Хотя, никто так и не понимает, почему всё же помощь не пришла. Не могли же люди из той же мафии просто так бросить будущего босса самой сильной и влиятельной семьи? Не могли же другие страны просто выкинуть из головы всех жителей Востока? Теперь она не понимает людей. Зато Киоко знает: то, что они делают, несомненно, правильно.
Раздаётся свист воздуха, и она вздрагивает, смотря как тонфа пролетает в сантиметрах от лица Рёхея, но тот успевает уклониться. Киоко едва успевает заметить, когда они оба зажигают пламя, и слегка жмурится от яркого свечения солнца. Она задумывается, а какое теперь пламя у её брата, ведь оно наверняка изменилось. И ей на самом деле жутко интересно. Ведь, по сути, здесь есть логика. Не может же быть, что материя и сверхновая случайно достались дождю и небу? Ведь небо — самое сильное пламя, а сверхновая является одним из самых мощных явлений во вселенной, как она поняла. А материя жидкая, поэтому подходит дождю… Так есть ли шанс угадать, какое же пламя у ребят теперь. В физике она не сильна, да и до астрономии в школе они не дошли. Но у неё неожиданно появляется желание взять одну из книг в кабинете и прочесть, потому что, похоже, им с этими изменениями жить.
Она настолько погружается в свои мысли, что вздрагивает, когда в зале раздаётся жуткий грохот. Взгляд едва успевает поспеть за бегущим — на расстоянии от Кёи — братом, и Киоко удивлённо охает, когда тот неожиданно оказывается слишком близко к облаку, слишком быстро… Девушка не может поверить своим глазам, поэтому внимательнее цепляется за образ брата, который становится слишком быстрым. Хибари, похоже, тоже не совсем понимает: какого чёрта солнце стало неожиданно таким быстрым и ловким. Но он всё равно продолжает наносить удары, часто промахиваясь, так как попасть по боксёру становится слишком сложно. А тот, словно, только ускоряется, и Киоко едва успевает уследить за солнечным пламенем, что быстро перемещается в пространстве. Кёя пускает сильную волну пламени по тонфам и замахивается, крепко сжимая оружие в руках. Тёмно-серый металл становится, почему-то, почти чёрным. Удар снова проходится по воздуху, и солнце неожиданно ударяет по ногам облака, из-за чего последний падает, тихо шипя. Киоко испуганно подрывается с места, всё внутри неё натянуто, словно струна, потому что Рёхей неожиданно останавливается, гасит пламя и устало опускается на колени, тяжело дыша.
— Братик! — она обеспокоенно подлетает к нему, осматривая на наличие серьёзных ран. — Ты в порядке? Что-то болит?
— Киоко, всё нормально, — Сасагава пытается слабо улыбнуться, но он покачивается и устало заваливается на спину. — Голова, просто, немного кружится…
— Какого чёрта, ты начал делать? — Хибари еле садится и хмуро поглядывает на боксёра, проверяя на целостность свою руку.
— Я не знаю, просто… Просто я постарался чуть быстрее уклониться от удара, а остановиться еле удалось…
— То есть, ты теперь супер быстрый? — Киоко чуть улыбается, вставая с колен, чтобы поднять чужие тонфа и кастеты с пола. Вышло довольно неожиданно.
— Хах, похоже на то… — Рёхей всё-таки садится и чуть ведёт плечами, разминая их после такой неожиданно напряжённой тренировки. Он слабо улыбается, когда сестра отдаёт ему кастеты. Она так старается, что он вправе гордиться ею. Потому что, какое бы там пламя у него не было, единственное солнце, которое ему необходимо, ходит и помогает им совсем рядом. Рыжие-рыжие волосы — точно солнышко.
— А?
Юноши удивлённо оборачиваются к девушке, которая сидит возле тонф.
— Что-то случилось, Киоко? — Рёхей устало поднимается и подходит к ней.
— Не могу тонфа поднять, — она двумя руками хватается за рукоять оружия и тянет, но поднять всё равно не может. — Она слишком тяжёлая… Вон, даже пол прогнулся.
На это заявления даже Хибари подходит, сам пытается поднять оружие, но выходит не очень. Тонфа действительно стала какой-то слишком тяжёлой и почему-то почернела. Она почти не поднимается, будто весит килограмм двести, не меньше…
— Итак, нам надо сначала убрать отсюда тонфа или позвать Хаято-куна и Хару-чан? — Киоко упирает руки в бока, смотря на валяющееся оружие на полу. — Хибари-кун?
— Зови их.
От его голоса у девушки мурашки бегут по телу, и поэтому она старается побыстрее выбежать из зала, чтобы её не дай Бог, не прибили. Ей становится страшно за брата, однако, Киоко быстро вспоминает о новоявленной скорости и чуточку успокаивается. Совсем чуточку, ибо сейчас в зал придут Хаято и Хару. Нет, они туда прилетят на сверхскорости, наверное, не уступающей теперь скорости солнца. И начнут там если не всё крушить, то визжать от радости. Хару точно будет. Поэтому она тихонько сообщает о пламени и прижимается к стене, надеясь, что её не собьют два урагана. Она смотрит вслед девушке и думает: «А люди, перенёсшие операцию, точно должны так бегать?»
***
— Итак. Мы немного офигели, удивились, но у нас есть новости, — от заявления Хаято все насторожено косятся на него, потому что за последние пару дней событий происходит слишком много открытий, и не все сразу могут начать воспринимать это спокойно. — Как мы и думали, у пламени неба появилась новая особенность, точнее пламя сильно изменилось и стало напоминать сверхновую, а то, что это она — нет сомнений.
— То есть теперь, при желании, Савада одним ударом полгорода может стереть с земли? — Кен чуть опасливо косится в сторону неба.
— Нет. При особом желании он может остров разнести, — от такого все вздрагивают и удивлённо смотрят на Тсуну, которому от такого внимания, мягко говоря, не очень. — Ну, чисто теоретически…
А, ну, это многое меняет.
— У Такеши всё-таки тёмная материя, от которой сейчас толку ноль… И я даже не представляю, как она нам сможет помочь…
— То есть? Она вообще ничего не может сделать? — Тсуна заинтересованно смотрит на Хаято.
— Эту штуку, грубо говоря, мы открыли, она существовала лишь в теории, а здесь мы имеем дело с настоящей материей. А она… Зараза, она жидкая, и на неё не действует гравитация! А ещё, как мы проверили, она ни с чем не сталкивается. То есть даже если и создать из неё какое-нибудь оружие, от него будет мало толку…
— Нам надо лишь понять, как ею правильно пользоваться… — тихо шепчет Хару. Она уверена, что немного труда и изучения, и всё у них получится.
— И самое интересное! У пламени солнца… Помимо повышенной исцеляющей силы, появилась ещё… сверхскорость…
— Фу, звучит как сила супергероя… — Тсуне смешно от этого названия. Когда вокруг них серый пепел и редкий белый снег, воспоминания о ярком и цветастом мире вызывают какое-то странное отторжение.
— А не правильнее будет сказать сверхсветовая? — тихо спрашивает Фуута, перебирая пальчиками свои карточки. — В книге про космос было такое… Вроде, это очень большая скорость…
— Признаюсь, оно реально звучит куда лучше, попривычней… — Рёхей прикрывает глаза, откидываясь на спинку дивана. Чему уж удивляться, если у них тут всё так или иначе связано с космосом.
— И ещё пламя облака неожиданно начало… Эмм… — Хаято замялся, не зная, как правильнее сказать. — Пламя облака, при определённой концентрации, начало повышать гравитацию предметов, которые подвергаются воздействию… То есть тонфа под пламенем стали неожиданно тяжёлыми.
В комнате повисла тишина. Каждый переваривал новости. И Хром… А у Хром всегда есть новости, потому что девушка разбирается со своим пламенем и границей и вечно находит что-то новое.
— Моё пламя тоже изменилось. Но… Я посмотрела некоторые книги по астрономии и, насколько я поняла, это что-то похоже на чёрные дыры…
— Ч-чёрные… д-дыры? — Хару шокировано округляет глаза. — Ты хоть не пробовала пользоваться им…
— Попыталась, но тут же остановилась, когда поняла, что если я использую слишком много пламени, то пространство сильно исказится. Я испугалась… И… граница…
— Боже, это же не то, о чём я думаю… — Хаято устало сползает с кресла на холодный пол.
— Я-я-я… Я не понимаю, … как так вышло… — руки девушки начинают трястись, как и она сама, а на её глаза наворачиваются слёзы. — Граница… Это будто дуга из черных дыр… и она…
— Пожирает пространство… — Хару пустым взглядом смотрит на девушку.
— Только моё пламя способно на такое… Я не знаю… Я не знаю, как так вышло…
Тсуна резко подрывается с места и присаживается перед девушкой, беря её ладошки в свои.
— Хром-чан, ты не виновата. Никто не виноват, что наше пламя начало эволюционировать, никто не виноват, что мы живём здесь. Поэтому ты тоже ни в чём не виновата. Даже если есть граница, которую мы не можем пересечь, даже если она похожа на твоё пламя — твоей вины здесь нет.
Докуро удивлённо смотрит на своё небо, при этом всхлипывая. Она совсем не знает, что делать, и как быть дальше, потому что её сила иллюзий осталась, но и новые способности жутко пугают. Ведь, создай она случайно чёрную дыру посреди города — они точно умрут. А разве теперь у них есть шанс на спасение?
А ведь они только начали успокаиваться…
Комментарий к Метеор 18. Метеоритный дождь.
Опять задержка, простите, извините. Мой дух посчитал, что пришло время ежемесячному приступу апатии, а муза, что у меня мало идей - я чуть не сдохла от этого. За целую неделю я перекочевала с трех жанров музыки, что бы найти нужный для вдохновения. А ещё я ленивая тварь. Ага.
Наслаждайтесь)
========== Метеор 19. Никогда не поздно. ==========
Хаято смотрит на детей и не понимает. Как? Как так вышло, что из всех людей в доме именно ему пришлось сидеть с ними. Хотя если так рассуждать, то на это была причина. Пламя, которое сильно менялось у всех. А среди детей был Ламбо с грозой. За последнюю неделю ребёнок стал часто жаловаться на головные боли, которые не снимали никакие таблетки, и даже супер мощное пламя солнца не помогало, что было очень странно. Для всех, кроме Хаято. У него была догадка на тему — почему Бовино заболел. И опять же — пламя. Именно пламя грозы.
В отличие от остальных мафиози, которые каждый день дежурили и отбивались от тварей, ребёнок всё время находился под присмотром кого-то из подростков и никогда не использовал свою силу. И если Хаято не ошибается, то последний раз, когда пламя было активировано было ещё при успешной попытке врубить электричество. Он знает, что с Ламбо за это время не случилось ничего серьёзного, но… Было это «но». Пламя у них изменяется, и как реагирует организм ребёнка на такую эволюцию собственной силы — неизвестно. Остаётся надеяться, что ничего страшного не произойдёт. В целом, так стало даже тише. Он бы сказал, что даже слишком. В гостиной, где они все сидят, нет привычного шума от беготни и весёлого хохота. Все трое детей разместились на одном диване. И если Фуута сейчас увлечённо листал книгу по астрономии, то И-пин внимательно следила за Ламбо, лежащим на подушке и тихо хнычущем от головной боли. Таблетки опять не подействовали, …
Хаято откладывает в сторону коробок с чёрной пылью и внимательно смотрит на ребёнка. Ему становится его даже жалко, но как помочь, он не представляет. Хотя, кому он врёт — у него есть идея, вот только остальным она не нравится. Потому что никто не знает, что будет с Ламбо, если он использует своё пламя. Хаято тоже не знает, но, возможно, это единственный вариант ему помочь. Единственный… Но он всё-таки не решается подойти к ребёнку и заставить его активировать пламя. Потому что он волнуется за наглую тупую корову, за которой нужен глаз да глаз. Пока что Бовино всё ещё ощущает себя нормально, поэтому эксперимент можно отложить и пожалеть себя родного. Потому что это не справедливо. Только ураган и гроза остались пока что без известных изменений, что просто нереально бесит. Что бы Хаято сейчас не проделывал со своим пламенем, оно не менялось. Бесит. И, скорее всего, именно поэтому у него отобрали винтовку и вместо дежурства оставили следить за детьми, в особенности за Ламбо. Зато книги можно почитать. Хоть какая-то польза есть.
Он перебирает страницы учебника по ядерной физике, углубляясь в изучение схемы бомбы. Эх, а было время, когда большую часть динамита и всего своего оружия он делал сам. А сейчас это сильно не сделаешь, так как нет нужных материалов, и такой способ обороны не поможет им. Что-то всё же осталось в прошлом. Но и новое время подарило им то, о чём никто раньше сильно не задумывался — семью. Хаято с сестрой вечерами смеётся, потому что в их воспоминаниях они сильно смахивают на настоящую мафиозную семейку. Бьянки даже посмеялась, что при определённом подборе личностей, они будут смотреться не хуже Варии. Так как дуэт облака и урагана пугает, даже когда те просто сидят за исследованиями. Что будет в битве, никто знать не хочет, страшно.
Плач ребёнка становится чуть сильнее, и Хаято, вздыхая, откладывает книгу, поднимается и подходит к дивану, присаживаясь возле него на корточках.
— Хаято-сан, ему сильно плохо? — юноша чуть морщится от своего собственного имени и осматривает Ламбо. Тот мечется по подушке во сне и хнычет уже немного тише. Подрывник касается его лба рукой, проверяя температуру. Таковой не оказывается, на что он облегчённо вздыхает.
— Пусть отдыхает. Пока что мы ему ничем не поможем, — он поднимается и возвращается в кресло, потирая переносицу пальцами. Возможно, ребёнку и станет легче, после того, как он использует пламя, но… Лучше не рисковать.
Хаято ставит локти на стол, складывая пальцы в замок. Кольцо Вонголы, которое все хранители до сих пор носят, немного раздражает. Но пока что они не придумали другого хорошего проводника для простого использования пламени. Как сейчас, например. Он расслабляет пальцы, чувствует, как по ним проходит лёгкая волна тепла, и кольцо вмиг окутывает яркое алое пламя, извивающееся язычками и отбрасывающее мелкие искры в стороны. Он не представляет, как его пламя изменилось, и от этого становится несколько страшно. Потому что он не знает, как сила поведёт себя в бою, и чего в целом ожидать от урагана. Он пересмотрел все книги по астрономии, которых, при детальном осмотре дома, нашлось не так уж и много. Точнее сказать — совсем мало. И в них было недостаточно нужной информации. Спасибо хоть за тёмную материю, о которой было написано достаточно для того, чтобы задуматься и изучать вещество, имея хоть какую-то базу.
Пламя продолжает мирно полыхать на кольце, освещая стол красноватым светом. Хаято берет чистый лист бумаги и подносит его к пламени, которое немного странно, но сжигает лист. Мелкие частицы пепла падают на стол. И больше ни-че-го. Подрывник вздыхает и тушит пламя, прикрывая глаза. Он немного хмурится, ощутив, что пепел между пальцами не растирается до конца, а остаётся в виде серо-белого песка. Он выгибает бровь и внимательно смотрит на непонятное вещество на своих пальцах. Хаято думает, что всё-таки он немного преувеличивает. Скорее всего, это бумага такая странная, поэтому и пепел после неё другой. С этими всеми открытиями и исследованиями он видит то, чего нет — слишком много придумывает. Хаято тяжко вздыхает и стряхивает с пальцев странный пепел на стол. Доля секунды. Проходит всего лишь доля секунды, как раздаётся оглушающий взрыв. Гокудера сдавленно стонет, впечатываясь спиной в стену. По затылку стекает горячая кровь. От стола и в радиусе метра вокруг него стоит дым, а воздух искрится красными точечками. И потом парень вспоминает — дети.
Гокудера резко поднимается и бросается в сторону детей, но тут же замирает на месте. Перед диваном медленно растворяется белый щит, искрящийся зелёными пламенем грозы.
— Что у вас произошло?! — Тсуна врывается, подобно урагану, в гостиную, на мгновение замирает на месте, осматривая комнату, но тут же бросается к своему хранителю. — Хаято, у тебя кровь! Кен!
Через мгновение в помещение с такой же реакцией забегают Кен и Хару.
— Ламбо!
Девушка бросается к ребёнку, поднимает его личико ладонями и начинает что-то ласково шептать, успокаивая рыдающего Бовино.
Тсуна повторяет свой вопрос, помогая урагану усесться в кресло возле дивана, которое не задело взрывом.
— Похоже, это из-за моего пламени… — тихо хрипит Гокудера, жмурясь от яркого пламени солнца возле своей головы. — Я сжёг лист бумаги, и похоже… Моё пламя что-то сделало с пеплом… Нет, пепел будто изменился, стал другим веществом…
— Спокойней… — Тсуна осматривает гостиную. Той сильно досталось от взрыва, но стены и потолок целы, а это главное. — Хару-чан, как Ламбо?
Он даёт время урагану, чтобы тот привёл мысли в порядок, и подходит к девушке с детьми. Те сидят, сильно удивлённые, немного испуганные, но держатся хорошо. Тсуна удивлённо смотрит на Бовино, который трёт кулачками глаза, а после ярко улыбается, весело говоря:
— Голова больше не болит! Совсем-совсем! — ребёнок заливисто смеётся, а Хаято тихо шепчет.
— А я ведь предлагал, чтобы он использовал пламя…
— Что?! Ламбо использовал пламя?! — ошарашенно восклицает Тсунаёши.
— Ага, только я не понял, что именно он сделал, но, похоже, его пламя стало довольно-таки прочным щитом…
— Йа! Хаято-кун, нечестно! — обижено дует губы Хару, ударяя кулачками по дивану.
— Не ори, и без того голова болит…
Кен едва подавляет смешок и уходит из комнаты, бросая напоследок, что предупредит всех о неожиданном взрыве и его «источнике». Гокудера на это заявление тихо рычит, но с кресла не поднимается, откидывая голову на спинку. Раны-то залечили, но вот голова до сих пор гудит от встречи со стеной, собственно и спина тоже.
— И? Есть предположения, что у вас за… новые способности? — Тсуна присаживается на диван и тут же вздрагивает, когда его неожиданно обнимает Фуута. Похоже, первоначальный шок отошёл.
— Чёрт его знает. Я такого не видел в книгах… У Ламбо было что-то вроде щита. Причём, как я почувствовал, очень мощного… Мне даже показалось, что его пламя будто отталкивало дым и пыль…
— Давайте идти от известного, — Хару поудобнее усаживается на полу возле дивана, гладя по волосам девочку. А Ламбо, весело улыбаясь, сидит рядом. — Эволюционировавшее пламя имеет свойства, сопоставимые с космическими явлениями. Ты говоришь, что пламя грозы будто отталкивало дым?
— Типа того, если не само пространство… — тихо шипит Гокудера, пытаясь размять спину, которая начинает ныть.
— Пространство? Может, это как-то похоже на пламя тумана? — Тсуна заинтересованно смотрит на друзей, пока те непонимающе хмурятся. — Ну, чёрные дыры поглощают пространство, может, есть что-то похожее, но противоположное по свойствам?
— Тсуна-кун, ты брал книги из кабинета? — Хару ярко улыбается, радуясь, что их небу тоже интересно, чем они там занимаются. Тот кивает, ожидая ответа на свой вопрос. — Ну, может и есть. В книгах я такого не видела, ну, или не заметила.
— Нам нечего терять, давайте назовём эту штуку как-нибудь и всё, — недовольно бурчит Хаято, потому что они действительно не представляют, что это было.
— И как назовём? — тихо интересуется Тсуна.
— У нас есть: чёрные дыры, поглощающие пространство и… что-то, что отталкивает пространство. О! — Хару весело хлопает в ладоши. — Так как эти два явления противоположны друг другу, то может то, что есть у Ламбо назвать Белыми дырами?
Юноши замирают, обдумывая сказанное девушкой. Хаято тихо хмыкает, при этом пытаясь сдержать смешок.
— Странно звучит, — Хару гневно смотрит на него, прекрасно видя, как тот сдерживается, чтобы не засмеяться. — Ладно-ладно, будут «Белые дыры», всё равно выбора-то, похоже, нет.
— А вот касательно твоей штуки… Мне кажется, что всё-таки что-то, да было в книгах… Если не по астрономии, то по физике точно, — девушка чуть хмурится, а подрывник устало выдыхает. Им придётся пересмотреть все книги по физике. Наверное, проще вообще забыть про собственное пламя, которое теперь, похоже, несёт угрозу не хуже чёрных дыр.
Хотя, нет, ему всё-таки интересно — что это было за вещество, какое-то «неправильное»…
***
Зал содрогается от выстрелов, что бесконечной чередой раздаётся на протяжении долгого времени. Хром удивлённо смотрит на Киоко и Хару, сидя возле стенки. Кожу руки уже привычно холодит копьё. Последние пару дней она всё никак не может начать тренировку. От мысли, что где-то там, далеко, их мир уничтожается её пламенем с помощью чёрных дыр, дрожь пробирает до костей. Она не совсем понимает, как такое произошло, точнее совсем не понимает. Она ломает голову, рассуждает, пытается разобраться, что же может быть за границей. Но все мысли возвращаются к тому первому дню — когда упал метеорит. Тогда она использовала пламя — самая первая из всех, после катастрофы. И в тот же момент ей стало плохо: она потеряла сознание, и у неё появился жар. Хром думает, что резкая и неожиданная усталость вполне объяснима. Она использовала огромное количество пламени, которое было брошено просто на воздух с пылью, так как уже тогда граница существовала, точнее, начинала образовываться. Связь её пламени с пылью слишком явная. Хром прекрасно осознаёт, что, скорее всего, именно она и виновата в границе из чёрных дыр — не используй тогда она пламя, всё было бы по-другому. Так она думает, а потом вспоминает, что в то время, когда она была без сознания, её пламя поглощалось пылью. Так имеет ли это сейчас значение? Ведь, похоже, как бы она не хотела, граница всё равно образовалась бы. Кажется, будто это было предначертано.
Докуро жмурится от оглушающих выстрелов, возвращая свой взгляд на девушек, и едва улыбается. Она помнит, как те волновались на «Битве колец», ничего не зная о том, что происходит. Как поначалу боялись оружия, которое нашли ребята. А сейчас они спокойно держат в руках пистолеты, целятся и даже, похоже, соревнуются, кто из них точнее стреляет. Это выглядит немного смешно, но учитывая, что у обеих хорошая меткость, смотреть на это более чем интересно.
Наконец-то девушки снимают специальные наушники, облегчённо выдыхая. Хром выдыхает вместе с ними, потому что в помещении наступает невероятно приятная для ушей тишина. Ну, почти тишина…
— Ох, я устала… — тихо хнычет Хару, разминая пальцы.
— И как нам считать, кто победил? — Киоко подходит к мишеням, совсем не слыша, как Хром тихо смеётся. Да уж, раньше она бы ни за что не подумала, что эти девушки будут устраивать соревнования по меткости.
— Да оставь ты это дело. Ты же не будешь считать каждое отверстие. Мы несколько магазинов выпустили, — Хару оглядывается на подругу. — Нам надо ещё убраться и приготовить ужин. Хотя… Может, без ужина их оставить?
— Тогда проход сюда для вас будет закрыт, — тихо шепчет Хром, слегка улыбаясь. Она легко представила, как юноши негодуют по поводу отсутствия ужина. — Лучше завтра ещё потренируетесь.
— Кстати, Хром-чан, а ты чего прекратила свои тренировки? — Киоко задумчиво смотрит на подругу, чуть наклоняя голову набок.
— Ты всё волнуешься за своё пламя? — Хару как-то слишком неожиданно оказывается рядом, присаживаясь перед ней. — Тсуна-кун же сказал, что ты ни в чём не виновата. А если перестанешь тренироваться, то тебя могут погрыз… Ай!
— Единственную кого тут грызли, так это тебя, — Бьянки довольно улыбается, смотря, как шатенка потирает затылок от лёгкого удара. — Хром, не слушай её, когда будешь уверена в себе, тогда и начинай тренироваться. Если что, я тебе даже помогу.
Ядовитый скорпион подмигивает девушке, смотря, как Хару и Киоко надулись и отвернулись от неё. Ну, такая реакция понятна. Им Бьянки сказала, что больше помогать не будет.
— Не думала я, что Бьянки-сан такая вредная… — тихо шепчет Киоко, убирая гильзы с пола.
— А ещё предательница… — таким же тоном добавляет Хару, помогая подруге.
Сама Гокудера с усмешкой смотрит на девушек, которые очень убедительно строят из себя обиженных, что даже становится несколько совестно. Ну, совсем немножко…
— Хром, — Бьянки привлекает к себе внимание, а после наклоняется к чужому лицу и что-то тихо шепчет, периодически кивая на обиженных подруг. Киоко и Хару на это недовольно дуются и отворачиваются, продолжая убираться.
Шёпот стихает и в помещении воцаряется тишина, перебиваемая лишь редким звоном металла. Так продолжается до тех пор, пока девушки с криком не подрываются с места. Перед ними приземляется огромный лев.
— Откуда он здесь взялся?! — испуганно восклицает Хару. Она оборачивается и сразу же краснеет, замечая довольную улыбку Бьянки. Хром виновато машет свободной рукой, а другой сжимает копье.
— Хром-чан, нельзя же так! Это… Это!
— Это было весело, — со смешком добавляет Бьянки, вместо Киоко. — Хром, а создай ещё змей.
— Хром-чан, не смей! Нет, убери их! Убери! Киоко-чан, спаси меня!
— Сначала ты меня спаси, Хару-чан! Хром-чан, ну прекрати! Бьянки-сан, в следующий раз оставлю вас сидеть с детьми, а не Хаято-куна!
Хром чуть хмурится, переводя взгляд с Бьянки на подруг, и не знает, кого слушать. Она встаёт с пола, отходит в сторону и сжимает пальцами древко, пока вокруг неё начинают расти лилии и лотосы. «Главное не боятся. Главное не боятся»
Она прикрывает глаза, вовремя успевая увернуться, когда Бьянки пытается нанести удар недлинным клинком. А потом та начинает испуганно кричать, чтобы иллюзионистка убрала змей. А Хром едва улыбается, отходя в сторону и думает, что если не будет тренироваться, то точно не научится управлять своим новым странным пламенем.
На самом деле, управлять иллюзиями — так легко.
— Хром-чан! Ну, убери змей!
***
— Хаято-сан, а ничего страшного, что мы тут находимся? — Фуута немного ёжится, осматривая заваленный книгами, кабинет и прижимает свою книжку ближе к себе, чтобы ненароком не потерять. Найти потом её будет проблематично и очень сложно.
— Просто не носитесь здесь и ничего не трогайте, — дети с максимально возможным скептицизмом смотрят на юношу, который уверенно ходит между столами и стопками книг, которые будто растут из пола. — Сядьте в то кресло и не мешайте.
— Он что-то ищет? — тихо интересуется И-Пин, усаживаясь на коленки Фууты.
— Похоже, какую-то книгу. Ну, или информацию, — шепчет в ответ мальчик, прижимая к себе Ламбо и И-Пин, и продолжает наблюдать за юношей.
— Я так и не понял. Моё пламя тоже изменилось? — Бовино аккуратно разворачивается к другу, не сводя с него напряжённого взгляда.
— А ты что, не заметил, как оно вспыхнуло, когда произошёл взрыв? — тихо, но недовольно восклицает девочка. — Не помню, чтобы Мастер мне рассказывал о такой особенности пламени грозы.
— Как Хару-сан это назвала? Белые дыры, кажется… — добавляет Фуута.
— Но она сказала, что такого, возможно, и не существует, так что она не уверена…
— Существует.
Дети замирают, оборачиваясь к Хаято, сидящему за столом с какой-то книгой.
— В чистой теории, не больше. Вообще о Белых дырах написано очень мало. Нам жутко везёт, что есть хоть какая-то информация на эти явления.
— Ого! А что там написано про эти дыры?! Что я ещё умею?! — Ламбо ловко спрыгивает с кресла и быстро подбегает к урагану, крутясь возле стола. Он начал выискивать путь, чтобы запрыгнуть на стол. Хаято, наблюдая за этими попытками, вздыхает и берёт ребёнка на руки, показывая на текст в книге.
— Весь кабинет разнесёшь… В теории, это действительно противоположность чёрным дырам.
— Ого, значит, Хару-сан была права? — удивлённо спрашивает И-Пин.
— Да. Белые дыры — это другая сторона Чёрных. То есть то, что поглощает Чёрная дыра, Белая дыра выбрасывает. Они как бы делят пространство надвое.
— Но как это связано с тем, что смог сделать Ламбо? — непонимающе спрашивает Фуута, склонив голову набок.
— Просто, как из Чёрной дыры ничего не может выйти, так и в Белую дыру ничего не может попасть. Поэтому Белые дыры, по сути, являются хорошим таким щитом.
— Ого, это значит, что моё пламя стало очень крутым?! — довольно улыбается Ламбо и оборачивается к Хаято. Тот явно пытается изо всех сил не вздохнуть. Он опускает ребёнка на пол, тихо бурча себе под нос.
— Ага, крутым. Так, всё. Иди отсюда, не мешайся, — Бовино недовольно хмурится и показательно разворачивается, направляясь к креслу.
— А мы вам ничем помочь не можем? — тихо спрашивает Фуута, видя нервное состояние урагана.
— Нет.
Дети вздрагивают от довольно строгого голоса, и продолжают молча наблюдать за метаниями юноши по кабинету. Тот убирает со стола все книги и начинает складывать другие, параллельно перелистывая их, явно что-то ища. И явно не находя нужного. Потому что Хаято не знает, что именно ему нужно искать.
С Белыми дырами вышло легче. Он просто понадеялся, что есть что-то, связанное с Чёрными дырами, а что искать теперь — он без понятия. Единственное, что он понял, так это то, что пламя сделало с бумагой что-то очень странное, что повлекло за собой взрыв. Как ему быть — он не представляет.
— Значит так, малышня, вы сейчас идёте на кухню к девчонкам. Если их там не будет, идёте в спальню и сидите там.
— А ты? — тихо спрашивает Фуута.
— Иду в тренировочный зал и проверяю своё пламя. Потому что разносить на щепки кабинет у меня желания нет. Всё, бегом марш отсюда.
Дети соскакивают с кресла и выбегают в коридор. При этом, всё же задевая одну высокую стопку книг, которая тут же рассыпается по полу.
— Засранцы!
Хаято недовольно кривится и принимается собирать книги обратно в стопку. Так как потом сам будет о них спотыкаться, если сейчас не уберёт. А ещё недовольный Хибари пусть уже и не пугает как раньше, но всё равно напрягает.
Закончив с книгами, он покидает кабинет и по шуму из спальни понимает, что девушек на кухне нет. Значит, они могут быть только в одном месте. Зал встречает его ожидаемыми криками и визгом. Вот последнему он крайне удивлён. Как, собственно, и змеям на полу.
— Что тут происходит? — в помещение резко наступает тишина. Киоко и Хару, обнимающие друг дружку в кольце из змей, смотрят на него чуть ли не со слезами на глазах. В этот момент Бьянки застывает с занесённым в воздухе клинком и подозрительно щурится в его сторону.
— Ну, наконец-то, хоть кто-то пришёл… — Хром как-то слишком устало выдыхает и делает пас рукой, убирая все иллюзии, а после направляется в сторону двери. — Бьянки-сан слишком разозлилась из-за змей, которые начали атаковать не только Киоко-чан и Хару-чан, а ещё и её.
— А… — Хаято пропускает девушку в коридор, а после, наконец, отойдя от шока, бросает вслед. — В следующий раз скорпионов к ней подошли.
— Хаято! — юноша тут же уклоняется от брошенного в его сторону клинка, и поспешно уходит в сторону, стараясь максимально сохранить спокойствие, что удаётся слишком трудно. — Я тебе покажу скорпионов!
Ураган бросает взгляд на девушек, будто глазами говоря: «Проваливайте подобру-поздорову». Киоко и Хару тут же бросаются к выходу из зала, быстро покидая его и закрывая за собой металлическую дверь.
— У меня сейчас появилось огромное желание тебя прибить…
— Тогда может, разберёшься с нашим пламенем сама?
— Нет, спасибо, подрывайся в нём сам.
— Вот уж, спасибо.
— А если серьёзно, что ты собрался делать? — с интересом спрашивает Бьянки.
— Сейчас? — уточняет Хаято. — Сейчас, так как тебя не пустят на кухню, мы пойдём таскать всё, что осталось от взрыва из гостиной — сюда.
— Что бы подрывать это здесь?
— Именно. Будем пытаться понять, как наше пламя теперь работает.
— И какова вероятность того, что мы не подорвёмся сами?
— Не знаю, подорвёмся мы или нет, но нервы потрепаем точно.
— Очень обнадёжил…
***
Такеши тяжело вздыхает, окидывая взглядом полуразрушенную гостиную. По-хорошему, ему бы сейчас в зал пойти, вот только тот уже несколько дней занят Хаято и Бьянки, которые всё пытаются понять, как теперь работает их пламя. А Такеши тоже не прочь разобраться со своим и тёмной материей. Так-то пламя работает, как и раньше, а вот если его усилить и повысить концентрацию, то начинает образовываться материя, с которой уже не понятно как работать. Он не один раз уже пробовал что-то создать, но результат всегда один и тот же — материя не держит форму и не соприкасается с другими предметами. И какой от неё толк…?
Пол немного дрожит, и Ямамото надеется, что ураганы закрыли все отсеки, потому что такими взрывами они точно дом на воздух поднимут. Сверхновая Тсунаёши уже не так пугает. Потому что там они хотя бы знают, чего ожидать от пламени неба, которое уже и не совсем пламя неба. Старые свойства сохранились. Вон, даже лёд при желании создать может. Вот только Такеши смеётся про себя, да и, похоже, не он один, потому что… Ну, какой там лёд, когда Тсуна одним ударом пол улицы снёс, сильно не напрягаясь. Точнее напрягаясь, но чтобы, наоборот, удержать свою силу. И чего им теперь ожидать от пламени урагана — неизвестно от слова совсем. Хотя, это и выглядит забавно, потому что за прошедшие месяцы все уже успели забыть, как выглядит сочетание «Гокудера Хаято и взрывы».
Однако за другими наблюдать интересно, но Такеши было бы ещё интересней разобраться с материей. Он не единственный дождь, но Чикуса даже не рискует лишний раз использовать пламя. Так что, о какой материи может идти речь? Это они, «вонголята», храбрые на безрассудства и эксперименты. Поэтому разбираться с проблемами ему предстоит самому.
Такеши поднимается с дивана и привычно посылает пламя на кольцо, которое начинает сиять голубым светом. Через несколько мгновений в пламени начинает скапливаться тёмная материя. И что теперь делать дальше, он не знает. Как бы не были неудачны эти попытки, единственное, чего достиг Ямамото, так это почти идеально представлять образ того, что он хотел бы создать. Он уходит куда-то в свои мысли, лишь с лёгким интересом смотря на тёмную материю, что постепенно вытягивается, а вместе с ней увеличивается площадь полыхающего пламени. В мыслях стоит чёткий образ красивой чёрной катаны, с лёгким узором из линий на тёмном лезвии. Материя изменяется, приобретает более явные очертания, и дождь вздыхает, ведь оружие выходит действительно красивым, жаль только, что остальных свойств он не знает, и эта катана сейчас обратно распадётся на сгустки чёрной материи.
Такеши вздыхает, осматривая получившееся оружие и замирает, забыв, что хотел сделать. На полу, почти в углу, лежит небольшая деревянная коробочка с пылью, что получается благодаря пламени тумана. Как там говорил Хаято? «Пыль не реагирует ни на одно пламя, она просто бесполезна…». Так может… Такеши уверенно подходит к коробочке, при этом умудряясь держать пламя и созданную катану в воздухе, берёт её свободной рукой и вытряхивает пыль из неё на пол. Та красиво переливается, а на пальцах оседает лёгким холодком. Он хватает горсть пыли и бросает её в своё пламя, прямо на созданное оружие. Частички на мгновение замирают в голубом сиянии, а после начинают быстро кружиться, утопая в материи, которая как-то изменяется. Он немного ждёт и повторяет процесс ещё пару раз. Пыли почти не остаётся, а вот катана очень странно ощущается в пламени. Он, наконец-то, решается…
Пламя медленно гаснет, а материя всё не превращается в сгустки чёрного вещества. Наоборот рукоять вполне удобно ложится в ладонь, чуть холодит кожу, но не расплывается в пространстве. Такеши удивлённо осматривает оружие у себя в руке, всё никак не веря, что у него получился твёрдый предмет. Вот только насколько прочный… Он неуверенно разжимает пальцы и катана не падает, а висит в воздухе, наоборот, немного поднимаясь вверх, как он и ожидал
Ямамото берёт оружие в руки и вздыхает. С одной проблемой он разобрался, теперь осталось сделать так, чтобы катана могла упасть и соприкасаться с другими предметами. Он, вдруг, замирает, удивлённо смотря куда-то вперёд. Материя ведь не имеет гравитации, как и предметы, созданные из неё, значит им нужно придать недостающего свойства.
Мечник пытается сдержать улыбку и, сжимая в ладони рукоять оружия, вылетает из почти разрушенной гостиной.
— Кёя!
Только одно пламя умеет увеличивать гравитацию предметов, а если умеет увеличивать, то и придать, наверняка, сможет.
Пепел сдует свежий ветер.
Комментарий к Метеор 19. Никогда не поздно.
Кхм, автор боролся с депрессией, а на деле оказалось, что отсутствие интернета вдохновляет на написание новой главы. Вышло даже больше, чем я ожидала. Как дальше будут выкладываться главы, чёрт его знает, я запуталась.
Наслаждайтесь)
========== Метеор 20. Серый пепел и снег. ==========
Все в комнате молчат. На столе лежит тёмная катана, которая приковывает к себе внимание не меньше, чем тяжёлый взгляд Хаято, направленный на Такеши.
— Итак… Пока мы пытаемся, — ураган на секунду замирает. — Вчетвером разобраться с пламенем и взрывами, ты умудрился сам создать оружие из т-тёмной материи… Как ты вообще додумался использовать пыль?!
— Это он так злится или психует? — тихо спрашивает Киоко у Хару, когда голос подрывника срывается и звучит непривычно звонко.
— Психует… Потому что сам не додумался до этого. Я, кстати, тоже не додумалась…
Киоко настороженно окидывает подругу взглядом и отходит в сторону, ближе к брату. А то мало ли чего…
— Получается, при помощи пыли материя принимает твёрдое состояние, а с помощью моего пламени предмету можно увеличить вес и гравитацию. Всё вполне объяснимо и логично, — спокойно хмыкает Кёя, осматривая катану в который раз. Та оказалась очень острой и прочной. Настолько, что даже при соприкосновении с тонфами не треснула.
— А почему именно пыль? — интересуется Фуута, с восхищением глядя на необычное, по своей природе, оружие.
— Потому что пыль — это остатки метеорита, несколько изменённые пламенем тумана, и вполне нормально, что материя и пыль взаимодействуют, — тихо поясняет Хром, а после уже громче продолжает. — Если я добуду больше пыли, значит Такеши-кун, сможет создать больше предметов…
— Стоп-стоп-стоп! Мы не знаем других свойств материи, — немного взволнованно восклицает Хаято, перебивая девушку. — Без пыли она жидкая, это понятно. Пламя облака способно придать ей гравитацию и вес, а без этого она ни с чем не сталкивается. А, ну, ещё она холодная. Очень много информации, но мы не можем вот так…
— Ты забыл, что она выдержала, похоже, не самый слабый удар тонфами, так что, наверное, материя ещё и крепкая в своём твёрдом состоянии, — добавляет Хару.
— Всё равно, мы должны её больше протестировать: как она поведёт себя с другими видами пламени, насколько мощный взрыв выдержит, какова максимальная сила удара.
— Если мы всё это узнаем, то вполне можем начинать писать книгу «Тёмная материя и её особенности», — недовольно бурчит Миура, но тут же вздыхает. — Вот только кроме нас её никто не почитает.
В комнате как-то ожидаемо наступает тишина. Все вспоминают о границе, преодолеть которую просто невозможно. Вокруг них есть только пространство, наполненное серым пеплом и снегом, а также ограниченное чёрными дырами на земле и хмурым, беспросветным небом наверху.
— Хром, — тихо и неожиданно зовёт Хаято. — А ты проверяла, что находится выше пепельных туч?
Все удивлённо смотрят сначала на ураган, а потом выжидающе обращают своё внимание на обескураженную девушку.
— Нет, а что…?
— Хаято, ты что задумал…? — недоверчиво, но с лёгким интересом спрашивает Тсунаёши.
— Ну… Если материя окажется слишком хорошим, по свойству, веществом то… Можно создать корабль.
Становится слишком тихо. Настолько, что слышно дыхание каждого человека и, кажется, дажебиение сердец. Никто и не шевелится, переваривая услышанное.
— Я, конечно, понимаю, что у нас тут всё находится на грани с научной фантастикой, но, Хаято, не настолько же… — хрипло выдыхает Бьянки, потому что знает, что теперь её брат долго не отпустит эту идею, если только его не отговорят…
— А это идея! — радостно улыбается Миура, хлопая в ладоши. — Если граница окружает нас только на земле, а небо у нас чистое, только немного прикрытое тучками, то мы можем спокойно мотануть вверх — в космос.
— Хром, натрави на неё змей, — мрачно говорит Бьянки, понимая, что двух идиотов, у которых несколько экспериментов увенчались успехом, теперь никто не станет отговаривать. Идиоты — все они.
— Нет, Хром-чан, ты пойдёшь проверять, что там у нас в сером небе происходит, — Хару быстренько оказывается возле девушки и выталкивает её из комнаты, направляя в спальню, чтобы та занималась своими «астральными» путешествиями. — И, да, Хаято-кун, Бьянки-сан, каким образом пыль осталась в гостиной на полу, если вы там, вроде как, убирались?
Брат и сестра как-то слишком подозрительно отводят взгляд в сторону, отчего девушка вздыхает.
— Ясно, вы просто вытащили оттуда всё, что не жалко подорвать, а про уборку никто и не подумал… Киоко-чан, сегодня тренировка отменяется, пошли убирать гостиную, хотя бы от пыли и мусора.
— Хару-чан, ты не устала? Ты же обычно после обеда лежишь, отдыхаешь? — обеспокоенно подбегает рыжая к подруге и те вместе направляются в сторону полуразрушенной гостиной.
— Если буду постоянно отдыхать, то нога не привыкнет к нагрузкам. Поэтому немного утомиться мне будет полезно, а если будет совсем плохо, у нас есть крутые целители.
Все подозрительно смотрят вслед девушкам и только потом переводят взгляд друг на друга.
— Итак, голосуем: какая кара постигнет их в первую очередь, — довольно улыбается Кен. — Опять змеи?
— Мне, кажется, они просто не пустят их в тренировочный зал, — хмыкает Чикуса, смотря, как лица ураганов резко бледнеют, а после Хаято и Бьянки срываются с места, направляясь к заветной любимой двери, ведущую в «страну чудес».
— Кёя-сан, — тихо окликает юношу, Тсуна. — Насчёт корабля… Это же безумие?
Тсуна сам не знает, что думать. Это звучит ненормально, нереально. Сама мысль о чём-то таком большом вызывает неосознанную дрожь во всем теле, пробирающую каждую клеточку тела. Но с другой стороны… Это ведь может быть их единственным выходом, единственным спасением. Что их будет ждать там, за тучами, неизвестно, но что бы ни было там, они точно не будут ограничены в пространстве и времени, которое у них постепенно уходит. Граница растёт, и к дрожи во всем теле прибавляется маленький огонёк надежды: «А что, если…».
— Не знаю. Сначала надо выгнать этих идиотов из зала, а после проверить свойства материи.
Тсуна выдыхает, смотря вслед Кёи, и пытается успокоиться. Где его прекрасная незаменимая интуиция, которая сейчас очень нужна? Чтобы сейчас ни происходило, ему хочется одного — верить и надеяться.
***
Впервые за всё время Бьянки не по себе от царящего в помещении напряжения. Она переводит взгляд с Хаято на Кёю и думает, — а какого чёрта, она всё ещё здесь находится?
— Ну, ребят, хватит, — Такеши сам не против сбежать отсюда, вот только он пришёл с Хибари, и тот его с материей не отпустит. — Если что-то не нравится, зал же большой, поместимся…
Бьянки кивает, поддерживая мечника, при этом, не отводя взгляда от урагана и облака. Они же не станут драться, не станут же…
— Такеши прав, давайте разбредёмся в разные стороны и будем заниматься своими делами, не мешая друг другу, — Бьянки не то чтобы против драки, но не сейчас, когда пламя урагана непонятно как работает, а ещё у Такеши неизвестная по мощи катана в руках. — Давайте протестируем материю с помощью наших взрывов?
Кёя и Хаято отмирают, переводя взгляд на девушку, и явно раздумывают над чужим предложением, которое, к слову, выглядит весьма заманчиво.
— Серьёзно, вы собираетесь сейчас драться, вместо того, чтобы разобраться с материей и нашим пламенем? — Бьянки негодует, злится и совсем немного нервничает.
— Ладно, давайте сюда катану. Посмотрим, выдержит ли она взрыв или нет, — выдыхает Хаято, отходя в сторону, за куском дерева.
— Удалось разобраться — от чего зависит мощь взрыва? — Кёя ловит катану, брошенную в его сторону.
— От количества получаемого вещества, — тяжело вздыхает подрывник. — Я поначалу думал, что в процессе горения получается тротил или порох, но, что бы это ни было, ни на одно из известных мне веществ это не похоже.
— То есть вещество изменяется в процессе горения в пламени урагана? — интересуется Такеши, мимолётно смотря на катану, лежащую посреди зала. Жалко будет, если она разлетится на молекулы после взрыва.
— Что-то около того, — шепчет Хаято, вертя в руках кусок от стола, что остался после взрыва в гостиной. — Ну, давайте, проверять?
Все согласно кивают и отходят от меча как можно дальше. Горящая деревяшка падает возле катаны, трещит, искрится, на мгновения подлетает в воздух. Подростки едва успевают уловить момент, когда непонятное вещество начинает сыпаться на пол, а после раздаётся оглушающий взрыв.
— Почему никто не предупредил, что надо взять наушники?! — Такеши, на своей памяти, впервые так зол. Он откашливается от поднявшейся в воздух пыли и медленно подходит к тому месту, где по идее лежала катана.
— Ну и как? — спрашивает Бьянки, так же откашливаясь, и догоняет Хаято.
— Какого чёрта… — только и шепчет подрывник, во все глаза, таращась на целую, без единой царапины, катану, которую сверху к тому же немного припорошило неизвестным веществом.
Ребята в недоумении смотрят на катану и не понимают, что их удивляет больше — то ли целое оружие, не пострадавшее при взрыве, то ли непонятное вещество.
— Ладно, катана цела, значит очень прочная, это ясно. Но что за штука на ней находится? — шепчет Бьянки, присаживаясь возле меча, но, не рискуя коснуться вещества.
— Без понятия… — на выдохе произносит Хаято, всё пытаясь отойти от шока — такого результата он точно не ожидал.
— Может, это как раз таки, именно то, что взрывается, после того, как горит в пламени урагана? — предполагает Кёя и оглядывается, чтобы взять кусок древесины. — Отойдите все.
— Что ты задумал? — непонимающе спрашивает подрывник. — Вот так, думаешь, без нашего пламени что-то произойдёт?
— Это мы и проверим.
Похоже, облаку надоело ждать, поэтому он бросает деревяшку аккурат на катану. Все едва успевают отбежать на безопасное расстояние до того, как прозвучит оглушающий взрыв, а всё помещение задрожит от силовой волны. Как только пыль оседает, а в ушах перестаёт звенеть, все решаются подойти ближе. Только в этот раз больше с опаской, чем с интересом.
— Итак, что мы имеем? — удивлённо шепчет Хаято. — Вещество, которое получается при горении предметов в пламени урагана, не реагирует на тёмную материю, а вот на другие предметы даже очень…
— Зато видно, что материя прочная, — выдыхает Такеши, смотря на своё оружие. Катана всё такая же целая. Чудеса, да и только. — Этой взрывающейся штуки больше нет?
— Вроде бы нет…
Хаято совсем не понимает, что творит его пламя. Оно сжигает предметы, при этом меняя их структуру, делая их взрывоопасными, но на материю это вещество не действует! А это значит, что всё дело именно в изменённых остатках после горения. Кажется, он скоро сойдёт с ума.
— Почему оно взрывается?..
Он медленно опускается на пол, потому что совсем не понимает, что происходит. Он так ждал, что же преподнесёт его пламя, как оно изменится… Но почему-то именно у урагана оказываются самые непонятные свойства, которые так просто не разгадать. Что ему делать — он не знает.
— Да ладно, тебе, Хаято, — зовёт его Бьянки. Она сама пугается происходящего, потому что используй сейчас по неосторожности пламя, оно может нанести всем серьёзный ущерб. — Мы ещё разберёмся, всё будет нормально…
Атмосфера в зале, мягко говоря, напряжённая, мрачная. Ладно, материя, с ней и то вышло легче, но там они хотя бы знали, с чем работают. А вот это вещество… Неправильное, ненормальное — антивещество…
— Кёя, в природе есть что-то противоположное обычным материям и элементам? — Хаято уже ни на что не надеется. Честно, он уже устал.
— Не помню, — хмурится Хибари, явно пытаясь вспомнить что-то подобное. Его эта ситуация тоже малость раздражает, а ещё больше его раздражает эта повисшая атмосфера.
— Может, ещё раз в книгах посмотреть? — тихо предлагает Такеши, поднимая катану с пола и осматривая её на наличие повреждений, каковых не оказывается. Тёмная материя — просто чудо вещь. Ему даже начинает нравиться, что у его пламени именно такая особенность.
— Можно и ещё раз, да толку? За эти месяцы мы их, кажется, наизусть выучили, — подрывник поднимается с грязного пола и отряхивает джинсы.
— А вдруг не всё? — задумчиво спрашивает Бьянки. — Вы ведь искали до этого что-то определённое, так ведь? И, возможно, то, что вам было совсем не нужно, пропустили. Вдруг, именно там и будет то, что мы ищем?
Все задумываются. В этих словах есть доля правды, но пересмотреть столько книг за короткое время почти не реально. А им надо спешить: чем быстрее они поймут, с чем имеют дело, тем спокойнее им станет. По крайней мере, они на это надеются.
***
Хаято тихо ругается себе под нос, собирая обломки стульев и небольшого диванчика, которого всё-таки затронул взрыв. Это же надо было ему так попасться в руки девушек, которые, оказывается, совсем не собирались его освобождать от уборки в комнате. Именно поэтому в полуразрушенной гостиной находится четверо человек. Хаято, Хару, Киоко и Тсунаёши, пришедший, видно за компанию. Нет, ураган не сомневается в милосердии своего неба, но то, как оно с тихим смехом поглядывает на ситуацию, самую малость напрягает. Впрочем, скоро и Тсуна начинает им троим помогать, похоже, всё-таки сочувствие в человеке победило.
— Ну как так можно было? Гостиная была неубранной почти неделю. Только и думаете о своих исследованиях, — тихо шепчет Киоко, раздумывая, что делать с целым диваном и креслом — единственное, что уцелело при взрыве.
— Да? А тебе в кайф быть неожиданно подорванной? — шипит Гокудера, сдёргивая куски штор с окон. — Мне вот не очень. А без исследований мы не разберёмся, что происходит с пламенем урагана.
— Вы так и не разобрались с ним? — интересуется Хару, облегчённо выдыхая — стёкла на окнах целые.
— Как раз шли разбираться, но вы помешали.
— Зато я ничего не пропущу!
Хаято скептично смотрит на шатенку. Нет, он уже как бы привык, что она постоянно в их троице находится, но иногда её поведение бесит его до чёртиков. С другой стороны, он её понимает: девушка испытала огромное облегчение, когда встала на обе ноги. И поэтому сейчас она немного напоминает ту Хару, что была раньше, до падения метеорита, совсем немного…
Они убираются в тишине, редко перекидываясь какими-то фразами, и по существу, их четверых много на одну гостиную, вот только никто уходить не собирается.
— Сейчас рано темнеет… — тихо шепчет Хару, выглядывая в окно.
Тёмно-серое небо привораживает к себе, особенно, когда сверху начинают сыпаться белые и серые снежинки. Снег уже давно окутал город, укрыл пострадавшую землю, а им по-прежнему не холодно. Разве что немного. Но только тогда, когда на них несётся северный ветер. Хару не понимает: как так получается, что они живы, раз находятся в ограниченном пространстве; откуда и как дует ветер, ведь вокруг клетка, и нормально циркулировать воздух не может. Всё вокруг напоминает чудо. И тёмно-серое небо с пеплом и снегом, в первую очередь.
В комнате включается свет. Одна тусклая лампочка плохо освещает помещение, но при этом придаёт какое-то странное очарование. Так тихо. Хару думает, что это странно. Обычно у них шумно: дети бегают, в зале что-то взрывается, а во дворе ревёт автоматная очередь. А сегодня так тихо, и от этого непривычно спокойно на душе. Она думает, что это странные мысли. Но всем иногда надо отдыхать, жаль только, что не всегда это получается.
— Через пару дней надо будет выбираться в город за припасами. Их осталось немного, — тихо, будто осторожно, сообщает Тсуна, стараясь не нарушить молчаливое спокойствие, в которое сейчас погружена комната. Они так редко молчат просто так, просто потому что иногда хочется отдохнуть от любого шума.
— Такими темпами придётся выбираться в соседние города, хотя… Давно пора, — вздыхает Хаято, понимая, что он вряд ли пойдёт на вылазку, не с его неизвестным пламенем.
— Тсуна-кун, а можно я с вами пойду? — весело спрашивает Хару, зная, что это странный вопрос, но у неё сейчас хорошее настроение, так почему бы и не сморозить глупость.
— Не знаю, посмотрим, как будут обстоять дела в день вылазки.
Девушка удивлённо смотрит на Саваду, так как совсем не ожидала услышать такой ответ. А, впрочем, так даже интересней. Страшнее, но интереснее.
На некоторое время в помещении опять образуется молчание. Последний мусор убран, и теперь гостиная, пусть и выглядит пустой, но она чиста. Хару не отходит от окна, всё продолжая заворожённо смотреть на кружащий в воздухе пепел и снег. Танец белого и серого — это на самом деле красиво, если бы ещё не было немного грустно от осознания, почему подобное происходит.
— Завтра поможешь с книгами? — она совсем не замечает, как к ней подходит Хаято, поэтому немного вздрагивает.
— Конечно. А что вы собрались искать? — тихо спрашивает Миура: ей совсем не хочется нарушать это чарующее молчание и тишину.
— Что-то, связанное с изменением веществ… Короче, нам просто надо найти что-то…
Хару прикрывает глаза, обдумывая сложившуюся ситуацию. Им действительно надо придумать способ, как разобраться с неизвестным веществом, которое образуется при горении в пламени урагана. Она глубоко уходит в размышления и совсем не замечает, как ноги перестают её держать: усталость всё же берёт своё. Поэтому Миура на секунду пугается, когда ощущает на своих плечах чужие горячие ладони.
— Тц, тебе же говорили, что надо отдохнуть. Но кого бы ты слушала… — недовольно шепчет Хаято, придерживая девушку, чтобы та не упала.
— Ну, извини… — виновато шепчет Хару, ощущая, как щеки начинает немного покалывать, от неожиданно прилившей к лицу крови. — Х-хаято-кун, поможешь мне дойти до спальни? Я немного отдохну перед ужином…
Гокудера вздыхает, а после резко поднимает девушку на руки. Хаято понимает, что так они доберутся до комнаты быстрее, чем, если он будет ей помогать, идя рядом.
В гостиной остаются двое. Киоко смотрит на падающий серо-белый хоровод за окном и тихо вздыхает. Хару могла бы попросить и у неё помощи. Но с другой стороны, они бы дольше шли к комнате. Она незаметно переводит взгляд на Тсуну. Тот сидит на диване, так же смотря в окно. И она как-то вдруг замечает, насколько же они изменились. Не только внутренне, но и внешне. Стали крепче, сильнее, а на лицах чаще всего вместо прежнего веселья — спокойствие, которое, правда, трудно сохранять.
— Это так странно… — тихо шепчет Тсуна, не отрывая взгляда от окна.
— Что именно? — Киоко переводит взгляд обратно на падающий снег и пепел.
— Что это красиво… Как-то не подходит для нашего мира.
— Ну не всегда же должно быть плохо, — она еле заметно улыбается. — Ведь даже в плохие времена бывают хорошие моменты.
Во всём доме так тихо, что кажется, будто тут никто и не живёт. Снег приковывает к себе внимание абсолютно всех. Кажется, это такой короткий миг, когда снежинка опускается с темнеющего неба на землю. Хотя, на самом деле, в голове успевают пронестись сотни мыслей. Может, им немного и печально, но долгожданное спокойствие окутывает их, немного расслабляет, давая передышку в этой сумасшедшей гонке неизвестно за чем. Они точно найдут то, что ищут, обязательно выживут. А пока за окном так тихо и красиво…
Вот их рай на земле. Серый пепел и снег.
Комментарий к Метеор 20. Серый пепел и снег.
Ну, типа «сюрприз»… Так и было запланировано. Мне даже сильно и сказать нечего. Спасибо вам всем, за то, что читаете и оставляете отзывы. Вы - моё вдохновение.
Наслаждайтесь.
========== Метеор 21. Эхо в тишине. ==========
Кабинет напоминает поле боя. Малая часть книг находится не в стопках, растущих от самого пола, а почти свалена в кучу у стены. И с первого взгляда напоминают больше баррикады, чем научные труды. Хаято устало скатывается по стене вниз, не прекращая при этом листать очередное пособие. Хару и Кёя выглядят не менее убитыми, чем он, а вот Такеши и Бьянки держатся молодцом. Подрывнику аж завидно, потому что его уже начинает тошнить от букв и иероглифов. Они пока так и не нашли того, что надо. И вроде бы у них ещё много книг, ведь они пересмотрели всего треть, надежда пока что жива на то, что они найдут нужную информацию, но… Это же сколько часов им ещё тут сидеть? Хаято впервые за долгое время хочет курить. Он вроде бы как бросил с начала их новой жизни, но сейчас ему жутко нужна сигарета, чтобы успокоить нервы.
Это удивительно, как они все ещё держатся. Хару захлопывает фолиант и почти что бросает его в угол комнаты, в котором выросла уже приличная бумажная гора. На мгновение возникает мысль о том, что потом им придётся всё это убирать. Но сейчас её это не волнует. Она не может думать ни о чём, кроме этих книг, в которых, возможно, есть нужная им информация. Ещё бы знать, что конкретно они ищут, было бы совсем замечательно.
Кёя тяжело выдыхает, и очередная энциклопедия откладывается в сторону. Они не в первый раз видят все эти записи, но в голове как назло нет ничего, что хотя бы отдалённо напоминало искомый материал. Это немного раздражает. Особенно, когда Хибари понимает, что тоже устал от этих книг, как и Хаято с Хару. Они втроём лениво перелистывают страницы, грея надежду на то, что удача от них не отвернулась. Потому что смотреть на довольных Такеши и Бьянки, которым даже интересно порыться в этой скромной библиотеке, немного завидно. Они уже устали от всех этих строк, научных выражений и формул. Поэтому видеть кого-то, кому это дело доставляет удовольствие, совсем немного, но обидно. Наверное, больше за самих себя. Хибари зарывается металлической рукой в волосы и окидывает кабинет взглядом.
— Можно зайти? — дверь аккуратно приоткрывается, а в комнату заглядывает Киоко. Она замечает едва заметный кивок от Хаято и заходит в кабинет. Тут же по комнате начинает расплываться аромат чёрного чая. — Я подумала, что вам надо немного отдохнуть. Уже вечер, а вы отсюда почти не выходили.
Небольшой поднос аккуратно ставится на стол, а пять кружек быстро разбираются. Девушка улыбается, смотря, что её старания не пропали зря. Но потом её улыбка медленно сползает, когда она оглядывается и замечает бардак, а также уставшие лица друзей. Похоже, у них проблемы. Киоко с радостью бы помогла, но не может: сейчас будет меняться дежурство, и необходимо накормить других ребят. На самом деле, она брала пару раз что-то из этой литературы, в те моменты, когда заняться было совсем нечем, и читала. Однако это вряд ли сейчас кому-то поможет. Она забирает поднос и тихо выскальзывает из кабинета, почти неслышно прикрывая дверь. К сожалению, она не может помочь, в её силах только поддерживать друзей.
В кабинете на некоторое время уходит напряжённость, и все облегчённо выдыхают. Они немного расслабляются, но продолжают свою работу.
— Ай, блин! Это бессмысленно! — очередной том с силой врезается в стену, а Хаято еле сдерживается, чтобы ничего тут не поджечь… Своим пламенем.
— Ну что-то мы же должны найти… Хоть, что-нибудь… — тихо хнычет Хару. У неё уже почти нет ни сил, ни терпения на эти книги. А если на секунду представить, что они пропустили искомую информацию… Хару просто хочет спать, просто заснуть и забыть обо всём этом.
— Да ладно вам. Книжек же ещё много осталось. Так что, мы однозначно должны что-то найти, — подбадривает всех Такеши. Он ещё не устал, и строчки перед глазами у него не плывут, но от повисшей атмосферы ему не по себе.
— Нам до утра тут придётся сидеть, — продолжает Хару, берёт со стопки учебник и смотрит оглавление, пытаясь не пропустить ничего подозрительного. — Что мы вообще ищем? Изменения веществ слишком большая и обширная тема, мы просто ниче…
— Подожди, Хару… — шатенка непонимающе смотрит на замершую Бьянки, что с нескрываемым интересом что-то читает. — Народ… А античастицы, и последующее антивещество не то, что нам надо?
Она поднимает взгляд и сталкивается с глазами брата. Хаято быстро подрывается с пола и подходит к сестре, чуть ли не вырывая у неё из рук книгу.
— Ты как это нашла… — он внимательно скользит взглядом по строчкам. Проходит пару минут в полнейшей тишине. — Мне вам это прочесть или сказать не научным языком?
— Давай просто объясни, — Хару замирает возле Кёи и напряжённо смотрит на подрывника.
— У нас проблемы из-за того, что, похоже, моё пламя слишком сильно меняет структуру веществ, точнее частиц. Скорее всего, при горении в пламени урагана частица трансформируется в античастицу.
— И что в этом плохого? — спрашивает Такеши, откладывая свой фолиант в сторону и принимаясь внимательно слушать Гокудеру.
— Ничего… Просто при взаимодействии одного килограмма вещества и антивещества мы получим взрыв мощностью… — Хаято наклоняет голову набок, обдумывая, как бы адекватней сказать. — Ну… Чуть слабее взрыва самой мощной ядерной бомбы…
— А мощность этой б… — пытается спросить Хару.
— На, сама читай, — он передаёт книгу, которая через мгновение выскальзывает из рук ошарашенной девушки. — «Измеренная мощность взрыва составила 58,6 мегатонн в тротиловом эквиваленте»?
— Это, похоже, слишком много… — замечает Такеши.
— Вспомни историю с Нагасаки и Хиросимой… — тихо, едва слышно шепчет Хаято, не отрывая взгляда от пола, медленно наклоняется и поднимает книгу… — А теперь вообразите… чёрт, смотрите.
Подрывник откладывает книгу в сторону, надеясь её не потерять. У него будто открывается второе дыхание, а в памяти всплывают моменты, которые он знает.
— В Нагасаки была бомба мощностью, кажется, 21 килотонны. А это 21 тысяча тонн, — он находит ручку и пишет это на чистом листе бумаги. — Мегатонна это…
— Один миллион тонн, да? — задумчиво спрашивает Хару.
— Да, а тут 58 миллион тонн! Взрыв такой мощностью снесёт всю Японию! — почти испуганно шепчет Хаято.
— Да ну на фиг, я не буду своим пламенем пользоваться… — Бьянки сползает по стене вниз, смотря пустым взглядом вперёд.
— Тут что-то не сходится… — Кёя забирает ручку у подрывника и делает расчёты. — А теперь смотри, бестолочь.
— 1 грамм вещества и 1 грамм антивещества… 400 000 тонн?! — срывается на крик Хару, пока Хаято медленно сползает на пол, держась за край стола. Он не успевает полностью осесть, как резко подрывается.
— Вот именно, что не сходится. Ведь при наших взрывах было точно больше 1 грамма!
— Может, это зависит от концентрации пламени, или от вещества изначального предмета? — предполагает Кёя.
— В любом случае, мы не сможем это проверить… Лучше не рисковать, — Хару берёт исписанный лист в руки, немного печально просматривая записи. — Хаято-кун, Бьянки-сан…
Те опускают глаза в пол, прекрасно понимая, что пламя им лучше не использовать. Хару сжимает влажными ладошками бумагу. Ей не нравится эта ситуация, но они ничего не могут поделать. Неожиданно на её плечо ложится холодная ладонь, из-за чего она немного испугано оборачивается, сталкиваясь взглядом с Хибари. Тот красноречиво поворачивает голову в сторону двери, после чего переводит взгляд на Такеши, который кивает и направляется к выходу из комнаты.
В кабинете остаются только Хаято и Бьянки.
— И как нам теперь быть? — шепчет девушка, поднимая взгляд к потолку.
— Чёрт его знает… — Хаято поднимается с пола и, подойдя к сестре, подаёт ей руку. — Пошли, возьмём винтовки и пойдём на дежурство.
Она нехотя встаёт, прикрывая глаза. Это не конец света, но осознание собственной силы и её опасности, нехотя приводит в ужас. Бьянки надеется, что они найдут способ и метод, при котором смогут работать и использовать своё пламя урагана.
***
В комнате стоит полумрак, но Хром, привыкшая к такому освещению, прекрасно ориентируется. Она тихо вздыхает, проводя пальцами по оконному стеклу. Так тихо. Так тихо бывает только поздними вечерами, когда ребята устают возиться с исследованиями и расходятся: кто на дежурство, кто отдыхать.
Дверь в комнату открывается, и заходит Кен, окидывая уставшим взглядом спальню. Силуэт девушки возле окна трудно не заметить.
— Ты ещё не спишь? — интересуется он, подходя к своей кровати.
— Мм, нет, — девушка слабо качает головой в стороны. — Недавно проснулась.
— Ты опять проверяла небо? Тебе ведь сказали, чтобы ты с этим делом не напрягалась.
Хром немного вздрагивает от недовольного тона и ёжится. Да, ей говорили, но оставить этот вопрос не решённым она не может. Но теперь можно расслабиться, теперь можно не волноваться. Докуро медленно разворачивается, всё не решаясь поднять глаза на солнце, поэтому отводит взгляд и говорит.
— Там свободно, — кажется, что Кен даже задерживает дыхание. — Тучи плотные. Может, и будут проблемы, но за ними чистое космическое пространство.
— Значит, у нас есть чистое небесное пространство… Если эти дуралеи соберутся всё-таки исполнять свою задумку, то, возможно, у нас будет шанс… спастись.
Последнее слово даётся ему с трудом, потому что не верится. Этот шанс такой маленький, но так хочется верить и надеяться, что всё-таки это сумасшествие у них получится.
— Надо только сказать об этом Хаято-куну, — Хром отходит от окна и присаживается на диван, опуская голову, и продолжает тихо шептать. — Он и Бьянки-сан последние дни ходят совсем мрачные.
— Это уж точно. Они из-за антивещества так сильно расстроились. Но использовать их новые свойства пламени действительно опасно. Такие эксперименты больше для космических масштабов подходят, — Кен немного откидывается назад, опираясь лопатками о стену. — Хотя… Оно у всех нас пламя стало таким… Не для земных условий.
— Чёрными дырами в космосе тоже лучше не разбрасываться, — замечает девушка. — И как думаешь, Кен-кун, остальные поняли, почему всё это время не было помощи?
— Должны были. Зато ясно, почему ты не смогла установить связь с Мукуро.
Хром молчит, обдумывая слова Кена. А потом вспоминает о Рокудо. Она почти уже забыла о существовании этого человека. Того, кто показал, как по-другому жить, кто научил владеть пламенем, кто помог, когда все отвернулись. А сейчас… Сейчас её спасали другие люди, и владеть своей силой она училась сама.
— Как думаешь, что там за границей? Остальной мир, какой он сейчас? — вслух задаётся вопросами девушка. — Мукуро-сама думал хоть немного о нас?
— Кто знает… — как-то тускло отвечает юноша. — Может, что поначалу и волновался, когда связь с тобой пропала…
Они понимают, что знали о Мукуро не так уж и много. Кен, который почти что вырос рядом с ним, уже не понимает желаний и целей иллюзиониста. Не понимает его решений.
— Знаешь… — начинает он. — Я не жалею, что мы сейчас здесь с Савадой. Не в смысле, что у нас не было другого выхода, кроме как держаться всем вместе. Просто люди оказались совершенно другими. Иначе, чем мы представляли.
— Мы тоже стали другими для них, Кен-кун, — девушка поднимает голову и тут же встречается с чужим взглядом, из-за чего опять опускает глаза. — Но разве это плохо, что мы все сдружились?
— Нет.
Но на самом деле они не ожидали, что узы между ними станут настолько крепкими. Прошло где-то полгода, но в доме не было ни одной серьёзной ссоры. И не понятно: то ли дело в окружающей их ситуации, то ли в них самих. Но сейчас даже Кен или Чикуса могут спокойно, что-то спросить у Хибари. А ведь если вспоминать их прошлые встречи, можно удивиться, что они вообще под одной крышей живут.
— Кен-кун, — юноша внимательно смотрит на девушку, которая, наконец, поднимает на него свой взгляд. — А кто быстрее ты или Рехёй-кун?
Он удивлённо распахивает глаза: такого вопроса парень не ожидал. Но Кен прекрасно понимает, о чём идёт речь. Сверхсветовое движение. На самом деле, он не интересовался этим моментом, и тем более не проверял и не сравнивал их скорость. То, что она у него есть, он знает, пробовал ускориться и после этого решил, что в зале у них слишком мало места для нормального разгона.
— Не знаю, но по идее должна быть приблизительно равная. Обычная скорость бега у нас с Рехёем почти одинаковая. Кстати, я слышал, что тебе, похоже, скоро придётся добыть побольше метеоритной пыли.
— Знаю, тоже об этом слышала, — кивает девушка. — Займусь этим завтра.
Обязательно займётся. Потому что её пыль нужна только для тёмной материи, а значит, ребята всё-таки что-то задумали. И Хром, какой бы сумасшедшей идеей это не казалось, от всей души надеется, что создание корабля не за горами.
***
— Вы понимаете, мы сможем! У нас получается! — все на кухне обречённо вздыхают. Хаято и Хару — это убийственная смесь. — Тёмная материя — это просто фантастическая вещь. И если приложим больше усилий, то мы сможем выбраться из этого мира!
Они слабо верят в это, но отчего-то горящим от радости глазам Миуры и Гокудеры хочется верить.
— Но это же займёт слишком много времени, так ведь? — спрашивает Тсуна, подходя к своему урагану ближе.
— Если мы соберём все наши силы, то у нас всё получится, — улыбаясь, говорит Хару. — Мы уже начали делать кое-какие наброски и схемы.
— Стоп, вы начали делать это, даже не сказав об этом другим? — немного обиженно смотрит на шатенку Рехёй. Девушка отводит взгляд, не зная, что ответить, но помощь приходит неожиданно.
— А что, тут есть те, кто против этой затеи? — выдыхает Тсуна и слабо улыбается, обводя пальцами контур нечёткого рисунка. — Мне, кажется, что уже все давно согласны.
Никто не пытается опровергнуть слова неба, потому что оно право. Они все согласны на эту авантюру, какой бы сумасшедшей она не казалась.
— Тсуна! — на Саваду неожиданно налетел Хаято и обнял его. На секунду всем показалось, что они окунулись в прошлое. Туда, где всё было по-другому, туда, где было «Джудайме!». — Я знал, что ты согласишься на это!
Все старательно прячут улыбки и с нескрываемым интересом поглядывают на небольшую стопку исписанных листов.
— Я так понимаю, вы теперь собираетесь всех припахать к этой работе? — задумчиво смотрит Кен на Хаято и Хару.
— Да, потому что даже мы втроем одни не справимся. И да, Чикуса, тебе придётся помогать Такеши, — довольно улыбается девушка.
— Я уже понял.
А Чикуса и не сомневался в том, что у него нет выбора. Теперь он вряд ли будет пропадать на дежурствах. Будет вообще чудно, если его и Такеши не запрут в какой-нибудь комнате, заставляя всё время что-то создавать. Аж дрожь по телу бежит. Шум на кухне не стихает ни на секунду, а среди него прослеживается и смех. Бьянки довольно улыбается, прикрывая глаза. Чёрт с ним, с этим пламенем урагана, у них есть дела поинтереснее.
— Так вот, это будет звучать не нормально, но, Тсуна, ты же сможешь снести полгорода? — задаёт вопрос Хаято.
Все в комнате замирают. Уничтожить часть города — уничтожить часть их прошлого. Но на самом деле, что осталось в них от тех старых времён? Тсуна прекрасно понимает, о чём спрашивает Хаято. Сверхновая. Он предлагает уничтожить родные дома и улицы новым пламенем. Выбор странный: либо прошлое с яркими воспоминаниями, либо путь к, возможно, яркому будущему. О каком выборе идёт речь? Ответ и так ясен.
— Да, смогу. Но сначала надо будет ещё раз прочесать город. Вдруг, найдём что-нибудь полезное, — он кивает сам себе, думая, что обыскивать им придётся не только их город. — Кстати, у меня появилась идея. Кен и Рёхей. Они ведь быстрые, так почему бы им не попробовать заняться проверкой города?
— А ведь правда. Даже если они и наткнутся на тварей, то убежать-то точно успеют, — соглашается Хаято.
— Стоп, а на дежурстве кто будет? — вопрос Бьянки ставит всех в тупик.
— Кёя-сан, Хару-чан и Хаято будут заниматься разработкой чертежей и схем, Такеши и Чикуса в это время будут заняты работой с тёмной материей, — задумчиво говорит Тсуна. — Кен и Рёхей будут прочёсывать город. Остаётся, что на дежурстве должны будут быть Бьянки-сан, Киоко-чан и Хром-чан.
Все выжидающе оборачиваются в сторону троих девушек. Идея дурацкая, но другого выбора у них просто-напросто нет. Совсем.
— Не смотри так, Тсуна, присмотрю я за девочками, — язвительно шепчет Бьянки. Неужели до парней ещё не дошло, что девушки за всё это время стали намного сильнее. Волноваться — это пустая трата сил.
— Значит, решено! — восклицает Хаято и победно усмехается. — Как назовём наш будущий корабль, капитан?
Все начинают дружно смеяться и то ли с лица удивлённого Тсунаёши, то ли с самой мысли, что уже сейчас надо придумывать название кораблю.
— Вы сначала начните его строить! — негодующе шипит Тсуна.
— Тсунаа, — весело тянет Бьянки, при этом как-то хитро улыбаясь. — Это судьба. Ты не стал боссом всей мафии, так станешь капитаном корабля.
— Что? — мрачно спрашивает юноша, смотря, как все начинают тихо хихикать. — Ну, да, круто! Давайте ещё начните придумывать друг другу корабельные прозвища!
— А это идея! — улыбается Хару.
— Э, нет, мы идём строить этот корабль, а придумывание прозвищ оставим детям… Ой, — Хаято настороженно оборачивается и смотрит на детей. Те стоят по стойке смирно и довольно улыбаются.
— Мы справимся с этим делом! — тройной крик вызывает дружный смех, а Хаято уже страшно. Потому что, похоже, дети возьмутся за это дело серьёзно.
А никто и не заметил, была ли война.
Комментарий к Метеор 21. Эхо в тишине.
Автор совсем разочаровался. Да и в целом эта глава далась тяжело в некоторых моментах, когда я проверяла некоторую информацию. Надеюсь, я ничего не испортила.
Наслаждайтесь.
========== Метеор 22. Взгляд за облака. ==========
Тсуна устало вздыхает, окидывая взглядом местность, которую они выбрали под корабль. Серьёзно, он не сомневается в ребятах, понимает, что их время ограничено и им лучше поторопится. Однако троица, ещё не сделав схему, уже требует чистую территорию. Но на её подготовку тоже требуется время. Пусть Рёхей и Кен быстрые, но надо же ещё осмотреть всё, разобраться: что надо забрать, а что не жалко оставить. А ещё надо справиться с удушающим чувством памяти.
Родной город. Сколько всего в нём произошло, сколько каждый из них здесь пережил… И теперь им надо уничтожить это живое воплощение памяти. Хотя, разве воспоминания совпадают с реальностью? Там, в прошлом, всё было яркое: голубое небо, зелёные листья, жёлтое солнце. А сейчас осталось всё лишь в сером цвете, который уже надоел до тошноты. Как и этот пепел со снегом. Да, это порой завораживает, но уже начинает очень сильно раздражать. Вообще, эта однотонность, эта постоянность уже не успокаивает, а сводит с ума.
Тсуне смешно. Если они вырвутся из этой клетки, то там, за чёрно-серыми тучами, их будет ждать космос, как в детской сказке. И он был бы не против такого, но после пережитого всё труднее верится во что-то яркое и цветное. Кажется, он начал слишком много задумываться о прошлом, о том, что их окружает. В душе оседает неприятное чувство, сердце слегка сдавливает тисками, потому что ему предстоит уничтожить не маленькую территорию. А на ней и школа, и их родные дома, их прошлая жизнь, от которой остались лишь красочные воспоминания.
Со стороны дома раздаётся довольный то ли крик, то ли визг Хару, и Тсуна даже не представляет, что эти «учёные» там надумали и составили. Да, и не сильно хочется задумываться, потому что всё равно не угадает. Пусть это останется сюрпризом. В конце концов, ему есть чем заняться. Очистить почти весь город — задача нелёгкая. Потому что Кен и Рёхей просматривают каждый дом, почти очищая их подчистую. Тсуна бросает мимолётный взгляд на падающий пепел и снег и заходит в дом, проходит в неповреждённую гостиную, почти полностью заваленную найденными вещами. Дети с интересом перебирают их, некоторые даже разбирая. Савада сразу понимает, что на одном диване лежит одежда, другой завален ещё какими-то нужными тряпками. А на небольшом столике сложена неровная стопка книг, которую надо перебрать и отнести в кабинет.
Раньше у них не было сильного желания мотаться по городу и очищать всё, искать книги и какие-то бумажки, которые могли бы помочь им. Но сейчас это просто необходимо делать. Ведь, если они собираются покидать Землю, то им пригодится всё, что они найдут. Тсуна слегка улыбается. «Покинуть Землю». Как название какого-нибудь фантастического фильма. Действительно, разница небольшая. В их прошлом он бы, может, и посмотрел, что-то подобное, но сейчас это без надобности. Потому что всё происходит в реальности. И невероятные взрывы сверхновых, и пугающие чёрные дыры, и необычная тёмная материя, почти неизвестное антивещество — точно фильм, в котором им отведены главные роли. И может на их долю выпало слишком много трудностей, но сейчас, почему-то, Тсуна ощущает себя счастливым. Таким он не был даже до падения метеорита.
Тогда всё было по-другому, а сейчас. Сейчас всё совершенно иначе, они сами стали другими, открылись друг другу, пошли на встречу. Тсунаёши — небо, и он прекрасно ощущает, как между другими атрибутами наладились отношения. Даже почти постоянные споры Хаято и Кена, сейчас вызывают скорее улыбку, чем опасения. Чего уж говорить о том, как Хаято теперь общается с Хибари. Тсуна давит в себе смешок. Грозный ГДК уже давно позади. Сейчас Хибари Кёя почти не отличается от них. Да, всё ещё закрытый, сдержанный, но убивать он точно никого не собирается.
Тсуна окидывает взглядом комнату ещё раз, а после выходит, оставляя детей разбираться с найденными вещами. Он подходит к кабинету и не решается в него зайти, потому что отчётливый крик и, похоже, итальянский мат слышно на весь дом. Он касается ручки и открывает дверь, замирая на пороге. Он ожидал чего угодно, но точно не этого. Чтобы Хару пыталась избить Хаято книгой? Что же они не поделили?
— Что-то случилось, Савада? — усталым тоном интересуется Кёя, оглядывая компанию, собравшуюся в комнате.
— Нет, просто решил проверить, как тут у вас дела, — тихо шепчет небо, аккуратно ступая по полу. На диване, в углу кабинета, обнаруживаются Такеши и Чикуса, которых, похоже, уже достали. Причём очень сильно достали.
— Я тебе говорю, что в этой части корабля лучше будет сделать спальные отсеки, а вот тут зал управления! — Тсуна ёжится: такую злую Хару он видит впервые.
— Да, идеально, а не лучше будет спальные отсеки перенести в средний корпус?! — ураган очень злой.
Тсуна вздыхает, и смотрит на Хибари, единственный кто сохраняет спокойствие и холодный разум. А, вообще, как он ещё не убил тут всех?
— Что они не могут поделить? — интересуется Савада.
— Расположение некоторых комнат и отсеков.
Тсуна нервно косится и спешно покидает кабинет. Как бы там Хаято и Хару не спорили по поводу расположения отсеков, похоже, Кёя уже всё для себя решил, и своё мнение он вобьёт им в голову. Причём, наверное, тонфами. Лишь бы не убил никого.
***
Такой вечер у них на памяти впервые. Но, на удивление, никакого дискомфорта никто не ощущает. В гостиной сейчас уютно, несмотря на то, что днём тут был полный бардак. Но нужные вещи убраны, рассортированы и не занимают лишнее пространство в комнате. У каждого в руках кружка горячего чая с ноткой спокойствия. Сама комната погружена в молчание, которое ничуть ни смущает их и не вызывает странных чувств. Сейчас тишина у них ассоциируется с чем-то тёплым и спокойным. Учитывая, сколько шума их обычно окружает днём.
— А это нормально, что сейчас на дежурстве никто не стоит? — тихо интересуется Киоко, грея ладошки и пальчики о кружку. Не она предложила эти посиделки и поэтому жутко волнуется. Пусть сейчас все находятся рядом, но мысли, что их дом находится без присмотра снаружи, вызывает ощущение незащищённости и растерянности.
— Всё будет хорошо, Киоко-чан, — тепло улыбается Хару, поудобнее усаживаясь в кресле. Она всё никак не может привыкнуть к лёгкому холодку протеза, когда ноги соприкасаются. — Мы же сейчас все рядом, и никому из нас точно ничего не угрожает.
Киоко на это лишь напряжённо выдыхает. В комнате тихо. Поэтому, если постараться, можно услышать свист ветра на улице. Может, если быть внимательными, то и тварей они услышат? Она немного сомневается, но ничего не говорит. Надо немного успокоиться и,наконец, расслабиться.
— Как у вас дела со схемой? — негромко спрашивает Бьянки, откидывая голову на спинку дивана. Пусть в последние дни относительно тихо, но постоянная напряжённость на дежурствах сковывает тело и нагоняет усталость, от которой трудно избавится. Когда же они смогут спокойно выдохнуть и понять, что все трудности позади? У них слишком много дел впереди, но девушка надеется, что после будет легче.
— Продвигаемся потихоньку вперёд. Это оказалось сложнее, чем мы предполагали, — вздыхает Хаято. — К тому же, есть множество проблем, с которыми мы ещё не разобрались…
— Какие? — тут же спрашивает Тсуна.
— Вода, воздух, точнее кислород, температура — у нас есть идеи, но как точно реализовать их, мы ещё не придумали. На это надо время.
— Смотрите, чтобы этого времени не потребовалось слишком много. Оно у нас ограничено, — замечает Кен, на что ураган тут же недовольно хмурится.
— Ну, да. Солнцу со сверхскоростью это как раз и говорить, — он замолкает на секунду, о чем-то раздумывая и продолжает. — Сколько ещё территории осталось расчистить?
— Достаточно, — зевает Рёхей, который мечтает поскорее оказаться в своей кровати, потому что сегодня он израсходовал слишком много пламени, пока они носились по городу. Удивительно, как они с Кеном вообще на ногах стоят после таких забегов. — Мы же каждый дом прочёсываем, пытаясь найти хоть что-то, что нам понадобится.
— Что, кстати, удивительно, так это то, что тварей почти нет. Они есть, но мы их последние пару дней замечаем очень редко, — оповещает их Джошима. — Твари даже почти не бросаются на нас, если мы с ними сталкиваемся.
— Похоже, вы их просто теперь пугаете своей скоростью, — тихо смеётся Хару.
— Что там о тварях говорить, если у меня в глазах иногда начинает рябить от того, как они носятся по городу, — жалуется Бьянки, — А учитывая, что они ещё и пламенем светятся, так вы вообще на фонарики издалека похожи.
По комнате раздаются тихие смешки. Разговор значительно расслабляет их всех, нагоняя странную сонливость.
— Кстати, а как дети справляются со своими заботами? — спрашивает Киоко, заговорщически подмигивая младшим в их компании.
— Мы ничего ещё не придумали, — грустно шепчет Ламбо, но тут же весело улыбается. — Зато, мы очень много помогаем Тсуне с вещами!
— Ага, Кен-сан и Рёхей-сан приносят слишком много вещей с города, и мы помогаем с ними разобраться, — поддакивает И-пин.
— Нашли, что-нибудь интересное? — тихо спрашивает Хром, грея уставшие от копья пальцы об ещё тёплую кружку с чаем.
— А что там можно найти? — вздыхает Кен. — Мы берём только самое необходимое. Нам же не таскать через полгорода мягкие игрушки? Мы итак с книгами устаём. Их переносить удовольствие то ещё. Кстати, мы хоть что-то интересное и полезное нашли?
— Немного, — Хаято переводит взгляд на потолок. — Была пара книг и учебников по физике, но большая часть книг это литература. Вы, похоже, ещё случайно притащили пару томов какой-то манги.
— Детям отдадим тогда, — улыбается Хару, смотря, как от её решения радуются дети. — И, тем не менее, вы, когда нам будете придумывать звания?
— Хару-чан, ты же потом жалеть будешь об этом, — тихо предупреждает Тсуна, поглядывая на хитрые лица детей.
— А что там думать? — довольно усмехается Ламбо. — Тсуна же у нас по любому капитаном будет!
— Так может, придумаете красивое звание для капитана? — подстрекает их Бьянки.
— Капитан Сверхновой Звезды, — все в комнате замирают, переводя свои взгляды на Фууту, который, допив свой чай, начал перебирать свои карточки, которые, кажется, выучил уже наизусть. — Ну, а чего долго думать? Ведь пламя то поменяло свои свойства, сделав вас похожими не на атрибуты неба, а космоса.
— Звучит стрёмно… — слегка ёжится Тсуна. И надо бы возразить, но, похоже, его никто слушать не будет. — Капитан так капитан. Боже, на что я соглашаюсь?
— А ты не соглашаешься, Тсуна, — довольно улыбается Такеши. — Потому что тебя никто и не спрашивал. Ты наше небо, поэтому, надо было бы уже привыкнуть к этому.
— Мне угрожают мои собственные хранители… — тихо бурчит Савада. — Хотя, это прозвучит немного странно, но… Чикуса, Кен, Бьянки, сейчас вы для меня стали такими же хранителями, как и остальные.
Бьянки лишь тепло улыбается, а Чикуса и Кен замирают, думая, что ослышались, но нет. Чужие лица, а главное уверенность в глазах неба доказывает, что то, что они услышали — правда.
— Что, решил себе несколько хранителей ещё взять? — слегка язвительно, но больше в шутку говорит Кен.
Тсуна на это только улыбается, а все остальные тихо смеются. Они всё сильнее и сильнее привязываются друг к другу.
***
Киоко ёжится, кутаясь в длинный свитер. Пусть холод им не так страшен, но дующий с севера холодный ветер несёт в себе отнюдь не приятные ощущения. Серое небо, с которого беспрерывно сыпется пепел и снег уже не так завораживает, как в первые дни такого необычного явления. Теперь она прекрасно понимает негодование остальных ребят, когда те жаловались на отвратительную погоду и мерзкий пепел со снегом. Да, сейчас это действительно гадко и неудобно. И Киоко с удовольствием бы поменялась с Бьянки местами, потому что она на земле, а старшая на крыше. Вот только выбор ступать по сугробам на земле и на крыше — не самый лучший. Сколько бы девушка не тренировалась, но лазить по заснеженной черепице — занятие не самое привлекательное. Поэтому, она лучше на земле помучается.
— Киоко, юго-запад! — сверху раздаётся спокойный, даже ледяной тон Гокудеры, от которого по идее должны бежать мурашки, но таковых нет. Потому что Киоко и сама периодически так говорит, пытаясь сохранять контроль и спокойствие, как в теле, так и в душе.
В руках уже привычная тяжёлая винтовка. Проходит несколько секунд, и раздаётся выстрел, а Киоко потирает плечо, на которое опять пришлась отдача. Не сильно больно, но неприятно.
— Подстрелила? — громко интересуется она.
— Да, больше никого не вижу. Я пойду на сторону Хром, — Бьянки спешит на другую сторону крыши, оставляя Киоко одну на входе. Да той и не сильно страшно. Если что, она сразу же позовёт на помощь. Не первый раз, в конце концов.
Далеко, за домами, поднимается пепел в воздух, и Сасагаве остаётся только гадать, кто к ней сейчас подбежит: Кен или брат. Мимо, почти не останавливаясь, проносится Кен. Киоко легко улыбается и достаёт из кармана свитера небольшой блокнотик. Она оглядывается, убеждается, что никого не видит в округе, и присаживается на ступени, доставая следом небольшой карандаш. На дежурстве почти нечем заняться, а в последнее время, когда твари почти не приближаются к дому, стало в разы скучнее. Нет, она радуется, что нападения почти не происходят, но иногда от бездействия хочется спать. Поэтому она начала рисовать. Не профессионально, но хоть какое-нибудь занятие, кроме разглядывания по сторонам.
— Чем занимаешься? — Бьянки ловко спрыгивает с крыши, заставляя Сасагаву слегка вздрогнуть от такого внезапного появления. — О, рисуешь?
Девушка присаживается рядом, заглядывая в небольшой блокнотик, пока пальцы по привычке лежат на винтовке, которую она не выпускает из рук ни на секунду.
— Ага. Так, развлекаюсь немного, — она заправляет прядь волос за ухо, смотря на рисунок. Стучит карандашом по земле. — Фантазирую.
— Костюмы? — усмехается ураган. — Причём ни разу не женственные. Больше похожи на какую-нибудь экипировку. Стой, это фантазия про космический корабль и его «грозного» капитана?
— Ну, почти, — едва улыбается Киоко, прикрывая глаза. — Они этими своими идеями, похоже, всех нас с ума сведут. Вон, у меня даже уже есть супер костюмы.
— А почему бы и нет? Если найти где-нибудь в этом городе хорошую ткань, то можно и попробовать. Хару эта затея точно понравится.
— Ну, у Хару-чан и так много забот со схемой, я не думаю, что нагружать её ещё и этим будет хорошо.
— Мне кажется, что если она узнает об этом, то уже по любому от тебя не отстанет и заставит это сделать.
— А дежурить вы вдвоём с Хром-чан, что ли будете? — осуждающе спрашивает девушка, нахмурившись.
— Посмотрим, ну ты рисуй дальше, а я полезу обратно, надо проведать Хром, — Бьянки потягивается и встаёт, направляясь к крыше. Как они туда залезают, Киоко так и не поняла.
С неба продолжает падать снег и пепел, потихоньку засыпая рисунок на бумаге. Киоко сдувает его, закрывая блокнот и убирая его в карман. В руки привычно ложится винтовка, дежурство продолжается.
А жизнь продолжается, время их истекает.
Комментарий к Метеор 22. Взгляд за облака.
Ну, я не представляю, что можно написать.
Спасибо за вашу поддержку и отзывы, мне очень-очень приятно.
Наслаждайтесь.
========== Метеор 23. Занавес миров. ==========
Граница дня и ночи на самом деле не такая уж и явная. Когда небо всегда серое, уже и не задумываешься о том, когда встанет солнце и осветит землю. Они привыкли к такому миру, но это не значит, что смирились с ним. Особенно сейчас, когда есть надежда на спасение. Каждый день напоминает сражение, погоню, в которой они не намеренны проигрывать.
Такеши оглядывает засыпанную пеплом и снегом улицу с каким-то непривычным ему равнодушием. Этот вид уже настолько приелся, что даже и не страшно, что скоро большая часть города исчезнет. В конце концов, это делается ради их же блага, так что жаловаться на что-то будет просто совестно. Может, глубоко в душе и ноет что-то, что напоминает о родном доме и прошлом счастье, но то не страшно. Переживут, перетерпят. Сейчас у них есть дела и посерьёзней, чем сожаление о прошлом. Пусть территория под корабль ещё и не готова, но они должны заранее создать тросы и цепи, чтобы удержать машину на земле. Придавать сильную гравитацию кораблю они не собираются, так как нет смысла. В космосе она им не пригодится, поэтому небольшого притяжения в нижних уровнях корабля будет вполне достаточно, чтобы они не летали в свободном пространстве.
Создавать цепи Такеши и Чикуса решают на улице, чтобы потом меньше времени тащить их до территории, на которой будет находится корабль. Они оба зажигают пламя на кольцах — Какимото создал себе за несколько дней до этого из той же тёмной материи — и принимаются за работу раздельно, возможно, так они быстрее управятся. Пламя уже привычно наполняется чёрным веществом, которое спустя некоторое время начинает трансформироваться в тросы. Под руками у обоих находятся небольшие коробочки с пылью, которую те стараются расходовать экономно. Но не от них зависит количество потребляемого вещества, потому что неизвестно, сколько именно его понадобится на создание того или иного предмета. В этих делах они ориентируются чисто на свои ощущения.
Со стороны крыши раздаётся выстрел, который на мгновение напрягает парней, но так как дальше они не слышат криков, то сразу же успокаиваются. Девушки разберутся с проблемой сами.
Для Киоко уже нет ничего необычного в том, что каждый вечер, когда мальчики их сменяют, руки наливаются жуткой тяжестью и едва хватает сил, чтобы укрыться одеялом и заснуть перед следующим тяжёлым днём. Так ещё у них появилась идея создания костюмов. После дежурств они занимаются ещё и ими, что окончательно выматывает. Но отказываться уже поздно, потому что проделан уже достаточно большой объём работы, и бросать эту затею сейчас просто глупо. Пусть они и выглядят как зомби после сна, но когда костюмы будут закончены, у них появятся лишние часы, которые они обязательно потратят с пользой — попытаются выспаться. А пока, чтобы не дразнить сознание и тело, надо не отвлекаться и нормально дежурить, чтобы потом вечером сесть обратно за костюмы. Боги, когда же закончится их персональный ад на Земле…?
Такеши мимолётно смотрит на крыши, на созданные тросы, а после тушит пламя, облегчённо выдыхая — им надо немного передохнуть.
— Чикуса, давай сделаем перерыв, — юноша на предложение кивает, и голубое пламя на его кольце тут же гаснет.
Они осматривают проделанную работу и довольно хмыкают. Возможно, за пару дней они управятся с этой задачей, а там можно будет переходить, непосредственно, к созданию деталей корабля.
Со стороны крыши опять раздаются выстрелы, на которые они оборачиваются. Как бы то ни было, но они всё равно волнуются за девушек. Оставлять их одних на дежурстве — идея не самая лучшая. Пусть те и доказали уже, что вполне могут справиться сами.
— Оставим тросы пока тут, а потом, когда Тсуна очистит территорию, перетащим туда? — интересуется Такеши, окидывая взглядом тросы из тёмной материи.
— Думаю, да, — Чикуса поправляет очки и с непривычки опять рассматривает чёрное матовое кольцо. — Когда Тсуна собирается территорию зачищать-то?
— Вроде как решили, что завтра. Я вот думаю… Возможно ли, что шум, который будет при сверхновой, спугнёт тварей и те перестанут сюда лезть хоть какое-то время?
— Если это только не привлечёт их больше. В этом случае у нас будут большие проблемы, — хмыкает Чикуса. — Но всё же, вероятно, что у нас будет перерыв после сверхновой. А там посмотрим.
Такеши молчаливо поддерживает его. С неба опять начинает падать пепел и снег, который надоел уже до тошноты. От чего зависит выпадение таких осадков уже неинтересно. Все их мысли заняты только размышлениями о том, как долго они тут ещё будут находиться. Оставаться на Земле нет смысла. А ещё это опасно, так что работа не ждёт. Они опять принимаются за пламя с тёмной материей, которая редкими каплями касается объятой пламенем кожи, обдавая её холодом. Мимо пробегают Рёхей и Кен, но на такой скорости, что они больше похожи всего лишь на секундную вспышку света вблизи. Голубое пламя слегка колышется от созданного ветра, но не перестаёт выделять тёмную материю, из которой создаются цепи и тросы.
***
Тсуна тяжко выдыхает, окидывая взором местность ещё раз. Родной город, родные улицы, родная земля. Так много старых воспоминаний, так мало настоящего счастья. И всё это исчезнет буквально через несколько минут. На пальцах от волнения полыхают крошечные огоньки янтарного пламени, готовые слиться и своей мощью уничтожить всё в округе.
Тяжёлый спёртый воздух грузно оседает в лёгких и в мыслях, не принося никакого успокоения. Невесомые пепелинки, летящие с неба на землю, растворяются в огоньках пламени, умирая навечно. И так же навеки исчезнет то, что Тсуна видит перед собой. Намимори уже давно не тот. Укрытый пеплом и снегом — будто усопший — белой тканью, готовящийся кануть в небытие раз и навсегда. В округе так тихо, словно они единственные в этом городе, в этом кусочке, что ещё немного напоминает о них самих. Но это ощущение обманчиво. Опасность таится везде и неизвестно когда сделает очередной удар.
Сердце в груди громко бьётся, заглушая мысли и переживания. Позади Тсунаёши стоят остальные ребята, которые тоже прощаются с этим островком памяти. Вместе с ним будут погребены и светлые воспоминания их беспечных дней. Лёгкие сжимаются, а в уголках глаз, впервые за долгое время, собираются слёзы, тут же скатывающиеся по щёкам. Больно. Совсем немного, но больно.
Ладони сжимаются в кулаки, ногти неприятно впиваются в кожу. Такая лёгкая мимолётная боль немного успокаивает, отрезвляет голову от ненужных и тяжких мыслей. Перед глазами больше не расплывается. Тсуна понимает, что был бы не против того, чтобы в самый последний напоследок хоть раз увидеть заходящее солнце на фоне города. Но сейчас день, а в вышине, над головой, только серое блеклое небо, с которого сыпется пепел и снег.
Ему тяжело собраться, решиться, наконец. Но это надо сделать. Времени немного и нельзя уже тянуть дальше. Тяжёлый вдох и лёгкий выдох, и в мыслях вроде как стало чуточку яснее. Ладони мягко обвивает янтарное пламя, в котором будто полыхает вся вселенная, переливаясь и взрываясь мириадами звёзд — такими далёкими и недосягаемыми. Скоро будет конец, и ему немного, но страшно, но это единственный выход.
Тсунаёши выставляет руки вперёд, размеренно дыша и поудобней упираясь ногами в землю. Пламя полыхает, колышется на ветру и, поддаваясь намерениям неба, растёт, увеличиваясь в объёме. Такое приятное тепло и такая ужасающая сила. Кулаки разжимаются, ладони направляются строго на город, и Тсуна в последний раз тяжко выдыхает, наконец, выпуская пламя на свободу. Кажется, свет от взрыва освещает всю Японию, всю их клетку, хотя кто его знает. Яркое янтарное пламя извивается, стремительно несётся вперёд, уничтожая всё на своём пути, сжигая дотла пепел и покорёженные, израненные катастрофой дома. Внутри Тсунаёши горят лёгкие, а сердце, кажется, тоже взрывается сверхновой. В голове лентой кинофильма пробегают воспоминания, связанные с этим городом, с этим островком рая, и клеткой, что заточила их тут. Его фигура юношеская, ещё не до конца сформировавшаяся, на фоне буквального янтарного зарева кажется такой сильной и стойкой.
Вокруг стоит гул и свист ветра, затравленный дальний вой тварей, что пугаются такой чертовщины. Пламенный купол накрывает большую часть города, выжигая его почти под основание, так что остаётся только асфальт и земля, с глубокими трещинами, словно ранами после землетрясения. Тсуна опускает руки, тушит пламя и выдыхает, борясь с собой, по щеке катится очередная хрустальная слеза. Город уничтожен.
Все молчат. И в этот момент молчание приходится как никогда кстати. В воздухе, кажется, всё ещё сверкают мелкие искорки звёзд, переливающиеся всеми цветами радуги. А с неба на очищенную землю новой тонкой вуалью опять ложится пепел и снег. Теперь перед ними пустырь, даже не напоминающий о том, что раньше тут стоял город. Вот только стоит обернуться, как сердце замирает у каждого. Их общий дом цел и невредим, стоит среди других домов, и вот оно последнее болезненное напоминание, что Намимори ещё жив, ещё существует не только в их воспоминаниях, но и в реальности.
И пусть так и останется. Пусть это будет последним ударом по их сердцам. Они уже готовы расстаться с этим городом, с этой землёй. Только бы сбежать, только бы спастись. Они сумеют, они справятся. Они сильные.
***
Спустя несколько недель боль и воспоминания почти не ранят души. У каждого по-прежнему есть своё дело, которому они полностью себя отдают. Киоко счастливо улыбается. После зачистки территории у девушек появилось немного больше свободного времени, которое они полностью потратили на костюмы. Теперь их творения ровной стопочкой лежат на диване, дожидаясь своих хозяев.
Девушка встаёт с дивана и берет несколько костюмов в руки. На дворе уже глубокая ночь, но никто не спит, кроме детей, которые провалились в сон, прямо в гостиной пока помогали заканчивать с одеждой. Она немного мнёт в пальцах тёплую тёмную ткань, улыбаясь сама себе — её безумная идея воплотилась. Причём, сшить оказалось намного проще, чем предполагалось с самого начала. Возможно, здесь сыграла роль того, что она не одна занималась этим делом. У неё было достаточно помощи. Но, в конце концов, результат оправдал ожидания, и у них вышли хорошие костюмы. Киоко окидывает взглядом всю ткань, что осталась и едва улыбается. Когда будет свободное время на корабле, можно будет сшить ещё. А пока хватит и этого.
Сасагава прикрывает дверь в гостиную, покидая комнату и сжимая в руках костюмы, направляется в сторону спален. В них сейчас никого нет, потому что все заняты работой, но скоро ребята устанут и отправятся отдыхать. Свободной рукой девушка проводит пальцами по стене, рисуя неровные невидимые линии. Первая спальня встречает её ожидаемым полумраком и полнейшей тишиной. Она раскладывает костюмы по кроватям, зная, что ребята и сами уже с нетерпением ждут, когда же можно будет посмотреть на работу девушек. С остальными комнатами она проделывает то же самое, что и в предыдущих, а после, возвращаясь в гостиную, по одному переносит детей в их спальню, укладывая спать.
Киоко потягивается, слегка зевает, но понимает, что сна нет ни в одном глазу. Усталость приятно разливается по мышцам и всему телу, но как таковой сонливости она не чувствует. В коридоре раздаётся хлопок входной двери, на который девушка тут же вылетает из комнаты, сразу же почти автоматически, кладя руку на ствол пистолета, висящего в кобуре на поясе джинсов. Но она тут же успокаивается, как только замечает брата и Кена, наконец, вернувшихся из соседнего города. Те отправились в него ещё рано утром и только сейчас вернулись.
— Как вы? — девушка тут же идёт на кухню готовить ужин, пока мальчики следуют за ней, разминая мышцы после тяжёлого дня.
— Могло бы быть и лучше, — устало выдыхает Кен, падая на стул в кухне, сразу же прикрывая глаза. — Я не представляю, как мы всё будем таскать сюда. Даже на машине это будет неудобно.
— Для машины нужно ещё дороги прочистить, а это займёт слишком много времени, у нас столько нет. Придётся всё вручную перетаскивать, но и на это потребуется уйма времени и сил.
— Но там же есть, что перетащить сюда? — тихо интересуется Киоко, обдумывая последние слова брата.
— Есть, еды там много, как и воды, всё, правда, мёрзлое, но так даже лучше, дольше сохранится. Поискать одежду будет не трудно. Вся проблема в том, что это перетаскивать сюда придётся долго, даже с нашей скоростью.
— В любом случае, нам не остаётся ничего другого, поэтому думаем приступать к работе уже завтра.
— Вы сначала покушайте и отдохните, — Киоко ставит тарелки с едой перед парнями, улыбаясь, когда те начинают с аппетитом восстанавливать силы. — Я понимаю, что времени у нас немного, но нельзя же себя доводить до болезненного состояния.
— Не волнуйся, Киоко, всё с нами будет нормально, — улыбается Рёхей. — К тому же, после взрыва сверхновой твари, похоже, попрятались, потому что в городе мы их не видели.
— Будет гадко, если они всё же вылезут из своих укрытий. Нам тогда придётся ещё и с ними разбираться, — добавляет Кен.
— Будем надеяться, что проблем не возникнет, — устало выдыхает Рёхей. — А что у вас нового, Киоко?
— Ребята всё продолжают строить чертежи, Чикуса-кун и Такеши-кун почти всё время проводят на очищенной территории, работая с материей. Тсуна-кун нам с девочками помогает с дежурством. А благодаря тому, что у нас появилось больше свободного времени, мы уже закончили костюмы.
— Уже?! — удивлённо восклицает Сасагава старший. — Вы молодцы, быстро управились! Когда покажете?
— Я уже разнесла одежду по спальням, утром посмотрите, — с улыбкой говорит девушка. — Ладно, а сейчас идите отдыхать!
— А ты? — Кен слегка щурится, смотря на рыжеволосую. Похоже, у него в привычку входит беспокоиться о ком-то.
— Уберу посуду и тоже пойду отдыхать, — Киоко тут же отворачивается от парней, не упоминая о своём состоянии. Хотя она подозревает, что у неё переутомление, и если она права, то скоро с радостью отключится, и будет отдыхать. Главное быстро убрать на кухне и со спокойной душой идти в спальню.
Дом медленно погружается в покой, наступает полнейшая тишина. У них ещё много дел, которые предстоит закончить. Но чем больше они работают, тем больше растёт надежда на счастливый исход дела. Уверенность потихоньку наполняет их, и они уверены, что они справятся.
И перед ними занавес, открывающий новый мир.
Комментарий к Метеор 23. Занавес миров.
Автор честно пытается не помереть, но у него это выходит плохо. Я изо всех сил пытаюсь довести историю до конца.
Спасибо читателям за поддержку, это даёт понять, что моя работа вам интересна. Я постараюсь исправиться и начать писать главы в нормальном темпе.
Наслаждайтесь.
========== Метеор 24. Мрачный рассвет. ==========
Мир всё ещё не поменялся. Он тот же — серый, унылый и похожий на клетку, которой, собственно, и является. Частички пепла привычно касаются кожи, не обдавая теплом, которое они растеряли ещё в полёте к убитой земле. После зимних месяцев снег почти исчез. Хотя температура всё так же остаётся удивительно низкой, но не наносит им никакого вреда.
Тсуна обеспокоенно выдыхает. Не может же этого быть. Почти год — почти год с того судьбоносного дня, перевернувшего жизнь всей их небольшой семейки. Через что они только не прошли. Но они выжили. И сейчас то, что он видит перед собой — это результат их усердной совместной работы. И это поистине завораживает. Большой, просто огромный корабль висит в воздухе, держась на земле только благодаря крепким тросам и цепям. Тёмная материя будто поглощает итак скудное освещение вокруг. На матовой поверхности не отражается ни единого предмета. Кажется, что даже окружающее пространство в воздухе, вблизи корабля, съедается этой беспросветной тьмой, в которой, кажется, можно утонуть. Тсуна смотрит и не верит, что у них всех вышло. Машина, что он видит перед собой, напоминает больше корабль из какого-то фантастического фильма из прошлого. Но, нет. То, что есть — это их реальность. Их необычная фантастика.
— Эй, Капитан, о чём задумался? — рядом неожиданно появляется Гокудера, с весёлой улыбкой на лице и, как всегда, кучей бумаг в руках.
— Хаято, ну, я просил же не называть меня так, — с лёгкой досадой тянет шатен, хотя прекрасно понимает, что отнекиваться от этого прозвища уже глупо и элементарно поздно. Где-то пару месяцев назад дети, играясь, весь день доставали его, называя «Капитаном». И, естественно, это слышали все. Так что, когда Хару неожиданно тоже обратилась к нему, называя по «званию» все прекрасно поняли. Теперь их небу не отвертеться от своей участи.
— И всё же, ты выглядел очень задумчивым. Волнуешься? — Хаято не нужен ответ: он и так знает. Они все волнуются. Даже он сам.
— Немного, но у нас ещё есть неделя, чтобы успокоиться, так что всё хорошо. Всё будет хорошо… — больше убеждая себя, повторяет Тсуна.
— Ага, нам осталось проверить механический отсек ещё раз и всё. Можно улетать… — конец фразы тонет в шёпоте, потому что неверие всё-таки присутствует в каждом из них. Да, огромный чёрный корабль прямо перед ними, уже почти до конца загруженный вещами и готовый отправиться в путь. Но Хаято всё ещё трудно в это поверить. Почти год они в этой ловушке. И последние полгода они сходят с ума. Торопятся, спешат, волнуются. Путь на западные города Японии им закрыт последние недели, потому что Чёрные Дыры растут, поглощая пространство. Еды и воды у них достаточно — Кен и Рёхей со своей скоростью очистили не один город. И то, даже в последние дни оба солнца не перестают работать, надеясь найти как можно больше, потому что неизвестно, что их ожидает за пепельной клеткой. Возможно, там их погибель. Возможно, спасение. Но уж лучше знать, что они пытались выжить, а не просто так сидели и наблюдали, как мир вокруг них сжимается и грозится в один миг уничтожить их раз и навсегда.
На некоторое время между ураганом и небом воцаряется приятная тишина, которую разрушает почти оглушающая автоматная очередь.
— Бьянки всё никак не расстанется с тем автоматом? — с лёгким смешком в голосе интересуется Тсуна.
— Ну, ты же знаешь, что мы не можем использовать своё пламя, и она всё ещё частенько из-за этого бесится. Вот и бушует с автоматом.
— Это несколько пугает…
— Хах… Ты прав. Она в последнее время совсем разволновалась из-за того, что мы скоро полетим.
— Тут все волнуются. Не только она. Но попроси её, чтобы она хотя бы ночью меньше с автоматом сидела, а то детвора уже которую ночь не спит.
<tab— А что, Капитана она уже не слушается? — с усмешкой спрашивает Хаято.
— Ага, Капитана не слушается, а вот Помощника Капитана она точно послушает.
Хаято замирает, не ожидая от своего неба такого ответа. Тсуна проходит мимо юноши, похлопывая того по плечу и направляется в сторону дома. К кораблю они ещё успеют привыкнуть, а сейчас хочется насладиться последними земными деньками. Да, пусть у них небо тут серое, пусть мрачное, и валит с него постоянно один лишь пепел с редкими снежинками, которые, в принципе, и не найти среди серых сугробов. Но к такому миру они немного привыкли. И, к сожалению, этот мир является их родным домом, который они на самом деле уже готовы покинуть практически без малейшего колебания. Пусть им ещё немного, но страшно. Пусть. Они с этим справятся. Они не выбирали: умереть им или остаться в живых, когда падал метеорит. Зато сейчас у них есть право выбора. И они его делают. Пусть им и придётся сбежать из этого мира, который сам пытается их уничтожить.
Тсуна едва улыбается, поправляя рукава чёрного, довольно тёплого костюма, и заходит в дом. Всего лишь неделя, которая пролетит незаметно. На самом деле меньше семи дней, и они сделают единый шаг в неизвестность. Им осталось подождать совсем немного. Но, наверное, это ожидание, которое они готовы понести спокойно и смиренно. Потому что семь дней — ничто, по сравнению с почти что годом.
Они не уверены, сколько времени прошло, кажется, где-то с год, но никто точно не знает. Хотя Хару и занимается расчётом, беря во внимание свои записи личного дневника, который она вела постоянно. И скоро они точно узнают, сколько они вытерпели, через сколько прошли. Тсуна останавливается, задумываясь. А это ли важно? Важно ли, сколько они прошли на своём пути? Наверное, да. Но куда важнее, сколько всего их ждёт впереди.
Тсунаёши никому не говорит, что чувствует. Но сам он знает, что у них всё однозначно получится. Потому что интуиция за последние пару месяцев ещё ни разу не подводила его. А это значит, что волноваться совершенно незачем. Всё итак ясно.
— Эй, Капитан Сверхновой! — Ламбо неожиданно появляется перед юношей, прячась за него. — Спасай свою команду!
— Что случилось, Ламбо? — Тсуна смеясь, поднимает ребёнка на руки.
— Я прячусь от И-Пин. Мы играем в прятки.
Савада расплывается в улыбке, опуская Бовино обратно на пол, и показательно грозит пальцем.
— Ты же помнишь, что на улицу нельзя выходить?
— Да! Без старших нельзя! А ты — взрослый, значит, с тобой можно! Так что, пошли! — ребёнок хватает его за край рукава и тянет в сторону входной двери. Тсуна просто не может сдержаться, чтобы не улыбаться, ведь понятно, куда его потащит Ламбо — к кораблю, на который он ещё не насмотрелся.
Да, неделя пройдёт слишком быстро.
***
Киоко дрожащими руками перебирает листы, которые Хару буквально час назад терзала своими расчётами.
— Так сейчас…? — её дрожащий шёпот тонет в шелестении бумаг.
— Ага, уже май, даже, скорее всего уже его конец, — со скучающим видом произносит Миура, грызя кончик карандаша. — Точное число я пока не знаю, но это ненадолго. Мне понадобиться ещё пару часов, чтобы восстановить все свои записи, а там я посчитаю точную дату. Не знаю только: получится ли узнать, когда именно упал метеорит, но думаю, попытаться стоит.
— Хару-чан, это просто… Ты просто нечто… — потрясённо выдыхает Киоко. А потом опускает взгляд к полу. — Но это ведь значит, что почти год… Ведь метеорит упал точно где-то в мае.
— Да, но я, сколько всех не спрашивала, никто из нас не помнит точное число…
— Вы все были в шоковом состоянии, может, поэтому никто и не запомнил… — тихо заметила Хром, сидящая в кресле.
— Може-ет, — протянула Хару, все поглядывая на свои записи. — В любом случае, я попытаюсь установить точную дату.
— А потом что? — Киоко откладывает листы на стол и отходит к дивану, присаживаясь на него.
— Что ты имеешь в виду, Киоко-чан? — слегка удивлённо спрашивает Миура.
— Ну, как мы дальше будем считать время, когда улетим отсюда?..
В кабинете наступает тишина. Все три девушки задумываются об этом вопросе.
— Даже не знаю… — наконец, говорит Хару. — Можно так же продолжать вести календарь, основываясь, на том, который я смогу, возможно, получить. А можно будет начать новый. Просто учитывая то, что сутки длятся двадцать четыре часа. Хотя, в космосе это, конечно, спорный вопрос.
— Ну, у тебя, хотя бы есть идеи, это уже хорошо, — чуть улыбается Хром, поправляя волосы.
— Почему это?
— Ну, Хару-чан, если кто-нибудь из вашей троицы что-то придумал, то оно, скорее всего, будет работать, — добавляет Киоко, немного улыбаясь, смотря на подругу. Но её улыбка медленно гаснет, а глаза наполняются, едва различимой тоской и печалью. — А кем ты хотела быть до падения?
— А?
Девушка так и замирает, с карандашом над листом бумаги, на котором должны появиться новые расчёты и выводы. Но карандаш медленно откладывается в сторону, а руки нервно сжимают края листов.
— Может, дизайнером…? — неловко предполагает Хару. Киоко и Хром едва слышно смеются, вспоминая костюмы Миуры. Шатенка, конечно же, замечает смех и надувает щёки, складывая руки на груди. — Да, ладно! А сами-то кем хотели быть?
— Я учителем! — Киоко будто готовая к такому вопросу, весело отвечает на него, поглядывая на подругу, которая никак не перестаёт дуть щеки.
— А ты бы смогла? Три ребёнка и целый класс — это, всё-таки, огромная разница, — замечает Хару.
— Наверняка бы смогла, — кивает девушка, а после переводит взгляд на Докуро. — А ты кем хотела быть, Хром-чан?
— Я никогда и не думала об этом, — едва слышно шепчет девушка.
— Да, ладно…
— До аварии мои мысли были заняты совершенно другим. А после, когда я встретила Мукуро-саму, я и не задумывалась о своём будущем. Жила одним днём, не в лучшем смысле этой фразы… Но… Мне нравились цветы и мягкие игрушки… Может, я бы хотела иметь небольшой магазин с детскими игрушками или цветами…
Девушки замолкают, обдумывая слова каждой из них, а Киоко неожиданно тихо смеётся.
— А ведь как интересно вышло. Я хотела быть учителем, а Хару-чан сейчас занимается расчётами. Но вот задумка с костюмами была моя…
— Вы прямо обменялись мечтами… — с улыбкой замечает Хром. Она недолго мнётся, а после спрашивает. — Как думаете, на корабле получится вырастить цветы?
— Было бы, что выращивать. Кислородный блок-то полностью заполнен растениями, вот только цветов там нет. И найти их сейчас просто нереально. Мы такую температуру вынесли, а вот большая часть цветов — нет. Это чудо, что хоть какие-то деревья и кусты ещё растут… — немного печально говорит Миура. — Но… Рано или поздно, я думаю мы, может, что-то и сможем сделать. Мало ли, что мы ещё придумаем.
Кабинет наполняет дружный девчачий смех, который тут же прекращается из-за внезапной автоматной очереди.
— Похоже, снаружи не всё спокойно… — поглядывая в окно, произносит Киоко. — Ладно, я пойду на кухню, надо бы уже ужин готовить.
— А что, ещё не всю еду на корабль перетащили? — удивлённо спрашивает Хару.
— Нет, на той кухне, я ещё не готова работать… — обеспокоенно выдыхает Киоко, а после продолжает. — Как думаете, мы будем вспоминать об этом месте?
— Скорее всего, да, — тихо замечает Хром, уверенно поднимая глаза. — Этот дом стал нашим убежищем, нашим именно «домом» в нужном понятии. А эта земля… Этот город… Естественно, мы будем вспоминать о нём, Киоко-чан. А как иначе.
— А иначе никак, — вместо неё говорит Хару. — Знаете, я бы хотела ещё раз увидеть закат, ярко-оранжевое солнце, пылающий горизонт, с холма над городом. Ещё раз услышать и почувствовать дождь, как он разбивается на капли об асфальт, набираясь в лужи. Увидеть рассвет с ясным голубым небом и розовыми облаками. Конечно, мы будем помнить. Как о таком можно забыть…
Киоко печально улыбается, хотя она понимает и чувствует, как внутри от воспоминаний поднимается целый ураган эмоций и красок. Да, сейчас ей грустно, но это не повод отдаваться негативным ощущениям. Те воспоминания она оставит в нескольких художественных книгах, всё-таки ушедших на корабль. Возможно, когда-нибудь краски запляшут на чистой бумаге, и вспоминать будет легче, но сейчас надо смириться. Смириться с этим серым небом. Смириться, потому что тогда вид космоса затмит всю эту серость, что они пережили за последние месяцы. Почти год, а может и больше. Но сейчас время уже не важно. В конце концов, у них есть лишь один путь на спасение, и им они обязательно воспользуются. Иначе быть не может.
Кухня привычно наполняется ароматом еды, на которую скоро сами придут все жители дома. Киоко знает, что, скорее всего, им будет очень сложно привыкнуть к другой жизни. Но почему-то страха нет. Есть только интерес и любопытство. А ещё есть желание жить. Огромное, нескончаемое желание жить.
***
Небо ещё чёрное, воздух немного прохладнее, чем днём, но механические часы на руке точно отсчитывают время «04:17». Тсуна поднимает голову, удивляясь отсутствию падающего пепла. Улыбка сама расползается на лице, а по щеке случайно скатывается крохотная слезинка. Сегодня последний день, который и то прервётся. Они не проведут его полностью на земле. Лишь немного отдохнут, погрузят последние вещи, проверят в самый последний раз списки и облегчённо выдохнут. А потом их тут не будет. Судьба такая странная штука. Тсуна так считает не без причины. А иначе как вышло, что в день падения метеорита они покидают Землю. Прошёл год, а кажется, что намного больше. Потому что они стали старше и умнее, а главное сильнее, пусть и преимущественно случайно. Никто специально не изменял пламя. Природа, которая оказывается, не все карты раскрыла, сама решила, какими они станут.
Тсуна не перестаёт улыбаться. Им тут не место. И не только потому, что они тут умрут, а ещё по простой причине того, что их сила не предназначена для использования в пределах планеты. К примеру, самое безобидное пламя солнца уже слишком быстрое для оставшегося кусочка мира. Про другие силы и говорить нечего. Искажение пространства, массовые взрывы — нет, планета точно не готова для таких фокусов.
Юноша закусывает губу, чтобы не разреветься, потому что… Он сам не находит причины, по которой должен сдерживаться. Господи, они покидают этот ад. Так почему же он не имеет права расплакаться от счастья? Они ещё тут, но чувство эйфории и полной безопасности уже накрывает с головой. Слёзы непрерывно катятся по щёкам, оставляя на них мокрые дорожки. Воздуха в лёгких не хватает из-за всхлипов, которые он не в силах остановить. Взор немного расплывается, но Тсуна видит, как медленно, но уверенно чёрное полотно становится тёмно-тёмно серым. Возможно, где-то на другом конце света встаёт яркое, жёлтое солнце. Но их последний рассвет такой. Плавно перетекающий из темных красок к более светлым. Жаль, что дальше серого оттенка, небо не перекрасится, но и этого достаточно. Потому что у них ещё есть то, что можно назвать небом.
Тсунаёши не знает, как там будет в космосе, но сейчас он уверен: вверху — небо, перед ним — восток, справа — юг, слева — север, сзади — запад, а под ногами — земля. Этого достаточно, чтобы запомнить даже такой безрадостный мир, который они покидают с огромной радостью. Серый оттенок всё больше светлеет, и Тсуна прикрывает глаза, представляя, как по чистому голубому небу, солнце пускает свои яркие утренние стрелы, окрашивающие мир светом.
В округе стоит полнейшая тишина, но Савада знает, что в доме никто не спит. Когда он уходил, Такеши и Рёхей с Киоко тоже покидали дом. Да, и в комнатах он слышал разговоры. Никто так и не заснул, поэтому они сейчас все вместе встречают серый рассвет. Впереди короткий день, полный хлопот и забот, наполненный воспоминаниями и вкусами прошлого. Как тут можно заснуть, когда это — последние часы их жизни на земле?
В голове всё перемешивается, путается и Тсуна не понимает, о чём конкретно он думает. Вроде бы он вспоминает, как впервые использовал сверхновую, ещё не зная, что пламя изменилось, а вроде и то, как мама готовила вкусные завтраки перед школой, и Тсуне удавалось успеть перекусить, сильно не опаздывая. Где-то там они спасают Кёю из-под завала, а ещё он украдкой смотрит на Киоко, когда та читает вслух учебник по японской литературе. Ещё есть, наконец-то, нормальный сон в мягкой кровати в новом доме, и первая встреча с Реборном. Первая вылазка в город, и бой с Занзасом. Воспоминаний так много, и все они такие яркие, что пусть некоторые из них и грустные, но он не хочет о них забывать ни в коем случае. Всё, что было здесь, тут и останется — на земле, а Тсуне пора возвращаться. Часы мирно отсчитывают время. «05:58». Работы немного, но она есть. Это немного отвлечёт от всех волнений и переживаний.
Он слегка улыбается, в последний раз смотрит на светлеющее небо и шепчет.
— Ну, здравствуй, 23 мая.
Этим днём всё началось, этим днём всё и закончится.
А пока, им осталось сделать последний рывок вперёд.
И тогда они взлетят.
Комментарий к Метеор 24. Мрачный рассвет.
Заранее приношу извинения бете, за то что выкладываю главу не проверенной.
Автор чисто сердечно извиняется перед читателями за задержку. С прошедшими вас праздниками, надеюсь все выжили. Я в этом году постараюсь не задерживать главы и буду продолжать улучшать свои навыки писательства.
Огромное спасибо вам, всем за поддержку. В последнее время я совсем перестала отвечать на отзывы, но я читаю и вижу все, и перечитываю по несколько раз. Мне всё ещё тяжело, но я буду стараться, чтобы мои проблемы сильно не касались выходаглав.
Наслаждайтесь.
========== Метеор 25. Горизонт событий. ==========
В доме стоит шум. Все ходят, разговаривают и сверяют списки. Ведь не хочется упустить что-то важное. Каждая комната тщательно осмотрена и опустошена. Дом, по своей сути, сейчас уже пустой. И только звуки живых голосов не дают ему погрузиться в полнейшую тишину и вечный покой, который рано или поздно, но всё равно наступит здесь.
Тсуна медленно идёт по коридору, ведя рукой по стене. За какой-то год этот дом стал роднее, чем тот, в котором он жил с самого рождения. А сейчас у них новое пристанище: огромный, даже немного устрашающий, но подающий самые светлые надежды корабль. Тсуна слегка касается металлической двери, и та сразу же открывается. Недолгий спуск в полутьме, и в конце яркий свет режет глаза. Все блоки и отсеки зала открыты и… пусты. Всё оружие, что у них есть, уже на корабле в подобной оружейной комнате. Он не знает, кого им боятся в космосе, но всё же инстинкт самосохранения, который выработался за последний год — или даже полтора года — (всё-таки Реборн хорошенько пугал) подсказывает, что оружие никогда лишним не будет. Так что, Тсуна его слушает. Да и, тем более, никто не был против этой затеи, а даже очень «за». Те же Киоко и Хару согласились чуть ли не первыми, когда Савада предложил это.
Слышится звук тихих шагов по металлическому полу, негромко закрывается дверь, раздаётся характерный звук щелчка, и в помещении наступает полнейшая тьма. Лишь первые пару секунд лампы ещё горят белёсым светом, остывая после недолгой работы. А потом пыль медленно начинает опускаться на всё, что находится там. Темнота и тишина заполняют эту комнату. Ни один выстрел больше не потревожит эти стены, и ни один эксперимент больше не проведётся в них. Всё, что было здесь, сохранено на листах бумаги и в памяти ребят. Теперь тут наступает вечный покой.
— Тсуна-кун! — к юноше подбегает Киоко, смотря на него с лёгким испугом. — Ты не видел детей?
— Они, вроде, с Хром на улицу вышли.
— Ох, а я уже испугалась за них, — облегчённо произносит девушка, почти сразу же успокаиваясь. Она переводит взгляд на металлическую дверь, за спиной Тсуны, и чуть печально улыбается. — Запер её?
— Да, — он устало выдыхает. — Хотя в этом нет необходимости. Всё равно никто сюда больше не придёт, да и брать там нечего. Мы унесли оттуда всё, что только можно.
— Ну, всё равно спокойнее знать, что мы именно заперли дверь, а не просто ушли, оставив тут всё так, будто никто и не жил в этом доме.
— Ты права, — недолго думая, соглашается юноша.
Он ещё раз бросает взгляд на дверь, закусывает губу и чувствует, как в груди что-то сжимается. Какое-то неведомое чувство накрывает его. Киоко понимающе смотрит на него и тихо уходит дальше по коридору, её глаза застилают слезы. Они все чувствуют одно и то же. На той границе, где радость и надежды дают спокойно верить и дышать, есть ещё и лёгкая грусть, даже скорее тоска. Немного непонятная, сжимающая сердце. Они мечтают спастись. Пусть они сегодня взлетают, однако покидать это место оказывается не так уж и легко, как они думали. Да, жизнь дороже, но и место, которое их всех сплотило, создало из них дружную компанию и семью, не даёт покинуть его без чувства лёгкой тоски.
Тсуна порывисто выдыхает и направляется дальше по коридору. Он не заходит больше ни в одну комнату. Воспоминания — только самые лучше и тёплые — он заберёт с собой, а всё плохое, грустное пусть остаётся здесь, как память, которая рано или поздно сотрется из этого мира. Улица встречает всё таким же затхлым воздухом, свежим ветерком и роскошным видом на чёрный матовый корабль. Время ещё есть, поэтому он решает, что немного прогуляется. Последний раз на земле.
Где-то в стороне, ближе к кораблю, он видит бегающих вокруг Хром, Ламбо и И-Пин, Фуута при этом стоит рядом, осматривая местность. Тсуна понимает, что ребёнок хочет запомнить этот мир даже таким, и этого становится немного не по себе. Потому что ему самому страшно. Страшно за всех остальных. За себя бояться он перестал ещё давно. Тогда, когда понял, что этот страх ничего не значит перед тем, что он чувствует, думая о друзьях. Но всё же сейчас они, вроде как, будут в безопасности, и он надеется, что это гадкое, липкое ощущение исчезнет, может, и не полностью, но в большей части.
Пепел поднимается под его шагами, когда он идёт от дома, тихо скользит по полуразрушенным улочкам, которым повезло быть не уничтоженными. Пустые окна провожают его, а пепел, немного покружив в воздухе, опускается на серые сугробы, занимая своё привычное место на этой земле.
Небо потихоньку темнеет, и Тсуна думает: «Почему так рано?». Ведь по идее, сейчас конец мая, светлое время суток должно быть больше. Но, похоже, природа, наплевав на эти правила, устраивает им зимние дни — когда тьма преобладает над светом. А может быть это всё из-за чёрных дыр, что окружают их. На самом деле, никто знает, и Тсуна даже уже не хочет сильно об этом волноваться. Незачем, скоро у них будут другие сутки, другой вид, другая жизнь. А то, что небо сейчас плавно перетекает в тёмно-серые цвета, заставляет больше задуматься о другой стороне этого явления. Именно о другой — той, где небо окрашивается в ярко оранжевые краски, почти пылает, словно костёр, а этим временем большой апельсин укатывается за горизонт, уводя за собой свет.
Воспоминания так приятны, но вот дует прохладный ветерок, и Тсуна вздрагивает от его слабых порывов, которые возвращают в этот серый мир. Он устало выдыхает, а после измученно улыбается небу, ощущая, как кусочек пепла касается его щеки. Серое полотно в вышине, устало, наверное, вечно нести на себе непроглядные тучи, которые усеивают землю снежинками и пеплом. Тсуна тоже устал, поэтому разворачивается и направляется обратно, только в этот раз прямо к кораблю. Хватит с него ненужных и тяжких мыслей.
***
Корабль приветствует Тсуну белым светом ярких ламп. Подошва слегка скользит по гладкому чёрному полу. Если бы не девочки, то их корабль, наверное, напоминал бы мрачный склеп в одном тёмном тоне, но сейчас это место выглядит живее и веселее. На мгновение он всё же останавливается и поворачивается назад. Всё тоже — небо серое, мысли тяжёлые. Но на корабле даже воздух другой. Поэтому пора.
— Прощай, Намимори.
Тсуна прикрывает глаза, считает до трёх, а после направляется вглубь корабля. Чёрный освещаемый коридор кажется до ужаса непривычным и не родным, и Савада от этой странной гаммы ощущений немного ёжится. Вскоре он приходит в командный центр управления кораблём и, к своему удивлению, обнаруживает там всех ребят. Те сразу же переводят взгляды на него, немного улыбаясь. Он окидывает взглядом большую круглую комнату, в центре которой стоят три широких стола с большими клавиатурами и панелями управления. По бокам, ближе к выходу, стоят пару диванов и стульев, а пространство за техникой почти пустует. Но Тсуна уверен, что и оно будет заполнено. Ещё чуть позже он замечает пару небольших стеллажей, с разложенными на них книгами и бумагами.
— Ну что взлетаем? — с придыханием спрашивает Хаято, ощущая, как ладони неприятно покалывает от нетерпения.
— Ага, давайте, — Тсуна улыбается так ярко, как только умеет. В конце концов, он небо, и он не должен показывать своего волнения. Троица на его слова переглядывается и тут же расходится к громоздким панелям управления, к которым шатен боится подходить, но судя по взгляду Хаято, ему рано или поздно придётся изучить основы. Он несмело шагает вперёд, подходя ближе к устрашающему механизму.
— И как вы только такое сделали? — интересуется Тсуна, касаясь рукой панели, не задевая кнопок и небольших рычагов.
— А меня больше интересует: «Как вы успели так быстро?» — добавляет Киоко, поднимая глаза к довольно высокому потолку, на котором висят длинные люминесцентные лампы. — Хотя, учитывая, что вы неделями сидели почти, что безвылазно в кабинете, то, кажется, тут даже ничего странного нет.
— Почему-то мне кажется, что этот корабль претерпит ещё не одно изменение, — вздыхает Тсуна, оглядывая панели и небольшие экраны, на которых видно, что происходит снаружи. — И всё-таки, как вы умудрились так с камерами поработать?
Больше для себя бурчит шатен, отходя чуть дальше от техники.
— Вход закрыт и запечатан, — негромко произносит Хаято, не отрываясь от своего дела. Тсуна тяжело вздыхает, ощущая, как сердце начинает заходиться в бешеном ритме, грозясь вырваться из груди.
— Двигатель заведён, — тихо говорит Хару, передвигаясь от одной панели к другой.
Тсуна, наконец, понимает, что жутко нервничает, а когда слышит лёгкий, едва различимый шум, то даже вздрагивает. Он всё-таки рискует и подходит к панелям, смотря на небольшие экраны.
— Я надеюсь, что никому не придётся постоянно находиться здесь, чтобы управлять кораблём? — немного ёжится Киоко, обхватывая свои плечи руками.
— Нет, по идее в открытом космосе он сможет находиться и без постоянного управления, исключая, естественно, те моменты, когда нам необходимо будет направляться в определённую сторону, — негромко говорит Хаято, не отрываясь от своего дела. Но Тсуна чувствует, что он чего-то не договаривает. — К тому же, если что-то вдруг и пойдёт не так, то исправлять придётся нам. Хотя не думаю, что это будет стоить больших усилий.
Он кидает недолгий взгляд на Такеши и Чикусу, из-за чего те сразу же дёргаются в сторону, тут же вспоминая почти бессонные ночи, когда они практически без перерывов создавали детали огромного корабля. Они ещё не восстановили свои силы полностью, и мысль о тёмной материи их заставляет чувствовать себя нехорошо. Нет, если их помощь понадобиться они сразу же помогут, но при этом они всё равно будут думать об отдыхе. Потому что тёмная материя им сейчас уже снится.
— Ну что же… — тихо шепчет Хаято, напрягаясь всем телом. — Взлетаем…
Если бы не тихий шум двигателя, то в помещении наступило бы полнейшее безмолвие. Ламбо отходит от Хром и бежит к Тсуне, который его сразу же поднимает на руки и подходит чуть ближе к панелям, чтобы увидеть, что происходит за пределами корабля. Он остаётся на безопасном расстоянии, чтобы в случае чего не мешать своим друзьям. Все остальные потихоньку собираются рядом, напряжённо всматриваясь в небольшие экраны мониторов.
Их на секунду качает в сторону, а после чуть не бросает вперёд.
— Упс, а я говорила, что так будет, — чуть весело произносит Хару, тут же набирая очередную команду на панели, поочерёдно нажимая на кнопки.
— Придётся исправлять, — соглашается с девушкой Хаято, а после хитро улыбается и облегчённо выдыхает. Он быстро набирает команду цифр, не отставая от Хару. Хибари всё это время молчит, внимательно следя за своей панелью и экранами, и так же нажимает на кнопки и клавиши.
Тсуна прерывисто дышит, а после подходит ближе к урагану, смотря на экраны. Кроме кружащего пепла он пока ничего не видит, а потом происходит нереальное. То, от чего сердце замирает в груди, слёзы наворачиваются на глаза, а улыбка до боли растягивает губы. Он немного отступает, но тут же возвращается и неотрывно наблюдает за происходящим на экранах. Время несётся с огромной скоростью, Тсуна не успевает посчитать, но проходит, наверное, не больше десяти секунд, как на небольших мониторах он видит лишь темноту… В которой горят мириады звёзд.
— Ох, — тихо шепчет Тсуна, ощущая, как по щёкам катятся тёплые слезы. У них получилось.
В комнате раздаются задушенные всхлипы и тихий шёпот. Всё произошло настолько быстро, что они даже и не поняли, но чувство, что им теперь ничего не угрожает, накрывает их с головой. Как же они рады. Проходит не больше пары минут, но слезы никак не прекращают литься по щёкам ребят.
— Ну, хорошо, и где мы сейчас? — интересуется Кен, поглядывая на экран монитора и переводя дыхание. А там только безграничная тёмная сверкающая даль.
— Теперь уже точно на свободе, и точно не на земле… — дрожащим голосом говорит Киоко, а, после, не сдержавшись, всё же разворачивается к брату и обнимает его, продолжая всхлипывать. Рёхей на это лишь улыбается, так же роняя слезы, и прижимает сестру ближе к себе.
— Получилось… — с придыханием произносит Тсуна, вытирая мокрые щёки рукавом чёрной куртки. За спиной раздаются задушенные всхлипы, и, кажется, единственные кто не плачет это, на удивление, дети.
— Тсуна, покажи! — произносит И-Пин уже стоя возле техники, но с её-то ростом она ничего не видит. Фуута и то встаёт на носочки, аккуратно держась за край панели, что бы лучше разглядеть, то, что показано на экране. Тсуна на это улыбается, держа Ламбо на руках, Бьянки, видя это, понимает, что парню нужна помощь, подходит и берёт И-Пин к себе. Дети одновременно поражённо выдыхают и застывают на руках, не отрываясь от созерцания происходящего на экранах.
— У меня новости: мы, похоже, всё ещё в солнечной системе, — негромко говорит Хару, поглядывая на мониторы и что-то записывая в тонкой тетради.
— А что, могли быть и не в ней? — с подозрением интересуется Такеши, напряжённо смотря на девушку. Та замирает, а после переводит умоляющий взгляд на Хаято. Тот вздыхает и негромко говорит.
— На самом деле, траектория нашего взлёта не была точно определена…
— То есть… — тихо шипит Кен, наконец, понимая. — Это значит, что мы могли запросто врезаться в любую планету на нашем пути?!
— Ну не врезались же… — тихо бурчит Хару, смотря, как ураган и солнце прожигают друг друга недовольными взглядами.
Тсуна косо смотрит на друзей, а потом всё-таки облегчённо вздыхает. У них же всё вышло, так чего сейчас ругаться. Ламбо переводит взгляд на своё небо и тут же обнимает его за шею, напряжённо сопя, а Савада на это улыбается, ощущая, как ребёнок на его руках вздрагивает. У них всё получилось.
— Получится определить, где мы точно находимся? — негромко интересуется он, подходя к Хару и Хибари, совсем не обращая внимания на почти дерущихся Кена и Хаято.
— Сейчас, секунду, — девушка тут же отрывается от тетради и нажимает на определённые кнопки на панели, после чего изображение на некоторых экранах меняется. Она что-то тихо бурчит, долго всматриваясь в изображения. — Где-то ближе к орбите Урана, точнее не могу сказать. Ну, Хаято-кун, Кен-кун, хотя бы не тут деритесь!
Миура недовольно притопывает ногой и тут же направляется в сторону ребят. Тсуна остаётся возле Кёи, который, смотря на творящееся безобразие, тяжко вздыхает. Как это иногда надоедает.
— Что думаешь насчёт Земли, Савада? — негромко интересуется он, поглядывая на экраны мониторов. Надо бы в ближайшее время им немного поменять технику. Хотя это будет очень трудно.
— Даже не знаю. Возвращаться туда… Мне страшно. Кто знает, что нас там ждёт, — он прикрывает глаза, обдумывая. — Нас не было год, наверняка, все думают, что мы мертвы. Да и ещё этот корабль…
— Савада, — шатен тут же смотрит на облако, который кивает в сторону ребёнка. Тсуна опускает Ламбо на пол, а после негромко шепчет.
— Ламбо, иди погуляй, можешь кого-нибудь… Так, — он вздыхает, а после выпрямляется и осматривает всех, и уже громче говорит. — Ламбо, И-Пин, Фуута, по кораблю самим не гулять, только с кем-то из взрослых, — дети на это только обиженно надуваются. Они-то думали, что теперь у них есть свобода перемещения. — На первое время, пока мы сами будем запоминать, где что находится.
Остальные на это тихо смеются: ведь по сути, лучше всего корабль знают только Такеши, Чикуса и Хибари, так как именно они больше всего проводили в нём времени, дорабатывая какие-то детали и проверяя всё.
— Ну, вот и хорошо, — Киоко, наконец, отходит от брата, а после вытирает щеки, улыбаясь. — А сейчас, Такеши-кун, проведи меня на кухню!
Девушка направляется к выходу из помещения. Хром, недолго думая, тоже покидает комнату, только уже с детьми, что бы те не мешались остальным. Чикуса по просьбе Бьянки, уводит девушку в гостиную, а Рёхей и Кен, устало вздохнув, наверняка, направляются в стороны спален, чтобы наконец-то выспаться. В конце концов, в командном центре остаются только Хаято, Хару, Кёя и Тсуна.
— И? — шатен заинтересованно переводит взгляд на троих ребят.
— Не знаю даже как сказать, — негромко говорит Хаято, поглядывая на мониторы. — Мы установили на облицовке, возле камер радары.
— Было сложно, но простые модели мы смогли собрать, — подтверждает Хару.
— Они уловили посторонний сигнал, — Гокудера и Миура сначала недовольно смотрят на облако и вздыхают.
— Стоп, подождите, — Тсунаёши отдалённо понимает к чему идёт речь. — Значит радары, которые должны были засечь любой космический объект, уловили сигнал, так?
— Да, и сигнал был не от простого астероида или подобной штуки.
— Что…? — шокировано шепчет Савада.
— Мы думаем, что засекли другую аппаратуру, — негромко начинает девушка, озвучивая мысли всех троих. — Это мог быть какой-нибудь спутник, ракета на орбите нашей планеты. Точно сейчас и не скажешь, сигнал был мимолётный, но он был… И это мог быть другой корабль, как, например, наш…
— Вы уверены? — он скептично смотрит на друзей.
— Нет, — честно отвечает Хаято, не отрываясь от экрана монитора. — Но… Почему-то после прошедшего года, мне кажется, что мы должны быть готовы ко всему.
Тсуна вздыхает, не зная как реагировать на такое заявление, а после переводит взгляд на экраны, где изображается опасное пространство за толстыми чёрными стенами их корабля.
— Корабль же не останется без управления?
— Нет, пока что мы втроём будем попеременно следить за процессом, к тому же мы сюда перетащили некоторые бумаги, можем параллельно заниматься чертежами и прочими расчётами. Но без присмотра эту комнату не оставим, пока не разберёмся в схеме автопилота нормально, — Хаято прикрывает глаза, опираясь руками на панель.
— Теперь можем немного расслабиться. Неминуемая смерть нам не угрожает, — Тсуна мягко улыбается, хлопая урагана по плечу. Всё не так ужасно, как он подумал, когда понял, что Гокудера немного соврал, говоря о ненадобности постоянного наблюдения при остальных ребятах. — А всё остальное немного подождёт…
— Чур, Хаято-кун, ты первый тут остаёшься! — Хару весело улыбается, бегом покидая комнату. Тсуна смеётся, когда ураган кривится, а после подходит ближе.
— Составлю тебе компанию, — небо весело улыбается, а после усаживается на диван, забитый подушками, и смотрит, как Хибари тоже уходит в коридор.
— Ага, будешь запоминать, как управлять этой штукой.
— Ага, а мы этой штуке дали название? — недовольно бурчит Тсуна, смотря на потолок. — Если электричество вырубит, опять будешь Ламбо просить применить пламя?
— Заставлю, — недовольно произносит Хаято, а после сокрушённо выдыхает. — Почему мы не додумались поставить возле панелей кресла… Надо будет поговорить об этом с Хару и Хибари.
— И всё-таки… Как назовём корабль? — Тсуна ложится на подушки, осматривая комнату, в особенности стены и обстановку.
— Хм… — Хаято поднимает взгляд к потолку, а после как-то мягко улыбается, даже немного непривычно для него. — Libertà…
— Извини, но Реборн мало меня итальянскому языку научил… — тихо бурчит Тсуна, в тайне наслаждаясь этим красивым словом.
— Свобода…
— Нам подходит.
— Я тоже так думаю.
Тсуна довольно улыбается, прикрывая глаза. Тихо шелестит бумага, кажется, Хаято всё-таки взял какие-то чертежи. Ему ещё не верится, но внутри всё наливается теплом. Так счастлив он ещё не был никогда в своей жизни.
И земля ушла из-под ног.
Комментарий к Метеор 25. Горизонт событий.
Извиняюсь перед читателями за задержку.
Я старалась над этой главой. Не знаю насколько у меня это вышло, но, надеюсь, вам понравится. Это ещё не конец истории.
Наслаждайтесь)
И, да… Тут автор от скуки группу создал. Буду рада вас там видеть.
https://vk.com/darkhomedreamer
========== Метеор 26. Найденный рай. ==========
Тишина — это единственное, о чём думает Тсуна, рассматривая тёмный потолок своей каюты. Свет от настольной лампы легонько расползается по комнате и плавно утопает в её глубине. На потолке причудливо рисуются узоры, а мысли всё также возвращаются только к одной теме — тишина. Они на корабле всего четыре дня, а у Тсуны складывается такое ощущение, что прошло уже около месяца. Потому что за первые пару «ночей» он выспался по самое ни хочу. В Намимори он так не спал очень давно. Сначала появился Реборн со своими вечными утренними пробежками и издевательствами. А потом, после падения метеорита, было как-то не до этого. Всё время приходилось быть на стороже, а редкие ночные выстрелы никак не способствовали глубокому сну. Поэтому первые пару ночей, казались чем-то нереальным и невероятным. Но Тсуна доволен: он, наконец-то, выспался.
А мысли о тишине так и не хотят покидать голову. Потому что её слишком много. Толстые стены корабля, кажется, почти не пропускают шум. Это безмолвие даже пугает его. Слишком много. Он поднимается с кровати, потягивается от недолгого лежания и идёт к двери, почти утонувшей во мраке комнаты. Коридор с непривычки ослепляет его. После тёмного помещения такой контраст освещения заставляет глаза заслезиться. Привыкнув, он, наконец, направляется к своей цели — в командный центр. Тсуне, кажется, что потихоньку это становится его привычкой: вот так каждый день, только проснувшись, идти туда и проверять ребят. Коридор достаточно длинный, в целом, как и сам корабль. Не зря ему пришлось снести большую часть города.
Он открывает двери и входит в уже знакомое помещение, осматриваясь. На диване лежит Хару, без особого интереса листая какую-то книгу.
— Доброе утро, Хару-чан, — на самом деле он немного сомневается, уместно ли здесь слово «утро».
— О, Тсуна-кун! — девушка подрывается с дивана, тут же откладывая книгу в сторону и потягивается. — И тебе доброе. Нигде по пути Хаято-куна не видел?
— Нет, он должен тебя сменить?
— Ага, должен, я уже устала тут сидеть. Диваны такие неудобные… — она откидывается на подушки, а после, недолго подумав, добавляет. — Надо больше подушек сделать. Ткань у нас есть, время теперь тоже.
Тсуна проходит вглубь комнаты и усаживается на диван напротив Хару. Его взгляд медленно скользит по технике, а после застывает в одной точке. В его голове крутиться слишком много вопросов, и, к сожалению, на большинство из них он не имеет ответа и даже не знает где искать.
— С сигналом не разобрались? — всё же он начинает спрашивать девушку.
— Нет, даже не представляем, что это может быть. Но почему-то мне кажется, что это никак не мог быть искусственный спутник. С чего вдруг наш корабль поймал бы вообще этот сигнал?
— Мы всё на той же орбите?
— Да, практически на том же месте. Мы, может, и сдвинулись немного в сторону, но поверь, в масштабах космоса это расстояние ничего не значит. Сам понимаешь неподвижно оставаться в открытом пространстве нереально.
— У нас есть возможность приблизиться к Земле или хотя бы к орбите Марса?
— Ну… да, — Хару удивлённо смотрит на юношу, а после задумчиво продолжает. — Хаято-кун вчера предложил одну любопытную теорию.
— Какую? — заинтересовано спрашивает Савада, всё не отрывая взгляда от темноты в глубине комнаты.
— Он предполагает, что наш корабль физически почти невозможно заметить. Он же сделан из тёмной материи, а её по идее в космосе больше, чем обычной.
— Не совсем тебя понимаю, Хару-чан, — чуть хмурится Тсуна, переводя взгляд на девушку.
— Ну, допустим, если какой-то объект будет находиться перед Солнцем, то есть для позиции нашего корабля перед нами, то практически не заметит нас. А вот если мы для кого-то будет на фоне Солнца, то корабль будет заметен.
— То есть…
— Да, чем дальше мы находимся от Солнца, тем труднее нас заметить, потому что наш корабль как бы сливается с остальным пространством космоса. С другой стороны, на фоне больших звёзд нас легко обнаружить.
— К Земле, значит, не подобраться? — юноша несколько огорчённо вздыхает.
— Можно попробовать, но только со стороны орбиты Марса. Можно, наверное, и не пересекать орбиту, чтобы для нас надёжней было.
— О чём речь? — в помещение заходит Хаято, держа в руках приличную стопку книг. Тсуна тихо смеётся.
— У вас на корабле где-то заначка с книгами?
— Кстати, можно было бы и сделать… — негромко шепчет Гокудера, освобождая руки.
— Сейчас уже бессмысленно. Всё равно скоро все книги окажутся тут. Я почему-то в этом уверена, — девушка поднимается с дивана и направляется к дверям. — Я ушла, удачи вам тут.
На некоторое время в комнате наступает тишина, а после Хаято не выдержав, спрашивает.
— И всё-таки о чём говорили?
— О Земле и возможности приблизиться к ней… — тихо отвечает Тсуна, поднимая взгляд к потолку. — Я даже не совсем знаю зачем нам это, но что-то подсказывает мне, что надо… Надо увидеть её вновь.
— Тсуна… — Хаято вздыхает, замирая возле панели. — Мы все знаем, зачем нам туда надо… Понять окончательно, что происходит на планете сейчас, и что произошло тогда — год назад.
— Я понимаю, просто всё ещё трудно это принять. В любом случае, в ближайшую неделю мы никуда не полетим, — ураган переводит заинтересованный взгляд на своё небо. — Мы ещё недостаточно привыкли к этому кораблю и вообще ко всему, что происходит. Нам надо немного успокоиться, а уже потом решать, что будем делать.
— Как скажешь, Капитан, — Хаято думает, что Тсуна тут же кинет в него какую-нибудь книгу, но тот, на удивление, лишь раздражённо выдыхает и, поднявшись, направляется к выходу из командного центра.
Савада, прикрыв двери, тяжело вздыхает. Он прекрасно понимает, что он теперь Капитан, хоть и против этого. Даже если Хаято и Хибари лучше разбираются в управлении кораблём, Тсуна со своей интуицией для всех всё равно главнее. Он не знает, как привыкать к этому званию, которое его малость даже смущает. Поэтому в последнее время в нём появляется желание посетить небольшой тренировочный зал. Хотя, кого им бояться в открытом космосе? Разве что чёрных дыр и гигантских астероидов…
***
Киоко устало присаживается на стул, ещё раз окидывая взглядом непривычно огромную кухню, совмещённую со столовой. Большое помещение в тех же чёрных тонах, но девушке кажется, что выглядит это не так уж и страшно, как могло бы. Яркий свет от ламп почти не оставляет ни одного тёмного уголка в комнате. А цветовая гамма, немного, но разбавленная серым холодильником, и какими-то светлыми элементами декора не сильно нагнетает. Она откидывается на спинку стула, нахмурив брови. Хочется больше красок, но пока такой возможности у них нет. Единственное, что она может придумать, так это сшить более яркую одежду из тканей, что лежат в небольшом складе, на третьем уровне корабля.
Она вообще удивляется, как ребята придумали такую сложную схему и систему этой огромной машины. Всего четыре уровня, на самом верхнем — первом — находятся спальные каюты, ванные комнаты и небольшая гостиная. На втором: большой командный центр, кухня, совмещённая со столовой, ещё одна гостиная и большой кабинет с книгами. Третий уровень немного больше, чем предыдущие, так как на нём есть пара складов, оружейная, мастерская и небольшой тренировочный зал, в который пока никто не осмеливается идти, потому что как таковой причины нет. Четвёртый уровень состоит из одного огромного технического отсека, в который спускаться пока что нет необходимости.
Киоко поднимает голову к потолку, прикрывая глаза. Но даже так она понимает, что в помещение очень светло. Глаза немного болят от такой яркости, но Хару сказала, что они просто не привыкли к постоянному искусственному свету, который на земле редко использовали в последние недели. Сасагава вздыхает в очередной раз, напоминая себе, что солнечный свет для них теперь не досягаем, потому что тёмная материя, из которой сделан их корабль, поглощает всё освещение. Как сказала Хром, по свойству она несколько напоминает чёрные дыры. Благо, что пространство не пожирает. Уже хорошо.
Девушка поднимается со стула и потягивается. Несколько дней без тренировок и каких-либо физических нагрузок уже сказываются на теле, и оно начинает требовать хоть каких-то упражнений. Киоко замирает, задумчиво смотря на стол. Продолжать заниматься или оставить это дело? Никто не знает, что их ждёт, возможно, эти навыки больше и не понадобятся, а может как раз наоборот. В любом случае, ей надо немного потренироваться, чтобы мышцы не болели. Она кивает сама себе, подумывая, что как только разберётся с обедом, пойдёт в зал.
— О, Киоко-чан, вот ты где, — Сасагава вздрагивает от голоса Хром. Та как всегда зашла в помещение незаметно.
— Ты что-то хотела, Хром-чан? — девушка разворачивается к подруге.
— Угу, поговорить насчёт Фууты-куна…
— А что с ним? — удивлённо спрашивает Киоко, как-то вспоминая сразу же тот факт, что последние дни с детьми больше времени проводит именно туман.
— Как только мы взлетели, он стал очень молчаливым, — Докуро нервно выдыхает. — Всё время сидит со своими карточками и книгой по астрономии. Ламбо и И-Пин его никак не могут растормошить.
— Вот как… — Сасагава прикусывает губу, отводя взгляд в сторону. Что могло случиться с ребёнком? — Что с ним, как думаешь?
— Не знаю, — Хром заправляет выбившуюся прядь волос за ухо и, переведя дыхание, продолжает. — Но у меня есть некоторые предположения.
— Какие? — девушки усаживаются за стол.
— Ну, после падения метеорита Фуута-кун, используя карточки, даёт некие «предсказания» основываясь как-то на планетах и созвездиях. Что, если сейчас в космосе эта его связь с ними стала сильнее?
— А что сдерживало эту связь на Земле, в Намимори? — непонимающе хмурится Киоко.
— Чёрные дыры, — Сасагава вздрагивает, уставившись на Хром. — Помнишь, они только поглощают пространство, а поглощали они тот кусок мира, в котором находились мы. И помнишь, ребята говорили, что теоретически, чёрная дыра и белая дыра — это один объект.
— Из чёрной дыры ничто не может выйти, а в белую дыру ничто не может войти…
— Да, если по ту сторону от Намимори была белая дыра, то связь с космосом была ослаблена, по этой же причине…
— Нас не могли спасти… — Киоко откидывается на спинку стула, поднимая голову к потолку. — Но вопрос тогда такой, если чёрные дыры всё время пожирали ту землю, на которой мы жили, что происходило с белыми? Они не изменили своего размера или стали уменьшаться?
— Не знаю… Если когда-нибудь приблизимся к Земле, мы узнаем, что там происходит.
Девушки ненадолго замолкают, обдумывая недавний разговор. Киоко вздыхает, а после спрашивает. Она не может оставить этот вопрос без ответа.
— Что будем делать с Фуутой-куном?
— Думаю, просто дать чистую тетрадь и ручку и оставить его в покое. Если связь и стала сильнее, то нам, наверное, его лучше не беспокоить. Пусть он сам разберётся в своих способностях. Да и вряд ли мы можем ему чем-то помочь.
— Ты права… — Киоко выдыхает и поднимается из-за стола. — Ладно, мне надо готовить.
— Тебе помочь?
— Ну, если не сложно, — Сасагава немного смущённо улыбается, однако, она тут же немного удивлённо округляет глаза. — А с кем остались дети?
— С Бьянки-сан.
— А-а, так ты, получается, сбежала, — девушки тихо смеются, про себя надеясь, что у Гокудеры старшей хватит нервов на Ламбо и И-Пин. Особенно на Ламбо.
***
Тсуна скучающе смотрит на троицу, что каким-то невероятным образом собралась в центре управления. По идее, кто-то из них сейчас точно должен был спать, но… Но вот почему-то они сейчас все здесь и, похоже, намереваются сильно поспорить друг с другом. Юноша подпирает голову рукой, опираясь о подлокотник дивана, и продолжает смотреть на друзей.
— Да ладно! Ещё три сигнала были засечены нашими радарами. Вы понимаете — нашими, а это значит, что, возможно, вблизи нашего корабля есть другой объект! — недовольно восклицает Хару, хмурясь. Два сигнала засекла именно она.
— С другой стороны, если всего их три, значит, нас не обнаружили, а это хорошо, — устало произносит Хаято, присаживаясь на кресло возле панели управления.
— В любом случае, нам надо быть осторожными, тем более, если мы всё-таки решим приблизиться к Земле. Так ведь, Савада? — Кёя переводит взгляд на Тсуну, который на это только вздыхает.
— Да, именно так. А приблизиться к ней нам по любому надо. Нельзя оставить это дело незаконченным.
— А дальше-то что? — печально спрашивает Хару, падая на диван. — Что мы будем делать дальше?
— Посмотрим…
— Тсуна-кун…
— Савада.
— Тсуна, ну мы же знаем, что ты что-то, да чувствуешь своей гипер-интуицией, — заканчивает за всех Хаято.
— Да… — сокрушённо выдыхает юноша, роняя голову на руку. — Чувствую. Но что именно — я не понимаю.
— В каком смысле? — удивлённо спрашивает Хару.
— Это предчувствие странное… — Савада подрывается с дивана, принимаясь ходить по комнате, пытаясь правильно сформулировать свои мысли. — Это что-то хорошее, хуже от этого нам точно не станет, но после того, как ко мне вчера подошёл Фуута, то я совсем запутался.
— Фуута-кун? Хром-чан говорила, что он больше времени начал проводить с книгой и карточками.
— Да. Начал… Он сказал, что карта Земли перевернулась и теперь этот мир другой… Это не даёт мне покоя…
— Другой? — скептично вскидывает бровь Хаято, но тут же меняется в лице. — Хотя, это возможно. Нас не было год, кто знает, что там произошло на Земле, пока мы были заперты.
— Не год, Хаято… — все удивлённо замирают и тут же хором восклицают.
— Что?!
— Несколько лет точно… — неожиданно раздаётся со стороны двери. Хару охает, замечая Фууту с карточками в руках, которых сейчас стало почему-то меньше.
— Фуута, а где остальные? — удивлённо спрашивает Тсуна.
— В гостиной, — мальчик подбрасывает карточки в воздух и те начинают парить. На такое ребята уже давно реагируют спокойно, но сейчас они удивлённо рассматривают, как девять карт расплываются по воздуху, выстраиваясь в определённую схему.
— Солнечная система… — потрясённо шепчет Хару, садясь на край дивана, чтобы поближе рассмотреть карточки. — Но что это значит…?
— Время не восстановилось. Они должны двигаться соответственно с нашим временем, но они двигаются быстрее, чем надо.
— Не понял… — Хаято поднимается с кресла и подходит ближе к ребёнку, смотря на карточки. То как они висят в воздухе, действительно напоминает солнечную систему, точнее её ускоренную версию. — Ты имеешь в виду, что эта схема должна показывать реальное положение планет во времени?
Под конец фразы сам Гокудера округляет глаза, понимая смысл своей фразы.
— Да, но планеты движутся быстрее, будто догоняя своё время, — мальчик опускает руки, но карточки всё продолжают парить. Он, не отрываясь, смотрит на них, и ребята только сейчас понимают, что глаза мальчика несколько светлее, чем раньше.
— И сколько уже…? — спокойно спрашивает Тсуна, смотря на движущиеся по воображаемым орбитам карточки.
— Четвёртый круг вокруг карты Солнца — это значит, четвёртый год.
— И они ещё продолжают двигаться, — констатирует факт Кёя, сложив руки на груди.
— Больше четырёх лет… — потрясённо выдыхает Хару, смотря как карточки, наконец, падают на пол, рассыпаясь.
— Время шло иначе по ту сторону чёрных дыр, — шепчет Хаято, присаживаясь, чтобы поднять карту Земли. — Нас не было дольше, чем мы предполагали.
— Но насколько дольше? — тут же задаёт вопрос Тсуна, обращаясь уже к Фууте. — Сможешь ещё проверить?
— Чуть позже… Я устал немного, и почему-то чем дольше они парят, тем медленнее двигаются по орбитам.
— Ох, как же всё сложно! — воскликнула Хару, взъерошивая свои волосы. — Всё, я пошла спать!
Юноши удивлённо смотрят вслед девушке. Фуута собрав все свои карточки, подходит ближе к Тсуне, обнимая его, на что Савада улыбается, поглаживая ребёнка по голове.
— Спать не хочешь?
— Неа, хочу ещё почитать, пойдём, — ребёнок тут же тянет его за рукав чёрной куртки, в сторону двери.
Хаято со смешком смотрит на своё небо, следующее за Фуутой, а после переводит взгляд на небольшие мониторы.
— Ну, что, будем готовиться к отправлению в путешествие?
Кёя лишь хмыкает, нажимая определённые кнопки на панели. Кажется, теперь это будет их вечной привычкой, всегда готовиться заранее.
В звёздной пыли потерян их рай.
Комментарий к Метеор 26. Найденный рай.
Автор в замешательстве. С одной стороны глава меня устраивает, а с другой… Я хочу это сжечь.
В любом случае, наслаждайтесь.
Спасибо, лис.
Нам осталось немного.
========== Метеор 27. Напал в небесах, ещё не погас. ==========
Тсуна поднимает глаза к потолку и начинает бесцельно водить взглядом по чёрному полотну, иногда жмурясь от света ярких ламп, освещающих командный центр. Негромкий стук по клавишам не даёт помещению погрузиться в полную тишину. Не смотря на то, что в комнате находятся четыре человека, тут стоит безмолвие.
— Всё! — довольно восклицает Хару, потягиваясь, и откидывается на спинку кресла. — Через полчаса можем выдвигаться.
Тсуна переводит взгляд на друзей и поднимается с дивана, чтобы подойти к панелям. Экраны показывают окружающее их космическое пространство, которым они не устали ещё любоваться, а чуть ниже на небольших мониторах в цифровом формате отражаются все команды, посылаемые ребятами в общий механизм управления кораблём.
— Сколько времени займёт путь? — негромко интересуется он, опираясь руками о спинку кресла, в котором сидит Хаято.
— Часа три-четыре, плюс-минус час, — отвечает ураган, не отрываясь от панели. Тсуна удивлённо шепчет.
— Ого…
— Ага, мы запарились с двигателем, но у нас получилось создать такой, чтобы довольно быстро перемещаться в открытом космосе, — добавляет Гокудера и устало выдохнув, откидывается назад.
— Как думаете, что мы там увидим? — с ярым интересом спрашивает Хару, пытаясь скрыть свои переживания и волнение.
— Без понятия. Но чтобы там ни было, будьте готовы быстро улетать оттуда, — прямо отвечает Савада, зарываясь пальцами в свои каштановые волосы и прикрывая глаза. — Нам надо быть очень аккуратными и быстрыми.
— Интуиция? — скорее утверждая, чем спрашивая, произносит Хибари, переводя взгляд на капитана.
— Да.
Хару и Хаято напряжённо выдыхают, в то время как Кёя просто хмурится. На самом деле никто не был удивлён, когда остальной команде рассказали, что они всё-таки будут приближаться к орбите Земли. Никто. Наоборот у ребят были смешанные чувства, но удивления там не было. Радость, грусть, волнение, но только не удивление, нет. Хотя Ламбо и И-Пин проявили некоторую заинтересованность, но практически сразу же забыли об этом.
В последние дни дети стали чувствовать себя слишком свободно на корабле, поэтому игра в прятки стала их излюбленным занятием. И если бы они играли только между собой. Нет, в это безобразие была втянута вся остальная команда, которая уже начинала хвататься за сердце, когда находила детей в местах совсем не подходящих для игр. Фуута же в противовес друзьям, почти всё время сидел на одном месте, что-то постоянно записывая в тоненькую тетрадку, и почти не отрывался от своих карт. Ламбо и И-Пин делали попытки растормошить мальчика, и поначалу у них это получалось, но только Фуута быстро возвращался к своим картам, поэтому дети махнули на это дело рукой и начали медленно доводить подростков до нервного срыва.
Тсуна про себя хмыкает, лишь бы детвора не решила вдруг поиграть в космических пиратов в командном центре, что у них тоже стало излюбленным занятием. Про остальную же часть команды можно было не беспокоиться. Понаблюдать за Землёй почему-то никто сильно не проявил желание. Или сильно его не показал. Он сам не знает, хочет ли он на неё смотреть. Все это очень странно. С одной стороны ему и легко от того, что они покинули Землю и теперь на свободе и вольны делать всё, что им вздумается. Но никак не получается выкинуть из головы тот факт, что эта планета их родина, там они родились, выросли и чуть не погибли. Поэтому и желание посмотреть на Землю у него какое-то неясное. И интересно, и страшно. Всё-таки сказывается прошедший год взаперти, на вечной грани смерти.
— Как думаете, хоть кто-то придёт посмотреть на Землю? — тихо спрашивает Хару, что-то усиленно рассматривая в тёмном углу помещения, сжимая подрагивающими пальцами подлокотники кресла.
— Сомневаюсь… — негромко отвечает небо, а после продолжает. — Наверное, в нас всё ещё есть какой-то страх. Хотя, поэтому мы и летим туда, что быузнать, что там происходит сейчас.
— Ну, это ясно. Главное, чтобы у нас хватило знаний и ума разобраться с тем, что увидим, — недовольно хмыкает Гокудера.
— Разберёмся, нам спешить некуда, так что времени у нас много.
За неспешным разговором проходит всё отмеренное время и вскоре ребята возвращаются к панелям, уже с целью окончательно запустить корабль и направить его по маршруту, решённому заранее. Тсуна остаётся позади троицы и постоянно переводит взгляд с одной панели на другую. Он только начал обучаться управлению корабля, но уже сейчас он многое понимает. Возможно, он и сам скоро будет без проблем в этом разбираться, но пока Савада не рискует лезть к панелям, так как не уверен в своих действиях. Но вот такое наблюдение за чужой работой даёт кое-какие результаты и знания. От собственных мыслей его отвлекает голос урагана.
— Корабль пришёл в движение, теперь можно просто наблюдать за космосом, — довольно произносит Хаято, откидываясь на спинку кресла, и поворачивается к своему небу. — Хотя, я думаю, что мы устанем все четыре часа пялиться на одно и то же.
— Ха! Это время пройдёт так быстро, что и не заметишь! — возражает Хару, чуть раскачиваясь на месте. Девушка уже сейчас немного нервничает, но старается не выдавать этого. Всё же в обычной дороге не будет ничего интересного, куда более любопытно будет посмотреть на Землю и узнать, что же там всё-таки происходит. И от этого ожидания интерес разгорается только сильнее.
За всем этим молча наблюдает Хибари, периодически возвращая свой взгляд на экраны мониторов. Вглядываться в бесконечное пространство можно долго, но это дело несколько надоедает, поэтому мысли о более удобном обзоре на окружающий космос не покидают его в последнее время. Но он частенько об этом забывает, потому что у них в ближайших планах разобраться с тем, что всё-таки творится на Земле, а сколько на это потребуется времени не известно.
— Где мы остановимся? — задаёт волнующий его вопрос Тсунаёши и тут же уточняет. — Точнее, на какой орбите?
Вся троица тут же переглядывается, и Савада про себя хмыкает — такое ощущение, что они уже и телепатии где-то научились.
— Мы думали уже над этим вопросом и у нас возникли… некоторые трудности, — негромко отвечает девушка. Тсуна лишь немного удивлённо выгибает бровь, внимательно смотря на друзей.
— А если конкретней?
— А конкретней, у нас с этим проблемы, — устало выдыхает Хаято и потирает пальцами переносицу, прикрыв глаза. — Мы по любому должны пересечь пояс астероидов, а он, как известно, находится между Марсом и Юпитером, при этом на орбите Юпитера так же есть пространство с астероидами.
— Ну, пространство же в космосе огромное… — неуверенно произносит Савада.
— Да, но это не отменяет того, что врезаться в астероид у нас всё-таки есть шанс. Мы не можем предсказать, где и что будет, поэтому нам придётся быть очень осторожными, — добавляет Хибари.
— Кёя-кун прав, — соглашается Хару и тут же продолжает. — И боюсь, что нам придётся не только пересечь орбиту Марса, но и очень сильно приблизиться к Земле. Очень близко…
— В любом случае, пока бесполезно об этом разговаривать, сначала надо добраться хотя бы до орбиты Марса, а там уже будем думать, что делать дальше, — негромко заканчивает Хибари.
На некоторое время разговор прекращается и в помещение опять наступает тишина, во время которой все смотрят на экраны, рассматривая передаваемые камерами изображения космоса. Тсуна едва усмехается, вспоминая фантастические фильмы, где звёзды всегда были необъятно огромными и устрашающими. Те моменты, будто из прошлой жизни, почти забытой, но всё ещё важной хранятся в памяти. Но реальность оказывается совершенно другой, и вместо огромной пылающей звезды они видят лишь небольшую точку где-то вдалеке. Солнце почти и не отличить от других звёзд на фоне, но ребята как-то придерживаются её и только по этому ориентиру направляются в сторону Земли. Сколько им потом ещё придётся лететь по орбите Земли, чтобы найти планету — неизвестно, но Тсуна надеется, что это не займёт слишком много времени. Которого у них теперь полно…
Время на самом деле течёт как-то быстро. Возможно, всё дело в том, что они практически не сидят молча, а постоянно о чём-то рассуждают, проверяют всё ли правильно и не сбился ли корабль с заданного маршрута. Хаято и Хару даже успевают немного поссориться из-за очередного разногласия в каком-то проекте. Тсуна пусть уже и сбился со счета их задумок, но старается запоминать каждую, потому что, а вдруг что-то действительно им понадобиться в будущем.
В целом, это времяпровождение не сильно отличается от их будней, просто в этот раз они целеустремлённо куда-то направляются. Путешествие на самом деле не выглядит каким-то особо величественным, но всё же есть пару моментов, которые захватывают дух. Когда на одном из экранов можно неплохо рассмотреть Юпитер, а чуть позже пояс астероидов, который они преодолевают без особых сложностей. И чем ближе они к своей родной планете, тем сильнее заходится в бешеном ритме сердце Тсунаёши. Им приходится немного сдвинуться с изначального маршрута, чтобы приблизиться к Земле. И тогда их сердца замирают, а после пульс делает какой-то немыслимый скачок, что возникает ощущение, будто по голове ударили чем-то очень тяжёлым.
— Да, ладно… — шокировано шепчет Хаято, круглыми глазами смотря на экраны. Но только на всех их отражается одно и то же и поэтому приходится признать, что-то, что они видят сущая правда.
Планета находится довольно далеко от них, но они прекрасно её видят на экранах, и даже огромное количество спутников опутывающих Землю, словно паутина, не скрывают от них то, из-за чего их сердца замирают, и они все удивлённо выдыхают. Часть восточной Азии, именно там где должна быть Япония и Корея, ещё немного восточной России, поглощены чем-то неизвестным. Огромное белое пятно закрывает от их взгляда сушу и часть морей и океана. Оно будто светится, немного переливается, но остаётся однородным и, похоже, не впускает внутрь никого.
— И что это…? — прокашливаясь, наконец, отмирает Тсуна, во все глаза, пялясь в экран. То, что они сейчас видят, пугает и удивляет одновременно.
Никто не знает, что ответить, потому что даже не представляют, что там может быть такое. У них есть лишь одни предположения, основанные на личных наблюдениях и знаниях. Однако, возможно, и этого им хватит, чтобы понять, что там происходит.
— Белая Дыра! — уверенно восклицает Хару, после чего все, даже Хибари, давятся воздухом.
— Что?! — сиплым голосом шепчет Савада, потому что на большее его не хватает.
— Белая дыра! — повторяет девушка, сама при этом, немного хмурясь, будто сомневается в своих словах. В этот же момент лицо Кёи немного расслабляется, а после чего он уже сам немного не уверенно продолжает.
— Это вполне возможно… Ведь если вспомнить предположения о связи белых и чёрных дыр, то по-другому быть и не могло.
Тсуна отрывается от экрана и переводит обеспокоенный взгляд на друзей. А ведь точно, они не раз разговаривали на тему новых особенностей пламени и взаимосвязи между ними, и идея о том, что две дыры, по сути, являются одним и тем же выдвигалась не раз. В центре наступает тишина, в которой, кажется, можно услышать даже биение сердец.
— Вот поэтому нас и не могли спасти… — едва слышно шепчет Хару, не отрывая взгляда от монитора и почти не замечая, как по щёкам начинают катиться слёзы. Девушка не выдерживает и срывается в тихие всхлипы, прикрывая лицо ладошками и судорожно договаривая — Всё-таки мы были правы…
Правы в том, что их так сильно пугало. Но когда чего-то боишься и желаешь, чтобы это оказалось неправдой, случается наоборот. Не всегда, конечно, но видимо сейчас им не повезло…
— Значит, всё же по ту сторону границы была белая дыра, не позволяющая никому добраться до нас… — негромко произносит Хаято, сбрасывая оцепенение. — Стоп.
Все тут же переводят взгляд на ураган, пока тот напряжённо смотрит на экраны.
— А что теоретически должно с ней произойти потом? — ребята непонимающе смотрят на друга, а Хаято тем временем продолжает, при этом рассматривая планеты на экранах мониторов. — Ну, я имею в виду, что чёрная дыра расширяется, поглощая пространство. Но, что же должно быть с белой дырой, которая находится по ту сторону мира. Она уменьшается или остаётся такой же, какой была изначально?
— Мы не знаем, когда и как она появилась… — хмуро заявляет Кёя, складывая руки на груди. — Технически, белая дыра должна была появиться в тот же момент, когда появилась чёрная, а это значит, она должна была быть с самого начала.
— Мы так и не знаем до конца, как точно появилась граница, — тихо шепчет Хару, продолжая рассуждать. — Ведь если верить Хром-чан, то из-за того выброса её пламени и пыли, что остались после метеорита и произошло это.
— Там, по сути, много факторов, из-за которых могла образоваться граница, — выдыхает Хаято и хлопает ладонями по подлокотникам кресла. — Ладно! Пока отложим это ненадолго. Позовём ребят, пусть посмотрят на Землю, а после будем думать дальше.
— Я схожу, позову их, — Хару тут же подрывается с кресла и почти выбегает из помещения.
Тсуна обеспокоенно смотрит вслед девушке, сам при этом судорожно дыша. На дрожащих ногах он добирается до дивана и почти падает на него, чуть облегчённо выдыхая. Они не так долго пробыли в космосе, но воспоминания, что проносятся картинками в голове, заставляют сердце опять колотиться, как бешеное, а руки так и сжимаются в кулаки, сразу же готовясь дать отпор врагам. Но всё это осталось там, в прошлом, поэтом дыхание медленно приходит в норму, глаза перестают беспомощно вглядываться в противоположную стену, а дрожь немного, но утихает. Он откидывается спиной на диван, прикрывая глаза и задумывается. В голове почти нет связных мыслей, все размыто и не ясно, но чтобы не вспоминать прошлое, ему надо о чем-то думать, пытаться о чем-то рассуждать, что выходит, к слову, не очень хорошо.
Сколько он так сидит — неизвестно. Но в какой-то момент Тсуна замечает, что из комнаты выходят Киоко и Хром, при этом Сасагава тихо успокаивает Докуро. Савада быстро понимает, что иллюзионистка, наверняка, опять думает, что из-за её пламени они попали в ловушку. Вроде бы прошло достаточно времени, и он, и другие ребята неоднократно успокаивали девушку и просили не волноваться ей об этом. Кен, кажется, ей вообще чуть ли не каждый день лекции читал на этот счёт, ну, пока у него было свободное время.
— Ты как, Тсуна-кун? — рядом на диван, присаживается Хару, всё ещё стирая со щёк блестящие дорожки.
— Нормально, — он едва улыбается уголками губ, но не решается задать тот же вопрос девушке. Её состояние сейчас говорит о многом, и вопрос на эту тему, скорее всего, опять расшатает её хрупкое спокойствие.
Миура нервно выдыхает и, наконец, приводит своё дыхание в порядок, немного успокаиваясь.
— Мы скоро улетим… — тихо шепчет Савада, слегка касаясь ладонью плеча девушки. Та прикусывает губу и опускает глаза к полу.
— Только куда нам лететь то?
Тсуна негромко вздыхает, отводя взгляд в сторону, ибо сам не знает ответа на этот вопрос. В груди поселяется какое-то непонятное тянущее чувство беспокойства. Будто, должно что-то произойти, но почему-то не происходит. Оно неприятно цепляется за ребра, оседает на лёгких и не даёт нормально дышать.
— Эм, ребяяят, — как-то неуверенно обращается к оставшимся подросткам в центре Хаято. Он, не отрываясь от экрана, манит друзей к себе. — Мне же не кажется это?
— Что случилось? — Тсуна практически мгновенно подрывается с дивана и подходит к урагану. Хару и Кёя подтягиваются следом, заинтересованно смотря на экран. У всех округляются глаза, а в воздухе повисает неловкое молчание.
— А это не могла камера зависнуть так, или это помехи…? — совсем уж неуверенно спрашивает девушка, потирая глаза руками и обратно возвращая взор на экран.
— Ага, а помехи собрались в это и спокойно летят от Земли куда-то…
— Куда он направляется? — быстро спрашивает Тсуна, нервно выдыхая и ощущая, как неприятное давление в груди отпускает, и дышать становится легче.
— Чт… Что?! — Хаято поворачивается в кресле к другу, удивлённо смотря на своё небо. — То есть тебя не интересует, откуда взялся на Земле космический корабль, а то, что это он я не сомневаюсь. Тебе интересно, куда он направляется?!
— Откуда он там взялся, мы все равно не узнаем, а вот куда он направляется запросто, — за место урагана отвечает Кёя, и возвращается к своему креслу. Хаято на это давится воздухом, переводя удивлённый взгляд с неба на облака и обратно.
— Но вопрос в том, каким образом на Земле вообще оказался корабль остаётся открытым, — негромко произносит Хару.
Тсуна беспокойно дышит, хотя как такового волнения сам не ощущает. Взгляд не отрывается от экрана, на котором от Земли в неизвестную сторону направляется какой-то космический объект. Назвать это ракетой или спутником, язык не поворачивается. Но чтобы оно ни было, возможно, это даст им ответы на некоторые их вопросы.
— Как думаете, что это? — тихо спрашивает Хару, всматриваясь в бесконечный простор за ту сторону экрана.
— Космический корабль, ну с первого взгляда это похоже на него, а там кто знает, — отвечает Хаято
— Что скажем ребятам? — негромко интересуется Тсуна. Наступает тишина, потому что это довольно важный вопрос.
— Думаю, будет лучше, если это пока останется между нами. Мы пока не знаем, к чему приведёт это решение, отправится вслед за неизвестным кораблём, поэтому пусть это сохранится в тайне.
Тсуна слабо кивает, не отрывая взгляда от корабля на экране.
— Нас точно не заметят?
— Мы сливаемся с тёмной материей, которой должно быть в космосе много, так что не должны, — на лице урагана проскальзывает усмешка от собственных слов. Если им повезёт, конечно. Но, похоже, Тсунаёши отпустило чувство беспокойства и теперь им бояться нечего. — А что дальше то будем делать? — спрашивает Хару.
— Ты думаешь, что у нас не най…
— Узнаем, когда проследим полностью маршрут этого корабля, — уверенно говорит Тсуна
Троица мимолётно оглядывается на него. Раз так сказал капитан, значит так и будет. Сомневаться в гипер-интуиции глупо.
В открытом космосе всё равно спрятаться негде.
Комментарий к Метеор 27. Напал в небесах, ещё не погас.
Я так и не определилась. Нравится ли мне эта глава или нет…
В этот раз задержка вышла очень большой, извините. На это было множество причин, которые смешавшись образовали страшную лавину проблем.
Я очень рада, что оценка работы достигла сотни, спасибо вам. Я очень-очень сильно постараюсь в следующий раз выложить главу вовремя.
Прости, бета.
========== Метеор 28. На обратной стороне луны. ==========
Слова, произнесённые Тсунаёши, эхом отскакивают от стен кухни. Вся команда напряжённо замирает, пытаясь переварить то, что сейчас услышала. Несколько минут проходят в тишине, за время которой Савада успевает перенервничать пару раз.
— То есть… — неспешно и тихо начинает Кен. — Вы увидели другой космический корабль, который вылетел с Земли и куда-то направился. Неизвестный корабль полетел по неизвестному пути. И вы решили проследить его маршрут. Я всё правильно понял?
— Да, — выдыхает Тсуна, прикрывая глаза. — Да ты правильно понял, что мы собрались сделать глупость, и уже делаем её.
— А если это окажется опасно, что тогда будем делать? — на удивление, в вопросе Чикусы не было недовольства, скорее лёгкая обеспокоенность и интерес к ближайшим событиям.
— Без понятия, в лучшем случае мы сможем только скрыться и уйти оттуда. Да, у нас, по сути, и нет другого выбора, вступить в бой мы не сможем, наш корабль не предназначен для этого. Так что остаётся только побег в случае опасности.
— Чудесная тактика… — расстроенно с долей недовольства шепчет Кен. — Как хоть корабль то выглядит? Уж сейчас вы точно нас не впустите посмотреть на это «чудесное явление».
— Ну… — неуверенно тянет Тсунаёши. — Он не похож на наш корабль. Цвет и внешний вид совершенно отличается. Наверное, поэтому мы и заметили его так быстро, из-за серебряного цвета.
— Чудно… — негромко произносит Бьянки. — Ладно, сейчас нам всё равно нечего делать, но давайте тогда не будем заранее поднимать панику, а будем нервничать уже по мере поступления проблем.
— Успокоила, спасибо, — недовольно тянет Кен, поднимаясь со стула и направляясь к выходу из помещения. — Ну, раз уж так, то я тогда спать, а паниковать буду потом.
Ребята потихоньку расходятся, но Тсуна остаётся стоять на месте. Он не может полностью понять, как все отреагировали на такое заявление, и это его беспокоит. На лицах не было чётко выраженного испуга или недовольства от данной ситуации. Кажется, что никто и не удивлён такому повороту событий. Он вздрагивает, когда его плеча касается рука и резко оборачивается, натыкаясь на нечитаемый взгляд Бьянки.
— У вас точно больше никаких проблем нет? — она кивает в сторону диванчика, и они оба присаживаются.
— Нет. Только то, что мы отправились вслед за неизвестным объектом и обнаружили по нашим предположениям Белую Дыру на Земле. А так больше ничего, — слишком спокойным тоном отвечает небо.
— Ну и новости, конечно…
— Думаешь, мы не правильно поступили? — интересуется юноша. Всё-таки Бьянки старше его, и почему-то именно сейчас он нуждается в совете со стороны.
— Ну, сейчас ничего пока нельзя сказать, — девушка откидывается на спинку дивана, заваленного подушками. — Возможно, наоборот. Ваше решение поможет нам в чем-то, а, возможно, и сгубит. Нам остаётся только ждать и надеяться на лучшее.
— Ну, ждать нам уже не придётся! — в помещение, запыхавшись, залетает Хаято и круглыми глазами смотрит на капитана. — Тсуна, тебе лучше это увидеть!
Небо кивает и, бросив Бьянки тихое: «Я пошёл», направляется вслед за Гокудерой. Они переходят на бег, потому что оба чувствуют, что им лучше поторопиться. Командный центр встречает их обеспокоенным взглядом Хару и напряжённым Кёи. Тсуна переводит дыхание и быстро подходит к панелям, пытаясь в голове продумать хоть несколько вариантов того, что он может там увидеть. Но чтобы он не придумал, реальность оказывается куда неожиданней и удивительней. На мониторах изображается светлый объект, и Тсуна бы подумал, что это просто безлюдная планета, если бы другой космический объект, за которым они следят, целенаправленно не направлялся туда.
— У меня слов нет, — Хаято срывается с места и начинает наматывать по центру круги. — Ладно, похоже, наше заточение продлилось на самом деле намного дольше, чем мы думаем, но чтобы со стороны Земли направлялись корабли на другие планеты, причём, похоже, заселённые! Да тут не меньше полувека должно было пройти!
— Тише-тише, Хаято-кун, мы ещё ничего не знаем, — пытается успокоить напарника Хару, слабо улыбаясь.
— Пф, если вообще узнаем, — юноша немного успокаивается и подходит обратно к панелям, теперь обращаясь к капитану. — Что будем делать, Тсуна?
— А какие у нас есть варианты? Наблюдать или попробовать туда сунуться… Давайте сначала, немного подождём и посмотрим, что будет дальше.
— Сначала? — с лёгким недоверием спрашивает Хару, щурясь. — То есть безумие с нашей стороны только начинается. Великолепно!
Хаято лишь фыркает на восклицание девушки, не отрываясь от экранов мониторов, внимательно наблюдая за кораблём, который все ближе и ближе приближается к неизвестной планете.
— Стоп, — ураган немного шокировано отшатывается от панелей. — А где мы сейчас?
В центре наступает тишина, Хару и Кёя переглядываются, а Тсуна широко раскрыв глаза, замирает.
— Вы что не следили, куда мы летели?! — Миура и Гокудера вздрагивают от громкого тона капитана.
— Где именно мы сейчас неизвестно, но мы точно покинули Солнечную систему, — негромко произносит Кёя, Савада на этот ответ тяжко вздыхает, прикрывая глаза.
— Долетались… — выдыхает юноша, падая в кресло, возле панели.
— Ну не волнуйся ты так, Тсуна-кун, мы во всем разберёмся, — успокаивает его Хару, хотя сама понимает, что они совершили большую ошибку, не проследив путь, который проделали.
Хаято не отрывается от мониторов, внимательно следя за тем, что происходит за бортом их корабля.
— Что будем делать? — тихо спрашивает он у Кёи, чтобы его не услышал Тсуна.
— У нас нет выбора. Придётся следить за кораблём и этой планетой. А потом… Возможно, и самим туда приблизиться.
— Не слишком ли опасно?
— Опасно будет, если кто-то узнает о нас, — встревает в разговор Тсунаёши, от которого всё же не удалось скрыть шёпот.
— Что ты имеешь в виду, Тсуна-кун? — хмурясь, спрашивает девушка.
Небо напряжённо выдыхает и, подняв глаза к потолку, продолжает.
— Сами подумайте. Мы все видели, что произошло с остальной Японией. Мы единственные выжившие и говорим на японском языке. Какой шанс того, что сейчас в мире наш язык вообще используется?
— Отрицательный… Нда, проблема… — выдыхает Хаято, поглядывая на мониторы.
— И что нам делать? — задаёт волнующий вопрос Миура.
Юноши переглядываются, и девушка всё понимает без слов. Да у них, по сути, и нет другого выбора. Или убираться оттуда или приближаться к этой серой планете.
— Значит, решено? — спрашивает Гокудера, садясь в кресло.
— Да. Хотя как мы будем приземляться вопрос не решённый, — вздыхает Тсуна, освобождая место девушке.
— Придумаем. Поднять его с Земли получилось, значит, получится и приземлить. Хотя мы не рассчитывали, что когда-нибудь будем делать это, — улыбается ураган, набирая команды. Лучше быть уверенным в победе, чем в поражении.
Тсуна не спешит оповестить остальную команду об этом решение, потому что процент того, что его побьют за это, слишком велик, поэтому пусть пока все будет в тайне. Он с замиранием сердца наблюдает за происходящим, стараясь не терять нить с реальностью, потому что становится слишком страшно. Кто знает, что их там ждёт. Он переводит взгляд на ребят, надеясь немного успокоится, но это не сильно помогает. Остальные напряжены не меньше, чем он. Похоже, они действительно творят глупость. Вот так, почти не продумав ничего, за какие-то несколько минут они решают своё дальнейшее будущее. Пульс набатом отдаётся в ушах, и Тсуна ощущает, как всё тело напрягается до боли во всех мышцах, когда на экранах мониторов он видит, как они приближаются к серой планете, на которой много затемнённых участков, из-за чего она теперь не кажется слишком маленькой. Просто, похоже, издалека видно только освещаемую территорию.
— Мне страшно… — тихо шепчет Хару, почти с отчаянием смотря на происходящее. Хаято лишь нервно выдыхает, не переставая вводить команды.
— Либо это будет самая огромная глупость с нашей стороны, либо нам очень сильно повезёт…
— Ты можешь помолчать, мне итак не по себе, — почти, что шипит на Гокудеру девушка.
Савада вздыхает, понимая, что эти двое опять начнут спорить. Но ожидаемой ссоры не происходит, ребята сидят тихо, продолжая следить за движением корабля, при этом, не отрываясь от мониторов. Неизвестная планета всё ближе и ближе, и от этого сердце заходится в бешеном ритме. Хару, что-то бормочет себе под нос, но из того, что иногда урывками разбирает Тсуна, он понимает, что девушка жутко нервничает. Но ей удаётся себя контролировать, хотя какими усилиями он не представляет.
Планета все ближе, и Тсуна уже разбирает, что свет на этой планете искусственный, и исходит от небольших сфер, прикреплённых к столбам. Насколько те высокие, он пока не может сказать, так как с корабля не понять размеры. Разбирает большие дороги, сделанные, похоже, из какого-то серого металла. Вдалеке виднеются какие-то строения, а ближе к ним располагается огромная площадь, на которой он видит несколько других кораблей. Ни один из них не похож на их собственный корабль, и от этого становится ещё беспокойней. Но потом он вспоминает, что их не должно быть видно благодаря тёмной материи.
На самом деле всё это выглядит интересно и интригующе, если бы не один факт. Они не знают, сколько прошло времени и насколько изменился мир. Но то, что технологии продвинулись вперёд — это однозначно. И это на самом деле пугает. Что им теперь ожидать неизвестно.
— Я пойду, — Тсуна направляется к двери, ощущая, как его провожают взглядами.
— Что ты им скажешь? — тихо спрашивает Хаято.
— Правду, — он ненадолго замолкает, а после продолжает. — Если нам будет на этой планете грозить опасность, мы быстро покинем её.
— А если не получится быстро? — интересуется Хару, как-то сразу расслабляясь. Когда Тсуна говорит таким уверенным тоном, сомневаться в плане действий не приходится.
— Значит, будем отражать атаку. Сомневаюсь, что нашим силам можно противостоять.
Он покидает помещение, прикрыв дверь. Хару окончательно успокаивается и откидывается на спинку кресла, наблюдая за экраном. Краем глаза она замечает хитрую усмешку на губах урагана. Кёя тоже меняется, выглядит куда более спокойней. Миура вздыхает. И правда, чего это они так разнервничались, с их-то силами они спокойно разберутся с любой проблемой.
Но всё-таки лёгкое беспокойство не покидает их. Чем ближе они к планете, тем больше у девушки желания, что бы под рукой оказался пистолет. Так ей будет намного спокойней, даже если толка от этого не будет никакого.
— Каким образом мы всё-таки приземляемся? — интересуется Хару.
— Возможно, этот металл обладает каким-то свойством наподобие гравитации. Потому что это действительно странно, что наш корабль не продолжает висеть в открытом космосе, а стремительно направляется вниз.
— Лишь бы нас не заметили, а то проблем потом не разберём, — произносит Кёя.
Неожиданно в центр распахиваются двери и Хару вздыхает. Сейчас точно что-то будет.
— Вы с ума сошли? — Кен с порога задаёт главный вопрос, который не то, что его волнует, скорее больше пугает.
— Ага, полностью. Тебе-то чего нервничать, — на удивление, спокойно отвечает Хаято.
Кен недовольно смотрит на ураган, а после почти падает на диван. Тсуна спокойно проходит к панелям. Реакция ребят была ожидаемая — испуг и страх. Но это до тех пор, пока он не сказал, что им-то бояться нечего. Там даже девушки успокоились.
— Вы собираетесь сойти с корабля? — интересуется солнце, поднимаясь с дивана и подходя ближе.
— Сначала приблизимся к ней, а потом, скорее всего, будем идти гулять.
— Ага, весёлая прогулочка выйдет.
— Кен, ну нам сильно-то бояться нечего, — произносит Тсуна. Джошима хмуро смотрит на капитана и тяжко вздыхает.
— Кто пойдёт, вы подумали?
— А? — удивлённо смотрит на юношу девушка, и тут же шокировано раскрывает глаза. — Ой… А у нас-то выбора нет…
— Ты о чём, Хару? — напряжённо спрашивает Хаято.
— А вы подумайте. Все население Японии уничтожено, для людей неизвестно, сколько лет назад и тут неожиданно появляются японцы… Только четверо из нас могут покинуть корабль…
— Чудно, я ещё и неизвестно куда попрусь… — вздыхает Кен.
— А кто сказал, что ты пойдёшь? — недовольно шипит Хаято.
— Тсуна, мы же вчетвером пойдём? — не отвечая на вопрос, обращается блондин к капитану.
— Втроём. Пусть Бьянки-сан остаётся на корабле.
— Вот, — натянуто улыбаясь, разводит руками Джошима и спешит покинуть центр. Неужели у них такая особенность, вечно находить неприятности?
Тсуна напряжённо выдыхает и опять переводит взгляд на мониторы.
— Хаято, — ураган тут же поворачивается к Саваде. — Оденьтесь как можно более закрыто. Если ещё не будет видно лиц, выйдет вообще замечательно.
Гокудера кивает, понимая, что им действительно лучше не показывать свои лица.
— Тсуна… А если это как-то связано с мафией? — и Хару, и Кёя, вздрагивают, при этом оборачиваясь к юношам.
— Тогда тем более. Сомневаюсь, что наши имена не были известны после катастрофы. Сначала мы выигрываем Битву Колец, и про нас узнают все кому не лень, а потом мы гибнем. Для Вонголы это точно была большая потеря, поэтому будет прекрасно, если про нас вообще никто не узнает.
Ребята кивают, соглашаясь со словами неба. Если вдруг в этом всём будет замешена мафия и хоть кто-то из неё узнает про них, добром это точно не кончится.
— Мы приземлились… — тихо произносит ураган.
— Иди, Хаято-кун, собирайся, мы за всем проследим и как раз разберёмся с блокировкой выхода, — негромко говорит девушка, беспокойным взглядом провожая юношу до двери.
***
Хаято недовольно поправляет чёрную маску на лице, которая, по сути, представляет собой кусок чёрной ткани и выдыхает. Они так нарядились, что на них точно будут пялиться. Хотя бы, потому что они полностью в чёрном. Кен и Чикуса стоят рядом, так же с недовольством поправляя на себе этот маскарад. Но у них нет другого выбора в плане одежды, поэтому придётся довольствоваться этим. Выход давно открыт, но собраться с силами они никак не могут.
— Тсуна попросил долго не задерживаться, — ребята вздрагивают, когда к ним подходит Такеши с катаной в руке.
— Ты будешь на входе стоять? — спрашивает Хаято, нервно выдыхая. Дождь лишь кивает, показывая во второй руке кусок чёрной ткани. Так на всякий случай.
Ураган хмурится и быстро сходит по трапу на какой-то металл. Им удалось посадить корабль далеко от остальной площади, но его все равно не покидает страх. Но с другой стороны, они не смогут больше никак узнать, о том, что происходит в мире.
— Эй, Хаято! — негромко зовёт его Кен, подходя ближе. — Я подумал, что если что-то случится, я смогу со своей скоростью быстро осмотреть местность.
Гокудера уже прилично отойдя от корабля, оглядывает то место, где они находятся и хмурится. Они приземлились на тёмном участке площади, которая хоть как-то освещается сферами. Но, что дальше за ней, не разобрать. Темнота неимоверная. Только прямо виднеются постройки, и что-то похожее на большие серые палатки.
— Я думаю, что сначала так и надо поступить… — негромко произносит юноша и тут же недовольно цокает, говоря уже на другом языке. — Кен, Чикуса, сейчас только итальянский, пусть уж лучше будет он, чем японский.
Юноши кивают, а Кен посильнее затянув ткань на лице, срывается с места, что уже через секунду его не видно.
— Это же немного времени займёт? — интересуется ураган, медленно шагая вперёд, держась ближе к темноте, и осматривает стоящие на площади корабли. Совсем не похожие на их собственный.
— От силы пару минут, — с непривычки язык немного путается, но родные слова быстро вытесняют японский и через несколько минут, парни уже и думают на итальянском языке. В это же время возвращается Кен.
— Ну и какие новости?
— Отвратительные. Нам так везёт или не везёт.
— Ты о чём? — непонимающе спрашивает Хаято.
— О том, что там все люди говорят на итальянском, — и ураган, и дождь на это заявление шокировано распахивают глаза. — Людей там достаточно, само местечко небольшое, меньше Намимори. И да.
Юноши замирают, а от дальнейших слов чуть не оседают на металл под ногами.
— Я несколько раз слышал, что-то про Вонголу.
Услышанное их нисколько не радует, а наоборот пугает. Ведь получается, что они находятся слишком близко к тому, от чего так хотят держаться подальше. Но у них опять нет выбора, поэтому надо идти только вперёд.
— Мы не сильно странно будем выглядеть на фоне других? — интересуется Хаято, потихоньку начиная шагать дальше, по назначенному пути.
— Нет, возможно, слишком мрачно, но не более. Люди там одеты необычно для Земли, но, похоже, это уже обычное дело для здешнего общества.
— Будем, надеяться, что мы обойдёмся без проблем, — устало произносит ураган и уже немного смелее идёт вперёд.
Они шагают не слишком быстро, стараясь всё рассмотреть и при этом не нахватать себе проблем. Неожиданно из одного корабля начинают выходить люди, самые обычные, европейской внешности, одетые в тёмно-серые костюмы. Они, похоже, и не замечают ребят, скорее всего из-за того, что тех рассмотреть в темноте трудно. Юноши нервно выдыхают и двигаются дальше, при этом Кен и Хаято сильнее натягивая на голову капюшоны от курток, чтобы скрыть светлые волосы, и меньше выделяться.
— Какой у нас вообще план действий? — тихо шипит Джошима, осматривая всё вокруг, и поднимает голову вверх, понимая, что-то, что могло бы быть ярким небом, здесь представляет собой чисто чёрное полотно с многочисленными точками звёзд.
— Хотя бы немного узнать, что происходит в мире. Я даже не представляю, что тут можем ещё сделать, — негромко отвечает Гокудера, выше натягивая маску на лицо, когда они, наконец, покидают посадочную площадь, как он про себя её назвал, и выходят на очень освещённую улицу, ведущую к большим палаткам. — Что там дальше?
— Скорее всего, что-то наподобие разгрузочного пункта. Городок, если это он, небольшой, и больше служит для сбыта товаров.
— Каких товаров?
— Не знаю, не успел рассмотреть, но думаю, мы сейчас разберёмся.
Они разговаривают негромко, и держаться края дороги, внимательно осматривая попадающихся на пути людей. Те почти не обращают на них внимания, просто рассматривают, как обычных прохожих, не зацикливаясь. Похоже, им действительно слишком сильно везёт. Чем ближе они к большому скоплению людей, тем больше они начинают нервничать. Но всё обходится.
Люди оглушают их негромкими разговорами на итальянском языке, из-за чего ребята, весь год разговаривавшие на японском, испытывают лёгкий дискомфорт, но стараются быстро привыкнуть и запомнить всю поступающую информацию. Хаято негромко просит Кена и Чикусу послушать, о чём разговаривают люди, а сам идёт аккурат вдоль ряда, рассматривая, что находится внутри палаток. На металлических столах находятся самые различные вещи, начиная с книг и оружия, и заканчивая неизвестными для него механизмами и устройствами. Юноша аккуратно берет в руки книгу, читая название, и пытается найти дату издания. Книга оказывается, напечатана спустя три года после падения метеорита. Это время он считает отправной точкой. Будет прекрасно, если у них получится узнать, сколько же лет прошло на самом деле, после катастрофы. Гокудера откладывает книгу и двигается дальше, краем глаза поглядывая на Кена и Чикусу.
Он ещё недолго ходит один, когда к нему подходят юноши. По глазам можно понять, что все трое измотаны и устали, поэтому тихим шёпотом договариваются рассказать об информации по возвращению на корабль.
— Эй, вы!
Хаято резко оборачивается, смотря на подходящего к ним высокого черноволосого мужчину. Он точно выше ребят, телосложение у него крепкое, но насчёт возраста ураган не уверен, возможно, ему где-то за тридцать. Но Гокудера быстро отвлекается от разглядывания незнакомца и почти ощущает, как сердце падает куда-то в живот, но не двигается с места, пытаясь придумать, как побыстрее сбежать, и при этом не сильно выделяться.
— Я вас тут раньше не видел. Впервые здесь? — внешне мужчина не выглядит, так, будто собирается убить их на месте и ураган жалеет, что не имеет такой интуиции, как у неба.
— Да, впервые, — негромко отвечает он, краем глаза замечая, что на них вообще не смотрят другие люди.
— О, я так и думал. Уж больно напугано вы выглядите, — юноши вздрагивают от этих слов, но продолжают стоять, хотя жутко хотят сорваться с места и свалить отсюда. Мужчина немного наклоняется вперёд, всматриваясь в лица, прикрытые масками, и щурит глаза. — А ну-ка пройдёмте со мной.
Эти слова ещё больше напрягают, но ребята следуют за ним, внутренне напрягаясь. Кен, жалеет, что не взял никакого оружия, в то время пока Чикуса проверяет рукоять небольшого клинка под рукавом чёрной куртки. Хаято же надеется, что ничего не произойдёт, и он удержит себя в руках, не используя с испуга пламя. Они вчетвером заходят в большую палатку, которая внутри напоминает небольшую комнату. Мужчина как-то устало садится на стул и внимательно смотрит на юношей, пока те, готовы сорваться с места в любую минуту.
— Что вы последнее помните?
— А? — Хаято удивлённо распахивает глаза, пытаясь понять, о чём спрашивает этот незнакомец.
— Похоже, вам знатно прочистили память. Чёртовы идиоты, как они только умудрились создать такой механизм… Когда же поймают их корабль… — недовольно бормочет мужчина, пока Гокудера пытается вникнуть в ситуацию. До него не сразу, но доходит. Похоже, их приняли за жертву какого-то другого корабля. Но ведь им это только на руку, если оказывается у них, должно быть что-то с памятью. — И всё же что вы помните?
— А что вас интересует? — ураган откровенно не доверяет этому человеку, поэтому даже не знает, что и ответить. Что там говорить, ему от этой нервотрёпки хочется заговорить на
японском, но он сдерживается.
— Ну, хотя бы ваши имена назовите, если помните, — со снисходительной усмешкой произносит мужчина, складывая руки на груди.
Гокудере всё это не нравится. Назвать свои имена будет большой глупостью, ведь про них, наверняка, что-то да слышали, и могут вдруг что-то заподозрить. Поэтому он воспользуется ситуацией.
— Не помним, — негромко отвечает он. Наступает недолгая тишина, разбавляемая шумом снаружи, и он успевает произнести первым, чем задаст новый вопрос этот подозрительный человек. — А кто вы?
— Хм, — незнакомец, похоже, смеётся с этой ситуации, но отвечает. — Меня зовут Эмиль, я управляющий этого поселения, точнее, чтобы вы знали на будущее, это перевалочный пункт, а так же небольшой рынок. Он, конечно, отличается от тех, что на Эмэрсере или Каристе, но у нас тоже есть интересные вещицы.
Хаято с вылупленными глазами слушает этого Эмиля, переваривая в голове информацию. То есть это перевалочный пункт, ладно. Но незнакомые названия пугают, но он быстро догадывается, что это, скорее всего другие планеты, на которых есть похожие пункты. Это всё пугает, но и восхищает. Но страха от этого больше. Потому что — это сколько же должно было пройти лет, чтобы так развились технологии и исследование космоса.
— К какой семье вы принадлежите? На корабле у вас точно должны были быть бумаги.
Очередной вопрос ставит в тупик, и юноша серьёзно хочет сбежать отсюда, и, похоже, не он один. Потому что чувствует, как Кен и Чикуса тоже в напряжении стоят рядом, и кажется, дышат через раз.
— Ни к какой. У нас не было никаких бумаг о таком. А…
— Удивительно, то есть вы новички, раз сами летаете, хотя больше удивляет, как вас вообще с Земли выпустили, — перебивая урагана, произносит Эмиль, внимательно наблюдая за ними. — Больно молодо вы выглядите, ну да ладно, вам, похоже, помощь нужна, давайте спрашивайте, что хотите.
Юноши удивлённо смотрят на мужчину, не понимая, с чего вдруг такая резкая смена настроения, которая аж пугает, но терять такой шанс, будет просто глупо…
— Все корабли подчиняются семьям? — уверенно начинает Хаято. Показать свою неуверенность будет явным фактом доказать, что с ними точно что-то не так.
— Ну, конечно, почти все, — мягко улыбается управляющий. — Есть редкие корабли, которые работают на рынки сбыта, не взаимодействуя с семьями.
— Кто сейчас занимает главную роль в… — он на секунду замирает не зная, как правильно сказать. Мафия ли это сейчас, или это уже по-другому называется. Но оказывается, этой задержки хватило, чтобы Эмиль понял, о чём идёт речь.
— В мафии, что десять лет назад, что сейчас, главная Вонгола. Их не колыхнула с места даже гибель всего будущего десятого поколения. Хотя они тогда такие спасательные операции пытались провернуть, что даже вспоминать не хочется. Но вы итак должны хотя бы помнить, что это, ни к какому результату не привело.
Хаято удивлённо распахивает глаза, надеясь, что его состояние скрывает маска. Но он пользуется складывающейся ситуацией на полную катушку. Он морщится, потирая затылок, сквозь ткань капюшона, скрывающего его светлые волосы.
— Похоже, нам мозг вообще переворотили, когда там это случилось?
— Ооо, похоже, над вами хорошо поиздевались, — удивлённо тянет мужчина, ещё больше расслабляясь. Похоже, этих ребят просто знатно потрепали. — Садитесь, и расслабьтесь, можете осмотреться. Нд-а, не думал я, что настолько могут мозги прочистить.
Хаято осторожно присаживается на рядом стоящий стул, он немного расслабляется, понимая, что следить в этой ситуации надо только за языком. Кен остаётся стоять, просто отойдя к выходу и опёршись об деревянную балку, продолжает наблюдать за мужчиной, готовый в случае чего сорваться с места на помощь урагану. Чикуса поправляет очки и маску и медленно осматривается, заостряя своё внимание надеревянном книжном шкафу. Возможно, там он найдёт что-то интересное.
— Если ты про метеорит, то это произошло десять лет назад. Даже и не верится, что всего лишь десять… Кажется, прошло намного больше, хотя, наверное, это мы просто всё никак не привыкнем к происходящему. Что ты вообще помнишь?
— Ну, — задумывается Гокудера, пытаясь, оправится от шока и, размышляя, чтобы такое придумать и не показаться слишком странным. — Урывками есть какие-то воспоминания, но даже это целиком не могу сложить в одну картину.
— Да уж, плохо дело. Как я понимаю, и обокрали вас тоже неплохо? — со снисходительной улыбкой произносит Эмиль.
— Ну да, — на выдохе отвечает Хаято, даже не зная к чему это приведёт.
— У меня есть к вам предложение, — немного наклонившись вперёд, заявляет мужчина, из-за чего ураган настороженно смотрит на него, пытаясь понять, что сейчас произойдёт. Кен и Чикуса, похоже, тоже напрягаются, внимательно следя за каждым движением управляющего. — Я сразу понял, что вы подверглись нападению. Просто в таких случаях, некоторые экипажи кораблей отказываются от покровительства каких-либо семей и переходят на единичную временную работу на пунктах. Дело в том, что у нас не всегда хватает каких-либо материалов, а заказывать их или перекупать дорого, легче отправить какую-нибудь команду за ними.
Гокудера внимательно слушает, уже понимая, что им хотят предложить, но проблема в том, что он не уверен, будет ли правильным решением согласиться на такую работу. С другой стороны, возможно, это их единственный вариант как-то влиться в это общество, и в случае чего не выделяться на фоне остальных людей.
— Что за работа? — уверенно спрашивает юноша, смотря прямо в карие глаза напротив. Зрительный контакт ни сколько не напрягает.
— Нам нужен один минерал, он довольно распространённый, поэтому часто используется на кораблях в качестве очистителя воздуха, — мужчина поднимается со стула и проходит к столу, разбирая бумаги и находя нужную, подаёт её подошедшему юноше. — MB38 синего цвета, его рудник находится на спутнике планеты Марит, в нескольких световых годах отсюда, что в принципе не далеко.
Гокудера чуть не давится воздухом, несколько световых лет! Да это же огромное расстояние.
— Так в чём проблема его достать? — а Хаято уверен — проблема есть. Еле слышно подходит Чикуса, смотря в предоставленные бумаги.
— Ну, во-первых, можешь получить кислородное отравление, а во вторых его надо перевозить в специальных свинцовых контейнерах. Не то отравитесь все на корабле.
Хаято прищурившись, обдумывает ситуацию и понимает, что это в принципе не сложно, особенно если им подробно объяснят, как добраться до нужного объекта и дадут свинцовые контейнеры, которых у них точно нет. Хотя момент со свинцом его напрягает, ему хватило на Земле радиоактивности. Но этот минерал очищает воздух и, возможно, в единичном случае совсем не опасен.
— Мы согласны, — отрывая глаза от бумаг, заключает ураган.
— Вот и хорошо, но мне надо тогда с тобой подписать пару бумаг.
А вот это уже не нравится юноше, так как это однозначно означает дать о себе какую-никакую информацию. Что же, придётся выкручиваться.
— Я так понимаю, ты капитан? — присаживаясь за большой стол, спрашивает мужчина.
— Нет, — Эмиль поднимает удивлённые глаза на юношу. — Капитан себя чувствовал не очень хорошо, поэтому я пошёл вместо него.
Хаято мысленно бьёт себя по лбу. Можно же было и соврать, что это он капитан, с другой стороны, если у них всё получится хорошо, то потом эта ложь может всплыть в не самый нужный момент.
— Просто напиши тут название вашего корабля, а тут имя вашего капитана, надеюсь хоть его имя ты помнишь, и пусть в следующий раз он постарается сюда подойти, когда прибудете с грузом. Контейнеры доставят к площадке, там сами заберёте, — Гокудера кивает, показывая, что слушает, при этом записывая название корабля, и недолго думает над именем капитана, чтобы не вызвать подозрений. Понятное дело, что настоящее имя написать нельзя, поэтому придётся вспомнить какое-нибудь итальянское и потом не забыть его. «Лауро» — выводится аккуратным почерком, который всё же с непривычки немного скачет.
— Вот тебе образец минерала, так как, скорее всего у вас его нет, он только начинает активно входить в обиход. И, да. Аванс, — мужчина кладёт на стол небольшой синей камень, напоминающий друзу и небольшую стопку денег, но Хаято совсем не понимает, сколько это будет, и что они могут приобрести. — Сейчас я тебе объясню маршрут.
Спустя некоторое время трое уставших ребят вываливаются из палатки и отходят подальше, прежде, чем облегчённо выдохнуть.
— Во что мы только что ввязались… — обречённо стонет Кен, поднимая глаза к тёмному небу, или это уже нельзя назвать небом?
— В деньги. Как бы нас не одурачили и не затащили во что-то запрещённое, — недовольно произносит ураган, и желает поскорее доползти до корабля, чтобы, наконец, расслабиться.
— А что с деньгами-то будем делать? — спрашивает Чикуса, спокойно осматривая местность.
— Пока ничего. На корабле решим, а пока глянем на цену товаров, а потом и поймём, насколько сильно нас обвели вокруг пальца, — шепчет Хаято, идя мимо рядов, и надеясь, что их разговор никто не слышит. Ситуация выходит до смешного абсурдная, и будет просто чудно, если они действительно понесут с этого прибыль, а не убытки.
— Кстати, какое имя ты написал? — с усмешкой, которую не видно из-за маски, спрашивает Кен.
— Лауро.
— О, — тянет юноша, про себя тихо смеясь. Да, они тут серьёзно целый маскарад устроили.
На входе на посадочную площадь, стоят трое парней, а возле них несколько небольших контейнеров, весьма тяжёлых на вид.
— Вы с корабля «Libertà»? — спрашивает один из них.
— Да, — сразу же отвечает Хаято, мысленно вздрагивая, смотря на контейнеры, которые придётся им тащить самим.
— Сеньор Эмиль сказал вам передать контейнеры. Помочь донести их до корабля?
— Нет, сами справимся, — недовольно произносит Хаято, смотря, как ребята уходят с площади, пожелав им перед этим удачного полёта.
— Умно, конечно, их не подпускать к кораблю, но как тащить то будем? — заинтересованно смотрит на металлические ящики Кен.
— А ты со своей скоростью не сможешь? — спрашивает Хаято.
— Тебе напомнить, что мы стоим на самом входе площади, и тут светит, как чёрт знает где. Меня заметят. Перенесём их хотя бы до тёмного участка, а там я сам, — недовольно шипит солнце.
Они управляются с этим не быстро, но когда контейнеры, наконец, занесены на корабль под удивлённый взгляд Такеши, они, наконец, спокойно выдыхают.
— Долго объяснять, все потом расскажу, — тяжело дыша, произносит ураган, разминая руки после такой тяжести.
Команда встречает их облегчёнными вздохами и удивлёнными взглядами.
— Вас не было три часа! — слегка испуганно восклицает Хару.
— Ага, три… — Хаято добирается до воды, наконец, удаляя жажду и отбрасывая кусок ткани с лица в сторону.
Кен и Чикуса, устало присаживаются на стулья, прикрывая глаза, потому что после той темноты, яркое освещение немного слепит.
— Что-то узнали? — интересуется Тсуна, смотря, как Гокудера почти падает на стул, тяжело выдыхая.
— Ну, есть новости. Как мы поняли, большая часть кораблей относится к мафии, то есть практически только мафия замешена в этом всём деле. Правительство на Земле, вроде как просто сотрудничает с боссом Вонголы, которая до сих пор является главенствующей семьёй, но сильно не лезет в эти дела.
— Влипли мы… — тихо шепчет Бьянки, понимая, к чему может привести это, если они будут не аккуратны.
— Ну да, проблемы у нас были. Пришлось строить из себя жертв, какого-то там корабля, который якобы грабит другие, при этом стирая память экипажу. Поэтому нам повезло чуть больше.
— Ага, чуть больше. Что вы там за ящики приволокли? — интересуется Кёя, слегка кивая головой в сторону коридора.
— Ну, мы типа нашли работу… — все затихают, внимательно смотря на ураган.
— Работу? — уточняет Тсуна, прищуривая глаза. Интуиция на удивление молчит.
— Да, нам нужно будет достать какие-то там камни, а потом привести их сюда обратно, и получить за это деньги. Это же перевалочный пункт, так что нам в каком-то роде и повезло и не повезло, — разводит руками Хаято. — Нас, скорее всего всё ещё помнят, поэтому мы не назвали своих имён и имя капитана записали другое.
— Похоже, вы там знатно постарались… — бурчит Рёхей.
— Ну… — тянет Гокудера, а потом как-то гаденько улыбается. — Это вам всем придётся сейчас стараться.
— Что? Ты о чём, Хаято-кун? — спрашивает Киоко, а потом до неё доходит.
— Итальянский язык будете все учить. Будет подозрительно, если всё время будут только одни и те же люди, а там, кстати, говорят все именно на нём — отвечает юноша, тяжело вздыхая. Ведь и так понятно, что обучать придётся, тем, кто знает язык.
— У нас нет другого выбора, — негромко произносит Тсуна, разрушая наступившую тишину. — Если внешность мы ещё можем как-то скрыть, то разговаривать нам действительно придётся всем.
Все кивают, соглашаясь со словами капитана, а тот дальше продолжает.
— Единственное, что я бы сделал, так это не выпускал детей с корабля, — Ламбо и И-Пин на это заявление немного надувают щеки, хмурясь. Фуута же на это реагирует как-то спокойней. — Сомневаюсь, что дети в космосе такое частое явление, а лишнее внимание нам ни к чему. Но, а что будем делать с обучением?
Тут он больше обращается к Хаято, на что тот подперев голову рукой, начинает размышлять вслух.
— Итальянский из нас знают только я, Кен, Чикуса и сестра, ну и Фуута. Реборн должен был начать тебя обучать, ну и ещё Ламбо его знает, но учитывая, что он столько времени разговаривал на японском, мог и подзабыть, а учить его придётся всем.
— Хаято-кун, я ещё немного итальянский начинала учить, в том время, когда общалась с Мукуро-самой, — негромко заявляет Хром.
— Всё равно это проблема. Восьмерым из нас придётся изучать его с нуля.
— Хаято, ещё так же не забудь, что и итальянский, кажется, изменился, не сильно, но нам придётся учесть ещё и это, обучая их.
Ураган кивком головы, соглашается с Чикусой, обдумывая как всё-таки начать обучение. Это на словах оно звучит не сильно пугающе, а на деле надо слишком много продумать. Кто кого будет обучать, и как это сделать эффективней. Проблем у них теперь действительно прибавилось.
— Кстати, Хаято, раз это перевалочный пункт, то, что там можно было приобрести? — интересуется Такеши, постукивая катаной в ножнах по плечу.
— Книги, какие-то механизмы, и вроде как припасы. К тому же, как мы узнали это не единственное такое место, есть ещё какие-то две планеты и там вроде выбор должен быть больше.
В помещение наступает неловкая тишина. Хаято нервно выдыхает, он ожидал, что разговор приобретёт немного агрессивный характер, потому что нельзя было понять, как отреагируют ребята на новости, которые они принесли. Но всё обошлось, теперь им остаётся только раздобыть эти камни и вернуться за деньгами. Это даже кажется слишком хорошим поворотом событий, потому что так у них есть больше шансов на выживание в открытом космосе и возможность в случае чего, не казаться слишком странными, хотя вряд ли их забыли на этой планете. В конце концов, похоже, они привлекли некоторое внимание, которое, возможно, в скором времени пропадёт. А пока пора отправляться в полёт, если, конечно, капитан не передумал…
— Ладно, — Тсуна хлопает в ладоши, рассеивая тишину, и осматривает всех. — Чего расселись, надо за этими камнями лететь и вливаться в социум!
Ребята облегчённо выдыхают и расходятся по делам. Перед самым входом в командный центр Хаято немного тормозит Тсуну и, оставшись только вдвоём, задаёт волнующий его вопрос.
— Тсуна, а где кольца? — он прекрасно знает, что именно его небо отвечает за них.
— У меня в каюте, — немного хмуро произносит Савада. — Думаешь, они нам понадобятся?
— Не знаю, но как бы они не принесли нам проблем…
Что их ожидает дальше — неизвестно. Будет просто чудесно, если они не нарвутся на проблемы побольше, а если им не повезёт — то это может окончиться плачевно. Поэтому теперь в первую очередь их всех волнует осторожность и аккуратность. Они и так сильно отличаются от других, хотя бы тем, что корабль их совершенно другой, поэтому слиться с остальными людьми — это их первоначальная задача, которую они должны выполнить превосходно.
Отличное начало, кажется, пора заканчивать.
Комментарий к Метеор 28. На обратной стороне луны.
Глава должна была выйти ещё неделю назад, но у меня возникли некоторые проблемы.
Сюжет стремительно развивается, и мне самой на удивление всё нравится.
В связи с тем, что меня по голове долбанули другие идеи, следующая глава должна выйти скоро.
Наслаждайтесь.
========== Метеор 29. Что будет после. ==========
Спустя 6 месяцев.
Космос безграничен. Он и пугает и завораживает одновременно, но если ты знаешь, как себя в нём вести, и в тебе есть его частица, то уже ничего не страшно. Просто иногда надо доверять не только точным математическим расчётам и формулам, но и своему сердцу с интуицией. Кажется, что внутри всё тоже связано с безграничным простором вокруг. И если прислушаться к себе, можно услышать Вселенную. Как бы не были далеки звёзды и планеты, если идти по зову Вселенной, она сама приведёт тебя куда надо. Нужно просто верить и прислушиваться к ней. А ещё не бояться, хотя и бывает иногда очень страшно.
Молодой юноша размеренным шагом идёт по длинному коридору. Свет люминесцентных ламп освещает всё помещение, слегка раздражая глаза. Тсуна думает: когда же они, наконец, смогут поменять освещение на корабле на что-то менее яркое, хотя бы в некоторых его местах. За поворотом слышится недовольный возглас, а после Савада видит убегающего от девочки Ламбо.
— Доброе утро, капитан! — дети хором здороваются с юношей и продолжают бежать дальше, скорее всего, в сторону гостиной.
Тсуна вздыхает, проведя рукой по каштановым волосам, и, покачав головой, продолжает идти дальше. Дети вроде и растут, но свои догонялки до сих пор не бросили, и небо почему-то уверен, что и через несколько лет эти двое будут гоняться друг за другом. Вскоре он достигает своей цели и распахивает двери, проходя в центр управления, тут же закрывая их.
— Доброе, капитан, — негромко произносит Хару, сидя в одном из кресел за панелями управления. В руках девушка держит очередную книгу, при этом параллельно поглядывает на мониторы, чтобы не пропустить ничего интересного.
— Ага, доброе, — улыбается шатен, проходя ближе к панелям.
На диване он замечает спящего Хаято, накрытого одеялом. Удивительно, как крики детей его не разбудили?
— А чего это он не пошёл в каюту? — интересуется Савада, садясь в одно из кресел и проверяя управление на маленьких мониторах.
— Сказал, что не оставит меня одну, пока мы проходим астероидное море, а сам в итоге заснул, — с лёгкой улыбкой произносит девушка, закрывая и откладывая книгу в сторону. Она слегка потягивается, а потом поправляет волосы, собранные в высокий хвост. За всё время они отрасли до лопаток.
— Спать пойдёшь? — интересуется юноша, смотря на девушку. К своему удивлению, он отмечает, что та и не выглядит уставшей, однако это не значит, что можно забыть про сон. — Я могу и сам Кёю дождаться.
— Да, наверное, — зевая, отвечает Миура, а потом, обведя взглядом помещение, вздыхает. Ещё надо будет и Хаято разбудить, а то жалко оставлять его на жёстком диване. — Я что-то хотела тебе ещё сказать…
Девушка поднимает глаза к потолку, морщась от яркого света, а потом, щёлкнув пальцами, поворачивается к Тсуне.
— Когда прибудем на Эмэрсеру, можно я пойду с вами? Давно хотела посмотреть на технику и запчасти. К тому же, мы тут немного порассуждали с Кёей-куном и решили, что надо бы немного усовершенствовать наши протезы, — девушка пошевелила механической ногой, скрытой под тканью тёмно-серых плотных брюк. — Всё-таки, они рано или поздно начнут плохо работать, поэтому надо бы заранее побеспокоиться об этом.
— В знании итальянского уверена? — поставив локоть на край панели и оперившись головой на руку, спрашивает Тсуна.
— Не совсем, конечно. Но думаю, практика поможет лучше его выучить. Хотя иногда меня начинает от него тошнить… — тянет слова девушка, состроив гримасу.
— Ну, тогда, мы тебя разбудим, как только прибудем, — улыбается шатен, наблюдая за девушкой. Та поднимается с кресла и направляется сначала в сторону дивана, расталкивая Хаято, а после покидает помещение. Ураган ворочается и встаёт, скользя взглядом по комнате.
— О, капитан, доброе утро, — зевая, произносит он, поднимаясь с дивана.
— Ну, для тебя оно, похоже, не совсем доброе. Иди в каюту спи, я тут сам разберусь, — с улыбкой произносит Тсунаёши.
Гокудера что-то произносит — понять это почти невозможно — и медленно идёт к дверям, чтобы, наконец, доползти до своей кровати. Савада тихо смеётся. Значит, с Хару он на ночь остался, а капитана — они всё ещё в поле астероидов, между прочим — бросил одного. Юноша откидывается на спинку кресла, переводя взгляд с какого-то растения возле дивана на экран самого большого монитора, перед которым он сидит.
Космос всё ещё тот же, что и раньше, но уже всё равно другой. Вроде бы одни и те же мерцающие точки вдалеке, но они летят в другую сторону, и звёзды там уже другие. Удивительно, что они уже столько времени здесь, в этом опасном и завораживающем пространстве. А ведь всё начиналось так страшно. Непонятная работа на Мавеле, куда они впервые приземлились, полёт за кислородными камнями, возвращение и осознание, что всё не так уж и плохо. Он тогда знатно перенервничал, когда покидал корабль, чтобы сообщить Эмилю о доставленном грузе. Но всё прошло гладко, и со временем страх пропал, уступая место спокойствию и уверенности в своих действиях. Поэтому сейчас они летят на Эмэрсеру, чтобы доставить очередной груз, который получили на Каристе.
Они в целом, так и живут. Перевозя грузы с одной планеты на другую и иногда, довольно редко, сами летают за добычей какого-то товара. Денег они за это получают достаточно, но это с недавних пор. После первого полёта за минералом MB38, найти ещё работу можно было только на Мавеле, потому что на Каристе и Эмэрсере, где были более развиты торговые связи, работу быстро разбирали. Но им повезло. Потому что в какой-то момент многие корабли, подчиняющиеся семьям, перестали заниматься этим, сосредотачиваясь только на делах внутри семьи. Зато одинокие и свободные экипажи получили больше работы, поэтому сейчас можно не бояться остаться без денег. Тсуна уверен, что доставив этот груз на планету, они, скорее всего, возьмут другую работу.
Им, в принципе, делать-то больше нечего. Хотя, в последнее время, их троица всерьёз задумалась над усовершенствованием корабля. А для этого надо много материалов и техники, на которую они потихоньку откладывают деньги, часть которых тратят на пропитание, редко на одежду и какие-то книги по строению космических кораблей. Книги уходят в руки их учёных, а едой занимается Киоко, которая ради этого старается быстрее выучить итальянский язык, чтобы самой спокойно запасаться пропитанием на корабль. Тсуна про себя улыбается: спасибо развитым технологиям, благодаря которым они спокойно покупают свежие фрукты и мясо, и практически забыли про консервированную еду, которой питались на протяжении долгого времени. Это один из многочисленных плюсов того, что они всё-таки не побоялись тогда приблизиться к Мавеле.
Раздаётся едва слышный скрип двери, и в помещение входит Кёя, кивком головы здороваясь с капитаном. Юноша осматривает облако, а потом возвращает своё внимание к мониторам, продолжая наслаждаться видом космоса.
— Хару-чан попросилась с нами на Эмэресеру, — произносит Савада, поворачиваясь к Хибари.
— Знаю, мы с ней пару дней назад разговаривали на эту тему. Ты что-то имеешь против этого? — ровным тоном спрашивает брюнет.
— Нет, просто волнуюсь за неё. А то, что вы продолжите заниматься своими разработками протезов, я, наоборот, поддерживаю. Давно пора, — с лёгкой улыбкой произносит Тсуна.
На этом их разговор оканчивается и помещение погружается в приятную тишину. Тсуна про себя думает, что им двоим, действительно надо было раньше заняться своими протезами. Всё же за прошедшее время они все немного подросли и вытянулись. Особенно юноши, из-за чего Бьянки и Хару недовольно щурят глаза, когда рядом с ними стоят парни. Теперь разница в росте довольно большая, а они всё ещё продолжат расти, поэтому девушки, недовольно дуются, совсем не замечая, что сами тоже подросли. В этом и состоит отчасти проблема для Хару и Хибари. Протезы уже не подходят к их телам, из-за чего им бы надо их как можно скорее заменить. Но Тсуна не хочет сильно об этом волноваться. Ему будет достаточно знать, что ребята всё-таки взялись за это дело, а больше ничем он не может помочь. И Савада почему-то уверен, что заниматься разработкой новых протезов они всё равно будут втроём. Вряд ли Хаято останется в стороне.
Юноша возвращает свой взгляд на мониторы и вводит пару команд. За эти полгода он неплохо научился управлять кораблём. Это оказалось не так уж и трудно, как выглядело с самого начала, поэтому теперь он частенько подменяет ребят, когда те устают. Всё-таки оставлять корабль совсем без присмотра они ещё не рискуют. В будущем они планируют пересмотреть систему управления, но не сейчас. Пока у них нет нужных средств для этого. А им надо хотя бы придумать, что они собираются менять. Но то будет потом. Сейчас у них другие планы. В конце концов, Тсуна думает, что прожить всю жизнь в космосе довольно неплохая перспектива.
— Ламбо!
Внезапно слышится за дверью, из-за чего небо немного вздрагивает. Но больше он ничего не слышит, видимо, дети побежали в другую сторону. Помещение снова погружается в тишину, прерываемую редким стуком по клавишам.
В это же время по коридору от И-Пин убегает Ламбо. Мальчик уже не смеётся, потому что успел получить по голове книгой, поэтому он весь сосредоточен только на побеге от разъярённой девочки. Они пробегают мимо гостиной, и Бовино думает, что только на кухне у него получится с ней разминуться… Но вот только там, наверняка, находится Киоко, которая тут же поругает их за то, что они опять носятся по кораблю.
В действительности так и происходит. Не успевают они забежать на кухню, как их на пороге встречает девушка. И дети бы посмеялись, если бы не знали, что сейчас им будет, ой, как, не хорошо.
— Вы опять начали носиться по кораблю? — она вздыхает, прикрыв глаза, а после продолжает, строго смотря на них. — Ну, правда, когда-нибудь одного из вас занесёт на повороте, и вы стену проломите, или вообще корабль собьёте с пути.
Слова девушки совсем не выглядят грозно. Она, правда, старается быть строгой, но это у неё не сильно выходит. Вот и сейчас она пытается отчитать ребят, но уверена, что те уже в мыслях пытаются просчитать с какой же силой надо врезаться в преграду из темной материи и пробить её. Ей богу, их трио учёных действует на ребят немного не так, как следовало бы. Девушка вздыхает и возвращается к плите, проверяя еду, краем глаза наблюдая, как детвора садиться на диванчик возле стены.
— А где Фуута-кун? — интересуется девушка, хотя и так знает ответ.
— В гостиной, опять с Хром-чан сидит с книгами, — отвечает Ламбо, напряжённо смотря на подругу, которая в ответ косится на него. Кажется, что ещё секунда, и они опять сорвутся с места, начав, гоняться друг за другом.
— Мм, ясно… — негромко произносит Сасагава и, опершись о тумбу бедром, берёт в руки толстую тетрадь.
— Всё учишь итальянский, Киоко-сан? — спрашивает И-Пин, пытаясь игнорировать раздражающего мальчика.
— Ага, надо бы опять сходить за едой, а без него там никак… — вздыхает девушка. — А вы тоже не расслабляйтесь. Месяц, другой и будете вместе со всеми учить его.
— Зачем? — удивляется Бовино. — Вы же сами сказали, что ещё как минимум пару лет, нам нельзя будет покидать корабль…
— Да, но будет лучше, если вы заранее выучите его, а не будете потом плакать и жаловаться всем, что хотите сойти с корабля, а вас не пускают.
Всё же иногда у Киоко получается быть строгой. Поэтому сейчас, смотря, как дети всерьёз задумываются о её словах, она гордится, что хотя бы иногда они её слушают. Ламбо и И-Пин вообще довольно проблемная парочка. Поэтому, когда она говорила, что они и стену из тёмной материи пробить могут, то не шутила. Эти двое иногда развивают такую скорость, что Кен и Рёхей посмеиваются над ними. Потому что они — единственные, кто может уследить за детьми, когда те начинают мотаться по кораблю. Киоко прикрывает тетрадь, смотря, как мальчик и девочка опять начинают драться, и про себя считает секунды, через которые они снова сорвутся с места и исчезнут с кухни. Что и происходит. Ну, правда. Они совсем не могут усидеть на месте дольше пяти минут, если только не заходит речь о еде.
Девушка, вздрогнув и повернувшись к плите, опять проверяет процесс приготовления пищи. Всё идёт прекрасно, поэтому она отходит и присаживается на стул, распуская волосы, чтобы переделать низкий хвост. У неё отросли волосы, что ей конкретно не нравится. В противовес Хару и Хром, которые, похоже, собираются отращивать длину, она подумывает состричь себе её. Возможно, даже короче тех, что она носила раньше.
Киоко опирается рукой о стол, кладя на неё голову и задумывается, что надо бы заняться одеждой для детей. Потому что тот же Фуута стремительно растёт, Ламбо и И-Пин, конечно, тоже подросли, но не так заметно. Хотя внутренне дети точно изменились. К примеру, Ламбо давно уже забросил свой пятнистый костюм, который был ему ещё в пору, но почему-то ребёнок не тянулся к нему, а предпочитал носить обычный чёрный костюм, который выпросил у Киоко. Девушка про себя вздыхает. Она им и повар, она им и швея. Хотя, стрелять она ещё не разучилась. Была даже ситуация, когда Сасагава спустилась на нижний этаж, чтобы немного позаниматься, потому что начинали болеть мышцы от долгого бездействия. Не повезло тогда Ламбо и И-Пин застать её за этим занятием. Потому что те, задав вопрос «Метко ли стреляет девушка» и получив на него положительный ответ, ещё несколько дней вели себя тихо и примерно. Но надолго их не хватило, чему, в общем-то, никто не был удивлён.
Киоко обратно подходит к плите, да так и замирает возле неё, продолжая обдумывать, чем им надо запастись на Эмэрсере. Недолго думая, она находит листик и ручку и записывает все, что ей надо. Список выходит маленьким, но не хочется ничего забыть, поэтому она перепроверяет его и убирает в карман брюк, чтобы не потерять. Они прибудут на планету где-то через пять часов, и это время она потратит на итальянский. Опять. Но она и не против. Киоко сама всё чаще поглядывает в сторону книг по астрофизике, но никак не решается взять их. А надо бы хотя бы чем-то занять свой мозг. Со стороны коридора опять раздаётся визг, и девушка вздыхает. Эти дети всё равно не угомонятся.
В помещение почти неслышно заходит Рёхей. Он останавливается в проходе, приваливаясь плечом к стене, и смотрит на сестру. Та стоит возле плиты, и, похоже, о чём-то размышляет. Сасагава старший улыбается, глядя на неё.
— О чём задумалась, Киоко? — интересуется юноша, продолжая стоять в проходе.
Девушка вздрагивает, тут же оборачиваясь в сторону брата. Она облегчённо выдыхает, а после улыбается.
— Да так, ни о чём…
Если бы она сама знала, о чём она только что думала. В голове крутятся сотни мыслей, и сосредоточиться на одной — просто нереально. Так происходит постоянно. Уже прошло около полугода с их первой высадки на планету, но до сих пор момент приближения к ним несколько пугает её. Хотя на самом деле она и не совсем понимает, что именно вызывает этот страх.
Когда они все узнали, что это всё неразрывно связано с мафией, а Вонгола так вообще занимает лидирующее место, им стало не по себе. Она смотрит куда-то в стену, опять погружаясь в свои мысли и забывает про присутствие брата.
— Ты всё ещё волнуешься? — негромко спрашивает блондин, смотря на сестру.
— Есть такое… — устало выдыхает рыжеволосая, прикрыв глаза. — Вдруг случится что-то… А если мы вдруг столкнёмся с Вонголой?
Рёхей смотрит на обеспокоенную девушку и про себя думает, что в этом страхе нет ничего странного. Даже несмотря на то, что они стараются узнать все новости наперёд и вообще не пересекаться с людьми из Вонголы на планетах, шанс встретить их всё ещё есть. Они не могут исключить и такого момента, что всё-таки им однажды придётся столкнуться с кем-то из верхушки мафии. И про себя все думают, что пусть это будет лучше Вонгола, а не та же Вария, которая до сих пор вызывает у них неприятные воспоминания, и не Мельфиоре — относительно молодая семья, но быстро набирающая силу. И если слухи не врут, то последней помогает другая, не менее уважаемая семья.
Но на самом деле они были бы рады вообще никого не встретить и дальше спокойно летать по космосу… Потому что неизвестно, что произойдёт, если встреча вдруг состоится. Возможно, ничего и не будет, но вероятнее всего, что это грозит им опасностью, поэтому, пусть лучше так. Пусть они останутся неизвестными, так спокойней.
Киоко и Рёхей вздрагивают, тут же выныривая из мыслей, когда из коридора опять раздаётся недовольных крик И-Пин. Брат и сестра улыбаются на это. Пусть дети резвятся, лишь бы и вправду ничего не сломали.
В гостиной почти полная тишина. Совсем неслышно шелестят страницы книги, и тихо поскрипывает ручка по бумаге. Хром убирает прядь фиолетовых волос за ухо и вздыхает, прикрывая глаза. Она откидывается на спинку дивана.
— Тебе плохо, Хром-сан? — спрашивает Фуута, отрываясь от книги и внимательно смотря на девушку. Та улыбается и открывает глаза.
— Не волнуйся, Фуута-кун, просто глаза немного устали, — Докуро сдерживает себя от более широкой улыбки.
— Не обманываешь? — мальчик откладывает книгу в сторону и подсаживается ближе к девушке. Хром всё же начинает тихо смеяться от вида такого серьёзного ребёнка.
— Да, правда. Мне хорошо и ничего не болит.
Это волнение за неё вполне объяснимо, потому что всего пару недель назад девушка пролежала с температурой около двух дней. Как она умудрилась заболеть, так никто и не понял, но её лечили всей командой. Потому что им теперь было непривычно и жутковато из-за того, что кто-то может болеть. После тех событий на земле, их организмы изменились, адаптируясь к новой среде, поэтому чувствительность к холоду и вирусам у них низкая. Впрочем, об этом ребята постарались сильно не волноваться. Потому что, как оказалось, девушка могла заболеть из-за одного груза, который они перевозили не так давно.
— А ты, я смотрю, устал? — интересуется Хром, смотря на ребёнка, который начал сверлить взглядом книгу по астрономии.
— Есть немного. Хотя и не устал… — тихо шепчет мальчик, а потом громко вздыхает. — Всё что там написано, я понимаю и запоминаю, но мне всё ещё трудно полностью соотнести все данные, чтобы полностью понять, как работают мои карты.
Докуро улыбается, видя, что Фуута всё равно опять берет книгу и дальше погружается в чтение, абстрагируясь от остального мира. Ребёнок всё продолжает изучать астрономию, чтобы полностью научиться управлять своей новой силой. А Хром просто проводит своё свободное время за книгами. Она в последнее время довольно часто стала практиковаться с пламенем тумана, чтобы в случае чего использовать его, а не чёрные дыры. Её пламя одно из немногих отчасти сохранило свои прежние свойства. Солнце всё ещё может лечить, пламя дождя в малых концентрациях успокаивать, а гроза давать электричество. Но это даётся им настолько сложно, что теперь кажется, будто эти способности и не их вовсе. Впрочем, девушка не отчаивается и продолжает практиковаться с пламенем. Как бы то ни было, им всё ещё надо держать себя в тонусе.
За дверью раздаются голоса и Хром тут же поворачивает голову в сторону, уже понимая кто зайдёт в комнату.
— Это не смешно. Я просто ещё не понимаю, как меня не заметили. От меня же световой след остаётся! — негромко возмущается Кен.
— Этот след может заметить только Рёхей или ты, потому что он исчезает за доли секунды. У нас не такая супер скорость, как у вас, — недовольно произносит Чикуса, кивком головы здороваясь с девушкой.
— Ага, у нас теперь и реакция лучше стала… — довольно хвастается блондин, плюхаясь на диван, мимолётно пересекаясь взглядом с Хром, сразу же отводя глаза.
— Что вы уже успели натворить со своей силой? — вздыхая, интересуется дождь, равнодушно смотря в потолок.
— Просто тренировались, — отвечает Кен. — Да, наша скорость, похоже, равна сверхсветовой. Но чтобы её набрать, нам нужно разогнаться. А вот быстро среагировать выходило плохо, потому что у нас не было разгона. Но у нас уже начало получаться лучше.
— То есть, вы теперь и летящие кинжалы можете остановить? — спрашивает Докуро, с любопытством смотря на солнце.
— Ну, остановить-то можем, вот только безопасного варианта мы пока не придумали. Не всегда удаётся ухватить именно рукоять кинжала.
Девушка вздрагивает, когда в голове невольно проносится представление о таких тренировках. Они все продолжают тренироваться и повышать свой уровень силы, но только для чего — неизвестно. Вроде бы они уже давно сбежали из той клетки, и теперь им не должно ничего угрожать, но они целенаправленно, не сговариваясь, продолжают тренироваться. Зачем и для чего опять же — неизвестно. Но остановиться не могут: так спокойней спать и приземляться на планеты. Они ещё немного боятся, но без страха жить в открытом космосе как-то невозможно. Хотя, наверное, они боятся не столько космоса, сколько людей, которых можно встретить в нём. Да, это пугает их больше всего.
— Не пойдёшь с нами сегодня? — интересуется дождь, поворачиваясь к Хром. Девушка, недолго подумав, отвечает.
— Нет, на корабле останусь. К тому же, я слышала, что Киоко-чан и Хару-чан пойдут на рынок.
— Ну, они пойдут с нами. Надо будет ещё за ними следить, не то в последний раз люди странно поглядывали на Киоко.
— Поняли, что не итальянка? — обеспокоенно спрашивает Хром, стараясь держать эмоции в себе.
— Не знаю. Самое, что интересное, на Капитана вообще внимания не обратили. Хотя и его глаза было видно.
Да, они до сих пор ходят в масках и капюшонах, чтобы их лица не могли рассмотреть. Ещё не пришло то время, когда можно будет снять с себя весь этот маскарад. Ребята решили, что когда они немного повзрослеют, тогда и не будет нужды прятать себя. Всё равно они будут выглядеть иначе, и узнать их будет почти невозможно.
— Может, им не понравилось её произношение? — предлагает вариант Докуро.
— Вряд ли. Она неплохо говорит на итальянском языке, да и к тому же старается избегать слов, где слышен её акцент, — хмурясь, опровергает версию Джошима.
— Странно тогда это всё.
На последние слова Чикусы Кен и Хром соглашаются коротким кивком.
— В любом случае, нам надо быть ещё более осторожными. Не сводить взгляда с Киоко и Хару. С капитаном будет Хаято, поэтому нам придётся присматривать за девушками.
Кен, вздыхая, откидывается на спинку дивана. Он понимает, что Чикуса весьма правильно рассуждает. Им и вправду стоит быть ещё более острожными. Он медленно скользит взглядом вниз по потолку и встречается с фиолетовыми глазами. На лице Хром не проскальзывает ни единой эмоции, она просто отводит взгляд в уже открытую книгу и старается игнорировать едва слышный смешок со стороны Кена.
Докуро сама не понимает, почему она ещё ни разу не решилась сойти с корабля, но при этом быстро находит причину, каждый раз пытаясь её отрицать. Мукуро. Что произошло с иллюзионистом Десятого поколения Вонголы — неизвестно. О нём ни разу никто не слышал, о нём не говорят, но девушка почему-то уверена, что есть в этом какая-та загвоздка, которая и не даёт ей покинуть корабль. Она не хочет встречаться с прошлым, которое ей ничего не сможет сделать. Потому что, какими бы ни стали продвинутыми технологии, как бы не стали люди сильнее — их пламя не изменилось, в отличие от их команды, которая пережила один год Ада на Земле. Ей нечего бояться, но она всё ещё не решается покинуть корабль. Хотя пора бы.
— Хром-чан, смотри сюда, я же правильно понял, что эта звезда находится в созвездии…
В полнейшей тишине комнаты прекрасно слышно шёпот ребёнка, но он ничуть не раздражает. Чикуса на мгновение задумывается, что же произойдёт с мальчишкой, когда он полностью овладеет своей непонятной силой. В любом случае, за этим интересно наблюдать. А ещё, кажется, им придётся прикупить новых книг по астрономии. Хотя, возможно, они скоро и не понадобятся, потому что Фуута, скорее всего, рано или поздно поймёт свою силу.
Бьянки посильнее затягивает волосы в высокий хвост и накрывает голову капюшоном. Она поправляет ткань на лице, напоминающую медицинскую маску, а не просто кусок чёрной материи. Девушка поудобнее берёт в руки автомат и направляется к выходу корабля. Там уже стоит Такеши с катаной в руке, и в такой же чёрной одежде. И на его голову накинут капюшон, а лицо прикрывает чёрная плотная маска.
— Они уже ушли? — на итальянском спрашивает девушка.
— Да, буквально пару минут назад, — на том же языке отвечает дождь, закидывая катану в ножнах на плечо. — Сегодня тут какое-то нереальное количество кораблей… Никогда столько не видел. Обычно их не больше десяти, а тут, смотри, почти вся площадь занята…
— И правда странно… — девушка выходит на трап. Она профессионально окидывает взглядом площадь, и её брови сходятся на переносице. — На Эмэрсере не должно было быть каких-то собраний… Мы же чётко проверяли информацию, когда улетали неделю назад…
— За это время, похоже, что-то изменилось… — негромко отвечает Ямамото, чтобы его акцент никто не услышал. Всё же в этот раз им удалось приземлиться не с края площади, а в центре. Не хотелось, чтобы кто-то услышал его речь.
Бьянки сходит по трапу на металл, который, оказывается, действительно притягивает корабли к себе, и оглядывается. Она быстро возвращается к Ямамото, напряжённо сжимая в руке автомат.
— Такеши, ты помнишь семью Каваллоне? — видя непонимание на лице юноши, девушка продолжает. — Ну, помнишь Дино Каваллоне, блондина, который…
— Падал чаще, чем капитан? — задаёт ответный вопрос парень и, получив кивок, произносит. — Да, помню. А что случилось…?
Дождь тут же весь напрягается, сжимая пальцами рукоять катаны.
— Там корабль с их гербом… — тихо шепчет девушка уже на японском, наклонившись к юноше, чтобы их никто не услышал. Пусть там и немноголюдно.
— Думаешь… Это…
— Не знаю… Но корабль небольшой… Возможно, это один из их отрядов… — звучит неуверенный шёпот Бьянки. Сама она стреляет взглядом в сторону кораблей, нервно покусывая нижнюю губу. — Главное, чтобы там были просто члены семьи, а не кто-то повыше…
Парень и девушка внутренне подбираются, наблюдая за кораблями, стоящими на площади. Сегодня их слишком много, из-за чего им становится не по себе. Они сильнее сжимают оружие в руках, ни на секунду не расслабляясь. Не нравится им всё это.
— Лишь бы с ребятами ничего не произошло… — негромко произносит Такеши, возвращаясь к итальянскому языку.
— Будем надеяться. В любом случае, и мы, и они хорошо одеты, так что от нас уже больше ничего не зависит, — говорит девушка, опираясь плечом о металлическую стену корабля. — Вряд ли кто-то по языку или глазам сможет определить, кто они. К тому же, я сама видела, что тут, на Эмэрсере достаточно китайцев. Так что и внимания должно быть к нам меньше.
— Кто знает, кто знает… — вздыхает Ямамото, окидывая взглядом пару свободных мест на площади. — Но будет очень хорошо, если они там быстро разберутся с делами, и мы поскорее отсюда улетим.
Бьянки кивает, соглашаясь со словами, и прикрывает глаза, сосредотачиваясь на звуках. Вокруг стоит тишина, нарушаемая дуновением ветра, лёгким гудением кораблей и человеческих разговоров где-то вдалеке.
— Как думаешь, они узнают ещё какую-нибудь информацию о мире? — негромко интересуется юноша на японском, чтобы его кроме Гокудеры никто не услышал.
— А что там ещё узнавать? — съезжая по стене вниз и садясь на пол, продолжает девушка. — Мы уже знаем, кто главный. Знаем, что прогресс в мире произошёл слишком быстро и неожиданно. Что нам ещё надо?
— А тебе не интересно, что именно послужило толчком для этого? — с лёгкой усмешкой, которую не видно за маской, спрашивает Такеши, вновь окидывая взглядом площадь.
— Мм? — тянет девушка, открыв глаза и приподняв капюшон, чтобы увидеть юношу. А потом отвечает. — Даже не знаю. Мне, кажется, что рано или поздно мы всё равно доберёмсядо истины. Но наша пока первоначальная цель — это вливание в общество и работа, чтобы заработать денег… Много денег…
Они замолкают и погружаются в свои мысли. Каждый думает о чём-то своём, но оба мгновенно обращают внимание на шум, который идёт сверху. Руки одновременно удобнее перехватывают оружие, пальцы с силой впиваются в рукоять катаны и автомат. Неизвестно почему, но сейчас им стало не по себе. Они не раз наблюдали за посадкой других кораблей, в этом не было ничего удивительно. Но… В этот раз они чего-то испугались.
— Нам надо убрать оружие, а то мало ли что люди подумают… — шипит Бьянки, стараясь расслабить пальцы и не выглядеть такой напряжённой. Что это с ними сейчас?
— Ты права… — шёпотом отвечает юноша, чуть расслабив пальцы на катане, но при этом крепко держа ножны.
Бьянки не рискует взглянуть вверх, а наоборот глубже отходит внутрь корабля. Такеши так же остаётся в самом верху трапа, стараясь не выглядеть слишком напряжённо. Он поправляет маску на лице и хмуро осматривает место, куда предположительно собирается приземлиться корабль. Это где-то в 400 метрах от них, что ему совершенно не нравится. Их корабль явно привлекает внимание из-за своего особого вида и тёмного материала. Ямамото вздыхает, привалившись плечом к краю стены, поднимает голову и наблюдает, как другой тёмный корабль — больше их собственного — медленно опускается на площадь. За эти полгода они ещё ни разу не встречались с такими большими кораблями, поэтому он не удивится, если оттуда выйдет босс какой-нибудь семьи. Хотя, как же этого не хочется, ой, как не хочется. Было бы прекрасно, если бы это было просто грузовое судно.
— Какой там герб? — негромко интересуется девушка, продолжая стоять напротив входа, но не выходить вперёд. Наоборот, она с силой сжимает пальцы на рукоятке и накладке, готовая выстрелить в любой момент. Она начинает сама себя бояться, потому что не может понять, откуда взялся этот непонятный страх. Только не использовать пламя… Только не использовать…
— Это…
Голос у юноши безразличный. Но вот только Бьянки замечает, как дождь чуть выдвигает катану из ножен, совсем незаметно, но девушка это видит. Она медленно сползает на пол, по стене, но не для того, чтобы свалиться в обморок. Наоборот, чтобы принять обманчиво-расслабленную позу. Она готова выстрелить во врага в любой момент. Она снимает предохранитель и поправляет маску, чтобы та не лезла в глаза.
На свободное место приземляется тёмный большой корабль. Такеши прищуривается, осматривая его, и тут же облегчённо выдыхает. Это просто какой-то чёрный металл — не тёмная материя. Как оказалось, он и Чикуса прекрасно определяют, где она, а где подделка. Так уж вышло, что однажды кто-то пытался доказать на рынке, что нашёл настоящую тёмную материю, которую всё никак не могут изучить и добыть. Чикуса только в тот момент понял, что от их корабля идут почти неощутимые вибрации, которые могут почувствовать только он и Ямамото. Ребята были обескуражены таким новым открытием, быстро забыв про ту нелепую ситуацию и того лжеца.
Поэтому сейчас, смотря на этот корабль, Такеши понимает, что волноваться не стоит. Почти… Потому что мало кто делает тёмные машины: больше предпочитают особый серебряный металл. Но вот проходит минута, пять и ещё несколько, но никто не выходит из корабля. И дождь с ураганом понимают, что это их прекрасный шанс. Если ребята быстро вернутся, то они не встретятся с теми, из-за кого у них появился этот непонятный страх. Лишь бы они как можно быстрее там управились…
Раздаётся непонятный звук, и Такеши замечает, что кто-то начинает выходить из корабля. Он продолжает стоять на месте, только сильнее натягивает капюшон и поправляет маску, не сводя взгляда с людей. На них совсем не обращают внимания, что даёт небольшую надежду на то, что всё обойдётся без приключений. Бьянки же продолжает сидеть на полу, не обращая внимания, что даже для неё он холодный.
— Сколько там людей? — совсем тихо спрашивает она, но создаётся такое ощущение, что её шёпот разносится по всему коридору нижнего этажа.
— Около пятнадцати.
— Тц, если вдруг что-то произойдёт, то мы не справимся без жертв с их стороны… — негодует девушка, облизывая пересохшие губы.
— Будем просто надеяться на лучшее… — таким же шёпотом отвечает Такеши.
Тсуна вздрагивает. Его сердце будто на секунду замерло, а потом продолжило свой ход. Он мимолётно оглянулся в сторону выхода на улицу. Правда, его не было видно из-за людей, которых сегодня здесь было неимоверно много.
— Что-то случилось, Капитан? — спрашивает Хаято, поправляя маску на лице.
— Нет, просто показалось. Давай заканчивать здесь дела и возвращаться обратно, — в ответ Тсуна получает утвердительный кивок.
Они направляются вдоль ряда с прилавками в поисках своих ребят. Киоко и Чикуса скоро находятся возле палатки со свежими фруктами. По ярко выраженному запаху, ребята сделали вывод, что привезли их совсем недавно. Хаято что-то шепчет дождю, и они вчетвером уже уходят, надеясь по пути встретить Кена и Хару. Тех они обнаруживают уже на подходе к концу улицы. Улыбка Миуры угадывается даже сквозь плотную маску: девушка держит в руках небольшую деревянную коробку, набитую всякими железяками, как про себя назвала их Киоко.
— Почему так срочно уходим? — интересуется Хару, позволяя Сасагаве поправить маску на её лице.
— Предчувствие.
Ребята с прищуром смотрят на капитана: не ясно, какое именно это предчувствие. Плохое или хорошее. Тем не менее, они продолжают идти в сторону посадочной площади, почти не разговаривая. Больше, скорее из-за неудобства и неуверенности в своих языковых способностях. Эти чувства испытывают девушки, Тсунаёши в отличие от них разговаривает на итальянском языке более уверенно благодаря частым переговорам насчёт работы.
— Лауро! — раздаётся крик, и ребята вздрагивают. Но не от испуга, а от неожиданности.
Савада поворачивается и облегчённо выдыхает, когда к нему подбегает девушка с несколькими бумагами.
— Что-то случилось, Агата? — вежливо интересуется он, не замечая, как Киоко за его спиной, сощурившись, смотрит на девушку в черно-синем костюме.
— Да, — переводя дыхание, произносит девушка. — Мать совсем забыла отдать тебе это. Тут есть некоторая информация по тому металлу, который вы должны привезти. И ещё дополнительная работа, естественно с дополнительной оплатой.
Юноша принимает бумаги, бегло пробегая по тексту, которым он более детально займётся на корабле.
— Спасибо.
— Да не за что. Буду рада вас видеть, когда вы вернётесь. Ладно, я побежала!
Девушка, быстро попрощавшись, бегом покидает их, видимо, спеша по другим делам.
— Что там? — спрашивает Хаято и берёт бумаги у капитана. — О, а тут неплохая дополнительная работка есть. Надо будет взяться за неё.
— Не сложная? — интересуется Хару, когда они продолжают путь к короблю.
— Вроде нет. В любом случае, хотя бы попытаемся взяться за неё.
— Давайте, уже на корабле обсудим дальнейшие планы. К тому же нам надо будет ещё разобрать покупки, — произносит Тсунаёши, а потом негромко обращается к Хару. — Ты взяла мало механизмов. Вам точно хватит?
— Да. Не думаю, что мы сразу же приступим к сборке. Сначала составим новые чертежи, а там уже будем думать, что нам необходимо. А это я взяла для образца, хотя они тоже могут пригодиться.
— То есть, вы ещё не скоро сделаете себе новые протезы? — совсем шёпотом интересуется Киоко. Она даже не замечает, как практически без ошибок говорит на итальянском.
— Получается, что так…
За разговором они и не замечают, как подходят к площади. Тсуна тут же хмурится, когда они оказываются у своего корабля. Возле него стоит ещё один, намного больше их собственного.
— Не нравится мне это… — шипит Кен, натягивая маску повыше, и забирает у девушек вещи. Он стремительно движется вперёд.
— Девочки, идите за ним… — негромко произносит Тсунаёши, напряжённо смотря на корабль. Он не понимает, откуда вдруг взялось это неприятное чувство в груди. — Живо…
Киоко и Хару вздрагивают. Они понимают: раз их капитан так обеспокоен, значит им лучше поторопиться. Девочки быстро догоняют Кена, оставляя парней позади себя.
— Чей это корабль? — негодующе шепчет Хаято, пытаясь увидеть герб. Но он замечает кое-что другое.
Кен вдруг останавливается, не дойдя до трапа. Он ошарашено смотрит в сторону неизвестного корабля, что-то говорит девушкам, и те чуть ли не бегом заходят на корабль.
Тсуна, Хаято и Чикуса идут размеренным шагом, проходя мимо корабля, возле которого стоят люди. Они сразу же обращают на троицу внимание.
— Поторопимся… — негромко произносит капитан, ускоряя шаг, а потом вдруг замирает. Перед его глазами герб, изображённый на неизвестном корабле.
Пульс зашкаливает, а в глазах почти плывёт, но юноша Тсуна отчётливо различает пулю посередине эмблемы, скрещённые ружья и ракушку с крыльями. Не хватает лишь надписи. Тогда бы он точно упал на металл под ногами. И что самое ужасное, их реакцию на герб корабля замечают те люди, в лица которых они и не вглядывались.
— Живо на корабль. Немедленно! — грозно шипит Тсуна, пытаясь успокоить дыхание.
Хаято и Чикуса только собираются двинуться с места, как со стороны чужого корабля раздаётся яростный крик.
— А ну, стоять на месте! — очень знакомый голос…
А дальше всё происходит за считанные секунды. Вещи из рук падают, ударяясь о металл. Ребята, попытавшись сдвинуться с места, застывают: к горлу их капитана приставлен клинок взрослого мужчины… с белыми волосами.
— Отойдите от нашего капитана, — со злостью произносит Такеши, сбегая по трапу и откидывая ножны в сторону. Он сжимает в руке катану. Тот, кто угрожает жизни Тсунаёши, ему известен слишком хорошо.
Не проходит и секунды, как к виску того беловолосого мужчины приставлено дуло автомата. И Кену плевать, что другие люди ошарашено смотрят на него, не понимая, откуда он взялся. Сейчас на всё плевать.
— Вам сказали: убрать оружие, — почти рычит юноша.
— Не хватало, чтобы мне ещё мальчишки указывали, — недовольно произносит мужчина. От его голоса Такеши вздрагивает, но направляет катану на врага. Что раньше, что сейчас — ничего не меняется.
Тсуна же замер, смотря на мужчину. Он понимает, что шанса на побег у них нет. И сейчас будут большие проблемы. Потому что он уверен… Скуало с большой вероятностью может узнать его только по глазам.
— Чем обязан? — произносит он, внимательно следя за лезвием меча, что направлено на него.
— Ты… — шепчет мужчина, будто увидел перед собой призрака, а потом сканирует взглядом остальных ребят, не теряя концентрации на шатене.
— Скуало, что там произошло? — раздаётся мужской голос с трапа другого корабля, и тут Тсунаёши почти готов упасть на землю. Чикуса достаёт из рукава кинжал, а Хаято очень старается сдержаться и не подорвать тут всё вокруг своим пламенем.
— Думал, что это те самые ублюдки, что стащили наши разработки во Флоренции… — он продолжает держать меч, отмечая в глазах напротив растерянность. — Но ошибся.
— Хорошо, что понял это до того, как их убил, — к ним подходит юноша пятнадцати-шестнадцати лет в типичном космическом костюме, который носят только представители семей. Савада пару раз видел таких людей. Тсуна не понимает, что тут вообще происходит. Однако сразу же узнаёт этот дьявольский взгляд. Реборн.
— Ну, раз вы ошиблись, может, тогда отпустите нас? — произносит Хаято, подходя ближе. Внутри него всё трясётся от страха. Похоже, их лимит удачи исчерпан, раз тут корабль Вонголы, а прямо перед ними Скуало и Реборн.
— Ну ты только глянь на них, — с усмешкой произносит мечник, игнорируя вопрос. Он делает шаг назад, медленно опуская меч. Тсуну пробирает мелкая дрожь, потому что… Ну, не может же быть такого, чтобы им сейчас очень повезло. Тем более, когда тут Реборн. — Я не помню, чтобы такой корабль выпускали с Земли, а таких ребят и подавно.
Взгляд киллера перемещается с одного юноши на другого, а после, обернувшись назад и удостоверившись в том, что остальная часть команды поднялась на борт, подходит ближе, смотря в карие глаза.
— У меня лишь один вопрос… — замолкает брюнет. — Каким образом?
Дыхание у всех пятерых на мгновение прерывается, а после Кен шипит, так и не убрав дуло с прицела.
— Что «каким образом»?
Если у них есть хотя бы маленький шанс исправить ситуацию и выйти сухими из воды, они попытаются. Но, похоже, сегодня им действительно не везёт.
— Вы стоите тут. Или мне назвать имя каждого, чтобы вы ответили? — грозно произносит брюнет, смотря на Тсунаёши. И Тсуна понимает, что уже бессмысленно оправдываться. Им не повезло. Впервые за долгое время. И на самом деле, это просто отвратительное ощущение.
— Слишком долгая история, Реборн… — на японском произносит Савада, понимая, что сейчас в очередной раз будет решаться их судьба. А может, это и к лучшему.
— Тсуна… — негромко обращается киллер. Скуало каким-то нечитаемым взглядом осматривает каждого мальчишку. — Ты всё-таки выжил.
Шатен не двигается, тоже рассматривая повзрослевшего мужчину и Реборна, который неожиданно стал подростком. У него опять появляется огромное количество вопросов, на которые бы он хотел получить ответы.
— К чему только этот маскарад? — наконец, разрывает тишину киллер, продолжая общаться на японском, удивительно, что он его ещё помнит.
— Ну, — задумывается юноша, чтобы ответить. Хотя сама ситуация, что они стоят и разговаривают практически посреди площади, несколько напрягает. — Безопасность превыше всего. Мы подумали, что за такое время нас могли и не забыть.
— Может, хоть маски снимете?
— Прямо здесь? — удивляется Тсуна, но не спешит двигаться. Краем глаза он отмечает, что Кен всё-таки опустил оружие, а вот Такеши всё ещё стоит с катаной наготове.
— Вы в капюшонах, к тому же, на самом деле не все помнят вас. Точнее сказать, про вас уже и забыли, отчаявшись найти, — произносит Реборн, внимательно следя за реакцией ребят.
— С чего вообще такая уверенность, что это мы? — спрашивает небо.
— Думаешь, я твоё пламя забыл, дурень? — прищуривается киллер, выглядя оскорблённым. — Так что прекращай противиться.
— С чего мне тебе доверять? — Тсуна старается выровнять голос, но понимает, что это у него совсем не получается. А ещё он не понимает себя. Потому что его интуиция не кричит об опасности, а, наоборот, реагирует на происходящее спокойно. Савада ощущает, что не стоит так ерепениться, но не может по-другому
— А он за эти десять лет поумнел, — усмехается мечник Варии.
— Не за десять лет, — твёрдо произносит Такеши, подходя ближе.
Наступает тишина, в течении которой одна сторона пытается понять, что именно подразумевал Ямамото, а другая, что же им всё-таки ответить. И стоит ли вообще? Тсуна на мгновение прикрывает глаза, пытаясь понять, что же он чувствует на самом деле. К своему удивлению он понимает, что от страха ничего не осталось. Наоборот, внутри разливается спокойствие, которое будто шепчет, что теперь бояться нечего. И юноша не понимает, почему тогда вообще появился тот дикий страх, если сейчас интуиция реагирует на всё происходящее чуть ли не радостно.
Тсунаёши тяжело вздыхает, привлекая внимание остальных, и тянется рукой к маске. Хаято, не дыша, испуганно смотрит на капитана. Савада медленно опускает ткань на подбородок, открывая своё лицо, и смотрит на мужчин напротив. Реборн замирает, внимательно смотря на подростка, пока Скуало хмыкает, продолжая рассматривать детей, заостряя своё внимание на Такеши. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, кто в этой команде может владеть мечом.
— Ха, ты что, открыл секрет вечной молодости? — со смешком интересуется киллер, понимая, что юноша перед ним почти не изменился внешне. Да, он вытянулся, немного подрос, но не так, как должен был за десять лет.
— Нет же… Это… долгая история, — вздыхает небо, внимательно смотря по сторонам, надеясь, что на них никто особо не будет пялиться.
— Ну, времени у нас достаточно, чтобы поговорить, — усмехается Реборн, кивая головой в сторону, будто предлагая пройтись. Тсуна прищуривает глаза и, бросив ребятам, чтобы те не волновались, идёт следом. Хаято остаётся на месте. Он думает, что на крайний случай у его капитана есть пламя. Супер сильное пламя, противостоять которому невозможно.
— А я смотрю, ты не забросил это дело, — обращается к Такеши мужчина, осматривая подростка с ног до головы.
— Ну, как видишь, нет, — пожимает плечами юноша, расслабляясь. Раз Тсуна доверился им, значит, ничего сверхопасного произойти не должно…
Тсуна понимает, что они направляются к краю площади. С одной стороны, он хочет побеспокоиться о том, что сейчас происходит, но интуиция не даёт, а с другой, он знает, что так будет безопасней. Есть вероятность, что их вообще никто не увидит. Он идёт позади Реборна, смотря ему в спину. Всё-таки Савада не смог отринуть мысли о том, как же его бывший репетитор смог так измениться.
— Почему ты вырос? — всё-таки не сдерживается юноша.
— М? — на мгновение брюнет поворачивается назад, а после расслабленно продолжает. — После того, как упал метеорит, по Земле прошла волна землетрясений. Соски аркобалено чуть не разрушились, потеряв связь с кольцами Вонголы.
— А какая между ними связь? — интересуется Тсуна, пытаясь разобраться в ситуации.
— Ну, это что-то наподобие гаранта равновесия в мире: кольца Вонголы, соски аркобалено и ещё одни кольца, — киллер вздыхает. — Все аркобалено чуть не погибли, но соски удалось остановить от саморазрушения. Потом мы поняли, что вы должны были выжить. Но вас не удалось спасти. Не позволяла та белая аномалия.
И тут Савада задумывается, что было бы, если они бы слишком часто использовали своё пламя с кольцами, когда то уже подверглось эволюции из-за пыли. Ведь они отложили кольца в сторону, когда поняли, что их сила возросла. Возможно, если бы они поступили по-другому, то это привело бы к всемирной катастрофе похлеще падения метеорита. Хотя, Тсуна и не совсем понимает, почему от нескольких колец держится весь мир. Но поверить в такое не трудно. Учитывая, через что они прошли, такое открытие почти даже и не удивляет. Кто знает, сколько ещё абсурдного кроется в этой вселенной.
— Поэтому соски аркобалено были на некоторое время выведенные из строя. А когда всё восстановилось, оказалось, что мы начинаем расти.
— И что с тобой будет дальше? — интересуется юноша, медленно шагая за киллером.
— Пока неизвестно. Но остальные аркобалено ещё живы, поэтому можно жить спокойно, — негромко отвечает брюнет. Тихим голосом он продолжает. — И всё-таки я удивлён, что ты жив. Что там с вами произошло?
Савада молчит, не зная, как объяснить ситуацию, через которую они прошли. Он даже не представляет, с чего начать. Но он понимает одно: некоторые детали ему придётся опустить. Как бы эта встреча не была приятна, он не собирается выдавать о себе все данные. Кажется, что за эти полтора года он обзавёлся осторожностью и лёгкой паранойей. Хотя придётся говорить и правду, чтобы пояснить некоторые странности в них.
— Это трудно объяснить… — он тяжело вздыхает. — Ровно в той ситуации, когда вы не могли добраться до нас, мы не могли выбраться оттуда.
— И всё же ты сейчас здесь. Значит, у вас это как-то получилось, — логически рассуждает Реборн.
И тут Тсуна понимает проблему этого разговора. Сказать, что прошло десять лет, но они не изменились, будет очень странной ложью, а сказать, что прошло только полтора года, а они умудрились построить космический корабль и вылететь с Земли, будет звучать слишком пугающе… Вот и решать ему теперь самому, потому что интуиция вообще замолчала и никак не реагирует на происходящее.
— На самом деле, та аномалия, про которую ты сказал… — он решается утаить некоторые детали, о которых, возможно, Реборн уже знает сам. — Похоже, исказила время… Мы прожили не десять лет, а всего лишь один год, плюс ещё полгода в космосе…
Кажется, киллер удивлён, потому что он останавливается и, повернувшись назад, опять осматривает юношу. К нему приходит понимание, что последние слова — чистая правда.
— Кто ещё с вами на корабле? — интересуется он, и Тсуна понимает, что если мужчина что-то и подозревает, то не спешит об этом говорить.
— Всё Десятое поколение, Киоко-чан, Хару-чан, Бьянки-сан, Фуута с И-Пин и ребята из Кокуе-Ленда…
— Вы с последними подружились? — почти удивляется Реборн.
— Даа… — тянет юноша и всё-таки решается опять сказать правду. — Дело в том… Что мы единственные, кто выжил… Остальные люди погибли… И поначалу у нас не было выбора…
— Твоя мать…
— Мертва… — рвано выдыхает Тсуна. — Ударилась головой во время землетрясения… Остальные люди так же умерли примерно в то время.
Эмоции на лице киллера невозможно понять, но Савада представляет, что должен чувствовать Реборн — непонимание, удивление и подозрение. Им тогда слишком повезло.
— Вы, получается, тогда нашли будущую базу?
— Ты имеешь в виду дом с огромным тренировочным залом в подвале и оружием? — уточняет небо. — Да, мы его нашли и жили там.
— Насколько я знаю, там были особые чертежи, которые должны были переслать в Италию. Где они?
— У нас. Мы ими воспользовались, — Реборн от услышанных слов округляет глаза, и Тсуна спешит пояснить. — Кое-кому из нас не повезло. И нам пришлось это изучать. Ну, точнее Хаято, Кёя и Хару-чан этим занимаются и сейчас.
По Реборну видно, что он несколько теряется из-за полученной информации. И Тсуна прекрасно понимает почему. Во-первых, он назвал всех по имени, особенно Хибари, с которым отношения до катастрофы были не самые лучшие. А во-вторых, эта троица действительно своеобразна. До падения метеорита невозможно было и представить, что эти три человека могут находиться в одной комнате и не прибить друг друга. Но они все очень сильно изменились, поэтому для Тсунаёши уже нет ничего странного в этой компании. Хах, это же Реборн не знает, что теперь и Киоко с Хару умеют стрелять. Но про это лучше промолчать. Про мутации и диких собак лучше даже не заикаться…
— Что с твоим пламенем? Я чувствую, что оно такое же, что и раньше, но что-то с ним не так…
«Конечно, не так» думает Тсуна, размышляя, что об эволюции пламени ему лучше промолчать, потому что неизвестно, что произойдёт, когда Реборн узнает об этом. Он хочет молчать, а интуиция будто шепчет, что это бесполезно.
— Оно изменилось, не так ли?
Реборн понимает такое недоверие со стороны юноши, но он и так о многом не спрашивает. Он рад и тому, что тот жив. Как бы то ни было, но после падения метеорита он был одним из тех, кто первым заговорил про спасательные операции. Которые провалились… И поэтому сейчас мужчина на самом деле волнуется за этого ребёнка, потому что если с его пламенем что-то не так, это может угрожать его жизни. А терять этого мальчишку не хочется. Он до сих пор еле верит тому, что его бывший ученик стоит перед ним. Живой и невредимый. Но уже совершенно другой. Даже если они и прожили всего лишь один год на Земле, то выросли морально явно на несколько лет больше.
— Да, изменилось… Это непросто… — юноша почти мнётся с ответом, не зная, что же ответить. Интуиция продолжает шептать, что скрывать бесполезно. Реборн сам видит, что что-то не так. И обмануть сейчас его не получится.
— Оно стало сильнее? — выдаёт самую логичную версию киллер.
— И это тоже, — нервно выдыхает небо и отводит глаза. — Оно изменило свойства. У кого-то полностью, а кому-то повезло немного управлять старым пламенем.
— Мне наши люди быстро сказали, что один из твоих ребят появился внезапно. Это новая особенность солнца?
— Почти. Рёхей и Кен теперь просто очень быстро перемещаются… — тихо говорит Тсуна, надеясь, что рядом никого нет, и никто об этом не узнает. Хотя они и говорят на японском, но он всё равно волнуется.
— И насколько быстрая?
— Скорость света.
Реборн замирает, пытаясь принять те слова, что произносит подросток. Он точно не врёт, но представить, что двое ребят с пламенем солнца могут перемещаться со скоростью, равной свету… Это просто невообразимо. Насколько же эти дети стали сильны, пусть, похоже, и не совсем по своей воле.
— А твоё пламя?
— Небо… Знаешь такое явление как взрыв сверхновой…?
Киллер думает, что он ослышался. Но всё оказывается верно. У этого ребёнка пламя обладает одним из самых страшных явлений во вселенной. И если он постарается, то наверняка сможет уничтожить целую планету. Жизни этих ребят ничего не угрожает… Они сами угрожают другим.
— Мы почти не пользуемся пламенем. За исключением Кена, Рёхея и Хром-чан, которая постоянно тренируется.
— Хром… — начинает Реборн, немного хмурясь. — Как она выжила без Мукуро?
— Ей помогал Кен, а потом она научилась справляться сама.
Тсуна промолчит про тот факт, что комбинация тумана и солнца дала реакцию, благодаря которой девушка восстановила свои органы.
— Кстати… А что с Мукуро? — не то чтобы его сильно волновала судьба этого человека, но он думает, что ребятам надо узнать, что же всё-таки произошло с туманом. Кен и Чикуса прошли с этим человеком немалый путь, и им наверняка интересно. Хотя они и сказали не так давно, что сейчас они готовы следовать только за ним — за Тсунаёши.
— Его выпустили из тюрьмы, когда пытались вас спасти, в надежде на то, что он сможет добраться до Хром, а там и до остальных. А сейчас он работает на Вонголу под строгим присмотром Вендиче. Если честно… Мне показалось, что он был разбит тем, что не смог добраться до вас.
Тсуна смутно представляет такого тумана, но не стоит забывать, что тот просто человек, и, возможно, тогда он действительно потерял последних дорогих ему людей… Дорогих людей…
— Реборн… Что с отцом…? — он опускает голову, смотря на металл под ногами. Он боится правды. Жутко боится.
Раздаётся звук шагов и на плечо шатену опускается рука.
— Он жив. Но не покидает Землю…
А Тсунаёши кроет. Сердце сжимается, а сам он начинает трястись. Его отец жив. Жив. А в голове проносится труп матери, он так мало по ней скорбел, тогда было совсем не до этого. А сейчас его будто прорывает. Из глаз начинают литься слёзы, а сам он заходится во всхлипах и рыданиях. Его трясёт, и такое ощущение, будто он упадёт вниз. Не на металл, а куда-то в тёмную пропасть космоса. Он почти не замечает, как чужие руки обнимают его, но от этого становится немного легче. Он всё ещё продолжает плакать, но теперь пытается успокоиться и вернуть сознанию прежнюю ясность.
— Как он? — тихий шёпот разбавляют всхлипы.
— Скверно. После понимания того, что вас невозможно спасти, он совсем стал плох. Но за последние пару лет более менее оклемался. Продолжает работать в CEDEF, старается не вспоминать о прошлом… Он очень горевал по тебе и жене…
Тсуна едва сдерживается, чтобы опять не разрыдаться. Он держится, хотя всё внутри него трясётся из-за боли и облегчения. Его отец жив. Но никогда не узнает о живом сыне.
Несколько минут проходят в тишине. Тсуна пытается прийти в себя, находясь в чужих руках. За эти полтора года он ни разу так не плакал, поэтому, похоже, сегодня все эмоции вышли наружу, открывая израненное сердце. И Савада думает, что, возможно, это даже лучше, что никто из команды не видел его таким. Они точно начали бы переживать, а потом и сами погрузились бы в нерадостное прошлое. Надо поменять тему разговора…
— А ты работаешь на Вонголу, я смотрю…? — отстраняясь, задаёт вопрос юноша. Он не смотрит в глаза бывшего репетитора.
— Ну, это в космосе можно в одиночку справляться, а на Земле почти все разбросаны по семьям. Мне не оставалось другого выбора, кроме как пойти в Вонголу.
Тсуна пытается придумать темы для разговора и вспоминает об И-Пин.
— Учитель И-Пин, что с ним?
— Фонг? То же, что и с остальными аркобалено: подрос. Но мы почти не общаемся, так что не могу много рассказать. Но, насколько я понимаю, он тоже скорбел по своей ученице.
— Вы думали, что мы мертвы? — нервным шёпотом спрашивает юноша.
— Большая часть да, но кто-то так и не смог определиться. Мертвы вы там за аномалией или же живы.
— А ты…? — почему ему любопытно, что же чувствовал его бывший репетитор.
— Я так и не смог понять, потому что постоянно жалел, что в то утро не обратил большего внимания на твоё странное поведение…
Тсуна едва улыбается, прикрыв глаза, и перебивает мужчину.
— А какая разница-то, Реборн? Ты бы всё равно не узнал, что упадёт метеорит. Ничего бы не изменилось… Но, возможно, благодаря тому, что ты покинул Японию, ты смог выжить…
— Много умничаешь, малец, — усмехается Реборн, смотря на своего повзрослевшего ученика.
— Ну, я теперь капитан, мне можно, — почти без стеснения признаётся юноша.
— Я не сомневался. В тебе был потенциал, ещё тогда, а за всё время ты лишь вырос в этом плане. И, похоже, ты неплохой капитан, раз у тебя в команде ребята не пытаются прибить друг друга.
Усмешка киллера заставляет подростка почувствовать что-то неясное в груди. Будто его хвалят и гордятся тем, что он смог преодолеть трудности…
— Что вы собираетесь делать дальше?
Интересуется Реборн, и Тсуна жутко благодарен тому, что тот не спрашивает про корабль, про остальных ребят. Не устраивает допрос, а просто интересуется их жизнью. Но… Действительно, что дальше?
— Ну, мы работаем в пунктах, собираемся улучшать корабль, а больше… Нам и не нужно. Нам и так нормально.
— Вам нужна свобода, — вместо него произносит киллер. — Да, вам лучше не влезать в семьи. Ваше существование должно остаться тайной для всех.
— Да… Я надеюсь, что ты ничего не расскажешь отцу… Но Реборн… — он переводит дыхание. — Могу я тебя кое о чём попросить?
Мужчина кивает, уже зная, какая будет просьба у этого ребёнка.
— Пригляди за отцом… Я не могу этого сделать, но…
— Не волнуйся, — успокаивает его Реборн. — Всё будет в порядке.
Тсуна нервно выдыхает, понимая, что весь этот разговор вытянул из него все силы. Но в голове крутится ещё одна идея, которая не хочет его покидать. И он, наверное, так и поступит…
— Нам пора возвращаться.
Негромко вырывает его из мыслей брюнет. Савада только кивает и опять следует за киллером, натянув на лицо маску. Они идут молча, думая о той информации, что получили друг от друга. И Тсуна понимает, что всё-таки один вопрос у него есть.
— А как так вышло, что вы за десять лет так многого достигли?
— Верде, один из аркобалено, сумасшедший учёный, после появления аномалии, чуть ли не весь мир перевернул. И естественно наука начала быстро развиваться из-за его исследований. И то мне кажется, что он не обо всём рассказал и не все данные выдал. Так что неизвестно, что он там скрывает, — недовольно произносит Реборн.
— Точно! — быстро вспомнив, негромко восклицает юноша. — А кто сейчас правит Вонголой?
— Пять лет назад Ноно сдал пост другому человеку, и семья пока держится на вершине. Хотя, учитывая, что Верде всё чаще заикается о мысли, чтобы присоединиться именно к нам, то, возможно, Вонгола удержит власть ещё с десяток лет.
— Вот как…
Вскоре показывается их корабль, возле которого всё так же стоят ребята, но только Такеши разговаривает со Скуало.
— А я смотрю, Вария всё ещё подчиняется вам, — негромко произносит Тсуна.
— Да, но их даже почти не уговаривали. Им просто нужно быть ближе к власти, поэтому они ещё с нами.
На них тут же обращают внимание, и Хаято облегчённо выдыхает.
— Ну, наконец. Я уже переживать начал.
— Всё нормально, — улыбается сквозь маску небо, успокаивая своего урагана.
— Тсуна-кун, — только сейчас он замечает, что со стороны рынка возвращаются Киоко и Чикуса. — Пока вы там болтали, мы отошли ненадолго.
— Что-то прикупили?
— Ага, я всё-таки кое-что забыла.
Девушка смотрит на мужчин, чуть щуря глаза. Раз их капитан расслаблен, значит им действительно не о чём волноваться.
— Нам уже пора возвращаться на борт, Тсуна, — обращается к юноше Реборн. Савада вздрагивает и тут же отвечает.
— Подожди пару минут…
Киллер не успевает понять, что имеет в виду шатен, как тот срывается с места, забегая на свой корабль. Хаято и Такеши смотрят вслед капитану, и почему-то понимают, за чем пошёл Тсуна.
— Как корабль-то назвали? — интересуется Реборн, чтобы прервать тишину.
— Libertà… — отвечает Хаято, и удивляется тому, как быстро возвращается его небо.
В руках юноша держит деревянную шкатулку. Вся его команда понимает, что там. Кажется, Реборн тоже.
— Нам это больше не нужно… — произносит небо, протягивая вещь своему бывшему репетитору.
— И как ты представляешь возвращение колец обратно в семью? — со скептицизмом спрашивает Скуало.
— Как угодно. Но нам они не нужны… Семье уж точно они пригодятся больше… — негромко отвечает Тсуна, смотря на шкатулку.
В ней всего лишь семь колец, связывающих его и остальных членов команды с прошлым. С прошлым, с которым пора попрощаться окончательно. И Реборн тоже это понимает. Кольца — последнее препятствие для свободы этих детей в космосе. В конце концов, он сможет что-то придумать с ними. Потому что Тсуна прав: кольца нужны семье.
— Что теперь с вами будет? — спрашивает киллер, сжимая в руке небольшую шкатулку.
— С нами? — переспрашивает Савада. — Ничего. Мы всего лишь команда-одиночка, которая выживает в космосе сама.
Скуало хмыкает, а после, развернувшись, направляется в сторону своего корабля, перед этим кивнув Такеши.
— Мы ещё встретимся? — едва слышно спрашивает Тсуна, ощущая как на плечо ложиться девчачья ладонь, поддерживая его.
— Конечно, малец.
Реборн разворачивается, направляясь к своему кораблю. Лишь перед тем, как подняться по трапу, он, слабо улыбаясь, кивает бывшему ученику. Тсуна прикусывает губу, понимая, что теперь они окончательно стали свободными. Ему ещё предстоит поведать ребятам о том, что ему рассказал Реборн. Им надо опять выполнять работу. И он надеется, что ещё встретится со своим бывшим учителем.
— Нам тоже пора улетать, капитан, — негромко обращается к нему Хаято.
Он кивает и, перед тем как развернуться в сторону своего корабля, бросает взгляд на чужой корабль, вспоминая недавний вопрос.
«Что теперь будет с вами?»
Он слабо улыбается и мысленно отвечает, а после идёт к своему кораблю. Его встречает Бьянки, недовольная тем фактом, что у неё мало того, что отняли автомат, так ещё и запретили покидать судно.
Что с вами будет?
Непокорные звёзды запомнят нас.
|Конец|
Последние комментарии
1 день 7 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 23 часов назад
3 дней 10 часов назад