Deathless Death (СИ) [Dr.Levenko] (fb2) читать онлайн

========== Just a Dream ==========

Молодой человек вышел из здания столичного отделения полиции и устало потёр переносицу: его ждёт много работы. Конечно, это уже не пугало, ведь из тридцати лет жизни ровно половину он посвятил расследованиям. И за пятнадцать лет детектив понял: в любой стране мира, в любом городе, от Норвегии до Южной Африки и от Ирландии до Австралии полицейские упорно отрицают очевидное. Восемь убийств по области за последние две недели. Для L мелковато, а вот для Богдана Гончаренко, одного из его двухсот альтер эго, в самый раз.

Л тяжело вздохнул и медленно пустился по улице. Восемь убийств, совсем скоро произойдёт следующее, а этого допустить никак нельзя. Приблизительный маршрут преступника он уже давно набросал в голове, все жертвы были выбраны случайно, и лишь одно не давало детективу покоя — каковы мотивы? Почему именно эти люди?

Он поднял голову вверх –апрельские лучи уже слепили глаза, детектив перевёл взгляд на нечто другое. Каштаны. Как же их здесь много. Л редко позволял себе думать о чём-то кроме расследований, но этим душистым символам украинской столицы удалось отвлечь его внимание.

Да что это с ним? Со дня на день произойдёт очередное убийство, а он просто стоит посреди дороги с задранной головой! Нет, его организм определенно испытывает недостаток лецитина, нужно пойти где-нибудь поесть. Детектив зашёл в первое попавшееся кафе, и хоть его пальцы стучали по клавиатуре мобильного телефона, набирая сообщение для Ватари, мысли целиком и полностью были сосредоточены на расследовании.

— Пожалуйста, просто послушайте меня, это точная копия первых убийств Оноприенко*, нужно…

— Калинова, я уже в десятый раз говорю: это НЕ серийный убийца.

От размышлений Л отвлёк голос уже знакомого ему сержанта.

— А я в десятый раз утверждаю, что вы ошибаетесь. И прежде, чем вы скажите, что для новобранцев разговоры в подобном русле недопустимы, я напомню, что у меня сегодня официальный выходной, поэтому мои доводы должны восприниматься как те, что исходят от неравнодушного гражданина, желающего помочь следствию.

— Нормальные люди по выходным на рыбалку ходят, ну, или крестиком вышивают, а не вваливаются в общественное заведение с кучей фотографий с места преступления.

— Вы правы, я не отношу себя к нормальным людям.

— Всё равно до вечера вряд ли что-то проясниться, — сержант полиции тяжело вздохнул. — Ладно, прихвати это завтра с собой, может, в твоих словах есть какой-то смысл.

— Но завтра мы, возможно, будем расследовать уже девять убийств.

— Думаешь, он убьёт снова?

— Не он, а она.

— Что?!

Л выпрямился и, словно пораженный молнией, слегка вздрогнул. Вот оно. Серийный убийца, последователь Оноприенко — женщина. Теперь точно всё сходится: и как она заманивала своих жертв, и методы сокрытия улик, и то, почему все убитые были мужчинами.

— Да, это женщина и … А вы ещё кто?

— Пан Гончаренко?

— Ах, сержант, я просто проходил мимо, увидел вас, решил спросить, не всплыло ли что-то новое, — быстро соврал детектив.

— Как видите, пока рассматриваются несколько теорий. Да, познакомьтесь, это одна из моих подчинённых, Диана Калинова. Диана, это…

— Богдан Гончаренко. Я что-то на подобии детектива-консультанта… Надеюсь, вы не откажите мне в сотрудничестве.

… Через несколько дней преступница была поймана. Очередная фанатичка, которых Л видал уже под сотню. Но на сей раз детектив не спешил покинуть страну и вернуться в приют, где вырос. Он убеждал себя, что хочет дождаться вынесения приговора (хотя пожизненное заключение было единственным возможным исходом), однако, сам прекрасно понимал, что это здесь ни при чём.

Л нравилось проводить время с Дианой Калиновой. Он убеждал себя, что это чисто профессиональный интерес, однако, с каждой новой встречей темы разговоров уходили от расследований всё дальше и дальше.

— Богдан Гончаренко — это ведь не твоё настоящее имя, — сказала девушка, разглаживая складки на платье. — Да и вообще, ты явно не отсюда — слишком бледный для нашего типа климата.

— Ну что же, Диана, ты меня раскрыла. До тебя этого ещё никому не удавалось сделать.

— Каждому великому детективу хотя бы раз в жизни попадается достойный соперник, а то и не один. Разве Ягами Лайт не был таковым? — улыбнулась она.

Л нахмурился: причём здесь молодой детектив из японской полиции? И откуда Диана о нём знает?

— Не отрицай этого: из-за него ты был на волосок от гибели. Это стандартный набор великого детектива: смертельный враг и женщина, которая обводит его вокруг пальца. Если в первом случае исход может быть любым, то во втором он сам отпускает её. Так сделал и Шерлок Холмс, и ЭркюльПуаро, и Вильям Мердок… Так сделал ты.

Девушка стала пред ним уже без тени улыбки на лице:

— Так почему же ты отпустил меня тогда, Эл Лоулайт?

Л проснулся и посмотрел на часы — 5:30 утра. Шесть часов сна. Что-то он себя в последнее время балует.

Детектив провёл в ванной буквально несколько минут, после чего быстро оделся, пару раз провёл рукой по взъерошенным волосам и пулей вылетел из своей комнаты. Все в приюте ещё спали, лишь с кухни доносился едва уловимый запах еды, который давал юноше понять, что он не единственный пробудившийся обитатель дома. Он неслышно спустился на первый этаж и вышел на крыльцо, где с прошлого вечера уже во всю серебрился снег.

С момента завершения дела Киры прошло четыре месяца.

— Какой странный сон, — произнёс вслух Л.

Ему редко снились сны. Конечно, ведь после долгих часов, а то и суток, проведённых перед монитором ноутбука во время расследования организм просто «вырубался», а в те редкие недели, когда дел у великого детектива было не так уж много, он занимал себя чем угодно, дабы не тратить время в пустую, конечно, на здоровый сон оного практически не оставалось. За бессонные ночи и рацион, состоящий преимущественно из шоколада и чая, организм говорил ему огромное «спасибо» громадными тёмными кругами под глазами и нездорово бледной кожей. Но всё же, не из-за этого Л всё чаще позволял себе отправляться в страну Морфея.

После смерти Киры прошло четыре месяца, но преступники не спешили вновь браться за старое, боясь «кары божьей». Именно поэтому детектив хватался за каждое более-менее резонансное дело, хотя умудрялся расследовать его ещё по дороге на место происшествия. По крайней мере, ему хотелось так думать.

Сны его были беспокойные. Первые несколько недель по возвращению из Токио ему снились Лайт и Диана. Сцену смерти первого он переживал вновь и вновь, проклиная свою способность невольно запоминать всё до мельчайших подробностей. Но ведь он видел казнь сотни преступников, так почему же смерть самого жестокого из них вызывало у детектива чувство вины и грусть?

— Потому что он стал моим другом, — ответил юноша сам себе.

Но Диана снилась Л куда чаще. Она стояла посреди университетского двора, что-то записывала в своём блокноте сидя на привычном месте в кафе, куда три игрока заходили почти каждый вечер, или же не спеша прогуливалась по парку. И каждый сон заканчивался одинаково: она обмякала и падала на землю, и, сжавшись от боли, поднимала на него замученные глаза и тихо спрашивала:

— За что? Я ведь хотела помочь тебе. Разве я ничем не лучше Киры? Я ведь…

И на этом сон обрывался.

— Подумать только, — пробормотал детектив. — Чуть ли не за ручку проводить в аэропорт преступницу мирового масштаба, ту, что скрывалась под псевдонимом Alice!

Сегодняшний сон был самым долгим и необычным из всех. Конечно, его мозгу не хватает загадок извне, поэтому он сам продуцирует новые. Этот сон будто бы переносил на четыре года вперёд, но в какую-то альтернативную реальность, где не было ни Киры, ни Аlice, ни Богов Смерти, ни их злосчастных Тетрадей. Где Лайт не был убийцей. Где Даина была жива и здорова.

— Но она ведь и сейчас жива, — Л закрыл глаза, думая о том, что обратный отсчёт до смерти девушки пошёл уже на недели, а то и на дни.

По телу пробежались мурашки, сигнализируя о том, что неплохо было бы вернуться в помещение. Подумать только: величайший в мире детектив стоит на морозе без малейшего намёка на тёплую одежду или обувь! Да у Ниа больше самостоятельности!

Войдя во внутрь, юноша поймал на себе вопросительный взгляд директора Вамми:

— Заболеть что ли решил, адреналина не хватает?

— Извини, — только и смог выдавить из себя детектив, потупив взгляд в пол. Совсем как маленький рёбёнок.

Должно быть, дети навсегда остаются таковыми в глазах родителей. Наверное поэтому и теперь Ватари видел в Л всё того же мальчишку с торчащими во все стороны волосами, которого он учил играть в шашки и разбираться в сложных механизмах. Пожилой мужчина ничего не ответил, а лишь мягко улыбнулся.

— Ватари, как ты думаешь, мои родители… я бы их разочаровал?

— Не понимаю о чём ты. Они бы гордились тобой, ты ведь…

— Отправил за решётку сотни преступников? Но разве этого все от меня хотели?

— Все родители хотят, чтобы их дети были счастливы… но чаще всего под «счастьем» они подразумевают крепкую семью и стабильную безопасную работу.

Л хмыкнул. Он уже давно обрубил все канаты, которые могли связать его с нормальной жизнью, счастливой и такой…скучной. Потому что как он не старался, не мог представить себя на каком-нибудь другом месте.

— А тебя я разочаровал?

— Тебе понадобилась неделя, чтобы смириться с тем фактом, что твои родители больше не вернуться. Когда я привёл тебя в приют, ты больше не плакал, но и не улыбался. У тебя получалось всё, за что бы ты ни брался, но ты делал это машинально, без тени улыбки на лице. Но раскрыв свое первое дело, ты улыбнулся, впервые, за долгие годы. А мы все просто хотели, чтобы ты был счастлив, Эл.

Он вздрогнул: его уже давно никто не называл по имени.

— А мы завтрак не проспали? — со второго этажа донесся сонный детский голос.

— А ты бы ещё дольше собирался, глядишь, к ужину бы успели.

— Девочки, не ссорьтесь, вы обе красивые.

Трое мальчишек спускались по лестнице, то переговариваясь, то перекрикиваясь. В августе Ниа, Мелло и Мэтта перевели на усиленный режим обучения, чтобы в будущем из них выросли детективы на замену Л. Первые двое были слишком разными, чтобы стать близкими друзьями в обычной ситуации, но они идеально дополняли друг друга. Должно быть, только присутствие великолепного хакера в лице Мэтта не давало двум другим гениям поубивать друг друга.

— Нет, мальчики, вы не проспали, — успокоил детей Ватари. — До завтрака ещё полтора часа.

— Тогда я, пожалуй, вернусь в кровать, — зевнул Мэтт.

— Уверен? Я, конечно, не настаиваю, но у меня есть пару интересных загадок для вас. Конечно, если вы хотите спать…

— Нет, Л, мы не хотим спать, — ответил за всех Мэлло.

Остальные мальчики кивнули и резво отправились вслед за детективом.

*

Поезд мчал сквозь пелену снега, словно гремучая змея, пробирающаяся через мёртвые дюны пустыни. Но за белым занавесом скрывалось бессметное число жизней: одни обитатели карпатских лесов прятались в чаще, другие же, осмелев, приближались вплотную к рукотворной тропе самых опасных жителей планеты. В самом поезде тоже кипела и бурлила жизнь: пробудившиеся от утреннего сна пассажиры то и дело переговаривались, стараясь донести свои слова до собеседника, сидящего через несколько рядов, дети кричали, из вагона-ресторана приходила проводница и предлагала напитки и еду, а, получив отказа, отправлялась дальше. И конечно, никому и в голову не могло прийти, что одна жизнь здесь совсем скоро угаснет.

— Какие эти люди шумные, — протянул синигами.

— А чего ты ожидал, Воланд? Они ведь все на каникулы едут, — Диана, полностью изменив всем своим привычками, сидела без дела, потупив взгляд в окно. Завтра — День Святого Николая, который открывает все фестивали зимних праздников в стране. Однажды родители даже возили её на один из них.

— А тебе не грустно, что места на этом празднике жизни для всех не хватит?

— Ну, я ведь еду в совсем маленький город, там не должно быть много туристов. Я просто хочу провести последние недели жизни в покое.

— Какая же ты ну-у-удная! Бедный Бог Смерти скоро с ума сойдет от скуки.

— Так улетел бы обратно в свой мир. Тебя здесь больше ничего не держит.

— Вот ещё! В нашем мире мне останется разве что выслушивать бредни Рюука и поучения Ну. Хотя, наверняка уже прибыл новобранец… Но с тобой мне явно веселее.

При мысли о Ягами Лайте у Дианы пробежались мурашки по спине. Хоть она и не присутствовала при его смерти, но зрелище явно было не из приятных. Наверняка, Кира уже стал Богом Смерти. И вскоре её постигнет та же участь.

— И к тому же, — поток мыслей был прерван голосом ящероподобной образины. — Не могу же я оставить своего ручного человека на произвол судьбы.

— Благодарю за заботу, мой ручной синигами, — улыбнулась девушка и откинулась на спинку кресла. Ехать ещё долго, а её давно уже клонило в сон.

Болезнь постепенно выжимала из неё все соки.

_____________________________________________________________________________

* Анато́лий Ю́рьевич Оноприе́нко — советский и украинский серийный и массовый убийца. В период с 1989 по 1996 годы убил 52 человека.

========== Don’t You Worry, Child ==========

Комментарий к Don’t You Worry, Child

Музыка к главе: Swedish House Mafia - Don’t You Worry Child

— Ну, вот и всё, — улыбнулась Диана, глядя на то, как пепел разлетается над горами.

— Хе-хе, говоришь, твои родители познакомились в этом городишке? — Бог Смерти устремил свой взор на небольшое поселение, лежащее у подножья. Снег укутывал крыши и улицы, словно пуховое одеяло, среди домов мерцали праздничные огни, а над центральной площадью возвышалась католическая церковь, построенная ещё во времена Австро-Венгерской империи.

Солнце уже спряталось за гряды Карпат, когда девушка и её крылатый спутник спустились в город. Зазевавшись, она чуть было не влетела в толпу детворы, которая энергично носилась по округе и метала друг в друга снежки. Засмеявшись, дети умчали вглубь дворов. Диана встала посреди дороги и потупила взгляд туда, где только что была шумная компания.

— Боже мой, я ведь ни разу не играла вот так в снежки…

— Э? Вот прямо ни разу?

— С родителями бывало… А так, чтобы с друзьями, то никогда, да и друзей у меня не было…

— Зато родители не ругали тебя, вытряхивая снег из-за шиворота. Ты ведь всегда хотела быть хорошей для них… — начал рассуждать Бог Смерти.

— Воланд, не нужно.

— Э? Ты это чего?

— Просто не нужно.

Конечно, раньше она и не задумывалась, как важно это может быть. Тогда казалось, что всё ещё впереди, завтра будет новый день, завтра всё будет по-другому. Но то безоблачное завтра для неё не наступит.

— Да что это я разнылась, — буркнула себе под нос Диана. — Я сама приняла решение, никто меня силком не принуждал заключать контракт.

Где-то совсем близко послышался вой полицейских сирен. Девушку словно молнией поразило. Зрачки расширились, она слегка улыбнулась и прошептала:

— Вот оно, — круто развернувшись на невысоком каблуке, она со всех ног бросилась туда, откуда доносился звук сирен.

— Откуда ты знаешь, что это что-то интересное? Может быть, это просто какая-то пьяная потасовка или обычное ограбление?

— Это трудно объяснить, Воланд. Я не знаю, я чувствую это.

— Хе-хе, какие же вы, люди, всё-таки чудные.

*

— Великолепно, просто замечательно, — уже на следующий день Диана чуть ли не в припрыжку возвращалась в отель.

— Хе-хе, убийство без следов и мотивов –то, что может вывести тебя из любой депрессии.

— Да кто тебе сказал, что я в ней была? — бодро улыбнулась девушка.

— Да шмильц* то, за тано** не продашь, — сказала пожилая женщина в косынке и фартуке, положив на стол-ресепшн портрет в овальной раме. — Выкинь, и всё.

— Подождите, вы это выбрасывать будете?

— Ашош***, что ещё с ним делать?

— Можно я заберу?

… С довольным видом поставив пустую бутылку из-под молока на стол, Воланд наконец-то удосужился узнать, что именно забрал его «ручной человек» у уборщицы. Это был портрет красивой молодой женщины в синем платье с аккуратно уложенными русыми волосами.

— Хе-хе, а платье точнёхонько как у тебя.

— Ничего общего кроме цвета, — молвила Диана, не отрывая взгляда от портрет.

Какая же она красивая. Идеально уложенные волосы, немножко наклонённая вперед голова с круглым лицом и крохотными губками, большие карие глаза, от которых даже сквозь бумагу идёт тепло, нежность и…любовь? Может быть, поэтому её портрет так сильно зацепил Диану, когда она впервые увидела его, будучи ещё маленькой девочкой?

— А у тебя платье с собой? — обозвался Бог Смерти.

— Конечно. Я же, как ни как, на праздники приехала, — хмыкнула девушка, вспоминая последний раз, когда его надевала.

Тогда она тоже вспомнила о Ганне Закревской, о цветке, незаметно сорванном художником и поэтом Шевченко с её платья; сама сорвала синюю розу с пояса и отдала её тому, кто позже оказался величайшим в мире детективом. Интересно, оставил ли он её себе?

— Наверняка выбросил в ближайшую мусорку.

— Э? Что?

— Ничего, ничего…

Диана обессилено рухнула на кровать и натянула до самой шеи синий плед, тот самый, который она привезла из дома. Дома… кровать в её комнате была не такой большой, как в гостиничном номере, окна выходили не на Карпатские горы, а на абрикосовое дерево и соседние дома, с утра её будил не аромат выпечки и кофе, а запах подгорелой яичница, которую её отец так и не научился готовить. Казалось, что это было так давно и совсем недавно, а от воспоминаний о давно ушедших днях сладко щемило сердце…

Девушка притянула к себе овальный портрет. А она ведь тоже умерла в раннем возрасте. Интересно, она думала о нём в последние минуты?

«Что за ерунда?! — прервала поток собственных мыслей Диана. — У неё были муж и двое детей, да и для самого Шевченко Закревская была далеко не любовью всей жизни. И есть огромная разница между смертью и тридцать пять лет и в девятнадцать».

Она положила портрет рядом с собой на прикроватную тумбочку, натянула одеяло до самой макушки и быстро погрузилась в глубокий сон.

*

— Чур, моя кровать та, что у окна! — небрежно отбросив дорожную сумку к стене, Мэтт рухнул на односпальную кровать.

— Не думал, что ты у нас такой ценитель природы, — буркнул Мэлло, садясь на соседнюю койку.

— Да отсюда лучше телек видно, — рыжеволосый мальчик уже во всю рылся в тумбочках в поисках пульта. — Буду смотреть и язык учить.

— Ты вчера неплохо на украинском говорил.

— Да, и мне казалось, что я его частично выучил. Но послушав ту уборщицу, убедил себя в обратном.

Мэлло хмыкнул: тучная женщина в синем фартуке — ходячий генератор местных диалектов. Остается надеяться, что этой прерогативы нет у полицейских, иначе расследование будет сложнее, чем они думали.

— Ниа, чего ты стоишь как неприкаянный?

Мэтт схватил мальчонку за руку и потащил к себе:

— Давайте, что ли, мультики посмотрим. Будешь мультики смотреть?

— Я уже не маленький –всего на два года младше вас.

— Сказал тот, кто постоянно играет во время обсуждения дела.

— Мэлло, не бурчи, — улыбнулся Мэтт.

— Я и не бурчу! Просто…

— Думаю, они и без нас справятся, — Ватари со спокойной душой покинул комнату, отведённую мальчишкам.

Тем временем Л стоял у окна и пристально рассматривал синюю тканевую розу, что некогда украшала пояс платья. Кажется, один лепесток слегка замялся, или, так и было? Детектив старательно пытался его разгладить, но делал это аккуратно, чтобы не порвать многострадальный цветок, который за эти четыре месяца успел побывать в карманах практически всех его брюк. Да почему он так вцепился в этот несчастный кусок ткани?

— Это роза Дианы?

Юноша кивнул.

— Если бы не она, то мы бы уже дано были мертвы, — вздохнул Ватари.

Может, это оно? Он не на день не расстаётся с этим цветком в знак благодарности?

— Думаю, тебе будет интересно кое-что о ней узнать.

Неужели… Нет, у неё должно быть ещё немного времени. Ещё немного.

— Совсем недавно она очень дешево продала всё, что осталось у неё от родителей, и уехала из своего города. Три дня назад она приехала в областной центр.

— Но она ведь, скорее всего там и останется. Даже если нет, вероятность того, что Диана приедет именно в этот город, составляет чуть меньше 8%. Мы ведь сюда приехали не её искать.

— Просто хотел, чтобы ты знал.

Нет, Диану точно не могло занести в город с населением в десять тысяч и одной единственной гостиницей, да ещё в канун Нового года. Про убийство стало известно только позавчера вечером, значит, она чисто физически не могла знать о неё до приезда в область.

— Нет, мы точно больше не встретимся, — сказал Л сам себе. — Да и смысл? Дело Alice завершилось так и не начавшись, Кира мёртв, а нас с неё больше ничего не связывает.

— Это ты так думаешь, Эл Лоулайт, — засмеялся никем не видимый Воланд.

_________________________________________________________________________

* мусор, барахло (гуцульский диалект)

** дешево

*** конечно

========== Take Me To Church ==========

Комментарий к Take Me To Church

Музыка к главе: Hozier - Take Me To Church

Полицейский участок оказался на удивление тихим, а его работники с не наигранной внимательностью и вежливостью выслушали все предположения. Конечно, в городе с населением всего-навсего десять тысяч убийство, тем более такое продуманное, способно вызвать нешуточный резонанс.

От журналистов, приехавших с передовых новостных каналов, не было отбоя, что, впрочем, не помешало Диане поговорить с детективом, ведущим расследование.

— По вашему мнению, убитый сам пришёл на место преступления, из чего вытекает то, что он был знаком с преступником. Хорошо, мы уже рассматриваем эту теорию.

— Вы рассматриваете её не в том направлении.

— В каком смысле?

— Он не просто пришёл в то здание, где вскоре был убит, он сам поднялся на чердак и, скорее всего, не сопротивлялся.

— Весьма трудно оказывать сопротивление, когда на тебя направлено дуло пистолета…

— Но он сам хотел помочь скрыть улики и спрятать своё тело, — наконец на лице сержанта отобразилось искреннее непонимание. Удовлетворив своего внутреннего Шерлока Холмса, Диана продолжила: — Судя по фотографиям с места преступления, простынь, в которую было замотано тело, убитый сжимал в руке ещё при жизни.Вряд ли бы преступник стал заморачиваться, комкая её угол в ладони уже мёртвого человека. Это во-первых. Во вторых, если внимательно рассмотреть мокрые следы, то можно понять, что впередишёл убийца, а не его жертва: носки ботинок или же сапог направлены строго вдоль лестницы, а значит, их обладатель чисто физически не мог направлять на нашу жертву оружие в тот момент.

— В этом есть некий смысл, — вздохнул полицейский. — Я вижу, что вы очень умная девушка, пани Калинова, и думаю, вы понимаете, какое наказание положено тому, кто взламывает секретные базы данных.

— От штрафа до лишения свободы на шесть лет, — хмыкнула Диана. — Но мне нечего терять, — она опустила голову и продолжила: — Мало что можно сделать, когда тебе всего девятнадцать. Но это уже не первый раз, когда я нагло влезаю в расследование громкого убийства, и каждый раз это оказывает помощь следствию. И если я могу сделать хоть что-то, что принесёт пользу, если я разгадаю очередную хитросплетённую головоломку, даже подставив себя под удар, значит, моя жизнь прошла не зря.

— Что же, это весьма похвально, что вы так самоотверженно работаете на благо общества, однако…

— Хе-хе, сейчас начнётся, — Воланд в предвкушении потёр когтистые лапы и взгромоздился на спинку дивана.

— У нас очень опасная работа, даже самый пустяковый выезд может закончиться фатально. В девятнадцать можно сделать мало, но чем старше человек становиться, тем больше возможностей перед ним открывается. Но если вы будете безрассудно кидаться в пучину событий, то однажды можете из неё не выбраться. Если не желаете думать о себе, подумайте о своих родителях. И ваши благие намерения никого не волнуют, если вы переступаете через закон как … как Кира.

— Вот это завернул! — восторженно произнёс синигами. — Как тебе, мой руч… Э?

Диана потупила взгляд на свои дрожащие пальцы. Нет, это не правда. Она не как Кира, она не как Ягами Лайт!

— Нет, нет, я… я не Кира! — с этими словами девушка бросилась прочь из кабинета.

Едва не врезавшись на выходе в какого-то светловолосого мальчика, она пулей вылетела из полицейского участка.

— А дети что здесь забыли? — удивился Бог Смерти и последовал за своим «ручным человеком».

Нет, они с Кирой и рядом не стояли. Он перешёл все границы, и они его остановили. Это была их общая победа: Л, Ватари, японской полиции, Сакуры Киномото, дочери убитого телеведущего, и даже Воланда.

Но не Дианы Калиновой.

Alice. За всеми её действиями в Японии стола Alice.

«Я знаю, что ты Alice», — прозвучали в голове слова детектива.

Но она ведь помогла расследованию. Она спасла их всех.

«Думаешь, что если поймаешь его, то все твои грехи аннулируются?»

Диана остановилась и перевела дыхание. Она добежала до городского парка, где обессилено рухнула на ближайшую лавочку. Девушка обхватила голову руками — из-за болезни могут возникнуть слабые галлюцинации. Или это проснувшаяся совесть не даёт ей покоя?

«Ты — обычный убийца, жалкая лицемерка! Ты ведёшь свою игру, использую других. Все твои поступки, все слова наполнены ложью!»

— Хватит! — закричала она.

Прохожие обходили её стороной, с удивлением глядя на девушку. Диане всё никак не удавалось восстановить сбившееся дыхание.

— Воланд.

— Ась?

— Он ведь был прав, да? Я действительно как Кира? — этот вопрос мучил её уже много месяцев. И Бог Смерти — единственный кто может дать на него ответ.

— Хе-хе, конечно, между вами есть что-то общее: оба гении, оба владельцы Тетради, оба хотели изменить мир. Но ты умнее его — иначе ты бы не выжила, ты рассудительнее, ибо не пересекла запретную черту и не убила невинного человека, ты заключила со мной контракт, чтобы помочь Л, и когда всё закончилось, ты отказалась от Тетради. А Ягами Лайт бы так никогда не поступил. И Кира тоже.

— Можно ещё спросить?

— У меня в любом случае нет выбора — кто же мне будет молоко покупать, если я начну тебя игнорировать?

— Ты следил за нами всеми. Между Ягами Лайтом и Кирой была разница. Но где различие между мной и Alice?

— Э? — синигами задумчиво прислонил крючковатый коготь ко рту. — Я не знаю. Летом я говорил тебе, что Alice — всего лишь расчётливый игрок, а Диана Калинова — живой человек. Но чем дольше это длилось, тем сильнее стиралась грань. Я следил не только за тобой, но и за Л, и я не могу сказать, в чём разница между людьми, и псевдонимами, которые за ними скрываются.

— Что же, — вздохнула Диана. — Нужно возвращаться в отель: без явных доказательств обратно в участок лучше не соваться.

— И как ты это сделаешь, скажи на милость?

— Как-нибудь. Это моё последнее дело, поэтому я не имею права оставить без ответа ни один вопрос.

— Хе-хе, вот это тот самый человек, за которым я решил следовать. И…

— Да-да, мой ручной синигами, молоко купим по пути.

На выходе из парка они встретили целую толпу людей. Все были в приподнятом настроении, в нарядной одежде и начищенной до блеска обуви; все весело переговаривались о чём-то, дети бегали кругами вокруг родителей и пели праздничные песни.

— Господи, сегодня же Рождество, — Диана стукнула себя ладонью по лбу. Хоть она и не католичка, это не отменяло факта праздника.

Девушка повернула голову и увидела, откуда шла толпа. Церковь. Небольшое здание из красного кирпича с золотистыми куполами и такими же крестами на верхушках, что говорило о принадлежности прихожан к греко-католикам. Деревья, что росли вокруг, были укрыты снегом, а на кованых воротах блестели праздничные огни.

— И какие черти тебя туда несут? Молебен же закончился, да и не католичка ты. Диана, ау. Я вообще думал, что ты атеистка.

— Смотри, — девушка слегка расстегнула куртку и вытащила из-под воротника белой рубашки цепочку, на которой блестел маленький крестик. — Мне его родители подарили. К религии мы никогда особо серьёзно не относились, но в детстве меня крестили, не в католической, правда, а в православной церкви, но на дворе же не в XVII век, чтобы из-за этого раздувать конфликт. Кроме того, эта единственная церковь во всей округе, а тащиться в такую холодину за тридевять земель мне не охота.

Диана остановилась у самого порога. А имеет ли она право вообще туда входить?

Глубоко вздохнув, девушка вошла внутрь. Она точно не будет разговаривать со священнослужителями, а просто тихонько помолиться, вот и всё.

— Я не знаю, имею ли я право что-либо просить, после всех своих грехов, — она склонила голову и сложила руки. –Но я ведь могу попросить за близких мне людей? У меня остались далёкие родственники — жена моего крёстного и их дети, пожалуйста, пусть у них всё будет хорошо. Пусть всё будет хорошо у Сакуры и её семьи — им придётся трудно, но я знаю, они справятся. И ещё за одного человека и его близких… За Эла Лоулайта, — имя детектива девушка произнесла одними губами, словно боялась, что это каким-то образом может ему навредить. — Не уверенна, но, наверное, он атеист, и точно за себя не попросит, поэтому, пожалуйста, пусть… пусть он живёт долго и умрёт своей смертью. Я хочу, чтобы он был счастлив.

Диана выпрямилась и огляделась — кроме неё в церкви был ещё один мальчик лет четырнадцати со светлыми, словно поле пшеницы, волосами. Он склонился в молитве и что-то бормотал. Девушка закрыла глаза, пытаясь вслушаться в его слова. Мальчик говорил на немецком, просил счастье своей семье.

— Странно, не думала, что сюда могут приехать туристы, — рассуждала Диана по пути в отель.

— Хе-хе, значит, он живёт с нами в одном отеле. Не хочешь улучшить свой немецкий?

— Я не вижу в этом смысла. Меня сейчас куда сильнее волнует расследование. Имя убийцы я уже знаю, осталось понять его мотивы.

Воланд незаметно оскалился. Конечно, выбегая из полицейского участка, Диана не обратила внимания на трёх мальчишек, сидящих возле кабинета начальника отделения.

*

— Разрешите войти? — дверь слегка приоткрылась, и на пороге появился старший сержант полиции.

— Разрешаю, — кивнул начальник городского отделения. — Докладывайте.

— Что же, мы расшифровали послание, оставленное убийцей, по нему же мы и вычислили Александра Черешняка. Надо сказать, не особо-то он и прятался, словно хотел помочь нам его найти.

— И, по словам наших не пойми откуда взявшихся детективов, жертва наоборот хотела помочь скрыть все улики.

Сержант кивнул.

— Всё-таки, мотивы преступника мне не понятны.

— Он будто воды в рот набрал. Будто бы хочет наказания — уже сам себе вынес приговор.

— Юрист, как-никак. Собственно, как и убитый. Ох, что-то в этом деле мне не нравиться. В частности, что это за наплыв «экспертов»? Мало нам того чудаковатого детектива, Богдана Гончаренко, кажется, который привёл на место преступления троих детей, так теперь ещё на порог заявляется эта девушка и взламывает наши базы данных.

— Всё-таки, в этом есть две хорошие вещи, — улыбнулся старший сержант. — Во-первых, мы закрыли это дело, дальше работа за судьями и юристами. Во-вторых, у нас в городе всего один отель, а значит, эти гении расследований переключатся друг на друга и не будут нас доставать.

*

— Это всё очень и очень странно, — рассуждал Л, отправляя в рот очередную конфету. — Убийство мы раскрыли, но я не могу понять мотивы. У каждого человеческого действия должны быть мотивы, преступления не совершаются просто так. А тут жертва, которая хотела скрыть улики, и преступник, который оставил в зашифрованном послании своё имя и фамилию.

Детектив вот уже битый час мерил шагами комнату. За несколько дней до смерти жертва удалила из всех доступных источников большую часть информации о себе. Но зачем? И кто действительно жертва в этой истории?

— Есть идеи?

Л устало посмотрел на Ватари:

— Абсолютно ничего. Без мотива нет преступления, даже если убийца сам сознался в его совершении. Если я не пойму, что подвигло его на это, то, считай, всё расследование прошло насмарку.

— А что думают мальчики?

— Что они хотели помочь друг другу. Преступник и жертва. Но Григорий Миненко удалил практически всю информацию о себе, а на её восстановление требуется время, — детектив посмотрел на экран ноутбука: не расшифровано и половины файлов.

— Что это такое?! — раздался из соседней комнаты крик Мэлло.

Трое мальчишек забились в угол на кровати Мэтта и ошарашено смотрели в противоположный конец комнаты, где в воздухе парило трёхметровое создание, напоминающее огромного червя с множеством глаз по всему уродливому телу. Синигами перевело взгляд на вбежавших в комнату взрослых:

— Л, Ватари, приветствую вас. Давно не виделись.

— Здравствуй, Ну.

— Я подумала, что будет лучше, если дети смогут меня видеть, — исписанные листы, которые лежали перед мальчиками, взмыли в воздух и тут же исчезли. — Как вы, должно быть, уже поняли, я не просто в гости пришла, а по делу. В связи с прибытием двоих, так сказать, новобранцев, я забеспокоилась о ваших наследниках. Поэтому, я предоставила им уже имеющийся у вас иммунитет от Богов Смерти низших рангов.

— Благодарим за оказанную помощь, — начал директор Вамми. — Но разве для предоставления иммунитета не должен быть человек-посредник?

— Как синигами первого ранга, я знаю некоторые лазейки. Те годы жизни я забрала у Рюука, а взамен пообещала прикрыть перед нашим Королём. Он-то себе ещё годы прибавит, не человек всё-таки.

— У вас бывают «новобранцы»? — удивился Л.

— Да. Это люди, некогда владевшие Тетрадями. Кира и его непутёвый последователь ничего не помнят, но сами понимаете, лучше перестраховаться.

«Неужели Лайт стали синигами? И такая же участь вскоре постигнет Диану?!»

— Прошу прощения, но я вынуждена вас покинуть. Сегодня у меня на повестке дня ещё очередная безуспешная попытка вправить мозги Воланду.

— Он здесь?

— Этого я не скажу, но, так и быть, предоставлю вам одну интересную информацию: девушка, за которой он следовал, отказалась от своей Тетради, но Воланд по-прежнему не покидает её. Думаю, вам надо ещё объяснить детям, что к чему, — произнеся эти слова, Ну исчезла в ближайшей стене.

========== See You Again ==========

Комментарий к See You Again

Музыка к главе: See You Again - Charlie Puth [No RAP version]

Белые хлопья снега проносились за окном, укрывали землю и укутывали в белое покрывало горы и леса. Уличные фонари излучали мягкий жёлтый свет, от чего земля мерцала, серебрилась и золотилась. Холодный горный ветер раскачивал голые деревья, завывал и разносил снег по окрестности.

«Как лепестки абрикосы, ну, или сакуры», — подумала Диана, бросив мимолётный взгляд в сторону окна. Вечером температура сильно упала, и это хорошо чувствовалось в комнате, но лезть в чемодан за очередным свитером девушка не спешила. За неполную неделю Диана так и не удосужилась распаковать вещи, ведь в этом не было надобности. Она понимала, что умрёт здесь, но сейчас эта мысль отошла на второй план.

Убийца пойман, дело закрыто, справедливость восторжествовала — всё так, как и должно быть, верно? Но, почему же тогда она не может успокоиться?

— Хе-хе, может, дело в том, что ты уповала на это расследование как на своё последнее дело, а здешние полицейские справились сами? — Воланд спустился с потолка и приземлился на быльце кровати.

— Нет, дело не в этом — я даже рада, что они справились без чьей-либо помощи. В конце концов, это их работа. Я не могу понять мотивы убийцы, я просто не могу этого понять! Чёрт возьми, даже с Кирой всё было куда проще!

— Э? Тебе было проще вести дело против самого массового серийного убийцы в истории, когда над твоей жизнью нависала постоянная угроза, а полиция и Л были против тебя? А тут единичный случай, в котором преступник оставил прямое послание, и тебе трудно?

— Мотив, всё дело в мотиве, вернее, в его отсутствии. Любое действие человека, даже самое примитивное и простое должно иметь смысл. Даже полные психи не убиваю просто так! — Диана продолжала носиться по комнате, полностью игнорирую слова синигами.

— Э? Ты вообще меня слышишь?

Диана стала посреди комнаты, подняв стеклянные глаза на Бога Смерти:

— Что со мной происходит?

— Э?

— Воланд, я больше не могу работать так, как раньше. Я быстро устаю, глаза постоянно болят, пальцы дрожат… Когда я соглашалась на сделку, то думала, что умру быстро. Даже после, я думала, что если не буду хоть как-то лечиться, если буду терпеть, то таким образом накажу себя за все те убийства. Воланд, я думала, что смогу, я думала что справлюсь…

Диана приблизилась к зеркалу и села подле, посмотрев на своё отражение: кожа стала бледной, под глазами красовались огромные круги, уже заметно поредевшие волосы спутались и торчали во все стороны. Вся одежда висела на ней, словно на вешалке — последний месяц кусок в горло не лез, да и дозу лекарства пришлось увеличить чуть ли ни в три раза. Сейчас она действительно была похожа на восставшего из могилы мертвеца.

— Но… но я ведь всё ещё жива. Воланд, у меня… у меня ведь всё ещё есть время? Хоть немного? Воланд? Воланд, чёрт бы тебя побрал, где ты?!

Девушка вскочила и оббежала все комнаты в номере, но Бог Смерти как под землю провалился.

— Я бы с превеликим удовольствием поговорил бы с тобой на светские темы, Княгиня, но у моего ручного человека, судя по всему, совсем шарики за ролики заехали, — Воланд сел на ветке ближайшего дерева, и краем глаза наблюдал за тем, как Диана носиться по номеру и зовёт его.

— Неужели тебя проняло жалостью к собственному подопытному кролику? Ты ведь знал, чем всё обернётся, ты должен был понимать, что ничем хорошим это не закончиться. Да вы с Рюуком друг друга стоите! — Ну была готова рвать и метать. — Ты скинул Тетрадь Смерти восемнадцатилетней девочке, ещё практически ребёнку, ты дал ей власть, способную пошатнуть мировой порядок, ты рассказал ей о возможности сделок и предоставлении иммунитета, ты спровадил её в Японию на поимки Киры! Чего ты ожидал?! Тебе захотелось посмотреть на её взаимодействия с Кирой и Л? Налюбовался? Доволен? Даже теперь, когда Диана отказалась от Тетради, ты продолжаешь следовать за ней и издеваться!

— Воланд надо мной не издевается, — оба синигами перевели взгляд на открытое окно, из которого высунулась девушка, сжимая в руке исписанную пожелтевшую бумажку. — Ты ведь Ну, Богиня Смерти первого ранга?

— Хе-хе, ты сбросила ей кусок из своей Тетради? — как не в чём не бывало спросил Воланд.

— Да, хотела для начала вправить мозги тебе, а потом поговорить с ней.

— Да не нужно мне мозги вправлять, Княгиня, неужели ты за тысячи лет так и не поняла, что это бесполезно? Кроме того, я с Дианой и без твоего вмешательства отлично справляюсь…

— Я прекрасно вижу, как ты тут «справляешься». И к тому же, ей…

— Вас двоих не смущает, что я здесь?! — сорвалась на крик девушка. — Спасибо, конечно, за заботу, но мне не нужна опека, я взрослый человек в конце концов. Мне заведомо крышка и я прекрасно это понимаю, и понимала, когда заключала сделку с Воландом, и когда ехала в Японию на поиски Киры, и когда бросала вызов Л, я всё это прекрасно понимала. Воланд здесь ни при чём.

— Что?! — изумились оба синигами.

— Ты просто сбросил мне Тетрадь. Но поднять её, записать первое имя, играть в «бога» — это всё был мой выбор, как и сделка, и поиски Киры. Я отдавала отчет своим действиям и не собираюсь перекладывать вину на кого-то ещё. Извините за мою истерику… — Диана потупила глаза вниз. — Просто я так устала…

— Хе-хе, конечно ты устала, мой ручной человек, вторые сутки носишься без еды и сна. И ты пропускала приём таблеток, такчто тебе просто надо немножко отдохнуть.

— Знаю, мой ручной синигами, но для начала мне нужно закончить расследование.

— Для тебя могу даже слетать понаблюдать за заключённым, только с тебя цистерна молока. Они тут на местном рынке везде есть.

— И это Бог Смерти первого ранга, тот, кого называют Князем Тьмы, — все многочисленные глаза Ну, как одни, закатились.

— Кстати, а о чём ты хотела со мной поговорить?

— Я думала, тебе стоит знать некую информацию об Эле Лоулайте…

— С ним всё в порядке?

— Да. Он и близкие его люди пребывают в полнейшем здравии.

— Хорошо, спасибо, Ну, но большего мне знать не нужно. И если вы не против, то я закрою окно, холодина неимоверная. Вы можете продолжить в комнате, — в сопровождении хохота Воланда она уже потянулась, чтобы закрыть окна, как вдруг её взгляд приковали два человека, стоящие внизу.

— Господи, это же они!

— Э? Диана, о ком ты говоришь? — позабыв о привычной кличке девушки, Воланд увидел мужчину и женщину, стоящих у входа в гостиницу.

— Как о чём? Это же мои родители! Наверное, они решили встретить Новый год в городе, где познакомились, боже, это так мило. И, конечно же, они приехали навестить меня. А в комнате такой бардак! Нет, ну вот что они скажут? Эй, вы чего?

Девушка посмотрела на так и застывшего на ветке с полуоткрытой пастью Воланда и на Ну, чьи многочисленные глаза, казалось, ещё сильнее округлились.

— Эм… — Диана снова посмотрела на двоих молодых людей. — Это же не они. Это не мои родители. Они ведь мертвы уже больше года…

Осознав, что нависает над подоконником седьмого этажа, Диана отпрыгнула обратно в комнату, попутно повалив на пол альбом, которые пересматривала накануне. Двое синигами мигом влетели следом.

— Чёрт, у меня начались галлюцинации… Таблетки, я пропустила уже три приёма! И окно надо закрыть…

Девушка лихорадочно захлопнула форточку и подняла упавший альбом. В нём были фотографии, сделанные преимущественно до её рождения. С досадой девушка обнаружила, что обложка от приземления отошла от форзаца. Она уже направилась к небольшому письменному столу за клеем, как тут обнаружила торчащий изнутри конверт.

«А это ещё что такое?»

Внутри была фотография четырёх молодых людей: женщины и трёх мужчин. На заднем фоне блестели в лучах солнца купола уже знакомой католической церкви, сзади была надпись:

«Анна Остапченко, Виктор Калинов, Александр Черешняк, Григорий Миненко. Обещаем хранить нашу маленькую тайну, пока не придёт время для правды».

Вместе с фотографией в конверте лежало письмо.

— Хе-хе, вот это уже интересненько! — ликовал Воланд, глядя из-за плеча девушки. — Э? Куда это ты?

Диана набросила куртку и вылетела из номера, сжимая письмо в руке.

*

— Господи, ну это уже ни в какие ворота не лезет, — старший сержант обхватил голову руками и устало опёрся о большой стол. Полицейский задерживал взгляд то на письме двадцатидвухлетней давности, то на Диане, то на подсудимом, чьи лица освещала тусклая лампа комнаты допросов. — Этот договор — полнейшее безумие!

— Но разве он хотя бы частично не оправдывает нашего подсудимого? А главное — теперь я знаю мотив.

— Господи, — повторил сержант. — Смотрю, яблочко от яблони недалеко падает… И те, кто создал вот это вот, язык не поворачивается назвать «документом», работали в качестве адвокатов и растили ребёнка…

— Хе-хе, такого же чудного! — Воланд перебывал в полнейшем восторге от сложившейся ситуации. — Двадцать два года назад четверо молодых людей встретились в маленьком городке в предгорье Карпат. Как это бывает у людей, они стали друзьями. Да вот беда: один из них болел и пожелал, чтобы когда ему станет совсем плохо, один из них избавил его от мучений, а двое других должны были подтвердить данный договор, чтобы оправдать своего друга. Ах, как жаль, что они, твои родители, мертвы. Но посмотри на это с другой стороны — то, что с тобой происходит: жажда справедливости, обострённое чувство долга, талант к расследованиям — было предопределено ещё до твоего рождения. Диана, не кажется ли тебе, что это — судьба?

Полностью игнорируя слова Бога Смерти, девушка с довольной улыбкой смотрела на полицейского и подсудимого:

— Этот договор они прятали под обложкой альбома, я нашла его чисто случайно. Вам очень повезло, что я взяла именно его, — обратилась она к Черешняку.

— Когда мы узнали, что Анна и Виктор умерли, то решили ничего не менять. Но Гриша… — он закрыл лицо руками. — Господи, он и тогда хотел меня защитить. Он придумал, как можно скрыть улики, но я не мог оставить это всё так.

— И поэтому вы написали зашифрованное послание и положили возле тела вашего друга, — закончил старший сержант. — Что же, полагаю, последняя воля жертвы будет учтена при вынесении приговора. Хотя, надо ещё поразмыслить, кто здесь действительно жертва.

— Меньше всего мы хотели втягивать в это дочь наших друзей…

— Да ладно вам, жертва не я. Мне не впервой влезать в полицейские дела, — улыбнулась девушка. Расследования по истине были её духовной пищей. Даже будучи совсем больной, она не давала себе не секунду отдыха, чтобы приблизиться к разгадке. Это то, что не позволяло ей сдаться и опустить руки, и результат того стоил.

— Ну не я же, — натянуто улыбнулся подсудимый. — Я как-никак убийца. А Гриша так мучился, кто-то должен был это прекратить. Но он не считал себя жертвой. В любом случае, Диана, спасибо тебе. Виктор и Анна гордились бы тобой.

От этих слов девушка невольно вздрогнула. Да когда же она стала такой эмоциональной?

— А я всё больше склоняюсь к мысли, что жертвой в данной ситуации являемся мы, — вздохнул полицейский. — Мало нам вас, Диана, так ещё тут один детектив непонятно откуда взялся со своими советами.

— Ещё один?!

— Ага, ещё детей и пожилого человека зачем-то с собой притащил. Когда я первый раз оказался на месте преступления, у меня поджилки тряслись, а эти трое сразу кинулись к трупу. Я просто в шоке от таких вот гениев. Видимо нам, простым смертным, вас не понять. И он тоже зациклился на мотивах преступления, наш начальник вызвал бедолагу к себе, а то с такими кругами под глазами ходит, будто и вовсе не спит. Вы его не встречали? В городе всего одна гостиница, думали, вы встретитесь раньше.

— Д-да, мы встречались… — молвила девушка и пулей вылетела из комнаты допросов.

— Да куда же вы?! — прокричал ей вслед полицейский. — Второй раз вот так вот убегает.

— С ней что-то не так. Она, боже мой, выглядит совсем как Гриша несколько месяцев назад…

— Полагаете, она тоже больна?

Тем временем Диана врезалась во всех и вся, стараясь выбраться из участка. Коридор казался бесконечно длинным, лампы слепили глаза, каждый шаг был словно вызов. Нет, ей это просто кажется. Это то, что люди называют страхом.

Л здесь.

Но чего она боится? Даже если он и приехал, чтобы арестовать её, дата смерти особой разницы не сыграет — неделей раньше, неделей позже, уже всё равно.

«Ты ничем не лучше Киры».

Ей просто хочется забыть то, что было в Японии. Не хочется слышать новые обвинения и рассуждения о том, что девушка и без него прекрасно знает. Она убийца. Лицемерка. Манипулятор. И внутренних угрызений совести, которые вот уже который месяц колючками впиваются в её сердце, хватает с головой. Ей просто хочется спрятаться, оградиться от внешних обвинений, ей хватало собственного наказания.

Прямо перед ней со скрипом открылась тяжёлая дверь, что едва не задела девушку. Она отскочила в стороны и, пробежав ещё пару метров, обернулась. Из кабинета вышли двое. Первый, несомненно, был начальником отделения, о чём свидетельствовали погоны, но не он привлёк внимание Дианы.

Она встретилась взглядом с парой тёмно-серых глаз, которые будто заглядывали в самую душу, проникали в самые потайные глубины человеческой сущности и выявляли там всё то, что отчаянно скрывалось.

Девушка слегка попятилась назад, после чего развернулась и с новыми силами бросилась прочь.

Добраться до отеля, нужно добраться до отеля. А дальше что? Он один-единственный во всей округе, и не надо быть гением мирового масштаба, чтобы вычислить её номер. Но ведь можно просто запереться в комнате, верно? И умереть там раньше срока от жажды и голода, ну что за ерунда?! Когда она стала бежать от проблем, когда она стала прятаться?!

Диана остановилась посреди парка. Нужно перевести дыхание, не броситься же он за ней следом!

Почему она бежит?

В тот момент, когда, будучи маленькой девочкой, Диана впервые узнала об Л, весь мир для неё перевернулся. Ей казалось, что она нашла цель, нашла того, на кого следует ровняться. Но вписав первое имя в Тетрадь, она предала… нет, не величайшего в мире детектива, который плевать хотел на таких вот «последователей», а саму себя. И в тот вечер слова Л лишь донесли то, что она так упорно отрицала.

Нет, она больше не собирается, как оглашенная, куда-то бежать и прятаться. Спокойно пойдёт в свой номер и будь что будет.

Но едва сделав первый шаг, Дина почувствовала чудовищную боль в спине, от чего невольно вскрикнула и рухнула на укрытую снегом землю. На глаза накатили слёзы, в ушах звенело, руки непроизвольно тряслись, а голова болела так, словно была готова расколоться на две части. Приступ. Их уже не было уже почти неделю, но только теперь девушка осознала, что это было затишьем перед бурей.

А холод тем временем пробирался под одежду, от чего дрожать стало всё тело. Снегопад усиливался, а ночь только начиналась. Диана пожалела, что выбегая из гостиничного номера не сообразила надеть ничего теплее лёгкого свитера и брюк. Ни шарфа, ни шапки, ни даже тёплых носков под великоватыми ей ботинками. Холодно. Девушка слегка приподнялась на локтях и осмотрелась, тем самым прикончив тлеющую надежду добраться до лавочки, чтобы окончательно не околеть на земле.

— Воланд, ты здесь? — отчаявшись, спросила Диана, но ответа так и не последовало.

Значит ли это, что её время ещё не наступило? Но было так холодно, а ночлег прямо на земле сводил шансы дожить до утра к минимуму. Диана вновь попробовала пошевелить ногами — четно. Как, как ей отсюда выбраться? Закричать? Едва ли кто-нибудь услышит вдалеке от жилых районов. Дрожь в теле усилилась.

Сзади послышался хруст снега, как будто кто-то поспешно приближался. Очередная галлюцинация? Девушка уж было хотела обернуться и посмотреть, как тут кто-то окликнул её по имени:

— Диана?

Девушка вздрогнула, услышав знакомый голос.

Тем временем Л присел рядом на корточки и помог ей перевернуться на спину. Всё ещё не веря собственным органам чувств, Диана аккуратно накрыла ладонь детектива своей, дабы окончательно убедиться, что он не иллюзия. Бледная рука юноши показалась такой тёплой и мягкой, что окоченелые пальцы невольно сжали её.

— Ты в порядке? Не ушиблась при падении?

Девушка покачала головой.

— Хорошо. Ох, Диана, тебе следовало одеться теплее, — с нотками осуждения в голосе сказал детектив. — Держись-ка.

— Что ты де…

Л быстро и легко подхватил её под колени и поднял на руки.

— Это не лучшее место для ночлега, не находишь?

— Как ты меня нашёл?

— Тебя нашли Воланд и Ну, — он кивнул головой в сторону ветвистого дерева, на котором сидели двое Богов Смерти.

— Но как ты оказался в городе?

— Приехали убийство расследовать. Да и детей надо к этому приобщать.

— У тебя есть дети?

— Ну откуда они у меня в двадцать шесть лет? Они из приюта, в котором я вырос.

— Что-то на подобии приюта для гениев?

— Его самого, — кивнул головой детектив, продолжая идти к выходу.

Тем временем Диана лишь сильнее прижалась к нему и провалилась в глубокий сон.

========== Call Me A Sinner ==========

Комментарий к Call Me A Sinner

Музыка к главе: Call Me - Shinedown

«Да это воистину сама

Жизнь!», внезапно повернулся к своей возлюбленной: — Она была мертвой».

Эдгар Алан По. «Овальный портрет»

Яркие лучи утреннего солнца пробивались сквозь шторы. Слегка зажмурившись, девочка открыла глаза. Ещё довольно рано, но в школу сегодня не идти — можно спать дальше. Но сна не было ни в одном глазу. Девочка откинула тёплый синий плед и стала босыми ногами на холодный пол. Тихонько покинув свою комнату, Диана на цыпочках отправилась на кухню. Родители наверняка ещё спят, не нужно их будить, пусть отдыхают. Как помочь им после долгой рабочей недели в адвокатской конторе? Приготовить завтрак пока они ещё спят — меньшее, что Диана могла сделать в свои тринадцать лет. Стараясь не шуметь, девочка быстро, но аккуратно отправила на разогретую сковородку несколько яиц, капнула немного молока, помешала и накрыла это всё крышкой.

Убедившись, что остальные члены семьи всё ещё спят, Диана со спокойной душой налила себе стакан молока. Откуда у неё любовь к этому напитку? Мама говорила, что в детстве она часто болела, и временами всё, чем девочка могла питаться несколько дней подряд, было молоко.

Вымыв опустевший стакан, Диана сняла сковородку с огня и разделила нехитрое блюдо на три порции. Разложив вилки и салфетки, девочка с гордостью посмотрела на выполненную работу.

Она уже собиралась сесть, как вдруг почувствовала, что на неё кто-то смотрит. Обернувшись, Диана обнаружила, что родители уже проснулись.

— Какая же ты у нас умница! Такой вкусный завтрак нам приготовила.

— И, должно быть, сильно устала.

— Да, Дианочка, тебе надо отдохнуть.

Девочка уже собралась радостно броситься к родителям, но тут её как будто что-то остановило. Странное чувство, что ей не следует покидать пределы кухни и приближаться к самым дорогим людям на свете.

— Чего же ты ждёшь, крошка?

— Мы с папочкой соскучились.

— Диана, иди к нам.

— Ну же, мы ждём.

— Н-нет, я не могу … — выдавила из себя девочка.

— Конечно же, ты не можешь. Для нас дорога на небеса навек закрыта.

Девушка обернулась. Она стояла на пустынной местности, небо была затянуто серыми тучами, а вокруг не было ни намёка на травинку или кустик.

— Чего же ты ждёшь, Alice? — Ягами Лайт как всегда был одет в чистую, идеально выглаженную одежду. Рядом с ним стоял ТэруМиками, оба улыбались и тянули к ней руки.

— Вам пора занять место среди таких же, как вы, — молвил помощник прокурора.

— Не беспокойся, тут весьма занятно. Кроме того, мы и её скоро заберём…

Диана оказалась посреди просторной комнаты в готических тонах. Подле окна в инвалидном кресле сидела светловолосая девушка азиатской внешности. Она была настолько бледной и худой, что на её фоне Диана казалась цветущим жизнью и здоровьем человеком.

— Миса?!

Та обвела взглядом комнату, и снова отвернулась.

— Нет, нет, ещё рано! Мне ещё рано уходить!

Диана снова стояла посреди заснеженного парка маленького прикарпатского городка. Белые хлопья валили с такой силой, что нельзя было разглядеть ничего дальше собственного носа. Где-то совсем близко разносился звон церковных колоколов.

— Хе-хе, что-то они все расшумелись. Не всем же есть дело до праздников, в конце концов.

— Воланд.

— Ась?

— Как много времени у меня осталось?

— До православного Рождества точно дотянешь, а там уж…

— Ух ты, я даже этот год, получается, переживу.

А снег тем временем все валили и валил. Постепенно снежинки стали превращаться в белоснежные и нежно-розовые лепестки.

— Я никогда не любила весну, — вздохнула Диана. — Пора просыпаться.

В нос ударил резкий запах медикаментов. Матрас был в меру жестким, но подушка довольно-таки мягкой. С трудом разодрав глаза, Диана немножко приподнялась на локтях. Оглядевшись, девушка обнаружила, что её не пойми за какие заслуги поместили в одиночную палату и снабдили всеми необходимыми лекарствами, причём, судя по названиям, импортными, а, соответственно, весьма дорогими.

Не нужно быть гением, чтобы сложить два плюс два и понять, что за это кто-то заплатил. Но что больше всего удивило девушку, так это факт того, что она была полностью свободна. Ни наручников, приковывающих её к кровати, ни полицейского, дежурившего возле палаты. Неужели Л решил не ворошить дело Alice?

«В любом случае, этот разговор ещё всплывёт. Если, конечно, он удосужится прийти сюда».

Девушка тяжело вздохнула и села на кровать. Конечно, он не придёт. Даже тогда, когда дело Киры и всё прилагающиеся держалось между ними натянутой тетивой, они и то не закрыли эту тему. Смысл пытаться наладить взаимоотношения с той, что умрёт через неделю-другую? Да и что было раньше? Сплошная ложь и притворство, лицемерие и расчетливость. Она стремилась выведать как можно больше информации о Кире у его «лучшего друга», детектив, в свою очередь, стремился узнать, как Ягами убивает, сблизившись с обладательницей той же «силы». Но в какой-то момент всё зашло слишком далеко. Именно тогда, когда Лайт по каким-то причинам долго отсутствовал в университете, выпав подобно третьей лишней фигуре, для Дианы это перестало быть всего лишь игрой.

А что Л? Конечно, для него она была лишь очередным орудием для добычи информации и достижения цели. Сама Диана, конечно, не лучше. Но кто ей виноват, что в один прекрасный момент у неё зашевелились не те извилины? В конце концов, даже гении способны на подобные эмоции, даже у неё в восемнадцать лет чувства преобладали над разумом. Да и спустя четыре месяца ситуация не изменилась.

Конечно, вина в той недосказанности, что повисла между двумя гениями, целиком и полностью лежит на ней. Не следовало вести себя как истеричка при их последней встрече. Развернуться и просто уйти, узнав о том, что перед тобой стоит величайший в мире детектив, тот самый, которым ты восхищалась с тринадцати лет? Ну кто её умной после этого назовёт? Видимо, болезнь уже тогда неплохо так воздействовала на мозг.

В палату вошла медсестра, задала ряд стандартных вопросов, дала вагон и маленькую тележку таблеток. Диана просто кивнула, когда молодая женщина закончила перечислять что, как и когда принимать. В любом случае, в ближайшие сутки её отсюда не выпустят. Обреченно вздохнув, девушка села обратно на кровать.

Спать решительно не хотелось, а от скуки хотелось на стену лезть. В больничной палате был телевизор, но глаза слишком быстро уставали от экрана, да и ничего кроме предновогодних программ там едва ли можно было найти, поэтому данную идею девушка отмела сразу. Она перевела взгляд на бумажку с расписанием приёма лекарств и на сами баночки с пластинками. Практически все были сделаны за рубежом, этикетки пестрили текстами на разных языках индоевропейской семьи.

— Хм, пожалуй, мне будет, чем себя занять до прихода врача.

*

— Первое правило при осмотре помещения: все вещи должны оставаться на своих местах. Даже если вы что-то взяли, обязательно положите это обратно. Не прикасайтесь без перчаток ни к чему, чего могли касаться участники дела, в особенности к потенциальным орудиям преступления. Если ищите что-то конкретное, то потрудитесь убрать за собой бедлам, когда окончите поиски. Позвольте преступнику думать, что он водит вас за нос, а не вы его. Тогда его бдительность ослабнет, и можно будет нанести решающий удар. Пока понятно?

Трое мальчишек кивнули.

— Можно вопрос?

— Ты уже задал один, Мэлло.

— Тогда второй? То есть уже третий, а, чё… — он сдержался, чтобы не выругаться. Хоть о том, что вспыльчивости ему не занимать, всем было давно известно, Мэлло не хотелось выставлять себя безрассудным дураком, особенно на фоне вечно спокойного Ниа. — Зачем мы здесь? Что именно нужно искать?

— Вам ничего не нужно искать. То, что я сказал, это так, урок на будущее, — спокойно ответил Л, осматривая гостиничный номер.

— Тогда зачем мы здесь? — потирая глаза, спросил Ниа.

— Я просто хотел отнести Диане её вещи. Вы бы всё равно не усидели в нашем номере до вечера, поэтому лучше было сразу взять вас с собой. Можете пока посмотреть телевизор или что-нибудь почитать, хорошо?

Мальчики вновь молча кивнули и направились к небольшому шкафу, где хранились не совсем новые книги для скучающих посетителей.

Тем временем Л направился в спальню и первое, что бросилось в глаза детективу — чемодан, что стоял возле стенки. Обычно их убирают под кровать, а судя по той квартире, что девушка некогда снимала в Токио, неряшливость её присуща не была. Раньше бы он без малейших раздумий отправился рыться в чужих вещах, но сейчас его как будто что-то остановило. Нет, в любом случае, Диане нужна чистая одежда, зубная щетка, расческа и прочие девичьи принадлежности. Кроме того, просто необходимо взять какие-то личные вещи, ведь занять себя, будучи пациентом больницы, особо нечем.

Осмотрев чемодан, детектив обнаружил, что большинство вещей так и небыли распакованы. Она прибыла на несколько дней раньше их, времени между приездом и новостью о том убийстве было уйма, так почему же Диана не развесила одежду, как бы это сделала всякая девушка?

«Меньше месяца, — в памяти всплыли слова Воланда. — Ей осталось жить меньше месяца».

— Видимо, придётся тащить в больницу целый чемодан, — вздохнул детектив и направился к шкафу.

Но едва открыв его, он замер. При виде синего платья, которое было на девушке в их первую, и что примечательно, в последнюю встречу, он невольно потянулся в карман за синей розой. Интересно, зачем она его сюда привезла, ведь оно слишком лёгкое для зимы. Разве что…

— Разве что хочет, чтобы её в нём похоронили.

Л вздохнул, пытаясь отогнать воспоминания о том вечере. Наверное, он был слишком резок. Но ведь он был прав. Диана ведь пользовалась Тетрадью Смерти, убивала людей, совсем как Кира. Но в конечном итоге променяла долгую жизнь и полноценное здоровье на его жизнь. Зачем? И он, и Ватари, прекрасно знали, на что шли, отправляясь в Японию. Они осознавали риск и были готовы в случае чего умереть. А готова ли Диана?

Детектив аккуратно снял платье и сложил в чемодан. Но всё же, тот ещё не был полностью заполнен. Раз вещей девушка взяла мало, то должно быть ещё что-то.

— Хе-хе, — из стены вылетел Воланд. — Как не стыдно, Л, величайшему в мире детективу рыться в вещах леди.

— Да-да, очень смешно, — молвил он, осматривая комнату.

— Как я погляжу, ты на Диану падок: то камеры в её квартире установил, то по всему Токио водил, теперь вон, в вещах копошиться решил, — не успокаивался синигами.

— Воланд, раз ты всюду следуешь за Дианой, то должен ведь знать, какие ещё вещи ей необходимы.

— Ну там одежда, щётка зубная… Что ещё этим людям надо? — Бог Смерти задумчиво поднёс коготь к пасти. — К слову, я ожидал больше самостоятельности в таких вещах от гения вроде тебе.

— А это ещё что? — сам у себя спросил детектив, подойдя к кровати.

— Э? Это? Ну плед. Что в нём такого уникального? Как по мне, плед и плед.

— Но он такой старый, что довольно странно, учитывая то, что в шкафу лежат два новых, да и в интерьер он не вписывается.

Синий плед был довольно старым, местами практически протёртым, местами зашитым, но чистым.

— Раз она так бережно с ним обращается, значит, эта вещь очень важна.

— Ну, насколько я помню, она постоянно в него куталась. В Японию, ясное дело, не брала — жарко было, а вот по возвращению только им и укрывалась.

Л молча сложил плед и упаковал в чемодан:

— Не говори о ней в прошедшем времени. Диана всё ещё жива.

— Пока что. Времени у неё где-то до середины января.

— Грубо говоря — две недели, — Л вздохнул.

Безусловно, ему было жалко Диану, но её болезнь не отменяет тот факт, что она — преступница. Если бы обстоятельства в Японии сложились по-другому, то он бы без промедления отправил девушку на эшафот вслед за Ягами Лайтом и его приспешниками. Но события развернулись иначе, Кира и Тэру Миками сами вырыли себе могилы, а Мису с Дианой было решено просто оставить в покое. С точки зрения закона это было более чем недопустимо, но с точки зрения человечности…

В нём по-прежнему боролся детектив и человек. На языке вертелось ещё много того, чего он не успел сказать Диане в Японии, множество обвинений, наполненных презрением. Но тогда что-то остановило его от того, чтобы произнести километровый монолог и высказать своё «высокое» мнение об Alice. В любом случае, этот разговор неизбежен.

— Вроде всё собрал, — полностью игнорируя присутствие Воланда, сказал Л.

Детектив ещё раз обвёл комнату взглядом, как тут заметил овальный портрет, лежащий на прикроватной тумбочке. На небольшой картине была изображена молодая русоволосая женщина в синем платье. Художник явно постарался: карие глаза словно излучали тепло и нежность, а лицо сияло жизнью и здоровьем.

«Они встретились на балу, она была уже замужем, но весь вечер танцевала с ним. Поэт спросил, можно ли сорвать цветок с её платья на память об их встрече. Получив отказ, он сделал это тайно. Потом написал портрет Ганны Закревской — Шевченко был ещё и художником. Она умерла очень рано от болезни».

Это об этом портрете тогда говорила Диана? Может быть, стоит унести его с собой? Портреты — уникальная вещь. Они будут хранить молодость и красоту человека, даже когда он постареет и зачахнет, даже когда его не станет. Для чего их вообще придумали? Чтобы будущие поколения имели хоть какое-то представление о своих предшественниках? Или чтобы всегда помнить лица тех, кого уже нет?

Л положил портрет обратно на тумбочку и перевернул лицом вниз. Ну уж нет, кому-кому, а Диане в её нынешнем состоянии незачем грузить себя подобными мыслями.

— Л, мы кое-что нашли, — в спальню вбежал Мэтт, держа что-то в руке. — Кажется, это фотографии её семьи. Правда, этой девушки тут нет, альбом весьма старый.

— Его-то мы точно с собой возьмём.

Кажется, Диане не суждено отгородиться от неприятных воспоминаний.

*

Диана вот уже битый час изучала инструкцию на немецком. Что же, раз она всё ещё может воспринимать сложные термины на иностранном языке, значит, всё не так уж и плохо. В очередной раз зашла медсестра, которой Диана подробно отчиталась о приёме лекарств.

— К вам посетитель, — уходя, сообщила молодая женщина.

Диана приняла эту новость на удивление спокойно. Пусть она сейчас и выглядит страшнее атомной войны, путь ей сейчас предъявят вагон и маленькую тележку язвительных обвинений — всё равно. Девушке хотелось, чтобы кто-то был рядом, ведь сейчас здесь не было даже вечно назойливого Воланда. Она уже слишком сильно привыкла к общению, чтобы надолго оставаться самой.

На пороге появился пожилой человек в костюме.

— Добрый день, мистер Вамми.

— Здравствуй, Диана, как ты себя чувствуешь?

— Ах, да лучше не придумаешь, — улыбнулась девушка. — Медсестра сказала, что вы оплатили моё лечение на месяц вперед. Спасибо, конечно, но не стоило. Результата всё равно не будет.

— Это меньшее, что мы можем для тебя сделать. Спасибо, что спасла нас.

— Вы были единственными очевидными жертвами Киры. Без вас он бы по-прежнему разгуливал на свободе и убивал людей.

— Л, кстати, тоже очень благодарен тебе. Просто знай это, даже если он при встрече выскажет кучу обвинений в сторону Alice. Его очень огорчает факт твоей болезни.

— Но согласитесь, это лучший исход, который только может быть. Если бы я была абсолютно здорова, то всё бы сложилось по-другому. А так и я получаю по заслугам за использование Тетради, и вас не мучает совесть, что отправили меня на смертную казнь. Ну, и Воланд (и где его только носит?) наслаждается «зрелищем». Так что всё не так уж и плохо.

— Ты на удивление оптимистична для человека, который скоро умрёт, — заметил Ватари.

— А что мне ещё остаётся делать?

Директор Вамми улыбнулся:

— Я хотел убедиться, что у тебя всё нормально. Он тоже скоро придёт.

*

Стуча зубами от холода, Диана шла по хорошо осветлённому больничному коридору в свою палату. Несмотря на относительно новый ремонт и центральное отопление, с тем, что здание построили не менее полтора века назад, совладать было трудно. Массивные каменные стены плохо прогревались, заставляя персонал и пациентов кутаться в несколько слоёв одежды. В уличных брюках и тоненьком свитере, в котором её сюда привезли расхаживать по больнице было нельзя, поэтому, девушке пришлось ограничиться неким подобием пижамы, состоящей и шортиков и маечки, которые ей выдали здесь. Закутавшись в халат и обхватив себя руками, она стремилась как можно быстрее добраться до палаты и забраться под одеяло.

— Хе-хе, видок у тебя так себе, — язвительно заметил Воланд, спустившись с потолка.

— И тебе не хворать, — буркнула девушка.

— Э? И чего так грубо?

— Где тебе черти носили? Бросил меня, когда мне было хреновие всего, — особо не добирая выражений, Диана продолжила свой путь.

— Да я и сам был бы рад как можно быстрее прилететь к тебе! Я тут от Ну такого натерпелся, такого наслушался, врагу не пожелаешь!

— И как же ты, бедолажка, столько продержался без молока?

— Хе-хе, скажем так, нашлись добрые люди. Кста-а-ати. Один из них сейчас у тебя в палате.

— Хорошо, не заходи туда.

— Э?

Ни говоря ни слова, Диана за считанные минуты добралась до палаты и застыла перед дверью. Скорее всего, хуже уже не будет. Собрав волю в кулак она распахнула дверь и вошла в палату.

Л сидел в привычной манере на стуле возле кровати, возле него стол чемодан, с которым девушка приехала в город.

— Привет. Тебя долго не было, поэтому я зашёл сам.

— Ничего страшного. Меня направили к врачу из-за очередного приступа.

— Я принёс тебе твои вещи, решил, что от них здесь больше толку, чем в твоём номере.

— Спасибо, — девушка без лишних слов открыла чемодан и достала от туда свитер, штаны и пару тёплых носков.

— Подожди, ты же не собираешься переодеваться прямо сейчас, — юноша отвёл взгляд в сторону.

— Я надену это сверху на пижаму, — Диана сняла халат и осталась лишь в майке и шортах. — Очень странно, что это тебя засмущало, учитывая то, что ты не так давно установил камеры в моей съёмной квартире.

— Они были там для других целей, — убедившись, что девушка закончила одеваться, детектив снова развернулся в её сторону.

— И в ванной комнате тоже? — спросила она и села на кровать.

— Это были вынужденные меры.

— Как и выдавать себя за другого человека.

— Именно. Собственно, как и ты.

Диана потупила взгляд в пол. Почему с ним всё так сложно? В разговоре с другими людьми она мигом могла придумать длинный ответ или саркастичную реплику, а сейчас вытягивает из себя по слову.

— Если тебе есть, что сказать, говори, не сдерживайся, даже если тебя останавливает факт того, что я разменяла свои годы жизни на иммунитет для тебя и Ватари. Я не знала, как по-другому остановить Киру, кроме того, это было сделано ещё до моего приезда в Японию.

— Иными словами, ты пожертвовала собой не ради человека, а ради образа, который может являться невесть чем?

— Мне было восемнадцать лет. Отговорка так себе, но у подростков эмоции всегда бегут впереди планеты всей. Считаешь меня глупой?

— Глупой? — на обычно без эмоциональном лице детектива отразилось возмущение вперемешку с гневом. — О, нет, что ты, Alice, ты настоящий гений! Твой способ убийств преступников был настолько изощрённым и продуманным, что даже мне не пришло бы в голову связать всё воедино. Ты переплюнула даже Киру! И не лень же тебе было докапываться до мельчайших подробностей преступления и каждый раз придумывать новый способ. Тебе, по всей видимости, было мало этого всего и захотелось адреналина. Как ведь тебе повезло, что мы с Кирой так вовремя подвернулись под руку! Ты лгала всем и всеми манипулировала. Ладно ещё со мной и Лайтом ты притворялась, но зачем ты втянула в это всё Сакуру Киномото?!

При упоминании имени девушки внутри Дианы потеплело. Сакура Киномото — её первая и единственная подруга. Это безумие задело её помимо воли Alice, но дальше без её помощи они бы не справились. Но победа над Кирой никак не отменяет того факта, что Диана подвергла Сакуру угрозе.

— Бедняжке и так досталось, а ты удачно воспользовалась этим и втянула её во всё это! Из-за тебя она могла погибнуть! Если бы ты не вмешалась в ситуацию с Мисой, с ней бы и сейчас было бы всё хорошо, и она бы спокойно прожила отведённый ей срок. А теперь она будет мучатся до конца жизни. и всё из-за тебя! Для тебя человеческие жизни — пустой звук, разменные монеты для достижения своей. Ты даже к своей собственной жизни наплевательски относишься! Чего ты добилась? Из-за твоего представления на телевидение расследование чуть не зашло в глухой угол. Ты постоянно путалась под ногами и мешала полиции. Если бы не ты, дело Киры бы завершилось гораздо и гораздо быстрее!

— Оно могло завершиться твоей смертью.

— Но это были бы уже мои проблемы. А что теперь? Мир до сих пор ждёт новую миссию в виде последователя Киры, нам даже не удалось наказать его по закону из-за вмешательства синигами, а ты теперь находишься в двух шагах от смерти. Чего ты добилась?

— Кира пойман, а ты жив. Всё вернулось туда, откуда началось. Может быть, моя жертва не сделала мир лучше, но точно не дала ему скатиться в пропасть.

— Это не отменяет того факта, что ты — убийца.

— Да знаю я. Ты всё сказал?

Волна адреналина отступила, детектив осознал всё сказанное и кротко кивнул.

— Отлично, — девушка легла на кровать. Сил не было совсем, а речь Л лишь вызвала всплеск эмоций, которые с трудом удалось подавить. — Так и будешь там сидеть?

— Извини, я уже ухожу.

Но едва юноша встал и развернулся к выходу, как его схватила бледная рука девушки. Несмотря на тонкость пальцев, она впилась в его запястье мёртвой хваткой.

— Я не имела ввиду, что хочу тебя прогнать. Останься, Эл.

— Хорошо, тебе, наверное, холодно под таким тонким одеялом. Твоя болезнь вызывает гипотермию на последней стадии, а ты и так тогда перемёрзла. Я принёс твой плед из номера, — детектив достал его и протянул девушке.

— Меня ним ещё в детстве мама укрывала, когда я болела, — Диана взяла плед и сразу же накрылась им. — Ничего, что я назвала тебя по имени?

— Отличия между псевдонимом и настоящим именем в плане произношения практически нет, но…

— В имени звук [л] сильнее удлиняется. Музыкальный слух, что уж поделать, — развела плечами девушка. — Так ты останешься?

— Да, — кивнул детектив.

Диана отодвинулась, уступив ему половину кровати. Без лишних слов юноша разулся и лег рядом. Девушка вновь прижалась к нему. Её плечи несколько раз вздрогнули, в безуспешной попытке сдержать слёзы, она уткнулась детективу в плечо и дала волю эмоциям. Наверное, это был первый за всю сознательную жизнь случай, когда Эл не знал, как поступить. Он обнял Диану и сильнее прижал к себе.

— Прости меня, я не должен был всё это говорить.

— Н-нет, ты прав, ты абсолютно прав. Все мои попытки пресечь Киру, вся помощь, что я пыталась оказать следствию, никак не оправдывает все мои убийства. Я даже теперь пью лекарства не в полном объёме, чтобы чувствовать, как болезнь забирает мою жизнь, чтобы наказать себя за всё, что я сделала, — всхлипнула девушка. — Так мне и надо.

— Нет, Диана, нет. Диана, я не хочу, чтобы ты умирала.

— У нас с тобой нет другого выхода. Если бы не моя болезнь, то я бы куда раньше оказалась на эшафоте. Меня бы уже не было. Согласись, это единственный выход для нас. Тебе даже не нужно карать убийцу, ведь смертная казнь — сущие пустяки по сравнению с тем, что меня ждёт. Я заслужила. Так… так мне и надо…

— Нет, Диана, не говори так.

Для Эл было невыносимо смотреть, как она ломается. Та, что спасла его, та, кому они обязаны победой над Кирой, сейчас казалась самым беспомощным человеком на свете, словно маленький ребёнок, которого все бросили на произвол судьбы. Она прижалась к нему, ища опору, что давно ушла из-под ног, ища хоть мнимую, но защиту. А детектив не мог ничего поделать, и это бессилие буквально убивала его.

— Прости меня, Диана, — произнёс он, когда девушка уже успокоилась и начала засыпать. — Я не смог защитить тебя от всего этого ужаса, это ты спасла меня. Но я обещаю, что ты больше не будешь сама. До последней минуты твоей жизни, я буду рядом, я буду с тобой.

========== 7 years ==========

Комментарий к 7 years

Музыка к главе: Lukas Graham - 7 years

«Чертовски трудно сохранять достоинство, когда восходящее солнце слишком ярко в твоих угасающих глазах».

Джон Грин «Виноваты звёзды»

Пробуждение было медленным, но на удивление спокойным. Диана постепенно отходила от долгого сна, стараясь вспомнить события прошедшего вечера. Девушке было жутко стыдно за свою истерику. Нужно было всё-таки дождаться ухода детектива и только после давать волю слезам. И зачем она только попросила его остаться? Теперь Эл будет думать о ней, как о последней истеричке, которая не в состоянии совладать с собственными эмоциями.

Диана попробовала встать, но эта попытка была тут же пресечена чье-то рукой. Открыв глаза, девушка обнаружила, что юноша по-прежнему лежит рядом с ней на больничной кровати. Он уже проснулся, но не выпускал её из объятий, аккуратно поглаживая одной рукой спутавшиеся волосы.

— Эл?

— Доброе утро, Диана.

— Ты что, был здесь всю ночь?!

— Да, — кивнул он. — Мне не хотелось оставлять тебя одну в таком состоянии.

— О боже мой, — девушка привстала и закрыла лицо руками. — Прости за мою вчерашнюю истерику. В последнее время я совсем не могу себя сдерживать.

Как же ей было стыдно! Раньше Диана терпеть не могла, когда люди не контролировали собственные эмоции. Они казались ей слабыми и ничтожными; сама же девушка была лишь сторонним наблюдателем и, подобно зрителю в театре, смотрела, как люди «создают бурю в чашке для чая»*, из которой то и дело на всеобщее обозрение выплёскивались порывистые чувства. Теперь же она сама не могла совладать с собой, проявляя эмоции пред тем, с кем раньше была холодной и расчетливой. Возможно, болезнь уже настолько поразила организм девушки, что часть мозга, отвечающая за самообладание начала барахлить, а может, она на подсознательном уровне поняла, что за считанные дни до смерти больше нет смысла притворяться.

— Это ничего, — Эл тоже уже встал, но кровать покидать не спешил. — Можно попросить? Не сдерживайся. При мне ты можешь проявлять эмоции, в этом нет ничего постыдного. Ты можешь мне доверять.

— Почему ты остался? — девушка убрала руки от покрасневшего лица, обхватив ними колена, и пристально посмотрела на детектива.

— Ты же сама меня об этом просила, забыла, что ли?

— Ты мог уйти после того, как я заснула, или перед тем, как я проснулась. И как тебя вообще медсестра не выгнала?!

— Медсестра? Кстати, это весьма странно, что с твоего возвращения в палату никто так и не пришёл. Наверное, привезли какого-нибудь тяжёлого пациента, и весь немногочисленные персонал сбежался к нему. Город-то маленький, — предположил юноша, поднеся большой палец ко рту.

— Или же все заняты подготовкой к предстоящим праздникам и никому нет дела до умирающих больных, от одного вида которых всё предновогоднее настроение улетучивается, — у Дианы на глазах выступили слёзы. Зачем она сказала это вслух?

— Не говори так, прошу. Мне есть дело до тебя, и я буду рядом столько, сколько буду нужен. Я должен был помочь тебе сразу же, как только узнал о твоей болезни, а не дотягивать до последнего.

— Ты ничего не должен был делать. Ответственность за происходящие целиком и полностью лежит на мне, — ответила девушка, стараясь вытереть слёзы, что градом катились по щекам.

— Ты заключила сделку с Воландом после того, как я первый раз вышел в прямой эфир и объявил на весь мир, что собираюсь отправить Киру на эшафот. Если бы я этого не сделал, то ты бы и в Японии не оказалась.

— И продолжала бы убивать людей с помощью Тетради, и, вероятнее всего, в какой-то момент у меня бы съехала крыша и я стала ещё хуже, чем Ягами. Я ведь уже говорила тебе, что стечение обстоятельств, которое мы имеем на сегодняшний день — лучший из возможных вариантов.

Диане практически удалось успокоиться, как вдруг она вспомнила тот вечер в Стране восходящего солнца, когда приступ предательски застал её на глазах у юноши.В тот день всё вообще шло не так, как должно быть. Ягами Лайта по каким-то неведомым причинам не было в университете, и девушка решила воспользоваться ситуацией и выудить информацию у его лучшего друга. Но вместо того, чтобы узнать необходимое, она сама оказалась фактически прижатой к стенке нахлынувшими воспоминаниями о давно ушедшей счастливой жизни с семьёй и роковым вопросом касательно артефакта. И тогда Диана тоже дала волю слезам перед человеком, который, как позже выяснилось, является величайшим в мире детективом; тоже доверчиво прижалась к нему, словно ища спасение, а звёзды светили так ярко, будто бы зазывали их к себе.

— Ты так и не ответил на мой вопрос.

Эл повернулся к ней. Что ему ответить? Детектив внутри него проиграл ей, был окончательно разбит теми эмоциями, что он испытывает рядом с ней. Только сейчас, только сейчас он это понял, осознал, что окончательно в зелёных глазах, наполненных слезами.

Он наклонился к девушке и поцеловал её в щёку.

— Знаешь, некоторые вещи и поступки не поддаются тому, что мы привыкли называть «логикой».

— Что же, — Диана смахнула остатки слёз и улыбнулась. — Видимо мы с тобой оба съехали с привычной колеи.

— По всей видимости, да.

Он улыбнулся в ответ и аккуратно коснулся своей ладонью её. Пальцы нежно переплелись и соединились в замок…

— Доброе утро!

Через закрытую дверь в палату влетел Воланд.

— Вставайте, а то весь Новый Год проспите! Хе-хе, а я что, не вовремя?

— Новый Год?!

— Да, Диана, сегодня тридцать первое декабря. Дело уже идёт к полудню, а ты всё ещё спишь. Вот я и пришёл тебя разбудить и развеселить. Хотя, как я погляжу, тебе и без меня нескучно.

— Многоуважаемый Князь Тьмы, — со стороны окна в палату влетела Ну. — Я бы была весьма и весьма вам признательна, если бы вы никуда не исчезали на середине разговора и мне бы не пришлось искать вас по всему городу!

— Хе-хе, да ладно тебе, Ну. Я здесь, между прочим, благородным делом занимаюсь, — гордо поднял морду синигами.

— И каким же, позволь поинтересоваться?!

Диана буквально вжалась в кровать, глядя то на одного Бога Смерти, то на вторую. Увидев замешательство девушки, Эл шепнул ей:

— Это нормально для них. Мы уже несколько дней подобные сцены наблюдаем.

— Что я сделал? Хе-хе, устроил бедлам в кабинете врача и в препараторской, чтобы наши достопочтенные медсотрудники были заняты уборкой. Соответственно, — с довольным видом продолжил Воланд. — Они сейчас слишком заняты наведением порядка и не вломятся к Диане в палату. Ты хоть представляешь, что будет, если врачи сотрудники обнаружат, что в палате пациентки всю ночь кто-то был?

— Эх, ну что здесь скажешь, спасибо за заботу, — обратилась к нему Диана.

— Хе-хе, обращайся.

— И это синигами первого ранга, тот, кого называют Князем Тьмы, — все многочисленные глаза Ну, как один, закатились.

— О боже мой! — Диана стукнула себя по лбу. — Они же не будут убираться целую вечность! Скоро придёт врач или медсестра, а я даже не причесалась и… — она быстро закрыла рот рукой, и посмотрела на всех так, словно собирается поведать им какую-то страшную тайну. — Я зубы уже два дня не чистила.

С этими словами девушка соскочила с кровати, схватила косметичку и бросилась в коридор в направлении умывальников.

— Хе-хе, какие же вы, люди, забавные!

*

Весь персонал больницы и большая часть пациентов целый день занимались подготовкой к празднику. Осознание того, что Новый год им предстоит встретить не в самой радужной обстановке, мобилизировало всеобщие усилия на то, чтобы украсить помещение и придать людям чувство торжества.

— Честно скажу, я никогда не понимала всех этих праздников. Первоначально они были созданы с целью дать людям хоть день отдыха после ежедневной тяжелой работы. Но сейчас, как мне кажется, эта традиция себя исчерпала, по крайней мере, в цивилизованных странах, — рассуждала Диана, вырезая снежинки из бумаги. — В поле больше никто от зари до зари не пашет, выходные предусмотрены рабочим кодексом, а если уж очень хочется, то можно и отпуск взять. А праздники, навязанные нам традициями, больше не имеют никакого смысла. Будто бы людям нужен какой-то особый день, чтобы быть счастливыми, а в остальное время положено ходить с кислыми минами. А те, кто не испытывает «праздничного настроения», чувствуют себя белыми воронами на фоне других.

— Не могу не согласиться, — кивнул Эл, скрепляя между собой гирлянды из цветного картона. — В нашем приюте не отмечают праздники. Только причина другая.

— И какая?

Юноша отложил гирлянду в сторону. Практически все находились в большом зале на первом этаже: директор Вамми о чём-то разговаривал с главврачом, Мэлло и Мэтт играли с детьми, что вынуждены были встретить этот Новый Год в больнице, Ниа собирал пазлы с девочкой в инвалидном кресле, а миловидные медсёстры украшали помещение, пока санитары лихорадочно носились по этажу, перетаскивая мебель — словом, все нашли себе занятие по душе.

— Большая честь детей попала в приют уже в более-менее сознательном возрасте. Практически все они помнят свои семьи и празднование того же Нового года с родителями. Устраивать нечто подобное — значит, тормошить болезненное прошлое, а это не лучшая идея, когда хочешь вырастить эмоционально устойчивых людей.

Диана отложила ножницы и бумагу в сторону. А ведь она тоже перестала праздновать что-либо после смерти родителей. И прошлый Новый год, и Рождество, и собственный день рождения — всё прошло мимо, пролетело, словно обычный будний день.

— А во сколько лет ты попал в приют?

— В семь. Но я прекрасно, прекрасно помню, когда последний раз видел родителей. Они тогда обещали, что скоро вернуться, но… Знаешь, после всего, что было в Японии, я стал всё чаще вспоминать о них.

«Ты будешь вспоминать обо мне?»

Диана передвинулась на ту сторону дивана, где сидел детектив и прижалась к нему.

— Здесь холодно, — сказала она.

— Я пойду принесу тебе плед.

— Нет, всё нормально.

Юноша дождался, пока девушка заснёт, аккуратно встал, подложив ей под голову подушку и отправился в палату за заветным синим пледом. Уже по пути обратно, к нему присоединился Воланд, традиционно спустившийся с потолка.

— Сил моих больше нет на Ну. Летает за мной, как за маленьким, и всё время твердит: «Синигами первого ранга, синигами первого ранга, тот, кого называют Князем Тьмы», — писклявым, совсем не похожим на Ну голосом говорил Воланд. — А я всего-то на всего скомуниздил у зазевавшегося продавца на рынке молоко.

— Вы с ней похожи на пожилую супружескую пару, — заметил Эл.

— Хе-хе, всё может быть. Я не знаю, когда и как я оказался в мире Богов Смерти, но сколько я помню и знаю себя — столько же и помню Ну.

— Диана тоже станет одной из вас, когда …

— Хе-хе, это неизбежно. Но, так уж и быть, Эл Лоулайт, я открою тебе одну маленькую тайну: она станет синигами, но однажды сможет покинуть наш мир и попасть в Рай.

— Что?! Но разве….

— «Человек, который использует Тетрадь, после смерти не попадёт ни в рай, ни в ад».Всё-то так, но есть одно маленькое «но», известное лишь немногим. Интересно?

— А Диана знает об этом маленьком «но»? — неожиданно спросил детектив.

— Естественно! Как же мог не поведать такого моему милому ручному человеку?

— Не выйдет ли так, что ты дал ей ложную надежду?

— Диана, сколько я её знаю, никогда не верила в то, что лучший исход случится просто-так. Но я, признаться честно, сильно к ней привязался, мне даже жаль её. Именно поэтому, Эл, мне нужна твоя помощь.

— Что я должен сделать? Я готов… я готов пойти на всё, что угодно, лишь бы хоть как-то ей помочь.

— Тогда слушай. Когда новоявленный Бог Смерти попадает в наш мир, он не помнит практически ничего о своей человеческой жизни. В памяти остаются лишь яркие отрывки, как будто это всё происходило с персонажем книги, которую он читал когда-то очень и очень давно. Он или она записывает человеческие имена в Тетрадь, чтобы продлевать собственную жизнь, а если перестать это делать — смерть неизбежна. И тогда уже человек попадает в Небытие, и его судят за его поступки при жизни без учёта записей в Тетрадь. Но такой исход возможен только если он будет хорошо помнить свою прежнюю жизнь, в противном случае синигами просто исчезнет. Скажу честно, даже я мало что об этом знаю, но вот, какую закономерность мне удалось выстроить: воспоминания напрямую зависят от последних минут жизни человека. Думаю, ты приблизительно представляешь, о чём умирая думает владелец Тетради.

Эл невольно вспомнил сцену смерти Ягами Лайта.

«Разве я злодей? Разве я заслужил на такой конец? Я всего лишь хотел сделать мир лучше…»

Должно быть, он думал о всех тех совершённых убийствах и спрашивал себя: «Что я сделал не так?». И конечно, трудно вспоминать лучшие моменты жизни, когда хохочущий во весь рот синигами записывает твоё имя в Тетрадь.

— А теперь к тому, что от тебя требуется: постарайся сделать так, чтобы для Дианы последние дни её жизни прошли не в тоскливых воспоминаниях и размышлениях, а в любви и радости. Тогда она сможет обрести покой. Сделай это, если она хоть что-то для тебя значит.

— Я сделаю это, Воланд, клянусь. Ведь я…

— Хе-хе, можешь не продолжать. Я всё это уже давно понял. Теперь потрудись, чтобы это поняла сама Диана.

*

Сам Новый год больничная администрация позволила своим пациентам встретить прямо на крыше, чтобы как можно лучше разглядеть фейерверки. Людей, по сути, было немного: главврач, несколько дежурных медсестёр и санитаров, немногочисленные пациенты и их самые близкие люди. Без четверит полночь все облачились в верхнюю одежду и отправились на крышу, где разбились на маленькие группки. Тут же с весёлым хохотом из-за дымохода показался одетый в костюм Деда Мороза молодой человек, в котором Эл без труда узнал старшего сержанта полиции, что вёл недавнее убийство. Детективу не особо нравилась идея брать с собой мальчишек, дабы не будить болезненные воспоминания, но они все, как один, заявили, что не хотят оставлять Соломию одну. Маленькая девочка в инвалидном кресле тоже была сиротой. Директор Вамми стоял возле детей, о чём-то с ними разговаривал, и они все улыбались и даже периодически смеялись. Убедившись, что с его подопечными всё в порядке, Эл стал вглядываться в небольшую толпу, стараясь отыскать Диану.

— Хе-хе, как же это прекрасно, — с предвкушением сказал Воланд, садясь на дымоход.

— Не вижу ничего прекрасного, — ответила Ну, умостившись рядом. — Что радостного от встречи одного из самых долгожданных праздников в больнице?

— Как же? Лишь те люди, которым ты действительно дорог, придут праздновать его вместе с тобой. Такие события хорошо отсеивают лицемеров из твоего окружения.

— Вы не видели Диану? — прервал детектив беседу двух синигами.

— Э? Она вроде переодеться решила. А что, всё ещё не вернулась?

Сотни мыслей мгновенно зароились в голове у Эл. А вдруг у неё случился очередной сильный приступ, и она упала где-то по дороге сюда? А вдруг ей стало совсем плохо, а рядом нет ни врача, ни медсестры — совсем никого?

На выходе на лестницу он чуть было не столкнулся с девушкой.

— Я не опоздала? Не хотелось бы встречать последний в жизни Новый год в коридоре, — как ни в чем не бывало, залепетала девушка.

— Диана, боже ты мой, ты совсем сдурела?! Выйти на улицу в мороз в расстёгнутой куртке страдая от гипотермии! Засте…

Эл прервался, разглядев выглядывающие из-под куртки складки синего платья.

— Что ты так смотришь? У меня больше нет ничего нарядного, не в пижаме же я должна была сюда выйти.

— Минута до Нового года! — объявил кто-то в толпе.

Никакого традиционного шампанского или закусок и близко не было — больница, всё же. Но все радостно бросились к тому краю крыши, откуда виднелась центральная площадь и ёлка. Оттуда вырвались цветные стебли и распустили на тле тёмного звёздного неба яркие цветы.

Под бой курантов часовой башни городской ратуши, под звон церковных колоколов и восторженные крики окружающих, Диана практически вплотную приблизилась к Эл.

— Убери руки за спину.

— Зачем?

— Просто убери.

Детектив послушно отвел руки за спину, Диана тем временем встала на цыпочки и робко коснулась его губ своими. Завершив кроткий поцелуй, девушкаотстранилась от юноши, который тут же потянулся за следующим.

— Хватит с тебя на сегодня, — улыбнулась она, прижав палец к его губам.

Он ничего не сказал, а лишь улыбнулся в ответ и поцеловал ей руку.

*

Последующие дни проходили тихо и размеренно. На праздники пациентам разрешалось покидать пределы больницы и гулять с теми, кто за них поручился. На улице не утихали народные гуляния: веселье лилось рекой, жители города, облачённые в традиционную для Прикарпатья одежду, пели, танцевали, играли на музыкальных инструментах, на каждом углу были маленькие деревянные ларьки, откуда выглядывал продавец, стараясь убедить случайных прохожих купить его товар. Жизнь кипела и бурлила.

— Это что такое?! — Мэтт выпучил глаза на молодого человека с непомерно длинным духовым инструментом.

— Это — трембита, — пояснила Соломия. — Это ещё не самая длинная из них, они могут доходить до восьми метров. Раньше пастухи выгоняли с ними овец на полонины**, да и вообще, на них играли во время любых важных событий: свадьбы, рождения ребёнка, даже во время похорон.

— Восемь метров, — повторил рыжеволосый мальчик. — А я только-только свыкся с мыслью, что человек в принципе может играть на семидесятиструнной бандуре.

Соломия была замкнутой девочкой с инвалидность, но Ниа, Мэлло и Мэтту удалось найти с ней общий язык. Но в этом не было ничего удивительного, ведь люди, а в особенности дети, инстинктивно тянуться к себе подобным. Маленькая сирота, хоть и была частым гостем в местной больнице, имела феноменальные способности к точным наукам. И конечно, никто и не возразит, если её решат забрать в приют для таких же гениев, как она.

Директор Вамми и его воспитанники ежедневно навещали девушек и забирали их на прогулку. Долго находиться за пределами больницы было противопоказанно обеим: Соломия могла получить обморожение из-за неподвижности, а у Дианы в любой момент мог случиться приступ. Именно поэтому они не теряли времени, стараясь наполнить моменты мнимой свободы яркими красками.

— Диана, Воланд как-то упомянул, что ты ни разу не играла в снежки, — обратился к девушке Эл.

— Ну, в принципе, да. А к чему этот… — она вовремя пригнулась, заметив летящий в неё снежный шарик. — Ты в своём уме?!

— А что, боишься проиграть? — хитро улыбнулся детектив и стал лепить новый снежок.

— Это мы ещё посмотрим, — сказала Диана и зачерпнула немного снега из ближайшего сугроба.

Спустя каких-то десять минут молодые люди сидели на лавочке, стараясь отдышаться.

— Предлагаю ничью, — молвил Эл.

— Поддерживаю, — кивнула девушка.

— Куда собрался?! Я с тобой ещё не закончил! — Мэлло носился за Мэттом по всему парку, то и дело «бомбардируя» друга снежками.

— А ты и сам не зевай! — рыжеволосый мальчик спрятался за дерево, как тут прямо в лицо Мэлло прилетел снежный ком.

Он тут же вскочил, ища глазами того, кто одержал над ним победу.

— Упс, кажется я перестарался, — Ниа выглянул из их с Соломией самодельного укрытия из веток и снега, где девочка лепила аккуратные, практически геометрически точные шары из снега для «союзника».

— Ах ты ж мелкий! Вот я тебе сейчас, — Мэлло тут же погнался за Ниа, который предусмотрительно бросился наутёк.

Вечером, когда все уходили в отель и утром, когда посетителей ещё не пускали в палаты, Диана практически всё время проводила вместе с Соломией.

— А когда меня заберут отсюда? — спросила она, пока девушка расчёсывала её длинные светлые волосы.

— После моей смерти, — как ни в чём не бывало, ответила Диана.

— Ты так спокойно об этом говоришь…

— Я просто уже свыклась с этой мыслью, Соломия.

— А когда умру я?

Этот вопрос застал девушку врасплох. Для ребёнка, который большую часть своей жизни провел в больнице, такой вопрос был вполне естественным. Диана посмотрела на девочку. Что ей ответить? Впервые она пожалела об отказе от Глаз Бога Смерти.

— Она будет жить долго. Лет до-шестидесяти-семидесяти дотянет, — протянул Воланд, присутствие которого Диана до сих пор упорно игнорировала. Соломие не нужно было знать о всём этом ужасе с синигами.

— Нескоро, — выпалила девушка. — Очень и очень нескоро.

— Хорошо, я рада, — улыбнулась девочка. — Диана, а что мне делать, когда я уеду? Я же совсем не знаю английский! Иногда Мэлло и Мэтт начинають говорить между собой на нём, а я совершенно ничего не понимаю.

Вообще-то, мальчики переходили на немецкий, но бывало это исключительно в тех случаях, когда поблизости не было Эл и директора Вамми, и ничего плохого в том, что Соломия ничего не понимала, не было. Всё-таки, одиннадцатилетней девочке лучше не слушать подобную лексику, пусть и на незнакомом языке. Присутствие Ниа, который за несколько месяцев совместного проживания привык уже ко всем их выходкам, Мэлло и Мэтта не смущала ни капельки, но, когда они поняли, что Диана их прекрасно понимает, не знали, куда деть глаза со стыда.

— Знаешь, хорошо, что ты об этом заговорила, — Диана потянулась к пакету, который предусмотрительно взяла с собой. — Я как в воду глядела.

Девочка приняла из её рук новенькую книгу небольшого размера.

— «ALICE’SADVENTURESINWONDERLAND»***, — с горем пополам прочла она. — Но, у меня уже есть такая. Я её из приюта забрала, воспитательница хотела выбросить, но когда я попросила, мне разрешили её оставить, — с этими словами Соломия достала из тумбочки старую, не раз переклеенную книгу (если её ещё можно было назвать таковой). «ПРИГОДИ АЛІСИ В КРАЇНІ ЧУДЕС».

— Я знаю, но с ними двумя ты сможешь учить английский. Прочитай предложение на языке оригинала, постарайся понять его смысл. Выпиши те слова, которые ты не знаешь и посмотри их значение в словаре. А после прочти перевод предложения. Я учила так, не английский, правда, но всё же.

— Диана… — Соломия обеспокоенно посмотрела на девушку. — Я не смогу быстро прочитать её. Я не сумею вернуть её тебе до того, как ты… — девочка запнулась, потупивши взгляд в пол.

— Ты и не должна мне её возвращать. Это мой тебе подарок.

— П-подарок?! — удивлённо воскликнула девочка. — Мне никто раньше не дарил подарков…

Соломия потянулась к Диане и обняла её, уткнувшись лбом в девушку.

— Спасибо, — тихо молвила она.

Диана обняла её в ответ и нежно погладила по голове. От одного только вида этой маленькой девочки внутри всё теплело. Хотелось защитить её, оградить от всего мира, который так жестоко обошёлся к ней в стол юном возрасте. Конечно, это было не возможно. Но она чётко знала, что Эл и директор Вамми позаботятся о Соломие, и от этого становилось спокойней.

Когда девочка заснула, Диана накрыла её одеялом и, нежно поцеловав в макушку, отправилась в свою палату.

— Хе-хе, кажись, в тебе проснулся материнский инстинкт, мой ручной человек.

Диана хмыкнула, но ничего не ответила.

— А ещё у тебя гость, — произнёс Воланд, спикировав в сторону палаты.

— Разве время посещения уже не окончено? — удивилась девушка.

— Окончено, — кивнул Эл. — Но дежурная медсестра меня пропустила.В маленьких городах дисциплина подобных учреждений, как правило, хромает.

— Ты жалуешься?

— Не то, что бы…

Диана, не желая слушать очередных рассуждений, быстро подошла к нему и обняла.

— Вот и замечательно, я рада, что ты пришёл.

— Диана, ты вся холодная, — обеспокоенно сказал детектив, заключив её ладони в свои.

— Разве? Странно, я ничего не чувствую…

— Ложись-ка ты под одеяло.

Диана послушно выполнила «приказ» детектива, а тот традиционно сел в чудаковатой манере на стул возле кровати.

— Соломие понравился твой подарок?

— Ещё бы. Бедная девочка, ей раньше никто ничего не дарил… Эл, можешь пообещать мне кое-что?

Юноша кивнул.

— Позаботься о ней. Пусть у неё всё будет настолько хорошо, насколько это позволят обстоятельства.

— Обещаю. В «Доме Вамми» все дети получают тепло и заботу, — детектив отвёл взгляд куда-то в сторону. — Почему именно эта книга?

— Как я поняла, Соломие она очень нравиться.

— Я не об этом, — он указал на книгу с закладкой, лежащей на столе.

— Мама в детстве часто её читала, — Диану вновь накрыла волна воспоминаний. Всё же, боль не исчезает даже со временем. — А вот сейчас я её не могу читать. Глаза болят.

— Хочешь, я тебе её почитаю? — спросил детектив и потянулся за книгой. — Могу даже сбегать в детское отделение и принести экземпляр на украинском.

— В детстве мама читала мне на нём, но… Знаешь, я замечала, что мой голос звучит по-разному, в зависимости от языка, на котором я говорю. Разница почти не уловима, но всё же… Я никогда не слышала, как ты говоришь на английском. Это же твой родной язык верно?

Юноша кивнул и улыбнулся.

— Ну, если тебе так больше нравиться…

Диана знала историю практически наизусть, ведь за какой бы язык она не бралась, всегда перечитывала на нём заветную книгу.

— «Alice was beginning to get very tired of sitting by her sister on the bank, and of having nothing to do…»

Девушка сильнее укуталась в старый сини плед и, закрыв глаза, слушала знакомый голос, что звучал для неё по-новому, пока не провалилась в глубокий сон.

Диане казалось, что за эти несколько дней целая вечность очутилась у них под ногами, будто солнце пленительного счастья и радости больше никогда не зайдёт за горизонт и будет вечно сиять над ними.

Но она жестоко ошибалась.

__________________________________________________

* — «to make a storm in a teacap» — английскаяидиома, дословно переводиться как «создавать шторм в чайнойчашке».

** — безлесный участок верхнего пояса Восточных Карпат, который используется как пастбище и для сенокоса.

*** — «Приключения Алисы в Стране Чудес».

========== Safe and Sound ==========

Комментарий к Safe and Sound

Музыка к главе: Taylor Swift - Safe & Sound feat. The Civil Wars

И так: мы приближаемся к финалу, следующая глава будет последняя.

С самого утра снег валил с неимоверной силой, оставляя сугробы и заносы вдоль дороги. Но не смотря на перипетии погоды, все воодушевленно готовились к православному Рождеству.

А белые хлопья всё валили и валили, и Диана зачарованно наблюдала за метелью сквозь больничное окно. Она всегда любила зиму. Раньше девушка бы привела целый список причин, чтобы аргументировать свои предпочтения во времени года, но сейчас в этом не было надобности. Диана просто любила зиму, и никаких объяснений больше не требовалось. Чтобы любить что-то или кого-то не нужны причины.

— Вы меня слушаете?

Голос врача вернул девушку из раздумий в реальный мир.

— Да, извините, — улыбнулась она и вновь уставилась в окно. Слушать его совершенно не хотелось. Смысл? Воланд обещал, что она продержится до православного Рождества, и тратить время на беседы касательно собственного здоровья не было никакого желания. Зачем говорить о том, чего уже, по сути, нет. Хотелось вернуться в палату и накрыться с головой старым синим пледом, пока к ней вновь не придут люди, сам факт существования которых делает девушку счастливой.

— Пани Калинова, я зде-э-эсь, — врач несколько раз провёл рукой перед лицом девушки.

— Вы напрасно тратите своё время, — девушка выпрямилась. — Я давно уже знаю, что меня ждёт. Когда станет совсем плохо наступит продолжительная агония, исход которой всего один… Поэтому, не нужно больше со мной возиться. Я чувствую, что мне осталось совсем мало. Идите к своей семье, сегодня же праздник, они ждут вас. А я хочу провести последние часы жизни со своей семьёй.

Диана бодрым шагом направилась к себе в палату.

Мало. У неё мало времени.

А так хотелось побыть со всеми. Так хотелось напоследок насмотреться на их улыбки, наслушаться их голоса, запомнить черты лиц до мельчайших подробностей. Может быть, когда она попадёт в мир Богов Смерти, какие-то кусочки воспоминаний всплывут в памяти. Должно быть, хорошо, когда в пучине отчаянья знаешь, что ты был когда-то счастлив. Или же, наоборот, ещё хуже?

Лучше сейчас об этом не думать.

В конце концов, за всё приходиться платить. Но неужели счастье тоже требует платы? Или же оно является наградой, за все предыдущие мучения? Но ведь её мучения ещё впереди, были только цветочки, а дальше пойдут ягодки. Или всё то, что происходит сейчас, является своеобразным авансом?

Наверное, это жестоко давать человеку несколько дней счастья, когда он заведомо знает, что впереди его ждут лишь боль и страдания. Это всё равно, что сделать последний глоток воздуха, прежде чем провалиться в тёмную пучину моря. Но если человек на кроткое мгновение забудет, что он обречён, тот глоток воздуха покажется ему благословением. Нет, это куда более жестокая пытка: утратить надежду, и на сей раз навсегда.

Сейчас Диана старалась не думать абсолютно ни о чём. Кажется, это то, что люди называют «жить сегодняшним днём». Но девушка жила даже не днём, а каждой секундой, каждым моментом.

В палате её уже ждал Эл. Не церемонясь утренними приветствиями, Диана тут же кинулась к нему в объятия.

— И тебе доброе утро, — произнёс детектив. — Диана, ты вся холодная.

— Разве?

На девушке был самый тёплый свитер из её гардероба и огромные шерстяные носки, в которых можно было смело отправляться вглубь Антарктиды.

— Что же, видимо, всему виной погода, — улыбнулась она и легла на кровать, зарывшись под плед.

Детектив ничего не ответил, а просто лёг рядом и крепко обнял её.

— Ты меня сейчас задушишь.

— Прости, — тихо сказал он и ослабил хватку.

Несмотря на снегопад, температура едва достигала отметки чуть ниже нуля. Эл прекрасно знал, что от сегодняшнего дня не следует ожидать ровным счетом ничего хорошего — благо, Воланд совершенно не умел держать язык за зубами. Диана буквально таяла на глазах: кожа стала неимоверно бледной, тёмные и некогда густые волосы сильно поредели, под глазами красовались огромные круги.

— Хе-хе, зато теперь вы похожи не только мозгами, но и внешностью, — как-то раз «подбодрил» Диану синигами.

Ко всему прочему, девушка стала очень лёгкой, как ребёнок. Эл заметил это когда нёс её через парк: даже в зимней одежде она была куда легче, чем несколько месяцев назад в Японии.

— Эл, — Диана привстала и посмотрела на юношу. — Скажи, какое самое красивое место, что ты видел?

— Трудно сказать… Знаешь, я занимаюсь расследованиями с пятнадцати лет и за всё это время побывал много где, даже по несколько раз. Но времени любоваться окрестностями как-то не было. Да и желания особого тоже.

— Знаешь, я никогда не любила весну… Но в апреле под моими окнами распускалось абрикосовое дерево и это было так красиво, а лепестки падали на землю словно снег… А когда мы были в Японии, я засмотрелась на цветущую сакуру. Ты помнишь?

Эл ничего не сказал, а лишь кивнул в ответ. Конечно же он помнил. Тогда они с Ягами Лайтом, предпринимая не особо удачные попытки казаться лучшими друзьями, вышли из раздевалки после теннисного матча. Диана же, как он позже понял, поджидала их на ближайшей лавочке, и едва заметив двух гениев, мигом испарилась, забыв блокнот в синем переплёте. Искать девушку долго не пришлось: она стояла, словно зачарованная, под цветущими деревьями сакуры. Легкий ветер, подхватив нежно-розовые лепестки, трепетал её волосы и подол чёрной юбки. А когда Диана повернулась, на её лице не было ни коварства, ни хитрости, с которым хищник обычно преследует жертву, а лишь спокойствие и умиротворение. Можно ли было предположить, что перед ним стоит та, что использовала Тетрадь Смерти? Та, что, взяв псевдоним Alice, будет водить за нос величайшего в мире детектива и всю токийскую полицию заодно? Та, благодаря которой они одержат победу над Кирой? Та, что отдала свою жизнь ради спасения двух неизвестных ей людей?

— Эл, нам надо поговорить, — Диана села, обхватив колени руками и серьёзно посмотрела на него. — Сегодня уже православное Рождество, и…

— Я знаю. Воланд мне всё рассказал.

— Вот болтливый синигами. Убить его мало, — буркнула девушка и вновь завалилась на кровать. — Знаешь, а я ведь совершенно ничего не чувствую. Ты говоришь, что я вся холодная, но я этого не чувствую. Я ничего не ем, но не чувствую голода. Я даже больше не чувствую боли во время приступов: просто обмякаю и падаю на пол, в ожидании, когда кто-нибудь из санитаров придёт на выручку. Казалось бы, это всё, но я по-прежнему могу что-то ощущать, только по-другому. У меня всё внутри теплеет, когда вы рядом. А когда думаю о тебе, то в груди будто огонь разгорается.

Эл улыбнулся, заметив, что девушка покраснела. Несмотря на то, что последнюю неделю они практически полностью провели вместе, несмотря на тот поцелуй на крыше под бой курантов и гул фейерверков, между ними оставалась некая неловкость и недосказанность. Они даже банальное «люблю» друг другу не говорили.

— Диана…

— Прости меня, — вдруг сказала девушка, закрыв лицо руками. — Прости. Боже мой, из-за меня ты вылетел из привычной колеи, а я прекрасно понимаю, как таким вот гениальным чудикам вроде нас трудно в неё возвращаться. Ты говорил о болезненных воспоминаниях, а я преподнесла вам всем целый вагон и маленькую тележку. Прости, что доставила столько хлопот. Прости за всё. За то, что лгала, что претворялась другим человеком, прости, прости за то, что полюбила тебя. Но я так рада, так рада, — всхлипывала девушка.

— Тебе не за что извиняться, — мягко сказал детектив и поцеловал её в лоб. Боже мой, что же ему делать? Он желал, чтобы последние дни девушки прошли в покое, а она сама будоражит болезненные темы. А вдруг она будет обвинять себя во всех земных бедах и в мгновения до смерти? Как же тогда ей попасть в Рай?

— В лоб вообще-то покойников целуют, — сказала Диана и отодвинулась от детектива. — А я-то, пока что, жива, — она задорно улыбнулась и ткнула указательным пальцем себе в щёку. — Вот сюда можно.

Юноша засмеялся и выполнил просьбу возлюбленной.

***

Традиционно празднование Рождества припадает на предшествующий знаменательной дате вечер, что, впрочем, не помешало горожанам продолжить гуляния и седьмого января.

— Эта кутья такая вкусная, — довольно произнёс Мэтт, уплетая за обе щеки очередную тарелку.

— Да куда в тебя столько лезет-то?! — удивился Мэлло глядя на друга.

Ниа и Соломия никак не вмешивались в данный диалог: нескольких дней общения девочке хватило, чтобы понять, что, когда эти двое спорят, лучше отъехать на безопасное расстояние и на всякий случай кинуть в одного приставкой, а в другого — плиткой его любимого шоколада.

Диана сидела вместе с Эл и директором Вамми и лицезрела это по-своему милое взаимодействие маленьких гениев.

— Хе-хе, хотелось бы мне посмотреть, как они будут вместе распутывать дело, — Воланд мечтательно поднёс коготь к пасти.

— Даже не думай, — молвила Ну. — Как только… Если понадобиться, я тебя за хвост оттащу в мир Богов Смерти.

— Ах, Княгиня, сжалься надо мной! Хвост — это у меня больное место.

— Разве? А мне казалось, что голова.

— К ним быстро привыкаешь, — улыбнулся директор Вамми.

— К детям или к синигами? — спросил Диана.

— И к тем, и к другим, — только и ответил пожилой мужчина.

На самом деле, споры мальчишек больше не вызывали у девушки желание всеми правдами и неправдами примирить их, а ругань двух Богов Смерит — спрятаться как можно дальше. Даже в этих не утихающих ссорах была своя гармония. Девушка, неизменно закутанная в старый синий плед, лишь сильнее прижалась к детективу, и тот обнял её одной рукой в ответ.

Диана уже практически начала засыпать, как тут из страны Морфея её выдернул оглушающий рёв. Девушка вздрогнула и вскочила на ноги.

— Что это было?

— Ты это о чём?

— В-вы что, ничего не слышали?

— Я кажется что-то слышу, — произнёс Мэтт.

— Это трембиты, — Соломия подъехала к окну. — Но, кажется, они где-то далеко. Может быть на них играют в одном из ближайших сёл… Но в любом случае, они не близко. Странно, что ты их вообще услышала.

— Да. Хах, музыкальный слух, что поделать?

— Как ты вообще спишь с таким слухом? — улыбнулся Эл и подал знак директору Вамми. Они уже придумали его ещё неделю назад, и этот едва заметный знак означал, что пожилому человеку нужно увести детей подальше.

Диана тем временем сама стремилась уйти от всеобщих глаз. Делая шаг, она чувствовала каждую мышцу, свет слепил многострадальные глаза, биение собственного сердца оглушало и не давало здраво мыслить.

Уйти… убежать… спрятаться… скрыться…

Только эти мысли и роились в голове у девушки. Не нужно, чтобы все увидели, как ей станет совсем плохо.

— Эй, мой ру… — рядом предсказуемо появился Воланд.

— Сейчас?

— Э? — до Бога Смерти не сразу дошёл смысл вопроса.

А трембиты всё ревели и ревели где-то вдали.

— Не сейчас. Не сегодня. И даже не завтра.

— Почему? — округлив глаза, спросила девушка.

— Диана, иди к нам.

Сейчас? Нет, ещё не время.

— Ну же, мы ждём.

Но почему? Ей уже не страшно, она готова.

— Чего же ты ждёшь, Alice?

Да сколько можно её мучать?!

— У вас всё в порядке? — окликнула её дежурная медсестра.

Голос этой миловидной женщины раздался раскатистым громом возле самого уха.

— Да, в полном, — девушка с трудом выдавила из себя улыбку и продолжила удаляться вглубь коридора.

Шаги где-то вдали, шум от ламп, завывание ветра за окном, биение сердца и собственное дыхание — всё это раздавалось страшным грохотом, хотелось заткнуть уши и вообще больше никогда ничего не слышать.

— Диана! — зов Эл по громкости превзошёл все остальные шумы вместе взятые. Хотя, возможно, девушке просто показалось.

— В-всё в п-порядке, — еле выдавила из себя девушка.

Свет слепил глаза, но Диана всё же подняла взгляд на детектива. Почему он выглядит таким обеспокоенным? Может быть, что-то случилось? Так захотелось подойти, обнять, будто бы касания были также необходимы, как воздух.

Но едва сделав шаг, она испытала чудовищную боль по всему телу: вдоль позвоночника будто прошлась молния, в ноги будто разом воткнулось тысячу иголок, голова гудела от тягучей боли, в ушах звенело, а на глазах непроизвольно выступили слёзы.

Где-то вдали девушка вновь услышала, как Эл отчётливо зовёт её по имени, и уплывающие сознание отчаянно хваталось за этот зов…

Но попытки остаться в сознании были похожи на мольбы висящего над бездной о том, чтобы соломинка оказалась достаточно прочной.

*

Диана выдохнула и наконец-то закрыла крышку ноутбука. Она всё-таки нашла в себе силы позвонить через видеосвязь своим родственникам. Хоть они, по сути, были тем, что называют «седьмой водой на киселе», девушка считала для себя долгом попрощаться с ними: всё-таки тётя Мария, жена её крёстного, всегда возилась с ней, как с родной, а их дети, не так давно считали Диану своей полноправной старшой сестрой.

Именно поэтому девушке было так трудно прощаться с ними.

Она положила ноутбук на прикроватную тумбочку и дрожащими руками натянула плед до самой шеи. Тело плохо слушалось её, зато отлично ощущало холод.

— Лучше было бы наоборот, — буркнула девушка и перевернулась набок.

— Что-то ты со-о-овсем раскисла, мой ручной человек, — даже вечно хохочущий Воланд перебывал не в лучшем расположении духа.

После последнего приступа Диана пролежала без сознания два дня.

И сейчас она должна была сделать лишь одно — попрощаться со всеми.

Ведь девушка понимала, что следующий раз уже не проснётся.

Было холодно. Пальцы дрожали, в голове гудело, ног она и вовсе не чувствовала. Но хуже всего была эта сонливость. Нет, нужно ещё немного продержаться.

— Диана, — на пороге палаты появился Эл. — Ты уже закончила?

Девушке казалось, что детектив ещё никогда не выглядел таким уставшим. Её всё сильнее беспокоили мысли о том, как он будет возвращаться на прежнюю колею, после того, как она его выдернула из обыденного (по меркам гения) русла.

— Если врач снова решит прийти и окончательно меня достать, то я в него что-то кину, — на полном серьёзе заявила девушка.

— Ох, думаю, что он наконец-то решил оставить тебя в покое, — улыбнулся он. — Так ты закончила? Тут ещё кое-кто хочет с тобой поговорить, — детектив взял ноутбук с тумбочки и начал что-то набирать.

— Да, я уже…

— Что же, в таком случае, будем надеяться, что ты ещё не забыл японский.

Девушка округлила глаза, поняв, к чему клонит детектив. Как только значок на экране дал понять, что звонок принят, юноша тут же поспешил покинуть комнату:

— Не буду вам мешать.

— Диана-тян, — раздался радостный голос японки.

— Боже мой, Сакура, — девушка от радости закрыла лицо руками. — Я так рада тебя видеть, и слышать. Я так по тебе соскучилась!

Сакура Киномото появилась в её жизни совершенно неожиданно. Будучи корреспондентом университетской газеты, японка в совершенно неподходящее время решила взять у Дианы интервью — та едва не пропустила выходящего из раздевалки Киру! Но так уж вышло, что журналистка стала для неё первой и единственной подругой. Что подвигло Диану на эту дружбу? Жалость, что девушка была явным изгоем в университете? Солидарность, что она, как и её отец, телеведущий, не поддерживали действия Киры и не боялись открыто говорить об этом? Сочувствие, что Мидороки Киномото поплатился жизнью за своё мнение и был убит Вторым Кирой в прямом эфире? В конце концов, Сакура стала тем самым звеном, без которого победа над Кирой былабы невозможна.

И она прекрасно знала, кто скрывается под псевдонимом Alice, знала овсех тех убийствах, знала о лжи и притворстве. Но всё равно не отвернулась от Дианы. Всё равно осталась её подругой.

И конечно же она знала, что девушке осталось недолго.

— Как у тебя дела? Ты ведь вернулась в университет? Как мама и Рин? У вас всё хорошо? — затараторила Диана.

— Да, у нас всё в порядке. Но, Диана-тян, ты…

— Болею и сейчас нахожусь практически при смерти. Тут особо и говорить не о чём. А вот узнать, как обстоят дела у лучшей подруги, я просто обязана, — улыбнулась девушка.

— Ах, боже, Диана-тян…

— Давай, выкладывай, что у вас. Неужели что-то случилось?

— Нет, всё хорошо, — наконец заговорила Сакура. — Я вернулась на журналистику, сейчас там всех будто бы подменили! Все лезут со своим сочувствием, все яро осуждают Киру и его действия, хотя ещё летом боялись и голос подать. А так многие уже успокоились по этому поводу, за исключением, так сказать, отдельных телеканалов. Я, честно говоря, стараюсь об этом больше не думать. Берусь за любые статьи, кроме криминальной хроники, и … тенниса. У меня с ним связанны двоякие воспоминания. Ах, и ещё — я нашла работу! В газете при 24 канале. Я послала им несколько своих статей, и им понравилось! К тому же, я пишу под вымышленным именем: не хочу, чтобы все ассоциировали мои работы со случившимся с моим отцом… У мамы и Рина всё просто замечательно. Он, кстати, постоянно просит меня передать извинения за своё поведение при вашей первой встрече.

Эх, надеялась, что после исчезновения Киры всё уладиться, но у меня иногда складывается такое впечатление, что всех, причастных к этому делу, тянет друг к другу магнитом! Я постоянно где-то натыкаюсь на членов группы расследования. И на семью Ягами, тоже. Честно говоря, мне их искренне жаль. Я даже один раз Аманэ видела. Даже не знаю… Она убила моего отца, но…

— Мне тоже жаль. Их всех.

— А вот кого тебе точно не будет жаль, так это Токаду Хиёми. На нашу «королеву университета» весь предыдущий триместр никто не обращал внимание. Сильно сомневаюсь, что ситуация улучшиться после праздников.

— Она сама виновата. Нечего было кричать на права и на лево, как она восхищается Кирой.

class="book">— Сейчас, когда все немного успокоились, на неё смотрят как на прокаженную. Конечно, есть те, кто по-прежнему считает его миссией и спасителем, но эти чудики всё больше и больше становятся похожи на психов. От них, все, как правило, держаться подальше.

Сакура говорила ещё много о чём, в основном, о том, как наладилась её социальная жизнь, как обстоят дела на работе у матери, что чудит в школе Рин. И всё это было таким тёплым, домашним. Диана не перебивала. Ей хотелось наслушаться подругу и прийти к чёткому выводу, что у той всё хорошо.

Ну вот батарея на ноутбуке предательски запищала.

— Кажется нам пора прощаться, — грустно улыбнулась Диана.

«Соберись, ты обещала себе не плакать!»

— Что же, п-прощай, Диана-тян, — девушка безуспешно попыталась утереть набегающие слёзы. — Спасибо тебе за всё: за то, что не оставила меня одну и пришла тогда, что помогла отмстить, что … стала для меня такой дорогой! Прощай, Диана!

— Прощай, моя лучшая подруга, — девушка с натянутой улыбкой отключила видеосвязь и смахнула набегающие слёзы.

Всё хорошо. У Сакуры Киномото и её семьи всё просто отлично. А что ещё можно желать друзьям?

— Вы уже всё? — на пороге палаты вновь появился Эл.

— Угу, — кивнула Диана. — Подожди, мы разговаривали несколько часов. Ты же не стоял всё это время под дверью?

— Ну-у-у… Да нет конечно, — поймав на себе ошарашенный взгляд девушки, улыбнулся детектив. — Подслушивать нехорошо.

— Сказал величайший в мире детектив, — колко заметила девушка.

— Знаешь, Диана, на самом деле, я должен был выбрать только одного наследника между Мэлло и Ниа, — неожиданно сказал он. — Но после закрытия дела Киры я передумал и решил объединить их в команду.

— Ты должен был выбрать лишь одного?

— Да. Но сейчас я понимаю, что это была не самая лучшая моя идея. В вечном одиночестве и умом можно тронуться не находишь? Рядом со мной всегда был директор Вамми, но случись с нами что-нибудь в Японии, не известно, что бы дальше было с мальчиками… Да и Соломию мы бы никогда не встретили.

— Хах, то есть всё хорошо, что хорошо кончается, верно?

— Может быть, — грустно улыбнулся детектив. — А дети они очень умные. Сразу поняли, что с тобой что-то не так перед последним приступом.

— Они же в курсе, что я совсем скоро умру, — и словно подтверждая её слова, девушку накрыла новая волна боли в спине. — Ч-чёрт! — не сдержалась она.

— Тебе больно? Позвать врача?

— Мне больно постоянно! Эл, послушай… Если я снова потеряю сознание, то больше уже не проснусь, понимаешь? Пожалуйста, передай всем, что… даже не знаю…

— Ну, в любом случае, тебе лучше сказать это самой.

Дети что-то говорили наперебой, но Диана слышала всё как через глухой занавес. Ей не хотелось прощаться с ними. С тремя неугомонными мальчишками и замкнутой в себе девочкой, к чьему сердце они, всё же, смогли найти ключ. Всего за пару дней девушка сильно к ним привязалась, а теперь ей придётся причинить им боль своим уходом.

Мэтт и Мэлло продолжали говорить, Соломия молча сидела рядом с опустившим голову Ниа. Вдруг мальчик подошёл к Диане и без лишних слов обнял её. Остальные дети последовали его примеру. Забыв о своём обещании, девушка почувствовала, как по щекам потекли горячие слёзы. Благо, дети это не видели: они избегали прямого контакта взглядов, чтобы не заплакать самим.

Диана подняла глаза на директора Вамми, который немного отдалился от остальных:

— Спасибо, — прошептала она.

Пожилой мужчина лишь улыбнулся и кивнул в ответ.

Когда все удалились, Диана перевела взгляд на двух Богов Смерти, что всё это время молча сидели на подоконнике.

— Что же, мой ручной синигами, надо отдать тебе должное: молчал как партизан.

— Хе-хе, не хотел момент портить.

— Спасибо вам за всё. Мы точно ещё увидимся, но не факт, что я буду что-либо помнить.

— Признаться честно, я буду скучать по тебе, Диана Калинова. Нам ведь было весело, правда?

— Да, — улыбнулась девушка.

— Нам пора, — вдруг сказала Ну, посмотрев в сторону двери.

— Э? Пусти, больно же! — неизвестно как, Богиня Смерти уволокла Воланда куда-то в коридор.

Конечно. Ведь Диане нужно проститься ещё с одним человеком.

========== Deathless Death ==========

Как только Ну утащила Воланда куда-то в коридор, Диана сжалась в комочек, будучи больше не в силах терпеть накатывающую волнами боль. Голова гудела, по позвоночнику будто бегали разряды тока, в висках пульсировало. Девушка обхватила голову руками, наивно пологая, что это чем-нибудь поможет. Она не пыталась унять дрожь в теле или как-то остановить катившееся по щекам слёзы. Единственное, что Диана пыталась сделать — это сдержать болезненный стон, который засел в горле и не давал нормально дышать.

Свернувшись в калачик, задыхаясь от боли, девушка не заметила, как кто-то зашел в палату и сел рядом на кровати.

— Тише, Диана, тише, — Эл мягко погладил её по голове.

Собрав последние силы, девушка заставила себя сесть прямо и выдавить улыбку.

— Наверное, мне стоит позвать врача, — детектив убрал за ухо прядь её волос и нежно провёл ладонью по щеке.

— Не нужно, — Диана перехватила его руку и задержала у своего лица. — Я уже говорила с ним. Он дал мне обезболивающее, но не сильное, чтобы я могла нормально со всеми проститься.

— Значит, у нас мало времени.

— А разве его до этого было много?

Он ничего не ответил, а лишь обхватил её голову рукой. Их лбы соприкоснулись. Так они сидели какое-то время, пока Диана не почувствовала, что перед глазами всё начинает плыть. Девушка слегка шатнулась, норовясь повалиться вперед, но юноша аккуратно подхватил её и бережно положил на кровать.

— Спасибо тебе за всё, Эл, — сказала она, чувствуя, что счёт пошёл на минуты.

— Было бы за что, — произнёс детектив. — Ведь это ты спасла нас.

— Когда я была ребёнком, весь мир казался мне враждебным. Я искала справедливость, а получала лишь непонимание и осуждение. Мне казалось, что я уже никогда не смогу найти хоть кого-то, на кого можно было бы ровняться… И тогда я узнала о детективе, который берётся за самые запутанные дела и несёт в мир справедливость. Тогда мне казалось, что он и был самой Справедливостью.

Шли годы, но я не переставала думать о нём. Я лелеяла надежду, что однажды встречу его и даже смогу работать с ним. Я из кожи вон лезла, чтобы быть лучшей везде, во всех сферах, что могли бы пригодиться в расследованиях.

Даже когда мне в руки попала Тетрадь Смерти, я не переставала думать о том, одобрит ли L такие методы.

И тогда, когда ты выступил в прямом эфире, объявив на весь мир, что Кира — преступник, мои глаза открылись, и я поняла, что делать. Я ни капельки не сомневалась, когда отдавала годы свей жизни за L и Ватари. Я не жалела. И теперь не жалею.

Прибыв в Японию, я прекрасно понимала, что меня не медля отправят на эшафот, стоит мне только рассказать правду и Тетрадях. Для детектива, которым я восхищалась всю свою сознательную жизнь, я была всего лишь очередной преступницей. И я решила действовать самостоятельно: подобраться к Кире и вывести его на чистую воду. Но в университете у него появился друг. Малость чудаковатый, но я к нему сильно привязалась.

И я поняла, что должна защитить и его тоже.

Он читал людей, словно открытую книгу, и хоть моя история была закрыта на замок, он как-то умудрялся добывать по странице, проникая в самую душу, вытаскивая наружу всё светлое и тёмное, что было во мне.

И я поняла, что я влюбилась.

Как оказалось, он и величайший в мире детектив были одним человеком.

Ну, а что было дальше, ты и сам прекрасно знаешь.

Знаешь, когда мои родители умерли, единственное, что спасло меня, не дав погрузиться в пучину отчаянья, были расследования. Я чувствовала себя живой.

И здесь, рядом со всеми вами, вместе с тобой, даже несмотря на мою болезнь, я была живой, как никогда.

Спасибо тебе за всё. Спасибо, — девушка вытерла слёзы дрожащими руками.

— Диана, — начал Эл, стараясь сохранять спокойствие. — Благодаря тебе мы всё ещё живы. Без тебя мы бы не поймали Киру без потерь. Ты хороший детектив. Ты хороший человек.

Благодаря тебе я снова вспомнил, какого это: чувствовать. Каждый раз, когда я берусь за расследование, я чувствую себя живым. С тобой это чувство усилилось в сто крат. Спасибо тебе за всё. Я… я буду скучать по тебе.

— Эл, — девушка привстала и практически вплотную приблизила своё лицо к нему. — Пообещай, что будешь и дальше спасать людей и нести в мир справедливость. Пообещай, что будешь беречь себя и свою жизнь. Пообещай, что ты обо всех них позаботишься: и о мистере Вамми, и о детях — ответственность за них лежит на тебе. Пообещай, что продолжишь расследовать самые запутанные дела — живи и за меня тоже.

— Обещаю.

Девушка улыбнулась:

— Я люблю тебя, Эл Лоулайт.

Она нежно накрыла его губы своими, обвив шею юноши руками.

Но уже через несколько секунд она обмякла и детектив бережно положил бессознательную девушку на кровать.

— Я люблю тебя, Диана Калинова.

На бледном лице мелькнула лёгкая улыбка. Или ему просто привиделось?

Он взял руку холодную руку девушки и положил два пальца на запястье.

Тудум… тудум… тудум…

— Вы тут уже всё? — сквозь стену в палату влетел Воланд.

— Она жива… — Эл не знал, как реагировать на это. Радоваться или же наоборот?

— Хе-хе, не надолго. У неё в запасе ещё неделя, но… В сознание она больше не придёт. Ты помнишь, что с ней было те два дня, что она лежала без сознания?

Эл непроизвольно вздрогнул. Конечно, как это можно забыть? Диану трясло то ли от холода, то ли от боли, а из уст то и дело вылетели приглушённые, но надрывистые крики. И ей так мучиться ещё неделю?

— Нет, — словно прочитав его мысли, ответил Князь Тьмы. — Видишь ли, я слишком сильно привязался к Диане, чтобы позволить ей ещё неделю валяться в агонии. Кроме того, правило есть правило. Я впишу её имя в Тетрадь, и она умрёт от болезни.

Эл ещё несколько минут смотрел на мертвенно-бледное лицо и вслушивался в тихое сердцебиение, которое казалось ему нежной колыбелью.

Юноша прикрыл глаза и едва заметно кивнул.

«Диана Калинова. Смерть от болезни».

Тудум… тудум…

Тишина.

— Ну вот и всё, — сказал детектив и нежно поцеловал возлюбленную в лоб.

*

Диана стояла на заснеженном горном склоне, наблюдая, как снег набрасывает очередное одеяло на маленький городок. Где-то вдалеке ревели трембиты.

— Знаешь, меня всегда удивляло, почему на трембитах играют и на похоронах тоже. Когда пасут овец, ещё ладно, какая-никакая связь с селом. На свадьбах, крестинах, праздниках — это одно, но как здесь затесались похороны? Я только сейчас вспомнила. Для изготовления трембиты нужна не просто ель, а громовица. Согласно народному поверью, вместе с молнией дереву передавался голос Бога. И поэтому, трембиты звучат так, будто он зовёт к себе.

Воланд, а Бог существует?

— Хе-хе, а ты как думаешь?

Девушка ничего не ответила.

— Это и есть вход в твой мир?

Она повернулась к спиралеобразной лестнице, ведущей куда-то вглубь серых облаков.

—Хе-хе, он самый. Ну что же, Диана Калинова. Добро пожаловать в мир синигами!

Девушка улыбнулась и начала подниматься, а Бог Смерти последовал за ней, как это было в самом начале их знакомства.

*

В мире Богов Смерти небо всегда затянуто непроглядными тучами. И время, что в мире людей текло быстрым ручьем, здесь было медленным, тягучим, словно снег, что только-только начал таять под первыми мартовскими лучами.

Развлечения синигами так же не доводилось добирать: либо как-то взаимодействовать с другими Богами Смерти, либо сидеть на краю обрыва, что служил и окном, и входом в мир людей, время от времени записывая несколько имён в Тетрадь, чтобы продлить свою вечную скуку.

— Чего ты ждешь? –спросил синигами со странным головным убором у другого.

— О чём это ты?

— Я давно заметил, что ты убиваешь только тяжелобольных, находящихся при смерти. Но ты давно уже не записывала имена в Тетрадь.

— Ты весьма наблюдательный. Знаешь, мне просто уже это всё надоело.

— Надоело?

— Именно. Тем более, что уже совсем скоро… — синигами с женским голосом, похожая на только что сбросившую коже змею, вновь устремила свой взор в мир людей.

— Ты постоянно наблюдаешь за одними и теми же людьми.

— Да. У них весьма занятная жизнь.

Синигами с причудливым головным убором уже собрался уйти, но вопросы стала задавать уже она.

— Скажи, ты помнишь, что было до того, как ты сюда попал?

— Что? Не понимаю, о чём ты. Я был Богом Смерти, сколько себя помню. Только вот… Однажды Рюук рассказала мне одну историю. О человеке, которому он скинул Тетрадь Смерти. Я ушёл, так и не дослушав. Будто бы знал, чем она закончится. Это странно, правда?

— Да, Воланд тоже как-то поведал мне похожую историю. О девушке, с которой он заключил сделку.

— И что же с ней стало?

— Разве не очевидно? Она умерла.

Кто-то окликнул синигами.

— Это твои друзья тебя уже обыскались, — сказала синигами с женским голосом.

— Они мне уже порядком надоели. А впереди ведь целая вечность, — он вздохнул и ушёл прочь.

— Эх, Ягами Лайт, мне, признаться, теперь даже жаль тебя. Ты даже ничего не помнишь…

— Хе-хе, ну что же, — Воланд приземлился прямо на краю «окна». — Кажется, тебе уже тоже пора. Ты хоть имя своё помнишь?

— Диана Калинова. Последнее, что я услышала, было: «Я люблю тебя, Диана Калинова».

— Хе-хе. Признаться, буду скучать. А ты, Княгиня, не хочешь попрощаться?

Словно из ниоткуда появилось существо, похожее на огромного червя с множеством глаз по всему телу:

— Прощай. Теперь уже точно навсегда.

— Прощайте, — произнесла она и обратилась в прах.

Диана стояла посреди серой пустыни, чем-то напоминающей мир Богов Смерти. Девушку обрадовал уже тот факт, что она была в человеческой форме. Вот только идти босиком по камням было весьма затруднительно. Всё-таки версия, что человек попадает в загробный мир в той одежде, что умер, оказалась ошибочной: вместо больничной пижамы и тёплых носков на ней было лишь синее платье с поясом из роз. Девушка на всякий случай пересчитала их. Четыре. Пятая всё ещё у него.

Вдруг её ослепила резкая вспышка света. Опомнившись, девушка обнаружила, что стоит посреди какого-то сада. Она точно раньше не видела ничего подобного, но это было не важно. Мягкая, даже немножко прохладная трава успокаивающее действовала на стопы. Мелкие ссадины и порезы, заработанные во время прогулки по каменной пустыне, тут же затянулись. Где-то среди деревьев начали виднеться силуэты людей, и до боли знакомые голоса звали её по имени.

*

Эл стоял посреди какого-то невиданного ранее сада. Казалось, что всё великолепие природы, которое только можно и нельзя было представить, собранно здесь, и нигде более. Белые лепестки летели бок о бок с нежно-розовыми, обвивая детектива легким запахом весны.

Эл тянется к карману и, облегченно вздохнув, достаёт оттуда синюю тканевую розу. С удивлением переводит взгляд на свои руки: ни морщин, ни тёмных пятен. Он будто бы снова вернулся в тот возраст, когда получил заветный цветок от возлюбленной. Какой странный сон. На нём даже та же одежда, только обуви нет.

Что же, было бы неплохо осмотреться. Едва сделав несколько шагов, детектив замер. Под распустившейся белым цветом абрикосом стояла девушка. Ветер легко трепетал густые тёмные волосы и подол синего платья. Эл замер, боясь, что, если он сделает что-то не так, она рассыпется, разлетится вместе с белоснежными лепестками.

Пока детектив мялся в раздумьях, девушка сама к нему повернулась. На лице — не следа от болезни, а лишь нежная и умиротворённая улыбка.

— Здравствуй, Эл.

— Привет, Диана.

— Я так рада тебя видеть, — девушка сделала пару шагов вперёд, сократив дистанцию между ними. — Я скучала по тебе, — она будто светилась счастьем.

— Я тоже по тебе скучал. Столько лет прошло…

Всё, сейчас сон оборвётся, и единственное, что у него останется — уже изрядно потрёпанная синяя роза.

— Очень много. Но видела, что с вами происходило все эти годы. Я очень рада, что у вас всё было хорошо, — не снимая улыбки, говорила девушка.

— Подожди… — Эл наконец-то понял, к чему она клонит. Но не было ни страха, ни сожаления — детектив лишь улыбнулся.

— Спасибо, что выполнил все обещания, данные мне.

— А как же иначе. Моё «обещаю» было последнее, что ты услышала при жизни. Я не мог тебя подвести.

— Ты и не подвёл. Но вот только… я слышала то, что ты сказал после.

Оба кинулись навстречу, заключив друг друга в крепкие объятия.

— Я люблю тебя, Диана.

Нежный, словно весенний ветер поцелуй.

— Я люблю тебя.

Они так и стояли обнявшись, пока дерево щедро обсыпало их лепестками. Эл знал, что от этого сна им больше не суждено проснуться, но этот только радовало.

— Знаешь, — Диана засмеялась, уткнувшись носом ему в плечо. — Я ведь никогда не любила весну.

— Вот же бедняжка. И какого тебе здесь? — в шутку спросил Эл.

— Тут есть места, где лежит снег. Видимо, для таких же капризных людей, как я. Цветы на фоне снега, как по мне, выглядят куда красивее. Идём. Они уже ждут нас. Да-да, ты всё правильно понял.

Девушка схватила его за руку и потащила куда-то вглубь сада.