Россия молодая [Юрий Павлович Герман] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (474) »
Юрий Герман Россия молодая
Книга первая
Была та смутная пора, Когда Россия молодая, В бореньях силы напрягая, Мужала с гением Петра… Суровый был в науке славы Ей дан учитель: не один Урок нежданный и кровавый Задал ей шведский паладин. Но в искушеньях долгой кары, Перетерпев судеб удары, Окрепла Русь. Так тяжкий млат, Дробя стекло, кует булат.Пушкин
Твердость в предприятиях, неутомимость в исполнении суть качества, отличающие народ российский. И если бы место было здесь на рассуждения, то бы показать можно было, что предприимчивость и ненарушимость в последовании предприятого есть и была первою причиною к успехам россиян: ибо при самой тяготе ига чужестранного сии качества в них не воздремали. О народ, к величию и славе рожденный, если они обращены в тебе будут на снискание всего того, что соделать может блаженство общественное!Радищев
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ «В АРХАНГЕЛЬСК»
Избавь меня от хищных рук И от чужих народов власти…Ломоносов
Ступай и стань средь Океана!Державин
Сии птенцы гнезда Петрова.Пушкин
Не от росы урожай, а от поту.Пословица
Глава первая
1. Потешные
Душным июньским утром царский поезд под густой звон колоколов, благовестивших к ранней обедне, миновал Земляной город и не спеша двинулся к Троицкому монастырю. Москва только еще просыпалась: ночные сторожа убирали рогатки, что перегораживали улицы от лихих людей; уходили невыспавшиеся караульщики с алебардами и бердышами; сапожник, еще не вовсе проснувшийся, зевая и крестя рот, вывешивал сапог над убогой своей будкой; портной раскидывал забористых цветов кафтан; рыбник здесь же на ходу выхвалял своих карасей да лещей, еще шевелящих жабрами в берестяном коробе. Под ровный невеселый бой бубна плясал среди торгующих облыселый медведь в шляпе с пером. Из шалашей дебелые тетки тянули руки, предлагали свой товар — белила да румяна, да вареную сажу — подводить брови. Тут же бранились и толкались безместные попишки и пропившиеся дьяконы, предлагая сотворить незадорого литургию, обедню али панихидку. Среди них совался туда и сюда высокий детина — искал пропавшие сапоги да шапку. В орешном ряду щелкали на пробу орехи, в медовом отпивали меда. Брадобреи у стены, в холодочке, стучали ножами, зазывая народишко брить головы, стричь волосы, выхваляя скороговорками каждый свое искусство: — У нас бритовки вострые, молодчики мы московские, мыльце у нас, пожалуйте, грецкое, вода москворецкая, ножи вострые, ручки наши ловкие… — Ах, побреем, вот побреем… — Стрижем, бреем, вались народ от всех ворот… Бородатый мужик с веником, с плутовскими окаянными глазами, ходил, улещивал сладким голосом: — Помыть-попарить, молодцом поставить, кто смел, да ко скоромному приспел, айдате со мною, не пожалеешь ужо… Царские потешные, Луков да Алексашка Меншиков, перевесясь с седел, спрашивали у мужика: — Дорого ли веселье твое, дядя? Мужик отмахивался: — И-и, соколики, полно вам пошучивать. Езжайте своей дорогой… — Да наша дорога к тебе в баньку… — С богом, с богом… Алексашка Меншиков вздыбил коня, уколол шпорами, догнал прочих потешных. Шум и разноголосый гам торговых рядов остался далеко позади; царский поезд, скрипя осями, вился из переулка в переулок; возницы лениво подхлестывали коней, негромко перебранивались, перешучивались друг с другом. Луков скакал сзади, кричал Меншикову: — Гей, пади, расшибу… В голове поезда чинно ехали Чемоданов, Якимка Воронин, Сильвестр Иевлев, дразнили царского наставника Франца Федоровича Тиммермана. Тот, неумело сидя в высоком сафьяновом седле, с опаской дергая богатыми поводьями и держа сапоги носками внутрь — чтобы ненароком не пришпорить мерина, — удивлялся: — Разве я мог так думать? Я предполагал: забава есть забава. Когда его величеству благоугодно стало развлечь себя плаванием по Яузе… — Пропал ты теперь, Франц Федорович! — сказал Яким Воронин. — Строить тебе корабли… — Да он и не ведает, каков есть корабль! — засмеялся сзади Луков. — Небось, забыл, Франц Федорович? Алексашка Меншиков, скосив на Тиммермана прозрачные глаза, пообещал с веселой угрозой в голосе: — Вспомнит! А не захочет вспомнить — сам и ответит. Верно, Франц Федорович? У него и подручные есть — старички голландские. Втроем вспомнят… Тиммерман робко улыбался, потешные хохотали над его испугом. К полудню,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (474) »
Последние комментарии
3 часов 38 минут назад
3 часов 46 минут назад
3 часов 55 минут назад
4 часов 1 минута назад
5 часов 30 минут назад
5 часов 33 минут назад