История Гермионы [СИ, Истории 1-7] [Кира Алиевна Измайлова] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Измайлова Кира ИСТОРИЯ ГЕРМИОНЫ
Пролог
— Привет, — говорю я себе и киваю в ответ. — Что-то страшное грядет? — Да, — отвечаю я и смотрю на часы, обычные механические часы, потому что электронные в Хогвартсе не работают. — У нас полчаса, иначе меня хватятся. Записать не успела, так что запоминай. Я киваю и все равно беру в руки карандаш — по ключевым словам потом легче вспомнить… хотя я и так на память не жалуюсь, она у меня тренированная. За столько-то лет я выучилась сходу запоминать, что угодно, а рассортировать можно позже. — Понедельник, ровно в четыре вечера, — говорю я, — обязательно подойди к портрету Полной дамы, иначе потом придется бегать по всему замку. Дальше… Полчаса истекают очень быстро, и я исчезаю. А я смотрю на быстрые карандашные пометки, дописываю то, что непременно нужно сделать, и думаю, во что всё это может вылиться. Впрочем, нет, не думаю. Если бы своими действиями я могла спровоцировать мировой катаклизм, он давно бы уже случился. А может, уже случился, только я этого не заметила, да и не могла заметить.Часть 1 Гермиона Грейнджер и Техника безопасности
1
Все началось на третьем курсе, когда… Нет, не так. Началось все намного раньше, в тот день, когда мы узнали о том, что я — волшебница. Со мной время от времени происходили странные вещи, но я так к этому привыкла, что не обращала внимания. Родители кое-что подмечали, но если это случалось не при них, я не говорила — зачем им лишний раз волноваться? В кино такое часто показывают, но мама страшно не любила «всякие выдумки», и папа покупал мне книжки тайком, а потом мы вместе читали их: сперва сказки, а потом и научную фантастику. Это мне нравилось намного больше историй про всяких домовиков и драконов, и мама относилась к таким вещам спокойнее, потому что три страницы описания какого-нибудь космического двигателя — это все-таки наука (пускай даже сейчас такие вещи невозможны!), а не глупые фантазии. Я тоже считала, что маленьким девочкам еще простительно мечтать о принцах и прекрасных домовиках, но я-то уже большая! Намного интереснее читать про космос, про новые исследования — вот хоть в медицине! Каждый год придумывают что-то новое, и я никак не могла определиться, чему хочу учиться больше — физике, химии, биологии? Но однажды утром сова принесла письмо. Меня приглашали в школу чародейства и волшебства, вот как! Сперва мы, конечно, решили, будто это розыгрыш, но уж больно сложный: сова была дрессированная, вдобавок каким-то образом нашла наш дом, да еще и письмо принесла! Там была приписка — ответить с совой, ну папа ради интереса и прицепил ей на лапу записку, мол, спасибо, но у нас другие планы на образование дочери. Сова не возражала, приняла послание, ухнула и улетела. Да, средь бела дня, что удивительно! А на следующий день на пороге появилась строгая сухопарая дама в очках и в длинном одеянии, представилась профессором МакГонаггал из той самой школы и долго отвечала на вопросы родителей. Мама отказывалась верить в такие бредни, но когда профессор превратилась в кошку у нее на глазах… — В любом случае, — сказала МакГонаггал, — девочке необходимо научиться управлять своим даром. Детские выбросы магии — это нормально, но если в дальнейшем сила начнет возрастать, это может быть опасно и для самой ее обладательницы, и для окружающих. — А почему бы не начинать учить детей пораньше? — тут же спросил папа. — Считается, что до одиннадцати лет волшебный дар еще не достаточно стабилен. — А сейчас, когда у них половое созревание идет полным ходом и гормоны начинают играть, дар особенно стабилен, да-да, — мрачно сказала мама, и строгая профессорша, клянусь, покраснела. — Но вы правы, необученный волшебник, наверно, хуже обезьяны с гранатой, — добавил папа и потрепал меня по голове. — Особенно если начнет что-то сам придумывать и исследовать. Шарахнет — мало никому не покажется. — Именно так, — серьезно сказала МакГонаггал. — Поэтому, с вашего разрешения, я должна проводить девочку за покупками к школе. — Только с нами вместе, — быстро ответила мама. Когда она вот так хмурилась, лучше было ей не возражать. — Я не отпущу дочь неведомо куда с незнакомой женщиной. Но все-таки отпустила… Мне показалось, будто профессор что-то сделала, и родители вдруг стали покладистыми, поспорили еще немного для порядка, а потом все-таки согласились. Папа дал денег — профессор сказала, их можно обменять на волшебные, а если не хватит, школа добавит, — и мы отправились в путь. Телепортация (вернее, аппарация, это так называлось) мне понравилась, хотя с непривычки закружилась голова. В банке работали настоящие гоблины! А вот на Диагон-аллее я как-то задумалась: очень уж она была маленькой. Нет, я видела еще какие-то переулочки с магазинами и заведениями, но туда меня профессор не пустила. И что, это весь торговый квартал? Пара книжных, два больших ателье и несколько поменьше, магазины с волшебными товарами, но… Если честно, мне это напомнило восточный базар — родители брали меня с собой в Египет, я видела. Разве что тут на тебя не выпрыгивали торговцы и не хватали за руки, заманивая в свои лавочки и палатки со всякой дребеденью. И еще — тот базар был намного больше! Там, по-моему, даже верблюда можно было купить, но мы так далеко не ходили, ограничились сувенирами. Правда, я промолчала — зачем обижать человека, который меня будет учить? Может, если волшебников мало, то им и такого квартала хватает. А может, и другие есть. Вот это-то я и решила выяснить, а потому накупила книг столько, что меня за этой стопкой видно не было, хорошо, профессор их уменьшила и сделала легкими — так я смогла засунуть всё в сумку. Она хмурилась, правда, но деньги были папины, и он разрешил мне купить всё, что понадобится. Чем дальше, тем сильнее Диагон-аллея напоминала базарчик. Взять телескопы: ну как из музея, честное слово, ручная работа, что ли? Я спросила, можно ли купить обычный, не профессиональный, конечно, они очень дорогие, но есть и любительские. (У нашего соседа стоит такой на балконе, он может подсказать, где раздобыть подходящий.) И весы тоже! Они же наверняка страшно врут! И почему непременно медные? Медь же окисляется, лучше уж обычные лабораторные взять. Профессор поджала губы, но разрешила. Правда, добавила, что с преподавателями на этот счет я буду объясняться сама. Котлы… ну, наверно, они как-то обработаны, решила я, увидев необходимые ингредиенты для зелий. Потому что если это вот сварить, потом котел не отмоешь, должно быть специальное покрытие! Флаконы — понятно, тоже можно купить у нас, это не какое-то волшебное стекло, я спросила. Одежда… хорошо, будем считать, это вместо лабораторного халата, хотя в мантии я выглядела довольно глупо, а уж шляпа! Только на Хэллоуин ее и надевать… Будем надеяться, в школе не требуют носить ее постоянно. Об этом я уже спрашивать не стала, потому что МакГонаггал явно утомилась от моих бесконечных вопросов. От фамилиара я отказалась: ну где там еще за животным смотреть, самой бы понять, что кругом происходит! А почтовые совы есть в школе, это я заранее выяснила. А волшебная палочка меня быстро выбрала: виноград и сердечная жила дракона, вот как! Меня это удивило: в магазине были сотни палочек, наверняка часть из них с такой же сердцевиной, и… сколько же драконов надо извести ради их изготовления? Даже если они очень большие? Но я опять-таки не стала спрашивать, да мастер Олливандер, наверно, и не сказал бы — секрет фирмы, и всё тут. Потом выясню, решила я, и профессор вернула меня домой. — Билет у вас, — сказала она, выгрузив мои книги, и я на всякий случай проверила, не потеряла ли его. — Мэм, тут написано: «Платформа 9 3/4», но такой на вокзале нет! — Есть, мисс Грейнджер. — А как на нее попасть? Она тяжело вздохнула, но объяснила. Вот хороша бы я была, если бы не додумалась спросить! Поди догадайся, что нужно таранить головой стену… Нет, наверно, там и другие ученики были бы, а вдруг нет? Оставшиеся дни прошли в суматохе: родители заставили меня пройти полное медицинское обследование (потому как неизвестно, что с медициной в этом Хогвартсе), мама складывала вещи (а то МакГонаггал сказала, конечно, что их стирают и чистят какие-то домовики, но запас иметь нужно), аптечку, прочее необходимое (с этих волшебников станется лопухом подтираться и не мыться неделями, как непосредственно выразился папа, а мама подумала и добавила еще несколько упаковок дамских принадлежностей). Хорошо еще, мне хватило денег на чемодан с чарами расширения пространства, а то пришлось бы нанимать верблюжий караван или носильщиков. Конечно, профессор сказала, что ученики живут на всём готовом, но… За границу-то с родителями едешь на пару недель, и то вечно что-то да забудешь! Но там хоть купить можно ту же зубную щетку, а из школы, я уже знала, первокурсников выпускают только на каникулы. А с почтовой совой много не пришлешь… А еще надо было перевести меня на домашнее обучение, потому что волшебство волшебством, а как без нормальной школы? Куда я после этого Хогвартса денусь, если там — это я тоже уже выяснила, почитав учебники, — нет ни математики, ни литературы, ничего, словом, из обычной программы? Только на старших курсах проходят что-то вроде алгебры, но это не обязательный предмет. Кошмар-то какой… Узнав об этом, родители схватились за головы и развили бурную деятельность. В чемодан впихнули еще кипу учебников и тетрадок. И просто книжек — куда я без самых любимых? Наверняка в школьной библиотеке только про волшебство, а я еще Азимова не дочитала… В общем, время до первого сентября пролетело незаметно. Я даже успела попробовать парочку заклинаний, решив, что если меня и засекут, то не отчислят же еще до церемонии распределения? Обошлось… А у меня всё получилось, даже удивительно! Слишком далеко я не полезла, а то так вот сотворишь что-нибудь, а исправить не сможешь… Но вот починить что-то, очистить, перекрасить я могла. Папе, правда, не очень понравился новый оттенок его машины, но мама одобрила. Тем более, на машине ни царапинки не осталось, заблестела, как новенькая! — Веди себя прилично, — сказала мне мама на вокзале. — Учись хорошо и не забывай писать! — Обязательно, — ответила я, и родители меня обняли. Папа, по-моему, прослезился… Шаг — и я на платформе. Паровоз уже стоял под парами, и я забралась в первый попавшийся вагон, все равно в билете не был обозначен номер. Какой-то рослый парень помог затащить чемодан на подножку, я поблагодарила и пошла искать свободное место. Попросилась в итоге в купе к девочкам постарше, села в уголке и решила, что могу услышать что-нибудь интересное. Как же! Они болтали о мальчиках… Ну а расспрашивать я не рискнула. На месте всё увижу.2
Поезд шел и шёл себе, я успела подремать, потом перекусить. У соседок по купе тоже имелись с собой сэндвичи, а у одной, как у меня, термос с чаем, и мы устроили ланч (я даже кое о чем смогла расспросить и немного успокоилась: удобства в школе все-таки имелись). Еще и тележка со сладостями проехала, и я ради интереса купила кое-что попробовать. Ну… не знаю, наши конфеты мне больше нравятся. Наверно, дело вкуса. Потом я вышла в коридор размяться и наткнулась на полного мальчика, который чуть ли не на четвереньках ползал по полу. — Ты что? — спросила я. — Тебе плохо? Позвать кого-нибудь? — Я жабу потерял, — жалобно ответил он и выпрямился. Точно, в списке животных были жабы, но я не думала, что их в самом деле кто-то заводит! — Тревор всё время удирает… — Ну, пойдем, поищем, — сказала я. В самом деле, всё веселее, чем на месте сидеть и слушать болтовню про какого-то Келли и Маркуса. Под такой аккомпанемент даже не почитаешь! — Какого твой Тревор размера? Мальчик показал. — В щель такой не забьется, — вслух подумала я. — Хотя… мог и сплющиться. — Ой, я не представился, — сказал вдруг он. — Я Невилл. — Гермиона, — я пожала протянутую руку. — А ты на каком курсе? — Пока ни на каком, — вздохнул Невилл. — А ты? — И я первый раз еду! — обрадовалась я. — Ну, пойдем искать! Тревор как сквозь пол вагона провалился. — В это купе я уже заходил, — предупредил Невилл, когда я постучала в очередную дверь. — Я помню, как ты спрашиваешь, — тяжело вздохнула я. — Они тебя, наверно, даже не услышали… Внутри оказались двое мальчишек примерно нашего возраста, рыжий и черноволосый, они трескали сладости и болтали. — Привет! — сказала я с порога. — Невилл потерял жабу, мы ее ищем. Не видели? Вот такого размера, темно-бурая… — Мы ж ему уже сказали, что не видели, — ответил рыжий, и я увидела у него в руке палочку. И не удержалась: — Ты колдуешь? Можно посмотреть? Чернявый кивнул, а рыжий занервничал, но все же буркнул: — Ладно… И, взмахнув палочкой, произнес какую-то нелепицу, попытавшись перекрасить ручную крысу в желтый цвет. — А ты уверен, что это правильное заклинание? — спросила я. — Я пробовала кое-что из учебников — я их уже все прочитала, — и у меня получилось. У меня никого волшебников в семье нет, и я так удивилась, когда пришло письмо! Да, кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас? Судя по тому, как они переглянулись, я опять говорила слишком быстро. Папа уверяет, что у меня мысли опережают язык, а потому понять, что я говорю, иногда очень сложно. — Я Рон Уизли, — сказал рыжий. — А я Гарри Поттер, — ответил второй. — Правда? — я сразу вспомнила это имя. — Ничего себе… Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твоё имя упоминается в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Тёмных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке»… — Да? — только и вымолвил Гарри. Судя по всему, он об этом даже не слышал. — Серьезно? Ты не знал? — поразилась я. — Если бы я была на твоём месте, я бы прочитала о себе всё, что можно найти в книгах. Да, вы не знаете, на какой факультет попадёте? Кажется, они не особо хотели со мной общаться, так что после паузы я сказала: — Ладно, мы пойдём искать жабу Невилла. И еще, мне сказали, что пора переодеваться, мы скоро приедем. Это правда: я не удержалась и заглянула в кабину машиниста. Ну, мы же жабу искали… Нас даже не прогнали, а показали, как управляется поезд (волшебством, конечно же, но следить все равно нужно!), и дали разок погудеть. Невилл, по-моему, был счастлив — он бы точно не осмелился попросить, но ему ужасно хотелось, я же видела! А заодно я убедилась, что в поезде нет взрослых, кроме машиниста с помощником и продавщицы сладостей. Ну, еще старосты, но им лет семнадцать-восемнадцать максимум! И целый поезд детей и подростков в самом дурном возрасте, как мама говорит… Кажется, в Хогвартсе все было не так радужно, как расписывала профессор МакГонаггал! В этом я снова убедилась, когда мы приехали. На платформе ни одного фонаря не было, а темень уже стояла непроглядная… Нет, один фонарь все-таки нашелся — у нашего провожатого по имени Хагрид, огромного бородатого мужчины в лохматой шубе. Я бы тоже не отказалась от шубы: было холодно, а на озере, по которому мы плыли на утлых лодочках — тем более! Так и простыть недолго, подумала я, шмыгая носом. Рядом чихал Невилл. Встречала нас МакГонаггал — краткой речью о факультетах и школьной жизни, но я почти не слушала: успела прочитать об этом в «Истории Хогвартса». А вот мальчишки, с которыми мы познакомились в поезде, занервничали. Да и другие тоже… Но некоторые, я заметила, держались наособицу, а грядущая церемония их, может, и волновала, но не до дрожи в коленках. Это наверняка были так называемые чистокровные и те из полукровных волшебников, которым всё объяснили родители. Скорее всего, они уже и колдовать умели, а это нечестно, между прочим! Это называется «разные стартовые условия»! Ну ладно, посмотрим еще, кто кого, подумала я тогда. Тут появились привидения, и я отвлеклась. Очень хотелось узнать о них побольше: какая у них природа и все в этом духе, но прямо сейчас становиться охотницей за привидениями было некогда — нас позвали в Большой зал. О, там было очень красиво! Но, на мой взгляд, слишком уж… волшебно. Наверно, так и было задумано для того, чтобы те, кто устал, обозлился и замерз, восторженно ахнули и забыли о простуде и о том, что живот от голода подводит и в туалет хочется: многие не успели заскочить туда перед прибытием. Мальчишкам-то проще, а вот девочкам… Распределяющая Шляпа спела песенку про факультеты, и распределение началось. «Так-так, — сказала она прямо у меня в голове, когда я ее надела. — Так-так… Однако и амбиции же у тебя! А таким характером можно стены вместо тарана крушить…» «А про ум почему ничего не скажете?» — обиделась я. «Ума палата — дороже злата, — хихикнула она. Это был девиз Рэйвенкло, я помнила и обрадовалась уже, но Шляпа заявила: — Там тебе делать нечего. Без борьбы ты заскучаешь и зачахнешь, поэтому…» — Гриффиндор! Тоже неплохо, подумала я, направляясь к тому столу. Со старостой Гриффиндора, Перси Уизли, я еще в пути познакомилась, это он, кстати, помог мне чемодан в поезд затащить. Вот его братцы-близнецы мне не очень понравились, не люблю дурацкие шуточки. Ну а младший, Рон, тоже угодил на Гриффиндор вслед за Невиллом и Гарри Поттером. После странноватой речи директора (вылитый Гэндальф, только в очках) наконец-то начался пир… Главное было не объедаться на ночь, а то потом не уснешь, а утром уже на занятия! Чтобы отвлечься, я слушала, как Невилл рассказывает о своей грозной бабушке, а потом начала расспрашивать Перси об уроках. Ему явно нравилось приосаниваться, а из таких людей запросто можно вытащить что-нибудь интересное. — На многое не рассчитывай, — заговорил он с важным видом, когда я спросила о трансфигурации (по-моему, это было очень интересно!). — Вы начнёте с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так. Н-да… Но это тоже понятно: всему надо учиться, а если с нуля… Что ж, спички так спички! Потом-то, наверно, будет что-нибудь посерьезнее, подумала и я решила поискать в библиотеке учебники для старших курсов. Ну или попросить у кого-нибудь, у того же Перси. Но это успеется, сперва с расписанием надо разобраться… Тут Перси отвлекся на Гарри, а тот спросил, кто это разговаривает с профессором Квирреллом: из разговора я поняла, что это странноватый тип в лиловом тюрбане. Впрочем, тут все преподаватели друг друга стоили! Более-менее нормально выглядели только двое, если не считать того, что один из них чем-то напоминал гоблина из банка. Ну ладно, еще МакГонаггал можно было присчитать, если снять с нее шляпу… — А, ты уже знаешь Квиррелла? — удивился Перси. — Не удивляюсь, почему он такой нервный! Занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снейп. Он преподает зельеварение, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Тёмным искусствам, этот Снейп. Учитывая то, что упомянутый Снейп был вторым нормальным с виду преподавателем, а его предмет, судя по всему, походил на химию с волшебным уклоном, я подумала, что это должно быть интересно. А что до Темных искусств… ну да, он был здорово похож на злого волшебника из книжки! Только родители учили меня никогда не судить по внешности. Хагрид вон тоже похож на великана-людоеда из сказки, а Гарри говорит, что он очень хороший и добрый… Задумавшись, я чуть не пропустила речь директора, опомнившись на словах: — И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. Гарри рассмеялся, но его не поддержали. — Он ведь шутит? — растерянно спросил он у Перси. — Может быть, — ответил тот, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так всё понятно — там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы всё объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост. «Замечательно! — подумала я. — Тут есть еще и лес с опасными животными!» Как скоро выяснилось, тут были еще движущиеся лестницы, потайные двери, говорящие портреты и довольно опасный полтергейст. Ладно, хоть к общежитию я была морально готова, хотя привыкла к отдельной комнате. И ванной тоже. Тут, как я поняла, ванные комнаты были только у старост, а остальные обходились душевыми. Ну… а что делать? Иначе пришлось бы под это целый этаж отводить! С другой стороны — места тут полным-полно, могли бы и организовать… С третьей — а когда разлеживаться в этой самой ванне? Что-то волшебная сказка нравилась мне все меньше и меньше…3
В астрономии ничего сложного не было: сосед сколько раз давал мне посмотреть в телескоп и рассказывал о звездах и планетах. Ну а когда я увлеклась научной фантастикой, то и сама прочитала уйму всего! Гербология оказалась помесью ботаники с садоводством и немного укрощением диких тварей: растения тут были с характером, и стало ясно, зачем в списке инвентаря перчатки из драконьей кожи: обычные садовые бы не спасли. На истории магии страшно хотелось спать. Чтобы не уснуть, я делала задания по предметам из обычной школы, а все поражались, как это я строчу без остановки… Сочинение по английскому пишу! А чтоб не слышать усыпляющего голоса профессора Биннса (призрак-профессор, вот так дела!), у меня беруши есть. Чары мне понравились, тем более, профессор Флитвик (Перси по секрету сказал, что он полугоблин, я не ошиблась!) не набросился на нас с порога со сложными заданиями, а сперва прочел пару вводных лекций. И еще он всегда рад был ответить на вопросы, которых возникало множество! В общем, и профессор МакГонаггал поступила так же, правда, при этом постаралась как следует напугать, и правильно сделала: трансфигурация — предмет сложный и опасный. Не понравилось мне другое: заклинание надо было заучить наизусть, а что означают все эти непонятные слова? Если это была латынь (а поскольку родители у меня врачи, то латынь я хотя бы опознать в состоянии!), то какая-то совсем древняя. Или другой язык? Гэлик, например? В книгах ответов не было, а идти спрашивать у МакГонаггал… Она, скорее всего, скажет, что мне еще рано знать о таком. И да, Перси не обманул: мы начали со спичек. У меня даже получилось наполовину превратить свою спичку в иголку, и МакГонаггал мне улыбнулась и похвалила, но… Я подумала, что если бы нам рассказали, как именно работает заклинание, было бы намного проще. А то тут ударение не туда поставишь, и получается совсем не то, что нужно! Ну… машину можно водить, даже если не представляешь, как в ней устроен мотор и прочее, но если знаешь, то поймешь, почему она ведет себя на дороге так, а не иначе, и как добиться от нее того, что тебе нужно. Мне папа это объяснял. На защите от Темных искусств было очень весело, но профессора, по-моему, надо было сдать санитарам. Если он преподает защиту, почему сам боится вампира и обвешивается чесноком? И как его вообще на должность взяли? (Кстати, подумала я, у профессора Снейпа тогда на пиру могла быть такая кислая физиономия потому, что сидеть за столом рядом с человеком, от которого несет прогоркшим чесноком, — то еще испытание! И ведь не пересядешь, неприлично!) А еще я оказалась права: даже чистокровные (Рон Уизли, например) еще не очень-то хорошо умели колдовать. Говорили, у слизеринцев с этим получше, но я пока не заметила. В пятницу с утра у нас по расписанию стоял сдвоенный урок зельеварения. По словам старшекурсников, профессор Снейп, декан Слизерина, обычно подыгрывал своей команде и выгораживал подопечных. А поскольку нам предстояло совместное занятие именно со Слизерином, можно было с уверенностью сказать: честной игры не будет. И я угадала. Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке, — и довольно жутко. Ну, как в кунсткамере: кругом банки с заспиртованными уродцами, в общем, обитель алхимика. Только сушеного крокодила под потолком не хватало. Снейп, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с нами. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер. — О, да, — негромко произнёс он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость. Драко Малфой и его приятели издевательски захихикали. Это были слизеринцы, и они, если я верно поняла, успели поцапаться с Гарри в поезде. Не знаю уж, по какому поводу, но теперь они друг друга на дух не переносили! Может, Малфою тоже хотелось быть знаменитостью? Зря: после того, что я прочитала о Гарри и услышала о людях, с которыми он вырос (он рассказывал Рону, а я сидела рядом), я бы не стала ему завидовать! Закончив знакомство с классом, Снейп обвёл аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были чёрные и очень холодные, в жизни таких не видела. У тех же арабов глаза тоже темные, но очень выразительные, а у профессора они были какими-то… пустыми, что ли? — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — негромко произнес он, и класс замер. Он говорил почти шёпотом, но слышно было каждое слово. Папа бывал на конференциях и говорил, что очень мало кто умеет без усилий удерживать внимание аудитории. Это или от природы дано, или такому надо долго учиться. Одним словом, при профессоре Снейпе никто не осмеливался зашептаться или отвлечься. Мне понравилось: ужасно не люблю, когда на уроке переговариваются или перебрасываются записочками! — Взмахи волшебной палочкой не имеют отношения к этой дисциплине, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп и солгал: палочка все-таки требовалась для завершения работы, так было написано в учебнике. Но я не осмелилась перебить: уж наверно, он об этом и сам помнил! А почему сказал именно так, кто ж знает? — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но всё это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки, — закончил он вдруг совершенно прозаически. В классе царила мертвая тишина, однокурсники украдкой переглядывались, а я подумала, что если преподаватель изначально считает нас идиотами, то доказать обратное будет ой как непросто! — Поттер! — неожиданно произнёс Снейп. — Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни? Гарри в панике покосился на Рона, но тот тоже явно не знал ответа. А я знала и подняла руку, как делала всегда, но на меня не обратили внимания. — Не знаю, сэр, — сказал Гарри, и Снейп презрительно улыбнулся. — Так, так… Очевидно, известность — это далеко не всё. Но давайте попробуем ещё раз, Поттер. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? «Но это же совсем просто!» — возмущенно подумала я и подняла руку еще выше. Слизеринцы хихикали, наверно, им нравился спектакль. В жизни не поверю, что тот же Малфой не слышал о безоаре! — Я не знаю, сэр, — признался Гарри. — Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер? «Ну меня-то спросите!» — подумала я с возмущением, но меня продолжали игнорировать. — Хорошо, Поттер, а в чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха? — Я не знаю, — тихо произнёс Гарри. — Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить её? В классе засмеялись. — Грейнджер, сядьте! — приказал мне Снейп. — Если я захочу задать вопрос вам, я так и сделаю. А вы, Поттер, запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? А почему не записываете? Все дружно зашелестели пергаментом и заскрипели перьями (вот придумали! У меня была обычная ручка, для конспирации воткнутая в пушистое перо). — А за ваш наглый ответ, Поттер, — вкрадчиво произнес Снейп, — минус балл с Гриффиндора. Ну а потом он разбил нас на пары и дал задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Мне пары не досталось, чему я была очень рада! Но как бы сделать то, что я хотела? Ладно еще сушеная крапива и змеиные зубы, но вот рогатых слизняков я голыми руками трогать не собиралась! Наконец, удалось улучить момент, когда профессор отвернулся, чтобы раскритиковать еще кого-то (не досталось только Малфою, тому Снейп явно симпатизировал), я выдохнула с облегчением и продолжила работу. И тут вдруг что-то громко зашипело, и класс наполнился ядовито-зелёным дымом. Бедняга Невилл каким-то образом умудрился растопить котёл Симуса, и зелье стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, заплакал. — Идиот! — прорычал Снейп, одним движением руки уничтожив пролившееся зелье. Без палочки! Как это у него вышло? — Как я понимаю, прежде чем снять котёл с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза? Невилл только всхлипывал — ему здорово досталось! Зелье кипело, вообще-то! Я огляделась в поисках аптечки, но ничего подобного тут, конечно, не было. Надо носить с собой, решила я. — Отведите его в больничное крыло, — мрачно сказал Снейп Симусу. — А вы, Поттер, почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибётся, то вы будете выглядеть лучше его? Еще минус балл Гриффиндору. Это уже было чересчур, хотя бы потому, что Гарри с Роном занимались своим зельем и вовсе не были обязаны следить за соседями, и я открыла было рот… и тут же закрыла. Что-то тут не так, поняла я. Почему Снейп прицепился именно к Гарри, а не к тому же Рону? Или Невиллу? Или хоть ко мне? Нет, у нас в школе тоже были учителя, выбиравшие себе любимчиков и козлов отпущения, но это редко происходило при первой же встрече! А Снейп, вспомнила я, еще на пиру смотрел на Гарри не с неприязнью даже, а с откровенной ненавистью во взгляде. Тут даже Шерлоком Холмсом быть не надо, чтобы сложить два и два: дело наверняка в том, что Гарри — Мальчик-который-выжил. Но только не в самой его славе, нет, это что-то другое… Я так задумалась, что чуть сама не упустила зелье, но успела добавить все необходимое вовремя, сняла его с огня и теперь ждала вердикта. Профессор шел между рядами, раздавая оценки: — Плохо. Отвратительно. Отвратительно. Удовлетворительно. Превосходно, — это адресовалось Малфою, и тот засиял. — Удовлетворительно. Тут Снейп остановился возле меня и заглянул в котел с таким выражением на лице, будто там человечина варилась. А я опасливо посмотрела ему в лицо и подумала: «Точно, сейчас влепит «отвратительно». Ну что меня дернуло руку тянуть… Но я же знала ответ! Правда, знала!» — Выше ожидаемого, — обронил он и двинулся дальше, только мантия взметнулась, а я выдохнула с облегчением. Судя по рассказам, получить у Снейпа «превосходно» гриффиндорцу было почти нереально. Да и «выше ожидаемого» тоже, и… Я предпочла думать, что он занизил мне балл, чтобы впредь не высовывалась. Некоторые учителя очень не любят выскочек, так что я еще легко отделалась! Пока я прибиралась, остальные успели разойтись, а Снейп вдруг присмотрелся ко мне и негромко сказал: — Мисс Грейнджер, подойдите. И тут я поняла, о чем позабыла, но на ходу сделать ничего не успела: он поймал меня двумя пальцами за рукав и заставил поднять руку. — Это что такое? — П-перчатки, сэр, — шепотом ответила я, потому что вблизи он немного пугал. Нет, не лицом, мало ли некрасивых людей, просто… пугал. — Голыми руками лезть в слизняков… тут даже раковины нет! — Вы с ума сошли, Грейнджер? — все так же негромко спросил профессор, но я почувствовала, что он в ярости. — Вы соображаете, что может случиться, если маггловская вещь соприкоснется с зельем?! — Я зато видела, что бывает, когда зелье соприкасается с магом! — не выдержала я. — И… и вообще, это же хирургические перчатки, они стерильные… были. В таких даже в сердце и в мозге копаются, а не то что… Тут я умолкла, но поздно. Говорить такое в лицо преподавателю, который о своей науке говорит с явной любовью (не уроках, а самой науке!), очень глупо. Но у меня не только мысли язык опережают, но иногда наоборот, вот в чем беда. — Мне кажется, мисс Грейнджер, — негромко произнес он, — я ошибся с оценкой вашей работы. Думаю, следует ее исправить. — Конечно, сэр, — ответила я, надеясь, что голос у меня дрожит не слишком заметно. Сейчас поставит «тролль», и поди докажи, что это не так! Зелья-то уже нет, после урока он сразу уничтожил это варево у всех разом. Ну и ладно, и переживу… И ни за что не зареву, мне уже почти двенадцать, стыдно! — Что? — Я сказал — «превосходно». Вы что, оглохли? Тогда вам тоже в больничное крыло. Я даже попятилась от неожиданности, но снова не вытерпела: — А… а можно спросить, сэр? Похоже, удержаться от вопросов я не смогу, даже если буду лежать при смерти! — Что еще? — Почему вы перед уроком не объяснили технику безопасности? — Мисс Грейнджер… — он помолчал. — Скажите, в каком возрасте вы отучились совать пальцы в кипяток? — Я не совала, — растерянно ответила я и добавила: — Мне объяснили, что нельзя. — Так вот, мисс Грейнджер, я рассчитываю на то, что в одиннадцать лет умственно полноценные люди осознают, что кипящий котел опасен… — Но Невилл же его не опрокинул и не совал туда руки! — возмущенно перебила я. — Он добавил не то… — … и в состоянии следовать простейшему рецепту, — закончил свою фразу Снейп. — Впредь будет осторожнее. — Он же ошпарился, — сказала я, — и зельем облился… А вы даже первую помощь ему не оказали! А если б оно в глаза попало? Их тут тоже могут спасти? — Мисс Грейнджер, — сказал профессор, — ни один из моих учеников за годы моего преподавания не покалечился всерьез и не погиб у меня на занятиях, хотя многие вполне заслуживали Дарвиновской премии. Я так опешила от этого заявления, что онемела. Откуда он знает об этой премии? — Вы всерьез полагаете, что если бы Лонгботтома окатило ниже пояса кипящим зельем из расплавившегося котла, он отделался бы легким испугом и несколькими волдырями? Я поняла, что краснею. Ведь и правда! Облейся Невилл кипятком, он не плакал, он по полу бы катался от боли и вопил на весь замок! А он всего-навсего хныкал, и то больше от страха. — Вижу, вы поняли. — Да. Простите, сэр, я… — тут я набрала побольше воздуха и выпалила: — Тут всё опасное, хоть лестницы взять, и как будто так и надо! И я… я подумала… — Мисс Грейнджер, — сказал он, — я тут не первый год. Знаете, сколько учеников, в том числе магглорожденных, задавали мне вопросы о технике безопасности? Я помотала головой. — Ровно один, — произнес профессор, — вы. За это я дам вам совет… Не подпрыгивайте до потолка с поднятой рукой, во всяком случае, на моих занятиях. Сами подумайте: какой смысл спрашивать того, кто заведомо знает ответ, и облегчать жизнь остальным? — Ой… — с этой стороны я вопрос не рассматривала. Еще хотелось спросить, почему он сегодня выбрал жертвой именно Гарри, но я не рискнула. — Я так больше не буду, сэр! — Хорошо. Тогда идите, у меня следующее занятие. — А совет? — удивилась я. — А разве вы его уже не получили?4
Со следующего вторника у нас начинались уроки полетов (опять-таки совместно со Слизерином). На факультете только и говорили, что о квиддиче, но мне, честно говоря, был не совсем понятен смысл этой игры. Я и в футбольных-то правилах путалась, а это было что-то вроде помеси регби с бейсболом, причем верхом на метлах! А послушать мальчишек — так каждый второй чуть ли не родился в воздухе… Невилл, хоть и вырос в волшебной семье, нервничал ужасно: бабушка ему летать не позволяла, и он боялся, что даже от земли не сумеет оторваться. Мало ему неудачи на зельеварении, теперь еще и это! (Кстати, никаких следов у него не осталось, и он сознался, что не так уж было больно, до него всего несколько капель долетело, просто он страшно испугался. Значит, профессор не солгал и в самом деле следил за всеми нами, раз успел поставить щит.) Ради него я даже прочитала «Историю квиддича» и подробно пересказала теорию. Невилл слушал очень внимательно, не пропуская ни одного слова и постоянно переспрашивая: его это явно успокаивало… Только всё равно не помогло. «Знаете, сколько учеников задали мне вопросы о технике безопасности?» — буквально услышала я голос профессора Снейпа, когда перепугавшийся Невилл взмыл в небеса. Правда, сейчас профессор мог бы закончить: «Ни одного». Да, я тоже не стала ни о чем спрашивать, не хотела провоцировать… Слизеринцы начали бы смеяться, наши полезли бы в драку, ну и зачем? Если уж тут так принято, и Снейп способен, стоя спиной (а он точно был в другом конце класса), защитить ученика, то, наверно, и мадам Хуч так умеет? Зря я на это надеялась, поняла я, когда Невилл свалился на землю с высоты. Слава богу, он только запястье сломал, а мог бы и шею! И… есть же заклинания, способные поднять что-то, почему мадам Хуч ничего не сделала? Опытная волшебница! Но, кажется, никто об этом и не задумался, а когда она увела Невилла в больничное крыло, оставив метлы на земле и велев нам не прикасаться к ним, Малфой немедленно поцапался с Поттером. Он подобрал какую-то штуковину, выпавшую у Невилла из кармана, и предложил отобрать ее — в полете, конечно же! И он-то действительно умел летать, это было видно… — Стой! — крикнула я, когда Гарри тоже схватил метлу. — Нам всем за это влетит! Но, конечно же, он меня не послушал… И что вы думаете? За эти самоубийственные трюки его не просто не наказали, его взяли ловцом сборной Гриффиндора, хотя первокурсников по правилам не берут! Малфой ходил зеленый от злости, под цвет галстука, а взглядом профессора Снейпа можно было плавить броню. А потом я случайно услышала, как эти кретины (я имею в виду мальчишек) договариваются о дуэли, и снова не удержалась. — Извините… — Можно здесь поесть спокойно? — многозначительно произнёс Рон, но я смотрела на Гарри. — Я случайно услышала, о чём вы тут говорили с Малфоем, и хочу тебе сказать, что ты не имеешь права бродить ночью по школе. Если тебя поймают, Гриффиндор оштрафуют. А тебя обязательно поймают! И если хочешь знать, то, что ты собираешься сделать, наплевав на факультет, — это чистой воды эгоизм! — Если хочешь знать, это вовсе не твоё дело, — ответил Гарри. — До свидания, — закончил Рон. Вот и весь разговор. Но когда это я так просто сдавалась? Проще всего, конечно, было сдать этих деятелей хотя бы Перси, а лучше того — декану. Но я все-таки решила попробовать еще разок… Караулить пришлось долго, я чуть не уснула в кресле, но услышала шаги. Они уже почти добрались до выхода, когда я окликнула: — Гарри, ты что, в самом деле намерен это сделать? — Ты? — яростно прошептал Рон. — Иди спать! — Скажи спасибо, что я Перси не рассказала! И… вы что, не слушаете? Нет, они не слушали, выбрались из гостиной, а я следом. — Вы правда хотите влипнуть в неприятности? — Да сгинь ты! — хором сказали оба. — Ладно, я вас предупредила! И когда завтра вас посадят на поезд до Лондона, может, вы вспомните мои слова! Я обернулась, но Полной дамы на картине, которая закрывала вход в гостиную, не было. — И что мне теперь делать?! — Это твоя проблема, — заметил Рон. — Всё, нам пора идти, вернёмся поздно. Я подумала и догнала их. Не сидеть же под дверью, ожидая, пока вернется дама с портрета! Что за идиотская система… — Я с вами. — Ни за что! — А что мне, стоять тут и ждать, пока Филч меня заметит? — обозлилась я. Филчем звали смотрителя, на редкость неприятного старика. — А если он нас всех поймает, я скажу, что пыталась вас остановить, и это чистая правда! И ничего мне не будет, вот. — Ну и наглая же ты! — громко возмутился Рон, и я собралась ему ответить, но тут Гарри шикнул: — Тихо вы! Тут кто-то есть… Это оказался Невилл. Он крепко спал прямо на полу, свернувшись калачиком, но моментально проснулся и подскочил, как только мы подошли. — Хвала небесам, вы меня нашли! — воскликнул он. — Я пароль забыл… — Тише… Он тебе не поможет, Полная дама куда-то ушла. — А рука твоя как? — спросил Гарри. Я бы лучше спросила, почему нельзя было остаться на ночь в больничном крыле, но промолчала усилием воли. — Отлично! Мадам Помфри за минуту кости срастила! — Невилл, нам пора, — спохватился Гарри. — Я тут один не останусь! — запротестовал тот. — Если нас с Гарри поймают из-за вас двоих, я не успокоюсь, пока не выучу «проклятие призраков», о котором рассказывал Квиррелл, и не попробую его на вас! — выпалил Рон. Я бы сказала ему, что такого проклятия нет, но Гарри шикнул и поманил всех за собой. Я уже подумывала о том, чтобы все-таки остаться под дверью, но не бросать же Невилла? Мы добрались до Зала наград, но Малфоя с секундантом тут еще не было. — Может, струсил? — шепнул Рон. — Завтра всем расскажем! — Принюхайся-ка хорошенько, моя милая, они, должно быть, спрятались в углу, — раздался голос из соседней комнаты. Это был Филч со своей кошкой. — Бежим! — едва слышно прошептал Гарри, и мы дали дёру. Но Невилл, увы, оказался в своем репертуаре: споткнулся, схватился за Рона, а вместе они сшибли рыцарские латы… Грохоту было! И вот тут-то мы помчались со всех ног… — Думаю, мы оторвались, — с трудом выговорил Гарри, когда мы оказались невесть где, но точно очень далеко от Зала наград. — Надо возвращаться поскорее… — просипел Рон. — Вас надули, — сказала я, отдышавшись. — Неужели не дошло? Он и не собирался туда приходить. А Филч знал, что кто-то должен быть в этой комнате. ЭтоМалфой ему намекнул, что в полночь там кто-то будет. — Пошли, — махнул он рукой вместо ответа. Не тут-то было… Аккурат на нас вылетел Пивз, полтергейст, а его бесполезно было просить помолчать! И уж тем более — махать на него руками, как Рон. — Ученики бродят по школе! — завопил Пивз на весь замок, как противотуманная сирена, а мы снова кинулись бежать и бежали аккурат до запертой двери. А Филч уже спешил на крики Пивза, слышны были шаги… Мне вовсе не хотелось, чтобы меня застукали в такой компании, поэтому я выхватила у Гарри палочку и, припомнив заклинание, шепнула: — Алохомора! Дверь распахнулась, и мы ввалились внутрь, закрыв ее за собой. — Куда они побежали, Пивз? — донёсся до них голос Филча. — Давай быстрее, я жду! — Скажи «пожалуйста». — Не зли меня, Пивз! Куда они побежали? — Сначала скажи «пожалуйста», или я ничего не знаю! — Ну ладно — пожалуйста! — Не знаю, ничего не знаю! — радостно завопил Пивз. — Ха-ха-ха! Я тебя предупреждал: раньше надо было говорить «пожалуйста». Ха-ха! Ха-ха-ха! Он умчался, а мы услышали, как ругается Филч. — Он думает, что эта дверь заперта, — прошептал Гарри. — Надеюсь, мы выберемся. Да отвяжись ты, Невилл, чего тебе? И тут мы обернулись. Эта дверь вела вовсе не в другую комнату. Это был запретный коридор на третьем этаже. И теперь-то я прекрасно поняла, почему входить сюда строго воспрещено… Нам в глаза смотрел гигантский трехголовый пёс. Пока он еще не понял, что происходит, дрых, наверно, но начал принюхиваться и… — Я предпочитаю Филча, — быстро сказала я и выскочила за дверь, а за мной и все остальные. Как мы добирались до башни, не помню. Спасибо, Дама уже вернулась и пропустила нас в гостиную… Кстати, а что ей мешает сообщить — первокурсники шатаются где-то по ночам? Вот забавно выйдет… — Что они себе, интересно, думают? — Рон первым обрёл дар речи. — Надо же додуматься до такого — держать в школе этого пса! Я тоже так думала, но, в отличие от некоторых, заметила еще кое-что. — Вы что, не видели, на чём этот пёс стоял? — На полу, — предположил Гарри. — Хотя вообще-то я не смотрел на его лапы, с меня вполне хватило голов! — Нет, он стоял не на полу, а на люке. Дураку понятно, что он там что-то охраняет, — я выдохнула. — Хорошо развлеклись? Нас запросто могли сожрать! Я пойду спать, чего и вам желаю… Потом я не раз пожалела о том, что сказала им о люке, но… язык мой — враг мой!* * *
К счастью, на какое-то время все успокоилось: Гарри принялся тренироваться в сборной (ему подарили дорогущую метлу, и Малфой опять позеленел, на этот раз от зависти — ему наверняка могли купить такую же, но ловцом-то не взяли!). Это отнимало у него все свободное время, а еще уроки, домашние задания… Честно скажу, если бы не обычные школьные учебники, я бы умерла от скуки. Тут не было никаких развлечений, кроме квиддича (а он мне не нравился) и плюй-камней (в них мало кто играл, это все равно что пристеночек, довольно скучно — выиграет с большой вероятностью человек с набитой рукой). Ни кино, ни парков… Погулять можно только вокруг замка, в лес нельзя, к озеру — можно, но, во-первых, холодно, во-вторых, там тоже водится всякая пакость. С третьего курса уже отпускали в Хогсмид, но, как я поняла по рассказам, это не особенно большая деревушка, всей радости — пара кафе, баров и магазинчиков. Ну, как на Диагон-аллее. Ни кино, ни парков, ни даже по улицам побродить после уроков, ни в книжный зайти… Представить страшно, что здесь придется киснуть семь лет! Уже Хэллоуин наступил, а на чарах мы едва-едва дошли до левитации. Не знаю, что происходило на занятиях у других факультетов, но у нас… Мне в пару достался Рон, и это было ужасно. Во-первых и в-главных, у него была неисправная палочка. Не знаю, кто ее грыз, его крыса или еще кто, но я опасалась находиться рядом, когда он пытался колдовать. Во-вторых, у него ничего не выходило. Ну как так?! У него родители волшебники, пять старших братьев, а он… Я закатала рукава мантии, взмахнула палочкой и произнесла заклинание. Перо оторвалось от парты и зависло в воздухе. — О, великолепно! — зааплодировал профессор Флитвик. — Все видели: мисс Грейнджер удалось! Рон явно обиделся. — Неудивительно, что её никто не выносит, — пробурчал он, когда мы выходили из класса. — Если честно, она настоящий кошмар! Я обиделась, конечно, в некоторые дни любой мелочи достаточно, чтобы разреветься, а тут я еще почувствовала, что мне срочно нужно… Дурацкая магия, лучше бы изобрели что-нибудь для девушек, чем идиотские зелья не пойми для чего! Я пулей промчалась мимо них, чуть не сшибив Рона с ног, и кинулась в сортир. Успела… Наверно, в Большом зале уже праздновали, но я не пошла на ужин. В такие дни меня всегда тошнит и есть не хочется. На крайний случай, в чемодане есть пачка галет. А тут хоть можно побыть наедине с собой: никто не вопит, не смеется, не болтает над ухом. Всего два месяца прошло, а мне эта волшебная школа уже поперек горла встала! Из обычной хоть домой можно прийти, с родителями поговорить… Письма — это не то! Это даже не телефонный разговор! И на этой мысли я с удовольствием разревелась. Давно заметила: иногда нужно от души пожалеть себя, потом так хорошо становится. Но, кажется, я выбрала не то место и не то время… Это я поняла, когда услышала топот, учуяла вонь, подняла голову и увидела… тролля. Наверно, мой визг был слышен даже на верхушке Астрономической башни. Ну, хотя бы двое его услышали: Рон с Гарри ввалились в туалет и замерли на пороге, а тролль тем временем крушил раковины. Еще немного, он бы по мне попал! Зря я закричала, тролли тупые, он мог меня и не заметить! Он и сейчас забыл обо мне, отвлекшись на мальчишек, а я попыталась слиться со стеной и добраться до кабинки… Но поздно! Гарри подбежал ко мне и потащил за руку, Рон криками раздразнил тролля, и тот двинулся на него, и тут Гарри совершил очень отважный и одновременно очень глупый поступок — он разбежался и прыгнул на тролля сзади, умудрившись вцепиться в его шею и обхватить её сзади обеими руками. И сунул ему в ноздрю свою палочку. Завывая от боли, тролль завертелся и замахал дубиной, а Гарри висел на нём, что есть силы цепляясь за шею. Я присела у стены, прикрывая голову руками, хотя от удара меня бы это не спасло… А Рон выхватил свою палочку и гаркнул: — Вингардиум Левиоса! На этот раз заклинание ему удалось: дубина вырвалась из руки тролля, поднялась в воздух и обрушилась на голову своего владельца. Тролль зашатался и упал ничком, ударившись об пол с такой силой, что стены задрожали. — Он сдох? — с интересом спросила я, приподняв голову. — Вряд ли… — с сомнением ответил Гарри, вытаскивая палочку из тролльего носа. За ней тянулись сопли, и меня чуть не стошнило. И тут в туалет ворвалась профессор МакГонаггал, за ней профессор Снейп, а за ними профессор Квиррелл. Квиррелл взглянул на тролля, тихо заскулил и осел на пол, схватившись за сердце. Снейп нагнулся над троллем, и я вытянула шею, пытаясь рассмореть, что он делает, а МакГонаггал уставилась на мальчишек. — О чём, позвольте вас спросить, вы думали? Вам просто повезло, что вы остались живы. Почему вы не в спальне? Снейп коротко взглянул на Гарри и недобро сощурился. — Они меня искали, — сказала я и встала на ноги. — Тролль бы меня убил, если б не они. Я… была тут. Они не успели бы никого позвать — когда они появились, тролль уже собирался меня прикончить. Видите ту вмятину на стене? Чуть-чуть промахнулся по моей голове… — Ну что ж, в таком случае… — задумчиво произнесла профессор МакГонаггал, оглядев всех троих. — Мисс Грейнджер, глупая вы девочка, вам что, пришло в голову, что вы сами сможете усмирить горного тролля?! Я потеряла дар речи. — Мисс Грейнджер, минус пять баллов с Гриффиндора! Я была о вас очень высокого мнения и весьма разочарована вашим проступком. Если с вами всё в порядке, вам лучше вернуться в башню. Все факультеты заканчивают прерванный банкет в своих гостиных. «Да и наплевать, — подумала я, покосившись на тушу тролля. — Главное, жива осталась! А баллы потом заработаю». Я вышла в коридор и остановилась за углом, чтобы послушать, что будет дальше. — Вам просто повезло! — сказала МакГонаггал мальчишкам. — Но тем не менее далеко не каждый первокурсник способен справиться со взрослым горным троллем. Каждый из вас получает по пять баллов. Я проинформирую профессора Дамблдора о случившемся. Вы можете идти. Они пулей вылетели из туалета. — Могла бы дать нам больше десятки, — проворчал Рон. — Ты хотел сказать — пятерки, поправил его Гарри. — Не забывай, что она на пять баллов наказала Гермиону. — Она молодец, что промолчала в кои-то веки, — признал Рон. — Хотя мы ведь на самом деле её спасли… — Если б мы не заперли тролля в туалете, не пришлось бы ее спасать. Они ушли, а я дождалась, пока МакГонаггал уведет бледного стонущего Квиррелла, и сунулась обратно. Мне было страшно интересно, что делают с троллями, но… Вот сюрприз — огромной туши уже не было, а профессор Снейп убирал в карман небольшую емкость, в которой что-то плавало. Ух ты! Может, те банки в кабинете — не для красоты? Может, в каждой заключено какое-нибудь настоящее чудовище, уменьшенное и безобидное? Хранится до тех пор, пока не понадобится его изучить? — Мисс Грейнджер? — оглянулся он. — Вам, кажется, было велено идти в гостиную. — Я хотела посмотреть, что вы будете делать с троллем, сэр, — созналась я. — Но не успела. Вы его во что-то превратили, да? — Да. Но такое вам еще не по зубам. Ну и что вы стоите? — Я вовсе не собиралась с ним сражаться, — сказала я, глядя в пол. — Я еще из ума не выжила! Просто оказалась не в том месте и не в то время, как в книжках пишут… — А почему вы об этом мне говорите, а не своему декану? — Я так удивилась, когда она это сказала, что у меня дар речи пропал, — честно сказала я. — А потом она бы не поверила уже. Ну и мальчишки… они в самом деле меня спасли. Хотя сперва сами заперли тут тролля… Но откуда им было знать, что я тут, а не в гостиной, например? — Я бы скорее поинтересовался, почему ваш декан не заметила, что вас не было за столом, — негромко произнес он. — И никто не сказал об этом старосте во время эвакуации. — А вы откуда… — опешила я. — Привычка, мисс Грейнджер. Привычка отслеживать самые серьезные раздражители, а на Гриффиндоре это трое Уизли и Поттер. И Лонгботтом. А вы обычно маячите где-то поблизости, и эти ваши лохмы сложно не опознать. Сегодня я вас не заметил. — Понятно… — пробормотала я. — Я пойду, сэр? — Конечно. Нет, стойте! — тут же окликнул он. — Вы сильно напугались? Проводить вас к мадам Помфри? Она вам накапает успокоительного. — Я не успела испугаться, — честно ответила я. — Спасибо, сэр, но, думаю, если я до сих пор не упала в обморок, то и кошмары мне сниться не будут. — Тогда идите. Мне тут еще нужно… прибрать. Я уже вышла в коридор, когда услышала: — Мисс Грейнджер! — Да, сэр? — Пять баллов Гриффиндору, — без тени улыбки произнес он.5
В начале ноября погода сильно испортилась. Я искренне жалела игроков в квиддич — метлы приходилось размораживать, и я даже представлять не хотела, каково на них сидеть. Гарри, однако, истово тренировался, меня даже позвали посмотреть: с тех пор как они с Роном меня спасли, мы стали как-то лучше общаться. Мне тоже было тоскливо совсем уж одной (с девочками у меня отношения никогда не ладились, с мальчишками было проще), поэтому я не возражала. Правда, они все время просили дать списать, но я не позволяла, а вот проверять их домашние задания соглашалась — всё не так скучно! За день до первого матча с участием Гарри мы втроём вышли на перемене на обледенелый двор. Я не могла не похвастаться: достала из кармана стеклянную банку из-под джема, поставила её на землю, взмахнула палочкой, и в банке вспыхнуло яркое синее пламя. Ее можно было спокойно переносить с места на место и даже класть в карман — синее пламя согревало, но не обжигало, а стекло оставалось холодным. Я это в библиотеке вычитала. Мы грелись вокруг банки, повернувшись к огню спинами, и вдруг во дворе появился Снейп, и я заметила, что профессор сильно хромает. Мальчишки загородили огонь, пока он не заметил, потому что палить костры во дворе, пусть даже и в банке, наверняка было запрещено. Но профессору достаточно было взглянуть на их лица, чтобы тут же найти повод для придирки. — Что это там у вас, Поттер? — сухо спросил Снейп, подойдя к нам поближе. Гарри держал в руках «Историю квиддича» и показал книгу профессору. — Библиотечные книги запрещено выносить из здания школы, — проинформировал его Снейп. — Отдайте мне книгу. Минус пять баллов. И идите в замок. — Он только что придумал это правило, — сердито пробормотал Гарри, глядя вслед хромающему Снейпу. — Интересно, что у него с ногой? — Не знаю, но надеюсь, что ему действительно больно, — мстительно произнёс Рон, а я подобрала банку и пошла следом за ними. Гарри страшно жалел, что Снейп не отдал ему «Историю квиддича» и в итоге сообщил нам, что пойдет и попросит вернуть книгу. — Давай лучше я! — одновременно выпалили мы с Роном, но Гарри помотал головой и заявил, что у него появилась идея: если обратиться к Снейпу в присутствии других преподавателей, тот ему не откажет. Через десять минут Гарри пулей влетел обратно в гостиную и рухнул в кресло. — Ты чего это? — удивился Рон. — Я такое видел… — прошептал Гарри и поманил нас поближе. — В учительской были только Снейп и Филч. И у Снейпа вся нога… не знаю, что с ним случилось, но ты был прав, Рон, ему наверняка очень больно! Филч ему бинты подавал. «А почему зельем не воспользоваться? — сразу подумала я. — Полно же таких!» — Он сказал что-то вроде «проклятая тварь, кто сможет уследить одновременно за всеми тремя головами и пастями?», — продолжал Гарри. — И тут он меня заметил. Я даже про книгу спросил, а потом сбежал… Понимаете? Он пытался пройти мимо того трёхголового пса, и это случилось в Хэллоуин! Мы с Роном искали тебя, — Гарри ткнул в меня пальцем, — чтобы предупредить насчёт тролля, и увидели Снейпа в коридоре, он направлялся именно туда! Он охотится за тем, что охраняет пёс! И готов поспорить на свою метлу, что это он впустил в замок тролля, чтобы отвлечь внимание, а самому спокойно похитить то, за чем он охотится! — Не может такого быть, — ответила я. — Я понимаю, он человек неприятный, но он не стал бы пытаться украсть то, что прячет в замке директор. — Честное слово, Гермиона, тебя послушать, так все преподаватели просто святые, — горячо возразил Рон. — Лично я согласен с Гарри. Снейп может быть замешан в чём угодно. Но за чем именно он охотится? Что охраняет этот пёс? — Не знаю, — отрезала я и вернулась к «Лунной пыли». Эх, как экипажу не хватало магии, чтобы загерметизировать корпус лунохода! На следующее утро мы долго уговаривали Гарри съесть хоть что-нибудь, но он так нервничал перед игрой, что в него ничего не лезло. Может, и к лучшему, а то так вот сделает кульбит на метле и уделает весь стадион… Ну а потом мы переместились на стадион и устроились на скамейках. Я почти ничего не разбирала в быстрых комментариях Ли Джордана, и уж тем более не успевала отследить, кто кому пасовал, но поняла, что Гриффиндор открыл счет. Тут еще и Хагрид пришел, рядом с ним хоть сидеть было тепло, он же в шубе… А затем что-то случилось: метла перестала слушаться Гарри, а потом и вовсе его сбросила! Теперь он висел, одной рукой вцепившись в рукоятку. — Может быть, с ней что-то случилось, когда в него врезался Флинт? — прошептал сзади Симус. — Да нет, не должно так быть, — возразил Хагрид дрожащим голосом. — С такой метлой ничего плохого произойти вовсе не может, разве что тут Тёмная магия замешана, и сильная притом. Пареньку не под силу такое с «Нимбусом» проделать. Я выхватила у Хагрида бинокль (кошмарное приспособление) и оглядела зрителей. — Ты что делаешь? — простонал Рон. — Сам смотри, — я сунула ему бинокль. — Он же заколдовывает метлу! На противоположной трибуне сидел Снейп. Он неотрывно смотрел на Гарри и что-то безостановочно бормотал себе под нос. — И что же нам делать? — Предоставь это мне, — сказала я. Да уж, тут надо действовать осторожно! Я с трудом проложила себе дорогу к той трибуне, пробралась рядом ниже того, где сидел профессор Снейп. И, каюсь, сшибла с ног профессора Квиррелла. А потом… Снейпу понадобилось примерно тридцать секунд, чтобы осознать, что он горит. Я сделала вид, что меня тут вообще нет, но ругался он так, что у меня чуть уши в трубочку не свернулись. К счастью, пострадала только его мантия… Я смахнула с него пламя и вернула в баночку, а потом снова пробралась на нашу трибуну. К тому времени, как я вернулась, Гарри поймал снитч. Сразу после матча Рон и Хагрид утащили его прочь, ну а я пошла с ними, мне тоже хотелось горячего чаю. — Это всё Снейп, — горячо объяснял ему Рон. — Мы с Гермионой всё видели. Он смотрел на тебя, не отводя глаз, и шептал заклинания. — Чушь, — возмутился Хагрид, который, когда с Гарри начали происходить непонятные вещи, с таким напряжением следил за ним, что не услышал, о чём шептались мы с Роном, и не заметил, что я куда-то отлучалась. — Зачем Снейпу делать такое? Мальчишки переглянулись, а потом Гарри сказал: — Я кое-что узнал о нём. В Хэллоуин он пытался пройти мимо трёхголового пса, а тот его укусил. Мы думаем, что он пытался украсть то, что охраняет этот пёс. Хагрид от неожиданности уронил чайник. — А вы откуда про Пушка разузнали? — спросил он, когда к нему вернулся дар речи. — Про Пушка? — не выдержала я. — Ну да — это ж моя собачка. Купил её у одного… э-э-э… парнишки, грека, мы с ним в прошлом году… ну… в баре познакомились, — пояснил Хагрид. — А потом я Пушка одолжил Дамблдору — чтоб охранять… — Что? — быстро спросил Гарри. — Всё, хватит мне тут вопросы задавать, — пробурчал Хагрид. — Это секрет. Самый секретный секрет, понятно вам? — Но Снейп пытался украсть эту штуку, — продолжал настаивать Гарри. — Чепуха, — отмахнулся от него Хагрид. — Снейп — преподаватель. Он ничего такого в жизни не сделает! — А зачем же он тогда пытался убить Гарри? — спросила я. — Я знаю, что такое колдовство, Хагрид. Я всё о нём прочитала и сразу могу понять, когда кто-то пытается что-то заколдовать! Для того чтобы наложить заклятие, нужен зрительный контакт, а Снейп не сводил с Гарри глаз, даже не моргнул ни разу. Я наблюдала за ним в бинокль и потом видела, когда к нему подкралась! — А я вам говорю: неправда это! — выпалил разгорячившийся Хагрид. — Не знаю, что там с метлой Гарри стряслось, но Снейп бы в жизни такое не вытворил, чтобы ученика попробовать убить! И вообще, вы трое, слушайте сюда: вы тут лезете в дела, которые вас не касаются вовсе, да! Вы лучше про Пушка забудьте и про то, что он охраняет, тоже забудьте. Эта штука только Дамблдора касается да Николаса Фламмеля… — Ага! — довольно воскликнул Гарри. — Значит, тут замешан некто по имени Николас Фламмель, верно? Хагрид явно разозлился на свой длинный язык (ха-ха, вот как это выглядит со стороны, Гермиона, подумала я) и выгнал нас обратно в замок. Мальчишки бурно обсуждали что-то, а я поотстала, они и не заметили. Подумали, наверно, что я снова пошла в библиотеку, искать что-нибудь про Фламмеля. Кстати, мысль хорошая, надо будет порыться… Ведь что-то знакомое, где я это имя могла видеть? — Грейнджер! — раздался возглас, когда я во что-то, то есть в кого-то врезалась. — Вы вообще смотрите, куда идете?! — А вы? — ляпнула я и сообразила вдруг, что налетела на профессора Снейпа. — Ой, простите, сэр, я нечаянно… — И подожгли меня вы тоже нечаянно, да? А это была моя лучшая зимняя мантия! Я покраснела до ушей. — Зачем вы это сделали? — холодно спросил он, а я огляделась. — А, верно, не в коридоре же такое обсуждать. Идемте. Если кто и видел, как профессор тащит меня в свое логово, то разве что посочувствовал. Или позлорадствовал, от факультета зависит. Логово, кстати, мне даже понравилось: самый обычный рабочий кабинет, у папы почти такой же, только в светлых тонах, а не мрачный. Но это уж дело вкуса. — Ну, что скажете, Грейнджер? — спросил профессор, кивнув мне на стул. — Простите, сэр… — Да, чем вы меня так? Мне было не до того, чтобы распознавать… Я показала баночку, и он посмотрел на меня… как-то странно посмотрел, в общем. — И кто вас этому научил? — Я сама. По книгам. — Неплохо для вашего возраста. Особенно учитывая то, как легко вы потом этот огонек погасили. — Не погасила, а собрала. Вот же он, горит! — Покажите, — потребовал он и подсунул мне кипу каких-то исчерканных пергаментов, наверно, черновиков. Ну и куда мне было деваться? Я вытряхнула огонек на записки, подождала, пока он разгорится, а потом вернула обратно в банку. Пергаменты, правда, продолжали гореть, жутко воняя, пока профессор их не уничтожил. — Как вы до этого додумались? — спросил он. — А тогда… на первом занятии вы зелье убрали, которое Невилл разлил, — ответила я. — Я еще удивилась, как вам это удается, без палочки? И попробовала. С жидкостью никак не выходит, а с огнем — очень даже… Профессор молча потер переносицу. — Ладно, пока оставим это, — сказал он. — Но подожгли-то вы меня зачем? — Рон решил, что это вы заколдовали метлу Гарри, — сказала я. — Со стороны было похоже, вы смотрели на него в упор и что-то шептали. И если бы он сам что-то попытался предпринять, то… — Паленой мантией я бы не отделался, — заключил Снейп, явно вспомнив потертую палочку Рона. — Ну и зачем бы мне заколдовывать метлу Поттера? — Не знаю, сэр. Вы его очень не любите, это сразу видно, — осмелела я, — но если б вы захотели его убить, то, наверно, взяли бы и отравили. Или еще что-нибудь придумали, вы же много всякого умеете! Но зачем это делать на виду у всех? — Совершенно ни к чему, — согласился он. — И ваш огонек я не потушил сразу только потому, что не мог отвлечься. Подумаешь, пара ожогов… — Так вы… вы, наоборот, держали Гарри? — сообразила я. — Но кто тогда… — Вот это уже совершенно не ваше дело, Грейнджер, — спокойно сказал профессор. — Не лезьте. Спасибо, что спасли меня от палочки Уизли, а то даже я не уверен, что сумел бы исправить последствия, и на этом — всё. Или нет? По лицу вижу — вы знаете что-то еще, но не желаете закладывать приятелей. Я глубоко вздохнула и сказала: — Пушок. И Фламмель. Поймите правильно, я не хотела, чтобы этих двух идиотов сожрали, если они полезут к церберу! Если он профессора цапнул, то их вообще пополам перекусит, и… Мне все равно, что он там охраняет, но я ведь не сумею их остановить, если им вздумается слазить посмотреть, я уже пробовала! Остановить, в смысле, не слазить! Примерно это я и изложила, сбивчиво и очень быстро, как всегда, когда я волнуюсь, но Снейп меня, кажется, понял. — Вы никому больше об этом не рассказывали? — негромко спросил он. Я помотала головой. — Тогда забудьте об этом. Вас это не касается. — Они же все равно полезут… — И это вас не касается! — отрезал профессор. — Да, и вот еще что… Я не хочу стирать вам память об этом разговоре, Грейнджер. Это опасно, в вашем-то возрасте, да и вообще, вдруг у вас там что-то ценное хранится? Но вот клятву молчания вы мне дадите. Не бойтесь, это не больно.* * *
После рождественских каникул, когда я вернулась в школу, оказалось, что мальчишки (оба оставались в школе) все это время пытались найти что-нибудь о Фламмеле. Не нашли, конечно, а я нашла — в обычных, не волшебных книгах, но рассказать не могла. Профессор Снейп очень хитро составил клятву, и у меня просто рот закрывался, если я пыталась что-то сказать о своих догадках! И рука отнималась, если я пробовала написать об этом. А они всё искали… Спасибо, отвлеклись немного: Гарри досталась в подарок на Рождество мантия-невидимка, похоже, наследство его погибшего отца (очень смешно, дарить то, что и так принадлежит сыну!), а еще он отыскал волшебное зеркало, которое показывало желания. Рон тоже его видел, но, слава богу, умудрился отговорить Гарри прилипать к этой штуковине, как к телевизору! Уроков было достаточно, и здешних, и обычных, и я почти не отрывалась от книг. А Фламмеля они и без меня нашли. На карточке от шоколадной лягушки, кто бы мог подумать! А про философский камень я говорить могла, тут клятва дала сбой. С другой стороны, не мог же профессор запретить мне произносить вообще все слова? — Древняя наука алхимия занималась созданием философского камня, легендарного вещества, наделённого удивительными силами. По легенде, камень мог превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также можно было приготовить эликсир жизни, который делал бессмертным того, кто выпьет этот эликсир, — прочитал Гарри. — На протяжении веков возникало множество слухов о том, что философский камень уже создан, но единственный существующий в наше время камень принадлежит Николасу Фламмелю, выдающемуся алхимику… — Наверно, собака охраняет философский камень Фламмеля! — пробормотал Рон. — Если они с Дамблдором друзья, как на карточке написано, а еще он знал, что кто-то охотится за его камнем… Вот почему он хотел, чтобы камень забрали из «Гринготтса»! Это было отдельной историей: Гарри, когда Хагрид водил его за покупками, узнал, что тому было поручено что-то взять из хранилища. А потом то хранилище ограбили, об этом в газете было написано. — Камень, который всё превращает в золото и гарантирует бессмертие! — воскликнул Гарри. — Неудивительно, что Снейп хочет его украсть. Любой бы захотел такой камень. — Ну он-то причем? — тяжело вздохнула я, но ответа не дождалась: они принялись обсуждать, что купили бы на груды золота, если б заполучили камень. Я бы посоветовала им купить мозгов, но увы, на вес продаются только лягушачьи.* * *
Следующий квиддичный матч должен был судить Снейп, уж не знаю, почему. Может, мадам Хуч радикулит схватил, может, еще что, но по всему было ясно: игра будет жесткой. Гарри и так-то психовал, а профессор еще и придирался к нему по малейшему поводу. Он даже Невилла не замечал, просто молча ставил ему «плохо», а временами даже «удовлетворительно», и проходил мимо, но не прицепиться к Поттеру не мог. Меня он, кстати, тоже перестал замечать. Ни разу не спросил, но я получала свои «выше ожидаемого» и даже «превосходно». И никак не могла собраться с духом и подойти к профессору — очень хотелось спросить кое о чем, у меня целая тетрадка вопросов набралась, но он выглядел настолько недружелюбно (и по-прежнему сильно хромал), что я не рискнула. Решила, что сдам эту тетрадку вместе с последней контрольной, и будь, что будет! За лето он всяко немного остынет… наверно… А может, и нет, подумала я, когда Гриффиндор обыграл Слизерин. Вдобавок случилось еще кое-что: Гарри ухитрился подслушать очень странный разговор Снейпа с Квирреллом вечером после матча. — Ты где был? — спросила я, когда мы его дождались. — Победа! Ты выиграл, мы выиграли! — завопил Рон, хлопая Гарри по спине. — Я подбил Малфою глаз. А Невилл в одиночку кинулся на Крэбба и Гойла, представляешь?! Правда, сейчас он в больнице, но мадам Помфри говорит, что с ним всё в порядке и что он всё время твердит, что ещё покажет Малфою и его друзьям! Все наши сейчас в башне, ждут тебя, чтобы начать праздник. Фред и Джордж пробрались на кухню и утащили несколько тортов и кучу всякой еды! — Забудь об этом, — почти беззвучно прошептал Гарри. — Давайте найдём пустую комнату, мне надо кое-что вам рассказать… Ну и рассказал. — Мы не ошиблись, когда решили, что речь идёт о философском камне, — сказал Гарри, когда мы уединились. — А теперь Снейп пытается заставить Квиррелла помочь ему завладеть камнем. Он спрашивал Квиррелла, знает ли тот, как пройти мимо Пушка. И ещё он сказал Квирреллу что-то про его фокусы. Я думаю, что камень охраняет не только Пушок, но и самые разные заклинания. Возможно, Квиррелл наложил несколько своих заклятий против Тёмных сил, и Снейпу надо узнать, как развеять эти чары… «Ага, — вспомнила я слова Перси, — если Снейп сам знаток Темных сил, зачем ему такие сложные ходы? Неужели Квиррелл знает что-то особенное? По нему не скажешь…» — То есть ты хочешь сказать, что камень будет в безопасности до тех пор, пока Квиррелл не сдастся? Тогда максимум через неделю камень исчезнет, — мрачно заключил Рон. Но нет, Квиррелл явно оказался сильнее, чем выглядел, и, хотя худел и бледнел, не сдавался. Пушок был на месте, ребята проверяли, а Снейп пребывал в обычном для него отвратительном настроении. Я даже подумала как-то: а он вообще радоваться умеет? По-настоящему? Ухмылку его я видела, натянутую улыбку — тоже, но чтобы он засмеялся — не припоминаю! Профессор МакГонаггал тоже очень строгая, суровая даже, но она умеет искренне улыбаться, мы видели. Да и прочие тоже, даже Филч, когда мурлыкает в уголке со своей кошкой, ласково улыбается (никогда никому не скажу, что я это видела!), но не этот человек… Тоскливо, наверно жить вот так! Но обо всем этом я позабыла, когда мы встретили в библиотеке Хагрида, а он позорно сбежал. Рон быстро выяснил, что тот искал что-нибудь о драконах, и это настораживало. Тем вечером мы как раз собирались к Хагриду на чай, потому что Гарри решил его расспросить напрямую: намеков наш огромный друг не понимал. В его домике было страшно жарко. — Чего спросить-то хотели? — поинтересовался Хагрид, разливая чай. — Мы хотели узнать, не расскажешь ли ты нам, что охраняет философский камень… кроме Пушка, — сказал Гарри. Хагрид неодобрительно посмотрел на него. — Не, не расскажу! Во-первых, я и сам не знаю. Ну, а во-вторых, вы и так уж много всего… э-э-э… разведали, ни к чему вам больше знать. Да я, если б знал даже, всё равно б не сказал, да! А насчёт камня — так он ведь здесь не просто так. Его из «Гринготтса» чуть не украли… ну… я так думаю, ты уж сам всё понял. А вот как вы про Пушка разведали — убей не пойму! — Перестань, Хагрид! Конечно, ты не хочешь нам рассказывать, но ведь ты знаешь, ты обо всём знаешь, что здесь происходит, — ласково произнесла я, и Хагрид заулыбался. Он был падок на лесть, я давно поняла. — Мы просто хотим знать, кто накладывал заклятия, которые должны помешать похитить камень. Нам так интересно, кому — кроме тебя, конечно! — доверяет профессор Дамблдор… Хагрид горделиво выпятил грудь. Мальчишки посмотрели на меня с заметным уважением. — Ну… эта… думаю, не будет ничего, если я вам скажу, — в голосе попавшегося на лесть Хагрида не было и оттенка сомнения. Ох, как говорит папа, с такими соратниками и врагов не надо! — Значит, так… Он у меня Пушка одолжил, это раз. А потом кое-кто из профессоров заклятия накладывал… Профессор Спраут, профессор Флитвик, профессор МакГоннагал. Профессор Квиррелл… и сам Дамблдор, конечно. А, еще профессора Снейпа забыл. — Снейпа?! — Вы чего, опять про это? — отмахнулся Хагрид. — Да как вы не поймёте — Снейп… ну… помогает камень охранять, зачем ему его воровать-то? Я понимала, о чем думают ребята: если Снейп в этом участвовал, значит, мог легко узнать, какие именно заклинания наложили другие профессора. И, наверно, выведал всё, кроме заклинания, которое наложил Квиррелл, и ещё… — Ведь только ты знаешь, как пройти мимо Пушка, правда, Хагрид? — взволнованно спросил Гарри. — И ты ведь никому об этом не расскажешь, верно? Даже никому из преподавателей? — Да ни одна живая душа не знает, вот как! Кроме меня… э-э-э… и Дамблдора, конечно, — гордо заявил Хагрид. — Что ж, и на этом спасибо, — пробормотал Гарри. — Слушай, может, откроем окно? Тут у тебя задохнуться можно! — Извини, Гарри, но никак нельзя, — поспешно ответил Хагрид и покосился на горевший в камине огонь. Мы тоже туда посмотрели. Там лежало огромное черное яйцо. — Где ты его взял? — поинтересовался Рон, встав перед камином на колени и внимательно рассматривая яйцо. — Ведь оно, должно быть, стоит уйму денег! — Да выиграл я его, — признался Хагрид. — Вчера вечером и выиграл. Пошёл вниз, в деревню, посидел там… ну… выпил. А тут незнакомец какой-то, в карты ему сыграть охота. Хотя, если по правде, так он… э-э-э… даже рад был, что яйцо проиграл, видать, сам не знал, куда его девать-то. — А что ты будешь делать, когда из него вылупится дракон? — спросила я. — Ну, я тут читаю кое-что, — Хагрид вытащил из-под подушки толстенную книгу. — Вот в библиотеке взял… Он расписывал прелести воспитания маленького дракончика, а я сказала только: — Хагрид, ты ведь живёшь в деревянном доме! Но меня никто не услышал.6
Вскоре после вылупления дракончика стало ясно, что держать его у себя Хагрид никак не сможет: Норберт рос ураганными темпами. Брат Рона, Чарли, работавший в драконьем заповеднике, согласился забрать дракона, но… нелегально. А для этого надо было притащить Норберта на башню, откуда его забрали бы друзья Чарли. По-моему, проще было бы пойти и обо всем рассказать директору: тот Хагрида ценил и всяко уж не позволил бы невинному дракончику пострадать, но нет, мы же не ищем легких путей! Нас еще и Малфой засек, и я была уверена — сдаст при первом же удобном случае… Вдобавок Норберт покусал Рона, и выходило, что тащить эту тварь на башню придется нам с Гарри! Это было, мягко говоря, нелегко, но мы все-таки доперли ящик с драконом и передали приятелям Чарли. По пути чуть не нарвались на МакГонаггал: как я и думала, Малфой попытался нас сдать, но попался сам и схлопотал дисциплинарное взыскание и минус двадцать баллов… Уж как рад будет профессор Снейп! Правда, на обратном пути мы сами влипли. В Филча. Мантия-невидимка осталась на башне… Филч прямиком повёл нас на первый этаж, в кабинет профессора МакГонаггал. Я не особенно переживала, но готовилась пустить слезу, если понадобится, а вот Гарри был как на иголках. Он все время боялся, что его исключат, хотя я уже выяснила: за всю историю Хогвартса (во всяком случае, описанную) исключили одного только Хагрида. Вот за что, я пока не узнала, но точно не за неуспеваемость. Но и то не прогнали прочь, оставили служить при школе! Но разумные доводы на Гарри не действовали, он, если вбивал что-то в голову, выбить это оттуда можно было только тролльей дубиной. Вот и сейчас он чуть не плакал в ожидании расправы… И тут вошла МакГонаггал с Невиллом на буксире, а тот не нашел ничего лучше, чем воскликнуть: — Я пытался вас разыскать и предупредить, я услышал, как Малфой рассказывает своим дружкам, что поймает вас ночью, когда вы будете с дра… Гарри яростно замотал головой, показывая Невиллу чтобы тот немедленно замолчал, но профессор это заметила. — Я никогда бы не поверила, что вы способны на такой поступок, — медленно выговорила она. — Мистер Филч сказал, что вы поднимались на Астрономическую башню. Сейчас час ночи. Объяснитесь. Я предпочла промолчать. Пусть сами выкручиваются, я им не палочка-выручалочка. — Кажется, я понимаю, что происходит, — произнесла наконец профессор МакГонаггал, не дождавшись ответа. — Вы скормили Драко Малфою идиотскую историю про дракона, рассчитывая, что он посреди ночи выйдет из спальни и наткнётся на кого-то из преподавателей. Что ж, я уже его поймала. Видимо, вы полагаете, что это смешно, раз не только Малфой клюнул на вашу историю, но и Лонгботтом? Мне было жаль Невилла. А еще я удивилась: он ведь всего боится, но все-таки вышел ночью из общежития, чтобы найти Гарри и предупредить его! И теперь получит взыскание безо всякой вины… И поди ты докажи, что дракон действительно был! Даже если Хагрид подтвердит, кто ему поверит? И он, кстати, как раз побоится сознаться. Если только ради Гарри… — Это омерзительно! — заключила МакГонаггал. — Подумать только — четверо учеников бродят ночью по школе! Раньше такого никогда не случалось! «Да конечно, не случалось! Просто их не поймали», — ухмыльнулась я про себя, потому что точно знала: те же близнецы Уизли вечно бродят где-то по ночам, то кухню потрошат, то потайные ходы ищут. — Я думала, что вы куда разумнее, мисс Грейнджер. А что касается вас, Поттер, я думала, что принадлежность к факультету Гриффиндор значит для вас куда больше. Что ж, вы все трое будете наказаны — да, и вы тоже, мистер Лонгботтом, ничто не даёт вам права ходить по школе посреди ночи, тем более сейчас, когда это особенно опасно. Кроме дисциплинарного наказания, вы получаете пятьдесят штрафных баллов. — Пятьдесят?! — ужаснулся Гарри, а я не успела спросить, почему особенно опасно именно сейчас, как МакГонаггал добавила: — Каждый! Вот это было… Вообще-то, профессор Снейп славился тем, что снимал баллы направо и налево за каждый чих, но не по пятьдесят с каждого за раз! — Идите в спальни! Я что, меня эти баллы как-то не задевали, а вот Гарри пришлось туго: за одну ночь он из самого популярного парня в школе вдруг превратился в неудачника. Как над ним глумились слизеринцы, передать нельзя… Через несколько дней Гарри снова подслушал какой-то странный разговор Квиррелла неизвестно с кем, но… было не до расследований. А скоро нам вручили записки: в них предписывалось явиться к одиннадцати вечера к выходу из школы и сдаться Филчу для отбытия наказания. Я сразу насторожилась: во-первых, это уже очень поздно, после отбоя, в такое время только уроки астрономии бывают (что и понятно). Во-вторых, чем мы будем заниматься ночью? Не лестницы же мыть! — Идите за мной, — скомандовал Филч, зажигая лампу и отворяя наружную дверь, а потом зло усмехнулся. — Готов поспорить, что теперь вы серьёзно задумаетесь, прежде чем нарушить школьные правила. Если вы спросите меня, я отвечу, что лучшие учителя для вас — это тяжёлая работа и боль… Жалко, что прежние наказания отменили. Раньше провинившихся подвешивали к потолку за запястья и оставляли так на несколько дней. У меня в кабинете до сих пор лежат цепи. Я их регулярно смазываю на тот случай, если они ещё понадобятся… Ну всё, пошли! И не вздумайте убежать, а то хуже будет. — Не пойду! — сказала я. — Тебе что велено? — нахмурился он, а я попятилась. — Я никуда не пойду ночью с чужим дядькой! — Да тихо ты, я слышал, нас к Хагриду отведут, — шепнул Гарри. — Ты думаешь, вы с ним чаи гонять будете? — проявил недюжинную остроту слуха Филч. — Нет, мальчик, вы пойдете в Запретный лес! На лице Малфоя (да, он тоже явился отбывать наказание) появилось недоумение. — Но туда даже днем запрещено ходить, — сказал он и начал отступать в сторонку. — Раньше надо было думать, — буркнул Филч. — Идемте! — Не пойду, — повторила я, подумала и села на пол. А потом вообще легла. — У меня лежачая забастовка. Несите или за ноги тащите, сама не пойду. Волшебник поднял бы меня заклинанием, но Филч был сквибом и колдовать не мог. — Даже у гря… магглорожденных бывают хорошие идеи, — признал Малфой и сел рядом. — И я не пойду. Где там ваши цепи и все прочее? — Завтра будешь вещи собирать, мальчишка! — Да плевать, — спокойно ответил тот. — Можно подумать, меня исключат, когда папа узнает о таких взысканиях. Как бы кого другого не исключили! С волчьим билетом… Малфой был редкостной сволочью и терпеть не мог магглорожденных, но иногда и от него имелась польза. Филч замер: ему и двоих других надо было конвоировать, и нас он оставить не мог. Вмешался случай. А может, и не случай… — Что тут происходит? — прозвучал знакомый голос, и я, покосившись вверх, увидела высокую черную фигуру. — Грейнджер? Вы что, решили помыть собой пол? — Лучше так, чем ночью в Запретный лес, — ответила я и добавила: — Сэр! — Сэр, я туда не пойду! Пожалуйста, сэр, лучше к вам на отработки до конца года, только не в лес! — зачастил Малфой, чуть ли не вцепившись в полы его мантии. — А почему я ничего не знаю об этом взыскании? — очень тихо произнес профессор. — Особенно о том, что касается ученика моего факультета? — Откуда мне знать, сэр, — буркнул Филч, — мне что велено, то я и делаю… — Прекрасно. Значит, так… Драко, иди в спальню. Утром я разберусь. Эти… — Снейп сощурился на мальчишек. — Гриффиндорцы. Я так полагаю, взыскание им назначила профессор МакГонаггал? Не будем ее будить. Исполняйте, мистер Филч! — А эта? — тот опасливо кивнул на меня. Я вставать не собиралась. Пол был холодный, но в лес мне не хотелось совершенно! — Я разберусь! — раздраженно повторил Снейп. — Идите уже отсюда! Профессор подождал, пока закроется дверь за Филчем и двумя несчастными арестантами (Малфой мигом удрал, дождавшись позволения), потом нагнулся, подхватил меня подмышки и легко поставил на ноги. — Интересная форма протеста, — произнес он. — Невилла вы бы так легко не подняли, — буркнула я. — А магия на что? — неожиданно ухмыльнулся профессор. — Идемте, Грейнджер. Объясните мне, что произошло. Вы точно знаете. От Драко толку нет, он только мельком что-то слышал. — Нет, сэр. Хагрида тогда уволят, а он… — я покачала головой. — Просто так вышло. — Проводить вас в Запретный лес, Грейнджер? Ваши товарищи еще не очень далеко ушли. — А они оттуда вообще вернутся? — мрачно спросила я. — С Хагридом — да. За четверыми он мог бы и не уследить, за двоими — вполне. Тем более, Лонгботтом от него и не отойдет, а Поттер… Это Поттер, — закончил профессор. — Идемте. Пришлось идти и рассказывать о драконе. — Дебилы малолетние, — высказался Снейп, дослушав. — Никому не пришло в голову, что дракон может и вами закусить? Рассказать декану? Директору, наконец? Он Хагрида любит, придумал бы что-нибудь! — Я предлагала, но все упёрлись… — пожала я плечами, поразившись тому, как у нас мысли совпали. — И если бы Малфой нас не подслушал, никто ничего бы и не заметил. — Да уж, тут и не такое незамеченным проходило, — непонятно сказал он. — Хорошо. Я никому ничего не скажу. Можете считать, Грейнджер, что мы связаны клятвой молчания. Я не выдержала и фыркнула в кулак, так пафосно это прозвучало. — Идите спать. А вопрос с вашим деканом я улажу. — А Невиллу опять полезно… на своей шкуре что-то почувствовать? — спросила я. — Да. Я сказал — идите спать, Грейнджер. И не переживайте из-за снятых баллов. — А почему вы решили, что я переживаю, сэр? — удивилась я. — Поттер с Лонгботтомом ходят, будто в водуопущенные, над ними потешаются, да и вы что-то растеряли бодрость духа. — Правда? — Гм… вы хорошо притворяетесь, Грейнджер, — признал он. — Сгиньте! А я все-таки пойду присмотрю, чтобы тех двоих не сожрали…* * *
Наутро Гарри утащил меня в лазарет к Рону, а там вывалил столько новостей… Оказывается, в лесу они искали мертвого или раненого единорога. И разделились, боже мой! Невилл как вцепился в Хагрида, так с ним и остался (Снейп угадал), а Гарри пошел с волкодавом Клыком, на редкость трусливой псиной. И увидел какое-то странное существо, пившее кровь убитого единорога… Оно бы и его убило, но спас кентавр — водились в Запретном лесу и такие диковины. — Он сказал, — шептал Гарри, — что убийство единорога считается чудовищным преступлением. И только тот, кому нечего терять и кто стремится к полной победе, способен совершить такое преступление. Кровь единорога спасает жизнь, даже если человек на волосок от смерти… Но человек дорого заплатит за это. Если он убьёт такое прекрасное и беззащитное существо ради собственного спасения, то с того момента, как кровь единорога коснётся его губ, он будет проклят! — Ну и кто на такое решится? — спросил Рон. — Флоренц, ну, кентавр — сказал, что… убийца делает это ради того, чтобы набраться сил и завладеть напитком, который полностью восстановит его силы и сделает его бессмертным. И спросил, знаю ли я, что спрятано в школе. Я сказал, что знаю, а он тогда… — Гарри сглотнул. — Он спросил, не знаю ли я того, кто много лет ждал, пока сможет вернуть себе силы, того, кто все эти годы цеплялся за жизнь, дожидаясь своего шанса? — Тот-кого-нельзя-называть? — прошептал Рон. — Да. Выходит, Снейп хочет украсть камень для Волдеморта. А тот ждёт в лесу… А всё это время мы думали, что Снейп хочет украсть камень, чтобы стать богатым… А Волдеморт… когда он заполучит камень, то прикончит меня! — Гарри, но ведь все говорят, что единственный, кого когда-либо боялся этот тип — это профессор Дамблдор, — сказала я. — Пока он здесь, Волдеморт не придёт сюда и тебя не тронет. Не думаю, что мне удалось его успокоить… Ну а о том взыскании старались не вспоминать. Малфой, случайно встретившись со мной взглядом, тут же отводил глаза. Может, он и не упустил бы случая обозвать меня половой тряпкой или там шваброй, но прекрасно понимал, что я припомню, как он ползал на коленях перед Снейпом, и тому было трое свидетелей, не считая меня. У нас установился вооруженный нейтралитет, и это радовало. А тут еще и экзамены начались. Вот уж чего я не боялась! (У Снейпа на экзамене надо было сварить зелье, отнимающее память, и я поняла, что у него есть чувство юмора, только очень… своеобразное.) До оглашения результатов оставалась еще целая неделя, и Гарри сознался, что у него болит шрам, что он часто видит во сне вспышки зеленого цвета, и вообще, его очень волнует философский камень. А потом… Потом он сообразил, что Хагрид очень даже мог проговориться, как пройти мимо Пушка. Я давно догадалась, только сказать не могла: всё, связанное с местом хранения философского камня, попросту затыкало мне рот, даже догадки! Ох, как я хотела научиться творить такие заклятия! Это был не Непреложный обет, про него я уже прочла, что-то другое, и до того интересное… Уточнив, правда ли Хагрид проболтался, Гарри кинулся к Дамблдору, а того и след простыл — его в Министерство вызвали. Ну а наш декан нам не поверила. Удивилась только, откуда Гарри известно о философском камне (очень странно, правда? О нем даже лесные кентавры знают!) и велела выметаться на улицу, пока погода хорошая. Я бы так и поступила, но… — Это произойдёт сегодня вечером, — заявил Гарри, как только профессор МакГоннагал отошла достаточно далеко и уже не могла нас услышать. — Сегодня Снейп заберётся в тайник. Он узнал всё, что ему надо, и дождался, пока Дамблдор уедет. Я уверен, что это он послал Дамблдору сову, а в Министерстве магии все ужасно удивятся, когда к ним заявится Дамблдор. — Но что нам… Я осеклась. За спинами мальчишек стоял Снейп. — Добрый день, — вежливо поздоровался он. — Почему бы вам не насладиться хорошей погодой? — Мы… — начал Гарри. — Вы должны проявлять разумную осторожность, — закончил за него Снейп. — У вас такой вид, что можно предположить, будто вы что-то затеваете. А ваш факультет не может позволить себе потерять еще сотню баллов, верно? Гарри покраснел и отвернулся, а профессор негромко произнес: — Я вас предупреждаю, Поттер, ещё одна ночная прогулка по школе, и я лично позабочусь о том, чтобы вас исключили. А сейчас — хорошего вам дня. Я имею в виду — пошли вон отсюда! Он развернулся и направился к учительской. Мы выходили из замка, когда Гарри вдруг осенило. — Вот что мы должны сделать, — горячо прошептал он. — Один из нас должен следить за Снейпом. Нужно встать у учительской и пойти за ним, когда он из неё выйдет. Это задание для тебя, Гермиона. — Но почему я? — Это очевидно, — ответил Рон. — Ты можешь сказать, что ждёшь профессора Флитвика, ты же его любимица, как и многих других, кстати. А если Флитвик окажется в учительской, ты найдёшь, что ему сказать. «О, профессор Флитвик, я так волнуюсь, мне кажется, что в экзаменационной работе я неправильно ответила на вопрос такой-то», ну или что-нибудь в том же духе! — Замолчи, — буркнула я. — Ну ладно. Согласна. А вы? — А мы будем караулить в коридоре третьего этажа, — Гарри повернулся к Рону. — Пошли. План не сработал. В смысле, я какое-то время околачивалась под дверью учительской, но скоро вышел Снейп и спросил, какого черта мне тут нужно. Я спросила Флитвика, но Флитвика не было, и я задала пару вопросов по зельеварению. А если Снейп начинает говорить о зельях, то заткнуть его можно только кляпом или Силенцио, но не хочется, потому что заслушаться можно! Полтора часа он мне объяснял, почему нельзя заменить в оборотном зелье один компонент на другой, потом спохватился (деланно), что это вообще-то программа старших курсов, выяснил, откуда мне известно об этом зелье, а потом сказал: — Идите с миром, Грейнджер. Ваше задание выполнено, упрекнуть вам себя не в чем. — Откуда вы… — Думаете, так много желающих поговорить со мной без особой на то причины? Я могла бы возразить, что он очень интересно рассказывает, но… Он был прав. Без повода я к нему не подошла бы. Ох ты, едва не забыла, а тут такой случай представился! — Сэр… — я вытащила из сумки тетрадку. — Я тут весь год записывала вопросы… Они глупые, наверно, но… может, вы посмотрите? Он посмотрел на тетрадь в сотню листов, исписанную от и до, на меня, снова на тетрадь… — А что вам мешало задавать эти вопросы в процессе обучения? — Вы же сказали мне не тянуть руку на ваших уроках. А после… перемена короткая. — Хорошо, Грейнджер, я прочитаю, — кивнул он и добавил, подумав: — Ответов не обещаю. — Может, я такое спрашиваю, что проходят на старших курсах, и я просто об этом еще не знаю, — пожала я плечами. — Тогда скажите просто, где прочитать, хорошо, сэр? — Да. Грейнджер, — спросил он вдруг, — а как у вас с логикой? — Ну… вроде бы нормально, — осторожно ответила я. — Такую задачку сможете решить? — профессор быстро написал несколько строк и сунул мне под нос. — А что тут решать? — удивленно спросила я и назвала ответ. — А такую? Над этой мне пришлось думать минут пять, но в итоге я и ее победила. — Зачем это вам, сэр? — Не ваше дело, — ответил он, разорвал записки и развеял пылью. — Идите, ваши дружки вас уже заждались. Когда я вернулась в гостиную, мальчишки уже были там. — МакГонаггал нас засекла и выпнула, — пояснил Рон. — А у тебя что? — Как и предлагали, спросила Флитвика. Его не было, пришлось приставать к Снейпу, а это… — я передернулась. — Что дальше? — Сегодня ночью я попытаюсь первым завладеть камнем, — в голосе Гарри была отчаянная решимость. — Да ты рехнулся, — сказал Рон, а я поддержала, решив ударить по больному месту: — Тебя же отчислят! — И что?! Как вы не понимаете, если Снейп украдёт камень, Волдеморт вернётся! Разве вы не слышали о тех временах, когда он пытался захватить власть? Тогда уже никого не выгонят из Хогвартса, потому что школы просто не будет! Волдеморт сровняет её с землёй или превратит в школу Тёмных искусств! «Будто это что-то плохое», — подумала я. Пока мне удалось узнать об этом совсем немного, но искусства эти были чертовски интересны! — Если меня поймают прежде, чем я доберусь до камня, что ж, мне придётся вернуться обратно к Дурслям и там ждать, пока Волдеморт найдёт меня. Я просто умру позже, чем мог бы умереть, если бы ничего не предпринял сегодня, потому что я никогда не перейду на Тёмную сторону! — с жаром говорил Гарри, а я подавила смешок, потому что очень любила «Звездные войны». — И потому сегодня я пойду туда, где хранится камень. И что бы вы, двое, ни сказали, меня это не остановит! Если вы помните, Волдеморт убил моих родителей. Я не могу сидеть сложа руки и ждать, когда он начнёт убивать других… Очень тянуло поаплодировать такой речи, но я опасалась, что мне могут двинуть в нос, девочка я или нет. — Значит, пойдем вместе, — сказал Рон, а я кивнула и добавила: — Пойду пороюсь в учебниках, вдруг что-нибудь полезное найду? Конечно, с самого начала все пошло кувырком. Для начала, нас засек Невилл и попытался остановить, пришлось его обездвижить. Если честно, я подумала, что методы профессора Снейпа дают свои плоды: Невилл начал отстаивать свое мнение хотя бы с нами! Вряд ли у него и с бабушкой так выйдет, но вдруг? Потом мы нарвались на миссис Норрис. Потом на Пивза, но этого сумел обмануть Гарри. А может, и нет, подумала я. Пивз же полтергейст, поди узнай, что он умеет? Вдруг он и сквозь мантию-невидимку видит? Несколько секунд спустя мы стояли перед дверью, ведущей в запретный коридор. Дверь была распахнута настежь. — Ну что ж, — спокойно произнёс Гарри. — Значит, Снейп уже прошёл мимо Пушка. Если вы хотите уйти, я на вас не обижусь, — добавил он. — Можете взять мантию, здесь она мне уже не понадобится. — Не дури, — ответил Рон. — Мы с тобой, — добавила я, хотя мне совсем не хотелось туда идти. Но ведь без меня они точно угробятся! Гарри шагнул внутрь, задев дверь. Раздался громкий скрип, и до нас донёсся раскатистый рык. Пёс не мог нас видеть, но повернулся, принюхиваясь всеми тремя носами. — У него под ногами валяется что-то вроде лиры, — шепнула я. — Наверно, Снейп ее оставил, — ответил Рон, а я представила профессора в виде Орфея и чуть не засмеялась. — Пушок засыпает, когда слышит музыку, и просыпается, когда она замолкает, — напомнил Гарри. Это нам удалось вытащить из Хагрида. — Ну что, начали? Он поднёс к губам когда-то подаренную Хагридом флейту и дунул. Звук был ужасным, но Пушку этого хватило: он прикрыл глаза, засопел и улегся поудобнее. Первым в люк прыгнул Гарри, отдав мне флейту. У меня получалось еще хуже, но пёс спал, и на том спасибо! — Всё в порядке! — прокричал он. — Можешь прыгать, тебя ждёт мягкая посадка! Следующим прыгнул Рон, и я за ними. — Глубоко тут… — Это точно. Нам повезло, что здесь есть это растение, — улыбнулся Рон. — Как подушка! — Повезло?! — спохватилась я. — Да вы посмотрите на себя! Я вовремя вскочила и попятилась, и то растение успело спутать мне ноги. А вот ребята… — Не двигайтесь! — приказала я. — Это «дьявольские силки»! Я сейчас вспомню, как его убить! Что там говорила профессор Спраут? Это растение любит мрак и влажность… — Так разведи огонь! — крикнул Гарри, задыхаясь. Я взмахнула палочкой — синее пламя полыхнуло до невидимого потолка. Стебли расплелись и уползли в темноту. Мы двинулись дальше — коридор уходил вниз. Тут что, катакомбы? — Слышите? — прошептал Рон. Впереди что-то шуршало и шелестело. Вскоре мы дошли до ярко освещенного зала с высоким сводчатым потолком, в котором порхали маленькие яркие птицы вроде колибри. На другой стороне зала виднелась тяжёлая деревянная дверь. — Думаешь, они нападут на нас, если мы попытаемся пройти через зал? — спросил Рон. — Не знаю… попробую… Гарри удалось перебежать зал, птицы не обратили на него внимания, но дверь оказалась заперта, а заклинания ее не брали. А потом Гарри заметил, что это вовсе не птицы носятся вокруг, а ключи с крылышками, и как уж он ловил нужный… Спасибо, кто-то оставил в уголке старые метлы! В следующем зале было очень темно. Однако стоило нам сделать несколько шагов, как комнату внезапно залил яркий свет. Мы стояли на краю огромной шахматной доски, прямо за чёрными каменными фигурами. — И что нам теперь делать? — прошептал Гарри. — Наверно, надо выиграть, чтобы оказаться на другой стороне зала, — ответил Рон. Там, за белыми фигурами, виднелась ещё одна дверь. Я бы предложила перелететь доску на метлах, но… Не хватило бы пространства. — Я думаю, — добавил Рон, — мы должны стать фигурами. Он смело шагнул вперёд и, подойдя к чёрному всаднику, игравшему роль шахматного коня, коснулся его лошади. В одно мгновение каменная фигура ожила. Лошадь стала рыть копытами землю, а всадник повернул голову в шлеме и посмотрел на Рона сверху вниз. — Нам… э… нам надо присоединиться к вам, чтобы перебраться на ту сторону? — запинаясь, спросил Рон, и всадник кивнул… Я немного умею играть в шахматы, но то игра, а когда ты сама стоишь на доске… Это сильные ощущения! Особенно если фигуры живые и очень агрессивные… Метлы бы не помогли — любой боец достал бы нас алебардой в полете. Говорю же, пространства было мало — ни обойти, ни облететь. И наконец Рон был вынужден пожертвовать собой, чтобы Гарри смог объявить шах и мат белому королю. — А что, если он… — тихо прошептала я, оглянувшись на Рона, лежащего возле доски, там, куда его бросила белая безликая королева. — С ним всё будет хорошо, — заверил Гарри, но голос у него дрогнул. — Как думаешь, что нас ждёт впереди? — Спраут уже была, — сказала я, — это точно ее растения. Флитвик… ключи его. Живые шахматы — наверно, МакГонаггал. Остается Квиррелл и Снейп. А может, еще и сам Дамблдор. — Готова? — шепнул Гарри, взявшись за ручку двери, и я кивнула. Воняло там так, что глаза слезились. Наконец удалось рассмотреть лежащего навзничь тролля, намного больше того, который чуть меня не убил! Судя по шишке, тролль был без сознания… Мы перебрались через его ноги и выглянули в другую комнату. Там не было ничего страшного. Посредине стоял стол. На нём выстроились в ряд семь разнокалиберных сосудов, наполненных какими-то жидкостями. — Это точно Снейп, — с уверенностью сказал Гарри. — Но что надо сделать? Он подошёл к столу, и вдруг позади из-под пола вырвалось пламя, отсекая путь назад. Судя по ярко-фиолетовому цвету, это был не простой огонь, а волшебный. Тут же языки огня заплясали перед той дверью, которая находилась впереди. — Вот! — я схватила со стола свиток и быстро прочла текст. И поняла, что улыбаюсь от уха до уха. — Это заклинание какое-то? — удивленно спросил Гарри, дослушав. — Это не магия, это логическая задача. Между прочим, многие величайшие волшебники были не в ладах с логикой, и, попади они сюда, они остались бы здесь навечно. — Как и мы, — мрачно вставил Гарри. — Разве не так? — Разумеется, нет, — ответила я. — Смотри, на столе семь бутылей: в трёх находится яд, в двух — вино, ещё одна даст нам возможность вернуться обратно, а седьмая пропустит вперёд. — А как мы узнаем, из какой должны отпить? — поинтересовался Гарри. — Сейчас, дай подумать… — ну, это была не такая уж сложная задачка по сравнению с теми, что я недавно решала. — Ага! Глоток из самой маленькой бутылочки даст нам возможность пройти вперёд, к камню. Гарри взглянул на крошечную бутылочку. — Но здесь хватит только на одного из нас, — заметил он. — Здесь только на один глоток. А какая даст тебе возможность пройти через фиолетовый огонь? Я показала. — Вот ты из неё и глотни, — произнёс Гарри. — Нет, в самом деле, вернись и забери Рона. А когда доберётесь до комнаты, где летают ключи, возьмите мётлы — они поднимут вас наверх и пронесут мимо Пушка. Когда окажетесь в замке, отправьте сову к Дамлбдору. Он нам очень нужен. Возможно, мне удастся на какое-то время задержать Снейпа, но если честно, то вряд ли надолго. — А если с ним сам… знаешь, кто? — Может, мне еще раз повезет? — он потрогал шрам. — Держись, — сказала я и обняла его. — И будь осторожен! Если честно, мне совершенно не хотелось встречаться с… кем бы там ни было. Я еще рассчитывала пожить. Глотнув из большой бутыли обжигающе-холодного зелья, я прыгнула обратно, и фиолетовое пламя меня даже не коснулось. Тролль как валялся без сознания, так и валялся, а вот Рон начал приходить в себя, и мне удалось при помощи Агуаменти и парочки лечебных заклинаний привести его в себя и усадить на метлу. Пушок, правда, чуть не откусил ему пятку, но это, право, мелочи… Дамблдор будто поджидал нас — я только сдала Рона в больничное крыло и кинулась в совятню, а он уже был тут как тут! Дальше мне уже не было интересно, это приключение меня утомило. — Вы отгадали загадку, Грейнджер? — негромко сказал у меня над ухом профессор Снейп. — Иначе б я тут не стояла, сэр. — Идите, отдохните. Думаю, вас ждет еще много открытий, — сказал он и ушел, не оборачиваясь, низко опустив голову. Он был прав. Когда нас допустили к Гарри, он кое-что рассказал… И стало понятно, почему Снейп так его не любит! Отец Гарри спас Снейпу жизнь, а такой долг перед человеком, которого ты не переносишь… накладывает отпечаток. — «Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий к тому, чтобы спасти тебя. Профессор Снейп верил, что таким образом он вернёт долг твоему отцу. И спокойно сможет продолжать ненавидеть память о нём», — процитировал Гарри слова Дамблдора. — Как думаете, что это означает? — То, что на будущий год хорошей жизни не жди, — заверила я. — Раз долга нет, теперь он будет отыгрываться на тебе не за твоего отца, а лично. Я убедилась в этом, когда в Большом зале огласили итоги года. Побеждал-то Слизерин, после наших великих похождений… Только вот директор накинул нашей троице по полсотни баллов. И еще Невиллу десятку — за храбрость. И, по-моему, только эти баллы и были заслуженными, я бы с нас сняла эти полсотни за похождения… Некрасиво вышло. В подробности мало кто был посвящен, и… Да что там говорить! Пока все упаковывали вещи, я с большим трудом отыскала профессора Снейпа на одной из башен. — Сэр? — Что вам? — Скажите… а это в самом деле был тот… Он ничего не ответил. Потом сказал негромко: — Вам пора на поезд, Грейнджер. — Уже иду, сэр. Только скажите… — Ну что еще? — А что было в маленькой бутылочке? И в той, большой, для перехода обратно? И огонь… как это работает? — Может быть, — профессор все-таки повернулся, — лет через десять я расскажу. Если доживу. А пока вам об этом даже слышать не полагается. — Это… что-то из Темных искусств? — догадалась я, но он не ответил. — Ну… тогда до свидания, сэр. Хорошего вам лета!Часть 2 Гермиона Грейнджер и Ужас подземелий
1
С Гарри и Роном мы встретились на Диагон-аллее. У них, как я поняла, ни дня без приключений не обходилось! То Рон с братьями выкрали Гарри из дома его тетки на летающей машине… (Нормальные люди сообщили бы в опеку о том, что мальчика морят голодом и держат за решеткой, или хоть пригрозили этим — как я поняла, Дурсли очень дорожили репутацией, и скандал был им ни к чему. Но о чем я, это же волшебники!) Теперь вот Гарри ухитрился промахнуться мимо камина и вывалился в том самом переулке, куда ходить воспрещалось. Судя по всему, это был криминальный квартал, где можно раздобыть запрещенные зелья и даже артефакты, и я не могла взять в толк, почему он преспокойно соседствует с мирной Диагон-аллеей. Взятки дают, наверно… — Угадайте, кого я видел в «Боргине и Бёрксе»? — спросил Гарри, когда мы поднимались по ступенькам Гринготтса. — Малфоя с отцом. — Люциус Малфой что-нибудь купил? — насторожился мистер Уизли. Он был высоким, с заметной лысиной, но сохранившиеся волосы сияли рыжиной. — Нет, он что-то продавал. — Значит, он заволновался, — с мрачным удовлетворением сказал мистер Уизли. — Ух, хотел бы я на чём-нибудь подловить Люциуса Малфоя… — Ты поосторожнее, Артур, — сказала миссис Уизли, невысокая и полненькая. И тоже рыжая. — От этой семьи одни неприятности. — Так, по-твоему, я не ровня Малфою? — возмутился мистер Уизли, но почти тут же отвлёкся на моих родителей. — Да вы же магглы! — восхищённо сказал мистер Уизли, когда я их представила. — Мы должны выпить! Что это у вас? Ах, вы меняете маггловские деньги. Молли, посмотри-ка! Он радостно показал на десятифунтовые банкноты в руках у моего папы. Нашел невидаль, а! Потом он все-таки утащил моих родителей в «Дырявый котел» (папа уже высказывался по поводу этого заведения, и так, что мама попросила его не выражаться при ребенке), а мы отправились за покупками. В общем-то, мне нужно было докупить только ингредиенты для зелий да книги, но отчего не погулять, пока погода хорошая? В книжном было не протолкнуться — Гилдерой Локхарт (кстати, автор всех учебников по защите из списка этого года) раздавал автографы. Тут и родители наши обнаружились. Когда я этого Локхарта увидела, то поняла, что сейчас начну гнусно ухмыляться, как это делал папа. Громко смеяться он не мог — поклонницы Локхарта (в том числе миссис Уизли) его бы точно побили. Локхарт был красив, златокудр, синеглаз, белозуб и шикарно одет. А когда он заметил Гарри и вытащил к себе на подиум фотографироваться и заявил, что в этом году будет преподавать у нас защиту от Темных искусств, я смогла только уткнуться в папу и беззвучно зарыдать одновременно от неудержимого хохота и острой жалости к профессору Снейпу. Потому что все знали — он давно претендует именно на эту должность, и если Квиррелла он с трудом, но пережил, то это вот кудрявое чудо… Ох, весело будет в школе! Впрочем, сейчас тоже было не скучно: пока мама пыталась понять, что со мной такое, мистер Уизли успел подраться с мистером Малфоем… Взрослые люди, а ведут себя хуже маленьких, честное слово!* * *
Ни в поезде, ни за столом в Большом зале Гарри и Рона почему-то не оказалось, и я заволновалась. Что могло случиться? Преподаватели тоже переглядывались, о чем-то шептались, а потом Снейп, то ли не выдержав, то ли получив распоряжение директора, быстро вышел и пропал. Интересно, почему опять он? Если дело было в Гарри и Роне, то они ведь с другого факультета… Впрочем, МакГонаггал вела церемонию, может, поэтому? Он пропустил всю церемонию распределения, но наконец вернулся, намного злее прежнего, и что-то сказал МакГонаггал. Судя по всему, в самом деле что-то случилось, потому что она выглядела, мягко говоря, разъяренной. На этот раз они ушли вдвоем, а потом за ними последовал Дамблдор. Потом, правда, все вернулись: директор умиротворенный, как обычно, МакГонаггал — с озабоченным видом, но достаточно спокойная, а Снейп — в ледяном бешенстве. Однозначно, мальчишки что-то натворили, решила я и угадала. Эти два недоумка почему-то не смогли пройти барьер на вокзале, но вместо того, чтобы дождаться родителей возле машины, послать сову с запиской (у Гарри же была сова!), словом, повести себя разумно… они на этой машине полетели догонять поезд. И их даже заметили магглы. А учитывая то, что мистер Уизли работает в отделе незаконного использования маггловских предметов, его однозначно ждал разнос от начальства — не дети же машину заколдовали, а он! По прибытии они еще и в Дракучую иву врезались, и им здорово досталось, и дереву, а оно редкое и ценное. Вдобавок автомобиль взбесился и удрал в Запретный лес, и что там теперь будет твориться, я даже представлять не хотела… Одним словом, отличились по полной программе! Спасибо, живы остались, а то вот так отказал бы мотор прямо в воздухе, и где бы потом собирали их косточки? На факультете, однако, они стали настоящими героями, им даже Фред с Джорджем завидовали! Как же, младший братец их переплюнул! Я же в очередной раз пожалела о том, что мозги не продаются. Я бы им подарила немного… Впрочем, обоих ждала расплата: Рон получил от матери громовещатель, а Гарри теперь не знал, куда деваться от навязчивого внимания Локхарта — тот решил, что ученик хотел добиться славы таким вот необычным способом, а отделаться от него было не проще, чем жвачку от подметки отлепить. Одно хорошо: книжки у нового преподавателя были увлекательные, в обычном мире точно стали бы бестселлерами! В разделе фэнтези, разумеется.2
— Этот Локхарт — нечто, — радостно сказал Джастин с Хаффлпаффа, когда мы на гербологии пересаживали мандрагоры. — Удивительно смелый парень. Вы читали его книги? Я бы умер от страха, если бы оборотень загнал меня в телефонную будку, но он не растерялся и — бац! — просто восхитительно. Знаете, меня собирались отправлять в Итон, я даже не могу описать, как я рад, что попал сюда, а не туда. Конечно, мама слегка расстроилась, но с тех пор, как я дал ей почитать книги Локхарта, думаю, она начала понимать, как это будет полезно, чтобы в семье был натренированный волшебник… Я хотела сказать, что Итон намного круче, а в книжке Локхарта уйма неточностей, касающихся поведения оборотней, но не успела — все уже надели наушники, потому что мандрагоры, даже совсем молоденькие, жутко вопят. Дальше было еще веселее, потому что у Гарри появился поклонник с фотоаппаратом, и услышавший их разговор Малфой не мог не проехаться по славе Поттера. Слово за слово… опять поцапались. А тут еще и Локхарт примчался — куда ж без него? В каждой бочке затычка, как мама говорит: и мадам Спраут-то он учил Дракучую иву лечить, и профессора Флитвика чарам обучал… Чтобы хоть как-то отвлечь внимание Локхарта от Гарри, я решила прикинуться его поклонницей, это было забавно! Нет, неужели он в самом деле поверил? Хотя его самомнением стены можно было крушить вместо тарана, как когда-то Шляпа сказала про мои амбиции. Меня выручила хорошая память и внимание к деталям: книги Локхарта я прочитала совсем недавно, поэтому на вопросы его теста (о нём самом, разумеется, а вовсе не Темных искусствах) ответила легко, за что удостоилась похвалы и десяти баллов. Мелочь, а приятно! Правда, другая мелочь, а именно пикси, которых Локхарт выпустил в классе, была уже не такой приятной. Пикси были ядовито-синего цвета, ростом примерно восемь дюймов, с заострёнными личиками и звенящими голосами. Как только с клетки сняли покрывало, они начали стучать и метаться, дергать прутья и корчить рожи тем, кто сидел неподалёку. — Итак, — громко сказал Локхарт. — Посмотрим, что вы с ними сделаете! И открыл клетку. «Кажется, это называется обучением методом погружения», — успела я подумать, едва увернувшись от пикси. Они разлетелись по всему классу, двое закинули Невилла на люстру, другие вынесли окно, осыпав задний ряд битым стеклом, прочие принялись громить класс, и скоро все были облиты чернилами и засыпаны рваной бумагой. — Давайте же, окружайте их, окружайте, это всего лишь пикси! — воодушевленно кричал Локхарт. Он закатал рукава, взмахнул палочкой и закричал: — Пескипикси Пестерноми! Абсолютно ничего не произошло. Более того, одна тварюшка схватила палочку Локхарта и выкинула её в окно вслед за сумками и учебниками. Локхарт сглотнул и сам нырнул под стол. Жаль, он был шустрым, не то бы его Невилл придавил — он как раз с люстры рухнул… Народ кинулся на выход, чуть не подавив друг друга в дверях, а когда наступила относительная тишина, Локхарт выпрямился, увидел нашу троицу и сказал: — Что ж, я попрошу вас просто собрать остальных в клетку. И вылетел за дверь. — Чего?! — взвыл Рон, когда пикси больно укусил его за ухо. — Он просто хочет, чтобы мы немного попрактиковались, — сказала я с восторженным придыханием, обездвижила сразу двух пикси замораживающим заклинанием и засунула их в клетку. — Попрактиковались? — сказал Гарри, пытаясь поймать пикси, которая утанцовывала от него, высунув язык. — Гермиона, он понятия не имел о том, что делал. — Чепуха, — убежденно ответила я. — Вы читали его книги — вспомните обо всех удивительных вещах, которые он сделал! — Говорит, что сделал, — пробормотал Рон. Господи, неужели до них дошло?!* * *
Правда, этот успех был кратковременным: все опять свихнулись на квиддиче. Дело осложнялось тем, что Малфоя все-таки взяли ловцом, а его отец подарил всей команде неимоверно крутые мётлы. (Я особенной разницы не видела, метла и метла, но признавала, что есть разница между обычной машиной и гоночным болидом.) Ну а еще профессор Снейп не мог не сделать гадость и выдал капитану слизеринской сборной разрешение занять стадион именно в то время, когда там собиралась тренироваться наша команда. Слово за слово… Мы с Роном, вообще-то, просто подошли послушать, что происходит, но я не удержала язык за зубами, намекнув, что Малфоя могли взять в команду в обмен на метлы. Это точно его обидело — летал он в самом деле отлично, — и он меня обозвал. Ну а Рон, по-рыцарски кинувшись на мою защиту со своей кошмарной палочкой (на этот раз окончательно сломанной и склеенной волшебным скотчем, из-за чего я старалась садиться подальше от него на занятиях), ухитрился заколдовать сам себя, и его до вечера тошнило гигантскими слизняками. Как вспомню, так вздрогну! Мы его утащили к Хагриду, чтобы проблевался подальше от чужих глаз. Почему не в больничное крыло? А у них спросите! Кстати, Локхарт и к Хагриду успел привязаться, давал советы, как избавиться от водяных, но даже наш лесничий пообещал съесть собственный чайник, если хоть слово из россказней нового профессора — правда! Если уж Хагрид это понимал, то… — Ну раз уж его приняли на эту должность, — сказала я, — значит, профессор Дамблдор посчитал, что он был лучшим кандидатом. — Единственным он был на эту должность, — ответил Хагрид. — И я серьёзно говорю — единственным! Очень сложно найти кого-то на работу с Тёмными искусствами. Никому особо не хочется их преподавать. Все начинают думать, что должность проклята. Никто не продержался долго. «Как же — никому? — удивилась я. — Сперва все твердят, что Снейп спит и видит себя на этой должности, но год за годом берут на нее кого-то другого! Может, опасаются, что он нас действительно научит чему-то… этакому? Я бы не возражала!» — А что случилось-то? — спросил Хагрид, кивая на Рона, которого тошнило в тазик. Подозреваю, Хагрид этими слизняками потом своих кур накормит. — Малфой как-то обозвал Гермиону, — пояснил Гарри. — Наверное, это было что-то плохое, потому что все с ума посходили. — Это и было что-то плохое, — прохрипел бледный и мокрый Рон, появляясь над столом. — Малфой назвал её «грязнокровкой»! Хагрид явно возмутился, а я вспомнила, что у Малфоя однажды что-то такое едва не сорвалось, но тогда он удержался. — Обозвал и обозвал, — пожала я плечами. — Конечно, я догадалась, что это было что-то обидное, но если я не знаю, что это, то какая мне разница? Если я его дегенератом назову, он, скорее всего, тоже не поймет. — Это чуть ли не самая оскорбительная вещь, которую он мог придумать, — задыхался Рон. — Грязнокровка — это очень мерзкое прозвище для магглорожденного… Есть такие волшебники — как семья Малфоя — которые думают, что они лучше всех, потому что они чистокровные. Тут его снова стошнило, но он продолжил: — Остальные ведь знают, что это не имеет значения! Взгляните на Невилла — он чистокровный, а едва может различить, где у котла верх, а где низ. «Ты тоже чистокровный и на занятиях не блещешь», — подумала я, но смолчала. — И ещё не изобрели такого заклинания, которое не повторит наша Гермиона, — гордо сказал Хагрид. — Это очень мерзко — называть так кого-то, — сказал Рон. — Грязная кровь, видите ли. Обычная кровь! Большинство волшебников в наши дни — полукровки. Если бы мы не женились на магглах, то вымерли бы! С этим я была согласна: близкородственные браки во многих поколениях до добра не доводят, это по средневековым династиям видно. Вечером мальчишек загнали на отработку, причем я тоже охотно согласилась бы полировать кубки в Зале наград отсюда и до послезавтра, нежели отвечать на письма поклонниц Локхарта! Не понимаю смысла этих отработок: времени уходит масса, толку от бессмысленных занятий — ноль… Лучше бы заставляли решить сто задач или написать пару рефератов — так хоть в голове что-нибудь отложилось бы, но нет. Логика с магией, как уже было сказано, не очень-то увязывается! Ну а я снова отправилась околачиваться под дверью учительской. У меня были заготовлены вопросы и к Флитвику, и к МакГонаггал, и к любому другому преподавателю, но, как говорится, на ловца и зверь бежит. Я хочу сказать, первым вышел Снейп. — Вы что тут забыли? — мрачно спросил он. — Простите, сэр, я хотела спросить про тетрадку, — ответила я. — Какую еще… — тут он осекся. — Ах да. Совершенно вылетело из головы. Идемте, отдам ее вам. Я не стала спрашивать, в каком виде получу свои записки, потому что Снейп был сильно не в духе. Сегодня на занятиях он вообще свирепствовал, даже слизеринцам перепало. — Держите, — сказал он, порывшись у себя на столе. Там царил чудовищный бардак, но, наверно, профессор считал его творческим беспорядком и легко ориентировался в этом хаосе. Тетрадка выглядела так, будто ее вытащили из мусорки. Ну ладно, я преувеличиваю, но все равно она была помятой и местами чем-то заляпанной. А судя по обуглившемуся краю… гм… Я осторожно заглянула внутрь. — Вы просили сказать, где можно прочесть ответы на ваши вопросы, — пояснил Снейп, с явным интересом наблюдавший за моей реакцией. — Я потрудился написать названия таких книг. К сожалению или к счастью, в школьной библиотеке большинства из них нет. А кое-каких нет и в свободной продаже. Видимо, на лице у меня было написано глубокое разочарование и боль от несправедливости этой жизни, потому что Снейп вдруг сказал: — Некоторые имеются в запретной секции библиотеки. Он дождался, пока я просияю, и добавил с садистким удовольствием: — Но разрешения на ее посещение второкурсникам обычно не дают. И большинству старшекурсников тоже. — Ну зачем вы издеваетесь, сэр? — пробормотала я. — Я просто констатирую факты, Грейнджер, — сказал он и отвернулся к шкафу, а потом протянул мне толстенную книжищу. — Держите для начала. Иначе с вас станется попытаться ограбить запретную секцию, а ваша дурная компания вам поможет. И Гриффиндор потеряет еще сотню баллов. Грейнджер, вы меня слышите вообще? — А? Да, сэр, конечно, слышу! И я никому не скажу, откуда эта книга! — Разумеется, не скажете. И о содержимом ее не расскажете. И прочитать ее никто другой не сможет. — Опять клятва? — спросила я, дождалась кивка и сказала: — Я готова! В конце концов, это же в самом деле не больно, а за «Тайны наитемнейшего искусства» я на многое готова! Нет, пока мне достались не они, но я видела это название в подписях на полях тетрадки… — Сэр, — снова не удержалась я, — а можно еще что-нибудь о защите почитать? А то… ну, вы понимаете… — Вы же лучшая ученица у профессора Локхарта, он говорил, — совершенно серьезно сказал он, — зачем вам дополнительная литература? — В его книжке отличия оборотня от волка неправильно описаны, — пробормотала я, глядя в пол. — И вообще… фэнтези я и дома почитать могу. — Грейнджер, — сказал мне профессор, — сперва осильте вот этот том. Думаю, там найдутся ответы на некоторые из ваших вопросов. Не сомневаюсь, они будут множиться в геометрической прогрессии, и к концу года меня ждет еще пара таких тетрадок… Я хотела сказать, что если у меня будут нужные книги, я сама сумею найти ответы, но он будто мысли мои прочел: — На большую часть этих вопросов вы сможете найти ответы самостоятельно, если в голове у вас не опилки, и вы способны не только зубрить, но и шевелить мозгами. Всё, можете быть свободны. И я вылетела за дверь в обнимку с заветной книжкой и своей тетрадкой. Сколько же еще интересного я могу узнать!3
Гарри ухитрился пообещать сэру Нику, нашему факультетскому привидению, что придет к нему на смертенины. Я напросилась с ним — давно хотелось побольше узнать о сущности привидений, но это мероприятие меня разочаровало. Слишком банально: умирать страшно, поэтому застряли между миром живых и небытием. Мало кого из них радовало это посмертное бытие, но и уйти кто не мог, кто опять-таки боялся… Намного интереснее был Пивз, но его расспрашивать — себе дороже, непременно гадость какую-нибудь скажет, а толку от него не добьешься. А жаль, он наверняка знает столько всего о замке… он ведь тут чуть ли не со времен Основателей обитает, и его так и не сумели изгнать! А на обратном пути Гарри заявил, что слышит какой-то странный голос, обещающий кого-то убить и растерзать, и ринулся на звук, а мы за ним. Ох, зря мы это сделали… Там, в заброшенном коридоре, на стене мерцала надпись: «Тайная комната открыта. Враги наследника, берегитесь!» — а рядом на факельном рожке висела окоченевшая миссис Норрис. Ну и, разумеется, смыться оттуда мы не успели — все как раз возвращались из Большого зала. Сам Дамблдор отнес бедную кошку в ближайший кабинет (это оказалось обиталище Локхарта), нас отконвоировали туда же, и мы долго ждали, пока директор исследовал окоченевшее животное, а Локхарт прыгал вокруг и давал ценные советы. Филч тихо всхлипывал, сидя на стуле и закрыв лицо руками — он очень любил миссис Норрис, я говорила, — и я сунула ему носовой платок. Филч даже не заметил, у кого его взял. — Она не умерла, Аргус, — мягко сказал директор. Локхарт тотчас же прекратил подсчитывать количество предотвращённых им убийств. — Не умерла? — прохрипел Филч, сквозь пальцы глядя на миссис Норрис. — Но почему же она такая… такая неподвижная и холодная? — Её превратили в камень, — ответил Дамблдор. — Но я не могу сказать, как… — Его спросите! — крикнул Филч, ткнув пальцем в Гарри. — Второкурсник сделать такое не мог, — сказал Дамблдор. — Для этого требуется владеть Тёмной магией на самом высоком… — Это он! Он! — настаивал Филч. У них с Гарри недавно вышел конфликт: тот наследил в холле, а когда Филч утащил его к себе на отработку и отвлекся, увидел у старика на столе пособие по обучению магии. Ну а тот страшно злился, когда кто-то узнавал о его магической неполноценности (тоже мне, секрет Полишинеля!)… — Если мне позволено будет сказать, директор, — сказал из тени Снейп, — Поттер и его друзья могли просто оказаться не в том месте не в то время. С ними это случается, — он едва заметно усмехнулся, и я тоже подавила смешок: это были мои слова. — Однако у нас имеется ряд подозрительных обстоятельств. Почему они вообще были в коридоре наверху? Почему они не были на праздновании Хэллоуина? Мы пустились в объяснения насчет смертенин сэра Ника, но… — А почему вы не присоединились к празднованию потом? — спросил Снейп, и его чёрные глаза заблестели в свете свечей. — Зачем вам понадобилось пойти наверх, в этот коридор? — Потому что… потому что… — сказал Гарри, явно не желая упоминать о таинственном голосе. — Потому что мы устали и хотели отправиться спать! — Без ужина? — спросил Снейп. О, я уже знала эту его ухмылку! — Мне казалось, привидения на своих вечеринках не подают еду для живых. — Мы не были голодны, — громко сказал Рон, и в животе у него отчетливо заурчало. Снейп улыбнулся шире. Лучше б не улыбался, с его физиономией это выглядит… зловеще. — Мне кажется, директор, что Поттер не совсем правдив, — сказал он. — Я думаю, его стоит лишить некоторых привилегий, пока он не расскажет нам, как всё было. Думаю, лучше всего будет исключить его из гриффиндорской команды по квиддичу, пока он не будет готов говорить честно. — Но Северус! — возмутилась профессор МакГонаггал, — я не вижу причины запрещать мальчику играть в квиддич. Эту кошку не метлой по голове ударили. Нет никаких улик, указывающих на то, что Поттер сделал что-то дурное! — Презумпция невиновности, Северус, — напомнил Дамблдор. Снейп принял оскорбленный вид, но промолчал, а вот Филч завопил: — Мою кошку превратили в камень! Должен же кто-то за это ответить?! — Мы сможем её вылечить, Аргус, — спокойно сказал Дамблдор. — У профессора Спраут ведь есть мандрагоры. Как только они полностью подрастут, я попрошу приготовить лекарство для миссис Норрис. — Я сделаю его, — встрял Локхарт. — Я делал это не меньше сотни раз, я смогу приготовить его даже во сне… — Прошу извинить, — ледяным голосом произнес Снейп, — но мне казалось, что в этой школе зельеварение преподаю я. Это прозвучало так, что Локхарт моментально сдулся, как проколотый воздушный шарик. Жаль, не улетел со свистом в окно. Ну а нас выставили за дверь. — По-вашему, я должен был рассказать им о голосе? — спросил Гарри. — Нет, — без колебаний ответил Рон. — Когда начинаешь слышать голоса, которые больше никому не слышны… это плохой признак. — Думаю, даже в волшебном мире, — поддержала я. — Но вы-то мне верите?! — Ну… да, — ответил Рон, взглянув на меня. — Но это странно. — Еще бы не странно! Что значила та надпись на стене? Комната открыта… Что бы это значило? — Кое о чём это напоминает, — медленно произнёс Рон. — Кажется, кто-то рассказывал мне о потайной комнате в Хогвартсе… Наверное, Билл… — И что это такое — сквиб? — спросил Гарри. Рон хихикнул. — Ну… Сквиб — это тот, кто родился в семье волшебников, но не наделён магическими способностями. Такая противоположность магу, рождённому в семье магглов, но сквибы — это редкость. Если Филч пытается выучиться магии по какому-то пособию… Это многое бы объяснило. Например, почему он так ненавидит учеников, — на губах Рона заиграла довольная улыбка. — Он сильно мучается. Мне стало противно. Конечно, если безногий работает среди бегунов, за которыми ему даже на инвалидной коляске с моторчиком не угнаться, он вполне может их возненавидеть! А если Филч из волшебной семьи, и родня у неговолшебники, которые его стыдятся и знать не желают, то… В общем, противного старика, у которого из близких — только кошка, было очень жаль, просто по-человечески. А что у него характер мерзкий… это у кого угодно встречается, только тут всё усугубляли личные обстоятельства. Но я ничего не сказала.* * *
Тайная комната не давала мне покоя, и я практически поселилась в библиотеке, разыскивая хоть какие-нибудь упоминания о ней. Кое-что нашлось, но… Я точно помнила, что о ней говорилось с «Истории Хогвартса», но именно сам факт, а не подробности! И, как нарочно, оставила книгу дома, понадеявшись на память, но та, похоже, была так перегружена новыми данными, что незначительный (как мне тогда казалось) эпизод забылся. И в библиотеке все экземпляры разобрали! Видимо, не одна я искала эту комнату… Наверняка книга имелась у профессоров, но разве к ним сунешься? В итоге я обозлилась и спросила о Тайной комнате на лекции у Биннса. Профессор Биннс — призрак. Он ухитрился умереть и не заметить этого, что многое говорит о его собранности и самоорганизации. Но раз он историю преподает, должен же что-то знать? У него любимая тема — гоблинские войны, а оттуда и до Основателей недалеко… И, что удивительно, он даже ответил! (Кстати, мне всегда было интересно, как он проверяет сочинения, если нематериален и не может взять листок в руки? Просто считывает информацию? Но каким образом? В общем, для вопросов о призраках я завела отдельную тетрадку.) — Мой предмет называется история магии, — сказал он. — Я работаю с фактами, мисс Грейнджер, а не с мифами и легендами. — Сэр, но разве в основе легенд не лежат реальные факты? — Что ж, — медленно произнёс профессор Биннс, — да, пожалуй, это и можно утверждать. Вообще-то легенда, о которой вы говорите, это просто красивая и нелепая сказка… Класс замер в ожидании. Наверно, Биннса еще никогда не слушали с таким вниманием, а оно даже привидению приятно, взять хоть сэра Ника и Плаксу Миртл… — Ну ладно, — медленно сказал он. — Дайте-ка подумать… Тайная Комната… Все вы, конечно, знаете, что Хогвартс был основан тысячу лет тому назад — точная дата неизвестна — четырьмя великими магами и волшебницами того времени. Четыре Дома названы в их честь: Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровена Рэйвенкло и Салазар Слизерин. Вместе они построили этот замок вдали от любопытных глаз магглов, потому что в то время обычные люди боялись магии и преследовали ведьм и волшебников. Он сделал паузу, оглядел класс и продолжил. — Несколько лет основатели Хогвартса дружно работали вместе, разыскивали детей, проявлявших магические способности, и приводили их в замок для обучения. Но затем между ними возникли разногласия. Между Слизерином и остальными начал разгораться конфликт. Слизерин желал, чтобы отбор студентов для обучения в Хогвартсе был более тщательным. Он считал, что магические знания должны храниться лишь в полностью волшебных семьях. Он был против того, чтобы брать на обучение детей из маггловских семей, так как считал их недостойными доверия. Спустя некоторое время из-за этого Гриффиндор и Слизерин серьёзно повздорили, и Слизерин покинул школу. Профессор Биннс снова сделал паузу. — Вот и всё, что говорят нам достоверные исторические источники, — сказал он, — но все эти достоверные исторические факты затмила причудливая легенда о Тайной комнате. Эта легенда гласит, что Слизерин построил в замке секретную комнату, о которой ничего не знали остальные основатели. Согласно легенде, Слизерин запечатал её так, чтобы никто не мог туда проникнуть, пока в школе не появится его истинный наследник. Только наследник сможет зайти в Тайную комнату и выпустить ужас, таящийся внутри, а затем очистить Хогвартс от всех недостойных обучения магии. Когда он закончил говорить, в классе воцарилась тишина. — Всё это, конечно, полная ерунда, — сказал Биннс. — Разумеется, школу много раз обыскивали, и делали это самые опытные волшебники, но комнату так и не нашли. Ее не существует. — Сэр, а что конкретно вы имели в виду, говоря об «ужасе», таящемся внутри комнаты? — Говорят, это какое-то чудовище, подчинить которое может только истинный наследник Слизерина. Но, повторяю, её не существует. Нет никакой Тайной комнаты и нет никакого чудовища. — Но, сэр, — сказал Финниган, — если комната откроется только истинному наследнику Слизерина, никто другой найти её просто не сможет, так? — Ерунда! — рассердился профессор Биннс. — Если уж длинная череда директоров и директрис Хогвартса не могла её найти… — Профессор, — прервала его Парвати Патил, — наверное, нужно воспользоваться темной магией, чтобы открыть её? — То, что маг не использует Темные искусства, вовсе не значит, что он этого не может, — бросил профессор Биннс. — Повторяю, если уж такие, как Дамблдор… Вот тут я навострила уши, но всё испортил Дин Томас с очередным вопросом. Терпение Биннса лопнуло, и он продолжил свою невыносимо скучную лекцию. А я задумалась: Дамблдор и Темные искусства, значит? Биография у него интересная: то Фламмель всплывает, то еще что… Он ведь с Гриндевальдом разделался, а где Гриндевальд — там Темные искусства. И кое-где упоминалось, что прежде они с Дамблдором были дружны… К сожалению, вопросы об этом я даже записать не могла, опасалась, что тетрадка попадет в чужие руки. А если я задам их вслух, не факт, что мне ответят не Обливиэйтом в упор! Спасибо, если не Авадой.* * *
— По-твоему, здесь в самом деле есть Тайная комната? — спросил у меня Рон. — Не знаю. Дамблдор не смог вылечить миссис Норрис, а это наводит меня на мысль, что тот, кто на неё напал, не может быть… ну… человеком. Мы как раз шли по тому самому коридору. — Давайте осмотримся, — предложил Гарри и принялся изучать пол. Я уставилась в окно, и вдруг подметила кое-что. — Глядите, как странно! Никогда не видела, чтобы пауки так себя вели! В самом деле, десятка два пауков отчаянно пробивались в дырочку в оконном переплете, отталкивая друг друга. Я помогла им, выдавив витражное стеклышко в углу. — Эй, ты что? — оглянулся Гарри. — Я… не люблю пауков, — ответил Рон. — Но ты их сколько раз в зелья добавлял! — Там-то они дохлые… Я не стала смеяться — арахнофобия, как и другие фобии, не повод для шуток. — Помните, на полу была вода? — спросил Гарри, чтобы сменить тему. — Откуда она взялась? — Она была у двери… — Рон протянул руку, но тут же отдернул. — Это же девчачий туалет! — Там нет никого, — сказала я и открыла дверь, — только Плакса Миртл. Сюда никто не ходит. Тс-с-с… Миртл? Как дела? Привидение Миртл сидело в крайней кабинке, как обычно. Я иногда заглядывала поговорить с ней, и если она была в относительно хорошем расположении духа, мне удавалось узнать еще немного о привидениях. — Этот туалет для девочек, — сказала она, подозрительно оглядывая Рона и Гарри. — А они — не девочки. — Я просто хотела показать им, как тут интересно, — примирительно сказала я. Миртл очень обидчивая, с ней нужно разговаривать, тщательно подбирая слова. — Спроси, не видела ли она чего-нибудь, — беззвучно произнёс Гарри. — Что это ты шепчешь? — спросила Миртл, уставившись на него. — Ничего, — быстро сказал Гарри. — Мы только хотели спросить… — Вот бы люди перестали говорить гадости у меня за спиной! — сказала Миртл, и её голос задрожал от слез. — У меня же есть чувства, даже если я и мертва… — Миртл, никто не хотел тебя обидеть! Просто Гарри не знает, как себя вести, вот и… — Никому не хочется меня расстраивать! Хорошо сказано! — взвыла Миртл. — Жизнь моя здесь была просто ужасна, а теперь люди хотят и смерть мою испортить! — Мы хотели спросить, не видела ли ты в последнее время чего-нибудь странного, — быстро произнесла я, пока она не принялась упиваться собственными страданиями, — потому что прямо у твоей двери в Хэллоуин кто-то напал на кошку. Никого не видела тут? — Я не обращала внимания, — с надрывом сказала Миртл. — Пивз так меня расстроил, что я пришла сюда и попыталась покончить с собой. Потом, конечно, я вспомнила, что я… что я… — Уже мертва, — пришёл на помощь Рон со свойственной ему тактичностью. Миртл трагически всхлипнула, поднялась в воздух, развернулась и нырнула в унитаз, обрызгав нас водой. Хорошо еще, сюда правда никто не ходит. — Это она еще была в хорошем настроении, — сказала я. — Идем отсюда…4
— Ну и кто бы это мог быть? — спросила я, потому что видела: мальчишкам неймется. — Кому приспичило выдворять всех сквибов и магглорожденных из Хогвартса? — Давай подумаем, — произнес Рон, изображая недоумение. — Кто из тех, кого мы знаем, считает магглов отбросами? — Малфой, что ли? — Ну конечно, его! Ты что, не слышала, что он тогда сказал? «Вы следующие, грязнокровки!». Да ладно, стоит лишь взглянуть на его мерзкую крысиную морду, как сразу же становится понятно, что это он! — Малфой — наследник Слизерина? — скептически спросила я. — Вспомни его семью, — сказал Гарри. — Все они были на Слизерине, он сам постоянно хвастает этим. Они запросто могли бы быть потомками Слизерина. По крайней мере, его папаша вполне тянет на такого! — Ключ от Тайной комнаты мог храниться у них на протяжении столетий! — добавил Рон. — Они передавали его от отца к сыну… — Но как это доказать? — мрачно спросил Гарри. — Должен быть какой-то способ, — медленно произнесла я. — Конечно, это будет сложно. И опасно, очень опасно. Я думаю, мы нарушим уйму правил… — Если решишься всё-таки что-то объяснить нам через месяц-другой, дай знать, ладно? — раздражённо сказал Рон. — Хорошо, — покладисто ответила я. — Нам нужно попасть в гостиную Слизерина и задать Малфою пару вопросов так, чтобы он не понял, что это мы. — Но это невозможно! — сказал Гарри, когда Рон засмеялся. — Нет, возможно! Всё, что нам потребуется, это немного оборотного зелья. — Что это? — одновременно спросили Рон и Гарри, и я застонала про себя. — Снейп упоминал о нём на уроке несколько недель назад… — По-твоему, нам больше нечем заняться на зельеварении, кроме как слушать Снейпа? — пробормотал Рон, и я его чуть не удавила, сдержавшись чудовищным усилием воли. И после этого он еще жалуется на скверные оценки! Да профессора слушать и слушать, он между делом (и неизменными гадостями) упоминает такие тонкости, которых нет в учебниках! Но это явно предназначено только для тех, кто способен его услышать. Кстати, слизеринцы всегда сидят, как заколдованные, и ловят каждое его слово, чуть ли не шевеля ушами, и строчат, как заведенные… — Оно превращает тебя в кого-нибудь другого, — начала я пояснять на пальцах. Интересно, когда они поймут, что я издеваюсь? — Только представьте! Мы можем превратиться в трёх учеников со Слизерина. Никто и не поймет, что это были мы. Малфой наверняка что-нибудь нам расскажет! Может быть, он прямо сейчас хвастает этим в гостиной Слизерина, вот только если бы мы могли его услышать… — А что, если мы так и останемся навсегда тремя слизеринцами? — поежился Рон, и я поняла, что он действительно ничего не помнит об этом зелье. — Его действие заканчивается через некоторое время, но вот раздобыть рецепт будет очень трудно, — таинственно произнесла я. — Снейп говорил, он находится в книге под названием «Самые сильные зелья», а она просто обязана находиться в запретной секции библиотеки. Книжка эта лежала у меня под подушкой, но знать об этом никому не следовало. — Да уж, будет совсем не ясно, зачем нам понадобилась эта книга, — сказал Рон, — если мы не собираемся приготовить одно из зелий. — Если мы сделаем вид, что заинтересованы лишь в теории, то у нас есть шанс. — Да ладно, ни один учитель на это не купится, — сказал Рон. — Не такие же они тупые! — Да неужели? — ухмыльнулась я. — Локхарт! — сказали они хором и переглянулись. После провального эпизода с пикси профессор Локхарт больше не приносил в класс живых существ. Вместо этого он читал выдержки из своих книг, а некоторые наиболее драматические отрывки иногда изображал в лицах. Помочь ему в этих инсценировках он обычно вызывал Гарри: за это время Гарри пришлось сыграть простого трансильванского крестьянина, которого Локхарт вылечил от балабольного проклятья, простуженного снежного человека и вампира, который после того, как с ним разобрался Локхарт, не может есть ничего, кроме салата. На следующем же уроке по защите Локхарт опять выставил Гарри перед классом, на этот раз в качестве оборотня. Я поражалась терпению Гарри, если честно. — Отличный громкий вой, Гарри… точно… и тогда, если вы только поверите, я бросился… вот так… бросил его на пол… так что… мне удалось удержать его одной рукой… а другой я приставил ему к горлу палочку… затем я собрал остатки сил и сотворил чрезвычайно сложное заклинание очеловечивания… он издал жалобный стон… Тут я сама издала жалобный стон. — Давай, Гарри… выше… хорошо… шерсть исчезла… клыки втянулись… и он снова обратился в человека. Просто, но эффективно… и таким образом ещё одна деревня навсегда запомнит меня как героя, навеки освободившего её от ежемесячного страха перед нападением оборотня! Зазвенел звонок, и Локхарт поднялся на ноги. — Домашнее задание: сочините стихотворение о том, как я победил оборотня Вагга-Вагга! Автору лучшего я вручу подписанный мной экземпляр книги! Все начали расходиться. Гарри вернулся на наш задний ряд. — Готовы? — Погодите, пока все уйдут, — шепнула я. — Стойте в дверях… Я подошла к столу Локхарта, сжимая в руке клочок бумаги. — Э… профессор Локхарт, — начала я, похлопав ресницами. — Я хотела взять в библиотеке эту книгу для внеклассного чтения. Но дело в том, что она находится в запретной секции, поэтому нужно, чтобы за неё расписался учитель… Я уверена, что она поможет мне лучше понять то, что вы говорите в «Выходных с вампирами» про медленно действующие яды! — А, «Выходные с вампирами»! — сказал он и взял у меня записку, улыбаясь во все шестьдесят зубов. О! Надо его фотку повесить в качестве рекламы папиной клиники! Самое крутое то, что Локхарт об этом не узнает, а значит, платить ему не придется. — Наверное, моя самая любимая книга. Она тебе понравилась? — О, да, — с энтузиазмом ответила я, сдерживая смех. — Вы так ловко поймали последнего с помощью чайного ситечка! — Ну, я уверен, никто не станет возражать, если я окажу лучшей ученице года небольшую дополнительную помощь, — тепло заметил Локхарт, извлекая огромное павлинье перо и изображая замысловатую подпись. К счастью, он тут же отвлекся на Гарри. В библиотеке мадам Пинс чуть ли не попробовала записку на зуб, но подпись была настоящей, и книгу мне выдали. Мы снова скрылись в туалете Плаксы Миртл, потому что сюда не пошел бы никто в здравом уме, и я дала полистать книгу мальчишкам. Они впечалились. — Это самое сложное зелье, какое я только видела! — сказала я, когда они изучили рецепт. — Златоглазки, пиявки, ложная болотная мята и спорыш… Ладно, их найти легко, они есть в кладовке для учеников, мы можем взять их сами. Ой, смотрите, истолчённый рог двурога… не знаю, где мы его добудем! Кусочки кожи бумсланга… это тоже будет трудно… И, конечно, частичка того, в кого мы хотим превратиться. — Что?! — опешил Рон. — Что значит «частичка того, в кого мы хотим превратиться»? Я не стану пить ничего, в чём будут плавать ногти Крэбба! Я сделала вид, что не слышу. — Об этом пока беспокоиться не стоит, потому что эти частицы мы добавим в последнюю очередь… Рон, потеряв дар речи, повернулся к Гарри, которого волновало другое. — Ты понимаешь, как много всего мы собираемся украсть, Гермиона? Кусочки кожи бумсланга — этого уж точно нет в кладовке для учеников. Нам что, придётся взломать личную кладовую Снейпа? Мне это не кажется хорошей идеей… — Ну, если вы струсили, отлично, — сказала я. — Раз вы не желаете узнать, Малфой ли это, я прямо сейчас верну книгу. — Не думал, что увижу тот день, когда ты будешь убеждать нас нарушить правила, — сказал Рон. — Хорошо, мы сделаем это. Но только не ногти, ладно? — Сколько времени нужно, чтобы сварить его? — спросил Гарри. — Ну, поскольку ложную мяту надо собирать при полной луне, а златоглазок нужно тушить двадцать один день… я бы сказала, что оно будет готово примерно через месяц, если нам удастся раздобыть все ингредиенты. — Месяц? — поразился Рон. — Да к тому времени Малфой, наверное, половину магглорожденных в школе переубивает! Но другого плана нет… Да уж. Мне теперь предстояло как-то выкручиваться… Пошутила на свою голову!* * *
А на следующий день чокнутый бладжер сшиб Гарри с метлы, и хоть матч Гриффиндор выиграл, ловцу не повезло: Локхарт в неизбывном желании помочь вместо того, чтобы срастить Гарри кости руки, просто их удалил. Видимо, кто-то когда-то проделал то же самое с его мозгами… Зато, пока Гарри валялся в лазарете, у меня появилась возможность прокрасться в слизеринские подземелья — вернуть книги и взять еще. И еще, и еще, сколько удастся унести! Ну и… покаяться. — Грейнджер, — сказал мне Снейп, когда я выложила ему грандиозный план, — я был уверен… ладно, я питал скромные надежды на то, что вы — единственный здравомыслящий человек на Гриффиндоре. Вижу, ошибся. — Сэр, они бы все равно полезли разузнавать, — виновато сказала я, — как в прошлом году. И нарвались бы на что-нибудь… не знаю, что-то нехорошее. Я надеялась, они поймут, что план дурацкий, что нам никогда не раздобыть нужных ингредиентов, не достать книгу, а тем более не притвориться слизеринцами, но… — Я понял. От меня вы чего хотите? — Кусочек кожи бумсланга, — шмыгнула я носом. — Я знаю, она очень дорогая, но у меня есть деньги… Нам бы хоть вот столечко! — Грейнджер, вы что, всерьез намерены варить оборотное зелье… где вы там сказали? В туалете Миртл? В этой грязище?! Снейпа не часто удавалось удивить, но это был именно тот случай. — А что делать… — Вы помните, я надеюсь, что после неудачного эксперимента не всех удается расколдовать? И нет, я не дам вам ингредиенты. И хорошо, что предупредили, я теперь такую защиту на свои шкафы поставлю, что ее и Дамблдор не взломает! Во всяком случае, с налета, — добавил он справедливости ради. — И никаких больше книжек, Грейнджер. Вы заигрались. Впрочем, я сам виноват. — Сэр, если этого не сделаю я, они сами что-нибудь отчудят, — упрямо повторила я. — А с обороткой может выйти забавно: их поймают и… накажут. Посидят хоть немного тихо! — Вы все время говорите — «их поймают, их накажут». А вы разве в этом не участвуете? — Они ведь меня не выдадут, — сказала я, хотя думала совсем о другом. — А я потом отработаю баллы за всех. — Грейнджер… — Снейп подержался за голову. — Так. Повторяю, я ничего вам не дам. Не возражать! Я сам вам это зелье сварю, а то вы еще угробитесь по неопытности… Я потеряла дар речи. — А хотя нет, я придумал кое-что получше, — сказал вдруг он. — Вы лично сварите его, Грейнджер, но только не черт знает в каких антисанитарных условиях — там же известка с потолка сыплется и плесень по стенам! — а под моим присмотром. А там… не знаю, суп какой-нибудь состряпайте, что ли? — Сестры, в круг, бурлит вода, — не удержалась я. — Яд и нечисть — всё туда! Жаба, что в земле сырой под кладбищенской плитой тридцать дней копила слизь, первая в котле варись… Как там… Вслед за жабой в чан живей сыпьте яд болотных змей, зоб ехидны, клюв совиный, глаз медянки, хвост ужиный, шерсть кожана, зуб собачий вместе с пястью лягушачьей, чтоб для адских чар и ков был у нас отвар готов! — А вы хоть знаете, что за зелье описал Уильям наш Шекспир? — без тени улыбки спросил Снейп, и я онемела. — Ну, с некоторыми ремарками, там выпущены особенно неаппетитные подробности, но в целом… Но я вам этого не расскажу, Грейнджер, пока вы не сварите идеальное оборотное зелье. А, по взгляду вижу, я подписал себе приговор… Марш отсюда! И чтобы обставили кражу… — Как в кино! — заверила я и улетучилась, вне себя от радости. Если честно, варить оборотку из подручных средств да в грязном сортире действительно было опасно. Я думала, что справлюсь (если удастся добыть нужные ингредиенты), но все равно боялась искалечить мальчишек. Но раз так… Они будут заняты составлением плана кражи, и даже если он окажется абсолютно идиотским, неважно, я же все равно не буду ничего брать! А чего накидать в котел, чтобы выглядело пострашнее, придумаю…* * *
Так я и сделала. Когда Гарри выпустили из лазарета, зелье уже готовилось. Кстати, было еще одно нападение — пострадал маленький Колин Криви, страстный поклонник Поттера. Он тоже окаменел, как кошка… А еще Гарри рассказал нам о чокнутом домовике Добби (принадлежавшем Малфоям, кстати!), который все лето старался сделать так, чтобы он не попал в школу, зачаровал барьер на вокзале… и этот самый бладжер! И все потому, что в школе Гарри грозила страшная опасность, исходящая от той самой Тайной комнаты. Но Добби не только пакостил, он кое-что рассказал… — Значит, Тайную комнату открывали раньше? — уточнила я, ссыпая в котел, что попало, они все равно не следили, а и следили бы, все равно не отличили мяту от зверобоя. — Это всё проясняет, — торжествующе произнёс Рон. — Люциус Малфой, должно быть, открывал комнату, когда ещё учился в Хогвартсе, а теперь рассказал Драко, как это сделать. Всё очевидно. Хотя, жаль, что Добби не рассказал, что за чудовище находится там внутри. Хотел бы я знать, почему никто не смог его обнаружить, когда оно шаталось по школе. — Может быть, оно может становиться невидимым, — сказала я, вываливая в котел пиявок. Это была некондиция из последней поставки, Снейп страшно ругался, я слышала. — Или, может, оно способно замаскироваться под что-то… притвориться доспехами или ещё чем-нибудь. Я читала об упырях-хамелеонах… — Ты слишком много читаешь, Гермиона, — сказал Рон, высыпая мёртвых златоглазок сверху на пиявок, а потом повернулся к Гарри. — Так значит, Добби помешал нам сесть на поезд и сломал тебе руку… Знаешь, что, Гарри? Если он не прекратит спасать тебе жизнь, то попросту тебя убьёт! Вот с этим я была совершенно согласна!* * *
Во вторую неделю декабря профессор МакГонаггал, как обычно, обходила учеников, составляя списки остающихся на Рождество, и мы отметились. Мы слышали, что и Малфой остаётся, и это было на руку — когда еще его подловишь, кроме как на каникулах? К сожалению, зелье было готово только наполовину. Не хватало рога двурога и шкуры бумсланга, и единственным местом, где всё это можно было достать, была личная кладовая Снейпа. Гарри был уверен, что ему лучше встретиться с легендарным чудовищем Слизерина, чем быть застигнутым Снейпом при ограблении его кабинета. — Что нам нужно, — сказала я перед очередным уроком зельеварения, — так это отвлечь внимание. Тогда один из нас сможет проскользнуть в кабинет Снейпа и взять то, что нам нужно. Гарри и Рон нервно посмотрели на меня. — Думаю, красть лучше мне, — продолжила я, как ни в чём не бывало. — Если вы ещё раз влипнете в историю, вас исключат, а у меня чистая репутация. Так что всё, что вам следует сделать, это задержать Снейпа на пять минут. Они согласились. Хотя бы потому, что не отличили бы шкуру бумсланга от драконьей, а личные свои запасы Снейп не подписывал, он и так помнил, где у него что хранится либо отличал с одного взгляда. Ну, об этом я, конечно, говорить не стала… Урок шел как обычно. Снейп бродил туда-сюда, раздавая замечания, и когда он ушел в дальний конец класса, я кивнула Гарри. Тот вынул из кармана фейерверк, позаимствованный у близнецов Уизли, поджег и запулил его в котел Гойла. Рвануло знатно, окатило почти весь класс! Ну ладно, не весь: у Снейпа определенно были глаза на затылке, и от совсем уж неприятных последствий он учеников прикрыл, но многим все же перепало. И в этой суматохе я тихонько скользнула за дверь и постояла там, пока Снейп разбирался с последствиями этого безобразия. В уголке поджидал пакет с какой-то ерундой, я сунула его под мантию и выбежала обратно. — Если я когда-нибудь узнаю, кто это бросил, — театрально прошептал Снейп, — я лично прослежу, чтобы этот человек был исключён. Гарри чуть на месте не скончался, но тут прозвучал звонок, и мы спаслись бегством — доваривать зелье. То есть суп: Снейп со свойственным ему отвратительным чувством юмора положил в тот пакет пару проросших картофелин, стебли сельдерея, лавровый лист и душистый перец горошком. Интересно, а он умеет готовить что-то, кроме зелий?5
В этой школе не жизнь, а сплошное веселье, поняла я, увидев объявление. — Открывается Дуэльный клуб, — сказал Симус, тыча пальцем в эту бумажку. То есть пергамент. — Первое собрание — сегодня вечером! Я бы не отказался от уроков дуэльного мастерства. В такое время они были бы кстати! Ну, нам тоже было интересно, так что в восемь вечера мы пришли в Большой зал. Длинные обеденные столы исчезли, зато вдоль одной стены теперь имелся ярко освещенный помост. Я представила, как на него выходит Локхарт с новенькой мантии с кружевами и провокационным разрезом, встряхивает золотыми локонами и походкой от бедра идет вперед, сверкая белоснежной улыбкой… Лучше б я этого не воображала. Именно он и поднялся на помост, а за ним шел Снейп, как обычно, в черном. Если честно, я иногда пробовала представить профессора в чем-нибудь… ну… менее консервативном, но не получалось. Если добуду его фотку, летом попробую коллаж сделать! — Позвольте мне представить моего помощника, профессора Снейпа, — сказал Локхарт, закончив самовосхваления. — Он сказал мне, что сам знает о дуэлях совсем немного, и ради интереса согласился помочь мне с маленькой демонстраций, прежде чем мы начнём. Но я не хочу, чтобы вы, мои юные друзья, переживали — не бойтесь, вы не лишитесь своего преподавателя зельеварения! Снейп даже не моргнул. Я подумала, что если б он так посмотрел на меня, я бы уже скончалась. Они поклонились друг другу, потом подняли палочки. — Как видите, мы держим наши палочки в общепринятой боевой позиции, — сообщил Локхарт. — На счет три мы произнесём первое заклинание. Ни один из нас, конечно, не собирается убивать другого. «Ну конечно!» — подумала я, увидев, как едва заметно улыбнулся Снейп. Это была самая неприятная из его улыбок, и после нее следовало ожидать неприятностей. — Раз… два… три… Я следила за руками. Пока Локхарт поднимал палочку, Снейп успел развернуться так, чтобы его точно не задело заклинание противника (вот зачем ему такая мантия, внимание отвлекает замечательно!), сам принять боевую позицию и громко, выразительно выкрикнуть обезоруживающее заклинание. Ей-ей, если б он не работал на публику, то сделал бы это втрое быстрее! И невербально. Локхарта снесло с ног. Он спиной вперёд улетел с помоста, врезался в стену и сполз по ней, растянувшись на полу. Я подавила желание зааплодировать. Кажется, многие другие — тоже. — Ну вот, пожалуйста! — сказал Локхарт, возвращаясь на помост. — Это было обезоруживающее заклятие… как видите, я потерял свою волшебную палочку… спасибо, мисс Браун. Да, это была отличная идея — показать им это заклинание, профессор Снейп, но согласитесь, было слишком очевидно, что вы сейчас это сделаете. Если бы я захотел остановить вас, это было бы слишком просто. Однако я подумал — будет поучительно, если они увидят… Судя по взгляду, Снейп очень хотел опробовать на нем Аваду. Возможно, и Локхарт заметил это, потому что быстро сказал: — Достаточно показательных выступлений! Сейчас я подойду к вам и разобью всех по парам. Профессор Снейп, если вы хотите мне помочь… Они пробирались сквозь толпу, ставя всех парами. Мне досталась Миллисента Буллстроуд со Слизерина, рослая крепкая девчонка, а Гарри — Малфой. — Встаньте лицом к своему партнёру, — крикнул Локхарт, возвращаясь на помост, — и поклонитесь! Миллисента едва кивнула мне, я тоже, и мы начали… Ох… Она была не сильнее меня, точно, но намного более умелой! И, чтоб этим слизеринцам, начинала на счет «два»! Ну, я это учту… «Но в рукопашную я с ней ни за что больше не пойду! — подумала я некоторое время спустя, когда вышибла у нее палочку, а Миллисента, ни капли не растерявшись, ринулась вперед, поймала меня за волосы (ух, как это больно!) и взяла в удушающий захват, а свободной рукой выкрутила мне кисть так, что я выронила палочку. — И на единоборства запишусь!» Гарри кинулся мне на помощь и отцепил-таки Буллстроуд. Нет, та не собиралась меня убивать, но силу продемонстрировала. Намек я поняла… — Ты цела? — спросил он. — Угу, — ответила я, подобрала палочку и постучала ей по голове, а то Миллисента явно выдрала мне пару прядей. — А ты? — Я тоже. Слушай… — Мне нужна пара добровольцев, — говорил Локхарт, — Лонгботтом и Финч-Флетчли, как насчет вас? — Плохая идея, профессор Локхарт, — сказал Снейп. — Лонгботтом крушит всё вокруг даже самими простыми заклинаниями. Нам придётся послать то, что останется от Финч-Флетчли, в больничное крыло в спичечном коробке. Как насчёт Малфоя и Поттера? — Превосходная идея! — сказал Локхарт, подзывая Гарри и Малфоя в середину зала, а толпа отошла назад, освобождая им место. — Итак, Гарри, — сказал Локхарт, — когда Драко направит на тебя свою волшебную палочку, делай вот так. Он поднял свою собственную палочку, попытался покрутить ею и уронил. Снейп подвинулся ближе к Малфою, наклонился и прошептал что-то ему на ухо. Малфой ухмыльнулся. — Три… два… один… начали! Малфой быстро поднял свою палочку и… я такого заклинания не знала! На помост вылетела огромная черная змея и поднялась, явно готовясь напасть. Ну и, разумеется, попытка Локхарта избавиться от нее закончилась… как всегда. В смысле, змея только больше разозлилась и поползла прямо на Финч-Флетчли. И тогда Гарри что-то прошипел… Что-то такое, после чего змея остановилась, а Джастин сперва замер в ужасе, а потом ринулся прочь из зала. Снейп мановением руки избавился от змеи и посмотрел на Гарри как-то… очень странно. Рон схватил Гарри за руку и потащил прочь, а я побежала за ними. Люди расступались, и я, кажется, поняла, почему… — Ты почему нам не сказал, что ты змееуст? — выпалил Рон, когда мы добрались до гостиной. — Кто? — Со змеями можешь разговаривать! — Ну… я делал это всего второй раз! Однажды в зоопарке я случайно натравил боа-констриктора на своего кузена… долгая история… Но наверняка многие здесь так могут! — О нет, не могут, — ответил Рон. — Это очень редкий дар, Гарри, и это плохо. — Что — плохо? — спросил Гарри. — Да что со всеми такое? Послушайте, если бы я не сказал этой змее не нападать на Джастина… Он в самом деле ничего не понимал. — Видишь ли, — сказала я, видя, что они ни до чего не договорятся, — Салазар Слизерин был знаменит именно своей способностью разговаривать со змеями. Вот почему символом Слизерина является змея. У Гарри отвисла челюсть. — Вот именно, — сказал Рон. — А теперь вся школа будет думать, что ты его пра-пра-пра-правнук или что-то в этом роде… Наследник, короче. — Но это не так! — Поди докажи! — фыркнула я. Назавтра от Гарри начали шарахаться. А еще через день нашли окаменевшего Джастина и Безголового Ника. Никогда не думала, что привидение может окаменеть! Вот бы посмотреть поближе…* * *
На Рождество в школе почти никто не остался, и немудрено… Однако мы должны были закончить дело, и я вытащила Рона с Гарри из-за стола (нет, директор, поющий рождественские гимны — это уже слишком). — Вам ещё нужна частичка тех, в кого вы превратитесь, — сказала я, когда мы оказались в туалете. — Естественно, лучше всего достать что-нибудь от Крэбба и Гойла, они лучшие друзья Малфоя, им-то он всё расскажет. И ещё нам надо сделать так, чтобы настоящие Крэбб и Гойл не ворвались во время допроса. Я всё придумала! — Гермиона… — Вот, — я показала им пирожные. — В них обычное сонное зелье. Главное, чтобы Крэбб с Гойлом их нашли и съели, а тогда вы просто выдернете у них пару волосков, а их самих спрячете в кладовке. — Это безнадежно! — Но вы ведь хотите допросить Малфоя? — А ты чьи волосы выдерешь? — Ну, — я показала им флакон. — Мы довольно тесно обнимались с Буллстроуд, если помните. У меня на мантии остался ее волос. Она, правда, уехала, но могла ведь передумать в последний момент! Погодите, я зелье проверю… Я прекрасно слышала, как Рон сказал: — Ты когда-нибудь видел план, у которого столько шансов провалиться? План, однако, удался. Еще б он не удался, сонное зелье было вовсе не в тех пирожных… Главное было рассчитать дозу так, чтобы Крэбб с Гойлом не свалились раньше срока! Но всё получилось, и Рон с Гарри вернулись ко мне с добычей. — Переодевайтесь, — велела я. — Ваша одежда вам станет мала, они же здоровяки! Вот, тут запасные мантии из прачечной… Что любопытно, они даже не спросили, где вообще эта прачечная и как я туда попала! И что делали в прачечной ботинки… — Нам что, вот это… пить? — прошептал Гарри, глядя на котел. С виду зелье больше всего походило на густую пузырящуюся грязь. — Да. Я уверена, все правильно. У нас будет ровно час! Я торжественно разлила эту мерзость по стаканам, добавила в каждый волосок и раздала им и сказала: — Давайте разойдемся по кабинкам, а то не поместимся. Они все здоровенные. Я заняла крайнюю, ту, где обычно плакала Миртл. — Ну, готовы? На счет три! Всё получилось. Я это клятое зелье трижды переделывала, пока профессор не сказал, что теперь им точно никто не отравится, даже если смешать его с отваром из старой капусты с Хагридова огорода. Со слизняками, возможно, теми самыми. — Гермиона, идем! — постучал ко мне Гарри. Забавно было слышать бас Гойла с чужими интонациями. — Я… Я, пожалуй, не пойду, — пропищала я. — Идите без меня! — Гермиона, мы знаем, что Буллстроуд уродина, никто не узнает, что это ты. — Нет… правда, я не смогу пойти. Торопитесь, а то вы уже теряете время! — Гермиона, с тобой всё в порядке? — спросил через дверь Гарри. — В порядке… я в порядке… идите же! Когда они ушли, я беззвучно захихикала, потом вышла, нашла более-менее ясное зеркало и занялась делом. — Так, так лучше, — подсказывала Миртл, парившая за моим плечом. — Вот потеха! — Тихо ты! — шикнула я. — Испортишь всё веселье… Иди лучше погляди, чем они там заняты… Гарри с Роном вернулись вовремя, и первым делом Гарри выпалил: — Гермиона, выходи, нам нужно кучу всего тебе рассказать… — Уходите! — попросила я. — В чём дело? — спросил Рон. — Ты уже должна стать сама собой, мы… Я кивнула Миртл, и она выплыла наружу. Это был ее звездный час. — О-о-о, подождите, сейчас вы её увидите, — зловеще сказала она. — Это ужасно! Я натянула мантию на голову, закрыла лицо руками и вышла. — Что случилось? — неуверенно произнес Рон. — У тебя всё ещё нос Миллисенты? Я опустила мантию, и Рон чуть не сел в раковину. Я его понимаю: лицо мое было покрыто чёрной шерстью, глаза пожелтели, а из волос торчали длинные заострённые уши. — Это была к-кошачья шерсть! — взвыла я. — У Б-Буллстроуд, должно быть, есть к-кошка! А зелье не п-предназначено для п-превращения в животных! — Ой, — сказал Рон. — Тебя будут обзывать чем-нибудь ужасным, — радостно сказала Миртл. — Всё нормально, Гермиона, — быстро сказал Гарри. — Мы отведём тебя в больничное крыло. Мадам Помфри никогда не задает лишних вопросов… Они еще долго уговаривали меня выйти из туалета, и под конец Миртл выпустила парфянскую стрелу: — Подождите, пока все узнают, что у неё вырос хвост! Я завела руку за спину и показала ей большой палец.* * *
Мадам Помфри в самом деле не задавала вопросов, уложила меня в постель, дала успокоительного, выгнала мальчишек и ушла. Я знала, куда: сложные зелья для лазарета варил профессор Снейп, а у меня явно был не самый простой случай… Собственно, на это я и рассчитывала. — Грейнджер, — сказал он, объявившись на пороге палаты и закрыв за собой дверь, — вы что натворили? Я же проверял… И я ни за что не поверю, что вы могли перепутать кошачий волос с человеческим! — Я вообще не пила зелье, сэр, — довольно ответила я и села. — А это как понимать? — указал он на меня. — Ну… мне не хотелось идти в слизеринскую гостиную. И я придумала вот это… И еще, сэр, — честно сказала я, — я очень хочу поваляться тут пару недель. Так хорошо, так тихо, никаких приключений… — Так. Это я понял, но что вы все-таки сделали? Если это не последствия оборотного зелья, не иллюзия, не трансфигурация… — он нахмурился. — Грейнджер! Не тяните кота за хвост! — Кошку, — буркнула я и высунула кончик хвоста из-под одеяла. Профессор лишился дара речи. Ровно на три секунды. Потом он объяснил, что думает обо мне и моих экспериментах, коротко, но крайне экспрессивно. — А теперь еще раз — вы можете вернуться к прежнему виду? — спросил он уже более спокойно. Я покивала, сосредоточилась и втянула кошачьи усы. — Только времени это занимает много. Хвост я заранее отращивала, — созналась я. — Под мантией не видно. И уши тоже, в моих волосах их не очень-то заметишь, а парни вообще не обращают на такое внимания. А шерсть — это запросто. Но у меня пока не получается целиком превратиться… — Убил бы, — искренне сказал мне Снейп. — Но рука не поднимается на девочку-кошку. Ладно. Я хотя бы знаю, чем стану вас поить, пока вы медленно будете превращаться обратно. Я поняла — чем-то очень мерзким — и сказала: — Если дадите книжку, сэр, то я готова! И на всякий случай прижала уши и спрятала хвост под одеяло.6
Из лазарета я вышла в начале февраля. Боже, как там было хорошо! Если б еще не витаминное пойло имени профессора Снейпа… Однако мальчишки не сидели без дела, они нашли подозрительного вида дневник некого Т. М. Риддла, тетрадку пятидесятилетней давности. И это же имя было на табличке в Зале наград — Рон ее запомнил, когда чистил там кубки, отбывая наказания. Риддл еще был старостой и обладателем медали невесть за какие магические заслуги… — Тайную комнату открывали пятьдесят лет назад, — сказал Гарри. — Так сказал нам Малфой. — Да… — медленно произнёс Рон. — И этому дневнику пятьдесят лет, — вздохнула я. — И что? — Да очнись же, Рон! — воскликнула я. — Мы знаем, что человека, который открыл Тайную комнату, исключили из школы пятьдесят лет назад. Мы знаем, что Т. М. Риддл получил награду за особые заслуги перед школой пятьдесят лет назад. А что, если Риддл получил её за то, что поймал наследника Слизерина? Возможно, его дневник всё нам расскажет: где находится Тайная Комната, как её открыть и что за существо в ней обитает. Человеку, который стоит за этими нападениям, явно бы не хотелось, чтобы эта штука где-то валялась. — Гениальная теория, Гермиона, — сказал Рон, — но в ней есть одна малюсенькая загвоздочка. В дневнике ничего не написано. И он был прав. Дневник ничто не брало, ни заклинания, ни проявители. — Да говорю же, ничего там нет, — в очередной раз сказал Рон. — Просто Риддлу подарили дневник на Рождество, и он даже не потрудился что-нибудь в нём написать! В отличие от Гарри… Он совершенно случайно добился от дневника ответа, и то, что поведал ему Риддл… Выходило, что Тайную комнату пятьдесят лет назад открыл Хагрид. И именно тогда монстр убил Миртл! Но мне в это как-то не верилось… Ну какой из Хагрида наследник Слизерина, право слово? И Миртл, как нарочно, куда-то улетучилась, не спросишь, что она видела перед смертью… А потом этот таинственный дневник кто-то стащил, и сделать это мог только гриффиндорец. Хотя… мальчишки же лазили в гостиную Слизерина, кто-то мог повторить их подвиг! Только пароль-то откуда узнал? Разве что прошел вместе с кем-то, как они. А на следующий день… не знаю, было это озарением или чем-то иным, возможно, я слишком много думала о таинственном монстре, и наконец мозаика сложилась! Мне только нужно было проверить кое-что в библиотеке! Последним, что я помню, были слова Пенелопы Кристал, старосты Рэйвенкло: — Да перестань, тут никого не может быть. И мои: — Давай хоть за угол заглянем? А то я боюсь! У тебя есть зеркальце?* * *
Очнулась я в полной темноте. Ну, почти полной — в окно заглядывала луна, и, проморгавшись, я увидела темный силуэт. — Ну, как ощущения? — негромко спросил профессор Снейп, а это был именно он. — И нет, Грейнджер, это не я — Ужас Слизерина, я Ужас подземелий. И… — Я знаю! — перебила я и попыталась сесть, но тело не слушалось. — Это василиск! — Лежите, зелье еще не до конца подействовало. Какой еще василиск? — Тот самый, король змей, слуга Слизерина! Я поняла: все, кто пострадал, видели его не впрямую, а в отражении, как я, как миссис Норрис… Или через что-то — так Джастину повезло, он сквозь сэра Ника смотрел, а Колин — через объектив… А Пенелопа? — спохватилась я. — Здесь, — Снейп кивнул на соседнюю койку. — Похоже, вы ей жизнь спасли. Я выдохнула с облегчением и добавила: — Все признаки сходятся: пауки убегали из замка, они боятся василиска, петухов кто-то передушил, Хагрид жаловался… А Миртл тогда погибла, потому что посмотрела на василиска прямо. Только я не успела ее найти и расспросить. Она всегда твердит, что умерла в том заброшенном туалете, но откуда там взялся василиск? Ох, конечно же, трубы! Там вода была на полу! — Грейнджер! — профессор едва заметно повысил голос. — Умолкните. Проверьте лучше — руки-ноги слушаются? Я проверила, кивнула и тут же спросила: — Сэр, а если мандрагоры уже поспели, почему остальных пострадавших не оживили? — Мандрагоры еще не поспели. — Но… — Грейнджер! У вас что, мозги никак не раскаменеют? Я, если помните, штатный зельевар, я Мастер зелий… и вы полагаете, у меня не найдется спелых мандрагор? Хоть вот столечко? — передразнил он меня. — Или я не знаю, где их достать в любое время года? — А… — у меня дар речи пропал, и я оглянулась на Пенелопу. — Но почему тогда… — Распоряжения не было, — мрачно ответил профессор. — Вставайте. — Куда вы меня… — Домой,Грейнджер, — сказал он. — Вы отправляетесь домой. Без возражений. — Но почему?! — Потому, что я не знаю, когда все это закончится и как. Ловить монстра никто не собирается, как вы заметили. Очевидно, у директора есть какой-то план, но я в него не посвящен. — Но вы, значит, нарушаете его приказ? — прошептала я. — Раз меня расколдовали? — Да, нарушаю, — ответил он. — Почему? — Я подумал, что вам будет чертовски жаль дней, проведенных не просто на больничной койке, а еще и без возможности учиться, — совершенно серьезно сказал мне Снейп. — По себе знаю: единственное, чего всегда не хватает — это времени. Не стоит терять его понапрасну. — А дома я что делать буду? — глупо спросила я. — Вы не найдете, чем заняться? Новые книги прочитаете, учебники, школу свою навестите, в кино сходите, наконец! Я вам даже кое-какую литературу дам, — добавил он, — но с одним условием. Палочку вы оставите мне. Не потому, что я вам не доверяю, а потому, что она была зажата в руке, когда вас нашли. — То есть… Ну конечно! — стукнула я себя по лбу. — Тут лежала статуя, она и будет лежать? — Точно так. Трансфигурация — отличная вещь, — он усмехнулся. — Но палочку легко опознать. А дома вы ей все равно пользоваться не можете. — Сэр, а что я родителям-то скажу? — Правду. В школе ЧП, учеников отправили по домам. Ваши вещи домовик уже доставил, я распорядился. И дополнительная литература там же. — Они меня тогда обратно не отпустят… — пробормотала я. — Однажды уже отпустили, — отрезал Снейп. — А о своих приятелях не беспокойтесь. Погибнуть им не дадут, уверен. Идемте, пока все спят. Я кивнула и спустила ноги с кровати. Хорошо, что статуи раздеть нельзя, а то неловко бы вышло… — Дайте вашу мантию. За работой мастера всегда приятно наблюдать: Снейп бросил на опустевшую кровать мою мантию, и через мгновение там уже лежала я, окаменевшая, с устремленным в потолок взглядом и палочкой в руке. Я наклонилась и повыше подтянула одеяло, сунув в сжатую руку статуи скомканную записку, которую так и не выпустила. Может, мальчишки найдут? А если не найдут, это к лучшему — не полезут искать этого василиска! — Идем, — профессор протянул мне руку. Из замка он меня вывел потайным ходом. Я слышала, что близнецы Уизли — любители искать такие лазы, и что в школе их множество… Этот вывел к Дракучей иве. Оттуда пришлось дойти до Хогсмида (хоть посмотрела на него, пусть и ночью), потому что с территории Хогвартса аппарировать нельзя. Камин у профессора есть, но у нас дома-то его нет! — Ну вот, — негромко сказал он, когда мы оказались у меня в комнате. Мой чемодан стоял в углу, на кровати горой была свалена… гм… дополнительная литература. — Думаю, правдоподобную версию для родителей вы придумаете сами. Я вас заберу, когда придет время. — Спасибо, сэр, — я отпустила его за руку. — Вы правы — нет ничего хуже упущенного времени! Он едва заметно улыбнулся и исчез, а я полезла ворошить книги. До утра было полно времени, родители спали, и если я скажу, что меня доставили на рассвете, они поверят и не так испугаются… Только профессорскую мантию спрятать надо, она мне велика вдвое. На улице было холодно, и Снейп накинул мне ее на плечи, она волочилась шлейфом. И что было не уменьшить? А забрать ее он забыл, наверно, мысли были чем-то другим заняты. Василиском, к примеру. Родителям я сказала, что в старом замке прорвало канализацию. Воды нет, удобств нет, да еще и холодно, поэтому учеников в срочном порядке отправили по домам. Они поохали, сказали, что новодел в исторических зданиях редко доводит до добра, а потом мы отправились кутить! Все-таки я страшно по ним соскучилась… И по бывшим одноклассникам тоже: мне разрешили походить на занятия до конца учебного года, раз уж так вышло, и я с удовольствием собиралась по утрам в нормальную школу с нормальными учителями и безо всяких василисков! Ну и все контрольные сдала, просто замечательно… Вот как я экзамены в Хогвартсе буду сдавать без практики, это вопрос! Ну, допустим, зелье по рецепту я сварю, а заклинания? Дома-то я их отрабатывать не могу, что без палочки, что с ней… Без палочки, вспомнила я. Я же видела, как это делается! И у самой меня с огнем это получалось… Остановило меня только одно: если засечь могут и колдовство без палочки, станет известно, что я дома, а не в лазарете Хогвартса. Тогда неминуемо выплывет и все остальное, а профессор и так нарушил распоряжение директора, зачем ему лишние неприятности? Нет уж, в школе попрактикуюсь, а пока можно заняться книгами. Профессор был прав: количество тетрадок с вопросами росло если не в геометрической, то в арифметической прогрессии точно. Правда, по ходу чтения я вычеркивала те вопросы, на которые находила ответы либо отмечала те, по поводу которых у меня имелись догадки, но я не была уверена, правильно ли сделала выводы из прочитанного. Одним словом, времени даром я не теряла!* * *
Профессор вернулся за мной тихим весенним вечером, на этот раз постучав в дверь и представившись, как приличный человек. — Что, починили трубы? — спросил папа, поздоровавшись и пригласив гостя войти. — Да, не без труда, — кивнул Снейп, покосившись на меня. — Тяжело, наверно, поддерживать замок в пригодном для проживания состояния, — добавила мама, — это же какие средства нужны! На обычный дом уходит прорва денег, а там… — Попечители достаточно щедры, — дипломатично ответил профессор, — их дети ведь тоже учатся в Хогвартсе. И, мэм… существует еще и магия. — А почему тогда сразу все не починили? — удивился папа. — Потому что кроме магии, нужно еще и в устройстве канализации разбираться, а там за сотни лет такого накрутили — экспедиции устраивать можно! — буркнул Снейп. — Сочувствую, — вздохнул папа. — Похоже, в замке необходим штатный сантехник. — Не помешал бы. Гм… я прошу извинить за позднее вторжение, но завтра днем уже начнутся первые экзамены, и, с вашего позволения, я хотел бы забрать ученицу. — Что ж у вас все так с бухты-барахты? — удивилась мама. — Ну я понимаю, когда авария случилась, тогда всех быстро по домам раскидали, а теперь к чему такая спешка? Нельзя отложить экзамены на день-другой, да хоть бы и на неделю? Это Гермиона от книжек не отрывается, а другие наверняка перезабыли всё… — Мэм, — устало сказал Снейп, — знаете, сколько у нас магглорожденных учеников на семи курсах? Пока за каждым… гм… сходишь, пока с родителями побеседуешь… Вдобавок то выясняется, что они уехали куда-то, потому что не знали, когда придется возвращаться, то у них семейное торжество в честь юбилея троюродной бабушки, то еще что… Мы их уже неделю собираем всем педсоставом, а ведь и за остальными кто-то следить должен! Про домовиков он промолчал, и славно. — А, понятно, обычная неразбериха, — успокоилась мама. — Ну что ж, конечно, время уже позднее… Гермиона, быстро собирай вещи, не задерживай мистера Снейпа! — Бегу! — я кинулась в свою комнату, быстро покидала в чемодан всё необходимое (да я из него только книги и доставала, прочее-то дома имеется) и выскочила обратно в гостиную. — Я готова, сэр! — Будь умницей, — сказала мама, расцеловав меня. — Да скоро уже увидимся, — усмехнулся папа, — чего там тех экзаменов! Гермиона вас там еще не свела с ума вопросами, мистер Снейп? — Пока нет, но дело уверенно идет к тому, — серьезно ответил тот. — Мистер Грейнджер… Мадам… Всего доброго. Мисс Грейнджер, вашу руку… и чемодан. — До встречи! — успела я крикнуть перед тем, как он аппарировал. Кругом расстилался знакомый пейзаж: огоньки Хогсмида невдалеке, замок впереди, угрюмо раскачивающаяся Дракучая ива (на ветках до сих пор видны были белые повязки). — Надо ж такое придумать, — проворчал Снейп, — канализацию прорвало! — Но это самое логичное объяснение, сэр! Пожар — это чересчур, родители бы напугались, а такое… обычное дело. Да еще в старом замке, где, как вы сказали, сильно понапутано… В одном месте засорилось — и пошло-поехало! И ищи, в чем дело! — Я разве вас упрекал? Тем более, что история в самом деле связана с трубами, вы были правы. — Сэр, — спохватилась я, — а Гарри и Рон, они… — Живы, — коротко ответил он. — Правда, не иначе как чудом. Они сами вам обо всем расскажут. — А василиск? — тут же спросила я. — Я слышал, Поттер убил его мечом Гриффиндора. Только не кричите «почему меня там не было?!», очень прошу. — Я и не собиралась. Охота была василиску в пасть лезть… А его достали? Ну, василиска? Это же какая ценная зверюга! Их, наверно, ни у кого нет! — Грейнджер, — профессор крепче сжал мою руку, — никто ничего не доставал. Официально Тайная комната по-прежнему не существует. — Ну как так? Там наверняка еще что-нибудь интересное есть… — пробормотала я. — Неужели даже директор туда не заглянул? Снейп только тяжело вздохнул, а я решила, что попрошу Миртл спуститься и поглядеть, что там к чему, а там уж видно будет. Василиск, может, протух уже, но чешуя, зубы… тоже ведь могут пригодиться! А вдруг там какие-нибудь книги припрятаны? Или вообще что-нибудь на стенах высечено? — Тихо, мы почти пришли, — сказал он и подтолкнул меня в спину, в подземный ход. Хорошо, что я без мантии была, а то непременно собрала бы на нее всю грязь! — Мантия! — прошептала я. — Что? — Ваша мантия у меня в чемодане, вы ее забыли! — Не забыл, а оставил, Грейнджер. Потому что на ней… как это? «Жучок». — Так вы за мной следили? — Разумеется. Где б я вас искал, если бы вы с родителями решили уехать на недельку в другую страну? — А к любой книжке нельзя было следилку прицепить? — К этим книгам ничего лишнего лучше не цеплять, как вы выразились. Опасно. — А просто сказать и дать мне какую-нибудь… не знаю, хоть конфету зачарованную? Чтобы я с собой носила? Ой, нет, вы сейчас скажете, что ее можно случайно выронить или забыть в другом кармане… — Да. А еще, Грейнджер, жить, зная, что ты под надзором, крайне неприятно. И снова опережу вопрос: постоянно я за вами не следил, делать мне больше нечего… Я только ваше местонахождение уточнял время от времени. — А почему вы были так уверены, что я не расстанусь с вашей мантией? — не утерпела я. — Потому что вы гиперответственны и поступили именно так, как я и рассчитывал: аккуратно сложили эту тряпку и убрали в чемодан, чтобы отдать мне при следующей встрече. А если бы вы куда-то поехали, то наверняка с этим вашим безразмерным чемоданом, я прав? — Сэр… — я захихикала. — Вы правы, но… на чемодан «жучка» не проще было приделать? А то мантию я могла бы до поры до времени и в шкаф положить! Снейп коротко ругнулся себе под нос. — Туше, Грейнджер, — сказал он и, наверно, ухмыльнулся, в темноте не было видно. — Иногда самые очевидные вещи… не очевидны. — Папа это называет «глаз замылился». Вроде все на виду, а ты не замечаешь. Ну, как дурацкую ошибку в сочинении, которое вроде бы уже сто раз проверил, а она все равно осталась. А другой сразу видит, потому что взгляд свежий. — Вот-вот, — пробормотал он. — Тихо… Идем. Мелкими перебежками. — А вещи? — Домовику отдам. Вот ваша койка, вот ваша мантия и палочка, — он быстро расколдовал статую на постели. — Черт, на вас одежда другая! — Думаете, кто-нибудь заметит? Даже я не помню, что на мне тогда было… — Я зато помню… сейчас. На время сойдет. Еще взмах палочки — и я переодета. Напялить поверх мантию — и готово. — Всё, Грейнджер, мне пора. И не забудьте выглядеть слегка заторможенной. Вас только вчера вечером напоили зельем, и вы не знаете даже, сколько прошло времени. — Сэр, последний вопрос! — взмолилась я, поймав его за полу мантии. — Если бы… Ну? — А как статуи поили зельем? Они же каменные и глотать не могут! Или прямо в желудок… м-м-м… телепортировали? Да? Никогда не слышала, как Снейп смеется, но, судя по всему, донесшиеся из темноты сдавленные звуки были именно смехом. — Потом расскажу, — пообещал он. — А то ваши товарищи по несчастью уже просыпаются… И еще, Грейнджер, чтобы наутро вы выглядели достаточно потрясенной, я должен вам сообщить… — Что? — испугалась я. — Ввиду исключительных обстоятельств все экзамены отменены, — с удовольствием произнес он и удалился. «Ну и свинство!» — подумала я, пнув подушку.* * *
Утром, конечно, я обо всем узнала от непосредственных участников событий, живых и здоровых, к счастью! Хотя василиск все-таки немного понадкусывал Гарри, того спас директорский феникс. А все вместе они спасли Джинни Уизли, которая весь год, как выяснилось, была одержима… Волдемортом! Вернее, его духом, заключенным в том самом дневнике Т. М. Риддла! Хорошо, конечно, что она выжила, но я вспомнила слова профессора о Дарвиновской премии… Как девочка из чистокровной семьи могла не понять, что у нее в руках не безобидная тетрадка? Даже когда с ней самой начали происходить странные вещи? (Ладно Гарри, он все-таки рос не с волшебниками; впрочем, я тоже, но я бы как минимум насторожилась, благо прочла много фантастики!) Почему она не сказала хотя бы родителям? Спасибо, хватило ума выкинуть дневник, когда тот начал заставлять ее убивать петухов, а потом — вызвать василиска и натравить его на учеников! И то она ведь потом снова выкрала эту тетрадку! Но я оставила эти мысли при себе. Вскоре мы уже возвращались домой на Хогвартс-экспрессе, и Рон вслух предполагал, кто же займет место Локхарта в будущем году: в ходе операции по спасению Джинни бедняга пострадал от сломанной роновой палочки (а может, упавшего кирпича) и лишился памяти. Я помогала строить догадки, а сама пыталась представить выражение лица профессора Снейпа в тот момент, когда он увидит сверкающую белозубую улыбку Локхарта на рекламной листовке стоматологической клиники, которую я подсунула в тетрадку с вопросами…Часть 3 Гермиона Грейнджер и Узники Хогвартса
1
Лето прошло отлично: мы с родителями поехали во Францию, а там столько интересного! И свои волшебные местечки есть, я там даже книг прикупила, немного, но все-таки… Там я и Гарри подарок на день рождения нашла — набор для ухода за метлой. Как по мне, это было глупо, но он так любил квиддич, что грех было его не порадовать. Встретились мы снова на Диагон-аллее, и я только вздохнула, выслушав рассказ Рона (его отец ведь работал в Министерстве и был в курсе): опять у Гарри не обошлось без приключений! Сперва тетушку в воздушный шар превратил, потом из дома сбежал и жил один в «Дырявом котле»… — Ну зачем ты надул тетю? — спросила я укоризненно. — Я не хотел, — ответил Гарри. — Просто не сдержался. Рон умирал со смеху.. — Это не смешно, Рон, — скорбно сказала я. — Знаешь, я удивлена, что Гарри не отчислили. Да-да, я сама говорила, что над фобиями смеяться нельзя, но в этом случае удержаться не могла. — Я тоже, — признался Гарри. — Не сомневался, что меня отчислят. Он посмотрел на Рона: — Слушай, Рон, а твой папа не знает, почему Фадж не наказал меня? — Ну ты ж знаменитый Гарри Поттер, вот и все дела, — прямо сказал Рон. — Что бы со мной сделали, если б я тетушку надул… Правда, сперва им пришлось мой труп откапывать, мама бы успела первой! А вообще у папы вечером спросишь, мы тоже остановились в «Дырявом котле». И Гермиона с нами. Завтра все вместе двинем на вокзал! Если честно, мне совсем не нравилось жить в этой дыре, но, к сожалению, родители отбывали на конференцию и проводить меня не могли, одну отпустить — тоже, поэтому передали на попечение чете Уизли. Ну ладно, я занудствую, пару дней можно было их выдержать… Рон хвастался новой палочкой (чудно, на третьем году обучения ему все-таки ее купили, и то после того, как он доломал старую!), потом перешел на «Чудовищную книгу о чудовищах» (та еще кусачая зараза!), а Гарри спросил, кивнув на мои покупки: — А это у тебя что? — Учебники. В этом году у меня будет намного больше предметов, — пояснила я. — Нумерология, прорицания, древние руны, маггловедение… — Оно-то тебе зачем?! — поразился Рон. — Ты ж с ними выросла и всё про них знаешь! — Так с точки зрения волшебников я их не изучала, — фыркнула я. — А есть и спать ты когда будешь? — спросил Гарри. Поди ж ты, дошло… Но я перевела тему разговора: — Мне родители дали денег на подарок, у меня же день рождения в сентябре. — И ты, конечно, купишь еще одну книжку? — Нет, я сову хочу. — Тут неподалёку есть зоомагазин, — сказал Гарри, — пойдем? Рон что-нибудь для своей крысы присмотрит, а ты сову выберешь! И мы отправились в «Волшебный зверинец»… Вот правда, зверинец: тесно, вонища неимоверная, хотя казалось бы, что волшебникам мешает очистить клетки заклинанием? На экзотов вроде черепахи с панцирем в драгоценных камнях я не смотрела, но еще тут были кошки любых расцветок; клетка с воронами; корзина забавных гудящих мохнатых шариков кремового цвета, а в просторной клетке на прилавке лоснящиеся чёрные крысы прыгали через скакалку из собственных длинных гладких хвостов. Пока Рон советовался с ведьмой за прилавком насчет своей крысы, я рассматривала сов. — Ой! Рон вдруг резко пригнулся. С высоченной клетки ему на голову спрыгнуло нечто огромное, рыжее и с утробным фырканьем нацелилось на крысу. — Нельзя, Живоглот, фу! — закричала женщина, но крыса вывернулась у нее из рук и помчалась прочь, а мальчишки за ней. — Вот это да… — произнесла я, присмотревшись к зверюге, устроившейся на прилавке. Это был громадный пушистый рыжий кот с плоской мордой. Он посмотрел на меня со сдержанным интересом и принял горделивую позу, погляди, мол, каков я! — Хорош! — искренне сказала я. — Он тут уже не первый год… или век, — проворчала женщина. — Кому нужно такое страши… Кот медленно обернулся и посмотрел на нее так, что она резко умолкла. — Со мной пойдешь? — спросила я. Нет, я в самом деле хотела купить сову, но сов и в школе полно… Кот подумал — по его физиономии видно было, как он размышляет, достойна ли я его персоны. Если честно, он здорово походил на Гарфилда из комиксов. Так и назову, решила я и, убедившись, что продавщица смотрит в другую сторону, на секунду выпустила когти и царапнула ими прилавок. Рыжий монстр посмотрел на меня с гораздо большим интересом. — Не хочешь, оставайся в этом… зверинце, — сказала я ему, и кот милостиво протянул лапу и дотронулся до моей руки. Когти он не выпускал. — Мадам? Я его беру. Живоглота продали мне за чисто символическую сумму — видно, не чаяли избавиться! Ну и съедал он, наверно, немало, поди прокорми такую животину… Это, кстати, был не кот, а книззл, волшебное существо, и я только обрадовалась. Правда, тащить его на руках было нелегко, но не на поводке же вести? И мальчишки не обрадовались моему приобретению: Рон переживал за свою крысу, а Гарри, видимо, из солидарности… Мы отправились в «Дырявый котел», а с листовок на всех столбах на нас свирепо таращился беглый преступник, некто Сириус Блэк. Я выписывала «Пророк», поэтому уже читала заметку. «Блэк всё ещё на свободе! — гласила она. — Министерство магии сообщило, что Сириус Блэк — самый опасный преступник за всю историю тюрьмы Азкабан — до сих пор не пойман». С этим я бы поспорила, были там преступники и пострашнее. «Мы делаем всё возможное, чтобы найти Блэка, — заверил министр магии Корнелиус Фадж. — И призываем волшебное сообщество сохранять спокойствие. Некоторые члены Международной федерации колдунов недовольны тем, что Фадж сообщил о происшедшем премьер-министру магглов». Верно, Гарри упомянул, что этого человека показывали по телевизору. А вот о взаимодействии волшебного сообщества и обычного я пока знала очень мало, поэтому не на шутку заинтересовалась! Иначе зачем бы мне выбирать для изучения маггловедение? «— А как бы вы поступили на моём месте? — заявил Фадж, известный своим раздражительным характером. — Блэк сумасшедший. Он опасен, как для волшебников, так и для магглов. Премьер поклялся, что о волшебном происхождении Блэка не узнает ни один маггл. А если и узнают, сочтут за репортёрскую утку». Ну, это было логично. «Магглам сообщили, что у Блэка есть пистолет (железная дудка, которой магглы убивают друг друга)». На этом месте я чуть не зарыдала. Боже, а если им шокер показать? Или лазер? Или, о ужас, космический корабль?! Старт ракеты-носителя? Спутник? Луноход? Испытания ядерной бомбы?.. «Волшебное сообщество опасается повторения бойни, устроенной Блэком двенадцать лет назад. Напомним, тогда Блэк одним проклятием умертвил сразу тринадцать человек». А вот об этом информации не было. Вернее, наверняка ее можно было найти, но не в обычном мире. Приеду в школу — поищу в библиотеке. Мистер Уизли уже был на месте, радостно приветствовал нас и отложил газету. С фотографии на передовице смотрел Сириус Блэк. — Его ещё не поймали? — спросил Гарри. — Нет, — мистер Уизли был необычайно серьёзен. — Министерство переключило всех нас на его поиски, но пока никакого результата. — А если мы его поймаем, нас наградят? — загорелся Рон. — Не говори ерунды, — осёк его отец, которому было явно не до шуток. — Куда тринадцатилетним волшебникам до Блэка! Его проворонила стража Азкабана! Тут в бар вошла увешанная покупками миссис Уизли, следом близнецы, новый староста школы Перси и самая младшая, Джинни, единственная в семье девочка. Джинни всегда смущалась при виде Гарри, а уж после того, как он ей жизнь спас, вообще делалась свекольного цвета, едва взглянув на него. Не сказала бы, что Гарри льстило такое внимание, но… мальчишки есть мальчишки. Оказалось, на вокзал мы поедем на министерских машинах, и отчего вдруг такая щедрость, было не вполне ясно. А хотя что же тут неясного! Все дело в Гарри. Если честно, мне было жаль его: врагу не пожелаешь постоянно быть в фокусе внимания… — Мя, — коротко сказал Живоглот (я решила звать его так, а то еще Гарри обидится, он про Гарфилда вроде не слышал даже), и тронул меня лапой за колено. — Ты только что ел, — ответила я. — Мя! — повторил он. — А выйти и сам можешь, окно открыто. — Мр-ря! — кот ощутимо прихватил меня когтями, потом подбежал к двери и поскребся в нее и оглянулся. — Хочешь, чтобы я за тобой пошла? Ну ладно… Снаружи Живоглот покрался вперед, будто выслеживал добычу, и я, поняв намек, скинула кеды и пошла на цыпочках. — Мр, — коротко сказал он и сел на лестнице. Внизу, в гостиной разговаривали. Слышимость тут была… замысловатая, и кот с явным знанием дела выбрал лучшее место для прослушки. Я присела на корточки и навострила уши. Теперь это выходило у меня очень даже легко. — Как это не говорить ему? — возмущался мистер Уизли. — Гарри должен знать правду. Я пробовал поговорить с Фаджем, но он относится к Гарри как к ребёнку. А ведь ему уже тринадцать лет! — Артур, правда его напугает, — резко сказала миссис Уизли. — Неужели ты хочешь, чтобы в школе Гарри вздрагивал от малейшего шороха? Он такой жизнерадостный мальчик. Зачем его запугивать? Я бы не назвала Гарри очень уж жизнерадостным, но… — Пойми, я не хочу его запугивать. Но Гарри надо быть начеку, — возразил мистер Уизли. — Ты же знаешь: они с Роном постоянно где-то бродят… Да их уже дважды заносило в Запретный лес! А в этом году Гарри туда ни в коем случае нельзя! Страшно подумать, что могло с ним случиться той ночью, когда он убежал! Не подбери его «Ночной рыцарь», бьюсь об заклад, Министерство не нашло бы его живым! — Но он жив и здоров, так что… — Молли, говорят, Сириус Блэк — сумасшедший. Может, и так, однако у него хватило ума сбежать из Азкабана, чего никому не удавалось! Три недели прошло, а он как в воду канул. И что бы там Фадж ни говорил «Пророку», скорее изобретут самозаклинающиеся палочки, чем мы схватим этого злодея! Но за кем он охотится, нам известно… — В Хогвартсе Гарри будет под надёжной охраной. — Мы думали, что и Азкабан под надёжной охраной. А он оттуда сбежал, значит, проникнуть в Хогвартс ему не составит труда! — Но ещё неизвестно, что Блэк охотится именно за Гарри! Мистер Уизли бухнул кулаком по столу. — Молли, сколько можно тебе говорить? Репортёры ничего не пишут об этом, так распорядился Фадж. Ночью после побега Блэка он приехал в Азкабан. И охрана предупредила его, что Блэк постоянно бормотал во сне одни и те же слова: «Он в Хогвартсе… он в Хогвартсе». Молли, Блэк спятил и хочет убить Гарри. Думает, что со смертью мальчика к сама-знаешь-кому вернётся сила. В ночь победы Гарри над ним Блэк потерял всё. Он двенадцать лет провёл в Азкабане, вынашивал планы… Он осекся. — Хорошо, Артур, тебе виднее. Но ты забыл про Альбуса Дамблдора. Пока он — директор Хогвартса, никто не причинит Гарри вреда. Надеюсь, Дамблдору всё это известно? — Конечно. Мы попросили у него разрешения выставить у всех школьных ворот стражей из Азкабана. Он согласился, правда, без особой радости. — Без особой радости? Но почему? А вдруг они поймают Блэка? — Дамблдор не выносит стражей Азкабана, — тяжело вздохнул мистер Уизли. — Как и я, впрочем… Но, имея дело с таким злодеем, приходится объединяться с кем попало. — Но если они уберегут Гарри… — То я впредь и слова дурного о них не скажу, — устало произнес мистер Уизли. — Поздно уже. Пойдём-ка спать, Молли… Я, как была, на четвереньках, метнулась в свою комнату, чуть не обогнав Живоглота. — Ну и дела… — прошептала я, затащив кота на кровать. Он был теплый и уютный. Стражи Азкабана — это дементоры, те еще жуткие твари. И теперь они будут нести караул возле школы… И еще где-то бродит Сириус Блэк. Блэк… Известная ведь фамилия! Кажется, мать Малфоя — урожденная Блэк, он как-то обмолвился, не помню уж, по какому поводу. Один из директоров Хогвартса носил эту фамилию. Да и вообще, в волшебном мире все достаточно близкие родственники! Уверена, Рон тоже имеет отношение к этому семейству, он чистокровный, и Невилл… Дамблдор не переносит дементоров? Почему? Имел удовольствие познакомиться? И почему Блэк сбежал именно теперь? Двенадцать лет лелеять план мести? Нет, я читала «Графа Монте-Кристо», но… Тот-то за себя отомстить хотел, а за что собирается мстить Блэк мальчишке, которого, может, и не видел никогда? «Я подумаю об этом завтра», — решила я, поудобнее подсунула урчащего Живоглота под бок и уснула.2
Когда поезд набрал полный ход, Гарри подозвал нас с Роном и шепнул: — Мне надо рассказать вам один секрет. Почти свободное купе мы нашли только в конце вагона, в нем дремал всего один пассажир. Кстати, взрослый, и я удивилась: уже выяснила ведь, что из взрослых тут только машинист с помощником да продавщица сладостей. Незнакомец был одет в поношенную, штопаную-перештопаную мантию, и я снова удивилась: бытовые чары ведь совсем простые! Он был достаточно молодой, но болезненного вида и измождённый, светло-каштановые волосы были едва тронуты сединой. — А это кто такой? — шепнул Рон. — Не знаю, на нем не написано, — ответил Гарри. — Написано, профессор Р. Дж. Люпин, — сказала я и кивнула на чемодан на верхней полке. Маленький потрёпанный чемодан был перевязан верёвкой, аккуратно связанной из множества маленьких верёвочек. В одном из углов в самом деле виднелась надпись: «Профессор Р. Дж. Люпин». — Интересно, что он преподаёт? — видимо, Рон подумал о том же, о чем и я: срастить веревку из обрывков несложно. — Скорее всего, защиту от Тёмных искусств. Только по ней нет преподавателя, — тяжело вздохнула я. — Не Филчу же на замену его взяли? Да что ж такое-то? Директор нарочно выискивает подобные экземпляры? Но тут Гарри начал пересказывать предупреждение мистера Уизли. Вдобавок он тоже слышал вчерашний разговор, так что информацией разжился. — Будь осторожен, Гарри, — серьезно сказала я, хотя прекрасно понимала, что осторожен он не будет. — Не ищи неприятностей на свою голову! — Я их не ищу, — буркнул Гарри. — Они меня сами находят. — Надеюсь, у Гарри хватит ума не выслеживать этого психа, — сказал всё ещё не пришедший в себя Рон. — Блэк ведь хочет его убить! И как это он сбежал? Из Азкабана? При такой-то охране? Ведь он сверхопасный преступник! — Его даже маггловская полиция ловит, — сказала я. — Правда, что толку от их железных трубок против волшебника? Увы, ирония моя осталась незамеченной. Помолчав, заговорили о Хогсмиде. Там было кое-что интересное, я не отказалась бы взглянуть на гостиницу семнадцатого века и Визжащую хижину — по слухам, там обитали призраки, но Миртл о них ничего не знала или не желала говорить, она бывает очень вредной. Ну и вообще, возможность хотя бы ненадолго уйти из замка — это замечательно! Только вот Гарри она не светила — Дурсли не подписали ему разрешение, министр тоже. Впрочем, я не сомневалась, что выход найдется. Потайной ход, я имею в виду, а как использовать мантию-невидимку, надеюсь, Гарри сам догадается. Живоглот попытался было добраться до кармана, где Рон держал крысу, не преуспел в этом и свернулся на свободном месте, гипнотизируя добычу. Что ему далась именно эта крыса, хотела бы я знать? В магазине их были десятки, но на них он не реагировал, а с некоторыми, по-моему, дружил… Снаружи лил дождь, клонило в сон, и я задремала. Кажется, заглянул Малфой с приятелями, но в присутствии профессора ничего сделать не рискнул. — Скорей бы приехать, — уныло сказал Рон. — Есть хочется… Он и так слопал большую часть моих припасов и уйму сладостей, но в таком возрасте парни — настоящие проглоты, так мама говорит. Поезд замедлил ход. — Что-то рано, — нахмурилась я, взглянув на часы. — Нам еще ехать и ехать… Поезд резко остановился, а свет погас. — Может, авария? — Не знаю… Что-то зашуршало, и я увидела на фоне окна смутный силуэт Рона, протиравшего запотевшее стекло. — Там что-то движется, — сказал он. — По-моему, к нам спешат люди. Дверь открылась. — Простите! Вы не знаете, что случилось? — Привет, Невилл! — Гарри втащил его в купе. — Гарри? Это ты? Что случилось?! — Понятия не имею! Иди к нам, садись. Раздалось сердитое шипение — это Невилл сел на Живоглота. Повезло ему, мог бы заполучить кровавую рану на все седалище, но отделался легким испугом… — Пойду схожу к машинисту, узнаю, что произошло, — сказала я, но в дверях налетела на Джинни, обозлилась на собственную дурость и вынула палочку — свет зажечь. — Тихо! — вдруг раздался хрипловатый голос. Профессор Люпин наконец проснулся и тоже засветил Люмос. — Оставайтесь на месте, — голос у него был всё ещё сиплый со сна. Он медленно встал, держа перед собой пригоршню огня (тоже без палочки колдует, отметила я), и пошёл к двери, но та вдруг открылась. Дрожащее пламя в руках Люпина осветило упиравшуюся в потолок фигуру, закутанную в плащ. Лицо пришельца было полностью скрыто капюшоном. Из-под плаща высунулась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. То, что было под капюшоном, протяжно, с хрипом не то взвыло, не то вздохнуло, словно хотело засосать не только воздух, но вообще всё вокруг. «Дементор!» — поняла я. Что я читала… что… Как защититься? Патронус? Я еще не умею… Гарри вскрикнул и начал оседать на пол. «Запомните, Грейнджер, — будто бы услышала я знакомый голос. — У зла нет власти. У зла нет над вами власти, пока вы ему сами ее не вручите». Я читала это в одной из зловещего вида книг, и почему-то текст всегда был озвучен именно этим голосом. — У зла нет власти, — прошептала я одними губами, схватив палочку обеими руками и подняв ее перед собой, как меч, острием вверх, и прижала рукоять ко лбу. — Не дождешься… Тварь снова повернулась к Гарри и засипела, и тут Люпин, похоже, вызвал Патронуса… Дементор исчез, а Люпин, оделив нас шоколадом, отправился проверять другие купе. Ах ты ж, как повезло! В поезде есть целый один преподаватель, способный позаботиться о детях! Надеюсь, первокурсники не слишком перепугались. Хотя… стоило посмотреть на Джинни — ее колотило, будто в ознобе, да и все остальные выглядели бледно, особенно Гарри: он-то вообще в обморок свалился и только-только очухался. — А ты что, не испугалась? — спросил вдруг он. — Испугалась, — честно ответила я. — Но ты схватилась за палочку прежде Люпина, — заметил Рон. — И я видел такой же серебристый свет… — Рон, это был Люмос! — сердито сказала я. — Я собиралась пойти к машинисту, забыл? Не в темноте же это делать? — А… точно, — хлопнул он себя по лбу. — Но похоже… — Тебе показалось с перепугу, — я подсела к Джинни и обняла ее за плечи. Серебристый свет, значит? Но я правда не умею вызывать Патронуса! Нет, Рону точно показалось. Дементора увидишь — и не такое померещится!* * *
Когда карета, запряженная фестралами (я их не видела, но уже успела выяснить, что это за звери) подкатила к воротам школы, оказалось, что на часах стоят два дементора, и Гарри снова чуть не грохнулся в обморок. Что с ним такое-то? Даже Джинни уже оклемалась! — Ты хлопнулся в обморок, Поттер? Лонгботтом не врёт? — довольно спросил Малфой, отпихнув меня локтем, когда мы толпились перед входом в замок. — Иди ты… — начал Рон. — А ты тоже перепугался, а, Уизли? — Что тут за шум? — мягко спросил профессор Люпин, выходя из подъехавшей кареты. Малфой посмотрел на латаную мантию и ветхий чемодан Люпина с непередаваемым выражением на лице и ответил, подчеркнув последнее слово: — Никакого шума… э-э-э… профессор. Наконец мы вошли внутрь, но не успели насладиться теплом, как нас с Гарри выловила профессор МакГонаггал. Вид у неё был, как всегда, суровый. — Не волнуйтесь. Я просто хочу поговорить с вами у себя в кабинете, — сказала она. — А вы, Уизли, идите в зал. Рон с явным облегчением поспешил внутрь, а мы пошли за деканом. — Профессор Люпин послал с совой сообщение, — начала она, когда мы устроились у нее в кабинете (а я подумала, почему не с Патронусом?), — что вы, Поттер, потеряли сознание в поезде. Гарри не успел ответить, в дверь кто-то постучался, и в кабинет ворвалась мадам Помфри. — Со мной всё в порядке! — заверил Гарри. Понимаю его, мне бы тоже не понравилось такое повышенное внимание. — А-а, это ты! — мадам Помфри не обратила внимания на его слова. Наклонившись, она внимательно посмотрела на него. — Тебе опять угрожала опасность? — Это был дементор, Поппи, — пояснила МакГонаггал. Они, нахмурившись, переглянулись, и мадам Помфри принялась оглядывать и ощупывать Гарри, который явно готов был провалиться сквозь землю. — Что вы сейчас ему рекомендуете? Постельный режим? — Я здоров! — подскочил Гарри. — Ладно, тогда хотя бы пусть поест шоколада, — сказала мадам Помфри, проверяя его глаза. Что интересно, мне такого внимания не перепало. И слава богу! — Я уже ел. Мне дал профессор Люпин. Он всех нас угостил ещё в поезде! — выпалил Гарри. — Правда? — обрадовалась мадам Помфри. — Ну наконец-то появился преподаватель защиты от Тёмных искусств, который знает своё дело. Мисс Грейнджер, что с вами, простуда? — Нет, просто поперхнулась, — ответила я, стараясь не смеяться. Надеюсь, Люпин в самом деле окажется нормальным преподавателем, в отличие от двух предыдущих, но это заявление меня просто убило! — Поттер, вы уверены, что хорошо себя чувствуете? — строго спросила профессор МакГонаггал. — Уверен. — Отлично. А теперь, будьте так любезны, подождите нас в коридоре. Мне надо сказать несколько слов мисс Грейнджер о её расписании. Когда они с мадам Помфри вышли, профессор МакГонаггал строго посмотрела на меня и спросила: — Мисс Грейнджер, вы осознаете, какую ответственность на себя возлагаете? — Да, мэм, — ответила я. — Вы понимаете, что не имеете права рассказывать никому об этом? — Разумеется, мэм. Я, правда, не стала упоминать о Непреложном обете, зачем, если декан не говорит о нем сама? — Я рассчитываю на ваше благоразумие, мисс Грейнджер, — серьезно сказала профессор МакГонаггал. — Признаюсь, это очень рискованный эксперимент… Вы уверены, что выдержите такую нагрузку? «Да что там той нагрузки?» — подумала я, но вслух сказала: — Я полагаю, что справлюсь, мэм. В крайнем случае, я всегда могу отказаться от некоторых предметов, ведь правда? — Разумеется. И если вам покажется, что вы переутомляетесь, не тяните с этим. А теперь слушайте инструкции… После этого она отвела нас с Гарри в Большой зал. Распределение уже закончилось, ну и отлично, мы как раз поспели к ужину! Если честно, я уже готова была сожрать быка, но сперва надо было перетерпеть речь директора. Он предупредил всех о дементорах, об их опасности, а потом сказал: — Закончу на более приятной ноте. Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от Тёмных искусств. Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. Профессор выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии. «Домовики ведь есть! — подумала я. — Раз уж он бытовыми чарами не владеет… Да и директор мог помочь, к слову, чтобы не позорить нового преподавателя». — Посмотри на Снейпа, — шепнул Рон Гарри на ухо, но я услышала. Профессор Снейп смотрел через стол на профессора Люпина, и на его лице читалась не зависть и не гнев, оно выражало сильнейшее отвращение. Прежде он внимательно смотрел на наш стол, явно в поисках «сильнейших раздражителей», и если Уизли были тут, полный комплект, то мы с Гарри появились только что, и профессор тогда заметно расслабился. И вот опять! Что ему Люпин-то сделал? — Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием. — Не может быть! — воскликнул Гарри и первым зааплодировал. Хагрид забавно покраснел, когда ему устроили овации, и вытер глаза краешком скатерти. Надо ему платок подарить, вот что. Филч так до сих пор с моим и ходит, я видела, не просить же вернуть… — Ну вот, кажется, и всё, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать! После пира Гарри с Роном кинулись к Хагриду, ну и я с ними. А профессор Снейп ушел первым, ему явно было неприятно находиться рядом с Люпином.3
Наутро Малфой изо всех сил потешал публику, изображая, как Гарри падает в обморок, только что-то никто особенно не смеялся, особенно те, кто нос к носу столкнулся с дементорами в поезде. Да и сам Малфой, сказали близнецы, здорово перетрухал, они видели. А кто б не испугался? — Прекрасно! Сегодня у нас несколько новых предметов, — сказала я, изучая расписание. — По-моему, Гермиона, они что-то напутали с твоим расписанием, — Рон заглянул мне через плечо. — У тебя по десять уроков в день. Столько в учебное время не умещается. Это он еще об обычных предметах не знал… — Я справлюсь. Мы всё обсудили с профессором МакГонаггал. — Нет, ты только посмотри! — засмеялся Рон. — Сегодня в девять часов утра у тебя прорицание и маггловедение тоже в девять. И вот ещё… нумерология! Конечно, ты у нас самая умная, но не до такой же степени, чтобы присутствовать на трёх уроках одновременно! — Не говори глупостей, — ответила я. — Разумеется, я не буду в одно время сразу на трёх уроках. — Ну, а как же тогда… — Передай мне, пожалуйста, джем, — сказала я. — Но… — Скажи, Рон, почему тебя так волнует моё расписание? — поинтересовалась я. — Я ведь тебе уже сказала, что мы всё обсудили с профессором МакГонаггал. К счастью, они отвлеклись на Хагрида — тот страшно волновался по поводу первого своего урока в роли преподавателя. На прорицания я, если честно, записалась из чистого любопытства. Профессор Трелони была очень худа, толстые стёкла очков многократно увеличивали и без того огромные глаза, на плечах сверкала блёстками шаль, с тонкой шеи свисали бесчисленные цепочки и ожерелья, пальцы и запястья были унизаны перстнями и браслетами. Ну точно как гадалка из балаганчика передвижной ярмарки! — Садитесь, деточки, садитесь, — бормотала она. Мы кое-как разместились. Терпеть не могу сидеть на пуфиках: колени задираются выше головы, поди встань потом… — Приветствую вас на уроке прорицания, — сама Трелони села в широкое кресло возле камина. — Меня зовут профессор Трелони. Скорее всего, вы до сих пор ещё меня не видели. Я редко покидаю свою башню. Суета и суматоха школьной жизни затуманивают моё внутреннее око. Я поняла, что любопытство будет стоить мне нескольких напрасно потерянных часов жизни. — Так, значит, вы избрали прорицание, самое трудное из всех магических искусств. Должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врождённой способностью ясновидения. Книги помогают только до определённых пределов… Гарри с Роном с намеком покосились на меня, но я сделала вид, что ничего не замечаю, а Трелони тем временем продолжала: — Многие ведьмы и колдуны, как бы талантливы ни были в своей области, не способны рассеять туман, застилающий будущее. Этот дар даётся немногим. Вот вы, — неожиданно обратилась она к Невиллу, который чуть не свалился с пуфа, — не могли бы вы сказать, как себя чувствует ваша бабушка? Здорова? — Надеюсь, — дрожащим голосом ответил Невилл. — Я бы на вашем месте не была столь уверена. Угу. О бабушке Невилла только глухой не слышал. А учитывая ее возраст… недомогание всегда может случиться. — В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займёмся хиромантией… Я поняла, что это определенно не для меня. Погадать на чаинках я и дома могу. Она еще долго вещала в том же духе, потом попросила взять чашки, выпить чай, опрокинуть чашку и рассмотреть чаинки. Знаки, в которые они сложатся, могут что-то означать. В брошюрках, которыепродают на каждом углу, так и написано. В комнате сильно пахло благовониями, а у меня от этого запаха начинает болеть голова. Да и чай был так себе. Никакого особенного узора в чаинках я рассмотреть не сумела, но вот Трелони… — Мой мальчик, — профессор распахнула огромные глаза, заглянув в чашку Гарри. — У тебя здесь Грим. — Что? — Грим, мой мальчик! Грим! Огромный пёс, вестник беды, кладбищенское привидение! Мой дорогой мальчик, это самое страшное предзнаменование, оно сулит смерть. Я не выдержала, подошла, посмотрела и честно сказала: — По-моему, ничего общего с Гримом. — Простите меня, милая, за то, что я вам сейчас скажу, — раздраженно произнесла Трелони. — Мой мысленный взор видит вокруг вас совсем слабую ауру. Очень слабая восприимчивость волн, идущих из будущего. Я прикусила язык и не стала ничего говорить о природе времени, относительности и прочем. Симус тоже подошел и поглядел так и эдак склоняя голову. — Кажется, и правда похоже на Грима. А если отсюда взглянуть, то больше смахивает на осла, — честно сказал он. — Да перестанете вы гадать, умру я скоро или не умру! — вдруг воскликнул Гарри, явно неожиданно для самого себя. К счастью, на этом урок закончился. На трансфигурации, на которую мы не опоздали только потому, что Трелони отпустила нас раньше (из ее башни поди еще дойди до нужного кабинета… зато физкультура отличная!) профессор МакГонаггал рассказывала про анимагов — волшебников, которые могут по желанию обратиться в зверя. И даже превратилась у всех на глазах в полосатую кошку с отметинами вокруг глаз, прямо как ее очки. Я вспомнила хвост и поспешила прикрыть лицо рукавом. — Что сегодня такое со всеми вами? — спросила она с оттенком обиды в голосе. — Никогда такого не бывало, чтобы превращение в кошку и обратно не вызвало аплодисментов! Все молчали, поэтому сказала я: — Дело в том, профессор, что первым уроком у нас было прорицание, мы гадали по чаинкам. Ну и… — Ах, вот оно что! Тогда всё ясно. — МакГонаггал нахмурилась. — Можете, мисс Грейнджер, ничего больше не говорить. Так кто же в этом году должен умереть? — Я, — мрачно ответил Гарри. — Ну что ж! — МакГонаггал буравила Гарри взглядом. — Так вот знайте, Поттер, Сивилла Трелони с первого дня появления в школе ежегодно предсказывает скорую смерть одному из студентов. Никто, однако, до сих пор не умер. Знакомство с классом она начинает с предзнаменований смерти. Очень это любит. Я никогда не говорю плохо о моих коллегах… — добавила она, и если бы у нее сейчас был хвост, он яростно хлестал бы по бокам. — Прорицание — самая неточная ветвь магических знаний. Не стану от вас скрывать, я к ней отношусь недостаточно терпимо. Настоящие ясновидцы чрезвычайно редки, и профессор Трелони… МакГонаггал опять умолкла и затем обратилась к Гарри своим обычным деловым тоном: — Вы прекрасно выглядите, Поттер. Так что не будьте на меня в обиде, если я не освобожу вас от домашнего задания. Но не сомневайтесь, в случае смерти выполнять его не обязательно. Я не удержалась и засмеялась. Профессор Снейп, наверно, сказал бы: даже если умрете, ваше задание должно лежать у меня на столе, берите пример с профессора Биннса! За обедом Рон тихо спросил: — Гарри, а тебе не случалось видеть где-нибудь большого чёрного пса? — Случалось, — кивнул Гарри. — Я его видел тем вечером, когда убежал от Дурслей. Рон уронил вилку. — Наверное, какая-нибудь бродячая собака, — сказала я. — Гермиона, — сказал он, посмотрев на меня, как на умалишенную, — если Гарри видел Грима, это… это очень плохо. Мой дядя Билиус однажды увидел его и спустя сутки умер. — Совпадение. Вдобавок прошло уже больше суток. — Ты просто не знаешь, о чём говоришь! Большинство волшебников умирает от страха, увидев Грима! — Вот-вот. Именно от страха, — не выдержала я. Будто я мало прочитала о предвестниках! — Грим — не предзнаменование смерти, а её причина. И Гарри сейчас с нами именно потому, что он не такой дурак — увидел чёрного пса и не умер! Я вытащила учебник по нумерологии и заявила, ища нужную страницу: — Прорицание в самом деле бестолковый предмет. — Профессор Трелони сказала, что у тебя слабая аура! Просто тебе неприятно, что и ты иногда можешь сморозить глупость! Вот тут я обозлилась и выпалила: — Если на уроках прорицания надо притворяться, что видишь в чаинках предзнаменования, так я лучше совсем перестану на них ходить! И никто не будет говорить, что я сморозила глупость! Этот урок — ерунда собачья по сравнению с нумерологией! С этими словами я схватила сумку и гордо удалилась. По-моему, отлично вышло: парни явно поверили, что я обиделась.* * *
После обеда нас ждал урок ухода за магическими существами. Хагрид расстарался — привел гиппогрифов… ух, какие это были красавцы! Но, конечно, о технике безопасности опять благополучно забыли, и в итоге Малфой получил когтями… хотя сам виноват, не надо было животное провоцировать. Ну а в адрес Хагрида могу добавить — не стоило приводить столько зверей! Одного вполне хватило бы, того, что разрешил Гарри прокатиться у себя на спине. А когда у тебя два десятка учеников с враждующих факультетов и дюжина диких гиппогрифов… Да кто ж за ними уследит?! Правда, Драко явно больше притворялся: мадам Помфри и не такое лечит, а его пару дней не было видно. Появившись же, он устроил настоящий концерт. Малфой явился на второй из сдвоенных уроков зельеварения с видом героя, раненного в жестокой битве — с лицом бледным и трагическим, с забинтованной рукой на перевязи. — Как рука, Драко? — нарочито заботливо спросила Панси Паркинсон. — Болит? — Болит, — вздохнул он. — Садитесь, — бросил ему Снейп. Он сегодня был злее обычного. Проходили новое зелье, уменьшающее. Малфой поставил котёл на огонь рядом с котлами Гарри и Рона и уселся за стол напротив них. — Сэр, — обратился он к Снейпу, — у меня болит рука, я не могу нарезать коренья маргаритки. — Уизли, нарежьте Малфою, — не взглянув на Рона, приказал тот.. Рон покраснел до ушей. Я наслаждалась зрелищем. Рон схватил нож, подвинул коренья к себе и наскоро порубил на крупные неровные куски. — Профессор, — пожаловался Малфой, — Уизли кое-как их нарезал! Снейп подошел, окинул взглядом нарезку и велел: — Отдайте свои коренья Малфою, Уизли, а его возьмите себе. — Но… сэр… — Сейчас же! — Сэр, мне не справиться с сушёной смоквой, — продолжал издеваться Малфой. — Давай, я тебе помогу, — жизнерадостно предложила я. — Я свою уже почистила! Малфоя перекосило. — Грейнджер, вас ни о чем не просили, кажется? — негромко сказал Снейп, нависнув надо мной. — Занимайтесь своим делом. Малфою поможет Поттер. Пока мальчишки ругались (я верно поняла, Малфой устроил этот спектакль, чтобы избавиться от Хагрида), профессор добрался до Невилла. Он опять что-то перепутал, и зелье, которому по рецепту полагалось быть ядовито-зелёным, получилось… — Оранжевое, Лонгботтом! — грянуло на весь класс. — Оранжевое! У вас в одно ухо влетает, в другое — вылетает! Когда вы, наконец, станете слушать, что вам говорят? Невилл съежился, но хоть не заплакал. — Сэр, можно, я помогу Невиллу исправить зелье? — снова встряла я. — Кажется, я вас не спрашивал, Грейнджер, — негромко произнес профессор. — Вернитесь на свое место! А вы, Лонгботтом… в конце урока мы испробуем это зелье на вашей жабе! Когда он отошел, Невилл повернулся ко мне и жалобно попросил: — Помоги! — Да чего там помогать, кинь еще унцию крысиной селезенки… ага… И добавь сушеную гусеницу. Еще одну. И нормально, — сказала я, присмотревшись. — Не помрет твой Тревор. Только не передержи на огне, сейчас цвет правильный, мешай как следует. Как пузыри появятся, сразу снимай! Невилл выдохнул с облегчением, поблагодарил и принялся ожесточенно мешать свое варево. Симус тем временем говорил: — Гарри, слышал, что пишут в «Пророке»? Сириуса Блэка видели. — Где?! — Совсем недалеко отсюда. Его видела одна маггла. Она, конечно, приняла его за обычного преступника и позвонила в полицию. Когда из Министерства магии примчались, Блэка и след простыл! — Значит, недалеко… — повторил Рон, многозначительно взглянув на Гарри. И, заметив, что Малфой подслушивает, прибавил: — Чего тебе? Ещё что-нибудь нарезать? Малфой сощурился и подался вперёд. — Что, Поттер, хочешь сам поймать Блэка? — Конечно, — отмахнулся Гарри. — Будь я на твоём месте, я уж давно бы его нашёл. — Отвяжись! — прошипел Рон. — А ты что, Поттер, разве не знаешь? — Чего не знаю? Малфой тихо засмеялся. — Ты просто струсил! Надеешься, что его поймают дементоры? А я бы на твоём месте отомстил. Сам бы его выследил. — О чём это ты? — нахмурился Гарри, но Драко не успел ответить, потому что профессор сказал: — Заканчивайте и убирайте со столов. В конце урока проверим стряпню Лонгботтома. Перед самым концом урока Снейп подошёл к Невиллу. — Идите все сюда, — позвал профессор. — Поглядим, что будет с жабой Лонгботтома. Правильно сваренное зелье превратит её в головастика, испорченное… убьет. Снейп подхватил жабу (и зачем Невилл таскает Тревора с собой?) и ловко капнул зелье в рот несчастному земноводному. Тревор сглотнул — хлоп! — превратился в головастика и завертелся у Снейпа на ладони. Наши зааплодировали, Невилл выдохнул с облегчением, а профессор вынул из кармана флакон, капнул чем-то на Тревора, и тот вернулся в прежнее обличье. — Минус пять баллов Гриффиндору, — негромко сказал Снейп, вернув жабу владельцу, и класс замер. — Помнится, мисс Грейнджер, я запретил помогать Лонгботтому. И задержитесь, пять минут для вас роли не играют. Для остальных урок окончен. Когда все вышли, профессор поманил меня поближе. — Ну и как вам первый день в таком модусе? — спросил он. — Пока не поняла, сэр, — честно ответила я. — Сложнее всего сделать так, чтобы никто не заметил пересечений. А вот сейчас могут заметить, потому что урок нумерологии тоже закончился. — Скажете, что бежали от меня сломя голову, никто не удивится. — Ну разве что… — Грейнджер, — сказал он, помолчав, — вы забыли совет, который я вам дал еще на первом курсе? — Конечно, нет! И руку я не тянула. — Но мое требование проигнорировали. Лонгботтом должен был сам исправить своё зелье, неужто вам не ясно? — Чтобы… чтобы понял: за спиной может не оказаться Грейнджер или еще кого-то? — я опустила голову. — И что только от него будет зависеть чужая жизнь? Пусть даже это просто жаба? — Ну вот, вы прекрасно все поняли. И вы что, думаете, я убил бы эту несчастную тварь? — Вы бы заставили ее помучиться, — буркнула я. — Ну… да, — признался профессор. — И вот еще, Грейнджер, заберите свои тетрадки и книги. Но только… — Профессор МакГонаггал объяснила мне технику безопасности трижды и убедилась, что я все запомнила, — твердо сказала я. — Я не стану злоупотреблять. Могу дать клятву. — Не возьму, потому что станете, — уверенно сказал Снейп. — Я бы точно не удержался. — А вы… пробовали? — рискнула я спросить, и он покачал головой и произнес негромко: — Когда это было жизненно необходимо, у меня не было возможности. А когда появилась возможность, исчезла… опять-таки возможность. Вернее… Неважно. Вас это все равно не касается. Идите. Время не ждет. — Вы сами сказали, что пять минут роли не играют, — ответила я. — Сэр… у меня вопрос… немного странный. Можно? Про дементоров? — Да, только идемте в кабинет, а то вломится кто-нибудь… Я тут бывала, и не раз, и уродцы в банках меня не пугали. — Что случилось? — с неожиданной тревогой в голосе спросил Снейп, заперев дверь. — Вас они тоже перепугали? В поезде? Вы же были в одном купе с Поттером, верно? Я помотала головой. — В том-то и дело, сэр… Я испугалась, конечно, но… Я что-то сделала. Не знаю, что именно, но Рон сказал, это было похоже на заклинание Патронуса. А я еще не умею. — Ну так объясните толком, — велел он, кивнул на стул. Стул был завален черновиками, но я уже знала, что на них можно сесть или скинуть на пол, без разницы. — Надо же… — задумчиво произнес профессор, когда я сбивчиво (и, как обычно, слишком быстро) пересказала ему происшествие в поезде. — А сами вы не можете додуматься, что сделали? — Если бы могла, не спрашивала бы. — Ну, Грейнджер! Я был о вас лучшего мнения! Ну-ка, как вы держали палочку? Покажите. Я показала. — И что вы при этом… говорили или думали? — Что у зла нет власти, — прошептала я. — А вам это вот ничего не напоминает? Рукоять прижата ко лбу, пальцы сцеплены на ней, — он повторил мой жест, — и слова… Я оторопела. Как же мне это в голову не пришло?! — Вижу, до вас дошло, — удовлетворенно сказал Снейп. — Но как… — Я не знаю, Грейнджер, но это идет из глубины веков. Сперва просто меч или посох, или копье, неведомые боги, у которых просили защиты. Потом — распятие… но крестовина меча на него похожа, верно? — Точно, крестоносцев так часто изображают перед боем или во время клятвы… И викингов! — вспомнила я. — Выходит, как бы… через оружие просили помощи у высших сил, у духов предков, неважно, так? Помощи и защиты? — Скорее всего. А палочка — это наше оружие и наша защита, как меч у древних, — без улыбки сказал он. — Гриффиндор владел мечом, не забыли? Не удивлюсь, если он у него был вместо палочки. — Точно… Так это все-таки был Патронус? — уточнила я зачем-то. — Он самый. Только не облеченный в телесную форму — это изобретение более позднего времени. И формула для его вызова другая, более нацеленная именно на защиту, чем нынешняя — сейчас Патронус может атаковать, а это — исключительно щит. Хотя, возможно… — Противоастероидным щитом можно крушить стены и крыши ангаров, — вспомнила я какую-то книжку про космических пиратов. — Вообще почти любое приспособление защиты, если подумать, способно стать оружием. — Вот именно. В любом случае, прием рабочий. Надо испробовать эту древность, пригодится, особенно теперь. А то, — непонятно добавил он, — с радостными воспоминаниями у меня… — Но я об этом даже не думала, сэр! — выпалила я, осмыслив сказанное. — Оно само… просто… Не знаю, пришло откуда-то! Почему я так палочку держала, вертикально? Почему именно эти слова? Я правда не знаю! — Вы внимательно читали книги, которые я вам дал. Отложилось что-то в голове, — серьезно произнес профессор, помолчал и сказал с откровенной ненавистью: — Детей перепугали, мерзавцы! Устроили… Узники Хогвартса, чтоб им! Будьте осторожнее. Дементоры не разбирают, кто перед ними. — Конечно, сэр… — Тогда идите, у вас еще много дел. Не запутаетесь? — Пока не запуталась, — вздохнула я. — Спасибо, сэр! Очень хотелось спросить и про Люпина, и про беглого Блэка (на что намекал Малфой, интересно?), и… у меня была тысяча вопросов! И очень мало времени. — А на уроках защиты, когда вы дойдете до этого заклинания… — добавил Снейп с намеком. — Я буду действовать, как все остальные, — кивнула я, пулей вылетела из подземелья и даже успела на обед.4
Урок защиты стоял в расписании как раз после обеда. Мы дождались профессора — одежда на нём была все та же, потрёпанная и заплатанная, но выглядел он лучше, чем в поезде. — Добрый день, — приветствовал он нас. — Учебники можете убрать. Сегодня у нас практическое занятие, оставьте только волшебные палочки. Практическое занятие по защите от Тёмных искусств было у нас всего один раз, когда Локхарт принес клетку с пикси. Такое забудешь, пожалуй! — Ну что, готовы? — спросил Люпин. — Пойдёмте со мной. Он привел нас в учительскую, по пути хорошенько залепив Пивзу, а это уже было интересно… В учительской обнаружился Снейп, он обернулся на шум и улыбнулся так, что лучше б не улыбался. Люпин хотел закрыть за собой дверь, но Снейп сказал: — Погодите, Люпин, я, пожалуй, пойду. Зрелище предстоит не из приятных. В дверях он остановился, круто развернулся и с усмешкой сказал: — Хочу вас предупредить, Люпин, в этом классе учится Невилл Лонгботтом. Так вот, советую ничего ответственного ему не поручать, он не справится, если только мисс Грейнджер не нашепчет ему на ухо, что и как делать. Я насупилась: методы профессора были действенными, конечно, но жестокими. Профессор Люпин удивлённо поднял брови: — А я надеялся, что именно Невилл мне сегодня поможет. Уверен, он превосходно справится с заданием. Невилл покраснел, а Снейп закрыл за собой дверь, не хлопнул, но затворил с таким отчетливо-оскорбительным звуком, что его услышали все. — Поглядите на гардероб, — сказал профессор Люпин и жестом указал на дальний конец комнаты. Люпин подошёл к нему, внутри что-то завозилось, и гардероб покачнулся, ручка дверцы задёргалась. — Там всего-навсего обычный боггарт, — успокоил их учитель. — Так что бояться нечего. Я уже прочитала про них, поэтому слушала вполуха. — Боггарты любят темноту, — рассказывал Люпин. — И чаще всего прячутся в гардеробе, под кроватью, в ящике под умывальником, одного я нашёл в футляре напольных часов. Этот появился здесь только вчера. Я попросил директора оставить его для нашего сегодняшнего урока. Кто ответит, что такое боггарт? Я подняла руку и сказала скучным голосом: — Боггарт — это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек боится больше всего. — Замечательно, даже я не ответил бы точнее, — похвалил Люпин, и я вздохнула. — Так вот, боггарт в гардеробе ещё ни на что не похож. Он не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит, неизвестно, но стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего мы боимся больше всего на свете. А это значит, что у нас перед боггартом огромное преимущество. Можешь сказать, Гарри, какое? — Ну-у… нас здесь много. — Правильно, — сказал Люпин. — Поэтому с боггартом лучше сражаться вдвоём, втроём, вообще, чем вас больше, тем лучше. Он сразу теряется, не может выбрать, в кого ему превратиться. В безголового мертвеца или огромного плотоядного слизняка? Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против нег — смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь, он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: ридикулус! — Ридикулус! — хором воскликнули ученики. Мне очень хотелось расплакаться, потому что… потому что я ненавидела профессора Снейпа. Из-за его проклятых книжек я чувствовала сейчас, как выпускница колледжа на утреннике в детском саду! Но я обещала вести себя, как все прочие, и исправно притворялась. — Замечательно! Но это самая лёгкая часть. Волшебное слово само по себе вам не поможет. Тут-то как раз мне и понадобится помощник… Невилл, подойди сюда. Гардероб снова задрожал, Невилла затрясло от ужаса. К гардеробу он шёл, как на эшафот. — Встань вот здесь. Скажи, чего ты боишься больше всего на свете? Невилл невнятно что-то пробормотал. — Что ты сказал, Невилл? Я не расслышал. Невилл оглянулся на нас и шепотом сказал: — Профессора Снейпа. Все дружно засмеялись, Невилл виновато улыбнулся, профессор Люпин задумался. — Так-так… профессора Снейпа! Ты ведь, Невилл, кажется, живёшь у бабушки? — Д-да. Только я не хочу, чтобы боггарт обернулся моей бабушкой! — Нет, нет, я тоже этого не хочу, — улыбнулся профессор Люпин. — Скажи, во что она обычно одета? Невилл удивился, но ответил: — Ну… всегда одна и та же высокая шляпа, на ней чучело стервятника. Длинное платье, зелёное… иногда лисий палантин… — И конечно, сумочка, — подсказал профессор. — Да, большая красная. — А теперь постарайся как можно ярче вообразить себе всё, что носит бабушка. Вообразил? — Да-а, — неуверенно ответил Невилл. — Боггарт выскочит из гардероба, увидит тебя и превратится в профессора Снейпа. Ты укажешь на него волшебной палочкой, представишь себе бабушкину одежду и громко скажешь: «Ридикулус!». Страшный профессор вырядится в шляпу с чучелом, зелёное платье и в руке у него будет красная дамская сумочка. Все дружно захохотали. Гардероб заходил ходуном. — Если у Невилла получится, боггарт станет пугать всех по очереди, — сказал Люпин. — Вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как страшилище превратить в посмешище. Все притихли. «А я чего больше всего боюсь? — подумала я. — Ну уж точно не учителей. И не пауков, как Рон. Разве только какой-нибудь болезни, которую нельзя вылечить, но как боггарт в нее превратится? Кстати, а это мысль!» — Ну что, придумали? — спросил Люпин. — Невилл, мы немного отойдём, чтобы тебе было свободней действовать. Потом я вызову следующего, — сказал Люпин. — Все назад, не мешайте Невиллу. Мы попятились и прижались к стене. Невилл остался у гардероба один-одинёшенек. Он побледнел от страха, но закатал рукава и крепко сжал палочку. Интересно, а смог бы он вызвать боггарта на глазах у профессора Снейпа? Каково это — вызывать образ того, кого боишься больше всего на свете, под его пристальным взглядом? — Начнёшь, Невилл, на счёт «три», — профессор Люпин нацелил палочку на дверь гардероба. — Раз, два, три! Гардероб распахнулся, из него прямо на Невилла, сверкая глазами, шагнул профессор Снейп, совсем как настоящий. Невилл отшатнулся, но волшебной палочки не опустил, шепча заклинание одними губами. — Ридикулус! Раздался щелчок, и Снейп покачнулся. На нём красовалось длинное, отделанное кружевами платье, на голове была огромная шляпа, увенчанная чучелом стервятника, основательно побитым молью, на руке висела вместительная дамская сумка. Все снова покатились со смеху. Боггарт растерялся и замер как вкопанный. — Парвати, теперь вы! — велел профессор Люпин. Парвати уверенно вышла вперёд. Снейп двинулся на неё. Щелчок и вместо него появилась обвитая пеленами в кровавых пятнах мумия. Она слепо уставилась на Парвати, вытянула руки и, медленно волоча ноги, поплелась к жертве, но после заклинания упала, запутавшись в бинтах… До меня очередь не дошла, никто не увидел свистящего рака: после Рона лишившийся ног огромный паук покатился к Гарри. Гарри поднял палочку… — Позвольте мне! — крикнул вдруг профессор Люпин и встал между Гарри и пауком. Щелчок — и безногий паук исчез. В воздухе перед учителем повис серебристый хрустальный шар. Еще немного, и боггарт исчез, снова после атаки Невилла. — Превосходно! — похвалил Невилла профессор Люпин под аплодисменты учеников. — Превосходно, Невилл! Все молодцы. Оценки: по пяти баллов каждому, кто сражался с боггартом. Невиллу — десять за два раза. И по пять баллов Гермионе и Гарри. — Но ведь я ничего не сделал, — смутился Гарри. — Вы с Гермионой правильно ответили на вопросы, — пояснил Люпин. — Молодцы, замечательный урок. Домашнее задание: прочитать в учебнике о боггартах, законспектировать и сдать в понедельник. Всё. — Гермиона, ты что, обиделась, что тебе не дали сразиться с боггартом? — шепотом спросил сиявший Невилл. Я покачала головой и сказала: — Лучше бы ты подумал о том, что сделал. — А? — Ты не уничтожил боггарта, — ответила я. — Ты совместил два своих страха. Это не было смешно. — Думаешь… профессор Люпин мне помог? — опешил он. — Я уверена, — отрезала я и пошла на следующий урок. Пускай поразмыслит. Все-таки мне нравятся методы профессора Снейпа!* * *
Разумеется, вся школа мгновенно узнала, как боггарт предстал в виде Снейпа, одетого в платье и шляпу бабушки Невилла. Ученики и кое-кто из профессоров смеялись, только Снейп ходил злой, как черт. Ну, я на его месте тоже не порадовалась бы таким педагогическим прорывам нового преподавателя… Невиллу на его уроках в отместку доставалось вдвойне. «Ничего не могу с собой поделать, — сказал мне как-то Снейп, когда я заглянула за очередной порцией дополнительной литературы. — Видите ли, Грейнджер, я знаком с миссис Лонгботтом. И ваш новый любимый преподаватель — тоже. Выводы сделайте сами». Вывод был прост — это мелкая месть Люпина, очевидно, они со Снейпом тоже были знакомы, и не первый день, но… Со стороны профессора Люпина было банально неэтично выставлять коллегу на посмешище! Но я подозревала, что ответная месть еще грянет… Снейп был из тех, кто предпочитает подавать это блюдо холодным. Гарри теперь боялся уроков прорицания, а меня от них тоска брала. Искать тайный смысл в смутных фигурах и символах — что может быть нелепее? Нет, настоящие провидцы существуют, но это очень-очень редкий дар, и мне казалось, что Трелони им не обладает. Хотя… Обмолвка МакГонаггал была довольно красноречива. Возможно, когда-то Трелони что-то умела… Но либо потеряла дар — такое случается, либо он был у нее нестабильным и проявлялся только время от времени. Да-да, так было сказано все в тех же проклятых книгах в потертых переплетах! В октябре нас начали отпускать в Хогсмид. У Гарри разрешения не было, и он хотел было выпросить его у МакГонаггал, но не тут-то было… А мой кот упорно продолжал охотиться за крысой Рона. Жаль, кошки разговаривать не умеют… Интересно, а МакГонаггал в анимагической форме их понимает? Я бы спросила, да случая не представлялось… Но вряд ли: анимаг, в отличие от оборотня, сохраняет человеческий разум. Повадки скопировать еще может, а вот тонкости общения животных между собой постичь вряд ли сумеет. Так-то Живоглот вполне был способен дать понять, чего он от меня хочет, но рассказать, зачем ему потребовалась именно эта крыса — нет. На этой почве мы даже поссорились и не разговаривали несколько дней. И славно, а то «дай списать, дай списать»… Я принципиально не поддавалась на такие уговоры. Не люблю тех, кто рассчитывает на всё готовенькое!* * *
Хогсмид, если честно, меня разочаровал. Старинную гостиницу много раз успели перестроить, Визжащая хижина стояла заколоченной, и лезть внутрь мне как-то не захотелось, а то так вот крыша рухнет, и прости-прощай… Правда, я помогала Рону рассказывать Гарри обо всех местах, где мы побывали, а то у Рона эмоции хлестали через край, и он изъяснялся междометиями и жестами. Что он там такого чудесного увидел, чего не было на Диагон-аллее? — А ты чем занимался? Уроки делал? — спросила я Гарри. — Да нет, так… пил с Люпином у него в кабинете чай. Потом пришёл Снейп и принес какое-то зелье… Люпин сказал, что сам в зельеварении не силен, а от его болезни помогает только оно. И оно очень сложное. Рон раскрыл рот от удивления. — И Люпин выпил? Он что, чокнутый? Кажется, он не заметил логического расхождения в том, что пересказал Гарри, с собственным заявлением. — Пойдемте, на ужин пора, — сказала я. — И подумайте о том, что вряд ли бы Снейп отравил Люпина на глазах у Гарри. — От него можно всего ожидать! — ответил Гарри, и я тяжело вздохнула. За праздничным столом Снейп что-то уж очень часто посматривал на Люпина. Но не с откровенной неприязнью, как прежде, а с какой-то брезгливой жалостью, что ли? И отвращением. А раз Люпин сказал, что чем-то болен, значит, дело в этом. Чем таким может болеть волшебник, чтобы пить какое-то сложносоставное зелье и очень скверно выглядеть? К сожалению, о волшебных болезнях я почти ничего не знала, слышала только о драконьей оспе, а проклятия, от которых в носу сиреневая шерсть растет, не в счет. Почти всё поддавалось излечению, даже кости можно было вырастить заново! Интересно, а переломы позвоночника излечимы? А травмы мозга? А опухоли? И почему нельзя исправить зрение? Гарри очень плохо видит без очков, например! Но и и Дамблдор, и МакГонаггал, и Трелони носят очки… И если даже предположить, что директору они нужны для создания завершенного образа, то остальным-то зачем таскать на носу оправу? Это непрактично и даже опасно: если противник сшибет с тебя очки, ты по нему заклинанием не попадешь! Я мысленно записала в очередную тетрадку эти вопросы. Правда, с ними, наверно, лучше пойти к мадам Помфри, потому что профессор Снейп как-то не тянул на целителя, больше на отравителя. А хотя я сама себе противоречу: Люпину-то он зелье варит… Мадам Помфри просто школьный медик, с особо сложными случаями может и не справиться! Я так задумалась, что даже не заметила, как закончился пир, со всеми вместе поднялась в башню и со всеми же обнаружила, что Полная дама исчезла с портрета, а сам он исполосован. Вишенкой на торте стало заявление Пивза: это сделал Сириус Блэк! Вот вам и полная безопасность.5
Ночевать нас всех уложили в Большом зале. Разумеется, никому не спалось, только и разговоров было о том, как мог попасть сюда Блэк, минуя дементоров. Привидения его не заметили, потому что были на пиру вместе со своими факультетами, видел его только Пивз, но его поди допроси! Портреты тоже праздновали в большинстве своем, но… чтобы вообще никто ничего не увидел — это нонсенс! Допустим, есть потайные ходы (и я даже знаю один), но дальше-то он как пробирался? Или у него тоже есть мантия-невидимка? А что, это мысль! Дама с портрета, как выяснилось, пряталась на третьем этаже. Она не пускала Блэка в гостиную без пароля, и тот на нее напала… Она так перепугалась, что ничего не могла сказать! «Но ведь я… — я поерзала в спальном мешке. — Я же могу…» Тут дверь Большого зала хлопнула, послышались чьи-то шаги. — Четвёртый этаж обыскан, — отрапортовал Снейп. — Его нигде нет. Филч обшарил башни. — А в обсерватории смотрели? В кабинете профессора Трелони? В совятне? — Нигде нет. — Хорошо, Северус. Впрочем, я и не думаю, что Блэк станет прятаться в замке. — Как он, по-вашему, сюда пробрался, профессор? — Не знаю, Северус. У меня много догадок, одна невероятней другой. — Помните наш разговор перед началом учебного года? — спросил Снейп едва слышно, и я навострила уши. — Помню, Северус, помню, — голосе у Дамблдора прозвучало предостережение. — Едва ли Блэк проник в замок без посторонней помощи. Не зря меня насторожило назначение… — Никто в замке не стал бы помогать Блэку, — оборвал Снейпа Дамблдор не допускающим возражения тоном. — Пойду к дементорам, скажу о результатах поисков. Я обещал им сообщить, когда всё будет осмотрено. Воцарилась тишина. Назначение? У нас только два новых назначения в этом году — Хагрид и Люпин. Но на Хагрида глупо думать, а вот Люпин… Видимо, это Снейп и имел в виду. Я накрылась с головой и сделала вид, что сплю. Мальчишки тоже сопели, а время шло… Я ведь могу узнать, как это было! И… никто даже не заподозрит. Все уже спят, а если наложить чары на спальный мешок, будет казаться, что я внутри. Но когда случилось нападение, мы были в Большом зале, так что сперва нужно как-то выйти отсюда… «Вы же не удержитесь, — прозвучал в голове голос профессора Снейпа. — Я бы точно не удержался». Может, предложить ему составить мне компанию? Нет, не выйдет, придется сперва найти профессора, убедить, а время не ждет! Эх, была бы у Гарри при себе мантия-невидимка, я бы ее позаимствовала, но он держал ее в сундуке. А на «Акцио, мантия-невидимка!» она, конечно, может прилететь, но старосты ведь заметят! И кто угодно другой из тех, что патрулируют замок. Но… был еще выход. Я выбралась из спального мешка и подкралась к двери, возле которой бдил Перси. — Ты тут откуда? — поразился он, когда я поцарапалась в дверь. — Иди, не шуми тут… Узнаю, чья ты, вложу ему! — С кем ты разговариваешь? — послышался голос второй старосты. — Да тут чья-то кошка приблудилась… — Точно кошка? — Думаешь, я бы не отличил ее от беглого маньяка? «Ха, — подумала я, галопом промчавшись по лестницам и спрятавшись за портьерой недалеко от нашей гостиной. — Вряд ли!» Ну а теперь… Я успела вовремя: судя по шуму, внизу, в Большом зале только-только начался пир. Вот прошли мы трое, переговариваясь на ходу, потянулись остальные… Полная дама на портрете деликатно зевнула и задремала. Стояла тишина, и тут вдруг раздался стук когтей, особенно громкий на каменном полу. Из-за угла выглянул пёс. Здоровенный черный пёс, похожий на волкодава, а впереди него бежал… Живоглот! Пёс подбежал к портрету, и… и превратился в высокого худого мужчину со спутанными седеющими волосами, в драной одежде. Это точно был Сириус Блэк, я его узнала! — Пусти, — хрипло произнес он. — Пароль, — сквозь сон ответила Полная дама. — Я не помню! Но мне нужно в башню, я гриффиндорец! — Пароль… — она всхрапнула, и тут, кажется, у Блэка снесло крышу. Он выхватил откуда-то нож и полоснул по холсту. Дама взвизгнула и проснулась. — Впусти, стерва… — прошипел он, — впусти, не то на лоскуты порежу! Кот, крыса там? Живоглот согласно мяукнул и потерся о его ногу. Блох бы не набрался, предатель… — Ну, последний раз по-хорошему говорю — впусти! — Блэк занес нож, но Дама с перепугу завизжала и кинулась бежать, а он выругался так, что я покраснела бы, если б могла, и кинулся наутек. «Вот так дела…» — подумала я, отсиживаясь за портьерой, пока все возвращались из Большого зала, обнаруживали изрезанный портрет, пока Дамблдор разбирался в произошедшем и расспрашивал Пивза… Кстати, Пивз ведь тоже всё видел, ну или хотя бы какую-то часть, но не сказал, что Блэк превратился в собаку! Или, может, этого он как раз и не увидел? Неважно! Теперь нужно было проскользнуть в Большой зал вслед за всеми, притаиться в уголке и дождаться, пока все уснут, первая я выберется наружу, а самой забраться в спальный мешок и сделать вид, будто я никуда и не пропадала…* * *
Тайна распирала меня изнутри, но поделиться ей с мальчишками я не могла. Во-первых, они не знали ни одного из моих маленьких секретов, а делиться ими я не собиралась, во-вторых, Гарри страшно боялся Блэка. А Блэку зачем-то нужна была крыса… Какая именно? У нас многие их держали, но вот Живоглот проявлял повышенный интерес только к одной, поэтому я решила допросить кота с пристрастием. — Слушай ты, предатель, — сказала я ему, отловив и нацепив на него шлейку с поводком, чтоб не удрал, — ты, значит, помогаешь Блэку? — Мя, — совершенно серьезно ответил Живоглот. — Ты его провел в замок? — Мя-а, — он совершенно отчетливо мотнул головой. А может, ухом дернул. — То есть он знает потайные ходы? — Мя. — А ты просто провожал его, чтобы он не нарвался на кого-нибудь, на дементоров или еще кого, я правильно поняла? — Мя, — Живоглот был немногословен. — И он анимаг, — пробормотала я, почесав в затылке. — Анимаг… И животных дементоры не трогают, ты же шляешься невесть где, верно? И в Запретном лесу вроде никто не сдох, у Хагрида пёс нормально себя чувствует. И совы мимо них спокойно летают… Живоглот наблюдал за мной с огромным интересом. — Блэк хочет убить Гарри? — спросила я. — Мя-а-а!!! — возмущенно взвыл кот. — Не хочет? А вообще правда, зачем ему ломиться в пустую гостиную, если он мог поймать Гарри еще летом… Разве что он совсем спятил? — Мя-а-а-а! — возразил Живоглот. — Он говорил о крысе. Это крыса Рона, да? И ты на нее не просто так охотишься? — Мя. — Жалко, что я по-кошачьи не понимаю, — вздохнула я, — а встретиться с Блэком не рискну. Может, по-твоему, он и нормальный, но я все равно боюсь. Котик… а ты ему записку не передашь? Он же где-то тут поблизости обитает? — Мя, — коротко сказал кот, явно подумав «Дошло, наконец!». — Хотя нет, — сказала я, поразмыслив. — Попозже. Сперва мне еще кое-что надо выяснить. Будь начеку, ясно? И это… он же голодный, наверно? — Мя. Мря! — Да, ты не донесешь… Ну… не знаю, Клыка попроси, что ли? Или сам пусть заберет. Я оставлю чего-нибудь на задворках у Хагрида, ага? А вы уж там сами договоритесь. Кот довольно мурлыкнул и полез ко мне на руки, бодаться. Кажется, он признал, что хозяйка у него не вовсе тупая, как большинство людей.* * *
Через несколько дней Гарри минут на десять опоздал на урок защиты от Тёмных искусств. Сволочные слизеринцы в последний момент поменялись с Хаффлпаффом, а капитан нашей команды, Вуд, натаскивал игроков именно на Слизерин, у них другая манера игры! Слизеринский капитан отговорился тем, что у их ловца, Малфоя, все еще не зажила рука, но это было чистой воды враньем: не сложный же у него перелом со смещением! Да и я говорила, это за ночь лечится… В общем, все опять свихнулись на квиддиче, а Гарри, повторяю, опоздал. И очень зря. Увы, предупредить его я никак не могла. — Извините, профессор Люпин, я… — с этими словами он ворвался в класс и остолбенел — за учительским столом сидел Снейп. — Урок начался десять минут назад, Поттер, следовательно, минус десять баллов с Гриффиндора. Садитесь. Гарри не двинулся с места. — Где профессор Люпин? — Ему нездоровится, — с недоброй улыбкой ответил Снейп. — По-моему, я велел вам сесть. — Что с ним? — продолжал допрос Гарри. Снейп с явным сожалением ответил: — Угрозы для жизни нет. Ещё минус пять баллов Гриффиндору. И если вы сейчас же не сядете, вычту пятьдесят. Что он на это способен, никто не сомневался, так что Гарри плюхнулся на свое место, а Снейп оглядел класс и сказал: — Поттер прервал меня на том, что в журнале у профессора Люпина не записаны темы, которые вы прошли… — Сэр, мы прошли боггартов, рэдкапов, ползучих водяных и гриндилоу, — сказала я, потому что мне очень нужно было нарваться на воспитательную беседу после урока. — Сегодня мы должны были приступить… — Помолчите, мисс Грейнджер, — оборвал Снейп и посмотрел на меня, нахмурившись. Я пару раз кивнула. — Я не спрашивал, что вы прошли. Мне лишь хотелось указать на безалаберность профессора Люпина. — Люпин — лучший учитель защиты от Тёмных искусств, — заявил Дин Томас, и со всех сторон послышался одобрительный шёпот. Ох, зря он это сказал… — Вам легко угодить. Люпин не утруждает вас домашними заданиями, а с рэдкапами и водяными справится и первокурсник. Сегодня мы будем проходить… Снейп перелистал учебник и раскрыл последний параграф. — … оборотней. И тут в голове у меня что-то щелкнуло. А если еще у кого-нибудь… щелкнет? Или этого Снейп и добивается? — Сэр, но мы только-только добрались до… — Мисс Грейнджер, — ледяным голосом осадил он, — мне кажется, учитель здесь я, а не вы. Откройте учебники на странице триста девяносто четыре. Вы оглохли? Недовольно бурча и переглядываясь, класс открыл книги. — Кто мне скажет, чем оборотень отличается от обычного волка? Все молчали. Я подняла руку, но не удостоилась даже взляда. — Ну, кто? Ваше молчание, судя по всему, означает, что профессор Люпин не объяснил вам даже основных различий между… — Вам же сказали, — не удержалась Парвати, — что до оборотней мы ещё не дошли! — Молчать! Так-так. Вот уж не думал, что есть третьекурсники, которые не умеют отличить оборотня от волка. Вы так отстали! Надо будет сообщить об этом профессору Дамблдору. — Сэр, оборотень отличается от простого волка очень немногим. Нос оборотня… — Мисс Грейнджер, вы уже второй раз выскакиваете с ответом, когда вас не вызывали! — рявкнул он уже всерьез. — За то, что среди вас имеется столь докучливая всезнайка, Гриффиндор лишается еще пяти баллов! Вот тут я обиделась. Хотя это бесполезное занятие, конечно. Зато остальные посмотрели на меня с участием, а Рон даже рискнул сказать: — Вы задали вопрос, Гермиона знает на него ответ! Зачем спрашивать, если ответ не нужен? Весь класс притих: Рон явно перегнул палку. Снейп медленно подошёл к Рону и посмотрел на него сверху вниз. — Вы будете наказаны, Уизли, — сказал он негромко, а такой тон в его исполнении намного страшнее рыка оборотня в полнолуние, до дрожи пробирает. — И если вы ещё когда-нибудь позволите себе критиковать мой стиль преподавания, то очень пожалеете. Я вам это обещаю. До конца урока никто больше не проронил ни слова, все дружно конспектировали параграф об оборотнях, а я демонстративно решала задачи по нумерологии. Снейп ходил от парты к парте, читая записи, сделанные на уроках Люпина. — Неверно, каппы живут в Японии… — сказал он, остановившись возле меня. — Профессор Люпин поставил за это «превосходно»? Я бы пожалел и «тролля»… Н-да, чувствовалось, что мне перепадет на орехи! Снейп задержал всех после звонка. — Домашнее задание к понедельнику: сочинение о том, как распознать и обезвредить оборотня. Давно пора взять вас в руки. Уизли, останьтесь, я назначу вам наказание. И вы, Грейнджер, тоже: раз вы так много знаете, я дам вам индивидуальное задание! Рона он безо всякой изобретательности отправил в больничное крыло, чистить всякое-разное без волшебства, и тот умчался на первой космической, клокоча от злости. — Теперь вы, — сказал мне Снейп, когда мы остались вдвоем. — Что на вас нашло? — Сэр, я узнала такое… такое… — я даже зажмурилась. — Но я тут боюсь рассказывать, вдруг подслушают? — Вечером приходите на отработку, — мрачно ответил он. — Если спросят, я заставил вас чистить котлы. Те, что уцелели после занятий первого курса. Руками, Грейнджер, не волшебством, и без ваших любимых перчаток. Кстати, в них не так-то удобно работать, особенно если варишь не ученическое зелье, а что-то более… хм… тонкое. — Родители говорят, это дело привычки, сэр, — сказала я. — Нервы в зубе удалять и каналы чистить — тоже тонкая работа, но голыми-то руками никак нельзя. По-моему, он вздрогнул. И почему все так боятся стоматологов?6
— Ну, что вы там узнали? — спросил Снейп, заперев дверь своего кабинета. Я помолчала, собираясь с мыслями, потом выпалила: — Это действительно был Блэк, я его видела вот как вас! Снейп чуть не сел мимо стула. — Вы что, рехнулись? — вежливо спросил он, потом помолчал секунду, явно всё понял и рявкнул так, что колбы с заспиртованными уродцами зазвенели: — Грейнджер!!! Вы в своем уме?! — В чужом уме быть затруднительно, — неточно процитировала я Кэрролла. — Вы правильно сказали, я не удержалась. — Так, — профессор взялся за голову. — Давайте по порядку. Что вы решили рискнуть и проследить, кто изрезал портрет, я понял. Но как вы из Большого зала выбрались? Оттуда никто не выходил! Разве что Перси Уизли сказал, что чья-то приблудная ко… Ятяжело вздохнула и пошевелила ушами. Кстати, с кисточками они выглядят намного симпатичнее. Снейп онемел в очередной раз. Так забавно наблюдать за реакцией! — Значит, у вас все-таки получилось, — зачем-то констатировал он очевидное. — А вы не умеете? — спросила я. — Нет. — Но это же не сложно! — Грейнджер, лучше не злите меня! То есть еще сильнее не злите! Что там с Блэком? Я хотела было сказать, что он и так уже достаточно зол, но передумала. — В школу он пробрался через потайной ход, — сказала я, — не знаю, правда, тот, которым вы меня выводили, или другой. — Узнаю мародера… — непонятно прошипел профессор. — Но как он прошел мимо дементоров? — Сэр, — сказала я. — Профессор МакГонаггал рассказывала нам об анимагах. Ну и я прочла, что нашла. Министерство ведёт им учет, специальный реестр, в нём сказано, в каких животных они превращаются, даны их приметы и отличия… Я нашла там профессора МакГонаггал. В этом столетии было всего семь анимагов, а вот моего имени там нет. — Ах вот оно что… — спустя пару секунд протянул он. — Незарегистрированный анимаг! — Ага. — Вот почему его не замечают дементоры, они на животных не реагируют! И вот как они обставляли свои штучки… Раньше бы мне догадаться! Грейнджер, если вы сейчас снова скажете «но это же не сложно!», я за себя не ручаюсь, — вовремя предупредил он, а я ответила: — Но я-то это своими глазами видела. Живоглот привел его к гостиной, но пароля Блэк не знал, поэтому взбесился и изрезал холст. — Кто привел? — не понял профессор. — Мой кот, то есть книззл, — пояснила я. — И, сэр, тут дело ясное, что дело темное… Блэку нужен вовсе не Гарри. — Не понял… — он уставился на меня в упор. — Грейнджер, если вы скажете, что… что встретились с этим маньяком, я вас сам убью! — Ну зачем сразу убивать, сэр, — пробормотала я. — Я с ним не встречалась, честное слово. Двадцатый век на дворе, грамотного народу хватает… — Грейнджер! — А профессор Люпин вообще оборотень, — добавила я, полюбовалась выражением лица профессора и добавила: — Вы же хотели, чтобы мы догадались, да? — Да будь проклят тот день, когда я с вами связался, — устало сказал он. — Опять какая-то каша получается… Давайте так: оборотни отдельно, Блэк — отдельно. — Нет, — упрямо сказала я, — вы думали, что это Люпин впустил Блэка в замок, я слышала ваш разговор с директором. Значит, они были знакомы. И вы были знакомы с Люпином, значит, и с Блэком, скорее всего, тоже. И вы все примерно одного возраста. Вы учились вместе, да? Они гриффиндорцы, вы слизеринец, поэтому… — Я бы стер вам память, Грейнджер, но, думаю, у вас в заветном месте припрятана очередная тетрадка с основными выкладками, — после паузы произнес Снейп. — Просто на всякий случай. — А как вы догадались? — с интересом спросила я. — Потому что вы вечно читаете маггловские книги, а там часто встречается… Профессор осекся, а я уставилась на него с восторгом: — И вы читаете? — Так! — повысил он голос. — К делу. Что именно вы хотели узнать? Если о прошлом… Да, мы учились на одном курсе. Сейчас я варю Люпину оборотное зелье, хотя с большим удовольствием бы его отравил. Он меня едва не загрыз. Впрочем, его винить сложно, он ничего не соображал, а вот Блэка за эту шуточку я бы своими руками удавил… — Ничего не поняла, — подумав, сказала я. — Очень коротко, Грейнджер. Но только после… — Клятвы, — вздохнула я. — Хорошо. Только… только вы тоже пообещайте не убивать Блэка, пока всё не разъяснится, пожалуйста! — Убить не убью, — после явных колебаний сказал он. — Но задержать обязан. — Вы его задержите, а дементоры убьют. Он же приговорен к «поцелую», — вздрогнула я. — Нет. Лучше так… вы не позволите ему умереть, пока не будет доказана его вина и не состоится суд! Ну, если он сам нарвется, это не считается. И самооборона тоже не считается, только без фанатизма… — Я лучше вас убью и скажу, что это сделал Блэк, — мрачно произнес Снейп. — Ладно, черт побери, уговорили. Я сам хочу понять, что происходит. Процедура была привычной, много времени не заняла, и я, поерзав на стуле, приготовилась слушать. — Очень коротко, — сказал профессор после паузы. — Я, как вы сами сказали, слизеринец. Люпин, Блэк, Поттер и Петтигрю были гриффиндорцами. — Поттер?! — Да, Джеймс, отец Гарри. Эта великолепная четверка не давала мне жизни. А я отвечал по мере сил, — судя по кривой ухмылке, сил более чем хватало. — Они называли себя Мародерами. — Говорящее прозвище, — пробормотала я. — Блэк ведь сам из семьи, имевшей дело с Темными искусствами. Его младший брат учился на Слизерине, неплохой был парень… жаль, пропал без вести, — сказал Снейп, глядя в сторону. — А Люпин… Дамблдор принял его в школу и все это время скрывал, кто он такой. Правда, судя по виду, после окончания Хогвартса вписаться в обычную жизнь Люпин так и не сумел. Оборотней не жалуют. — Ясно… А как же… по полнолуниям? Вы его заменяли, значит, он где-то отсиживался во время превращения? — Да, сейчас уже есть зелье, позволяющее оборотням сохранять разум. Тогда его только-только составили, и… Нестабильные были свойства, одним словом. Поэтому Люпина запирали в Визжащей хижине, а я как-то подсмотрел, — усмехнулся Снейп. — Ну а Блэк заметил меня и подсказал, как остановить Дракучую иву, дескать, тогда я узнаю тайну. — А Ива-то причем? — Под ней начинается потайной ход в Визжащую хижину. — Бред какой-то… — пробормотала я. — А через дверь войти нельзя, что ли? — Магия и логика, Грейнджер, зачастую вещи несовместные. Вы сами это знаете. — Да, точно… И вы решили посмотреть? — Именно. А ума сопоставить исчезновения Люпина с лунными фазами мне не хватило, — самокритично сказал Снейп. — Вот я и влез в пасть к оборотню. На мое счастье, Блэк сразу же выложил всё о своей шуточке Поттеру, и тот успел меня вытащить. — И вы никому не рассказали? — Директор запретил, — покачал он головой. — Ну… шутка идиотская и опасная, — сказала я, подумав, — но неужели вы именно из-за этого ненавидите Блэка? Или… накопилось за семь лет? — Накопилось, разумеется, — ответил профессор встал и отвернулся. — Но дело не в том. Вы же достаточно знаете о Гарри Поттере, Грейнджер? — Прочла всё, что было в открытом доступе. Знаю, что его родителей убил… сами-знаете-кто, а потом попытался убить самого Гарри, но не вышло. Ну и он… ну… может возродиться. — В целом верно, но речь не о том. Когда стало известно, что Темный лорд охотится за Поттерами, Дамблдор спрятал их под Фиделиусом. Читали, что это такое, Грейнджер? Я покивала. — Хранителем тайны был Сириус Блэк. Финал известен, — коротко закончил профессор. В голове у меня образовалась полная каша. Снейп терпеть не может Гарри, он враждовал с его отцом и Блэком, но почему-то ненавидит Блэка за то, что тот выдал убежище Поттеров? И тут до меня дошло… Слава богу, я успела прикусить язык! Дело, наверно, было в девушке… Все твердят, что у Гарри материнские глаза, хотя похож он на отца, и… Не знаю уж, что там у них произошло, может, выясню еще, но не прямо теперь. Простить Блэка Снейп не в состоянии именно из-за Лили Поттер… — Это не он был Хранителем, — сказала я, и профессор вздрогнул. — С чего вы взяли? — Я знаю, что написано в старых газетах. О взрыве на улице, о том, что от Петтигрю остался один мизинец… Только всё было с точностью до наоборот. Вот… — я вытащила из сумки помятые и грязные листки, исписанные убористым почерком. — Чистосердечное признание. Мы с Блэком… э-э-э… состоим в переписке. — И вы что, поверили бредням маньяка, отсидевшего двенадцать лет в Азкабане? — негромко спросил Снейп, обернувшись. Я видела, как ему хочется схватить эти мятые страницы и прочитать, что же там написано, но он сдерживался. — Да, — честно ответила я. — У него была уйма возможностей убить Гарри. И большего идиотизма, чем ломиться в пустую гостиную, я даже придумать не могу! И еще, хоть это для вас не аргумент… Живоглот ему помогает. — И что же тогда нужно Блэку, если не Поттер? — еще тише произнес профессор. — Крыса. — В каком смысле? — В прямом. Крыса Уизли — не крыса. Она не волшебная, но ей много лет — я сама слышала, он говорил, что она досталась ему от Перси и уже тогда была дряхлой. Крысы столько не живут. И еще — у нее нет мизинца на передней лапе. Того самого мизинца, который передали матери Петтигрю. — Дайте сюда! — Снейп выхватил у меня листки и жадно уставился в текст. Там было полно пятен и клякс, Блэк явно писал на коленке, часто зачеркивал написанное и начинал заново, но разобрать слова труда не составляло. — Вот, значит, как… — выговорил профессор, дочитав до размашистой подписи, и положил листки на стол, прижав их ладонью. — Если это правда… тогда все сходится. Отличная компания, оборотень и анимаги… и один оказался крысой в прямом смысле! И как же я не… Вы кому-нибудь говорили об этом, Грейнджер? — перебил он сам себя. Я помотала головой. — А крыса? — За крысой следит Живоглот. Он пытался ее изловить, но это очень хитрая тварь, пока ничего не получается. Что теперь делать, сэр? Может, пойти к директору и все рассказать? Пусть хоть дементоров уберут, а потом… — Не уберут. Министерство никогда не признается в ошибке. А это не просто ошибка, это… — Снейп явно сдержал непристойное ругательство. — Суда не было, раз, — стала я загибать пальцы, — Блэка даже не допросили, два, и… я же читала, есть сыворотка правды, воспоминания можно посмотреть, выявить, настоящие они или нет, почему этого не сделали? За все двенадцать лет? Почему директор даже не попытался разобраться? — Замолчите! — прикрикнул он на меня, и я притихла. — Извините, Грейнджер. Я только вздохнула. Молчание длилось долго, но, наконец, Снейп сказал: — Я ничего не могу с этим сделать, Грейнджер. Это… не в моих силах. И рассказать не могу. — Клятва? — догадалась я. — Хуже. Непреложный обет. Но, — добавил он, — я пообещал вам не убивать Блэка, и я постараюсь выполнить это обещание. Если он сам не наделает глупостей, то, возможно, шанс будет. За его шуточки я бы с удовольствием испробовал на нем десяток пыточных заклятий, но если он в самом деле невиновен именно в том преступлении… Да, он действительно не общался с Люпином? — Вы же читали: пишет, что не общался, вообще никому на глаза не показывался. Живоглот тоже так считает, он же чует. — Тогда держите меня в курсе. — А как мне с вами связаться, если вдруг что-то срочное? — Кота с запиской пришлите, — совершенно серьезно ответил профессор. — И идите спать, уже поздно. Выходя за дверь, я успела увидеть, как он садится за стол и обхватывает голову руками. Наверно, ему было, о чем подумать.* * *
На следующий день Блэк все-таки показался. На трибуне, во время квиддичного матча, но его, слава богу, видел только Гарри (и я, потому что знала, что Блэк не удержится и придет). Ну и принял его за Грима, чудовищного пса. И навернулся с метлы. Правда, уже не из-за Грима, а из-за дементоров, вылетевших на поле. Это было действительно страшно… Нечеловеческий, пронизывающий холод, пробирающий до самого сердца… «У зла нет власти!» — только и могла я твердить, но помогало слабо, на поле собралось не меньше сотни дементоров, и если я еще кое-как могла отгородиться, то что было с остальными? Хорошо еще Дамблдор вмешался почти сразу же, прогнав тварей, а потом сам переправил Гарри в лазарет. Повезло ему — навернулся с такой высоты, но отделался ушибами. Не иначе, подумала я, кто-то его удержал… как в тот раз, на первом курсе. В понедельник Гарри уже выписали, да и Люпин вернулся. Надвигалось Рождество, и я решила остаться в школе на каникулы, потому что… нельзя было бросать всё на самотёк! А перед Рождеством близнецы Уизли подарили Гарри волшебную карту, показывавшую всех, кто был в замке и окрестностях. Она называлась картой Мародеров, и я сразу вспомнила тот разговор… Ясно, откуда Блэк знал все доступные потайные ходы! Ну и я не отказалась рассмотреть их получше: некоторые числились заваленными, но кошка может прошмыгнуть там, где застрянет даже собака… Разумеется, Гарри не удержался и выбрался вслед за нами в Хогсмид, и там, в заведении мадам Розмерты, куда мы зашли погреться, мы услышали интереснейший разговор. Участвовали Флитвик, Хагрид, МакГонаггал, сам министр Фадж и мадам Розмерта. И разговор этот звучал так, будто они точно знали: их слышат. Более того — знали, кто именно, и рассказ предназначался именно для него. «Где б я вас искал, если бы вам вздумалось уехать?» — вспомнила я. Наверно, опять «жучок», только не на мне или Роне, а на Гарри. А может, и на всех троих… Хотя логичнее было бы прицепить следилку на его мантию-невидимку, чтобы точно знать, куда он подался! Беседа шла как по нотам. По-моему, только Хагрид не играл роль, а искренне печалился, когда профессора вспоминали о дружбе Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, об их похождениях и о печальном финале истории. А еще о том, что о планах врага убить Поттеров рассказал Дамблдору его тайный агент. Неужели… Тёмные искусства, верно! Но профессор в школе уже… Я быстро посчитала в уме — вышло, что он преподает как раз с тех самых пор, как были убиты Поттеры и исчез Темный лорд. Вот так дела… Но был ли он изначально тайным агентом или выпросил для себя прощение взамен на важную информацию? Или не прощение, а помощь? Ох, как все запуталось! И не спросишь ведь напрямик!7
В первый день каникул до Гарри наконец-то кое-что дошло. — А Малфой всё это знает, — вдруг сказал он, когда мы сидели в гостиной. — Помнишь, Рон, его слова на зельеварении? «Будь я на твоём месте, я бы его выследил… Уж я-то бы отомстил!» — И ты не нас послушаешь, а Малфоя? — рассердился Рон. — Вспомни, что получила мама Петтигрю после его гибели от рук Блэка? Орден Мерлина первого класса и кончик мизинца в коробочке. Папа сказал, больше ничего не нашли. Этот Блэк чокнутый и очень опасен… — Должно быть, Малфою сказал отец, — не слушал Гарри. — Он хорошо знал Волдеморта, значит, Малфои знали, что Блэк на стороне Волдеморта… — … и Малфой будет скакать от радости, если Блэк тебя прикончит, как Петтигрю! Пойми ты, Малфою только того и нужно, чтобы тебя укокошили к следующему матчу! — Гарри, опомнись, — попросила я. — Блэк страшный человек. Ну зачем тебе лезть на рожон! Ты мгновенно попадёшь ему в руки, он только того и ждёт… Твои мама с папой не позволили бы тебе самому искать Блэка. Они хотели, чтобы ты жил. — Я никогда не узнаю, чего они хотели. Я никогда — спасибо Блэку! — с ними не разговаривал. Живоглот на коврике у камина потянулся и выпустил длинные когти. Карман Рона задрожал. Воцарилось молчание. — Послушайте, ведь сейчас каникулы! — воскликнул Рон. — Скоро Рождество. Идёмте к Хагриду, мы у него сто лет не были! — Нельзя, Гарри не должен выходить из замка… — Идёмте, — упрямо сказал Гарри. — Заодно спрошу его, почему он, рассказывая мне о родителях, никогда не упоминал Блэка. Если бы он не был таким упертым… если бы все не были такими упертыми и обиженными друг на друга, я попробовала бы устроить им очную ставку! А ведь это идея… К счастью или нет, но Хагрид отвлек Гарри от мыслей о Блэке: из-за того гиппогрифа, что поцарапал Малфоя, совет попечителей получил жалобу, и теперь дело выносилось на рассмотрение комиссии по обезвреживанию опасных существ. А что это означало, всем ясно: бешеных собак пристреливают. Гиппогрифов тоже. Хагрид был сам не свой, пришлось пообещать ему подобрать список прецедентов по таким делам (тоже интересное занятие). Во всяком случае, все были заняты! А на Рождество Гарри кто-то прислал роскошную метлу взамен той, что погибла во время последнего матча (ее ветром унесло прямо в крону Дракучей ивы с понятным результатом). Я знала, кто так расщедрился, конечно, но мне нужно было играть роль пай-девочки, и я настучала о подарке профессору МакГонаггал. Метлу забрали на экспертизу, а у меня образовалась масса свободного времени, потому что мальчишки со мной не разговаривали до конца каникул. Я сделала вид, будто тоже обиделась, и перестала появляться в общей гостиной, а вместо этого занималась в библиотеке. Ну или заглядывала к профессору Снейпу, особенно мрачному в последнее время, чтобы расспросить о чем-нибудь. «Какое счастье, что вы не остаетесь на лето, Грейнджер! — сказал он мне в последний раз, растолковав одно замысловатое заклинание. Потом подумал и просиял: — Впрочем, я тоже не остаюсь!» Хорошо, скоро начались занятия, а Гарри начал ходить к Люпину — учился вызывать Патронуса. И додумался наконец расспросить его об отце и Блэке. Правда, тот ничего не сказал… К счастью, Гарри скоро вернули его метлу, и он опять занялся квиддичем. Они с Роном даже решили со мной помириться! — Как ты всё это успеваешь? — спросил Гарри, посмотрев на мои записи. Кажется, скоро я займу все свободные поверхности в гостиной! — Просто я знаю цену времени, — ответила я. — Ты как-то неважно выглядишь, — прямо сказал он. — Похудела и вообще… Еще бы я не похудела даже с хогвартской кухней! Когда носишься по всем этим лестницам с утра до ночи, а еще непрерывно растешь… не в коня корм, как папа говорит. Правда, профессор Снейп, посмотрев на меня внимательно, хотел загнать в лазарет, проверить, не собираюсь ли я скончаться от истощения, обычного и нервного, но я вцепилась в дверной косяк и заявила, что ему придется меня туда волочить за волосы. Кажетя, эта идея ему понравилась, но он с сожалением отказался от нее, сам что-то там продиагностировал и констатировал, что умереть в ближайшее время мне точно не грозит, если я не нарвусь на шальную Аваду. И очень об этом пожалел, потому как, узнав, что он и лечить немного умеет, а не только калечить (что логично, это тесно взаимосвязано), я тут же вывалила на него тетрадки с вопросами по волшебной медицине. — А ты не могла бы всё-таки уменьшить количество предметов? — спросил Гарри. — Нет. — По-моему, нет ничего страшнее цифр, — Гарри покосился на задание по нумерологии. — А по-моему, нет ничего интереснее. Это мой любимый предмет! — с чувством ответила я. Да, если бы я сказала, что самый любимый мой предмет — зельеварение, он бы точно не понял юмора. Но Гарри так и не узнал, что такого особенного было в нумерологии. В этот самый миг на лестнице из спальни мальчиков раздался душераздирающий вопль. Гостиная в ужасе притихла, взгляды всех устремились наверх. Тут же послышался топот, и в гостиную ворвался Рон, в руках которого белела скомканная простыня. — Гляди! — завопил он, тыча простыню мне под нос. Она была испачкана чем-то красным. — Ты что, пирожки с вишней в постели ел? — Короста! Бедная Короста! — так звали его крысу, и имя ей очень шло. — Это кровь! А это было на полу! И он бросил на мои записи несколько длинных рыжих кошачьих волосков… Словом, это был замечательный повод не разговаривать с ним и Гарри еще несколько дней и не участвовать в праздновании победы гриффиндорской сборной в очередном матче. (Гарри поймал снитч, несмотря даже на то, что придурок Малфой с приятелями нарядились дементорами и попытались его напугать. Им не повезло — со Слизерина слетело полсотни баллов, и я даже представить боялась, что с ними сделает их декан.) Когда Живоглот вернулся, я строго спросила: — Твоих лап дело? Крыса пропала. — Мря, — решительно отказался он и облизнулся. На усах прилипло птичье перышко. «Была охота жрать такую дрянь», — читалось на его морде. — А куда она тогда делась? Живоглот выскочил за дверь, видимо, пошел искать следы, потом вернулся и сообщил, указав на окно: — Мя-ау. — Кажется, у военных это называется «самострел»… — пробормотала я. — Или, как ее, инсценировка убийства. Так, отнеси-ка записку профессору. А потом Блэку. И не перепутай! — Мр, — заверил Живоглот и умчался. А ночью общежитие содрогнулось от жуткого вопля. Голосил Рон, уверяя, что только что видел прямо над собой Сириуса Блэка с ножом, и… полог его кровати в самом деле был располосован. «Идиот!» — подумала я. Да и я не лучше, не следовало сообщать ему о пропаже крысы! Решил сам проверить, что ли? Тут уж все собрались, и наш декан пришла, и спросила портрет у входа (Полную даму временно заменял сэр Кэдоган, тот еще живчик): — Сэр Кэдоган, вы вот только что никого не впускали в башню? — Как же, добрая леди, впустил. — Вы… впустили? А… а пароль?! — А у него они были! — гордо сказал сэр Кэдоган. — На всю неделю, миледи. Целый список на кусочке пергамента. Он их мне прочитал! Профессор МакГонаггал вернулась сквозь узкий проём в гостиную. Все оторопело молчали, профессор была бледна как мел. — Какой, — дрожащим голосом начала она, — какой неописуемый глупец записал на клочке пергамента все пароли недели и потом потерял его? Гробовое молчание в нашей гостиной было нарушено слабым, испуганным всхлипом. Невилл медленно поднял руку. «Профессор прав, Блэк — идиот! — подумала я, пообещав себе надрать Живоглоту толстую задницу, потому что отнести пароли Блэку мог только он. — Теперь его начнут искать втрое активнее!» Ну и, разумеется, этим дело не кончилось: Гарри не удержался и снова отправился в Хогсмид с Роном, нарвался на Малфоя, Малфой заложил его Снейпу, а тот был настолько зол, что вытряс из Гарри всё, что при нем было, карту Мародеров в том числе. Как потом рассказывал Гарри, эта карта при попытке Снейпа ее открыть начала его оскорблять…* * *
— Ну и зачем вы отдали карту Люпину, сэр? — спросила я, когда заглянула на минуточку, вернуть книгу и кое о чем спросить. — Я все равно не могу ей воспользоваться, — мрачно ответил он. — Но я-то могу, — напомнила я, а он выругался так, что я покраснела. — Такую вещь упустил… Верно вы тогда сказали, Грейнджер, глаз замылился, не вижу очевидного! Да еще вспылил, как… Да что я оправдываюсь, в самом деле? Сам виноват. — Хотите, я ее раздобуду? — спросила я, уже прикидывая, как можно выкрасть карту у Гарри, если он все-таки получит ее обратно (это совсем просто), а как у Люпина, если тот оставит ее у себя (это уже сложнее, но… достаточно дождаться полнолуния, когда он точно не будет носить ее при себе). — Хочу, — честно ответил он. — Но не сейчас. Скажите лучше, что нашло на Блэка? Я развела руками. — Больше не писал. Видимо, так озверел, узнав, что крыса сбежала, что не удержался и вломился в башню. И зачем? Думал, по запаху найдет, что ли? Только хуже сделал… — Ну, он всегда сперва делал, а потом думал, — мрачно сказал профессор, машинально потерев правую руку. Он как-то обмолвился, что когда Люпин его едва не сцапал, все-таки успел дотянуться когтями. Повезло. — Довольно о Блэке. Я слышал, вы проспали занятия по чарам, а потом поругались с Трелони. Может, нагрузка все-таки слишком велика? — Идти изучать веселящие чары после того, как Хагрид сказал, что его гиппогрифа, вероятнее всего, казнят, а еще я дала по морде Малфою, чтоб не смел над ним издеваться, как-то не хотелось, — буркнула я. — А с прорицаниями… я давно хотела их бросить, а тут подвернулся просто идеальный повод! Не каждый день тебе сообщают, что у тебя совершенно отсутствует духовность! Вот я и хлопнула дверью. Раньше надо было это сделать, только время зря потратила… — Уверены? — Уверена, — ответила я. — Я что, похожа на умирающую? — Вы похожи на фурию, — сделал мне комплимент профессор. — Да, насчет медицины… Лечебные заклинания — не мой профиль. Но я попросил знакомого, который прежде работал в Мунго, кое-что прислать. Правда, это будет не скоро, он сейчас где-то… Забыл, в Бразилии, что ли? — Спасибо, сэр! — искренне сказала я. — Но кое-что и у меня имеется. Вроде справочника по оказанию первой помощи, — он протянул мне потрепанную книжку. — Только очень вас прошу, Грейнджер: не надо ломать Малфою ноги, чтобы попрактиковаться на нем. — Обещаю, не буду, — заверила я, подумала и добавила: — Но вот насчет носа ничего гарантировать не могу.* * *
Гриффиндор выиграл кубок школы по квиддичу, а следом начались экзамены. Ничего сверхъестественно сложного там не было, но однокурсники страдали так, будто их заставляют решать задачки по высшей математике, одновременно декламируя сонеты Шекспира и рисуя левой ногой генеалогическое древо Габсбургов. (Кстати о Шекспире, надо напомнить профессору о зелье из «Макбета», совсем из головы вылетело, а он когда еще обещал рассказать!) Я решила подпортить себе репутацию и показательно напугалась боггарта, заявив, что это была профессор МакГонаггал, сказавшая, что я завалила все экзамены. А вечером Хагрид прислал записку: апелляцию он проиграл, и Клювокрыла должны были казнить на закате. Конечно, мы не могли не пойти к нему… и проклятая крыса, как выяснилось, пряталась в его хижине! Ну хорошо, теперь я хоть знала, где она. Правда, мерзкая тварь вырывалась у Рона с такой силой, что чуть не выдала наше убежище, но оно и к лучшему — мальчишки хоть не видели, как гиппогрифу отрубили голову… И тут явился Живоглот. Короста все-таки вырвалась у Рона и помчалась прочь, кот за ней, а мы следом… А там и Блэк появился, в собачьем облике, и за каким-то чертом утащил Рона в подземный ход под Дракучей ивой! Вот что на него нашло? Живоглот остановил дерево, пришлось лезть… За ошейником у кота торчала записка, и я успела ее прочесть, пока мы пробирались по подземному ходу. Ага, всё ясно… Надеюсь, второй участник тоже получил инструкции и истолковал их правильно. Мы были в Визжащей хижине. На втором этаже кто-то бродил, слышался скрип. Поднявшись по лестнице, мы услышали за приоткрытой дверью какое-то движение, чей-то приглушённый стон и короткое басовитое мурлыканье. Гарри ударом ноги широко распахнул дверь, как заправский спецназовец. На великолепной кровати с пыльным пологом на четырёх столбиках возлежал Живоглот. Увидев нас, он опять громко заурчал. А рядом с кроватью на полу, обхватив ладонями ногу, вывернутую под неестественным углом, сидел Рон. «Вот и практический материал!» — подумала я. — Рон, как ты? — кинулся к нему Гарри. — А где пёс? — Это вообще не пёс, Гарри, — выдохнул Рон, скрипя зубами от боли. — Это ловушка… — Что? — Это он… Анимаг… Мы обернулись на хлопок дверью. Я-то Блэка уже видела, но он с тех пор еще сильнее пообтаскался, и выглядел — хоть сейчас в фильме ужасов снимай, косматый, худющий… Обезоружил он нас так легко (а с чужой палочкой это не всякому удается), что я удивилась. — Я так и знал, что ты придёшь помочь другу, — голос Блэка звучал неровно, надтреснуто, как будто он давно разучился говорить. — Твой отец сделал бы то же самое для меня… Храбрый ты парень, не побежал за преподавателями… Прими мою признательность… это всё упрощает. Гарри кинулся на него, но мы успели его перехватить. — Если хочешь убить Гарри, тебе придется убить всех троих! — храбро заявил Рон срывающимся голосом. Я была категорически против, но промолчала. Усмешка Блэка стала шире. — Только один умрёт этой ночью. — Это почему же? — Гарри рванулся из наших рук Рона и Гермионы. — В прошлый раз тебя такие мелочи не волновали! Сколько ты тогда убил маглов, охотясь за Петтигрю? Что, подобрел в Азкабане? «Хотела очную ставку — вот тебе очная ставка», — подумала я. — Он убил моих родителей! — Гарри бешеным усилием освободился и кинулся на Блэка. И, что удивительно, почти сумел отобрать у него наши палочки, его собственная укатилась в угол, Гарри кинулся за ней, и даже когти Живоглота его не остановили. — Что, Гарри, собираешься убить меня? — прохрипел Блэк, когда Гарри наставил на него палочку. — Ты убил моих родителей, — повторил он. Блэк смотрел на него в упор. — Я и не отрицаю, — почти шёпотом сказал он. — Но если бы ты знал всю историю с начала до конца… — Всю историю? Ты продал их Волдеморту, вот всё, что мне нужно знать! — Тебе придётся выслушать меня. Ты пожалеешь, если не… если не узнаешь… — Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь! — ответил Гарри дрожащим голосом. — Ты виноват во всём… И всё из-за тебя… В этот самый миг мимо Гарри метнулась рыжая молния — Живоглот прыгнул на Блэка и распластался у него на груди, заслонив его. Блэк моргнул, скосил на него глаза. — Уйди, — буркнул он, стараясь отцепить кота, но это не так-то просто делать. «Молодчина, Живоглотик!» — подумала я и довольно улыбнулась. Кот оберунулся и откровенно мне подмигнул, а Блэк увидел мою ухмылку и растерянно заморгал. «Джон Смит», — написала я пальцем в воздухе. Я же не своим именем называлась, когда с ним переписывалась. — Гарри, не трогай моего кота! — вскрикнула я, чтоб уж быть уверенной — до Блэка дойдет. — Он предатель! Я видел их вместе… Гермиона, этот твой кот… Вдруг внизу послышались шаги, там явно кто-то ходил. — Мы здесь! — крикнула я, навострив уши. Пока всё шло неплохо. — Здесь, наверху! С нами Сириус Блэк! Скорее! Блэк испуганно дёрнулся, так что Живоглот едва удержался. Гарри крепче стиснул палочку. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Люпин и сходу… обезоружил нас всех. Профессор Люпин заговорил необычным взволнованным голосом: — Где он, Сириус? Тот молча указа на Рона. — Но тогда… — Люпин глядел на Блэка так пристально, словно пытался прочитать его мысли. Может, и пытался, это вполне возможно. — Почему он до сих пор не открыл себя? Разве что… — глаза Люпина расширились, как будто он увидел позади Блэка нечто такое, чего не видел никто другой. — Разве что это был он… Он, а не ты?.. Но ты не успел мне это сказать. «А будто бы его кто-то слушал!» — подумала я. Блэк, не сводя с Люпина немигающего взгляда исподлобья, чуть приметно кивнул. — Профессор Люпин, — не вытерпел Гарри, — что здесь… Он осекся: Люпин подошёл к Блэку взял за руку и помог встать, после чего по-братски его обнял. Живоглот с чувством выполненного долга запрыгнул ко мне на колени. Однако пьеса еще не закончилась, не все персонажи вышли на сцену. — Как вы можете? — простонала я. — Я же скрывала правду ради вас! — Я верил вам! — от волнения у Гарри срывался голос. — А вы всё это время были его другом! — Это не так! — возразил Люпин. — Я не был ему другом двенадцать лет… Но теперь стал им снова… Дай мне объяснить… — Не верь ему! — голосила я. — Не верь, Гарри! Это он помогает Блэку проникать в замок, он тоже хочет тебя убить. Он оборотень! Наступила звенящая тишина. Блэк покосился на меня и покрутил пальцем у виска. Я исподтишка показала ему кулак, а Живоглот протяжно мяукнул, мол, всё идет по плану. Блэк немного расслабился. — Гермиона, ты угадала всего один раз из трех. Я не помогал Сириусу проникнуть в замок и, уж конечно, не желаю Гарри смерти… — Непривычная судорога пробежала по его лицу. — Но не буду спорить — я действительно оборотень. Рон предпринял ещё одну героическую попытку подняться, но, застонав, тут же повалился обратно. Люпин с тревогой поспешил к нему, но тот лишь с отвращением отпрянул, вскрикнув: — Отойди от меня, оборотень! Лицо Люпина окаменело. С видимым усилием он повернулся ко мне: — Давно ты узнала? — Давно, — охотно ответила я. — Когда писала реферат для профессора Снейпа. — Он будет в восторге, — холодно заметил Люпин. — Снейп и задал этот реферат, потому что надеялся, кто-нибудь да сообразит, что означают симптомы моей болезни… Ты, наверное, проследила по лунному календарю, что я заболеваю всегда в полнолуние? Или обратила внимание на то, что, увидев меня, боггарт превращался в луну? — И то, и другое. — Для своих лет ты исключительно умна! «Еще бы, — подумала я, — и мне есть, у кого поучиться». — Была бы поумнее, я бы давно всем рассказала, кто вы такой! — Да все и так знают. По крайней мере, преподаватели. — Дамблдор пригласил вас преподавать, зная, что вы оборотень? — Рон задохнулся от изумления. — Он что, с ума сошёл? — Многие именно так и думают, — кивнул Люпин. — Как только он ни убеждал преподавателей, что я не опасен! — На этот раз он ошибся! — не выдержал Гарри. — Вы всё время помогали ему! — Я не помогал Сириусу, — повторил Люпин. — И если вы дадите наконец мне возможность, я вам всё объясню. Он отдал нам наши палочки, а свою заткнул за пояс. — Если вы не помогаете ему, как вы узнали, что он здесь? — спросил Гарри, с ненавистью глядя на Блэка. — Помогла карта, — ответил Люпин. — Карта Мародёров. Я проследил по ней у себя в кабинете… — Вы знаете, как она действует? — усомнился Гарри. — Разумеется, знаю. Я ведь принимал участие в её создании. Лунатик — это я. Меня так называли друзья ещё в школе. Но неважно. Я весь вечер не отрывал от неё глаз, поскольку догадывался, что вы трое непременно попытаетесь тайком выбраться из замка и навестить Хагрида до казни гиппогрифа. И я оказался прав, не так ли? Он прошёлся по комнате взад и вперёд. Я следила за временем. — Скорее всего, вы укрылись старой мантией твоего отца, Гарри… — Откуда вы знаете про мантию? — Я много раз видел, как Джеймс исчезал с её помощью. Фокус в том, что даже если вы скрыты мантией-невидимкой, на карте Мародёров вас всё равно видно. Я видел, как вы пересекли поле и вошли в хижину Хагрида. Через двадцать минут вы оттуда ушли и отправились обратно в замок. Но теперь с вами был ещё кое-кто. — Никого больше не было! — возразил Гарри. — Я не поверил своим глазам, — по-прежнему меряя комнату шагами и не обращая внимания на слова Гарри, продолжал Люпин. — Решил, что в карте, должно быть, произошёл какой-то сбой. Как он мог оказаться с вами? — Да не было с нами никого! — И тут я заметил ещё одну точку. Она быстро приближалась к вам и была помечена именем Сириуса Блэка… Я видел, как вы столкнулись, наблюдал, как он затащил двоих под Гремучую иву… — Одного! — мрачно поправил его Рон. — Нет, Рон. Двоих. Люпин вдруг остановился, устремив взгляд на Рона. — Не возражаешь, если я взгляну на твою крысу? — Что? — на секунду Рон даже забыл о больной ноге. — При чём тут Короста? — Очень даже при чём, — уверил его Люпин. — Пожалуйста, дай мне её. Поколебавшись, Рон сунул руку под мантию, и на свет показалась крыса, вырывающаяся изо всех сил. — Ну что? — ещё раз спросил Рон. Он с трудом удерживал её, и ему было явно не по себе. — При чём здесь моя крыса? — Это не крыса, — процедил сквозь зубы Сириус Блэк. — Не крыса, — негромко подтвердил Люпин. — Ты держишь за хвост волшебника. — По имени Питер Петтигрю, — добавил Блэк. — Он анимаг. «Отлично, — подумала я, глядя на часы, — пока укладываемся…» — Ерунда! — Питера Петтигрю нет в живых! — сказал Гарри. — Он убил его двенадцать лет назад. Лицо бывшего узника исказила гримаса. — Я действительно хотел убить, — зарычал он, — но малыш Питер оказался хитрее меня… Но на этот раз у него ничего не выйдет. И Блэк кинулся на крысу. Живоглот очутился на полу, я вовремя отскочила, а Рон заорал не своим голосом — Блэк придавил ему сломанную ногу. — Сириус, осторожней! — Люпин метнулся вперёд и оттащил Блэка от Рона. — Подожди! Так просто нельзя с этим покончить. Надо им объяснить, пусть они знают! — Потом объясним! — хрипел Блэк, пытаясь добраться до крысы. Та истошно верещала. — У них… есть… право… знать… правду! — Люпин уже задыхался, повиснув на Блэке. — Рон считает его домашним зверьком! Во всей этой истории много такого, чего даже я не понимаю! А Гарри? Ты обязан рассказать Гарри, как всё было на самом деле, Сириус! Блэк утихомирился. — Ладно, согласен, начинай ты. Рассказывай, что хочешь. Но только побыстрее, Ремус. Я хочу немедля покончить с убийцей, из-за которого столько лет провёл в Азкабане… И начался рассказ. Я все это уже знала, кроме того, как именно Люпин стал оборотнем, а пока они пререкались, ткнула Живоглота пальцем, и он громко, протяжно мяукнул. Дверь, скрипнув, распахнулась сама собой, но за ней никого не было. — В доме полно привидений, — с испугом заметил Рон, но Люпин лишь махнул рукой. — Нет тут никаких привидений, — сказал он. — Их и не было никогда в Визжащей хижине. Вой и стоны, которые когда-то слышали, местные жители, издавал я. «Да что вы тянете, — думала я, глядя на циферблат, пока они предавались воспоминаниям. — Ну!» — Так вот почему Снейп вас не любит, — медленно произнёс Гарри, когда Люпин рассказал о шутке Сириуса, чуть не обернувшейся убийством. — Он, конечно, думает, что и вы участвовали в этом. — Совершенно верно, — раздался холодный, насмешливый голос за спиной Люпина. Это был профессор Снейп. Он сбросил с себя мантию-невидимку, его волшебная палочка была направлена прямо на Люпина.8
— Я нашёл это рядом с Дракучей ивой, — сказал Снейп, отбросив в сторону мантию-невидимку. Он всё время следил, чтобы волшебная палочка была нацелена в грудь Люпина, но и остальных отслеживал, я видела. — Очень удобная вещь, Поттер, большое спасибо… Гарри растерялся, а потом вспомнил, как мы обронили мантию возле Ивы — бежать под ней вдвоем было невозможно. — Вижу, вы хотите узнать, как я вас нашел. Я как раз шёл в твой кабинет, Люпин. Ты забыл вечером принять своё зелье, я понёс тебе лекарство и тут, к большому счастью — к счастью для меня, разумеется, — увидел у тебя на столе некую Карту. Я взглянул на неё и сразу всё понял. Ты бежал известным мне тоннелем и далее исчез. — Северус… — воззвал Люпин, но разве Снейпа заткнешь? Особенно, если он уже вошел в роль. — Сколько раз я говорил Дамблдору, что это ты помогаешь Блэку проникать в замок. И вот оно, доказательство. Но мне и во сне привидеться не могло, что у вас хватит духа вновь воспользоваться этой развалюхой как убежищем! — Северус, ты ошибаешься, — настаивал Люпин. — Ведь ты слышал не всё, я сейчас объясню… Сириус здесь вовсе не для того, чтобы убить Гарри… — Этой ночью в Азкабане станет на двух узников больше. Вот интересно, как это понравится Дамблдору… Он был так уверен в твоей совершеннейшей безвредности, Люпин, вервольф ты наш домашний! — Но это же глупо! Неужели старая школьная обида стоит того, чтобы отправить невинного человека в Азкабан? Хлоп! Тонкие, гибкие, как змеи, шнуры вылетели из волшебной палочки Снейпа и захлестнулись вокруг рта, запястий и лодыжек Люпина; он потерял равновесие и рухнул на пол, не в силах пошевелиться. Яростно взревев, Блэк бросился к Снейпу, но тот нацелил волшебную палочку точно ему в лоб. — Только дай мне повод, — спокойно сказал он, — дай повод, и, клянусь, я убью тебя. И ведь убил бы, я чувствовала. Но как он невербалкой владеет, а! Надо все-таки научиться, у меня пока толком не получается… — Сэр, может, их все-таки выслушать? — подала я голос. — Вы уже на грани исключения из школы, Грейнджер! — рявкнул Снейп. — А что касается вас, Поттер и Уизли, вы вообще перешли все границы, проводите время в компании закоренелого убийцы и оборотня! — Но если… если это ошибка… — Молчать! С кончика его волшебной палочки, направленной в лицо Блэку, слетело несколько искр, и я умолкла. — Месть сладка, — театрально шепнул Снейп Блэку. — Как же я мечтал, что сам поймаю тебя… — Ты опять стал жертвой шутки, Северус, — прохрипел Блэк. — До тех пор, пока этот мальчик будет находиться со своей крысой в замке, я буду пробираться… — В замок? — вкрадчиво переспросил Снейп. — Зачем же так далеко? Вот выберемся из-под Ивы, и я сразу кликну дементоров. Они будут рады видеть тебя, Блэк, очень рады. Даже одарят тебя поцелуем… Лицо Блэка стало мертвенно-бледным. — Я… я всё-таки заставлю тебя выслушать, — хрипло проговорил он. — Вот эта крыса — посмотри на неё хорошенько… — Все за мной! — скомандовал Снейп, не слушая. — Я притащу и оборотня. У дементоров найдётся поцелуй и для него. Гарри в три прыжка пересёк комнату и загородил дверь. — С дороги, Поттер! — Это глупо! — закричал Гарри. — Из-за какой-то дурацкой всеми забытой шутки вы сейчас не хотите ничего слушать! Ага, а сам-то прямо жаждал выслушать… — Не смей так со мной разговаривать! Каков отец таков и сын! Я только что спас твою жизнь, Поттер, ты меня на коленях благодарить должен! А теперь прочь с дороги… Но не успел он сделать и шага, как Гарри вскинул волшебную палочку, и не он один. Правда, никто не заметил, что Рон с Гарри выкрикнули обезоруживающее заклинание, а я — совсем другое. Кстати, орать во весь голос вовсе не обязательно: это не невербалка, но все же… Раздался оглушительный взрыв, затрещала дверь, едва удержавшись на древних петлях. Снейпа сбило с ног и ударило о стену, он сполз на пол, потеряв сознание, из-под волос по лицу побежала струйка крови. — Мы напали на преподавателя… Напали на преподавателя… — запричитала я, с тревогой глядя на неподвижную фигуру. — Ох, какие нас ждут неприятности! Блэк освободил Люпина, а потом, наконец, объяснил, как опознал Петтигрю в крысе Рона: увидел на фотографии семейства Уизли во время их каникул в Египте — Фадж во время инспекции Азкабана оставил ему газету. Ну и по отсутствующему пальцу догадался… Да и прежде он сколько раз Питера видел в крысином облике! И да, Петтигрю действительно укусил сам себя, чтобы свалить все на Живоглота и смыться. Тогда-то кот и принес Блэку пароли, которые Невилл хранил у себя в тумбочке… И вот, наонец, кульминация: Блэк сказал о том, кто именно был Хранителем тайны Поттеров… — Существует лишь один способ выяснить, что произошло на самом деле, — прервал его Люпин. Вовремя, время было на исходе. — Рон, дай мне крысу. — А что вы с ней сделаете? — с опаской спросил Рон. — Заставим принять истинное обличье. Если это действительно крыса, ей это не повредит. И они это сделали… Он много чего наговорил, этот Петтигрю, да. Правда, я все это уже знала. — Лили и Джеймс назначили тебя Хранителем Тайны по моему настоянию! — рычал Блэк. — Я думал, что этот блеф сработает, и Волдеморт будет охотиться за мной, ему и в голову не придёт, что они возьмут в Хранители такое ничтожество, как ты. Но ты предал Поттеров! Наверное, разговор с Волдемортом стал звёздным часом твоей жизни… — Сэр, — сказала я, — но этот тип три года жил в одной спальне Гарри. Почему он не пытался навредить? — Ему это не было выгодно, — устало сказал Блэк. — Волдеморт двенадцать лет в бегах, утратил всю свою силу, говорят, он едва жив. Так чего ради совершать убийство под носом Альбуса Дамблдора? Вот если он будет абсолютно уверен, что Тёмный лорд опять в игре, тогда другое дело. Можно опять бежать под его покровительство. Потому он и выбрал пристанищем семью волшебников: хотел знать, что происходит в их мире. Вдруг старый хозяин обретёт силу? Это была омерзительная сцена: Петтигрю ползал на коленях и умолял о пощаде… и умолил таки: Гарри потребовал отвести мерзавца в замок и передать дементорам. Петтигрю связали, Рону наложили временный лубок на ногу, а вот со Снейпом дело обстояло хуже — он в сознание не приходил. Ну, в итоге мы все-таки выбрались из подземного хода. Чего было через дверь не выйти, не понимаю! Шли молча, огни замка медленно приближались. И вдруг облака разошлись, и на землю пали неясные тени; вся наша компания словно окунулась в лунный свет… Живоглот, бежавший впереди, предупреждающе мяукнул. Люпин, Петтигрю и Рон резко остановились. Сириус замер, махнув рукой нам с Гарри, чтобы мы не двигались. Тело Снейпа рухнуло наземь — заклинание ослабло. Я видела силуэт Люпина: он точно окостенел, и тут же его руки и ноги свело судорогой. — Он же зелье не выпил! — закричала я. — Он опасен! — Бегите! — ответил Блэк. — Бегите немедленно! Ага, убежишь тут: Рон-то прикован к Петтигрю и Люпину! Я знала, что это не поможет, но меня слушать не стали, сказали, без сопливых обойдутся… А голову включить?! Хоть на минуточку? Они же видели его в анимагической форме… Но куда там! Люпин сказал, что не даст Петтигрю превратиться, и точка… Гарри кинулся было к ним, но Блэк швырнул его в сторону. Раздался грозный рык. Лицо Люпина вытягивалось, то же происходило и с телом; плечи сузились, руки обратились в когтистые лапы, прямо на глазах он оброс шерстью… Превращение завершилось, и оборотень лязгнул страшными длинными зубами. В тот же миг Сириус исчез — вместо него приготовился к прыжку огромный, похожий на медведя пёс. Едва оборотень вырвался из наручников, пёс схватил его за холку и потащил в сторону, подальше от Рона и Петтигрю. Звери сцепились. — Гарри! — крикнула я. Петтигрю кинулся за упавшей волшебной палочкой Люпина; Рон, не удержавшись на своей забинтованной ноге, упал. Грохнул взрыв, вспышка света — и Рон лишился чувств. Ещё взрыв — Живоглот взлетел в воздух и рухнул на землю, как тряпочный. На этот раз Гарри не растерялся и успел обезоружить Петтигрю, но тот живо превратился в крысу и скользнул в траву. Тишину разорвал вой. Мы оглянулись — оборотень во весь опор мчался к Запретному лесу. Морда и спина у Блэка были в крови, но он собрался с силами и бросился за оборотнем. Спустя мгновение мягкий топот его лап уже был не слышен. Рон дышал, но в себя не приходил. — Надо позвать на помощь и скорее доставить их в замок, — Гарри отбросил волосы с глаз и попытался привести мысли в порядок. — Идём, Гермиона… Откуда-то из мрака донёсся собачий визг. — Сириус… — Беги один, — сказала я. — Этих двоих оставлять нельзя. Дементоры кругом, а им всё равно, кого жрать… Я дотащу их до замка. — Не-е-е-е-ет! — раздался страшный вопль Сириуса. Кой черт его дернул в человека превращаться? — Не-е-е-е-ет! Не на-а-а-до… — Беги же! — пнула я Гарри в спину. Повеяло холодом: слетались дементоры. А я… я не могла одновременно защищаться и приводить в чувство профессора, вдобавок, я даже не знала, где его палочка… была у Блэка, ну и куда он ее подевал, когда превратился? Ладно, можно взять у Рона… Значит, защищаться. Как там Гарри говорил? Самое лучшее воспоминание? У меня их много. Очень-очень много. И еще рядом со мной два беззащитных человека, да и самой что-то умирать не хочется, вдобавок такой мерзкой смертью! Но я не умру. Никто не умрет, потому что у зла нет надо мной власти, и я никогда ему ее не отдам! Это совсем не походило на туманного зверя, которого вызывал Гарри, просто серебристое сияние накрыло нас куполом, а я постаралась уйти в транс, о котором читала: очистив мысли от всего постороннего, кроме тех самых лучших воспоминаний… Помню, кажется, как поверх моих рук легли другие, намного больше и сильнее, и тогда серебряный купол полыхнул так, что дементоры разлетелись, недовольно шипя, а я, наверно, отключилась. Многовато для одного дня…* * *
— Потрясающе… Просто невероятно… Просто чудо, что никто не погиб… Ни о чём подобном не слышал… Какое счастье, что вы там оказались, Снейп! — Благодарю вас, министр. — Орден Мерлина второй степени, это я вам обещаю. Первой степени, если сумею пробить. — Огромное вам спасибо, министр. — Вижу, у вас глубокий порез… Работа Блэка, я полагаю? — Нет, министр. Это Поттер, Уизли и Грейнджер. — Быть не может! Голоса доносились, как сквозь вату. Я разлепила глаза и посмотрела по сторонам. На соседней койке лежал Гарри, а разговаривали за дверью. Судя по голосу Снейпа, он был очень зол, но, главное, жив. И мы тоже. — Блэк заколдовал их, я это сразу понял. Помрачающее заклинание, судя по их поведению. Видимо, внушил им, что невиновен, — вдохновенно сочинял он. — Они не ведали, что творили… Их вмешательство, однако, могло бы помочь Блэку бежать. Похоже, они решили сами, без посторонней помощи поймать его. До сих пор им удавалось выходить сухими из воды, и, боюсь, они слишком возомнили о себе… И конечно, Поттеру директор позволяет неслыханные вольности… — Естественно, Гарри Поттер, вы же понимаете… Мы все питаем к нему слабость… — Любого другого ученика исключили бы по меньшей мере временно за то, что подверг своих товарищей такой опасности, — не выдержал Снейп. — Судите сами, министр: в нарушение всех школьных правил, после всех предосторожностей, принятых для его безопасности, ночью, в обществе оборотня и убийцы… — Ну, ну, мы разберёмся. Мальчик, без сомнения, наделал глупостей. Но больше всего меня поразило поведение дементоров… У вас нет никакой догадки, что заставило их уйти, Снейп? — Понятия не имею, министр. Когда я подошёл, они уже расходились к своим постам у выходов с территории. — Невероятно! Между тем Блэк, Гарри и девочка… — Все были без сознания, когда я нашёл их. Естественно, я связал Блэка, заткнул ему рот, создал носилки и доставил их всех сюда в замок. А вот это было уже хуже, но все-таки поправимо. Услышав шаги, я притворилась бессознательной — явилась мадам Помфри с шоколадом, а я его уже видеть не могу! Гарри же сел, надел очки и взял волшебную палочку. — Мне надо немедленно увидеть директора, — заявил он. — Поттер, — ласково промолвила мадам Помфри, — всё в порядке. Блэка поймали. Он заперт наверху. Дементоры с минуты на минуту применят к нему «поцелуй». — Что?! — я невольно очнулась. Нас услышали в коридоре, и на пороге появились министр со Снейпом. — Министр, пожалуйста, — взволнованно заговорил Гарри. — Сириус Блэк невиновен! Питер Петтигрю давным-давно инсценировал свою смерть! Мы видели его сегодня ночью! Нельзя так наказывать Сириуса, он… Но Фадж, печально улыбнувшись, покачал головой: — Гарри, Гарри, у тебя всё в голове перепуталось. Ты прошёл через страшное испытание… Ложись скорее. Опасность уже позади. — Всё не так! — закричал Гарри. — Вы схватили невиновного! Я тоже попыталась объяснить, в чем тут дело, но сознавала, что звучит это, как бред сумасшедшего. — Вот видите, министр, — пожал плечами Снейп и исподтишка показал мне кулак. — Оба околдованы. Блэк применил заклинание… — Мы не околдованы! — возмутился Гарри, но тут мадам Помфри осатанела и хотела выставить посетителей, однако в этот момент явился Дамблдор. — Прошу прощения, Поппи, — сказал он мадам Помфри, — но мне надо сказать два слова мистеру Поттеру и мисс Грейнджер. Я только что разговаривал с Сириусом Блэком… — Догадываюсь. Он поведал вам ту же сказочку, которой заморочил голову Поттеру, — фыркнул Снейп. — Что-то там о крысе, о том, что Петтигрю жив… — Да, действительно, так он и говорил, — кивнул Дамблдор. — Выходит, моё свидетельство ничего не значит? Питера Петтигрю не было ни в Визжащей хижине, ни на территории замка. Никаких признаков! — Потому что вы были в обмороке, профессор! — напомнила я, а то он начал выходить из роли. — Вы пришли слишком поздно. И не всё слышали. — Мисс Грейнджер, придержите язык! — Что это вы разошлись, Снейп? — пожурил Фадж. — У юной леди лёгкое помрачение рассудка. Надо быть снисходительнее. — Оставьте нас, — попросил Дамблдор, и наконец все разошлись. Гарри снова попытался объяснить, как было дело, но директор перебил: — Теперь ваша очередь слушать, и учтите, времени у нас чрезвычайно мало, — начал он негромко. — Кроме ваших слов, нет никаких доказательств, подтверждающих рассказ Блэка. А слова двух тринадцатилетних волшебников, увы, никого не убедят. На улице было полно очевидцев, которые поклялись, что видели, как Сириус убил Петтигрю. Я сам свидетельствовал перед министром, что Сириус был у Поттеров Хранителем Тайны. — Профессор Люпин может подтвердить… — Профессор Люпин далеко в лесу и не в состоянии кому-либо что-либо рассказать. А когда он снова обретёт человеческий облик, будет уже поздно. И Сириус будет хуже, чем мёртв. Могу добавить, что у большинства моих коллег оборотни вызывают столь мало доверия, что его поддержка едва ли поможет. Особенно если учесть, что они с Блэком старые друзья. — Но… — Пойми, Гарри, у нас нет времени. Версия профессора Снейпа выглядит гораздо убедительнее вашей. «Еще бы, он изобретательный», — подумала я, а вслух сказала: — Он ненавидит Сириуса! И всё из-за той глупой шутки, которую Сириус с ним сыграл… — Согласитесь, Сириус вёл себя подозрительно. И у нас нет ни малейшей возможности доказать его невиновность. — Но вы-то верите нам? — спросил Гарри. — Да, верю. Но я не могу заставить остальных поверить или отменить решение министра магии. Сейчас нужно одно, — медленно проговорил Дамблдор, взглянув на меня, — выиграть время. — Но… Ну конечно! — воскликнула я. — Теперь слушайте внимательно, — Дамблдор заговорил тихо и отчётливо. — Сириус заперт в кабинете профессора Флитвика на восьмом этаже, тринадцатое окно справа от Западной башни. Если всё сложится удачно, сегодня ночью вы спасёте две невинные жизни. Но запомните оба: вас никто не должен видеть. Мисс Грейнджер, вы это знаете и знаете, сколь велик риск… Вас никто не должен видеть. Дамблдор встал, дошел до двери и обернулся. — Я закрою вас здесь. Сейчас, — он взглянул на часы, — без пяти двенадцать. Мисс Грейнджер, вам хватит трёх оборотов. Желаю удачи. — Желаю удачи? — повторил Гарри, как только за Дамблдором закрылась дверь. — Три оборота? О чём он говорил? Что мы будем делать? Я тяжело вздохнула и вытащила из-за пазухи маленькие песочные часы на цепочке. Плакала моя тайна… — Иди сюда, быстро! Три оборота — три часа, и вот мы уже прячемся в чулане, а мы-прежние идем к Хагриду. — То есть Дамблдор хочет, чтобы мы изменили прошлое? — прошептал Гарри, выслушав мои объяснения о хроновороте. — Да, но я пока не понимаю, как. — Дамблдор сказал прямо: мы можем спасти две невинные жизни Гермиона, он нам подсказал — это Клювокрыл! — А как же Сириус? — Дамблдор нам точно указал, где окно кабинета Флитвика! А там они держат Сириуса! Надо подняться к окну на Клювокрыле и вызволить Сириуса. Они улетят и оба спасутся! — Попробуем, — сказала я. — Вроде никого… Бегом! Мы домчались до хижины Хагрида как раз вовремя, чтобы успеть отвязать Клювокрыла и увести его в лес. Он еще и упирался, скотина такая… Теперь оставалось ждать еще два часа. Пока мы наблюдали происходящее с нами-прежними со стороны, Гарри рассказал, как ему удалось спастись: кто-то другой прислал патронуса. И он мельком видел того человека, и был уверен, что это его отец, вылитый, сказал, как на школьных фото. Впрочем, я догадывалась, в чем тут дело, но промолчала. Мы успели спрятаться от оборотня, потом снова выскочили… Вот Гарри-прежний бежит на помощь Сириусу, а я остаюсь… И тут Гарри-нынешний со всех ног помчался в ту сторону. Ну, как я и думала — это был его собственный патронус. И ничего ужасного от того, что он увидел себя-будущего, не произошло. Я-прежняя стояла сейчас на коленях, закрывая всех троих от дементоров, но серебристый свет становился все тусклее и тусклее… И тут профессор все-таки очнулся. Вот, значит, кто меня тогда за руки взял, я-то думала — я-будущая, но нет, мне не пришлось вмешиваться… Полыхнуло знатно, тварей просто унесло! Ну а я-прежняя свалилась в обморок. Дальше все соответствовало рассказу Снейпа: он нашел свою палочку, подобрал тела павших и оттащил в замок. Всех на носилках, а меня — на руках. Главное, не упоминать при нем об этом, он не оценит… Тем временем Гарри вернулся ко мне и единым духом выпалил то, до чего додумался. Как я и думала — это был его собственный Патронус, настоящий, телесный, удалось вызвать! А видел он тогда не отца, а самого себя. Дело было за малым — спасти Сириуса, и это нам удалось — он улетел на Клювокрыле, а мы успели вернуться минута в минуту. Ну, я давно наловчилась это делать, так что проблем не возникло. Ну а узнав о побеге Блэка, Снейп закатил такой показательный скандал, что любо-дорого было послушать, его министр с директором часа два успокаивали, а в итоге забыли, по какому, собственно, поводу скандалили. И хорошо.* * *
На следующий день нас выпустили из лазарета, и Гарри умчался прощаться с Люпином: Хагрид, счастливый донельзя после побега Клювокрыла, сказал, что профессор увольняется. Увы, такое не скроешь, и оборотню, особенно такому, который забывает выпить зелье вовремя, в школе определенно не место. Ну а я отправилась сдать книги и взять что-нибудь на лето. — Грейнджер, — сказал мне Снейп, — может, теперь вы мне объясните, что устроили и зачем? — Конечно, сэр, — ответила я и села на привычное место. — Мне не понравилась первая версия развития событий, и я решила ее подправить. — Грейнджер, ваш декан наверняка много раз повторила вам, что вмешиваться в прошлое нельзя! — после долгой паузы произнес он. — Можно, я проверяла. Мир не рухнул, мы все живы, чем плохо? — Я вам еще год назад говорил, что вы заигрались. Но это уже… — Это уже не игрушки, сэр, — сказала я, глядя в пол. — Вы б знали, сколько я высчитывала время… Надо было поймать Живоглота, объяснить ему, что делать, нацепить на него хроноворот, чтобы отправить записки вам и самой себе, да еще устроить так, чтобы всё сошлось, и чтобы кот вернулся вовремя! И да, извините, я старалась поставить щит, но Гарри с Роном вжарили по вам со всей дури… — Ничего, и хуже бывало, — пробормотал он, потерев висок. — Грейнджер, объясните мне вот что… Да, это ведь вы Блэку сбежать помогли? — Ага. И Клювокрылу. — Я так и думал. Ладно… А почему тогда, раз вы решили вмешаться в прошлое, никто из нас не увидел вторую вас? — А как вы могли меня увидеть, если меня там не было? — я почесала в затылке и постаралась объяснить: — Это же не я-настоящая прибыла в прошлое и полезла что-то делать. Я просто отправила себе инструкции, и я-прежняя повела себя по-другому, и остальные тоже. В фантастике пишут, что при вмешательстве в прошлое может возникнуть другая ветка реальности. А может, просто, если что-то меняется, то участники событий, кроме вмешавшегося, конечно, этого даже не замечают, потому что не знают будущего. Не представляю, какой из вариантов сработал, но сработал же! Ну а если бы мир схлопнулся, нам бы было все равно, правда? — А раз вы-прежняя повели себя иначе и будущее, то есть теперешнее настоящее изменилось, почему вы-нынешняя помните, что произошло? Хотя нет, не говорите. Опять тетрадочка! — вздохнул он. — Вернее, записка, так? — Ну да. Не просите объяснить, как это выходит, сэр, но если Гарри спас сам себя и Блэка в прошлом, то… — я развела руками. — Эта моя инструкция при мне, а тетрадку я нашла в том месте, куда я-будущая ее положила. — Я свихнусь сейчас с вашими временными парадоксами… Грейнджер, а если бы вы не последовали своим инструкциям? — Почему бы это? Я привыкла себе доверять. Тем более, я написала кое-что, о чем знаю только я. Вроде пароля. — А… что произошло в неудачной, по вашей версии, ветке реальности? — негромко спросил Снейп после паузы. — Говорили слишком долго, и Люпин превратился буквально на пороге хижины, — тихо ответила я. — Блэк пытался его оттащить, но тот кинулся обратно в дом, видимо, по старой памяти, прятаться. А что такое оборотень в замкнутом пространстве… можете представить. — И… — Рон был со сломанной ногой, и его Люпин схватил первым, — пожала я плечами, — а вы как раз пришли в сознание, когда он кинулся на Гарри. Тот пробовал отбиться, но не вышло, и вы вдвоем с Блэком пытались Люпина остановить… Но у Блэка хоть зубы есть, а вы с голыми руками на оборотня… Что было дальше, не знаю. — А вы? — А я, как и Петтигрю, превратилась и кинулась наутек, — неохотно ответила я. — Потому что если бы и я попалась в зубы оборотню, исправить уже ничего было бы нельзя. Я… я не видела, убил он вас или просто порвал, но… — Да уж, разница невелика, — передернулся он. — И вы… провернули эту аферу за три часа? — Угу… Жить захочешь — не так извернешься, — немного покривила я душой, потому что ушло у меня на это не три, а шесть часов, из которых часть времени занял приступ паники: я не представляла, чем может обернуться двойное возвращение в прошлое. Однако ничем не обернулось. Либо я этого так и не узнала. Профессор молчал. — Остальным я скажу, что вернула хроноворот профессору МакГонаггал, — добавила я. — Но пока верну только на каникулы. С собой мне его не дадут, конечно же. — И слава всему сущему, — пробормотал он. — А вы понимаете, Грейнджер, что своим поступком повесили на меня еще один долг жизни, прямо как Джеймс Поттер? — Лучше пусть у вас будет долг, чем не будет жизни, — обиженно ответила я и встала. — Грейнджер, — окликнул он, когда я подходила к двери. — А этот ваш Патронус древнего образца… научите, что ли? — Я — вас?! — я чуть в косяк не врезалась. — Да. У меня не выходит, хоть тресни. Там… там я просто вас поддержал, а сам так не могу. Хотя… — Снейп помолчал, — кажется, я догадываюсь, в чем тут дело. — Во власти зла? — тихо спросила я, и он молча кивнул, а после долгой паузы сказал: — Вам пора на поезд, Грейнджер. — Да, сэр. — Последний вопрос, я всё забываю его задать. Вы же анимаг, а не метаморф, так какого черта превращаетесь частично? — А… — если честно, я об этом не думала. — А нигде не написано, что так нельзя или вообще невозможно! Разве другие так не умеют? — Спросите у вашего декана, — ядовито ответил Снейп. — Она будет счастлива узнать, какое чудовище воспитала на своем алознаменном факультете! — Нет уж, — помотала я головой, взглянула на часы и спохватилась: — Правда, пора! До свидания, сэр!Часть 4 Гермиона Грейнджер и Дружба народов
1
Этим летом Уизли пригласили Поттера и меня на Чемпионат мира по квиддичу. С одной стороны, квиддич меня не интересовал, с другой — любопытно было посмотреть на волшебников из других стран, а Рон писал, что туда съедутся целые толпы. Мама сказала, что надо время от времени делать перерывы в учебе, а то я уже на себя не похожа, папа согласился, и они в добровольно-принудительном порядке отправили меня в гости. Жить в доме Уизли — то еще приключение. Ладно еще, что комнату пришлось делить с Джинни, которая вечно расспрашивала о Гарри! Но вот забота ее матушки… Перси, ставший совершенно невыносимым занудой — он теперь служил в Министерстве и чудовищно этим гордился… Мистер Уизли, который все время задавал дурацкие вопросы о магглах… Старшие — Билл и Чарли — хотя бы ни к кому не лезли, это Рон к ним приставал, а Фред с Джорджем занимались своими фокусами и приколами, испробуя их на ком попало. Кстати, у них были очень интересные придумки, и я как-то напросилась понаблюдать за процессом работы, и так увлеклась, что они даже предложили взять меня в дело. Но увы, настолько испортить себе репутацию я не могла, поэтому согласилась лишь на должность внештатного консультанта, только чтобы это держалось в страшном секрете! Даже клятву с них взяла, а то у них языки без костей. А что? Многие главы известнейших фирм начинали дело в гаражах и подвалах, вдруг и из близнецов вырастут воротилы развлекательного бизнеса? Ну, в масштабах магического мира, конечно… До портала на Чемпионат пришлось тащиться черт знает куда, да еще в немыслимую рань. В чем логика? Билл с Чарли и Перси уже умели аппарировать, мистер Уизли тоже, так что каждый мог захватить кого-то из оставшихся! Ну ладно, кое за кем пришлось бы вернуться, хотя вроде бы и с двумя спутниками можно аппарировать, рук-то хватает. Я в очередной раз вспомнила о том, что логика в волшебном мире и не ночевала, и смирилась с неизбежным. Затея с житьем в палатках (пусть даже с чарами расширения пространства) и организация антимаггловской безопасности меня окончательно добила. Чем ставить привратником обычного человека и постоянно стирать ему память, гоняться чуть не за каждым проживающим (потому что выглядели многие крайне причудливо и плевать хотели на запрет колдовать и требование ставить палатки своими руками и готовить на костре), не проще было обнести лагерь такими же чарами, какие наложены на Хогвартс? Сдается мне, это потребовало бы в разы меньше усилий и суеты! Тем более, зачаровать местность нужно было не на века, а на несколько месяцев. И это все при том, что, как сказал мистер Уизли, уйма волшебников целый год трудилась на строительстве стадиона (куда они его потом денут, интересно?), и магглотталкивающие чары тут на каждом дюйме. А раз так, зачем огород городить?! Пока мы разжигали костер (мистер Уизли извел коробок спичек, пока у меня не лопнуло терпение, и я не взялась за дело сама, а то завтракали бы мы в ужин… и что мешало взять с собой бутерброды?), пока кипятили воду, мимо нас сновали министерские работники, кое-кто подходил поговорить. Имена я запоминала на всякий случай, но ничего особенно интересного они не сказали. Потом мы побродили по лагерю, встретили кое-кого из знакомых, купили сувениров… Давно мне не было настолько скучно! — Сто тысяч мест! — сказал мистер Уизли с такой гордостью, будто сам строил стадион. Сооружение было пышное, но сто тысяч зрителей туда никак бы не влезли, по моим скромным подсчетам. Да во всем лагере бы столько не набралось! И взять хотя бы обычные стадионы… они намного больше, даже те, что до сотни тысяч не дотягивают, я уж молчу о стапятидесятитысячном северокорейском: я его видела, конечно, только на картинках, но он впечатлял… Я ничего не сказала, зачем человека огорчать? Но что тут было строить год пятистам магам (так сказал мистер Уизли)? Нет, если, как часто бывает, половина из них руководила, а другая половина зачаровывала гвоздики по одному, тогда верю! Но почему домовиков не привлечь? Из того же Хогвартса? «Ты еще скажи, джинна вызвать, — одернула я себя, — надо же чем-то занимать безработных, в конце концов!» Мы оказались в маленькой ложе на высшей точке стадиона, расположенной как раз на середине между голевыми шестами. Это мне не особенно понравилось: с такого ракурса и разборки на поле видно не особо хорошо, в основном хвост метлы вратаря, и квоффлом в лоб прилететь может. И очень уж высоко. Не люблю высоту… Я посмотрела вниз. Н-да, с техникой безопасности тут тоже все было скверно, если судить по тем стадионам, где мне доводилось бывать… Тесно, проходы узкие, высота большая. Случись что — например, трибуна рухнет, не дай бог, — начнется паника. Или потасовка случится… охраны я что-то не заметила, кроме нескольких министерских работников. Я видела по телевизору беспорядки во время футбольных матчей, но там дрались обычные люди, и то пострадавших хватало, а для разгона болельщиков в ход шли и полицейские дубинки, и слезоточивый газ, и водометы… А тут кругом волшебники, причем ирландские болельщики настроены агрессивно! Так вот слово за слово… Да хоть вон кто-нибудь хлопушку в толпу кинет, может давка случиться! Плюс начнутся беспорядочные аппарации во все стороны. Безобразие, одним словом… Да взять этот палаточный городок, открытый огонь, уйму маленьких детей, кишащих, как попало, с их-то спонтанными выбросами магии… Чуть что — полыхнет моментально! А пока сообразят, в чем дело, пара секторов выгорит, запросто, потому как я не уверена, что все палатки обладают противопожарной защитой. Хорошо, если без жертв обойдется. После матча надо быть начеку, подумала я, потому как наверняка случится мордобой между болельщиками, дележка выигрышей, потом (или одновременно) попойка, словом, то еще веселье! В ложе обнаружилась маленькая домовушка, принадлежавшая мистеру Краучу из Министерства — она заняла ему место. Потом явился наш министр, Фадж, с болгарским коллегой, а следом — семейство Малфоев. Это был напряжённый момент. В последний раз, когда мистер Уизли и мистер Малфой встретились лицом к лицу, дело кончилось дракой. Холодные серые глаза Малфоя скользнули по мистеру Уизли и затем обежали весь ряд. — Боже правый, Артур, — негромко произнёс он, — что же тебе пришлось продать, чтобы достать места в верхней ложе? Уверен, ты за весь свой дом столько бы не выручил. Фадж, не слышавший этих слов, говорил: — Люциус на днях сделал очень щедрое пожертвование больнице святого Мунго, где лечат магические травмы и болезни, Артур, так что здесь он в качестве моего гостя. — Как… как мило! — промолвил мистер Уизли с натянутой улыбкой. Мистер Малфой задержал взгляд на мне и едва заметно поморщился — это семейство магглорожденных не жаловало, — но я взгляда не отвела. Еще не хватало! Разумеется, в присутствии министра он ничего не сказал, но выражение его лица было весьма красноречиво. Драко тоже задрал нос и уселся между родителями. Ну… шоу талисманов команд было впечатляющим! Сперва отплясывали вейлы, и мальчишки чуть не попрыгали из ложи на поле — эти красотки обладают способностью очаровывать мужчин. Я покосилась в сторону: Драко сидел, как ни в чем не бывало, ухмылялся, глядя, как Гарри уже занес ногу на барьер. Судя по тому, что рука мистера Малфоя лежала поверх руки сына, он знал какой-то секрет. Да и мистер Уизли, и министры что-то не торопились к волшебным созданиям… Ну а ирландские лепреконы засыпали трибуны золотом, и Рон радостно впихнул Гарри кучу золотых — за омнинокли, которые тот купил на всю нашу компанию (это штуки вроде биноклей, совмещенных с видеокамерами, очень удобно, можно замедлить ход игры и включить субтитры, а то я не успеваю отслеживать перемещения игроков и комментарии). Судя по широченной улыбке Драко, он прекрасно знал, что такое лепреконское золото, и почему за попытки им расплатиться в приличной компании бьют канделябрами по морде. Но вот почему мистер Уизли не остановил сына, не знаю, отвлекся, что ли? Представили команды, и… игра началась. Кстати, знаменитый Виктор Крам, о котором Рон нам все уши прожужжал, худым, темноволосым, с землистым лицом, внушительным крючковатым носом и густыми чёрными бровями. И он немного напоминал… Ой, нет, я об этом даже не думала! Ну что я могу сказать… По сравнению со школьными играми эта была все равно что дракон против флоббер-червя. Я даже с омниноклем не успевала следить за всеми этими финтами, атаками и прочим, одно улавливала: игра идет очень жесткая и даже опасная. Еще и вейлы с лепреконами подрались. И судью подожгли. Ну, всё примерно как на футбольном матче, только с волшебством… А закончилась игра неожиданно: снитч поймал Крам, но Ирландия выиграла по очкам, в точности, как заявили Фред и Джордж, когда делали ставку. Может, у них тоже хроноворот есть? Хотя нет, не вышло бы — слишком много времени прошло. А впрочем… была у меня одна схема, и я ее опробовала. В тот раз обошлось, и хоть я никогда не узнаю, как могли бы развиваться события, оно и к лучшему. Краем глаза я видела, как Бэгмен (комментатор, принимавший ставки у близнецов) расплатился с ними тем же лепреконским золотом, но сказать ничего не успела: братцы улетучились, пока вся толпа не повалила прочь со стадиона.* * *
Как я и предполагала, спать под развеселое гулянье болельщиков было невозможно. Потом оно все-таки стихло, и мне удалось задремать, но… очень славно, что я легла, не раздеваясь, потому что среди ночи услышала крики, но уже не веселые, а потом мистер Уизли велел нам одеваться и выметаться из палаток. В свете немногих ещё горевших костров люди убегали в лес от чего-то, что двигалось к ним через поле, выпуская странные огни и гремя чем-то наподобие выстрелов. Доносились громкий издевательский смех и хмельные выкрики, затем последовала мощная вспышка зелёного света, осветившая все вокруг. «Так я и знала, перепились!» — подумала я. Плотная толпа волшебников с поднятыми волшебными палочками медленно двигалась по полю. И вот тут я схватилась за омнинокль: все эти типы были в капюшонах и масках, а в воздухе высоко над ними бились четыре фигуры, две из них — явно дети. Новые волшебники, присоединяющиеся к марширующей группе, хохотали, указывая на извивающиеся в небе тела. Палатки сминались и падали под наступающими шеренгами. Раз или два я видела, как кто-то сносил волшебной палочкой тенты у себя на пути; некоторые загорались, и крики усиливались. Накаркала! Одна из горящих палаток неожиданно осветила людей наверху, и я узнала смотрителя лагеря. Другие трое, наверно, были его жена и дети… — Мы поможем министерским дежурным! — закричал, перекрывая гвалт, мистер Уизли, тоже закатывая рукава. — Вы все — давайте в лес и держитесь вместе. Я приду за вами, как только мы с этим разберёмся! Старшие его сыновья уже бежали навстречу наступающим, мистер Уизли бросился следом, а близнецы поволокли нас в лес. «Отличная инструкция! Просто отличная! — подумала я, выхватив палочку. — А если и в лесу эти?..» Билл, Чарли и Перси уже бежали к наступающей колонне, мистер Уизли бросился следом. Со всех сторон к источнику неприятностей мчались сотрудники Министерства. Бесчинствующая толпа подступила совсем близко. Когда мы добежали до деревьев и оглянулись, толпа стала больше. Было видно, как министерские волшебники пытаются пробиться к центру, к людям в капюшонах, но им приходится туго; похоже, они опасались пустить в ход заклинания — семья смотрителя могла упасть. Ну а разделиться и работать хотя бы попарно им в голову не пришло! И где авроры, спрашивается? Я ведь думала про обеспечение безопасности на таком масштабном Турнире, так куда запропастились доблестные стражи порядка?! В лесу было полно народу: дети плакали, все пытались отыскать родных, словом, царила полная неразбериха. Там же мы наткнулись на Драко Малфоя, который вполне внятно дал понять: те типы в масках ищут магглов и магглорожденных, а напоследок сказал: — Не высовывай свою лохматую голову, Грейнджер, если тоже не хочешь похвалиться панталонами… И это прозвучало даже без издевки, честное слово. Я уже говорила, что Малфой та еще скотина, однако мне частенько казалось, будто он старательно отыгрывает роль, но порой по неопытности показывает свое истинное лицо. Сейчас, я видела, происходящее его вовсе не радовало, а, скорее, пугало. Ему самому ничто не угрожало, но… Каким-то образом мы разделились с близнецами и Джинни, а в довершение всего Гарри посеял свою палочку. Ну вот как так, а? Мы их долго искали, по пути наткнулись на домовуху (Винки ее звали), на компанию шармбаттонских учеников, нескольких вейл, гоблинов… В лесу был просто аншлаг! — На что они рассчитывают, интересно? — пробормотала я. — Не знаю, перепились, наверно, — мрачно сказал Рон. — Да что таскаешься с этим омниноклем, брось его! — Тихо! — перебила я. — Слышите? Судя по звукам, кто-то неуверенно брёл к нашей поляне, за тёмными деревьями слышался шорох нетвёрдых шагов. Потом шаги замерли. — Эй! — позвал Гарри. Ему никто не ответил. — Кто там? — спросил он. И тут, без всякого предупреждения, незнакомый голос выкрикнул: — Мортмордре! Что-то громадное, зелёное, сверкающее вырвалось из чащи, оно пронеслось над верхушками деревьев и взлетело в небо. — Что за… — охнул Рон, уставясь на появившуюся диковину. Это был колоссальных размеров череп, образованный чем-то наподобие изумрудных звёзд, со змеёй, высунувшейся изо рта, словно язык. Череп поднимался всё выше и выше, пылая в облаке зеленоватой дымки и выделяясь на чёрном небе, будто новое созвездие. Лес вокруг взорвался криками. — Идем отсюда! — потащила я его за собой. Заснять я успела достаточно. — Живее! — Да что случилось? — Это Темная метка, Гарри! Знак сам-знаешь… — Волдеморта?! — ужаснулся он. И тут нас едва не пришибли на месте доблестные борцы с преступностью. Хорошо еще, с ними был мистер Уизли, но и то разборки заняли многовато времени, преступник наверняка успел уйти! Как я и думала, все беспорядочно аппарировали во все стороны, поди отследи, в какой стороне хлопнуло, вдобавок, в лесу звуки сильно искажаются… Ну а в итоге они нашли в лесу бессознательную Винки. С палочкой Гарри. И обвинили домовушку в том, что это она вызвала Темную метку… Это была просто вишенка на торте! Когда мы вернулись в палатку, остальные были уже там. Никого из людей в масках взять не удалось, как выяснилось, они моментально аппарировали, едва заметив Темную метку. — Пожиратели смерти? — спросил Гарри. — Кто такие Пожиратели смерти? Я бы побилась головой о стену, если бы она была твердой. — Так называют себя последователи сам-знаешь-кого, — пояснил Билл. — Мы, наверное, видели сегодня тех, кто ещё уцелел — тех немногих, кто сумел избежать Азкабана. — У нас нет доказательств, что это были они, — покачал головой мистер Уизли. — Хотя, скорее всего, так оно и есть… — Но зачем сторонникам Волдеморта, — начал было Гарри, — ой, простите, для чего сторонникам сами-знаете-кого поднимать в воздух магглов? Я имею в виду, в чём тут их цель? — Цель? — невесело усмехнулся мистер Уизли. — Гарри, они так понимают веселье. В прошлом, когда сам-знаешь-кто ещё был в силе, магглов убивали просто так, ради забавы. Думаю, они подвыпили этой ночью и не смогли устоять перед желанием напомнить нам, что их ещё немало повсюду. Небольшая вечеринка старых приятелей, — закончил он с отвращением. Да уж, это была довольно большая компания. — Но если это были Пожиратели смерти, почему они удрали при виде Темной метки? — недоумевал Рон. — Они должны были обрадоваться, заметив её, ведь так? — Пошевели мозгами, Рон, — ответил Билл. — Если это и впрямь были Пожиратели смерти, им ведь пришлось попотеть, чтобы не попасть в Азкабан, когда сам-знаешь-кто потерял силу, надо было врать на все лады, что это он заставлял их убивать и мучить людей. Уверен, если бы он вернулся, они перепугались бы ещё почище нашего. Они бойко отрекались от него, стоило ему лишиться могущества, и возвратились к своей обычной жизни. Вот уж не думаю, что он был бы доволен ими! — Так что же выходит? Кто бы ни наколдовал Тёмную метку… — произнесла я, преисполнившись уважения к здравомыслию Билла, — он сделал это в знак поддержки Пожирателей смерти или чтобы разогнать их? — Мы и сами ломаем голову, — ответил мистер Уизли. — Могу сказать одно: это заклинание было известно только Пожирателям смерти. «А откуда тогда вам известно, что это за заклинание?» — подумала я. Кстати, я его запомнила, вдруг пригодится? — Наверняка это совершил тот, кто был когда-то одним из — а независимо от того, кто он сейчас… Слушайте, уже очень поздно, и если мама узнает, что тут у нас произошло, она с ума сойдёт от беспокойства. Давайте-ка поспим оставшиеся несколько часов и потом ранним порталом постараемся выбраться отсюда. Это была первая здравая идея за последние сутки.2
Наутро мы вернулись в «Нору» (так именовался дом Уизли, хотя больше он напоминал курятник; да простят мне хозяева, но я не понимала, почему волшебники живут в таком убожестве!), и там Гарри сознался, что у него снова болит шрам. А еще рассказал о пророчестве, которое произнесла Трелони в прошлом году, когда он сдавал ей экзамен, и даже смог процитировать его довольно близко к тексту: — Тёмный лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провёл в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, — ну то есть той полуночи, — зачем-то уточнил он, — слуга обретёт свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Тёмный лорд воспрянет вновь, ещё более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Как-то так. — Это же про Петтигрю, — подумав, сказала я. — Похоже, Трелони в самом деле время от времени что-то может предсказать! Помните? Петтигрю же сбежал, когда Люпин превратился в оборотня, а это было незадолго до полнолуния! — Неприятно признавать, что ты не всегда права, а, Гермиона? — спросил Рон. Он был в очень дурном настроении: матушка выдала ему праздничную мантию (в списке этого года они были указаны), но выглядел этот балахон так, будто лет сто пролежал на дне сундука в самом сыром подвале. Я опять прикусила язык и не стала спрашивать, почему нельзя хоть немного привести в порядок это бордовое чудовище: ведь миссис Уизли и готовит, и убирается при помощи волшебства, и свитера вяжет (ужасные с виду, потому что она просто мастер подбирать несочетаемые цвета, но теплые и вполне пригодные для носки)? Я бы тоже могла помочь, но Рон не просил. Попросит — сделаю. — Немного неприятно, — созналась я. — Видимо, у Трелони в самом деле нестабильный дар, я об этом думала. — Думаешь, это Петтигрю был там в лесу? — спросил Гарри. — Понятия не имею, я никого не разглядела. Может, и он. Хотя голос не похож. — Ну, голос и изменить можно, — вздохнул Рон. — Ладно, давайте собираться. Завтра уже ехать…* * *
Погода была еще хуже, чем в прошлом году. Вдобавок по пути парни не могли не поцапаться с Малфоем: тот заглянул и намекнул — он что-то знает о намечающемся в Хогвартсе в этом году. Я и так могла сказать: если велено взять с собой праздничные мантии, значит, состоится какое-то торжественное мероприятие, если Чарли Уизли намекает, что мы скоро увидимся, в деле будут участвовать драконы (потому как он работает именно в драконьем заповеднике), а если Билл Уизли думает, не взять ли отпуск и посмотреть на происходящее хоть немного, это будет зрелище. Правда, я точно не знала, какое именно: вроде бы никаких юбилеев на этот год не выпало… Может, конференция известных волшебников? Тоже интересно! Только не вполне понятно, почему во время учебного года… А вдруг они будут вести факультативы для желающих? Ух, я точно на все успею! Я поняла, что близка к истине, когда на пиру Дамблдор заявил, что в этом году чемпионата по квиддичу не будет. — Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год, — сказал он, — и которые потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе… Как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещённый вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой тёмных с проседью волос и пошёл к преподавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Ещё одна молния озарила потолок. «Ну и рожа», — невежливо подумала я. Каждый дюйм кожи незнакомца был испещрён рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, тёмным и блестящим. Другой — большой, круглый и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Незнакомец подошёл к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал её, негромко сказав при этом несколько слов. Незнакомец занял свободное место и принялся за еду. — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм. — Грозный Глаз! — прошептал Рон. Я вспомнила это имя: мистер Уизли утром отправился в чем-то ему помогать. — А кто он? — спросила я. — О! Выдающийся волшебник! Был, — справедливости ради добавил Рон. — Аврор. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников. Он подождал, пока уляжется возбужденный гул голосов и продолжил: — Я думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять своё внимание чем-нибудь другим. Я читала об этом — основали Турнир примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродитьТурнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбаттона и Дурмштранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов. Дальше он говорил о возрастных ограничениях, о прочем, но толком уже никто не слушал. «Опять будет шумиха и безобразие, — подумала я и положила себе еще салата. И еще решила, что надо придумать какой-нибудь повод для ссоры с парнями, а то они меня достанут с этим Турниром! — Думай, Гермиона, думай… Ага!» — А что это Пивз сегодня расхулиганился? — спросила я. — Ему не разрешили присутствовать на пиру, — пояснил сэр Ник, факультетское привидение, — и он разбушевался. Разгромил кухню, перепугал домовиков… — В школе есть домовики? — деланно поразилась я, хотя давно об этом знала. — Конечно. А кто ж, по-твоему, это все готовит, убирается и вообще? — прочавкал Рон с набитым ртом. Миссис Уизли за такие манеры уже треснула бы его ложкой по лбу! Я еще немного повыспрашивала подробности, припомнила плачущую Винки и громко заявила: — Но это же эксплуатация рабского труда! Надо ли говорить, что меня не поняли и тем более не поддержали? Зато теперь я могла заняться тяжким трудом по освобождению домовиков из многовекового рабства!3
После завтрака меня вызвала МакГонаггал, и я устремилась в ее кабинет. — Мисс Грейнджер, — сказала она, посмотрев на меня сквозь очки. — Вы, стало быть, намерены продолжать обучение в том же режиме? — Если это возможно, мэм. Правда, я уже отказалась от прорицаний и возвращаться к ним не хочу. У меня внутреннее око смотрит куда-то не туда, — не удержалась я, и она усмехнулась: профессора Трелони наш декан недолюбливала. — Хорошо. Директор сказал, в прошлом году вы использовали этот предмет с большой пользой для всех… за некоторым исключением, — сказала она с намеком. — Надеюсь, профессор Снейп никогда об этом не узнает, — пробормотала я, — он был в ярости. — Разумеется, не узнает, — заверила МакГонаггал. — Полагаю, повторять инструкции не имеет смысла? — Могу пересказать их от и до сию же секунду, мэм! — ответила я. — Не сомневаюсь, — кивнула она и вдруг спросила: — А что вы думаете о Турнире, мисс Грейнджер? — Думаю, что он будет мешать нормально учиться еще сильнее, чем квиддич, — честно ответила я. — Да еще приедут иностранцы… Как они-то с нами будут заниматься? У нас же программы наверняка разные! Или они со своими преподавателями прибудут? А язык они знают? Как с ними объясняться? — Слишком много вопросов, мисс Грейнджер, — пожурила меня МакГонаггал, но явно осталась довольна. — Это ведь уже выпускники, они вполне способны заниматься самостоятельно. Ну и, разумеется, с ними приедут их директора. — Понятно… Могу я идти, мэм? Пора на нумерологию! — Разумеется, — она вручила мне крохотные песочные часы на цепочке. — Удачи в новом учебном году, мисс Грейнджер! — Спасибо, мэм! — ответила я и умчалась к профессору Вектор. Нумерология — все-таки не совсем алгебра, там свои тонкости, но это очень интересно! Ну а после уроков, спеша на ужин, я услышала, как Малфой потешается над мистером Уизли: он громко зачитывал вслух статью из «Пророка». Ну и… снова — слово за слово, сперва в ход пошли оскорбления, потом перешли на личности матерей, а это уже перебор. Одним словом, дошло до того, что Малфой шваркнул в Поттера заклинанием (явно мимо, хотел бы попасть — попал бы, я видела, а так только напугал), и неизвестно, чем кончилось бы дело, если бы не случившийся поблизости профессор Грюм. Если честно, я испугалась, как бы он не покалечил Драко (какой бы скотиной тот ни был), потому как если человека превратить в хорька, а потом от души подолбить о каменный пол, ему однозначно будет больно. И наверняка очень страшно. Пока я пыталась решить, вмешаться или не стоит — ну ведь не убьет же преподаватель ученика! — появилась МакГонаггал. — Профессор Грюм! Что… что это вы делаете? — спросила она, следя взглядом за взлетающим всё выше хорьком. Кажется, тот уже был без сознания. — Учу, — ответил Грюм. — Учи… Грюм, это что, студент? — вскрикнула МакГонаггал, и книги посыпались у неё из рук. — Ну да, — ответил Грюм. — Быть не может! — ахнула профессор МакГонаггал, бросаясь вниз по ступеням и доставая волшебную палочку. Через секунду на месте хорька с треском появился Драко Малфой — он лежал на полу, встрепанный, с красным от злости и унижения лицом. Однако на ноги он встал самостоятельно, и я выдохнула с облегчением. — Грюм, мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! — сказала МакГонаггал слегка севшим голосом. — Профессор Дамблдор вам наверняка об этом говорил! — Да, кажется, он упоминал об этом, — кивнул Грюм, безмятежно почёсывая подбородок. — Но я подумал, что хорошая встряска… — Мы оставляем после уроков! Или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель! — Пожалуй, так я и сделаю, — согласился Грюм, с острой неприязнью покосившись на Малфоя. Драко злобно посмотрел на него, пробормотав неразборчиво что-то о своём отце. — Да ну? — спокойно заметил Грюм и, хромая, сделал два шага вперёд. Клацанье его деревянной ноги отозвалось по холлу. — Что же, я давно знаю твоего отца, парень… Скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сыном, передай ему это от меня… Кстати, это Снейп будет твой декан? — Да, — с негодованием ответил Малфой. — Ещё один старый знакомый, — прохрипел Грюм. — Мечтал я побеседовать со стариной Снейпом… Пойдём-ка, ты… Он ухватил Малфоя за плечо и повлёк его ко входу в подземелья. МакГонаггал несколько мгновений обеспокоенно смотрела им вслед, потом взмахнула волшебной палочкой, заставив упавшие книги снова подняться в воздух и вернуться к ней в руки. Я снова выдохнула: Снейп Малфоя в обиду не даст… надеюсь. Нет, Дамблдор точно специально подбирает таких чокнутых на должность преподавателя защиты! — Ничего мне не говорите, — приказал Рон, когда несколько минут спустя мы сели за гриффиндорский стол. Со всех сторон доносились взволнованные разговоры о том, что сейчас произошло. — Это почему же? — Потому что я хочу навеки сохранить это в моей памяти, — ответил Рон, закрыв глаза с блаженным выражением на лице. — Только у нас — Драко Малфой, поразительный прыгающий хорёк! — Вообще-то он мог по-настоящему зашибить Малфоя, — сказала я. — Хорошо, что профессор МакГонаггал его остановила. — Гермиона! — с гневом воскликнул Рон, сердито открывая глаза. — Ты портишь самый счастливый момент моей жизни! Я молча доела ужин и улетучилась, сказав, что мне снова нужно в библиотеку.* * *
Следующие два дня прошли без серьёзных происшествий, если не считать того, что Невилл умудрился расплавить на зельеварении свой шестой по счёту котёл. Профессор Снейп, который за лето, похоже, достиг нового уровня мерзости характера, оставил Невилла после уроков, и тот вернулся, совершенно пав духом — ему пришлось выпотрошить целую бочку рогатых жаб. — Не знаешь, почему это Снейп в таком отвратительном настроении? — спросил Рон у Гарри, пока я учила Невилла очищающему заклинанию, чтобы убрать лягушачьи кишки у него из-под ногтей. — Знаю, — ответил Гарри. — Грюм. Это и так было ясно: Снейп не переносил всех предшественников старого аврора, но явно остерегался высказать открытую враждебность по отношению к нему. И почему-то старался избегать взгляда Грюма. — Ты знаешь, по-моему, Снейп его слегка побаивается, — задумчиво сказал Гарри, а я задумалась об этом и чуть не удалила Невиллу ногти вместе с грязью. До подземелий мне удалось добраться нескоро, и то с приключениями: по пути мне попался Грюм. Я вежливо поздоровалась и хотела было обогнуть его по широкой дуге, благо размеры коридора позволяли, но он преградил мне дорогу. — А что это гриффиндорка забыла в подземельях? — спросил он. «Не твое собачье дело», — подумала я, а вслух сказала: — Неужели запрещено навещать друзей с других факультетов в их гостиных, сэр? — И к кому же ты так летишь? — он уставился на меня в упор, а я подумала, что Снейп, наверно, не зря не смотрит на него, и уставилась в пол. — К одному мальчику. С Хаффлпаффа. — А, к мальчику, — ухмыльнулся Грюм. — И какому же это мальчику, позволь узнать? — Это вас совершенно не касается, сэр! — вспылила я, а сама как можно более отчетливо подумала «Седрик Диггори» и представила его лицо. С ним мы познакомились на чемпионате: студент-старшекурсник, он был красивым парнем и очень умным, все говорили. — Не груби мне, девочка, — нахмурился Грюм. — А почему вы меня допрашиваете? — я надула губы и скуксилась, как это делала Лаванда, готовясь заплакать — это отлично действовало на большинство преподавателей. — Сейчас перемена, я не прогуливаю занятия, и… и вообще, разрешите пройти! — А что это у тебя за книги? — волшебный глаз Грюма уставился на то, что было у меня в руках. В сумку всё не помещалось, а купить новую, с чарами расширения пространства, я снова забыла. — «Основы дифференциального счисления», — мстительно ответила я. — А еще справочник «Ядерная энергетика от А до Я» и «Введение в практическую психологию». Можно мне уже идти? И прежде, чем он ответил, я поднырнула под его посохом, которым он загораживал мне дорогу, и вихрем промчалась за угол. Ходит он небыстро, а вот если вздумает и меня во что-нибудь превратить, то я от него не увернусь, поэтому оставаться в пределах прямой видимости было опасно. Псих какой-то… — Грейнджер, за вами что, дракон гонится? — дружелюбно спросил Снейп, когда я вломилась к нему без стука. — Почти! Грюм! — выпалила я, пытаясь отдышаться и слыша за спиной клацающие шаги. — Спрячьте меня, пожалуйста! — А вы-то что натворили? — нахмурился он. — Ничего! Я просто шла, а он прицепился — что я в подземельях забыла… Я сказала, что к мальчику иду, с Хаффлпаффа… если Грюм мысли читать умеет, то я подумала о Диггори, сэр. А тогда он пристал, что у меня за книги, а я сказала, что первое в голову пришло из маггловских названий, и сбежала… Слышите, клацает? — Слышу, — насторожился Снейп, схватил меня за плечи и затолкал сперва в свою лабораторию, потом в неприметную дверь и провел еще через пару комнат, где я никогда раньше не бывала. — Книги — сюда, на место. Сумку… дайте, я спрячу. Сами превращайтесь — и в шкаф. Побудете моим персональным боггартом. И не высовывайтесь! Я кивнула, швырнула книги в открытый сундук, который тут же захлопнулся и, как мне показалось, довольно облизнулся, а сама нырнула в шкаф. У кошек слух намного тоньше человеческого, так что даже через несколько закрытых дверей я услышала сперва стук, потом голос профессора: — Войдите! А, это снова вы? Опять кто-то что-то натворил? — Пока нет… — проскрипел тот, откашлялся и, видно хлебнул из фляжки, которую всегда носил с собой. — Ты не знаешь, что за девчонка с Гриффиндора таскается по подземельям? — В смысле — таскается? — рассеянно спросил Снейп. — Сказала, идет на свидание к какому-то хаффлпаффцу… — Аластор! — вспылил профессор. — Вы думаете, у меня есть время следить, кто с кем встречается? Вдобавок, если это не слизеринцы? — Может, и слизеринцы… Не туда она шла, гостиная Хаффлпаффа в другой стороне. — Заблудилась. У большинства девиц топографический кретинизм, вот и свернула не туда. — Книжечки у нее в руках были нехорошие, — проговорил Грюм, и я представила, как он наклоняется к Снейпу через стол. — Не успел разглядеть названия, а она какую-то невнятицу выпалила… Но от них здорово тянуло сам знаешь, чем… — Так, — судя по всему, Снейп встал и хлопнул ладонью по столу. — Вы что, подозреваете меня в укрывательстве каких-то гриффиндорских девиц с книгами по Темным искусствам, я верно понял ваши намеки? — А кто ж знает, Северус, может, это и не девица вовсе, и не гриффиндорка… — С меня довольно, — отчеканил профессор. — Прошу, Аластор, можете обыскать мои комнаты, порыться в грязном белье, словом, ни в чем себе не отказывайте! И если вы думаете, что Грюм отказался, то вы глубоко ошибаетесь! Он долго бродил и что-то бубнил себе под нос, а Снейп следовал за ним по пятам, комментируя в духе: «да-да, Аластор, а вот через это зеркало я вызываю Пиковую Даму, не слыхали о таком обряде? Могу научить!» или «какая неожиданность, в моей постели нет никаких девиц!». И вдруг шкаф распахнулся. Я зевнула и потянулась, сощурившись на свет. — Опять ты здесь! — громко сказал Снейп, а Грюм вдруг протянул руку и схватил меня за шкирку. От неожиданности и боли я зашипела, извернулась и вцепилась в него всеми когтями. — Аластор! — рявкнул Снейп, выхватив меня у этого ненормального. — Я, кажется, разрешил вам только осмотреть мои комнаты, а не издеваться над животными! — Вроде ты раньше зверюшек не держал… — А я и не держу. Эта кошка гуляет сама по себе, прошмыгивает иногда и прячется в шкафу или под кроватью, — профессор отпустил меня, я спрыгнула на пол и, потеревшись о его ноги, запрыгнула на кровать и принялась умываться (у Живоглота специально училась). — Должно быть, с миссис Норрис не в ладах. Ну что? Обыск завершен? У меня еще прорва работы! Грюм молчал. — Хотите сказать, я превратил какую-то гриффиндорку — кстати, вы даже не сказали, как она выглядела, — в кошку, как вы Драко Малфоя в хорька, и теперь она на моей кровати, — Снейп покосился на меня, а я задрала заднюю лапу и продолжила туалет, — в развратной позе вылизывает себе… Знаете, Аластор, при всем моем уважении, с такими фантазиями — в Мунго! — Ну, ну, погорячился, — буркнул он, выходя за дверь. Правда, бросил на меня взгляд через плечо, но я намывала хвост. Правда, когда они вышли, я свернулась в комок и открыла глаза, только когда Снейп осторожно коснулся моей спины и сказал: — Всё, ушел. Можно превращаться. Сильно напугались? Ну наверно, я сильно испугалась, если вцепилась в него обеими руками, и меня трясет! — Что он привязался? — выговорила я, отчетливо стуча зубами. — Долгая история, — после паузы сказал профессор и поднял меня на ноги. — Идемте в кабинет, не здесь же разговаривать. Он накапал мне чего-то успокоительного — я даже не спросила, чего именно, — дождался, пока я выпью зелье и перестану дрожать, как в лихорадке, потом сказал: — Грейнджер, вы говорили, что прочли все, что есть в открытом доступе о Гарри Поттере. Я кивнула и поморщилась — кажется, Грюм выдрал мне клок волос, когда ухватил за шкирку. — Там были упоминания об Ордене Феникса? — Были. Это, как я поняла, команда Дамблдора, которая противостояла Темному лорду. И вроде бы родители Гарри в ней состояли, так? — Да. И родители Лонгботтома, и Уизли, и многие другие, Блэк, Люпин и Грюм в том числе. И я, — мрачно добавил он. — Но я… хм… присоединился позднее, в связи с чем Грюм никак не может прекратить меня подозревать. У него профессиональная паранойя, и… Я не представлял, что она перейдет все пределы. — Слушайте, он же сейчас может Седрика трясти! — спохватилась я. — И тот скажет, что знать меня не знает! Нас представили на чемпионате, но я не уверена, что он меня вообще запомнил… Сэр, времени прошло всего ничего, так может… испытанным методом? — У Хаффлпаффа сейчас начнется сдвоенная трансфигурация, — ответил Снейп, взглянув на пришпиленное к стене расписание. — А потом я с этим Диггори сам… хм… побеседую. И не злоупотребляйте вашей игрушкой! — Не буду… Сэр, — спохватилась я, — а почему вы не позвали домовика и не велели ему меня отсюда быстренько переправить? Как тогда с моими вещами? — Потому что домовик ответит на вопрос любого преподавателя, — сказал он. — А Добби? Он свободный. — Он чокнутый, — напомнил Снейп. — И преклоняется перед Гарри Поттером. — Точно… Сэр, а выходит, домовики могут следить за любым преподавателем? Если другой потребует? — Нет. Это им запрещено. Но вот заметить что-то случайно они способны, и если задать правильный вопрос… Что вас вдруг на домовиков потянуло? — Просто уточнила… А что, если бы Грюм попытался превратить меня в человека? — Я бы ему не позволил. Не представляю, что может произойти в этом случае. Анимагия — частный случай трансфигурации, но Драко-то он сам превратил, его расколдовать было легко. А вы делаете это сознательно, и… последствия непредсказуемы, — Снейп покачал головой. — В общем, это был острый момент. — Я могла успеть удрать, пусть бы гонялся, — вздохнула я. — Да, а с Драко все в порядке? Это было… ну… — Отделался легким испугом и парой синяков. Впредь умнее будет и попридержит язык. Грейнджер, вам пора, — сказал он, — скоро урок начнется. А я сообщу Дамблдору, что Грюм несколько чрезмерно бдителен, раз ловит у меня под кроватью юных гриффиндорок, и надо бы ему выдать успокоительного в принудительном порядке… Грейнджер? — А? Простите, задумалась, сэр, — спохватилась я, вспомнив, что Лили Поттер была именно гриффиндоркой. И, наверно, Грюм об этом знает. — Только сумку мою отдайте… Я одернула мантию, взяла сумку и уже взялась за ручку двери, как вдруг сообразила: — А если он там за углом… бдит? — Нет. У вас сейчас как раз его урок, так что поторопитесь. — Мамочки! — ахнула я, вылетая за дверь. — И впредь ходите с вашим адским книззлом, он вас в обиду не даст! — раздалось мне вслед. В самом деле, Живоглот совершенно обленился… Пора ему поработать.4
Я успела вовремя, плюхнулась рядом с Гарри и Роном и достала учебник. Вскоре появился Грюм, уселся за стол, покосился на меня, на мальчишек (Гарри как раз спрашивал у меня кое о чем), и заметно успокоился. — Хорошо, — сказал он после переклички. — Профессор Люпин написал мне о вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Тёмным созданиям. Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области Темных заклятий… — А вы не останетесь? — тактично спросил Рон. — Ты будешь сын Артура Уизли, да? — сказал Грюм. — Твой отец пару дней назад выручил меня… Да, я пробуду здесь ровно год… окажу любезность Дамблдору… Он помолчал, потом продолжил: — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизаклятиям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещённые Тёмные заклятия, пока вы не перейдёте на шестой курс, а я скажу так, чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? А вот это мне было знакомо… — Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наиболее тяжело караются волшебным законодательством? Неуверенно поднялись несколько рук, и Грюм кивнул Рону. Я решила пока не высовываться. — Ну, — робко начал Рон. — Отец говорил мне об одном… оно называется Империус… или как-то так? — О да, — с чувством произнёс Грюм. — Твой отец должен его знать. Грюм с усилием поднялся на ноги, выдвинул ящик стола и достал стеклянную банку. Внутри бегали три здоровенных чёрных паука. Рона передернуло. Грюм поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшебную палочку и негромко сказал: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шёлковой нити, раскачиваясь взад и вперёд словно на трапеции. Он напряжённо вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем… Все смеялись, а мне что-то не было смешно. — А понравится вам, если я то же самое проделаю с вами? — спросил Грюм. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться… Но Империо можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твёрдости характера и далеко не всякому под силу. Класс примолк. — Кто ещё знает что-нибудь? Другие запрещённые заклятия? И тут руку неожиданно поднял Невилл. — Есть такое заклятие — Круциатус, — произнёс он тихо, но отчётливо. Грюм чрезвычайно пристально смотрел на Невилла, на сей раз уже обоими глазами. — Лонгботтом, да? — спросил он, но больше ничего не спросил. Следующего паука он увеличил и пытал Круциатусом. Я смотрела не на паука, а на Невилла — руки у того были стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса. Почему? Почему для него это заклятие… «Лонгботтомы тоже были в Ордене Феникса, — вспомнила вдруг я. — Но живет Невилл с бабушкой, я никогда не слышала о его родителях! Выходит…» — Прекратите! — невольно вырвалось у меня, и Грюм покосился на меня с подозрением. — Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус… Оно тоже когда-то было очень популярно. Так… Кто знает ещё что-нибудь? — Авада Кедавра, — сказала я. — Ага, — ещё одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот Грюма. — Да, последнее и самое худшее… Авада Кедавра… Заклятие смерти. Он опять запустил руку в банку, и, словно догадываясь, что сейчас. И да, он продемонстрировал это на пауке. Прекрасно! Круциатус — для Невилла, Авада — для Гарри, все же знали, как умерли его родители… А самое жуткое — большинству понравился урок. — Быстрее, — озабоченно сказала я Гарри и Рону. — Что, снова в окаянную библиотеку? — спросил Рон. — Нет. Невилл. Невилл одиноко стоял посреди прохода, уставившись в каменную стену тем же испуганным взглядом широко открытых глаз, какой был у него, когда Грюм демонстрировал заклятие Круциатус. — Невилл, — позвала я, и он обернулся. — А, привет, — сказал непривычно высоким голосом. — Интересный урок, верно? Хотел бы я знать, что сегодня на ужин, я… я умираю от голода, а вы? — Невилл, с тобой всё в порядке? — О да, всё прекрасно, — проговорил он всё тем же неестественно высоким тоном. — Очень интересный ужин… я хочу сказать, урок… а что нам дадут поесть? Рон встревоженно взглянул на Гарри. — Невилл, что… Но тут сзади раздался стук и, обернувшись, мы увидели хромающего к нам профессора Грюма. — Всё в порядке, сынок, — обратился он к Невиллу. — Почему бы нам не зайти ко мне в кабинет? Пойдём-ка, выпьем по чашке чая… Похоже, перспектива чаепития с Грюмом напугала Невилла ещё больше. Он замер, а Грюм уставился на Гарри. — А ты, Гарри, как — всё в норме? — Да, — почти вызывающе ответил Гарри. Помолчав, Грюм сказал: — Вы должны это знать. Это жестоко — да, возможно, но вы должны это знать. Никакого притворства, да… Пойдём, Лонгботтом, у меня есть несколько книг, которые тебя заинтересуют… Невилл умоляюще посмотрел на нас, но мальчишки отвели взгляды, а я… — Он пойдет в лазарет, — сказала я и потянула его за руку, когда Грюм уже протянул свою клешню к его плечу. — Ему дурно. Идем, живее! Волочить за собой кого-то вроде Невилла не так-то просто, но я справилась. — Не надо в лазарет, — тихо попросил он двумя пролетами ниже. — Нормально всё. Спасибо. — Это из-за родителей, да? — спросила я, и он кивнул, а потом рассказал, что с ними сделали при помощи того самого Круциатуса. — Только не говори никому! — спохватился Невилл, и я пообещала, что не скажу. — Я не хочу… чтобы знали. — Ты их стыдишься, что ли? — не поняла я. — Ты что?! — оскорбился он. — Нет… просто… Не надо. — Не надо так не надо, — сказала я успокаивающе. — Ужинать пойдешь? Невилл помотал головой. — Там этот, — поежился он. — Насквозь видит. — Ну тогда и я не пойду. Идем лучше к мадам Помфри, тебе правда чего-нибудь успокоительного накапаем, а потом попросим домовиков ужин туда подать. Я тоже не хочу за общий стол. — А так можно? — удивился он. — Ну а кто больных кормит, по-твоему? Заодно я хочу этих домовиков расспросить! — потерла я руки. — Давай, шевели ногами, а то правда есть охота! Мадам Помфри, которую я отозвала в сторонку и объяснила, в чем дело, тяжело вздохнула, выдала Невиллу успокоительного, а потом мы славно поужинали. — Хочешь книжку по гербологии? — спросила я за десертом. — Только чтоб никому! Очень редкая, мне… м-м-м… один старшекурсник с Хаффлпаффа дал почитать на пару дней, а она из запретной секции, так что, сам понимаешь… — Никому не скажу! — глаза у Невилла разгорелись. — Я… я тут пару денечков побуду, прочитаю и тебе отдам! — Точно, у тебя же нервный срыв, — кивнула я и вытащила из сумки книжку. Она к Темным искусствам отношения не имела… почти… — Только, Невилл, клятву я с тебя все равно возьму, потому что, уж не обижайся, ты то пароли теряешь, то еще что-нибудь забываешь… Не бойся, это не больно.* * *
К тому моменту, как я закончила допрашивать принесшего ужин домовика, наскоро набросала бредовый проект освобождения несчастных созданий и вернулась в гостиную, Гарри как раз получил ответ от Сириуса Блэка. По всему выходило, что тот очень обеспокоен болящим шрамом крестника и возвращается… «Вот что было директору не сказать сразу, а? — подумала я. — Сейчас опять начнется беготня и ненужные переживания!» Вслух, правда, я только поведала о своем плане насчет домовиков, мальчишки ожидаемо покрутили пальцами у виска и нацепить мои значки отказались. Я бы на их месте тоже отказалась, если честно. Назавтра я опять просочилась в подземелья, правда, на этот раз подумала головой и выяснила, когда у Грюма уроки на других курсах. — Грейнджер, почему Лонгботтом в больничном крыле? — встретил меня Снейп. — Мадам Помфри говорит, что у него нервный срыв после урока у Грюма, но что-то не похоже… — Вчера был, — честно ответила я. — Грюм нам Круциатус демонстрировал, хорошо еще, на пауках. И Аваду тоже, но Гарри более твердолобый, а Невиллу очень плохо было. Я его увела в лазарет. Снейп смолчал явным усилием воли. — Хорошо, Грейнджер, — сказал он. — И еще я ему книжку про галлюциногенные растения дала. Маггловскую. Вообще-то, я ее вам несла, но вчера забыла обо всем начисто. Потом принесу. Он уже успокоился, сэр. Профессор кивнул, потом встал и бухнул на стол кипу книг. — Все, что вы хотели узнать о волшебной медицине, но боялись спросить, — без тени улыбки сказал он. — Ну ладно, не всё, только основы. Сами донесете? — Домовика попрошу, сэр, — довольно сказала я, обняв толстенные тома. — Мы с ними вступили в преступный сговор… — Это какой же? Уж поставьте меня в известность, что вы там еще начудили, а то вдруг мне завтра… хм… простыни не накрахмалят и мантию не вычистят! — Сэр, мне нужно имитировать видимость бурной деятельности ради того, чтобы избежать другой бурной деятельности, — пояснила я, как мне казалось, вполне понятно. — Не беспокойтесь, это коснется только гриффиндорской башни. Я, видите ли, организовала общество освобождения домовиков от векового рабства! Хотите значок? — Нет. В это я точно вступать не буду, — серьезно ответил Снейп, взглянув на него, но я уже достаточно хорошо знала его мимику, чтобы понять: нормальный человек на его месте уже засмеялся бы. — Домовики, значит, в курсе? — Да, конечно. Им тоже скучно, а тут такая забава… Профессор помолчал, потом спросил: — Грюм вас больше ни о чем не спрашивал? Я помотала головой. — Ну и славно. С Диггори вы, что чистая правда, познакомились на Кубке мира, он вас запомнил, кстати, как подругу Гарри Поттера. Вот и все, вы менялись с ним книгами, и то разово. Я так поняла, что память он Седрику немного подправил. — Ах да, вот ваши тетрадки. И еще… Грейнджер, — серьезно сказал Снейп, — вы точно не заигрались с хроноворотом? Я слышал, вы отказались только от прорицаний, но… — Но так больше времени на задания из обычной школы, — сказала я. — Там нагрузка тоже возросла. — Выдержите? Я кивнула. — А вы понимаете, сколько… даже не дней, а лет у вас натикает с таким режимом к окончанию Хогвартса? — Конечно, я посчитала, — ответила я. — Не больше, чем я потратила бы, нагоняя маггловскую школьную программу после Хогвартса. Лучше делать это сейчас, параллельно, раз есть такая возможность. По времени то на то и выйдет, но… Если семь лет отсидеть здесь, потом придется таблицу умножения вспоминать, какая уж там программа колледжа! И, сэр, ну согласитесь, тут ничего сверхъестественно сложного! Разве что зелья… и то продвинутый курс. — Не надо грубой лести, Грейнджер, — мрачно сказал он, но я видела, что ему приятно было это услышать. — Но вы еще и на художественную литературу время находите, я вижу, у вас из сумки что-то такое торчит… — Я иначе от скуки умру, — буркнула я, затолкав поглубже том Брэдбери. — И вообще, это по литературе! — Я видел, как вы… гм… питаетесь — как троглодит какой-то, — а спите-то когда? — Ну… — я подергала цепочку на шее. — Погодите… вы хотите сказать, что отправляетесь в прошлое, чтобы… спать?! Вот сейчас лицо профессора было достойно запечатления. — А что? У меня все рассчитано, — ответила я, продемонстрировав отдельную тетрадочку. — Полноценный сон необходим, так что… Вот смотрите, например, мы укладываемся часов в одиннадцать вечера. Я задергиваю полог, отматываю время на три часа назад и засыпаю. К тому времени, как приходит пора вернуться, я возвращаюсь и преспокойно продолжаю спать до утра. — Но… Если кто-то заглянет раньше? — Маленькую кошку под одеялом не видно, да и Живоглот покушений на мою кровать не допустит, — улыбнулась я. — А до того я обычно на виду. — Надо же, какое редкое извращение, — пробормотал он. — Я бы не додумался. — Вы просто, наверно, фантастики мало читали, — утешила я. — Там эти временные парадоксы на каждом шагу. — Да уж какая фантастика, и так ни на что времени не хватает… — Одолжить? — спросила я, но профессор покачал головой: — Я не удержусь, как уже говорил, а в итоге через пару месяцев превращусь в дряхлого старца — очень уж хочется многое успеть. А вашей основательности мне не хватает, я склонен чрезмерно увлекаться. — Вы?! — не поверила я. Потом подумала, припомнила его нрав и решила, что он прав — люди с таким темпераментом обычно в самом деле хотят получить всё и сразу, и если не научатся сдерживаться, окружающих ждет веселая жизнь. — В свое время, Грейнджер, — добавил Снейп, — я тоже страшно скучал в Хогвартсе, поэтому увлекся тем, чем в моем возрасте заниматься не положено. — Темными искусствами? — Именно. И достаточно преуспел. И не смотрите на меня такими глазами, вас я этому учить не стану. — Конечно, не станете, — не сдержалась я, — вас опять не взяли преподавателем защиты! Наверно, директор думает, что иначе это будут уроки не защиты, а именно что Темных искусств! — И как вы догадались? — с иронией спросил он. — А Грюм очень похоже сказал: чтобы защищаться, надо знать, от чего именно защищаешься. А я и раньше думала, что с вами мы начали бы с азов. Хотя бы в теории. — И были совершенно правы. Но, полагаю, большинство учеников еще на первом занятии начали бы прятаться под парты, а их родители — строчить гневные письма в совет попечителей и лично министру. — От Грюма что-то не прячутся… — У него репутация безупречная, не то что у меня, — усмехнулся Снейп. — Вот увидите, даже Малфой ничего не сделает. — Побоится? — спросила я, но не дождалась ответа. Возвращаясь, я опять наткнулась на Грюма, на этот раз, к счастью, возле нашей башни. — Что бродишь так поздно? — спросил он, пристально глядя на меня. — Отбоя еще не было, сэр, — ответила я. — Опять свидание? — Нет, сэр, — коротко сказала я, но уточнять не стала. А то скажу, что была в библиотеке, или Невилла навещала, или в совятню ходила, а окажется, что он там только что был и меня не застал. Конечно, с нашими непредсказуемыми лестницами и разминуться легче легкого, я могла остановиться поболтать с кем-нибудь, но… лишняя ложь всегда опаснее недосказанности: одно громоздится на другое, а потом этот карточный домик рушится из-за какой-нибудь незначительной на первый взгляд детали. Вдобавок, сегодня никакого опасного груза при мне не было, так что я ничем не рисковала. — Ну-ну… больно ты дерзкая, как я погляжу… — просипел он. — И на хорошем счету у всех учителей… — Да, сэр, и что с того? — удивилась я, а сама стала думать о том, как получу двенадцать СОВ (прямо как Перси Уизли) и тоже стану старостой школы, а потом пойду служить в Министерство, а еще добьюсь освобождения домовиков… — Знавали мы таких, — непонятно ответил Грюм и ушел цокая, деревянной ногой по каменному полу. Интересно, о ком это он?* * *
Ко всеобщему удивлению, на следующем занятии профессор Грюм объявил, что подвергнет каждого заклятию Империус — продемонстрирует его силу и проверит способность учеников к сопротивлению. — Но, профессор, — не удержалась я, — вы ведь сказали, что это нарушение закона… Профессор молча взмахнул волшебной палочкой, парты разъехались в стороны, и в середине класса образовалось пустое место. — … и что к людям это заклятие применять нельзя, — закончила я фразу. — Дамблдор хочет, чтобы вы на собственном опыте познали опасность этого заклятия, — непререкаемым тоном произнёс Грюм. — Но если ты предпочитаешь путь раба, полностью лишённого собственной воли, я не стану возражать, это твой выбор. Можешь покинуть урок. И он указал скрюченным пальцем на дверь. Я, кажется, покраснела от злости, но на этот раз усилием воли смолчала. Очень хотелось и впрямь уйти, но защита — это не дурацкие прорицания, это обязательный предмет. Грюм по очереди вызывал нас и накладывал чары. Чего только не вытворяли однокурсники! Дин Томас трижды проскакал вокруг комнаты, распевая национальный гимн. Лаванда Браун вообразила себя белкой. Невилл исполнил гимнастические упражнения, на которые сроду не был способен (представляю, как у него будет болеть всё тело!). Перед заклятием оказались бессильны все, становясь собой, только когда Грюм заклятие снимал. — Поттер, — наконец прохрипел Грюм, — твоя очередь. Гарри вышел на середину класса. Профессор нацелил на него палочку и произнёс: — Империо! Гарри стоял, как вкопанный. Потом согнул колени, словно собираясь прыгнуть… Он помедлил еще немного, а потом все-таки прыгнул, только как-то неуклюже, врезался головой в стол и явно отбил коленки. — Это уже на что-то похоже, — послышался громкий голос Грюма. — Все посмотрите на Гарри! Он боролся и, чёрт побери, почти устоял. Победа была совсем близка! Попробуем ещё раз, Поттер! А вы следите за ним, особенно за глазами. В них всё отражается. Молодец, Гарри! Не так-то просто будет сделать из тебя раба… С четвертой попытки Гарри удалось воспротивиться чарам. — Ну а лучшую ученицу я приберег на закуску, — ухмыльнулся Грюм. — Иди сюда, Грейнджер. Я вышла на середину класса. — Империо! Удивительное ощущение! Я словно воспарила в небеса. Никакого беспокойства не было и в помине, только лёгкое, необъяснимое счастье. Блаженство волной окатило меня, и всё же я чувствовала себя как в тумане: за мной пристально наблюдали. И тут в пустом черепе эхом отдалось приказание Грозного Глаза: «Изобрази кошку… Изобрази кошку…» Я хотела было просто мяукнуть, но неодолимая сила тянула меня упасть на четвереньки, выгнуть спину… Превратиться. Где-то в глубине сознания забил набатный колокол: «Опасность!» «Изобрази кошку…» Чужая воля гнула и ломала мою, а я вдруг подумала: если я могу защититься от дементоров тем старинным приемом, почему бы ему не сработать и сейчас? Империо — темномагическое заклинание, следовательно, его можно расценивать как зло в чистом виде. А если б Грюм велел мне в окошко выпрыгнуть? Это уже покушение на убийство… Вдобавок, если я ему поддамся, все узнают, что я умею, а это… И, хуже того, Грюм убедится, что его подозрения были верны! «У зла нет надо мной власти», — сказала я про себя. Я не могла поднять руку и вынуть палочку, но представила, как делаю это. Как тогда, на темном лугу, когда дементоры слетались со всех сторон, а от меня зависела не только моя жизнь. Впрочем, сегодня тоже… Да и вообще, где это видано, чтобы Гермиона Грейнджер сдалась?! «Повинуйся! Немедленно!» Вокруг ничего нет, только серебристый свет, куполом отгораживающий меня от опасности, отсекающий тянущиеся ко мне извивающиеся черные щупальца, сковавшие мою волю… И чужие руки поверх моих — уверенные и сильные, помощь пришла вовремя! Пустота в голове вдруг исчезла. — Ну, допустим, мяу, — сказала я, посмотрев на Грюма в упор. — Вы же этого добивались, сэр? И тут грянул звонок. Когда мы выходили из класса, Грюм сверлил меня взглядом. Однако высший балл все-таки поставил.* * *
— Ну ты даешь, Гермиона! — говорил Рон, прыгая через ступеньку: чары на нем еще не развеялись. — У тебя получилось сразу! Ну и рожа была у Грюма… Мяу! — А как это выглядело со стороны? — поинтересовалась я. — Ну… ты стояла, как Гарри, не шевелясь, потом дернулась, как будто хотела встать на четвереньки, а потом опять замерла, — ответил он. — И еще мне показалось, будто у тебя глаза светятся. — Наверно, из окна блик упал, — пожала я плечами. — А потом ты моргнула и такая: «ну, допустим, мяу». Ха-ха-ха, вот это номер! — продолжал Рон, не слушая. — А каким тоном он говорит! — сказал Гарри. — Как будто мы все в любую минуту можем подвергнуться нападению! — Он просто сумасшедший, — Рон обернулся, нет ли сзади Грюма. — Неудивительно, что Министерство с радостью от него избавилось. Ты слышал, он рассказывал Симусу, что сделал с той ведьмой, которая первого апреля крикнула ему вслед «бу-у»?.. Ну, когда тут изучить приёмы против его Империуса? Завалили домашними заданиями! Да, задавали теперь намного больше, от той же трансфигурации весь четвертый курс стоном стонал. — Вы вступаете в важнейшую фазу обучения магическим искусствам, — наставляла профессор МакГонаггал, угрожающе поблёскивая прямоугольными стёклами очков. — Не за горами экзамен… — Так СОВ будет только на пятом курсе! — взмолился Дин Томас. — Согласна, Томас. Но готовиться к нему следует заранее. Из всего класса одна мисс Грейнджер превратила ежа в более-менее приличную подушку для иголок. А ваша подушка, Томас, до сих пор в ужасе сворачивается, стоит поднести к ней булавку. Я только вздохнула: еще на первом курсе я думала о том, что если начать с основ, то понять принцип действия заклинания будет намного проще. Так, собственно, и вышло, когда я разжилась кое-какими пособиями… гм… не для школьников. Гарри с Роном сияли: их идиотское сочинение по прорицаниям Трелони оценила на высший балл. Правда, тут же задала новое, а им на ум не приходили новые бедствия и катастрофы. Я бы дала им энциклопедию о величайших катастрофах двадцатого века, да только Трелони явно не оценила бы аварии на атомных станциях и крушения самолетов и кораблей. Профессор Снейп обрушился на нас с противоядиями, совершенно серьезно пообещав кого-нибудь отравить перед Рождеством и проверить, как усвоены противоядия. А профессор Флитвик велел прочесть про манящие чары три толстенные книги из списка дополнительной литературы. Хагрид со своими соплохвостами тоже замучил: вот большая радость наблюдать за этими страшилищами! Ну да ладно, всё прогулка на свежем воздухе, а если не подходить близко к загону, то и нормально… И тут, наконец, свершилось… — «Турнир Трёх Волшебников. Делегации из Шармбаттона и Дурмштранга прибывают в Хогвартс в ближайшую пятницу, 30 октября в 6 часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше», — прочитал Рон объявление в холле. — Здорово! Последний урок — зельеварение! Снейп не успеет никого отравить! — ликовал Гарри. Я на его месте не была бы так уверена… — «После уроков всем ученикам отнести сумки с учебниками в спальни и собраться перед замком для встречи заморских гостей». — Приезжают через неделю! Интересно, Седрик уже знает? Пойду скажу ему! — Эрни МакМиллан из Хаффлпаффа с загоревшимся взглядом растолкал учеников и устремился к лестнице. — При чём здесь Седрик? — удивился Рон. — Седрик Диггори наверняка будет участвовать в турнире, — пояснил Гарри. — Этот придурок будет представлять Хогвартс? — хмыкнул Рон, выбираясь из толпы. — Диггори не придурок, — ответила я. — Он тебе не нравится, потому что Гриффиндор продул в квиддич. А я слышала, он прекрасный ученик. К тому же староста факультета! Ну, надо же было поддерживать легенду! Диггори в самом деле был отличным учеником и красивым парнем, я уже говорила, так отчего бы мне на него не заглядываться? Сработало, как я и думала — парни до вечера меня подкалывали. Объявление взбудоражило обитателей замка. Куда ни пойди, только и слышно: «Турнир Трёх Волшебников», «Турнир Трёх Волшебников»… Все как с ума посходили: кого допустят к конкурсу, какие виды волшебства войдут в состязания, отличаются ли от них хоть чем-нибудь заморские студенты? Отличаются, да! Ходят на руках, едят человечину и колдуют ногами! В общем, я так устала от этой суеты, что улизнула в подземелья. — Пришли отсиживаться? — правильно понял меня Снейп. — Тогда не бездельничайте, проверьте контрольные первого курса, а то я убью кого-нибудь. — Я?! — испугалась я. — Я… я не умею, и вообще, у меня почерк другой! — Почерк я потом исправлю, а мою манеру вы знаете. И вообще, что значит — не умею? Заодно и научитесь… Ну, это всяко было лучше, чем слушать о Турнире. А через некоторое время я поняла, почему Снейп обычно пребывает в столь скверном расположении духа. — Грейнджер, вы что-то разошлись, — заметил профессор, увидев, как я смачно перечеркнула половину работы и поставила жирный ноль. — Я совершенно объективна, сэр! — обиженно сказала я и сунула ему листок. Он вчитался и согласился, чтотут стоило бы поставить оценку с отрицательным знаком, но таких не существует, а жаль! — Неужели и мы такими же были… — пробормотала я, отдав ему стопку работ. — Такими же. Некоторые даже хуже, — ответил Снейп, просматривая контрольные. Некоторые были сплошь красными от моих пометок. — Грейнджер, послушайте, ну даже я иногда немного натягиваю оценку… Они перепишут, конечно, но мне ведь это придется во второй раз читать и искать десять отличий! — В компьютерном текстовом редакторе есть функция сравнения версий, — сказала я, подумав. — Получится такое заклинанием сделать? Если да, то можно еще сравнивать разные работы и смотреть, кто у кого содрал. Куски из учебников — это понятно, они будут одинаковыми с разной степенью сокращения, а вот выводы… — А поподробнее? — глаза у профессора загорелись, а я собралась с мыслями и описала, как это работает. Вернее, как именно составлена программа, я не знала, не разбиралась в этом, но принцип был в целом понятен. — Это не так уж сложно реализовать, — сказал Снейп, дослушав. — Жаль, не удастся выявить, кто у кого списал, это у вас там… версии датируются. — А если по степени высыхания чернил или еще чему-то в том же роде? Вряд ли списывают сперва на черновик, а потом переписывают набело, — подумав, предложила я, а он хлопнул себя по лбу и злорадно произнес: — Вот сейчас и попробуем! И достал пачку контрольных второго курса. Я поняла, что если кто-нибудь узнает о моих предложениях по рационализации работы, меня проклянут все ученики Хогвартса… Пока профессор развлекался с заклинаниями, я доделывала свои задания. — Раньше бы мне об этом узнать, сколько времени сэкономил бы, — довольно произнес наконец Снейп. Разложенные перед ним контрольные светились разными цветами, и я вытянула шею, чтобы лучше видеть. — Да подойдите, что вы кверх ногами смотрите! Выдержки из учебников были выделены спокойным синим цветом, но там, где их было многовато (и содрано слово в слово), он делался ярче. Одинаковые выводы густо зеленели. Явно списанные работы светились красным. Ну и еще имелись какие-то пометки, мне не понятные. — Это сомнительные моменты, — пояснил Снейп, когда я спросила, что означают мерцающие значки на полях. — По смыслу очень близко, но не слово в слово. Но тут уже можно разбираться индивидуально, в конце концов, к одному и тому же выводу люди могут прийти разными путями. А есть и талантливые компиляторы, которые способны скомбинировать работы нескольких человек… ну, для этого все-таки нужно приложить определенные усилия, да и в голове что-то задержится! — А еще, — добавила я, подумав, — можно списать работу прошлого года. У старших братьев-сестер, например. — Ну нет, — тут же ответил профессор, — хранить еще и архив копий за прошлые годы — это уже чересчур! Обойдутся. Так, Грейнджер, я вижу, вы хотите спросить, почему я, при моем выдающемся уме… не хихикайте! Почему я не додумался до этого раньше? Или, скажем, Флитвик, Мастер чар? Я кивнула. — Всё та же зашоренность, — сказал он. — Всё идет по накатанной, традиционно. Ведь, казалось бы, такая мелочь, лежащая на поверхности, а мы, взрослые волшебники, не видим ее в упор! А магглы видят. — Потому что там постоянно всё меняется, — вздохнула я, возвращаясь на свой стул. — Буквально за год столько всего нового появляется! Те же компьютеры: десять лет назад это еще были такие громоздкие ящики, а теперь они достаточно компактные, и мощность постоянно возрастает, и мониторы давно уже цветные… И это точно еще не конец развития! — Только не спрашивайте меня, почему я не слежу за маггловским прогрессом, — предостерег Снейп. — Не успеваете? — Именно. В школе… ну, сами видите, чем я занят. А лето — единственное время, когда я могу полноценно заняться своими исследованиями, так что какие уж там компьютеры с телефонами! Спасибо, от машин не шарахаюсь, дверей на фотоэлементах не пугаюсь и даже умею пользоваться кредиткой и ездить на метро, — неожиданно усмехнулся он, а я догадалась, что живет он не в волшебном квартале. — И даже однажды летал на самолете. Если честно, не лучшее из моих воспоминаний. — Зачем? — поразилась я. — Разрешение на аппарацию долго было получать, а на конференцию попасть хотелось, — пояснил он. — Маггловский паспорт достать легко, билет — тем более. Но коллеги об этом не знают! Самолет для них — исключительно ковер, а… — А ковры-самолеты запрещены, — вспомнила я разговор на чемпионате. — И поди объясни, что это… хм… стальная птица! Тут я представила показ какой-нибудь кинохроники в Большом зале и снова захихикала. Кстати, а это не так уж невероятно! Электричества, конечно, нет, но если раздобыть кинопроектор, в котором ручку надо крутить, то… Белый фон и свет не проблема! В крайнем случае можно показать слайды, но это не так эффектно, «волшебный фонарь» здесь наверняка известен. Стоп, есть ведь еще колдокамеры, омнинокли — а это цветная движущаяся видеозапись, так почему нет кинотеатров? Публики мало? Или просто никто не додумался показывать именно маггловскую жизнь, иллюзиями-то тут никого не удивишь… А может, это запрещено? — Грейнджер, что вы изобретаете? — спросил Снейп, прервав мои раздумья. — Давно забытое старое, — вздохнула я и объяснила. — Гм… — сказал он. — Вы это лучше близнецам Уизли расскажите, они будут в восторге. Может, займутся делом и откроют первый на Диагон-аллее синематограф? — Пожалуй, вы правы, это может сработать, тем более, они продвинутые ребята, — согласилась я. — А это не запрещено? — Не помню прямого запрета, — покачал головой Снейп, подумав, — но, думаю, он быстро появится. — Значит, будет подпольный видеосалон, — вздохнула я и спросила: — Сэр, а вы другим преподавателям покажете это заклинание? — С какой стати мне облегчать им жизнь? — предсказуемо ответил он. — А вот чем бы мне отдариться? Кстати, когда у вас день рождения? — Был уже, в сентябре. — Ну вот, начисто из головы вылетело… — профессор встал, пошарил на верхней полке и протянул мне книгу. — Добыл вам экземпляр, чтобы вы мой не утаскивали постоянно! — Спасибо, сэр, — прошептала я, схватив «Тайны наитемнейших искусств». — Только без экспериментов. — Конечно! — А еще я наслышан о вашем триумфе на уроке защиты, — добавил вдруг Снейп. — Грюм сказал, что Империо способны сопротивляться Поттер и вы. А потом неохотно добавил, что вашу защиту, в отличие от защиты Поттера, продавить не смог. Как это у вас вышло? — Так же, как с дементорами, — ответила я. — Только… только мысленно, потому что руки-то не слушались. А он требовал изобразить кошку, и я поняла, что если подчинюсь и превращусь, будут неприятности… И я пересказала, как умела, что ощущала и что делала, опустив незначительные детали. — Ах вот почему из-за углов постоянно мяукают, когда Грюм идет по коридору! — сообразил Снейп. — И еще я частенько слышу «ну, допустим, мяу!». Теперь ясно, откуда это взялось. Однако, Грейнджер, повторюсь — это редкостное извращение, Патронус против Империо! Жаль, самому попробовать не удастся… — Почему? — Потому что для этого мне придется снять собственную защиту, а такого я себе позволить не могу. — Постоянная бдительность? — повторила я слова Грюма, он вечно это твердил. — Именно. А теперь идите, Грейнджер, и будьте поосторожнее с Грюмом. И спасибо за… как это? Инновацию. Я еще подумаю, как ее усовершенствовать… Судя по выражению его лица, ничего хорошего ученикам эти усовершенствования не сулили.5
И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндорский — красный с золотым львом, Рэйвенкло — бронзовый орёл на синем фоне, жёлтый с чёрным барсуком Хаффлпаффа и зелёное знамя с серебряной змеёй Слизерина. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотнище с гербом Хогвартса. — Интересно, что войдёт в состязания? — вслух задумался Рон за завтраком, но тут же опять оживился: — Держу пари, мы всё равно победим, правда, Гарри? Нам к опасностям не привыкать. — Не привыкать-то не привыкать. Но не перед судейской бригадой, — остудил брата Фред. — А кто обычно судит? — спросил Гарри. — Всегда директора школ-участниц, — подала я голос. — На Турнире тысяча семьсот девяносто второго года все трое получили увечья. Тогда участники ловили кокатриса, а он возьми и встань на дыбы. Понятно, они этого не знали. И того, кто такой кокатрис — тоже, а это, между прочим, ближайший родственник их знакомого василиска: именно он выводится из высиженного петухом яйца, и взглядом не убивает, а только окаменяет. — Об этом написано в «Истории Хогвартса»! — добавила я. — Правда, в ней не всё достоверно. Я бы её назвала «Пересмотренная история». Или ещё лучше: «Необъективная история Хогвартса. Избранные места. Многие приукрашены». — Ты это про что? — не понял Рон. — Про домовиков! — отчётливо и громко произнесла я. — Ни одного раза на протяжении тысячи страниц в «Истории» не сказано, что мы все участвуем в жестоком угнетении сотен домовиков! Я все-таки заставила их купить значки и носить, но сагитировать остальных не удавалось. Правда, кое-кто откупился, но все равно не проникся жалким положением домовиков. Я прекрасно знала, что в Хогвартсе они чувствуют себя превосходно (когда-то ведь школа стала для них убежищем и единственным домом), другой судьбы не желают, а Добби, пошедшего против воли хозяина, осуждают — недаром разговаривала с несколькими. Но эта дурацкая организация была отменным прикрытием! Как только кто-нибудь начинал мне надоедать, я выхватывала коробку со значками, и… От меня спасались бегством. Сегодня на занятиях никто толком не утруждался. Кроме как на зельеварении: отменить урок Снейп отказался, разве что закончить на полчаса пораньше, и вместо практического занятия закатил фронтальный опрос по всем темам, начиная с сентября. Судя по всему, проверочное заклинание он-таки усовершенствовал и мечтал испробовать его на нашем потоке. После занятий деканы факультетов построили нас в колонны и вывели во двор. Вечер был ясный и холодный. Сгущались сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. — Скоро шесть, — взглянув на часы, Рон устремил взгляд на дорогу, ведущую к главным воротам. — На чём, по-твоему, они едут? На поезде? — Сомневаюсь, — ответила я. — А как тогда? На мётлах? — Не думаю. Путь-то неблизкий. — Может, портал? — терялся в догадках Рон. — А может, у них разрешается аппарировать до семнадцати лет? — На территории Хогвартса аппарировать невозможно, сколько раз тебе говорить! — не выдержала я. Было, мягко говоря, зябко. И чего ради стоило заканчивать уроки раньше? Чтобы стоять навытяжку и мерзнуть? Первокурсники уже начали шмыгать носами от холода, кстати… К счастью, Дамблдор, стоящий с другими учителями в последнем ряду, в эту минуту воскликнул: — Чует моё сердце — делегация Шармбаттона недалеко! И впрямь, по небу со стороны Запретного леса мчалось нечто огромное. Льющийся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, которую тянула по воздуху дюжина гигантских крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами. Лихо зайдя на посадку, карета приземлилась. Открылась дверца, украшенная гербом Шармбаттона, возница развернул ступеньки, и из кареты появилась чёрная лаковая туфля внушительного размера, а следом и ее обладательница… Роскошная дама (ростом точно не меньше Хагрида и соответствующих габаритов) подошла к нам под аплодисменты собравшихся. — Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! — воскликнул Дамблдор. Ученики мадам дрожали от холода, и их отвели в замок. Делалось все холоднее, а дурмштранговцы заставляли себя ждать. Наконец что-то загромыхало, захлюпало, и из возникшего в центре озера водоворота поднялись мачты, а следом и сам зловещего вида корабль. Я порадовалась, что захватила омнинокль: когда еще увидишь подобное! А так можно даже родителям показать… Вновь прибывшие были одеты по погоде — в шубы, а одним из них оказался… сам Виктор Крам. Как его не разобрали на сувениры по пути в замок, даже не знаю. После пира и всевозможных речей директор наконец огласил правила Турнира. — В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием, — сказал он. — Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня. Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на неё Кубок, чтобы все хорошо его видели. — Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать своё имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Кубок завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трёх Волшебников. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Конечно же, последнего, самого важного уточнения, никто и не услышал: все только и гадали, как обмануть Кубок… Ну, близнецы точно попытаются, со вздохом подумала я и отправилась спать.* * *
Вышло, как я и предполагала — близнецы, Ли Джордан и еще двое все-таки выпили зелье старения, но тщетно. Зато зрелище было презабавное — они бородами обросли, да такими роскошными, Дамблдор бы позавидовал! Вечерний пир все не кончался и не кончался, присутствующие извелись, но всему приходит конец. — Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется ещё минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, — он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний. Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех всё равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывает на часы… — Осталась одна секунда, — сказал Ли Джордан. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент: участником от Дурмштранга становился Виктор Крам. От Шармбаттона — красивая белокурая девушка, Флёр Делакур, очень похожая на вейлу (у Рона от ее вида в буквальном смысле слюни текли), а от Хогвартса — Седрик Диггори, сам ошалевший от такой радости. Вот только, когда все удалились получать инструкции, Кубок снова плюнул огнем… и выдал имя Гарри Поттера. — Это не я… — он растерянно уставился на нас. — Я не бросал свое имя… Мы тоже ничего не понимали, а его вызвали вслед за всеми. Отсутствовали они долго, все успели разойтись, только я вернулась, чтобы погреть уши. Приключился немаленький скандал: время от времени доносились громовые раскаты голоса мадам Максим, реплики Каркарова, директора Дурмштранга, шипение Снейпа, увещевания Дамблдора и МакГонаггал, скрипучий голос Грюма… Последний, кстати, выдвинул вполне резонную версию: тот, кто подбросил имя Гарри в Кубок, обладает большой силой, раз сумел обмануть артефакт такой мощи. И, вполне вероятно, желает гибели Гарри, потому что четверокурсник на Турнире — это… словом, ему грозит большая опасность. Наконец все сошлись на том, что магический контракт есть магический контракт, придется исполнять, и разошлись. Полночи в нашей гостиной праздновали выбор чемпиона, придурки, нет бы подумать о том, чем это грозит Гарри! Рон, балда, еще и обиделся на него… Наутро, решив, что Гарри вряд ли захочет завтракать в Большом зале, где на него станут показывать пальцами, я притащила ему бутерброд и предложила пойти прогуляться. Он согласился с радостью, и мы отправились к озеру. Гарри распирало от новостей, а поскольку я слышала всё или почти всё, то не усомнилась в его словах. — Конечно, ты тут ни при чём, — сказала я, когда он закончил. — Видел бы ты себя со стороны, когда Дамблдор объявил: «Гарри Поттер»! Но кто, кто же это сделал? Грюм прав, Гарри. Ученикам не под силу обмануть Кубок и переступить линию Дамблдора… — Ты видела Рона? — перебил Гарри. — Да… во время завтрака, — неохотно ответила я. — Всё ещё думает, что это моих рук дело? — Гарри, неужели тебе не ясно? Он просто слегка завидует! — Завидует, — с сомнением протянул Гарри. — Чему завидовать-то? Хочет выставить себя идиотом перед всей школой? — Пойми, ты всегда в центре внимания… — он пытался возразить, но я перебила: — Знаю, ты не виноват. Слава тебя не прельщает. Но пойми и Рона. Дома старшие братья, все они в чём-то его превосходят. Ты, его лучший друг, — знаменитость, он всегда в тени, когда вас видят вместе. Рон смирился с этим, никогда даже не заикнётся. Но история с Кубком — это уж чересчур для него! — Только этого не хватало! Передай ему, я с радостью с ним поменяюсь. Пусть узнает, каково это — куда ни пойдёшь, люди всюду таращатся на твой шрам… — Не собираюсь я ничего передавать. Поговори с ним сам. Это единственный выход. — А я не собираюсь бегать за ним, как нянька, учить уму-разуму! Может, он поверит, когда я сверну себе шею… Поймёт, какое это удовольствие — Турнир! — Да, весёлого мало, — протянула я. — Знаешь, что надо сделать? Немедленно, как придём в замок? — Дать Рону хорошего пинка. — Написать Сириусу. Обо всём. Он просил всё сообщать ему, держать в курсе дела. Как видно, предвидел что-то подобное. — Ничего не надо писать, — Гарри оглянулся и продолжил: — Сириус сейчас же вернулся только потому, что у меня слегка заболел шрам. Напиши я ему о Турнире, он опять примчится! — Но это его решение, — твердо сказала я. — Он всё равно об этом узнает. — Как? — Турнира не утаишь. Турнир Трёх Волшебников — знаменитое состязание. Ты тоже знаменитость. Удивлюсь, если в «Пророке» ещё не вышла статья «Гарри Поттер — чемпион Хогвартса». Ты значишься в половине книг о сам-знаешь-ком. Поверь, будет лучше, если Сириус всё узнает от тебя самого. Ну почему надо растолковывать на пальцах такие очевидные вещи?! — Ладно, напишу, — нехотя согласился он, и я поволокла его в совятню, пока он не передумал. Впрочем, тогда бы я сама написала Блэку.* * *
Следующие недели были сплошным кошмаром. Рон с Гарри по-прежнему не разговаривали друг с другом, только со мной. Хаффлпафф ополчился на Гарри — они болели за Седрика, это неудивительно, Слизерин швыряло от насмешек к откровенной ненависти (против Диггори они не возражали), и даже Рэйвенкло считал, что Гарри получил право участия в Турнире обманом. Наконец, накал страстей достиг предела: Малфой соорудил значки по типу моих, с оскорбительными надписями о Гарри, и они с ним, разумеется, поскандалили, а меня в процессе ссоры Малфой снова обозвал грязнокровкой. То, что меня это не задевает, Гарри так и не усвоил, поэтому взбеленился и схватился за волшебную палочку… Из Малфоя вышел бы отменный провокатор, вот что я могу сказать! И они таки устроили дуэль, идиоты, заклинания срикошетили, а в итоге досталось Гойлу и мне… Кстати, интересное заклинание, подумала я, ощущая, как передние резцы у меня начинают расти с ужасающей скоростью. Наверно, сперва я походила на бобра, потом зубы миновали губу, добрались до подбородка… Интересно, докуда дорастут? Рон посмотрел на меня и ужаснулся. — Отчего здесь такой шум? — раздался убийственно вкрадчивый голос. У дверей кабинета появился Снейп. Слизеринцы начали наперебой объяснять, но он указал на Малфоя: — Рассказывай ты, Драко. — Поттер на меня напал, сэр. — Мы напали друг на друга одновременно! — возразил Гарри. — А его заклинание попало в Гойла. Видите? Лицо у того походило на иллюстрацию из справочника по кожным болезням. — Ступай в больничное крыло, — распорядился Снейп. — Смотрите, что Малфой сделал с Гермионой, — воззвал к нему Рон. Я пустила слезу и попыталась руками прикрыть растущие зубы, но они уже коснулись воротника мантии. Забавное ощущение! Кстати, колдовать так почти невозможно, не выговоришь заклинание… надо запомнить! Снейп холодно взглянул на меня. — Если и есть какие-то изменения, то весьма незначительные, — заключил он. Я нарочито громко всхлипнула, повернулась на каблуках и побежала к лестнице, слыша вопли за спиной — это Гарри с Роном хором орали на Снейпа. Хорошо еще, тут такая акустика, что он вряд ли разобрал и половину ругательств. Но и того хватило: потом я узнала, что Гриффиндор потерял пятьдесят баллов… Опять мне отрабатывать! Я же забежала в давно знакомый туалет Плаксы Миртл, чем вызвала у нее приступ бурного ликования, протерла зеркало и занялась своими зубами. Они у меня всегда были крупноваты, но родители наотрез отказывались портить здоровые зубы, а тут такой повод их уменьшить! — По-моему, так я намного симпатичнее, что скажешь? — спросила я у Миртл, когда закончила. — Не вижу особых различий, — честно ответила она. — Но это было так смешно! Даже лучше, чем хвост! А если вырастить клыки, можно изображать вампира, ха-ха-ха! Она перекувырнулась от избытка чувств и нырнула в унитаз. А что, в ее словах был резон: взять так вот и загрызть кого-нибудь, а свалить на неизвестного монстра…* * *
Гарри сказал мне, что чемпионов фотографировали для «Пророка», а еще у него брала интервью Рита Скитер. Я была о ней наслышана и предупредила, чтобы он не ждал от этого ничего хорошего — у нее было на редкость ядовитое перо, а вывернуть наизнанку она могла любую ситуацию. А уж чего ей мог наговорить Гарри и не только он! Вскоре мы в этом убедились… «В Хогвартсе Гарри встретил свою любовь, — говорилось в статье. — Его близкий друг Колин Криви говорит, что Гарри всюду появляется в обществе Гермионы Грейнджер, сногсшибательной красавицы-магглорожденной, которая, как и Гарри, одна из самых блестящих студентов школы». — Что вы с собой сделали, Грейнджер? — мрачно спросил Снейп, когда я заглянула к нему как-то вечером. — А что? — удивилась я. — У вас была такая славная улыбка, а теперь… какой-то голливудский оскал, — припомнил он подходящее выражение, а я онемела. — Вы б еще волосы выпрямили, чтоб на вейлу походить. Чтобы профессор! Сказал подобное! Точно, в Запретном лесу кто-то сдох… Онемение, впрочем, не помешало мне вернуть всё, как было. — Ну и как вам в статусе невесты Поттера? — поинтересовался он, не отрываясь от цветомузыки контрольных. Судя по замысловатым переливам, он применял какое-то сканирование работ на совпадения. — Хоть вы не издевайтесь, — попросила я. — И так дразнятся. Поймать бы эту Скитер и ноги ей повыдергивать! — Да, я бы тоже не отказался… — пробормотал профессор. — Так может, я подержу, а вы займетесь, вы лучше умеете? — предложила я. — Лучше наобо… тьфу, Грейнджер! Говорите, зачем пришли, или не отвлекайте. — Да как-то за Гарри тревожно, — созналась я. — Его впрямь хотят убить? — Его уже который год хотят убить, будто это новость какая-то… — Угу. Еще и задергали со всех сторон, а он первого испытания боится до ужаса. Причем даже не погибнуть, а опозориться. — Грейнджер, я не скажу вам, каким будет первое испытание, — правильно истолковал мой намек профессор. — Но могу предложить задание. — Какое? — удивилась я. — Почему бы вам не познакомиться поближе с Виктором Крамом? — Зачем?! — Грейнджер, вы же умная девушка, сообразите сами! Я задумалась. Крам, Дурмштранг… Темные искусства, это само собой, только как о них заговорить, если у нас подобного не изучают? В плане защиты от них, разве что, а там… если языковой барьер не помешает, глядишь, удастся развить тему, и я узнаю что-нибудь любопытное! Но это явно не главная цель… Гарри сказал, когда Каркаров увидел его шрам, то аж вздрогнул. Потом Грюм что-то такое говорил о Каркарове и замыслах темных сил, и Гарри упомянул — тот аж покраснел, будто принял это на свой счет. И, кстати, я видела, как за преподавательским столом Снейп разговаривает с директором Дурмштранга: складывалось впечатление, что они, даже если не приятельствуют, то давно и хорошо знакомы… — Крам может знать что-то о планах Каркарова, о которых тот не скажет вам, — выдала я, — и если эти планы касаются Гарри, нужно это выяснить! — Пять баллов Гриффиндору, — без тени иронии сказал Снейп и поднял на меня глаза. — Догадались? — Вы с Каркаровым точно знакомы, — ответила я. — И Грюм его не жалует. Тут может что-то крыться… — Каркаров служил Темному лорду, — просветил профессор, явно опустив слово «тоже», — но, когда его арестовали, сдал всех, кого только знал, в обмен на свободу. Вдобавок он иностранец, к чему лишние скандалы? Его и выпустили. Видите, теперь директорствует. — Ясно, — сказала я. — Попробую. Крам постоянно сидит в библиотеке, я тоже, так что… Правда, он на контакт почти не идет, но я что-нибудь придумаю! — Я в этом даже не сомневаюсь, — совершенно серьезно сказал Снейп. — Только без приворотных зелий, ясно? У него наверняка имеются амулеты против них, хотя бы сигнальные, и выйдет конфуз. — Ну уж так топорно я точно действовать не стану! — обиделась я, а потом спохватилась: — Сэр, Блэк вернулся. Он где-то неподалеку. — Вот только его в этом дурдоме и не хватает, — пробормотал профессор. — А хотя ладно, пусть будет. Может, пригодится. Только передайте, чтобы не совался, пока не попросят, а то от него вечно шума много, а толку мало. — Передам, — кивнула я. — А еще… о, нет, вы не поверите! — Ну что еще? — Хагрид ухаживает за мадам Максим, — серьезно сказала я. — Вы бы видели его парадный костюм и прическу… А мадам вроде бы и не возражает. Снейп закрыл лицо ладонями и посидел так молча. — Иногда мне кажется, что я давно свихнулся, и меня держат в Бедламе, — сообщил он наконец. — Это все новости? — Не совсем. Мы с Гарри были сегодня в Хогсмиде, там Скитер ошивалась, но добычу не заметила, — доложила я, — а вот Грюм, оказывается, отлично видит сквозь мантию-невидимку этим своим глазом. — Это я знаю, — кивнул Снейп. — А он что там делал? — Они с Хагридом выпивали. О чем говорили, я не слышала, далеко было и шумно. Потом Хагрид заметил меня и подошел поздороваться, ну и Грюм с ним… И еще, Хагрид позвал Гарри к себе в полночь, что-то показать. Я тоже сбегаю, просто на всякий случай. — Не думаю, что Поттеру сейчас что-то угрожает, но… присмотрите, раз уж взялись, — кивнул он. — Только будьте осторожны. — Ага… я пойду, сэр, уже время, — сказала я, взглянув на часы. Ну… после этой прогулки я убедилась, что тайна первого испытания никакая уже не тайна, причем для всех участников: Хагрид галантно пригласил мадам Максим на прогулку, Гарри крался за ними по пятам, по кустам партизанил Каркаров, а Седрику Гарри сам потом сказал, что их ждут драконы… А вот сеанс связи с Сириусом состоялся, и тот подтвердил мои выводы: Каркаров — Пожиратель смерти, а раскрыл его когда-то Грюм. И то, что Каркаров сдал своих в обмен на помилование, тоже оказалось правдой. Вот так дела, подумала я, отсиживаясь под креслом, пока Гарри ругался с Роном, невовремя спустившимся из спальни… Ну что ж, взялась — помогай, так всегда говорит мне мама!6
Наутро Гарри пересказал мне все то же самое, и мы отправились в библиотеку — искать заклинания против драконов. Заклинаний была тьма-тьмущая, только большинство явно не по зубам четверокурснику, либо же они никак не подходили для драконов. Жалко, Сириус не успел договорить, он ведь собирался рассказать какой-то способ справиться с ними… И что Рону было не проснуться на пять минут позже! — Гермиона, пожалуйста, помолчи хоть немного. Мне надо сосредоточиться, — взмолился наконец Гарри, устав от моих предложений. В библиотеке появился Виктор Крам. Мрачно взглянув на нас, он втянул голову в плечи, прошёл мимо, сел в дальний угол, обложившись горой книг. Тоже о драконах, я заметила. — Он опять здесь! Что ему у себя на корабле не сидится? — показательно возмутилась я. — Пойдём отсюда, Гарри. Позанимаемся лучше в гостиной. Сейчас сюда сбегутся поклонницы и начнут трещать! Наверно, ему нравится, когда девушки вешаются на него гроздьями, знай, выбирай! Когда мы выходили, я оглянулась: Крам сидел красный, как мак, и смотрел мне вслед. Я демонстративно поправила волосы, вздернула нос и вышла. Потом я еще сходила и демонстративно порыдала в туалете Миртл. Разумеется, она не могла не явиться и не спросить, что это со мной такое? Неужели до сих пор дразнят из-за зубов? Или кто-нибудь узнал о хвосте? — Нет, — прохныкала я, — просто эта мерзкая Скитер написала, что я девушка Гарри, и теперь Виктор на меня даже не смотри-и-ит… — Какой Виктор? — всполошилась Миртл, выписывая вокруг меня круги и петли. — Крам! Коне-е-чно, он только пальцем поманит, к нему все сбегаются… зачем ему чужая девушка? А это неправда! — развивала я мысль. Ну давай, Миртл, соображай! — А я его только в Большом зале и в библиотеке вижу, а там все время другие девчонки вьются… Даже записку не передашь, и я бы все равно не стала… что он обо мне подумает?! — А давай, я ему скажу? — предложила она. Ну наконец-то, до нее дошло! — Что скажешь? — Что одна девушка… — Миртл хихикнула, — такая, с кудрявыми волосами, которая тоже все время сидит в библиотеке… думает о нем! — Ну… — я изобразила растерянность. — Но как ты это сделаешь? Не при всех же! — Ой, ты такая умная, а не сообразила? — фыркнула Миртл. — Они же ночуют на корабле, а я могу… что? — Покидать замок! — подпрыгнула я. — Точно, ты же говорила, что бываешь в озере, а значит, можешь и на корабль попасть! О-о-о… — Тогда я ему намекну, — серьезно ответила она, — сегодня ночью. — Только не говори, что это я просила! Скажи, что сама заметила, а я стесняюсь заговорить первой и всё такое, — предупредила я, искренне надеясь, что Миртл не перепугает Крама насмерть, а то завтра первое испытание. — Обязательно, — заверила она. — Пускай он с тобой встречается, потому что Гарри Поттер — мой! Ну, я давно знала о том, что она неровно дышит к Гарри (если так можно сказать о привидении), вот и решила привлечь к делу. — Ах, Миртл, ты такая добрая! Если бы только я могла тебя обнять… — искренне сказала я. — Спасибо, спасибо тебе! Она хихикнула и испарилась. Н-да, знать бы еще, чего она насочиняет…* * *
Пока я общалась с Миртл, Гарри успел поговорить с Грюмом, и тот навел его на дельную идею. В общем, Гарри срочно потребовалось освоить манящие чары (которые ему никак не давались), пришлось помогать. Надо отметить, мотивация в виде громадного огнедышащего дракона работает как нельзя лучше, и вскоре Гарри всё удалось! Всегда бы так… И с драконом он справиться сумел: подозвал метлу теми самыми чарами, заморочил твари голову обманными финтами (я видела, Крам держался за голову, потому что не додумался до подобного) и выхватил из кладки золотое яйцо. Правда, теперь предстояло разгадать ключ ко второму испытанию, но до него еще было далеко. А пока меня очень интересовало то, что же болтает Винки (она вместе с Добби обосновалась на хогвартской кухне, но свобода ее не радовала) о плохом Бэгмане и о том, что больше не может помочь своему любимому хозяину, мистеру Краучу… Ну и вдобавок имелся Крам, который по-прежнему сидел в библиотеке, а завидев меня, начинал медленно заливаться краской. Я уж боялась, как бы его удар не хватил! Миртл, правда, уверяла, что ничего особенного не сказала, но веры ей было мало. И в один прекрасный день, когда поклонницы куда-то улетучились, Крам все-таки собрался с духом, подошел ко мне, представился и, чудовищно коверкая слова, попросил помочь разобраться с каталогом. Разбираться там было решительно не в чем, и я быстро перевела разговор на Турнир и на то, как храбро действовал Виктор в первом испытании — у меня чуть сердце не выпрыгнуло от страха! А он посетовал, что ему не пришло в голову тоже воспользоваться метлой. Я тут же вспомнила о его коронном финте Вронского, который видела на чемпионате, — он идеально подошел бы для того, чтобы выхватить яйцо из-под носа у дракона. А еще сказала, что наши школьные игроки в подметки Краму не годятся (даже Поттер, хотя бы в силу возраста), и огорченно добавила, пока он не предложил покатать меня на метле, что ужасно боюсь высоты, а особенно опасные моменты игр могу смотреть только в записи, потому что на матчах зажмуриваюсь от страха — вдруг игроки разобьются! К слову, он оказался довольно приятным парнем, очень застенчивым (орды поклонниц его смущали и даже немного пугали), но когда разговорился… Я посетовала на то, что у нас толком не преподают защиту и рассказала о Квиррелле и Локхарте (благоразумно умолчав о Люпине), и он возмутился: у них в Дурмштранге изучению Темных искусств и методам защиты от них в самом деле отводилось немало времени. Я позавидовала вслух и показала ему учебник Локхарта. Назавтра Крам сказал мне, что их корабль чуть не перевернулся, так хохотала команда: кто-то из хорошо знающих английский читал остальным «Вояж с вампирами», переводя на ходу, — и спросил, так ли все скверно в этом году? Я заверила, что Грюм свое дело знает, вот только показывает непростительные на учениках, и Виктор в очередной раз лишился дара речи, а потом разразился потоком слов на родном языке. Затем успокоился и объяснил: он слышал от директора, что Грюм — известный аврор, а разве станет такой заслуженный человек испробовать на учениках нечто подобное? Ладно еще пауки, но… Тогда я по секрету рассказала ему о родителях Невилла (не называя имен, разумеется) и его реакции на ту демонстрацию, а Крам обозвал Грюма педагогической бездарностью и бездушным… дальше опять последовала непереводимая игра слов. Я расспросила о том, как проходят занятия у них, узнала много интересного и снова позавидовала. Правда, подумала, что если бы занятия у нас вел профессор Снейп, примерно так же бы они и выглядели. Впрочем, он как-то упоминал, что был знаком еще кое с кем из Дурмштранга, видимо, у них и набрался этой премудрости. Ну а я поделилась с Виктором кое-какими лечебными заклинаниями: это тайной не было, а игроку всегда могло пригодиться — так вот навернешься с метлы, а рядом окажется целитель вроде Локхарта! Лучше уж самому уметь кое-что… Крам такого не знал и очень обрадовался, сказал, ценная наука. В общем, мы очень славно проводили время. Укромных уголков в Хогвартсе полным-полно, я их хорошо разведала, так что мы ни разу никому не попались на глаза. Тем более, Миртл всегда реяла поблизости, готовая подать сигнал — пора расходиться. Ей очень нравилось чувствовать себя соучастницей. Увы, ничегошеньки Виктор не знал о Поттере и тем более о планах Каркарова. Его подобное просто не интересовало, это я быстро поняла. — Скажи, ты уметь танцевать? — неожиданно спросил Виктор незадолго до Рождества. За время нашего общения он заметно подтянул английский, но во временах все равно чудовищно путался. Впрочем, я уже приспособилась его понимать. Главное было не отвечать в той же манере, а то он конфузился и вообще начинал заикаться и забывал простейшие слова. — Немного умею, — осторожно ответила я. Мама в юности занималась бальными танцами и меня научила, мы иногда дома с папой по очереди вальсировали, или в каком-нибудь отеле, когда там устраивали вечеринки. — А почему ты спрашиваешь? — Скоро Рождество, — сказал он и снова начал краснеть. — Святочный бал. Чемпион должен открывать бал, с партнер… а я… а я… — Что — ты? Танцевать не умеешь? — Уметь! — обиделся Виктор. — Нас учить. М-м-м… Гермивонна… Он так забавно коверкал мое имя, просто прелесть! — Иди со мной! — выпалил он наконец, собравшись с духом и даже правильно построив фразу. Ну, почти. — О… ты меня приглашаешь быть твоей партнершей на балу? — деланно удивилась я, и Виктор яростно закивал. — Это большая честь для меня, но… кругом столько красивых девушек! Взять хоть француженок… Да и у нас — Чжоу, например, Анджелина, других много, твоего возраста! Виктор замотал головой и выдал: — Если ты отказать, я идти один. Или кто директор приказать. Я поняла: пригласить кого-то еще он просто не сможет. Похоже, девушек Виктор боялся больше, чем огнедышащего дракона! — Ты уже есть пригласить? — встревоженно спросил он. — Я о бале только что от тебя услышала, — заверила я. — Пожалуйста, — попросил Виктор, — если мы друг… Или твой парень возражать?.. — Нет! — отрезала я. — Сколько раз говорить, нет у меня парня. Тут я задумалась. Когда нашим скажут, что нужно идти на бал, да еще с партнерами, Гарри точно будет тянуть до последнего (хотя я точно знаю, что он таращится на Чжоу Чанг), Рон тоже. А когда они спохватятся, будет поздно, и тогда они кинутся ко мне — знают же, что я ни с кем не встречаюсь. Ха… — Конечно, я пойду с тобой, — сказала я Виктору, и он просиял так, что мне даже неловко сделалось. — Как друг, ясно? Он снова яростно закивал и пояснил: — У моя есть девушка дома, Болгария, не попадать команда — возраст. — А-а-а, — у меня отлегло от сердца. — Тем более! Значит, мы выручим друг друга, замечательно! Только, Виктор, пусть это пока будет нашим секретом. Скажи своему директору, что пригласил девушку, только имени не говори. — Понимай, — он хитро улыбнулся, — сюрприз, да? Я не сказать. Директор поверить так. Я сказать — я сделать, он знать. — Замечательно… — я мысленно потерла руки. Неизвестно еще, конечно, какой из Крама партнер по танцам, на земле он грацией не отличался. Кстати… — А какие танцы ты знаешь? Я думаю, лучше заранее попрактиковаться!* * *
— Да вы опасная девушка, Грейнджер, — сказал мне профессор Снейп, когда я рассказала ему о коварном плане. — Вам палец в рот не клади, руку по плечо откусите. — Вот не надо намеков на зубы, — обиделась я. — А я и не намекал. Да, женская месть страшна! — улыбнулся он. — Это не месть! Ну, почти, — призналась я. — И вообще, Виктор сам предложил, я его силой не заставляла. У него, понимаете, дома девушка есть, на год моложе, и в команду ее не взяли. Они с ней с детства знакомы, и с другими он просто не знает, как общаться. И так вот подойти и пригласить не может, стесняется. Вернее, если директор прикажет, пригласит первую попавшуюся — ему-то не откажут, но… — Понимаю его, — совершенно серьезно сказал Снейп. — И сочувствую. — Ну вот. А ко мне он уже немного привык и по-дружески попросил помочь. А у меня все равно пары нет, так какая мне разница? Опять же… — Эффект разорвавшейся бомбы обеспечен, — завершил профессор и заухмылялся вовсе уж гнусно. — Буду ждать вашего явления с нетерпением. — А вы будете на балу? — живо спросила я. — Я буду там присутствовать, — поправил Снейп, сделав ударение на последнем слове. — Ясно… Так вот, ничего Крам не знает, — вернулась я к основной теме беседы. — Его интересует только квиддич и учеба. Если бы Гарри был хоть вполовину таким усидчивым, учился бы не хуже меня! Гм… В общем, Виктор рассказал мне кое-что любопытное, но исключительно по части Тёмных искусств, я записала, но попробовать не рискнула: у него такой акцент, что я не уверена, правильно ли всё разобрала… Я принесла заметки, посмотрите? — Обязательно. — Потом я ему показала кое-какие лечебные заклинания, а напоследок мы с ним очень мило поболтали о Гриндевальде, — завершила я. — Чудно. Они мило поболтали о Гриндевальде! — тяжело вздохнул профессор. — И что поведал Крам? — Практически то же самое, что сказано в общедоступных источниках. Рассказал о знаке, который Гриндевальд оставил на стене Дурмштранга… Больше ничего интересного. А, он еще пригласил меня в гости. — Поедете? — Если родители не будут против, почему нет? — пожала я плечами. — Мы обычно ездим в Европу на каникулах, а в Болгарии еще не были. — А невеста? — Какая невеста? — не поняла я. — А! Обещал нас познакомить, говорит, она отлично разбирается в лекарственных травах, как наш Невилл, это может быть полезно! И если вы на что-то намекаете, сэр, то сразу — нет, мои родители не одобрят, если я увлекусь Виктором. — Почему? Известный спортсмен, национальный символ… — Ну и что? Сколько той спортивной карьеры? — пожала я плечами. — Виктор потому так упорно и учится, хотя ему многое не дается: понимает, что еще лет десять, а потом… В шоу-бизнес пойти, как тот же Бэгмен, он не сможет, у него обаяния ноль, значит, только в тренеры. Либо осваивать другую профессию, а на это время нужно. — А хроноворота у него нет, — кивнул Снейп. — Может, и есть, чего не знаю, того не знаю. В любом случае… Крам — не вариант. Родители считают, что пинать мячик — много ума не надо. Для них нормальные профессии — врач, инженер, ученый, да хоть строитель или водитель! — А вы всегда слушаетесь старших, Грейнджер? — прищурился профессор. — Нет, — честно ответила я. — Но прислушиваюсь, к родителям так уж точно. А еще, сэр, многие знаменитые спортсмены своих подружек и жен с детьми попросту прячут, потому что поклонницы бывают совсем неадекватные, могут и наброситься. Вдобавок свободные звезды всегда более популярны. Ну и на кой такая жизнь? — Вы иногда бываете рассудительны до омерзения, Грейнджер, — сделал он мне комплимент. — В вашем упорядоченном мире что, не существует великойлюбви, не знающей преград? — Может, где-то и существует, но лично я с ней не сталкивалась, — пожала я плечами. — Я в этом вопросе придерживаюсь агностических взглядов. — Только при Грюме этого не скажите, а то он решит, что это темномагическое заклинание, — не выдержал Снейп. — Давайте вашу очередную тетрадку, посмотрим, что вам удалось вытянуть из Крама… Грейнджер! — Что? — Вы его что, Круциатусами пытали? — спросил он, глядя на толстенный гроссбух. — Нет, он добровольно всё рассказал, — заверила я и выложила на стол второй такой же. — Я записала только то, о чем раньше не слышала. Кратенько. Но я о многом еще не знаю, а он уже выпускник… Выразительное молчание было мне ответом.* * *
О Святочном бале МакГонаггал сказала нам только назавтра, и веселье началось! Гарри несказанно мучился, не зная, как подступиться к Чжоу Чанг, его самого приглашали девушки, но он от них бегал… Ну а когда накануне бала он все-таки рискнул — оп! — выяснилось, что Чжоу идет с Седриком. А Рон ухитрился пригласить Флёр Делакур, но, конечно, безрезультатно. Невилл подошел ко мне и, смущаясь и краснея, пробормотал, что я всегда так хорошо к нему относилась и вообще… В общем, не составлю ли я ему пару? Жаль было отказывать, но я уже пообещала Виктору — и тоже по дружбе! — Слушай, пригласи Джинни Уизли, — предложила я, когда Невилл расстроился. — Она мечтает попасть на бал, но она третьекурсница, сможет пойти, только если ее пригласят. Вот вы друг другу и поможете! — Точно! — обрадовался он и действительно, пригласил её, а я выдохнула с облегчением. Свободно дышалось мне ровно до тех пор, пока меня не пригласили Гарри с Роном, но и их ждало разочарование… В итоге Гарри все-таки отхватил себе Парвати Патил, а та уговорила свою сестру пойти с Роном. И это им еще повезло — близняшки Патил очень красивые, а уж в праздничных нарядах… Зал украсили так, что любо-дорого посмотреть, иностранцы впечатлились. Крам, увидев меня, лишился дара речи и смог только восторженно развести руками. Ну… недаром я еще когда выпросила у Пенелопы Кристал, с которой встречался Перси, энциклопедию для молодых волшебниц. Впрочем, и обычная укладка, макияж и одежда творят чудеса, а уж если еще немного поколдовать… Профессор МакГонаггал пригласила чемпионов с партнерами подождать, пока остальные рассядутся за столы; затем мы были должны чинно парами проследовать в зал. Я увидела Гарри с Парвати, ослепительно хорошенькой в малиновой мантии и золотых украшениях, Флёр с Роджером, капитаном команды Рэйвенкло, Седрика с Чжоу… Ей-ей, меня никто не узнал, во всяком случае, пока не увидел лицом к лицу! Эффект, как говорится, был велик… точно, пара тонн в тротиловом эквиваленте. Когда все наконец уселись по местам, МакГонаггалл велела нам проследовать за ней и провела к судейскому столу. Остальные уже расселись за маленькие столики — сегодня в зале царила вполне интимная обстановка. Ну а потом были танцы. И, честно скажу, танцевать с Виктором — то еще приключение, особенно когда он нервничает. Медленно перетаптываться — еще куда ни шло, но вот на первом туре вальса пришлось прерваться — я всерьез опасалась за свои ноги. Он с готовностью отправился за лимонадом, а я подошла к своим. У Рона с Гарри с танцами тоже было не особенно, и очень скоро сестренки Патил упорхнули от них с галантными французами. И — ах, какую сцену закатил мне Рон! Будто я ему прилюдно изменила посреди Большого зала со всем Дурмштрангом, право слово… И с врагом-то я братаюсь, и помогаю ему выведать секреты Гарри (какие там у него секреты, интересно?), и порчу-то Крам навести хочет под руководством Каркарова… Каркаров, может, и хотел, но Виктор к этому точно не имел отношения. Тут, к счастью, вернулся Виктор с лимонадом, а потом мы рискнули попробовать потанцевать снова. Теперь, когда он успокоился, получилось намного лучше. Преподаватели тоже танцевали, только Каркаров и Снейп о чем-то негромко беседовали, и Рон с Гарри прожигали их яростными взглядами. Нам с Виктором тоже доставалось. — Гермивонна, — жалобно сказал он, — играть Ирландия проще, чем танцевать! — Терпи, — ответила я, — на тебя смотрит весь Хогвартс, друзья и соперники! Не ударь в грязь лицом! — Я стараться… — пропыхтел он. — Извини… опять нога… — Я успела отдернуть, — заверила я. — Ай! Теперь не успела… — Мистер Крам, вы позволите? — прозвучал вдруг знакомый голос, и Виктор с облегчением остановился. Посмотрел, кто намерен похитить его даму, проморгался и сказал невпопад: — Спасибо, сэр! — По-моему, это прозвучало искренне, — доверительно сообщил мне профессор. — Вы же сказали, что будете только присутствовать, — напомнила я. — Ну, если даже Дамблдор танцует, то отчего же мне не тряхнуть стариной? Тем более, Игорь очень просил спасти его подопечного. Сам он, увы, на паркете еще хуже Крама. Я покосилась по сторонам: Дамблдор танцевал со Спраут, Людо Бэгмен — с МакГонаггал, мадам Максим с Хагридом… — Месть удалась, Грейнджер? — шепнул Снейп, когда я покосилась на столик в углу. Выражение лиц Рона и Гарри было бесценно. Хотя что там лица, их можно было прямиком отправлять в музей восковых фигур — они даже не слышали, что говорит им Перси. — Вдвойне, — честно ответила я. — А где вы научились так танцевать? Он вел меня очень уверенно, в этакой старомодной манере, заложив левую руку за спину, так что я могла придерживать подол. — Угадайте с трех попыток. — Наверняка в Малфой-мэноре? — Разумеется. И еще… — тут Снейп резко дернул меня на себя, так что я налетела на него всем телом. — Извините, вынужденная мера. Я посмотрела туда же, куда и он — это Хагрид с мадам Максим пронеслись мимо в таком бешеном темпе, что если бы натолкнулись на нас, точно затоптали бы! — Опасное это дело — танцы… — пробормотала я, отстранившись и поправив прическу. — Еще тур? — галантно предложил профессор. — А то, я смотрю, Крам еще не отдышался. Ну а если вы присядете отдохнуть, вас сожрут. — Что же скажет профессор МакГонаггал? — пробормотала я, вновь положив руку ему на плечо. — Что скажет директор Дамблдор? И Грюм косится… — Мне самому любопытно, — признался он и снова лихим поворотом увел меня от великанской пары. — А Грюму просто завидно, что он так не может, с его-то кочерыжкой. — А все же? — Если меня спросят, — сказал Снейп, — я могу ответить, как уже сказал, что Игорь попросил меня спасти Крама. Или что я решил подразнить профессора МакГонаггал и весь Гриффиндор. Или правду. — Какую правду? — нахмурилась я. — Просто захотелось провести в танце красивую девушку, — серьезно ответил он. — Ну что вы так краснеете? Решат еще, что я вам непристойности на ухо нашептываю. Или рецепт противоядия спрашиваю, а вы забыли с перепугу… Вот, лучше смейтесь. Это всех сбивает с толку. — Вы что, выпили? — с подозрением спросила я, хотя от него ничем подобным не пахло. — Нет. Просто у меня такое скверное чувство юмора. — Точно, я и забыла… — Всё, Грейнжер, Крам уже почти нормального цвета и скоро будет готов к подвигам, поэтому последний медленный танец — и я верну вас кавалеру. Это был уже не вальс, поэтому я спросила: — А если я положу вам на плечи обе руки, это будет очень непристойно выглядеть? — До крайности. Особенно если я опущу руку вам на талию. Не возражаете? Я покачала головой. — Виктор думал, я его ровесница, — сказала я зачем-то. — Потом очень удивился. — А что тут удивительного? После ваших приключений со временем… Надеюсь, вы ту вещь без присмотра не оставляете? — Нет, конечно. Она при мне. Но я вообще-то говорила про уровень знаний, а не… — Что, он вот так сходу оценил уровень знаний? — приподнял бровь Снейп. — А не… — Лучше вам и впрямь не шутить, — буркнула я, и тут на нас все-таки наступил Хагрид. Ну как наступил — толкнул спиной, и не со всего размаху, но это… все равно что грузовик наехал. Правда, у меня сложилось впечатление, что наши маршруты как-то подозрительно часто пересекаются. Обошлось и на этот раз: профессор все-таки достаточно крупный и устойчивый. Но ногу мне отдавил и он… Еще несколько поворотов, и он вывел меня точно к столику, за которым отдыхал Виктор (что только уверило меня в подозрениях касаемо пересечения маршрутов). Тот мгновенно вскочил на ноги и горячо заговорил, путая английские слова с болгарскими: — Я есть рад знакомство, сэр! Гермивонна говорить, вы есть великий учитель! Я тоже так думать, она рассказать… — Мистер Крам, я думаю, об учебе лучше поговорить в другое время, — перебил его Снейп. — Вот ваша дама, как видите, я вернул ее в целости и сохранности… почти. И не делайте такое страдальческое лицо, до конца вечера будут только очень медленные танцы. Виктор выдохнул с облегчением, поблагодарил и подал мне руку. — Ваш директор попросил тебя выручить, — пояснила я. — А то всё время сидеть нехорошо, а с быстрыми танцами у нас не заладилось. — Да, я благодарить! — кивнул он. — А такой медленный я могу. Но все равно ноги беречь! И опасаться мадам Максим с Хагрид. Я умею разный финт, но не на паркет. Не уйти от столкновения. Профессор тоже играть квиддич? — Сомневаюсь, — честно ответила я. — А почему ты так решил? — Движение, — сказал Виктор и нахмурился, подбирая слова. — Точно. Вот столько — и столкнуться, — он свел большой и указательный пальцы, показывая крохотную щелочку, — но не столкнуться. Вот я так и знала! Все-таки профессор — великий провокатор… И зачем ему понадобилось дразнить окружающих? Я покосилась на преподавательский стол: Снейп вернулся к Каркарову, но сейчас оба куда-то исчезли. Ну ладно… — И траектория, — в очередной раз подтвердил мои догадки Крам, — на земле не так видно. Если представлять сверху — красиво. Четко. — Он вроде бы в дуэлях неплох, — осторожно сказала я. — А! Тогда понимать, — кивнул он. — Тренировка для боец. Я посмотрела и в другую сторону, но Рон с Гарри тоже исчезли.* * *
В полночь бал завершился, и Виктор проводил меня до лестницы. Мимо как раз проходили Рон с Гарри, но я на них не посмотрела, сердечно попрощалась с Виктором и поднялась наверх. Гарри потерялся где-то по пути, но вот Рон… О, Рон меня ждал! — Ну и как это понимать? — зловеще спросил он и скрестил руки на груди. В своей нелепой бордовой мантии с торчащими нитками (он отрезал кружева, но лучше от этого не стало), в этой позе бедный Рон напоминал пародию на профессора Снейпа, и я невольно заулыбалась. — Смеешься? После всего, что было?! — А что было? — не поняла я. — Мало Крама, ты еще… — он аж задохнулся. — Ты еще со Снейпом танцевала! — И что? Мне надо было завизжать и убежать, когда он подошел? Или объясняться с Виктором, почему я отказала собственному преподавателю в танце? — Но это же… это… — Если тебе будет приятно услышать, мне было ужасающе противно, — заверила я, распуская волосы. Все-таки от прически очень устает голова. — Сам представь — оказаться нос к носу со Снейпом! Он еще и рецепт противоядия у меня спрашивал. И на ногу наступил. — Это не шуточки! — зашипел Рон. — Я видел, как ты хихикала! — Это я от смущения, он пошлость сказал про мадам Максим и Хагрида. И вообще, с какой стати я должна перед тобой оправдываться? — Предательница! — А ты дурак, — ответила я. Надо же было такому славному вечеру закончиться идиотской сварой! — Не понравилось, да? Не догадался, что надо было делать? — И что же? — Самому пригласить меня на бал, и не в последнюю минуту, когда уже не из кого выбирать! — ответила я, и тут как раз вошел Гарри. — Возможно, я бы согласилась. А возможно, и нет! С этими словами я удалилась.7
Назавтра, однако, хоть Рон и держался холодно, но они с Гарри все-таки вывалили то, что успели вчера подслушать: Хагрид признался мадам Максим, что он полувеликан, но она не оценила откровенности и ответного признания не сделала. Она просто широка в кости, надо же! — Что ж тут такого? Я так и думала, — сказала я, выслушав. — Он, конечно, не настоящий великан… И чего их бояться? До сих пор вы ведь его не боялись? И Люпина не боялись, а? Вот другой разговор был куда интереснее, хотя о нем парни упомянули мельком: Снейп разговаривал с Каркаровым, и последний собирался бежать. Тучи, дескать, сгущаются… Ну, суть была понятна, если сопоставить все последние события: очевидно, Каркаров опасался возвращения Темного лорда. За предательство ему грозила в лучшем случае смерть, в худшем — мучительная. Грело душу только то, что Снейп обещал остаться в Хогвартсе… На занятии по уходу за магическими существами нас ждал сюрприз — замена. Профессор Граббли-Дерг привела единорога, и он был изумительно хорош! А я вдруг вспомнила приключения Гарри на первом курсе и свойства крови единорога… Хорошо было бы заполучить хоть немного, но как? Впрочем, у меня была идея, но ее следовало как следует обдумать, времени хватало. Впрочем, вскоре выяснилось, что случилось с Хагридом: все та же Скитер накатала о нем статью, выставив натуральным людоедом, а вдобавок обнародовала его полувеликанское происхождение. — Но как она об этом узнала? — выпалила я, прочитав. — Вряд ли сам Хагрид об этом сказал! — Конечно, нет! — ответил Гарри. — Он и нам-то этого не говорил. Думаю, она здорово разозлилась на Хагрида, что он не стал на меня наговаривать. Где-то сама всё это разнюхала и отомстила ему. — Может, она подслушала его разговор на балу с мадам Максим? — В парке её не было, — ответил Рон. — Её на территорию школы не пускают. Хагрид говорит, Дамблдор запретил… — А может, у неё есть мантия-невидимка? — предположил Гарри. — Спряталась в кустах и подслушала, не постеснялась. — Как вы с Роном? — По-твоему, мы нарочно? — обиделся Рон. — Что нам ещё было делать? Кто виноват, что простаку-Хагриду приспичило рассказывать о матери-великанше в таком месте, где его мог кто угодно услышать? Кто угодно? Да нет, не кто угодно, подумала я… Мы ходили к Хагриду, но он даже дверь не открыл, так переживал. Рон с Гарри решили попробовать поймать его в выходной в Хогсмиде — вдруг придет горло промочить? В субботу мы вышли из замка и пошли к воротам. Холод стоял изрядный. Дурмштранговский корабль стоял у берега на своём месте. На палубе появился Виктор в одних плавках, уверенно вспрыгнул на борт и лихо нырнул в озеро. — Сдвинулся! — воскликнул Гарри. Крам вынырнул посредине озера и лихо погреб на другой берег. — Холодина такая, январь на дворе! — Там, где он учится, ещё холоднее, — хмыкнула я. Ясное дело, в Болгарии такой холодрыги не бывает, но Дурмштранг-то вовсе не там расположен. — Вода ему, наверное, кажется тёплой. Так или нет, но Виктор явно уже что-то прознал о следующем испытании и готовился. А что, логично: огонь, потом вода… Но Гарри пока не разгадал загадку золотого яйца, да не очень-то и старался. Он обмолвился, что Седрик ему на что-то намекнул, но из дурацкого упрямства даже пробовать это не желал! Хагрида в Хогсмиде не оказалось, зато там маячила Скитер, и мы с ней немного поцапались. До чего ж противная тетка… Точно, надо будет вывести ее на чистую воду, вот только придумаю, как подловить! Ну а Хагрида в итоге уговорили вернуться: сам Дамблдор помог. Вот и славно.* * *
Гарри наконец разобрался с яйцом, воспользовавшись подсказкой Седрика. По-моему, это было честно: он ведь сказал Диггори о драконах? Правда, все равно пришлось ему еще немного подсказать: Миртл как-то обмолвилась, что иногда подсматривает за старостами в ванной, и я подумала, что красавчика Седрика она точно не обошла вниманием. Так и оказалось, и она видела, что именно тот делал с золотым яйцом. Я и отправила ее на помощь Гарри: она заодно и полюбовалась на своего кумира, и доброе дело сделала, а то до него бы еще долго не дошло, что яйцо нужно открыть под водой и слушать песенку тоже под водой. (Меня смущало только одно: а Седрик-то как до этого додумался? Или он просто купался с яйцом, как с резиновой уточкой?) Но Гарри не был бы Гарри, если бы не вляпался в неприятности… На обратном пути он ухитрился застрять в невидимой ступеньке и выронить яйцо. То с грохотом покатилось вниз, раскрылось и завыло… Мгновенно объявился Филч. — Пивз! Ты чего там грохочешь? Весь замок поднимешь на ноги! Ох, доберусь я до тебя, Пивз! Ох, доберусь! А здесь у нас что?.. Шаги затихли, яйцо клацнуло, и вой прекратился. Гарри стоял, не шелохнувшись — он еще и раскрытую Карту Мародеров выронил, болван! А я помочь не могла, потому что меня моментально засекла бы миссис Норрис! — Гляди-ка, киска, золотое яйцо, — сказал Филч. — Да это же загадка для второго тура. Яйцо кого-то из чемпионов. — Пивз, выходи, ворюга! — ликуя, завопил Филч. — Спрятался? Ну ничего, я до тебя доберусь. Последнее дело — воровать у чемпионов. Уж теперь-то Дамблдор тебя выгонит! Выходи, говорю, полтергейст! Филч пошёл вверх по лестнице, приближаясь к Гарри, еще немного и наткнулся бы, но… — Филч? Что тут происходит? — раздался голос. Внизу лестницы стоял профессор Снейп. Судя по мантии, кое-как накинутой на ночную рубашку (о господи, если бы кошки могли смеяться, я бы уже хохотала на весь замок!), он только что встал с постели, а судя по выражению лица, был зол как собака. — Пивз скатил вниз вот это яйцо, профессор, — негодовал Филч. Снейп взбежал по лестнице к Филчу. — Пивз, по-вашему? — Снейп глядел на яйцо в руках Филча. — Но Пивз не мог забраться в мой кабинет… — Яйцо лежало у вас в кабинете? — Разумеется, нет! Я услышал вой и стук по ступенькам… — Верно, профессор, это яйцо катилось… — … и пошёл посмотреть… — … его кинул Пивз… — … по дороге я заметил, что в моем классе горит свет, кабинет открыт, а дверца шкафа открыта настежь. Кто-то там хозяйничал. — Но Пивз не мог… — Конечно не мог! Я запечатываю кабинет заклинанием, которое может снять только волшебник, — Снейп поглядел вверх сквозь Гарри, потом вниз. Мне закралось подозрение, что он если не видит сквозь мантию-невидимку, то что-то чувствует. Хотя… От Гарри так несло душистой пеной для ванны, что я чуть не расчихалась в своем убежище, а у зельевара-профессионала обоняние отменное, я сколько раз убеждалась. — Идёмте, Филч, поможете найти взломщика. — Профессор, — уговаривал Филч, — Пивз украл вещь студента. Теперь-то уж директор меня послушает и навсегда вышвырнет мерзкого полтергейста из замка… — Да что мне ваш полтергейст?! В мой кабинет залезли, а вы тут… И тут послушались клацающие шаги. Внизу показался Грюм — тоже в длинной ночной рубашке, поверх которой был наброшен старый походный плащ, и я тихо зашипела от смеха. — Пижамная вечеринка? — ухмыльнулся он. — Мы с профессором Снейпом услышали шум, — поспешил объяснить Филч. — Пивз, как всегда, хулиганит. А профессор Снейп обнаружил, что кто-то забрался в его каби… — Замолчите! — прошипел Снейп. Грюм шагнул к лестнице, поглядел волшебным глазом на Снейпа, потом на Гарри. Последнего он точно видел, мы в этом уже убедились. — Я верно расслышал? Кто-то проник к вам в кабинет, Снейп? — Неважно. — Напротив, очень важно. Кому понадобилось забраться в ваш кабинет? — Какому-нибудь студенту, — на виске у профессора забилась жилка. — Это не первый раз. Воруют ингредиенты для зелий из моих личных запасов… — Стало быть, ингредиенты для зелий? А может, вы чего прячете в вашем кабинете, а? — Вы отлично знаете, что я ничего не прячу, — с тихой угрозой произнёс он. — Вы сами тщательно обыскали мой кабинет, помните, совсем недавно, когда ловили чертей у меня под кроватью? — Такова работа мракоборца. Дамблдор приказал приглядывать… — Дамблдор мне доверяет, — возразил Снейп сквозь зубы. — Я не верю, что он мог вам приказать это. — Конечно доверяет. Он вообще людям верит. Даёт им возможность начать новую жизнь. А я считаю, есть пятна, которые не смываются. Понятно, о чём я? При этих словах Снейп вдруг схватился правой рукой за левую, как будто запястье вдруг пронзила сильная боль. Грюм рассмеялся. — Идите спать, Снейп. — Никто не давал вам права приказывать мне! — тот резко отпустил запястье, словно разозлился на самого себя. — Я имею такое же право, как и вы, бродить ночью по школе. — Вот и бродите, — в голосе Грюма прозвучала нешуточная угроза. — Как-нибудь встретимся ещё в тёмном коридоре… Вы, кстати, что-то вон там обронили. Грюм указал на карту Мародёров, Снейп и Филч разом обернулись, и я подумала: «Да хватайте же ее скорее!». Но Снейп не успел. Похоже, Гарри подал Грюму какой-то знак, и карта выскользнула буквально из пальцев у профессора. — Прошу прощения, небольшая ошибка, — невозмутимо произнёс Грюм. — Это моё. Должно быть, случайно выронил… Снейп взглянул на карту в руке Грюма, на яйцо в руке Филча, и его осенило… — Поттер, — процедил он сквозь зубы. — Что? — спросил Грюм, свернул Карту и спрятал в карман. — Поттер! Это яйцо Поттера. Я узнал и пергамент. Он тоже принадлежит Поттеру. Мальчишка где-то здесь, рядом. В мантии-невидимке. — Я с удовольствием сообщу директору, что первый вам на ум пришёл именно Гарри Поттер, — обронил Грюм. — И что? — Снейп остановился в каком-то сантиметре от Гарри. — А то, что Дамблдору не вредно знать, кто на Поттера точит зуб, — Грюм дохромал до лестницы. — Да и мне хотелось бы кое-что прояснить… — Я только подумал, — произнёс Снейп с деланным спокойствием, — что Поттер опять стал бродить по ночам. Такая уж у него скверная привычка… Его надо от неё отучить… для его же собственной пользы. — Ну как же, за Поттера тревожитесь. Ну-ну… Ещё с минуту Снейп и Грюм молча глядели друг на друга. Миссис Норрис громко мяукнула, вертя головой в поисках источника аромата. Потом Снейп спустился и молча прошёл мимо Грюма, ушли и Филч с кошкой, яйцо осталось у Грюма. — Что, Поттер, едва-едва выкрутились? — спросил тот, поднявшись повыше. — Да… спасибо вам, — пролепетал Гарри. — Что это такое? — Грюм вынул из кармана карту Мародёров. — Просто карта замка. — Борода Мерлина, — прошептал Грюм, разглядывая карту. Волшебный глаз заметался по волосяным переплетениям линий. — Нет, Поттер, это не просто карта замка. — Профессор Грюм, вы не могли бы меня вытащить?.. — жалобно попросил Гарри, и тот исполнил просьбу, после чего спросил: — Слушай-ка, Поттер, ты, случайно, не видел, кто ходил по кабинету Снейпа? На карте, конечно. — Видел, — признался Гарри. — Мистер Крауч. Я опешила. Откуда он тут взялся? На балу Перси обмолвился, что тот болен, потому и прислал заместителя… Перси был страшно горд оказанным доверием. Ещё с минуту Грюм молча глядел на карту. Эта новость что-то для него значила, и Гарри додумался спросить: — Профессор Грюм, скажите пожалуйста, зачем мистеру Краучу было забираться в кабинет профессора Снейпа? Волшебный глаз Грюма оторвался от карты и, чуть подрагивая, пронизывающе поглядел на Гарри. Грюм, казалось, прикидывает, сказать или нет, и если сказать, то что именно? — Я бы так ответил, Поттер, — начал он наконец. — Говорят, Грозный Глаз помешался на ловле чёрных магов, да только Грозный Глаз по сравнению с Барти Краучем пустое место. — Профессор Грюм, а может быть, это из-за… то есть, может быть, мистер Крауч что-то подозревает… — Что он подозревает? — Ну, не знаю… — ответил Гарри. — Последнее время тут происходит много непонятного. В «Пророке» об этом писали… Тёмная метка на Кубке мира, Пожиратели смерти, да и вообще… Грюм широко раскрыл оба своих разных глаза. — А ты, гляжу, парень не промах, — сказал он, и его волшебный глаз вернулся к Карте. — Крауч, возможно, занят именно этим. Очень возможно. Слухи сейчас ходят престранные. Без Скитер, конечно, не обошлось… Многие перепугались… Если я кого ненавижу, — пробормотал он себе под нос, глядя в левый нижний угол карты, — так Пожирателя смерти, который разгуливает на свободе… Гарри с изумлением взглянул на Грюма. — А теперь, Поттер, кое-что я у тебя спрошу… Можно мне позаимствовать её на время? — Конечно! — обрадовался Гарри. «Идиот!» — только и смогла подумать я. Выхватить бы ее у Грюма и смыться, но я не отважилась. Будь я размером с Блэка — другое дело, но мне очень памятен был момент, когда Грюм схватил меня за шкирку железными пальцами… И в этот раз профессора Снейпа рядом не будет, чтобы его остановить! Грюм велел Гарри возвращаться в спальню и ухромал к себе, а я подумала и помчалась в подземелья, где прошмыгнула в класс зельеварения. — Вы откуда? — нахмурился Снейп. Дверь в кабинет, откуда я как-то воровала картошку для оборотного зелья, была открыта, там царил страшный кавардак. — Я всё слышала! — выпалила я, превратившись, посмотрела на него, и на этот раз уже захохотала. — И что настолько смешного вы слышали? — холодно спросил он, поплотнее запахивая мантию. Я вспомнила старичка на Кубке мира, ветхого такого, в женской ночной рубашке… Потом представила Снейпа в полосатом купальном костюме начала века, в соломенном канотье и с тросточкой, и меня согнуло пополам. — Грейнджер! — И-и-извините, это нервное! Пижамная вечеринка, у-у-у… — На себя посмотрите, — буркнул он и отвернулся. Ну… на мне был розовый пушистый халат поверх пижамы. Ничего непристойного и тем более смешного! — Простите, сэр, — выдохнула я и вытерла слезы с глаз. — Я просто следила за Гарри, он пошел турнирную загадку отгадывать… И тут такое… Он ухитрился застрять в ступеньке и выронил яйцо. И тут все понабежали: сперва Филч, потом вы, потом Грюм. Вы же знали, что Гарри там? — Конечно. Я эту ванильную отдушку терпеть не могу и за милю чую. А еще там были следы выше по лестнице, наверно, с мокрых волос накапало. И сопел он будь здоров. А если я кого-то не вижу, но осознаю его присутствие, слышу и тем более обоняю, значит, это Поттер под мантией-невидимкой. — Еще чуть-чуть, и вы бы его ухватили, — заверила я. — А когда вы ушли… Он отдал карту Мародеров Грюму. Я хотела ее выхватить, но побоялась, что мне разбега для такого прыжка не хватит, и… — И правильно сделали, Грейнджер, — сказал он, не оборачиваясь. — Не стоит эта карта вашей шкуры. — Гарри сказал, что видел на карте Барти Крауча в вашем кабинете, — произнесла я, и профессор замер. — И потом Грюм еще добавил кое-что… Я пересказала разговор. — И вы… — добавила я, помолчав, — не просто так опасаетесь Грюма. Он ведь намекнул совершенно прозрачно, что… — Но вы же давно об этом догадались, — спокойно ответил Снейп, взглянув на меня через плечо. Потом все-таки повернулся лицом и поднял широкий рукав. Метка — такая же, как взлетела в небеса на Кубке мира, только темная, не зеленая, — выглядела обычной татуировкой. — Такой вот у вас преподаватель, Грейнджер. — Ну и что с того? — не поняла я. — Или… Грюм не только о вас говорил, но и о Каркарове? Тот ведь тоже разгуливает на свободе и вроде бы собрался бежать? — Да что ж такое, здесь вообще можно разговаривать так, чтобы никто не грел уши?! — вспылил он, но тут же остыл. — Поттер с Уизли слышали, точно, я их застукал в кустах. Вы правы, Грейнджер. Игорь выложил очень многое, лишь бы избежать Азкабана, и сейчас у него… пригорает. Но вот то, как именно это сказал Грюм… Я — ладно, обо мне он знает давно… И при чем тут Крауч? Не понимаю! — А что украли, сэр? — спросила я. — Да что б я знал, — мрачно ответил профессор. — Сами посмотрите, что тут учинили. Половина ингредиентов — в помойку, их нельзя даже близко класть, а теперь все вперемешку… — Вы же тогда сказали, что поставите такую защиту, что даже Дамблдор сходу не вскроет, — напомнила я, оценив печальное зрелище. — Так то Дамблдор, он такие методы знает, конечно, но вряд ли практикует постоянно, — пробормотал Снейп. — Потому я и уточнил. А это… — Может, Каркаров? — Ему-то зачем? Мог так попросить… Крауч… Нет, немыслимо! — Да что немыслимо, скажите! — потянула я его за рукав. — Грейнджер, подумайте головой. Вы же изучали материалы о судах над Пожирателями, когда разбирались в истории Блэка, — устало произнес он, надежно заперев дверь. Я подумала. Проморгалась. Снова подумала и сказала: — Но этого не может быть! — Почему? И чего именно не может быть? — Что Крауч-младший на свободе… — прошептала я. — О побеге из Азкабана не писали. А так все сходится: он легко вскрыл ваш кабинет, потому что знает ваши методы, учитель был один. Он ненавидит тех Пожирателей, которые сейчас на свободе, — вас, Каркарова, Малфоя, других, — потому что сам отсидел много лет, а вы жили… Вполне нормально жили. Блэк упоминал: он слышал разговоры других заключенных: они люто ненавидят тех, кто выкрутился, неважно, откупился или сдал других, все равно — предателей. Но как он попал в Хогвартс? — А теперь попробуйте вписать сюда еще один факт, Грейнджер, — предложил Снейп. — Слушаете внимательно? Крауч-младший умер в тюрьме много лет назад. Я схватилась за голову. Месть… Много лет ожидания, как у графа Монте-Кристо… Я не так давно думала об этом, только применительно к Блэку, но там мозаика не сошлась! А здесь… — В тюрьме умер не Крауч-младший, — сказала я. — В каком смысле? — не понял профессор. — Там умер кто-то другой. Как Эдмона Дантеса выбросили в море вместо трупа аббата Фариа, так и Крауч-младший… — Вы не бредите? — А вы Дюма не читали? — вспылила я. — Так всё сходится! Кроме одного — как подменить человека в Азкабане? Блэк сбежал, но это другое… — Стоп, — он вдруг поднял руку. — Крауч-старший был в составе суда. Он сам осудил сына и троих Лестрейнджей. — Да, я помню, Невилл говорил, — кивнула я. — Мать Барти была тяжело больна, и Крауч как-то выбил разрешение на посещение, — негромко проговорил Снейп и сел на стул. — Вскоре она умерла. А потом умер и Барти, в Азкабане. — Точно? — Грейнджер, в силу ряда личных причин я очень внимательно слежу за всеми новостями… о бывших и нынешних знакомых. И Люциус тоже, у него есть возможность узнать, как там поживают заключенные… Он говорил об этом, точно. Всё сошлось. Умер другой человек. И я, кажется, знаю, что именно у меня украли… — Шкуру бумсланга и рог двурога? — дошло до меня. — Кто-то проник в школу под оборотным зельем? И… стойте! Погодите! — Что еще? — Той ночью, на Кубке мира, Пожиратели развлекались… на свободе, но разбежались, когда кто-то запустил в небо Темную метку. И я слышала голос того, кто это сделал! Мы тогда решили, что это мог быть Петтигрю, но не похоже… А главное, — добавила я, — у меня был с собой омнинокль. Там ничего толком не видно, кроме этой самой метки, но голос слышно отлично! Вы сможете его узнать? — Через столько лет? Сомневаюсь, но попробовать стоит, — кивнул профессор. Между бровей у него появилась глубокая тревожная морщина. — Где же мог прятаться Барти столько лет? И кем он прикидывается? — Кем угодно, хоть любым иностранцем, — поежилась я. — И, наверно, постоянно, раз у него зелье закончилось. А Грюм, наверно, что-то подозревает, потому и охотится за всеми подряд? — Похоже на то, — ответил Снейп. — Потому и на меня кидается, думает, наверно, что раз я с Игорем разговариваю, то могу и Барти по старой дружбе помогать… И Поттера охраняет… Да. Всё сходится один к одному. — Что? — Барти был очень сильным волшебником, воздействовать на Кубок огня он бы сумел. А поскольку он еще и являлся одним из самых фанатичных последователей Темного лорда, то добыть голову Поттера — наверняка его заветная мечта, неважно, по собственной инициативе или по приказу. Вероятнее второе. Игорь сказал, тучи сгущаются, у него свои источники информации… Если уж он намерен бежать, дела плохи. — И что делать? — шепнула я. — Может, рассказать обо всем директору? Ведь есть же средство выявить, кто прячется под оборотным зельем? Или нет? — Самое лучшее средство — запереть всех в Большом зале и не спускать с них глаз день-другой. А лучше месяц, потому что качественная оборотка может и столько продержаться, — невесело усмехнулся профессор. — И подозревать можно каждого. Бэгмена, например. Или Перси Уизли. Или Крама. Или Филча. Любого, у кого был доступ к Кубку огня, а он был у всех. — Вот жалко, что тут нет системы видеонаблюдения! — не выдержала я. — Да, я тоже об этом подумал… Грейнджер, идите-ка вы спать, — сказал он вдруг. — И я пойду. Этот бардак завтра разгребу, вернее, спасу то, что еще можно спасти… — Хорошо, сэр. А… Может, Гарри предупредить? — Думаете, он поверит? Особенно после сегодняшнего представления? И, очень вас прошу, ни слова Блэку, иначе я даже не хочу представлять, что тут начнется! — И про Барти Крауча-младшего нельзя спросить? Может, пока он сидел, слышал что-то и о нем? — Нельзя, — отрезал Снейп. — Блэк не всегда такой дурак, каким кажется, он поймет, что интерес не праздный. А если вспомнит о карте Мародеров, то живо сложит два и два. И он, если вы не забыли, все еще в розыске, и приговор не отменен. Поттер вам спасибо не скажет, если вы подставите его любимого крестного! Я молча кивнула. Но что толку в моем обещании, если назавтра Гарри сам написал Сириусу?8
Несколько дней напролет мы искали заклинания, которые помогли бы Гарри продержаться под водой целый час, но ничего подходящего не нашли, а время испытания близилось. Мы снова сидели в библиотеке, когда явились близнецы. — О, вот ты где! — сказал Джордж Рону. — Ни за что бы не додумался искать тебя в библиотеке… Тебя МакГонаггал разыскивает. И тебя, Гермиона, тоже. — Зачем это? — удивилась я. — А кто её разберёт? — пожал плечами Фред. — Хотя, вид у неё был довольно мрачный. — Она нам велела вас обоих в её кабинет привести, — подытожил Джордж. Ну, велела, значит, надо идти…* * *
Следующее, что я помню — это как Виктор выносит меня на берег, а у меня зуб на зуб не попадает от холода. Мадам Помфри накинулась на нас с шерстяными одеялами и согревающими зельями. Тут уже были Седрик с Чжоу, а вот Гарри я не видела. И Флёр, порядком покусанная гриндилоу, билась в истерике и звала сестру… Наконец Гарри все-таки появился: они вдвоем с Роном тащили к берегу маленькую девочку с серебристыми волосами, наверно, сестренку Делакур. — Молодец, Гарри! — окликнула я. — Все-таки догадался! — Ага, догадался… — сказал он, но его взгляд метнулся. Значит, кто-то помог. — Гермивонна, у тебя водный жук на голове, — сказал Виктор. — Ну сними, — попросила я, наклонив голову, — я же его не вижу. Гарри, ты долго нас искал? — Да нет… я вас быстро нашёл… Ясно, решил геройствовать! Виктор уже сказал мне, что Гарри был на месте, когда он приплыл. И Седрик тоже. Так или иначе, но жаборосли, помогающие дышать под водой, Гарри где-то добыл. Вернее, их ему Добби притащил, подслушавший разговор МакГонаггал с Грюмом.* * *
Март выдался сухой и ветреный. Сириус вернулся в Хогсмид, похоже, и назначил встречу на воскресенье. Может, расскажет что-нибудь… Перед очередным уроком зельеварения нас ждал сюрприз. — На-ка, Грейнджер, почитай, тебе понравится, — крикнула Панси Паркинсон и швырнула мне журнал, я поймала, но прочитать не успела — появился Снейп и велел заходить. Мы устроились, как обычно, я украдкой раскрыла под партой журнал и стала листать. Нужная статья оказалась в середине журнала. Гарри и Рон наклонились поближе. Сверху страницы была цветная фотография Гарри, а под ней шла коротенькая заметка, озаглавленная «Разбитое сердце Гарри Поттера».«Гарри Поттер мальчик необыкновенный, но, как все мальчики его возраста, испытывает муки юности. Рано потерявший родителей и лишённый родительской любви, он думал, что обрёл утешение в своей школьной подруге Гермионе Грейнджер. Но догадывался ли он, что очень скоро ему придётся перенести новый удар судьбы и новую утрату?»— Скитер… — простонал Рон.
«Мисс Грейнджер родилась в семье магглов, это простая, но амбициозная девочка. Её тянет к знаменитостям, и одного Гарри Поттера ей мало. На Турнир Трёх Волшебников в Хогвартс приехал Виктор Крам, ловец сборной Болгарии, триумфатор недавнего Чемпионата мира, и мисс Грейнджер тут же и его поймала в свои сети. Она его просто покорила, и он уже пригласил её на летние каникулы в Болгарию. — Я ещё никогда ничего подобного к девушкам не чувствовал, — признаётся Виктор Крам.»— Еще бы, — пробормотала я. «А непостоянная мисс Грейнджер продолжает играть чувствами обоих мальчиков. Трудно сказать, чем так привлекательна мисс Грейнджер. Нельзя сказать, чтобы она была красива, скорее всего, причина симпатий к ней двух несчастных мальчиков кроется в чём-то ином. — Она просто страшилище, — говорит о ней Панси Паркинсон, миловидная, привлекательная студентка четвёртого курса. — Но она умна, и ей вполне по силам сварить приворотное зелье. В этом-то, я думаю, всё и дело». — В прошлый раз я была сногсшибательной красоткой, — хмыкнула я. — Ну, что я говорил? — прошептал Рон Гермионе, глядя в журнал. — Я ведь предупреждал: не зли Риту Скитер! — Что-то мало она настрочила, — сказала я, — совсем хватку потеряла. Я помахала слизеринцам и кинула журнал на пустой стул. — Но откуда она узнала… — Что узнала? — Рон резко повернулся ко мне. — Ты что, правда, варишь приворотное зелье? — Нет, что Виктор пригласил меня на летние каникулы? — Как? — опешил Рон и со стуком уронил пестик. — Он меня пригласил сразу, как вытащил из озера. Вернул себе свою нормальную голову вместо акульей, мадам Помфри укутала нас одеялами, он отвёл меня подальше от судей, чтобы они не слышали, и предложил, если у меня нет планов на лето, приехать, — быстро сочинила я. Все было не совсем так: Виктор просто пошутил, мол, какая водичка бодрящая, а вот у нас в Болгарии купаться самое милое дело. И уточнил: ты точно приедешь летом? Ну я и сказала, что приеду, родители — я им написала — не возражали. — И что ты ответила? — Он тогда и вправду сказал, что ничего подобного никогда не чувствовал, — добавила я. Виктор сказал, что страшно перепугался: из-за того, что он меня пригласил на бал, кто-то решил, что это я самая дорогая для него утрата. То есть я дорогая, конечно, но… Тут он побагровел и забыл английские слова, но я поняла: он боялся, что из-за него погибнет ни в чем (даже в романтической связи с ним) не повинная девушка. — Но как она услышала? — продолжала я. — Её, кажется, там не было… или была? Может, у неё в самом деле есть мантия-невидимка, и она пробралась в Хогвартс поглядеть второе испытание? — Что ты ему ответила? — повторил вопрос Рон. — Ну, мне тогда было не до него, я ждала вас с Гарри… — Ваша жизнь, мисс Грейнджер, без сомнения, полна любопытных событий, — раздался ледяной голос, — но не следует обсуждать её на уроках. Минус десять баллов с Гриффиндора. Пока мы разговаривали, Снейп незаметно подошёл к нам и встал позади. — А, так вы ещё и журналы на уроках читаете! — прибавил Снейп и взял со стула «Ведьмин досуг». — Ещё минус десять баллов с Гриффиндора. Ах, ну конечно! Я обернулась и посмотрела на профессора снизу вверх: Снейп увидел статью Скитер, и у него заблестели глаза. Ну всё, сейчас будет спектакль, он сегодня явно в ударе… — Поттеру и дня не прожить без газетных вырезок о собственной персоне. Слизеринцы радостно загоготали, Снейп угрожающе улыбнулся, и, к ярости Гарри, принялся читать заметку вслух. А читает он — куда там актерам, выразительно, с чувством, с паузами в нужных местах, словом, приятно слушать! Но не всем. — «Разбитое сердце Гарри Поттера»… что же, Поттер, с вашим сердцем на этот раз? «Гарри Поттер мальчик необыкновенный…» Гарри побагровел. — «А доброжелателям Гарри Поттера остаётся только надеяться, что в следующий раз он отдаст своё сердце более достойной», — ухмыльнулся Снейп и под смех слизеринцев свернул журнал в трубочку. — Пожалуй, лучше будет вас троих рассадить, а то вы больше заняты своими любовными похождениями, а не зельями. Вы, Уизли, останетесь здесь. Мисс Грейнджер сядет вон там, с мисс Паркинсон. А Поттер — передо мной, за первой партой. Ну, живее! Гарри, дрожа от ярости, швырнул рюкзак и ингредиенты для зелья в котёл и потащил его к незанятой парте перед самым столом учителя. Панси поджала губы и отстранилась, когда я устроилась рядом с ней, а я показала ей язык и занялась делом. Отсюда было неплохо слышно, что негромко говорит Снейп Гарри. — О вас, Поттер, слишком много пишут. Слава, похоже, совсем вскружила вам голову. Гарри смолчал. — Вы, может быть, полагаете, будто весь волшебный мир от вас без ума? Однако для меня вы, Поттер, всего лишь мальчишка, который считает, будто школьные правила не для него. От злости у Гарри дрожали руки, но глаз он не поднимал, явно опасаясь спровоцировать профессора. — Так вот, предупреждаю вас, Поттер, — угрожающим, вкрадчивым голосом продолжал Снейп, — я не погляжу, что вы знаменитость, попробуйте ещё только раз забраться в мой кабинет… — Я и близко к вашему кабинету не подходил! — огрызнулся Гарри, позабыв о своей избирательной глухоте. О чем это профессор? Ведь ограбил его точно не Гарри! — Не врите! — прошипел Снейп, непроницаемым взглядом буравя Гарри. — Шкура бумсланга и жабросли — из моего личного запаса. И я знаю, кто их украл. Ах, жабросли… Черт, я так и не сказала ему, кто их стащил. В самом конце занятия в дверь постучали. — Войдите, — спокойно сказал Снейп. Вошёл Каркаров, явно взволнованный, подошел поближе и сказал едва слышно: — Нам надо поговорить. — После урока поговорим… — Нет, сейчас! Тебе некуда деваться, Северус. Почему ты меня избегаешь? — После урока! — отрезал тот. Гарри явно хотел услышать, о чем пойдет речь, поэтому он виртуозно разлил желчь броненосца и спрятался за котлом. Я дождалась, пока все выйдут и тоже притаилась на стуле, навострив уши. — Ну? Что за срочность? — Вот что, — ответил Каркаров и показал Снейпу запястье. — Ну, видишь? Видишь? Неужели не ясно? Ты не заметил? С тех пор, как… — Убери… — прошипел Снейп. — Поттер, вы что здесь забыли? — Вот собираюжелчь броненосца, профессор, — ответил Гарри. Каркаров, встревоженный и злой, развернулся на каблуках и вылетел вон из класса, а Гарри следом… И только после этого Снейп выругался и пнул ножку стола. Я спрыгнула со стула и подошла к нему. — А, Грейнджер, — сказал он. — Что еще? — Это не Гарри украл жабросли, — сказала я. — У меня из головы вылетело… Это Добби их стащил и дал ему. Гарри и нам-то не сразу сознался. — Да черт с ними… — махнул он рукой. — Главное, в кабинет снова кто-то забрался. Идемте, покажу. На полках снова все было вверх дном. — Это точно не Добби, — с уверенностью сказала я. — Домовик такого не устроит, возьмет, что нужно, и испарится. — Вот именно. — И опять шкуру бумсланга искали? — Наверно. Я нарочно обмолвился в Большом зале, что сделал новый заказ, и его доставят на днях. И еще прицепился к директору с вопросом финансирования поставок, потому как если в школе воруют, то из личных средств я ничего оплачивать не стану. — И как? — с интересом спросила я. — Он сделал вид, будто оглох, — честно ответил профессор. — Но за ужином присутствовали все профессора, и кто еще мог услышать наш разговор, если это не маленькая кошка вроде вас, которая способна спрятаться под столом? — Ну конечно! — осенило вдруг меня. — Ой, сэр, это о другом, простите… А в ваши личные комнаты никто не пытался пробраться? — Пока нет. Но я там такого наворотил, что даже Барти, если это действительно он, зубы обломает, — самодовольно сказал профессор. — Во всяком случае, шум поднимется адский. — Сэр, а может, попросить Миртл последить? — подумав, предложила я. — Мы с ней давно в сговоре… — Чтобы я терпел Миртл у себя в комнатах? — с неподдельным ужасом произнес он. — Увольте! Вдобавок, она может проговориться о ваших поздних визитах. Так вот обидите ее случайно, и готово. — Да, верно… Больше ничего на ум не приходит. Если только правда взять эту шкуру и прицепить на нее «жучок», как вы тогда… — Вы что замерли, Грейнджер? — А, нет-нет, это опять-таки по другому поводу, — заверила я. — Мысль дошла до кондиции. Ну… я пойду? Да, Блэк уже тут. Завтра мы с ним встречаемся. Похоже, он совсем оголодал. Профессор молча кивнул, потом произнес: — А почему же вы не спросите, что такое с рукой у Игоря? — И так понятно, — буркнула я, спохватилась, порылась в сумке и вытащила омнинокль. — Вот. Там прокручено до того момента, когда кто-то вызывает Темную метку. Профессор просмотрел запись раз десять. — Не могу быть уверен. Вроде бы и похож голос, но… с тем же успехом это может быть кто угодно другой. Но будем исходить из самого худшего варианта… Он вернул мне приборчик, помолчал и сказал: — Вы не обиделись на сегодняшний спектакль? — А? А, нет, — помотала я головой. — В вашем исполнении эта статейка звучала просто… как пьеса для радиопостановки! Хотелось пар спустить, да, сэр? Из-за… этого всего? — Точно. И Поттера пугнуть, потому что насчет жаброслей-то я был не в курсе. Ну стащил и стащил, но зачем такой беспорядок устраивать? Вас-то эта писанина сильно задела? — С какой радости? — не поняла я. — Приворотное я могу сварить, пожалуй, но смысл? Виктор в самом деле приглашал меня в гости, вы знаете. А сердце Гарри занято другой. А если на всякие глупости обижаться, никаких нервов не хватит! — Главное, не помогайте Поттеру приворожить эту его… другую, не то он непременно что-нибудь напутает, и выйдет… Не знаю, что, но точно ничего хорошего, — он помолчал и добавил: — Не думал, что когда-нибудь такое скажу, но от Лонгботтома в разы меньше неприятностей — он просто и без затей плавит котлы! Ну всё, идите…
* * *
В воскресенье мы повидались с Блэком, но тот ничего нового не рассказал, но подтвердил, что Барти Крауч-младший умер через год Азкабана, и что засадил его собственный отец. Сириуса тоже Крауч-старший законопатил, только без суда и следствия. То, что мистер Крауч не появляется на Турнире, а в газетах пишут о его тяжелой болезни, Сириуса насторожило, он просил быть осторожнее… (И, рассказывая о судах над Пожирателями, сам того не заметив, сделал столько комплиментов ненавистному Снейпу, что я бы записывать замучилась.) Два моих приятеля, конечно, не придумали ничего лучше, чем посылать Блэку припасы с совами. Много те совы унесут? Да и выглядит это слишком уж подозрительно! Но, поскольку я все еще боролась за права домовиков, то ничего не сказала, а потом потихоньку наведалась на кухню и попросила доставлять продуктовый набор в указанное место. Да, я помнила, что они ответят на вопрос любого преподавателя, но для этого нужно знать, какой именно вопрос задать! И вообще догадаться о том, что его можно задать! Тем более, место я выбрала другое, не то, где укрывались Сириус с Клювокрылом, а ему уже отправила записку о том, где его ждет дополнительная кормежка, и пообещала менять места почаще. А вот в понедельник утром началось… Вообще-то, я заказывала только газету, но на меня посыпался ворох писем. И если большая часть из них были просто анонимками от читательниц «Ведьмина досуга», оскорбительными и глупыми, а то и вопиллерами, то из очередного конверта мне на руки полился жёлто-зелёный кисель с запахом бензина, по коже тут же пошли жёлтые, как от ожога, пузыри. Больно было — не передать! — Беги скорей в больничное крыло! — посоветовал Гарри. — Мы скажем профессору Спраут, где ты… Могли бы и проводить, между прочим! До больничного крыла я не дошла, на полпути меня поймали за шкирку и потащили совсем в другую сторону. — И где же ваша техника безопасности, о которой вы всегда радеете, Грейнджер? — выговаривал мне профессор Снейп. — Ну что ж теперь, все письма в перчатках вскрывать? — всхлипнула я. — Вы же наверняка увидели, о чем сказано в первых, так? Зачем стали открывать остальные? Да еще вручную? Палочка вам на что? Там могло и что-нибудь похуже оказаться… Да не ревите вы, это не смертельно! — тут он остановился, взял меня за подбородок и спросил: — Все-таки обидно, да? Я покивала: — Не из-за вранья. Из-за того, сколько людей ему поверило… — Будто в маггловском мире не так. — Так, — вздохнула я, — но одно дело это знать, а другое — самой столкнуться! — Входите, — он втолкнул меня в кабинет. Личный, конечно, не в класс же идти. — Сидите смирно, я сейчас… — А почему не в лазарет-то? — задала я глупый вопрос. — А кого мадам Помфри позовет? Я просто сократил цепочку… и время ваших страданий, — ответил Снейп. — Давайте сюда ваши ожоги. И лучше не смотрите. Я на всякий случай зажмурилась, потому что уже разок взглянула на свои руки и пришла в ужас. Правда, боль быстро утихала, а чтобы отвлечься, я вспоминала медицинский справочник и прикидывала, что именно сейчас использует профессор. Вроде даже вспоминалось… Надо придумать, как быть, если так вот пострадают руки: допустим, пузырек с зельем можно взять зубами, кое-как зажать и открыть зубами же. Но что-то более серьезное… Точно, невербалка нужна. Желательно, без палочки, потому что палочку так тоже не удержишь! — А теперь, — сказал Снейп и бесцеремонно вытер мне физиономию мокрым платком, — превращайтесь и лежите смирно. На кошках заживает… как на собаках. А мне на занятия пора. Я перебралась в кресло, превратилась и свернулась клубком, поджав пострадавшие лапы под себя. Так было почти не больно, и я, наверно, уснула и проснулась, когда меня осторожно почесали за ухом, а тогда мурлыкнула и потянулась. — Ну что? — профессор наклонился ко мне, и я, превратившись, едва не выбила ему головой зубы. — Поосторожнее, Грейнджер! — Простите… — я осторожно посмотрела на руки и пошевелила пальцами. — Как новенькие! — В лазарете бы так не вышло, никто ведь не знает, что вы анимаг, — серьезно сказал он, — поэтому сейчас я вас плотно перебинтую для вида, денек потерпите. И уничтожайте анонимки, не читая. Если бы, как вы мне сказали на первом нашем занятии, эта дрянь брызнула и попала в глаза… Я не уверен, что даже в Мунго сумели бы помочь. Тем более, пока туда доставишь, времени пройдет порядочно. Я поёжилась, представив такой вот ожог на роговице… — Вижу, я вас достаточно напугал, — удовлетворенно произнес профессор. — Кстати, возможно, вам приятно будет услышать, что Крам набил морды нескольким моим слизеринцам. — Это он зря. Он старше… — Я образно выразился. Вашим однокурсникам подзатыльников надавал и с лестницы спустил. А парочке старших в зубы по разу сунул, а рука у него тяжелая. Я им сказал, что сами виноваты, и разбираться отказался. А Игорю тем более не до того. Я помолчала, потом сказала: — До Скитер я доберусь. Я теперь знаю, как ее прижучить!9
Третий этап Турнира был уже совсем близок, и чемпионов попросили собраться на стадионе. Вот после этого-то все и завертелось… Виктор за каким-то лешим решил объяснить Гарри, что мы с ним просто друзья (он очень за меня переживал), но с его английским, да еще когда он нервничает… Словом, они отошли в сторону Запретного леса, а там наткнулись на мистера Крауча, который вел себя, как помешанный, и умолял позвать Дамблдора. Гарри оставил с ним Виктора, а сам рванул в замок. (Идиоты, Виктор взрослый, он Патронуса вызывать умеет и мог его отправить! Да они могли вдвоем Крауча дотащить запросто!) Ну а пока он бегал, кто-то оглушил Крама, а Крауча и след простыл… — Повтори ещё раз, Гарри, — попросила я, выслушав Гарри, — что именно сказал мистер Крауч? — Ну сколько можно? Ну, он был какой-то сам не свой, хотел о чём-то предупредить Дамблдора. Вроде сказал, что Берта Джоркинс умерла… И всё повторял, что это его вина… и что-то там ещё про сына… Про сына, значит. Похоже, мы оказались правы. — Он был точно не в своём уме. То с женой и сыном разговаривал, будто они живые, то отдавал распоряжения Перси. — А что он там говорил о сам-знаешь-ком, — боязливо спросил Рон. — Ну, что он набирается сил, — неохотно ответил Гарри. — И о Волдеморте говорил, как здоровый человек. Говорить ему было трудно, но он понимал, где он и чего хочет. И всё твердил, что хочет видеть Дамблдора. Слава богу, хоть Сириус на этот раз оказался на стороне разума (видимо, успел оклематься после отсидки), поэтому прислал довольно жесткое письмо, в котором требовал от Гарри сидеть и не высовываться, не бродить по ночам и не отходить от нас с Роном! И выучить побольше заклинаний, наконец! А потом Гарри накрыло на уроке прорицаний — ему привиделся Волдеморт, пытавший Петтигрю. И когда Гарри помчался к Дамблдору (хоть раз поступил разумно!), а тот на минутку оставил его одного, то подглядел в думосбросе (нечаянно, как он уверял) судебный процесс над Пожирателями. Были там Крауч и Лестрейнджи, Каркаров (сдавший и Снейпа, кстати, но за того поручился Дамблдор, назвав своим агентом, как я и думала) и даже Людо Бэгмен (этого оправдали)… Но Дамблдор все равно не сказал ничего определенного. Ясно было одно — Волдеморт возвращается.* * *
День за днем мы с Роном натаскивали Гарри (Рон в основном служил мишенью), и у того даже начало неплохо получаться. — Идите скорее сюда! — Рон стоял у окна и глядел вниз, у нас как раз была передышка. — Интересно, что там делает Малфой? Мы подошли. Малфой стоял под деревом, Крэбб и Гойл несли рядом караул и во весь рот ухмылялись. Малфой, приблизив к губам неплотно сжатый кулак, говорил в него что-то. — Очень похоже на разговор по рации, — произнёс заинтересованно Гарри. — Я вам уже говорила: в Хогвартсе эти штуки не действуют, — вздохнула я. — Иди сюда, Гарри, давай ещё раз попробуем щитовые чары! А утром, перед последним этапом Турнира вышла еще одна статья Скитер — на сей раз о Гарри, с цитатами Драко Малфоя, и я теперь была стопроцентно уверена, откуда ей всё известно! Например, о том, что у Гарри заболел шрам во время урока прорицания (Малфоя там не было!)… Испытания начались вечером, и когда чемпионы ушли в лабиринт, я улизнула в другую сторону. Я очень надеялась, что у меня всё получится. Ночью все кошки серы, даже черные, тем более, если притаятся в развилке ветвей. Я заранее выспросила у Хагрида, где и когда пасутся единороги, где он их прикармливает (приводил же он нам на урок жеребят, значит, они спокойно даются в руки!), и теперь ждала. Подо мной появилась серебристо-белая спина, и мрак будто рассеялся. Единорог осмотрелся, фыркнул и склонил голову к сочной траве. Вот тогда-то я и свалилась ему на шею, вцепившись изо всех сил. У лошадей толстая шкура, но у кошек очень острые когти… Единорог встал на дыбы, а я откатилась в сторону и вскочила на ноги уже человеком. — Прости, пожалуйста! — выкрикнула я, подняв руки. — Я не нарочно! Я… я просто не удержалась на дереве! Он фыркнул и наклонил голову. Я увидела у него на шее серебристые потеки. Есть! — Не убегай, я тебе помогу, правда… — зачастила я, вынимая палочку. — Я из школы, Хагрид же приводил к нам на урок ваших детенышей. Честное слово, я не хотела, просто не выучилась еще толком лазить по деревьям и сорвалась, когда на тебя засмотрелась… И вцепилась машинально… Ну, ну… повернись, я остановлю кровь! «Кровь единорога спасет жизнь, даже если человек будет на волосок от смерти», — помнила я. Мне удалось нацедить три флакончика, потом единорог занервничал, и я быстро залечила глубокие царапины. Убивший единорога ради собственного спасения будет проклят, но я же его не убила! И я не для себя, просто вдруг… вдруг… — Всё, всё… — я похлопала его по гладкой шее. Он вдруг отстранился и посмотрел мне в глаза, а я поняла, что плачу, слезы катились градом, а я и не заметила сразу. — Прости, пожалуйста… Прости, я… Он вдруг шагнул вперед, ласково толкнул меня храпом и пощекотал бархатными губами мою щеку. Слезы соленые, а лошади любят соль, вспомнила я, обняв благородную морду. — Ты бы и так дал, если бы я попросила? — спросила я, вытирая слезы о белую шерсть. «Ты б еще слез девственницы набрала», — пришла в голову дурацкая мысль. Единорог фыркнул. — Неужели это никому в голову не приходило? Он коротко проржал, так, что стало ясно: нет, похоже, никому. Либо это было слишком давно, и он не помнит. — Простишь меня? Вместо ответа он прихватил меня губами за ухо, а я снова принялась гладить светящуюся гриву. Вдалеке над лесом, в стороне стадиона вдруг взлетели в небо красные искры. — Мне пора, — сказала я, встревожившись, — побегу. Вместо ответа единорог вдруг привстал на одно колено, как цирковая лошадь. — Что, ты довезешь? — неверяще спросила я, но все-таки неуклюже забралась к нему на спину, крепко ухватившись за гриву. Верхом я разве что на карусельной лошадке каталась! Единорог поднялся и на удивление ровной рысью двинулся к опушке. Я все время боялась свалиться, но… кажется, он бы меня не уронил. Остановился он, правда, так резко, что я не удержалась и сползла наземь. До стадиона тут было всего ничего. — Спасибо, — сказала я шепотом, поцеловала его в теплые ноздри и протянула руку к золотому рогу. — Можно, подержусь? На удачу? Он наклонил голову, а я взялась за кончик рога, зажмурилась и изо всех сил пожелала, чтобы всё закончилось хорошо. Когда я открыла глаза, единорога уже не было, только смутное пятно белело в темноте Запретного леса, да карман мой оттягивали зачарованные бутылочки с волшебной серебристой кровью.* * *
Я вернулась, когда Турнир еще не закончился, но… Кровь единорога может спасти того, кто на волосок от смерти. Седрик Диггори умер мгновенно. Но Гарри — Гарри был жив, правда, к нему никого не пускали, только Сириуса. Я металась по этажам, подслушивая и разнюхивая, услышала почти все, что рассказал Барти Крауч под веритасерумом: мы не догадались только о том, под чьей личиной он скрывался, а это был сам Грозный Глаз Грюм. Это Барти запустил Темную метку на Кубке мира. Он подкинул имя Гарри в Кубок огня. Он делал все, чтобы Гарри выиграл и добрался до Кубка, превращенного в портал. Он подсказал фокус с золотым яйцом Седрику, зная, что тот поделится этим с Гарри, и велел Добби отнести Гарри жабросли, он убил собственного отца, чтобы не дать ему добраться до Дамблдора и рассказать обо всём… Да, мы снова угадали верно: в Азкабане умер другой человек. Мать Барти Крауча. А сына Крауч-старший все это время держал под Империо, под мантией-невидимкой, а присматривала за ним Винки. Но Барти был силен, он освободился как раз на Кубке мира. Это он сидел прямо за нами вместе с Винки, он вытащил у Гарри палочку… А потом под Империо угодил Крауч-старший. Он тоже сумел его сбросить — почти — и добрался до Хогвартса, но сын успел первым… Настоящего Грюма нашли живым, спрятанным в его собственном сундуке. А наш добрый министр Фадж привел дементора, и тот одарил Барти поцелуем прежде, чем тот пересказал всё потрясенной общественности. Всё, особенно то, что Волдеморт всё-таки возродился, и уже не бесплотной тенью. — Грейнджер, у меня нет времени, — сказал мне Снейп, когда я постучалась к нему поздно вечером. Я слышала, Дамблдор отправлял его куда-то той самой ночью, и сложно было не догадаться, куда именно: засвидетельствовать преданность Волдеморту. — Правда, нет… Ну что это еще такое? — Мне надо было пойти с Гарри! — выговорила я, вцепившись в его мантию. — Никто бы и не заметил! Может, ничего и не было бы, и Седрик остался бы жив… — Да вы с ума сошли, что ли? Чтобы еще и вас там убили?! — Снейп захлопнул дверь. — Послушайте меня, Грейнджер… Да послушайте вы, потом рыдать будете! А, ч-черт… Ладно, рыдайте. У вас есть пять минут. Я уложилась в три. — Если бы нам сразу сказали, что именно произошло, — шмыгала я распухшим носом, — я бы успела… Хотя бы остановить Седрика! А может, и Гарри! Они бы и не заметили, кто их из-за куста оглушил… — Грейнджер, поверьте мне: гиблое дело гадать о том, что было бы, если бы… Если бы кто-то не сделал глупость, если бы кто-то успел вовремя, если бы кто-то выполнил обещание… — устало сказал он и погладил меня по голове. Я понимала, о чем он, и только крепче прижалась к его плечу. — Вашей вины в случившемся нет и быть не может. Напротив, если бы вы не натаскали Поттера как следует, он тоже мог не вернуться живым. А Диггори… это трагическая случайность, Грейнджер. И Поттер тоже не виноват, он в самом деле думал, что победить должна школа, а не он лично. Тем более, чемпион-то он фальшивый, что прекрасно понимал… — Неужели это вы говорите? — не поверила я. — Я много чего говорю, только меня если и слушают, то не слышат. Ну, вы успокоились? — Вроде… А вы были… там? — Да, — после долгой паузы произнес профессор. — Игорь сбежал, а мне бежать некуда. Да и не собираюсь я… Нет, только не начинайте снова! — У меня еще две минуты не израсходованы, — ответила я. — А что будет дальше? — Да ничего хорошего, — честно ответил он. — Но лето у вас еще есть. Съездите, правда, в Болгарию, а лучше там и оставайтесь с родителями вместе. Здесь скоро станет… неуютно. Ну что вы трясете гривой, как норовистая лошадь? — Я обязательно вернусь, — твердо сказала я. — Потому что… Ну, потому что эти два идиота без меня точно убьются, вот! Воцарилось молчание. — Идите собираться, Грейнджер, — сказал профессор, но не сделал попытки оторвать меня от себя. — Скоро уже на поезд. — Уже иду, сэр, — заверила я и все-таки отстранилась. — С Виктором мы уже попрощались. Даже эти наши двое признали, что он хороший парень… Кстати, а Риту я все-таки прижучила. В прямом смысле слова. — То есть? Я вытащила из сумки банку, в которой среди листиков и веточек сидел большой мрачный жук. — «Жучки», сэр, — сказала я. — Она слышала то, чего слышать никак не могла. Рита — незарегистрированный анимаг, жук. Ну а кошки хорошо ловят насекомых. — Да что ж вы при ней… — перебил он. — Она внутри ничего не услышит и не увидит, если я не позволю, — заверила я. — И в человека превратиться не сможет, баночка… — Да, я вижу, непростая. — Ну вот. У нее год одиночной отсидки за всё хорошее. А потом я подумаю. — Я уже говорил, что вы опасная девушка, Грейнджер, — серьезно сказал Снейп. — Да, а почему у вас вся мантия в шерсти… единорога?! — Э… — я вспомнила, что надела дорожную, ту, в которой бегала в лес и забыла отдать почистить. Тут что угодно забудешь! — Ну… — Грейнджер! — Я читала в маггловских легендах, что рог единорога приносит удачу, — быстро соврала я. — И сбегала в лес во время третьего этапа, попросить, чтобы все было хорошо. За рог-то я подержалась, только с удачей не задалось… — Не скажите, — покачал головой Снейп. — Как минимум на одного этого единорожьего везения хватило — Поттер жив. — На двоих, — ответила я. — Вы тоже живы. И, пожалуйста, постарайтесь не погибнуть до следующего учебного года, а то… вот. Я вытащила из сумки и положила на стол пачку тетрадок. — Я понимаю, что вам не до этого, но, может, хоть немного… чтоб отвлечься, а? — Не дадите вы мне умереть спокойно, Грейнджер, — совершенно серьезно ответил Снейп. — Идите. До осени. — До встречи, — ответила я и ушла. Кстати, во всей этой кутерьме у меня забыли забрать хроноворот.Часть 5 Гермиона Грейнджер и Игры с огнем
1
Часть лета прошла неплохо, но закончилось оно… Был вновь собран Орден Феникса — народу там оказалось не так уж много, и разве же я могла утерпеть и не напроситься вместе с Уизли? Очень хотелось посмотреть на эту кухню изнутри, вдобавок, базировался Орден в доме Блэков, а это ненаносимая территория, как Хогвартс. А поскольку дом был очень стар, напичкан темномагическими заклятиями и набит невесть какими артефактами и книгами, я поняла, что остаток лета я точно проживу тут, и черта с два меня кто выгонит! И захотят — не найдут… А вот Гарри опять угодил в неприятности, но на сей раз не по своей вине: на него напали дементоры. Да, почти возле его дома, и где шлялись люди, которые должны были Гарри охранять, неведомо… К счастью, ни он, ни его кузен не пострадали, но вскоре в Министерстве должно было состояться слушанье о незаконном колдовстве несовершеннолетнего. Дамблдор лично запретил нам с Роном писать Гарри, хотя я считала, что это идиотизм: в отрыве от новостей он там взбесится и, как пить дать, натворит глупостей. Но кто меня слушать станет? Нет, совсем писать не запретили, но — никаких новостей, никаких подробностей… Я бы на месте Гарри тоже взбесилась: когда его доставили в дом на Гриммо под внушительным конвоем, он был, мягко говоря, не в духе. И даже вспомнил, что я могла бы и позвонить, но, к счастью, тут же забыл об этом — его понесло. Он долго орал на нас, вспоминая о своих подвигах, и мне очень захотелось заткнуть его Силенцио. — Надо же, вас не пускали на собрания Ордена! Бедненькие! — разорялся он. — Но вы же были здесь, так или нет? Вы были вместе, а я целый месяц торчал у Дурслей! Я больше совершил, чем вы оба, и Дамблдор это знает! Кто защитил философский камень? Кто одолел Риддла? Кто спас вас обоих от дементоров?.. Тут я хотела было сказать, что он, кажется, немного потерял берега, потому что, хоть Сириуса спас он, но… Я прикусила язык. — Кого в том году испытывали драконами, сфинксами и прочей нечистью? Кто увидел, как он возродился? Кто должен был от него спасаться? Я! Но зачем, спрашивается, мне знать, что происходит? Зачем вам беспокоиться насчёт того, чтобы я был в курсе дела? — Гарри, мы хотели тебе сообщить, мы действительно хотели… — Хотели, да не слишком! Иначе послали бы мне сову! Дамблдор, видите ли, заставил их пообещать… Кретин, если б он знал, что такое клятва, не Обет даже, и как она работает! Я б рассказала — на мне их целая гроздь висит, — но спросить он не догадался. — Он правда заставил… — начал Рон, но Гарри перебил: — Целый месяц я сидел как идиот у Дурслей, целый месяц таскал из мусорных баков газеты, надеялся хоть что-нибудь узнать… А вы, думаю, от души надо мной посмеялись в этом уютном гнёздышке… Я попыталась решить: правда стукнуть его заклинанием, шваброй или просто дать успокоительного? Тут даже колдовать можно, в этом доме! Особенно мне, но это уже другой вопрос. Наконец, Гарри прокричался и догадался спросить: — Что это за место? — Штаб-квартира Ордена Феникса, — мгновенно ответил Рон. — Может, кто-нибудь скажет мне наконец, что это за Орден такой? — Это тайное общество, — скучным голосом ответила я, потому что общество было не таким уж тайным, во всяком случае, о его существовании многие знали. — Его основал Дамблдор, он же и возглавляет. Участвуют главным образом те, кто боролся против сам-знаешь-кого ещё в прошлое его появление. — Кто входит в общество? — спросил Гарри, резко остановившись и держа руки в карманах. — Мы знаем человек двадцать, — сказал Рон, — но думаем, что есть и другие. — Ну и? Какие новости? Что он затеял? Где он? Как мы будем с ним сражаться? — Ты уже слышал — нас не пускают на собрания Ордена, поэтому подробностей мы не знаем, только общую идею смогли уловить, — сказала я, хотя как раз знала побольше близнецов с их «удлинителями ушей». — Мы знаем, что некоторые члены Ордена следят за выявленными Пожирателями смерти, ведут их учёт, — добавил Рон. — Другие набирают в Орден новых членов, — подхватила я. Эти шпионские игры меня просто убивали. — А третьи что-то стерегут, — сказал Рон. — Там всё время идут разговоры об охране. — Не меня ли, случайно, они охраняют? — саркастически спросил Гарри. — Так чем же вы занимались, если вас не пускали на собрания? — спросил он. — Вы писали, что очень заняты. — Это правда, — ответила я. — Мы очищаем дом, ведь он пустовал много-много лет и здесь чего только не завелось! О да, повторюсь, я с огромным удовольствием очищала дом! Главное было отслеживать, что ценного собираются выкинуть, и накануне прибирать это к рукам, а то они совсем чокнулись — ценнейшие древние трактаты в помойку отправлять… Кажется, здешний домовик, Кричер, хоть и терпеть не мог магглорожденных, разделял мои чувства. У нас с ним было что-то вроде соревнования — кто утащит в свою нору больше сбереженных сокровищ. Только для него-то сокровищами были даже старые хозяйские брюки, а меня интересовали книги и артефакты. Близнецы тоже прихватывали всякие вредительские штучки вроде кусающихся табакерок и усыпляющих музыкальных шкатулок. Ну и старина Флетчер подворовывал столовое серебро, я его разок застукала ночью и здорово напугала. Больше тут заняться было нечем. Разве что с Тонкс поболтать — Нимфадора Тонкс, кузина Сириуса, была метаморфом, а это редчайшая способность! Перенять ее нельзя, но выяснить кое-какие принципы лишним не будет. Тем более, я тоже умею превращаться не полностью… а вот сумею ли обратиться не в кошку, а в кого-то другого, интересно? Но с этим я здесь экспериментировать не собиралась. Тут заявились близнецы и Джинни, и я с сожалением поняла, что удрать и пойти подслушивать, о чем там говорят на собрании — а сегодня был большой сбор, — не выйдет, незаметно не улизнешь. Ну, прямо сейчас не выйдет, схожу немного погодя… Наконец, когда мы ввели Гарри в курс дела хотя бы немного, собрание закончилось, и миссис Уизли позвала нас ужинать. Рон первым вышел на лестничную площадку, но мы ещё не начали спускаться, как… — Стойте! — прошептал он и, выбросив назад руку, остановил нас. — Они ещё в коридоре, может, что и услышим. Бесшумно наклонившись над перилами, мы посмотрели вниз. В сумрачном коридоре было полно народу, все говорили очень тихо. Гарри так и вперился в черную макушку Снейпа, тот даже головой дернул, явно почувствовав взгляд. Входная дверь открылась, потом закрылась. — Снейп никогда здесь не ест, — негромко сказал Рон, обращаясь к Гарри. — И хорошо, что не ест. Пошли. За ужином, разумеется, снова переругались. Гарри желал знать, что происходит, Сириус хотел рассказать (бедняга совершенно извелся, сидя взаперти в ненавистном доме, это ведь даже не по пещерам возле Хогсмида прятаться!), но миссис Уизли была категорически против. Потом, правда, взрослые пришли к консенсусу и выгнали только Джинни, как самую младшую. Они что, правда думали, будто никто из нас ничего ей не расскажет? — Где Волдеморт? — спросил Гарри, когда все утихли. — Что он делает? Я пробовал смотреть магловские последние известия, но там тишь да гладь, никаких странных смертей, ничего подозрительного. — А странных смертей пока и не было, — сказал Сириус, — насколько мы знаем… А знаем мы довольно много. — Во всяком случае, больше, чем он думает, — вставил Люпин (да, он тоже был в Ордене). — Чего это он перестал убивать людей? — Не хочет привлекать к себе внимания, — объяснил Сириус. — Это было бы для него опасно. Видишь ли, его возвращение прошло не совсем так, как он хотел. Он напортачил. — Или, верней, ты подпортил ему игру, — заметил Люпин с довольной ухмылкой. — Как? — не понял Гарри. — Ты не должен был остаться в живых! — сказал Сириус. — Никто, кроме его Пожирателей смерти, не должен был знать, что он снова силён. Но ты всё видел и выжил. — И меньше всего он хотел, чтобы о его возрождении узнал Дамблдор, — добавил Люпин. — Но благодаря тебе Дамблдору всё стало известно немедленно. — И как это помогло? — спросил Гарри. — Шутишь, что ли? — вступил в разговор Билл. — Дамблдор — единственный, кого сам-знаешь-кто всегда боялся! — Благодаря тебе Дамблдор заново созвал Орден Феникса всего через час после возрождения Волдеморта, — сказал Сириус. Мне захотелось закрыть лицо рукой. Да-да, всего за час. Как будто его поезд не стоял все это время на запасном пути… Ну сколько можно лапшу на уши вешать?! — Так чем же всё-таки этот Орден занимается? — настойчиво спросил Гарри. — Всеми силами пытается сорвать планы Волдеморта. — Откуда вы знаете, что у него за планы? — поинтересовался Гарри. — У Дамблдора есть кое-какие догадки, — сказал Люпин, — а догадки Дамблдора обычно оказываются близки к истине. — Ну, и что думает о его планах Дамблдор? — Во-первых, он хочет восстановить своё войско, — сказал Сириус. — В старые дни у него было много кого под началом: волшебники, которых он запугал или околдовал, преданные ему Пожиратели смерти, великое множество всяких Тёмных существ. Ты знаешь, он вознамерился привлечь на свою сторону великанов, но это только одно из сообществ, на которые он нацелился. Разумеется, он не пойдёт брать штурмом Министерство магии всего лишь с дюжиной Пожирателей смерти. Какая дюжина! На Кубке мира по квиддичу их было намного больше! Да еще и другие подтянутся, можно не сомневаться… — А вы пытаетесь помешать ему вербовать новых сторонников? — Да, насколько можем, — ответил Люпин. — Но как? — Главное — убедить как можно больше людей в том, что сам-знаешь-кто действительно возродился. Заставить их быть бдительными, — объяснил Билл. — Но оказалось, что это не так просто. — Почему? — Из-за позиции Министерства, — сказала Тонкс. — Гарри, ты же видел Корнелиуса Фаджа после возвращения сам-знаешь-кого. С тех пор его отношение ко всему не изменилось. Он категорически отказывается поверить, что это произошло на самом деле. — Но почему? — в отчаянии спросил Гарри. — Почему он такой идиот? Если Дамблдор… — Ага, вот ты и попал в самую точку, — горько усмехнулся мистер Уизли. — В нём-то всё и дело — в Дамблдоре. — Фадж его боится, — печально сказала Тонкс. — Боится Дамблдора? — не поверил Гарри. — Боится того, на что считает его способным, — объяснил мистер Уизли. — Фадж думает, что Дамблдор хочет его свергнуть. Что он сам не прочь стать министром магии. — Но Дамблдор ничего такого не хочет… — Конечно, не хочет, — сказал мистер Уизли. — Он никогда не стремился к должности министра, хотя очень многие были бы рады, если бы он её занял после отставки Милисенты Багнолд. Бразды правления достались тогда Фаджу, но он не забыл, как популярна была идея сделать министром Дамблдора, пусть он и не претендовал на власть. — В глубине души Фадж понимает, что Дамблдор намного его умней, что он куда более сильный волшебник, и в начале работы на министерском посту Фадж постоянно просил у Дамблдора помощи и совета, — сказал Люпин. — Но теперь, судя по всему, он вошёл во вкус власти и стал гораздо самоуверенней. Ему очень нравится быть министром магии, он убедил себя, что он самый умный и что Дамблдор просто сеет смуту ради смуты. — Как он может такое думать? — сердито спросил Гарри. — Как он может думать, что Дамблдор говорит неправду? Выходит, и я говорю неправду? «Все лгут», — мрачно подумала я. — Согласиться с тем, что Волдеморт возродился, означает великую головную боль для Министерства. Ни с чем подобным оно не сталкивалось почти четырнадцать лет, — горько сказал Сириус. — Фадж просто не в состоянии взглянуть правде в глаза. Гораздо удобней считать, что Дамблдор лжёт, стремясь сделать его, Фаджа, положение неустойчивым. — Понимаешь, да, в чём проблема? — спросил Люпин. — Пока Министерство утверждает, что Волдеморта бояться нечего, очень трудно убеждать людей, что он возродился, особенно если они и сами не склонны этому верить. К тому же Министерство сильно давит на «Ежедневный пророк» — запрещает писать о том, что оно называет фальшивками Дамблдора. Поэтому рядовые волшебники большей частью не знают о случившемся ровно ничего, и это делает их лёгкой добычей Пожирателей смерти, если они используют заклятие Империус. — Но вы-то ведь сообщаете людям, да? — спросил Гарри, глядя поочерёдно на мистера Уизли, Сириуса, Билла, Наземникуса, Люпина и Тонкс. — Вы им говорите, что он возродился? Они невесело улыбнулись. — Видишь ли, все считают, что я поубивал кучу народу, Министерство назначило за мою голову награду в тысячу галеонов, поэтому я вряд ли могу выйти на улицу и начать раздавать листовки, — желчно проговорил Сириус. — Я тоже не самый желанный гость в большинстве домов, — сказал Люпин. — В том, что ты оборотень, есть свои минусы. — Тонкс и Артур, если начнут болтать направо и налево, потеряют должности, — продолжил Сириус, — а для нас очень важно иметь в Министерстве своих людей, ведь люди Волдеморта там наверняка есть. — Кое-кого, впрочем, мы сумели убедить, — сказал мистер Уизли. — Вот Тонкс, к примеру. Она ещё очень молода и по возрасту только недавно получила право стать членом Ордена, но то, что на нашу сторону переходят авроры, — громадное достижение. Кингсли Бруствер — тоже ценнейший человек. Ему поручили возглавить охоту на Сириуса, и он вводит Министерство в заблуждение, утверждая, что Сириус скрывается в Тибете. Они еще долго говорили о том, как Министерство старается дискредитировать Дамблдора, да и Гарри тоже — в «Пророке» вечно вворачивали что-нибудь этакое про Поттера и его больную голову. Наконец прозвучала дельная мысль о Волдеморте: — Он обманывает, околдовывает, шантажирует. У него богатый опыт тайной деятельности, и вербовка сторонников — только одно из её направлений. У него есть и другие планы, которые он надеется осуществить без всякого шума, и как раз им-то он сейчас уделяет главное внимание. Вот чего у Ордена как раз не было, на мой дилетантский взгляд. Полный разброд и шатание, почти никаких рычагов влияния… О главном, правда, не сказали. Об оружии, которое нужно Волдеморту.* * *
Слушанье по делу Гарри едва не сорвалось: время и место неожиданно перенесли, а ему сказать забыли. К счастью, все обошлось… на время. Хотя бы потому, что в этом году я, как и предполагала, стала старостой факультета в паре… с Роном. Вот уж ни за что бы не подумала! Естественно, Гарри снова обиделся, хотя и пытался не показывать вида. На перроне нас в этот раз встречала профессор Граббли-Дерг, и куда подевался Хагрид, было совершенно не ясно. И без того хватало забот… Любопытно, теперь я видела фестралов. Настоящего воспоминания о том, как Люпин перервал горло Рону, не сохранилось, только мои записи, но жутковатые крылатые создания представали передо мной во всей красе. Впрочем, они в самом деле были достаточно симпатичными… по-своему. На пиру все было, как обычно. Разве что Дамблдор склонил голову к сидевшей рядом незнакомой женщине, которая что-то говорила ему на ухо. Пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, она повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, надетой поверх мантии. Вот она чуть повернула голову, чтобы отпить из кубка, и Гарри вдруг воскликнул: — Это же Амбридж! — Кто-кто? — Она была на разбирательстве моего дела, она работает у Фаджа! — Работает у Фаджа… — нахмурилась я. — И что, в таком случае, она делает здесь? — Понятия не имею… Я, прищурившись, оглядела преподавательский стол. — Да нет, быть не может! — вырвалось у меня. Но я не ошиблась. После обычной речи Дамблдор добавил: — У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дёрг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Тёмных искусств. Он хотел было продолжить, но тетушка в розовой кофточке перебила: — Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала она, — за добрые слова приветствия. Голосок у неё был высокий, девчоночий, с придыханием. — Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе и увидеть столько обращённых ко мне счастливых маленьких лиц! Счастливых лиц что-то не было заметно. — Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями! Вокруг начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех. — Я согласна с ней дружить только до тех пор, пока мне не придётся позаимствовать у неё кофточку, — шепнула Парвати Лаванде, и обе они беззвучно захихикали. Профессор Амбридж снова издала своё «кхе, кхе», но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. — Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкий дар, с которым вы родились, может быть растрачен впустую, если его не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. — Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством… Ее почти перестали слушать, но я старалась запомнить каждое слово. Чувствовалось, что эта дамочка представляет собой серьезную опасность, но я пока не могла понять, какую именно. — … потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно так же некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни. Она села. Дамблдор похлопал, преподаватели тоже, но вяло. — Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал директор с лёгким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить… — Это точно, что содержательное, — вполголоса заметила я. — Только не говори, что тебе понравилось, — ответил Рон. — «Содержательное» и «понравилось» — разные вещи. Эта речь очень многое объясняет. — Правда? — удивился Гарри. — А по мне, так вода водой. — В этой воде растворено кое-что важное, — сказала я, подумав. — Да что ты, — с недоумением сказал Рон. — Как вам вот это: «Прогресс ради прогресса поощрять не следует»? Или ещё: «Искореняя то, чему нет места в нашей жизни»? — Ну, и что это означает? — нетерпеливо спросил Рон. — А я тебе скажу, что означает, — ответила я. — То, что Министерство вмешивается в дела Хогвартса. Изумленные взгляды были мне наградой. Нет, это безнадежно…* * *
В подземельях, как обычно, было прохладно и тихо. — Успокаиваемся, — холодно произнёс профессор Снейп, закрывая за собой дверь. Этот призыв к порядку был излишним: едва дверь захлопнулась, как воцарилась тишина — одного присутствия профессора было для этого вполне достаточно. — Прежде чем начать сегодняшний урок, — сказал Снейп, оглядев класс, — я бы счёл уместным напомнить, что в июне вы будете держать серьёзный экзамен, который покажет, насколько вы усвоили науку изготовления и использования волшебных зелий. Хотя изрядную часть из вас, несомненно, составляют кретины, я всё же надеюсь, что вы худо-бедно заработаете за СОВ хотя бы «удовлетворительно». Иначе вам придётся столкнуться с моим… неудовольствием. Его взгляд в этот момент остановился на Невилле, и тот судорожно сглотнул. — По окончании пятого курса многие из вас, разумеется, перестанут у меня учиться, — продолжал Снейп. — По программе, нацеленной на подготовку к выпускным экзаменам, в моём классе зельеварения будут заниматься только лучшие из лучших, остальным же придётся со мной распрощаться. Он посмотрел на Гарри, и тот выдохнул с явным облегчением. — Но до приятной минуты расставания как-никак ещё год, — мягко сказал Снейп, — и потому, будете вы впоследствии претендовать на высшую аттестацию или нет, я советую всем собраться с силами и постараться получить те приличные баллы за СОВ, на какие я привык рассчитывать у своихучеников. Я бы не была столь оптимистично настроена, но всё-таки в первый день занятий даже Снейп старался ободрить учеников, как умел. Лучше б не старался, честное слово! — Сегодня мы будем готовить зелье, которое часто входит в экзаменационные задания для пятикурсников. Это умиротворяющий бальзам, он помогает бороться с тревогой и снимать беспокойство. Но осторожно: если переусердствовать с ингредиентами, пациент может погрузиться в глубочайший, а то и необратимый сон, поэтому пристально следите за тем, что делаете. Ингредиенты и способ приготовления, — он взмахнул волшебной палочкой, — написаны на доске. Всё, что вам необходимо — в шкафу. В вашем распоряжении полтора часа. Приступайте. Зелье было сложное, требующее сосредоточенности и кропотливой работы, и я запретила себе отвлекаться на посторонние мысли. Это сам Снейп может варить такое, даже не глядя на то, что делает, и разговаривая на отвлеченные темы, но если действия не доведены до автоматизма, добра не жди. — От вашего зелья должен сейчас идти лёгкий серебристый пар, — сказал Снейп, когда до конца урока оставалось десять минут. Гарри, весь мокрый, покосился на нас с Роном. От его котла валил густой тёмно-серый пар; котёл Рона испускал зеленоватые искры. У меня пар серебрился, как полагается, и мне профессор ничего не сказал, проходя мимо, а значит, придраться было не к чему. Однако над котлом Гарри Снейп остановился и улыбнулся. Это означало — сейчас будет шоу. — Поттер, что это, по-вашему, такое? — Умиротворяющий бальзам, — выдавил из себя Гарри. — Скажите мне, Поттер, — мягко сказал Снейп, — вы читать умеете? — Умею. — Тогда прочтите, пожалуйста, третий пункт инструкции. — «Добавить толчёного лунного камня, помешать три раза против часовой стрелки, варить на слабом огне семь минут, затем добавить две капли отвара чемерицы». — Вы сделали всё, что написано в третьем пункте, Поттер? — Нет, — очень тихо ответил Гарри. — Простите, я не расслышал. — Нет, — повторил Гарри громче. — Я забыл про чемерицу. — Я знаю, что вы про неё забыли, Поттер, и это означает, что ваша работа яйца выеденного не стоит. Эванеско! Приготовленное Гарри зелье исчезло. — Образцы — мне на стол, — велел профессор. — Домашнее задание… За обедом Гарри просто клокотал от злости, и я попыталась его утешить. Лучше б не пыталась: кажется, это мне совершенно не дается. — Это было страшно несправедливо, — заверила я, — твоё зелье уж во всяком случае было лучше, чем у Гойла. Когда он налил его в колбу, она разлетелась на куски, и мантия у него загорелась. — Ничего удивительного. Снейп всегда был ко мне несправедлив. — А я была почти уверена, что в этом году он не будет так зверствовать, — сказала я, хотя была уверена в обратном. — Потому что… ну, вы понимаете… он же в Ордене… — Какая разница-то? Поменяла поганка пятна… — глубокомысленно проговорил Рон. — Я всегда считал, что у Дамблдора не все дома, если он доверяет Снейпу. Где доказательства, что он и вправду перестал работать на сами-знаете-кого? — Я думаю, у Дамблдора хватает доказательств, пусть даже он не делится ими с тобой, — заметила я. — Знаете что, заткнитесь вы оба, — устало сказал Гарри, когда Рон открыл рот, чтобы ответить. — Надоело вас слушать. Вечно друг с другом цапаетесь, сил больше нет. И, не доев, он отправился прочь.2
Профессор Амбридж начала занятие со знакомства, а затем произнесла: — Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ. С этим я готова была согласиться. — Вам, однако, приятно будет узнать, что эти недостатки мы теперь исправим, — продолжала она. — В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса. В целях курса значилось уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии, умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону, а также включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования. Вроде бы все выглядело логично на первый взгляд. Гарри вон тоже получил дисциплинарное расследование, не зная ничего о таких вещах. Но кое-что не давало мне покоя… Затем Амбридж велела нам открыть учебники и читать «Основы для начинающих». Это было неимоверно скучно — нисколько не лучше, чем слушать профессора Биннса. Книгу я уже прочла, поэтому подняла руку, чтобы задать вопрос. — Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя? — спросила она наконец. Очень сложно игнорировать руку, поднятую у тебя прямо перед носом. — Вопрос, но не по поводу главы, мэм. — Видите ли, сейчас мы читаем, — сказала профессор Амбридж, обнажив мелкие острые зубки. — Простите, но я уже прочитала учебник, мэм, еще до начала занятий, — ответила я. — Не могли бы вы пояснить цели вашего курса? — Ваше имя, будьте добры, — вскинула она бровки. — Грейнджер, мэм. — Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса, как мне кажется, должны быть совершенно понятны, если прочесть их внимательно, — нарочито ласковым голосом сказала профессор Амбридж. — Мне они непонятны, мэм, — сказала я. — Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний. Ага! Класс зашевелился, значит, вчитались все-таки в текст на доске! — Об использовании защитных заклинаний? — повторила профессор Амбридж со смешком. — Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока на вас кто-то может напасть? «А я очень даже могу», — подумала я, вспомнив зловредных пикси, но тут эстафету принял Рон. — Мы что, не будем применять магию? — громко спросил он. — На моих уроках желающие что-либо сказать поднимают руку, мистер… — Уизли, — сказал Рон, подняв руку. Вышло похоже на фашистское приветствие. Я тоже вновь подняла руку. — Да, мисс Грейнджер. Вы хотите ещё что-нибудь спросить? — Да, мэм. Не в том ли весь смысл защиты от Тёмных искусств, чтобы научиться применять защитные заклинания? Вообще-то, не только в том, но… — Вы кто у нас, мисс Грейнджер, эксперт Министерства по вопросам образования? — спросила профессор Амбридж всё тем же фальшиво-ласковым тоном. — Ну что вы, мэм! — Тогда, боюсь, ваша квалификация недостаточна, чтобы судить, в чём состоит «весь смысл» моих уроков. Новая учебная программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным образом, без всякого риска… — Ну, и какой от этого толк? — громко спросил Гарри. — Если на нас нападут, то совсем не таким образом, не безо… — Руку, мистер Поттер! — пропела профессор Амбридж. Гарри выбросил вверх кулак. И опять Амбридж мгновенно отвернулась от него — но тут поднялось ещё несколько рук. — Ваше имя, будьте добры. — Дин Томас. — Итак, мистер Томас? — Я согласен с Гарри, — заявил Дин. — Если на нас нападут, без риска не обойдётся. — Я вынуждена повторить, — сказала Амбридж, улыбаясь Дину выводящей из терпения улыбкой. — Вы что, ожидаете нападения во время моего урока? — Нет, но… — Я бы не хотела подвергать критике порядки, установленные в этой школе, — сказала она, — но вы в этом классе испытали воздействие весьма безответственных волшебников, поистине безответственных. Не говоря уже, — она издала недобрый смешок, — о чрезвычайно опасных… — Если вы о профессоре Люпине, — возмутился Дин, — то он был самым лучшим… — Руку, мистер Томас! Разрешите продолжить. Вас познакомили с заклинаниями, которые слишком сложны для вашей возрастной группы и потенциально представляют смертельную опасность. Вас запугали, внушая, будто вам следует со дня на день ждать нападения Тёмных сил… Насколько я знаю, мой предшественник не только произносил перед вами запрещённые заклятия, но и применял их к вам. — Он оказался сумасшедшим, разве не так? — горячо возразил Дин. — И даже от него мы массу всего узнали. — По мнению Министерства, теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи вами экзамена, на что, в конечном счёте, и должно быть нацелено школьное обучение… Ваше имя, будьте добры? — спросила Амбридж, глядя на Парвати, которая только что подняла руку. — Парвати Патил. Разве на экзамене по защите от Тёмных искусств не будет ничего практического? Мы не должны будем показать, что умеем применять контрзаклятия и тому подобное? — При хорошем владении теорией не будет никаких препятствий к тому, чтобы вы под наблюдением, в экзаменационных условиях использовали некоторые заклинания. — Без всякой практики, без тренировки? — спросила Парвати с недоумением. — Правильно я вас поняла, что первый раз, когда нам позволят применить заклинания, будет на экзамене? — Повторяю: при хорошем владении теорией… — Какая польза от этой теории в реальном мире? — громко подал голос Гарри, вновь поднимая в воздух кулак. Профессор Амбридж взглянула на него. — Здесь у нас школа, мистер Поттер, а не реальный мир, — сказала она мягко. — Значит, нас не будут готовить к тому, что нас ожидает вне школы? — Ничего страшного вас там не ожидает, мистер Поттер. Дальше можно было не слушать. Главное, все убедились: Министерство в самом деле влияет или пытается влиять на происходящее в школе, и никто не собирается открыто заявлять — Волдеморт вернулся! Свидетельство Гарри пшик, Дамблдор тоже не в почете… В итоге Гарри заработал взыскание, а Гриффиндор лишился десятка баллов. Ожидаемый результат.* * *
Вечером, поругавшись с близнецами — они угощали первокурсников обморочными леденцами (штука хорошая, но на себе пусть испытывают!), — я посидела немного у камина, потом сказала: — Как мог Дамблдор это допустить? Как он мог позволить этой ужасной тётке нас учить? Да ещё в год, когда нам сдавать СОВ! — Ну, выдающихся учителей защиты от Тёмных искусств у нас пока ещё не было, — мрачно ответил Гарри. — Помните, что Хагрид говорил? Никто не хочет идти на эту должность, потому что она проклята. — Да, но нанять такую, которая запрещает нам применять волшебство? Что Дамблдор делает? Не понимаю. — И к тому же она будет вербовать доносчиков, — хмуро заметил Рон. — Помните её слова? Она хочет, чтобы к ней приходили и рассказывали про тех, кто говорит, что сами-знаете-кто возродился. — Ну ещё бы! Она сама здесь для того, чтобы за нами всеми шпионить. Это же очевидно — иначе зачем Фадж её сюда прислал? — фыркнула я. — Только не начинайте опять спорить, — попросил Гарри. — Может, мы просто… просто займёмся домашней работой, хотя бы это скинем… — Да… «Свойства лунного камня и его использование в зельеварении», — пробормотал Рон, выписывая заголовок, потом посмотрел на меня: — Ну, и какие же свойства у лунного камня и как он используется в зельеварении? — Не могу сейчас сосредоточиться, — мрачно ответила я. — Я иду спать. Рон, явно намеревавшийся списать у меня сочинение о свойствах лунного камня, нахмурился, а я вынула из сумки самовязаные шапочки (заклинание я позаимствовала у миссис Уизли) и разложила по углам. Пришла пора напомнить о моей борьбе за права домовиков!* * *
Разумеется, спать я не пошла, а дождалась, пока эти двое уйдут к себе, а тогда вышла из гостиной. Значок старосты — не индульгенция, но все-таки можно позволить себе чуточку больше остальных! — Я так и знал, что вы сегодня придете, — сказал мне профессор Снейп, когда я поскреблась в дверь. — Как вам в новом статусе, Грейнджер? — Хлопотно, — вздохнула я. — Да, я уже спрашивала в том году, неужели и мы были такими бестолковыми… Я про первокурсников. — Я понял. А почему у вас глаза на мокром месте? — Просто очень рада видеть вас, сэр, — улыбнулась я. — Вы меня видели буквально пару дней назад, — ответил он. — И до того раз двадцать. — Да, но… — я уставилась в пол. — Я… я даже поздороваться с вами не могла. — Неправда. Здоровались дважды: когда мы случайно столкнулись в холле и в коридоре, а потом я еще споткнулся о вас на лестнице. Кстати, ребра целы? — Вы прекрасно поняли, что я имею в виду, сэр! — вспылила я. — Нет, не понял. Ну опять!.. Что с вами такое? — нахмурился Снейп. — Крам обидел? — Да что вы! Там было замечательно, — вздохнула я. — Теплое море, солнце, Тёмные искусства… И девушка Виктора, Мария, такая милая, она мне столько нарассказала о лекарственных растениях, местных в основном… — И вы все записали, взяли образцы? — без тени улыбки уточнил профессор. — Ага, я так и знал: если спросить Грейнджер о деле, она моментально возьмет себя в руки! — Извините, — ответила я, по-прежнему глядя в пол. На нем видны были маленькие круглые пятнышки, они быстро высыхали. — Просто вы появлялись ненадолго, а потом уходили… Я примерно представляла, куда. И ждала, когда вы вернетесь… И каждый раз думала: только бы той единорожьей удачи хватило еще хоть вот на столечко… — Хватило же, — негромко произнес он. — И потом, Грейнджер, я пообещал вам дожить до осени. Как видите, дожил. И ваши тетрадки, если принимать их в гомеопатических дозах, определенно помогают при остром отравлении сами-знаете-чем. — В смысле?.. — Да что ж вы так пугаетесь? Легкий Круциатус действует бодряще, особенно если привычка имеется, — совершенно серьезно сказал Снейп. — Я о собраниях Ордена и о той галиматье, которой они заняты. Каждый раз одно и то же: мы будем противостоять! Мы будем вербовать! Мы будем защищать! И ни-че-го. Ноль. Пустой выхлоп. — Я об этом думала, сэр, — сказала я. — Всё говорят, говорят, а о настоящих делах и слова нет. Тот же Люпин сказал, что лорд — мастер тайных действий, вербовки, поиска нужных людей… А в Ордене что? Тайный план директора, его агенты, случайные люди, пара министерских, которые ничего не могут сделать, потому что трясутся за свои места… а если их выкинут, прощай, информация! Ну и всякий сброд, — припечатала я, — вроде Флетчера, ворюги. Отлично! Просто отлично! Темный лорд вербует людей в высших кругах, а Орден Феникса — среди жуликов и мошенников! — Грейнджер обозлилась, значит, всё в порядке, — едва заметно улыбнулся профессор. — Ничего смешного! В прессе тоже… Директору хиханьки да хаханьки, а Министерство пихает нам в преподаватели эту жабу! — вспылила я. — Нарочно, чтобы никто экзамен не сдал, что ли? Я думала, хуже Локхарта никого быть не может, но… но… Еще Гарри после этой информационной блокады совершенно не в себе! — Я заметил. — А еще теперь начнется война старост, — добавила я невпопад. — Ваши точно будут злоупотреблять. И Рон, однозначно. — А вы? — провокационно спросил профессор. — Я уже штрафанула близнецов за эксперименты на детях, — буркнула я, умолчав, что я тоже в деле, но на такое своего согласия не давала. Я по-прежнему смотрела вниз, а рядом что-то зашуршало. — Ну, долго вы будете изучать пол? Там ничего интересного нет, он относительно чистый, — сказал Снейп. — Держите ваши записи… И вот, в нагрузку. Кстати о нагрузке, — он смерил меня взглядом, — уровень знаний, я вижу, существенно возрос? Я нарочно надела мантию на размер больше, но… — Да, и что? — И как часто вы использовали хроноворот летом? — А почему вы решили… — А потому, что видел цепочку у вас на шее, когда мы сталкивались на Гриммо! Ну? Почему вы его не вернули? — Когда профессор МакГонаггал о нем вспомнит, — дипломатично сказала я, — тогда и верну. Я не злоупотребляла, честное слово! Только прошла экстерном маггловские предметы за этот год, вы же сказали, что будет непросто, и я решила высвободить время, а то мало ли… И я пока еще не вышла за рассчитанные нормы! — Я помню ваши нормы, — ответил профессор. — Ладно. Вернемся к делу. Первое: усмирить своих старост не обещаю, хотя внушение Малфою сделаю. Главное, не переходите к открытым боевым действиям. Второе: не злите Амбридж. — Всё так серьезно, сэр? — Сами увидите. Но не нарывайтесь, очень вас прошу. Это очень хитрая, скользкая и опасная тварь, Грейнджер. По возможности — остерегите своих. — Поздно, Поттер уже получил отработку, — вздохнула я. — На неделю. — Волшебно начался учебный год! — Снейп прикрыл глаза. — Ладно. Идите, поздно уже. Нечего шататься по ночам, даже если вы староста. — Конечно, — сказала я, встала и принялась складывать в сумку потертые тетради. — А это вот… из Болгарии. Записи. Мария помогла перевести самые интересные их рецепты, хотя, наверно, вы большую часть знаете. А магнитики я не привезла, у вас даже холодильника нет, куда их вешать-то? — Дома-то есть, — совершенно серьезно ответил он. — И потом, вы будто не знаете о заклятии, которым приклеен портрет мадам Блэк! — Знаю, конечно… — А чем вы занимались все это время на Гриммо? — негромко спросил Снейп. — Прибирались, — ответила я. — Много прибрали? — правильно понял он. — Два чемодана, — честно сказала я. — Я не могла смотреть, как выбрасывают книги. Ладно, фамильный перстень, это личное дело Сириуса… хотя перстень, кажется, Кричер утащил… Ладно, всякие странные вещи, но книги-то за что?! Это как если бы университетскую библиотеку разгромили и сожгли только за то, что там пособия по анатомии есть — в них люди без кожи нарисованы, с мышцами наружу! Я перевела дыхание и добавила: — Можно мне эти книги к вам переправить? Некоторые я не то что открывать, даже в перчатках трогать боюсь! — А как же вы их… — Каминными щипцами, незаменимая вещь, — невольно улыбнулась я. — Так можно? — Конечно, Грейнджер, — серьезно ответил профессор. — Я пришлю домовика, когда скажете. — Можно прямо сейчас. Думаю, все уже спят. Я пойду, сэр. — Доброй ночи, — сказал он и вдруг придержал меня за локоть. — Постойте… Знаете, Грейнджер, говорят, чье-то ожидание может спасти. Если так… я снова в долгу перед вами. — Почему вы всё мерите долгами? — спросила я, посмотрев ему в лицо. — Мне ничего взамен не нужно! Так-то вас все ждали — с новостями, с разведданными, верно? А я просто хотела, чтобы вы вернулись… — Да что с вами сегодня? — растерянно спросил профессор, а я вдруг почувствовала, что у меня все лицо мокрое. Совсем как тогда, с единорогом: я даже не заметила, что заливаюсь слезами… Стыдобища! Но остановиться я не могла, будто плотину прорвало. — Прекратите немедленно, Грейнджер! Ладно, мы это уже проходили, у вас есть пять минут… Ну как я могла объяснить ему словами, насколько мне было страшно в том доме на Гриммо? Да не от обстановки, черт бы с ней… Как я вздрагивала от каждого хлопка двери, звонка, вопля портрета мадам Блэк, когда кто-то приходил? Как пряталась в углах и на перилах, когда собирался состав Ордена, чтобы увидеть и удостовериться — вот он, живой… Сейчас снова уйдет, и неизвестно, вернется ли… Наверно, Сириус ощущал то же самое: Гарри был рядом, руку протяни, но Сириус не мог, не имел права написать ему, увидеть! Знал, что крестник жив, и только. Может, поэтому мы с ним так часто сидели наверху, с Клювокрылом, и молчали каждый о своём? Сириус никогда не спрашивал, почему я прячусь там, а я не интересовалась, о ком молча, тихо плачет он, уткнувшись в крыло гиппогрифа и делая вид, что просто скулит во сне по своей собачьей привычке… Сириус бы меня убил, если б узнал, из-за кого я сама не своя… А может, не убил бы? И обоим было бы легче? Сидеть на чердаке и бояться вместе всяко лучше, чем поодиночке… Жалко, хроноворот работает только на три часа назад, и ничего уже не исправить! Мир плывет и качается… Нет, это меня несут на руках и укладывают на что-то жесткое и ровное. — Да за что же с ними так… — слышу я знакомый голос. — Тише, Грейнджер, все будет хорошо. Все будет… — Не трогайте память, — прошу я сквозь сжатые зубы, сквозь которые в горло льется горькое зелье, а слезы все текут и текут, но я все равно ловлю его взгляд, — не смейте! Хотите — смотрите, но не стирайте, никогда вас за это не прощу!.. И он смотрит, я чувствую, мне от этого делается легче, будто кто-то делит со мной эту ношу. Только и больнее становится вдвое…* * *
Проморгавшись, я увидела перед собой что-то черное. Ресницы слиплись, я еле продрала глаза, а когда приподняла голову, то ужаснулась — чем-то черным были нестриженые лохмы профессора нашего Снейпа, который спал непробудным сном, повернувшись ко мне спиной. И тут я вспомнила вчерашнее… Что же это было? Я ведь собиралась уйти, и вдруг… Оба мы были полностью одеты, разве что туфель на мне не оказалось. Точно, я еще помнила, как он уложил меня на кровать, а потом был провал. «Похоже на неконтролируемый выброс, — подумала я, вспомнив вчерашнее и кончиком пальца потрогав черные гладкие пряди, — но я же не ребенок! С другой стороны, они не только у детей случаются. Эмоциональное перенапряжение — и шарахнуло… Знать бы, что именно я наговорила!» И лучше удрать, пока он не проснулся, решила я, но не успела свернуться в клубок: Снейп вдруг потянулся до хруста в суставах и повернулся так, что мы оказались нос к носу. Не знаю, кто из нас больше испугался. — Я к вам даже не притро… — Простите, я не нарочно… Мне хорошо, я могла закрыться длинными волосами, чтобы не видно было багрового лица. — Вы как, Грейнджер? — спросил он после паузы и сел спиной ко мне. — Нормально. Только… пусто как-то, — честно ответила я. — Будто все это время в груди был тяжеленный горячий булыжник. Как вулкан, который готовится к извержению. А вчера он взорвался, и… — И меня чуть не затопило, — мрачно сказал Снейп. — Правда, Грейнджер. Когда вас прорвало, я думал, сам утону в кипящей лаве к чертовой матери! — Я не хотела… — Я будто вас обвиняю? Хорошо, что это при мне произошло, а не дома или в гостиной, не то могли быть жертвы, — серьезно сказал он. — Это был спонтанный выброс? Я же не маленькая! — Вы с хроноворотом развлекаетесь, — Снейп обернулся и посмотрел мне в глаза. — Какие могут возникнуть побочные эффекты, не представляю. Вот, один вы наблюдали. Думаю, в обычной жизни негативные эмоции сошли бы на нет, но у вас накопилось столько, что… — Всё равно не отдам, — сказала я, прикрыв ладонью хроноворот. — В прошлом году такого не было, значит, это из-за дома на Гриммо. Там слишком… плохо. — Я увидел. И не стану больше бросаться на Сириуса, обещаю, — негромко сказал Снейп. — Если уж вас так пришибло после нескольких недель житья там… Я по сравнению с ним свободен, как ветер. Хотя я-то как раз был бы счастлив оказаться взаперти с огромной библиотекой, и чтобы никто меня не трогал! — Вот так причудливо жизнь тасует колоду, — невесело усмехнулась я и подалась назад, чтобы прислониться спиной к его спине. — Дает всем не то, что им нужно, и поди поменяйся картами! Сириус был бы счастлив куда-то мчаться и с кем-то бороться, а его заперли… Сидеть вот так было удивительно приятно, но… — Скоро уроки начнутся, — сказала я, взглянув на часы. — Можно, я у вас умоюсь? — Конечно. Зубную щетку наколдовать, или сами справитесь? — был ответ. — Ах да, вы же дочь стоматологов! Значит, сами… Вон та дверь. Когда я вернулась он сидел в той же позе, низко опустив голову и спрятав лицо в ладонях. — Сэр? — тихо произнесла я, коснувшись его плеча. — Все в порядке? — Да. Идите на занятия, Грейнджер, — ответил он. — Идите. — Конечно. Ухожу, — заверила я. — Я… Можно зайти вечером? — Не сегодня. Всё, вам пора! Я кивнула, хоть он не мог меня видеть, и вышла.3
На следующем занятии по защите Гарри опять сцепился с Амбридж и получил новую отработку. Анджелина Джонсон, новый капитан нашей сборной, устроила скандал в Большом зале, а МакГонаггал, узнав, в чем дело, дополнительно сняла баллы с Гриффиндора. — По-моему, она правильно предупреждала, чтобы ты не спорил с Амбридж, — сказала я, и в итоге Гарри не разговаривал со мной целых два часа. Когда мы пришли на трансфигурацию, в уголке сидела Амбридж со своим блокнотом. Профессор МакГонаггал вошла в класс твёрдым шагом, будто не замечая присутствия наблюдающей, и начала урок, игнорируя покашливания. — Я хотела узнать, профессор, — сказала наконец Амбридж, добившись внимания, — получили ли вы мою записку с датой и часом инспекции вашего… — Очевидно, получила. В противном случае я спросила бы вас, что вы делаете на моём уроке, — ответила МакГонаггал и демонстративно повернулась к ней спиной. — Повторяю: сегодня мы будем упражняться… — Кхе, кхе… — Интересно, — МакГонаггал повернулась к Амбридж, — как вы собираетесь ознакомиться с моим методом преподавания, если намерены ежеминутно меня прерывать? Видите ли, я обычно не позволяю разговаривать в классе, когда говорю сама! Амбридж поджала губы, но умолкла, а мы принялись за работу. Ну а после занятия подзадержались ровно настолько, чтобы услышать, как жабочка спрашивает МакГонаггал: — Как долго вы преподаёте в Хогвартсе? — В декабре будет тридцать девять лет. Будто в личных делах преподавателей нет этой информации! Хм… Ну, могу предположить, что тут и личных дел-то нет.* * *
С очередной отработки у Амбридж Гарри пришел бледный, и рука, которую он обмотал носовым платком, была в крови. Мне настолько осточертели все эти фокусы, что я пошла прямиком к МакГонаггал: она же наш декан, почему она смотрит сквозь пальцы на то, что вытворяет Амбридж?! — Отчего же мистер Поттер не пожалуется сам? — спросила МакГонаггал, выслушав мою тираду (опять слишком сбивчивую и быструю, никак не могу избавиться от этого!) — Он считает, что не следует беспокоить вас и тем более директора такими мелочами, мэм, — ответила я. — Если помните, в прошлом году то же самое было с его шрамом, и в итоге… — Поттер сильно страдает из-за этих отработок? — перебила она. — Да, — твердо сказала я. — Он который вечер возвращается с перебинтованной рукой, а сегодня с повязки капала кровь, мэм! Плевать на квиддич, но это уже чересчур! Я, как староста факультета, имею право заявить о дурном обращении с учеником. И кем бы ни была эта… профессор Амбридж, разве вы не должны рассмотреть такое обращение, как декан нашего факультета? — Конечно, вы имеете право заявить, мисс Грейнджер, — кивнула МакГонаггал, — А я обязана разобраться в ситуации. Только скажите: вы тоже хотите заполучить такую отработку? Я онемела. — На что вы намекаете, мэм? — Я ни на что не намекаю, мисс Грейнджер. Я лишь хочу сказать, что если мистер Поттер не в состоянии удержать язык за зубами, то отлучение от квиддича и эти… гм… отработки, возможно, действительно пойдут ему на пользу. — Вы же прекрасно понимаете, что он не остановится! — вспылила я, но тут же остыла, вспомнив о хроновороте. Нет-нет, я даже не думаю о нем… — Мисс Грейнджер… — МакГонаггал встала, обошла свой стол и положила руку мне на плечо. — К сожалению, я никак не могу воздействовать на профессора Амбридж. — А директор? — Боюсь, и он тоже, — по ее тону явственно читалось, что он мог бы, наверно, но почему-то не желает вмешиваться. — И я была бы вам очень признательна, если бы вы постарались удерживать мистера Поттера от опрометчивых поступков. До сих пор вам неплохо это удавалось. «Неужели!» — подумала я, но вслух сказала: — Правильно ли я поняла, мэм, что ни вы, ни директор Дамблдор не можете или не желаете пресечь издевательства над учеником? Потому, что профессор Амбридж назначена Министерством, и вы боитесь даже сделать ей замечание, чтобы не полететь из своих кресел? — Мисс Грейнджер, что вы себе позволяете?! — вспыхнула МакГонаггал, аж отпрянув от неожиданности. — Я всего лишь сказала правду, разве нет? — пожала я плечами. — Вы не станете нас защищать, как профессор Флитвик защищает своих воронят, профессор Спраут — барсучат, а профессор Снейп — змеенышей. Ваши львята сильные, они сами справятся, верно? Ну что ж… Я отколола от мантии значок и положила его на стол, прижав ладонью так, чтобы он намертво впечатался в дерево и прирос, на это моих сил вполне хватало, даже без палочки. — Я не достойна звания старосты, мэм, — сказала я. — Я отказываюсь от сомнительной чести носить его. Раз уж ни декан факультета, ни даже директор не могут слова поперек сказать министерской жабе, то этот значок тем более ничего не стоит… Всего доброго, мэм! И я ушла, не дождавшись ответа. Путь мой лежал в подземелья. — Грейнджер, вы опять напоминаете Кракатау накануне извержения, — сказал мне профессор Снейп, впустив в свой кабинет. — Успокоительного со льдом, смешать, а не взбалтывать? — Хватит тазика с холодной водой, — заверила я и взвизгнула, когда на меня обрушился ледяной душ: — Тазика, а не водопада! Уф… спасибо, сэр… — Не за что, я беспокоился о собственной безопасности, — совершенно серьезно ответил он, походя высушив меня и всё вокруг. — Если вы не в курсе, Грейнджер, то легилименту чертовски больно, когда он попадает на такой выброс, какой произошел у вас. Со мной такого никогда не случалось, так… иногда чувствовал слабые отголоски. А вы еще сознание раскрыли и пригласили посмотреть… А я любопытный, не удержался. В итоге чуть сам не сдох. — А что вы там видели? — спросила я, помолчав. — Грейнджер, это ведь не кино, — серьезно ответил Снейп. — Не движущиеся картинки. Когда ты читаешь кого-то, особенно, если он сам открылся, то воспринимаешь не просто зрительные образы, но все его эмоции. — И все же? — Да я слов-то таких не знаю, — помолчав, сказал профессор. — Не сумею описать. Страшно, больно, грустно, одиноко, тоскливо, горько, обидно — этого мало, верно? Я кивнула. — Вы правы, словами не опишешь. И… извините за тот раз. — Ну что вы, Грейнджер, — негромко произнес он, — не за что извиняться. Просто впредь не доводите дело до срыва. Если что, я всегда готов вылить на вас еще пару галлонов холодной воды. — Нет-нет, на сегодня хватит, я уже остыла! — подняла я руки. — Ну почти… Сэр, понимаете, я была у профессора МакГонаггал, и… Я рассказала ему обо всем: о том, что Гарри не может держать язык за зубами, о его отработках, с которых он приходит с перекошенным от боли лицом и перевязанной рукой, о нашем декане, которая даже пальцем не шевельнула, чтобы это пресечь… Ну и о моем демарше, конечно, тоже. — Судя по состоянию, в котором вы сюда явились, значок старосты будут вырезать из стола МакГонаггал автогеном, — сказал Снейп, когда я договорила. — А теперь послушайте меня, Грейнджер. Амбридж навязана нам Министерством, это правда. МакГонаггал не рискнет сказать что-то против нее, чтобы не лишиться места декана, вы угадали, равно как и любой из преподавателей, и я в том числе. Особенно я, — добавил он после паузы. — А что же директор? — Откуда я знаю? Он передо мной не отчитывается. — А если бы Амбридж вот так таскала на отработки Малфоя, вы бы тоже молчали? — не вытерпела я. — Малфоя она не тронет, — серьезно сказал профессор. — И, Грейнджер, МакГонаггал права: Поттеру пора бы уже научиться держать язык за зубами. Хотя о чем это я, скорее уж солнце на западе встанет… А вы не настолько глупы, чтобы нарваться на отработку, — правильно истолковал он мой взгляд, — тем более, повторную. Кстати, вы так и не сказали, в чем она заключается. — Гарри пишет строчки, сэр, — ответила я. — Час за часом. Пока кровь не потечет. — Что?.. — У него на руке, — я показала, где именно, — будто вырезаны слова, которые он пишет. Сэр? — Как эта сука протащила такие вещи в школу? — выдохнул он, вцепившись в край стола. — Так, заткните уши!.. Я заткнула, но чисто символически, поэтому слышала, какими словами кроет Снейп профессора Амбридж. Это было красиво, черт побери! — Идем, — сказал он мне, перестав выражаться. — Я ничего не могу сделать с Амбридж, а директор… не знаю, не может или не хочет. Но участь Поттера мы немного облегчим. Ну, что вы встали, Грейнджер? Забыли рецепт? — Я помню! — сообразила я. — Но я без перчаток… — Там ничего особенно ядовитого нет, так что сойдет. Два часа в почти полной тишине, наблюдая за тем, как кипит зелье, как вьется пар — этого было достаточно, чтобы я успокоилась. — Отвар должен помочь, — негромко сказал профессор. — Большего я сделать не могу. — Спасибо, сэр, — ответила я, перелив снадобье в бутыль. — А еще, Грейнджер, сходите к профессору МакГонаггал, извинитесь и заберите свой значок. Пускай староста на текущий момент — чисто номинальное звание, но вы хотя бы сможете сдерживать порывы напарника. — Не пойду, — буркнула я. — После того, что я ей наговорила… — Ничего особенного вы не сказали, просто озвучили то, что она и сама прекрасно знает. Разумеется, неприятно услышать подобное от соплячки, но профессор МакГонаггал прекрасно умеет держать себя в руках и отделять эмоции от рассудочных суждений, поэтому, полагаю, санкций не последует. — Все равно не пойду. Не из-за санкций, а… — Из принципа, — закончил профессор. — Ясно, у вас подростковый максимализм взыграл. Остынете, может, еще и передумаете. — Сомневаюсь. Я пойду, сэр, а то скоро отбой, и Гарри как раз вернется… — Грейнджер! — окликнул он меня, когда я уже была у самого выхода. — В прошлом году вы хорошо натренировали Поттера. Вам понятен ход моих мыслей? Я подумала и кивнула: — Да, сэр!* * *
Что мне нужно сделать, я поняла, но как к этому подступиться? Впрочем, план созрел у меня, пока я шла обратно в нашу гостиную. — Что-что ты сделала? — ужаснулся Рон, услышав, что я отказалась от значка старосты. — С ума сошла?! Иди и забери назад! — Не пойду, — ответила я. — И вообще, совмещать эту должность с учебой слишком сложно. — Гермиона, а кого вместо тебя назначат-то?! — вскричал он. — Лаванду? Или Парвати? Ну кого?.. «Ты б еще исполнил номер «на кого ж ты меня покинула?», бедненький», — подумала я, а вслух сказала: — А какая разница, если от нас ничего не зависит? Ну оштрафуешь ты слизеринцев, через пять минут они с нас столько же сдерут, если не больше. И жаловаться на Амбридж бесполезно, кстати. — Ты за этим ходила к МакГонаггал? — сообразил Рон. — Да, только не говори Гарри. Он не хочет, чтобы кто-то узнал, что творится на этих отработках, он сам сказал, помнишь? Ну вот, он, по сути, прав: даже если кто-то и узнает, все равно ничего не сделает. — Угу… — мрачно ответил он. — Я не скажу. Гарри и так бешеный в последнее время, заметила? — Взбесишься тут, пожалуй, — я налила отвар в мисочку. — А это что? — Лекарство. А то он с такой рукой завтра перо держать не сможет. И в больничное крыло не пойдет — как же, кто-нибудь узнает! — А где ты его взяла? — не отставал Рон. — Приготовила, — честно ответила я. — Ну что ты на меня уставился? Это даже не оборотное зелье, а его мы готовили в заброшенном туалете! Кстати, я теперь думаю, что нам чертовски повезло — мы выжили… — Ну, тебе не очень повезло, — хмыкнул он. — Это из-за моей невнимательности. С вами-то все было в порядке, — пожала я плечами. — В общем, это всего-то отвар щупальцев растопырника, ингредиенты вполне доступны, а готовится он очень просто. — Да уж, настоящая Тайная комната — это туалет Плаксы Миртл, — вздохнул Рон. — Слушай, а может, отравить Амбридж? Ну, не насмерть, а чем-нибудь вроде блевательных батончиков близнецов? Ты ведь неплохо разбираешься в зельях, разве нет? — Ну… более-менее, — осторожно сказала я. — Да ладно, более-менее! Тебе Снейп никогда замечаний не делает и оценки хорошие ставит, что за зелья, что за контрольные… — Списать не дам, — пресекла я его поползновения. — Проверить могу, объяснить тоже. И ты это прекрасно знаешь! — Ну ладно, — ничуть не огорчился он, — так что насчет яда? Я не успела ответить: вернулся Гарри. На этот раз у него не то что носовой платок, а и шарф от крови промок! Я подсунула ему миску с лекарством, и оно явно подействовало — Гарри заметно полегчало. Живоглот с громким мурлыканьем вился вокруг его ног, потом вспрыгнул на колени и улёгся. — Спасибо, — с чувством сказал Гарри, почёсывая левой рукой кота между ушей. — Всё-таки ты должен пожаловаться на это, — тихо сказал Рон, покосившись на меня. — Нет, — отрезал Гарри. — МакГонаггал взбесилась бы, если б узнала. — Да, наверное, — согласился Гарри. — И сколько, ты думаешь, времени понадобится Амбридж, чтобы издать ещё один декрет: кто пожалуется на генерального инспектора, будет немедленно исключён? Рон открыл было рот, чтобы возразить, но не нашёлся и немного погодя закрыл. — Это страшная женщина, — сказала я. — Страшная. Я как раз говорила Рону перед твоим приходом — надо с этим что-то делать. — Я предложил яд, — угрюмо напомнил Рон. — Нет, — помотала я головой и посмотрела на него со значением. — Надо объяснить, что она никудышный преподаватель, что мы не научимся у неё защите! — Да что мы можем? Поздно. Она получила место, и её не уберут. Фадж этого не допустит. — Знаете, — помолчав, сказала я, — я сегодня подумала… Может быть, пора нам самим этим заняться? — Чем заняться? — подозрительно спросил Гарри. — Самим учиться защите от Тёмных искусств. — Да брось ты, — заныл Рон. — Нам больше заняться нечем? Ты понимаешь, что мы с Гарри опять отстали с домашними заданиями, а ведь только вторая неделя идёт? — Но это поважнее домашних заданий! — я решила порвать ему шаблон. — А я-то думал, важнее ничего на свете нет! — сказал Рон, когда к нему вернулся дар речи. — Глупости. Конечно, есть! Гарри правильно сказал на первом уроке у Амбридж: мы должны подготовиться к тому, что нас ждёт за стенами школы, — произнесла я со страстной уверенностью. — Мы должны уметь защитить себя! Если мы ничему не научимся за год… — А что мы сами можем? — спросил Рон. — Ну ладно, пойдём в библиотеку, посмотрим заклятия, попробуем упражняться, и что?.. — Мы уже достаточно взрослые, чтобы учиться не только по книгам, — ответила я. — Но нам нужен наставник, настоящий, чтобы показал нам, как пользоваться заклинаниями, и поправил, если будем ошибаться! — Если вы о Люпине… — начал Гарри. — Нет, нет, не о Люпине! Он занят в Ордене, да и часто встречаться с ним мы не сможем — только в Хогсмиде по выходным. И то если нас отпустят… — Тогда кто же? — Разве не ясно? — удивилась я. — Ты, Гарри. — Что — я? — Ты будешь учить нас защите от Тёмных искусств. Гарри оторопел и в поисках поддержки уставился на Рона. А тот, явно обдумав мою идею и вспомнив прошлый год (Уизли вовсе не дурак, просто ему обычно лень шевелить мозгами), заявил: — Это мысль! Точно, ты будешь нас учить! — Я же не учитель. Я не могу… — Гарри, ты лучший по защите от Тёмных искусств, — сказала я, стараясь сохранять серьезное выражение лица. — На третьем курсе ты был лучшим — это были первые настоящие испытания, и первый учитель, который знал предмет. Но я не об уроках говорю! Вспомни что ты сделал! — Что я сделал? — Я не уверен, что нам нужен такой тупой учитель, — ядовито сказал мне Рон и повернулся к Гарри. — Давай подумаем… Ага, в первый год ты спас от сам-знаешь-кого философский камень. Отлично! Он явно вспомнил гневную тираду Гарри там, на Гриммо, а, как известно, все сказанное может быть использовано против вас… — Мне просто повезло! — Во второй год ты убил василиска и уничтожил Риддла. — Да я бы там умер, если бы не феникс! — В третий год, — Рон повысил голос, — ты отразил сотню дементоров… — Опять случайно, и если бы не хроноворот… — В прошлом году, — Рон повысил голос, — ты снова схватился с сам-знаешь-кем и выжил! — Да погоди ты! — вспылил Гарри. — Поймите, мне просто везло! Я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали! «Ну слава богу, хоть это до тебя дошло», — подумала я. — Что вы смеётесь? Я там был или кто? Я знаю, что там произошло, понятно? И выпутался не потому, что блестяще владею защитой от Тёмных искусств, а потому… потому, что помощь приходила вовремя или правильно угадывал, всё делал наобум, не соображая… Прекратите ржать! Я жалела, что у меня под рукой нет омнинокля. За такое публичное признание профессор Снейп выдал бы мне редких книг на семестр вперед… — Вы не знаете, что это такое! — говорил тем временем Гарри. — Вы никогда с ним не сталкивались! Думаете, просто запомнил пяток заклинаний и пустил в него, как на уроке? Ты всё время знаешь, что между тобой и смертью — ничего, кроме… твоих мозгов, или смелости, или чего там ещё… И не теряешь рассудка, сознавая, что через секунду — смерть или пытка… Или друзья умирают у тебя на глазах… Ничему такому нас в классах не учили, не объясняли, как с этим быть, а вы тут сидите с таким видом, как будто перед вами умненький мальчик, а Диггори был глуп, всё не так сделал… Вы просто не понимаете, это вполне мог быть я, и так и было бы, если бы не нужен был Волдеморту! Рон опешил: — Ничего такого мы не говорили. И Диггори никто не винил, ты всё неправильно… — Гарри, — сказала я, — неужели ты не понимаешь? Ведь именно поэтому мы и просим тебя помочь! Мы хотим знать, каково это — очутиться лицом к лицу с Волдемортом! Так что подумай об этом, ладно? Он кивнул, и мы разошлись по спальням. Я не знала, что может выйти из этой затеи, но, во-первых, Гарри будет при деле, а во-вторых, надеюсь, станет осторожнее, потому что Амбридж точно не обрадуется, обнаружив у себя под носом самодеятельный кружок по защите от Темных сил!4
Наутро меня вызвала к себе МакГонаггал, и я отправилась в ее кабинет, не ожидая ничего хорошего. — Мисс Грейнджер, — сказала она она мне, поблескивая очками, — я много думала о нашей вчерашней беседе. — Я должна извиниться за чрезмерную резкость, мэм, — ответила я. От меня не убудет, если я извинюсь, даже не чувствуя за собой вины, а портить отношения с деканомне стоит. — Право, не стоит… — произнесла МакГонаггал и встала. Я присмотрелась — лицо у нее было усталым, а глаза покраснели после явно бессонной ночи. — Мисс Грейнджер, должна признаться, мне было крайне неприятно выслушать от вас подобное… особенно учитывая то, что вы абсолютно правы. Я на всякий случай промолчала и уставилась в пол. — Но поймите, мы в самом деле не можем возразить в открытую, — добавила она. — Если уволят нас, вы можете представить, кто займет вакантные места? — Кто-то вроде Амбридж, — пробормотала я. — Вот именно. Поэтому все мы будем держаться изо всех сил, чтобы школа не угодила под полный контроль Министерства, это вам понятно? — Да, мэм. — И если один глупый ученик, пускай даже он мальчик-который-выжил, не может промолчать и получает отработки… — она развела руками. — Поверьте, мисс Грейнджер, я с огромным удовольствием превратила бы Амбридж в жабу и выкинула в Запретный лес, но не могу! — Кое-кто предлагал яд, — усмехнулась я, поймала удивленный взгляд и пояснила: — Рон всерьез подумывал о том, чтобы угостить ее какой-нибудь дрянью. Я это пресекла. — Хорошо. Нам только расследования и не хватало, — вздохнула МакГонаггал. — Я понимаю, это… это… — Бесит, — подсказала я. — Именно, — мрачно ответила она и поджала губы. — Но пока всё пребывает в хрупком равновесии, не стоит его нарушать. Ну и для примера, мисс Грейнджер… Наш факультет традиционно соперничает со Слизерином… — Враждует, — поправила я. — Пусть так. Все эти ссоры, драки, снятие баллов… Знаю, вы все не любите профессора Снейпа за его предвзятость по отношению к гриффиндорцам, но поверьте, точно так же слизеринцы не любят меня! — Охотно верю, мэм, — невольно улыбнулась я. — Вы хотите сказать, что при всех своих… м-м-м… недостатках профессор Снейп никогда никому не навредил? От чистки котлов пока никто не умер, от его ругани и снятых баллов — тоже, да и на занятиях все выживают. А Амбридж может всерьез испортить жизнь, причем сделает это с превеликим удовольствием… Я верно вас поняла? — Да, — ответила она и посмотрела на меня с заметным интересом. — И давно вы пришли к таким выводам? — А к ним надо было прийти каким-то особенным путем? — удивилась я. — Это же очевидно! Во всяком случае, я это поняла еще на первом курсе. А то, что вытворяет Амбридж, видят все, только помалкивают. Если это необходимо, я тоже буду молчать, но… — Я понимаю, что это претит вашей деятельной натуре, мисс Грейнджер, но иного выхода нет, — вздохнула она и сняла очки. — И, пожалуйста, заберите ваш значок. — Мэм… — Мисс Грейнджер, вы ничего не сможете сделать с Амбридж и старостами Слизерина, но вы хотя бы будете в состоянии защитить младшекурсников. Пускай это совсем немного, но порой важна любая малость! С этой стороны я проблему не рассматривала, каюсь, поэтому молча кивнула. Да, конечно, о детях-то я и не подумала, а им сейчас достается… — И еще… Что скажут окружающие, когда увидят вас без значка? Вы представляете, какие слухи станут распространять ваши недоброжелатели? Никто не поверит, что вы добровольно отказались от поста старосты! — Да, вы правы, — кивнула я. Слухи я, положим, переживу, но ведь Рон с Гарри встанут на мою защиту и опять выйдут неприятности! Этого еще не хватало! — Держите, — МакГонаггал вложила мне в руку значок. — А теперь идите, не то пропустите завтрак. И еще… — Да, мэм? — я приколола значок на лацкан. — Двадцать баллов Гриффиндору. — За что?! — За смелость, — серьезно ответила она, — и за вашу демонстрацию трансфигурации, из-за которой я полночи потратила на то, чтобы отделить ваш значок от своего стола! — Проще было новый сделать, — вздохнула я, но довольно улыбнулась. — Ну нет, это дело принципа! — фыркнула МакГонаггал. — Если сумеете повторить это сознательно, получите еще баллы. Они вам понадобятся, это уж точно! — Смогу, конечно, — пробормотала я. — Прямо сейчас? — Нет, прямо сейчас идите завтракать. После занятия продемонстрируете мне, как это у вас вышло. А про хроноворот она опять не вспомнила. А может, нарочно не сказала, не желая лишать меня такого преимущества? За столом Рон посмотрел на меня, на значок и выдохнул с облегчением. — Все-таки попросила обратно? — спросил он, а Гарри недоуменно нахмурился: ему про мою выходку рассказать не успели. — Нет. Меня попросили, — улыбнулась я, — надеть его снова. Я не смогла отказать декану в такой просьбе. Надо было видеть его глаза…* * *
Две недели я помалкивала о возможных занятиях по защите, но бурным ветреным вечером в конце сентября, когда мы втроём сидели в библиотеке, подбирая ингредиенты для зелья, тема эта всплыла снова. — Слушай, Гарри, — сказала я, задумчиво перерисовывая растение, — ты больше не думал о защите от Тёмных искусств? — Думал, конечно, — сварливо отозвался Гарри. — Как тут не думать, когда нас учит эта карга. — Нет, насчёт того, о чём я тебя просила. — Да, — сказал он, помедлив, — немного думал. — И что? Я прекрасно видела, как он размышляет, снова и снова прикидывает, получится у него или нет, а временами даже пишет на обрывках черновиков примерные планы занятий. — Мне эта мысль с самого начала понравилась, — вовремя вставил Рон. — Вы же слышали: во многом это было везение, правильно? — буркнул Гарри. — Да, Гарри, — мягко сказала я, — но всё равно, нет смысла отрицать, что ты владеешь защитой от Тёмных искусств. В прошлом году ты сумел противиться Империо… — Ты тоже! — Неважно! Еще ты умеешь вызвать Патронуса и делать то, чего не могут взрослые волшебники. Виктор всегда говорил… Рон подпрыгнул. — И что он говорил? — Он сказал: Гарри делает то, чего он не умеет, — немного приврала я. На самом деле речь у нас тогда шла о хитром финте Гарри с метлой на первом испытании. — А он был на последнем курсе Дурмштранга. — Ты что, до сих пор поддерживаешь с ним связь? — возмутился Рон. — Ну да, и что? Я к нему летом ездила, — честно сказала я, — и мы переписываемся. И не только с ним, но и с Марией, но вдаваться в детали я не стала. — Ну, что? Будешь нас учить? — спросила я у Гарри. — Только тебя и Рона, да? — Только не бесись, — предупредила я. — Я думаю, ты должен научить всех, кто захочет учиться. Мы же хотим защититься от Волдеморта? Будет нечестно, если мы не дадим такой возможности остальным! Гарри на минуту задумался. — Хорошо, но сомневаюсь, что кто-нибудь, кроме вас, захочет у меня учиться. Я же чокнутый, помнишь? — Думаю, ты удивишься, когда узнаешь, сколько ребят хотят тебя послушать, — заверила я. — А что, если скажем: все, кто хочет, встретимся в первый октябрьский выходной в Хогсмиде и обсудим это дело? — Почему там, а не в школе? — спросил Рон. — Потому что, — ответила я, — Амбридж вряд ли обрадуется, если узнает, что мы задумали.* * *
Мы сделали все, как задумали — собрались в «Кабаньей голове». Народу пришло не так уж мало: сперва Невилл с Дином и Лавандой, за ними сестры Патил вместе с Чжоу, потом Луна Лавгуд; Кэти Белл, Алисия Спиннет и Анджелина Джонсон, Колин и Деннис Криви, Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флетчли, Ханна Аббот, Энтони Голдстейн, Майкл Корнер и Терри Бут, Джинни Уизли, и еще, еще… Замыкали процессию Фред и Джордж Уизли с Ли Джорданом. — Два-три человека? — севшим голосом произнес Гарри. — Два-три человека? — Ну, идея оказалась привлекательной, — пожала я плечами. — Рон, тащи стулья! Бармен покосился на нас, явно удивившись аншлагу в своем заведении. Двадцать пять человек, однако, это не кот наплакал! — Что ты им наговорила? Чего они ждут? — в отчаянии прошипел Гарри. — Я же тебе сказала: просто хотят тебя послушать, — успокоила я. — От тебя пока ничего не требуется, я сперва сама скажу. — Так, успокаиваемся, — сказала я, когда все расселись, и поняла, кого невольно копирую. Ладно, вроде бы не заметили, а если заметили, то решили, что я так шучу. Главное, умолкли! — У меня возникла идея, что тем, кто хочет учиться защите от Тёмных искусств, было бы полезно учиться ей по-настоящему. То, что преподает Амбридж — не защита, а пустой трёп! — Вот именно, — вставил Голдстейн. — Я решила, что нужно взять это дело ув свои руки, — продолжила я, покосившись на Гарри, — я имею в виду, учиться защите как следует, не теоретически, а на практике. — Но сдать защиту от Тёмных искусств на СОВ ты, надеюсь, тоже хочешь? — сказал Майкл Корнер. — Само собой. Но я хочу по-настоящему овладеть защитой, потому что… потому что Волдеморт вернулся, — дружелюбно сказала я. Реакция была мгновенной и предсказуемой. Подруга Чжоу взвизгнула и облилась сливочным пивом, Терри Бут вздрогнул, Падма Патил поёжилась, а Невилл как-то странно пискнул. И все при этом выжидательно уставились на Гарри. — Такой, по крайней мере, план, — завершила я. — Если хотите участвовать, надо решить, как нам это… — Где доказательство, что сами-знаете-кто вернулся? — спросил Захария Смит, игрок сборной Хаффлпаффа. — Дамблдор в это верит. — В смысле, ему верит? — кивнул он на Гарри. — А по-моему, мы вправе услышать, почему он решил, что сами-знаете-кто вернулся. Мне нравился его скептицизм, но он был несколько не к месту и не ко времени. — Слушай, вообще-то мы не для этого тут собрались! — Ничего, Гермиона, — остановил вдруг меня Гарри. Кажется, у него прошел первый шок, и он взял себя в руки. А еще я знала, что если его как следует раздразнить, то ему и драконы нипочем! — Почему я решил, что Волдеморт вернулся? — сказал он, глядя Захарии в глаза. — Я его видел. Дамблдор рассказал всей школе, что произошло в прошлом году, и если вы ему не поверили, то не поверите и мне. А я не собираюсь тратить день на то, чтобы убеждать вас. — В прошлом году Дамблдор сказал только, что Седрика Диггори убил сами-знаете-кто, и что ты принёс тело в Хогвартс. Без подробностей. Как именно убили Диггори, он не сказал, а нам хотелось бы знать, — упрямо ответил Смит. — Если вы пришли послушать, как именно убивает Волан-де-Морт, то ничем не могу быть полезен, — сказал Гарри. Нервы его последнее время были на пределе, и сейчас он опять вспылил. — Не хочу говорить о Седрике Диггори, ясно? Так что если ради этого явились, можете убираться. Он сердито взглянул на меня, дескать, полюбуйся, что ты устроила. Меня, однако, такими взглядами было не пронять. — Так вот, — продолжила я, — если вы хотите учиться защите, то надо решить, как мы это устроим, как часто будем встречаться и где. — Это правда, что ты можешь вызвать Патронуса? — спросила девочка с длинной косой, Сьюзен Боунс, племянница мадам Боунс, той, что вела дисциплинарное слушанье летом. — Да, — буркнул Гарри. — И ты убил василиска мечом из кабинета Дамблдора? — спросил Терри Бут. — Ну… убил, да. — А на первом курсе, — объявил Невилл, — он спас филологический камень от… — Философский! — Да, от сами-знаете-кого… — Не говоря уже о всех заданиях, с которыми он справился на Турнире Трёх Волшебников в прошлом году, — сказала Чжоу. Гарри посмотрел на нее и побагровел. — Одолел дракона, русалок, паука… — Слушайте, — в явном отчаянии сказал он, и все сразу смолкли. — Я не хочу изображать тут скромность и вообще ломаться… но мне очень сильно во всём этом помогали! — С драконами — нет, — живо откликнулся Майкл Корнер. — Ты шикарно летал! — Ну… допустим. — И летом никто не помогал тебе прогнать дементоров, — сказала Сьюзен Боунс. — Да, — сказал Гарри. — Да. Ладно. Кое-что действительно я сделал без посторонней помощи, но я вот что хочу сказать… — Хочешь отвертеться и не показывать нам своих приемов? — сказал Захария Смит. Не зря я его позвала! Такой тип для Гарри — все равно что красная тряпка для быка! — У меня есть идея, — вмешался Рон. — Может, тебе заткнуться? — Мы пришли у него поучиться, а он объясняет нам, что на самом деле ничего не умеет, — фыркнул Захария. — Он этого не говорил! — рявкнул Фред. — Тебе что, уши прочистить? — добавил Джордж. — Ну, хорошо, — вмешалась я. — Идём дальше. Мы согласны в том, что хотим брать уроки у Гарри? Собравшиеся ответили одобрительным гулом. — Прекрасно. Тогда второй вопрос: как часто будем заниматься? По-моему, реже, чем раз в неделю, не имеет смысла. — Подожди, — сказала Анджелина, — важно, чтобы это не совпало с нашими тренировками. — И с нашими, — подхватила Чжоу. — И с нашими, — добавил Захария Смит. Я поняла, что сейчас поубиваю их к чертовой матери, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, досчитала до десяти и обратно и ответила: — Думаю, мы сумеем выбрать вечер, который устроит всех. Всё-таки это важное дело, мы хотим защищаться от Пожирателей смерти, слуг Волдеморта… — Дело говоришь! — рявкнул Эрни Макмиллан. — Я считаю, это важно, наверное, поважнее всего остального в нынешнем году, важнее даже, чем СОВ и квиддич! — Он грозно оглядел компанию. — Я лично не могу понять, почему в такое время Министерство навязало нам эту никчёмную преподавательницу. Ладно, оно не желает признать, что сами-знаете-кто вернулся, но подсовывать нам учителя, который намеренно не даёт овладеть защитными заклинаниями… — Похоже, Амбридж не позволяет нам учиться защите от Тёмных искусств потому, — сказала я, — что у неё возникла безумная идея, будто Дамблдор хочет организовать из учеников личную армию. И выставить её против Министерства. Это был абсолютный идиотизм, который я придумала вчера вечером, но… Они хоть задумались. — Кажется, мы хотели решить, как часто проводить уроки защиты? — напомнила Джинни. — Раз в неделю, по-моему, нормально, — сказал Ли Джордан. — Только чтобы… — начала Анджелина. — Знаем, знаем: не мешать квиддичу! — едва сдержалась я. — Теперь давайте решим, где. Это оказалось труднее. Все молчали. — Ладно, попробуем что-нибудь придумать, — вздохнула я. — Когда решим насчёт времени и места первого занятия, всех оповестим. Такими темпами мы до летних каникул будем решать! Честное слово, мне очень хотелось впасть в режим берсерка, наградить любителей квиддича парой Круциатусов, а потом взять всех под Империо, построить парами и отправить учить заклинания! Жаль только, после этого меня бы точно исключили… — Пишите свои имена, — сказала я, положив на стол листок. — Вы прекрасно понимаете, что мы затеваем опасное дело, болтать о котором не стоит. И если вы подпишетесь, это значит, вы обязались не говорить о наших планах ни Амбридж, ни остальным. Фред сразу взял перо и с удовольствием расписался, но я заметила, что некоторых мое предложение не обрадовало. — Ну, — протянул Захария, не взяв пергамент, который протягивал ему Джордж. — Эрни мне скажет, когда собираемся. Но Эрни и сам не решался подписаться. — Понимаешь… мы — старосты, — виновато сказал он мне. — Если список найдут… ты же сама сказала: если Амбридж прознает… — Ты минуту назад согласился, что это самое важное в нынешнем году, — напомнил ему Гарри. — Я… да. Да, я так считаю… Просто… — Эрни, ты правда думаешь, что я буду оставлять его где попало? — ядовито спросила я. — Наши с Роном имена там уже есть, не заметил? — А… ну да, — Эрни немного успокоился. — Конечно, я подпишу. После него уже никто не протестовал, молодцы. Были бы совсем умниками, если бы спросили, зачем это нужно, что я, два десятка человек запомнить не в состоянии? И почему нужно писать непременно своей рукой, почему не я сама составляю список? Но не спросили, а листочек-то был с сюрпризом… — По-моему, неплохо прошло, — сказала я, когда мы вышли на улицу.5
В понедельник вышел приказ Амбридж, согласно которому никакие организации, общества, команды, кружки и клубы учеников не могли существовать без ведома и санкции генерального инспектора. — Она точно пронюхала! — кипятился Рон. — Нас могли подслушать в баре! — вторил Гарри. — Кто-то ей сболтнул… — Никто не мог, — ответила я. — Не будь наивной: если ты такая порядочная, это не значит, что все… — Не могли они, потому что я заколдовала пергамент с подписями. Будь спокоен: если кто-то донёс Амбридж, мы точно узнаем, кто именно, и он сильно об этом пожалеет. — А что ему сделается? — заинтересовался Рон. — Увидишь, — ухмыльнулась я. Да, некоторые милые шуточные заклятия, которых я понабралась из книг, утащенных из логова Сириуса, пришлись очень кстати! Кстати о Сириусе: сова Гарри, принесшая записку, была ранена. Похоже, кто-то пытался добраться до его переписки… Но неприятности только начинались. Разумеется, квиддичным командам тоже нужно было получить у Амбридж разрешения на игру, и Анджелина чуть ли не на коленях умоляла Гарри вести себя тихо. А Малфой не преминул подразнить нас. — Да, Амбридж сразу дала разрешение нашей команде, — вещал он перед уроком зельеварения. — Я прямо с утра отправился к ней. Всё прошло как по маслу — она отлично знает отца, он часто наведывается в Министерство… А вот позволят ли Гриффиндору играть — это мы ещё посмотрим… — Не заводитесь, — прошипела я, — он только этого и добивается… — Тут главное — связи в Министерстве, — ещё громче продолжал Малфой, злобно поглядывая в сторону Гарри и Рона. — А у этих, я думаю, шансов мало. Отец говорит, там давным-давно ищут повода уволить Артура Уизли… А что касается Поттера, отец говорит, это только вопрос времени: Министерство твёрдо решило сдать его в больницу святого Мунго — там есть специальное отделение для спятивших волшебников! Тут он скорчил идиотскую рожу, и… Не знаю, каким чудом Гарри успел остановить Невилла. — Стой, стой! — закричала я, загораживая собой Малфоя, хотя его и Крэбб с Гойлом уже прикрыли. Нельзя было допустить драки. — Невилл, прекрати! Не смей! Гарри с Роном кое-как скрутили Невилла, но он все равно хрипел: — Не… смешно… не сметь… Мунго… покажу ему! Дверь класса открылась и появился Снейп. — Поттер, Уизли, Лонгботтом — драка? — раздался холодный голос. — Минус десять баллов с Гриффиндора. Отпустите Лонгботтома, Поттер, или останетесь после уроков. Все в класс. Гарри отпустил Невилла. Тот пыхтел и смотрел яростно. — Я должен был тебя остановить, — тяжело дыша, сказал Гарри и поднял сумку. — Крэбб и Гойл оставили бы от тебя мокрое место. Я бы не была так уверена: Невилл, впавший в ярость, вполне мог их покалечить, а если бы добрался до Малфоя… — Из-за чего скандал-то? — спросил Рон, но ему никто не ответил. Все потянулись в класс, а Малфой дернул меня за рукав. — Ты что, рехнулась? — шепотом спросил он. — Нет. А ты не понял, что сказал? И поняла по его глазам — нет, он просто ляпнул гадость, первое, что пришло в голову, и думать не думал, чем это может обернуться. — В чем дело-то? — Спроси у своего отца, — ответила я, тщательно подбирая слова, — о родителях Невилла, я думаю, он в курсе. Тогда ты всё поймешь. Малфой недоуменно моргнул, но промолчал. Зная его натуру, я была уверена: после урока он тут же отправит отцу письмо! Ну-ну, если тот ответит правду, может, впредь Малфой станет думать головой, прежде чем болтать? Хотя надежды на это мало… Я села на привычное место и достала учебник, а Снейп негромко произнес: — Прошу заметить, у нас сегодня гость. В уголке сидела Амбридж. — Сегодня мы продолжим работу над укрепляющим раствором, — продолжил профессор. — Ваши заготовки в том состоянии, в каком вы оставили их на прошлом уроке. Если они были составлены правильно, то за выходные дни созрели. Инструкции, — он указал палочкой, — на доске. Выполняйте. Первые полчаса Амбридж только писала в блокноте. Гарри явно было любопытно, как она станет допрашивать Снейпа, и он совершенно не следил за тем, что делает. Если б я не хватала его за руку, он бы уже трижды класс взорвал! Мне тоже было любопытно, но я держала себя в руках. Амбридж встала и направилась между рядами столов к Снейпу, склонившемуся над котлом Дина Томаса. — Что ж, для своего уровня класс, кажется, неплохо подготовлен. Хотя не уверена, что ему стоит работать над таким зельем, как укрепляющий раствор. Думаю, Министерство предпочло бы исключить его из курса, — произнесла она. Снейп медленно выпрямился и окинул ее взглядом, как будто снимая мерки для гроба. — Как долго вы преподаёте в Хогвартсе? — спросила она, занеся перо над блокнотом. — Четырнадцать лет, — невыразительно ответил профессор. Надо же! Это, выходит… Он тут почти всю жизнь провел? Сперва учеником, потом преподавателем… Незавидная участь, вот что я подумала. — Сначала, кажется, вы претендовали на должность преподавателя защиты от Тёмных искусств? — Да. — Но безуспешно? — Как видите. — И после поступления в Хогвартс регулярно предлагали себя на эту должность, не так ли? — Да. — Не представляете себе, почему Дамблдор вам упорно отказывал в этом? — Вам лучше спросить у него, — дипломатично ответил Снейп, хотя явно мечтал надеть ей котел на голову. — Непременно, — сказала Амбридж со сладкой улыбкой. — Полагаю, это имеет какое-то отношение к делу? — Самое прямое, — ответила она со сладкой улыбкой. — Министерство желает досконально знать… э-э-э… послужной список преподавателей. Она отошла к Панси Паркинсон и стала расспрашивать её о занятиях. Снейп обернулся и безошибочно посмотрел на Гарри: зелье у того противно свёртывалось, издавая сильный запах жжёной резины. — Вновь без оценки, Поттер, — с удовольствием сказал Снейп и мановением руки опорожнил его котёл. — Напишете мне работу о правильном составе этого зелья с указанием, где и почему вы ошиблись. Сдать на следующем занятии, вам понятно? — Да, — с яростью отозвался Гарри. Хотя зачем злиться-то? Задание полезное, это ведь не кубки в Зале наград полировать! После зельеварения они отправились на прорицания, а я задержалась. — Что это было за представление, Грейнджер? — спросил профессор, когда мы остались одни. — Я имею в виду, перед занятием. — Малфой, как обычно, глупо пошутил, — ответила я, — и угодил в болевую точку Невилла. По-моему, он действительно не знал, что с его родителями, и кто в этом виноват. — Нет, я его все-таки прокляну, замысловато как-нибудь, — после паузы произнес Снейп, — чтобы лаял, когда вздумает ляпнуть что-нибудь, не подумав! — Он тогда постоянно гавкать будет, — невольно улыбнулась я, но тут же посерьезнела. — Сэр, он спросил у меня, в чем дело, но я обещала Невиллу никому ни о чем не говорить, поэтому посоветовала Драко спросить у отца. Он наверняка спросит, но если узнает правду… боюсь, может стать хуже. Если он растреплет… — Я ему сделаю внушение, — правильно понял меня профессор. — Но, полагаю, Драко и сам не станет болтать направо и налево о том, что родителей Лонгботтома отправила в Мунго его родная тетушка, отбывающая срок в Азкабане. За такое ему отец голову оторвет. — Да лишь бы он про них не говорил, — вздохнула я, понурившись. — Невилл об этом не упоминает. Не потому, что стыдится, а… — Потому что жалость намного хуже насмешек? За последние хоть в морду можно дать, верно? — совершенно серьезно спросил Снейп, и я кивнула. — Повторяю, я устрою Драко выволочку. Длинный язык его когда-нибудь до беды доведет! Никому он ничего не расскажет, обещаю. — Спасибо, сэр, — сказала я. — Но это было зрелищно, — добавил он вдруг. — Видели б вы глаза слизеринцев! Бешеная Грейнджер закрывает Малфоя своим телом! Жаль, Криви с его камерой поблизости не оказалось… — Я все-таки староста, сэр, — я демонстративно пощелкала по значку. — И обязана защищать учеников. Даже если они с другого факультета. А Невилл, если его серьезно разозлить, на носорога похож — от ярости ничего не видит и снесет на своем пути, что угодно… Он правда мог покалечить Малфоя, и Крэбб с Гойлом его бы не остановили. На меня-то, надеюсь, он бы не кинулся. — Да я уж видел, как Поттер с Уизли его держали из последних сил, — мрачно сказал Снейп. — Фрэнк таким же был. — Отец его? — Да. Так-то тихий и смирный, но уж если разойдется… Внешне Невилл похож на мать, а характером явно удался в отца. Хотя… кто разберет, я их почти не знал, но многое слышал от других, — добавил он справедливости ради. — А вы все-таки извинились перед профессором МакГонаггал, я вижу? — Ну… номинально, — ответила я, не выдержала и широко улыбнулась. — Мне еще и двадцать баллов выписали за трансфигурацию! Она сказала, что полночи значок из стола выковыривала… ну и уговорила меня взять его назад. — Уговорила? МакГонаггал? Вас? — уточнил Снейп и тоже улыбнулся. — Я же говорил. — Вы не сказали одного: если я сниму значок, ваши слизеринцы меня с… грязью смешают. — Я полагал, вы и сами до этого додумаетесь. — Не додумалась, — честно сказала я. — Профессор МакГонаггал подсказала. — Главное, вы поняли, — серьезно произнес он. — С Малфоем я поговорю. С остальным что?.. — Почти три десятка, — едва слышно произнесла я. — Но сэр, я теперь понимаю, почему вы такой злой! — Да? И почему же? — Мне их постоянно заавадить хочется, — буркнула я. — Лишь бы занятия квиддичным тренировкам не помешали, чтоб им!.. Тут я высказалась на болгарском, научилась у Виктора. — Грейнджер! — Э… а вы понимаете, да? — осеклась я. — Понимаю, — мрачно ответил Снейп. — Мнение ваше разделяю, но все-таки держите себя в руках, вы же девушка!.. Так, всё, идите, следующее занятие вот-вот начнется! И держите меня в курсе, хорошо? — Конечно, сэр, — кивнула я и умчалась.* * *
Тем же вечером на связь вышел Сириус: он уже был в курсе происходящего. Как выяснилось, ведьмой под вуалью был Флетчер, и он все слышал, как я и предполагала… — Рон, — сказал Блэк серьезно, — я поклялся передать тебе материнский наказ. — Да? — Она сказала: ни в коем случае не участвовать в тайном кружке по защите от Тёмных искусств. Сказала: тебя непременно исключат, и твоя жизнь будет загублена. Сказала: у тебя полно времени впереди, чтобы научиться самозащите, а сейчас тебе об этом беспокоиться рано. Кроме того, — тут он перевёл взгляд на нас с Гарри, — она советует Гарри и Гермионе не затевать это дело, хотя признаёт, что приказывать им не вправе, и поэтому просто просит помнить, что заботится только об их благе. Она всё это написала бы, но сову могут перехватить, что грозит вам крупными неприятностями. А сказать это лично не может — сегодня она на дежурстве. — На каком дежурстве? — удивился Рон. — Неважно, в Ордене. Так что я обязан сообщить тебе все это, а ты должен послушаться. — Так ты хочешь, чтобы я сказал, что не буду участвовать в кружке по защите? — выдавил Рон. — Я? Конечно нет! — изумился Сириус. — По-моему, это чудесная идея! — Правда? — обрадовался Гарри. — Ну конечно! — Но в прошлом году ты без конца твердил: не рискуй, будь осторожен! — В прошлом году, Гарри, по всем признакам кто-то в Хогвартсе замышлял тебя убить! — отвечал Сириус. — В этом году, мы знаем, убить тебя хочет кое-кто вне Хогвартса, поэтому считаю, что научиться самозащите — мысль хорошая. — А если нас исключат? — не выдержала я. — Ну, лучше вылететь, умея защищаться, чем смирно сидеть в школе беззащитными, — ответил он. — Золотые слова! — с энтузиазмом подтвердили Рон и Гарри. — Ну, и как вы организуете группу? Где собираетесь? — В этом вся загвоздка, — сказал Гарри. — Не знаем, где встречаться. — А если в Визжащей хижине? — предложил Сириус. — Мы там не поместимся, — оборвала я. Сириус вдруг пропал. В огне появилась рука и словно пыталась что-то схватить — пухлая короткопалая рука, унизанная перстнями. — Точно, твою почту кое-кто читает, — выдохнула я, когда она исчезла.6
Погода стояла отвратительная, выйти из замка не отваживались даже храбрые игроки в квиддич. Ну, зато времени на задания стало в разы больше! — Сэр, может, мы зря в это ввязались? — тихо спросила я, наведавшись в подземелья. — Почему вы так решили? — Потому, что если бы это организовывала я сама, то у меня никто не ушел бы без клятвы, — ответила я. — Они и так не ушли, но это ведь последействие, а не работа на упреждение… Но лидером считается Гарри, а его поди убеди в чем-нибудь! И еще Сириус… — А что он? — нахмурился профессор. — Вам не кажется, что он сделался чересчур опрометчивым с тех пор, как его упрятали в дом на площади Гриммо? Вам не кажется, что он… как бы… живёт через нас? — Не понимаю. В каком смысле? — В смысле — он будет в восторге, что под носом у Министерства устраиваются тайные общества по защите, но… — я покачала головой. — По-моему, он в отчаянии от того, что сам ничего не может, сидя взаперти. Я говорила об этом. И, судя по разговору, он подстрекает нас. — А разве в этом есть необходимость? — удивился он. — Нет, но я за него опасаюсь, — честно ответила я. — Если можете, передайте, что Сириусу нужно хоть какое-то дело, иначе он рехнется и натворит… что-нибудь такое, что навредит всем. Ну правда, хоть сутками сидеть и слушать эфир, всё занятие! — Грейнджер… — Я помню, что тут нет радио и раций, но ему нужно что-то подобное! Такое, чтобы он чувствовал себя нужным, и чтобы это отнимало уйму времени! Сэр, ну придумайте что-нибудь, пожалуйста! Мне ничего в голову не приходит… — Радио как раз есть, — задумчиво произнес Снейп. — Я подумаю, что можно предпринять. Вы правы, не занятый делом Блэк опасен для нас самих. А вы? Уже нашли место, где можно заниматься? — Добби подсказал, — вздохнула я, — Выручай-комната. — Хоть какой-то толк от этого чокнутого домовика! — искренне сказал профессор. — Я сам хотел вам о ней рассказать, но как бы вы объяснили, откуда узнали о таком славном местечке? — Из книг, сэр, — улыбнулась я. — И как проходят занятия? — Как обычно, шумно и бестолково. Один несчастный Экспеллиармус мучили… долго, одним словом. С другой стороны, это полезно: у всех разные ухватки, приучаешься смотреть, кто как действует, как ловчее проникнуть под защиту… — Покажите-ка, — сказал вдруг профессор. — Ну что вы замерли? Я хочу посмотреть, что вы умеете. Только не в лаборатории, пойдемте в Выручай-комнату. Жду вас там через двадцать минут. Я ужаснулась, но отказаться не смогла. — Прекрасно, — сказал Снейп, оглядев комнату, принявшую вид тренировочного зала, и снял мантию. — Что вы на меня вытаращились, Грейнджер? Для того, чтобы сражаться в этом чертовом балахоне, сперва надо выучиться делать это без него. Раздевайтесь и приступим! Надо ли говорить, что обезоружить его у меня так и не получилось? — Не расстраивайтесь, Грейнджер, — серьезно сказал мне профессор, когда я в очередной раз подобрала свою палочку в дальнем углу. — Для вашего возраста вы очень сильны. Но действуете напролом, а это сработает только с таким же неопытным противником. — Я уже поняла, — вздохнула я. — Помните Дуэльный клуб? — спросил он, и я кивнула. — Вы обратили внимание на то, как я разоружил Локхарта? — Да, — обескураженно сказала я. — Он очень долго, картинно так готовился, а вы… вы развернулись боком, чтобы его заклинание наверняка прошло мимо… еще мантия ваша, не поймешь, куда именно целиться… А потом начали до счета «три», все ваши слизеринцы так действуют! Вы об этом? — Именно, Грейнджер. Надо работать на упреждение. В каких-то древних трактатах по фехтованию было сказано — надо смотреть не на оружие, а на ноги противника, по ним видно будет, какую позицию он собирается принять. У нас не фехтование, но принцип схож. Смотрите не на палочку, а на противника в целом… Потому что если вы сейчас ударите по мне обезоруживающим заклятием, я вполне успею сделать вот так, — Снейп ловко перебросил палочку в другую руку, — и отвечу вам чем-нибудь замысловатым. Оценивайте позу. В глаза смотреть чаще всего бесполезно, хотя… на ваших сверстниках сработает, наверно. С волшебниками старше и сильнее — вряд ли. — Кажется, я поняла, сэр, — сказала я, подумав. — Это как в танцах. Я могу пойти так и этак, но мы с партнером — в данном случае, противником, — все равно связаны. И тут уж… кто сумеет угадать чужие действия хотя бы на два шага вперед, тот и будет вести, так? — Близко к тому. Попробуете? — Конечно! — Прекрасно. Тогда приступим! У меня все равно не вышло его разоружить. Наверно, тогда, в Визжащей хижине, если бы Снейп не следовал сценарию, то легко скрутил бы всех присутствующих, потому что… Потому что он был если не сильнее, то хитрее. У меня не получалось угадать его движения! Вернее, поначалу, когда он показывал мне, так сказать, в замедленном темпе, все было очевидно, но стоило ему немного ускориться — и шансов у меня не осталось! — Теперь ясно, с чем вы можете столкнуться? — негромко спросил профессор, когда я запросила пощады и тайм-аут. У меня волосы взмокли, а он даже не запыхался, по-моему. — Это я — зельевар, у меня полевой практики почти нет, только тренировки. А если вам попадется боевик… — Без шансов, — кивнула я, попросив у комнаты стакан, набулькав в него воды и выхлестав залпом. — Выходит, эти наши занятия с ребятами — пустая трата времени? — Вовсе нет. Так они хоть поймут, что противник не будет стоять столбом и ждать, пока его обезоружат, что у всех разная тактика… Может, — добавил он и отобрал у меня стакан, — в первые полминуты и не убьют. Кстати, вы еще поработайте группами. Один против троих, двое на трое и так далее. Обещаю интереснейшие впечатления! — Да хоть один на один бы научиться, — пробормотала я. — Я вам сейчас покажу, как выглядели наши упражнения, — сказал вдруг профессор. — Комната, мне нужен думосброс. Ага, вот он, спасибо. — А что это? — спросила я, заглядывая ему через плечо. Ну как плечо — через локоть, скорее, мне роста не хватало. — Увидите, — он коснулся палочкой виска, и за нею потянулись серебристые нити. — Отличная вещь, помогает просмотреть воспоминания как бы со стороны. Вроде ваших видеомагнитофонов, если угодно. Смотрите! Ну… я предполагала, что выгляжу не слишком здорово, но сейчас убедилась в этом окончательно. Я вертелась на месте, я бегала по всему залу, пытаясь предугадать атаку профессора и подловить его самого, но ничего не выходило. А он вроде бы и не двигался особенно, но на пути моего заклинания все время вставали щиты… — За траекторией следите, — сказал он мне на ухо, а я вдруг вспомнила слова Виктора: «тренировка для боец». — Вы сами сказали, надо видеть минимум на два шага вперед. Ну ладно, вам и одного пока хватит… Вот здесь — я по взмаху руки вижу, что вы сейчас атакуете, и ухожу в сторону. Тут — полшага, и я снова вышел из зоны поражения. И это я только защищаюсь, Грейнджер. Не хочу хвастаться, но… — Но нам до такого, как до Луны пешком, — честно сказала я. Да, со стороны мои броски и прыжки выглядели совсем не красиво и не четко, как сказал тогда Крам. — Еще раз? — Ну, если вы не устали… — Грейнджер! Из меня песок пока не сыплется, — фыркнул профессор. — Да и надо же иногда поразмяться… Нападайте. Я буду действовать помедленнее, чтобы вы успевали. Следите за движениями, думайте, куда я ударю в следующий момент, давайте! Ух! Это было здорово! Уверена, он поддавался, и сильно, но постепенно я уловила, как именно нужно отслеживать действия противника: поворот корпуса, движение руки с палочкой, взгляд… — Экспеллиармус! Чужая палочка взлетела в воздух, а меня вдруг впечатало в стену, по которой я и сползла на пол. — Протего, — довольно пояснил профессор, подходя ближе и помогая мне подняться на ноги, — тоже можно использовать как оружие. — Противоастероидный щит, — пробормотала я. — Да-да. Не сильно помял? Я помотала головой. — Но как вы… — Грейнджер, у мага-параноика вроде меня обычно вторая палочка имеется, именно на такой случай, — ответил он совершенно серьезно, показав ее мне, — а то и третья. Да и без палочки я кое на что способен. — Так нечестно, — проворчала я. — В бою вы тоже так скажете? — поинтересовался Снейп, убрав с мокрого лба липнущие волосы. Ишь ты, все-таки я его загоняла! — Кстати, у Грюма тоже две запасные палочки. Одна в его трости, вторая — в протезе. А может, и другие где-нибудь припрятаны. — Вы шутите! — воскликнула я. — Не думаю даже. Если у Хагрида палочка в зонтике спрятана, чем деревянная нога хуже? Я вынужденно признала, что он прав. — Так вот, Грейнджер, — негромко сказал профессор, надевая мантию, — сейчас это был парный танец, импровизация, причем партнер не ставил себе целью затанцевать вас до смерти. В общей свалке… это будет что-то вроде дискотеки где-нибудь в Ист-Энде заодно с мордобоем стенка на стенку, никаких красивых жестов и изящных выпадов. Выбили палочку — сражайся, как можешь… Кстати, вы драться умеете? — неожиданно спросил он. — Немного, — сказала я, потому что в самом деле брала уроки самообороны, как раз после того случая в Дуэльном клубе. Теперь понятно, почему Миллисента не растерялась, а пошла в атаку! Она же заставила меня бросить палочку, и будь это настоящий бой, вполне могла бы подхватить ее и атаковать… Это тоже надо учесть, обязательно! — Хорошо, — кивнул он. — А теперь я покажу вам, что вас ждет в настоящем бою. Не бойтесь, не убью и не покалечу, просто продемонстрирую. Защищайтесь, Грейнджер! Через полминуты я поняла, что… что мне крышка. Я не успевала выставить щиты! Какое там следить за противником, увернуться бы! Вспышки заклятий полыхали справа и слева, и прямо над головой, чуть ли не очередями, а профессор просто шел на меня, даже не остерегаясь моих неумелых попыток отбиться, пока не загнал в угол и не обезоружил. В смысле, он мог бы сделать это и раньше, но предпочел поиграть, как кошка с мышью, а это оставил напоследок: палочка выпорхнула из моей руки, а я невольно взвизгнула и присела, прикрывая голову, хотя прекрасно понимала, что от Авады меня это не спасет. — Примерно так, Грейнджер, — спокойно сказал мне Снейп, вернув палочку. — Это не дуэль. Противник не будет ждать, пока вы займете выгодную позицию и примете правильную позу. И на пары вы разбиваться тоже не будете, а если и будете, то как попало, противник у вас может смениться в любую секунду, и отражать вам придется не то заклятие, к которому вы были готовы. А еще, Грейнджер, я был один. В бою вокруг окажется толпа, и вам всегда может прилететь чем-то, предназначенным другому. Кстати, от союзника тоже, имейте в виду. — Я поняла, — сказала я, глядя в пол. Коленки ощутимо дрожали. — Если кто-то промажет, да со спины… — Вот именно. И я уже сказал, что нужно работать на опережение, а не стоять и думать, что бы еще такое применить? Но и гвоздить чем попало тоже не стоит. У вас вот тут, — он легонько ткнул меня пальцем в лоб, — должно быть намертво приколочено несколько основных комбинаций, которые удаются вам лучше всего. Их можно объединять, рекомбинировать, а уже на этой основе — импровизировать. Иначе, пока вы будете выбирать заклятие из своего скудного арсенала, вас десять раз убьют. Я молчала, пытаясь уложить все это в голове. Укладываться-то оно укладывалось, но как это осуществить? — Связки, Грейнджер, — добавил Снейп. — Вы всегда должны помнить, на какую комбинацию можете переключиться после предыдущей. Лучше, если это будет многовариантный выбор, а не так, чтобы «ой, я поставила щит, сейчас отдышусь и решу, что делать дальше». Я кивнула. — А еще — темп. — Вы очень быстрый, — не удержалась я. — Это вы настоящих боевиков в деле не видели, того же Грюма. Он строчит, как из пулемета. Ну и с той стороны, — профессор криво усмехнулся, — умельцев хватает. И заклятиями они владеют отнюдь не школьными. — Да уж догадываюсь… — Так вот, я не договорил, Грейнджер. Нужно держать темп. Движение — жизнь, и это не шутки. Остановились в бою — считай, вы труп. Не знаете, что делать, сделайте хоть что-нибудь, чтобы выиграть лишнюю секунду… хотя, повторюсь, допускать этого не следует. — Как в танцах? — вспомнила я фильм. — В танго не бывает ошибок, ошибся — импровизируй? — Именно так. Любую ошибку можно обратить себе на пользу, но… — он вздохнул, — до импровизации такого уровня вам пока далеко. А если я еще скажу, что нужно держать в поле зрения всех окружающих и отслеживать и прогнозировать их возможные перемещения, вы вообще взвоете. — Выходит, вся эта наша затея с кружком по защите — полная чушь? — прямо спросила я, оценив масштаб катастрофы. — Я ведь уже сказал — не чушь. Хоть чему-то вы научитесь. — А можно вас спрашивать, если… ну, получаться не будет? — Грейнджер, вы меня пятый год пытаете своими вопросами, — серьезно сказал профессор. — Если я скажу «нет», вы что, послушаетесь? — Нет… Но жалко, вы не можете с нами позаниматься, — вздохнула я и добавила мечтательно: — Я бы полюбовалась выражением лица Гарри… — Да уж. Так, и прекратите намекать! Вас я тоже тренировать не стану, у меня времени не… — тут Снейп посмотрел на меня, вернее, на цепочку у меня на шее, и тяжело вздохнул. — Ладно. Изредка можно. Изредка, Грейнджер! — Спасибо, сэр! — искренне ответила я.7
Дело понемногу двигалось. Я то и дело «вычитывала» очередные заклинания, которые можно было освоить на занятиях, и никто не удивлялся, что в учебнике нет ничего подобного. Еще б оно там было… Выделить определённый день для собраний группы (назвать ее решили Отрядом Дамблдора, ну да ладно) оказалось невозможно: надо было приноравливаться к отдельным тренировкам трёх команд по квиддичу, а их нередко переносили из-за плохой погоды. Впрочем, так было даже выгодней, потому как могло запутать слежку. Ну а я придумала хороший способ для связи: выдала всем членам ОД по фальшивому галлеону. — Видите цифры по ребру монеты? — спросила я. — На настоящих галлеонах это серийный номер, указывающий, каким гоблином она отчеканена. На этих фальшивых цифры будут меняться — они показывают дату и час следующего собрания. Когда дата меняется, монета делается горячей, так что, если вы носите её в кармане, вы это почувствуете. Все берём по одной. Когда Гарри назначает дату, он меняет цифры на своей, и, поскольку я навела на них Протеевы чары, с вашими произойдёт то жесамое. Ответом мне было недоумённое молчание. — Что не так? Если Амбридж прикажет вывернуть карманы, то ничего подозрительного не увидит. Но если вам не хочется… — Ты умеешь наводить Протеевы чары? — спросил Терри Бут. — Да, а что? — Но это ведь… это уровень ТРИТОН, — сказал он слабым голосом. — Ничего сложного в этом нет, — сердито ответила я. — Так мы будем пользоваться монетами? Пока все разбирали галлеоны, Гарри тихо спросил: — Знаешь, что мне это напоминает? — Нет, что? — Метки Пожирателей смерти. Волдеморт прикасается к одному, и шрамы у всех жжёт. Это — сигнал, что он их призывает. — Ну да, — ответила я, — это и навело меня на мысль. Но заметь: я решила выбить дату на металлических вещах, а не на коже! — Ага, твой способ гуманней, — Гарри улыбнулся и опустил монету в карман. — Единственно — мы можем потратить их невзначай. — Чёрта с два, — скорбно сказал Рон, разглядывая свой галлеон. — Мне-то не с чем его спутать!* * *
Через несколько дней вернулся Хагрид. Где его носило, выяснить пока не удалось, но выглядел он так, будто поцеловался с товарным поездом на полном ходу. Ну и, разумеется, вскоре воспоследовала инспекция Амбридж, выпавшая как раз на занятие, на котором Хагрид показывал нам фестралов. Я помалкивала о том, что тоже их вижу, не то пришлось бы выдумывать, кто именно умер у меня на глазах. Не думаю, что Рон оценил бы мои откровения… Хагрид, к сожалению, был абсолютно глух к моим увещеваниям, и следовать программе профессора Граббли-Дёрг не собирался, потому что «это же скучно!». Ага. Соплохвосты, помнится, кого угодно могли развеселить! Ну а после этого занятия я столкнулась в коридоре с Малфоем. Он был один, против обыкновения, и окликнул: — Грейнджер! На минуту. — Чего тебе? — недружелюбно спросила я: только что он проехался насчет Хагрида, и, как ни обидно, был прав. — Передай Лонгботтому, — сказал он, глядя в сторону, и сунул мне записку. — А что это? — я не торопилась брать ее, потому как от Малфоя можно было ожидать любой пакости. — Я написал отцу… — он выдержал длинную паузу. — Ясно, — кивнула я, — и получил ответ. А что, сказать это в лицо Невиллу у тебя кишка тонка? Вон он, кстати, идет. Невилл! Поди сюда! — Грейнджер, я не… — запротестовал Малфой, но было поздно. — Что, Гермиона? — спросил Невилл, подойдя поближе и покосившись на Драко. — Лонгботтом, — сказал тот, по-прежнему глядя в сторону, — я должен принести тебе извинения за свои слова. Я не имел в виду никого конкретно. Я не знал, что… что подобное касается тебя лично. — Это не я ему рассказала, — заверила я, перехватив взгляд Невилла. — Я тоже никому не скажу, обещаю, — негромко добавил Малфой. Физиономия у него пошла некрасивыми красными пятнами. — Я… э-э-э… ну, да, — выдавил Невилл. — В смысле, если ты правда не знал… — Я не лгу, — отчеканил тот, и на сей раз посмотрел прямо. К счастью, в этот момент ударил колокол, и коридор заполнили первокурсники, разделив нашу живописную группу. — Что это с ним приключилось? — опасливо спросил Невилл, провожая взглядом белобрысую макушку Малфоя. Я подозревала, что с ним приключился профессор Снейп, но промолчала, только пожала плечами. Жалко, записку все же не взяла, это был редкий артефакт!* * *
Я всё думала — как же тренироваться интенсивнее? Собирать кружок чаще не выходит, да и… не так много от него толку. Со своими бы действиями разобраться, а как это сделать, если напарника нет? Посвятить парней в тайну? Нет, не хочу, и не из жадности, а потому, что Гарри тут же загорится идеей таскать в прошлое весь кружок, а это неосуществимо, не выйдет надеть цепочку сразу на всех! Так что либо поочередно, либо никак… И непременно ведь проболтается! И не дай бог, Амбридж услышит, тут всем нагорит, в том числе и профессору МакГонаггал — как же, такой опасный артефакт уже не первый год постоянно находится в руках ученицы… Упрашивать профессора? Так он не может отлучаться часто и надолго, способен выкроить максимум полчаса-час в неделю, а что там того часа? Да и некрасиво это по отношению к нему, и не только потому, что он не подросток уже вроде меня, не старик же… Просто он обмолвился как-то, что ему со всей этой деятельностью Ордена и прочим времени в сутках не хватает, приходится жертвовать сном. А тут еще я со своими идеями… Это я могу смотаться в прошлое и вздремнуть пару-тройку часиков, а он — нет. И хроноворот у меня не возьмет, потому что сам же сказал — не удержится, станет использовать на всю катушку! И выйдет еще хуже… Словом, его хорошим отношением злоупотреблять нельзя, я и так уже, прямо скажем, обнаглела! Мало моих тетрадочек, еще и тренировки подавай! «Не слишком ли жирно будет, Грейнджер? — спросила я себя и сама же ответила: — Это уже перебор. Ищи другие пути!» — Грейнджер, — сказал мне профессор, когда в очередной раз смог уделить мне полчаса, — помните, я говорил вам, что сражаться в мантии надо уметь? Я кивнула. — Почему, понятно? — Кажется, понятно, сэр, — ответила я. — В ней можно запутаться, это запросто. Да даже если упадешь, быстро вскочить без сноровки не получится, сам себе на подол наступишь — и привет! Или так перекувырнешься, она у тебя на голове окажется, пока выпутаешься, тебя десять раз убьют! — я перевела дыхание и продолжила: — Но, с другой стороны, ее можно использовать для отвлечения внимания. Рукава и подол достаточно широкие, так вот взмахнул — и противник толком не поймет, просто в тряпку целится или в корпус, а может, отвлечется на долю секунды. Но это тоже уметь надо… — Именно. А еще, Грейнджер, за мантию очень удобно ловить в ближнем бою, — серьезно сказал он. — Становитесь, покажу. — Это уже акробатика какая-то заодно с боями без правил, — пробормотала я, когда на шестой раз профессор коварным «Акцио, мантия Грейнджер!» подтянул меня к себе, взял шею в захват и приставил палочку к виску. — Рукава-то хоть засучить можно… А лучше вообще снять эту хламиду! — У вас еще с координацией движений все в порядке, — утешил он, выпустив меня. — А вот тому же Лонгботтому лучше и впрямь обойтись без мантии. И еще, Грейнджер… — Что? — Черт с ней, с одеждой, из нее вывернуться можно, если успеете, а если я поступлю вот так… — он вдруг резко вытянул руку, всей пятерней схватил меня за волосы и потянул на себя, так что я ойкнула. — Что, больно сделал? Извините, не рассчитал. — Нет, я от неожиданности, — заверила я, потрогав макушку. — Вспомнила, что Буллстроуд так же поступила тогда, в Дуэльном клубе. Вот тогда было больно! — Вот именно. Поэтому, Грейнджер, волосы — в пучок, такой, чтобы не рассыпался после пары пируэтов, или в косу, а косу — за воротник, потому что за нее тоже удобно хватать. Ясно? — Да, сэр, — кивнула я. — У нас много девчонок с длинными волосами, так что я предупрежу… — И обувь, — сказал вдруг Снейп. — В смысле? — В смысле, тапки на ходу не потеряйте. Туфлю обронить — легче легкого. А каблуки, Грейнджер, могут вас как спасти — лягаться удобно, — так и погубить, если ногу подвернете. Я имею в виду, — добавил он, — сейчас на вас практичная обувь, но будь она без шнуровки или на чуть более высоком каблуке, вы бы здорово рисковали. Он помолчал и добавил: — Это не значит, что вовсе нельзя носить красивые туфли, но если вы подозреваете, что можете угодить в заварушку, лучше не рисковать и надеть что-то удобное. Либо быть готовой сразу сбросить обувь и дальше уж бегать босиком, хотя в этом тоже приятного мало. А на трансфигурацию может не оказаться времени, если вы об этом подумали… Мужчинам, конечно, проще в этом плане. Разве что директор ботинки на высоких каблуках носит, но ему можно, он великий волшебник… — Ну и как за всем этим уследить? — жалобно спросила я. — А никак, — утешил профессор. — Это только с опытом приходит, а вам его взять неоткуда. — Ничего, накопится еще, если сразу не убьют, — пробормотала я, а потом добавила: — Сэр, а можно мне пользоваться тем думосбросом? — Зачем он вам? — Хочется потом прокрутить запись, — ответила я, — и посмотреть со стороны, что я делала не так. И что делали вы. И как именно. Так можно? — Да пользуйтесь, если комната вам его предоставит, — пожал он плечами, — будто вам мое разрешение нужно! — Ну, хотя бы формальное, — я посмотрела в потолок. — Сэр, а вы покажете, как воспоминания извлекать? Я не умею, а в книгах не нашла толковой инструкции… — А, вот к чему вы клоните, — улыбнулся Снейп. — Покажу, это не сложно. Но, Грейнджер, сперва — техника безопасности: никогда не оставляйте воспоминания в думосбросе без присмотра. Неизвестно, кому комната может его подсунуть, и что именно он там увидит. Ясно? — Конечно, сэр, — ответила я, поежившись. — Я только посмотрю и сразу уберу. Кстати, а как это сделать? — Слушайте инструкцию, Грейнджер, два раза повторять не стану, — вздохнул он… И вот теперь я сидела на полу, поставив перед собой думосброс, и раз за разом пересматривала последнюю тренировку. Не только свою, еще и занятия кружка. Удобная штука — полный эффект присутствия, можно смотреть с разных ракурсов, а то, когда сама находишься в толпе, уследить за всеми сразу с непривычки невозможно. Точно, это только с опытом приходит, подумала я, вспомнив, как профессор Снейп наблюдает за классом. Со стороны свои и чужие ошибки намного заметнее. Вот тут Лаванда повернулась так, что совершенно открыла левый бок, и если бы Парвати, занимавшаяся в другой паре, ее атаковала, Лаванде пришлось бы несладко. А вот Рон чересчур увлекся, нападая на Майкла Корнера (которого особенно не любил с тех пор, как узнал, что Джинни с ним встречается), и не следит за тылом. А за его спиной Захария Смит только что разделался с Невиллом и запросто может ударить. Кстати, а близнецы так и поступают: время от времени подколдовывают что-то исподтишка, портя чужие атаки. Особенно Смита — очень уж он вредный тип! А вот Гарри опять засмотрелся на Чжоу. А она на него, в итоге прозевала атаку Луны. Лавгуд, кстати, хоть и выглядит странно, и говорит порой загадочно, очень хорошо соображает. Она лучшая на своем потоке, к слову, и она с Рэйвенкло, так что мозги у нее работают, думаю, получше моих. Правда, своеобразно, этого не отнять. И надо отучить ее зависать посреди боя, задумавшись о чем-то! И да, волосы нужно собирать. Я уже насчитала два десятка ситуаций, когда девчонок было проще простого схватить за распущенные кудри или за косу! Лаванду, Луну, Чжоу, обеих Патил, Сьюзен, меня саму… Проще сказать, кого нельзя было так поймать! Осталось внушить это остальным в крайне сжатые сроки… Ладно, кое-что я могу показать на примере, напомнить, как поступила со мной Буллстроуд — это должно сработать, но прочее? Времени в обрез, скоро уже рождественские каникулы, и на этот раз я в школе не останусь: родители написали, что собираются в Швейцарию, на лыжах кататься, а разве такое пропустишь? Но я-то ладно, а вот остальные начисто забудут все, чему успели научиться, ручаюсь! А думосброс, конечно, замечательная вещь, но ведь в нем — всего лишь воспоминания. Даже не компьютерная игра, где можно переиграть сцену, дернуть джойстик, и персонаж поведет себя иначе. Чем мне поможет знание о том, как это было, если я не могу это исправить? Могу только смотреть… на себя со стороны… Я давно собиралась это сделать, но боялась. Тогда, на третьем курсе, вмешательство в прошлое прошло незаметно, но там была всего лишь записка. «Ладно, если мир погибнет, я об этом все равно не узнаю», — подумала я и улеглась прямо на пол, вздремнуть. А через час крутанула хроноворот. — Я все-таки рискнула, — сказала я. — Ну, раз решила, значит, надо делать, — ответила я-прошлая, вставая во весь рост. — Что, мир еще не рухнул? — Да что ему сделается? — пожала я плечами. — Мы ничтожны в масштабах Вселенной. Слушай, а забавно я со стороны выгляжу! — Это уж точно, — пробормотала я-прошлая, придирчиво разглядывая меня. — Ну что? Попробуем? — Конечно, нечего время зря терять! — ответила я, вынимая палочку. — Давай… ту атаку, которую Снейп показывал в прошлый раз? Только осторожно, а то не знаю, что случится, если я тебя покалечу. — Могла бы не предупреждать, — фыркнула я-прошлая, заплетая волосы и пряча их под одежду, и я последовала собственному примеру. — Погнали! Когда время вышло, и я вернулась, то обнаружила себя на полу, в драной мантии, запыхавшейся и с грязной физиономией. И, что самое интересное, воспоминания никуда не делись, как в тот раз, когда мне пришлось вмешаться в прошлое! Я отчетливо помнила, какое побоище учинили мы со мной-прошлой… вернее, это я-прошлая помнила, что вытворяла со мной-будущей. «Стоп, — сказала я себе, — не лезь в дебри терминологии. Работает — и ладно!» И тут же подумала: а если я вернусь еще раз и буду третьей? Хм… надо попробовать, но уже не сегодня, пора бежать, скоро отбой. И не забыть забрать воспоминания из думосброса, я их посмотрю еще не раз и не два…* * *
На последнем собрании кружка, перед самым Рождеством, случилось невиданное… В гостиную Гарри вернулся в совершенно невменяемом состоянии. — Это Чжоу? — спросила я, видя, что ему ужасно хочется рассказать обо всем, но он стесняется. — Ты с ней задержался после урока… Ошеломлённый Гарри кивнул. Рон засмеялся было и сразу осёкся под моим свирепым взглядом.. — Так… э-э-э… что ей надо? — спросил он с напускным равнодушием. — Она… — вдруг осипнув, начал Гарри, потом откашлялся и начал снова. — Она… — Целовались? — не выдержала я. Рон опрокинул чернильницу и уставился на Гарри во все глаза. — Ну?! Гарри, помедлив, кивнул. Рон заржал на всю гостиную, и он неуверенно улыбнулся. — Ну? — выговорил наконец Рон. — Как это было? Гарри немного задумался и честно ответил: — Мокро. Рон непонятно булькнул. — Потому что она плакала, — серьёзно объяснил Гарри. — Ты так плохо целуешься? — Не знаю. Может быть. От ушей Гарри можно было зажигать свечи. — Дело не в том, — сказала я, не отрываясь от письма. — А ты-то почём знаешь? — настороженно спросил Рон. — Чжоу теперь всё время плачет, — ответила я, — и за едой, и в туалете… — Надо думать, поцелуи её немного развеселят, — ухмыльнулся он. — Рон, — сказала я, — ты самое бесчувственное животное, с каким я имела несчастье познакомиться. Ну, я преувеличила, конечно, есть и похуже… — Это что же такое? — вознегодовал он. — Кем надо быть, чтобы плакать, когда тебя целуют? — Да, — сказал Гарри с отчаянием в голосе, — почему так? Бедняга! Он точно ни с кем прежде не целовался, а тут вдруг такое… Гм. Ну, скажем так, я тоже теоретик в этом вопросе, но понять Чжоу мне было проще. — Вам не понятно, что сейчас чувствует Чжоу? — Нет, — ответили они хором. Я вздохнула и начала: — Она очень переживает из-за смерти Седрика. Кроме того, я думаю, она растеряна, потому что ей нравился Седрик, а теперь нравится Гарри, и она не может решить, кто ей нравится больше. Кроме того, она испытывает чувство вины — ей кажется, что, целуясь с Гарри, она оскорбляет память о Седрике, и её беспокоит, что будут говорить о ней, если она начнёт встречаться с Гарри. Вдобавок она, вероятно, не может разобраться в своих чувствах к Гарри: ведь это он был с Седриком, когда Седрик погиб. Так что всё это очень запутанно и болезненно. Да, и она боится, что её выведут из команды Рэйвенкло по квиддичу, потому что стала плохо летать. Воцарилось молчание. Потом Рон сказал: — Один человек не может столько всего чувствовать сразу — он разорвётся! — Если у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки, это не значит, что у нас такой же, — ответила я и снова взялась за письмо. — Она сама начала, — честно сказал Гарри. — Я бы не… вроде подошла ко мне, а потом смотрю, чуть ли не всего слезами залила… Я не знал, что делать! — Ты должен был отнестись к ней чутко, — ответила я. — Надеюсь, так и было? — Ну… — Гарри покраснел еще сильнее, — я вроде… похлопал её по спине. — Могло быть и хуже, — сказала я. — Ты намерен с ней встречаться? — Придётся, наверное. У нас же собрания ОД, правда? — Я не об этом! Он ничего не ответил, но откровенно запаниковал. — Ничего, — утешила я, — у тебя будет масса возможностей ее пригласить. — А если он не хочет её приглашать? — спросил Рон. — Не говори глупостей. Она давным-давно ему нравится. Гарри по-прежнему молчал, явно пытаясь представить, как это он отважится подойти к Чжоу и пригласить ее хотя бы в Хогсмид на чашечку чая. — А кому ты вообще пишешь этот роман? — спросил Рон, пытаясь заглянуть в мое письмо. — Виктору. — Краму? — А сколько ещё у нас Викторов? Рон явно обиделся и вернулся к своему сочинению по трансфигурации, а я дописала письмо (не забыв передать привет Марии и всем многочисленным родственникам Виктора), запечатала и ушла спать. А ночью… Ночью, как мне потом рассказали, Гарри приснился кошмар, в котором он был гигантской змеей, и он напал на мистера Уизли. Так все и было: того нашли едва живым, но успели спасти. Всех Уизли и Гарри в срочном порядке отправили на Гриммо, только про меня благополучно забыли! «Прощай, Швейцария», — подумала я, пакуя вещи. Нет, их нельзя там оставлять, в этом доме, с Сириусом… Родители поймут. Они думали, что у меня все-таки роман с Виктором, а может, с кем-то из однокурсников, но считали, что я достаточно разумна и не наделаю глупостей. — Вы как намерены добираться, Грейнджер? — негромко спросил профессор, когда я забежала сообщить ему о своих планах. — «Ночным рыцарем», как же еще? Не поездом же, тратить целый день на дорогу просто глупо! — Идемте, — мрачно сказал он мне. — Забыли, что ли, второй курс? — В смысле? — Я сам вас доставлю. До крыльца, — поднял он руку, когда я попыталась возразить. — Два шага вы уж чемодан пронесете. — Сэр, я вовсе не хотела… утруждать, — сказала я, опустив голову. — Я точно не перетружусь от короткой прогулки, — заверил Снейп, — зато буду за вас спокоен. Ну, где ваши вещи? Потом, когда мы шли к Хогсмиду, он сказал: — Надеюсь, вы сумеете удержать эту банду от опрометчивых поступков. — Я постараюсь, — кивнула я. — А еще попросите Блэка показать вам что-нибудь. Он аврор все-таки, пусть и бывший, да и помимо того знает приемы. Правда, следите, чтобы он был трезв во время демонстрации. — А он что… — Он взялся здорово закладывать за воротник, — мрачно сказал профессор, — но винить его я не могу. Лучше б его в самом деле отправили куда-нибудь с заданием, чем держать взаперти! Тут вы были правы, Грейнджер: он сходит с ума от безделья, а никакого занятия вроде прослушки эфира у нас нет и быть не может. Другого тоже не подобрали — директор опасается выпускать Блэка из дома… — Я учту, сэр, — я крепче взялась за его руку. — Может, придумается что-нибудь. — Будем надеяться, — сказал он, сжав мои пальцы. — Готовы? Я кивнула, а через мгновение мы уже стояли на углу Гриммо. — Счастливого Рождества, Грейнджер, — без тени улыбки сказал мне профессор перед тем, как исчезнуть.8
Лучше б я осталась в школе или поехала с родителями, в сердцах подумала я после того, как битых полчаса выманивала Гарри из комнаты Клювокрыла (гиппогрифа тоже было жаль — крылатому зверю да сидеть взаперти в тесном доме!). — А ты что тут делаешь? — спросил он, открыв дверь. — Ты же уехала кататься на лыжах! — Не так уж я люблю это занятие, — ответила я. — Папа с мамой немного огорчились, но я сказала, что все, кто ответственно относится к экзаменам, остаются в Хогвартсе заниматься. Они хотят, чтобы я хорошо сдала, они поняли. Короче, идём в твою спальню, миссис Уизли растопила там камин и прислала сэндвичи. Мы спустились на второй этаж, где поджидали Рон и Джинни. — Я приехала на «Ночном рыцаре», — сообщила я, снимая куртку. — Дамблдор ещё вчера утром сказал мне, что случилось, но пришлось дождаться официального окончания семестра. Амбридж и так аж позеленела от того, что вы улизнули у неё из-под носа. Правда, Дамблдор ей объяснил, что мистер Уизли в больнице святого Мунго, и он дал вам разрешение навестить его. Так что… Я села рядом с Джинни, и мы уставились на Гарри уже втроем. — Как ты себя чувствуешь? — Прекрасно, — сухо ответил Гарри. — Только не ври. Рон и Джинни говорят, что ты от всех прячешься с тех пор, как вернулись из больницы. — Говорят? Да? — сказал Гарри, сердито глядя на Уизли. Рон рассматривал свои ботинки, а Джинни нисколько не смутилась. — Да, прячешься, — сказала она. — И смотреть ни на кого не хочешь! — Это вы не хотите на меня смотреть! — Может, вы друг на друга по очереди смотрите, просто не совпадаете по времени? — предположила я, стараясь не засмеяться. — Очень остроумно! — Ах, как приятно чувствовать себя несчастным и непонятым! — съязвила я. — Знаешь, они мне сказали, что вы подслушали вчера через «удлинители ушей». — Да ну? — сунув руки в карманы, Гарри смотрел на снегопад за окном. — Всё обо мне говорили? Ничего, я привык. — Мы с тобой хотели поговорить, но ты всё время от нас прячешься! — сказала Джинни. — А я не хочу, чтоб со мной говорили! — Ну и дурак, — прямо сказала она. — Из твоих знакомых я одна знаю, каково это, когда ты одержим сам-знаешь-кем, и могу тебе рассказать. Похоже, Гарри в самом деле об этом забыл. — Прости, — выговорил он. — Думаешь, я тоже одержим? — А ты можешь вспомнить всё, что ты делал? Или были такие провалы в сознании, когда ты не понимал, что творишь? — Н-нет… — Тогда это не оно, — твёрдо сказала Джинни. — Когда это было со мной, у меня вылетало из памяти то, что я делала в предыдущие часы. Окажусь где-то, и сама не знаю, как туда попала. — А как же этот сон с твоим папой и змеёй? — Гарри, у тебя и раньше бывали такие сны, — не выдержала я. — В прошлом году ты тоже иногда чувствовал, что замышляет Волдеморт! Гарри покачал головой. — В этот раз было не так. Я был внутри змеи. Как будто сам был змеёй… А вдруг это Волдеморт перенёс меня в Лондон? — Когда-нибудь, Гарри, — обозлилась я, — ты всё-таки прочтёшь «Историю Хогвартса», и, может быть, узнаешь, что с территории Хогвартса нельзя аппарировать! Даже Волдеморт не в силах заставить тебя вылететь из окошка! — Ты не покидал спальни, ясно? — поддержал Рон. — Ты сучил ногами во сне и вопил пару минут, пока мы тебя будили. Кажется, у Гарри отлегло от сердца. Во всяком случае, он посмотрел на нас не как на боггартов и принялся за еду.* * *
Дела на площади Гриммо обстояли не просто скверно, а очень скверно, вот что я поняла через пару дней. Сириус, хотя казался веселым, распевал рождественские гимны и всячески дурачился, сильно сдал. Тогда, после Азкабана, он буквально за год помолодел и сделался похож на старые свои фотографии, а теперь снова опустился, оброс, и лицо у него постарело и как-то обрюзгло. Он сильно пил, тут Снейп не соврал, и хотя при нас старался не злоупотреблять, от него частенько несло перегаром, да таким, что даже Клювокрыл чихал. Самое неприятное — он сам прекрасно понимал, что делает, но остановиться не мог. И остановить его было некому… Остальные, по-моему, плевать хотели на то, что их соратник стремительно спивается! А ведь есть же зелья, способные отбить тягу к спиртному, я читала, могла бы даже приготовить, да вот беда: если Сириус сам не захочет, пить не бросит. Это всегда так, я слышала от родителей… Да, он показал нам кое-что интересное, хитрые приемы: в подвале дома на Гриммо можно было тренироваться без опаски, никто бы нас не засек. Но этого было мало! Блэк погибал, умирал у нас на глазах, а остальные то ли не могли, то ли не хотели увидеть, как отчаянно он просит о помощи — не словами, а как собака, одним взглядом: ну помоги же, человек, я не умею объяснить, что со мной такое, мне больно, больно, плохо, а ты большой и умный, ну сделай же что-нибудь, спаси меня!.. Беда была в том, что меня бы он не послушал. Да и других тоже — не было для него авторитетов… Директор, разве что, но тому, кажется, было наплевать. Он тут и не появлялся. И лучшему другу Люпину было наплевать. И миссис Уизли… впрочем, она сейчас переживала за мужа. Даже Гарри был больше занят своими переживаниями, куда уж тут думать о крестном… «Нам нужен план, Грейнджер, — сказала я себе как-то ночью. — Нам нужен очень хороший четкий план. Иначе Сириуса не спасти, а каким бы он ни был идиотом, всё равно его жалко!» Назавтра я поймала Тонкс — они с Грюмом как раз заглянули ненадолго, — и попросила ее помочь разобраться с одним заклинанием. Грюм увяз в разговоре, это было надолго, поэтому я уволокла Тонкс в подвал, тщательно запечатала дверь заклинанием (а то Джинни с близнецами вломятся запросто), и сказала: — Ты нужна мне, как женщина! — Чего?! — Тонкс вытаращилась на меня. — Совет мне твой нужен! — пояснила я. — Ну… я не могу о таком спросить у мамы или миссис Уизли, а ты все-таки моложе… понимаешь? — А, фу ты, напугала… — успокоилась она и присела на какой-то сундук. — А что, что случилось? С мальчиком поссорилась? С этим, как его, Виктором? — Да сколько раз говорить, что с Виктором мы просто дружим?! — вспылила я. — У него невеста есть, вообще-то… с ней мы тоже дружим. Я о другом. Ну… например, тебе нравится мужчина, который намного старше… Тонкс, ты что?! Она сделалась ярко-малиновой, вся, от шеи до кончиков волос. — Ты откуда узнала, что мне Ремус нравится? — прошептала она. — Чего?! — настал мой черед впадать в шоковое состояние. — Люпин? Тонкс, но как… какого… почему?! У меня даже план из головы вылетел, так я удивилась. — Ну… — она шмыгнула носом и посмотрела в потолок. — Он добрый. Славный такой. Я его с детства знаю… — Ой, всё, — взялась я за голову. — Еще он несчастный. Оборотень, да, бедняжка, на работу не берут, влачит жалкое существование, вся его жизнь — в Ордене, так? — Э-э-э… — Он очень хороший и добрый, — заверила я, стараясь не думать о том, как Люпин убил Рона. Пусть в несбывшемся прошлом, но… — Но, Тонкс, а ты никогда не думала о том, почему он такой… гм… потрепанный? — В каком смысле? — В прямом! У него мантия в заплатках, — ответила я. — Если он сам бытовыми чарами не владеет, что, миссис Уизли попросить не может? Дел-то там на один взмах палочкой! Он даже в школу явился преподавать в таком виде. Можешь представить, как ласково его там встретили? — А правда, почему? — задумалась она. — Он ведь хорошо колдует, я видела. А одежда… в Хогвартсе же домовики есть! Я вечно на себя что-то выливала, так они мне живенько мантию в порядок приводили! — Имидж, — фыркнула я. — Бедный-бедный-несчастный оборотень… — Ты злая, Гермиона, — честно сказала мне Тонкс и засопела, но задумалась, явно что-то вспоминая. — Угу, злая, — подтвердила я, — но справедливая. — Слушай, а он ведь всегда такой был, сколько я его помню, — выдала вдруг она. — Даже мантия, по-моему, та же самая. И он у нас всегда по выходным обедал. — А работал где, пока его в Хогвартс не пристроили? — спросила я с интересом. — Понятия не имею, — помотала она медленно лиловеющими волосами. — Ну, ему небольшое наследство от родителей досталось, а еще он выполнял задания Дамблдора. — А директор за это платит? — не удержалась я. — Э-э-э… — снова подвисла Тонкс. — Нет. Но, наверно, у Ремуса есть, на что жить! Пусть и бедно… — Ну и что ты в нем нашла? — спросила я. — Он симпатичный, да, и обаятельный. Или ты на страдания запала? По-моему, не так уж он страдает, скорее, бравирует этим своим оборотничеством! — Для этого тоже нужна храбрость! — обиделась она. — Да, возможно, — согласилась я и поерзала, устраиваясь поудобнее. — Меня больше Сириус беспокоит. — Почему? — А ты не видишь? Серьезно, ты, взрослая девушка — и не видишь, что он скоро с катушек съедет? — Нет… ну… То есть, я заметила, что он какой-то странный, — обескураженно сказала Тонкс и позеленела до корней волос. — Но он и так-то нормальным не был. То смеется, то гавкает из-за угла, то за задницу хватает… — И давно он так делал? — Э… да с весны, наверно, перестал. Если только выпьет… Но и тогда уже не шутит, — подумав, ответила Тонкс. — Или как-то так… не смешно. — Он один Азкабан сменял на другой, — сказала я. — В этом хуже. — Ты о чем? — О том. Мы приходим и уходим, у нас там… какая-то жизнь кипит, а он сидит взаперти, даже новостей не знает. Ему и рассказывают только то, что он должен знать, по их мнению. Он… — я подумала, решила, что Тонкс может не знать слова «вакуум» и продолжила: — Он как рыбка в аквариуме. Снаружи люди, они что-то делают, о чем-то говорят, приходят и уходят, а он их даже не слышит. И они его тоже не слышат. Тыкается что-то там в стекло, рот разевает, подумаешь… Корма бросили, и ладно. — Что ты такое говоришь? — у Тонкс задрожала нижняя губа. Она вообще чувствительная, я давно заметила, и добрая. — Что вижу, то и говорю, — мрачно ответила я. — Лучше бы Сириус оставался в Азкабане. Не помню, кто это сказал, но пытка надеждой — самая страшная пытка. И ожиданием — тоже. Какие там Круциатусы… — Он поэтому пьет? — спросила она после паузы, и я кивнула. — Иначе ему никак не забыться. И однажды он спьяну что-нибудь учудит, помяни мое слово. Это пока он уходит к Клювокрылу и там спит, но… — Так надо же сказать старшим! — вскинулась Тонкс, а я поймала ее за руку. — Они что, не видят, по-твоему? Миссис Уизли тут почти постоянно, да и остальные частенько бывают. — И что делать? — растерянно спросила Тонкс. — Не знаю, — ответила я. — Я попробую с ним поговорить, но… я однокурсница Гарри, я для Сириуса еще ребенок. Думаешь, он станет меня слушать? И потом, каникулы скоро закончатся, и он опять останется совершенно один. Мы с ним не можем связаться, Амбридж следит за каминами, сов тоже ловят! — Да, — произнесла она, помолчав, — ты права, в Азкабане лучше. Никакой надежды на весточку с воли, ну так ты и не ждешь… Слушай… Вообще-то это не положено, но… я буду забегать к Сириусу, как смогу. Ну просто… с новостями и так, проведать, потрепаться. И о школьных делах расскажу, а? Я-то всяко больше слышу! — Это было б здорово, Тонкс, — честно сказала я. — От меня толку мало, я сама-то ничего не знаю, а ты… Вы же еще и родственники, верно ведь? У Сириуса никого больше нет, только Гарри, но Гарри боится с ним связываться из школы, чтобы не подставить, я же сказала. — Еще мама моя есть, — напомнила Тонкс. — Она в орденских делах не очень-то участвует, больше папа, но… Я ей расскажу, что с Сириусом творится, она точно вмешается! Она бы и раньше вмешалась, но, наверно, ей не говорили… а я тоже не додумалась сказать, балда! Я думала, все идет по плану… — Ага. Только план этот никому не известен, — вздохнула я. — Ну ладно. Если что, ты пиши мне, я еще кому-нибудь, чтобы не напрямую, ладно? — А ты Патронуса еще не умеешь вызывать? Гарри же умеет! — Нет, телесный у меня пока не выходит, — помотала я головой. — Жалко, их удобно использовать, как посланников, — огорчилась Тонкс, взмахнула палочкой, и по подвалу запрыгал большой заяц. — Заметно очень. Если человек… ну, не знаю, на собрании или просто в людном месте, а к нему прискачет такой вот, — я кивнула на серебристого зверя, — возникнут вопросы. Особенно если Патронус приметный. — Да, верно… — она почесала в затылке, и волосы ее медленно посинели. — Ладно, я что-нибудь придумаю. Это… А ты о каком мужчине постарше говорила? — О Викторе, — соврала я. — Ну, по сути, разница в возрасте у нас не такая уж большая, но тем не менее… Болтать на эту тему я могла долго, и Тонкс расслабилась. Забавно было наблюдать, как волосы у нее меняют цвет от розового до черного и обратно, и снова, и снова…* * *
Я поняла, что не ошиблась, когда накануне нашего отъезда в школу услышала громкий хохот Сириуса где-то наверху, собачий лай и непонятные звуки. И это был нормальный веселый смех, не вымученный, как в последнее время. — Ты погляди! — гаркнул он на весь дом, когда я высунулась на лестницу. Физиономия у него раскраснелась, но он был совершенно трезв. — А-а-а, не могу, сдохну сейчас… — Ах, ах, как мало нужно вам, сударь! — тявкнула Тонкс и продефилировала вниз по лестнице. Я тоже сползла по стене, завывая от смеха: она превратилась в антропоморфного пуделя. Взбитые кудри на длинных ушках, пышная челка с бантиком, стройные лапки, помпончик на кончике хвоста, на запястьях и на лодыжках… И все это нежно-розового цвета! Похоже, Тонкс все-таки смотрит маггловское кино и мультики — где-то я видела такую пуделиху, точно… И все бы ничего, но в последний день каникул произошло нечто… неприятное. — Гарри, дорогой, — сказала миссис Уизли, приоткрыв дверь. Рон с Гарри играли в шахматы, а мы наблюдали. — С тобой хочет поговорить профессор Снейп. Гарри испугался. — Снейп? — повторил он. — Профессор Снейп, — поправила миссис Уизли. — Иди скорее, он говорит, у него мало времени. — Чего ему надо от тебя? — обескураженно спросил Рон. — Ты вроде ничего не сделал. — Я пойду с тобой, — сказала я и встала, выпустив Живоглота — он кинулся ловить шахматные фигуры. — Ничего страшного, я думаю, не случилось. На кухне Сириус и Снейп сидели за длинным столом, глядя в разные стороны. Перед Сириусом на столе лежало письмо. Гарри кашлянул, и Снейп повернулся. — Сядьте, Поттер. — Знаешь, Снейп, — громко сказал Сириус, раскачиваясь на стуле, — нечего тут распоряжаться. Это мой дом, понимаешь ли. — Мне можно остаться? — тут же спросила я. — Конечно, Гермиона, — улыбнулся мне Сириус. Гарри сел рядом с Сириусом, а я осталась в сторонке. — Предполагалось, что мы поговорим с глазу на глаз, Поттер, — сказал Снейп со знакомой кривой усмешкой, — но Блэк… — Я его крёстный, — громче прежнего сказал Сириус. — Я здесь по распоряжению Дамблдора, — Снейп говорил всё тише, — но, ради всего святого, оставайся, Сириус. Я знаю, ты любишь чувствовать себя… причастным. — Это как прикажешь понимать?! — Полагаю, ты должен быть расстроен тем, что не делаешь ничего полезного для Ордена… Сириус побагровел, а Снейп повернулся к Гарри: — Директор просил передать вам, Поттер: он желает, чтобы в этом семестре вы изучали окклюменцию. — Что?.. — Окклюменцию, Поттер. Магическую защиту ума от проникновения извне. Малоизвестный раздел магии, но крайне полезный. — Почему я должен изучать окклю… как её? — выпалил Гарри. Я бы на его месте сказала «обалдеть, дайте две!». — Потому что так считает нужным директор, — холодно ответил Снейп. — Вы будете получать индивидуальные уроки раз в неделю, но никому не скажете об этом, в первую очередь Долорес Амбридж. Вам понятно? — Да. Кто будет меня учить? — Я. Судя по лицу Гарри, его мир рухнул. — Почему Дамблдор сам не может его учить? — воинственно спросил Сириус. — Почему ты? — Потому, видимо, что привилегия директора — поручать наименее приятные дела другим, — вкрадчиво ответил Снейп. — Уверяю тебя, я не напрашивался. — Сэр, — попыталась я вмешаться, но меня не услышали. — Жду вас в понедельник, в шесть вечера, Поттер. В моём кабинете. Если спросят — вы изучаете лекарственные зелья. Всякий, кто видел вас на моих занятиях, не усомнится, что вам это необходимо. Снейп встал и двинулся к двери. — Постой, — сказал Сириус и выпрямился на стуле. — Я спешу, Блэк. В отличие от тебя, у меня нет свободного времени. — Тогда к делу, — сказал, поднимаясь, Сириус. — Если услышу, что эти свои уроки окклюменции ты используешь для того, чтобы притеснять Гарри, будешь иметь дело со мной! — Как трогательно! Но ты, полагаю, заметил, что Гарри пошёл в отца? — Заметил, — с гордостью сказал Сириус. — Тогда ты знаешь, какой у него характер. Плюй в глаза — все божья роса! Сириус отшвырнул стул и пошел кругом стола к Снейпу, на ходу вытащив волшебную палочку. Тот молча ждал, и я видела, что ничего хорошего это ожидание не сулит. — Сириус! — громко сказал Гарри, но тот будто не слышал. — Я тебя предупредил, Нюниус! — сказал он, сунувшись к самому лицу Снейпа. — Мне плевать, что Дамблдор считает тебя исправившимся. Я тебя лучше знаю! — Так почему ты ему не скажешь? — прошептал в ответ профессор. — Или боишься, что он не воспримет всерьёз совет человека, который полгода прячется в родительском доме? — Скажи мне, как поживает нынче Люциус Малфой? — рявкнул Сириус. — Поди, доволен, что его верный пёсик работает в Хогвартсе? Вот тут я навострила уши. — Кстати, о пёсиках, — нежно сказал Снейп, ей-ей, чуть ли не мурлыкнул. — Ты знаешь, что Люциус Малфой узнал тебя, когда ты в последний раз рискнул прошвырнуться? Ловко придумано, Блэк, — показаться на закрытой платформе. Железное оправдание, чтобы больше не высовывать носа из норы! Сириус поднял волшебную палочку. — Не смей, Сириус! — закричал Гарри и кинулся между ними, а я следом, с криком: — Прекратите сейчас же! — Он меня трусом назвал! — рычал Сириус, пытаясь отпихнуть Гарри, но тот стоял намертво, а я теснила прочь Снейпа. Ага, попробуй, сдвинь его с места… Он с виду худой, а силища немереная! На наше с Гарри счастье дверь кухни открылась, и вошла вся семья Уизли, совершенно счастливые. Посреди группы гордо шагал сам мистер Уизли в плаще поверх полосатой пижамы. — Исцелён! — объявил он, адресуясь ко всей кухне в целом. — Абсолютно здоров! Он и остальные Уизли замерли у двери, глядя на разыгравшуюся сцену, которая тоже прервалась в самом разгаре: Сириус и Снейп смотрят на вошедших, направив волшебные палочки друг другу в лицо, а мы с Гарри стоим с раскинутыми руками, пытаясь их остановить. — Разорви меня горгулья, — сказал мистер Уизли, перестав улыбаться, — что здесь происходит? Сириус и Снейп опустили волшебные палочки. Снейп убрал ее и, ни слова не сказав семейству, направился к выходу. Только в дверях оглянулся и сказал: — Понедельник, шесть вечера, Поттер. — Что тут происходит? — снова спросил мистер Уизли. — Ничего, Артур, — Сириус тяжело дышал, словно после долгого бега. — Просто дружеская беседа двух старых однокашников… Значит, ты вылечился? Это прекрасная новость. Прекрасная новость… Я выскочила за дверь и догнала профессора уже у выхода. — Ну зачем вы… — прошептала я, схватив его за рукав. Мы были уже на улице, но не страшно, возле крыльца нас никто не заметит. — Только-только у меня получилось… а вы… — Что? О чем вы? — тревожно спросил он. — Грейнджер, что вы сделали? — Да ничего я не сделала, просто Сириус стал приходить в норму, Тонкс с ним подружилась, они похожи, два дурака — пара, оба же Блэки, — шмыгнула я носом и села на ступеньку. — Он даже пить перестал. И тут вы… Зачем вы так с ним?! — От злости, — профессор сел рядом и обнял меня за плечи. — Вы же слышали, что я должен буду делать? — Да, но… — А вы помните, что я сказал, когда вы показали мне бездны вашего разума? — Что это очень больно… — пробормотала я. — Вот именно. Поттер не имеет ни малейшего понятия о защите, и меня ждет очень веселое времяпрепровождение. Ну… ничего страшного, часок пыток перед ужином, как аперитив, — усмехнулся он. — Мне не привыкать. — А почему директор сам не может… — Он… — Снейп повернулся и посмотрел мне в глаза. — Он боится, что лорд узнает о его планах, раз уж у него есть связь с Поттером. Поэтому, увы, разгребать снова буду я. — Боится? — шепотом переспросила я. — Ну, пускай будет «опасается». Неважно. — А меня научите? — шепотом спросила я. — Я… без этих вот вулканов и взрывов, честное слово! Оно как-то улеглось… — Видно будет, — буркнул он и встал, потянув меня за собой. — Я не стану извиняться перед Блэком, Грейнджер. Я в свое время повел себя не лучше, за что и расплачиваюсь. А у него были все шансы реабилитироваться, но он их… пустил на ветер. И это тоже не его вина. Ладно… Жду вас в понедельник, в шесть вечера. — Да, сэр, — кивнула я. Возвращаться в дом не хотелось, но на улице было зябко. Я все равно простояла на крыльце минут десять, пока не услышала: — Что это было? Белый пудель, выбравшийся из-за мусорного бака, поднялся во весь рост, превратившись в Нимфадору Тонкс. «Это будет Обливиэйт», — подумала я, нащупав палочку в кармане, а вслух сказала: — А ты как думаешь? — Не знаю, — честно сказала она. — Это… ну… очень странно! Тонкс помолчала, потом сказала: — А давай рванем в бар тут по соседству? — Нас не потеряют? — Нет, я Патронуса пошлю, скажу, что ты со мной, — заверила она, и мы рванули. У Тонкс были маггловские документы, а я выгляжу достаточно взросло, чтобы меня пустили в заведение и продали коктейль. Да и вообще, что стоит заколдовать того бармена? — Я думала про Ремуса, — сказала она, гоняя по стойке бара монетку. — Ты была права. — В смысле? — В смысле — он хороший, добрый, но он ни черта не делает, пока ему директор не прикажет! — буркнула Тонкс. Хорошо, что в свете дискотечных огней ее шевелюра внимания не привлекала. — А Сириус идиот! — Даже спорить не стану. Только дальше-то что? — Не знаю, — она прикрыла лицо руками. — Правда, не знаю. А ты… — Что — я? — Я видела, как вы со Снейпом на крылечке сидели. — Ну и что? Он мой любимый преподаватель, — буркнула я. — И если ты кому-нибудь хоть слово об этом скажешь… — Гермиона, я его жутко боялась! — честно сказала Тонкс, залпом допила свой коктейль и икнула. — Никто не поверит, что он может быть чьим-то любимым преподавателем! Интересно, кстати, а девушка у него есть? — Сомневаюсь, — вздохнула я. — Кто ж на такого клюнет? — Да уж, морда у него так себе… — вздохнула она. — Но ты точно… не… не? — Не-не-не, — заверила я. — Тонкс, он же на двадцать лет меня старше! Ладно ты с Люпином, у вас разница… сколько там у вас разницы? Ну ничего, терпимо. А это, извини, уже извращение, я ему в дочки гожусь! — Чего это — с Люпином?! — возмутилась она, с трудом сфокусировав взгляд. — Н-ну его н-нафиг… «Тонкс больше не наливать», — поняла я. Как мы возвращались на Гриммо — это отдельная история. Тащить на себе Тонкс было не так уж тяжело, но она порывалась то петь, то аппарировать, то еще что-нибудьучинить (хорошо еще, первым делом я отобрала у нее палочку!), то садилась на тротуар и принималась декламировать стихи, причем так выразительно, что разок ей даже монетку кто-то кинул… — Получите, — сказала я, скинув Тонкс на руки Сириусу, бдившему возле двери. — Чтоб я еще раз пошла с ней по кафетериям… — Тонкс, ты что? — встревоженно спросил Сириус, разом забыв о своих обидах. — Тонкс? Гермиона, что с ней? — Да ничего, просто она пьяная, — мрачно пояснила я. — С одного коктейля унесло. Ты ее отнеси в комнату и уложи, пусть проспится… Хорошо еще, миссис Уизли на пути не попалась, а то забавно бы вышло! Я проводила Сириуса наверх. — Я с ней посижу, — серьезно сказал он, обернувшись. — Мало ли, плохо станет… — Сиди, конечно, — пожала я плечами и ушла к себе. Будем надеяться, Тонкс ничего не вспомнит, а если и вспомнит, сочтет это пьяным бредом! Хм, а почему ее так развезло? Я пила то же самое, но вообще не ощутила эффекта. Может, метаморфизм виноват?9
До школы мы добрались на «Ночном рыцаре», и, судя по виду Тонкс, штормить ее еще не перестало. О нашем походе она не вспоминала: то ли и правда не помнила, то ли стыдно было… После каникул занятия шли ни шатко ни валко, но я к такому привыкла. К шести вечера я уже сидела в кабинете Снейпа, притаившись в кресле, а вскоре и Гарри явился. — Закройте за собой дверь, Поттер, — велел ему профессор. Тот послушался. — Итак, Поттер, вы знаете, зачем вы здесь, — сказал профессор. — Директор попросил меня обучать вас окклюменции. Могу только надеяться, что к ней вы обнаружите больше способностей, чем к зельям. — Понятно… — Возможно, это не обычные занятия, Поттер, — негромко сказал Снейп, — но, тем не менее я по-прежнему ваш преподаватель, и, обращаясь ко мне, вы всякий раз будете именовать меня «сэр» или «профессор». — Да… сэр, — выдавил Гарри. Снейп продолжал смотреть на него, сощурившись. — Итак, окклюменция. Как я уже объяснил вам на кухне у вашего любезного крёстного, этот раздел магии позволяет оградить сознание от магического вторжения и влияния. — А почему профессор Дамблдор считает, что мне это нужно, сэр? — Наверняка вы уже догадались сами, Поттер? Тёмный лорд весьма сведущ в легилименции… — А это что такое? Сэр. — Это умение извлекать чувства и воспоминания из чужого разума… — Он умеет читать мысли?! — явно испугался Гарри. — Только маглы рассуждают о «чтении мыслей», — устало сказал Снейп. — Ум — не книга, которую можно раскрыть, когда заблагорассудится. Мысли не напечатаны внутри черепа. Мозг — сложный орган — по крайней мере, у большинства людей, Поттер, — он усмехнулся. — Верно, однако, что те, кто овладел легилименцией, способны при определённых условиях проникнуть в сознание своих жертв и правильно интерпретировать добытые сведения. В частности, Тёмный лорд почти всегда знает, когда ему кто-то лжёт. Только искушённые в окклюменции способны подавить чувства и воспоминания, противоречащие лжи, и, таким образом, говорить неправду в его присутствии, не опасаясь разоблачения. — Значит, он может узнать, что мы сейчас тут думаем? Сэр. — Тёмный лорд далеко, а территория Хогвартса ограждена многими древними заклятиями и чарами, дабы обеспечить физическую и духовную безопасность тех, кто на ней находится, — процитировал профессор «Историю Хогвартса». — Время и пространство в магии существенны, Поттер. Для легилименции часто необходим зрительный контакт. — Хорошо, зачем же тогда мне изучать окклюменцию? — в отчаяньи спросил Гарри. Снейп помолчал, потом нехотя сказал: — Обычные законы на вас, по-видимому, не распространяются, Поттер. Заклятие, которое не смогло вас убить, кажется, создало некую связь между вами и Тёмным лордом. По всем признакам, в те периоды, когда ваш ум наиболее расслаблен и уязвим — например, во сне, — вы улавливаете мысли и эмоции Тёмного лорда. Директор полагает, что этому надо положить конец. Он желает, чтобы я научил вас закрывать разум. — Но почему профессор Дамблдор хочет это прекратить? — возмутился Гарри. — Мне это не особенно нравится, но ведь оказалось полезно, разве нет? В смысле… я увидел, как змея напала на мистера Уизли, а если бы не увидел, профессор Дамблдор не смог бы его спасти, так ведь, сэр? С минуту Снейп смотрел на него, потом произнес: — Судя по всему, до последнего времени Тёмный лорд не подозревал о связи, существующей между вами. До сих пор вы, по-видимому, воспринимали его чувства и улавливали его мысли неведомо для него. Однако видение, случившееся у вас незадолго до Рождества… — Со змеёй и мистером Уизли? — Не перебивайте, Поттер! Продолжаю: видение, случившееся у вас незадолго до Рождества, столь сильно затронуло сознание Тёмного лорда… — Но я смотрел из змеи, не из него… — Кажется, я сказал вам, чтобы вы не перебивали? — Как же я видел глазами змеи, если мысли у меня — Волдеморта? — Не смейте произносить его имя! Наступило гнетущее молчание. — Профессор Дамблдор произносит его имя, — тихо сказал Гарри. — Дамблдор — могущественный волшебник. Он может себе это позволить без опасения… мы же… — профессор машинально потёр левое предплечье, там, где была выжжена Метка. — Я просто хочу понять, — Гарри изо всех сил старался говорить как можно вежливее, — почему… — Вероятно, вы проникли в мозг змеи потому, что там находился в это время Тёмный лорд, — ответил профессор. — В это время он владел змеёй, и поэтому вам приснилось, что вы тоже внутри неё. — И Вол… он… понял, что я там? — Вероятно. Тёмному лорду теперь известно, что вы имеете доступ к его мыслям и чувствам. Кроме того, он сделал вывод, что этот процесс — обоюдный. Иначе говоря, он понял, что сам может получить доступ к вашим мыслям и чувствам… — И может заставить меня делать то, что ему надо? — Возможно. И это возвращает нас к окклюменции. Я видела, профессор извлекает какие-то воспоминания. Потом он велел: — Встаньте, Поттер, и возьмите вашу волшебную палочку. Можете с её помощью обезоружить меня или защититься каким угодно иным образом. — А что вы собираетесь делать? — испуганно спросил Гарри. — Я попытаюсь проникнуть в ваше сознание, — тихо ответил Снейп. — Посмотрим, как вы сопротивляетесь. Вы можете противиться Империо? Ну что ж, вам пригодится этот навык! Легилименс! Я видела, как Гарри упал на колени — профессор не дал ему времени собраться с мыслями, так же, как не давал мне передышки на тренировках… — Очистите сознание, Поттер! — скомандовал Снейп. — Освободитесь от всех эмоций. Но нет, какое там… Гарри явно был в ярости! — Давайте ещё раз. На счёт три! Раз… два… три… Легилименс! — Не-е-ет! — закричал он, схватившись за лицо и снова упав на колени. — Встать! — скомандовал Снейп. У него самого лицо было белее мела. — Встать! Вы не стараетесь, не прилагаете усилий. Вы впускаете меня в воспоминания, которых страшитесь, вы сами даёте мне оружие! — Я… стараюсь… сопротивляться, — выдавил Гарри сквозь стиснутые зубы. — Я сказал вам: освободиться от эмоций! — Не получается! — огрызнулся Гарри. — Тогда вы станете лёгкой добычей для Тёмного лорда, — прошипел Снейп. — Те, у кого душа нараспашку, кто не владеет своими чувствами, упиваются грустными воспоминаниями и так легко позволяют себя спровоцировать — одним словом, слабые люди, — у них нет никаких шансов противостоять ему… — Я не слабый! — выкрикнул Гарри. Я чувствовала, он в ярости. — Так докажите это! Возьмите себя в руки! — рявкнул Снейп. — Подавите гнев, владейте собою! Пробуем ещё раз… Приготовиться… Легилименс!.. На этот раз Гарри, кажется, что-то увидел, но профессор выгнал его прочь, а сам обессиленно рухнул в кресло — я едва успела оттуда удрать, потом вернулась и примостилась на подлокотнике. — Он безнадежен, — сказал он мне, протянув руку, и я потерлась о его запястье. — Абсолютно безнадежен. — Так может, вы ему объясните нормально, как надо действовать, чтобы закрыть разум? — не выдержала я, приняв нормальный облик. — Закройте разум, очистите сознание, Поттер! А как, черт побери?! Вы же ни словечком не объяснили! — А как я объясню это словами, если человек не хочет меня слушать и слышать?! — вспылил Снейп. — И тем более понимать? Вот вы… Готовы попробовать это на себе? — Конечно, — ответила я. — Ну тогда… Легилименс! Кабинет поплыл перед глазами, исчез; образы замелькали в его мозгу, словно в ускоренном фильме, такие яркие, что полностью заслонили окружающее. Мне шесть, я только что научилась плавать, и папа подбрасывает меня в воздух, мама смеется, закрываясь от брызг, и море искрится… Мне девять, я лучшая ученица в классе, только Моран не хочет больше дружить со мной, потому что я заучка… Ну и ладно, обойдусь, папа принес новые книги! А вот и Хогвартс, церемония распределения — куда-то попаду? И вердикт Шляпы… И вокруг все такое странное и незнакомое, и преподаватели… Тренировки нашего кружка. И другие тренировки… И… «Стоп! — раздался голос в голове. — Это нельзя показывать! Он меня убьет за такое!» — Ой… — выговорила я, едва не упав, спасибо, профессор успел схватить меня за локти. — И это всё? — А вы пытались от меня закрыться? — негромко спросил он, держа меня почти что на весу. Я помотала головой. — Так попробуйте, — велел он и повторил, когда я выпрямилась: — Легилименс! «Ты вовсе не зло, — подумала я, — но эти мысли — только мои!..» По-прежнему сверкало вдалеке море, что-то говорил со смешным акцентом Виктор, сам профессор брал меня за руку и показывал, как удобнее бить непростительными, чтобы наверняка, и… Серебряный купол накрыл меня, отрезая чужую волю, чужое желание узнать… Это только моё, не нужно никому видеть, как мы с поддавшей Тонкс горланили в баре песни под караоке, а потом дружно ревели, а потом плелись домой… И как я упражняюсь сама с собой — тем более! — Опять! — сказал профессор, когда я проморгалась. — Что?.. — Опять ваш чертов древний Патронус! — Ну а я виновата, что ли, раз он ко всему подходит? — обиделась я. — А если у вас так не получается, то я тем более не виновата… — Только без слез, Грейнджер, умоляю, — тихо попросил профессор. — Это я от злости! — буркнула я и отвернулась. — Простите, сэр, мне пора. Скоро отбой.* * *
Наутро стало известно о массовом побеге из Азкабана. Десять человек. Лестрейнджи в их числе. И Блэк почему-то обозначен главарем… С этого момента на занятиях ОД Невилл стал лучшим. Ну а я решила, что пора выпустить Риту Скитер из заточения… — Гарри! Гарри, сюда! — помахала я ему, заметив в Хогсмиде. Он вроде бы пошел с Чжоу, но свидание явно не задалось. Мы же сидели тесной дамской компанией: я, Луна Лавгуд и Рита Скитер, немного пообтрепавшаяся (хотя я хорошо ее кормила!), но злая, как никогда прежде. — Ты рано! — сказала я. — Я думала, раз ты с Чжоу, то надолго зависнешь… — Чжоу? — сразу подхватилась Рита и хищным взглядом впилась в Гарри. — Девушка? — Вас это не касается, — негромко сказала я, и Рита убрала прыткопишущее перо на место. — Ты что придумала? — спросил Гарри. — Наша юная кудесница как раз собиралась мне объяснить перед твоим приходом, — сказала Рита, шумно отхлебнув из стакана. Выглядела она не слишком гламурно. — Она хорошенькая, Гарри? — Ещё одно слово об интимной жизни Гарри, и сделка отменяется, — сказала я. — Какая сделка? — сказала Рита, утирая рот тыльной стороной ладони. — Ты ещё не предложила сделки, моя благонравненькая, ты только просила меня прийти. Ничего, когда-нибудь… — Ну да, когда-нибудь вы сочините новые гнусные истории про нас с Гарри. — В этом году печаталось немало гнусных историй о Гарри — без моего участия, — Рита искоса взглянула на него и свистящим шёпотом спросила: — С каким чувством ты их читал? Ты чувствовал себя непонятым, оболганным, опозоренным? — Конечно, он сердит, — отчеканила я. — Он сказал министру магии правду, но министр такой идиот, что не поверил ему! — Так ты по-прежнему настаиваешь, что тот-кого-нельзя-называть вернулся? — Рита опустила стакан и уставилась на Гарри. — Поддерживаешь эти россказни Дамблдора о якобы возвращении сам-знаешь-кого и о тебе, якобы единственном свидетеле… — Я был не единственным свидетелем, — с бешенством ответил Гарри. — Там была дюжина с лишним Пожирателей смерти. Хотите их имена? — Счастлива буду услышать! — Она снова стала рыться в сумочке и смотрела на Гарри с таким восторгом, словно ничего прекраснее не видела в жизни. — Крупным шрифтом заголовок «Поттер обвиняет». Подзаголовок: «Гарри Поттер называет притаившихся Пожирателей смерти». А ниже — твоя большая фотография и подпись: «Потрясённый подросток, переживший нападение того-кого-нельзя-называть», пятнадцатилетний Гарри Поттер вызвал вчера фурор, обвинив почитаемых членов волшебного сообщества в том, что они являются Пожирателями смерти». Прыткопишущее перо было уже у неё в руке и на полпути ко рту, как вдруг восторженное выражение исчезло с её лица. — Но наша маленькая кудесница, — Рита опустила перо и волком глянула на меня, — конечно, не захочет, чтобы это напечатали? — Наоборот, — ласково ответила я. — Именно этого ваша маленькая кудесница и хочет. Рита удивлённо уставилась на меня. — Ты хочешь, чтобы я опубликовала его рассказ о том-кого-нельзя-называть? — Именно, — ответила я. — Подлинную историю. Все факты. В точности так, как сообщит их Гарри. Он расскажет вам все подробности, назовёт имена неразоблачённых Пожирателей смерти, которых там видел, опишет, как выглядит теперь Волдеморт… Да что ж вас так крючит от этого имени! — «Пророк» этого не напечатает, — сказала Рита, вытерев с юбки разлитый коктейль. — Ты, возможно, не заметила, но его россказням никто не верит. Все считают, что он свихнулся. Но если позволишь дать эту историю с такой точки зрения… — Нам не нужна ещё одна история о том, что Гарри спятил, — отрезала я. — Благодарю, с нас хватит! Я хочу, чтобы ему позволили сказать людям правду! — На такую историю не будет спроса, — сухо сообщила Рита. — Скажите проще — Фадж не позволит? Рита посмотрела на меня потом наклонилась через стол и негромко сказала: — Да, Фадж оказывает давление на редакцию, но не в этом суть. «Пророк» не напечатает статью, где Гарри представлен в хорошем свете. Никто не станет её читать. Публика настроена иначе. Её уже достаточно встревожил нынешний побег из Азкабана. Люди просто не хотят поверить, что сами-знаете-кто вернулся! — Значит, «Ежедневный пророк» считает нужным говорить людям только то, что они желают услышать? — уточнила я. — «Пророк» интересуют тиражи! — Папа говорит, что это жуткая газета, — сказала вдруг Луна. — А он печатает важные статьи о том, что люди должны знать, по его мнению. Он не интересуется деньгами. Рита посмотрела на неё пренебрежительно. — Надо думать, твой папа держит какую-нибудь захудалую деревенскую газетёнку? Вроде «Двадцать пять способов завязать сношения с маглами» с датой следующей распродажи «Приноси и улетай»? — Нет, — сказала Луна, — он редактор «Придиры». Рита фыркнула так громко, что сидевшие за соседним столом обернулись. — Важные статьи о том, что люди должны знать, а? — произнесла она с издёвкой. — Содержимым этого журнальчика я могла бы удобрять свой садик! — Если б он у вас был, — ласково сказала я. — И вот вам шанс немного поднять уровень «Придиры»: Луна говорит, её папа с радостью напечатает интервью с Гарри. Вот и публикуйте. С секунду Рита смотрела на нас, потом сказала со смехом: — Думаете, люди воспримут его серьёзно, если это будет в «Придире»? — Некоторые — нет, — спокойно ответила я. — Но в сообщении «Пророка» о побеге из тюрьмы не сходятся концы с концами. И наверное, многие думают: нет ли этому более убедительного объяснения? Если им предложат другое, пусть даже в необычном журнале, думаю, многие прочтут его с интересом. Рита довольно долго молчала и оценивающе глядела на меня, склонив голову набок. — Ладно, допустим на минуту, что я напишу, — неожиданно сказала она. — Сколько мне за это заплатят? — Кажется, папа не платит людям, которые пишут в его журнал, — мечтательно проговорила Луна. — Они пишут, потому что это почётно и, конечно, им хочется видеть своё имя в печати. Риту перекосило. — Я, что же, буду писать бесплатно?! — А как же, — улыбнулась я. — Иначе, как вы понимаете, я сообщу властям, что вы незарегистрированный анимаг. Конечно, «Пророк» вам неплохо заплатит за репортаж из камеры о жизни Азкабана… — Кажется, у меня нет выбора, я правильно поняла? — сказала Рита дрожащим голосом. Она опять открыла сумочку, достала кусок пергамента и перо. — Папа будет рад, — серьезно сказала Луна. — Ну, Гарри, готов рассказать людям правду? — спросила я. — Пожалуй, — ответил он. — Строчите, Рита, — безмятежно произнесла я. — Только я потом прочту, что именно вы написали…10
Интервью имело огромный успех! Амбридж даже запретила «Придиру» в школе, но когда это кого-то останавливало? А через некоторое время Гарри опять начал видеть сны о Волдеморте… И уроки окклюменции ему никак не помогали, скорее, усугубляли эти видения. — Почему так, сэр? — спросила я, зайдя в очередной раз к профессору. У него был усталый вид, и он давно уже не соглашался пойти на тренировку, ограничиваясь коротким «сил нет, Грейнджер». — Не знаю. На зеркало похоже, — пробормотал он. — У вас ведь получается закрыться, а вы даже не стараетесь толком… — У меня есть хорошие воспоминания, — ответила я, — я могу их подсунуть взамен тех, что вы хотите увидеть! — А у Поттера будто их нет? — Есть, но… он не знает, как их использовать! Может, подсказать? — Нет, тогда ясно станет, что вы в курсе наших занятий. А если вы подсунете ему книжку, он ее все равно не прочтет, — мрачно ответил Снейп и потер виски. — Грейнджер, идите спать. Я в самом деле зверски устал… — И зелья не помогают? — Не помогают. — Тогда, — я подошла вплотную, так, чтобы накинуть цепочку ему на шею. — Закрывайте глаза. Нет, вы будете подсматривать, так что… Я прикрыла ему глаза ладонью, а потом быстро повернула хроноворот. — Не открывайте… Идем… Вот так. А теперь ложитесь и спите, я разбужу, когда придет время, — сказала я. — Нельзя же так. Вы себя угробите… Он меня уже не слышал, будто выключился. В кабинете он-будущий кричал на Поттера, тот огрызался, но это не имело никакого значения. Настоящий спал непробудным сном, и я не стала его трогать, когда время вышло, а еще раз открутила хроноворот назад, и только потом потихоньку ушла. Пусть хоть раз выспится по-человечески…* * *
А назавтра, когда мы всем кружком отрабатывали заклинание Патронуса, нас застукали. Большинство успело разбежаться, но Поттера поймала Амбридж. К счастью, вину взял на себя Дамблдор — дескать, раз отряд назван его именем, то весь спрос с него, — а потом с шумом испарился. Сдала нас Мариэтта Эджкомб. Не зря я зачаровала тот листок — лицо у нее теперь было, мягко говоря, ужасным, но я ее не жалела. Не хотела участвовать — не подписывала бы! И тем же вечером близнецы Уизли устроили такой фейерверк, что Амбридж еще долго икалось… А потом… Потом Гарри отправился на очередное занятие по окклюменции, и я с ним вместе. Некстати ворвавшийся Малфой отвлек профессора, и тот оставил думосброс без присмотра, хотя сам же мне велел не делать так! Конечно, Гарри сунулся в него. И я тоже.… В Большом зале было больше сотни отдельных парт, за всеми сидели ученики — шел экзамен. Солнечные лучи потоками струились через высокие окна на склонённые головы… А вот и Снейп — худой и бледный, нашего возраста… Точно, это экзамен СОВ. Защита от Темных искусств, разглядела я заголовок работы… — Пять минут! — узнала я голос профессора Флитвика. Я отпрянула вместе с Гарри и увидела двух мальчишек… Один, черноволосый, в очках, был вылитый Гарри, только глаза карие, не зеленые. Во втором я узнала Сириуса. Ох, каким он был красавчиком в те годы! А неподалеку сидели Люпин и Петтигрю, тоже совсем мальчишки… Флитвик собрал работы, и все потянулись на выход. Снейп, сутулый и угловатый, двигался как-то странно, оглядываясь на каждом шагу. — Тебе понравился десятый вопрос, Лунатик? — спросил Сириус, когда они вышли в вестибюль. — А как же, — весело отозвался Люпин. — «Назовите пять признаков, по которым можно узнать оборотня». Прекрасный вопрос. — Ты уверен, что тебе удалось правильно перечислить все признаки? — с притворной озабоченностью спросил Джеймс. — Думаю, да, — серьёзно ответил Люпин. — Признак первый: он сидит на моём стуле. Признак второй: он носит мою одежду. Признак третий: его зовут Ремус Люпин. Все, кроме Петтигрю, засмеялись. — Я написал про форму морды, зрачки и кисточку на хвосте, — взволнованно сказал он, — а больше ничего не мог… — Ты что, совсем тупой, Хвост? — нетерпеливо сказал Джеймс. — Раз в месяц гуляешь с оборотнем всю ночь напролёт… — Говори тише, — взмолился Люпин. Снейп шёл за ними, уткнувшись в книгу, наверно, проверял, точно ли ответил на все вопросы. — А по мне, вопросы были — лучше не надо, — услышала я голос Сириуса. — Я удивлюсь, если не получу «превосходно»! — Я тоже, — сказал Джеймс. Он полез в карман и достал оттуда трепыхающийся золотой снитч. — Где взял? — Стащил, — небрежно сказал Джеймс. Он принялся играть снитчем, отпуская его не больше чем на длину руки и ловя снова — реакция у него была великолепная. Хвост смотрел на него с благоговением. Снейп устроился неподалёку, в тени. — Скучно, — сказал вдруг Сириус. — Когда уже полнолуние? — А я бы и без него обошёлся, — мрачно сказал Люпин. — Сейчас развлечёмся, Бродяга, — спокойно сказал Джеймс. — Гляди, кто там… Сириус повернул голову и замер, как пёс, почуявший кролика. — Великолепно, — мягко сказал он. — Нюниус. Снейп поднялся на ноги и теперь прятал свои книги и листки в сумку. Когда он вышел из тени и зашагал по лужайке, Сириус и Джеймс встали. — Как дела, Нюниус? — громко сказал Джеймс. Снейп отреагировал так, словно ждал нападения: уронив сумку, он сунул руку в карман… но не успел. — Экспеллиармус! Его палочка улетела в траву. Сириус рассмеялся отрывисто, словно залаял. — Импедимента! — сказал он, и Снейп, рванувшийся за палочкой, упал ничком на полпути к ней. Джеймс и Сириус приблизились к нему с поднятыми палочками; по дороге Джеймс поглядывал через плечо на девочек у озера. Хвост тоже поднялся на ноги и наблюдал за ними с жадным интересом — он даже отошёл от Люпина, чтобы лучше видеть. — Как прошёл экзамен, Нюнчик? — спросил Джеймс. А тот не мог встать. — Вы у меня дождётесь! — выпалил он, глядя на Джеймса с откровенной ненавистью. — Дождётесь! — Дождёмся чего? — хладнокровно сказал Сириус. — Что ты хочешь сделать, Нюнчик, вытереть о нас свой сопливый нос? Снейп и тогда ругался так, что уши в трубочку сворачивались, но что толку? — Ну и грязный же у тебя язык, — презрительно сказал Джеймс. — Экскуро! Изо рта у Снейпа тут же полезла розовая мыльная пена, она покрыла его губы, и он задыхался в ней… — Оставьте его в покое! Джеймс и Сириус оглянулись. Кричала одна из девочек у озера, с густыми тёмно-рыжими волосами до плеч и поразительно зелёными глазами миндалевидной формы — такими же, как у Гарри. Его мать. — Что, Эванс? — ласково спросил Джеймс. — Оставьте его в покое! — повторила Лили. Она смотрела на Джеймса с откровенной неприязнью. — Что он вам сделал? — Ну, пожалуй, всё дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чём я… — Оставь его в покое, ясно?! — Оставлю, если ты согласишься погулять со мной, Эванс, — быстро откликнулся Джеймс. — Давай, пойдём со мной на прогулку, и я больше никогда в жизни не направлю на Нюнчика свою волшебную палочку. Тем временем заклинание ослабло, и Снейп добрался до своей палочки… На лице Джеймса появился глубкий порез, на мантию хлынула кровь, но Сириус тоже без дела не стоял — Снейп повис в воздухе вверх тормашками… — Прекрати! Расколдуй его! — потребовала Эванс, Джеймс тяжело вздохнул, повернулся к Снейпу и пробормотал контрзаклятие. — Ну вот, — сказал он, когда Снейп вновь с трудом поднялся на ноги, — тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюниус… — Мне не нужна помощь паршивых грязнокровок! Лили прищурилась. — Прекрасно, — спокойно сказала она. — В следующий раз я не стану вмешиваться. Кстати, на твоём месте я бы постирала подштанники, Нюниус.
Мне было невыносимо стыдно смотреть на это, но не смотреть я тоже не могла, и когда Снейп за шкирку выдернул Гарри из думосброса, я поспешила спрятаться под столом. Хорошо еще, он быстро выкинул Поттера из кабинета… — Теперь вы понимаете, почему нельзя оставлять воспоминания в думосбросе? — негромко произнес профессор. — Что же вы-то оплошали? — прошептала я, вернувшись к человеческому облику. — А кто вам сказал, что я оплошал? — покосился он на меня. — Поттеру не помешает узнать, что за фрукт был его папаша… и крестный. — Люпин мог хоть слово сказать… и промолчал! — А он всегда так. О Петтигрю и говорить нет смысла, полагаю… — А почему они вас так по-дурацки называли? — Имя мое им не понравилось, — мрачно ответил он, — вот и переделали. Ну и… в детстве из меня можно было вышибить слезу. Обычно такое случалось от злости, но не докажешь ведь… Воцарилось молчание. — Грейнджер, — сказал вдруг профессор, — прошу вас, об этой сцене… — Вы с ума сошли?! Чтобы я трепалась о таком?! — вспылила я. — Простите, сэр, я не должна была этого видеть, но… но… Только дайте мне вернуться на Гриммо, и я взгрею Сириуса! — Да теперь-то уж какой смысл? — А такой! Такой, что он до сих пор не повзрослел, и… и… Тонкс жалко, — завершила я. — Ей с ним мучиться. Или с Люпином, она пока не решила. — Лучше уж с Сириусом, — серьезно сказал Снейп, — он хоть и дурак, но дурак понятный. И богатый вдобавок. С Люпина вдова разве что шерсти клок получит. — Почему сразу вдова? — А вы полагаете, сколько из нас выживет в грядущей войне? — он помолчал и добавил: — Я надеюсь, вы уцелеете. А генофонд этих дебилов не жалко. Как я и говорила, профессор Снейп — сама доброта!
Последние комментарии
4 часов 48 минут назад
8 часов 30 минут назад
8 часов 51 минут назад
9 часов 45 минут назад
12 часов 44 минут назад
12 часов 45 минут назад