Чудесные мгновения юности-2 (СИ) [Чепо] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. ==========

Вариант с квартирой, которую помог найти Мирослав, Антона очень даже устраивал.

Особую трепетность момента создавало ощущение «семейственности», потому что, жить в этой квартире предстояло им двоим, с Костей. То есть, никакого пригляда родителей, обусловленного даже случайными визитами, можно было не ждать, учитывая, сколько километров их разделяло. Только Костя и сам Антон… Умилительно-семейная идиллия!

Пенаты, кои отыскал Мирослав, были, естественно, скорее, на его придирчивый вкус, сам Антоха выбрал бы квартиру куда как менее помпезную. То есть, она казалась ему помпезной, тот же Минаков-старший назвал её весьма простенькой.

Простенькой? Да Загорский только в ванной комнате завис на добрых тридцать минут, пока изучал все прибамбасы сантехнического богатства: вместительной угловой ванной чаши из белоснежного акрила, в которой можно развалиться с удобством и включить какой-то гидромассаж, подложить под голову специальную подушку и предельно закайфовать; душевую стойку с регуляторами на разную высоту и плотность струй, за отдельной стеклянно-матовой перегородкой, и рядом полочек под мыльно-рыльные принадлежности; овальную раковину на белоснежной тумбе и зеркало с подсветкой над ней.

В одном углу прочно уместилась стиральная машина приличных габаритов — кое-что из техники уже входило в стоимость самой квартиры. Высокий шкаф-пенал и несколько настенных шкафчиков довершали картину. Места в них оказалось столько, что можно было сложить всё Антохино существование за восемнадцать лет, как озвучил рыжий своему любимому, но Костя только поржал и напомнил, что они теперь — отдельная «ячейка общества», и надо не забывать, сколько всего понадобится для семейного существования двух здоровых парней, с активной личной жизнью.

— И что там надо? — недоумевал Загорский.

— Средство для стирки вещей, лучше жидкое, с ним меньше возни, — деловито начал перечислять Мирослав, затаскивая в ванную одну из коробок. — Причём, нужно отдельно для цветных, белых и чёрных. Кондиционер-ополаскиватель и антинакипин для стиральной машины. Ещё обязательно средство для чистки сантехники и мытья кафеля, и одно, чтобы прочищать трубы во избежание затора, — по мере перечисления лицо Антона постепенно вытягивалось. — Это не считая ваших шампуней, гелей, пен для бритья и лосьонов после, — Минаков уже вовсю веселился, вручая обалдевшему Загорскому стопочки с полотенцами. — Туда же запас туалетной бумаги, аптечку, фен и бритвенные станки. И если ты думаешь, что это занимает немного места, спешу тебя разочаровать, — припечатал он и напентерил на рыжие Антохины кудряшки сиреневую шапочку для душа, невесть как оказавшуюся среди прочего барахла.

Поскольку Мирослав был известным фанатом экономии пространства, он наиболее рьяно рекламировал вариант жилья, похожего на их со Златкой. В этой квартире тоже не было раздельной кухни, потому что, вряд ли можно было бы считать стенкой плетёную перегородочку-арку, с оконцами-полками и подвесными цветочными кашпо. Пока пустыми, но Златик, ехидно хихикая, предложил запихать туда искусственные, потому что: «…с вашими оголтелыми потрахушками и учебными трудовыебуднями, забудете про них нахрен, и живые цветочки, того — засохнут!». Антон тихо фыркнул, но призадумался.

Спальня оказалась довольно вместительной, и туда требовалось покупать мебель, пока же решили обходиться надувным матрацем и одолженными у Мирослава постельными принадлежностями.

К счастью, техника и мебель на кухонном пространстве, так же как и в ванной, была встроенной, но в остальном квартира сияла пустотой. Не считая кремовых гардин, плотных обоев в золотистую полосочку, светлый ламинат и плинтуса в тон.

Костя внёс большую коробку в спальню и поставил на пол. Загорский вздохнул и легонько боднул его в плечо:

— А где мы кровать покупать будем? В Икее? В Москве есть Икеа?

Костя, вытерев пот, выступивший на лбу, призадумался, вспоминая, о чём ему говорил старший брат:

— Да, есть. Нужно написать точный список, что конкретно нам необходимо купить.

На этих словах Минаков растерянно почесал макушку. Он понятия не имел, как создавать в доме уют, поскольку всю жизнь прожил с родителями, и всегда подобными вещами занимались они, не предлагая сыну хоть как-то поучаствовать.

При мыслях о ближайших родственниках Минакова передернуло, и он попытался отмахнуться от мрачных дум, переключив все свое внимание на Загорского.

— Никаких Икей! — отрезал Мирослав, запихивая в спальню ещё одну здоровенную коробку. — Нормальной мебели не видели, что ли?

— А чем плоха икейская? — изумился Антон.

— Дешёвка! — отрезал Мир. — Непрочная, недолговечная и совершенно не по стилю сюда.

— И что сюда по стилю? — насупился Загорский, принимаясь расставлять коробки вдоль стены, чтобы не мешались.

— Приличный «хай-тек», желательно тёмного дерева, чтобы в контраст стенам и полу, — и заметив, что новоявленные жильцы нифига не поняли, Мирослав закатил глаза и отмахнулся: — Успокойтесь, я уже примерно подобрал варианты. Как знал, что с вами каши не сваришь, — проворчал он.

Антон громко и с облегчением вздохнул и некстати вспомнил, как Злат предлагал помочь расставить всё «по фен-шую». Упомянутый в мыслях, Климов крутился на кухне, разглядывая убранство и изучая пустой холодильник.

— Мне кажется, или они собираются вместе с нами здесь жить? — скептически осведомился Костя, пытаясь вспомнить, как, собственно, так получилось, что старший брат стал их личным дизайнером. — Смотрю на них и понимаю, что они идеально подходят друг другу, но их вкусы неидеально подходят нам. Ты уверен, что Мира стоит слушать? — вполголоса проговорил Костя Антону, хмуря брови.

— Я думаю, спорить с твоим братом — себе дороже, — зашептал в ответ Загорский и наморщил нос: — Тем более что мы сами ещё долго будем разбираться, где и что покупать, организовывать доставку и всё такое. А у нас меньше недели до начала учёбы. Предлагаю принять помощь, а потом аккуратно вытурить обоих на их территорию, — хихикнул парень.

— Кстати, а вы новоселье-то отмечать будете? — показался в проеме двери любопытный Злат, прижавшись боком к краю стены. — Если будете, то я могу взять организацию на себя, — сверкнула белоснежная улыбка.

— Знаешь, предлагаю вытурить их в ближайшие пять минут, — вздохнул Костя. — Злат, будь добр, отвали. Мы сами решим, окей?

— Ой-ёй, я что, влез в глубокие планы?.. А, точно, у вас же будет первый секс в этой квартире! — со значением округлил глаза Климов.

— Можно, я тебя прикончу, друг? — спросил Минаков-младший, под смех Злата и язвительные взгляды брата.

Костя устал. Вымотался из-за переезда, потратил нервы на переживания насчет поступления в сильнейший медицинский университет России, плюс жизнь в новом городе пугала неизвестностью. Поэтому единственное, о чем мечтал Минаков-младший на данный момент — закончить расставлять чёртовы коробки, выпнуть помощничков из квартиры и отдохнуть в компании любимого человека.

А позже уже можно наводить порядок.

И никаких гулянок на новоселье! На это никаких нервов не хватит, особенно если Злат осуществит угрозу и возьмётся за организацию.

Антон состояние Кости понимал очень хорошо. В конце концов, Климов уже успел освоиться и переварить своё пребывание в Златоглавой, а им двоим ещё только предстояла нелёгкая адаптация. Слишком много громких событий за последние дни, и всё скопом.

Мирослав споро втащил последнюю коробку и воткнул у окна. Промокнул лоб и ласково велел Злату:

— Златик, будь добр, сгоняй к машине, достань пакет с продуктами. А то эти гаврики про еду даже не вспомнили, а одним сексом сыт не будешь! — он протянул Климову ключи. — Сейчас я им надую матрац, и можем отчаливать.

Злат усвистал вниз, а Антону стало неудобно за невольное выпроваживание гостей, и он робко предложил:

— Можно чаю попить вместе…

— Обойдёмся, — фыркнул Мир, раскладывая свёрток с надувной кроватью. — Выдыхайте, бобры*. У вас четыре дня на экипировку квартиры и изучение окрестностей. Рекомендую разобраться с транспортом, чтобы вникнуть, как добираться до мест учёбы. И я заберу третий комплект ключей, — он потряс связкой, до этого лежавшей на подоконнике. — Поскольку меблировка на мне, с мастерами и доставкой договариваться буду без вас, но предварительно, конечно, позвоню. А то вдруг вы тут без штанов и в интересной позе, — чуток похабно ухмыльнулся он.

Несмотря на усталость и лёгкое раздражение, Костя испытывал глубокую признательность Миру. Какой еще старший брат возьмет под свое крыло, взвалив на себя дополнительный груз ответственности, двух только что окончивших школу подростков? И ладно, если бы пришлось пристраивать одного младшенького, но речь-то шла и про его парня, так что Костя был благодарен Миру так, как никому другому.

Пока Минаковы занимались матрасом, а Антон поспешил к вернувшемуся с пакетами еды Злату.

Продуктов оказалось не особо много, скорее, на пару-тройку готовок, но зато сверху лежала коробка горячей свежей пиццы, которую можно было слопать прямо сейчас, не утруждая себя стоянием у навороченной плиты, с которой Костя, как подозревал Загорский, ещё не разобрался.

Злат вручил Антону небольшой свёрток и подмигнул. Ещё не разворачивая, Антоха понял, что у него в руках тюбик смазки с упаковкой анальных презервативов, и капитально смутился. Он никак не мог привыкнуть к открытому проявлению сексуального влечения у Злата и Мирослава, поэтому любой их жест воспринимал с краской на лице.

Климов расхохотался и ускакал в коридор, где Мирослав обувал новенькие «конверсы».

Надувная кровать уже была застелена и выложена двумя подушками с тонким летним одеялом. Но Загорский с некоторой опаской поглядел на эту не слишком прочную конструкцию. Словно угадав его мысли, Минаков-старший предупредил:

— С постельными играми поосторожнее. Иначе, кувыркаться будете на полу. А это очень неудобно.

— Пожалейте мою детскую психику! — взмолился Костя, услышав последнюю фразу брата. — Только не говорите, что вы на этой самой кровати кувыркались?!

— Ты ж сказал, что твою психику пожалеть стоит, — хитро прищурился Злат, взглянув на Мира и замечая притаившуюся в уголках его губ улыбку.

— Ладно, пусть мой милый братик гадает, что было на этой кровати, а чего не было, — усмехнулся Мирослав и потянул Климова к выходу: — До завтра, голубки!

Едва за ними закрылась дверь, Костя повернулся к Антону:

— Они… Они трах… Занимались сексом на этой кровати, — Минаков устало провел ладонью по лицу, чуть надавив на веки. — Так, ладно, не буду слишком сильно развивать свое воображение, — с улыбкой Костя посмотрел на такого же уставшего, но счастливого Антона: — С новосельем нас!

— С новосельем, Костя, — откликнулся Загорский и крепко обнял своего парня, едва не попискивая от восторга. Они! Живут! ВМЕСТЕ!

Костя поцеловал Антона в висок, взлохматив рыжие кудряшки, и не столько почувствовал, сколько угадал начинающееся лёгкое возбуждение рыжего. Если они продолжат так тесно прижиматься друг к другу, то день пойдет не совсем, как они планировали, а стоило хотя бы частично достать одежду, чтобы впопыхах потом не искать нижнее белье и прочую мелочёвку, если она экстренно понадобится. Плюс ко всему завтра Косте предстояло сходить в университет за расписанием занятий. Поэтому Минаков, не без сожаления, отстранил Антона от себя.

— Давай чего-нибудь сжуём, и тогда примемся за разбор вещей. Нужно еще ноуты на подзарядку поставить.

— Там пицца горячая, но посуды нет, — Антон потащил любимого на кухню. — Только одноразовая. Правда, наши с тобой чёрно-белые кружки в одной из коробок, я сам упаковывал, — Загорский застенчиво хихикнул. — Схожу за ними! — и он вприпрыжку умчался обратно в спальню.

Переезд в новую квартиру стал для Кости новым интересным опытом. Он чувствовал, что уже любит пространство комнат, по которым пока гуляло эхо. Минаков полюбил это место хотя бы за то, что теперь живет здесь с Антоном. Разве можно мечтать о большем? Парень знал, что впереди еще много хлопот, но сам факт начала взрослой жизни вдохновлял.

Набрав воду в электрический чайник, Костя, дождавшись прихода Антона, заварил чай и открыл коробку с пиццей. С его любимой пиццей, к слову, с морепродуктами.

— Даже не сомневался, что будет именно она, — широко улыбнулся Минаков, откусывая кусок и блаженно прикрывая глаза.

— Вкуснятина! — жуя, поддакнул Загорский и пододвинул к Косте его кружку. — Хорошо, что у нас есть парный комплект, — тепло сощурился он.

Телефон у Кости пиликнул входящим, и на экране высветилось сообщение от Мирослава:

«Постарайтесь не лопнуть матрац до завтра — после полудня привезут кровать =))) »

Антон тут же сунул любопытный нос.

Видя, как румянец окрашивает щеки Антона, Костя заинтересованно спросил:

— Что случилось? Ты чего так покраснел?

— Твой брат нас теперь постоянно будет подкалывать на постельные темы? — пробубнил рыжий и сдул кудрявую чёлку со лба: — Я надеюсь, про мастер-класс по обучению… этому самому… он не всерьёз говорил.

— Ему просто нравится, как ты краснеешь, — фыркнул Костя, ущипнув своего парня за щеку и искренне умиляясь смущению Антона. — Но, зная Мира, могу предположить, что он может дать парочку дельных, хоть и весьма пошлых, советов.

Костя быстро написал Мирославу:

«Спасибо, па, за заботу; =РРР. Мы уже большие мальчики — разберемся».

Зажевав еще один кусок пиццы, Минаков обвел взглядом полупустую комнату. М-да, дел предстоит масса, но Мир пообещал обо всем позаботиться, и, пожалуй, прав Антон, сказавший, что пусть Минаков-старший этим занимается. Во-первых, он больше сведущ в данном вопросе, а во-вторых, активно помогая, он снимет с их плеч часть проблем. Здорово!

Вытерев пальцы салфеткой, Антон сполоснул кружки и убрал их в посудный шкаф. Учитывая, что это были единственные «обитатели» данного места, неудивительно, насколько неловко и неуютно ощутил себя парень. Нужно многое докупить, чтобы эта квартира, наконец, приобрела хоть немного обжитый вид.

Помимо коробок, в которые Мирослав сложил те вещи, которые собирался одолжить ребятам на первое время, в коридоре лежали спортивные сумки, рюкзаки и чемоданы с вещами, привезёнными из родного города. Большую часть из них родители пришлют экспресс-доставкой, которая гарантировала не только скорость, но и аккуратность пересылаемого имущества. Стоило это довольно прилично, но мама Антона наотрез отказалась пользоваться обычной Российской почтой.

— Они даже простые письма умудряются терять, а про посылки и говорить нечего! — с негодованием фыркнула женщина. — Причём, «теряются» порой именно хорошие и дорогие вещи, а уж в каком виде прибывают остальные, страшно смотреть!

Антон не спорил, хотя ему не с чем было сравнивать — он за всю свою жизнь ни разу не пользовался почтовым сервисом. Теперь, скорей всего, придётся осваивать, раз родители так далеко от них…

Разбирая вещи и выуживая то, что понадобится в первую очередь, Загорский искоса поглядывал на деятельного и предельно аккуратного Костю. Тот как раз собирал все их туалетные принадлежности и уносил в ванную, где расставлял в идеальном порядке. Даже полотенца висели, как по линеечке, аж страшно стало.

Антон смущённо почесал маковку — придётся и самому стать выдающимся чистюлей, наверняка Костя терпеть не может нерях.

Подловив момент, когда разбор вещей пошёл на убыль, Антон придвинулся к Минакову и обнял, прижавшись всем телом. За весь день они даже не целовались толком, и страшно хотелось восполнить утраченное, ощутить под руками упругие мышцы родного и любимого тела, тепло дыхания и сладость губ.

Подняв голову, он всмотрелся в родные Костины черты и улыбнулся, когда парень нежно обнял его в ответ.

— Соскучился? — Костя ласково улыбнулся, огладив кончиками пальцев овал лица Антона, видя, как у того темнеют глаза, становясь по цвету гораздо насыщенней, чем обычно. — Хочешь опробовать матрац на прочность? — прищурился Минаков, выдавая свои настоящие эмоции. Ведь он на самом деле хотел Загорского весь день, да только сдерживался, поскольку они были не одни в квартире, но сейчас все пространство полностью в их распоряжении.

— Очень хочу, — прошептал Антон и прильнул к Костиным губам.

Поцелуй был так сладок, словно они не делали этого, по меньшей мере, неделю. У Загорского кружилась голова, и внутри распирало от нахлынувших чувств. Они. Одни! В своей! Квартире!!!

Парень лихорадочно огладил Костины бока и спину, тесно прижимаясь пахом к чужому. Возбуждение нарастало настолько быстро, что кровь стучала в висках, а сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Хотелось поскорее избавиться от шорт и майки, чтобы в полной мере ощутить горячую обнажённую кожу любимого, обонять его запах и зарываться пальцами в густые волосы.

Минаков шумно выдохнул, когда поцелуй пришлось разорвать. Казалось, что даже воздух между ними накалился до предела. Было горячо, жарко. Стянув с Антона футболку, не найдя места, куда бы аккуратно положить вещь, Костя отбросил ее в сторону, заткнув свою педантичность, ведь ему так натерпелось прикоснуться к желанному телу.

Загорский прикусывал губы, еще сильней распаляя. Он поддавался ладоням, прижимался близко, словно мечтал слиться в одно целое. Уткнувшись носом в щеку парня, Костя перевел дыхание, ведь еще чуть-чуть и он кончит просто от вида Антона:

— В спальню! — Костя снова поцеловал рыжего, прижимая того к себе за талию и медленно направляя в сторону сказанной комнаты.

— Ммм, — согласно промычал Загорский, пытаясь одновременно переставлять ноги и не отрываться от упругих губ.

Поскольку, делать это было трудновато, остаток пути Костя пронёс его, крепко держа за талию и чуть приподняв. Ухитрившись не споткнуться и не вписаться в дверной косяк, Минаков аккуратно поставил ношу на пол, и Антон немедленно принялся избавляться от прочих деталей одежды, горящими глазами следя за каждым движением любовника, который тоже не собирался оставаться одетым.

Это было похоже на парный стриптиз, с той разницей, что каждый исполнял его для другого: с долей тягучей томности, жадной страсти, но без задержек и однозначного поддразнивания — оба слишком изголодались.

Матрас, заботливо застеленный постельным бельём, не внушал доверия, и Загорский чуток притормозил, неуверенно поглядывая на туго надутое пространство, размером сто восемьдесят на двести и пятьдесят сантиметров в высоту.

Когда Мирослав только предлагал воспользоваться этой надувной кроватью, которую приобрёл для выезда на природу, то сразу подчеркнул, что грузоподъёмность высокая. Однако при активных (тут он пошленько подмигнул) действиях будет сдуваться. Встроенный насос, конечно, очень спасал — ткнул кнопочку, и готово, но не станешь же отвлекаться во время… гм… процесса.

Костю, по всей видимости, всяческие матрацные сомнения не одолевали, потому что он решительно подпихнул Антона к этой конструкции, нетерпеливо оглаживая его ягодицы.

Загорский мысленно плюнул на всевозможные последствия, укладываясь на надувную кровать и подставляя тело ласкам любимого.

Движения на надувном матраце ощущались странно, с долей невесомости и необычной лёгкости, но Костины мысли занимал лишь Антон. Он жадно приникал ко рту возлюбленного, поглаживая его бедра, чуть сжимая и царапая нежную кожу.

Хотелось подразнить рыжика, потянуть время, чтобы насладиться сполна нетерпеливыми стонами и просьбами, срывающимися с раскрасневшихся губ, но войти в разгорячённое тело желалось сильней всего на свете. Покрытый легкой испариной, Антон манил прикоснуться, сцеловать капельки пота, выступившие на лбу. Лето было в самом разгаре, а крепкие объятия горячили еще сильней.

Спускаясь поцелуями с шеи Загорского до ореолов сосков, чуть прикусывая их, Костя не мог оторваться от ягодиц Антона, сжимая их, разводя чуть в стороны.

— Где резинки и смазка? — шепнул Костя, поднимая расфокусированный взгляд на объект своего желания, с восторгом отмечая, как тот слегка выгибается, подставляясь под ласки.

— Они в рюкзаке… Во внешнем кармане, — тяжело дыша, ответил Загорский и махнул рукой на чёрно-красный «Swissgear», приткнувшийся в изголовье, радуясь, что запихал смущающий «подарок» от Злата в той доступности, что всего лишь руку протяни.

Что Костя и сделал, почти не глядя, выуживая аптечный пакетик со всем содержимым.

Выдавив на пальцы немного лубриканта, Минаков вернулся к Антону, уже безбоязненно касаясь его промежности, зная, что вводя в возлюбленного пальцы, не причинит ему ни дискомфорта, ни болезненных ощущений.

Чтобы хоть как-то отвлечь Загорского от первых проникновений, Костя поцеловал его, прошептав в губы:

— Все хорошо? — он не мог не беспокоиться за Антона, за его чувства, несмотря на то, что они уже давно, еще два года назад, переступили грань дружбы, начав вести полноценную сексуальную жизнь.

— Всё отлично, — улыбаясь в поцелуй, выдохнул рыжик, сладостно насаживаясь и давая понять, что с этой церемонией можно не затягивать.

Не сказать, что близость была регулярной, но эластичные стеночки легко поддавались манипуляциям, через краткое время впуская три, а затем и четыре пальца.

Антон постанывал — обладая весьма чувствительным входом, он остро ощущал удовольствие всеми нервными окончаниями. Минаков успел выучить все эрогенные зоны любовника и ловко доводил его до пика возбуждения за какие-то считанные минуты. С не меньшим успехом он мог долго и терпеливо распалять страсть, лаская так нежно и неторопливо, что Загорский начинал скулить и умолять взять его, сходя с ума от накатываемых ощущений.

Вот и сейчас Антон метался, вцепившись в плечи Кости, царапая, выдыхая стоны приоткрытыми губами, и выдержка Минакова летела ко всем чертям. Ощущая пальцами узость любовника, его податливость и открытость, парень чувствовал, как уносит собственную крышу.

Завозившись, Костя вскрыл презерватив, раскатывая латекс, после чего, приподнял бедра Антона и вошел в него, слегка покачиваясь, продвигаясь плавно, ритмично. Руки Кости мелко дрожали от возбуждения, но он крепко обхватывал ноги Антона, чтобы тот не дергался и не поддавался резче, чем нужно, на неспешные движения.

Загорский выглядел нереально сексуально: выгнувшийся, раскрасневшийся и взъерошенный. Его зеленые глаза, ставшие насыщенного изумрудного цвета, полыхали страстью из-под ресниц и полуприкрытых век. Тело парня, белокожее, ещё нетронутое летним загаром, тонкое, изящное, так и манило коснуться, оставить хоть какую-то отметину. Косте пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на проникновении, чтобы не лишиться рассудка от этой развратной картины.

О, как Загорский обожал эти моменты, когда внутрь толкается что-то твёрдое, горячее, сладкой дрожью отзывающееся в каждой клеточке тела! В такие моменты он полностью отключался от всего внешнего мира, сосредотачиваясь лишь на самом главном и дорогом для себя человеке: на его движениях, прикосновениях, будоражащем аромате, горячечном шёпоте, приглушённых стонах… Собственные ощущения плотно переплетались со всем этим, эмоции становились густыми, осязаемыми, рвущими сознание своей яркостью и остротой.

Костя любил процесс даже больше самого финала, но ещё больше он любил вести Антона к этому финалу, чутко улавливая малейшие колебания, уверенно направляя и наслаждаясь тем, как возлюбленный отзывается на волю его желаний. И Загорский отпускал себя, самозабвенно отдавался в чужие, но такие любимые руки, плыл по течению и никогда ни о чём не жалел.

Движения, поначалу неторопливые, затем глубокие и размеренные, становились всё более рваными, резкими, порывистыми. Стоны начали звучать громче, приближая своих носителей к вершине удовольствия, взгляды затуманивались, дыхание сбивалось…

Внезапно Антон вцепился в плечи Минакова с неистовой силой и выгнулся, выплёскиваясь упругими толчками, перемежая их глухими вскриками.

Минаков излился следом, совершив едва ли от силы три глубоких толчка. Антон так сильно сжал его, что перед глазами все поплыло, и Костя кончил, сграбастывая любовника в объятия и утыкаясь носом ему в шею.

Было не то, что хорошо, а великолепно. Все звуки словно выключили, а тело превратилось в бескостную массу — двигаться не хотелось, хотелось лежать и не шевелиться, пока отголоски оргазма гуляют внутри.

Впрочем, доставлять дискомфорт Загорскому не стоило, поэтому, когда звездочки перед глазами исчезли, Минаков вышел из Антона, стянул и связал презерватив, подумывая, куда бы его выкинуть.

На кухне стоило еще установить мусорное ведро, но вместо него пока что был обыкновенный пакет.

Избавившись от резинки, Костя вернулся в спальню, с улыбкой взглянув на Антона, который, прикрыв глаза, все еще находился в каком-то своем мире. В отличие от Кости Загорский долго отходил после секса, плавая в посторгазменной неге. Минаков прилег рядом с рыжиком, поцеловав его в плечо, и взъерошил по привычке взмокшие от пота кудряшки.

— Нужно в душ, — хриплый голос Кости привлек внимание Антона, и тот лениво повернул голову в его сторону. — А еще, должен тебе признаться кое в чем, — Минаков хмыкнул: — Мы чуть сдули матрац. Он теперь сильней прогибается. Кажется, Мир был прав, что эту кровать вполне можно так превратить в спальный мешок от интенсивных движений.

— Мы не «чуть сдули» матрац, а весьма ощутимо сдули, — хрипло поправил Загорский, приподнимаясь и на треть проваливаясь в колышущееся пространство. Расхохотавшись, он кое-как выбрался и встал на подрагивающие ноги, глядя на то, что ещё недавно позиционировало себя, как надувная кровать. — Надеюсь, во время сна он не настолько спустит воздух. Не хочу к утру оказаться лопатками на полу, — фыркнул Антон напоследок и слегка пощекотал Костину пятку: — В душ вместе или по отдельности?

— Точно по отдельности, — Костя внимательно осмотрел обнаженного возлюбленного, быстро отведя взгляд.

Если они пойдут вместе, то будет второй заход, а у Антона и так подкашивались ноги. Стоило немного остыть и привести мысли в порядок.

— Ладно, — вздохнул Загорский и пошлёпал в непривычном ещё направлении, ванной комнаты.

Очень хотелось опробовать саму чашу, со всеми её гидромассажными финтифлюшками, но лень было ждать, пока наберётся вода. Поколебавшись с полминуты, Антон шагнул за матовую перегородку и опасливо включил воду, настраивая на нужную температуру.

В первый раз, не сразу разобравшись, он врубил холодную, да во весь опор, только чудом успев отскочить в сторону. «Лейка» шибанула во всю дурь, забрызгав ноги, и накрепко отбила желание бездумно и наугад тыкать в кнопочки. При том, что инструкция лежала тут же, на стиралке, со всеми прочими — рачительный хозяин, продавая технику вместе с квартирой, даже гарантийные талоны вложил в пластиковые файлы.

На ближайшей полке торчал гель для душа с запахом граната и ежевики. Антоха уволок его из дома, не глядя, и сейчас подозрительно принюхался, не свалится ли на его голову очередная напасть.

И едва не прибалдел от чарующего аромата.

— Уммм, Костику должно понравиться, — промурлыкал он, намыливаясь с ног до головы пахучей пеной. — Ага, он и для волос тоже, — пробормотал он, вчитываясь в надпись на обратной стороне флакона и добавляя немного на мокрые кудряшки.

Минут через пятнадцать Загорский выплыл из горячего марева душевой, завёрнутый в большое банное полотенце изумрудного оттенка — мамин подарок. В теле ощущалась лёгкость и некоторый голод, всё-таки, пара кусочков пиццы — несколько маловато для растущего организма.

Заглянув в спальню, он поинтересовался у Минакова, уже успевшего заново перестелить и поддуть кровать:

— Костик, ты есть хочешь? Пиццу разогреть?

— Я могу попробовать приготовить что-нибудь посерьёзней, чем пицца, тем более, продуктов нам притащили заботливые родственнички достаточно, — Костя, взяв одежду, чтобы после душа переодеться, подошел к Антону, чмокнув того в нос, с улыбкой взглянув, как тот забавно поморщился. — Но мне нужно будет время, чтобы разобраться с новой плитой. Она сенсорная, а я привык к обычной, газовой.

Говоря это, Минаков машинально вдохнул запах Антона и довольно заурчал. Невольно парень потянулся к возлюбленному и зарылся носом в кудряшки, попутно приобняв хохотнувшего Загорского.

— Изумительно пахнешь, так бы и съел, — выдал Минаков, спустя несколько секунд, с трудом отодвигаясь.

— Сейчас и сам так же пахнуть будешь, — с удовольствием проговорил Антон, легонько целуя Костю в чуть припухшие губы. — Может, ну её, эту плиту? Время позднее, уже скоро спать, — он покосился на будильник, выставленный Минаковым поверх одной из сумок. — Девятый час, а нам ещё с родителями связаться и доложить обстановку. Давай уж готовить завтра, когда вернёшься из универа, тем более, вставать-то рано. К двенадцати Мирослав обещал нормальную кровать притаранить, так что, я тоже вряд ли высплюсь, если скоро не лягу, — засмеялся рыжик.

— Ла-а-а-дно, — протянул Костя и, чмокнув Антона в последний раз, направился в душ, чтобы как можно быстрей смыть с себя усталость и пот после интенсивной физической нагрузки.

Завтра, и правда, надо было вставать рано. До универа путь не такой уж и близкий, а еще и с метро разбираться, хотя Мир все досконально объяснил и рассказал.

«Дюже не маленький уже, справишься» — подбодрил он себя, но все равно волновался.

Помимо всего прочего предстояло купить медицинский халат и шапочку для учебы.

Быстро ополоснувшись и одевшись, Костя вернулся к Антону, который весело болтал по телефону и, судя по довольному лицу парня и по доносившемуся из динамика женскому голосу, разговаривал он с мамой, рассказывая, что да как.

Что-то неприятное кольнуло внутри груди Минакова, ведь его матери и отцу нет никакого дела: после того, как они узнали, что и второй их сын — гей, то отказались от него.

Постаравшись, чтобы на лице не отразились негативные эмоции, Костя махнул рукой, передавая привет родителям Антона. Все-таки, как бы Минаков не храбрился и не говорил, что в его жизни не нужны люди, не принимающие его таким, каков он есть, парень любил Ольгу Валерьевну и Григория Ивановича Минаковых, достаточно болезненно перенося их реакцию.

Тем не менее, Костя отдавал себе отчет, что со временем станет значительно проще относиться к этому.

— Мамуля, тебе привет от Костика, — немедленно отреагировал Антон и заулыбался, поглядывая на любимого. — А? Нет, мы сейчас пиццу есть будем, нам хватит. О, нам завтра кровать привезут и что-то там ещё, Мирослав говорил! — ликующе сообщил он. — Что?.. Не знаю, я не спрашивал, — растерянно ответил он и неуверенно поглядел на Костю, который занимался разогревом оставшейся выпечки. — Мама спрашивает, насколько всё дорого и нужны ли нам ещё деньги, — виноватым шёпотом пояснил он.

Костя смущенно взглянул на Антона, не зная, что вообще можно сказать. Как он может просить денег у чужих родителей, хоть и родственников его любимого человека? Минаков неопределенно пожал плечами, уткнувшись взглядом в микроволновку. Мысль устроиться на подработку начала настойчиво стучать в висок — сидеть на шее старшего брата и родителей Антона он не собирался.

Загорский, видимо, уловив причину слегка поникших Костиных плеч, тут же затараторил:

— Норм, мам, нам на всё хватает! Не волнуйтесь там, мы не бедствуем, — чуть улыбнулся, проговаривая это вслух и ободряюще погладив Минакова меж лопаток. — Потом, конечно, будем потихоньку с долгами рассчитываться, как зарабатывать станем, и это не обсуждается, — юноша снисходительно фыркнул, выслушивая торопливые возражения Елены Сергеевны, и покачал головой, добавив вполголоса: — Мамуль, ты просто Костика не знаешь! Он даже у брата не возьмёт без отдачи.

Костя молчаливо покосился в сторону Антона. Дождавшись, когда микроволновка сообщит о том, что она разогрела пиццу, парень поспешил достать гастрономический шедевр на свет, чтобы поскорей поесть, поскольку в желудке немилосердно заурчало.

Узрев перед носом еду, Загорский немедленно закруглился:

— Всё, мамуль, мы есть и спать!.. Ну, ничего не рано, ещё киношку посмотрим какую-нибудь. Да, я тоже вас люблю. Пока!

Отложив гаджет в сторону, он стянул с тарелки кусок пиццы и откусил зараз едва не половину. Параллельно с этим, Антон дотянулся до Костиной руки и накрыл её своей, ласково поглаживая, словно благодаря за всё хорошее, что с ним случилось в жизни.

Ощутив ответное поглаживание и поймав зрачками ласковый Костин взгляд, Загорский счастливо вздохнул и подумал, что вряд ли мог бы сейчас пожелать чего-то иного, чем такой вот уютный вечер, вдвоём с любимым, в уютном семейном гнёздышке.

Комментарий к Глава 1.

*из анекдота.

========== Глава 2. ==========

Утром Костя проснулся рано. Не только потому, что ему нужно было появиться в университете до полудня, но и потому, что привык к ранним подъемам.

Антон дрых на его плече, сладко посапывая, но из-за тяжести Загорского рука Кости затекла, начав побаливать. Срочно требовалось, чтобы кровь снова начала циркулировать по сосудам, иначе все привело бы к плохим последствиям.

Но Антон спал так мило, морщась и время от времени прижимаясь крепче, обхватывая руками торс Кости, будто боялся, что тот исчезнет. Улыбнувшись, проведя кончиками пальцев свободной руки по щеке парня, Минаков поцеловал заворчавшего Антона в лоб.

Часы показывали начало десятого, и рыжик терпеть не мог в каникулы просыпаться рано, но ему требовалось встретиться с Мирославом, и чтобы не носиться испуганным веником по квартире, стоило встать сейчас и привести себя и комнату в порядок.

— Соня, вставай, — Костя погладил Антона по плечу, надеясь, что вторую конечность он ощутит в ближайшее время, а не тогда, когда та уже посинеет.

— Мпфх… — пропыхтел что-то невнятное Загорский, потёршись носом о Костино плечо. — Не хочу-у-у, — заканючил он, с трудом разлепляя глаза.

Но вопреки своим протестам, всё же поднялся и глянул на Минакова сверху вниз.

Заметив, как тот морщится, едва шевеля онемевшей конечностью, испугался:

— Ой, Костик, я тебе руку отлежал?!

— Хоть ты и легкий… с виду, — простонал Костя, разминая руку, весело фыркая от испуганного лица Антона. — Но голова у тебя тяжелая. Сразу становится понятно, что мозгов много.

Загорский хлопнул ресницами раз, другой и звонко расхохотался.

Пододвинувшись поближе на, куда менее упругой, нежели перед сном, кровати, и ловя на себе добродушно-насмешливый Минаковский взгляд, Антон всё ещё хихикая, принялся помогать растирать парню плечо.

Минаков довольно простонал, когда руку начало мелко покалывать, а чувствительность, наконец, возвращаться. Сжав и разжав пальцы, Костя этой же самой конечностью притянул Антона к себе, после чего звонко поцеловал его в губы:

— Доброе утро, родной. Давай вставать, быстренько завтракать и заниматься своими делами. Понимаю, что тебе встречаться с Миром позже, но позавтракать-то ты со мной сможешь?

— Могу, конечно, — заулыбался Загорский. — Да, собственно, я практически выспался, даже самому странно, — он оглянулся на будильник и удивлённо округлил глаза: — С ума сойти, рань несусветная! Минаков, ты обалдел? Сейчас же каникулы! — вновь развеселился он, шутливо тыкая Костю в пузо.

— Ну, я привык и раньше просыпаться, — пожал плечами Костя, после чего потянулся, довольно пофыркивая, чувствуя, как растягиваются затекшие мышцы тела, непривыкшего спать на надувной кровати.

Валяться долго не стоило, но, хитро прищурившись, парень повалил Антона на спину и начал щекотать, попутно целуя всё, до чего мог дотянуться и не получить в нос от хохочущего Загорского.

— Ко-о-остя, я щеко-о-отки боюу-у-усь!!! — заверещал тот, брыкаясь, и едва не свалился с кровати. — Ай!.. Ну, всё-о-о-о, не на-а-адо!!!

Костя действительно прекратил, но вместо этого жадно впился в желанные губы, страстно целуя Загорского и сжимая в своих объятиях. Покусывая нежные губы, лаская их языком, Костя довольно урчал, радуясь, что теперь может совершать подобные детские забавы каждое утро, не переживая, что кто-нибудь их застукает.

— Ладно, всё, — в последний раз чмокнув Антона, Костя отстранился и привстал на кровати, поглядывая на рыжего сверху вниз. — Подъем и завтрак.

— Ага, — стараясь отдышаться, откликнулся довольный Загорский.

Он неторопливо потягивался, наблюдая за дефилирующим в ванную Минаковым, и счастливо улыбался.

***

В той квартире, что они, по наводке Мирослава, снимали целый месяц до переезда, не было возможности устроиться с удобствами: тонкие стены и капитальная слышимость сводили на нет, все попытки заняться любовью в полное удовольствие. Приходилось довольствоваться краткими перепихами и зажимать каждый раз рот, потому что малейший стон становился оглаской для вездесущих соседей.

Сами соседи оказались тем ещё кошмаром.

Справа жила бабулька, которая, завидев двух молодых парней, преисполнилась уверенности, будто они начнут водить шумные компании, и нещадно названивала им в дверной звонок, требуя впустить и проверить.

Внутри бабка вела себя ещё более отвратительно, суя нос во все углы, шкафы и даже заглядывая под кровать. Выдворить старую каргу всякий раз было сущим мучением, а не впускать — ещё большим. Съехавшая с катушек, старушенция зажимала кнопку звонка намертво и могла простоять так минут пятнадцать, а внутреннего выключателя у этой дребезжалки не оказалось.

Вскоре бабка повадилась притаскиваться даже ночью, а если ей не открывали, звонила в полицию и квартирной хозяйке. Полицейский участок присылал наряд, но те, не услыхав за дверью громкой музыки, ора или подозрительных запахов, уходили, мотивируя тем, что после полуночи жильцы имеют право не открывать дверь никому.

Хозяйка же, разбуженная и недовольная, тоже начинала названивать, но по телефону. Костя из сил выбивался, уверяя женщину, что они ничего не устроили, что не стоит верить сумасшедшей соседке.

Утром, едва не в шесть, хозяйка приезжала к ним, приводила бабку, осматривала вместе с ней жильё, показывая, что ничего страшного не случилось, морщилась и, не извинившись, уезжала. А Костя с Антоном потом весь день были в моральном раздрае и старались поменьше находиться внутри, сбегая к Злату с Мирославом, в парк, в кафе — куда угодно, где не достанут.

Через пару недель активизировался другой сосед, которому вечно требовалось то поболтать, то одолжить зарядник от телефона, то выпить в компании. Узнав, что нарвался на непьющих и некурящих спортсменов, мужик громко ругался матом и клял всех ЗОЖников, на чём свет стоит. Однажды он напросился «на чай», пряча за спину бутылку водки.

— Вам чё, жалко? — воинственно выпятив подбородок, возмущался он. — Посижу, выпью… За жизнь поговорим, за правильные понятия… Закусон-то есть?

— Дома бухай, — мрачно отвечал Костя.

— А чё дома, чё дома? — хорохорился мужик, пытаясь протиснуться в чужую квартиру. — У меня жена дома, истеричка, заебала, сука… — минут десять он разорялся и брызгал слюной, всунув ногу в щель между косяком и дверью, не давая её захлопнуть. — Ну, чё, есть закуска? Нет, так сгоняй, купи! — ткнул он пальцем Антона в плечо. — Давай, малой, уважь старших…

Загорский тогда даже сказать ничего не успел — вскипев, Костя в два-три удара спустил алкаша с лестницы, да настолько яростно, что мужик больше не появлялся.

— Надо было сразу так, — виновато вздохнул Минаков. — Сколько дней эта пьянь мозг полощет…

— Ты же не знал, — успокаивал его Антон, хотя у самого кулаки чесались. — Да, пофиг, мы здесь ненадолго, переживём!

— Смотри-ка, а бабка даже не выползла, — ядовито усмехнулся Костя. — Страшно, поди, с реальным быдлом воевать, а не с двумя тихими студентами.

— А в глазок подглядывает, — невесело улыбнулся Загорский, уводя любимого внутрь. — Я даже отсюда шорох слышу.

Мирослав, конечно, едва не взбесился, узнав, в какие условия загнал брата и его парня, и твёрдо заявил, что подыщет другое жильё. И предложил временно переехать к ним со Златом.

Этим же днём Костя узнал, что зачислен на первый курс МГМУ им.И.М.Сеченова, а на следующий, Антон со Златом получилиоповещение, что стали студентами МГУ.

Отмечали вечером. И тогда-то Костя стал счастливым обладателем крупной суммы, перечисленной родителями с продажи квартиры. Мирослав тут же подключил все свои связи, чтобы найти им квартиру, как можно скорее.

Не передать словами, с каким облегчением парни съезжали со съёмного жилья! Антон не удержался и показал неприличный жест высунувшейся на площадку бабке. Та ойкнула и шустро спряталась обратно.

***

Выкарабкавшись из кровати, Загорский до хруста в позвонках потянулся, довольно попрыгал на одной ноге, словно дошкольник, и потянулся за одеждой.

В этом месте они шуметь не боялись. Наученный горьким опытом, Мирослав сразу начал искать только те варианты, где в капремонт входила шумоизоляция. И пару-тройку вариантов отверг потому, что не нравились дотошные соседи, о чём узнавал из каких-то тайных, знакомых только ему, источников.

В спальню вернулся Костик — свежий, благоухающий лосьоном после бритья и с чуть влажными, уже уложенными в причёску волосами. Антон как раз сворачивал плед руликом, собираясь сдуть и убрать матрас в специальный чехол.

— Я не знаю, во сколько сегодня вернусь, — оповестил Костя, направляясь к коробкам, из которых еще вчера они успели достать кое-какую одежду. Вытянув любимые джинсы с белой футболкой, Минаков переоделся, взглянув на Антона: — У меня встреча с деканом факультета, потом нужно забрать расписание и выяснить, в какой группе я вообще учусь, а следом надо бы сходить купить принадлежности для учебы. Поздновато что-то я спохватился, — виновато протянул Костя, потерев шею ладонью. — Ты не заскучаешь?

Задав вопрос, Минаков сразу вспомнил, что совсем скоро приедет Мирослав, а с ним вероятнее всего будет Климов. Златка наверняка начнет раздавать какие-нибудь дельные советы по типу того, куда по всей квартире запихнуть презервативы и смазку, чтобы не бегать в поисках по всем комнатам, а Мир начнет командовать, распоряжаться, устраивая уют в новой квартире. Короче, Загорский не заскучает ни при каких обстоятельствах, к добру ли, к худу.

Антон, по всей видимости, подумал о том же, потому что расхохотался и отрицательно помотал головой:

— Полагаю, мне будет не до того, с нашими-то гостями, — фыркнул он.

— Хорошо, — улыбнулся Костя.

Они быстро позавтракали.

Разбираться с плитой пришлось бы долго, и Костя озадаченно подвис, соображая, как половчее сотворить что-нибудь съедобное, но потом догадался заглянуть в пакет, который Злат с Антоном распотрошили, но не до конца. Выяснилось, что оставшейся частью были витые булочки с корицей и коробка пончиков.

Вздохнув, Минаков выложил это на стол и принялся заваривать кофе. Он не особенно любил завтракать выпечкой, предпочитая омлеты и запеканки, но на безрыбье и рак — курица.

Загорский против булочек не протестовал и шустро присоединился к Косте. А тот, дожевав последний кусочек, покидал нужные вещи в рюкзак, чмокнул Антона на прощание и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь, надеясь, что по возвращению хотя бы узнает спальню, после тотального подхода Мирослава, по обеспечению комфорта и пригодности жилья, в его понимании.

Мирослав позвонил в половине двенадцатого и объявил, что минут через тридцать подъедет доставка мебели.

— А ты сам когда? — поинтересовался Антон, прижимая телефон к уху плечом, обеими руками развешивая выстиранное постельное бельё поверх сушилки в ванной.

— Через десять минут встречай, я уже заезжаю во двор, — ответил Мир. — Найду место для парковки и поднимусь.

— Хорошо, — согласился Загорский и отключился.

Он уже успел выволочь коробки и сумки с вещами на балкон, чтобы не мешались, убрать в спальной комнате и перекусить. Машинка как раз закончила отжимать бельё, и Антон принялся его развешивать, ощущая себя очень хозяйственным и от того, странно, но невероятно счастливым.

Минаков-старший позвонил в дверь не через десять, а через пять минут.

— Хорошая у вас парковка возле дома, удобная, — оповестил он между делом. — Если когда надумаете машиной обзавестись, будет куда приткнуться.

— До этого ещё далеко, — замахал на него руками Антон. — У меня даже прав нет.

— Появятся когда-нибудь, — философски заметил Мир и настороженно к чему-то прислушался.

Внезапно заулыбавшись, парень потянулся к входной двери и вновь открыл её, впуская запыхавшегося Златку. Тот держал в руках четыре рожка с мороженым и вид имел крайне довольный.

— С таким топотом скачешь, что даже отсюда слышно, — засмеялся Минаков, подтаскивая к себе юношу прямо за попу и смачно целуя в губы.

Тот с готовностью ответил на поцелуй и передал часть мороженого в руки Мирослава.

— Ты откуда? — пожимая свободную руку Злата, и невольно смущаясь развернувшейся перед ним сцены, спросил Антон.

— Ты знаешь, с утреца та-а-а-а-к сильно мороженого захотелось, — Злат с хитринкой в глазах покосился на Мирослава.

Открыв рот, он хотел было в подробностях рассказать, что у них творилось ночью, но осёкся под внимательным взглядом Минакова-старшего.

Вчера Мирослав в красках расписывал Климову, что обмазал бы своего парня мороженым и облизал все стратегически важные места — бурная фантазия любовника заработала после того, как он краем глаза увидел какую-то особенно пошленькую японскую рекламу, проскочившую во время просмотра фильма.

— У вас классный магазинчик есть за углом, Мир меня там высадил, пока парковаться поехал. Кстати, — быстренько перевел тему Злат, зная, что Миру ничего не стоит прямо сейчас схватить его за шкирку, выволочь в лифт, хорошенько вытрахать, а потом вернуться, как ни в чем не бывало, — Костян уже ушел? И как кровать? Жива она хоть? — прыгал с вопроса на вопрос Злат, старательно делая вид, что он — пай-мальчик.

— Жива, — пробурчал Загорский, не зная, куда спрятать запылавшее лицо. — Мы не… Того… Не сильно… Короче, норм всё, не о чем переживать, — он выхватил один из рожков и принялся разглядывать с преувеличенным вниманием. — О, клубничное! Люблю клубнику!

Злат закусил губу и пожевал её, думая, как бы в голос не заржать. Мир, притворяющийся табуреткой и делавший вид, что ничего не слышит, но всё запоминает, никак не дарил спокойствия и состояния дзэн в целом.

— Несильно, значит, — протянул Злат, осматривая раскрасневшегося Антона с головы до ног. — Слабенько Костик постарался, видать. Я как вспомню, что с этим матрасом было, когда мы решили протестировать его на пригодность… Да, Мир? — глаза Климова засверкали, едва он взглянул на Минакова-старшего. — Нам потом пришлось реально сексом заниматься на полу, потому что переместиться на какую-либо другую мебель мы не смогли. Я, черт побери, все коленки себе к херам стёр! — округлил глаза Злат, переводя взгляд на Антона, преувеличенно пристально разглядывающего мороженое. — О, а про клубничку мне Костян как-то рассказывал! Кажись, ты его «клубничкой», в свое время, очень сильно порадовал…

Антон, только что решивший развернуть обёртку и полакомиться, поперхнулся воздухом и едва не выронил рожок из рук.

— Какой клубни… Ничего Костя не мог рассказывать, неправда! — полыхая даже ушами, возопил Загорский, под хохот Климова и ехидное хмыканье Мирослава. — Пойду, эээ, мороженое в холодильник положу, а то растает! — он шустро выхватил у Мира его ношу и стремглав бросился на кухню, впервые жалея, что его от гостиной, а, следовательно, и от гостей, отделяет всего лишь ажурная арочка, а не крепкая, желательно металлическая, дверь.

Забившись в угол, Антон лихорадочно принялся запихивать рожки в морозильник.

«Тьфу, извращенцы!» — ругался он про себя. — «Скорей бы уже мебельщики прикатили, что ли…»

Злат, отсмеявшись, покачал головой. Если Костя ещё был способен кое-как сдерживать эмоции, не показывая их, то у Антона они были жирным шрифтом написаны на лбу. Но именно такая его черта и привлекала к себе внимание, очаровывая, и даже Злат не мог не отметить это.

— Ладно, смущашка, прекращай строить из себя девственницу, — махнул рукой Златка, решив, что хватит с Антона конфуза на сегодня. — Мы приехали помогать, пока Костя познаёт свое невесёлое будущее в качестве врача, а пока что — студента-медика.

Ответить Антон не успел — в домофон позвонили. Мирослав глянул на экран дисплея и уверенно нажал «открыть».

— Кровать приехала, — с усмешкой объявил он. — Вы выбрали, куда будете её ставить?

— Нет, — растерянно отозвался Загорский.

— Тогда не обессудь, но я выберу сам, — пожал плечами Мир.

Пришлось смириться.

***

Костя тем временем всё лучше и лучше понимал, что вляпался по самые уши. Просматривая расписание пар, которые начинались либо в восемь пятнадцать утра, либо в восемь пятьдесят и заканчивались в начале пятого, он отчетливо осознал, что наступает жопа его жизни. По крайней мере, личной.

Нет, разумеется, Минаков не был пессимистом. Сложно будет первое время, но вскоре он вольётся в колею, попривыкнет и всё будет хорошо, однако сам факт жёсткого расписания, представляющего реальное положение вещей, пугал.

С учетом того, что какой-то гений поставил пару по анатомии и биологии, у его группы, в один день, этот человек точно решил проверить юных подаванов на вшивость — авось кто и выживет после адской печки.

С кислой миной Минаков узнал, что, в принципе, никто их, зеленых огурцов, в ВУЗе не ждал, и единственная уважительная причина пропуска занятий — это смерть. Веселые предстоят шесть лет жизни в стенах меда.

Костя оказался распределен в пятнадцатую группу. Это была группа ровно посредине от всего первого курса, и включала в себя трех парней и десять девушек. Старостой определили ничем не примечательную русоволосую девчонку, которая настолько тихо говорила, что приходилось прислушиваться. Она рассказала, что первое сентября у них будет сложный день, поэтому нужно с первого же часа быть готовым морально к трёпке мозгов.

«Логично, а то я не догадался», — подумал Минаков.

Делая вид, что внимательно слушает, он витал в облаках, размышляя, насколько беспросветной будет учебная жизнь дальше. Поэтому едва не прослушал информацию, когда им начнут выдавать зачетки, читательские и студенческие билеты. Староста раздала пропуски, чтобы проходить через турникеты на входе, около которых дежурили охранники.

Оглядев свою группу, Костя поинтересовался, будет ли у них экскурсия по зданию меда. Многие на него посмотрели, как на дебила, мол, чего это провинциал, приехавший «покорять» Москву, выделывается?

Некоторые робко согласились с Костей — не искать же потом с бешеными глазами кабинеты, но отказ старосты оказался твёрже любого гранита. На этом желание Минакова, знакомиться с остальной частью группы поближе, отпало, однако, пересилив себя, он сходил с ними в «МакДональдс» — завтрак был давно и есть очень хотелось.

За столом гомонили, раскрывая свои намерения, для чего им медицинское образование, и Костя только головой качал, выслушивая откровения.

Кто-то восторженно заявлял, что жаждет спасать жизни, излишне старательно тараща глаза; кто-то рассчитывал на высокий заработок и крепкую карьеру, стремясь на высокооплачиваемое место.

— Стоматологи в коммерческой клинике круто получают, — заявил один из парней. — Я туда пойду.

— Так тебя и взяли! — фыркнула чернявая девчонка. — Думаешь, так легко пролезть на тёпленькое местечко?

— Ха, у меня там мать — зав. отделением! — выпятил грудь парень.

— А, ну понятно, — скривилась чернявая. — Такая мамаша стопудово своего сыночка протолкает, даже заядлого троечника. Смотри, зубы людям не испорти!

— А чего это я буду троечником? — обиделся пацан. — Я школу с серебряной медалью закончил!

— Тоже, маманька, поди, помогла, — процедила девушка.

Завязался спор, и Костя молча встал из-за стола. Такие разговоры ему были совершенно точно не интересны.

Распрощавшись с будущими одногруппниками, Костя выпал в духоту Московских улиц и поплёлся в местный медицинский магазин, где приобрел себе белый врачебный халат, с длинным рукавом, и хирургическую шапочку.

Затем, шалея от августовской жары, которая к началу сентября и не думала спадать, уставший, морально выжатый и загруженный новой информацией, Костя поехал домой, чтобы, наконец, переварить мысленную кашу и насладиться последними свободными деньками.

***

Через два часа, когда рабочие всё распаковали, собрали и получили подписанные о проделанной работе документы, Антон рискнул зайти в спальню и осмотреться.

До этого он только робко жался в коридоре, наблюдая, как в комнату вносят бесконечные коробы, и гадая, что за кровать такая приехала, ведь из количества материалов можно было бы собрать уже целых три.

И не смог удержаться от удивлённого возгласа.

Как выяснилось, привезли не просто один предмет мебели, а целый спальный гарнитур.

«Ну, Мирослав!..» — качал головой Загорский.

Место под саму кровать Минаков-старший выбрал очень правильно: перпендикулярно окну, по правую сторону от входа.

К кровати прилагалась надголовная полка, куда можно было водрузить будильник, телефон, стакан с водой под вставную челюсть или просто какие-то безделушки для декора. С одной стороны, у окна располагалась тумба, а с другой — угловой платяной шкаф, упиравшийся верхушкой в самый потолок.

На противоположной, от всего этого, стены установили длинную, метра два, тумбу, с навесными крытыми полками, крепившимися к тумбе высокими боковинами и внутренними перегородками. В центре, как несложно было догадаться, осталось пространство под плазму, и Антон уже мысленно прикидывал их бюджет.

Студенты, етить-колотить! До Мирослава им, по благосостоянию, очень далеко, а Костя не согласится принять от него ещё и эту трату, так что, с некоторой техникой придётся повременить.

— Сколько это стоит? — хрипло поинтересовался Загорский у вошедшего в спальню Мира.

— Не имеет значения, — отрезал Минаков-старший. — Будем считать, это подарок от нас со Златкой на новоселье.

— Костя откажется, да и мне как-то неудобно быть на содержании, — тихо возразил Антон.

Мирослав резко повернулся к нему и нахмурил смоляные брови. В дверях завис Злат, растерянно переводя взгляд с одного парня на другого.

Минаков вздохнул и внезапно расслабился. Он весело глянул на Загорского и тряхнул густой чёлкой:

— Ладно. Я прекрасно знаю, каково это — жить на подачки. И сам терпеть не могу подобные жесты. Давай тогда договоримся так: отдадите с Костяем, когда начнёте зарабатывать. Считай, я вам дал беспроцентную ссуду на несколько лет.

— Это другой разговор, — с облегчением рассмеялся Антон и вновь огляделся: — Хороший у тебя вкус.

— Не жалуюсь, — не пожелал скромничать Мир.

Гарнитур, в противоположность светлым стенам и полу, был тёмный, почти чёрный, со стальным отливом и матовым дымчатым стеклом в раздвижных дверцах полок. Ртутного оттенка зеркало украшало обе створки платяного шкафа, в нём отражалась большая часть кровати с высоким ортопедическим матрацем. Загорский представил, каково будет заниматься сексом и смотреть на них с Костей со стороны, и щёки обдала новая жаркая волна.

Злат проследил за его взглядом и ехидно осклабился:

— Да-а-а-а, — мгновенно догадываясь, в какое русло потекли мысли зардевшегося Антона. — Шикарно будет смотреться со стороны. Как персональное порно. Хоум-видео в реале, так сказать, — подмигнул Климов, ловя возмущенный взгляд, адресованный ему Загорским.

Потом они пили чай и ели мороженое.

Мирослав закопался в телефоне, явно решая с кем-то какие-то дела, а Злат делился с Антоном своими мыслями по поводу предстоящей учебы и что он собирается в дальнейшем делать, поступив в престижный ВУЗ.

Парни так увлеклись, что едва ли услышали, как в коридоре щёлкнул замок, оповещая о возвращении блудного Кости.

Злат, подскочив, помчался встречать друга, чтобы самолично запечатлеть его вытянувшуюся от удивления рожу, когда тот увидит преображение квартиры. И Минаков-младший не заставил себя долго ждать, выдав такую реакцию, что Злат покатился со смеху.

Открыв дверь и зайдя в квартиру, глядя лишь себе под ноги, Костя даже не пытался рассматривать окружающее пространство, но когда добрёл до спальни и поднял голову, то потерянно заморгал.

— Кажется, я попал не в ту квартиру, — пробормотал ошарашенный Минаков, разворачиваясь в сторону двери, чтобы уйти.

— Да туда ты попал, дурик, — хохотал Злат, подлетая и хватая друга за локоть, чтобы вернуть обратно. — Подумаешь, квартирка чуток изменилась.

— Чуток?! — возмущенно ахнул Костя. — Мир, ты с ума сошёл! — Костя, высвободившись из захвата Злата, направился в кухонную зону, где восседал гордый своей работой брат и притихший Антон. — Ты что, пол-ляма вбухал в обстановку?!

Будь он менее взвинченным после посещения своего учебного заведения, то возможно, отреагировал бы совершенно по-другому. Но навалившиеся сведения о расписании, недружелюбие одногруппников и старосты, да метро в час-пик, сожравшее энное количество времени и нервов, не располагали к спокойствию.

— Вовсе не пол-ляма, — спокойно возразил Мирослав, отрываясь от своего гаджета; на резкость тона он даже не счёл нужным обижаться, прекрасно зная своего щепетильного братишку. — Здесь и ста тысяч не наберётся, я был достаточно скромен в выборе. И не волнуйся, твой парень уже промыл мне мозги, так что, это даже не подарок.

— Это беспроцентная ссуда, — подтвердил Загорский, подходя к Косте и обнимая его. — С возвращением!

Костя плотно сжал губы, шумно выдохнул, посчитав до десяти, чтобы взять себя в руки, после чего обнял Антона в ответ, зарываясь по привычке в упругие кудряшки и вдыхая знакомый аромат — вот, что действительно успокаивало.

— Я дома, родной, — прошептал парень, погладив Загорского по плечам.

Злат, стоявший позади сладкой парочки, скорчил мину. Голубки его не заметили, а вот Мир прекрасно рассмотрел. Злат кивнул в сторону выхода, пожав плечами, словно спрашивая тем самым у любовника, не пора ли им честь знать?

Минаков нахмурился и скрестил руки на груди.

— Костя, не будь ребёнком, — упрекнул он брата. — Не в пустой же квартире вам жить. А покупать говно и дешёвку не имеет смысла, это не рационально. Помнишь ведь? «Скупой платит дважды».

— Но я не хочу потом половину жизни выплачивать тебе долг, — сконфуженно заявил Костя, по-прежнему прижимая к себе Антона, словно хватаясь за него, как за свое успокоительное. — Можно же не так шиковать. Обычной кровати хватило бы, а ты прям шикарный трахо… Кхм… Короче, преувеличил с размерами. Я безумно благодарен, но, прошу, Мир, не распаляйся так сильно, иначе…

Костя умолк, не став говорить, что будет чувствовать себя ущербным из-за того, что ему приходится сидеть на шее брата, не имея возможности самому обставить ИХ с Антоном квартиру.

Мирослав покачал головой:

— Глупости. Я покупал не одну только кровать, а весь спальный гарнитур. Если бы ты сам занимался этим, твои траты сложились бы в ту же стоимость, только времени б оказалось затрачено больше. Это Москва, малыш, здесь всё намного дороже, чем ты привык, пойми, — он пожал плечами и хмыкнул. — И никаких «полжизни», вы с первого же заработка сможете рассчитаться, в конце концов, зарплаты в столице тоже не самые маленькие, — усмехнулся Минаков-старший. — Ты что-то сильно вымотанный, как я погляжу, братишка. Я, пожалуй, заберу твоего Антона за покупками, а ты выдыхай и отдыхай, договорились?

Костя только вздохнул, признавая свое бессилие в споре с братом, и поцеловал Антона в лоб, устало улыбнувшись:

— Ты не против, съездить с Миром без меня?

— Если ты не против, отпустить меня без тебя, — Загорский улыбнулся и потёрся о Костино плечо, словно кот.

— Поезжайте, — с полной уверенностью кивнул Костя, погладив упругие рыжие кудряшки Антона.

— Ой, всё, хватит уже этих розовых соплей! — скривился за спиной парней Злат и, в два счёта оказавшись возле Антона и Кости, оттащил первого от второго, вцепившись в руку Загорского. — Мы забираем твоего ненаглядного Тошу и вернём позже. Мир, поехали уже! Не хочу я больше оставаться в этом любвеобильном гнёздышке с таким букой, — палец брюнета прямёхонько упёрся в сторону офигевшего Кости.

— Ага, ты хочешь в своё, сексообильное гнёздышко, — проворчал Загорский и проверил зарядку на телефоне. — Костик, я там вещи не успел в новую мебель распихать, но если не хочешь, без меня не начинай, — целуя Минакова, сказал он и принялся обуваться.

— Уж лучше море секса, чем куча ванильных милашеств, — закатил глаза Злат.

— Разберемся вместе, как только ты приедешь, — улыбнулся Костя, игнорируя слова друга. — Я пока попытаюсь понять систему работы стиральной машинки и электрической плиты. Есть нам что-нибудь надо, не постоянно пиццу ведь жевать.

— Вот умница! Хозяюшка, послушный муженёк! — хихикнул Злат, обуваясь вслед за Антоном.

— Ой, заткнись, — беззлобно отозвался Костя, отмахиваясь от него, словно от мухи. — Мир, пожалуйста, успокой своего ненаглядного.

— Златик, успокойся, — послушно повернулся к своему парню Мирослав. — Ты у меня тоже замечательная хозяюшка, и я тебя люблю! — он послал поморщившемуся Климову воздушный поцелуй.

Злат отвёл взгляд, прикусив губу и искренне надеясь, что не покраснел. Ему всегда нравилось, когда любовник проявлял свои эмоции и чувства на публике, но то, что он сказал — просто шах и мат, возразить и сказать нечего. Единственное, что смог отколоть Климов, это показать Косте язык, после чего покосился на его брата и одарил того широкой улыбкой.

— Всё, хватит разговоров, поехали уже!

***

До позднего вечера Мирослав гонял машину от одного торгового центра до другого, и в конце этой эпопеи, у Антона едва не рябило в глазах от изобилия товаров. Но надо отдать Минакову-старшему должное: он приводил растерянного Загорского туда, где цены были более-менее демократичными, а товар — не полное фуфло.

Злат добавлял кипиша, постоянно предлагая то одно, то другое, запихивая в тележку совершенно ненужные вещи, которые Загорский потом с проклятьями вытаскивал почти перед самой кассой.

Вот нафига им с Костей коктейльные шпажки? Или витая узкая вазочка под цветок, которую либо используют, как декор, либо ставят на стол для романтического ужина? И свечечки пошло-розовые на кой-сдались?.. Ну, турка для кофе — это да, нужная вещь!

А свечки свои запихните себе в ж… Антон не стал озвучивать вслух, опасаясь тут же услышать какую-нибудь «свечную», пошленькую, историю от Злата, об их сексуальной жизни с Мирославом. С этих кроликов-экспериментаторов станется.

Мирослав невозмутимо сложил Златкину горку барахла отдельной кучкой на транспортерную ленту и спокойно оплатил, заставив Климова зависнуть в благоговейном молчании. Антон был ему, как никогда, благодарен, ибо от Златовской трескотни мозг уже превращался в кашу.

Багажник забили посудой, которой оказалось невероятно много: тарелки и миски всех мастей, приборы, стаканы, кружки; кастрюли, сковороды и сотейники, набор разделочных досок, прихватки, полотенчики и салфетки. Злат приволок штук пятнадцать больших пузатых банок под крупы и макаронные изделия, Антон только рукой махнул, соглашаясь — спорить уже не было сил.

Подставку для посудомоечного средства и губок выбрал Мирослав, магнитные крючки в виде фруктов, для полотенец — Злат, Антон закинул сверху прозрачную упаковку с кухонным передником и взмолился:

— Поехали уже, а? У меня голова гудит, да и Костя наверняка уже с плитой разобрался — сейчас посуду привезём, он нам поесть приготовит! — невольно облизываясь.

— Приготовит, конечно, — пожал плечами Мирослав. — Но не нам, а тебе. Мы со Златиком домой отчалим, у нас своя еда и свои… бытовые нужды, — невинно заметил парень.

Злат захихикал и томно потянулся, а Антон в сердцах сплюнул.

— Кролики, — буркнул он себе под нос.

В самый последний момент Климов исхитрился засунуть в тележку перечницу с солонкой и набор кухонных принадлежностей, в которых Антон узнал только поварёшку и лопатку, все же прочие прибамбасы на длинных ручках были ему неизвестны.

— Это чего? — ткнул он пальцем в поварёшку с дырками.

— Шумовка, балда! — припечатал Злат, качая головой.

— Ею шумят? — глупо пошутил Антон.

— Пельмени вылавливают, чучело, — закатил глаза Злат и треснул этой самой шумовкой Загорского по хребту.

Антоха махнул рукой, почёсывая ушибленное место:

— Фиг с ними. Главное, Костик знает, что с этим делать.

— А ты хоть что-нибудь знаешь? — скептически поднял бровь Климов.

— Знаю, — радостно закивал Загорский. — Вот это, — он выудил один из запакованных предметов: — Консервный нож. А это, — в поле зрения Злата появился другой предмет: — Чеснокодавилка.

— Надо же! — саркастично «похвалил» Злат. — Ты их даже различаешь? Какой молодец!

Загорский картинно надулся.

***

Когда Костя, спустившийся помочь, выгрузить всё из машины, узрел, сколько всего накупили в его отсутствие, то схватился за голову.

— Вы даже шторы приобрели! — простонал он, выуживая из багажника готовые комплекты.

— И утюг с функцией отпаривания, — кивнул Мирослав. — Завтра погладите, — он потыкал пальцем в салон: — Зато пылесос взяли самый простой, без особых наворотов. А ещё ведро и швабру.

Костя, уважающий чистоту, только вздохнул — ведь не возразишь.

— Куда поставить бытовую химию? — вклинился Златка, отдуваясь под тяжестью пакета.

— Тащи сразу в ванную, можешь даже не разуваться, — рассеянно ответил Минаков-младший и потянул на себя коробку с утюгом. — Треклятую плазму, я надеюсь, вы не захватили мимоходом?

— Нет, Антон не разрешил, — улыбнулся Мирослав. — Сказал, что пока не по средствам.

— Вот именно, — ядовито заметил Костя и потащил часть купленного к лифту. — Шевелитесь, квартира открытая стоит!

Когда Злат с Мирославом отбыли домой, Костя первым делом распаковал и перемыл всю посуду — нужно было приготовить нормальной еды и покормить дико голодного Антона. Сам Минаков успел перекусить остатками выпечки, но душа и желудок требовали чего-то более пристойного.

Пока он стряпал приличный ужин, Загорский взялся разбирать и раскладывать по местам покупки. Это оказалось делом нелёгким, зато парень сумел разобраться, что и где хранить, попутно консультируясь с мамой по Ватсапу. Елена Сергеевна присылала подробные инструкции, щедро пересыпанные остроумными шуточками. Антон не обижался — после подколов Злата, мамины мелкие шпильки вообще не достигали цели.

Свои и Костины вещи Загорский раскладывал, то и дело, сглатывая слюну — из кухни доносились умопомрачительные запахи. Парень возился уже почти два часа, а ведь ещё чистоту навести надо. Хотя бы, минимально.

Ещё через тридцать минут Антон ввалился в кухню, встряхивая чисто вымытыми руками, и простонал:

— Костик, я больше не могу! Есть хочу, счас помру!

— Я сам тут помираю, — вздохнул Минаков. — Готово уже, только по тарелкам разложу.

— Ура! — гаркнул Антон и плюхнулся за стол, поглаживая столешницу: — Хорошо, что на кухню ничего покупать не надо. Я за сегодня задолбался так, что шопинг теперь ненавижу всеми фибрами души!

— Бедолага, — засмеялся Костя и поставил перед ним тарелку, полную еды. — Приятного аппетита!

— Приятного, — откликнулся Загорский и последующие несколько минут не издавал никаких звуков, кроме приглушённого чавканья, сопения и довольного урчания.

За окном синели сумерки, сытый Антон поглядывал на домывающего посуду Костика и думал о том, что сегодняшняя ночь на новой кровати определённо будет жаркой. Хотелось капитально наверстать за всё то время, что они провели в съёмном жилье, в конце концов, они это заслужили.

========== Глава 3. ==========

Сентябрь из-за всех треволнений, переезда и приспособления к новому городу пришел незаметно. Просто «бах», и наступили учебные дни, назвать которые лёгкими язык не поворачивался.

У Кости весь смак начался, когда на первом занятии по анатомии ребятам заявили, что они должны выучить все составные части шейных и грудных позвонков к следующей паре, а учить, на минуточку, оказалось целых десять страниц, включающих в себя много непонятных слов на латинском языке.

Предварительно, конечно, преподаватель быстро и скоро рассказал о костях человеческого тела, показывая препараты, имеющиеся в наличии на кафедре анатомии. Но запомнить на латинском, что есть такая часть позвонка, как facies articularis superior* — это не то, что бы нереально, но крайне сложно для людей, ни разу не сталкивающихся с мёртвым языком.

Латынь поставили только на четверг, сейчас же у студентов мозги кипели, в попытках вызубрить материал.

Никто не обещал лёгкую студенческую жизнь, поэтому Минаков, сжав зубы, учил-учил-учил; параллельно этому он с любопытством просматривал учебники, выданные в библиотеке.

После анатомии следовала лекция, на которую ребята из его группы опоздали, так как долго не могли понять, куда идти, запутавшись в аудиториях и костеря старосту, что так и не провела им экскурсию по зданию. Тем более, лектор опоздавшую группу не пустил, сказав, что, возможно, пустит только на перерыве.

У одной девицы едва ли не истерика началась, до того она переживала, что пропущенная лекция скажется на успеваемости:

— А-а-а-а, всё из-за этой дуры! Я ей все космы повыдергаю! Я на неё в деканат пожалуюсь! Пусть только попробуют меня из-за неё исключить! — вопила девчонка.

Её еле успокоили, сказав, что за такую мелочь не выгоняют из ВУЗа в первый же день.

Староста, узнав об этом и про общее настроение опоздавших, по её вине в том числе, вжала голову в плечи и пообещала исправиться.

На перерыве ребят все-таки впустили.

Пара по биологии прошла достаточно просто, за исключением того факта, что их поспрашивали по школьной программе одиннадцатого класса. А после заявили, что придется завести альбом для рисования и цветные карандаши, дабы каждое занятие изображать различные картинки по теме.

Студенты захихикали, пока не услышали, что за неаккуратное ведение альбомов будут снимать баллы. За примерное же, наоборот — начислять. После этого, отношение к такому, казалось бы, детскому занятию, мгновенно изменилось.

Дополнительно ребят «обрадовали», что ближайший коллоквиум** стоит ожидать уже через две недели.

— Честно говоря, я офигел, — соседом Кости по парте оказался довольно симпатичный и разговорчивый парень, имя которого Минаков все никак не мог запомнить, поскольку оказалось оно слишком вычурным, как и внешний вид соседа. — Тебе не кажется, что слишком много всего задали, для первого сентября-то?

Костя покосился на собеседника, припоминая, что того зовут то ли Эльчан, то ли Эльвин. Точно, Эльвин!

Во внешности парня чётко прослеживались татарские черты, и как метис, он оказался очень миловидным. Но фамилия Дементьев напрочь вышибала из колеи, совершенно не сочетаясь с экзотическим, на русский слух, именем.

Его огромные карие, бархатистые глаза внимательно скользили по собеседнику, вызывая у Минакова безотчётное желание, передёрнуть плечами. Слишком уж пристально его изучали и даже не скрывали этого.

Парень уловил заминку и слегка нахмурил красивые, вразлёт, чёрные брови. Пухлые яркие губы поджались, и Костя поспешил ответить:

— Может, многовато, но осилить можно, — пожал он плечами.

Собеседник гибко потянулся, демонстрируя худощавую, ещё не до конца вышедшую из подросткового периода, фигуру и громко фыркнул, тряхнув густыми, зачёсанными на бок волосами.

— Поражаюсь твоему оптимизму! — Дементьев снисходительно улыбнулся, обнажив чуть выступающие верхние резцы белоснежных зубов. — Сразу видно, кто в нашей группе будет главным задротом.

— Я — не задрот, — огрызнулся Костя, насупившись.

— Это было сказано в качестве комплимента, — поднял руки вверх Эл, осознав, что переборщил со эпитетами. — Все отлично, Костик. Я хотел сказать, что ты явно будешь со всей ответственностью подходить к учёбе.

Кинув взгляд на тетрадь Эла, лежащую перед парнем, Минаков отметил, что тот досконально записал все слова, сказанные преподавателем, подчеркнув самое важное убористым красивым почерком.

Костя хмыкнул про себя, но не стал говорить, что задрота, похоже, в группе будет два.

***

На Антона и Злата первый курс произвёл невероятно яркое впечатление. Пришлось признать, что тот английский, который они учили в школе, не идёт ни в какое сравнение с преподаваемой формой ВУЗа. А ведь это только одна, крошечная часть материала… Франко-немецкая группа вынудила непривычно ломать язык и неметь челюсти — преподавательница, престарелая дама старой закалки, заставляла вырабатывать артикуляцию, словно на театральных курсах.

Объём изучаемого тоже ощутимо возрос, и Злат исключительно радовался, что последние два года усиленно тренировал память. Теперь запоминать все эти пласты и горы информации не в пример легче.

С первых же дней к Антону начала подкатывать хорошенькая девушка, Светлакова Евгения. Заприметив его на торжественной церемонии, Евгения ненавязчиво познакомилась с рыжеволосым юношей, весело проболтала с ним два перерыва, и быть бы им неплохими друзьями, но всё испортил целенаправленный вопрос:

— Антон, у тебя есть девушка?

— Есть, — незаметно вздохнув, раздосадовано ответил Загорский, уже понимая, что приятно-приятельские отношения ему не светят.

— Она здесь учится? — Женя откинула за спину копну тяжёлых смоляных волос.

— Нет, она в меде, — Антон поджал губы.

— Познакомишь? — длинные ресницы невинно хлопнули. — Интересно на неё посмотреть.

— Не познакомлю, — холодно обронил Загорский и деловито достал телефон: — Извини, мне надо позвонить, у меня дела, — и поскорее удалился в аудиторию.

Климов понятливо улыбался, глядя на девичьи потуги, но и сам не оставался без внимания. Впрочем, в их группе парни оказались на редкость симпатичными, и к середине сентября уже образовалась часть парочек. Евгения свои попытки оставила, но дружбы, как и предполагал Антон, у них не сложилось.

***

Учебная загруженность отнюдь не мешала «семейным» отношениям, как поначалу переживал Загорский. На Костю свалилось целое море дел и забот, но вечера они проводили за совместной зубрёжкой, вместе же готовили (Антон наловчился помогать в элементарном), по очереди мыли посуду и заваливались в уютную кровать. И в каком бы оба не находились состоянии, но эту часть совместной жизни не игнорировал ни один.

Родители прислали оставшиеся вещи, подарки на прошедшие дни рождения, которые юноши отметили в компании Мирослава и Злата, множество полезных напутствий и уверения, что у них всё хорошо.

Косте было несколько неудобно, потому что, Антон про свой день рождения, занятый хлопотами по переезду, совершенно забыл. Зато про Костин, который наступал всего через четыре дня, помнил преотлично. Если бы не поздравления родителей и самого Кости, Загорский вообще бы не заморочился, чтобы хоть как-то отметить его.

В конце концов, решили закатить мини-вечеринку за двоих именинников разом, но Минаков всё равно ощущал неловкость.

Да ещё Злат отмочил, как всегда. Они с Мирославом взяли на себя хлопоты по именинному торту, и, естественно, если бы Антон с Костей не были так замотаны, они бы раз пять подумали, прежде чем доверять этой парочке столь важную часть торжества.

Кульминацией стал… огромный член, водружённый на высокий сочень со взбитыми сливками, обложенный со всех сторон ягодами клубники и залитый там и сям потёками белёсой глазури, имитирующей семяизвержение.

Именинники потеряли дар речи, а Мирослав невозмутимо предложил поделить «орган» на двоих путём того, кто больше откусит…

Спасибо, что хоть подарки оказались приличные: огромная, великолепно оформленная, анатомическая энциклопедия для Кости, и самый полный, электронный, англо-франко-немецкий словарь для Антона.

***

— Уважаемые студиозусы! — величаво покачивая головой, произнесла преподавательница. — Для следующего задания вам придётся разбиться на группы по четыре-пять человек. Постарайтесь определиться с этим конца данной лекции! Задание в этих распечатках, — она потрясла кипой листков. — Выполнять будете по ролям: читать нужно с выражением, реплики заучиваются на память, я буду обращать особое внимание на чёткость произношения. Роли определяете для себя совместно, можно подойти к делу с изрядной долей юмора, например леди могут читать мужские партии, и наоборот, — в аудитории зашептались и захихикали, дама снисходительно улыбнулась. — Я жду от вас полноценной отдачи завтра! — она легонько махнула ладонью, давая понять, что лекция окончена.

Учащиеся тут же принялись носиться по аудитории, сбиваться в стайки и кучковаться, выискивая себе соратников. К Антону со Златом прибились близнецы, Ванька и Сенька Мочаловы, и пухленькая девушка с громким именем Ярослава Заболотова.

Задание принесла она же, стрелой метнувшись к преподавательскому месту, и живо вчиталась в текст.

— «Севильский цирюльник», Бомарше, — продекламировала она. — Кто будет за влюблённую Розину? — подняла она голову.

— Давай я, — хрюкнув от смеха, вызвался Ванька.

— Ещё Фигаро, граф Альмавива, старик Бартоло и учитель музыки, Базиль. Чур, я — Фигаро! — важно выпятив грудь, пробасила Ярослава.

Компания грохнула.

Естественно, отыгрывать всю комедию было невозможно, в распечатке наличествовал укороченный и упрощённый вариант, но реплик оказалось немало. К тому же, требовался декламатор, и Ярослава вновь предложила свои услуги. Реплики Фигаро девушка намеревалась читать басом, а само повествование — своим обычным звонким голосом.

Антону достался учитель музыки, а Злату — ревнивый старикашка, Бартоло, опекун очаровательной Розины; Сенька взялся за графа, и таким образом, все оказались при деле.

К сожалению, найти пустую аудиторию, чтобы порепетировать, не удалось, и решено было через час встретиться в кофейне неподалёку.

Домой Антон летел экспрессом, и столь же быстро уминал приготовленные Костей голубцы. Скидав грязную посуду в мойку и мысленно извинившись перед Минаковым, поскольку сегодня была его, Антона, очередь мыть, Загорский пулей вылетел из дома и помчался обратно.

Внутри кофейни уже сидели близнецы, через минуту, отдуваясь, ввалилась Ярослава.

Во второй половине дня это место нередко пустовало, по причине высоковатых цен для учащихся, и занятости в это время людей, обременённых работой. Чтобы не иметь нареканий от персонала, пришлось скинуться и купить простейший кофе; благо, успевшие поесть в разных местах, студенты не испытывали голода. Зато они заняли целых два стола и сразу углубились в задание.

Дабы Костя его не потерял, Антон лихорадочно набрал ему сообщение:

«Я в кафе, с ребятами, не теряй!»

И тут же забыл обо всём на свете, с головой уйдя в свою роль.

***

— Какая она?

Костя оторвался от мобильника, на который пришла смс от Антона.

Взгляд Минакова скользнул в сторону собеседника. Эл, глотая кофе из стаканчика, слегка морщился — было горячо.

— Какая «кто»? — не понял парень, быстро печатая ответ возлюбленному, что всё понял и информацию воспринял.

— Твоя девушка, конечно, — сверкнула улыбка на красивом лице напротив, из-за чего на правой щеке Эла появилась глубокая ямочка, делая того совершенно очаровательно невинным. Что, впрочем, было напускным.

— С чего ты взял, что у меня кто-то есть? — уточнил осторожный Минаков.

— Ну, как тебе сказать, Костик, — закатил глаза Дементьев. — Ты отшил всех девчонок, которые тебе глазки строили. Более того, казалось, что тебе вообще пофиг, и ты не замечаешь их открытого флирта, к тому же, ты не отлипаешь от телефона, когда тебе приходят СМС-ки.

— Шерлок Холмс недоделанный, —Минаков уткнулся в свои конспекты, невольно скосив взгляд на кольцо на большом пальце.

— Дедукция — хорошая вещь, мой друг, — засмеялся Эл. — Так, какая она?

— Почему я вообще должен обсуждать с тобой свою личную жизнь? — возмутился Костя.

— Ага, значит, у тебя все-таки есть девушка! — воскликнул Эл, прищурившись.

— Есть, — смысла отрицать больше не было, Минаков тяжело вздохнул. — Она… Добрая, веселая, открытая и забавная, а ещё… — Костя не договорил, поскольку их отвлекла подошедшая староста, сказав, что пора бы идти на пару.

***

«А еще она… Точнее он — свинюшка!» — мысленно дополнил прерванный диалог с Элом Костя, стоило ему вернуться домой.

Грязная посуда в раковине и крошки на столе заставили брови Минакова нервно дернуться и сойтись на переносице.

Такое уже было. Несколько раз. Антона первое время пинками приходилось, заставлять прибирать за собой. Пару раз он забывал, и приходилось это делать Косте, который беспорядок терпеть не мог. Ведь можно же сразу мыть за собой посуду после еды! Это не так уж и сложно. Но Антон, видимо, посчитал, что посиделки с одногруппниками поважней уборки…

Костя зажмурился и устало потер шею. Он замахался на учебе. Полмесяца пролетели быстро, но наступала пора сложных зачётов. Преподы гоняли, иногда до вечера оставляли на парах, если кому-то (а порой и всем, когда преподаватели из принципа заваливали) приходилось оставаться на отработку занятий.

Бардак в кухонной зоне, до кучи, совсем свёл на нет, и без того не сладкое, настроение. Минаков злился, но глотал возмущения, понимая, что нужно потерпеть, пока у Загорского выработается привычка вести хозяйство и со своей стороны. Однако сейчас терпение звенело натянутой нитью, напоминая, что оно не железное.

***

Антон пришёл домой, когда на часах было почти десять. Голова гудела от запихиваемых в неё реплик, зубрить пришлось довольно много; так же ребята практиковали произношение и любимое преподавательское «с выражением».

— Преподша как будто нас на подмостки готовит, — ворчал Сенька, у которого никак не получалось выразительно играть своего персонажа.

Ванька, который, в противовес брату, легко вжился в роль Розины, похлопал Сеньку по плечу и сочувственно цокнул языком.

Лучше всех выходило у Ярославы, Антон же плёлся где-то в конце списка. А Злат упивался происходящим и подтрунивал над ребятами, ехидничая на правильном французском. Загорский завистливо вздыхал — язык Златику давался удивительно легко, он прелестно тянул интонации вверх, округло перекатывал звуки и всякий раз складывал губки бантиком, словно заправский жеманный учитель музыки восемнадцатого века.

Даже в дороге Антон прокручивал в голове материал, и, поднимаясь в лифте, бубнил, не переставая. Лишь ввалившись в квартиру, сменил французскую «пластинку» на русскую и принялся раздеваться.

Костя не спешил выходить навстречу Загорскому, занимаясь конспектированием и попутно заучивая материал на завтрашние пары. Лишь ручка замерла в его руке, когда он услышал звуки открываемой двери, да и взгляд остановился на одной строчке, перестав бегать из стороны в сторону.

Костя был слегка раздражён. Часы показывали позднее время, а Антон ни разу не позвонил, не отвечал на звонки и сообщения. Минаков переживал за рыжего, но тот не спешил возвращаться домой.

«Похоже, проводить время с другими людьми ему интересней…» — мелькнула гаденькая, но не очень-то справедливая мысль в Костиной голове.

Антон шагнул в комнату и обвёл её глазами.

Они до сих пор ещё не купили мебель в гостиную, поскольку Константин наотрез отказался снова брать в долг у брата. Кое-как Загорский убедил его, что вопрос нужно решать, а, значит, к Миру обратиться всё же придётся. Костя посмурнел и сказал, что подумает, но с того момента прошло всего три дня, и Антон пока не торопил с решением.

Минаков предсказуемо обнаружился на кухонном пространстве. Уютный уголок, с прямоугольным столом и диванчиками, куда лучше подходил для занятий, нежели спальня, и юноши часто просиживали здесь за конспектами.

— Привет, — выдохнул Антон, наклоняясь над Костей и легонько целуя в щёку. — Давно пришёл?

— Привет, — хмуро ответил Костя, не став по привычке тянуться к Антону, чтобы поцеловать ещё и в губы. — Раньше тебя пришёл точно.

Минаков тут же прикусил язык. Голос прозвучал слишком недовольно, даже язвительно. Это было на него не похоже, и что-то неприятное зашевелилось глубоко внутри.

Загорский огорчённо присел рядом и покаянно произнёс:

— Прости, Костик, пришлось зубрить прямо на месте, иначе бы я ничего не успел.

— Посуду ты тоже забыл помыть из-за «зубрёжки»?

Костя специально акцентировал внимание на последнем слове, давая понять, что не особенно верит в версию Антона. Но, при этом, невольно поймал себя на мысли, что ведёт себя, как ребёнок, обижаясь на какую-то, совсем детскую, ерунду.

Но принцип был принципом — они договаривались вести быт совместно.

Однако выходило как-то глупо. Минаков не понимал, что его больше задело: немытая посуда, исчезновение Антона непонятно куда или звонки, оставшиеся без ответа.

— Посуду? — рассеянно переспросил Антон и вдруг хлопнул себя по лбу ладонью: — Точно, посуда!.. Костик, — он умоляюще глянул в насупленное лицо Минакова: — Я не забыл — я не успел. У меня был всего час, чтобы прийти домой, поесть и убежать назад. Кафеха, где мы сидели, больно дорогая, чтобы там наедаться, потому мы разбрелись на перерыв. Я сейчас помою! — он вскочил и метнулся к раковине.

— Успокойся, я уже помыл, — выдохнул Минаков, вертя ручку в руках. — И ты… Не отвечал на звонки, — совсем уж тихо добавил он, прикрыв глаза, словно на то, чтобы сказать эти слова, у него ушли все силы. — Я тебе звонил множество раз.

— Мы все отключали звук и даже вибрацию, чтобы полностью сосредоточиться, — совсем поник Антон. — Если бы я или другие отвлекались на звонки и сообщения, то не закончили бы и к полуночи. Злат у меня даже телефон отобрал, на всякий случай, — Загорский опустился возле Кости на пол и обнял за талию: — Прости, пожалуйста, у меня и в мыслях не было заставлять тебя волноваться, — пробубнил он едва не в самое пузо Минакову.

— Не делай так больше, — Костя вздохнул, мягко коснувшись ладонью рыжих кудряшек. — И вообще, не падай передо мной на колени, — Минаков поморщился.

Костя склонился и подхватил парня, усадив его к себе на колени, крепко сжал в объятиях. Он устал за прошедшие дни.

Минаков сам понимал, что городит чушь. Часть сознания акцентировала, но нечто тёмное, невероятно противное, живущее глубоко в сердце, хотело, чтобы один лишь Костя был центром вселенной для Антона. Это было неправильно, мерзко, и та тёмная часть на время завладела Костей, говоря его губами эти ужасные слова, из-за которых Загорский расстроился.

Антон крепко обнял своего парня и выдохнул виновато:

— Больше не буду…

Ему было невероятно стыдно за оставленный бардак и Костины тревоги. Им пока не приходилось испытывать переживания подобного рода, и Загорскому они совершенно не понравились. Поставив себя на место Минакова, он подумал, что со своим порывистым характером, уже бы с ума сошёл от волнения.

«Похрен мне на всякое постороннее!» — яростно думал он. — «Костькиных нервов ничто не стоит!»

Комментарий к Глава 3.

*facies articularis superior (лат.) - верхняя суставная поверхность

**Коллоквиум - зачёт

Именинный торт))) https://b.radikal.ru/b23/1905/ca/8a70664dd5ec.jpg

========== Глава 4. ==========

Небольшое недопонимание никак не повлияло на отношения ребят; скорее наоборот: они чутче стали относиться к просьбам друг друга.

Антон, наученный горьким опытом, даже перегибал, буквально отчитываясь Косте о каждом своем шаге. Он присылал сообщения:

«У меня закончилась первая пара, и сейчас перерыв. Я пойду с ребятами, пообедаю в столовой».

После получаса перерыва приходило сообщение, что Антон пошел на вторую пару, и так далее.

Не зная Загорского, можно было бы принять подобное за лёгкие шпильки, как если бы парень обиделся и пожелал мелко отомстить, но Минаков прекрасно разбирался в характере своего рыжего. Антон действительно не хотел волновать любимого и подробно рассказывал, где он и что делает.

Выглядело это мило, но Косте начинало казаться, словно он присвоил Загорского себе, запрещая ему и шага ступить без догляда.

— Родной, ты не обязан каждый день рассказывать мне, чем занимаешься, — как-то объявил Костя, зарываясь носом в любимые кудряшки Антона, который удивленно хлопнул глазами, уставившись на него. — Просто… Если вдруг где-нибудь задерживаешься, тогда напиши мне. Ладно?

Антон с улыбкой кивнул, и камень, лежащий на сердце Кости, упал, раскрошившись в мелкий щебень. Минаков очень сильно любил Антона, души в нем не чаял, и не хотел становиться домашним тираном, закрывающим любимого в четырех стенах.

Они жили вместе уже четыре месяца. Учёба «съедала» много времени. Особенно у Кости, который порой по полночи не спал, просиживая над конспектами.

Его одногруппники, как и он, приходили на пары бледные, осунувшиеся и с синяками под глазами. Конечно, были исключения, но эти исключения вечно пропадали на отработках неудов или пропусков, а подобного Костя для себя не желал. У него и так оказалось крайне мало времени на личную жизнь.

Но Антон ни слова не говорил, когда у них могло не быть неделю полноценного секса. Минаков, готовясь то к одному, то к другому зачёту, отделывался лишь страстными поцелуями и быстрым минетом Загорскому, во время которого удовлетворял сам себя.

Антон утверждал, что подождёт, что это не так важно, как зачёты Минакова, но Костя замечал, как Антон жадно поглядывает на него, как тянется во время минета пальцами к полукружьям ягодиц или просит Костю поласкать его дырочку.

Выдержка Минакова вопила истошным криком, но он знал, что секс с Антоном займет много времени, поэтому душил свою похоть на корню.

На выходных они отыгрывались, и проводили бы все дни в постели, отвлекаясь лишь на редкие перерывы, но иногда в гости заглядывал Злат, притаскивая Мира, поэтому сексуальные развлечения приходилось откладывать.

***

Рано утром, Костя с улыбкой глянул на, развалившегося поперёк кровати, сладко посапывающего Антона. Сегодня ему надо было ко второй паре, поэтому Загорский мог еще поваляться.

Минаков энергично привёл себя в порядок и принялся привычно готовить завтрак на двоих. Уже доев свою порцию и полностью собравшись, он вернулся в спальню, присев возле кровати и ласково поцеловал Антона в щёку.

— Я пошел, родной. Увидимся вечером, — прошептал Минаков, подавив смешок, когда Загорский причмокнул губами и завозился, так и не открыв глаза.

В университете Костя оказался как раз вовремя для того, чтобы попасть под шквал негодования старосты, которая возмущалась, что преподаватели совсем офигели, задавая километровые домашние задания. Учитывая, что в подобном положении находились все, истерика девушки выглядела неуместной. Её крики вообще были больше похожи на нервный срыв.

— Чего это с ней? — подсел к Косте Эльвин, пользуясь общей суматохой, что профессор на лекцию, которая была первой на сегодняшний день, ещё не пришел.

— Судя по разговорам в кулуарах, она рассталась с парнем из-за того, что постоянно что-нибудь учит, а ему время не уделяет, — пожал плечами Костя.

С Элом у Кости устаканились довольно приятельские отношения.

Эльвин оказался тем человеком, про которых говорят «сам себе на уме». Со стороны Дементьев выглядел, но стоило копнуть глубже, как на свет показывалась сложная личность с далеко не гладким характером.

Эл был язвительным и колким на язык человеком, который, к тому же, обладал незаурядным умом. Зачастую Дементьев улавливал такие вещи, о которых другие могли не догадываться, и поэтому Костя, как мог, старался не разговаривать с ним на тему личной жизни.

Но Эл, как заноза в заднице, выуживал информацию, и это Костю раздражало. Он пробовал объяснять, что его личная жизнь — это только его личная жизнь, но Дементьев с упёртостью барана докапывался до мелочей. К примеру, он был в курсе, что Костя живет со своей половинкой, что встречается он «с ней» со школы и что «она» учится на лингвиста.

— А, ну так это типичная ситуация, — хмыкнул Дементьев, доставая из сумки учебные принадлежности и складывая их на стол рядом с Костей. — Парочки часто расстаются из-за занятости друг друга.

— По-моему, если двое людей расстаются, то это вовсе не из-за занятости, а из-за непонимания и неприятия друг друга, — решил поспорить Минаков, непроизвольно поглаживая кольцо на большом пальце. — Если любишь человека, то постараешься понять его.

— О, да, конечно, — закатил глаза Эл, усаживаясь рядом и открывая лекционную тетрадь. — А теперь прикинь: твоя половинка хочет твоего внимания, а ты постоянно говоришь, что тебе нужно учиться. И пластинка крутится изо дня в день. Любой не выдержит. А организмы у нас молодые, нам подавай близость.

Минаков вздрогнул. Было бы что-нибудь тяжелое под рукой, он бы огрел Дементьева по затылку-тот словно проник в корень Минаковской проблемы, не спросив разрешения. Как всегда, Эл весьма чутко улавливал основные моменты.

— Ты так говоришь, потому что ни с кем не встречаешься, — буркнул Костя.

— А на черта мне это? — резковато отозвался Эльвин, нахмурившись. — Как по мне, так лёгкие отношения на одну или несколько ночей — самое то. Никаких тебе ограничений, никаких обременений. Но кому я это говорю? Ты-то со своей пассией со школы. Не боишься, что чувства угаснут?

— Нет, — твёрдо заявил Минаков. — Я уверен, что подобное у нас не случится.

— Ну-ну, — хмыкнул с неприятной улыбочкой Эл. — Посмотрим, что ты скажешь, когда у нас начнется реальная жопа в учёбе, когда наступит сессия и у тебя, и у нее. Чувства не вечные, Минаков, вот увидишь.

Костя открыл рот, чтобы возмутиться, что Эл, вообще-то, ничего не знает о их с Антоном личной жизни, да и вообще не в курсе всего такого, но в аудиторию зашел лектор, поэтому пришлось замолчать.

Настроение оказалось подпорчено, но, закусив губу, Костя решил, что никогда не позволит их отношениям с Загорским увянуть. Он слишком сильно любит, чтобы позволить любимому человеку уйти.

И, всё же… Было во всём этом какое-то «но», которое, словно маленький активный червячок, грызло броню уверенности, и Костя, сам не зная, почему, невольно задумался над всей ситуацией, что началась в его жизни.

***

Загорский отчётливо осознавал, что если бы не загруженность по учёбе, которую он порой сам себе создавал, набирая дополнительные материалы, то нехватка полноценного секса сказывалась бы самым печальным образом. Кратковременные интимные ласки, несомненно, выручали, как небольшой перекус в ожидании комплексного обеда, иначе вообще хоть вой.

И ещё: ничто не могло поколебать уважения Антона выбору Кости в профессии и его полного погружения в изучение будущего нелёгкого труда. Ещё когда только Минаков впервые заговорил о медицинском, Антон с любопытством кота сунул нос в информацию, желая понять, во что ввязывается любимый. И был огорошен настоящей кабалой, кою добровольно собирался взвалить на себя Костик.

— Учить-изучать, света белого не видеть, — вздохнула тогда Елена Сергеевна. — Учти, дорогой, что Костик очень серьёзно относится к будущему делу и станет много времени посвящать ему. Тебе следует быть готовым к подобному, — она ласково потрепала сына по плечу.

— Я понял, мам, — сосредоточенно кивнул Антон, а про себя решил, что выдержит и не сорвётся, потому что, иначе в отношениях и вовсе смысла нет.

Его основательно беспокоило состояние самого Минакова, который буквально изнурял себя учёбой. Костя и сам прекрасно знал, что упадок сил ему вряд ли нужен, а потому старался не забывать о собственном здоровье. И пусть это получалось в ущерб уделяемому друг другу вниманию, Антон был рад, что с лица любимого спадала бледность, а тени под глазами постепенно рассеивались.

***

На кухне обнаружился приготовленный завтрак, и Загорский в сотый раз с благодарностью подумал о том, что его парень — самый лучший на свете.

Всю дорогу в университет Загорский мечтательно щурился и машинально крутил колечко на большом пальце.

— Ты нравишься Лильке Азаровой, — внезапно огорошила его новостью Ярослава, когда они своей излюбленной компанией торчали в одной из университетских столовых. — Она задолбала меня вопросами, с какой из девчонок ты встречаешься.

— Зачем ей это? — удивился Ванька.

— Для сравнения, — усмехнулась Заболотова. — Будто девок не знаешь!

— Такую их сторону не знаю, — помотал головой парень. — И что ей с того сравнения?

— Если поймёт, что ни в чём не уступает, то влезет и попытается понравиться сама, — разжевала Ярослава и покачала головой. — Это же элементарно.

— Так она в любом случае может влезть, что ей мешает? — фыркнул Сенька.

— Иногда соперница слишком хороша, и шансов ноль целых, ноль десятых, — развела руками Заболотова. — И даже субъективная оценка собственной личности не помогает набраться решимости.

Мочаловы поглядели на Загорского, который с аппетитом уминал густой рассольник, попеременно откусывая от куска чёрного и белого хлеба, но, не дождавшись хоть какой-то реакции, с двух сторон легонько пихнули Антона в бока. Тот с видимой неохотой прервал трапезу:

— А?

— Что думаешь-то по этому поводу? — залюбопытствовал Сенька.

— Ничего, — пожал плечами Антон.

— Она хочет влезть в твои отношения, эй! — махнул перед его лицом ладонью Ванька.

Загорский почесал макушку и хмыкнул:

— Моя вторая половинка ей не по зубам, это однозначно. Там совершенство во всём: красота, ум, хозяйственность, спортивные таланты и отличная учёба, сексуальность, внимание и забота, — торжественно перечислил он. — У меня от одной мысли об этом человеке бабочки в животе с ума сходят, куда там какой-то… Как ты её назвала? — повернулся он к Ярославе.

— Не имеет значения, — улыбнулась Заболотова. — Я просто скажу ей, что не светит, и передам твои слова. Твоя девушка в меде учится?

— Ага, в нём, — с некоторой опаской кивнул Антоха.

— Учитывая, что такие данные — это всё, что нам, да и всем, вообще о ней известно, вряд ли Лилька сможет её найти или увидеть, — хмыкнула Ярослава.

— Если только ты сам не засветишься в компании своей девушки, — многозначительно съехидничал молчавший до этого Злат.

Загорский усмехнулся и мстительно стянул из его тарелки кусочек помидора. Климов обиженно засопел.

— А это возможно? — не смог удержаться от вопроса Ванька.

— Это совершенно нереально, — твёрдо заверил Антон.

— Конспираторы, — проворчал Сенька.

— И правильно делают, — заступилась Ярослава.

— Мадам, а у вас что на личном фронте? — светски улыбнулся Ванька.

Девушка молча показала правую руку и пошевелила безымянным пальцем, привлекая к нему внимание. Его обвивал широкий золотой ободок в виде обоймы — множество крошечных гильз, спаянных боком друг к другу.

С полминуты все заинтересованно разглядывали украшение, пока до Антона не дошло очевидное:

— Это, что, обручальное?!

— Да, — просто кивнула Заболотова. — В семнадцать поженились, с согласия родни.

— Какое необычное, — восхитился Злат. — А почему гильзы?

— Спецназ, — коротко бросила Ярослава и убрала руку.

Вся компания с уважением воззрилась на супругу спецназовца, и тема личных отношений мгновенно угасла.

Загорский машинально погладил своё кольцо и краем глаза уловил, как Злат сделал то же самое. Это было важно и правильно, и как-то роднило их всех, а потому за столом на некоторое время воцарилась тишина.

***

Костя нашёлся в привычном месте и в привычной позе: в кухонном уголке, за учебником и конспектами. Антон пристроил рядышком ноутбук и крепко обнял любимого, целуя в губы:

— Привет!

— Привет! — с готовностью ответил Костя, отодвигая в сторону книгу, на страницах которой красовались черепа и кости. Но, увы, это был не пиратский Альманах, потому что к костям прилагались мышцы, подписанные на латыни. — Ты сегодня рано вернулся.

Минаков зарылся ладонью в кудряшки Антона, перебирая их. Мягкие кудри отросли, что безумно шло миловидному Загорскому, делая того совершенно очаровательным.

— Расписание скачет, — улыбнулся Антон. — И я не пошёл на дополнительные, мне Ярослава вечером их перешлёт — сегодня её очередь отдуваться за всю компанию, — засмеялся он.

— Ярослава? — недоуменно приподнял брови Костя, припоминая, говорил ли о какой-то девушке Антон.

Он притянул Загорского к себе и подпёр щёку кулаком, поглядывая на возлюбленного.

— Моя постоянная компания, — пояснил Загорский, уютно устраивая рядом с Костей. — Я тебе рассказывал о них: близнецы Ванька с Сенькой, Ярослава, да мы со Златом. Когда нужно на дополнительные консультации, мы ходим по очереди, а потом рассылаем всем нашим материал. Это экономит время и ресурсы, — он немного поёрзал, подпихивая подушку под спину: — А, ещё, Ярослава распределяет обязанности по сбору материала для групповых занятий. У нас отличная организованность! — похвастался рыжик.

Костя кивнул, испытывая лёгкую зависть. Он-то не мог похвастаться тем, что у него группа дружная. Скорее наоборот, личности слишком разные собрались. Никто ни с кем не воевал, но и дружбу близкую друг с другом не водил.

Костя общался практически только с Элом, а с прочими одногруппниками — исключительно по делу.

При мысли о Дементьеве в голове невольно возникли воспоминания о неприятном разговоре с ним, и Минаков поморщился, потерев переносицу. Безотчётное чувство тревоги зазудело под кожей, и Минаков больше не мог выносить это, стараясь не думать о том, что фактически Антон скоро будет больше времени проводить с новыми приятелями, нежели с ним.

— Слушай, родной, — начал Костя, мысленно припоминая, не ожидаются ли на ближайшей неделе зачёты, — не против… Точнее, как ты смотришь на то, чтобы сходить на свидание на этих выходных? — Костя неловко улыбнулся. — Разумеется, если ты свободен.

— Свободен! — мгновенно отреагировал Антон, подавшись вперёд. Глаза его загорелись. — Костик! — завопил он. — Мы, правда, пойдём, да?! А куда?

Костя едва не рассмеялся, когда увидел, как обрадовался Антон. Облегчение мгновенно затопило сознание Кости и он, поудобней устроившись, потянул Загорского на себя. Тот понял мгновенно, садясь на колени парня. Сжав Антона в объятиях, скрестив ладони на пояснице, Костя ответил:

— Конечно, пойдём! А куда бы ты хотел сходить? У меня не было особых планов.

— В Сокольники, — предложил Загорский, пропуская тёмные пряди волос любимого сквозь пальцы. — Там уже залили катки и некоторые парковые дорожки, можно погонять на коньках. Ребята говорят, что в этом году даже раньше обычного, потому что, холода наступили быстро. И я хочу на гигантскую горку, прокатиться на ватрушке*! — вспомнил он. — А потом поедим в кафе. Что скажешь?

— Я «за», — улыбнулся Костя и поцеловал Антона.

Загорский прильнул к сладости чужих губ и на некоторое время позабыл обо всём на свете, пока его телефон не начал вызванивать «Monster — Skillet», установленный на входящий от Климова. С неудовольствием оторвавшись от приятного занятия, Антон вытащил из толстовки телефон и недовольно проворчал в трубку:

— Слушаю…

— Здаров, Тох! — зазвучал в динамике звонкий и довольный голос Златки. — Ты знаешь, я тут подумал и решил, что на выходных мне и Миру нечем заняться, поэтому мы будем ждать вас с Костиком в гости, — торжественно объявил Климов.

— Мы в Сокольники идём, у нас свидание, — независимо ответил Загорский.

— О! — Злат помолчал секунду, а потом выдал ничтоже сумняшеся: — Ещё лучше! Значит, устроим двойное свидание!

Костя, которому не доставило труда расслышать весь разговор, пробубнил, уткнувшись носом в шею Антона:

— Вот липучка… Это ведь наше свидание.

— Бесполезно, Костян, — каким-то чудом услышал бубнёж Минакова Злат и фыркнул: — Да соглашайтесь! Вчетвером веселей будет.

— Деспот, — вздохнул Костя, поцеловав Загорского в ключицу.

Антон рассмеялся и объявил:

— В таком случае, заезжайте за нами в час.

— Щика-а-а-рно! — прокартавил Злат. — Ладно, не буду мешать вам предаваться разврату. Увидимся! — и Климов сбросил вызов, не дождавшись слов прощания от Антона.

— Разврату, — хихикнул Загорский. — А я не против, — поиграл он бровями, поглядывая на Минакова.

— Ну, раз ты не против, — мурлыкнул Минаков и резко дернул Антона на себя, жадно впившись в нежные губы.

Вожделение стремительно завладело всем телом, обдавая огнём.

У Загорского всё поплыло перед глазами, когда кровь отлила от верхней головы и устремилась в пах. С такой скоростью он не возбуждался даже в самый расцвет пубертата.

Едва Минаков отстранился, чтобы перевести дыхание, Антон соскользнул с его колен и принялся срывать с себя одежду, лихорадочно бормоча:

— Я в душ… На пять минуточек…

Костя поймал Антона на полпути в ванную комнату и, обхватив ладонями, прижался к его спине, втиснувшись пахом в ягодицы. Тот замер и мелко задрожал, а Минаков жарко шепнул ему на ухо:

— Быстрей, малыш, я хочу тебя, — Костя куснул Антона за ухо и разжал объятия, отпуская.

В ванной Антон управился, конечно, не за пять минут, а за все пятнадцать, зато теперь можно было ни о чём не волноваться. Поддерживая спадающее полотенце на бёдрах, он ринулся в спальню на всех парусах и тут же был захвачен в Костины объятия, стоило войти в комнату.

Минаков подхватил Загорского на руки, приподнимая над полом и страстно впиваясь в его губы. Ожидание близости невероятно будоражило. У них давно не было полноценного секса. По крайней мере, дней шесть точно, и Костя мечтал войти в упругое тело Антона, ощутить его узость, внутренний жар и, видимо, Антон жаждал того же, судя по его горячей плоти, прижавшейся к бёдрам Кости.

Оторвавшись от поцелуев, от которых покалывало губы, Загорский сдёрнул с надголовной полки упаковку презервативов, флакон смазки, соскользнул спиной на кровать и призывно раздвинул ноги, на ходу нажимая дозатор и выдавливая на пальцы прозрачный гель.

Было несколько безрассудно держать такие вещи на виду, тем более, надпись на флаконе «Anal Relax» не оставляла сомнений, чем занимаются живущие здесь два парня. Но, поскольку к ним никто не ходил, кроме Злата и Мирослава, можно было не особенно беспокоиться.

Полотенце развернулось, обнажив промежность, Антон приподнял бёдра и нетерпеливо втиснул в дырочку два пальца.

Костя сглотнул, невольно задержав дыхание. Он быстро разделся, не отводя взгляд от привольно раскинувшегося и ласкающего себя Антона. В голове набатом бился пульс, и Минаков, подобравшись к Загорскому, приник поцелуями к внутренним сторонам бедер, лаская кожу языком и скользя ниже к паху.

Загорский охнул, когда на его налитом естестве сомкнулись влажные губы, и резким движением загнал пальцы по самое основание, ещё выше поднимая бёдра. Сильные ноги могли значительное время удерживать его в таком положении, а вот зашкаливающее возбуждение, наоборот, давало фору, лишая возможности подольше нежиться интимными ласками. Меньше чем через минуту, Антон, как самый позорный скорострел, излился, даже не успев предупредить Минакова, и глухо застонал, падая задницей на кровать.

Костя проглотил всё, сладко облизнув припухшие губы. Жадно приникнув к чувствительной головке члена Антона, он обвел языком по кругу, коснувшись уздечки. Загорский громко вскрикнул и забился в руках Кости, и тот хмыкнул, касаясь своими пальцами влажного колечка мышц меж ягодиц любовника, присоединяя к его пальцам один свой.

Ещё не отойдя от оргазма, Загорский протестующе двинул бёдрами и подтолкнул к Минакову упаковку презервативов:

— Костик, я хочу не пальцы! — и наигранно-обиженно выпятил нижнюю губу.

Минаков довольно улыбнулся и, выпрямившись, выудил глянцевый квадратик. Раскатав резинку на члене, Костя приник к губам Антона, шепнув ему:

— Перевернись на живот, родной. Хочу тебя сзади, — и прикусил нижнюю губу Антона, жадно сжимая ладонями его приподнятые бёдра.

— Ммм, как страстно, — промурлыкал Загорский и шустро перекатился на живот.

Привстав на коленках, он выпятил округлые половинки и жадно подставил под горячий ствол, всем своим видом показывая, что не стоит тянуть с этим захватывающим действием.

Костя хитро прищурился. Нависнув над Антоном, оглаживая его стройное подтянутое тело ладонями, Минаков принялся осыпать поцелуями спину парня, начиная с шеи, обводя языком выступающие позвонки и лопатки. Спускаясь ниже и ниже, слушая рваные всхлипы и невнятные просьбы, Костя придержал Антона и, склонившись ещё ниже, куснул того за ягодицу.

— А-ахм-м, — простонал Загорский. — Ну, что ты делаешь со мно-о-ой?

Молодой организм не требовал долгой перезарядки, и член вновь твердел на глазах. Внутрь пульсирующей от возбуждения дырочки хотелось большого и твёрдого, и Антон закрутил попкой, неистово умоляя:

— Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!!!

Костя хрипло рассмеялся и, удобно пристроившись, единым слитным движением вошёл в Антона, замерев на пару мгновений. Пришлось задержать дыхание и прикусить губу, из опасения позорно быстро кончить, ведь хватило бы и одного неосторожного движения — мышцы Антона обхватили туго и плотно, а внутри него было так жарко и чудо как хорошо.

Загорский придушенно вскрикнул и на несколько секунд потерялся в ощущениях. Он одновременно чувствовал себя сжатой пружиной, сосудом, заполненным до отказа, оголённым, словно нерв, и во всей этой мешанине — совершенно счастливым.

Первый, медленный и тягучий, толчок вырвал у обоих протяжные стоны, затем Костя словно отпустил себя, вколачиваясь в Загорского с такой силой, что тот едва удерживал равновесие. От собственных криков, отражающихся от стен, у Антона звенело в ушах и в них же шумело, от стучавшей в висках крови.

В паху ныло и тянуло, крупные капли смазки падали на скомканное полотенце, а рука, протянувшаяся к изнывающему члену, легонько дрожала. Загорскому даже не понадобилось пары фрикций, чтобы кончить, оказалось достаточным огладить набухшую головку.

Дырочка сжалась, по телу под Минаковым пробежала судорога; Костя сдавленно проскулил что-то невнятное, сделал несколько рваных поступательных и столь бурно кончил, что в глазах на миг потемнело.

Откатившись в сторону, стянув с себя презерватив, Костя аккуратно связал его и положил на пол, делая мысленную пометку не забыть выкинуть чуть позже. Сил встать не было и, прикрыв глаза, Костя подтянул Антона к себе, зарывшись пальцами во взмокшие кудряшки на затылке парня, шепнув тому на ухо:

— Люблю тебя…

— И я тебя, — Загорский подальше отпихнул от себя залитое спермой полотенце и закрыл глаза, прильнув к Минакову и блаженно отдаваясь посторгазменной неге.

Комментарий к Глава 4.

*Ватрушка - санки-тюбинг надувные

========== Глава 5. ==========

Коньки у Антона и Кости были свои, купленные ещё в родном городе. Даже заточка лезвий сохранилась с прошлого раза, надёжно спрятанных в гибкие чехлы.

Одевались тщательно, максимально комфортно и тепло — на улице предстояло провести большую часть времени. Экипировка и большинство зимних вещей обитали в угловом шкафу спальной комнаты, а летние пришлось убрать в коробки и сумки, поскольку из мебели в гостиную был куплен только здоровенный угловой диван — всё, на что хватило сэкономленных денег. Костя выкружил его с приличной скидкой и был несказанно горд своим приобретением.

Мирослав недовольно хмурился, но больше не пытался навязываться с предложением, оплатить расходы. Зато пообещал, что подберёт все возможные варианты поближе к Новому году, когда в магазинах начнутся праздничные распродажи. Оставалось совсем немного, каких-то десять дней, и вот-вот их квартира полностью обретёт обжитый вид и уют.

Мир со Златом приехали ровно в час, как и договаривались. Климов жевал жареный миндаль, Антон и Костя, на заднем сидении, лупили глаза в окна — украшенная к Новому Году Москва была поистине сказочным зрелищем.

До Сокольников добирались довольно долго, но едва оказались внутри парка, как забыли обо всём на свете. Восторг переполнял всех четверых, даже видавшего виды Минакова-старшего. Они скользили по залитой льдом дорожке и весело перекликались друг с другом. Со всех сторон слышались радостные возгласы, смех детворы и шутки взрослых.

Климов остался верен себе и ехидно комментировал действия друзей, пока сам не поскользнулся и не шлёпнулся на задницу. Мирослав не стал помогать ему, подняться, а просто ухватил за одну руку, во вторую вцепился Костя, и они вдвоём поволокли его вперёд.

Злат верещал, как попугай, Загорский скользил следом, сгибаясь от хохота в три погибели. Кончилось тем, что навернулись все трое, а Антон врезался в образовавшуюся кучу-малу и повалился сверху.

Каток, куда они добрались по дорожке, оказал незабываемое впечатление своими масштабами и изумительно украшенных фигур. Неподалёку продавались горячие напитки, давая возможность утолить жажду и согреться, ведь кататься собирались, пока ноги не начнут гудеть.

Сумерки набросили на парк синее покрывало. Повсюду зажглась великолепная иллюминация, крики восторга смешивались с музыкальными ритмами, щёки раскраснелись, а глаза сияли, как звёзды — Антон откровенно любовался раскрасневшимся Костей и ловил ответные обожающие взгляды.

В кафе ввалились основательно проголодавшиеся, изрядно уставшие, и быстренько заняли свободный столик. Стойка для вещей была переполнена, и куртки с шапками размещали тут же, на сиденья. Злат завертел башкой в поисках официанта и тут же замахал рукой, призывая оного.

Костя в этот момент отвлекся, и не заметил, кто к ним подошел, однако знакомый голос привлек к себе внимание, и Минаков замер.

— Здрасьте, — беззаботно улыбнулся Златка. — Слушай, Мир… — Климов обратился к своему парню, не отразив, что официант и Костя в шоке уставились друг на друга.

Эльвин Дементьев держал в руках папки с надписью «Меню». От Кости не укрылся внимательный взгляд одногруппника, которым тот скользнул по всем посетителям, остановившись на Антоне и Мире. Загорского парень оглядел, словно что-то прикидывая в уме, а в Мирослава прямо-таки впился зрачками.

Сердце Кости скакнуло в горло, застряв там.

— Добро пожаловать! — отмер Эл, прищурившись на секунду, но тут же натягивая на лицо профессиональную улыбку. — Как будете готовы сделать заказ — позовите меня.

— Спасибо, — хрипло выдавил Костя, и Дементьев кивнул, вновь посмотрев на Антона.

Развернувшись, парень ушел к другому столику, а Костя нервно облизнул губы. Эл говорил, что у него есть подработка, но подобное совпадение начисто вышибло из колеи. И надо же было этому случиться!

— Костян, ты чего побледнел? — удивился Злат, приподняв брови.

— Да так, ничего, — пробормотал тот, слабо надеясь, что в этот раз чрезмерная проницательность и въедливость Эльвина не приведет к неприятным последствиям.

Но Антон, который куда острее улавливал настроение любимого, не собирался оставлять странное поведение своего парня без внимания. Он чуть склонился в его сторону и тихонько проговорил, раскрывая меню и ведя пальцем по строчкам с картинками:

— Костик, в чём дело? Вы, что, знакомы?

Костя на секунду отвел взгляд, задумавшись, стоит ли говорить правду.

— Нет, я, наверное, его с кем-то спутал, — твердо ответил он.

Минаков не хотел врать Антону, но успел представить, что будет дальше. Если Костя скажет, что Эл его одногруппник, то или Антон, или Злат (а Климов вполне способен на это) пожелают познакомиться с Дементьевым. В ходе этого знакомства Эльвин наверняка начнёт задавать свои хитрые вопросы, а потом, обладая незаурядной интуицией, сделает вполне верные выводы, чего Косте было совершенно не нужно.

— Что будем заказывать? — перевел тему Минаков, старательно улыбаясь.

Злат вздернул одну бровь и глянул с вопросом на Мирослава, которому, кажется, вообще не было дела до происходящего. Он мельком глянул на перечень блюд и отдал папку Злату:

— Мясо с грибами и эспрессо.

— А я хочу сырный суп, — пожал плечами Загорский. — С гренками.

— Овощное рагу и глясе, — отозвался Злат, любящий чего-нибудь послаще.

Костя уставился в меню, кажется, вообще не видя, что читает. Перед глазами стояла пелена. Он сам не понял, почему так переволновался, однако его изрядно напрягало то, что они столкнулись с Эльвином.

— Тоже мясо с грибами и капучино, — выдавил из себя Костя, невольно оглядев зал и замечая, как беззаботно и плавно передвигается между столиками Дементьев.

Мирослав подозвал его и неторопливо продиктовал все заказы, попросив принести напитки сразу. Он выглядел уверенным и представительным, словно восседал в директорском кресле, а не на стуле кафе. Все невольно взирали на него с уважением.

Официант кивнул, мазнув взглядом по всем, и опять внимательно посмотрел на Мира. Костя на долю секунды заметил, как Эл задержал дыхание, как склонил голову в сторону брата, даже корпус чуть повернув.

Подобное в поведении Дементьева Минаков видел единожды, когда Эл подходил к их преподавателю по анатомии и, по совместительству, заведующему кафедрой; не трудно было догадаться, чем вызвано такое поведение.

Тот, вероятно, чувствовал в Мире сильную личность, поэтому непроизвольно показывал свою благосклонность по отношению к нему, некое уважение. Костя прекрасно знал, какое действие оказывает старший брат на окружающих, но видеть, как Эл, будучи независимым и крепким духом, признает превосходство Мирослава, оказалось странно.

Дементьев ушёл, забрав все папки с меню, кроме одной, тем самым давая возможность посетителям заказать ещё что-нибудь, если они захотят.

— А парень-то симпатичный, — как бы, между прочим, заметил Злат.

— Только скользкий, — процедил Мирослав. — Но неплохо маскируется.

Костя хмыкнул, дёрнув плечом.

— С чего ты взял? — удивился Злат, уставившись на своего парня.

— Слушайте, может, мы не будем обсуждать человека? — предпринял попытку Костя перевести тему.

— Подожди, — махнул на него рукой Злат. — Мне теперь стало интересно, чего это Мир так сказал. Парень-то вежливый и культурный… Вроде, — неуверенно произнес Климов.

Минаков незаметно вздохнул. Ему определенно не нравился этот разговор, и Костя глянул на Антона в надежде, что тому тоже не хочется слушать про официанта. Но Загорский завороженно следил за Мирославом, так же явно проявляя любопытство.

Минаков-старший крутанул в пальцах зубочистку и задумчиво ответил:

— У него цепкий взгляд, но глаза бегают. Пацан бесцеремонно разглядывал каждого из нас с ног до головы, что, будучи воспитанным человеком, никак не сделаешь. Он явно ставит себя выше присутствующих, и льстивая улыбка лишь добавляет фальши, — с отвращением добавил он.

— Да ладно, я ничего такого не заметил, — закатил глаза Злат, похлопав напряженного Мира по плечу. — По-моему, ты немного предвзят. Парень всего лишь любопытен. Наверняка, не так часто встретишь такую колоритную компашку, — Злат подмигнул Антону.

Костя потерял всякую надежду на то, что тема сменится.

Мир, пожалуй, попал в самую суть, но отчего-то Минакову-младшему казалось, что Эльвин не так плох, как описал его брат. А, может, Косте просто хотелось на это надеяться.

Мирослав на Злата взглянул с усмешкой.

— Не заметил? Можно подумать, ты за ним наблюдал, — иронично оповестил он. — У меня богатый опыт по части общения с такими типами. В силу моей деятельности, приходится сталкиваться как ссильными и волевыми личностями, так и с прихлебателями да завистниками. При таком раскладе, любопытство и въедливость тоже не могут быть положительными чертами, — Мирослав помолчал несколько секунд и прохладно закончил: — Я нутром чую в нём какую-то неприязнь, но не могу объяснить просто в силу отсутствия информации о нём. Но для всех нас будет лучше, если в его присутствии мы станем поменьше болтать о личном.

Загорский поёжился и пробурчал:

— Мне аж не по себе… Знаете, напомнило: со мной в старой школе девчонка училась — ну, сущая стерва! Вечно лезла под кожу со своими вопросами, всё личное вынюхивала. А потом так и норовила гадостей наговорить, под видимостью дельного совета. Вот ты сейчас характер точь-в-точь описал, — повернулся он к Мирославу.

— Так, ладно, хватит! — не сдержался Костя, привлекая к себе их внимание. — Что вы, как девчонки, базар развели? — поморщился парень. — Сплетничаете и обсуждаете человека за его спиной.

— А ты чего завёлся? — удивился Злат.

— Ничего, — буркнул Костя. — Противно вас слушать.

Удивлённое молчание было ему ответом. Антон растерянно и чуть обиженно отодвинулся в сторонку — совершенно машинальный жест человека, стремящегося оградить себя от агрессии. Он чувствовал плохое настроение своего парня, но не мог найти ему объяснения.

Мирослав слегка прищурился и внимательно посмотрел на брата.

— Сплетни, Костик, это слухи. И мы не занимаемся сейчас их распространением, а всего лишь делимся впечатлениями, которые произвела на нас личность официанта. А обсуждение человека за его спиной — неотъемлемая черта человеческого общества в целом. К тому же, в большинстве случаев, такая черта не является отрицательной, поскольку даёт стороннее мнение о конкретном предмете, индивидууме, предприятии или ситуации, что позволяет делать первичные выводы на основе различных источников информации, — хорошо поставленным голосом говорил Минаков-старший, словно читал лекцию на кафедре.

— Типа, как хочешь купить, например, телефон, и лезешь на форум, почитать отзывы о разработчиках и продукте? — уточнил Загорский.

— И это тоже, — кивнул Мирослав.

— Прекрати считать меня ребёнком! — возмутился Костя, не обратив внимания на реакцию Антона. — Мне вовсе незачем разбираться в личности официанта, которого я вижу в первый и, может, в последний раз.

Злат встревоженно замер, переводя взгляд со своего парня на его брата.

— Эй, — выдавил он из себя нервный смешок, опустив под стол руку и укладывая ладонь на колено Мирослава. — Успокойтесь оба. Костян, — Злат взглянул на друга, — ты чего вообще такой нервный? Мир действительно всего лишь поделился своей точкой зрения, а мы только высказали мнение по этому поводу. Отчего столько враждебности?

Костя скрипнул зубами. Чёрт…

Он осознавал, что ведёт себя, как полный кретин. Его поведение было похоже на маленький нервный срыв после тяжёлой учебной недели.

Дементьев подошел как раз «вовремя», выставив на их стол бокалы с заказанными напитками.

— Ваши блюда будут готовы через несколько минут, — обворожительно улыбнувшись, Эл пристально вгляделся в Костю, после чего развернулся и ушел, держа в руке пустой поднос.

Минаков-младший подавил рвущийся из груди стон.

Мирослав поджал губы, покачал головой и, наклонившись к Злату, негромко заговорил о недавно просмотренном фильме, демонстративно меняя тему и словно отгораживаясь от брата.

Загорский сжался на своём стуле и обхватил чашку с кофе обеими ладонями, словно пытаясь согреться. Ему было ужасно неловко и неуютно от этой ссоры, хорошее настроение пропало, захотелось домой. Опустив глаза, Антон уставился невидящим взглядом в стол.

«А ведь так хорошо начиналось наше свидание…» — с тоской подумал он.

Костя в этот момент словно пребывал в своем мире.

«А вдруг Эл узнает, что мы с Антоном встречаемся? А если он расскажет всем?» — проносились раз за разом тревожные мысли.

Минаков никогда серьёзно не задумывался, как его отношения с парнем могут повлиять на будущее, на его жизнь в университете. Он до безумия любил Антона и расставаться с ним не собирался, но в его голову ворвались воспоминания о родителях, с каким те разочарованием и отвращением смотрели на него. Если Эл догадается и расскажет всем, то остальные люди будут смотреть на него так же, разве нет?

Костя сжал в руках стакан с капучино, чувствуя себя по-настоящему жалким и глупым — он размышлял о вещах, которые не должны были его задевать. Не всё ли равно, что подумают другие, посторонние для него, люди? Но Костю неожиданно это начало волновать. Он не хотел портить будущее ни себе, ни любимому человеку.

«Почему я вообще думаю о плохом? — отчаянно осаживал своё внутреннее «Я» Костя. — Эл ведь мог ничего не заметить, так зачем я себя накручиваю?»

Костя отпил из своего стакана и прикрыл глаза. Ему нужно было успокоиться.

Телефон пиликнул, и Антон вытащил его из кармана, провёл пальцем по экрану и открыл пришедшее сообщение. Оно оказалось от старосты и гласило:

«В понедельник первой пары не будет, препод заболел».

«Спасибо, ок» — написал он и, от нечего делать, открыл новостную ленту.

Прошло немного времени, и вернулся официант с нагруженным подносом.

Эльвин аккуратно выставил тарелки с едой на стол, виртуозно умудрившись не задеть ничего из стоящего на столешнице. В уголках губ Дементьева притаилась улыбка, и весь он сам, казалось, излучал дружелюбие, словно не замечая помрачневшей атмосферы между гостями.

— Приятного аппетита, — пожелал Дементьев и удалился.

Злат исподтишка следил как за официантом, так и за лучшим другом. Брови Климова дернулись и он, достав телефон, быстро написал Миру СМС, радуясь, что Минаков-старший имеет привычку в свой выходной ставить телефон на вибро-режим, дабы его не отвлекали по пустякам.

Мирослав почувствовал вибрацию и неспешно, с некоторой запинкой достал телефон. Прочитав, приподнял одну бровь.

«Костя изменяет Антошке?!» — гласило сообщение.

Его пальцы запорхали над экраном, а потом он подсунул его Злату:

— Смотри-ка на это! — словно делился очередной новостью.

«Вовсе необязательно отсылать мне мессаги, можно печатать и просто показывать. И насчёт парней — с чего ты это взял?» — уведомлял текст.

Злат подавил желание хлопнуть себя по лбу. А ведь точно! Он вздохнул, взял гаджет в руки и набрал:

«Ты видел, как Костя напрягся, когда этот мутный подошел? Твой братец соврал Антону. Можешь вспомнить хоть раз, когда наш правдолюбец утаивал что-то от Загорского? И Костян постоянно косится в сторону официанта. Вот я и подумал, что между ними что-то может быть», — Климов протянул Миру телефон.

— Кстати, Антон, как у тебя с заданием по французскому? Помнишь же, что у нас скоро экзамен? — Злат привлек к себе внимание, уткнувшегося себе в тарелку, погрустневшего Загорского.

— Помню, — тускло ответил Загорский. — Я подготовился, не переживай.

Минаков-старший читал с каменным лицом, но под конец его рука невольно потянулась ко лбу. Удержав себя от такого жеста, он набрал ответ и аккуратно подпихнул гаджет Злату.

«Я сейчас чувствую себя глупым подростком, с дебильной конспирацией. Мы, что, не можем обсудить это дома?» — чувствовалось, что Мирослав раздражён. — «Да, реакция у Кости неоднозначная и странная. Но я не считаю, что это измена, у моего братика капитальные принципы на этот счёт»

Злат цокнул языком, не выдержав, и взглянул на Мира недовольным взглядом. Он яростно начал печатать:

«Мы не можем обсудить это дома, поскольку я не хочу тратить время, которое мы посвятим сексу, на обсуждение проблем твоего братца и моего друга-идиота по совместительству! Касательно измены… Ладно, пусть Костька честный-распречестный, но своим поведением он поставил всех в тупик!»

Минаков-младший в этот момент допил капучино, но так и не притронулся к тарелке с едой. Ком в горло не лез. Парень уже начинал мечтать, когда они покинут кафе, лишь бы просто перестать чувствовать на себе взгляды Эла, которые тот на их столик кидал. Костя ощущал эти взгляды, как иголочки, впивающиеся в плоть.

Мирослав словно прочитал его мысли.

— Доедайте, и поехали по домам, — объявил он. — Константин, поторопись, не то остынет. Или, если не хочешь, попроси упаковать твою порцию на вынос, съешь дома. Антон, от твоего скорбного вида у меня изжога, — саркастично поддел он, пытаясь хоть как-то расшевелить Загорского.

Антон слегка встрепенулся и торопливо дохлебал свой чай.

Костя взглянул на Антона, но быстро отвел взгляд. Разговаривать с кем-либо не было желания, и Минаков-младший лишь кивнул, показывая, что всё понял. Злат вздохнул и вскинул руку, подзывая официанта. Эл подошёл быстро, словно ждал момента, когда его окликнут.

— Счёт, пожалуйста, — попросил Злат, всматриваясь в лицо Дементьева, пытаясь понять, что его могло связывать с Костей.

— Хорошо. Раздельный или совместный? — взгляд Эла скользнул по всем гостям, сидящим за столом.

— Совместный, — спокойно ответил Мир, хотя Костя хотел было уже вставить, что заплатит.

Брови Дементьева едва заметно дёрнулись, и он на секунду завис, после чего кивнул:

— Эмм… Позволите забрать? — Эльвин вопросительно взглянул на Минакова-младшего и на его нетронутое блюдо. — Вам с собой?

— Нет, — коротко ответил Костя. — То есть забери, но я не буду с собой брать.

Минаков обратился к официанту на «ты», казалось, даже не заметив это, но подобное не укрылось от недоумевающего Златки.

— Заверните мне его порцию, я возьму с удовольствием! — объявил он.

Дементьев на секунду замер, затем кивнул, собрал всю посуду со стола на поднос и ушёл.

Мирослав натянул куртку и шапку, Злат последовал его примеру, пялясь вслед ушедшему официанту; Антон тоже схватил куртку и начал бестолково запихивать руки в рукава.

Когда Эл вернулся с контейнером, папкой и терминалом, Мирослав невозмутимо расплатился с мобильника и застегнул молнию на кармане. На улицу вышли в гробовом молчании.

Коньки в рюкзаке Антона напоминали, как весело они проводили здесь время вначале, от чего на душе становилось ещё горше. Он не понимал мотивов Кости, а тот совершенно не рвался что-либо объяснять.

В машине Загорский придвинулся поближе к окну и до самого дома не поворачивал головы, а зайдя в квартиру, первым делом принялся приводить лезвия в порядок. Костя в полном молчании занимался тем же. Повисла гнетущая тишина, и Антон, не выдержав, нарушил её. Убирая коньки в шкаф, он тихо поинтересовался:

— Костик, что происходит?

— Ничего не происходит, — относительно спокойным голосом ответил Минаков. — Я пойду в душ первым, если ты не против. Мне рано вставать завтра.

— Ничего? — беспомощно повторил Загорский. — Но почему тогда ты так отреагировал в кафе? Что плохого мы сделали? Ты сам, со мной, обсуждаешь разных людей и их поступки. Это ведь тоже — за глаза. Так что же так разозлило тебя?

Костя устало прикрыл веки, после чего коснулся пальцами переносицы. У него начинала гудеть голова, а допрос Антона вёл к очередному витку неприятных мыслей. Минаков боялся, что может нагрубить Антону, поэтому изо всех сил держал себя в руках.

— Давай потом поговорим, хорошо? Не сейчас, Антон. Только не сейчас, — Костя, желая поскорей закончить разговор, поспешил скрыться в ванной.

Загорский проводил его повлажневшими глазами и стиснул зубы.

Когда Минаков вышел из душа, Антон на него даже не взглянул. Взяв чистые вещи и обойдя парня по дуге, он скрылся в той же ванной, где вскоре послышался шум воды.

Костя прекрасно видел, что причиняет Антону страдания своим молчанием, но пока не готов был поделиться переживаниями. Проверив установленный будильник, Минаков лег в постель, мечтая побыстрее провалиться в спасительный сон.

Антон появился минут через пятнадцать. Его веки слегка припухли и покраснели, но в полумраке комнаты, освещённой только настольным светильником, нельзя было разглядеть наверняка.

Костя лежал, повернувшись спиной, и Загорский тихо проскользнул на своё место. Впервые не хотелось засыпать рядом с любимым человеком, и это ранило ещё сильней. Потушив светильник, Антон отзеркалил позу Минакова и судорожно вздохнул — в груди было тяжело, словно туда запихнули камень. Уже давно ему не было настолько больно.

========== Глава 6. ==========

С утра Костя проснулся раньше будильника, поэтому у него было время просто полежать, глядя в потолок. Антон спал рядышком, свернувшись калачиком и натянув на себя одеяло. Он настолько далеко отодвинулся от Кости, что оказался на самом краю кровати. Минаков вздохнул.

Привстав на постели, он взглянул на спину Антона. Желание коснуться любимого было настолько сильным, что ладонь сама непроизвольно потянулась в сторону рыжего парня, но Минаков отдёрнул себя.

Будить Загорского — это самое худшее, что только возможно на данный момент. Если он проснётся, то сложного разговора, как вчера, невозможно будет избежать. Костя отчётливо осознавал, что причиняет боль любимому человеку, но ему было необходимо время разобраться со всем тем дерьмом, что тревожило его мозг, заставляя негативные мысли бегать по кругу и играть в изощрённые салки.

Минаков встал и на цыпочках ушёл в душ, прикрыв дверь в спальню. Так же тихо и максимально быстро парень собирался на учёбу, со стыдливым разочарованием повторяя про себя, какой он трус. Вот и сегодня Антон проведёт весь день с обидой в сердце, не понимая, отчего Костя ведёт себя, как последний кретин.

Подходя к зданию университета, Минаков замедлил шаг и поджал губы, догадываясь, что уже через несколько минут увидит Дементьева. Как тот себя поведёт, что скажет, акцентирует ли внимание на вчерашнем? От Эльвина можно было ожидать всё, что угодно.

Перед первой парой по физике, которую вел вредный преподаватель, задающий каверзные вопросы и любящий оставлять студентов на вечерние отработки, к Косте подошли две его одногруппницы, с просьбой помочь разобраться в паре нюансов сложной темы. Костя физику не любил, но учил скрупулёзно, а главное, мог понятно объяснить в кратчайшие сроки.

— Я постараюсь рассказать кратко и быстро, а то времени мало, — предупредил парень и взял у девушек учебник. — Если что-то останется непонятным, сразу задавайте вопросы.

— Нам только по вот этой формуле и схему на обороте! — заверили девчонки и принялись внимательно слушать.

Объяснением Костя увлёкся и к концу разговора думать забыл о въедливом Дементьеве, но стоило ему вернуть учебник и поднять глаза, как он наткнулся на знакомую долговязую худосочную фигуру, бесшумно появившуюся бок о бок. Минаков нахмурился.

— Привет, — обратился к улыбнувшимся девчонкам и Косте Эльвин, сверкнув карими глазами, которые буравчиками вонзились в лицо Минакова.

Костя изо всех сил постарался, чтобы не выдать своё волнение, однако пальцы парня крепче стиснули лямку рюкзака.

— Дамы, не против, если я украду вашего учителя на пару минут? — очаровательно взглянул на девушек Дементьев, и сердце Кости упало в самые пятки, а предчувствие завопило, что всё происходит неспроста.

— Я занят, если не заметил, — спокойно ответил Костя, нахмурившись. — Мы можем поговорить потом?

— Хм… — Эльвин ухмыльнулся, нисколько не обескураженный. Ловко придвинувшись к Минакову и почти касаясь его грудной клетки, парень едва слышно проговорил: — Я хотел спросить, как давно ты встречаешься с парнем?

Костя чуть не задохнулся. Он физически ощутил, как краски схлынули с его лица, оставляя мертвенную бледность. Дементьев отодвинулся, а девчонки ойкнули, вглядываясь в Костино лицо.

— С тобой все хорошо? Ты аж посерел, — пробормотала одна из студенток.

Минаков уставился на Эла, а тот удивлённо вздёрнул брови, явно не будучи готовым к такой сильной реакции на свои слова.

Сделав короткий вздох, Минаков постарался прийти в себя, но сердце ёкало где-то у горла. Его худшие предположения сбывались.

Кивнув девушкам, Костя бросил мимолётный взгляд на Дементьева и процедил:

— Иди за мной, — и поспешил удалиться в относительно уединённое место.

Ноги сами несли по коридорам, и Минаков спиной чувствовал, как Эльвин тенью следует за ним. Пальцы мелко дрожали, и Костя стискивал их в кулак, чтобы успокоиться и взять себя в руки, но получалось не слишком хорошо.

Минаков втолкнул Дементьева в туалет и, убедившись, что никого нет, обернулся к Эльвину, который глядел на него изумлённо, словно не верил тому, что наблюдал своими глазами.

— Так это что, правда? — не выдержал и воскликнул он.

Минаков прищурился:

— Ты о чём?

— Ты встречаешься с парнем! — воскликнул Эльвин. — Бля, Костик, я просто предположил, исходя из вчерашнего, но это оказалось правдой! — прозвучало так радостно, что захотелось дать ему в рожу.

Костя эмоционального подъёма и воодушевления парня не разделял, разозлившись. Дурацкий восторг Дементьева побудил желание размазать одногруппника по стенке, но Минаков хорошо понимал, что ничем хорошим такое не кончится. Тем не менее, Костя готов был бороться до, доказывая, что в любви к парню нет ничего плохого.

— Ты ошибаешься, — насуплено буркнул Костя.

— Да брось, Костик, ты не умеешь врать, — Эльвин привалился спиной к белоснежной плитке на стене, засунул руки в карманы и хмыкнул, наблюдая за напряжённым Минаковым. — Вчера вы сами себя выдали. Во-первых, взгляд того рыжего парня… Он глядел на тебя, как влюблённая девчонка, — Костя злобно уставился на Эла, а тот заторопился, примирительно поднимая руки: — Во-вторых, ваши кольца, Костя! — Дементьев пальцем указал на руку собеседника. — Ты, правда, думаешь, что можно показаться перед знакомыми с одинаковыми кольцами, и никто ничего не поймёт? — Эльвин покачал головой. — А те двое… Тоже ведь встречаются, да? Один из них, должно быть, твой брат. Тот, который самый красавчик. Вы так похожи…

— Заткнись! — рыкнул Костя, желание которого набить морду Дементьеву начало превалировать над трезвым рассудком. — Да что ты знаешь…

— Ничего, — перебил его Эльвин, пожимая плечами. — Ты прав, ни черта не знаю, Минаков.

Дементьев вздохнул и вдруг резко шагнул вперед, заставив Костю непроизвольно отступить на шаг назад. Но Эльвин придвинулся ещё ближе, удерживая оппонента за предплечье.

— Но я знаю, Костик, чем заканчиваются подобные отношения, — прошептал Эльвин ему прямо в губы и, пока Костя не успел сориентироваться, быстро поцеловал.

Минаков поражённо замер, но уже через секунду резко отшвырнул от себя парня.

— Ты что делаешь?! — рявкнул он, с бешенством глядя на Эла, который крепко приложился лопатками о стенку, но энтузиазма, кажется, не потерял. — Совсем с головой поссорился?!

— Мне стало интересно, какого это — целовать человека, который, кажется, начинает тебя ненавидеть, — коротко засмеялся Дементьев, касаясь кончиками пальцев губ.

Минаков неприязненно вытер рот, едва сдерживаясь, чтобы не накинуться с кулаками на одногруппника. Проблемы и разборки ему, конечно же, были не нужны, но поведение Дементьева категорически вышло за рамки здравого смысла.

— Ты больной! — прошипел Костя, меряя Эльвина презрительным взглядом. — И догадки твои — фуфло. Это мои друзья!

— Только, рыжий, скорей всего, не считает тебя другом, — в глубине карих глаз заплясали лихорадочные огоньки. — Пошли на пару, Костя, иначе отработку получим, — резко сменил тему парень.

Дементьев быстро выскользнул из туалета, оставив Костю одного в пустом помещении с ощущением, будто он только что поучаствовал в сцене театра абсурда.

Поступки и слова Дементьева не дали хоть сколько-нибудь вразумительного ответа на вопрос, чего он хочет и что задумал. Новые загадки и предположения обуяли многострадальный Костин мозг, и он остервенело потряс головой, как будто пытаясь выкинуть лишнее.

«Накрутил, слинял и доволен, гад!» — мрачно подумал Минаков и, всё-таки, шарахнул кулаком по дверной створке.

***

Трель будильника вырвала из тревожного сна, и Антон, пожалуй, был благодарен внезапному пробуждению — снилась какая-то мутная каша, мгновенно забывающаяся, стоит открыть глаза, но оставляющая липкий осадок в душе.

Вчерашние переживания трансформировались в безотчётный страх, вылившийся во сне в череду тёмных, рваных картинок, настолько противных и гадких, что, казалось, увиденное не даёт дышать.

Сердце в груди билось, как заполошное, Загорский с минуту приходил в себя и тихо радовался, что не может вспомнить ни одного кадра, мелькавшего в сновиденческом бреду.

Контрастный душ взбодрил, но прогнать неприятный осадок не смог. А заботливо приготовленный Костей завтрак вновь выбил из шаткого равновесия — захотелось сесть и заплакать, как в детстве.

Аппетит пропал, но Антон заставил себя съесть всё, до последней крошки, мрачно думая о том, что ещё наверняка придётся выслушивать заковыристые вопросы Златки, который уж точно не упустит случая «допросить» Загорского.

На пару Антон пришёл, тютелька в тютельку за минуту до начала, чтобы не сразу попасть под раздачу Климовской въедливости, и даже сесть удалось не рядом с ним, под предлогом почти-опоздания, но в перерыве Злат подскочил к нему и вцепился в лямку рюкзака, требовательно заглядывая в глаза.

— Привет, Тох, — Климов цокнул языком. — Неполадки в раю, да? — парень вздохнул. — Пошли-ка в столовую и там поболтаем, а то я сегодня проспал и не успел поесть.

— Проспал, несмотря на то, что нам и так ко второй паре? — невесело усмехнулся Загорский, но послушно двинулся вслед за Климовым.

— Да это всё Мир, — почесал макушку Климов, шагая рядом с Антоном, приветливо кивая головой то одному знакомому, то другому, пока они двигались по коридорам. — У него резко проснулся сексуальный аппетит. Может, конечно, всё дело в том, что я решил опробовать новые анальные шарики, пока он был в душе. Я развлекался ими на нашей постели и был застукан, — пожал плечами Злат, но внезапно спохватился и прикусил язык, виновато взглянув на Загорского. — Ммм, это не так важно. Я хотел с тобой поговорить о вчерашнем, — парень решил, что ходить вокруг да около не стоит.

Они завернули в немноголюдную столовую и направились к ленте раздачи. Загорский, закативший глаза на очередных сексуальных откровениях друга, опять насупился и воспользовался паузой, чтобы оттянуть неприятный разговор — занял очередь и принялся преувеличенно внимательно выбирать блюда. Злату ничего не оставалось, как заняться тем же и временно прекратить разглагольствовать.

Но, едва они расположились за свободным столом, Антон понял, что нормально поесть ему не дадут, поскольку Злат, вот буквально только что жаловавшийся на голод, даже не начав трапезу, начал с места в карьер:

— Что происходит с Костей? В смысле, что за проявления альтруизма в виде защиты какого-то странного типчика из кафе? — Злат даже вперёд слегка подался, напряжённо вглядываясь в лицо Антона.

— Хотел бы я это знать, — печально пожал плечами Загорский. — Он отказался объяснять причину и отложил разговор на неопределённое время, — тихо закончил рыжий, опустив глаза.

— Хм-м, — задумчиво протянул Злат, вспомнив свою вчерашнюю переписку с Миром во время двойного свидания. — Слушай, а тебе не показалось, что Костя может быть знаком с тем парнем? — издалека начал он.

Антон удивлённо взглянул на него:

— О, ну, — замялся он. — Не знаю, я об это не думал… Почему ты так решил?

— Костька был каким-то дёрганным и постоянно поглядывал на того официанта, — ответил Злат, потянувшись к своей булочке и откусывая от неё кусок. Прожевал и пожал плечами. — К тому же, — продолжил парень, — я редко видел Минакова таким. Обычно он начинает себя так по-идиотски вести, когда нервничает.

Выслушав доводы, Антон, к собственному неудовольствию, был вынужден признать, что не настолько и хорошо знает своего возлюбленного.

— Даже и подумать бы не мог, что он нервничает, — расстроился он. — Но ведь Костик сказал, что с кем-то его перепутал, и самого парня не знает. А, что если так? — начал рассуждать Загорский. — Человек, с которым перепутали официанта, может быть Косте очень неприятен, вот поэтому и шок от «встречи». Тогда понятно, почему он начал защищать парня, — Антон сделал в воздухе неопределённый жест: — Ему просто стыдно стало, чувствовал себя неловко.

Бровь Злата дернулась вверх. Он, конечно, знал, что Антон может быть наивным в некоторых вещах, но до такой степени… Или просто Злат, уже наученный опытом отношений с Миром, начал видеть любые взаимоотношения не в таком розовом цвете, как Загорский.

— Если помнишь, Мир сказал, что тот парень какой-то скользкий. Я, честно говоря, этого не заметил, но Костян вспыхнул, как спичка, ни с того ни с сего. Если бы незнакомый знакомец был ему неприятен, то стал бы Минаков так себя вести? — повторил витиевато выводы Антона Злат. — По-моему, дело в другом, Тошик, — честно говоря, Климов не знал, как стоит подобраться к теме левых отношений, поэтому ходил по кругу, размышляя, построит ли Загорский самостоятельно логическую цепочку.

— Стал бы, — Загорский вздёрнул подбородок. — Когда тебе стыдно, что ты перепутал незнакомого человека, который тебе ничего плохого не сделал, с каким-то засранцем, то невольно начинаешь приписывать ему хорошие качества и вставать на защиту при голословных обвинениях, — настойчиво повторил он. — А Костик очень щепетильный и старается быть справедливым. А что касается мнения Мирослава, — тут Антон вздохнул: — Он тоже может быть прав, у него большой опыт.

Загорский немного помолчал, колеблясь, но продолжил:

— Ну, ладно, даже несмотря на эти объяснения, я согласен — мой парень повёл себя странно: слишком эмоционально как-то, и палку перегнул… Вставать на чью-либо защиту — одно, но он накинулся с несправедливыми же обвинениями на всех нас, а вот это на него совсем не похоже. Есть целая куча шуточек про двойные стандарты, но большинство их к Косте не относится, — Антон сник и выдавил: — Думаешь, Костик что-то скрывает?

— Ну-у-у, — Злат уткнулся взглядом в стол и побарабанил пальцами. — Во-первых, его странное поведение. Во-вторых, отказ от разговора с тобой после произошедшего. Думаю, он определенно что-то скрывает, — кивнул уверенно Климов.

Загорский стиснул кулаки и зажмурился:

— Я попробую поговорить с ним сегодня.

***

Уже открывая дверь в квартиру, Загорский понял, что дома никого. Это и огорчило, и, одновременно, подарило некоторое облегчение. Антон очень не хотел признаваться самому себе, но он боялся услышать от Минакова такую правду, после которой всё разлетается на осколки, и как их не склеивай, прежнего не собрать.

Умом парень понимал, что неизвестность тоже не подарит ему ничего хорошего, но, по своей излюбленной привычке оттягивать разговор, малодушно вздохнул с облегчением при невольной отсрочке. К появлению Минакова он успел закончить с учебными делами, которых сегодня было на удивление мало, и только что налил себе горячий чай.

— Привет, — бросил Костя, не глядя на Антона и проходя в спальню.

***

Минаков всё ещё был в шоке от произошедшего днём.

Эльвин поглядывал многозначительно и порывался подгрести поближе, однако Костя демонстративно на лекции отсел подальше, и на удивлённые взгляды одногруппников, привыкших видеть Дементьева и Минакова постоянно вместе, никак не реагировал.

Чтобы не сорваться на парня, Минаков всеми силами избегал источник нервозности. Поцелуй был коротким и не вызвал какого-то волнения, только сам поступок Эльвина раздражал своей непонятностью. Костя вообще не смог бы воспринимать всерьёз чьи-то губы, если они — не Антона.

Словно в насмешку над попытками Минакова, на последней паре объявили лабораторную, и Костю поставили совместно с Элом. Протестовать Костя не стал, чтобы не привлекать излишнего внимания, и молча выполнял задание, игнорируя присутствие Дементьева.

— Знаешь, то, что ты пытаешься строить из себя человека, которому всё равно на поцелуй, смешно, — пробормотал себе под нос, явно слегка задетый, Эл.

Минаков сделал вид, что не услышал.

***

Костя со вздохом скинул с себя рюкзак — он невероятно устал и морально вымотался. Очень хотелось забыть обо всё на свете и просто ни о чём не думать. Самокопание, к которому оказался склонен Минаков, ни к чему хорошему не приводило, но он бы не был собой, если б дотошно не размышлял о многих вещах, прокручивая их в голове раз за разом.

— Привет, — выдохнул ему вслед Антон, но не сдвинулся с места.

В прежние дни он бы уже повис на Минакове, словно обезьянка, целуя и мурлыча от удовольствия, но сейчас тело словно свинцом налилось.

Так же неподвижно Загорский проводил глазами Костю, отправившегося в душ, и понял, что пустота, которая появилась между ними, растёт и ширит границы. И чем дольше Антон бездействует, боясь предпринять решительный шаг, тем выше риск увидеть, в итоге, осколки их совместной Вселенной.

Вскоре Минаков покинул ванную и явился в кухонную зону. Наблюдая, как Костя разогревает ужин, Загорский несколько раз нервно облизал губы. Когда молчание стало невыносимым, он решился:

— Поговорим?..

Минаков, который по-прежнему не был готов к разговору, неопределенно пожал плечами, доставая себе столовые приборы из ящика.

— Костя, почему ты так повёл себя в кафе? — выдавил Загорский.

Минаков покусал губу, обдумывая, что и как сказать, но, к сожалению, на ум ничего не приходило. Не поворачиваясь к Антону и наливая себе в кружку чай, он выдохнул:

— О чем ты?

— Костя! — отчаянно воскликнул Загорский. — Не уходи от ответа! Ты прекрасно знаешь, о чём я!

Костя поморщился. Он не хотел ссориться с Антоном, не хотел причинять ему боль, но что сказать? Что он соврал ему, своему парню, будто не знает официанта, который, ко всему прочему, его ещё и поцеловал? Что стал защищать «незнакомца» только потому, что боялся себя выдать? А стресс и перегрузки начали давить настолько, что волком выть хочется?

— Антон, повышать голос не обязательно, — недовольно буркнул Минаков. — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — продолжил гнуть он свою линию.

Загорский глубоко вздохнул, стараясь не сорваться:

— О том, что ты повёл себя агрессивно, когда Мирослав высказался нелицеприятно в сторону официанта. Но разве это повод набрасываться на всех и обвинять? Ведь твой брат всего лишь высказал оценку личности, которую увидел, — Антон покачал головой: — Да мы сами с тобой сколько раз обсуждали кого-нибудь не в присутствии этого человека. И незнакомых обсуждали тоже, например, ту бабку в метро, которая тебе всю дорогу глазки строила. И ты ничего не имел против, но в кафе почему-то разозлился. И потом весь вечер был холоден со мной, словно я в чём-то виноват… — он стиснул руки и сказал совсем тихо: — Но больше всего меня угнетает, что ты уходишь от объяснения. И я чувствую себя пустым местом.

Костя сел за стол. Он выдержал паузу, отхлебнув чай и пытаясь взять себя в руки, чтобы снова не взорваться.

— Ты — не пустое место, — твёрдо и серьёзно сказал Минаков. — И я не говорил, что ты в чём-то виноват. Не выдумывай. Мир высказал своё мнение в негативном ключе. Не помню, чтобы я называл незнакомого человека «скользким», — повторил слова брата Костя.

— Я не выдумываю, — тихо возразил Антон. — Это мои ощущения. Ведь молчанием ты наказывал меня, а не Мирослава.

— Я молчал, потому что не видел смысла говорить что-либо о ситуации, — строго проговорил Костя. — Я высказал свою точку зрения, о том, как мне неприятно, что вы обсуждаете человека. И ничего больше, Антон. Но ты сейчас пытаешься выпытывать у меня ещё какие-то подробности!

С каждым сказанным словом, Минаков всё отчётливее осознавал, что не может себя сдержать.

Загорский вздрогнул.

— Двойные стандарты, — глухо проговорил он. — Когда одно и тоже применительно к одним, и не применительно к другим. Ты легко обсуждаешь прочих посторонних, но рьяно выступаешь против обсуждения другого постороннего. И я не могу понять, почему. Ты не видел смысла говорить что-либо, а вообще со мной разговаривать собирался? Чем вызвана твоя холодность по отношению ко мне?

Костя скрипнул зубами, аппетит мгновенно пропал. Несмотря на справедливый упрёк, внутри стыла злость. Разговаривать с Антоном сейчас бесполезно, они только сильнее поссорятся. А Костю больше волновало обнародование факта их с Загорским отношений, и нужно было придумать, что делать с тем, что Эльвин узнал про них.

Встав из-за стола, Минаков взял тарелку с нетронутым ужином и поставил его в холодильник:

— Я уже всё объяснил, не вижу смысла продолжать, — обронил он и ушёл в спальню.

— Вот и поговорили, — горько резюмировал Загорский в пустоту.

Некоторое время он просидел, пялясь в пустоту и пытаясь найти решение. Молчание дорогого человека убивало и оно же унижало то доверие, которое было между ними. Если бы Антон хотя бы мог понять мотивы Костиных поступков, но, увы — логика его действий осталась недоступной.

Как пробить эту стену безмолвия, Загорский не имел понятия, но и оставаться подле источника страданий стало выше его сил. Осознав это, парень медленно набрал знакомый номер и, когда на том конце ответили, коротко попросил:

— Можно перекантоваться у вас пару дней? — его тон отбивал желание расспрашивать, поэтому собеседник ограничился согласием. — Спасибо. Скоро приеду.

Ноутбук и зарядник стояли, как всегда, на обеденном столе, и Антон просто сложил их в рюкзак. Все нужные принадлежности лежали там же, осталось только забросить зубную щётку, сменное бельё и немного запасной одежды.

Антон начал с ванной, а после завернул в спальню и нерешительно остановился.

Костя что-то выкладывал из своей сумки на кровать, перебирал тетради и учебники, и не обратил на вошедшего Антона внимания. При взгляде на его равнодушную, как ему казалось, позу, у Загорского защемило в груди, и он заставил себя подойти к шкафу, поскорее отворачиваясь и сосредотачиваясь на нужной задаче.

Стопка белья и чистых носков отправились в недра рюкзака, туда же полетели две-три футболки; поверх легли тёмно-зелёные джинсы и джемпер, после чего Антон решительно застегнул молнию.

Костя замер, удивлённо уставившись на Антона. С губ помимо воли сорвалось:

— Что ты делаешь?

— Собираю вещи, — голос Загорского дрогнул. — Поживу какое-то время в другом месте, — он повернулся к Минакову и взглянул ему в глаза. — Я не уверен, что смогу выдержать обстановку напряжённости, которая царит между нами. И не хочу мучиться догадками, что сделал не так, от чего ты отдалился от меня. Ты не желаешь разговаривать, прячешься за пустыми словами, а я не хочу делать вид, будто ничего не происходит, — Антон вскинул на плечо рюкзак, поправил толстовку: — Я вернусь тогда, когда ты согласишься поговорить и объяснить мне настоящую причину. Если же не захочешь… — Загорский сглотнул: — То мне незачем будет возвращаться вообще.

Пока остатки решимости не покинули его, Антон поспешил к выходу из спальни.

У Минакова перехватило дыхание и всё сжалось внутри; пара шагов, и он успел оказаться рядом с Загорским, автоматически хватая того за руку.

— Зачем… Зачем так кардинально? — осипшим голосом спросил Костя. — Куда ты собрался? К кому?

— К Злату и Мирославу, они согласились приютить меня на первое время, — Антон отвёл глаза в сторону. — Потом сниму квартиру, попрошу родителей помочь.

— Не сходи с ума, Антон! — воскликнул Минаков, чуть сильней сжав запястье Загорского. — Это… Послушай, не надо так…

— А как надо? — чуть не плача, прошептал Загорский. — Терпеть твою отстранённость? Ждать, когда тебе приспичит, обратить на меня внимание? Я не домашний питомец, Костя! И ты либо доверяешь мне, либо… Не о чем говорить, — он аккуратно высвободился и выскользнул в коридор.

Трёх минут хватило на то, чтобы полностью одеться и обуть зимние ботики, шапку Антон натягивал уже в подъезде.

Минаков так и остался стоять на одном месте, не веря в то, что Антон ушёл. Запустив пятерню в волосы, Костя застонал от отчаяния.

Неужели, правда, так будет лучше для обоих? А как тогда быть с тем, что внутри всё оборвалось и завыло от раздирающей боли?

========== Глава 7. ==========

Расположиться пришлось в гостиной, но Антону было не до того, чтобы сожалеть о неудобстве. Он не собирался задерживаться у друзей и намеревался как можно быстрее подыскать себе жильё.

Мирослав молча принёс ему свежее постельное бельё и сказал:

— Златка тебя покормит, и можешь идти в душ.

— Спасибо, — вздохнул Антон. — Я вас не сильно напрягаю?

— Нет, — пожал плечами Минаков-старший. — Вопреки вашему с Костей мнению, мы не такие уж и «кролики», — он чуть улыбнулся, заставив Загорского слегка покраснеть.

Злат, колдовавший тут же, на кухонной зоне, начал выставлять на стол блюда с едой. Он то и дело тревожно поглядывал на Загорского, и решился заговорить лишь тогда, когда все трое утолили первый голод.

— Расскажешь, что случилось? — непривычно робко спросил Злат.

Антон глубоко втянул в себя воздух:

— Он со мной не разговаривает. Вообще не замечает меня… Как будто злится на что-то. Но когда я спрашиваю, в чём дело, он уходит от ответа, — Загорский стиснул вилку в руке. — Всё, чего мне удалось добиться — его напрягло обсуждение официанта в кафе. И на все мои логические доводы, что мы с ним и сами так поступали, Костя твердит только это. Он закрылся от меня, но я не понимаю причины. И не могу быть рядом с ним, — слова давались Антону с трудом. — Я сказал, что если он надумает нормально поговорить, я вернусь. Если нет… — Загорский не выдержал и всхлипнул.

Злат растерянно взглянул на Мира, не зная, что вообще делать — успокаивать людей никогда не было его коньком. Минаков покачал головой и принялся заваривать чай с успокоительными травками.

— Ну, — немного занервничал Злат, — а Костя? Не верю, что он не пытался тебя остановить, когда ты уходил.

— Пытался, — сумрачно ответил Антон, не поднимая глаз. — Мол, зачем так, да не сходи с ума… А что толку находиться подле человека, который ведёт себя, словно ты — почти мебель?!

— Тише, тише, — успокаивающе заговорил Мирослав и пододвинул к Загорскому кружку с напитком. — Уверен, у моего брата есть причина так идиотничать. И, зная его, он всё будет держать в себе, пока не переварит и не придёт к определённым выводам.

Загорский поёрзал и отпил глоток ромашкового чая, нерешительно покусал губы:

— Значит, он мне ничего вообще не расскажет? Не доверяет?

— Думаю, дело не в доверии, а в нежелании беспокоить, — вздохнул Мир. — Не спорю, Костя ведёт себя глупо, пытаясь разобраться с какими-то там проблемами в одиночку, и молчанием только убивает хорошее. Я попробую с ним поговорить, если хочешь, — он похлопал Антона по плечу.

Загорский неопределённо пожал плечами, но возражений не высказал.

Климов внимательно выслушал предположения любовника и ответ друга, но неприятные мысли всё равно не давали ему покоя.

— А вы не думаете, что он налево решил сходить? — выпалил Злат, прежде чем успел прикусить язык.

Минаков-старший приложил ладонь к лицу и поморщился, а Антон воззрился на Климова круглыми глазами:

— Налево? — в его тоне сквозило полнейшее изумление. — Ты что, это же Костя! — словно маленькому ребёнку, «объяснил» парень, даже улыбнувшись столь нелепому предположению. — Он и слова-то такого не знает!

Климов тихонько фыркнул — он-то опытом научен, благодаря другому Минакову. Покосившись на Мира, Злат пожал плечами:

— Ну, знаете, разное же может быть, а Костя до сих пор ведёт себя странно.

Мирослав его взгляд перехватил и вздохнул, догадываясь, что к чему.

— Златик, — тихо обратился он к своему парню. — Не сравнивай, — и чуть громче добавил: — Костя — это воплощённая верность. Да, поведение странное. Но… Мне кажется, это больше похоже на страх, чем неуверенность или сомнения в своих чувствах.

— Тогда у нас только два варианта: либо ждать, когда это чучело созреет, либо выводить его на разговор, загнав в угол, — хмыкнул Злат, соглашаясь с точкой зрения Мирослава.

— Именно, — кивнул Минаков-старший.

***

Минаков всю ночь не мог нормально уснуть. Впадая в дрёму, он через некоторое время приходил в себя, после чего долго пялился в потолок, попутно тщетно стараясь найти Антона на другой половине кровати. Привычная тяжесть не давила на плечо, знакомое дыхание не щекотало щёку, и от этого было настолько плохо, что Костя ощущал, как сердце заходится нервным стуком.

Как там Антон, всё ли с ним в порядке? Минаков несколько раз порывался позвонить любимому, выяснить, но, в конечном итоге, позволил себе только написать брату, добрался ли до них Антон, на что получил краткое: «Да».

Сначала, как только Загорский вышел из квартиры, Костя подавил порыв выскочить следом, решив, что любимому нужно время всё обдумать и остыть. Но ночь без Антона показалась сущим адом.

Как только наступило утро, Костя набрал номер брата, но сразу скинул, поняв, что, решая все через вторые руки, он ничего не добьётся. Скрипнув зубами, Костя даже забил на первую пару, которой была лекция по истории. Всё равно отработать пропуск по этой дисциплине было несложно. Костя не хотел видеть Эльвина, не было никакого желания что-либо делать вообще.

Всё валилось из рук: завтрак подгорел (как вообще можно было спалить яичницу?!); в душевой Костя, резко крутанув вентиль, нечаянно окатил себя ледяной водой; надевая рубашку, дёрнул полу и оторвал пуговицу. Отсутствие Антона выводило из себя.

Перед выходом из дома Костя, взвинченный до предела, всё-таки набрал номер брата.

— Да? — раздался голос Мирослава, предельно собранный и деловитый.

— Привет, — глухо отозвался Костя, прикусив губу, раздумывая, с чего начать. — Как… Как там Антон?

— Привет, — нейтрально ответил Минаков-старший. — Если хочешь действительно узнать, как Антон, спроси у него самого, — Мирослав терпеть не мог быть пересказчиком чужих проблем.

Костя проглотил едкие слова, которые едва не сорвались с губ. Ему нужна была помощь, и никто, кроме брата, имеющего жизненный опыт, не способен был дать совет.

— Мы можем встретиться после обеда? Если ты не занят, конечно, — торопливо проговорил Костя. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Можем, — заверил его брат. — Я найду время. Где тебе удобно?

— Получится меня забрать из универа? — предложил Костя неуверенно.

— Да, не вопрос, — Мирослав взглянул на часы и уточнил: — Я скину сообщение, как подъеду. Примерно в час.

— Хорошо и… Спасибо, — пробормотал Костя, тихо выдыхая.

С более-менее спокойной душой он отправился на пары, собираясь весь день, как и предыдущие, избегать Эльвина, пока не выслушает совет Мирослава и не решит, как лучше поступить с одногруппником.

***

Мирослав подъехал ровно в час, в который раз подтверждая в себе скрупулёзного к деталям и пунктуального человека. Завидев Костю, он толкнул кивнул на переднее сидение и спокойно подождал, пока парень заберётся в салон.

— Готов? — спросил он.

Минаков-младший стиснул в руках лямки рюкзака, лежащего на коленях.

— Мы поговорим здесь или поедем в какое-нибудь кафе?

— Здесь, пожалуй, — ответил Мирослав. — У меня не слишком много времени и не хочется отнимать от разговора ни одной минуты. Я ведь так понимаю, это касается твоих проблем, о которых ты так упорно молчишь?

— Да, — вздохнул Костя, не зная с чего начать. Он уставился на свои руки, слегка помялся и нервно выдавил: — Нас с Антоном раскрыли. В плане… Наши отношения.

Минаков-старший приподнял бровь и немного помолчал, осмысливая услышанное.

— Случайно, не тот ли официантик? Ты его, всё-таки, знаешь?

— Знаю, — со вздохом ответил Костя, потерев переносицу и прикрыв глаза. — Всё гораздо сложней. Он мой одногруппник, который, к тому же очень странный. И он… — парень качнул головой, посчитав, что не стоит, пожалуй, говорить про поцелуй. — И, Мир, всё так запуталось, что я не знаю, как поступить и что делать.

— Расскажи коротко и последовательно, попробуем разобраться вместе, — качнул головой Минаков-старший.

Костя во всех подробностях рассказал об их отношениях с Элом. Он поделился своими страхами насчет того, что боится ситуации, как было с их родителями, когда на их лицах увидел отвращение, брезгливость и гнев. Произошедшее сильно повлияло на мировосприятие Кости.

Он, как мог, объяснил брату, что не хотел во всё это втягивать Антона, не желал его переживаний. Минаков-младший рассчитывал со всем справиться своими силами, дабы не нервировать Загорского, который мог воспринять всё слишком близко к сердцу. Плюс ко всему учёба, стрессы и постоянное напряжение сделали из Кости дерганого парня.

Защищал он Эла в кафе, потому что, боялся привлекать ещё большее внимание, но получилось наоборот. А не сознался Костя в знакомстве с Дементьевым, потому что в таком случае ему пришлось бы представлять гостей, с которыми пришёл, а хитрый одногруппник сразу бы всё понял. Но Костя недооценил Эльвина — тот и так догадался.

Помимо всего прочего Костя поведал про разговор с Дементьевым, после встречи в кафе, и о своей ссоре с Антоном.

— …И поэтому совершено не знаю, что мне теперь делать. Я обидел Антона. Но когда он ушёл, я осознал, что мне безумно плохо без него, — закончил Минаков свой рассказ, с надеждой взглянув на брата.

Мирослав выслушал младшего брата молча, но глаза его нехорошо сощурились. Он некоторое время обдумывал и переваривал поток информации, после чего уточнил:

— Значит, ты даже не догадываешься о причинах поведения этого Эльвина? Знаешь, это выглядит, как банальная ревность и зависть. Я бы не удивился, если б пацан ещё и подкатывать к тебе начал.

— Мне кажется, что ты его заинтересовал больше, чем когда-либо заинтересовывал я, — пожал плечами Костя, но всё-таки добавил: — Он меня поцеловал, и я не понимаю, почему. И не разговаривал с ним по этому поводу, — пожал плечами Минаков-младший.

Мирослав хмыкнул.

— Ну, значит, я оказался прав. Точнее, это следует до конца проверить. Но то, что ты даже не попытался выяснить причину выкрутасов одногруппничка, большой минус для тебя, — Минаков-старший покачал головой. — Говоришь, я его заинтересовал? Чем, на твой взгляд?

— Знаю, что по-идиотски поступил, — уныло кивнул Костя. — Я всеми силами пытался его избегать, это единственное, что с ним хоть как-то работает, — он поморщился. — А по поводу того, что ты ему понравился… Ну, он как-то странно на тебя реагировал в кафе. Как будто из всех присутствующих ты больше всех его заинтриговал.

Мирослав весело фыркнул:

— Да пацан банально умеет видеть детали! И нашу схожесть наверняка не упустил, и моё финансовое благополучие. А, учитывая, как ты пытался закрыться от него и не выдать ни единой крупицы информации о своей семье, его нездоровое любопытство должно было достигнуть апогея. Кстати, — Минаков хитро поглядел на братишку: — Можешь, я полагаю, успокоиться на счёт своих страхов быть раскрытым. Он полез к тебе с поцелуем, и тем самым поставил себя на одну доску с тобой. Даже если он попытается тебя шантажировать или начать всем рассказывать, просто верни ему его «стрелки» и скажи, что парень к тебе приставал, а теперь хочет всё вывернуть наизнанку, — он хлопнул Костю по плечу. — Главное, сохраняй спокойствие, не теряй выбранной линии.

Младший брат удивлённо хмыкнул, но тут же вздохнул.

— С Дементьевым нужно всё решить, согласен, но больше всего сейчас меня волнует ситуация с Антоном, — поник парень, чувствуя, как при упоминании имени любимого начинает сильней биться сердце.

— Так поговори с ним, — непривычно мягко произнёс Мир. — Он ведь ждёт этого… Расскажи ему все свои страхи и сомнения, Костик, доверься своему парню. И не бойся привлекать к решению трудностей родных и близких.

— Ты прав, — кивнул Костя, прикусив губу. — И пусть нужно найти слова, чтобы объясниться, но проведя ночь в полном одиночестве, я понял, как мне страшно его потерять.

— Приезжай к нам вечером, — предложил брат. — Если готов, конечно.

— Хорошо, — тень вымученной улыбки коснулась губ Кости, когда он внимательно взглянул в лицо брата. — И спасибо тебе за то, что выслушал и дал совет.

— Всегда пожалуйста, — ответил тот и завёл мотор.

Дождавшись, когда Костя выйдет из машины, Минаков-старший мигнул на прощанье фарами и выехал с университетской стоянки.

***

— Загорский, ты меня пугаешь, — нахмурилась Ярослава. — Уже дважды выпадал из разговора, будто прислушиваешься к каким-нибудь голосам в голове! Трижды не туда свернул в коридоре, — возмущённо начала перечислять девушка: — А на прошлой паре забыл сумку и ушёл в обнимку с одним ноутом… И сейчас смотришь в одну точку, шевеля губами. Ты чего, а? — она влепила Антону лёгкий подзатыльник.

— Ай! — Загорский потёр ушибленное место. — Я материал зубрю, что ты ругаешься, — обиженно пробурчал он. — Ну, да, я сегодня основательно рассеянный, но это потому, что просто не выспался.

— И кто же тебе не давал? — захихикал Ванька.

— Новая подушка, — отмахнулся от каверзного разговора Антон. — Кто бы знал, что она окажется такой неудобной, — с досадой проговорил он, потирая шею. Взгляд, брошенный на Злата, подсказал, что парень сейчас что-нибудь съязвит, и Загорский исподтишка показал ему кулак. — Постираю свою, и снова буду спать на ортопедической.

— А чем же ты её запачкал? — поддел Сенька, и Злат, не выдержав, заржал.

— Ах, вы…! — Антон поискал глазами, чем бы кинуть в близнецов. — Пошляки махровые!

— Ыыыы!!! — расхохотались все.

— Да, тьфу на вас, — махнул рукой Антон и придвинул к себе конспект.

Ко второй половине учебного дня он немного пришёл в себя и уже не выглядел «спирохетой бледной», как обозвал его Климов. Боль в груди почти не давала уснуть прошедшей ночью, но именно недосып и некоторое сомнамбулическое состояние позволили Загорскому на время перестать мучиться — парень, словно сквозь вату, воспринимал происходящее, не впадая в истерику и не часто думая о Минакове.

Злат, внимательно наблюдавший за ним, обеспокоенно качал головой, но всеми силами пытался поддержать. Загорский был ему бесконечно благодарен, но чем ближе становился вечер, тем сильнее ощущалась тяжесть на сердце.

На одном из перерывов Климову позвонили, и он умчался в самый конец коридора, поговорить. Вернулся с лихорадочно блестевшими глазами и молча сжал Антохино плечо. И с этого момента Загорский начал надеяться, сам не зная, на что.

Мирослав набрал Злата сразу же, как только остановился на светофоре:

— Не хочу торопить события, но, возможно, к нам сегодня заглянет мой братишка. Ему очень нужен его парень.

— Созрел, что ли, придурок? — с облегчением проворчал Климов.

— Судя по всему, да, — Минаков-старший улыбнулся своему отражению в зеркало заднего вида.

========== Глава 8. ==========

После разговора с братом Костя почувствовал себя значительно лучше и уверенней, словно Мирослав добавил ему сил, и, чего греха таить — дав мысленный подзатыльник. Минаков-младший действительно боялся потерять Антона, поэтому удостоверился лишний раз, что не должен бездействовать, иначе Загорский обидится ещё сильней, и тогда уже вернуть прежние прекрасные отношения будет невозможно.

У Кости оставалась еще одна пара, поэтому он вернулся в университет, практически сразу натыкаясь на Эльвина, когда поднялся на этаж, где у них должна была быть пара. Дементьев, при виде него, хмыкнул и уткнулся в учебник. Видимо, подумал, что Костя снова его проигнорирует, поэтому не спешил привлекать внимание.

Стиснув зубы, пару раз глубоко вздохнув, Костя, перебарывая себя, направился к Эльвину и, подойдя, встал напротив. Эл удивленно поднял взгляд, оторвав его от учебника.

— Что? — вышло у парня сухо, но при этом весьма равнодушно, словно ему было совсем не интересно, с какой целью его потревожил Костя.

— Я хочу поговорить, — твердо заявил Минаков, глядя прямо в карие очи одногруппника. — Но без всяких странных поступков, — предупредил он, нахмурившись. — Давай проясним ситуацию.

— Нифига себе, — весело округлил глаза Дементьев. — Созрел, что ли? — но увидев, каким серьёзным взглядом на него уставился Костя, захлопнул книгу, убирая её в рюкзак. — Ладно, давай поговорим. Все равно до пары ещё полчаса. Куда пойдем?

— Можем и здесь, — Костя оглянулся, удостоверившись, что их окружает достаточно мало людей.

— Минаков, ты меня поражаешь, — вздохнул Эльвин, покачав головой. — Пошли на лестницу в новом корпусе. На третьем этаже никогда никто не находится.

Идя по лабиринтам коридоров, Костя глядел в спину Дементьева, раздумывая, что же этот с виду очень милый и красивый молодой парень скрывает в себе. Как Костя и сказал брату, он даже не старался поговорить с Элом, выяснить причину всего происходящего. Минаков отстранился от проблемы, малодушно считая, что всё рассосется само собой, и только сейчас осознавал, насколько был не прав, решая дело игнором.

Поднявшись на лестничный пролет между третьим и четвертым этажом, Эльвин кинул рюкзак на одну из ступенек и, присев, вопросительно взглянул на Костю, как бы давая понять, что готов слушать. Минаков, осмотревшись, прижался спиной к стене и сполз вниз, на корточки. Таким образом, он глядел на Эла сбоку: достаточно близко, но не до такой степени, чтобы тот смог дотянуться.

Костя всё ещё не понимал, какие эмоции испытывает по отношению к Эльвину, но ни злости, ни ненависти сейчас не было, лишь лёгкое раздражение и непонимание.

— Я хочу быть с тобой откровенным, — честно сказал Минаков.

— Попробуй, — пожал плечами Эл, но не стал делать вид, будто ему всё равно.

— Я с Антоном встречаюсь с десятого класса, — слова давались с трудом, словно их приходилось клещами доставать откуда-то изнутри, и Костя опустил взгляд в пол, потому что смотреть в глаза Эльвину и, при этом, раскрывать душу, было сложно. — Не могу сказать, что было с самого начала легко принять отношения с парнем, но теперь, — Минаков качнул головой: — Я люблю его всем сердцем и душой. Мой брат и мой лучший друг нас поддерживают, но родители… Мои родители отвернулись. Тем не менее, я счастлив и никому, — тут он взглянул на Дементьева очень пристально: — Не позволю портить себе жизнь.

— Ты жалеешь? — вдруг произнес Эл, и Костя вопросительно вскинул голову. — Жалеешь, что лишился родителей из-за своей любви?

Минаков всмотрелся в карие глаза одногруппника, не видя в них ничего, кроме любопытства и еще чего-то такого, что сложно поддавалось описанию.

Он ненадолго задумался над вопросом и понял, что смело может ответить отрицательно. В конце концов, если люди действительно тебя любят и ценят, то примут любым.

— Нет, не жалел и не жалею, — покачал головой Костя. — Я рассказал тебе всё это лишь для того, чтобы ты перестал совать нос, куда не следует. И, полагаю, ты понимаешь, что не нужно трепать кому-то про мои отношения с парнем.

— Вообще-то, я не собирался, — вдруг широко улыбнулся Эльвин, из-за чего на его щеках появились ямочки. — Ты что, не догадался, когда я тебя поцеловал? — парень смешливо фыркнул на недовольный взгляд Кости. — Послушай, Минаков, иногда ты бываешь по-настоящему тупым. Ты умный в плане учёбы, но когда дело касается личных отношений — профан полнейший. Я — бисексуал, Костенька, и поцеловал тебя, чтобы ты понял это. Считай, то был знак моей солидарности с твоей ориентацией.

Брови Кости поползли вверх. Он уставился на Эльвина во все глаза, стараясь не уронить челюсть.

— И это я — тупой?! — возмущённо воскликнул Минаков. — А ты не мог сказать обычными словами, без физической демонстрации?!

— А ты бы мне поверил? — хмыкнул Эльвин. — Ты всё время словно в своем мирке находился, а после той знаменательной встречи в кафе вообще вёл себя, как пересушенная вобла. Да и, — уголки губ Дементьева дёрнулись, — я люблю иногда провоцировать людей на неожиданные поступки, а тебя хотелось хорошенько растормошить. Но ты, вместо того, чтобы сразу со мной поговорить и выяснить, начал игнорировать и убегать.

Костя потёр переносицу. Он вообще перестал понимать, что происходит, поэтому решил прояснить ситуацию:

— То есть, ты поцеловал меня, чтобы понять, какой у меня будет алгоритм действий?

— Именно, — кивнул Эльвин. — Ты меня, как парень не интересуешь, кстати. Твой брат в моём вкусе, но не ты, — широко улыбнулся Эл. — Не обижайся, Костя, но мне, правда, интересно ставить людей в неудобное положение и наблюдать, как они будут выпутываться. Сорри, если вдруг создал тебе какие-нибудь проблемы, но в кафе меня заело любопытство, а ты был слишком дерганным, поэтому я решил, что будет неплохо выяснить всё и сразу. Однако ты настоящий тормоз.

— Ой, замолчи, — рыкнул Костя, не веря, что он сам себе создал такую глупую ситуацию, втянув в это ещё и Антона, с которым поссорился в придачу ко всему. — Ты в курсе, что нельзя так играть с чужими чувствами?!

Эльвин как-то на мгновение посмурнел, прекратив улыбаться. Он посмотрел на свои пальцы, переплетенные между собой и лежащие на коленях, вздохнул, качнул головой, потом перевёл взгляд на Костю и ответил:

— Откровенность на откровенность? Окей, Минаков, чтобы прояснить все непонятки: — Я не верю, что любовь существует, Костя. Когда моя мама была беременная мной, отец её бросил. Ей пришлось самостоятельно поднимать себя и меня, потому что её родители отказывались принимать ребёнка от русского человека. Думаю, по моей внешности ты понял, что я — метис. Но, несмотря на все трудности, мама всегда твердила, что мой отец — её единственная любовь, и он чудесный человек. Она продолжала его любить, невзирая на то, что тот её кинул, — Эльвин перевёл дух, облизав губы. — Скажи, Костик, если человек любит, то бросит свою половинку? — Дементьев хмыкнул. — А мама до последнего верила в отцовские чувства, даже когда он так и не вернулся к ней. Когда мне исполнилось двенадцать, мама умерла, у неё обнаружили онкологию на последней стадии. Но, знаешь, кого она звала в постели, когда умирала? Отца.

Костя опустил голову, избегая прямого и прожигающего взгляда парня, замечая, сколько боли, непонимания, ненависти и раздражения выплёскивается с его словами.

— Моя мать вспоминала отца, глядя на меня, пока я, ребёнок, сидел у её постели, — с каждым словом голос Эльвин становился жёстче, словно грубея от пережитого горя. — А я ненавидел своего отца всей душой. Я никогда не видел его, и никогда бы не хотел увидеть.

— Так ты из-за истории родителей не веришь в любовь? — тихо спросил Минаков, стараясь смягчить тему разговора.

— Не только, — усмехнулся Эл. — Я встречался и с парнями, и с девушками, которые говорили, что влюблены в меня, но отношения одинаково заканчивались разрывом. А сколько моих знакомых клялись друг другу: «Люблю, хочу быть только с тобой», и при первом удобном случае бежали налево. Смешно! — презрительно выплюнул парень. — Вот иду по парку и то и дело наблюдаю, как всякие глупые, наивные парочки умильно воркуют друг с другом. Раздражает, знаешь ли, потому что, никто из них не искренен в своих словах.

«Мирослав не ошибся, Эльвин тот ещё завистник…» — промелькнуло в голове у Минакова.

Костя вздохнул, незаметно бросая на собеседника взгляд, полный сожаления. Насколько же ему не повезло, что он натыкался на людей, которые ранили его раз за разом… Но ведь это не значило, что стоило начинать мстить, отыгрываясь на ни в чём неповинных людях.

— Я люблю Антона, — серьезно повторил Костя. — Эл, зря ты не веришь, что нормальные пары существуют. Тебе просто…

— Не попадался подходящий человек, — закатил глаза Дементьев, вставая и смахивая с джинсов несуществующую пыль. — Все вы так говорите, — фыркнул он, подхватывая рюкзак. — Ты тоже унеси мою историю в могилу, Минаков, — карие глаза ярко сверкнули. — И хватит уже мусолить эту тему. Не пытайся изменить моё отношение к вашей сопливой романтике, не выйдет. Таков уж я… — переступив через вытянутые на ступеньке конечности Кости, Эльвин стал спускаться по лестнице.

— Ты не думал, что если изменишься, то и люди к тебе потянутся? — произнёс Костя в спину Дементьева, и тот замер на секунду, после чего пожал плечами.

— Лучше быть одному, чем страдать так, как ты страдал эти дни, ходя чуть краше зомби. Когда один — никто не причинит тебе боль, — и Дементьев снисходительно оглянулся: — Пошли уже на пару, Костян.

***

В назначенное время Костя стоял напротив двери квартиры, в которой жили его брат и лучший друг. Минаков знал, что предстоит, возможно, крайне неприятный и тяжёлый разговор, но был морально готов. Лишь бы вновь увидеть, как в зелёных глазах любимого загорается яркое пламя счастья.

Переведя дыхание, Костя нажал на дверной звонок, ожидая, когда ему кто-нибудь откроет.

Щелчок замка прозвучал еле слышно, но может это потому, что у Минакова от волнения кровь стучала в висках. Распахнувшись, дверная створка явила взору весьма довольного Злата, одетого в домашние вещи и босого.

— Привет, — поздоровался Костя. — Я могу войти?

Злат фыркнул, отступая в сторону и пропуская Минакова-младшего.

— Привет! Разумеется, входи.

Костя нервно переступил с ноги на ногу, непроизвольно шаря глазами по сторонам и выискивая Антона.

— Соскучился по своему благоверному? — усмехнулся за спиной Злат, но Костя даже не обратил на него внимания.

— Костя, шуруй сюда! — раздался голов Мирослава, и тот появился в поле зрения. — Антон в ванной, отмывает ботинки, умудрился в какую-то краску влезть. Минут пять-десять ещё провозится, надо растворитель смыть. Чай будешь? Или тебя полноценным ужином покормить?

— Я… Эм… Я не голоден, спасибо, — ответил Костя, зайдя в кухонную зону. — Могу я?.. — парень махнул в сторону, где находилась ванна, как бы намекая, что хотел бы поговорить с Антоном прямо сейчас.

— Хорошо, если тебе там удобнее, — добродушно усмехнулся Минаков-старший. — Иди. Дверь Антоха не закрывал и, скорее всего, тебя слышал.

Костя подошел к двери ванной и, взяв себя в руки, уверенно несколько раз постучал. Он хотел дать Антону возможность послать его, если тот этого захочет, поэтому насильно вваливаться не решился.

Но его опасения были напрасными. Дверь распахнулась мгновенно, и Антон, бледный и взволнованный, уставился на него в упор:

— Костя?..

— Привет, — неловко улыбнулся Минаков, шагнул вперед и закрыл дверь, чтобы любопытные личности по ту сторону не подслушивали и не подглядывали. — Я… — он набрал побольше воздуха в лёгкие: — Родной, прости, — Костя опустил взгляд. — Я — такой идиот и причинил тебе боль… Извини, что тебе пришлось уходить из нашей квартиры и ночевать у друзей.

Загорский неловко теребил край футболки и кусал губу, отводя взгляд, словно не мог определиться, как себя вести. Слова о «нашей квартире» неожиданно согрели сердце, ведь Антон уже начал настраивать себя на то, что туда может и не вернуться. Но даже само появление Кости будто говорило об обратном.

Наконец, он поднял голову и вздохнул:

— Значит, ты готов мне всё рассказать? — глухо уточнил он.

— Рассказывать толком и нечего, — вздохнул Костя. — Я сам создал в уме проблему, накрутил себя и взвинтил до небес. Всё расскажу, но для начала… — Минаков неуверенно посмотрел на Антона. — Можно мне тебя обнять?

На пару секунд воцарилась пауза, затем Загорский судорожно втянул в себя воздух и потянулся к Косте:

— Можно…

Минаков порывисто прижал к себе Антона и крепко стиснул, обхватив одной ладонью за плечи, а другой зарывшись в мягкие кудряшки на затылке. Уткнувшись носом в местечко рядом с ухом, Костя блаженно прикрыл глаза, и невероятное чувство восторга затопило его от макушки до пяток.

Загорский ощущал, что практически тает в объятиях своего парня, так хорошо ему было сейчас. Боль, тревоги, страх потери — всё отступило на задний план, растворяясь в сильных и любимых руках.

Отстранившись, Костя кончиками пальцев обвел овал лица Антона, останавливаясь у пухлых губ и вопросительно заглядывая в зелёные глаза.

Загорский понимал. Он и сам стремительно жаждал прикоснуться поцелуем к губам, испробовать кончиком языка чужое дыхание, впитать вкус и как можно дольше не отрываться от этого источника наслаждения. Но недосказанность между ними всё ещё витала в воздухе, и её стоило устранить.

Настойчивый взгляд подсказал Минакову, что пора начать разговор, хотя Антон так и не выпустил его руки из своей.

Костя вздохнул и сел на край ванной, собираясь с мыслями:

— Я не знаю, с чего начать… Пожалуй, наверное, с того, что тот официант в кафе — мой одногруппник, — сознался Костя в своем вранье.

— Значит, всё же, знакомы, — пробормотал Загорский, но без враждебности.

— Да, — кивнул Костя. — Мы учимся вместе, и я не хотел, чтобы он познакомился с вами, а вы с ним.

Антон глянул искоса и хрипло поинтересовался:

— Почему?

— Потому, что…

И Минаков рассказал всю историю, от начала до конца, не утаивая ни своих страхов, ни наивной попытки убежать от проблемы. Не утаил даже про поцелуй, хотя про него говорить было особенно тяжело и трудно.

— … И, в конечном итоге получилось, что я себя просто накрутил, — вздохнул Костя.

Антон молчал долго. Он не смотрел Косте в глаза, но пальцы, стискивающие кисть Минакова, не разжались не на миг.

За нахальный поцелуй хотелось стереть этого Эльвина с лица Земли, но гораздо больше Загорского расстроил факт того, какой трепет испытывает его любимый по поводу возможного случайного каминг-аута.

Сам он вообще не чувствовал страха по данному вопросу. И любому, кто попытался бы высказаться негативно, затолкал бы это мнение в глотку. Ещё по старой школе он хорошо знал, что силовыми методами можно основательно подкрепить позиции, и не гнушался этим пользоваться. Но, раз Костя так переживает, следует поддержать его, а не обижаться.

Антон притянул Минакова поближе и прижался, обхватив руками и поглаживая по спине. Он потёрся носом о чужое плечо и сказал:

— Костик, я думаю, что ты немного преувеличиваешь свои опасения. Мы не демонстрируем отношения на публике, значит, и поймать нас не так легко. Только такие же, как мы, могут заметить мелкие нюансы, Эльвин этот — хороший тому пример. И я надеюсь, что здесь, в Москве, всё с ориентацией гораздо проще. Мирослав сказал, что полно открытых геев, которые спокойно ходят по улицам, и никто им ничего не говорит. Тут и тусовки всякие есть, и клубы для меньшинств, — он провёл пальцем по загорелой Костиной шее. — Мне кажется, в твоём медицинском не мало подобных ребят и девчонок.

— Умом я это понимаю, но как вспомню реакцию родителей, — Минакова передернуло, и он прижал к себе Антона, тяжело вздохнув, но тут же обеспокоился: — Я не стесняюсь тебя, родной, и тем более наших отношений, — посчитав, что Антон мог не так его понять. — Но не хочу, чтобы кто-то вмешивался, потому как нетерпимых слишком много. Пусть никто не знает хотя бы потому, что я не хочу видеть отвращение, направленное на наши с тобой отношения. И прости меня. Я соврал, что не знаю Эла, — Минаков заглянул в глаза Антона.

— Я не в претензии, — пожал плечами Загорский. — Ты сделал выводы, и только это важно. Но знай одно, — рыжик внимательно взглянул в наполненные тревогой глаза Минакова: — Мне нет дела, кто и как смотрит на наши отношения. В целом мире мне важны только мнения тех, кого я люблю и уважаю: твоё, родителей, Мирослава, Злата. Другие люди — это просто люди и не факт, что они будут что-то значить в нашей жизни. А если будут, то и наши отношения примут безоговорочно, — он снова крепко обнял Костю. — Но больше никогда мне не ври, — тихо добавил парень.

— Никогда, — со всей серьёзностью пообещал Костя, а потом, с облегчением улыбнувшись, добавил: — А теперь поцелуй меня, пожалуйста, я больше не могу ждать!

Загорский тоже улыбнулся и поцеловал — горячо, пылко и долго, но со всей нежностью, истосковавшегося по любимому человеку, сердца.

За дверью ванной послышалась возня и приглушённый голос возмутился:

— Долго они там ещё миловаться будут? У меня жульен стынет!

— Ну, постучи, если не боишься получить нахлобучку, — насмешливо ответил баритон Мирослава.

— А вот и постучу, — проворчал Климов и, действительно, грохотнул по дверной створке: — Жрать пошли, голубки, одними взаимными слюнями сыт не будешь!

— А теперь беги, — ещё более насмешливо посоветовал Мирослав.

— Блять, — отреагировал Климов, и раздались поспешные шаги в сторону кухонного пространства.

Костя, прервав поцелуй, счастливо выдохнул и засмеялся:

— Можно я всё-таки тресну Злату, а?

— Тогда нам жюльена не достанется, а есть хочется, — справедливо рассудил Антон и похлопал Костю по плечу: — После ужина треснешь, на сытый желудок.

— Ладно, пошли, — Костя взял Антона за руку, переплетя пальцы. — Я не такой бесстыдник, чтобы в гостях слишком сильно увлекаться своим парнем, — фыркнул он.

— А был бы на нашем месте тот же Злат, они бы с Мирославом уже вовсю тут трахались, — шёпотом захихикал Загорский, пересекая порог ванной. Запах свежеприготовленного блюда дразнил ноздри и вызывал урчание в животе.

Климов как раз выставлял на стол кокотницы, источающие аппетитный аромат; Мирослав раскладывал приборы и весело поглядывал на своего парня, который при виде подошедшей парочки, замахал на них прихваткой:

— Меня нельзя ругать и рукоприкладствовать, я всех кормлю!

— Хозяюшка, — добродушно поддержал его Минаков-старший. — Давайте за стол, все прочие разговоры потом.

Костя уселся на место, на котором обычно сидел в гостях у брата, и взглянул на Антона, глаза которого, наконец, загорелись знакомым огнем. И Минакову безумно нравилась мысль, что к счастью любимого он причастен в первую очередь.

Загорский тут же юркнул рядышком с ним и придвинул себе кокотницу со счастливой улыбкой. С души рухнул камень, освободив немалое пространство, которое немедленно заполнилось всеобъемлющей радостью. Мысленно парень уже прикидывал, что в гостях они не останутся — дома ждёт удобная кровать, родной уют и жаркое примирение.

После ужина, во время которого все четверо общались на исключительно пространные, но категорически не личные темы, Злат, откинувшись на стуле и внимательно посмотрев на Костю с Антоном, вернулся к насущному:

— Ну что, вы разрешили свою ссору?

— А не видно? — весело фыркнул Загорский. — Ты же подслушивал!

— Это я так, чтобы лишний раз убедиться, — широко улыбнулся Злат. — Главное, что вы, дурики, помирились. У меня прям от сердца отлегло, — Климов приложил руку к груди и наигранно заохал.

— Господи, актёр погорелого театра, — закатил глаза Костя.

— Златик просто переживал, что у нас уже сутки не было нормального секса, — ехидно пояснил Мирослав, допивая чай. — При Антоне неудобно, парень тут с похоронным настроением, а у нас очередная ролевая концепция назрела… Ну, мы и терпели, как могли, — он чуть отодвинулся, уворачиваясь от вилки, которой махнул на него возмущённый Загорский.

— Кролики! — заполыхал ушами рыжий. — Вам лишь бы трахаться.

— Полагаю, вы сегодня тоже исполните «танец новобрачных», так что, кто бы говорил, — поддразнил его Минаков-старший и сладко потянулся.

Антон, снова замахнулся, но тут же замер, словно о чём-то вспомнив. Затем одним глотком допил свой сок и сорвался с места:

— Точно! Ещё же вещи собрать!

Костя посмотрел ему вслед горящими глазами.

— Спасибо, что присмотрели за ним, — поблагодарил он брата и друга.

— Ещё бы мы бросили вас в беде, — задрал нос Климов. — Но сейчас я скажу кое-что… Валите уже побыстрей! Нам всем есть, чем заняться!

Злат умоляюще уставился на Мирослава, невольно поёрзав на стуле.

А тот ласково ущипнул его за сосок и вкрадчиво произнёс:

— Я засажу тебе так крепко, что ты всех соседей на уши поставишь, — и без тени смущения пояснил Косте: — У нас новая анальная игрушка, вот ему и не терпится.

— Фу, хватит! — замахал на них Костя руками. — Избавьте меня от подробностей своих сексуальных похождений. Я ж представлю, а потом не развижу этот кошмар!

— Ой, можно подумать, что вы с Антоном не трахаетесь на всех поверхностях, — заржал Злат.

— Не на всех, — с достоинством провозгласил, неожиданно появившийся, Антон и закинул на плечо собранный рюкзак. — Пошли скорее, Костик, а то они быстро от словесных описаний перейдут к показательно-практическим, — он потянул своего парня к входной двери.

— Я бы вчера провёл мастер-класс, но ты был не в том состоянии, — невинно заметил Мирослав.

Загорский на секунду замер, затем испуганно передёрнул плечами и принялся поспешно обуваться, под хихиканье Климова.

***

Костя влетел в квартиру, затягивая за собой радостно смеющегося Антона. За ними едва успела закрыться дверь, как тут же к ней был притиснут Загорский, неистово осыпаемый пылкими и жаркими поцелуями. Покусывая и посасывал кожу на шее Антона, стискивая того в сильных объятиях, словно никак не мог насытиться, Минаков бормотал нечто бессвязное, всей грудью вдыхая родной аромат чужой кожи.

— Ты что, съесть меня пытаешься? — голос Антона стал на тон ниже, приобретя бархатистые нотки, благодаря которым Костя всегда возбуждался ещё сильней.

— Съел бы, если б мог, — засмеялся Костя, вглядываясь в зелёные глаза.

Его руки сместились с талии Антона на ягодицы, сжав их в ладонях, от чего рыжий выдохнул и застонал, обхватив Минакова за плечи.

Чувства захлестывали Загорского так, что Антон едва не задыхался в любимых объятиях, бедрами стараясь, как можно сильней, притиснуться к Минакову, и глухо раздражаясь, что их разделяли чёртовы слои одежды. Хотелось срывать её, раздирая застёжки, и единственное, что сдерживало Антона от подобных решений — это отсутствие должной подготовки для близости. Но никто не мешал ему потянуться к ремню на джинсах Кости, расстегивая пряжку и вжикая молнией.

Костя тихо засмеялся при виде нетерпеливо подрагивающих пальцев возлюбленного, и, чтобы успокоить жадного до ласк парня, поцеловал его в губы.

— Подожди… П-подожди, — между поцелуями шептал Антон, пытаясь отстраниться, но ему это не удавалось, поскольку Костя только и делал, что захватывал его губы в свой плен. — Мнн…

Всё-таки Загорскому удалось отстраниться от Кости, и рыжий, изнывая от желания, опустился перед Минаковым на пол, до коленей стягивая его джинсы вместе с нижним бельем. Благо, хоть куртки успели снять, а то бы прямо в зимней одежде и занялись любовью в коридоре.

Костя оказался возбужден на всю катушку. Его пальцы требовательно вплелись в рыжие кудряшки, когда он понял задумку возлюбленного. Глаза Антона горели ярким огнем вожделения — полные похоти зеленоглазые омуты так и манили, завораживали, а припухшие губы будоражили фантазию развратными картинками и представлениями того, что будет дальше. Минаков не сдержался, облизнувшись.

— Скорей, малыш, — попросил он, чуть придвинув Антона к себе. — Я уже не могу терпеть.

— Как и я, — признался Загорский, и с пошлым причмокиванием вобрал член Кости в рот, пропуская до глотки.

Минаков громко и несдержанно застонал, откинув голову назад, ноги налились тяжестью. Умелый язык Антона играл с уздечкой, обводил налитую кровью головку, исследовал всю длину, прихватывая влажными губами тугие яички. Временами Загорский поглядывал на Костю, и тот тонул в потемневшей радужке возлюбленного.

Развратные звуки разносились по всему коридору, дальше которого они так и не прошли, придавшись любовным ласкам, наслаждаясь друг другом и словно снова вспоминая, каково это — касаться друг друга, оголодав до невозможности.

— А-а-хм-м, Антон, — вскрикнул Костя, чуть согнувшись и придержав Загорского за подбородок, когда тот особенно глубоко заглотнул, промычав, тем самым пустив приятную вибрацию по члену, — если ты… Сейчас продолжишь, то я…

Но Загорского, казалось, ничто не способно было остановить, настолько он, рьяно вцепившись руками в бедра Кости, продолжал доставлять наслаждение. Минаков понял намёк, и лишь крепче сжал кудряшки в пальцах.

Антон особенно резко дёрнул головой, и Минаков, схватившись за плечи рыжего, чтобы не упасть, из-за чего пришлось очень сильно согнуться, бурно кончил, до боли прикусив губу. Загорский с умильной мордашкой облизал остатки семени и сыто вздохнул.

— Сумасшедший, — выдавил Минаков, едва шевеля губами, видя, как восторженно и счастливо на него смотрят в ответ, чуть массируя затекшую челюсть.

— Мне же нужно было тебя как-то отвлечь, любимый, — улыбнулся Загорский, и, схватившись за протянутую руку, встал напротив Кости.

— Мы не закончили на этом, — прищурился Минаков, потянувшись к Антону и целуя его; рука властно огладила твёрдую выпуклость паха юноши и легонько сжала.

— Ой, подожди! — закрутился Антон. — Мне в ванную… Там я…

— Знаю, — шепнул Костя. — Только побыстрей.

Антон мгновенно стартанул с места, попутно расстёгивая на себе одежду, а Костя, довольно усмехаясь, сбросил мешающиеся у ступней джинсы, подобрал их и прошествовал в спальню. Его колбасило от нетерпения, и всё тело напрягалось от желания поскорее слиться с Загорским в одно целое, ощущая восхитительную тесноту.

Чтобы чем-то себя занять, он тщательно проверил наличие необходимых предметов, снял остатки одежды и убрал в шкаф. Презервативы кучкой валялись на надголовной полке — что-то подсказывало, что одним разом они не отделаются. Сам Костя присел на край кровати, прикрыв глаза.

Мысленно он уже разложил рыжего на всех поверхностях в квартире, отымел во всевозможных позах и прокручивал в воображении элементы очень горячей сцены с упомянутыми Климовым анальными игрушками. Несмотря на достаточно богатую сексуальную жизнь, Антон оставался узким, как в первый раз, и всегда сжимал Костино естество с такой силой, что перехватывало дыхание.

Минаков возбудился настолько, что почти не услышал, как вошёл Антон, лишь ощутил на своих плечах чужие тёплые ладони и распахнул глаза, взглянув снизу вверх на раскрасневшегося Загорского.

— Продвинься на кровать подальше, — попросил тот.

Костя медленно отполз от края, не сводя глаз с обнажённого возлюбленного и машинально любуясь им. Антон, застывший в позе античной статуи, являл сейчас образ столь удивительно прекрасный, что достоин был быть запечатлённым художником на своём лучшем полотне. Загорский никогда не был крупным и плечистым парнем, как, к примеру, сам Костя. Юноша выглядел, как утончённая статуэтка, обладая поистине складной элегантной фигурой.

Нависнув над Минаковым, Антон оседлал его бёдра и выпрямился, лениво поигрывая своими тёмно-розовыми сосками, прикусив губу и позволяя вволю рассмотреть себя. Через несколько мгновений он кинул на Костю дразнящий взгляд и подхватил флакон со смазкой, ловко откупоривая крышечку и выдавливая немного на пальцы. Заведя руку за спину, Антон приподнялся, чуть прогнул спину и принялся ласкать себя между ягодиц, проталкивая их как можно глубже — учитывая зеркальные дверцы шкафа напротив кровати, Костя мог наблюдать картинку во всех деталях.

Возбуждение накрыло жаркой волной и Минаков, едва дождавшись, когда рыжий без проблем впихнёт четвёртый палец, дёрнул юношу на себя. Загорский опомниться не успел, как в дырочку проскользнул Костин член, а крепкие руки любимого до упора опустили его бёдра вниз, проникая на всю длину.

Изнутри стиснуло так, что Минакову пришлось задержать дыхание и мысленно посчитать до десяти. Было слишком хорошо, слишком жарко.

В пылу страсти оба не сразу заметили, что упустили одну мелочь, пока до Кости первымне дошло. Уставившись в широко распахнутые от восторга глаза Антона, Минаков придушенно прошептал:

— Презерватив… Я не…

— К чёрту! — тут же отозвался Загорский, поёрзав на чужих бёдрах. — Мне так… Хорошо…

Костя сдержался, чтобы не вскрикнуть от наплыва ощущений.

У них давно не было секса без защиты. Так давно, что Минаков забыл, когда в последний раз настолько близко чувствовал Антона. Они всегда предохранялись: просто из принципа, просто потому, что так надо, просто потому, что так гораздо чище. Но порой именно презерватив становился весьма ненужной вещью, скрадывая половину восхитительных ощущений. Костя в полной мере доверял Антону, зная, что первый и единственный у него, как и наоборот. А на всякое прочее они давно проверились.

— Так, ладно, — Минаков перевёл дух, облизнув пересохшие в одно мгновение губы. Он сжал ягодицы Антона, видя, как тому не терпится начать двигаться. — Дай мне минуту, иначе я кончу.

Загорский хрипло рассмеялся, из-за чего по телу Кости разнеслась приятная дрожь, и парню пришлось крепче сжать зубы, сдерживая громкий стон. Жар опалял каждую клеточку тела, и Минаков прикладывал большое количество сил, чтобы не сорваться.

Антон, словно специально, чуть повёл бёдрами и протяжно выдохнул:

— Я так скучал…

И Минаков не выдержал.

Комнату наполнили пошлые хлюпающие звуки, перемежающиеся стонами и вскриками, в воздухе разливался терпкий мускусный запах, температура ощутимо накалялась. Пальцы правой руки оставляли на светлой коже бурые отпечатки, с силой насаживая на твёрдое возбуждение, округлые половинки призывно отражались в зеркале, а член блестел от смазки, то и дело, скрываясь внутри покрасневшей припухшей дырочки.

— Ещё… Ну же, любимый… — выдыхал Антон, не зная, от чего больше получает наслаждение: от ласкающих его напряженный член пальцев Минакова или от его твердой и горячей плоти внутри.

Когда ноги рыжика начали подрагивать от напряжения, Костя поменял позу, опрокинув юношу на спину и разводя его колени в стороны. Вновь проникнув до упора, он издал довольный рык и принялся вколачиваться в любовника с такой силой, что того выгнуло дугой от переполняющих ощущений.

Милые и очаровательные кудряшки Антона взмокли от пота, а на щеках появился невероятно притягательный румянец, окрашивая мягкую кожу в молочно-розовый. Костя жарко и требовательно поцеловал парня, втягивая его язык себе в рот.

— Я… Скоро… Уже… — на полустоне вырвалось у Загорского. — В меня… Кост-я-я-я… Любимый, в меня…

Минаков мгновенно понял, о чём речь, и увеличил темп до предела, стремясь не отстать.

Их хватило ненадолго.

Антон сжался, и Минаков, вскрикнув, кончил, изливаясь глубоко внутри, судорожно впиваясь пальцами в бёдра любимого. По животу потекло что-то тёплое — Загорский кончил, даже не прикоснувшись к себе, забрызгав обоих белёсым семенем.

— Поверить не могу, — прошептал Костя, падая сверху на Антона, всё ещё не выходя из него.

— А я могу, — улыбнулся Загорский, целуя Минакова в плечо и довольно жмурясь.

Оба тяжело дышали, словно после марафонского забега.

— Ты знаешь, мне одного раза маловато будет, — как-то виновато пробормотал Антон, и Косте пришлось приподняться, чтобы заглянуть в лицо парня.

Он фыркнул и ласково обнял Антона:

— Сколько угодно. Я никогда не перестану хотеть тебя…

Все проблемы, которые тревожили сердце Минакова, исчезли в одно мгновение, и он осознал в который раз, каким был идиотом, чуть не потеряв самое важное, что было и что есть в его жизни.

Любуясь Антоном, легкими поцелуями покрывая его лицо, Костя ощутил, как начинает печь глаза от странных эмоций. Никогда. Он больше никогда не причинит боль своему драгоценному сокровищу. Ни за что не сделает так, чтобы страх, переживания и непонимание отражались в любимых зелёных омутах.

Обняв Антона, Костя отчаянно зашептал:

— Люблю, люблю, люблю тебя безумно, не могу без тебя, люблю бесконечно, ты мой, мой!..

Ответом ему был счастливый смех, сладкий умопомрачительный поцелуй и ответные нежные объятия Загорского.

========== Глава 9. ==========

Утро выдалось солнечным и ярким, и так же солнечно было на душе у двоих, проснувшихся в объятиях друг друга.

После того неудачного вечера прошло всего каких-то два дня, но они стали вечностью для обоих, пока каждый барахтался в тёмном мареве своих эмоций. И теперь облегчение затопило по самые маковки, кутая в душевное тепло, как в пуховое одеяло.

Костя настолько трепетно обнимал своего парня, а Антон до такой степени разнежился в его руках, что оба чуть не опоздали на учёбу. Так что, пришлось собираться на всех скоростях: умываться в четыре руки, хохоча друг над другом, вымазанным зубной пастой; одеваться, смешно прыгая на одной ноге, и пытаясь одновременно запихнуть в штанину другую ногу, а рукой нашарить в ящике чистые носки. Завтрак Костя приготовить катастрофически не успевал, пришлось жевать бутерброды и прихлёбывать наспех заваренный чай.

— Кофе придётся в «Старбаксе» купить, они уже открыты, — Загорский, пыхтя и высунув от усердия язык, зашнуровывал зимние кроссовки. — А то я без кофеина не смогу, если не хочу уснуть на зачётах.

— А ты вообще до какого числа учишься? — поинтересовался Костя, засовывая руки в рукава теплой куртки и надевая шапку.

Минаков, с улыбкой наблюдая за мимикой Антона, покачал головой — такое милое рыжее солнышко… Нужно быть настоящим глупцом, чтобы подвести к потере этого сокровища. Если бы можно было повернуть время вспять, то Костя изменил бы всё. Утешало лишь то, что ссора, которая произошла между ними, позволила Минакову начать ещё больше ценить Загорского, понимая, что никто на свете ему для счастья не нужен.

— До середины января, — вздохнул Антон и выпрямился. — Преподы, конечно, пойдут навстречу и в сам Новый год дёргать не станут, но каникулы у нас не совпадут, однозначно.

— Жаль, а я надеялся, что мы проведём все каникулы вместе, — расстроился Минаков. — Ты, кстати, уже размышлял о том, что подарить нашей озабоченной парочке на Новый Год?

— Да я голову себе сломал на эту тему, — с досадой проговорил Загорский, застёгивая куртку. — Даже к Злату подлез с наводящими вопросами. А он сказал, чтобы я забил, потому что у них какой-то сюрприз. И я теперь боюсь, чего ж они там замыслили, эти извращенцы!

Закрывая входную дверь, Костя нахмурился:

— Мне тоже стало как-то не по себе, — парня передёрнуло, стоило только представить, что могут приготовить его брат и друг, обладающий весьма и весьма богатой фантазией. — То есть, нам забить и ничего не покупать?

— Ага, — подтвердил Антон, нажимая кнопку вызова.

Злат, в самом деле, ничего внятного не сказал, больше ехидно ухмылялся, что ещё сильнее нервировало.

***

Костя несколько не ожидал, что Эльвин начнет с ним общаться, будто в чём не бывало. Как и у Антона, у Минакова на повестке дня стоял зачёт, и он, повторяя очередную анатомическую белиберду, был полностью погружен в чтение, ничего и никого не замечая, пока перед ним не возник Дементьев, пихая в бок.

— Привет, — обезоруживающе улыбнулся Эл и хмыкнул, заметив, как недоуменно уставился на него Минаков, не понимая, чем теперь-то заслужил внимание парня. — Хотел с тобой разобрать эту самую тему по анатомии, — он ткнул пальцем в учебник Кости. — Не против вместе мозги пропылесосить?

Костя сощурился, испытующе взглянув на одногруппника. Вообще, нельзя сказать, что он как-то сильно изменил своё мнение относительно Эльвина — подозрительность и недоверие никуда не девались, но Минаков совершенно не подумал, как будет общаться с Дементьевым после всех откровений между ними.

— Не против, но ты, правда, думаешь, что совместно лучше получится?

— Думаю! — уверенно кивнул Эл. — На двоих быстрей повторим и запомним те моменты, где у нас пробелы.

— Ну, ладно, — не особо радостно согласился Костя.

Эльвин, пристроившись рядышком, начал задавать Минакову вопросы касательно пройденных за полгода тем, а Костя, как мог, чётко и досконально отвечал, стараясь не забыть ни одной малейшей детали. Эльвин кивал, снова переспрашивал и иногда что-нибудь дополнял. Затем они поменялись, и вопросы уже задавал Минаков. Оба очень увлеклись и не обращали ни на что другое внимания.

Уже расправившись с одним из зачётов, Костя заметно расслабился, чуток потеряв бдительность, и завалился в столовую, чтобы что-нибудь перекусить перед следующим семинаром. Эльвин тут же оказался рядом, устроившись поближе к Минакову.

— Фух, мы, наконец, отделались от анатомии до следующего семестра, — довольно выдохнул Дементьев.

— Угу, — буркнул Костя, откусывая кусок купленного пирожка с малиновым джемом.

— Кстати, я всё хотел спросить, твой брат такой же, как ты? — бесцеремонно, в своей излюбленной манере, поинтересовался Эл, расхохотавшись, стоило ему увидеть, как распахиваются от удивления глаза Кости. — Да ладно тебе! Обычный вопрос.

— Я не привык, знаешь ли, как ты, открыто разговаривать об ориентации, — прошипел Минаков, думая, что ловко избежал ответа на вопрос Дементьева.

— Значит, твой старший брательник, как и ты, по мальчикам? — хитро улыбнулся Эльвин, подперев щёку кулаком и с интересом рассматривая Костю.

— Я ничего не утверждал, — насупился Костя, отпивая кофе и снова кусая пирожок, всем видом показывая, что развивать дальнейшую тему с одногруппником не собирается.

— Слух, я ж тебе говорил, что твой брат в моём вкусе, — напомнил Эльвин и мечтательно вздохнул. — Красивый, по нему видно, что при деньгах, ухаживает за собой.

Минаков лихорадочно покусал губу. Начался новый виток странностей от Дементьева, не сулящий ничего, кроме головной боли.

Он уставился на одногруппника, понимая, к чему тот клонит и на что намекает, и эти намёки совсем не нравились Косте. Как и предполагалось, Эльвин во всём искал свою выгоду.

— То есть, тебя беспокоит ни его характер, ни его привычки, а именно внешность и деньги? — нахмурился Костя.

— Ну-у-у-у, — Эльвин с улыбкой пожал плечами. — Знаешь, деньги — это хорошая черта.

— Хорошая черта — это когда ты смотришь не на материальный достаток в первую очередь, — буркнул Костя. — Тем более, у него уже есть любимый человек.

— Ой, да брось! — фыркнул Эльвин. — И сколько они вместе?

— Два или три года, — неохотно ответил Минаков. — Я точно не помню. И вообще…

— Любовь живет три года! — хлопнул в ладони Дементьев, широко заулыбавшись. — Слышал о таком?

Минаков почувствовал, что медленно закипает.

— Даже не рассчитывай, Эл, — предупредил он. — У брата уже есть тот, кого он любит настолько искренне, что никогда не променяет их отношения на легкую интрижку. К тому же, его возлюбленный прошёл твою треклятую проверку временем куда раньше, потому как любил Мирослава задолго до их отношений.

Дементьев закатил глаза, но промолчал, лишь таинственно заулыбался, чем вовсе не порадовал настороженного Костю, который прекрасно знал, что этот разговор ещё продолжится.

***

Загорский почувствовал вибрацию и вынул из кармана телефон, вчитываясь в слова на экране. Сообщение было от Мирослава, он сообщал, что уже начались предновогодние распродажи, и скинул несколько вариантов мебельных гарнитуров по весьма невысокой цене, с просьбой побыстрее определиться.

В перерыве Антон переслал сообщение Косте и принялся внимательно разглядывать каждый вариант, прикидывая, что лучше. По всему выходило, что третий и седьмой — самые удобные и недорогие. Учитывая, что от присылаемых родителями денег образовались небольшие накопления, можно было рассчитывать обзавестись окончательной обстановкой гостиной комнаты уже сейчас.

Телефон снова завибрировал — это отозвался Костя. Загорский с какой-то щемящей радостью отметил, что Минаков выбрал то же, что и сам Антон, и поспешил набрать ответ.

Остановились на седьмом варианте.

Мирослав пообещал взять на себя расходы по доставке, в качестве новогоднего подарка, и уже вечером Антон сновал от шкафа к шкафу, распихивая различное барахло.

Утомились так, что на полноценный ужин не осталось сил, пришлось наспех сварганить макарон с сыром и зажевать всё это куриными сосисками. До кровати осоловевший Загорский практически полз, под хихиканье Кости и его насмешливые комментарии.

— Тебя, что, Злат покусал? — проворчал Антон, плюхаясь на свою половину и вяло заворачиваясь в одеяло. — Экая ты ж язва.

— Просто ты такой милый и забавный, когда уставший, — добродушно ответил Костя, готовясь ко сну и тоже заваливаясь на кровать.

— И когда дуюсь, ага-ага, помню, — Загорский тут же прижался к нему боком и обнял. — Как прошёл твой день, что было интересного?

— Ты знаешь, — задумчиво произнес Костя, — было кое-что.

И Минаков во всех подробностях рассказал Антону о разговоре с Элом, не забыв поделиться, какие эмоции он при этом испытал.

Загорский так удивился, что даже приподнялся и заглянул Косте в лицо:

— А этот Эльвин времени зря не теряет, — нахмурился он. — То лезет к тебе с поцелуями, то уже навострил лыжи к Мирославу. И даже не скрывает всей подноготной! Он, что, думает, если прямиком даст понять, чего хочет, ты проникнешься его откровенностью?

— Я не знаю, чего он хочет, — покачал головой Костя, зарываясь в мягкие рыжие кудряшки любимого. — Но вот думаю: стоит ли предупреждать Мира и Злата?

— Стоит, — твёрдо заявил Антон. — Этот парень уже смог вбить клин между нами, я не хочу, чтобы он продолжал устраивать неприятные сюрпризы.

— Ты прав, — поразмыслив, ответил Костя. — Значит, в ближайшее время позвоню брату. Только, пусть он сам Климову сообщает, а то принцесса Злата умеет сделать трагедию на пустом месте, а слезливые драмы нам не нужны.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Загорский и нежно поцеловал своего парня. — Спокойной ночи! — сказал он, вновь удобно устраиваясь вплотную к Минакову и утыкаясь носом ему в плечо.

— Сладких снов, — пожелал Костя и, прижав к себе Антона, закрыл глаза, чувствуя, как усталость берёт своё.

***

— Расскажешь мне немного о своём брате? — с такого вопроса начался следующий диалог Кости с Эльвином.

Минаков вздохнул, потерев переносицу. Дементьев умудрился отыскать его даже в кафешке, в которой Костя спрятался, чтобы подготовиться к паре. Словно ищейка. По запаху находит, что ли?

Начало темы, касающейся Мирослава, уже не нравилось Косте, который, к слову, не имел намерений распространяться о старшем брате. Однако Эльвин был упрямее осла. Дементьев сел напротив Кости за небольшой деревянный столик, держа в руках стакан излюбленного чёрного кофе со сливками.

— Не хочу, — отмахнулся Костя, переворачивая лист книги, которую с упоением читал, пока не пришел надоедливый одногруппник. — Я уже тебе говорил, что у Мирослава есть любимый человек, и что он не променяет отношения с ним ни на кого другого.

— Вот заладил, — недовольно выдохнул Эл, постучав пальцами по столешнице. — Тогда, может, познакомишь нас?

— Ещё лучше, — закатил глаза Костя. — Не стану я этого делать.

— Боишься? — усмехнулся Эльвин, вскинув брови. — Вот смотри, ты утверждаешь, будто твой брат невероятно сильно любит свою половинку и не собирается её бросать, но что, если это всего лишь дело привычки, м?

— Хочешь сказать, что познакомившись с таким офигенным и прекрасным тобой, Мир потеряет голову и опрометью прыгнет в твою постель? — фыркнул Минаков, покачав головой. — Ты не знаешь моего брата.

— Ну, так ты ведь не даёшь мне шанса узнать его, — надул губы одногруппник. — Может быть, я окажусь прав, и никакой-растакой безумной любви вовсе нет.

— Эл, — Костя, не выдержав, отложил в сторону книгу и уставился на Дементьева, хмуря и без того сошедшиеся на переносице брови, — тебя волнуют только деньги и внешняя фактура. Не отнекивайся, оно и так ясно, — Минаков махнул рукой, когда Эльвин попытался несколько воспротивиться его словам. — Но ещё раз повторяю, я не собираюсь проверять чувства брата на прочность. Во-первых, это не по-родственному, а во-вторых, я не хочу потерять дружбу с человеком, с которым у Мира отношения. И я тебе не сваха, чтобы сводничать!

— Ой, ну хватит цепляться к терминологии! — Дементьев поджал губы. — Прям поражаюсь, как тебя выдерживает твой парень, — он вздохнул. — Что плохого, узнать, действительно ли твой брат такой верный и преданный? Я считаю, что всё это бред, но ведь тебе же лучше, если утрёшь мне нос!

— Всё равно «нет», — твёрдо сказал Костя. — И вообще, не подходи больше ко мне с подобными вопросами. Раздражаешь.

Эльвин скрипнул зубами, но тут же расслабился. Он облокотился о столешницу и посмотрел прямо в лицо Минакову:

— Костик, я ж от тебя не отстану, и ты это знаешь. Тебе придётся познакомить меня с Мирославом рано или поздно, — объявил Эльвин и, подхватив свой стакан с кофе, удалился, оставив собеседника в раздрайных чувствах.

Минаков хотел бы забить на всю ситуацию, но… Дементьев ведь исполнит свою угрозу. К тому же, неизвестно, на какие непредсказуемые действия пойдёт одногруппник, добиваясь желаемого. Уж лучше держать ситуацию под контролем.

Потому, этим же вечером, когда Антон уже лежал в кровати, читая что-то к очередному зачёту, Костя набрал номер брата, на всякий случай уединившись на кухне, чтобы не тревожить любимого.

— Да, братишка? — голос Мирослава был добродушным и благожелательным. — Звонишь уточнить планы насчёт Нового года?

— Если бы, — раздражённо вздохнул Костя, не представляя, как брат вообще отреагирует на его просьбу. — Я тебя не отвлекаю? — парень вспомнил, что часы давно уже перевалили за девять вечера.

— Нет, пока не отвлекаешь, — явственно усмехнулся Минаков-старший. — Златик утопал в ванную минуту назад и проторчит все двадцать… Ну, ты понимаешь, — снова ехидный смешок. — Так что, я тебя внимательно слушаю.

Костя прикусил губу, соображая, как лучше подать брату ситуацию, но внезапно подумал, что, в конце-то концов, Мир и так знает об Эльвине. Поэтому Минаков-младший прямиком и подробно пересказал свои очередные злоключения с Дементьевым.

— Я знаю, что это неправильно и мерзко, просить тебя о таком, — добавил Костя под конец своего монолога, — но этот стервятник не отвяжется от меня. Быть может, услышав отказ от непосредственно тебя, он успокоится уже…

Мирослав присвистнул.

— Сколько настойчивости! Но он ничуть не более липучка, чем многие мои бывшие, так что, я поговорю и внятно разжую парню, где его место. Во сколько у вас завтра последняя пара?

— В четыре, — ответил Костя и буркнул: — Мне его настойчивость кое-кого напоминает — привет Злату. Спасибо, что согласился. Наверное, тебе будет удобней пересечься с ним на парковке. Ты же к меду собрался подъехать, да?

— Именно так, братишка, — подтвердил Мирослав. — Тогда, я буду в четыре ждать на углу здания, скажи этому парню, где меня искать.

— Хорошо, — с облегчением выдохнул Костя. — Я передам Элу.

— Между прочим, намёк на Златика не совсем верен, — Минаков-старший, судя по тону, стал серьёзным. — Он настойчиво умел ждать, а не ломился напролом. И я очень благодарен моему парню за терпение и умение прощать мои косяки. Ах, да, — вспомнил он. — На счёт Нового года! Антон учится до половины пятого, так что, мы ждём вас в шесть. И… Антон уже сказал про сюрприз? — теперь в голосе Мирослава сквозило неприкрытое веселье. — Поскольку, материальные подарки в этот раз отменяются, мы решили, что вы порадуете нас иным способом.

— Я несколько не понимаю, о чём ты, — очень осторожно попытался отъехать от опасной темы Костя.

Минаков выждал поистине мхатовскую паузу и торжественно объявил:

— Костюмная вечеринка! Но кем вы с Антоном нарядитесь, узнаете только у нас дома. Костюмы я уже заказал.

Костя подавил в себе рвущееся наружу возмущение пополам с паникой. Костюмная вечеринка, да еще и без знания, в кого тебя переоденут?!

— Идея моего сумасшедшего друга? — с кривой усмешкой, выдавил из себя парень.

— Эй, не скидывай меня со счетов! — обиделся старший брат. — Я тоже принимал участие в разработке. Так что, имейте в виду и готовьтесь участвовать, — Мирослав расхохотался и сбросил вызов.

— Чёрт, — негодующе уставился Костя на погасший дисплей телефона. — Ант-о-о-о-н! — громко позвал он, зная, что его любимый ещё не спит.

Топая в спальню, Костя вознамерился поделиться возмущением, что его брата посетила «гениальная» мысль устроить вечеринку-маскарад. Это Злат странно на него влияет, не иначе!

Загорский что-то внимательно перечитывал в ноутбуке, но поднял голову, выжидательно глядя на вошедшего Костю.

— Что за, господи-боже, придумали Злат и Мир! — Костя залез на постель, фыркая и недовольно пыхтя. — Какая муха их укусила?!

— Ты про что? — растерялся Загорский.

— Эти двое замыслили на Новый Год костюмированную вечеринку, а кем мы будем — неизвестно, — выдал Костя, качнув головой. — Зная фантазию нашей не особо нормальной парочки, боюсь представить, что на мне может быть надето. Прикинь, костюм Супермена? Красные шорты поверх синих колготок! — ужаснулся Минаков. — Ах, да, это и есть им подарок.

Антон смешно округлил рот и вытаращил глаза. А ещё через секунду звонко расхохотался.

— Нет, Костик! — выдавил он, хихикая. — Зная фантазию этих двоих, Супермен будет в красных стрингах и синих ботфортах на каблуках!

Минаков в ужасе замахал руками:

— Так, всё, собираем вещи и валим из города на Новый Год! Куда угодно!

— Я бы с радостью, — улыбнулся Антон, притягивая к себе Минакова и обнимая. — Но твой брат отлично знает, что нам никуда не деться, банально не хватит времени придумать альтернативный план.

— Если они меня хотят заставить надеть стринги, я год с ними разговаривать не буду, — пробурчал Костя, утыкаясь носом ему в плечо. — Что за неугомонные ЗлаМиры? — выдохнул он, прикрыв глаза.

— А я бы посмотрел на тебя в стрингах, — промурлыкал Загорский, недвусмысленно поглаживая любимого по спине.

— Это будет смешно, — фыркнул Костя, поморщившись, но чутко улавливая, как меняется голос Антона, становясь более кокетливым.

— Это будет возбуждающе, — шепнул рыжий и потянул вниз резинку Костиных домашних штанов, с предвкушением облизывая губы.

Минаков задержал дыхание, когда его взгляд пересёкся с потемневшими глазами Антона. Чёрт с ними, с этими костюмами…

***

— Мой брат согласен встретиться с тобой, — объявил Костя, когда Эльвин снова собрался завести шарманку по поводу Мира.

На секунду Дементьев даже растерялся, не зная, что сказать. Казалось, что весь его словарный запас иссяк от удивления, отразившегося на лице слегка приоткрытым ртом.

— Ты что, серьёзно?! Ты разговаривал с братом обо мне? — хрипло выдавил Эл.

— Стал бы я таким шутить, — вздохнул раздражённо Костя. — Он после пар будет ждать тебя на стоянке позади боковых ворот. Ты сразу его увидишь.

— Обалдеть! — повеселел Дементьев, усмехнувшись.

— Не знаю, на что ты надеешься, но сомневаюсь, что получишь это, — буркнул Минаков.

— Посмотрим, — ухмыльнулся Эльвин.

Дементьев еле дождался окончания пар и, наспех попрощавшись с одногруппниками, почти бегом кинулся в сторону стоянки, ожидая долгожданной и такой желанной встречи.

Мирослав припарковался на углу Костиного университета и посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось не больше четверти часа, и он лениво разглядывал поток пешеходов, струящийся мимо его авто.

Давешний официант, которого брат отрекомендовал Элом, появился неожиданно и принялся лихорадочно крутить головой в разные стороны. Мирослав неспешно вылез из машины, привлекая его внимание, и захлопнул дверцу. Приглашать парня в машину он не собирался — много чести.

Эльвин, поправив на плече лямки рюкзака, подошел к Минакову-старшему, внешность которого запомнил с самой первой встречи. Образ красивого парня словно отпечатался на сетчатке. Ни с кем не спутать.

— Привет, — легко и непринуждённо, совсем не чувствуя волнения и смущения, поздоровался Дементьев. — ЗдОрово, что ты согласился встретиться.

— Угу, — без энтузиазма кивнул Мирослав. — О чём ты хотел поговорить? — взял он с места в карьер.

Прямолинейность ввела Эла в легкий ступор, но он сразу сориентировался, широко улыбнувшись.

— А мне импонирует то, как ты быстро переходишь к самому главному. Ты мне понравился, как только я тебя увидел, — Дементьев очаровательно хлопнул глазами. — Я бы хотел узнать тебя поближе.

— Ты видел парня, с которым я был в кафе? — поинтересовался Минаков-старший.

Эл призадумался. Не особо-то он рассматривал спутников Кости и Мира. Дементьев смутно помнил рыжего парнишку, который, как выяснилось, оказался парнем Кости, а второго… Внешний вид Мирослава Минакова затмил всех присутствующих, так что другого парня Дементьев попросту не запомнил.

— Вроде бы, — пожал он плечами. — Не помню уже. А какая разница?

Минаков усмехнулся. Его такие, как Эльвин, не раздражали. Парень наглый, бесцеремонный, скорее пойдёт по головам, чем протянет руку помощи. Когда-то и сам Мирослав был отчасти таким, прогрызая себе дорогу в большие деньги. Но ни за что на свете Минаков не согласился бы стать содержанкой влиятельного толстосума, что было для него равнозначно какой-то шлюхе. Чувство собственного достоинства он ценил и уважал не меньше деловых задатков. У Эльвина не было ни того, ни другого.

Парень, конечно, многого добьётся, учитывая отличную учёбу и жесткую целеустремлённость, Мирослав бы даже не отказался помочь продвинуться на какое-нибудь приличное место во время практики. Но Дементьев на корню зарубил себе такую возможность, когда посчитал Минакова-старшего недалёким самцом, думающим исключительно нижней головой.

Мирослав откровенно презирал людей, не умеющих держать член в штанах, и которые пускались во все тяжкие, стоило их поманить хорошенькой попкой и пухлыми губами. Каким бы ловеласом не оказался сам Минаков в прошлом, он никогда не терял головы при виде милой мордашки и призывно раздвинутых ног. Он и Злата полюбил потому, что зауважал, а не за невероятную сексуальность и желание угождать во всём. А этот паренёк, похоже, даже не сомневается в своём успехе. Подобная самоуверенность навевала скуку.

— Для меня огромная, — спокойно ответил Мирослав. — Этот парень — центр моей вселенной. Я ношу на сердце его инициалы, в виде татуировки. И люблю так, как никого никогда не любил. Ты ведь понимаешь, что это значит?

Мужчина сразу решил не скрывать некоторые личные подробности. Потому что, иначе с этим одногруппником Костика нельзя. Только лобовая атака, исключительно правда и прямота, пока прощупывается почва. Почует фальшь и полезет под кожу, а хамить с первых же минут разговора Мирослав не хотел — это признак слабости и недалёкого ума.

Эльвин внимательно выслушал и нахмурился. Откровенность собеседника заставила напрячься и начать продумывать, как бы половчее убедить его, что никакие чувства не способны жить долго.

— Костя говорил, что вы давно встречаетесь с тем парнем, но, послушай, это может быть простой привычкой, — Эльвина, конечно, задели слова Минакова-старшего, но не впечатлили. — Я не верю в такие сильные чувства, как любовь, — признался он, пожимая плечами.

— Привычка эгоистична, она не рождает желание думать о человеке каждую свободную минуту. Не разжигает пламя в душе и жажду изобретать всевозможные способы удивить и порадовать. И уж точно, никакая привычка не даст ощущение твёрдой уверенности в будущем и потребности ковать это будущее для двоих, а не для себя одного, — веско произнёс Минаков-старший. — Твоё неверие в сильные чувства не умаляет их наличие у меня, к моему парню. Я люблю, я верю, я знаю. И важно только это.

— Не попробуешь другого — не узнаешь, — Эл придвинулся ближе, едва заметно. — Ты рассуждаешь о таких тонких материях, но я всё равно не признаю их, — Дементьев хмыкнул. — Почему бы тебе не начать встречаться со мной? Хотя бы одна попытка!

Минаков покачал головой. Парень слишком упёрт и не способен к разумным аргументам, это ещё сильнее обесценивало его в глазах Мирослава.

— Даже если бы у меня отсутствовал тот, кто мне так дорог, я бы не стал тратить своё время на тебя, — равнодушно ответил он. — Вряд ли можно встречаться с глупой подстилкой, её удел — одноразовое применение. У меня было много таких, как ты, — неприятно усмехнулся Минаков. — Они дают прекрасную возможность нагуляться и позже разобраться, что действительно важно.

Минаков смахнул с волос нападавшие снежинки и собрался сесть в машину — дальнейший разговор его не интересовал.

— Хэй! — Эльвину не составило труда сократить разделяющее их с Миром расстояние и схватить того за рукав дорого пальто, сжав предплечье. — Не смей называть меня подстилкой! — прошипел Дементьев, который впервые так сильно вышел из себя. — Вы, глупцы, считающие, что любовь — это превыше всего, думаете, будто любимый человек не способен предать… Вы смешны, как дети. Я никогда не подставлял никому свой зад за деньги, так что не сравнивай меня со шлюхой!

— Но мне ты готов подставить его именно за деньги, — расхохотался Мирослав. — Потому как, сам сказал, что ни о каких высоких чувствах речь не идёт.

Его позабавила выходка Дементьева — чего-то подобного Минаков и ожидал.

— Ты… Ты мне понравился! — резко, но уже куда менее уверенно, ответил Эльвин. — Да, я обратил внимание на то, что ты весьма роскошно одет, но это… уже второстепенное, — пальцы Дементьева сильней сжались на руке Мирослава. — Ты наивен, если веришь, что твой ненаглядный будет с тобой всегда. Наступит момент, когда он предаст, и тогда ты вспомнишь о моих словах.

— В разговоре с Костиком ты это «второстепенное» поставил на первое место, — ехидно напомнил Мирослав. Он по-прежнему не пытался вырваться и всё так же держал руки в карманах. — Тебя зациклило на предательстве, малой. Травма детства? Я сочувствую, — его голос, в противоположность, прозвучал без всякого сожаления. — И что ты мне рекомендуешь? Бросить любимого, потому что, он может предать, и начать встречаться с тобой? Но ты не веришь ни в любовь, ни в верность и, следуя твоей логике, в любой момент свалишь, если на горизонте замаячит кто-то более перспективный. Так что там у нас получается? — Минаков рассуждал всё язвительней. — А получается, что ты мне предлагаешь сомнительную транзакцию. Человеку, который ни разу в своей жизни не заключил невыгодной сделки, — он чуть пошевелился и без всяких усилий высвободил рукав из пальцев Дементьева. — Эта замена, моего парня на тебя, не сулит особой прибыли, зато чревата потерями. Я не собираюсь такое осуществлять.

— Тебя не касается то, что у меня было в прошлом, — выплюнул Эльвин, задрав подбородок. — А что может предложить твой любовник, чего не могу я? — цеплялся за соломинку Дементьев, словно не слыша и не слушая Минакова, всё популярно объяснившего.

— Меня твоё прошлое вообще не интересует, — отмахнулся Мирослав, понимая, что натолкнулся на глухую стену, и доводы рассудка здесь бессильны. — Я не намерен обсуждать с тобой своего парня. И чтобы до тебя уже дошло… — он небрежно оглядел парня с ног до головы и презрительно поджал губы: — Я даже не хочу тебя. Ты не возбуждаешь, детка. — Минаков аккуратно, одним пальцем отодвинул от себя собеседника и открыл дверцу машины, напоследок озвучивая мысли вслух: — С таким отношением, тебя самого точно никто не полюбит.

Эльвин ошарашенно застыл.

Последние слова ударили особенно жёстко, словно пробивая, наконец, панцирь неверия. А ведь парень уже заранее убедил себя, что у него вот-вот появится богатый, влиятельный и красивый любовник. И пусть Эл не был нищим, финансовых трудностей не испытывал, но счёт в банке всегда ставил на первое место. Не умеешь делать деньги — ты ноль.

Себя же Дементьев причислял к людям, умеющим манипулировать такими, как Мирослав. Это дарило особенное упоение: вертеть и управлять сильными — значит, самому быть априори круче.

Обычно, парень не допускал, чтобы ему в чём-либо отказывали. Пользуясь хорошенькой мордашкой и изящным телом, парень получал своё, особо не задумываясь, что это вовсе не то, чем можно гордиться. Более того, лёгкость обольщения казалась значимой, пока ему не дали понять, что он — один из многих таких же.

И Эл привык, что его хотят: внешность-то привлекательная, а Минаков, мягко говоря, его послал. Что же за возлюбленный у него, что способен удержать такого, как Мирослав?

Эльвин скрипнул зубами. Самолюбие, по которому только что проехались катком реальности, трещало по швам, но Дементьев не собирался менять убеждения из-за одной, пусть и очень крупной, неудачи.

— Что ж, — процедил парень. — Жаль, что ты веришь в эфемерность. А полюбит меня кто-нибудь или нет — это уже не так важно, потому что ничего, кроме глупости, я в этом не вижу.

Минаков на это ничего не ответил, словно и не слышал. Он спокойно сел на водительское сиденье и захлопнул дверцу. Гонора у пацана явно в достатке, и вряд ли он намерен страдать, будучи отвергнутым. Главное, чтобы отстал от самого Мирослава, не пытался соперничать со Златиком и прекратил полоскать Костины мозги. Остальное не важно.

Выезжая со стоянки, он лишь мельком глянул на хмурое лицо Дементьева и тут же забыл о нём, погружаясь в интенсивный городской поток машин.

========== Глава 10. Эпилог. ==========

После зачётов преподаватели объявили, что желающие могут начать экзаменоваться, не дожидаясь сессии, и вплоть до первой половины последнего дня текущего года их готовы принять. Сама сессия начиналась с первого января, но какой дурак придёт сдавать после праздничной ночи, толком не выспавшись и с ощутимым перегаром? Даже педагоги вряд ли захотят тащиться с утра на работу, какими бы дисциплинированными и ответственными они не были.

Загорский быстро прикинул свои возможности и радостно встрепенулся. Учитывая, что у него не было ни одного пропуска или задолженности, да ещё активная студенческая деятельность в анамнезе, он вполне мог рассчитывать получить «автомат». А, значит, вместо длительной сессии вырисовывались длительные каникулы. С Костей!

Но, даже если автоматический зачёт получить не удастся, к самому экзамену Антон готов вполне, нужно только хорошенько повторить. И до Нового года он отстреляется, не напрягаясь.

***

Новый год наступил возмутительно быстро — Антон еле успел подготовиться и сдать то, что планировал. Он яростно запихал зачётку в карман и на всех парусах помчался домой, где уже ждал Костя.

— Есть! — радостно завопил он, едва оказавшись в квартире и швыряя рюкзак на пол. — У меня «автомат»!

— Вау! Ты молодчина! — воскликнул Минаков, поспешивший встретить возлюбленного в коридоре квартиры, и ловя его в объятия. — Всё, больше никаких мучений?

— Никаких, — целуя своего парня, подтвердил Загорский. — Я все каникулы твой!

— Вот этому я точно рад, а то зубрёжки уже достали, — отозвался Костя, взъерошив рыжие кудряшки своего парня. — Кстати, мы же идем на эту дурацкую вечеринку, — кисло произнес он. — И никак не сможем от нее избавиться?

Антон хихикнул — Минаков стоически не желал участвовать в затее Злата и Мирослава. Сам же Загорский вполне спокойно относился к мероприятию, хотя и не знал толком, в каких ролях им придётся выступать.

Но Костю следовало настроить на положительный лад, и Антон многозначительно потёрся о его бедро своим.

— Не хочешь перед вечеринкой слегка расслабиться? — промурлыкал он.

Костя заинтересованно посмотрел в лицо Загорского. Зелёный взгляд парня потемнел, стал насыщенней по цвету, что выдавало возбуждённое состояние рыжего.

— М-м-м, и как ты планируешь расслабиться? — многозначительно улыбнулся Минаков, ладони которого с талии Антона скользнули чуть ниже.

— Самым лучшим образом, — таинственно улыбаясь, заверил Загорский. — Я схожу в душ, приму необходимые меры и… — он лизнул Костю в губы: — Я хочу, чтобы ты был во мне так глубоко, насколько это возможно.

Минаков сглотнул. Антон ничего особенного ещё не сделал, а завёл Костю с пол-оборота, вырвав из горла приглушенный стон, стоило парню представить манящую картину. Сжав упругие ягодицы Загорского, Костя хрипло прошептал ему в губы:

— Только быстрей, иначе я от одной лишь фантазии кончу, не коснувшись тебя.

Примерно несколько дней у них не было секса из-за подготовок к экзаменам Антона, и Костя всё это время терпел, чувствуя, что в любой момент готов взорваться.

Загорский не собирался мучить своего парня, поэтому довольно быстро провёл все процедуры. Но из душа ему выйти не дали.

Ворвавшись, Минаков сбросил с себя одежду и накинулся на Антона с аппетитом изголодавшегося льва. И уже в самом начале Антон бурно порадовался, что Мирослав, когда ещё только обставляли квартиру, привёз из торгового центра нескользящие силиконовые коврики для ванной и душевой. В каких только позах Костя его не разложил…

Естественно, вымыться пришлось повторно, обоим. И они чуть не опоздали к друзьям, шагая в метро и торопливо уверяя по видеозвонку ехидничающего Злата, что задержка эта — по причине Антоновского экзамена, а не того, что там подумал извращенец-Климов. Но щёки, при этом, предательски краснели, и хорошо, что на улице мороз, а собеседник по маленькому экранчику сотового не замечает детали.

Злат встретил их с радостной улыбкой и в таком виде, что Загорский уронил челюсть.

Длинные Златкины волосы были распущены и завиты в локоны, а на голове красовались меховые заячьи ушки. Грудь обтягивал белый прозрачный топик, обрезанный выше пупка, сквозь который задорно просвечивали соски. Такие же прозрачные белые стринги украшал сзади пушистый шарик хвоста, зато спереди — только слой тонкой сетчатой ткани.

Антон немедленно отвёл глаза от дерзкого предмета туалета и крупно сглотнул.

Заметив это, Климов только фыркнул и кокетливо отставил в сторону ножку в белом высоком гольфе с забавными бомбошками сбоку.

Костя же при виде друга едва не забыл, как надо дышать. Он предполагал, что его друг ещё тот изврат, но не до такой же степени!

Но самое ужасное было, когда пришло осознание — им ведь тоже приготовлены костюмы…

— Ёб вашу… — мат вырвался невольно, Минаков едва сдержался, чтобы не продолжить предложение. — …вашу, кролики, — закончил Костя. — Ты совсем чокнулся?! — Минаков даже смотреть не мог на друга, стараясь не обращать внимания на то, что ниже его шеи.

— Ой, можно подумать, что вы никогда не косплеили, — усмехнулся Злат.

— Нет! — слишком резво отозвался Костя.

Ему страшно было представить, как одет его собственный брат.

Злату надоело их перетаптывание, и он принялся помогать друзьям, снимать верхнюю одежду. И нахально прижимался, развязывая на Косте шарф, но Антон даже не стал изображать ревность, и поскорее выпутался из своего самостоятельно.

— Хватит. Об. Меня. Тереться, — сквозь зубы выдавил Костя, чувствуя, как предательски краснеет, ведь назвать одеждой то, во что был выряжен Злат, язык не поворачивался.

— Оу, я тебя возбуждаю? — игриво подмигнул Злат, принимаясь за Костину куртку и мягко скользя пальцами.

— Нет, — Минаков ответил честно и серьёзно, отталкивая чужие руки. — Совесть имей. Хоть ты меня и не привлекаешь, но я тоже парень.

Злат захохотал, поняв, как странно звучат слова Кости. То есть, друг даже не задумался о том, что его могут привлекать девушки. Он априори отказался смотреть на кого-либо, кроме Антона.

— Успокойся, Костян, у меня уже есть один Минаков, — широко улыбнулся Злат, поправив локоны завитых волос. — И он более чем меня устраивает во всём.

В этот момент из спальни появился, наконец, тот самый Минаков-старший, и все уронили челюсти повторно.

Естественно, какой зайчик, без своего страшного серого волка?!

class="book">На Мирославе была серебристо-дымчатая жилетка из искусственного меха, плотные кожаные шорты с массивной пряжкой ремня, в виде волчьей оскаленной головы, высокие армейские ботинки и острые уши на ободке, из такого же, как жилетка, серебристого меха. Обычно аккуратная, причёска сейчас хаотично торчала во все стороны, явно искусно уложенная с помощью фиксатора для волос.

Татуировка на левой стороне груди «З.К.» оказалась обведённой краской с блёстками, а глаза — серыми, почти чёрными тенями. Когда-то Злат, ещё будучи школьником, точно так же красил глаза, вызывая глухой ропот учителей и косые взгляды учащихся.

Удивительно, но Мирославу этот образ невероятно шёл. Он выглядел сильным, зверино-грациозным и сексуальным, с хищным блеском в тёмных глазах.

Злат мгновенно потерял интерес к прибывшим гостям и тут же прильнул в своему «волку», нисколько не стесняясь чужих взглядов. Мирослав похлопал его по оголённым ягодицам и приветливо кивнул Антону с Костей:

— С прибытием! Ваши костюмы я положил на кровати, идите в спальню, переодевайтесь. И, поскольку это ваш подарок нам, на Новый год, попрошу без возражений или отказов, — строго, как учитель, добавил он, но его глаза смеялись. — И ещё: переодеваемся по одному, потому что, сюрприз! Антон, ты первый.

Загорский выдохнул и встряхнул головой, затравленно поглядел на такого же Костю и отправился в спальню шаркающей походкой. Вслед ему неслось ехидное хихиканье Злата.

Правда, Климов тут же ринулся за ним.

Едва Злат ускользнул вслед за Антоном, Мирослав поинтересовался:

— Как там твой одногруппник? Не доставал больше?

Костя неопределённо повёл плечами.

— Знаешь, после вашего с ним разговора его словно отвадило, — ответил парень. — Мы стали общаться, как обычные одногруппники, он прекратил липнуть. Не знаю, конечно, что ты там ему наговорил, но несколько дней он ходил серей тучи, даже огрызался на других, что несвойственно для Эла. Однако потом буря утихла, и наступил полный штиль. Признайся честно, ты его каким-то образом заколдовал? — прищурился Костя.

— По-моему, я слегка подправил ему самооценку, — хмыкнул Мирослав. — Он предложил мне встречаться, вопреки тому, что у меня есть парень. Мол, нет никакой любви, поэтому, какая разница, кто будет в моей постели. Моих возражений даже не слушал и как будто не слышал, всё твердил своё, одно и то же. Тогда я сказал, что он меня не вставляет. И вот тут его задело. Мне кажется, я был первым, кто его отверг, — Минаков-старший развёл руками.

— Это в духе Дементьева, — кивнул Костя. — Он упрямый до жути, и, если что-то вбил себе в голову, то из него это по-быстрому не вытравишь, — парень покачал головой. — Но я рад, что всё это, наконец, закончилось, и Эл на этом успокоится и, может быть, найдёт то, что ему нужно в жизни.

Костя облегчённо выдохнул, неловко улыбнувшись брату.

— Извини, что втянул тебя в эту дурацкую разборку.

— Наплюнь, — Мирослав хлопнул его по плечу. — Хорошо, что пацан оставил всех в покое. Если честно, я побаивался, что после моего отказа, он начнёт увиваться за тобой и всячески вмешиваться в личную жизнь.

— Я сам не ожидал, что Эл так быстро отвяжется, — признался Костя. — И вообще, почему Антон и Злат так долго?! — внезапно занервничал он.

— Там много различных мелких деталей в костюме, — отмахнулся Мирослав и торопливо добавил: — Ты всё-таки будь поосторожнее с этим Элом. Я не зря говорил, что он парень скользкий. Сейчас отвязался, позже опять что-нибудь мутить начнёт… Может и не начнёт, — справедливости ради, оговорился брат. — Но расслабляться в его присутствии не советую.

— Да, я постараюсь, — согласился со словами брата Костя, благодарный, как старший всегда присматривает за ним, с самого детства, несмотря ни на что. — А ты знаешь, из тебя бы вышел неплохой отец, — ляпнул Костя, прежде чем осознал, что он вообще сказал.

— Для кого? — на всякий случай напрягся Минаков-старший.

— Э-э-э… — промямлил Костя. — Для… человеческого ребёнка… наверное?

Мирослав онемел и, кое-как придя в себя, уточнил:

— Ты, что, так жаждешь стать дядюшкой?

— Я б посмотрел, как вы со Златом бегаете вокруг карапуза, — представив подобную картину, Костя расхохотался. — М-да, уверен, что ты был бы настоящей курицей-наседкой.

— И вовсе нет! — запротестовал Минаков, но внезапно осёкся: — Костик… Ты, это, серьёзно про ребёнка? — он не на шутку разволновался. — Слушай, братишка, я понимаю, что ориентация — не повод отказывать себе в продолжении рода, но ты только не руби с плеча, ладно? Если что, малыша можно и без женщин воспитать, а на суррогатную мать я вам с Антохой денег найду, не сомневайся…

— Сдурел?! — округлил глаза Костя, почти впечатавшись спиной в обивку дивана, на котором сидел. — Не… Да не хочу я становиться папашей! Я как вспомню киндеров маминых подруг, с которыми заставляли сидеть, пока они болтали на кухне… Нет уж, окстись! Я… Да я, блин, это ляпнул только потому, что ты заботливый и для родных людей способен сделать всё, а для родителя — это важнейшее качество!

Мирослав недоверчиво помолчал, что-то обдумывая, но явно успокоился. Затем фыркнул и улыбнулся:

— Я уж было решил, что ты проецируешь на меня свои тайные желания отцовства. Фу-у-ух, напугал! — он шутливо погрозил Косте пальцем. — Я же знаю, что родители капитально забивали тебе голову традиционными семейными ценностями. И подумал, будто ты, тайно, в душе, хочешь вернуться на стезю натурала, попробовать завести жену и ребёнка… Знавал я таких идиотов, — проворчал мужчина. — Ничего бы не вышло, — Минаков-старший сухо поджал губы. — От себя не убежишь, а жизней поломанных потом не склеить.

— Да понимаю я это, — буркнул Костя. — Наши родители всю жизнь говорили нам об институте семьи, как важно иметь «нормальные» отношения, — парень поморщился. — Но, думаешь, я променяю Антона на кого-нибудь? — фыркнул Костя, широко улыбнувшись. — Я — однолюб, и своего рыжего Загорского не брошу.

— Мне, братишка, кажется, что у нас в семье все однолюбы, — ухмыльнулся Мирослав, нетерпеливо поглядывая на дверь спальни, за которой как раз послышалась возня.

***

На кровати стояли две коробки, подписанные как «Костя» и «Антон»; Загорский с трепетом снял со своей крышку. И удивлённо приподнял тонкие брови, пытаясь понять, что это вообще такое.

Он выудил горку непонятных тряпочек и меховушек, гадая, куда это и зачем, но тут его внимание привлёк глянцевый буклет на дне коробки. Развернув его, Антон в ужасе застыл. На развороте, в разных позах, мускулистый мужик демонстрировал на себе детали данного туалета, вплоть до самых интимных. Наверху витиеватыми буквами обозначалось: Секс-шоп «Взрослый мир», а чуть ниже — «ЗаеБелочка».

— Ну, конечно, где ещё Мирослав может купить новогодние костюмы… — выдавил Загорский и судорожно вздохнул.

В дверь постучали, заставив Антона подпрыгнуть от неожиданности, и просунулась голова Злата.

— Мир сказал, что тебе нужно помочь, не то ты вообще отсюда не выйдешь, — доверительно сообщил он и втиснулся в комнату.

— Нет-нет, я сам могу! — в панике залепетал Загорский, но Злат его уже не слушал.

— Вот, смотри, — он развернул что-то белое и воздушное, с оранжевыми атласными бантиками: — Это чулки, они крепятся к подолу юбки.

— К-какой юбки? — заикаясь, простонал Антон.

— Вот этой, — Климов потряс в воздухе плюшевым кусочком ткани с белой отделкой. Сзади свисал пушистый рыжий предмет, который Антон с трудом опознал, как хвост. — Раздевайся. Полностью.

— Что?!

— А чего? — Злат пожал плечами. — Носки тебе не понадобятся, трусы тут тоже есть, — он помахал в воздухе такими же прозрачными, как у него самого, стрингами. И прежде, чем Загорский начал сползать в обморок от ужаса, пояснил: — Да не парься ты! Их под юбкой не видно.

Загорский проскулил что-то невнятное и принялся снимать одежду, невольно ёжась под внимательным взглядом Климова.

— Ты слегка похудел, — заметил тот.

— Так вместе же к сессии готовились, — огрызнулся Антон и тут же оживился: — Как Мирослав воспринял, что ты сдал экзамен досрочно?

— Очень хорошо воспринял, — довольно улыбнулся Злат. — Оттрахал меня самым большим дилдо, которое у нас есть, и засунул свой член по самые гланды. Я даже орать не мог, зато кончал, как заведённый.

Загорский вспыхнул как маков цвет и немедленно пожалел, что спросил. Казалось бы, пора уже привыкнуть к откровенным рассказам друга, но щёки всякий раз, словно тёркой продирали.

Чулки пришлось надевать очень аккуратно, хотя они и были достаточно плотными, чтобы не порваться в первые же пять минут. Стринги неприятно врезались в задницу, и Антон невольно поводил ею, пытаясь разместить поудобнее верёвочку, а спереди всё просвечивало так, что хотелось со стыда сгореть. А Злат, засранец такой, ещё присел на корточки и деловито поправил загнувшуюся ткань, и кожу Антона покрыли мурашки от этого прикосновения едва ли не к самой плоти.

Потом натягивали довольно эластичную юбку, которая в перечне почему-то значилась как «пояс для чулок», прицепляли к ней сами чулки, следом пришёл черёд предмета, опознанного Антоном, как подтяжки. Их Климов прикрепил к поясу и перекинул за спину. К тому месту, где шлейки перекрещивались, парень пристегнул кончик пушистого беличьего хвоста и удовлетворённо цокнул языком.

— Осталось уши, — сказал он и нахлобучил на голову Антона ободок.

На этом мучения не закончились. Злат извлёк откуда-то маленькую баночку и раскрыл её.

— Блёстки, — пояснил он на немой вопрос Антона. — Чуть-чуть на верхние веки, будешь прям секси-штучкой!

— Отчего ж себе не наляпаешь? — с досадой проворчал Антон, послушно закрывая глаза и ощущая щекотное прикосновение кисточки.

— У меня будут стразы, — возразил Климов. — Открывай, уже можно.

Антон распахнул ресницы и тут же дёрнулся — Злат принялся намазывать этими же блёстками его соски:

— Ай!

— Всё уже, не дёргайся, — ухмыльнулся Климов. — Надевай вот эти тапки, не то навернёшься, в чулках на паркете скользко.

Тапками оказались коричневые домашние балетки на нескользящей силиконовой подошве. Задрав собственную ногу, Злат продемонстрировал на своих гольфах такую же:

— Специальные, очень удобно!

— Так вот для чего ты моим размером ноги интересовался, — уныло пробормотал Загорский.

— Ага, — кивнул Злат и принялся прилеплять в уголки своих глаз какие-то блестящие штучки. — Клеевые стразы, — опять пояснил он. — Ну, всё, пошли в комнату, пусть парни оценят!

В гостиной Минаковы что-то негромко обсуждали, но немедленно замолчали, стоило Антону появиться в поле их зрения.

Когда Костя увидел Антона, он потерял дар речи, уставившись на своего парня, как на восьмое чудо света. Из головы испарились все связные фразы, оставив после себя невнятную кашу. Обалдев, Костя даже с дивана вскочил, с ног до головы разглядывая крайне смущённого Антона.

Но Минаков-младший не мог не признать тот факт, что у его брата и Злата талант — в выборе чего-то такого, есть определенный, пусть и извращенный, вкус.

Загорскому шёл подобранный образ, несмотря на то, что одет он оказался далеко не так, как его привык видеть Костя. Юбочка и чулочки великолепно подчёркивали красивые ноги Антона, а переливающиеся блёстками изумрудные глаза и густо облепленные ими же сосочки, делали юношу нежным и очень привлекательным.

Костя едва смог выдавить из себя хриплым голосом:

— С ума сойти…

Мирослав удовлетворённо хмыкнул реакции брата и между делом пояснил:

— Мы хотели, чтобы вы по-другому взглянули на наши со Златом фишки, а то ему скучно, когда просто обзываетесь «извращенцами». Теперь все в равном положении, — и слегка подтолкнул брата в сторону спальни: — Твоя очередь, Костя.

Минаков-младший не сразу заставил себя сделать шаг. Он попросту не мог оторвать взгляд от раскрасневшегося Антона, который, казалось, ещё больше засмущался из-за того, насколько пристально на него смотрел его парень. Злату пришлось втолкнуть Костю в спальню ненавязчивым движением, и только тогда тот пришел в себя, удивлённо хлопнув глазами.

На широкой кровати стояла коробка и, подойдя, он увидел своё имя. Костя с беспокойством покосился на друга. Парню всё ещё не нравилась эта идея с переодеваниями, но, при виде Антона, жар возбуждения прошёлся по всему телу, и фантазия заработала на всю катушку, подкидывая весьма приятные картинки их совместного секса после того, как они останутся одни.

Злат, вторично вызвавшийся изобразить помощника для переодевания, не стал дожидаться, пока Минаков попытается разглядеть содержимое коробки, тут же вытащил один из элементов гардероба и водрузил перед Костиным носом:

— Мир не сильно морочился с твоей ролью, так что, всё просто.

Это оказалась медицинская шапочка с красным крестом.

Костя закатил глаза.

Оставив первую, появившуюся на свет, вещь болтаться в руках Злата, Костя потянулся к коробке и принялся придирчиво осматривать то, что ему было со всей заботой приготовлено братом и его несравненным парнем. При этом, Костя старался не обращать внимания на вертящегося рядом полуголого Злата. К виду друга Минаков-младший чуток попривык, но восторга, всё равно, от созерцания Климова не испытывал.

Следующим оказался игрушечный стетоскоп — типичный для любого секс-шопа, пошлого ярко-красного, почти ядерного, цвета. Бровь Кости нервно дёрнулась, но больше его повергли в шок короткие белые шорты из плотной, легко тянущейся ткани, которые облегали тело, не скрывая ничего.

— Тебя не смущает, что будет видно мое нижнее бельё? — скептически взглянул на друга Костя, и тут же пожалел, что вообще это сказал.

— Какое бельё, милый? — кокетливо захлопал ресницами Злат. — Доктор-секс белья не носит! — и, заметив, как вытянулось Костино лицо, добавил: — Балда, у шорт гульфик специальный, затолкаешь туда своё хозяйство, чтобы не выпало при ходьбе, и всё. Кстати, он отстёгивается! — Климов продемонстрировал, открепляя клёпки переднего «карманчика» и оставляя его болтаться на нижней пришитой части.

— На что я только подписался? — выдохнул Костя, недовольно поджав губы, но не сбегать же, в самом деле.

Минаков принялся исследовать остальные элементы своего наряда, который ему предстояло носить сегодня целый день. Четвёртой вещью оказалась куртка-распашонка, которая заканчивалась где-то на уровне пупка. На кармане куртки тоже был пришит красный крест.

Белые носки на нескользящей подошве завершали короткую череду деталей.

— Можно я в который раз скажу, что вы с братом извращенцы до глубины души? — проворчал Костя.

— Мы не извращенцы, а не стеснённая занудными рамками, в сексуальном плане, пара, — фыркнул Злат. — Вообще-то, я считаю, что настоящее извращение, это когда калечат друг друга: ожоги, проколы, порезы, подвешивание на крюках за кожу… Ладно, ладно, молчу! — захихикал он, глянув на слегка побледневшее лицо друга.

— Я понял, — поморщился Костя. — Ты выйдешь или мне прям при тебе переодеваться?

— Ой, какие мы стеснительные! — съязвил Климов и, демонстративно повиливая практически голой задницей, с пушистым шариком хвоста, покинул спальню, крикнув напоследок: — Свои семейники не забудь снять!

Костя не стал ничего отвечать другу, лишь поджал губы и принялся переодеваться. Если бы не шорты, с этим гульфиком-кармашком, костюм можно было бы даже назвать приличным. Почти.

В гостиной Злат носился между Мирославом и Антоном — льнул к одному и подтрунивал над другим. Накрытый стол заманивал аппетитными запахами и нарядным видом. Сама квартира тоже оказалась под завязку забита новогодними украшениями, а в проёме двух окон красовалась большая, под потолок, нарядная ёлка с множеством разноцветных огней. Под ней небольшой горкой лежали коробки, обтянутые обёрточной бумагой и с пышными подарочными бантами.

Загорский, крайне неловко ощущавший себя в беличьем костюме, постоянно одёргивал слишком короткую юбку, и подозрительно косился на коробки. Если Мирослав сказал, что подарками им является костюмированная вечеринка со стороны Антона и Кости, а для последних — это щедро оплаченная мебельная доставка, то что тогда это такое?

Для бутафорских, коробки оказались не сильно лёгкими — Антон присел и потряс одну, гадая, что к чему, но, заслышав приближающийся голос Злата, тут же вскочил и попытался поправить чёртову юбку, которая от малейшей попытки нагнуться или расположиться в сидячем положении, оголяла всё, что только можно. Длинные лямки чулочных пристёжек, вшитые в подол, ничуточки не спасали положение, а стринги, хоть и не натирали, но изрядно мешались между ягодичных половинок.

Бросив взгляд в ростовое зеркало, Антон вздохнул. Безусловно, он выглядел чересчур развратно для семейного Нового года, но хоть не как Злат, щеголявший в абсолютно прозрачных трусах. Вспомнив, что на нём такие же, Загорский слегка покраснел и внезапно подумал, что Костя их ещё не видел.

«Потом покажу…»

Он с аппетитом жевал тарталетку, когда из спальни показался Костя, и едва не подавился. Ого!

Конечно, какой ещё костюм нужно парню, учащемуся в медицинском? Естественно, врача! И очень сексуального врача, надо сказать. Загорский во все глаза пялился на любимого, подмечая, насколько все детали подчёркивают Костину яркую внешность. Белый цвет отлично оттенял смугловатую кожу, эластичная ткань туго обтягивала упругие ягодицы, короткая курточка только сильнее оголяла прекрасно слепленный торс, а длинные сильные ноги смотрелись настолько естественно, что речь о том, чтобы прикрыть это великолепие даже не возникала.

Минаков нерешительно затоптался перед взорами, направленными на него; Мирослав усмехнулся, а Антон шагнул поближе, машинально одёргивая проклятущую юбку, и восхищённо протянул:

— Ты шика-а-арен!

Костя неловко улыбнулся, увидев неприкрытый восторг в глазах Антона. Загорский потоптался на месте, явно не зная, стоит ли ему подойти ещё ближе и обнять, или что вообще сделать, и Минаков-младший решил эту проблему за обоих. Подойдя к Антону, стараясь не обращать внимания на лыбящегося во все двадцать восемь Злата, приобнял и поцеловал Загорского в щёку, пробормотав:

— Ощущаю себя странно, словно вовсе голый, но я рад, что тебе нравится. Спасибо.

— Ты ещё не представляешь, что у меня под этой юбкой, — смущённо прошептал Антон. — Ну, то есть, представляешь, наверное, если на Злата посмотреть… — он машинально оглянулся на Климова.

Брови Кости поползли вверх, а руки едва не потянулись проверить, но парень одёрнул себя — он не станет делать это при всех, конечно же. Однако общая картина того, как прозрачная ткань отлично подчёркивает все прелести тела Загорского, у Кости нарисовалась. Он несколько раз сглотнул — образ Антона и так манил облапать, ущипнуть, огладить, а таинственное нижнее белье едва не сорвало крышу.

— Забери потом… их с собой, — хрипло пробормотал Костя так, чтобы переговаривающиеся между собой Злат и Мир, оценивающие их внешний вид, не услышали. — Хочу увидеть тебя в них дома.

Антон смутился и кивнул. Он и так предполагал, что Минаков-старший предложит им обоим забрать костюмчики и «применить в семейной жизни», и нисколько не был против, пощеголять в присутствии Кости даже в более откровенном виде. Но исключительно наедине, а не тогда, когда ещё две пары глаз изучают тебя от макушки до пяток.

***

В целом Новый год прошёл довольно интересно.

Едой оголодавшие «сэкси-штучки» налопались так, что некоторое время могли только сидеть и лениво переговариваться. Злат поддразнивал Костю, предлагая Антону проверить его «карманчик» на шортах, и обзывал друга Доктором Айболитом, к которому пришли лечиться Волк, Заяц и Белочка.

Костя пригрозил надрать ему уши стетоскопом, и Климов тут же протянул ему ободок — с заячьими, для экзекуции.

Заржал даже Антон, хотя и пытался всячески поддерживать своего парня.

Угрожать надрать задницу Злату опасались — а если согласится? Вполне возможно, что вечеринка перерастёт в порно-просмотр живого действия, с последующей оргией зрителей. К тому же Злат, после третьего бокала, именно это и предложил, хихикая над выражением лиц Кости и Антона. Мирослав посмеивался, но в дискуссию не вступал.

Потом слушали Президента, считали бой курантов, орали «С Новым годом!» и загадывали желания. На улице начался роскошный фейерверк, организованный на специальной площадке для жителей этой части района. Из окна хорошо было видно всё великолепие огненной феерии, и на несколько минут все прильнули носами к стеклу.

Затем Минаков-старший велел всем искать под ёлкой свой подарок, и Антон понял, что его опасения подтвердились. Но когда распечатал свою коробку, то все возражения мигом вылетели из головы. Это оказался набор флешек с подсветкой, пять штук, все разных цветов. Загорский, которому вечно не хватало внешних носителей для всевозможных фото, видео и текстовых файлов, радостно заорал.

Косте достался электронный фонендоскоп, и парень бережно убрал его в чехол, мечтательно вздыхая. Несомненно, старший брат знал, как заткнуть муки совести младшего, вздумай тот побубнить о дороговизне.

Злат получил новую эротическую игрушку и продемонстрировал всем и каждому. Благо, не в действии.

Потом опять ели, пили и участвовали в ужасно пошлых конкурсах, придуманных Златом: кто сильнее прогнётся в позе «кошечки» — он или Антон; кто быстрее попадёт соломинкой от коктейля, привязанной к поясу на нитку, в горлышко бутылки, стоящей на полу — Костя или Мирослав; кто крепче простоит с вибратором в попе и не кончит — Антон или Злат; кто дольше продержит монетку между ягодицами — участвуют все.

Позу «кошечки» оценили скопом, поскольку Мирослав, во время конкурса, сфотографировал Злата и Антона, пытаясь выявить победителя. Чем круглее смотрятся ягодицы и сильнее видна промежность в прозрачных стринго-трусиках, тем лучше прогиб.

Соломинками в бутылки попали оба, но Мир на секунду опередил брата.

А монетку не удержал никто, потому что, ржали, как сумасшедшие.

От предпоследнего конкурса Климова отговорили, и он надулся. Мирослав наклонился к его уху и что-то зашептал. По мере услышанного, лицо Злата становилось менее обиженным, а в конце он замурлыкал и многозначительно потёрся о своего парня — видимо, пришли к консенсусу. Костя с Антоном воздержались задавать на эту тему вопросы, опасаясь шквала эротических подробностей.

Ближе к утру Антон с Костей отправились домой — оставаться в одной квартире с «озабоченными кроликами» не хотелось. Как ни странно, но такси вызвать всё же удалось, хоть и стоила поездка совершенно заоблачно. Мирослав натолкал им с собой еды, поскольку наготовлено было на целую роту, вручил пакеты с костюмами и подарками, пожелал приятно провести время и попрощался.

Стринги и чулки Антон оставил на себе и дома продемонстрировал их Косте во всей красе, без мешающейся юбки и прочих прибамбасов. Минаков их даже снимать не стал, втрахивая Загорского в кровать, лишь отодвинул краешек; а перед этим долго и смачно облизывал яички сквозь ткань, пока Антон захлёбывался стонами и мольбами о продолжении.

Уже почти засыпая, Антон сонно проговорил, привычно устраиваясь Косте под бочок:

— А идея с костюмами не столь уж дикая, как показалось вначале. Мне понравилось сейчас…

— Мне по-настоящему понравилось это только сейчас, — дополнил Костя, акцентировав внимание на двух последних словах. Он поближе подтянул к себе Антона и привычно уткнулся носом в его взмокшие после активных физических упражнений кудряшки. — Знаешь, а тебе изумительно красиво идут чулки.

— Ммм, значит, завтра весь день буду ходить в них и этих стрингах, — дурашливо протянул Загорский. — С Новым годом, Костик, я тебя люблю! — он подтянулся и поцеловал Минакова.

— С Новым Годом, — в ответ прошептал Минаков. — И я тебя люблю.