Между строк (ЛП) [Рене Харлесс] (fb2) читать онлайн

 Между строк Рене Харлесс

Глава 1

Куинн

Меня мотает из стороны в сторону, когда автомобиль наезжает на ямы и ухабы на дороге. Нет, это не избитая проселочная дорога, которую вы себе представляете. Это четырёхполосное шоссе, ведущее к моему конечному пункту назначения – дому. К тому месту, где я не была шесть лет.

Ещё одна колдобина выбивает бутылку воды из моих губ на колени, и вода пропитывает мои белые джинсовые шорты.

Отлично.

– Грёбанный трындец, чёрт, мать твою, – кричу я, подпрыгивая на сиденье, когда прохладная вода затекает в каждую крошечную щель между ногами и одеждой.

Машина рядом со мной громко сигналит, и я поспешно поднимаю голову, чтобы свернуть на свою полосу. Моя грудь вздымается, когда я набираю воздух в лёгкие, мои костяшки пальцев становятся белыми на фоне чёрного кожаного руля.

Мне требуется время, чтобы собраться с силами, и я поворачиваю машину к обочине, пересекая другую полосу движения. Машина, конечно же, попадает в другую глубокую выбоину, и я молюсь, чтобы шина не лопнула от удара.

Наконец, остановившись на обочине дороги, я снимаю свою толстовку и кладу её под себя на сиденье. К сожалению, я мало что могу сделать со своими мокрыми шортами. Надеюсь, когда я приеду к Иззи, у неё будет свежая пара шорт, которые я смогу надеть, прежде чем распаковать вещи. Или, что более вероятно, шорты высохнут, пока я приеду.

Моя лучшая подруга Иззи – единственная причина, по которой я планирую вернуться в наш город, расположенный недалеко от Хьюстона, штат Техас. Когда мой агент предложила мне немного отдохнуть и расслабиться перед тем, как я начну сниматься в своём следующем фильме, я не собиралась уезжать из Лос-Анджелеса, штат Калифорния. Лос-Анджелес – теперь мой дом, но в ту ночь, когда мой агент Присцилла сделала своё предложение, я вскочила с постели от грохота упавшего на пол ящика в моём шкафу. Как только я, наконец, успокоилась и убедилась, что в моей квартире никто не пытается напасть на меня, то обнаружила, что коробка с фотоальбомами была тем предметом, что напугал меня до смерти. И когда я стала смотреть разные снимки, мой взгляд остановился на фотографии со мной, моей лучшей подругой и её братом.

Фото было сделано первым летом вДейл Сити, штат Техас. Моя семья переехала за две недели до начала работы моего отца, и я была в восторге, узнав, что через дорогу живет девочка моего возраста. Я мечтала о том, что мы будем лучшими друзьями, такими же близкими, как сёстры, потому что у меня не было братьев и сестер. Когда я узнала, что у неё есть брат, моё тело окаменело. Во время учёбы в средней школе для девочек мой опыт общения с мальчиками был очень ограниченным. Одежда, макияж, прическа? Я ничего об этом не знала. Мои мама и папа были врачами, которые жили, считая свои дни по операциям, которые они запланировали.

В тот день, когда грузовик въехал на подъездную дорогу, «прыгающий кудрявый хвостик» примчался ко мне и окутал моё тело крепкими объятиями, испугав меня. Через несколько мгновений появился мальчик, примерно на фут выше меня, и убрал руки девочки с меня. Я задыхалась, а он стоял с прищуренными глазами. Иззи представилась, а я попала в плен взгляда мальчика. Затем она объяснила, что это Тревор. Я несколько раз мысленно прокрутила его имя и решила, что оно соответствует его внешности. Он был таким же таинственным и соблазнительным. Когда моё сердце заколотилось в груди под его пристальным взглядом, у меня, в тринадцать лет, появилась первая настоящая любовь.

В подростковом возрасте мы с Иззи были неразлучны, хотя внешность и характер у нас были разные, за исключением светлых волос. Она была капитаном чирлидеров, в то время как я была президентом драматического клуба. Но наша дружба всегда была крепкой.

В тот момент, когда мой взгляд наткнулся на фотографию в моём шкафу, я поняла, что могу на весь следующий месяц уехать из Лос-Анджелеса и вернуться домой. Я не видела Иззи почти год, с момента последнего её приезда летом. Прошло очень много времени.

Когда я возвращаюсь на шоссе, мой телефон звонит. Я подключаю звонок через стереосистему, и голос Иззи раздаётся в машине, как будто она знает, что я думаю о ней. Мой автомобиль слишком стар для одной из этих новых настроек Bluetooth, к большому разочарованию моего агента, но я могу говорить по громкой связи со специальной проводкой.

– Ты еще не приехала? – кричит Иззи.

– Нет, пока нет. Я в часе езды от Хьюстона, – говорю я, глядя на зелёный знак, когда проезжаю мимо.

– Не могу поверить, что ты проехала весь этот путь. Это около сотни часов.

– Двадцать один, если быть точной, но ты знаешь, что я привыкла очень мало спать.

– Я просто не могу дождаться, когда ты приедешь. Целый месяц с моей лучшей подругой. И у меня запланирован сюрприз.

О, нет. Я ненавидела сюрпризы Иззи. Сначала я позволила ей выбрать моё школьное расписание. Я не смогла совместить его с художестенным классом. Потом я позволила ей выбрать наши выпускные платья. Шартрёз [прим.пер. Шартрёз – оттенок желто-зеленого цвета] отлично смотрелся на ее загорелой коже, но не так хорошо на моей фарфоровой коже. Наконец, она удивила меня вечеринкой в моём же доме, пока мои родители были в отъезде на медицинском конференции. Вы можете себе представить: маленькая одинокая девушка пришла на вечеринку, где никто не знал, кто она? И, как обычно, мои родители приехали домой на день раньше окончания конференции, чтобы обнаружить меня и отключившиюся Иззи на диване.

– Иззи, я не думаю, что это хорошая идея. Ты помнишь, что случилось в прошлый раз? – Именно из-за этой ночи я шесть лет не притрагивался к спиртному. Это также была ночь, которая укрепила решение о переезде изДейл Сити. Две недели спустя я уехала, даже не попрощавшись со своей лучшей подругой.

– Всё будет хорошо, Куинн. Не будь занудой на вечеринках. Молодость бывает только раз.

Тракторный прицеп сигналит, когда проезжает мимо, и я снова сосредотачиваюсь на дороге передо мной, а не на моё растущее беспокойство.

– Иззи, мне нужно ехать. Я буду дома в ближайшее время.

Через час я съезжаю с шоссе и направляюсь к дому. Торговые центры у шоссе, сменяются кварталами Дейл Сити. Город достаточно большой, чтобы заблудиться, но в тоже время маленький, так как большинство людей знают друг друга в какой-то мере. И благословение, и проклятие.

Я подъезжаю к маленькому белому дому в стиле ранчо – полная противоположность моей громкой и открытой лучшей подруги. Взглянув на свой телефон, я проверяю, правильный ли адрес, прежде чем заглушить двигатель автомобиля.

Ну, поехали.

Выйдя из машины, я позволила влажной жаре охватить меня. Лето в Техасе – это не шутка, пот уже струится по моей шее, заставляя тонкие волосы скручиваться на концах. Подойдя к задней части автомобиля, я вытаскиваю сумку, которую поспешно собрала, чтобы покинуть Лос-Анджелес. Также захватила несколько копий сценария, над которым мне нужно работать, пока я в этом мини-отпуске.

Внезапно я чувствую на себе взгляд, но, оглядываясь вокруг, я не вижу, что кто-то открыто смотрит на меня. Набросив сумку на плечо, я закрываю свою машину и подхожу к входной двери.

Моя рука зависла перед дверью в ожидании стука, когда та широко распахивается, и я оказываюсь раздавленной двумя тонкими руками, обхватившими меня. Объятия напоминают мне о первой встрече с Иззи, и я не могу не ответить тем же жестом.

– Не могу поверить, что ты здесь! Я никогда не думала, что ты вернешься вДейл Сити, тем более что ты теперь «всемирно известная актриса», – цитирует она, давая мне небольшую передышку.

Я краснею от её комплимента. Она не ошибается. У меня не было ни малейшего желания возвращаться в город, в котором редко на меня обращали внимания.

– Пойдем, я приготовила для тебя комнату, – инструктирует она, пока тащит меня в свой дом.

Мой взгляд блуждает по пространству, нейтральный декор в сочетании с взрывами цвета. Это та Иззи, которую я полюбила, как сестру. Она и спокойная, и пылкая одновременно.

– Мы заберем остальные сумки позже. Прямо сейчас я хочу наверстать упущенное, – добавляет она, открывая дверь в небольшую гостевую комнату. Стены бледно голубые, почти серые. Кровать, накрытая голубым одеялом с орнаментом пейсли, стоит между двумя окнами с видом на задний двор.

Я снимаю свою сумку с плеча и кладу её на кровать, а затем ищу пару шорт для йоги. Мои шорты высохли, но теперь кожа зудит и мне неудобно.

– Я очень быстро переоденусь. Я чувствую себя смешно в своих шортах, так как ранее пролила бутылку воды на них.

– Конечно, ванная дальше по коридору налево.

– Благодарю.

Как только я одеваю сухую одежду, то возвращаюсь в спальню и вижу, что Иззи небрежно лежит у изголовья кровати с бутылкой Dr. Pepper, которая ожидает и меня.

Я не пила содовую много лет, с тех пор как уехала. Честно говоря, я не питалась тем, что считалось нездоровым последние шесть лет. Я стону в тот момент, когда жидкость с пузырьками касается моих губ. Она спускается вниз по горлу, и я исподтишка отрыгиваю, а она оседает в моём желудке.

Закрутив крышкой бутылку, я ставлю её на тумбочку и располагаюсь рядом с Иззи на кровати.

Её взгляд блуждает по моему телу вверх-вниз, прежде чем она смотрит в мои глаза. – Ты хорошо выглядишь, Куинн. Калифорния, несомненно, подходит тебе.

– Благодарю. Мне там очень нравится. И люди, и то, что там всегда что-то происходит.

Иззи улыбается, но по тому, как в уголках её глаз появляются морщинки, я понимаю, что она заставляет себя это делать.

– Что происходит, Из?

Она делает глоток своего «Доктора Пеппера», а я смотрю, как она его глотает. Девушка выпрямляет спину и двигается, чтобы сесть на кровать со скрещенными ногами.

– Я всегда надеялась, что ты возненавидишь тот город и вернешься домой. Конечно, это ужасная мысль для твоей подруги. И когда ты сказала, что после месяца пребывания там ты получила главную роль в фильме, я молилась, чтобы он провалился. Но этого, конечно, не произошло. Ты была великолепна в нём, и ты великолепна во всех фильмах.

– Иззи, я понятия не имела. Почему ты ничего не сказала?

– Потому что я твоя лучшая подруга и никогда не хотела причинить тебе боль. К тому же, я знала, что вернуться к твоим родителям тяжело.

Мои родители. Эта ситуация неприятна сама по себе.

– Планируешь ли ты увидеть их, пока дома? – спрашивает она.

– Я не собираюсь, но хочу пожить дома какое-то время. И, Иззи, прости, что не приложила усилий, чтобы навещать тебя чаще. Я не была лучшей подругой на свете.

Взмахнув рукой в воздухе, она позволяет нашим бедам уйти на второй план.

– Ты – актриса, получившая множество наград. Никто из нас не ожидал, что ты вернешься. Я просто рада, что хоть на какое-то время заполучила тебя.

Наклонившись, я кладу голову ей на плечо, а она кладет свою на мою голову. Это напоминает мне времена, когда мы были неразлучны и невинны.

– Так, скажи мне, что это за сюрприз? – я задаю вопрос, делая глубокий вдох и позволяя влажному, прохладному воздуху из центральной системы кондиционирования заполнить мои легкие.

– Ну, я подумала, что мы могли бы пойти сегодня вечером и отпраздновать твоё возвращение домой. Мы приоденемся и всё такое.

Я скептически смотрю на неё. Последнее, что я помню, это то, что в городе был только один бар, и это было не место для молодых девушек. Надеюсь, это изменилось.

– А куда ты хотела поехать? На самом деле, я не взяла с собой нарядную одежду.

– Не беспокойся. Тебе нужны шорты и сапоги. Стереотипная техасская верхняя одежда.

Неприятно говорить ей, что я не распаковывала свои ковбойские сапоги с тех пор, как упаковала их много лет назад. Когда я переезжала в Лос-Анджелес, то взяла все свои сбережения от работы в офисе ветеринара в средней школе – после покупки моей машины, конечно – и арендовала крошечную однокомнатную квартиру. После того, как мой первый фильм прославил меня, я смогла позволить себе большую квартиру. Во время этого шага я просто затолкнула коробку на верхнюю полку своего шкафа со всем остальным, что напоминало мне о доме.

– И куда именно мы пойдем? – спрашиваю я, слезая с кровати и начиная распаковывать свою сумку с одеждой для путешествий.

– Это бар в центре города под названием «Сайдуиндер». Это новое место, и время от времени у них играет группа. Да ладно, Куинни, не будь отшельницей.

Я хихикаю, когда она поднимается с кровати и тяжело топает ногой по полу. Как будто в двадцать четыре года можно закатить истерику, как ребёнок.

– Я пойду, но сначала мне нужно вздремнуть. И не называй меня «Куинни». Ты знаешь, что я ненавижу это.

– Хорошо, вздремни. Я оставлю тебя в покое, но сначала у меня к тебе один быстрый вопрос.

Мурашки покалывают шею, когда она хватает рубашку, которую я складываю, из рук и бросает её на кровать.

– Посмотри на меня, Куинн.

Мне требуется минута, чтобы собраться с мыслями, прежде чем я поверну голову, чтобы посмотреть на неё. Я знала, что этот вопрос возникнет, и когда она приезжала в Калифорнию, я всегда могла избежать её внимания. Здесь, сейчас, у меня нет никакого выхода.

– Ты моя лучшая подруга. Почему ты не спросишь меня о моей семье?

– Как поживают твои родители?

– Хорошо, но я не глупая. Спроси снова.

– Иззи, как поживает твой брат?

– Вот так-то лучше. Тревор – это Тревор. И я очень надеюсь и молюсь, что ты преодолела ту безумную влюбленность, что была у тебя в детстве, потому что он все ещё капитан команды «судна неудачников».

– Команды «судна неудачников»?

Она в отчаянии машет рукой.

– Команды придурков. Да ладно, я знаю, что ты это слышала. В любом случае, не волнуйся. Я уверена, он будет слишком занят работой, чтобы быть рядом. Ты должна быть дома, отдыхать и расслабляться.

– И почитать мой сценарий.

– Да, и прочти свой сценарий. Он обещал вести себя наилучшим образом.

– Наилучшим образом? Он никогда не был жесток со мной. Он был просто… пренебрежителен, вот и всё.

Тревор всегда умел игнорировать меня в подростковом возрасте, и я никогда не понимала почему. Хотя всегда предполагала, что это из-за того, что я была не совместима с его группой головорезов, и что он всегда видел во мне свою младшую сестру, к моему большому разочарованию.

– Ну, чтобы это ни было, он собирается оставить нас в покое, чтобы я могла лелеять своё время с моей лучшей подругой. Иди, вздремни и будь готова к восьми.

– Поняла.

Я уже много лет не вспоминала о Треворе. С моим статусом знаменитости у меня нет никаких личных учётных записей в социальных сетях, только те, которые управляются моим публицистом, поэтому я ничего не видела и не слышала от него с тех пор, как ушла. И когда я говорила с Иззи, мы оставляли наш разговор легким и без драмы.

Когда я лежу в постели, то думаю о Треворе и знаю, что моя детская влюбленность, вероятно, выглядит так же красиво, как и тогда. Невозможно, чтобы печально известный Тревор мог быть чьим-то ещё. Он был моим лучшим другом, как и Иззи, мы втроём были неразлучны. Он всегда хорошо слушал, как я вымещала свои подростковые проблемы, не добавляя никаких слов мудрости. Он просто принимал меня.

Но однажды это изменилось, и я не знала, что произошло. Он не здоровался со мной в коридоре, если мы шли по школе, или, когда Иззи ходила со мной в магазин мороженого в городе. Казалось, что Иззи это никогда не беспокоило. Она была рада этому, более чем чему-либо, но мне было больно потерять его, как друга.

Я должна с ним связаться, пока дома. И узнать, что случилось. Закрытие всех вопросов поможет мне двигаться дальше, когда я вернусь в Лос-Анджелес. И давайте посмотрим правде в глаза, как часто кто-то получает шанс доказать, что кто-то не прав?

Глава 2

Куинн

Я подтягиваю слегка поношенную коричневую кожу к икрам и улыбаюсь. Розовые цветы выглядят так же, как я запомнила. Иззи и я выбирали эти сапоги летом, между младшим и старшим годами в средней школе.

Я стою перед зеркалом, прикреплённым сзади к двери, в полный рост и кручусь туда-сюда. Джинсовые шорты сидят высоко на моих ногах, обнажая нижнюю часть бёдер. Не достаточно, чтобы считаться скудно одетой, но при этом, показывая тяжёлую работу, которую я проделала в тренажёрном зале в течение последних нескольких лет. Вырез у моей белой майки находится низко, обнажая верхнюю часть груди и показывая бюстгальтер. Майка спускается по талии, заканчиваясь чуть ниже пупка и открывая упругие мышцы моего живота.

Я слышу, как скрипит дверь, когда подхожу к комоду, чтобы забрать водительские права и наличные для бара.

– Вау, Куинн! Ты выглядишь потрясающе. Никто в городе тебя не узнает.

Конечно, нет. Я уже не та неряшливая девчонка с кудрявыми волосами, которая носит слишком большие футболки.

– Иззи, я была столько раз в журналах, что не могу сосчитать. Я уверена, что некоторые продавались и в городе.

– Да. Но ты знаешь, мы все думали, что они отредактированы в фотошопе, как и большинство фотографий знаменитостей. Но очевидно, что твоё фото нет.

Я прикусила губу, услышав комплимент. Это всегда была моя проблема. Моя кожа толще словаря Вебстера, и я могу критиковать и высмеивать лучше других, но скажите мне комплимент, и я тушуюсь. Мой агент пыталась заставить меня ходить на занятия по преодолению страха, но это не помогло.

– Спасибо, Из. Не пора ли уходить?

– Да. Я подумала, что мы можем перекусить по дороге.

Я закрыла дверь своей спальни и последовала за ней из дома к её маленькой красной HondaCivic. На самом деле меня удивляет, что она всё ещё ездит на той же машине из средней школы, учитывая, что её семья богата. Но это одна из моих любимых особенностей Иззи. Она никогда не выставляла напоказ свои деньги. Никто из её семьи не делал этого.

Я расслабляюсь на сиденье, как только мы начинаем выезжать из района вниз по главной улице. После того, как моя семья переезжала каждые пару лет, Дейл Сити был первым местом, где мы все поселились. Это был дом.

Я закрываю глаза и позволяю ветру, сквозящему через открытое окно, струиться вокруг меня. Запах разросшихся пшеничных и кукурузных полей напоминает мне времена, когда Иззи, Тревор и я, вылезали из наших домов в темноте ночи и бежали через поля на небольшую поляну. Это такие ночи, когда мы ещё не были разделены клише или стандартами, созданными нашими одноклассниками. Мы были лучшими друзьями, отдыхающими под звёздами. Потом нам исполнилось шестнадцать и всё изменилось – парни, подруги, поведение. Поездки на наши места стали редкостью.

– О чём ты думаешь?

Я перевожу взгляд на Иззи и улыбаюсь.

– Просто вспоминаю времена, когда мы пробирались на поляну на ферме, – я издала небольшой смешок. – Помнишь, как мы стащили бутылку с «Фермы Буна», а Тревор принес бутылку JackDaniel's?

– Боже мой, – восклицает она, хлопая рукой по рулю, и хихикает. – На следующий день нам было так плохо, но никто ничего не заподозрил. Они думали, что у нас желудочный грипп. Подруга, не могу поверить, что это сошло нам с рук.

– Это была одна из лучших ночей в моей жизни. Думаю, это был последний раз, когда мы втроём были вместе.

– Хорошо. Всё решено. До того, как ты вернёшься в Лос-Анджелес, мы втроём проведём весёлую ночь на поляне.

– Это было бы весело, но я сомневаюсь, что твой брат захочет присоединиться к нам. Уверена, он будет занят своим гаремом, как в школе.

– Гаремом?

– Да, группой девушек, преследующих его, как влюблённые щенки. Те, кто сделал мою жизнь несчастной, потому что я была твоей подругой, а ты сестрой Тревора.

– О, хм… Он немного изменился, и гарем не следует за ним. Но у него всё ещё есть постоянная карусель из женщин.

Машина замедляется, и я узнаю светящийся красно-белый знак.

– Я удивлена, что это место всё ещё здесь.

– «Дэйри Квин» – это заведение и место, где начинается много весёлых ночей. Ты слишком хороша для этого бара?

– Что? Нет. Я просто удивлена, вот и всё, – бросаю взгляд на меню, и мой рот мгновенно наполняется слюной. Давно я не ела что-нибудь жирное. – Я возьму чизбургер и молочный коктейль, пожалуйста.

Иззи ярко улыбается и вскрикивает на своём месте, прежде чем сделать заказ. Паркуем машину на заднем дворе и разворачиваем бургеры. Я издаю стон, когда сочное мясо гамбургера касается моего языка. Мои вкусовые рецепторы мгновенно реагируют на насыщенный вкус жаренного на углях блаженства.

Губы Иззи обхватывают соломинку её молочного коктейля, и она смеётся, а затем делает глоток.

– Я не слышала таких стонов со времён моего последнего парня.

Кашель вырывается из моей груди, пугая меня и заставляя ещё больше хрипло выдыхать. Кашель длится целую минуту, что, следовательно, вызывает судороги в животе.

Алекс Круз был моим первым настоящим парнем, и я уверена, что когда мы встречались, он использовал моё имя в своих целях. Он был первым актёром, с которым я встречалась в Голливуде. Он использовал свою внешность и влияние, чтобы убедить меня, что он чего-то стоит. Я больше никогда о нём не слышала, после того как он ушёл. Он взял мою девственность и использовал моё имя, чтобы влиять на директоров по всей киноотрасли для получения основных ролей, а затем выбросил из своей жизни. Карма была на моей стороне, потому что он был арестован за хранение наркотиков и вымогательство у проститутки. Конечно, он никогда не сидел в тюрьме и сейчас больше известен, как плохой мальчик, чем как приличный актер.

Через десять минут мы подъезжаем к бару на окраине небольшого центра города. «Сайдуиндер», освящённый, как маяк в ночи, направляет всех и каждого к нему. Мои глаза расширяются, когда я вижу стоящую очередь, и как мускулистый вышибала у стены проверяет удостоверения личности и прохлопывает людей.

– Иззи, я не думаю, что мы попадём туда в ближайшее время. Эта очередь нелепа.

Какая пустая трата косметики.

Она опускает солнцезащитный козырёк и наносит блеск для губ, смотря в зеркало на обратной стороне.

– Не волнуйся, это всего лишь Сэм. Он дружит с Тревором. Мы войдем внутрь.

Я бросаю ещё один взгляд на очередь, оборачивающуюся вокруг бара, и вздыхаю. Может быть, я не так готова к этому, как думала.

– Я ничего об этом не знаю.

– Давай, Куинн. Ты же грёбаная кинозвезда. Ты была на красной дорожке с некоторыми из самых известных людей на планете. Чёрт, ты одна из самых известных людей на этой планете. Только не говори, что боишься деревенских мальчишек.

– Дело не в мальчиках, – шепчу я. И это так. Всегда дело в девушках. В девушках, которые любили придираться ко мне за то, что я была в драмкружке, которые любили подшучивать над девушкой с несколькими лишними килограммами, которым нравилось совать мне в лицо свои сексуальные выходки с Тревором. Эти девочки знали, как превратить мою жизнь в ад в подростковом возрасте. И я подозреваю, что они научились делать это лучше, когда стали взрослыми.

– Всё будет хорошо, Куинн. Вот увидишь. Пойдём, – она выскользнула из машины, оставив меня наедине с моими мыслями.

Глубоко вздохнув, я бормочу.

– Здесь ничего не происходит, – и следую за ней.

Как и было обещано, нас сразу же впускают в бар, к большому разочарованию людей, ожидающих снаружи. Я изо всех сил стараюсь скрыть своё лицо, глядя на землю, но определённо узнаю выражение шока на лице, когда Сэм просматривает моё удостоверение. Я, наверное, могла бы использовать поддельное удостоверение, но я была дома, и намеревалась быть самой собой. Я сразу выхватываю его из рук, когда он кивает мне, чтобы я заходила внутрь, а затем пробираюсь к задней части бара, не обращая внимания на кого-либо вокруг меня.

К счастью, я сталкиваюсь с Иззи, как только достигаю удлинённой деревянной столешницы, расположенной вдоль задней части просторной комнаты.

Она заказала нам две «Маргариты», и я, нервничая, не решилась сказать ей, что не пила ни грамма алкоголя с той роковой ночи после выпуска. Как только наши напитки поданы, я делаю глоток и поворачиваюсь спиной к бару, чтобы осмотреть пространство. Кабинки выстроились вдоль стены, несколько бильярдных столов располагаются полевую сторону помещения, а прямо передо мной – пары, трущиеся друг о друга под музыку. Это напоминает мне сцену из «Грязных танцев», когда Бэби несёт арбуз в комнату отдыха для сотрудников и впервые встречает Джонни. Бэби была загипнотизирована танцем.

Ну, может быть, она и не была такой, но в молодости я определённо была ей.

Я чувствую толчок по рёбрам и смотрю на Иззи, когда она указывает на свой напиток.

– Ты хочешь ещё один?

Мои глаза опускаются на наполненный льдом стакан в моих руках, и я удивлена, что тот пуст.

– Конечно, но я возьму такой же. Ты хочешь другой? Подожди, как мы доберёмся домой?

– На убер, – на мой смущённый взгляд, она продолжает. – Здесь может и в маленький город, но мы не отстаём от прогресса. Сэм и некоторые друзья Тревора – водители в убер.

– О, правда? – спрашиваю я, вспоминая грубых парней, с которыми Тревор тусовался.

– Да.

Я пожимаю плечами и говорю заказ бармену, глаза которого сканируют меня несколько раз, пытаясь узнать меня, но безуспешно. Через минуту он даёт нам выпить, и мы оборачиваемся, чтобы осмотреть толпу. Песня из музыкального автомата в углу меняется, и лицо Иззи загорается от восторга.

– Боже мой, мне это нравится! Давай, Куинн, нам нужно пойти потанцевать.

Она не даёт мне ни секунды на размышления, её тонкие пальцы крепко сжимают моё запястье и тянут за собой на импровизированный танцпол. Толпа расступается перед нами, главным образом потому, что Иззи толкается, пробираясь в центр.

Не успеваю это понять, а мы уже дико танцуем в центре. Никто вокруг не обращает на нас внимания, пока мы вращаемся друг против друга.

–Фью, это было весело! Мне нужно ещё выпить, – говорит Иззи после того, как прозвучало ещё две песни. Она идёт к бару, оставляя меня в толпе.

Я пытаюсь следовать за ней, но вдруг меня оттягивают назад к твердой груди, и эрекция упирается в мой зад.

– Боже мой, Куинн Миллер! Ты, конечно же, выросла.

Я всё ещё пытаюсь вырваться, когда его руки смыкаются вокруг обнажённой кожи моей талии.

– Не трогай меня, – вскипаю я. Пытаюсь вырваться, но он крепко держит меня.

– Да ладно. Мы все видели в этих журналах тебя и менее одетую. Ты вернулась, чтобы попробовать настоящего мужчину?

Ярость накапливается внутри меня. Я ожидала именно этого. Из-за моей карьеры и следования моим мечтам люди будут думать обо мне стереотипами.

Я резко откидываю голову назад и бью по его носу, тут же слыша удовлетворительный хруст. Его рука спадает с моей талии, и я бросаюсь в толпу – крики и вопли не останавливают меня.

– Ты всегда была такой сукой! – кричит мужчина.

Я не повернулась выяснить кто это, но я знала, что это кто-то, с кем я ходила в школу.

– Текилы, пожалуйста, – умоляю бармена.

– Куинн, с тобой всё в порядке? Ты думаешь, это хорошая идея?

– Я понятия не имею, Иззи, – отвечаю я, выпивая стопку, а затем на секунду указываю на крошечный стакан. – Просто продолжай, – требую я.

Бармен смотрит на меня задумчиво, потом бросает взгляд на Иззи, которая вытащила свой телефон и говорит, дико жестикулируя руками.

Мой разум начинает расплываться от алкоголя, и я рада этой размытости. Я приветствую туман, блокирующий тревожные воспоминания, которые, кажется, затопили мой разум в тот момент, когда я вернулась вДейл Сити.

Четыре рюмки текилы расслабляют меня, и вскоре я снова оказываюсь в толпе, не обращая внимания на руки, которые пытаются схватить и облапать меня. Вместо этого я теряюсь в своём собственном мире, где я представляю, как мужчина моей мечты прижимается ко мне, пока мы качаемся под музыку. Говорит мне, как сильно хочет меня, как всегда сильно хотел меня. Впервые за многие годы я позволяю себе расслабиться, представив зелёные глаза, которые украли моё сердце в юности.

Чужие руки внезапно отрываются от меня, но я не перестаю двигаться в такт музыке. Руками держу стакан с выпивкой над собой, а мои бедра качаются вперёд-назад.

– Ну же, милая. Давай отвезём тебя домой.

В мои мысли врывается глубокий и соблазнительный голос, и дыхание ласкает мою шею. Кожа покрывается мурашками, и я немедленно прекращаю свои движения. Я узнала голос и ощущения, которые он вызывал во мне.

Я медленно оборачиваюсь, предвидя, что впервые за много лет увижу его. И вот он стоит: синяя рубашка, синие штаны и золотой значок.

Подождите, что? Значок?

О, черт!

Плохой мальчик из Дейл Сити теперь… полицейский? И к тому же такой чертовски сексуальный. Итак, возмутитель спокойствия превратился в служителя обществу. И я по-королевски облажалась, потому что если и есть что-то, что щекочет моё воображение больше, чем плохой мальчик – это мужчина в форме.

– Э-э, здравствуйте, офицер, – я заикаюсь, когда чувствую его руки на своих. Он двигает меня к выходу, а Иззи следует за мной по пятам.

– Я здесь, чтобы отвести тебя домой.

– У меня неприятности? – спрашиваю я, когда спотыкаюсь о порог, вываливаясь на гравий. Сильная рука обвивает мою талию и тянет меня обратно к жёсткой груди до того, как я врезаюсь в неровный асфальт. Моё дыхание превращается в свист при движении, а затем булькающий звук грохочет в моём животе.

– О, чёрт! Меня сейчас стошнит, – восклицаю я, пытаясь оттолкнуться. Я делаю это достаточно успешно и кладу руку на капот, пока меня рвёт рядом с машиной.

– Ты уверен, что сможешь с ней справиться, Тревор? Я знала, что должна была остановить её до четвёртого шота.

– Четвертого? Господи Иисусе, Иззи, ты должна была остановить её на первом.

– Я знаю, но она казалась такой потерянной. Я просто пыталась быть хорошей подругой.

Слушая их разговор, я пытаюсь отдышаться после того, как мой желудок прекратил издавать громкие звуки. Встав, я оборачиваюсь, но вдруг понимаю, что это было слишком быстро. Глаза закрываются, и темнота окружает меня.

– Дерьмо, – кричит Тревор.

Всё, что я помню перед потерей сознания, это сильные руки, обхватывающие меня, и чувство невесомости.

Глава 3

Тревор

Я ударяю по будильнику, звенящему на тумбочке. Пять часов проходят слишком быстро, если вы не ложитесь до полуночи. Зная, что мне нужно потренироваться, прежде чем отправиться в офис, я неохотно сползаю с постели. В темноте я натягиваю чёрные баскетбольные шорты, носки и шнурую кроссовки.

Бег всегда был способен очистить мою голову. Со всеми воспоминаниями, наполняющими мой разум, бег – это именно то, что мне нужно. С воспоминаниями о женщине, которая когда-то была моим сердцем.

Закрыв за собой дверь, я выхожу из дома и спускаюсь по тропинке к дороге. Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на асфальте передо мной, но мои глаза по собственному желанию устремляются к маленькому ранчо через дорогу. Дом, где живут моя сестра и её лучшая подруга.

– Прекрати, – бормочу, заставляя себя отвернуться от дома, и гадаю, мирно ли спит Куинн.

Я и представить себе не мог, что она будет так хорошо ощущаться в моих объятиях, когда нёс её вверх по лестнице, а её маленькое тело прижималось к моей груди. Я был удивлен, когда подошёл к танцполу и обнаружил, что Куинн соблазнительно вращает бёдрами под музыку. Звонок Иззи был неистовым и тревожным. Я немедленно встал из-за стола, где заполнял дневные документы, и направился в «Сайдуиндер», не ожидая того, что там обнаружу. Куинн полуголая и, танцующая так, словно от этого зависела её жизнь.

На мгновение я сосредоточился на ней: прозрачная фарфоровая кожа, жилистые мышцы ног и рук и глубокий разрез рубашки, открывающий пышную грудь, о которой я мечтал с подросткового возраста. Она стала лучше с возрастом, а не просто изменила стиль одежды.

Куинн была типичной выпившей женщиной – со слегка заплетающимся языком, неустойчивая на ногах и немного обидчивая. Она могла не запомнить, как её рука коснулась моего члена, который уже вставал в моих штанах, безусловно готовый.

От этих мыслей мой член начинает напрягаться под моими шортами. Это всегда не приятный опыт, когда я бегу. Я изо всех сил стараюсь думать о чём-нибудь другом. Миссис Энглхарт в своём муу-муу [прим.пер. Муу-муу – одежда гавайского происхождения свободного покроя, свисающая с плеч] гуляет по городу, половина которого заправлена в нижнее бельё. Старый мистер Джонсон покупает коробку презервативов в аптеке для своей новой девяностолетней подружки.

Пожалуй и всё. Слава Богу!

Пять миль спустя я прибегаю назад к ступенькам моего дома. Я чувствую желание в последний раз взглянуть на дом Иззи, но воздерживаюсь. Вместо этого захлопываю входную дверь и направляюсь в свою ванную комнату, отчаянно нуждаясь в душе.

Напряжение в моём теле спадает, когда я захожу под горячую воду. Тянусь за мылом и втираю его в свою кожу, пена скользит по моему телу. Я закрываю глаза и расслабляюсь под душем, но вместо пустоты, которую жажду увидеть, у меня видения пышного тела Куинн, прижатого к моему, когда я держал её, потерявшую сознание.

Мой член встает, и я опускаю руку и нежно касаюсь его ладонью, эрекция подпрыгивает у меня в руке. Я поглаживаю его вверх и вниз, вспоминая, как идеально её попка прижималась к моим бедрам, а ягодицы потирались о мой член. То, как её пышные груди тёрлись о мою руку. То, как моя рука уютно обвилась вокруг её стройной талии. Запах её волос наполнил мои ноздри.

Каково было бы овладеть ею? Почувствовать, как её обнаженное тело прижимается к моему? Проникнуть своим членом в её горячую сердцевину?

Я поглаживаю себя быстрее, воображая всё то, что хочу сделать с Куинн Миллер. Я поражён тем, что кончаю в свою собственную ладонь – я не делал этого годами. Никогда нет недостатка в женщинах, чтобы закончить работу за меня. Я чувствую себя шестнадцатилетним, когда Куинн была частью моей жизни, и мы были лучшими друзьями. Но когда мои фантазии о ней вышли из-под контроля, я понял, что мне нужно отступить, иначе я навредил бы ей и моей сестре. Они – два самых важных человека в моей жизни.

Вернувшись в свою комнату, я натягиваю униформу и цепляю пистолет себе на бедро. У нас вДейл Сити не так уж много преступлений, но Куинн в городе, и я сделал своей личной целью сохранить её безопасность. Не то чтобы у меня есть выбор. Шеф полиции предположил, что, поскольку моя сестра была её лучшей подругой, у меня будет больше возможностей присматривать за ней. Он не ошибся, но и не прав. Я планирую сделать всё возможное, чтобы сохранить дистанцию.

Второй сигнал гудит на моём телефоне, и я проверяю время: 6:30 утра. Выхватывая последний предмет из своего комода, выхожу из дома и перехожу улицу. Своим запасным ключом я открываю дверь в дом Иззи. Слушая внимательно, я ищу любой шум, но ничего не слышу и надеюсь, что девочки всё ещё спят. Зная, что моя сестра такая же, как я, ранняя пташка, решаю приготовить завтрак на её кухне. Не только для неё, но и потому что в моём доме нет еды, а я умираю с голоду.

Открыв холодильник, я вздыхаю с облегчением, когда вижу, что она его недавно заполнила. Я хватаю несколько яиц, бекон, грибы, шпинат и сыр – всё необходимое для приготовления омлета.

Я нахожусь у плиты, готовя первый омлет, когда слышу босые шаги на кухне. Оборачиваюсь, предполагая, что это Иззи, но задыхаюсь от собственного языка, когда вижу, что Куинн стоит там в одной огромной серой футболке, едва прикрывающей верхнюю часть бёдер.

– Эй, – шепчет она. – Я не ожидала увидеть кого-нибудь так рано.

Я продолжаю смотреть на неё не только потому, что я удивлен, что она проснулась в этот час, но и потому, что она выглядит так же захватывающе, вся взъерошенная после сна, после попойки, как и на печально известных обложках журналов, которые она украшает.

Я наконец-то могу говорить и пытаюсь тепло улыбнуться ей, но это, вероятно, выходит как гримаса, потому что Куинн смущается.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она.

– Ну, я готовлю завтрак перед тем, как идти в офис.

Она устраивается в кресле за столом, но пристально смотрит на меня, посылая всплески адреналина через моё тело.

– В офис? Ты работаешь в субботу?

Переложив первые два омлета, я поставил один перед ней, а затем сел напротив.

– Милая, я работаю почти каждый день.

– Каждый день? – она вонзает вилку в мягкую смесь яиц и овощей и кусает. Стон ускользает с её губ, когда она откидывает голову в экстазе.

Чёрт, как хорошо бы ощущалось быть тем единственным, кто заставляет её так стонать?

– Когда ты научился так готовить? Я не помню такого в детстве, – спрашивает Куинн, когда кусает ещё раз.

– Я всегда знал, как это сделать. Мама сказала, что мне нужно знать, как быть самостоятельным.

– Ну, я могу засвидетельствовать, что Иззи не сможет так приготовить даже для спасения своей жизни.

Я смеюсь над её оценкой, зная, что она права. Иззи может сжечь воду.

– Мама махнула рукой на неё, когда она сожгла лапшу в любимом горшке, – Куинн гримасничает, когда я продолжаю. – И отвечая на твой вопрос: да, я работаю почти каждый день. Такова жизнь полицейского.

– А ты разве не берёшь отпуск?

– Я уже давно не могу себе этого позволить.

Она, кажется, размышляет об этом какое-то время, поскольку в комнате воцаряется тишина. Я смотрю, как она заканчивает свой завтрак, а затем встаёт, чтобы достать два стакана из шкафа, берёт апельсиновый сок из холодильника и наливает. Куинн ставит передо мной стакан, не говоря ни слова.

– Итак, скажи мне, как человек, известный в Дейл Сити, как Тревор – нарушитель спокойствия, стал полицейским?

– Довольно просто, если подумать. Кто может поймать нарушителя спокойствия лучше, чем другой нарушитель спокойствия?

– Хорошая точка зрения. – Она кивает, допивая сок последним глотком и оставляя каплю на краю пухлой губы. Я смотрю, как её розовый язык выглядывает из уголка рта, чтобы поймать беглеца, а затем прячется обратно.

Чёрт возьми, она меня заводит, просто выпивая сок.

– Моя очередь. Каково это, получить всё, о чём ты когда-либо мечтала?

Её глаза расширяются от удивления, очевидно, что она не ожидала такого вопроса. К счастью для неё, до того как появляется шанс ответить, заходит Иззи.

– Доброе утро! – радуется Иззи, подходя к плите и выхватывая последний омлет, лежащий на сохраняющей тепло тарелке.

– Эй, Из.

– Я удивлена видеть тебя на ногах, Куинн. И даже никакого похмелья. Впечатляет.

– А что, должно быть? В действительности я мало что помню из прошлой ночи, – признается Куинн с небольшим румянцем на щеках.

Прежде чем Иззи успевает высказаться, я говорю.

– Ну, ты выпила четыре шота текилы после пары бокалов «Маргариты» и сделала «Сайдуиндер» своей собственной танцевальной сценой прошлой ночью. Когда мы покинули бар, ты заблевала машину Венди Смитсон и тут же отключилась. Я отнёс тебя домой к Иззи и уложил спать.

Её глаза расширяются с каждым словом, пока они не становятся круглыми, как блюдца.

Она спрашивает, шепча.

– Кто переодел меня? – она смотрит на футболку, едва прикрывающую её.

Я подмигиваю ей.

– Иззи сделала это, милая. Не волнуйся.

– Мне жаль, что я подняла такой шум. Когда этот человек прикоснулся ко мне, я просто сорвалась. Кажется, о личном пространстве никто больше не знает.

– Какой человек?! – Иззи и я одновременно восклицаем.

– Просто какой-то парень из старшей школы, который немного переборщил с танцами. Я не была готова к такому. Обычно моя охрана не пускает ко мне никого в радиусе десяти футов.

– Повторяю, какой человек? – моё тело воспламеняется от мысли о том, что кто-то, кого мы знаем, прикоснулся к ней, как будто она его собственность.

– Девин Шомейкер. Я полагаю, он был на год старше нас. Пожалуйста, не делай ничего, Тревор. Я просто хочу забыть об этом и наслаждаться оставшимся временем здесь.

Сочувствие и понимание переполняют меня, но мне нужно будет связаться с Девином, прежде чем я смогу отпустить ситуацию. Не могу представить, каково это постоянно бороться за неприкосновенность частной жизни. Это, должно быть, одна из причин, почему она решила, наконец, вернуться домой.

– Всё в порядке, Куинн. Время от времени нам всем позволено вырваться на свободу, – уверяет Иззи, садясь со своей тарелкой.

– Что ж, дамы, мне пора на работу. Полагаю, мы увидимся сегодня вечером за ужином?

– За ужином? – Куинн откидывает светлые волосы.

– Да, мои родители по-прежнему устраивают семейные ужины по пятницам, только перенесли этот на субботу, чтобы отметить твой приезд. Ты же знаешь, они расстроятся, если ты не придешь.

– Ты же знаешь, я бы не пропустила это. Мне нравится твоя семья.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать Иззи в щеку, а затем делаю то же самое с Куинн, наслаждаясь ощущением её мягкой кожи под моими губами.

– Увидимся сегодня вечером.

Я иду через дорогу с колотящимся сердцем. Я знал, что меня привлекает Куинн – чёрт возьми, почти каждый мужчина на планете испытывает к ней влечение – но я никогда не ожидал искры осознания, когда она рядом пульс электричества пробегает по моим венам при её прикосновении. Это было бы слишком для кого-то другого, но я провёл большую часть своего отрочества, контролируя всё, что касалось Куинн.

Насколько тяжело будет продержаться ещё один месяц?

Как только я прихожу в свой офис, мой мобильный телефон начинает вибрировать в кармане, и на экране высвечивается «Мама».

– Ну, и чем я обязан такому удовольствию? – говорю я в телефон.

Мама хихикает, а потом цыкает на меня.

– Разве это не нормально, что я звоню своему любимому сыну?

– Единственному сыну. И обычно если звонишь в субботу, то тебе что-то нужно.

– Это не правда! – восклицает она.

– Мама… – я выхожу из офиса, ожидая, когда она объяснит, почему позвонила в восемь утра в субботу, если очень хорошо знает, что я на работе.

– Хорошо. Я заказала любимый десерт Куинн в пекарне. Не мог бы ты забрать его по дороге сюда?

– Бостонский пирог с кремом?

Я целую вечность не ел этот пирог, вкус которого напоминал мне о моём любимом лакомстве. Когда она покинула Дейл Сити, то же самое произошло с моим желанием иметь то, что напоминало бы о ней.

– Именно. Я так рада её видеть. Прошло слишком много времени.

–Мама, ты видела её в видеочате с Иззи около трёх недель назад.

– Мальчик, не дерзи мне. Ты знаешь, что это не то же самое, что вернуть её домой. Не знаю, что изменилось между вами, но вы всегда были лучшими друзьями. Тебе нужно немного отдохнуть, чтобы наверстать упущенное.

– Люди взрослеют, мама. И ты знаешь, что я сейчас занят, так как мы потеряли двух офицеров.

– Оправдания. Ну, может она встретит хорошего парня, пока будет здесь, и вернётся домой. Разве это не здорово?

Здорово? Было бы чертовски мучительно видеть, как она разгуливает по городу с кем-то другим.

– Да, здорово, мам. Слушай, мне нужно закончить разбираться с бумагами, чтобы успеть вовремя. Тебе нужно что-нибудь ещё?

– Только пирог. Увидимся в шесть часов.

Повесив трубку, я со вздохом откидываюсь в кресле. Здесь я единственный сегодня, у кого нет семьи, с которой можно проводить выходные, и этого я и хотел. Закрыв глаза, представляю, что бы я почувствовал, если бы Куинн вернулась вДейл Сити, и я бы видел её с другим мужчиной.

В старших классах это никогда не было проблемой, Куинн была сосредоточена сердцем и душой на драматическом клубе и театральной группе, в которых она участвовала, в то время как я гулял с разными девушками каждую неделю. Моя влюбленность в Куинн была тщательно охраняемым секретом, который я планировал унести в могилу.

Не успел оглянуться, как часы показывают, что время обеда давно уже прошло. Положив документы на стол шефа, я еду в пекарню, чтобы забрать пирог для Куинн, а затем – домой.

Обычно я иду к родителям прямо в форме, но сегодня, по какой-то причине, я хочу показать Куинн, кем я стал. То, что она упустила за шесть лет, прошедших с тех пор, как мы потеряли контакт. Я чувствую себя злым после того, как всё утро представлял её с кем-то другим. Я знал, что она была влюблена в меня, когда я был молод. Это было одной из причин, почему мне нужно было держаться подальше от неё в подростковом возрасте, потому что я знал, что если бы она дала мне дюйм, я бы взял милю. Но и мили Куинн Миллер никогда не будет достаточно.

Я надеваю облегающую серую рубашку, которая, как мне неоднократно говорили, демонстрирует мои мышцы, и джинсы, которые обтягивают мои бедра. Мои тренировки интенсивны, и я получаю удовлетворение от демонстрации резко очерченных мышц.

В последний раз, взглянув в зеркало, я беру пирог со стойки и сажусь в машину. Мои родители живут всего в пяти минутах езды, и, когда я подъезжаю к дому, вижу, что моя сестра и Куинн уже прибыли.

Оказавшись в доме, я направляюсь на кухню, но дверь в дамскую комнату распахивается, и коробка с пирогом врезается мне в грудь.

Карие глаза Куинн расширяются от удивления, а затем от отчаяния, когда она видит расплющенную коробку напротив моей груди, теперь уже промокшей от её содержимого.

– Тревор, мне очень жаль.

Видя, как она расстроена, я отпускаю одну из своих фирменных ухмылок и смотрю, как румянец появляется на её щеках.

Коробка ещё больше прижимается к моей груди, когда наклоняюсь к её уху, чтобы прошептать.

– Не волнуйся, Куинн. Я всегда хотел размазать твои сливки по себе.

Вздох, который звучит при моём отступлении – всё, что мне нужно знать. Я не так безразличен Мисс Кинозвезде, как кажется.

Глава 4

Куинн

О, Боже! О, Боже! О, Боже! повторяю про себя, глядя на удаляющуюся спину Тревора. Хорошая мускулистая удаляющаяся спина.

Я думала, что мои чувства к нему угаснут со временем и расстоянием, но очевидно, что это не так. Кажется, всё в десять раз сильнее, чем этим утром, когда я видела его на кухне. Моё сердце не переставало колотиться почти час после его ухода, как у сумасшедшей тринадцатилетней девчонки, которой я раньше была.

Если то, что он прошептал мне на ухо, является каким-то намёком, то он знает, что я чувствовала к нему раньше, и, возможно, даже отвечал взаимностью на эти чувства.

Иззи сталкивается со мной в коридоре.

– У тебя лицо всё раскраснелось. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, это… эм… должно быть из-за жары. Я всё ещё привыкаю к влажности.

Она, должно быть, приняла мою сказку, потому что прошмыгнула мимо меня на кухню, и я быстро направилась за ней. Когда мы входим, я слышу обрывок разговора между Тревором и его мамой.

– Прости, мама. Я споткнулся, когда вошёл в дом.

Неужели он берёт вину на себя? Это я врезалась в него, когда выходила из ванной.

– Ну, брось. Всё в порядке, дорогой.

– Ты хочешь, чтобы я вышел и взял ещё один? Я даже могу вызвать полицейский эскорт. В конце концов, это чрезвычайная ситуация.

Легкий смешок Миссис Шоу присоединяется к моему.

– Тебе не нужно этого делать. Я просто хотела, чтобы встреча Куинн была особенной.

И если бы моё сердце уже не бешено билось, то это произошло бы сейчас. Его мать всегда относилась ко мне лучше, чем моя собственная, и тот факт, что она хочет сделать мой короткий визит особенным, говорит о том, какая она замечательная женщина.

– Почему бы тебе не взять чистую рубашку из прачечной? Я уверена, что у меня ещё есть несколько.

Я двигаюсь, но не достаточно быстро, потому что сталкиваюсь лицом к лицу с Тревором, выходящим и снимающим рубашку. Я изо всех сил пытаюсь отдышаться, наблюдая, как каждая из его мышц напрягается и изгибается, когда он поднимает рубашку над головой и опускает руки вниз.

Ух ты, Тревор вырос настоящим мужчиной! Он всегда был немного более развит, чем другие мальчики в средней школе, но это возводит его на совершенно новый уровень. На его теле нет ни грамма жира. Я встречалась с несколькими мужчинами, которые считаются самыми красивыми в мире, но они и в подмётки негодятся Тревору.

Вдруг он подходит ко мне и скрещивает руки.

– Нравится то, что видишь, милая?

Я громко сглатываю, а слова не доходят до меня. По какой-то причине моё понимание вылетает из окна всякий раз, когда Тревор пытается заговорить со мной.

Он ухмыляется.

– Я скоро вернусь. Мне нужно сменить рубашку.

– Угу. Я… эм… займу тебе место.

Он посмеивается, проходя мимо меня, и его рука задевает мою, и я должна бороться с желанием провести рукой по его мускулистой груди.

А потом я думаю о том, что я сказала. «Займу тебе место?» Это чёртов дом его родителей! Я – просто идиотка.

С напряжёнными до предела нервами я мчусь через кухню в официальную столовую и занимаю место, которое всегда было зарезервировано для меня во время учёбы в школе.

– Спасибо за приглашение, миссис Шоу.

– Не начинай это снова. В первый раз мне потребовалось три года, чтобы избавиться от этой привычки. Меня зовут Сью, и я ожидаю, что ты будешь называть меня этим именем.

– Да, мэм.

– Теперь все наполняют свои тарелки. Сегодня у нас будет всё, что любит Куинн. Добро пожаловать домой, дорогая!

– Тушёное мясо?

– Да, и всё необходимое.

Мой рот мгновенно наполняется слюной, и мне не нужно повторять дважды. Я смотрю на сервировочное блюдо передо мной и кладу в свою тарелку жаркое, картофель и овощи.

Всё это выглядит потрясающе, но это не идет ни в какое сравнение с человеком, который входит в столовую, чёрная рубашка теперь облегает его грудь. Его волосы выглядят влажными, как будто он запустил мокрые руки в них. Он приближается ко мне, и я чуть не давлюсь морковкой, которую только что положила в рот. Мне приходится несколько раз откашляться, чтобы избавится от застрявшего овоща, когда Тревор занимает пустое место рядом со мной, которое я не заметила.

– Ты в порядке, милая? – спрашивает он.

Я быстро киваю и решаю есть как можно больше пищи, чтобы пережить этот ужин. Я едва дышу после того, как быстро доедаю свою тарелку.

Рука касается моих голых ног чуть ниже подола юбки.

– Что ты делаешь? – шепчу я, когда костяшки пальцев наклонившегося Тревора скользят по моей икре, а затем движение повторяется, когда он поднимается.

– Извините, я уронил салфетку, – объясняет он, кладя ткань на колени.

Он подмигивает мне, до того как я успеваю сказать больше, а затем начинает есть.

– Этот ужин прекрасен, миссис… я имею ввиду, Сью.

– Благодарю тебя, дорогая. Так замечательно, что ты дома. Ты думала о том, чтобы вернуться насовсем? Я знаю, Иззи будет рада, если ты снова будешь рядом.

Моё сердце начинает биться по другой причине. Я ненавижу подводить людей, но моя жизнь в Лос-Анджелесе. Моя карьера и мои друзья – ну, те немногие, что у меня есть.

Немногие? Ха. Единственный друг, который у меня есть.

– Ну, я, эм…

– Мама, не надо ставить её в неудобное положение. У неё отличная карьера, и жизнь в Лос-Анджелесе, я уверен, нравится ей. Дай ей передохнуть, – вмешивается Тревор, и я с благоговением смотрю на него через плечо.

Я ожидала, что их мама и Иззи будут настаивать на этом, пока я не пообещаю больше посещений, или что-то, что успокоит их, он закрыл этот вопрос.

– Спасибо, – говорю я, и он отвечает кивком.

– Расскажи нам, что ты планируешь делать, пока ты здесь? – спрашивает Джейк, отец Иззи и Тревора.

– Ну, у меня есть сценарий для работы. Это романтическая комедия, поэтому она немного отличается от драматических ролей, в которых я снималась в прошлом. Вообще-то, вы не знаете, мистер Тиммонс всё ещё руководит театральным кружком в школе?

Лязгающий звук прерывает мою речь, и я наблюдаю, как вилка Тревора звенит по тарелке, следуя за его ножом. Он испепеляет взглядом свою сестру.

– Ты ей ничего не рассказала?

– О чём?

Иззи вытирает рот салфеткой.

– Прости меня. Ты сказал мне ничего не говорить о доме.

– Я ничего не понимаю. Что здесь происходит?

– Весь отдел искусств при школе был закрыт из-за сокращения бюджета около четырёх лет назад. Вскоре после этого мистер Тиммонс переехал в Джорджию со своей женой, – объясняет Тревор.

– Значит, вДейл Сити нет драматического кружка?

Он качает головой, и моё сердце падает. Я никогда не думала, что они сократят программу в школе. Там всегда была большая группа преданных делу студентов, и когда я присутствовала, мы собирались на наши собственные деньги.

– А как же общественный театр?

– Его тоже больше нет. Когда мистер Тиммонс ушёл, не было никого, кто хотел бы возглавить его. Прости, Куинн, – говорит Сью голосом, который должен меня успокоить, но происходит наоборот.

Стул скрипит, когда я извиняюсь и отодвигаюсь от стола. Я слепо перемещаюсь по коридору и направляюсь к закрытой террасе. Мои глаза заволокло слезами. Я не могу поверить в то, что отдела драмы и театра больше нет. Только они давали мне надежду, пока я росла. Там я поняла то, что хотела сделать со своей жизнью. Я не знаю, что бы случилось со мной без них. Туда я сбегала из дома, в котором мои родители были редко рядом и уделяли мне мало внимания. Дома была крыша над головой и еда на столе, но не было любви.

Наконец, на террасе с видом на цветочный сад на заднем дворе Сью я прислоняюсь головой к стеклу. Я делаю несколько глубоких вдохов, как меня учили для успокоения нервов, но, похоже, это не работает. Боль от осознания, что то, чем я когда-то дорожила, теперь не существует, почти невыносима.

– Я так и думал, что найду тебя здесь, – звучит глубокий, хриплый голос.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, что это Тревор. Я почувствовала его до того, как он заговорил. Моё тело всегда знает, когда он рядом.

– Это всегда было твоё любимое место в доме. Теперь я это припоминаю.

Глядя в окно, я спрашиваю его.

– Зачем им скрывать это от меня? – смотря через плечо, я вижу его сочувствующие глаза и продолжаю. – Они знали, насколько важны для меня эти программы. Я могла бы им помочь. Я могла бы их спасти. – Я заканчиваю всхлипывать и даю волю слезам.

Внезапно я оказываюсь в окружении двух сильных рук, прижатая лицом к груди Тревора. Даже среди суматохи, витающей во мне, моё тело всё ещё реагирует на его близость, мои руки обвиваются вокруг его талии, и я прижимаюсь к нему.

– Мне очень жаль, Куинн. Оглядываясь назад, я уверен, что Иззи с мамой думали, что они делают то, что ты просила.

Тревор позволяет мне плакать и отпустить боль от осознания, что мой любимый учитель ушёл вместе с началом моей страсти.

Его рука начинает ласкать мою спину и шею и замирает на линии подбородка, как только мои всхлипы утихают. Моя голова сама по себе запрокидывается, и я вглядываюсь в обеспокоенные зелёные глаза Тревора.

– Лучше? – спрашивает он.

– Лучше. Насколько это возможно.

Одновременно с движением его головы его большие пальцы начинают ласкать мягкую кожу вдоль моей челюсти.

– Мне очень жаль, милая.

– Почему ты меня так называешь? – шепчу я, теряя себя от его прикосновений. Он не отвечает, но пульс учащается. – Тревор?

Он опять не отвечает, но воздух между нами словно потрескивает. Он наклоняется вперёд, и я готовлюсь к поцелую, который ожидала с тринадцати лет. Мои глаза закрываются, и я задерживаю дыхание, ожидая почувствовать его губы напротив своих. Но он касается моего лба, и я разочарована.

Я смущена и открываю глаза, когда он отступает из моих объятий.

– Что здесь происходит? – выпаливает Иззи, когда входит в комнату.

–Н-ничего, Из. Тревор просто пришел меня успокоить, вот и всё.

Мой взгляд следует за ним, пока он не покидает комнату, не оглядываясь назад.

– Это выглядело как нечто большее. Я имею в виду, как это было бы странно. Я не могу представить вас с Тревором вместе.

– Почему это должно быть странно? – её глаза сузились, и я быстро добавила. – Просто из любопытства.

– Потому что мы все, как братья и сёстры. Это было бы странно. К тому же ты моя подруга, а он спит с большим количеством женщин, чем я могу сосчитать. Он только навредит тебе, Куинн.

– О, я знаю. Мне было просто интересно.

Иззи берёт меня за руку и ведёт обратно в столовую, извиняясь за то, что не рассказала мне о мистере Тиммонсе. Когда мы проходим мимо кухни, я смотрю, как Тревор опрокидывает стакан с янтарной жидкостью, прежде чем встретиться с моим взглядом. Я пытаюсь удержать его взгляд, но он быстро смотрит в столовую, где его мать ставит на стол пирог.

– Это не Бостонский крем, но я думаю, что яблочный подойдет.

Я улыбаюсь.

– Он выглядит восхитительно.

Когда мы садимся за десерт и кофе, я пересказываю Джейку краткий обзор сценария по роману, который читала дважды. Он кажется заинтересованным, поэтому я продолжаю объяснять про персонажей и сцены.

– У меня есть решение! – кричит Сью.

– Что? – спрашивает Тревор.

– О, точно. Я знаю, кто может с тобой всё прочитать. Тревор может это сделать. У него есть годы накопленного отпуска, так что я сомневаюсь, что его босс будет возражать, если Треворвоспользуется им.

Лица Иззи и Тревора побледнели от тревоги.

– У нас нехватка персонала в офисе. Я не могу просто взять отгул, мам. И вдобавок ко всему, что, чёрт возьми, я знаю о чтении сценария?

– О, вам просто нужно прочитать строки и, возможно, разыграть несколько сцен. Куинн – профессионал. Ей просто нужно, чтобы ты стоял рядом, – объясняет Сью. Моё беспокойство нарастает, а ладони начинают потеть, и я тру их об юбку.

– Я не хочу, чтобы Тревор использовал свой отпуск, чтобы помочь мне. – К тому же я боюсь, что не смогу контролировать себя рядом с ним, если мы будем вместе долгое время. – Я уверена, что некоторые старые друзья из драмкружка всё ещё живут рядом. Я, наверное, могу позвонить им.

– Хорошо, но я всё равно думаю, что это хорошая идея. Он недалеко живёт.

– Что вы имеете в виду?

– Я владею домом через дорогу, – говорит он.

Вот, чёрт! Я не понимала, насколько недалеко он был. Теперь мне действительно придётся себя контролировать.

Я заставляю себя рассмеяться над ситуацией, и, к счастью, Джейк и Сью меняют тему на новую сотрудницу Иззи в банке. Горло горит, когда я глотаю кофе, но я приветствую боль, и всё, что отвлекает меня от репетиции с Тревором. Если кто-то и сможет помешать мне исполнить эту роль, то это будет он.

Я делаю ещё один большой глоток обжигающей жидкости, зная, что завтра я пожалею о жжёном чувстве во рту, и смотрю поверх кружки на Тревора.

Его бледность сменяется дерзкой улыбкой, словно он может читать мои мысли, он подмигивает, а затем облизывает губы.

Этот ублюдок знает, что я представляла, как потеряю контроль, если мы будем отрабатывать сценарий.

Ещё одна отметка в колонке Тревора. За короткий промежуток времени, в четыре часа, он вскружил мне голову раза в три больше.

Как я собираюсь прожить остаток месяца?

Глава 5

Куинн

– Итак, что именно мы ищем? – спрашивает Иззи, когда я веду тележку к другому продуктовому проходу. Шопинг – это роскошь, которой не было возможности наслаждаться в течение длительного времени; меня обычно атакуют поклонники или папарацци, и я никогда не получаю шанс взять необходимые мне вещи. Слава Богу, что есть интернет-магазины которые могут доставить весь местный рынок к моей двери. Они избавляют меня от необходимости иметь дело с фотографами и чрезмерно фанатичными поклонниками.

– Я действительно не знаю. Я не хочу есть твою еду, – я хватаю пакетик печенья с полки.

– Похоже, мы идём по пути нездоровой пищи.

Смеясь, я киваю головой.

– Ты знаешь это. Теперь давай пойдём к мороженому. Я чувствую какой-то тернистый путь в моём будущем.

Я замечаю группу людей, идущих позади нас с их собственными тележками, и мои нервы сдают.

– Иззи, эти люди следуют за нами?

Она поворачивает голову и, прищуриваясь, смотрит на толпу, а затем ускоряется.

– Да, и у них есть камеры. Прости, Куинн.

– Всё в порядке. Я должна была догадаться. Давай заберём последние вещи, а потом проверим.

Ещё через десять минут толпа вырастает до невероятных размеров, что делает невозможным для Иззи и меня выйти из прохода.

– Что нам делать? – судорожно спрашивает она.

Я стараюсь сохранять спокойствие, но когда они приближаются, моё беспокойство возрастает. Мы стоим за нашими тележками, блокируя их дальнейшее движение.

Менеджер магазина пытается пробиться сквозь толпу, но он безуспешен, ещё больше подавляя мою надежду выйти в ближайшее время.

– Я думаю, нам просто придётся подождать, – вздыхаю я, вспоминая, как ужасно это было в первый раз, когда это произошло в Лос-Анджелесе. Момент был ужасающим, и именно поэтому служба безопасности никогда не позволяет мне делать покупки в одиночку. – Надеюсь, менеджер вызовет полицию.

– Я уже отправила сообщение Тревору. Они уже выехали.

Хорошо. Надеюсь, они с Иззи мельком увидят, на что похожа моя жизнь. Почему я никогда не хотела приносить это к их порогу. У славы есть обратная сторона, и я отказываюсь доводить это до двух близких мне людей.

Голоса в толпе растут не на шутку, вопросы извергаются из их уст по ненасытной спирали.

– Куинн, тебя что, уволили?

– Ты слышала, что Алекса поймали на поцелуе с супермоделью? Поэтому ты прячешься?

– Ты вернулась?

– Ты ожидаешь, что тебя номинируют в этом году?

Моя голова кружится, а вопросы продолжают кружиться вокруг меня. Похоже, люди в моём родном городе сами по себе мини-папарацци.

Иззи и я уходим в себя, когда всё больше людей присоединяются к толпе.

– Мне очень жаль, Иззи. Я не ожидала, что так произойдет.

Она наклоняется и хватает меня за руку, нежно сжимая её.

– Им просто любопытно, вот и всё. Всё должно утихнуть.

Оставь это Иззи, просто вынеси из этой ужасной ситуации полезный урок. Глубокий голос ревёт над толпой, как эхо сирен на стоянке.

– Отойди назад!

Я вздыхаю с облегчением. Нас наконец-то спасли.

– Двигайся! – снова кричит Тревор, пока, наконец, не прорывается сквозь толпу. Его глаза полны беспокойства. – Вы обе в порядке? Не ушиблись?

Мы качаем головами, когда он переступает через наш импровизированный барьер и прижимает нас. Сначала он проверяет свою сестру, жест, который значит гораздо больше, чем должен, а затем он поворачивается ко мне.

Сжимая мой подбородок, он откидывает мою голову назад, тревога наполняет его взгляд.

– У тебя слёзы на глазах.

– Их было просто много, вот и всё. Я больше беспокоюсь об Иззи, чем о себе.

– Мне очень жаль, милая. Давай отвезём тебя домой.

Взглянув на свою тележку ещё раз, я вижу, как капает мороженое.

– Я не думаю, что мой десерт выживет.

Тревор усмехается, это один из моих любимых звуков, и обхватывает меня за плечи, когда Иззи подходит к нему.

– Не волнуйся, я уверен, что у меня есть кое-что дома.

– У тебя дома? – спрашиваю я, когда он ведёт нас через толпу, каждый человек всё ещё борется за свой идеальный снимок меня. И теперь я волнуюсь, что фотография со мной, Тревором и Иззи будет напечатана в последнем журнале сплетен, привязывая нас к любовному треугольнику.

– Да, я подумал, что смогу угостить вас обеих сегодня вечером. Что скажешь насчёт пиццы?

Он смотрит на меня сверху вниз, и я замечаю проблеск надежды в его глазах.

– Пицца звучит здорово, на самом деле.

*****

Тревор живет не в доме в стиле ранчо, как Иззи, а в причудливом загородном доме через дорогу. Честно говоря, это, наверное, мой любимый дом в квартале. И интерьер не такой мужской, как я себе представляла. Вместо этого он тёплый и привлекательный, похож на человека, запихивающего пятый кусочек пиццы в свой восхитительный рот.

– Ребята, хотите посмотреть фильм? – спрашивает Иззи у меня, сидя на полу между Тревором и мной.

– Конечно, – отвечаю я, выхватывая пеперони из кусочка пиццы. Могу поклясться, я слышу стон, доносящийся со стороны Тревора, но когда я смотрю в его сторону, то обнаруживаю, его взгляд на пустом экране телевизора.

– «Охотники за привидениями»?

– Какой именно? – спрашиваю я с полным ртом.

– Второй. Давай, Куинн. Ты знаешь, я люблю сцену с Титаником.

Потянувшись вперёд, я хватаю банку с «Доктором Пеппером» и делаю глоток, хихикая над провозглашением Иззи. Вторая всегда была её любимой. Моей тоже, но Тревору нравился только первый фильм, и он презирал, когда мы исключали его в детстве.

– Ну, я не та, кого ты должна убеждать, – киваю в сторону хмурого Тревора.

Иззи начинает вдаваться во все причины, по которым второй фильм превосходит первый, поэтому я беру пустую коробку из-под пиццы и несколько банок из-под содовой и несу на кухню, бросаю всё в мусор, и отправляюсь к раковине, чтобы вымыть руки.

Знакомое покалывание поднимается по моим рукам, а потом его мужской сандаловый аромат ударяет мне в нос. Мои руки автоматически согреваются под тёплой водой, льющейся из крана. Тревор прижимает своё тело к моему, и я втягиваю воздух. Хотелось бы, что он так не влиял на меня. Я практически дрожу, когда его руки скользят по моим, чтобы помыть их водой вместе с моими руками. Мои глаза закрываются, когда его нос касается моей челюсти. Я даже не замечаю, что он тянется к мылу и начинает вместе намыливать руки. Его пальцы скользят между моими, и он продолжает взбивать пену, а его губы прижимаются к чувствительной коже под моим ухом.

Моё дыхание прерывается при прикосновении, что, похоже, отрывает его от эротической прелюдии, которую он развязал со мной. Я никогда не знала, что мытьё рук может быть таким возбуждающим. Он протягивает руку, чтобы выключить кран, а затем хватает полотенце для посуды. Я просто стою, замерев, не в силах ничего сделать, кроме как дать моим рукам высохнуть в раковине.

– Лучше поделиться, чем позволить воде пропасть впустую, – объясняет он с сексуальной ухмылкой, уголки его рта поднимаются вверх.

Я смотрю на его зад, когда он неторопливо возвращается в гостиную.

Чёрт возьми, этот раунд снова достаётся Тревору. На данный момент, я начинаю сбиваться со счёта.

– Куинн, ты идешь? – кричит Иззи из комнаты, и я поспешно вытираю руки.

– Извини, я проверяла, нет ли попкорна, – вру, прищурив глаза, когда Тревор кашляет, прикрывшись ладонью. Именно тогда я замечаю, что Иззи сидит на диване рядом с Тревором. Единственное свободное место по другую сторону от Тревора.

Всё будет в порядке. Ты сидела рядом с ним десятки раз.

Когда фильм начинается, Иззи просит выключить свет, поэтому я щелкаю выключателем по дороге к дивану. Я сажусь так далеко от Тревора, насколько это возможно, в основном моё тело находится на подлокотнике дивана. Это неудобно, но более неловко для меня было бы сидеть, прижимаясь к Тревору.

Фильм начинается, и мы устраиваемся, чтобы посмотреть его, но примерно минут через пятнадцать я начинаю извиваться из-за своей неловкой позы. Только я поднимаю ноги на диван, как чувствую хватку на лодыжке. Я наклоняю голову к Тревору, прикованному всем своим вниманием к фильму. Я пытаюсь вырвать лодыжку, но его хватка усиливается.

– Что ты делаешь? – шепчу я, стараясь не привлекать внимание Иззи.

Тревор не отвечает сразу, вместо этого он поворачивает голову и пронзает меня взглядом. Я обездвижена его взглядом и начинаю сомневаться, действительно ли я нахожу похоть в его глазах. Похоть, которая определённо совпадает с тем, что происходит со мной.

– Иди сюда, – говорит он, ещё раз дергая меня за лодыжку.

– Нет, – отвечаю я одними губами.

Затем он применяет своё секретное оружие: его нижняя губа выпячивается, а брови поднимаются вверх – его лицо выглядит, как у щенка.

– Пожалуйста, – просит он, и я поддаюсь притяжению.

Я сажусь рядом с Тревором, но остаюсь напряжённой, пока он не откидывается на спинку дивана и не кладёт руку мне на плечо. Его пальцы начинают лениво выводить круги на обнаженной коже, неприкрытой майкой, и мои плечи расслабляются.

Мы смотрим оставшуюся часть фильма, а его пальцы рисуют невидимый узор на моём плече, мои ладони крепко сжаты под скрещенными руками, чтобы не поддаться желанию прикоснуться к нему.

Я так сконцентрирована на движениях, что даже не замечаю, когда фильм заканчивается. Нужно отойти от Тревора и позволить его руке упасть между диваном и моей спиной до того, как Иззи встанет с дивана и включит свет. Его пальцы спускаются ниже моего топа, поглаживая кожу на моей талии. Я вскакиваю, боясь, что Иззи может увидеть.

– Ты готова идти, Куинн? – спрашивает она. – Утром мне нужно на работу.

– Конечно. Спасибо, что спас нас сегодня, Тревор.

Он с дерзким взглядом остаётся сидеть на диване.

– С удовольствием, Куинн, –подмигивает он мне.

Я отодвигаюсь от дивана и мощного притяжения Тревора и следую за Иззи из дома и через улицу.

– Я хотела спросить, удалось ли найти тебе того, кто поможет тебе со сценарием.

Она отпирает входную дверь, и я иду за ней внутрь, объясняя.

– К сожалению, нет. Все говорили мне звонить кому-то другому. Я имею в виду, что прошу просто прочитать строки несколько дней в неделю. Неужели я так многого прошу?

– Мне жаль. Ты кого-нибудь найдешь.

– В этот момент я собираюсь спросить твою маму. Она свободна ночью, правильно?

– Удачи убедить в этом моего отца.

– Чёрт. Это не должно быть так сложно.

Иззи сочувственно пожимает плечами и желает мне спокойной ночи.

Я прохожу в спальню и натягиваю рубашку и спортивные шорты, а потом хватаю сценарий с комода. Я пробую несколько сцен, но у меня никогда не получалось закончить чтение, если кто-то не играл других персонажей, нуждающихся в том, чтобы их слова наполнились энергией.

– Уф! – ворчу в пустой комнате и плюхаюсь обратно на кровать.

Эта поездка домой идёт не так, как планировалась. Во-первых, я не могу сосредоточиться на сценарии, как хотела. Во-вторых, мои родители пронюхали, что я дома, и просят моего присутствия по неизвестной причине. И, наконец, Тревор зажёг мою тщательно охраняемую любовь с детства, и она превратилась в полномасштабное увлечение.

Закрыв глаза, я не могу не вспомнить, что чувствовала сегодня на его кухне, когда он прижал меня к раковине своим телом. Дрожь пробегает по моему телу, вспоминая, как чувствовались его руки на моих.

Я не думаю, что на этот раз моё влечение к нему одностороннее, и это пугает меня. Потому что если мы уступим чувствам, никто из нас не выиграет.

Повернув голову, я смотрю на сценарий, жажду, чтобы он заговорил со мной, дал мне представление о том, кому я могу позвонить, но только одна идея оседает в моей голове.

Надев тапочки, я тихо открываю входную дверь и выскакиваю в ночь. В верхней спальне дома Тревора горит свет, и я молюсь, чтобы он не лег спать.

Как ночной вор, я подкрадываюсь к его дому и пытаюсь открыть дверь – она заперта. Я делаю глубокий вдох и стараюсь успокоить нервы, прежде чем постучать. Слышу его тяжелые шаги, когда он спускается по лестнице, и с трепетом смотрю на него, когда открывается дверь.

И снова я вижу обнажённую грудь Тревора. Я не тороплюсь сканировать его полностью, потому что… ну, потому что я могу. Его серые спортивные штаны опасно низко свисают с его бёдер. Редкая дорожка волос спускается от пупка к верхней части брюк, направляя взгляд на то, что можно описать только как впечатляющее мужское достоинство. Я глотаю вздох и продолжаю наблюдение, считая восемь выпуклых мышц на животе. Это пирсинг на сосках? Как я пропустила это в прошлый раз? У него нет видимых татуировок, но кольца на сосках дают ему этот внешний вид плохиша, который он носил как знак чести в подростковом возрасте.

– Если ты будешь продолжать смотреть на меня так, я буду вынужден перебросить тебя через плечо и показать, что я могу сделать этими мышцами.

Моя челюсть отвисает от удивления, и он протягивает руку и двигает подбородок вверх, эффектно закрывая мой рот.

– Тебе что-то нужно, Куинн?

– Нет… то есть да. Ты думаешь… то есть ты можешь отказаться, но то, что я пытаюсь спросить…

– Куинн, – рявкает он.

– Извини, как ты думаешь, ты можешь помочь мне с чтением сценария? Я не могу найти никого, кто бы согласился. Мы можем сделать это, когда ты не на работе или когда позвонишь мне. Я буду в твоём распоряжении.

Он обдумывает мою просьбу, прежде чем коварная улыбка касается его губ.

– В моём полном распоряжении, говоришь?

Я согласна, что стараюсь не вдаваться в скрытый смысл его слов.

– Я принимаю сделку, милая.

Взволнованная, я бросаюсь на него, обхватывая его за шею руками, а ногами за талию. Я не замечаю, как он застывает или как хорошо он чувствуется в моих руках; я замечаю, как одна из его рук обхватывает мою задницу, а другая обвивается вокруг моей талии.

Мы остаёмся такими на мгновение, но, к сожалению, моя хватка начинает ослабевать, и я скатываюсь по его телу. Я должна сдерживать свой вздох, когда его эрекция скользит по моему животу, но его рычание не остаётся незамеченным.

– Извини, я немного увлеклась. Так… увидимся завтра? Или нет? Просто напиши мне, когда освободишься. Иззи или твоя мама могут дать тебе мой номер.

Я разворачиваюсь на пятках и бегу по ступенькам, не попрощавшись, мои щёки покраснели от смущения.

– Эй, Куинн! – кричит Тревор в тёмном ночном воздухе, и я оборачиваюсь, когда достигаю конца дорожки. – Увидимся завтра в шесть.

Я киваю в знак согласия и возвращаюсь в дом Иззи, молясь, чтобы я не совершила колоссальную ошибку.

Глава 6

Тревор

Смесь из соевого соуса уже пузырится в кастрюле, и я заливаю ею курицу и овощи. Куинн не предложила поужинать, но я подумал, что она может перекусить со мной.

Её вчерашняя просьба не застала меня врасплох, потому что, мне кажется, большинство её бывших коллег волновались бы из-за работы с ней. Что меня удивило, так это её ответ на моё согласие. Когда её ноги обвились вокруг моей талии, я едва сдержался, чтобы не занести её в дом и не сделать то, что я хочу.

Дело было не только в том, что её тело было совершенством – пышные изгибы, тонкая талия, гладкая кожа. Она напоминает мне ту маленькую невинную девочку, которая переехала через дорогу от меня, когда я был подростком. Её хрупкость и доброта манят меня, и мне приходится проявлять сдержанность.

И всё же, я приглашаю её сделать прогон в моём доме.

– Мне нужно было предложить встретиться в библиотеке, – бормочу я, а затем вспоминаю, как сексуально она выглядела, играя библиотекаря в фильме, который вышел в прошлом году. Я бы затащил её в антикварные склады в подвале.

Слышу зуммер для риса, что готовится на кухне, и в то же время раздаётся стук в дверь.

Чёрт возьми, она здесь!

Я выключаю газ, а затем иду к двери. В прихожей, смотря в зеркало, я быстро проверяю сначала своё лицо, потом чёрную футболку и камуфляжные шорты. Довольный собой, я открываю дверь и издаю стон из-за вида передо мной.

Светлые волосы Куинн завиты на концах и перекинуты через плечо, подчеркивая её маленькое ухо, в котором сверкает драгоценный камень. Мягкое персиковое платье облегает в груди и обтягивает талию. Мой взгляд застрял на гладкой, молочной коже верхней части бёдер.

Кашель прерывает мои размышления, и я смотрю на застенчиво улыбающуюся Куинн.

– Привет, Тревор.

– Куинн, входи, пожалуйста. Я не был уверен, ела ли ты, но у меня есть почти готовое жаркое, – предлагаю я, ведя её на кухню. Даже не оборачиваясь, я чувствую её взгляд на моей заднице, и мысленно сжимаю кулаки.

– Пахнет потрясающе, – она глубоко вдыхает и закрывает глаза.

– Тебе положить?

– Ммм, да, пожалуйста.

Она вытаскивает стул из-за кухонного стола и садится, небрежно положив стопку белых бумаг на столешницу. Мой язык практически вываливается изо рта, когда её юбка поднимается ещё выше на бедрах.

Я наполняю пару керамических тарелок едой и ставлю их на стол.

– Приятного аппетита.

– Спасибо, Тревор. Выглядит здорово, – она кладёт в рот вилку, наполненную овощами и курицей, и стонет от восторга. – Так вкусно.

– Спасибо тебе.

Наконец, приступив к еде, я наслаждаюсь комфортной тишиной во время нашей трапезы.

– Так скажи мне, как же этот новый и улучшенный Тревор произошёл от того Тревора, который вызывал страх у большинства наших учителей? – спрашивает она с любопытством.

– Ну, внешность бывает обманчива. Я никогда не делал ничего из того, в чём меня обвиняли.

– Даже не приклеивал директора к креслу?

– Даже в этом случае.

– Так почему ты взял вину на себя?

– Это было проще, чем бороться с системой. Я знал, что ничего не сделал, и мои родители тоже. Это всё, что имело для меня значение.

– Ничего себе, я чувствую, что вообще никогда не знала тебя.

– Ну, только потому, что я не был тем, кто сделал это, не означает, что меня не было там, когда это произошло. Я просто следил, чтобы мои руки были чистыми.

Она хихикает, а я улыбаюсь.

– Таким образом, ты на пятьдесят процентов нарушитель спокойствия.

– Что-то вроде этого. А что насчет тебя, Куинн Миллер? Скажи мне, почему ты не поддерживаешь связь со своими родителями.

– Ну, думаю, есть несколько причин. Я требовала много внимания, которое они не хотели уделять из-за своей работы. А после ужасного выпускного они сказали мне убираться, так как не подписывались на такое, когда стали родителями. Также повлияло и то, что у меня не было желания изучать науку, и я отказалась от всех своих писем о приёме в колледж. Я знала, что хочу сделать со своей жизнью, и была полна решимости совершить это. Я одна из счастливчиков в этой отрасли.

– Они не заслуживают тебя, понимаешь?

– Кто?

– Твои родители. Если они не смогли поддержать тебя, значит, они тебя не заслуживают.

– Спасибо, что сказал это, Тревор.

Когда наши тарелки опустели, я протягиваю руку и хватаю бумаги со стола.

– Итак, как это делается?

– Я читаю ту часть, которую буду играть, а ты – остальных персонажей.

– Я понял. Нам нужно что-нибудь разыгрывать или просто читать, что написано?

– Я обычно двигаюсь, чтобы прочувствовать историю, но тебе не нужно.

Кивнув, я ставлю наши тарелки в раковину, чтобы вымыть их позже. Она следует за мной из кухни в гостиную, где я сажусь на диван, а Куинн продолжает стоять.

– Под скрепкой есть вторая копия. Не мог бы ты передать её мне?

Протягиваю, ровно держа документы в руках, но внутри я весь дрожу.

– Спасибо, – весело отвечает Куинн.

– Итак, ты начнешь как Брайан, герой-любовник и босс, а я играю Кейтлин, недовольного сотрудника. Мы можем начать со второй сцены, так как первая – монолог. Это мой первый опыт в романтической комедии.

– Ясно.

– Я не уверена, сколько ещё смогу это терпеть, Дженнифер. Он думает, что ему это сойдет с рук? Увольнение восьмидесяти процентов персонала в первую неделю? Его эго должно быть самое большое в «Brian Jenkins».

Я восхищён тем, как она перевоплотилась для роли.

– Я слышал, что упоминали моё имя?

– Нет, сэр.

– Я уверен, что да. Пожалуйста, пройдите в мой кабинет, мисс…

– Мисс Хартвелл. Кейтлин Хартвелл.

Сцена продолжает разворачиваться перед моими глазами, и я полностью очарован Куинн и её способностями. Она не просто хороша, она удивительна в своём ремесле.

– Фух. Я могу попросить воды? – говорит она через некоторое время. – У меня пересохло в горле.

– Конечно, я принесу. Что-нибудь ещё хочешь?

– Шоколад? – шутит она, возвращаясь к чтению следующей сцены в сценарии.

На кухне я наполняю стаканы водой из-под крана, как вдруг яркий свет вспыхивает за окном, и гул вибрирует в доме.

– Дерьмо, – бормочу я, возвращаясь в гостиную и вспоминая, что кто-то сильно ненавидит гром. Я вижу, что она сжимает сценарий так, будто от него зависит жизнь, и понимаю, что её страх не уменьшился.

– Куинн, тебя всё ещё пугают гром и молния? – спрашиваю я, когда ставлю стаканы на кофейный столик.

– Нет. Конечно, нет, – отвечает она. Свет мерцает, а затем полностью гаснет. – Я солгала. Я всё ещё боюсь грома.

Осторожно подходя к тому месту, где она стояла, я протягиваю руку в надежде найти её. Она визжит, когда мои пальцы касаются её руки, а затем бормочет извинения.

– Иди сюда, милая.

Она следует моей команде и прижимает своё трясущееся тело к моей груди. Ещё одна вспышка молнии освещает комнату, и я вижу её испуганные глаза. Не помню причину её страха, но уверен, что это из-за небрежных родителей, которые оставили маленькую девочку одну в разгар бури. Когда её взгляд останавливается на моих губах, то мгновенно наполняется желанием.

Чёрт, так хочу её поцеловать, что чувствую это даже своими костями. Я запустил пальцы ей в волосы и оттянул голову назад.

– Куинн, я собираюсь кое-что прояснить. Я поцелую тебя, и ты будешь моей, пока находишься здесь. Ничего большего, просто секс. Ты согласна с этим?

Боже, надеюсь, она согласится.

– У меня нет планов оставаться в Дейл Сити. Только секс. Я смогу с этим справится.

Я судорожно наклонился вперёд и впечатался своими губами в её красивые и пухлые. Не медленное начало, а просто отчаянная просьба попробовать, как можно больше.

Снова вспыхивает молния, и я слегка отстраняюсь и наклоняюсь к ней, чтобы взять и отнести её в свою спальню.

Всюду громыхает. Кладу её на одеяло и медленно снимаю каждую сандалию с её нежных ног. Забираюсь на кровать, накрывая её своим телом. Её рука зарывается в мои волосы и тянет меня к своим губам. Она соблазнительно сосёт мою нижнюю губу, а бёдра качаются на моей ноге.

– Чёрт возьми, детка.

Её шея манит меня, я опускаюсь и прикасаюсь губами к сладкой коже в пульсирующей точке, и Куинн издаёт стон. В то время как она отвлеклась, скольжу ладонью по её руке, затем медленно прослеживаю молнию на платье и снимаю его через плечо до локтя, пока грудь не становится обнажённой, и повторяю движение с другой стороны.

– Тревор, – стонет Куинн.

– Не волнуйся, милая. Я собираюсь сделать так, чтобы тебе было хорошо.

Целую её шею и следую вниз к левому соску, а рукой ласкаю правую грудь. Мне приходиться контролировать себя, чтобы не сжимать её слишком сильно и не сделать ей больно. Вздох, и она выгибает спину, когда я втягиваю в рот её сосок и сжимаю другой.

Являясь человеком, который ищет выгоду для себя, я обращаю своё внимание на другую грудь и повторяю свои движения.

Куинн продолжает извиваться подо мной, а я задираю её платье выше и занимаю более устойчивую позицию между её ног. Даже сквозь шорты я чувствую, какая она мокрая. Это заводит меня ещё больше, и мой член болезненно упирается в молнию на шортах.

– Хочешь ещё, милая?

Ладони Куинн, скользя под моей рубашкой, поднимают её вверх, оголяя мой торс. Я помогаю снять рубашку и рассматриваю в темноте, как её грудь быстро поднимается и опускается. Её руки исследуют моё тело. Мои соски болезненно твердеют, когда она дёргает пирсинг своими нежными пальцами.

– Чёрт, это так приятно, детка, – рычу и трусь своей эрекцией о её мокрые трусики.

Она начинает тянуться к молнии на шортах, но я знаю, если она только прикоснётся к моему члену, я потеряю контроль и трахну её до потери сознания. Обычно, я не испытываю никаких угрызений совести по этому поводу, но Куинн – мой друг… ну, когда-то мы были лучшими друзьями. И она не заслуживает, чтобы с ней обращались так же, как с теми женщинами, с которыми я обычно встречаюсь. К ней нужно относиться с заботой, которую она заслуживает.

Взяв Куинн за руку, неохотно останавливаю её движение.

– Куинн, я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Поддавшись притяжению, мы снова целуемся и пробуем невероятный вкус друг друга. Гладкая кожа ног покрывается мурашками, когда скольжу пальцами вверх по её бедру. Я удивлен, когда прикасаюсь к простым трусиками, потому что она выставляла напоказ в журналах своё тело в маленьких стрингах. И я улыбаюсь, прикасаясь к её губам, потому что она не та девушка из журнала.

Трусики низко сидят на бедрах, и я провожу пальцем по эластичному материалу туда-обратно, проникая кончиками пальцев за барьер. Она кусает мою губу, и я воспринимаю это как предложение продолжить. Под бельём я нащупываю горячий влажный центр.

– Так чертовски мокро для меня, милая.

Я скольжу пальцами по чувствительным складочкам вверх и вниз, не забывая уделять внимание набухшему клитору. Мышцы на её ногах начинают дрожать, и я знаю, что она близка к оргазму.

– Ты готова, детка?

Когда она кивает в ответ, я ввожу сначала один, а потом два пальца глубоко в неё, постоянно поглаживая.

– Чёрт, – кричит она, её голова откидывается, атело выгибается.

Прижимаю пальцы к клитору, и моя эрекция растёт до болезненного состояния. Продолжаю гладить и тереться, чтобы помочь ей пережить оргазм.

Мой телефон звонит на тумбочке, а мигающее имя на экране, как падение в холодную воду.

Куинн вскакивает с кровати и быстро поправляет свою одежду.

– Боже мой, как мы могли забыть об Иззи? Она сейчас взбесится, Тревор, – отчаянно говорит она. – Ей нельзя знать об этом. Это может убить её.

Подняв руки в знак капитуляции, я спокойно заверяю.

– Эй, не волнуйся, я не скажу ни слова. Мы просто должны притвориться, вот и всё. Ты сможешь это сделать?

– Я не знаю. Она моя лучшая подруга, Тревор.

– Когда-то я тоже был твоим лучшим другом.

– Я знаю, – говорит она, проходя к входной двери и широко распахивая её, чтобы встретиться лицом к лицу с ливнем.

– Куинн, я могу отвезти тебя домой.

– Со мной всё будет хорошо. Дом прямо через дорогу.

– Куинн, – вздыхаю я, когда она выходит на крыльцо и идёт всё дальше в дождь. – Куинн, ты моя! – кричу я, перекрикивая ливень.

– Ты, чёрт возьми, моя, – шепчу я себе, закрывая за ней дверь, молясь, чтобы Иззи не узнала, потому что Куинн права – это опустошит её.

Глава 7

Куинн

Бегу в дом Иззи, волосы прилипают к моему лицу, выглядя, как утонувшая крыса. Поспешно бросаюсь в свою спальню, изо всех стараясь игнорировать бурю, кружащуюся снаружи, и ту, что внутри меня.

Я никогда так не расслаблялась. То, как Тревор смог завладеть моим телом одним лёгким прикосновением пальцев, было чем-то, о чём я только читала. Но я заволновалась, когда это случилось лично со мной.

Когда я снимаю мокрое платье, дрожь пробегает по моему позвоночнику, но не от холода, а от чувствительности кожи. Нуждаясь в том, чтобы очистить свой разум, я плюхаюсь на кровать, укладываясь и позволяя темноте окружить меня. Моё тело всё ещё жаждет прикосновений Тревора; ему понравилось так сильно, что чувствую, оно может сломаться в любой момент.

Я внимательно прислушиваюсь, но не слышу ничего, кроме звука дождя, бьющего по крыше. В темноте разглядываю свою сумку, и в моей голове возникает идея. Роюсь в сумке и практически хнычу, когда не могу найти то, что ищу, но потом обнаруживаю находку под парой шорт.

Торжествуя, беру вибратор и опрокидываюсь обратно на кровать, соприкасаясь с прохладной простыней. Закрыв глаза, вспоминаю Тревора, ласкающего моё тело. Рукой тянусь к груди, нежно сжимая, а вибратором скольжу по моим всё ещё скользким складочкам. Я представляю, как мы целуемся, словно одержимые и охваченные желанием, как его пальцы нежно исследуют каждый дюйм моей кожи. Похоже, что он хотел меня так же сильно, как и я его.

Скольжу вибратором по своему разогретому клитору, немного надавливая на него при каждом движении.

Издаю стон, представляя, как впечатляющий член Тревора проскальзывает в меня, и я взрываюсь с его именем на губах.

Осознаю, что у нас нет воды без электропитания, и откладываю вибратор в сторону с надеждой, что завтра вспомню и помою его. Ещё один росчерк молнии парит в небе, а за ним следует гром.

Входная дверь быстро открывается и закрывается, а затем я слышу стук в дверь моей спальни.

– С тобой всё в порядке, Куинн? – спрашивает Иззи, заглядывая в комнату, и я благодарна, что у меня была возможность прикрыться.

– Я в порядке, спасибо. Просто лежу здесь.

– Не ожидала, что ты уже дома. Как прошло чтение сценария?

– На самом деле хорошо. Тревор очень помог. – Помимо всего прочего.

– Хорошо, рада это слышать. Расскажу об этом маме. Ты уже поела? Собираюсь заказать еду на дом.

– На самом деле поела. Тревор приготовил мне ужин.

– Он приготовил?

Мои глаза расширились от удивления, услышав её тон.

– Ну, он сделал еду для себя, и у него осталось немного. И я ещё не ела, когда пришла к нему, – пытаюсь объяснить, немного приврав.

– Хм… хорошо. Я просто знаю своего брата и просто хочу сказать, ты моя лучшая подруга. Не уверена, что вам стоит проводить время наедине.

– Почему ты так говоришь? – я выпрямляюсь на кровати, а Иззи упирается в дверной косяк.

– Я имею в виду, что если он будет вести себя, как обычный мудак, ты можешь уйти раньше, а я хочу, чтобы ты находилась здесь как можно дольше.

– Ну, он был добр ко мне, так что не беспокойся. Тебе не о чем волноваться, Иззи. Ты знаешь, что я замужем за своей карьерой. У меня нет времени разбираться с плейбоем.

– Это правда. Эй, не хочешь поехать со мной завтра в город, чтобы поесть тако из киоска?

–Тако? Девочка, ты же знаешь, что я с тобой.

– Хорошо. Знаю, что буря не даст тебе уснуть, может хочешь одолжить мою электронную книгу? У меня есть несколько книг, которые планирую почитать.

– Я привезла с собой несколько книг, так что всё в порядке, но спасибо. Где можно найти несколько свечей?

– О, точно. Там в шкафу в прихожей. Я принесу их тебе.

Через несколько минут спальню освещают расставленные свечи, зажжённые с помощью нескольких спичек. Иззи с минуту оглядывается вокруг, и её глаза сужаются, а потом распахиваются от удивления, когда взгляд останавливается на ярко-розовом вибраторе, который я бросила на свою сумку.

– Действительно ли я хочу знать об этом?

Я смеюсь, а затем шучу.

– Он успокаивает меня во время шторма.

– Ну, не буду тебе мешать. Просто… веди себя тихо.

Я продолжаю смеяться, когда Иззи выходит из комнаты и громко хлопает дверью.

В ту ночь я ворочалась из-за шторма, бушующего за окном. Что-то подействовало на меня, и я провела ночь, вспоминая о том дне, когда Иззи, Тревор и я пробрались на поляну посреди поля.

К ногам прилипает грязь, когда шагаем по продавленной дорожке, оставленной трактором. Позади нас идёт Тревор с небольшой сумкой с изъятым имуществом, а Иззи и я несём одеяла.

Наконец-то, мы с Иззи доходим до поляны и расстилаем одеяла, а Тревор открывает бутылку с «Фермы Буна». Я загипнотизирована работой бугристых мышц на его предплечьях, вены выделяются при каждом движении.

– Привет, Куинн, – произносит Иззи, пытаясь привлечь моё внимание. Она щёлкает пальцами, когда замечает, что я смотрю на Тревора. – Даже не думай об этом. Ты знаешь, как он.

– Я ни о чём и не думала, – невинно отвечаю я, подходя к ровному месту и ложась на одеяло рядом с Иззи.

– Уверена, что это не так. Он уничтожит тебя, Куинни. Ты неопытна, а он знает больше, чем большинство взрослых.

– Иззи, это твой брат, и ты такая же неопытная.

– Я знаю, но он по-прежнему мужчина-шлюха. Плюс, насколько неловко это будет? Помнишь, когда Келли начала встречаться с лучшим другом брата?

– Да, они расстались через шесть месяцев, и её родителям пришлось отправить Лиама в военную школу после того, как он практически задушил Майка.

– Вот видишь! Как ужасно было бы, если бы мне пришлось выбирать сторону? Он мой близнец, у нас есть особенная связь, но и ты моя лучшая подруга.

– Я знаю, – неуверенно признаю я. – Кроме того, он всё равно не хотел бы иметь со мной ничего общего.

Тревор наклоняется, чтобы вытащить пластиковые стаканчики из сумки и наполнить их дешёвым ягодным вином. Подходит к нам с двумя стаканами и фляжкой, свисающей между пальцев.

– Я хотел бы произнести тост, – говорит он, садясь рядом со мной на одеяло. – За начало второго курса и за дружбу на всю жизнь.

Мы приканчиваем две бутылки с «Фермы Буна», пока Тревор пьёт из своей фляжки, наполненной янтарной жидкостью. Мы лежим на спинах, глядя в небо, и звёзды кажутся ярче этой ночью. Внезапно падающая звезда пересекает почерневший горизонт, и я загадываю желание, чтобы однажды мы с Тревором смогли быть вместе, не вредя Иззи. Это глупое желание, полное надежд, мечтаний и школьной влюблённости, но это была моя надежда и мечта, и моё сердце знало, чего оно хочет.

Душа парит, когда в этот момент Тревор протягивает руку и переплетает наши пальцы. Жест не незнакомый, но в этот раз он чувствуется совсем по-другому. Возможно, моё желание всё-таки сбудется.

К сожалению, две недели спустя, когда начинаются занятия в школе, я сталкиваюсь с реальностью. Моё желание, как и у большинства – пустая трата времени. Иззи и я близки как никогда, а Тревор не обращает на нас внимания в школе, даже когда мы ходим на общие занятия. Больно о того, что он игнорирует меня в классе, и тем более, когда он больше не присоединяется ко мне и Иззи на поляне.

Когда спрашиваю её, что изменилось, она пожимает плечами.

– Я говорила тебе не влюбляться в него. Он причинил бы тебе боль, Куинн. Особенно с чередой чирлидерш, которых он держит возле себя в последнее время. Просто радуйся, что не влюбилась. Представь, чем бы это закончилось.

Вздрогнув, я просыпаюсь, задыхаясь от нехватки воздуха. Я уже забыла подробности той ночи, просто помню, что у Иззи был пунктик по поводу Тревора и меня вместе. Он ясно дал понять, что ничего не хочет от меня, только теперь я запуталась из-за того, что мы тогда держались за руку. Той ночью всё было по-другому. Его большой палец прикоснулся к моим пальцам, когда мы все смотрели на мерцающее небо. Мой опыт был слишком ограничен, чтобы знать, что делать с тем фактом, что он прикасался ко мне более чем дружелюбно.

– Чёрт, – бормочу я в тёмной комнате. Сейчас только час после полуночи, и мне нужно немного поспать, но я не уверена, что смогу уснуть после всего этого. С тумбочки хватаю одну из свечей и поджигаю спичкой, прижимая её к фитилю, чтобы осветить комнату.

Я перехожу в гостиную и выглядываю в окно. К счастью, буря прекратилась. Как только я собираюсь отойти, замечаю мерцание пламени в верхнем окне дома Тревора. Странно, что он проснулся одновременно со мной. Интересно, мучил ли его тот же сон, или что-то ещё не даёт ему спать по ночам.

Положив голову на прохладное стекло, представляю, что бы случилось, если бы Иззи не позвонила Тревору, пока мы находились в его кровати. У меня никогда не было секса на одну ночь или секса с мужчиной, с которым у меня не было отношений. Но из-за впечатляющей реакции своего тела, я бы позволила Тревору поглотить меня полностью. И тело, и душу.

Я всегда знала, что он был лучше, чем позволял людям увидеть. Особенно после того, как узнала, что он взял на себя вину за действия, которые не совершал. И за последние два дня, как я вернулась, увидела, что народ города, кажется, поёт ему дифирамбы. Совсем не так, как они поступали с ним в подростковом возрасте. Когда ему было шестнадцать, люди относились к нему, как к городскому изгою. Но для меня он всегда был тем застенчивым тринадцатилетним мальчиком, который стоял позади своей эмоциональной сестры, приветствующей меня в Дейл Сити.

Не отрывая взгляд от окна с видом на передний двор, я двигаюсь к дивану и сворачиваюсь калачиком под одним из одеял. Я обещала ему, что мои чувства не будут вовлечены, и молюсь, чтобы я смогла сдержать это обещание, но боюсь, что потерплю неудачу.

Я не уверена, что мои чувства когда-либо угасали.

Глава 8

Тревор

В офисе жутко тихо для вечера вторника. На моём столе высокая стопка документов, и я неохотно тянусь к одному из файлов. Необходимость замещать двух других офицеров, которых мы ещё не наняли, начинает истощать меня. Но завтра у меня, наконец-то, выходной, и я сказал шефу, что не собираюсь включать телефон. И если всё пойдёт по плану, я проведу день в постели с Куинн.

Я чертовски удивился, когда понял, как она чувствительна к моим прикосновениям. Мои пальцы жаждали почувствовать каждый миллиметр её кожи, а её поцелуй… Боже, её поцелуй был таким же сильным, как любой наркотик.

Стул скрипит, когда откидываюсь назад, документы давно забыты, а я поправляю брюки, чтобы освободить место для моей эрекции. Думаю, это хорошо, что офис пуст, а то бы мои коллеги заметили.

Сделав несколько вдохов, я успокаиваюсь и снова фокусируюсь на стопке бумаг на моём столе, но слышу дверной звонок.

– Эй, мужик, – приветствует мужской голос.

– Привет, Вик. Проходи.

Вик здесь не первый раз и знает, как пройти в мой офис. На самом деле, он работает неполный рабочий день в полицейском управлении и проводит остаток своего времени, заботясь о своей болеющей бабушке. Он выглядит довольно угрожающе из-за своего сильно татуированного тела и тёмного взгляда, но у него золотое сердце.

Вик входит в офис, окидывая взглядом кучу бумаг передо мной:

– Напряжённый день?

– Напряжённый месяц. В связи с нехваткой кадров, я, кажется, отвечаю за всё.

– Вот дерьмо, это отстойно. Тебе нужна помощь?

– Я, наконец-то, завтра отдыхаю. Работал почти два месяца без единого дня отдыха и релаксации. Если хочешь, приходи в четверг, я был бы очень признателен, если бы ты просмотрел эту стопку документов.

– Нет проблем, но только при одном условии.

– Что за условие?

– Ты пойдёшь со мной вечером в кафе с тако.

– Зачем? – спрашиваю скептически.

– Потому что там есть тако и пиво за полцены.

Звучит хорошо, и мой желудок соглашается и громко ворчит, заставляя Вика смеяться.

– Наверное, я согласен.

Мы проходим сквозь толпу и входим в заведение. К счастью, люди расступаются, когда я прохожу мимо, либо из-за страха, что перед ними полицейский, либо потому, что я вообще такой пугающий. Мне подмигивают некоторые женщины, которые ранее согревали мою постель, но я их игнорирую. Эти женщины не могут сравниться с Куинн.

И как будто я её наколдовал: женщина, о которой фантазирую, сидит за столиком с моей сестрой. Я думал о ней весь день, и мои мысли не были пристойными. Её светлые волнистые волосы собраны в высокий хвост и опускаются вниз по спине. Сегодня она в простой футболке, украшенной на груди эмблемой колледжа, и чёрных шортах. Её внешний вид напоминает мне о девушке, с которой я вырос, и я понимаю, что улыбаюсь.

Вик следует за мной, пока иду к их столику.

– Добрый вечер, дамы. Не возражаете, если мы присоединимся? – спрашиваю я, но внимание приковано только к Куинн.

– Конечно, – шепчет она в тоже время, как Иззи говорит. – Нет.

– Да ладно тебе, Из. Я буду хорошо себя вести. И смотри, я даже привёл друга.

Девушки сидят напротив друг друга, оставляя свободными стулья по обе стороны. Я полностью сосредоточен на Куинн, пока не появляется официант, чтобы принять заказ у Вика и меня.

– Так что же вы, девочки, будете есть?

– Э-э, тако, – грубо объявляет Иззи, раздражение так и сквозит в её тоне. Но когда поднимаю взгляд, то удивляюсь, что Вик восхищённо смотрит на неё. Меня это пугает, потому что мы с Изабель близнецы и очень похожи. К счастью, Куинн в этот момент спрашивает меня, как прошёл мой день на работе, и мои размышления о сестре пропадают.

– Хорошо. В суете.

– Мне очень жаль это слышать, – она делает глоток из огромной «Маргариты» с пивом, опрокинутым в бокал. – У тебя скоро выходной?

– Почему спрашиваешь, Куинн? Ты приглашаешь меня на свидание? – полностью поворачиваюсь в её сторону и наклоняюсь к ней. Её щеки вспыхивают красивым розовым румянцем и пухлые губы распахиваются от удивления.

– Н-нет... Я просто интерес…

– Всё в порядке, Куинн. Я просто прикалываюсь над тобой. Но да, у меня завтра выходной, и я сказал шефу, что ему нельзя ни в коем случае со мной связываться, если это не чрезвычайная ситуация.

– О, у меня нет планов на завтрашний день. Хочешь почитать со мной сценарий?

– Конечно, – наклоняюсь ближе к ней, и чем ближе я становлюсь, тем прерывистей становится её дыхание. – И планирую сделать намного больше, чем просто прочитать кучу слов с тобой.

Её лицо краснеет ещё больше, и я смеюсь, откинувшись на спинку стула, полностью довольный тем, как она реагирует на меня.

– Эй, Тревор, – говорит Иззи и замолкает.

Я поворачиваюсь к ней и поднимаю бровь, чтобы она продолжила, пока я делаю глоток своего пива.

– Ты завтра не работаешь?

– Да, а что? – скептически спрашиваю я, молясь, чтобы она не испортила тот день, в котором бы Куинн находилась в моей постели.

– Не забудь, что завтра ты – волонтёр, и присоединишься ко мне в доме престарелых Дейл Сити.

– Вот чёрт.

Я совсем забыл, и это шокирует меня, потому что волонтёрство – это одно из моих любимых занятий. Некоторые из стариков – самые смешные люди, которых я когда-либо встречал. Я раздражённо запускаю пальцы в волосы, сжимая концы, а потом скольжу ладонью по лицу.

– Чёрт, прости меня, Из. Я забыл. Но я буду присутствовать, – неохотно обращаю своё внимание на Куинн, которая держит соломку между губ. Она делает вид, что не обращает внимания на разговор, но зная её так, как я, могу сказать, что она разочарована.

Протягиваю руку и касаюсь её локтя, привлекая внимание.

– Эй, – мягко уговариваю я. – Мне очень жаль, Куинн. Может, встретимся после?

– Да, конечно. Всё в полном порядке. Я, наверное, просто проведу весь день в кровати. Давно этого не делала.

Рассеянно обхватываю её руку, а затем провожу ладонью вниз.

– Эй, почему бы тебе не присоединиться к нам? – предлагает Вик.

– К нам? – насмехается Иззи, но я вижу проблеск интереса в её взгляде.

Она и Вик? Это была бы интересная пара. Американская чирлидерша и одетый в кожу плохой мальчик. По крайней мере, я знаю, что он хорошо о ней позаботится.

– Ну, я имею в виду, что всё равно буду там с бабушкой. Они всегда могут использовать больше добровольцев, – объясняет Вик ошеломлённой Иззи, пока я сосредотачиваю своё внимание на Куинн.

– Это отличная идея, Вик. Что скажешь на это, Куинн? Хочешь провести день, помогая нам? – я улыбаюсь.

– Конечно, это звучит весело. Мне нравится быть волонтёром.

– И ещё, я уверен, что им понравится живое выступление удивительной Куинн Миллер. Мы могли бы немного почитать там.

Прежде чем Куинн успевает отклонить этот вариант, Иззи оживляется и объявляет, что это отличная идея. А гора из пятидесяти тако приближается к столу.

– Вы планировали кормить армию? – спрашивает Вик, хватая тако сверху, а я тянусь к одному посередине, почти как если бы мы играли во взрослую версию Дженга [Прим. ред. Дженга (англ. Jenga) – настольная игра].

– Мы были голодны, и всё, что у нас осталось бы, мы собирались принести в твой офис, дорогой брат.

– Неужели? Это меня удивляет, Из, потому что ты редко догадываешься принести мне ужин.

– О, не волнуйся, я не изменилась. Это всё идея Куинн.

Тако хрустит у меня во рту, когда я делаю укус и смотрю на Куинн, которая изящно держит тако над своей тарелкой, откусывая маленькие кусочки.

– Ты собиралась принести мне еду?

Она пожимает плечами, и, чёрт возьми, я ощущаю тепло внутри от того, что она думает обо мне. Я пристально смотрю на неё, пока она не взглянула на меня, и широко улыбаюсь, показывая ямочку на правой щеке.

– Спасибо тебе, дорогая.

Сорок пять минут спустя мы все откинулись от стола назад на стулья, заваленного пивными бутылками и несколькими очень большими бокалами «Маргариты», а также двумя одинокими тако, оставшихся на серебряном блюде.

Наслаждаясь пререканиями между Иззи и Виком, пока они спорят о том, кому нужно прикончить последние два тако, не позволяя им пропасть впустую, я поворачиваюсь посмотреть на Куинн, сидящей с огромной улыбкой на лице. По собственному желанию, моя рука соскальзывает с коленей и перемещается на обнажённое бедро Куинн. Я мягко сжимаю его, пока её взгляд не встречается с моим.

Как бы мне хотелось провести пальцами вверх по её бёдрам, но я не могу рисковать личной жизнью Куинн. Вместо этого я ухмыляюсь ей, пока она не кладет руку на мою, чтобы остановить мою руку. Мне не терпится прикоснуться к ней, и я переворачиваю руку и переплетаю наши пальцы. Многие предыдущие девушки пытались держать меня за руку, но никто никогда не чувствовался так. Ничто не сравнится с прикосновением Куинн.

Её нежная ладонь, прижатая к моей огрубевшей коже, возвращает меня в воспоминания о том, как я в последний раз держал её за руку, когда мы были вместе, когда мы были просто друзьями. Потому что той ночью на поляне, когда мы всматривались в звёзды, я знал, что она никогда больше не будет просто другом. В моём сердце было место, которое я держал закрытым, драгоценность, которую никогда не хотел уничтожить.

Наши взгляды снова встречаются, и она улыбается той прекрасной, невинной улыбкой, которую я полюбил. Не той, что она дарит своим миллионам фанатов, а той, которую она держит в секрете. Той, что говорит о радости и любви.

В этот момент громкая суета ресторана угасает, и остаёмся только я и Куинн, двое детей, которые не могли быть более разными, при этом в одно время были лучшими друзьями. Хочу наклониться и поцеловать её, но Иззи сидит напротив нас, и я колеблюсь.

Куинн опускает взгляд на наши ладони и нежно сжимает пальцы. Затем, удивляя меня и, вероятно, остальную часть ресторана, она придвигается ближе и наклоняется, чтобы положить голову мне на плечо. Её закрытые глаза заставляют всех поверить, что она просто устала, и это очень может быть, но Куинн – невероятная актриса, и в этот момент она гладит внутреннюю сторону моей ладони большим пальцем. Уверен, она просто не смогла контролировать своё желание быть ближе.

Я с восхищением наблюдаю, как Иззи замолкает и обращает на нас внимание. Вик смеётся и делает глоток воды, а в это время глаза Иззи сужаются от гнева, но затем её взгляд смягчается: она верит лжи Куинн.

– Тревор, – предупреждает Иззи, пока я не качаю головой.

– Она сказала, что устала. Думаю, я мог бы отвезти её домой.

– Мы собирались взять такси, так как пили. Ты тоже не можешь сесть за руль.

– Я вызову машину для всех нас.

– Всё в порядке, – говорит Вик. – Я выпил только два пива и воду, так что увидимся завтра.

– Хорошо. Увидимся, Вик.

Я проверяю, какой автомобиль прибудет к нам, и говорю об этом присутствующим.

– Иззи, я позабочусь о чеке и Куинн, ты можешь подождать машину? Уверен, Вик не откажется составить тебе компанию.

Они колеблются, но Иззи говорит.

– Конечно, я могу это сделать, – и Вик помогает ей подняться со своего места.

Дыхание на моей шее остаётся медленным и ровным, и на мгновение я думаю, что Куинн действительно заснула. Но как будто у неё есть шестое чувство, как только Иззи и Вик ушли, её глаза открываются, и она выпрямляется на своём месте.

– Неужели они ушли?

Не дожидаясь ответа, она подносит обе ладошки к моему лицу и целует.

Это маленький поцелуй, просто поцелуй, но это её поцелуй, и я не могу не принять всё, что она предлагает.

– Чёрт, я думал, что ты действительно заснула.

– И именно поэтому, мой друг, я актриса, удостоенная наград.

В момент охватывает необузданный страх, и я начинаю задаваться вопросом, играет ли роль она со мной. Но она не могла так сделать, только не моя Куинн.

И, как будто слыша мои мысли, она прижимается с ещё одним нежным поцелуем к моим губам.

– Никогда с тобой, Тревор. Никогда с тобой.

Искренность, витающая в её глазах, согревает меня и напоминает мне о том, чего у нас никогда не будет. Никаких чувств. Это всего лишь секс. Избавиться от желания к кому-то, кого ты хотел с подросткового возраста.

Бросив несколько двадцаток на стол, я провожаю её на выход, где уже ждёт такси. Конечно, я ничего не говорю Иззи о том, что мы застали её целующейся с моим другом. Это шантаж для другого дня.

Подъезжаем к дому девочек и выходим из машины. С тех пор, как Иззи сказала мне ехать на переднем сиденье, я больше не мог украсть с Куинн минуты наедине.

– Эм, увидимся завтра, – произносит Куинн, следуя за Иззи в дом. На мгновение я подумываю идти за ними, так как у меня есть копия ключа, но знаю, что это будет рискованно для Куинн. И Иззи определённо узнает. Вместо этого иду в свой дом, где в темноте плюхаюсь на диван. Просто глядя в окно, успокаиваю себя в дымке тишины, разбавленной тиканьем часов на стене.

– Чёрт, – кричу я от понимания, что жажду её.

Вскочив с дивана, выбегаю через переднюю дверь и возвращаюсь к дому сестры. Решив, что Куинн в гостевой комнате с видом на задний двор, я направляюсь в ту сторону. Светит лампа, я вижу тень Куинн на стене и подхожу к ней. Окно в этом конце дома расположено чуть выше, поэтому я оглядываю задний двор в поисках чего-нибудь, на что можно было бы встать.

Джекпот. Схватив маленький садовый табурет у задней двери и молясь, чтобы он выдержал мой вес, я подтаскиваю его к окну и успокаиваюсь, прежде чем потянуть окно, удивляясь, что оно не закрыто. Когда окно останавливается, я кладу руки на подоконник как раз в тот момент, когда Куинн возвращается в комнату.

– Не кричи, – шепчу я в тот момент, когда Куинн издает вопль, прежде чем прикрыть рот.

Она бросает взгляд в коридор и быстро закрывает дверь, прежде чем подойти ко мне.

– Что ты здесь делаешь?

Я изо всех сил пытаюсь пролезть в окно своим крупным телом, и когда я делаю это, то примерно на полпути понимаю свою ошибку. Теперь я застрял и нахожусь в неловком положении.

Я смотрю на Куинн и вижу, что она хихикает, прикрывшись рукой, прежде чем я угрюмо прошу её немного помочь. Она тянет меня вперед, пока я неуклюже не падаю на пол, и мы оба на мгновение замолкаем, когда слышим приближающиеся шаги Иззи.

– С тобой всё в порядке, Куинн?

– Да, извини. Я споткнулась о свою сумку, но всё в порядке.

– О, хорошо. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – отвечает Куинн, прежде чем броситься ко мне, чтобы помочь подняться с пола. – Что ты здесь делаешь, Тревор?

– Я… я не знаю. Я просто хотел тебя увидеть.

– Ну, ты мог бы просто отправить мне видеосообщение, глупенький.

Она права, но мне нужно было увидеть её лично.

– Мне нужно было прийти, Куинн, – заявляю я, подходя ближе к ней, просовывая руки под её слишком большую рубашку и кладя их ей на бедра.

– Почему? – она задыхается от шепота, когда наши тела прижимаются друг к другу.

– Потому что я мог бы сделать так.

Я провожу рукой по её спине, наклоняясь вперед и захватывая её губы. Её вкус сладкий и мятный, напоминая мне прохладный бриз вдоль набережной на пляже.

– Тревор, – шепчет она у моего рта, протягивает руку к моей рубашке и вытаскивает её из моих штанов. – Ты нужен мне.

Наши тела замирают, каждый из нас опускает руки, оставляя их свободно висеть.

– Ты будешь тихой, Куинн? – спрашиваю я, и она восторженно кивает. – Хорошо, – я протягиваю руку назад, собираю материал рубашки в кулак и стягиваю через голову, отбрасывая в сторону.

Она смотрит на мою обнажённую грудь, и её брови поднимаются вверх, придавая лицу выражение лани. Как будто она видит это в первый раз, и по какой-то причине это заставляет меня чувствовать себя хорошо. Потому что я знаю, как только она останется без одежды и окажется подо мной, для меня это будет как в первый раз.

– Око за око, милая, – машу в сторону рубашки.

Жемчужные прямые зубки прикусывают персиковую губу, а её взгляд падает на пол.

– Я хочу, чтобы это сделал ты, – говорит она еле слышно. Если бы я не слушал внимательно, то пропустил бы её слова.

– Для тебя всё что угодно, милая.

Подойдя к ней поближе, прихватываю пальцами мягкий материал футболки, с восхищением наблюдая, как она поднимает руки, и снимаю её. Кладу руки ей на спину и поглаживаю мягкую кожу вверх и вниз, а вершинки груди твердеют под моим взглядом.

– Ммм… так приятно, – уверяет она, закрыв глаза и откинув голову в блаженстве.

Отставляю мокрый след от основания шеи до уха. И улыбаюсь, прислонившись к её коже, когда тело Куинн дрожит.

– Я знаю, как сделать, чтобы ты почувствовала себя ещё лучше.

– Ммм… – стонет она, протягивает руку и хватает меня за талию.

Приближаясь ртом к её губам, почти прикасаясь, шепчу её имя, пока она не открывает глаза.

– А вот и ты. Хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда я заставлю тебя кончить, милая.

Прижавшись поцелуем к губам, опускаюсь на пол, соприкасаясь коленями с мягким ковром, провожу руками вверх-вниз по тренированным ногам Куинн и кружу пальцами вокруг её клитора, когда приближаюсь к этой точке. С каждым движением чувствую тепло, исходящее от её тела. Не в состоянии контролировать своё желание, я протягиваю руку и дергаю её трусики вниз по ногам, и приближаю лицо к одной из моих любимых частей её тела.

Наклонившись вперёд, я провожу носом по холмику, вдыхая её сладкий запах. Стон раздаётся из моей груди, когда она сжимает мои волосы. Провожу пальцем по её складкам, и хватка усиливается почти болезненно, но я рад этому. Боль будет отрезвлять меня, потому что я серьёзно рискую потерять себя из-за Куинн на неопределенный срок.

Раздвигаю её ноги дальше друг от друга, мои пальцы и язык начинают ласкать клитор. Её ноги начинают дрожать, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь её клитору, когда втягиваю его в рот.

– Тревор, – голос дрожит, и она прижимает мою голову ещё ближе, где я вылизываю складочки в такт толкам моих пальцев.

Мой член становится мучительно твёрдым, но я игнорирую агонию в штанах. Моя цель – заставить Куинн распасться, и я не уйду, пока это не произойдёт. Моё удовольствие на втором плане.

Ей не требуется много времени, чтобы её тело забилось в конвульсиях вокруг моих пальцев, а колени практически подогнулись под ней. Я поднимаю Куинн на руки и несу на кровать. Она наклоняется вперёд и прикусывает зубами мочку уха, посылая разряд прямо в мой член.

– Ты готова для меня? – спрашиваю я, снимаю обувь, носки, а затем стягиваю вниз штаны и нижнее белье одним движением.

– Да. Ты нужен мне, Тревор.

Я не теряю времени, выравнивая член между её бёдер и направляя жёсткую эрекцию сквозь её влажные складочки. Ощущаю себя на небесах, и именно тогда вспоминаю, что мне чего-то не хватает.

– Дерьмо, презерватив, – жалуюсь я, отдаляясь от Куинн, но нежное прикосновение к моей руке затормаживает моё движение.

– Тревор, я чиста и принимаю таблетки.

Наклонившись вперёд, я кладу голову ей на грудь и облегчение переполняет меня.

– Я тоже чист, – объясняю я.

– Хочу, чтобы это было с тобой, Тревор. Только с тобой.

И, чёрт меня побери, если я не хочу того же самого.

Повернув голову в сторону, прижимаюсь в поцелуе сначала к одной груди, потом к другой, и встаю на колени, широко расставив согнутые ноги. Смотрю на её розовые складочки, скольжу вверх и вниз по ним, размазывая влагу, и всё, о чём я могу думать – Моя.

Веки Куинн тяжелеют, когда я продолжаю дразнить её тело, поглаживаю свой член, сидя между её бёдер, и не тороплюсь скользнуть внутрь. Уверен, это сводит её с ума, этого я и добиваюсь. Мне нужна раскованная Куинн, которую она скрывает.

– Пожалуйста, Тревор, – умоляет она. Её ногти царапают одеяло, когда она качает бёдрами возле меня, пытаясь продвинуть мой член дальше в себя.

Её мольбы – это моя погибель, и я глубоко вонзаюсь в её ножны, их теснота почти умопомрачительна от того, как сильно она обнимает мой член.

– Чёрт, детка, ты такая тугая, – рычу я, двигаясь назад и снова вперёд. – Я долго не протяну. Ты чувствуешься слишком хорошо.

Куинн не отвечает, встречает каждый из моих толчков, сжимая мои бедра, пока мы врезаемся друг в друга, и наша кожа покрывается потом. Она наклоняется, кладёт пальцы на клитор и жадно потирает его.

– Ты чертовски великолепна, – сжимаю её ноги, подталкивая их к плечам, затем наклоняюсь вперёд и беру сосок в рот, слышу стон Куинн, когда начинаю его посасывать.

Её глаза плотно закрыты, и я шлёпаю ладонью по её попке.

– Открой глаза. Хочу видеть тебя, когда ты кончишь, – она полностью подчиняется моей команде: распахивает глаза и сжимается вокруг моего члена.

– Чёрт, – кричу я, взрываясь внутри неё, толкаюсь ещё несколько раз, желая насладиться ощущением её тела, бьющегося в конвульсиях подо мной.

Рухнув на неё сверху, прижимаюсь в поцелуе к её улыбающимся губам, и спрашиваю.

– Ты в порядке?

Мечтательный вздох ускользает с её губ, когда я погружаю руку в её растрёпанные волосы, а мой член всё ещё глубоко в ней.

– Это было потрясающе. Никогда не знала.

– Никогда не знала что, милая?

– Что секс может быть таким диким и беззаботным.

Моё сердце останавливается на секунду, пока я обдумываю её слова.

– Ты права, – замечаю я. Высвобождаюсь из её объятий, наблюдая, как она смущённо отводит глаза. Не говоря ни слова, я выхожу в холл, убедившись, что там никого. В ванной я смачиваю полотенце теплой водой и приношу его в спальню. В груди больно от вида обнажённой Куинн, сидящей с нахмуренными бровями.

– Ложись на спину, – говорю я. – Позволь мне привести тебя в порядок.

Она подчиняется, и как только я заканчиваю удалять свою сперму с её тела, то откидываю одеяло и укладываю её под него.

Натягиваю рубашку на голову и слышу болезненный шёпот, доносящийся с кровати.

– Я сделала что-то не так?

Усиливающаяся боль в груди практически калечит меня. Выражение её лица может сокрушить самого могущественного Зевса.

Дерьмо.

Проведя руками по волосам, я подхожу к кровати и становлюсь рядом с ней на колени, провожу пальцами по гладкой коже её щеки. Она практически мурлычет от моего прикосновения.

– Мне очень жаль, милая. Ты не сделала ничего плохого, но боюсь, если я останусь, то никогда не уйду, а мы ведь не хотим, чтобы Иззи застала нас в постели вместе.

– Иззи! – шепчет она, а взгляд наполняется шоком. – Я почти совсем забыла о ней. Как думаешь, она ничего не слышала?

– Нет. Если бы услышала, то была бы уже здесь и надрала мне задницу.

– Да, ты, наверное, прав. Прости за этот момент. Должно быть, из-за этого у меня голова пошла кругом.

Смеясь, я уверяю.

– Всё в порядке. Но мне всё равно лучше вернуться домой, – прижимаю губы к её губам ещё раз, и позволяю своему рту задержаться на дополнительную секунду, запоминая ощущение её губ и её вкус. – Увидимся завтра рано утром.

– Хорошо, – говорит она, зевает и укрывается одеялом. Как только запрыгиваю на подоконник, слышу, как она произносит моё имя.

– Тревор, я бы хотела, чтобы ты остался на ночь.

– Я тоже, дорогая моя. Я тоже.

Я ныряю в темноту ночи, гадая, в какую передрягу я только что вляпался.

Глава 9

Куинн

Прошлая ночь была похожа на сбывшуюся мечту, все мои детские фантазии воплотились в жизнь. Наблюдая, как Тревор появляется в окне, а затем залазит в него, я была немного удивлена и полна страсти и желания. Он овладел мною на пике страсти, которую я никогда не ощущала и не испытывала, и теперь всё, что я могу делать, это стоять под тёплым душем и наслаждаться ощущением капель на моей чувствительной коже.

Иззи пришла ко мне рано утром, намереваясь разбудить меня, но я встала раньше. Честно говоря, я вообще не спала. Мой разум продолжал трещать от мыслей об эрегированном члене Тревора между моих ног, его руках на моей коже, его губах на моей шее.

Даже после одной ночи, я была близка к тому, чтобы потерять его. Тревор совершенство – он знает это, и я знаю это. Чёрт возьми, весь мир это знает. Он хороший человек с внешностью плохого парня, и я хочу от него столько, сколько смогу взять. И это приведёт меня к неприятностям. Бабочки в моём животе порхают каждый раз, когда я думаю о нём. И если он просто смотрит в мою сторону, то эти бабочки подпрыгивают так в моём животе, будто я выпила сладкий нектар.

Но я могу это сделать. Ради всего святого, я же актриса. Я знаю, как уберечься от чувств. А Тревор всего лишь мужчина. Симпатичный, но у него два мозга, один из которых контролирует большинство его действий. И мне нужно помнить об этом, помнить, как я наблюдала за ним и его девочками-фанатками по всей школе, помнить, как он даже не попрощался, когда я уехала.

Когда вода начинает остывать, я спешно закручиваю кран и хватаю полотенце, накинутое на штангу для душевой занавески. Зацепив второе полотенце из бельевого шкафа в ванной комнате, скручиваю волосы в жгут и удерживаю массу на голове. Закрепив большее полотенце на груди, я открываю дверь ванной комнаты и мчусь по коридору. Кондиционер охлаждает мою влажную кожу, пока я не сталкиваюсь с огромным телом, которое блокирует мой путь в гостевую комнату.

Я поднимаю глаза, потом еще выше и встречаюсь взглядом с зелеными глазами Тревора. Мурашки пробегают по моим конечностям, когда он визуально осматривает каждый дюйм моего тела.

– Доброе утро, Куинн, – насмехается он глубоким и хриплым голосом, поглаживая пальцем край полотенца, где материал встречается с моей кожей. – Ты выглядишь удивленной, увидев меня.

– Да. Я не ожидала, что ты придешь так рано, тем более что Иззи где-то рядом.

Он небрежно пожимает плечами, как будто возможность, что Иззи обнаружит нас вместе в коридоре, мало значит для него.

– Если позволишь, – говорю я, пытаясь протиснуться мимо него, но он стоит так же стойко, как и всегда. – Мне бы хотелось одеться, Тревор.

С одним последним толчком я проскакиваю мимо него, но он успевает схватить полотенце до того, как я вхожу в комнату. Я задыхаюсь, моё теперь обнажённое тело обдает прохладным воздухом, мои соски твердеют ещё больше, почти болезненно.

– Тревор! – шепчу я, не желая привлекать внимание его сестры, а затем хлопаю дверью перед его лицом, а он всё ещё держит полотенце.

– Какой позор, – слышу его шёпот, а затем уходящие от комнаты в коридор шаги.

Не знаю, что надеть в дом престарелых, пытаюсь вспомнить, во что был одет Тревор, но давайте будем честными, я видела сквозь одежду и представляла, как он выглядел голым надо мной прошлой ночью. Остановившись на синем трикотажном платье, я натягиваю его на себя, а затем быстро заплетаю волосы в косу, чтобы они не попадали мне на лицо.

Несколько минут спустя я захожу на кухню, чтобы найти Тревора, небрежно переворачивающего что-то на сковороде, повсюду запах французских тостов, а Иззи, согнув колени и упираясь в край стола, расслабляется в кресле.

– Эй, Из. Привет, Тревор, – думаю о том, как он лишил меня полотенца несколько минут назад, и стараюсь не покраснеть.

– Я удивлён, что ты так рано встала. Разве ты не хочешь выспаться во время отпуска? – спрашивает Тревор с ухмылкой на губах.

– Ну, мне было трудно заснуть прошлой ночью. И когда я работаю, обычно встаю до восхода солнца, просто к сведению, – напоминаю ему немного больше, чем было необходимо.

Его глаза сужаются, когда наши взгляды встречаются, а затем он осматривает меня с вверху донизу, как будто осматривает продукцию, ища самую лучшую. На этот раз его пристальный взгляд не заставляет меня ощущать это восхитительное тепло между ног; вместо этого я чувствую себя мерзкой, почти униженной, как будто я не более чем одна из многих.

Быстро сажусь и выхватываю банан из корзины, стоящей в центре стола, мои пальцы дрожат, когда я его очищаю.

– Я приготовил тебе завтрак, – сердито ворчит Тревор, ставя тарелку перед Иззи, а затем и передо мной.

Не знаю, что его вывело из себя, возможно, то, как приняла его дерьмо минуту назад, но я не заслуживаю, чтобы со мной говорили, будто с наглым ребёнком.

Бросив банан на стол, я хватаю его за запястье как раз в тот момент, когда он отворачивается, и снова обращает своё внимание на меня.

– Спасибо тебе.

Я не ожидаю этого, но его черты лица смягчаются, и Тревор произносит.

– Не за что, – как раз когда возвращается к приготовлению тарелки для себя.

Схватив нож для масла из блюда передо мной, я нарезаю банан на свой тост и отправляю его в рот. Мягкость хлеба, смешанного с яйцом и корицей, взрывается во рту, и я издаю стон, который, наконец, привлекает внимание Иззи к еде на столе.

– Я предполагаю, что это вкусно? – спрашивает она, отрывает кусочек и кладёт его в рот, продолжая скользить пальцами по экрану на своём планшете.

– Это действительно вкусно, Тревор. Только не говори моему агенту, что я так ем. Она выпьет мою кровь быстрее, чем голливудские пары разведутся.

И это напоминает мне, что, вероятно, нужно связаться с Присциллой. Нам редко удаётся так долго не общаться. Чёрт, обычно мы не общаемся не дольше, чем пару часов.

Присцилла была моим агентом с тех пор, как я переехала в Лос-Анджелес. Она нашла меня, работающей в местной кофейне, как и многие мечтатели, и заказала мне актерское прослушивание уже на следующей неделе. Мне повезло, потому что она та, кого я считаю другом. Она присматривает за мной и заботится обо мне, как будто я её ребёнок. Для кого-то, кто вырос в доме, где никогда не чувствовал себя нужным, это приятное чувство.

В комнате воцаряется тишина, и каждый из нас наслаждается завтраком, приготовленным Тревором. Я оглядываю кухню среднего размера с белыми шкафами и приборами из нержавеющей стали, очень безликую и не-в-стиле-Иззи. Я даже сразу не заметила, но чем дольше нахожусь в доме, тем больше ощущаю, что это место не принадлежит моей подруге.

Наконец, меня притягивает к теплу, исходящему в пространство, от тела рядом со мной. Зелёные глаза с любопытством заглядывают в мои, будто ища то, чего там нет. Наши взгляды встречаются, и волна искренности просачивается сквозь его радужки и застывает извинением на кончике губ.

Вместо этого я прерываю зрительный контакт и перевожу взгляд на подругу.

– Эй, Из, почему ты сегодня не на работе?

– Ну, у меня смена в субботу утром, так что сегодня я возьму отгул, и мне нравится быть волонтером в центре.

Откусывая ещё один кусочек тоста, спрашиваю.

– Итак, что мне ожидать там? Каким видом волонтёрства мы будем заниматься?

– Всем чем можно помочь, но обычно нас просто просят пообщаться с пациентами. У многих из них не бывает часто посетителей, так что они любят, когда мы посещаем их. И они будут в восторге от присутствия замечательной Куинн Миллер.

Румянец поднимается по моей груди и пробирается к моим щекам от её лести.

– Но не стоит беспокоиться. Увлечение тобой умрёт быстро, потому что их собственный защитник Тревор одарит их своим присутствием. Мы, может, даже увидим несколько случаев лапания его задницы.

– О, Тревор, у тебя есть поклонницы? – шучу я, кладя локоть на стол и подбородок на руку, и улыбаюсь ему с блеском в глазах.

– На самом деле, – он, красуясь, вытягивает мускулистые руки над телом, затем складывает их за голову и его бицепсыизгибаются от движения, оставляя меня в замешательстве, – вам придётся следить за мистером и миссис Сэмпсон. Я почти уверен, что раньше они были свингерами. Они всегда спрашивают, когда я планирую привести девушку, и при этом у мистера Сэмпсона всегда такое мечтательное выражение лица.

– И что? Это не делает их свингерами, – протестую я.

– Ну, я также обнаружил, что они пытались спрятать мои наручники в карман при разговоре с парой Коулманов, и они не очень-то скрывали свои намерения.

Мои глаза распахиваются, и я почти задыхаюсь от удивления. Я думала, что он шутит, но теперь не уверена. Я смотрю на Иззи, которая восторженно кивает, прикрывая рот рукой.

– Не уверена, пытаетесь ли вы напугать меня или нет, но не могли бы вы указать на них, когда мы доберёмся туда, чтобы я могла убедиться, что не говорю или делаю что-то глупое?

Тревор хихикает, а затем соглашается, и я, молча, заканчиваю завтрак, надеясь, что он просто разыгрывает меня. В противном случае собираюсь сблизиться с некоторыми пожилыми людьми, у которых более активная любовная жизнь, чем я могу мечтать.

*****

Дом престарелых в Дейл Сити был построен после того, как я переехала, поэтому я не была уверена, чего ожидать. Моё сравнение с приютом для бездомных было полностью стереотипным. Центр похож на хороший отель с плюшевыми коврами, недавно окрашенными стенами и дизайнерским декором. Это лучше, чем мои первые апартаменты, в которых я останавливалась, прежде чем сделала себя в бизнесе, и я полностью впечатлена.

Крик срывается с моих губ, когда я чувствую, как кто-то сильно ущипнул меня за зад. Развернувшись с абсолютным намерением кого-нибудь ударить, я вздрагиваю, когда сталкиваюсь лицом к лицу с… воздухом. Смотрю вниз на пожилую женщину, сгорбившуюся над ходунками и уставившуюся на мою задницу.

– Она такая твёрдая, – бормочет она. – Моя раньше была такой же. – Она берёт ходунки и делает несколько шагов, затем повторяет движение, направляясь к маленькому столу.

– Эй, Куинн. Ты идёшь? – спрашивает Тревор, находясь с Иззи в зоне регистрации.

– Извините, – говорю я, пробираясь к ним, потирая теперь больное место на моей заднице.

– Ты в порядке?

– Да, мне так кажется. Хотя я просто столкнулась со старой леди. Но, по крайней мере, я могу принять комплимент. Видимо, мой зад очень упругий.

С наклоном головы Тревор смотрит через плечо и вниз по спине и медленно оценивает меня.

– Не могу сказать, что она ошибается. Может быть, ты позволишь мне проверить позже?

Не в силах сдержать растущую на моих губах улыбку, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на регистрационный лист, который мне вручила Иззи, когда я подошла.

– Может быть, – шепчу я, глядя на него из-под ресниц, наблюдая, как растёт его собственная ухмылка. Слышу вздохи всех женщин по всей комнате, и моя улыбка расширяется. У него определённо есть не одна тайная поклонница.

– Эй, ребята, – слышу глубокий голос Вика позади нас, когда он приближается, его взгляд сосредоточен на Иззи. – Я рад, что вы, ребята, смогли прийти. Хотите сначала познакомиться с моей бабушкой? Она умирает от желания встретить настоящую кинозвезду. Даже заставила накрасить губы.

– На самом деле? – Иззи спрашивает, затаив дыхание, как будто она не может поверить, что этот большой мужчина делает что-то такое заботливое.

– Да, она любит, чтобы её лицо было красивым для гостей. Пойдёмте, – мы следуем за ним, как только оставляем документы на столе и хватаем наши бейджи посетителей.

Вик стучится в дверь, прежде чем широко её открыть, пропуская нас внутрь. Я замечаю, как его рука задерживается на спине Иззи, когда он закрывает за собой дверь.

Нас тут же знакомят с миссис Калероне, которая также, кажется, замечает, как искры появляются между Виком и Иззи. Примерно через час, слушая, как Вик смущается, когда она рассказывает истории о том, как он рос. О том, что жили они в Аризоне, пока он не окончил среднюю школу, а потом переехали ближе к её сестре в Хьюстон. Мы все возвращаемся в зону регистрации, чтобы узнать, где мы ещё нужны. Как и ожидалось, нас просят пройти в актовый зал, где некоторые жильцы дома престарелых играют в игры или смотрят телевизор.

Тревор подкрадывается ко мне, когда Вик и Иззи движутся к зоне, где народ играет в настольную игру.

– Эй, ты хочешь поработать над чтением диалогов? – спрашивает он и вытаскивает свёрнутый сценарий из заднего кармана.

Как я раньше этого не заметила?

– Конечно. Думаю, бабушка Вика и несколько её друзей захотели бы посмотреть. Я хочу сделать это захватывающим для них, так что не мог бы ты пробежаться по третьей сцене со мной? – спрашиваю я, хорошо зная, что это сцена, где Кейтлин и Брайан целуются в первый раз. Я подумала, что если бы было время проверить нашу химию, то сейчас в самый раз.

– Прекрасно, – отвечает он и подходит к свободному пространству перед окнами, открывая сценарий. Я замечаю момент, когда он находит текст с поцелуем, его глаза увеличиваются в размерах, он смотрит на меня, а затем на Иззи, которая, к счастью, поглощена игрой с Виком и двумя другими мужчинами.

Найдя миссис Калероне в коридоре, я направляю её и её друзей в актовый зал и помогаю им расставить стулья, чтобы они смогли посмотреть небольшое представление.

– Мы просто почитаем, но я надеюсь, вам понравится. Сцена не длинная, но это первый момент, когда Кейтлин и Брайан, главные герои, понимают, что у них есть чувства друг к другу. Проблема в том, что он её босс, и она его ненавидит.

– О, звучит пикантно! Как та мыльная опера, которую показывают по телевизору после обеда, – радостно рассказывает миссис Калероне своим друзьям.

Тихим шёпотом Тревор спрашивает, нужен ли мне сценарий, но я качаю головой. Я запомнила сцену; на самом деле она моя любимая из всего сценария. Первый поцелуй, безнадёжная романтика и всё такое.

Я встряхиваю свои конечности, когда иду по небольшому кругу, позволяя телу и разуму стать Кейтлин, красивой трудолюбивой сотрудницей, которая уже достаточно натерпелась от своего босса.

– Мисс Лонг, могу я увидеть вас в моём кабинете? – глубокий голос Тревора командует, когда он становится эгоистичным генеральным директором Брайаном.

Кейтлин не отвечает на его просьбу, просто встает из-за стола, а затем следует за ним, замечая, как его серые брюки плотно облегают ягодицы. То, что она замечает всё чаще и чаще.

Брайан закрывает за ними дверь и жестом просит её сесть, а сам опирается о свой стол из металла и стекла.

– Так скажи мне, Кейтлин, почему я должен держать тебя на борту? Как видишь, мне стало известно, что в прошлом месяце твоя работа была безрезультатной.

– Безрезультатной? Мистер Сейдж…

– Брайан. Пожалуйста, зови меня Брайан.

– Брайан, – усмехается она, – я задерживаюсь допоздна каждую ночь с тех пор, как ты сократил персонал, занимаясь проектами, по крайней мере, пяти других людей, которых ты уволил, и из-за этого не могу выполнять свою собственную работу. Если моя работа страдает, то не из-за меня, а из-за тебя. – Кейтлин встаёт и подходит ближе к Брайану, её гнев ощутим в воздухе и заполняет комнату. – И, кроме того, я хочу, чтобы ты перестал вымещать отсутствие навыков генерального директора на своих сотрудниках. Мы надрываем задницы, пока ты сидишь за этим столом и проводишь зачистку.

– Жаль, что твои желания не будут исполнены, Кейтлин.

– Боже, да что с тобой такое? У тебя нет никаких чувств? Разве тебя не волнует, что ты уволил более 75 процентов рабочих этой компании, которые работали здесь с тех пор, как закончили колледж? Это не просто марионетки, Брайан, это люди с семьями, о которых нужно заботиться.

– Мне жаль, что ты так думаешь.

– Ну, мне жаль, что я чувствую что-то к тебе, – провозглашает она, прежде чем понять, что слова ускользнули из её рта. Её рука поднимается, чтобы прикрыть губы, и она делает шаг назад, почти спотыкаясь о стул, чтобы уйти, но Брайан набрасывается, захватывая рукой её запястье.

– Что ты чувствуешь ко мне, Кейтлин? – спрашивает он, а его большой палец гладит её запястье.

– Ненависть. Презрение. Гнев. Выбирай сам.

Притягивая её ближе, он сталкивает их нос к носу, грудь к груди, его устойчивое дыхание смешивается с её прерывистым.

– Я думаю, ты чувствуешь что-то ещё ко мне. Что-то, чего ты не хотела – притяжение.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь.

– Да, конечно. Я чувствую твоё возбуждение отсюда, держу пари, ты даже не носишь трусики под своей юбкой. Скажи мне, Кейтлин, если бы я поцеловал тебя прямо сейчас, ты бы сдала меня за домогательство?

Её глаза расширяются от страха, шока и похоти, когда он наклоняет голову и приближает бедра ближе к ней, его эрекция очевидна.

– Хотела бы, Кейтлин?

– Нет, – шепчет она, когда он накрывает её губы своими.

Это не осторожный поцелуй, он скользит языком между её раздвинутыми губами и исследует её рот, как будто это его предсмертное желание. Возможно, так и есть, но она приветствует такое вторжение. Приветствует отсутствием сопротивления. Приветствует теорию о том, что она вот-вот потеряет свою работу из-за первого мужчины, к которому она почувствовала за эти годы ненависть и похоть.

В зале эхом разносятся аплодисменты, и мы с Тревором возвращаемся из интермедии. Это было близко, но теперь моё тело жаждет, чтобы мы закончили то, что начали, и, основываясь на расширенных зрачках Тревора, он хочет того же.

– Это был отличный поцелуй, – соглашается Иззи, ведя обсуждение с Виком, направляясь неторопливо к нам.

– Юная леди, это было больше, чем просто поцелуй. Это была настоящая страсть. Я не видела такой химии с тех пор, как потеряла Берни. Упокой Господь его душу. Вы двое просто поразили меня. Вы талантливая актриса, мисс Куинн.

– Благодарю вас, миссис Калероне.

Вик ведёт свою бабушку и Иззи обратно в комнату, но я слышу, как Иззи бормочет.

– Поцелуй меня в задницу.

Мягкая хватка на моём локте, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Тревора, тепло смотрящего на меня.

– Эй, они спросили, не могли бы мы сложить для них постельное белье. Ты со мной?

– Конечно. Просто показывай дорогу.

Веди меня куда хочешь.

Глава 10

Тревор

Веду Куинн по залам и коридорам, ища прачечную. Когда я открываю нужную дверь, пары нагретого воздуха окружают нас.

– Чёрт возьми, это похоже на сауну. Теперь я знаю, почему они попросили нас помочь. Кто в здравом уме возьмётся за это? – ною я и бреду мимо стиральных и сушильных машин с кружащимися барабанами.

Вдоль стены стоят мешки с постельным бельём, помеченные надписью "чистые", мы перетаскиваем один к прилавку, расположенному вдоль всей стены. Мы работаем в тишине, складываем полотенца и простыни из отбеленного материала.

– Чёрт, здесь слишком жарко, – вздыхает Куинн, вытирая пот, образующийся на лбу. Она будет выглядеть совершенно несчастной для тех, кто пройдёт мимо, но чёрт возьми, если она не выглядит просто абсолютно великолепно с кожей, покрытой испариной, и влажными волосами. Я наблюдаю, как капелька пота стекает с шеи к ключице и далее скрывается между её грудями, просачиваясь под ткань платья.

Я загипнотизирован. И чертовски нуждаюсь в ней – больше, чем мой следующий вздох.

Сминаю ткань в руках, бросаю её на прилавок и иду к Куинн. Она качает головой и встаёт спиной к стене, когда я загоняю её в угол.

– Тревор? – её голос дрожит при моём приближении.

– Чёрт, ты так прекрасно выглядишь. Я хочу тебя сейчас, Куинн. Ты мне нужна.

– Но нас могут увидеть, – Куинн пытается объяснить, но мой разум находится в другом месте, в особенности на её груди, когда она поднимается и опадает из-за дыхания.

– Куинн, мне всё равно, если даже Папа Римский пройдет мимо. Я нуждаюсь в тебе.

Я кладу руку на её затылок и тяну голову назад, привлекая её внимание исключительно ко мне. Она смотрит на меня, страсть и огонь проникают в меня сквозь её пристальный взгляд. Поглаживая гладкую кожу её ног, просовываю другую руку под юбку.

Восторженный стон вибрирует в её груди, и я внутренне улыбаюсь такой реакции. Моя милая Куинн наслаждается моими руками на её теле.

Я поднимаю платье до талии и прижимаюсь к ней бёдрами, позволяя ей почувствовать, что она делает со мной. Тепло её тела распространяется сквозь штаны прямо на мой член.

Трусь о неё несколько раз и страстно впиваюсь губами в её губы. Её вкус такой сладкий, как чистый сахар.

Направляю руку вверх и отодвигаю её трусики в сторону, скольжу пальцами по её мокрым складочкам. То, как её тело реагирует, вызывает привыкание. Куинн закрывает глаза, когда я двигаю пальцем внутри неё, приближая её к оргазму.

Внезапно её глаза открываются, она смотрит на меня и руками толкает в грудь, заставляя отступить назад. На мгновение я задаюсь вопросом, что я сделал что-то не так, но затем внимание Куинн падает на мой напряжённый член в штанах, и она падает на колени передо мной, заставляя меня замолчать.

Её взгляд немного неуверенный, но в то же время в нём огонь, а её руки работают по своему усмотрению: расстёгивают молнию и кнопку на моих штанах. Мой член выпадает из-за пояса моих боксеров, когда она дёргает их вниз, и всё её внимание на опухшей головке.

Я стону, когда её маленькие пальчики, едва способные удержать его в объятиях, обхватывают мой член. Она начинает двигать рукой вверх и вниз по нему, слегка скручивая ладонь с каждым движением. Это почти больше, чем я могу вынести, но в то же время неописуемо прекрасно: не только ее жёсткая хватка, но и тот факт, что это Куинн гладит меня.

– Чёрт, Куинн, – я откидываю голову назад, пот, струясь по моей шее, спускается по спине.

– Тебе хорошо? Я делаю так, как тебе нравится?

– Детка, если ты сделаешь это лучше, то я взорвусь.

– Хм, – бормочет она. – Мне это может понравиться.

И, блядь, я на пике наслаждения, когда она прижимается ко мне губами, пробуя меня на вкус, наслаждаясь мной, страстно желая меня.

Её язык кружится вокруг головки, а рот жадно всасывает мой член в тёплую бездну. Легкий чавкающий шум звучит каждый раз, когда она всасывает меня. Я прижимаю руки к прохладной стене, когда чувствую, как член прижимается к горлу Куинн. Это самое волнующее ощущение в моей жизни, даже больше того, когда я был между её ног прошлой ночью.

И это заставляет меня захотеть снова быть в ней.

– Встань, – прошу я, задыхаясь, мой член напрягается от вида того, как она стоит на не твёрдых ногах.

– Что случилось? Разве это было не хорошо? – спрашивает она, но я заставляю поцелуем её замолчать и разворачиваю нас, прижимая её к стене.

– Если бы это было хоть немного лучше, я бы ослеп. Хочу, чтобы сейчас ты была здесь.

– Хорошо, – кивает она, но у меня мало терпения на ответ, я провожу рукой между её ног, чтобы обнаружить, что она промокла насквозь.

– Ты готова для меня, не так ли?

– Всегда, – стонет она, когда я отодвигаю её трусики в сторону и скольжу пальцами, размазывая её влагу.

После того, как я провел рукой по её жару, я беру член в руку, заставив его подпрыгнуть в ладони.

Сжимаю её бедра и, держа член в руке, направляю его в неё. Наши стоны звучат в унисон, когда я вхожу в неё, а затем останавливаюсь, чтобы она приняла всего меня и приспособилась к моему размеру.

С трепетом наблюдаю, как Куинн кладёт свои миниатюрные ладони мне на плечи и прижимается ко мне, ища большее наслаждение.

– Держись, милая, – хватаю её ногу, которая уже прижалась к моей талии, а затем подхватываю другую, чтобы она обхватила меня за талию.

Куинн приноравливается в этом положении, поднимаясь, а затем плавно опускаясь. Слишком медленно на мой взгляд.

Я вонзаюсь в неё, желая быть как можно глубже. Хочу, чтобы она ощущала меня сегодня, завтра, на следующей неделе. Хочу, чтобы она вспоминала, где я был, когда она уедет.

– Чёрт, Куинн! Ты чувствуешься чертовски хорошо.

Её влагалище сжимает меня на мгновение, и я застываю.

– Тревор, – шепчет она. – Продолжай двигаться.

Ей не нужно просить меня дважды. Я перехватываю её бёдра, располагая их шире, и погружаюсь в неё размашисто и быстро. Наши вдохи смешиваются в стаккато, гармонируя с характерным звуком стиральных и сушильных машин. Пот льётся вниз с наших тел, а наша лихорадочная страсть усиливается.

– Тревор, – кричит она, и её ногти впиваются в мои плечи.

– Кончай со мной, Куинн! – приказываю я, мои яйца подтягиваются, и покалывание в моём позвоночнике быстро растёт.

Ещё несколько толчков, и она сжимается вокруг меня, стискивает так сильно, что это заставляет меня мгновенно взорваться. Я вздрагиваю, когда пульсация пробегает через меня, не в состоянии контролировать реакцию своего тела.

– Проклятье, – ворчу, выскальзывая из её жаркого тела, и сразу чувствую потерю.

Когда осторожно опускаю её ноги на пол, её глаза ещё закрыты, грудь вздымается из-за глубоких вздохов, а щёки покраснели от тепла и напряжения. Но больше всего моё внимание захватывает лёгкая улыбка на губах. Только самый уголок приподнят вверх, показывая, что она счастлива.

Поворачиваюсь и смотрю на кучу простыней и полотенец, которые всё ещё необходимо сложить, пропускаю пальцы через свои теперь уже влажные и спутанные волосы.

– Думаю, нам нужно закончить это, – Куинн открывает глаза, и взгляд полон тревоги, а затем, когда она смотрит на ткань, заполняется нерешительностью. – Давай же, Куинни девочка.

– Не называй меня так, – шипит она, проходя мимо меня к куче белья и немного агрессивно подталкивая моё плечо.

Мы работаем вместе в тишине, она держит один край простыни, а я другой, сводя их вместе, чтобы сложить ткань, а затем повторяем всё снова и снова.

Я не знаю, как долго мы работаем, но к тому времени, когда мы заканчиваем, солнце висит высоко в небе, а мы промокли, как будто искупались в бассейне. Когда мы выходим из прачечной, нас сразу же охватывает прохладный бриз кондиционера.

– Так хорошо, – стонет Куинн, пока мы возвращаемся к стойке регистрации, чтобы сообщить, что мы закончили. Когда мы приближаемся, женщина за столом задыхается от ужаса при нашем появлении.

– Мне действительно очень жаль. Полностью вылетело из головы, что вентиляционное отверстие для подачи прохладного воздуха в прачечной не работает должным образом, – женщина выбегает с двумя бутылками воды, отдавая первую Куинн.

– Всё в порядке. Правда. Никакого вреда не было сделано. И честно говоря, это ничем не отличается от некоторых саун, в которых я была. Спасибо за воду, – любезно отвечает Куинн, открывая бутылку и поднося её к губам.

– Офицер Шоу, я могу ещё что-нибудь предложить вам и мисс Миллер? Мы очень ценим всю вашу помощь сегодня, и я знаю, что группа наслаждалась маленькой сценкой, которую вы показали ранее.

– Я думаю, у нас всё хорошо, Эллен, – и тогда мне приходит в голову мысль, и я решаю немного испытать свою удачу. – Кстати, мистер и миссис Сэмпсон здесь? Я хотел познакомить их с Куинн.

Я наблюдаю, как Эллен заикается, так как хорошо знает тип отношений, которые нравятся Сэмпсонам, а затем слышу, как Куинн давится водой.

– Офицер Шоу. Я не знаю, если… – Эллен начинает, но я качаю головой, прерывая её, и похлопываю Куинн по спине, помогая ей перевести дыхание.

– Не беспокойтесь об этом. Мы поймаем их в другой раз. Мне, наверное, скоро нужно будет отвезти Куинн и Иззи домой. Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

– Непременно, офицер Шоу. Вы были так добры к нам.

Я киваю Эллен, когда она снова занимает своё место за стойкой, а затем веду Куинн обратно в общественный зал, держа руку на её пояснице.

– Боже мой, что с вами двумя случилось? – кричит Иззи, она бросается к нам, а затем внезапно останавливается, а её тело дёргается от резких движений. – Вы оба воняете.

– Ну, спасибо, сестрёнка. Мы провели последние два часа в прачечной, складывая постельное бельё, без вентиляции. Там было чертовски жарко.

– О, ну ты всё ещё воняешь. Я не собираюсь ехать в машине с вами обоими.

– Эй, Вик, – кричу я, когда он заканчивает игру в шашки с ординатором.

– В чём дело?

– Можешь отвезти Иззи домой, когда будешь готов? Куинн и я пойдём.

– Конечно, приятель.

Повернувшись к сестре, я говорю.

– Проблема решена. Встретимся вечером за ужином, хорошо? Я приготовлю лазанью.

– Я бы спросила, куда ты идёшь, но мне нравится твоя лазанья, так что буду держать рот на замке.

– Хорошая идея. Пошли, Куинн.

Она безмолвно следует моей просьбе, но когда мы выходим на солнечный свет, её рука прижимается к моей, а затем её пальцы обхватывают мою ладонь. У меня уже много лет не было женщины, с которой бы я держался за руку – публичное проявление чувств не моё – но с Куинн это ощущается правильным.

Поворачиваю голову и смотрю на неё, удивляясь, что творится у неё в голове, но потом она отпускает мою руку, будто та в огне.

– Прости, это, наверное, было уже слишком. Я не имела в виду…

– Всё в порядке, Куинн. Мне нравится, что ты держишь меня за руку. Можешь трогать меня, как захочешь.

Её сияющая улыбка возвращается, когда я хватаю её ладонь, крепко сжимая, и это похоже на второе солнце, поднявшееся на небо. Её радость подобна солнцу, яркому и всепоглощающему.

– Хочешь перекусить? – спрашиваю я, так как наши желудки громко рычат.

Она хихикает и восторженно кивает.

– Я думала, ты никогда не спросишь.

Автомобиль попадает в поле зрения, и я веду нас к нему, всё ещё держа её за руку. Позволяю скользнуть ей на сиденье, а затем бросаюсь по другую сторону автомобиля и опускаюсь на своё сиденье, сразу же завожу двигатель и беру её руку обратно в свою.

Но наша идиллия не длится долго, её телефон начинает звонить в сумке, которую она спрятала в бардачок.

– Извини, – произносит она одними губами, отвечая на звонок радостным тоном, который, я могу сказать, фальшив.

– Присцилла, я так долго ждала твоего звонка… Ммм.

Я стараюсь не подслушивать её разговор, пока выезжаю на проезжую часть, но в тесных условиях – это сложно.

– Чтение сценария проходит очень хорошо. Мне очень помогли, – застенчиво отвечает она, глядя на меня из-под длинных ресниц, а затем останавливается, чтобы послушать ответ Присциллы.

– Я говорила тебе – один месяц. Я вернусь раньше, чем ты узнаешь. Бьюсь об заклад, у тебя уже есть новая старлетка, которую ты направляешь по всем кастингам, – она смотрит в мою сторону и закатывает глаза.

– О, – говорит она затем, её тон меняется на удивлённый и в голосе сквозит разочарование. – Ну, думаю, я могу вернуться на неделю раньше, если это единственный раз, когда директор смог запланировать встречу актёров.

Чёрт, у меня с ней осталось всего две с половиной недели? Этого времени недостаточно, чтобы вывести её из моего организма. Недостаточно времени, чтобы выкинуть её из головы.

На светофоре я жду, когда она повернётся ко мне, но этого не происходит. Взамен она обхватывает рукой талию и крепко сжимает телефон, и начинает говорить в более резких тонах, пока, наконец, не заканчивает разговор.

– Прошу прощения за это.

– Всё хорошо. Значит, всего три недели?

– Похоже на то. Прости, я не планировала всё таким образом. Я хотела провести больше времени со всеми.

«Больше времени с тобой», понял я по выражению её глаз.

Никаких чувств, продолжаю повторять я себе. Но спустя три дня, кажется, мы оба окунулись в эти мутные воды. Что, чёрт возьми, произойдёт через три недели? Мне нужно помнить, что она уедет быстрее, чем планировалось, и мне нужно держать эмоции под контролем. Куинн не хочет здесь оставаться, а я не хочу менять свой холостяцкий образ жизни.

– Иззи будет раздавлена, – намекаю я, когда подъезжаю к авто-кафе с жареной курицей.

Она молчит, позволяя мне заказать, и поскольку мы стоим в очереди, чтобы заплатить, спрашивает почти невинно.

– А ты?

Зацикливаясь на ней и её смешанном выражении лица из отчаяния и надежды, не могу заставить себя причинить ей боль, раздавить её. Вместо этого говорю правду, как бы меня это не ранило.

– Со мной всё будет хорошо, Куинн. Мне просто нужно получить от тебя как можно больше, пока ты здесь.

Её взгляд ищет мой, и вижу, что мои слова ранят её больше, чем я предполагал, но знаю, что она находит в них правду.

– Я тоже буду скучать по вам обоим, очень сильно. Вы – моя единственная семья.

Подходит наша очередь, и я плачу за наш обед и вручаю пакет Куинн, который она сразу же ставит на пол между ног.

Когда мы снова выезжаем на дорогу, я спрашиваю.

– А как насчёт твоей семьи, Куинн? Тебе не кажется, что тебе стоит попытаться увидеть их, пока ты здесь? Прошло уже много лет.

– Они не хотят меня видеть.

– Я думал, что они звонили на днях, прося зайти на ужин?

– Да. Но это не из-за меня. Это приглашение, чтобы наказать меня за мой выбор карьеры, и сказать мне, как сильно они хотели, чтобы я, как и они, продолжила карьеру в науке. Я всегда разочаровывала их, и они, не колеблясь, говорили мне об этом.

– Ничего себе, я понятия не имел.

– Они даже никогда не приезжали навестить меня. Даже когда я отправила им билеты на самолет и всё устроила. Я бросила это после двух лет попыток.

– Мне очень жаль, Куинн. Как насчёт этого? Я могу пойти с тобой на ужин, побыть буфером.

Выражение удивления появляется на её лице, как будто единственный акт доброты чужд ей. Конечно, этого не может быть. Люди должны постоянно требовать от неё что-то сделать.

– Ты сделаешь это для меня?

– Всё что угодно для тебя, милая.

Тишина заполняет пустоту в машине, но это не неприятно. Это удобное сочетание двух людей, которые чувствуют себя комфортно друг с другом.

– Когда у тебя следующий выходной или когда ты рано ложишься спать? – Куинн спрашивает, печатая на своём телефоне.

Думая о своём графике, я вспоминаю, что работаю в очень раннюю смену в субботу, и значит, покину работу в полдень.

– Я свободен в субботу вечером, если это нормально для них.

– Не волнуйся, я не дам им выбора, – отвечает она, а её пальцы быстро двигаются, пока она, наконец, не бросает телефон обратно в сумку. Она сидит, раздражённо скрестив руки на груди.

– Всё в порядке? – спрашиваю я, подъезжая к изношенной грунтовой дорожке с правой стороны дороги, и делаю резкий поворот.

– Да, с ними просто трудно общаться. Они так меня расстраивают. И понимаешь, они действительно заставляли меня прийти одной, но я сказала, что приведу гостя, нравится им это или нет. Так что, возможно, тебе придётся очаровать их.

– Не волнуйся, я могу очаровать любого. Но уверен, что они помнят меня с детства.

Она громко смеётся, заставая меня врасплох, чуть не съеживаясь от истерики.

– Не волнуйся, они едва помнят меня ребёнком, а я знаю их всю свою жизнь. Уверена, тебе не о чем беспокоиться.

Успокаиваясь, она, наконец, смотрит из окна, рассматривая округу.

– А куда мы едем?

– Моё любимое место в Дейл Сити, – ухмыляюсь я, и объезжаю несколько ям на грунтовой дороге. Мы едем сквозь поле, пока не подъезжаем к деревьям, у которых я паркую машину.

Открываю дверь и беру одеяло из багажника, затем подхожу к двери Куинн.

– Пойдем, это недалеко, – говорю ей, она сжимает пластиковый пакет, держа нашу еду в одной руке, а другой легко скользит в мою открытую ладонь.

Мы идём несколько минут, прежде чем она спрашивает.

– Ты знаешь, куда идешь?

Я не даю никаких объяснений, просто подтверждаю, что знаю, где нахожусь, и продолжаю идти.

Слышу лёгкое журчание, которое будет нарастать по мере приближения. Наконец, открывается вид, и я крепче сжимаю руку Куинн, взволнованный тем, что могу разделить это место с ней. Место, которое я не делил ни с кем, даже с моим близнецом.

– Это что…?

– Да, это рукотворное озеро в глуши.

Я тащу её за собой, пока иду к озеру, направляясь к небольшому песчаному пляжу с другой стороны.

Я вдыхаю запах свежей воды и свежескошенной травы, и пусть мои заботы будут позабыты. Больше никакой работы, никаких ограничений по времени, никакой борьбы с чувствами. Только я и Куинн.

Глава 11

Куинн

Я не собираюсь лгать и говорить, что меня не взволновало то, что Тревор привёз меня в лес. Затем я увидела озеро, эту прекрасную воду, окружённую покровом темноты. Это было почти поэтично, это было так замечательно.

А потом Тревор сказал мне, что это его место. Место, чтобы успокоиться, расслабиться, просто… быть. Что-то, что я не делала очень долго.

– Это великолепно, Тревор. Спасибо, что привёз меня сюда. Я понятия не имела, что такое место вообще существует.

Одеяло соскальзывает с его плеча в его руки, и он встряхивает его, прежде чем положить на песчаную часть земли.

– Большинство людей не знают, – признаётся он. – Мне приходилось приезжать сюда раз в несколько лет, потому что владелец недвижимости нашёл несколько сквоттеров в старой хижине недалеко отсюда. Он просил – на самом деле, умолял – регулярно патрулировать район. И когда я согласился, он предложил мне полный доступ к озеру, хотя я сказал ему, что сделаю это в любом случае.

– Это очень мило с твоей стороны, – заявляю я, садясь на одеяло и вытягиваясь под тёплым техасским солнцем.

– Я сочувствовал ему. Он недавно потерял жену, и именно она хотела, чтобы озеро стало их собственностью. Очевидно, она была писательницей и использовала хижину как своё маленькое место для письма, когда ей требовались новые идеи. Так что я никак не мог ему отказать, даже если бы он не предложил воспользоваться озером.

Он продолжает разглагольствовать о владельце собственности и о тех историях, которые ему рассказывали, и внезапно я почувствовала непреодолимое желание поцеловать его, показать ему, как он замечателен под своей жёсткой внешностью, которая, кажется, пропадает в моём присутствии.

Поджав ноги под себя, я приближаюсь к нему ближе, обхватываю его щёки и прижимаюсь губами к его губам. Никакого движения или исследования, только мой рот напротив его. Время остановилось.

Когда я отстраняюсь, у меня есть секунда, чтобы рассмотреть его: зелёные крапинки в глазах, прямой нос, прямая челюсть с лёгким намёком на щетину и пухлые губы. Он – воплощение мечты. Я снова поворачиваюсь лицом к озеру и вытягиваю ноги, опираясь на руки за спиной.

– Могу я спросить, для чего это было?

– Без причины, – отвечаю я. – Просто почувствовала, что это необходимо.

Поднимаю лицо к небу, прикрывая глаза из-за солнца, и слышу его характерный низкий смех.

– Ну, не стесняйся делать это в любое время, когда захочешь.

– Хорошо, – я улыбаюсь и отворачиваюсь от палящих лучей солнца, фокусируясь на Треворе. – Ну что, готов к обеду?

Он лезет в пластиковый пакет между нами и начинает вытаскивать всё необходимое для пикника. Прежде чем успеваю опомниться, как у меня между ног оказывается тарелка с жареной курицей, картофельным салатом, запечёнными бобами и печеньем.

– Итак, Куинн, каково это – быть всемирно известной актрисой?

– О, так мы продолжаем двадцать вопросов?

– Нет, просто навёрстываю упущенное, – уточняет он, складывая пустую тарелку, а затем помещая её в пластиковый пакет.

– Могу я задать тебе какие-нибудь вопросы?

– Конечно, но это не значит, что я отвечу на них.

– Справедливо. Давай посмотрим, каково это – быть знаменитостью…

– Всемирно известной, – перебивает он, открывая бутылку с водой.

– Да, всемирно известной. Извини. Это здорово. Я имею в виду, что слишком много работаю, чтобы уделять много внимания тому, что происходит вокруг меня. Мой агент держит меня в курсе, а мой публицист всегда следит за тем, чтобы я была показана в лучшем свете. Я делаю всё возможное, чтобы просто быть собой, но Лос-Анджелес может быть ошеломляющим, поэтому трудно не потерять себя в блеске и очаровании всего этого.

– По-моему, ты неплохо справилась. Я не собираюсь лгать, я не очень понимаю, чем ты или любая другая знаменитость занимаетесь. У меня нет на это времени. Но Иззи и моя мама определённо гордятся тобой.

Я не до конца честна, и у меня возникает внезапное желание раскрыть всё Тревору.

– Что-то не так? У тебя кислое выражение лица, будто ты только что съела лимон.

Конец моей косы свисает через плечо, и я начинаю рассеянно крутить его вокруг пальцев.

– Ничего не случилось, я просто… Быть знаменитостью – это не то, на что я подписывалась. Я просто хотела играть. Это была моя страсть, то в чём я хороша. Если бы я работала только на сцене, то была бы в восторге. И я знаю, что мне повезло больше, чем многим актёрам, которые добираются до Голливуда. Не пойми меня неправильно, но быть знаменитостью – очень навязчивая работа. Никакой личной жизни, все хотят получить от тебя что-то. Так что, несмотря на то, что я весь день окружена людьми и фотографами, я никогда не чувствовала себя такой… одинокой.

Его глаза следят за моим лицом. Я не вижу этого, потому что мой взгляд устремлён на слегка покачивающиеся деревья прямо за озером, но чувствую это. Чувствую его силу и защиту, и больше всего я чувствую его жалость.

– Нет друзей или парня?

Тяжесть в его голосе удивляет меня, и я концентрирую своё внимание на нём – он сидит, согнув колени и опираясь локтями на них. Он выглядит таким красивым, брюки и рубашка поло плотно обтягивают его мышцы. Я знаю, как он обычно одевается, когда не на работе, но тот факт, что он приложил усилия, чтобы красиво одеться для жителей дома престарелых в Дейл Сити, привлекает меня ещё больше.

– Единственный человек в Голливуде, которого я бы назвала другом – это мой агент Присцилла. Что касается парней? У меня был один давным-давно, но он не был сильно заинтересован, и когда моя карьера взлетела до небес, а он едва мог поймать рекламу… Типичная история. Но, как я уже сказала, трудно доверять людям, потому что не знаешь, кто чего хочет на самом деле.

Тревор кладёт свою ладонь на мою, удерживая меня от тормошения кончиков волос, затем обнимает меня за плечи и прижимает к себе, позволяя мне впитывать его силу.

– Мне очень жаль, Куинн. Так чертовски жаль, – бормочет он в мои волосы, прижимаясь губами к моей голове.

Мы сидим молча некоторое время.

В шутку я отворачиваюсь от него, зажимаю нос и делаю кислое выражение лица.

– Ты действительно воняешь.

У него уходит минута, чтобы понять, о чём речь. А потом он толкает меня так, что чуть не сваливает.

– Я думаю, что ты ошибаешься. Ты чувствуешь только себя.

В притворном негодовании встаю, положив руки на бедра.

– От меня не воняет! – кричу я.

– Продолжай убеждать себя в этом, Куинни, – бросая вызов, вставая и снимая рубашку через голову. Я с удивлением наблюдаю, как его руки двигаются к пуговице на штанах, но это только на периферии – мой взгляд определённо нацелен к блестящему металлу на сосках.

– Что… что ты делаешь? – шепчу я, вся моя поддельная ярость сдувается.

Стянув штаны до лодыжек, снимает кроссовки и носки, потом стаскивает штаны до конца. Он стоит во всей своей обнажённой красе, и я не могу отвести глаз.

– Я собираюсь окунуться.

– Окунуться? – спрашиваю в замешательстве.

– Да, в озере. Хочешь присоединиться ко мне?

Наконец, оторвав глаза от мужчины, смотрю на прохладную воду озера и вдруг жажду почувствовать её на своей коже.

Нерешительно спрашиваю.

– Это безопасно? – но при этом уже планирую нырнуть. Вода выглядит слишком божественной, чтобы отвернуться.

– Безопасно, примерно так же, как и я, – шутит Тревор, а затем он идёт прямо в воду, погружаясь в неё примерно до бёдер, и ныряет.

Я жду, когда он появится, моё терпение истощается, до того, как он, наконец, выныривает посреди озера.

Я хватаюсь за край платья, но останавливаюсь. А должна ли я? Вдруг кто-то наблюдает?

– Ну же! – кричит он. – Не будь трусихой!

Его насмешка подстёгивает, и я снимаю платье, бросаю его в кучу на одеяле позади меня, далее следуют мои трусики и бюстгальтер. С разбега врезаюсь в спокойную воду, и погружаюсь в прохладу.

Я не заплываю далеко, так чтобы можно встать на ноги, и когда выныриваю, удивлена тем, что Тревор прямо передо мной.

– А вот и она.

– Эта вода потрясающая! И в ней нет никаких ползучих тварей.

– Ну, я не знаю об этом, но у владельца хорошая система фильтрации, потому что его жена любила плавать, и тоже не любила их.

Что-то скользит по моему бедру, и я прыгаю в воздух практически выше Тревора, который хохочет.

–Ах ты засранец! Я думала, что это змея, – кричу я, крепче хватаясь за него. К счастью, на том месте, где мы находимся, он может стоять, вытягивая голову над водой.

– Я не смог удержаться.

Теперь, когда он совсем рядом со мной, я рискну задать вопрос, который мучил меня годами.

– Эй, Тревор?

– Хм? – он подплывает к причалу, крепко держа меня за талию.

– Почему ты бросил меня?

На мой вопрос воцаряется тишина, и на мгновение я боюсь, что он не ответит, но затем серьёзный голос раздаётся над водой.

– Это сложный вопрос. Видишь ли, когда той ночью я, ты и Иззи встретились на поляне, всё было по-другому. Я уже знал, что влюблён в тебя, но это был первый раз, когда я подумал, что у тебя тоже есть чувства ко мне.

– Ты был влюблён в меня?

– Тсс...

– Прости, я просто не знала.

– В любом случае, я думал, что так и было, и что ночью на поляне у меня будет шанс сделать свой ход. Но заметил, что Иззи вела себя странно. Ну, более странно, чем обычно, поэтому и сдержался. Похоже, она нуждалась в тебе.

– Когда я спросил её об этом на следующий день, пока мы все приходили в себя от похмелья, и она рассказала, что слышала, разговор мамы и папы о годовщине выкидыша, который случился спустя несколько лет после нашего рождения. Очевидно, моя мама была беременна незапланированным ребёнком, и она его потеряла. Иззи хотела другого брата, кроме меня, сколько я себя помню, и поэтому она была так взволнована, когда ты переехала через дорогу. Так что я знал, что должен держаться от тебя подальше. Ты была ближе всего к ней, ближе, чем кто-либо, и я не мог отнять это у неё.

Я пробираюсь сквозь воду, обдумывая его слова. Теперь понятно, почему Иззи подталкивала меня той ночью к тому, что я не влюблена в её брата, и почему она давит сейчас.

– Так что же изменилось? – спрашиваю я.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему сейчас всё по-другому?

– Потому что мы разные. Потому что ситуация иная. Потому что я хочу знать, каково это – иметь тебя.

– У тебя есть я? – шепчу я.

Губы Тревора касаются моих, и я теряюсь на мгновение, пока он не говорит.

– У меня есть ты, пока ты не решишь, что больше не хочешь меня.

Я не могу больше сосредотачиваться, поскольку Тревор легко входит в меня. Наши тела достаточно синхронны, чтобы восхитительное трение заставляло нас быстро падать через край.

После нашего купания мы сохнем под солнцем обнажёнными. Мы говорим ни о чём и обо всём, только о нашей жизни. Тривиальные вещи, которые не имеют значения ни для кого, кроме нас самих. Я узнала, что он любит китайскую еду и ночные фильмы, и он не брал отпуск с тех пор, как окончил среднюю школу, и родители отвезли его и Иззи на Багамы. Я также узнала, что они забронировали билет и для меня, но я быстро уехала.

Тревор крепко держит меня за руку, как будто боится, что я ускользну, и меня это устраивает, потому что прикосновение его руки к моей ладони заставляет меня чувствовать себя цельной.

Солнце начинает опускаться за линию деревьев, и мы неохотно возвращаемся. Чувствую, что мы вышли из собственной зоны комфорта и живём в отдельном мире.

Пока мы одеваемся, Тревор упоминает, что нужно заехать в магазин и купить продукты для лазаньи, и я предлагаю пойти вместе.

Теперь, когда моё время с ним сократилось, я хочу быть, как можно ближе к нему – будь прокляты чувства.

Глава 12

Тревор

Замечательный день с Куинн в среду, превратился в кошмар, когда Иззи спросила, почему мы приехали домой после неё. Мы не лгали, но рассказали только о пикнике на озере, а не о том, что случилось в воде. Это бы травмировало её на всю жизнь. Вместо этого мы поужинали, и мне пришлось оставить Куинн без поцелуя в щёку.

Я не видел её два дня из-за моего графика и Иззи. Я боюсь снова пересечь эту черту, потому что знаю, как много Куинн значит для моей сестры. Она не просто её лучшая подруга, она сестра, которую Иззи всегда хотела.

Я жаждал её, до сих пор желаю её, и единственное освобождение, которое я смог найти – это моя собственная ладонь или тренировка в моём домашнем тренажёрном зале. Я так много тренировался последние два дня, что каждая мышца в моём теле болела.

Цифры часов на компьютере, наконец, сменяются с 11:59 на 12:00, и я поспешно хватаю свою сумку и выхожу из помещения.

Как только я захожу в свой дом, то посылаю сообщение Куинн, давая ей знать, что я дома, и прошу написать мне, когда она хочет, чтобы я её забрал.

Надеясь, что ответ будет раньше, чем позже, я снимаю свою одежду и быстро иду в душ. Обычно я провожу несколько минут под тёплым душем, позволяя воде очистить меня, но сегодня я спешу, потому что мне не терпится увидеть Куинн.

С полотенцем, плотно обернутым вокруг талии, я выхожу из ванной и внезапно останавливаюсь с разинутым ртом.

– Ты так и будешь ловить мух? – смеётся моя милая южная красавица, садясь на краешек моей кровати.

– Куинн, я… что ты здесь делаешь?

– Я… – она колеблется, глядя на свои руки, лежащие на коленях.

Медленно приближаюсь к ней и останавливаюсь прямо у её колен. Должно быть, она заметила моё полотенце, потому что запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня.

– Ты, что, милая?

– Я просто скучала по тебе, вот и всё.

Я притягиваю её ноги к своему телу и опрокидываю её на кровать, а её волосы распускаются вокруг лица, как золотой нимб.

– Ты такая красивая, – шепчу я.

– Поцелуй меня, Тревор.

Наклонившись, я соединяю наши губы вместе, облизываю и сосу её губы, пока она не начинает покачивать бёдрами вверх-вниз. Выгибая спину, наклоняюсь к ней, скольжу коленом между её бёдер. Прошло так много времени с техпор, как я её видел, что чувствую пульсацию в моём члене, и как кровь приливает к моей эрекции.

Тонкие пальцы Куинн тянутся к узлу на полотенце, и в то же время я слышу стук, а затем входная дверь моего дома открывается. Я неохотно отодвигаюсь от Куинн и встаю перед комодом в надежде спрятать очевидное возбуждение.

– Эй, Тревор, – кричит Иззи, поднимаясь по лестнице. Куинн пытается найти решение, куда пойти, но слишком поздно, и она снова устраивается на кровати. – Могу я одолжить ключи… что происходит?

Лицо Куинн бледнеет от ужаса, но, к счастью, на ней нет ничего неуместного, даже ни единого вылезшего волоска.

– Привет, сестрёнка. Куинн попросила меня пойти с ней в дом её родителей сегодня вечером, чтобы помочь решить любые проблемы за ужином. Она просто зашла спросить, но поймала меня, когда я был в душе.

– Я тебе не верю, – твёрдо заявляет Иззи, скрестив руки на груди.

– Это правда, Из, – вмешивается Куинн. – Ты идёшь на свидание с Виком сегодня вечером, и я просто знала, что мне нужен кто-то, кто пойдёт со мной. Ты же знаешь, я ненавижу ужины с родителями.

– Тогда почему ты всё ещё в полотенце, Ти?

Я закатываю глаза:

– Потому что я только что вышел из душа, Из, буквально за минуту до того, как ты вошла. Я взял одежду, чтобы переодеться, а потом вернуться обратно. Успокойся, или у тебя появятся морщины.

– Ну уж нет! – кричит она, затем прижимает дрожащие руки к лицу и бросается в ванную, чтобы проверить, нет ли морщин на коже.

– Ты в порядке? – спрашиваю Куинн, которая равнодушно пожимает плечами.

Иззи возвращается в комнату и рычит на меня, как бешеная собака.

– Иногда я тебя ненавижу!

– Неправда. Так чего ты хочешь?

– Чтобы ты оделся.

– Из!

– Ладно, я хотела спросить, не могу ли я одолжить ключи от «Шелби»?

Моя спина застывает, когда она просит дать ключи от моего восстановленного Форд Мустанг Шелби 1965 года. Иззи, как известно, не самый осторожный водитель, и я могу представить, что моя детка обернулась вокруг какого-то дерева из-за неё.

– Я не уверен, Из.

– А если я позволю Вику вести машину? Он хочет поехать в Хьюстон сегодня вечером, а на улице так красиво.

Может, если я позволю ей воспользоваться машиной, она забудет о том, что я чуть не овладел её подругой минуту назад. Обнадеживающе.

– Всё в порядке, Из. Но только если Вик поведёт её, понятно?

– Да, старше-на-две-минуты брат, обещаю. Ты самый лучший.

– Я знаю, – я сунул кольцо с ключом в её выжидающую ладонь. – Позаботься о ней, – умоляю я, когда она разворачивается на каблуках и выходит из комнаты.

Она останавливается на верхней ступеньке и смотрит только на меня.

– И ты тоже, Тревор.

В комнате тишина. Куинн неловко стоит рядом с моей большой кроватью, выражение её лица несёт на себе груз тысячи ошибок.

– Мне не следовало приходить сюда. Извини.

Засовываю ноги в пару тёмных джинсов, свободно болтающихся вокруг моих бёдер. Я иду к Куинн, мои босые ступни шлепают по твёрдой древесине, пока не встречаются с мягкими волокнами ковра.

– Я рад, что ты это сделала.

– Но сейчас Иззи начеку. Думаю, она что-то подозревает, Тревор.

– Наверное.

– Тревор!

Взяв её руку в свою, я потираю костяшки пальцев, и это движение мгновенно расслабляет её.

– Милая, послушай. Мы оба знаем, что Иззи не глупа. Она пытается собрать воедино то, что подозревала, пока мы были в школе. Но она также не собирается ничего говорить, если у неё нет веских доказательств. Она не любит конфронтации.

Её грудь вздымается и опускается, когда она вздрагивает, а затем шагает в мои объятия, прижимаясь тёплой щекой к моей обнажённой груди.

– Я не могу потерять её как друга, – вздыхает Куинн в мою грудь, и я инстинктивно кладу руку ей на затылок, прижимая её ближе к себе.

– Ты не потеряешь её как друга. Я позабочусь об этом.

Даже если для этого придётся уйти.

– Идём, – я отступаю, мгновенно теряя тепло её тела, прижатого к моему. – У нас есть несколько часов, чтобы заняться чем-нибудь до ужина.

Куинн молча кивает и идёт к двери моей спальни.

– Я просто... подожду тебя внизу.

– Ты уверена? Я буду через минуту.

– Да. Да, я уверена.

Я наблюдаю, как она спускается вниз по лестнице, а затем встряхиваюсь от тревожного чувства в груди. Мне приходится постоянно напоминать себе, что никаких чувств нет. Это единственный способ сохранить всё простым и незамысловатым. Но, чёрт возьми, если её грустное лицо не пронзает что-то внутри меня.

Я быстро надеваю футболку, которая плотно обтягивает мои руки и грудь. Куинн сказала, что ужин будет неофициальным, поэтому я не надеваю рубашку, хотя часть меня всё ещё думает, что я должен, на всякий случай. Сегодня на улице жарко и влажно, и мне бы хотелось просто накинуть шорты, но я хочу выглядеть так, как будто я приложил какие-то усилия для встречи с её родителями. Засовываю ноги в кроссовки и иду вниз по ступенькам искать Куинн.

Её нет ни в гостиной, ни на кухне. В панике я начинаю метаться по дому, боясь, что она бросила меня, бросила нас. Мои ботинки скользят по деревянному полу, когда страх поднимается и наполняет всего меня. Вдруг я слышу скрип, доносящийся снаружи, и бросаюсь к входной двери.

Моя красавица сидит на качелях у крыльца, одна нога подвернута под себя, а в это время другая нога упирается в деревянное крыльцо, качая её взад и вперёд. Её золотистые волосы шелковистыми волнами ниспадают на плечи, когда она кладёт голову на перекладину, глядя на мой передний двор.

Я стою с минуту, чтобы посмотреть на неё, прежде чем нарушить её спокойствие. Сетчатая дверь с грохотом захлопывается позади меня, и Куинн слегка вздрагивает, но не двигается со своего места.

– А я всё гадал, куда ты делась?

– Прости. Сегодня такой прекрасный день, а с вентилятором над головой ещё прекраснее.

Невозможно сопротивляться притяжению, и я бездумно дрейфую к ней, занимая место рядом на качелях. Она сразу же начинает убирать голову и ноги, но я бросаю руку на спинку скамейки и толкаю её голову обратно на плечо. Звук слабый, но я слышу, как она удовлетворенно вздыхает, когда начинаю раскачивать качели ногами, позволяя ей поднять другую ногу на скамейку.

Ветерок от вентилятора над головой сдерживает техасскую жару, и я расслабляюсь, впервые за много лет. Мои пальцы рассеянно скользят вверх и вниз по гладким рукам Куинн, и я ухмыляюсь, когда дрожь проходит по её телу.

Я не могу не чувствовать в этот момент, и это чувство идеально.

– А что если твоя сестра нас увидит? – молвит Куинн хриплым от удовольствия голосом, а потом я понимаю, что высказал свои мысли вслух.

Наклонив голову, я вглядываюсь в нерешительные карие глаза Куинн, в которых вспыхивают тревога и стыд.

Провожу рукой по её волосам, крепко сжимая пряди, и притягиваю её голову к себе.

– Мне всё равно, – бормочу я ей в губы, сминая их своими. Это требует немного настойчивости, но она, наконец, расслабляется и открывается. Мой язык исследует дальние уголки её рта, а её скользит по моему с каждым движением. Её вкус вызывает привыкание. Её вкус – экзотика, и я хочу больше, намного больше. На мгновение я забываю, где мы находимся, раскачиваясь взад и вперёд на крыльце, чтобы нас никто не увидел, хватаю Куинн за талию и притягиваю её к себе на колени. И тут же чувствую её жар между ног через толстую ткань моих джинсов, и моё возбуждение на пике. Своими руками, держа её за бёдра, я прижимаю её к своей эрекции и ловлю её стон своим ртом.

– Тревор, – говорит она между поцелуями. – Нам нужно остановиться.

У меня нет сил, чтобы остановить мои движения; она чувствуется слишком хорошо против меня.

Дрожа, она снова взывает ко мне, и я нахожу в себе силы оторваться от её сладкого вкуса.

Её глаза остаются закрытыми, пока я смотрю, запоминая прекрасные черты её лица. Для большинства: её кожа цвета слоновой кости, большие карие глаза, пухлые губы и нос-пуговкой – делают её привлекательной. Но для меня – это невинность во взгляде, тонкий изгиб рта, будто всегда на губах маленькая улыбка, и мягкость щёк.

Она красива, не потому что всемирно известная актриса. Она красива, потому что она – та самая малышка Куинн Миллер, которая переехала в дом через дорогу, когда нам было тринадцать. Она красива, потому что последовала за своей мечтой и сделала что-то из себя. Она красива, потому что, даже если у меня никогда не будет другого шанса обнять её, я буду помнить каждую деталь того, каково это, иметь её всего на мгновение, всего лишь черточку нашей жизни, и она дала мне этот шанс.

– О чём ты так напряжённо думаешь? – спрашивает она, и я понимаю, что смотрел на неё, пока мысли каскадом проносились в моей голове.

– Просто задумался. И мне жаль, что я зашёл слишком далеко, – извиняюсь я, пересаживая её с колен, мгновенно теряя её тепло, даже в этой нелепой жаре.

– Ничего страшного, мне понравилось. И я не думаю, что кто-то что-то видел.

Качели снова начинают раскачиваться, когда я отталкиваю нас носком кроссовка.

– Итак, что ты хочешь сделать, чтобы убить время?

Её щёки краснеют, и я сразу понимаю, что она думает о том, чтобы вернуться в мою спальню. Что-то, против чего я не возражаю, но я не хочу, чтобы всё наше время вместе было посвящено сексу, даже если это невероятно. Куинн была моим другом задолго до того, как мы пошли на этот шаг, и я хочу доказать ей, что мы сможем быть друзьями, когда всё сказано и сделано.

– Ты уже была в центре города? У нас есть пара новых магазинов.

– О, нет, не была. Я хотела бы посмотреть, как всё изменилось. Звучит весело. Я также ещё не обедала. Сэндвич-магазин Эрмы всё ещё здесь? Я могу взять одну из её итальянских подлодок и замороженный лимонад.

– Эрма всё ещё жива и здорова. Лучшие сэндвичи во всём Хьюстоне шестьдесят лет подряд.

Куинн спрыгивает с качелей, и я послушно следую за ней, зная, что я последую за ней в любое место прямо сейчас, когда её бёдра качаются с каждым шагом, а платье касается задней части бёдер, дразня меня.

Я сажаю её в машину и тоже сажусь, завожу зажигание, глядя на улицу.

– Давай, пойдём поедим! – она радостно восклицает, и я провожу взглядом от её ног до её тела. Ей требуется всего мгновение, чтобы понять, что я подразумевал.

– Тревор, я имела в виду сэндвичи.

– Но ты – моё любимое блюдо.

Она хихикает, как будто не верит мне, но она совершенно не права. Я бы пожирал её за каждым приёмом пищи, если бы она мне позволила.

*****

Час спустя мы с Куинн идём по тротуару под зелёными навесами, типичными для Дейл Сити, каждый с замороженным лимонадом в руке. Летняя жара давит, но освежающий напиток помогает сохранить прохладу. Мне нравится смотреть, как втягиваются щёки Куинн, когда она пьёт из соломки, обхватив её розовыми губами. Действие напоминает мне то, как она сосала мой член на днях в прачечной. И как будто мой самый ценный актив чувствует мои мысли – начинает расти, болезненно прижимаясь к молнии джинсов.

Мои мысли летаю далеко, и я не замечаю ни пышущей здоровьем женщины, направляющейся в нашу сторону, ни яда, льющегося из её глаз на Куинн, ни коляску, которую она раздражённо толкает к нам. Минди Колдуэлл ковыляет на своих стоптанных каблуках, извергая огонь из глаз. К сожалению, Минди была угрозой в старшей школе, и, похоже, она жаждет повторить выступление. Хотя, она и великолепна, как для журнала «Плейбой» – с силиконовым телом для средней полосы, чтобы конкурировать ещё с кем-либо в Хьюстоне.

Когда она подходит ближе, её сморщенный рот превращается в чрезмерно фальшивую улыбку с ярко-белыми прямыми зубами. Её глаза в ужасе сузились на моей ладони, переплетённой с ладонью Куинн, это невинное действие произошло само собой, когда мы вышли из магазина, но теперь кажется, что это вызовет проблемы.

– Ну, Офицер Шоу, как я рада вас видеть, – мурлычет она, подходя ближе. Куинн крепко сжимает мою руку, и я смотрю на её побледневшее лицо. И тут я вспоминаю, что Минди и её приспешники дразнили и пытали, во всех смыслах, Куинн в старшей школе. Если бы не моя сестра, я уверен всё было бы намного хуже, но Иззи была капитаном команды чирлидеров и одной из самых популярных девочек в нашей школе; нельзя было связаться с ней или Куинн и не получить своего рода возмездие.

– Хотел бы я сказать то же самое, Минди. Конечно же, ты помнишь Куинн Миллер, верно?

Минди сморщивает нос, как будто почувствовала неприятный запах, когда её взгляд путешествуют вверх и вниз по телу Куинн.

– Да, как я могла забыть малышку Куинн? Чем же ты занимаешься?

– Минди, – нажимаю я. – Ты не живёшь в пещере. Ты знаешь, что Куинн кое-чего достигла. Как нам повезло, что среди нас в Дейл Сити есть актриса такого уровня, да?

– Я не уверена, что считаю это работой. Я имею в виду, насколько это сложно? – обвиняет она.

Куинн делает глоток своего напитка, а спрашивает.

– Так, чем же ты занимаешься, Минди? Если я правильно помню, когда-то ты хотела стать модельером.

Это трудно, но я сдерживаю смех, когда глаза Минди сужаются, а ноздри раздуваются:

– Я мама-домохозяйка.

– Это замечательно! Я знаю, что это нелегко. Сколько у тебя детей? – Куинн наклоняется, чтобы заглянуть в коляску.

– Только один, – рявкает Минди, а потом смягчается, оглядываясь на меня. – Офицер Шоу, хотите взглянуть на своего ребёнка?

Мои глаза сужаются, когда Минди произносит это. Мы никогда не спали, хотя она пыталась склонить меня к этому… годами.

– Твой? – спрашивает Куинн, кашляя лимонадом.

– Нет, не мой, – резко отвечаю я, не сводя сердитого взгляда с Минди, которая беззаботно улыбается. – Отец малыша Билли младшего – Билли Смитсон. Ты, наверное, помнишь его со школы. Когда у Минди в супермаркете отошли воды, я оказывал первую медицинскую помощь.

– О, а вот и Билли, – бормочет Минди, махая через дорогу бывшему квотербэку с растущей шиной на поясе.

Выражение лица Куинн маскируется её любопытством к ребёнку, воркующему на неё из коляски.

– Прости её, – шепчу я Куинн, которая смотрит на меня из-под длинных ресниц и быстро улыбается мне, прежде чем снова обратить внимание на ребёнка.

– Билли, Минди, было приятно видеть вас, – лгу я. – У нас с Куинн есть кое-какие планы, но я уверен, что увижу вас всех позже.

Куинн встаёт и берёт меня за руку, как будто это так же естественно, как цветы, распускающиеся весной.

– Рада была тебя увидеть, Минди, – вторит Куинн, когда мы проходим мимо её заклятого врага.

Я с удивлением наблюдаю, как женщина, идущая рядом со мной, делает глоток своего напитка, как будто мы не провели последние пять минут, вскрывая старые шрамы, оставленные нашим прошлым. Нуждаясь в её близости, я отпускаю её руку и обнимаю её за плечи, целуя её в макушку. Её рука, зажатая между нашими телами, обвивается вокруг моей талии, и я хочу, чтобы это было постоянным – объятия, соединяющие меня с ней.

Мы проходим мимо зарослей кустарника, загораживающих парковку от зданий, и я поворачиваю Куинн ко мне и целую её.

Глава 13

Тревор

Дом родителей Куинн стоит посреди того же участка, площадью в два акра, что и до моего рождения. Мои родители всё ещё живут через дорогу, но когда Куинн уехала, мне было трудно смотреть на дом, который казался мне более чужим, чем когда-либо прежде.

Большой двухэтажный кирпичный особняк в колониальном стиле, похожий на несколько других домов на этой улице, но странно, он казался мне немного мрачным. Тени от окружающих деревьев задерживаются на стенах дома, но больше всего меня волнует темнота внутри. До сих пор трудно представить яркую и жизнерадостную Куинн, живущую в доме, который был её полной противоположностью.

В детстве мы редко виделись с её родителями. Они просто приходили и уходили с работы, оставляя Куинн одну в огромном поместье, слишком большом для подростка, вот почему она провела много ночей с Иззи. Мои родители любят Куинн, но то же самое нельзя сказать о её родителях по отношению ко мне и моей сестре. Они всегда были недовольны, когда видели нас, и отправляли домой, утверждая, что Куинн нужно больше времени проводить за учёбой.

Я помню, как сильно родители давили на неё, когда она училась в школе, но они никогда не пытались её поддержать. Мы с Иззи никогда не видели их ни на спектаклях Куинн, ни даже на её выпускном. Она не пошла на выпускной, потому что родители повезли её на медицинский съезд по всей стране. Это ранило меня так же сильно, как и её. Я планировал пригласить её на выпускной бал, даже отклонил просьбы самых популярных девушек в нашей школе. Я смотрел только на одну девушку, и этой девушкой была Куинн. Когда я узнал, что она не сможет пойти на выпускной, я умолял родителей, чтобы они уговорили оставить её с нами, но они сказали, что это не их дело, и мне нужно найти кого-то другого, чтобы взять с собой. Моё сердце болело за неё, и поэтому я не сомневался в том, что она встала и уехала после окончания школы.

Так что, когда я въезжаю на подъездную дорожку, мрачные тени смыкаются на машине; мои прошлые гнев и боль за Куинн бурлят на поверхности, угрожая переполнить меня.

– Куинн, – начинаю я, глуша двигатель автомобиля и поворачиваясь к ней лицом, – если я скажу что-то не то сегодня вечером, то я хочу извиниться прямо сейчас.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, я просто… – я провожу рукой по волосам, пытаясь найти слова, выражающие мои чувства к её родителям. – Я просто хочу защитить тебя, и если они скажут что-нибудь не то, я, наверное, не смогу промолчать.

Она прижимает свою маленькую ладошку к моей щеке, и мне больше всего на свете хочется прижаться к ней. Как ни странно, она как будто утешает меня, а не наоборот.

– Тревор, ты не обязан меня защищать. Я уже большая девочка.

– Я знаю, что не обязан, но я хочу этого. Моя работа – служить и защищать, помнишь?

– Ах, да, офицер Шоу. Как изменилась наша жизнь.

– Я хочу поцеловать тебя сейчас, Куинн.

Её карие глаза устремляются к входной двери, но быстро возвращаются ко мне.

– Хорошо – шепчет она, и я набрасываюсь на неё.

Я забываю о доме перед нами, о доме моих родителей через дорогу, о том, что мы живём в двух разных мирах. На данный момент она моя, и я считаю это важным.

Десять минут спустя мы входим в дом, следуя за хмурой матерью Куинн. Мне было интересно, каково это, когда неловко войти в дом, в котором тебя не хотят видеть, и, боже, это нехорошее чувство.

Интерьер выглядит так же, как и тогда, когда Куинн жила здесь; мало что изменилось за шесть лет, с тех пор как она уехала. Мне почти грустно за её родителей, пока они не перешли в столовую без приветствия и не начали молиться за столом, прежде чем мы с Куинн просто присели.

Пожав плечами, Куинн спрашивает, что бы я хотел выпить, а затем идёт на кухню, чтобы наполнить два стакана водой. Мы идём в столовую, где её родители раскладывают еду на свои тарелки. Лазанья действительно вкусно пахнет, поэтому я кладу квадрат лазаньи на тарелку и повторяю то же самое для Куинн, которая садится рядом со мной, а не рядом со своей матерью.

Тишина нарастает, увеличивается и гноится, пока не начинает трещать по швам. Скрип нашей посуды и жевание её отца – единственные звуки в комнате, пока её мать не прочищает горло.

– Куинн, когда ты собиралась сказать нам, что приехала в город? – спрашивает она.

– Я должна была пересмотреть сценарий для моего следующего фильма. И мне уже нужно возвращаться назад. И, честно говоря, я не думала, что ты захочешь меня увидеть.

Очарованный я слушаю, как её мать игнорирует остроту о том, что не хочет видеть её, и фокусируется на сценарии.

– Ты всё ещё занимаешься актерским мастерством? – презрительно спрашивает она, и я удивлён, что она, похоже, не понимает, насколько успешна её дочь в этом.

– Мама, пожалуйста, – умоляет Куинн, глядя на меня, а её щёки краснеют от смущения.

– Я удивлена видеть тебя, Тревор. Разве ты не должен арестовывать какого-нибудь бродягу?

– Мама! – восклицает Куинн, прежде чем у меня есть шанс ответить.

– Простите, но что плохого в том, чтобы быть офицером полиции? – я смотрю на них.

– Ничего, кроме того, что это не требует реального формального образования. Пройди психологический и физический тест, и ты – в деле. И мы все знаем, что и то и другое можно растянуть, – подхватывает её отец, и я чувствую, что моё лицо краснеет от злости.

Кем эти люди себя возомнили?

– Что ж, в следующий раз, когда одному из этих бродяг понадобится медицинская помощь, и его нужно будет держать под наблюдением в больнице, я обязательно вспомню, что для этого требуется очень мало умственных и физических сил.

– Тревор, – шепчет Куинн, и я воздерживаюсь от дальнейших слов, какими бы мерзкими ни казались мне сейчас её родители. – Мама, есть какая-то особая причина, по которой ты попросила меня прийти сегодня?

– Разве недостаточно того, что я хочу видеть своего ребёнка?

Куинн терпеливо сидит, зная, что у её родителей есть причина, иначе они вообще не попросили бы её прийти к ним.

– Ладно, Куинн, будь по-твоему. Мы попросили тебя приехать, потому что мы с твоим отцом переезжаем. Нам нужно, чтобы ты забрала свои вещи и прибралась в своей комнате.

Не так уж плохо. Их переезд – это ещё не конец света, но у меня во рту пересыхает, когда они выкладывают толстую папку с бумагами на стол.

– Что это такое? – спрашивает Куинн, хватаясь за документы.

– Это твои документы об усыновлении, – небрежно упоминает её мать, как будто эта информация не разрушит жизнь их дочери.

Вижу слёзы на глазах Куинн, когда она спрашивает.

– Мои… мои, что?

– Тебя удочерили, Куинн, – терпеливо говорит отец, отпивая глоток из бокала.

– Э-э, простите, – бормочет Куинн, прижимая руку ко рту и выбегая из-за стола.

Я хочу пойти за ней, моё тело умоляет меня встать из-за стола и поспешить за ней, моё сердце болит за Куинн. Её родители продолжают есть, как будто не они опустошили её, не они разрушили основы всего, что она когда-либо знала, не они разбили её сердце.

– Как вы могли? – я требую объяснений без угрызений совести, так как ярость вскипает глубоко внутри меня. – Как вы могли так поступить с ней?

– Она должна была знать.

– Конечно, должна, но не в таком виде. Разве вы её совсем не любите? Разве вы не видите, что это разорвёт её на части? Я даже не понимаю, как вы могли её удочерить.

– Я проводила операцию наркозависимому пациенту после выстрела. Пациент умер на операционном столе, но мы смогли спасти ребёнка. Я знала, что была кандидатом на должность главного хирурга в больнице, в которой мы работали, и в то время всё было очень ориентировано на семью. Было мало того, что я была замужем: как женщине, мне нужно было иметь детей.

– Значит, вы её украли? – подсказывают мои офицерские инстинкты.

– Нет, мы просто попросили удочерить её. Мы были в хороших отношениях с социальными службами, и они позволили нам забрать её домой через три недели.

– Вы получили эту работу?

– Конечно, я получила эту работу. После того, как всё было сказано и сделано, я не была уверена, что делать с ребёнком, когда меня повысили. Поэтому мы оставили её вместо того, чтобы вернуть в систему.

– Как мило с вашей стороны, – говорю я ледяным тоном.

– Не то чтобы это требовало объяснений, но наша работа была слишком напряжённой, чтобы тратить время на то, чтобы заводить детей естественным путем. Это сработало в нашу пользу. Мы только надеялись, что она пойдёт по нашим стопам. Вместо этого нам достался ребёнок, которому снилось имя в свете софитов.

– Вы хоть представляете, насколько успешна ваша дочь? Насколько она замечательна в своей работе?

– Мы не следим за развлечениями. Это слишком варварски и ошеломляюще. Я уверена, что она достаточно успешна.

– Я хочу, чтобы вы знали, что ваша дочь – одна из самых востребованных актрис в мире. Она была номинирована на многочисленные награды и выиграла несколько.

– Но разве она выиграла их все?

Ярость наполняет меня, и гнев воспламеняется в моих венах, заставляя наброситься.

– Вы что, издеваетесь надо мной? – я встаю и ударяю кулаками по столу, не обращая внимания на боль от удара о твёрдую поверхность. – Я даже не знаю, что могу сделать прямо сейчас! Как вы смеете так унижать собственную дочь?! Она замечательная, и вы упускаете возможность поддержать её так, как должны все родители. Позор вам. Я заберу вашу дочь отсюда, и надеюсь, что больше никогда о вас не услышу.

– А что насчёт её вещей? Нам нужно, чтобы она забрала их, – добавляет её мать, как будто это неудобство.

– Я уверен, что вы сможете нанять кого-нибудь, чтобы упаковать всё и потом отдать моим родителям. Мы проследим за тем, чтобы она получила свои вещи.

Не раздумывая, я покидаю столовую и иду за Куинн. К счастью, мне не нужно долго искать, потому что я нахожу её, стоящей прямо на кухне, в зоне слышимости нашего разговора. Её слёзы высохли, только чёрные разводы видны под глазами, но выражение ярости во взгляде заставляет меня сделать шаг назад.

Она обходит меня и врывается в столовую, ударяет ладонями по столу напротив матери.

– Как ты могла? Все эти годы я ругала себя за то, что недостаточно хороша, за то, что не была той дочерью, какой ты хотела меня видеть. И узнать после стольких лет, что я никогда не была твоей дочерью? Ты вообще любила меня?

– Куинн, не надо так драматизировать, – вздыхает её мать, делая глоток воды, и я смотрю, как огонь во взгляде Куинн разгорается до огромных высот.

– Драматизировать? Ты хочешь сказать, что я драматизирую? Я только что узнала, что меня удочерили два человека, которые сделали это, чтобы подняться вверх по карьерной лестнице, и ты делаешь это перед моим гостем.

– Да, ты слишком драматизируешь. Это просто какие-то бумаги.

– Это моя грёбанная жизнь! – она кричит и тяжело дышит, пытаясь успокоиться. – Всю свою жизнь я думала, что я могла такого сделать, что вы оба меня так ненавидите. Как ты могла смотреть на меня, как на растение, которое ты кормила и поила, когда тебе было удобно. Ну, теперь я знаю почему, – говорит она устрашающе спокойным голосом, прежде чем выпрямиться и посмотреть на меня.

Мы не обмениваемся ни словом; вместо этого я обнимаю её за плечи и вывожу из дома.

– Куинн, – я завожу машину и надеюсь привлечь её внимание.

– Хм?

– Чего ты хочешь? Что тебе нужно?

Она остаётся молчаливой, её голос исчезает после того, что она узнала сегодня вечером.

– Ты хочешь, чтобы я отвез тебя к Иззи?

Её мягкие волнистые волосы колышутся, когда она качает головой.

– Я хочу помочь тебе, милая. Что я могу сделать, чтобы помочь тебе? – настаиваю я, положив ладонь ей на щёку, надеясь успокоить её своим прикосновением. Её тело немного расслабляется, но я могу сказать, что она всё ещё сильно взвинчена, и моё собственное сердце разрывается в груди.

– Тревор?

– Да?

– Отвези меня к себе.

Глава 14

Куинн

Я – одержима. Потерянная фигура в чёрной бездне жизни, и у меня нет места для утешения. Всё, чего я хочу, всё, чего я жажду – это почувствовать Тревора. Что-то тёплое, что-то твёрдое, что-то реальное. И мне это нужно больше, чем следующий вдох.

Когда Тревор спросил меня, что мне нужно и куда я хочу пойти, я могла думать только об одном месте, где я чувствовала себя в безопасности – и это место было рядом с ним. Я не колебалась, когда велела ему отвезти меня к нему домой. Я хочу быть полностью инкапсулированной им, чувствовать себя его частью.

Искушение, которое он источает, непреодолимо, и я знаю, что в этот момент мои чувства начинают расцветать, независимо от того, сколько раз я говорила с собой, убеждая себя держать чувства взаперти. Теперь задача будет состоять в том, чтобы не дать Тревору понять, что я влюбляюсь в него гораздо сильнее, чем в юности. Наш быстрый и лёгкий секс запутывается в болоте эмоций, в котором я не знаю, как ориентироваться.

К счастью, когда мы подъезжаем к дому Тревора, он берёт инициативу в свои руки, зная, что я на грани какого-то катастрофического срыва. Протянув руку, он отстёгивает мой ремень безопасности, а затем выходит из машины, быстро обходя её, чтобы проводить меня.

Он приводит меня в свой дом, и ощущения начинают меняться, когда он берёт меня за руку. Я следую за ним, когда мы входим в кухню, где Тревор поворачивается и кладёт руки мне на бёдра. Я думаю, что он собирается наклониться и поцеловать меня, когда он смотрит мне в глаза, но вместо этого понимаю, что меня подняли в воздух и опустили на стойку.

Он подходит к раковине, достаёт из шкафа стакан и наполняет его водой.

– Пей, – мягко приказывает он, протягивая мне стакан.

Я беру его дрожащей рукой, выпиваю полный стакан за раз и возвращаю Тревору, который ставит его в раковину. Как привидение, он подплывает ко мне и обнимает, крепко прижимая к своей груди, прежде чем сделать два шага назад.

Тревор со скрипом открывает дверь своей спальни, и когда подходит к массивной кровати, дрожь пробегает по моей спине.

– Холодно? – спрашивает он, но я качаю головой.

Прямо сейчас я вся полностью горю.

Тревор осторожно кладёт меня на кровать и дёргает за юбку, молча спрашивая, хочу ли я раздеться. И я хочу избавиться от всего, что напоминает мне о сегодняшнем вечере. Тревор, похоже, знает, что мне нужно: снимает с меня платье, поднимая его над головой, и бесцельно швыряет в комнату. Протянув руку, он расстёгивает мой лифчик и бросает к моему платью на пол.

Я закрываю глаза, ожидая его прикосновений, но удивляюсь, когда снова оказываюсь в его объятиях. Прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, я уже лежу на кровати, а Тревор заворачивает меня в одеяло.

– Что происходит?

– Тебе нужно отдохнуть, Куинн. Ты только что узнала ужасную новость.

– Но я… Ты нужен мне больше, Тревор, – шепчу я, прячась под тёплым мягким одеялом.

Он обдумывает мои слова, и я чувствую себя беспомощной от его взгляда.

– А если я лягу с тобой? Мне нужно отвести тебя домой до возвращения моей сестры.

– Можно сказать, что мы репетировали сценарий.

Он подходит с другой стороны к кровати, скользит под одеяло, и опускает взгляд вниз.

– Я не любитель врать.

– Мы лжем каждый день, когда скрываем от неё то, что делаем, – объясняю я, поворачиваясь и наблюдая за ним.

– Я понимаю.

Проходит несколько минут тишины, никто из нас ничего не делает, только дышит. Я смотрю, как поднимается и опускается его грудь, когда он лежит на спине. Пользуясь случаем, я придвигаюсь ближе к нему и прижимаюсь щекой к его груди, наслаждаясь тем, как его сердце бьётся у моего уха.

– Хочешь поговорить об этом, Куинн?

– Наверное, да. Это объясняет, почему они так со мной обращались. Я даже не уверена, что расстроена, я просто… ничего. Как будто я обнаружила, что та часть меня, которую я пыталась втиснуть в круглую дыру, всё это время была квадратным колышком.

– Куинн, никто не заслуживает того, чтобы с ним обращались так, как с тобой, усыновлен он или нет.

– Удочерённая, – мой голос дрожит, когда до меня, наконец, доходит. – Меня удочерили, Тревор.

Рыдания вырываются из меня, и я становлюсь пустой оболочкой, когда распадаюсь на части в объятиях Тревора. Он, кажется, не возражает против моего срыва, не заботясь о том, что я оставляю следы слёз на его груди. Вместо этого он прижимает меня к себе и обнимает, успокаивая своими объятиями.

Это занимает некоторое время, но я чувствую, что опустошена, и мне не хватает слёз, чтобы пролить их из-за новостей, которые я получила от моих так называемых родителей. Родителей, которые почти не обращали на меня внимания, пока я жила под их крышей. Это объясняет их поведение, и то, почему они не казались слишком обеспокоенными, когда я уехала. Только теперь у меня нет абсолютно ничего, что связывало бы меня с Дейл Сити.

Когда страх начинает разрастаться глубоко внутри, подстёгивая мою неуверенность, я закрываю глаза и наслаждаюсь моментом в объятиях Тревора – как бы долго это ни длилось. Его пальцы скользят вверх и вниз по моей обнажённой спине, вдоль позвоночника, и это успокаивает мои мысли.

Не успеваю опомниться, как уже погружаюсь в сон, позволяя темноте утянуть меня.

Хлопанье входной двери будит меня, и я быстро понимаю, что лежу уже не на груди Тревора, а на простынях. Повернув голову, я замечаю, что остальная половина кровати тоже пуста.

Я слышу хриплый шёпот, доносящийся снизу, и узнаю голос Иззи.

– Что происходит, Тревор?

– Иззи, это не то, чем кажется. Я просто лежу на диване, пока она спит наверху. Ничего не происходит. Боже мой, Из, её мир был разорван на части.

– Что случилось? Я получила твоё сообщение, но там говорится только то, что Куинн узнала ужасные новости сегодня вечером, – шепчет Иззи, но я не могу слушать ответ Тревора: тогда это станет реальностью. Слова у меня в голове я могу оттолкнуть и притвориться, что ничего не было.

Я кладу подушку себе на голову и отключаюсь от них, мысленно читая сценарий моего последнего фильма, чтобы заглушить свои мысли.

Через несколько минут раздаётся стук в дверь, и Тревор входит в комнату с угрюмым выражением лица. Его обычный мечтательный взгляд наполнен сочувствием и беспокойством, и, честно говоря, мне это совсем не нравится.

– Иззи, вероятно, захочет провести с тобой завтрашний день.

– Как она это восприняла?

– Я так и думал, что ты проснулась. Она приняла это нормально. Она беспокоится о тебе. Она боится, что ты будешь отталкивать все свои чувства, пока они не станут слишком сильными, – Тревор подходит ближе к кровати, его голая грудь контрастирует с серыми спортивными брюками. С каждым шагом я могу лучше различить очертания его члена, свободно раскачивающегося между ног, и тепло нарастает внизу живота.

– Куинн? – спрашивает он, но мои мысли были где-то далеко, поэтому я напеваю, надеясь, что он повторится. – Куинн, с тобой всё будет в порядке? Не слишком ли много сейчас? Я могу отступить. Мы можем просто быть друзьями до конца твоего пребывания здесь.

– Не смей. Секс с тобой – единственная вещь в моей жизни, которую я знаю и контролирую. Я… я не уверена, что смогу справиться с чем-то ещё прямо сейчас.

Вдохнув, Тревор садится на кровать и выдыхает.

– Куинн, мы с Иззи всегда будем с тобой. Ты же знаешь, что можешь рассчитывать на нас во всём, да?

– Знаю, – я сажусь на кровати и обхватываю себя руками, словно защищаясь. – И что теперь? – спрашиваю я, глядя на него.

– А что ты скажешь, если мы посмотрим кино в постели? Мне нужно быть на работе в шесть утра, но я сказал Иззи, что оставлю тебя здесь, так как ты отдыхаешь, а я останусь на диване.

– Мне всё равно, что мы будем смотреть, но я хочу лечь с тобой.

Тревор хватает пульт и включает телевизор, висящий на стене напротив кровати, выбирает фильм, который уже транслируется. На экране показывают, как несколько машин быстро мчаться, а Тревор неторопливо возвращается к кровати, прячась под простынями.

Он перекатывает меня на бок и сам укладывается также, прижимаясь грудью к моей спине, и подпирает голову согнутой рукой, чтобы смотреть фильм через моё плечо. Я выдерживаю около двадцати минут, прежде чем ощущение его толстого члена, прижатого к моей заднице, становится слишком сильным. Возбуждение, когда Тревор рядом, стало ежедневным явлением с тех пор, как я вернулась домой, так что моё влагалище уже было влажным и жаждало его.

Страстно желая ощутить его близость, я медленно провожу рукой по своим бёдрам и далее за спину. Когда рукой нащупываю мягкий пояс его штанов, то просовываю руку под резинку и нежно ласкаю головку его члена.

– Ты что делаешь, милая? – спрашивает он, прижимаясь поцелуем к моему плечу, рычание звучит глубоко в его груди, когда я поглаживаю его член от основания до кончика.

– Я благодарю тебя за заботу обо мне сегодня, – я сжимаю его достаточно, чтобы вызвать ещё один звук рычания, и победно улыбаюсь.

– Не надо меня благодарить, – процедил Тревор сквозь зубы.

Я мгновенно останавливаюсь и смотрю на него через плечо.

– Ты хочешь, чтобы я остановилась?

– Нет, чёрт возьми, я просто хочу, чтобы ты знала, что я этого не жду. Что я слишком забочусь о тебе, чтобы заниматься с тобой сексом сегодня.

Я дерзко поглаживаю его затвердевший член ещё раз, наслаждаясь ощущением бархатной кожи своей ладонью, и восхищаюсь тем, как его тело дрожит от этого движения. В шутку спрашиваю.

– Это чувства, Тревор?

Как будто что-то внутри него ломается, он тянет меня на себя так, что я сажусь на его бёдра и прижимаюсь к нему, окутывая его своим теплом.

– Если ты хочешь меня, Куинн, возьми то, что тебе нужно.

Я стягиваю с него штаны и ногами спускаю их до лодыжек, завороженная выражением восхищения на лице Тревора. Его руки расслабленно лежат на затылке, но я знаю, что это для того, чтобы не дать ему протянуть руки и взять инициативу на себя.

Я прижимаю его член к себе и просовываю в себя дюйм за дюймом, пока полностью не усаживаюсь. Тревор прикусывает нижнюю губу, когда я теснее прижимаюсь к нему, страстно желая ощутить, как он касается моего клитора.

Чувство невероятное, и я пытаюсь сдержаться, пытаюсь насладиться всем этим, но импульс взять всё становится слишком сильным. Словно почувствовав моё желание, Тревор говорит.

– Возьми это, Куинн.

И с его разрешения я теряю контроль…

В углу автоматически загорается маленькая лампа, и я понимаю, что, должно быть, ещё рано, потому что за окном сгущается тьма. Лёжа на животе, едва прикрытая простыней, я наблюдаю, как Тревор натягивает свои стандартные тёмно-синие брюки и рубашку на пуговицах. Он хватает свой значок и пистолет с комода и пристёгивает их к себе, прежде чем повернуться ко мне.

– Доброе утро, красавица. – Он улыбается, наклоняется и нежно целует меня.

– Эй, думаю, мне тоже пора, – садясь, я зеваю и потягиваюсь только для того, чтобы обнаружить пристальный взгляд Тревора на моей обнажённой груди. Обычно у меня возникает желание прикрыть её, но не с Тревором. Его взгляд заставляет меня чувствовать себя неотразимой.

– Нет, оставайся в кровати и поспи ещё несколько часов. Иззи знает, где ты.

Прислонившись к спинке кровати и натянув на себя одеяло, я улыбаюсь ему.

– Жаль, что я не могу остаться с тобой в постели на весь день, – он смотрит на меня сверху вниз, его глаза полны искреннего желания.

– Может быть, в один прекрасный день?

– Может быть, – говорит он, и из его кармана раздаётся звук сигнала тревоги. – Малышка, мне нужно бежать. Я на дежурстве в течение следующих трёх дней, но мы можем почитать ночью, если ты готова для этого.

– У меня нет никаких планов.

– А в среду я хотел бы пригласить тебя куда-нибудь.

Моё сердце начинает колотиться в груди от трепета.

– Как свидание?

Тревор запинается, и мои надежды рушатся, когда выражение его лица меняется.

– Я имею в виду, возможно? Да, это может быть свидание.

– Тревор, ты не обязан делать мне одолжение. Я помню, что это просто секс, – выпаливаю я.

Неожиданно он ставит колено на кровать и наклоняется, прижимаясь губами к моим.

– Я приглашаю тебя на свидание, потому что хочу, а не потому что должен. Просто я уже очень давно никого не приглашал на свидание.

– О!

– Да, конечно. А теперь отдохни, милая. Надеюсь, увидимся вечером.

Я смотрю на его упругую задницу, когда он идёт к двери.

– Эй, Тревор, – кричу я, чтобы привлечь его внимание, прежде чем он спустится по лестнице. – Спасибо за вчерашнее. Я… мне это было нужно.

– Я всегда твой, когда я тебе нужен, – отвечает он, прежде чем исчезнуть из моего поля зрения.

По мере того, как я всё глубже заворачиваюсь в одеяло, начинает расти беспокойство, что скоро он может понадобиться мне больше, чем когда-либо.

Глава 15

Куинн

Порывшись в своём комоде с одеждой, я с тревогой вытаскиваю пару потертых джинсовых шорт и свободную футболку. Вчера, когда я спросила Тревора, куда мы направимся сегодня вечером, он сказал, что можно одеться непринужденно. Я чертовски надеюсь, что это то, что он имеет в виду.

Входная дверь хлопает, и я предполагаю, что это Иззи впускает Вика к себе домой. После того, как я проснулась у Тревора в воскресенье и стыдливо прибежала в дом Иззи, мы провели день вместе на её заднем крыльце, потягивая «Мимозу». Это было так, как я представляла себе наше время вместе: немного сплетен и много алкоголя.

После того, как мы заказали пиццу, и она наконец-то призналась, что они с Виком играли в кошки-мышки в течение последних нескольких дней, и она думает дать ему реальный шанс. Дело в том, что Иззи боится брать на себя обязательства. Она опасается связывать себя с кем-то, но, видимо, Вик прорвался через её барьеры, и она хочет дать ему шанс.

То, что Иззи отвлеклась на Вика, позволяет мне свободно проводить время с Тревором, не задаваясь вопросами и не оглядываясь постоянно назад. Очевидно, меня дико влечёт к Тревору – я не уверена, что может чувствовать любая другая женщина – я всё ещё считаю наши рандеву заманчивыми, когда мы находимся на публике? Или ещё хуже: что, если я не смогу разделить свои чувства к нему и к сексу? Потому что, чтобы влюбиться в него по уши, мне потребуется всего один миг. Честно говоря, я уже почти там, и это пугает меня до чёртиков, потому что я уезжаю из Дейл Сити через полторы недели. Мне необходимо уехать. Моя жизнь и мои мечты в Голливуде.

– Эй, вот ты где, – шутит Иззи, возвращая меня из пустоты, в которую я провалилась.

Я замечаю, что она раскачивается взад-вперёд на каблуках и нервничает. Её тревога заполняет комнату, и мои инстинкты вырываются наружу.

– Иззи, ты потрясающе выглядишь в этом платье. Пожалуйста, оставь его себе.

– О, – рассеянно произносит она, глядя на красное трикотажное платье, которое я ей одолжила. Оно приталено и ниспадает вниз по бёдрам до колен. – Благодарю. С тобой будет всё в порядке?

– Конечно. А ты иди, развлекайся с Виком. Вообще-то, Тревор упоминал, что может отвезти меня куда-то сегодня вечером. Так что, возможно, я воспользуюсь его приглашением, – добавляю я нервно, но неудивительно, что Иззи пропускает упоминание о Треворе мимо ушей и продолжает смотреть на своё платье. Встав с кровати, я подхожу к своей лучшей подруге и обнимаю её. – Эй, Из. Я могу остаться дома с тобой, если хочешь. Тебе необязательно идти с ним на свидание. Я могу выпроводить его.

– Я хочу пойти с ним, – говорит она, кладя голову мне на плечо. – Он мне очень нравится. Больше, чем я когда-либо думала, что мне кто-то может понравиться.

– Из, ты всё ещё..? – судя по тому, что она не смотрит мне в глаза, я уже знаю ответ. Моя лучшая подруга и роковая женщина всё ещё цепляется за свою невинность. Она много говорила, но ни разу не подпустила никого к себе. – Эй, не волнуйся. Ты не должна делать то, что не хочешь делать. И я не очень хорошо знаю Вика, но он кажется таким парнем, который будет терпелив с тобой. И, чёрт возьми, если это не так – просто скажи своему брату. Я уверена, что Тревор с удовольствием попробует надрать ему задницу.

Наконец, на её губах появляется лёгкая улыбка, когда она откидывается назад из моих рук.

– Путь попытается. Вик раздавит его.

– Верно, – говорю я и, замечая, что Вик входит в коридор, добавляю. – Так, пойдите, проведите хорошо время. Я жду, что ты расскажешь мне всё вечером.

Лицо Иззи меняется, когда она поворачивается и замечает Вика, поэтому я продолжаю.

– Или завтра. Удачи вам обоим.

– Пока, Куинн, – говорит Вик, кладя руку на поясницу Иззи и провожая её из дома.

Как только я слышу, что дверь закрывается, бросаюсь к своему сотовому телефону, лежащему на тумбочке, и печатаю сообщение Тревору.

Я: Я готова.

Тревор: Скоро буду.

*****

Ветер треплет мои волосы, когда мы с Тревором едем по извилистым проселочным дорогам в сторону Хьюстона. Когда полчаса назад он пришел за мной, я была поражена тем, как сексуально он выглядит в камуфляжных шортах, черной футболке и черной шляпе. Так просто и непринужденно, и так похоже на Тревора. Мои колени действительно ослабли, когда я впустила его в дом, и мне пришлось держаться за дверную ручку, как за спасательный жилет в море сексуальности. Обернувшись, я увидела, что он прислонился к двери, ведущей в гостиную, и небрежно оценивает мой внешний вид – мне пришлось вытереть слюну с уголка рта. Его взгляд был полон тепла и обещания, и я тонула в нём, надеясь всем своим существом, что он бросит мне плот, когда я буду пробираться к нему.

И я не была разочарована.

Тревор схватил меня, стоящую примерно в футе от него, и притянул ближе, соединяя наши тела в одно целое. Я надеялась, что он поцелует меня, я умоляла об этом взглядом и слегка сжала губы. Вместо этого его пальцы оставили горячий извивающийся след по задней части моих бедер, остановившись у края шорт. Его прикосновение обожгло меня, когда пальцы последовали далее, под шорты, исследуя место соединения моих ягодиц с ногами, и я ахнула, когда Тревор схватил меня за нижнюю часть ягодиц.

– Я чертовски люблю это, – сказал он мне на ухо, его хриплый голос прошёлся по моей коже, согревая меня изнутри.

– У тебя красные щёки. О чём ты там думаешь? – спрашивает Тревор, отрывая меня от моих внутренних размышлений. Мне очень хотелось, чтобы он прижал меня к стене в фойе – я бы, чёрт возьми, позволила ему, но он быстро повёл меня к машине, поправляя по пути шорты.

– Просто грезила наяву, – лгу я и снова смотрю в окно.

Небоскребы Хьюстона гордо возвышаются вдалеке и мерцают в свете заходящего солнца. Яркие оранжевые, розовые и красные цвета отражаются и мерцают в зеркальных панелях зданий – калейдоскоп цветов в вечернем свете.

– Я забыла, как здесь красиво по ночам, когда свет отражается от всего, – выдыхаю я.

– Это одна из причин, почему мы едем этим путем. Я хотел, чтобы ты запомнила что-нибудь приятное из своего визита, – отвечает Тревор.

– У меня есть много приятных воспоминаний об этом визите, – говорю я ему, и смысл моих слов звучит громко и ясно.

И, как я и надеялась, он поворачивается, чтобы посмотреть на меня из-под полей шляпы и благодарно улыбнуться.

– Я, наверное, буду скучать по тебе, когда ты уедешь. Не очень, потому что ты чертовски раздражаешь, как и моя сестра, но немного буду, – шутит он, очевидно желая, чтобы настроение этим вечером оставалось беззаботным.

– О, вы слишком добры. Я, наверное, тоже буду по тебе скучать. Достаточно, чтобы помнить, почему мне не нужно совершать длительные поездки вДейл Сити.

Мы оба хихикаем, хотя это и вынужденно, поскольку осознание того, что моя поездка заканчивается, приближается.

Большое здание из бетона и стекла начинает подниматься из-за горизонта, и я оживляюсь.

– Где мы находимся? – спрашиваю я, когда мы въезжаем на стоянку.

Я удивляюсь, потому что мы не останавливаемся, а направляемся к задней части здания, где несколько погрузочных доков заполнены грузовиками, задним ходом выезжающими на открытое пространство. Машина дёргается, когда Тревор ставит её на стоянку, и это возвращает моё внимание к нему.

– Один мой друг совладелец этой пивоварни. Я подумал, что это будет что-то весёлое и необычное. И мне даже не стоит упоминать, что еда здесь одна из лучших, которые я когда-либо пробовал.

– Ооо, я должна рассказать это твоей матери, – поддразниваю я, расстегивая ремень безопасности.

– Не волнуйся, она в курсе. Теперь, когда папа близок к пенсии, мы часто здесь обедаем.

– Мне ужасно стыдно, что я не навещала их с тех пор, как приехала сюда, но это так тяжело: они живут через дорогу от моих родителей… э-э, людей, которые… чёрт, как же их называть? – в отчаянии спрашиваю я Тревора, ведущего меня к боковой двери.

– Они всё ещё твои родители. Они растили тебя с самого рождения. И моя мама хотела бы видеть тебя чаще. Я могу попросить её зайти в течение недели. Но знаешь, ты всегда желанный гость на семейный ужин по пятницам.

– Не могу поверить, что вы всё ещё это делаете.

– Так и есть, хотя теперь обычно только раз в месяц. Но, так как ты в городе, маме не терпится устраивать их чаще.

– Ну, жду не дождусь. Пожалуйста, убедись, что с ними всё в порядке.

Когда мы подходим к массивной стальной двери, Тревор стучит три раза.

– Куинн, ты же знаешь – они всегда считали тебя своей семьей.

Дверь открывает бородатый мужчина, который широко улыбается, когда видит Тревора.

– Эй, мужик. Рад, что ты смог прийти. У меня всё готово.

– Спасибо, Майк. Я ценю, что ты делаешь это для меня.

– Без проблем. Не каждый день мы получаем такую компанию, – Майк смотрит на меня и подмигивает. – Я имею в виду, что знаменитый офицер Шоу обедает в моём заведении и пьёт моё пиво. Чего ещё я мог желать?

Облегчение захлестывает меня, когда я понимаю, что Тревор устроил всё так, чтобы я не чувствовала себя неуместно или неуютно. Перед нами открывается пустой банкетный зал, и я замечаю единственный двухместный столик в углу, с видом на усаженное деревьями поле справа, медные чайники для варки пива и дегустационный зал за большими окнами слева.

– Не волнуйся, здесь ничего не видно. Вот в чём изюминка этой комнаты, – объясняет Майк, когда понимает, что я взволнованна из-за людей в дегустационном зале, которые могут узнать меня.

– Спасибо, – говорит Тревор, когда Майк провожает нас к столу, а затем представляет официантов, обслуживающих нас сегодня вечером.

Мы с Тревором изучаем меню пива и оба останавливаемся на пшеничном, судя по выражению удивления на его лице, он от меня не ожидал. Мне нравится удивлять его.

– Что? Завтра мне просто нужно будет интенсивно позаниматься в спортзале. Слава богу, Иззи достала мне пропуск для посетителей на время моего пребывания здесь.

Пиво прибывает быстро, и мы делаем заказ, пока нервный официант отводит от меня взгляд. Что-то, к чему я привыкла, к сожалению. Либо люди слишком нервничают, чтобы даже говорить со мной, либо ведут себя так, будто знают меня всю свою жизнь – редко бывает золотая середина. В Лос-Анджелесе я даже не могу сбегать в продуктовый магазин за банкой мороженого без сопровождения моей службы безопасности.

И теперь я понимаю всю прелесть этого свидания с Тревором. Он привёл меня туда, где я могу быть самой собой и чувствовать себя в безопасности. Чёрт возьми, если он не Мистер Гребаный Идеал.

– Эй, Тревор, – начинаю я, делая глоток пива и позволяя алкоголю подпитывать мою храбрость. – Спасибо, что отвёз меня в такое уединённое место и присмотрел за мной. Я знаю, что вы проверяли окрестности города, пока я здесь.

Он кивает.

– Не за что. Я знаю, что до сих пор ни один фотограф не ступал в Дейл Сити, и я хочу, чтобы так было и дальше. Твоя безопасность – мой приоритет, но не волнуйся, это абсолютно не проблема для меня, – он подмигивает и делает большой глоток пива, пока мы наблюдаем, как толпа людей нашего возраста входит в дегустационный зал. В среду вечером в пивоварне битком.

– Ты думаешь, они одного возраста с нами? – с любопытством спрашиваю я, когда один из парней шлёпает другого парня по плечу в шутливой манере, заставляя его пролить немного пива.

– Наверное.

То, как они все взаимодействуют, заставляет меня чувствовать себя старше своих двадцати четырех лет. Я никогда не испытывала этой части взрослой жизни: веселье после колледжа, многообразные знакомства, беспечный секс. Я всегда шла по прямой и узкой дороге. Достигните одной мечты и отметьте её в списке, а затем переходите к следующей. И, как актриса, я должна действовать и представлять себя более зрело, чем другие в этой области, чтобы меня воспринимали всерьёз. Я не просто мечтала об актерской карьере из-за денег или известности: актерство – это всё для меня. Даже если я больше никогда не прочитаю ни одного сценария, я могла бы представить себя преподавателем курса драмы для начинающих актеров. Вообще-то, это тоже в моём списке целей.

Повернувшись обратно к Тревору, я наблюдаю, как он разглядывает толпу по другую сторону стекла. Серьёзный взгляд его глаз заставляет меня задуматься, выходит ли на поверхность полицейский в нём, или, возможно, он чувствует то же самое, что и я. Иззи не очень много говорит о своём брате, когда мы разговариваем по телефону, но я знаю, что быть полицейским занимает много времени.

– Тебе удалось сделать что-нибудь дикое и безумное? – спрашиваю я, возвращая его внимание ко мне.

– Нет, я поступил в Академию вскоре после окончания школы. Я некоторое время учился на вечернем отделении, чтобы успокоить маму, так что у меня есть степень бакалавра в области уголовного права.

– Это потрясающе, Тревор. Я понятия не имела. Жаль, что я не воспользовалась шансом поступить в колледж. Я планировала подать заявление в Калифорнийский университет, но моя карьера взлетела, поэтому у меня никогда не было шанса. И мои рабочие дни также длинны, как и твои. Двенадцать часов, как правило.

– Ты всё ещё можешь поступить в колледж, Куинн. Там нет определённого возраста. Теперь, когда твоя карьера стабильна, ты можешь рассмотреть некоторые онлайн-курсы. Что бы ты хотела изучить?

– Я думала о преподавании, – нервно отвечаю я, делая ещё один глоток.

– О преподавании? – удивлённо спрашивает он, и я знаю, что он думает об этом: я буду ужасным учителем, я не знаю, что делать со студентами.

– Забудь. Это просто глупая идея.

– Нет, нет, – он кладет свою руку поверх моей. – Я думаю, это отличная идея. Из тебя получился бы замечательный учитель, Куинн. Я предполагаю, драма? – Я киваю, и он продолжает. – Кто лучше покажет студентам, как работает индустрия, чем профессионал? Я не думаю, что это глупо. Ты должна сделать это, абсолютно точно.

Его вера в меня поразительна. Я так долго сомневалась в себе: сначала в актерской игре, потом в своих следующих шагах в жизни. Но, когда я слышу, как он хвалит меня и верит в мои способности, моей душе становится тепло.

– Спасибо тебе.

– Не стоит благодарности, милая.

Официант, спотыкаясь, возвращается в комнату, неся поднос с нашей едой. Я с ужасом наблюдаю, как он наклоняется вбок, но, к счастью, Тревор вскакивает со своего места и хватает край подноса, удерживая его в вертикальном положении, а нашу еду от падения на пол.

– Примите мои извинения. Кажется, у меня сегодня две левые ноги. Обычно я не так беспечен, – смущенно признаётся официант, бросая на меня быстрые взгляды.

– Ничего страшного, приятель.

Тревор похлопывает официанта по спине и занимает своё место, пока тот ставит перед нами еду. У меня слюнки текут от запаха сочной грудинки.

– Это выглядит потрясающе, – восклицаю я, разглядывая всю эту восхитительную еду на своей тарелке. Презентация почти такая же захватывающая, как и запахи.

В ответ Тревор признаётся.

– Да, это так, – и я обнаруживаю, что он смотрит на меня своими потрясающими зелёными глазами и с сексуальной ухмылкой на губах.

В моей жизни были фотографы, режиссёры и поклонники, которые говорили мне лестные слова, и я никогда не верила им, думая, что они все хотят чего-то от меня и моей карьеры. Но в комплименте Тревора я чувствую искренность, и впервые в жизни я верю.

– Итак, я собираюсь спросить это, – начинаю я, когда цепляю большой кусок грудинки вилкой.

– Давай.

– Как ты можешь быть всё ещё один?

– Очень легко.

– Нет, это не то, что я имела в виду. Зачем? Почему ты один? Ты был так очарователен и мил со мной. Не говоря уже о том, что у тебя есть постоянная работа и доход, собственный дом, и, честно говоря, ты – ходячий секс. Так объясни мне это.

Вилка звенит, когда он кладёт её на тарелку, опирается локтями на стол, сцепив пальцы перед ртом. Поначалу я боюсь, что переступила черту, и охотно готовлю извинения, но, как только я собираюсь попросить прощения за своё вторжение, Тревор начинает говорить:

– Дело не в том, что я одинокий, я просто так хочу. Пару лет назад у меня были серьёзные отношения. Я действительно думал, что мы движемся в правильном направлении, понимаешь?

Да, я знаю. И это знание жжёт меня, как язва в желудке.

– Я получил травму на работе, выстрел в бедро во время типичной остановки при превышении скорости. Парень был в угнанной машине с пятью ордерами на его имя. Он выстрелил в меня в упор. Я думаю, что он надеялся попасть в моё сердце, но его разум был отключен из-за каких-то наркотиков, которые он принимал в то время. Так или иначе, у меня лопнула артерия, и я был доставлен в больницу с тяжелой потерей крови. Она вошла в мою палату со слезами на глазах и сказала, что не может так жить. Что она не справится с моей работой. На следующий день мама сказала, что она съехала. С тех пор я о ней ничего не слышал.

Мои глаза, должно быть, вылезли из орбит, потому что полное потрясение – это преуменьшение того, что я чувствую в этот момент. Кто в здравом уме может уйти от кого-то, особенно от того, кто им дорог, когда этот кто-то лежит на больничной койке?

Он, должно быть, заметил моё выражение лица, потому что быстро добавляет:

– В её защиту: её отец потерял свою жизнь в атаках 9/11 в Нью-Йорке. Я понял, откуда это пришло, и не держу на неё зла.

– Ты… ты любил её?

– Я так думал. Сейчас? Я в этом не уверен.

Его слова должны успокоить меня, но этого не случилось. Теперь я испытываю сильную тревогу: американские горки, с которых я отчаянно хочу выйти, но продолжаю удерживать себя в этой поездке.

– Теперь твоя очередь. Скажи мне, Куинн Миллер, почему ты свободна?

Я должна была ожидать, что роли поменяются. Конечно, он хотел бы знать, почему я ни с кем не встречаюсь, но ответ прост.

– Потому что встречаться с кем-то в моём мире – это верный путь к катастрофе. Просто легче быть одиночкой.

Тревор не верит ни единому слову, судя по его терпеливому взгляду. Вероятно, этот взгляд я должна освоить, если я когда-нибудь планирую стать учителем, потому что в этот момент у меня зудело в одном месте, и я готова была выплеснуть всё свои внутренности.

– Тьфу, хватит пялиться на меня.

– Ну, я знаю, что это не вся история, так что выкладывай.

– Я познакомилась с Алексом Крузом на съёмках моего первого фильма, – начинаю я, но тут Тревор практически выплевывает пиво изо рта, узнав имя актёра.

– Алекс Круз – герой боевика? Звезда франшизы «Братья по крови»? Парень, который был в тюрьме последние пять лет и вышел из неё?

– Да, это тот самый. Это было во всех таблоидах. Я удивлена, что ты не знал.

– К сожалению, я не слежу за развлекательными новостями, как правило.

– Ну, когда я встретила его, он только начинал, как и я. Во всяком случае, он очаровал меня и в значительной степени пользовался моими знакомствами, когда я преуспела. Затем, когда он добился признания в отрасли, он просто встал и ушёл. Мне не было грустно из-за разрыва – я уже давно предвидела его, и Присцилла тоже, но всё равно было больно. Я отдала ему всё, – я допиваю остатки пива и с грохотом ставлю стакан обратно на стол.

– Всё? – Тревор спрашивает, но я знаю, что он понимает, что я имела в виду, поэтому я просто пожимаю плечами в знак согласия.

Официант входит, чтобы убрать наши тарелки, посуду и стаканы. Это удерживает Тревора от дальнейших вопросов, вместо слов он издаёт низкий рычащий звук себе под нос.

– Эй, всё в порядке. Я в порядке. А теперь я здесь с тобой.

Его взгляд слегка смягчается, и он бросает несколько банкнот на стол.

– Ты хотел бы пойти в дегустационный зал? – спрашиваю я, когда он встаёт из-за стола и выдвигает для меня стул.

– Нет, у меня есть ещё кое-что на сегодня.

– Ты собираешься сказать мне, что это?

Сопровождая меня из банкетного зала и далее по коридору, Тревор кладёт руку мне на спину, чуть выше изгиба моей спины, мягко поглаживая, и качает головой, игнорируя мой вопрос.

– Так таинственно, офицер Шоу.

– Небольшое ожидание никому не повредит.

Вернувшись к машине, он помогает мне устроиться на пассажирском сиденье, затем пробегается вокруг передней части автомобиля и садится на водительское сиденье. Прежде чем сделать что-то ещё, он протягивает руку и тянет за мой ремень безопасности, удостоверяясь, что он надежно закреплен, и застегивает свой. Широко раскрыв глаза, я удивлённо смотрю на него.

Он просто пожимает плечами и говорит.

– Безопасность превыше всего, – и заводит машину.

Мы выезжаем из пивоварни и поворачиваем в противоположную от дома сторону, и мой интерес начинает расти. Я доверю Тревору свою жизнь, и я знаю, что всё, что у него есть в запасе, будет потрясающе, как и свидание до сих пор.

Как и он.

Глава 16

Тревор

Было здорово признаться Куинн во время ужина. Только Иззи и моя мама знают, что на самом деле произошло с Бет, все остальные предполагают, что я порвал отношения между нами. Прошло не так уж много времени, а образы плейбоя моих школьных лет вновь дали о себе знать.

Мне было всё равно на этот титул, на самом деле я даже не пользовался им. Но я никогда и не пресекал слухи, распространяемые в городе. В Дейл Сити было много женщин, которые любили говорить, что в какой-то момент у них было дикое свидание со мной.

Но, глядя на сладкую невинную Куинн, когда она смотрит в окно, я почти желаю, чтобы каждое из этих обвинений было уничтожено. Она такая же добрая и чистая, какой и росла, и она заслуживает кого-то гораздо лучше, чем городской плейбой.

Хотя бы сегодня вечером. Сегодня вечером я буду обращаться с ней правильно – она вправе ожидать, что каждый мужчина будет относиться к ней так с этого момента. Я собираюсь установить контрольный показатель для того, чтобы она знала, что если она когда-то где-нибудь обоснуется, то она найдет мужчину, достойного её.

Доехав до магазина, о котором упоминал Майк, я быстро забегаю внутрь, чтобы взять вещи, которые были заказаны для меня. Через пять минут я запрыгиваю в машину и везу нас обратно в Дейл Сити.

Мы путешествуем, не разговаривая, пока радио воспроизводит поп-песню. Но появляется дорога, которую я ищу. Поля, через которые мы бегали подростками, выглядят по-другому, если подъезжать к ним с другой стороны, и я совершенно уверен, что Куинн понятия не имеет, куда мы попадём.

Владельцы фермы дружили с моей семьёй в течение многих лет, поэтому у нас никогда не было проблем, когда мы приходили на поляну в ночные часы. Мы всегда думали, что это мы такие хитрые. Но единственная причина, по которой мои родители разрешили это – они знали, что мы в безопасности.

Прошлой ночью я позвонил семье с просьбой, сделать кое-что для нас на поляне. Ничего большого или причудливого, но что-то, что поможет стереть плохие воспоминания, сформировавшиеся у Куинн с момента посещения её дома. Что-то для неё, что она бы помнила обо мне, кроме потрясающего секса.

– Следуй за мной, дорогая, – прошу я, протягивая ей руку, пока другой держу сумку.

– Где мы? Мы собираемся попасть в беду?

Я задыхаюсь от насмешливого предостережения и замираю, едва не дёргая её за спину.

– Вы обвиняете слугу города Дейл Сити в том, что он учиняет неприятности и беспорядки, мисс Миллер?

– Хм… да? – говорит она скорее как вопрос, а не как утверждение, но ухмылка на её лице даёт мне понять, что она подыгрывает. Мне нравится, что она разделяет моё чувство юмора.

– Ну, если я создаю проблемы, то вы, мисс Миллер, являетесь соучастником. Поэтому, если мы собираемся попасть в неприятности, нам лучше сделать это правильно, – у меня в голове начинает формироваться план, и я знаю идеальный способ заставить её наткнуться на то, что я приготовил для неё сегодня вечером. – У тебя есть время, пока я считаю до трёх. Один.

– Подожди, Тревор, я не…

– Два.

– Да ладно, что ты…

– Три.

Как я и предполагал, игривость берёт верх, и Куинн бежит через кукурузное поле, следуя по пути, годами проложенному людьми, которые обслуживают растения. Я держусь поближе, позволяя ей думать, что я планирую догнать и обогнать её, но я просто на шаг позади.

Когда мы близки к цели, я замедляю темп, позволяя ей увидеть сцену, созданную специально для неё.

Когда я сам выхожу на поляну, я ошеломлён. Я только попросил установить, предоставленные мной, световую гирлянду, холодильник и небольшую стереосистему для музыки, но это похоже на что-то сказочное. Посередине поляны расположена беседка с подсветкой между стойками и колоннами, которая освещает деревянную конструкцию и пространство вокруг неё. Внутри беседки на барной стойке стоит ведёрко со льдом и бутылкой шампанского в нём. И, почти неловко, надувной матрац, расположенный на краю поляны, на не освещённом пространстве. Я полагаю, что это хорошая ночь для наблюдения за звездами, и я молюсь, чтобы родители и их друзья имели это в виду, когда они располагали этот матрац.

– Тревор… это… потрясающе. Я даже не знаю, что сказать.

– Тебе не нужно ничего говорить. Я сделал это, чтобы у тебя были хорошие воспоминания, напоминающие тебе обо всех хороших вещах в Дейл Сити.

Обернувшись, она оглядывает меня своими карими глазами, и соблазнительная улыбка расползается по её губам, когда она подходит ко мне, изящно кладя руки на мои бёдра.

– Что-то хорошее, как ты?

– Ты знаешь. Как Иззи, эта поляна, детство, проведённое здесь… и да, я.

– Я всегда вспоминаю о тебе и твоей сестре, и теперь у меня будет ещё одно потрясающее воспоминание. Спасибо тебе, – она приподнимается на носочки и прижимает свои губы к моим.

Этот момент может легко превратиться в нечто большее. Мне не понадобилось бы много времени, чтобы подхватить Куинн на руки и утащить её к матрацу в тени, но я сдерживаю себя. Вместо этого я кладу ладони на обе её щеки и отвечаю на её поцелуй, прежде чем отступить.

– Идём, у меня есть кое-что для тебя.

Я держу сумку одной рукой, а другой крепко прижимаю к себе Куинн. Когда мы ступаем на деревянные доски беседки, я не удивляюсь, обнаружив два бокала, лежащих под слоем льда. Я хватаю их, а затем вынимаю бутылку шампанского из охлаждающего контейнера.

Отпустив руку Куинн, я сажусь посреди беседки, скрестив ноги, и жестом предлагаю Куинн сделать то же самое. Повернувшись, я включаю стерео, которое настраивается на ту же самую поп-станцию, которую мы слушали в машине. Не мой любимый тип музыки, но, кажется, Куинн нравится, поэтому я оставляю её.

– Держу пари, ты знаешь некоторых из этих певцов, не так ли?

– Не лично, но я сталкивалась с ними раз или два. Я удивлена, что ты слушаешь это. Тебе это не подходит, если ты понимаешь, о чём я.

– Ты права, я определённо больше по рок-н-роллу, но я могу справиться с этим шумом на заднем плане. Иззи была последним пассажиром в моей машине – это объясняет выбор станции.

– Её глупое правило, что человек, находящийся на переднем сиденье, всегда получает контроль над радио.

Я восхищаюсь длинной её шеи, когда Куинн откидывает голову назад, смеясь. К сожалению, я порчу момент, когда добавляю:

– Да, Иззи и её глупые правила, – в результате чего мы оба вспоминаем юношескую просьбу Иззи о том, чтобы мы не заводили интрижку.

– Итак, что в сумке?

Благодарный Куинн за изменение темы, я достаю небольшую коробку и помещаю её между нами.

– Давай, открой её.

Когда она поднимает верх картонной коробки, потрясающий аромат наполняет воздух вокруг нас.

– Ничего себе, – бормочет она, глядя на торт.

– Это шоколадный торт. Майк заверил меня, что он лучший в Хьюстоне, – объясняю я, вынимая две вилки из сумки. – Может, начнёшь?

Я вонзаю вилку в массу и с удивлением наблюдаю, как жидкий шоколад вытекает из центра. Зачерпнув вилкой пирог, я протягиваю его Куинн, предлагая ей первый кусочек. Она не разочаровывает. Её пухлые губы открываются, а затем обхватывают кусочек, а язык слизывает оставшийся шоколадом с её губ, когда я убираю вилку.

Куинн издает урчащий стон, откидывая голову назад и закрывая глаза. Её тело говорит само за себя – она ​​в экстазе. Требуется каждая унция моего самоконтроля, чтобы не наброситься на этот десерт и заставить её так стонать часами. И я накалываю ещё один кусочек на вилку и протягиваю ей, чтобы она снова попробовала.

– Ммм, – стонет она, быстро проглатывая второй кусочек торта. – Разве ты не собираешься есть десерт?

– Милая, мой десерт – это смотреть, как ты наслаждаешься каждым кусочком.

– Ну, я уж точно не откажусь.

Она заканчивает есть торт после нескольких укусов, заставляя меня тоже съесть немного, и потягивает шампанское.

– Тут действительно красиво. Владельцы должны постоянно поддерживать это в таком состоянии.

Я согласен, и обязательно упомяну об этом завтра, когда поблагодарю их за подготовку. Но я отвлекаюсь на небольшой вздох, который сорвался с губ Куинн.

– Что случилось, Куинн?

– Ничего, – отвечает она, но я скептически смотрю на неё, показывая, что не верю ни единому слову. – На самом деле это ерунда.

Я знаю, что она не станет откровенничать, мне не нравится эта её черта, но я оставляю Куинн в покое. Песня по радио меняется, и я узнаю её: песню о друзьях детства, которые становятся любовниками и многое другое. Как по мне, она напоминает современную версию песни «Прекрасный вечер» Эрика Клэптона.

Инстинктивно я встаю с бокалом, а затем забираю бокал у Куинн и ставлю оба на плоские перила. Я протягиваю руку и, когда она берёт её, притягиваю девушку к себе, и делаю что-то, о чём я даже не подозревал, что у меня появится возможность сделать это с Куинн – мы танцуем. Это не артистично или театрально, просто тонкое влияние музыки: наши сложенные руки лежат на моей груди, её голова покоится у меня на плече, а моя рука обвивает её талию. Это прекрасно и идеально, воспоминание, которое я никогда не забуду. Потому что даже если Куинн оставит наши жизни с обещанием вернуться, у нас всегда будет это.

На каком-то уровне диджей должно быть знает, что расцветает в беседке, потому что песня превращается в другую балладу о любви, о всех тех вещах, о которых я не могу сказать женщине, находящейся в моих руках. Я не стану удерживать её или разрушать её дружбу с моей сестрой. Я всегда заботился о ней слишком сильно, чтобы обидеть её подобным образом, лишая её того, чего она больше всего хочет.

Наконец звучит рекламный ролик, и мы отходим друг от друга, воздух меняется вокруг нас, разрушая чары.

– Хочешь посмотреть на звёзды? – спрашиваю я. Я не пропускаю разочарование в её глазах, но, будучи актрисой, Куинн прекрасно это скрывает.

– Конечно, как в старые добрые времена.

Да, время, когда ты была только моей фантазией.

Матрац для кемпинга покрыт какой-то простынёй, одеяло аккуратно сложено в нижней части. Для открытого поля обстановка, действительно, чувствуется домашней. И это идеально подходит для сегодняшнего вечера.

Куинн плюхается на матрац и начинает смеяться, когда он подбрасывает её вверх-вниз, особенно когда я присоединяюсь к ней на этой импровизированной надувной лодке. После нескольких минут нахождения на матраце, Куинн идеально спряталась в моих руках, её тело обвилось вокруг меня, и мы уставились на кристально чистое небо. Мы достаточно далеко от города, и у нас нет остаточного света уличных фонарей или аэропорта, а Дейл Сити достаточно мал, чтобы городское освещение не излучало достаточно света и не отвлекало внимание от темноты ночи.

– Теперь, когда я здесь, я понимаю, как сильно мне не хватает того, чтобы видеть небо таким образом. Таким открытым и свободным. Там, где я живу в Лос-Анджелесе, едва можно разглядеть звезды сквозь густой туман. Мне нужно подняться на вершину здания только для того, чтобы увидеть Полярную звезду. Всё остальное заглушено городскими огнями.

Желая увидеть выражение её лица, я поворачиваю лицо в её сторону. Куинн смотрит вверх с лёгкой улыбкой на губах. Она выглядит... счастливой.

Что-то мягко ласкает мою руку, безвольно лежащую рядом с моим телом, и я почти поражаюсь, пока не распознаю изящные пальцы, соединяющиеся с моими. Это напоминает мне о нашем последнем разе на этом самом поле, о том, как сильно я хотел сделать Куинн своей, но моя сестра всегда была важнее для нас обоих. Так же, как и сейчас. Но я не могу заставить себя оторвать пальцы. Вместо этого я обнимаю её, словно спасательный круг, зная, что это один из последних часов, которые мы проведём вместе, прежде чем она уедет в понедельник.

Её дерзкие губы раскрываются, втягивая воздух, а затем бесшумно движутся. Падающая звезда, должно быть, приблизилась к горизонту, потому что кажется, что Куинн загадывает желание и произносит своё маленькое заклинание: «Я хотела бы…»

Если бы я мог что-то пожелать, я бы загадал, чтобы дружба между Иззи и Куинн осталась неизменной. Независимо от того, узнает Иззи о наших маленьких выходках или нет – я знаю, что их дружба имеет значение для них обоих.

Возможно, Куинн наконец-то почувствовала мой взгляд, потому что она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, её лицо находится всего в нескольких дюймах.

– Спасибо тебе за это, Тревор. Это была одна из лучших ночей в моей жизни.

– Пожалуйста. Мы, вероятно, должны вернуться в ближайшее время. Я знаю, что Иззи будет рада рассказать тебе о своём свидании.

Я начинаю двигаться на матрасе, но рука настойчиво прижимает моё плечо к кровати, её сила удивляет меня. Её мягкое, гибкое тело давит на мои напряжённые мышцы, и я нуждаюсь в этом.

– Тревор, я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.

– Здесь? – спрашиваю я, и мой голос трещит, как у неполовозрелого подростка.

– Да, здесь.

Мои попытки спорить бесполезны, потому что, когда Куинн соединила наши губы воедино, что-то в её поцелуе овладело мной, и я потерял все мысли о том, почему это плохая идея. Сила внутри меня нарастает, и я переворачиваю нас таким образом, что оказываюсь лежащим на её нежном теле. Мой голод по ней огромен, и она кажется пьяной от похоти.

– Как сильно ты хочешь меня, милая? Ты хочешь, чтобы я взял тебя здесь, посреди поля? – рычу я, стаскивая рубашку и бросая её на кровать рядом с нами.

– Боже, да, – Куинн выгибает спину для меня, когда я тянусь, чтобы снять и её рубашку. Мне нужно почувствовать Куинн, всю её, прижатую ко мне.

Мы быстро разбираемся с одеждой и размещаем её на кровати возле нас. По её влажным трусикам я могу сказать, что страсть пронизывает её вены так же, как и мои.

Тёплый ветерок путешествует по нашим обнажённым телам, и в тусклом свете беседки я с восхищением наблюдаю, как мурашки покрывают кожу Куинн, а её соски превращаются в привлекательные пики. Тяга к тому, чтобы они оказались у меня во рту, огромна, поэтому я с нетерпением наклоняюсь и ловлю соблазнительный кончик губами. Я чередую облизывание с сосанием сладкой кожи до тех пор, пока Куинн не корчится подо мной, покачивая своими сексуальными бедрами под моими. Я перехожу на другую сторону и повторяю движения, подводя Куинн к её вершине, но не позволяя достичь её.

– Ты хочешь больше, Куинн? Я мог бы наслаждаться этой сладкой клубникой всю ночь.

Она хватает меня за волосы и без слов говорит, как ей нравится моя игра, и сколько ещё она хочет. Я позволяю ей придвинуть мою голову к её лицу, и она почти небрежно целует меня, её тело слишком взволновано, чтобы заботиться о совершенстве. Её бедра трутся о моё бедро, покрывая мою ногу её жаром, и я знаю, что она ищет что-то, чтобы от него избавиться.

Потянув её за нижнюю губу, я отстраняюсь и оставляю мокрые следы поцелуев и ласк от её груди до пупка. Положив одну руку на бедро Куинн, я скользнул другой по её половым губкам, они были мягкими и влажными. Языком легонько ударяю по её клитору – то внимание, которого он заслуживает, и Куинн практически подпрыгивает на матраце. Мои движения медленные и настойчивые, желаю растянуть время, чтобы запомнить каждый нюанс. Каждый раз, когда я прижимаю язык к её клитору, она практически мурлычет от удовольствия, её мышцы напрягаются вокруг моего пальца и втягивают меня дальше.

Я подвожу её к оргазму, пока она не падает за край, а её ногти впиваются в моё плечо, когда она кричит. Я наблюдаю, как она кончает, и не замечаю, что её рука скользит по её бедрам и тянется к моему члену.

Глубокий и насыщенный стон срывается с моих губ, когда она несколько раз проводит по моему члену, прежде чем приставить его к своему влагалищу.

– Я хочу почувствовать тебя, – шепчет она, убирая руку и опираясь на локти, чтобы посмотреть.

И, блядь, если это не сексуально, как ад – моя девушка хочет посмотреть, как я глубоко в неё погружаюсь.

 Я откидываюсь назад и раздвигаю её согнутые бёдра в стороны, выравнивая свой член. Я хочу сделать это медленно, необходимо, но моё желание слишком велико, и я полностью погружаюсь в неё одним ударом.

Куинн кричит – смесь боли и удовольствия от моего вторжения, однако я мало что могу сделать, чтобы остановиться. Быстро и поспешно я ввожу член в её горячее влагалище. Животное внутри меня берёт верх, и я погружаюсь в неё, помечая её тело каждым толчком.

Это не займет много времени, и знакомое покалывание разовьётся вдоль нижней части моего позвоночника, и мои яйца сожмутся почти до боли.

– Давай, милая. Мне нужно, чтобы ты кончила, – взываю я. Хочу, чтобы она нашла своё освобождение до того, как я позволю моему взять контроль. Опускаюсь, держа её за бёдра, и отстраняюсь от её тела, но крик протеста Куинн почти ослабляет мою решимость. С наслаждением я переворачиваю её на живот и подтягиваю назад её за бедра, поднимая их в воздух. Я встаю с матраца, твёрдо располагаю ноги на земле и тяну её бедра на себя, пока они не достигают идеальной высоты для моего члена.

Я снова скольжу в её лоно, и Куинн стонет, когда отталкивается, встречая мой выпад.

– Чёрт, ты ощущаешься так хорошо, – рычу я, хлопая её по идеальному полушарию прямо перед моими бёдрами. Её киска сжимается, когда она вскрикивает от лёгкой боли.

– Я собираюсь кончить, детка. Мне нужно, чтобы ты кончила.

– Почти там, – задыхается она, и сильнее насаживается на меня, а я увеличиваю скорость. Я ещё раз шлёпаю Куинн, и её дрожащие мышцы крепко сжимают меня, когда её тело пронзает оргазм.

Моё освобождение следует за ней, и я наслаждаюсь тем, что моя сперма льётся из её влагалища, когда выхожу из её лона. Наклоняясь к расслабленному телу девушки, я целую её лопатки – она лежит на матраце, глаза закрыты, но на лице у неё улыбка.

– Это было потрясающе, милая.

– Ммм, – вздыхает она, не открывая глаз.

Иду босиком к беседке, вынимаю остатки салфеток, после нашего десерта, и очищаю себя, затем Куинн.

– Хорошо, милая девушка, давай оденемся. Я, наверное, должен отвезти тебя домой, – говорю я, заметив поздний час на часах.

Заворачиваясь в одеяло, она переворачивается и жестом указывает мне, чтобы я присоединился к ней.

– Разве мы не можем просто остаться подольше?

– Да, – я обнимаю её. – Мы можем остаться немного дольше.

Глава 17

Куинн

Перед глазами всё расплывается, я протягиваю руку, чтобы выключить будильник на моём телефоне, который гудит на подставке. Сейчас шесть утра, а мы с Тревором оставались на поляне под одеялом примерно до полуночи. Недостаточно поздно, но моё тело было настолько расслабленным и истощенным, что я отключилась, как только он посадил меня в машину.

К сожалению, это означает, что я пропустила встречу с Иззи прошлой ночью, и я знаю, что она хотела рассказать мне о своём свидании с Виком. Чёрт возьми, мне не терпится услышать о её свидании с Виком.

Я слышу её шаги за дверью и знаю, что она идёт на кухню, чтобы выпить утреннюю чашку кофе. Я быстро сбрасываю одеяло со своего тела и выхожу из комнаты.

– Доброе утро, – кричу я, выхватывая кружку из шкафа и наливая себе чашку кофе, прежде чем занять место за столом. – Как прошёл твой вечер?

Иззи молчит, расчётливо смотря на меня, потом она делает глоток кофе и расслабляется на своём стуле.

– Это было здорово. Отлично, на самом деле.

– О, Из, это круто. Я хочу услышать больше.

– Как прошёл твой вечер? Вы пришли очень поздно, – она хватает банан из корзины с фруктами в середине стола, а затем сгибает ногу на стуле.

– Моя ночь была, действительно, хорошей. Тревор и я немного почитали сценарий, а затем он отвез меня на пивоварню, которой владеет его друг Майк. Я уверена, что ты была там. Место было восхитительным, и они предоставили нам индивидуальный заказ и всё остальное, – я рассказываю правду, пытаясь скрыть то, что мы делали остаток вечера. – Он ехал по просёлочной дороге, которой я даже не знала. Небо было прекрасным.

– Мне нравится эта пивоварня. Еда там и правда хорошая.

– У меня была грудинка, о боже, она таяла во рту.

Иззи продолжает молчать, потягивая кофе и покусывая свой банан, пока выслушивает меня и взвешивает мои слова.

Наконец–то она спрашивает:

– Что ты планируешь делать сегодня? Я должна поехать раньше на встречу с сотрудниками.

– О, я, вероятно, просто пошатаюсь без дела и ещё немного поучу сценарий. Может быть, выберусь в центр города. А ты хотела бы встретиться в обед? Тревор упоминал хороший китайский ресторан, который открылся год назад.

– Да, китайский звучит хорошо. Встретимся в одиннадцать тридцать? – спрашивает она, вставая со стула и избавляясь от банановой кожуры и пустой кружки.

– Конечно, я не могу дождаться.

Я провожу несколько часов, изучая сценарий, пытаясь почувствовать последнюю сцену, пока не подходит время ехать.

Находясь в своём старом автомобиле, я чувствую ностальгию. Я купила Honda Accord на деньги, которые заработала, работая в офисе ветеринара в старшей школе, и использовала остаток их для аренды моей первой квартиры в Лос-Анджелесе. Она привезла меня в Калифорнию и обратно, и мне было бы больно с ней расставаться. Все предполагают, что, поскольку я знаменитость, я должна дико тратить свои деньги, но это не так. За исключением квартиры, за которую я заплатила, мои деньги идут на оплату моего агента и публициста, а остальное идёт на сберегательный счет. Я даже не уверена, сколько там сейчас.

Зажигание срабатывает, когда я поворачиваю ключ, и посылаю молчаливое спасибо машине.

Я улыбаюсь водителю трактора, мимо которого проезжаю, так как он едет по дороге медленнее, чем нужно. Справа от меня стоит средняя школа, в которой остались такие замечательные для меня воспоминания. Ощущая внезапное желание, я заезжаю на стоянку. Поскольку сейчас лето, я с удивлением обнаруживаю машины в переднем ряду парковки, думаю, что это летняя школа на сессии.

Хотя, вероятно, это и считается нарушением безопасности, но я покидаю машину и направляюсь в сторону актового зала. Зов сцены манит меня, и мне нужно увидеть её, хотя бы в последний раз.

Я тяну за ручку входной двери, но она не поддаётся, поэтому я двигаюсь к задней части здания, чтобы найти дверь со стороны сцены, ведущую в заднюю кладовую. Как я и подозревала, дверь распахивается для меня, когда я резко повернула ручку. Вспомнив, где именно находится выключатель света, я включаю его, и комната озаряется светом.

Передо мной грустное зрелище. Комната, которая раньше была заполнена реквизитом и сценическими экранами, теперь пустует, большое открытое пространство, пропадающее даром. Проходя через кладовую, ведущую за кулисы, я глубоко вздыхаю, опасаясь, что место, которое я так любила, разрушено. Но я удивлена, обнаружив, что все чёрные сценические занавески чистые и висят на своих местах, а красная бархатная штора закрыта, не показывая ни одного разрыва.

Они больше не финансируют драматическую программу, но, по крайней мере, они заботятся о сцене.

 То же самое чувство, которое я чувствовала на дороге, поднимается во мне, и я двигаюсь вперёд, проходя по деревянной сцене, пока не оказываюсь прямо за бархатной занавеской.

Совершая драматический выход, я погружаю руки в богатый материал, туда, где виднеется шов, и отодвигаю концы в разные стороны, чтобы пройти через образовавшийся прогал.

Это не так чуждо, как я себе представляла. Когда я захожу за кулисы к зоне перед занавесом – передник, как мы его называли, – я чувствую себя как дома. Я иду по всей длине передней части сцены один раз, а потом второй раз, пока не прокручиваю монолог в своей голове.

Монолога недостаточно. Глубоко внутри меня, под многолетними сценариями и пьесами, вспоминается одно из моих первых выступлений.

Вдохновленная, я начинаю петь вступительную песню из мюзикла «Красавица и Чудовище». Белль была одной из моих первых ролей в звёздном мире, и, несмотря на то, что я была и до сих пор остаюсь диснеевским наркоманом, в этой роли было нечто большее, чем просто девушка, застрявшая в своем собственном мире. Это было то великое приключение, за которым она охотилась. Я легко перевоплотилась в роль Белль, потому что мы обе хотеличего-то большего от жизни.

Когда я начинаю петь мелодию, вспоминая каждый шаг, проходя через воображаемую деревню, я переношусь обратно к тому выступлению на втором курсе, которое стало аншлагом. В зале был даже репортёр от газеты. Я нервничала, моя первая главная роль, но как только свет осветил меня, я стала кем-то другим. Я стала этим персонажем. И единственный раз, когда я вырвалась на свободу, – это был момент, когда занавес упал в последний раз.

В зале звучат хлопки, и я перестаю петь, почти спотыкаясь на середине шага о свои собственные ноги. Фигура выходит из теней в задней части зала, и я рада видеть госпожу Перселл, директора школы.

– Ну, мисс Миллер, это, безусловно, сюрприз, хоть я и надеялась, что вы появитесь в какой-то момент во время вашего визита, – говорит она, приближаясь к краю сцены.

Я сажусь на край, свободно раскачивая ногами, и улыбаюсь ей. Мисс Перселл была одним из моих любимых администраторов, всегда подталкивала нас к тому, чтобы мы старались изо всех сил, и она делала это почти на всех спортивных соревнованиях и школьных мероприятиях. Она заботилась о своих учениках, как о своих детях, и поддерживала их начинания. Все в школе её любили, и я очень рада, что она всё ещё директор школы.

– Я сожалею об этом. И не хотела вторгаться, я просто… должна была оказаться здесь.

– Не надо извиняться. Было абсолютным удовольствием слышать тебя сейчас. И то, чего ты достигла... твои родители должны гордиться тобой.

Я хочу солгать, сказать ей, что они в восторге от моей карьеры, но что-то в мисс Перселл заставляет всегда говорить ей правду.

– На самом деле, мне это неизвестно.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает она и, грациозно подтянувшись, даже для кого-то наполовину её возраста, присаживается на сцену рядом со мной.

– Я недавно узнала, что меня удочерили. Я никогда не знала, даже не подозревала об этом. Но это объясняет, почему мои родители не поддерживали мой жизненный путь.

– Понятно. Ну, я не могу сказать, почему твои родители не могут гордиться тобой, но мы все, действительно, гордимся.

– Спасибо, мисс Перселл.

– Всегда пожалуйста, дорогая. Что-нибудь ещё хочешь у меня спросить?

– Да, хочу. Почему вы сократили художественные программы? Вы знаете, как много значит драматический класс для меня и всех остальных.

– К сожалению, это не зависело от меня. Государственная школа нуждается в государственных средствах, и школьный совет решает, где эти средства лучше всего использовать. Я боролась и пыталась объяснить, как много эти программы значат для сообщества. Думаю, что я даже использовала тебя в качестве примера, но моё ходатайство отозвали. И когда спектакли прекратились, то же самое сделали и общественные группы. Сейчас у наших студентов нет программ для выражения их творческих потенциалов, что печально. Особенно для такого старого члена драматического клуба.

Удивленная, я отрываю взгляд от своих колен, чтобы посмотреть на неё.

– Вы были в драматическом клубе?

– Уверена, что была. Это были одни из лучших времён в моей жизни. Почему, как ты думаешь, я приходила на каждый показ? Не только потому, что я хотела поддержать студентов, что я и делала, конечно, но это давало мне время, чтобы оживить мою молодость. И, Куинн, ты всегда была замечательной на сцене. Ты можешь привлечь зрителей и удержать их внимание на протяжении всей пьесы. Я знала, что ты будешь делать удивительные вещи.

– Вау.

– Теперь мне нужно закрыть актовый зал, если ты не возражаешь?

– О, да, простите, – извиняюсь я, поднимаясь. Мисс Перселл следует за мной через заднюю дверь, и мы запираем её перед тем, как двинуться вперёд. – Как вы узнали, что я здесь?

– Точно так же, как я знала всё, с момента твоего зачисления в школу – я всё вижу. Желаю приятно провести остаток отпуска, мисс Миллер. Было приятно увидеть тебя.

– Вас тоже, мисс Перселл, – я обнимаю её, крепко сжимая.

Вернувшись в машину, я проверяю часы и вижу, что успеваю пообедать с Иззи точно в срок. Я не вбиваю название ресторана в свой GPS, просто еду в центр города. Насколько сложно найти китайский ресторан на Мейн-стрит?

Через десять минут я узнаю, что это очень сложно. Я позвонила Иззи, когда не увидела никаких опознавательных вывесок, и она сказала, что ресторан находится за адвокатским офисом. Конечно, я бы не увидела этого с главной дороги.

Когда я открываю двери, меня окружают запахи соевого соуса и жареных яичных рулетиков. Я иду мимо стойки хостесс, когда замечаю Иззи, сидящую за угловым столом и смотрящую в окно.

– Эй, прости, я опоздала. Ты давно здесь? – спрашиваю я, присаживаясь напротив неё.

– Сама только что приехала сюда. Как прошло чтение сценария сегодня утром?

– Всё было здорово. И по пути сюда я остановилась у школы и ворвалась в актовый зал.

– Ты маленький бунтарь.

Я смеюсь.

– Я знаю, ладно? Как бы то ни было, я ходила по сцене и пела песню из «Красавица и Чудовище».

– Ну, конечно.

– И туда вошла мисс Перселл. Я думала, что у меня проблемы, за незаконное проникновение и всё такое, но она была такой же потрясающей, какой я её запомнила. Ты знала, что она тоже была в драматическом клубе? Я понятия не имела.

– И я нет.

– Кроме этого, я ездила по Мейн-стрит, выглядя как сумасшедшая.

– Больше, чем ты уже есть?

– Ага.

Официант подходит к нашему столу и принимает наш заказ. Мне даже не нужно заглядывать в меню, чтобы понять, что я хочу курицу с мясом и два яичных рулетика.

– Итак, расскажи мне всё о твоём свидании прошлой ночью, Иззи. Я умираю от любопытства.

– Это было потрясающее, абсолютно лучшее свидание, на котором я когда-либо была.

– Вау.

– Он привёз меня к себе домой, где приготовил для меня ужин. Куинн, он приготовил мне ужин! Никто, кроме Тревора, никогда ничего не готовил мне. И это было вкусно. Филе миньон и лобстер. Я имею в виду, он приготовил еду лучше, чем в большинстве пятизвёздочных ресторанов.

– Что-то ещё?

– Мы просто сидели на его веранде позади дома и разговаривали. Куинн, у него есть прекрасное ранчо на окраине города, ферма и всё такое. Это захватывающее зрелище, с акрами и акрами земли. Оно оставлено ему в наследство после смерти его дедушки, и его бабушка хочет, чтобы он жил в нём сейчас. Он думает продавать его, но я думаю, что оно действительно ему подходит.

– Итак, всё, что вы сделали, это поговорили?

 Лицо Иззи вспыхивает прекрасным красным цветом, которого я никогда раньше не видела на её щеках.

– Из?

– Я сделала это, Куинн, – шепчет она. – И он был таким нежным и милым, что вообще не давил на меня. И я хотела. Не потому, что я подумала: «Какого чёрта я всё ещё девственница?», а потому, что было так правильно делать это с ним. Как будто это должно было быть так.

– О, Из. Как ты себя чувствуешь?

– Немного болит, но хорошо. Вик дважды звонил мне сегодня, чтобы проверить и убедиться, что я в порядке. Он уже пригласил меня снова поужинать сегодня вечером.

– Я так счастлива за тебя. Невероятно счастлива за тебя.

– Я знаю его некоторое время, поскольку он дружит с Тревором, но, Куинн, думаю, я влюбилась в него. Это сумасшествие?

– Ни в малейшей степени.

Не сумасшедшая.

Глава 18

Тревор

– Хэй, чувак, – говорит Вик, когда заходит в офис, выглядя слишком самодовольным для того, кто пригласил мою сестру на свидание накануне вечером.

– Эй, как всё прошло с Иззи прошлым вечером?

Его проколотая бровь скептически поднимается, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня через плечо.

– Ты уверен, что хочешь знать ответ на этот вопрос?

 Я могу сказать, что моё лицо побледнело, потому что, когда Вик возвращается к папкам, которые зацепил на моём столе, на его лице появляется самодовольная улыбка. И он прав. Я абсолютно не хочу знать, что произошло между ним и моей сестрой.

Сегодняшний день был словно осиное гнездо с тех пор, как меня вызвали на работу в четыре часа утра. Всего три часа сна после того, как я отвез Куинн обратно в дом моей сестры. А затем пять штрафов за превышение скорости во время моего утреннего патрулирования, и теперь бумажная работа, которую начальник свалил мне на стол, как только я вошёл в здание. Даже бумажная документация не была бы так плоха, если бы не два файла, содержащие арест по наркотикам и убийство. На данном этапе я беспокоюсь, что не покину своё место ещё недели три, не говоря уже о времени на ланч.

Мой живот урчит достаточно громко, чтобы привлечь внимание Вика, а также других стажёров в комнате.

– Эй, парень, ты хочешь, чтобы я что-нибудь купил для тебя? – спрашивает Вик.

– Нет, я в порядке. Я найду что-нибудь перекусить. У меня слишком много работы, чтобы разбираться с этой проблемой.

Он вздыхает и возвращается к заполнению документов, качая головой.

– Ты слишком много работаешь. Тебе нужно бы получить повышение по службе после этого.

– Сомневаюсь, – вздыхаю я. Шеф заходит в офис: его огромный живот свисает поверх штанов, а рубашка едва держится на крошечных пуговицах, пытаясь удержаться в петлях.

– Шоу, – ревёт он, прерывая мою рабочую нагрузку. – Зайди ко мне в кабинет.

Я поднимаюсь со стула, у которого скрипят колеса, скользя по линолеуму, и отвечаю:

– Да, сэр, – прежде чем следовать за ним вглубь участка.

– Присаживайся, – приказывает шеф, садясь за свой твёрдый ореховый стол.

– Спасибо, сэр.

– Я хочу, чтобы ты знал, что не осталось незамеченным, как усердно ты работал. Не только дополнительные часы, но и бумажная работа, и дерьмо, с которым никто не любит иметь дело. Ты делаешь это и не жалуешься, и я благодарен тебе за это.

– Спасибо, сэр.

– При этом ты проработал в департаменте примерно пять лет или около того и доказывал свою эффективность снова и снова. Поэтому я повышаю тебя до капитана. Мы значительно увеличили заработную плату и также смогли нанять трёх офицеров из других департаментов Хьюстона, что должно сильно сократить твои рабочие часы.

– Вау, шеф Стэнли, я не знаю, что сказать. Спасибо, – заявляю я с благоговением. Моё тело практически примёрзло к сиденью. Я не ожидал такого поворота событий.

– Ну, сынок, ты это заслужил. У тебя есть примерно месяц, чтобы мы снова были полностью укомплектованы персоналом, поэтому обязательно сообщи мне, если тебе нужно взять отпуск. Возможно, посетить определённую знаменитость, которая болтается здесь.

– Отпуск звучит хорошо, сэр.

– Хорошо, теперь возвращайся к работе. Поздравляю, Тревор. Я дам тебе знать, когда состоится церемония присвоения звания.

Я киваю, а затем быстро выхожу из офиса. Моя улыбка, видимо, заразительна, потому что Вик поднимает голову и тоже улыбается, затем я вижу, как его взгляд устремляется на мой свободный стул.

Ну, мой стул, который был свободен, теперь занят – на нём сидит она с великолепным блондинистым водопадом волнистых волос.

– Куинн?

Она быстро встает со стула и поворачивается ко мне лицом.

– Привет. Я, гм... – начинает она нервно. – Я принесла тебе обед.

– Что ты сделала? – спрашиваю я, широко раскрывая глаза и чувствуя запах китайской еды.

– Да, я имею в виду, я обедала с Иззи и подумала, что тебе будет приятно. Я дала Вику один яичный рулетик. Я не знала, что он работает, – она робко сдвигается в сторону, переминаясь с ноги на ногу.

Я всё ещё в шоковом состоянии, и всё, что я могу делать, это повторять себе, пристально уткнувшись в коричневый бумажный пакет, стоящий на моём столе:

– Ты принесла мне еду.

– Да, я это сделала.

– Никто никогда не приносил мне еду, – говорю я с недоумением. – Даже моя мама. Чёрт возьми.

– Хм, ты хочешь, чтобы я забрала её обратно? – она протягивает руку к пакету, и я быстро ловлю её в воздухе.

– Не смей. Вик, я вернусь... через некоторое время. Ты пойдёшь со мной, – говорю я Куинн, и тащу её через участок ​​к нашей комнате отдыха и месту обучения персонала.

Здание переполнено, но за тренировочной зоной есть ванная комната. Ванная комната с надёжным замком.

Я даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как Куинн перемещается между столов и матов. Когда я добираюсь до ванной, я запихиваю её внутрь, закрываю и запираю дверь, а затем включаю свет.

– Ты, блять, принесла мне еду, – говорю я, толкая её к двери и прижимаясь всем своим телом к ней. – Я должен поблагодарить тебя.

– Ну, ты не… – начинает она, но я перебиваю её, соединяя наши рты.

Я быстро двигаюсь по её шее, а затем к моему любимому мягкому местечку за ухом, пощипывая и посасывая нежную кожу.

– Что, если кто-то нас услышит? – она ​​задыхается, расстёгивая пуговицы на моих штанах и вытаскивая мою рубашку из пояса.

– Плевать, – отвечаю я, быстро снимая её джинсовые шорты.

Я опускаю руку в её трусики и стону, встречаясь с её теплом. Моя девочка уже готова.

Подхватив её за бёдра, я выравниваю свой член с её влагалищем, а затем опускаю её на себя. Узость лона ошеломляет меня, и я лихорадочно вхожу и выхожу из её тела, моё желание подпитывается моей страстью к ней. Вскоре наш бешеный темп приводит нас обоих к нашему освобождению.

– Блять, милая. Я кончаю.

– Я тоже, – шепчет она мне в губы, прежде чем мой язык скользит в её рот.

Куинн откидывает голову назад, стуча ею по двери, когда оргазм охватывает её тело. То, как её мышцы сжимают мой член, приводит к тому, что я быстро следую за ней.

Блять, я буду скучать по потрясающему сексу, когда она уедет.

Когда дрожь её тела начинает стихать, я ставлю её обратно на ноги, обутые в сандалии, и выхожу из неё.

Я хватаю её шорты, ранее приземлившиеся на раковину, к счастью, этим утром я выполнял уборку в ванной комнате, поэтому я знаю, что каждая трещинка этого места обработана отбеливателем, и становлюсь на колени перед девушкой, когда она просовывает ноги в каждую штанину.

– Ну это, наверное, самая лучшая благодарность, которую я когда-либо получала за то, что принесла еду.

Не в силах побороть порыв, я ещё раз целую её в губы:

– Ты можешь приносить мне еду в любое время.

– Хм, – она стонет мне в рот.

– Я хочу отпраздновать с тобой сегодня вечером.

Отступая, она спрашивает:

– Что мы празднуем?

– Я только что стал капитаном.

Я открываю дверь, смотря на её изумлённое лицо, и иду в тренировочную комнату, её маленькие ноги, наконец, двигаются, чтобы догнать меня. Куинн запрыгивает на мою спину, и я легко ловлю её, а её гладкие ноги обвивают мою талию.

– Тревор, это удивительно. Поздравляю.

– Спасибо, – говорю я, разворачивая её к себе и кладя руки на её безупречную задницу, но следя за дверью на случай, если кто-нибудь пройдёт мимо.

– Ты должен праздновать со своей семьёй.

– Я буду завтра на ужине. Но сегодня вечером я хочу праздновать с тобой. В моей постели часами. Часами и часами, – я прижимаю её к члену, который снова затвердевает.

– Ну я посмотрю, что смогу сделать.

Целуя меня ещё раз, она ставит ноги назад на пол, и я жалею о потере её тела.

– Ты всё ещё хочешь поработать над сценарием сегодня вечером, как мы планировали? – спрашиваю я, когда мы возвращаемся к входу.

– Звучит отлично. Напиши мне, когда будешь дома.

– Так и сделаю. Ещё раз спасибо, Куинн, – я смеюсь, когда на её щеках появляется румянец. – За еду.

– Всегда пожалуйста, капитан, – дерзко отвечает шалунья, выходя из парадной двери, сильно покачивая бёдрами.

Эта девушка станет моей смертью. Она и китайская еда.

***

Я был дома уже в течение часа, с нетерпением ожидая, когда Иззи уйдёт, и Куинн придёт ко мне домой. Вероятно, это наша последняя ночь, чтобы побыть наедине, так как завтра она присоединится к нам за ужином с моей семьей, а в субботу Иззи запланировала, что мы и Вик поедем на поляну, как в старые времена. Я сомневаюсь, что Куинн рассказала ей, что мы уже провели там вечер. Господь знает, что я ничего не сказал – Иззи задушит меня одной из своих эластичных резинок для волос. В воскресенье я уверен, что Иззи захочет провести время со своей лучшей подругой, а в понедельник... ну тогда Куинн уйдёт насовсем, и я могу почти поспорить на свою жизнь, что она не вернется в Дейл Сити. Для неё здесь ничего нет.

Наконец приходит сообщение от Куинн, и я спрыгиваю с дивана. Я становлюсь слишком нетерпеливым, в ожидании увидеть её и снова овладеть ею. Желая успокоиться и не показаться слишком восторженным, я обхожу первый этаж своего дома, стараясь пройти несколько кругов, прежде чем остановиться перед входной дверью.

Оборачиваясь, я осматриваю пространство. Оно не кричит о холостяцкой берлоге, как во многих домах моих друзей – возможно, потому что у меня есть немного больше денег, чтобы потратить на благоустройство благодаря моим родителям и стабильной работе, но мне интересно, что Куинн увидела, когда впервые вошла сюда. Понравилось ли ей это? Возненавидела это? Интересно, что бы она подумала о том, чтобы жить здесь со мной?

Эта внезапная мысль заставляет меня затрясти головой, чтобы избавиться от этой идеи. Куинн никогда не была моей, чтобы удерживать её. Я должен помнить её как упрямую девочку, которой она была раньше, а не изящную женщину, которой она является сегодня.

Раздаётся стук, и я, охваченный нетерпением, открываю дверь. К сожалению, меня приветствует угрюмый подросток, держащий коробку с пиццей.

– Привет, мистер Шоу.

– Привет, Кенни, – бормочу я, вытаскивая двадцатку из кармана и запихивая её в его ожидающую руку.

– Благодарю.

Забираю у него коробку и собираюсь обернуться, но вижу Куинн, вприпрыжку шагающую по улице. Бедолага, стоящий передо мной, практически натыкается на мой дом, высунув язык изо рта. Хотя я не могу винить ребенка. Куинн прекрасна, как лучик солнца после урагана, в её короткой джинсовой юбке и майке. При каждом прыжке её грудь подпрыгивает под майкой: границы лифчика едва удерживают ту на месте. И вскоре мой собственный язык тоже свисает.

– Привет, парни.

– Привет, Куинн, – мягко отвечаю я, пытаясь скрыть свою реакцию на неё.

– Кто твой друг?

Она смотрит на Кенни – очевидно она привыкла к таким реакциям, как его, и даже виду не подаёт, когда он молчит и прижимается ближе к дому, словно он испугался её.

– Это Кенни. Он выпускник старшей школы в округе Колумбия.

– О, хорошо. Приятно встретиться с тобой, Кенни, – говорит она, улыбаясь ещё шире.

– Привет, – пищит Кенни.

Пытаясь успокоить его, Куинн предлагает автограф, и ребёнок кивает, как болванчик. Я смеюсь, когда беру лист бумаги и ручку со стола рядом с моей дверью, и теперь благодарен, что Иззи пришла в голову мысль поместить его туда в шутку.

– Вот, держи, – говорит Куинн, протягивая ему автограф. – Очень мило с твоей стороны привезти пиццу для нас сегодня вечером.

– Вы… всегда пожалуйста.

Ребёнок сваливается по ступенькам, но ловит себя на перилах и бросается к своей машине, прижимая лист бумаги к груди. Я провожаю хихикающую Куинн в свой дом и закрываю за собой дверь ногой. Войдя на кухню, я понимаю, что мне нужно нечто большее, чем эта пицца.

Зная, что она последовала за мной, я ставлю пиццу в духовку на разогрев.

– Должны ли мы читать сценарий сегодня вечером?

– Нет не нужно, но я бы хотела немного попрактиковаться. Ты хотел заняться чем-то другим?

Крутнувшись вокруг, я пристально смотрю на неё и могу увидеть момент, когда она осознаёт мои намерения. Я подхожу к ней, словно охотник, преследующий свою добычу, и прижимаю её к внешней стене кухни. Без прелюдии я спускаю руку с её талии вниз по спине, а затем под её юбку и трусики.

– Ты. Я хочу тебя.

– Да, – стонет она, и я вонзаю палец глубоко в неё, обожая то, как её тело сжимается от моего вторжения. Не нужно много времени, чтобы влага её тела омыла мой палец, заставляя мой член бороться с молнией на моих шортах.

– Расстегни мои штаны, – приказываю я ей в рот, прежде чем сунуть язык обратно, точно наркоман, зависимый от её уникального вкуса.

Она быстро расстёгивает пуговицу на моих шортах, а затем тянет молнию вниз. Шорты падают на мои лодыжки, и я отшвыриваю их, Куинн же повторяет процесс с моими боксерами, слепо спуская их с моих бёдер, одновременно насаживая себя на мою руку.

– Прикоснись к моему члену, детка. Чёрт побери, это так хорошо, детка, – рычу я, толкая ещё один палец глубоко в неё.

Её гортанный стон наполняет комнату, и мой голод к ней возрастает в десять раз.

– Ты мне нужен, Тревор, – её голос дрожит, когда она взывает ко мне.

И будь я проклят, если откажу ей в моём члене.

Сжав её трусики в кулак, я резко срываю их с её тела, а юбка собирается у неё на талии. Я поднимаю Куинн и передвигаюсь к кухонной стойке, находящейся рядом с плитой.

Её губы пухлые и красные от наших поцелуев, грудь поднимается и опускается, когда она вдыхает воздух, её розовые половые губы обнажаются и выглядят скользкими от выделяемой смазки, а ноги широко расставлены, приглашая меня войти. Это всё – приглашение, от которого я не могу отказаться.

Приставив свой член к её лону, я только дразню её пурпурной и ноющей головкой, а затем, отступив, проникаю – мы стонем в момент слияния. Я скольжу до конца и сдерживаю себя, позволяя Куинн привыкнуть к моему размеру.

Её тело выгибается, когда она пытается глубже принять меня в себя, и я крепче сжимаю её задницу, чтобы притянуть её как можно ближе.

– Дерьмо, детка, – я вхожу и выхожу из её узкого влагалища, а её тело дрожит от каждого импульса.

– Сильнее, – хнычет она, прижимая свои нежные руки к прохладной гранитной столешнице.

Она командует, и я подчиняюсь.

Темпы моих ударов возрастают, когда я снова и снова врезаюсь в неё, пока она не выкрикивает моё имя.

– Мне нужно ещё, – реву я, продолжая толкаться в неё, приподнимаюсь и удерживаю её сзади за шею.

Тело Куинн реагирует на моё новое положение: её мышцы напрягаются даже сильнее, чем раньше.

– О, Боже.

Моё собственное освобождение нарастает, и я призываю Куинн добраться до него, сунув руку под её майку и бюстгальтер, чтобы ласкать грудь.

Её стоны заполняют комнату, прежде чем она кричит:

– Да!

Наблюдая за тем, как она кончает, моё тело достигает края, откуда я падаю в пучину блаженства.

Мой оргазм настолько силён, что я продолжаю дёргаться, стоя напротив Куинн. Её тело слабое, и она едва может удержаться на стойке.

Каким-то образом я набираюсь сил, чтобы взять её на руки и отнести обратно в гостиную, чтобы положить на диван, а затем помчаться обратно на кухню, ну скорее, еле проковылять, и снова натянуть мои шорты. Я беру в ванной несколько салфеток и возвращаюсь в гостиную, и не удивляюсь, видя, что Куинн отдыхает с закрытыми глазами. Я аккуратно очищаю от спермы её ноги и тяну её юбку вниз, чтобы прикрыть её женственность.

– Я думаю, ты меня убил, – бормочет она.

– Нет, ты ещё пинаешься. Но какой способ, правильно? Смерть от оргазма.

Она хихикает, а затем стонет, и я обеспокоенно смотрю на неё.

– Не смеши меня. Мои мышцы болят.

– Ой, извини. Ты сейчас хочешь пиццу?

– Ммм, пицца.

– Я приму это как «да».

– Как и должен.

Вернувшись на кухню, я вытаскиваю коробку из духовки, отключив подогрев, и выкладываю пару кусочков для нас на тарелки.

– Итак, – начинаю я, протягивая ей тарелку с жирной едой, – что мы сегодня читаем?

– Ну это сцена, которую я откладывала некоторое время.

– И что же это может быть?

– Сцена расставания. Они всегда мои наименее любимые.

– Ну мы знали, что это произойдёт в конце концов.

– Да, – вздыхает она, засовывая кусочек пиццы в рот.

Это блаженство, в котором я только что оказался, быстро превращается в страдание, когда осознаю, что наш собственный разрыв близок.

Глава 19

Куинн

Иззи паркует автомобиль перед домом её родителей, и я, наконец, могу выдохнуть, так как задерживала дыхание. Мои нервы были на пределе, когда мы остановились в том же районе, где всего неделю назад мой мир изменился. Мой взгляд устремился через улицу, после того как мы остановились, с тяжёлым предчувствием и тревогой, но, к счастью, все огни в доме, в котором я выросла, были выключены.

Заметив моё беспокойство, Иззи спросила, не хочу ли я посидеть в машине минуту, прежде чем мы направимся внутрь.

– Да, если ты не возражаешь, – отвечаю я, заправляя прядь волос за ухо.

Я впервые здесь с тех пор, как узнала, что меня удочерили, и я удивлена тем, как сильно это влияет на меня.

– Всё необходимое время в твоём распоряжении.

Она достаёт свой мобильный телефон и отправляет пару сообщений, вероятно, Вику и Тревору, а затем входит в социальную сеть. Что напоминает мне о правиле, которое мать Иззи и Тревора ввела в своём доме.

– У вашей мамы всё ещё действует правило «никаких телефонов во время семейного времяпрепровождения»? Я мало что помню с последнего раза, когда была здесь.

Иззи взрывается смехом и помещает телефон обратно в сумку.

– Да, она так делает, но только в определённой степени. Мы просто должны сейчас выключить наши телефоны. Если он зазвонит во время ужина, она конфискует его до тех пор, пока мы не уйдем. Единственный, кому разрешен телефон, – это Тревор, когда он на вызове.

– Хорошо, я рада слышать, что она делает исключения, – смеюсь я, забирая свою сумку и отключая звук на телефоне. – Ты нервничаешь по поводу сегодняшнего вечера? Я имею в виду, думаю, Вик встречал их раньше, но не как твой парень.

– Я молчаливо схожу с ума из-за этого, но они любят его как друга Тревора, поэтому я уверена, что всё будет хорошо. Он просто никогда не был в доме. Мы всегда встречались у Тревора.

– Ты беспокоишься о деньгах?

– Нет… Возможно? Не похоже, что он не знает, что у нас есть деньги. С тем, сколько люди разговаривают в Дейл Сити, как он мог этого не знать? Но он, возможно, ещё не полностью осознал это, и я боюсь, что это может отпугнуть его, – признаётся она, когда мы обе смотрим на трёхэтажный крупногабаритный колониальный дом перед нами.

– Я уверена, что всё будет хорошо, Из.

– Я очень на это надеюсь.

Я могу слышать, как стучит её сердце в груди от вероятности того, что Вик может не справиться с богатством её семьи, но я не беспокоюсь за неё. Вик никогда не казался мне одним из таких людей. Чёрт возьми, он даже не моргнул глазом, когда его представили мне, – он смотрел только на Иззи.

Наконец, мы обе можем выйти из машины, и нас приветствует у двери домработник Фрэнк. В прошлый раз, когда я была в доме, у него был редкий выходной, и прошло уже много лет с тех пор, как я его видела.

– Ну, я здесь. Мисс Миллер, как приятно вас видеть. Какой красоткой вы выросли, – хвалит старик, впуская нас внутрь. Фрэнк живёт в семье Шоу с тех пор, как родились Тревор и Иззи. Их мать нуждалась в помощи по дому, а затем просто оставила его, когда их дети стали старше. Он всегда относился ко мне любезно, как и к остальной семье, и он был для меня скорее дедушкой.

– Фрэнк, я так рада тебя видеть, – говорю я, обнимая худого человека. – Как же давно мы не виделись.

– Она здесь? – зовёт мама Иззи из коридора.

Сью выходит из-за угла, поражая меня своими трёхдюймовыми шпильками, и притягивает меня в свои объятия.

– Милая, Куинн, как я скучала по тебе, – шепчет она мне на ухо, не обращая внимания на дочь, молча смеющуюся у стены. Держа меня на расстоянии вытянутой руки, её взгляд перемещается вверх и вниз, осматривая моё зелёное платье с запахом и коричневые босоножки на танкетке. Её улыбка увеличивается. – Боже, посмотри, как ты прекрасна.

– Спасибо, Сью, – я сдерживаю себя от смеха над ней, поскольку она видела меня всего две недели назад, но потом я вспоминаю, что она довольно часто звонила мне по видео с Иззи, и мы не разговаривали с тех пор, как я вернулась.

– Мальчики должны быть здесь в ближайшее время, так что давайте отправимся на террасу. Джейк решил поужинать там, так как ночь такая замечательная. Я также помню, что это особенное место для тебя, Куинн, и так как это одна из последних твоих ночей здесь, я бы хотела сделать приятное тебе.

– Это мило с твоей стороны, Сью, но тебе не нужно было беспокоиться обо мне.

Я слышу, как Фрэнк издевательски насмехается, когда Сью берёт меня за руку и ведёт меня к задней части дома, всё время качая головой.

На террасе Иззи и я садимся на свои места, пока Фрэнк наливает каждой из нас бокал белого вина. Мы восхищаемся красивым закатом, который скрывается за горизонтом.

В коридоре раздаются тяжелые шаги, прежде чем Вик входит в комнату перед Тревором. Татуированный и мускулистый мужчина идёт к Иззи и целует её пухлые губы на глазах матери, которая слегка краснеет, но широко улыбается.

Я поглядываю на Тревора, приветствующего Сью, пытаясь не обращать на себя внимание, но он ловит мой взгляд и подмигивает. Чувак, только это незначительное признание заставляет моё тело возбудиться, а сердце сжаться.

Когда Джейк входит в комнату, помогая Фрэнку с блюдом, мы все садимся. Стол для восьми человек легко превращается в музыкальный инструмент с помощью стульев, когда Джейк садится во главе стола, Сью – на одной из его сторон, а Иззи – на другой. Я вежливо пропускаю одно сиденье, чтобы позволить Вику сесть рядом с Иззи, вследствие чего мне остаются доступны только противоположный конец стола или другая сторона. Тревор секунду смотрит на меня и ухмыляется, и я думаю, что он собирается сделать что-то странное, сидя рядом со мной на другом конце стола, оставив свою маму в одиночестве, но он удивляет меня, когда занимает свободное место рядом со Сью и целует её в голову, прежде чем сесть.

Моё сердце почти вырывается из груди от нашей взаимосвязи, и я вынуждена сделать глоток вина, чтобы скрыть огромную улыбку, растущую на моём лице.

– Ну что же, Куинн, ты сидишь там совсем одна. Подсядь ближе к Тревору, – приказывает глава семьи, и я покорно поднимаю свой стакан и занимаю свободное место на противоположной стороне, задаваясь вопросом, почему меня переместили. Я смотрю на другие свободные места рядом с собой до тех пор, пока Джек не пересаживается на стул, стоящий рядом со Сью, а затем двигает её стул к краю своего. Тревор сдвигает своё и моё сиденья ближе к концу, пока я не сижу прямо напротив Вика. Иззи небрежно закатывает глаза, совсем не удивляясь выходкам своих родителей.

– Вот так, теперь я могу смотреть на всю свою семью, – объясняет Джейк, а Фрэнк начинает раскрывать блюда на столе.

– Папа, ты знаешь, если бы у тебя был круглый стол, ты мог бы видеть всех постоянно.

– Да, Изабель, ты права. Возможно, вы и ваша мать сможете выбрать один на этой неделе. Теперь всё, налетайте.

Ароматы клубничного салата и пасты с чесночными креветками наполняют комнату, и я почти стону, когда глубоко вдыхаю.

– Всё это выглядит потрясающе, мистер Шоу. Спасибо за приглашение, – говорит Вик, и я повторяю благодарность.

Когда подходит моя очередь, я удивляюсь тому, что Тревор подносит тарелку, которую он наполнил для меня, и забирает мою пустую.

– Спасибо, – ворчу я, когда он кладёт большую порцию на свою новую тарелку.

Мы едим наши салаты в тишине до тех пор, пока не раздаётся звон фарфора, о который постучали вилкой.

– Ну, поскольку я вижу здесь всех, я должен сделать объявление, – начинает Тревор. Я осторожно смотрю на Иззи, встревоженная тем, что её лицо побледнело, а взгляд скачет между мной и Тревором.

– Что случилось, сынок?

Тревор делает преувеличенно глубокий вдох, а затем смотрит прямо на каждого человека, прежде чем остановиться на мне и подмигнуть.

– Я получил повышение по службе на работе. Я официально являюсь Капитаном Шоу из полицейского управления города Дейл.

– О, Тревор, какие замечательные новости. Поздравляем! После обеда мы будем праздновать.

– Он действительно заслуживает это, – вмешивается Вик. – И, кроме того, мы смогли нанять несколько новых офицеров, поэтому не придётся больше тянуть нечётные дни через месяц или около того.

Я также выражаю свои поздравления, и Тревор поворачивается на своём месте, чтобы поблагодарить меня. Именно тогда я замечаю, что Иззи тихо сидит на своём стуле, что-то бормоча себе под нос.

– Из, – говорит Вик рядом с ней, и, как будто вырвавшись из транса, она встаёт со своего места и извиняется перед тем, как выразить свои наилучшие пожелания.

Разговор вокруг продолжается о новой должности Тревора, а я поражена страхом Иззи по поводу того, что Тревор собирался объявить. Не только выражение её лица охладило мои вены, но было больно думать, что она верит, что я не буду ничего обсуждать с ней.

Конечно, я большой лжец во всей этой игре, в которую мы играем с Тревором, и что бы ни случилось, я причиняю боль Иззи. Какой же я друг?

Моя меланхолия растёт к завершению ужина, и к тому времени, как подаются десерт и шампанское, мигрень захватывает мою голову.

– Куинн, ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? – с беспокойством спрашивает Сью.

Я приподнялась на своём месте, чувствуя себя виноватой за то, что дремлю во время празднования.

– Да, простите. Просто головная боль, вот и всё.

Все поворачиваются, чтобы посмотреть на меня, и я сижу под пристальным вниманием.

– Хочешь прилечь? Или я уверена, что Иззи сможет отвезти тебя обратно к себе домой, – предлагает Сью.

Я смотрю на Иззи, которая быстро смотрит на Вика, а затем кивает в согласии. Только я знаю, что у неё есть планы на сегодня с Виком, и я должна была привезти её машину обратно к ней домой. И за всё то ужасное, что я сделала в качестве друга за последние три недели, я не разочарую её, забрав её у Вика.

– Нет, я уверена, что буду в порядке. Пожалуйста, давайте продолжим праздновать достижения Тревора.

Все встают со своих мест, фужеры наполнены и надёжно удерживаются в ладонях, и направляются в гостиную. Все, кроме Тревора, который тянет меня за руку, когда я иду мимо.

– Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?

– Да, это просто небольшая мигрень. Ничего, с чем я раньше не сталкивалась.

– Ты знаешь, что я могу отвезти тебя домой, а папа или Фрэнк отогнать машину Иззи, верно? – когда я не отвечаю, он сжимает мою руку. – Куинн?

– Да, я уже поняла. Но, пожалуйста, не надо. Я буду в порядке.

Знаменитые последние слова.

Двадцать минут спустя я сижу на диване, стараясь изо всех сил замаскировать агонию в своей голове, которая заставляет желчь подниматься из желудка. Сью сидит рядом со мной на маленьком диване и беседует с Тревором, сидящем на стуле рядом с ней. Вик и Иззи находятся на противоположной стороне комнаты с Джейком, обсуждая многообещающий год Хьюстон Астрос. Я просто смотрю в пространство, сосредотачиваясь на пустом месте на кремовой стене, давая себе что-то ещё, на что можно направить своё внимание.

– Значит ты сможешь вернуть мою машину? Куинн? – спрашивает Иззи, пока я, наконец, не выкарабкиваюсь из тумана и не киваю слишком сильно, ещё больше увеличивая мою мигрень.

– Да, всё в порядке. Вы, оба, повеселитесь сегодня вечером.

Как только входная дверь закрывается, я прислоняюсь к дивану и закрываю глаза, но моё одиночество не длится долго. Я чувствую тень, падающую на меня, и открываю глаза, чтобы обнаружить Тревора, стоящего передо мной, скрестив руки на груди.

– Ты бледнее, чем обычно, – заявляет он, когда его отец входит с набором ключей от машины, Фрэнк следует за ним в комнату.

Мать Иззи поглаживает мою руку по-матерински и добавляет:

– Тебе станет лучше, Куинн. И помни, не будь незнакомкой.

Но я едва слышу её слова. Я заперта в битве с Тревором, который, похоже, готовится к войне, судя по выражению его лица.

– Так приятно видеть вас, Сью, как и всегда. Спасибо за ужин.

Я шатаюсь, вставая с дивана, и Тревор протягивает руку, чтобы поддержать меня.

– Давай отвезём тебя домой.

– Спокойной ночи, – говорю я ещё раз Сью, а затем разрешаю Тревору вести меня вслепую к его машине. Мои глаза крепко зажмурены, чтобы не видеть яркий свет.

– Ты не должна была допускать, чтобы всё стало так плохо. Ты часто страдаешь от мигрени?

Я не отвечаю до тех пор, пока он не усаживает меня на пассажирское сиденье, и я слышу, как он занимает водительское сиденье.

– Это только третья, – шепчу я. – Они не являются обычным явлением.

 Я чувствую мягкое давление на моё лицо, и свет за моими веками темнеет.

– Вот, это должно помочь. Мама всегда говорила, что тьма не даёт ей усугубиться. Как ты думаешь, что вызвало это? – мягко спрашивает он, когда машина начинает движение задним ходом.

Я боюсь сказать ему, что это произошло из-за искры тревоги, возникшей, когда я увидела реакцию Иззи на заявление Тревора.

– Я не уверена. Вероятно, это было вино.

– Лгунья. Я видел, как Иззи отреагировала, подумав, что я хочу сказать что-то иное, и увидел, как ты замкнулась в себе до конца ужина.

С грохотом в голове я не признаю верность его слов, вместо этого я ворчу и поправляю футболку, которая лежит на моём лице, глубоко вдыхая мужской аромат Тревора, исходящий с материала.

– Куинн, волноваться не о чем.

Толчок машины, остановившейся на парковке, разбудил меня и заставил футболку упасть с моего лица. Я понимаю, что Тревор припарковался перед своим домом, но он выходит из машины прежде, чем у меня есть возможность спросить его, почему он это сделал.

Он открывает мою дверь, молча отцепляет ремень безопасности, а затем просовывает руки под моё тело. Когда он прижимает меня к своей груди, боль от мигрени увеличивается раза в четыре, и я прячу голову у него на плече.

– Извини, милая. Скоро я отнесу тебя внутрь. Хочешь, чтобы я набрал тебе ванную? – спрашивает он, неся меня через улицу.

О, что должны подумать соседи.

– Никакой ванны. Только спать, пожалуйста.

Тревор безмолвно несёт меня в дом и заносит в гостевую комнату, не включая свет, используя тусклый свет из окна для ориентирования.

– Вот так, – шепчет он, мягко опуская меня. Тревор начинает снимать мои туфли, а затем медленно разворачивает моё платье, будто оно содержит самый ценный подарок в мире. Его взгляд непоколебим, когда он с осторожностью смотрит на моё почти голое тело.

 Накинув простыню и пуховое одеяло на меня, он проводит рукой по моим волосам, пока я устраивалась.

– Я сейчас вернусь, хорошо?

Он не ждёт ответа, просто быстро выходит из комнаты. Я слышу щелчки и лязг, заставляющие моё тело дергаться от каждого шума. Тревор входит в комнату с одним сжатым кулаком, а другой рукой держит стакан, наполненный водой.

– Я принёс тебе лекарство. Можешь ли ты сесть? – просит он, садясь на край кровати рядом со мной. Мне удалось приподняться на локте и открыть свой рот. Он кладёт две белые таблетки на мой язык и подносит стакан с водой к моим губам. Откинув голову назад, он следит за движением под стеклом и даже подставляет руку под мой подбородок, чтобы поймать какие-то случайные капли.

– Так-то лучше. А теперь ложись и отдыхай. Ты почувствуешь себя лучше утром.

– Хэй, Тревор, – говорю я с закрытыми глазами. – Спасибо, что снова позаботился обо мне.

– Всегда пожалуйста, милая.

Он целует меня в лоб, и меня охватывает тоска, которая настолько ошеломляет, что я почти задыхаюсь.

– Тревор, не мог бы ты лечь со мной, пожалуйста?

 Я слышу шелест, а затем кровать опускается рядом со мной, когда он ложится поверх одеяла.

– Я не хочу, чтобы у тебя появились какие-нибудь идеи. Я нахожусь в щекотливом положении и всё такое, – шутит он, пытаясь ослабить угрюмость в комнате.

– Единственное, что находится в щепетильном положении в этой комнате – твоё огромное эго, – шепчу я в его большую грудь, прижимаясь к нему ближе. Я слушаю, как он хихикает, легкая дрожь в его груди раздражает мою голову, а также мягко укачивает меня, помогая уснуть.

– Ты, должно быть, шутишь, – раздался раздражённый шепот от двери спальни, когда я наконец-то оказалась в прекрасном сне, где мы с Тревором на пляже отдыхаем в теплой карибской воде голыми. – Тревор, чувак, что ты делаешь?

Кровать подпрыгивает, когда Тревор подскакивает со своего места.

– Это не то, на что похоже.

Я немного открываю глаза и вижу, как Вик качает своей головой.

– Парень, твоя сестра наверху готовится ко сну, и она попросила меня проверить Куинн. И что я нахожу? Я нахожу тебя в постели с ней. Я должен был понять, что ты вёл себя как дурак в офисе во второй половине дня из-за того, что потрахался.

– Вик, ты не можешь ничего рассказать. Это, блять, убьёт Иззи.

Вик смотрит на меня через плечо Тревора, надеюсь, он заметил, что верхнее покрывало прижимается к кровати и сохраняет форму тела Тревора. Он тяжело вздыхает и качает головой.

– Ты просишь меня скрыть это от неё, и если это аукнется мне, я убью тебя, чувак. Я сохраню твой секрет, но я не стану прикрывать тебя. Верни свою задницу домой. Я позабочусь, чтобы твоя сестра не спустилась.

Я чувствую себя ужасно, когда Вик поворачивается и уходит, его плечи сгорбились и наполнены тяжестью лжи, и я понимаю, что всё выходит из-под контроля.

Мы никогда не должны были оставаться в доме друг друга.

Мы должны были стараться изо всех сил, чтобы было всё скрыто.

Мы никогда не должны были начинать это.

Но поскольку Тревор оборачивается с искрой надежды, всё ещё находящейся в его глазах, я знаю, что независимо от того, сколько раз я говорю себе по-другому, я бы не изменила время, проведённое с ним.

Глава 20

Тревор

Мой пистолет плотно сидит на моей талии, и я пристегиваю значок к своей груди. Солнце ещё не взошло, но горизонт начал светлеть в потрясающих оттенках розового и светло-голубого.

Сегодня вечером Иззи, Вик, Куинн и я должны отправиться на поляну, в качестве последнего мероприятия для Куинн, прежде чем она вернётся в Лос-Анджелес, скорее всего, навсегда. Иззи это отрицает, но не я. Нет ничего, что могло бы удержать Куинн здесь. И даже, если бы я чувствовал, что должен сказать ей о своих чувствах, и что я думаю, что влюбляюсь в неё – это не имеет значения. Мы согласились с тем, что никаких чувств не будет, что мы не усложним ситуацию. Её дружба с моей сестрой слишком важна для неё и для меня. Я дал бы моей сестре мир, если бы она спросила.

К сожалению, вчерашняя ночь была, вероятно, моей последней ночью, проведённой с Куинн, и она изнемогала от болезненной мигрени. Не то чтобы я её винил, простостечение обстоятельств. Я надеялся попросить Вика отвезти мою сестру сегодня вечером куда-нибудь, чтобы я мог немного побыть наедине с Куинн, но у меня есть подозрение, что такая просьба будет встречена тёмным взглядом и треснувшей кожей на костяшках пальцев.

Сбегая по ступенькам, я едва не упустил слабый стук во входную дверь, и я тут же поворачиваю за угол.

Сказать, что я шокирован и удивлен, обнаружив Куинн с другой стороны, – значит ничего не сказать. Не задумываясь, я втягиваю её в дом и прижимаю к закрытой двери, молясь, чтобы мигрень уже исчезла.

Обхватив её лицо руками, я смотрю в её глаза, чтобы убедиться, что она в порядке, а затем спрашиваю:

– Что ты здесь делаешь?

– Я… я не знаю. Чтобы поблагодарить тебя, и... ну я скучала по тебе. Мне жаль, что я испортила нашу последнюю ночь вместе.

Не в силах сдержаться, я целую её губы один, второй, третий раз, а затем отстраняюсь настолько, только чтобы мои губы касались её.

– Ты ничего не испортила. Но я чертовски рад видеть тебя прямо сейчас.

Куинн наклоняется вперёд и кусает мою нижнюю губу, высвобождая зверя внутри меня. Я ещё сильнее прижимаю её к двери бёдрами и впиваюсь в её рот. Её язык прижимается к моему с каждым движением, поцелуй едва успокаивает наш голод.

Из моего кармана звучит сигнал будильника, но я почти не замечаю, пока Куинн не отстраняется к двери, тяжело дыша.

– Дерьмо, я должен идти, – бормочу я. – Я уже опоздал.

– Мне жаль.

– Не нужно извиняться, – возражаю я, снова целуя её. – Я увижу тебя сегодня вечером?

– Ты можешь на это рассчитывать, – она улыбается, поворачивая ручку двери и проскальзывая за неё.

Я смотрю, как она пересекает улицу, темнота раннего утра скрывает её побег. Даже после того, как Куинн успешно вернулась обратно в дом, я смотрю в темноту, гадая, что я буду делать, когда она уйдёт из моей жизни через два дня.

***

Я провожу субботу за своим столом, изучая документы новых офицеров и заполняя всю документацию по текущим делам за последнюю неделю. Я не могу дождаться, когда у нас будет достаточно персонала, чтобы справиться с этим, потому что это моя наименее любимая часть работы.

Мой телефон звонит в кармане, но я игнорирую его, потому что другой офицер заходит в участок, готовый к вечерней смене. Когда я приветствую его, начинает звонить мой рабочий телефон, и я замечаю номер Вика на экране. Понимая, что должно быть это он звонил минутой ранее, я отвечаю:

– Хэй, Вик, как дела?

– Я просто зависаю с бабушкой, и она спрашивала о тебе… и Куинн.

– О, что-нибудь конкретное? – спрашиваю я, выключая компьютер.

– Она хочет знать, сможет ли она получить автограф Куинн.

– О, это должно быть…

– И приглашение на свадьбу.

– Э-э… тебе придется объяснить это ей.

– Не волнуйся, я пытался. Она убеждена, что однажды вы окажетесь у алтаря. Друг с другом.

Я сохраняю спокойствие, представляя, как Куинн идёт по проходу ко мне, но качаю головой, избавляясь от этой мысли.

– Тревор?

– Извини, просто собираю вещи. И, эй, я сожалею о прошлой ночи. Ничего не произошло, я просто лежал с ней, пока она не заснула, а потом, ну, я заснул.

– Я знаю, но это не означает, что раньше этого не происходило.

– Я не буду подробно останавливаться на этом. Ты ещё не передумал и придёшь сегодня вечером?

– Ха, как будто бы Иззи позволила мне пропустить это. Увидимся позже.

– До встречи.

***

Прогулка по полю этой ночью отличается от проведённом времени здесь раньше вместе с Куинн. Не только потому, что она и я занимались любовью на полянке за несколько ночей до этого, – что было адски неловко, когда я вернул постиранные простыни и покрывало владельцам на следующий вечер. Но и потому, что мы впервые втроём – Иззи, Куинн и я – ступили в это пространство вместе.

Возможно, именно это и сблизило нас с Куинн с самого начала. Наша любовь к Иззи – это всегда та связь, которая нас сближала. Она всегда как маяк света в нашей жизни. Чёрт, если бы не Иззи, Куинн никогда бы не вернула свои розовые напедикюренные пальчики в Дейл Сити.

Я первым прибываю на место, и мне кажется странным снова найти его таким пустынным.

Я снимаю свою сумку со спины и достаю одеяло, такое же, на котором Куинн, Иззи и я лежали, уставившись на звёзды много лет назад. Под ним – фляжка с виски и бутылка фруктового вина по просьбе Иззи.

Как только я щёлкаю по одному из своих фонарей для кемпинга, устанавливая его на слабое освещение, я замечаю луч фонарика, светящегося на дорожке в поле. Сначала появляется Иззи, за ней быстро следуют Вик, а затем Куинн.

Я приветствую их всех и помогаю Вику распаковать его сумку, наполненную другим одеялом и второй бутылкой фруктового вина. Иззи быстро открывает бутылку и делает глоток. Куинн стоит в стороне, глядя на небо. Я достаю из сумки прозрачную бутылку с красной жидкостью, прежде чем подойти к ней.

– Вот, это для тебя, – предлагаю я.

Она обращает своё внимание на меня и улыбается, затем тянется к бутылке и быстро открывает её.

– Спасибо, – она делает глоток, а затем ещё один, и опускает бутылку на уровень бёдер. – Я забыла, как сладко это на вкус.

– Я уверен, что прошло уже много времени, особенно учитывая, что теперь ты можешь держать в своих руках действительно дорогие вещи.

Спустя один удар сердца, она позволяет моим словам повиснуть в воздухе, а разговор между Иззи и Виком продолжается на расстоянии.

– Сегодняшний вечер кажется совсем другим. Ты заметил, что в нём нет той магии, которая была тогда?

Я не уверен, имеет ли она в виду, когда мы были здесь в школе – та тайна всегда усиливала выброс адреналина, или ночь, которую мы провели здесь не так давно.

– Да, знаю. Куинн, я…

– Эй, ребята, – кричит Иззи с другой стороны поляны. – Давайте, присаживайтесь с нами.

Куинн улыбается, зная, что я собирался сказать больше, и, возможно, даже зная, что именно я хотел произнести. Она оборачивает свою руку вокруг моего предплечья и тянет меня за собой к одеялам.

Иззи подпрыгивает на своём месте.

– Разве это не мило? Я мечтала сделать это уже много лет, понимаете? Собрать нас всех вместе. И теперь Вик тоже может быть частью этого.

– Это очень мило, – соглашается Куинн. – Спасибо, что собрала нас, Иззи. Не только за сегодня, но и за весь месяц. Мне это было нужно.

Я почти вздрагиваю, когда чувствую, как что-то прижимается к моей руке, но тепло прикосновения Куинн наконец-то всё решает, и я поворачиваю руку к ней, позволяя нашим пальцам сплестись, как делали это много лет назад. К счастью, Иззи сидит по другую сторону от Куинн, поэтому она не замечает этого жеста.

Девочки начинают болтать о старшей школе и о глупых вещах, о которых мы обычно говорили в такие ночи, когда небо было темнее, чем мы когда-либо видели, и звёзды моргали, как крошечные вспышки, ведущие нас вперёд.

Первым звонит телефон Иззи, и она извиняется, прежде чем встать с одеяла. Затем вскоре на мой приходят сообщения от местных друзей, выражающие мне поздравления.

Поздравления?

– Что происходит? – спрашивает Куинн одновременно с тем, как Иззи произносит: «Как ты мог?»

Кровь отливает от моего лица, и я знаю всеми фибрами моего существа, что мы с Куинн были обнаружены.

Куинн встаёт и пытается успокоить Иззи, но она не хочет слушать её. Вместо этого моя сестра идёт ко мне, и как только я начинаю вставать, она ударяет меня по лицу.

И, блядь, я солгу, если скажу, что это не жалит.

– Как ты мог так поступить со мной? Это моя лучшая подруга!

Я могу сказать, что Иззи работает над своим ударом, поэтому я схватил её за руку и оттащил от одеяла.

Куинн устремляется вместе с нами, она тянется к Иззи.

– Пожалуйста, позволь мне объяснить. Это не то, что ты думаешь.

– Ты поклялась мне, Куинн! Ты обещала мне, когда нам было шестнадцать!

– Я знаю. Это просто… – начинает Куинн, но затем Иззи поворачивается ко мне.

– Почему, Тревор? Почему это должна быть она?

– Иззи, смотри…

– Нет, это ты смотри, – она суёт свой телефон мне.

Сначала я вижу фотографии меня и Куинн, держащихся за руки и идущих по тротуару. Достаточно невинно, а затем эти фотографии поцелуя, вырезанные из следующего видео. Видеозапись того, как я шёл, держа руку на плече Куинн, обнимающей меня за талию. Я знаю, что это не та часть, которая привела Иззи в ярость. Поцелуй за кустарником, за которым, мы думали, были скрыты от глаз, – вот что разозлило сестру. Момент, который я едва помню, по сравнению с другими, но который вполне может быть моей погибелью.

– Из…

– Не Изкай мне. Скажи мне почему.

– Потому что она здесь, – кричу я, мгновенно сожалея о своих словах, зная, что Куинн слушает, но настаиваю на этом, независимо от того, что происходит. – Не придавай этому значения, Из. Она уедет завтра. Не позволяй этому разрушить вашу дружбу.

– Какая дружба? Это... это... предательство!

– Иззи...

– Так это был просто секс для тебя? Вот и всё? – спрашивает Иззи в жутком спокойствии, пугающем меня.

– Да. Ты слишком много значишь для неё, чтобы это было чем-то большим. У нас была жажда, которую мы утоляли. В этом не было ничего другого.

– Я ненавижу тебя, Тревор. Ты всё испортил сейчас!

– Слушай, просто успокойся, и мы сможем решить это.

– Ребята, – заявляет Вик, когда приближается к нам с поднятыми руками.

– Что? – кричим мы оба, взглядами продолжая метать друг в друга кинжалы.

– Хм, я не знаю, как это сказать, но Куинн ушла.

Глава 21

Тревор

Моё сердце падает, и я прошу его объяснить, но всё, что он может сделать, это покачать головой.

– Она начала ходить взад-вперёд, когда вы с Иззи отошли в сторону. Я обернулся на мгновение, чтобы взглянуть на вас обоих, когда ты подверг сомнению дружбу и сказал, что это просто секс. А повернувшись обратно, увидел, она ушла. Мне жаль, чувак.

– Дерьмо, мне нужно пойти и найти её, – говорю я, поднимая одеяло, и, едва притронувшись к фруктовому вину, засовываю его обратно в сумку.

– Хэй, – говорит Вик, приседая рядом со мной, – иди и найди её. Я разберусь с этим.

После его слов я встаю и провожу пальцами по волосам, глядя на мою сестру, выражение лица которой меняется между беспокойством и гневом – её собственными доктором Джекилом и мистером Хайдом.

Мой собственный гнев получает самое лучшее от меня сейчас. Я едва вижу, поскольку красная пелена застлала мои глаза.

Крутанувшись на пятках, я поворачиваюсь, чтобы бежать на полной скорости через просвет в поле, надеясь, что у меня есть всё, чтобы догнать её. Потому что Куинн, покидая Дейл Сити, должна знать, что наши отношения никогда не были для меня просто сексом. Она всегда была намного большим для меня.

Я добираюсь до дома своих родителей, где мы припарковали наши машины, и вижу только свою и Вика, стоящие вдоль дороги, хотя я не уверен, Куинн ехала с ними или вела сама. Я стучу во входную дверь дома, и, к счастью, Фрэнк быстро открывает.

– Куинн здесь? Она пришла? – спрашиваю я, хрипя и переводя дыхание. Я пытаюсь заглянуть через его плечо, но вижу только тьму коридора.

– Нет, я не видел мисс Миллер. Что-то случилось?

Моя вера резко падает, и я снова провожу руками по волосам, дергая за концы.

– Просто… если ты увидишь её, не дай ей уйти, хорошо?

– Да, сэр.

Я спрыгиваю с крыльца, пропуская три ступеньки, ведущие к дорожке, и запрыгиваю в свою машину, а в это время Вик и Иззи выбираются с поля. Переключив автомобиль в режим «драйв», я включаю фары и медленно подкатываю к ним.

– Она не здесь. Она сама была за рулём? – спрашиваю я у Иззи.

– Да.

– Блять! – я стучу руками по рулю.

Вик наклоняется к окну, положив локти на проём.

– Слушай, я собираюсь отвезти Иззи обратно домой. Таким образом, если Куинн появится там, кто-то будет дома. Потом я помогу тебе её найти, хорошо?

– Да, хорошо. Она ездит на серой «Honda Accord», я полагаю, 98-го года, с калифорнийскими номерами. Просто... позвони мне, если найдёшь её.

Вик и Иззи идут к его машине, и я в последний раз осматриваю окрестности, прежде чем отправиться в путь через город.

Двадцать минут спустя звонит Вик.

– Никаких признаков её, Тревор.

Чёрт возьми, куда она могла пойти?

– Я тоже её не видел. Я даже проверил школу. Давай вернёмся к Иззи и что-нибудь придумаем.

Когда я возвращаюсь в дом, детектив во мне разворачивается в полную силу, и я немедленно перехожу в состояние повышенной готовности. Каждый нерв, имеющийся в моём теле, указывает на то, и я без сомнения знаю, что Куинн была здесь недавно.

Я раздражён, когда подхожу к передней части дома, почти не помня, заглушил ли я свою машину, и рывком открываю входную дверь, в результате чего она врезается в прилегающую стену.

– Где она? – кричу я на Иззи. Она нервно сидит на диване, её нога подпрыгивает вверх и вниз. Неопровержимое доказательство для любого детектива. Смертный приговор, когда это твой собственный близнец.

– Тревор, может, тебе стоит…

– Ты не смеешь, блядь, говорить мне – успокоиться. Ты не можешь указывать мне, сделать что-нибудь! Ты – единственная причина, по которой это дерьмо происходит.

– Нет, – возражает она, поднимаясь со своего места и приближаясь ко мне, извергая яд своими глазами. – Ты не смог сдержать свой член в штанах, вот почему это дерьмо происходит.

– В самом деле? Ты задумывалась о том, что, возможно, твоя лучшая подруга сама подошла ко мне? – лгу я.

Глаза Иззи сужаются, словно это обстоятельство не может быть чем-то, во что она поверит или примет во внимание.

– Куинн не такая.

Нет, она не такая, но она охотно согласилась с нашими условиями без задней мысли.

– Где она, Иззи?

Положив руки на бёдра, Иззи качает головой и протягивает мне сложенную записку.

– Она ушла.

– Что! – кричу я, когда Вик входит в дом. – Она была здесь, а ты просто позволила ей, к ебеням, уйти?

– Да, я это сделала. Она вошла, схватила свои вещи, извинилась передо мной и заставила меня дать обещание не звонить тебе. Она будет сниматься за пределами страны в течение следующих нескольких недель, поэтому с ней будет сложно связаться.

– Ну просто, блять, замечательно, – закипаю я, сжимая записку в руке, твёрдые края бумаги впились в мою ладонь – боль почти успокаивает меня.

– А чего ты ожидал, Тревор? Она всё равно бы уехала в понедельник. Куда ты идешь? – спрашивает она, когда я двигаюсь в гостевую комнату, чтобы увидеть своими глазами, что Куинн ушла. – Я так давно говорила вам, ребята, что это произойдёт, и сейчас наша дружба разрушена.

– О да, ты и твоё треклятое правило. Ну, поздравляю, Иззи, ты бросила перчатку, когда нам было шестнадцать, и ты победила. Но ты забыла одно, – я прохожу мимо неё, выходя из дома, не желая ни на секунду задерживаться в присутствии моей сестры.

– Да, и что же? – спрашивает она, пока Вик стоит в комнате, разрываясь между защитой своей девочки и интересами своего друга. Бедный парень просто только что вошёл прямо в дерьмовой шторм.

– Твоё дурацкое правило просто разорвало всё на части, потому что я люблю, Из. Я люблю её всем, кто я есть, и я никогда не говорил ей этого. А теперь она ушла.

 Дверь за мной захлопывается, но я не чувствую раскаяния. Боль в груди слишком сильна, чтобы беспокоиться о вмятине в стене или разбитой картинной рамке, которая могла упасть на пол. Моя сестра просто отказала мне в возможности сделать всё правильно с Куинн. Даже если бы она всё равно уехала, я мог бы воспользоваться шансом и объясниться с ней. Я не уверен, почему я сказал, что это просто секс, когда Иззи спросила. Может быть, я не полностью смирился со своими чувствами. Может быть, я пытался сохранить лицо после того, как был поставлен на место. Я не уверен. Но осознавать, что я обидел Куинн – хуже всего на свете. Она не заслуживает ничего, кроме счастья, и мне пришлось влюбиться в неё и позволить моей гордости контролировать меня.

– Эй, Тревор, – кричит Вик с крыльца, когда я иду по дорожке. – Ты должен попробовать аэропорт.

Я оборачиваюсь и удивлённо смотрю на него. Он кивает, и я понимаю, что Иззи сказала ему, куда направилась Куинн.

Я запрыгиваю в свою машину и собираюсь преследовать её или позвонить в департамент Хьюстона, чтобы выследить её машину и остановить. Это даст мне достаточно времени, чтобы всё исправить.

Но я не могу сделать это с ней. Я должен отпустить её. Я должен позволить ей двигаться дальше. Она должна быть с кем-то лучше, с тем, кто сможет любить её и дать ей всё, что ей нужно. Потому что она не найдёт того, о чём мечтает, с полицейским в маленьком городке, который напоминает ей обо всём, от чего она убежала. Я не хочу, чтобы она проживала свою жизнь, сожалея обо всём, сожалея обо мне. Но моё желание быть с ней слишком велико, и я не могу сдержать своё желание поспешить за ней, чтобы найти способ удержать её.

Глава 22

Куинн

Меня едва хватает на то, чтобы доехать до аэропорта Хьюстона. Не потому, что не могу физически продолжать движение на машине, а потому, что мой мозг превратился в кашу, и моё сердце – просто кучка пепла в груди. Уже стемнело, и я нахожу место для парковки машины, замечая имя механика на щите через улицу. Я записываю номер и надеюсь, что он сможет использовать машину или продать её по частям.

Беру свою сумку с сиденья и тянусь к бардачку, чтобы забрать всё, что мне потребуется, перед тем как закрыть дверь и отойти. В этом перемешанном беспорядке я нахожу прозрачный прямоугольник – свисающий брелок с изображением Иззи, Тревора и меня в парке развлечений летом перед нашим выпускным классом. Иззи и я крепко сжимали друг друга, глядя в камеру с глупыми улыбками на наших лицах. Тревор стоит по другую сторону от меня, держа пару кроличьих ушей над головой Иззи полностью вытянутой рукой. Я, должно быть, не слишком много думала об этом, когда была подростком, но, когда я смотрю ближе на лицо Тревора, я замечаю, что он не смотрел на Иззи, как я всегда верила, – он смотрел на меня с маленькой ухмылкой, которую я так нежно люблю.

Я пялюсь на это напоминание, отчаянно желая вернуться в то время, когда мы могли бы быть вместе без осложнений. Тревор повторял снова и снова, что мы не должны были проявлять чувств, но это не имело значения. Я была влюблена в него с тринадцати лет, и я была слишком наивна, когда три недели назад начала верить в то, что эти чувства изменились. Я думала, что они ушли, но они просто погребены глубоко внутри меня, ожидая шанса расцвести.

Три недели. Это время, которое я провела с Тревором, и всё же, как будто меня снова разбудили. Я чувствую вину за то, что произошло с Иззи, но забирая свою одежду из её дома, я сказала подруге, что ей нужно выбрать своего брата. Я не собиралась вставать между ними. Они слишком много значат для меня после этого. Она не спорила со мной, но даже если бы она попыталась – это было бы бессмысленно. Я не поменяла бы своего мнения.

Записка, оставленная Тревору, была короткой, и, к слову, в ней всего лишь несколько предложений о том, что я желаю ему всего наилучшего и надеюсь, что он и его сестра останутся такими же близкими, как раньше. Что я никогда не сожалела о времени, проведённом с ним, но я сожалею, что это разрушило мою дружбу с Иззи. Если он присмотрится достаточно близко, то он обнаружит, что моими слезами пропитаны чернила и бумага.

Первое, что я делаю, входя в здание аэропорта – это смотрю на её и Тревора номера, мой палец нависает над кнопкой «Удалить» с их контактной информацией. Я не хочу, чтобы у меня было искушение связаться с ними. Но я не могу заставить себя идти до конца – даже во всех этих смятениях они всё ещё остаются моей жизнью.

Я также узнаю, почему мой публицист не сообщил мне об этих фотографиях: мой телефон до сих пор не работает после ужина с семьёй Шоу прошлой ночью. У меня двенадцать пропущенных звонков от моего агента и пять от моего публициста. Я отправляю им обоим сообщения с просьбой на несколько дней вернуться на сцену Голливуда, прежде чем обращаться к таблоидам. Я просто надеюсь, что это не принесёт проблем Тревору.

Брелок остаётся в моих руках, пока я перемещаюсь по терминалам, и освобождаю его только тогда, когда я прохожу металлодетектор. Я натягиваю бейсболку на глаза, идя к воротам и замечая следящие за каждым моим движением взгляды.

Найдя место в углу, я наклоняюсь вперёд и позволяю брелоку качаться на моём пальце, наблюдая, как свет от потолка время от времени попадает на пластик. Я удивляюсь большому количеству приходящих и уходящих людей в аэропорт в столь поздний час, но, с другой стороны, я не очень много путешествую подобным образом, поэтому не знаю.

Я теряю счёт времени, загипнотизированная моей крошечной безделушкой, пока внезапно не слышу, как моё имя выкрикивают через терминал. И не просто крик, а крик чистого отчаяния.

– Куинн! – слышу я приближающийся ко мне голос и поднимаю голову, чтобы найти безумного Тревора, запускающего свои руки в волосы.

– Тревор?

Я встала со своего места, и он бросился ко мне, перепрыгивая через несколько стульев и пугая пассажиров авиакомпании, ожидающих своих рейсов.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, когда он тянет меня к себе, прижимая мою голову к груди. Я вдыхаю его аромат, слушая биение его сердца. – Как ты прошёл пост безопасности?

Отстраняясь, я смотрю в его слезящиеся глаза, когда он держит свой значок в левой руке.

– Управление транспортной безопасности были очень любезны, особенно, когда их спросил, видели ли они торопящуюся знаменитость, – он делает глубокий вдох и проводит руками по моим волосам, затем по плечам и, наконец, по рукам. – Почему ты уезжаешь, Куинн? Почему ты убегаешь?

– Тревор, я не могу встать между тобой и твоей сестрой. Ты знаешь это. Вы оба слишком важны для меня.

 И, конечно, как только Тревор начинает отвечать, на посадку объявляется мой номер.

– Мне нужно идти, Тревор. Я сожалею об этой неразберихе, которую я вызвала.

– Куинн, ты не можешь уйти, – горячо заявляет он.

– Мне нужно идти. У меня есть фильм, в котором я должна начать сниматься, а у тебя есть жизнь, к которой нужно вернуться.

– Но, Куинн, я…

– Пожалуйста, не надо, – со слезами на глазах я продолжаю: – Пожалуйста, я не могу сделать это прямо сейчас, или я никогда не сяду на этот самолет. И мне нужно разобраться в этом.

Когда снова объявляется посадка на мой рейс, Тревор с тревогой оживляется:

– Могу я тебе хотя бы написать сообщение? Может быть, мы могли бы о чём-то договориться.

С болью в груди я поднимаюсь на носочки и целую покрытую щетиной челюсть Тревора. Он не позволяет мне отделаться просто лёгким поцелуем. Его рука касается моей челюсти и направляет мой рот к его, прижимая свои мягкие губы к моим в мольбе. Призыв остаться. Призыв уступить. Призыв любить.

– Я буду скучать по тебе. Удачи, Тревор.

С силой, о существовании которой я никогда не знала, я поднимаю свою сумку и двигаюсь к зоне посадки, оглядываясь назад только тогда, когда прохожу через ворота. Страданий на лице Тревора было бы достаточно, чтобы разбить моё сердце, если бы оно уже не разбилось на миллион осколков.

Я вхожу в самолёт и быстро нахожу своё место в первом классе, благодарная за то, что там были свободные места. Я сжимаю кусочек ностальгии в ладони, прислоняя голову к креслу и закрывая глаза.

Место рядом со мной опускается, и я поворачиваюсь к пожилому мужчине, который занял вакантное место.

– Добрый вечер.

– Здравствуйте, – угрюмо отвечаю я, совсем не готовая к полноценному разговору.

Он садится на своё место, нажимает несколько кнопок на своём телефоне, прежде чем положить его обратно в карман, а затем берёт журнал со спинки сиденья перед ним.

– По делам или на отдых? – спрашивает он, не глядя.

Я мгновение думаю, а затем честно отвечаю:

– Гм… оба?

– Поездка не была хорошей? – прощупывает он, кладя журнал на колени и поворачиваясь ко мне с добрым взглядом.

– О, поездка была прекрасной. Просто грустно возвращаться домой, вот и всё.

Его грудь приподнимается от одиночного хихиканья, пока его взгляд снова не останавливается на мне.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил вам, что вы – ужасный лжец?

– Да, на самом деле, мне недавно так и сказали.

– Ты напоминаешь мне кое-кого, – добавляет он, но его глаза не сужаются, как будто он пытается меня уличить. – Ты напоминаешь мне мою милую Агату. Эта бедная женщина пыталась лгать мне всё время, когда мы впервые встретились, и говорила мне, что она не заинтересована в том, чтобы заводить со мной отношения. Но я знал лучше. Я смог догадаться по тому, как она смотрела на меня. Поэтому я продолжал настаивать, пока она, наконец, не сдалась. Мы вместе уже более пятидесяти лет. Что бы ни беспокоило тебя, всё получится. Всё происходит так, как задумано. Теперь, если ты не возражаешь, я немного закрою глаза. У меня есть ещё один перерыв после Лос-Анджелеса, прежде чем я вернусь к моей милой леди.

– Спасибо…, – я жду, когда он назовёт имя.

– Томас. Томас Делани, – отвечает он, протягивая руку, и я отвечаю на его жест.

– Я желаю вам ещё много лет счастья, мистер Делани.

– Ну это очень мило с вашей стороны, мисс Миллер, – добавляет Томас, удивляя меня, и я задыхаюсь от шока. – Что? Может, я и старый, но моя миссис и я любим посещать кинотеатры и смотреть фильмы. Вы одна из её любимчиков. И если тот таблоид, который я видел на газетном стенде, содержит хоть какую-то правду, то я бы сказал, что ты оставляешь разбитое сердце.

– Вы не ошибаетесь. Сейчас это просто расплывчатый беспорядок.

– Ну постарайся немного поспать. В утреннем свете всё становится яснее.

***

Шагая по аэропорту Лос-Анджелеса, я натягиваю кепку на голову, не желая, чтобы папарацци засвидетельствовали мои покрасневшие глаза и отсутствие макияжа. Некоторые знаменитости используют прогулку по аэропорту как пиар-акцию, и это ещё одна причина, по которой я избегаю полёты. Я не жажду такого внимания.

Присцилла сообщает мне, когда я иду забирать свою сумку, что ждёт меня у лимузина, чтобы отвезти меня в мою квартиру. После того, как я немного поспала в самолете, я вспомнила слова Томаса перед тем, как мы взлетели, что в утреннем свете всё будет казаться яснее. И он прав. Я знаю, что приняла лучшее решение и уехала: мне не нужно вставать между Иззи и Тревором. Они не просто брат и сестра, разделяющие ДНК, – они лучшие друзья и всегда ими были. Я не стою того беспорядка, который может случиться в их жизни.

Мой телефон звонит, и высвечивается номер, который я не узнаю, когда беру свою сумку. Я не решаюсь ответить, но что-то внутри меня говорит мне, что я должна.

– Алло?

– Куинн, – его глубокий голос раздаётся в телефоне с такой интонацией, как будто всё стало в порядке с миром, когда он услышал мой голос.

– Тревор? Откуда ты мне звонишь?

– Работа. Я просто проверял, хотел убедиться, что ты приземлилась хорошо. Я... Я, возможно, следил за твоим рейсом.

– Я в порядке, в целости и сохранности. Ты... ты читал мою записку?

– Нет.

– Пожалуйста. Когда у тебя будет время, просто прочитай её, – умоляю я, чувствуя, как разрывается моя грудь.

– Я не могу, потому что это будет означать, что всё кончено, а это ещё не конец. Наше время ещё не закончено, Куинн.

– Должно быть таковым, – шепчу я. – Моя поездка ждёт меня, поэтому мне нужно идти.

– Могу ли я... Я могу написать тебе, когда закончу с работой?

Я впервые улыбаюсь с тех пор, как мой мир развалился прошлой ночью.

– Мне бы это понравилось, Тревор. Я буду скучать по тебе.

– Куинн, подожди, я… – умоляет Тревор, но я заканчиваю разговор, выходя на улицу утреннего Лос-Анджелеса, где меня ждёт Присцилла.

– С возвращением! – радостно восклицает она. Затем она видит моё лицо и быстро сажает в машину подальше от зрителей. – Что с тобой случилось? – спрашивает она, но мои рыдания слишком сильны, чтобы ответить. – Это из-за мужчины на фотографии?

Я киваю и склоняюсь к ней, продолжая плакать у неё на плече.

После нескольких глубоких вдохов я, наконец, могу успокоиться и говорить:

– Я люблю его.

– Это я могу сказать и по тому, как ты смотрела на него на фотографии. И, очевидно, он чувствует то же самое к тебе. Так в чём же дело? Мы можем спланировать твои съёмки так, чтобы ты могла прилетать обратно каждые выходные, если хочешь. Ты же знаешь, что производственная команда в лепёшку разобьётся, чтобы подстроиться под тебя.

Ещё одно рыдание вырывается, когда я вспоминаю, сколько раз я рассказывала о себе Тревору за последние три недели.

– Он сделал тебе больно? – спрашивает она, и я качаю головой, прежде чем ответить:

– Нет. Но я причинила ему боль.

– Это из-за денег? Многие мужчины не могут иметь дело с женщиной, которая зарабатывает больше.

Я вытираю нос тыльной стороной ладони насколько это возможно, а затем большим пальцем вытираю слёзы на щеках, прежде чем посмотреть на своего агента и друга.

– Я люблю его, и мы не можем быть вместе, потому что я люблю его сестру так же сильно.

Присцилла смотрит на меня в замешательстве.

– Странный любовный треугольник?

– Нет, – наконец-то я смеюсь. – Они были моими лучшими друзьями с моих тринадцати лет, и моего переезда в Дейл Сити. Тревор, очевидно, стал для меня чем-то большим, чем просто влюблённость, но моя дружба с Иззи была гораздо важнее для меня. Она выяснила, что Тревор и я скрывались, когда я ещё жила дома, и это разрывало её на части. Видишь ли, она знала, что я навсегда запала на Тревора, но она заставила меня поклясться, что между мной и ним никогда ничего не будет. Я уверена, что она проделала то же самое со своим братом.

Я вздохнула и продолжила:

– Но когда я была дома, всё просто… случилось. Тяга была слишком сильной, чтобы бороться с ней. Мы заключили сделку, в которой нет места чувствам, но, вероятно, это было не очень хорошо для меня. Она… сказала, что ненавидит меня, когда я появилась в её доме, и это сломало меня даже больше, чем потеря Тревора, – я потеряла своего лучшего друга. Но я могла бы справиться с тем, что она ненавидит меня, если бы у неё оставался брат. Я думаю, что как у близнецов, у них особая связь, и я бы никогда не отняла это у неё. Итак, я ушла. Я изъяла себя из уравнения. Не то чтобы это действительно имело значение, так как я всё равно должна была уехать завтра.

– Это очень самоуверенно, Куинн, – говорит она, пристыжая меня. – Ты же знаешь, как я всегда ненавидела, когда люди принимают решения за тебя. Вот почему я всегда работаю так усердно, чтобы ты была вовлечена в свою карьеру, чтобы ты могла выбрать желаемый путь, а не тот, который я для тебя выбрала. Я думала, что ты уже узнала это к настоящему времени.

– Прости? – спрашиваю я, широко раскрыв глаза.

– Ты слышала меня. Ты приняла решение за все вовлеченные стороны, ни с кем не проконсультировавшись. Ну и что из того, если твоя подруга узнает и расстроится из-за того, что ты переспала с её братом? В конце концов, она бы со временем справилась. Не похоже, что ты нарушила закон или что-то ещё. Если бы она была твоим другом с самого начала и любила тебя так же сильно, как ты любишь её, то она бы хотела, чтобы ты была счастлива, даже если это будет с её братом.

И Присцилла продолжила:

– И самая большая ошибка, которую ты допустила, заключается в том, что ты ушла от любви. Боже, это как плохой любовный роман. Как ты будешь себя чувствовать через несколько лет, когда узнаешь, что он женился и имеет детей? Возможно, он сейчас молод, но в какой-то момент все эти вещи скроются за горизонтом. Блин, Куинн, я даже не знаю, сможешь ли ты это исправить, потому что ты собираешься уехать на съёмку через два дня. Вы даже не будете находиться в одной стране.

– Он… он сказал, что напишет мне.

– Так что, у тебя будет онлайн-роман? Где большой жест? Где тебе нужно бороться за него?

– Я оставила всё это в Дейл Сити, – бормочу я, глядя в окно.

Поездка по Лос-Анджелесу в воскресенье утром не лучше, чем ранним утром в будний день: машина за машиной плотно набиваются на шоссе, как сардины, когда мы медленно направляемся в другую часть города.

Подъехав к моей квартире, водитель помогает разгрузить мои вещи, когда Присцилла и я выходим.

– Я убрала встречи на этой неделе и наполнила холодильник, не то чтобы он тебе понадобился.

– Присцилла? Спасибо. Увидимся через два дня.

– Всё что угодно для тебя, девочка. Попробуй немного отдохнуть. Тебе это понадобится.

Я киваю и вхожу в квартиру, как только Присцилла уезжает в лимузине. Телефон в моём кармане ощущается, как дополнительный вес, и я вытягиваю его оттуда, размышляя над идеей перезвонить Тревору или даже Иззи. Чёрт, в этот момент я буду рада услышать даже голос Вика.

Вместо этого, входя в квартиру и чувствуя свежий лимонный запах лака для мебели, настолько отличающийся от свежего просторного запаха в Дейл Сити, я чувствую решимость. Я сделала плохой выбор, и теперь мне нужно выяснить, как это исправить.

Я бросаю свою сумку на пол, кошелёк и телефон на столешницу моей открытой кухни и достаю бутылку воды из холодильника. Когда я оборачиваюсь, телефон на стойке манит меня, и мне приходится бороться с желанием схватить его.

Удовлетворённая, что могу игнорировать это, я тащу свою сумку за собой в спальню, быстро распаковываю и сортирую бельё.

Добавляю самый последний номер телефона в список контактов, и когда я запускаю приложение сообщений, моё сердце бешено колотится в груди. Мои пальцы трясутся над экраном, и мне приходится заставить себя сделать несколько успокаивающих вдохов, прежде чем я продолжу.

Используя только два номера в приложении, я печатаю быстрое сообщение.

Я: Я люблю тебя, и мне жаль.

Я выключаю устройство и кладу его в свои документы, затем сбрасываю одежду и заползаю в мою аккуратно заправленную кровать, и, имитируя телефон, отключаюсь от себя и мира.

Глава 23

Куинн

Два месяца спустя

Самолет, наконец, приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса, и я облегченно вздыхаю. Прошло уже два месяца с тех пор, как я приехала в Золотой Штат. Рядом со мной Присцилла, закрывая крышку ноутбука, выключает его и запихивает в свою сумку. Самолет, заказанный для нашей съёмочной группы, обеспечил беспересадочный перелёт из Ванкувера в Канаде до Лос-Анджелеса, и я бесконечно благодарна.

Я также рада возможности проследить за выполнением нескольких планов, которые у меня были до моего отъезда, планы, которые касаются меня и моего будущего. Поначалу Присцилла не слишком заинтересовалась этой идеей, но, думаю, со временем она прониклась. Миссис Перселл прислала мне электронное письмо через мой веб-сайт с объявлением о выходе на пенсию, и я воспользовалась шансом финансировать новую общественную театральную группу в Дейл Сити, где миссис Перселл была главой, – я была очень взволнованной, начиная эту программу.

Нас сопровождают с самолета и проводят в зону ожидания, пока наши сумки доставляют. В углу по телевизору транслирует местную новостную ленту, и я использую время, чтобы бездумно наверстать упущенное.

На экране появляется раздел популярных развлечений, и я стону, когда моё имя вспыхивает внизу. Вереница слухов, окружающая меня и Тревора, исчезла, но не полностью. Я до сих пор получаю случайные вопросы о нём от некоторых членов команды и людей, с которыми я встречаюсь в городе, в основном от женщин.

Присцилла была верна своему слову и позаботилась о том, чтобы я поддерживала связь с Тревором, даже когда снималась по четырнадцать часов в день. Я прошла путь от совсем не говорить с Иззи до общаться с ней каждый день. Это была своего рода корректировка, но мне удалось. Конечно, за время, проведённое вдали от Иззи и Тревора, я осознала, как сильно я их люблю и как сильно скучаю по ним в своей жизни.

Когда Присцилла встаёт рядом со мной, я замечаю строгий взгляд на её лице и снова сосредотачиваюсь на телевизоре. Снимки со мной и партнёром по съемочной площадке вспыхивают на экране, ставя под сомнение новый роман, рядом с одной из просочившихся фотографий меня и Тревора.

 Моё сердце болит, когда я представляю его или его сестру, наблюдающими за этими утверждениями.

Спекуляции звёздными романтическими отношениями не являются чем-то новым в индустрии, но они впервые нацелены на меня.

– Давай, – Присцилла дёргает меня за руку. – Наши сумки готовы.

Я еду с Присциллой в свою квартиру, благодарная ей, что она позаботилась об уборке прежде, чем мы прибыли. У меня в животе урчит, и я перемещаюсь на кухню, обыскиваю верхние шкафы, пока не нахожу упаковку шоколадного совершенства. Открыв пачку печенья, я достаю три и бесцеремонно засовываю их в рот, будто ребёнок.

– Ты выглядишь, как голодный дикарь, – говорит Присцилла. – Я думала, что за эти годы ты научилась некоторым манерам.

Она предлагает мне поделиться, но я крепко прижимаю пакет к груди, как будто это моё ценное имущество. И после двух месяцев лосося и зелени, это, безусловно, так.

– Нет, они мои, – заявляю я, но она не слушает. Моя подруга набрасывается на меня, практически опрокидывая в спешке на пол, чтобы схватить пакет вкуснейшего печенья. – Стоп, ты собираешься раздавить моих деток! – кричу я сквозь заполненный «Орео» рот.

Она твёрдой рукой хватает печенье, которое ускользнуло из моего захвата, и торжествующе поёт, сунув его в рот.

– Хорошо, у тебя есть одно. А теперь отвали от меня.

– С удовольствием. Давай поговорим о твоём расписании на этой неделе.

– Моём, что? – я засовываю в рот ещё одно печенье и неохотно кладу пакет обратно в шкаф. – Я вернусь за тобой, – шепчу я у закрытой двери, прежде чем повернуться и встретиться с Присциллой в гостиной, где она начинает перебирать почту, доставленную сегодня утром её помощницей.

Стоящая на полу коробка, выглядит зловеще. Присцилла рассматривает каждый комплект, перетянутый резинкой, и откладывает в сторону важные. Ей нужно около двадцати минут, чтобы разобраться во всём, а затем она протягивает мне конверт, который, по её мнению, является самым важным.

Она усиливает хватку, когда я пытаюсь взять конверт.

– Куинн, я хочу, чтобы ты прочитала это непредвзято. Ты можешь сказать «да» или «нет», и я не буду судить тебя, – моя ладонь начинает потеть, когда я считаю, что нечто ужасное лежит внутри конверта кремового цвета. – Пожалуйста, делай то, что лучше для тебя, а не для кого-либо ещё.

Наконец она отпускает конверт, и я держу его обеими руками. Моё имя написано красивой каллиграфией, и мне почти больно открывать клапан. Когда я вытаскиваю плотный картон, покрытый кусочком пергамента, мой язык присыхает к нёбу, а кровь пульсирует в моих венах. Сняв прекрасный пергамент, я читаю приглашение на свадьбу, слёзы застилают глаза, делая моё зрение слишком размытым, чтобы сосредоточиться на остальной формулировке.

– Откуда… Откуда ты знаешь? – всхлипываю я.

– Потому что я постоянно на связи. У них есть семейные деньги, поэтому они, очевидно, провернули это довольно быстро. Я не думаю, что большинство невест смогут выбрать платье за ​​два месяца, не говоря уже о планировании всей свадьбы, – признаётся она, протягивая мне мой телефон. – Я думаю, что твой уход послужил для них катализатором для скорейшего похода к алтарю. Времени слишком мало, чтобы тратить его.

Я смотрю вниз на приглашение и прослеживаю выбитые буквы каждого имени и даты.

– Что же мне делать? Я даже не уверена, что они хотят меня там видеть.

– Я не думаю, что тебя пригласили бы, если бы не хотели. А что ты хочешь сделать?

Ощущая тяжесть в кармане шорт, я достаю брелок, который всегда держу при себе, и смотрю на фотографию. Я не поняла, что плачу, пока слеза не упала на пластиковую оболочку, и я быстро вытираю её.

– Я хочу пойти, – шепчу я, затем поворачиваюсь к Присцилле и решительно говорю: – Я хочу пойти.

– Я думала, что таковым может быть твой ответ. Свадьба завтра. Я забронировала тебе билет на утренний рейс, и в аэропорту тебя будет ждать платье.

– Как ты..?

– Независимо от того, что произошло, и какими словами вы обменялись, ты любишь их и хочешь быть там для них. Я знала, что ты скажешь «да». А если нет? Что ж, я собиралась отправиться в небольшое путешествие, чтобы увидеть, в чем заключалась вся эта суета, – добавляет она с широкой улыбкой.

Встав с дивана, она берёт большую коробку под мышку и несёт её в гостевую комнату, где она поставила свои сумки, когда мы приехали.

– Почему бы тебе не поспать? Я позабочусь, чтобы ты проснулась утром.

– Спасибо тебе, Присцилла. За всё.

– Не за что. Что я буду делать без своего любимого клиента?

– Я всё ещё буду твоим другом.

– Именно поэтому я отношусь к тебе так же, как и ты относишься ко мне. Отдохни.

***

Я прижимаю приглашение к своей ноге, сидя в лимузине, с нетерпением ожидая, когда мы приедем в Дейл Сити. Красное платье в пол отражает лучи солнца, отскакивающие от атласного материала.

Пока я снималась, Присцилла забрала все мои вещи от родителей и сдала их на хранение, а также помогла создать художественную стипендию для старшей школы. Но когда мы пересекаем границу города, моя грудь начинает болеть от того, как сильно я скучала по этому месту. Место, в которое я не была уверена, что когда-нибудь вернусь.

– Мы здесь, мисс, – указывает водитель, и я понимаю, что мы припарковались возле церкви. В ту же церковь Иззи, Тревор и я приходили каждое воскресенье и сидели рядом на скамьях.

Моя дверь внезапно открывается, и я выхожу из машины только из-за того, что моё имя прозвучало с крыльца здания.

Сью устремляется ко мне в красивом сером платье, искусно спускаясь по лестнице на каблуках.

– Ты здесь! Я не могу поверить, что ты здесь. Я не была уверена, что ты закончишь съёмку вовремя. Я так рада.

Она начинает тянуть меня за руку, таща вверх по ступенькам, пока её слова окончательно не оседают в моей голосе.

– Подождите, – говорю я, упираясь каблуками. – Вы прислали мне приглашение?

– Конечно, я хочу, чтобы вся моя семья была вместе в этот радостный день. Пойдём со мной, дорогая. Изабель и Тревор будут так шокированы, увидев тебя!

Я понимаю, что наша ситуация никогда не передавалась Сью, но уже слишком поздно уходить, потому что передо мной открывается дверь –это Тревор. И не просто Тревор. Тревор в костюме из трёх частей, обволакивающем его тело, как вторая кожа. Я, на самом деле, в шоке.

– Я… Мне нужно идти, Сью. Я не думаю, что мне следует быть здесь, – извиняюсь я, освобождая руку и бросаясь назад к улице, молясь, чтобы моя машина всё ещё была здесь. Но потом я слышу своё имя, я парализована и не могу продолжить свой путь.

– Куинн? – его голос почти дрожит, когда он зовёт. – Я… Я не думал, что ты покажешься.

Я всё-таки смотрю в его пронзительно-зелёные глаза, и поражена блеском отчаяния, живущего в них. Я сделала это, когда ушла? Я погасила искру, которая всегда загоралась в моём присутствии? Мы обменивались сообщениями, но ничего слишком интимного: я не могла позволить нашим отношениям вернуться туда снова – та дружба, которая была у нас в подростковом возрасте, никогда вновь не обретёт тот путь, который был раньше.

– Я не знала, что твоя мама послала приглашение. Если бы я знала, я бы не пришла. Я не хочу расстраивать Иззи в её день.

Музыка начинает играть в церкви, и Тревор практически топает ногой в волнении.

– Пожалуйста, останься. Я хочу, чтобы ты осталась. Церемония вот-вот начнётся. Ты посидишь со мной?

– Разве первые ряды не должны быть для семьи?

– Ты всегда была семьей, Куинн.

– Хорошо.

– Я скоро освобожусь. Просто займи место возле мамы. Я найду тебя.

Он целует меня в щёку, мягкое прикосновение обжигает мою кожу, и я слишком ошеломлена, чтобы отвернуться.

– Ты прекрасно выглядишь, – добавляет он, ныряя в комнату, из которой пришёл, оставляя меня в холле с мыслями наедине.

Двадцать минут спустя я смотрю на Иззи в красивом белом платье, пока она обменивается клятвами с Виком. Тревор схватил меня за ладонь, как только присел, и я была слишком слаба, чтобы отодвинуться. Теперь, когда церемония завершается, Тревор нежно сжимает мою руку, достаточно, чтобы я обратила своё внимание с Иззи на него.

– Нам нужно поговорить до приёма. Ты пойдёшь со мной?

– Хорошо, – отвечаю я без колебаний.

Мы стоим вместе, когда Иззи и Вик выходят, её глаза расширяются от удивления, а затем от счастья, когда она видит, что я стою с её семьей. Я знаю Тревора, и мне не придется долго разговаривать, прежде чем Иззи разыщет меня, но я возьму любой момент наедине с ним, который смогу.

Когда пара проходит мимо в приподнятом настроении, Тревор тянет меня за собой, и я следую за ним по другой стороне прохода к старой части церкви, ведущей в небольшую комнату отдыха.

Свет, включенный движением, загорается, и Тревор так резко оборачивается, что я прижимаюсь к стене. Его грудь быстро вздымается, его взгляд ни на миг не покидает моё лицо, когда он приближается. Я чувствую его тепло через тонкий атлас моего платья, даже с порога или большего расстояния, и я переношусь назад в то время, когда мы оказались вместе в прачечной дома престарелых Дейл Сити.

– Я так чертовски скучал по тебе, Куинн, – он обнимает меня одной рукой за затылок, а другой за талию, притягивая моё тело ближе к себе.

Тревор прижимает свой рот к моему, и наши губы двигаются друг против друга в неуловимом танце. В этот момент я понимаю, насколько велика ошибка, которую я совершила два месяца назад. Мы могли бы решить это. Мы могли бы всё сделать правильно с Иззи. Мы могли позволить нашим чувствам участвовать в процессе. Может быть, я слишком боялась. Возможно, я была слишком глупа. А может, я была слишком наивна, чтобы понять, что я имела в своих руках.

Я обнимаю Тревора, цепляясь за его спину, и мне нужно быть как можно ближе к нему. Он открывает рот, когда мой язык лижет его нижнюю губу, и я полностью принимаю приглашение.

Раздаётся стук в дверь, за которым быстро следует мягкий голос Иззи:

– Куинн? Ты здесь?

Она не ждёт ответа, распахивая дверь, а Тревор отрывает свои губы от моих. Его волосы спутаны, а юбка моего платья сжата в кулак. Он отступает от меня, когда Иззи входит в комнату, за ней быстро следует Вик, и она бросается ко мне.

– Я так удивлена видеть тебя! – восклицает она, обнимая меня. Её щека прижалась к моей шее и плечу, я чувствую её слезы, и это быстро вызывает и мои слёзы. Поверить не могу, что думала, что ей нужно выбирать между мной и Тревором. Наша дружба всегда была сильнее этого – мы могли бы справиться. Возможно, это было ненадолго, но сработало бы.

– Я идиотка, – бормочу я, сжимая её спину, желая навсегда удержать мою подругу в руках.

– Нет, я идиотка. Мне очень жаль за всё, – она освобождается от моих объятий и начинает ходить передо мной, её шелковое платье качается между её ногами. – Так долго, так долго я боялась, что Тревор причинит тебе боль, или ты причинишь боль ему. Видите ли, я видела, как вы двое смотрели друг на друга, когда никто не обращал внимания, и это разрывало меня внутри. Я не хотела потерять своего лучшего друга или брата, и я чувствовала, что если вы двое сойдётесь вместе, то я потеряю вас обоих и наше время вместе. Вместо этого я страдала от того, что Тревора не было с нами всё время, но это означало, что я получила тебя. А потом, когда я узнала, что вы оба сделали, я разозлилась. Взбесилась. Потому что, как два человека, которых я люблю больше всего на свете, могут скрывать это от меня и прятаться за моей спиной? Но потом я сама влюбилась и поняла, почему вы хотели сохранить что-то такое лично, конфиденциально. Чтобы сохранить что-то для себя. Это было по-детски и эгоистично с моей стороны, – посмотрев своим застывшим взглядом на меня, она спрашивает: – Простишь ли ты меня когда-нибудь?

– Я люблю тебя, Из, – отвечаю я в слезах, принимая её обратно в свои объятия.

– Не могу поверить, что ты оставалась в стороне так долго, – говорит Вик, стоя рядом с Тревором, оба мужчины потрясающе красивы в своих смокингах.

Я шмыгаю носом, дважды, затем признаюсь:

– В свою защиту скажу, я была на съёмках в Канаде.

– Мы знаем. Мы просто поддразниваем тебя. Мы все разговаривали с Присциллой. Кстати, она заноза в заднице.

– Да, она такая, – отвечаю я, прежде чем разжать объятия с Иззи. – Я не хочу занимать твой день, поэтому я просто пойду на приём. Мы сможем наверстать всё позже.

– Как надолго ты останешься? – спрашивает Иззи.

Я терплю неудачу: не уверена, заказала ли мне Присцилла комнату в Хьюстоне, в городе и, если честно, вообще.

– Я, гм… Я не уверена, как долго останусь. И где, честно говоря.

  Иззи подмигивает Тревору, а затем обхватывает руку Вика.

– Хорошо, мы со всем разберёмся. Скоро увидимся.

Когда они поворачиваются к выходу, я добавляю:

– Иззи, я очень рада за тебя.

– Спасибо, Куинни.

Мой нос сморщился из-за моего отвращения к прозвищу, и Иззи с Тревором рассмеялись.

– Пока, Диззи-Иззи.

Она всегда ненавидела своё прозвище так же сильно, как и я ненавидела своё, и я не боюсь обзывать её, когда она уходит.

Аромат одеколона Тревора наполняет воздух вокруг меня, когда он подходит ближе. Я с восхищением наблюдаю, как он достает из кармана пиджака и показывает свернутый листок бумаги. Моя записка.

Он, должно быть, видит мою тревогу, потому что быстро говорит:

– Я не читал её. Даже когда ты сказала мне, я не смог. Я почти уверен, что знаю, что я бы прочитал в ней, но я ещё не был готов потерять тебя. Я всё ещё не готов потерять тебя. Прошло два месяца, и я жажду тебя так же сильно, как и когда ты недавно вернулась в Дейл Сити. Ты никогда не была просто случайной интрижкой для меня, Куинн. Ты должна была знать об этом. Я сделал ошибку, когда заключил нашу сделку. Я никак не мог удержать свои чувства. Они были задействованы с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет.

Он на секунду останавливается, глядя мне в глаза, а затем спрашивает:

– Ты… Ты хочешь, чтобы я прочитал записку?

Я удивлена тем, как непринужденно он признаётся в своих чувствах, но это так соответствует Тревору – прямо и точно. И тогда я вспоминаю, что он спросил о записке, которая была зажата между его пальцами. Моё сердце колотится при мысли о том, что я вложила в это послание, испытывая страх и боль. Слова, которые я никогда не смогу вернуть, и хотела бы, чтобы я никогда не писала на бумаге.

– Пожалуйста, не читай её.

Его голова качается, когда он наклоняется вперёд и хватает меня за руку, и тянет меня за собой из комнаты обратно к передней части церкви. Снаружи ветер усиливается, но я не чувствую ничего, кроме тепла от прикосновения Тревора к моей коже. Он ведёт нас к своему Мустангу, припаркованному в дальнем углу участка. Отпустив мою руку, он открывает багажник и протягивает руку внутрь. Найдя то, что ему нужно, он возвращается ко мне, держа металлическую тарелку и зажигалку. Пламя охватывает бумагу, и мы молча наблюдаем, как остатки нашего прошлого сгорают и превращаются в пепел и сажу, которые легко и просто развеять на ветру. Вроде того глупого правила, которое держало нас в цепях.

– Я люблю тебя, Куинн, – признаётся Тревор, когда последний кусочек бумаги уходит в небытие.

– Я тоже тебя люблю. Так сильно. Я прошу тебя простить меня за побег.

Он ставит тарелку и зажигалку на крышу своей машины и тянет меня к себе.

– Нечего прощать, милая. Всё происходит неслучайно. И, как ты сказала, ты снималась, так что ты не была бы такой, как сейчас.

– Но я оставила всё в таком беспорядке. Я ушла, не рассказав тебе о своих чувствах.

– Я всегда знал, что ты чувствуешь. Так же, как ты знала обо мне. Мы всегда говорили, что не можем развивать чувства друг к другу, но ты не можешь удерживать то, что было там всё время.

– Ты прав.

– Теперь вопрос в том, как долго ты планируешь оставаться?

– Я не знаю. Что ты думаешь? – я обнимаю его за шею и наклоняюсь к нему.

– Навсегда. Я думаю, ты должна остаться навсегда.

Я отдаю всю себя в поцелуе. Не только моё тело, но мои сердце и душу. Я хочу, чтобы Тревор знал, что навсегда никогда не будет достаточно.

Эпилог

Тревор

Двигатель автомобиля работает на холостом ходу, пока мы сидим в пробке, полицейские машины направляют нас к узкому проходу перед театром Долби. Куинн сидит рядом со мной спокойная, как удав, и снова наносит помаду на то место, где я её стёр около десяти минут назад. Спасибо Господу за запасные косметические салфетки в её крошечной сумке.

Темно-красный цвет на её губах выделяется на её бледной коже, и ещё платье цвета фуксии. Когда я вышел из ванной комнаты в отеле и увидел её, стоящую перед зеркалом в платье, я потерял каждую клетку мозга в своём теле. Я видел её столь прекрасной только один раз, когда она шла по проходу ко мне несколько месяцев назад.

Конечно, Куинн могла носить картофельный мешок, и она была бы самой красивой женщиной в комнате. Я люблю просыпаться с ней каждый день, с её растрёпанными волосами, без макияжа на лице и голой. Ну, иногда она надевает одну из моих рубашек в постель, но обычно та исчезает к утру.

– Ты нервничаешь? – спрашивает она, когда мы приближаемся к зоне высадки. Сейчас перед нами всего три машины.

– Нет, не я в центре внимания, поэтому меня это не беспокоит. Я просто хочу хорошо выглядеть для тебя.

Куинн осматривает меня развратным взглядом, и затем в её глазах появляется лёгкий намёк, который даёт мне понять, что она завелась.

– Ты прекрасно выглядишь в этом костюме, Тревор.

– Не смотри на меня так, милая. У меня снова возникнет соблазн испортить твою помаду, и я не могу обещать, что твоё платье останется нетронутым.

Её милая нижняя губа выпячивается, когда она обиженно дуется, и Куинн скрещивает руки на груди.

– Ой, не будь такой, – прошептал я, наклоняясь ближе и проводя носом вверх по гладкой шее Куинн. Её небольшая дрожь не осталась незамеченной, и я прижимаю губы к месту, где её шея встречается с плечом.

– Ммм, – стонет она, и я закрываю глаза, успокаиваясь.

Машина снова движется, и я заставляю себя отодвинуться от Куинн и откинуться на спинку сиденья, поправляя свой стояк, чтобы не смущать себя и её на большом событии.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, когда мы, наконец, подъехали к красной дорожке.

– В восторге. Очень взволнована.

Водитель открывает дверь, и я быстро вылезаю из машины, застегивая пиджак, когда встаю. Это первый раз, когда мы будем вместе как пара. Хотя мы были вместе чуть больше года и женаты два месяца, но это было довольно секретно, так как мы живём в Дейл Сити.

Я помогаю Куинн, когда одна из её ножек в босоножке показывается из машины. Она встаёт с чрезвычайной грацией и красотой, на мгновение, поражая меня, когда тепло улыбается на камеры, вспыхивающие на расстоянии.

Как, чёрт побери, мне так повезло?

Куинн улыбается мне и слегка целует меня в губы, вызывая шум среди фотографов с другой стороны забора.

– Похоже, мы теперь официальная пара, – шепчет она мне в губы.

– Ну минимум, что мы можем сделать, это дать им повод для разговоров.

Толпа ревёт, когда я нагибаю Куинн над своей рукой и наклоняюсь вниз, чтобы заявить, что она моя перед всем миром. Будь проклята губная помада.

***

– Что ты делаешь? – спрашивает она, распаковывая последнюю из наших коробок, а я лениво сижу на диване, перематывая записи с Оскара, прошедшего несколько ночей назад.

В свою защиту скажу, что я только что пришёл после четырнадцатичасовой смены, и Куинн толкнула меня на диван в тот момент, когда я вошёл в дверь с тарелкой бутербродов в руке, чтобы убедиться, что я правильно ем. Ну после того, как она позволила мне распластать её на нашей новой кровати, в нашей новой спальне, и поступить с ней по-моему. Не то чтобы она жаловалась.

– Ну, моя милая жена, я буду смотреть, как моя удивительная женщина получает свой первый Оскар.

– Опять? – спрашивает она, кладя последнюю безделушку на книжную полку и складывая коробку.

– Подойди сюда, – подзываю я, и она с готовностью подчиняется, позволяя мне обхватить руками её талию, когда она стоит передо мной. – Ты чертовски талантливая, и я очень горжусь тобой. Так что да, я собираюсь посмотреть его снова.

– Хорошо, но мне не нужно быть здесь, пока ты это делаешь. Я собираюсь закончить распаковывать вещи в нашей комнате.

Программа всё ещё приостановлена, а я наблюдаю, как Куинн поднимается по лестнице, сгибая стройные ноги в коротко обрезанных шортах. По настоянию её публициста мы купили новый дом в охраняемом элитном поселке, когда разговоры о новой жизни Куинн в Дейл Сити стали достоянием общественности. Безопасность была ключевым моментом, и в этом доме есть всё. Также помогло то, что Вик смог продать дом своей бабушки, и Иззи использовала свой трастовый фонд для покупки дома ниже по улице, потому что девочки не могли быть далеко друг от друга, так как они помирились. Так сразу и не догадаешься, что в их дружбе был двухмесячный перерыв.

Мы никогда не упоминаем причину «времени, о котором мы не говорим» с Иззи, никогда. Хотя сейчас она, кажется, в порядке, я знаю, что это всё ещё больная тема. Не факт того, что Куинн и я вместе – она похоже взволнована тем, что сейчас у неё есть сестра, которую она всегда хотела. Более того, мы сделали это за её спиной, солгали, умолчав об этом. Я не хочу снова причинять боль Иззи. Когда ей больно, больно и мне.

Возвращаясь к экрану, я нажимаю кнопку «Воспроизведение» и наблюдаю, как заканчивается рекламный ролик и начинается вступление к программе. Прошлогодняя победительница конкурса за лучшую женскую роль выступает на трибуне и объявляет каждого из номинантов. На экране я улыбаюсь, как идиот, когда объявляется имя Куинн, и этот очаровательный румянец поднимается по её щекам при обращённом к ней внимании.

Женщина проходит через утомительный процесс объявления остальных кандидатов, а затем проводит пальцем по чёрному конверту.

– И победитель…. Куинн Миллер, – резко объявляет выступающая.

Толпа вокруг нас стоит, но Куинн продолжает сидеть, совершенно ошарашенная. Я наклонился к ней и прошептал ей на ухо, сказав, чтобы она подняла свой милый зад на сцену и получила свою награду, или я потащу её туда на плече. Она сразу же вскочила со своего места и обняла меня за шею, прежде чем броситься к сцене. Как она не споткнулась о своё платье, выше моего понимания.

Я продолжал стоять, пока она совершала свой путь, и даже когда вся другая аудитория села, я стоял. Я хотел, чтобы моя девушка знала, что я был там для неё, и что она заслуживает каждую унцию получаемого признания.

– Вау, спасибо. Я… Я, честно говоря, даже не думала, что смогу выиграть эту награду сегодня вечером. Я имею в виду, что меня номинировали вместе с актрисами, на которых я ровняюсь, к которым я стремлюсь. И из всех этих великих людей, вы выбрал меня. Я полностью польщена. Я хочу поблагодарить всех замечательных актёров и съёмочную группу фильма. Я хочу поблагодарить Присциллу за то, что она была не просто моим агентом – ты одна из моих самых близких друзей. И спасибо Иззи за то, что она самая лучшая подруга, о которой я когда-либо мечтала. И, наконец-то… – Куинн задыхается. – Наконец я хочу поблагодарить моего удивительного мужа, Тревора, за то, что он любил меня, даже когда я была потеряна. Спасибо, что показал мне, что можно нарушать правила. Я люблю тебя.

Она посылает мне воздушный поцелуй со сцены, и камера показывает улыбку психа с затуманенными глазами. Но моё счастье не только в невероятной речи или в том факте, что она признала меня своим мужем перед всеми своими коллегами – этот секрет уже был вынут из мешка. Нет, моё счастье наблюдать, как её левая рука со сверкающим бриллиантом на безымянном пальце прикрывает беременный живот под её платьем. Небольшая выпуклость, которую никто не заметит, но я знаю, что она там. Мы слышали самое маленькое сердцебиение на прошлой неделе во время очередного четырёхмесячного обследования.

Отключив экран, я поспешно поднялся по лестнице и обнаружил, что Куинн не распаковывает оставшиеся коробки в нашей комнате, а лежит, свернувшись калачиком на кровати, держа телефон в руке. Я забираюсь на постель и укладываюсь рядом с ней, пока она заканчивает набирать сообщение, а затем я бросаю телефон на противоположную сторону кровати на подушку.

Мои губы находят любимое место на шее Куинн, когда она говорит:

– Каннингэмы сказали, что они могут доставить печально известную беседку сегодня днём.

– Так они догадались? – спрашиваю я, толкая её на спину и опуская свои бедра между её ногами, стараясь не опираться на живот.

– Ухм. Ты уже закончил смотреть своё видео?

– Ага. Кроме того, мне нужно позаботиться о чём-то гораздо более важном, – признаюсь я, наклоняясь ближе, вдыхая её сладкий аромат лаванды.

Вплетая руки в мои волосы, она спрашивает:

– Что это?

– Ты. Всегда ты.

Оглавление

Глава 1