Пока не растает снег (СИ) [Виктория Лейтон] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. ==========

- Он умрёт первым! Потом его брат! А затем и ты, Дубощит!

Раскатистый клич Азога громыхнул над самым ухом. Фили безвольно повис в железной хватке, всё ещё оглушённый ударом, но даже в таком состоянии скривился от зловонного дыхания бледного орка. Не так, ох, не так представлял наследник Торина свою гибель. На поле брани от кривого орочьего ятагана, или от зубов варга, от шальной стрелы… но не так. Фили болтался в стальной лапе, как тряпичная кукла, не оставляя попыток освободиться, и понимал, что этого не будет. Он в ловушке. Позорной глумливой ловушке.

- Бегите! – отчаянно крикнул он родичам и Бильбо, чтобы те спасали свои жизни и чтобы не видели его смерти.

Из пасти Бледного Орка несло гнилью и, немного придя в себя от этого смрада, Фили предпринял последнюю попытку вырваться, но Азог лишь расхохотался. Миг - и внезапная, острая, как эльфийская сталь, боль пронзила спину. Если бы он мог кричать, то закричал бы, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. В глазах потемнело. Фили уже не видел ни неба, ни скал, ни охваченных бессильной злобой родичей. Мир залил пурпурно-красный цвет боли и смерти. Азог издал торжествующий крик и сбросил гнома со скалы на обледеневшую землю.

…Дети Ауле – сильные, выносливые, и врагам не просто выбить жизнь из их крепких мускулистых тел. Фили выдержал всё – падение, удар… Слышал хруст собственных переломанных костей и чувствовал железный вкус крови во рту. Боль - невыносимая, отупляющая, простреливала до кончиков пальцев. Но всё, что он мог – беззвучно шевелить губами и молить валар, чтобы они скорее забрали его в Чертоги Ожидания. Да хоть куда забрали, плевать. Только бы уйти, исчезнуть и не чувствовать этой страшной боли. Если бы он мог плакать, он бы заплакал. Тело отказывалось подчиняться, но разум оставался чистым и ясным. Прошло несколько секунд, но ему показалось, что минула вечность. И вдруг боль отступила. Зрение вернулось, и краем глаза Фили увидел ужас и отчаяние на лице брата. А потом стало темно.

…Повсюду, насколько хватало глаз, простиралась зелёная равнина, и лишь далеко-далеко, у самого горизонта темнели очертания покрытых лесом гор. В паре шагов весело и бодро прокладывал себе дорогу ручей с прозрачной холодной водой. Солнце ещё не достигло зенита, лучи грели не так жарко, и Фили понял, что сейчас, должно быть, раннее утро. Выходит, это и есть Чертоги Ожидания? Странно, он всегда думал, что это место выглядит иначе. Тело было послушным и легким, боль исчезла, а сердце наполняла ласковая умиротворяющая радость. Фили улыбнулся. Он лежал на земле, кончиками пальцев ощущая сочную, ещё влажную от утренней росы траву и глядел в небо. Бесконечная, необъятная лазурь застилала глаза. Фили повернул голову в сторону журчащего ручья, и захотел встать, но кто-то совсем рядом произнёс:

- Лежи, лежи…

И он послушно улегся обратно, купаясь в этом ласковом голосе и упиваясь им, как сладким вином.

- Тише, тише… Ещё немного. Потерпи… - дрожащий, исполненный заботы голос показался ему смутно знакомым. Фили улыбнулся, и на миг ему почудилось, что лица коснулась маленькая тёплая ладошка.

Вдруг что-то полыхнуло, и не стало ни травы, ни голубого неба, ни ручья. Вместо нежного голоса - крики, брань и оглушающий звон железа. Боль впивалась в измученное тело тысячью ножами, терзала, рвала на куски… Он лежал на самодельной деревянной каталке, одной из тех, на которых раненых уносили с поля боя. Каждый камушек, каждая выбоина, в которую проваливались носилки, порождала очередную вспышку боли. Битва ещё продолжалась, но его затуманенный разум не мог определить, кому благоволит удача. Тело вновь окаменело и стало мертвенно-неподвижным, даже голову повернуть не удавалось. Фили смотрел в небо. Над Эребором раскинулся закат. Не то персиковый, не то малиновый… Теплый, безмятежный… Вот ведь чуднóй контраст, подумал Фили - здесь внизу смерть и отчаяние, а там, в бездонной вышине, мир и спокойствие.

- Держись… Вот и добрались, - голос, тот волшебный и добрый голос укутал его как пуховое одеяло. Или это всё бред?

Фили закрыл глаза и снова провалился в чёрную безмолвную пустоту.

========== Глава 2. ==========

Сигрид лавировала между койками, периодически спотыкаясь и налетая на снующих вокруг людей, гномов и эльфов. Подбегала на зов очередного лекаря, делала, что велели, и торопилась к следующему. Рабочих рук в наскоро сооруженном госпитале катастрофически не хватало. Стоны раненых, громкие распоряжения целителей и плач сливались в жуткую симфонию, но слух давно перестал реагировать на эти звуки. Сигрид даже не чувствовала усталости, хотя знала, что ноги её стёрты в кровь дрянной обувью. Платье, вымокшее от пота и чужой крови, мерзко липло к коже.

- Сигрид!

С тазиком в руках она проталкивалась сквозь весь этот ад к позвавшему её лекарю. Инхольд был из местных, и потому звал её по имени.

-Займись-ка им.

На деревянных досках, укрытых сенным матрасом, лежал очередной несчастный с выбитым глазом и отрубленной по локоть рукой. Сигрид стиснула зубы, борясь с тошнотой, и приступила к перевязке. Бедняга пришёл в сознание и тихонько завыл.

- Тише, тише… - уже в тысячный раз за последние несколько часов повторила она, - тише, тише.

“Говори, что всё будет хорошо, даже если они бьются в агонии” – напутствовал целитель – “Слов всё равно не разберут, но хоть успокоятся перед смертью”.

Уцелевшей рукой раненый схватил её ладонь и хрипло позвал:

- Иоланта…

- Да, да, я здесь. Это я, - ответила Сигрид.

- Иоланта, любимая…

Она тихонько запела старинную песню, и бледное лицо мужчины вдруг озарила по-детски счастливая улыбка. В последний раз назвав её по имени, он замер и уставился ввысь пустыми застывшими глазами.

-Эта койка свободна, - бесстрастным голосом констатировал Инхольд, и крикнул двоим эльфийским солдатам, что несли носилки с очередным раненым. – Эй, вы! Сюда его!

Ей показалось, что за один день она повзрослела на тысячу лет. Закрывала глаза, но видела одну и ту же картину – кровь, смерть и отчаяние. Не было ни страшно, ни жалко. Внутри, там, где живёт душа, разливалась серая безжизненная пустота. Сигрид не чувствовала ничего. Хотела заплакать, но слёз тоже не было.

Инхольд сунул ей в руки плошку с пресной похлёбкой и отправил на улицу – подкрепиться и подышать свежим воздухом. Она уселась рядом с палаткой, на сломанный деревянный ящик. Не ощущая вкуса, расправилась с едой и посмотрела в чернильное небо, украшенное россыпью серебряных звёзд. В детстве мама говорила ей, что после смерти душа устремляется наверх и становится белым огоньком на небе, а через месяц маленькая Сигрид часами глядела ввысь, пытаясь отыскать там новую звезду…. Интересно, сколько их появилось сегодня? И сколько ещё появится?

Из шатра вышел эльфийский целитель, огляделся по сторонам и, увидев Сигрид, подчеркнуто вежливо попросил пойти с ним. Больше всего на свете ей хотелось убежать как можно дальше от этой горы, оказаться в своей комнате и, забравшись в постель, свернуться калачиком под старым стеганым одеялом. Но вот незадача – нет у неё больше ни дома, ни комнаты, ни даже одеяла. И Сигрид послушно направилась за эльфом, мысленно решив для себя, что после этого непременно отправится спать.

- Умеете делать припарки, госпожа? – поинтересовался лекарь.

- Да, - Сигрид не смогла сдержать улыбку. Эльф, что с него взять? А всё-таки приятно слышать в свой адрес такое обращение. Только непривычно. Ну, какая она госпожа в самом-то деле?

- Разрешите пройти, - эльф вежливо, но, тем не менее, настойчиво пробирался сквозь толпу гномов, окруживших койку.

Сигрид протиснулась за ним и увидела того самого молодого гнома, которого сама же и вынесла с поля боя. Точнее, с Вороньей Высоты его донёс кто-то из своих, а уж потом передал ей. Она узнала и его брата, лежавшего рядом, но никак не могла припомнить их имён. Впрочем, это и неважно.

Эльфийский лекарь осторожно перевернул гнома на живот, и Сигрид покачала головой, ощутив мимолётную вспышку жалости с приступом тошноты. На спине у бедняги зияла глубокая рана, сочащаяся тёмной кровью. Стараясь не глядеть на его взволнованных родичей, Сигрид принялась за работу.

- Мне нужна зола, купоросное масло, бренди и немного тёплой воды.

Ей тотчас подали всё необходимое.

- Эй, а ты куда?! – крикнул один из гномов, заметив, что лекарь уходит.

Сигрид понимала, что это значит. Раненый, скорее всего, обречён, и целитель сделал выбор в пользу тех, кого ещё можно спасти. Второму гному, тому, что помладше было чуточку лучше, но и он лежал в забытьи, а рядом суетилась рыжеволосая эльфийка. Сигрид и её помнила – остроухая красавица спасла их от ворвавшихся в дом орков. Где сейчас находился сам Король-под-Горой Сигрид не знала и спрашивать не решалась – она видела, как один из лекарей распорядился унести его в отдельный шатёр и больше ничего не слышала.

- Он сейчас вернётся, - как можно увереннее сказала Сигрид, имея в виду “сбежавшего” эльфийского целителя. – Рук-то у нас не хватает.

Она знала, что ей не поверили. Они видели достаточно ран, чтобы понимать. Но даже сейчас в глазах каждого из них теплилась надежда на чудо. Сигрид чувствовала себя виноватой, хоть и оснований для того и не было. Она не лекарь и даже не ученица – она всего лишь вызвалась помочь, потому иначе нельзя. Не выжить.

Сигрид принялась за работу, и стоило ей приложить припарку к ране, как гном пришёл в себя и глухо замычал.

- Потерпи, - тихо сказала она и ласково погладила его по плечу.

Это, конечно, не могло ослабить боль, но Фили (как неожиданно она вспомнила его имя!) немного успокоился.

Сигрид пробыла возле него до утра. Несколько раз меняла припарки, отпаивала целебным настоем, вытирала кровь с уголков рта… Лекарь по-прежнему не давал никаких прогнозов, но сказал, что раз уж бедняга дотянул до утра, то шанс у него всё-таки есть.

- Ступай, деточка, тебе бы отдохнуть немного… - седовласый гном с пышной окладистой бородой ласково похлопал её по плечу.

Сигрид вышла на улицу и с наслаждением глотнула холодного утреннего воздуха. Небо только-только начинало светлеть, и ещё поблескивали в туманной вышине далёкие звёзды. А на востоке уже занимало свой пост зимнее солнце. Жухлая трава покрылась инеем, звонко хрустевшим под деревянными башмаками. Сил у неё почти не осталось, но исчезла и пустота в груди – Сигрид была слишком уставшей, чтобы разбираться в причинах и молча наслаждалась возвращением к жизни. Она подняла голову, подставляя лицо ветерку, и сладко прищурилась. Война осталась позади.

========== Глава 3. ==========

Фили очнулся к обеду следующего дня, но возвращение в мир живых не принесло ему облегчения. Открытый перелом левой ноги, раздробленное колено правой, трещина в позвоночнике и проникающее ранение в спину были далеко не полным списком полученных “трофеев”. Лекари суетились несколько дней, чтобы вырвать его из костлявых объятий смерти, но насколько полноценной будет эта пóтом и кровью отвоеванная жизнь, говорить никто не решался. Всё, что он мог – поворачивать голову и шевелить руками, на большее его искалеченное тело было не способно. Фили думал, что лучше бы ему посильнее удариться головой и превратиться в бездушный “овощ” – тогда он хотя бы не понимал всего ужаса своего положения.

Кили, которому орочье копьё сломало рёбра и проткнуло лёгкое, каждый день, превозмогая боль, доползал до его постели и говорил что всё будет хорошо, но не верил собственным словам. Но Фили радовался. Брат медленно, но верно шёл на поправку, и немалую роль в этом сыграла рыжеволосая эльфийка. Она и Фили старалась помочь – мурлыкала какие-то свои эльфийские молитвы, натирала неизвестными мазями, поила отварами…Но даже магия Дивного Народа оказывалась бессильной перед страшными травмами.

Вместе с Кили приходил Торин. “Ты мой наследник, Фили. Моя кровь. Моя надежда” – говорил он. – “Борись”. И Фили боролся. До потемневших от боли глаз, до искусанных в кровь губ, до содранной кожи на ладонях. Он не хотел сдаваться. Не имел права. Улыбался, подшучивал над самим собой… Держался. Пусть видят, что он сильный. Пусть знают. Но по ночам, когда лазарет погружался в тишину, он плакал. Безнадёжно, беззвучно, чтобы никто не слышал и не видел. И хотел умереть.

В одну из таких ночей Сигрид, коротавшая очередное дежурство проходила мимо. В первую секунду она испугалась и решила, что Фили умер – глаза его были широко распахнуты и безжизненно глядели в потолок, а грудная клетка почти не вздымалась. Подойдя ближе, Сигрид успокоилась, поняв, что, ошиблась, но в следующий миг увидела на его лице мокрые дорожки.

- Хочешь, принесу тебе обезболивающий отвар? – она осторожно присела на край постели и коснулась его руки.

Фили вздрогнул.

- Да… - хрипло ответил он.

- Я скоро вернусь, - дочь Барда направилась к ящикам, где хранились снадобья.

Лекарств катастрофически не хватало, а тех, что снимали боль, в особенности. Целители берегли их для самых тяжёлых и выдавали только по разрешению, но сейчас никого из дежурных не было, а присматривать за больными оставили Сигрид. За последние две недели она научилась определять, кому обезболивающее необходимо в первую очередь, а кто может потерпеть.

- Ну, где же оно?.. – Сигрид перевернула содержимое всех ящиков, но нужного снадобья не нашла.

Странно… Она точно помнила, что с вечера ещё оставался один пузырёк. Значит, придётся идти в другой шатёр и просить у лекарей.

- Прости, Сигрид, но я не могу, - сказал Инхольд, перевязывая очередного пациента, - у меня ещё три операции, и две из них с ампутацией. – Этим беднягам оно нужнее.

- Но тому гному тоже плохо! – возразила она. – И, между прочим, он наследник короля!

- Здесь все равны, - лекарь оставался непреклонен, - а я и так израсходовал на него добрую половину запасов, - он многозначительно посмотрел на Сигрид, - и по твоей, между прочим, прихоти. Гномы сильный народ, потерпит.

- Но…

- Я всё сказал.

Сверкнув глазами, Сигрид развернулась и быстро зашагала прочь. Инхольд не обиделся. Молодо – зелено. Было время, и он также отчаянно пытался помочь каждому, пока с годами не уяснил – всех не спасти.

У входа в шатёр Сигрид остановилась. Она чувствовала себя обманщицей. Обещала добыть лекарство, а сама пришла с пустыми руками. Страшно даже представить, каково это – день и ночь мучиться от боли, не в силах убежать от неё. Бедный Фили. Бедные все… Стиснув зубы Сигрид уже в который раз прокляла весь орочий род до седьмого колена. Провались они все к балрогам!

Проходя между койками, она остановилась, заслышав какую-то возню. Испугавшись, что кому-то из больных могло сделаться хуже, она подошла к той самой койке, откуда доносилось шуршание.

- Вам плохо? – она осторожно подняла одеяло. – Альфрид! Что ты здесь делаешь?!

Помощник старого бургомистра день и ночь вертелся в госпитале, скуля, что “истекает кровью” и в доказательство демонстрировал всем покусанную руку и многочисленные ссадины. Инхольд тогда наложил ему пять швов и выгнал прочь. Но Сигрид привел в бешенство не сам факт наличия здесь Альфрида, а то, что было у него в руке – тот самый заветный пузырёк с обезболивающим.

- У меня спина болит… - жалобно простонал он, - кажется, я сломал позвоночник…

Несколько секунд Сигрид молча глядела на него, затем сделала глубокий вдох, и её рука, независимо от воли хозяйки наотмашь ударила Альфрида по носу. Раздался глухой звук, и бывший чиновник повалился на пол, утянув за собой табурет с масляной лампой.

- Ах, ты грязный пёс! – Сигрид вцепилась в ворот его рубахи и с силой встряхнула. Испуганный Альфрид даже не выказал сопротивления. – Бессовестный лгун! Мразь! Подонок!

Её гневные крики и звон упавшей посуды разбудили пациентов. Какой-то эльф с забинтованным плечом оттащил её от растянувшегося на полу Альфрида.

- Тише, госпожа! Успокойтесь!

Раздался топот шагов, и вбежали двое лекарей, а вместе с ними Бард.

- Что здесь происходит? – лучник огляделся по сторонам и увидел растрёпанную дочь. – Сигрид?!

- Он… он… - она всё ещё захлебывалась от гнева, - он воровал лекарства!

Через пять минут Альфрида выставили вон, а Сигрид получила выговор за то, что устроила погром. Бард не сердился на дочь, у него и самого руки чесались как следует наподдать мерзавцу, но Сигрид должна научиться выдержке и терпению, если собирается и дальше помогать в госпитале.

- Я просто хотела, чтобы Фили мог немного поспать, - сказала она. – А Альфрид… Отец! Из-за него наши пациенты страдают от боли! – Сигрид покачала головой, - знаю, нельзя так говорить, но лучше бы тот тролль сожрал его…

- Я всё понимаю, - мягко сказал Бард и ласково поцеловал её в лоб, - но, как помощник целителя, ты не должна так вести себя.

- Этого больше не повторится, отец. Даю слово, - заверила она. - Прости, мне надо бежать, я обещала Фили, что принесу ему снадобье.

Сигрид заторопилась к своему пациенту, а лучник проводил её долгим задумчивым взглядом.

- Идём, Бард, - в шатёр заглянул король Трандуил, - надо обсудить с Торином, как разместить людей и эльфов внутри Горы.

- Что там произошло? – Фили болезненно поморщился.

Его койка находилась в противоположном конце шатра, и он не мог видеть устроенной Сигрид заварушки.

- Да так… - отмахнулась девушка, - ничего. Выставили взашей одного паразита. Вот, попей, - осторожно придерживая его голову, Сигрид помогла Фили выпить лекарство, - боль скоро ослабнет, и ты сможешь поспать.

- Я узнал тебя, - улыбнулся он, - вернее, твой голос. Это ведь ты вынесла меня с поля боя?

Она кивнула:

- Я думала, ты был без сознания. Кстати… ещё раз спасибо, за то, что спас нас от орков.

Её серые глаза лучились искренней заботой, а от рук исходило тепло. Фили вдруг очень захотелось попросить Сигрид побыть с ним ещё немного, но её уставшее лицо удержало гнома от этого шага.

- Иди. Тебе тоже надо отдохнуть. Я ведь вижу, ты почти не спишь.

Сигрид укрыла его одеялом и перебралась на свободную койку по соседству. Свернулась калачиком и по-детски обняла колючую подушку, набитую промокшим сеном.

- Спокойной ночи, Фили.

- Спокойной ночи, Сигрид.

Он знал, что она всё равно не будет спать, и в лучшем случае провалится в короткую и чуткую дрёму, чтобы оказать помощь, если кому-то из больных вдруг станет плохо. Несколько минут Фили разглядывал её хорошенькое, но слишком рано повзрослевшее лицо, а потом, когда боль на время отступила, наконец, уснул.

========== Глава 4. ==========

Сигрид приходила к нему каждый день. Обход больных, конечно, входил в её обязанности, но Фили замечал, что ему она уделяет больше времени, чем другим. Каждый раз, когда выпадало дежурить ночью, Сигрид непременно занимала койку напротив. Фили спас жизнь ей и её близким, твердила она самой себе, и руки её становились нежнее и аккуратнее.

Она заплетала ему волосы. Негоже королевскому наследнику быть лохматым, как гундабадский варг. Устроившись в изголовье постели, Сигрид осторожно расчесывала гребнем спутанную гриву, отбирала по бокам небольшие пряди и сплетала их в тонкие косички. У гномов каждая причёска имеет своё значение, и Сигрид спросила у Фили, что означает его.

- Наследник, будущий король, - в его голосе не прозвучало ни спеси, ни превосходства.

- Тебя это не радует?

- Я родился правителем, - ответил он, - но, будь у меня выбор, я ни за что не хотел бы им стать.

Сигрид улыбнулась:

- Ты говоришь совсем как мой отец. Народ хочет видеть его бургомистром Дейла, а он всеми силами открещивается.

- Ну а ты? – Фили чуть откинул голову, чтобы увидеть её лицо. – Ты этого хочешь?

- Не знаю, - она продолжала водить гребнем по его волосам, и Фили зажмурился от удовольствия, - я понятия не имею каково это – быть знатной дамой. Думаю, я выглядела бы настоящим посмешищем.

Он открыл один глаз и посмотрел на неё:

- У тебя благородная осанка и манеры настоящей леди.

Сигрид порадовалась, что в мутном пламени свечи не было видно, как вспыхнули её щеки. Всю свою жизнь она провела в Эсгароте, и всё, что находилось за пределами Озёрного Города, казалось ей сказочным и далёким. Фили рассказывал ей о Синих Горах, где остался их прежний дом; о Великом Восточном Тракте и перевале у Дунланда; о том, как путешествовали верхом на бочках, и как едва не стали трофеями короля горных троллей. Сигрид слушала, затаив дыхание и иногда закрывала глаза, пытаясь представить то, о чём рассказывал Фили. Воображение рисовало прекрасный и удивительный мир, мир странствий и приключений; мир, который ей, вероятно, никогда не суждено увидеть.

- Какой же ты счастливый, Фили! – тихонько, чтобы не разбудить других больных, воскликнула она. – Счастливый и свободный.

- Ага, - он грустно улыбнулся, - особенно сейчас, когда прикован к этой проклятой койке.

- Но ты поправишься, - Сигрид сказала это без тени сомнения, - ты уже можешь садиться и немного шевелить ногами. И ты чувствуешь боль. Это хорошо. Значит, твоё тело ещё живо.

- Почему ты так заботишься обо мне?

Вопрос застал её врасплох, но уже через мгновение Сигрид взяла себя в руки:

- Ты наследник короля, тебе нельзя умирать, - она пожала плечами и, укрыв его одеялом, как-то слишком быстро засобиралась, - отдыхай. Мне ещё нужно сделать обход.

Короткие осенние дни и долгие ночи сменяли друг друга, и всё неотступнее подбиралась зима. До весны жителей Эсгарота решено было устроить в Горе – места хватало всем, да и рабочие руки никогда не помешают.

К началу декабря Торин окончательно поднялся на ноги, и теперь только многочисленные шрамы на его теле служили напоминанием о цене победы. Кили тоже поправился, хотя о полном выздоровлении говорить ещё не приходилось, но жизнь молодого гнома была вне опасности.

Новые обитатели и гости Эребора вовсю готовились к коронации законного монарха. Чертоги, что почти две сотни лет были пристанищем спящего ужаса, превратились в весело гудящий улей – измученным войной людям, гномам и эльфам хотелось праздника. Изначально церемония планировалась на середину декабря, но сроки пришлось сдвинуть, поскольку караван из Синих Гор задержался в пути. Торин знал, как Дис ждала этого дня. Но когда он получил письмо, в котором сестра сообщала, что задержится, обрадовался. Торин надеялся, что к этому времени Фили, если и не поправится, то хотя бы придёт в норму. И чувствовал себя виноватым. Он, лишь он один затеял этот поход, и на его плечах лежала ответственность за тех, кто согласился разделить с ним тяготы и опасности. Торин помнил, как не хотела Дис отпускать сыновей и как уговаривала их остаться в Синих Горах. И, уходя, Торин дал ей слово, что позаботится о племянниках и не допустит, чтобы с кем-то из них случилась беда. А что теперь? Как будет он смотреть в глаза Дис, когда она увидит искалеченного сына?

Фили тоже всё понимал, но никого не винил. Это война – на ней умирают, становятся калеками… Он знал это в теории, но до Битвы Пяти Воинств ему не приходилось участвовать в настоящем сражении, а мелкие стычки с орками не шли ни в какое сравнение в тем, что было у подножия Одинокой Горы. Знавший о войне лишь по рассказам дяди, больше походившим на красивые легенды, Фили видел её в лживом, романтическом свете. На деле же всё оказалось иначе. Нет в войне ни красоты, ни романтики. Она пахнет кровью и гноем, а вместо грохота барабанов уши разрывает от криков и звона железа. Война уродлива, у неё синевато-зелёное лицо с гниющей кожей и длинные костлявые руки с кусками тлеющей плоти. В ней нет торжества, её гимн – плач вдов и матерей, да завывания раненых, медленно и мучительно угасающих на холодной земле. Теперь Фили знал истинное содержимое войны. И всё же, ни о чем не жалел.

- У всего в мире есть великий замысел, - сказала Сигрид, - и в то же время его нет ни в чём. Всё важно и бессмысленно одновременно.

Фили глянул на неё с изумлением. Совсем юная, почти девчонка – ей следовало бы думать о нарядах и танцах, грезить о прекрасном принце и вышивать картины, чтобы украсить ими дом. Но война, эта чёрная зловонная яма, затягивает в себя каждого, кто имел несчастье оказаться на её краю.

- Эй! – Фили накрыл своей широкой ладонью хрупкое запястье Сигрид. – Не думай об этом. Не думай ни о чём! Живи, радуйся. Ты молода и хороша собой. Тебя ждёт прекрасное, светлое будущее.

Их взгляды встретились. Сигрид улыбалась, но в глазах её блестели слёзы.

- Как бы я хотела верить тебе, Фили… - тихо сказала она.

- А ты верь! – горячо воскликнул он и, неловко повернувшись, разбередил рану. Боль не заставила себя ждать.

- Тише, тише… - Сигрид бережно уложила его обратно. – Я буду верить, обещаю. Но и ты дай мне слово, что не сдашься, - это было требование, не просьба.

Они оба замолчали. Всё происходящее уже давно не напоминало общение лекаря и пациента. Не отдавая себе ясного отчёта, Фили и Сигрид понимали, что балансируют на тонкой и опасной грани, словно идут, держась за руки, с завязанными глазами по верёвке над бездонной пропастью – шаг – и они сорвутся.

На её счастье в покои заглянул Кили, и Сигрид ушла, оставив братьев наедине.

Гномы Эред Луина прибыли к концу декабря. Окончательно вступившая в права зима обещала быть суровой. Бард, всё-таки согласившийся принять трон правителя, на время холодов увёл людей в Эребор – Торин, чувствуя вину, сам предложил ему это. Сигрид отвели роскошные покои аж из трёх комнат, вместе составляющих половину старого дома в Эсгароте. В шкафу появились удивительной красоты платья и туфли, а постельное бельё из тончайшего шёлка так и манило в свои объятия. Как и всякая девушка, Сигрид не могла не радоваться, и первое время подолгу перебирала наряды и украшения, но чувствовала себя в них неуютно.

- И какая же ты у меня красавица! – воскликнул Бард, увидев дочь в изумрудном платье, расшитом серебряными и золотыми нитями.

- Ткань мне подарила леди Дис, а нити принесла Тауриэль, - ответила Сигрид и ещё раз посмотрелась в зеркало.

Обычно она собирала непослушные волосы в тугой узел, чтобы не мешали работать по дому и в лазарете, но сегодня распустила их, и русые локоны пушистым водопадом раскинулись по спине и плечам.

- Тебя примут за эльфийку, - улыбнулся отец.

В этом платье она казалась взрослее, женственнее, и до щемящей боли в сердце похожей на мать.

- Нам пора, - сказал Бард, - иначе опоздаем на коронацию.

В двери покоев деликатно постучали, и вошла молодая гномка, одетая в темно-синее платье служанки.

- Леди Сигрид, мне велено передать вам это, - она протянула ей небольшой футляр, обитый чёрным бархатом.

Прежде, чем удивлённые отец и дочь успели расспросить её, гномка удалилась. Сигрид медленно открыла футляр – внутри, на алой шёлковой ткани лежала подвеска из белого золота, наподобие тех, что носили на голове некоторые из знатных гномьих женщин. Тончайшей работы, переливающаяся россыпью белых камней, она притягивала взгляд, и Сигрид смотрела на неё, как завороженная.

- Кто же это, скажи на милость, дарит тебе такие подарки? – поинтересовался у дочери Бард.

- Не знаю, - опустив глаза, ответила Сигрид, хотя сердце её трепетало от прекрасной и пугающей догадки.

- Да здесь же ещё и письмо приложено! – прежде, чем Сигрид успела отреагировать, Бард взял скрученный в небольшой свиток лист бумаги и развернул.

Несколько секунд он бегал глазами по строчкам и затем, отдав письмо в руки дочери, коротко сказал:

- Будет лучше, если ты вернёшь это.

-Но…- прежде, чем она договорила, Бард вышел в коридор, и Сигрид, всё ещё держа в руках подарок, растерянно и тоскливо глядела ему вслед.

========== Глава 5. ==========

Церемония проходила в Зале Королей. Под потолком горели канделябры, стрельчатые арки украшали гирлянды из остролиста; а с дальней стены, за троном, спускались древние знамена. Гномы, эльфы, люди – жители Эсгарота и даже некоторые из знатных представителей Рохана и Гондора, собрались под древними сводами, чтобы увидеть возрождение великого королевства. От блеска драгоценностей и пестроты нарядов рябило в глазах. Обрывки разговоров сливались в нестройный хор, дамы обмахивались веерами, а некоторые из мужчин разгоняли духоту холодным элем.

Самые высокопоставленные гости заняли места в первых рядах “живого коридора”, тем самым имея возможность собственными глазами лицезреть нового короля.

Сигрид с отцом стояли где-то посередине между входом и троном, но в первом ряду. Бард недовольно покосился на дочь, когда увидел сверкающую в её волосах бриллиантовую подвеску, но ничего не сказал и только молча покачал головой. Сигрид обещала себе, что по окончании церемонии непременно вернёт Фили этот подарок, но ей хотелось, чтобы он прежде увидел его на ней.

Наконец, двери открылись, заиграл торжественный марш, и гул тотчас же прекратился. Появился Торин. В сияющих золотых доспехах и тёмно-синей мантии, отороченной мехом, он выглядел героем древних легенд, явившимся прямо из книги. Гордо и уверенно шествовал он к трону, чуть улыбаясь и кивая на восторженные приветствия гостей. Следом за ним Кили, а по правую руку леди Дис – величественно-спокойная и тщательно скрывающая грусть в ясных глазах. Сигрид уже который раз огляделась по сторонам в надежде отыскать Фили, но не увидела его. Неужели, он пропустит этот важный день?

- Да здесь он, здесь… - недовольно хмыкнул Бард.

- Где?! – переспросила она и тут же мысленно отругала себя за этот скоропалительный выпад. Хотя… отец всегда был невероятно проницательным.

Бард кивнул в сторону трона. Сигрид привстала на цыпочки, вытянула шею и увидела, как Бофур и Ори придерживают едва стоящего на ногах Фили. Сигрид находилась далеко от него, но даже с такого расстояния видела, как смертельно бледен был наследник Торина, и каких усилий стоило ему держаться на ногах. В груди защемило.

Торин дошёл до мраморных ступеней у подножия трона и остановился. Под сотнями восторженных взглядов Гендальф торжественно опустил корону на голову нового узбада.

- Да благословят же валар тебя и твоё королевство, Торин Дубощит! И да увенчают тебя венцом славы, что не померкнет до конца существования Мира!

На несколько секунд воцарилась благоговейное, ничем не рушимое безмолвие, и вот, законный правитель Эребора медленно повернулся к присутствующим. Миг – и тишину разорвал гром аплодисментов и радостных возгласов. Торин чуть склонил голову, поднял руку, и шум тут же стих.

- Обещаю! И клянусь! – зычный голос эхом разнёсся под сводами, - перед всемогущим Илуватаром и всеми вами, быть верным и неизменно преданным своему народу и своему отечеству! Обещаю и клянусь служить ему по долгу короля! Не руководствуясь ни враждой, ни дружбой, ни родством, ни кóрыстью, но памятуя единственно о возрождении и преуспевании своего народа! Клянусь поддерживать мир и спокойствие! Препятствовать всякой несправедливости! Надзирать за правосудием и совершать акты милосердия! Клянусь!

Он замолчал, и присутствующие торжественно склонили головы.

Сразу за коронацией новый узбад Эребора вышел на балкон, где у подножия Одинокой Горы собрался простой люд.

- Торин! Да здравствует король Торин! – кричали внизу и подбрасывали вверх шапки.

Затем на головы правителя и стоящих на балконе посыпался дождь из белых лепестков. Фили держался из последних сил, но в какой-то момент среди гостей увидел дочь Барда.

В изумрудно-зелёном платье и лепестках, осевших на распущенных волосах, Сигрид выглядела, словно лесная нимфа из жаркого лета, капля тепла и солнца в самый разгар зимы. Она повернулась, и драгоценные камни в подвеске заблестели в холодных лучах. Фили улыбнулся ей, понимая, что не ошибся с выбором подарка, ведь истинное назначение бриллиантов – не создавать красоту, а лишь подчеркивать её. Ещё тогда, в самый первый раз оказавшись в доме Барда-лучника, он обратил внимание на его дочь, но первое ощущение было мимолётным и вскоре исчезло – кража оружия, бургомистр, пиршество, болезнь Кили, дракон… Битва. А потом, среди этого беспредельного ужаса, где-то за гранью жизни и смерти, когда он, истекая кровью, лежал на холодной земле, вновь появилась она. Так луч света выводит из тьмы заблудшего путника; так утоляет жажду чистый ручей посреди безжизненной пустоши.

- Ты куда?! – воскликнул Бофур, лишь на мгновение отпустивший его плечо.

Фили ответил что-то невразумительное и, пошатываясь, морщась от боли, заковылял туда, где стояла Сигрид. Она заспешила навстречу и сделала это очень вовремя – Фили едва не упал.

- Что же ты делаешь? – шипела она, придерживая его.

- Приходи сегодня ко мне, - выдохнул он, и только потом понял, насколько двусмысленно может быть истолкована эта фраза.

- Я…Я не знаю, - выпалила она, - хотя…Да, я приду! – быстро оглянулась, но отца, к счастью, поблизости не было. – И спасибо за этот чудный подарок, правда, боюсь, что должна вернуть его.

Ответить ей Фили не успел. Подбежали Бофур с Ори, поздоровались с Сигрид и, извинившись, увели племянника Торина.

- Ты молодец, парень, - похвалил Бофур, - Всю церемонию выдержал. Достойный наследник! А теперь возвращайся-ка в покои.

Фили кивнул и тут же вновь содрогнулся от боли. Перед глазами давно плясала чёрная сетка, а в ушах стоял мерзкий гул. К ним подбежала Дис.

- Я в порядке, матушка, - успокоил Фили, - видите, даже на ногах стою.

Дис покачала головой, и с молчаливым укором глянула туда, где в окружении высокопоставленных гостей принимал поздравления Торин. Когда по прибытии в Эребор она увидела раненого сына, Дис не сказала брату ни слова упрёка, и Торин думал, что ему было бы легче, если бы Дис бросилась на него с кулаками и проклятьями. В конце концов, она имела на это полное право.

Каждый шаг давался ему ценой невероятной боли, но Фили радовался тому, что хотя бы может стоять на ногах. Переломы ещё не срослись до конца, но уже не так беспокоили, а вот раздробленное колено… Целители опасались делать прогнозы, но Фили как-то услышал обрывки их разговора, и выяснил, что ему грозила пожизненная хромота. В сложившейся ситуации это было меньшее из зол – если бы не Гендальф и личный целитель короля Трандуила, Фили мог бы и вовсе не встать на ноги.

Сигрид ещё долго стояла на балконе, смотрела ему вслед и нервно теребила дрожащими пальцами подол роскошного платья…

- Нам пора, Сигрид, - сбоку подошёл отец.

Впереди ждал торжественный ужин, на котором семье бургомистра надлежало присутствовать в полном составе.

Бард, конечно, же видел, с кем разговаривала его дочь, и на лице его ясно читалось неодобрение. Он не имел ничего против королевского наследника, скорее даже наоборот, искренне симпатизировал и сочувствовал ему, но понимал, что ничего хорошего из общения Фили и его дочери не получится.

Пир проходил шумно и весело. Почти не стихали тосты и здравицы, посвящённые новому королю, вино и пиво лились рекой, а музыка не стихала ни на минуту. Сигрид досталось место рядом с молодым гондорским военачальником, и Марóльд, так его звали, уже пятый раз приглашал её на танец. Отказываться было неприлично, и Сигрид, пряча усталость за дежурной улыбкой, вновь последовала за ним в центр зала. Бард, поначалу сверливший иноземного гостя свирепым взглядом, немного расслабился – военачальник не позволял себе ничего лишнего, был вежлив и обходителен. Под конец вечера он, проводив Сигрид до её покоев, поблагодарил за оказанную любезность и выразил надежду, что они ещё обязательно увидятся.

- На всё воля Илуватара, - улыбаясь, ответила Сигрид и скрылась за дверьми.

Ей не терпелось скорее отделаться от нового кавалера – душа и сердце стремились в тот момент совсем к другому мужчине.

========== Глава 6. ==========

Должно быть, сами небеса благословили её на эту затею, думала Сигрид, крадясь в полумраке, словно воришка. На пути ей не встретилось ни одной живой души.

Она неуверенно постучалась. По ту сторону раздались тяжёлые шаги и стук костылей по каменному полу. Фили открыл дверь, Сигрид юркнула внутрь и тотчас оказалась в крепких объятиях. Отшвырнув костыли, Фили сгрёб её в охапку, и они вместе рухнули в глубокое кресло. Не ожидавшая от него такой стремительности, она несколько секунд безвольно полусидела в мягком кресле, придавленная тяжестью мужского тела. Фили жадно целовал её лицо и шею, царапая колючей бородой, и Сигрид, сжавшись, как пойманная в силок птица, не смела его оттолкнуть. И, что ещё хуже, не хотела. Наконец, он отстранился, шумно переводя дыхание:

- Прости, - за этот день Фили не выпил ни капли, но чувствовал себя, словно пьяный, - я так давно хотел это сделать.

Сигрид всё ещё лежала под ним и таращилась испуганными, враз потемневшими глазами.

- Я в порядке, - хрипло прошептала она, - просто это было так… неожиданно.

Ну, вот и всё. Они пропали. Прав был отец, когда говорил, чтобы держалась от него подальше. Но что теперь об этом думать?

- Тогда почему ты такая печальная? – Фили провёл кончиками пальцев по её лицу, и Сигрид, закрыв глаза, инстинктивно подалась навстречу.

- Потому что мы с тобой погибли, Фили, - вздохнула она и остановила его руку.

Мягко выкрутившись из объятий, подобрала валяющиеся на полу костыли и помогла встать на ноги. Фили поднял голову и посмотрел ей в глаза – серьёзно, пронизывающе.

- Я знаю, что чувствую, - сказал он тихо. – И не отступлюсь. Но прежде, - взгляд пронзил её не хуже отменной эльфийской стрелы - прежде, я хочу знать, что чувствуешь ты.

- Ну, я же сейчас здесь, с тобой, - уклончиво ответила Сигрид.

Всё это было уже выше её сил. Она никогда не влюблялась, и даже побаивалась мужчин – да и много ли достойных найдешь в Озёрном Городе, где каждый второй – пьяница, каждый третий - дебошир, а четвертый женат или помолвлен? И тут явился Фили. Сигрид хотела поверить ему, но боялась. Чем она, дочь лодочника, может заинтересовать королевского наследника? А если и так, то между ними всё равно непреодолимая пропасть: он наугрим, она – человек, и Торин никогда не даст разрешения на их брак.

- Ты не веришь мне? – спросил Фили, не дождавшись внятного ответа.

- Я не знаю, - Сигрид рухнула обратно в кресло и сложила руки на коленях. Посмотреть Фили в глаза она так и не решилась.

Он горько усмехнулся и заковылял к постели.

- Я похож на обманщика? – сказал он, обернувшись. - Скажи мне, Сигрид. Похож?

- Нет, - она сказала это без тени сомнения. – Возможно, сейчас ты веришь тому, что говоришь. – В глазах предательски защипало. - Можно любить месяц, день, час… И в этот час ты действительно любишь: искренне, страстно, без оглядки… Но вот час проходит. – Сигрид вздохнула. - И всё. Я верю, что сейчас, в эту минуту, ты любишь меня. Но как долго проживёт твоя любовь, Фили? – Сигрид, наконец, повернулась и посмотрела ему в лицо.

Он и не подумал отвести взгляд:

- У меня были увлечения, но прежде ни к одной я не испытывал… такого. – Фили глядел на неё столь доверчиво и открыто, что Сигрид испугалась захвативших её чувств.

- Все эти женщины были представительницами твоей расы, - она старалась не обращать внимания на вспыхнувшую в груди ревность, когда Фили заговорил о своих похождениях,- может быть, ты принял за любовь чувство новизны? – Сигрид подталкивала его к ответу, страстно желая, чтобы он разубедил её.

О, Эру, как бы хотела она поверить ему!

- Подойди сюда.

Сигрид поднялась и сделала пару неуверенных шагов.

- С каких это пор ты стала меня бояться? – улыбнулся Фили.

“С тех самых, когда ты набросился на меня с поцелуями, о которых я и думать не смела”,хотелось сказать ей.

- Присядь, - велел он, когда она подошла к кровати.

Не сводя с него настороженных глаз, Сигрид медленно опустилась на расшитое покрывало.

- Мы здесь, наедине, в этой комнате, глухой ночью, - Фили накрыл её ладонь. Сигрид вздрогнула, но руку не убрала. – Знаешь, какие мысли вертятся сейчас у меня в голове?

- Догадываюсь, - Сигрид нервно сглотнула, но не шевельнулась и не попыталась уйти.

- Но я не буду пытаться соблазнить тебя, и уж тем более не стану принуждать, - он взял её руку, не спеша поднёс к губам и поцеловал тонкие, дрожащие пальцы.

“А что ты сейчас делаешь?” – с трепетом думала она. – “Разве это не искушение?” Если бы он уложил её на постель и принялся раздевать, она бы не сопротивлялась. Не смогла. Но ничего не произошло. Фили отпустил её руку и осторожно погладил по щеке огрубевшими шероховатыми пальцами. О, валар! Какое прекрасное чувство!

- Я буду бороться за тебя, Сигрид, дочь Барда, - глядя ей в глаза, сказал он. – И пусть менязагрызут варги, если я отступлюсь! – произнеся эту страшную клятву, Фили с нежностью посмотрел на Сигрид.

Они встречались тайно. По ночам, когда древние залы и коридоры погружались в сонную тишину, Сигрид тайком пробиралась в его покои. Время быстротечно, а для влюблённых и вовсе летит, подобно ветру на пустоши, и долгие зимние ночи были для них слишком коротки. Всё чаще Сигрид ловила себя на мысли, что днём будто и не живёт – что бы она ни делала, где бы ни находилась, всё её существо, как натянутая тетива, пребывало в ожидании ночи. Прежде Сигрид боялась её – мрака, туманов и холодных ветров, что долетали с озера, но теперь… Ночь стала её подругой, её спасением; ночь означала счастье.

К концу января Фили уже мог передвигаться без костылей, хотя и прихрамывал немного. Целители опасались делать прогнозы, но молодой наследник Торина имел, по их словам, все шансы на полное выздоровление.

Как-то раз во время ужина, он пригласил её на танец. Поклонился дежурно, очень по-светски поцеловал руку и галантно повёл в центр зала. Со стороны глянуть – комар носа не подточит. Но когда звуки лютни и флейты закружили их в переменчивом калейдоскопе звуков, Сигрид видела, как Фили смотрел на неё. Они танцевали, исчезая и вновь появляясь среди пёстрой толпы, но Сигрид казалось, что в целом мире не осталось никого – только они и волшебная музыка.

- Благодарю за танец, миледи, - Фили проводил её на место. – Здравствуйте, господин бургомистр, - поприветствовал он хмуро настроенного Барда.

Лучник кивнул. Возможно, ему следовало бы поговорить с дочерью и, если понадобится, силой заставить её прекратить общение с королевским наследником, но одного лишь взгляда на светившееся лицо его девочки, хватало, чтобы забросить эти мысли. Конечно, Бард всё видел и всё понимал, но Сигрид видела так мало радости, а жизнь в Эсгароте была такой тяжёлой… В конце концов, Фили не позволял себе ничего лишнего, и вёл себя так, как и пристало добропорядочному гному. На счастье двух влюблённых Бард ничего не знал об их тайных встречах, иначе Сигрид грозило бы “заключение” в новых роскошных покоях и пара солдат, охраняющих двери.

Фили понимал, что разговор неизбежен. Точно так же, как понимал, что дядя не придёт в восторг, когда обо всём узнает. Фили не боялся, но ему требовалось время, чтобы просчитать все возможные претензии Торина и найти достойный аргумент на каждую из них. Кроме того, для подобного рода бесед необходим особый момент. И Фили ждал.

- А если он всё же запретит? – спросила Сигрид.

Они стояли на балконе и встречали поздний зимний рассвет.

- Он мой король, но не мой хозяин, - ответил Фили, вглядываясь в туманную даль. – Я люблю своего дядю, очень люблю, но не позволю решать за меня мою судьбу. Он должен это понять.

- А я даже не представляю, о чём и как буду говорить с отцом… - вздохнула Сигрид, задумчиво и напряжённо царапая ногтём шершавый камень. – Мне радостно и тревожно одновременно. Всё так хрупко и зыбко, - она подняла голову и посмотрела на хмурое небо, будто надеясь получить там ответ.

- Мы пойдём к нему вместе, - пообещал Фили и крепко сжал её руку. – И ничего не бойся. Вот увидишь, не успеет растаять снег, как мы уже решим все вопросы.

Он говорил так спокойно и уверенно, что Сигрид не могла не поверить. Пока не растает снег… Отсюда, с высоты, озеро и пустошь были как на ладони. Антрацитовое небо висело низко, и казалось, что протяни руку – зачерпнёшь ею густое пушистое облако. А внизу, куда ни кинь взгляд, расстилалась чистейшая белизна, подёрнутая сероватым туманом. С востока потянуло холодком, и Сигрид зябко поежилась.

- Пойдём, - Фили обнял её и поспешил увести с балкона, - будем отогреваться у камина.

========== Глава 7. ==========

Зима выдалась “ласковая”. Морозные дни можно было сосчитать по пальцам, и уже в конце февраля в воздухе чувствовалось дыхание стремительно подбирающейся весны. В один из ясных погожих деньков Торин впервые за сезон решил устроить охоту. Идея чрезвычайно вдохновила и гномов и людей. Даже король Трандуил с воодушевлением разделил энтузиазм эреборского правителя.

“Как удачно всё складывается”, - думал Фили, пока крепил седло и складывал стрелы в колчан. – “Лучшей возможности поговорить и не придумаешь”. О планах наследника пока знали лишь Кили и Тауриэль – именно эльфийка всё это время убеждала его дождаться подходящего момента, чтобы сообщить Торину столь важную новость.

Следующим утром, ещё до полудня, у ворот Эребора собралась тьма народу. Королевская охота давно превратилась в светское мероприятие, нежели в реальную погоню за добычей. Мужчины снаряжали коней и пони, готовили оружие; женщины, хвастая друг перед другом нарядами, сплетничали и обменивались дежурными комплиментами; слуги, виртуозно удерживая по два подноса сразу, предлагали вино и горячий эль; музыканты играли какую-то залихватскую мелодию…

Сигрид держалась рядом с отцом, но то и дело оглядывалась по сторонам в надежде отыскать Фили. Бард, конечно, всё видел, но ничего не говорил, хоть и хмурился. Откуда ни возьмись, появился Марольд, и, чинно поклонившись, предложил Сигрид кубок с вином. Она улыбнулась и согласилась из одной лишь вежливости.

Протрубил рог, и пёстрая толпа двинулась к лесу. Прохладный ветерок дразнил щёки и распалял кровь. Сигрид слышала, как кто-то громко похвалялся настрелять два ягдташа перепёлок, и по-прежнему надеялась увидеть Фили. Держаться в седле и одновременно оглядываться по сторонам было неудобно, и к тому же она дико боялась упасть. А ещё чувствовала себя неуклюжим увальнем, особенно рядом с грациозными эльфийками, которые, казалось, играючи подгоняли лощёных породистых лошадей. Марольду же её неумение сыграло на руку, и гондорский командир держался рядом под предлогом страховки.

- Доброго утра, миледи! – Фили поравнялся с ними совершенно неожиданно. – И вам доброго утречка, сударь, - наугрим и не пытался скрыть торжествующего выражения лица, пока снизу вверх глядел на Марольда.

Тот ответил сухим приветствием, кивнул равнодушно и попытался увлечь Сигрид каким-то ничего не значащим светским разговором. Фили не злился, напротив, ему было чрезвычайно весело наблюдать за стараниями молодого военачальника. “Танцуй, танцуй, пока музыка играет” – думал он. Фили пришпорил пони и ускакал вперёд, но прежде незаметно ущипнул Сигрид за лодыжку, и девушка весело рассмеялась, чем здорово смутила Марольда, ведь ничего забавного он в том момент не рассказывал.

Охота удалась на славу. Торин и Трандуил вздумали соревноваться, и в погоне за добычей едва оба не угодили в овраг; Тауриэль поймала в силки лисицу, которую почти сразу отпустила к негодованию Кили. “Наш скорняк Рубур сделал бы тебе из неё отличный воротник” – пробормотал он, глядя на убегающее в чащу животное. – “Сейчас зима, и лисы вскармливают потомство” – ответила Тауриэль. – “Не стоит обрекать на гибель её детёнышей”. Двалин в это время находился рядом и усмехнулся беззлобно: “Остроухие, что с них взять?..”.

В послеобеденный час, когда все основательно притомились, Торин объявил привал и распорядился приготовить пойманную дичь. Тут же развели огонь, принесли вертела, и уже через пару часов на поляне полыхали костры, над которыми медленно поджаривалось щедро сдобренное специями мясо. Сигрид, наконец, отделалась от утомившего её Марольда и коротала время в обществе Тауриэль и двух очаровательных гномок. “Неужели, сегодня всё закончится?” – думала она. Девушка была счастлива и взволнована одновременно. Поглядывала исподтишка на короля и немного успокаивалась. Торин пребывал в отличном расположении духа, и даже с Трандуилом, своим вечным оппонентом общался вполне дружелюбно.

Фили допил эль, встал, размял затекшие мышцы и направился к Торину. Тот как раз ненадолго оказался в одиночестве, и Фили решил, что другой возможности “выловить” дядю может и не представится. Он уверенно шагал через поляну и не заметил, как рядом с ним оказался Бард.

- Найдётся минутка? – лучник говорил спокойно, но его тёмные глаза смотрели хмуро и недоверчиво.

Фили не испугался. Пусть и не в этот момент, но он был готов к подобному разговору, и хорошо понимал чувства нового бургомистра.

- Конечно, - в тон ему ответил наугрим, но взглядом дал понять, что разделяет настроение собеседника.

Они отошли в сторону, туда, где заканчивалась опушка и начинался глухой лес. В двадцати шагах от них весело и беззаботно охотники распивали эль и подогретое вино. Кили повернулся и, увидев удаляющихся брата и лучника, нахмурился, но Тауриэль мягко коснулась его руки. “Не волнуйся о нём”, - шепнула эльфийка.

- Господин бургомистр, я и сам хотел с вами поговорить, - Фили доверительно посмотрел на Барда. Пусть эсгаротец видит всю серьёзность его намерений.

- Сначала я, - голос человека прозвучал без враждебности, но с непоколебимой твёрдостью. – Фили, - он вздохнул, - оставь её в покое.

Тот даже не стал делать вид, будто не понимает, о ком говорил Бард:

- Я не причиню Сигрид зла, - сказал Фили. – И хочу попросить… - но бургомистр не дал ему договорить.

- Знаешь, какие слухи ходят под Горой? – Фили заметил, как задвигались желваки на скуластом лице. – Знаешь, что говорят о тебе и моей дочери?

- Слухи ходят всегда, господин бургомистр, - Фили не злился, хорошо понимая настроение человека, - но я могу развеять их лично и заодно успокоить вас.

- Ты думаешь, что знаешь всё? – Бард мрачно усмехнулся. – Думаешь, никто ничего не замечает и не видит? Люди, гномы и даже эльфы шепчутся о вас. А кое-кто уверен, что моя дочь ещё и согревает по ночам твою постель.

- Кто смеет говорить такое?! – закричал Фили, забыв о том, что их могут услышать. – Я лично отрежу язык тому, кому хватает бесстыдства говорить подобное о леди Сигрид. И клянусь, Бард, что мы не…

- Я знаю, - перебил лучник. – И не сомневаюсь в твоей порядочности, да и Сигрид не такая… Но подумай о её репутации! Сигрид предстоит жить среди этих людей. Подумай о её будущем, Фили.

- Я хочу жениться на вашей дочери! – выпалил Фили. – Дайте своё согласие, и никто больше не посмеет распускать сплетни. Я люблю её! И она меня тоже.

Тяжело дыша, Фили смотрел на Барда, но тот молчал.

- Это невозможно, - сказал он, наконец.

- Но почему? Если всё дело в предрассудках, то…

- Это не предрассудки, Фили. Это традиции. И с ними нужно считаться. Ваш брак невозможен. Прими это и забудь о моей дочери.

- Я понял, - кивнул Фили. – Я всё понял. Проблема в Торине, да? Но, послушайте, я сумею его уговорить. Он поймёт, я знаю. Сигрид ухаживала за ним и Кили, пока они были при смерти. Он очень хорошо к ней относится. Я всё улажу. Даю слово.

Бард посмотрел на него исподлобья. Хмуро и как-то печально произнёс:

- Если ты и в самом деле желаешь Сигрид добра, откажись от неё. Пока говорю по-хорошему. – Он развернулся и зашагал прочь, давая понять, что разговор окончен.

- Ты не понимаешь, о чём просишь, - Торин говорил спокойно, но именно это безразличие доводило Фили до состояния бешенства.

- Я люблю её! – крикнул он, и эхо гулко разнеслось под древними сводами.

- Нет, не любишь, - вопреки ожиданию, Торин не потерял самообладание. – И она тебя не любит.

От чувства собственного бессилия хотелось выть, но Фили был готов к тому, что дядя окажет сопротивление.

- Что ты можешь знать о любви? – спросил он. – Тебе хорошо известно о том, сколько у меня было увлечений, но скажи мне, дядя, разве я когда-нибудь говорил, что любил хоть одну из них? И разве собирался брать в жёны?

Торин продолжал смотреть на него исподлобья – задумчиво, оценивающе.

- А, возможно, следовало бы, - сказал он. – Так или иначе, но ты всё равно не женишься на Сигрид, - узбад сказал это голосом, не терпящим возражений.

- Ты не можешь мне запретить! – крикнул Фили, потеряв терпение.

- Дело не во мне, - Торин дошёл до той стадии раздражения, когда пальцы нервно постукивают по крышке стола, но самообладание пока не терял. Впрочем, Фили видел, что предел близок.

- Не в тебе? – удивлённо переспросил он. – Тогда в чём же? Я не понимаю.

Он глядел на Торина, но тот, словно нарочно тянул время – вальяжно допил остатки эля, медленно поставил на стол деревянную кружку, размял плечи…

- Ни один закон – не гномий, ни человеческий не позволит тебе взять в жёны ту, которая уже обручена, - сказал он, наконец.

Фили решил, что ослышался.

- Обручена?.. – удивлённо и рассеяно повторил он, но быстро опомнился. – Нет. Этого не может быть. Она бы сказала…

- Возможно, её отец ещё не сказал ей, - Торин пожал плечами, - а, может, Сигрид просто не захотела говорить тебе, но она помолвлена с Марóльдом, гондорским военачальником.

Фили знал, что дядя не стал бы врать, но до последнего отказывался верить. Какой ещё к назгулам Марольд?

- У тебя неверные сведения, дядя, - бросил Фили, прежде чем выйти из комнаты.

Он шагал быстро, почти бежал, и эхо подбитых железом сапог гулко разносилось по коридорам. Один поворот, другой, третий… Наконец, Фили оказался в нужном месте, но в последний момент застыл в нерешительности. Ругнулся сквозь зубы и постучал. Дверь открылась уже через несколько секунд, и довольная, хоть и немного сонная Сигрид встретила его на пороге.

- Фили?.. – она выглянула в коридор и спешно огляделась.

Он без лишних объяснений втолкнул её в комнату и захлопнул дверь.

- Ты знала?

- О чём? – Сигрид нахмурилась, и в её светлых глазах появилось удивление. – Фили, ты меня пугаешь? Что-то случилось?

Лишь на секунду, на самый краткий миг он поверил, что она действительно могла знать. И молчала.

- Ты и Марольд! – выкрикнул он, нимало не заботясь, что в комнате может находиться кто-то ещё. Например, Бард или девушки-служанки.

Сигрид упёрла руки в бока:

- Да что на тебя нашло с утра пораньше? – теперь она глядела на него с явным раздражением. – Ты что, пьян?

- Торин сказал, что ты помолвлена с Марольдом, - Фили, тем не менее, почувствовал короткое облегчение. – Это правда?

Несколько мгновений Сигрид внимательно смотрела ему в глаза и, наконец, произнесла чуть слышно:

- Значит, он всё-таки против… - Она присела на кушетку и обреченно опустила голову.

- Я не о Торине говорю, - Фили сел рядом и наклонился, заглядывая ей в лицо. – Скажи, отец говорил тебе что-нибудь об этом… - Фили скривился, точно учуял какой-то неприятный запах, - Марольде?

- Почти ничего, - Сигрид покачала головой и вдруг застыла – только… последние две недели я не раз видела их вместе, и они о чём-то разговаривали. – В её глазах появился настоящий ужас. – О, Эру! Фили, неужели ты думаешь, что… Нет! – воскликнула она. – Отец бы никогда так не поступил. За моей спиной… Нет! Совершенно немыслимо!

Как Сигрид вскоре выяснила, всё оказалось очень даже “мыслимо”. И первый раз за всю свою жизнь закатила отцу настоящую истерику. Но ни слёзы, ни мольбы с угрозами не возымели эффекта. Бард оставался непреклонен. В глубине души он уже тысячу раз пожалел и проклинал тот миг, когда ответил “да” на предложение Марольда отдать ему в жёны свою дочь. Всё это случилось на следующий день после того, как ушей Барда достигли сплетни о Фили и Сигрид. Он не поверил, но людская молва коварна. Слухи разносятся быстрее ветра, а люди охотно верят всему, в особенности тому, что касается чужих отношений. Соглашаясь на помолвку дочери, Бард успокаивал себя тем, что действует исключительно в интересах Сигрид – здесь её всё равно не ждало бы достойное будущее, а хорошего мужа и вовсе днём с огнём не сыщешь. А там Гондор, Минас-Тирит…

- Я не товар на рынке, чтобы отдавать меня тому, кто предложит бóльшую цену! – кричала Сигрид. – И я скорее умру, чем стану женой Марольда. Ты не имеешь права мне указывать!

- Ступай к себе в покои, - ответил Бард. – Вечером будет ужин, где ты появишься со своим будущим мужем.

- Никогда!

- Сигрид! – первый раз в своей жизни он повысил на неё голос. – Я не желаю больше и слышать об этом. Не вынуждай меня сажать тебя под замок.

========== Глава 8. ==========

Настали безрадостные дни. Теперь, когда о помолвке Сигрид и Марóльда стало известно общественности, девушке надлежало чаще появляться с ним на людях. Ужины, конные прогулки, светские вечера – Сигрид дежурно улыбалась, старательно подыгрывала, а в глубине души отчаянно пыталась найти выход из ловушки. На её счастье одна из служанок тайком передавала ей письма от Фили, и пару раз, на свой страх и риск, даже организовала им встречу.

- Сегодня Марольд сказал, что в начале апреля мы уезжаем в Минас Тирит, - в голосе Сигрид прозвучала настоящая паника. – Фили, что нам делать?! Я не хочу! Не хочу!

- Тише, тише… - успокоил он и крепко прижал её к себе. – Мы что-нибудь придумаем, обещаю.

Она готова была до утра вот так просидеть, обнимая его. Пока Фили рядом – ничего дурного с ней не случится. Каждая секунда казалась ей ценнее самой жизни. Как знать, сколько ещё таких мгновений отмерила им судьба? Сигрид уткнулась носом ему в грудь, но счастье единения с любимым мужчиной отдавало терпким привкусом горечи.

- Верь мне, - прошептал Фили, целуя её в макушку.

И она верила. Время, как это всегда бывает перед неизбежной разлукой, вдвое ускорило свой бег, и Сигрид всё чаще испытывала желание бросить в огонь все имеющиеся в Эреборе календари. Ах, если бы только это остановило время! Она теперь почти не общалась с отцом, в её душе боролись самые противоречивые чувства. Сигрид понимала, что он лишь хотел ей добра, но простить не могла. И, конечно, видела, как переживал сам Бард, но что толку, если сделанного не воротишь? Её неприязнь к Марольду росла не по дням, а по часам, и при мысли о том, что ей, вполне вероятно, предстоит провести с ним остаток жизни, хотелось броситься с балкона. По счастью Сигрид не была склонна к самоубийству, да и потом… У неё всё ещё было ради чего жить. Она и сама не знала, на что надеялась, но если судьба однажды подарила ей счастье полюбить и быть любимой, то теперь просто не имеет права забрать свой дар. Эти мысли придавали ей сил, заставляли идти дальше и верить даже тогда, когда верить уже не во что.

- Мне жаль, что всё так вышло, - сказал Торин. – Искренне жаль, Фили. После её отъезда тебе станет легче.

Узбад конечно же видел, в каком настроении пребывал его наследник, и тщетно пытался вернуть его в привычное расположение духа.

- Вот уж не поверю, что тебе и правда жаль, - пробормотал он. – Хочешь сказать, ты бы дал разрешение на наш брак?

- Может, и дал бы, - Торин пожал плечами и затянулся трубкой. – Только что теперь об этом говорить? Она достойная леди, но каждому, как говорится, своё. Сигрид, в конце концов, человек.

Последнюю фразу Фили пропустил мимо ушей:

- То есть, ты хочешь сказать, что теоретически мог бы позволить мне жениться на Сигрид? – уточнил он.

- Не будь она помолвлена, возможно, - повторил Торин. – Но ты всё равно поменьше об этом думай. Нечего попусту себя терзать. Присмотрелся бы лучше к дочери Даина Железностопа, - посоветовал он. – Хорошая, между прочим, девица.

- Вот сам на ней и женись, - буркнул Фили. – Даин только рад будет.

Торин невесело усмехнулся:

- Даин был бы рад, если бы Азог снёс мне голову. И вам с Кили заодно, чтоб под ногами не мешались.

***

Слова дяди о возможном благословении на брак не давали Фили покоя. Эх, деть бы куда-нибудь этого Марольда!

- Ну и что ты с ним сделаешь? – спросил Кили. – Не травить же его, в конце концов?

По ту сторону каменных стен уже давно опустилась сырая мартовская ночь. Фили, которому в последние дни было невыносимо одиночество, коротал время в покоях брата. Глядел на счастливого Кили, довольно развалившегося на кушетке, и чувствовал, как глухо щемило в груди. Он по-доброму завидовал брату, у которого всё так удачно сложилось. Торин не пребывал в восторге от выбора племянника, но хотя бы дал согласие на их брак, и Тауриэль теперь полноправно считалась будущим членом королевской семьи.

Тихонько потрескивали дрова в камине, и печально завывал ветер в старых воздуховодах. В нервном отсвете пламени угрюмое лицо Фили казалось старше. Сейчас он был похож на Торина в минуты тяжёлых размышлений – сведённые брови, упрямая складка между ними и серьёзный, исполненный мрачной решимости взгляд. Но одной только решимости не хватало – Фили не знал, что делать, и это злило молодого наследника Торина. Время от времени Кили поглядывал на брата, ему хотелось как-то поддержать его, но он знал, что эта пустая болтовня только разозлит Фили. И без того слишком много сказано.

- Я заберу её, - глядя в огонь, сказал Фили. – Заберу, и мы сбежим. – Он с надеждой посмотрел на брата и Тауриэль. – Поможете?

Но Кили покачал головой:

- Вас поймают. И тогда репутация Сигрид будет уничтожена окончательно, а Торину придётся нести за тебя ответ. Не верю, что ты это допустишь.

И когда он успел так быстро повзрослеть, изумлённо подумал Фили. Из них двоих Кили всегда был инициатором безумных авантюр, и Фили частенько приходилось его останавливать, пока брат не успевал натворить глупостей. Теперь же всё было с точностью наоборот.

- Я в отчаянии, - признался Фили. – И попросту не вижу иного выхода. Я не могу отказаться от неё, Кили! Не могу.

Тауриэль, до этого молча наблюдавшая за разговором братьев, наконец, заговорила:

- Из безвыходного положения выход там же, где и вход.

Две пары глаз одновременно обратились к ней.

- Что ты имеешь в виду? – спросил Фили.

- Есть один способ, - Тауриэль на миг замолчала, будто решая внутри себя, стоит ли продолжать дальше, - но здесь нужна решимость, - она посмотрела на Фили и добавила многозначительно, - и не только твоя.

Но он был готов, и знал, что Сигрид тоже:

- Говори.

***

- Я не боюсь, - сказала она, но голос у неё предательски дрожал. – Если это единственный выход, то так тому и быть. Но Фили… - Сигрид закусила губу, - неужели, ты готов… - ей было трудно подобрать слова, - ты же понимаешь, что будет потом!

- Прекрасно понимаю, - ответил он.

- И ты… - Сигрид посмотрела на него так, словно боялась поверить и обжечься, - ты готов пойти на это?.. Ради меня?

- Готов, - без колебаний ответил Фили. – Ради тебя я готов на всё.

Она всё ещё не могла осознать. Немыслимо. Совершенно немыслимо.

- Но ведь тогда ты всё потеряешь, - осторожно напомнила Сигрид.

Если он передумает, то пусть лучше сейчас, чем потом, когда станет поздно, а ей будет в тысячу раз больнее.

- Не так уж много, - ответил Фили. – Всё дело в приоритетах, - никогда прежде Сигрид не видела его таким решительным. – Я свои расставил.

Следующим днём они собрались в её покоях. На “тайном совете” присутствовали ещё трое: Кили, Тауриэль и Бильбо. В столь рискованном и, прямо сказать, безумном деле, только им Фили мог довериться безраздельно.

- А если что-то пойдёт не так? – спросил Бильбо. – Разве можно подвергать Сигрид такому риску?

- Но Гэндальф ведь согласился нам помочь, - улыбнулась девушка, - и кому, как не вам, мистер Взломщик, знать, что на него можно положиться? С Гэндальфом безопасно.

Насчёт последнего Бильбо мог, конечно, поспорить, но разве был у него шанс переубедить Фили и Сигрид? Да и не за тем пришёл он сюда.

- Ты ведь с нами? – уточнил Фили.

- Куда же я от вас денусь? – хоббит неуклюже улыбнулся и развёл руками. – Да и потом… мы ведь друзья.

***

- Я не хочу выглядеть мерзавцем в ваших глазах, Бард, - Фили смотрел на бургомистра смело и открыто, - поэтому и пришёл.

Несколько секунд лучник пристально глядел на собеседника, и Фили, как ни старался, не мог прочесть в лице Барда отклика на свои слова.

- И ты всерьёз надеешься получить моё благословение? – медленно, чеканя каждый слог, спросил бургомистр.

- Нет, - честно ответил Фили. Он по-прежнему глядел человеку в глаза. – Но я не вор, и уж тем более, не похититель юных дев.

Снова воцарилось молчание.

- Ты глупец, - констатировал Бард. – Безумный глупец.

Фили понимал, что не должен говорить этого, но потерял терпение:

- А кто тогда вы, если отдали дочь незнакомому человеку, не спросив её мнения?! – вскричал он. – Она что, товар на рынке?

- Да ты… - Бард зло сверкнул глазами, и в какой-то момент Фили подумал, что он его ударит. Но ничего не произошло.

- С вашей помощью, или без неё, но мы сделаем это, - Фили говорил спокойно и уверенно. – Но без вашей помощи нам будет сложнее.

Бард глядел на него так, словно размышлял – убить ли дерзкого наугрим прямо здесь или предоставить это Торину. Фили, будто прочитав его мысли, уточнил:

- Дядя в курсе.

Бард глянул на него с недоверием:

- Неужели? И что же он сказал?

- Почти то же, что и вы, - ответил Фили. – Что я идиот.

Бард чувствовал себя виноватым. Он понимал, что сам заварил эту кашу, и теперь, когда содержимое котелка плеснуло через край, настало время расхлёбывать. Но то, что предлагал Фили действительно казалось чистым безумием.

- Запомни, - он, сощурившись, посмотрел на Фили, - если хоть что-то пойдёт не так… Клянусь Илуватаром, я тебя убью.

========== Глава 9. ==========

- Ну, вот… Теперь ты всё знаешь, - вздохнула Сигрид.

Марольд глядел на неё с изумлением:

- Неужели, я настолько тебе отвратителен? – спросил он.

Она покачала головой:

- Нет. Что ты! Вовсе нет. Просто… я не люблю тебя. Да и какая из меня супруга военачальника?

- Уверяю тебя, моей любви хватит на нас двоих, - он взял её руки и поднёс к своим губам. – И, возможно, со временем…

- Ты заслуживаешь лучшего, Марольд. Женщины, которая полюбит тебя, и которую полюбишь ты. Тогда всё будет правильно.

- Ты ведь знаешь, что я могу вам помешать, - сказал он хмуро.

- Знаю, - спокойно ответила она, - но ты не сделал мне ничего плохого, и я не хочу обманывать тебя.

Он отпустил её. В его власти было сокрушить все их планы, и, если понадобится, силой увезти в Минас Тирит. В конце концов, их помолвка уже совершилась, и Сигрид по всем законам принадлежала Марольду.

- Что требуется от меня? – спросил он, стоя у двери.

- Отпустить. О большем я просить не смею.

“Мелькор в человеческом обличье, а не женщина!”, гневно думал Марольд. Её кроткий взгляд и покорно сложенные руки, разили лучше всякого меча.

- Я мечтал о другом, Сигрид, - сказал он на прощание.

***

Торин, сложив руки на груди, хмуро наблюдал за племянником. Весь облик узбада говорил о том, насколько отвратительно было ему всё происходящее. И, тем не менее, Фили чувствовал благодарность дяде. Торин мог помешать, запереть в темнице, на худой конец. Мог, но не сделал. А осуждение… Что ж, Торин имел на это полное право.

- Эребор много потеряет.

- Не так уж, - ответил Фили и продолжил складывать вещи. – Кили станет достойным королём. Ты хорошо его воспитал, – он улыбнулся, - возможно, даже лучше, чем меня.

Торин сел в кресло и устало подпёр голову:

- Да оба вы у меня… - он на секунду задумался, подбирая слова, - без царя в голове. Что хочу, то ворочу. – Он плеснул себе эля. – Вот только одного не понимаю: какого Балрога я допускаю всё это?

Фили завязал мешок и уселся напротив:

- Потому что ты понимаешь. – Он взял вторую кружку. – Потому что заменил нам отца. Потому что любишь нас. И мы тебя.

Торин лишь рукой махнул:

- Ну, будет тебе. – Любые проявления сентиментальности всякий раз повергали его в смущение, и Торин не знал, как на них реагировать.

Перед ним стоял непростой выбор – быть хорошим королём или хорошим дядей. Две этих роли, увы, не всегда возможно сочетать. Торин поневоле задумывался – как бы поступил в такой ситуации его отец? А дед? Но они, это они, а он – это он. Торин на собственном опыте знал, какими чреватыми могут быть передающиеся из поколения в поколения ошибки. Его дед Трор не сумел противостоять драконьему недугу, а годы спустя эта же напасать сразила и Торина. И, слава Махалу, что он поборол его. Не имеет значения, что сказали бы на происходящее Траин и Трор. Их здесь нет. Но есть он, Торин. И он сделал свой выбор.

***

Ранним утром, с первыми лучами солнца Тауриэль постучалась в покои Сигрид. Двери ей открыла приветливая девушка служанка, жительница Эсгарота.

- Госпожа ещё спит, миледи, - сообщила она, - время-то раннее.

- Я знаю, - ответила Тауриэль. – Но её хочет видеть отец. Говорит, что-то срочное, - эльфийка пожала плечами.

- Хорошо, - служанка явно удивилась, но возражать не посмела, - пойду, сообщу ей. Может, хотите чего-нибудь? Чаю? Кофе? Он у нас прямо из Харадрима – чудо, а не напиток!

- Да, пожалуй, кофе, - улыбнулась Тауриэль.

Через несколько минут проворная служанка подала ей дымящуюся чашку:

- Осторожно, миледи. Очень горячий.

- Благодарю.

Тауриэль облокотилась на спинку кресла, и с наслаждением сделала первый глоток. Проводила служанку напряжённым взглядом и, едва та скрылась за дверями спальни, поставила чашку на столик.

Пару минут из комнаты не доносилось ни звука, но потом безмятежную тишину весеннего утра разорвал пронзительный крик:

- Сюда! Сюда! Скорее! На помощь!

***

- Уверяю вас, - печально вздохнул Гэндальф, - ничьей вины в том нет. Подгорная лихорадка - коварная болезнь. Протекает практически без внешних симптомов, и может погубить буквально за несколько часов. Девушку было не спасти.

На постели лежала Сигрид. Лицо её слилось по цвету с простынями, и в полумраке комнаты казалось вылепленным из воска. В углу комнаты, забившись в угол, горько плакала служанка. Мрачный, непривычно осунувшийся и недвижимый, будто каменное изваяние, Бард держал холодную руку дочери. Рядом сидели Баин и Тильда, такие же неживые и застывшие, как отец. В кресле напротив мрачно напивался Марольд.

- Никакой публичности, - за последние несколько часов это были первые слова, которые произнёс бургомистр, - я хочу, чтобы мою дочь похоронили только в кругу самых близких.

Возразить ему никто не осмелился.

***

..Она и правда чувствовала себя так, словно вернулась из чертогов Мандоса. Голова кружилась, в горле пересохло, а ноги и вовсе отказывались повиноваться.

- Я надеюсь, что мне больше никогда не придётся пережить подобного, - сквозь зубы процедил Бард. – Не должнó родителям хоронить детей.

- Прости, отец… - в глазах у Сигрид предательски защипало.

Ей, наверное, никогда не суждено понять, что довелось испытать отцу и брату с сестрой за последние три дня.

- Ты же… ты же… - она впервые видела его таким, - ты же была как мёртвая. Руки холодные…

Несмотря на то, что Бард с самого начала знал, что “смерть” его дочери не более, чем умелый фокус Гэндальфа, всё это оказалось выше его сил. Лежащая на погребальном одре, одетая в свадебное платье Сигрид ещё не раз будет являться ему в кошмарах. И всё же… В глубине души Бард понимал, что сделал всё так, как нужно.

- У вас не больше часа, чтобы проститься со всеми, - напомнил Гэндальф. – С рассветом вас уже не должно быть в Эреборе.

Понимал ли Фили в тот момент, что навсегда прощается с новым домом? Он и сам не мог дать ответа, но знал одно – он не пожалеет.

- Очевидно, я действительно лишился остатков разума, - пробормотал Торин, стискивая в объятиях своего непутевого племянника.

- Наверное, это всё ещё драконий недуг, - рассмеялся Фили, - до встречи, брат, - он сгрёб в охапку Кили, - будешь в наших краях, мы всегда ждём. – Присматривай за ним, хорошо? – это было обращено уже к Тауриэль.

- Как только доберётесь до места – непременно дайте знать! – Дис старалась не плакать, но глаза её всё равно блестели от слёз.

Сигрид в это время прощалась с родными.

- Ладно, - она шмыгнула носом и спешно смахнула со щеки солёную дорожку, - долгие проводы – лишние слёзы. В конце концов, мы ведь ещё когда-нибудь увидимся.

Это “когда-нибудь” отзывалось болью в сердце, но вместе с тем, она чувствовала, что победила. Они победили. То, что ещё совсем недавно казалось далеким и несбыточным вдруг стало таким близким и реальным. И, может быть прав Торин, говоря, что все они разом сошли с ума, но лучше быть счастливым безумцем, чем несчастным и “нормальным”.

…Когда горизонт прорезали первые всполохи рассвета, они были уже на берегу озера. Фили столкнул лодку в воду, и тёмная гладь сердито ухнула.

Они долго смотрели туда, где с каждой минутой всё больше скрывалась в туманной дали Одинокая Гора.

Её переполняли счастье, свобода и тревога. Сигрид потерялась в собственных чувствах, и не знала, какое из них было сильнее. Говорить не хотелось. Это был один тех моментов, когда любые слова оказываются никчёмными звуками, разрушающими хрупкую гармонию тишины. Каждый из них знал, о чём думает другой, вся палитра эмоций отражалась в глазах. Глядя на стремительно удаляющийся берег, Сигрид, ещё не до конца веря в реальность происходящего, ущипнула себя за руку. Иногда лучше не спрашивать себя, за что высшие силы даровали такое нежданно свалившееся счастье. На то они и высшие силы – им виднее. Сигрид не пыталась прочитать в тёмных водах Долгого Озера своё будущее. Она была счастлива настоящим.

- Ну, так… куда мы отправимся теперь?

Фили, не сводя с неё восхищённого взгляда, пожал плечами:

- Перед нами целый мир.

- Знаешь, я не очень-то привыкла к городской суете… Хорошо было бы найти какое-нибудь тихое, уютное местечко, какую-нибудь милую деревушку, где все знают друг друга в лицо; где летом всё утопает в зелени и цветах, а зимой покрыто белым хрустящим снегом, - мечтала Сигрид, - пожалуй, такое место я бы могла назвать своим домом.

Фили хитро улыбнулся:

- Кажется, у меня на примете есть одно такое местечко. Вот только добираться туда далековато… Правда, если не ошибаюсь, ты что-то говорила о том, что мечтаешь совершить настоящее путешествие?..