Маргиналки (СИ) [Шура Шниповец] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (134) »
- Мы с Лысым бензин слили у киношки, сегодня продадим дальнобойщикам. Тебе не надо идти.
- И сколько ты получишь? – отмахиваюсь я, - Сотню?
- У меня еще двести есть – вчера на гопстопе приподнялся, - Казачок протягивает мне деньги, но я не беру.
- Пусть у тебя будут, я сегодня подниму.
Казачку это не нравится. А Наталья Юрьевна как-то собирала одних девочек и говорила, что наши тела принадлежат только нам, и только мы сами можем решать, что нам с ними делать, никто не имеет права решать за нас. Значит, Казачок не имеет права запрещать мне зарабатывать с помощью своего тела. Я в очередной раз напоминаю об этом Казачку.
- Дура, - вздыхает он, - Твоя Наталка Юрьевна хотела сказать все наоборот. Что не надо быть шлюхой, что никто тебя не должен заставлять – ни за деньги, ни так. Только если сама хочешь.
- А меня никто и не заставляет, я сама хочу, - гордо заявляю я, и добавляю, - От меня не убудет.
Я по педофилам. Потому что мелкая сама по себе, а когда не накрашенная, то совсем как ребенок на вид. На свои восемнадцать и близко не тяну – лет на двенадцать-тринадцать, наверное, выгляжу. Все-таки беру у Казачка сотню и покупаю бутылку водки, жвачку и мороженое. Делаю четыре больших глотка водки, зажевываю жвачкой, отдаю бутылку Казачку и иду под свой фонарь – третий слева. Казачок садится на скамейку неподалеку и отхлебывает водку из горла, а я разворачиваю мороженое и медленно ем его с помощью языка и губ. Белые капли стекают по моему подбородку. Извращенцам такое нравится. Через десять минут подходит Федор Борисович – постоянный мой клиент.
- Хочешь еще мороженого? – спрашивает он.
- Дяденька, хочу пятьсот рублей, - отвечаю я, -Деньги вперед.
Он знает правила, протягивает купюру, и я отдаю деньги Казачку, быстро делая еще два глотка водки.
- Он с тобой хоть делится? – спрашивает Федор Борисович, пока мы идем на блат-хату, где комнаты по часам сдают.
Я не отвечаю. Пусть думает, что не делится, тогда удастся развести его еще на пару сотен.
Федор Борисович сначала идет в душ – он знает правила. А я сижу на зеленом диване в комнате и держу руки на коленях. Он возвращается уже без рубашки и босиком – в одних штанах. Сразу пихает мне в рот свои пальцы, и я их сосу, пытаясь не дышать, чтобы не вдыхать их отвратительный запах.
- Тебе это нравится? – спрашивает он.
- Угу, - киваю и сосу активнее. Жалко, что выпила мало водки. Хоть бы не стошнило.
- А что еще тебе нравится? – он вынимает пальцы из моего рта.
- Не знаю, дяденька. Я боюсь, - отвечаю я. Извращенцам нравится, когда я так отвечаю.
Он расстегивает штаны и пихает мне свой болт прямо в горло. Я вырываюсь и говорю:
- Презик!
- Какая умная девочка! – восхищается он и натягивает презерватив, - Ты хорошо себя вела?
- Не очень, - говорю я, мечтая о глотке водки.
- И что же ты делала плохого?
- Разрешала мальчикам засовывать мне письки в рот, - точно сейчас стошнит.
- Вот так? – он снова сует мне в рот свой вонючий болт, но теперь хотя бы в презике, я киваю и сосу, стараясь ни о чем не думать, - Ты очень плохая девочка. Надо тебя наказать.
Он еще что-то говорит, тянет меня за волосы, трахает прямо в горло, так, что у меня все лицо в слезах и соплях, а один раз даже чуть тошнит, но он не обращает внимания. Наконец, он кончает и плюхается рядом на диван, спрашивает:
- Тебе понравилось?
- Да, очень. Еще хочу, - отвечаю я сквозь слезы.
- Да ты у нас маленькая шлюшка. Очень любишь, когда тебя трахают?
- Да, очень.
- Какая испорченная девочка! Очень плохая! Извращенка! Если бы не такие, как ты, в мире не было бы столько разврата. Ты это понимаешь, дрянь? Осознаешь свою отвтственность?
- Да, дяденька. Я просто очень испорченная от рождения, - отвечаю я механически. Мне положено так отвечать. Они все хотят верить в то, что мне это нравится.
- Раздевайся, - приказывает он.
Я медленно снимаю платье и аккуратно складываю его на подлокотник – тяну время. Под платьем у меня только хлопковые трусики, которые выдавали в детдоме. Педофилам такие больше всего нравятся. Я стягиваю их, а он вытаскивает из брюк ремень. Я поворачиваюсь к нему спиной, опираясь на спинку дивана, и он смачно бьет меня ремнем по жопе, приговаривая что-то про плохую девочку.
- Презик, - напоминаю я. На минуту он останавливается, чтобы подготовиться, а потом жестко трахает меня. Я стону, изображая удовольствие, и стараюсь ни о чем не думать. Или думать о деньгах. Представляю новенькие хрустящие купюры. В дверь громко стучит Казачок – значит, я с этим мудаком уже час. Мудак продолжает трахать меня, не обращая внимания на стук, и Казачок открывает дверь
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (134) »
Последние комментарии
7 часов 13 секунд назад
7 часов 2 минут назад
19 часов 44 минут назад
22 часов 33 минут назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 17 часов назад