Улица Америки (СИ) [Виктория Лейтон] (fb2) читать постранично, страница - 2

Рождественские ужины, барбекю, поездки на озеро и прочее, но спустя много лет они вытеснились другими воспоминаниями и потускнели. Когда мне исполнилось семь, Ирвин поддался на уговоры жены, долгие годы тоскующей по исторической родине, и той же зимой они уехали в Австрию.

На протяжении следующих десяти лет наше общение продолжалось — дядя и тетя каждый год приезжали в Нью-Йорк, раз пять брали с собой малышку Фэй и один раз Алекса, но мы с мамой в тот год отдыхали на Гавайях, и свидеться нам не удалось. Мы планировали приехать к ним следующим летом, однако жизнь внесла свои коррективы — у мамы обнаружили саркому [2] большеберцовой кости. А через семь месяцев ее не стало.

Два последующих года прошли как в тумане — отец долго оплакивал маму и, наверное, до сих пор не смирился с потерей, но жизнь продолжается, и в нашем доме появилась Марси. Она не сделала мне ничего плохого, но я, понимая, абсурдность и эгоизм своего поведения, вела себя с ней как последняя стерва. И не было ничего удивительного в том, что, когда Марси забеременела (а это случилось три месяца назад) мне предложили «погостить» у дяди Ирвина и Агнесс на время летних каникул. И, честно говоря, я была этому только рада.

Но, чем меньше времени оставалось до нашей встречи, тем сильнее становилась моя тревога. Мы слишком давно не виделись, и слишком плохо знали друг друга. В факсах и телефонных звонках они писали, что очень ждут меня, но не было ли это лишь проявлением элементарной вежливости?

Паспортный контроль и получение багажа заняли у меня чуть больше сорока минут. За стеклянной стеной толпились встречающие и, волоча за собой огромный чемодан, я пыталась отыскать среди них знакомые лица.

— Тэсса!

Навстречу мне бежала стройная шатенка в светлых джинсах и розовой тенниске. Фанни. Последний раз мы виделись четыре года назад, и я с трудом узнала в ней угловатую и немного неуклюжую «Малышку Фэй». Теперь это была юная и очень изящная девушка.

— Привет!

Мы обнялись и секунд десять простояли, стискивая друг друга.

— Как долетела? — она отстранилась, не убирая рук с моих плеч.

— Нормально, только мышцы ломит, — я в очередной раз размяла плечи, и суставы в ответ жалобно хрустнули. — А где все?

— Папа в туалете, мама пошла за кофе, а Алекс вернется завтра, — и тут же пояснила. — Уехал с друзьями в Нойхаус [3], у них там какая-то командная вечеринка. — Все это Фанни протараторила на одном дыхании и снова бросилась мне на шею. — Ну, пойдем, же! — она схватила меня за руку и потащила к выходу из терминала.

Дядю и тетю мы нашли в небольшой кофейне — они как раз шли в нашу сторону. Вот уж кто совсем не изменился! Загорелый и подтянутый Ирвин в извечных синих джинсах и черной футболке (по словам Фей их у него было тридцать две штуки одинаковых, как две капли воды) и миниатюрная блондинка Агнесс, «женщина без возраста», одна из тех, которым можно дать, как тридцать пять, так и пятьдесят.

Встреча вышла такой же бурной, и в течение следующих пяти минут мое тщедушное тельце стискивали с обеих сторон. Когда с выражением чувств было покончено, моя рубашка пахла мужским одеколоном, а на щеке отпечаталась розовая помада.

— Ой, прости, — рассмеялась Агнесс, затем достала из сумочки влажную салфетку и вытерла «поцелуй». — Ты посмотри-ка! Настоящая красавица. Вылитая мать! — она опомнилась и резко осеклась. — Извини, солнышко, не стоило мне этого говорить.

— Ничего, все в порядке. — По прошествии двух с половиной лет боль поутихла и теперь лишь изредка беспокоила, как застарелый шрам, ноющий перед непогодой. — Мне приятно это слышать.

Ирвин выдохнул и расправил плечи, отгоняя грустные мысли. Они с мамой были очень близки, но на ее похороны он не смог приехать, поскольку сам в это время находился в больнице.

— Ладно, — дядя хлопнул себя по бокам, — нечего терять время. До Шердинга около двух часов езды, а ты наверняка проголодалась.

— Есть немного.

При упоминании еды желудок тоскливо заурчал. В течение полета нам дважды разносили горячую еду, но с момента последней «кормежки» минуло уже восемь часов.

— Дай мне эту штуку, — с этими словами Ирвин забрал у меня чемодан и большую дорожную сумку. — За мной, семья! — скомандовал он, смеясь, и мы двинулись к выходу из аэропорта.

На парковке ждал «Фольксваген» серого цвета — явно не новый, но в хорошем состоянии. Дядя всегда был консерватором и, сколько я его помню, хранил верность любимым вещам. Это относилось ко всему: стилю одежды (те же самые черные футболки), одеколону и маркам автомобилей. Мама частенько шутила на эту тему, называя его «старой гвардией».

— Прыгай на заднее сиденье и не забудь пристегнуться, — подмигнул он, забросив мой чемодан в багажник.

В Штатах были те же