Wrong Side of Love (ЛП) [scottmcniceass] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1. ==========

***1***

Лиаму казалось, что слова Луи, сказанные последним на съемках клипа «Best Song Ever», лучше всего подходили под описание сложившейся ситуации. Томлинсон пробормотал их сразу после того, как Зейн вышел из гримерки уже в образе: с длинными волосами, накладным бюстом и идеальным макияжем. Мягко говоря, все это стало сюрпризом для окружающих. Нет, они, конечно, догадывались, но разница между словами «Эй, Зейн, а тебя мы переоденем в девушку» и тем, что получилось, была прямо-таки ошеломительной.

Зейн был неплох для девушки. Может, он не был так горяч, как модели Виктории Сикрет, но Лиам солгал бы, если бы стал утверждать, что они вчетвером не окинули товарища по группе оценивающими взглядами, застопорившись на разрезе надетой на нем юбки.

— Я не знаю, как это воспринимать, — сказал Гарри в прострации, наклонив голову.

— Вы себя так ведёте, — закатил глаза Луи, — как будто Зейн в первый раз заставил вас задуматься о своей ориентации. Это ведь Зейн Малик. Мне иногда кажется, что именно для этого он и появился на свет.

Слова Томлинсона казались правильными, по крайней мере, Пейну они казались таковыми.

На самом деле, Лиам натурал. Ну, он был в этом уверен как минимум на 99%. Ему нравились мягкая кожа, упругие полушария груди и плавные изгибы. Ему нравились струящиеся локоны, мелодичный смех и сладкий запах. Исключением была только его увлечённость Джастином Тимберлейком. Хотя Пейн и не был уверен, что это была именно увлечённость. Скорее всего, это было восхищение привлекательным и, безусловно, талантливым человеком.

А Зейн…ну, Зейн — это совсем другая история. Это точно не была влюбленность в звезду. Это не было похоже на увлечение кем-то, с кем он едва знаком, но кем он восхищается (или даже идеализирует) издалека. Это было абсолютно по-другому, и именно поэтому это было катастрофой.

Как шатену сейчас казалось, всё завязалось еще на Х-факторе. В самом начале Лиам чувствовал себя чужеродным элементом в группе, да и Зейн отличался от Луи, Гарри и Найла. Конечно, он мог дурачиться, устраивать сцены, быть шумным и раздражающим. Но была и другая сторона брюнета — спокойная, мягко говорящая сторона, которая и притягивала Пейна. Малик всегда был любимчиком Лиама.

Но затем Зейн вырос. И это было, действительно, нечестно с его стороны — заставить шатена стать очевидцем. Заставить наблюдать, как из мягкого, круглощёкого паренька Зейн Малик превращается в мужчину. И, чтобы ещё больше усложнить и без того непростую ситуацию, пакистанец вытянулся, постройнел и начал отращивать бороду. И стал носить вызывающе обтягивающую одежду. И раскрасил свою кожу чернилами татуировок. И преуспел в демонстрации едва угадываемой усмешки на красивых губах.

Зейн Малик был чертовски привлекателен, и это мог видеть каждый. Это был просто факт. Всеобщее знание, если хотите. И это абсолютно не задевало Лиама, вот абсолютно. Потому как, по сути, каждый из них был привлекателен по-своему. У Гарри были ямочки и милое очарование. У Луи игривость и озорство непослушного ребенка. Найл просто источал дух студенческого братства. Но ни у кого из них не было того многообещающего притяжения, какое оказывал Малик на Пейна.

Возможно, это было больше, чем просто притяжение. Возможно, это было больше, чем желание узнать, как эта щетина будет ощущаться на его коже. Возможно, это было больше, чем жажда целовать губы брюнета, пока они не станут покрасневшими и опухшими от поцелуев. Возможно, Лиаму уже пора было признать, что он влюбился в Зейна Малика.

Да, и, похоже, это тоже уже был факт. Зейн привлекателен — факт. Лиам влюблён в Зейна — факт. Влюбиться в собственного лучшего друга / товарища по группе — не самая лучшая идея — тоже факт.

К черту! Лиам должен был справиться с этим. Лиам мог справиться с этим. Да что там, Лиам уже справлялся с этим какое-то время. Он загнал мысль о вероятной влюблённости в глубины своего сознания, заодно убедив себя, что ничего такого грандиозного не произошло. У него была девушка, и, между прочим, у Зейна была Перри, поэтому шатен на полном серьезе справлялся с неудобными чувствами.

Ну, или он думал, что справляется. Он, блядь, справлялся со всем просто прекрасно, пока на премьере их фильма Перри не продемонстрировала ту штучку на пальце.

Обручальное кольцо.

Эти слова отдавались эхом в его сознании, пока люди вокруг что-то обсуждали. Лиам не слышал никого. Он не слышал ни Найла, спрашивающего, что случилось, ни поздравительные крики толпы, ни даже людей, стоящих рядом с ним.

Мама Зейна была вместе с парой, но Пейн едва ли замечал её. В принципе, он и Зейна не замечал сейчас. Всё, что он видел — кольцо на пальце Перри. Зейн наклонился поцеловать её, но даже это не зафиксировалось сознанием шатена. Только кольцо, сверкающее кольцо, что-то другое сейчас вряд ли могло быть более привлекающим внимание.

Кольцо на пальце, на котором носят обручальные кольца. Не было и тени сомнения, что это могло означать. Они не делали каких-либо усилий, чтобы как-то обозначить это, но все поняли правильно. То, что Перри надела кольцо, означало лишь то, что оно могло означать.

Они помолвлены. Он сделал ей предложение. Блядь, он действительно сделал ей предложение! И Зейн даже не подумал, к примеру, хотя бы вскользь упомянуть это в разговоре с кем-либо из них???

— Ты веришь в это? — голос Луи прорвался сквозь туман в голове Лиама. — Это невероятно!

— Да, — пробормотал Лиам, не сводя глаз с троицы людей, — невероятно.

Луи, должно быть, проследил за его взглядом; следующее, что Пейн осознал — Томлинсон грубо развернул его к себе, сжав бока. Лиам издал возглас удивления, а Луи обнял его, прошептав: «Еще ничего не решено. Не обращай внимания».

— Не обращать внимания на что? — переспросил Лиам с фальшивой улыбкой на лице.

— На всё это, — пожал плечами товарищ. — Просто забудь.

И Пейн последовал совету. Он выбросил все мысли о помолвке из головы и позволил захватить себя тем, что по праву можно было назвать невероятным опытом.

***

Оказалось, что не обращать внимания очень сложно, когда все вокруг тебя задались целью обсудить помолвку. И Лиаму не было горько, нет, он был очень счастлив за Зейна. Настолько счастлив, насколько он мог бы быть. Он был всего лишь немного раздражен (нет, он не ревновал!) тем, что брюнет почему-то не сказал им заранее. Не то, чтобы Малик был обязан, или должен был спросить разрешения на помолвку у остальных членов группы, но небольшое предупреждение с его стороны было бы нелишним, особенно в свете последующей реакции.

В первый раз упоминание помолвки, можно сказать, оглушило Лиама. Зейн промямлил, что, да, он сделал что-то типа предложения Перри, и интервьюер подхватил тему, к чему Пейн был совершенно не готов.

Улыбка шатена будто бы сползла с его лица и приклеилась к лицу брюнета. Были поздравления, несколько слов о помолвке. Лиам сдерживался изо всех сил, чтобы не закатить глаза, но не мог быть до конца уверенным, что у него хватит стойкости контролировать себя. Окружающие раздули это событие до огромных размеров, что не могло не бесить. К Зейну обращались практически на каждом интервью. Никто не упоминал его благотворительную работу, деньги, которые он жертвовал различным организациям. Никто не упоминал его увлечение живописью, хотя это и было его подлинной страстью. Но! Зейн собрался жениться — и сразу оказался под светом прожекторов!

Дерьмо, вся эта ситуация — дерьмо, и это было только начало.

В следующий раз, как показалось Пейну, он держался значительно лучше. Он ушёл в себя, сжал зубы, притворился, что не слышит слова «помолвка», «свадьба» и «Перри», и разговор плавно перешёл на другие темы.

На интервью по поводу премии VMA справиться оказалось еще проще, так как Малика, по всей видимости, вся эта ситуация уже достала не меньше, чем шатена. Брюнет ответил на вопрос журналиста с холодной саркастичной улыбкой. Поэтому Лиам уже не так сильно злился на Зейна. Поэтому он не дулся, пока сидел рядом с Зейном всю церемонию. Поэтому он не выпускал руку Зейна из своих и только сжал её сильнее, когда они победили в номинации.

На премьере в Нью-Йорке Пейн оказался втянут в очередное обсуждение. Ведущий упомянул что-то о хранителях колец на свадьбе, и Лиам попытался перевести тему, рассказав об огромном сэндвиче, попробованном им. Лишь бы не обсасывать опять гребаную помолвку. (Серьёзно! Сколько можно! Неужели это кому-то ещё интересно? Потому что Лиам был уверен, что нет)

Но тут Зейн сказал что-то о том, что Луи кольца доверить нельзя и назвал имя Пейна, сопроводив словами: «Я уверен, он сохранит их». Так что у шатена не было выбора, кроме как поддержать разговор.

О, да, конечно, он сохранит эти кольца в целости! Он, блядь, засунет их Малику в задницу так глубоко, что их просто невозможно будет потерять, если он ещё позволит ему вытащить их обратно!

В общем, было очевидно, что Лиам не прыгал от радости за своего лучшего друга, но ничего не мог с этим поделать. Он понял, что это его плата. Они никогда не спорили, что странно. Они никогда не дрались, как, к примеру, Найл и Гарри. Конечно, Зейн дрался с Луи, и Лиам дрался с Луи, и их бесил Гарри, но Зейн и Лиам всегда были лучшими друзьями. Можно было по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз они ругались, и каждый раз это была действительно серьёзная причина.

В этот раз всё было по-другому. Не было какого-то взрыва эмоций. Были небольшие перепалки по дурацким поводам. Зейн курил в машине, а Лиам раздражающе кашлял, пока старший парень не затушил сигарету, после чего младший гадко ухмыльнулся. Малик взял без разрешения любимую футболку Пейна, за что последний отыгрался на нем, заявив, что брюнет не берёт с собой достаточно вещей, да ещё и не спрашивает, когда трогает чужое. В отместку Зейн заявил на интервью, что Лиам пускал на него слюни во сне во время полёта, из-за чего Пейн остаток разговора прожигал пакистанца взглядом. Зейн был единственным, кто не поздравил Лиама с днём рождения, из-за чего шатен игнорировал своего товарища по группе целых три дня.

Вся эта ситуация становилась все более дикой и нелепой, окружающие уже начали обращать на них внимание, но Пейн ничего не мог с собой поделать, действительно, не мог. Его просто бесил Зейн. Любая мелочь, которую тот делал, заставляла шатена играть желваками и скрипеть зубами. Надо ли говорить, что это чувство было взаимным и получало живой отклик у Малика.

Да, небольшой отпуск перед Австралийским этапом их гастрольного тура был жизненно необходим всем.

***

========== Часть 2. ==========

***2***

Лиаму казалось, что время, проведённое раздельно, расставит все на свои места. Типа, воздержание от чего-то смягчает твоё сердце…или отсутствие чего-то? Не суть, потому что это всё равно не сработало. Либо не это было камнем преткновения, что вызывал все ссоры. Может быть, причиной стал изматывающий перелёт из Лондона в Австралию, но, так или иначе, всё завертелось заново.

Всё началось с того, что после выхода из аэропорта они, уставшие и раздражённые, расселись по машинам: Гарри и Найл поехали в одной машине, Луи, Зейн и Лиам — в другой. Томлинсон растянулся на заднем сидении, ворча из-за долгого перелёта, Малик и Пейн заняли средние сидения. И в тот момент, когда брюнет пристёгивался, он задел локтем шатена.

Неожиданно даже для себя Лиам издал раздражённый возглас, на что Зейн повернулся и, сузив глаза, процедил: «Ты же не думаешь, что я, блядь, сделал это специально!».

Два месяца назад Пейн, естественно, обиделся бы на подобный тон. Сейчас же внутри него всё кипело от злости.

— Я даже не сказал ничего, — огрызнулся шатен.

— Неважно! — проворчал Малик, откидываясь обратно на сидение. Он скрестил руки на груди и уставился в окно.

Лиам попытался успокоиться. Он прекрасно знал Зейна, знал, что тот был бы рад оставить всё, как есть, и провести остаток пути до отеля в мрачном разглядывании видов за окном. Малик молчал бы долгое время, игнорируя Пейна, пока тот бы сам не сдался и не извинился. Нет, Лиам не мог ему этого позволить, не сейчас.

— Ты хочешь поругаться, да? — продолжил он. — Потому что выглядит так, будто ты готов срываться на мне из-за любой ерунды!

— Ты издеваешься? — повысил голос брюнет. — Да ты сам начал! Ты ведёшь себя, как заноза в заднице последние несколько недель и…

— Иди нахуй, Зейн! — прорычал Лиам.

Пакистанец застыл, удивленный яростью, прозвучавшей в голосе младшего товарища; да и сам Лиам был в шоке. Однако произошедшее не остановило Малика.

— Сам иди! — буквально выплюнул он.

— Ребята, — Луи наклонился вперед, облокотившись на их сидения, — что за пиздец тут творится?

Ответа не последовало. Парни продолжали сидеть, развернувшись друг к другу, а руки Луи выступали неким барьером между ними. Этот небольшой спор заставил Пейна буквально кипеть от злости, его руки были сжаты в кулаки, грудь тяжело вздымалась, дыхание сбивалось. Он чувствовал, что лицо горит, да и Зейн выглядел не лучше: пылающие щёки и губы, зло сжатые в тонкую линию.

Будучи в ярости, Зейн немного пугал. Он не кричал, не устраивал сцен, как остальные. Зейн всегда был хорош в риторике, он мог срезать любого лишь одним предложением, но что реально убивало в такие моменты — его вид. Буквально каждая черта лица была пропитана злобой, взгляд пугал струящейся тьмой. В такие моменты он, в отличие от остальных, мог врезать. С Луи, к примеру, надо было очень далеко зайти в ссоре, чтобы он поднял руку и попытался прихлопнуть кого-либо. Найлу необходимо было сильно набраться, только в таком состоянии Лиам мог бы представить его дерущимся. Гарри… Честно говоря, Пейн не мог с ходу назвать что-то, что заставило бы Стайлза вступить в драку, но это, однозначно, должно было быть что-то ужасное.

Зейн в гневе был похож на гремучую змею. Лиам приготовился к тому, что тот сейчас ударит.

Однако, вместо этого, брюнет глубоко вздохнул и отвёл взгляд.

— Всё в порядке, Лу, — пробормотал он, — не лезь в это!

— Не лезь в это, — повторил Томлинсон. — Вы ведь понимаете, что ваша ссора задевает и остальных в группе, так? Вы ругаетесь, это сбивает общий настрой, и…

— Луи, не лезь! — повторил Лиам.

Томлинсон откинулся назад, выглядя опустошенным. Пейн почувствовал бы себя виноватым, если бы в том момент не был сильно занят, злясь на Зейна. Возможно, в словах Луи было рациональное зерно, но Лиаму было не до того. То, что происходит — касается только их двоих, не пятерых, и, как бы шатен не любил всех парней, он не готов был всегда думать только о группе.

У входа в отель не было толпы фанатов, возможно, потому что они официально должны были прибыть не раньше завтра. Это дало им целый день свободы. В другое время Лиам с удовольствием воспользовался бы таким преимуществом, они бы сходили куда-нибудь все вместе и развеялись. Но сейчас всё, что он хотел — добраться до номера и вырубиться.

Получив ключ от номера, Лиам направился вместе с сумкой в сторону лифта, собираясь выполнить задуманное, однако Луи последовал за ним, крепко сжимая в руке собственный ключ. Пейн представил на минуту, как он захлопывает дверь у Томлинсона перед носом и игнорирует его, пока старший стучит в дверь и призывает на голову младшего гром и молнии, но он не мог себе этого позволить. Достаточно уже того, что Зейн злится на него; Лиаму не хотелось ссориться еще и с Луи. (Потому что, если он поссорится с Луи, Гарри тоже разозлится на него. А если разозлится Гарри, то и Найл займёт сторону кудрявого; тогда все четверо окажутся против него. К тому же, ему был просто необходим Луи на его стороне)

Лиам бросил сумку у подножия кровати. Он не сильно заморачивался обстановкой в номере. Они уже так часто останавливались в отелях, что все комнаты сливались в одну. Большинство из них были идентичными копиями друг друга. Кровать в центре комнаты, придвинутая к одной из стен, большая картина над изголовьем… Окна, иногда от пола до потолка, иногда — нет… Ванная комната с джакузи или без, зависит от отеля… Что-то, куда можно сложить вещи… стол или что-то в этом роде… Всё, как обычно.

Пейн растянулся на кровати, бросив взгляд на Томлинсона; тот стоял у окна, отодвинув занавеску в сторону, пропуская в комнату дневной свет.

— Если ты собираешься читать мне лекцию, — начал Лиам, но ему не дали закончить.

— Я не собираюсь читать тебе лекцию, — сказал Луи, Лиам выдохнул с облегчением, однако старший продолжил: — Я собираюсь дать тебе простой дружеский совет.

— А в чём разница? — простонал Лиам, откидываясь назад.

— Знаешь, — задумчиво протянул Томлинсон, — я скучаю по тому времени, когда ты не был мелким куском дерьма. Я скучаю по спокойному, рассудительному Лиаму. Не мог бы ты вернуть его?

Пейн застыл.

— Нет, серьёзно, — Луи сел на кровать, вздохнув, — я не знаю, что произошло между вами двумя, Лиам, но это… Вам следует прекратить это. Это не только между вами, это касается всех нас. И мы не хотим, чтобы кто-то из вас страдал.

— Мы не страдаем, — возразил Лиам. — По крайней мере, я точно не страдаю. У меня всё прекрасно! Изумительно! Чудесно! Я абсолютно счастлив!

— Лиам! — прервал его Томлинсон, и Пейн замолчал, наклонив голову и приподняв бровь. — Прекрати, детка. Ты можешь врать всему миру, но ты не можешь врать мне. Я слишком хорошо тебя знаю, идиот!

— Люди иногда ссорятся, — мягко сказал Лиам. — Это происходит, когда они проводят вместе слишком много времени, как мы. В этом нет ничего такого, Лу! Это пройдет. Мы просто раздражены… или… я не знаю… Всё будет хорошо.

— Вот в чем дело, — повысил голос Луи. Лиам это предвидел. С Томлинсоном невозможно вести тихую спокойную беседу, он всегда переполнен энергией и эмоциями.

— Вы с Зейном никогда не ссоритесь, Лиам! — продолжил на повышенных тонах старший товарищ. — Вот в чем дело! Вы так не поступаете! Вы прикрываете, защищаете друг друга! Вы — лучшие друзья!

— Лучшие друзья тоже ссорятся…

— Не тогда, когда один из них объявляет о помолвке! — прервал Лиама Луи. — По крайней мере, не лучшие друзья — парни. Девушки — возможно, из-за зависти, что одна выскочит замуж раньше остальных!

Пейн сел так быстро, что комната закрутилась у него перед глазами.

— Дело не в этом! — сказал он подозрительно тихо.

— Что я говорил насчет вранья мне? — Томлинсон посмотрел на младшего с недоверием. — И ты, и я знаем, что вся эта херня началась сразу после помолвки, так что не пытайся отделить одно от другого!

— Я не… Дело не в этом, — возразил Лиам.

— А в чём, ммм?

Пейн задумался на мгновение, но он не мог позволить Томлинсону оказаться правым. Ему не хотелось верить, что помолвка — причина всего, потому что тогда ему придется достать и открыть тот ящик, в котором он похоронил все свои чувства к Зейну. И который он отказывался открывать до этого времени, ведь это будет означать конец всему, однозначно.

Эта ссора не из-за помолвки, определённо.

— Всё это из-за того, что Зейн подкалывает меня, — оправдываясь, сказал Лиам.

— Серьёзно? — протянул Луи. — Это лучшее, что пришло тебе в голову? Мы все подкалываем друг друга, ну, кроме Найла, но ты же не ругаешься с остальными!

Лиам пожал плечами и лёг обратно на кровать. Чуть погодя, Луи вздохнул и взъерошил его волосы. Такие прикосновения ощущались как нечто прекрасное, даже если они и были с целью урезонить его. Лиам уже привык к этому. Луи, массирующий ему голову, воспринимался как нечто само собой разумеющееся; как Луи, лежащий на Гарри или Найле; как Зейн, заснувший на плече у Лиама.

— Нужно закончить это, — повторил Луи, уже спокойно. — Извинись. Скажи, что сожалеешь, что вел себя, как придурок, и…

— Я? — уставился на него Лиам. — Он это первый начал!

— Так будь умнее и закончи! — оборвал младшего Томлинсон. — Горечь ревности не красит никого!

— Мне не горько, — проворчал Лиам, стараясь не выглядеть при этом обиженным и надутым ребенком. — И я не ревную!

— Значит, нет никакой причины для ссоры, — подвел итог Луи. — Тем более, извинись.

— Почему ты ему не скажешь извиниться?

— Мы говорим о Зейне, — напомнил Луи. — Он может быть редкостным придурком, когда злится. А еще он упёртый, как баран. Тебе придется извиниться первым, и ты знаешь об этом.

Да, Лиам знал это. Всегда происходило именно так. Когда бы они ни ругались (хотя это и происходило редко), именно шатен извинялся первым. Это раздражало, это бесило, но Зейн извинялся только после того, как кто-то извинится. Он никогда не делал это первым, даже если и точно знал, что именно он был неправ.

А еще Лиам знал, что устал от этой ссоры. Да, он зол на Зейна, но скучал, когда того не было рядом. Скучал по возможности позвонить ему посреди ночи, просто чтобы поболтать. Соскучился по подколкам и стёбу, которые не ранят и не приводят к скандалам. В общем, он скучал по всему, что было связано с Зейном, скучал по Малику.

— Хорошо, — согласился Лиам, — я попробую.

— Отлично! — просиял Луи. — Как насчет вечера? Мы можем сходить куда-нибудь все вместе: кафе, кино, что-то в этом роде. Мы давно уже так не выходили.

Действительно, они редко куда-то выходили впятером, слишком рискованно. Но это было бы замечательно, конечно, если удастся втянуть в это Зейна.

— Не волнуйся об этом, — отмахнулся Томлинсон. — Я смогу уговорить Малика. Твоя задача — подготовить драматическую речь с извинениями!

— Речь? — переспросил Пейн. — Я планировал сказать что-то типа: «Прости, что ругался с тобой все это время» и ждать ответных извинений.

— Неважно! — Луи вскочил с кровати. — Будь готов к 7, ок?

Лиам кивнул, и старший вышел из номера, наконец-то оставив младшего наедине со своими мыслями.

***

— Это лучшее, что я мог так быстро найти, — проворчал Луи. — И мы все любим боулинг. В чём проблема?

— Я думал, мы идем в клуб, — возразил Зейн. — Я не хотел проводить весь вечер с вами четырьмя, катая шары по дорожкам!

— А я даже не знал, что в Австралии есть боулинг, — сказал Найл. Лиаму иногда казалось, что Найл говорил какие-то вещи, лишь бы поучаствовать в разговоре. Как и сейчас, видимо.

— Мы пойдём в клуб позже, — пообещал Луи, не дав Зейну ответить что-либо на комментарий Хорана. — Но сначала боулинг. Всё, как мы любим. Будет классно!

Это «Всё, как мы любим» оборвало все возражения. Гарри криво усмехнулся, Зейн плёлся, засунув руки в карманы и опустив плечи. Всё, что они любили, разочарованно подумал Лиам, к чему привыкли, пока не стали слишком взрослыми, слишком популярными; настолько слишком, что даже такие обыденные вещи теперь приходится планировать.

Взгляд Малика поднялся от земли, встречаясь с глазами Пейна. Лиам жевал губу, отказываясь отводить взгляд первым. Зейн, похоже, решил так же, они застыли, не отводя взгляд друг от друга, пока кто-то из них не моргнёт.

— Надо переобуться, — Луи хлопнул Лиама по плечу, заставив последнего оторвать взгляд от пакистанца. Луи кивнул в сторону Зейна.

— Я заберу вашу обувь. А вы пока поговорите.

Томлинсон ушёл, оставив Зейна и Лиама в игровой зоне. Между ними стоял игровой автомат-клешня, полный дешёвыми игрушками, пытаясь достать которые, ты потратишь денег в несколько раз больше их реальной стоимости. Вся зона была арендована под их игру, несколько человек, присутствующие здесь, относились к персоналу, поэтому было достаточно тихо. Вдалеке слышалась перепалка между Гарри и Луи, Найл обувал ботинки для игры, а Лиаму хотелось, чтобы не было так удручающе тихо.

— Поговорим о чём? — приподняв бровь, спросил Зейн, что-то в его взгляде указывало на его готовность к новой ссоре.

— Я хотел извиниться, — промямлил Лиам, потирая шею.

— Извинения не считаются таковыми, если тебя подтолкнули, Лиам, — прервал речь шатена Малик.

Пейн ненавидел эту холодную отстранённость в голосе брюнета. Всё должно быть не так. Они должны быть здесь все вместе, смеясь над чем-либо, и Зейн должен морщить нос, выбирая ботинки для боулинга, а Лиам ставил бы ему подножку, пытаясь повалить на землю. Они должны были взъерошивать друг другу волосы, приводя прически в безумный беспорядок, толкать друг друга в плечо, подкалывать, как они привыкли. А не глазеть друг на друга в напряжении, выискивая слабину и готовясь к новому витку спора, оторванные от группы.

— Я не это имел в виду, — голос Лиама звучал искренне. — Мне действительно жаль.

Зейн смотрел на него пару мгновений, прежде чем робкая улыбка осветила его лицо.

— Правда?

— Мне не нравится ругаться с тобой, — подтвердил Лиам, — правда. Я ненавижу это. Это худшее, что может произойти.

— Да, это бесит, — согласился Малик. — Я даже не могу понять, с чего всё началось.

Пейн сглотнул, прекрасно понимая, в отличие от друга, с чего это началось. Но он никогда не произнесёт это вслух, ведь, как только слова будут выпущены на свободу, всё будет разрушено.

— Ну, так что, боулинг? — произнёс он вместо этого.

— Готовься к тому, что я надеру тебе задницу, Лиам! — толкнулся плечом в плечо Зейн.

— Ты ужасный игрок, и ты знаешь это, — усмехнулся шатен.

Брюнет показал другу язык, и они присоединились к остальным парням. Через полчаса первая игра подходила к концу; Лиам и Луи выигрывали, следом шёл Зейн, Гарри и Найл беспомощно боролись в попытках их нагнать.

Пейн чувствовал себя будто заново родившимся. Было так классно смеяться, когда Зейн не докидывал, но при этом не смеяться над ним. Было классно, когда Зейн шутливо ударил его после этого. Было просто весело. Лиам сделал глоток воды, наблюдая за броском Луи, и в этот момент у Малика в кармане зазвонил телефон, который разрушил идиллию.

Брюнет вскочил, роясь в карманах и отходя в сторону. Но Лиам всё равно услышал «Да, детка!» и затем мягкое «И я скучаю».

Пейн сжал зубы, обещая себе, что не позволит одному моменту испортить всё. Они только помирились. Он не позволит себе разрушить всё только потому, что он ревнует. Блядь.

— Эй, Лиам, — раздался голос Луи, — твоя очередь!

Лиам моргнул. Он допил воду, схватил мяч и занял место на дорожке. Бросок вышел неудачно, мяч укатился в желоб, Луи усмехнулся. Пейн бросил на него недовольный взгляд, дождался мяч и встал опять на дорожку, переводя дыхание.

Разговор Зейна и Перри был недолгим, Лиам мог видеть краем глаза, как пакистанец упал на сидение рядом с Найлом, опустив руку тому на плечо. Шатен сделал глубокий вдох, выкинул парня из головы и завёл руку назад для броска.

С глухим звуком шар ударился о дорожку, выпущенный позже, чем было нужно. Шар тяжело скатился в желоб, спустя долгое-долгое время, докатился до конца дорожки и исчез, не задев ни одной кегли.

— Прелестно, — поддразнил Зейн. — Давайте похлопаем, господа! Лиам Пейн, бог боулинга!

— Я всё еще впереди! — проскрежетал Лиам, не сдержавшись.

— Пока! — Зейн замер на мгновение, но бросил с вызовом. — Я тебя сделаю!

Он сделал. Действительно, Зейн победил, обойдя Луи на несколько очков. Лиам сжал руки в кулаки, думая о том, что это игра, не произошло ничего серьёзного, что могло бы его разозлить. Пейн всегда был склонен к соревновательности; он привык быть лучшим; второе место — не для него.

За исключением случаев, когда речь шла о Малике.

К чёрту! Луи прав: ревность не красит никого, так что Лиам опять запрятал свои чувства в ящик, приплюсовав этот вечер к тем вещам, которые не стоит вспоминать. Лучше сосредоточиться и победить в следующей игре. Но он проигрывал, и настроение становилось всё хуже и хуже.

— Улыбнись, Лиам! — в какой-то момент сказал Луи. — Это боулинг, а не визит к дантисту!

Пейн попытался, но Найл начал тыкать пальцем ему в щёку, отчего шатен улыбнулся искренне. Пока не настала очередь Зейна, и тот не испортил свой бросок. В этот момент улыбка была искренней некуда!

— Вау, Зейн! — протянул шатен. — Знаешь, я думал, что основная цель в игре — сбивать кегли, но, думаю, твоя версия тоже имеет право на существование!

На втором заходе брюнет затормозил, и в этот раз только Пейн смеялся над ним.

— Не будь козлом! — выплюнул Малик, занимая своё место.

— Это всего лишь игра, Зейн, — невинно протянул Лиам. — Проигрыш — это нормально!

Гарри выпрямился на своём сидении, нервно переводя взгляд с одного на другого. Он сидел рядом с Лиамом и не мог не чувствовать, что атмосфера изменилась. В их голосах не было поддразнивающих ноток, только энергия ненависти, которая накапливалась между Лиамом и Зейном, грозя вырваться в любой момент.

Когда Лиам приготовился бросать, Зейн выкрикнул что-то, из-за чего Лиам сбился, и его шар улетел на другую дорожку. Пейн круто развернулся, пока Малик хихикал, невероятно довольный собой.

— Что за херня? — возмутился шатен. — Это нечестно!

— Это всего лишь игра, Лиам, — передразнил брюнет. — Проигрыш — это нормально!

— Это были замечательные сорок минут, — вздохнул Луи. — Боже, вы — два грёбаных придурка!

— Он первый начал! — проворчал Зейн, скрещивая руки на груди.

Нет, подумал Лиам. Первый начал Зейн, когда попросил ее выйти за него замуж и не…

— Похер! — сказал он, поднимаясь. — Я возвращаюсь в отель!

— Мы все возвращаемся, — огрызнулся Томлинсон. — Это бесполезно!

— Но мы еще не закончили игру, — запротестовал Найл. — Мне кажется, я ещё могу победить!

— Ты едва набрал пятнадцать очков за всю игру, — ответил Гарри. — Пятнадцать!

— Это хорошо? — прошептал Найл, и, когда Стайлз покачал головой, сказал: —

Ох, ну ладно. Тогда возвращаемся.

Дорога назад в отель прошла в тишине. Лиам сидел между Найлом и Луи, а Гарри и Зейн о чем-то горячо шептались впереди. Вернее, Зейн что-то яростно доказывал, эмоционально жестикулируя, а Гарри выглядел уставшим и грустным. Муки совести захлестнули Лиама, он понимал, что это только его вина, но в этот момент телефон Малика вновь зазвонил, и вина отступила.

На сей раз Зейн пошёл с ним до его комнаты. Пейн услышал его шаги и развернулся, готовясь накричать на брюнета, однако, поймал себя на том, что оставляет свою дверь открытой, чтобы Малик зашёл следом, огорчённый и злой одновременно.

— В чём смысл извинений, Лиам? — поинтересовался Зейн. — Пяти грёбаных минут не прошло, как ты опять стал вести себя, как засранец! Я не понимаю, чего ты добиваешься!

— Я не пытаюсь быть засранцем! — закатил глаза шатен. Да, он не пытается. Оно само происходит! Как и грёбаная помолвка!

— Но ты в этом замечательно преуспел! — процедил брюнет.

— Ты ведешь себя не лучше! — указал Пейн. — Не перекладывай всю вину на меня!

— Но ты каждый раз начинаешь это! — огрызнулся Малик. — И я не понимаю, что за хрень происходит, Лиам, но это реально выматывает!

— Что именно выматывает? — возразил Лиам. — Ссоры со мной? А мне казалось, ты наслаждаешься этим!

— Пытаться относиться к тебе хорошо, несмотря ни на что! — зло ответил Зейн.

Шатен вздрогнул. Вот к чему они пришли в своей дружбе, вот, до чего докатились. Это не могло не ранить. Это пиздец как ранило, но проще было притвориться, что всё в порядке, собрать остатки злости внутри и ответить.

— Так не пытайся, не надо!

Зейн оттолкнул его, и в этот момент Лиам понял, что сказал.

— Договорились! — практически выплюнул пакистанец.

Пейн пихнул в ответ. Зейн оступился и попытался схватиться за Лиама, чтобы не упасть, но младший парень отступил назад, позволяя старшему растянуться на полу.

В следующее мгновение Малик подскочил, злой и шокированный.

— Убирайся из моей комнаты! — приказал Пейн. — Иначе в следующий раз я не остановлюсь на одном толчке!

— Ой, можно подумать, ты ударишь меня! — прошипел Зейн. — Кишка тонка! Но ладно… — он открыл дверь, — закончим на том, что я ухожу из твоей жизни, грёбаный…

Брюнет остановился, пытаясь подобрать нужное слово, не нашёл и просто хлопнул дверью.

— Придурок! — крикнул Лиам из-за закрытой двери.

— Иди нахер! — проорал в ответ Зейн.

Пейн издал расстроенный возглас, закрыл дверь на замок и шагнул обратно в комнату, злой и беспомощный. Так что же произошло на самом деле?

Да, в последнее время они ругались постоянно, но в этот раз всё было по-другому. Что-то сломалось. Между тем, как Зейн толкнул его, и тем, как он толкнул Зейна, что-то треснуло, сломалось и разрушилось до основания. Что-то невыносимо важное.

Их дружба. Именно это и произошло. Тошнота подкатила к горлу. Они раскололись на мелкие кусочки без возможности склеить обратно, и это всё — вина Лиама. Он знал, что положил этому начало.

Но Зейн продолжил. И его вина не меньше. Он даже не попытался извиниться. По крайней мере, Лиам попытался всё исправить, в отличие от Зейна. Малик относится к тому типу людей, которым проще доломать до основания, нежели склеить, пока есть возможность.

Отлично! Если Зейн так решил, пусть так и будет. Замечательно! Лиам не нуждается в нем.

Шатен стянул футболку, сбросил с ног обувь и снял джинсы. Он зарылся в постель, всё еще кипя от злости. Прошло достаточно много времени, прежде чем он смог заснуть. Но даже во сне он продолжал проклинать Зейна, зарекаясь когда-либо прощать его. Лежа в постели, слишком жаркой для комфортного сна, Лиам думал о том, что он, должно быть, ненавидит Зейна.

Как минимум, он ненавидит его за то, что тот делает с ним.

***

========== Часть 3. ==========

***3***

Проснувшись, Лиам чувствовал себя так, будто бы он за эту ночь не то, что не сомкнул глаз, так еще и провел её в слезах. Тяжесть внутри и головная боль будто разрывали его на части. Однако, даже будучи сильно расстроенным, он не пролил и слезинки, точно.

Произошедшее вчера вечером пронеслось перед его глазами, и шатен сбросил одеяла со всей злостью, что вновь закипела в нём.

— Спи!

Лиам подпрыгнул от голоса Гарри, раздавшегося рядом. Пейн развернулся и увидел Стайлза, лежащего на кровати.

Что он тут делает? Лиам не впускал его… Да он вообще не разговаривал с ним с тех пор, как они вышли из боулинга! Нет, то, что Гарри спал здесь, не было чем-то из ряда вон выходящим; иногда они забирались в постель друг к другу, если скучали по родному дому, ну, или были пьяны. Но у Стайлза вошло в привычку проводить ночи рядом с Зейном, Луи или Найлом, в то время как Лиам предпочитал просыпаться под боком у Томлинсона или Малика.

Нахмурившись, Пейн потёр глаза и встряхнул головой.

— Что ты тут делаешь? — спросил он.

— Пытаюсь спать, — пробубнел Гарри. — Веди себя тише, пожалуйста.

Хазз даже в полусонном состоянии оставался невыносимо вежливым, усмехнулся Лиам. Шатен опять тряхнул головой, встал с постели и направился в ванную. Ему срочно требовался туалет, заодно нужно было найти аптечку. Голова просто раскалывалась, скорее всего, из-за ссоры с Зейном. Не в первый раз.

Что-то было не так с номером, но Лиам никак не мог понять, что именно. Честно говоря, казалось, что это вообще какая-то другая комната. Окна находились на противоположной стороне, да и ванная комната оказалась слева, хотя Пейн точно помнил, что она была справа.

Скорее всего, он еще не проснулся, растерянно подумал шатен, а душ поможет прийти в себя. Пейн протёр глаза, мельком взглянув в зеркало, но тут же затормозил, брови поползли вверх, пока он в ступоре рассматривал своё отражение. Или не своё — это не его рот был приоткрыт в шоке, не его глаза распахнулись в панике! Это, блядь, было не его отражение!

Лиам видел Зейна миллионы раз (трудно было не смотреть), он прекрасно знал, как тот выглядит с уложенными волосами, чисто выбритый, одетый с иголочки или, наоборот, неряшливо одетый, в грязном свитере и с беспорядком на голове. Не было и тени сомнения, что отражение в зеркале — это Зейн.

С изумлением Лиам поднял руку, Зейн в зеркале сделал то же самое. Лиам надавил пальцем на зеркало, отражение повторило его жест. Лиам облизнул губы; Зейн в зеркале тоже облизнул губы. Лиам ущипнул себя и вскрикнул, Зейн в зеркале поступил так же.

Что за хрень?!

Лиам помнил, что лёг спать в черных боксерах. Сейчас же на его худых бёдрах красовались белые трусы. На голени виднелась тату волка, руки также украшали татуировки Зейна. Его стрелы и перо исчезли, сменившись на надпись «ZAP», бандану, о, ну точно, и на изображение Перри на плече, чтоб её.

Застонав, шатен оттянул ворот надетой майки (он помнил, что лег спать без неё), уставившись на свою грудь. Губы и крылья. Блядь.

Лиам развернулся и неловко ввалился обратно в комнату, наконец-то осознав, что с ней было не так. Это был не его номер. Этот номер находился на противоположной стороне здания, поэтому-то и обстановка в комнате была зеркальной. Это объясняло и присутствие Гарри. Скорее всего, Зейн затащил его сюда, упросив остаться с ним после вчерашней ссоры. (Да, именно так они и поступали: пытались перетянуть остальных членов группы на свою сторону; Стайлз, по всей видимости, занял сторону пакистанца).

— Гарри! — прошипел Пейн голосом Малика, тряся кудрявого за плечо. — Вставай!

— Что случилось? — Стайлз развернулся, с трудом открывая сонные глаза. — Я устал, Зейн. Отстань!

— Кто я? — настойчиво продолжал Лиам.

— Прости, что? — Гарри сел, протирая веки.

— Кто я? — визгливо повторил Пейн. — Кто я, Гарри?

— Это что, кинк, и мне следует назвать тебя папочкой? — зевнул Стайлз. — Если так, то еще слишком рано для подобных игр!

— Гарри! — огрызнулся Лиам. — Я серьезно! Кто я?

— Зейн, — утвердительно сказал младший товарищ. — Ты — Зейн. И ты сошёл с ума, это так, для информации.

Лиам отшатнулся, схватившись за горло, в панике забыв, как дышать. Что происходит? Это ночной кошмар? Или, может быть, кто-то проник в комнату, пока он спал, и накачал его наркотиками, ну, или что-то в этом роде? Да, скорее всего, так и было.Сумасшествие какое-то, не иначе.

— Я…я не Зейн, — заикаясь, промямлил Пейн. — Я не Зейн. Я Лиам!

Гарри лениво посмотрел на него и зевнул, даже не пытаясь прикрыться.

— Кто ты?

— О Боже! — Лиам рухнул на кровать. — Это действительно произошло!

— Что действительно произошло? — переспросил Стайлз уже бодрее. Он сел в постели, поравнявшись с Пейном:

— Ты пьян? Ты умудрился напиться, пока я спал?

— Я лёг спать, — проговорил, Лиам, пытаясь успокоиться, — и проснулся в теле Зейна, Гарри! Что за хрень тут происходит?

— Это розыгрыш? — раздражённо ответил Гарри. — Вам с Луи пора остановиться! Это идиотизм даже для вас! Что значит, ты проснулся в теле Зейна? Ты и есть Зейн!

— Нет! — настаивал Пейн. — Гарри, когда., — Лиам задумался, как убедить Стайлза, чтобы тот поверил и помог выяснить, что, блядь, с ним приключилось, — когда мы были на Х-факторе, — продолжил он, — ты попросил дать тебе уроки вокала втайне от остальных, потому что не был уверен в своём соло. Ты просил не распространяться об этом, и я никому никогда не говорил.

Рот Гарри приоткрылся в удивлении, но, не успел Лиам обрадоваться, что смог убедить его, как тот воскликнул:

— Не могу поверить, что Лиам рассказал тебе! Это был секрет!

— Никто не говорил мне, я сам там был, — простонал Пейн. — Гарри, клянусь, я Лиам!

Он попытался пропустить руку через волосы, но что-то было не так. Ну конечно, что-то было не так! Это были не его волосы!

— Я заботился о тебе, когда ты простудился прошлой осенью. Ты плакал, когда смотрел «Титаник» у меня на диване. Однажды после Х-фактора мы пошли кататься на скейтах, ты приземлился на зад, заработал синяк и пытался показать его мне раза четыре, не меньше!

— Я показывал тот синяк всем, — возразил Гарри.

— Я Лиам! — в отчаянии закричал Пейн. — я Лиам, а не Зейн!

Гарри поднял руки, защищаясь:

— Хорошо — хорошо, ты — Лиам!

— Ты мне не веришь, — вздохнул шатен.

— Я думаю, — заботливо сказал Стайлз, — то, что ты плакал всю ночь, немного выбило тебя из колеи.

— Я…Зейн плакал всю ночь? — прошептал Лиам. — Почему?

— Потому что ты поссорился с Лиамом, — нахмурился Гарри, произнося каждое слово медленно и чётко. — Потому что ты терпеть не можешь ругаться с ним, и сейчас сожалеешь о том, что сказал, но ты слишком осёл, чтобы просто пойти и извиниться. Что, кстати, полнейший идиотизм!

— Он сказал это? — Лиам почувствовал, что у него участился пульс. — Он сказал, что сожалеет?

— Ты сказал, что ты сожалеешь! — обеспокоенно поправил Гарри. — Зейн, ты точно в порядке? Может, стоит куда-нибудь позвонить?

— Нет, — вздохнул Лиам, понимая, что этобесполезно. Гарри ему не верил, и его сложно было в этом винить.

— Надо найти Зейна. Я должен… надо разобраться, что случилось.

— Зейн! — крикнул вслед Стайлз. — Не надо!

Лиам захлопнул дверь номера и помчался по коридору отеля. Гарри спешил за ним, но Пейн не оглядывался. Он подёргал ручку двери своего номера, однако тот был закрыт. Лиам забарабанил в дверь.

— Иду, иду, — услышал он свой же стон. Это было… Это было дико. Голос звучал, как запись, но это на самом деле был он. Вернее, не он, потому что он — это он, а он сейчас в теле Зейна, и, блядь… Лиам почувствовал, что голова просто разрывается на части.

— Зейн, — запыхавшись, подбежал Гарри, — что ты творишь?

Лиам не ответил, и в этот момент дверь распахнулась. Это было не то же самое, когда он увидел отражение в зеркале. Это было абсолютно по-другому. Очень странно. Это было, как в тех дешёвых мыльных операх, только в реальности. И он ничего не мог поделать, только пялиться на самого себя, убеждаясь, что всё это действительно происходит. Лиам увидел, как открывается его рот, и стоящий перед ним Лиам издаёт по-девичьи визгливый звук.

— Что за хуйня?! — вскрикнул Лиам, вернее не Лиам, а кто-то другой в его теле. — Что… что за хуйня?

— Зейн? — спросил Пейн. — Зейн, скажи, что это ты, потому что у меня чувство, что я, блядь, схожу с ума и…

Дверь захлопнулась. Лиам заморгал в изумлении, а Гарри ободряюще сжал его ладонь.

— Пойдем-ка в постель, — мягко сказал он. — Мне кажется, ты заболел.

— Я не сошёл с ума, — возразил Лиам и опять громко постучал. — Зейн! Открой грёбаную дверь!

Дверь открылась и … Лиам никогда не видел подобной смеси эмоций у себя на лице. Там были и настороженность, и страх, и стыд; губы немного приоткрыты, глаза широко распахнуты, брови сведены вместе; он стоял, задержав дыхание.

— Лиам? — спросило тело Лиама.

— Зейн? — вопросом на вопрос ответил Пейн.

Тело Лиама — Зейн — медленно кивнуло. Зейн осмотрел себя, затем его взгляд вернулся к Лиаму. Он протянул руку и ткнул Лиама в щеку.

— Это действительно происходит? — прошептал он. — Или я сплю?

— Это действительно уже начинает бесить, — тихо сказал Гарри. — Хватит, серьёзно!

Парни проигнорировали Стайлза. Лиам легонько толкнул Зейна — себя? — в грудь, наблюдая за тем, как тот пошатнулся.

— Охренеть… — прошептал Пейн.

— Ты что-то подсыпал мне вчера? — с обвинением высказал Зейн Гарри.

Стайлз медленно перевёл взгляд с одного парня на другого.

— Всё, я пошёл за Луи, — наконец произнёс он. — Это уже не смешно!

Лиам даже не пытался его остановить. Вместо этого он ворвался в свой номер. Зейн захлопнул дверь, и они замерли, сверля друг друга глазами. Что сейчас волновало Пейна, так это навязчивые мысли о том, правда ли его нос такой большой, а брови такие густые.

Лиам наблюдал, как его собственная грудь поднимается и опускается от частого дыхания, на щеках проявляются красные пятна, а лоб покрывается испариной. Внезапно до него дошло, что Зейн испуган.

— Почему я стал тобой? — спросил брюнет. — Как это вообще возможно?

Без предупреждения Малик оттянул резинку его трусов и заглянул внутрь. Лиам вскрикнул и, покраснев, оттолкнул Зейна, заработав хмурый взгляд последнего. Было до чёртиков странно, ведь такое выражение эмоций было свойственно пакистанцу, но в данный момент проявлялось на лице у шатена.

— Это мой член, — сообщил Зейн. — Я просто проверил.

Да, правда, его, но, тем не менее, … Лиам отступил на несколько шагов, обошёл комнату, запустив руки в волосы. Зейн присел на кровать и, сжавшись, наблюдал за его передвижениями.

— Это бред, — высказался старший парень, — как в том фильме с Линдси Лохан, в котором она и её мать постоянно ругались, а затем они… — Зейн прервался на мгновение, когда младший резко повернулся к нему, — затем они поменялись телами. Блядь.

— Ерунда! — рационально заявил Пейн. — Такое может произойти только в кино. А это — реальная жизнь!

— Я наблюдаю за самим собой, шагающим по комнате, — возразил Малик. — Это пиздец какая ерунда!

Было до жути неуютно слышать выражения, присущие Зейну. Он говорил голосом Лиама, но со своим акцентом. Пейн почувствовал, что тошнота подступает к горлу и сжал переносицу.

В этот момент в номер зашли Гарри и Луи, с Найлом на прицепе. Гарри хмуро разглядывал парней, пока Луи говорил.

— Хазза сказал, вы тут затеяли розыгрыш и пытаетесь убедить его в том, что поменялись телами.

— Это не розыгрыш! — тут же отреагировал Зейн.

Луи усмехнулся и перевёл взгляд на Лиама.

— Да уж, Зейн, слабовато! Если тебе так хотелось устроить прикол с обменом телами, почему ты не пришёл ко мне?

— Лу, — ответил Малик, — это не грёбаный розыгрыш! Это, блядь, происходит на самом деле!

— Хмм, — Луи скрестил руки на груди, — произнеси по буквам «случайный».

— Что? — оторопел Лиам.

— Произнеси по буквам «случайный», — повторил Томлинсон. — У Лиама вечные проблемы с орфографией. Если ты произнесешь правильно, — продолжил он, посмотрев на Зейна, — я, так и быть, поверю тебе.

— Это было грубо, — обиженно протянул Лиам. — У меня нет проблем с орфографией.

— Я знаю, что у тебя их нет, Зи, — хмыкнул Луи. — Держу пари, он не справится. Там столько опасных моментов, что…

— С-Л-У-Ч-А-Й-Н-Ы-Й! — огрызнулся Зейн. — Доволен?!

Найл что-то быстро набрал на экране телефона.

— Гугл говорит, что он прав, — провозгласил он через пару секунд.

Луи застыл, раскрыв рот.

— Лимо, кончай прикалываться! — попросил он Зейна.

— Я и не прикалываюсь! — ответил Лиам, заставив Томлинсона перевести взгляд.

Луи сузил глаза, приблизился к Пейну, наклонился, и практически касаясь губами уха шатена, прошептал так, чтобы слышали только они.

— В прошлом году в свой день рождения ты напился и позвонил мне. Ты сказал, что влюблён… в кого?

Лиам почувствовал, что краснеет, но, преодолев робость и смущение, прошептал, стараясь звучать как можно тише: «В Зейна».

— Пиздец! — Луи ткнул Лиама в щеку (блядь, да зачем они все это делают?..). — Ли? Это действительно ты?

— Именно это мы и пытались сказать вам! — шатен обвёл всех взглядом. — Я лёг спать прошлой ночью здесь, а проснулся в теле Зейна!

— Звучит странно, — подтвердил Малик, — но, да! Я заснул рядом с тобой, Хазз, а проснулся один, от того, что в дверь стучал Лиам в моём теле!

Гарри продолжал с подозрением коситься на товарищей, Луи уже истыкал всего Лиама, Найл присел на кровать рядом с Зейном.

— Ну почему, почему не я поменялся телами с кем-нибудь? — пожаловался блондин. — Почему всё веселье досталось вам двоим?

— Ты действительно хотел бы оказаться в теле Лиама, приятель? — поинтересовался пакистанец. — Мои руки весят не меньше тонны! — он поднял руки, продемонстрировал бицепсы и скривил гримасу. — Я качок! Это бесит!

Пейн попытался не обижаться на выпады Зейна, но не особо преуспел.

— Да, или ты мог бы оказаться в теле Малика, — предложил он свой вариант. — Я имею в виду, что у него замечательная гигантская тату его подружки на всю руку, кому бы это понравилось?

— Он находится в теле Зейна меньше суток, а уже стал саркастичным пиздюком, — прокомментировал Луи. — Ну, по крайней мере, мы теперь знаем, что такое поведение — не вина Малика, всё дело в его ДНК.

— Обязательно надо было это упомянуть? — уточнил Стайлз.

— А то! — ухмыльнулся Томлинсон.

Лиам присмотрелся к товарищам по группе. Казалось, что Гарри наконец-то поверил в реальность происходящего, однако его вера граничила с желанием сопроводить их в ближайшую психиатрическую клинику. Найл вообще не выглядел обеспокоенным, что, в принципе, не удивило Пейна. Ирландца очень сложно было выбить из колеи. Луи был донельзя воодушевлён этой офигеть какой замечательной ситуацией. Зейн… Зейну будто всё наскучило, будто бы он единственный из парней держал всё под контролем.

Лиам? Лиам был растерян. Его пульс до сих пор зашкаливал, а голова казалась то лёгкой, то тяжёлой. Как будто он слишком быстро встал и теперь страдал от головокружения.

— Почему вы все так спокойны? — простонал он. — Почему только одному мне страшно?

— Потому что это — твоя тема, — спокойно отметил Томлинсон.

— Да, а я всегда представлял, что может произойти что-то подобное, — вставил Хоран.

— Ты всегда представлял, что может произойти что-то подобное, — невозмутимо повторил Луи. — Что двое из нас поменяются телами?

— Дааа, — ответил ирландец, не удивив друзей таким признанием.

— Не могли бы вы… — Лиам резко оборвал себя, чтобы перевести дух, — не могли бы оставить меня одного? Мне нужно прийти в себя.

Найл отреагировал мгновенно, подскочив с кровати и покидая номер вместе с Гарри. Луи оглянулся, борясь с желанием остаться в комнате, но вышел следом, оставив Зейна и Лиама одних.

— Нам надо это исправить, — сказал Пейн. — Нам надо придумать, как это исправить.

Зейн все еще сидел на кровати, откинувшись назад и опираясь на свои ладони. На мои ладони, исправил сам себя шатен. Сейчас один был неотделим от другого, и Малик это тоже понимал, поэтому и не вышел из номера, когда Лиам попросил всех удалиться.

— С чего ты взял, что это вообще можно исправить? — поинтересовался пакистанец.

Лиам замер. А что, если нельзя? Если они так и застрянут в чужих телах навсегда? Если ему придётся быть Зейном до конца своих дней? Как они смогут это объяснить? И… блядь… у них завтра интервью, а потом выступление! Чёрт-чёрт-чёрт!

— Ли, — мягко проговорил Зейн, и шатену стало еще хуже, ведь, несмотря на то, что звучал его собственный голос, было предельно ясно, что говорит не Лиам. Разница была настолько очевидна, что Пейн начал паниковать еще больше.

Да, ему уже не было страшно, он уже был в панике! Лиам потянул за свои — Зейна — волосы, пытаясь болью утихомирить бурю, зарождающуюся внутри него. Он не мог дышать… Он пытался, изо всех сил пытался, но не получалось…

А в следующий момент Малик встал с кровати, и Пейну стало страшно уже по другой причине: крупные руки обвились вокруг него в объятии, сдавливая, сжимая изо всех сил, выталкивая последние крупицы воздуха.

— Мне нечем дышать, — прохрипел Лиам. — Зейн, ты слишком…

— Неужели я такой хрупкий? — поразился старший парень, тут же отпуская.

О да, подумал младший. Именно поэтому Лиам был всегда так осторожен. Конечно, пакистанец некоторое время назад занялся спортом и даже немного подкачался, но всё равно оставался худосочным, поэтому Пейн всегда бережно относился к старшему товарищу даже в минуты яростного спора. С другими он так не осторожничал.

— Я не знаю, — промямлил Лиам, не желая произносить вслух ничего из того, о чём он сейчас думал.

— Ты такой сильный, — с восторгом произнёс Зейн. — А ты пробовал когда-нибудь проломить стену? Или выбить дверь? А ты вообще когда-нибудь устаёшь?

— Что? — нахмурился шатен, паника понемногу отступала. — Я…нет… я не супергерой, Зи!

— Ты мог бы им быть, — возразил Зейн, рассматривая себя. Затем усмехнулся, опять обернул руки вокруг тела Лиама, и младший парень почувствовал, что его ноги отрываются от пола. Малик поставил парня обратно на пол, и, посмеиваясь, добавил:

— А ты можешь причинить серьёзный урон, Ли!

— Да неужели? — возмутился Пейн. — Может, ты уже прекратишь придуриваться, и мы, наконец, сфокусируемся на решении нашей проблемы?

Пакистанец закатил глаза с обиженным видом. Лиам был на 100% уверен, что на его лице никогда не было подобного выражения раньше, а еще он был уверен, что оно ему абсолютно не нравится.

— Ладно, — сдался Зейн и присел обратно на кровать, облокотившись на руки, — у меня нет никаких идей, и, я уверен, что у тебя тоже. Сложно исправить то, что мы даже не в состоянии контролировать.

— И что ты предлагаешь? — спросил Лиам, чувствуя, что от слов пакистанца утихшая было паника опять начинает расти.

— Смириться, — зевая, пожал плечами Малик. — Мы ничего не можем изменить, верно? Надеюсь, всё само собой образуется.

Раньше Пейна всегда восхищала эта способность старшего друга не заморачиваться. В сравнении с поведением остальных парней, это ощущалось как глоток свежего воздуха. В то время как Найл и Луи орали друг на друга и бесились, Зейн обычно отстранённо наблюдал, не вмешиваясь в общее безумие. В то время как Луи и Гарри пререкались по очередному пустячному поводу, Зейн обычно закатывал глаза, но не вмешивался. Зейн всегда заставлял Лиама чувствовать себя уверенным, крепко стоящим на ногах, но именно сейчас Пейн практически ненавидел такое флегматичное спокойствие пакистанца. Как можно оставаться спокойным, когда вокруг творится такое?

— Само собой образуется, — повторил шатен. — У нас интервью через двадцать четыре часа! А чуть позже — выступление! Ты хоть представляешь, что произойдет, если мы не вернёмся в свои тела?

— Пиздец, — медленно сказал Зейн, и тень беспокойства промелькнула на его лице.

— Бинго! — воскликнул Лиам. — Вот именно! Что будем делать?

— Я… — колеблясь, потёр шею Малик, — я не знаю, — наконец, признался он. — Думаю, для начала нужно одеться.

Лиам осознал, что они так и сидят в одном нижнем белье. Конечно, до этого момента его волновали более серьёзные проблемы.

— Точно, — согласился он, — это… да, это хорошая идея!

Лиам открыл сумку, порылся в вещах и выудил джинсы с футболкой. Однако когда он протянул одежду Зейну, тот сморщился.

— Что?

— Я это не надену! — передёрнул плечами Малик. — Что ещё у тебя есть?

— Да что с ними не так? — изумился Пейн, осматривая вещи.

Зейн закатил глаза и начал рыться в сумке сам. Оставив предложенные Лиамом джинсы, он добавил к ним майку и кофту.

— Ты лучше смотришься в майках, — промямлил Малик, одеваясь.

Лиам не нашёлся, что ответить. Приведя себя в порядок, Зейн направился к выходу, обронив:

— Пойду принесу вещи для тебя из своей комнаты. Не могу поверить, что ты шёл по коридору в таком виде! Ли, клянусь, если в прессе появится хоть одна моя фотография, разгуливающим по отелю в нижнем белье, я тебя убью!

— Как будто у них нет таких фотографий, — фыркнул шатен.

Малик шлёпнул его вместо ответа и вышел. Всё время, пока пакистанец отсутствовал, Лиам мерял шагами номер, пытаясь успокоиться. Было дико ощущать себя в чужом теле. Как Зейн проверял силу мышц в теле Лиама, так и Пейн сейчас пытался понять тело брюнета. Он поднял руки и нахмурился, не ощутив большой разницы. Он провел рукой по животу, пощупал немного выпирающие рёбра и только потом осознал, что делает.

Он лапал Зейна… Считается ли сейчас, что он лапал Зейна, если он просто ощупывал себя? Блядь.

Малик вернулся, кинув сумку на кровать рядом с сумкой Лиама.

— Ты серьёзно? — возмутился Пейн, заглядывая внутрь. — Да здесь от силы два комплекта!

Это не было преувеличением. В сумке лежали: две футболки, свитер и пара джинсов.

— И как ты планировал надевать это в течение нескольких недель?

— Ну, я думал, возьму что-нибудь у тебя, — усмехнулся пакистанец.

Лиам даже не удивился. Зейн всегда так поступал. Он натянул первую попавшуюся футболку и застегнул джинсы, сразу почувствовав себя лучше. Вернее, ему казалось, что он почувствовал, потому что он заметил, как брюнет достает сигарету и подносит ко рту.

— Даже не смей! — прошипел Пейн, вырывая сигарету.

— Что за херня, Ли? — возмутился Малик. — Отдай!

— Ты не будешь курить в моём теле, — твёрдо ответил Лиам. — Ни за что!

Зейн уставился на него, доставая из пачки очередную сигарету.

— Ты рассчитываешь, что я справлюсь со всем этим без сигарет? — фильтр заглушал слова. — Я так не думаю.

Брюнет поднёс зажигалку, готовясь зажечь, когда Лиам ответил:

— Я сбрею твои волосы, Зейн! Все! И брови тоже!

Губы Малика разжались, сигарета упала на пол.

— Ли! — простонал он. — Тебе не одному тут страшно, ладно? Тебе кажется, что я не в панике, но это не так! Потому что мне очень страшно! Так что позволь мне просто… мне нужно…

— Хорошо, — сдался Пейн, обезоруженный беспомощностью и отчаянием, прозвучавшим в голосе Зейна. Да, может, это и было тело Лиама, и голос Лиама, но это был Зейн. А Лиам не мог позволить Зейну страдать.

— Хорошо. Одна сигарета. И всё!

— Спасибо! — поблагодарил Малик, зажигая сигарету. Пейн замер, наблюдая: дым, клубящийся вокруг его тела, сигарета в его руках. То, как его губы обхватывали фильтр, то, как он закрывал глаза, выдыхая дым через нос — всё это было до жути неправильно.

— Это пиздец.

— Да, — кивнул Лиам, скидывая сумки на пол, чтобы сесть. — Что будем делать?

— Я не знаю, — признался Зейн, открывая глаза. — Я, реально, не знаю, Ли. Я прокручиваю всю ситуацию в голове уже часа полтора, но — честно — я не знаю.

— Мы попали, — промычал Пейн, откидываясь на постель и закрывая лицо руками. — Проклятье!

Зейн примостился рядом, теперь они лежали бок о бок. Одной рукой он держал сигарету, а второй легонько сжал ладонь Лиама.

— Все будет хорошо, Ли, — успокаивающе проговорил Малик, больше для того, чтобы успокоить младшего парня. Пейн мог это сказать наверняка, ведь старший использовал тон, с которым он сам всегда врал: чуть выше обычного, с проскальзывающими визгливыми нотками.

— Все могло быть и хуже.

— Куда уж хуже? — протянул Лиам.

Зейн усмехнулся, выпуская дым из горла:

— Мы могли бы поменяться телами с Луи, — предположил он. — Представь, что он смог бы вытворять с нашими телами! Или это мог быть Найл! Да ты через неделю весил бы три сотни фунтов, поглощая еду такими темпами, но без его сумасшедшего обмена веществ!

— Это точно, — засмеялся шатен. — Или мы могли поменяться телами с Гарри. Кончилось бы тем, что мы попали бы под автобус или еще что-то в этом роде. У него патологическая проблема с чувством самосохранения.

— Вот видишь, — поднимаясь, проговорил Зейн, — могло быть и хуже. Я рад, что это ты. Я имею в виду, что именно ты, а не кто-то другой, сейчас внутри меня.

Лиам громко засмеялся. Невозможно было провести столько времени рядом с Томлинсоном и не начать сводить все шутки к анальному сексу.

— Извращенец, — со смехом упрекнул его Малик, — но ты понял, о чём я. Я рад, что это ты.

— Я тоже, — сказал Лиам, несмотря на их недавнюю ссору, несмотря на всё, что в последнее время произошло. — Думаю, я тоже не против, что ты сейчас внутри меня.

— Неужели? — изогнул бровь Зейн, и Лиам зарделся, выявив еще один очевидный плюс того, что он сейчас не в теле Найла. Потому что красные щеки Хорана выдали бы его мгновенно, а на темных щеках пакистанца не бросался в глаза румянец, вызванный словами Малика.

Потому что, на самом деле, Лиам был бы не против, чтобы Зейн оказался внутри него. В прямом смысле. Пейн оборвал себя. Не сейчас. Последнее, что ему сейчас было нужно — это стояк в теле Малика. И, блядь, что им делать с подобными вещами? И с посещением туалета? Сейчас его щёки уж точно покраснели, хотя и румянец не был настолько очевиден, как на бледных скулах ирландца. Что им с этим делать?

— Что нам делать с… — Лиам сделал неопределённый жест, — душ, туалет. Что мы будем делать?

— Эм, — облизнул губы Зейн, — это хороший вопрос.

— Мы не сможем избежать этого, — рассудительно отметил шатен. — К примеру, если будем раздеваться, и …

— Да, — медленно кивнул брюнет, — уговор не смотреть?

— Договорились.

Какое-то время спустя Зейн поднялся и направился в ванную, чтобы выкинуть окурок (в номере не было пепельницы). Перед тем, как закрыть дверь, он встретился глазами с Лиамом.

Шатен застонал. Зейн в ванной комнате… возможно, он пойдет в туалет… Возможно, Малик прямо сейчас трогает член Лиама, а он ничего не может сделать… Это нечестно…Это стыдно… Лиам понял, что лучше бы поменялся телами с кем-то другим. С кем угодно, лишь бы не с Зейном!

Вернувшись, пакистанец старался не смотреть на младшего парня. Пейн закусил губу, пока миллионы мыслей проносились в его голове.

— Ты смотрел? — выпалил он.

Зейн хмуро глянул на шатена, оттягивая майку ниже.

— Мы же договорились, что не будем смотреть, так ведь? — огрызнулся старший, однако покраснел при этом, что еще больше утвердило Лиама во мнении — смотрел.

— Я… — промямлил Зейн, — мне нужно в комнату. Нужно поспать.

— Это — твоя комната, — напомнил Пейн, — я имею в виду, что, технически, это моя комната, но ты сейчас — это я, так что это твоя комната, а твоя комната — это моя комната, и…

— Я понял, — прервал его брюнет, — ты не хочешь уйти?

— Может, не стоит? — осторожно спросил Лиам, — вдруг я столкнусь с кем-нибудь? Мне придётся притворяться тобой? А что, если позвонит моя мама? Я не смогу ответить ей твоим голосом, а если я попытаюсь объяснить ей, что случилось, она решит, что я обкурился. Нам надо решить, что делать, Зи. Даже если это и не навсегда.

— Давай займёмся этим позже, — начал торговаться Зейн, не переставая зевать, — у меня такое чувство, что я не спал всю ночь, а быть тобой — так утомительно…

— Вот, что поможет! — воскликнул шатен, — мы легли спать и проснулись в других телах, так? Значит, нам надо заснуть! И мы проснёмся каждый в своём теле!

Зейн не выглядел сильно уверенным в правоте младшего товарища, однако пожал плечами и забрался в кровать.

— Конечно, Ли, — пробубнел он в подушку, — определённо, это сработает. Я засыпаю. Дай мне знать, если что.

Лиам состроил рожицу его спине и выключил свет. Он не стал раздеваться и просто лег позади Зейна.

Это было ужасно. Малик крутился, пытался забраться на Лиама и уткнуться ему в шею, что, в принципе, было нормально для него, однако не сейчас. Пейн пытался подвинуться, но брюнет весил больше, чем раньше. Малик сел и скривился. Обычно они подходили друг к другу: голова Зейна на груди у Лиама, руки Лиама вокруг тела Зейна. Сейчас это было кошмар как неудобно.

— Никто из вас не говорил мне, что со мной так некомфортно спать, — расстроенно сказал Малик.

— Это не так, — утешил его Пейн. Это действительно было не так. Хуже всего, наверное, было спать с Луи, постоянно двигающимся во сне. Гарри был не лучше, он занимал практически всю кровать, забывая, что спит не один. Найл и Лиам храпели. Зейн, без сомнения, был самым комфортным в плане совместного сна.

— Скорее всего, это потому…

Брюнет приподнял брови, ожидая окончания реплики. Вместо этого Лиам уложил Зейна на кровать и положил свою голову тому на грудь. Инстинктивно руки Зейна обвились вокруг торса Лиама, прижимая крепче к себе.

— Лучше, — прокомментировал Малик, — хоть и странно.

— Да, — Лиам закрыл глаза, устроившись поудобнее, а Зейн начал проводить рукой по волосам младшего, — что ты делаешь?

— Прости, — Малик тут же прекратил, хотя Пейн и не думал его останавливать, — мне нравится, когда ты играешь с моими волосами. Я подумал, раз ты в моём теле, тебе это тоже будет приятно.

Лиам отложил эту информацию себе на будущее. Он всегда думал, что Зейну не нравится, когда его волосы трогают, поэтому он старался избегать таких моментов. Иногда он просто не мог удержаться, и, как оказалось, можно было себя и не ограничивать.

— Это классно, — признал шатен.

Зейн продолжил, а Лиам постарался заснуть. Но ему никак не удавалось, всё, о чем он мог думать — пальцы старшего товарища, легонько царапающие кожу головы, мягко распутывающие волосы, и о том, насколько странной была вся эта ситуация. Иногда пальцы Малика замирали, как будто он начинал дремать, но потом продолжали массировать голову.

В конце концов, Зейн остановился, и Лиам окончательно заснул.

***

========== Часть 4. ==========

***4***

Лиам всё ещё был в теле Зейна, когда проснулся. Сперва он решил, что это был всего лишь сон, но затем, попытавшись сесть, обнаружил, что придавлен к кровати телом. И это тело — его собственное. А еще, оказалось, что он довольно-таки тяжёлый, даже очень тяжёлый. Как он вообще умудрялся не раздавить Зейна? Да он едва дышал, хотя Малик распластался на нём лишь наполовину!

— Зейн! — простонал Лиам, пытаясь столкнуть с себя парня, — ты раздавишь меня!

Малик что-то нечленораздельно проворчал. Даже в теле Пейна пробуждение давалось ему с трудом.

— Замолчи! — промычал брюнет, — я сплю!

— Зейн! — резче повторил шатен.

Пакистанец медленно поднялся, протирая глаза, и резко заморгал, сфокусировав взгляд на младшем товарище. Он издал удивлённый возглас и буквально рухнул обратно на кровать.

— Почему я до сих пор в твоём теле? — спросил Малик, — почему не сработало?

— Не знаю, — отозвался Пейн, — я думал, что это поможет.

Зейн вздохнул и сел напротив; он взял Лиама за подбородок, повернул влево — вправо, внимательно рассматривая.

— Мне надо побриться, — наконец заявил брюнет, — и немного выщипать брови.

— С твоими бровями всё в порядке, — тут же возразил шатен, — я имею в виду… эмм… ты идеален. Ну, в смысле, ты и так хорошо выглядишь.

Зейн застыл, но тут же улыбнулся:

— Ты тоже ничего.

Лиам вспыхнул, подумав, что это — не совсем верно. Сейчас, рассматривая себя настолько близко и не в зеркале, его много что не устраивало: нос был слишком большим, а скулы — не совсем симметричными. Глаза казались ему слишком широкими, а брови шатена уж точно были хуже, чем у брюнета.

— Прекрати, — прервал его размышления Зейн, — я знаю, о чём ты думаешь.

— О, ты теперь умеешь читать мои мысли? — попытался пошутить Лиам.

Зейн не отрывал от него взгляд.

— Ты прекрасен такой, какой ты есть, — сказал Малик, — более чем. Я не стал бы ничего менять в тебе, Ли. Ни одной грёбаной мелочи. И, кстати, у тебя очень большой член, приятель.

В это раз Пейн не покраснел — он побелел.

— Зейн! Мы договорились не смотреть!

— Я не удержался, — усмехнулся старший парень, — мне было любопытно!

— Не могу поверить! — промычал Лиам, закрыв лицо руками.

— Это было неизбежно, — попытался оправдаться Зейн, — я случайно дотронулся. И подумал, раз я уже нарушил правило, можно посмотреть, что там у тебя. Это не значит, что я стоял там минут пять и рассматривал твой член. Я глянул всего раз… и… в общем… Это самый дебильный разговор на моей памяти!

— Это самая дебильная ситуация на моей памяти, — уточнил шатен, — всё это…

— Пиздец, — закончил за него пакистанец, — грёбаный пиздец!

Лиам медленно кивнул, почувствовав, что по щекам побежали слёзы досады. Он ненавидел это, плакать — не в его правилах. Только если он был сильно расстроен или зол.

— Я в замешательстве, — тихо сказал Пейн, — я растерян, и всё это не укладывается у меня в голове.

Зейн обвил руки вокруг Лиама, позволив тому примостить голову у себя на груди. До этого момента Пейн и не представлял, насколько комфортны его объятия. Руки Лиама мягко обхватывали тонкое тело Зейна, и они подходили друг другу. Они совпадали, как две части одного целого.

— Мы со всем разберёмся, — пообещал брюнет, — мы справимся, Ли. Мы уже и в аду побывали, но вернулись оттуда, все вместе. А это… мы и с этим справимся.

Зейн был отчасти прав. Хоть их жизнь и казалась чудесной и захватывающей со стороны, им приходилось нелегко. И каждый из них, включая Лиама, прошёл через свой собственный кризис. Но они справились. Они справлялись с тем, что фальшивили на сцене, а потом жёлтая пресса высмеивала их; они справлялись с потоками ненависти, выливающихся на них. Да, нынешняя ситуация отличалась, но пакистанец оставался при своём мнении: они справятся. Они пройдут через многое, впятером, пока они все вместе.

— Хорошо, — проворчал Лиам, сдаваясь.

— Как думаешь, — Зейн оборвал себя, и Лиам увидел красные пятна, выступившие на шее от румянца. Пейн всегда ненавидел эту особенность своего тела: его тело выдавало все эмоции, которые он пытался скрыть.

— Как думаешь, — продолжил старший парень, — если мы поцелуемся, может, это вернёт нас обратно? Как в дурацких сказках и всём таком.

— Поцелуй? — переспросил Лиам, приподняв бровь, — Ты думаешь, что поцелуй всё исправит?

Малик пожал плечами, не поднимая глаз.

— Возможно, — протянул он, — и это не будет…это — не то же самое, как будто мы хотим поцеловаться. Это просто теория… Я не знаю… Мне кажется, это неплохая идея.

— Ладно.

Потому что вряд ли Зейн захочет его поцеловать по какой-либо другой причине. Надо уже смириться с этим.

— К тому же, это будет не в первый раз, — добавил Малик, пересекаясь взглядом с младшим товарищем.

Губы Зейна чуть раздвинулись в намёке на улыбку. Мыслями Лиам вернулся в прошлое, когда они были совсем юнцами, его волосы вились в кудри, а у Зейна были округлые щёки. Они бесились в номере отеля, Найл и Луи валялись на кровати и смотрели что-то на ноутбуке, а Гарри был в ванной. Зейн взял его в захват, взъерошивая волосы, Лиам толкнул старшего на землю, навалился сверху — и внезапно поцеловал.

Это длилось всего пару секунд, затем Пейн вскочил, красный, как рак, поправляя одежду. Малик остался лежать, распростёртый на полу, рот приоткрыт от удивления. Затем он нервно засмеялся и встал.

Они никогда не разговаривали о случившемся. Шатен старался избегать подобных разговоров, а брюнет не поднимал эту тему. Однажды, всё-таки заговорив об этом, они решили считать случившееся просто шуткой, дружеской шуткой. Ничего такого. Они просто дурачились.

Если бы это было так на самом деле.

— По сути, мы поцелуем сами себя, — привёл еще один аргумент Зейн, — Я не буду целовать тебя, ты не будешь целовать меня. Мы поцелуем самих себя.

Да… в этом есть смысл…

— Думаешь, это сработает?

— Не уверен, — признался Малик, — но попробовать стоит!

— Наверное.

Зейн кивнул, на лице появилось непреклонное выражение. Он обхватил ладонями щёки Лиама — свои щёки, переместил руку на подбородок и поцеловал.

Поцеловать самого себя — самое странное, что испытывал Лиам в своей жизни. Его губы были мягкими, пухлыми и влажными, наверное, от того, что Зейн их постоянно облизывал. Лиам мягко обхватил губами Зейна свои. Именно сейчас он невероятно хотел, чтобы они поменялись телами, пока они целовались. Чтобы он мог ощутить губы Зейна на своих губах, щёки Зейна, которые он обхватывал ладонями, почувствовать, как руки Зейна впиваются в его плечи, чтобы удержать равновесие.

Малик разорвал поцелуй и отклонился назад, приподняв брови.

— Что ж… хм… это не сработало, — сказал он, — что теперь?

— Без понятия, — проговорил Пейн, вытирая влажные ладони о покрывало, — есть еще блестящие идеи?

Зейн ткнул его в плечо, и Лиам отлетел назад, практически упав на кровать, если бы брюнет не удержал его в последний момент.

— Прости, — быстро проговорил Малик, — я не рассчитываю свою силу.

— Смешно, — съязвил Пейн.

Брюнет открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал раздавшийся телефонный звонок. Парни посмотрели на стол, где вибрировал телефон Зейна. Малик схватил его, уставившись на экран.

— Блядь, — прохрипел пакистанец, — это Перри!

— Ты собираешься ответить? — сузил глаза Лиам.

— А что делать? — ответил пакистанец, — она взбесится, если я буду ее игнорировать. Как думаешь, ты… сможешь ответить, сказать, что сейчас занят и напишешь ей позже?

— Ты хочешь, чтобы я притворился тобой и поговорил с твоей невестой? — уточнил шатен.

— Ну… да, — ответил брюнет. Потому что это было бы рационально. С кем-либо другим. Найл, Луи или Гарри даже не задали бы вопроса. Но Лиам…

— Ты сделаешь это?

— Что мне ей сказать? — спросил Пейн, — она поймет, что что-то случилось!

— Как? — возразил Малик. Телефон зазвонил снова.

— Просто ответь, Ли! Скажи, что занят и перезвонишь ей позже!

Лиам выхватил телефон из рук Зейна, принимая звонок. И сразу был атакован громким и раздраженным «Почему ты не отвечаешь, милый?», причем тон был в равной степени смеющимся и ругающимся, будто бы девушка ещё не решила, злится она или нет.

Шатен закатил глаза.

— Хей, — сказал он, немного понижая голос. Зейн скорчил гримасу, но это не помогло. Если брюнет продолжит в том же духе, он не сможет продолжить разговор.

— Как дела, детка?

— Кто-то в хорошем настроении, — последовал приятный смех Перри.

— В очень хорошем, — проговорил Лиам, — я же разговариваю с тобой.

Нотки сарказма в голосе не ускользнули от внимания старшего парня. Он нахмурился, скрестив руки на груди. Лиам проигнорировал Зейна.

— Ладно, — медленно проговорила Перри, — у тебя всё хорошо?

— Превосходно.

— Скажи, что тебе надо идти, — подсказал Малик, — Давай, Лиам! Сейчас!

— А что насчёт тебя, сладкая? — продолжил шатен, — как дела у тебя, детка?

— Я… у меня всё нормально, — озадаченно ответила девушка, — у тебя точно всё в порядке? Ты какой-то странный. Ты пьян? Ты опять поссорился с Лиамом?

— А это тут при чём? — Лиам заморгал, мигом растеряв весь свой насмешливый настрой.

— Ой, ты прекрасно знаешь, как ведёшь себя, когда вы ругаетесь, — вздохнула Перри, — Ты вечно не в своей тарелке. Ну, так что? Что-то случилось? Мне прилететь и надрать его мускулистую задницу за то, что он опять тебя расстроил?

— Эм… — Лиам смотрел на Зейна, тот выглядел так, будто был готов задушить его, — нет, я в порядке. Прости. Я сейчас немного занят. Я напишу тебе позже, ладно?

— Конечно, — тут же ответила девушка, — он рядом, да?

— Э…да…

— Ну, конечно, — выдохнула Перри, — Знаешь, вы двое должны… неважно. Ты знаешь моё мнение! Напиши мне! Люблю тебя!

— Да. Пока! — Пейн сбросил, не ответив ничего на признание.

Зейн забрал телефон.

— Ну и что это за хрень? — зло спросил он, — ты пытался показаться смешным? Потому что у тебя не вышло, Ли.

— Успокойся, — закатил глаза шатен, — это была всего лишь шутка!

Малик бросил на него долгий взгляд, в котором мелькала нервозность.

— О чём она… ээээ… говорила? Она сказала что-нибудь типа… ну…

— Она спросила, всё ли у тебя в порядке…и… я не знаю… Потом мы разъединились, — Лиам не был уверен, почему он солгал, но разговор с Перри выбил его из колеи. Зейн рассказывал ей о ссорах с ним? Наверное, в этом не было ничего необычного, но сам Пейн не помнил, что он затрагивал свои ссоры с брюнетом в разговорах с Даниель. Да он вообще старался не говорить с Дани о Зейне, ему сразу начинало казаться, что она что-то подозревает о чувствах Лиама к товарищу по группе.

— Ладно, неважно, — проворчал брюнет, — я пошёл к Гарри!

— Ты расстроился? — поинтересовался шатен, наблюдая за тем, как Зейн собирается.

Малик не ответил. Похоже, он задался целью игнорировать младшего товарища, пока за ним не закрылась дверь. Лиам вздохнул — перемирие оказалось не таким уж и долгим. Всё указывало на то, что они опять в ссоре, и виноват в этом сам Пейн, не удержавший свою ревность в узде.

Он ненавидел себя за это. Больше всего на свете он не любил расстраивать Зейна, ранить его каким-либо образом. Проблема была в том, что именно сейчас Лиам не мог не ранить, потому что его чувства были сильнее разума.

Короче, Пейн начинал быть засранцем, как только дело касалось Зейна и Перри.

***

Приспособленцы. Да, это слово лучше всего описывало их пятерых. Они умели приспосабливаться. Они смогли ужиться в группе. Они приспособились к жизни, в которую их зашвырнули, хотя они и предположить не могли, что будут настолько популярны. И, как бы странно это не звучало, они смогли принять и подстроиться под ситуацию с обменом телами.

По большей мере.

Конечно, Лиам ещё не до конца пришёл в себя, однако, ему уже не было так страшно. Вчера кое-что произошло… Когда он принимал душ, то обернулся и увидел своё отражение в зеркале и… Ему было стыдно, но он не то, чтобы пялился, нет, он всего лишь бросил взгляд на обнажённое тело Зейна, затем устыдился, покраснел и вернулся в душ. Если забыть об этой ситуации, то можно сказать, что Пейн принял всё довольно-таки нормально.

Это было самым лёгким. Смириться самим, убедить остальных, что всё произошло на самом деле — было самым лёгким. Интервью? Это уже было посложнее.

— Да, Зейн, — сказала журналистка, — поздравляю с помолвкой!

Она была милой, с длинными светлыми волосами, кажется, даже длиннее, чем её ноги. Девушка смотрела прямо на Лиама, улыбаясь блестящими розовыми губами. Сознание шатена даже не фиксировало тот факт, что она была симпатичной. Иногда ему было трудновато находить других людей привлекательными. Да, она была ничего, да, у неё был сексуальный акцент. Но в сравнении с Зейном… Нет, никто не мог сравниться с Зейном.

— Да, спасибо, — на автомате ответил Малик, а Лиам кивнул, но тут закашлялся Луи, — в смысле…

— Спасибо, — заикаясь, произнес Пейн, — да, большое спасибо.

— Да, спасибо, — добавил Гарри, пытаясь сгладить ситуацию, — мы все очень взволнованы!

— Все вы? — удивилась интервьюер.

— Мы идём комплектом, — вставил Томлинсон, — выходишь замуж за одного — выходишь замуж за всех. Не уверен, что Перри знает, во что вляпалась!

Журналистка засмеялась, но это больше походило на то, что она ожидала чего-то подобного, а не на искреннюю реакцию.

— Зейн, — вновь обернулась она к Лиаму, — расскажи нам о помолвке! Как ты сделал предложение?

Шатен чуть не закатил глаза, вовремя осадив себя. Блядь, он ненавидел все эти разговоры о помолвке, а теперь, будучи в теле Зейна, он был вынужден принимать в беседах самое активное участие. А никто из них не подготовился. Хотя следовало бы! Например, подготовить шпаргалки с ответами на часто задаваемые вопросы, потому что у Лиама не было ни одной грёбаной идеи по поводу того, как Малик сделал предложение своей невесте.

— Я… ну… я спросил ее, — наконец, сказал Пейн, — и она ответила «да».

Найл усмехнулся, а Луи произнес:

— Вау, как это романтично!

— Ты нервничал? — продолжила беседу журналистка (Лиам на 70% был уверен, что её зовут Дейдра).

— С чего бы? — не задумываясь, ответил Пейн. Его уже подбешивала эта тема. Нет, действительно, с чего бы Зейну нервничать? Неужели кто-то может сказать ему «нет»?

Ну, разве что Бьонсе.

— Разве тебе не было страшно, что она может отказать? — опять задала вопрос Дейдра.

— Ой, да брось, — с сарказмом проговорил Лиам, всё-таки закатив глаза, — Это было бы ужасно, да? Типа, самая худшая вещь на свете! Я так рад, что ничего подобного не произошло!

В студии повисло молчание. Зейн сидел прямо, будто проглотив шест, незаметно сжимая руки и смотря куда-то в сторону. Пейн вздрогнул, поняв, что он только что натворил.

— Я… в смысле, конечно, я волновался, — быстро заговорил Лиам, — если бы Перри ответила «нет», это буквально разрушило бы мне жизнь. Я люблю её и … эм… я даже не представляю, что делал бы, если бы она отказала мне.

Зейн сглотнул, бросив на взгляд на друга, сам шатен вздохнул с облегчением, пока журналистка ворковала:

— О, это так мило! А теперь давайте поговорим о…

Лиам съехал по сидению вниз, пожёвывая губу. Самое классное в сложившейся ситуации — то, что после традиционных вопросов о помолвке можно было молча сидеть весь остаток интервью, не удивляя никого подобным поведением. Это было в духе Зейна, всё зависело от его настроения. Он мог быть очень шумным, отпускать шуточки с Найлом и Луи, а мог, наоборот, промолчать в течение всего разговора, позволяя другим рулить ходом беседы, иногда вздыхая на самых дебильных ответах и выражая всем своим видом скуку.

Именно так и планировал поступить Пейн, пока Дейдра не задала следующий вопрос:

— Но Зейн — не единственный в группе, чьё сердце занято? У двоих из вас есть девушки, так?

— Да, — с воодушевлением ответил Луи, — у меня и у Лиама!

— Кто-либо из вас планирует сделать предложение в ближайшем времени?

Зейн застыл. Все, кроме Луи, повернулись в его сторону, даже Лиам, укоторого не было ни малейшей идеи, как поступить. Беспокойство пульсировало в нём, пока Малик не втянул в себя воздух и не ответил:

— Определённо, нет! Ни за что на свете! А можно мне бутылку воды?

Мда, отплатил по полной!

Зейн схватил свою бутылку воды, Лиам сидел в прострации, а Луи тянул на себе всё интервью, отвечая на все вопросы, даже если они были адресованы Малику или Пейну. Шатен старался не зацикливаться на поступке старшего друга, это была всего лишь ответная реакция со стороны последнего. Однако Лиам чувствовал, что вскоре получит кучу гневных сообщений от своей девушки, если она смотрела эфир. Да даже если и не смотрела — тоже, потому что слова Зейна будут во всех журналах и на всех сайтах жёлтой прессы в течение нескольких дней.

Хотя сейчас это его почему-то не волновало. Да, возможно, она порвёт с ним, но… это было бы по большей части неудобно, нежели неприятно.

По окончании интервью, пока они были за кулисами, Луи прошипел:

— Что за хрень там произошла?

Вокруг было много людей, работников канала, часть из них — с микрофонами. Тон Луи заставил многих из них обернуться. Такая огласка была ни к чему; никому из них не была нужна разгромная статья о том, что группа ссорится за сценой.

— Поговорим в отеле, — отрубил Томлинсон. Все кивнули в ответ.

***

========== Часть 5. ==========

***5***

Луи стоял посреди номера Гарри, потирая переносицу, и выглядел так, будто он прямо сейчас начнет швыряться чем-нибудь потяжелее. Гарри и Найл сидели на кровати, сконфуженные Зейн и Лиам продолжали стоять.

— Вы двое! — процедил Томлинсон, — потрудитесь объяснить весь тот пиздец, который вы устроили на интервью.

— Не совсем понимаю, о чём ты, — пожал плечами Малик, — кто-нибудь знает, что он имеет в виду?

Гарри скорчил гримасу.

— Зейн! — это всё, что сказал Стайлз, но брюнет, надувшись, поник.

— Ерунда это всё! — вставил Лиам, — не думаю, что кто-то что-либо заметил.

— Ты не думаешь, что кто-то заметил? — заорал Луи, — Ты думаешь, никто не заметил, что сначала ты выставил на посмешище помолвку Зейна, а затем у Малика чуть припадок не случился, когда журналистка предположила, что ты сделаешь предложение своей подружке? Ты серьёзно считаешь, что на это никто не обратил внимание? Ну, тогда, блядь, мы можем спать спокойно!

— Хей, — вступился Найл, — остынь, Лу! Сарказм — это низшая форма лести.

— Остроумия, — поправил Зейн, — сарказм — низшая форма остроумия. А ты говоришь о копировании. Копирование — это… в общем, ты понял.

— Я не пытаюсь давить на вас, — высказался Томлинсон, что было ложью — он очень даже любил давить, — просто хочу сказать, что, может быть, мы подготовимся к следующему публичному выходу? Начнём с того, что вы двое прекратите отзываться на собственные имена!

— Я был Лиамом всего день, — попытался оправдаться Малик, — а Зейном — всю свою жизнь! Как бы тяжеловато не откликаться!

— Мы поработаем над этим, — Луи был непреклонен, — и, Лиам… когда в следующий у тебя спросят о помолвке, постарайся не выглядеть так, будто ты приземлился на кактус, ок?

— Кстати, да, — поддержал друга Зейн, — в чём твоя проблема, Ли?

— У меня нет никакой проблемы, — огрызнулся Пейн.

— У тебя есть проблема, — возразил Гарри.

— Да, это как бы бросается в глаза, — встрял Найл.

Лиам скрестил руки на груди, отступая, пока не упёрся спиной в дверь. Он чувствовал себя загнанным в угол, и это чувство ему абсолютно не нравилось. Как будто они вернулись к самому началу, когда он был тихоней, аутсайдером, когда парни были вчетвером, а он — не с ними. Не самое приятное ощущение.

— У меня нет никаких проблем, — повторил шатен ещё раз.

— Ладно, — ответил Луи, чуть сбавив тон, — раз у тебя нет проблем с помолвкой, веди себя так, как будто у тебя их реально нет. Улыбайся, говори о том, что тебе нравится внешность Перри или еще что-то, не знаю…

Томлинсон повернулся к брюнету:

— А ты прекрати плеваться ядом, когда упоминают девушку Лиама.

— Плеваться ядом? — возмутился Зейн, — да я всего лишь среагировал на ту хрень, которую он вытворил, отвечая на вопрос о помолвке!

— Не важно, что за причина, — высказался Гарри, — вам обоим следует держать себя в руках. Давайте вы будете думать, прежде чем говорить, чтобы не выставлять друг друга в дурном свете, пока вся эта ситуация не разрешится. Если тебя вновь спросят о помолвке, Ли, просто улыбнись и смени тему. Вежливо! И всё!

— Хорошо, — ответил Пейн, надеясь на завершение нотаций, — я постараюсь.

— Раз мы всё решили, — поднялся Найл, — я хочу успеть поесть и принять душ перед выступлением.

— Я иду с тобой, — поднялся следом Гарри, — Зейн?

— Да, иду.

Трое парней, обогнув Лиама, вышли из номера, оставив Пейна и Томлинсона наедине. Лиам вздохнул и улёгся на кровать Гарри. Луи примостился на полу, стягивая с друга обувь.

— Как ты? — поинтересовался он, — я так и не спросил тебя об этом.

— Справляюсь, — пожал плечами Пейн.

Луи промолчал, пронизывая товарища взглядом. У Томлинсона был убийственный взгляд. Иногда они сияли весельем и озорством, иногда резали, как бритва с ледяным лезвием, а иногда смотрели буквально внутрь Лиама, замечая всё.

— Я не только про обмен телами, — проговорил старший парень, — я имел в виду, что ты чувствуешь, поменявшись телами именно с Зейном?

Пожимание плечами было самым подходящим ответом.

— Это нелегко, — признался Лиам, — это похоже на… не знаю… Скажем так, это никак не помогает в моём положении.

— Ты ведь бесишься из-за этой помолвки, так ведь?

— О, я думаю, помолвка — это прекрасно! — лицо Лиама прорезала немного болезненная улыбка.

— Ты — ужасный лжец, — усмехнулся Луи.

— А что ты хочешь от меня услышать? — процедил Лиам, — что я хочу, чтобы он был счастлив, даже если видеть его счастливым с кем-то другим — убивает меня? Что я люблю его, и то, что он любит другую — разрывает меня изнутри?

— Лиам…

— Любить — это так хреново, Лу, — прошептал Пейн, — это — самая ужасная вещь в жизни. Ты это хотел услышать?

— Нет, Лимо, не это, — вздохнул Томлинсон.

— Я хочу обратно в своё тело, — простонал шатен. Он бухнулся обратно на кровать, уставившись в потолок.

— И я очень хочу радоваться за него и при этом не ненавидеть его втайне, но не могу.

— Ты не можешь сказать ему это, — мягко возразил Луи, — не можешь с ним так поступить. Это убьёт его.

— Я знаю, — огрызнулся Лиам.

— Я знаю, что ты знаешь это, — отозвался старший парень, — ты хочешь сбрить его волосы? Тебе полегчает?

— Нет, — Пейн осторожно пропустил руку через волосы Зейна, — ни за что.

— Мда, оказывается, самолюбие тоже заложено в его ДНК. Это не его фишка.

Лиам закатил глаза и сел на кровати.

— Тебе не кажется, что плечи Зейна шире, чем мои? Мои руки точно больше, но вот плечи… — Пейн поднял руки, — не знаю… Мне кажется, что они шире, но я сейчас сам худее, может, поэтому.

— Что-нибудь еще больше, чем у тебя? — с любопытством приподнял бровь Луи, — ты ознакомился со всем, что пониже, так ведь?

— Нет! — ну конечно, Томмо в своём репертуаре, — я этого не делал!

— Но ты думал об этом, — предположил старший парень, — вы же принимали душ? Значит, ты трогал член Зейна. Ты оказался в раю, Ли!

— Заткнись! — рассмеялся Лиам, — скажи еще, что хочешь потрогать его член.

— Иногда, — усмехнулся Луи, — ты пойдешь перекусить перед шоу?

— Да, только переоденусь. Эта футболка выглядит мятой.

Томлинсон бросил на друга долгий взгляд и поднялся. Затем упёрся руками в бёдра, сузил глаза и глянул так, что шатен сразу забеспокоился, не собирается ли этот придурок кого-нибудь грохнуть. Луи будто потряхивало от возбуждения и предвкушения.

— К чёрту обед! — воскликнул он, — есть идея получше!

***

— Он убьёт меня! — заявил Лиам, — он точно меня убьёт!

— Тогда он убьёт себя, — напомнил Луи, — и ты выглядишь сногсшибательно! Не понимаю, в чём проблема!

— Я выгляжу, как ты! — Пейн оттянул край футболки, — ну, как старый ты, — добавил он, увидев, что друг уставился на него в недоумении, — эти джинсы — жёлтые!

— Да, а футболка — розовая, — ответил Томлинсон, — всё сочетается!

К слову сказать, Лиам не был бы в этом так уверен. И хотя жёлтые скинни неплохо сидели на бёдрах Зейна, это явно было перебором.

Ну что ж, они хотели, чтобы Зейн выглядел забавно, но он всё равно оставался сексуальным, как бы глупо не был одет.

— Блин, он вообще может плохо выглядеть?

— Жди здесь, — приказал Луи с хитрой улыбкой.

Лиам кивнул, наблюдая, как его друг исчезает где-то в недрах магазина, а затем вернулся к своему отражению. Джинсы сидели идеально, а розовый цвет футболки хорошо сочетался с тоном кожи пакистанца. Низкий вырез оставлял открытыми татуировки, и, да, он выглядел горячо. А не по-идиотски, как вначале показалось шатену, когда он только увидел наряд, предложенный Луи.

— У меня тут кое-что есть, — заявил Томлинсон, возвращаясь с руками за спиной. Как только он их вытащил вперед, настроение Лиама значительно улучшилось.

— Угги или тапочки?

***

Возвращение в отель оказалось немного затруднительным. Вход в отель осаждали фанаты, на улице было облачно, и розовые солнечные очки, которые нацепил Лиам, не позволяли видеть чётко. Почти ослеплённый, он реагировал, как мог, улыбался поклонникам, придерживая фиолетовую шляпу, чтобы та не свалилась. Многие девушки были в ступоре от его наряда, но это лишь развеселило Луи.

Либо, осознал Пейн, когда попал внутрь, не его наряд вызвал удивление поклонников, а его поведение. Он реагировал, как Лиам Пейн, а не как Зейн Малик. Да, скорее всего, поэтому. Блядь.

Луи схватил Лиама за плечо и звонко чмокнул в щёку:

— Приятно было познакомиться, Ли!

Лиам нахмурился, собираясь поинтересоваться, что случилось, но тут в их сторону направился Зейн. На первом этаже приютился небольшой ресторанчик, в котором, должно быть, обедали остальные парни. А теперь брюнет нёсся через лобби, выглядя очень разъяренным.

— Что на тебе надето? — заорал он, — ты показался в этом на публике?

— Это просто ради забавы, — невинно пропел Лиам, снимая очки и шляпу.

— Забава за мой счёт! — прорычал Малик, — не могу поверить, что ты действительно… — он оборвал себя, встряхнув головой, — ты хочешь войны, детка?

— Что? Нет, я только…

— Запомни, — Зейн, приближаясь вплотную, — ты первый начал!

Если услышанное не было самым зловещим, тогда Лиам не знал, что так еще можно было назвать. Брюнет зловеще захихикал, в глазах застыло выражение, как у Луи недавно, а Пейн понял, какой промах он допустил. Томлинсон в ярости сносил всё, как смерч, именно поэтому шатен предпочитал не злить его. Никто не захочет встретиться с плохой стороной Томмо, потому что необдуманно сказанное грубое слово может аукнуться тебе заплесневелым бутербродом в кровати неделями спустя.

А Малик тоже мог быть засранцем, когда пожелает, о чём Лиам умудрился подзабыть. Он забыл о том, что Луи и Зейн становились командой злодеев, когда они желали быть таковыми; в результате, шатен сам вырыл себе могилу.

Однако у Лиама не было времени зацикливаться на этой мысли. Скоро выступление, а ему еще нужно было переодеться. По дороге он осознал еще одну проблему. Конечно, парни знали партии друг друга, но ни разу не репетировали их. Они вляпались… Он будет лезть в своё соло, Зейн будет вклиниваться в своё, и начнётся неразбериха.

— Не волнуйся, — успокоил его Гарри, — мы придумали, как выкрутимся.

— Как?

— Мы скажем публике, что вы с Зейном поменялись партиями на этом выступлении, вот и всё. Народу понравится.

Лиам не был бы так уверен. Сможет ли он повторить то, что вытворяет голосом Малик, и наоборот? Не факт…, но разве у них был выбор?

***

Получилось не так уж ужасно. Конечно, не прямо уж и хорошо, так как они всё равно ощущали себя не в своей тарелке (что, впрочем, не мешало им дурачиться перед фанатами). Луи нервно посматривал на Лиама и Зейна весь концерт, ожидая, что они выкинут что-нибудь. Все парни никак не могли понять, кто теперь после кого поёт, потому что обычно Гарри пел сразу после Лиама, но сегодня соло Лиама исполнял Зейн, так что Стайлз постоянно забывал вовремя вступать. Воздух был буквально пропитан отчаянием, как будто они так боялись напортачить, что именно это и делали.

Но группа справилась, и они это сделали лучше, чем представлялось Лиаму.

— Охренеть, я обожаю Австралию! — воскликнул Найл, когда они спустились со сцены.

Лиам тяжело дышал, схватившись за бутылку воды. Тело Зейна выдыхалось быстрее, чем он мог ожидать. Вся эта беготня по сцене превратила его в нечто взмокшее и задыхающееся, что, в принципе, не было чем-то новым. А вот острая боль в лёгких — была. Нельзя сказал, что он сильно напрягался, но чувствовал себя так же, как когда он перестарался на паре тренировок, а затем жалел об этом на следующий день, страдая от боли в мышцах.

— Как думаешь, всё получилось? — спросил Малик. Он стащил бутылку Лиама и ополовинил её прежде, чем вернуть.

— Мы смогли их провести?

— Без понятия, — признался Пейн, — наверное.

— Знаешь, это было так странно, — кивнул Зейн, — слушать, как ты поёшь…, но моим голосом. Для меня ты всё равно звучишь, как ты. Я могу сказать, что это ты, несмотря ни на что, — он пожевал губу, — думаю, я смог бы узнать тебя, даже если бы ты поменялся телами с кем-то другим.

Лиам сделал глоток, пытаясь скрыть свои, точно такие же, эмоции. Зейн оставался Зейном, в теле Лиама или нет, шатен всё равно смог бы его распознать. Как в тех историях, когда двое влюблённых погибали, а потом в следующих жизнях находили друг друга, узнавая свою половинку на более глубоком уровне, нежели внешность.

Дело — дрянь, но Пейн предпочёл бы сейчас не задумываться об этом.

— Нам нужно отвлечься, — предложил шатен.

— Конечно! — кивнул брюнет, — приходи в мой номер. Мы потренируемся петь нужные партии. Сегодня получилась ерунда, хотя мы все старались. Нам следует выучить соло друг друга.

— Согласен, — поддержал друга Лиам.

— Я всё еще зол на тебя за выходку с нарядом, — добавил Малик, — не думай, что я забыл об этом.

— Я же пошутил! — простонал Пейн.

— Подожди, увидишь, что я припас для тебя, — пообещал Зейн, — ты еще пожалеешь!

Глаза брюнета при этом искрились озорством, поэтому Лиам сомневался, что он на самом деле будет расстроен, однако провёл всю дорогу до отеля в размышлениях, что же такое Малик может вытворить. Лучшее, что он мог сейчас сделать — просто сидеть и ждать, ведь он знал, что мозг пакистанца уже вовсю трудится. Зейн уже что-то запланировал, и Лиам никак не мог остановить его, разве только они поменяются телами этим вечером. (Шатен очень надеялся на такой исход).

Вернувшись в номер, Пейн сразу решил принять душ. Он полез было в сумку Зейна, но вовремя вспомнил, что там нечего брать, достал из своей футболку и пару спортивных штанов и направился в ванную.

Как и раньше, Лиам старался не смотреть в зеркало, раздеваясь, но в последний момент всё-таки бросил взгляд на отражение в зеркале. Слишком заманчивым оказалось увиденное краешком глаза. Да, он старался не быть мерзавцем, но Зейн был слишком соблазнительным: изгиб его стройных бёдер, татуировки по всему телу. Лиам позволил своему взгляду спуститься ниже, к татуировкам на груди брюнета. Он обвел пальцами контур губ, представляя, каково это — прижаться к этим губам своими.

Взгляд опустился еще ниже. Зейн всегда был стройнее него. Да, раньше у него были небольшие запасы жирка в области живота, но затем они ушли. Сейчас живот был плоским, а кожа притягивала гладкостью, лишь немного затенённой чернилами тату в области бёдер. А бедренные косточки выступали так идеально, что Лиам не смог удержаться и провел по ним рукой.

Ещё ниже — и шатен сглотнул, отводя взгляд, однако, недостаточно быстро. Он опустил глаза еще ниже, ниже члена Зейна и темных волос у его основания. Пейн старательно отводил взгляд от запретной области, заинтересовавшись кое-чем другим. Это бросилось ему глаза, когда он переставил ноги, и сейчас внимательно всматривался, поставив левую ногу на ванну.

На внутренней стороне бедра Малика еле виднелась едва различимая татуировка.

Первое, что пришло в голову Лиаму — это грязь. Он попытался оттереть, но не получилось. Следующее, о чём подумал Пейн — не было явной причины делать тату на таком труднодоступном месте. Это было настолько интимно, что он не мог представить кого-то, касающегося Зейна таким образом (ладно, он мог, но это его бесило). И всё же, это была именно татуировка. Небольшая, тёмно-синяя, заглавная буква «L». Да, точно, это была «L».

Лиам опустил ногу с неохотой. Что за «L»? Что это значит? У парней было множество случайно выбранных тату, но ты не будешь колоть татуировку в настолько укромном месте, если только она не имеет огромное значение лично для тебя. Так в чём же её смысл?

Но Лиам не мог спросить Зейна об этом. Как бы это выглядело? «Хей, Зи, пока я рассматривал твоё тело в зеркале, потому что я — влюблённая в тебя сволочь, я заприметил эту тату, что она означает?» Это будет ни разу не неловко, ага.

Пейн застонал и потянулся за куском мыла. Его мысли метались между найденной татуировкой и тем, что он в данный момент намыливает тело Зейна. Это, а также увиденное в зеркале — и внезапно Лиам понял, что он, возбуждённый, стоит под струями горячего душа. И он ничего не мог с этим поделать, так ведь?

Шатен добавил эти ощущения в тайную коробочку с вещами, о которых ему не хотелось бы распространяться. Невзирая ни на что, когда с душем было покончено, проблема со стояком никуда не делась. Лиам прикусил губу, подумывая разобраться возбуждением, но затем всё-таки натянул штаны, не обращая внимания, что они стали тесноваты в паху.

И, так как жизнь еще недостаточно поиздевалась над Лиамом Джеймсом Пейном, в номере на кровати развалился Малик. Он усмехнулся и, сев на постели, съязвил:

— Что-то ты долго! Ты что там, дрочил?

Как только слова прозвучали, парни застыли. Зейн покраснел, в то время как глаза Лиама расширились до невозможности. Младший парень понимал, что брюнет вряд ли всерьёз думал о том, что он это сделал, в то время как сам шатен определённо размышлял над таким вариантом. А еще они оба поняли, что, если бы он на самом деле дрочил, то, технически, он дрочил бы Зейну, и…

Если бы Лиам мастурбировал в теле Зейна, означало ли это, что он ему дрочил?

— Нет! — сконфуженно воскликнул Пейн, — нет, клянусь!

— Я знаю, что нет, — Малик кивнул, стараясь не встречаться с другом взглядами, — я пошутил.

— А что ты вообще делаешь в моём номере? Как ты сюда попал?

— Ну, технически, это мой номер, — ответил Зейн, — меня прислал Луи. Сказал, что хочет нас всех собрать у себя в номере порепетировать, — он подавил зевок, — честно говоря, совсем неохота.

Лиам внимательно посмотрел на старшего парня. Под глазами залегли тёмные круги, он выглядел вымотанным и измождённым. Губы были плотно сжаты, на лице застыл пустой взгляд. В общем, он выглядел так, как обычно выглядел Лиам после продолжительной болезни: истощенный, бледный, ослабевший.

— Ты в порядке? — уточнил шатен, — выглядишь хреново, Зи.

— Ты сейчас оскорбил сам себя, — усмехнулся брюнет, — всё в норме.

— Зейн!

— Что? — огрызнулся Малик, уперевшись руками в бёдра, — я не курил уже двадцать четыре часа, меня ломает, ясно?

Лиам хлопнул рукой по лицу.

— Хорошо, я разрешаю тебе курить в моём теле, — промычал он, — но не увлекайся, ладно?

— Неа, ни за что, — замотал головой Зейн, — я буду чувствовать себя пиздец каким виноватым, — улыбка промелькнула по лицу, — я попробовал выкурить одну, но случайно глянул в зеркало, увидел твой грёбаный осуждающий взгляд и не смог.

— У меня не бывает осуждающего взгляда, — возразил младший парень.

— Неправда, бывает! — заспорил Малик, — поэтому мы и не любим ссориться с тобой. Ты так и давишь на совесть, Ли.

Шатен присел на кровать, подогнул одну ногу под себя, поместив руку на колено, на колено Зейна. Оно было худым и гладким, Лиам провёл пальцами, ощущая каждый выступ и каждую ямку.

— Нам стоит поговорить о том, что мы можем делать, и что мы не можем делать в телах друг друга, — задумчиво сказал он, — на будущее. Если мы застрянем так надолго, надо сразу определить границы.

— Типа сделать татуировку с автографом Джастина Бибера или что-то в этом роде? — пошутил брюнет. Глаза Пейна расширились.

— Не-не, я не делал ничего такого! — быстро опроверг Зейн, — я не собирался уродовать тебя!

— Замечательно! — облегчённо вздохнул Лиам, — первое правило — никаких тату! Нигде и никогда.

— Согласен.

— Эм, — шатен облизнул губы, — что ещё?

Что-то промелькнуло во взгляде старшего парня, но исчезло раньше, чем Лиам заметил.

— Не трахать никого в моём теле, Ли! Никого. Вообще.

— Я и не планировал, — промямлил Пейн и почувствовал, как сжимается желудок, — то же самое с тобой, Зейн! Ничего такого ни с кем! Пожалуйста.

— Да, — кивнул брюнет, — но что мы будем делать, если всё затянется? Если это не закончится через пару дней? Я имею в виду, что мы… мы оба… ну, мы же будем хотеть… ты меня понял…

— Нет, — честно ответил Лиам, — не понял.

— Ты реально хочешь, чтобы я сказал это вслух? — простонал Зейн, — как бы хочется время от времени кончать, Ли!

О… О!

— А, ну… да.

— Ну так, — пожал плечами Малик, — не знаю, может…

Стук в дверь прервал его. Лиам кинул взгляд на Зейна, ожидая, что тот ответит, ведь это его комната сейчас. Стук повторился, громкий и резкий. Пейн поднялся, догадываясь, даже точно зная, кто это. И верно — в номер зашёл Луи.

— Мы ждём вас двоих, вы в курсе? — заявил он, оглядывая комнату, — вы идёте?

— Я устал, — брюнет зевнул, качая головой.

— Ты всегда уставший, — возразил Томлинсон, — к чёрту папарацци! Пошли покончим с этим, и я хочу развеяться.

— Ну, так идите, — предложил Малик, заваливаясь на кровать, — я слишком устал для репетиций. К тому же, я прекрасно знаю все соло Лиама.

— Ли? — приподнял бровь Луи.

— У меня тоже все партии от зубов отскакивают, — заверил Пейн.

— Ладно, — пожал плечами Томлинсон, — если вы что-то напутаете, я не при чём! Ты пойдёшь со мной?

Лиам очень бы хотел, повеселиться и всё такое, но…

— Это относится к группе, что мы можем делать, или к группе, что мы не можем делать в телах друг друга?

— Идите, — Зейн даже не повернул голову, — только не дурите. И, если я утром проснусь в своём теле с похмельем, то буду засранцем весь день, имейте в виду!

***

========== Часть 6. ==========

***6***

— Я тут немного поразмышлял, — объявил Луи, что само по себе уже было страшно, так ещё ситуация ухудшалась тремя пустыми стопками перед ним, — ну, знаешь, насчет этой истории с обменом телами.

Лиам потянулся за своей рюмкой, между делом, подумав, как мало нужно, чтобы Зейн напился. Сам он сейчас был бы чуть навеселе, но, находясь в теле Малика, он чувствовал себя немного несобранным, будто в тумане, а еще невероятно раскрепощённым и расслабленным.

— И? — поинтересовался Пейн.

— Сперва я подумал, что всё это произошло из-за того, что вы ссоритесь. Ну, как в том фильме, где они сначала ругались, потом менялись телами и так далее, — начал объяснять Томлинсон, — короче, как во всех таких фильмах. Люди ссорятся, затем меняются телами. Но если дело не в этом?

— А в чём тогда? — переспросил шатен, твёрдо уверенный, что именно ссоры — причина. Они с Зейном постоянно грызлись, потом поменялись телами — и это сразу положило конец ссорам, в той или иной мере. Не совсем, конечно, но в основном, ведь Луи оказался прав: Лиам ужасно ревновал и ничего не мог с этим поделать. Но сейчас их отношения начали налаживаться, и Пейн был рад такому развитию событий.

— А что, если всё произошло из-за того, что ты любишь его? — предположил старший парень, — типа, божественное вмешательство. Судьба пытается намекнуть вам, что между вами есть связь. Что, если всё это — знак, что вам предначертано быть вместе?

Лиам некоторое время бездумно смотрел на друга, затем потянулся к следующей стопке. Алкоголь приятно обжёг изнутри.

— Вряд ли.

— Почему? — возразил Томлинсон.

— Потому что он женится, Томмо, — огрызнулся шатен, — это не… судьба не пытается свести нас вместе. Он женится, и я ничего не могу сделать.

— Но в этом вся фишка! — воскликнул Луи, — ты можешь! У тебя есть все возможности для этого! Ты в его теле, Ли, ты можешь всё отменить! Скажи Перри, что не можешь жениться на ней, скажи прессе, что ты не готов! Сделай хоть что-нибудь!

Лиам скорчил гримасу, бесцельно водя глазами по клубу. Они сидели в огороженной части клуба, вокруг стояла охрана, не подпуская никого близко к парням — скучно. Ему хотелось окунуться в толпу, напиться и забыть о Зейне и ком-либо ещё.

— Я не могу, — повторил Пейн, — я никогда не поступлю так с ним.

— Я знаю, — вздохнул старший парень, — я просто… просто я хочу, чтобы ты был счастлив, Ли. Я хочу, чтобы вы оба были счастливы.

— А как я этого хочу! — Лиам опрокинул следующую рюмку.

— Пошли танцевать, — неразборчиво произнёс Луи, — не будем ломать кайф!

Пейн позволил другу вытянуть себя из кабинки, зная, что через какое-то время охрана потащит их прочь от танцпола, мотивируя возможной опасностью со стороны толпы. Хотя самое опасное — это назойливые поклонницы, не принимающие ответ «нет» и пытающиеся сделать провокационные фото.

Но ничего такого не произошло. Они танцевали, пили, постепенно всё так смешалось в голове Лиама, что он прекратил заморачиваться. Мысли заглушил алкоголь, а с плеч будто свалился тяжкий груз.

Веселье продолжалось, пока он не споткнулся и чуть не раскроил голову о танцпол, после чего парни были очень быстро и не так чтобы вежливо засунуты в машину. По дороге в отель Лиам распластался на Луи, а тот мурлыкал под нос что-то, напоминающее колыбельную.

— У него есть тату, — вспомнив, поделился Пейн, — у него есть тату, Томмо.

— У него их около двадцати, — поправил его старший парень, — не могу поверить, что ты этого не заметил. Они повсюду.

— Нет, — закатил глаза шатен, — у него есть одна спрятанная тату!

Он выпрямил ноги, касаясь внутренней стороны бедра:

— Вот тут!

— О, ты всё-таки заглянул ему между ног! — усмехнулся Томлинсон.

— Неспециально! — вспыхнул Пейн, — я заметил, и мне стало любопытно.

— Знаю, детка, — утешительно погладил его старший парень, — ты слишком благороден, чтобы воспользоваться ситуацией. Ну, так о чём мы? Там ещё одна татуировка Перри? Или что?

— Это «L», — ответил Лиам, — просто «L».

— Как буква?

— Нет, блядь, как цифра!

— Так, еще раз прошу, верни мне Лиама-не-язву, он мне нравился значительно больше, — проворчал Луи, — «L», значит, хм…

— Как думаешь, что это значит? Я пытался понять, но никаких догадок. Она же должна что-то обозначать? — простонал шатен, — ну почему Зейн обязательно должен быть таким сбивающим с толку?

— О, он не такой, — наклонил голову Томлинсон, — Зейн — наименее непонятный человек, которого я когда-либо встречал, это точно.

— Так что же…

— Смотри… в жизни Зейна есть только два человека, чьи имена начинаются с этой буквы, и кто ему реально дорог, — начал рассуждать старший парень, — и мне, блядь, очевидно, что это не мои инициалы вытатуированы у него на бедре.

Потребовалась минута, прежде чем до Лиама дошло.

— Но почему? — прошептал он, — если ты прав, почему он так поступил?

— Божественное вмешательство, — пожал плечами Луи, прикрывая глаза, — судьба! Я уже говорил тебе, Лиам, так и должно быть! А теперь будь умницей и попроси водителя притормозить. Кажется, меня сейчас стошнит.

Машина остановилась, Томлинсон вывалился из машины, Пейн задумчиво смотрел в окно, не обращая внимания на звуки за спиной. Луи был никакой, когда они добрались до отеля, да и Лиам ощущал себя не лучше. Он чувствовал, что перебрал, хотя тело Зейна справлялось с этим лучше старшего друга.

Луи устремился в номер Найла по одному ему известным причинам, скорее всего, он просто не хотел спать один. Лиам направился в свою комнату. Конечно, ему следовало пойти в комнату Зейна, ведь он должен был жить там, да и номер был оплачен, но ему тоже не хотелось оставаться одному.

Пейн обнаружил, что друг не спит, и это его немного озадачило. Зейн сказал, что устал, так? Так почему он бодрствует?

— Хотел убедиться, что ты доставишь моё тело в целости, — сказал Малик, увидев друга.

— А, да, — младший парень оглядел себя, — я иду спать.

— Неужели я выгляжу так, когда напьюсь? — усмехнулся Зейн, — это кошмар!

— Неправда, — разуверил его Лиам, стягивая футболку, — ты всегда выглядишь замечательно.

Он завалился на кровать рядом с Зейном, немного сдвигая, и прижался к нему. Шатена раздражал тот факт, что ему приходилось обнимать собственное тело. Ему хотелось бы, чтобы руки Зейна обнимали его сейчас, а не его руки. Чтобы тонкие пальцы Зейна проводили по волосам, а не его пальцы. Он хотел ощущать губы Зейна на лбу, а не свои губы.

— Всегда? — переспросил Малик, — я всегда выгляжу замечательно?

— Ты же знаешь, что да, — пробубнел Пейн, — ты идеален. Это факт.

— Мда, тебе определённо нужно поспать.

— Угу, — Лиам закрыл глаза и вздохнул, устраиваясь поудобнее, — могу я кое-что спросить?

— Конечно.

— Что это за тату? Ну, та… которая… — шатен чуть задержал дыхание.

— Какая именно?

— Буква «L».

— Спокойной ночи, Ли! — отрезал Зейн.

— Ты же знаешь, я всё равно выясню, — сонно сказал Лиам, — рано или поздно, но выясню.

— Я искренне надеюсь, что ты сделаешь это, детка, — брюнет потрепал его по щеке, — очень надеюсь.

В смысле? Но веки Лиама становились всё тяжелее, туман в голове всё сгущался, и он слишком устал, чтобы не провалиться в сон.

***

Лиам вновь проснулся с Зейном, наполовину лежащим на нём, только этот раз всё-таки отличался от предыдущего. Дыхание брюнета было частым и прерывистым, глаза — закрыты, рот — приоткрыт, а Малик — чертовски возбуждён. В чём Пейн ещё раз удостоверился, когда старший парень толкнулся бёдрами в его пах.

Лиам растерялся. Если он пошевелится, Зейн проснётся, и обоим будет очень неловко. Брюнет поймёт, почему его друг сдвинулся, ему станет стыдно, так что шатену очень хотелось бы избежать такой ситуации. Но с другой стороны… Что, ему теперь притворяться, пока проблема сама собой не исчезнет?

В конце концов, именно так он и решил поступить, но тут Зейн открыл глаза и простонал:

— Блядь, Лиам, прости!

Брюнет скатился с младшего парня на кровать, уставился в потолок, такой красный от смущения, что шатену стало его жаль.

— Всё в порядке! С каждым может случиться.

— Не тогда, когда ты в теле лучшего друга! — промычал Зейн. Он закрыл лицо рукой и продолжил:

— Ненавижу это! У меня стоит, а я ничего не могу сделать!

— Да уж, — неловко ответил Лиам, стараясь не думать об этом, потому как, чем больше он об этом думал, тем яснее представлял, как Зейн оборачивает свою руку вокруг его члена и… Пейн отвернулся, молясь, что покрывало скроет тот факт, что не только Малик сейчас возбуждён.

— Слушай, — брюнет повернулся к младшему парню, чуть нависая над ним, — а мастурбация входит список вещей, которые можно или которые нельзя делать в чужом теле?

Вот сейчас Лиам очень, очень скучал по застенчивому Зейну. По тому, кто старался помалкивать во время интервью, боясь сказать что-то не то. По тому, кто ни за что бы не стал обсуждать с ним подобное. Но с другой стороны, нет, он не скучал, ему было приятно, что брюнету комфортно с ним, раз он готов обсуждать такие вещи, не стыдясь и не фильтруя речь. Просто шатену не хотелось бы, чтобы этот разговор оказывал на него такое возбуждающее действие, как сейчас.

— Это будет странно, нет? — пролепетал Лиам, — ну в том смысле, что мы как бы будем дрочить друг другу…

— Верно, — не показывая эмоций, согласился старший парень, продолжая смотреть на друга, — но что если мы поступим, как с поцелуем? Если мы будем дрочить друг другу, получится, как будто мы делаем это себе, так? Когда мы поцеловались, мы целовали не друг друга, а самих себя. Это будет то же самое!

Он реально предлагает то, о чём подумал Лиам?! Ему ведь не послышалось…

— Ты хочешь, чтобы мы…? — Пейн не закончил фразу, но в этом и не было нужды.

— Забудь, — Зейн разочарованно откинулся на кровать, не смотря на младшего парня.

Лиам выкинул все мысли из головы. Он засунул руку под одеяло и нащупал бедро Малика. Шатен заметил, как его друг закрыл глаза, подавившись воздухом, и передвинул руку выше. Он знал своё тело достаточно хорошо, он делал это уже столько раз за многие годы.

Лиам нежно помассировал член Зейна сквозь ткань тренировочных штанов, глаза старшего оставались крепко закрытыми. Было немного сложно просунуть руку за резинку штанов, но шатен справился и наконец-то плотным кольцом обхватил член Зейна, свой собственный член. Он сделал пару пробных движений, наблюдая, как губы брюнета беззвучно приоткрываются.

— Лиам! — отчаянно простонал тот.

Пейн стянул с парня штаны, освобождая себе простор для действий, он двигал рукой, не задумываясь, точно зная, что нравится его телу. Крепкий обхват, быстрые движения, короткие рывки, пока тело буквально горит от накапливающегося напряжения. Услышав стон Зейна, Лиам чуть замедлился, оттягивая момент оргазма. Именно так он и поступал с собой, поддразнивая себя до тех пор, пока жажда не становилась совсем нестерпимой, именно так он ласкал сейчас Зейна. Почувствовав, что брюнет толкается в его руку, парень ускорился, поворачивая запястье так, как ему всегда доставляло удовольствие.

По телу искрой побежал жар, Лиам скинул покрывало на пол. Зейн приоткрыл глаза, проследил за движениями руки, обхватывающей член, и, содрогаясь, кончил с приглушённым звуком.

Лиам отпустил член, собираясь вытереть руку о покрывало, но передумал. Он направился в ванну и отмыл руку Зейна от собственной спермы, стараясь не смотреть в зеркало. Шатен понимал, что он еще возбуждён, и он не готов увидеть своё отражение, не готов увидеть сонного, растрёпанного Зейна, потому что это только усугубит его положение.

Дверь в ванную распахнулась, пропуская Малика, прямиком направившегося к младшему парню, пока тот вытирал мокрые руки о спортивные штаны. Зейн провёл рукой по спине Лиама, тот напрягся, но младший парень повёл руку выше, к подбородку шатена, заставляя того поднять голову и посмотреть в зеркало.

Как Пейн и думал, румянец отразился на щеках тела старшего парня. Его тёмные волосы беспорядочно торчали в разные стороны, но Лиам смотрел не на это. Он смотрел на них двоих… да, Лиам был в теле Зейна, а тот находился в его теле, но Пейну нравилось, как они смотрятся вместе. Как его руки обвивают стройное тело Малика, как сочетаются острые скулы брюнета и широкая кость шатена.

Зейн соскользнул рукой ниже, под резинку штанов, и, как в тот раз, когда они целовались, Лиам готов был отдать всё на свете, лишь бы они поменялись телами прямо сейчас. Однако он не сказал ни слова, только прикусил губу, наслаждаясь рукой Зейна, крепко обхватившей его член.

Зейн медленно двигал рукой, не сводя глаз с Лиама. Лиам же наблюдал в зеркало за своим нынешним лицом, потому как Зейн был чертовски горяч с покусанными губами, стонущий и сотрясающийся от удовольствия.

Шатен, не задумываясь, спустил штаны до колен; старший парень не остановил его. Сейчас Лиам не чувствовал себя виноватым, он смотрел вниз, туда, где его рука медленно двигалась по члену Зейна, обнажая головку, проводя по уздечке большим пальцем так, что колени младшего парня затряслись.

— Нравится? — поинтересовался Зейн, встречаясь в зеркале глазами со вторым парнем.

— Да, — выдохнул Лиам. Да, ему было пиздец как хорошо!

— Я знаю, что любит моё тело, — усмехнулся Зейн куда-то в шею младшего парня, — ты мне доверяешь?

— Ты… ты же знаешь, что да, — у шатена вырвался стон, старший парень немного ускорился, но этого хватило, чтобы внутри Лиама полыхнул пожар.

Пальцами свободной руки брюнет надавил на губы второго парня.

— Оближи, — приказал он.

Лиам бросил взгляд в зеркало, вопросительный и смущённый одновременно, и Зейн добавил:

— Я знаю, что люблю, детка, доверься мне! Я доставлю тебе удовольствие, обещаю.

Шатен открыл рот, и старший парень проник двумя пальцами. Лиам облизал их, думая о том, как же сексуально выглядит Зейн с его пальцами во рту, с широко раскрытыми губами, и… блядь, это было слишком горячо!

Пальцы брюнета исчезли, и младший парень закрыл рот, облизнувшись. Губы дрожали, но Лиам не обратил внимания, потому что в этот самый момент пальцы Зейна скользнули между ягодицами парня, покружили над входом и… о! Шатен закрыл глаза, потерявшись в ощущениях. Зейн одним пальцем лениво дразнил вход, а вторым медленно проникал в него, будто понимая, что Лиам сразу кончит, как только старший ускорит движения.

А шатен в этот момент думал только о словах, сказанных брюнетом. Я знаю, что я люблю. Значит, он делал это раньше, либо сам себе, либо позволял кому-то. Понимание сказанного и то, что Зейн задевал какую-то точку внутри, заставляло Лиама дрожать от накала эмоций. Старший парень ускорился, задевая простату — и это всё, что шатену требовалось. Он кончил с громким стоном, не отрывая взгляд от отражения в зеркале, от лица Зейна, искажающегося в судорогах оргазма.

— Говорил же, доверься мне, — усмехнулся брюнет.

Лиам медленно сполз на пол, тяжело дыша.

— Блядь, — прошептал он, — мы только что…

— Именно, — Зейн невыразительно потрепал его по плечу, — мне казалось, ты хотел этого.

— Да, хотел, — ответил Лиам, — просто… что это было?

— Мы подрочили, — пожал плечами брюнет, — технически, ты не трогал меня, я не трогал тебя. Так что не волнуйся, я не думаю, что это будет считаться изменой, если это тебя так сильно сейчас беспокоит.

Лиам не ответил, потому что, нет, сейчас он был твёрдо уверен, что это была именно измена.

В комнате зазвонил телефон. Это был точно не его рингтон; Зейн резко дёрнул головой.

— Блядь! — промычал брюнет, — кажется, это Перри!

— Я не буду отвечать за тебя, — твёрдо сказал Лиам. Его ещё потряхивало от произошедшего, но к испытанным ощущениям добавилась головная боль, скорее всего из-за количества выпитого алкоголя.

— Я слишком устал.

— Я и не думал, — протянул Зейн, — тебе следует…

Он оборвал себя, закатив глаза, присел рядом и натянул штаны на младшего парня.

— Может, не тебе, но моему телу, — продолжил брюнет, — не повредит простое соблюдение приличий, ок?

— Прости, — на автомате ответил шатен.

Зейн бросил на него ещё один взгляд и исчез за дверью. Лиам встал, закрыл дверь в ванную на замок и сел на унитаз, зарывшись руками в волосы. Он попытался осознать, что за хрень произошла.

Но не смог.

***

========== Часть 7. ==========

Комментарий к Часть 7.

Для того, чтобы избежать недоразумений… Во время интервью парни использовали игру слов. “Hoe”, в переводе с англ. языка, означает “мотыга”, “тяпка” и т.п. Однако в разговорной речи это слово имеет значение “шлюха”, “проститутка”, “женщина лёгкого поведения”.

***7***

— Ты избегаешь его? — спросил Луи.

Лежавший на постели Лиам повернул голову. Раздражённый Томлинсон стоял между койками гастрольного автобуса, упёршись руками в бёдра. Найл испытывающе приподнял бровь, выглядывая из-за спины старшего товарища, и, да, Лиам ожидал чего-то подобного, ожидал, что они будут наседать на него. Это, конечно, не означало, что он сдастся без борьбы.

— Избегаю кого? — невинно переспросил Пейн, так невинно, насколько это было возможно,находясь в теле Малика.

— Брось это гиблое дело! — предупредил Луи, — у тебя больше нет щенячих глаз, Ли. А без них твои надутые губки не так эффективны.

— Ну, не знаю, — засомневался Найл, — получилась неплохая морда побитого жизнью животного, — он потрепал Лиама по щеке, — ты милашка. Так почему ты всё-таки избегаешь Зейна?

— Никого я не избегаю, — шлёпнул его по руке Пейн, — всего лишь пытаюсь вздремнуть.

— Лжец! — провозгласил Томлинсон.

Что Лиам мог на это ответить? Что он избегает парня, потому что они практически трахнули друг друга на днях, и ему слишком понравился вид кончающего Зейна? Что он ощущает себя грёбаным извращенцем, потому что каждый раз, когда смотрит на своё нынешнее отражение в зеркале, он готов стянуть с себя всю одежду, обернуть руку вокруг члена и дрочить, только бы снова насладиться этим видом? Такие откровения не закончатся ничем хорошим. Пейн прекрасно понимал, что сказать всё это Луи и Найлу — практически то же самое, что и бросить слова в лицо самому брюнету. В этой группе никогда не было секретов; у всех парней слишком длинные языки.

— Я не избегаю его, — твёрдо повторил Лиам.

— Ты не избегаешь его, — передразнил друга Луи, — у тебя нет проблем с его помолвкой. Ты не влюблён в него, — Томлинсон закатил глаза, пока Хоран хихикал на заднем плане, — детка, сколько раз я говорил тебе, что ты хреновый лжец?

— Может, это связано с тем, что прилетает Перри, — предположил ирландец.

Лиам и Луи застыли. Сердце шатена ухнуло куда-то вниз.

— Что ты сказал?

— Нет, это неправда, — простонал Томлинсон, — Найл, скажи, что она не прилетает.

— Эм, — пожал плечами блондин, — что? Зейн просил не говорить вам.

Нет. Не может быть, что она приезжает сюда. Не может быть, что Зейн поступит так с ним. Он не мог скрыть это от Лиама. Он не мог свято верить в то, что Пейн будет скакать вокруг неё со счастливой улыбкой и притворяться её почти — мужем. Он не мог. Лиаму срочно требовался тайм-аут. Он еще не справился с объявлением помолвки, а это — это уже перебор.

Шатен спрыгнул с койки и проскользнул мимо Луи и Найла, будто они — предметы интерьера. В соседней комнате Зейн развалился на диванчике, широко раскрыв рот, а Гарри пытался попасть туда попкорном. Попкорн приземлился точно на язык Малика, брюнет закрыл рот со словами:

— Определённо, рот Лиама хорош для многих вещей.

— Для чего ещё он хорош? — поинтересовался Стайлс, — о, подожди, я точно знаю, для чего!

Лиам даже не пытался вникнуть в суть их болтовни.

— Зейн, — позвал он.

— О, ты со мной опять разговариваешь? — брюнет медленно сел, лениво поглядывая на младшего парня.

Не то чтобы Лиам его избегал. Просто он старался большую часть своего времени не видеть, не слышать и не думать о брюнете. До этого момента ему казалось, что у него получается. Он жестоко ошибался.

— Найл сказал… Найл сказал, что Перри прилетает.

Зейн облизнулся. Пейн всегда думал, что у него сухие губы, поэтому он их постоянно облизывает. Но нет — похоже, это было нервное.

— Я, эм, — Малик сделал паузу, — я думал, что говорил об этом.

— Нет, — с обвинением произнёс Пейн, — как ты мог не упомянуть это? Ты вообще понимаешь, что натворил?

— Не думал, что обязан отчитываться перед тобой! — раздражённо ответил Зейн.

Он подскочил с софы, скрестив на груди руки. Тело Лиама в такой позе выглядело довольно-таки пугающе. Шатен никогда не относил себя к категории устрашающих людей, но с его комплекцией, мускулами и соответствующим выражением на лице такая поза действительно производила гнетущее впечатление.

— Я думал, мы успеем вернуться в свои тела! — продолжил Малик.

— Почти неделя прошла, а мы так и не вернулись! — напомнил другу Пейн, — и что, блядь, нам теперь делать? Да, мы смогли провести толпу фанатов, но неужели ты думаешь, что у нас получится обдурить твою невесту?

Зейн вздрогнул, как будто Лиам его ударил.

— Я… я не знаю, — промямлил он, — я не хотел, Ли! Я пытался отговорить её, но очень сложно через сообщения объяснить своей де… невесте, что ей не следует прилетать, хотя её визит и планировался за несколько месяцев до этого.

— Ты знал несколько месяцев назад, — медленно проговорил шатен, — и даже не удосужился предупредить?

— Мне надо…куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда, — пробормотал Гарри, двигаясь к выходу.

— Я действительно собирался сказать тебе, где-то между грёбаным обменом телами… и всем остальным, что произошло, — огрызнулся Зейн, его лоб покрылся испариной, как в те моменты, когда Лиам был расстроен или нервничал.

— Я не хотел, чтобы так случилось, — продолжил он примирительно, — ну, раз уж так сложилось, нам надо подумать, как справиться с этой ситуацией.

— А что если я не хочу? — выплюнул Лиам, не поднимая глаз.

— У тебя нет выбора, Ли.

— Да неужели? — возразил Пейн, — что если я прямо сейчас напишу своей девушке, куплю ей билет…

— Ты не посмеешь! — прошипел Малик.

Лиам отступил под натиском гневного тона брюнета. Он не собирался этого делать, он не идиот, но шатен не ожидал, что старший парень так разозлится. Однако пакистанец выглядел очень разъярённым подобным исходом.

— Я…я и не собирался, — начал заикаться Лиам, — честно!

— Только попробуй, — процедил Зейн, — я порву с ней, не испытывай мой терпение, Лиам!

— Кто-то ревнует! — издалека донёсся голос Томлинсона, и щёки брюнета окрасил румянец.

— Не суть, — вернулся к проблеме шатен, — когда она хоть прилетает? У меня будет время подготовиться или типа того?

Потому что Лиаму требовалось как минимум несколько дней, чтобы морально подготовиться к изображению Зейна — безумно — влюблённого — в свою подружку.

— И я не буду с ней целоваться!

— О, это не проблема! — облегчённо проговорил старший парень. Не успел младший задуматься над этими словами, как брюнет продолжил:

— Мы встретимся в Сиднее.

Лиам сделал глубокий вдох. Лиам потёр переносицу. Лиам подумал о тех чувствах, которые он испытал во время презентации «What Makes You Beautiful». Лиам вспомнил первую выигранную ими премию «Brit award». Лиам представил, как Зейн просыпается, приоткрывая глаза, потягивается, как кот, и сонно зевает. Лиам подумал обо всех счастливых моментах, которые у него когда-либо были, лишь бы не разорвать Малика на месте.

— Это через пять дней! — прохрипел он, — через пять дней, понимаешь! — он рухнул на диван, закрыв лицо руками, — не могу поверить, что ты так долго тянул.

— Не то чтобы ты разговаривал со мной последние пару дней, — парировал брюнет.

Малик уселся рядом с другом, нервно ворочаясь: он покачивал ногой, облизывал губы и постоянно пропускал руки сквозь волосы, превращая причёску в сплошное месиво, не имеющее ничего общего с продуманным беспорядком в обычной причёске пакистанца.

— Почему ты избегал меня?

Молчание.

— Мне не нравится, когда ты меня игнорируешь, — проговорил Зейн, — я так не могу, Ли! Ты мне очень-очень нужен.

Это прозвучало с таким надрывом, что моментально вызвало чувство вины у Лиама. За то, что он так поступил. За то, что ему это нравилось. За то, что ему доставляло удовольствие, когда Зейн остро нуждался в нём, когда тот страдал, если его не было рядом. Он — чудовище, он знал это.

— Мне очень жаль, — прошептал Пейн, — я, правда, не хотел закрываться от тебя.

— Тогда почему ты так поступил?

Лиам закусил губу, избегая взгляда старшего парня.

— Если… если это из-за того, что мы сделали, — начал Зейн, но шатен затряс головой, — а в чём причина?

— Это… всё сложно, — солгал Пейн, — всё свалилось в одну кучу. Мне порой кажется, что я схожу с ума, понимаешь? Я не пытался избегать тебя. Я просто пытался разобраться в себе и во всём этом. Ничего личного.

Рука Зейна тяжело опустилась на плечо младшего парня, улыбка пробежала по полным губам, затронув щёки, собрав морщинки вокруг карих глаз.

— Давай разберёмся вместе, хорошо? Думаю, что я как бы тоже имею к этому отношение, приятель.

Лиам слабо улыбнулся, молясь, чтобы брюнет не заметил особой разницы между нынешней и собственной искренней улыбкой.

— Думаю, да.

***

Пейн почти забыл о приезде Перри. «Почти» — наиболее подходящее слово, потому как у них было интервью пару дней спустя в какой-то ежедневной мега-популярной передаче, как раз перед тем, как они исполняли вживую «Best Song Ever», и, естественно, они затронули наболевшую тему.

— Достоверный источник сообщил нам, что твоя невеста прилетает, чтобы провести несколько дней здесь с тобой, — сказал один из ведущих (Джейс? Джек? Как-то так), — ты взволнован?

Кровь Лиама забурлила, глаза сузились в щелочки, но он не успел ответить.

— Честно говоря, он не затыкается, — вставил Зейн, — мы постоянно слышим об этом. Это очаровательно.

— Так мило, — восхитилась девушка — журналист, — разлука вносит напряжение в ваши отношения?

Лиам сладко улыбнулся и протянул:

— Единственное, что напрягается во время нашей разлуки — моя правая рука.

Луи прорвало первого, он захлёбнулся смехом, спрятав голову на плече у Найла. Гарри закусил губу в попытке сдержаться. Найл помедлил, осознавая услышанное, а мгновением позже заржал громче, чем Луи. Зейн… Зейн сдержанно улыбнулся, не пытаясь прикончить Лиама на месте, как ожидалось.

— Эм, — промычала ведущая, — что ж, продолжим. Есть ли у вас какие-нибудь особые планы на Австралию? В прошлый раз вы отлично провели здесь время. Что будете делать в этот раз?

— Яхты и шлюшки, — мигом ответил Зейн, — мои планы — яхты и шлюшки.

— Звучит отлично, Лиам, — отреагировал Луи, ни разу не спасая ситуацию.

— Звучит немного оскорбительно, — попытался выправить положение Гарри, — яхты и девушки, Ли. То, что ты сказал — это предмет садового инвентаря.

Найл от смеха покраснел до невозможности, Лиам уже всерьёз опасался за его здоровье. Если он начнёт смеяться ещё сильнее, то, однозначно, что-нибудь себе порвёт. А Лиам порвёт кого-нибудь, если этот кто-то не заткнётся до конца интервью.

— Давайте перейдем к другим вопросам, — предложил Джек, — мы получили множество от ваших фанатов и попытались выбрать лучшие из них, — он порылся в карточках, — окей, кто из группы самый неряшливый?

— Луи, — на автомате ответили парни. Все, кроме Зейна, сказавшего:

— Думаю, что я, — он взмахнул руками, скидывая пустую бутылку со стола, — что сказать, я люблю беспорядок. Еще я могу не принимать душ неделями. Поэтому мои волосы выглядят именно так.

— Ну что ж, тебе идёт, — произнесла ведущая с флиртующей улыбкой, заставившей зубы Малика сжаться, но вряд ли это заметил кто-то, кроме шатена.

— Хорошо, следующий вопрос. Что вы любите делать на сцене больше всего? Кроме пения, конечно, — усмехнулся интервьюер, — вы пятеро иногда творите настоящие безумства.

Луи засмеялся и начал было рассказывать историю о том, как Лиам повалил его и начал пинать, но Пейн прервал старшего парня:

— Я всегда шлёпаю остальных парней по заду.

Это было правдой, Зейн частенько так делал, но Пейн еще не закончил:

— Знаете, это как… — шатен замолчал, пытаясь состроить фирменный взгляд пакистанца для фотосессий, эдакую задумчивую мрачность, как будто он хочет сказать что-то значимое и глубокое, — когда кто-то идёт мимо тебя с такой притягивающей взгляд попкой. Вы понимаете, о чём я, да? Это сильнее меня, это буквально наркотик. Я не могу удержаться.

— О, я знаю, о чём ты, — попытался вставить Найл сквозь смех, — ты… — он закрыл лицо руками и продолжил громко ржать.

— Я думаю, большая часть веселья остаётся за сценой, — вмешался Зейн, не сводя глаз с Лиама, — к примеру, недавно я взял рулетку, решил посмотреть, насколько я большой. И я был приятно удивлён, что у меня целых восемь с поло…

— А мы прерываемся на рекламу, — громко сказал Джек, — оставайтесь с нами, чтобы услышать новый хит группы «One Direction» под названием «Best Song Ever».

Лиам посмотрел на Зейна, Зейн — на Лиама, и что-то в глазах пакистанца подсказало младшему парню, что тот только начал.

***

«Я не сделаю ничего, что изуродует тебя».

Лиам не думал, что, когда Зейн говорил это, он имел в виду «изуродует навсегда». Он не думал, что Зейн имел в виду только нанесение татуировок на чужое тело. И он, скорее всего, предупредил шатена таким образом. Потому как-то, что он сделал, было не навсегда, но…

— Ты проколол мою губу, — высказался Пейн, — скажи, что это не так. Для тебя будет лучше, чтобы это оказалось фальшивкой.

— А мне нравится, — Малик дотронулся кончиком языка до колечка на губе, — ты выглядишь горячо.

Шатен открыл рот и резко его закрыл.

— Зейн, — предупреждающе начал он, — ты…

— Расслабься, — Зейн закатил глаза и вытащил кольцо. Прокола не было.

— Это фейк. Ты серьёзно подумал, что я проколю губу? Пока мы в туре? Да я петь не смогу, мне будет больно, — Малик стянул шапку, — вместо этого я проколол тебе бровь.

Кожа вокруг кольца покраснела, что не оставляло сомнений — пирсинг настоящий.

— Я тебя убью.

— Разве тебе не нравится? — пакистанец попытался приподнять бровь, но лицо исказилось от боли, — ауч! На будущее: лучше так не делать.

— Зейн! — взорвался Лиам, — это определённо нельзя было делать в чужом теле!

Брюнет скорчил гримасу, стараясь не задействовать брови, и ответил:

-Это тебе за тот наряд. Теперь мы в расчёте, — он пожал плечами и сел рядом, — да ладно тебе, смотрится хорошо. Мне так больше нравится.

Лиам прикусил язык. Зейн говорил что-то подобное о нём в майке, он продолжал выбирать майки и носить майки. Даже сейчас он был в спортивных штанах и в майке с низким вырезом, и Лиаму было интересно, Малику нравится такой стиль, или его привлекает сам Пейн, одетый таким образом.

— Нравится? — переспросил шатен, — я был недостаточно хорош раньше?

— Ты хорош такой, какой ты есть, — попытался нахмуриться брюнет, но опять скривился от боли, — я пошутил. Думаю, оставаться самим собой — самое лучшее для тебя.

— Правда?

Зейн скорчил гримасу и завалился на койку, зевая. Оба парня остались ночевать в автобусе. Они могли перебраться в номера в отеле, но Пейну было лень заморачиваться, а Малик всегда предпочитал автобусы во время туров. К тому же, остальные сейчас находились в отеле, они остались одни, и Лиам с нетерпением ждал этого, по крайней мере, пока старший парень не вернулся с шапкой на голове и той штуковиной в губе.

— Ты — мой любимчик, — отмахнулся брюнет, как от какого-то пустяка, — ты всегда им был, и тебе это известно, Ли.

Шатен лёг рядом. На койке с трудом хватало места для них двоих, но парней никогда это не останавливало. Просто они прижимались чуть теснее друг к другу, чем обычно (что тоже не слишком отличалось от их нынешней позы; наверное, им нравилось буквально втискиваться друг в друга), лицом к лицу, переплетая все конечности и практически сталкиваясь лбами.

— Так ты не хочешь, чтобы я набивал кучу тату и делал пирсинг? — уточнил Лиам.

— Я не против того, чтобы ты делал ещё тату, — поправил его Зейн, — те, которые ты сделал, смотрятся горячо, ты можешь добавить еще несколько, — он усмехнулся, — я могу придумать дизайн. О, и мы можем сделать сочетающиеся татуировки, как тебе?

— Например? — поинтересовался Лиам, пытаясь не сильно краснеть от услышанного. Зейн считает, что его татуировки горячи? Серьёзно?

— Ну… не знаю, — сконфуженно промычал Малик, пожав плечами.

— Я знаю, когда я вру, — подозрительно сузил глаза Пейн, — ты что-то придумал, да? — он ткнул друга в бок, заставив того дёрнуться, — что это?

— Ничего! — отрезал брюнет. В автобусе повисла тишина, Лиам попытался скрыть, насколько он был уязвлён таким резким тоном, но не сильно преуспел.

— Прости, — прошептал Зейн. Он отодвинул чёлку и поцеловал младшего парня в лоб:

— Я не хотел тебя обидеть. Просто… у меня есть… у меня есть парочка мыслей насчёт этого.

— Сочетающиеся татуировки, — уточнил Пейн.

— Да, — подтвердил Малик, — что-то типа.

— Типа чего?

— Не знаю, — заёрзал брюнет под взглядом младшего парня, — ну, возможно, у меня уже есть одна.

— Да? — Лиам резко сел, забыв про низкие потолки, Зейн притянул его обратно, — которая?

Пейн попытался вспомнить все татуировки друга, попытался представить, какая из них сочеталась бы с его татуировками, но в голову ничего не шло.

— Знаешь, — улыбнулся Малик, глядя на парня снизу вверх, — иногда я прямо-таки благодарен судьбе, что ты — самый рассеянный человек в мире, Ли.

— В смысле? — удивлённо наклонился Лиам. Его тон прозвучал вызывающе даже для него самого.

— Без смысла, — Зейн скатился с койки, — хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?

Нет. Прямо сейчас шатен хотел получить объяснение, почему это Малик назвал его рассеянным. Он хотел получить объяснение всему этому разговору. Как Зейну это удается? Как он умудряется отвечать на вопросы Лиама, при этом оставляя его в еще большем смятении, чем он был в начале? Это бесило, но Лиам знал, что не добьётся более конкретных ответов, даже если будет настаивать. Малика невозможно заставить сделать или сказать что-то, если он не хочет. Этим он и отличался от других, кого можно было переубедить, надавить, уговорить. Зейн был слишком упёртым.

— Фильм так фильм.

***

========== Часть 8. ==========

Комментарий к Часть 8.

Переводчик вернулся, шаркая ножкой :). А теперь все дружно можем обвинить Sweet7emotions (шучу-шучу :)), потому что я на неделю выпала из жизни в новый шип.

Чигуки, я вас ненавижу! ))))

*** 8 ***

— Перри хочет, чтобы я… чтобы ты встретил её в аэропорту, — объявил Зейн.

Лиам оторвался от телефона и игры «Candy Crush».

— Скажи ей, что ты занят, — проворчал он, — что я занят.

— Играть в телефонные игры — не значит быть занятым, Ли, — возразил Малик, — мы, кажется, это уже обсуждали.

Да, они затронули эту тему в автобусе той ночью. Лиаму не очень-то хотелось, но он понимал, что ведёт себя, как капризный ребёнок: постоянно дуется и огрызается.

— Ты знаешь меня лучше всех остальных, — сказал тогда Зейн, — если кто и справится с задачей, то только ты.

С этим трудно было спорить, но Пейн просто не хотел. Он просто не хотел притворяться счастливым и влюблённым бойфрендом Перри. Он предпочёл бы играть в дурацкую игру в своём телефоне и делать вид, что эти грёбаные отношения вообще никогда не существовали.

— Почему я должен забирать её из аэропорта? Она могла бы взять машину и приехать сюда сама, — пробурчал Лиам, — это просто пустая трата времени. Зачем срываться из отеля только для того, чтобы тут же вернуться назад?

— Потому что это — элементарная вежливость, — аргументировал Зейн, — потому что она… неважно, я скажу ей, что не смогу.

В очередной раз за последние дни шатен заметил, что старший парень находится буквально на грани. И, чем ближе становился приезд Перри, тем больше ухудшалось настроение брюнета. Он не сидел на месте, постоянно двигался, пропускал руки сквозь волосы, а у Лиама было стойкое чувство, что его губы будут изжёваны в край, когда он наконец-то заполучит своё тело обратно (если, конечно, он его вообще получит).

Младший парень прекрасно понимал, Зейн волнуется из-за того, что Пейн может напортачить и разрушить его отношения.

— Если ты так нервничаешь, — отметил Лиам, — зачем вообще было позволять ей прилетать сюда?

Малик поднял глаза от своего телефона.

— Не то, чтобы у меня был выбор, Ли, — раздражённо ответил он, — она очень настырная. Я сказал ей не приезжать, она сделала вид, что не услышала. Если бы я стал настаивать дальше, она бы обиделась и начала бы допытываться, почему я не хочу её видеть.

— Может, нам стоит сказать ей правду, — предложил Пейн. Затем представил, как Зейн рассказывает всё своей девушке, как они проводят вместе всё свободное время, как он целует её, находясь в теле Лиама, и злость накрыла его с головой.

— Нет, это плохая идея.

— Думаешь? — Малик вытащил из кармана пачку сигарет, — она бы поддержала нас, если бы конечно не решила, что я двинулся, — он достал сигарету и поднёс её к губам, — блядь, ты не против?

Лиам кивнул. Он не то, чтобы одобрял, но и понимал, что одна сигарета вряд ли его убьет. И он готов потерпеть, если эта сигарета справится с изнурённым видом старшего парня.

— Ты должен быть уверен, что контролируешь ход вашего разговора, — слова Зейна чуть приглушались фильтром в его губах, резкий запах дыма настигал младшего парня везде, даже когда брюнет отходил в дальний угол комнаты, словно он всё ещё не мог сидеть на одном месте, — не замолкай. И, если она попытается что-то сказать, не позволяй ей.

— Почему? — нахмурился Лиам.

— Она может начать нести чушь, — пожал плечами Малик, делая очередную затяжку, — что-то типа шуточных подколок. Мы много прикалываемся, так что не принимай всерьёз её слова, хорошо? Всё, что она скажет.

— Ладно.

— Блядь, — Зейн остановился и задрал голову, разглядывая потолок, — ничего не выйдет, все твои эмоции отражаются на моём лице.

Лиам поднялся с кровати, подошел к старшему другу и приобнял его.

— Всё получится, — сказал он с самой искренней улыбкой, на которую был только способен, — я сделаю всё, чтобы не провалиться. Буду стараться изо всех сил, хорошо?

Да, будет, и неважно, как сильно это будет убивать его.

— Конечно, будешь, — взгляд брюнета смягчился, — как и всегда. Именно поэтому я и люблю тебя, Ли.

— И я тебя.

— Ну, не в том смысле, что… — Зейн замотал головой, прерываясь на полуслове, — всё будет хорошо, — сказал он, будто бы уговаривая самого себя, — всё будет хорошо.

— Я встречу её в аэропорту, если это поможет, — предложил Лиам.

— Нет, — Зейн сглотнул и продолжил, — мне кажется, лучше держать вас двоих подальше друг от друга, насколько это возможно, главное, чтобы это не вызвало у неё подозрений. Вряд ли мы продержимся так долго, но, чем меньше времени вы проведёте вместе, тем лучше.

— Как ты в меня веришь! — обиженно проворчал Пейн.

— Я беспокоюсь не за тебя, — перевёл дыхание Малик, — блядь! Почему мы не можем поменяться обратно? Есть что-то, что нам следует сделать? У меня нет ни одной грёбаной идеи!

— Ну, мы всегда можем опять поцеловаться, — пошутил шатен, — в тот раз помогло.

— Я не хочу целовать сам себя, — вздохнул на это брюнет, — я хочу… я много чего хочу. Пиздец!

— Зи! — Лиам не мог этого вынести, он не мог смотреть, как расклеивается Зейн, как он сам расклеивается.

— Всё получится. Не понимаю, чего ты так боишься. Я справлюсь! Тебе не из-за чего так паниковать!

— Нет, детка, — возразил Зейн, — мне есть, из-за чего.

— Всегда думал, что паника — это моя фишка, — слабо улыбнулся Пейн, — да и вряд ли она бросит тебя только из-за того, что её трёхдневный визит пройдет не очень гладко, Зи.

— Думаешь? — усомнился старший парень, — ты бы не бросил… — он замер, залез в карман и вытащил свой телефон, — блядь, она уже едет сюда! По крайней мере, тебе нужно встретить её в холле и помочь с багажом.

Лиам кивнул, притянул Зейна за руку и легонько поцеловал в лоб, не задумываясь о том, что, технически, он целует себя. Потому что это был всё равно Зейн.

— Я буду лучшей версией тебя, — заявил младший парень, — это будет блестящее представление, обещаю.

Малик усмехнулся, затушил сигарету и вышел из номера вслед за другом. Лиам не стал спрашивать, зачем, не стал говорить о том, что сам он не стал бы сопровождать Зейна или помогать ему с багажом Перри, потому что он — жалкий и ничтожный тип, а старший парень, скорее всего, хотел убедиться, что шатен не завалит всё дело.

Они прождали в холле около получаса. То ли на дороге были пробки, то ли что-то ещё; Зейн с безразличным видом сидел на диванчике, не поднимая глаз от телефона, периодически отсылая сообщения. Лиам оставил свой наверху, за что сейчас очень себя корил.

— Так и собираетесь здесь сидеть?

Парни подскочили. Лиам уставился в по-дурацки огромные, по-дурацки обрамлённые густыми ресницами, дурацкие голубые глаза. Да, Перри была хорошенькой, и Пейн ненавидел её за это (ревновал, как сказал бы Луи), но он натянул улыбку и привстал.

— Хей, — протянул шатен, — я уже заждался.

— Ты ждал не один, — девушка стрельнула глазами в Зейна и улыбнулась, — держу пари, вы тут не скучали! Рада тебя видеть, Лиам!

Что-то странное проскользнуло в её тоне, однако, Пейн не настолько хорошо знал Перри, чтобы это удивило его. Он лишь слабо улыбнулся, кивнул и приобнял девушку, ведь именно это от него ожидалось, не так ли? Лиам обнимал «свою невесту», стараясь не замечать обручальное кольцо. Не вышло.

Пейн попытался было перехватить багаж Перри, но та отдала ему всего лишь одну сумку, остальные оставив себе. Все трое поднимались в лифте к номеру, а шатена душили несказанные слова. Всё, что они сейчас скрывали от Перри: обмен телами, дрочка друг другу. Все его грязные секреты, вся его ненависть и раздражение, его острая необходимость приобнять Зейна и уверить его, что всё будет в порядке. А оно будет, и неважно, убьёт это младшего парня или нет.

— Итак, — начала Перри, когда они вышли на нужном этаже, — сегодня вечером мы зависаем втроем, так?

— Вчетвером, — поправил её Зейн, — Найл пойдёт ужинать с нами.

— Да? — удивился Лиам.

Сначала его не предупредили об ужине, затем о том, что с ними идет Хоран.

— Ну, я как бы не хочу оказаться третьим лишним, — объяснил Малик.

Пейн догадался, что дело не только в этом. В приглашении Найла был свой смысл, ведь блондин всегда был хорош в мастерстве заполнения неловких пауз. Томлинсон, конечно, тоже хорош в этом, однако, еще больше он хорош в создании этих самых неловких пауз и заведении неловких разговоров.

— Звучит отлично, — вполне искренне отозвалась Перри, — кстати, я всегда просила Зейна, чтобы ты составил нам компанию, Лиам, — добавила она, бросив испытывающий взгляд на Малика.

Она просила? Зачем?

— Прости, но я очень часто бываю занят, — расплывчато ответил брюнет.

Они зашли в комнату, Перри казалась немного сбитой с толку, ведь Зейн последовал за ними. Лиам никогда не горел желанием зависать с ними с двумя, и сейчас поведение Малика бросалось в глаза. Но, к счастью, девушка не стала это комментировать.

— У вас номера лучше, чем у нас, — отметила Эдвардс, бросая сумки на пол, — а в ванной комнате есть джакузи? — она скрылась за дверью.

— Не знал, что она хотела видеть меня с вами, — проговорил Пейн, чуть понизив голос.

Зейн передёрнул плечами и нахмурился, в очередной раз забыв о пирсинге в брови. Лиам никак не мог привыкнуть к проколу, и он обязательно избавится от кольца, как только вернёт свое тело назад.

— Не думал, что ты захочешь, — оправдался Малик, — мне казалось, что ты её недолюбливаешь.

Конечно, это было так, но откуда тогда взялось чувство вины?

— Джакузи нет, — со вздохом констатировала Перри, — хотя я нашла пену для ванны. Теперь знаю, чем я займусь после ужина.

Лиам похолодел. Что, если она захочет, чтобы Зейн присоединился? Шатен мог бы попробовать заставить себя поцеловать блондинку, но вряд ли отважится зайти дальше, к тому же, не будучи уверенным, что старший парень не прикопает его за такие действия, ну или, по меньшей мере, не вломит ему.

— Что теперь? — поинтересовалась Эдвардс, присаживаясь на край кровати.

— Можем прогуляться по городу, — предложил Малик.

Лиам бросил на него взгляд, старший пожал плечами и, уличив момент, пока Перри отвлеклась на разбор багажа, прошептал:

— Если мы будем заняты, у вас не останется времени на разговоры.

Он действительно так переживает, что Лиам напортачит? Да что такого он может ляпнуть? У Пейна не было ни одной теории, но, на всякий случай, он согласился. Всё, что угодно, лишь бы избежать неловкого времяпрепровождения в гостиничном номере втроем. И, возможно, они настолько вымотаются, что шатен сможет спокойно проспать всю ночь до завтрашнего выступления.

***

Перри оказалась не такой, как ожидал Лиам. Конечно, они были знакомы уже давно, но нельзя сказать, что он так уж стремился действительно узнать её. И, уж конечно, она не была той злобной сучкой, которая украла любовь всей его жизни, как представлялось шатену раньше. Она была милой, забавной и действительно любила Зейна. Это было видно по тому, как она сжимала руку Пейна и смотрела, будто он, а не солнце, освещал ей путь.

Младшему парню приходилось постоянно напоминать себе, что он не должен выдать себя. Было бы проще, если бы она на самом деле оказалась стервой. Так Лиаму легче было бы переносить все свои чувства к ней, все моменты, когда он молился, что Малик бросит её. Но сейчас шатен ясно видел, что единственный ужасный человек во всей этой ситуации — он сам.

А затем был один смущающий его момент, когда, возвращаясь после долгого блуждания по окрестностям города в попытках найти что-то интересное, на входе в отель их встречала ликующая толпа, повсюду сверкали вспышки фотоаппаратов. Перри наклонилась к нему и прошептала:

— Здесь камеры! Быстро поцелуй меня!

Лиам уставился на нее, чувствуя, что его охватывает смущение.

— Притворись, что это он, если тебе так будет легче, — закатила глаза девушка, — ну, давай же, Зейн!

Лиам поцеловал Перри, не особо задумываясь об этом, зафиксировав в голове лишь липкий блеск, который мазнул по его губам, раздражённый взгляд брюнета, да восторженные крики толпы. Он позволил девушке схватить себя за руку, затащить в холл, где она сразу его отпустила, как только они оказались вне внимания посторонних.

— Ну, теперь мы можем поужинать? — поинтересовалась Перри, хлопая ресницами, — я ужасно голодна!

Лиам чувствовал, что паззл в его голове никак не складывается. Кусочки никак не сходились, а Зейн стоял рядом, засунув руки в карманы джинсов шатена, и весь вид старшего буквально сочился надеждой, что младший никогда не сможет добраться до сути.

***

— Я сяду рядом с Найлом, — объявила Перри.

Они забрели в какой-то дешевенький ресторанчик, плохо освещенный, с протёртыми сидениями внутри кабинок, которые, казалось, были старше Лиама. Но пахло аппетитно, народу было немного, и это место не походило на те, где их ожидали бы увидеть, так что ресторанчик подходил идеально.

— Ладно, — медленно ответил Пейн, проскальзывая в кабинку следом за старшим парнем. За тем, кто даже бровью не повёл на заявление своей невесты, что она будет сидеть не с ним, а с его согруппником. При этом она села даже не напротив шатена, ближе к выходу, а в глубине кабинки, рядом примостился ирландец. Да, Зейн выглядел немного зажато, он нервно подёргивал ногой, но при этом не выглядел удивленным.

Зашёл официант, парень с розоватыми локонами и самым занудным выражением лица, которое когда-либо видел Пейн. Официант раздал меню, спросил, желают ли они начать с напитков, и испарился, не моргнув и глазом.

— Надо будет оставить ему хорошие чаевые, — протянула Эдвардс.

Лиам давился смехом, пока его взгляд случайно не зацепился за кольцо, бликующее в тусклом свете. Смех застрял где-то в глубине.

Пока Пейн изучал меню, а Найл зачитывал вслух все позиции, будто пробуя на вкус различные варианты, Зейн едва ли обратил внимание на своё. Он вздрагивал, нервно облизывал губы, и шатену стало не по себе. Он осторожно положил руку на бедро старшего, легонько его сжал, пока Малик не выдохнул и не посмотрел на него.

— …. только один, — раздался голос Найла, — именно за это я и ненавижу рестораны. Что, если я возьму одно блюдо, оно будет невкусным, должен ли я предположить, что остальные пятьдесят были замечательными? Это слишком для меня, парни. Мне нужна помощь взрослого!

— Найл, — мягко произнесла Перри, — не хотелось бы тебя расстраивать, но ты сам — взрослый.

— Давайте для начала возьмём пару закусок, — выдвинул предположение шатен, — З…Лиам?

Зейн поднял глаза, и Лиам ощутил на себе всю прелесть своего щенячьего взгляда. Это действительно убивало.

— Да?

— Как тебе? — переспросил Пейн.

— О, отлично. В любом случае, — пробормотал Малик, закрывая меню, укладывая руки на стол и чуть прикрывая глаза.

Взгляд Лиама скрестился с взглядом Перри, та кивнула головой в сторону брюнета и беззвучно спросила:

— С ним всё в порядке?

Шатен кивнул в ответ, хотя был твёрдо уверен, что старший ни разу не в порядке. И, вообще, как она заметила? Даже Найл не волновался за Зейна, всецело поглощённый выбором блюда, а Перри волновалась. Перри реально беспокоилась о Лиаме, думая, что это — Лиам, на самом деле.

Вернулся официант с напитками, далее последовала небольшая шуточная пикировка между Перри и Найлом, пока они выбирали блюда, затем официант вновь испарился. Покончив с разговорами о еде, Хоран скользнул взглядом по столу, посмотрел на Лиама, потом на Зейна и затянул длинную историю о том, как однажды он и его друзья, напившись, украли домашнего кролика какого парня, который, собственно, и устроил вечеринку, на которой они набрались… Перри хихикала, не останавливаясь, и даже Зейн раздвинул губы в слабом подобии улыбки.

В общем, это был самый неловкий ужин на памяти Пейна, однако он страшился его окончания. Что будет дальше? Что будет, когда парни уже не смогут придумать ни одной уважительной причины для того, чтобы Зейн оставался с ним и девушкой? Что будет, когда Лиам останется наедине с Перри и…

— У вас есть что-нибудь покрепче? — поинтересовался шатен у официанта.

— Что ты творишь? — прошипел Малик.

Лиам пожал плечами и глотнул воды в ожидании официанта с чем-нибудь горячительным.

— Так как это — быть помолвленным? — раздался голос Найла

Все сидящие за столом застыли, однако Хоран, не обращая внимания на висящее в воздухе напряжение, спокойно сделал глоток и продолжил:

— Что, никто не ответит?

— Ну, — промычал Лиам, а Перри выжидательно посмотрела на него.

— Это не отличается от нашей жизни до этого, — в конце концов, сказала она, — он всё так же мой лучший друг. Я люблю его всем сердцем, и, на самом деле, ни кольцо, ни обещание чего-то большего ничего особо не меняют.

Зейн тяжело вздохнул, а Лиаму захотелось завыть.

— Да, — сказал он, потому что от него этого ожидали. Потому что Малик всегда соглашается со своей девушкой, разве не так? Конечно, Зейн бы обязательно добавил ещё что-то, что-то значимое. Но Лиам не мог найти таких слов, которые не послужили бы камнем преткновения и не разрушили всё до основания.

— Мне надо выйти, — подскочил он.

Шатен пулей вылетел из кабинки, по пути в уборную чуть не сбив с ног официанта. Внутри было темно и убого. Пейн открыл кран и плеснул водой в лицо. Он чувствовал себя, как при начинающейся простуде: липкий жар и слабость во всём теле.

На спину легла чья-то рука, Пейн на секунду прикрыл глаза, а затем встретился взглядом со старшим парнем в зеркале.

— Ты заболел? — глаза Зейна внимательно изучали его отражение, — надо было сказать, что тебе нехорошо, Ли.

— Всё в норме, — ответил Лиам. Зейн скептически выгнул бровь.

— Ладно, меня подвёл желудок. Наверное, это из-за напитков.

— Хочешь вернуться в отель?

Блядь, да ни за что!

— Нет. Однозначно. Всё в порядке.

— Больше никакого спиртного, — объявил Малик, — ок?

Наверное, это к лучшему. Да, Лиам не хотел сейчас мыслить трезво, однако алкоголь только усугублял ситуацию.

— Окей.

Когда парни вернулись за столик, Найл и Перри о чём-то перешёптывались, взрываясь от смеха. Они не прервались, даже когда Зейн и Лиам заняли свои места.

Малик потянулся за тарелкой с начо и случайно задел ногу Пейна. Тот испуганно подскочил и тут же заметил, что Перри удивлённо наблюдает за ним. Она будто что-то спрашивала глазами, медленно переводя взгляд на Зейна, но Лиам не понял, что именно. Он не знал её так, как знал старший парень, не мог вести этот молчаливый разговор, так что просто пожал плечами и тоже потянулся к тарелке с закусками.

К концу ужина желудок шатена вернулся в норму. Практически всё время он ел, избегая участия в разговорах, да сжимал руку пакистанца под столом. Он не помнил, кто был инициатором: то ли он, пытающийся заверить старшего, что всё хорошо, то ли сам Зейн. Всё, что его сейчас занимало — их руки сочетались так же, как их губы и тела ранее.

По возвращении в отель Лиам почувствовал, как внутри всё опять начинает сжиматься. Найл разглагольствовал о своих планах по вылазке с Луи куда-нибудь, так сказать, чтобы поймать момент, пока они еще могут.

— А что насчёт вас троих? — полюбопытствовал блондин.

— О, мы будем валяться в номере и смотреть какую-нибудь фигню по ТВ, обычно мы так делаем, — улыбнулась Перри, — правда, Зейн?

— Э, — промямлил Пейн, панически оглядываясь на брюнета, — наверное.

— Лиам, присоединяйся, — продолжила девушка, — если хочешь, конечно.

— Класс, — подхватил Малик, — спасибо.

Итак, они втроём вернулись в номер. Как бы Лиаму сейчас хотелось иметь свою собственную комнату, не делить номер с чьей-то девушкой, забраться под одеяло, отгородиться подушками и сделать вид, что ничего не было. Вообще ничего. Ни-че-го. Он не хотел быть Зейном. Он не хотел, чтобы Зейн был с Перри. Он не хотел чувствовать к Зейну что-то, помимо простой дружеской симпатии. Потому что так было бы проще. Вся его жизнь была бы проще. И уж точно, на сердце не было бы так тяжело.

— Пойду быстренько приму душ, — объявила Перри, едва дверь закрылась, — справитесь без меня?

Зейн усмехнулся и завалился на кровать, подгребая под себя подушки. Лиам заторможенно кивнул и присел на край постели с такой прямой спиной, будто, как минимум, умудрился проглотить жердь. Перри бросила на шатена ещё один взгляд из разряда секретных и нечитаемых и скрылась в ванной. Пейн вздохнул с облегчением, а Малик потянул его к себе.

— Пока всё в порядке, — нервно проговорил он, покусывая ноготь, — так? У нас всё получается, Ли?

— Вроде, — напряженно ответил шатен, — она, кажется, ничего не заподозрила.

Лиам услышал шум включенной воды и мелодичное пение Перри. Он потянулся за пультом и включил телевизор, щелкая по каналам в поисках, что бы посмотреть. В конце концов, Зейн отобрал пульт и оставил какую-то дурацкую комедию на экране, не отвлекающую на себя внимания младшего парня.

Или она не отвлекала на себя его внимание, потому что его больше занимали пальцы Зейна, поглаживающие его запястье, нежели качество показываемого шоу.

— Зейн? — Лиам перехватил руку старшего, — могу я кое-что спросить?

— Да, — Малик смотрел на экран, неосознанно сжимая руку шатена.

— Она, — Пейн чуть задержал дыхание, не глядя на брюнета, — действительно, всё, что ты хочешь? На всю оставшуюся жизнь?

Он почувствовал взгляд Зейна, похожий на луч солнца в хмуром небе, похожий на то, когда ты выходишь из тёмного помещения на свет: слишком яркий и пронзительный, чтобы его вынести.

— Это реально дебильный вопрос, Лимо, — медленно проговорил Малик.

— Прости, — да, наверное, глупо было спрашивать.

— Ничего, — вздохнул брюнет, поворачиваясь к младшему, — почему ты спрашиваешь?

— Просто, — солгал Пейн, — а что мы смотрим?

— Если бы я знал! — усмехнулся Зейн, — я не узнаю ни один из каналов. Именно за это я и не люблю наши поездки: неизвестно, какие каналы тут нормальные.

— Могу принести ноутбук, — предложил Лиам, — посмотрим что-нибудь.

— Неа, — зевнул брюнет, — я пойду к себе. День был довольно-таки утомительным.

Глаза Лиама распахнулись в панике.

— Ты не оставишь меня с ней! — прошипел он, — Зейн!

— Ой, да просто ложись спать, — отмахнулся пакистанец, — её это не удивит.

— Вау, — съязвил шатен, — золото, а не бойфренд!

Зейн усмехнулся, уткнувшись в скулу младшего парня.

— Знаешь, я мог бы им быть! — он вскочил с кровати, — спокойной ночи, Ли! Увидимся утром.

Лиам проводил его застывшим взглядом. Что он имел ввиду? Что тут вообще происходит? Не успел он хоть что-то осознать, как вода в душе выключилась.

Лиам нырнул под одеяло, отвернулся от двери и притворился спящим. Пару минут спустя дверь в ванную открылась, впуская в комнату клубы пара, и в нос ударил запах вишнёвой пены для ванн.

— Серьёзно? — простонала Перри, — Зейн, ты как всегда! — кровать позади Лиама прогнулась под чужим весом, — я знаю, что ты не спишь, ты храпишь во сне.

Пейн сглотнул и открыл глаза. Перри сидела рядом, одетая в пару поношенных спальных брюк, с небрежным пучком на голове и маской на лице. Так она выглядела моложе, мягче обычного.

— А где Лиам? — с улыбкой спросила девушка.

— Пошёл спать, — ответил шатен, — он, эм, сказал, что слишком устал и попросил пожелать тебе спокойной ночи.

— О, мне так жаль, детка!

— Почему? — нахмурился Пейн.

— Ты знаешь, почему, — девушка шутливо ткнула его в бок, — ты такой жалкий, Зейн!

— Да? — это имел в виду Малик, когда говорил о подколках?

— Абсолютно, — делая телевизор громче, продолжила Эдвардс, — никогда в своей жизни не встречала такого влюблённого идиота. Но я всё равно тебя люблю, не переживай, — она наклонилась и легонько мазнула губами по его щеке, а не по губам, как он ожидал, — можешь спать. Я посмотрю телевизор и закажу что-нибудь перекусить.

— Мы же только что поужинали, — напомнил Лиам. Она съела целую тарелку начо и чуть ли не устроила шуточную драку с Найлом за право обладания последним кусочком. Как после такого можно думать о еде?

— И? — Перри стрельнула взглядом, — я проголодалась. Не смотри на меня так осуждающе, я хочу чизкейк.

— Ладно, — отступил шатен, — спокойной ночи.

— И тебе, детка.

Лиам развернулся спиной, укладываясь на самый край кровати, чтобы ещё больше увеличить расстояние между ними. Сон никак не шёл. Телевизор шумел, Перри смеялась над какими-то глупыми шутками. Она всё-таки заказала еду, её вилка скрипела по тарелке, а телефон разрывался от сообщений.

Затем всё прекратилось; Перри забралась под одеяло. Лиам замер, внутри всё сжалось в ожидании, что она сейчас придвинется к нему и прижмётся, обнимая за талию. Но нет, она легла на другом конце кровати, подальше от него.

Что за фигня? У шатена был опыт отношений на расстоянии, и Даниель при этом даже не была его невестой. Он знал, каково это — встретиться после долгой разлуки (конечно, если между вами всё хорошо), когда ты проводишь вместе каждую свободную минуту, буквально пытаешься стать единым целым, чтобы наверстать упущенное время. Но Перри едва коснулась его за этот день, не считая, конечно, момента перед камерами и толпой фанатов.

Что-то происходит, подумал Лиам. Но, к чёрту, он не хочет знать, что именно.

***

========== Часть 9. ==========

Комментарий к Часть 9.

Кто филонил целых три недели - тот я! В своё оправдание могу только сказать, что эта глава далась мне нелегко, но, надеюсь, у меня все получилось, и вы сможете прочувствовать её. Эх, как загнула-то! В общем, приятного чтения, и расскажите мне, удалось ли мне всё передать)

***9***

— Эй, соня, — Лиам проснулся от того, что Перри ныла над его ухом, — Зейн, ну вставай! Я хочу чем-нибудь заняться. Я хочу пройтись по магазинам.

— Я сплю, — простонал Пейн, отворачиваясь с закрытыми глазами, — шшш…

— Не затыкай меня, — пригрозила девушка, — я просто сейчас скину тебя с кровати и…

— Всё, всё, — шатен медленно сел, проводя рукой по волосам, — я встаю.

— Класс! Выметайся из кровати, — Перри бросила ему кучу одежды, — я уже заказала нам машину и наметила парочку магазинов, которые хочу посетить, — девушка расставила руки в стороны, усмехнувшись, — ну, как я выгляжу?

Лиам нахмурился и попытался сфокусировать взгляд. Блондинка была одета в экстремально короткие шорты и струящийся топик, почти прикрывающий их.

— Эм, — промямлил Пейн, — ты выглядишь, да, хорошо.

Парень поднял большой палец вверх, потирая глаза второй рукой.

— Ой, ладно, — цокнула языком Перри, — вставай уже. Я даже приготовила тебе одежду. Поторапливайся!

— Сколько время? — поинтересовался Лиам, выбираясь из постели.

— Одиннадцать.

Проклятье! Определённо, поспать подольше — привычка, унаследованная от тела Зейна. Сам Пейн никогда не просыпался так поздно, если только не болел или не перебирал спиртного.

Лиам начал разбирать гору одежды, наваленную на кровати. Казалось, здесь были вещи каждого: джинсы Зейна, носки, однозначно, принадлежавшие Гарри, футболка Найла и одна из шапок Луи. Он не помнил, когда умудрился стащить это всё у парней, но поймал себя на мысли, что вполне мог бы. Одежда Зейна кончилась несколько дней назад, и у него не было времени (и сил) купить себе что-то подходящее.

Шатен вздохнул и начал раздеваться, пока не услышал пронзительный вскрик Перри.

— Ты что делаешь? — возмутилась блондинка, — извращенец, никто тут не собирается смотреть на это.

— На что? — впал в ступор Пейн.

— На твой член, вот на что! — раздражённо простонала Эдвардс, — нет, реально, я что-то не понимаю в вашей мужской анатомии. Он похож на те сосиски, которые подают на завтрак в отелях — вялый, сморщенный и в кожице…фу, — девушка скривилась, — иди в ванную, если собираешься раздеться полностью.

Сконфуженный Лиам подхватил одежду и скрылся в ванной. Он хмуро уставился в зеркало, будто ожидая, что отражение Зейна даст ответ на мучающий его вопрос, так как сам Зейн не поможет ему в этом, а Перри так уж и подавно. Но так же, как и реальный Малик, отражение хранило молчание, поэтому парень вздохнул и продолжил переодеваться. (И, да, он всё-таки кинул взгляд вниз, посмотрел краешком глаза, но Зейн был обрезан, и это никак не было похоже на сосиску, так в чём дело?)

Почему девушка Малика так протестовала, когда он собрался переодеваться при ней? В этом не было никакого смысла. Во многих происходящих вещах не было никакого смысла.

Вернувшись в комнату, Лиам обнаружил Перри, сидящую на застеленной кровати уже в головной повязке и что-то просматривающей в телефоне.

— Что так долго, — пожаловалась она, — машина ждет нас уже пять минут!

— Прости, — ответил парень, — эм, мне позвать остальных?

— Нет, — тут же ответила блондинка, — только мы вдвоём, хорошо? Я хочу провести пару часов наедине со своим лучшим другом, ладно?

Надутые губы — страшная вещь. Особенно, если эти идеально надутые розовые губки подкреплены широко раскрытыми голубыми глазами и хлопающими густыми ресницами.

— Ладно.

Лиам бросил взгляд на телефон, отчаянно желая схватить его и отправить сообщение Зейну с просьбой пойти с ними, но Перри схватила его за руку и буквально вытащила из номера, не оставляя времени на какие-либо действия. Девушка держала его крепко всю дорогу до выхода из отеля, будто ожидая, что он может сорваться и сбежать, она не выпускала его руку, пока они были на виду у людей, находящихся в холле отеля и на улице перед центральным входом.

В машине также находился один из охранников, что неудивительно. Лиам проскользнул на сидение, пристегнулся и уставился в окно, разглядывая людей снаружи. Он так и провёл всю дорогу, пока Перри весело болтала с водителем и охранником. Девушка была приветлива со всеми, Лиам никогда не встречал кого-то (ну, кроме Найла), кто был бы настолько дружелюбен и так легко сходился с любым человеком.

— Ну, давай, — полтора часа спустя Перри впихивала ему в руки какие-то вещи.

Они были в небольшом магазинчике, на паре квадратных метров которого стояло такое количество манекенов, какое Лиам никогда не видел в одном месте, и с такими заоблачными ценами на одежду, они могли бы купить то же самое за часть объявленной стоимости в любом другом магазине, но, увы, без сохранения приватности.

— Иди примерь.

— Нет, — простонал Пейн. Они только начали свой поход по магазинам, а у шатена уже было стойкое чувство, что они занимаются этим вечность.

— Лиаму понравится, — поддразнила Перри, выгибая бровь, — давай!

— Это-то тут при чем?

Почему Зейна уговаривают примерить что-либо, аргументируя тем, что Лиаму понравится?

— Иди и примерь, — приказала Эдвардс, подталкивая парня к примерочной, — и прекрати ныть.

Лиам подчинился, надеясь, что блондинка отстанет, и так они быстрее вернутся в отель. Он устал, проголодался, он был дико раздражён, и, вообще, хотел бы находиться сейчас рядом с Зейном, а не с его девушкой. Парень стянул футболку и надел одну из предложенных. Обычная черная футболка с принтом, что тут особенного-то?

— Ну, счастлива? — проговорил он, выходя из примерочной.

— О, прекрасно, — одобрила Перри, — мы её, определённо, возьмем.

— Окей, — Лиам вернулся в примерочную и стал переодеваться обратно.

— Кстати, о Лиаме, — протянула Перри, как только они оказались по разные стороны от двери. Лиам напряжённо застыл.

— Как у вас дела? Когда мы разговаривали в последний раз, ты ничего толком не сказал.

— Эм, ну, всё хорошо.

— Я так понимаю, это значит, что вы по-прежнему ведёте себя, как два придурка, — вздохнула блондинка.

— Э, — что? Чем больше она говорила, тем в больший ступор впадал Лиам. Это уже начинало бесить, — ну да, наверное.

— Мальчишки, — усмехнулась девушка, — мальчишки и их вечная дурацкая неспособность поговорить или осознать свои глупые чувства. Вы — два идиота.

Лиам вышел из примерочной, громко стукнув дверью о стену.

— Мы можем идти? — огрызнулся он. Он хотел в отель, он хотел впечатать Зейна в стену и выбить из него ответы на накопившиеся вопросы, — мне надоело.

Перри немного сдулась под натиском.

— Да, хорошо, — ответила она, — я…прости…мне не следовало так говорить, — девушка потупила взгляд, шаркая ногой по земле, — я знаю, что ты чувствуешь, и мне не стоило наседать на тебя. Извини.

— Нет, ты не при чём, — виновато ответил Лиам; не то, чтобы совсем не при чём, конечно, но всё-таки, — просто я устал, вот и нервы шалят.

Не успел он и глазом моргнуть, как лицо блондинки опять осветила широкая улыбка.

— Я знаю. Дай мне еще десять минут, и я закончу, ок? Можешь подождать меня в машине. Я быстро! — она выхватила из рук парня футболку, — а это я куплю тебе!

— Хорошо, — Пейн позволил выпроводить себя, сел в машину, где и провёл следующие полчаса в возрастающем нетерпении. Наконец, Перри вышла из магазина, вынося пакет за пакетом. Когда она успела всё это скупить? Боже, Лиам никогда не поймёт женщин!

— Всё, ты готова?

— Ага! — счастливо пропела девушка, — я покажу тебе, что купила, как только мы вернёмся в отель. Ты должен увидеть ту парочку шорт, что я приобрела. Они просто сногсшибательны! А те балетки вообще…

Лиам отключился.

***

Возможность поймать Зейна в этот же день Лиаму так и не представилась. Тот вместе с Гарри и Найлом устроил собственный шоппинг-тур по магазинам города, а к тому моменту, когда они вернулись, надо было уже выдвигаться на шоу. В результате, Лиам проторчал в номере с Перри целый день, наблюдая за долгим модным показом всех нарядов, которые она прикупила (там было столько одежды, что Пейн терялся в догадках, когда же блондинка собирается всё это носить), валяясь на кровати и периодически заказывая еду в номер, начиная с салата и заканчивая луковыми кольцами. Шатен не мог понять, как это всё в ней помещается. Скорее всего, у Эдвардс вместо желудка — бездонная яма, которую она одолжила у Найла.

Перри посетила их выступление тем же вечером, а Зейн истыкал всего Лиама, пока тот сквозь зубы не процедил слова благодарности девушке за поддержку. Затем Малик проследовал вместе с ними в номер и составлял компанию другу за просмотром телешоу, пока блондинка принимала душ. Та вскоре вышла из ванной, втиснулась между ними и присоединилась к просмотру, положив свою голову на грудь Лиама.

Следующий день не отличался от предыдущего. Группа выступала с финальным концертом, менеджеры заканчивали свою работу, а Перри собиралась улетать домой. Это был какой-то очень короткий дурацкий визит, Лиама отправили провожать блондинку в аэропорт, где все желающие могли запечатлеть их сверхдраматичный прощальный поцелуй. Пейн изо всех сил старался не морщиться и не вытирать губы, пока камеры вокруг ослепляли его, вспышка за вспышкой.

— Я буду скучать, — прошептала девушка ему на ухо, — позвони мне, ладно?

— Договорились.

— И дай мне знать, если что-то произойдёт между вами, — добавила она, назидательно подняв палец, — я хочу знать все подробности. Ну, не прямо все, конечно, но я хочу быть в курсе, если что-то случится, окей? Он выглядел таким счастливым рядом с тобой всё это время. Приятно видеть, что вы опять близки.

— Да, — Лиам был слишком ошеломлён, чтобы произносить что-то более внятное.

— Люблю тебя! — сказала она уже громче, оборачиваясь, — я буду скучать!

— Я тоже.

Отстояв необходимое время, чтобы его уход не показался невежливым, Лиам вернулся в отель, чтобы собрать вещи и перебраться в гастрольный автобус. Всю дорогу до отеля парень сохранял молчание, раскрывая самому себе глаза на очевидную и болезненную правду.

Лиам не ненавидел Перри. Вообще. Прошедшие три дня доказали ему то, что он пытался избежать всеми силами: Перри замечательная, она любит Зейна и делает его действительно счастливым.

Захлёбываясь собственной ревностью, Пейну всегда казалось, что они не сочетаются, они — не пара, у них нет ничего общего. Он ошибался. Они оба ленивы или жизнерадостны, когда они хотят таковыми быть. Они смотрят одни и те же дурацкие ТВ-шоу и смеются над одними и теми же дурацкими шутками. Она мила с ним до тошноты, и, кажется, для Зейна, действительно, нет никого лучше Перри, придётся это признать.

А Лиам… Лиам был рад за них. Впервые он был счастлив за эту пару. Он понял это вчера, когда девушка чмокнула его в макушку прежде, чем забраться под одеяло и заснуть. Да, возможно, у него не будет Зейна, и это будет правильно. Будет правильно, что у Зейна будет кто-то другой, кто будет его тёплым лучом света в этой жизни.

И осознание этого буквально разрывало Пейна изнутри. Это было худшим, что могло случиться в жизни парня. Это было хуже, чем когда Зейн и Перри объявили о своих отношениях официально. Это было хуже, чем когда Эдвардс звонила Малику, а тот уносился к ней на встречу с глупой ухмылкой. Это было хуже, чем когда в свете софитов сверкнуло обручальное кольцо, а на сотнях интервью посыпались нескончаемые вопросы. Как будто всё это время какая-то часть Лиама убеждала его, что у парня есть шанс, но, на самом деле, никакого шанса не было.

Зейн был счастлив рядом с Перри, а Лиам хотел видеть его счастливым. Конечно, Пейн предпочёл бы, чтобы Малик был счастлив с ним, но — не суть — сейчас он был рад, что рядом с его другом есть та, кто искренне любит брюнета и заботится о нём. Действительно рад.

Какое-то время он просидел в ванной комнате, освобождая желудок от всего съеденного за день, затем поднялся на дрожащих ногах и, собрав вещи, перебрался в автобус. Проигнорировав вопрошающие взгляды членов группы, шатен забрался на свою полку и отгородился шторками от остального мира.

Конечно, вряд ли бы ему удалось избежать вопросов, в чём он убедился, когда шторки дёрнулись, и на его койку, не предупреждая и не спрашивая разрешения, забрался Зейн.

— Что случилось? — спросил брюнет, укладываясь рядом, — почему ты избегаешь нас?

— Я не в настроении, — мягко ответил младший парень.

— Что случилось? — настойчиво продолжил Зейн, сводя брови, — не закрывайся от меня, Ли, поговори со мной.

Лиам закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— Я так счастлив за тебя, Зи, правда. Знаю, я никогда не говорил тебе этого раньше… насчёт помолвки… я очень рад за вас, — шатен открыл глаза, не видя ничего перед собой и молясь, чтобы старший парень не увидел подступающих слёз, — она очень милая, и я рад, что вам хорошо вместе. Прими мои поздравления.

Глаза Зейна ошеломлённо уставились прямо в его глаза.

— Чт… что?

— Она, правда, замечательная, — подчеркнул Пейн, — я рад за вас обоих. Я думаю…ты станешь прекрасным мужем, Зи.

— С чего это всё? — процедил Малик, — Перри… она что-то тебе сказала?

— Она много чего говорила, — прохрипел Лиам. Он перевёл дух и откинул голову назад, чтобы не смотреть на пакистанца.

— Она тебя очень любит, знаешь? Вряд ли можно мечтать о чём-то большем. Я очень-очень счастлив за тебя. Ты заслуживаешь того, кто будет делать тебя счастливым.

Лиам почувствовал, как слёзы струятся по его лицу, увлажняя подушку.

— Ли, — услышал он голос Зейна, — зачем ты…

— Я посплю, ты не против? — да, может, Малик и не увидит его слёзы, но услышит их в голосе, — я едва ли спал прошлой ночью и хочу немного вздремнуть.

— Ли, — снова попытался заговорить брюнет, и в его голосе промелькнуло что-то болезненное.

— Пожалуйста, оставь меня, — младший парень отчаянно стиснул одеяло.

Зейн издал задушенный звук, спрыгнул с кровати и резко задёрнул шторки. Лиам услышал удаляющиеся шаги.

— Что случилось? — раздался вопрос Гарри, — Зейн, …

— Оставь меня в покое, — огрызнулся брюнет, а Пейн засунул голову под подушку, чтоб уж наверняка.

Лиам так и не заснул. Он лежал на боку, а из глаз лились слёзы до тех пор, пока парень не почувствовал себя полностью опустошённым. Он никогда так не плакал. Да, его отвергали и раньше. Его отвергали люди, которые любили и которые не любили его, но вряд ли его сердце хоть раз разбивалось по-настоящему до этого момента. По крайней мере, не так, как сейчас. Сейчас оно буквально разлетелось вдребезги.

Хотя нет, не разлетелось. Оно не разрушилось на мелкие кусочки, не совсем так. Шатену казалось, будто кто-то забрался вовнутрь и вытянул из него жизненную силу. Да, может, он и продолжал жить, но потерял какую-то важную частицу самого себя. Как будто он теперь нецелый. Как будто он лишился чего-то, что теперь никогда не сможет обрести.

Спустя какое-то время автобус остановился. Слёзы истощили Лиама, он чувствовал себя так, словно не спал неделями.

— Эй, детка, — услышал парень мягкий голос Томлинсона, — мы на месте.

— Я остаюсь ночевать здесь, — промычал Пейн, — не хочу вставать.

— Что произошло? — попытался надавить Луи, — Зейн вылетел ураганом, как только мы подъехали, а у тебя такой голос, будто ты…

— Всё в порядке, — оборвал друга шатен, — я просто вымотался. Не волнуйся.

— Я всегда волнуюсь за тебя, — возразил старший парень, — давай, детка, вставай.

— Нет, — Лиам поддёрнул одеяло повыше, — всё будет хорошо, Лу, обещаю. Просто… я хочу побыть один.

Последовало молчание, заполняемое лишь тяжёлым дыханием Пейна.

— Хорошо, — наконец ответил Луи, — если передумаешь, я и Зейн будем в номере 309.

— Ты поселился с ним? — не удержавшись, выпалил Лиам.

— Нет, это ты поселился с ним, — поправил его Томлинсон, — я планировал остаться в автобусе на ночь. Но, если ты так хочешь побыть один, я заселюсь с Зейном.

— Спасибо, Лу, — промямлил младший парень, — правда, спасибо.

— Ага, — Луи мягко потрепал его по голове, — позвони, если я буду тебе нужен, ладно?

Шатен невнятно промычал согласие, даже не думая звонить. Томлинсон прекрасно это понимал, но не собирался давить на своего друга, не сейчас. Луи мог тиранить, давить и шантажировать, но знал, когда нужно сбавить обороты. Это был как раз один из таких моментов. Старший парень кивнул и ушел, оставив младшего одного.

***

========== Часть 10. ==========

***10***

Лиам проснулся, ощущая себя просто ужасно: голова казалась очень тяжёлой, как будто он проплакал всю ночь…а, точно, именно так и было. Шатен развернулся на постели, потирая раздражённые, саднившие от резкой боли глаза, чувствуя предательскую слабость во всём теле. Да, наверное, ему следовало бы поспать еще три-четыре часа, но уж точно парень не мог провести весь остаток своей жизни, жалея самого себя. Чем раньше он поднимется, чем раньше он начнёт двигаться дальше, тем лучше для него. Тем скорее он справится со всем этим (если сможет, конечно).

Рядом с ним послышалось шевеление и стон.

— Я могу показать тебе мир, — невнятно пробормотал Луи, — сверкающий, искрящийся…*

Он вздохнул и снова затих.

Лиам уставился на товарища по группе. Моргнул, ещё раз. И резко вскочил с кровати, осматривая свои ноги — никаких тату. Это были его ноги: волосатые, с выраженными мускулами и — уж точно, это были не ноги Зейна. Парень рванул в ванну и, до побелевших костяшек вцепившись дрожащими руками в раковину, поднял взгляд…

Из зеркала на него смотрел Лиам — карие глаза, короткие волосы — одетый в широкую футболку и боксеры. Шатен поднял руку и ущипнул себя за щеку, потом скорчил гримасу, наблюдая, как отражение в зеркале повторяет его действия.

— Лу! — Лиам ввалился обратно в комнату, впопыхах споткнувшись об ковёр. Луи лишь едва шевельнулся, подтягивая одеяло и неразборчиво приказывая какой-то Жасмин заткнуться, пока он поёт ей песню*.

— Лу, проснись сейчас же!

— Зейн, — простонал Томлинсон, — свали нахуй!

— Луи! — начал трясти старшего Пейн.

В конце концов, Томлинсон открыл глаза, пытаясь испепелить взглядом младшего товарища.

— Что? — возмутился он, — какого хрена…

— Я Лиам, — прошептал шатен, — это снова я.

— Снова — в смысле…? — уставился на него Луи.

— Это я, Лу! Мы поменялись обратно!

— Пиздец, как вовремя, — пробурчал Томлинсон, — а теперь заткнись и дай мне поспать, придурок, сейчас только шесть утра.

Лиам состроил рожицу, но старший парень не заметил этого в попытках вернуться к прерванному сну. Со вздохом шатен оставил его в покое, возвращаясь в ванную. Он усмехнулся своему отражению, чувствуя себя счастливым, как никогда.

А затем все события прошлого вечера накрыли его, напоминая, почему он проснулся таким разбитым. Радость была омрачена, но парень ещё раз криво улыбнулся. По крайней мере, он стал самим собой, подумал Пейн. Легче будет справиться с ситуацией, находясь в собственном теле, пусть он и ощущает до сих пор отголоски душевной боли.

Лиам потёр лицо, ощущая себя разбитым, как будто и это тело провело всю ночь в слезах. Он стянул футболку и ступил под душ, надеясь хоть немного привести себя в порядок.

Но что-то в зеркале зацепило его взгляд, что-то маленькое, тёмное и такое знакомое. Это была буква «Z” на ноге. Как «Зейн»… Лиам сглотнул и попробовал потереть, чувствуя, как сердце заходится бешеным стуком. Нет, не тату. Просто написано шариковой ручкой.

Но почему? Для чего Зейн это написал?

«Мне, блядь, очевидно, что это не мои инициалы вытатуированы у него на бедре», вспомнил Лиам слова Томлинсона. И, если подумать, что всё-таки Луи был неправ, если «L» на ноге Зейна не означает «Лиам», то почему тогда Малик написал на ноге Пейна сочетающуюся букву «Z»?

Лиам стоял в душе, со смешанными чувствами наблюдая, как чернила исчезают с его кожи под струями воды. Затем оделся и, убедившись, что Луи опять спит, развалившись на всю кровать, тихонько прикрыл дверь в номер.

В автобусе было темно; рассеянные лучи восходящего солнца пока ещё не давали достаточно света. Лиам всегда любил это время суток: когда звёзды ещё горят в небе, но оранжевый солнечный диск уже прорезает ночной сумрак. Когда воздух ещё увлажнён утренней росой, а вокруг слышны только пение птиц и стрёкот насекомых.

Голова шатена поравнялась с кушеткой, он отдёрнул шторки и посмотрел на спящего Зейна, съёжившегося на постели и вцепившегося в покрывало. Лиам тронул старшего парня за плечо.

— Зейн, — позвал он, — Зи…

— Тшшш, — умоляюще прошептал Малик.

— Просыпайся, — сказал Лиам громче.

— Неа, — простонал брюнет, — ни за что…

— Хочешь, чтобы я стащил тебя с кушетки? — предупредил Пейн, — я могу!

— Лиам, — сглотнул Зейн, — Ли… Ли?

— Мы поменялись обратно, — это прозвучало немного не к месту, но пакистанец распахнул глаза шире и чуть не свалился с постели на него. Лиам едва успел поднять руки, чтобы предотвратить падение.

— Да, ты — это снова ты, — усмехнулся он.

Зейн сел, ещё в небольшом ступоре, потирая глаза. Затем спрыгнул с кушетки и пошатнулся, потеряв равновесие. Лиам подхватил его и поддержал. Старший парень нежно обхватил руками щёки младшего и улыбнулся.

— А ты — это ты, — он повторил слова шатена, но в них прозвучало что-то иное, — Лиам.

— Ага, — усмехнулся Пейн, — а ты…

И тут Зейн поцеловал его. В этом поцелуе было что-то отчаянное, заставшее его врасплох. Губы старшего отдавали горечью и были потрескавшимися после сна, но Лиама это не волновало. Он прижал к себе Малика, вжимая свои губы в его губы, раздвигая их языком, срывая с них низкий стон.

Зейн резко отшатнулся от ошарашенного Лиама, покачиваясь на дрожащих ногах.

— Прости, — вымученно простонал брюнет, прикрывая лицо руками, — прости, я… мне не следовало…

— Зачем ты это сделал? — прошептал Пейн, делай шаг назад, другой, потому что, оставаясь рядом со старшим парнем, можно было сорваться обратно в поцелуй, захватить в плен его губы, повалить на ближайшую кушетку и не останавливаться, пока Зейн не превратится в смесь покусанных губ и влажной от пота кожи, покрытой засосами на шее и, вполне возможно, на бёдрах.

— Прости, — повторил Малик вместо объяснений.

— Зейн…

— Я просто очень рад, что ты вернулся, — сказал старший, и Лиам увидел капельки влаги, собирающиеся у того в глазах, — я просто рад, — он опять обхватил его лицо, проводя пальцем по скулам, — я рад, что это снова ты, а не ты в моём теле.

— Почему ты поцеловал меня? — настоял Лиам, откидывая руку брюнета и разрывая контакт, — зачем?

— Лиам, — всё, что сказал Малик, только имя.

— Объясни, почему? — продолжил уже громче шатен, — почему… почему у тебя на бедре тату с буквой «L»? Почему, когда я проснулся, у меня на бедре была буква «Z»? — а затем Лиама прорвало, — почему твоя девушка едва прикасается к тебе? Почему она целует тебя только на публике? Почему она так счастлива, что мы с тобой не ссоримся? Почему, Зейн? Ответь мне, я что-то упускаю в этой грёбаной ситуации!

— Не надо, — умоляюще проговорил брюнет, — некоторые вопросы лучше оставлять без ответов, так ведь?

— Нет, не так, — Лиам скрестил руки на груди и сузил глаза, — я чувствовал себя полным идиотом несколько дней, Зейн, и сейчас мне нужны ответы.

— Разве обязательно всё разрушать? — огрызнулся Малик, — разве ты не можешь оставить всё, как есть?

— Не могу, — ответил Пейн, — я не могу просто оставить всё, Зи.

— Пиздец, — протянул старший парень. Он запустил руку в волосы, обрушиваясь на ближайшую кушетку, чуть не ударившись головой при этом.

— Если я отвечу, всё изменится, понимаешь? Если это выплывет наружу, всё разрушится.

Лиам присел рядом, не касаясь брюнета. Любое касание сейчас не помогало, а лишь отвлекало.

— Что разрушится?

— Это, — Зейн махнул рукой между ними, — мы. Ты будешь смотреть на меня по-другому, ты никогда не прикоснёшься ко мне так, как раньше. Всё… всё изменится, Ли.

Сдавшись, Лиам схватил руку брюнета, крепко сжимая, пытаясь без слов сказать, что…

— Ничего не изменится, — пообещал шатен, — я просто хочу понять, Зи. Я в растерянности, и я ненавижу это. Мне не нравится, что ты что-то скрываешь от меня и не доверяешь мне настолько, чтобы рассказать.

И это было лицемерием с его стороны, ведь Пейн сам скрывал кое-что от своего друга.

— Ладно, — вырвал руку Зейн и уставился в пол, — мы не женимся, ясно?

— Кто? — нахмурился Лиам.

— Перри и я, — огрызаясь, проговорил Малик, — мы не помолвлены. Мы не собираемся жениться. Блядь, мы даже не встречаемся, Лиам!

Вообще-то, ответы нужны были для того, чтобы прояснить ситуацию, а не запутать её ещё больше.

— Что?

— Знаю, — промычал Зейн, — я знаю, мне не следовало врать, но так было легче. Для меня, для всех нас. Мы — хорошие друзья, я и Перри. Уже давно. Но в том-то и дело — мы — просто друзья. Но мы оба решили, что будет проще притвориться, что между нами есть что-то большее. Это остановило бы поток сплетен, которые нас вечно окружают. Намного проще поднять руку на вопрос журналистов: «Кто занят, а кто свободен?» и ответить «Да, у меня есть девушка».

Нет, ситуация так и не прояснилась.

— Но ты сделал ей предложение!

— Да, — виновато сглотнул Малик, — это был не самый умный ход, но это остановило слухи о моих изменах и всё то дерьмо, с которым мы сталкивались. Мы решили, что предложение покончит со всем этим. Да, я знаю, это идиотизм, но ты никогда не был в подобной ситуации, Ли. Всегда такой ответственный и с головой на плечах. Про тебя не строчили сотни статей, в каждой из которых тебя называли плохим парнем. Так что… да, я врал, да, это было глупо, но я не скажу, что жалею об этом, потому что это не так.

— Хорошо, но почему бы не начать встречаться по-настоящему? — поинтересовался Лиам, — с реальной девушкой.

— Мне не нужна девушка, Ли, — горько выдохнул Зейн.

Ладно. У Лиама уже шла кругом голова, а в ушах что-то звенело. Он попытался сложить всю картину.

Значит, Перри и Зейн не встречаются. Они — не вместе. Всё это было напоказ, и это многое объясняло, так много, что Лиам готов был пнуть себя за то, что не понял этого раньше. Поцелуи только перед камерами, никаких прикосновений наедине. То, как девушка разговаривала с ним: как с лучшим другом — парнем, а не с любимым человеком и её-почти-мужем.

Но оставалось ещё много вопросов.

— Почему ты не рассказал мне? — Лиам старался не показать обиду, но не особо преуспел. Он всегда думал, что они делятся друг с другом всем, что у них нет секретов, что они доверяют друг другу. Оказывается, всё было не так.

— Потому что мне казалось, — Зейн оборвал себя, заваливаясь на кушетку, руки на животе, глаза устремлены в потолок, — мне казалось, что ты не поймешь, что я на самом деле к тебе чувствую, если будешь думать, что я влюблён в кого-то.

Так, лёд тронулся. Слова разорвали тишину автобуса так неожиданно, что Лиам подпрыгнул, едва не ударившись о крышу. Он повернулся к старшему парню, который старательно избегал взглядов.

— Что ты имеешь в виду? — прошептал младший, — что…что ты чувствуешь ко мне?

Зейн, наконец, посмотрел на него, сузив глаза и сжав губы.

— Я набил первую букву твоего имени у себя на бедре, Ли. Сложи уже все факты вместе.

Шатен сделал это, он смог. Он сделал это еще тогда, когда увидел у себя на ноге надпись ручкой. Но он не давал себе лишних надежд, слишком боясь ошибиться, подогнать факты, интерпретировать всё под свои желания, а не реальность.

— Мне нужно, чтобы ты сказал это, — проговорил Пейн, — скажи это вслух, Зейн.

Малик закрыл глаза.

— Знаешь, когда у человека происходит что-то замечательное, он хочет поделиться этим со всем миром. У меня не так. Я хочу делиться этим только с тобой. Ты сводишь меня с ума, Ли, но в хорошем смысле. Например, когда ты улыбаешься, и я знаю, что эта улыбка — не для всех, а только для меня. Это моя улыбка. Или, когда ты смеёшься над чем-то, что я сказал, даже если это совсем не смешно, я хочу поцеловать тебя. Ты всегда слушаешь всё, что я говорю, и, как бы глупо это не звучало, ты слушаешь, как будто это — самое важное для тебя, — Зейн перевёл дыхание, — я влюблён в тебя так долго, что уже и не знаю, как это — не любить тебя. Я не могу вспомнить, как это — не хотеть позвонить тебе посреди ночи, когда меня буквально распирает от чего-то радостного. Я не помню, как это — столкнуться с чем-то забавным и не посмотреть на тебя, чтобы убедиться, что тебе тоже весело, — брюнет грустно посмотрел на младшего парня, — я честно старался не влюбиться, клянусь, но не смог. Если бы я смог, я бы не стал, потому что не быть влюблённым в тебя, Лиам — намного проще. Я имею в виду, любить тебя, как своего лучшего друга, а не того, с кем хочешь провести остаток своих дней, засыпая и просыпаясь бок о бок — намного проще, — он бросил на шатена еще один взгляд, — прости.

— Простить? — возразил Лиам, чувствуя подступающие слёзы, — за что простить?

— За то, что я захотел иметь то, что не могу иметь, — объяснил Зейн, — я так хотел, чтобы этого было достаточно, но не сложилось. Мне всегда хотелось большего, больше, чем есть, понимаешь? ** Но я не мог, мне не следовало этого хотеть.

Лиам прикусил язык, пытаясь сдержать подступающие слёзы.

— Зейн, — проговорил он, — не мог бы ты посмотреть на меня, пожалуйста?

— Не хочу, — Малик закрыл лицо руками, — блядь, я открыл своё сердце перед тобой, Ли. Не мог бы ты оставить меня тонуть в презрении и жалости к самому себе на пару часов… или дней…

— Не могу, — отозвался Пейн, — я слишком зол на тебя. Боже, я так хочу удавить тебя сейчас, ты даже не представляешь.

— Зол? — хмуро посмотрел на него старший парень, убирая руку от лица.

— Я в ярости, — уточнил шатен, — я, блядь, в бешенстве, Зейн!

— Думаю, я заслужил это, — скорчил гримасу брюнет, облизывая губы.

— О, да! — огрызнулся Лиам, — не могу поверить, что ты… ты просто не сказал мне! Не могу поверить, что ты притворялся помолвленным с кем-то и не сказал мне! Не могу поверить, что всё это время мы с тобой вели себя, как два идиота!

— Ты — не идиот, — тихо поправил его Зейн, — только я.

Лиам покачал головой и наклонился к парню, поставив руки по бокам от его тела.

— Я — тот, кто безумно ревновал тебя последние несколько месяцев, — возразил он, — я — тот, кто впадал в приступы ярости из-за того, что мой лучший друг собирается жениться.

— Ты ревновал? — робко переспросил Малик, — но почему?

— Потому что мне хотелось, чтобы это был я, — последовал ответ, — потому что мне хотелось, чтобы обо мне задавали вопросы во всех этих интервью, а не о ней. Потому что я хотел быть тем, перед кем ты встал на колено и сделал предложение. Потому что я хотел быть тем, кто проведёт с тобой всю жизнь, только я, как бы эгоистично это не звучало. Потому что я так сильно влюблён, что меня убивает даже мысль о том, что кто-то другой получит того единственного, кто мне нужен в этой жизни.

— Я нужен тебе?

— Больше всего на свете, — признался Пейн, — до безумия.

— Если ты играешь со мной… — предупредил брюнет.

— Нет, — тут же ответил шатен, — клянусь.

— Но…, но это значит, что… — Зейн замолчал, сделав неопределённый жест.

— Это значит, что мы — два идиота, — подтвердил Лиам, усмехнувшись, — это значит, что мы оба притворялись, что не влюблены, потому что были слишком глупы, чтобы осознать, что чувствуем одно и то же.

— Нет, ты точно издеваешься, — простонал старший парень.

— Неа, — затряс головой шатен.

Малик приподнялся, прикасаясь кончиками пальцев к губам Пейна.

— Чёрт, мне проще поверить, что мы поменялись телами, нежели, что ты любишь меня. Не мог бы ты… повторить это ещё раз?

— Я люблю тебя, — улыбнулся Лиам.

— Ещё, — Зейн схватил его за футболку, притягивая к себе.

— Я люблю тебя, — прошептал Пейн в губы старшего парня, — люблю.

— Я тебя тоже, — улыбнулся Малик.

Зейн робко прижался к губам Лиама, тот вернул поцелуй, наслаждаясь ощущением губ Малика на своих, тем, что Зейн целует его, находясь в собственном теле. Это волосы Зейна он сейчас пропускает сквозь пальцы, это в пресс Зейна он сейчас впивается ногтями, это в бёдра Зейна он сейчас вжимается своими. Это стон Зейна возвращает его к реальности, убеждает его, что всё происходит на самом деле, всё реально, он — реален.

— Ещё? — улыбнулся брюнет.

Лиам засмеялся и поцеловал своего парня, шепча каждому сантиметру его тела: «Я люблю тебя».

***

Шатен смотрел вниз, пока струи воды скользили по его телу. Волосы слипались, застилая взор, но он всё равно видел это: маленькое, бледное, но отчетливо выделяющееся на внутренней стороне бедра. Оно адски болело, на грани его болевого порога, и, наверное, на памяти парня это была самая неловкая ситуация в тату — салоне, усугубляемая присутствием Луи, ржавшим всё время, пока грузный, покрытый татуировками мастер трудился между ног Лиама. Но Пейн не жалел ни минуты.

Лиам услышал шум открываемой двери, но даже не повернул голову. Совместная жизнь с Зейном приучила его к этому, так же как к тому, что шатен никогда не мог найти футболку, которую он планировал надеть, так как Малик уже стащил её, и к тому, что на полке выстроились разнообразные средства для укладки волос, а на прикроватной тумбочке занял место блокнот, в котором сонный брюнет делал какие-то пометки.

— Доброе утро, детка, — послышался голос Зейна за запотевшим стеклом, — я только почищу зубы.

— Доброе, — отозвался Лиам, намыливая голову. Он закрыл глаза и ступил под душ, смывая шампунь. Когда шатен открыл их снова, то обнаружил перед собой ухмыляющегося обнаженного брюнета.

— Я соврал, — признал последний, — я встал только ради секса в душе.

Лиам усмехнулся, обнял парня и утянул того под струи воды. Зейн издал разочарованный возглас, отплевываясь от обрушившегося потока, пока Пейн скользил руками по влажной коже парня.

— В прошлый раз мы чуть не раскроили тебе голову, — напомнил шатен.

Брюнет чуть передёрнул плечами и прижал парня к стене.

— Безупречность требует практики**, — усмехнулся Малик, утягивая младшего в поцелуй.

Но тут же отклонился, осматривая тело Лиама. Зейн нахмурился, дотронулся до бедра парня, провёл ногтем по маленькой тату с буквой «Z».

— Когда ты её сделал? — ошеломлённо спросил пакистанец.

— Несколько дней назад, — сознался Пейн, — когда ты ездил к своим друзьям.

Прошлая ночь была их первой совместной за почти две недели, свет был выключен, а Лиам уже спал, когда Зейн вернулся, ведь он планировал приехать только в пятницу.

— Тебе нравится? — поинтересовался шатен.

Брюнет лишь страстно поцеловал в ответ, практически вжимаясь в тело своего парня. Лиам вернул поцелуй, оставляя царапины на спине Зейна, чувствуя себя бесконечно счастливым от того, что его пальцы впиваются в кожу старшего, а губы терзают губы Малика.

Всё это время он задумывался, сколько же ещё продлится этот «медовый месяц». Несколько месяцев назад Зейн разорвал помолвку с Перри. Восемь недель назад они объявили о своих отношениях всему миру. Почти год назад Лиам проснулся рядом с Луи и заметил букву «Z» на бедре, написанную шариковой ручкой. Но ничего не заканчивалось. Внутри всё так же переворачивалось и скручивалось в узел от возбуждения, а кожа горела огнём лишь от одного прикосновения Зейна. Он всё так же заставлял Лиама улыбаться, будто Зейн — самое важное в жизни шатена, хотя, да, так оно и было.

И ему не хотелось, чтобы это всё заканчивалось, да и вряд ли оно когда-нибудь закончится, подумал Пейн.

— Люблю тебя, — прошептал Лиам.

— Ещё раз? — улыбнулся Зейн.

***