Семейные сложности (СИ) [Evelynian] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
====== Глава 1: Непонимание ======
Дым перед глазами красиво и завораживающе парил в воздухе, изменяя свою форму и иногда даже напоминая какой-то силуэт или фигуру, но Саске не особенно засматривался на него. Из-за огромного количества курящих в машине, все вокруг было как в пелене, глаза слезились из-за обилия дыма, а мозг медленно плавился после выпитого алкоголя.
Саске закашлялся, едкая горечь неприятно першила во рту. Ему не нравилось курить, но это было необходимо, чтобы не выделяться из толпы его друзей.
– Эй, ты чего? – засмеялся сидящий за рулем Кимимаро, хлопая его по спине. – Давно с нами не торчал, поэтому отвык от сигарет, а?
Саске лишь криво улыбнулся, не обращая внимания на слезы, застилающие глаза от курева, и снова затянулся.
Кимимаро был одним из тех, кто всегда поддерживал его в трудную минуту и всегда был рядом, как и вся их компания, состоящая из, соответственно, главаря их банды Кимимаро, братьев-близнецов Сакона и Укона, у которых была дурацкая привычка говорить одновременно все фразы, упертого ублюдка Кидомару, девчонки со стервозным характером Таюи и толстяка Джиробо.
Саске помнил, что именно привлекло его в этих людях, когда он только увидел их впервые на улице. Их вид – потрясающая, невероятная одежда с шипами, заклёпками, множеством цепочек и браслетов, которая мальчику и не снилась ранее, татуировки на руках, даже на пальцах, пирсинги во всех участках лица. Эти люди олицетворяли собой свободу, безграничность действий, агрессивное свободолюбие и мятежный протест – все то, что так необходимо было юноше в тот момент. Полное пренебрежение любым правилам, они шли наперекор установленным принципам, игнорируя даже возможность компромисса, считая это признаком слабости.
Глаза Саске в тот момент заблестели от восторга. Запретный плод сладок. А жизнь этих людей с их неунывающими, свободными ночными развлечениям как раз была этим самым плодом. И Саске не мог его не вкусить, а попробовав раз, вряд ли остановишься после. Да юноша и не видел смысла в том, чтобы прекращать их ночные вылазки, когда они могли делать все что угодно! Ездить по городу на машине, развивая бешенную скорость, орать на всю улицу тексты песен AC-DC и Металлики, подпевая звучащему магнитофону, и просто вот так, как сейчас, залипать с сигаретами, остановившись прямо посреди дороги.
– Ты, кстати, почему не появлялся долго? Неужто школу решил посетить? – усмехнулся Кидомару сверху: он вместе с толстяком всегда любил ездить в просторном кузове.
Как они все помещались в одну машину, до сих пор было загадкой для Саске. Несомненно, джип его отца, который им с бандой не так давно удалось угнать прямо из-под носа Фугаку, был огромным. Этим он и приглянулся Кимимаро, а потом дело оставалось за малым: Саске должен был в назначенное время открыть ворота в гараж Учих и выключить сигнализацию. Дело усложнилось тем, что Фугаку в самый ответственный момент вызвали на работу и, когда он был уже почти у самого гаража, они с бандой вылетели оттуда на джипе, чуть не сшибив с ног старшего Учиху. Это было просто потрясающе! Саске сам остался незамеченным, но эмоции на обычно непроницаемом лице отца стоили всех усилий. Да еще какие эмоции! Страх! Это точно был страх!
– Нееет, туда я больше не вернусь, я же сказал, – ответил Саске, полузакрыв глаза. Так всегда с ним было: после курева дико хотелось спать.
Школу он не посещал уже давно, в тот момент, когда решил, что это сковывает его сущность и мешает наслаждаться просторами жизни. А еще он один из банды ходил в школу, потому что был самым младшим из них, а юноше не нравилось выделяться. Он хотел во всем быть похожим на Кимимаро и его друзей.
Саске буквально заставил себя открыть глаза и сонным голосом продолжил:
– Родители прознали про мои похождения с вами, ребята.
– Уууу, чувак, проблемка еще та, – в один голос отозвались близнецы, – что они с тобой сделали?
Саске прыснул и отвернулся к окну. Они? Да что они могли с ним сделать? И вообще, кто они такие, чтобы что-то от него требовать? Зачем он должен кому-то доказывать, что достоин носить эту дурацкую фамилию? Как это делал и до сих пор делает брат. Да кому она вообще нужна? Фамилия Учиха, она обязывает... и бла-бла-бла. Слова отца бесили, а поддакивания матери только усиливали злобу! Но самым ужасным было бездействие брата! Как же Саске его ненавидел! Всей своей душой, всем сердцем! Любимец родителей и всего клана! Самый лучший ученик школы, а потом и университета! Он единственный, кто на отлично сдал все экзамены и без проблем поступил на математический факультет самого лучшего вуза страны. Гений, мать его!
Мальчик сплюнул в открытое окно.
«Ненавижу! Ненавижу его!»
Саске уже и не помнил, когда именно он начал так относиться к брату. Когда тот, не попрощавшись с ним, свалил в университет, или это началось еще раньше, в детстве, когда Итачи совсем не обращал на него внимания? Он вечно был занят и никогда не находил для младшего брата свободного времени. А ведь маленькому Саске всего лишь хотелось поиграть... В принципе, неважно, когда и как начались их напряженные отношения, главное, сейчас они совсем не изменились. Хотя Итачи это, наверное, даже не замечал, ему вообще было все равно, что происходит с его младшим братом.
Вспоминать сегодняшний вечер совсем не хотелось, поэтому Саске не стал продолжать рассказ о своей семье. Сейчас, рядом с бандой в эту ночь он был не Учихой, нет... он мог быть просто Саске без фамилии, без прошлого, без обязательств. Как жаль, что это длилось всего лишь одну ночь, а утром придется опять терпеть за завтраком презрительный взгляд отца:
– Ты позоришь мою репутацию!
Активные расспросы матери, которая пыталась делать вид, что ей не безразлична жизнь ее младшего сына:
– Как у тебя сегодня прошел день?
– Прекрасно.
– Может, расскажешь поподробнее?
– Зачем?
– Я хочу знать...
– Да ни черта ты не хочешь знать! Тебе даже не интересно!
И иногда молчание Итачи, если старший брат наведывался к ним в дом на завтраки:
– Прости, маленький глупый брат, я сейчас занят.
Саске затряс головой, пытаясь отогнать воспоминания, но от этого стало только хуже. Как назло, он вспомнил сегодняшний вечер и очередной конфликт с семьей.
Флэшбек
Саске ненавидел свой день рождения. Для того, чтобы отпраздновать его, съезжался весь клан Учиха, самые дальние родственники, которых сам именинник видел впервые в жизни. Он не понимал всего этого ритуала: сначала нужно было одеть этот идиотский костюм и не менее идиотский галстук, потом ему полагалось стоять возле двери и встречать всех тех, кто соизволил прийти на его день рождения, хотя ни о каком семейном празднике не было и речи! Эти люди съезжались только для того, чтобы похвастаться своими успехами и восхвалять великий клан Учиха! Они бесили его. Все.
Но эта фраза стала последней каплей:
– Ну что же, выпьем за здоровье самого лучшего члена клана Учиха, – один из многочисленных родственников поднял бокал, обращаясь ко всем в зале, – самого необходимого нашей компании человека, умнейшего гения, гордость нашего клана... Учиха Итачи!
И никто не обращал внимание на эту ошибку, как никто не замечал и раскрасневшегося от злости Саске: вокруг слышался смех и звон бокалов людей, которые прославляли будущую жизнь Итачи.
Саске не видел, что в данный момент делали его родители, пелена злости и раздражения закрыла ему взгляд. Стакан выпал из рук мальчика, а глаза налились кровью. В зале тут же образовалась тишина, из-за резкого звука бьющегося стекла замолчали абсолютно все и повернулись в сторону младшего Учихи, который не преминул этим воспользоваться:
– Знаете, открою вам тайну, у Фугаку Учиха есть, кроме Итачи, еще один сын, – осмотрев лица ненавистных родственников, холодным высокомерным тоном произнес юноша, – его зовут Саске. И представьте себе, как раз у него сегодня день рождения. А знаете, почему Фугаку о нем не упоминает на ваших идиотских собраниях, а? Потому что он – пятно на его репутации!
Саске нервно усмехнулся, со злостью выплюнув эту фразу, а люди вокруг него зашушукались.
– Его выгнали из школы за прогулы, и сейчас все свое время он проводит в преступной группировке. Он даже, – найдя глазами Фугаку, Саске посмотрел прямо на него, – угнал у своего отца его джип.
Вокруг все тут же ахнули и зашушукались на тон громче. Старший Учиха побагровел и сузил глаза, не мигая смотря на своего сына.
– Саске, не надо, – кто-то легонько дотронулся до его плеча, и Саске, даже не глядя, одернул его, лишь потом повернулся, чтобы увидеть, что это была мать. На ее лице застыло как всегда печальное и сочувствующее выражение.
– Ах, да, – притворно спохватился Саске, обернувшись к родственничкам, – Итачи Учихи, которого вы так чтите и обожаете, сейчас даже нет в этом доме. Он не пришел, очевидно, задержался в университете. Ведь он же гений! Ему плевать на всех вас со своего пьедестала величия!!
Выплеснув злобу, Саске стремительно покинул зал. Он не успел дойти до лестницы, которая вела наверх, туда, где находилась его комната, а его тут же крепко ухватили.
– Что за чушь ты нес? Мой джип... – отец был рассержен даже больше обычного.
– Да, Фугаку. Это я его угнал и сейчас пойду разъезжать на нем по всему городу!!! – Саске вырвался из сдерживающих его рук, наплевательски хмыкнув на фразу Фугаку:
– Ты еще за это ответишь.
Обида разрывала его изнутри на маленькие кусочки, вызывая опасное жжение в глазах. Он не стал даже останавливаться, когда, поднимаясь по лестнице, услышал знакомый голос, который звал его по имени.
И лишь забежав в комнату, Саске не успел захлопнуть дверь, чужая нога вклинилась в проем, не позволяя ему закрыться от всех и вся. Следом за ногой, в комнату наполовину проникла фигура его старшего брата.
– Убирайся, – приказал ему Саске, изо всех сил стараясь закрыть дверь.
– Саске, подожди, я хотел просто... – начал Итачи, но замолчал, столкнувшись взглядом с заплаканными глазами Саске, которые, несмотря на слезы, пылали ненавистью, как от огня.
– Я сказал, убирайся! Я ненавижу тебя! Я так сильно ненавижу тебя!! Зачем ты вообще пришел!! Тебя же не было! Не было! Тебе плевать на меня! Убирайся! Я не хочу тебя видеть! Не хочу! – Саске бился в истерике, он уже не замечал слез на своих глазах и совсем не уловил момента, когда дверь под его руками поддалась, и ему удалось захлопнуть ее.
Обессиленный от истерики юноша, тяжело дыша, облокотился на дверь спиной и присел на колени.
– Ненавижу!!
Конец флэшбека
После этого Саске сделал единственное, что пришло ему в голову: он вылез в окно и сбежал к банде, даже не успев переодеться. Только с ними он мог чувствовать себя живым человеком, а не кукольной марионеткой в руках своей семьи.
– Ску-уу-учно, – протянула Таюя с заднего сидения, размахивая своим телефоном, уткнувшись носом в который, все это время сидела.
– Ооуу, – тут же отозвался Кимимаро, посмотрев в зеркало над собой, – моя детка скучает? Аа? Как насчет тебя, малыш?
Саске, зная, что только к нему так могли обращаться из-за возраста, улыбнулся:
– Да, немного скучновато.
– Окей! Намек понял, – рассмеялся Кимимаро, включая зажигание и врубая музыку в плеере.
– Давай, босс, жги! – проорали ему сзади.
– Пристегнись, малыш, – исподлобья глянул на него Кимимаро.
– Эй, о чем это ты? – скептически поднял бровь Саске, на что друг ответил заливистым смехом.
– Шучу, шучу. Ну, что зажжем, парни??
– Даа! – громче всех согласилась Таюя, которую совершенно не смутило обращение «парни».
Машина с громким ревом пустилась по пустой дороге, развивая все большую скорость. Саске кричал вместе со всеми, забывая о сегодняшнем конфликте, забывая обо всем на свете! Чувство дикого адреналина и потрясающей свободы заставляло его сердце замирать от восторга. Дующий навстречу ветер из полностью открытого окна приятно развевал волосы, вот только мотающийся по сторонам галстук сильно мешался перед глазами, и юноша, сорвав с себя давящую повязку, небрежно выбросил ее в окно.
– Это несомненно круто!! – Кимимаро взъерошил его волосы еще больше. – Хотите адреналина, ребята??
Одобряющий гул был ему ответом, и глава банды только сильнее вжал педаль газа в пол, до самого упора.
Рука Саске сама собой сильнее ухватилась за поручни над головой. Скорость накрывала его всего, что было даже трудно дышать. Хотелось улыбаться, улыбаться и кричать от дикого чувства свободы.
Впереди показалась заправочная станция, но Кимимаро даже не думал сбавлять темп джипа, он только хитро улыбнулся.
Саске переводил взгляд с заправки впереди, которая была уже совсем рядом, на, казалось, полностью сбрендившего друга.
– Кимимаро, впереди... – не удержался Саске.
– Вижу.
Стук сердца Саске уже звучал почти что со скоростью, на которой ехала машина. Он дышал прерывисто и ускоренно, а в глазах поплыло от бешенного темпа
– Что ты удумал!? Кимимаро, мы же разобьемся!!
– Струсил, малыш!!? – ехидный смешок разозлил его.
– Ни за что! – уверенно ответил Саске, перекрикивая музыку.
И вот когда уже заправка была почти что в нескольких сотнях метров, Кимимаро резко попытался повернуть машину, но тут случилось непоправимое. Руль вылетел с держателя и остался в руках белобрысого. Глаза главаря банды широко расширились. Машина неслась на заправку с бешенной скоростью, ее невозможно было остановить. Столкновение было неизбежно!
– Из машины! Живо! Выпрыгивайте из машины!! – крик Кимимаро глухо раздался в голове Учихи.
– Чт... – Саске не успел сообразить, руки сами действовали без ведома хозяина и, не прошло и секунды, как он уже валялся на земле. Посадка была неудачной, лицом он проехался по асфальту, а предплечье обожгло огнем. Но последующий вслед за этим взрыв заменил собой все эти ощущения. Саске сжался в комок, ничего не видя перед собой, только чувствуя образовавшийся жар вокруг. А когда страх более-менее отпустил юношу, и тот смог поднять глаза вверх, первое, что он увидел, а точнее услышал, были ликующие крики и свисты его друзей, которые стояли уже на ногах недалеко от него.
– Урааа!!!! Воу! Смотрите, как горит!! – проследив за их взглядами, Саске с непередаваемым ощущением уставился на то место, где минуту назад стояла заправка, и где сейчас горело огромное пламя, поглотившее и их машину. Юноша со стеклянными глазами смотрел на то, что осталось от автомобиля, с запозданием осознавая, что, засомневавшись лишь на секунду, они могли гореть там вместе с джипом.
====== Глава 2: Огорчения ======
В доме Учих было громко и напряженно. Все родственники разъехались по гостиницам и своим домам. А главное семейство, наконец, смогло остаться в одиночестве и серьёзно поговорить по душам.
– Я что виноват в том, что Хуто неправильно меня понял и подумал, что идет на празднование дня рождения Итачи? – в голосе Фугаку были легко различимы нотки раздражения.
– Нет, не виноват, – в очередной раз объясняла Микото своему мужу, – но ты мог бы что-то сделать в тот момент. Ты же знаешь Саске, он...
– Он шалопай и наглец, вот кто он, – старший Учиха ходил из стороны в сторону по залу, – если это правда, и он действительно украл мой джип. Угнал из собственного дома! Прямо у меня из-под носа!
– Милый, успокойся, пожалуйста, – мягко попросила его Микото, – ты же знаешь, как я не люблю конфликты.
– Прости, дорогая, – остановился Фугаку возле сидящей на диване жены, – ему эта выходка не сойдет с рук, я обещаю...
– “Не сойдет с рук”? О чем ты говоришь, отец? – Итачи так же, как и мать не любил конфликты, но он видел крайне важную необходимость, сейчас остаться в доме родителей и разобраться со сложившейся печальной ситуацией в их семье. – Ты так и не поговорил с ним после того, как я тебя просил, да?
Старший Учиха нахмурился и опять пустился ходить из стороны в сторону по гостиной:
– Я думал, что он понял то, что я ему хотел сказать.
– Та фраза: “Твое поведение недостойно клана Учиха”? Это об этом ты говоришь? – пристально посмотрел на него Итачи. Он сидел рядом с матерью, успокаивающе поглаживая ее по спине, а внутри него самого бушевал ураган гнева, что было совершенно не свойственно его мягкому характеру.
– А что здесь было непонятного? Почему он..?
– Отец, – с нажимом остановил его Итачи, – не надо. Я уже все тебе сказал в прошлый раз. Тебе нужно было поговорить с Саске по душам, выслушать его самого, и сделать так, чтобы он услышал тебя. Ведь Саске всего лишь... он всего лишь вспыльчивый подросток. Ему необходим был этот разговор.
– Да, но сегодняшний вечер... – подала голос Микото.
– Сегодняшний вечер и поведение Саске – лишь предсказуемая реакция, – перебил ее Итачи и, посмотрев на часы, приложил руку к лицу, потирая уставшие глаза, – он всегда так поздно приходит?
– Нет, – сухо ответил Фугаку.
– Да, – опустив глаза, проговорила Микото.
Итачи непонимающе посмотрел сначала на одного родителя, потом на другого. И как это понимать?
Но телефонный звонок нарушил их уединение, прозвучав в образовавшейся тишине как гром среди ясного неба.
Микото вздрогнула и тут же поспешила к телефонному аппарату, пока Итачи допытывался у отца, что сейчас происходит с Саске. Взяв трубку, она вежливо и важно, как и следует делать жене самого главного бизнесмена страны, ответила.
– Да, дом Учих, здравствуйте, да, – очевидно, говоривший сильно впечатлил мать, ее лицо приняло шокированное выражение, а потом резко поменялось на агрессивное, что не укрылось от взгляда Итачи, – нет!! Что вы такое говорите?! Да как вы смеете! Нельзя так шутить. И не звоните сюда больше.
Она решительно нажала на отбой и быстро положила трубку.
– Кто это был, мам?
– Просто ошиблись номером, – снова присаживаясь на диван, поспешно ответила Микото, нервно улыбнувшись, – какой-то негодяй просто забавляется.
Телефон зазвонил снова. И члены семьи недоуменно переглянулись.
– Нет, не бери дорогой, – запротестовала Микото, когда Фугаку направился прямиком к аппарату телефонной связи.
Старший Учиха непонимающе посмотрел на жену, а потом перевел взгляд на отчаянно трезвонивший телефон.
– Да, – решился он взять трубку, – да, это я. Да. Да. Что??? Вы уверены? Это... я должен знать, вы точно в этом убеждены?? Откуда? Да, да... я буду.
Фугаку стоял к Итачи спиной, и тот не мог видеть выражение лица отца, но его голос, глухой и чересчур важный, тревожно подсказывал, что что-то случилось.
– Отец, что происходит??
Тяжелое, гнетущее молчание Фугаку, повисшее в воздухе, казалось, давило на грудь всем присутствующим.
– Саске... он попал в аварию.
Старший Учиха ответил не сразу, но сказав такие ужасные слова, незамедлительно двинулся в сторону прихожей.
– Что?? – глаза Итачи расширились от ужаса, а сердце замерло, пропуская удар. Он мгновенно вскочил с дивана и кинулся вдогонку отцу, который уже, схватив куртку, собирался выйти на улицу, но Итачи остановил его. – Что случилось? Что с ним? Что...
– Итачи, не задавай лишних вопросов, я сам не до конца все понял, – тон Фугаку был как никогда резким, но сквозь него проскальзывало что-то еще, что-то, совершенно не свойственное спокойному и безэмоциональному бизнесмену, – останься с матерью. Я сам все узнаю.
Итачи обернулся на оставшуюся в гостиной Микото, которая, не мигая, смотрела в одну точку, даже не двигаясь и не издавая совершенно никаких звуков, казалось, она впала в глубокий шок.
– Я... я должен поехать с тобой! – тяжело выдохнув, сказал Итачи. – Я должен... Я не могу остаться здесь.
– Мы все поедем, – внезапно твердо выговорила Микото, резко приподнимаясь, ее глаза горели уверенностью и решительностью, – мы – семья, мы поедем вместе.
– Нет, дорогая, – запротестовал Фугаку, жестом руки останавливая порыв супруги, – ты не понимаешь! Все это может оказаться всего лишь ошибкой! Ты должна остаться здесь на случай... на случай, если Саске вернётся домой. Ты все поняла?
Женщина кивнула и схватилась руками за лицо, нервно отвернувшись. Она больше не могла сдерживать эмоции.
– Мама, успокойся, пожалуйста. Мы с отцом все узнаем, я уверен, что это какая-то ошибка, – успокоил ее Итачи, выдавив из себя улыбку, прежде чем выйти из дома вместе с Фугаку.
– Как же все-таки круто гулять по городу пешком.
– Ага... но мне и на машине было нормально. Нет, честно, нахера мы ее взорвали?
– Эй, не гони! Никто ей не взрывал. Это была дебильная случайность, – взорвался Кидомару на фразу Сакона.
– Ага, а руль сам по себе оторвался, да? Захотелось ему видите ли? – заржал Джиробо. – А кто недавно хотел его на металлолом сдать и пытался отвинтить, а??
– Заткнись, дурень! – шикнули на него близнецы.
– Стойте, стойте, я чего-то не знаю?? – тут же откликнулся Кимимаро, останавливая диалоги друзей жестом руки. – Кто хотел сдать на металлолом мою машину? Отвечайте дебилы.
– Бляя, жирдяй, кто тебя за язык-то тянул? – полез с кулаками на толстяка Кидомару.
– ТАК!! – заорала на всю улицу Таюя, из-за чего все мгновенно присмирели, связываться с этой истеричной особой никто не горел желанием. – Задрали оба!! Один в дубель нахерачился до маразма, чтобы руль пытаться открутить, а второй сейчас в стельку пьян и друга сдать решил, сучонок!!
– Таюя, девушке не стоит так выражаться!
– Да закрой рот, толстяк!
– Тихо, тихо, детка, не надо нервничать, – осторожно обнял девушку за плечи Кимимаро и указал вперед на дорогу, – нам же не нужны проблемы, верно?
Все тут же попрятали глаза и замолчали. Мимо них на быстрой скорости проехала машина полицейских, нарушая тишину ночного города своими сиренами. Со стороны, наверное, банда очень подозрительно смотрелась: все в черной одежде со всякими шипами, крестами, в перчатках и блестящих украшениях с пирсингами в бровях или в носу. Особенно вызывающе выглядела Таюя: на ее голову была одета кепка, полностью покрытая серебряного цвета шипами, а ее торс обрамлял короткий топик с изображением машины, горящей в огне. Ироничный в их ситуации рисунок, правда? У Сакона и Укона были синие губы, а Джиробо носил огромное кольцо в носу. Они все были вымазаны в саже и пыли, грязные, побитые с высохшей кровью на одежде и ссадинами на лице; все-таки, вылет из машины, которая неслась на огромной скорости, полон тяжелых последствий.
– Бляя, и это мы еще на бешеной скорости гоняем, – высказал свое недовольство в след копом Кидомару.
– Гоняли, – поправил его Джиробо.
– Да какая, на хрен, разница?!!
Саске на минуту остановился, бросив взгляд назад, туда, куда так сильно спешили полицейские. Как-то тревожно было на душе мальчика, но тут ему на плечи легла рука Кимимаро, а щеку обожгло его прокуренное дыхание.
– Что-то не так, малыш? Почему тормозим? – почти в самое ухо прошептал друг.
– Нет, все здорово, правда, – улыбнулся Саске, шутливо отпихивая от себя друга, – иди с Таюей обнимайся, я тебе не девчонка!
Кимимаро заливисто засмеялся и тут же взъерошил волосы Саске. Он всегда любил так делать.
– Отстань, придурок, – сквозь смех возмутился мальчик.
– Так, нам нужно мальца до дома отвести, светает уже, – все так же держа голову Саске под мышкой, громко оповестил всех Кимимаро.
– Да хрен с ним, с этим домом, – наконец вырвался из рук друга юноша, поправляя рубашку. Он один не вписывался в образ банды, одетый в строгий костюм, хоть и сделал с ним некоторые превращения: черный жилет вообще снял, оставшись в белой рубашке, один рукав которой подтянул, другой оторвал, а воротник поднял на манер плаща Дракулы.
– Эээ, Сасу, а какая, бля, у тебя фамилия? – внезапно оторвалась от своего телефона Таюя, подняв голову на мальчика и останавливаясь посреди дороги.
– Нет у меня фамилии, – гордо отозвался тот.
– Неее, есть, – в один голос запротестовали близнецы, – у нашего богатенького мальчика очень богатенькая фамилия.
– Да, Таюя, тебе ли не знать, что мальца Учихой зовут. Именно на деньги этой семейки мы тебе айфон купили, дорогая, да, Сас?
Мальчик отмахнулся. Один раз он действительно своровал из дома большую сумму денег, потому что его попросил Кимимаро. Но Саске не повезло, он вывел из строя камеры в кабинете отца, но забыл про одну, которая и засняла, как он крадет деньги из сейфа. Фугаку был просто в бешенстве.
– А зачем тебе? – наконец, догадался спросить Джиробо у девушки.
– Эээ, я вам лучше покажу, – Таюя повернула телефон лицом к друзьям, чтобы тем было лучше видно, – я случайно наткнулась на это. Новость только сейчас появилась.
Саске бросил взгляд на изображение в телефоне и тут же присмотрелся повнимательнее. Увиденное объявление поразило его.
«Учиха Саске, сын главного владельца компании «Шаринган» Фугаку Учихи погиб, сгорев в машине на заправке с адресом...»
Все, включая Кимимаро, повернулись к мальчику, на лице которого читался искренний шок.
– Ого! Вот это нежданчик! – присвистнул Джиробо. – Они что, подумали, что ты не успел выпрыгнуть из того джипа?
– Это же... это... – глаза Саске загорелись хитрым блеском. – Это потрясающе!! Это просто офигенно! Вы не понимаете?? Нет? Это же мой шанс! Мой шанс начать жизнь сначала!!
====== Глава 3: Свобода ======
Запреты, укоры, правила...
Ты обязан быть дома в восемь!
Запрещаю тебе общаться с этими преступниками!
Ты под домашним арестом!
Фамилия, обязательства, законы...
Учиха так себя не ведут!
Твое поведение недостойно клана!
Манера поведения, очередные правила...
Милый, веди себя прилично. Ты же в обществе.
Не было! Больше ничего этого не было!!! Осталось одно лишь слово: Свобода!!!!
Саске наслаждался этим, буквально тонул в ощущениях небывалого восторга. После того, как его официально объявили мертвым, и возвращаться к семье больше нет необходимости, мальчика ничего не сдерживало. Ни запретов, ничего, что ущемляло его жизнь. Он был предоставлен самому себе и мог делать все, что захочет. Ни упреков, ни обвинений, никто не смел ему ничего говорить. Он мог гулять до самого утра, и потом не нужно было выслушивать крики родителей и запираться у себя в комнате. Он мог делать, что хочет, и никто не смел ему перечить! Это было просто нереально круто! Эта неделя была, несомненно, самой лучшей в его жизни!!
Они с друзьями тусовались в ночном клубе, после чего весь день отлеживались дома у Кимимаро. У друга была небольшая, но очень клевая квартирка, где выспаться, правда, было совсем нереально: Кидомару обожал врубать Металлику перед сном и спокойно дрых возле колонок, Таюя просыпалась с гудящей головой и орала на него, из-за чего перепадало и всем остальным. В итоге Саске отправляли в ближайший магазин за пивом, а близнецов к ближайшему другу за травкой. А когда мальчик приходил обратно, в доме уже было куча незнакомых ему людей, под галдеж которых даже пытаться сомкнуть глаза было просто невозможно. В квартире Кимимаро толпилось всегда столько народу, половину которых владелец дома даже сам не знал. Но зато было весело. Не было и намека на скуку, что так бесила Саске в школе и дома.
Мальчик точно не знал, как образовалась их банда, и почему только у белобрысого был свой дом, но это не казалось ему настолько важным. Таюя говорила, что у нее была большая семья, и ее выгнали из-за того, что в их доме не хватало еды, а потом через минуту уже утверждала, что сама сбежала из этого «ада». Все в округе знали, что Кидомару вырос в приюте, а Джиробо таинственно умалчивал о своем прошлом. Лишь близнецы уверяли всех, что на этой планете у них нет семьи, потому что их сбросили на землю инопланетяне, когда им было по пять лет. Правда, разговорчивыми Сакон и Укон становились только, когда были навеселе, но, учитывая, что травку они курили почти не переставая, говорить о своем прошлом могли хоть каждую минуту. И действительно, что-то в их виде было такое... нечеловеческое.
Сегодня был особенный день. В клубе проводился баттл танцев по хип-хопу, и музыка здесь играла громче обычного.
– Ну что, продолжим, господа, девушки и парни, танцующие и зрители, все, кто сегодня пришел потусоваться под клевую зажигательную музыку, – вовсю распинался диджей, – и все, кто пришел поболеть за свою команду. Отзовитесь!!
Оглушительный ор был ему ответом.
– Давай, дружок, начинай, – поднимая кулаки вверх, поддакивал Кимимаро, стоявший рядом с Саске.
Они вместе с белобрысым были в вип-местах на балконах. Здесь могли располагаться только друзья владельца этого закрытого клуба. А таковых оказалось достаточно, чтобы балкон опасливо прогибался под их тяжестью. Людей здесь было настолько много, что протиснуться сквозь них не представлялось возможным. Но какое счастье, что они с Кимимаро пришли сюда заранее и сейчас находились в самых классных местах, почти упираясь в поручни балкона. Открывающийся вид стоил того, чтобы терпеть давление всех этих людей. Они были достаточно близко, чтобы рассмотреть мельчайшие детали танца и достаточно далеко, чтобы видеть его весь, а главное, впереди никто не мешал и не маячил перед глазами. Потрясающие места.
Владелец клуба был одновременно и ди-джеем, хотя это слишком громко сказано, клубом это заброшенное место назвать было нельзя. Огромное помещение с обшарпанными стенами без окон, но с высочайшим потолком, бывшее ранее каким-то складом, служило ночью пристанищем для таких же, как их банда. И отлично подходило для баттлов по хип-хопу из-за своего свободного пространства.
Они стояли здесь только вдвоем: Джиробо был в стельку пьян еще до того, как они дошли до клуба, а бросить его на земле было опасно для своего же здоровья. Потом этот толстяк бы проснулся и с бодуна навалял бы им всем за такую выходку. Поэтому Кидомару, единственный из них, кто обладал достаточными силами, чтобы тащить на своих плечах жирдяя, взялся вернуться с ним домой. Близнецам нужна была эта тусовка тупо потому, что здесь собирались главные продавцы наркотиков, и сейчас Сакон и Укон где-то внизу залипали с ними, рассказывая очередные истории своего прошлого. А Таюя шла сюда для того, чтобы пококетничать с ди-джеем и построить глазки танцорам.
Кимимаро, наблюдавший за ней с высоты, лишь усмехался.
– Она же твоя девушка, почему ты ей такое позволяешь? – не удержался от вопроса Саске.
– Хех, да мне насрать на ее поведение, – махнул рукой друг, – на самом деле, у нас свободные отношения, тебе не понять, малец. Девушка-парень – это все, ну... как у тебя в семье, эти слова обязывают, а мы... ты же знаешь наш девиз.
Саске кивнул. Этот девиз был одной из тех вещей, что очень сильно нравились юноше в их команде: “Свобода”. Ни перед кем не обязаны, никому не обязывают. Вот что означало это слово.
– Эх, я знаю, как тебе здесь нравится, малыш, – кивнул на сцену Кимимаро, – но кажется мне, что ничего интересного уже не будет. Не хочешь прогуляться? У меня есть одна идейка.
Саске скептически посмотрел на белобрысого:
– Одна из твоих безумных, да?
– Мои идеи не безумны, – засмеялся друг, – они гениальны, а все гении немножечко с приветом.
– Считаешь себя гением? – фыркнул брюнет.
– А почему бы и нет, ты сомневаешься в моих силах? – притворно возмутился друг, уводя Саске за собой назад от перил.
– Неет, что ты! Я уже достаточно повидал твою гениальность. Спалить единственную машину и чуть не умереть самому – такое мог придумать только настоящий... хк... гений, – Саске немного помедлил, давая понять, что хотел сказать кое-что другое, и друг, обернувшись назад, бросил на него убийственный взгляд.
– Сейчас надеру тебе за это задницу, вот только погоди, выберемся отсюда, – зловеще пообещал Кимимаро, пробираясь сквозь толпу к выходу, и, чуть погодя, продолжил, – а что тебя не устраивает? Ты еще спасибо должен мне сказать. Я же избавил тебя от оков семьи, а?
– А я разве не говорил тебе спасибо?
– Нет.
– Ну тогда, – они наконец смогли вырваться из потока людей, выйдя на более свободное пространство, и Саске замолчал на минуту, посмотрев на друга, – ну тогда... иди в жопу.
– Вот сучонок, – выплюнул обвинение Кимимаро, шутливо тыкнув Саске в плечо, – никакой благодарности.
– И что теперь? – спросил брюнет, когда они более-менее успокоились. Мальчика разрывало любопытство, зачем друг вытащил его сюда, когда Саске мог бы спокойно досмотреть баттл до конца. Он кинул взгляд в сторону взорвавшихся аплодисментами зрителей и печально вздохнул.
– Ты находишь близнецов, я – Таюю, встречаемся на входе, лады? – и не дождавшись ответа мальчика, Кимимаро двинулся в сторону и тут же потерялся в толпе людей.
Саске оставалось только радоваться тому, что ему достались Сакон и Укон. Их было совсем не сложно найти: там, откуда идет дым и слышится немного придурковатый смех – там и обкуренные близнецы. А вот Таюя только за полчаса обошла клуб вдоль и поперек, и неизвестно было, где она находиться сейчас: обжимается с очередным парнем за углом или жмется на танцполе в поисках своей новой жертвы.
Саске осмотрелся. В клубе было совсем светло от сияния лазеров и цветомузыки, поэтому мальчик быстро заметил жавшихся друг к другу людей, от которых исходил сладковатый запах и видны были клубки дыма. Пробравшись в этот круг, мальчик, не обращая внимания на огромный выбор всевозможных наркотиков, представленных здесь повсюду, тут же нашел глазами близнецов.
– Эй, Кимимаро хочет что-то интересное замутить, так что живо поднялись и на выход, ребята.
– Ну да, щас, Сас, прям побежали! – с сарказмом ответили Сакон и Укон, не отвлекаясь от своего интересного занятия. И, делая очередную затяжку, указали на несколько белых дорожек на столе. – Видишь сколько у нас добра? Пока все не попробуем, не уйдем. Может, поможешь, а?
– Нет уж, спасибо, – с отвращением скривился Саске.
Что-что, а вот то, чем увлекаются близнецы и некоторые из их банды, его совсем не интересовало. С этим нельзя было провести параллель со словом свобода. Ведь не секрет, что, как только начнешь курить эту хрень, появится от нее зависимость. А Саске только оторвался от семьи и не хотел становиться зависимым от чего-то еще. Он хотел быть полностью свободным.
– Заканчивайте здесь. Кимимаро ждать не любит.
– Да кто он, бля, такой?? – взвились близнецы, бросив вызывающий взгляд на Саске.
– Он. Главарь. Команды! – медленно, выделяя каждое слово, произнес мальчик. – Если не хотите, чтобы я сейчас свалил ваше добро на пол, то лучше вам пойти со мной!
– Да ты в край оборзел, малыш! – Сакон и Укон были в бешенстве, но Саске отлично знал, что те являлись совсем безобидными и только выглядели угрожающе.
– Валите отсюда, ребята, – вдруг поддержал мальчика один из обкуренных дружков, прикрывая рукой белый песок, словно защищая самое ценное, – а то у этого мальца больно упертый взгляд.
– Да, лучше свалите! – подтвердили остальные.
– Эй, ребята вы чего? – обижено протянули Сакон и Укон, но их уже выкинули из круга, отталкивая, вместе с Саске, подальше от покрытого наркотиками стола.
– От тебя одни неприятности, – обвинили мальчика близнецы.
Через несколько минут они втроем уже были на выходе из клуба. Там их встретили слишком радостный Кидомару, которого даже не расстраивал свежий синяк под глазом, и какой-то странный Джиробо.
– Хех, Кимимаро мне точно должен будет, – проговорил Кидомару.
– С хера ли?
– Бля, он позвонил так неожиданно и сказал, чтоб мы вдвоем с этим пьяницей, – Кидомару махнул рукой на шатающегося Джиробо, – сюда тащили свои задницы. А этот жирдяй дрыхнет на диване. Бля, мне пришлось его будить.
– И как это тебе удалось? – заинтересовался Саске, потому что разбудить Джиробо, когда тот еще и в стельку пьян, было почти невозможно.
– Бля, а что не видно? – указал на синяк Кидомару, и тут же улыбнулся как черт. – Зато этот момент я запомню надолго.
– Я тоже запомню и никогда тебе его не прощу, – будничным голосом пообещал ему Джиробо.
– Что ты с ним сделал? – это уже спросили близнецы.
– Наш скромненький Джиробо, который за всю свою жизнь якобы и слова матерного не сказанул, матюгался такими словами, какие я даже, бля, не знаю. А стоило всего лишь вылить на его многострадальную башку ледяную воду, – под конец Кидомару не удержался и заржал пуще прежнего. К нему присоединились и все остальные.
– Веселитесь, ребятки – вышел из клуба Кимимаро в обнимку с Таюей. – Все собрались?
– Ну, колись, что у тебя за идея, брат?
– Как тебе, Сас, такое предложение: не хочешь посетить свои похороны, а?
====== Глава 4: Боль ======
Машина Итачи почти бесшумно въехала на территорию особняка Учих и остановилась прямо возле главного входа в дом. Прошло несколько минут, а владелец автомобиля все еще не пытался из него выйти. Итачи даже не отрывал руки от руля, он сидел на месте водителя и совершенно не двигался, смотря в одну точку перед собой почти стеклянным взглядом. Если присмотреться, можно было заметить, что его руки бьет мелкая дрожь.
Решительно выдохнув, юноша открыл дверцу машины, вышел из автомобиля и по сырой от недавнего дождя тропинке прошел к дому.
Он даже не успел захлопнуть входную дверь, а к нему тут же из зала выбежала на встречу мать. Точнее, она ждала совсем не его.
– А, Итачи, это ты, – пытаясь скрыть разочарование в голосе, проговорила Микото почти неслышно. И повернулась обратно, больше не сказав ни слова старшему сыну.
Итачи понимающе опустил голову и последовал за ней. Ему было известно, кого на самом деле ждала мать, так и не смирившаяся с тем... известием. Она все еще не хотела верить, что ее младший сын больше никогда не зайдет в двери их дома, она все еще надеялась...
Они прошли в гостиную, после чего мать остановилась прямо на пороге, сложив руки в замок, просто от того, что не знала, куда их еще деть. Рядом, в нескольких шагах впереди, стоял к ним спиной отец. Итачи не стал ничего говорить и просто прокашлялся, привлекая к себе внимание.
– Значит, все в сборе. Теперь мы можем ехать, – сказал после этого Фугаку, даже не повернувшись к сыну и жене.
Все промолчали, и эта напряженная тишина была ужасно угнетающей, как будто стены дома давили на его обитателей. Плечи Фугаку были напряжены, как никогда, а в глазах матери как будто померк свет. Взгляд был пустым и сухим, за эту неделю она выплакала столько слез, что сил больше на рыдания у нее совсем не оставалось.
Она узнала обо всем по телефону. Отец не хотел звонить сам, думал, что жене лучше сообщить об этом с глазу на глаз. Но не ответить на мамин звонок не смог, не хотел ее волновать неизвестностью. На вопрос: «Что с Саске?», он вынужден был сказать правду.
Узнав обо всем, мама выронила телефон.
Сам Итачи тогда мало что соображал. Они прибыли на какую-то заправку, а точнее на то место, что от нее осталось. Полицейские сказали, что пламя горело очень долго, а пожарных вызвали только под утро, когда от заправки почти ничего не осталось. Как и от самой машины, послужившей причиной взрыва. Как и от Саске...
Флэшбек
(Мысли Итачи выделены курсивом)
– Мы точно не уверены, но вероятность того, что Учиха Саске находился в машине во время взрыва, составляет примерно 90 процентов. Примите мои соболезнования.
Что?.............
Первым желанием Итачи, как ни странно, было рассмеяться такому заявлению. Это же нелепо, верно? Смешно. Такого не могло произойти. Ведь не могло же? Только не с ними. Нет. Хк... Что за бред? Какой-то несуразный бред. Но...
Взгляд полицейского был сочувствующим и понимающим.
Почему?... Почему он так смотрит? Зачем он так на меня смотрит? Мне не нужно его сочувствие. Не нужно! Ведь Саске жив. Он не мог там умереть. Не мог! Это же...Нет...нетнетнет. Нет.
НЕТ!
Кажется, он даже прокричал это вслух, по крайне мере все присутствующие здесь обернулись на него. И опять за этим последовал их сочувствующий взгляд.
Что они себе возомнили!
Пускай прекратят! Мне не нужно сочувствие, оно не нужно, не нужно, потому что Саске жив. Он жив, он же жив, правда? Это просто... розыгрыш... Нет, кошмар! Просто ночной кошмар. Саске... он же... Это все их бестолковость!Эти полицейские, они не могут... они ничего не понимают! Решили так избавиться от ответственности? Не захотели разбираться в этом деле и сказали, что виновники аварии сами же и умерли в той проклятой машине! Они ничего не понимают! Ничего!
Он же не мог...?
Из легких будто отобрали весь запас кислорода, вздохнуть не получалось совсем, а сердце внутри разорвалось на мелкие кусочки, принося колкую, невероятную боль.
Он не поверил. Он отказывался в это верить! Он не мог. Это было слишком невозможным, слишком ужасным, слишком... Эмоции побороли все связные мысли в голове. Он взорвался криком на полицейских, обвинял в безалаберности, в невнимательности, обвинял всех! Кричал громко и со злостью, яростно отбивался от тех, кто пытался его успокоить. Потому что...
Потому что Саске просто не мог умереть! Это же Саске, младший братишка, тот, который смешно надувал щечки, когда обижался, если Итачи отказывался с ним поиграть, и тот, который мило краснел от похвалы и заливисто смеялся во время их игр в детстве. Младший брат, благополучие которого волновало Итачи больше всего на свете. Младший брат, который был... Он был...
Стоп! Почему «был»? Нет, он есть! Он не умер, не мог умереть... не мог... Пожалуйста, пожалуйста, хоть бы он был жив! Умоляю, пусть он не умер. Пусть все это окажется каким-то кошмаром, пусть... прошу!
Саске...
Гнев сменился ужасом, полнейшим шоком, хотелось кричать, рвать на себе волосы, падать на колени, потому что ноги уже совсем не могли выдержать его вес, кричать до потери голоса, кричать и выть от ужасной, непереносимой боли в сердце. Осознания того, что его младший братишка мертв, оно просто убивало все живое в душе Итачи.
Господи, почему так больно?
Этого не могло случиться!! Руки дрожали, а дышать все не получалось. Итачи широко открывал рот, но воздуха все равно не хватало, будто незримая тяжесть в груди сдавила легкие, до хруста сжимая их в свои объятия. Кто-то рядом сказал, что ему нужна помощь, но он послал всех медиков куда подальше так громко, что к нему потом опасались подходить даже на метр. И опять никто не сказал ему ни слова за такое поведение. Он не понимал, что вокруг происходит, чей это голос рядом, что он сам делает? Сидит? Стоит? Лежит? Мир крутился перед глазами, а в ушах звенело. Вокруг как будто дрожала вся земля, или это дрожал он сам от ужаса и осознания неизбежного? В голове раз за разом вертелось одно лишь слово: “Нет!” И Итачи сам не понял, в какой именно момент начал произносить его в слух. Кажется, он даже кричал это.
Так не могло произойти!! Только не с ними! Только не с Саске! Почему? За что? Почему это произошло с ним? Нет! Почему именно он? Почему он? Ненетнетнетнет... Этого не могло случиться... Я не могу это вынести! Слишком больно, слишком неправильно. Саске не должен был умереть. Саске, малыш, как? Я не могу, не могу это принять!
На глаза попались останки сгоревшей машины, и Итачи с сумасшедшим взглядом направился туда. Кто-то схватил его за плечи, и тогда юноша, не зная, что именно он делает, попытался отбиться от этих рук.
– Итачи, хватит!! – это был отец. – Уймись.
– Ты не понимаешь, – говорить было больно, наверное, он на самом деле кричал, из-за чего и сорвал себе голос, – не понимаешь. Он не мог... не мог... не мог там быть... нет... Это не он...не он...
– Итачи, доказательства говорят об обратном! – зачем его встряхнули? Мир и без того никак не мог перестать двигаться...
– Какие... какие к черту доказательства??? – лицо отца двоилось и расплывалось от застилающей пелены слез перед глазами. В какой момент он начал плакать?
– Сейчас ты не в силах воспринимать информацию, тебе необходимо...
– Какие. К черту. Доказательства? – а теперь Итачи уже сам держал отца за грудки.
Выражение глаз Фугаку было тоже сочувствующим, что взбесило его еще больше.
Очнись, отец! Очнись, пожалуйста, неужели ты веришь, что Саске мертв? Ты так легко поверил? Почему ты поверил?
– Камера в нескольких километрах отсюда засняла летевшую на бешенной скорости машину. На фото отчетливо виден Саске, поэтому мы точно знаем, что в джипе был он, и еще... – отец показал целлофановый пакет, в котором лежал до боли знакомый кулон. – Узнаешь? Это улика, и на руки бы мне ее никто не отдал, но я все же добился того, что...
Остальных слов отца Итачи уже не слышал. Он в дрожащих руках держал серебряный кулон с двумя расправленными крыльями. Кулон Саске, который тот бы никогда не оставил без необходимости. Это было его любимое украшение.
Итачи крепко сжал в руках кулон, а из глаз морем хлынули слезы. Ноги подкосились и юноша тяжело обрушился на колени. Мир для него с громким треском раскололся на маленькие осколки, один из которых прочно врезался в сердце, и Итачи отчетливо осознал, что умирает... Вместе с братом угасла и его собственная жизнь.
Конец флэшбека
– Отец, может, уже пора? – спросил Итачи, он хотел этим скорее нарушить напряженную тишину, чем на самом деле поторопить родителей. Ему самому ехать на кладбище совсем не хотелось. Но это было... необходимостью.
– Да, мы должны идти, – согласился с ним Фугаку, подходя к матери, – я все еще не верю, что это происходит с нами.
– Не веришь? – переспросила его Микото.
И Итачи с удивлением взглянул на мать, потому что голос, которым она произнесла эту фразу, совсем не походил на ее собственный.
– Не веришь? – следом за этим последовал ее нервный смешок. – Да ты же сам в этом виноват! Ты сам все это подстроил!
– Что ты несешь? – повысил интонацию Фугаку, но в голосе отчетливо слышалось беспокойство.
Микото выглядела странной, она говорила все, даже не поднимая стеклянного взгляда от пола, с остервенением держась за свои собственные рукава платья. Черного платья. Сегодня все должны были быть в черном. И мир так же окрасился в такой цвет для этой семьи. Но уже не только на сегодня, а навсегда. Потому что оклематься от смерти сына и брата они бы никогда уже не смогли. Эта потеря принесла огромную зияющую рану в их сердца, рану, которую никакими лекарствами нельзя было заживить. Она могла только со временем зарасти, оставив огромный, кровоточащий при каждом прикосновении к нему и постоянно напоминающий о себе шрам.
– О чем ты думал, когда сотворял такое с нашим сыном?! – Микото перешла на крик, отойдя от шока, и указала пальцем на Фугаку, со злостью смотря на него. – Все ваши ссоры, разве ты не видишь, что в этом вся причина?! У вас постоянно с ним были конфликты, именно из-за этого Саске хотел как можно меньше проводить время дома! Именно поэтому он связался с этой бандой!
– Хватит, – грубо перебил жену Фугаку, – это не имеет сейчас никакого значения. Успокойся, не начинай истерику. Нам уже нужно ехать. Похороны начнутся через полчаса.
– Да как ты можешь так спокойно об этом говорить!! – в глазах Микото опять стояли слезы. – Твой сын, Фугаку! Он твой сын!! Ты хоронишь своего собственного сына! Как же меня раздражает это твое учиховское поведение. Ты как будто статуя без чувств и эмоций. Тебе плевать...
– Я сказал хватит! Не смей говорить о том, чего не знаешь! Не считай, что только тебе тяжело потерять сына, потому что ты – мать! Я, в отличие от тебя, Микото, беру на себя все заботы. Я пытаюсь держаться, хотя в душе, черт тебя подери... – старший Учиха замолчал, отвернувшись от жены, и прикрыв руками глаза.
– Да кому нужна твоя сдержанность!!
Итачи медленно облокотился на стену позади себя, он не любил конфликты, но сил, чтобы успокоить мать у него сейчас совершенно не было. Он так устал...
Микото меж тем продолжала с удвоенной энергией, подойдя ближе к мужу:
– Закрываешься в кабинете, а утром я нахожу тебя рядом с тремя пустыми бутылками из-под коньяка. Кому от твоей сдержанности лучше, скажи мне? Или было лучше Саске? Я с ума сходила от вас обоих. Знаешь, почему он так себя вел? Потому что он твоя копия, Фугаку! Чистая копия! Ты закрывал свои чувства от него – он от тебя. Поругавшись, вы уходили в разные стороны, а что оставалось делать мне???
– Он начинал первым, Микото. Мы это уже осуждали... – голос старшего Учихи был печальным и тихим.
– Он был подростком!! А ты, взрослый мужчина, вел себя наравне с ним! Ты заставил его так себя вести. Если бы ты был мягче с ним, он бы не гулял ночью с этой своей бандой. И тогда бы он... он был бы сейчас жив! Ты... ты во всем виноват, слышишь?? – крик Микоты перешел в сплошные рыдания, и Фугаку обнял ее за плечи.
– Ты, ты, и я... – голос матери поник. – Мы все виноваты. Мы виноваты в смерти сына!! Как я могу жить с этим дальше. Все могло быть по-другому!! Если бы я поговорила с ним, почему я с ним не поговорила?... Я виновата в смерти сына...
– Не надо, милая, не надо... Микото! Что с тобой!? Очнись, Микото!
Итачи встрепенулся, обеспокоенно посмотрев на родителей. Мать буквально повисла на руках отца, глаза у нее закатились, тело ослабло.
– Что случилось? – Итачи тут же оказался рядом с мамой, помогая отцу.
– Не знаю, она вдруг потеряла сознание, – поспешно ответил Фугаку, – тут в двух шагах поликлиника. Я отвезу ее, не переживай, Итачи, это всего лишь нервный срыв.
– Я помогу тебе.
– Нет. Кто-то из нас должен быть на похоронах Саске, поэтому езжай туда.
Вскоре за окном послышался визг шин, ознаменовавший, что отец поспешил отвести маму в больницу.
Итачи остался один. В таком большом доме. В полной тишине.
Он уже собрался выйти в прихожую, но ноги внезапно остановили его, а взгляд переместился наверх, на второй этаж, там, где была комната Саске. Он не хотел туда идти, но... Ступеньки скрипнули под шагами, когда Итачи решился подняться наверх, как будто весь дом тоже за эту неделю постарел и осунулся от горя, как и его обитатели. Взявшись за ручки двери, Итачи долго не мог ее открыть. Сил на это совершенно не хватало, или же юноша просто боялся. Боялся горькой правды, которая заново готова была обрушиться на него, когда он зайдет туда. Откроет эту дверь и погрузится в мир, ранее принадлежавший его младшему брату. Младшему брату, который больше никогда здесь не появится.
Дверь отворилась почти сразу, стоило только ее едва ощутимо толкнуть вперед, и Итачи тут же очутился в совершенно другом мире. Эта комната настолько отличалась от остальных комнат дома, что казалось, будто ты действительно попадаешь в другую Вселенную. Ноги оказались на мягком ворсистом ковре, а в глазах рябило от множества всевозможных вещей, валявшихся здесь где попало. Сама комната была обставлена современно и богато, как и у всех подростков, у которых имеются обеспеченные родители. Взору тут же предстала аккуратно застеленная одноместная кровать с неброским постельным бельем в серых тонах. На ней валялись маленькие подушки такого же серого или синего цвета, некоторые даже были раскиданы по полу. Над спальным местом возвышались полки, плавно переходящие в два небольших открытых шкафчика по бокам от кровати. Наверху располагалась стереосистема, маленькая, но мощная, Итачи не понаслышке знал об этом, а шкафы битком были забиты всевозможными дисками с названиями песен и альбомами любимых групп Саске. Некоторые были знакомы Итачи, что-что, а вот рок-музыку он любил, правда не так фанатично ею увлекался, как Саске. Младший брат даже захотел на один из своих дней рождения бас-гитару, и, как было всегда, родители не смогли отказать своему сыну. Этот забытый и покинутый музыкальный инструмент сейчас был кинут в углу. А ведь у Саске действительно отлично получалось играть. Если бы он продолжил, возможно, что смог бы получить карьеру музыканта. Успешного музыканта, в этом Итачи не сомневался. Рядом с гитарой был небрежно брошен школьный рюкзак, также позабытый своим владельцем, а на письменном столе напротив кровати в огромном беспорядке валялись книги, ручки и карандаши, кое-где пакетики из-под чипсов и фантики от конфет, было видно, что младшего Учиху не сильно волновала его учеба. Хотя тут же сверху на полочке были выставлены, словно напоказ, кубки и различные награды. Саске ведь когда-то все-таки учился, и учился хорошо. Но сейчас эти столь необходимые ранее родителям золотистые награды, прикрывающие плакаты с голыми барышнями, были никому не нужны.... Они больше не имели значения.
Все стены в комнате были завешаны плакатами: на многих из них были изображены странные незнакомые Итачи люди, которые выглядели, мягко сказать, угрожающе. То они жутко улыбались, или же с сумасшедшим взглядом орали в микрофон, то делали такие вещи на сцене, что скромному Итачи стало даже немного не по себе. Некоторые плакаты изображали полуобнаженных женщин, как Итачи уже успел заметить, но больше всего плакатов было с ястребами. Красивые гордые птицы, распрямив крылья, взирали с картинок на Учиху с высокомерным самолюбивым взглядом. Саске полюбил ястребов, еще когда был совсем маленьким. Он увидел этих хищных птиц в зоопарке, и потом постоянно восхищался их красотой. А с недавних пор ястреб стал для подростка символом, олицетворяющим свободу и независимость.
В комнате было темно, на улице шел дождь, а включать свет Итачи не хотел. Кровать Саске была аккуратно застелена. Старший Учиха присел на нее, боясь сделать что-то не так. Итачи чувствовал себя лишним в этой комнате, которая буквально всем своим видом показывала агрессию к незнакомцу. Как будто если он случайно что-то заденет или сдвинет, то вещи мгновенно начнут огрызаться, имитируя поведение его младшего брата. Саске не любил, когда нарушают его личное пространство и входят в его комнату, и для родителей это было что-то вроде табу: комната Саске под запретом, а сам Итачи очень редко появлялся здесь и слишком поздно узнал об этом странном поведении брата.
Странно, здесь все было брошено, небрежно скинуто на время: рядом со шкафом валялся случайно выпавший, вероятно, с другими вещами носок, на полу были разбросаны всякие мелкие предметы, а на тумбочке возле открытого настежь окна за кроватью лежала наполовину использованная пачка сигарет. Казалось, что Саске просто в очередной раз сбежал к своей банде, а через несколько часов вернётся домой. Итачи улыбнулся. Младший брат наверняка будет очень раздражен присутствием в его комнате старшего.
...Убирайся! Ненавижу тебя! Ненавижу!...
Итачи схватился руками за свою голову.
«О чем я только думаю? Саске не придет. Он больше никогда сюда не придет. Он мертв, слышишь, Итачи?? – сказал он самому себе эту горькую правду. – Мертв. Ты не смог сберечь самое дорогое, что имел. И тебе с этим жить. Жить с осознанием того, что последнее, что сказал тебе твой самый любимый младший братишка, были слова ненависти».
Он раз за разом прокручивал у себя в голове тот момент и раз за разом корил себя мыслью, что останови он тогда Саске, успокой его истерику – и ничего бы не случилось. Всего можно было избежать. Как он допустил такое? Саске всегда был для него самым важным человеком в жизни.
Итачи бы сделал для него все, что угодно. Так повелось еще с самого детства. Когда он увидел этот маленький сверток в руках матери, и ему сказали, что у него теперь есть младший братик, Итачи еще никогда не был так счастлив. Потом он почувствовал, каково это, быть рядом с братишкой, дарить улыбку его лицу, делать так, чтобы он смеялся и радовался, от этого самому Итачи было приятно на душе.
Он знал, какую ответственность накладывает на человека призвание быть старшим братом. Необходимость всегда оберегать младшего от всех невзгод этого мира. Сначала от падений, когда малыш только делает свои первые шаги, а потом от необдуманных поступков, когда он подрастет. Быть всегда рядом и помогать во всем, являться для младшего брата идеалом для подражаний, тем человеком, который всегда понимает и любит...
Итачи не справился с этой задачей. Точнее он не думал, что его ошибки так сильно повлияют на Саске. От Итачи многого требовали, когда увидели задатки гения в его еще маленьком возрасте. Тогда все пошло не так. Старшему из братьев было необходимо посещать столько всяких дополнительных занятий для того, чтобы превосходить своих одногодок и знать больше, чем они. Быть лучшим – тяжелое бремя. Но Итачи не мог его с себя сбросить, все, чего боялся тогда слишком рано повзрослевший ребенок, было разочарование отца. Он больше всего на свете боялся увидеть это в его глазах и поэтому старался изо всех сил. Но... нечаянно пожертвовал вниманием к брату. Тогда Итачи даже не задумывался о том, что делает. У него действительно не было времени, и он постоянно отказывал младшему в его просьбах с ним поиграть, пока... пока Саске не перестал его просить. Младший медленно начал отдаляться от Итачи, чего сам старший из братьев совсем не замечал. А когда он оглянулся, то Саске уже не было рядом с ним. Младший брат стал подростком, а этот возраст поселил в нем ложные мысли, что его никто не любит, в том числе и брат.
Но ведь это было не так! Итачи любил Саске. Всем своим сердцем! Любил даже больше своих родителей! Любил, как никого другого в своей жизни! Он пытался изменить все, что натворил, чаще появлялся дома, но Саске обычно просто закрывался в своей комнате, а на попытки старшего брата заговорить совсем не обращал внимание. Итачи готов был рвать на себе волосы за то, что упустил Саске, оставил его одного, когда тот нуждался в старшем брате больше всего, а потом...
Все закончилось именно так... смертью обоих братьев. Потому что жизнь без Саске для Итачи не значила ничего, просто существование без света и радости.
Старший, а теперь единственный сын в семье Учих, обессиленно упал на подушку. Всю эту неделю он не спал: первое время мучили кошмары, а потом он даже не ложился.
Они хоронили пустой гроб, и поэтому Итачи не хотел идти на кладбище. Зачем? Чтобы попрощаться с братом? Но ведь он... не хотел прощаться. Где-то в глубине души Итачи все еще не верил, не верил, что все так случилось. Не мог заставить себя поверить...
И поэтому он не пошел на похороны...
====== Глава 5: Осознание ======
Смех и доносящаяся из глубины квартиры Кимимаро музыка слегка раздражали. Саске сидел на чердаке среди всякого ненужного хлама, который с каждым годом складывался здесь всеми обитателями дома. Вокруг были разбросаны различные коробки, бутылки, доски, старый доисторический велосипед, разбитая лампа и покрытый пылью плед, даже недалеко валялись колонки с огромной дырой посередине, вероятно, они не выдержали тяжелую музыку, которую на всю громкость любили врубать жители этого дома, в особенности, Кидомару. Саске мельком оглядывал все эти вещи, не заостряя на них внимания. Мысли мальчика были далеки от реальности.
«Они не пришли, – до сих пор не мог отойти от шока подросток, – не пришли».
Когда банда все-таки решилась позабавиться и пойти на похороны Саске, несмотря на все протесты последнего, они рассчитывали тайком наблюдать за процессом издалека, даже бинокль прихватили, который случайно завалялся в сумочке Таюи. Саске был против этой идеи, просто до жути боялся, что его заметят, и поэтому идти туда ему крайне не хотелось. А еще Саске не видел в этом смысла. Зачем? Зачем он так пытался избавиться от нудной семейки, чтобы опять их видеть?
Но они пошли туда, и после этого мальчик чувствовал себя как никогда паршиво. Ведь сколько бы он не наблюдал в бинокль, сколько бы ни выискивал глазами родителей или брата, никого из них там не было. Они просто не пришли. Не пришли на его похороны! Саске все гадал, возможно, у них что-то случилось, или... или... Он сам не понимал, зачем искал оправданий, но что-то же должно было случиться!! Ведь так совсем неправильно! Он же был членом семьи. Неужели... неужели они настолько его ненавидели и рады были избавиться, что даже не пришли на его похороны?
Обида разъедала его изнутри, но только вырывалась уже по-другому, не так, как раньше: едкими словами и гневом на все и вся. Нет, теперь от этой горькой обиды было больно. Очень больно в груди. Так больно, что мальчику даже хотелось плакать.
«Почему они так ко мне относятся? За что? Что я им такого сделал?» – сжимал Саске кулаки. Он уже и не понимал, о чем спрашивает, зачем гложет себя такими мыслями, ведь он сам уверял себя раньше, что ему все равно. А теперь. Выяснилось, что это не так. Совсем не так.
Саске скучал. Он уже месяц был без семьи, и это... угнетало. Раньше мальчик мог гулять всю ночь, но утром ему все равно приходилось возвращаться домой, а теперь... Ему некуда было возвращаться. Ту квартиру, в которой он жил вместе с друзьями, язык не поворачивался назвать домом.
Чего-то здесь не хватало, чего-то, что было присуще только его дому. Какой-то специфический запах, особенно по утрам, когда мама традиционно пекла на завтрак блинчики, какая-то спокойная атмосфера. В своей комнате он мог остаться один, а здесь же мальчика всегда окружали грубые голоса и раздражающий мат. В его доме все было таким... родным. Саске бы никогда не подумал, что будет скучать по миленьким терраскам, где они с мамой когда-то сажали вместе цветы, по укрытой ковром лестнице, с которой тоже было связано столько воспоминаний, даже по маленькому стульчику, очень сильно необходимому ему в детстве.
Когда ему было где-то лет пять, Саске очень любил сладости, и однажды, выяснив, где мама прячет огромную коробку с конфетами, он начал постоянно туда заглядывать. Саске даже сейчас отчетливо помнил... Да, эта коробка находилась в верхнем ящичке рядом с баночками сахара. Передвигать тяжелый стул, чтобы открыть дверцу шкафчика и забрать необходимые сладости, ему было почти не под силу. Но чего не сделаешь ради конфет? А упертости маленькому Саске было не занимать. Но в один прекрасный день рядом со шкафчиком магическим образом появился детский стульчик, легкий и нетяжелый. Залезая на него, Саске с легкостью мог забрать конфеты и наесться вдоволь. Но тайна появления этого стульчика сильно интересовала любопытного мальчика, правда, он был маленьким и поэтому вскоре уверился в том, что этот предмет ему подарили эльфы, обитающие у них в саду, о которых ему так увлеченно рассказывал брат перед сном.
Потом, конечно, став постарше, Саске узнал, что такой подарок ему сделала мама, один раз увидав, сколько усилий он прилагал, чтобы залезть до желанных конфет. Потом Саске стал подростком, вырос, и ему уже не нужна была дополнительная опора, чтобы что-то достать в шкафу, но забытый стульчик все также стоял рядом с тем местом. Пока таким же магическим образом не исчез. Странно, Саске даже не заметил пропажу этого стульчика, а сейчас, заново пережив все моменты прошлого, задался этим вопросом.
«Наверное, мама отправила в подсобку, – догадался сейчас мальчик, – она совсем ничего не выкидывала».
Мама... как трудно было без нее.
Саске всегда бесили эти расспросы о его жизни. Каждый день, как он приходил из школы, мама обязательно спрашивала: «Как прошел день? Или чего новенького?» Обычно он огрызался: «Что интересного может произойти в школе? Все как всегда, зачем задавать глупые вопросы?»
Но стоило ему только ляпнуть, что все даже хуже, чем вчера, как на него обрушивалось море других вопросов. Мама с упорством расспрашивала о том, что его так волнует, что же случилось с ним плохого? Это, как казалось тогда Саске, походило на допрос. Но сейчас подросток с горечью осознал, что мама просто-напросто, наверное, интересовалась его жизнью.
С чего началась его вражда с семьей? Он уже не знал, но зато помнил другое: как слаженно они жили раньше, когда Саске был совсем маленьким ребенком. Тогда все было совсем по-другому. У них даже имелся особенный день – суббота. В этот день, что бы ни случилось и какая бы ни была на улице погода, они куда-то ходили, либо в зоопарк, либо на аттракционы. Все вместе. Да, даже Фугаку был совсем другим тогда, или другим был Саске? Не суть, факт в том, что они были настоящей семьей. Улыбающиеся родители и счастливые дети.
Итачи тогда тоже был другим. Раньше Саске не помнил этих моментов, а сейчас перед глазами проносились воспоминания, о которых молодой Учиха уже совсем забыл. Их парк. Да, у них был собственный парк, точнее, они считали его своим. Почти каждый день братья гуляли по нему, играли там в прятки, бесились на траве, они даже подписали одну скамейку. Своими именами. Они вырезали свои инициалы сзади и были бесконечно счастливы, что этот особенный парк принадлежит им.
Дом разразил оглушительный грохот и пронзительный мат Таюи. Но тут же все затихло. Ну да, у Кимимаро был особенный гость, настолько особенный, что они даже заперлись в его комнате. Прежде чем уйти туда, Кимимаро погрозил всем пальцем, чтобы вели себя тихо. Но для банды это было неосуществимо, и они все равно нарушили запрет.
Саске медленно встал с насиженного места и спустился по веревочной гибкой лестнице вниз.
В последнее время в кругу друзей он чувствовал себя... немного лишним. Они стали меньше уделять ему внимания, больше оскорбляли мальчика и кричали на него. Их ночные вылазки стали совсем противны Саске, они были слишком однообразными и быстро ему надоели. А новые идеи Кимимаро все больше его пугали.
– Нужно угнать какую-нибудь машину. Вон бабку видите, да такой и за руль садиться нельзя, вдруг инфаркт прихватит во время езды? А машину ее видите, крутая, да? Давайте так, Кидомару заломи руки этой бабке, но не переборщи, а то на нас еще и убийство повесят вдобавок к угону.
Тогда у них ничего не получилось, но Кимимаро клятвенно пообещал воплотить задуманное в реальность.
А еще у них была нехватка денег. Об этом молодой Учиха как-то не подумал. Его никогда не обделяли в средствах, но, лишившись семьи, Саске потерял и деньги. А у банды их тоже было совсем немного.
Проходя мимо комнаты Кимимаро, мальчик услышал отрывки фраз и прошел бы мимо, если бы собственное имя, произнесенное голосом друга, не привлекло его внимание.
– Саске? Ну да, он хороший мальчик на побегушках.
И подросток, заинтересовавшись, примкнул ухом к двери, откуда и доносились разговоры
– Ты знаешь, что он Учиха? – а это был грубый голос с какими-то змеиными нотками, мальчик даже отшатнулся, настолько неожиданно он прозвучал.
– Конечно, – согласился Кимимаро, – он до поры до времени был нашим богатеньким мешочком, думаешь для чего мы его и держали возле себя, а?
Подросток вздрогнул. Что? Это они говорили про него?
– Но сейчас никакой пользы от него нет, – продолжил его друг, – ты же слышал новости? Саске официально мертв, поэтому сейчас путь к денежкам его семьи наглухо закрыт. Вот только не знаю, как теперь от него избавиться.
– Ты идиот! – повысил голос незнакомец. – Он Учиха, и он прямо у тебя под носом! Ты знаешь, сколько людей готовы заплатить тебе миллионы, чтобы заполучить себе в руки щенка этого ублюдка Фугаку?
– И где мне таких найти, м? – почти лениво отозвался Кимимаро. – А вдруг они меня кинут, такой расклад не понравится моим ребятам.
– Идиот, эти люди тебе не в подворотне бандиты, а уважаемые богатые личности. Им проще бабло заплатить, чем с тобой возиться.
– Хм, и что ты мне предлагаешь?
– 2 миллиона, и завтра за мальчишкой заедут.
Сердце Саске замерло. 2 миллиона – это цена за его жизнь. Но ведь Кимимаро не такой, он его друг. Он не позволит...
– Запросто, но сначала деньги, – без заминки сказал белобрысый.
Саске закрыл себе рот рукой, чтобы остаться незамеченным, потому что вырывающийся наружу крик отчаяния задушить в себе по-другому было невозможно. Нет, нет, нет, не может быть! Глаза подростка расширились от ужаса. Почему Кимимаро согласился?
– Что с ним сделают?
– Впервые за столько лет жалость взыграла? – рассмеялся незнакомец.
– Просто интересно. Мальчишка сам по себе очень...
– Да, я заметил. И другим мальчик тоже придется по вкусу. Фукагу многим личностям насолил со своей компанией, помучить его младшего сынишку и отправить папаше фотографию, это очень позабавит их.
Саске задрожал всем телом и обхватил себя руками, чтобы унять дрожь. Это не могло быть правдой! Кимимаро, он же был другом, он же был всегда рядом. «Я не хочу, не хочу в это верить!»
– Смотрите-ка, кто у нас тут?
Саске вздрогнул от неожиданности и резким движением обернулся.
Кидомару, очевидно только что поднявшийся на второй этаж, смотрел на него каким-то хищным взглядом, делая шаг ближе. «Неужели у него всегда был такой взгляд?» – мелькнула мысль в голове подростка.
Мальчик кинулся в сторону, но ему не дали пройти, грубо схватив за ворот майки.
– Подслушивать нехорошо, малыш, – Кидомару крепко держал подростка, игнорируя все его усилия освободиться.
– Но я не... – Саске не договорил, в проеме открывшейся двери показался Кимимаро, и мальчик только сейчас осознал, насколько все плохо.
– Малыш, – белобрысый оценивающе посмотрел на Саске и улыбнулся, а мальчика всего передернуло от этой улыбки, – если не секрет, а что ты здесь делал?
– Ах ты, ублюдок! – Саске не смог сдержать гнева, бушующего у него внутри. – Я думал, что я твой друг! А ты! Ты – подонок! Решил меня продать??
– Значит, все слышал, – хмыкнул на это Кимимаро, – ну что ж, ты действительно мне друг, а друзья должны помогать друг другу верно? Так вот, мне сейчас очень нужны деньги, понимаешь? А ты как раз мне и поможешь.
– Нет! – закричал Саске, с гневом смотря на Кимимаро. – Как ты мог?? Я же тебе доверял!
– Это реальный мир, малыш, – пожал плечами бывший друг, – наша банда существовала только за счет средств, которые ты крал у своей чокнутой семейки. Мы общались с тобой только из-за этого.
– Не смей так называть мою семью! – взревел Саске, все больше убеждаясь в сволочности характера бывшего друга.
– Вот как ты заговорил, неужели? – засмеялся Кимимаро и подошел почти вплотную к мальчику. – А разве это не твои слова? Именно ты так обзывал свою семью, что, забыл?
Саске зашипел сквозь зубы, принимая эту неприятную правду.
– Свяжи его! – меж тем приказал белобрысый державшему мальчика Кидомару. – И брось на чердак.
– Нет, отпустите, отпусти меня! – начал отчаянно сопротивляться подросток.
– Прости, Сас, ты мне, правда, очень нравился. Но... – Кимимаро был почти так близко.
Саске, разгорячившись, сжал губы и со всей силой вмазал ему коленом в пах.
Удар попал точно в цель, и бывший друг, схватившись за покалеченное место, охнул от боли.
– Черт, ого, ты как, брат? – растерялся от этого Кидомару, сочувствующе поглядывая на главаря банды, а Саске, тут же почувствовав свободу, вывернулся из сдерживающих его рук, выбегая вперед.
– Идиот, не дай ему уйти!! – прошипел Кимимаро, махнув рукой на убегающего мальчика.
Бежать. Вот какая мысль вертелась в голове Саске. Он почти свалился с лестницы на первый этаж. В голове снова и снова прокручивались слова бывшего друга, а впереди виднелась как всегда в этой квартире открытая дверь, ведущая на выход. Мимо промелькнуло лицо Таюи, руки близнецов, которые пытались его схватить, но мальчик не сбавлял темпа. Даже оказавшись на улице, он все еще бежал вперед, не особенно задумываясь куда направляется, только бы подальше от этой банды, от того неприятного человека с грубым голосом, от предательства друзей, от пропитанной сигаретами и пивом квартиры... подальше, подальше...
Перед глазами все плыло из-за слез, от скорости больно кололо в боку, и спустя только несколько километров Саске наконец остановился, с трудом выравнивая дыхание. Подняв голову, мальчик пораженно замер. Место вокруг было чересчур... знакомым.
Он был...
Был у самого своего дома. Ноги сами принесли его сюда. Убегая от неприятностей, мальчик на уровне подсознания хотел спрятаться в том месте, где он чувствовал себя в безопасности.
Его родной особняк смотрел на него как-то отстраненно, словно Саске уже не являлся обитателем этого дома. А почему «словно»? Ведь мальчик больше не имел права здесь находиться. Отец, мать, брат, вся его семья в этих стенах прекрасно чувствовали себя и без него. В окнах горел свет, на улице темнело, и поэтому в доме постепенно зажигались лампочки. В его комнате было темно. Интересно, мама всегда хотела сделать в особняке еще одну гостевую, она уже переставила мебель в его комнате или только собирается? Улицу разразил гром, в небе собирались тучи, и вот-вот должен был ливануть дождь. Саске смотрел на свой дом, который сейчас казался таким большим и высоким, недосягаемым, как будто мальчик уменьшился в размере.
Подростку тяжело было здесь находиться, и он медленными шагами пошел в противоположном направлении от дома. В этот раз он знал, куда пойдет.
Их с братом парк встретил его темнотой и одиночеством. Пока он добрался до него, на улице уже был непроглядный мрак. До глубокой ночи оставалось несколько часов, но застлавшие небо серые, почти черные тучи принесли темноту раньше положенного времени. В парке тусклым светом горели фонари, но их было очень мало, поэтому в основном юноша передвигался, ничего не видя перед собой.
Обрушившийся с неба дождь также не добавлял видимости. С лица мальчика обильно капала вода, которая ручейком стекала ему за шиворот, отчего Саске неприятно поеживался. Капли были очень холодными. До жути. Просто ледяными. Но мальчику все равно некуда было идти, поэтому он терпел все эти неприятности, твердо шагая вперед. Он хотел найти ее. Их скамейку.
Она, как он помнил, находилась дальше всех остальных и была скрыта в уголке под деревьями, словно «в домике». Незнающие люди просто могли пройти мимо, даже ее не заметив, но...
Саске измученно упал на скамейку, понимая, насколько же он устал. Рука потянулась к спинке и нашарила под пальцами вырезанные инициалы. Свет от ближайшего фонаря сюда почти не доходил, и из-за темноты мальчик не мог их рассмотреть, но отчетливо ощущал под пальцами большие неровные буквы.
Ему в этот момент так сильно захотелось просто взять и разреветься, что подавить этот порыв не представлялось возможным.
«Друзья меня бросили, а семье я не нужен, – положив руки на колени и смотря под ноги, терзал себя мыслями Саске, – но все могло бы быть иначе. Если бы я раньше не вел себя, как последний идиот, мама и папа не отвернулись бы от меня. Все бы было по-другому. Зачем? Зачем я так с ними поступал???»
– Саске, – перед глазами, как наяву предстала улыбающаяся мама, – сегодня суббота. Знаешь, я подумала, может, нам стоит вернуть былую традицию и пойти куда-нибудь? Отец сегодня дома, а Итачи мы можем позвонить...
– Я не хочу.
– Но...
– Я же сказал, что никуда не хочу!
– Саске, ты учишься очень хорошо, – а этот голос в голове принадлежал отцу, – продолжай в том же духе.
– Спасибо, отец.
– Отстань от меня! Что ты прицепился??
– Как ты со мной разговариваешь? Я всего лишь хочу знать, где ты был всю ночь, – у Фугаку синяки под глазами и уставший вид, а мама смотрит блестящим от слез взглядом, но Саске почему-то не замечает этих видимых деталей.
– Вы меня достали!! – кричит подросток.
– Вы меня достали, – это его слова, и они эхом проносятся в голове, как звон битого стекла, больно режут слух.
– Я вас ненавижу! Я ненавижу тебя, брат! Ненавижу!! Я не хочу тебя видеть! Убирайся.
Но это неправда.
Это все неправда!!!
Он так не думал! Он так никогда не думал! Это были просто слова! А в душе он просто всем сердцем хотел, чтобы брат почаще был рядом. Он говорил: «Убирайся», но в голове звучала просьба: «Не уходи».
– Саске, – мальчик закрыл глаза, наслаждаясь этим голосом, которого он больше уже никогда не услышит, – слышишь, Саске?
А когда подросток открыл глаза, то увидел тот день, один из самых счастливых дней его жизни.
– Ты меня совсем не слушаешь, – мягко обвинил его брат.
Они в парке аттракционов. Одни. Родители в первый раз отпустили их самостоятельно погулять вместе, потому что старший брат был уже достаточно большим. Но, кажется, сам Итачи очень сильно переживал в тот день и крепко до боли держал ручку маленького Саске в своей руке, не отпуская.
– Слушаю, ниа-сан! – радостно отвечает маленький ребенок
– Да? И что я сказал? – Итачи останавливается и садится перед ним на колени, положив руку ему на плечо.
– Эээ, – Саске хмурится, пытаясь вспомнить.
Очевидно, со стороны его попытки смотрятся забавно, потому что брат тепло улыбается и смеется. Маленький мальчик на это только дуется, но вспомнить то, что сказал ниа-сан, у него не получается, поэтому он придумывает то, что сам бы хотел услышать.
– Ты сказал, что мы покатаемся вон на тех качелях, – указывает ребенок на детскую карусель, на которой уже давно хотел прокатиться.
– На тех? И я так сказал? – вопросительно поднимает бровь брат.
Саске лишь уверенно кивает головой, хотя внутри чувствует, что не угадал.
– А может быть, на этих? – ниа-сан указывает на аттракцион, который быстро движется и делает много-много резких движений.
Саске он сильно пугает, и мальчик обиженным тоном отвечает брату:
– Не надо! Он страшный. Я боюсь...
Итачи снова улыбается:
– Глупый маленький брат, я же буду рядом. Тебе не стоит ничего бояться, если твой старший брат с тобой. Слышишь? Я всегда буду тебя защищать!
Саске краснеет и кидается на брата, крепко-крепко его обнимая.
– Но для этого аттракциона ты все-таки еще слишком мал, – говорит потом Итачи, – куда ты там хотел?
– Тебе не стоит ничего бояться, если твой старший брат с тобой.
«Итачи, – захлебывался собственными слезами Саске, – сейчас тебя нет рядом, и мне страшно, я не знаю, куда мне идти. Я так хочу домой, к маме, к папе, к тебе. Хочу, чтобы все было, как раньше. Я бы исправился, честно, я бы все сейчас отдал, ради того, чтобы быть дома.»
– Саске, – голос брата опять у него в голове. Так отчетливо, как будто...
– С-саске??
Комментарий к Глава 5: Осознание Глава очень большая, следующая, она же и последняя, будет такая же))
====== Глава 6: Семья ======
– С-саске? – голос дрожал, а тон, с которым он прозвучал, был настолько тихим, что мальчик повернулся скорее по интуиции, полностью уверенный в том, что этот голос звучит у него в голове. Но...
Итачи стоял совсем рядом, в нескольких шагах от скамейки; его черный плащ полностью промок, а с длинных, прилизанных из-за дождя волос капала вода. Капли стекали по носу и обрамляли полосы на щеках, задерживались на подбородке и исчезали во тьме. На лице, как-то странно чужом, измученном до неузнаваемости, застыло шокированное, почти безумное выражение.
– Это действительно ты, – прошептал неизвестно откуда взявшийся старший брат, не сводя глаз с Саске, казалось, он даже не моргал, уставившись на внезапно ожившего младшего.
Подросток не стал долго ждать: он в мгновение ока вскочил со скамейки и сорвался с места, направляясь в противоположную сторону от брата, но тот то ли был готов к таким действиям, то ли реакция у него была быстрее, чем у Саске.
– А ну стой! – Итачи крепко ухватил мальчика за плечи и развернул к себе.
Саске оказался в безвыходном положении, вырваться из такого сильного захвата брата было просто нереально. Но он все-таки попытался дернуться, из-за чего его мягко, но настойчиво встряхнули.
– Ты головой своей думал? Ты хоть чем-нибудь думал, когда свою смерть подстроил, а? – Итачи быстро сопоставил в голове все факты, связанные с той аварией, прибавил это к увиденному сегодня, и легко понял, что сотворил его младший непутевый брат. – Мать чуть с инфарктом не слегла, и я...
– Что ты? Что?? – закричал подросток со злостью, смотря на старшего Учиху. Казалось, вся полученная обида снова накрыла Саске, стоило ему только вновь увидеть брата. – Да вам всем просто плевать на меня было! Вы даже на похороны не пришли! Вы только рады были от меня избавиться!
– О чем ты говоришь?? – еще раз встряхнул мальчика Итачи, в этот раз посильнее. – Отец не пришел, потому что маме настолько плохо было, что он в больницу ее повез, он с ней был. А я просто, просто не смог...
– Не смог? Да ты... – остатки фраз потонули в небытие, глаза Саске широко расширились, когда он понял, ЧТО именно сделал его брат. Он... просто обнял его. Так крепко, что мальчик даже почувствовал боль от этих объятий.
– Идиот, – приглушенно прошипел Итачи почти над самым ухом, – какой же ты идиот! Ты даже не представляешь, что я чувствовал, в тот момент, как мне сообщили о твоей смерти! Ты понятия не имеешь, что со мной сделало это известие! Эти дни я не жил, а существовал. Боже, тогда, когда я узнал, я просто... я...
– Тебе было... – Саске не понимал, он уже ничего не понимал.
– Мне было больно, Саске! Очень больно! Как будто я потерял часть себя!
Мальчик вздрогнул от этих слов, а когда старший брат немного отстранился, Саске с удивлением заметил, что влаги на лице Итачи стало больше. Это...дождь? Или... Ответ он получил тогда, когда одна капля с лица Итачи упала ему на губы, и на языке тут же почувствовался соленый привкус.
– Итачи? Но я думал, что тебе все время было плевать на меня. Что ты... – совсем растерялся подросток. Лицо Итачи было в сантиметре от лица Саске, и тот мог видеть целый водоворот эмоций старшего Учиха. Усталость – радость – облегчение?
– С чего ты это взял, малыш? – дурацкое прозвище, произнесенное братом, теперь не обижало, как в случае с Кимимаро, а скорее дарилокакое-то странное тепло внутри. – Возможно, я не показывал своих чувств, но ты же мой младший брат! Как я мог тебя не любить?
Итачи улыбнулся, и Саске почувствовал, как у него самого начинают проливаться слезы. Дышать стало тяжело, а лицо старшего брата медленно начало расплываться перед глазами. Итачи, заметив перемены в младшем брате, снова притянул его к себе, успокаивающе поглаживая по спине.
– Ты жив, жив. Какое счастье, – Итачи произносил эти фразы очень тихо, скорее для себя. – Ты жив. Боже, не верю! Саске, малыш, ты жив!
Старший брат руками осматривал подростка, проведя по лицу, по голове, рукам, как будто пытался убедиться в его реальности.
– Боже, ты такой холодный! – воскликнул аники через несколько минут, дотронувшись своей щекой до щеки младшего. – Сколько времени ты здесь сидел?
И не дожидаясь ответа, брат мгновенно сгреб его в охапку и потащил куда-то в сторону. Саске не спрашивал куда: на него накатила какая-то странная усталость, ноги подкашивались, но он не падал, руки старшего брата держали крепко. И мальчик только сейчас понял, насколько же он замерз. Зубы отбивали мерную дрожь, а своих рук он даже не чувствовал, согнуть пальцы было неимоверно тяжело.
Итачи буквально занес младшего в свою машину, посадив его на пассажирское сидение, сам сел за руль и сразу включил печку. Спустя несколько минут Саске почувствовал, как на его плечи накинули теплый плед, и долгожданное расслабление, наконец, подарило мальчику крепкий сон.
Он проснулся в мягкой постели, впервые за долгое время чувствуя, что выспался. Полуоткрыв глаза, Саске увидел какой-то силуэт рядом и тут же улыбнулся, сам не зная отчего. Приятные эмоции, которые он ощущал внутри, не могли не дать о себе знать, или же ему просто захотелось подарить улыбку брату. Впервые после стольких слов, пропитанных ненавистью в его адрес.
Итачи сидел рядом на краю постели, а в его глазах, настолько родных Саске, читалось такое сильное облегчение, словно невероятно тяжелый груз свалился с его сердца, Итачи смотрел на него таким... любящим взглядом, прямо как раньше. А может, он всегда там смотрел, только подросток этого не замечал? Ему не было дела до чувств и эмоций старшего брата, а сейчас все было по-другому.
– Ты слишком мало спал. Можешь еще отдохнуть, впереди целая ночь, – мягко сказал Итачи.
– Где я?
– В моей квартире. Спи.
Саске закрыл глаза, но что-то не давало ему отправиться в царство Морфея, что-то, от чего мальчик чувствовал себя неуютно и неприятно. Внутри какое-то странное чувство настойчиво не давало ему покоя.
– Я не подстраивал свою смерть, Итачи, – еле выговорил Саске, слова давались ему тяжело и сложно. – Мы ехали на машине, Кимимаро гнал на большой скорости, а потом мы просто не смогли повернуть. Руль, он вылетел, и...
– Вы могли умереть.
Саске вскинул голову, но тут же ее опустил, заметив устремленный на него пронизывающий взгляд брата. Ему было неловко говорить о том событии, то, что он сделал, вдруг показалось ему настолько глупым, что мальчику в один миг стало стыдно, ведь он поступил как маленький ребенок, а не как взрослый, которым хотел казаться.
– Мы вовремя успели выпрыгнуть из машины. Я даже не думал, что меня... что меня признают мертвым, а потом, когда узнал об этом в новостях, я подумал, что не вернусь домой, и я остался со своими друзьями. Точнее, думал, что они мои друзья, но на самом деле они меня только использовали. Я думал, что без семьи мне будет лучше, но я так скучал, и... – Итачи молчал, и от этого Саске начинал говорить все быстрее и быстрее, стал тараторить и запинаться. Эта ужасная, давящее внутри него вина – вот что чувствовал подросток, и что заставляло его сердце трепыхаться и сбиваться с ритма.
Выговорившись, Саске прикусил губу. Итачи не произносил ни слова, а подростка все сильнее и сильнее мучил один вопрос, ответ на который он очень сильно боялся услышать.
Спрашивать у Итачи этого не хотелось, но мальчику нужно было знать.
– Ты не сердишься? – почти неслышно решился спросить Саске, боясь услышать ответ и поэтому зажмурившись.
– Сержусь, – ответил Итачи, и Саске сжался всем телом от этой фразы, – в большей степени на себя. За то, что вовремя не понял, что ты на самом деле чувствуешь. Я списывал все на подростковый возраст и не задумывался, что тебе нужна помощь... Я просто не учел твой характер в этой ситуации. Прости меня, Саске.
Мальчик удивленно распахнул глаза, уставившись на опустившего голову брата.
– Если бы я тогда на день рождения, – продолжил Итачи, – остановил твою истерику, то ничего бы не произошло. Я просто подумал, что тебе нужно переждать и успокоиться, а когда решился на разговор, то не нашел тебя в комнате. Ты уже сбежал.
– Я думал, что я вам всем не нужен, – проговорил Саске с легко различимой обидой в голосе, – отец постоянно кричал на меня, ему не нравилось мое поведение, а мама... не знаю почему, но она меня раздражала, но...
Саске шмыгнул носом, сдерживая подступившие слезы. В последнее время он так скучал по маминым визитам ранним утром, как она будила его в школу в то время, когда он туда еще ходил. Он вообще так хотел снова почувствовать ее присутствие рядом – а раньше даже не замечал, что именно оно помогает ему в спорах с отцом. Мама была рядом всегда, она утешала его без слов или прикосновениями, которые его тогда так бесили. Как он мог так плохо думать о своей маме??
– И ты, ниа-сан. Тебя никогда не было рядом, даже в мой день рождения, – наконец, высказал все Саске, удивившись, как же легко было говорить то, что лежало у него на душе и мучило столько времени. Достаточно было всего лишь сказать это, и ему уже было намного легче, чем когда он держал все эти мысли в себе.
– Это неправда, оттото. Ты разве забыл, как мы в детстве играли вместе, как любили посещать тот парк, в котором я сегодня тебя нашел?
Саске помнил. Именно поэтому и пришел сегодня туда. Он помнил, но почему-то раньше об этом совершенно забыл. В голове оставались самые неприятные воспоминания в их отношениях, а теплые и братские моменты прошлого были скрыты в тени злости и эгоизма, поселившихся в его сердце не так давно.
– У меня, правда, не было времени в последнее время, но это ни в коем случае не значило, что я о тебе забыл или что перестал тебя любить. Саске, этого никогда не может произойти, ведь я твой старший брат. Как ты мог подумать, что я тебя не люблю? А насчет дня рождения, – виновато посмотрел на него Итачи, – я не мог приехать на праздник раньше, прости малыш. Идиот, поехал не по той дороге и попал в пробку. Разве мама не говорила тебе об этом?
Саске уже и не помнил, он не всегда слушал то, что говорила ему мама.
Старший брат улыбнулся, отчего у подростка все замерло в груди. Он в очередной раз прикусил губу и отвернулся, не в силах больше сдерживать эмоции. Но рука Итачи, мягко ухватив за подбородок, повернула его лицом обратно к нему.
– Ты член семьи, Саске, – сказал брат уверенно, заглядывая прямо в глаза младшего, – и каждый из нас любит тебя. Только выражает это по-своему. Отец совершенно не умеет высказывать свои чувства, но он переживал, что ты пошел по ложному пути, и поэтому всячески пытался отгородить тебя от него. Неумело, но пытался. Мама – чувствительный человек, который не любит конфликты, она не во всем была согласна с отцом, но не хотела ему перечить. Для мамы ты всегда остаешься сыном, что бы ты ни делал, поэтому она и не упрекала тебя в том, что ты бросил школу. Единственный, кто сильно облажался, так это я. Брат должен быть рядом и во всем помогать, объяснять то, что ты не понял, и предотвращать вот такие твои поступки.
Через несколько минут, дав время, чтоб его слова улеглись в голове младшего брата, аники продолжил:
– Я хочу, чтобы ты уяснил эту простую истину, Саске! – Итачи все еще держал брата за подбородок, заставляя младшего смотреть ему в глаза. – И чтобы твою голову больше никогда не посещала идиотская мысль о том, что семье ты не нужен! Саске, семья – это те люди, которые любят тебя, несмотря ни на какие конфликты и ссоры. Даже если мы не всегда можем высказать свои настоящие чувства, больше времени ругаемся и не понимаем друг друга, мы никогда не перестанем быть родными людьми, не перестанем любить друг друга. Прежде чем поступить, подумай сначала о том, что будет чувствовать твоя семья. От того, что ты сделал, нам всем было больно, Саске, мы..
– Не надо, Итачи, я понял, я понял, – слезы все-таки вырвались из глаз мальчика, – я был таким идиотом, эгоистом, мудаком, прости меня, прости меня. Я на самом деле не хотел делать так, чтобы все подумали, что я мертв. Правда, это получилось случайно, я не хотел. Я просто, когда узнал об аварии, решил что... не вернусь домой... только потом я понял... прости меня, пожалуйста, Итачи, прости, прости, прости...
Слова перешли в едва различимые рыдания, и, почувствовав объятия брата, он крепче вжался в них, ощущая, как внутри него становиться свободно и так легко-легко. Он уткнулся носом в плечо аники, благодаря всех богов, которых ему удалось вспомнить, за то, что у него такая семья.
Саске волновался и в большей степени боялся. Так всегда, когда мы провинились, чувствуем страх перед тем, как увидим разъярённого отца или мать, которые заметят наш косяк. Дико стыдно и страшно, что же могут сделать родители за разбитую посуду или за опрокинутый горшок с цветами. Но пройдет время, и этот поступок забудут: горшок вернется на место, и хоть уже в нем будет меньше земли, цветок будет спасен, а новый сервиз станет приятно радовать глаз на полках, даже лучше старого.
С Саске все было сложнее. Его ошибка, его поступок просто не мог быть прощен, по мнению самого мальчика. Вина глодала его изнутри, и он просто ужасно корил себя за содеянное, не понимая, как он мог так эгоистично, так безответственно поступить. Это страшная ошибка. «Нет, они меня не простят, не простят, – сжимал кулаки мальчик в ожидании родителей, – как бы они меня не любили. Они поймут, что я недостоин этой любви! Я совершил по-настоящему очень страшное. Они отвернутся от меня после такого. Отвернутся. Но ведь брат говорил...»
Размышления прервались стуком входной двери, и в тишине квартире раздались шаги по кафельному полу, за этим последовало молчание, и сердце Саске забилось еще быстрее. Он медленно повернулся к двери, но, как только увидел родителей в проеме, тут же опустил глаза в пол. Все было даже еще хуже, чем он себе представлял. В тысячу раз тяжелее... больнее, а стыд и вина буквально полностью залили краской его лицо.
«Нет, не простят», – подумалось Саске.
Несколько минут в комнате ничего не происходило: родители с братом стояли возле дверей, а Саске, не двигаясь, прожигал дыры в полу. Тишину нарушил вскрик матери. Она стремительно подбежала к застывшему мальчику, и, когда тот уже решился поднять голову, размахнулась и со всей силы ударила его по лицу. Рука у Учихи была тяжелая, очень тяжелая, голова Саске метнулась в сторону, а на ум пришла печальная мысль, что это конец. Он уже приготовился к заслуженным обвинениям, но тут Микото вдруг порывисто притянула его к себе. Ничего не сказав, ни о чем не спрашивая, ни в чем не обвиняя. Она просто обнимала своего сына, со смертью которого так и не смогла смириться.
Саске шокировано замер, а потом медленно, боязливо положил руки ей на спину, все еще не веря, что мама, она здесь и обнимает его, как родного. Что она и не собирается от него отрекаться. Что она любит его как прежде. За что? За те горе и страдания, которые он ей принес? Почему? Почему?
– Потому что мы семья, – прозвучали в голове слова Итачи.
Саске сжал кулаки и обнял Микото в ответ, сильнее прижимая к себе.
– Прости меня, мам, – проговорил он, наслаждаясь знакомыми духами мамы, которыми она пользовалась уже много лет. Это был свойственный только ей запах, такой родной Саске, что он даже не удержал улыбку, – прости, прости. Знаешь, я так тебя люблю.
Он считал нужным сказать ей это. Сказать все, что лежало у него на душе. Все, что он чувствовал.
Микото отстранилась от сына и пораженно заглянула ему в глаза.
– Саске, ты... я тоже тебя люблю, сильно-сильно, – по ее щекам лились слезы, она хотела снова обнять его, но остановила свой порыв, тяжело вздохнув, и отступила на шаг.
Саске бросил взгляд на отца, и тут сердце замерло в очередной раз за сегодня.
– Отец, я виноват.
Молчание Фугаку просто до ужаса пугало. И когда отец подошел к Саске, тот подумал, что если и он его ударит, то тут придется проводить его похороны уже по-настоящему.
Рука Фугаку легла на плечо Саске, отчего тот, не удержавшись, вздрогнул. Посмотреть в глаза отцу – как столкнуться с собственной виной и содеянным в полной мере, но Саске преодолел это.
– Прости меня, отец.
– Ты поступил недостойно клана Учиха, – Фугаку сказал фразу с непроницаемым лицом.
– Отец, – тут же вступился Итачи, сделав шаг вперед, – мы же это...
Но старший Учиха остановил его жестом руки и, повернувшись обратно к младшему сыну, продолжил:
– Твое поведение чуть не свело твою мать в могилу, ты заставил Итачи бросить его учебу, на него было страшно смотреть, ты понимаешь, как нам всем было тяжело? Мы хоронили собственного сына, убивались горем и потерей, пока этот самый сын преспокойно вел свободный образ жизни. Ты совершил ужасную вещь, совершенно не думая о последствиях, не думая ни о ком, кроме себя самого. Это был эгоистичный поступок.
С каждым словом, произнесенным отцом, Саске как будто уменьшался в росте, становился все ниже и ниже, тонул в этих обвинениях. Осознавать их самому было больно, но слышать от кого-то – еще больнее.
– Но... – выражение лица Фугаку изменилось, стало мягче, – Итачи уже рассказал мне, что ты поступил необдуманно, но все же осознал свою вину. И я... я действительно рад видеть тебя живым, Саске. Это самое главное.
Подросток задышал прерывисто и быстро. Отец улыбался ему, как раньше, а в глазах, в его ранее неприступных глазах, читались эмоции. Он, действительно, он... они...
Саске осмотрел лица своей семьи, у всех стояли слезы в глазах, но они улыбались, они были безумно счастливы, что то, что им довелось пережить, оказалось всего лишь кошмаром. Даже отец, он, конечно, остался верен себе, но не стал ругать его, просто высказал все, и...
Саске так хотел сказать им, там много хотел сказать. Произнести спасибо за то, что они есть, за то, что они рядом, что не отвернулись от него. Но ему казалось, что слова были здесь лишними.
Странный звук вывел его из эмоционального состояния, мальчик удивленно посмотрел туда, откуда он прозвучал, и наткнулся на немного виноватый взгляд Итачи.
– Блиин, он все испортил, – закатил глаза брат, поворачиваясь куда-то себе за спину, – такой момент, и он нашел время объявить о себе. Плохая птица. Знаешь, мне кажется, что у него твой характер, Сас, всегда хочет, чтобы внимание было адресовано только ему. Помнишь, как на свой седьмой день рожденья ты был раздосадован тем, что все смотрят только на приглашенного клоуна, который, кстати, тебе самому не нравился, а про тебя все забыли. Хех, и ты решил подпалить его парик, а?
– Это была просто случайность! – взвился Саске, но потом понял, что им только воспользовались, чтобы отвлечь от самого главного. – Эй, не переводи тему. Что у тебя там?
– Где? – невинно пожал плечами брат.
– Там! – напыжившись, как еж, указал Саске и тут же сам полез посмотреть.
Но брат, засмеявшись, отошел в сторону, представляя взгляду Саске... ястреба. Гордая птица чинно восседала в клетке, которая была крайне мала для этого свободолюбивого существа. Царственная осанка, короткие, но широкие, закругленные крылья и мощные огромные когти, крепко вцепившиеся в прутья клетки. Особенная, отличающая всех ястребов, белая полоса перьев над глазами и ярко-желтые глаза, говорящие о том, что птица еще молодая – все это примечал взгляд Саске, блуждающий по столь прекрасному животному.
– Ястреб?? Это ястреб?? Не может быть? Это живой ястреб! – не мог поверить Саске.
– Да, это мой подарок на твой день рождения, – улыбнулся брат, – я не успел его подарить. Ты так любил в детстве этих птиц, да и сейчас в твоей комнате все стены ими и увешаны. Я подумал, что это будет хорошим подарком.
– Итачи, – с блестящими от восторга глазами посмотрел на него младший. В сердце плескалась искренняя радость, какую мальчик уже давно не чувствовал. Ястреб – это была детская мечта Саске.
– Может посмотрим, как он умеет летать? Меня уверяли, что он поднимается на высоту больше полутора километров.
– Не может быть, – скептически ответил Саске, проведя пальцами по клетке и тут же отдергивая руку. Птице явно не нравилась ее заключение, она гневно цокнула клювом, желая ощутить привычную свободу в полете.
– Ха, я тоже так ответил, ну что, пойдем? – брат повернулся к родителям, которые, держась за руки, с улыбкой наблюдали за диалогом братьев. – Вы едете?
– Конечно, дорогой, – отозвалась мать, – мы вас догоним.
Саске бросил взгляд на родителей, а потом перевел его на брата. С лица подростка не сходила счастливая улыбка, он никогда еще не был так счастлив, и дело было даже не в ястребе. А в том, что он снова был в кругу семьи, как и раньше наслаждаясь каждым моментом, проведенным рядом. И что-то ему подсказывало, что таких счастливых воспоминаний теперь будет много. Саске схватил клетку и лежащую на ней специальную перчатку с ремешками для лапок.
– Пошли, Итачи! Не оставай! – заливисто засмеялся мальчик, выбегая на улицу, и с непередаваемым ощущением услышал за собой смех брата. В этот момент все произошедшее ранее казалось каким-то сном. Но сном, проснувшись от которого, мальчик осознал так много действительно важных вещей. Теперь подросток был точно уверен в том, что он – самый счастливый человек на свете, потому что у него есть такая семья, от которой Саске больше никогда в жизни не отречется и не откажется.
Он понял одно, семья – самое важное, что есть в жизни человека, и никогда нельзя в ней сомневаться. Семья – это крепость, любовь и забота. Семья – это счастье, которое нужно ценить всем сердцем. Иногда мы этого не понимаем, обижаемся на близких из-за пустяков, ссоримся с ними, невольно своими словами оскорбляя самых дорогих людей, принося им боль и огорчения. Но все-таки потом мы осознаем, что были неправы. И в любом случае, семья принимает нас со всеми нашими ошибками в прошлом, потому что так правильно. На то она и семья.
Последние комментарии
16 часов 29 минут назад
18 часов 46 минут назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 18 часов назад