Черноглазая (СИ) [Девочка с именем счастья] (fb2) читать постранично, страница - 46

себе пристальный взгляд Батыя. Кажется, он был недоволен.

― Лекари посоветовали тебе больше отдыхать, ― холодно заметил Бату, отчего Мелексима дернулась. ― Не думаю, что в твоем положение стоит пренебрегать их советами.

― Простите, хан, ― сказал девушка. Ее голос все еще дрожал от слез, что заставило Батыя немного смягчиться. Подумать только, человека, который убивал людей и разорял города, который мог без сожалений отдать приказ о казни одного из близких воинов, смогли разжалобить слезы в глазах любимой женщины.

― Позовите лекаря ко мне в шатер, ― приказал Батый монголам, не оборачиваясь. Мелексима подняла на него взгляд. Батый убрал черную прядку волос с лица жены. В её образе что-то поменялось, почти неуловимо, но все же он заметил. Глаза, её большие, прекрасные глаза засветились по-новому, кроме боли и переживаний они отражали какое-то новое чувство. Надежду. Надежду на то, что все еще можно поправить, что можно попробовать смириться, что нужно продолжать жить. Жить ради живых, а также для родных и близких, которые уже оставили этот мир, но навсегда будут рядом в сердцах. Батый легко прикоснулся губами к её волосам, затем поцеловал в лоб.

Лекарь заметил, что госпожа Мелексима действительно вышла из ситуации практически без ущерба. Конечно, глубокие переживания из-за смерти Буяннавч и Субэдэя делали свое дело, но Мелек старалась думать о том, что такие сильные волнения вредны ее ребенку. Лекарь лишь повторил, что хорошее питание и спокойствие смогу быстро стабилизировать состояние Мелек. Этим же вечером Мелексима ужинала с Батыем, чувствуя, как разыгрался аппетит. Она хотела буквально все и сразу, а супруг не стал ограничивать ее желания.

― Ты действительно сможешь все это съесть? ― поинтересовался Батый. Мелексима оторвалась от еды, с легким недоумением смотря на Бату, который не мог сдержать тихого смеха.

― А что? Я же беременна твоим наследником! Что такого? Я не могу остановиться, очень хочу есть.

Батый рассмеялся еще громче, и Мелек не сильно ударила его одной из подушек. Девушка надулась, но желание сытно поесть оказалось сильнее обиды на мужа, поэтому она снова вернулась к обеду.

― И вообще, ― сказала Мелек спустя время. ― Я так долго была в плену, и там еды было очень мало. А есть мне надо за двоих.

В глазах Батыя внезапно мелькнула жестокость, и Мелек уже пожалела, что упоминал эту уже разрешившуюся ситуацию.

― Но голодом тебя там не морили? ― спросила Батый, уже размышляя, а не была ли смерть рязанцев слишком безболезненной.

― Вовсе нет, ― Мелек пожала плечами, закидывая в рот кусочек мясо. ― все было не так плохо. Коловрат не давал мне вредить, потому что он слишком… справедливый, что ли, ― Мелексима внезапно усмехнулась. ― На самом деле, они сами не поняла, зачем меня взяли, и кто я такая.

Батый холодно усмехнулся. Мелексима не хотела говорить об этом, но и спросить было невозможно ― девушка умирала от любопытства.

― Рязанцы, конечно, проиграли, ― сказала она аккуратно, смотря на супруга, который вертел в руках стакан с кумысом. ― Какое это было сражение?

― Они хорошие воины, ― с внезапным уважением произнёс Батый. ― Особенно Коловрат, которого ты упоминала. Я приказал похоронить его с почестями, которых достоин великий багатур.

Мелексима кивнула, соглашаясь. Она решила умолчать о том, что знала Евпатия, поскольку это было уже не важно. Он остался руссом, а она ― женой монгольского хана, их дороги никогда бы не пересеклись по-иному. Но Мелек, как и Батый, не могла не признать, что Евпатий и его воины сражалась храбро и с большой страстью, веря в то, что умирают за правое дело.

― А что мне теперь делать без коня? ― внезапно грустно спросила Мелек. Жаргал уже доложил ей о потери любимого животного, что расстроило Мелек сильнее, чем ожидал Батый.

― Я подарю тебе любого другого, ― пообещал Бату. Он провел пальцами по щеке девушки, поворачивая ее к себе. ― Какого захочешь, только не грусти.

В шатер вошли слуги, и Мелек улыбнулась, при виде большого подноса с баурсаками.

― Мммм, ― с улыбкой протянула она. Батый усмехнулся.

― Я знаю, что ты их любишь.

― Я обожаю сладости, ― Мелек активно закивала. Батый смотрел на супругу и признавал, что очень ее любит. Мелек могла быть непокорной и самовольной, дерзкой. Могла принимать решения, которые были неправильными. И все же Мелексима была искренней и страстной, она умела подбадривать и давать нужные советы, была умна. В ней удивительным образом сочеталась горячая женская натура и холодный расчет, но разве не такой должна быть женщина, которую полюбил предводитель Золотой орды?

― Мелек, ― внезапно обратился к супруге Батый, заставляя ее оторваться от сладостей. ― Еще до твоего появления, Буяннавч сделала мне