Синяя булавка (СИ) [Autumn Leaves] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Стоунчепл-Сент-Энн ==========

Терри вызвали в Стоунчепл-Сент-Энн ранним весенним утром. Крошечный городишко, застрявший где-то в районе средневековья, казалось, вымер целиком – по крайней мере, такое у Терри сложилось впечатление, когда он сошёл с поезда. Была четверть девятого, а движения на улочках почти не было, лишь редкие витрины магазинов были открыты. Как раз когда Терри спускался с платформы, колокол каменной церкви, давшей городу название, гулко ударил один раз – и это было единственным проявлением жизни, которое Терри заметил, пока шёл к полицейскому участку.

Участок оказался одноэтажным кирпичным домиком, и инспектор Дэрбоуз был под стать самому Стоунчеплу – пожилой и тихий. Таким и положено было быть стражу порядка в этом забытом городке, где в худшем случае раз в год украдут пару банок кофе из бакалейной лавки.

– Детектив Ратлер, Скотланд-Ярд, – представился Терри. Инспектор нервно улыбнулся, пожал ему руку и что-то пробормотал, уставившись в пол.

– Мне сказали, что у вас произошло убийство, – сказал Терри, чувствуя себя глуповато. А вдруг это преждевременный первоапрельский розыгрыш?

Но старик тут же закивал и, сев за покрытый холщовой скатертью стол, начал обмахиваться книгой. Терри пригляделся. «Хоббит». Неожиданно, однако. Такие старички обычно читают с утра «Таймс» или «Дейли мейл».

– Да, – наконец выдохнул инспектор Дэрбоуз. – Вот в жизни такого не видел. В жизни не видел.

Терри выжидающе посмотрел на него. Дэрбоуз налил чайник, поставил его кипятиться и лишь после этого начал рассказ.

Убийство действительно было кошмарным, начальство Терри не соврало. Жертвами были дети, в жизни не сделавшие никому зла – трёхлетняя Дженни Уоркер и её полуторагодовалый брат Эгберт. Они были внуками всеми уважаемой Гертруды Бленхэм, владелицы цветочного магазина, и жили с ней почти что с рождения Эгберта. Сын Гертруды развёлся с женой, а вскоре после этого погиб в автокатастрофе, и Альма Уоркер, особа весьма ветреная и легкомысленная, отправила к Гертруде не только Дженни, но и Эгберта, который вряд ли приходился миссис Бленхэм родным внуком.

Гертруда, не сказав ни слова против, взяла на воспитание обоих, и с тех пор не могла на них надышаться. С ней жила ещё её незамужняя племянница, Клара Бленхэм, врач-педиатр. В семье царили мир, согласие и любовь, денег было не то чтоб очень много, но всем всего хватало.

И вдруг грянула беда. Однажды вечером мисс Бленхэм уехала в гости к одной из бывших пациенток, ныне переехавшей в Лондон. Миссис Бленхэм, когда закрылся магазин, решила прилечь отдохнуть перед ужином. Её спальня была на втором этаже, дети играли в своей комнате на первом. В семь вечера они были живыми, здоровыми и весёлыми.

В полдевятого миссис Бленхэм проснулась, и, по её собственным словам, испугалась царившей в доме странной тишины. Спустившись вниз, она нашла обоих внуков в гостиной – окровавленными, буквально исколотыми обычным железным шампуром, который валялся тут же рядом.

Каким чудом старушка не свалилась сразу с сердечным приступом – неизвестно. Она успела вызвать полицию, и инспектор Дэрбоуз нашёл её в глубоком обмороке.

Спешно вернулась из Лондона потрясённая мисс Бленхэм. На следующий день приехала мать Дженни и Эгберта, теперь звавшаяся миссис Крофт. И тогда же инспектор счёл, что надо связаться с уголовным отделом в Лондоне.

Терри некоторое время молчал, переваривая все факты. Это было фактически первым его совершенно самостоятельным делом, и, надо сказать, он не ожидал сразу нырнуть в такую глубь. Чем руководствовалось начальство, выбрав именно его, неизвестно. Хотя, может, начальство недооценило масштабов дела и как раз решило, что замшелый Стоунчепл – как раз подходящее место для дебютной работы детектива Ратлера.

В итоге детектив Ратлер чувствовал себя в полном тупике.

Убийство детей! Да ещё такое изощрённое! Да в этом пуритански законопослушном городке! Напрашивалось лишь одно слово – «маньяк».

– Никто никакого наследства не получил? – обречённо спросил он, уже зная ответ.

– Абсолютно никакого. Мамаша привезла детей только с чемоданом одежды и парой меховых игрушек, никаких титулов за малышами не водилось, – Дэрбоуз снял чайник с огня и тяжело вздохнул. – Чаю, детектив Ратлер?

– Да, спасибо, – машинально отозвался Терри. – Есть у вас те, кто оперативной работой занимается? – он уже был готов к тому, что старичок-инспектор является и оперативником, и фотографом, и графологом, и химиком, и всем понемножку на случай необходимости.

– Не очень много, но есть. Правда, детектив-сержант Моррисон сейчас в отпуске, но детектив-сержант Брэннс вот-вот подъедет.

Чаепитие прошло в напряжённом молчании. Дэрбоуз явно чувствовал себя некомфортно, прося о помощи такого зелёного юнца. А Терри вообще показалось, что весь опыт и все знания по криминалистике (равно как и все другие знания) куда-то улетучились из его головы.

Когда он допивал чай, перед домом послышался звук мотора. Через пару минут в комнату влетела тощенькая белокурая девица в синей куртке.

– Дядь Мэтт, миссис Бленхэм уже лучше, и она… – девушка осеклась, заметив Терри.

– А вот и детектив-сержант Брэннс, – радостно сказал инспектор. – Лютиэн, это детектив Ратлер из Скотланд-Ярда.

– О, вы уже приехали! – обрадованно воскликнула детектив-сержант с эльфийским именем. – Прекрасно. Я как раз сообщить хотела, что все родственницы убитых наконец-то в состоянии выдержать допрос. С миссис Бленхэм, наверно, начнёте? Она, в конце концов, формально ближе всех находилась к месту преступления.

Терри стало ещё противнее. Конечно, он подумал бы и начал с бабушки детей. Но когда эта особа его вот так спрашивала, создавалось впечатление, что она ему подсказывает.

– Разумеется, я не хочу вам прям так подсказывать, вы ж, наверное, опытнее моего, – тут же, словно прочитав его мысли, сказала она. – Вы на своей машине или вас подбросить до больницы?

– Подбросьте, сержант, если не сложно, – сказал Терри. На своей машине он бы в жизни не нашёл этот медвежий угол.

Лютиэн Брэннс оказалось владелицей изящной ярко-зелёной «Мазды», до ужаса не вписывавшейся в серо-бурый пейзаж Стоунчепла.

– Вы сами не отсюда? – уточнил Терри.

– Из Эдинбурга, – подтвердила она. – Приехала сюда вообще-то просто мать и отчима навестить. А тут старина Моррисон уехал, и сразу же впервые за невесть сколько лет – убийство. Что поделать, пришлось заняться.

– Вы что-то нашли за вчерашний день?

– Возле тел детей, во-первых, лежал шампур. Он, безусловно, и послужил орудием убийства. Шампур как шампур, отпечатков пальцев нет, кровь – только детская. Он принадлежал Бленхэмам, там на кухне ещё несколько таких. А во-вторых, ещё там на полу валялась – и думаю, не случайно – синяя булавка, которой была проткнута бумажная записка.

– Записка? – теория с маньяком угрожающе становилась всё более вероятной.

– Вот, – сержант Брэннс, притормозив на светофоре, протянула ему фотографию. Мятый клочок бумаги, с обычной синей булавкой, воткнутой посерёдке. И с надписью – 19:10.

– Время убийства? – спросила девушка. – Как думаете?

– Такой вариант напрашивается, – кивнул Терри. – Но маловероятно, что это правда. Старушка ушла спать в семь, так ведь? Неужели она за десять минут заснула таким уж беспробудным сном? Убийца же не мог рисковать. Если уж он заметил, что она легла, мог бы прождать хотя бы полчаса.

– Миссис Бленхэм приняла снотворное, – покачала головой сержант Брэннс. – Она всегда так делает вечером в пятницу. Засыпает часа на три. К половине десятого собиралась вернуться и уложить детей её племянница.

– Подождите, дети трёх и полутора лет оставались фактически одни в доме?

– Они были очень тихими и послушными. Я сама их видела в мои предыдущие приезды. Просто чудо, а не малыши – прямо из поучительных книжек. Дженни такая аккуратная, деловитая была. Очень рисовать любила. Эгберт пошустрее был, но сестру слушал беспрекословно. Она же единственная, кто при нём всегда был.

– Хорошо, но ведь любой мог зайти в дом – и…

– Детектив Ратлер, поймите, здесь в Стоунчепле все друг друга знают. У миссис Бленхэм не было никаких причин опасаться. К тому же звонок в дверь её бы разбудил, а в саду у них собака. По крайней мере, так миссис Бленхэм рассуждала…

– В смысле?

– Собака спала без задних лап. Диэтиловый эфир.

Дело запутывалось всё больше. Если у Терри и были какие-то бредовые мысли относительно виновности самой старухи, они пропали. Миссис Бленхэм всё время была в доме – с какой стати ей усыплять собаку?

– Более того, – добавила сержант Брэннс, – под воздействием эфира на момент смерти были и сами дети.

Терри передёрнуло, но логику преступника он понял. Конечно, детей было бы сложно убить бесшумно таким варварским способом. Раз они были так окровавлены, значит, убили их не сразу, иначе раны бы не кровоточили. Тем более их было двое – пока бы преступник расправлялся, скажем, с девочкой, её брат поднял бы такой крик, что весь городок бы переполошился. Правда, это если предположить, что преступник был один, а не с сообщником или сообщниками…

– А что сказал врач о времени смерти?

– От семи до восьми. Там пока все в произошедшем разобрались, пока до врача дозвонились… у нас же их двое на весь город, доктор Оуэнс и собственно мисс Бленхэм. А мисс Бленхэм в истерике была, понятное дело, ей было не до этого.

Машина остановилась возле невысокого, но относительно нового здания.

– Больница, – пояснила сержант Брэннс. – И обе дамы Бленхэм, и даже миссис Крофт сейчас тут.

========== Глава 2. Бабушка и тётя ==========

Бабушка убитых была точь-в-точь мисс Хэвишем, как Терри представлял её, читая в первый раз «Большие ожидания». Сухощавая, прямая, с серебристыми волосами, собранными на затылке в узел, и пронзительными чёрными глазами.

В глазах дрожали слёзы.

– Детектив? – переспросила она тихим, почти детским голоском, так не вязавшимся с суровой внешностью, когда ей представили Терри. – Вы… вы найдите это чудовище, пожалуйста. И найдите побыстрее. Чтобы я ему горло разорвала… за маленьких моих! – слёзы покатились по лицу.

– Я сделаю всё, что могу, – заверил её Терри. – И вы мне тогда помогите, миссис Бленхэм.

– Да чем я помочь могу… я, дура старая! Спать легла, детишек оставила!.. Знала же ведь, что без присмотра!

– Ну откуда вы могли предвидеть… городок-то у вас такой спокойный… Вы легли ровно в семь?

– Ровно, – всхлипывая, ответила миссис Бленхэм. – Я всегда строго соблюдаю режим.

– А ваша племянница уехала в Лондон, не так ли? Когда именно она вышла из дома?

– Клара ушла в четыре. Её позвала к себе Мэри Джейсон… они когда-то очень дружили, но потом муж Мэри получил работу в Лондоне, Джейсоны уехали, с тех пор виделись редко.

Терри удивился. Значит, Клара Бленхэм отправилась не просто к какой-то бывшей пациентке, а к хорошей, пусть и отдалившейся в последнее время подруге? Почему же вроде как знающий всё инспектор Дэрбоуз выразился так странно?

– Инспектор Дэрбоуз сказал, что мисс Бленхэм уехала к бывшей пациентке.

– Вообще-то так и есть. Мало кто знает, что Клара и Мэри именно дружили – они обе, знаете, за пределами работы почти с другими не общаются. Познакомились-то они, когда у Мэри маленькая дочка тяжело заболела. Клара ночами не спала, дочку спасла, с тех пор Мэри с ней не разлей вода была. И девочку Клара тоже любила – баловала, как свою. Малышка её на свой день рождения всегда потом приглашала. И в этом году пригласила.

Миссис Бленхэм снова заплакала – мысли о дочери Мэри Джейсон явно напомнили ей о собственных внуках.

Сержант Брэннс приобняла старушку за плечи и зашептала что-то успокаивающее. Когда миссис Бленхэм вытерла слёзы платком и выжидающе посмотрела на Терри, он понял это как знак продолжать расспросы.

– Как давно у вас жили дети?

– Почти что с тех пор, как Ларри не стало. Альма ко мне приехала и сказала – мол, не могу брать на себя такую ответственность, возьмите внуков себе. Я мигом согласилась – ещё бы, такой вертихвостке я бы не то что детей, я бы куклу деревянную не доверила! Ларри, бедняжка, неудачно женился, да… Они ж двух лет не прожили вместе – разошлись. Но я его предупреждала: у этой девчонки пудры в пудренице больше, чем мозгов в голове.

– Эгберт был сыном мистера Бленхэма?

– По бумагам был. Альма-то эта, змеюка такая, после развода к Ларри наведывалась. А он ни словечка не говорил. Доверчивый был мальчик мой… В общем, дали мне опекунство над обоими детьми, я и не возражала. Оставлять их этой Альме было б преступлением. А вот же ведь и я за ними не уследила, – в глазах миссис Бленхэм снова показались слёзы, но она сдержалась и только судорожно сглотнула.

– Ваша племянница живёт у вас постоянно? – решил немного сменить тему Терри.

– Да, вот уже двенадцать лет. Ей тридцать восемь сейчас. Что я, что Гарольд – шурин мой покойный – поздно детей мы заводить стали. Гарольд и Магда в один год истаяли оба, вот была чудесная пара… Клара ко мне из Бристоля и приехала. Сказала, одиноко ей без семьи.

– Она не была замужем?

– Нет, ни разу. Она из современных, знаете, после школы в институт, потом весь день на работе, вместо того, чтоб семью заводить… – миссис Бленхэм покосилась на сержанта Брэннс и, слегка сконфузившись, умолкла.

– Мисс Бленхэм – врач-педиатр?

– Да, и очень успешная. Её много раз звали то в Лондон, то ещё куда. Но она не хотела от меня уезжать, одна она меня, старуху, любила. А потом Дженни и Эгберт появились – тем более не до того стало. А уж здесь-то её на руках носить готовы, и дети её обожают. Я всё советовала ей – выйди замуж, своих заведи, ты ж создана для семьи! А она – нет да нет.

– Так… Когда мисс Бленхэм запланировала отъезд?

– К Джейсонам-то? Ой, да не помню уже. Все знали, что она к Рози на день рожденья поедет. Месяц, два назад… Не скажу точно, честное слово.

– У ваших внуков были какие-то друзья их возраста? Кто-то приходил к ним в гости?

– Нет, – покачала головой миссис Бленхэм. – Они играли с детьми на площадках, когда гулять ходили, но домой ни у кого не бывали. И у нас никто не бывал. Да они ещё крошки были, какая тут дружба ещё… была…

Она уронила голову на руки и зарыдала, уже не пытаясь удержаться. Терри и Лютиэн Брэннс быстро переглянулись. Стало понятно, что здесь они больше ничего не добьются.

– Я садовая голова, – устало сказал Терри, когда они вышли в коридор. – Надо было сразу узнать, не видела ли она чего подозрительного в тот день! А я начал про прошлое…

– Даже не нужно близко знать миссис Бленхэм, чтобы понять, что ничего она не видела и не слышала, – улыбнулась сержант Брэннс. – Это такая особа, знаете, которая всё видит и всё слышит. Если бы что-то где-то пошло не так, все бы об этом через пять минут были осведомлены. И в любом случае, допрос был отнюдь не бесполезным.

– Ну да, мы узнали много хорошего о мисс Бленхэм и много неприятного о миссис Крофт, – уныло ответил Терри. – Я как-то не слишком удивлён.

– Мы узнали, куда и почему ездила Клара Бленхэм, а это уже что-то, – поправила его сержант. – Пойдёмте, что ли, с ней самой поговорим.

Клара Бленхэм держалась немножко лучше, чем её тётя, и тоже сразу согласилась побеседовать с детективами. Терри, ожидавший какую-нибудь уютную кругленькую дамочку в белом халате (хотя и понимал, что врач же не вечно в халат одет), был вообще поражён при виде мисс Бленхэм. Такой женщине место было на сцене, в бальной зале, на картине Боттичелли – много где, но точно не в провинциальной больничке в Южной Англии. Вьющиеся золотисто-рыжие волосы обрамляли бледное овальное лицо с безупречными чертами. Глаза Клары Бленхэм при этом были чёрными, как у тётки, но не было того ястребиного взгляда.

– Мне показали… их… – сдавленно прошептала она. – Кем надо быть, чтобы это сделать? Каким монстром?

Терри для очистки совести спросил и её о поездке в Лондон.

– Да, – слабо улыбнулась мисс Бленхэм, – я поехала на день рожденья Рози Джейсон. После того, как я её от пневмонии вылечила – девочка ко всему прочему ещё и аллергик, там кошмар был – Мэри вообще говорит, что я Рози вторая мать. Вообще у неё день рожденья сегодня, но меня всегда приглашали дня на два раньше – чтобы я школьных-то друзей Рози не смущала.

– Кто знал о том, что вы уезжаете?

– Да в общем-то почти все. У нас же тут триста человек народу-то, все, у кого есть дети, знают мой номер, и я всех извещаю, когда меня нет.

– Когда вы ушли из дома, как думаете, за вами никто не следил?

Мисс Бленхэм на некоторое время задумалась, но потом решительно сказала:

– Никто! Я бы сейчас, может, что-то и попыталась вспомнить, но боюсь, эти воспоминания задним числом всегда подсознательно выдумываются. Всякие, сами знаете, подозрительные типы в чёрном… Нет, я шла к станции одна.

– А кто вас видел? Из соседей, в смысле?

– Ох, да все, кто живёт между нами и станцией, могли видеть, – растерялась женщина. – Я поздоровалась с Уоллес Эббот из дома напротив, с мистером Винсентом, учителем… да, видела миссис Картер с сыновьями, у младшего ветрянка полгода назад была… С мистером Эндерли, начальником станции, поболтала о том о сём, пока поезда ждала. Так что секрета я из моего отъезда не делала. Никогда, в общем-то, не делала.

– Есть ли у вас какие-то враги? Или у вашей тёти?

– Ну… Не хочу хвастаться, но большая часть города меня очень любит. А если и есть враги, то вражду свою они отлично скрывают – я же детский врач, без меня тут никуда. Оуэнс-то мало того что не педиатр, так он ещё и с детьми обращаться не умеет, – она горько хмыкнула. – Он старый холостяк и в детях не разбирается ни капли.

– Какие у вас с ним отношения?

– Хорошие… ну как хорошие – коллеги и коллеги, ничего такого… – тут Клара Бленхэм, до этого относительно спокойная, сорвалась:

– Слушайте, вы что, моё убийство расследуете? Какое вам дело до того, как у меня идёт работа? Вы убийцу Дженни и Эгберта искать собираетесь?

– Мисс Бленхэм, успокойтесь, я вас отлично понимаю. Но детей вряд ли убили из-за ненависти к ним самим. Разве кто-то мог это сделать?

Глотая слёзы, мисс Бленхэм помотала головой.

– Ну вот видите. Пока что рабочая теория такая: это была месть вам или вашей тёте.

– Тёте тоже никто бы мстить не хотел. Кроме того, видите ли, детектив, у нас не Лондон. У нас тут всё в единственном экземпляре. Если устранить меня – не будет детского врача. Устранить тётю – не будет цветочного магазина. Где гарантия, что мы с ней не умерли бы от инфаркта при виде малышей?

Последним вопросом, который Терри задал Кларе Бленхэм, был:

– Собака ваша злая?

– Черныш? Да что вы, какая там злая! На незнакомых лает, но никогда не бросится, если совсем уж внаглую в дом – или конуру – не лезть. А со всеми знакомыми хвостом виляет, ластится всегда, гавкает только весело. Добряк наш Черныш. Дженни и Эгберт в нём души не чаяли.

========== Глава 3. Стрелки ==========

Альма Уоркер-Бленхэм-неведомо-кто-ещё-Крофт Терри не понравилась ужасно. Он едва сумел заставить себя произнести слова сочувствия, про себя думая, что этой личности они не так уж и нужны. Миссис Крофт охала и картинно вытирала глаза через каждые два слова, но в её лице читалась скука. Было видно, что она больше напугана самим фактом и особенно способом убийства, чем подавлена потерей родных, на минуточку, детей.

– Откуда я знаю, кто мог их убить? – раздражённо спросила она, разглядывая наманикюренные ногти. – Я их сто лет не видела. Мало ли какая дрянь в этой глухомани бывает.

– И однако же вы отдали в эту глухомань детей, – не удержался Терри. Сержант Брэннс бросила на него предостерегающий взгляд.

– А куда надо было? В детский дом? Старуха сама ко мне, чуть только Ларри похоронили, приехала. Едва ли не с пистолетом. Бла-бла-бла, свиристелка, отдавай моих внуков… А я что? Отдала, конечно – мне же легче.

Любопытно. В версии миссис Бленхэм инициатором передачи опекунства была сама Альма. Возможно, добропорядочная миссис Бленхэм не желала выставить себя скандалисткой. Или, наоборот, Альма опасалась, что покажется совсем уж бессердечной гадиной, если расскажет, что сама отослала Дженни и Эгберта.

– Кто именно сообщил вам о трагедии? – спросил Терри.

– Инспектор Дэрбоуз, естественно. Ни одна из тёток Бленхэм со мной давно не общалась, я уже пять телефонов сменить успела.

Терри делалось всё противнее. Стало жалко, что формально Альма Крофт совершенно законопослушная гражданка – вот такую он был бы счастлив упечь за решётку.

Больше она им ничем не могла бы помочь, даже если бы и захотела. Она полностью порвала все связи с Бленхэмами после развода, в Стоунчепле была только один раз, когда привозила детей, и понятия не имела о том, где можно было бы искать преступника. Её нынешнему мужу, главе крупной строительной корпорации Мэдисону Крофту – Терри о нём даже раньше слышал, – может, кто-то и захотел бы мстить, однако не так. Если Альма Крофт хотя бы приехала в Стоунчепл и вроде как полдня отлежала с дурнотой и нервным срывом, то её супругу не было до детей ни малейшего дела.

Из больницы Терри и сержант Брэннс вернулись обратно в участок. Инспектор Дэрбоуз встретил их нетерпеливым вопросом:

– Ну как? Узнали что-нибудь?

Выглядел он так, будто с момента передачи дела Скотланд-Ярду для него самого оно отодвинулось в область детективов Агаты Кристи и новостей по телевизору.

– Пока только допросы родни провели, – покачала головой сержант Брэннс.

– Мне кажется, это работа маньяка, – добавил Терри. – Дети, насколько я понял, не мешали решительно никому. Да и к тому же – способ убийства… Если б даже у них было наследство, бабка или тётка могли бы тихо-спокойно их придушить или отравить, без нужды было бы так зверствовать. А мисс Бленхэм ещё бы и диагноз какой-нибудь добропорядочный сочинила – она же у вас единственный педиатр в городе.

– Маньяки же придумывают какую-то свою реальность, где их действия совершенно правильны… – с отвращением сказала сержант. – Представить не могу, что воображал этот. Что жарит шашлыки?

Терри представил себе эту картину и быстро сказал:

– Ладно, давайте разбираться. У вас тут не найдётся блокнотика?

Блокнотик нашёлся, с бело-голубыми страницами и яркими фотографиями античных руин на каждом развороте, но в целом приемлемый. Терри мог бы в крайнем случае записать свои измышления на планшете, но, если он чертил на бумаге схемы со стрелочками, у него всё укладывалось в голове гораздо лучше.

– Итак, предположим, что маньяк… – начал он, вырвав листик из блокнота.

– Но ведь нельзя исключать возможности, что не маньяк, – перебила его Лютиэн Брэннс. – Надо будет про родителей поворошить бумаги. Вдруг где-нибудь там наследство имеется?

– Про отца сразу скажу, что нет, – подал голос инспектор Дэрбоуз. – У него и денег-то особо не хранилось. Зарабатывал – тратил, зарабатывал – тратил. Если надо было сверх того, мать давала.

– А миссис Крофт? Нет, тут нужно будет покопаться.

-– Предположим, – с сомнением протянул Терри и вырвал второй листик. На первом он крупно написал «МАНЬЯК», на втором «НЕ МАНЬЯК». И на каждом намалевал (весьма схематично) лица трёх родственниц убитых.

– Что с Гертрудой Бленхэм? – спросил он. – Она вся из себя сверхпорядочная старая дама, люто ненавидит невестку, и есть за что, но внуков любила, как я понял, искренне. Так что «неманьячная» версия, кажется, отпадает, – он нарисовал на втором листке стрелочку справа от лица миссис Бленхэм и записал «любила их».

– А «маньячная»? – удивилась сержант Брэннс. – Миссис Бленхэм нашли в глубоком обмороке. Маньяк, по-моему, так не смог бы притворяться.

– Есть вариант с раздвоением личности, – Терри вспомнил нежно любимый роман Сидни Шелдона. – У здоровой и нормальной Гертруды Бленхэм на первом месте любовь к малышам…

– …а у условной ненормальной Офелии Бленхэм – ненависть к невестке? – закончила сержант. – Дядя Мэтт, это вообще возможно?

Инспектор наморщил лоб:

– Знаешь ли, Лютиэн… не могу тебе сказать. Я в этих раздвоениях мало смыслю. Но Альму Крофт она ненавидит действительно жутко. Я помню, когда они после смерти мистера Бленхэма — Лоренса Бленхэма, в смысле – встретились, когда миссис Крофт детей сюда привезла. Ух, что было… Миссис Бленхэм орала, что Альма сына её убила. Это бред полнейший – развод мистер Бленхэм перенёс спокойно, катастрофа произошла не по его вине, а по вине пьяного водителя, местного, Джо Фауэрда, он сейчас где-то в лечебнице. А миссис Крофт – тогда Льюисон – на тот момент вообще была в Америке.

– Кстати, – спохватился Терри, – а вы не знаете, кто первым предложил, чтобы детей взяла миссис Бленхэм? Она сама или миссис Крофт?

– Боюсь, что нет. Все окружающие были поставлены перед фактом, когда миссис Крофт приехала, а в воскресенье дамы Бленхэм явились в церковь уже с детьми.

– Ага! – ухватился за новую деталь Терри. – Они очень религиозны?

– Вам всё бы на фанатизм да манию свернуть, – прокомментировала сержант Брэннс, а её отчим с готовностью ответил:

– Вполне. Обе. Миссис Бленхэм, правда, из таких, что больше «букву закона» любят. Очень любила одёргивать детей, если они в церкви хотя бы шевелились. По пути в церковь и из неё распекала тех, кто слишком широко улыбался. Но это именно в воскресные дни, а не по воскресеньям… Как бы, конечно, да, но я знаю, о чём вы думаете – она не фанатичка.

– А племянница?

– Воскресенье в церкви – обязательно; а так она больше детей религии учила, чем сама благочестие показывала. И то – как учила? Не в воскресной школе преподавала. Детям в больнице, чтобы повеселить их, всякие истории рассказывала, в том числе и из Библии. Ну и с Дженни то же самое. Эгберт-то ещё совсем крошка был.

Терри молча пририсовал к обеим дамам Бленхэм стрелки, к которым старательно всё это приписал.

– А что можете сказать о Кларе Бленхэм? Мне уже её тут все расхвалили кто во что горазд, да и она сама не шибко скромничала.

– Клара Бленхэм – маньячка?.. – сказал инспектор Дэрбоуз. – Это, по-моему, самая спокойная и хладнокровная женщина на всей земле. Если б была убита миссис Бленхэм, я бы немедленно задержал племянницу. Мисс Бленхэм женщина очень практичная. Убить ради денег или ещё какой ощутимой выгоды – это она при необходимости сможет. Очень волевая особа.

– Но при этом она же – всеми обожаемый детский доктор? – воскликнула Лютиэн Брэннс. – Это не сходится никак!

– Ну, почему же, Лютиэн. Очень даже сходится. Она любит детей и любит свою работу. И именно благодаря работе у неё несгибаемая воля и стальные нервы.

Вспомнив историю о том, что мисс Бленхэм не спала ночами, когда лечила Рози Джейсон, Терри мысленно согласился.

– Итак, она очень целеустремлённая, – кивнул он. – Но если она и убила племянников, то только ради какого-то наследства. А его не было.

– Может, и было, – не унималась сержант Брэннс.

– Та-ак… Ещё вопрос насчёт мисс Бленхэм. Говорите, она практичная и своего не упустит. Так почему же она, которую приглашали в столичные, замечу, больницы, живёт в Стоунчепле? Сколько она здесь получает-то?

– Не очень много, – улыбнулся инспектор Дэрбоуз. – Но она любит свою семью. А Гертруда Бленхэм из родного дома ни ногой.

– Не складывается, – покачал головой Терри. – Как будто у мисс Бленхэм тоже раздвоение личности. То вы мне толкуете, что она вся из себя Железная леди, то уверяете, что она живёт для других и любит чуть ли не всё живое. Ладненько, подумаем… А миссис Крофт?

Сержант усмехнулась:

– Ну, знаете! Если бы она хотела убить детей, она бы это сделала, когда они качались в колыбельке. Бывают же внезапные смерти младенцев. И ничего не докажешь. Миссис Крофт, конечно, дрянь, каких поискать, но Дженни и Эгберта она не могла убить хотя бы просто потому, что она о них и думать забыла.

– Между прочим, на моём «неманьячном» листике ни одной стрелки «за», – сказал Терри.

– Ну, это только пока. А пока вы тут философствовали, я, между прочим, сделала список, кого нам посетить в ближайшее время. Доктора Оуэнса, священника отца Филлипса, миссис Эббот, начальника станции мистера Эндерли и семью Джейсонов в Лондоне. А также мисс Карлайл и мисс Гибсон, продавщиц цветочного магазина миссис Бленхэм.

– Оперативно работаете, – скаламбурил Терри. Он действительно не любил опрашивать большое количество народу, а предпочитал малое количество подозреваемых. И вообще, пока сумасшедший убийца не был пойман, Терри собирался искать его черты в каждом, кто имел к трагедии отношение. Вот только шустрая и немногословная сержант Брэннс, в упор не желавшая принимать гипотезу о маньяке, вполне могла поймать этого самого маньяка первая. И, как опасался Терри, с неё станется отпустить его за недостатком улик.

========== Глава 4. Доктор Оуэнс ==========

Доктор Кеннет Оуэнс жил в домике прямо рядом с больницей. Он был примерно ровесником инспектора, но был полной его противоположностью. Энергия у него била прямо через край, и Терри подумал, что, в общем, такой человек вполне может держать в руках две трети врачебной практики Стоунчепла. Когда широкоплечий мужчина метра под два ростом сжал его руку при приветствии так, что чуть пальцы не склеились, Терри вообще пришло в голову, что инспектора Дэрбоуза и доктора Оуэнса перепутали в роддоме.

– Наконец-то дело пошло! – громыхнул доктор. – Мне уже сестра Блейн сказала, что вы пациенток навестили. Вот это я понимаю – работа!

– Вы тут давно работаете врачом? – спросил Терри.

– Через два года будет ровно сорок лет. Считая практику из колледжа и то время, пока я ходил медбратом.

– Вы сами местный?

– Корнями врос. Папа был доктором до меня, мама фермерская дочка – её племянник нынче нам колбасу привозит.

– Расскажите, пожалуйста, о семье Бленхэмов. Вы их, наверное, хорошо знаете.

– Хорошо не хорошо, но не хуже, чем других. Джеральд и Гарольд Бленхэм были близнецами, на десять лет меня старше. Оба весельчаки, гуляки ещё те были. Но Гарольд был всё же поумнее. В Оксфорд умудрился поступить, на менеджера выучился. В Бристоле в туристической фирме работал. А Джеральд тут остался, лавку цветочную от родителей унаследовал. Ну и где-то годам к двадцати пяти остепенился, поутих. А были они да, раздолбаи такие… Все мальчишки им подражали, – усмехнулся доктор воспоминаниям собственного бурного детства.

– А миссис Бленхэм?

– Сейчас дорасскажу. Гарольд женился в двадцать два, ещё в Оксфорде. Помню, что Джеральд к нему на свадьбу ездил. А сам Джеральд довольно долго холостым ходил. Вот до отъезда брата они крутили с девицами вовсю, а потом… Вечером в пабе посидит с одной, через пару недель с другой, но романа ни с кем не заведёт. Ему было скучно без близнеца, я думаю. Уже не то, как говорится. Ну а потом его Герти Робертс захомутала. Она ж тогда красоточка была. И сама не замужем была не потому, что недостатка в кавалерах не было, а выбрать не могла. Один парень ей не нравится, другой сам к ней приглядится и сбежит – характер у неё уже тогда был ого-го! А Джеральд в неё влюбился, да и она вроде не хотела уже одна скучать – им под тридцать уже было. Вот и зажили. Очень ко мне она часто ходила, жаловалась, что детей нет.

– Значит, ей хотелось иметь детей? – уточнил Терри.

– Не то слово. Герти воспитана была в старых традициях: цель женщины, дескать – выйти замуж и деток нарожать! А потом, когда ей было тридцать пять, у Гарольда Бленхэма дочь родилась. Герти решила, видно, своих нету – хоть племянницу понянчу! В Бристоль ездила едва ли не каждый месяц. Маленькую Клару просто заваливала подарками. Ну а там в тридцать девять и сама родила – радости было… Клара и Ларри были не разлей вода. Вечно друг у друга гостили. Мне кажется, – понизил доктор голос, – Гертруда Бленхэм мечтала, что они вырастут и поженятся.

Терри аж закашлялся:

– Но они ж двоюродные брат с сестрой!

– Ну и что? Будто история примеров не знает. По крайней мере, так миссис Бленхэм наверняка рассуждала. Но Лоренс вырос таким же, как отец – в юности гулял, потом притих, а женился в тридцать лет на роковой красавице. Альма Уоркер окрутила его в момент. Миссис Бленхэм была страшно против брака, считала его скоропалительным. У меня сильное подозрение, что торопились они из-за беременности мисс Уоркер – Дженни родилась через восемь с половиной месяцев. Но не могу знать точно – жили они в Лондоне, мать я не обследовал, роды тоже не я принимал.

– А как к женитьбе брата отнеслась Клара?

– Ну, на свадьбе вроде весёлая была, с Альмой болтала по-дружески. Но Лоренс-то к тому моменту в Лондоне в основном жил, они не так часто виделись, как в детстве.

– Кем он работал?

– Бухгалтером в ресторане «Львиная грива».

– Хорошо… Дженни и Эгберт здесь часто бывали до того, как их взяла к себе миссис Бленхэм?

– Ничего такого. Дженни родители привозили, когда ей около месяца было – милый, здоровый младенчик, больше ничего сказать не могу. А об Эгберте мы и слыхом не слыхивали, он же родился после развода Лоренса.

– А Лоренс погиб в автокатастрофе?

– Да, когда приезжал навестить мать и кузину. Собственно, он как раз в Лондон назад ехал, а Фауэрд в противоположном направлении гнал и потерял управление, выехал на встречку. Лобовое столкновение, Лоренс умер мгновенно. А Фауэрд перед этим, на своё счастье, повалился под сиденья и отделался переломами и ранами от разбитого стекла.

– Миссис Бленхэм была, видимо, очень подавлена?

– Да не то слово. Что она сама, что мисс Бленхэм. Поэтому, по-моему, миссис Бленхэм Эгберта и взяла – так-то она всегда была против внебрачных детей, детей не пойми от кого и всего такого прочего. Но ей просто наследника хотелось.

– Посадить дерево и вырастить сына?

– Вот именно. А с сыном вот как вышло… Она, наверное, с Эгбертом все прежние ошибки исправить хотела. Да вот тоже… – доктор тяжело вздохнул.

– Дети чем-то болели?

– У Дженни был затяжной грипп – её уже мать больную привезла. Но Клара её быстро выходила. А так ничего сильнее насморка.

– И последнее, – сказал Терри. – Скажите, нет ли в городе кого-нибудь, кто мог бы быть психически не в порядке?

– Ага! – воскликнул доктор. – Знал, что вы спросите! Но маньяков, выпущенных на поруки, у нас не водится. И вообще наш народец нормальный. Один Юстейс Эббот есть, но он был простым шизофреником, его жена увозила в лондонскую клинику. Да и то он уже лет пять как выписан и здоров, так что – увы, ничем не могу помочь!

Юстейс Эббот? У Терри внутри всё похолодело:

– А это не те Эбботы, что живут напротив Бленхэмов?

– Те, – слегка удивлённо сказал доктор. – Но Юстейс-то вам зачем? Здоровый он вполне, я ж сам его регулярно вижу, он в пабе нашем работает!

– Угу… – неопределённо протянул Терри. – Доктор, скажите, где сейчас можно найти вашего священника?

– Сейчас? Думаю, он занят – завтра же похороны.

– Кто, кстати, будет на похоронах?

– Я сам буду, обе дамы Бленхэм, миссис Крофт, инспектор, продавщицы миссис Бленхэм. Может, мисс Бленхэм позовёт свою подругу, миссис Джейсон.

Лютиэн Брэннс, до этого сосредоточенно смотревшая куда-то в пространство, оживилась и сделала Терри знак. Но Терри и так понял – это будет неплохой шанс увидеть большое количество связанных с трагедией людей сразу. И заодно понаблюдать за их поведением. Конечно, если маньяк среди них, он наверняка будет притворяться, но мало ли что. А вот к Эбботам надо было заехать безотлагательно.

Когда они шли к машине, они увидели выходивших из больницы дам Бленхэм. Гертруда шла сгорбившись, её поддерживала Клара.

– А, у доктора Оуэнса были? – кивнула миссис Бленхэм. – Это вы молодцы. Он старожил и всё про всех знает.

– Миссис Бленхэм, – Терри взял быка за рога, – вы не будете возражать, если мы завтра тоже придём на похороны и поминки? Мы бы хотели переговорить с отцом Филлипсом.

– Конечно-конечно, приходите, – миссис Бленхэм смахнула слезинку. – Клара, ты не против?

– Нисколько.

Они пошли дальше, по дороге к своему дому.

– Заодно и дом их осмотрим, – сказал Терри. Сержант Брэннс вспыхнула:

– Ох, точно! Я о нём и думать забыла. Но ведь место преступления уже прибрано.

– Хотя бы на строение само поглядим. И познакомимся с псом, – Терри собак любил и неплохо разбирался в собачьей психологии. Как там этот Черныш к полным незнакомцам относится? Местных-то он наверняка в той или иной мере знает всех. А если знакомый человек поведёт себя странно, что будет делать пёс? Потому что если на любого абсолютного чужака он бросается с шумным лаем, гипотезу стороннего маньяка можно будет исключить сразу. Сторонний маньяк его бы в таком случае просто пристрелил вместо усыпления – а то пока будешь усыплять Черныша, он перебудит лаем всех в радиусе пяти миль.

========== Глава 5. Мистер и миссис Эббот ==========

Дом Бленхэмов и дом Эбботов находились на улочке, гордо носившей имя королевы Виктории. Кроме них, там была только школа – начальная, в два этажа.

Где которая семья жила, было ясно с первого взгляда – в саду Бленхэмов висели качели и виднелась песочница с яркими ведёрками и лопатками. К тому же там розовые и ягодные кусты были рассажены рядами, чернели вскопанные клумбы, а дом напротив был окружён беспорядочной чащобой непонятного вида кустов.

Уоллес Эббот, усталая бледная женщина с жиденькими каштановыми волосами, встретила Терри и сержанта Брэннс в дверях.

– Вы по поводу убийства малышей? Проходите, пожалуйста. Юстейс сегодня дома – мэр объявил траур, и паб закрылся.

В доме не царил такой бардак, как в саду, но чувствовалось, что благополучной жизни здесь нет и давненько не было. Мебель была потрёпанная, покосившаяся, обоям на стенах было несколько десятков лет, не иначе – они сползали клочьями.

Юстейс Эббот, ужасно похожий на жену, худой, бледный, маленький человечек, сидел в гостиной, пил чай и смотрел старенький телевизор – шёл какой-то старый фильм с Мэри Пикфорд.

– Юстейс? – окликнула его миссис Эббот. – Полицейские пришли.

Мистер Эббот вздрогнул и поднял глаза:

– Здравствуйте.

Его глаза забегали, будто он искал пути спасения. Пожимая ему руку, Терри ощутил, что она мокрая от пота.

– Мистер Эббот, во время трагедии в семье Бленхэмов где были вы с вашей супругой?

– Мы были здесь, дома. Весь вечер. Я читал книгу, Уоллес пекла булочки к чаю, – сделав над собой усилие и успокоившись, сказал он.

– Так и есть, – кивнула миссис Эббот. – Я сознаю, что алиби друг друга подтверждаем только мы сами, но уверяю вас, детектив, ни у кого из нас не было причины убивать детей.

– Но Клара Бленхэм говорила, что беседовала с вами перед отъездом в Лондон.

– Мы перекинулись парой фраз, когда я возвращалась с работы, – пояснила Уоллес Эббот. – Это было ровно в четыре часа дня – я слышала бой часов. Потом я из дома не выходила, пока не услышала крики миссис Бленхэм.

– А где вы работаете, миссис Эббот?

– У меня небольшая чайная, она же булочная, она же кондитерская. Открываю в восемь, закрываю в полчетвёртого.

– Так рано?

– А кто туда пойдёт? Только в перерывах на работе ко мне люди и заглядывают, – горько вздохнула миссис Эббот.

– А вы, мистер Эббот?.. – Терри знал ответ, но ему хотелось знать, почему Юстейс Эббот был дома, хотя пабу-то точно полагается быть открытым до поздноты.

– У меня был выходной. Я работаю два дня через два.

– Так… Мистер Эббот, правильно ли я понял, что вы некоторое время… хм… проходили курс лечения?

Глаза опять забегали. Миссис Эббот, поджав губы, вынула из ящика стола стопку справок и протянула Терри.

Юстейс Фрэнсис Эббот, тридцати девяти лет, подданный Соединённого Королевства… Психиатрическая больница святого Томаса Бекета, лечащий врач доктор Верейг… Обследование. Диагноз – параноидальная шизофрения. Карта, анализы. Выписка – второе июня 2010 года.

– Я с детства такой был, – внезапно доверительным тоном сообщил мистер Эббот, пока сержант Брэннс деловито фотографировала справки. – Мне всё время казалось, что за мной гонятся… киллеры… в чёрном… – он сглотнул.

– Ну-ну, всё же позади, – улыбнулась сержант Брэннс. – Я совершенно уверена, что вы и ваша жена непричастны к преступлению. Ваши справки нужны будут только на случай того, что намсвидетели понадобятся – чтобы подтвердить, что вы сейчас здоровы.

Эббот приоткрыл рот и некоторое время будто сомневался, сказать что-то или нет, потом выпалил:

– А у меня… кажется… опять началось!

– Юстейс! – всполошилась миссис Эббот. – Что? Когда? Почему ты мне не сказал?

– Но вдруг это мне не привиделось, – забормотал он, – сыщикам пригодится… Я вчера, пока книгу читал, увидел чью-то фигуру в чёрном… к дому Бленхэмов шла, зашла в сад… я так за книгой и спрятался – думаю, всё, конец, снова…

– Вы считали, что вам померещилось, и поэтому не оповестили полицию? – стараясь говорить успокаивающе, уточнил Терри.

– Да! Инспектор Дэрбоуз уже натерпелся моих вызовов – я ему раз пять звонил, чтобы он киллера ловить выезжал… я не знал, что… не знал…

– Не волнуйтесь, мистер Эббот. Вы не виноваты. Эта фигура в чёрном… вы разглядели лицо, хоть чуть-чуть?

– Нет, она была в капюшоне и шла спиной. Толстый кто-то был, в три обхвата…

– А пёс у Бленхэмов залаял?

– Нет. Я бы услышал – Черныш гавкает всегда громко.

– Скажите, он же лает на всех незнакомцев?

– На незнакомцев злобно лает, а знакомых лаем приветствует. Потому я и решил, что мне этот тип примерещился, раз Черныш молчал.

Миссис Эббот по этому поводу вообще ничего не могла сказать. Она весь вечер провела у духовки – если уж она дома бралась что-то печь, то делала это основательно и не отвлекалась. Но это стоило того – миссис Эббот попросила гостей остаться и выпить чаю, и Терри её выпечку оценил. Хрустящие булочки с орехово-шоколадной начинкой просто таяли во рту.

– Супер, – сказал он, протягивая руку за третьей булочкой. Миссис Эббот прямо расцвела от похвалы:

– Да ничего особенного. У меня бабушка была француженка, рецепт передала.

Лютиэн Брэннс тоже воздала булочкам должное. Миссис Эббот, порозовевшая от счастья, даже как будто помолодела. Терри мысленно посочувствовал ей – больной муж, жизнь в глуши, а местные все к её булочкам привыкли, раз она булочную-кондитерскую держит… Редко когда новое лицо тут появится.

«Так, без сантиментов! – тут же осадил он себя. – Вдруг она-то и виновна? Хотя не укладывается у меня в голове, что это маловыразительное существо может так ловко и так жестоко совершить убийство, да ещё и детей. Но вдруг – какие-то комплексы? У неё ж самой, насколько я понял, детей нет… Да нет, не вяжется как-то. А что, если она просто от своей жизни помешалась и взялась вносить в неё разнообразие?.. Нет, полная бредятина».

– Что вы думаете о показаниях Эббота, сержант? – спросил он, когда они вышли на Виктория-стрит.

– Честно говоря, я в замешательстве, – сказала сержант Брэннс. – Может, у него и вправду рецидив болезни. Или он из тех искателей сенсаций, кто задним числом выдумывает всяких подозрительных типов в чёрном. Но если это всё верно… Что Черныш не лаял – это-то точно, иначе бы все об этом узнали.

– Однако Черныш не мог не лаять, даже если это был кто-то из своих… Стойте-ка! Значит, собака на тот момент была уже под эфиром! Но убийца, выходит, вошёл в сад, усыпил пса, а потом вышел и устроил это шоу для бедняги Эббота? А откуда он знал, что Эббот именно тогда поднимет глаза на окно?

– Усыпить Черныша мог сообщник… точнее, сообщница.

– Гертруда или Клара?

– Ясно, что скорее Клара. Она и с использованием эфира, как врач, лучше знакома, и вообще её участие вероятнее – в отличие от Гертруды, она в обморок не падала. Но хоть тресни, я не понимаю, чья она сообщница и почему, в таком случае, она не убила детей сама. У неё была тысяча отличных возможностей. Как вы верно сказали, она и диагноз могла бы сфабриковать, и никто бы ничего не заметил.

– Да-а, задачка. Завтра на похоронах последим за народом, и заодно опросим остальных наших заинтересованных людей.

Они подошли к дому Бленхэмов – чисто посмотреть поближе. Но их встретил решительный лай – к калитке с воинственным видом подлетел, скаля зубы, мохнатый чёрный ризеншнауцер. Под калиткой виднелась внушительная щель, и Терри, слышавший о том, что шнауцеры – ярые защитники территории, посчитал лучшим отложить осмотр дома до завтрашних поминок. Вышедшая на крыльцо Клара Бленхэм с улыбкой кивнула им, но Терри дал ей знак, что незачем беспокоиться.

– М-да, я не могу вообразить себе того, что преступление целиком и полностью совершил чужак, – прокомментировал он, когда они уже ехали в участок (слыша позади торжествующее гавканье). – Такого громадину усыпить – ещё постараться надо.

– Поищем сейчас этих Джейсонов, у которых гостила мисс Бленхэм. Попробуем их по телефону расспросить.

– А у тех девиц из магазина миссис Бленхэм надо будет вот что узнать: когда они в день трагедии в последний раз слышали лай Черныша.

– Это ничего нам не даст. Кто по этой улице ходит-то? Разве что дети из школы возвращаются, но у них уроки кончаются в два. Поэтому если Черныш с двух часов сидел тихо, это же не значит, что его тогда уже усыпили. Кроме того, кто бы ни был сообщницей убийцы, было рискованно усыплять его слишком рано. Вторая из дам Бленхэм это бы заметила.

– Слушайте, а если они обе? Они друг дружке-то преданы. Вдруг у обеих на самом деле крыша съехала?

– Детектив Ратлер, да что вы всех объявляете сумасшедшими? Хотя, конечно, вариант с виновностью обеих не исключён. Вдруг это была изощрённая месть за их любимца Ларри?

– Опять же – непонятно кому. Миссис Крофт эти дети были безразличны. Ладно, давайте разыскивать Джейсонов, а завтра на поминках, может, узнаем что-то новенькое…

========== Глава 6. Человек в плаще ==========

Вечером Терри снова разложил на столе в участке свои записи. К списку возможных маньяков он приписал обоих Эбботов и доктора Оуэнса – последнего с колебаниями, потому что не тянул Оуэнс на сумасшедшего, ну никак. Потом Терри связался со Скотланд-Ярдом и через полчаса уже набирал на мобильнике номер миссис Джейсон.

– Да? – ответил ему приятный женский голос. – Мэри Джейсон слушает.

– Миссис Джейсон, говорит детектив Терри Ратлер из Скотланд-Ярда. Это касается убийства детей Уоркер, случившегося позавчера в Стоунчепле-Сент-Энн, графство Кент.

– Да, я знаю, – насторожилась женщина. Терри её понимал – убийство наверняка уже попало в новости, мало ли кто мог решить поживиться на доверчивости невольно замешанных в истории. А по телефону удостоверение не предъявишь.

– Скажите, пожалуйста, вы будете завтра на похоронах Дженни и Эгберта? Мы с моей коллегой тоже там будем; хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– Да, Клара меня позвала. Я буду с мужем и дочкой. Договорились, – и миссис Джейсон попрощалась и отключилась.

– Ну вот, полдела сделано, Джейсоны будут, – сказал Терри. – Теперь посмотрим: что мы за сегодняшний день узнали?

– Главный сдвиг был благодаря Эбботу, – ответила сержант. – Имеем три основных варианта – либо ему привиделось, либо он врёт намеренно, либо он говорит правду. Если он осознанно врёт, то зачем?

– Вряд ли он так бы сделал, – заметил Терри. – Фигура в чёрном – настолько нелепая выдумка, что дальше ехать некуда. Если у Эббота хватило ума замыслить преступление, он бы и сочинил что-то подостовернее. Что ему мешало обвинить любого другого жителя Стоунчепла?

– Почему же обязательно он преступник? Он может кого-то выгораживать.

– Кстати, да… И вероятнее всего, жену. Ведь только с их слов мы знаем, что Уоллес Эббот не отходила от своих булочек. Ей было, между прочим, точно известно, когда мисс Бленхэм покинула дом. Но одна проблема – пёс! Это единственный пункт, по которому Эббот железно не врёт. И который мне до сей поры не ясен. От конуры до ворот ярдов пятнадцать. Ближайший к конуре участок изгороди – где-то ярдах в пяти. А Черныш к тому же не на цепи. Физически невозможно усыпить его мгновенно. Даже если допустить, что, когда убийца подходил, Черныш лежал возле самой изгороди, секунды две-три лая были бы точно обеспечены! А с учётом громкости этого лая… убийца мог с тем же успехом идти с повинной прямо в участок.

– Значит, точно сообщница в доме. И вроде как у миссис Эббот такой сообщницы быть не может – вы же помните, мисс Бленхэм её назвала просто соседкой из дома напротив? Не подругой, не приятельницей.

– Вот именно. Давайте, кстати, решим, чьей сообщницей может быть кто-то из дам?

– Не знаю, тут странно… Обе дамы Бленхэм такие независимые… скорее я вижу их организаторами, нежели сообщницами.

– Теория об организации разбивается об элементарный аргумент – в их собственном исполнении всё было бы намного, намного проще.

– Так ведь и с пособничеством то же самое. Если преступник сумел втереться в доверие к миссис Бленхэм до такой степени, что она согласилась убить нежно любимых внуков… или к мисс Бленхэм – настолько, что обожаемая всем городом врач-педиатр пошла на убийство собственных маленьких племянников… так вот, если преступник это сумел, он бы быстро понял и то, что вместо такой арлекинады с фигурой в чёрном можно было бы попросить всё сделать сообщницу. Это было бы, кстати, и безопасно для него самого – он бы в жизни не был раскрыт.

– Да, сержант, тут вы правы. И ведь у нас ещё есть эта дурацкая синяя булавка с запиской.

– Тьфу ты! Я о ней и позабыла. Надо полагать, ваш любимый аргумент в пользу маньяка?

– А по-вашему, что это?

– Это может быть декорацией, оставленной с той целью, чтобы стать любимым аргументом детектива Ратлера в пользу маньяка.

– Допустим, – сказал Терри. – Но чего я не могу понять – что эта булавка должна обозначать? Маньяки же не оставляют улики просто так. Что это за время – 19:10? Время, когда убийца вошёл в дом?

– Мы сейчас гадаем, – устало села за стол Лютиэн Брэннс. – Давайте хотя бы решим с сообщниками. Если правда ваша и здесь замешан психопат, от него, может, и ускользнуло решение убить просто. Ему с какого-то лиха надо было непременно продефилировать по Виктория-стрит в чёрном плаще, усыпить (непонятно как) Черныша, убить детей кухонным шампуром и оставить синюю булавку. Но то, что для одоления Черныша нужна была помощь от дам Бленхэм, кажется, уже очевидно. Может, они и не знали, что они становятся пособницами убийцы? Вдруг он им какой-нибудь невинный предлог придумал?..

– Ага, конечно, – съязвил Терри. – «Усыпите сегодня вечером вашу милую собачку, я пишу диссертацию о действии эфира на шнауцеров!» Я скорее думаю, что он кем-то из женщин манипулировал. И думаю, что мисс Бленхэм.

– И почему?

– Миссис Бленхэм… я её дважды только видел, но это сразу заметно – она особа непробиваемая. Фанатичкой я её представить могу. Жертвой обольщения со стороны маньяка – не думаю. Хотя ей, безусловно, было бы удобнее всего. Усыпить собаку… усыпить детей… самой принять снотворное и потом спокойно поднять шум. Но обморок… реально ли? Осознала, что натворила?

– Не выходит, – помотала головой сержант.

– Вот и я так думаю. Вот мисс Бленхэм – дело другое. Представим себя на её месте. Она одинока, ей под сорок, она вечно занята работой. Да, она ещё очень красива, но сколько той красоте осталось? Почему до сих пор не вышла замуж – я так пока и не понял. Возможно, тётка была придирчива к кандидатам или грозилась устроить будущему зятю сладкую жизнь. Возможно, мужчин её, Клары, характер отпугивал. Так или иначе, мисс Бленхэм осталось чуть-чуть до перехода в безнадёжные старые девы. И вдруг возникает Икс. Обаятельный, чуткий, может, слегка развязный и хулиганистый, очень вероятно, что моложе её… Очаровать такую Клару Бленхэм – дело фактически нескольких дней. Она будет готова для него на всё. И самое ужасное, что ум у неё не улетучится – это вам не пятнадцатилетняя влюблённая девчонка! Никто ничего не заметит…

– Хорошо, тогда кто в Стоунчепле отвечает таким блистательным характеристикам? – подняла бровь сержант. – У нас очень мало молодёжи – большинство уехало в крупные города. Те, кто здесь есть, знают друг друга давно. И ведь должен же маньяк входить в круг знакомств мисс Бленхэм. Она же то в доме, то на работе.

– А почему бы ей не подружиться с Иксом во время одной из своих регулярных поездок в Лондон? Такие вот Иксы, как правило – хорошие психологи. Ему вовсе не нужно сидеть десять лет в Стоунчепле, чтобы проникнуть под скорлупу Клары Бленхэм.

– Итак, что получается? Клара Бленхэм усыпляет псину и отбывает в Лондон, а ваш красавчик Икс делает своё чёрное дело… Так, прошу прощения. Мисс Бленхэм ушла из дома в четыре. Убийство произошло точно не раньше семи. Был огромный риск, что старуха найдёт спящего Черныша и что-то заподозрит. Вы же сами сказали, что миссис Бленхэм вряд ли была причастна!

Терри обхватил голову руками. Нет, тут сам свихнёшься! А ведь такая изящная теория получалась… можно было бы подключить к поискам красавчика Икса других коллег из Лондона. Кто знает, вдруг Икс уже укатил очаровывать другую одинокую женщину где-нибудь в Уэльсе?

А если Эббот врал, неважно, намеренно или нет, то дело яснее не становилось. Да и пользы, по сути, от того человека в чёрном… Толстый… Ну и что, что толстый? Подложил подушек.

Булавка. Что она может значить? Указующий перст? Время следующего убийства? Время, когда были усыплены дети? Время, когда любимого попугайчика маньяка двадцать три года назад съела кошка?

– Единственным близким к мисс Бленхэм мужчиной был доктор Оуэнс, – задумчиво произнесла сержант. – Но он почти ни по одному из ваших критериев не проходит. Обаятельный – по-своему. Может быть, чуткий. Но так-то – добрейшей души человек, дяде Мэтту ровесник. Охотно нам всё рассказывал.

– Что охотно рассказывал – это не показатель. Но всё равно, я и сам не считаю Оуэнса преступником. А что, если, кстати, это Эббот?

– Юстейс Эббот? Прекрасный незнакомец, очаровавший мисс Бленхэм? Не смешите мои кроссовки. Мы с этого и начали – будь он преступником, придумал бы ложь поизящней, да и алиби тоже! А потом… Эта козявка – и мисс Бленхэм?

– Нет, ну а вдруг в нём что-то есть? Жена-то за него держится.

– Жена за него держится, потому что жене больше не за что держаться. Как женщина заявляю вам официально: в мистере Эбботе нет абсолютно ничего привлекательного. Что же до человека в чёрном…

Вдруг Терри показалось, что ему в лицо сверкнул солнечный луч:

– Человек в чёрном! – воскликнул он. – Подозрительный тип в чёрном! Вы понимаете, сержант? Подозрительный тип в чёрном!

– Да, мы о нём говорим уже битых полчаса, и кроме цвета плаща, не знаем о нём ровно ничего. Что вас так радует?

– Ваш диктофон! Скорее! Запись допроса Клары Бленхэм!

Сержант, сообразив, что на сей раз дело по-настоящему сдвинулось, выхватила из сумки диктофон и включила нужную запись. От напряжения, казалось, гудел воздух в комнате, и деловитые вопросы самого же Терри, задаваемые Кларе Бленхэм, звучали неестественно спокойно.

«– Когда вы ушли из дома, как думаете, за вами никто не следил?

– Никто! Я бы сейчас, может, что-то и попыталась вспомнить, но боюсь, эти воспоминания задним числом всегда подсознательно выдумываются. Всякие, сами знаете, подозрительные типы в чёрном…»

Терри поглядел на сержанта Брэннс. Лютиэн Брэннс поглядела на него. Кажется, на сей раз они наткнулись на что-то ценное. Но было бы бессовестным враньём сказать, что кто-то из них что-то в происходящем понимал.

========== Глава 7. Начальник станции ==========

– Значит, это всё-таки их сговор? – не веря ушам, прошептала сержант Брэннс. – Эббота и мисс Бленхэм?

– Но как так? – воскликнул Терри. – Зачем мисс Бленхэм упоминать типов в чёрном? И, если уж на то пошло, если это их план, неужели они не могли продумать его получше? Доказательств причастности Эббота у нас никаких – по крайней мере, сейчас. Он бы мог просто сказать, что, мол, ничего не знает, ничего не видел, не слышал, весь вечер сидел за книгой. И у нас не было бы оснований ему не верить. Джейсоны – я в этом уверен – подтвердят, что Клара Бленхэм была у них в Лондоне. Было бы вообще не подкопаться. А вместо этого они совершенно неуклюже и по-дурацки выдают то, что оба замешаны в преступлении!

– Есть другой вариант – Эббот невиновен. Он действительно видел типа в чёрном, а об этом типе в чёрном что-то знает мисс Бленхэм.

– Ну хорошо, и что? – Терри развёл руками. – Если это её сообщник, зачем его выдавать? Ладно, допустим, она раскаялась, упала пелена с глаз – разве нельзя сказать нормально: «Вяжите меня, мы с Иксом провернули это вместе»?

– Она может его бояться, – сказала сержант Брэннс. – Вдруг он её так застращал, что она не осмеливается говорить прямо даже нам во время допроса?

– Не верю я, что мисс Бленхэм можно запугать до такой степени.

– Посмотрим с другой стороны. Может, организатор преступления – она, и теперь ей хочется засадить за решётку исполнителя, притворяясь, что случайно о нём узнала?

– И как она могла случайно о нём узнать – даже теоретически – если, когда он приходил, она была в Лондоне? Или у неё в привычках задушевные беседы с Эбботом? Вспомните – Эббот даже жене не признался в том, что увидел, боясь, что это рецидив шизофрении!

– Может быть, она хочет намекнуть на то, что за ней действительно следил подозрительный тип в чёрном, пока она шла к станции?

– Если бы она хотела подставить сообщника, она бы говорила яснее, – возразил Терри.

– Вы хотите сказать, что и она, и Эббот в итоге невиновны и независимо друг от друга видели какого-то левого субъекта? – изумилась сержант.

– Я уже и не знаю, чего я хочу сказать, – признался он. – Просто я решительно не могу представить ситуации, когда бы они были заодно и вели себя таким вот образом. Кто у нас завтра точно будет из гостей на похоронах, кроме нас и Джейсонов?

Лютиэн Брэннс позвонила дамам Бленхэм и через несколько минут сообщила:

– Как Оуэнс и говорил – он, священник, продавщицы мисс Карлайл и мисс Гибсон. Ещё будет Мартин Коуверт, дьякон.

– Странно, что у Бленхэмов толком друзей нет. Одни Джейсоны. А так – трое коллег, священник, дьякон, трое полицейских. И это при том, что миссис Бленхэм хоронит внуков – в такое-то время её все, кто может, должны были бы поддержать.

– Они всегда жили уединённо, – сказала сержант. – Но вот что: на похоронах не будет начальника станции, значит, нам не мешало бы к нему сходить сегодня.

Терри, стиснув зубы, лишь кивнул и про себя решил тоже составлять список возможных свидетелей. А то как-то так выходило, что Лютиэн Брэннс постоянно напоминала ему о том, что надо сделать.

На станции было, как и утром, безлюдно и тихо. Терри посмотрел расписание поездов. Из Лондона – в девять утра, в полдень, в девятнадцать двадцать пять и в двадцать один пятнадцать. Из Западного Кентербери в Лондон – в шесть тридцать, в одиннадцать, в шестнадцать тридцать и в двадцать сорок пять.

– Большая часть поездов проезжает станцию, – сказала сержант Брэннс. – Кому тут выходить-то?

– Убийце, например, – и Терри ткнул пальцем в расписание. – Если он не местный, он вряд ли шатался тут целый день – его бы не только мистер Эббот заметил, незнакомца запомнил бы любой встречный. А тогда единственный поезд, которым он мог приехать – это девятнадцать двадцать пять. Круг заметно сужается!

– А Клара Бленхэм, получается, уехала на шестнадцать тридцать и вернулась в четверть десятого, – кивнула сержант. – Что ж, если мы здесь так ничего толком не разыщем, придётся обратиться на другие станции, начиная с вокзала Виктория. Наверняка с горем пополам, но удастся выяснить, какие пассажиры ехали на том поезде.

Они собирались пойти к домику мистера Эндерли, стоявшему тут же неподалёку, но делать этого не пришлось. Мистер Эндерли – пожилой толстячок, одетый не по сезону легко – вышел сам, и Терри, поглядев на часы, сразу понял, почему. Вдалеке виднелся быстро увеличивающийся огонёк. Это был кентерберийский поезд двадцать сорок пять.

Разумеется, ни один пассажир в Стоунчепле не сошёл. Но не это привлекло внимание Терри. А то, что убийца просто не мог бы остаться незамеченным, если бы он приехал поездом. Мистер Эндерли стоял возле самой платформы, переключая семафор, возясь с доисторическим механизмом, приводившим в движение шлагбаумы на пролегавший поблизости дороге – и не сводя глаз с дверей вагонов.

– Здравствуйте, мистер Эндерли, – улыбнулась сержант Брэннс, когда поезд уехал.

– Люси! – просиял он. – Рад тебя видеть. Ты ведь по поводу этих несчастных малюток, да?

– Да, мистер Эндерли. Познакомьтесь – детектив Ратлер из Скотланд-Ярда.

Уже чисто для порядка после положенных приветствий Терри спросил, не выходил ли кто из поезда в девятнадцать двадцать пять в день убийства. Мистер Эндерли покачал головой:

– Никто. В тот день только мисс Бленхэм уехала и приехала.

– Во сколько она пришла на станцию? – поинтересовался Терри.

– В шестнадцать двадцать.

– Вы точно помните время?

– Конечно, детектив, я всегда смотрю на часы, прежде чем начать с кем-то разговор. Я не хочу пропустить прибытие поезда.

Терри даже тронуло такое усердие мистера Эндерли, который принимал восемь поездов за сутки, но он продолжил:

– Что было у мисс Бленхэм с собой?

– Её обычная большая сумка, тёмно-коричневая. Она везла подарки маленькой Рози.

– В каком она была настроении?

– Когда уезжала? Она была вполне радостной, как и всегда, когда ездила в Лондон, она же с Джейсонами дружит. Я её попросил передать Рози привет – я же девочку помню, она ж в Стоунчепле раньше жила.

– И вернулась мисс Бленхэм…

– На двадцать один пятнадцать. Бедняжка, почти бесчувственная была. Еле-еле, шатаясь, из вагона вышла.

– Да, трагедия кошмарная… Мисс Бленхэм, говорите, всегда ездила в Лондон на поезде?

– Да, с тех пор, как Джейсоны уехали, она их и навещала.

– А до этого? Она же тут живёт двенадцать лет.

– У них был старенький автомобиль, он был записан на покойного мистера Джеральда Бленхэма, а потом на мистера Лоренса, но мисс Бленхэм тоже водила, лет с восемнадцати. Когда требовалось, она брала машину. Но там Лоренс Бленхэм сам в Лондон перебрался – сами понимаете… куда податься молодёжи в нашей глухомани… – тяжело вздохнул мистер Эндерли.

– И мисс Бленхэм никогда не покупала собственного автомобиля?

– Она ж тут почти безвылазно живёт. Ей просто невыгодно было бы тратиться и на бензин, и на страховку, и на то, и на сё, и на пятое, и на десятое – она сама мне как-то сказала, когда я её спросил. По городу она ходит всегда пешком, а в Лондон в случае чего дешевле и легче на поезде добраться. Ну а с тех пор, как мистера Бленхэма не стало, она и вовсе машины возненавидела…

Мистер Эндерли вошёл во вкус. Терри и Лютиэн Брэннс пришлось выслушать ещё немало рассуждений на тему того, почему он, мистер Эндерли, разделяет мнение мисс Бленхэм о машинах и почему поезд – самый надёжный вид транспорта. Терри хотелось где-нибудь спокойно сесть и подумать, в положенную ему гостиничку «Чосер» он ещё даже не заселился… К счастью, способ отвязаться от начальника станции придумывать не пришлось. Раздался гудок с севера, и мистер Эндерли, спохватившись, вернулся к своим механизмам. Приближался поезд из Лондона.

На сей раз несколько пассажиров вышло. Супружеская пара лет под сорок, две дочери – шестнадцати и одиннадцати лет. Практически без багажа, одетые в тёмное.

Легко было догадаться, что прибыли Джейсоны.

Терри порадовался, что можно будет под благовидным предлогом поговорить с семейством уже сегодня – так как «Чосер» был единственной гостиницей в Стоунчепле, ему и Джейсонам было по пути.

Он попрощался с мистером Эндерли и сержантом Брэннс и пошёл в сторону гостей.

Объяснять ничего не пришлось – Мэри Джейсон его помнила. Её муж, Шон, как оказалось, был до вчерашнего дня в командировке во Франции и ничего сказать не мог, а вот девочки, старшая Дейзи и младшая Рози, с удовольствием согласились помочь.

– Да, тётя Клара у нас была, – подтвердила Рози. – Приехала в полшестого вечера, мы её встречали, и потом она была у нас, пока ей не позвонила миссис Бленхэм.

– Ужас просто! – вздохнула Дейзи. – Бедные малыши. Вы же найдёте маньяка, детектив? – она посмотрела на Терри с неприкрытым восхищением, захлопав длинными ресницами. Он про себя усмехнулся – ну хоть кто-то был согласен с маньячной теорией.

– Найду, – Терри надеялся, что его голос звучит увереннее, чем ему казалось.

========== Глава 8. Похороны ==========

На следующее утро к десяти часам Терри вслед за Джейсонами пришёл к церкви – она была буквально в паре сотен ярдов от гостиницы. Зелёная «Мазда» уже была припаркована неподалёку.

Церковь святой Анны, единственная в Стоунчепле, была построена как католический храм при королеве Марии, дочери Генриха Восьмого. С тех пор, по мнению Терри, она не изменилась вообще – сейчас её по бумагам считали англо-католической, но где было это «англо», Терри так и не понял. Каменное здание за четыреста лет сохранилось превосходно, сохранилась и деревянная панель внутри над входом, с рельефом, изображавшим Святое Семейство. Как объяснила сержант Брэннс, эта панель была ещё старше самой церкви, датировалась двенадцатым веком и была, пожалуй, главной причиной того, что здание так толком и не отдали англиканам.

– Есть легенда, что сама королева Бесс тут побывала, пришла в восторг от рельефа и заявила, что его отсюда убирать нельзя, – сказала сержант. – Так вот всё и осталось. А лет через триста с лишним тут побывали люди от ЮНЕСКО и тоже вписали церковь с рельефом вместе в памятники не то регионального, не то ещё какого значения.

До начала похорон ещё было некоторое время – некий мистер Корруэн, занимавшийся похоронным делом, должен был привезти гробики. Терри использовал подходящий момент, чтобы познакомиться со священником и дьяконом.

Отцу Бартоломью Филлипсу было сорок пять лет. Он был невысокого роста, тихий, миролюбивый. Смертью детей он был потрясён до глубины души.

– Они здесь недолго пробыли, – сказал он. – Но замечательные были малыши. Добрые, дружелюбные. Очень любили ходить в церковь. Дженни меня после службы нередко расспрашивала, об иконах.

Иконы в церкви были самые разные, это даже на дилетантский взгляд Терри было видно – одни очень старинного вида, похожие на греческие, другие напоминали работы каких-нибудь мелкомасштабных современников Рафаэля. Терри припомнил и то, что маленькая Дженни любила рисовать.

О дамах Бленхэм и отец Филлипс, и молодой, лишь недавно окончивший семинарию дьякон Коуверт отзывались с большой похвалой, хотя близко с ними знакомы не были. По их словам, хотя особо набожную жизнь женщины не вели, но на церковь жертвовали щедро и регулярно, а на службах бывали каждую неделю.

Приехал фургончик мистера Корруэна (сам мистер Корруэн, седой, угрюмый, лишь что-то пробубнил подошедшим дамам Бленхэм и тут же уехал). При виде гробиков у Терри, уж на что он на работе всегда старался абстрагироваться от эмоциональной стороны расследований, чуть слёзы из глаз не полились – настолько маленькими они были, что хватало одного человека на каждый. Доктор Оуэнс понёс гробик Дженни, Шон Джейсон – Эгберта.

Когда их поставили в церкви, Лютиэн Брэннс и та не выдержала и заплакала при виде безжизненных лиц детей. Хорошенькая кудрявая Дженни, курносый малютка Эгберт… Терри собрал в кулак всю свою волю – не для того он пришёл сюда, чтобы проливать слёзы, а для того, чтобы найти убийцу.

Но если убийца и был среди присутствовавших, он маскировался чрезвычайно ловко. Рыдали все женщины, даже миссис Крофт; у мужчин лица были искажены от скорби. И понятно – Терри просто не мог представить такое чудовище, которое могло бы смотреть на всю сцену равнодушно.

При прощании случилась истерика с Кларой Бленхэм – она просто обхватила руками гроб Дженни и не желала отпускать. После бесплодных попыток миссис Бленхэм уговорить племянницу отойти на помощь пришёл доктор Оуэнс, у которого с собой была аптечка. Лишь получив укол успокоительным в руку, мисс Бленхэм поникла, опустила руки и позволила тётке и Мэри Джейсон отвести себя в сторону.

А Терри смотрел и думал – что это? Вряд ли искусная игра – никто не смог бы достоверно изобразить подобное. А значит, что? Скорбь? Раскаяние?

Дальше похороны прошли без каких-либо происшествий. Гробики были опущены в могилу, отец Филлипс сказал короткую проповедь о невинных душах умерших младенцев, и все в напряжённом молчании отправились в дом Бленхэмов на поминальный обед.

Черныш снова встретил новоприбывших лаем, но даже он чувствовал, что что-то очень сильно не так, поэтому гавкнул он лишь несколько раз, для порядка, а потом лёг на пороге и тоскливо заскулил.

– Чувствует всё бедняжка, скучает по малышам, – сквозь слёзы сказала мисс Бленхэм, вынимая на стол из духовки мясной пудинг. – Он и в день убийства был сам не свой, тихий какой-то… мы не знали, что с ним такое…

За обедом все вспоминали детей. Мисс Бленхэм принесла рисунки Дженни и погремушку, которую буквально неделю назад сломал Эгберт. Миссис Крофт кляла себя, что отдала малышей – Терри не знал, насколько искренней она была, но, по крайней мере, это выглядело правдоподобнее, чем её показная скорбь в больнице. Миссис Бленхэм описывала последний день убитых, перемежая фразы плачем.

Терри и сержант Брэннс участия в беседе не принимали, лишь иногда вставляя слова сочувствия. Терри показалось, что что-то такое произошло, что может стать ключом ко всей загадке – но он никак не мог осознать, что именно это было.

Мясной пудинг сменился чаем с сушёными яблоками. Встав из-за стола, гости понемногу разбились на группы – Мэри Джейсон и мисс Бленхэм ушли в сад, миссис Бленхэм пригласила священника и дьякона поговорить в гостиной по поводу памятника, доктор Оуэнс и инспектор Дэрбоуз взяли на себя героическую задачу занять беседой миссис Крофт. Лютиэн Брэннс направилась к мисс Карлайл и мисс Гибсон – державшимся вместе бледным девчушкам лет шестнадцати. Терри остался рядом с мистером Джейсоном и его дочерьми.

– Вы давно дружите с мисс Бленхэм? – спросил он.

– Вот уже почти восемь лет как. Дружит в основном Мэри, но я, конечно, Кларе навеки благодарен, – сказал мистер Джейсон.

– Тётя Клара спасла мне жизнь, – сказала Рози. – Мне было три года… но я всё помню.

– Мы уже тогда совсем надежду потеряли, – кивнула Дейзи и сжала руку сестры. – Я никогда не забуду этого… Рози кашляла так, будто сейчас разорвётся… если б не мисс Бленхэм…

– Она нам с тех пор правда как родная, – добавила Рози. – Вот как раз недавно помогла среднюю школу выбрать. Уилмен-Хаус в Уэссексе – туда за год экзамены сдают. Я хотела стать врачом, как тётя Клара, но теперь решила, что буду лучше самих бактерий изучать и для врачей книжки писать.

Она пошарила в своей сумочке.

– Что-то я не наелась этими фруктами – пудинг-то я не ела, мне гвоздику нельзя… – она вынула бумажный пакет. – Хотите, кстати, детектив? Это тётя Клара вчера купила. Мы в магазин вместе ходили, меню составляли для моего дня рождения.

Терри рассеянно кивнул, вынул из пакета пирожок и надкусил, всё размышляя, что же он такого странного сегодня увидел.

Сёстры больше ничего толком не могли ему сказать, поэтому он говорил с Шоном Джейсоном о последних громких делах, распутанных Скотланд-Ярдом, пока не вышла сержант Брэннс и знаком не показала ему, что узнала что-то важное. Попрощавшись, Терри расстроенно последовал за ней – опять эта прыткая оперативница что-то выяснила, а он так и ходит, ничего не понимая.

Уже в машине сержант сообщила:

– Цветочный магазин – с другой стороны дома. Поэтому продавщицы эти с псом дело имеют. Он их, конечно, знает отлично, лает только в знак приветствия… Так вот. Они мне сказали, что в тот день он уже еле-еле тявкнул, когда они в одиннадцать открывали магазин.

– А миссис и мисс Бленхэм разве не… – Терри осёкся и воскликнул:

– Стойте-ка! Ну конечно!

– Что?

– Она сказала, когда накрывала на стол! Мисс Бленхэм! Сказала, что Черныш был весь день тихий и на себя не похожий!

– Час от часу не легче, – ахнула сержант. – Но ведь анализ ясно показал диэтиловый эфир. Или… или собака была наркотизирована ещё чем-то?

– Это было бы слишком рискованно, – покачал головой Терри. – Снотворное на всех по-разному действует, а уж несколько снотворных… Черныш мог издохнуть.

– Мне кажется, убийце, который заколол шампуром этих малюток, на какую-то псину было наплевать.

– Если б наплевать, он бы запасся пистолетом с глушителем или чем-то в таком духе. Причём избавился бы от собаки заранее. Но нет, ему по какой-то его маньячной логике нужно было убить детей, но не Черныша.

– И у кого же такая логика?

Вместо ответа Терри набрал на мобильном номер миссис Бленхэм.

– Миссис Бленхэм! Простите, что беспокою сразу после отъезда – скажите, пожалуйста, когда вы купили Черныша?.. Что?.. Так, спасибо… Пришлите имя и адрес, если вам не сложно… Спасибо. Ещё раз примите мои соболезнования. Не стоит. До свидания.

– Ну и? – спросила сержант.

– Сержант Брэннс, вы гений, что выудили эту информацию о собаке. Мне кажется, что надо навести лишь пару справок, и, по крайней мере, способ совершения преступления будет ясен.

– Просветите меня, пожалуйста.

========== Глава 9. Объяснение ==========

Терри и Лютиэн Брэннс приехали к дамам Бленхэм на следующий день. Черныш при виде их залаял уже не так воинственно, и Терри свистнул ему в ответ.

– Ну что, детектив? – спросила Гертруда Бленхэм, проведя их в гостиную. – Нашли что-нибудь?

– Даже больше, чем что-нибудь. Я нашёл почти всё. Послушайте. С тех пор, как я узнал о наличии у вас воинственной собаки, я заподозрил, что в убийстве Дженни и Эгберта замешан кто-то из родни. Даже несмотря на то, что мистер Эббот рассказал о некоем толстом субъекте в чёрном, заходившем в ворота вашего дома вечером.

Миссис Бленхэм сдавленно всхлипнула.

– Маньяк? – прошептала Клара Бленхэм.

– О да, это слово у меня тоже вертелось на языке с самого начала расследования. Посудите сами: мотивов никаких, чудо, а не дети, зверский способ убийства… Но маньяк или не маньяк, а в доме у него должен был быть сообщник – иначе Черныш бы помешал исполнению плана. И тут благодаря сержанту Брэннс я узнал от ваших продавщиц, что как раз в день убийства Черныш был необыкновенно тихим.

– Да… – кивнула миссис Бленхэм. – Он чувствовал, его прям как подменили…

– Только ли в этом дело? Сперва мы с сержантом подумали, что имел место двойной наркоз у собаки. Но это было бы чревато. Тем более: если пёс уже наркотизирован, зачем ему ещё и эфир? И тут до меня дошло. Вы, миссис Бленхэм, выразились верно. Его как подменили. Точнее, его просто подменили.

Я позвонил вам, чтобы узнать, где вы приобрели собаку. Вы дали мне адрес семьи Грингс в соседнем Браунхилле, которая разводит ризеншнауцеров и у которой вы полгода назад купили Черныша. Очень опрометчиво было забирать нового пса именно оттуда, знаете ли. Хотя, безусловно, вам нужен был кто-то из одного с Чернышом помёта.

Старая женщина побледнела:

– Детектив… вы о чём?..

– Сержант Брэннс связалась с мистером Грингсом. Он заявил, что утром дня смерти Дженни и Эгберта вы, миссис Бленхэм, приехали к нему на автобусе и сказали, что ваша племянница хочет подарить ризеншнауцера своей подруге. И забрали, к его удивлению, и без того довольно вялого пёсика, который вдобавок недавно перенёс операцию на брюшной полости и вообще еле ноги волочил. А в полвосьмого вечера вы вернули этого пёсика, сказав, что вашей племяннице он не понравился из-за той же вялости. Более того, на всё это время вы оставили им Черныша, мотивировав это тем, что он не поладил с новым псом. Вы его около семи забрали, а потом вот в полвосьмого вернулись со вторым псом.

Миссис Бленхэм, схватившись за сердце, начала медленно оседать в кресле. Терри мысленно обругал себя за подобную резкость – крепкую и здоровую, по словам доктора Оуэнса, старуху, конечно же, подкосили последние события.

– Что вы несёте? – вспылила Клара Бленхэм. Она выхватила из стоявшего шкафчика какую-то коробочку, оттуда вынула стеклянную ампулу, и, разломив, опытным движением дала миссис Бленхэм подышать. Через некоторое время кровь прилила у старухи к щекам, и она не без труда выпрямилась.

– Мне это тоже показалось неправдоподобным, – виновато закончил Терри, не зная, куда деваться. – Но я спросил мистера Грингса, хорошо ли он вас знал. Он сказал, что нет, он вас три раза видел – когда вы первый раз приезжали, Черныша покупать, и когда вы вот в тот день у него бывали. Но я всё равно ничего не мог понять… пока Рози Джейсон не угостила меня пирожками.

Повисла тишина. Сержант Брэннс, от которой Терри утаил последнюю деталь, непонимающе посмотрела на него.

– При чём тут это? – одними губами спросила она.

– Мисс Бленхэм, – сказал Терри, – Джейсоны подтвердили, что вы были в Лондоне. Однако как вы там были? Вы с Рози поехали в торговый центр, где и разделились. Как я понял, вы пошли в кондитерский отдел покупать сладости к деньрожденному столу. Почему же тогда, позвольте спросить, купленные вами булочки на вкус точь-в-точь те, что печёт Уоллес Эббот?

Вы скажете, что мало ли какие совпадения бывают. Чизкейки вон много кто на дому печёт. Но именно об этих булочках знает мало кто, по той простой причине, что этот рецепт передала миссис Эббот французская бабушка.

Деньрожденного стола из-за похорон не получилось – или Джейсоны его перенесли. Поэтому, кроме Рози, как я понял, булочек ещё никто не пробовал. Рози давно уехала из Стоунчепла, вдобавок она аллергик на пряности и вряд ли когда-то была завсегдатаем кондитерской. А даже если она и почувствовала сходство с булочками миссис Эббот, то уж точно она не знает, что это рецепт уникальный. Кроме того, Рози предана вам, мисс Бленхэм, безгранично и в жизни не заподозрит вас в убийстве. Вы наверняка отправили её, скажем, покупать новое праздничное платье – дав в подарок деньги, я думаю. И она, как практически любая девочка, провертелась перед зеркалом в примерочной, пока вы её не забрали.

– Так и было, я часто дарю Рози деньги на наряды, – вцепившись в подлокотники кресла, прошептала Клара Бленхэм.

– Постойте! – теперь уже в гневе встала миссис Бленхэм. – Вы что, с ума сошли? Сначала на меня намекаете, теперь на Клару? Это, значит, новая мода у полиции? Вы смотрите! Ну-ка быстро говорите прямо, кто убийца, без всяких там!

– Охранники торгового центра подтвердили, что мисс Бленхэм выходила оттуда в одиночестве – вскоре после того, как вошла вместе с Рози. И она же туда вернулась где-то без четверти девять, на ходу вынимая мобильный. Её фотографию опознали в прокатной конторе Браунхилла, где она брала автомобиль.

– Что за бред! – задыхаясь, кричала миссис Бленхэм. – Что за чушь! Кто-то маскировался – и под меня, и под Клару! Клара, ну скажи ты им!

Мисс Бленхэм с улыбкой сказала:

– Вот этот момент я придумала в первую очередь. Когда ты будешь кричать, что это не я, а я буду спокойно сидеть… Детективы, браво. Я сразу поняла, вы оба люди умные. Кстати, что про булочки догадаетесь – этого даже я не предвидела, молодцы. Я думала, только через собаку и Браунхилл выследите.

Чего-чего, а такой реакции Терри точно не ожидал. Он ожидал шока, раскаяния, растерянности, ну или там вранья в глаза до последнего… Миссис Бленхэм, побелев ещё сильнее, вновь рухнула в кресло:

– Клара?.. Клара, что ты… Скажи, что ты шутишь!

– Я серьёзна как никогда.

– Клара! – глаза старухи округлились, и она в ужасе отшатнулась от племянницы. – Клара, скажи мне… это не так… я не верю… за что ты их… как ты могла?

– Да уж смогла, – тут она прикусила губу и сглотнула. – Мне их жаль стало, я их полюбила. Я же люблю детей, вы все знаете… Я ведь изначально не собиралась их усыплять, но не выдержала.

Миссис Бленхэм в истерике согнулась:

– Клара! Что с тобой?! Детективы, она сошла с ума! Моя племянница сошла с ума! Она бы такого не сделала! Клара, за что… они же невинные крошки!

– Но тётушка, – в притворном удивлении подняла брови Клара. – Ты же сама приучила меня убивать невинных.

– Когда… когда?! Клара, скажи, что всё это неправда! Ты не могла этого сделать!

– А ты так ничего и не поняла. Ладно. Я детективам расскажу, – Клара, демонстративно повернувшись к тётке спиной, начала:

– У меня было очень счастливое детство. Любящие родители, любящая, как я тогда думала, тётка. Потом Ларри. И я думала, что счастливая семья у меня будет и потом – я хотела детей, я так мечтала, как буду многодетной матерью… Даже о замужестве так сильно не мечтала, как оматеринстве. А потом… Вы понимаете. Подростковый возраст, гормоны. Я постоянно старалась быть женственной и привлекательной. Был у нас роман с соседским сыном, Льюисом, на год меня старше. Очень славный был мальчик, мы с детства дружили, ну а однажды… Сами знаете. Не думаю, что кто-то из нас всерьёз думал о последствиях. В итоге я забеременела.

Папа был больше в ужасе от самой безответственности, чем от последствий. Был очень сильный скандал с соседями… но, кстати, о моём положении он им не рассказал. Короче, Льюису досталось от своих, мне от моих, соседи быстро уехали. И этим бы дело кончилось, но мама сообщила ей, – Клара дрожащей рукой указала на скорчившуюся в кресле, еле дышавшую миссис Бленхэм. – Она приехала. И начала шипеть в уши папе с мамой – рожать вне брака есть зло, нужен аборт! И мне тоже шипела, разумеется.

А я… я так была счастлива, что у меня будет ребёночек! Нет, вы меня не принимайте за круглую дуру. Я понимала, что было бы на порядок лучше, если б я подождала до законного брака или хоть совершеннолетия. Но я готова была, чтобы малыш считал меня старшей сестрой, готова была взять на себя абсолютно все заботы о нём, готова была работать пойти и его обеспечивать… я так его полюбила за то краткое время, что он был у меня в животе… И папа с мамой, хоть и со скрипом, со скандалами, но уже было дали добро…

Но все мы были на таких нервах, что этой змее удалось привлечь на свою сторону их обоих. Я кричала, отбивалась… я не помню, каким образом они умудрились меня привезти в больницу. Доктор, кстати, тоже долго не соглашался – осмотрел меня, сделал анализы и что-то сказал, что, мол, риск будет повредить матку навсегда, что, однако, телосложение у меня хорошее и, в общем, лучше будет родить. Но и на него она надавила… Когда я окончательно пришла в себя и осознала, что происходит, всё было кончено. Моего ребёнка убили. Убили иглой…

Мне было четырнадцать лет. И с тех пор я жила только одной мыслью – о мести. Я хотела сначала просто убить всех виновных, но потом решила, что нет – надо убить детей, которыми они дорожат. Я вижу, вы в шоке. Но так и есть. Я пошла на педиатра не только потому, что любила детей вообще…

Маленького сына доктора я выследила, когда семья отдыхала на море. Был разгар сезона, людей на мелководье было – что в муравейнике. Схватить семилетнего мальчика и держать его под водой было даже слишком просто. Ровно никто ничего не заметил – все подумали, что просто классическая история с судорогой.

Дочь ассистировавшей доктору медсестры умерла на операционном столе. Я тогда сама ещё медсестрой была – случай был тяжёлый, надежд и так почти не было, понадобилось просто чуток замешкаться. Это притормозило мой карьерный рост, но умысла в этом, опять же, никто не усмотрел.

Их всех мне было жалко. Даже самих родителей. В конце концов, доктор пытался отказаться. А медсестра и вовсе, пока я росла, успела поменять свои взгляды и стать ярой противницей абортов. Главной моей целью была тётка. Если бы не она, мой ребёнок был бы жив. Папа с мамой, конечно, тоже были виноваты, не надо было её слушать, но им я не могла мстить хотя бы потому, что была единственной дочерью. А потом они умерли. Может, и к лучшему…

Сначала я планировала убить Ларри. Это было бы просто – мы же с ним дружили.

– А-а-а! – взвыла миссис Бленхэм, но Клара будто не обратила на неё внимания:

– Но, как и в случае с родителями, взяла верх человечность. Ларри, между прочим, тоже был посвящён в тайну – и он единственный до последнего заступался за меня. И вообще он был самим близким моим другом. В общем, я не нашла в себе сил. Так что Фауэрда я не спаивала и на встречку не выталкивала.

А я всё жила с этой змеюкой, изображая любовь и преданность, и пыталась понять, как ещё к ней подкопаться. Да, смерть Ларри стала для неё ударом, но Ларри успел пожить на свете, наделать всякого – часто разочаровывал мать… Так что это нельзя было считать местью.

И тут я вспомнила о его детях. И подговорила старуху взять их на воспитание. А Альму – согласиться. Остальное было делом техники. Но Дженни и Эгберта я правда полюбила… мне тяжело было их убивать.

По лицу Клары Бленхэм потекли слёзы:

– Где тут у вас наручники? Осталось последнее наказание. Я ведь тоже виновна – надо было тогда сбежать, не даваться… Так что никаких мне адвокатов и поблажек, пожалуйста, – и она протянула руки, напоследок обернувшись и плюнув в сторону миссис Бленхэм.

========== Эпилог ==========

«Аборты в Стоунчепле» надолго стали любимой темой газетчиков. Клару Бленхэм описывали по-всякому, в основном ударяясь в крайности – то взваливая всю вину на тётку, то называя мисс Бленхэм «Доктором-вурдалаком».

На суде Клара Бленхэм призналась во всём. Записка на булавке, по её словам, обозначала время, в которое был когда-то проведён её аборт. Женщина прибавила, что полностью раскаивается в убийствах Оливера Карсона и Джуди Митчелл (детей доктора и медсестры) и безумно жалеет Дженни и Эгберта, но никогда в жизни не будет сочувствовать своей тётке.

Многие готовы были признать её невменяемой, но мисс Бленхэм раздобыла справку о своей нормальности у доктора Оуэнса и стояла на своём: пожизненное и точка.

– Жаль, что смертной казни у нас нет, – таковы были её последние слова на суде.

Сразу после ареста она написала письмо Джейсонам, где во всём признавалась и просила прощения, и исповедовалась отцу Филлипсу.

Миссис Бленхэм продала магазин и дом и уехала из Стоунчепла в один из лондонских домов престарелых; её здоровье, и физическое, и душевное, пошатнулось непоправимо. Черныша в конце концов забрал Терри – больше особых любителей собак рядом не нашлось.

– И как же она его подменила? – спросила Лютиэн Брэннс.

– Пронесла под плащом. Отсюда и толщина фигуры в чёрном. Усыпила и пронесла. А того меланхолика, соответственно, забрала. А первая подмена совершалась с утра, все ещё спали… никто не заметил, тем более что она до автобусной остановки уходила пешком. Мистер Эндерли, конечно, на платформе бы её высмотрел.

И Терри, и сержанта Брэннс в газетах превозносили, но сам Терри себя особо гордым не чувствовал. Оказывается, Клара Бленхэм специально оставляла им подсказки! Где ж тогда его заслуга? Нет, правильно он думал – при желании она бы убила тихо и незаметно, как в случае с двумя предыдущими жертвами.

Впрочем, догадкой насчёт булочек гордиться было можно. Мисс Бленхэм не скрывала ничего из всей истории, так что булочки приобрели вместе со Стоунчеплом бешеную популярность. Уоллес Эббот пригласили на телевидение в передачу о кулинарии, потом в известное лондонское кафе, а рецепт разошёлся по множеству кулинарных книг. Эбботы переехали в Лондон, и у них обоих прибавилось и жизнерадостности, и уверенности в себе, а Юстейс, ставший в том же кафе метрдотелем, больше никаких киллеров в чёрном не видел.

Миссис Бленхэм умерла в доме престарелых через несколько месяцев, а через четыре года от сердечного приступа в тюрьме скончалась и Клара Бленхэм. Миссис Крофт внешне не казалась особо потрясённой и быстро вернулась к жизни светской львицы. Но с Крофтом, в отличие от шеренги предыдущих мужей, она не развелась, а, родив ему двойняшек, холила их и лелеяла, даже няню нанимать не стала, а заботилась о детях совершенно сама.

Рози Джейсон была глубоко потрясена, узнав, кем была её обожаемая тётя Клара – узнала она об этом из письма, мисс Бленхэм настояла, чтобы Джейсоны узнали правду не от полиции. Но девочка стойко перенесла удар. Окончив школу, она пошла не на бактериолога, как прежде собиралась, а на психолога, и спасла немало детских жизней, проводя беседы с планировавшими аборт женщинами. По иронии судьбы, замуж Рози вышла за сына того самого Льюиса, который некогда так и не узнал о своём несостоявшемся отцовстве.

Что же касается Терри Ратлера и Лютиэн Брэннс… но о том, что случилось в их дальнейшей жизни, расскажем когда-нибудь потом.

Пока оставим их в день через неделю после ареста Клары Бленхэм, в полицейском участке Стоунчепла-Сент-Энн. Дверь заперта – журналисты надоели уже всем и каждому. Терри, сержант Брэннс и мистер и миссис Дэрбоуз пьют чай с орехово-шоколадными булочками.

– Звонил папа: меня хотят перевести в Лондон, – сообщает Лютиэн Брэннс.

– Ух ты, здорово! – улыбается её мать. – Ну, после такого расследования неудивительно…

– Да я-то что, – смущается Лютиэн. – Я ничего и не делала, вот детектив Ратлер…

– Так это она нам подсказки оставляла, я-то тут при чём?

В дверь снова звонят, и инспектор с женой торопятся спроваживать очередную компанию журналистов.

– И когда же вы в Лондон, сержант?

– Да через месяц, думаю, – говорит Лютиэн. – Так что, детектив Ратлер, будем опять вместе работать. Я буду составлять списки и всех обзванивать, а вы – разгадку находить.

– Может, когда приедете, встретимся как-нибудь, пообедаем вместе? – неожиданно сам для себя спрашивает Терри. Сержант Брэннс с удивлением, но кивает:

– С удовольствием, детектив Ратлер.

– Теренс. То есть Терри.

– Люси, – представляется сержант. – Ненавижу имя Лютиэн. Это всё мама со своим Толкиеном…

Газетчики отбиты, и вскоре миссис Дэрбоуз разливает новую порцию чая, инспектор Дэрбоуз в очередной раз расспрашивает Терри о его методах, а в углу комнаты, на экране телевизора, Бильбо Бэггинс бежит навстречу приключениям.