Химера и Анна (СИ) [Якинэко] (fb2) читать постранично, страница - 2

спустя пару месяцев. Толик уже давно жил один, отдельно от родителей, и работал специалистом по закупкам… И всё-таки ему приснился этот сон. В какой-то степени, о прошлом. Сука.

А всё из-за одного придурка, с которым их временно посадили вместе в одном кабинете, пока на втором этаже в их учреждении ведётся ремонт. И хрен знает, сколько ещё будет вестись: поступили средства, и директриса с замом по инженерно-технической работе всерьёз взялись за этот самой пресловутый ремонт. Так что пришлось потесниться. И одновременно с этим — продолжать выполнять свою повседневную работу, «мы же всё-таки солидная организация, подотчётная администрации района, мы занимаемся досугом детей и молодёжи». Толик, оформи заявку и выставь её на аукционе, Толик, созвонись с представителями фирмы и уточни, когда подъедет машина, Толик, размести на сайте заказ на микшерский пульт и микрофоны, плазму и колонки, у нас мероприятия не за горами — вот планы, скоро сентябрь, люди выйдут из отпусков, снова откроются клубы, куда опять валом повалят дети и подростки…

Когда из отпуска, в частности, вышел Вадим, их главный художественный руководитель, гастарбайтеры в его кабинете как раз залили пол и теперь умудрялись ходить по стяжкам и ровнять стены. Вадим оглядел это безобразие, заявил, что работать в такой обстановке он, конечно же, не может, и отправится искать себе другой кабинет. Вот, к примеру, на первом этаже сидит Толик. А почему он сидит один. Я хочу к нему — да, вот так, хочу и всё тут! Вадим с коробкой своих вещей появился на пороге кабинета Толика ещё до обеда. Через пару часов вместе с художником и инженером они притащили настенный стенд, кресло, комп и стол и разместили всё это добро в дальнем углу — раньше там у Толика стоял стеллаж с коробками со склада, в которых валялась всякая мелочовка навроде канцелярии, папок и скоросшивателей, что были отложены для бухгалтерии, пластиковых стаканчиков и бумажных тарелок — для выездных мероприятий, где предполагалось питание, ракеток и шариков к настольному теннису — для секций в клубы со спортивной направленностью. Стеллаж со всем этим и прочим добром живо переехал обратно на склад. Всё для Вадима, лишь бы его новое рабочее место было обустроено как можно скорее. Толику пришлось тоже вносить свою лепту в переселение: бросать свои дела и настраивать Вадиму комп и телефон. Потому что Толик был на все руки мастер и заведовал немножко складом, немножко сисадминил, немножко занимался госзакупками и контрактами… Везде он был незаменим и востребован. В общем, пока он, бросив все свои остальные дела, подключался к сетке, Вадим сел за его стол, дёрнул мышью, сворачивая скринсейвер, и спросил, глядя на рабочий стол:

— А ты, значит, поклонник нуара?

— Что? — Толик действительно не расслышал. Сперва удивился, что с ним вообще заговорили не по делу, а ради самой беседы, выпал из задумчивости и переспросил.

— Нуар, стиль такой, знаешь? Все эти чёрно-белые тётки с кружевами, в платьях, с помадой, в чулках. Вон же, у тебя фото стоит.

Ах, это он про ту фотографию.

— Да, — ответил Толик и криво нерешительно улыбнулся. Фотография стояла у него столько времени, что никто уже давным-давно не говорил о ней. До сегодняшнего дня. Толик и сам уже привык смотреть на чёрно-белый силуэт, расчерченный полосатой тенью приоткрытых жалюзи: тёмное платье на тонких бретелях, обнажённые покатые плечи, верхняя часть лица в тени, ярко-красная помада на приоткрытых губах кажется мазком крови…

Когда было сделано это фото, Толику едва исполнилось шестнадцать. А Анне не было и полугода. С тех пор мало что изменилось. И, в то же время, поменялось всё, кардинально и окончательно.

*

— Он правда горбатый?

— Да нет, Лиза, ну ты что. Он просто сутулится.

— Но эти его очки… Это бррр! И его вечная чёрная рубашка.

— А мне кажется, от него воняет.

— Да вам кажется, что от всех воняет, Виктория Андреевна.

Дружный смех.

— Ой, Вадик, дошутишься ты у меня! Премии лишу!

— Да всё в порядке с вашим Толиком, что вы на него взъелись? Не горбатый, моется, судя по всему, регулярно. Необщительный только. И седина уже в волосах, несмотря на ранний возраст. Сколько там ему лет, Марина Викторовна?

— Насколько помню, и тридцати нет, — оттарабанила бухгалтерша и, по совместительству, кадровичка.

— Молоденький какой. Вот бы девку ему найти, — вздохнула пожилая инженерша по технике труда.

Толик, оторопело слушая всё это, замер за дверью кухни, прижимая к груди контейнер с пловом. Думал зайти и разогреть в микроволновке, но как теперь зайдёшь… Он развернулся и пошёл обратно в свой конец коридора. Уже заворачивая, он услышал, как дверь кухни скрипнула и хлопнула, выпуская кого-то из своих гадюжьих сплетнеческих недр. Он не стал оглядываться,