Фраппе с мятой (СИ) [Волосинка на губе] (fb2) читать онлайн

========== 1 ==========

Выйдя из Министерства Магии, Гермиона с легкой улыбкой подняла голову к небу, позволяя тяжелым каплям скользить по ее лицу. Она не боялась размазать тушь или испортить прическу. Стараться было не для кого. В руках была все та же легкая маленькая сумочка гранатового цвета, расшитая бисером. Та, которая скрывала в себе много секретов.

Она поспешила в кофейню напротив. «Saint Espresso» располагался уже в магловском мире. Она любила это сочетание. Министерство магии и кофейня прямо в центре Лондона. Они были словно бельмо на глазу для знающих людей. Замаскированное под обычное офисное старое здание, где работают великие умы волшебного мира, и лавочка с ароматными кофейными напитками в стране, где принято пить чай.

Заняв свое любимое место у окна, стряхнув с волос остатки капель и убедившись, что в ее сторону никто не смотрит, она достала из маленькой сумочки большую книгу по истории возникновения убеждений об использовании труда у эльфов. Тема, которая не отпускала ее еще со школы. Бывшая гриффиндорка улыбнулась самой себе, ведь со времен Хогвартса она добилась в этом деле немалого успеха. После войны она возглавила Гражданскую Ассоциацию Восстановления Независимости Эльфов и гордо носила значок Г.А.В.Н.Э.

После победы над Волан-де-Мортом прошло уже пять лет. Девушке до сих пор больно вспоминать те времена. Тех людей, которых больше нет. Упущенного беззаботного времени, которое выпало на такой юный возраст троих друзей и всех, кто был рядом. Война отобрала многое. Вернувшись на последний курс в Хогвартс, друзья немного расслабились, но от постоянных преследований репортеров не было отбоя. В родных стенах школы им было легче справиться со всем и начать жить с чистого листа. Гарри с Джинни вскоре обручились, а вот у нее с Роном сложилось все иначе. Война убила и их отношения, которые не успели толком начаться. Сейчас Рон Уизли - капитан команды “Пушки Педдл” и застать его дома очень сложно. От бывшего парня у Гермионы уже накопилось немало открыток с разных чемпионатов с автографами всей сборной. Она была очень рада, что дружба между ними осталась прежней.

— Добрый день, мисс, что будете пить? — звонкий голос официанта отвлек Гермиону от воспоминаний.

Улыбнувшись в ответ молодому человеку в белом фартуке, она заказала фраппе. Холодный кофе с мятой был её любимым напитком в этой кофейне. Утолявший жажду и оставлявший после себя приятное послевкусие мятной жвачки.

Наслаждаясь напитком и уткнувшись в книгу, она мысленно готовила речь, с которой на следующей неделе ей предстоит выступать в каждом магическом доме, имеющем домашних маленьких рабов. Гермиона добилась того, чтобы невольные эльфы могли получать за свой труд заработную плату в размере пяти галлеонов в месяц. Также она должна была выявлять у эльфов следы возможных побоев. Теперь за это взимался штраф с хозяев дома. Задумавшись об этом, ее верхняя губа поползла вверх в отвращении. Она не могла дать вольную маленьким эльфам, но она сделает все, чтобы к ним относились лучше.

— Мерлин тебя побери! — выругавшись себе под нос, гриффиндорка резко поднялась с места и начала стряхивать с юбки пролитый кофе, мысленно поблагодарив себя за выбор именно холодного напитка.

Оставив вещи на столе, она направилась в уборную, чтобы никто не увидел, как юная девушка достает волшебную палочку и с помощью нее убирает пятно с юбки. Разобравшись со своей проблемой и вернувшись к столику, она обнаружила поверх своей сумочки сложенную вдвое записку. Обернувшись по сторонам, она не заметила никого, кто бы мог её подложить. Бармен рассчитывал пожилую даму, парочка, сидевшая в другом конце кофейни, увлеченно разговаривали друг с другом.

«С мокрыми волосами ты выглядишь еще красивее.»

Уголки губ сами собой поползли вверх, румянец залил щеки. Гермиона не привыкла получать комплименты и к ним она не была готова. Ее личная жизнь осталась в стенах Хогвартса.

Расплатившись и оставив чаевые, девушка быстро собралась, положив записку между страниц книги, и выбежала на улицу, стараясь как можно быстрее добраться до противоположного здания.

И вновь ее захлестнула работа, заставив забыть о приятном окончании обеда. Только вечером, вернувшись домой, открыв книгу, девушка вспомнила о незнакомце.

«Может, это был официант?» - гадала она.

Он довольно мил. Возможно, завтра она встретит его опять и он каким-то образом даст ей понять, что это был он? Ей очень льстило это спонтанное внимание. Отношений она не допускала, и ее единственной любовью была работа. Она не старалась выглядеть красиво, как многие ее коллеги в Министерстве. Девушки и женщины старались одна лучше другой. Макияж, шикарные костюмы, тонкие каблуки и соблазнительные походки. А Гермиона могла похвастаться только своей искусно расшитой бисером сумочкой.

Уже чистя зубы перед сном, она невольно осматривала себя в зеркале. Тонкая шея, острые ключицы, узкая талия. Представив на себе красивый приталенный костюм она даже застыла с щеткой во рту — настолько ей не понравилась эта картина. У нее просто нет времени. На себя. На внешность. На волосы. На костюмы. Гриффиндорке было жалко времени на себя, но не жалко для тех, кому нужна была ее помощь. Львиный факультет до мозга костей. Пообещав своему отражению надеть завтра приличный костюм, она отправилась спать.

***

Утро оказалось пасмурным. В кофейню зашла девушка в узкой синей юбке-карандаш до колена и такого же оттенка блузке. Ее невысокие каблуки звонко колотили по светлому кафелю. Бармен, который сонно протирал стол, вдруг резко проснулся, наблюдая за посетительницей. Гермиона была довольна произведенным эффектом. Устроившись поудобней, она стала ждать официанта, который уже спешил к ней.

— Доброе утро, мисс, — скромно улыбнувшись ей, он смутился от пристального взгляда посетительницы. — Вам как всегда?

— Да, — она посмотрела на его бейджик, — Коллин, фраппе, пожалуйста.

И одарив его самой очаровательной улыбкой, на которую была способна, стала ждать его реакции. Но юноша, развернувшись на каблуках, пошел к барной стойке отдавать заказ.

«Мерлин, что я делаю?» — в который раз за утро отчитывала себя Гермиона.

Во-первых, она встала спозаранку. И первая мысль, посетившая её голову — она должна найти время для своей личной жизни. Во-вторых, уложила волосы в тугой пучок, оставив косую челку. Нашла в гардеробе единственный приличный костюм, в котором ее награждали после войны — тёмно-синий, в тонкую белую полоску. Приталив его при помощи палочки и отыскав чуть ли не единственные удобные туфли на невысоких каблуках, Грейнджер несколько минут уговаривала себя переодеться. Но она была бы не гриффиндоркой, если бы в тот момент не взяла себя в руки и не нашла бы в себе храбрость попробовать себя в такой новой роли. В роли кого? Симпатичной девушки? Да и реакция Коллина ей показалась не понятной. Он улыбался ей, но улыбка была скорее вежливой, чем влюбленной.

— Ваш фраппе, пожалуйста, — поставив перед ней напиток, он неловко начал бубнить. — И ещё тут. Вам оставили кое-что.

Вручив ей записку, он ретировался в обратном направлении к бару. Записка была такой же, что и вчера. Плотная бумага, десять на десять сантиметров. В кофейне было много народу и беглый осмотр в поисках незнакомца вновь оказался провальным. На волшебницу никто не смотрел, все сонно пили свои бодрящие напитки.

«Предполагаю, сегодняшний твой облик был рассчитан на меня? Я впечатлен.»

Злость. Вот, что сейчас чувствовала Гермиона. Нахальное послание в записке вывело ее из себя. Утро не задалось с самого начала. Не стоило ей перестраивать свои приоритеты ради какого-то неизвестного мужчины, который трусливо шлет ей эти записки. Как будто делая одолжение для нее. Смяв записку в руке она направилась к бару.

— Впечатлен?! — зашипела она. — Прошу прощения. Вы шлете мне это?! — положив перед официантом белую бумагу, она стала ждать реакции.

— Нет, мисс. Это передал мужчина. Вчера и сегод… — но не дав ему закончить, она перебила его.

— В таком случае, я прошу меня простить и передать ему послание, если он вдруг опять вздумает что-то вам оставить для меня: пусть больше не старается!

— Моя смена сейчас заканчивается, боюсь я не смогу вам помочь, — обиженно ответил ей Коллин.

— У вас есть, чем записать? — заметив ручку в нагрудном кармане у официанта и не дождавшись ответа, она выхватила ее и гневно, продавливая мятую бумажку, написала:

«Прошу прекратить эти нелепые письма. Я не общаюсь с мужчинами, которые трусливо передают записки, как в школе.»

Расплатившись, забрав вещи, она выскочила из «Saint Espresso», вбивая каблуки в темный от дождя асфальт, выпуская пар.

Рухнув в кресло в своем кабинете и положив забитую мыслями голову на руки, она простонала:

— Я никогда не найду мужчину…

Гермиона прокляла себя уже сотню раз, пока преодолевала расстояние от кофейни до Министерства и от лифта до ее кабинета. У нее отличная логика, и вскоре гриффиндорка поняла, как же она сглупила сгоряча написав эту ерунду. Эти мысли душили ее. Выводили из себя. Вся эта борьба разрывала её изнутри. Пока ей приносили документы, пока она проводила совещания, пока раздавала указы - все это время она думала о нем. О том незнакомце, который заметил ее и, возможно, она понравилась ему в своем обычном облике Гермионы Грейнджер. Заучки. С копной волос, торчащей во все стороны. С книгой в руках. Даже такой ее вид побудил прислать ей эту записку. Она погорячилась. Ведь она его даже не знает. Не стоило ей обижаться на незнакомца — скорее всего, он просто флиртовал.

Чем ближе время приближалось к обеду, тем сильнее она хотела остаться в Министерстве и не идти по традиции в кафе. Она струсила. Решив забежать после работы за своей порцией фраппе, она осталась в кабинете, погружённая в свою любимую работу.

Перечитывая свою готовую речь на пергаменте, она скупо выругалась на нехватку света. Распрямившись в кресле, она опешила - на улице было темно. Разминая затекшую шею, девушка решила отправиться домой, ведь на часах уже было полдевятого вечера. Не впервой Гермионе быть увлеченной делом и потерять ход времени.

Набравшись смелости, она переступила порог кофейни, которая оказалась, на удивление, пустой. Грейнджер решила, что если встретит Коллина, то обязательно извинится перед ним. Но его там не оказалось. Бармен беседовал с официанткой, столики были пусты. Гермиона направилась на свое излюбленное место и увидев то, что лежало на столе — оцепенела.

Розовые бутоны пионов приковывали взгляд девушки. Ошибки быть не должно, они предназначались ей. Под ними лежала сморщенная записка, на которой Гермиона гневно выводила строки шариковой ручкой. Дрожащей рукой она потянулась за кусочком бумаги, чтобы прочитать ответ незнакомца.

Комментарий к 1

Всем привет. Я специально не стала ставить помимо Гермионы еще одного героя в описание. Пускай он пока будет незнакомцем для вас, как и для нее)

А вообще будет интересно услышать ваши предположения.

Всем приятного чтения.

========== 2 ==========

«Не хотел тебя обидеть. Прости. Трусость здесь ни при чем. Могу я попросить твой номер телефона?»

Фраппе давно выпит. Гермиона не знала, сколько здесь просидела. Но впервые она столкнулась с тем, что не знает как поступить. С одной стороны, она жаловалась втихую самой себе на то, что пора бы ей найти кого-то, но, с другой стороны, решиться на отношения с маглом она боялась. Еще в кабинете она гадала: магл это или волшебник, и, прочитав записку, отмела второго. «Номер телефона».

Нет, она не брезговала отношениями с маглами. Она боялась последствий. Как потом рассказать ему кем ты работаешь? Кто ты есть? Как рассказать ему, почему ты с собой носишь деревянную палочку? Как рассказать ему, что метла у нее в доме с автографами отнюдь не для уборки. Вопросы копились и копились. Страх рос.

С каких пор героиня войны, помогавшая знаменитому Гарри Поттеру убить самого темного волшебника, будет бояться отношений? С каких пор девушка, которая целый год скрывалась от Пожирателей смерти и приспешников Темного Лорда в поисках крестражей и ограбившая самый защищаемый банк, будет бояться отношений? Она летала на драконе и на гиппогрифе, она, в конце концов, была на волоске от смерти! Гриффиндорцы не трусы, а уж Гермиона — тем более. Она не будет бояться.

Достав чистый лист, оторвав от него небольшой клочок, девушка аккуратными цифрами вывела номер домашнего телефона. Отдав ручку бармену и передав ему записку, она распрощалась и ушла домой. Это был первый случай, когда она зашла в кофейню за любимым напитком и вышла из нее с цветами и счастливой улыбкой.

На следующий день в любимом кафе ее ждал только кофе. Без записок. Без пионов. Без незнакомца. Немного расстроившись, Гермиона направилась на работу: сегодня был первый день проверки. Она главный инспектор в этом рейде. Поспешив на свой этаж, зайдя в лифт, кованные дверцы резко остановила чья-то рука.

— А ведь день только начался… — прошептала она себе под нос, на что сразу получила ответный взгляд, полный ненависти и холода.

— Грейнджер? — поприветствовал он.

— Малфой, — ответила кивком с толикой ненависти.

И без того узкий лифт оказался еще меньше. Слишком маленький для двоих. Слишком тесный. Слишком душный. Слишком было всё.

Она встречала Драко Малфоя после войны несколько раз. Его семью оправдали. Люциуса понизили в должности, но зато его сын возглавил отдел темных тайн. Последний курс в школе он был незаметной тенью в школьных каменных коридорах. Держался в стороне. Отвечал только по делу. Он изменился. Но неизменным остался его взгляд. Презрительный, надменный, полный отвращения к таким как она. В Хогвартсе он был старостой школы от мальчиков, она была от девочек. Их совместное патрулирование выпадало на один день. Пятница. Она ненавидела вечера пятницы. За весь год он перекинулся с ней всего парой фраз. Но это было хуже, если бы он, как обычно, высказывал ей все в лицо. Об ее принадлежности, об ее грязноте крови. Но он молчал. И это выводило из себя. Гермиона не знала что у него на уме. Часто она шла позади него и наблюдала. Осанка аристократа, вздернутый подбородок и пепельно светящиеся в темноте от факелов волосы. Картина завораживала своей неординарностью. За красивой внешностью Малфоя скрывалась прогнившая душа. И сейчас она будто очутилась на патрулировании школы. Только вместо темных коридоров — лифт. Она стоит позади слизеринца и вновь смотрит в его спину. Он изменился опять. Стал выше, вырос в плечах. Но таким же неизменным оставалась его осанка и пронзительный взгляд полный отвращения. Она чувствовала это даже когда Малфой стоял спиной к ней. Удивившись своей храбрости, набрав в легкие воздух, она сказала:

— Малфой? — он все так же остался стоять к ней спиной, только немного повернув голову к ней. — На следующей неделе я прибуду в твой дом с проверкой. Пожалуйста, приготовь бумаги по всем своим эльфам и подготовь дом, чтобы моя комиссия смогла аппарировать.

Он ничего ей не ответил, лишь кивнул и вышел на своем этаже. Когда закрылась дверь лифта, Грейнджер облокотилась на стенку и громко выдохнула, и с удивлением поняла, что не помнит его голоса, а ее фамилия, сорвавшаяся с его губ, едва ли была слышна.

Обед Гермиона с радостью пропустила, ведь в это время инспекция во главе с ней отправилась в первый дом. Она решила, что первые рейды должны пройти под ее началом, чтобы указать своим сотрудникам на что нужно обращать внимание, как правильно разговаривать с домовиками и, как ни странно, с их хозяевами. Не все были довольны новым законом по защите домовиков. Грейнджер вкрадчиво объясняла маленьким пугливым человечкам, которые смотрели то на нее, то на своих хозяев с маслеными от слез глазами, что они имеют право получать за свою работу деньги, что побои — это неправильно, и они могут жаловаться на это в ее инспекцию. Это было словно гром среди ясного неба. Столько слез она не видела ни разу в жизни. Она предполагала, что будет не просто, но оказалось все еще хуже. Успокаивая сначала домовиков, затем внося их в реестр, где строго черным по белому выводилась их заработная плата, которая должна была поступать каждый месяц начиная с этого дня и отражаться на заколдованной бумаге. Потратив больше четырех часов только на один дом, она поняла, что рабочее время закончилось. Утешив себя, что работа в следующий раз пойдет намного быстрее, ведь в первый раз всегда сложно. С опытом все наладится.

Желание зайти в кофейню совершенно не было. Гермиона очень проголодалась и аппарировала сразу в свою квартиру. Стряхнув неудобные каблуки, понежившись на удобном диване, она направилась на кухню. Кормить себя и рыжего приставалу, который терся об ее ноги, оставляя на брюках рыжую шерсть.

— Глотик! Отстань! — поставив перед ним миску, Гермиона начала доставать продукты из холодильника, чтобы приготовить ужин на одну персону.

Поставив легкую музыку, налив себе бокал вина и стоя перед плитой, раскачивая бедрами в такт мелодии, Гермиона помешивала болоньезе, как вдруг раздался телефонный звонок. Девушка поняла, что звонит мама или отец, так как они давно не общались из-за ее плотного рабочего графика; она с удовольствием сняла трубку.

— Алло? Привет, я ждала, что ты позвонишь! — радостно ответила Грейнджер, переступая через кудрявый провод старого телефона.

— Вот как?

Она опешила. Остановилась как вкопанная по середине кухни. Это был он!

— Мне очень приятно, если это действительно так, — она заметила, что у него красивый голос. — Бармен сказал, что ты улыбалась, когда писала свой номер.

Гермиона благодарила Бога, что через телефон не видно, что она краснеет.

— Вот черт! — прокричала Грейнджер, подлетев к плите, на которой уже начал подгорать соус. И хлопнула себя по лбу, поняв какую глупость сморозила.

— Как ты узнала моё имя? — послышался смех из трубки.

— Прости, у меня соус подгорел, — начав оправдываться и сильнее краснеть, девушка пыталась усмирить свое сердце, которое стучало пробивая дыру в ребрах.

— Любишь готовить?

Она услышала, что он сделал глоток и поняла, что в его бокале есть лед.

— А ты пьешь виски со льдом?

За секунду Гермиона поняла, что отвечает вопросом на вопрос. Ей стало не по себе. Она даже с Роном не чувствовала эту эйфорию от простого разговора даже по телефону, не зная с кем общается.

— Тяжелый день? Ты не пришла сегодня на обед, — голос с хрипотцой еще больше вывел ее из строя.

— Да, на работе просто какая-то чертовщина, — отчитавшись, засмеялась. — Сегодня я первый день проводила инспекцию по защите прав эль… Животных. А у тебя? Как прошел день на работе? — поспешила перевести тему.

Она проклинала себя за эту оговорку. Незнакомец точно магл и наверняка решит, что она свихнулась, услышав об упоминаниях эльфов.

— Интересная работа у тебя. Хотел бы я увидеть, как ты проводишь эту… инспекцию, — он посмеялся. — У меня тоже завал…

Их разговор тянулся с легкостью. Гермиона успела поужинать, красивый голос желал ей приятного аппетита. Они часто смеялись, как будто знали друг друга очень давно, такой легкой была их беседа. Девушка заняла свое любимое место на диване, вытянув ноги и смотря перед собой на журнальный столик, где стояли потрясающе красивые пионы.

— Спасибо за цветы, они бесподобны!

— Они растут у меня в саду. Если открыть окна, то комнаты зальет неописуемый запах этих цветов.

Грейнджер расцвела. Как его цветы в саду. Как бутон пиона у нее в вазе. Она была счастлива в этот миг. Говорить ни о чем и обо всем с незнакомцем.

— Я-я не знаю твоего имени, — вдруг резко села на диване и начала угадывать его про себя.

— А… Амадей…

Она не услышала, как его речь запнулась, отвечая ей. Она пыталась представить его внешность с помощью воображения, которое ей ни капельки не помогало. Ее будоражил красивый низкий голос.

— А сколько тебе лет? — ее понесло. Она желала заполнить пробелы. Ведь он ее видел. А она ничего не знала о нем. И это ничего хотелось стереть и нарисовать полноценную картину.

— Мне двадцать четыре.

«Как мне» — с облегчением выдохнула Гермиона.

— Знаешь, я ведь только видел тебя, а имени тоже не знаю.

— Гермиона…

— Расскажи о своем детстве, может быть о школе? — его вопрос поставил ее в тупик.

Замешкавшись, но через секунду она придумала, что рассказать.

— Я училась в частной школе. Там было четыре факультета. Школьная жизнь была скучной, — солгала она.

— Прямо так? Никаких интриг? Воин между факультетами?

— Еще каких воин! — весело рассмеявшись, продолжила. — Наш факультет ненавидел, скажем так, мы их называли змеями.

— Змеями?

— О да! Очень изворотливые, подстраивающиеся только под то, что выгодно им. Идущие по головам. Особенно Малфой!

— Малфой?

Она сжала трубку сильнее, поняв, что упоминать этого хорька не стоило. Но Амадей оказался таким приятным собеседником, что ему хотелось поведать все свои тайны, в пределах допустимого. А Малфой считался допустимым. Рассказ о плохих парнях еще не предел секретов.

— Да. Драко Малфой. Богатый, заносчивый папенькин сынок, самовлюбленный и с отвратительным характером! Хотелось придушить его зеленым галстуком.

В трубке послышался раскат смеха. Он оказался таким заразительным, что Гермиона не поняла, как сама начала смеяться.

— Не могу поверить, что такая хрупкая и красивая девушка может задушить кого-то галстуком.

После слов «красивая», поперхнувшись, смущенно начала мять край своей домашней футболки.

— Зеленым галстуком? — успокоившись спросил он.

— У наших факультетов были разные цвета. Я училась на… львином. У нас были красно-золотые цвета, у барсуков — желтый, у орлов — синий, а у этих змей — зеленый, — не заметив, как при упоминании у нее сорвался голос. — И знаешь, что самое смешное? Все эти школьные года, о Боже, ты сейчас будешь смеяться надо мной.

— Обещаю, не буду!

— Все эти года моим тайным желанием было примерить зеленый галстук.

Хохот. Вот что она услышала в трубку. В данный момент Гермиона была самой счастливой девушкой на свете. Сидеть на своем любимом диване, гладить толстого Живоглота и смеяться до слез с парнем по телефону над ее секретами.

— Поверить не могу, — его голос ласкал слух. — Знаешь, я завтра не смогу присоединиться к тебе в кафе. У меня важная встреча. Но я могу тебе еще раз позвонить вечером?

— Да! — слишком резко и слишком громко ответила Грейнджер. Не веря своему счастью.

— Тогда спокойной ночи, Гермиона…

— Спокойной ночи, Амадей…

Прежде чем повесить трубку, она могла поклясться, что услышала звук клавиш пианино.

========== 3 ==========

Утро для рыжего низлла началось голодным. Встав со своего любимого места, которое он занимал у окна по причине прохлады, он потянулся выпуская когти на изрядно потрепанные обои. Живот у Живоглота был пустым и жутко урчащим. Прыгнув на хозяйку, спящую глубоким сном и улыбающуюся от прекрасного сновидения, он протяжно мяукнул и начал мурлыкать в лицо, побуждая ее проснуться.

— Глотик! Перестань! — отпихнув от себя морду, которая щекотала ее своими усами, она резко поднялась с постели. — Мерлин! Который час?

Посмотрев на заколдованные песочные часы, девушка несколько секунд соображала, почему они показывают половину десятого. Сердце у Гермионы начало биться чаще от осознания того, что она проспала впервые в жизни.

— Не может быть! Почему не сработал будильник? — ругала она себя, впопыхах собираясь на работу. Скорости сборов позавидовали бы курсанты аврората. Грифиндорка собралась почти за пять минут. Почистив зубы, не позавтракав и полностью забыв причесаться. Выбор одежды пал на черные джинсы и такого же цвета тонкую водолазку. Просыпав мимо миски корм любимому приставале, которого она благодарила, что его голодный живот заставил ее разбудить, а не проспать еще дальше, она аппарировала.

Ровно в десять сорок две Гермиона Грейнджер была у себя в кабинете, в котором ее ждал гость.

— Гарри! — немного покраснев от своего опоздания, обняла лучшего друга.

— Герм, вот никогда бы не подумал, что ты умеешь опаздывать, — посмеявшись и получив тычок в бок, он отступил, давая подруге пройти на свое место. — Нас вызывают к Министру.

Бросив сумку на стол, приземлившись в старое кожаное кресло, девушка еще секунду фильтровала информацию, с которой пришел Гарри.

— Зачем? Что-то случилось? Если он будет говорить об очередном бале в честь победы над Томом Реддлом, то я не пойду.

Каждый раз такие балы заканчивались восхвалением золотой троицы, вспышками фотоаппаратов и отвратительно пошлыми и лживыми статьями на следующее утро в «Ежедневном пророке», сватавший ее с любым мужчиной, который пожимал ей руку на случайной колдофотографии.

— Боюсь тебя огорчать, но ты права, — ответил друг, рассматривая свои ботинки. — Но в этом году они хотят сделать благотворительный вечер в поддержку детей, которые потеряли своих родителей во время войны.

Гермиона прикусила язык за слова, которые сказала недавно. Ей стало стыдно от того, что она могла бы не прийти на этот бал. Кто как не она знала с чем столкнулись волшебники во время войны. Сколько смертей она принесла. Сколько семей оставила без родных.

— Почему Кингсли собирает нас? Ведь раньше были обычные пригласительные?

— Он решил собрать всех сегодня, кто участвовал в битве за Хогвартс. Сказал, что это важно, — протянув ей пергамент, Гарри сел напротив стола хозяйки кабинета.

«Гермиона Грейнджер, прошу сегодня вас посетить мой кабинет в одиннадцать часов для важного собрания.

Кингсли Бруствер. Министр магии Великобритании»

Оставшееся время, которое друзья провели по дороге в кабинет министра, потратили на дружескую болтовню. Гарри рассказывал ей как дела у его детей, о том, как Джинни уговаривает мужа взять отпуск и отправиться в путешествие. Рассказывал ей, как Рон в очередной раз влюблялся в свою поклонницу, а на следующий день, протрезвев, смущенно ретировался.

Они зашли в просторный кабинет, который был больше похож на музей с редкими артефактами и увидели, что уже многие собрались. Гермионе было приятно вновь встретить Невилла, который сейчас работал в Хогвартсе, помогая профессору Стебель, Полумну, с которой они крепко обнялись, на что она сказала гриффиндорке, что от нее пахнет любовью, с Симусом, Парвати, Ханной, Дином, Падмой. Джорджа, который одаривал всех своими новыми изобретениями. Все радостно приветствовали друг друга, усаживаясь за круглый стол, который проецировал карту министерства.

Гермиона, повернув голову направо, с ужасом поняла, что лучше бы потратила еще пару минут дома, для укладки, так как ее волосы сейчас больше походили на воронье гнездо. Убедившись, что все заняты разговорами за столом, покраснев, она достала палочку и прошептала заклинание, которое вмиг сделало ее положение на голове в разы лучше. Вздохнув и улыбнувшись своему отражению в зеркале, она собралась сделать шаг в сторону стола, как вдруг открылась дверь и в кабинет, чеканя шаги, зашел Малфой. В комнате разом стало тихо. Послышалось недовольное цоканье и перешептывание. Никто не спрашивал, что он здесь делает, прекрасно понимая, что Драко был участником этой битвы точно так же, как и любой здесь находящийся в кабинете. Гордо подняв голову, никого не поприветствовав он занял место и начал увлеченно рассматривать свои аккуратно подстриженные ногти на длинных изящных пальцах.

Гермиона так и осталась стоять на месте, застыв и наблюдая за блондином, поймав себя на мысли, что когда он проходил мимо нее, она уловила приятный аромат, который не могла вспомнить, где еще его чувствовала.

— Рад, что вы все собрались!

Тишину прервал виновник встречи ветеранов войны. Кингсли промчался мимо всех в фиолетовой мантии, которая шуршала от каждого его шага. Заняв место во главе стола, он обратился:

— Гермиона, прошу, присаживайтесь! В ногах правды нет.

Все головы, кроме платиновой, повернулись в ее сторону. И девушка со страхом поняла, что свободное место осталось рядом с Малфоем. Выругавшись, она присела на край стула, лишь бы быть дальше от слизеринца, который был одет с иголочки. Черный костюм и черная водолазка под горло идеально сочетались с его бледной кожей и белыми как бумага волосами. Она на секунду отругала себя, что проспала и не подготовилась как следует, виня свой неряшливый внешний вид. Она рядом с Драко была оборванкой с растрепанными волосами. Удивительно, как одинаковый цвет одежды и фасон может по-разному сидеть на каждом человеке. Ее собственная черная водолазка вдруг начала душить ее.

— Через три недели состоится благотворительный бал, — начал министр. — Прошу передать всем, кто не смог присутствовать на этом собрании. Что явка обязательна. Нам нужны ВЫ ВСЕ. На празднике будут состоятельные люди, которые готовы расстаться с немалыми суммами ради благого дела, если все участники будут присутствовать и рассказывать правду, которую слышали все. Я понимаю, что вы не хотите этого, но прошу вас ради тех, кто потерял многое в той войне. Многим стыдно попросить о помощи. И я хочу дать ее им, и вы в этом поможете.

Еще несколько минут Кингсли рассказывал всем о месте проведения этого бала, о речи, с которой должен выступить Гарри Поттер. И все это время гриффиндорка вертелась на стуле. Ей было жарко. Ее левая нога почти касалась ноги Малфоя, она почти чувствовала исходящее от нее тепло. Краем глаза она видела, что он смотрит прямо перед собой, скрестив руки на груди, делая вид, что ему это не интересно. За все собрание он так и не произнес ни слова. Даже не смотрел ни на кого, кто задавал вопрос о его присутствии. Он был не здесь, в себе, далеко. Ее начало это выводить из себя, ее логический ум не давал ей покоя, она хотела анализировать Драко Малфоя, краснея от этого еще больше. Почему он держался в стороне? Тот, кто вечно тянулся к лучам славы и внимания, тот, кто язвил по любому поводу, тот, кто готов был идти по головам, вдруг после войны стал самым неинтересным человеком во всем волшебном мире. Он стал для нее пустым. Будто змей потерял в той битве нечто больше, чем достоинство и уважение. Он потерял смысл жизни. И все его существование похоже на автоматические действия. Она не видела его на вечеринках, которые Гермиона сама посещала очень редко. Она не встречала его на встрече выпускников, даже Пэнси и Блейз потеряли с ним связь. Он отменил помолвку с Асторией. Он съехал из Менора. О нем не писали в газетах, сначала она предполагала, что он откупился от них, заплатив немалую сумму, чтобы его не доставали, но именно сейчас, сидя рядом с ним, она поняла, что дело не в докучающих репортерах. Дело намного серьезнее.

«Что с тобой, Малфой? Кто ты? Что с тобою сталось?» — кричали мысли в ее голове.

Вдруг ее легкие чуть не лопнули, от осознания того, что все это время, погруженная в мысли о своем бывшем враге, она смотрела на него в упор. Прожигая в нем дыру, и он, будто почувствовав ее повернул на нее голову. Свинцовый, тяжелый взгляд встретил ее наглый, изучающий. Он гипнотизировал, втягивал, ронял и опять поднимал. Все его нечитаемые эмоции вдруг превратились в одну. Гермиона не могла понять ее. Он зол? Заинтересован? А, может, он сейчас проклинает ее? Из ступора ее вывел толчок в бок. Гарри, сидевший справа от нее, заметил их гляделки и в очередной раз пришел подруге на помощь, думая, что назревает скандал и оскорбления. Но ничего не произошло. Драко просто отвернулся, а через несколько секунд министр распустил всех по своим делам. Смотря ОПЯТЬ в спину уходящего слизеринца, Гермиона вдруг на один миг подумала, что он очень несчастлив.

***

До конца рабочего дня она с комиссией посетила два волшебных дома, в котором проводили инспекцию, помогая эльфам узнавать о своих правах. Гермиона была счастлива. Она любила дело, которым занималась. О большем она мечтать не могла, не считая одного. Вечерний телефонный разговор, который приближался все быстрее.

Вернувшись домой, быстро поужинав, девушка заметила про себя, что даже говоря с Амадеем по телефону, она хочет выглядеть хорошо. Приняв ванную, насладившись маслами и ароматной пеной, Гермиона под веселые мотивы песен начала выбирать себе наряд. И через двадцать минут поняла, что все очень скупо и скучно. Неужели ее также видят со стороны? Думала она. Такую скучную, скупую заучку, которая носится по министерству, вручая всем листовки Г.А.В.Н.Э.

Раздался телефонный звонок и девушка подпрыгнула от испуга; она стояла посреди спальни в одном полотенце, так и не выбрав себе наряд. Телефон настаивал и не успокаивался, а ей было стыдно из-за наготы. Но в конце концов, львица она или нет? Он не сможет догадаться о ее виде, тем более, она секунду назад думала, что ее жизнь скупа на новые эмоции и действия. Скинув полотенце на пол, перешагнув его и с несмело дрожащей рукой, она сняла трубку.

— Алло? — голос подвел.

— Ты мило смущаешься…

Подавив вздох, она так и осталась стоять на месте.

— Я… Как дела, Амадей?

— С этой секундой они стали в миллион раз лучше, — он выдохнул в трубку.

— Я рада тебя слышать.

Она действительно была рада. Смущенная, раскрасневшаяся с широкой улыбкой на лице.

— Как прошел твой день на работе? Думаю, этот вопрос вошел у нас с тобой в привычку…

— Все отлично, не считая того, что… мой босс, собрал сегодня всех и сказал, что в скором времени будет торжественный вечер, на который я с удовольствием бы не пошла, но так как он благотворительный, я должна на нем присутствовать…

— Вот как? Но я почему-то думаю, что это не единственная проблема. Тебя что-то гнетет.

«Как он узнал» — въелось в ее сознание.

— Знаешь, я не хочу забивать тебе голову своими проблемами, — наконец сев на диван и прикрывшись пледом, ответила ему Гермиона.

— Говорят, что если ты выпустишь пар, тебе станет легче. Поверь, мне всегда помогает. А разговаривать с тобой одно удовольствие.

Девушка, устроившись поудобнее на диване и улыбнувшись от его слов, начала свой рассказ.

— Только не смейся…

— Обещаю, — уверенно ответил он.

— Помнишь, я тебе рассказывала о моем школьном враге?

— Ма. Малфое?

Она мысленно поставила еще один плюс к Амадею — за хорошую память.

— Да, — улыбнувшись, сказала она. — Дело в том, что он работает со мной. И сегодня на собрании он тоже был. После школы он изменился, нет больше язвы в нем, он будто все время в себе, от этого еще больше неловко, потому что не знаешь, что ожидать от нового Малфоя. Я думаю он очень несчастен. Одинок…

— Ты не пыталась с ним поговорить? — немного тихо спросил Амадей.

— Нет, что ты. Я получу гору комплиментов в жирных кавычках. Просто… Я прямо чувствую, что нужно что-то сделать. Извини, тебе не приятно, наверное, это слышать. Разговаривать о другом мужчине. Боже, какая я глупая…

Его молчание перешло границу в пять секунд. Сердце Гермионы подпрыгнуло и она поклялась, что больше не заговорит о Малфое никогда, ругая себя и Мерлина, она все больше погружалась в тишину на другом конце трубки.

— Я считаю, что ты нереальная, Гермиона. Когда я увидел тебя в том кафе, через окно, ты читала. Ты была погружена в чтение так сильно, что не замечала даже, как твое фраппе чуть не уронил проходящий мимо мальчик. Ты улыбалась в книгу. А потом ты подняла глаза и будто выпала из реальности. Ты не улыбалась. Уже нет. Ты смотрела перед собой в дальний угол кофейни. И я проследил за твоим взглядом. Там ругались двое. Мужчина и женщина. Они жестикулировали, даже стоя на улице, я слышал, как они кричат друг на друга. Женщина плакала, ее спутник бил кулаком по столу, как вдруг ты встала. Ты подошла к ним и что-то сказала и вернулась на свое место. Когда те двое вышли из кофейни, они целовались и крепко обнимаясь шептали друг другу «прости». Ты помнишь это, Гермиона? ….

Теперь настала очередь молчать гриффиндорке. Она сидела без слов, переваривая все, что только что сказал Амадей. Невольно у нее покатилась слеза по щекам, и она ответила. Тихо, стараясь не выдать эмоции.

— Я читала, когда из моих мыслей выкинул чей-то крик. Они ругались друг с другом о какой-то бытовой ерунде. Это так резало слух, что я не заметила, как встала и направилась к ним. Они спорили о носках, разбросанных по дому, о том, что он станет худшим отцом, о том, что она только и умеет орать на него. Господи, они говорили о таких мелочах, совершенно забывшись в людном месте, а ведь жизнь такая короткая. Подойдя к ним, я сказала: «Однажды, мои лучшие друзья ругались. Сильно, до драки, до синяков и проклятий. Они плевались нескромными выражениями в друг друга. Кричали, что ненавидят. Это были два брата. Через несколько дней одного не стало. И перед самым концом их объединило одно дело. Вас сейчас тоже объединяет ваш будущий ребенок. Неужели вы потратите время на такую ерунду, когда каждый день может оказаться последним?» И я ушла…

На двух концах телефонов стало тихо. Каждый погрузился в свои мысли. Как вдруг ее собеседник сказал:

— Может, это твой ответ на вопрос? — сделал паузу. — Может, Малфой что-то также потерял?

….

========== 4 ==========

К концу следующей недели, Гермиона провела в великолепном расположении духа. Лучезарная, влюбленная улыбка не сходила с ее лица. Это заметили все. В прошлом серьезная начальница отдела вдруг стала легкой на подъем девушкой, которая каждому улыбалась при встрече и мечтательно закрывала глаза пока ее никто не видит. Но видели все. Даже Гарри, который несколько раз встречал ее в столовой Министерства. Но осторожничал с расспросами и просто радовался за подругу молча.

Приходя домой, первым делом, что видела и чувствовала Гермиона — это пионы. Запах букетов окутывал всю квартиру. Нежный, волнующий. За всю неделю у Амадея не получилось с ней увидеться: он работал над секретным правительственным заданием. Шутка это или нет, она спрашивать не стала. Для нее просто сидеть на диване и болтать с влюбленным в нее парнем оказалось сверх лучшим, что случалось в её жизни. Он обещал встретиться с ней, когда закончит свои дела, а пока они каждый день увлекались разговорами, которые заканчивались поздно ночью. Девушка рассказывала о родителях, которые до сих пор советовали ей меньше есть сладкого для поддержания здоровья зубов. Рассказывала о том, как на отлично сдавала экзамены в школе, но тактично умалчивала по каким предметам. Они говорили об искусстве, книгах, музыке. С этими разговорами Гермиона все больше понимала, что он тот самый. И, засыпая, готовила себя к разговору на будущее. Если все зайдет слишком далеко, она не станет скрывать от него тайну о ее принадлежности к волшебному миру.

Букеты пионов она получала в кофейне, подходя к её любимому месту у окна, в конце рабочего дня Гермиону ждали пышные бело-розовые, едва раскрывшиеся бутоны. Вся красота начиналась дома, когда эти бутоны распускались в прекрасные цветы и источали запах, который сводил её с ума. К цветам всегда прилагалась записка. Милые слова, которые грели её душу были написаны красивым почерком.

Гермиона удивилась своей работоспособности, которая продвинулась далеко вперед, если сравнивать первый визит в дом с инспекцией, который продлился около четырех часов, то сейчас каждый дом занимал не больше часа. Молва о том, что комиссия Г.А.В.Н.Э. посещает каждый волшебный дом, в котором есть хоть один домашний эльф, распространилась очень быстро. И когда пошли первые штрафы за жестокое обращение над мифическими существами, бояться стали многие. Штрафы начинались от десяти галеонов и выше, смотря от степени нарушения закона. Гермиона Грейнджер стала для маленьких человечков чем-то вроде мессии, которая со своим появлением улучшала их жизнь в разы. Девушке часто начали давать гостинцы в виде тыквенных пирогов или прочих сладостей, которые делали собственноручно эльфы в качестве своей благодарности за ее визит. Ей было очень неудобно от этого, но она не отказывала им, забирая сладости, а потом они всем отделом с аппетитом обедали ими.

В пятницу, около часу дня, в кабинет Гермионы вошел Гарри.

— Привет, — переступил порог ее кабинета и замер от картины, которую увидел. Края рабочего стола были заставлены эклерами, кексами, пирогами и даже бутылкой сливочного пива. — Герм, я вижу у тебя здесь сладкое королевство?

— Гарри! Проходи! Угощайся! — улыбнувшись ему, она продолжила заполнять документы, которые должна была отправить до вечера. — Это все эльфы, — смущенно договорила она.

Друг не растерялся и с удовольствием съел шоколадный кекс, роняя крошки себе на аврорскую мантию.

— Я зашел тебе сказать, что мы сегодня с Джинни уезжаем в путешествие. Дети будут у Молли, а мы хотим отдохнуть, — устало сказал он.

— Это же отличная новость! — закончив писать, отложила документы. — Вывернетесь к балу? Я одна не выдержу всего…

Гарри улыбнулся и уставился на привлекательный желтый эклер.

— Конечно! А я не выдержу больше недели с этой рыжеволосой бестией, которая будет водить меня по всем достопримечательностям Италии!

Они оба рассмеялись. И еще минут десять Гарри рассказывал как дела у него в отделе, что на удивление мало происшествий, которым он очень рад. Небо над головой стало мирным, позволяющим немного расслабиться и пожить для себя.

— Гермиона, — парень мялся задать вопрос, который тревожил его вот уже неделю. — Ты прости, если я лезу не в свое дело, но ты такая счастливая в последнее время! Это не может не радовать. У тебя кто-то… появился?

Она улыбнулась его осторожному вопросу. Гарри — ее лучший друг и она не собиралась скрывать своей влюбленности.

— Да, — сделав паузу, продолжила. — Это все очень странно. Мы с ним даже не виделись еще. Мы общаемся по телефону…

— По телефону? — выдохнул он. — Магл?

— Да, ты же знаешь, что я часто хожу в «Saint Espress», и неделю назад я получила анонимную записку, как выяснилось, я ему очень понравилась. И как-то все закрутилось, что мы каждый вечер практически до ночи разговариваем по телефону. Гарри! — ее глаза стали влажными. — Я так счастлива!

У ее лучшего друга свалился камень с плеч. Он не видел ее такой беззаботной уже очень давно, что не могло не радовать. Он любил ее и всегда поддерживал. И новость о ее влюбленности и, скорее всего, взаимной грела душу. Она немного рассказала о нем, что они должны увидеться вскоре, сказала, что если все далеко зайдет, то она не будет скрывать от него правду, на что друг поддержал Гермиону. К концу обеда девушка вручила Гарри все сладости и отправила через каминную сеть домой, передав привет Джинни и детям, пожелав приятного аппетита. Улыбнувшись напоследок, он скрылся в зеленом тумане.

Вытянувшись в кресле, ее взгляд скользнул по рабочему плану на сегодняшний день. Резко сев, напрягая струной спину, она выругалась, увидев в расписании фамилию, про которую она забыла.

Малфой стоял в повестке дня в три часа. Его дом с эльфами ждал своей инспекции. Не успев испугаться, в дверь постучала Лиза, ее секретарша.

— Гермиона, ко мне сейчас приходил Драко Малфой, — от услышанного имени Гермиона затаила дыхание. — Он предоставил отчет, что сегодня не сможет принять комиссию, по поручению от Министра он должен выехать до вечера по очень важному делу.

Гермиона не знала почему у нее отлегло от сердца. Воздух начал поступать в легкие и она немного расслабилась, позволяя себе откинуться на спинку кресла.

— Хорошо, перенесем его дом на следующую неделю. Думаю, сегодня это все. Можешь идти домой и всем остальным передай, я пока закончу с бумагами.

Как только за секретаршей закрылась дверь, гриффиндорка вновь начала думать о треклятом слизеринце. Как она могла забыть про сегодняшний день? Ведь даже составила план, чтобы проверка его дома заняла все оставшееся время после обеда. Она была уверена, что в час ее инспекция не уложится, потому что от Малфоя можно ожидать чего угодно. Она не думала о нем после того откровенного разговора по телефону с Амадеем. Он помог понять ей мотивы изменения Малфоя. А в чужое горе ей лезть не хотелось, если он кого-то или что-то потерял после войны и стал замкнутым, то у него были на это свои причины, которые Гермиона не хотела знать. В конце концов, зачем ей забивать голову своим бывшим врагом, если на ее пороге стоит мужчина, который считает ее интересной больше, чем ГРЯЗНОКРОВКОЙ.

Через полчаса девушка с приподнятым настроением шла за своей порцией фраппе, устроившись у окна и попивая напиток, но ее привлек женский голос.

— Гермиона?

Полумна стояла, смотря на нее сверху вниз, и ее взгляд был как всегда отстраненный, увлеченный чем-то своим.

«Наверное, нарглами» — подумала Грейнджер.

— Полумна, привет, ты давно здесь не была. А ведь благодаря тебе я узнала об этом месте, — девушка убрала сумку со стула и блондинка плавно села на него.

Она совсем не изменилась. Длинные волосы были разбросаны по ее плечам, очки в форме звезд надеты на ее голову, а вторая пара таких же висела на ее голубой кофточке.

— Славный выбор, — она посмотрела на кофе. — Мята всегда добавляет изюминку любому блюду и напитку, наверное, поэтому она самая продаваемая на рынках. — Полумна улыбнулась, склонив голову на бок, будто ей кто-то шептал на ухо. — Я пришла пригласить тебя на свой день рождения. Он будет сегодня вечером.

Гермиона покраснела, совершенно забыв про день рождения своей подруги. И начала хватать ртом воздух подбирая слова.

— Ничего. Ты успеешь меня поздравить, придя ко мне на небольшую вечеринку. Я заходила к Гарри, но к счастью они уехали в отпуск. Им нужен отпуск. Дети очень выматывают…

Гриффиндорка решила отвлечь ее от мыслей, которые понесли Полумну в другое русло.

— Здорово, я обязательно приду! А кто будет? — немного смутившись, поняла, что некрасиво расспрашивать о гостях.

— Друзья. Я уверена, тебе понравится. Вечер обещает быть хорошим, — улыбнувшись, она достала из своего рюкзака пригласительный лист.

Увидев адрес, Гермиона смутилась. Ведь это был магловский район. Но уточнять не стала.

— Тогда до вечера, оставляю тебя с твоими мыслями, которые ведут тебя в правильном направлении.

Распрощавшись, она вышла и, расправив зонт, пошла по направлению к метро. На улице ярко светило солнце, Гермиона никогда не перестанет удивляться невероятной белокурой Полумной.

Пробежав по пригласительному еще раз, сверив время, она поняла, что до восьми часов еще можно многое успеть.

Идея для подарка у нее пришла моментально. На днях один эльф протянул ей сверток, когда она его развернула, то увидела небольшой деревянный колышек, выточенный в виде трех маленьких бабочек, объяснив ей, что с помощью этого тотема будет самый вкусный урожай, который созреет намного быстрее, будет отгонять вредителей и гномов. У Грейнджер не было сада, а у Полумны был. Она знала, что она живет в том же доме, в котором они однажды были у ее отца.

***

Дома девушка долго думала набрать ли Амадею и предупредить его, что сегодня, возможно, придет поздно. Уже начав кусать ногти, стоя перед старым телефоном, она одернула руку. Никогда не имела привычки портить маникюр, но сейчас она жутко нервничала. Ей не хотелось пропускать звонок от Амадея и также не хотелось пропускать день рождения. Сделав три глубоких вдоха, она сняла трубку и набрала его номер.

Секунда.

Две.

Три.

Четыре.

Никто не отвечает.

Пять.

Шесть…

Двенадцать…

Семнадцать…

Резко положив трубку, Гермиона расстроилась. Ведь у него не оказалась автоответчика. Но, взяв себя в руки, она была уверена, что завтра все объяснит ему и здесь не о чем беспокоиться.

На этой неделе Гермиона успела устроить себе шопинг. Она расцветала со своим романом и ей все больше хотелось выглядеть достойно влюбленной девушки. Прикупив себе юбки до колена, которые подчеркивали ее фигуру, плотно облегая бедра и худые ноги, две пары обуви на удобном каблуке. Впервые в ее гардеробе появились блузки не темных расцветок. Бордовая шифоновая кофточка на круглых пуговицах подчеркивала ее талию, но сегодня она решила надеть темно-зеленую, которую она купила не для работы. Она была свободного кроя, но самая изюминка была в том, что она спадала с плеч, держась на бретельках, открывая тонкую шею, острые ключицы и смуглые плечи. Черная юбка отлично добавляла образ, закрепив лодочками, она вышла на улицу к подъехавшему такси.

Гермиона проклинала Мерлина, что не решилась на аппарацию и теперь стояла в пятничных пробках в центре Лондона. С другой стороны, аппарировать было опасно. Она ни разу не была в том месте и не знала, будет там многолюдно или нет.

Опоздав на двадцать минут, она вышла из такси у четырехэтажного кирпичного здания, на котором висела табличка, которую она узнает даже в кошмарном сне. На нее смотрел знак даров смерти. Выпустив истерический смешок, девушка оглянулась. Люди проходили мимо совершенно не понимая, что значит этот знак. Сколько он счастья и несчастья приносил. За стеклянными окнами-витринами был бар. Многолюдный. Она даже заметила белую макушку Полумны, которая стояла за столом перед гостями.

Гермиона переступила порог этого бара, и звонок оповестил о приходе нового гостя. Никто кроме Полумны не обратил на этот звук внимание. Подходя ближе к столу, она заметила знакомые лица сестер Патил, двух девушек из Пуфендуя, двух парней из Когтервана, Невилла, Ханну его супругу, и остановилась, как вкопанная, не дойдя до стола именинницы, увидев Блейза Забини и Теодора Нота.

— Гермиона? Ты пришла. Присаживайся, — указав на два свободных стула.

Девушка села рядом с Невиллом, оставляя свободное место между ней и Нотом. Она была в шоке, увидев слизеринцев в этой компании. И еще больше, когда она увидела, как Блейз нежно приобнимает Полумну. «Как долго я спала?», — думала гриффиндорка, смотря на двух змей, которые вели себя, как будто они лучшие друзья всех. Она повернулась к Невиллу и Ханне, те сидели обнявшись, ворковали и заметив, что на них смотрит Гермиона засмущались, немного облегчая объятия.

— Невилл? Что здесь происходит? — нагнувшись к парочке, прошептала Гермиона, глазами указывая на слизеринцев.

— О, Гермиона. Ты будешь в шоке. Мы тоже, когда пришли, увидев эту парочку застыли на месте, как ты минуту назад.

Его прервал источник их разговора.

— Прошу внимания! — он встал с места, постучав по бокалу с виски.

— Быть может, дождемся последнего? Чтобы объявить? — перебила его Полумна.

Гермиона не слышала, как звенел колокольчик несколько секунд назад, уж очень ее заняли мысли об этом союзе, как вдруг услышав голос за своей спиной, который она точно не собиралась слышать еще несколько дней. Он ввел ее в ступор.

— Вы можете начинать, — сказал Малфой, занимая свободное место рядом с Гермионой, слегка задевая ее ногу своей. От чего у нее побежали мурашки по спине.

Она боялась даже посмотреть налево. Шевельнуться, вздохнуть. Она словно вернулась в одиннадцатилетний возраст и сейчас будет получать лучшие любезности от слизеринского хорька.

Она увидела перед собой стакан с виски. Резко дернув его, она выпила залпом. Даже не поняв, чей стакан это был. Ей было все равно.

— Дорогая, я вижу твои друзья готовятся, — вежливо сказал Забини и посмотрел на Гермиону, которая повернула голову и старалась смотреть только на Полумну, ни на сантиметр левее, чтобы встретится с серыми глазами. — Я очень рад, что сегодня собрались, не все, к сожалению, но хорошие друзья моей девушки.

Невилл и Гермиона синхронно прокашлялись, прикрывая рот кулаком.

— Ты скажешь, — мулат смотрел на свою девушку и, увидев одобрительный кивок, продолжил. — Мы с Полумной вскоре станем мужем и женой, — звон в ушах Гермионы затмил аплодисменты. Она не верила ни глазам, ни ушам. Все казалось абсурдом, а повернув голову направо, лицо Невилла подтверждало ее состояние. — И у нас скоро будет ребенок.

«Занавес», — истерично подумала Гермиона.

Компания за столом начала поздравлять молодоженов. Даже кто-то сзади у бара аплодировал и что-то выкрикивал. Гермионе было все равно. В ее голове не укладывалось вообще ничего. Блейз и Полумна?

Она даже не видела, кто подлил в ее стакан еще виски. Оно обожгло горло, заставляя на секунду отвлечься от главной новости вечера.

Спустя двадцать минут все поздравления со свадьбой утихли, начались поздравления с днем рождения. Сестры Патил подарили Полумне какой-то музыкальный инструмент, который Гермиона видела впервые. Он был похож на дудку со струнами. Невилл и Ханна фотоальбом со школьными фотографиями. Когтерван и Пуфендуй объединились в общий подарок и подарили имениннице портрет Полумны, в котором она сачком ловит мозгошмыгов. Портрет всех заставил посмеяться по-доброму. Теодор Нотт подарил девушке книгу по медицине для редких животных, на что она очень растрогалась, ведь это касалось напрямую ее работы. Она была в отделе по защите редких мифических животных. Еще он добавил, что таких экземпляров осталось всего два.

Настала очередь Гермионы. Резко поднявшись, стул со скрипом отъехал назад. На что она заметила про себя, что с выпивкой нужно притормозить. Вручив свой подарок, который Гермиона собственноручно упаковывала в голубую матовую упаковку, сказав свои пожелания имениннице, она села на место, и после того, как Полумна с округлившимися глазами уставилась на свой подарок, она подняла на Грейнджер взгляд и спросила.

— Гермиона! Это очень редкая вещь. Спасибо тебе за это…

Улыбнувшись друг другу, они присоединились ко всей компании, которая поднимала бокалы и собирались чокнуться. Как только руки всех соединились посередине стола, Гермиона почувствовала теплое плечо Драко Малфоя. Она вдруг решилась впервые посмотреть на него за вечер, пока все выпивали она украдкой смотрела на него. Он сидел так близко. Красивый, статный, с прямой осанкой, с двумя расстегнутыми пуговицами на черной рубашке, открывающую вид на его гладкую бледную кожу.

Блейз начал рассказывать компании какую-то историю, но Гермиона делала вид, что слушает его, но на самом деле она смотрела на Малфоя, который повернул лицо в сторону друга. Острые скулы Малфоя придавали лицу строгий вид. Белые волосы, которых хотелось коснуться, от негодования, что такой цвет волос существует. Не бывает таких блондинов. Пепельных, белых как бумага, с темными бровями и черными ресницами над темно-серыми глазами. Он оставался все таким же красивым как в школе, но таким же подонком остался он? Главный мучащий ее вопрос, который она обещала себе не трогать. Загадкой был, загадкой и остался.

Через пару минут она поняла, что очередь так и не дошла до Малфоя. Он не подарил свой подарок. Наверняка пришел с пустыми руками, ведь выражать эмоции это не по-малфоевски. Виски развязал все ее запретные темы, которых она не хотела касаться.

Она вдруг поняла, что стакан наполняется сам собой, ведь на столе даже нет бутылок. Оглянувшись, она заметила, что многие посетители в мантиях. Это был волшебный бар. Как она сразу не догадалась об этом? Через время, многие из-за стола, набравшись смелости с помощью алкоголя, пошли танцевать вглубь бара, Невилл и Ханна вежливо распрощались, извиняясь за то, что их ждет ребенок, няня на долго не смогла с ним остаться. Стол пустел. Блейз что-то шептал Полумне и, в то же время отвлекаясь от любимой, что-то увлеченно рассказывал Нотту. До Грейнджер дошло понимание, что за столом осталась она с Малфоем, которые делали вид, что слушают Блейза.

— Малфой!

Слишком громко получилось у Гермионы, музыка заглушала разговоры, но даже сейчас она переборщила, из-за чего сама вздрогнула.

Блондин, потянувшись за стаканом с виски и развернувшись корпусом к ней, смотрел на нее с выжиданием. И опять в его взгляде не было ни жестокости, ни язвы. Отпив из стакана, но не поставив его на место, он вновь посмотрел на нее.

— Грейнджер?

Из-за шума музыки не ясно было с какой интонацией он ей ответил.

Разозлившись на это, она решила его подколоть. Отомстить за школьные обиды и за все, что у нее накопилось. Может, так ей удастся вывести его на эмоции. Она слегка нагнулась к нему, сама от себя не ожидавшая такого действия, но Гермиона хотела, чтобы ее вопрос никто не услышал кроме него.

— Ты пришел без подарка? Или как всегда? Твое присутствие считать, как за подарок на два года вперед?

Запив свою недошутку, она с раздражением посмотрела на него в надежде увидеть хоть что-то. Но вместо такого же ответа он улыбнулся, опять отпив виски долгим глотком, ответил:

— Я уже подарил.

Как же он бесил ее в этот момент своими короткими ответами и предложениями.

— И что же ты подарил? — ее понесло.

— Дом, — коротко ответил он.

Грифиндорка поперхнулась. Думая, что ослышалась.

— Что, прости? Здесь играет музыка так громко, что мне послышалось ты сказал ДОМ? — она смотрела уже не стесняясь. Въедалась своими карими глазами прямо в душу Драко, которую он скрывал. И тем сильнее становился интересным для нее. Вдруг.

— Может, пересядем на освободившийся диван от Долгопупсов? — не дождавшись ее ответа, он встал, расстегивая манжеты на рукавах, опустился на диван. Все так же грациозно.

Посмотрев на подругу, которая показывала что-то Блейзу и Тео в книге, Гермиона, допив стакан для смелости, села рядом со слизеринцем. Диван оказался таким мягким, что прогнулся посередине и невольно столкнул их плечами. Ее голое плечо касалось рубашки Малфоя и через ее тонкую ткань она чувствовала тепло, которое исходит от него.

— Так значит Дом? — спросила она, и как на зло свет стал намного темнее. Включили медленную музыку, загорелись светящиеся лампочки и Блейз позвал Полумну танцевать, Нотт тоже встал и ушел на танцпол, приглашая Парвати на танец. За праздничным столом остались только Драко и Гермиона. Погруженные в темноту бара, на них только падала светящаяся россыпь от лампочек.

— Я давно знал, что Блейз сделает ей предложение. И я сразу подарил им дом, — он начал закатывать рукава: правый, медленно левый. И завороженная этим действием, этими сильными предплечьями, которые усыпаны проводами вен, она увидела то, что пыталась забыть. Метка была такой же черной, как она помнила. Когда лучик от лампы упал на руки Драко, она с ужасом увидела, как метка рассечена множеством шрамов. Они были глубокими, судя по ширине.

Ей вдруг захотелось коснуться ее, но вовремя отдернула свою руку. Это не осталось не замеченным с его стороны.

========== 5 ==========

Ей вдруг захотелось коснуться ее, но вовремя отдернула свою руку. Это не осталось не замеченным с его стороны.

Гермиона решила перевести тему.

— Чей это клуб? Здесь столько волшебников. Явно не маглы придумали назвать бар «Дары смерти».

— Это бар Блейза, — неспешно ответил он. Хоть музыка играла очень громко, Гермиона слышала каждую интонацию его голоса. Он был спокойным.

— Знаешь, Малфой. Я уже ни чему не могу удивиться за этот вечер, — Гермиона засмеялась. — Полумна и Забини, вы с Ноттом здесь, клуб в центре Лондона полный волшебников и ты…

Он вдруг повернул голову. Последнее слово она сказала тихо. Молчание затянулось. Малфой все смотрел на нее, а Гермиона старалась отвести взгляд на все что угодно, лишь бы не посмотреть ему в глаза в ответ. В центре танцевали влюбленные, и она подметила про себя, что они очень красиво смотрятся. Мулат и бледная блондинка — кофе с молоком. Другие гости веселились так же. Сестры Патил, видимо, соблазняли Нотта, вечная конкуренция двух сестер, которые влюблялись в одного парня.

«Не много ли влюбленных здесь?», — думала Грейнджер.

— Почему ты здесь? — решила задать ему провокационный вопрос, лишь бы он перестал смотреть на нее.

Малфой потянулся за выпивкой.

— Однажды Полумна спасла меня, — сделал глоток.

Гермиона не выдержала и наконец повернула голову, и уставилась на него в немом вопросе.

— Представляешь, Грейнджер, не только гриффиндорцы могут спасать людей…

Он отвернулся и разорвал зрительный контакт. Ее грызло всё. Грызли мысли о вот этом всём, грызли вопросы, которые она не решалась задать слизеринцу, грызла совесть, что она позволила себе сидеть вот так, касаясь плечами с бывшим врагом. Заметив на столе фотоальбом, который подарили Долгопупсы, девушка потянула его на себя, чтобы отвлечься от разговора. И сразу поняла, что смотреть альбом она будет не одна. От его взгляда в свою сторону становилось жарко.

На первой странице была фотография самой Полумны, которая стояла босиком у озера и смотрела вверх — ее волосы развевались по ветру. Вторая фотография обрадовала Гермиону. На ней была вся золотая троица. Рон обнимал ее, а Гарри скромно улыбался в камеру. Уставшие, но счастливые лица. Она вспомнила, что этот снимок был на седьмом курсе, после войны. Были общие фотографии факультетов, даже слизерен, на котором она сразу нашла белую макушку. Третьекурсники, которые еще не знали, что ждет их впереди.

— В тот год ты мне неплохо заехала в челюсть, Грейнджер, — голос, который ввел ее снова в ступор.

— Жаль только один раз, — съязвила девушка, но улыбнулась в конце, не придавая своим словам грубый характер.

Страница за страницей, они смотрели на колдофотографии, с которых им улыбались счастливые сокурсники. Альбом подходил к концу, оставалось всего несколько листов, как вдруг у нее замерло сердце, когда она увидела Дамблдора, который стоял у трибуны в большом зале и что-то говорил, улыбаясь в камеру. Сердце щемило, заставляя вспоминать все события по новой. Гермиона заметила, как у Драко сжались кулаки и как он сделал большой глоток из своего стакана. Жалел ли он? Смог ли он убить? Что он чувствовал, когда стоял на астрономической башне, направляя палочку на директора. Эти вопросы она никогда не решится задать. Перевернув страницу вновь, она опять перестала дышать. На снимке был Орден. Семья Уизли, Сириус, Билл, Флер, Люпин и Тонкс. Фото было общее, как и общая цель, которая объединила их. У Гермионы задрожали губы, когда она смотрела на Нимфадору и Ремуса таких счастливых. Она старалась запомнить каждую фотографию, ведь многих людей уже нет. Но в сердце они навсегда. На последней странице у девушки побежали слезы из глаз. Джордж, обняв голову Фреда, взъерошивал ему волосы. Она почти слышала их смех. Она задрожала всем телом и вдруг Драко закрыл альбом, накрыв ее руку своей.

— Не хочешь подышать? — забирая из рук девушки толстый памятный альбом, положив его на стол, он протянул ей руку, чтобы помочь встать.

Она взяла ее скорее на автомате, чем желанием прикоснуться к нему. Ей было все равно, что ладони ее вспотели и он мог почувствовать это. Она шла впереди, огибая парные столы и стараясь не наткнуться на танцующих и таких веселых волшебников, параллельно вытирая слезы с глаз.

Гермиона с наслаждением вздохнула свежим воздухом и покрылась мурашками. Не от холода, на улице был еще теплый август, а от всех нахлынувших воспоминаний. Дверь открылась и вышел он. Она не поднимала головы, но видела, как напротив нее встает Малфой с начищенными до блеска ботинками. Осмелившись поднять голову, она заметила, как он быстро начинает раскатывать рукава обратно, пряча позорную метку.

— Знаешь, — она смотрела прямо на руку, где секунду назад был череп со змеей, — от некоторых позорных вещей невозможно избавиться, — положила левую руку к себе на предплечье, где до сих пор бледным шрамом было выведено «Грязнокровка».

— Как ты заметила, я пытался…

Молчание. Слова не шли. Было больно, обидно, непонятно. Но одно она знала точно: он изменился.

— Не могу поверить, что я сейчас стою с Драко Малфоем и веду обычную беседу, не получая в свой адрес нелицеприятные высказывания, — они оба улыбнулись.

— Я тоже никогда не верил, что люди меняются, но как видишь, — он развёл руками, указывая на себя.

Ее смех стал смелее. Обстановка разряжалась. Теперь она смотрела на него без опаски. В чем он был прав, так это в том, что люди меняются, пережив столько боли и страданий, - меняются все.

— Как у тебя дела, Гермиона?

Ее имя резало слух, когда он произнес его. Она уставилась на него и уже не улыбалась. Абсурдно было слышать свое имя без хамской нотки и, тем более, абсурдным был вопрос. Разве ему интересно? Или он хотел просто поддержать разговор?

— У меня они станут еще лучше, когда я к тебе приду домой, — от услышанного он поднял брови, — и увижу, что ты должным образом заботишься о своих эльфах.

Ее предложение прозвучало двояко. Она покраснела и хотела добавить что-то, но открылась входная дверь бара и вышли Полумна и Блейз.

— Я вижу война между слизереном и гриффиндором закончилась? И намечается еще одна пара? — мулат засмеялся от своей шутки.

— О, Блейз, не обольщайся. У меня есть парень, — три пары глаз уставились на нее. Полумна загадочно улыбалась, Забини щурил глаза, а Драко смотрел на нее непонятным взглядом, засунув руки в карманы брюк. — Ты лучше скажи, как здесь оказался этот бар в центре Лондона?

— Я давно хотел заняться этим бизнесом, еще с шестого курса. Алкоголь и веселье любят все и готовы платить за это. Маглы видят этот бар как обычный ресторанчик с живой музыкой, они посещают его днем, до восьми вечера, а после, — он обнял любимую и начал раскачиваться в танце по среди улицы, — после все принадлежит волшебному миру…

— Дай угадаю, название придумала Полумна? — Гермиона поддержала его веселый настрой и заулыбалась.

— Верно, а откуда ты знаешь? — он даже остановился, но не перестал обнимать невесту.

— Ты забыл, что общаешься с самой умной ведьмой столетия? — слово взял Драко.

— Полумна! — Гермиона даже повысила голос. — Я очень рада за тебя и Заб… Блейза. Но скажи, в виски было что-то подмешано, из-за чего я только что услышала комплимент от самого Драко Малфоя?

Компания засмеялась, а Малфой вяло улыбнулся.

Еще несколько часов все гости то танцевали, то смеялись, вспоминая школьные годы. Темы о войне обходили стороной. Теодор даже успел поставить Парвати диагноз о потере ее сердца и жестом достал из кармана зажатый кулак и протянул ей со словами: «вот оно», все ахнули от умиления, кроме ее сестры, которая натянуто улыбнулась. Вскоре гости начали расходиться. Нотт провожал сестер, когтерванцы и пуфендуйцы распрощались со всеми и вышли из бара, немного покачиваясь. За столом остались четверо. Гермиона сидела рядом с влюбленными, Малфой слева от нее. Места за столом было много, но компания, не сговариваясь, скучковалась.

— Блейз, — гриффиндорка привлекла внимание. — Расскажи, как вы познакомились, если ты не заметил, то я была очень удивлена, — улыбнувшись, спросила она.

— И не только ты. Долгопупс аж покраснел! Ау! — его пихнула в бок Полумна. — Наверное, это началось на четвертом курсе. Я не знаю как я не замечал ее раньше, но тогда, в совятне, я пытался отправить письмо, и школьная сова все никак не хотела брать его. Я так взбесился, достал палочку и почувствовал ее руку у себя на плече. Первое, что мне бросилось в глаза — ее улыбка. Она была особенной. Полумна одолжила мне свою сову, развернулась и поскакала в сторону замка. Я как зачарованный смотрел ей в след. Потом я узнал, что ее вещи пропадают и когда понял, что делают это из ее факультета, то был в бешенстве и тогда я понял, что она вызывает у меня чувства. Началась война. Обстановка накалялась и до любви никому не было дела. Но я всегда ловил ее белую макушку среди толпы, — он посмотрел на Малфоя. — А когда она спасла Драко, он помог свести нас. И вот теперь я бесконечно счастлив, — он погладил живот у любимой.

— Спасла? — второй раз за вечер Гермиона слышала, что Полумна спасла Драко.

— Да, так получилось….

Гриффиндорка поняла, что тема для нее закрыта. Эта тема ее не касалась. И настаивать она не собиралась.

— Я думаю, мне пора, спасибо за чудесный вечер. Ты была права, мне очень понравилось, — обняв подругу, она встала из-за стола.

Распрощавшись, она вышла из бара с улыбкой на лице. Гарри прав, небо над головой мирное…

— Можно тебя проводить? — из-за спины раздался узнаваемый голос.

Она обернулась не в силах сказать нет. Он смотрел на нее без злости. За этот вечер он очень расположил к себе. Она думала, что он под каким-то заклятием дружбы или еще чего, но понимая, что это бредовые мысли, отсекла их.

— Откуда ты узнал, что я хочу прогуляться пешком? — это был ее ответ. Она дождалась, когда он поравняется с ней и начала идти в сторону дома.

— Легилименция, — серьезно ответил он. Гермиона остановилась и шокировано посмотрела на него, но когда увидела его улыбку расслабилась. — Я так понимаю, что все шутки, которые буду произносить, все гриффиндорцы будут воспринимать в штыки?

— Нет, прости, — она вновь зашагала прямо.

Они шли и долго молчали. Иногда их плечи касались, когда они пропускали встречных парочек. И ей не было противно, скорее интересно.

— Ты изменился…

— Да…

— Драко, ты, — она поняла, что его имя она произнесла без раздражения. Может, последствия алкоголя, но ей не хотелось с ним ругаться и сама легкая обстановка не позволяла ей называть его по фамилии. Гермиона поняла, что он тоже удивился, судя по его выражению лица. — Ты хотел ее?

Теперь очередь остановиться выпала Малфою. Но когда он увидел, что Гермиона смотрит на его руку, он все понял.

— Нет. Это было наказание для моего отца, которое выпало мне, — он ответил честно. Но поняла она это или нет, он не знал.

— Драко, — она посмотрела ему в глаза. — Почему мы не могли вот так общаться в школе? — он заметил складочку между ее бровей.

— Прошлое не изменишь, я о многом жалею…

Они улыбнулись друг другу. Искренне, честно, как вдруг, когда она сделала шаг вперед, ее каблук застрял в решетке и она начала падать.

Сильные руки не дали ей встретиться с асфальтом. Теперь девушка носом упиралась в грудь парня, и руками цеплялась за его широкие плечи. Несколько секунд они не отрывались от друг друга, но потом первый отстранился он.

— Обе ноги левые? — разряжая обстановку шуткой, он сделал шаг назад.

— Да, — она покраснев улыбнулась в ответ. — Думаю, я поймаю такси.

Малфой вскинул руку вверх и через несколько секунд к ним подъехало черное такси. Открыв перед девушкой двери и протянув руку, помогая ей сесть, но на это Гермиона так и осталась стоять перед открытой дверью, сжимая ее так сильно, что костяшки белели. Она не знала что сказать. Все слова забылись.

— Ну… Пока, Драко Малфой, — смущенно улыбнулась.

— Спокойной ночи, Гермиона.

Сев в машину, в ее голове крутились последние слова Драко: «Спокойной ночи, Гермиона», так прощался с ней Амадей. И она резко выпустила весь воздух из легких понимая, что за весь вечер не вспомнила о нем ни разу. Все ее внимание на дне рождения привлекал Драко. Ей было интересно. Он был интересен. И она отругала себя за это. Нельзя думать об одном, а хотеть другого. Поняв эти мысли, она покраснела. От стыда. От совести, которая отсутствовала. Гермиона поняла, что ей понравилось общество Драко. Он и в правду изменился. Война поменяла его. Он сам сказал, что метка была не его выбором. Почему она сейчас его оправдывает и ищет в нем плюсы, которые до этого дня считала, что их вообще не существует. Он был галантен, мягок, даже шутил и ни разу не оскорбил ее, черт возьми, он подал ей руку. Она вспомнила его запах, когда Драко поймал ее и прижал к себе. Конечно, он это сделал, потому что так нужно было, а не из-за каких-то своих целей. Или нет?

Даже придя домой, она думала о блондине. Засыпая, думала о нем.

— Гермиона, ты лежишь в постели и думаешь о Драко Малфое! Какой стыд! — говорила она себе и засыпала с улыбкой на лице.

========== 6 ==========

Гермиона проснулась с тупой болью в затылке, но с лёгкостью в душе. Девушка считала, что вчерашний день рождения был самым запоминающимся за последнее время. Она давно не испытывала столь разных эмоций. И, конечно же, она запомнила самое окончание вчерашнего дня. Прищур Драко и пожелание спокойной ночи.

От вновь нахлынувших мыслей о Малфое девушка накрыла голову одеялом. Даже ей было стыдно перед самой собой от всех непонятных чувств, которые смешались в огромную кашу. На часах было пол-одиннадцатого утра. Живоглот уже сидел у дверей ее спальни и сверлил хозяйку глазами, намекая на завтрак.

Этот день Гермиона решила провести дома. Для себя. За чтением книг, просмотром научных фильмов. Уже ближе к обеду позвонил телефон.

Сердце отбивало прямо в грудную клетку. Почему ей было стыдно перед Амадеем? Ведь она ничего не сделала, а лишь позволила пофантазировать по поводу Малфоя. Как говорится, трогать нельзя — только смотреть. Но Мерлин, она трогала! Прикасалась к его теплым ладоням, ощущала жар, исходящий от его плеч. Смотрела в его холодные глаза и смущенно плавилась под этим взглядом. Он разговаривал с ней! Будто они давние знакомые, вспоминавшие школьные годы, обходя колкости и оскорбления, как взрослые люди. Но это останется в том баре. А сейчас она снимет трубку и будет разговаривать по телефону с невероятным мужчиной, в которого влюбилась, просто говоря с ним.

— Алло? — она старалась добавить голосу нежности.

— Привет, рад тебя слышать. Вчера не дозвонился тебе, — ответил он все таким же родным голосом. И таким знакомым?

— Да, я вчера была на дне рождении у подруги и вернулась поздно.

— Хорошо провела время?

«Ещё как» — ответила про себя.

— Довольно неплохо.

— Гермиона, я хотел тебе сказать, что я сегодня уезжаю в командировку по спец заданию на неделю, — грустно сказал Амадей.

— Ты знаешь, что я все еще тебя считаю агентом тайной разведки? — весело засмеялась Гермиона, пряча внутри грусть, что придется с ним не разговаривать какое-то время. Они опять не встретятся…

Его смех в трубке подбадривал ее. Она считала, что они закаляют разговорами свои отношения, которые вот-вот начинаются. Да. Пусть они не видели друг друга. Она не видела. Но все то время, общаясь, Гермиона поняла, что это ее человек. Он смешной, умный, галантный и помимо этих качеств еще множество плюсов, которые девушка выписывала себе в блокнот, заливаясь краской.

— Знаешь, сегодня цветы особенно прекрасны. Я проснулся ранним утром, отчего-то был взволнован и вышел на террасу в сад, было еще довольно темно, солнце только вставало и была дымка из тумана прямо у самой кромки травы, и эти цветы, будто замороженные льдом, были такие красивые… Я завтракал на веранде и смотрел, как бутоны раскрываются и думал о тебе.

Гермиона была в нокауте. Щеки и шея покрылись красными пятнами. Она слишком сильно приняла эту историю близко к сердцу, от чего на глазах у нее навернулись слезы радости. Она сделала паузу и произнесла:

— Я очень буду скучать по тебе, Амадей… — его имя она особенно нежно выделила.

— Я тоже, очень…

***

Воскресенье девушка провела за уборкой дома. Ей претила магия, когда дело касалось генеральной уборки. Гриффиндорке нравилось работать руками. Это отвлекало от ненужных мыслей. Живоглот носился за пылесосом, не понимая этого существа, он ударял в шланг, выпуская когти, но не видя никакой реакции, успокаивался и уходил на свое место под окном.

Гермиона думала над Полумной и Блейзом. Такие разные, но вместе. Любят друг друга, ждут малыша. Она никогда бы не предположила, что слизеринец Забини, у которого мама несколько раз была замужем для собственного благополучия, сам женится на девушке, которая не располагает богатством. Гермиона отругала себя за эти мысли. Нельзя судить детей по поступкам родителей. И, задев эту тему, она сразу вспомнила Малфоя… опять.

Каким бы он был, если бы не было войны, не было метки, не было Волдеморта? Каким бы он был, если бы его отец не был пожирателем? И если бы его семья не кичилась грязнокровками и полукровками? Что тогда бы с ним стало? Если бы Гарри ответил на его дружбу, если бы не было столько «если». От этих вопросов кипела голова. Но так бы хотелось узнать ответы. Ведь она была бы не Гермионой Грейнджер, ЕСЛИ БЫ не потребность знать правду во всем.

Как теперь он будет вести себя с ней в министерстве? Так же делать вид, что не замечает ее? Не дышать рядом, когда она проходит мимо, вдруг он вел себя в том баре хорошо с ней, потому что никто не видел? Может, он преследовал свои цели? От этого Гермиону передергивало. Осталось дождаться завтрашнего дня и, возможно, на обеде в столовой Министерства она его увидит, тогда и станет ясно, какое ее умозаключение верно.

***

Утро понедельника началось с мятного фраппе в полупустом кафе. По пути на работу она размышляла, встретятся они с Амадеем в первый раз там или в другом месте, но ей хотелось бы в кафе, ведь это так символично. Сегодня с внешним видом она очень постаралась. Весь акцент был на волосах, которые она выпрямляла сначала утюжком, а потом все это действие закрепляла магией. Бордовая блузка и юбка-карандаш завершили ее облик. Гермиона чертовски нравилась себе в отражении зеркала.

Ровно до двенадцати ее комиссия успела проверить пять домов. Она была довольна, что недостатков и нарушений не было выявлено, зато ее стол вновь стал кондитерским произведением искусств.

До обеда оставалось всего несколько минут и Гермиона проверяла свою корреспонденцию. Письмо от Гарри. В котором прилагалась открытка и несколько слов: «Джинни хочет остаться жить здесь, а я уже скучаю по Лондону, привет из Рима!»

По дороге в столовую девушка очень нервничала. Она боялась увидеть Малфоя и боялась подтверждению ее плохих мыслей. Она остановилась у самого входа, немного выглядывая из-за колонны, смотрела в обеденный зал. Он был большим, как в Хогвартсе, только столы были на несколько персон. Меню было в каждом кабинете, и перед тем, как идти в зал, волшебник палочкой касался блюда в меню, и когда садился на любое выбранное им место, перед ним появлялась тарелка с обедом и напитками. Рабочие обеды оплачивались отдельно.

В зале стоял шум. Кто-то смеялся, сидя с компанией за столом, кто-то тихо разговаривал. Движение было постоянным. Кто-то входил и кто-то выходил, освобождая место другим. Сердце колотилось пока она искала пепельную голову Драко. Она хотела пройти мимо него, чтобы он заметил, откуда у нее появилось это желание она пока не знала. Как вдруг ее ухо обжег голос, который она хотела услышать сразу же после того, как они распрощались.

— Кого-то ищешь? — Малфой стоял в черном костюме, с таким же черным галстуком. Он был великолепен. Все ведьмы, которые проходили мимо него, провожали Малфоя взглядом.

Она прокляла себя за свое любопытство. Старалась не подать виду, но щеки горели.

— Нет, просто хотела пообедать одна и высматривала свободный стол, — солгала она.

— Я думал меня ищешь, — усмехнулся он.

И опять наступило неловкое молчание. О чем говорить с ним?

— Могу я составить тебе компанию? — поинтересовался он, заглядывая ей в глаза и смущая ее еще больше.

«Сам захотел» — ликовала Гермиона.

— Да, конечно. Нужно только найти стол, — не успела она договорить, как Драко начал идти. Она увидела, что он направляется на свободное место у дальней стены, которая ограждена колонами. — Выбрал самое тихое, чтобы никто не видел, — уже шепотом себе под нос проговорила она.

Расположившись за маленьким круглым столом на две персоны, друг напротив друга, перед ними появились их заказы. Гермиона заказала морковное пюре и куриное филе на пару, и, конечно же, тыквенный сок, а перед Драко стоял сочный стейк, с которого сочился сок и исходил невероятный запах. Она вдруг поняла, что стесняется есть перед ним. Морковное пюре! Гермиона, тебе что десять? — корила она саму себя.

— Как ты добралась? — спросил слизеринец, разрезая сочный стейк.

— Хорошо, спасибо, а ты?

Разговор больше напоминал официальный, как двух коллег. Приторный и скучный. Высосанный из пальца. Девушка немного огорчилась.

— Гермиона, — он смотрел на нее в упор. У девушки даже зависла вилка в воздухе. — Ты не хотела бы сегодня прогуляться после работы?

«Приехали»

Как же все провернулось с ног на голову. Ей нужно было срочно решать. Ведь у нее фактически есть парень. Но вряд ли Драко Малфой ее пригласил для романтической прогулки. Скорее, для дружественной? Тешила себя Гермиона. Она была в ступоре. Его вопрос загнал самую умную девушку в тупик. По вопросам отношений Грейнджер была слаба. Может, ему просто не с кем гулять? Может, он хочет что-то рассказать? Почему это для нее так сложно. Что ему ответить? Сам Амадей спрашивал ее, разговаривала ли она с Драко, чтобы выяснить все, что ее гложет. Может, стоить согласиться?

— Мал… Драко. У меня есть молодой человек, и я…

Он не дал ей договорить.

— Разве встреча двух старых школьных врагов — это не встреча выпускников, где просто общаются и вспоминают веселые годы? — уточнил он.

— Ты прав… Я освобожусь в семь, — улыбнулась ему в ответ. — Драко?

Он поднял на нее глаза.

— Это не какая-то твоя ловушка, чтобы поиздеваться над грязнокровкой? — после этого слова их выражения лиц стало одинаковым. Неприятно было слышать это.

— Я вырос из того возраста, когда слово «грязнокровка» что-то для меня значило.

Дальше они пожелали друг другу приятного аппетита и разговаривали на отстраненные темы, изредка поглядывая друг на друга.

***

После обеда ее ждал один неприятный инцидент. Она увидела у одного домашнего эльфа перемотанную руку и синяк под правым глазом. Гермиона была в бешенстве. Хозяинпоместья ей сразу показался очень мерзким типом. Не давал проходу, не хотел показывать своих эльфов, а когда она увидела покалеченного маленького человечка, хозяин сказал, что он упал, когда спускался в подвал. Но Гермиона не отступала. Она проверила легилименсом (на что имела право по закону) эльфа и увидела, как хозяин тростью бьет куда попадется, за то, что домовик пролил на него чай. Грейнджер рвала и метала. Она выписала все штрафы, за которые могла зацепиться. Побои эльфа законспектировали и внесли на учет этот дом, как особо опасный. Повторная проверка каждую неделю.

Аппарировав в конце рабочего дня к себе в кабинет, девушка упала на кресло без сил злая и голодная. Она уже пожалела, что не оставила себе пару кексов, а отдала все в другие отделы. Нужно быстрее идти домой…

— Грейнджер? — голос, который ставит в ступор похлеще петрификуса. Как она могла забыть про Малфоя? — Ты не в настроении? Можем перенести встречу…

Как его впустила Лиза? Хотя, спрашивать об этом у самой себя было глупо. Под Малфоевские чары попадали все девушки.

— Я сейчас. Заполню документы и готова, — ответила ему и заметила, как он садится на стул напротив ее стола.

«Не поднимай голову. Смотри в документы», — молила себя, но чувствовала, как его взгляд прожигает в ней дырку.

— Ты отлично выглядишь, Грейнджер.

«Ну вот. Началось», — выругалась Гермиона.

— Мы опять по фамилии, Малфой? — протянув последнее слово она посмотрела на него, он улыбался. — Дай мне закончить, не отвлекай.

— Хорошо, босс…

Когда они выходили из ее кабинета, все, кто еще оставался в отделе смотрели на них, как на нечто вопиющее. Ей это сразу не понравилось, она обожгла своим взглядом начальницы всех, кто нескромно таращился на них. Ее взгляд подействовал. И все начали стыдливо отводить глаза, на что она усмехнулась и была уверена: когда они выйдут из отдела начнется гул обсуждения. И, может, осуждения.

— Куда пойдем? — спросил он ее, когда они спускались на первый этаж в лифте.

— Я очень хочу есть, — выдохнула Гермиона от усталости и голода.

Когда они дошли до камина, он остановил ее. Отводя в сторону. Она поняла, что они будут аппарировать. Это произошло очень быстро. Она в последний момент почувствовала его теплую ладонь в своей. И почему-то ей казалось, что так и должно быть. Хлопком они появились в закутке, и, не выпуская руку, Малфой повел Гермиону за собой, выводя из грязного закоулка, прямо к бару «Дары смерти». Грейнджер даже не удивилась. Куда еще мог привести ее Малфой, но она вспомнила, что до восьми часов это не бар, а ресторан с живой музыкой. На входе их встретил менеджер, который сразу узнал Драко и повел их к свободному столику. Девушка удивлялась светлому интерьеру ресторана. Мягкие стулья, скатерти на столах, не вычурно, но очень прилично и красиво. Слизеринец очень вписывался в этот интерьер, но девушка подумала, что для такого места она надела бы платье.

— Прошу, — он отодвинул стул, помогая Гермионе сесть.

Она нагнулась слегка к Малфою, боясь, что у ресторана есть уши, в чем она была уверена.

— Я не ожидала от Забини такого размаха. Я думала будет намного…

— Пошлее? — закончил он ее мысль, на что они оба улыбнулись и уставились в меню.

Драко через несколько секунд отложил меню в сторону, она предполагала, что он здесь не впервые и знает все блюда наизусть. Через несколько минут подошел официант, и они сделали заказ, Драко заказал бутылку вина, что очень удивило девушку.

— Разве бывшие однокурссники при встрече пьют вино за несколько сотен фунтов? — она задумалась над тем, что после восьми здесь принимают галеоны.

— Просто здесь нет тыквенного сока. По крайней мере, до восьми часов, — он лукаво улыбнулся. — Или ты переживаешь, что твой молодой человек, узнав, что ты со своим бывшим врагом выпила бокал вина, будет ревновать?

— Нет, Амадей не такой, — поспешила она ответить, заступаясь за свои чувства. Почему-то именно с Драко они казались не такими крепкими. Стыд одолел ее. Снова.

— Хорошо, хорошо. Прости. Понял, что тема отношений - это не та тема, которую нужно задевать….

— Почему же? — гриффиндорская привычка вновь одолела ее. — Вот ты, Драко Малфой, любимец девушек всех возрастов, богатый аристократ, ты с кем-то встречаешься?

Как же ей не давал этот вопрос покоя. Как ей вообще не давали покоя все вопросы, связанные с Драко Малфоем. Почему они вдруг нависли над ней вот уже несколько дней и не отпускали. Почему ей хотелось узнать его.

— Нет, я свободен.

— Почему же? — ее понесло.

— Боюсь, что та самая окажется недосягаемой.

— Драко Малфоя отшили? — немного злорадствовала она. — Я не могу в это поверить, — улыбнулась и заметила, что он отвернулся к окну и ей стало не по себе. — Извини…

— Когда ты приедешь со своей свитой в мой дом? — перевел тему.

— Думаю, в пятницу. После обеда…

— С кем ты пойдешь на бал?

Он задал вопрос и уставился на нее, буравя взглядом. Она сидела, будто остолбенев. Они глядели на друг друга молча. Только мелькали белые рукава официанта, который принес им блюда и разливал вино по бокалам. У нее стучало в висках. Она явно не знала такого Драко. Он был другой. Малфой скакал от легких тем к сложным, которые ставили ее в тупик. Зачем он спросил про ее компанию на бал. Зачем он вдруг резко начал интересоваться ее личным?

— Думаю одна… — прочистив горло ответила ему. — Там все равно будут Рон, Гарри, Джинни…

Его реакция удивила. Ни одно имя не повлияло на появление гримасы отвращения на его лице.

— Драко… я… не понимаю, — начала она и, увидев его растерянное лицо и сдвинутые к переносице брови, Гермиона уточнила. — Зачем это все? — она обвела ресторан взглядом. — Зачем ты вдруг начал резко общаться со мной? Задевать личные темы, когда сам избегаешь их? Ты, после войны, когда мы шли по коридорам, дежуря, не смотрел на меня. Я видела в твоих глазах ненависть. Почему сейчас?

Она сидела ровно. Ее колотило. Ей надоел весь этот фарс. Гриффиндорка должна услышать ответы на вопросы, которые мешали ей вот уже несколько дней.

Он молчал. Всего несколько секунд, но они показались для нее вечностью.

— Я просто пытаюсь понять…

— Понять? — переспросила она.

— Понять, почему после войны, спустя все, что ты пережила и увидела, ты относилась ко мне без ненависти? После того, что сделала с тобой Беллатриса, после потери стольких друзей от рук пожирателей и ублюдка Волдеморта, после боли, что причинила моя семья, после всех моих слов, брошенных в твой адрес, ты защитила меня?

Она поняла, что он говорит о суде, где они с Гарри давали показания в поддержку семьи Малфоев. Нарцисса спасла Гарри, Гарри спас Малфоя, Малфой спас троицу, когда они находились в Меноре.

— Ты не виноват за ошибки твоего отца, — она вытянула руку на стол. — Ты не виноват, что с самого детства тебе прививали нелюбовь к таким, как я. Ты не виноват, что для мести твоему отцу Волдеморт выбрал тебя. Ты не виноват, когда смотрел, как я умираю от боли от рук психованной тетки, ведь ты защищал семью. Ты не виноват, Драко… если понял, что делал ошибки…

Она договорила и опустила взгляд на свою руку. Ее ладонь накрыла его. Она даже не заметила, как сделала это. Это было так интимно. Так честно. Так открыто. Гермиона захотела отдернуть руку, как вдруг он перехватил ее ладонь погладив большим пальцем ее кисть и глядя в глаза сказал:

— Прости меня, Гермиона…

Она простила. Давно простила. Он это понял и отпустил ее теплую, нежную кисть.

Остаток вечера они провели в приподнятом настроении. Разговаривая на разные темы. Она впервые видела, как он улыбается ей. Непринужденно. Ужин оказался чудесным. Доедая свой десерт, Грейнджер сказала:

— Спасибо тебе за сегодняшний вечер. Мне правда нужно было это. У меня спал камень с плеч. Мерлин! Почему этого не было в школе? — грустно улыбнулась ему.

Драко заплатил за ужин. И когда они вышли на улицу, заворачивая за тот же угол, он вдруг взял ее ладонь. Улыбка сползла с ее лица, заменяя шоком.

— Мы можем повторить этот вечер? — глядя в глаза спросил он.

Малфой стоял к ней слишком близко. Запредельно. Она чувствовала его парфюм. И какой-то еще знакомый запах. Он дурманил. Гермиона закусила губу, явно понимая, на что намекает блондин. Такие ужины друзья не устраивают. Она не знала его мотивов, так как самый главный: она ему нравится — отпадал сразу. Драко Малфой и Гермиона Грейнджер звучало дико. Она считала себя не его уровнем. И почему-то его вопрос грел душу, оставляя маленькую надежду на то, что она могла ему нравиться, как девушка.

— Драко… — она высвободила свою руку из капкана длинных пальцев, которые огибали ее ладонь. — Мы можем видеться, но скорее, как друзья… у меня зарождаются отношения… и прости, если твой вопрос я неправильно расценила….

— Все правильно, Гермиона, — его ответ взорвал голову девушки. Ее дыхание сбилось, а по спине побежали мурашки. — Спокойной ночи…

Он аппарировал.

Когда она ступила на порог своей квартиры, ее трясло. От всех эмоций. От всего услышанного. Драко в очередной раз бил рекорды по поступкам.

Она начала прикидывать в голове с какого момента она стала нравится парню? В школе? В Министерстве? В баре у Блейза? За такой короткий срок? Выпитый бокал вина кумарил ее. Она без сил упала на кровать и уснула. Ей ничего не снилось…

***

До конца следующей недели она была в отличном настроении. Почти каждый день она встречала Малфоя в столовой, который садился к ней за стол. Он даже пообещал ей сходить с ней в ее любимую кофейню, даже несмотря на то, что она была магловской. Они очень сблизились, она больше не ощущала напряжения рядом с ним. Она изредка вспоминала Амадея, ей было не скучно в компании нового друга. Когда в четверг вернулся Гарри, он стоял с открытым ртом, когда зашел в столовую.

— Гермиона? — кладя руку на ее плечо и с вызовом посмотрев на Драко, Гарри продолжил. — Я точно туда вернулся?

Малфой и Грейнджер улыбнулись, сухо, без подробностей, рассказав Поттеру про их налаженные отношения. После «Блейз и Полумна приглашают всех на свадьбу» он перестал есть, когда Гарри услышал, что двое перед ним вот уже неделю так мирно обедают, у него пропал аппетит. Драко понял, что нужно оставить двоих наедине, чтобы Гермиона отчиталась перед другом, встал из-за стола и, чтобы его уход совсем добил золотого мальчика, он добавил:

— Гермиона, — пара глаз уставилась на него. — Завтра жду тебя у себя дома.

Развернувшись на пятках и с улыбкой на лице он покинул зал.

— Я сейчас услышал, как Драко Малфой назвал тебя по имени и он ждет тебя завтра у себя дома? — он смотрел на подругу ища изменения, может, ее подменили?

Она не стала таить. Она рассказала все. С каждой минутой лицо Гарри расслаблялось. Гермиона только не сказала, какие двоякие чувства вызывает у нее Малфой и, что самое главное, какие чувства он испытывает к ней.

— Я думаю, ты права. Люди меняются….

Но гриффиндорка знала, что бы не сказал Гарри, он всегда будет на чеку.

***

Пятница пришла быстро, как и время обеда. В столовой она сидела с Гарри, когда к ним подошел Малфой с хмурым лицом.

— Я только что получил послание от министра. Я задержусь здесь на какое-то время, но ты можешь провести комиссию у меня, я постараюсь застать твою инспекцию.

Она кивнула, Драко мазнул взглядом по Гарри, поприветствовав друг друга, он удалился.

Гермиона немного нервничала, выходя из камина в просторный холл второго этажа. Она сразу догадалась, что это не Менор. У Драко был свой дом. Она поймала себя на мысли, что тоже бы сбежала оттуда. Уютная библиотека встретила комиссию из трех человек во главе Гермионы Грейнджер. Солнце заливало мраморный пол. Он был белым, как и шелковые обои вокруг. У камина стояло два серых кожаных кресла. Она представила, как Драко по вечерам читает и невольно улыбнулась. Огромная трехметровая стена была из стеллажей с книгами. У Гермионы зачесались руки, но она вернула мысли в правильное русло.

— Мисс Гермиона Грейнджер? — ее откликнулся писклявый голос домовика. Комиссия обернулась и удивленно уставилась на трех домовиков, которые были в серых костюмах. Маленькие брючки, маленькие пиджаки и даже бабочки на шее!

«Малфой подарил им свободу!» — крутилось в ее голове.

— Здравствуйте. Вы свободные эльфы? — спросила она, глядя на трех почти одинаковых человечков.

— Да, мисс. Мы свободные эльфы. Это Трикси, я Дикси, а это наш третий брат Гик.

Она улыбнулась. Эльфы, даже если свободные, могли служить людям по своей воле. Она не ожидала, что у Малфоя будут служить домовики по собственной воле. Ей это грело душу.

— Как вам работается у мистера Малфоя? — сзади зашуршали пергаменты и перья, конспектируя все.

— Очень нравится! Мистер Малфой очень великодушный хозяин. Он платит нам деньги, он выкупил нас у прошлого хозяина мистера Доэрти и освободил нас сразу, — ответил ей Трикси. Его большие уши дергались от волнения.

— Как с вами обращаются? Вы можете пожаловаться на плохое обращение, — продолжила девушка.

— Что вы! Хозяин никогда даже голоса не поднял на нас! Мистер Малфой очень хороший человек.

Гермиона была довольна. Она даже думала, что лично выскажет свое восхищение хозяину дома.

Вдруг третий эльф по имени Гик исчез и через несколько секунд появился вновь.

— Прошу вас спускаться вниз. Хозяин только что сказал Гику, что скоро будет.

Комиссия стала спускаться вниз. Два эльфа начали показывать Терри и Лизе место, где эльфы трудятся. Они повели их на кухню. Гермиона осталась в большой гостиной. Комната была в тех же светлых тонах. Только теперь пол был оттенка слоновой кости. Огромный диван стоял посередине комнаты, на столике перед ним были белые цветы, но девушка не стала рассматривать ту часть комнаты. Ее привлек рояль.

— Хозяин любит играть вечерами… — сказал сзади стоящий эльф.

Она медленно подошла к роялю и провела пальцами по белым клавишам, представляя, как он касается их. Сбросив с себя эти мысли, которые вообще не должны были появится в ее голове, она подняла взгляд на ноты.

«Интересно, что он играет» — подумала она.

— Моцарт… — почти тихо сказала она.

— Вы знаете, — опять сказал домовик, и она повернулась к нему с улыбкой. — Что Вольфганг Амадей Моцарт был волшебником, он жил среди маглов и дарил им свою музыку….

Но Гермиона больше не слышала то, что говорил маленький эльф. Ее сердце остановилось, когда она услышала такое знакомое имя…

Она медленно повернула голову назад к нотам, трясущийся рукой перевернула страницу на главную, чтобы вновь убедиться, что она не ослышалась…

«Амадей Моцарт» — у нее сперло дыхание.

Плечи опустились. Она где-то в далеке слышала шаги, кто-то спускался со второго этажа. Гермиона подняла глаза и встретилась с его потемневшими серыми глазами.

« — Я-я не знаю твоего имени….

— А… Амадей…

Прежде чем повесить трубку, я могла поклясться, что услышала звук клавиш пианино.»

— Нет! Нет! Нет! — качая головой она пятилась назад к дивану, и смотря на Драко мокрыми от слез глазами. Он шел на нее вытянув руки.

— Гермиона? …

Вдруг она уперлась бедрами в кожаную обивку дивана и резко отвернулась, чтобы не смотреть в глаза, чтобы ее подозрения не подтвердились. Но в очередной раз она впала в шок, когда на столике перед диваном стояли цветы. Белые пионы, точно такие же, которые получала от Амадея…

Она подняла голову и увидела открытые высокие двери, которые выходили на террасу. Уже почувствовав на своем плече теплую, знакомую руку, она резко с силой отдернула ее и достала палочку нацеливая ее на Малфоя. Пятясь спиной к открытым дверям, смотря в глаза, Драко она прокричала повторив его слова слово в слово:

— «Я завтракал на веранде и смотрел, как бутоны раскрываются, и думал о тебе.»

Резко обернувшись, она увидела невероятной красоты картину. В нос ударил запах цветов, солнце заливало бутоны, которые стремились к небу, легко покачиваясь на летнем ветру.

Неожиданно она почувствовала, как две руки обнимают ее сзади. Крепко. Боясь потерять. Его трясло. Их обоих.

— Прости меня, я хотел сказать… я не знал, что так все обойдется.

Не пошевелившись ни на сантиметр. Не повернувшись к нему, потому что ей не хотелось показывать всю боль, что была у нее сейчас в глазах, Гермиона прошептала:

— Я так не хотела, чтобы это было правдой. Все мысли, которые возникали в моей голове, что ты просто решил поиздеваться надо мной, я старалась отсекать. Я наивно полагала, что ты правда изменился. Но ты остался прежним, Малфой, — она повернулась к нему лицом. Он сделал шаг назад. Его желваки играли на челюсти. — Или мне называть тебя Амадеем?

Он попытался взять ее руку, но девушка подняла палочку.

— Больше никогда, слышишь? Никогда не подходи ко мне…

Когда предательские слезы вновь начали катиться по ее щекам, она аппарировала, оставляя его одного на террасе с пионами.

========== 7 ==========

Комментарий к 7

Простите за задержку.

Легкие словно целлофановый пакет, который может лопнуть от легкого нажатия. Гермиона еле дышит. У основания ее горла застряли каменные крошки отчаяния и страха за себя. Она разбита. Выпотрошена. Девушка держит голову в плотном обхвате рук. Ей нужно за что-то держаться, иначе она упадет. Умрет от разбитого сердца.

Она ничего не видит из-за слез и не слышит из-за звона в ушах. Он лгал. Какая она наивная идиотка, что влюбилась в мужчину, которого ни разу не видела.

«Дура. Дура. Дура.» — читала она себе, как мантру.

Что ей делать? Как ей быть? Немного успокоившись, она вспоминает, что все телефонные разговоры были лишь фарсом, который Малфой так отлично выстроил и ее опять накрывает тяжелое отчаяние. Слез нет. Сухие глаза болят от света лампы в ее маленькой гостиной. Она направляет палочку и гасит свет, помещая комнату в полумрак. Цветы источают аромат на весь дом, напоминая о нем вновь и вновь. Даже диван ей противен. Вся квартира заочно облапанна им, он был везде и нигде. Этот старый диван уже не мил, она сейчас будто увидела его под микроскопом: кожа потрескалась, подлокотники стерлись, и левая часть дивана сильно прогнулась, оповещая всех, где находится любимое место хозяйки этой квартиры.

Гермиона ходила из комнаты в комнату в потемках. Рыжий кот наблюдал за ней со стороны, он чувствовал боль хозяйки, но помочь ей не мог. Она отталкивала его, когда тот терся о ноги.

Что ей нужно было знать на данный момент?

Малфой подбрасывал ей записки в кафе, прикидываясь другим человеком. Зачем? Забавлялся? Да, он забавлялся, твердила она себе. Грейнджер на секунду представила, как она разворачивает клочок бумаги и ее лицо озаряет улыбка, а он стоит на улице и наблюдает за ней, злорадствует, смеется над ней, над наивной идиоткой.

Зачем он присылал цветы и назвался чужим именем? С чего ради он играл на два фронта? Ужиная с ним, она чувствовала его искренность… А искренностью ли была? Ведь Малфой говорил ей, что нет никакого подвоха в его поведении, нет никакой корысти НИ В ЧЕМ…

Она уже ничего не понимала. К вечеру воскресенья девушка выходила на кухню только покормить кота, затем сразу возвращалась в кровать, падая лицом вниз на подушку. Гермиона была вымотана. Совы приносили почту и складывали ее у окна, так и не дождавшись, что девушка им откроет. Письмо за письмом. Ей было неинтересно от кого они. Она знала, что некоторые из писем от НЕГО. Даже имя девушка не хотела произносить, настолько ОН был отвратителен.

Когда Грейнджер аппарировала из дома Малфоя, — вырубила телефон и наложила защитные чары на квартиру. Никто не может трансгрессировать к ней, пока она не снимет заклинания. Поэтому совы пачками прилетали в ее дом.

Уже засыпая Гермиона думала, как ей поступить завтра. Одно она знала точно, он не увидит ее слез. Не услышит и слова из ее уст. Все кончено. Гриффиндорка завалит себя работой, пропуская обед, лишь бы не появляться в столовой Министерства, и не будет посещать кофейню. Теперь кафе для нее больше плохое воспоминание, чем приятное послевкусие мяты во рту от фраппе, который она так любит. Грейнджер не подпустит к себе Малфоя, чего бы ей это не стоило.

***

Утро понедельника началось для Гермионы очень рано. Она так и не сомкнула глаз. Из зеркала на нее смотрела вымученная слезами девушка. Опухшие, красные глаза выдавали боль, которую гриффиндорка выплескивала ночью, рыдая в подушку. Наложив на себя косметические чары, немного улучшив свой облик, Гермиона затянула волосы в тугой хвост. Надев на себя черную легкую водолазку и такого же цвета облегающие брюки, она решила обойтись без каблуков, выбрав на ноги лакированные Оксфорды, трансгрессировала в свой кабинет. Черный облик, черная искомканная душа.

Услышав хлопок, секретарша Лиза со стуком зашла в кабинет.

— Гермиона, доброе утро, — отчего-то ее голос прозвучал с сожалением. Грейнджер предполагала, что ее крики в доме у Малфоя слышал не только он, но ей было все равно. — Сегодня заходил Драко Малфой, он настаивал, чтобы увидеть тебя.

Уголки губ у Гермионы поползли вверх, в отвращении.

— Меня нет для Драко Малфоя. Я зачарую дверь против его визита. Лиза, сегодня с Терри можете остаться здесь. Я сама займусь домами.

Ей это было нужно. Без свидетелей. И Лиза это поняла, вежливо кивнув ей. Весь день Гермиона сверхурочно отрабатывала план посещений домов, ни разу не вернувшись в офис. Девушке удалось немного отвлечься от пятничных событий. Она всецело отдавала себя работе.

Так пролетел вторник, среда и четверг, пока перед уходом домой в ее кабинет вошел Гарри.

— Мерлин! Гермиона! Ты плохо выглядишь, — он подошел к ней в плотную и взял за плечи осматривая ее с ног до головы. Он был в шоке, подруга скинула несколько килограмм. — Что с тобой? Ты больна?

Она грустно улыбнулась, облокотившись на стол. Гарри знал свою подругу как свои пять пальцев. Он узнал этот грустный и отчаянный взгляд. Дело было не в болезни. А в мужчине. Гермиона однажды смотрела так на Рона.

— Это твой парень по переписке тебя обидел? Амадей? — пытаясь заглянуть девушке в глаза он уперся в отстраненный взгляд.

— Амадея больше нет… — вздохнула она и натянуто улыбнулась. А через секунду уткнулась головой в плечо друга и разрыдалась. Гарри гладил ее плечи, успокаивал словами и не совсем представлял, что случилось у подруги с тем парнем за время его отсутствия.

Гермиона давно решила не говорить про Драко Гарри. Не рассказывать то, кем был на самом деле Амадей. Она просто сказала фразу, которую заучила перед зеркалом:

— Он просто сказал, что у нас ничего не выйдет. Мы с ним так и не встретились. Все кончено…

Гарри уговаривал ее пойти к ним с Джинни на ужин, но девушка отказалась, сказав, что всю неделю вкалывала как лошадь и очень устала. А завтра у нее еще больше работы, к которой ей нужно выспаться. Почти у камина Гарри обернулся и спросил:

— Малфой ходит злым, я его таким даже в школе не видел. Вы с ним до сих пор общаетесь? — подруга покачала головой. — Хорошо, если будет приставать с оскорблениями, сразу говори мне! Я прямо чувствую, что он что-то натворил…

Он скрылся в зеленом дыме, так и не услышав то, что Гермиона прошептала:

— Он натворил очень многое…

***

Предрассветное солнце похоже на кусок растаявшего сливочного масла. Полутьма в спальне Драко Малфоя прячет за собой огромный беспорядок несвойственный хозяину дома.

— Мистер Малфой? — писклявый голос домовика режет слух после ночи алкогольного марафона. — Вы сказали Дикси разбудить вас, хозяин!

— Я тебе не хозяин! — слишком грубо рявкнул Драко подняв еще пьяную голову с подушки. — Ты свободный эльф, чёрт тебя дери! — чуть мягче продолжил он.

Целую неделю слизеринец пытался исправить свои ошибки, но, как оказалось, тщетно. Гермиона отгородилась от него всеми способами. Он понимал, что сам виноват в этой ситуации.

Идея с запиской у него родилась спонтанно. Малфой думал, что просто попробует, но это вылилось в телефонные разговоры, которые помогли ему узнать настоящую Грейнджер, которую он уже начинал признавать еще на последнем курсе, но было слишком мало времени для решительных действий в Хогвартсе. Она оказалась бесподобной: юморная, искренняя, умная (в чем он не сомневался) и, как оказалось, она очень интересная. Ради нее Драко принес в дом магловский телефон, впустил в дом магловских работников, которые провели связь. И каждый раз снимая телефонную трубку, набирая заветные цифры, слыша на другом конце провода нежный голос, он обещал себе, что это в последний раз и завтра ей расскажет правду. Но на следующий день, видя ее в окне кофейни, он терялся, разворачивался и уходил прочь. Она знала его как Амадея, к которому питала чувства, а правда была в том, что он был ее заклятым врагом.

Для Драко переосмысление жизни началось сразу после получения позорной метки. Он не хотел ее. Не желал. Его раздирало чувство долга перед семьей и чувства собственного достоинства. Блондин проигрывал светлой стороне своего Я и уступал темной. Бремя, которое свалилось на него было слишком тяжелым для молодого юноши. Дети не должны отвечать за ошибки родителей, но не в его случае. Предавая самого себя, он спасал семью. Мать, отца. Не было ни дня, чтобы Драко не думал о тех временах, вернувшись бы в прошлое он пожертвовал собой, лишь бы не делать и не видеть все те ужасы, которые оставлял после себя Волдеморт.

Когда война миновала, Малфой вернулся в школу, хоть и не хотел этого. Стыд заполнил его до краёв. Он знал, что всё, что кричали ему в спину, было заслужено. Он терпел и этим искуплял свои грехи. Не для них. Для себя.

Однажды, оставшись на зельеварении в классе после урока, в кабинет зашла Грейнджер за оставленной книгой. Драко напрягся, готовя себя слушать очередные упреки и издевки, но когда Гермиона забрала сумку и проходила мимо него, она вдруг нагнулась и подняла перо, что упало у Драко со стола. Гермиона отдала его прямо в руки слизеринца, задевая теплыми пальцами его кисть. Последнее, что он увидел перед ее уходом, — улыбку полную грусти и сожаления. Грейнджер жалела его. И только после этого его настигла ярость. Он не понимал, почему ее глаза сопереживали ему. Зачем она сочувствует ему. Он не любил вопросы, на которые не знал ответы.

Когда Драко патрулировал коридоры школы с Гермионой, он чувствовал на себе взгляд девушки. Она изучала его. Когда Грейнджер обращалась к нему, в голосе не было ненависти, только не у нее. Все ученики в школе, даже слизеринцы, обходили Драко стороной из-за его дурной славы. Из-за метки на руке, из-за попытки убийства Дамблдора. Он был проклят, сломлен. Все взгляды смотрели на него с ненавистью, все кроме одного. Теплых карих глаз.

После школы был суд. Помимо Поттера в защиту семьи Малфоев вступила Грейнджер. Отец говорил Драко, что победители никогда не щадят побежденных. И Малфой младший ждал подвоха. Но его не было. Семью оправдали, наложили штрафы, понизили в должности Люциуса, но никаких действий от золотого трио. Ни вымогательства денег за участие в суде, ни даже косых взглядов. И тут слизериниц в очередной раз убедился, что Гермиона не испытывает к нему отвращения, злости, ненависти. За все, что он сделал, она мягко смотрит ему в глаза, пусть даже не говоря ни слова. Сначала он избегал ее в Министерстве и это дико бесило его. Блондин хотел хоть одним глазом увидеть ее. Услышать голос и звонкий смех. Тогда ему на помощь пришла старая подруга, которую он хочет навестить сейчас, чтобы попросить помощи в очередной раз.

Быстро поднявшись с душной постели, приняв освежающий душ и выпив настойку, которую оставил ему эльф для опохмеления, Драко аппарировал в то место, которое ему стало почти вторым домом. Увидев ту, которая ему была сейчас так необходима, он сказал:

— Привет. Мне снова нужна твоя помощь…

========== 8 ==========

Гермиона спала урывками. Липкие, ненужные сны выматывали ее и без того истощенные тело и разум. Поэтому, проснувшись посреди ночи в пятницу, девушка лежала на кровати и смотрела в потолок, в очередной раз анализируя Малфоя.

Что Грейнджер действительно не любила, так это ложь. Драко солгал ей. В первый раз, когда он назвался Амадеем, и во второй раз, когда, будучи Малфоем, обещал ей, что в его поменявшемся в лучшую сторону поведении нет подвоха.

Ложь. Ложь. Ложь!

Ей было вдвойне обиднее оттого, что она действительно влюбилась в Амадея и втройне противней, что Малфой ей тоже начал нравиться. Двойное дно. И нет в этом ни капли правды. Теперь она ставила под сомнения все его слова. Все его действия.

Гермиона судорожно начала вспоминать его поведение в Хогвартсе после войны. Он был уже не тем старым Драко, который кидался направо и налево словами в ее адрес. Малфой вообще не разговаривал. Она не видела его в компании старых друзей, кроме Забини, но было видно, что Драко избегал и его. Слизеринец стал серой мышью, будто не было его аристократического величия, власти, денег. Он с каждым днем гас на глазах. На общем патрулировании он молчал, а передавать информацию старался письмами. На уроках его не спрашивали. Он не выходил из своей спальни в башне старост. К концу года его лицо приобрело болезненный цвет. Осанка сгорбилась, надменный взгляд исчез, и вскоре он вовсе ходил по школе смотря в пол, лишь бы ни с кем не встречаться глазами.

Тогда Грейнджер посчитала его поведение понятным. Она полагала, что он переживал (как и все) послевоенные изменения. Его семью лишили многого. Денег, власти, отца чуть не уволили из Министерства, но в итоге просто понизили, а Нарцисса, по слухам, долго лечилась в Мунго. Гриффиндорка полагала, что это повлияло на его перемены в себе.

Как бы Гермиона хотела не думать о Драко Малфое, она вспоминала о нем до конца обеда, пока не заглянула в рабочий план и не увидела знакомую фамилию.

Забини.

Проверка домовых эльфов в доме Блейза Забини. Еще никогда она так не хотела выполнять свою работу, но, собравшись с силами и приготовившись к худшему, зашла в камин в ее кабинете, черпнула летучего пороха и произнесла адрес. Гермиона была готова увидеть Блейза, а то и хуже — самого Малфоя, но когда зеленый дым рассеялся, на девушку смотрела белокурая невеста хозяина дома.

— Добрый день, Гермиона. Рада тебя видеть. Выглядишь плохо…

— И я рада тебя видеть, Полумна.

Девушки обнялись и блондинка указала на два больших кресла напротив камина. Она объяснила, что нужно немного подождать домовиков, так как они заканчивают поручение хозяина дома.

— Ты не можешь им приказывать? — сразу же поинтересовалась Гермиона.

— Пока нет. Когда я стану Забини, я стану их хозяйкой тоже, — подруга улыбнулась. — Ненадолго конечно.

Увидев вопросительный взгляд Гермионы, девушка поспешила объясниться.

— После того, как я стану хозяйкой дома, я освобожу их. Ты же знаешь, что я тоже считаю — домовики должны быть свободными, как Добби, — Полумна вдруг опустила взгляд, словно что-то вспоминая.

— Я уверена, что ты будешь прекрасной хозяйкой этого дома и лучшей мамой на свете! Ты будешь самой счастливой! — гриффиндорка положила свою руку поверх руки будущей Забини.

— А как насчет тебя, Гермиона? Как насчет твоего счастья? — Грейнджер вытянулась в кресле, как струна. Она сразу поняла о чем пойдет сейчас речь.

— Полумна, если ты сейчас о Др… Малфое, то я не хочу портить ни себе, ни тебе настроение.

— Я полагаю, тебе многое неизвестно? И я уверена, что этот пробел информации съест тебя. Ты была бы не Гермионой Грейнджер, если бы не узнала все ответы на интересующие тебя вопросы.

Они сидели около минуты молча. И все это время в голове Гермионы крутились мысли, а слова подруги только ускорили их ход.

«Что такого, если я задам ей несколько вопросов?» — подумала девушка. В конце концов, терять ей было уже нечего. Малфой разбил все в пух и прах.

— Он сказал, что ты спасла его…

Лавгуд отвернулась и уставилась в окно, которое выходило в сад. Солнце пробивалось через густые ветви деревьев, бросая лучи на кусочек паркета.

— Однажды я искала свои ботинки. Их кто-то опять спрятал. Было начало зимы и мне стало вдруг так жарко, — гриффиндорка немного улыбнулась, понимая, что Полумна была бы не Полумной, если бы зимой босиком ей не стало бы жарко. — Я посчитала, что ботинки в туалете у плаксы Миртл. И нашла их у самой двери. Я заметила, что сквозь дверную щель льется вода. Когда я открыла дверь, то вся вода вылилась в коридор. Она была почти до колена. Все раковины, что стояли у стены, были разбиты и из них потоками вырывалась холодная вода. Я бы побежала к Филчу, но вдруг заметила, что посреди комнаты вода окрашивается в алый цвет. Это была кровь. Присмотревшись, я увидела человека — и уже подумала, что он утонул, когда кинулась к нему. Подняв его голову из воды, я не сразу узнала Драко. На его лице не было живого места. Я узнала по его волосам. Мои знания колдомедика пригодились даже после войны. Я пришла вовремя. Еще чуть-чуть и он бы захлебнулся.

Во время рассказа глаза Грейнджер становились все шире и шире.

— Он не сказал, что с ним случилось. Но было очевидно, что его избили, наложили обездвиживающее заклинание и оставили на полу туалета. Видимо, чтобы он захлебнулся водой, которая натекла из разбитых раковин. Я не могу представить, какой страх он испытывал, когда понимал, что его никто не ищет. Что он никому не нужен. Что в то крыло никто не ходит. Он лежал и понимал, что с каждым поднимающимся сантиметром воды он всё ближе и ближе к смерти.

Полумна сглотнула. Всякий раз вспоминая тот день она думала: что было бы, если бы она опоздала?

— После того дня я стала везде за ним ходить. Он очень сопротивлялся этому. Я не отходила от него ни на шаг. Он ненавидел меня. Орал, ругался, клялся послать в меня проклятьем, но мне было все равно. Ему нужен был тот, кто пусть даже своим присутствием сгладил бы все углы в его уме, — она улыбнулась и Гермиона заметила, что щеки подруги стали мокрыми от слез. — Я спасла его два раза. И спасла бы еще раз. Всем нужен второй шанс, Гермиона…

Грейнджер судорожно оглядывала небольшую уютную гостиную в горчичных тонах. Здесь было тепло и чувствовалась любовь. В каждой вещи. В каждой фотографии на полках.

— Зачем он обманул меня? — она осмелилась задать вопрос, который терзал ее.

— А как бы ты поступила? Если бы он подошел к тебе в Министерстве? До того, как ты узнала, что он изменился и пригласил бы на ужин?

Наверное, она рассмеялась бы ему в лицо, посчитав это шуткой. Полумна права. Она бы отреагировала совсем не так. Но если бы это случилось сейчас, после того, как она узнала всю правду?

— Я сказала ему о «Saint Espresso». Я думала, что Драко появится там в одно время с тобой. Будто это случайная встреча. А он решил подложить записку… Да, по-детски. Но он боялся отказа. Он все-таки Малфой.

Грейнджер вдруг невольно улыбнулась.

— Гермиона, я знаю. Он поступил неправильно, обманув тебя. Но прошу, дай ему шанс. Обдумай все, и возьми вот это…

Полумна поднялась с места, из широкого кармана джинсового комбинезона достала письмо и протянула его Гермионе. Грейнджер несколько секунд смотрела на пожелтевший свернутый пергамент. Он был без конверта. Без печати. Будто написанный наспех.

— Он приходил к нам недавно. И написал его, узнав, что ты сегодня придешь. Я не читала. И Блейз тоже.

Сердце гриффиндорки билось как у трусливой мышки, а не как у отважного льва в тот момент, когда ее трясущиеся пальцы потянулись к свёрнутому вдвое листу. Вот сейчас в ее руках будет еще одна частичка Драко Малфоя. Того, кто будоражил ее мысли все последнее время.

— Тебя с Блейзом свел Драко? — еще один вопрос, на который Гермиона хотела знать ответ.

— Ты права, оказалось, Блейз давно испытывал ко мне чувства. И когда заметил, что я увязалась за Малфоем — взбесился. Они долгое время не общались, но потом Драко догадался о чувствах Блейза и помог нам сойтись.

Еще один ответ был у Гермионы. Вот почему она редко видела Забини с Драко.

— Почему я не замечала, что ты часто проводишь время с Драко?

— А ты часто смотрела на него?

Верно. Гермиона думала о нем только тогда, когда он находился рядом с ней. Патруль, уроки, но она никогда не обращала на него внимания вне этих ситуаций.

— Полумна, я окажусь права, если предположу, что эльфов мы не дождемся?

— Ты самая умная ведьма столетия, Гермиона. И ты как всегда права. Я освободила эльфов еще три дня назад. Они обещали вернуться после того, как навестят своих родных и будут служить нам, как свободные домовики. Если бы я отправила запрос об изменении статуса эльфов, то этого чудесного разговора между нами не было, верно?

— Верно….

***

И вот она вновь на своем месте. На прохудившемся кожаном диване. В ее маленькой гостиной. В ногах спит рыжий кот, а в ее руках очередные ответы. Строчки на сухом пергаменте дрожали из-за непослушных трясущихся рук.

«Прости меня.

Гермиона.

Я знаю, ты думаешь: моему поступку нет оправдания. Все, что я говорил тебе — правда. Я не искал корысти. Я не хотел играть твоими чувствами. Но так получилось…

Так получилось, Грейнджер, что твои поступки толкнули меня на это. И я виню тебя. Виню за то, что смотрела так, как не смотрел никто. Твои чертовы карие глаза говорили о многом и, черт возьми, молчали о намного большем. Я ненавидел тебя тогда. В школе. Я терялся. Терялся в догадках и теориях. Терялся в вопросах, которые не решался задать тебе. И не задал бы. Но не сейчас.

Я видел в твоих глазах жалость. Жалость, которую я ненавидел даже больше, чем тебя. И я видел в тебе интерес ко мне. Я знал, что в твоей голове строилось множество теорий о причине моего поведения в школе. Почему я стал таким?

По телефону я тебе ответил честно. Я потерял. Потерял все. Семью, друзей, статус и самое главное — себя. Мерлин! Грейнджер, я потерял свою жизнь!

Можно ли начать все с чистого листа, когда мои руки в крови? Когда моя фамилия ассоциируется с болью, смертью и предательством? Когда рука изуродована меткой, которая будет напоминать мне всю оставшуюся жизнь о том, что я сделал? Можно ли надеяться на будущее?

Я не надеялся.

Я умирал. Умирал в душе. Гнил. Падал в бездну. И однажды я решился покончить с этим. Как последний трус. Ведь я не видел будущего. Для моей жизни не было чистого листа. Но, по иронии судьбы, мое желание умереть исполнили другие люди.

Наверное, ты уже знаешь, как помогла мне Полумна. Она спасла меня. И я ей бесконечно благодарен.

А потом появилась ты, Грейнджер. Со своими взглядами и громкими мыслями. Ты вдохнула в меня надежду, и ты терзала меня. Терзаешь до сих пор. Я бы отдал все, чтобы вернуться в прошлое и поменять свою жизнь. Но я не могу. Ни один маховик времени не поможет мне обелить свое имя.

Жалею ли я о своем поступке с записками и притворством другим человеком? Нет. Черт возьми, нет!

Я никогда не был так счастлив, Грейнджер. Слышать твой голос. Твой смех. И черпать из тебя ту жизнь, которую я потерял. Ты делилась со мной всем, пусть даже не зная этого. Ты помогла мне почувствовать то, что я не ожидал. Я влюбился в тебя, Грейнджер.

Мерлин! Я влюбился…

В тебя.

Ты невероятно веселая, чистая, искренняя, умная и, Мерлин, какая ты красивая!

Невероятная.

Я бесконечно жалею, что не узнал тебя такую до войны. Я жалею о взглядах, которые мне прививали с детства. Нет разницы — чистая кровь или грязная. Она одинаково красная. Она пахнет ржавчиной. У всех.

Я хочу попросить у тебя прощения. За все. За прошлого себя, за свою семью, за шрам на твоей руке, за слова, произнесенные мной. За ложь. Но за что я извиняться не буду, так это за мои чувства к тебе, Грейнджер.

Я влюблен в тебя, Гермиона. По уши.

Мне трудно поступить так, как надо.

Я не буду больше напоминать о себе, пока ты сама не захочешь этого. Но прошу, дай мне шанс — и я буду самым счастливым человеком на земле.

Д.М.»

========== 9 ==========

Как так быстро приблизился день бала — Гермиона не поняла. Всю неделю она провела за работой, проверяя оставшиеся дома. За всю жизнь она не думала так много, как за эти семь дней. Всё, что касалось учебы, работы, друзей — девушка анализировала быстро. Но когда дело касалось самой себя — для Гермионы это становилось сложной задачей.

Письмо, которое сейчас лежало перед ней на кровати, было прочитано десятки раз. Слова, что были написаны на желтой бумаге, въедались в мозг с новой силой, с каждым новым разом, когда взгляд мазал по ним. Утром, вовремя работы, перед сном и во время еды она держала письмо в своих руках. Все предложения были изучены наизусть. Были прочитаны его голосом.

«… дай мне шанс…»

В тот день, когда она вернулась домой после посещения дома Забини и разговора с Полумной, Гермиона была зла. Зла на него за глупые и пустые строчки, что он написал для нее. Она не верила ни слову. Ее взгляд раз за разом цеплялся за «Так получилось, Грейнджер, что твои поступки толкнули меня на это. И я виню тебя. Виню за то, что так смотрела, как не смотрел никто.»

— Да как он смеет! — скомкав письмо и отшвырнув его подальше, она поднялась с дивана и направилась на кухню заварить чай.

Гермиона была в бешенстве. Как он посмел винить ее в том, что она смотрела на него?

— Как «ТАК» я смотрела на него? — спросила она Живоглота, который зашел за ней на кухню.

— Еще и винит меня! Малфой совсем обалдел! — скрестив руки на груди, возмущалась она. — И что с того, что я смотрела на него? Нельзя что ли? Мне было всего лишь ин… интересно…

И тут Грейнджер поняла. Да. Ей действительно было интересно. Ведь она обдумывала это сотни раз. Его перемена, его настроение, его пустота в глазах. Интересно было то, как он не смотрел ни на кого, ни с кем не общался. Ей было жаль его. В глубине души она скучала по старому Драко Малфою, который не показывал свои чувства, гордо ходил по коридорам школы, по его колким репликам и даже немножко по тому, как он надменно смотрел на всех словно на последнее дерьмо. Гермионе было стыдно признать, что без такого Драко Хогвартс был уже не тот. На войне потеряли многих, и она не хотела, чтобы те, кого она знала очень хорошо, потеряли самих себя…

— Мерлин! — она прикрыла рот понимая, что произошло. — Он потерял…

Девушка поняла, что чаем не отделаешься и налила себе бокал вина, подняла письмо и продолжила читать.

«Грейнджер, я потерял свою жизнь! Я потерял все…»

Он же дал ей этот ответ еще тогда, по телефону, когда она разговаривала с Амадеем. Он сказал, что потерял. И Гермиона это заметила, еще в школе, приняв «потерю» за депрессию. Поэтому он ей стал больше интересен. Ей было жаль. Не самого Драко, а ту его жизнь, что утекла как песок сквозь пальцы. Тогда Гермиона еще не знала, что ее зрительная «охота» была взаимной. Малфой тоже смотрел на нее. Она сама побудила его наблюдать за собой. Теперь его обвинения для нее стали понятны. Невольно показав свой интерес, она спровоцировала его и, в конце концов, сама стала объектом для наблюдения.

Каждый день, перечитывая письмо Драко, она проникалась им все больше. Начала понимать каждую строчку, каждое слово, каждую букву, что было написано пером.

Она поняла его мотивы.

Поняла и вновь испугалась.

Он влюблен.

Влюблен в ту, которую он ненавидел и презирал. Да, война все поставила вверх дном, но чтобы настолько?

Грейнджер заметила, что ее взгляд отражался от зеркала все чаще. Она смотрела на себя, как будто на другого человека. Считала ли она себя красивой? Нет, не считала.

А он считал.

И теперь, стоя у кровати и смотря на письмо, Гермиона была готова. Теперь — да. Она готова его выслушать.

«… дай мне шанс…»

Платье, что было сейчас надето на ней — словно вторая кожа. Весь вчерашний вечер они с Джинни потратили на выбор платья для Гермионы. Рыжая подруга стопками приносила вычурные и вульгарные наряды настолько не подходящие образу Гермионы, что Грейнджер решила заняться поиском сама. Ее взгляд упал на скромное платье в пол из тонкого шелка цвета пасмурного неба. Точно такого же, как его глаза. Оно было слегка свободным и волнами спускалось вниз. Закрытое декольте, открытые плечи и лопатки. Волосы были вытянуты магловским утюжком и уложены на бок. Немного косметики — и теперь Гермиона увидела в себе настоящую красавицу.

Гриффиндорка ничего не рассказала друзьям. Она посчитала, что это ее проблема, которую она должна решить сама. Проблема, с которой она столкнется этим вечером…

***

— Гермиона! — этот осипший голос девушка могла узнать где угодно. Войдя в зал, к ней навстречу несся рыжий ураган по имени Рон Уизли.

— Здравствуй, Рональд, — смущенно поздоровалась она, когда огромные ручищи прижали ее к себе.

— Ты чудесно выглядишь! — он смотрел на нее с неприкрытым восторгом. — Я так соскучился!

Вскоре к ним присоединилась семья Поттеров. Четверо друзей выглядели шикарно. У парней — черные смокинги, девушки — в красивых платьях. Джинни выбрала пышное, изумрудного цвета, что невероятным образом сочеталось с её цветом волос. Ребята заняли места у дальнего столика от сцены, спрятанные за огромными колоннами торжественного зала.

Внушительное помещение было украшено цветами четырех факультетов, что были задействованы во время битвы. Символика присутствовала во всем. На стене с колдографиями были размещены памятные строчки всем погибшим. Лица тех, кого уже не было с ними, улыбались с живых фотографий, напоминая о светлых днях мирного времени. У самого входа расположился столик с двумя гоблинами, которые принимали пожертвования в виде банковских чеков. Народ прибывал и зал начал окрашиваться новыми красками. Мужчины предпочитали строгие костюмы и парадные мантии, а вот женщины были кто во что горазд. Гермиона недовольно фыркнула, думая про себя, что многие пришли покрасоваться и «продать» себя, ведь сегодня здесь будет очень много богатых волшебников.

К ребятам присоединилась семья Долгопупсов, сестры Патил, а вскоре подошли жених и невеста Забини.

— Приветствую, — подняв бокал, поздоровался Блейз. — Как будто школьный выпускной.

— И тебе привет, Забини, — поздоровался Гарри. — Полумна, поздравляю вас с будущей свадьбой и… будущим ребенком, — после слов Поттера все начали поздравлять жениха и невесту.

— Надеюсь, ребенок будет похож на Полумну, — не выдержал Рон.

— Рональд! — перебила его Гермиона, бросив свирепый взгляд в его сторону.

— Ничего, Гермиона. Я надеюсь близнецы будут пополам похожими и на меня, и на Блейза, — улыбнулась Лавгуд.

Друзья в очередной раз принялись их поздравлять. Разговор вскоре начал переходить на другие темы — кто-то рассказывал новости с работы, сестры Патил делились сплетнями, Джинни интересовалась новостями квиддича у брата, а взгляд Гермионы блуждал по головам в зале. Она искала платину волос. Бал шел полным ходом. Министр произнес речь, а вскоре и Гарри вышел на сцену — покраснев, он читал свою речь с листка. В любой другой день Гермиона отругала бы лучшего друга за то, что он не выучил текст, но не сейчас. Она слушала вполуха. Старалась вникать в разговоры друзей и фальшиво улыбалась, но все ее мысли были сосредоточены на входных дверях в зал. Его не было.

Она нервничала.

Неужели он не придет? Вопрос мучил ее снова и снова.

Когда начали сыпать искрами вспышки фотоаппаратов, она извинилась перед друзьями и вышла на балкон. Ей совсем не хотелось мелькать на фотографиях.

Большой балкон, вид с которого выходил на огромное озеро и окружавший его парк, принес Гермионе облегчение. Вобрав в легкие воздух, она облокотилась руками на каменные перила. Плотно закрытые двери приглушали музыку, позволяя звукам природы взять верх. Солнце давно село. Вдалеке виднелись вспышки фейерверков, сверчки пели свои песни и легкий ветер развивал ее волосы.

Не успела она вновь начать думать о Малфое, как дверь за спиной открылась, на пару секунд впуская музыку, и тут же закрылась вновь. Гермиона интуитивно чувствовала его. Она была уверена, что это ОН.

Драко Малфой стоял позади нее.

========== 10 ==========

Огромный многовековой особняк, находящийся в пригороде Лондона и собравший в этот день сотни гостей для благотворительной акции, сотрясался от музыки, веселья и смеха. Только на балконе, выходящем на озеро, воздух можно было резать ножом. Между двумя молодыми людьми витало напряжение, которое можно было буквально почувствовать, если вздохнуть чуть глубже — в лёгких тут же осядет ощутимый накал.

Гермиона не оглядывалась, когда он зашёл, крепче сжимая каменные перила в попытке утихомирить своё бешено стучащее сердце. Оно пропустило удар, когда рядом с ней возник Драко, облокотившийся на камень.

Она нервничала. Её трясло от страха и от холода вечернего ветра. Девушка не хотела начинать говорить первой — гордость и обида ещё держали её на плаву. Минута длилась вечность, пока первые слова не сорвались с его уст.

— Ты потрясающе выглядишь, — слизеринец развернулся и упёрся спиной на перила.

Гермиона молчала, неотрывно смотря на тёмную гладь воды. Стальной взгляд прожигал её насквозь, согревая теплом и пробуждая чувства. Она медленно повернула голову на Драко, встречаясь с ним взглядом. Тёмные круги под глазами, уставший вид, осунувшееся лицо и почти мёртвый взгляд — было видно, что он мало спал и много думал.

— А ты выглядишь плохо, — ответила ему Гермиона.

— За ошибки приходится платить.

— Ты считаешь, что я ошибка? — нахмурилась девушка.

— Нет, то что я сделал и как сделал — было ошибкой. Но, как я уже писал, время нельзя вернуть назад, чтобы начать сначала.

Гермиона много раз читала «Историю Хогвартса». В ней много писалось о Распределяющей Шляпе, которая никогда не ошибалась с выбором будущего факультета по характеру и прочим качествам одиннадцатилетнего ребёнка. И вот сейчас в ней вновь пробудилась кровь Гриффиндора. Она не могла себя обманывать и притворяться. Гермиона смело протянула руку к Малфою, который завороженно наблюдал за раскрытой ладонью девушки.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер. Давай начнём всё сначала?

Блондин секунду замешкался. Он не ожидал. Он был готов к поражению, крикам, унижению и даже ударам от Гермионы — но только не к тому, что она всё-таки даст ему шанс.

— Я Драко Малфой, — он нежно взял её ладонь в свою. — И я чертовски без ума от тебя, Гермиона Грейнджер.

После того, как их руки расцепились, начался долгий и тяжёлый разговор. Теперь Малфой был перед ней как открытая книга. Он ничего не скрывал, отвечал на все её вопросы честно.

Драко рассказал о том, как зародились к ней чувства в школе. О том, как он переосмыслил всю свою жизнь, как поменял отношения ко всем и в первую очередь — к себе.

Драко рассказал, как ушёл из Мэнора от отца, который не принял его изменений, касающихся «законов крови». Люциус и по сей день оставался чистокровным до мозга костей, считавшим, что маглорождённым и полукровкам не место в волшебном мире. Он рассказал, как Малфой-старший кричал ему вслед о том, что он потерял сына и не желает его знать. Драко рассказал, как из-за всех переживаний заболела Нарцисса и долго лечилась в Мунго. Её сердце разрывалось между любимым мужем и единственным сыном.

Он рассказал, как его бывшие друзья из Слизерина напали на него в туалете и устроили дуэль — трое на одного, которая закончилась чуть ли не смертью «предателя Тёмного Лорда», вставшего на сторону Поттера. Слизеринцы, которые когда-то смотрели в пол, стоило Драко зайти в помещение, после войны словно шакалы набросились доедать то, что осталось от авторитета Малфоев.

— Если бы не эта надоедливая когтевранка, то меня бы здесь не было…

За эти полчаса Гермиона почти не сказала ни слова. Она слушала и не могла поверить, что перед ней стоит Драко Малфой. Новый Драко Малфой. Который наплевал на чистоту крови, который изменил свою жизнь и понял ошибки. Драко, который в неё влюблён. От таких мыслей девушка покраснела и опустила голову, скрестив руки под грудью в попытке согреться.

На её плечи опустилась легкая ткань шелкового пиджака. Гермиона медленно втянула тонкий аромат, исходящий от ткани. Он был великолепен, как и стоящий перед ней Малфой. Он наблюдал, как на зеркальной глади озера танцуют блики отражающихся звёзд, позволяя тем самым Гермионе беззастенчиво рассматривать себя.

Она могла поклясться, что перед ней стоит кто-то другой. Не тот противный мальчишка, который не давал спокойно вздохнуть троим друзьям, а изменившийся до неузнаваемости молодой мужчина. Словно близнец, который вобрал в себя самые лучшие качества.

«Амадей» — заулыбалась девушка.

Их разделяли какие-то полметра. Тишина не давила. Обстановка перестала накаляться. Они расставили все точки над «i». Они оба устали. Устали терять. И вот сейчас, стоя на этом балконе и смотря друг другу в глаза, они отбросили всё плохое, оставили позади все обиды, освободив место для будущего.

Драко повернулся к Гермионе и осторожно сделал шаг вперёд.

— Гермиона, я могу тебя поцеловать?

— Я все ждала, когда ты спросишь…

Этот вечер превратился для двоих людей в самый важный день в их жизни. Сегодня они нашли то, что отчаялись найти. Драко нашёл ту, ради которой его сердце наконец-то начало отбивать ровный ритм и просто жить по-новой. Гермиона нашла того, кто изменился ради неё и ради себя.

***

Год спустя.

Середина сентября выдалась дождливой. Тёмные тучи сгустились над Лондоном, роняя тяжелые капли на город. Но хмурая погода не изменила настроение Гермионы Грейнджер. Она, счастливо улыбаясь, направлялась в своё любимое кафе.

— Доброе утро, мисс, — улыбчиво встретил её официант, когда она заняла любимое место у окна. — Вам как всегда?

— Да, пожалуйста, — с улыбкой в ответ произнесла Грейнджер.

Сегодня для девушки был особый день. День её рождения. Освободившись пораньше с работы, Гермиона предвкушала вечер, который она проведёт с самыми близкими и любимыми людьми. Гриффиндорка была рада, что доверила подготовку ко дню рождения Полумне, которая после родов ударилась в организацию праздников. Кто бы мог подумать, что эта хрупкая блондинка будет так легко справляться со всеми своими обязанностями? И в семейном плане, и на работе — у Полумны всё было замечательно и всё получалось. В этот раз Лавгуд предупредила всех о тематике вечеринки для Гермионы заранее.

«Школьный выпускной» — бубнила под нос Грейнджер.

Девушка сперва удивилась тематике, но когда Полумна пообещала, что та не пожалеет и показала эскизы украшенного бара «Дары смерти», Гермиона успокоилась. Наброски были, по правде говоря, очень впечатляющими. У Полумны Забини был настоящий талант — она с лёгкостью передала обстановку и настроение вечеринки даже на бумаге. Да и сама идея — придти в школьной форме — будоражила воображение. Количество гостей Грейнджер не уточняла, оставив этот вопрос до вечера.

— Мисс? — официант поставил перед ней фраппе с мятой и, немного замешкавшись, чёрную коробочку, обмотанную тёмно-зелёной лентой.

Когда официант оставил её наедине, Гермиона, улыбнувшись и прикусив губу, открыла крышку небольшой коробочки. Её встретила записка.

«Твоя мечта сбылась, Грейнджер»

Ухмыльнувшись записке, девушка заглянула внутрь. Её брови поползли вверх от удивления, когда Гермиона увидела в коробочке аккуратно сложенный галстук слизеринской расцветки.

Вытянув его в руке, Грейнджер вздрогнула, когда сзади кто-то постучал в окно. Повернувшись, она встретилась взглядом с тем, кого полюбила за этот год очень сильно.

— Малфой…

Гермиона, всё с тем же удивлённым взглядом, наблюдала, как блондин легкой походкой направляется ко входу в кофейню, как открывает дверь, как приковывает к себе взгляды всех посетительниц. Остановившись напротив неё и приподняв бровь, Малфой непринужденно ответил:

— Грейнджер?

Заметив улыбку на лице любимой, он сел рядом с ней и нежно поцеловал в полные губы.

— Ты наденешь его сегодня. И это не обсуждается.

— Может я хочу пойти как гриффиндорка?

— Ты говорила, что твоя самая сокровенная мечта — надеть этот галстук, — он склонился к её уху. — И я очень надеюсь, что ночью ты останешься только в нём…

Он нежно поцеловал её в щеку и заглянул в глаза цвета виски.

— Я люблю тебя, Гермиона.

— Я люблю тебя, Драко.