Ангельская любовь (СИ) [Детка Эвана Питерса] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

— Слушай меня внимательно. Сейчас в дверь постучат, ты спокойно ее откроешь и скажешь, что все в порядке. В противном случае я воспользуюсь пистолетом. Усекла?

Вкрадчивый шепот звучит слишком угрожающе в звенящей тишине квартиры, заставляя кожу покрыться мурашками, а глаза — открыться шире и внимательно всматриваться в полутьму. В одну из босых ног впивается какой-то маленький камешек, видимо, нечаянно принесенный с улицы. Сердце от испуга громко стучит в груди, дыхание значительно учащается. В голове мельком пронеслась мысль о том, что глазок во входной двери был бы как никогда кстати, но уже поздно. Сейчас же не остается ничего, кроме как стоять крепко прижатой к стене и слушать, не пропуская ни слова, условия, при которых и без того короткая жизнь, возможно, будет продлена.

Сжатый кивок, после которого, как по мановению волшебной палочки, раздается настойчивый стук в дверь.

— Полиция Лос-Анджелеса! Откройте!

Он убирает ладонь с ее губ и грубо толкает пистолетом в сторону двери. Предупреждающе смотрит на нее холодным взглядом голубых глаз и подходит чуточку ближе. Два поворота ключа в замочной скважине — и дверь наполовину открыта. На пороге стоит всего лишь один, но самый известный коп.

— Детектив Брин, — поспешно представляется мужчина, без стеснения пытаясь заглянуть внутрь. — Извините за беспокойство. Дело в том, что несколько дней назад из психиатрической лечебницы сбежало шестеро заключенных. Они называют себя маньяками. Сегодня в этом районе был замечен Леонардо Ди Каприо. Не самый безобидный парень. Вы ничего подозрительного не видели? У вас все в порядке?

Правого, отсутствующего в поле зрения Брина виска касается холодное дуло пистолета, напоминающее о незваном госте и принудительном уговоре. Она сглатывает.

— Да, все в порядке, правда… — неуверенно начинает девушка. — Я никого не видела… Просто у меня молодой человек дома, кхм… — она чувствует на себе тяжелый прожигающий взгляд и выпаливает первое, что приходит в голову, — и вы нас прервали…

Пара минут неловкой паузы — и до копа доходит смысл сказанного.

— Еще раз прошу прощения за беспокойство, — Брин окидывает девушку виноватым взглядом и, опуская его в пол, уходит.

Она долго смотрела детективу вслед. Вот так просто поверил на слово? Не проверил, не обошел каждый сантиметр этой чертовой квартиры? Не понял по испуганному взгляду, что что-то не так? Полиция Лос-Анджелеса — с нами вы в безопасности.

Единственная надежда на спасение спустилась по лестнице и хлопнула подъездной дверью, в то время как реальная угроза жизни уже стояла сзади и дышала в спину. Девушка резко обернулась.

========== Глава 1 ==========

— Хм, а ловко ты придумала… Сара, — удовлетворенно произнес парень, мельком взглянув на именную розовую толстовку, а затем на ее носительницу. — Вы нас прервали, — передразнил он девушку и, широко улыбнувшись, подмигнул ей.

Былая жестокость в голосе резко исчезла, а некогда угрожающий взгляд стал более добрым. Пара секунд — и пистолет убран в карман. Слегка тряхнув головой, будто прогоняя какие-то назойливые мысли, Ди Каприо прошел на кухню и по-хозяйски открыл холодильник.

— О, салатик из морепродуктов. Мой любимый, — радостно пропел парень и преспокойно достал тарелку. — Будешь? — уже сидя за столом и уплетая блюдо за обе щеки, спросил голубоглазый у по-прежнему стоявшей в прихожей девушки.

После отрицательного мотания головой Ди Каприо пригласил Сару хотя бы присесть рядом, и, судя по убедительному взгляду, в этот раз отказываться не стоило. На едва гнущихся ногах девушка прошла в кухню и присела напротив гостя. Украдкой посматривая на него, брюнетка подметила, что он слишком молод для разыскиваемого копами психопата и не особо-то на него и похож.

— Что ты собираешься делать дальше? — тихо, не своим от страха голосом спросила девушка через несколько минут молчания, прерываемого до этого лишь звуками бьющейся о тарелку ложки.

Сара практически сразу пожалела о заданном вопросе: парень медленно положил столовый прибор в тарелку, разгладил несуществующие складочки на полосатой рубашке психиатрической лечебницы и хищно посмотрел на нее исподлобья. Этот тяжелый взгляд тщательно изучал девушку семь долгих секунд. Ровно семь — она считала.

— А вот все тебе расскажи, любопытная, — неожиданно громко сказал русый и непонятно над чем заливисто рассмеялся.

Хотя нет, не рассмеялся. Это невозможно назвать смехом. Парень издавал какие-то хриплые нечеловеческие звуки, вызывающие лишь огромное желание крепко закрыть уши, зажмуриться, а лучше — вообще убежать как можно дальше от этого отвратительного хохота.

Сара вжалась в спинку стула, испуганно глядя на парня. Леденящие кровь звуки доносились из уст русого практически безостановочно, не давая ни секунды тишины, которую девушке все-таки не стоило тогда нарушать. Неизвестно, как долго это продолжалось, но кожа Сары успела покрыться мурашками, а вместо испуга появилось чувство паники, сжирающей без остатка. Сердце пропустило парочку ударов, ноги словно налились свинцом.

— Что ты со мной сделаешь?! — так громко произнесла Сара, что Лео резко перестал хохотать.

— А что должен? — насмешливо взглянув на нее, спросил парень.

— Ну, — девушка замялась, но продолжила сидеть, вжавшись в спинку стула и настороженно глядя на него. — В таких случаях принято… убивать?

— Ой, да брось! У тебя неправильный взгляд на вещи. Зачем сразу убивать? Возможно, твоя помощь мне еще пригодится, — на этих словах Сара вздрогнула и мысленно понадеялась, что не пригодится. С милой улыбочкой Ди Каприо продолжил. — А если будешь меня раздражать, то убью.

Последнее предложение так рутинно прозвучало из уст Лео, что девушку передернуло. Вот так вот просто возьмет и убьет. Копы, убийцы, преступления — все это до сегодняшнего момента она видела лишь в кино и пришла к выводу, что лучше бы все вышеперечисленное там и оставалось. Брюнетка не умеет правильно общаться с психами, не умеет скрывать свой страх, неспособна на отпор, что делает ее потенциальной жертвой этого маньяка.

— Спасибо за вкусный ужин, Сара. Ты прекрасно готовишь, — Он отодвинул уже пустую тарелку и манерно вытер рот лежавшим рядом полотенцем. — Ну, а теперь показывай гостю свои царские апартаменты, — он вновь широко улыбнулся.

— Зачем? — недоуменно спросила девушка. В ее планах не было делать экскурсию по своему дому сбежавшему из психушки пациенту, который, плюсом ко всему, успел засветиться на экранах телевизора, хоть брюнетка об этом пока и не знала.

— Ну, ты хозяйка, я гость. Я устал от долгой выматывающей дороги, в пути меня преследовали назойливые копы, и я хочу отдохнуть. Да брось, девочка, где же твое гостеприимство! — он наигранно вздохнул и рассмеялся таким же ужасным, непривычным Саре смехом.

***

— Святые ежики! А я-то все переживал из-за своей фотографии в паспорте, — русый прикладывает документ к голове девушки, сверяет и недовольно цокает.

Удар приходится прямо по самолюбию. Этот незваный гость слишком наглый и, кажется, забывает, что он всего лишь гость. Брюнетка резко вырывает из рук Ди Каприо паспорт и убирает его обратно в ящик прикроватной тумбочки.

Чувство страха перед убийцей притупляется: ну не выглядит он как один из особо опасных психопатов, чьи руки по локоть в крови! Да, у него имеется за пазухой парочка странностей, среди которых резкие перепады настроения и слишком уж отвратительный истерический смех, но Сара почему-то не может представить себе этого парня в роли убийцы. Омут голубых глаз кажется каким-то светлым и чистым, а растрепанные русые волосы делают Лео делают абсолютно безобидным парнишкой.

— Кем бы ты там ни был, тебе никто не давал право осуждать… — замечание по поводу фотографии на паспорте настолько задело девушку, что та уже начала свою гневную тираду о чувстве такта и толерантности по отношению к другим, но и тут ее беспардонно перебили.

— Кем бы ни был? Ты не знаешь меня? — он удивленно вскидывает брови и демонстративно складывает руки на груди.

Брюнетка забывает о своих нравоучениях и отрицательно качает головой, что вызывает в русом неожиданную гиперактивность.

— Нет-нет-нет, — он быстренько подбегает к телевизору, нажимая на определенные кнопки, подбирая с пола пульт и обиженно продолжая, — неужели журналисты Лос-Анджелеса так плохо работают? Или просто кто-то живет в танке и не в курсе последних событий?

Ди Каприо подталкивает Сару на небольшой потрепанный диван и садится рядом с ней. Глаза девушки с интересом устремляются в экран старого телевизора, где в этот самый момент повторяется вчерашний выпуск экстренных новостей. Серьезного вида репортерша в строгом костюме стоит перед камерой с микрофоном в руках и вещает что-то о крайне опасной обстановке на улицах Лос-Анджелеса, о высоком здании издательства, жертвах и просит горожан быть осторожными. Затем кадр сменяется, и перед брюнеткой предстает семеро человек, в неестественных позах лежащих на сыром асфальте, который, кажется, насквозь пропитался кровью. Каждый из них одет в смирительную рубашку, на каждом из них красным баллончиком выведена буква. Все жертвы, точно кусочки паззла, находятся близко друг ко другу и вместе образуют одно лишь слово.

MANIAX!

Справа неожиданно раздается хохот, заставляющий Сару подскочить на месте от испуга и резко повернуться в сторону источника неприятного звука. Ди Каприо звонко смеется, хищным взглядом пожирая девушку.

— Это все сделали мы, — с гордостью произносит убийца. — Кстати, тот, что с восклицательным знаком на рубашке, летел красивее всего, точно лист кленовый. Он потом еще так шлепнулся смешно, — парень широко улыбается. — А сколько крови под ним растеклось, ты бы только видела!

Только сейчас брюнетка замечает, что сидит настолько близко к Ди Каприо, что временами их ноги соприкасаются. Так нельзя. Так сидят с друзьями и родственниками, но не преступниками. Как ошпаренная, она резко вскакивает с дивана, но так же резко оказывается больно схваченной за запястье и падает обратно.

— И куда же ты пошла, дорогуша? — с наигранной заинтересованностью спрашивает русый, присаживаясь поудобнее, но по-прежнему сжимая тонкое запястье. — Мы только с тобой общий язык нашли, а ты уже мчишься куда-то.

Рука немного холодеет от крепкой хватки, а все тело будто тяжелеет, словно что-то невидимое сковывает со всех сторон и тянет вниз. Проходит некоторое время, прежде чем парень отпускает запястье и холодным взглядом предупреждает, что больше убегать не стоит. Сейчас они сидят намного ближе, чем прежде, что очень не нравится брюнетке, но отодвигаться уже страшно, поэтому приходится терпеть соприкосновение ее дрожащих и его широких плеч и надеяться, что это продлится недолго. Сердце бешено колотится в груди от такого поворота событий, а руки пробирает легкая дрожь.

— Ты знаешь, почему я оказался в дурке? — как ни в чем не бывало начинает он. — Конечно же, нет. Это, кстати, было очень забавно. Если ты хочешь — а я вижу, что ты хочешь — я поведаю тебе эту увлекательнейшую историю. Итак, все началось с того, что я убил свою мамашу-алкоголичку. Эх, как сейчас помню, — русый мечтательно закатывает глаза. — Вдоволь натрахавшись с тем мерзким клоуном Брэдом, она, уставшая как собака, пошла в трейлер. У моей мамули был тяжелый день: много работы ртом и другими отверстиями, — последнее предложение сквозит едким сарказмом. — И когда эта пьяная фурия вошла, я сразу налетел на нее с топориком, заранее хорошенько наточенным мной утром того же дня. Мерзкая сука не успела даже пикнуть, когда это прекрасное орудие убийства вспороло ее блядскую глотку, повидавшую на своем веку немало членов. После этого я очень долго отмывал трейлер, но, знаешь, оно того стоило, точно тебе говорю. Ярко-красные брызги, летевшие во все стороны, булькающий хрип моей блудной мамаши, ее остекленевшие под конец глаза — сплошное наслаждение! — Ди Каприо звонко хохочет и продолжает. — Потом я несколько дней играл хорошего мальчика: идеально ровный пробор, постоянные слезы из-за погибшей мамочки, разговоры с Бирном о том, какой хорошей женщиной она была, — парень недовольно кривится. — Но Джимбо все-таки раскусил меня и моего, как выяснилось позже, непутевого слепого папашу. Этот козел все испортил. Стоило детективу на него надавить, как старик тут же сдался! А затем я оказался в психушке. Не самое приятное место, так что мой тебе совет: если с тобой что-то не так, не пались.

После своего воодушевленного рассказа Ди Каприо поворачивает голову влево, к своей слушательнице, и понимает, что они действительно слишком близко сидят друг ко другу. Понимает это, когда сталкивается нос к носу с шокированной Сарой. Та резко вздрагивает, но не двигается с места. Психопат тоже не торопится. Словно вампир, он питается ее страхом и внимательно, досконально изучает застывшие черты девичьего лица. Испуганные карие глаза от наворачивающихся слез кажутся намного светлее, некогда сжатые в тонкую полоску губы начинают предательски трястись, а дыхание заметно учащается.

Ни красивые, поблескивающие на свету русые волосы, ни чертовски привлекательная улыбка уже не делали Лео безобидным. Выпуск экстренных новостей, подробное описание одного из преступлений — все расставило на свои места. Девушка сидит на одном диване не с милым пареньком из соседнего подъезда, а с убийцей собственной матери, с одним из тех сумасшедших маньяков, творящих хаос на улицах Лос-Анджелеса.

Пришедшее осознание заставляет нервно сглотнуть и все-таки отвернуться.

— Ну и что же ты молчишь? — тишину в очередной раз прерывает задорный голос ДиКаприо. — А где твоя мать? Ты тоже ее убила? Если да, то я поверю в судьбу.

Эти слова были последней каплей. Дыхание по-прежнему оставалось учащенным, со спины парень не увидел ничего необычного, лишь списал все на панический страх. А по щекам брюнетки тем временем непрекращающимся потоком покатились слезы.

Тишину комнаты нарушает вибрирующий в кармане русого телефон.

— Да, слушаю, — театрально растягивая слова, отвечает Ди Каприо. — Нет… Нашел укрытие….. Обязательно… Скоро буду…

— Весело с тобой, Сарочка, но мне надо идти, — с наигранной грустью смотря в экран телефона, говорит парень. — Надеюсь, когда-нибудь мы с тобой встретимся. Приятно было познакомиться, — он поднимается с диванчика, мягко треплет волосы девушки и уходит в прихожую. — Можешь не провожать.

Когда раздается хлопок двери, она вздыхает с облегчением и уже окончательно дает волю слезам.

***

— И где же ты был, Ди Каприо? — первое, что слышит русый, войдя в большое помещение, стены которого сплошь украшены различными фресками, картинами и прочей вычурной ерундой. На потолках висят блестящие люстры, а в каждом углу стоят позолоченные скульптуры и яркие цветы.

В комнате находится одна лишь Табита, одетая во все черное смуглая девушка с длинным конским хвостом. Положив ноги в кожаных сапогах на широкий дубовый стол, она читает какой-то журнал.

— Не делай вид, что тебе интересно, — парирует парень и, найдя в небольшой стопке книг и тетрадей старый кроссворд, садится напротив и принимается за умственную деятельность.

— Ты прав. Мне плевать.

— Лео, дорогой мой, ты здесь, — массивные рельефные двери открываются и в помещение входит мужчина лет сорока в деловом костюме, ведя за собой группу психопатов. — Мы ждали только тебя.

— О, я польщен, мистер Уокер, — Ди Каприо кладет руку на сердце в благородном жесте и осматривает свою «команду».

Гринвуд окидывает его взглядом, полным ненависти и презрения. Кажется, каннибал до сих пор дуется на него из-за своего проигрыша в русской рулетке и завоевания русым ранга босса в этой преступной шайке. Ох, ну и произошло всего же за пару дней. Что ж, пусть дуется дальше, парня это мало волнует.

Меган, блондинка, носящая выделяющуюся одежду и туфли на пятисантиметровых шпильках. Как только входит в комнату, отыскивает взглядом Табиту и спешит занять место рядом с ней. Кин мягко целует девушку в губы и что-то шепчет ей на ухо, отчего та начинает звонко хохотать. Эти две голубушки уже успели спеться. Лео демонстративно закатывает глаза, а затем смотрит на Добкинса.

Кудрявый несуразный парень с большими глазами, вечно глупым выражением лица и инфантильным голосом совсем не вписывается в общую компанию психов. Когда Ди Каприо узнал, что данная безобидная персона плюсом ко всему является насильником, он долго смеялся, представляя, как этот хилый идиот пытается затащить девушку в постель. У «маньяков» огромные планы на город. В этой кровавой схватке за Лос-Анджелес не обойдется без потерь, и самой первой потерей, Ди Каприо ручается, будет именно Добкинс. И русому не жаль. Выживают сильнейшие, очевидно же.

Замыкает несвязный строй Арнольд Грахам. Здоровенный бугай, у которого пресс рельефнее мозга. Рабочая сила: ему доверят скинуть людей с крыши, подправить кому-нибудь личико, но ни на шаг не подпустят к поистине важным делам вроде настоящего шоу с выдвижением своих условий, запугиванием горожан и веселых перестрелок.

— Присаживайтесь скорее, — Уокер торопит отстающих психопатов. — Настало время нанести Лос-Анджелесу новый удар. Итак, вот наша стратегия.

Фред Уокер. Не пойми откуда взявшийся мажор с манией величия и нездоровым желанием завоевать мир. Он выпускает психопатов из дурки, обосновывая это тем, что они сила и мощь, способная заставить город трепетать только при одном упоминании о них. Он утверждает, что из них выйдет неплохая команда, что вместе они смогут заставить Лос-Анджелес преклониться. И Ди Каприо верит Уокеру. Вторит каждому его слову. Развешивает уши, выслушивая множество комплиментов в свою сторону по поводу харизмы и умения вести себя на публике, отчаянно пытается завоевать уважение работодателя и уверен, что все выйдет по продуманному плану.

— Мы дадим городу несколько дней тишины. Для горожан это будет как глоток свежего воздуха, и когда они поверят, что находятся в относительной безопасности, когда подумают, что все закончилось, вновь появимся мы. Детский сад неподалеку от Нэрроуз. Меган, Добкинс, Грахам обстреливают здание снаружи, Лео и Гринвуд творят хаос внутри. И да, — Уокер задорно смотрит на русого, — Если хотите, можете кого-нибудь убить.

На лице парня появляется хищная ухмылка.

Комментарий к Глава 1

Все персонажи выдуманы (кроме Лео, конечно)

========== Глава 2 ==========

— Ребята, а вы помните, какой сегодня день? — с задорной искоркой в глазах спрашивает девушка в мягком костюме зайца.

— Сегодня день рождения у Тома, — громко, почти хором отвечает группа из десяти детей.

Обычный детский сад в обычном, относительно безопасном районе Лос-Анджелеса. Родители здешних детей не отличаются особой состоятельностью, можно даже сказать, что они бедны: они не ездят на дорогих машинах, нечасто радуют своих малышей сладостями и считанные единицы могут позволить себе летом отвезти семью на море. Дети в этом саду совершенно обычные, неизбалованные, и одной из воспитателей этого сада очень хочется поощрить за их простоту и ребяческую наивность.

Сара обожала эту работу. Ей нравилось общаться с детьми, узнавать их, дружить с ними. Она разрешала звать себя не официально, а просто по имени; когда у девушки были лишние деньги, она покупала им сладкие подарки и всячески баловала. Кроме этой работы и детей у нее ничего не было. Девушка вся отдавалась саду. Ребята тоже любили свою воспитательницу. Они неумело рисовали ей милые рисунки, подписывая каждую букву разным цветом; на прогулке вели себя более, чем хорошо; в тихий час все дети действительно спали (чем могли похвастаться далеко не все воспитатели этого сада).

Сейчас малыши сидели на маленьких пуфиках и с интересом рассматривали плюшевый костюм и капюшон с заячьими ушками, который девушка надела на праздник.

— Совершенно верно! Том, выходи, — она подозвала к себе одного из группы.

К ней подошел щупленький мальчик с пшеничного цвета взлохмаченными волосами. Его большие карие глаза с нескрываемым интересом смотрели на Сару, которая в этот самый момент что-то доставала из сумки. Наконец, брюнетка выудила оттуда маленькую коробочку.

— Милый Том, — с улыбкой начала воспитательница, — сегодня тебе исполняется пять лет, и в этот знаменательный день я решила пополнить твою коллекцию машинок.

Она подала мальчику коробку, ожидая его реакции. Том поднял крышку и достал небольшую машинку золотистого цвета.

— Продавец сказал, что она самая крутая из всех, что стояли у него на прилавке, — девушка заговорщически подмигнула мальчику.

Глаза Тома радостно заблестели. Сказав смущенное «спасибо», он сел на свой стульчик и стал показывать подарок ребятам, сидевшим рядом.

— А на обед у нас сегодня бисквитный пирог с клубничным джемом вместо супа, — после этих слов большая комната с мультяшными обоями на стенах и кучей игрушек на махровом ковре наполнилась радостными возгласами.

Девушка счастливо улыбнулась, отчего на ее правой щеке появилась небольшая ямочка. Дети никогда не узнают, что пирог был куплен на последние деньги, на которые Саре предстояло жить еще два дня до зарплаты, а им и не надо этого знать. Они живут в Лос-Анджелесе. Когда ребята вырастут, они определенно столкнутся с проблемами и похуже. А пока что пускай поживут в беззаботном детстве, куда так мечтает вернуться брюнетка, общаясь со своими воспитанниками.

Вдруг неожиданно в коридоре раздался громкий хлопок, заставивший всех испуганно вздрогнуть и посмотреть в сторону двери. Издали доносились звуки выстрелов и крики женщин с детьми, которые, видимо, столкнулись с чем-то ужасным. Среди всей этой какофонии резко раздался смех. Ужасный, хриплый, чертовски знакомый Саре смех. Смех, который и по сей день можно услышать по телевизору или радио в выпуске экстренных новостей. Но это не телевизор, это реальная жизнь. Здесь невозможно нажать кнопку «off», если звук истерического хохота совсем надоест. Здесь невозможно избежать встречи с психопатом.

Поначалу девушка не верила в происходящее. Громкая стрельба, отчаянный визг, жуткий смех — все это происходило не с ней. Она не может встретиться с одним и тем же убийцей вновь. Так не бывает. Однако детское испуганное «Сара, что там такое?» резко вывело брюнетку из размышлений и вернуло в оккупированный маньяками сад. Она наконец поняла, поверила. Сердце забилось сильнее, а глаза хаотично пробежались по группе детей. Ребята со страхом смотрели в сторону двери, взгляды же некоторых были обращены на воспитательницу. Пора взять себя в руки и успокоить малышей. Однако сделать это удалось не сразу. Сара каждую минуту судорожно сглатывала, пытаясь собраться с мыслями, а язык словно онемел, не давая издать ни звука.

— А это, дорогие мои, лис, — неимоверных усилий стоило девушке подать голос. — Злобный лис хочет прийти к нам и забрать наш пирог, который находится вон там, — Сара показала дрожащей рукой в сторону небольшой каморки воспитателя, где находилось то самое недавно купленное лакомство. Она искренне надеялась, что тремора никто не заметил. — Но я знаю, что мы дадим отпор лису, вместе мы сила!

Девушке было тошно от собственных слов. Какая они, черт подери, сила? Дети и воспитатели против маньяков с пистолетами: кто же победит? Ей даже захотелось забрать слова назад, но Сара вовремя себя одернула. Она оглядела ребят и удивилась: они ей поверили. Поверили в этот бред, в эту полнейшую чушь. В глазах малышей появилась некая уверенность, словно они подумали, что это все игра, где заранее предусмотрена победа детей. Как жаль, что брюнетка в это так и не поверила.

— Мы не позволим лису забрать наш пирог! — громко крикнула маленькая русоволосая девочка с двумя хвостиками, самая бойкая малышка в группе.

Сара посмотрела на нее и выдавила из себя подобие улыбки. Она должна быть сильной. Дети должны верить, что они в безопасности, хоть это совсем не так.

Звуки пугающего до чертиков смеха становились отчетливее, равно как и приближающиеся шаги. Незваный гость был совсем рядом. Пальба продолжалась. Девушка с неким сожалением и испугом посмотрела на входную дверь, в которой уже давно была сломана замочная скважина. Брюнетка нервно усмехнулась, вспомнив о дверном глазке в квартире, отсутствие которого сыграло с ней некогда злую шутку.

Дверь с грохотом распахнулась, и вошел он. Сара в очередной раз вздрогнула, и ее взгляд тотчас же устремился на гостя. Он был во всем черном, выделялась разве что фиолетовая рубашка с галстуком, выглядывающая из расстегнутой куртки. Рыжий медленно прошел в середину комнаты, с фирменной хищной улыбкой до ушей рассматривая Сару. На детей он пока не обратил ни малейшего внимания, что немного успокоило ее, однако находящийся в его руках пистолет крайне настораживал.

Он узнал ее сразу. Плюшевая пижама в виде зайчика, смотрящие с испугом ярко накрашенные черной тушью карие глаза, покрасневшие пухленькие щечки — все это вызвало в Лео очередной приступ истерического смеха.

Девушка слегка поежилась и мягко, совсем не испуганно взглянула на детей, намекая им, что все в порядке, что все так и надо.

— Зайчик, — манерно растягивая первый слог и слегка наклонив голову вбок, произносит ДиКаприо.

— Лис, — на удивление самой себе спокойно парирует Сара.

Он медленно подходит ближе. Девушка не выдерживает и испуганно отходит назад, что не скрывается от глаз парня. С улыбкой он открывает рот, чтобы что-то ответить, но не успевает.

— Уходи отсюда, злобный лис! Ты не получишь наш пирог!

Слегка приподняв брови, Лео вопросительно смотрит на брюнетку. Ему сразу понятно, откуда ноги растут. Сара лишь плотнее сжимает губы и ничего не отвечает.

Поворачивается в сторону группы и видит ту самую бойкую девчушку. Она стоит рядом с пуфиком и с серьезным видом смотрит на парня. В глазах ни капли страха. Девочкой правят жажда справедливости и желание стать героем.

— Пирог не получу? — обиженно отвечает малышке парень. — Даже не поделитесь?

— Нет. Ты злой. Злые не заслуживают сладостей! — девочка упорно стоит на своем.

— Я злой? — он строит расстроенную физиономию и, подойдя, садится перед своей юной собеседницей на корточки. — И вовсе я не злой. Как тебя зовут?

— Сьюзен, — голос по-прежнему бойкий. Она уверена, что лис не обидит ее. Даже в сказках злодеи какие-то несуразные: они никогда не обижают детей и постоянно проигрывают.

— Сьюзен, — он смакует ее имя. — Вот скажи мне, маленькая Сьюзен, — Ди Каприо смотрит на нее мягким взглядом голубых глаз. — Могут ли злодеи делать так?

Русый подносит руку к маленькой головке девочки с двумя хвостиками. Сара хочет сорваться с места и остановить психопата, но не может. Страх сковывает ее по рукам и ногам, у нее не выходит даже закричать, лишь рот периодически открывается в немом крике. Девушка ничего не может сделать, и это чувство беспомощности гнетет так же сильно, как и нахождение убийцы в группе. А Лео всего лишь достает из-за уха Сьюзен небольшую конфетку и протягивает девочке. Она удивленно смотрит на только что проделанный фокус и вежливо благодарит парня.

— Ну так каков вердикт? — маньяк спрашивает с таким добрым и искренним взглядом, что она не может отвести от голубоглазого глаз. — Злой ли я?

— Полиция приедет с минуты на минуту, — в комнату неожиданно входит охранник с небольшой дубинкой, спасая девочку от внимания психопата. — Поднимите руки вверх и бросьте ору…

Мужчина не успевает договорить, когда раздается выстрел, и тот падает с красным отверстием во лбу. Под мертвым охранником стремительно растекается лужица крови, с каждой секундой становясь все больше и больше.

— Смотрите-ка, как удачно я попал, — говорит Лео и вновь звонко хохочет, словно это самый смешной случай в его жизни.

Девушка смотрит на труп мужчины и шокировано зажимает рот рукой. Мистер Ричардсон был одним из тех людей, которые много делают и мало просят. Он самостоятельно красил стены коридоров сада, когда у начальства не было денег на ремонт, помогал миссис Джейсон вешать занавески на окна и сидел с детьми, если какая-то из воспитательниц болела. Именно он перевез свою старую тумбочку в новую квартиру Сары, когда та только приехала в Лос-Анджелес. Он помог ей обжиться. У него не было семьи, и мужчина отдавал всего себя работе и помощи другим. И именно он сейчас лежал на полу, не подавая признаков жизни. Брюнетка пытается сдержать подступившие слезы, и пока у нее это получается.

Один мальчик из группы резко встает с пуфика и бежит в сторону выхода, но тут псих его перехватывает и, подняв на руки, ставит на небольшой деревянный стол, располагавшийся рядом.

— Тсс, ты чего это? — Ди Каприо смотрит на заплаканного ребенка и мягко вытирает со щек слезы. — Мужчины не плачут, не забывай. Давай познакомимся. Я Лео, а ты?

Он протягивает мальчику руку.

— Марк, — заикаясь, шепчет малыш и плачет еще сильнее, однако на рукопожатие отвечает.

— Хочешь поиграть, Марк? — вопрос, не требующий ответа. — Ты знаешь, что такое русская рулетка?

Ди Каприо поднимает руку с пистолетом и, показав его мальчику, начинает что-то объяснять.

Сара уже не слушает, в ее голове что-то резко щелкает. Когда убийца показывал фокус девочке, когда он лишил жизни мистера Ричардсона, когда он пытался диктовать свои условия, девушка бездействовала, словно чертова трусиха. Эта мысль отрезвила ее. Сейчас Марку угрожает опасность, и просто так стоять больше нельзя.

Брюнетка мгновенно подбегает к Лео и, схватив его за ворот, грубо отталкивает к стене, отчего пистолет выпадает из его рук.

— Не смей его трогать! — голос срывается на истерический крик, а глаза застилает пелена слез.

Девушка замахивается, чтобы нанести удар, как вдруг убийца одной рукой перехватывает ее запястье, а другой хватается за тонкую девичью шею. В итоге прижатой к стене оказывается брюнетка. Рука на шее сжимается сильнее, кислород практически полностью перекрыт.

— Сара, милая Сара, — тихо, чтобы слышала только девушка, говорит парень, — Так хочешь, чтобы я тебе подыграл? Ну хорошо, давай. Я злой лис, ты добрый пушистый зайчик. Но ты же не маленькая девочка, ты ведь понимаешь, что сейчас добро ни при каких обстоятельствах не победит зло? Понимаешь, что лис может съесть зайчика? Естественный отбор, ничего личного.

Его хриплый голос раздается слишком близко, прямо над ее ухом, заставляя кожу покрыться мурашками. Ноги немного подкашиваются, но крепкая хватка не дает даже двинуться с места. Одной рукой девушка держит его за запястье, пытаясь освободить шею, другой упирается в грудь Ди Каприо в попытках оттолкнуть от себя, но все тщетно.

Он смотрит в ее наполненные слезами глаза, с хищной улыбкой заворожено наблюдает, как она, словно рыба, открывает рот, судорожно пытаясь вдохнуть. Ему чертовски нравился тот факт, что жизнь этой девочки находилась в прямом смысле в его руках. Власть еще сильнее затуманивала разум. Лео чуть освобождает шею Сары, но не отпускает ее до конца. Девушка судорожно, с шумом начинает глотать воздух, насколько это возможно. Проходит некоторое время, дышать становится легче, и она поднимает затравленный взгляд на парня.

— Зачем ты здесь? — слишком тихим полушепотом спрашивает Сара, и по ее щекам невольно начинают катиться слезы. Слишком долго она их сдерживала.

Удивительно, но Лео ее расслышал.

— Потому что я этого хочу, — такой же полушепот в ответ. Ему не нужны причины, чтобы сделать что-нибудь неожиданное. Полная невменяемость и есть причина.

Через открытое окно отчетливо слышится звук полицейских сирен и крики копов.

— Запомни: сегодня я даровал тебе жизнь, — он полностью убирает руку от шеи девушки, стирает две дорожки черных от туши слез с ее щек и наклоняется за пистолетом. — Пока, ребятишки, — на прощание Ди Каприо машет рукой детям, все это время сидевшим тише воды, ниже травы. Даже Марк по-прежнему стоял на столе, как его и оставил русый.

Девушка осталась одна с детьми. Она осела по стене на пол и закрыла лицо руками. Ди Каприо ушел, а брюнетку все еще слегка трясло. Тот гнетущий страх, та крепкая рука на ее шее, тот до чертиков пугающий смех, сумасшедший взгляд голубых глаз — все это до сих пор урывками вспоминалось Саре и вызывало новую порцию слез. Успокоиться не получалось.

— Сара, — брюнетка убирает руки от лица и видит Сьюзен. После всех этих ужасных событий девочка осталась такой же бойкой и храброй. Ее голос такой же твердый, а в глазах ни слезинки. Может быть, она просто не понимает, что только что произошло. — Мы победили лиса. Мы молодцы.

Девочка с гордостью смотрит на брюнетку и протягивает ей конфетку. Ту самую конфетку в красивом синем фантике, недавно подаренную Сьюзен Лео.

— Возьми. Сладости повышают настроение, так мама говорит.

Девушка умиленно улыбается сквозь слезы. Как можно объяснить ребенку, почему у нее трясутся руки, когда она берет эту конфету?

В комнату входит коп.

— Здравствуйте, меня зовут детектив Джонсон. Не могли бы вы подробнее рассказать, что здесь произошло?

— Да, конечно. Только выведите, пожалуйста, детей. Я не хочу травмировать их сильнее.

***

Сара вернулась домой около одиннадцати часов вечера. Из-за сегодняшнего инцидента ее задержали детективы для выяснения более подробной информации, и затянулось это слишком надолго.

Маленькая однушка встретила девушку гробовой тишиной и пронизывающим насквозь холодом. За этот сумасшедший день произошло столько всего, что Сара до сих пор не могла прийти в себя, а врождённая гипертония только ухудшала ситуацию: чёртово сердце норовило вот-вот вырваться из груди. Брюнетка пыталась успокоиться, убеждала себя в том, что дома ее никто не тронет, ведь она заперлась, а кроме нее в квартире никого нет. Мотивация оказалась бессильна. Даже дома девушка не чувствовала себя в безопасности. И не зря.

— Привет, зайчик, — раздался тихий хриплый голос, стоило ей войти в комнату. — Я тебя заждался.

========== Глава 3 ==========

Сара до последнего надеялась, что все это лишь плоды разбушевавшегося на фоне последних событий воображения, но здравый смысл подсказывал обратное. Недавно появившиеся мысли о спокойной ночи мгновенно улетучились, будто их никогда и не было. Второй раз за этот чертов день она посмотрела в глаза своему страху.

К горлу снова подступает ком, не позволяющий вымолвить ни слова, а в душе нарастает паника, медленно, но верно сжимающая в свои тиски.

— Что тебе от меня нужно? — Сара пыталась говорить как можно смелее, однако получалось лишь хрипло заикаться. — Уходи отсюда, пока я не вызвала полицию. Тебя ищет сам Брин, ты не успеешь скрыться.

— Какой же отвратительный блеф.

Лео рассмеялся. Как всегда, слишком громко, неприятно, пугающе. Однако этот смех был другой, не тот, что звучал в коридорах детского сада сегодня утром. Что-то существенно изменилось, только непонятно, что именно. Звук его истерического хохота еще несколько секунд эхом раздавался по полупустой квартире. Растрепанные русые волосы парня слегка поблёскивали при моргающем сиянии фонарей, свет которых пробивался сквозь стекла старого деревянного окна. Ухмылка Ди Каприо в полутёмном помещении казалась еще более зловещей, чем есть на самом деле, а голубые глаза, тогда казавшиеся черными, смотрели в упор на девушку. Под напором этого хищного взгляда хотелось расплакаться, спрятаться под одеялом и никогда оттуда не вылезать. Второй раз за день Сара почувствовала себя загнанным в угол кроликом, и была не далека от истины. Они находились в этой квартире абсолютно одни, неизвестно, что могло прийти маньяку в голову. Девушка прекрасно понимала, что если что-то случится, ее уже никто не спасет. Из трех квартир на этом этаже была заселена лишь одна, ее собственная, а из соседей снизу была лишь глухонемая парочка стариков, многодетная шумная семья, которая просто-напросто не услышала бы мольбы о помощи, и нелюдимый мужчина средних лет, появлявшийся дома раз в месяц. Соседей сверху Сара априори не рассматривала как своих спасителей.

— Ух, какие мы сердитые, — прерывисто, будто задыхается, проговорил парень, демонстративно нахмурившись и сложив губы бантиком. — Полицию она вызовет. Да у тебя же кишка тонка. К тому же, я уже успел пообщаться с нашим многоуважаемым блюстителем порядка, и, ты знаешь, разговор не задался.

После этих слов русый поежился, нахмурился и, громко зашипев от боли, посмотрел вниз, в область живота, что повторила за ним и брюнетка. Увиденное девушкой повергло её в шок. Теперь понятно, что с ним не так. Нижняя часть фиолетовой рубашки Лео была слегка приподнята, а на животе зияла достаточно глубокая свежая рана, которую даже в полутьме было хорошо видно. Периодически были слышны хлюпающие звуки — парень от боли мял пропитанную кровью ткань.

— Извини, я тебе тут кресло немного запачкал, — после этой фразы комната вновь наполнилась звуками не такого как раньше, но по-прежнему отвратительного истерического смеха, который, казалось, пробирает каждую клеточку тела Сары до мурашек. — Представляешь, полдня, как идиот, хожу с этой гребаной пулей в животе, никак достать не могу.

Девушка стояла как вкопанная. Она не знала, что ей делать: помочь и пожалеть об этом или не помочь и… тоже пожалеть. Лео явно не просил, он намекал на помощь, которую должна оказать ему Сара. Неизвестно, каковыми могли оказаться последствия ее неповиновения.

Но, прожив часть жизни в детдоме, девушка все-таки научилась одной важной вещи. Выживанию. Какими бы отвратительными ни были условия жизни, какими бы сложными и безвыходными ни казались проблемы, всегда надо тянуться вверх. Надо цепляться за каждую спасительную веточку, попадающуюся на пути, чтобы выжить в этом мире. Она найдет эту веточку. Она выживет. Так хотела бы ее мать.

На негнущихся ногах брюнетка подошла к небольшому шкафчику и выудила оттуда бинт, вату, сухие салфетки, ножницы с заостренными концами, пинцет и бутылку водки.

— Ты серьезно? — спросил Лео, удивленно приподняв недавно нахмуренные брови. Он явно не ожидал последнего.

— Спирта нет. Что есть, то и достала.

— Откуда у шестнадцатилетней девушки бутылка водки? Неужели алкоголь нынче дешевле медикаментов? Ах ты маленькая пьянчуга, — он всячески старался весело шутить, но заикающийся хриплый голос с потрохами выдавал состояние русого.

Ответа не последовало.

Хоть и было темно, парень готов был поклясться, что Сара покраснела.

Она положила вещи на кровать и, включив ночник, повернулась к русому.

— Тебе нужно лечь. В кресле вынимать пулю будет неудобно, — эта фраза должна была звучать строже, но у нее это в любом случае не получилось бы. Нахождение с Лео наедине поистине угнетало девушку.

— Есть, сэр! — с улыбкой до ушей, невероятно похожей на хищный оскал, произнес русый и приподнялся, однако в ту же секунду сел обратно.

Жутко съежившись от боли, он зажмурился и глубоко вдохнул несколько раз. На долю секунды в комнате воцарилась звенящая тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием парня и его периодическими стонами, которые, как он ни старался их подавить, имели место быть. Спустя некоторое время он сменил гримасу боли на маску маленького ребенка, просящего шоколадку, и елейно произнес:

— Помоги мне, пожалуйста.

Сердце пропустило несколько ударов. Шаг. Второй. Казалось, еще немного — и она расплачется от безысходности. За что ты так со мной, Господи?

Улыбнувшись во все тридцать два, Ди Каприо протянул девушке дрожащую руку. Ту самую большую ладонь с длинными, запачканными кровью пальцами, которой парень сегодня едва не задушил Сару. Девушка нервно сглотнула. Неприятные воспоминания вылились на нее как ушат ледяной воды, и она испуганно посмотрела на парня.

— Не бойся. Лис не съест зайчика. По крайней мере, пока…

Наконец, Сара взяла Лео за руку. По телу девушки будто прошел электрический разряд, а конечности затряслись с новой силой, и не было понятно, чьи именно: руки девушки от страха или же парня — от боли. Ладонь Ди Каприо была теплая и скользкая от крови, поэтому держать ее приходилось крепче. Сара как можно сильнее потянула русого на себя, в то время как тот старался подняться самостоятельно. Когда убийца был на ногах, девушка водрузила его руку себе на плечи и, придерживая его за корпус, медленно пошла в сторону кровати. Сейчас они напоминали главных героев черно-белого военного кино, когда один считал своим долгом помочь другому. Но, пожалуй, тут была немного другая ситуация.

С перевозкой груза было покончено. Груз, кстати, стоило ему лечь на кровать, испачкал серое покрывало, которое Сара два дня назад так долго стирала вручную в холодной воде. Горячую воду в этом районе Лос-Анджелеса выключали довольно часто из-за всевозможных ремонтных работ, почему-то приходившихся именно на холодное время года.

— Тебе надо снять рубашку, иначе еще сильнее мне тут все испачкаешь, — кажется, девушка наконец почувствовала, что взяла ситуацию в свои руки, и стала отдавать приказы в более строгой форме.

— Шалунья, — парень пошло ухмыльнулся, а затем, театрально закатив глаза, продолжил. — Делай, что хочешь.

О задуманном Сара пожалела практически сразу, так как чтобы снять с Лео рубашку, необходимо было ее расстегнуть, а затем в очередной раз приподнять тушу ее носителя, который помогать ей уже не собирался. Маленькие черные пуговицы легко поддавались едва уловимым движениям дрожащих рук, а рубашка вскоре неимоверными усилиями брюнетки была снята. Весь процесс сопровождался тихим хихиканьем маньяка.

Перед взором девушки открылся крепкий мужской торс, на некоторое время приковавший все ее внимание. Тело Лео выглядело спортивным, подтянутым, а на руках местами выпирали вены. Кожа была сплошь покрыта всевозможными синяками и ссадинами. Казалось, Ди Каприо жить не мог без драк. Живот его содрогался от резких болей, из свежей раны периодически сочилась кровь.

Неожиданно перед лицом трижды щелкнули пальцами.

— Я тут умираю вообще-то. Потом налюбуешься.

Опомнившись и густо покраснев, Сара села рядом с лежащим Лео. Русый аккуратно снял со штанов ремень и, засунув его в рот, одобрительно кивнул девушке. Ей даже на секунду показалось, что парень был напуган, но неожиданно появившийся оскал, лишь отдаленно напоминавший улыбку, быстро опроверг недавно промелькнувшие мысли.

Уверенность в себе, посетившая девушку несколько минут назад, мгновенно улетучилась, и брюнетка вновь осталась наедине с русым ухмыляющимся убийцей, медикаментами и со своим страхом.

Она взяла бутылку водки и смочила жидкостью салфетку. По комнате разлетелся резкий аромат спирта. Следующим шагом была дезинфекция самого поврежденного места. Поняв это, парень зажмурился в преддверии жгучей боли в области живота.

Сейчас или никогда.

Быстро, не привлекая внимание еще не открывшего глаза Лео, окаменевшими от страха руками она взяла ножницы и резко замахнулась ими на русого. В голове не было никаких мыслей касаемо последствий этого поступка, к тому же, по мнению Сары, светлое будущее никогда ей не сулило. Жива — и то хорошо. Сейчас она покончит с этим и что-нибудь приду…

Ди Каприо поймал запястье вовремя — как раз в нескольких миллиметрах от своего лица. За доли секунды маньяк рассвирепел. Наскоро выплюнув ремень и отбросив злополучные ножницы, он сжал запястье сильнее и слишком резко притянул девушку к себе. Сара зашипела от неожиданности и боли вперемешку.

— Маленькая дрянь, — процедил он сквозь зубы, с ненавистью глядя ей в глаза. — Я так и знал, что ты, сучка, что-то замышляешь.

Не плакать. Самое главное — не плакать. Не так уж и легко об этом думать, когда губы уже трясутся, а глаза вот-вот наполнятся слезами.

— Может быть, ты не поняла, — тихо продолжил Лео. Каждое слово давалось ему с огромным трудом, — Наверное, ты не поняла моей цели пребывания здесь. Так особо одаренным я объясню. Вот здесь, — он показал на рану, — Находится пуля, которую ты должна вынуть. В противном случае я закончу свою утреннюю миссию и все-таки придушу тебя. Советую тебе быть покладистой девочкой, если хочешь сохранить свою жалкую жизнь!

С каждым словом голос становился громче и под конец Ди Каприо сорвался на хриплый крик. На протяжении всей этой гневной тирады они находились так близко друг ко другу, что временами едва ли не терлись носами и Сара могла видеть каждую капельку пота на его широком лбу и каждую трепыхающуюся при частом моргании ресницу.

Слишком противно. Девушке хотелось пойти и проблеваться. Выблевать все эти отвратительные события из своей головы, смыть в унитаз все косвенные соприкосновения, каждый запомнившийся звук его мерзкого голоса, который плотно въелся в разум. Казалось, лопни у нее сейчас барабанные перепонки, в голове ломаной пластинкой продолжил бы звучать этот бессвязный ненавистный хрип.

Все это время, ни разу не отвлекшись, Лео настойчиво смотрел девушке в глаза. Следил за каждым изменением в ее взгляде. Сначала он был удивленным, потом — напуганным, затем — отчаянным, а далее…

По щекам покатились слезы.

Не смогла. Впрочем, как всегда. Слабачка.

Ди Каприо отпустил успевшую охладеть и начавшую пульсировать руку. Брюнетка потерла больное запястье, смахнула непрошеные слезы и, пересилив себя (что было невероятно сложно), села поближе.

Появилось острое желание сбежать. Взять и немедленно сбежать, не взяв с собой ни телефона, ни документов, ни чего-либо еще важного для жизни. Просто покинуть этот чертов город, душащий своими тисками с самого появления брюнетки в мегаполисе. Никогда бы не видеть эти высоченные небоскребы, ежедневные выпуски экстренных новостей и пристального взгляда голубых глаз, с усмешкой устремленного на нее. Есть ли смысл предпринимать еще одну попытку побега? Нет. Поздно. Теперь он внимательно следил за каждым ее движением.

Сара коснулась проспиртованной салфеткой кровоточащей раны, уже даже не пытаясь унять заметную дрожь в руках. Парень громко зашипел от боли и крепко стиснул зубы. На секунду Лео захотелось ударить девушку и он даже подумал, что это было бы полезно — наказать ее за отвратительное поведение и попытку его покалечить, но это желание русый быстро подавил, крепко сжав окровавленными руками покрывало. Однако когда Сара продолжила обрабатывать рану, от нестерпимой боли парень начал говорить, хотя «говорить», пожалуй, слишком громкое слово. Хрипло шипеть, словно старый шакал.

— Хэй, а ты не в курсе, что случилось с той белокурой красавицей, к которой сегодня наведался Гринвуд? — практически как ни в чем не бывало улыбнувшись, спросил Лео.

Что? С ним нужно говорить? А это обязательно? В голове разом промелькнуло огромное количество вопросов на этот счет. Девушка растерялась, но все-таки пересилила себя и после долгой паузы ответила. Говорила она медленно. Каждое слово давалось с невероятным трудом.

— С Мэри… Нет. До нее трудно добраться. Она работает заведующей директора сада этажом выше, в самом крайнем кабинете и редко оттуда высовывается. Сейчас, надеюсь, как обычно, сопливую драму со своим парнем смотрит, — на этих словах Сара легонько улыбнулась, вспомнив множество забавных историй, рассказанных самой Мэри на этот счет, но быстро одернула себя и резко насторожилась, даже ненадолго убрала проспиртованную салфетку с торса парня. — А почему ты спрашиваешь?

— В том-то все и дело, что сейчас она точно не дома и уж явно не смотрит никакого сопливого фильма со своим молодым человеком, — демонстративно радостно прохрипел русый, корчась от невыносимой боли: Сара продолжила обрабатывать рану. — Скорее всего, эта куколка еще в морге, но парой дней позже она будет находиться под землей или в баночке пороха на полке своего парня. Видимо, ты на тот момент не отошла от шока, поэтому, к сожалению, пропустила самое интересное. Ооо, ты бы только слышала, как она кричала. Я думал, у меня барабанные перепонки лопнут.

Девушка занервничала. От русого ждать хороших новостей не стоило. Она попыталась вспомнить хоть что-то, связанное с Мэри в этот злополучный день, но тщетно. Даже детективы не сказали о девушке ничего вразумительного, а брюнетка и не додумалась расспросить их подробнее.

Лео просто сиял. Он был доволен результатом своих слов. Реакция своей потенциальной жертвы радовала русого. Она уже закончила обрабатывать рану и, сидя с пинцетом в руках, смотрела в пол. Губы ее опять задрожали, а на глаза вновь навернулись слезы.

— Как это произошло? — Сара сама не понимала, зачем интересуется. Очевидно, что смерть Мэри не была быстрой и безболезненной, однако девушка все же питала беспочвенные надежды на лучшее.

— Я сам, увы, видел не все, так как большую часть времени провел с тобой и твоими милашками-ребятишками, но, со слов Гринвуда, все прошло очень даже эпично. Сначала он стандартно ее изнасиловал в парочке незамысловатых поз, а затем — вишенка на торте — распотрошил, засунув нож, думаю, ты поняла, куда, — Ди Каприо с наслаждением закатил глаза и тихо захихикал.

Сара молчала. Трясущимися руками она поднесла к ране пинцет. Надо было скорее заканчивать с этим, пока Лео окончательно не довел ее до истерики. Железо с легкостью проскочило внутрь. Парень резко зашипел и тяжелым голосом продолжил пытать брюнетку.

— Гринвуд убивал ее медленно, продлевая секунды невыносимого мучения. Надо отдать этой красотке должное: она слишком долго держалась, все на помощь звала. Но, как это бывает, под конец замолчала, только хрипела периодически. А жаль — мне очень нравился ее звонкий визг, он был бальзамом моей израненной души.

Секунда, две — и Саре удается нащупать прибором пулю, которая находилась достаточно глубоко. Оставалось только вынуть ее.

— И, знаешь, вынужден признать: у Гринвуда действительно очень богатая фантазия. Приди такая идея в голову мне, будь уверена, я непременно исполнил бы ее с тобой, — последние несколько слов были сказаны с особой ненавистью и жестокостью, так как именно в этот момент пуля резко была вытянута. Через несколько секунд ярко-красная металлическая пуля валялась на полу, в небольшой, оставленной ей же лужице крови.

Громко выдохнув, девушка резко встала и отошла к окну. В свете фонарей были отчетливо видны силуэты ребят. Ровесники Сары. Они громко кричали и радостно смеялись. Веселые. Пьяные. Счастливые.

Сердце девушки отстукивало невероятно быстрый темп; окровавленные руки, по-прежнему крепко сжимавшие пинцет, чертовски сильно тряслись. Комната вновь наполнилась звуками надрывного смеха. Русый продолжал что-то весело говорить, но Сара уже не слушала. Сдерживаться не было сил. Слезы вновь, который раз за день, резко потекли из глаз, оставляя мокрые дорожки на щеках.

========== Глава 4 ==========

Спустя некоторое время Сара поняла, что в комнате слишком тихо. Она обернулась и с тревогой взглянула на Лео. Русый лежал на кровати, прикрыв глаза. Дыхание его было неровным и прерывистым, на лбу появилась испарина. Девушка тихонько подошла ближе. Оставалось перевязать рану, но после фееричного рассказа парня ей стало куда страшнее стоять рядом с ним.

— Все любуешься, зайка? — Ди Каприо резко распахнул глаза и уставился на брюнетку, отчего та сделала несколько шагов назад. Его голос был относительно спокоен, будто не было тех отвратительных проклятий несколько минут назад.

— Надо еще раз обработать рану и перевязать ее, — заикаясь, прошептала она.

— Вперед.

И все по новой: вата, смоченная водкой, дрожащие руки, мягко касавшиеся торса и тихое шипение парня. В комнате по-прежнему царила накаленная обстановка, напрягавшая, видимо, одну только Сару, поскольку Лео за это время умудрился найти где-то недавно потерянный телевизионный пульт и включить мультики на старом маленьком телевизоре. Этот гость уже неплохо обжился.

— Заяц, если тебе неудобно перевязывать рану сидя сбоку, можешь сесть мне на колени, я не против. Зона комфорта — наше все, — хрипло рассмеявшись, предложил русый. Он заметно повеселел.

Карие глаза широко распахнулись от удивления, и Сара случайно подняла ошарашенный взгляд на парня. Такая резкая смена темы заставила девушку испугаться и смутиться одновременно. Ди Каприо в этот же момент внимательно разглядывал ее лицо, что смущало в разы сильнее. Выглядела брюнетка сейчас чертовски непривлекательно: по всему лицу пошли красные пятна, нос также немного покраснел и опух, а глаза, казалось, вот-вот вытекут вместе с солеными слезами. Однако русого ничуть не заботила тема внешности, он смотрел на Сару с задорным огоньком в глазах, радуясь собственной шутке.

— Спасибо, мне и так хорошо, — тихо заверила она Лео.

Наконец-то эта ужасная пытка закончилась. Убрав все принадлежности обратно в аптечку, Хармон пошла в ванную. Она открыла старый кран, откуда сначала тонкой, а затем более полной струей потекла прозрачная вода. Девушка подставила кровавые ладони под холодный поток и облегченно вздохнула. Долгожданная прохлада приятно обволакивала пальцы. Вода постепенно смывала всю въевшуюся в кожу кровь, окрашиваясь в алый оттенок, который сейчас вызывал лишь тошноту и отвращение.

Вновь хотелось рыдать, рыдать долго и громко. Возможно, тогда многодетная семья снизу даже услышала бы ее, но нет. Реветь она не будет, хватит, и так вся кожа чешется от соленой жидкости, раздражающей кожу. Да и с чего бы ей, собственно, плакать? С того, что на протяжении вот уже нескольких дней жизнь сталкивает Сару с убийцей, чья физиономия нередко появляется в экстренных новостях с пометкой «особо опасен»? С того, что он без зазрения совести позволяет себе лишать жизни невинных людей и при этом хохочет, словно все это очень смешная шутка? С того, что он уже пытался убить ее однажды и в любой момент может повторить попытку? Девушка истерически рассмеялась, сочтя все, о чем она подумала, до колик в животе забавным.

Сара открыла рот и начала судорожно глотать холодную воду из-под крана, она старалась заглушить эти мысли, бесконечным потоком пробегавшие в голове и отдававшиеся в ушах звонким гулом. Не хватало еще с ума сойти, хотя она уже близка к этому.

Девушка закрыла кран и, ни на секунду не взглянув в зеркало, дабы не нервничать, пошла в комнату. По сравнению с ванной там было очень душно, а в воздухе все еще витал едва уловимый запах спирта. По телевизору по-прежнему шли мультики, так что незваный гость не обратил на девушку ни малейшего внимания.

Сара села в кресло, где совсем недавно истекал кровью русый, и устало потерла глаза. Брюнетка поймала себя на мысли, что очень хочет спать, но как можно уснуть в такой обстановке? По крайней мере, прямо сейчас лечь спать возможности не было, так как кровать была оккупирована Лео. Брюнетка внимательно посмотрела на него, а затем на кровать, такую сладкую и манящую, несмотря на испачканное кровью покрывало и чертовски неприятные воспоминания.

Мультики по телевизору, видимо, закончились, так как уже через минуту ящик был выключен, пульт — отброшен на край кровати, а Ди Каприо нашел взглядом свою любимую жертву.

— Когда ты уйдешь? — прервала гнетущую тишину Сара. В душе еще теплилась надежда, что совсем скоро она хотя бы останется в своей обители одна, не говоря уже о здоровом сне.

— Задавать такие вопросы гостям как минимум бестактно, Сарочка, — усмехнувшись, ответил Лео. — Я слишком слаб, чтобы сейчас уйти. Так что, думаю, я останусь на ночь. У тебя есть все необходимое для пижамной вечеринки?

Все надежды на лучшее вмиг рухнули, так же как рухнуло все внутри в тот же самый момент. Он остается с ней на ночь. Возможно, это последняя ночь в ее жизни, поскольку с этим парнем загадывать надолго не стоит. Хармон резко отвернулась к окну, не желая больше смотреть на маньяка. В комнате вновь воцарилась гробовая тишина, которую нарушали лишь крики пьяных ребят на улице.

— Ты можешь лечь, — равнодушно парировал Лео.

— Не надо, я здесь посижу.

— Отказы не принимаются. Лежать на пропитанной кровью двуспальной кровати одному слишком одиноко, — голос на мгновение стал слишком печальным. — Я постараюсь не обесчестить и не обидеть юную леди, — в глазах парня забегали чертики, наглая ухмылка расползлась по лицу, а затем голос стал жестче. — Ложись, говорю.

Был ли у Сары выбор? Нет. Только она относительно успокоилась, как ее в очередной раз заставили понервничать. Поднявшись с кресла, на негнущихся ногах она направилась в сторону уже ненавистной кровати и села на противоположный от Лео ее край. Взглянув на покрывало, девушка решила, что обязательно выстирает его завтра, если к тому моменту будет жива. Далее покрывало было отодвинуто — и брюнетка уже лежала на правом боку, укутавшись голубым одеялом. Открыв глаза можно было увидеть наполовину оторванный лист обоев, небольшую трещину в стене, кое-как прибитые гвоздями часы, парочку коробок с вещами и гитару, купленную с рук, но не Ди Каприо. Не поворачиваться к нему. Ни в коем случае. Это табу. Слишком страшно и отвратительно лежать с убийцей в одной постели, находиться в одной комнате, в одном городе, стране. От одной только этой мысли Саре хотелось немедленно подняться и убежать куда подальше.

Неожиданно она ощутила легкое прикосновение к своей пятой точке. Недавно прикрытые веки резко распахнулись, сердце вновь бешено заколотилось, а язык перестал слушаться, не позволяя даже закричать. Нарастала паника, сковывающая все тело в огромные невидимые тиски. Сара забыла как дышать. Она с ужасом представила, что ее ожидает.

К счастью, все прекратилось так же резко, как и началось, однако у девушки было ощущение, что что-то не так. Телефон. Из заднего кармана джинсов пропал телефон, некогда доставшийся ей от матери. Неожиданно в голову резко пришла очень важная мысль. Можно было позвонить в GCPD из ванной, но додумалась она до этого только сейчас. Девушка разочарованно прикрыла глаза. Она корила себя за глупость. Упустить такой прекрасный шанс было огромной потерей.

Сара резко повернулась к русому и бросила на того недоуменный взгляд.

— Мало ли, вдруг позвонишь еще кому-нибудь, сдашь меня. А я сегодня планировал отдохнуть в компании милой дамы, — подмигнув девушке, Ди Каприо вновь обратил свой взгляд к телефону.

Повернутая к парню, брюнетка настороженно наблюдала за действиями русого, роющегося в ее стареньком Алкателе, но сказать что-то против осмелиться не могла. Так продолжалось бы очень долго, если бы Лео не полез в галерею фотографий. Девушку будто подменили: она резко потянулась за телефоном, попутно выпаливая что-то вроде «отдай немедленно, это не твое дело, это личное». Русый быстро перехватил ее руку и, прижав по-прежнему заплаканную мордашку к груди, чтобы не буянила, звонко рассмеялся.

— Личное, говоришь? Что же там такого личного? Я заинтригован. Давай-ка вместе посмотрим.

— Нет! Пожалуйста, не надо!

Конечно же, парень не слушал. Хихикая, он все-таки открыл галерею и… удивился. Там не было, как он ожидал, каких-то откровенных фотографий в полный рост, не было снимков любимых музыкальных групп или актеров, как это обычно бывает у тинейджеров. Там было всего лишь восемь фотографий. На каждом снимке было только две физиономии, одна из которых так знакома Лео. Сара. На одной из фотографий ей лет десять. Озорные карие глаза радостно смотрят в камеру, а на лице сияет искренняя детская улыбка, образовывая маленькие морщинки по всему лицу.

— Хм, а ты в детстве та еще пышка была, — беззлобно глянув на сдавшуюся брюнетку, по-прежнему прижатую к мужской груди, произнес парень.

На снимке Сара действительно полненькая. Сейчас от этой полноты не осталось ничего кроме щек, которые, в отличие от живота и боков, никак не хотели худеть.

Рядом с Сарой, ласково обнимая девочку, стояла тучная женщина лет тридцати пяти с туго завязанным пучком каштановых волос на голове. Они были похожи как две капли воды и было глупо спрашивать, кем эти две персоны друг другу приходятся.

— Да ну, скучно, — с наигранным огорчением сказал Лео, закрывая галерею и поднимая с себя Сару. — Встань, мне жарко. Я надеялся тебя, понимаешь ли, во всей красе да без одежды лицезреть, а ты… да ну тебя.

Девушка облегченно выдохнула. Так даже лучше. Лучше, чем тот случай, когда ее соседки по комнате украли телефон, удалили с него большую часть подобных фотографий, а потом еще несколько месяцев высмеивали ее за излишнюю полноту. Брюнетка уже сбилась со счету считать количество раз ее появления в кабинете директора детдома с разбитым носом, но победным клоком волос в руке, принадлежащим одной из зачинщиц конфликта.

— У тебя есть какие-нибудь игры на телефоне? — от неприятных воспоминаний Сару отвлек голос Лео. Девушка вздрогнула. Надо же, она даже забыла, что он еще здесь.

— Да, — взяв телефон из рук парня, брюнетка включила «Angry birds» и отдала его обратно.

— Ооо, вечная игрушка. Помню, как я во время антрактов в цирке в нее постоянно играл. У тебя однозначно есть вкус, дорогуша.

Рыжий и дальше что-то говорил, но, к счастью, Сара уже смутно его слышала. Наконец, спустя минут сорок девушке хоть как-то удалось абстрагироваться, и она задремала.

***

Ты тоже свою мать убила? Если да, то я поверю в судьбу.

Потому что я этого хочу.

Приди такая идея в голову мне, будь уверена, я непременно исполнил бы ее с тобой.

Пробирающий до мурашек голос эхом отдается в сознании, заставляя зажмуриться и заткнуть уши руками, но все тщетно. Едкие фразы продолжают литься бессвязным потоком, действуя на нервы сильнее и сильнее. Хочется немедленно убежать, но ноги словно приросли к полу, а испуганный взгляд карих глаз будто бы навеки прикован к ядовитой ухмылке русого мучителя.

Понимаешь, что лис съест зайчика?

Нечем дышать. Рука сжимает шею сильнее, словно хочет ее свернуть, а все попытки вырваться из крепкой хватки безуспешны. Он смеется над ее беспомощностью, шепчет на ухо ужасные вещи, с наслаждением наблюдает за непрекращающимся потоком слез. Она в западне.

Маленькая дрянь.

Грубо выплевывает эти слова ей в лицо, больно держа за запястье. Пожирает ее хищным, полным ненависти взглядом, словно вот-вот растерзает на мелкие кусочки. Плотно сжимает челюсти, отчего вечно смеющееся лицо становится непривычно серьезным и чертовски пугающим.

Надеюсь, когда-нибудь мы с тобой встретимся.

Сара с громким криком села на кровати. Волосы были растрепаны, словно девушка всю ночь ворочалась, не находя себе места, а быстрое биение сердца уже привычным громким стуком отдавалось в ушах. На запястье за ночь успел появиться небольшой синяк, который не позволял забыть произошедшее как страшный сон, наоборот, он напоминал обо всем в ярких красках, заставлял вспомнить каждую мелочь. Сад. Дети. Маньяк. Брюнетка резко схватилась за шею и, убедившись, что все в порядке, окинула взглядом комнату. На улице уже выключили фонари; темно-синее ночное небо сменили густые серые тучи. Изредка в окно стучали капли дождя и скатывались вниз по стеклу, оставляя за собой тонкие мокрые следы.

Левая половина кровати пустовала. На сбитой простыне виднелись едва заметные следы от раскрошившегося бинта и парочка пятен крови. На подушке лежал полностью разряженный телефон — Angry birds были слишком тяжелым ударом для старенького Алкателя.

Хармон перевела взгляд на часы. Три минуты девятого. Пора собираться на работу.

========== Глава 5 ==========

Узкие улочки Лос-Анджелеса встретили Сару сильным ветром, треплющим недавно расчесанные волосы и заставляющим получше укутаться в черный шарф. Под ногами скользила сырая опавшая листва, а с неба по-прежнему накрапывали небольшие капельки дождя. Прохожие по пути попадались редко, а если они и встречались, то это были лишь никуда не торопившиеся бабули и изнывающие от скуки ребята. Похоже, на работу сегодня никто идти не собирался. Девушка шумно выдохнула, вспомнив о работе.

После вчерашнего случая туда совершенно не хотелось идти. Не хотелось видеть лица детей и вспоминать, какими напуганными они были днем ранее, не хотелось слышать трагические речи о Мэри, погибшей в тот роковой день, не хотелось осматривать помещение детской группы и заново испытывать тот же сковывающий панический страх, вновь ощущать тот мерзкий запах опасности. Казалось, эти отвратительные воспоминания на всю жизнь въелись ей в подкорку головного мозга. Как ни крути, от них уже не избавиться, не выскрести ногтями из головы, не промыть ее трижды всевозможными шампунями, не напиться, наконец. Наверное, со временем этот страх притупится, немного позабудется, пожелтеет, как старые страницы книги 50-х годов. Но когда-нибудь, спустя долгое время она вспомнит все до мелочей, словно происходило это лишь несколько дней назад, и наверняка опять расплачется.

— Сара, здравствуй, — за очередными в последнее время не очень радужными мыслями девушка не заметила, как уже пришла в сад. — Пройдем со мной в кабинет. Нужно серьезно поговорить.

Мисс Осборн, так вовремя появившаяся в холле и отвлекшая брюнетку, выжидающе посмотрела на нее. Губы женщины были сжаты в тонкую полоску, словно она была чем-то серьезно озадачена. Сара нечасто видела мисс Осборн, в основном вместо нее важную информацию до девушки доводила Мэри. Кстати, именно Мэри посоветовала ей не попадаться на глаза этой «мегере». Про Клэр Осборн все говорили только за спиной, только шепотом и только плохие вещи. Из некоторых россказней брюнетка узнала, что когда-то эта женщина была прекрасной рокершей и на протяжении долгих лет «взрывала» музыкой полуподвальные помещения Лом-Анджелеса вместе со своим тогда парнем-барабанщиком, пока тот не нашел себе другую и не умер за кулисами от передозировки наркотиков на одном из концертов. Самолюбие Осборн было задето до такой степени, что она напрочь забросила карьеру рок-музыканта: открытые топы и шорты сменились длинной юбкой и рубашкой, прикрывающими многочисленные татуировки, а зеленый ирокез превратился в жиденький пучок черных волос. Бунтарский дух навсегда исчез, уступив место вечной строгости и нервозности. А золотой возраст тем временем прошел, и в свои сорок семь она теперь живет в неплохой трехкомнатной квартире совсем одна, без детей и мужа. Она прекрасно понимает, что жизнь не удалась, и предпочитает допоздна засиживаться на работе, хоть делать там особо и нечего. Незавидная судьба: с бала на корабль.

— Да, конечно, мисс Осборн, — невнятно пробурчала себе под нос брюнетка и поплелась вслед за женщиной.

Нужный кабинет располагался на втором этаже, и, чтобы до него добраться, нужно было пройти весь первый. Эта дорога далась девушке с трудом. Голубые стены коридора сада были сплошь усыпаны следами от пуль, а на стенде с детскими рисунками каким-то острым предметом были выцарапаны те семь букв, включая восклицательный знак, от которых бросало в дрожь. На полу виднелись следы крови и обломки детских игрушек. Сад превратился в руины.

Они поднялись вверх по лестнице и пошли в конец коридора второго этажа. Сара повернула голову влево. Именно сейчас они проходили мимо кабинета Мэри Дженсен, и, как назло, дверь была открыта. В кабинете царил полнейший беспорядок. Фоторамки, стопки папок с бумагами, стаканчики для ручек вместе со всем их содержимым — все валялось на полу и, похоже, никто и не думал там все прибирать. Девушка подняла взгляд выше. Дабы не закричать, она крепко зажала рот ладонью. Небольшой резной стол из белого дерева, казалось, насквозь пропитался кровью. Кровью Мэри. Брюнетка вспомнила все, что об этом рассказывал Лео, вспомнила каждое детально описанное им действие Гринвуда, представила себе эту жестокую картину и не смогла сдержать слез. Ее подруга умерла на двадцать четвертом году жизни, успев оставить после себя лишь огромную лужу крови и кучу офисных принадлежностей на полу.

— Сара, — мисс Осборн уже стояла перед своим кабинетом, когда поняла, что девушка застыла перед дверьми Мэри. — Ее уже не вернешь. Смирись с этим. Пойдем скорее, нас ждут.

***

План был превосходным. Каждый шаг, каждая деталь — все было продумано до мелочей, не придерешься. Меган выводит вездесущего Брина из участка, громила Хелзингер хорошенько его мутузит и вырубает, чтобы тот не мешал, а Ди Каприо вместе с этой шестеркой Гринвудом, которого, к слову, парень брать не хотел, отправляются в отделение полиции творить хаос.

Пройти мимо секретаря GCPD проще простого. Ссутулившись, опустив голову и нацепив полицейскую фуражку так, чтобы знаменитую физиономию не было видно, Лео быстро проходит мимо поста и на ходу небрежно бросает:

— Мне нужно поговорить с комиссаром Эссен, это срочно.

Голос настойчивый и грубый, походка твердая — среднестатистический коп. У сотрудника участка не возникает никаких вопросов. Говоря по телефону, он мельком поднимает взгляд на русого, кричит ему вслед: «Да, поднимайся», будто от этой фразы что-то изменилось бы, и вновь отворачивается.

Ди Каприо слегка приподнимает уголки губ в легкой усмешке. Какие все-таки эти полицейские глупые и неосмотрительные. А потом эти же «добросовестные» работники удивляются, почему же уровень преступности в Лос-Анджелесе растет.

В участке достаточно шумно: троица копов обсуждает вчерашний футбольный матч, какая-то серая мышь в очках и длинной юбке наигранно звонко хохочет над априори несмешной шуткой судмедэксперта. Дверь в кабинет майора открыта.

Эссен стоит у стола и перебирает бумаги, когда слышит стук в дверной косяк.

— Комиссар, — серьезным басом, словно действительно по делу, обращается вошедший.

— Да, — женщина поднимает на него заинтересованный взгляд.

Лео расслабленно стоит на пороге и с хитрой ухмылкой смотрит на Эссен. Терпеливо ждет, пока майор узнает его. Находится в предвкушении чего-то эпичного, и наконец дожидается. Некогда заинтересованный взгляд комиссара становится встревоженным. Она торопливо тянет руку к ящику, где, должно быть, находилось оружие, но русый опережает ее. За доли секунды Ди Каприо вытаскивает пистолет из кармана полицейской куртки и направляет его на комиссара.

— Слышал, вы нас искали, — хрипло произносит он.

Холл участка практически мгновенно застилает дымовая пелена, и в здании начинается громкая перестрелка. Подставные ребята, так легко слившиеся со штатом настоящих копов, справляются на ура: они убирают всех полицейских в кратчайшие сроки. Эссен и глазом моргнуть не успевает, когда отделение превращается в настоящую кровавую бойню. Майор несколько раз срывается с места и хочет спасти своих ни в чем не повинных сотрудников, крики которых разносятся по всему отделению, но направленное на нее дуло пистолета заставляет поумерить пыл.

Левый глаз парня периодически дергается от звуков стрельбы, а губы расплываются в широкой сумасшедшей улыбке.

***

Лео чертовски зол: он послал Гринвуда проверить участок на наличие живых полицейских, а тот пропал. Где камера, где фурор, где этот жирный ублюдок? Русый нетерпеливо ходит из стороны в сторону и сосредоточенно смотрит в пол, плотно сжимая челюсти. План дает трещину.

— Прошу прощения, небольшие технические неполадки, — Ди Каприо театрально вздыхает, глядя на связанную Эссен, и отправляется в сторону медпункта, куда в последний раз держал путь каннибал. Должно быть, Гринвуд никак не может налюбоваться лежащим на холодной кушетке Добкинсом с красивой дыркой во лбу.

После неудачного нападения на автобус с черлидершами маньяки радостно умчались с места преступления, оставив кудрявого насильника на растерзание Брину. Однако Добкинс не выдержал и пары минут наедине с детективом: кто-то заботливо пустил психопату-неудачнику пулю в голову.

А Гринвуд, оказывается, времени зря не теряет: стоит перед неизвестной юной особой, которую, очевидно, общество убийцы не очень-то устраивает, и держит ее под прицелом ружья. Он мерзко улыбается и похабно осматривает девушку с ног до головы. Брюнетка стоит как потерянная. Со спины особенно видно, как хрупкие плечи ежатся, а ногти нервно впиваются в ладони. Боится даже двинуться с места, не хочет провоцировать маньяка.

— Какая ты сладкая, — опуская оружие вниз и сокращая расстояние между ними до минимума, говорит толстяк. — Так и съел бы, — он хищно облизывается, после чего громко щелкает зубами над ухом девушки.

Брюнетка вдруг испуганно вздрагивает от последнего звука, трясущимися ногами делает несколько маленьких шагов назад, и, резко обернувшись, носом врезается прямо в грудь русого. Побег не удался. Поднимает голову вверх. В карих глазах теплится огонек надежды, что этот полицейский настоящий, но холодный взгляд убийцы этот огонек быстро тушит.

Узнают друг друга мгновенно. Лео смотрит на нее сверху вниз с нескрываемым гневом, губы кривятся в злобной усмешке. Сара дергается как ошпаренная и вновь отходит на несколько шагов назад. Она оказывается меж двух огней: слева стоит Гринвуд, ковыряющийся в зубах пальцами, справа — разозлившийся Ди Каприо. Парень на сто процентов уверен, брюнетка здесь не просто так.

— Лео, все в порядке? Куда ты пропал? — русый искренне надеется, что голос из так неожиданно завибрировавшего в кармане джинсов телефона раздается не слишком громко. Во всем теле ощущается слабость, рана все еще саднит, а справа совсем недавно начало раздаваться мирное сопение. Первое время его нервная соседка что-то неразборчиво лепетала испуганным голосом, а теперь все-таки угомонилась.

— Да, я в норме. Меня вновь чуть не поймали, но я вовремя успел скрыться.

— Я верю. Не забудь насчет завтрашнего дня.

— Да, я все помню. Полицейский участок, двенадцать часов. Я к вам заскочу переодеться.

— Смотри-ка, Гринвуд, — едко говорит убийца своему «коллеге», — Кажется, у нас появился новый зритель.

— Ну какой же она зритель, Лео. Отдай ее мне, уж я-то с ней как следует развлекусь, — каннибал подмигивает смотрящей на него девушке, после чего она тут же машинально переводит взгляд на Ди Каприо. Тот недоуменно хмурится.

— Хм, вот же дилемма, — парень задумчиво берется за подбородок и вдруг оживляется, словно ему в голову пришла замечательная идея. — А пусть наша гостья сама выберет, от чьих рук она будет сегодня страдать, — русый с хищной улыбкой подмигивает Саре, с наслаждением подмечая, как же сильно она напугана.

Брюнетка только открывает рот, чтобы что-то сказать, но следующая фраза маньяка заставляет ее промолчать.

— Домой не отпустим, — Лео грозит указательным пальцем.

Девушка поворачивается к каннибалу и брезгливо морщится: мужчина посылает ей воздушный поцелуй. Она обращает взгляд на русого. Ди Каприо улыбается шире, и эта дикая улыбка пугает в разы сильнее. Гринвуд съел живьем множество женщин, и именно он зверски пытал подругу Сары. Брюнетка осведомлена о способностях этого психопата и понимает, что не хочет умирать так же. Однако другой, стоящий справа маньяк ничуть не безобиднее каннибала, и уж об этом девушка знает не понаслышке. Когда этот парень будет рубить очередную жертву топором или решит поиграть с пистолетом, на его лице дрогнут разве что губы в легкой усмешке. Среди них нет того, кто готов пощадить. Каждый из этих двоих по-своему опасен, в руках каждого из них брюнетка лишь очередная жертва.

Она опускает взгляд в пол, сосредоточенно рассматривает свои черные кроссовки. Сара чувствует на себе насквозь прожигающие взгляды убийц, слышит громкое дыхание ни с того ни с сего запыхавшегося Гринвуда и, не в силах больше терпеть, делает маленькие, слишком неуверенные шаги. Ноги едва гнутся от испуга, а взгляд по-прежнему устремлен вниз. Кажется, проходит вечность, прежде чем девушка ощущает крепкую хватку на предплечье. Выбор сделан.

— Ничего личного, Гринвуд, просто я посимпатичнее, — над ухом брюнетки раздается громкий смех, после чего ее тащат в сторону холла. — Иди за камерой, придурок.

Вслед слышится грозное рычание, но девушка не может даже обернуться: Лео идет так быстро, что она едва за ним поспевает. Предплечье начинает побаливать, но русый и не думает ослаблять хватку. За всю дорогу он ни разу не посмотрел на свою спутницу.

Они подошли к связанной Эссен. Судя по раскрасневшемуся лицу майора, в отсутствие маньяка она пыталась выбраться, но, увы, безуспешно. Комиссар устремила удивленный взгляд на девушку, которая в тот самый момент абсолютно так же смотрела на женщину. Майор строго обратилась к Ди Каприо.

— Отпусти ее. Она здесь не при чем.

— Вы так уверены в этом, комиссар? — он злобно усмехнулся, толкнув девушку на стоявший рядом стул.

Парень достал из кармана несколько веревок и принялся за гостью. Сара уже не пыталась вырваться, не продумывала план спасения. За все эти дни она так часто была на волосок от смерти, что просто устала ее избегать. Брюнетка спокойно сидела, не подавая никаких признаков страха, лишь иногда вздрагивала, когда руки русого случайно касались ее.

— Как же ты меня огорчила, — шипит он на ухо девушке, заканчивая свою работу. Она прикрывает глаза, дабы не видеть Лео так близко.

Связанная по рукам и ногам, Сара не пытается даже пошевелиться. Точно знает, что веревки завязаны крепко, сбежать уже не выйдет. Огонек надежды потух еще тогда, когда она встретилась с хищным взглядом голубых глаз у медпункта.

— Первая неделька выдалась нелегкой, правда, комиссар? — Лео обращается к Эссен. — Хотел бы я сказать, что дальше будет легче, — он снимает с себя кожаную куртку и, не оборачиваясь, бросает ее на колени девушке, отчего Хармон нервно вздрагивает, — Но нет.

Брюнетка сидела на стуле так, что видела лишь лицо майора, убийца же стоял к ней спиной, так что оставалось лишь представлять, с какой физиономией он разыгрывает весь этот концерт. В голосе ни капли сострадания, сплошная фальшь и умелая актерская подача. Казалось, что он всего лишь хотел развлечь публику, хоть эта публика и состояла из двух человек. Сара даже подумала, что надо было выбрать Гринвуда, но, услышав приближающиеся шаги каннибала, она быстро отогнала эти мысли.

— Давай, иди сюда, тут будет лучше обзор, — заметив маньяка, Ди Каприо подзывает его к себе рукой.

Неловко, с тихими кряхтениями толстяк все-таки забрался на небольшой выступ и направил камеру на Эссен, в то время как русый делал имитированную камеру из собственных пальцев.

— Чего вы хотите? — недоуменно, с презрением в голосе спрашивает женщина.

— Захватить мир, бла-бла-бла… Но пока нас устроит куча дохлых копов и пиар, — майор по-прежнему ничего не понимает, и парень поспешно добавляет, — Шутка.

— Ты просто сумасшедший. — грубо ответила она.

Видимо, Лео задели слова комиссара. Он наклонил голову вбок, медленно повторил последнее слово Эссен и, подойдя ближе, сел перед ней на корточки.

Сара неотрывно наблюдала за разворачивающимся действом, внимательно слушала каждую реплику и восхищалась стойкостью комиссара. Эта сильная женщина сейчас спокойно сидела перед психопатом и смело смотрела прямо ему в глаза, ни на секунду не отводя взгляд. Всем своим видом она показывала свое бесстрашие. Даже связанная, Эссен оставалась майором, для которого Ди Каприо был всего лишь очередной назойливой мошкой.

— Посмотрите на меня, — брюнетка не видела выражения лица парня, но, судя по спокойному голосу, он перестал улыбаться. Если бы девушка не знала русого лично, она непременно поверила бы в этот адекватный тон. — Видите, я не сумасшедший.

— Совсем скоро, мальчик, ты будешь мертв, а мир заживет как прежде, — Эссен оставалась непоколебимой. — Тебя не станет, и никто даже не вспомнит твое имя.

— Нет, — Лео намеренно растягивает слова. Маска спала, а голос вновь стал насмешливым. — Вот тут ты ошибаешься, старушка. Мы оставим отпечаток на этом городе, — гордо произносит парень, а затем приближается к ее уху и хрипло продолжает; женщина морщится и пытается отдалиться от маньяка. — Мы пройдемся по нему как вирус, а знаешь почему?

— Нет ничего заразительнее смеха, — голос подает Гринвуд, о котором девушка уже успела забыть.

Ди Каприо резко поднимает взгляд исподлобья в кадр и, достав из кобуры пистолет, стреляет в каннибала. Сара вздрагивает от неожиданности и поворачивает голову в сторону толстяка. Он распластался на полу в неестественной позе, а под крупным телом медленно растекалась лужа крови. Рядом валялась камера, которую, казалось бы, совсем недавно маньяк держал в руках. У девушки не укладывалось в голове, насколько же ничтожна человеческая жизнь перед маленькой пушкой: секундой ранее твое сердце бьется, а затем некогда живой взгляд становится стеклянным. Гринвуда ей не было жаль, но мысль о том, что вскоре ее может ожидать то же самое, заставила нервно сглотнуть и быстро отвернуться от трупа каннибала.

— Моя реплика, — русый вновь поворачивается к майору. — Нет ничего заразительнее смеха.

И Лео смеется, начинает хохотать непривычно громко, чересчур наигранно, словно разучился смеяться по-настоящему. Игра затянулась бы очень надолго, если бы Эссен с ненавистью не плюнула ему в лицо.

Хохот резко прекратился, и холл полицейского участка погрузился в звенящую тишину. Парень некоторое время смотрел вниз, словно что-то обдумывал, и за эти секунды Сара, задержав дыхание, успела придумать кучу версий развития событий, и каждая из них имела плохой конец. Она уверена, майору не стоило совершать столь необдуманный поступок — никогда не знаешь, как поведет себя психопат в той или иной ситуации. Девушка боялась ответного удара русого, который мог стать последним в жизни комиссара. Но Ди Каприо не перестает удивлять.

— Хм, а мне даже понравилось, — удовлетворенно произносит он, подняв взгляд. — Давай еще раз, — парень наклоняется к Эссен как можно ближе, а брюнетка тем временем мечтает о том, чтобы комиссар не натворила глупостей.

Эта храбрая женщина должна прожить долгую и счастливую жизнь, за которую она успела бы поймать множество преступников и восстановить в Лос-Анджелесе былую справедливость. Но, увы, надежды и ожидания Сары неоправдываются.

Майор со всей силы ударила Лео лбом по переносице, и девушка разочарованно выдохнула. Внутри все словно рухнуло, разбившись на тысячи осколков. Определенно, этот поступок не пройдет бесследно.

— Как тебе такой отпечаток? — грубо парирует майор, с вызовом глядя на убийцу.

Парень резко задрал голову вверх, держась за нос. Практически сразу он начал искренне хохотать, будто ему чертовски понравилась эта игра, только вот брюнетке и майору она была вовсе не по душе. Он убрал руки от лица и вновь наклонился к Эссен, упирая руки в колени. Холл погрузился в звуки истерического смеха, а со спины Сара видела, как быстро капает кровь из носа на пол, за короткое время превращаясь в немаленькую лужу.\

— Неплохо, — русый оживленно заговорил, — Мой черед.

А дальше все произошло слишком быстро: Лео вынул из кармана нож-бабочку и всадил ее чуть ли не по самую рукоятку в живот майора. Эссен широко распахнула глаза от боли и издала хриплый стон. Девушка вскрикнула и резко дернулась, как вдруг ее осенило. Веревки были завязаны очень слабо и, если хорошенько постараться, можно запросто выбраться из их оков. Спустя некоторое время холодное оружие с характерным звоном упало на пол, а Ди Каприо отвернулся от съежившейся женщины и подошел к Гринвуду. Тем временем обе руки брюнетки оказались на свободе. Пока парень наклонялся к камере, Сара успела развязать веревки на ногах. Он сосредоточенно смотрел в объектив и пытался поймать фокус, когда услышал шепот позади.

— Я позову подмогу, — тихо говорит девушка комиссару и как никогда резко срывается с места.

На счастье брюнетки, именно в этот момент подставные копы, которые должны были оставаться на месте и охранять территорию, куда-то делись, и дорога до центрального выхода была полностью свободна. Надо было лишь добежать.

Лео громко рассмеялся ей вслед. Он достал пистолет и, наигранно прикрыв левый глаз для лучшего прицела (он видел, что Эссен из последних сил наблюдала за этой сценой), начал стрелять. Пули проносились через участок почти безостановочно, а одна из них пролетела настолько близко к Саре, что та громко взвизгнула.

— Куда же ты, пташка моя? — русый кричал девушке в спину, не прекращая хохотать. — Ты же знаешь, что я приду к тебе.

Последней фразы брюнетка не слышала, так как успела выбежать из участка. Послышался громкий хлопок двери.

***

— Ты собиралась меня сдать, — он стоит к ней спиной, со скукой глядя в окно. Парень говорит до неприличия равнодушно, можно даже сказать, с нотками усталости.

На улицах вновь зажигают фонари, отчего лужи и сырая листва на тротуаре начинают поблескивать, и рыжий вспоминает, как точно так же смотрел в окно вчера вечером, когда ждал девушку с работы. Дежавю.

— Вы раскусили меня, детектив Ди Каприо, — голос позади звучит чересчур дерзко, что заставляет парня удивленно вскинуть брови и плавно, точно в замедленной съемке, обернуться. — Я собиралась тебя сдать. А потом пришла в участок и неожиданно вспомнила, что знаю о тебе не больше, чем журналист какой-нибудь вшивой лос-анджелесской газетенки, и полиции ничем помочь не могу.

Из уст девушки сочится едкий сарказм, который слышать крайне непривычно. Не сказать, что она была покладиста до этого момента, но такого откровенного хамства со стороны брюнетки Лео еще не встречал.

— Не забываешься? — он вновь надевает на себя одну из любимых масок, состоящую из хитрой ухмылки и хищного взгляда, что позволяет скрыть растерянность. Парень подходит ближе, и ему преподносят новый сюрприз: Сара делает шаги навстречу. Русый понятия не имеет, какую игру она затеяла, но неведение и не владение ситуацией сильно раздражают.

— Посмотрите-ка, а Лео, оказывается, параноик, — брюнетка усмехается и бесстрашно поднимает взгляд вверх, прямо как майор Эссен. Девушка сталкивается все с теми же привычными чертиками в голубых глазах, но всем своим видом она показывает, что уже не боится.

Наконец, Ди Каприо начинает понимать, в чем дело. Внутреннее негодование сменяется нескрываемой неприязнью. Он демонстративно кривится и воротит нос.

— Сколько ты выпила? — недовольно спрашивает он.

========== Глава 6 ==========

— Достаточно, чтобы высказать тебе всю правду, — намеренно выдыхает русому чуть ли не в губы, отчего тот морщится сильнее, но не отходит. — Итак, начнем с простого: ты монстр, — она тычет пальцем ему в грудь, по-прежнему облаченную в полицейскую рубашку и видит, как тот демонстративно зевает. — Ты убил собственную мать, понимаешь это?! Мать! Ты безжалостно расправился с человеком, который даровал тебе жизнь! Пока многие ребята мечтали вернуть самого близкого человека с того света, своего ты отправил туда по собственной воле! Уму непостижимо!

Ди Каприо стоит напротив и молча слушает, даже не пытаясь что-то ответить. Алкоголь сильно развязывает Саре язык, заставляя говорить о том, что в трезвом состоянии она не осмелилась бы озвучить. Парню интересно, как далеко она зайдет. Спустя минуту затишья Хармон продолжает.

— Каждая чертова встреча с тобой, заметь, с тобой, а не другими маньяками — новая ступенька в ад. Именно ты хорошенько постарался на крыше издательства, вырисовывая на невинных людях буквы, ты превосходно справился с запугиванием детей в саду. Ты в курсе, что Марк теперь заикается? Его мама, она места себе не находит! — девушка на доли секунды срывается на крик, с гневом глядя на русого. — Ты безжалостно убил комиссара Эссен, — она горько усмехается и хватается за голову, начиная нервно измерять шагами комнату.

Лео смотрит на брюнетку с нескрываемым удивлением. Сейчас русый чувствует себя нашкодившим школьником, которого директор отчитывает за очередную провинность, и чувство это чертовски ущемляет самолюбие, но он терпит.

— Тебе так интересно, что я делала в GCPD? — брюнетка вновь прерывает повисшую в воздухе тишину. — Там работает, — она осеклась, — Работал друг Мэри. Да-да, ты правильно понял. Я о той самой Мэри, которую растерзал твой дружок Гринвуд! Кстати, надеюсь, ему хорошо в аду, — на этих словах Ди Каприо усмехается. — Брэд мог помочь мне устроиться на новую работу, но, увы, и здесь ты умудрился вставить мне палки в колеса.

Лео только возмущенно вскидывает брови и открывает рот, чтобы ответить, когда его нагло перебивают.

— Я работала в саду нелегально. Мэри, — он плотно сжимает челюсти, чтобы не сорваться. Это имя слишком часто стало всплывать в их разговорах, — Она помогла мне устроиться. Мне нет восемнадцати, я не имею права быть воспитателем. После вашего визита власти перерыли весь сад, и когда все выяснилось, меня вышвырнули с работы, не предоставив никаких выплат.

Сара садится на кровати, положив локти на колени и зарывшись пальцами в волосы. Ди Каприо сосредоточенно смотрит в пол. Он не знает, что ответить. Люди, с которыми он был знаком прежде, в нетрезвом состоянии предпочитали размахивать кулаками и вести себя как последний скот, но никак уж не откровенничать, пусть и в таком ключе. По комнате распространился достаточно резкий запах алкоголя. Хотелось уйти, но Лео не мог, словно что-то невидимое держало его.

— Меня не берут ни в одно кафе, ни в один магазин, так как работников хватает везде, — она широко улыбается, поднимая взгляд на него. — Скоро я просто мучительно сдохну от голода в этом чертовом мегаполисе. Да лучше бы ты, черт подери, убил меня при первой же встрече! — девушка резко встает с кровати и за два больших шага вновь оказывается рядом. Последняя фраза сказана чертовски необдуманно, на эмоциях.

В комнате на время виснет гробовая тишина, прерываемая лишь частым дыханием брюнетки. На улице начинается ливень, это прекрасно слышно через приоткрытую форточку в окне. Сара начинает осознавать сказанное только тогда, когда холодное дуло пистолета касается левого виска. Былой огонек бесстрашия постепенно меркнет в глазах, уступая место нарастающему напряжению, и маньяк это замечает.

— Как скажешь, дорогуша, — с легкой ухмылкой парирует он.

Девушка отводит взгляд от лица парня и с напускным интересом смотрит на полицейский значок на груди, чуть поблескивающий при свете фонарей. Периферическим зрением она подмечает, что голубая рубашка Ди Каприо все-таки великовата.

Щелчок. Пистолет снят с предохранителя. Неожиданно брюнетка вспомнила о купленной с рук гитаре, которая точно помогла бы подзаработать на жизнь и подняться на ноги. Вспомнила о том, как сыграла однажды в детдоме на мероприятии песню собственного сочинения, как одна из воспитательниц похвалила ее за прекрасную игру и замечательный голос и попросила не забрасывать хобби. Поняла, что никакие кафе и магазины были не нужны. Она могла стать местной знаменитостью, зарабатывая музыкой, но почему-то все прекрасные идеи приходят в голову слишком поздно, и эта не исключение. Сара не хочет признавать ошибку, да и уверена, что парень не изменит своего решения.

Леонардо Ди Каприо. Мальчик-огонь. Мальчик-маньяк. Мальчик-садист. Бессмысленно просить о пощаде.

Девушка резко зажмуривает глаза в преддверии выстрела, с горечью отсчитывает секунды. Один, два, три, четыре… Русый спускает курок.

Раздается громкий щелчок, от которого брюнетка слегка вздрагивает. Медленно открывает глаза и натыкается взглядом на нахмуренного парня. Он недоволен. Понимание приходит не сразу. Она все еще здесь, в этой комнате, стоит напротив разочарованного убийцы. Живая и невредимая.

В глазах неожиданно появляется радостный огонек, и Сара вдруг показывает русому язык.

— Кажется, у кого-то пули закончились, да? Какая досада, — она неожиданно громко икает и начинает смеяться.

— Кажется, да, — Лео беззлобно ухмыляется. — Ну ты не переживай, убью тебя в следующий раз.

— Хорошо, буду ждать, — с разбегу прыгает на кровать, оставляя за собой неприятный шлейф спиртного.

Ди Каприо устало улыбается в ответ и садится в кресло, прикрыв глаза. Последняя пуля была потрачена на непонятно откуда взявшегося в полицейском участке копа, и русый это прекрасно помнил.

***

Все тело словно набито ватой, голова жутко болит, и каждый едва уловимый звук с улицы раздается в ушах противным трезвоном. Во рту чертовски сухо, будто девушка не пила воды уже несколько дней, а в душу внезапно закрадываются чувства вины, стыда и легкой тревожности. Память ненавязчиво подкидывает моменты вчерашнего дня.

Вот брюнетка срывается с места, хватает с ближайшего стола какую-то скомканную бумажку, где, на везение Сары, корявым почерком написаны номера телефонов трех копов: Джеймса Брина, Карла Вильямса и Тео Бейкера. Вспоминает долгие гудки в телефонной будке, сонный ответ Брина и свой взволнованный голос. Предпочитает остаться инкогнито, рассказывает о нападении на полицейский участок и ранении комиссара Эссен. Помнит, как со слезами на глазах просит детектива поторопиться и помочь майору. Бросает трубку и бежит в неизвестном даже самой себе направлении. Вот уже сидит в каком-то загаженном баре, находит в кармане ветровки несколько мятых купюр и все тратит на алкоголь. В голове всплывают имена Дэннис и Грег. Сара вспоминает, как они садятся по обе стороны от нее, предлагают познакомиться и поочередно угощают девушку напитками. Водка, мартини, пиво, коктейли — стаканы опустошаются брюнеткой один за другим. Голоса присутствующих в баре смешиваются воедино, образуя в ушах неприятный гомон, сквозь который Хармон слышит одного из парней. Он предлагает девушке поехать к нему, и та без раздумий соглашается. Сидит в душном салоне автомобиля, изредка хихикает над шутками молодого человека, смотрит в лобовое стекло и вдруг слышит смех своего соседа. Это совсем обычный, ничем не примечательный среднестатистический смех, сразу после которого память играет с Сарой очень злую шутку. В ушах ломаной пластинкой начинает раздаваться надрывный истерический хохот, перед глазами уже вовсю маячит широкая сумасшедшая улыбка, а шею словно сжимают в невидимые тиски. Вспоминает громкий хлопок автомобильной двери и недоуменные крики вслед. Как можно быстрее бежит в сторону дома, хоть и знает, что до него очень далеко. В лицо бьет отрезвляющий осенний ветер, позволяющий привести мысли в относительный порядок. Далее в памяти всплывает мужской силуэт у окна, а также постепенно разгорающаяся в душе злоба.

Девушка медленно разлепляет глаза и сильно щурится от резкого света: на улице по-прежнему горят фонари, отчего глаза начинают болеть. На часах двадцать минут пятого. Кресло, где некогда сидел русый, снова пустует. Видимо, убийца опять ушел задолго до того, как брюнетка проснулась.

С тихим стоном она поворачивает голову влево и, к своему удивлению, видит стакан воды на прикроватной тумбочке. Сара помнит: вчера вечером его точно не было. Несколько минут девушка с подозрением смотрит на проявленный Ди Каприо акт милосердия, а затем отметает все тревожные мысли — нет никакого желания искать подвоха. С тихим кряхтением Хармон садится на кровати и берет прозрачный стакан чуть трясущимися от слабости руками. Делает большой глоток в надежде поскорее избавиться от сухости во рту и, поперхнувшись, тут же выплевывает все содержимое. В стакане была водка. Сара едва заметно усмехается, чуть приподнимая уголки губ. Глупо было думать, что Лео не выкинет очередной фокус.

Она прилагает неимоверные усилия, чтобы подняться с кровати, а затем медленно, едва передвигая ноги, направляется в ванную. Уже через несколько шагов появляется сильное головокружение, в глазах предательски темнеет. В последние секунды брюнетка успевает опереться на ближайшую стену и чудом умудряется не упасть. Дыхание и сердцебиение учащаются. Спустя некоторое время Сара все-таки доходит до нужной комнаты.

Хармон открывает дверь. Непонятно почему включенный свет вновь заставляет сощуриться, а в самом помещении слишком жарко. Сквозь полуприкрытые веки виднеется валяющаяся на полу полицейская одежда. Девушка удивленно поднимает все еще сощуренный взгляд.

Ди Каприо стоит к ней спиной в одних трусах и старательно вытирает волосы махровым полотенцем. По крепкому телу стекают маленькие капли воды, останавливаясь на черной ткани боксеров. От парня исходит приятный, едва уловимый аромат грейпфрута, чего нельзя сказать о брюнетке.

— Так-так-так, запахло перегаром, — не оборачиваясь, пропел убийца. — Неужели наша Сарочка проснулась?

Она стоит как вкопанная, молчит и по-прежнему пялится на спину Лео. Тишина затягивается. Маньяк поворачивается и окидывает девушку пристальным взглядом, а Хармон уже вовсю изучает его лицо. Русые волосы торчат в разные стороны и чуть поблескивают при блеклом свете давно покрывшейся пылью люстры, а в голубых глазах появляется задорный огонек.

— Может, ты перестанешь так на меня таращиться? — с обворожительной улыбкой выдает он. — Я, между прочим, тот еще стеснительный парень.

В животе внезапно появляется странное, доселе незнакомое ощущение. Кажется, внутри что-то начинает медленно шевелиться, отчего становится не просто тепло, а даже жарко. С каждой секундой это чувство усиливается, равно как и нарастающая тревога. Вдруг Сара неопределенно машет рукой Ди Каприо и, зажав рот ладонью, бежит к унитазу.

— Омерзительно, — с презрением выдает парень, наспех подбирает одежду и выходит из ванной комнаты под неприятные звуки, издаваемые брюнеткой.

***

— Кто-то стал похож на человека? — с укором, но не переставая ухмыляться, спрашивает он, ставя сковородку с двойной порцией яичницы на стол.

Резкий запах спиртного сменил легкий аромат мятной зубной пасты, некогда растрепанные волосы превратились в небрежный хвостик с петухами, а на смену брошенной в стирку темно-зеленой толстовке пришла белая рубашка в горошек. После умывания холодной водой лицо заметно посвежело и приобрело здоровый оттенок. Глаза открылись окончательно.

— Двойная порция, — она стыдливо опускает взгляд в сковородку, но игнорирует последнюю реплику. — Ты и мне приготовил? — в голосе сквозит подозрение.

— Может, я просто слишком много ем? — с хитрым прищуром парирует русый. Девушка уже равнодушно пожимает плечами, протягивая руку к холодильнику, когда он нетерпеливо продолжает. — Да садись ты уже.

— Почему ты постоянно приходишь ко мне? — уже сидя за столом перед своим соседом спрашивает Сара.

Все почти что так же, как и при первой встрече: они так же сидят друг напротив друга, девушка так же (уже больше по привычке, чем от страха) вжимается в спинку стула, а Ди Каприо все по-прежнему расслабленно уплетает на этот раз собственноручно приготовленное блюдо. Однако некоторые вещи все же изменились. Например, заботливо поставленная перед носом брюнетки тарелка с яичницей или чашка горячего чая. Лео уже не хохотал невпопад как прежде, а Сара перестала быть вечно запуганной жертвой. Она апатично всматривалась в голубые глаза с привычными смешинками в них и больше не хотела сорваться с места и вызвать полицию. После своего вчерашнего эмоционального монолога, который, к счастью или сожалению, Хармон помнила до мелочей, в ее душе словно что-то щелкнуло. Девушка не отказывалась ни от единого произнесенного тогда слова, но, похоже, с присутствием в своей жизни Лео она смирилась.

— Пациенты в психушках, чтобы ты знала, не очень-то интересные ребята, а после того, как штат моих коллег поуменьшился, жилище маньяков превратилось в скучнейшее место на всей Земле, — парень печально вздохнул, делая глоток чая. — С тобой, Сарочка, намного веселее.

На кухне воцарилась практически идеальная тишина, которую временами прерывали лишь звуки бьющихся о тарелки вилок. Каждый заинтересованно смотрел на яичницу, словно выискивал там что-то незаконное; каждому из них было нечего сказать.

— Ты на кого-то работаешь, — эти небрежно, совсем не в тему брошенные слова заставляют Ди Каприо недоуменно нахмуриться и с удивлением уставиться на брюнетку. — В день нашего знакомства тебе кто-то позвонил. Ты совсем недавно сбежал из психушки, а в кармане уже лежал телефон, разрывавшийся от деловых звонков. Подозрительно, не так ли?

— А почему ты так уверена, что это мой работодатель? Может быть, мне звонила милейшая леди с целью приятного времяпрепровождения, — он издает тихий смешок. — Создавая свою бредовую теорию, ты руководствовалась только фактом наличия у меня телефона?

— Я немного ознакомлена с этой ситуацией, — прожевывая яичницу, с умным видом произносит девушка. — В один день сбежало шестеро заключенных, и сбежало не просто через какие-то потайные выходы — вы словно испарились. По словам работников лечебницы, в здании был какой-то дым. Определенно, это дымовая шашка. Я уверена, ни у кого из пациентов их не было, следовательно, вас кто-то вытащил. Правда, я никак не могу понять, кому нужно вытаскивать сумасшедших из психушки.

Русый строит гримасу неподдельного удивления и восхищенно сообщает:

— Дорогуша, ты нас раскусила. Знаешь, с твоими мозгами тебе надо работать копом, тогда Лос-Анджелес исчезнет с лица Земли в разы быстрее, а преступникам не придется прикладывать никаких усилий.

Кухня наполняется звуками громкого хохота. Сара заметно краснеет и, опустив взгляд в тарелку, противно скрежещет вилкой. Она, наверное, сама поверила бы в ошибочность собственных суждений, если бы не раздался звук пришедшей смски.

Девушка заметно воодушевляется и смотрит на маньяка, который в этот самый момент сосредоточенно вчитывается в текст.

— Ну, как я и говорил. Милая леди, — спустя несколько секунд с ухмылкой произносит парень, на ходу отправляя пустую тарелку в раковину. — Кстати, поимей в виду на будущее: у меня непереносимость алкоголиков — убиваю их без раздумий.

Он приставляет к виску девушки два пальца, собранные в имитированный пистолет, и с тихим «пуф» отправляется в прихожую. Не оборачиваясь можно услышать, как Ди Каприо завязывает шнурки на белых кроссовках, как застегивает молнию ветровки и как громко, точно специально, хлопает входной дверью.

========== Глава 7 ==========

Комментарий к Глава 7

Во-первых, это была большая задержка, и я солгу, если скажу, что такого больше не повторится. Главы будут выходить реже, но определенно будут. Впереди еще много всего интересного.

Во-вторых, я безмерно благодарна каждому читателю, кто пишет отзывы и терпеливо ждет продолжения. Ваша поддержка очень важна для меня.

Приятного чтения! ♥

Тонкие пальцы со слегка сломленными ногтями легко перебирают струны старой гитары, погружая подземный переход в уютную домашнюю атмосферу. Аккорды плавно льются один за другим, гармонично заменяя друг друга, а сквозь легкий гул слышен мягкий девичий голос. Пятая струна периодически поскрипывает, едва уловимой вибрацией раздаваясь под подушечками пальцев, но это ничуть не портит уличное выступление. Юная гитаристка переходит на бой, отчего звук становится ярче, а голос — громче, и вокруг нее уже понемногу собирается народ. Чехол гитары открыт в ожидании заветных купюр и монет, а зеленые глаза быстро пробегаются по лицам зрителей, временами задерживаясь на особо интересных. Совсем рядом, прямо перед брюнеткой стоит мальчик лет восьми и с неподдельным любопытством смотрит на бьющие по струнам пальцы; чуть поодаль от маленького зрителя виднеется женский силуэт. Низкорослая шатенка держит в руках телефон и, судя по всему, снимает на камеру уличное выступление. Ярко-желтые брюки и голубая блузка, совершенно не подходящие своими оттенками этому серому городу наталкивают на мысль, что женщина не местная. Сара начинает нервничать и, дабы не сбиться, быстро отводит взгляд от камеры. Глаза сразу же натыкаются на высокого парня лет девятнадцати. Он стоит позади заинтересованной толпы и заметно среди нее выделяется: черные волосы по плечи растрепаны, небольшие тоннели в ушах заметны даже издали, а два пирсинга над бровью отливают серебром на свету. Молодой человек смотрит прямо на выступающую и с теплой улыбкой поднимает большой палец вверх. Девушка улыбается в ответ, продолжая при этом петь, и сосредоточенный взгляд вновь устремляется на струны. Сквозь мелодичное звучание гитары слышится звяканье падающих в чехол монет, отчего на душе становится теплее.

Так прошло приблизительно сорок минут. Сара успела проиграть весь свой небольшой репертуар, в котором имелись как зажигательные песни, когда-то крутившиеся на первых строчках в хит-парадах, так и мало кому знакомые грустные романсы. Горка заработанных монет значительно возросла, а в самом низу можно было заметить даже парочку десятидолларовых купюр. Тихо присвистнув от удивления, девушка оперативно собрала деньги и расфасовала их по карманам ветровки. Она уже спокойно шла в сторону выхода из перехода с убранной в чехол гитарой на левом плече, когда почувствовала, что на руке кто-то повис.

— Сара! — послышалось радостное детское восклицание снизу.

Сьюзен. Этот бойкий, настойчивый голосок брюнетка не перепутает ни с чем. Те же два аккуратных хвостика, тот же вечно решительный огонек в карих глазах — казалось, что девушка по-прежнему работала в саду, а никаких нападений и увольнений не было и в помине.

Она села перед своей бывшей воспитанницей на корточки и, радостно на нее взглянув, спросила, что же девочка тут делает. Та лишь обиженно махнула в рукой в сторону. Чуть поодаль от них стояла эмоционально что-то обсуждавшая троица женщин, среди которой Хармон заметила маму Сьюзен, миловидную блондинку лет тридцати. Девушка с понимающим видом кивнула и потрепала малышку по щеке.

Девочка, видимо, настолько соскучилась по Саре, что начала рассказывать обо всем подряд. Она пожаловалась на злобную миссис Брукс, новую воспитательницу их группы; с обидой рассказала, что та слишком строга и не понимает шуток. Потом девочка резко перескочила на другую тему, и брюнетка уже с интересом слушала восторженный детский лепет по поводу скорого приезда в гости кузины из Азии. Недавно подобранный котенок, падение с велосипеда, сопровождавшееся громким плачем и мягкими объятиями матери, самостоятельно построенный шалаш из старых досок — Сьюзен не упускала ничего, что успело произойти за это время, и эмоционально рассказывала обо всем, что только придет в голову.

— Хочешь, секрет расскажу? — слегка прищурившись, отчего на носу появились маленькие морщинки, тихо проговорила девочка.

— Хочу, — брюнетка заговорщически подмигнула.

— Только ты маме не рассказывай, а то она ругаться сильно будет, — после этих слов малышка приблизилась к уху Сары. — Сегодня утром я видела по телевизору лиса, — девушка заметно напряглась и плотно сжала челюсти, но с удвоенным вниманием начала слушать бывшую воспитанницу. — Он был одет как полицейский, все лицо было в крови… Еще он в кого-то стрелял…

— Ты испугалась? — брюнетка отдалилась, с какой-то необъяснимой заботой и трепетом смотря в глаза Сьюзен.

— Да. В телевизоре он был очень плохой и страшный, прямо как настоящий злодей, — девочка неприятно поморщилась и едва заметно вздрогнула, а затем с гордостью продолжила. — Но потом я его раскусила. Он притворялся.

— Притворялся? — Сара вскинула брови от удивления.

— Ну смотри: он слишком громко смеялся, обычно так не смеются. Он хохотал не по-настоящему, он просто… просто… переигрывал, вот! — девочка все-таки вспомнила слово, которое хотела сказать, и победно загнула указательный палец. — Еще: почти все видео он широко улыбался. Все видео, представляешь! У меня бы точно все мышцы затекли, — она напоказ растянула щеки двумя руками и высунула язык, а потом загнула средний палец. — Ну и, наконец, каждое слово было таким красивым, таким… правильным что ли. Он точно готовился к своему выступлению, — девочка загнула безымянный пальчик и озвучила вывод, к которому пришла. — Он просто актер. Плохой, правда, но все же актер.

Сьюзен всегда была очень умной девочкой, неспроста она выделялась среди своих ровесников. Для своего возраста она слишком четко говорила, слишком красиво рисовала, неплохо читала и уже вовсю обсуждала политическую обстановку в городе. Порой в ее речах можно было услышать действительно полезные замечания. Родителям малышки нередко советовали перевести дочь в другой сад, где она познакомилась бы с подобными ей ребятами, но ни миссис Галаван, ни ее муж не слушали советов, обосновывая свое бездействие отсутствием денег. «Мы устанем соответствовать обществу этих вундеркиндов», — поправляя оправу очков с толстыми стеклами, в очередной раз говорил Карл Галван своим знакомым.

И сейчас, сидя прямо перед девочкой, Сара понятия не имела, что ей ответить. Она несколько раз удивленно открывала рот, но, понимая, что сказать ей нечего, вновь его закрывала.

— Сьюзен, пойдем, — пока девушка пыталась подобрать нужные слова, малышку позвала мама.

Сдержанно кивнув брюнетке в знак приветствия (почему-то она, как и множество других родителей, решила, что Хармон тоже отчасти виновата в произошедших в саду событиях), миссис Галаван взяла дочь за руку и потащила ее в обратную сторону. Девочка в последний раз обернулась и, с улыбкой помахав Саре маленькой ладошкой, вприпрыжку пошла рядом с мамой.

***

Она ничуть не удивилась, когда, переступив порог дома, наткнулась на валявшиеся в разных углах прихожей кроссовки. Порой казалось, что гость уже давно перестал быть просто гостем и стал полноценным жителем этой маленькой квартирки: черная ветровка спокойно висела на вешалке, словно там ей и место, на столе стояла чашка с недопитым кофе, а в памяти невольно всплыл образ мокрого после душа Ди Каприо.

Девушка стояла перед холодильником и с наслаждением поочередно вдыхала приятные ароматы купленных продуктов. Копченая колбаса, сыр, яблоки — все пахло чертовски вкусно. Брюнетка едва сдерживалась, чтобы не наброситься на еду. Сара очень гордилась собой; никогда еще она не чувствовала себя настолько уверенной. С легкой улыбкой она вспоминала одобряющий взгляд того парня-неформала, и даже та яркая туристка с камерой не вызывала больше в юной гитаристке такого волнения. Сегодняшний день однозначно удался.

Прошло уже пять минут с момента появления Сары в доме, а в квартире по-прежнему было подозрительно тихо. Из соседней комнаты не доносилось ни звука, что крайне насторожило девушку: возможно, именно сейчас Лео придумывал очередной смешной только для него розыгрыш. Проверять, что же там делает парень, ей не хотелось совсем, но возможное выселение по причине глобального погрома заставило ее двинуться с места.

Как можно тише, на носочках брюнетка прошла кухню, прихожую и через несколько минут раздумий все-таки переступила порог комнатки. Карие глаза тут же ошарашено устремились в одну точку, а брови поползли вверх от удивления и недоверия.

Ди Каприо лежал прямо на ее кровати и, судя по всему, спал. Сара негромко откашлялась, проверяя свои догадки; парень не повел и ухом. Она неслышно подошла ближе и заинтересованно рассмотрела Ди Каприо, точно он был каким-то редким экспонатом. Его лицо выглядело спокойным и безмятежным; не было той широкий сумасшедшей улыбки и вечно насмешливого взгляда. Когда русый спал, он казался таким… адекватным? Сейчас он имел вид обычного уставшего парня, который пришел с учебы или работы и вдруг задремал.

Он просто притворялся

В голове неожиданно зазвучал искренний детский голосок. Сьюзен почему-то всей душой верила, что все совершенные Ди Каприо поступки не больше, чем просто постановка. Девочка словно намекала на то, что сам он не додумался бы до этого и до сих пор сидел бы в лечебнице. Но как можно угадать, когда психопат притворяется и играет по каким-то правилам, а когда — нет?

Он абсолютно неадекватен. Его пугающий смех до сих пор вызывает порцию мурашек по всему телу, низкий хриплый голос не раз уже звучал в ушах как наваждение, а эти длинные пальцы частенько жали на курок пистолета, лишая жизней невинных людей.

У него слишком резкие перепады настроения: звонкий истерический хохот может мгновенно сменить грубый угрожающий тон, а в некогда добром и порой даже заботливом взгляде запросто вновь появятся злобные чертики. Его красиво построенный монолог, адресованный комиссару Эссен, видео обращение к жителям Лос-Анджелеса, целое представление в саду — неужели это все лишь показные кривлянья?

Может ли быть такое, что все это мастерски сформированное амплуа является лишь яркой маской, созданной для публики?

Почему он здесь? Он доверял ей? Возможно. А может, он просто не видел в девушке соперницу? Может, и так. Как бы то ни было, сейчас парень спокойно лежал на кровати и мирно сопел. Таким Сара его еще не видела. Наверное, таким его не видел никто. Лицо спящего гостя было намного добрее и безобиднее, чем в жизни. Сейчас Ди Каприо даже показался девушке достаточно симпатичным: именно сейчас Лео был настоящим, именно сейчас на нем не было ни единой маски.

Вдруг рука брюнетки непроизвольно потянулась к взлохмаченным волосам парня. Внутренний голос тревожно завопил в голове, но тут же был подавлен. Русая шевелюра с самого их знакомства привлекала девушку, в чем та, конечно же, никогда не признается. Когда в полицейском участке Ди Каприо присел на корточки перед комиссаром, волосы так красиво засияли при свете лампы, что Сара невольно провела параллель с ярким солнцем, хоть ситуация была вовсе не подходящей для подобных размышлений. А сегодня утром, столкнувшись с Лео в ванной, она вдруг сравнила его с мокрым персидским котом, чья великолепная шерсть ненадолго слиплась от воды. Девушка вдруг улыбнулась собственным бредовым мыслям.

Наконец, рука аккуратно, чтобы не разбудить, коснулась лохматой шевелюры. Волосы были чертовски мягкими на ощупь, отчего Сара зарылась в них глубже. Пальцы обволакивало приятное тепло, и девушка неосознанно расплылась в довольной улыбке.

Неожиданно ее больно схватили за запястье и, резко за него потянув, повалили на кровать. Девушка не успела даже пикнуть, как уже оказалась полностью вжата телом Лео в кровать. Он смотрел на Хармон расфокусированным взглядом, брови были нахмурены в недоумении. Он часто и прерывисто дышал, словно нервничал, словно чего-то испугался. Прошло некоторое время, прежде чем Ди Каприо окончательно проснулся, и физиономия приобрела привычный всем вид. Губы его вновь растянулись в хищной улыбке, в глазах вместо испуга заполыхал огонек безумия.

Девушка отчетливо ощущала быстрое биение сердца русого и некое напряжение во всем теле, однако даже в таком состоянии он уже не выглядел безобидным мальчиком.

— Ой, это всего лишь ты, — убийца наконец подал признаки жизни и, потрепав Сару по щеке, отпустил ее. — Признавайся, не дает покоя моя шевелюра?

Девушка слегка покраснела, что подтвердило догадки парня, но ничего на это не ответила.

— Ты испугался. Почему?

Этот вопрос застал Ди Каприо врасплох. В смятении он на время отвел взгляд, а затем вновь с усмешкой уставился на Хармон.

— Испугался? Тебя? Ты, верно, забыла, кто кого должен бояться.

Промах — Сара не поверила.

— Ты очень нервничаешь. Я вижу это, Лео. Что тебе стоит рассказать мне то, что я прошу?

— Ты стала слишком любопытна, не находишь? Даже я никогда так не лез к тебе, как сейчас докучаешь мне ты.

— А мне скрывать нечего, — на эмоциях слова срываются с ее уст раньше, чем она успевает подумать о них.

С вызовом смотрит на парня, пока не начинает понимать, что только что сказала. Вчера вечером она так же оступилась, и сейчас молила бога, чтобы русый не обратил внимания на последние слова. Но он обратил.

— Нечего, говоришь? Значит, ты у нас открытая книга, — Ди Каприо искренне рассмеялся. — В таком случае, предлагаю тебе игру. Правда или действие, знаешь такую? Тебе же все равно нечего скрывать, — он с азартом подмигнул девушке.

Чертовски рискованное предложение. К слову, эта игра Саре никогда не нравилась. Выберешь правду — придется рассказывать о том, что вспоминать будет неловко или неприятно; выберешь действие — в ход включится больная фантазия игроков. А если учесть то, что одним из игроков будет Лео, можно смело прыгать из окна, однако отступать уже поздно. Девушка все это начала, она же и закончит.

— Согласна, — уверенно говорит она. — Чур я первая.

— Без проблем, — русый радостно улыбается и поудобнее садится на кровати напротив Хармон, складывая ноги по-турецки.

— Правда или действие?

Его ход.

— Действие, — Ди Каприо видит, как огоньки азарта в ее взгляде меркнут. — Надеялась сразу на правду, дорогуша?

— И вовсе нет, — врет Сара. — Действие так действие. Почини мне вот этот шкаф, — девушка поднимает некогда опущенный в задумчивости взгляд на Лео и показывает рукой на небольшой старинный шкаф. Стенки его уже потрепаны, а сам он стоит чуть вкривь; очевидно, данный предмет интерьера здесь уже не одно десятилетие.

Русый удивленно вскидывает брови, а затем начинает громко хохотать.

— Решила воспользоваться тем, что мужик в доме?

— Мужик, — брюнетка фыркает. — Правила игры помнишь? Вот иди и делай.

Наигранно кряхтя, Ди Каприо поднимается с кровати и направляется в сторону поломанного предмета. Парень открывает обе дверцы шкафа, как вдруг в нем с характерным шумом на всю квартиру поочередно падают вниз все пять находившихся там ящиков. Феерия. В комнате наступила звенящая тишина. Парень по-прежнему стоял напротив шкафа и пытался понять, что именно пошло не так. Он повернулся к Саре и недоуменно на нее посмотрел.

Девушка все это время сидела на кровати и наблюдала на разворачивающимся Армагеддоном. Когда русый к ней повернулся, она с нахмуренными бровями осматривала ящики, а уже парой секунд позже комната наполнилась звуками искреннего девичьего смеха. Сара хохотала так, что на ее глазах выступили слезы, а на лице засияла веселая улыбка.

— У меня там было сломано лишь три ящика. Твоими усилиями, Лео, я лишилась всех пяти. Ты определенно мастер, — проговорила брюнетка сквозь смех.

Ди Каприо тем временем с неподдельным интересом следил за каждым ее движением. Ему было так ново видеть ее такой. Такой веселой и беззаботной. Сара никогда при нем не смеялась, а ее слезы русый видел лишь тогда, когда доводил ее сам. И то, что парень сейчас видел, завораживало его. Этот звонкий смех, эта широкая улыбка, искрящиеся ярким светом карие глаза — все это брюнетке чертовски шло, и парень не мог этого не заметить.

— Очень смешно, — обиженно пробурчал маньяк. — Не над теми ты шутками смеешься, Сара. Давай инструменты.

Поднявшись с постели, девушка идет в угол комнаты и, достав стоявший в углу ящичек, подает его парню.

— Я помочь могу, — говорит брюнетка роющемуся в ящике Ди Каприо.

— Нет-нет, дорогуша, это дело чести, — раздается сосредоточенный голос с задорными нотками веселья. — Присаживайся и смотри, как работают профессионалы.

Сара послушно садится в кресло. Наблюдает за тем, как русый выуживает из ящика необходимые инструменты и кладет их на пол, как поочередно вытаскивает каждый ящик. Заворожено смотрит на то, как парень орудует отверткой и как полочки, некогда висевшие на соплях и не державшие ящики, теперь крепко привинчены. В особо трудных ситуациях Лео использовал молоток.

— Принимай работу, босс, — парень убирает инструменты в ящичек и демонстративно отряхивает руки.

Каждый ящик находится на своем месте и крепко держится. Больше нет нужды открывать дверцы шкафа со скоростью и аккуратностью черепахи, дабы не разрушить хрупкую конструкцию.

Сара подыгрывает Ди Каприо. Она встает рядом, внимательно осматривает каждую починенную полочку и, закрыв дверцы шкафа, удовлетворенно произносит:

— Работа принята. Ты справился на ура.

Русый задорно улыбнулся и снова плюхнулся на кровать. Девушка села рядом.

— Итак, моя очередь. Правда или действие?

На некоторое время Хармон напрягается, не зная, что выбрать, а затем раздается приглушенное «правда».

— Правда, — с хитрым прищуром повторяет Лео. — Как ты оказалась в здесь?

— Я приехала на автобусе, — положив руку на сердце, ответила брюнетка.

— Дорогая моя, если ты не поняла, вопрос обобщенный и подразумевает собой мелкие факты вроде причин уезда из родного города и непосредственно самого твоего появления в Лос-Анджелес. Каково тебе здесь? Ты не из тех дворовых, и это кидается в глаза. Ты, скорее, из маменькиных ангелочков, что никогда не перечат родителям, вечно сидят дома и смотрят по телевизору курсы кройки и шитья.

— Как точно ты меня описал, — пробурчала про себя брюнетка.

— Я хочу знать все, — продолжил парень, пропустив последнюю реплику Сары.

В комнате воцарилось молчание. Девушка сидела рядом с Ди Каприо и, опустив взгляд, пальцами вырисовывала узоры на сером покрывале, на котором по-прежнему красовались следы от крови. Она так его и не выстирала, надо же. Брюнетка подняла глаза и столкнулась со спокойным взглядом Лео. Он не торопил, не яростно принуждал, а просто терпеливо ждал, за что Хармон была ему благодарна. Этот мягкий, понимающий взгляд голубых глаз подкупил девушку, и она рассказала ему все.

Рассказала о непутевом отце, спившемся, когда ей было два года, и о сильной духом матери. С гордостью поведала о том, как та пахала на трех работах, чтобы прокормить семью и обеспечить свою дочь всем необходимым, и хорошо с этим справлялась. Со слезами грусти на глазах брюнетка вспомнила о своём одиннадцатом дне рождения, когда она лишилась матери и во всех подробностях описала свою истерику в тот день. Сара не знала, зачем она говорила столько лишнего и не по теме, но ее было не остановить. С нескрываемой злобой в голосе она пожаловалась на несправедливость этой жизни, вспомнив, что сбивший маму водитель внедорожника остался безнаказанным, так как был очень состоятельным. Девушка рассказала о своём отправлении в детдом и своих попытках выжить там. С дрожью в голосе поведала о своей неприспособленности к тем ужасным условиям, испытаниях, которые ей пришлось перенести и о некоторых «злобных ребятах, не имеющих никакого понятия, что такое человечность». Брюнетка упомянула последнюю ссору с соседками по комнате, ужасную драку и кучу оскорблений. Тогда ей было пятнадцать, и она сбежала. Гордо вздернув нос, Сара поведала о том, как она украла немаленькую сумму у некоторых прохожих, что позволило уехать ей в Лос-Анджелес и снять небольшую квартирку в новом городе. А дальше она рассказала Лео о Мэри. Той самой Мэри, что помогла ей с трудоустройством и стала лучшей подругой в этих каменных джунглях. Глаза девушки вновь наполнились слезами, но строгий взгляд русого отрезвил ее.

— А дальше ты все знаешь, — неуверенно подытожила брюнетка.

Парень задумчиво хмыкнул. Его взгляд устремился в потолок, руки были заведены за голову. Он будто бы на время ушел в себя.

Сара с замиранием сердца ждала, что будет дальше. Куча эмоциональных рукоплесканий во время рассказа, местами дрожащий голос, избыток лишней информации — она вывернула себя наизнанку перед человеком, перед которым этого делать как раз таки не стоило. Очередной опрометчивый поступок.

Молчаниезатянулось. За это время девушка успела напридумывать кучу версий дальнейшего развития событий и наконец понять, чего же она боится сейчас больше всего. Непонимания. Она боится встретить насмешливый, ничуть не сочувствующий взгляд и, как назло, сталкивается именно с ним.

— Как я, впрочем, и говорил, — начинает парень, резко сев на кровати и задорно щелкнув Сару по носу, — мамина маленькая принцесса.

Голос Лео становится тоньше и нежнее, как обычно взрослые тетеньки сюсюкаются с ребятишками. Русый тихо хихикает, внимательно всматриваясь в черты покрасневшего от стыда лица.

— Правда или действие? — глупое хихиканье прекращается так же резко, как и начиналось. Голос девушки тверд, а в глазах ни капли обиды.

— Действие.

Игра продолжается.

========== Глава 8 ==========

Комментарий к Глава 8

Наконец-то эта глава вышла в свет) Спасибо всем терпеливым читателям, что ждали продолжения) Публичная бета включена, так что если заметите какие-нибудь ошибки, дайте знать.

Приятного прочтения.

— Ты играешь не по правилам! — девушка вопила так громко, что у маньяка невольно начал дергаться левый глаз, как тогда в участке.

— Кому нужны эти правила, Сарочка?! — в тон ей отвечал Лео, не прекращая хохотать.

Чуть было не поскользнувшись на идеально гладком линолеуме, брюнетка пулей влетела в комнату и с горечью осознала: бежать больше некуда, она попала в очередную западню. А звук злобного хихиканья тем временем медленно приближался, заставляя девушку нервно обернуться и невольно начать отступление назад. Ди Каприо неторопливо, точно специально, переступил порог комнаты и направил свой хищный взгляд на до смерти напуганную Сару. С нескрываемым ужасом глядя на левую руку парня и продолжая отходить дальше, она выставила дрожащие руки в примирительном жесте. Девушка уже хотела что-то сказать, когда врезалась спиной в холодную стену и резко вздрогнула от неожиданности. Лео, все это время стоявший на пороге, победно ухмыльнулся и пошел на девушку. Каждый шаг спокойный, размеренный — русый не спешил настигать жертву, он прекрасно знал, что Сара уже никуда не денется. Это знала и она. Конец. Она опять проиграла. В отчаянии брюнетка осела на пол, прижала колени к груди и, сокрушенно сведя брови, точно маленькая девочка-попрошайка, закрыла лицо руками.

Ди Каприо уже стоял напротив и хотел ввести гвоздь программы, когда, к своему разочарованию, понял, что шоу с треском провалилось.

— Эй, ну и чего ты расселась? — удивленно спросил Лео, недвижимо стоя прямо перед девушкой. — Игра вообще-то не закончилась.

— Я не буду больше с тобой играть, — снизу послышался тихий сдавленный голос.

— Как? Это что еще за новости? — парень демонстративно упер руки в бока, хоть и понимал, что на него в этот самый момент никто не смотрел.

Хармон молчала, игнорируя любые попытки русого привлечь ее внимание, что начинало порядком раздражать. Ди Каприо не ожидал такого исхода.

— Да убил я твоего паука, убил, — нетерпеливо затараторил он, присев перед девушкой на корточки. — Вот, посмотри, — маньяк осторожно коснулся хрупкого плеча, которое тут же беспардонно его скинуло.

— Я не буду ни на что смотреть! — закричала брюнетка дрожащим голосом, прижав колени ближе к себе. Сейчас он сидел непозволительно близко, и если бы позади не было стены, Сара непременно отползла бы как можно дальше от русого садиста.

Лео устало закатил глаза и, неряшливо вытерев останки паукообразного о джинсы, крепко сжал руки в кулаки. Эта женская молчаливая истерика чертовски бесила, и желание хорошенько встряхнуть Хармон с каждой секундой возрастало. В порыве неконтролируемой ярости парень уже потянулся к шее девушки, как вдруг за доли секунды некогда ожесточенные черты лица смягчились, а на смену огоньку злобы в глазах пришло раскаяние. Представление только началось.

— Ну Сара, — жалобно начал Ди Каприо, вновь мягко коснувшись девичьего плеча. Она едва заметно вздрогнула, но уже не скинула руку парня, — успокойся. Как самый что ни на есть настоящий маньяк, я со всей ответственностью заявляю: твой паук мертв.

Брюнетка слегка растопырила пальцы на лице и устремила на Лео пытливый, слишком недоверчивый взгляд.

— К слову, убил я его еще в ванной, — продолжил русый и заметил, как брови девушки поползли вверх от удивления. — Да-да, трусиха, я бегал за тобой с мертвецом в руках, который тебе ничего бы уже не сделал, — Ди Каприо широко улыбнулся и искренне рассмеялся, глядя на недоумевающую Хармон.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы переварить сказанное парнем. За это время русый успел склонить голову набок и, закрыв глаза, демонстративно захрапеть. Он уже видел седьмой сон, когда брюнетка, видимо, все поняла.

— Какой же ты все-таки идиот, — слегка ухмыльнувшись, она покачала головой и подняла взгляд в потолок.

— И не поспоришь, — Лео резко открыл глаза и с милой улыбочкой радостно хлопнул в ладоши. — Итак, продолжим.

***

— Что, прости? — она молилась всем богам, чтобы ей послышалось, но коварная улыбка Ди Каприо торжественно гласила: слух девушку не подвел.

— Я говорю, заброшенный завод на соседней улице. Пройдись по карнизу.

По сравнению с этим заданием ее просьба убить паука в ванной кажется глупым детским лепетом, что, конечно, так и есть.

— Ты с ума сошел что ли? — Сара широко распахнула глаза от удивления и с глупым видом уставилась на парня.

— Вообще-то, согласно моей медицинской карточке в психушке, уже давно. Спасибо, что заметила, — русый окинул девушку хитрым взглядом и захихикал.

Она поднялась с кресла и подошла к окну, из которого четко виднелось неприветливое здание завода. С самого своего появления в Лос-Анджелесе брюнетка подметила, что постройка вот-вот рухнет, однако та по-прежнему стояла на месте и даже не думала падать. Вплотную приблизившись к грязным стеклам старого окна, Хармон устремила взгляд ввысь, прямо на крышу. Крайне высоко, слишком страшно и чертовски… интересно? В карих глазах появился азарт. Сара неожиданно для самой себя подметила, что действительно хочет попробовать это, хочет ощутить высокую дозу адреналина в крови, увидеть мегаполис с высоты птичьего полета, почувствовать себя свободной. Она сделает это.

Девушка повернулась к Лео, который в этот самый момент допивал свой остывший кофе. Она коротко кивнула маньяку и направилась в прихожую, а Ди Каприо на удивление молча последовал за ней. Одетый и обутый, он уже стоял у входной двери и со скучающим видом наблюдал за рывшейся в небольшой тумбочке Сарой. Казалось, прошла вечность, прежде чем она выудила оттуда черную шапку с маленьким помпоном и такого же цвета шарф. Хармон подошла к парню и, привстав на носочки, надела на него шапку, а затем замотала шею и половину лица шарфом. Тихо хмыкнув, Ди Каприо посмотрелся в зеркало. Растрепанные русые волосы небрежно выглядывали из-под шапки, а теплый шарф не скрывал разве что светлые голубые глаза. В таком виде Лео был больше похож на юного разносчика пиццы.

— Чтобы тебя не раскрыли, — пояснила она, уже натянув на себя ветровку и стоя у двери.

— Какая отвага: зайка пытается спасти лиса от копов, — маньяк залился искренним смехом и, оторвавшись от своего отражения, посмотрел на смутившуюся девушку.

На улице было чертовски холодно. Сильный, практически не прекращающийся ветер пробирал до мурашек. Шапка, которую Сара отдала Лео, была единственной, поэтому ей не оставалось ничего, кроме как идти и тихонько постукивать зубами. Волосы метались в разные стороны, иногда полностью закрывая лицо. Обхватив себя дрожащими от холода руками, чтобы согреться, девушка шагала по мокрому асфальту в сторону завода.

Неожиданно голове стало теплее, а в ушах перестал шуметь ветер.

— Признайся, ты решила умереть от пневмонии, чтобы не выполнять задание, — Ди Каприо говорил тихо, чтобы не привлекать внимание прохожих. Он получше поправил только что надетый на девушку капюшон и вновь встал рядом.

Огромное здание завода по производству детских игрушек было заброшено уже лет восемь, если не больше. Можно было отдать его под аренду или организовать там торговый центр, поскольку расположение очень выгодное, однако властей Лос-Анджелеса данный факт мало заботил, и это место стало прекрасным пристанищем для бездомных. Ночами район завода был особо оживленным: бездомные жгли костры прямо на этажах здания, чтобы согреться, обколотые наркоманы громко кричали, со слезами на глазах смотря на пустое место, а особо буйные алкоголики устраивали дебоши. Несладко приходилось горожанам, живущим в соседних домах.

Удивительно, но именно сейчас в здании не было ни души, о чем говорила звенящая тишина завода, прерываемая лишь периодическими завываниями ветра. Парень взглянул на часы в телефоне и со свойственной ему драматичностью вскрикнул: «У нас на все один час!» Схватив Хармон за запястье, он побежал в сторону старой, местами потрескавшейся лестницы.

— Ну наконец-то! — радостно, словно предвещая что-то невообразимо прекрасное, вскрикнул Ди Каприо.

Они уже стояли на крыше. Там было намного холоднее, чем внизу: порывы ветра были более сильными и холодными, а в лицо временами неприятно били капли дождя. От пробирающего до дрожи ветра девушку не спасал даже капюшон. Лео же, напротив, себя отлично чувствовал: стянув успевший надоесть шарф с лица и получше обмотав им шею, он демонстративно, с наслаждением втянул свежий дождливый воздух и подошел к карнизу. Посмотрев вниз и беспечно махнув рукой, словно находились они этаже на втором, русый повернулся к Саре и по-джентельменски протянул ей руку.

В душу девушки закралась легкая тревога: прямо сейчас она стояла рядом с убийцей на крыше старого завода; прямо сейчас она должна была пройтись по самому краю, сопровождаемая коварным взглядом маньяка. А что, если сегодня ей предстояло повторить судьбу тех работников издательства? Что, если сегодня ей суждено умереть? Хармон нервно сглотнула и тряхнула головой. Все будет в порядке.

Вложив холодную ладошку в теплую руку парня, Сара залезла на карниз. От увиденного в прямом смысле перехватило дыхание: весь Лос-Анджелес был как на ладони. Высоченные небоскребы, серые вывески, стоявшие в пробке машины, светофоры — перед глазами предстала очень богатая панорама; все было настолько четко видно, что девушка невольно улыбнулась от восторга. Временами снизу доносились сигналы машин, но их очень быстро заглушали порывы осеннего ветра.

— А теперь сама, — Лео уже отпустил руку, как вдруг брюнетка стальной хваткой вцепилась в ладонь парня. — Это что еще за капризы? — с наигранной строгостью произнес он.

— Тут очень сильный ветер! — Хармон испуганно вскрикнула, когда русый попытался освободиться из плена крепкой хватки. — Я могу упасть!

— В таком случае, я выиграю.

— В правде или действии нет победителей!

— Я буду первым.

Пройтись по карнизу от одного угла здания к другому под нескончаемые порывы ветра — задачка далеко не из легких, даже с учетом того, что Лео все-таки пошел на уступки. Он согласился идти рядом, продолжая держать Сару за руку. Сосредоточенно глядя только под ноги, девушка шагала по блестящей, местами скользкой из-за сырости кровле и молилась всем богам, чтобы не сорваться. Небоскребы, дороги, редкие деревья — все отошло на задний план, уступив место чрезвычайной осторожности.

Брюнетка насчитала уже двадцать шагов, а карниз все не заканчивался. Сколько еще нужно пройти, чтобы эта пытка прекратилась? Ноги уже едва сгибались от неожиданно подступившей паники, а пальцы, уставшие от крепкой хватки, затекли. Хармон медленно подняла взгляд и, к своему счастью, отметила, что большая половина пути позади. Навскидку оставалось пройти около двадцати шагов. В глазах появился радостный огонек и, воодушевленно выпрямившись, девушка уже более уверенно пошла дальше. Она немного ослабила хватку и стала реже смотреть под ноги, предпочитая излишней осторожности вид настоящего, далеко не приветливого Лос-Анджелеса, который сейчас уже не выглядел таким идеальным. Именно сейчас, казалось, с высоты птичьего полета особенно четко виднелась истинная сущность серого мегаполиса. Одиноко стоящие высотки сменялись местами потрескавшимися жилыми домами из красного кирпича; за богатыми, пестрившими красивой архитектурой районами города следовали бедные и неблагополучные, где жители готовы были перегрызть друг другу глотку за сто баксов. Именно сейчас, глядя на мегаполис, Сара словно разглядела всю его мрачность, холод и бездушие.

Из тяжелых раздумий девушку вывел внезапный, слишком сильный порыв ветра, от которого она враз потеряла равновесие. Все произошло настолько спонтанно, что девушка не успела ничего понять. Казалось бы, совсем недавно она ходила по сырому скользкому карнизу, а уже сейчас стояла в крепких объятиях, утыкаясь носом в теплый черный шарф. Дрожащие руки намертво вцепились в ветровку. В ушах еще несколько секунд звучал собственный испуганный вскрик, а правая нога до сих пор помнила отсутствие опоры и целый мегаполис под собой. Вдох-выдох, вдох-выдох — казалось, сердце вот-вот разорвется на мелкие кусочки от испуга. Над ухом раздавался вечно веселый голос, а сильные руки по-прежнему крепко держали Хармон за плечи, и эта крепкая хватка, как ни странно, понемногу успокаивала Сару. Она пыталась понять, о чем так задорно говорил парень, но уши словно заложило.

— Ты вообще слушаешь меня, заяц?! — недовольно произнес он громче обычного, словно не обращая внимания на состояние своей собеседницы, и та наконец подняла голову.

Невидящий взгляд карих глаз устремился на Ди Каприо и остановился на выпавшей из-под шапки пряди русых волос. Сара неосознанно потянула дрожащую руку в попытке убрать прядь с глаз, когда запястье резко перехватили.

— Все с тобой понятно, — маньяк презрительно фыркнул и куда-то потащил ее, крепче сжимая руку.

Девушка послушно поплелась рядом, не издавая ни звука. Сопротивляться было бесполезно, да не очень-то и хотелось. Оставалось лишь спокойно плыть по течению, периодически запинаясь за собственные ноги, и непонимающе посматривать на Лео.

Он завел брюнетку в какую-то полутемную заброшенную каморку, находящуюся прямо на крыше, и подтолкнул в сторону стоявшей там старой кровати, матрас которой неприятно скрипнул под весом двоих.

— А я сегодня отца убил, — с гордостью заявил Ди Каприо, пристально наблюдая за поведением девушки.

Как и ожидалось, ноль реакции. Даже находясь в полутемном помещении рядом с маньяком, присутствие которого доселе Сару пугало, она внимательно смотрела лишь на чуть поблескивающие русые пряди и уже даже не пыталась разобрать, что говорил парень.

— Ай, черт же тебя дери, — он резко снял шапку и, бросив ее на колени Саре, взлохматил волосы, но тщетно: взгляд девичьих глаз по-прежнему был устремлен в одну точку.

Раздавшийся в каморке выстрел наконец заставил брюнетку резко подскочить на кровати и испуганно вскрикнуть. Увидев в некогда пустом взгляде привычные огоньки страха, Лео злобно ухмыльнулся и, убрав пистолет обратно, едко выдал:

— Доброе утро. Задание ты выполнила не до конца. Будем считать, что так ты поквиталась со мной за паука.

Сильный порыв ветра, съедающий без остатка страх, тягучий запах смерти — Хармон нервно сглотнула, поняв, что исход задания мог быть другим.

— Я ведь чуть не умерла, — хрипло констатировала она, изумленно глядя на русого.

Тот лишь неопределенно хмыкнул.

Сидели близко, прямо друг напротив друга, дышали одним воздухом, но сейчас девушка не обратила на это ни малейшего внимания. Сейчас хотелось с нетерпением продолжить игру, дабы заглушить пугающие мысли.

— Правда или действие? — стандартный вопрос.

Сара уже хотела добавить что-то вроде «дай мне денег на оплату съемной квартиры», не дожидаясь очевидного ответа, но Ди Каприо в очередной раз перекроил все ее планы.

— Правда, — беспечно отозвался он и не пожалел: неподдельное удивление в карих глазах определенно стоило того.

— В чем подвох? — брюнетка по-прежнему не верила своим ушам.

— Правда, — повторяет он с хитрой ухмылкой, не желая, видимо, вдаваться в подробности.

Возможно, где-то здесь все-таки есть ловушка, но найти ее сейчас не удастся. Придется вновь играть по его правилам.

— Расскажи мне о своей жизни в цирке.

Все проблемы идут из детства, это известно всем. Помещая человека в психиатрическую больницу, врачи прежде всего стараются установить факт наличия детских травм.

Все детство парня вплоть до совершеннолетия прошло под огромным ярким шатром в красно-белую полоску. Всю свою сознательную жизнь он ездил по разным штатам, радуя зрителей новыми фокусами. Так почему же сейчас его имя вызывает ужас в глазах горожан? Что заставило некогда милого мальчишку взять в руки топор, затем — пистолет, а после стать полноценным маньяком? Откуда у него появилась эта нечеловеческая жажда крови и чужих мучений? Ответ прост — цирк-шапито.

Звук громкого хохота в очередной раз заставил Сару подскочить на месте и с недоумением уставиться на Ди Каприо.

— У тебя был такой прекрасный шанс узнать о дальнейших планах маньяков, но вместо этого ты решила узнать, как мне жилось в цирке. Вот же глупая, — он наигранно стер несуществующие слезы с глаз и уже более спокойно продолжил. — Ну хорошо. С чем ассоциируется цирк лично у тебя?

— Клоуны, дрессировщики, воздушные гимнастки, сладкая вата, жонглеры, фокусники и животные, — на одном дыхании выпалила девушка, словно готовилась заранее.

За всю свою жизнь в цирке она была лишь два раза, но оба посещения оставили неизгладимый след в памяти. Брюнетка до сих пор помнила тот манящий аромат сладкой ваты и попкорна, витавший в шатре, те удивленные детские возгласы, когда на арену выходил огромный медведь за ручку с дрессировщиком, и громкие аплодисменты после каждого номера как благодарность выступающим. Эту волшебную атмосферу праздника Хармон до сих пор вспоминала с теплой улыбкой. Даже спустя столько лет цирк так и остался для нее островком детства и вечного веселья.

— А теперь давай-ка заглянем за кулисы, — Лео раздвинул руками невидимые шторы и с демонстративной заинтересованностью огляделся по сторонам. — С чего ты там начинала? Ах да, точно, клоуны. В нашем цирке их было всего двое: Дастин и Пол. Дастин Кларк, известный своим острым языком и несносным характером, был закадычным другом немного взрывного по своей природе Пола. Тот самый Пол, кстати, и убил Кларка в Массачусетсе четыре года назад. Ребята напились и не смогли поделить последнюю куриную ножку. Да-да, вот так просто, Сарочка, — закивал Ди Каприо, глядя на ошарашенный взгляд брюнетки.

Закулисье, оказывается, не такое уж и чистое, как обитая красным ковром цирковая арена, а клоуны не всегда смешные добряки.

— Следующие в нашем списке, кажется, дрессировщики. У нас он был единственный, так сказать, и неповторимый. Накачанное тело, сногсшибательная улыбка, пронзительный взгляд карих глаз, — по-женски запищал русый, закатывая глаза, — в общем, в свои сорок старина Кристофер Бейкер был мечтой любой женщины. Вынужден признать, мужик он был неплохой. Он был единственным человеком, который не закрывал передо мной двери своего фургона, когда была нужна помощь. Он пускал меня погреться к себе, когда на улице стоял ужасный мороз, а на часах было глубоко за полночь. Пока мать кутила с очередным мужиком, я сидел в трейлере Кристофера, пил горячий чай с лимоном и слушал интересные факты о животных. Мне тогда было шесть лет, и каждый новый факт приводил меня в настоящий восторг. Работал Кристофер хорошо, за животными ухаживал превосходно. Увы, этот парень тоже плохо закончил: когда мне было одиннадцать, разъяренный тигр ни с того ни с сего откусил ему руку вплоть до запястья, — Ди Каприо недовольно покачал головой. — После этого его выкинули из коллектива, словно вшивого котенка. По словам артистов, Бейкер пугал зрителей своей травмой. Эти завистники не упустили шанса избавиться от соперника.

Лео разочарованно выдохнул и потер глаза; этот рассказ сильно утомлял его, а некоторые особо неприятные воспоминания и вовсе выжимали из него все соки.

— А теперь поговорим о воздушных гимнастках. Моя любимая тема, — русый похабно ухмыльнулся, возвращая себе права ведущего этого шоу. — Сестрички Шерри и Хейзи Нельсон украшали этот грязный цирк как никто другой. Когда эти красавицы приходили на репетиции, снизу образовывался аншлаг из мужской части циркового населения. Каждый хотел полюбоваться этими милыми белокурыми девочками, так грациозно двигавшимися под куполом. Из этих двух я больше всех любил вечно смеющуюся Хейзи; эта малышка была безотказна, если ты понимаешь, о чем я, — Лео задорно подмигнул Саре, которая сосредоточенно нахмурилась, дабы не выдавать своего смущения. — Что же касается Шерри… она была другая. Слишком тихая, неразговорчивая, она мало кого привлекала да не особо-то и стремилась. В моих глазах она всегда выглядела слишком правильной и честной, скука. Каково же было мое удивление, когда однажды эта самая Шерри не проснулась на утро. Она кололась с пятнадцати лет. Когда она умерла, ей было семнадцать.

Брюнетка неверящим взглядом уставилась на русого. С самого детства Сара была уверена, что за кулисами все намного веселее и интереснее, чем на цирковой арене, а сейчас Ди Каприо ткнул ее носом в реальную жизнь, не имеющую ничего общего с ее представлениями о мире.

— Я рассказал бы тебе еще много всего интересного, того, о чем на настоящем цирковом представлении точно не расскажут, но зачем тебе это? Встречай наконец гвоздь этой программы, жизнь и судьба которого интересует тебя намного больше, чем скучные россказни обо всех вышеперечисленных. Итак, жонглер, а по совместительству фокусник Леонардо Ди Каприо! — он торжественно развел руки в разные стороны и отвесил шутовской поклон. — Эту великолепную должность я получил в одиннадцать, когда Кристофер покинул цирк, а народ жаждал хлеба и зрелищ. Хоть банальные фокусы и неровня захватывающим выступлениям с животными, до которых меня не допустили из-за возраста, публика приняла меня радушно при первом же моем выходе на арену. Было это, в каком-то городке. Как сейчас помню: я вышел тогда из-за кулис в блестящем красно-желтом комбинезоне с огромной, размером с мою голову, черной бабочкой. Стоило мне лишь помахать зрителям, как вдруг со всех сторон послышались громкие аплодисменты и одобряющий свист. Русый мальчик пришелся публике по душе, — на этих словах парень улыбнулся так искренне, что и Хармон не смогла сдержать ответной улыбки. — В тот день я пришел домой поздно: парочка ребят моего возраста, сидевшая на первых рядах и восхищенная моим дебютом, предложила прогуляться. Мы ходили по окрестностям их городка, находившегося неподалеку, разговаривали обо всем на свете. А потом я вернулся к себе в трейлер, и сказка закончилась. Мамаша скакала на очередном мужике и визжала так громко, что даже не услышала, как я вошел. Спустя несколько секунд, когда она заметила мое присутствие, эта сучка тут же налетела на меня с…

— Этого не может быть, — Хармон резко перебила парня, не желая больше слушать этих ужасных вещей. — Даже если твоя мать очень любила… мужчин, она не могла так жестоко относиться к собственному сыну. Ты преувеличиваешь, я уверена.

— Ну конечно, — Лео наигранно мило улыбнулся, — если сама Сара говорит о том, что я утрирую, то это действительно так. Очнись, — он похлопал ее по плечу, — не все живут в мармеладных домиках, как когда-то жила ты. Пока одни только засыпают в теплой постельке, других в это время уже «по-матерински заботливо» будят, больно схватив за волосы. И да, я надеюсь, ты больше меня так будить не будешь, иначе в следующий раз я тебя задушу ненароком, спутав с покойной мамочкой, — Ди Каприо усмехнулся. — Ну да хватит разглагольствовать. Итак, подводим итоги. Жизнь в цирке — самая приятная вещь на планете. Сама посуди: что может быть лучше, чем заразиться бешенством от приобретенной новым дрессировщиком лисы и ходить после этого неделю в соседний город пешком на уколы? Что может быть веселее побоев от пьяного бугая под два метра ростом, который вдруг решил проучить за парочку сворованных яблок? И наконец, что может быть круче ночевки в неотапливаемом шатре? — парень запрокинул голову вверх и заливисто рассмеялся, словно это самая лучшая из всех шуток, что он когда-либо придумывал. — Ночевка в неотапливаемом шатре, — повторил он и расхохотался еще громче, стуча себя руками по коленям.

Постепенно звук смеха затих, погружая каморку в долгожданную тишину. Ди Каприо задумчиво опустил взгляд вниз и замолчал вовсе. Парень погрузился в воспоминания, о которых говорить уже не собирался.

Затянувшееся молчание напрягало Сару, но нарушить тишину она не осмеливалась. Нервно перебирая в руках шапку, брюнетка с украдкой посматривала на парня.

Русый по-прежнему отстраненно глядел в одну точку и не обращал внимания ни на завывающий ветер, ни на громко стучавшие капли дождя по железной кровле, ни на сидевшую напротив девушку. Пугающая широкая улыбка сползла с лица, в вечно задорном взгляде появились нотки злобы, а руки напряженно сжались в кулаки.

Он рассказал ей далеко не все, и Сара это прекрасно понимала. Ди Каприо приоткрыл занавес, поведал лишь некоторые издержки цирковой жизни, что уже вогнало Хармон в ступор. На деле же за кулисами осталось намного больше грязи и гнили, о которых маньяк решил не вспоминать.

Однако рассказов Лео ей хватило, чтобы понять одну простую вещь: жилось парню далеко не сладко. Детство его не было таким светлым и радужным, как некогда у брюнетки. Вся его жизнь — череда жестоких испытаний с самого рождения. Имея родителей, русый жил по детдомовским правилам. Один. Сам по себе.

Ей семь, ему девять.

Она примеряет на себя новое салатовое платье с огромным количеством розочек и бантиков. «Берем,» — безапелляционно констатирует мама, глядя на счастливо блестящие детские глаза.

«Идиот!» — орет Лайла, стоя над разбитой, почти целой бутылкой водки и отвешивая виновато опустившему взгляд сыну очередную оплеуху.

Ей десять, ему двенадцать. На часах одиннадцать вечера.

Она сидит на мягкой постели в длинной ночнушке и показывает маме театр теней при голубом свете ночника.

Он стоит в обезьяньем вольере в изодранной рубашке (обезьяны вовсе не безобидные зверушки) и вываливает из ведра очередные дурно пахнущие помои, именуемые кормом для животных.

Ей четырнадцать, ему шестнадцать. Около полуночи.

Она сидит на холодном подоконнике в темном туалете и плачет. Соседки по комнате облили ее постельное белье холодной водой, а старенький Алкатель куда-то спрятали и не собирались отдавать.

Он сидит на берегу небольшого водоёма в Висконсине и спокойно умывается. Кровь из носа хлещет рустом. Первая в его жизни попытка дать сдачи одному из материных любовников не увенчалась успехом, но ничего. Он научится. Он смотрит в спокойную гладь воды, в которой отражается полное звезд небо, и приподнимает уголки губ в легкой ухмылке.

Саре стало чертовски обидно за этого русого парня, который прямо сейчас сидел перед ней и варился в собственных воспоминаниях. Он не заслуживал такого детства, такой жизни, таких родителей. Его судьба — следствие череды обстоятельств, никак от него не зависящих.

Он не был рожден плохим.

Как и всегда, не успев хорошенько подумать и трезво оценить ситуацию, в порыве нахлестнувших эмоций девушка бросилась Ди Каприо на шею, сжимая в крепких объятиях. Она всеми силами хотела поддержать его сейчас, показать, что он не один. Парень мгновенно очнулся; он резко выпрямился и заметно напрягся, не до конца понимая, что произошло. Она мягко прижалась своей щекой к его и с искренним сожалением пролепетала прямо на ухо:

— Сколько ужасов ты перетерпел за всю жизнь.

Слишком ласково, слишком тепло, слишком непривычно. Слишком не для него. Он легко, почти невесомо коснулся рукой ее спины, растерянно хмурясь.

— Ой, да брось ты. О такой жизни можно только мечтать, — русый мысленно поставил себе два за отвратительную актерскую подачу и предательски дрогнувший под конец голос.

— Если бы в твоей жизни были люди, которые по-настоящему тебя поддерживали, — Сара продолжает, не обращая внимания на последние слова Ди Каприо, — все вышло бы иначе. Ты наверняка поступил бы в университет, нашел бы себе деву…

— Мне не нужно твое «иначе»! — он резко отталкивает брюнетку от себя и с гневом смотрит на нее. — Все, что ты считаешь нормальной жизнью, для меня смертная скука! Мне нравится моя нынешняя жизнь! Перестрелки и убийства всяко лучше твоего университета!

Девушка вскакивает вместе с ним.

— Ты не можешь так думать! Каждому нужна рука, которая не давала бы уйти на дно!

А она права, чертовски права, и он это знает. Это заставляет посильнее сжать челюсти от злобы и срочно выйти из каморки. В лицо летят мерзкие капли дождя, но Лео не обращает на это внимания. Он с демонстративной заинтересованностью смотрит на серую панораму и, судя по всему, продолжать разговор не собирается.

— Каждому нужна поддержка, каждому нужен человек, которому доверяешь, — Сара вновь стоит рядом, виновато поднимая взгляд на Ди Каприо. — нужна… — она осекается, — забота?

— Забота?! — он истерично хохочет и хищно смотрит на нее. В душе начинает клокотать гнев. — Забота… Слово-то какое противное!

Даже в полицейском участке он не сверлил ее таким полным ненависти и презрения взглядом, как сейчас. Казалось, еще секунда — и Лео сбросит ее с крыши.

— Правда или действие?! — громкий и неожиданный выкрик пугает настолько, что девушка не успевает подумать и повторяет последнее слово. — Поцелуй меня.

Снизу, несмотря на такую высоту, отчетливо слышатся звуки сирен пожарных машин. Лос-Анджелес не может прожить ни дня без происшествия. Снизу люди ходят и дышат, в то время как на крыше старого завода жизнь, кажется, резко остановилась. Тишина уже не гнетет, гнетут последние слова русого.

— Что? — голос предательски дрожит, с потрохами выдавая волнение девушки.

— Уши давно чистила? — ехидно подмечает Ди Каприо, окидывая ее непривычно холодным взглядом. Злобные чертики по-прежнему виднелись в голубых глазах. — У нас с тобой новая игра, верно? Я бедный мальчик, не знающий, что такое любовь и забота. А ты у нас, кхм, женская версия Робин Гуда. Что ж, давай, девочка, покажи мне ласку и нежность.

Она виновата. Она вскрыла вечно гноящуюся рану, заставила детально вспомнить все то, что он годами пытался забыть. Он не простит ей этого.

Она все это начала, она и закончит.

Напряжённые руки боязливо ложатся на плечи русого, касаясь холодной ткани черной ветровки; девичий взгляд робко опускается вниз. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем она перестает заинтересованно таращиться на креативную шнуровку белых кроссовок и, приподнявшись на носочки, неуверенно тянется к растянутым в зловещей ухмылке губам. Каждая клеточка тела девушки дрожит то ли от усиливающегося осеннего ветра, то ли от сковывающего страха, а глаза стыдливо прикрыты. Почувствовав горячее, опаляющее кожу чужое дыхание и легкое соприкосновение губ, Сара вдруг испуганно отстраняется, но внезапно оказавшаяся на талии крепкая рука не позволяет уйти далеко. Ди Каприо за доли секунды притягивает брюнетку к себе и уверенно впивается в мягкие губы требовательным поцелуем. Дрожащие от волнения руки соскальзывают с плеч и настойчиво упираются в твердую грудь, но парень игнорирует любые попытки девушки вырваться из хватки. От такой непривычной близости сердце начинает бешено колотиться, а ноги подкашиваются сильнее, чем на скользком карнизе. Сара открывает рот, чтобы что-то сказать, и язык парня уже бесцеремонно проникает внутрь. Она впивается руками в ветровку, что-то возмущенно мычит, а затем, устав сопротивляться, сдается. Слишком стеснительно и несмело, скованно и неуклюже Сара начинает отвечать. Его учащенное жаркое дыхание обдает кожу приятным теплом, таким необходимым в подобную погоду. Девушка сама не замечает, как тонкие пальцы, уже переставшие волнительно трястись, зарываются в мягкие русые волосы и периодически их поглаживают. Исходящий от парня аромат кофе опьяняет сейчас посильнее любого алкогольного напитка, заставляя забыть обо всем на свете.

Раздается настойчивый звонок телефона, заставляющий их неохотно отпрянуть друг от друга. Прежняя Сара возвращается и демонстративно отворачивается, с напускным интересом глядя на один из небоскребов. Привычно веселым голосом Ди Каприо отвечает на звонок, несколько минут молча выслушивает собеседника, а затем с сухим «понял» кладет трубку.

— Целоваться ты, конечно, не умеешь, — он снисходительно улыбается и хлопает девушку по плечу. — Но ты не переживай, я еще научу тебя. С тобой, дорогуша, как всегда весело, но, увы, мне опять надо идти. Не скучай без меня, — хихикнув, русый треплет брюнетку по щеке и направляется в сторону лестницы.

А недовольный Фред Уокер тем временем ожидал Лео у себя в кабинете.

========== Глава 9 ==========

Харизматичный, яркий и до чертиков жестокий — то, что надо для осуществления плана.

Этот юный убийца был примечен Уокером с самой первой их встречи; бизнесмен сразу обратил внимание на дикий огонек безумия в голубых глазах, который при нужном обращении грозил превратиться в настоящий пожар. Пожар, готовый сжечь все без остатка. Пожар, который еще заставит Лос-Анджелес трепетать от ужаса.

Первое задание — импровизация. «Ваша задача — как можно эффектнее выйти на сцену. Покажите, на что вы способны, включите фантазию, проявите себя». И Лео проявляет: вместо стандартных перестрелок или резни он выбирает настоящее кровавое месиво и каким-то образом заставляет остальных сумасшедших последовать за ним. Работники издательства надолго запомнят душераздирающие вопли своих коллег, громкий сумасшедший хохот и отвратительную картину лежащих на асфальте трупов, а Фред Уокер, прочитав целую полосу популярной газеты, полностью посвященную «маньякам», по-настоящему задумается о потенциале русого.

Второе задание — показать свои коммуникативные способности, научиться правильно вести себя на людях. Добкинс, глупо улыбаясь, что-то неразборчиво бубнит себе под нос, Гринвуд с хищным оскалом рычит, точно загнанный в клетку зверь, а Хелзингер, так и не опробовав своих сил, набивает рот очередным блюдом. Эти маньяки ни на что не годятся. Остается лишь надеяться на Лео.

— Добрый вечер, леди и джентльмены!

Бодро поднявшись на стуле, он приветливо разводит руки в разные стороны, словно хочет обнять немногочисленную публику, и очаровательно улыбается. Русый приковывает к себе всеобщее внимание и остается доволен результатом. Доволен и Уокер, не сводящий с него оценивающего взгляда. Безукоризненная осанка, идеально сформулированные предложения, торжественный голос — мальчик прирожденный артист, и, возможно, все-таки именно он окажется главной шестеренкой в этом огромном механизме.

Третье, совсем не предвиденное бизнесменом испытание — русская рулетка, которая должна окончательно и бесповоротно определить лидера шайки психопатов.

— И кто же здесь босс? Я здесь босс.

С каждым новым щелчком пистолета, оповещающем о неудавшемся выстреле, победная улыбка понемногу сползает с лица Гринвуда, а после третьей осечки исчезает и вовсе. В своей мастерски разыгранной комедии Ди Каприо выставляет каннибала последним дураком и трусом, в то время как сам предстает перед Уокером во всей красе.

Ни злобный толстяк, съевший живьем кучу женщин, ни отсталый громила и даже сногсшибательная блондинка с «проблемками» в голове не сравнятся с ним. Мальчишка не боится смерти, умеет вести себя на публике и не знает пощады. Один из главных героев этого представления найден.

— Так и есть, Лео, — признает бизнесмен, забирая пистолет из рук парня. — Так и есть.

***

Пунктуальность была не самой сильной чертой Ди Каприо, и сейчас, сидя в дорогом кресле и равнодушно сверля взглядом панорамное окно, Уокер в очередной раз в этом убеждался. Он позвонил парню около получаса назад и приказал в срочном порядке прийти к нему, но в этом просторном, роскошно обставленном кабинете бизнесмен по-прежнему находился один. Ливень на улице разошёлся; капли дождя почти безостановочно тарабанили в идеально чистые стекла, а сквозь эти удары порой можно было четко уловить звук нервных постукиваний ручки по лакированной поверхности стола. Уокер раздраженно выдохнул и перевел взгляд на часы, когда дверь с шумом распахнулась.

— Вы видели, что на улице творится? Ужас какой-то, — бодрый голос вошедшего разрезал тишину кабинета.

Ди Каприо стоял на пороге до нитки мокрый: на черной ветровке не было ни единого сухого островка, нос временами поблескивал на свету, а с русых волос то и дело стекали капли воды. Судя по всему, парень не особо торопился к боссу.

— Мы договаривались встретиться в шесть часов вечера, Лео, — начал Уокер, скрепив руки в замок. — Сейчас уже без десяти семь. Очень безответственно с твоей стороны заставлять меня ждать.

Пропустив мимо ушей скучные нотации бизнесмена и даже не удосужившись снять сырой гардероб, парень по-хозяйски плюхнулся на диван.

— Мистер Уокер, в городе ужасные пробки, — он возмущенно вздохнул и пожал плечами. — Так что во всем этом безобразии виноват вовсе не я.

— Дело не только в опоздании, Лео, — более серьезным тоном продолжил Уокер, и от этого тона Ди Каприо впервые стало слегка не по себе. — Стоило мне освободить тебя, как ты начал где-то пропадать. Сначала ты прятался от Брина, затем после нападения на участок без предупреждений исчез на всю ночь, а сегодня ты умудрился пропустить собрание, на которое я просил явиться всех.

— А что за собрание?

— Меняешь тему, — Уокер недовольно цокнул. — Если ты не против, сначала я закончу тему, с которой начал. Понимаешь, Лео, в нашем плане далеко не последнее место занимает излишняя предосторожность. Знаешь, например, кто и зачем поспособствовал скорейшему отправлению Добкинса на тот свет?

— Ну, скажем, догадываюсь, — уклончиво ответил русый, потупив взгляд.

— Этот кудрявый никогда мне не нравился, честно тебе скажу. За его вечным желанием угодить и слащавой улыбочкой нетрудно было разглядеть предателя, в любую секунду готового пойти на все ради спасения собственной шкуры. Ты только представь, сколько Добкинс успел бы наговорить Брину, если бы Табита не прикончила его?

Сидя на обитом бархатом диване, Ди Каприо беспечно смотрел на свои кроссовки и перебирал в руках кончик черного шарфа. С виду могло показаться, что он изнывал от скуки и вовсе не слушал говорящего, но это было вовсе не так. Данная тема для разговора заставляла насторожиться и впитывать словно губка то, о чем рассказывал бизнесмен.

— Не помню, чтобы у меня в гардеробной имелся подобный шарфик, — Уокер нарушил затянувшуюся тишину, с легким изумлением взглянув на черную вещицу.

— Отобрал у какого-то тинейджера по пути сюда, — русый даже не вздрогнул от резкой смены темы; оставив предмет гардероба в покое, он поднял задорный взгляд на бизнесмена и усмехнулся. — Так, к чему все это представление касаемо Добкинса?

— А к тому, что на его месте мог оказаться ты, причем в тот же день, когда впервые чуть не попался на глаза Брину. Тебе повезло: в тот раз я не продумал всех мелочей, поэтому не установил персональной слежки ни за одним из вас. Скажу честно, я уже ждал появления копов в своей квартире, но ты меня приятно удивил. Не выдав меня тогда, ты, можно сказать, прошел внеплановую проверку на верность. К слову, из всех маньяков ты единственный, за кем не приглядывают. Ты, наверное, спросишь, почему? Все просто: я стал доверять тебе.

Доверие.

Лео прокрутил это слово у себя в голове несколько раз, словно пробуя его на вкус. Уокер говорил это уверенно и с уважением, смотря прямо в глаза.

Доверие — фундамент всех крепких отношений. Доверяют дети своим родителям, рассказывая о прошедшем дне, девчонки — своим сестрам, шушукаясь с ними на чердаке и показывая фотографии новеньких, найденные в соцсетях. Доверяют друг другу люди, задавшиеся общей целью, а хозяин доверяет своему верному псу, убежденный в том, что тот не предаст и в любую секунду принесет тапочки.

Их доверие больше всех описывает предпоследний пример, русый уверен. Решившись взять этот город под свою власть, они мысленно пожали друг другу руки. Именно доверие является важнейшим ключом к достижению общей цели.

Гордо выпрямившись, маньяк в знак благодарности приложил ладонь к сердцу.

— Ты очень молод, Лео, и нетрудно догадаться, как ты проводишь свободное время, — бизнесмен многозначительно взглянул на Ди Каприо. — В твоем возрасте это абсолютно нормально, однако постарайся взять себя в руки. Мы уже близки к господству над Лос-Анджелесом, не забывай об этом. Гулять, так и быть, я тебе разрешаю, но в меру, — Уокер погрозилуказательным пальцем и доброжелательно улыбнулся.

Лео улыбнулся так широко, как умел только он, и залился громким хохотом, запрокинув голову. Смеялся он примерно с минуту и не мог видеть, как неприязненно все это время морщился бизнесмен.

— А теперь к делу, — устав слушать истерический хохот, Уокер продолжил. — На сегодняшнем собрании речь шла о нашей дальнейшей стратегии. Решающие действия предстоят через неделю, на благотворительном концерте, спонсором которого будет наша главная цель — четырнадцатилетний Стив Купер. Я уверен, ты не имеешь ни малейшего понятия, кто он такой, поэтому поясню. Стив — сын создателя главнейшей корпорации Лос-Анджелеса, Томаса Купера. В восемь лет мальчишка стал сиротой и на сегодняшний день живет в огромном особняке под опекой своего дворецкого.

— И зачем же нам нужен этот Стив? — Ди Каприо явно не улавливал ход мыслей мужчины.

— Лео, не глупи. Купер-младший — главная артерия Лос-Анджелеса. За мальчишкой стоит куча невыполненных отцом проектов, которые могут дать этому городу даже больше, чем он имеет сейчас.

Суть плана начала приобретать более четкие очертания.

— Что надо делать? — решительно спросил парень, с предвкушением взглянув на Уокера.

— А вот это самое интересное, — бизнесмен заговорщически подмигнул. — Важнейшие действия будут разворачиваться именно на сцене, а тебе достанется одна из главнейших ролей. Русый фокусник с накладной бородой и сногсшибательная блондинка в качестве ассистентки точно сразят всех наповал. Именно тебе и Меган предстоит вершить это правосудие. Конечно, на концерте роль нашлась и для меня, но, увы, второстепенная. Моя задача — попытаться вас остановить, ваша — эти попытки пресечь на корню. Зрители должны понять, что их уже никто не спасет.

— А потом? — с коварной ухмылкой спросил парень.

— А потом вы убьете мальчишку, и город станет нашим.

— Будьте уверены, мистер Уокер. Я не подведу.

— Я уверен, Лео. Совсем скоро о тебе узнает весь мир, — мужчина сдержанно улыбнулся парню, который уже стоял у выхода, а, оставшись в одиночестве, продолжил, — и так же скоро он о тебе позабудет.

***

Панорамное окно с видом на мегаполис, букет роз на стеклянном столике, большая стопка модных журналов там же — кажется, именно об этом мечтала Хейзи Нельсон все годы, что выступала в цирке. В одну из прохладных летних ночей, лежа рядом с Лео на старом матрасе в фургоне и чертя указательным пальчиком на его груди незамысловатые узоры, гимнастка рассказывала русому про красивую, роскошную жизнь, которая ее ожидает и которую она заслуживает. Поток разбушевавшейся фантазии было не остановить, и девушка вслух описывала королевскую люстру со множеством переливающихся на свету украшений, декоративные деревья в углах комнаты и даже картину Пикассо на стене (хоть она и не видела ни одной из них). Парень лишь изредка хихикал над нелепыми высказываниями блондинки и удивлялся ее легкомыслию. Ди Каприо всегда считал подобные мечтания глупостями, и сейчас, находясь в этом самом эталоне роскошной жизни, лишь сильнее в этом убеждался.

Двуспальная кровать из резного дерева, устланная бордовым шелковым покрывалом, была чересчур мягка, розы на стеклянном столике пожухли еще два дня назад, а по огромному телевизору смотреть было определенно нечего. Утопая в объятиях кучи подушек, русый со скучающим видом всматривался в экран телевизора. В воздухе витал до тошноты приторный аромат духов: сюда опять заходила Меган, дабы взять со столика очередной журнал.

Если бы Лео хоть немного вслушивался в речь ведущих шоу, то понял бы, что главным объектом обсуждений являлись именно маньяки, но в данный момент парня занимало вовсе не это. Мягкий взгляд карих глаз, крепкие объятия и нежные девичьи губы — недавние события прокручивались в голове уже третий день, и если первое время эти воспоминания вызывали у русого довольную улыбку, то теперь навязчивые мысли порядком раздражали.

Пара секунд — и назойливые голоса двух ведущих резко прекратились; комната погрузилась в звенящую тишину. Отбросив пульт на другой конец кровати, маньяк устремил взгляд на слишком белый, слишком идеальный потолок без единого изъяна. Казалось, от долгого созерцания белоснежной поверхности перед глазами скоро появятся блики. В ее квартире потолок другой: с трещинами и осыпавшейся штукатуркой, он слегка отдает желтизной и выглядит так, словно вот-вот обвалится, но он хотя бы не вызывает такой рези в глазах и желания поскорее отвести взгляд.

Парень сел на кровати и осмотрелся. Прямо рядом со стеклянным столиком находилось черное кожаное кресло. Стоит в него сесть, как по комнате раздастся противный звук, а спину проберет неприятный холодок. Креслу в ее квартире точно не один десяток лет, и за все годы оно заметно потрепалось: обивка местами стерлась, порвалась и выпустила наружу небольшие клочки синтепона, а пружины скрипели так, словно норовили в любой момент впиться в зад. Однако в этом кресле сидеть было намного удобнее, и Лео это подметил еще в тот день, когда получил ранение.

Ди Каприо с шумом выдохнул и резко отвернулся в другую сторону. Каждый шаг, каждая мелочь сопровождалась незначительным напоминанием о ней, и напоминания эти действовали на нервы с каждой секундой сильнее. Взгляд неосознанно остановился на двух абсолютно одинаковых прикроватных тумбочках с резными узорами. Сейчас лакированные дверцы вызывали огромное желание достать из кармана нож и нацарапать на них что-нибудь неприличное, а позолоченные ручки хотелось отвинтить и выбросить куда подальше, только бы не мозолили глаза. В ее квартире прикроватная тумбочка лишь одна, и выглядит она намного скромнее. Именно там находился ее паспорт и дополнительный дубликат ключа от входной двери, который, к слову, после первой их встречи оттуда пропал. Похоже, она так этого и не заметила.

Ди Каприо едва слышно выругался. Зарывшись рукой в волосы, он подбежал к огромному зеркалу, зеркалу шкафа-купе, и уставился на свое отражение. Сейчас с этим диким взглядом исподлобья и сжатыми в тонкую полоску губами маньяк не был похож на того вечно смеющегося клоуна, коим его запомнили горожане Лос-Анджелеса. Сейчас он выглядел по-настоящему устрашающе. Он отодвинул дверцу с зеркалом. Из всех полочек шкафа заняты были лишь три.

— У меня там было сломано лишь три ящика. Твоими усилиями, Лео, я лишилась всех пяти. Ты определенно мастер.

— Черт! — громкий выкрик прозвучал слишком неожиданно посреди звенящей тишины.

Ди Каприо подбежал к столику и, с ненавистью смахнув вазу с цветами, оперся руками о гладкую стеклянную поверхность. Сердце отбивало бешеный ритм, перед глазами мелькало множество ярких обложек глянцевых журналов, а в ушах до сих пор отдавался ее искренний смех вперемешку со звоном недавно разбитой вазы.

Уже три дня парня мучил лишь один вопрос: почему именно она прочно въелась в его мысли? Почему это не одна из тех черлидерш в коротеньких юбчонках, чей автобус так и не удалось поджечь, почему это не какая-нибудь высокая красавица с идеальной фигурой и пухленькими губками? Тот факт, что все чертовы мысли крутились лишь вокруг этой несуразной девчонки, заставлял поплотнее сжать челюсти и даже скрипнуть зубами от негодования, ведь такие как она обычно бесили русого.

Мамина дочка, не знающая ровным счетом ничего об этом мире. Ди Каприо ручается, она никогда не чувствовала настоящей боли и не сталкивалась лицом к лицу с поистине ужасными вещами. Вплоть до одиннадцати лет (небывалая роскошь) она сидела в своем розовом мирке, в полной изоляции от настоящей жизни. Таких как она Лео частенько видел в цирке; чистых прилежных девочек, искренне хохочущих над глупыми шутками клоунов-алкоголиков, порой хотелось хорошенько потаскать за волосы, чтобы выбить всю дурь из их светлых голов. Удивительно, что она до сих пор жива в этом чертовом городе. Впрочем, и это поправимо.

До безобразия наивная. Вечный настрой а-ля «давайте жить дружно» подходит дошкольникам, но не шестнадцатилетним девицам. Те крепкие объятия, поддержка, тот поцелуй — все не более, чем просто телячьи нежности, после которых неплохо бы окунуться в чан с кислотой, чтобы снять с себя все чужие прикосновения наверняка. Лео уверен (процентов на девяносто девять), что тогда в человеческом тепле по большей мере нуждалась она сама, вовсе не он. Если бы сейчас кто-то повернул время вспять и те события повторились, парень непременно придушил бы ее прямо на той чертовой крыше.

Непредусмотрительная. Русый до сих пор помнит то недостаточно резкое движение сбоку, которое можно было ощутить даже с зажмуренными глазами. Она попробовала воткнуть ножницы ему в лицо. Случись это, что произошло бы дальше? Из-за предательски трясущихся рук заостренные кончики попали бы в аккурат в щеку и доставили бы лишь легкие неудобства, а вот для девочки был бы обеспечен очень плачевный финал.

Слишком слабая. Она и пикнуть не успеет, когда у шеи появится нож, а последним, что она увидит, будет его широкая улыбка. Под ее хрупким телом особенно стремительно растечется лужица крови, из приоткрывшихся уст вместо просьб о пощаде будет вырываться лишь несвязное бульканье, и взгляд карих глаз навсегда застынет в гримасе ужаса.

Дверь за спиной хлопает так громко, что русый невольно вздрагивает, но не оборачивается. Твердой походкой он шагает в сторону выхода из этой злополучной квартиры и уже хватается за массивную позолоченную ручку, когда его окликают.

— Я слышал какой-то шум из твоей комнаты, Лео. Все в порядке?

— Настроение что-то плохое, — жалобно отвечает русый и, обернувшись, одаривает Уокера диким взглядом. — Мне надо срочно кого-нибудь убить.

***

Девчонки любят мечтать и воображать, такова их природа. Одни представительницы прекрасного пола проводят дождливые вечера в компании любовных романов, представляя себя на месте главных героинь и всей душой веря, что когда-нибудь и они окунутся в эту прекрасную атмосферу безрассудной любви; другие леди, ложась в кровать, придумывают остроумные реплики на разные ситуации и воображают, как будут затыкать ими особо высокомерных личностей. Подобные мысли заставляют чувствовать себя лучше и значительно поднимают настроение.

Сара не мечтала уже давно: мысли о живой матери вызывали лишь слезы, а на обычные девичьи грезы вроде принца на белом коне или автографа от кумира просто-напросто не было времени. В одиннадцать лет жизнь открылась девочке с новой, не совсем радужной стороны и затянула ее в свой водоворот событий. Детский дом с кучей недоброжелателей, переезд в новый город, полная независимость — мечты остались лишь ярким словом на одной из страниц в ее личном дневнике, который Хармон не вела с десятилетнего возраста.

— Встанут тут посередине, а прохожим что, по воздуху летать?! — возмущенно провизжала тучная дама с сумками и кое-как обошла девушку, намеренно посильнее ее задев.

Сара тут же пришла в себя. Потерев ушибленный бок и поправив чехол с гитарой на плече, она направилась в сторону выхода из перехода. В кармане куртки складно позвякивали монеты, слева компания подвыпивших парней обсуждала бои без правил, а мысли брюнетки вновь унеслись далеко за пределы серых стен.

Величественный вид мегаполиса, открывающийся с крыши высокого здания, сильные руки на талии и голубые глаза, заставляющие позабыть обо всем на свете — наверное, именно о таком первом поцелуе грезили девочки перед сном и именно он не выходил из головы Хармон уже несколько дней. Обстановку в тот момент юные мечтательницы без сомнения назвали бы романтической, а в дальнейшем точно стали бы задумываться о продолжении. Впервые за долгое время о таких вещах задумалась и Сара.

Девушка не помнит, когда в последний раз была столь счастливой: она с улыбкой смотрела на тот шкаф и долго любовалась починенными в нем полочками, хихикала, глядя на свою фотографию в паспорте и уже безо всякой злобы вспоминала случай с пауком. Каждый связанный с парнем момент казался тогда крайне милым и вызывал в душе бурю эмоций.

Холодный ветер с редкими дождевыми каплями ударили в лицо совсем неожиданно, заставляя неприятно поежиться и получше натянуть на голову шапку. Та компашка поддатых парней неспешно направилась по широкой улице направо, в сторону многоквартирных домов из красного кирпича, и Сара задумчиво посмотрела им вслед.

Этой же самой дорогой девушка чуть ли не вприпрыжку бежала домой, надеясь увидеть там его. Второпях она не успела заглянуть ни в один продуктовый магазин, и, как выяснилось, зря. Незваных, но долгожданных гостей в квартире не было, равно как и в холодильнике еды. В тот день Хармон узнала, что девчонки любят не только грезить. Светлые мечты уступили место долгим раздумьям, в ходе которых брюнетка пришла к выводу, что проблема в ней. Она долго стояла у зеркала в ванной в попытках разглядеть свои изъяны. В тот момент недостатком казалось все: и недостаточно послушные волосы, и слишком светлые ресницы, которые всегда приходилось подкрашивать, и даже эта пресловутая ямочка на щеке.

Тяжко вздохнув, девушка отвела взгляд от тех парней и пошла в противоположную сторону. Домой идти не было ни малейшего желания. Дома не было никого, там она была наедине с собой, и за последние два дня это стало настоящим наказанием. Третий день в одиночестве она не выдержит.

Хармон торопливо шлепала по лужам, нервно озираясь по сторонам. Если дома она была абсолютно одна и просто варилась в собственных мыслях, то на улице эти мысли становились явью. Девушка сбилась со счету, сколько раз она замечала в переходе русую макушку, внезапно мелькнувшую в толпе, слышала звонкий смех, после чего крутилась по сторонам, словно ошпаренная, а сегодня по дороге сюда умудрилась столкнуться с парнем в до боли знакомой черной ветровке. Тот, увы, оказался рыжий.

Пока судьба была к Саре благосклонна: за все время, что она шла по улице, ей не встретилось ни единого прохожего, в ком можно было бы узнать его. Брюнетка сбавила шаг; достав из кармана наушники, она врубила на полную мощность первую же попавшуюся песню и пошла вперед по мокрому тротуару.

В лужах отражались огни вечернего мегаполиса, в ближайших магазинах и ресторанчиках загорались неоновые вывески, вызывающие неприятную рябь в глазах. Мелодия в наушниках была ритмичная и довольно жизнеутверждающая, но даже она не могла заглушить ту медленно накатывающую растерянность.

Как девушка посмотрела бы сейчас в глаза матери, будь та жива? Как объяснила бы все, что произошло за последние дни? Страшно представить.

Хармон уже вообразила, как она стыдливо опустила бы глаза, боясь увидеть полный осуждения взгляд матери, и не проронила бы ни слова. А что в таких случаях принято говорить?

«Мам, познакомься, это Лео. Он второй человек после покойной Мэри, с кем я значительно сблизилась, — на этом месте она точно осеклась бы, — в этом городе. Он не дает мне утонуть в одиночестве, а я покрываю его от полиции.»

Как же стыдно.

В попытках отвлечься она свернула с главной улицы и оказалась в полутемном скверике. Неподалеку виднелся временами мигающий фонарь, а по обеим сторонам от девушки возвышались старые постройки со сплошь изрисованными стенами и полукривые заборы. В наушниках заиграла классика. Под аккомпанемент фортепиано брюнетка медленно шагала вперед. Удивительно, но стало чуточку легче: тревожные мысли унеслись на второй план, и впервые за эти несколько дней в душе появилось некое умиротворение.

Сколько лет нужно прожить в Лос-Анджелесе для полного понимания того, что в подобных районах не стоит ходить даже днем, не говоря уже о темном времени суток? Видимо, очень много, поскольку Сара чувствовала себя здесь вполне комфортно и не считала нужным хотя бы парочку раз обернуться. Темный силуэт позади остался незамеченным, а тягучий запах опасности ударил в нос лишь после того, как шеи коснулось холодное лезвие ножа. В наушниках по-прежнему мелодично звучало фортепиано, заглушая вкрадчивый шепот сверху и не давая разобрать ни единого слова. Когда над ухом прозвучал бешеный рык, приступ паники окончательно охватил девушку. Громкий стук сердца раздавался в ушах наравне с классической музыкой, и сквозь все это богатое многообразие звуков Хармон уловила где-то вдали звонкий смех. Не тот басистый заливистый смех, что несколько раз мерещился ей в переходе, а самый настоящий истерический хохот, который невозможно перепутать ни с чем.

Рука нападающего дрогнула от неожиданности, и острое лезвие полоснуло по горлу, оставив после себя неглубокий порез. Брюнетка громко вскрикнула от жгучей боли; воспользовавшись легким недоумением преступника, она кое-как вырвалась из ослабевшей хватки и отбежала к ближайшей стене. Сара чувствовала, как стекающие по шее струйки крови неприятно холодили кожу и вызывали легкий озноб, но сейчас брюнетку волновало вовсе не это.

Заливистый хохот сменил бодрый свист, не предвещающий ничего хорошего. Напрочь позабыв о саднящей ране и злоумышленнике, девушка обернулась на звук.

Поблескивающие в полумраке русые волосы, расслабленная походка, временами проскальзывающая на губах улыбка — это был именно он, у брюнетки не оставалось сомнений. Засунув руки в карманы, Лео неспешно направлялся с противоположной стороны улицы к тому парню, и Хармон впервые взглянула на злоумышленника.

Молодой человек был чрезвычайно худ и бледен, словно долгое время чем-то болел; нож давно выпал из его рук. Неловко переминаясь с ноги на ногу, парень судорожно оглядывался по сторонам, точно ждал хоть от кого-то помощи. Похоже, он тоже узнал этого русого прохожего.

— Знаешь, парень, — с веселой улыбкой начал Ди Каприо, подойдя ближе, — ты впервые пытаешься кого-то ограбить, верно? Только честно.

После неуверенного кивка маньяк довольно хмыкнул.

— Так я, собственно, и думал. Позволь провести тебе небольшую лекцию на тему уличного грабежа, — с этими словами он демонстративно выпрямился и, вынув руки из карманов, с подробными жестикуляциями начал объяснять. — Во-первых, прежде чем выдвигать свои условия, убедись, что твоя жертва не в наушниках и может тебя слышать.

Лео весело захихикал и указал рукой на валявшиеся на рядом с ножом наушники. Пропажу девушка заметила только после слов русого; видимо, она убегала так быстро, что случайно их выронила.

— Во-вторых, прими правильное положение. У девочки за спиной чехол с гитарой, не позволяющий занять выгодное положение. Будь она хоть чуточку умнее, то непременно поняла бы, что преимущество на ее стороне и, хорошенько тебя пнув, давно бы убежала, — маньяк заливисто рассмеялся и мельком взглянул на Сару, все это время внимательно его слушавшую. — Жертву лучше прижать к стене, чтобы все попытки вырваться были безуспешны.

Расстояние между молодыми людьми было небольшое, но Ди Каприо, видимо, решил сократить и его. Он шагал навстречу парню, с интересом наблюдая, как тот напуганно пятится назад. Игра в кошки-мышки продолжалась бы очень долго, если бы мышка не уперлась спиной в фонарный столб.

— Не стена, конечно, — маньяк хищно усмехнулся, — но тоже пойдет. Ну и напоследок: прежде чем нападать на жертву, убедись, что кроме тебя на нее никто не точит зуб.

Хармон чуть не завизжала, когда русый, схватив парня за волосы, со всей силы приложил его лицом к столбу. По улочке пролетел леденящий душу крик, а Лео, видимо, только начал развлекаться. Действо, разворачивающее прямо под временами мигающем фонарем, было поистине жестоким и больше походило на убой животного.

Поначалу бедняга что-то сбивчиво тараторил, и из этой бессвязной речи девушка узнала, что он всего лишь наркоман, которому требовались деньги на новую дозу. Парень пытался прикрыть лицо руками, слезно умолял его пощадить, но Ди Каприо даже не слушал.

Маньяк наносил удары практически безостановочно, не щадя ни своих сил, ни костяшек пальцев. Дикая улыбка сползла с лица, во взгляде исчезли привычные смешинки — Лео абсолютно не контролировал себя. Он не мог видеть, как искажалось в гримасе боли лицо наркомана, не слышал его рыданий и тихого «прошу», на которое тут же отреагировала девушка.

Она понятия не имеет, чем руководствовалась в тот момент: желанием спасти наркомана, который не заслуживал столь жестоких пыток, или же стремлением помочь Ди Каприо вновь вернуться в строй. Однако тогда, глядя на русого, она искренне желала вновь увидеть его улыбку и услышать заливистый хохот, ведь все это пугало уже намного меньше, чем не выражающая никаких эмоций физиономия.

Маньяк даже не вздрогнул, почувствовав неуверенное прикосновение к своему плечу; в очередной раз он занес руку для удара, и покрасневшие костяшки пальцев встретились с давно кровоточащим носом бедняги. У Сары не оставалось сомнений: еще пара минут ее подобных попыток спасти парнишку — и он точно не выдержит. В подтверждение мыслям девушки из уст молодого человека вырвался слабый хрип. Действовать надо было решительнее, однако назревал вполне актуальный вопрос: сколькими переломами она отделается после этих решительных действий?

Судя по направлению кулака, в этот раз русый целился в висок; предстоящий удар мог быть последним в жизни наркомана. В следующую секунду все произошло слишком быстро: Хармон кое-как вцепилась двумя руками в запястье Ди Каприо и на всю подворотню выкрикнула его имя.

========== Глава 10 ==========

Комментарий к Глава 10

Словами не передать, как я радуюсь, нажимая на заветную кнопку “сохранить изменения”!

Спасибо всем читателям, что кормят автора вкусняшками вроде лайков и отзывов)

Он намеренно пошел в абсолютно противоположную от ее дома сторону, чтобы не было соблазна заскочить на огонек, специально выбрал в качестве мест для прогулки полупустые подворотни, где точно не ступит ее изнеженная ножка, и все равно встретил ее. Закон подлости, не судьба точно.

Он всю дорогу выдумывал о ней гадости похлеще, чем в квартире Уокера, с презрительной ухмылкой вспоминал проведенное вместе время, но себе так и не поверил. Осознание тупого бессилия вызывало дикую ярость, и приходилось глушить навязчивые мысли чем попало: он громко хохотал в безлюдных сквериках, с ненавистью пинал попадавшиеся под ноги пивные банки и выискивал глазами потенциальную жертву, на ком можно было бы выместить животный гнев. И жертва нашлась. Вот только не его.

Ее синяя ветровка ярким пятном выделялась на фоне серых лохмотьев того худощавого парня позади, а поблескивающее в полумраке лезвие ножа у ее шеи почему-то вызвало легкую дрожь в руках. Грабитель оказался обычным наркоманом; как выяснилось в ходе его угрожающих речей, парень выслеживал брюнетку все три дня, что она играла в переходе, и сегодня решил воплотить свой план в действие. Он не знал, какую огромную ошибку совершает.

— Выворачивай карманы, сучка! — прорычал грабитель девушке прямо на ухо, отчего та едва заметно вздрогнула, но не больше.

Руки предательски затряслись с новой силой, и Ди Каприо убрал их в карманы. Поведение брюнетки вызывало у него явное недоумение. В таких случаях принято зубами цепляться за жизнь, хвататься за каждую спасительную веточку. Любой другой человек давно отдал бы все, что у него было, дабы прийти домой живым, так почему же она не делала ровным счетом ничего?

Осознание пришло к русому в виде проводка, тянущегося от кармана ветровки до уха, обоих ушей. Как же глупо. Наркоман в очередной раз хотел что-то сказать девушке, когда Лео, не сдержавшись, заливисто рассмеялся ото всей комичности ситуации. В том, что он привлек к себе внимание обоих, не было никаких сомнений. Поведение испугавшегося грабителя, который начал нервно озираться по сторонам, непременно рассмешило бы маньяка еще сильнее, если бы не пискливый девичий вскрик. Сердце пропустило несколько ударов, когда Ди Каприо заметил тонкую дорожку крови, стекающую по коже, а тот пронзительный взгляд карих глаз окончательно выбил почву из-под его ног.

Остальное маньяк помнил смутно: какая-то нелепая постановка перед тем парнем, неистовый крик, боль в костяшках пальцев и ее голос, доносящийся как будто издалека. Ее приятный противный голос…

— Лео!

Он поворачивается к ней слишком резко, заставляя девушку невольно отпрянуть назад. Взгляд у нее виновато-напуганный, в глазах слезы застыли — противно настолько, что хочется застрелить ее прямо сейчас. Жаль только, пистолет остался в той комнате. Обе руки, по-прежнему сжимающие запястье, трясутся как у его блудливой мамаши. Он резко вырывается из слабой хватки и с ненавистью смотрит на Сару. Понимает, что руки трясутся вовсе не у нее, но какая разница?

Свежая липкая кровь под ладонью согревает получше дырявого пледа в трейлере, и Ди Каприо кривит губы в привычной усмешке. Девушка даже не вырывается; рука сжимает шею некрепко, не перекрывая кислород, а полный ненависти взгляд как бы предостерегает от лишних телодвижений.

Войди нож хоть чуточку глубже, она была бы мертва, валялась бы бездыханной куклой на сыром асфальте в подворотне и истекала собственной кровью. Примерно так он и представлял ее смерть. Но она стояла перед ним живая и почти невредимая и с какой-то немой мольбой смотрела ему в глаза. В тот момент ему захотелось крепко ее обнять и проверить, действительно ли колотится ее сердце и правда ли она дышит. Но вместо этого он отдёрнул руку от шеи и, широко улыбнувшись, небрежно накинул на нее шарф. Вернул вещь хозяйке.

Наркоман напомнил о себе сдавленным стоном снизу. Валяясь рядом с фонарем, он пытался открыть глаза и посмотреть, что происходит, но сил на это катастрофически не хватало.

— Надо его убить, — больше себе, чем кому-то сказал Ди Каприо, взглянув на парня.

— Не надо.

Тихо и спокойно. Безо всяких просьб или приказов. Скорее, совет. Совет, к которому он прислушался.

***

— Салат из морепродуктов, — объявила она с робкой улыбкой и поставила тарелку на стол. — Твой любимый.

Обычное «спасибо» встряло в горле комом, не давая произнести ни слова; получилось лишь выдавить из себя едкую усмешку и пододвинуть блюдо к себе. Несмотря на то, что парень не ел с самого утра, аппетита не было совсем. Пока он ковырялся вилкой в тарелке, брюнетка сидела напротив и с напускным интересом вглядывалась в белую поверхность стола, сплошь покрытую царапинами. Он частенько чувствовал на себе ее мимолетные взгляды, которые девушка старалась бросать незаметно, краем глаза видел, как она несколько раз открывала рот, чтобы что-то сказать, однако никак не могла осмелиться нарушить тишину.

Как только они вошли в эту самую квартиру, в нос тут же ударил привычный запах, которому русый так и не придумал названия и который ощущался лишь здесь. На желтоватом потолке по-прежнему виднелись трещины, выцветшие от времени обои не имели ничего общего с яркими стенами в квартире Уокера, а из окна открывался вид на одинокий уличный фонарь, не на мегаполис точно. Сжигающая изнутри ярость постепенно отступила, и на смену ей пришло безмятежное спокойствие. Спокойствие, которого не хватало все это время.

— Тебя давно не было, — она наконец-то подала голос и уже безо всяких увиливаний взглянула на Ди Каприо.

— Ты не поверишь, но мэр Лос-Анджелеса оказался крепким поросенком. Сначала его пришлось долго расчленять, а потом так же долго отмываться от крови, — парень весело хихикнул, и губы его расплылись в неестественно широкой улыбке.

Она не заметит лжи, это очевидно: яркий образ русого психопата плотно въелся в мозг и оставил после себя огромный след в виде излишней мнительности и даже, наверное, паранойи; очередное убийство точно не вызовет никаких подозрений. Так и вышло — девушка поверила, не сомневаясь ни на секунду. Взгляд опустила так резко, что Лео невольно расхохотался, губы сжала плотно, дабы не расплакаться. Ее отчаянные попытки показаться смелее после всего, что произошло, выглядели чертовски нелепо, особенно сейчас, когда карты каждого почти раскрыты.

— Когда ты уйдешь?

Тот же дрожащий от подступивших слез голос, тот же полный надежды взгляд — все абсолютно так же, как в тот вечер, когда парень получил ранение. Тогда она искренне надеялась на то, что он поскорее уйдет, вот только на что она надеялась сейчас?

И он озвучил ей вывод, к которому шел все эти дни.

— А знаешь, мне здесь нравится. Думаю, я тут надолго.

Сара даже не повела бровью. Взгляд карих глаз стал непривычно непроницаемым, дыхание от волнения ничуть не сбилось. Вот только на доли секунды дрогнувшие в улыбке губы показали, что надеялась она именно на этот ответ.

***

— Вот сама там и спи, — он возмущенно фыркнул.

Лежащий на полу матрас не устраивал русого от слова совсем: начиная с аккуратно заправленной простыни и заканчивая небольшой подушкой в розовой наволочке. Еще полтора часа назад он сидел с ней на кухне и травил всякие байки, а сейчас созерцал сей акт гостеприимства, который, мягко говоря, его слегка обескуражил.

Сара же была полностью довольна проделанной работой. Окинув спальное место оценивающим взглядом, она плюхнулась на кровать. Девушка чувствовала на себе недовольный взгляд, который, казалось, прожигал насквозь, но старалась не обращать на него внимания. В душе теплилась надежда, что вскоре Лео надоест так стоять и он все-таки смирится со своей участью. Но мириться он ни с чем не собирался.

В знак протеста Ди Каприо демонстративно завалился рядом, раскинув ноги с руками так, что Сару полностью впечатало в постель, а после еще и поерзал для удобства. Сдавленное кряхтение поблизости вызвало у него ехидный смешок.

— Лео, слезай отсюда. Немедленно.

— И не подумаю, — он растягивал слова, с беспечной улыбкой глядя в потолок.

— Кровать моя.

— На ней не написано.

— Я не буду с тобой спать! — крикнула девушка на ухо Лео, стоило ей оказаться на свободе.

— В таком случае, тебе здесь не место.

Сара взвизгнула от неожиданности. Падение с кровати оказалось слишком внезапным, а матрас на полу — не таким уж и мягким. Над головой залетали звездочки, как в старых мультиках.

— Доброй ночи, заяц.

Сверху послышалось веселое хихиканье и звук взбивания подушки. Там уже вовсю готовили постель ко сну. Ее постель.

Лицо исказила гримаса злобы.

Сара уже мысленно сформулировала главные аргументы, по которым любой нормальный человек должен был признать ее правоту, представила, как он наконец-то перестает паясничать и уступает принадлежащее ей место, только не учла одного. Лео не относился к категории нормальных людей.

— Ты случаем не забыл, кто здесь…

Подушка прилетела в лицо совсем неожиданно, оборвав пламенную речь Сары на середине. Некогда тихое хихиканье парня превратилось в громкий истерический смех, разозлив ее окончательно.

Стало чертовски обидно. Полнейшая потеря контроля над происходящим — и вот уже русый маньяк заливается хохотом, лежа на ее кровати, ее подушке и укрытый ее одеялом. А она сидит на полу, на этом самом «гостевом» матрасе. От осознания происходящего в носу, конечно, не защипало, но вот зубы аж скрипнули от негодования. Того, что произошло дальше, не ожидала от себя даже Сара.

Она поднялась так резко, что на доли секунды закружилась голова, и набросилась на парня с кулаками. Девушка выкрикивала невпопад безобидные ругательства, пыталась ударить побольнее, а иногда с угрожающим видом тянулась к русой шевелюре. Ди Каприо отбивался совершенно вслепую, интуитивно угадывая, куда целится его обидчица, и громко смеялся, чем злил ее еще сильнее. Все эти ее попытки показать свой авторитет казались Лео забавными.

Сара могла бы нанести еще много бесполезных ударов и придумать миллионы оскорблений. Наверняка ей бы даже удалось хорошенько оттаскать Ди Каприо за волосы и почувствовать этот прекрасный вкус победы, если бы сама не оказалась в западне. Опять.

— Не надоело, заяц? — спросил он, снисходительно смотря на девушку сверху вниз.

Поначалу она дёргалась, точно ошпаренная, пытаясь выбраться из крепкой хватки на запястьях, но вскоре осознала всю тщетность этих попыток и затихла. Смотрела на него чересчур рассерженно, даже с неким вызовом, брови свела на переносице. Ее щеки покрылись легким румянцем, а дыхание сбилось, однако Ди Каприо этого даже не заметил. Все внимание было сосредоточено на тонкой кровавой полоске, особенно четко выделявшийся в тот момент на нежной коже. События сегодняшнего вечера промчались в голове с молниеносной скоростью. То, как она крикнула его имя в подворотне, как коснулась его руки. То отчаяние в ее глазах…

— Пусти! — выпалила она так громко, что сама смутилась, и продолжила тише. — У меня руки затекли.

Он тряхнул головой и усмехнулся.

— Не будешь меня больше выгонять?

— Не буду, — буркнула она и наконец оказалась на свободе.

Жаба признания поражения чертовски душила, однако торжествующий взгляд Ди Каприо говорил о том, что забирать свои слова уже поздно.

Не теряя времени, она забралась под одеяло так, что виднелась только растрепанная макушка, и притворилась спящей. Или мертвой. Так или иначе, девушке это не помогло, и уже через пару минут она пыталась отвоевать хотя бы законную часть одеяла.

— Ты мне волосы придавил, — шипела она, пытаясь спасти шевелюру.

— Убери свою тушку подальше, и твои волосы будут в полном порядке. И перестань дышать как паровоз.

— Как хочу, так и дышу.

— Не лезь ко мне, у тебя ноги ледяные!

— Это ты не лезь ко мне!

В тишине комнаты еще некоторое время раздавались недовольные возгласы и ехидные смешки, однако вскоре стихли и они. Все погрузилось в сон.

А Лос-Анджелес не спал. Не мог уснуть от мысли, что банда сумасшедших маньяков орудует на его улицах, вытворяя ужасные бесчинства.

Брин сидел в старой палате одной из клиник города и пытался разобрать речь избитого парня, лежавшего на койке. Молодой человек не мог связать и двух слов: язык его заплетался, а местами покрывшиеся кровавой коркой губы едва шевелились. Брин сокрушенно помотал головой и отвел взгляд на одну-единственную улику в его руках. Улику, соединяющую его с разгадкой. Черные наушники.

— Ужасный смех… — все, что удалось расслышать Брину, прежде чем парень потерял сознание.

Ты станешь проклятьем Лос-Анджелеса. Дети будут просыпаться с воплями при мысли о тебе. Твоим наследием станут смерть и безумие.

***

Утро началось с холодного душа и громкого визга.

— Лео, ты слил всю горячую воду!

— Да? Надо же, я думал, что оставил тебе немного, — в голосе, послышавшемся из комнаты, сквозила явная издевка.

Замотавшись в огромное, уже сырое полотенце, она босиком прошлепала по холодной кафельной плитке к раковине и включила кран. Через некоторое время раздался очередной крик.

— Ты пользовался моей зубной щеткой!

— Там была только одна.

Вчерашнее воодушевление сменилось нескрываемым недовольством. Идея совместного проживания уже не казалась Саре такой радужной, как прежде, а о тех трех днях одиночества она думала как о долгожданных выходных. Когда ты живешь одна, никто не отбирает твое одеяло, не будит дикими воплями в шесть часов и не выключает свет в туалете каждый раз, когда ты туда заходишь. Когда ты живешь одна, можно не ходить по квартире как по минному полю и настороженно прислушиваться.

— Тебе не кажется, что ты немного обнаглел?

Лео сидел на кровати и, уткнувшись взглядом в телевизор, мирно жевал бутерброд. Он не сразу обратил внимания на Сару, однако вскоре осмотрел ее с ног до головы и даже присвистнул.

— Мне кажется, что обнаглела ты. В доме, понимаешь ли, гость, а ты тут в неглиже расхаживаешь, — он беспечно хохотнул.

Желание поскорее отчитать бессовестного гостя сыграло с девушкой злую шутку.

Она стояла перед Ди Каприо в одном лишь полотенце. Прижимала мягкую ткань к груди, робко переминалась с ноги на ногу и, судя по оторопевшему взгляду, мечтала провалиться сквозь землю.

— Мой дом. Как хочу, так и хожу, — она сказала это не так уверенно как хотела, но в общем-то была довольна собой.

— Поэтому ты сейчас вся пунцовая стоишь?

Издевательская улыбка парня была последней каплей: Сара убежала обратно в ванную.

Минут через десять — когда со щек хоть немного сойдет румянец и у Сары не будет такого острого желания стать невидимкой — она вновь вернется, уже полностью одетая, и еще долгое время будет отводить взгляд. Боясь услышать очередные подколы, она заинтересованно уставится в экран телевизора и сложит руки на груди, так она чувствует себя увереннее. Он все это знал, знал заранее. А вот она не знала ничего. Не знала, как сильно в тот момент ему хотелось провести пальцами по выпирающим ключицам, как хотелось коснуться хрупкого обнаженного плеча и вообще избавиться от этого лишнего полотенца. Она и не узнает. Нервно сглотнув, Лео вернулся к поеданию бутерброда.

***

Сара сидела на кровати, замотавшись в кокон из одеяла, и с любопытством наблюдала за попытками Лео сыграть на гитаре. По комнате разносились противные негармоничные аккорды вперемешку со скрипом сразу нескольких струн. Когда к авторской мелодии присоединилось еще и фальшивое пение, Сара не сдержалась.

— Это новый вид пыток? — сквозь смех спросила она.

Ди Каприо насупился.

— Одной небрежно брошенной фразой ты разрушила мое желание творить. Ну спасибо. Вот сама теперь и играй.

— Сыграю! Только позже. Я только что согрелась и не собираюсь сейчас вылезать из-под одеяла.

Он отмахнулся.

— Так бы и сказала: Лео, я не хочу позориться.

— Ты меня провоцируешь.

— Отнюдь. Заяц, все в порядке. Многие на гитаре не умеют играть, так что…

— Между прочим, продукты в холодильнике были куплены благодаря моему «неумению»!

— Правда? — он лукаво улыбнулся и протянул гитару.

Девушка неохотно высвободилась из мягких объятий одеяла, взяла в руки инструмент и — передумала. Играть при незнакомцах куда проще, чем при некоторых знакомых, чье пристальное внимание почему-то вызывает дрожь в пальцах. Невольно Сара подумала о том, что было бы неплохо оказаться сейчас в переходе, подальше от пристального взгляда голубых глаз. Преодолев себя, она протерла вспотевшие от волнения ладони и неуверенно провела по струнам. Первый аккорд показался девушке неудачным и ей стоило больших усилий не прервать игру. Медленно, но верно одеревеневшие от волнения пальцы перебирали струны, и с каждой секундой звук становился увереннее.

А потом она запела. Запела так, как, казалось, не пела никогда. Запела так, словно была совершенно одна в этой комнате. Неспешно растягивала слова, порой ломала ритм, и хмурилась, когда брала слишком высокие ноты.

Все это время она сосредоточенно смотрела на лады, боясь поднять на Ди Каприо взгляд и сбиться, а он безбожно этим пользовался.

Пристально следил за каждым изменением в ее мимике, всматривался в каждую черточку миловидного личика, словно хотел изучить досконально, запомнить до мелочей. У нее над левой бровью небольшой, едва заметный шрам в виде полумесяца, а нос курносый, с

маленькой горбинкой. У нее слегка припухлые, чуть потрескавшиеся губы и очень милая ямочка на левой щеке, появляющаяся при каждой улыбке. У нее прекрасные карие глаза. Глаза, которые прямо сейчас затягивали в свой омут.

Он не знал, когда именно его пристальное внимание было рассекречено. Сара продолжала петь какую-то песню, в слова которой он совершенно не вслушивался, и смотрела на него с легким удивлением, даже испугом. Ее щеки горели, и Лео удивлялся, как это она еще не прекратила свой концерт.

Он мог бы сейчас чертовски обидно над ней подшутить и по привычке громко рассмеяться — для него это было бы абсолютно нормально — мог бы начать разговор о погоде, словно ничего и не было и он не смотрел на нее дольше положенного. Он мог отнять у нее гитару и вновь начать пытку для ушей или же просто невзначай столкнуть ее с кровати. Просто так, потому что захотелось.

Но он всего лишь наклонился к ней и поцеловал, мигом прервав старательное пение и гармоничную музыку. Казалось, от внезапной тишины заложило уши. Лео чувствовал, как девушка напряглась, как растерянно затаила дыхание.

А вскоре начала отвечать. Робко и совсем не смело, как тогда на крыше. Неуверенно обвила руками его шею и сама подалась вперед, чувствуя на коже его обжигающее дыхание.

А еще через пару секунд и сама вспомнила, что нужно дышать. Сбивчиво глотала кислород в перерывах между поцелуями и сильнее прижималась к парню, не желая отстраняться. Бешеный стук собственного сердца, раздававшийся в ушах, полностью заглушал голос здравого смысла.

Давно забытая всеми гитара мирно валялась на полу, а они уже лежали в постели и не могли остановиться.

========== Глава 11 ==========

Комментарий к Глава 11

Троекратное ура за выход этой главы и за ваше ожидание!

После написания первых глав этого фанфика,меня очень зацепила тема про убийц-маньяков. И честно, я очень рада, что нашла (даже если на некоторое время) то, что меня вдохновляет. Разные статьи я читаю на одном дыхании, так, что мне эмоций не хватит передать все то, что я чувствую при одном их упоминании. На данный момент, моей целью являются ситуации, похожие на случай в Колумбайне и думаю, что следующий фанфик будет чем-то связан. (только я не знаю, буду ли я писать про Лео.)

Поделившись с вами малейшей частью дальнейших планов, я могу спокойно пожелать приятного чтения!

Его губы мягко касались шеи, вызывая волну мурашек по коже, руки блуждали по талии. Не больно прикусывая нежную кожу, Ди Каприо тут же ее целовал, словно извинялся, зализывал раны, и оставлял небольшие засосы.

Девичья напряжённость понемногу улетучивалась. В животе все словно связалось в тугой комок; ей хотелось большего. Непроизвольно Сара потянулась к пуговицам его рубашки. Дрожащие пальцы не слушались, пуговицы не поддавались, и Ди Каприо пришел на помощь.

Предметы гардероба падали на пол один за другим, и уже скоро в тишине комнаты раздавались прерывистые вздохи и едва слышные поскрипывания кровати. Единожды прозвучавший девичий вскрик был быстро подавлен требовательным поцелуем.

Руки, вцепившиеся в крепкие плечи, наверняка оставили после себя следы, сердце колотилось как сумасшедшее. Она чувствовала его в себе, каждой клеточкой ощущала жар разгоряченного тела и периодически чуть ли не до крови кусала губы, словно боясь издать лишний звук. Однако это не помогло. Не сдержавшись от волны захлестнувших эмоций, девушка на выдохе выкрикнула его имя и ощутила тепло, разливающееся по всему телу.

В комнате стало тихо. Совсем. В окно не тарабанили дождевые капли, кровать больше не скрипела, а Ди Каприо не говорил ни слова. Он лежал рядом, по-прежнему прижимая девушку к себе. Растрепанная макушка покоилась на крепком плече парня, а напряженная рука — на его мерно вздымающейся груди.

Девушка смотрела куда-то вдаль и пыталась унять бешеный стук сердца. Дыхание никак не могло прийти в норму, со щек не сходил румянец.

Она боялась нарушения этой тишины до чертиков. Старалась не шевелиться, дабы не привлекать к себе внимания, мечтала слиться с окружающей средой и безостановочно корила себя.

Как я, впрочем, и говорил. Мамина маленькая принцесса.

Он сказал и забыл, а она нет. Сара сама не знает, почему эти слова так ее задели, но в том, что это одна из самых обидных насмешек в ее жизни, не было никаких сомнений.

В тот день она доверила ему всю свою душу и встретилась с издевкой во взгляде и снисходительной улыбкой. В тот день она зареклась не доверять ему больше, какая бы игра не была.

Сегодня она доверилась ему полностью. Сегодня она опять проиграла.

Тишина тяготила. Сара с ужасом представляла, что он скажет, куда ударит на этот раз.

Она заметно вздрогнула, ощутив легкое прикосновение к изгибу ее талии. Пальцы медленно прошлись по обнаженной коже, оставляя за собой след мурашек.

А вскоре угнетающую тишину разрезал непривычно спокойный, чуть хрипловатый голос.

— Ты очень красиво поешь.

***

Каждый порез, каждая рана сопровождались душераздирающими воплями и мольбами. Он заворожено наблюдал за тем, как острое лезвие ножа входило глубоко под кожу и безжалостно распарывало ее, с восхищением улыбался, глядя на медленно стекающие по телу ручейки крови, любовался огоньками панического страха в ее заплаканных глазах. Нарочито медленно, словно растягивая удовольствие, он потянулся к ножу побольше и хищно оскалился, заметив, как она задергалась. По комнате раздалось неприятное скрежетание лезвия ножа о железную поверхность стола. От страха она не могла издать ни звука. Он замахнулся. Громкий хруст костей, рыдания и мужской хохот смешались воедино.

— Еще одно подобное слово, и я прополощу твой рот с мылом, — равнодушно сказал Ди Каприо, не отрываясь от экрана.

Она сидела рядом с ним на диване и, прижав ладони к лицу, едва слышно чертыхалась. Каждый истошный вопль, доносящийся из телевизора, заставлял девушку вздрагивать.

— Смотреть ужастики хотел только ты.

— А мелодраму только ты. Поэтому мы и пошли на компромисс, — девушка фыркнула. — Между прочим, пока ты тут ладошки свои потные разглядывала, пропустила очень красивый момент. Там эта Эмбер…

— Там закончилось? — Сара перебила Ди Каприо.

— Да.

Девушка отняла ладони от лица, но тут же вернулась в прежнее положение, хорошенько выругавшись. На экране какая-то миловидная старушка ковырялась ножом в собственной глазнице. Лео рассмеялся.

— Вот ведь трусиха. Пауков боится, высоты боится, про ужастики вообще молчу. А как насчет щекотки?

Внезапный смех девушки зазвучал вразрез с происходящим на экране. Пока из телевизора доносились нечеловеческие вопли, она судорожно пыталась ускользнуть от цепких пальцев парня.

— Джером, не надо, прошу…

Съежившись, она начала отбиваться ногами, однако и эти попытки спастись Ди Каприо быстро пресек. Он щекотал шею, бока, надрывающийся от смеха живот и, похоже, не собирался прекращать.

— Джером, хватит… остановись…

Сара наверняка задохнулась бы, если бы не успела каким-то магическим образом улизнуть от нескончаемой пытки. Ей даже удалось обезвредить русого, чем девушка очень гордилась. Изо всех сил держа его запястья, она настороженно всматривалась в омут голубых глаз и пыталась предугадать, что он задумал на этот раз. Ди Каприо был на удивление спокоен: он не вырывался из девичьей хватки, не стремился возобновить пытку и даже не хохотал как полоумный. Разве что заинтересованно смотрел на нее и подозрительно улыбался.

— Удобно тебе, зайка? — его дыхание обожгло губы.

Ди Каприо был слишком близко, и заметила это Сара только сейчас. Тут же сложила дважды два и поняла, почему парень не стремился продолжить сеанс щекотки, почему так самодовольно улыбался.

Она сидела у него на коленях.

Сейчас по сценарию она должна была опять густо покраснеть, стыдливо опустить глаза ну или хотя бы пожелать провалиться сквозь землю. Но, честно признаться, ей было действительно удобно и слезать совершенно не хотелось. Единственным центром ее вселенной сейчас был он — русый мальчик, который кошмарно смеется и красиво улыбается, и этого было вполне достаточно для того, чтобы в порыве небывалой нежности накрыть его губы своими.

Рядом с ним было тепло и уютно и все остальное казалось каким-то неважным. Рядом с ним она теряла контроль.

Нежные переплетения пальцев, теплое дыхание на коже, мягкие соприкосновения губ — близость кружила голову, заставляла забыть обо всем. На вопли, доносившиеся с телеэкрана, никто уже не обращал внимания.

Идиллию нарушил внезапно раздавшийся телефонный звонок. Звонили Лео.

Ди Каприо отстранился слишком резко и поспешно достал телефон; на доли секунды в голубых глазах проскользнула толика тревоги, однако ответил на звонок он в своей привычной манере — с расслабленной улыбкой и насмешливым взглядом.

— Да, мистер… — парень осекся, посмотрев прямо в глаза Саре, и замолчал. Она все еще сидела напротив. За все время телефонного разговора он не произнес больше ни слова.

С другого конца телефона был едва слышен размеренный мужской баритон, но ни единого слова девушке так и не удалось разобрать. Затаив дыхание, она едва заметно приблизилась к телефону в надежде расслышать хоть что-то внятное, но как назло именно в этот момент Лео с задорным «до скорой встречи» сбросил вызов.

Он непривычно спокойно взглянул на Сару и широко, слишком неестественно улыбнулся.

— Ну, заяц, мне пора.

Поднял ее на руки, посадил на диван, отключил телевизор. После этого звонка Ди Каприо заметно помрачнел. Не сказав ни слова, он отправился в прихожую. Сара — следом.

Девушка была встревожена. Встревожена недавним звонком, резкой сменой настроения Лео, его внезапным уходом. Судорожно пыталась соединить кусочки пазла, понять, что происходит, но каких-то деталей определенно не хватало для воссоздания полной картины.

— Кто это был? — дрогнувшим голосом спросила Сара.

— Да так, старый друг.

— Врешь.

Ди Каприо лукаво улыбнулся.

— Мамочка, я уже достаточно взрослый, чтобы не рассказывать тебе о некоторых вещах.

Сара закусила губу и резко отвела взгляд. В воздухе витало напряжение. Оно обволакивало, превращая тишину квартиры в назойливый звон в ушах, а уход Лео — во что-то необратимое.

— Ты надолго уходишь?

— Не дождешься, — он весело хихикнул, застегивая ветровку. — Помяни мое слово: уже сегодня вечером будем смотреть очередной ужастик. Чур в этот раз смотришь от начала и до конца, а не причитаешь большую половину фильма!

Но ужастик они так и не посмотрели. Ни в тот вечер, ни на следующий день.

Ди Каприо не пришел.

***

— С днем рождения!

Стоит на пороге и очаровательно улыбается. Одет безукоризненно, с иголочки, пробор на русых волосах идеально ровный — выглядит так, словно только что сошел с обложки модного журнала. Аромат мужского одеколона вызывает непроизвольную дрожь в коленях, непривычно теплый, радостный взгляд светлых глаз почему-то заставляет смутиться.

Он торжественно держит в руках черную коробку, ожидая, видимо, приглашения войти, но заветного «проходи» так и не слышит. Вместо стандартных, заученных наизусть гостеприимных выражений Сара вдруг выдает:

— Откуда ты знаешь?

Упорно смотрит прямо в глаза, губы сжимает в тонкую полоску. Старается не думать об этой коробке и о том, что в ней находится. Боится, что любопытство будет замечено, и боится зря. Ди Каприо мало волнует, куда она смотрит.

— Заяц, рядом с неудачной фотографией в паспорте всегда можно найти дату рождения, — он заговорщически подмигивает и демонстративно отодвигает девушку в сторону, на ходу отдавая подарок. Настоящий подарок.

Заветная коробочка наконец оказалась в руках Сары. Черная матовая поверхность была перемотана золотистой лентой и сверху заканчивалась искусно завязанным бантом. Теперь можно было дать волю своим догадкам и попробовать хотя бы приблизительно понять, что же находилось внутри. Коробка была слишком большой для какой-нибудь безделушки, поэтому всевозможные брелоки и кулоны в виде сердечка можно было смело отмести. Но вместе с тем коробка была чересчур мала для подарка среднего размера: туда бы точно не поместилось укулеле, вряд ли там лежал набор кухонной утвари или какая-нибудь картина. В голове почему-то всплыл плюшевый медведь, однако это, наверное, последняя вещь, которую бы подарил Лео. Пытаться определить содержимое по весу коробки тоже было бессмысленно: она была легкая, практически невесомая. Саре поначалу даже показалось, что она пустая, пока внутри что-то не заскреблось.

Она настороженно прислушалась. В коробке находилось что-то живое, и этим «чем-то» могло оказаться что угодно: от грызунов до пресмыкающихся. Сара недоверчиво подняла взгляд на Ди Каприо.

— Там крысы?

Лео загадочно улыбнулся.

— Может быть.

— Пауки?

— Опять она за свое, — Ди Каприо закатил глаза. — Пауки так не скребутся, глупая. И вообще, если ты так долго будешь раздумывать, то мой подарок сдохнет и максимум что с ним можно будет сделать, так это чучело. Нет, это, разумеется, весело, но тебе вряд ли понравится…

Дальше Сара не слушала. Она мысленно сосчитала до трех, развязала бант, подняла крышку и — застыла. Секунд пять просто пыталась поверить в реальность происходящего — даже хорошенько проморгалась — а затем в носу защипало. Находящаяся перед ней пара больших карих глаз, черный носик и продолговатая мордочка коричневого окраса с маленькими стоячими ушками не были плодом воображения. Щенок робко выглядывал из коробки и с любопытством смотрел на все вокруг, в особенности на Сару, у которой глаза вдруг заблестели, а уголки губ поползли вверх то ли от радости, то ли от отчаяния — сразу не поймешь.

— Это мне? — на последнем слове она даже заикнулась от волнения.

— Довольно глупо спрашивать это в свой день рождения, не считаешь?

Силуэт Джерома стал размытым, в носу защипало сильнее. Если бы кто-то спросил ее, что сейчас происходит, она бы не ответила. Просто он оказался единственным человеком в этом огромном городе, который заменил всех и стал неким лучиком света в ее темной жизни, и говорить тут больше не о чем.

Надо было отблагодарить его. Просто сказать «спасибо» и искренне улыбнуться, показать, что это для нее важно. Однако улыбка ее сейчас выглядела бы отнюдь не радостной, а голос был бы не так высок и прекрасен, как у девушек, которым парни дарят подарки на важные даты. Если бы Сара сейчас попыталась выразить свои эмоции, она расплакалась бы на полуслове.

И она молча обняла его. Уткнулась носом в его грудь, вдохнула приятный аромат мужского одеколона и свежевыстиранной белоснежной рубашки и успокоилась. По-настоящему успокоилась. Не было ни причин, ни желания искать подвоха, хотелось просто впервые за долгие годы почувствовать себя виновницей торжества и утонуть в крепких объятиях.

И он обнял ее в ответ. Положил подбородок на ее макушку, прикрыл глаза. Он чувствовал жар в области груди от ее частого дыхания, чувствовал, как подрагивали порой ее хрупкие плечи, чувствовал себя нужным. В те минуты на задний план отошло все: навязчивые мысли, вопросы, страх неопределенности. В тот момент, казалось, в голове Лео все стало на свои места, и это ощущение упорядоченности было настоящим спасением.

Так они простояли около минуты, пока щенок не гавкнул, привлекая к себе внимание обоих.

— Итак, — Лео радостно хлопнул в ладоши, отстранившись, — теперь у тебя есть собственный верный пес. Я надеюсь, ты вырастишь из него настоящего монстра, способного не подпускать к тебе всяких наркоманов-дистрофиков.

— Я постараюсь.

Сара улыбнулась и громко шмыгнула носом.

— А ну отставить сопли! — воскликнул Ди Каприо, заметив, что Сара трет глаза. — Посмотри-ка, всю рубашку мне измочила! А у меня ведь сегодня звездный час. Будь любезна, соберись и прекрати фонтанировать слезами.

— Что за звездный час? — заинтересованно-встревоженный взгляд был полностью направлен на Ди Каприо.

— Сегодня на благотворительном мероприятии развернется настоящая бойня. О, я уже представляю, — он мечтательно прикрыл глаза, — выстрелы, женский визг, звуки разбивающегося стекла… Это будет очень весело.

— Зачем?

Она спросила об этом так спокойно, словно задала вопрос о погоде. Лео на доли секунды стушевался, но вскоре продолжил с большим энтузиазмом.

— Как ты не понимаешь, заяц! Этот город должен узнать о нас! Должен запомнить наши лица, понять, на что мы способны! Все те убийства лишь прелюдия, Сарочка. Сегодня Лос-Анджелес будет окроплен кровью Стива Купера, и вот тогда начнется настоящее шоу.

— Вы собрались убить Стива Купера?! — глаза Сары поползли на лоб.

Лео понял, что сболтнул лишнего, и не нашел выхода лучше, чем сменить тему.

— Ты купила тортик в честь дня рождения? — девушка шокировано помотала головой. — Ну хорошо, я найду что-нибудь другое.

Он поспешно удалился, оставив Сару в замешательстве. Щенку каким-то образом удалось выбраться из коробки, и теперь он уже бегал вокруг девушки, радостно виляя хвостом и всеми силами пытаясь привлечь ее внимание. Сара наклонилась и подняла животное на руки. Восторженный пес вмиг принялся облизывать ее щеки, вызывая у девушки смех умиления. Подарок Лео был поистине хорош, но даже он не мог умалить необъяснимое чувство тревоги, закравшееся в душу.

Зачем Лео убивать Купера? Когда богатый мальчик успел перейти ему дорогу? Зачем делать из убийства целое представление?

Телефонный звонок, неожиданно раздавшийся в кухне, мог стать последним шансом узнать хоть что-то. Бесшумно, на цыпочках Сара прокралась в прихожую, поближе к кухне, и затаилась за углом. Она готова была поклясться, что слышала, как Лео хорошенько выругался, прежде чем взять трубку. И ровно через секунду, через жалкую секунду она услышала ответ на все свои вопросы.

— Да, мистер Уокер.

Ты на кого-то работаешь

Да так, старый друг

Он просто притворялся

Сердце пропустило несколько ударов. Мистер Уокер. Сбежавшие маньяки, массовые убийства, кривляния на камеру. Недавно приехавший в город бизнесмен, успевший пожертвовать несколько миллионов трем благотворительным фондам, спасший от банкротства фирму по изготовлению лекарств для диабетиков, планирующий стать спонсором детского сада, в котором работала Сара. Местный герой, известный в довольно узких кругах. Все это время маньяки действовали по его приказам. Мысли расползались в разные стороны. Сара чувствовала, что пазл почти собран, но что-то очень важное — последнюю, самую главную деталь — она по-прежнему упускала. Зачем Уокеру были нужны эти сумасшедшие?

— Да, разумеется, я все помню. Уже через полчаса буду в главном холле Лос-Анджелеса, — он замолчал, видимо, слушая очередные указания. — Будьте уверены, никто не заметит подмены. До встречи, — Ди Каприо положил трубку.

Все это время щенок тихо дышал на ухо Сары, но именно сейчас он почему-то решил радостно гавкнуть и выскочить из ее рук. Маленькие лапки протопали на кухню, и девушке ничего не оставалось, кроме как выйти из своего укрытия. Прятаться больше не было смысла.

Пес вилял хвостом и кружился вокруг Лео, но тот даже не взглянул на него. Ди Каприо смотрел на Сару непривычно холодно, отчужденно. Телефон все еще был в его руке.

— Так значит… Фред Уокер, — эти слова дались ей с огромным трудом.

— Да.

Он сказал об этом так равнодушно, что Сару передернуло. Это была его последняя карта. Это была его главная карта. После этих слов пути назад не было и Лео, похоже, смирился. Убрал телефон в карман, присел на корточки, погладил щенка. Пес был очень рад опять оказаться в центре внимания. Встав на задние лапы и положив передние на колени парню, он принялся радостно облизывать теплую ладонь. В любой другой момент девушка бы умилилась, но не сейчас.

— Зачем ему это? — она все еще пыталась понять мотивы бизнесмена, но как ни крути — факты не сходились.

Ди Каприо поднялся. Отряхнув костюм, он начал подходить ближе. Удивительно, но она уже забыла, каково это — бояться его, пытаться укрыться от одного лишь его взгляда. А сейчас ей вновь стало не по себе. Сара медленно отходила назад, выставив руки в примирительном жесте. Она боялась даже моргнуть, словно за доли секунды могло произойти что-то непоправимое.

— Зачем ему это? — вкрадчивым шепотом повторил он ее вопрос и оскалился. — Может быть, он просто поверил в меня?

— Нет, Лео…

— Нет?

Именно в этот момент ее спина уперлась во входную дверь. Сара вскрикнула, когда Ди Каприо со всей силы ударил по двери рукой и перекрыл единственный путь к спасению. Все тело словно налилось свинцом, впервые за все это время девушку сковал панический страх. Лео был чертовски зол, и в таком состоянии она не видела его никогда. Она боялась даже дышать. В те минуты Сара хотела оказаться как можно дальше от него. Нервно сглотнув, она подняла на русого испуганный взгляд и едва слышно спросила:

— Тебе так нужна его вера?

В глазах Лео появилось смятение.

Знала бы Сара, сколько раз он задавался этим вопросом за последние дни! Откровенные разговоры на крыше, домашние посиделки за столом, совместные просмотры фильмов, забота, которой у него никогда не было — Ди Каприо не забыл ничего, как ни пытался. Ему здесь было хорошо. Она была нужна ему, а он был нужен ей, и тут все было просто как дважды два.

На другой чаше весов располагался Уокер с конкретными приказами, которые в конечном итоге должны привести к конкретному результату — господству над Лос-Анджелсом. Будущее сулило Лео реки крови и полные страха взгляды. Будущее сулило Лео всемирную известность, и ради этой известности он готов был пренебречь тем, что первая чаша все-таки слегка перевешивала.

— Да.

Ди Каприо опустил руку, и Сара выскочила из западни как ошпаренная.

Через пару минут дверь за его спиной захлопнулась. Захлопнулась в последний раз.

========== Глава 12 ==========

Новый день

Последние слова умирающей Эссен плотно засели в памяти и звучали в голове по несколько раз на дню. Она хотела тогда сказать что-то еще, он видел по ее многозначительному взгляду, но получалось лишь беззвучно шевелить губами. Комиссар GCPD делала последние вдохи, и поделать с этим Брин ничего не мог.

У нее осталось двое прекрасных детей и любящий муж. Фотография счастливой семьи до сих пор стоит на столе в ее кабинете. С того самого момента туда не заходил никто.

В тот день ее дочь хотела организовать ужин, чтобы в теплой семейной обстановке вручить приглашение на свою свадьбу. Брин отлично помнит взгляд девушки, влетевшей в участок. Отчаянный взгляд человека, у которого в один миг рухнул весь мир.

Сара Эссен не должна была умереть.

Он мог не поддаться на провокации Меган. Мог догадаться, что это ловушка. Он мог заподозрить неладное и поднять на уши весь полицейский участок, но вместо этого очнулся на сыром асфальте от телефонного звонка и по отчаянному, смутно знакомому голосу понял одно. Это конец.

Они крушили его храм, святую святых, с широкими улыбками и громким смехом убивая его собратьев. Маньяки переступили ту самую черту, которую до этого не переступал никто.

Тогда участок больше не выглядел величественным зданием, где восседают готовые в любой момент защитить граждан стражи порядка. В тот момент помощь требовалась им самим. Перевернутая мебель, повсюду валявшиеся трупы, запах гари — некогда оживленный GCPD превратился в кладбище.

В углу с пулевым ранением в трех местах лежал Беннет, или, как он сам себя называл, просто Бен. Парню неделю назад исполнилось двадцать три года. Он очень любил повеселиться. Бен искренне мечтал о «той самой», отчего нередко пользовался своим служебным положением — знакомился с девушками прямо во время патрулирования улиц — и однажды нашел то, что так долго искал.

Рядом валялся разрывающийся от звонков телефон. На экране большими буквами высвечивалось «Джессика» и сердечко в конце.

А Дейн погиб прямо за столом, от пули в затылок. Наверняка, не успел ничего понять, как оказался на том свете. Дейну Сандерсу оставалось полгода до заслуженной пенсии и райского отдыха в уютном гнездышке со своей женой, увлекающейся вязанием и редкими растениями. Он хотел переехать в другое место и наконец зажить для себя, не рискуя больше своей жизнью.

Горечь потерь и поражения тяготила сердце.

А потом Брину все-таки хватило сил взглянуть на Эссен.

Она лежала прямо на полу, дрожащими руками держась за рану. Красное пятно на блузке как приговор. В ее глазах читалась такая безысходность, такое смирение, что хотелось кричать. Кричать от несправедливости этого мира, ужасных законов этого проклятого города, человеческой жестокости. Именно в тот момент, глядя в глаза комиссара, он по-настоящему возненавидел маньяков.

Именно тогда он всеми фибрами души возненавидел Леонардо Ди Каприо.

Он должен найти его. Должен предотвратить череду убийств в городе, обезопасить горожан, оправдать свой значок копа. Должен отомстить за комиссара Эссен. Брин допоздна засиживался на работе, пересматривал личное дело Ди Каприо, которое, казалось, выучил наизусть, искал зацепки. Он пытался предугадать следующий ход юного убийцы, но все тщетно. Маньяку удавалось выходить сухим из воды вновь и вновь. Лео продолжал ломать человеческие судьбы, и никто не мог его остановить.

Кофе заменил ему завтрак, обед и ужин. Брин редко отдыхал, мало спал и много думал. Старался мыслить холодно и рассудительно, всячески заглушал приступы ярости и отчаяния, сопоставлял факты и всеми силами стремился выстроить целостную картину, но даже этого было недостаточно, чтобы докопаться до истины.

Излишний эпатаж, не поддающееся логике убийство отца, избиение уличного парня и черные наушники, валяющиеся на асфальте — всего этого было так много и одновременно так мало. Брин искренне не понимал, что за игру затеял Ди Каприо.

Каждый вечер после долгого рабочего дня он приходил в свою старую съемную квартиру, ложился на жесткую кровать и подолгу смотрел в потолок. Каждый вечер он думал лишь об одном.

Новый день не настал.

***

Она бежала со всех ног, срезала путь узкими проулками, мчалась вперед, невзирая на на красный сигнал светофоров. Вслед доносились гудки автомобилей, ругань водителей и пешеходов, но она не слышала. В голове набатом отдавался каждый шаг. Счет шел на минуты.

После ухода Лео она долго не находила себе места: бесцельно расхаживала по квартире, по несколько раз переставляла предметы на полках, пыталась разгладить несуществующие складки на пледе, словно именно в них крылась причина ее беспокойства. Дурное предчувствие не покидало. Что бы девушка не делала, чем бы не пыталась себя занять, отвлечься не получалось. Первое время за ней радостно бегал пес, но, так и не дождавшись внимания хозяйки, он улегся на диван. Периодически щенок едва заметно вздрагивал от звона посуды на кухне.

От долгого пребывания в холодной воде на руках появились цыпки, а чашка, которую Сара с остервенением пыталась отмыть уже несколько минут, была по-прежнему недостаточно чиста. Керамическая поверхность кружки скрипела, на ней не было ни единого пятнышка, но окоченевшие пальцы продолжали оттирать несуществующую грязь.

Щенок залаял, услышав звук разбиваемой посуды, но, завидев вошедшую в комнату хозяйку, успокоился и приветливо замахал хвостом. Пока на кухне в раковине валялась потрескавшаяся чашка с отколотой ручкой, пес сидел рядом с хозяйкой и с интересом смотрел на картинки, мелькающие перед глазами. Телевизор он видел явно впервые.

Сара листала телеканалы бездумно, не задерживаясь ни на одном. Ни всевозможные магазины на диване, ни музыкальные клипы, ни новостные выпуски не вызывали интереса, и, вконец отчаявшись, девушка уже хотела нажать на красную кнопку пульта. Хотела, но так и не нажала.

— От всего коллектива университета Лос-Анджелеса мы хотели бы поблагодарить мистера Уокера. Если бы не он, наши студенты так и не получили бы уникальную возможность поучаствовать в программе обмена и повидать мир.

— Право, не стоило. Я делаю все это ради жителей этого чудесного города. В будущем я надеюсь дать такую возможность не только студентам, но и школьникам. Расширять границы нужно с раннего возраста.

Бизнесмен жал руку декану университета, дружелюбно улыбался в камеру и не делал ровным счетом ничего, что показалось бы подозрительным. Добрый Фред Уокер притягивал к себе внимание горожан своим бескорыстным желанием помочь каждому. Сара нервно усмехнулась, представив его с нимбом над головой. Что-то не сходилось. Честный взгляд, открытая душа и благие намерения — образ ответственного бизнесмена существенно разнился с негласным статусом предводителя маньяков.

— Что же ты, черт тебя дери, задумал? — вопрос в пустоту.

— Не пропустите: уже сегодня в семь часов вечера герой одолеет злодея!

По телевизору шла реклама какого-то супергеройского мультфильма. Две фигурки лего с грозным видом стояли друг напротив друга, готовые сразиться в последнем, решающем поединке.

Благотворительный вечер тоже должен был начаться в семь. Как иронично.

Сара застучала зубами от холода: второпях она забыла дома шапку с шарфом и даже не подумала застегнуть ветровку. Пронизывающий ветер забирался под тонкую ткань толстовки, нещадно морозил кожу, трепал волосы. Свинцовые тучи над головой предвещали очередной ливень.

Насколько было известно Саре, главный холл Лос-Анджелеса находился неподалеку от городского банка, однако от этого круг поисков не сузился. Вокруг нее находились идентичные серые здания и не было ни намека на то, что прямо сейчас где-то собирался бомонд мегаполиса. Она обошла квартал вдоль и поперек в поисках выделяющейся на фоне остальных постройки, но тщетно.

Мимо проходили обычные люди, и все они болтали о чем-то своем. Женщина лет тридцати, волоча за собой пятилетнего малыша, возмущенно визжала в телефонную трубку; компания тинейджеров гоготала над какой-то шуткой; три шустрые бабушки что-то галдели о веселой вечеринке и о «старом развратнике» мистере Фредриксоне, который сейчас лежал под кальницей и заигрывал с медсестрами. На оживленной дороге нетерпеливо сигналили автомобили и порой слышался скрежет колес об асфальт. Голоса горожан и шум дороги утомляли; сливаясь воедино, они образовывали в ушах неприятный звон и ужасно действовали на нервы. От отчаяния Сара была готова раскричаться.

Неожиданно она замерла, словно к чему-то прислушиваясь. Неподалеку раздавались едва уловимые звуки, которые отодвинули на задний план все остальные. Там, за углом, играл джаз и явно происходило что-то торжественное. Девушка резко сорвалась с места. Она боялась, что все это неправда, что ей всего-навсего показалось, но голоса двух женщин, стоявших рядом с белым мерседесом за углом, развеяли все ее сомнения.

— Кстати, Хелен, ты слышала, что на благотворительном концерте будет фокусник?

— Неужели? Это прекрасно, я обожаю фокусы.

И только сейчас Сара обратила внимание на здание, рядом с которым стояла. Величественная постройка с мраморными колоннами, фресками на стенах и широкой главной лестницей выглядели роскошно, и девушка была уверена, никогда не была в этом районе раньше. Все вокруг хоть и было красиво, но выглядело абсолютно незнакомым. Кто знает, как долго она искала бы это место, если бы не эти леди.

Женщины продолжали обсуждать предстоящий благотворительный вечер, периодически меняя тему на недавно купленную одежду и недвижимость, и едва ли не соревновались, называя сумму пожертвований, которые они собираются внести. Сара неприязненно скривила губы и отвела от них взгляд.

Народ постепенно скрывался в центральном входе. Мужчины в черных, идеально выглаженных смокингах, дамы в роскошных платьях в пол, в дорогих украшениях и лакированных туфлях на высоких каблуках. По этим леди было видно, что на прическу, макияж и подбор нужного колье они потратили явно не один час.

Сара взглянула на себя. На ее ушах не красовались большие жемчужные серьги, волосы не были красиво уложены, на ногтях не было дорогого маникюра. На промокших кроссовках виднелись следы грязи, неприметная толстовка явно не входила в дресс-код светского мероприятия, а чуть помятая ветровка с рваными на правой коленке джинсами делали девушку главной мишенью в глазах внимательных охранников. В таком наряде брюнетку тут же сочли бы за бездомную и, подойди она ближе к заветным рельефным дверям с позолоченными узорами, ее в лучшем случае с позором спустили бы вниз по лестнице. Надо было искать другой выход, а точнее вход.

Боковым зрением Сара заметила отблеск. Повернувшись в ту сторону, брюнетка успела заметить кудрявую макушку, скрывшуюся за медной дверью. Дверь эта находилась за ржавым забором с изогнутыми прутьями и, судя по всему, использовалась очень редко. Однако она была единственным шансом.

— Кем бы ты ни была, спасибо тебе, — прошептала Сара и, настороженно оглядываясь по сторонам, пошла в сторону старого забора.

***

Душное закулисье, снующие взад-вперед люди, разноцветные тряпки и громкие голоса. Беспокойная атмосфера, как это всегда бывает перед любым представлением. Невольно Лео вспомнился родной цирк, однако здесь хотя бы не воняло потом вперемешку с дешевым одеколоном. Здесь пахло иначе: слишком дорого, слишком недосягаемо для обычных горожан. Здесь было непозволительно перебрать шампанского и предстать перед знакомыми в дурном свете. Каждый из приглашенных пришел сюда лишь за одним — за поддержанием собственной репутации посредством вложенных в благотворительность денег.

В любой другой момент парень позволил бы себе с любопытством оглядеться по сторонам и внимательнее изучить окружающую обстановку, но не сейчас: слишком многое было поставлено на кон. Машинально поправив шляпу, Ди Каприо вновь обратил внимание на мисс Джексон (так, кажется, ее звали), которая явно перебарщивала с вежливостью.

— Спасибо вам, что приехали так быстро, — с неестественно широкой улыбкой пропела она, — но как вы узнали, что наш фокусник пропал, мистер…

— Рудольфо, — торопливо парировал парень и таинственным голосом продолжил. — Знаете, это магия.

Женщина захихикала.

Пока настоящий фокусник, связанный по рукам и ногам, лежал в цветном сундуке и безуспешно звал на помощь, Ди Каприо вешал лапшу на уши миссис Джексон и замечательно справлялся. Шляпа сидела плотно, не давая ни одной русой пряди выбиться из пробора и провалить операцию, длинные накладные усы не могли так просто отклеиться, а черный смокинг позволял Лео слиться с остальными представителями «высшего общества». Хвалебные слова о невероятно важной роли благотворительного вечера лились из уст парня как патока. Все шло по плану. До определенного момента.

Он хотел тактично попрощаться с женщиной, сославшись на необходимость отрепетировать парочку фокусов, когда почувствовал легкое похлопывание по плечу.

— Эм, извините, я…

К ужасу Лео, голос был знакомый. Знакомый настолько, что Ди Каприо ошарашенно застыл на месте, борясь с желанием грязно выругаться и достать пистолет. Находясь в патовой ситуации, парень не знал, что предпринять. Мисс Джексон уже смотрела за его спину с легким недоумением, и он не сдержался. Он резко обернулся. Руки непроизвольно сжались в кулаки, лицо на доли секунды исказилось в гримасе раздражения. План рушился на глазах и снова из-за нее.

Нужно было срочно что-то предпринять до того, как женщина возмутится присутствием постороннего человека за кулисами.

Лучезарно улыбнувшись, Ди Каприо приобнял девушку за плечо и с гордостью произнес:

— А это моя дочка. Учится на врача. Лучшая на своем курсе, между прочим. Она у меня умничка, не так ли?

Лео потрепал Сару по щеке, отчего девушка вздрогнула и едва заметно съежилась. Не давая девушке отстраниться, он прижал ее к себе сильнее и на секунду взглянул на нее сверху вниз. Увидев, как брюнетка нервно сглотнула, Ди Каприо хищно оскалился и вновь повернулся к женщине.

— Эм… да, разумеется, — недоуменно пробормотала миссис Джексон.

— Голова у моей малышки, правда, дырявая. Представляете, опять забыла ключи от дома! Через целый город к отцу ехала, чтобы взять эту чертову связку! Позвольте, мы на минутку.

Женщина понимающе закивала и, словно вспомнив что-то очень важное, поспешила скрыться за ближайшей дверью, где в тот самый момент дамы поправляли прически. Когда небольшой холл закулисья опустел, Лео тут же больно схватил Сару за предплечье и вытолкнул ее на лестничную площадку запасного выхода.

— И что ты здесь делаешь? — прошипел Ди Каприо, не пытаясь скрыть ярость в голосе.

Он чертовски рисковал, стоя сейчас в этом старом пустом коридоре, и прекрасно это понимал. В любой момент дверь позади могла открыться, и тогда на четко продуманном плане можно было смело ставить крест. Правильнее было бы скинуть ее с этой лестницы или пустить пулю в лоб, чтобы наверняка — избавиться от нее было бы самым верным решением за всю неделю. Но зачем это?

Низкорослая, запыхавшаяся, покрасневшая. Пытаясь скрыть нервозность, она всматривалась в трещинки на бетонном полу и переминалась с ноги на ногу. Ей здесь не место. Она явно далека от всех этих мероприятий, о чем говорил не только ее наряд, но и отвратительные повадки.

— А я щенка Джеем назвала.

И в этот самый момент он четко осознал, что вовсе не злится. Посмотрев в эти чистые, искренние глаза и увидев там свое отражение, Лео почувствовал себя счастливым ребенком, к которому на утренник пришла мать. Несомненно, она мчалась через весь город именно к нему и никому больше, и этот факт вызвал гамму противоречивых эмоций, которые Лео не так часто испытывал в своей жизни.

— Ты пришла сюда только ради того, чтобы назвать мне кличку своего щенка?

Она на время замолчала и потупила взгляд, подбирая слова, но вскоре вновь так же невзначай заговорила.

— Уокер собирается тебя подставить.

— Опять ты за свое, — Ди Каприо закатил глаза.

— Послушай, я не знаю, что он тебе пообещал, но поверь мне…

— Сара, прекрати молоть чушь. Ты понятия не имеешь, что входит в наши планы.

— Ты не входишь в его планы, идиот! — неожиданно девушка схватила его за грудки и толкнула к ближайшей стене. — Смотри, как бы после сегодняшнего дня ты вновь не угодил в психушку.

По коридору разлетелось эхо.

— Еще раз повысишь голос, и я сброшу тебя с лестницы, — на удивление тихо парировал Лео, скинув ее руки с пиджака. — У тебя есть доказательства?

Девушка открыла рот, чтобы что-то сказать, но лишь насупилась и скрестила руки на груди.

— В таком случае, мне пора. Иди домой, Сара, и прекрати вести себя как дура.

Поправив на голове шляпу, Ди Каприо двинулся в сторону двери и уже схватился за ее ручку, когда услышал крик позади.

— Помогите!

Через пару секунд в коридоре воцарилась звенящая тишина. В висках пульсировало, сердце колотилось как бешеное. Возмущенное мычание заставило Лео лишь сильнее зажать ей рот. Услышав какой-то шум на нижнем этаже, он грубо толкнул девушку в ближайшую дверь. Это оказалась небольших размеров примерочная со старыми декорациями и небольшим телевизором на обшарпанной тумбочке.

— Так значит, да? — злобно прошипел русый, грозно нависнув над Сарой.

— Да, так. Если тебя совсем не волнует твоя судьба, то почему бы тебя не сдать прямо сейчас, пока ты не успел навредить другим?

Смотрела на него бесстрашно, с вызовом и даже толикой злости во взгляде. Держалась молодцом, хотя и вжалась настороженно в стену старого шкафа, боясь пошевелиться.

Вдруг Лео широко улыбнулся, взглянув поверх головы девушки.

— Я тебе рассказывал, что Кристофер прекрасно вязал морские узлы, чему научил и меня? Еще до его ухода я начал вместе со всеми устанавливать шатер.

Сара осознала сказанное слишком поздно, когда парень уже достал с верхней полки длинную веревку. Ему потребовалось немного времени, чтобы пресечь бессмысленные сопротивления девушки и наконец заломить ей руки за спиной.

— Что, свяжешь меня прямо как тогда, в участке? — язвительно прошипела она.

— Нет, Сарочка, в этот раз по-настоящему.

Это был первый удар, заставивший ее ошарашенно взглянуть на парня и лишь открыть рот в немом вопросе.

— Ну-ну, дорогуша, неужели ты думала, что твой грандиозный побег из GCPD полностью твоя заслуга? Даже как-то обидно, — он наигранно всхлипнул. — Хотя, это очень красивый заголовок для прессы. Я уже вижу: малышка так хотела выжить, что вырвалась из крепких оков веревки и скрылась от сумасшедшего маньяка, мастерски увернувшись от всех пуль.

Второй удар. В комнатке на время стало тихо, но в голове Сары роилось огромное множество вопросов, один из которых невозможно было не задать.

— Но зачем?

— Неужели непонятно! Ты сидела там как потерянный котенок, а котят я люблю, — парень на время остановился, подняв на нее теплый взгляд. — И тебя, может быть, люблю, — с улыбкой он наклеил ей на рот скотч, не давая больше вымолвить ни слова, и поцеловал прямо через клейкую ленту.

Третий удар. Лео ручается, не будь она в таком положении, она точно бы зарылась пальцами в его волосы и определенно ответила бы на поцелуй, потому что это она. Безрассудная, искренняя, честная. Его.

Ди Каприо был уверен, что если он задержится еще на минуту, то обязательно развяжет ее и передумает идти на этот чертов концерт.

— Чтобы ты не скучала, посмотри мультики, — резко отстранившись, парень включил телевизор и сделал потише. — Я зайду за тобой после праздника.

Он вышел из помещения с довольной улыбкой на губах и замечательным настроением. Ди Каприо точно знал: уже через полтора часа они будут идти по скверам Лос-Анджелеса и обсуждать ее неправоту. Глупая у тебя интуиция, Сара. Уокер не подставит.

***

В комнате для допросов тускло горела лампочка и пахло сыростью. Это было единственное помещение в полицейском участке, которое абсолютно не отапливалось. Из мебели здесь был лишь металлический стол и три стула. На голых бетонных стенах виднелись две тени, а по комнате временами разносились тихие, едва слышные всхлипывания. На часах было десять вечера.

Не найди Брин тот запасной выход и пожарный коридор, она так и сидела бы в этой каморке,связанная, продрогшая и заплаканная. У детектива не было никаких сомнений в том, что это дело именно рук Ди Каприо.

Брин не мог не взять ее с собой — в душе теплилась надежда, что она знает больше, чем он. Он пожал руку Уокеру за самоотверженность, успел договориться о романтическом ужине с Лесли, дал парочку комментариев прессе и вернулся в ту комнату. Кроме детектива об этой таинственной девушке не знал никто.

Она сидела напротив и судорожно вытирала слезы рукавами серой толстовки, но никак не могла успокоиться. Брин пододвинул ей стакан воды. На доли секунды девушка подняла взгляд, но тут же вновь уткнулась вниз, так и не притронувшись к стакану. Он удрученно помотал головой. С досадой детектив подметил, что она сидела на том же самом стуле, что и когда-то Лео. Наверняка, если бы мужчина сказал ей об этом, девушка тут же пересела бы на другой.

Молчание затянулось. Брин мельком взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Наверняка Лесли уже накрыла стол и надела свое любимое платье с открытой спиной, но он не мог уйти просто так. Он должен был узнать хоть что-то, должен был поддержать эту напуганную девочку.

— Как тебя зовут? — он наконец решился нарушить тишину.

Она ответила далеко не сразу. Видно, что долго пыталась взять себя в руки, однако голос предательски сорвался на последнем слоге.

Брин вздрогнул, услышав имя бывшего комиссара.

— Я знаю, Сара, как тебе сейчас тяжело. Не каждый день встречаешься лицом к лицу с сумасшедшим, но теперь ты в безопасности. Тебя никто больше не тронет. Ди Каприо мертв.

После этих слов она расплакалась сильнее. Брин нахмурился в недоумении. Видимо, девушка была совсем не настроена на беседу. Он решил в последний раз попробовать вывести ее на разговор и отпустить, если ничего не выйдет.

— Послушай, Сара: сейчас все в порядке. Ты в безопасности. Весь город в безопасности. Главный злодей сейчас…

Детектив хотел сказать еще что-то жизнеутверждающее, но его перебили. По помещению раздался внезапный смех. Нет, он не был таким же ужасным, как истерический хохот русого маньяка, от которого бросало в дрожь. Это был обыкновенный девичий смех. Не к месту. Она смеялась громко и вымученно, а по щекам по-прежнему катились слезы.

— Это так забавно, детектив. Вы всей душой верите, что схватили преступника, в то время как настоящий убийца и виновник всех этих беспорядков на свободе. Неужели вы так и не поняли, что вас просто обвели вокруг пальца?

Брин ошарашенно взглянул на брюнетку.

— Вокруг вас такой ажиотаж, — она хмыкнула. — Детектив Брин… борец за справедливость. Только вот настоящие детективы предпочитают проверять любую недостоверную информацию.

— О чем ты?

— Неужели вы ничего не помните? — девушка ухмыльнулась, и ухмылка эта выглядела зловещей в полутемном помещении. — Не помните, как вы нас прервали? — последнее слово она заключила в имитированные кавычки из пальцев.

На секунду Брину показалось, что его прошибло током. Он вспомнил все. От начала и до конца. Прямо сейчас, за этим самым столом сидела главная разгадка.

Вы нас прервали

В тот день она была в розовой толстовке и широких домашних штанах. Она смотрела на него слишком пристально, дольше положенного, словно просила поскорее уйти. Она действительно просила. Просила помочь.

Наверняка Ди Каприо стоял рядом, угрожал ей пистолетом или ножом. Ждал, когда Брин поверит и уйдет. И он поверил. Он ушел.

Детектив молчал. Его душила вина. Что произошло после его ухода? Лео угрожал ей? Избивал? А если что-то хуже?

— Я ни в чем вас не виню…

— Что он с тобой сделал? — перебил он ее.

Брин поднял на девушку взгляд и остановился на шее. На девичьей коже, которая казалась в тот момент слишком бледной, красовались иссиня-алые пятна.

— … я понимаю, на вас многое навалилось…

— Что он с тобой сделал?

На шее же, чуть выше, виднелся небольшой порез. Рана была нанесена недавно, дня три-четыре назад, и явно ножом, отметил детектив. Брин искал Лео около полутора недель. Как же долго он ее мучил?

— … вы, должно быть, не высыпаетесь, судя по огромным мешкам под глазами…

— Что он с тобой сделал?! — детектив ударил по столу, и Сара не выдержала.

— Это все не он, понимаете?! — громко закричала она, наклонившись к Брину как можно ближе. — Он просто пешка, солдат. Его сбросили с доски в нужный момент.

Новый вывод как удар под дых. Она здесь не жертва.

Она влюблена.

Жалость и вина сменились открытой неприязнью.

— Ты покрывала его все это время.

За доли секунды напуганная девочка превратилась в главную претендентку на скамью подсудимых. Только сейчас Брин заметил, как сильно он стиснул ручку, еще немного — и она разломилась бы надвое. Он едва сдерживался, чтобы не ударить по столу и не закричать на нее. Сохранять рассудительность становилось сложнее.

Преступления — дело грязное. Грязные поступки, отвратительные мотивы, необратимые последствия. Она сидела напротив него вся грязная, словно оскверненная убийцей, погрязшая во всей этой мерзости. Брин представил их вместе. Вообразил, как Ди Каприо приходит к ней домой, прижимает ее к стене, целует грубо и по-хозяйски, как отмывается в ее ванной от чужой крови, как с широкой улыбкой рассказывает ей об очередных убитых. Детектив представил, как каждый вечер они делят постель. Чертовски аморально. Мужчина сжал челюсти.

Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя и продолжить спокойным голосом:

— Ты понимаешь, что сейчас можешь сойти за соучастницу?

Она молчала. Если Сара и могла что-то сказать, то явно не хотела.

Брин взглянул на часы. Десять минут двенадцатого.

Комиссар была мертва, тот наркоман, столкнувшийся однажды с Ди Каприо, находился в морге, и множество остальных жертв маньяков сейчас лежали в могилах. Понимала ли это она, сидя сейчас напротив и с напускным интересом вглядываясь в царапины на металлической поверхности стола? Разумеется, понимала — детектив был уверен.

Ему проще всего сейчас было обвинить во всех бедах эту девчонку, сказать, что пролитая кровь на ее руках и совести, отправить ее за решетку. Но внутренний голос взывал к справедливости и настойчиво напоминал о халатности самого Брина в день побега сумасшедших из лечебницы. Имел ли он право рушить сейчас жизнь этой девушке, зная, что сам уже стал отчасти ее разрушителем?

— Послушай меня, — он дождался, когда девушка поднимет на него взгляд, — я отпущу тебя. Но не вздумай мне когда-либо попадаться на глаза.

На улице шел ливень. Брин проводил девушку до угла полицейского участка и, кивнув ей в знак прощания, пошел в обратную сторону.

— Я знаю, вы мне сейчас не поверите, — крикнула Сара вслед детективу, — но просто знайте: все это подстроил Фред Уокер.

В кармане брюк зазвучал телефон.

— Если ты сейчас же не приедешь, я съем эту курицу одна.

— Ни в коем случае! Я уже в пути.

Он рассказал Лесли о каких-то непредвиденных обстоятельствах в участке, поведал о пьяном бездомном, которого пришлось на время закрыть в участке, и пообещал по пути заглянуть в магазин за вином. Вслед ему смотрела Сара, питавшая слепую надежду на то, что ей поверят.

На улице по-прежнему шел ливень.

Брин не обернулся.

========== Глава 13 ==========

Джей любил лаять по поводу и без, бегать как оглашенный по квартире и грызть старое кресло. Он обожал куриные крылышки, сахарные косточки и недорогой собачий корм. А еще Джей чертовски любил свою хозяйку.

Стоило ему услышать знакомые шаги в подъезде, как он срывался со своего любимого местечка на диване и мчался ко входной двери. Вставал на задние лапы, передними тянулся к девушке и радостно вилял хвостом. Вдыхал родной запах и совал нос в пакет, чувствуя что-то вкусненькое. Хозяйка часто приносила ему различные лакомства.

Джею было всего два месяца, и он многого не мог понять: почему хозяйка подолгу лежала в постели, свернувшись калачиком; почему, когда он облизывал ее щеки, на языке появлялся соленый привкус; зачем она запиралась в ванной и часами сидела там. Джей не понимал этого, но каждый раз, предчувствуя что-то нехорошее, он начинал следовать за хозяйкой по пятам, готовый в любую минуту напомнить о себе.

Но кое-что пес все же успел понять за столь короткое время: он терпеть не мог запах спиртного. Стоило ему почувствовать шлейф алкоголя, исходящий от едва державшейся на ногах хозяйки, как щенок тут же бежал в самый дальний угол и грозно рычал, если девушка собиралась подойти. В такие моменты Сара оставалась абсолютно одна, наедине со своими мыслями и воспоминаниями, и каждый раз, слыша утробное рычание Джея, она говорила самой себе: это последний раз.

В такие моменты щенок особенно напоминал ей его — русого парня, превратившего ее жизнь в американские горки. Парня, который зажегся как спичка и так же быстро потух, оставив после себя лишь пятно крови на покрывале и этого щенка. Парня, которого воротило от спиртного и который не мог спокойно усидеть на месте. Порой, глядя на Джея, Сара невольно начинала задумываться о реинкарнации.

Он не хотел бы, чтобы она напивалась.

Она всеми силами старалась забыть тот вечер — вечер дня ее рождения и его смерти. В квартире, в которой совсем недавно слышался веселый смех и пахло мужским одеколоном, теперь ощущалась тягучая смесь безысходности и пустоты, оседающая на грудь неподъемным балластом. Ни в одной комнате не горел свет, лишь отблески фонарей падали на холодный линолеум комнаты, куда заходить было больнее всего. Когда она оказалась там, стало тяжело дышать. На этом старом кресле когда-то сидел он, истекая кровью и ожидая помощи. Теперь там было пусто. В ту секунду Сара была готова отдать все ради того, чтобы вновь увидеть его в этом самом кресле. Раненного, без сознания, пьяного — какого угодно, только бы он был здесь, с ней. От внезапно наступившего одиночества накатывали волны отчаяния и опускались руки.

Она помнила его последние минуты жизни, и от этого становилось настолько плохо, что в горле вставал ком, а внутри все болезненно сжималось. Она видела каждый его шаг на той сцене, слышала каждую реплику и с содроганием ожидала неизбежное. Понимала, что скоро случится нечто ужасное, но могла лишь неотрывно смотреть в экран старого телевизора и периодически моргать. Тогда девушка поймала себя на мысли, что предпочла бы посмотреть еще один выпуск «Тома и Джерри», но, видимо, в связи со всеобщим ажиотажем прямой эфир экстренных новостей решили показать на всех каналах. Саре оставалось только наблюдать. Наблюдать за его смертью.

Лео умер не так, как должен был умереть ему подобный — слишком быстро, слишком нелепо и просто. Не было громких аплодисментов, как он наверняка хотел бы, не было одобрительного свиста и выкриков. Ничего. В концертном зале воцарилась звенящая тишина, словно не там пару минут назад расхаживал самый шумный человек из всех, кого она знала. Наверняка для него это было бы унизительно — оказаться забытым в первые же минуты, как и предсказала когда-то Эссен.

Она смирилась с его упертостью и нежеланием прислушиваться к другим. Она придумала обходной путь и решила обязательно навещать его в психушке, когда его поймают. Она мысленно зареклась ходить к нему три раза в неделю, но в один миг все планы рухнули, словно карточный домик. Вместо посетительницы психушки Саре предстояло стать завсегдатаем лос-анджелеского кладбища.

Ему было всего восемнадцать лет. Про таких обычно говорят: вся жизнь впереди, но не про него. О нем будут лишь шептаться, облегченно приговаривая: «наконец-то». О Лео никто не станет разбрасываться полными сожаления словами.

Он мог опомниться и прекратить пугать горожан, мог пару лет просидеть на седативных препаратах и стать хотя бы чуточку спокойнее. Он еще мог найти свое место в этой жизни. Что же ты натворил, Лео?

Из него вышел бы замечательный аниматор: дети бы обожали его. Сара на секунду представила, как он стоит, окруженный маленькими ребятами, и показывает им фокусы. На плечах у него сидит белокурая девочка, пытающаяся сделать незамысловатую косичку на его волосах. В кармане у нее конфетка, подаренная Лео после одного из фокусов, а на голове — красивый розовый ободок с цветочками. Кто-то из малышей громко хлопает в ладоши, увидев таинственное исчезновение целой куклы, а кто-то от удивления даже закрывает рот руками. Девушка с улыбкой вообразила, как дети, все измазанные в краске, подбегают к нему, чтобы крепко обнять и подарить не успевшие хорошенько обсохнуть рисунки. Представила, как он треплет их по волосам, забирает подарки и благодарно улыбается, хотя и не понимает, почему солнце на бумаге розовое, а деревья полностью желтые. Слишком добрый и милый. Чересчур адекватный. От нереальности воображаемой жизни на глаза вновь наворачивались слезы.

И тебя, может быть, люблю

Эта фраза настолько плотно въелась в подсознание, что она до сих пор помнила тон, с которым он ее произносил. Тепло и мягко. Без сарказма и показухи. Лео говорил с привычными смешинками в глазах, но честно, Сара верит. Хочет верить.

Любит.

В такие моменты особенно сложно было оставаться на плаву. И в эти минуты под ногами постоянно крутился щенок. Залезал к ней на колени, облизывал ее лицо и вызывал усталую улыбку на губах. Не давал ей утонуть в собственных мыслях окончательно, не позволял захлебнуться таким сладким прошлым, которое никогда больше не повторится. Когда щенок наконец замечал в ее руках поводок, он спрыгивал на пол и радостно мчался к двери. Именно ему каждый раз удавалось расшевелить хозяйку, и, быть может, в глубине души он осознавал это.

Джею было всего два месяца и он многого не мог понять. Но каждый раз, глядя на то, как он гоняет голубей и роет ямы на каждом шагу, Сара понимала, что это единственное, что от него осталось.

***

— Скажи мне, дорогая, что происходит? За тот год, что мы знакомы, ты мне ни разу не дала повода усомниться в твоей добропорядочности. А что теперь?

Из кружки горячего чая шел пар и исходил едва уловимый аромат мелиссы. Нервно растянув рукава толстовки, девушка опустила взгляд вниз и остановилась на чайном листе на поверхности. Все что угодно, только бы не смотреть в глаза женщины напротив.

— Ты задерживаешь оплату второй месяц подряд, в квартире полный бардак. Когда в последний раз ты мыла полы? Да и сама выглядишь, если честно, не очень.

Девушка зарылась пальцами в волосы и с шумом выдохнула. Не было сил что-либо доказывать, хотелось просто немного помолчать.

— Мисс Андерсон, я…

— Это совсем на тебя не похоже, девочка моя. У тебя что-то случилось?

Самым настоящим везением для Сары было снять квартиру именно у этой женщины. Она не походила на злобных хозяев квартир, что сдают свои парочку квадратных метров втридорога и постоянно контролируют квартирантов. Мисс Андерсон было шестьдесят четыре, и за всю свою жизнь она успела приютить в этой однушке немало добрых людей. Это могло показаться странным, но она как будто видела окружающих насквозь. В день, когда Сара пришла осмотреть квартиру, женщина сходу сказала ей: «Заселяйся» и, сочувственно на нее взглянув, предложила чаю.

Сейчас, казалось, история повторялась.

— Да, на самом деле, все не очень хорошо. Но я обещаю вам, на этой же неделе я все оплачу.

— Что у тебя произошло?

Сара подняла глаза на мисс Андерсон. Женщина сделала глоток чая, не желая, видимо, тяготить девушку выжидательным взглядом.

— Близкий друг погиб… — голос предательски дрогнул в конце. — А как дела у вашего внука Грегори? Он уже перешел в старшую школу?

Мисс Андерсон многозначительно взглянула на девушку. Было видно, что она хотела развить тему проблем Сары, подбодрить, но будто бы в последний момент передумала.

— Да, перешел, — оживленно начала она. — Он, конечно, не самый умный мальчик в классе, но зато незаменимый игрок в баскетбол. Ни один школьный матч не обходится без него.

Мисс Андерсон говорила воодушевленно и искренне, хотя и видела, что Сара совсем ее не слушала. Она смотрела то на щенка, расположившегося на маленькой подушке в углу, то на покрывшиеся какими-то грязными пятнами рукава толстовки — хозяйка квартиры, увы, в центре внимания не была.

— Я думаю, мне пора, — сказала женщина, выведя девушку из оцепенения.

Пока мисс Андерсон расчесывала вьющиеся белесые волосы и надевала длинное пальто, Сара молчала. Она уже была готова вздохнуть от облегчения, оставшись наедине с собой, когда женщина неожиданно обернулась на пороге.

— Сара, у меня сейчас довольно тяжелое материальное положение, и деньги особенно нужны. Боюсь, если ситуация с задержкой оплаты повторится, мне придется искать других квартирантов. Не вынуждай меня делать этого. Мне очень жаль твоего близкого друга и больно видеть тебя такой разбитой, но он не хотел бы, чтобы ты так страдала из-за него.

Когда дверь за мисс Андерсон закрылась, Сара сжала руки в кулаки. Ей захотелось выйти на лестничную площадку, догнать женщину и закричать на нее. Она не знала о нем ничего: как его звали, чем он занимался и был ли он ей действительно другом. Откуда ей знать, что он хотел бы, будь он жив? Хотелось биться в истерике, с пеной у рта доказывая женщине, что та не права. Лео хотел бы, чтобы его оплакивали. Он хотел бы, чтобы его помнили.

— … и тут она подходит ко мне и вручает целую коробку со сладостями, представляешь! Пожалуй, это было лучшее рождество.

Сара улыбнулась, посмотрев в счастливые глаза Лео.

— Сладости вкусные были?

— Ага, особенно шоколадные конфеты в форме мишек, — он подмигнул ей и ненадолго замолчал. — Но это было лишь один раз, когда ее все-таки закодировали. Через месяц она сорвалась и снова начала напиваться как свинья.

Он беззлобно хмыкнул и, прикрыв глаза, откинулся на спинку дивана. Не было насквозь пропитанных ненавистью реплик, не было сумасшедшей агрессии, лишь детская обида, поедающая изнутри всю сознательную жизнь.

Сара положила свою руку на его. В этой ситуации она могла лишь слушать.

— Твоя защищала тебя?

Лео старательно избегал слова «мать», словно в нем крылось что-то постыдное и неприличное, но Сара поняла все без лишних вопросов.

— Да. Однажды какой-то мальчик — местный хулиган — на детской площадке начал обзывать меня и кидаться песком в лицо. Когда мама это увидела, влепила ему оплеуху и дала коленом под зад.

Парень звонко рассмеялся и непринужденно взлохматил волосы. Этот жест показался Саре таким теплым и родным, что она невольно улыбнулась в ответ.

— А твоей маме, я смотрю, палец в рот не клади. Бьюсь об заклад, она не подпустила бы меня к тебе и на милю.

Не подпустила бы, Сара знает. Всячески отгоняла бы его, только завидев рядом со своей маленькой девочкой этого коренастого русого мальчишку в потертой рубашке, запрещала бы ей общаться с ним и тем более звать к себе в гости. Хотя миссис Хармон старалась не судить людей по одежке, но Сару опекала чересчур. Она была бы против их встреч в детстве, а что насчет сегодня, когда физиономия сумасшедшего парня во всех новостных выпусках и газетных вставках с пометкой «особо опасен»? Девушка стыдливо опустила взгляд. Нужно было срочно менять тему.

— А твоя? Защищала?

Он лишь широко улыбнулся и развел руками. Слова были ни к чему.

В тот вечер было слишком тихо: то ли спокойная атмосфера квартирки повлияла на Лео, то ли он слишком устал носить маску вечно хохочущего психопата — в тот вечер Саре было особенно уютно с ним.

— Знаешь, — неожиданно начал он, — а ведь если я сдохну, ничего и не произойдет. Мир не забудет обо мне, ручаюсь. Возможно, появится парочка фанатиков, которые будут копировать меня. Но страдать по мне уж точно не будут.

В тот вечер что-то заставило ее промолчать. В тот вечер она ничего не ответила.

— Я буду, — твердо прошептала Сара, прежде чем запереть дверь. — Я.

***

Режим сбился окончательно. Бессонные одинокие ночи сменялись до безобразия серыми днями, в которые Сара поднималась с постели лишь по острой необходимости, и наоборот. Промежуточным между понятиями дня и ночи являлся вечер, когда от сдавливающего горло одиночества хотелось лезть на стены или сразу вскрыться — она никак не могла решить. По стеклам старого окна изо дня в день назойливо тарабанил дождь, на улице вот уже неделю не было видно просвета в серых тучах. Казалось, город был мертв, и это навевало еще большую тоску.

В голове крутилось множество мыслей: нужно выгулять Джея, купить продукты на остатки сбережений, устроиться на работу в ближайшую кафешку. Нужно изменить свою жизнь. Так или иначе, подобные мысли тут же испарялись, стоило девушке подумать о том, что для этого нужно выйти из дома.

Взять себя в руки не получалось, даже щенячий взгляд не побуждал к решительным действиям. Потрескавшийся потолок перед глазами как заколоченное окно в будущее, а дверь из квартиры — путь на свободу.

И она все время смотрела в потолок.

В конце все размышления о тщетности бытия и неспособности что-либо изменить в своей жизни сводились к одному вопросу: что на это сказал бы он? И ответ всегда находился, невольно всплывал в памяти как первый и самый точный результат на поисковых сайтах.

— Есть в этом какая-то романтика, — рассуждала она вслух, — сидеть вот так в тепле, укрывшись пледом, и смотреть в окно. На улице ливень, а ты дома, в своей уютной комнатке.

— Сейчас ты больше на овощ смахиваешь. Я не замечал такого в тебе раньше.

— В такую погоду нет настроения что-либо делать.

— Чепуха! А как артисты выступают в дождливый день, стараясь порадовать публику? Так что давай подбирай сопли и поднимай свою задницу с постели.

Он дернул на себя покрывало и широко улыбнулся, услышав недовольное бурчание девушки.

— Как же ты мне надоел со своей гиперактивностью! И что мы, по-твоему, будем делать?

— Уборку. Как давно ты протирала вон тот шкаф?

Сара смущенно опустила взгляд. Было чертовски стыдно осознавать, что ее отчитывает за беспорядок молодой человек. После недолгого молчания она неуверенно произнесла:

— Он слишком высокий.

Лео хохотнул и указал взглядом на небольшую кастрюльку на столике, в которой уже находилась тряпка.

— В таком случае, запрыгивай, метр с кепкой — он хлопнул себя по плечам.

Честно признаться, никогда еще она так быстро не вставала с постели. На радостях забралась к нему на плечи, немного пошатнулась и — вцепилась в русые волосы, чтобы не упасть.

— Ауч! Давай-ка лучше свободную руку.

— Только не урони! — кричала она, протирая пыль с верхушки и крепко вцепившись в его руку.

Ди Каприо, казалось, уже не обращал внимания на ее вопли.

— Никогда, Сара, никогда не давай погоде повлиять на твое настроение. Особенно в Лос-Анджелесе, где запросто можно уйти в депрессию на первой же неделе пребывания.

Она вспоминала эти слова особенно часто за последние дни, и порой они срабатывали.

— Джей, мы идем гулять.

Через час она вновь придет домой вся в слезах, уткнется носом в подушку и не захочет даже смотреть на щенка, который так усердно будет привлекать к себе внимание. Через час она вновь запрется в ванной и напьется, сидя на старой кафельной плитке. Однако сейчас Сара искренне верит, что ей удастся выкарабкаться из этой глубокой ямы без малейшего просвета. Она справится, всегда справлялась. Так ведь?

***

Все тот же строгий костюм, пистолет в кобуре и суровый взгляд. Как и прежде, отчаянное стремление сделать Лос-Анджелес безопаснее любой ценой. Изменилось лишь одно — звание. Джеймс Брин теперь комиссар.

Когда он получил эту должность, на сердце уже не было так тяжело, а в душе не скреблись кошки — в Лос-Анджелесе нет времени на скорбь. Почти сразу на плечи свалилось столько обязательств, что хорошенько подумать о недавних событиях не было ни возможности, ни желания. Бумажная волокита сменялась выездами на места преступления и иногда короткими перекусами.

День за днем, неделя за неделей — серая рутина среднестатистического горожанина Брину разве что снилась. Из участка уволилось несколько образцовых сотрудников, отношения с Лесли зашли в тупик, а грабежей и поножовщины меньше не стало. Каждый преступник упорно гнул свою линию, точно стараясь разрушить нынешний строй. Каждая пешка мечтала стать королем.

Приближались выборы мэра. Обри Галаван покинул столь высокий пост сразу же после того как ситуация с маньяками прояснилась. Он не стал давать интервью и объяснять причину этого поступка горожанам, просто в один момент Лос-Анджелес официально стал незащищенным. Брина мало волновало, кто станет следующим мэром, но однажды в его голове невольно всплыл образ заплаканной девчонки, отчаянно пытавшейся доказать невиновность виновного и добиться справедливости. Кажется, ее звали Сара. Он никогда не вспомнил бы о ней, если бы Уокер неожиданно не выдвинул свою кандидатуру на выборы.

Все это подстроил Фред Уокер.

Совершить подвиг, завоевать доверие горожан, а затем баллотироваться в мэры — у этого бизнесмена были довольно весомые мотивы освободить маньяков. Брин не признается, но Уокеру он никогда не доверял. Было в этом мужчине что-то отталкивающее, заставляющее соблюдать дистанцию и не говорить лишнего. Уважительные отношения на уровне рукопожатий и похвал — этого, пожалуй, было предостаточно. Однако до этого момента он и подумать не мог, что в словах Сары была хоть толика правды.

Доскональное изучение базы данных не оказалось безуспешным и привело к значимой информации. Тот факт, что олигарх появился в городе за неделю до побега маньяков, не казался Джеймсу обычной случайностью, а девушка с конским хвостом, по словам очевидца, стрелявшая в Добкинса с крыши, внешне напоминала сестру Уокера. Выйти на сцену к убийце, чтобы защитить горожан — довольно смелый поступок для бизнесмена, отчаянно дорожащего своей безопасностью. Такое могло быть только при одном условии: Уокер знал, что Ди Каприо его не тронет. Удар молотком по голове как умный ход замести следы и отвести от себя все подозрения. Все было подстроено мастерски, не прикопаешься. Сара была права. Однако легче от этой разгадки почему-то не становилось.

Обвинять Уокера на публику нельзя — слишком много народу его любит и надеется на его скорую победу в выборах. Все доказательства вывернут как подмену, а Брин станет всеобщим козлом отпущения. Действовать надо осторожно, но как? Ни одна разумная стратегия в голову не шла.

— Мафия готовит покушение на Галавана! — Один из работников ворвался в кабинет как обычно без стука. — Всем ясно, что хочет избавиться от конкурента.

Хотя мафиози и были теми еще хитрыми лисами, почему-то не верилось, что все это из-за выборов. Они не последние люди в криминальном мире: подняться с низов им не составило бы труда и без лишнего кровопролития. Тут было что-то другое, Брин чувствовал, однако доказывать это кому-либо из участка было бессмысленно.

Мерзкий голос Уокера, прячущегося за спину Джеймса, вызывал острое желание отойти в сторону и дать главарю мафии Шону Питерсу совершить задуманное. Но он стоял перед дулом автомата, предупреждающе направляя пистолет на Питерса, и не двигался с места.

— Он убил мою маму, Джим.

— Я знаю.

В голосе Шона боли столько, что хотелось самому повернуться к бизнесмену и пустить ему пулю в лоб. Шон едва сдерживался, чтобы не разрыдаться, автомат в руках предательски трясся, но он не отступал. Сколько же всего натворил Уокер, чтобы подняться на этот пост?

— Он хотел, чтобы я устроил псевдо-покушение…

— Ложь! —Брина передернуло от этого скользкого голоса.

— … но я устрою ему настоящее.

Больших усилий Брину стоило уговорить Питерса не совершать ажиотажное убийство и замять произошедшее. А через пару часов, когда все полицейские разбрелись по домам, а светский вечер завершился, Джеймс совершил то, что не сделает ни один добропорядочный коп.

Фред Уокер был найден на набережной с огнестрельной раной, кучей гематом по всему телу и воткнутым в глотку зонтом. По словам судмедэкспертов, смерть наступила около трех часов ночи.

Та ночь стала знаковой и для Шона, совершившего долгожданное возмездие, и для Брина, принимавшего в этом действе участие.

Все тот же строгий костюм, пистолет в кобуре, на счету которого одно убийство, и слишком суровый взгляд. Постоянные мысли о том, что есть справедливость и что же для Лос-Анджелеса лучше. Отчаянное, граничащее с фанатизмом желание сделать этот город безопаснее. И вечный вопрос. Оправдана ли кровь на его руках?

Изменилось лишь звание.

Джеймс Брин теперь комиссар.

***

— Добрый день! Неделю назад у нас открылась замечательная пиццерия, и мы ждем вас… — она протянула прохожему цветную листовку, но тот лишь презрительно фыркнул и отвернулся.

Шел ее четвертый рабочий день, и Сара никак не могла понять, какой из них был успешнее: тот, что начался с бешеной тетки, которая обматерила ее на всю улицу, или вечер второго, запомнившийся жутким ливнем и насквозь промокшими листовками.

Оплата была почасовая, поэтому каждый раз Сара мечтала об окончании дня, а не месяца, как многие горожане. В целом ей на все хватало: несколько пакетиков быстрозавариваемой каши, упаковка кофе и корм для собак. Джея девушка с собой не брала, боясь, что прохожие пожалуются работодателю, поэтому каждый раз ей приходилось вставать в пять утра, чтобы успеть выгулять питомца.

Под глазами залегли синяки из-за затяжной бессонницы, одной кружки кофе в день было недостаточно, рабочие дни сменялись один за другим. Бесконечный поток мыслей походил на американские горки, где верхней точкой была гордость за себя и свою способность пережить тяжелые испытания, а самым низом — пожирающее изнутри одиночество.

Он снился ей не раз и не два. Уже под утро, незадолго до будильника, когда организм понемногу просыпался, но все еще находился в прострации. Живой. Показывал ей фокусы, смотрел весело, щелкал по носу, точно маленькую девочку. А еще грустно улыбался, когда она начинала рассказывать, как ей без него плохо. И молчал. Не говорил ни слова. Ее собственный голос отдавался в ушах сквозь толщу воды, и она срывалась на крик. Пыталась достучаться до него, колотила руками по груди, брала его лицо в ладони, обнимала так крепко, словно он вот-вот исчезнет.

И просыпалась. Просыпалась от собственного крика, от слез, беспрестанно скатывающихся по щекам. Хватала с тумбочки успокоительные, глотала, не запивая водой, и вновь падала на подушку. Щенок уже сидел рядом и ободряюще облизывал ее лицо. Давал почесать себя за ушком, периодически зевал и крутился, пытаясь приудобиться получше. Джей был рядом всегда. Тогда почему порой становилось невыносимо больно?

— Приветствую! Совсем недавно у нас открылась замечательная пиццерия. Приходите к нам!

Девушка лет двадцати сочувствующе взглянула на Сару и с милой улыбкой приняла листовку. Туристка, несомненно.

Со следующим прохожим не повезло: мужчина хотя и взял флаер, но тут же выбросил его в урну прямо перед носом Сары. В душе начинала разгораться злоба.

Встав посередине улицы, она как можно громче продекламировала заученную до дыр рекламу и выставила руку с листовкой. Она говорила четко и уверенно, никого не стесняясь и не боясь показаться умалишенной. Повторяла одни и те же фразы, как заезженная пластинка, именно поэтому, наверное, не сразу заметила, что листовки в руке больше не было.

Она повернулась и застыла на месте. Перед ней стоял детектив Брин и держал в руках цветной флаер. Проницательный взгляд голубых глаз заставил поежиться и густо покраснеть. Брин одет официально; на ремне красуется значок копа, ботинки блестят от чистоты, кобура с пистолетом смотрится серьезно, статно. Должно быть, сейчас Сара выглядела особенно жалко в этом смешном костюме пиццы и со следами недосыпа на лице, и мысль эта вызывала стыд. Она хотела уже сказать хоть что-то, только бы не чувствовать на себе этот пристальный взгляд, но ее опередили. Брин засунул руку в карман брюк и выудил оттуда черные наушники.

— Кажется, это твое, — сказал наконец он.