Агротора. Дожить до зари (СИ) [Тея] (fb2) читать онлайн

— Иди уже.

Лизин взгляд, когда к ней подошел Олег, был полон восхищения и счастья. Я не могла сдержать улыбки, глядя на подругу. Она действительно влюбилась, по уши и безвозвратно. Как любая девушка, я тут же начала накручивать себя и уже представляла свадьбу Олега и Лизы, их первенца, моего племянника… Поймав себя на этом, я прикусила нижнюю губу и покачала головой. Ну вот, женские особенности, в частности, логику, из меня не смогли выбить даже восемь лет работы агроторы и половинная сущность демона.

Вспомнив о своей главной проблеме, я перестала улыбаться. Нужно как можно скорее выйти замуж и стать вампиром. Это была моя последняя надежда — выгнать из себя часть демонической сущности с помощью превращения в вампира, которое полностью изменит мою ДНК. Биологически абсолютно другой человек. Если не получится, то останется последний выход — обратиться к профессиональному демонологу.

На самом деле, демонам трудно пробиться в наш мир, поэтому демонология не особо популярна. Редко кто идет учиться на эту специальность, потому что заработка от неё никакого. Только раз в десятилетие какому-нибудь демону удается пробиться в наш мир. Изгнать его трудно, но возможно. В основном диплом по демонологии получают как второе высшее те, кто стремится выделиться или кому просто интересен сам процесс обучения. Насколько я знала, сейчас во всем мире известно только три профессиональных демонолога.

Я не хотела к ним обращаться, потому что, узнав о моих «особенностях», они могут решить избавиться от меня. Я бы так и сделала. Это действительно опасно, ведь если демоны смогут прорваться в этот мир, то они поработят нас всех. Уж лучше убить одного человека и не допустить христианскую нежить в наш мир. Но возможно, и только возможно, они знают что-то, чего не знаю я. Есть шанс, что один из них поможет.

— О чем задумалась? — раздалось прямо над ухом.

Я вздрогнула и повернулась. Невероятно близко ко мне стоял еще мужчина, которого я не хотела бы видеть сегодня. Кажется, в рейтинге худших гостей Максим упал до второго места.

Я повернулась к Антону Волкову и, сделав шаг в сторону, удовлетворилась расстоянием между нами. Оборотень с легкой насмешливой улыбкой наблюдал за мной.

— Чего тебе надо, Волков? — резко спросила я.

Было трудно смотреть в эти удивительно хищные карие с золотистыми крапинками глаза. Антону ничего не стоило удерживать мой взгляд, хотя он и не владел гипнозом. Моргнув, я опустила глаза чуть пониже, на нос с небольшой горбинкой, и повторила:

— Чего тебе надо?

Волков медленно и лениво пожал плечами, не переставая разглядывать меня. Я кожей ощущала его взгляд, ищущий… что? Волнение? Страх? Ужас? Он не увидит ничего, потому что все, что испытывала, я успешно сумела спрятать за маской безразличия. Даже оборотень не сможет разгадать истинные эмоции.

— Это светское мероприятие, а я хочу найти новых богатых партнеров для своего бизнеса, — спокойно пояснил Антон.

— Ах да, как же я забыла, — с сарказмом протянула я, снова взглянув в глаза оборотня. — Помимо кровавой охоты на молодых девушек в лесу ты же еще и бизнесмен.

Улыбка Волкова стала шире. Казалось, он не волновался, что кто-то нас может подслушать. Его все это развлекало.

— Ты первая и единственная, на кого я охотился, как на животное, — безмятежно произнес Антон. Уверенная улыбка не исчезала с его лица.

— Даже не знаю, приятно слышать это или нет, — скрестив руки на груди, поджала губы я. — Допустим, ты здесь из-за бизнеса. Тогда зачем подошел ко мне?

Антон медленно облизнул губы. На миг цвет глаз его изменился на янтарный, что означало близкое присутствие волка. И это меня чертовски напугало.

— Я не мог не напомнить тебе о себе, — растягивая слова, проговорил Антон. — Особенно когда ты стоишь тут одна, задумчивая, в этом соблазнительном платье. Идеальный момент, чтобы напомнить, что однажды я вновь открою на тебя охоту. И не факт, что в этот раз ты сможешь спастись. Больше меня не сдерживает договор с твоей безумной бабкой.

Где-то на середине его речи пришло сожаление об оставленном дома оружии. При мне не было ни пистолета, ни ножей. Только пирокинез. Но Антон знал о моих способностях, так что наверняка подготовился. Может быть, даже заказал себе у практикующей ведьмы какое-нибудь противоожоговое заклинание. Успокаивало лишь то, что где-то поблизости был Дмитрий Корнеев. Делегат Совета не позволит убивать на званом вечере. Я надеюсь.

— Не понимаю, почему ты так злишься, — как можно спокойнее сказала я, непринужденно рассматривая толпу. — Ты ведь уже утолил свою жажду мести.

— Ты убила моего брата, — почти равнодушно произнес Волков, но что-то в его голосе говорило, что он все еще зол. — Одна несчастная травля, после которой ты осталась жива, не исправит этого.

А, точно. Кровная месть и все такое. Ох уж эти фанатичные оборотни.

Я вздохнула и устало сказала:

— Ты в открытую говоришь, что собираешься убить меня. Не боишься, что я расскажу делегатам?

Волков сделал шаг ко мне. Приблизился вплотную. А потом взял за подбородок горячими пальцами и поднял голову, заставив встретиться с его холодным взглядом. Вот теперь я по-настоящему испугалась. До дрожи в коленках.

— Рассказывай, — слишком интимно прошептал Антон, глядя в мои глаза. — Скажи Павличенко, Марковой, Ахмеду или даже Корнееву. Любому делегату. И тогда они с удовольствием присоединятся ко мне в охоте на тебя, моя маленькая демоница.

Я совсем забыла, что он знает. Галина рассказала ему о моей сущности. И сейчас Волков может сделать все, что угодно с этой информацией. Одно слово, сказанное нужному человеку, и Антон может, развалившись на диване, по телевидению наблюдать за тем, как меня убивают. Наверняка из этого сделают настоящее шоу — не каждый день возвращают сожжение на костре под молитвы священников всех религий.

С трудом сглотнув, я едва слышно прошептала:

— Почему же ты не сделал этот раньше?

Антон мягко погладил меня по губам большим пальцем, на подушечке остался красный след от помады, но я не могла оттолкнуть его. Потому что боялась.

— Я не хочу, чтобы в мою охоту кто-то вмешивался, — сказал он тоном, каким говорят любовники, а не убийцы. — И я приготовил для тебя кое-что. Ты действительно оценишь.

Волков неторопливо переводил взгляд с моих губ на глаза, словно не зная, на чем остановиться. Со стороны это, наверное, выглядело жуть как романтично. Но на самом деле была просто жуть. Давно я так не боялась.

Свободной рукой оборотень обнял меня за талию и прижал к себе. Я замерла, словно пойманный удавом кролик, и не могла двинуться. Страх сковывал тело. Может, Волков заказал себе не только заклинание против огня. Есть вероятность, что он наколдовал мой страх.

— А жених твой знает? — ласково поинтересовался Антон. Я дернулась, но оборотень прижал меня к себе крепче. — Тихо, тихо, — шептал он, чрезвычайно довольный своим доминированием. — Ты же не хочешь, чтобы кто-то вмешался в наш разговор? Тогда помолвка точно не состоится.

Чувствуя на себе любопытные взгляды окружающих, я положила руки на белоснежный смокинг Волкова и попыталась оттолкнуть. Ага, как же, с его-то силой я слабее мотылька. Сбежать не получится.

— Откуда ты знаешь? — процедила я, вглядываясь в глаза оборотня.

На губах Волкова заиграла насмешливая улыбка.

— У меня свои источники, — таинственно произнес Антон. — Интересно, что скажет твой драгоценный вампиреныш, когда узнает, что его невеста спит с волком?

Почувствовал запах дыма, Волков предусмотрительно отпустил меня. Я сразу же отшатнулась и сжала руки в кулаки, чтобы Антон не видел, как дрожат мои пальцы.

— Он ничего не скажет, потому что этого не случится, — резко бросила я.

Волков наклонил голову и внимательно глянул на меня, все так же безмятежно улыбаясь.

— Забавно, что ты так в этом уверена, — спокойно заметил Антон. Он пригладил темно-каштановые волосы и продолжил: — На самом деле, ты придешь ко мне в постель. В ближайшее время.

Его наглость была привычной, поэтому я на автомате начала злиться.

— И с чего ты так решил? — озлобленно спросила я. Когда Антон просто пожал плечами и промолчал, задала другой вопрос: — Ох, неужели, Волк, ты влюбился?

Антон откинул голову и звонко рассмеялся, привлекая внимание окружающих. Он действительно развлекался, когда смотрел на меня веселыми глазами.

— Дурочка ты, — мягким тоном заметил оборотень. — Я не влюблен. Я хочу тебя убить. Не физически, а морально. Я убью твой дух, сломлю твою волю, ты станешь моей игрушкой, куклой, которая будет молить о смерти, обслуживая всю стаю. Но прежде всего — меня.

— И с чего вдруг такие фантазии? — Я скривила губы в подобие улыбки, хотя от сказанного меня бросило в дрожь.

— А самое унизительное будет то, что ты сама ко мне придешь, — проигнорировав меня, самозабвенно продолжал Антон. — И будешь молить взять тебя. И знаешь что? В этот момент я хочу, чтобы ты надела тот же костюм Красной Шапочки, в котором убивала моего брата. Это очень возбуждает.

Я была уверена, что это не бравада. Волков действительно верил, что я приду. И так как он был прагматичным, оборотень явно что-то замышлял, чтобы привести свои угрозы в исполнение. Осталось угадать, что именно.

— Да пошел ты… — буркнула я и, развернувшись, собралась уйти. Но довольный голос Волкова меня оставил.

— Хотя знаешь, может быть, ты и права. Пожалуй, я действительно в тебя влюблен. Иначе зачем мне устранять соперника?

Я застыла. С трудом сглотнув, я развернулась и медленно произнесла:

— Что ты сказал?

Антон широко улыбнулся, показывая белоснежные зубы, и приподнял брови:

— Ты разве не знаешь? Когда некоторые темные личности узнали, что ты агротора, они устранили твоего любовника.

Я нахмурилась:

— Любовника?

— Что, у тебя их так много, что ты даже не понимаешь, о ком я? — фыркнул Волков. — Я говорю о твоей любовной связи с вампиром. Кое-кому нетрудно было понять, что ты предложила ему свое тело в обмен на информацию. И его как предателя убили. Информаторов никто не любит.

Я выдохнула, но вновь вдохнуть не сумела. Словно весь воздух закончился. Музыка стихла за шумом крови в ушах. Я чувствовала, как ускоряется мое сердцебиение из-за недостатка кислорода.

Боже мой. Боже мой.

— Кто его убил? — тихо проговорила я. — Кто убил Рихтера?

— Тот, на кого тебе однажды выдадут ордер на ликвидацию, — туманно ответил Антон и перевел взгляд мне за плечо.

Оказывается, музыка действительно стихла, мне не показалось. Матвей стоял в центре зала, привлекая к себе внимание. Настала минута, ради которой и собрался московский бомонд. На автопилоте я подошла ближе, зная, что скоро Матвей позовет меня, но мысли в голове крутились совершенно другие.

С Рихтером я работала много лет. Он был неплохим парнем для вампира, правда, слишком любвеобильным. Саша Рихтер помогал мне в поиске беглых преступников, играя роль двойного агента. Я же в обмен давала ему выпить своей крови. Не слишком высокая цена, но вампир сам её назначил. Я знала, что нравлюсь ему. В нашу последнюю встречу Рихтер признался в своих чувствах. Возможно, я бы попробовала встречаться с ним, но меня разозлили его извращенные рисунки с моим участием, так что я послала его и больше никогда не видела.

Следовало догадаться, что при невольном раскрытии моей профессии многие преступники задумаются об истинных отношениях между мной и Рихтером. Конечно, они догадались. Это моя ошибка. Я должна была помочь вампиру. Хотя бы помочь исчезнуть из страны. Но в суматохе своих проблем и переживаний я совсем забыла о нем. И эта вина будет преследовать меня вечно.

— …собрал вас в этот вечер, — говорил Матвей. Начало его речи я прослушала. — Наконец произошло то, чего так долго ждали мои родители и чем так часто интересовались журналисты. Я нашел ту единственную, которая поразила меня в самое сердце. Набравшись смелости, я предложил ей выйти за меня замуж, и эта девушка… мое бесценное сокровище… согласилась.

Как красиво заливает-то. Матвей действительно говорил уверенно, с долей экспрессии. Ни грамма волнения не было на его лице — вампир был счастлив и уверен в своей избраннице, то есть во мне. Я даже знать не хотела, правда это или нет. Публика купилась, и это главное. Люди и нелюди начали перешептываться, но довольно тихо. Все с нетерпением ждали, когда Матвей назовет имя.

Вампир медленно провел взглядом по толпе, счастливо улыбнулся и сказал:

— Сегодня вечером мы официально объявляем о помолвке, — Матвей без труда нашел в толпе меня, протянул руку в мою сторону и мягко сказал: — Любимая, подойди и покажи нашим гостям себя.

Больно много эпитетов для одного вечера — любимая, единственная, бесценное сокровище. Куда девалась старая добрая Соня без всяких прозвищ?

Натянув на лицо лучезарную улыбку, я сделала шаг вперед и вышла из толпы. Пока «бесценное сокровище» уверенно направлялось к Матвею, люди заахали. Все знают Матвея, все знают давнюю вражду между Вишневецкими и Стрельцовыми, и совсем недавно, благодаря стараниям прессы, все узнали меня, таинственную московскую агротору. Так что я в роли невесты Вишневецкого по-настоящему шокировала публику. И кажется, мне начинало нравиться это делать. Шокировать, в смысле.

Матвей улыбнулся еще шире, когда я неторопливо, но уверенно вложила свою руку в его ладонь и позволила привлечь ближе.

— Наш первый публичный поцелуй, — ласково шепнул вампир и прижался мягкими губами к моим. Запустив свободную руку в шевелюру Матвея, я с готовностью ответила на поцелуй даже больше, чем от меня требовалось. Несмотря на внешнее спокойствие, все события сегодняшнего вечера, все новости, сброшенные без предисловий, заставили меня почувствовать смертельную усталость и желание ощутить тепло и поддержку.

Наверное, хорошо, что меня уволили. В последнее время я стала слишком изнеженной для работы агротором.

Матвей неохотно оторвался от моих губ и с близкого расстояния посмотрел мне в глаза.

— Что случилось? — тихо спросил он. — У тебя в глазах слезы.

Удивительно, как я еще не начала биться в истерике. Весь вечер я держалась уверенно, но известие об убийстве Рихтера меня сбило с ног. Хотя сам Рихтер очень громко смеялся бы, если узнал, что я плачу по нему. У него вообще было странное чувство юмора.

— Мне просто сказали кое-что, — отводя глаза, шепнула я. Улыбка так и не исчезла с моего лица, а слезы можно было принять за слезы счастья. — Кое-что по работе. Пожалуйста, я не хочу об этом говорить.

Матвей кивнул и перестал меня расспрашивать. Скорей всего, потому что к нам хлынула толпа желающих поздравить с помолвкой. Лица, счастливые и не очень, как одно мелькали перед глазами, я уже не различала их. Просто стояла, улыбалась, кивала в нужных местах и цеплялась за руку Матвея. Мне отчаянно нужна была поддержка.

Поскорей бы этот вечер кончился.

— Матвей, мерзкий ты гаденыш! — раздался звонкий голос.

Я удивленно подняла глаза и увидела перед собой очаровательную загорелую блондинку с лучистыми голубыми глазами. Она уверенно поцеловала Матвея в подставленную щеку, и я бы заревновала чисто из принципа, если бы её длинное сиреневое платье не обтягивало огромный живот. Я плохо разбираюсь в определении срока беременности, но… не пора бы уже ребенку появиться на свет этак месяца два назад?

— Привет, Полина, — тепло поздоровался Матвей и сильнее прижал меня к своему боку. — Познакомься, это Соня, моя невеста.

Непривычно слышать, как кто-то меня так называет. Я едва заметно поморщилась и протянула руку девушке.

— Привет, — немного натянуто улыбнулась я.

К нам подошел высокий, ростом с Матвея, брюнет, и властно прижал Полину к себе, при этом внимательно разглядывая меня.

— Я Илья Мередин, муж Полины и лучший друг Матвея, — серьезно сказал мужчина и протянул мне руку. Он не светился, глядя на нас с Матеем, как Полина, а значит, знал правду о нашем союзе. Несмотря на его цепкий взгляд и недовольно поджатые губы, он мне понравился. Сразу видно, Илья был честным человеком, точнее, вампиром. Если, конечно «честный вампир» не оксюморон.

Когда с приветствиями было покончено, Полина возмущенно воскликнула:

— Матвей, почему ты нас раньше не познакомил? Узнать о помолвке на самой помолвке не очень приятно!

Он пожал плечами и покаялся:

— Извини. Соня сначала хотела привыкнуть к умеренному вниманию со стороны журналистов, ну, после того, как весь мир узнал об её профессии. Теперь, когда мы объявили о нашей скорой свадьбе, папарацци будут просто преследовать её!

Я несильно пихнула жениха в бок и заявила:

— Вообще-то Соня и сама может говорить, без твоей поддержки!

Матвей только проворчал, а Полина с Ильей рассмеялись.

— Извини, — виновато пожала плечами она. В защитном жесте Полина положила руку на живот, и её тут же накрыл Илья. Это было настолько мило, что я не смогла сдержать улыбки. — Соня, нам нужно как-нибудь встретиться. Я так давно ждала, когда Матвей влюбится, что просто обязана узнать все о тебе!

Многозначительно опустив глаза на её живот, я со смехом заметила:

— Не думаю, что в ближайшие месяцы у тебя будет для этого время.

— Это точно, — звонко рассмеялась Полина. Убрав светлый локон за ухо, девушка лукаво заметила: — Но, в конце концов, можно вручить ребенка на один день его папе. Разве не для этого нужны мужья?

Я широко улыбнулась и со вздохом заметила:

— К сожалению, я ближайшие три недели проведу в Питере. Но потом мы обязательно встретимся.

Лицом Матвей никак не высказал своего удивления, но его рука на талии крепко сжалась, показывая, что вампир достаточно разозлен. Ну да, я тоже не люблю узнавать новости последней, что поделать.

— Очень жаль, — вздохнула Полина и улыбнулась: — Тогда обязательно загляни к нам после поездки! Я очень хочу, чтобы мы подружились!

Подруга Матвея была настолько светлым и добрым вампиром, что казалась ангелом. То ли будущее материнство так влияло на неё, то ли она сама по себе была доброжелательной, но мне вдруг очень захотелось стать её другом. На улыбчивом лице Полины не было не одной тайной мысли, она, казалось, излучает свет. Редко когда встретишь такого человека.

— Я надеюсь, мы подружимся, — слегка кивнула я, но Полину это удовлетворило.

Большего никто из нас сказать не успел, так как с моей стороны рядом оказался высокий брюнет с карими глазами и легкой ухмылкой. Один из тех, для кого и было разыграно сегодняшнее представление.

— Григорий Алексеевич, приятно, что вы посетили нашу помолвку, — ровным голосом произнес Матвей, не отпуская меня. Впрочем, мне его руки мешали все меньше и меньше и даже приносили спокойствие.

Я слегка приподняла бровь и с прищуром поглядела на Бобровского, давая ему понять свое отношение. Вампир только шире ухмыльнулся и спросил у Матвея:

— Позволишь пригласить твою прекрасную невесту на танец?

— Только если она сама не против, — неохотно отпустил меня Матвей. Интересно, он боялся, что я нагрублю Григорию или что он меня запугает? Все это могло случиться с одинаковой вероятностью.

— Наверняка танцевать с вами будет одно удовольствие, — с долей сарказма заметила я.

Бобровский протянул руку, а когда я её приняла, повел меня в центр зала, где танцевали несколько пар.

Григорий неторопливо закружили меня в танце, и я напрямик спросила:

— Вас и госпожу Маркову удовлетворила сегодняшняя игра?

Он хищно улыбнулся:

— Более чем. Вы с Матвеем действительно чудесная пара. Даже я не смог распознать, играете вы или по-настоящему влюблены.

К моему неудовольствию, вампир прижал меня к себе чуть сильнее, но не из личного интереса, а чтобы позлить. Но так его аристократичное лицо стало еще ближе, я видела, как в глубине бездонных карих глаз начинают сверкать серебристые искры, какие бывают только у вампира.

— Надеюсь, вы не будете медлить со свадьбой и обращением? — почти угрожающе поинтересовался Григорий, но я не обратила на это внимания и слегка пожала плечами:

— Мы с Матвеем еще этого не обсуждали, но я планировала подать заявление об обращении на этой неделе, перед выездом в Питер.

Вампиры — народ бессмертный, нужно хорошенько постараться, чтобы убить представителя рода немертвых. Именно поэтому численность обращенных жестко контролируется государством, и без официального согласия правительства превращать людей в вампиров строго запрещено. Поэтому нужно предъявить серьезную причину для обращения и ждать, пока заявление рассмотрят. Обычно на это уходит от полугода до двух лет.

— Я лично прослежу, чтобы после возвращения заявление уже было рассмотрено, — заверил Григорий и крутанул меня так, что закружилась голова. — И через месяц ты сможешь стать вампиром, Соня. Ты готова к этому?

— Я хочу поскорее стать вампиром, — честно ответила я и с удовольствием наблюдала, как вытянулось лицо Григория. Он прекрасно распознавал ложь, а то, что я сказала, было истиной, чего вампир не ожидал. — Честно говоря, стоит поблагодарить вас за содействие. В ином случае согласия можно было бы дожидаться не один месяц. А свадьбу я хочу провести уже в облике вампира.

Бобровский скривился и поддразнил:

— Наверняка семья Матвея не была рада его выбору?..

По привычке хотела огрызнуться, но вовремя вспомнила, что это приводит только к угрозам. Выбрала более новый для меня метод, который я сегодня впервые использовала на будущей свекрови.

— Ну что вы, — просияла я, улыбаясь со всей искренностью. — Семья Матвея просто замечательная! Меня все приняли с теплотой, особенно его родители! Уверена, мы с Марианной станем близкими подругами!

Высокопоставленный вампир с недоверием посмотрел на меня, но отступил.

— Кажется, я переборщил, — пробормотал Бобровский, продолжая кружить меня в танце.

— О чем вы? — удивилась я.

Григорий посмотрел мне прямо в глаза и нагло заявил:

— Чтобы план сработал, мы с Марковой сделали сильнейший приворот.

От сказанного я запнулась в собственном подоле платья, но Бобровский удержал меня. Вцепившись в его плечи обеими руками, я прошипела:

— Вы — что?!

Григорий невозмутимо пожал плечами и вновь закружился:

— Ну не могли же мы пустить это дело на самотек. Совету требовалась стабильность отношений между вашими семьями.

На мне стоит защитное заклинание против любых видов сглазов, порч и проклятий, даже позитивных. Приворожи меня кто другой, я даже не почувствовала бы. Но за дело взялась одна из самых могущественных ведьм страны, так что привороту наверняка удалось пробить защитное заклинание. Отсюда и теплые чувства к Матвею, и резкие перепады настроения. Последнее объяснялось тем, что заклинание все еще работало, пытаясь вытеснить из меня навязанные чувства, но по ошибке заглушая или прибавляя силы тем или иным эмоциям.

Вмиг стало обидно, что чувства к Матвею у меня не истинные. Я ведь действительно готова была поверить, что мы подходим друг другу.

С ненавистью посмотрев на вампира, я процедила:

— На Матвее… тоже приворот?

— А как же, — кивнул Григорий. — Как оказалось, мы не ошибались с Марковой.

— Что вы имеете в виду? — преисполненная желанием прикончить высокопоставленного ублюдка, уточнила я.

Удивительно органично поджав губы и вместе с тем улыбнувшись, Бобровский вскинул бровь:

— А как же твой недавний флирт с Волковым на глазах у всех? Думаешь, его никто не заметил? Наверняка многие журналы упомянут об этом.

Забавно, что когда мне угрожал Волков, окружающие восприняли это как флирт.

— Какое вам дело? — огрызнулась я. — В любом случае скоро я стану Вишневецкой.

Григорий не стал отвечать, тем более мелодия закончилась, и вампир повел меня к жениху. Галантно поцеловав на прощание руку, Бобровский вежливо произнес:

— Буду ждать приглашения на свадьбу.

«Да пошел ты», — вертелось на языке, но я вовремя прикусила язык.

Матвей что-то вежливо сказал Григорию, а потом медленно повел меня к официанту с подносом. Взяв шампанское, Матвей ровным тоном поинтересовался:

— И когда же ты собиралась сказать о поездке в Питер?

— Примерно тогда же, когда бы ты рассказал о новом пункте в брачном договоре, — огрызнулась я.

Вишневецкий вздрогнул, но не отвел глаз. Он уверенно сказал:

— Я сделал это, чтобы защитить интересы нас обоих.

— А вместо этого унизил меня, — я покачала головой. — Не могу поверить, что ты настолько мне не веришь, что готов включать в договор пункт об измене.

— Соня… — начал Матвей.

— Что Соня? Что? — устало спросила я. Все новости этого вечера тяжелым грузом давили на плечи. — Я не люблю тебя, это правда, и даже не уверена, что хочу за тебя замуж. И ты это прекрасно знаешь. Но я уважаю тебя, и скорее стерпела бы измену от тебя, чем завела любовника.

Я помолчала, дожидаясь, когда очередной подошедший человек закончит нас поздравлять. Когда никто не мог услышать нас, продолжила твердо:

— Вычеркни этот пункт и доверься мне, или уже на второй день замужества мне придется отдать тебе девяносто процентов своей собственности.

За весь вечер я больше ни разу не подошла к Матвею.

========== Глава 5 ==========

— Миш, привет, — отдуваясь, поздоровалась я.

— Привет, — несколько удивленно донеслось из телефона. — Я думал, ты отсыпаешься после своей помолвки.

Вчера мой бывший напарник не смог прийти на вечер из-за работы. Но он давно знал о предстоящей помолвке, так что для него это не было сюрпризом, и Миша сильно не расстраивался.

— Еще чего, — фыркнула я. — Я сразу после помолвки поехала на вокзал, благо вещи заранее собрала.

— На вокзал? — еще сильнее поразился Миша. — Но зачем? Ты куда-то собираешься уезжать?

Прижимая к голове плечом телефон, я бодро шагала по перрону, проталкиваясь между людьми и волоча за собой чемодан на колесиках.

— Так я уже в Питере. — Если бы могла, то пожала плечами. — Мне нужно… по семейному делу.

— Если Питер, значит, Агния опять нашла проблемы на свою аппетитную задницу, — рассмеялся Миша. Я не стала уточнять, что она пропала и вообще в смертельной опасности, как мне кажется. Не хочу лишний раз напрягать парня. — А это правда, что ты уволилась?

Какая-то сволочь задела меня плечом, и я едва не выронила телефон. Мысленно обругав всевозможными матами этого человека, я отошла в сторону и стала дожидаться, когда толпа схлынет.

— Нет, не правда, — наконец отозвалась я. — Меня Барсуков уволил по приказу Совета. Видите ли, Маркова и Бобровский хотят сделать из меня вампирскую аристократическую домохозяйку.

— И ты позволишь им сделать это? — усмехнулся напарник.

Я покачала головой, и только потом вспомнила, что Миша меня не видит.

— Перебьются, — категорично заявила я. — Как будто в других странах нет городов с вакансией агроторы.

Из телефона послышался смешок.

— Кто бы сомневался, — заметил парень. — Но ты не думаешь, что Матвею это вряд ли понравится? У него же бизнес в России.

— Тут два варианта — отношения на расстоянии или бизнес на расстоянии. Мне больше по душе первое, — я криво улыбнулась. — Тем более… вчера Бобровский мне сказал, что они с Марковой сделали приворот для нас обоих.

Миша цокнул языком.

— Да ты что! — воскликнула парень. — Ты уверена, что он подействовал?

— Миш, мы оба испытывали влечение, — вздохнула я. — Он определенно подействовал.

— А что, если это ваши истинные желания? — не унимался Миша. — Нет, ну ты подумай — как на агроторе на тебе сильнейшее заклятие от порчи и прочего. Ручаюсь, Матвей тоже не экономил на своей защите.

Утреннее солнце показалось из-за туч и слепило глаза. Я прикрыла верхнюю часть лица ладонью и проговорила:

— Я тебе позвонила, чтобы ты помог мне как отныне единственный агротор Москвы, а не как психолог.

Миша недовольно фыркнул, но сменил тему:

— Ладно, выкладывай.

— Саша Рихтер, — тихо проговорила я. — Помнишь такого?

— А как же, — презрительно хмыкнул Миша. — Твой секретный информатор, которого ты поила своей кровью. Видел его только один раз, но он мне уже не понравился.

— Это уже не важно, — с трудом произнесла я. К горлу опять подступил комок. — Рихтера убили.

— Ну, а тебе какое дело? — удивился Миша. — Вы же расстались далеко не добрыми друзьями.

Я сжала руки в кулак и процедила:

— Миш, может, он и был козлом, но он погиб из-за меня. Когда мое имя раскрылось, стало известно, что он был моим информатором. Кому-то не понравилось это, и он убил Рихтера. Я должна была помочь. Но забыла о нем.

Миша вздохнул:

— И поэтому ты чувствуешь себя виноватой. Ладно, понимаю. И даже догадываюсь, о чем ты попросишь. Хорошо, я приложу все усилия, чтобы узнать имя убийцы.

Покрепче сжав телефон, я прошипела:

— Не просто убийцы. Наверняка был заказчик, посредник… кто угодно, поспособствовавший убийству Рихтера. Найди мне каждого. Примерно через три недели я вернусь с Питера, и хочу убить их всех.

— Но ты больше не агротора, — осторожно заметил Миша. — У тебя нет права на убийство, пусть даже и преступника. Тебя будут судить.

Я убрала руку от лица и твердо произнесла:

— Ты ведь прекрасно знаешь, что я умею заметать следы.

Простонав что-то, Миша отключился. Я знала, что он не сдаст меня, дружбой парень дорожил больше, чем работой.

Засунув телефон в карман, я направилась к выходу. Над головой что-то пробормотал диктор, чемодан сзади постоянно ударялся о мои ноги, но я не обращала на это внимания. Я была полностью поглощена своими чувствами, особенно виной. Казалось, что Рихтер стоит рядом и как обычно насмехается над моими возможностями. От этого становилось только хуже.

— Соня? — неуверенно окликнули меня у входа. Я подняла глаза и увидела худощавого мужчину в очках. Серые брюки и клетчатая рубашка были идеально выглажены, волосы аккуратно причесаны. Я бы сказала, типичный клерк.

— Простите, мы знакомы? — подойдя ближе, спросила я.

Мужчина слегка улыбнулся и протянул руку:

— Я Анатолий, помощник Агнии.

— А, Анатолий, — слегка удивленно произнесла я и пожала руку. — Очень приятно.

— А мне-то как, — закивал Анатолий, и тут же нахмурился: — Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах. Агния пропала, когда…

Мысленно закатив глаза, я перебила:

— Не на вокзале, Анатолий. Здесь слишком много народу.

— О! — округлил глаза мужчина. Похоже, в этих шпионских делах он был более чем неопытен. — Я понял вас. Пойдемте к моей машине.

Я покачала головой, следуя за Анатолием. Забавно, что он постоянно обращался ко мне на «вы».

Уже когда чемодан был загружен в багажник, а машина выехала с вокзала, я произнесла:

— А теперь рассказывай, что случилось.

Анатолий неуверенно прикусил нижнюю губу, и через мгновение начал рассказ:

— Пару дней назад состоялась выставка её произведений. Мы с Агнией очень тщательно готовились к ней. Были приглашены самые богатые представители Питера, даже политики. Это выставка стала лучшей за весь год, и абсолютно все картины Агнии скупили. Мы еще никогда не получали столько выручки. Еще немного, и Агния станет самой популярной художницей в…

— Анатолий! — перебила я увлекшегося помощника сестры. — Тебя не в ту сторону понесло.

Мужчина смутился.

— Ох, простите, — виновато пробормотал Анатолий и уже сухо продолжил: — Агния, конечно, была на этом вечере. К ней многие подходили с похвалами, и вскоре я упустил её из виду. Она исчезла ближе к концу вечера, где-то ближе к полуночи. Один из официантов заметил, как она вошла в туалет, и… все. Агния не вышла. Как сквозь землю провалилась.

Я прислонилась локтем к стеклу и прикрыла ладонью глаза, представляя всю эту картину и размышляя, с чего начать.

— Куда ты меня везешь? — спросила я.

— На квартиру к Агнии. Я подумал, вы захотите осмотреть её.

— Захочу, — согласилась я. — Но не сейчас. Сначала отвези меня в то место, где проходила выставка.

Анатолий не стал спорить, а только повернул в другую сторону. Просто замечательный помощник.

Пока ехали, решила расспросить Анатолия, почему он не стал обращаться в соответствующие органы, а связался со мной.

— Агния в последнее время что-то подозревала, — ответил помощник. — Не знаю, может, заметила что-то странное вокруг себя, может, в рисунках разглядела. Как бы то ни было, моя начальница строго-настрого велела мне позвонить вам, если с ней что-то случится. Как я понимаю, она предполагала свою смерть, так как до этого тщательно составила завещание… а вышло так, что её похитили.

Я искоса взглянула на Анатолия, но ничего не сказала. Остальные вопросы уладим потом.

Через полчаса мы были на месте. Так называемый центр дизайна, недавно построенное здание, в котором, по словам Анатолия, проходили все модные выставки и показы. Я так вообще первый раз слышала об этом месте, но я-то далека от искусства.

Помощника Агнии без труда узнали, так что охранник пропустил нас. Анатолий последовал за мной в женский туалет, несмотря на косые взгляды снующих мимо работников.

Ну что ж… Туалет как туалет. Сбежать она не могла — окна, даже самого маленького, не было. За пару дней здесь наверняка все почистили, но я на всякий случай осмотрела каждый сантиметр на наличие… не знаю, пуль, разбитого стекла, каких-нибудь трав. Здесь не было агрессивного оборотня — при сильных эмоциях они начинают пахнуть так, что запах не выветрить с неделю. Конечно, могущественные волколаки могут скрыть свой запах для человеческого обоняния. На стенах или где-нибудь еще не было пыльцы, так что фейри тоже маловероятны. Или же в новомодном центре дизайна о чистоте заботились отменно.

Попыталась выявить шестым чувством, развитым у каждого опытного агротора, наличие остатков магии. Тоже ничего особенного.

Я вцепилась в края раковины и всмотрелась в свое отражение. Что с тобой случилось, Агния? Куда ты ушла?

— А она могла выскользнуть из туалета и по-тихому сбежать через черный вход? — спросила я у стоящего в белоснежной двери Анатолия.

— Исключено, — он покачал головой. — Этот туалет в тупике, ближайший черный вход около кабинета директора, и к нему невозможно проскользнуть незамеченным.

Вот, значит, как. Может… телепортация? Это мало изученная область, которая требует огромных энергетических затрат только для самого себя, что уж говорить о спутнике. На весь мир всего несколько человек умеет без вреда для себя телепортироваться.

Скользя взглядом по отражению в зеркале, я едва заметно усмехнулась. Любопытно, что тех, кто умеет грамотно телепортироваться, во всем мире буквально пару человек, как и демонологов…

Стоп. Демонологи… А может, это тот самый демон, тайный союзник Галины? Никто не знает, на что способен даже полукровка в нашем мире.

Я развернулась и прислонилась к раковине. Возможно ли, что это он? Тот самый единственный в нашем мире демон, которому я, по плану Галины, должна была зачать дитя? Если да, то почему он взял Агнию, а не меня?

Прикрыв глаза, я подняла голову и в защитном жесте закрыла руками шею. Я должна найти Агнию, даже если ради этого мне придется пожертвовать собой… и всем миром. А еще желательно стать вампиром. Как можно скорее.

— Если вы здесь закончили, то я заметил в здании того самого официанта, который видел Агнию в тот вечер, — подал голос Анатолий.

— Да, — слабо отозвалась я. — Сейчас мы с ним поговорим.

Шея затекла, и я, открыв глаза, так и застыла, забыв про неудобную позу. Лицо мое непроизвольно вытянулось от удивления, а рот приоткрылся.

— Что с вами? — забеспокоился Анатолий, но, проследив за моим взглядом, сменил вопрос: — Что это такое?

— Это значит, что не только Агния в опасности, Анатолий, — хрипло проговорила я, не смея вздохнуть. — В опасности все мы.

Мои подозрения тут же приобрели доказательства. На чистом белом потолке, прямо на том месте, где я стояла, был нарисован двойной круг, и между линиями были какие-то символы… некоторые из них я даже знала. А в центре, четче всего была прорисована пятиконечная звезда, углами прикасающаяся внутреннего круга.

— Чем это нарисовано? — удивился Анатолий, сделав шаг ближе.

— Это не рисовали, — отрывая взгляд от рисунка, я подошла к двери и взялась за ручку. — Это отпечаток магического дыма. Анатолий, найди мне того официанта, а я пока сфотографирую… это.

Открыв дверь, я выпустила помощника, а потом достала телефон и дрожащими руками сфотографировала знак. Четким фото получилось только с третьего раза.

— Если ты что-то сделаешь с Агнией, — стирая слезы со щек, процедила я в пустоту. — То я устрою тебе ад похуже того, которым правит Люцифер.

***

Официант не сказал ничего путного. Да, заходила, но обратно не вышла. Почему он в этом так уверен? У него были проблемы с кишечником в тот день, и он старался держаться поближе к уборной. В квартире, запасные ключи от которой хранил Анатолий, тоже ничего важного не было. Обычный для Агнии беспорядок, но не тот, который появляется при нападении или чего-то в этом роде. В общем, Агния как сквозь землю провалилась, но я знала, кто был причастен к этому.

При более подробном осмотре квартиры я нашла стопку рисунков. Вместе с Анатолием мы попытались рассортировать их, так Агния могла оставить подсказку. Сейчас я уповала на её дар. Когда-то он уже помог.

Сначала мы выделили портреты. Здесь был изображен сам Анатолий. Двух незнакомых мне парней помощник охарактеризовал как возлюбленных Агнии.

— Что, сразу двое? — удивилась я. Нет, я знала, что Агния любвеобильная натура, но не настолько.

Анатолий спрятал глаза и, смущенно покраснев, кивнул. Ого, похоже, как минимум еще один воздыхатель у сестренки нашелся.

— Это Сергей Вершинин, — помощник указал на портрет, выполненный простым карандашом. — Оборотень, олимпийский чемпион. Это он подарил Агнии эту квартиру.

— Да ладно? — вновь поразилась я.

— Агния считала, что вскоре Вершинин ей предложит выйти замуж, — признался Анатолий и притянул еще один рисунок — серебряное обручальное кольцо с очаровательным небольшим сапфиром.

Я посмотрела на второй портрет. Он был выполнен в цвете, и на меня смотрел улыбающийся голубоглазый блондин.

— А этот тогда ей зачем? — поинтересовалась я.

— Иван Манохин, молодой студент юридического. Его Агния считала своим развлечением, — ответил Анатолий и признался: — Однажды она сказала, что с Вершининым ей скучно, но он может обеспечить её. Иван же забавлял её своей юношеской пылкостью.

Вот же семейка. То Агния спит с двумя мужчинами сразу, то её папаша, не узнав родную племянницу, клеится к ней на её же помолвке.

Следующим меня заинтересовал портрет синеволосой девицы. Она была изображена в полный рост, первое, что я отметила — фигурка у неё на зависть многим.

— Это Катерина, — заметив в моих руках рисунок, сказал Анатолий. — Не лучшая, но ближайшая подруга Агнии. Она модель, и псевдоним себе взяла необычный — Волк.

— Неужели? — усмехнулась я, всматриваясь в лицо синеволосой модели. — Может, она еще и оборотень?

Анатолий отложил свой рисунок и покачал головой:

— Что ты, нет. Она фейри. Её настоящая фамилия Кайзер. Катерина немка.

— Должно быть, та еще стерва, раз дружит с Агнией, — насмешливо предположила я, то перестала улыбаться, увидев серьезное лицо Анатолия.

В рисунках было много картин, которые уже произошли, так что их мы отложили. Я заметила, что очень часто повторяются изображения ласки, петуха и зеркала. Иногда они были вместе, иногда отдельно. Когда я спросила об этом Анатолия, он сказал, что не знает, о чем идет речь.

Но в большем количестве на рисунках Агнии была изображена я. В разных стилях, с разными эмоциями на лице, но невозможно сомневаться в этом. И это не самое страшное. На одном рисунке, одетая в какую-то безразмерную белую одежду, я лежала в склепе, в каменном гробу, крышка которого была откинута в сторону.На другом высокий мужчина стоял перед стоявшей на коленях мною и приставил острый меч к груди…

— …Из-за преступной связи с демоном ты будешь приговорена тайно, — начал Бобровский, прикоснувшись острым кончиком к коже, под которой билось сердце. — София Стрельцова, за… сокрытие демона от закона и прочие преступления ты приговариваешься к смертной казни.

Острие чуть надавило, и я зажмурилась, пряча слезы. Оказалось, я не хотела умирать. Забавно, потому что еще час назад готова была жизнь отдать в этой борьбе.

Боль пронзила грудь, и капелька крови сбежала вниз… В голове мелькнула мысль о самом дорогом мне человеке и…

Я отбросила рисунок в сторону и вскочила, отходя к окну. Спрятав бледное лицо в дрожащих руках, я тяжело дышала, вновь переживая это ужасное видение. Когда я прикоснулась к той демонической книге на чердаке Галины, то увидела ужасающие картины. И одну из них предсказала в своем рисунке Агния.

— Соня, с вами все в порядке?! — встревожено спросил Анатолий.

Я посмотрела в окно через разведенные пальцы, а потом собралась с силами и вернулась к просмотру рисунков.

Однажды мне удалось предотвратить пророчество в рисунках Агнии. И я сделаю это снова.

***

Анатолий не понимал, что мы здесь делаем. Он удивленно озирался по сторонам, боясь столкнуться с торопливо проходившими мимо людьми.

— Я прошу прощения, — подал голос мужчина, следуя за мной по пятам. — Но я же вам говорил о повелении Агнии не подключать полицию.

Я фыркнула и ускорила шаг, уверенно шагая по длинным коридорам.

— Это она тебе повелела, — заявила я, останавливаясь у одной из дверей. — Сестрица всегда знала, что я не выполняю приказы, пока не захочу.

Анатолий вздохнул и покорно последовал за мной, когда я постучалась и тут же открыла дверь. Не знаю, что ожидал увидеть помощник за дверью с табличкой «агротор Д.Кравчек», но это был типичный маленький кабинет, в котором половину места занимал рабочий стол и стул. Сейчас на этом столе лежала куча бумаг, документов, книг… и все это в беспорядочном состоянии. А главное, на всех этих бумажках лежала, повернутая набок, блондинистая голова нагло храпящего мужчины. Рядом стояла полупустая бутылка водки, в которую агротор вцепился мертвой хваткой.

— Обалдеть, — искренне поразилась я. Дариуш Кравчек, мой бывший сокурсник, мечта всей женской половины Академии, вечно собранный и серьезный отличник, никогда за все годы нашего знакомства не напивался. А тут — прямо на рабочем месте.

— Запах тут… специфический, — осторожно заметил Анатолий. А ты попробуй в одно горло такую бутылку сожрать, судя по всему, даже не первую, еще не такой запах будет.

Хмыкнув, я отозвалась:

— Вот тут ты прав, дорогой друг.

Подойдя к двум окнам, я по очереди подняла жалюзи. Дариуш заворчал, но головы не поднял. Я распахнула окна настежь и позволила свежему воздуху проникнуть в комнату.

— Анатолий, найди хорошего кофе и принеси сюда, — вежливо попросила я. — Да, и купи антипохмельного зелья. Если не ошибаюсь, тут рядом есть лавка одной неплохой ведьмы.

Анатолий безропотно подчинился. Кажется, я поняла, что в нем нашла Агния. Такие помощники на вес золота.

Когда мы остались вдвоем — я и пьяное недоразумение, — то мне удалось отобрать бутылку у друга и отставить ту в сторону.

— Подъем, Кравчек! — рявкнула я так, что чувствительные перепонки страдающего похмельем мужчины заставили того подскочить и ударить предполагаемого нападающего.

Разумеется, я с легкостью этот удар отразила, но не могла не заметить уважительно:

— Ну надо же, удивительно отточены рефлексы. Даже в таком виде.

Дариуш проморгался и с удивлением признал бывшую сокурсницу.

— Стрельцова? — хрипло спросил Дариуш, протирая лицо руками. — Ты как тут оказалась? Или это белочка в моем сознании отразилась картиной хуже чертей?

Я расхохоталась:

— Даже не знаю, считать это комплиментом или оскорблением! Ну надо же! Аха-ха! Неужели я хуже чертиков?!

Дариуш застонал и вновь рухнул на стул, обхватив голову руками.

— Так ты не глюк!

Продолжая посмеиваться, я прислонилась к стене и скрестила руки на груди.

— Но мне нравится направление твоих мыслей, — заметила я. — Если при появлении белой горячки ты больше всего боишься увидеть меня, то это наводит на кое-какие идеи.

Блондин проворчал, не поднимая головы:

— Да уж, наводит на мысли, что ты у меня ассоциируешься с демонами.

Я настороженно посмотрела на Дариуша. Это он так шутит или?..

Поймав мой взгляд, агротор размял мускулистые плечи и тут же поморщился от долгого сна за столом.

— Что? — подозрительно бросил Дариуш.

— Ты почему так напился? — я ловко перевела тему.

Агротор нахмурился и медленно поднялся. Он подошел к окну и стал смотреть вдаль, на пару минут забыв о нежданной гостье. Я же в это время с любопытством рассматривала его подтянутую мускулистую фигуру. Ничуть не изменился за те четыре года, что я его не видела.

— Слишком напряженное задание мне дали, — все-таки соизволил ответить мне Дариуш. — Я третью неделю не могу разобраться.

Я склонила голову вбок:

— Ты третью неделю не можешь убить какого-то преступника? Удивительно.

Поляк мотнул головой, но тут же с шипением за неё схватился.

— Не такое задание, — процедил, не поворачиваясь, Дариуш. — Я расследую дело об убийстве.

— С каких это пор агроторам дают расследовать дело? — изумилась я. — Мы же… Как там выразился на одном из интервью Бобровский?.. Мы же «орудия справедливого возмездия, гончие демократии, а не стандартные сыщики».

Дариуш передернул плечами и холодно бросил:

— С тех пор, как убитой оказалась моя напарница.

Пару секунд я осмысливала услышанное.

— Твоя жена убита?! — ахнула я.

Алина Спицына, еще одна сокурсница с Академии. Мы с ней ненавидели друг друга, не один раз дело доходило до драки. Алина считала, что я высокомерная зазнайка. Я же ей с любезностью говорила, что она расчетливая сука. Не понимаю, как Дариуш сумел подружиться со мной и влюбиться в Алину, но факт остается фактом. Спицына сначала с равнодушием относилась к новому поклоннику, а как узнала, что Дариуш из богатой семьи, так вдруг и любовь у неё появилась к нему страстная, и желание тотчас пожениться. В общем-то, после женитьбы Алина немного присмирела, но бесить меня не перестала. А как мы окончили Академию, её высочество изъявило желание работать в родном Санкт-Петербурге, и Дариуш, как истинно влюбленный, последовал за женой в холодную Россию.

— Только не делай вид, что огорчена её смертью, — поворачиваясь ко мне, криво улыбнулся Кравчек.

— Ты придурок, — оскорбилась я. — Я недолюбливала Алину, но смерти ей не желала.

Дариуш опустил глаза и признался:

— У нас с ней были… разногласия в последнее время. Из-за того, как воспитывать ребенка.

— Стоп. Так у вас есть ребенок?! — Челюсть, похоже, окончательно потерялась где-то у пола. Столько новостей за одну чертову минуту.

Мужчина отвернул голову и с болью проговорил:

— Алину убили, когда она была на седьмом месяце беременности.

Я ахнула и подошла к мужчине. Мы с ним были одного роста, так что я с легкостью обняла его и искренне проговорила:

— Мне так жаль. О, Дар, мне так тебя жаль…

Наверное, эти три недели для Дариуша прошли без слез. Он держал горе в себе, не давал ему выйти наружу, полностью погрузившись в поиски убийцы. Именно поэтому сейчас, почувствовав тепло и сочувствие близкого человека, с виду сильный агротор расплакался.

Я не представляла, как можно помочь другу. Была в растерянности, и знала только одно. Если бы кто-то навредил моему ребенку или мужу, я бы сожгла город дотла, пока не нашла виновника. Мир тогда нашел бы во мне истинного монстра, демона, которого потом бы в школьных учебниках охарактеризовали как ужаснейшую напасть человечества во все времена…

Все, что мне оставалось, это крепче обнимать сломленного друга и шептать никчемные слова утешения.

Когда Анатолий вернулся с двумя пластиковыми стаканами горячего кофе, Дариуш уже успокоился, и только покрасневшие глаза говорили о его срыве. Я прислонилась к окну, возле которого совсем недавно стоял Дариуш.

— Это еще кто? — равнодушно спросил агротор, тем не менее, принимая с рук помощника кофе.

— Это Анатолий, он со мной, — кратко сообщила я, кивком поблагодарив помощника Агнии.

Некоторое время пришлось подождать, пока Дариуш вернется в норму. Сама знаю, что значит расплакаться во время похмелья — голова начинает болеть еще сильнее.

— Итак, Соня, — более расслабленно, чем минуту назад, спросил Дариуш. — Ты ведь просто так не появляешься. Что тебе от меня нужно?

Я с прищуром посмотрела на друга, размышляя, стоит ли у него сейчас просить помощи. Дариушу сейчас не до моих проблем, но на кону стояла жизнь Агнии… Пришлось пожертвовать чувствами друга.

— Я только задам пару вопросов, — криво улыбнулась я. — В последнее время не было странных происшествий?

— Милая моя, тебе ли не знать, что каждый день в жизни агротора — странное происшествие, — хмыкнул Дариуш, отхлебнув кофе. — Точнее, пожалуйста.

— Всплеск черной магии. Агрессивное поведение сатанистов. Массовые похищения. Кровавые зверства. Серийные или ритуальные убийства, — как можно более красно рассказала я.

Друг изучил меня с ног до головы и осторожно уточнил:

— Решила найти своих сородичей?

Я нахмурилась, не понимая, к чему он клонит. Но как только осознала, то… мягко говоря, сильно удивилась.

Скосив взгляд на притихшего Анатолия, я резко бросила:

— Оставь нас.

И вновь помощник молча послушался, плотно прикрыв за собой дверь. Я шагнула к столу и, упираясь ладонями в столешницу, процедила:

— Уточни, что ты имеешь в виду?

Дариуш не испугался. Он допил свой кофе и пожал плечами:

— Я с Академии заметил в тебе странности. И только когда сопоставил их, все осознал. Когда кто-то рядом начинал положительный разговор о Господе, твое настроение резко портилось. Едва наша учительница фехтования… Помнишь же госпожу Ходецкую, истинно верующую католичку? Едва она начинала молиться, что было часто, ты хваталась за шею, как будто тебе не хватало воздуха. Неосознанно ты богохульствовала, высмеивала религию, люто ненавидела церкви, коих в ближайших к Академии городах было немало. Это все ерунда, глупые подозрения, но я проверил. Подложил тебе под кровать на неделю освященную библию, и эти семь дней ты постоянно жаловалась на беспричинные кошмары. Я поначалу следил за тобой, пытался понять, как демон прорвался в наш мир. Но вскоре осознал, что ты даже не понимаешь своей сущности, и вредить миру не хочешь. Если у тебя и было желание убивать, то только преступников, и только тех, кого законно осудили. Даже самосуд ты никогда не устраивала. Ну, не в больших масштабах, чем сделал бы я.

Я отвернулась и закрыла глаза. Дариуш дал мне время собраться с мыслями.

Лучший друг, который был мне ближе всего в университетские годы, знал о моей сущности, когда я еще и не догадывалась. И, что самое удивительное, не раскрыл этой тайны никому и даже хранил её все это время.

— Я узнала об этом пару месяцев назад, — призналась я, опустив плечи. — Моя прабабка Галина связалась с Люцифером, и путем экспериментов во время получения дара внедрила в меня демоническую ДНК. И теперь у меня большие проблемы.

Дариуш хмыкнул и уверенно заявил:

— Ты с этим наверняка справишься.

Я подумала о скором превращении в вампира, о предстоящей жажде крови, и сказала:

— Да. Справлюсь. Так что на счет моего вопроса?

— Вообще-то, я не вправе разглашать такую информацию гражданским лицам… Особенно последней любимице журналистов, ушедшей с работы по собственному желанию.

Я повернулась и внимательно посмотрела на Дариуша. Друг, криво улыбаясь, встретил мой взгляд. Ну конечно, он наводил справки. Даже перестав общаться, Дариуш заботился обо мне.

— Но для тебя я сделаю исключение, — задумчиво уставившись в стену, поляк продолжил: — Ритуальных убийств не было, даже глупые подростки, возомнившие себя сатанистами, притихли. Но есть один интересный случай.

Дариуш замолчал и замер. Он словно забыл о моем присутствии, но я не стала его торопить. Когда надо, агротор сам расскажет.

Так и произошло. Не прошло и пяти минут, как Дариуш пристально посмотрел на меня и сказал:

— Уже полгода периодически происходят убийства на окраинах города. Жертвы в основном бездомные или наркоманы. У этих убийств есть одна особенность… — сглотнув, Дариуш продолжил: — Они каменеют.

— Они… Что? — не поняла я.

— На месте преступления мы находим не трупы, а статуи, — взволнованно продолжил Дариуш, подавшись вперед. — Сначала мы не поняли, в чем дело. Только Алина была уверена, что это не просто статуи. Она все искала и искала ответ… Я говорил ей, что не нужно этого делать, ведь она носит ребенка… Алина только смеялась и говорила, что перестанет убивать преступников, когда наше дитя захочет появиться на этот свет… Если бы я знал…

Дариуш спрятал лицо в ладонях. Я обогнула стол и неуклюже обняла друга. Плечи его дрожали, но ни звука не сорвалось с губ.

— Она тоже… окаменела? — осторожно спросила я.

— Да, — оторвав ладони от лица, сказал Дариуш. Взглянув на меня снизу вверх, поляк скривился: — Алина видела его, видела убийцу. Прежде, чем она превратилась… в статую, её ранили ножом… в живот. Она истекала кровью и видела, как приближается её…

Больше Дариуш ничего не мог сказать. Он вновь сорвался, зарыдал. Мне оставалось только обнимать его и говорить ненужные слова утешения.

Глаза невольно зацепились за фотографию на столе. В куче строительного хлама, прижимая руки к округлому животу, лежала каменная статуя, удивительно четко отражающая черты моей бывшей университетской соперницы и жены Дариуша.

А к фотографии был прикреплен клочок бумаги с адресом.

========== Глава 6 ==========

Только ближе к вечеру мне удалось приехать по указанному в бумажке адресу. Анатолий долго не хотел оставлять меня одну, так что мне пришлось дать ему задание — найти или составить список гостей, которые были на роковом для сестры вечере, и выделить тех, кто был ближе всего к Агнии или испытывал к ней любые сильные чувства — от ненависти до любви. Удивительно, насколько предан своей начальнице был Анатолий. Мне даже казалось, что он влюблен в неё.

Об этом я размышляла, рассеянно разглядывая заброшенную стройку. Кучи строительного хлама, прогнившие леса и недостроенное трехэтажное здание казались созданными для идеальной сцены убийства в триллере.

Я проходила мимо этого хлама, надеясь найти то место, на котором обнаружили Алину. К сожалению, они все были как на подбор, и это заняло много времени. На землю уже опускались сумерки, когда на глаза попалась груда красных кирпичей, отраженных на фотографии со стола Дариуша. Никому бы не пожелала смерти в этой помойке, даже Алине. Присев на корточки, я кончиком пальца притронулась к одному из кирпичей.

— Наверное, ты в сумерках уже не видишь, — раздался голос у меня за спиной. Резко подскочив и развернувшись, я инстинктивно ударила говорившего человека, но он без труда поймал мою руку, сжатую в кулак, и медленно опустил её вниз. — Ты не видишь, но я все еще чую её. Кровь Алины.

Конечно же, это был Антон. Тут даже удивляться не надо, Волков решил посвятить все свое время слежке и запугиванию все той же меня.

— Тебе-то такое дело до Спицыной? — резко спросила я и на всякий случай шагнула в сторону.

Антон хмыкнул, увидев мои действия, и спокойно сказал:

— Ты ведь не знаешь и половины того, что произошло на самом деле.

— Но ты, безусловно, знаешь, — проворчала я и вновь опустилась на корточки. Для лучшего обзора пришлось достать фонарик из внутреннего кармана куртки.

Волколак засмеялся и неторопливо, словно прогуливаясь, сделал пару шагов в сторону.

— И даже больше, — ответил мне Антон.

— И что это значит? — Я начинала злиться.

Волков вмиг приблизился сзади и схватил меня за шею, до боли сжимая горло. Я уже хотела воспользоваться пирокинезом и как следует прожарить волчатину, но Антон начал горячим шепотом признаваться мне прямо в ухо:

— Алина изменяла твоему драгоценному поляку уже несколько лет. Она его не любила. И залетела Алина не от Кравчека, а от меня. Она собиралась бросить его и стать моей. Едва Алина решилась на это, она сообщила мне. А на следующий день её убили. А теперь подумай, кто был так зол на неё, что готов убить.

От удивления я даже забыла, что хотела вырваться. Алина… и Антон? Хотя чему тут удивляться, оба высокомерные ханжи, а рыбак рыбака, как говорится…

— Дариуш не убивал, — прохрипела я.

Волков так резко отпустил меня, что я едва удержала равновесие.

— Ты дура, если веришь в это, — холодно отозвался Антон. — Но я хочу отомстить за любимую. Так что передай Дариушу, что вскоре ему придется несладко.

Не успела я сказать что-нибудь в ответ, как Волков уже исчез, как и подобает истинному созданию тьмы: моментально и бесшумно. Написав на телефоне сообщение Дариушу с предупреждением о грозящей опасности от Антона Волкова, но не объяснив причины, я вновь посветила фонариком на красные кирпичи, обломанные в том месте, где умерла Алина.

Неужели она действительно спала с Антоном?.. Как она могла изменять Дариушу?

В свет фонаря попала небольшой камень размером с мою ладонь. При детальном рассмотрении оказалось, что это каменная фигура оскалившейся крысы с длинным хвостом. Первым побуждением было с отвращением отбросить статую прочь и тщательно протереть руки. Но я взяла себя в руки и присмотрелась к ней.

Что за черная магия могла превратить живое существо в кусок камня?.. А может… тот самый демон постарался?

***

На следующее утро мы с Анатолием сидели на просторной кухне в квартире Агнии и занимались каждый своими делами. Я рисовала схемы, пытаясь разобраться сразу в нескольких проблемах — похищение сестры и убийство Алины. А еще подозревала, что они как-то связаны. Анатолий же спокойно попивал кофе и листал свежую газету. Вообще, с тех пор как я взялась за поиски Агнии, помощник преисполнился уверенности и расслабился. Очевидно, ему нравилось, когда им управляли. Не каждому нравится лидерство.

Анатолий поднял брови и хмыкнул так, что даже я, погруженная в свои мысли, заметила это.

— Что-то не так? — подозрительно спросила я.

— Тут статья про вас, — ответил Анатолий и протянул мне газету.

— Что на этот раз? — проворчала я и начала читать.

«В течение долгого времени вражда между семействами Вишневецких и Стрельцовых была известна только в узких кругах, однако обоюдная неприязнь почти полгода назад перешла в открытое противостояние благодаря драке на одном из благотворительных вечеров между политиком и бизнесменом Ростиславом Вишневецким и мэром города на одной из великих сибирских рек Павлом Стрельцовым. С того момента все представители шоу-бизнеса, политическая элита и даже обыкновенные люди, затаив дыхание, ждали нового шага. Некоторые даже делали ставки. Что же это будет? Обвинения? Оскорбления? Опять драка? Как оказалось, все гораздо интереснее.

Только вчера прошла закрытая вечеринка, на которую были приглашены не только актеры, певцы, политики, бизнесмены, но и большинство представителей враждующих семей, даже те, кого уж точно не ожидали увидеть — известный мот Максим Стрельцов и старейшая вампирша рода, которую таинственным образом обошла стороной болезнь Санга, Анастасия Вишневецкая. Гости недоумевали, почему же оба клана вполне терпимо общаются друг с другом, и тут…

Старший сын Ростислава Вишневецкого Матвей, преуспевающий бизнесмен, объявил о своей скорой свадьбе. Это был не просто вечер, это была помолвка вампира Матвея Вишневецкого и… Софии Стрельцовой, той самой дочери Павла Стрельцова. Жителям столицы эта юная особа известна как официальная агротора Москвы.

Новость повергла гостей в шок. Наш доверенный источник сообщает, что Матвей назвал свою новоиспеченную невесту «той единственной, которая поразила его в самое сердце». Тот же источник добавляет, что София чрезвычайно растрогалась и даже прослезилась после речи жениха. Выглядело это очаровательно. Похоже, трагедия Ромео и Джульетты не повторилась с судьбами Матвея и Софии, и в скором времени нас ожидает потрясающее бракосочетание. Эти двое выглядят счастливыми, довольными и жутко влюбленными.

Нам остается только пожелать им удачи и с нетерпением ждать, когда станет известна дата свадьбы».

— Меня уже лет десять никто не называл юной особой, — комкая газету, проворчала я.

— Эй! — возмутился Анатолий и отобрал у меня уже изрядно помятую газету. Аккуратно расправив её, помощник полюбопытствовал: — Вы и правда плакали на том вечере?

— Ага, — кивнула я. — Но не от счастья. За минуту до этого я узнала, что мой друг убит.

— О! — растерялся Анатолий. — Сочувствую. Но вы же не отмените из-за этого свадьбу?

— Приворот не даст сделать этого, — вполголоса проворила я, но мужчина меня услышал.

— Вы о том привороте, который прилип к вам? — поинтересовался Анатолий.

Я с прищуром глянула на него, ожидая пояснений. Впервые помощник так покровительственно улыбнулся мне.

— Я ведьмак, — признался Анатолий. — И могу видеть ауры людей. Приворот, который прилип к вам, называется обоюдным.

Подавшись вперед, я внимательно слушала мужчину. Заговорив о своих способностях, Анатолий перестал казаться невзрачным помощником. Карие глаза его вдохновлено заблестели, на губах появилась легкая полуулыбка, и даже из тела исчезла какая-то напряженность.

— Обоюдный приворот делается один раз, но сразу на двух человек, — продолжал Анатолий. — Они влюбляются друг в друга, забыв даже о прежних привязанностях. Все, чего хотят привороженные — обладать друг другом. И чем дольше они будут находиться на расстоянии друг от друга, тем сильнее подействует приворот.

— Значит, ты вот так сразу увидел на мне этот обоюдный приворот? — удивилась я.

Анатолий насупился и признался:

— Ну, не сразу. Тот, кто его делал, чертовски хорошо замаскировал следы. Он становится заметен, и то совсем чуть-чуть, когда вы резко меняете эмоциональный фон. От одного чувства неожиданно переходите к другому, совсем не связанному с первым, — пояснил, увидев мой недоуменный взгляд, мужчина. — Так было, когда вы узнали о гибели той агроторы, жены Дариуша.

Значит, все-таки сработал план Григория. Я сокрушенно вздохнула и прикрыла глаза. Мои чувства к Матвею, как и его ко мне, не настоящие. Подделка.

— Приворот прилип, но не сработал, — словно прочел мои мысли Анатолий. Я тут же вскинулась и с надеждой посмотрела на собеседника. — Дело в том, что обоюдный приворот так и называется именно потому, что работает в две стороны. Если не срабатывает на одном человеке, то и на втором привороженном тоже. Ваша защита, конечно, хорошая, но обоюдный приворот — редкая и очень сильная вещь, вы бы не справились. Значит, на мужчине, который должен был влюбиться в вас, стоит идеальное защитное заклинание, просто комар носа не подточит. Получается, мужчина отбил этот приворот, но к вам он прилип. Как влюбленность не действует, я уже сказал, но пытается воздействовать на все эмоции, не различая их. Отсюда повышенная раздражимость и резкая смена настроения.

— А можно его как-нибудь убрать? — спросила я.

Помощник пожал плечами:

— А зачем? Он сам понемногу растворяется. Уже через неделю от него и следа не останется.

Я облегченно выдохнула и слегка истерично засмеялась:

— Ну надо же, а я все думаю, откуда у меня такая резкая агрессия появляется.

— Вы думаете, кто-то приворожил вас к жениху? — проницательно спросил Анатолий. Тут не трудно догадаться.

— Я боялась, что все мои чувства к нему наколдованы кем-то, — призналась я.

Мужчина поправил очки и улыбнулся:

— Можете расслабиться. Все, что вы чувствуете к Матвею — исключительно ваши чувства.

Прерывая разговор, зазвонил телефон. Номер был незнакомый, и я с любопытством ответила:

— Алло?

— Со-онечка, наша золотая Сонеч-чка, — озлобленно прошипела какая-то женщина. Я нахмурилась. — Наша сладкая Со-онеч-чка.

— Кто это? — как можно спокойнее поинтересовалась я.

— Чего ты хочешь больше — вернуть сумасшедшую сестричку или раздвинуть ножки перед демоном? — выплюнула незнакомка.

Похолодев внутри, я постаралась с сарказмом осведомиться:

— Дамочка, вы в порядке?

Анатолий удивленно глянул на меня и нахмурился.

— Приходи туда, где вчера изменила своему суженому с псиной, и я отдам тебе сестру, — бросила незнакомка и отключилась.

Я со смесью испуга и недоумения посмотрела на телефон, а потом взглянула на Анатолия.

— Мне нужно, чтобы ты составил список тех, кто желал причинить вред Агнии, — сказала я, направляясь в коридор. Вряд ли кто-то из недоброжелателей причастен к похищению, но нужно было отвлечь помощника, а то еще увяжется за мной.

— Хорошо, — кивнул Анатолий и осторожно поинтересовался: — Если позволите, то я хотел бы спросить, кто вам звонил.

Надевая черную кожаную куртку, я ответила:

— Не позволю. К Агнии это никак не относится.

Быстро натянув кроссовки, я открыла дверь и уже почти вышла в подъезд, но в последний момент остановилась.

— Если я не вернусь к закату, — повернувшись, я посмотрела на Анатолия. — Позвони Дариушу, или съезди к нему, если он будет пьян. Расскажи ему, зачем я приехала в Питер. И попроси от моего лица найти Агнию. Скажи ему… — я запнулась, прежде чем продолжить: — Скажи ему, что в поисках Агнии ему поможет самый-самый главный мой секрет.

Я вышла из квартиры и, не дожидаясь лифта, быстро начала спускаться по лестнице. До самого первого этажа было слышно, как Анатолий зовет меня, прося объяснить, что происходит.

На улице начал моросить противный дождь, забираясь под воротник куртки, но я не вернулась за зонтом. Используя автомобиль Анатолия, я выехала со двора и направилась на главную дорогу. Когда центр города остался позади, я достала телефон и не глядя набрала номер.

Спустя пару гудков мне ответили:

— Привет, милая. Как дела?

Я улыбнулась, признавшись себе, что голос Матвея мне очень нравился. Действовал даже как-то успокаивающе.

— Просто замечательно, — отозвалась я. — А твои?

— Мне пришлось на некоторое время уехать в Санкт-Петербург, на предприятиях там срочно потребовалось мое присутствие… О, погоди, а ты ведь тоже уехала в этот город?

И голос такой честный-честный. Ну прямо сама невинность.

— Не надо мне устраивать театр одного зрителя, — усмехнулась я. — Если бы я не уехала в Питер, предприятиям не понадобилось бы твое личное присутствие. Я права?

— Совершенно верно, милая, — ответил Матвей. — Но ты ведь не просто так звонишь мне. Теперь я прав, да?

Я ответила ему в тон:

— Совершенно верно, милый. На самом деле, очень удобно, что ты не в Москве. Ты уже здесь?

— Нет, — нотка флирта из голоса вампира исчезла. — Я еду на автомобиле, буду в городе через час-полтора.

Я кивнула сама себе и улыбнулась. Просто идеально все складывается. Полтора часа мне хватит, чтобы разобраться с той стукнутой женщиной и узнать, где Агния. Если нет… потому я и звоню Матвею.

— Раньше у меня в напарниках был Миша, — сказала я. — Я привыкла, что он подстраховывает. Но теперь он в Москве, а я… здесь. Так что ты очень вовремя решил съездить в Питер.

— Во что ты влезла? — вздохнул Матвей.

Я вкратце рассказала ему о последних событиях в моей жизни, не называя определенных имен. Незачем вампиру знать о Волкове или об Агнии.

— Прежде чем отключиться, я сообщу тебе адрес, где меня будет ждать эта ненормальная. Если что-то случится, ты знаешь, откуда начать поиски.

— Соня, нет. Подожди меня, и мы вместе… — начал Матвей.

Ага, сейчас. Я его даже дослушивать не стала, просто проговорила адрес и отключилась. Тем более что прибыла туда, куда мне было нужно.

Припарковавшись, я вышла из автомобиля и, оглядевшись по сторонам, перешла через дорогу. Сейчас моим местом назначения была совсем не заброшенная стройка, как можно было подумать. Перед встречей с потенциально опасной незнакомкой мне нужно было кое-что сделать.

Я зашла в помещение, и колокольчик над дверью весело звякнул. На его звук отозвались попугаи в клетках. Я прошла мимо аквариума с ящерицами, обогнула пару мешков с кормом для собак и подошла к стойке.

— Добрый день, — вежливо улыбнулась я продавцу. — Мне нужно одно животное, и я даже не уверена, как оно выглядит. Очень надеюсь, у вас найдется этот зверек.

***

Когда я подъехала к месту убийства Алины, дождь уже прекратился. Тем не менее, остались частые лужи и холод, который, казалось, пробирал до костей. Не лучшая погода для встречи с предполагаемым врагом, но что поделать, это же Питер. Тут даже магия не поможет.

Эта женщина действительно стояла рядом с грудой обломков, на которых нашли Алину. Она стояла лицом ко мне, но голову подняла высоко, навстречу падающим каплям дождя. Казалось, она даже не замечала меня. Длинные светлые волосы намокли и тяжелыми прядями свисали вниз. Длинное, до земли, цветастое платье всех оттенков синего прилипло к стройному телу женщины, куча кулонов, амулетов, бус, браслетов и колец звенела от каждого движения. Не слишком подходящая одежда для такой погоды.

Приготовившись ко всем неожиданностям, я положила правую руку на пистолет в кобуре, а левую отвела в сторону для быстрого создания огненного шара. Никого, кроме женщины, поблизости я не заметила, но лучше предотвратить неожиданные события.

Незнакомка медленно, словно в фильме ужасов, опустила свое лицо и посмотрела прямо мне в глаза. Я похолодела. Полностью черные глаза, без белков, дрожащие, но не от холода, а от злости, тонкие губы, выкрашенные в черный цвет. Дополняли этот образ потеки туши на щеках, в любой другой ситуации выглядели бы нелепо, но сейчас — пугающе.

— Значит, вот какая ты, — презрительно выплюнула незнакомка.

— Какая я? — спокойно отозвалась я, скрывая все свое волнение.

— Не-ле-па-я, — по слогам произнесла она и горестно воскликнула: — Почему он тебя хочет, а не меня? Почему?!

Я даже спрашивать не стала, кто именно. Меня интересовал другой вопрос.

— Где Агния?

— Конечно, рядом с ним. Рядом с Богданом, — мгновенно успокоившись, пожала плечами женщина. — Он не отходит от нее ни на шаг, боится, что ты успеешь подобраться и вернуть её. Но ты же не такая сильная, да? Ты же просто глупая девочка, которой по ошибке дали шанс стать королевой. Ты… сука!

Под конец речи она снова разозлилась. Это демон свел её с ума или она до встречи с ним было чокнутой?..

— Послушай… — миролюбиво начала я. — Как тебя зовут?

— Карина.

— Послушай, Карина, — осторожно сказала я. — Мне не нужен этот… Богдан. Я думаю, что ему будет лучше с тобой.

Сумасшедшая Карина фыркнула:

— Ну разумеется!

— Все, что я хочу — забрать свою сестру, — продолжила увещевать мягким голосом. — Я не хочу оставаться с Богданом, не буду мешать вашим отношениям.

— Клянешься? — усомнилась женщина.

— Конечно, клянусь! — покивала головой я. Руки уже начали ныть от долгого напряжения, но черта с два я их опущу рядом с этой стукнутой. — Просто скажи мне, где Агния, и все. Больше никто не сможет помешать тебе и Богдану.

Карина осторожно подняла уголки губ вверх, чернота в её глазах сузилась, показав белки, и теперь глаза остались просто странного черного цвета, редкого, но возможного.

— Агния на заброшенном мясном заводе на восточном краю города, — сдалась Карина. С её губ сорвался истеричный смех. — Но тебе это уже не понадобится, Сонечка. Оглянись… и через секунду ты затмишь своей каменной красотой Венеру Милосскую.

Я и сама уже слышала шорох и шипение за спиной. Медленно переступая по камням, осколкам и разбитым кирпичам, ко мне приближался монстр.

— Ты им управляешь, верно? — тихо, стараясь не привлекать к себе внимания зверя позади, спросила я.

— Ага, — жизнерадостно улыбаясь, кивнула Карина. — Это мой дар. Я управляю василисками. А еще я могу создавать их из собственного тела. Свое дитя всегда прекрасно.

О Боже. Василиск. Каменный убийца. Что я помню о нем? Черт, мы же проходили его в Академии, но еще ни разу за последние пятьдесят лет никто его не встречал! Помню, что он смешение нескольких животных… Кажется, петух, змея и… летучая мышь? А еще он рождается от черного петуха, который высидел яйцо… в каком-то противном месте. Черт, дурная память!

Василиск все приближался, я чувствовала его шипение позади. Побежать — значит сделать себя мишенью этого монстра. В любом случае он поймает меня.

— Значит, Алина Спицына вычислила тебя? — процедила я, сжав левую руку.

Карина сделала шаг вперед, и её длинные волосы колыхнулись.

— Ты про ту беременную девушку? — догадалась сумасшедшая. — Нет, что ты. Я просто выгуливала моего малыша, ища ему на закуску нового… люмпена. А тут мой мальчик почувствовал свежую кровь, и побежал сюда. Так я и нашла истекающую кровью бедняжку. Судя по тому, куда ударил её нападавший, она бы умирала долго и мучительно, а я лишь облегчила её муки.

Я на миг отвлеклась от звуков за спиной, озадачиваясь новой информацией. Значит, её убил кто-то другой? Но кто?

— Встань на колени, — велела Карина. — Иначе я прикажу малышу укусить тебя.

Яд василисков смертелен, это я точно помню. Так что пришлось медленно опуститься на колени. Шипение постепенно приближалось к лицу: василиск огибал меня. Я поспешно зажмурила глаза, не желая стать очередной жертвой каменного убийцы.

— Ну что же ты, — засмеялась Карина и подошла ко мне. Схватив за подбородок, она резко подняла мое лицо вверх и запечатлела на губах влажных поцелуй. От удивления я едва не раскрыла веки, но вовремя одумалась. — Согласна, в тебе есть что-то притягательное. Но все равно спутницей Богдана стану я, а не ты.

Я ведь только сейчас подумала, что демон взял себе имя Богдан, что значит «Богом данный». Вот это понимаю, чувство юмора.

Карина отошла, и вскоре её шаги затихли вдали. Я посильнее зажмурила глаза, все так же стоя на коленях.

Василиск встал прямо передо мной, я чувствовала его омерзительное дыхание на своем лице. Затем тычок в щеку, ощущения были схожи с теми, когда меня в детстве клюнул петух. Несмотря на очевидно петушиный клюв, по челюсти влажным следом прошелся длинный раздвоенный язык, очевидно, змеиный. Главное, чтобы яд в организм не попал, а со щеки противную слюну тут же смыл дождь. Если василиск меня укусит, я мертвец.

Хотя… Может, так будет проще? Позволить себя убить этому чудовищу, и мир спасен? Не будет никакого инкубатора для этого демона Богдана, не будет шанса у Люцифера. Меня тоже не будет — но какая, в общем-то, разница? Всего лишь маленький человечишка, который вскоре и умрет. Зато демоны останутся всего лишь полулегендарными созданиями.

При следующем шипении василиска и расслабилась и начала приоткрывать веки.

Да… Так будет лучше… Жаль только, что Дариуш так и не найдет убийцу своей жены.

— Соня!

Я испуганно раскрыла глаза, но василиска уже не было рядом. Совсем забыв про меня, с неожиданным после шипения петушиным вскриком он бросился в сторону, откуда донесся крик.

— Матвей, закрой глаза! — успела рявкнуть я и метнула из рук широкую струю пламени в василиска. Тот закричал нечто среднее между звуками змеи и петуха, и, пожираемый огнем, подобно разъяренному факелу метнулся в мою сторону.

Огонь мне не был страшен, а вот когти василиска, раздиравшие плечи до крови, обещали принести мне скорую погибель. В любом случае, упав на спину, я потревожила небольшого зверька, до этого примостившегося между моей поясницей и курткой. Ласка протиснулась между мной и василиском и бросилась на последнего. Василиск заверещал, отскочил от меня, и начал прыгать вокруг себя, сгоняя юркое маленькое животное. Я не пыталась вглядываться, ведь сквозь огонь я могла поймать взгляд василиска и застыть навечно. А потом и Матвей прижал меня к себе, мокрым плащом прикрывая мое лицо. Сам он уткнулся в мои волосы.

Визг монстра продолжился недолго. Через полминуты все затихло, и только запах паленых перьев напоминал о случившемся.

Ласка из семейства куньих. Самый эффективный метод борьбы с василиском, об этом говорилось во всех древних источниках. Вспомнить о ласке удалось не сразу. Ну и ладно, главное, что вспомнила вовремя и успела заехать в зоомагазин. Спасибо подсказкам Агнии в рисунках.

Осторожно выбравшись из объятий жениха, я оглядела заброшенную стройку, но так и не нашла следов ни василиска, ни недавно купленной ласки. Но я была уверена, что монстр, посланный Кариной, был мертв.

— Ты… глупая… сумасшедшая… дура, — задыхаясь от возмущения, выдал Матвей. Поднявшись на ноги, он рявкнул: — Какого хрена ты отправилась сюда одна?!

Не дав ответить, вампир притянул меня к себе и властно поцеловал. Я не сопротивлялась, наоборот, усердно помогала жениху, обхватив его за шею. Мне сейчас как никогда требовалось чужое тепло.

Нет, я пока не готова уходить на тот свет. Уж лучше я отправлю Богдана к его драгоценному папочке. У меня ведь еще столько незавершенных дел. Как только найду Агнию, буду разбираться с убийцей Алины Спицыной. Помочь отомстить другу — святое дело. Потом уничтожу демона.

Но сейчас на первом месте у меня Матвей, магическая защита которого позволила нам обоим влюбиться без омерзительного обоюдного приворота.

— А знаешь, Матвей, — наконец оторвавшись от безумно приятного поцелуя, хрипло проговорила я. — Боюсь, тебе придется постараться, чтобы наша свадьба состоялась.

— Это еще почему? — обвив мою талию руками, поинтересовался вампир.

Я чувствовала теплую влагу, стекающую с плеч на грудь и на живот под кожаной курткой.

— Потому что сегодня я, возможно, умру от яда василиска, который расцарапал мне плечи.

Это была последняя четкая мысль, а потом наступила темнота.

========== Глава 7 ==========

Ненавижу просыпаться после сражения. Все тело ломит, в голове качественно так звучат удары кувалды, под кожей раздается болезненная пульсация, а в горле жутко пересыхает. Так и просится мысль о том, что лучше бы меня вчера убили героически в сражении, чем вот так вот очухиваться.

Но на этот раз такого не было. Я чувствовала себя вполне бодро, никаких неприятных ощущений не наблюдалось.

— Я знаю, что ты проснулась, — проворчал рядом Матвей.

Первое, что я увидела, открыв глаза — нахмуренные брови жениха и его поджатые губы.

— Привет, — поздоровалась я.

— Ты ведь совсем не беспокоишься по поводу того, что вчера чуть не умерла? — как-то обреченно уточнил Матвей.

Я перевернулась на спину и села в кровати.

— Так прошла всего одна ночь? Вау, обычно я прихожу в себя не меньше двух суток.

Матвей продолжал лежать на кровати, подложив под голову обе руки.

— Ну разумеется, я же тебя своей кровью напоил, — иронично заметил вампир.

Я прищурила глаза:

— Ты же не…

Матвей криво усмехнулся и официальным тоном объявил:

— Первый обмен кровью свершился.

— То есть теперь ты можешь слышать мои… Стоп, а мы где?

Очевидно, квартира, один из самых высоких этажей. Спальня обставлена дорого и со вкусом. Ну конечно же…

— Это моя квартира, — озвучил мои догадки вампир. — И мне пришлось основательно накормить тебя своей кровью, чтобы ты выжила. Больше так не делай.

Я фыркнула, но ничего не сказала. Ага, как же. Ты еще не из одной передряги меня будешь вытаскивать, женишок…

— Не буду, — проворчал Матвей. — Сама влезла, сама и выбирайся.

Вот же сукин сын!

— Не читай мои мысли! — возмутилась я. Матвей только пожал плечами. Мы оба знали, что после первого обмена кровью часть моих мыслей непроизвольно открыта для вампира. Ни он, ни я никак не можем этоконтролировать.

Ни капли не смущаясь того, что я в одном нижнем белье (очевидно, Матвей стянул с меня мокрую и грязную одежду, когда спасал от яда василиска), я надела красную рубашку жениха, валявшуюся прямо на полу. Вампир с довольной усмешкой наблюдал за этим.

— Ты знал, что Наталья нас приворожила друг к другу? — серьезно спросила я.

Матвей вздохнул:

— Я догадывался. Но особо не беспокоился. Свою защиту я ставил за границей, у лучших мастеров своего дела. Знаешь, что сказал мне Бобровский на помолвке?

Поджав под себя ногу, я присела на краешек кровати и вопросительно приподняла бровь.

— Никто и не заметит, если я обращу тебя еще до свадьбы и до оформления документов, — признался Матвей. — Их Григорий лично сделает задним числом.

— Ага, значит, увидев, какая у меня насыщенная жизнь, ты решил начать это дело сразу, — понимающе кивнула я. Вампир напрягся, ожидая, возмущения. Я же только пожала плечами: — Ну ладно. Когда состоится второй обмен?

— Вообще-то, уже пора, — взглянув на циферблат часов на прикроватной тумбочке, ответил Матвей. — Правда, сначала я должен тебе кое-что сказать.

Ну давай, удиви меня.

Проницательно взглянув своими очаровательно зелеными глазами, жених признался:

— Один журнал настойчиво просил об интервью. И нам нужно дать его, чтобы наша история стала более достоверной.

— Когда? — Я снова удивила Матвея, не став спорить.

— Через четыре часа.

Я подскочила и всплеснула руками.

— Что же ты раньше не сказал? — забеспокоилась я. — Мне же нужно съездить к Агнии в квартиру, где хранятся мои… О Боже, Анатолий!

Я же велела ему после заката звонить Дариушу! Ох, что сейчас с другом творится!..

Матвей хмыкнул:

— Помощник твоей сестрицы? Начиная с пяти часов вечера, он активно пытался дозвониться до тебя. Я уж начал ревновать, но потом поговорил с Толей. Он успокоился, узнав о твоей безопасности. И предложил привезти одежду. Чудесный парень.

Я облегченно выдохнула и упала на кровать, устроив голову на животе Матвея. Вампир не возражал, он с удовольствием начал перебирать пряди длинных черных волос.

— Сразу после третьего обмена становятся вампиром? — шепотом спросила я.

Жених покачал головой:

— После третьего обмена кровью пройдет двадцать четыре часа, пока твой организм не начнет меняться. Превращение может занять от одного часа до пяти. И… оно очень болезненное.

— Я не боюсь боли, — отозвалась я, вспомнив пытки, которые устроил для меня с позволения моей бабки Антон Волков.

Некоторое время мы помолчали. Было приятно закрыть глаза и расслабиться, чувствуя ровное дыхание Матвея и ласковые движения его пальцев в своих волосах.

— Ты какую хочешь свадьбу? — мягко спросил Матвей. — Скромную или нет?

Не открывая глаз, я усмехнулась:

— Разве Совет позволит нам сыграть тихую свадьбу? Они заставят нас сыграть свадьбу для широкой публики.

— Нас не заставят, — убежденно возразил вампир. — Мы сделали то, что им было нужно: объединили семьи. А все остальное — вид свадьбы, количество детей, домов и животных — это наше дело. Если ты вообще не захочешь играть свадьбу, мы просто пойдем вдвоем и распишемся в загсе. И не будет никакого празднования.

Я удивленно посмотрела на Матвея, оторвав голову от его живота:

— Ты правда так сделаешь?

— Для тебя, милая, я готов луну с неба достать, — ласково признался вампир.

Наигранно надув губы, я заявила:

— Я не хочу луну, я хочу дом на берегу моря.

— Какую страну предпочитаешь? — вполне серьезно уточнил Матвей.

Я ответила честно:

— Болгария.

Вампир улыбнулся так, что я поняла: моим свадебным подарком будет домик в Болгарии. И от его заботы стало так приятно на душе.

— Сонь, — позвал меня через пару минут Матвей, когда я вновь закрыла глаза. — Я отказался от того пункта в контракте про измену. И… прости меня.

Я простила. Он ведь уступил, значит, поверил.

Ну все. Хватит нежиться.

Перестав валяться на животе вампира, я села на кровати, а уже через мгновение оседлала Матвея, вызвав у того удивленный выдох. То ли еще будет, милый. Устроившись поудобнее, я с усмешкой почувствовала через одеяло поднимающееся достоинство вампира. Оказывается, его не нужно подготавливать, такое ощущение, что вампир, как пионер, — всегда готов. К слову сказать, он спал в одних боксерах, я это сразу заметила.

Наклонившись, я ласково прикусила нижнюю губу Матвея и протянула:

— Кажется, пора обмениваться кровью.

— Только кровью? — хрипло проговорил жених и уверенно положил руки мне на бедра, постепенно забираясь под рубашку.

Я вновь выпрямилась и, медленно расстегивая пуговицы на рубашке, потерлась о напряженное желание мужчины.

— Ладно, не только кровью, — игриво согласилась я.

Когда рубашка была полностью расстегнута и отброшена в сторону, руки Матвея дошли до края бюстгальтера и продолжили свое движение, едва я ловким движением расстегнула лифчик и отправила вслед за рубашкой. Я резко выдохнула, едва холодные руки вампира уместились на груди. Соски неуклонно твердели под ладонями Матвея, и вместе с этим ширилась его довольная усмешка.

— Сначала кровь или секс? — нетерпеливо прикусывая от нарастающего желания губы, хрипло поинтересовалась я.

Матвей облизнулся, из груди его вырвался смешок:

— Я бы предпочел сделать все это одновременно.

Миг, и я оказалась подмята вампиром, а одеяло отодвинуто. Матвей поцеловал меня, одной рукой упираясь в матрас, другой — исследуя мое тело. Аромат одеколона мужчины сводил с ума. Когда его проворные пальцы приблизились к паху, я, не разрывая поцелуя, послушно раздвинула ноги. Кружевные трусики, препятствие на пути Матвея, без труда были порваны и выброшены подальше.

— Ты даже не представляешь, как сильно я ждал этого момента, — выдохнул мне в губы вампир.

Матвей поцеловал быстро бьющуюся жилку на шее, одновременно даря приятные ощущения поглаживаниями клитора. Инстинктивно двигая бедрами навстречу умелым пальцам вампира, я слегка постанывала. Жажда большего накрыла с головой. Кажется, я шептала что-то бессвязное, умоляя Матвея. Но тот оставался непреклонно терпелив.

Когда вампир слегка прикусил яремную вену, возникла мысль, что вот сейчас он укусит, но нет. Приятные ощущения возникли не у шеи, как ожидалось, а ниже, где Матвей ввел внутрь два пальца, убеждаясь, что я готова для него.

Из-за затуманенного сознания нетрудно было пропустить момент, когда жених избавился от боксеров. Но вот забыть, как Матвей в первый раз вошел в меня, не смогу никогда. Он двигался внутри, идеально подходя размерами, вознося все выше и выше. Я уже в голос стонала и крепко обвивала ногами его торс, и при всем желании нельзя было разъединить нас.

Находясь внутри меня, вампир взял подбородок и запечатлел жадный поцелуй на губах. Я с радость ответила Матвею, чувствуя приближающуюся волну удовольствия внизу живота. Словно прочтя мои мысли, вампир задвигался резче, вбивая меня в матрас. Матвей ловил губами каждый мой стон, но когда я воскликнула в финальном наслаждении, он опустил голову и впился зубами в шею. Сначала почувствовалась острая боль, которая перешла в не менее острое наслаждение. Позабыв обо всем, я кричала имя жениха, сжимая мышцами орган Матвея. Яркие фейерверки на маленькую вечность заменили мне зрение.

А вампир все продолжал пить мою кровь, и я была совсем не против. Только пришлось перестать обвивать ногами торс любовника, так как даже на это не было сил.

В последний раз сделав глоток, Матвей лизнул ранку и оторвался от шеи. Я встретила его счастливый взгляд сквозь прикрытые ресницы. Словно имитируя сцену из старых фильмов, вампир своими длинными белоснежными клыками прокусил себе запястье, и по руке тут же полилась алая кровь.

— Пей, — велел Матвей, подставив запястье к моему рту. К слову сказать, он все еще находился во мне, такой же напряженный, как и раньше.

Я приоткрыла рот и сделала первый глоток. Странно, но кровь по вкусу напоминала вовсе не кровь… Это было как вино, терпкое, безумно приятное, которое хотелось пробовать снова и снова…

В это время Матвей начал вновь двигаться. Почти с нечеловеческим рычанием он вбивался в меня, его глаза стали полностью серебристыми, как и у любого вампира на пике наслаждения.

В какой-то момент рана на запястье мужчины заросла, и я с удивлением осознала — а ведь я знаю, что чувствует Матвей. Всепоглощающую страсть. Желание обладать. И где-то в глубине — ревность. В основном к Владу, но не только к нему.

Знать, что чувствует Матвей, было удивительно и прекрасно. Ведь с каждым ускоряющимся толчком я ощущала не только свое удовольствие, но и жениха. От этого оргазм стал ярче и волшебней…

Уже потом, отдышавшись, я с трудом произнесла:

— Второй обмен кровью свершился.

***

Андреа Сакс, известная журналистка русского происхождения, непонятно зачем использующая иностранный псевдоним, сидела перед нами с видом победителя. Еще бы, она первая и единственная, кто получит эксклюзивное интервью от «самой экстравагантной пары года» по версии одного модного журнала.

Мы с Матвеем устроились на кремовом кожаном диванчике, журналистка напротив нас на таком же кремовом и кожаном кресле. Невысокая молодая женщина в элегантном брючном костюме красного цвета и с дорогой стрижкой смотрелась на моем, я бы сказала, агрессивном фоне очень выгодно. Вся такая хрупкая, добрая, со слегка наивной улыбочкой… за которой наверняка скрывались острые зубы акулы. Иначе как эта невинная с виду дамочка могла занять должность в самом популярном журнале в стране?..

— Прежде всего, я хотела бы поздравить вас с помолвкой, — звонким голосом заметила красавица. Её голубые глаза прошлись по нашим соединенным рукам. — Несомненно, вы сумели создать скандальную, но романтичную историю.

Матвей слегка наклонил голову, взял мою руку и, мягко поцеловав костяшки пальцев, обратился к Андреа:

— Анастасия Александровна, давайте сразу к вопросам.

Журналистка пораженно уставилась на вампира, но тут же скрыла свое удивление. То же самое с трудом сделала я. Журнал, в котором работала Сакс, заботился о своих работниках, и её настоящее имя узнать было практически невозможно…

Но, похоже, Матвею удалось сделать невозможное.

— Что ж, как скажете, — прочистив горло, произнесла Андреа. Сверившись со списком вопросов на своем планшете, женщина подняла на меня взгляд: — Многие наши читатели задаются одним вопросом. При поддержке такой семьи, как ваша, ничего не стоило стать успешной в любой профессии. Но вы выбрали профессию агроторы. И даже больше — отучившись в Академии и получив предложение работать в Москве, вы до последнего скрывали свою личность. Что же вас вдохновило на это?

Мысленно я вздохнула. А ведь была надежда, что тему моей профессии не затронут. Размечталась девочка, ага.

— В юности я не была до конца уверена в выборе своего будущего, — вежливо улыбнувшись, начала я. — Мне хотелось помогать людям, но ничего конкретного на ум не приходило. Когда проявился мой дар, я совершенно случайно поняла, что знаю, как его можно применять. Я стала наказывать преступников, смогла мстить за тех, кто уже не был способен сделать этого сам.

Андреа кивнула, принимая мой ответ, и чуть изменила положение.

— Матвей, а вы знали, кем работала София, когда только с ней познакомились? — поинтересовалась журналистка и нервным движением поправила светлые волосы.

Вампир несильно сжал мою руку и мягко заметил:

— Нет, не знал. Она была просто дерзкой красавицей, которая, хоть и узнала во мне Вишневецкого, но не стала лебезить, как делают многие. И все-таки было в ней что-то загадочное и опасное… Я не мог не заинтересоваться ею.

— Вы узнали, что она из семьи Стрельцовых… И какова была ваша реакция?

Матвей усмехнулся и обвил мою талию одной рукой.

— В тот момент я был настолько влюблен, что был готов сам взять фамилию Стрельцовых, — заявил он. Можно ли врать с таким влюбленным голосом? Как оказалось, можно. Тем более после того, что случилось чуть ранее в спальне Матвея…

Андрея засмеялась, но как-то неестественно.

— София, вы ведь уже познакомились с семьей жениха. Что можете сказать о них?

Хотелось фыркать. Но я заявила с самым воодушевленным выражением лица:

— О, я даже не ожидала, что семья Матвея окажется настолько милой! К сожалению, у меня не было возможности хорошо узнать каждого будущего родственника, но, скажу вам по секрету, — я понизила голос, якобы рассказывая важную информацию, — я готова выйти замуж за Матвея только для того, чтобы у меня была такая замечательная свекровь! Знаете, есть много анекдотов по поводу отношений свекрови и невестки, но это определенно не про нас. Марианна потрясающая женщина, я восхищаюсь ею.

Матвей уткнулся лицом в мои волосы, скрывая улыбку. Уж он-то знал, какая у него «потрясающая» мать!

— Это замечательно! — улыбаясь, заверила меня Андрея. Ха, повелась. — И вы уверены, что готовы стать частью их семьи?

— Безусловно! — закивала я. Хотела сказать, что таких открытых и добрых вампиров я еще не встречала, но подумала, что это уже перебор.

Вмешался Матвей:

— На самом деле, Соня тоже очень понравилась семье. Помимо, может, Влада. Брат наверняка завидует, что именно я нашел такую красивую невесту.

Андреа рассмеялась вслед за Матвеем, я только улыбалась. Все ревнуешь, милый мой…

Еще где-то с час Андре выпытывала у нас каверзную информацию. Составили ли мы договор? Люблю ли я Матвея? А он меня? Готова ли я стать вампиром? А матерью? Уверена ли я в своем выборе? Где будет свадьба? И прочая ерунда. К концу интервью я поняла очень важную вещь — я ненавижу интервью.

Когда Андреа ушла, я с облегчением распустила волосы. Ненавижу пучки, чувству себя в них старухой! Галина часто делала пучки…

— Ты очень хорошо справилась, — заметил Матвей, снимая пиджак.

Я нахмурилась, наблюдая, как следом за пиджаком в сторону полетела рубашка.

— И что ты делаешь? — полюбопытствовала я. — Тебе же вроде по делам ехать надо.

— Надо, — согласился вампир, расстегивая ремень. — Но я знаю, как меня любит избегать моя невеста, и прежде чем поехать в офис, я как следует накажу её за попытки бегства.

Я насмешливо подняла бровь. Ну да, как же! Мне хватило первого раза, а сейчас…

— Меня ждут неотложные дела, — заявила я и направилась в спальню, именно там и была сумка с моими вещами. Ага, как же. Меня тут же прижали к кожаному дивану, на котором я мучилась полтора часа под любопытными взглядами Андреа.

Естественно, вампир был сильнее, и ему ничего не стоило одной рукой удерживать оба моих запястья над головой. Вообще-то, я бы без труда смогла остановить Матвея, но после его последующих слов делать это совершенно расхотелось.

— Ты такая сексуальная в этой формальной одежде, — жадно сминая мои губы, простонал мужчина.

Вот уж не думала, что черная юбка-карандаш длиной ниже колен и стандартная белая блузка с длинными рукавами и закрытым горлом может так завести. Ну да ладно, это дело вкуса.

Расслабившись, я подставила шею под горячие поцелуи жениха, с удовольствием раздвинула ноги, едва Матвей задрал юбку… И на время забыла обо всех проблемах и страхах…

***

Видимо, не такие уж и срочные дела были у Матвея, раз отпустил он меня только под вечер. В итоге к восточной черте города я подъехала только в половине седьмого вечера. Оставив автомобиль в километре от намеченной цели, я пешком направилась по леску. Это даже лесом не назовешь — редкие тополя, изредка шум машин вдалеке, слабое пение птиц. Тем не менее, здесь был единственный заброшенный мясной завод с восточной стороны города, так что пришлось терпеть это подобие природы.

Здание уже совсем разрушилось. Так, парочка кирпичных стен, поросших плющом, еще стояли, да едва держались на них остатки крыши, но это ненадолго. Все скрывал бурьян, и только острый взгляд мог отличить чуть примятую траву… тропинку, по которой недавно начали ходить.

Для начала прислушалась. Никаких лишних звуков, разговоров или чего-то еще. Тогда я осторожно выбралась из-за кустов и, скрываясь в траве, медленно подобралась ближе с противоположной от тропинки стороны.

И едва я оказалась у кирпичной стены, послышалось шуршание травы, и, приближаясь, знакомый голос раздраженно заметил:

— Не пойму, для чего тебе эта девка?

Карина, чтоб её василиски съели. Появилось острое желание выскочить и убить её, но второй голос отрезвил.

— Эта… как ты выразилась, «девка», — терпеливо произнес незнакомый мне мужчина. — Является моей суженой. Она должна родить мне, и только она. Её бабка не просто так сделала её демоноподобной.

Голоса окончательно приблизились. Теперь они стояли совсем рядом, за той самой кирпичной стеной, которая скрывала меня.

Карина простонала:

— Милый мой, любимый… Я готова родить тебе сотню демонят, только скажи!

Богдан (а это наверняка он) презрительно фыркнул:

— Ты всего лишь жалкая колдунья, знай свое место!

Что удивительно, Карина промолчала. Я мысленно присвистнула, но продолжила вслушиваться.

— Итак, теперь Соня в городе. Мечется в бессмысленных поисках своей драгоценной сестренки, — размышлял демон. — Как бы устроить встречу с ней?

Убей себя, я с удовольствием приду на твои похороны.

— Просто подойди и представься, — слабо буркнула… Агния? О Боги, это Агния, и она прямо за этой ветхой кирпичной стеной!

Демон низко рассмеялся и сказал:

— Мне действительно жаль, Агния, что не тебя выбрала Галина. Мне нравится твой острый язычок.

Сестра хрипло рассмеялась:

— Это еще что. У самой Сони этот язычок еще и ядовитый.

Вот же… сучка единокровная! Хотелось одновременно убить её и расцеловать.

— Правда? — восхитился демон. — Так это же прекрасно! Вечность с ней будет весьма… интересной.

— Вечность в преисподней без неё тебя не устраивает? — фыркнула Агния.

Послышался звук пощечины, а затем Карина рявкнула:

— Не смей так разговаривать с господином!

— С господином? — слабо рассмеялась Агния. — Вы что, садомазохизм практикуете?

— Довольно, — спокойно оборвал перепалку Богдан. — Агния, потерпи еще немного. Я заберу Соню и исчезну из твоей жизни.

Заберешь, как же. Я скорее убью себя, но из принципа не отдамся в твои руки.

— В ближайшие два часа мне нужно встретиться с одним человеком. Останься с Агнией, Карина. Не смей трогать девушку. Но и глаз с неё не спускай, — велел Богдан.

Карина пролепетала что-то, но Богдан ушел. Послышались приглушенные ругательства, возня, и минут пятнадцать было тихо.

Убедившись, что демон не вернется, я медленно поднялась и осторожно выглянул из-за стены. Карина сидела на полу, подперев головой стену, и смотрела в никуда. Женщина слегка покачивалась. Агнию видно не было.

Я невозмутимо вышла из-за стены. Карина даже не заметила этого. И лишь когда Агния пораженно прошептала мое имя, соизволила сфокусировать взгляд. Чтобы тут же недовольно прищуриться.

— Ты жива?! — выплюнула Карина, поднимаясь. Я криво ухмыльнулась, давая женщине время прийти в себя. — Так вот почему мой малыш не вернулся… Убийца! Ты убийца!

По щекам психопатки побежали слезы, но я не особо сочувствовала ей. Посмотрев на связанную Агнию, свернувшуюся в позу эмбриона у той самой стены, за которой я пряталась. Вид у неё был ужасно усталый, казалось, сестренка вот-вот упадет в обморок.

— Карина, — ласково проговорила я, переводя взгляд на мамочку василисков. — Приготовься к смерти.

Тело психопатки тут же вспыхнуло огнем. Колдунья завопила и начала кататься по полу, пытаясь сбить с себя огонь. Я почувствовала отвратительный запах горелого мяса, но не пыталась уменьшить огонь. Пока вопящий живой факел катался по земле, подошла к Агнии и без труда прожгла веревки.

— Милая моя, я отвезу тебя домой, — мягко произнесла я, помогая сестре встать.

От слабости и неожиданности Агния потеряла сознание, и я едва успела подхватить её за талию.

— Вроде худющая, а весишь больше меня, — пропыхтела я. Пришлось сосредоточиться, чтобы продолжить сжигать уже бессознательную Карину… хотя её больше нельзя было узнать — это был обугленный и воняющий кусок… непонятно чего.

Выжигая труп до такой степени, чтобы его невозможно было опознать, я рассеянно размышляла, где поблизости есть хорошие больницы — Агния наверняка была обезвоженной и голодной.

Когда я оттуда уходила, то не оглядывалась.

========== Глава 8 ==========

В конце длинного белого коридора показался Матвей. Увидев меня, он застыл, а в следующее мгновение оказался рядом со мной, несильно сжимая шею рукой. Полы его белого халата взметнулись и медленно упали.

— Мало того, что ты не оповестила меня об угрозе жизни Агнии, — прорычал Матвей, приблизив свое лицо. — Так ты еще и отправилась на её спасение без меня через день после серьезного ранения. Клянусь, еще одна такая выходка, и я посажу тебя на цепь.

Я открыла рот, собираясь протестовать, но Матвей нагло заткнул меня поцелуем. Вот сукин сын!

Но целуется классно…

Нескоро, совсем нескоро послышалось вежливое покашливание.

— Молодые люди, я слышал вашу историю и искренне рад за вас. Но не могли бы вы выражать свои чувства в более подходящем месте?

Неохотно оторвавшись от жениха, я взглянула на Владимира Сергеевича, невысокого пожилого мужчину. Он осматривал Агнию, пока мы с Матвеем… хм… выясняли отношения.

— Извините, Владимир Сергеевич, — смущенно пробормотала я, отстраняясь от вампира. Тот пригладил волосы и выдал врачу счастливую улыбку.

Седой врач покачал головой и хмыкнул себе в бороду.

— Понимаю, в молодости все чувства острее, и не хочется терять ни мгновения с любимыми, — мудро заметил мужчина. — Но у вас впереди вечность, а у нас тут, как-никак, больница.

Поправив больничный халат, я спросила:

— Как там Агния?

— Легкое обезвоживание, усталость… и не более того, — пожал плечами Владимир Сергеевич. Матвей обнял меня одной рукой, но я не обратила внимания. — Через пару дней будет как новенькая.

Я облегченно выдохнула.

— Спасибо большое, — наклонил голову Матвей. — Агния в сознании?

Мимо пробежал мальчишка лет пяти, случайно врезавшись в вампира. Жених с наигранной суровостью погрозил парнишке пальцем, и тот со смехом скрылся в одной из палат.

— На данный момент она спит, — покачал головой врач. — Вы можете навестить её завтра.

— Владимир Сергеевич, прошу, как только сестра проснется, позвоните мне! — взмолилась я, в нетерпении заправив мешающие волосы за уши. — В любое время дня и ночи.

Я добилась его обещания и со спокойной душой отпустила врача. Матвей, слегка улыбаясь, проводил мужчину глазами.

— Не знал, что ты такая заботливая, — мягко заметил вампир. Я показала ему язык и направилась по коридору к лифту.

— Когда дядя после смерти жены отдал Агнию и её братьев на попечение моего папы, — начала я, не поворачивая голову в сторону идущего рядом Матвея. — Сестра очень переживала по этому поводу. Мало того, что мать погибла, так еще и отец бросил… Она была уже достаточно взрослой, считали мои родители, и все внимание уделяли Степе и Глебу. Только я одна знала, насколько ей плохо, насколько она страдает. Не мама, не папа и даже не Олег ездили вытаскивать её из притонов, в которых она старалась погасить боль. Не они обливали её холодной водой, чтобы Агния протрезвела до прихода остальной семьи. Кто бы что ни говорил, именно она самый родной для меня человек. Потому что только мне она открыла всю свою боль, именно она верила только мне. У мамы, папы и всех моих сестер и братьев не было такой необходимости во мне, как у неё. Поэтому я чувствую ответственность за Агнию.

Мы дошли до лифта. Когда железные двери задвинулись, и кабина понесла нас вниз, Матвей тихо произнес:

— Никогда такого не испытывал. Моя семья… непригодна для подобного.

Я только усмехнулась. А что тут еще скажешь? Нет, можно было бы выпалить что-то вроде «теперь у тебя есть я», но ведь это будет неправдой. Только время способно показать и доказать, а слова остаются пустыми и бессмысленными.

— Перед тем, как ты сообщила про Агнию, — произнес Матвей, когда мы оказались в гулком холле, переполненном людьми. — Мне позвонили с Москвы. В общем, требуется мое срочное присутствие.

— Та-ак, — протянула я, не зная, что еще сказать.

Вампир любезно открыл передо мной стеклянную дверь, выпуская на улицу. Солнце как раз начало прятаться за деревьями, окружающими территорию больницы.

— Ты ведь не поедешь сейчас в Москву? — уточнил Матвей, пока мы медленно брели в сторону парковки.

Я рассеянно подумала о том, что где-то по Питеру ходит разозленный демон, и бежать от него глупо, все равно найдет. Да и навлекать опасность на оставшихся в Москве Олега и Машу не хотелось… Что уж говорить о не до конца исцелившейся кузине

— Конечно, нет. — Я выдала слабую улыбку.

Матвей поправил черный пиджак и вздохнул:

— Тогда у меня есть два варианта. Или мы приостанавливаем превращение до более удобного времени, или сейчас совершим финальный обмен кровью, и через пару часов к тебе прилетит Анастасия. Она проследит за превращением вместо меня.

Если я стану вампиром сейчас, то лишусь пирокинеза и возможности бороться с Богданом… С другой стороны, как демон он наверняка владеет огнем лучше меня. Но я уже не буду бояться религиозных атрибутов… в отличие от него. А еще обрету повышенную регенерацию. Но что самое лучшее — зачать детей с вампиршей может только вампир. Не колдун, не волколак… и не демон. Это будет лучший козырь, даже если после этого Богдан убьет меня.

— Анастасию это не затруднит? — усомнилась я.

Матвей насмешливо посмотрел на меня и выдал:

— Моя прабабушка до сих пор не приняла до конца ни маму, ни мужа тети Вики Игната, а ведь прошло полвека со дня их свадьбы. А тебя уже при первом знакомстве одобрила. Теперь она всегда будет на твоей стороне.

Мне понравилась это мысль, ведь Анастасия мне тоже показалась интересной личностью.

— Значит, пусть прилетает, — решила я.

Вампиру не особо понравился мой выбор, но, кажется, он надолго запомнил урок с платьем, так как ничего не сказал против.

— Итак, решено, — кивнул Матвей, не отрывая от меня испытующего взгляда. — Сонь, ты ведь помнишь, что я чувствую тебя?

— Да, мне страшно, — призналась я. — Боль… это ладно, но неизвестность за ней… И не забывай, что и я тебя неплохо ощущаю. Ты счастлив, что превращение произойдет так скоро.

Вампир криво улыбнулся, не скрывая своей радости. Он взял меня за руку и повел к своей машине.

— Жаль, что у меня мало времени, — сказал Матвей, когда мы оба оказались внутри навороченного автомобиля. Эти кожаные сиденья так противно скрипят… Мы сменим их. — Я бы с удовольствием занялся тобой лично.

Я скептично подняла бровь:

— Это кто кем займется еще, выскочка.

— Я выскочка? — на удивление искренне рассмеялся вампир. — И подобное сказала амбициозная агротора с завышенной самооценкой.

Мы встретились глазами. Удивительно бледные зеленые глаза жениха с теплом изучали мои, и сердце от одного только взгляда ускоряло свой темп. Впервые секс не стоял в приоритете. Нет, влечение, безусловно, присутствовало, но просто погулять с Матвеем хотелось больше, чем впиться в его губы. Любовь? Или просто старею?

— Соня… — едва слышно прошептал вампир, взяв мою горячую ладонь в свою холодную. — Сколько парней потенциально могли бы стать твоими ухажерами?

Я растерянно моргнула.

— Э-э… Что?

— Кто может до сих пор тебя ревновать, кроме моего заносчивого брата? — чуть громче проговорил Матвей. — А что ты удивляешься? Мне нужно знать степень угрозы.

Безмолвно шевеля губами, словно рыба, выброшенная на берег, я таращилась на вампира.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты жутко ревнивый? — наконец удалось выдавить.

Мужчина усмехнулся и, сев ровно, поправил пиджак.

— Я собственник, любовь моя, — заявил он. — Ты должна к этому привыкнуть. Скажи мне, есть ли чувства между тобой и тем вторым агротором?

— Я и Миша?

Тут нельзя было не рассмеяться, но вампир так глянул на меня, что я тут же посерьезнела.

— Матвей, — мягко начала я. — Мы с Мишей очень близки, но как брат и сестра, не более. И никогда не переходили грань.

— А тот странный красавец, с которым ты танцевала на помолвке? — смотря в сторону, с трудом выдавил мужчина.

Помолвка, помолвка… А с кем там танцевала? Ну, папа, Олег явно не считаются… Волков, что ли?

— Да ла-адно, — неверяще протянула я. — Ты даже там меня приревновал, пока я была под наблюдением друзей и близких?

Матвей отвернулся к окну и угрюмо молчал. Всем своим видом он показывал, насколько разозлен. Обидели мальчика, блин…

Ну, ты напросился. Пошла тяжелая артиллерия…

— Что насчет Леры Стрельниковой, твоей бывшей любовницы? — начала я. Матвей едва заметно вздрогнул. — Она до сих пор работает в твоем ресторане директором… Вы с ней часто видитесь? Или Александра Волынкина, нынешняя секретарша, с которой у тебя был роман. Все еще потрахиваетесь в обеденных перерывах?

— Соня, это совсем не то… — недовольно произнес вампир, оборачиваясь.

Я скрестила руки на груди и вызывающе подняла брови:

— Чем докажешь, что ты не спишь с ними?

Матвей молчал несколько минут, затем расслабился и хохотнул:

— Ну вот все ты узнаешь… Хорошо, сдаюсь. Постараюсь не ревновать.

Я гордо улыбнулась. Еще бы, мне это информация далась в руки не так легко! Долго пришлось уговаривать Лизу помочь мне.

— Давай кусай меня, и я пойду к сестре.

***

Через пять минут автомобиль с тихим урчанием тронулся с места, оставив меня, слабую и крайне возбужденную, в одиночестве на вечерней парковке. Я побрела в сторону больницы, обхватив себя руками и слегка пошатываясь. Последний обмен кровью забрал почти все силы, так что перед разговором с Агнией нужно выпить крепкого кофе… Горячего и ооочень сладкого.

В надвигающихся сумерках я не сразу заметила выросшую на пути преграду.

— Ой! Простите… — пробормотала, врезавшись в кого-то.

— Все в порядке, чертенок, — отозвался… Богдан.

Я моментально узнала этот голос. Подобралась и встретилась со светящимся золотом взглядом. Несмотря на то, что солнце уже почти село, даже в тени шрам на лице полудемона был виден и казался гротескным.

— Что? Потеряла дар речи? — насмешливо осведомился Богдан, пока я пыталась собраться с мыслями… Черт! Почему именно сейчас, когда я еле стою на ногах из-за третьего обмена кровью? Вот даже в этот момент, когда полудемон провел ладонью по моей щеке, все, что я смогла, это судорожно выдохнуть. — Ты слаба сейчас. И щит в разум тоже ослаб. Что же ты так подставила себя? Зато я смогу свободно войти в твое сознание и подчинить себе. Спасибо, чертенок…

В общем, это было последнее, что я услышала. А потом… Золото демонических глаз все расширялось, поглощая меня, в какой-то момент я поняла, что тону, задыхаюсь в этом сверкающем солнце. Я хотела вцепиться руками в горло из-за нехватки воздуха, но где мои руки? Точно ли я ощутима? Может, все уже забыто. А я — всего лишь остаточная энергия, так называемый призрак. Мертва. Отправлена в царство тьмы его наследником.

В какой-то момент мир золота вокруг стал темнеть, обретать багровые тона. И больше не слепило глаза, тьма этих оттенков помогла успокоиться. Но… они все больше напоминали капли крови, и постепенно, сначала издалека, но постепенно приближаясь, начал доносится разъяренный голос:

-… набитая! Мерзавка! Как ты вообще могла додуматься?! Дрянь!..

Раздался стон, и каким-то чутьем я поняла, что выдала его я. С трудом разлепив веки, я встретила сверкающий злобой взгляд полудемона. Богдан, эта ошибка природы, прижимал меня к дереву, вцепившись в шею. Даже дышать удавалось с трудом, но я выдала издевательский каркающий смех сразу перед болезненным спазмом где-то в районе бешено стучащего сердца.

— Что, не ожидал этого, козел? — слабо проговорила я, хотя вырвался только хрип.

Полудемон без слов закричал и влепил мне пощечину, да такую, что я отлетела на несколько метров. К счастью или сожалению, боль от удара я не почувствовала: распространяющийся с каждым ударом сердца по всему телу спазм занимал меня гораздо больше. Тело выгибалось, непроизвольно скручивало, и даже, вроде бы, ломало. Хотелось кричать, чтобы хоть как-то вызволить накопившуюся боль, но, кажется, Богдан что-то повредил мне, потому что вырывались только хрипы и жалкие стоны.

Сквозь красное зарево в глазах я заметила, что полудемон ходит рядом туда и обратно, точно разъяренный тигр в клетке. И где-то внутри, за болью из-за превращения, маленькая сучка внутри меня ликовала, ведь нам удалось обыграть чуть ли не Антихриста.

Посмотрим, какой шаг он предпримет в ответ…

***

Богдан мой бог…

— Ты слышишь меня? Конечно, слышишь, чертенок. Ты молодец, только вампиризм смог защитить тебя от предначертания. В этот раз ты выиграла. Но ты думаешь, я тебя тут же отпущу? Нет, чертенок, я найду способ использовать тебя.

Он меня любит…

— Я оставлю тебя здесь, в заброшенной гробнице, в заколдованном гробу. Этакая современная Белоснежка. Вон, даже волосы как вороново крыло и кожа как снег… Только принца не будет, чертенок. Ты проснешься тогда, когда мне это будет нужно. Камень, из которого сделан этот гроб, был привезен из мест, куда святые люди опасаются даже смотреть. Он, как ты понимаешь, промоет тебе мозги, и ты станешь моей слугой. На это уйдет около десяти лет, но я подожду. А потом буду смотреть, как ты убиваешь своих любимых, как ты разрушаешь мир и порядок в своей стране… Ты будешь вечно ползать на коленях около моего трона и вылизывать мои ноги… Или что-нибудь повыше. Чего такой красоте пропадать. Хотя твоя нежная сестренка мне нравилась больше. Может, я её навещу, пока ты спишь.

Никто не защитит меня, кроме него.

— Подумать только, я тебя не навещал уже больше трех лет. Хорошо спится, чертенок? А ведь жизнь за этими стенами бурлит. Твоя семья считает, что ты сама сбежала с любовником. Вампир, твой создатель, только недавно прекратил поиски. Интересно, он уже подавил желание убить тебя за предательство? Может, ты проснешься? Ах да, ты же не можешь. Я ведь заколдовал тебя.

Он часть меня, а я часть него.

— Это последний раз, когда я прихожу к тебе. Просто хочу, чтобы ты знала кое-что. Я задавлю твоего Матвея как бизнесмена, он уже почти банкрот. Когда ты проснешься, его останется убить физически, потому что морально и финансово он почти мертв. Мне некогда ездить сюда часто, мало ли, вдруг какие активисты-конкуренты захотят проследить за мной. Так что спи спокойно, чертенок, и знай, что в следующий раз, когда ты услышишь мой голос, это будет знак к пробуждению не Сони Стрельцовой, благородной агроторы с прекрасной родословной, а к рождению нового монстра, что уничтожит мир, и на его пепле создаст мне новое царство.

Я люблю тебя, Богдан…

***

Тишина, пустота, тьма. Они окружали меня, казалось, вечность, этот омут мрака. Это как сон. Ты осознаешь, что находишься в кошмаре, но не знаешь, как вырваться. А тут даже не знаешь, куда бежать, потому что вокруг — Ничто. И лишь где-то далеко-далеко, едва разборчивый шепот твердит одну мысль.

Богдан мой бог, он защитит, он любит меня, он часть меня, и я его часть. Меня предадут все, кроме Богдана. Богдан мой бог, он защитит, он любит меня, он часть меня, и я его часть. Меня предадут все, кроме Богдана. Богдан мой бог, он защитит, он любит меня, он часть меня, и я его часть. Меня предадут все, кроме Богдана…

***

В какой-то момент тьма начала пульсировать. Вдруг появились шорохи, и с каждым мгновением становились все сильнее. И во мраке, в месте без запахов, цветов и вкусов, вдруг все это появилось.

Мучительно-сладостный вкус. Горячая жидкость. Багряный цвет.

И все, тьмы как не бывало. Весь мир стал кроваво-красным, и вдруг я ощутила себя, свое тело, его долгую, долгую жажду, его томление и истощение. И еще одно тело — под собой, горячее, пышущее жаром, жизнью… кровью.

Я не открывала глаз, ибо зрение не требовалось, чтобы найти шею, где за тонким слоем кожи текла амброзия богов. Где-то в уголке сознания я слышала, как кто-то кричит, пытается оттащить меня от священного источника. И не надейтесь. Я голодна, я так голодна, и ничто не остановит эту жажду, кроме крови.

Но он исчез. Источник моего насыщения, мешок с кровью, предназначенный вернуть меня к уродливой вампирьей жизни. Меня оттащили, причинили боль, но на этот раз я сумела открыть глаза и вслушаться в окружающий мир.

— …Подожди, пожалуйста, подожди немного, — взмолилась женщина, сильно сжимая мое горло. Её красивые болотно-зеленые глаза показывали взволнованность. — Понимаю, как тебе больно, но первый голод утолен, так что возьми себя в руки. Мне нужно помочь нашему общему другу.

Знакомая незнакомка медленно расслабила руку и отпустила мою шею. Я, подобно хищнику, не отводила от неё взгляда, даже когда она пошла в сторону издающего жалобные стоны мужчины.

Обратив на него внимания, я шумно втянула воздух и прикрыла глаза. Манящий запах крови обволакивал меня, казалось, даже обнимал. И я сделала маленький шажок.

Женщина тут же развернулась и нахмурилась:

— Не смей! Соня, он твой друг. Терпи.

Я зарычала, словно животное, но тут же застонала, с силой прижимаясь к каменной стене. И вдруг… захныкала, дрожа всем телом.

— Не могу… — с трудом выдавила я. Голос оказался очень хриплым, словно я молчала годами. — Пожалуйста…

Женщина потянулась к своему рюкзаку.

— Это отвлечет тебя на время, — вздохнула она и кинула его.

Я разорвала черный рюкзак в мгновение ока, потому что оттуда доносился удивительный запах крови…

Успокоить свой бушующий организм удалось только после третьей литровой бутылки. Теперь я чувствовала себя слабой, как будто болела гриппом в самой ужасной версии. Меня знобило, в голове стучало, пот ручьями тек по лицу, но я чувствовала себя живой.

За это время женщина, освободившая меня от ужаса убийства собственного друга, успела оказать первую помощь жертве. Мужчина потихоньку бранился, но вскоре речь его стала спокойнее.

— Не знал, что она так мгновенно отреагирует, — сказал он едва слышно, но в каменном склепе это прозвучало точно гром.

— Мы предполагали, что так случится, — вздохнула его спутница. — Ну что, порядок? Пошли, поможем ей.

Женщина ловко поднялась на ноги и протянула руку моей жертве, без труда подняв его на ноги. Тот слегка пошатывался. На горле его белел бинт, но по всему остальному телу находились следы крови.

Я в это время забилась в самый дальний угол склепа и спрятала лицо за всклокоченными грязными волосами. Стыдно, страшно, больно. Сквозь темные пряди я видела, как медленно подступают ко мне они. Спасители… наверное.

— Соня, ты должна верить нам, — спокойно начала женщина. — Мы не навредим тебе. Ты ведь помнишь… нас?

Кулаки слабо сжались, и я прошептала:

— Анастасия… Дариуш… — горло сжал спазм, слезы обожгли глаза, но я выдавила: — По… помогите…

— Дар, иди заводи машину, — велела вампирша, почти ставшая моей семьей. — Я приведу её.

Почему-то сейчас было тяжело подняться, хотя Анастасия придерживала. Ноги стали словно ватные, и каждый шаг давался с трудом. Стало хуже, когда я вышла навстречу сияющему солнцу. Небесное светило было нещадно к вампирам-новичкам. Я зажмурилась и скрыла лицо за волосами.

— Сколько? — прошептала я, направляемая вампиршей.

— Девять лет, — кратко ответила Анастасия.

Девять из десяти…

— Вы почти опоздали.

***

Еще два литра крови и горячий, без капли холодной воды, душ окончательно восстановили мое тело. Ломота в конечностях исчезла, дрожь тоже, я наконец-то чувствовала себя живой. Что изменилось послепревращения? Кроме острой жажды — ничего. Не было усиленного слуха, зрения или осязания. Не было чувства всесилия. Суперскорости. Анастасия заверила меня, что только интенсивные тренировки приведут к подобному. Но есть ли на них время?

Богдан даже не вывозил меня за пределы Питера. Просто поместил в склеп и заколдовал его от поисковых заклинаний. Возможно, он сделал это, чтобы я всегда была под рукой.

Много вопросов вертелось в голове. Как меня нашли Анастасия и Дар? Как они вообще начали работать вместе? Где остальные? Что произошло за девять чертовых лет?

Это только начало. Мысли в голове разбегались в разные стороны, и нужно было выйти из ванной комнаты. Но было стыдно. Я Дара чуть не убила. Как можно теперь смотреть ему в глаза? Агротор не простит меня, такую сволочь кровожадную.

Но сидеть здесь больше было бессмысленно. Поэтому я глубоко вздохнула и медленно отворила деревянную дверь.

Дар лежал на диване, одной рукой прикрыв глаза, другой осторожно потирая забинтованное место. Он не обратил на меня внимания, так что я как можно тише села в самое отдаленное кресло. Анастасия стояла у подоконника спиной к нам, смотрела с одиннадцатого этажа квартиры Дариуша, как скрывается за высотками бледное солнце, едва видное из-за серых туч.

Молчание длилось долгие минуты. Никто из троих не шевелился, лишь грудь агротора ровно вздымалась и опускалась. Я плотнее закуталась в теплый мужской халат серого цвета и выдавила:

— Дар, мне никогда не искупить своей вины.

Колдун убрал руку с глаз, ясно посмотрел на меня и усмехнулся:

— И никогда не забывай об этом, золотко. Потому что ты не должна сорваться в следующий раз. Не хочу получить ордер на тебя.

Я опустила глаза и кивнула. Анастасия встрепенулась и повернулась к нам.

— Полагаю, у тебя много вопросов, — начала она. — Давай я расскажу тебе все, что знаю, а потом ты задашь оставшиеся вопросы. Когда я приехала девять лет назад в Питер, чтобы провести твое обращение, и не нашла никого, то растерялась. Твоя сестра не знала, где ты. Матвей тоже. И все поиски ни к чему не привели, а ведь мы искали тебя разными способами — заклятия, зелья, камеры слежения по всему городу, даже обратились к частному детективу. Твои вещи исчезли из квартиры Агнии, осталась только записка «Не хочу быть игрушкой». И все. Все, кто был замешан в поиске, разделились на две категории. Большая часть, зная твой нрав, верила, что ты сама сбежала. Твои родители, Агния, Олег. Влад… да почти все Вишневецкие. Те, кто знали тебя ближе, сомневались в столь глупом побеге: твой бывший напарник, подруга-оборотень, а в особенности — Матвей. Я в это время оставалась в стороне, так как не считала нужным вмешиваться. Прошло три года. Совет нашел иной способ предотвратить вражду наших семей, но эта тройка активистов продолжали бессмысленные поиски. И вдруг звонок. Ты позвонила Матвею, но тот как раз был на совещании, и твое сообщение сохранилось на автоответчике. После этого Матвей, Миша и Лиза опустили руки. Но меня кое-что насторожило в твоих словах, и поиски, на этот раз скрытые, начала уже я. За шесть лет я почти выучила, что ты сказала на автоответчик. «Хватит, Матвей, ты не найдешь меня. Сама же я не вернусь к тебе, ибо ты противен. Твои прикосновения отвратительны, и я едва сдерживала себя. Я хорошая актриса, да? Спросишь, зачем мне все это? Я Стрельцова, ты — Вишневецкий. Ненависть между нашими домами для меня священна, потому я тебя и использовала. Влюбила, хорошенько трахнула и выбросила. Потому что ты слабый любовник, если честно. Надо было выбрать Влада. Хотя… теперь я могу хвастаться, что поимела и разбила сердца двум горячим братьям. До свидания, Матвей. Когда мы увидимся в следующий раз, я уничтожу твой мир».

Я прикрыла рот рукой и потрясенно выдохнула. Как Богдан сумел провернуть это?

— Никогда я не говорила этого! — воскликнула я и тут же задумалась: — Но что именно тебя удивило в этих словах?

Анастасия сдержанно улыбнулась и призналась:

— Все. Ненависть к моей семье у тебя отсутствовала. Влада ты презирала. И твои слова про прикосновения Матвея… Я, как и все в вечер нашего первого знакомства с тобой, прекрасно слышали, в каком восторге ты была от… хм, нашей фамильной библиотеки.

Я отчаянно покраснела, но вздернула подбородок вверх. Дариуш, до этого молчавший, рассмеялся.

— Вот и второе доказательство, — насмешливо заметил он. — Никогда еще ты не смущалась при упоминании своих сексуальных геройств.

Анастасия покачала головой, скрывая улыбку, и продолжила:

— В какой-то момент я познакомилась с Даром. Просто однажды Агния на упомянула во время ужина, что её помощник помог тебе. Я нашла этого парня, и уже от него узнала, что ты обратилась за помощью к Питерскому агротору. Оказалось, Дар тоже не верил в твоей побег, но решил не вмешиваться. Как и я раньше. Но его получилось уговорить. — Анастасия послала в сторону Дариуша ехидную ухмылку. Колдун демонстративно проигнорировал это. — Не скажу, что мы каждую минуту шесть лет думали о тебе. Но мы искали способ и испробовали их сотни.

— В итоге нам повезло, — вставил агротор, — мы нашли цветок папоротника, и он исполнил наше общее желание.

Я удивленно взглянула на друга. Цветок папоротника… Легенда, почти сказка, даже в нашем волшебном мире. Дар языческих богов, редкий и могущественный. Видимо, сама судьба помогла Анастасии и Дариушу.

— Ладно, — вздохнула я, пряча ледяные ноги под длинным подолом халата. — Расскажите, что произошло за время моего отсутствия.

Анастасия переглянулась с Даром, и оба замялись. Видно было, что они не решаются начать. Я нахмурилась и почувствовала холодок испуга. Ведь девять лет — это очень много, жизнь текла и после моего «погребения» в склепе, все могло измениться.

— Я расскажу все, что знаю, — пообещала вампирша. — Но с чего начать?

Я хотела начать с Матвея, узнать, как он и где он, но боялась услышать непоправимое. Поэтому попросила рассказать о семье.

— Та-ак, — протянула Анастасия. — У тебя была подруга, племянница Корнеева. Лиза, кажется. Так вот, она вышла замуж за твоего брата и недавно родила дочь. Сейчас они живут в Москве, Олег Стрельцов довольно востребованный адвокат. Ну, Наталья Маркова давно умерла, и твой папа представляет теперь колдунов в Совете, причем довольно успешно. — Я улыбнулась. Ну кто бы сомневался. — Григорий Бобровский собирается покинуть пост делегата вампиров и активно продвигает на свою должность моего внука, твоего несостоявшегося свекра. И в этом ему помогает Павел Стрельцов. Они сейчас чуть ли не лучшие друзья, Ростислав и Павел, — усмехнулась Анастасия.

Для начала новости хорошие. Папа, несомненно, лучший вариант для представителя колдунов, его талант политика оценен по достоинству. Я горжусь им.

— Как мои сестры? Маша и Эльвира? О, а Агния? — с жадностью спросила я.

Анастасия вновь переглянулась с Дариушем.

— Не знаю, что там с Эльвирой, — медленно, словно раздумывая над каждым своим словом, произнесла вампирша. — О ней мало упоминается, твои родители сделали все, чтобы у девочки была спокойная жизнь. Но мы слышали о Марии, девушка окончила с отличием медицинский, но работать не пошла. Она недавно вышла замуж.

Я уже устала поднимать брови все выше и выше. Маша… моя целеустремленная, одаренная сестричка бросила свою мечту ради любви?

— Должно быть, её супруг бог, раз она отказалась от карьеры, — я усмехнулась. — Кто он?

— Какой-то оборотень, — пожала плечами Анастасия. — Богатый, по слухам, и чертовски красивый. Больше ничего не знаю.

— Кстати, о семейном счастье, — насмешливо закивал Дар. — Наш общий знакомый, Влад Виш, обрюхатил одну дурочку-вампиршу. Как оказалось, она совсем не дурочка, и доказала в суде отцовство Влада. Теперь он выплачивает огромные алименты.

Эта новость заставила меня рассмеяться. Почему-то вообще не удивлена, за что боролся, собственно.

— Да, мой младший правнук редкостный идиот, — согласилась Анастасия.

— Ладно, дело не в Маше и не в Эльвире, о них вы говорили спокойно, — прищурилась я. — Значит, дело в Агнии. Почему вы не хотите о ней говорить?

Впервые на лице у Анастасии проявилось волнение. Вампирша, такая древняя и величественная, вдруг сжалась, прикусила губу, а зеленые глаза её забегали по комнате, так и не возвращаясь ко мне.

Мое сердце на миг остановилось. Агния… Она же такая… хрупкая. Глупенькая, излишне самоуверенная, часто резкая. Вертит любовниками, как хочет. Она же могла в какой-то момент недооценить мстительность и ревность бывшего возлюбленного.

Я перевела гневный и вместе с тем испуганный взгляд на Дариуша. Тот несколько смутился.

— Бобровский и Маркова, несмотря на твой «побег», добились своего, пусть и не сразу, — решилась Анастасия. Говорила она неохотно, и теперь виновато смотрела на меня. — Семьи Вишневецких и Стрельцовых объединились… путем брака Матвея и Агнии.

Одна фраза… И все. Мой мир рухнул. На миг показалось, что я вновь оказалась в той беспросветной тьме, где не только слышать, но и чувствовать невозможно. Но вот я здесь, в уютной квартире друга, окруженная заботой, но сердце разрывалось от боли, из-за чего я не сразу заметила, как задыхаюсь.

Анастасия мгновенно оказалась рядом, взяла мои руки и встревоженно посмотрела в глаза.

— Соня, милая, дыхание не нужно вампирам так, как людям, но ты себя убиваешь сейчас, — проговорила она, до боли сжимая мои пальцы.

Я честно пыталась дышать, но ком в горле не позволял сделать этого, и я лишь хватала воздух губами, как рыба. Легкие жгло, и эта боль помогла отвлечься от мысли, что Матвей…

Дариуш резко отодвинул вампиршу и с размаху влепил мне пощечину. Силы-то у агротора много, и он не жалел её. А чего для друга-то жалеть? Боль появилась не сразу, а вот фейерверки в глазах моментально. Я пораженно посмотрела на Дариуша, но не обижалась. В его глазах я видела испуг, и этого достаточно для прощения. Тем более я даже дышать начала.

— Больно, — жалобно проныла я, откидывая голову на спинку кресла.

— Извини, не рассчитал силы, — недовольно произнес Дариуш, скрестив руки на груди.

Я покачала головой и, посмотрев прямо в глаза другу, положила руку рядом с сердцем.

— Вот здесь больно, — призналась я. Слезы сами собой потекли из глаз, и их было не остановить.

Анастасия вздохнула и взяла Дара за руку.

— Пойдем, — сказала она. — Дадим девочке все осознать. А завтра утром узнаем, кто её похитил и зачем.

Я осталась одна. Наедине со своей болью… ненавистью.

Люблю, оказывается. Так сильно, что одна только мысль, что Агния — его супруга… Её он любит, с ней проводит ночи, от неё ждут наследников. Не меня, а мою сестру он будит поцелуями по утрам, её запах вдыхает, о ней заботится. Агния получает подарки, Агния имеет законное право терзать его губы страстными поцелуями, Агния… заняла мое место…

Ночью я лежала без сна и смотрела в потолок. В квартире стояла тишина, шорохи в другой комнате давно затихли, и только мне не спалось. Закрывая глаза, я представляла свою любимую сестру и своего любимого мужчину в одной постели, поэтому разглядывать витиеватые тени на потолке оказалось очень занимательно. Тем не менее, мысли постоянно возвращались к этому.

Меня предадут все, кроме…

Казалось, я вновь начала слышать шепотки по темным углам комнаты. Чей-то изучающий взгляд скользил по мне, и в итоге я включила свет в комнате. Конечно, одна. Кто еще здесь может быть?

Тихонько пробравшись на кухню, я взяла лежащий на столе ноутбук, должно быть, принадлежавший Дариушу, и залезла в интернет, узнать кое-что, чего не могла сказать Анастасия.

Богдан Земцов — новый делегат ведьм в Совете. У него крупный бизнес в Москве и Питере. Не раз возникали конфликты с другими бизнесменами, в том числе и с Матвеем. Какое-то время СМИ даже обсуждали, что Богдан и Матвей не поделили женщину, вполне возможно, даже нынешнюю прекрасную супругу последнего…

Почти случайно мне попалась ссылка на страницу Агнии в социальных сетях. Главной фотографией сестра выложила совместную с супругом фотографию. Они обнимались на какой-то набережной, и Агния написала «Наше место. Любим поздним вечерком погулять с Матвеем здесь».

Место мне было совершенно не знакомо, но чудо современной техники, то есть ноутбук, услужливо указал место, где был именно была сделана фотография. Люблю геолокацию.

Запомнив маршрут до этого места, я быстро надела джинсы и черный свитер, которые мне дала Анастасия. Случайно я заглянула в комнату к ней и только слегка удивилась, когда увидела её спящей на обнаженном плече Дариуша. Общая цель сплотила голубков.

Без труда добралась до набережной, так как она была довольно близко к дому Дариуша, и уселась на железную ограду, нахохлившись, словно воробей, спиной к самой набережной и лицом к реке. Мимо изредка проходили держащиеся за руки парочки. Они периодически останавливались, чтобы насладиться губами друг друга, и в этот момент я отворачивалась.

По дороге сюда я стрельнула сигаретку, зажигалку тоже одолжила без труда, и впервые за долгое время затянулась сладкой отравой. Дым, казалось, окружил меня защитным покровом, и больше я не слышала влюбленного воркования.

Зачем я сюда пришла? В надежде увидеть его? Или их? Дура, драматичная идиотка. Матвей даже не любит меня больше, он телом и душой принадлежит моей сестре… Как можно любить их обоих и в то же время ненавидеть? Сгорать от желания обнять их и никогда больше не видеть…

Одно мое желание исполнилось. Я кожей ощутила, как они приближаются ко мне. Агния щебетала что-то про свою новую выставку, её звонкий голосок трудно было не узнать. Спина непроизвольно напряглась, а сигарета была отправлена в путешествие по воде…

— А еще мне сказали, что… — внезапно Агния замолчала, и я окончательно замерла, так как голос был предельно близко. Узнала со спины? — Матвей, ты ведь меня совсем не слушаешь.

Нет, как оказалось.

И вот раздался его божественно чарующий голос.

— Да, прости, милая. Заработался сегодня.

— Зай, опять проблемы с Земцовым? — сочувственно спросила его супруга.

Матвей хмыкнул:

— Да, эта мразь мне знатно нервы треплет. Если я не найду выхода, то придется продать рестораны в Москве. И ладно только это, не первый мой конкурент, но… он намекает мне.

…Богдан мой бог…

Закрыв глаза, я пребывала в нирване от звуков любимого голоса, и не сразу обратила внимание на смысл.

— На что намекает, зай? — поинтересовалась Агния.

Их голоса не отдалялись. Наверное, они присели на скамейку прямо напротив меня, потому что слышимость была хорошая.

— Земцов постоянно ухмыляется и… с намеками говорит о… ней.

Почему-то Агния не удивилась и догадалась, что супруг имеет в виду. Поняла и я, после чего стала прислушиваться еще внимательней.

— Он говорит, насколько темпераментна она. Говорит о… зеркальных родинках на её бедрах, о привычке засыпать в позе эмбриона. Земцов говорит фразы, которая говорила когда-то Соня. Намекает, насколько приятно погреть бледную кожу юной вампирше на оплаченном мужчиной курорте…

Богдан считал всю информацию обо мне с Матвея, настолько близко он меня не знал, это сто процентов. Играет не по правилам, как и всегда.

…Он любит меня…

— Ты уверен, что это о ней? — очень тихо спросила Агния, но я услышала.

— Помнишь её сообщение? «Когда мы увидимся в следующий раз, я уничтожу твой мир». И знаешь… Мне почему-то кажется, что она выполнит обещание. Причем очень скоро. Интуиция, наверное.

Я с силой сжала железные перила, вновь начиная испытывать душевную боль. Нет, я никогда не смогу причинить вред Матвею. Пусть он счастлив с другой. Пусть это моя сестра. Все равно не смогу.

— Она твое прошлое, милый, — медленно, словно гипнотизируя, проговорила Агния. — Она сбежала, бросила тебя, унизила. При всей моей любви к Соне, я не могу отрицать, что она разбила тебе сердце, причем не сожалея. И, если честно, ты не первый. Спроси у своего брата…

Хм, или все-таки смогу?..

…Меня предадут все, кроме Богдана…

Матвей резко перебил девушку:

— Агния, если ты опять намекаешь мне про свою верность и готовность стать вампиршей, то сразу замолчи. Одну Стрельцову я уже обратил, достаточно. Ты моя жена, и ею останешься, моя любовь и верность принадлежит тебе, но ты будешь колдуньей, пока я не пойму, что момент подобран правильно.

Девушка промолчала. Похоже, обиделась. Я криво усмехнулась и продолжила вглядываться в темные воды Невы. Вообще странно, что они не обращают на меня внимание, говорят о личном… расслабились, должно быть. Не видят угрозы, глупцы. А ведь Матвею стоило бы подумать о своей безопасности, особенно во время конфликта с Богданом.

…Он часть меня, и я его часть…

У Матвея зазвонил телефон, и он, недолго побеседовав, извинился перед Агнией, а потом ушел, пообещав вернуться через десять минут. Кажется, ему должны привезти какие-то документы.

Через некоторое время я чуть повернула голову и периферийным зрением рассмотрела сестру. Девушка достала из сумочки пачку сигарет и, закуривая, включила телефон, набирая кому-то сообщение.

Не знаю, что меня заставило, но я развернулась, спрыгнула на мощеную дорожку и медленно пошла к Агнии. Девушка настолько была увлечена телефоном, что заметила, как оказалась не одна, только когда я подошла вплотную и хрипло поинтересовалась:

— Сигаретки не найдется?

Не глядя, двоюродная сестра вытащила из сумки пачку сигарет и протянула мне. По привычке Агния запихивала зажигалку сразу в пачку, так что зажечь сигарету не составило трудностей.

— Да уж, я еще долго буду привыкать носить с собой зажигалки. — Я села на скамейку как можно дальше от девушки. От переизбытка эмоций голод вновь проснулся, и в груди начало стучать в такт сердцебиению потенциальной жертвы. — Все-таки силой мысли поджигать сигареты было весело.

Агния замерла и, кажется, затаила дыхание. Потом медленно, очень медленно повернула голову и, не моргая, посмотрела на меня. В этих глазах больше не было такой привычной издевки, радости и уж тем более любви. Колдунья смотрела на меня обреченно, с какой-то тоской.

— Идешь по моим стопам, да? — Я встретила её взгляд смело, все сильнее начиная злиться. — Сначала дала одному брату, потом выскочила замуж за второго. Как ты там сказала? Я, такая эгоистичная сука, бросила очередного любовника, и Матвей для меня ничто не значит? А теперь ответь, прежде всего самой себе, о ком ты говорила — обо мне или все-таки о себе?!

Агния часто-часто заморгала и опустила глаза.

— Соня… — начала девушка, комкая в руках сумочку. Телефон её давно упал на асфальт.

Я зарычала и, оказавшись рядом с Агнией, схватила ту за шею, тем самым поднимая голову. Судя по выражению её лица, она увидела саму смерть.

— Не смей отводить глаза! — прошипела я, сжимая рукой оказавшуюся такой хрупкой шейку. Агния испуганно взглянула на меня. — Будь готова, сестра. Я пришла, и я выполню свое обещание. Считай, твой мир уже уничтожен.

Все боги мира мне в свидетели, злость и обида обострили жажду, и впиться внезапно вытянувшимися клыками в шею родственницы оказалось упоительно сладко. Девушка не сопротивлялась, нет. Её руки безвольно повисли, а с губ сорвался всхлип и… слабое «Прости».

С трудом оторвавшись от живого источника, я развернулась и помчалась к железной оградке. Ловко перемахнув через неё, полетела вниз, к темной воде, и в последний момент услышала крик Матвея, который звал свою… жену.

Безжалостно холодная вода отрезвила меня, очистила от крови и смыла слезы. Сколько я плыла под водой вот так, направляемая течением, без воздуха, неизвестно. Просто в какой-то момент сердце застучало быстрее, и я поняла, что мне срочно нужно выбраться на берег.

Срочно.

Рядом оказался бережок, и на нем стояла одинокая темная фигура. Я плыла туда, с трудом вдыхая воздух. Незнакомец стоял неподвижно, пока я выбиралась на берег и выжимала отросшие волосы.

— Я почувствовал, как ты проснулась, — наконец произнес он.

Я криво усмехнулась и заметила:

— Конечно, ты не мог оставить меня без присмотра. Это же очевидно. Полагаю, охранное заклинание.

Сверкнула белоснежная улыбка, и Богдан признался:

— Ты умнее, чем мне показалось.

Я посмотрела в его золотистые глаза и утонула.

…Богдан мой бог, он защитит, он любит меня, он часть меня, и я его часть. Меня предадут все, кроме Богдана…

— Так как ты меня используешь? Прислуга, шестерка или игрушка?

Богдан шагнул ближе, ласково прикоснулся ладонью к моей щеке. Тепло распространилось от его кончиков пальцев по всему телу, и моя одежда удивительно быстро высыхала. Надо же, какой… заботливый.

— У меня было время изучить твое прошлое, — не сразу сказал мужчина. — Ты меня восхитила. Поэтому я хочу видеть тебя рядом в качестве спутницы жизни.

Я распахнула глаза, посмотрела на его губы. И поняла, что пропала.

— Люблю тебя… — выдохнула, едва дыша.

Чувственные губы изогнулись в уверенной улыбке и прошептали:

— Демоническое внушение проникает в сознание за восемь-девять лет. Один год я оставил как запасной. Так что твои друзья все-таки опоздали, и ты теперь моя.

А затем меня поцеловали, медленно и осторожно, так, что подогнулись колени. Богдан покровительственно улыбнулся:

— Ну что, пошли создавать новое царство на пепле старого?

========== Глава 9 ==========

Пыльный воздух Москвы я вдыхала с большим удовольствием, представляя, что я вновь обычная агротора, и нет никаких проблем, демонов и предательств…

Мимо быстрым потоком проходили люди, безразличные друг к другу. Смотрели в телефон, под ноги, но не вокруг себя.

Люди… Ни за что не изменятся.

Мое возвращение будет взрывным. Возможно, даже в прямом смысле. Похоже, потеряв возможность высвободить своих демонических сородичей, Богдан решил сам править этим миром. И я ему в этом помогу. Иначе нельзя, ведь он часть меня.

Черное короткое платье без рукавов сильно обтягивало фигуру, а тонкий поясок только возвращал внимание к талии. Выреза не было, даже шея была скрыта, но все компенсировалось открытыми ногами. Высокие каблуки пробуждали во мне стерву, и я также надменно улыбалась. Как приятно все-таки выпустить внутренних демонов.

Зайдя в ресторан, я не стала снимать большие, в пол-лица, очки и убирать распущенные волосы. Пока моя личность не должна быть раскрыта.

Движением руки остановила подходившую хостес и уверенно направилась в сторону Богдана. Он сидел лицом ко мне, загадочно улыбаясь и смотря на своего собеседника. Даже если бы я не знала, с кем у него назначена встреча, то без труда узнала бы Григория Бобровского со спины.

Богдан взял в заложники невесту делегата. Тот начал догадываться о сущности моего избранника, так что Бобровского срочно следовало удалить со сцены, но не убивая: есть возможность, что он оставил тайное послание, которое может попасть не в те руки. Поэтому мы, едва приехав в Москву, похитили юную возлюбленную вампира. И сейчас один из самых могущественных людей в стране стал нашей куклой.

Сейчас Богдан должен был выдвинуть свое условие: отказ Бобровского от места в Совете в пользу своего кандидата. Делегат имел право сам выбрать своего преемника, и если в течение полугода у остальных членов Совета претензий не будет, то он остается в кресле предшественника.

Богдан улыбнулся, когда я расположилась рядом с ним и медленно сняла очки. Бобровский пока не узнал меня.

— А это ваша преемница на посту делегата вампиров, Григорий, — усмехаясь, объявил полудемон.

Я спокойно встретилась взглядом с разозленным вампиром и приветственно кивнула.

— Пригрели змею, — прошипел Бобровский, глаза его неестественно сверкали.

Его слова рассмешили, а злость позабавила. Надо же, ведь когда-то я опасалась его. А теперь он слаб. И злость его от бессилия. Вот что делает любовь… Ломает сильнейших. И теперь опасный вампир станет чревовещательной куклой.

— И я рада вас видеть, господин Бобровский, — любезно улыбнулась я. — Надеюсь, вы пригласите нас на свадьбу. Кстати, чудесная девушка. Её можно полюбить за одни только глаза.

Богдан взял меня за руку и слегка сжал. Нет, он не просил остановиться, ему отчаянно нравилось, как я себя веду. Истинная демоница.

Бобровский сжал тонкие губы, едва сдерживая злость. Все его тело было напряжено. Должно быть, он находился в ярости. Еще бы, ведь никогда опытного интригана Григория Бобровского не загоняли в тупик.

— Я объявлю сегодня вечером, — наконец сдался Бобровский и, подскочив, пулей вылетел из ресторана.

Не сдержав победную улыбку, я подняла бокал шампанского, услужливо принесенного официанткой, и чокнулась с Богданом. Его ответная улыбка вызывала мурашки по всему телу. Улыбка и горячая рука на моем колене.

— Великолепно сыграно, любимый, — проворковала я, чувствуя, как тепло разливается от колена по всему телу. — Ты действительно отпустишь его невесту?

— А как же.

— Бобровский сразу же побежит в полицию.

Богдан чуть сжал пальцы и подсел поближе. Его дыхание согрело мою щеку, тут же перейдя к уху.

— Я оставлю ему сюрприз, — прошептал Богдан проникновенно, словно произносил слова соблазнения. — Демоническая магия сильнее ведьминской. И заклятий у нас больше. Есть одно, которое заставит Бобровского заткнуться и уехать из этой страны.

Я чуть отстранилась, чтобы посмотреть в золотистые глаза, напоминающие мне глаза дракона.

— Ты меня заинтриговал, — усмехнулась я и положила свою руку поверх его.

— Ничего интересного, — пожал плечами Богдан. — Если он попытается выдать мою… нашу тайну, то его дражайшая возлюбленная умрет.

— Как печально, — выдохнула я, прикрыв глаза: в этот момент мужская рука поползла выше, к подолу платья.

Какая-то важная, очень важная мысль мелькнула в моем сознании. Его слова напомнили мне о событии… Но о каком?..

Богдан поцеловал местечко за ухом, чем окончательно снес мне крышу. Его дыхание, его касания… Сердце ускоряло свой бег, внизу живота разливалось приятное тепло. Э-э-э… Так о чем я думала?

Вновь отстранившись, я внимательно посмотрела на Богдана. Весь его вид отражал вожделение.

— Скажи, Богдан, что мы будем делать дальше?

Мое сердце подпрыгнуло, когда он проник рукой под платье и коснулся края трусиков.

— Мы свободны, пока Бобровский не объявит имя своего преемника. Преемницы. Пару дней назад я купил квартиру на Арбате. Отметим это… в постели?

Все мое естество наполнилось желанием услужить господину. Неосознанно мышцы внизу ног сжимались и разжимались в желании быстрее исполнить волю Богдана.

Мы быстро покинули ресторан, и, кажется, я забыла там солнцезащитные очки. Но это беспокоило меня в последнюю очередь.

***

Я стояла у окна, кутаясь в белые простыни. Полная луна выглядывала из-за туч и светила особенно ярко, но вид её был настолько завораживающий, что не удавалось отвести глаз. И если тело, эта бренная оболочка, было спокойно, то в душе у меня царил ад. Сердце рвалось прочь из груди, в сторону вокзала, в сторону Питера.

Как там сейчас Матвей? Уже узнал, кто объявлен преемницей Бобровского? Конечно, узнал. Больше всего на свете я желала и одновременно боялась встретиться с ним. Он сделал свой выбор, он женился, а я… гнусная предательница, которая…

Богдан мой бог, он защитит, он любит меня, он часть меня, и я его часть. Меня предадут все, кроме Богдана.

…пожертвовала всем ради своей истинной любви.

Богдан что-то пробормотал во сне и зашуршал одеялом. Слегка повернув голову, я заметила, что он теперь лежит на спине, одну руку положив на живот, а вторую откинув в сторону. Невозможно было оторвать восхищенный взгляд от его прекрасного тела.

Удивительно, как в теле ангела удобно устроился демон.

Я вздохнула и вновь посмотрела на луну. Теперь она была скрыта за темными тучами, и лишь едва заметное свечение выдавало её местоположение.

***

Прошло девять лет, но я все равно пришла к себе домой. Квартира, купленная на мои собственные деньги и с любовью обставляемая годами, наверняка уже продана родственниками, так как я была объявлена без вести пропавшей, а в завещании значились мои родители. Но даже зная это… я не могла не зайти.

Так странно. Увидеть этот двор, с песочницей, детской площадкой и скамейками, заполненными бабушками-сплетницами и не особо внимательными мамашами. Ничего не изменилось. Даже деревья, казалось, не выросли. Словно не было девяти лет заколдованного сна.

Через несколько минут я уже стояла перед металлической дверью, которую сама же когда-то и заказала. И что теперь? Позвонить и заявить, что, мол, квартира моя, так что выметайтесь? Может, проще уйти?..

Мои сомнения прервались: повернулся замок, и дверь распахнулась. В меня едва не врезалась светловолосая девушка-подросток. Личико миловидное, но внешний вид кричал об агрессивном вызове всему миру: яркий макияж в темных тонах, даже помада какая-то темно-красная, ближе к коричневому, взлохмаченное каре. Вся одежда у неё была черная: кожаные штаны, майка с вызывающим вырезом, ботинки на толстой подошве и даже куртка с миллионом заклепок и молний.

— А, это ты, — безразлично протянул незнакомка и распахнула дверь в квартиру. — Заходи, что ли. Так и быть, отменю встречу ради тебя.

Я удивленно воззрилась на девушку, не понимая её спокойного отношения. Тем не менее, молча шагнула в свою квартиру и, не дожидаясь, пока юная девушка закроет дверь, направилась в гостиную.

Сердце забилось втрое быстрей, когда я поняла, что мебель осталась та же. Значит, есть шанс вернуть квартиру. Или хотя бы забрать свои вещи — по большей части я волновалась за оружие, там ведь и коллекционные экземпляры были.

Я осторожно присела на диван, ожидая подвоха. Но нет, эта буря, что меня встретила у дверей, влетела в зал и чуть ли не с разбегу плюхнулась на кресло. Незнакомка не скрывала своего любопытства, изучая меня внимательно.

— Удивительно, ты такая же, какой я тебя помню, — изрекла она и тут же усмехнулась: — Разве что менее разговорчива.

Я открыла рот, пытаясь сформулировать вопрос. Это… кто вообще? Я её не знаю, ни одна из знакомых мне личностей не была похожа на это. Разве что…

Светлые волосы и зеленые глаза. Все дети пошли в маму, только я родилась темноволосой и сероглазой в отца. И учитывая, что прошло девять лет…

— Эльвира? — осторожно уточнила я.

Моя, как оказалось, сестра подмигнула и улыбнулась.

— Она самая. Ну что, нехило меня жизнь потрепала, а?

Я невольно улыбнулась. Энергия Эльвиры, её запал, даже манера держать себя — все это напоминало меня в её возрасте. Ей сейчас около шестнадцати, должна была уже получить свой дар.

— Эм… — протянула я и призналась: — Извини, не ожидала тебя здесь увидеть.

— Я прячусь от родителей, — пожала плечами Эльвира, тряхнув светлой головой. — Раньше здесь жила Маша, но теперь квартира пустует.

Отложив все свои расспросы о семье на потом, я полюбопытствовала:

— Почему прячешься?

Эльвира закатила глаза и скрестила руки на груди.

— Они против моего выбора профессии.

Что-то кольнуло в сердце, и я осознала, на что она намекает.

— О, все боги мира, ты хочешь стать агроторой?! — ахнула я.

— Твое наследство, сестричка, — рассмеялась Эльвира и откинулась на спинку кресла. — Папа так кричал, все тебя, никчемную, упоминал.

Я проигнорировала выпад и серьезно поинтересовалась:

— Ты уверена, что готова к этому? Поверь, я как никто знаю, насколько труда профессия агроторы.

Эльвира поджала губы:

— Во-первых, мой дар предполагает подобную профессию. Я предвижу скорую смерть. А во-вторых, Соня, — она подалась вперед и, положив локти на колени, с прищуром уставилась на меня, — ты не тот человек, который может мне что-то советовать. Я тебя видела один раз, и то почти десяток лет назад. И сестрой тебя не чувствую. Так, дальняя родственница. И не стоит забывать о твоем легкомысленном поступке, после которого Вишневецкие чуть ли не поубивали нас.

Я не выдержала её мрачного взгляда и опустила глаза. Совесть сдавила горло, не давая дышать. Но потом я вспомнила, что это ради него, ради моего Богдана, и самообладание ко мне вернулось.

— Думаю, я знаю, что сделать, чтобы ты признала во мне сестру.

— Удиви меня.

— Я поддерживаю тебя. — Брови Эльвиры взметнулись вверх от удивления. — Ты сбежала, да, родители позволили тебе эту вольность. Возможно, ты даже сумела отослать письмо в Академию Агроторов. Но уже конец июля, и ты не получила ответа. Значит, тебя не приняли. Помимо этого, единственная в своем роде Академия находится в Польше, куда тебя не пустят без приглашения директора или разрешения родителей, даже учитывая твое совершеннолетие. И без меня плясать бы тебе дальше под дудку родителей.

Эльвира скривилась, и без меня осознавая свой проигрыш.

— Но я твоя сестра, а еще выпускница этой самой Академии. Один мой звонок нужным преподавателям, и они повлияют на решение директора. Уже через месяц ты будешь в Польше. А уж теперь, когда я стала преемницей Бобровского, проблем с поступлением и переездом не возникнет.

Довольно долго Эльвира сверлила меня задумчивым взглядом, а потом расплылась в улыбке:

— Как я рада тебя видеть, сестренка.

Я победно усмехнулась. Конечно, не хотелось сразу начинать отношения с родителями с конфликта, но рушить мечты своей сестры я не хочу.

— Ты ничего не слышала о Мише? Он был моим напарником в прошлом, наверняка ты интересовалась агротором Москвы.

Улыбка Эльвиры медленно растаяла, она медленно моргнула и опустила глаза. Такой вид был у Анастасии, когда она говорила о браке Агнии и Матвея.

— Нет. — Я одним рывком села на колени перед сестрой и умоляюще посмотрела на Эльвиру. — Пожалуйста, скажи, что он в порядке!

— Был скандал на всю страну около трех лет назад, — отворачивая от меня взгляд, призналась она. — Миша превысил полномочия и лично выяснил имя главы преступной группировки, обитающей в Москве. Сонь, его убили. Сожгли заживо.

Это моя вина, это моя вина, это моя вина. Если бы я его прикрывала… Но он был один, а я спала заколдованным сном, к которому привели мои же импульсивные поступки.

Я закрыла лицо руками, словно прячась от всего мира. Но сердце-то разрывалось на мелкие-мелкие части. Вина, это моя вина. Миша мертв, и его сожгли… Может, хотели этим задеть меня? Намекнуть на мой исчезнувший дар? Я ведь не раз подбиралась к разоблачению этой преступной группировки, только они ловко ускользали. А Миша… подобрался.

— Именно когда журналисты с удовольствием смаковали подробности его смерти, — продолжила Эльвира, — я задумалась о своем будущем. Я узнавала о нем как можно больше, и Миша стал моим героем. Но мне не хватало смелости признаться в своем желании стать агроторой. Только дар помог мне определиться.

Как и мне. Я тыльной стороной ладони вытерла слезы и подняла голову.

— Он успел назвать имя главаря? — Голос мой был холоден, как лед. Нет, как сталь.

Эльвира вновь замялась.

— Говори! — потребовала я.

— Он не успел, но я знаю. Мне единственной сумела сказать Маша.

Я выдохнула, предчувствуя еще одну отвратительную новость.

— Маша сказала его имя, потому что главарь… сам признался. — Эльвира порывисто встала, отошла к окну и горько рассмеялась: — Знаешь, довольно трудно скрывать свою преступную деятельность от того, с кем делишь постель, еду и крышу над головой. Дело в том, Соня, что Маша замужем за ним.

У меня опустились руки. Как в прямом, так и в переносном смысле. Слишком много произошло, слишком сильные потрясения.

— Как это произошло? — едва слышно прошептала я.

Эльвира подошла ко мне и присела на пол рядом, опираясь о кресло.

— Сонь, я правда ни в чем тебя не виню и вообще не знаю, где ты провела эти годы, — честно сказала она. — Уверена, если бы ты узнала, то примчалась бы и спасла Машу. Он на весь мир объявил об их свадьбе, серьезно. Он клялся Маше в любви на публике, а наедине принуждал к… разному. Она не смела рассказать никому, кроме меня. Он следил, чтобы Маша как можно меньше разговаривала с родителями, но я… я же просто маленькая дурочка, которая ни черта не понимает. По крайней мере, так он думал. Маша только мне и рассказывала все, слезами захлебывалась. А он… он был одержим тобой. Он ждал, когда ты появишься, когда ты спасешь свою драгоценную сестричку, явишься мстить за неё, за Мишу и… кого-то еще. Он убил какую-то твою знакомую, не помню её имени. Приготовления к свадьбе были долгими, а ты все не появлялась. И вот день бракосочетания. Весь вечер они казались счастливой парой, а ночью… Он так рассердился, что ты не появилась. Словом, Маша три дня не могла встать с постели. Тогда она окончательно угасла. Теперь я вижу лишь отголосок прежней Маши.

Я уже не замечала бегущих слез. Просто мир начал расплываться, и я закрыла глаза. Тонкие ручейки скатывались с лица и падали на грудь и сжатые в кулаки руки. В груди зияла кровоточащая дыра, сердце окончательно было разорвано на клочки и растоптано безжалостными словами Эльвиры.

— Кто он? — выдавила я, с трудом сдерживая ярость.

— Ты его прекрасно знаешь. Его имя Антон Волков.

Ох, если бы я до сих пор была колдуньей, то спалила бы к чертям своей магией не то что квартиру, но и весь дом. Потому что ярость, неистовая ярость полыхала во мне, обретая привычные сознанию образы огня.

Печаль, вина, сожаление скрылись под яростью. Жажда мести окончательно поглотила меня, желание убить Волкова, как можно медленнее и мучительнее, пожирало изнутри.

— Он покойник, — глухо отозвалась я. Плевать на репутацию, плевать на место в Совете. Я приложу все усилия, чтобы убить его.

Эльвира посмотрела на меня и серьезно произнесла:

— Теперь я в этом не сомневаюсь.

***

— Софья Павловна! Софья Павловна! Где вы были десять лет? Почему Бобровский выбрал именно вас? Вы сбежали? Вас похитили? Что вы намерены делать для вампиров?

Голову сжали железные тиски, хотелось поубивать всех этих противных журналистов, жадных до сенсаций. Но губы уже привычно растянулись в вежливой улыбке.

— Дамы и господа, прошу вас, успокойтесь! — повысил голос Дмитрий, пресс-секретарь Совета. Он выглядел как типичный непримечательный клерк: короткая, но не военная стрижка, очки в черной оправе, серый костюм и красный галстук. — Софья Павловна никуда не спешит, она здесь именно для того, чтобы ответить на все ваши вопросы.

Я улыбнулась и произнесла ровным тоном:

— Спасибо, Дмитрий. Итак, вчера стало известно, что меня выбрал в качестве своего преемника делегат вампиров Григорий Алексеевич Бобровский. Понимаю, он очень долго занимал свою должность, и такие неожиданные изменения волнуют народ. Но Григорий Алексеевич достаточно сделал для вампиров, и теперь наслаждается заслуженным отдыхом. Я очень молода, у меня нет такого опыта, как у моего предшественника. Тем не менее, господин Бобровский доверил мне свою должность, и я постараюсь оправдать его ожидания. А теперь, пожалуйста, вопросы.

Поднял руку невысокий смуглый мужчина лет сорока.

— Софья Павловна, как известно, ваш отец уже состоит в Совете. Не повлияют ли отношения с ним на вашу политическую деятельность?

Для начала бы узнать, остались ли у меня с ним хоть какие-нибудь отношения или он отрекся от меня.

— При всем моем уважении к отцу, я стала вампиром, и права моих собратьев интересуют больше всего остального. Даже больше семьи. Но уверена, мы сможем плодотворно работать во благо обеих рас. Следующий вопрос.

— Почему вы сбежали после помолвки с Матвеем Вишневецким?

Продажные, жадные до сплетен журналюги. Зачем им знать мои цели в политической деятельности, если можно посмаковать интимные подробности?..

— Пресс-конференция была собрана для того, чтобы обсудить мое пребывание на посту делегата, а не для сбора сплетен. Будьте добры, все вопросы связывайте со мной и моей программой, а не с моей личной жизнью.

После этого резкого заявления журналисты притихли и задавали только нужные вопросы. Я послушно читала наизусть то, что меня заставил выучить Богдан, но мысли мои были далеко.

«Почему вы сбежали после помолвки с МатвеемВишневецким?..»

***

— Здесь вся необходимая тебе информация, — холодно сообщил Бобровский, махнув в сторону бумажного архива.

Я даже головы не повернула в указанном направлении. Бумаги интересовали меньше всего, с ними и потом можно разобраться. Куда важнее мой предшественник.

Темно-карие глаза Бобровский поднял неохотно. Его губы были сжаты в тонкую линию, а на щеках играли желваки. И без этих признаков можно было бы понять, что он рассержен.

— Я могу идти, госпожа Стрельцова? — чуть ли не выплюнул Бобровский.

Я выдавила кривую ухмылку и бросила:

— Присядьте, Григорий Алексеевич.

Первым его порывом было сесть в главное дорогое кресло из кожи. Он вовремя опомнился и раздраженно опустился на стул напротив.

Медленно, растягивая удовольствие, я прошла мимо Бобровского и села в кресло.

— Оно действительно удобное, — мягко заметила я. — Мне нравится быть на вашем месте.

Глаза Бобровского засветились серебром, но он сдержал себя. Думал, я не вижу, как сжимаются его кулаки от бессильной ярости.

— Похоже, вы действительно любите свою человеческую невесту, раз пожертвовали ради неё не только своим положением, но и сохранностью мира, — улыбнулась я и положила ладони на ручки кресла. — Вы осведомлены о проклятии и будете молчать, пока ваша невеста не умрет. Если это будет естественная смерть, то ждать придется более полувека. К этому времени мой возлюбленный обретет огромную власть, и вы ничего не сможете ему противопоставить. Он покорит мир, создаст свое королевство, — мечтательно протянула я.

Бобровский презрительно посмотрел на меня и выдавил:

— А вы, получается, будете его королевой.

— Королевой, любовницей, союзником, шлюхой, слугой, рабыней. Мне совершенно не важно, кем я стану, — честно призналась я. — Но речь не об этом. Все, что я скажу далее, вы должны принять к сведению без лишних вопросов. Вообще рта не открывайте, если не хотите рисковать невестой.

Бобровский чуть нахмурился, выдавая свое недоумение.

— Вы знаете, что Богдан полудемон, — начала я. — Это так. Он попал в наш мир несколько тысячелетий назад. К сожалению, второго полудемона не было, и Богдан веками ждал шанса. Ему повезло. Галина, моя чокнутая прабабка, вызвала Люцифера и взяла его кровь, которую вводила мне при инициации. Мой дар огня — наследие Дьявола, и именно желание убивать когда-то потянуло меня в Академию Агроторов. Я узнала об этом много лет спустя, когда вы устроили из Машиной инициации ярмарку невест. Тогда же убила Галину.

На пару секунд я замолчала, давая время обдумать сказанное.

— Через год, уже после помолвки, меня нашел Богдан. Не сразу, конечно, сначала он охотился за Агнией. Забрал меня прямо из больницы, когда я спешила к ней. Хотел сделать из меня инкубатор. Наследника зачать, чтоб его. Который сумел бы открыть портал в наш мир для Люцифера и всех его приспешников. Но опытного и предусмотрительного интригана обыграла я — противная, глупая в своей независимости девчонка, которая рискнула всем.

Бобровский внимательно смотрел на меня, словно пытаясь разгадать мои мысли.

— Я стала вампиром назло Богдану, — усмехнулась я. — Ох, даже испытывая боль от обращения, я ощущала его ярость. Именно тогда Богдан поменял свои планы. Теперь он хочет править в этом мире единолично, и я сделаю все, чтобы его желание исполнилось. Потому что он для меня — бог. Сейчас я, конечно, жалею о сделанном выборе. Будь возможность, я бы нарожала ему столько детей, сколько он захочет. Но я знала, что зачастую смерть — это только начало. Уж вы-то должны меня понять. А теперь идите. — Я махнула рукой в сторону двери и опустила глаза. Уже когда Бобровский вышел, я добавила: — Удачи вам, Григорий Алексеевич.

Дверь тихо захлопнулась за умнейшим из существующих вампиров.

После беседы с Бобровским у меня был еще один посетитель. Пришел отец, окончательно испортив настроение. Он стоял передо мной несколько минут и молчал, а в серых глазах плескалась такая отчаянная тоска, что сердце заныло от жалости.

— Папа… — Я рискнула первой начать разговор.

Отец отреагировал не так, как я ожидала. Он поднял руку и с силой зарядил пощечину. Лицо с правой стороны тут же загорело от боли, в глазах появились слезы. Отец в первый раз ударил меня, и это было… обидно. Больно и неприятно тоже.

— Отказалась от свадьбы с вампиром? Пожалуйста! Мы не стали бы тебя заставлять, — непривычно злым голосом произнес он. — Но ты предала нас, всех нас, слышишь?! Твоя мать все эти девять лет страдала, её здоровье пошатнулось! О себе я даже говорить не буду. И вот мы только начали свыкаться с мыслью, что тебя больше нет. Тут же ты появляешься, словно из-под земли! Знаешь, сколько нервов потрачено?! Сколько слез пролито?! Конечно, нет! Потому что тебе плевать на отца, на мать, на сестер и брата. Чертова эгоистка, которая крутит хвостом то перед обоими братьями Вишневецкими, то перед делегатом ведьм! Тебя нет для нашей семьи отныне. Не смей приближаться ни к матери, ни к Маше, ни даже к Эльвире! Все наши с тобой отношения сводятся к рабочим, и то как можно меньше. И я сделаю все, чтобы сразу после испытательного срока ты вылетела отсюда ко всем чертям!

О, про чертей он в точку. Впрочем, вслух я этого не сказала, потому что отец вылетел из кабинета и оглушительно громко хлопнул дверью.

Слезы без остановки текли по щекам. Я медленно опустилась на колени и обняла себя руками. Щеку неимоверно жгло, и эта боль только усиливалась от осознания своей вины.

Мне нужна помощь. Мне нужны сильные объятья, ласковые слова. Мне нужен… Матвей.

Богдан мой бог, он защитит, он любит меня, он часть меня, и я его часть. Меня предадут все, кроме Богдана.

Я оперлась руками об пол и закричала из всех сил, пытаясь справиться с чужим голосом в моей голове.

***

— Дима, не забудь сделать то, что я просила, — громко произнесла я, закрывая дверь в свой кабинет.

— Конечно, Софья Павловна, — улыбнулся он.

Пресс-секретарь был многофункционален, как оказалось. Дима безропотно принял мое задание разобраться с документами Эльвиры. Сегодня утром я написала электронное письмо в Академию, и мне буквально через час пришел ответ. В ближайшие дни Эльвира отправится в Польшу и получит возможность стать агроторой.

Невзирая на угрозы отца, я собиралась помочь семье.

Не только одной сестре, но и второй.

========== Глава 10 ==========

— Кто это? — брезгливо спросила я, рассматривая ребенка. Малыш лет пяти смотрел на меня золотисто-карими испуганными глазами, и губы его дрожали, словно он вот-вот расплачется.

Богдан слегка улыбнулся и положил ладонь на светловолосую голову ребенка. Мальчик сжался в кресле и дрожал. Вместо жалости я испытывала только желание убрать его подальше от меня.

— Это Илюша. — Богдан смаковал имя, словно лучший сорт вина. — Он исполнит твое сокровенное желание.

— Он что, джинн? — фыркнула я и села на диван напротив мальчика.

Илюша захныкал, но тихо так, словно боялся разозлить похитителя. Богдан только рассмеялся и внимательно посмотрел на меня.

— В тысячу раз лучше, чертенок. Он единственный сын Антона Волкова, его наследник и его гордость.

Ладно, я заинтересовалась. Теперь понятно, откуда эти волшебные янтарные глазки.

— Ты все проблемы решаешь похищением? — усмехнулась я и скрестила руки на груди. — Сначала Бобровский, теперь Волков.

Богдан отошел от мальчика и присел рядом со мной.

— Так проще, — сказал он, положив горячую ладонь на мое колено. — Я давно понял, что люди более покорны, когда в моих руках жизнь их любимых. Страсть, любовь, жалость, вина и даже ненависть — все это слабости людей, и тысячелетия манипуляций научили меня этим пользоваться.

Илюша не сдержал всхлипа и прижал колени к груди. Сердце дрогнуло на миг, и я посмотрела на Богдана:

— И что ты с ним будешь делать, пока шантажируешь Волкова?

Это же ребенок, почти безголовое создание. За ним нужен уход, иначе он криком и плачем сведет нас с ума.

Богдан скривил губы в подобие усмешки и перевел на мальчика холодный взгляд. В ту же секунду Илюша обмяк и закрыл глаза.

— Большую часть времени он будет спать. Иногда нужно его будить, покормить и умыть, а затем он снова заснет. Вреда это ему не принесет, что же я, совсем зверь?

Я положила ладонь поверх руки Богдана на моем колене и спросила:

— Итак, как ты будешь добиваться Машиной свободы?

Гораздо эффективней мне казался штурм особняка Волка. Сжечь его ко всем чертям, убить всех присутствующих и забрать Машу силой. Но во мне говорила жажда крови, а Богдан предлагал разумный вариант.

Он встретится с Волковым в спокойной обстановке, причем только вдвоем, потому что очевидно, что Антон ненавидит меня, и эта ненависть не даст ему обсудить ситуацию с ясной головой. Хорошо, с этим можно смириться. Богдан потребует, чтобы Антон немедленно подал на развод и отдал Маше половину своего имущества в качестве компенсации за страдания. «Наглеть, так по-крупному», сказал Богдан, удивив меня. Чтобы Волков не обманул Машу в суде, требовался адвокат, справедливый и честный, которого нельзя было бы подкупить. Здесь в игру вступала я. Уж не знаю, как отреагирует на мое появление брат, но я должна уговорить его заняться этим делом лично.

Так что уже на следующее утро я стояла перед адвокатской конторой, носившей название «Стрела», и нерешительно кусала губы. После встреч с Эльвирой и отцом я боялась реакции Олега. Ударит? Пошлет куда подальше? Проигнорирует?

Буду здесь стоять, никогда не узнаю. Я мотнула головой, прогоняя прочь неприятные мысли, и вскочила по ступенькам к массивным дверям.

В светлом коридоре, отгороженная от посетителей перегородкой, сидела секретарша, что-то активно строча на компьютере. Её светлые волосы были заплетены в элегантный пучок, но одна прядка все же выбилась и постоянно лезла в глаза.

— Одну минутку, пожалуйста! — попросила секретарша, не отрываясь от написания, когда услышала звук хлопнувшей двери.

Я медленно подошла вплотную к окошку и впилась глазами в Лизу. Девушка по-прежнему выглядела молодо и бодро, словно не прошло почти десять лет.

— Ты все-таки добилась своей цели и окольцевала моего брата, — хриплым голосом сказала я, не сдержав эмоций.

Лиза подняла свои глаза на меня. Компьютер был напрочь забыт. Она вышла из своего уголка через неприметную дверь и оказалась передо мной. Смотреть ей прямо в глаза было стыдно, но через несколько секунд я поборола себя и не поверила тому, что увидела. По щекам Лизы стекали слезы, размазывая тушь, а губы кривились в улыбке… радости.

— Ты тупая дура! — воскликнула Лиза, крепко обнимая меня и утыкаясь носом в висок. Она хрипло рассмеялась и, чуть отодвинувшись, продолжила: — Ты хоть представляешь, как я волновалась, Соня! Все эти девять лет… я не знала, как ты и где ты. Что, неужели трудно было послать хоть пару словечек?!

Сердце заколотилось с удвоенной силой от облегчения и радости. Лиза не отвергла меня! О лучшем и мечтать не смела.

— Я не могла. Клянусь всеми богами, я сделала бы все, чтобы написать тебе, — горячо заверяла я, схватив дрожащие руки Лизы и сжав их в своих. — Я очень скучала.

— О, милая, я тоже! — радостно рассмеялась Лиза и еще раз крепко обняла меня. А потом потянула в длинный коридор к самой дальней двери. — Пойдем, Олег давно ждет, когда ты навестишь нас, госпожа делегат.

Последние слова были сказаны с привычкой насмешкой, и я увидела знакомую мне подругу, которая находила повод пошутить в любой ситуации. От этого стало так тепло на душе, и я поняла, насколько рада видеть Лизу.

Олег, как и Лиза, встретил меня улыбкой и крепкими объятьями. Глядя на радостные лица брата и его жены, я едва сдержала слезы. Вмиг забылись все плохие слова в мой адрес, ведь были люди, которые верили в меня, несмотря ни на что.

— Ну что, сестрица, расскажешь, где пропадала столько лет? — поинтересовался Олег, посадив меня рядом с собой на кожаный диванчик. Лиза уселась на подлокотник, тесно прижимаясь к мужу.

— Давай не сейчас. — Я покачала головой. — Как только все придет в норму, я обязательно вам все расскажу, обещаю. Но сейчас я пришла по другому поводу…

Когда Олег услышал правду об отношениях Маши и Антона Волкова, улыбка его угасла. Он превратился в того самого талантливого адвоката, обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Безусловно, я сделаю все, чтобы успешно развести Волкова и Машу, — задумчиво протянул он. — Но как убедиться, что после он не будет представлять для неё опасности?

Я криво усмехнулась и высоко забрала подбородок.

— Как только Маша окажется свободна, я убью Волкова так, чтобы ни на кого из нас не пало подозрение, — заявила я, и Лиза вдруг рассмеялась.

Мы с Олегом недоуменно переглянулись и вопросительно посмотрели на неё.

— Простите, пожалуйста, — не прекращая улыбаться, покачала головой Лиза. — Ты сегодня такая сдержанная, солидная была… но вот ты опять брякнула что-то в своем самоуверенном стиле сорвиголовы, и я вижу: передо мной та самая наглая сучка, ставшая моей лучшей подругой.

Олег фыркнул и опустил зеленые глаза. Я хотела возмутиться, но улыбка сама собой лезла на губы. Но тут же исчезла под ворохом мрачных мыслей.

— Скажите, — неуверенно начала я, — а почему вы не злитесь, что я… сбежала?

Олег провел рукой по светлым коротким волосам.

— Отец может злится сколько угодно, — мягко произнес он. — Он не знает тебя достаточно хорошо. Ты бы не сбежала просто так. Была какая-то причина. И мы верили, что ты вернешься.

Лиза хихикнула:

— К тому же я хорошо помнила, как ты была влюблена в… — она замолчала и с жалостью посмотрела мне в глаза. — О боже!..

Да-да, Матвей женат на моей сестрице, которой я чуть не перегрызла горло. И что с того? Мне плевать на Матвея, он никто, есть парни и получше.

— Я встречаюсь с другим, — быстро произнесла я, пока Олег не успел ничего спросить. — Это Богдан Земцов.

— Делегат ведьм? — поразился он.

— Конкурент Матвея… — едва слышно выдохнула Лиза.

— Да, — я вызывающе посмотрела в глаза подруги. — Богдан любит меня, он часть меня, и я его часть.

Лиза нахмурилась, но так и не поняла, что я хотело донести до неё. И где-то внутри отчаянно взвыла маленькая колдунья, находившаяся под властью тьмы.

***

Так шли дни. Я встречалась с людьми из прошлого и знакомилась с новыми. Вела себя сдержанно, хотя не раз и не два ночью хотелось скинуть с себя тяжелую руку Богдана и отправиться убивать Волкова. Но я только смотрела на яркую луну, освещающую нашу комнату, и прислушивалась к ровному дыханию своего любимого.

Я работала. Было сложно вникнуть в суть профессии без должного образования, но записи Бобровского сильно помогли. Совещания в Совете проходили спокойно, отец сдерживал свою злость, остальные приняли меня весьма благосклонно. Делегат эльфов, пикси, нимф и прочего малого народа, которые каким-то образом перекочевали с дождливой родины в холодную Россию, Виктория Андреевна, помогала советом, и мы частенько задерживались в моем или её кабинете допоздна за бокальчиком вина. Дмитрий Корнеев, представитель оборотней, изначально был настроен дружелюбно, так как знал о нашей крепкой дружбе с его племянницей. И тоже не отказывал в совете, если это было необходимо.

Вообще я удивлялась, как могли на такой важный пост назначить неопытного человека, пусть даже по указанию Бобровского. Когда в законе прописывался данный пункт, он не предусматривал никаких ограничений, но теперь, я уверена, Совет задумается о внесении поправок.

Если честно, я была бы искренне рада, если бы меня выгнали из Совета. Пусть власть и выглядела заманчиво, но я не создана для этого. Мне нужно двигаться, охотиться, плыть против течения, в конце концов. Но я работала, и чем больше времени проходило, чем больше ночей я проводила с Богданом, тем меньше я об этом думала.

Так нужно моему любимому.

Эльвира была отправлена в Академию, и после этого отношения с отцом окончательно развалились. Он теперь даже не смотрел на меня, и на собраниях игнорировал любую мою фразу. Сначала это злило, потом обижало, но в конце концов стало плевать.

С Машей тоже все прошло в лучшем виде. Антон, испугавшись за сына, довольно быстро оформил развод, но Олег все равно тщательно следил за разделом имущества. Маша… была подавлена. Антон её зашугал так, что она каждую ночь просыпалась с криком от каждого шороха, и к телу своему не разрешала прикасаться никому. Из квартиры, доставшейся ей по решению суда, не выходила ни на секунду. Но все это я знала лишь со слов Олега. Сама я не могла появиться перед сестрой, потому что было очень стыдно и больно. Она пострадала из-за меня, её жизнь, её душа сломана о моей вине. И я ничем не смогу добиться прощения. Хотя Олег настаивал на встрече с Машей, я лишь упрямо мотала головой и прерывала разговор. Потом Богдан мягко отбирал у меня телефон и крепко-крепко обнимал. И уходили мрачные мысли, исчезали неприятные эмоции, потому что все, что мне нужно было — это быть рядом с ним. Мой воздух, мой мир, моя вселенная.

Я не думала ни о ком другом как об объекте любви. Единственный мужчина, который мне нужен — это Богдан, и чем больше времени я с ним провожу, тем отчетливее я это понимаю.

Так шли недели. В один теплый вечер я ехала в автомобиле на заднем сидении, откинув голову назад и лениво наблюдая за водителем. Богдан куда-то уехал, не сказав мне, но дал задание встретить в аэропорту своего бизнес-партнера. И вот я уже час слушала противную русскую попсу, но не рявкала на водителя с приказом выключить радио. Сама не знаю, почему.

За окном мелькала лесополоса. На главной дороге случилась какая-то страшная авария, и её полностью перекрыли. Было уже три часа ночи, машин немного, так что пробки не возникло.

В какой-то момент я поняла, что нас обгоняет черный внедорожник с тонированными окнами, но не придала этому значения. А зря — автомобиль резко повернул налево и врезался в нас с такой силой, что мы полетели в кювет. На какое-то время сознание отключилось, и я очнулась уже в перевернутой машине с болезненно хрустящей шеей.

— Какого… — хрипло начала я, и тут дверь с моей стороны открылась, нырнула мужская рука и схватила меня за волосы.

Удар по голове о дно автомобиля, находившееся сверху, вызвал взрыв искр в глазах. По воздуху разнесся сладковатый аромат крови: по лицу покатились горячие ручейки.

Кто-то прижал меня своим телом к машине, заламывая руки за спину.

— Не ждала меня, дрянь? — знакомый голос прошипел прямо над ухом, и в горло тут же впились острые клыки.

Я вскрикнула и забрыкалась всем телом. Все внутри сжалось от страха и боли, и в голове вертелась лишь одна мысль: выжить.

— Твоя кровь все еще вкусная, несмотря на примесь мертвечины, моя девочка. — Антон Волков тщательно облизал оставленную им же рану, но кровь продолжала хлестать, пропитывая блузку и лифчик под ней.

Абсолютно неосознанно я… заскулила. От боли, от страха, от жалости к себе. От этого странного звука застыли мы оба.

Антон повернул меня к себе лицом и, сжал одной рукой щеки, вынудил посмотреть на себя. Его искренне поразило то, что он увидел: слезы, стекающие вперемежку с кровью, полные испуга глаза и подрагивающие губы.

— Чтоб меня черти взяли, — пораженно прошептал Волков. — Что с тобой сделали, а, Красная Шапочка?

— Пожалуйста, — выдавила я. Все тело колотило мелкой дрожью. — Отпусти меня.

И Волков отпустил. От удивления. И даже отошел на шаг. Я тяжело всхлипнула и обхватила себя руками, понимая, что не сумею сбежать. История повторится, он вновь поймает меня. Никакая Красная Шапочка еще не убежала от Волка. Смысл тогда дергаться?

Забавно, что за это время никто не проехал мимо нас. Да, пусть сейчас и ночь, но хоть одна машина должна была заметить нас. Или они предпочли бы не ввязываться?..

В автомобиле тихонько застонал мой водитель, не приходя в сознание. Я посмотрела на него, но тут же забыла: Волков что есть сил ударил меня по лицу, и не ладонью, а кулаком. Боль вновь затмила мне сознание, и я оказалась на траве, больно стукнувшись затылком.

Волков тут же оказался сверху. Прижав коленями мои руки, он яростно начал хлестать меня по щекам. Я мотала головой, ныла, умоляла, но Антон был беспощаден.

— Что. С тобой. Стало. Где. Та самая. Сильная. Соня, — с каждым ударом добавлял Волков. Перестав и тяжело дыша, он склонился надо мной, одной рукой упираясь в холодную землю, а второй схватив меня за окровавленный подбородок. — Ты стала никчемной. — Эти слова Волков выплюнул мне прямо в губы, сверкая янтарными глазами. — Жалкая, слабая пустышка. Где отпор? И это по тебе я сох все девять лет? Это на тебя ли я охотился в лесу каждую ночь во сне?! Бессильная! Разбитая! Уязвимая! Та Соня Стрельцова, что я знаю, не ломается. Никогда! А ты — лишь оболочка от неё. — Волков встал, опять схватил меня за волосы у затылка, заставив слабо вскрикнуть, и поволок к своему внедорожнику. Впихнул меня в автомобиль и залез сам. — Езжай, Максим! — велел он молчаливому водителю и, скривив губы в подобие усмешки, перевел свой взгляд на меня: — Ну ничего. Я верну ту суку, от которой потерял голову.

Я сжалась в углу салона, прижав колени к груди. Туфли потерялись по пути, и теперь я ступни холодил ночной воздух.

Волков презрительно хмыкнул, заметив мои попытки казаться меньше, и, открыв окно, закурил.

Он скурил почти всю пачку сигарет, пока мы не добрались до его особняка.

***

Страх вязким коконом опутывал тело. Руки дрожали, словно от пронзительного холода, а сердце пугливо сжалось где-то в груди. Я не знала, почему тело предает меня, и даже разум оказался затуманенным. Только где-то на периферии сознания мелькало понимание, что подобное поведение неправильно и, что самое главное, неподконтрольно мне.

Волков это тоже понимал, потому что больше не притрагивался, пока машина не остановилась у высоких ступенек его особняка. И только тогда он вытолкнул меня из машины и, больно схватив за предплечье, потащил в дом.

— Отпусти, пожалуйста! — взмолилось мое тело, тогда как я хотела обложить его матом.

Никакой реакции не последовало, Волков продолжал упрямо меня тащить через богато обставленный коридор. Мимо нас прошла миловидная девушка в черном платье, отдаленно напоминающим костюм горничной. Она ни капли не удивилась, увидев рядом с хозяином дома заплаканную и испуганную девушку в разорванной и окровавленной одежде. Просто шмыгнула в какую-то дверь. Неужели это нормальное событие в доме Волкова?

Волков поднялся на второй этаж по винтовой лестнице и втолкнул меня в одну из комнат. Это оказалась милая спальня, обставленная в пастельных тонах. Разве так выглядит логово монстра? Мои стереотипы рухнули.

— Уж извини, камера с цепями в подвале занята, — съязвил Волков, словно читая мои мысли. — У тебя есть час. Приведи себя в порядок. Дверь в ванную справа. Я велю принести тебе что-нибудь из одежды.

Дверь за мной громко захлопнулась, заставив меня вздрогнуть. Действия Волкова пугали. Чего он добивался? Какая чудовищная идея пришла ему в голову?

Увы, никто мне сейчас не мог помочь с ответом. Постепенно успокаиваясь, я последовала приказу и направилась в ванную, чтобы смыть с себя успевшую высохнуть кровь и грязь. Хотела продезинфицировать рану от укуса Волкова, но она уже успела затянуться. М-да, непросто привыкнуть к вампирской регенерации. Как и избавиться от человеческих привычек.

Когда я вернулась в спальню, на кровати была аккуратно сложена стопка одежды: узкие джинсы, в которые я едва втиснулась, бесформенная белая футболка, больше похожая на мужскую, серые носки и… нижнее белье. Дорогое, кружевное, безусловно, но надевать его я не собиралась. Мало ли, чье оно. Фантазия у Волкова извращенная. Я своим обойдусь, спасибо.

Все остальное время я сидела на полу, прислонившись спиной к кровати и обняв колени руками. Теперь, в относительной безопасности и наедине, я не понимала, почему повела себя так. Когда я успела стать слабой? Когда стала бояться Волкова? Почему внутреннее спокойствие при опасности перестало появляться? Пугливая и дрожащая жертва — это не про меня.

Мой призрачный воздушный замок рухнул. Сильная и смелая агротора, независимая дочь своей семьи, — гордая невеста, в конце концов, — умерла. Сгнила в тесном мрачном склепе. И на её месте родилась покорная рабыня, беззащитная и глупая.

В мрачных размышлениях прошел час. Я едва не пропустила, как повернулась дверная ручка, впуская ту самую служанку, увиденную в коридоре.

— Господин ждет вас, идемте, — равнодушно сказала она.

Я с трудом поднялась на ноги, разминая затекшие колени. Плечи сами собой расправились. И пусть в груди начинал сжиматься комок страха, я решила для себя, что умру стоя, а не на коленях.

Антон ждал меня в современной гостиной на первом этаже. Вопреки ожиданиям, он не сидел вальяжно в кожаном кресле с виски в руках. Волков развалился на диване, откинувшись назад и широко расставив ноги. К слову, в его доме никто не разувался, прямо как в иностранных фильмах. Идиоты. Это же сколько раз в день нужно мыть пол!

— Долго ты, — рассеяно произнес Волков, не отрывая взгляда от экрана включенного телевизора. Он смотрел… кулинарную передачу?

— Как позвали, так и пришла, — осторожно ответила я, переминаясь у дверей с ноги на ногу. Служанка уже ушла, и мы остались вдвоем.

Волков мотнул коленом и нахмурился.

— Так, стоп, зачем тут красный перец добавлять? А-а… — пробормотал он. Бросив взгляд в мою сторону, Волков недовольно произнес: — Чего стоишь? Прижми уже свой зад.

Поборов дрожь, я сделала, как он велел. Правда, постаралась присесть на диване как можно дальше от Волкова. Он этого даже не заметил, продолжая внимательно наблюдать за манипуляциями ведущего.

С каждой минутой страх все сильней сковывал тело. Судорожно сжимая колени пальцами, я нервно кусала губы. Спина была неестественно прямой, и, если честно, уже затекла, но расслабиться было невозможно.

— Так… чего мы ждем? — чувствуя ужасную сухость во рту, проговорила я.

Волков криво усмехнулся:

— Исцеления.

И дальше замолчал. Я не смела дальше и рта раскрыть. Застыла, словно статуя, и смотрела в никуда. Похоже, дискомфорт чувствовала я одна. Сколько прошло времени? Час, два, день? Не уверена. Тем не менее, передача еще не закончилась, когда вошла та, кого я и в страшном сне не захотела бы увидеть в доме Волкова.

Маша едва скользнула по мне равнодушным взглядом и хмуро поинтересовалась у бывшего мужа:

— Зачем ты позвал меня?

Антон внимательно посмотрел на неё, изучая короткое легкое платье и растрепанную светлую косичку. Только после этого он соизволил перевести взгляд на её лицо.

— Твоя сестрица сумасшедшая, — усмехнувшись, заявил Волков.

Маша вновь посмотрела на меня, уже куда более придирчиво, заставляя испытывать недоумение и острое чувство стыда. Пусть я и помогла ей выбраться из плена, который другие называли браком, этого не хватает для искупления вины.

— В моей семье все так или иначе неадекватны, — медленно произнесла она, не отрывая зачаровывающие зеленые глаза от меня. — Она хуже их всех.

Я содрогнулась, как от удара плетью. Да и боль была похожая. Вина, это отвратительнейшее чувство из всех, давала понимание, что за всю жизнь мне не исправить изломанную судьбу Маши.

— Не тупи, Марь. — Судя по тому, как интимно произнес эту странную форму имени Волков, это было «семейное» прозвище. Которое Маше не нравилось, судя по её сжавшимся губам. Или сама грубая фраза не вызвала воодушевления. — Соня, до глупости храбрая агротора, рисковавшая своей жизнью ради убийств преступников не раз и не два, не будет бояться меня. Для неё я враг, именно она сделала все, чтобы вытащить тебя из-под моей власти, невзирая на последствия. При своих врагах она прячет страх и фокусируется на разуме. Это понимаешь ты и я. — Антон уже давно выключил телевизор и теперь сидел вполоборота, пристально смотря на Машу, в то время пока я оказалась между ними. Сердце тянулось к Маше, хотелось прикоснуться, убедиться, что с ней все в порядке, но в таком случае Волков останется за моей спиной. Одна мысль об этом приводила чуть ли не в истерику. Вот я и сидела боком и к Маше, и к Антону, периферийным зрением следя за последним. — Посмотри на неё. Дрожит, бледнеет, задерживает дыхание. С ней что-то не так. Я знаю, ты лечишь не только болезни естественного происхождения, но и магические.

— Тебе не приходило в голову, что она просто изменилась за девять лет? — Тон Маши был спокойным, похоже, её не волновало мое состояние или своя безопасность.

Волков чуть изменил положение и произнес устрашающим голосом, в котором явно слышались нотки рычания:

— Я сказал, проверь её.

Все, дальше этой мелкой дрожи, прокатившейся по телу, некуда. Я чуть приподнялась, желая оказаться как можно дальше от смертельно опасного хищника, но он процедил:

— Села на место! — И ноги сами подкосились.

Маша неохотно подошла и положила ладони на мои виски, заставляя поднять голову и встретиться с ней глазами. На мгновение её зрачки сузились до едва заметной точки, а потом вернули свой изначальный вид. Она издала всхлип и ослабла, падая вниз. Только в последний момент её поймал Антон и усадил к себе на колени.

— Ну что ты, милая, — подозрительно нежно ворковал он, прижимая её голову к своей груди. — Опять переоценила свои силы, да?

Маша вцепилась пальцами в воротник его рубашки и сделала несколько тяжелых вздохов. Я забилась в самый дальний угол дивана, прижав колени к груди.

— Отпусти! — едва придя в сознание, завопила Маша и начала упираться руками в торс Волкова. Тот неохотно отпустил её, следя за испуганной реакцией. — Не смей, слышишь, никогда не смей ко мне прикасаться!

На губах Волкова зазмеилась кривая улыбка:

— Марь, ты чуть не упала на пол. Я помог тебе.

— Я предпочту болезненное падение твоим касаниям! — с ненавистью отрезала Маша и отвернулась от него, смотря на меня полными слез глазами. Что-то внутри сильно сжалось, не давая воздуху поступать в легкие. Я чуть приоткрыла рот, желая высказать свое сожаление, но все слова сейчас казались такими глупыми. Шумно выдохнув, Маша как-то равнодушно произнесла: — Ты был прав. С ней что-то не так. Это похоже на раздвоение личности, только… как бы объяснить… Проклятие, что ли, похожее на эту психическую болезнь. Только я с таким раньше не встречалась. Это не специфичная магия колдунов, не проклятия ведьм… а что еще может быть, я не знаю. Может, какое-то зелье, но чтобы составить противоядие, нужен точный рецепт…

— Это не зелье, — серьезным голосом перебил Антон. В какой-то момент мне хотелось крикнуть «Эй, я вообще-то тоже в комнате!», но взгляд Волкова поумерил пыл. — Это демоническое проклятие.

Маша удивленно обернулась.

— Демоны? В нашем мире? — с сомнением протянула она. — Это бред.

Антон встал и, подойдя к ней, взглянул прямо в глаза. Маша зачарованно застыла, чуть приоткрыв рот.

— Ты не знаешь всей правды, Марь, — мягко проговорил Волков и сказал мне уже жестким голосом: — Подтверди, иначе я выбью из тебя истину.

— Это действительно так, — быстро заговорила я, сжимаясь еще сильнее. — Галина связалась с черной магией и сделала меня полудемоном. Тебя она собиралась отдать в жертву Люциферу во время инициации, но я её остановила.

— Ты спасла мне жизнь? — О Господи, сколько же в её глазах было неверия! Она не знала меня, пусть в наших венах текла общая кровь. Даже Волков стал для неё ближе, чем я.

Сглотнув горечь, я кивнула и опустила голову.

— Она должна была родить еще одному полудемону чистокровного ребенка, — добавил Антон и подошел ко мне. Подняв мой подбородок, он взглянул прямо в глаза и с истинно садистской ухмылкой протянул: — Но Соня обставила его, успев превратиться в вампира, так? Поэтому он и проклял тебя.

— Богдан мой бог, — губы шевелились сами по себе, а сознание начало покрываться едким туманом, — он защитит, он любит меня, он часть меня, и я его часть. Меня предадут все, кроме Богдана. Богдан мой бог, он защитит, он любит меня, он часть…

Хлесткая пощечина заставила меня замолчать, но заветные слова по-прежнему крутились в голове.

— Теперь ты мне веришь? — осведомился Антон. Кажется, Маша безмолвно кивнула, потому что он продолжил: — Есть идеи, как это остановить?

— Я могу многое исцелить, но демоническая магия не входит в это число, — призналась Маша. — Да и навряд ли что-то из медицины сможет ей помочь… Если только…

— Что? — Волков нетерпеливо подался вперед.

— Я рискну, только если ты ответишь только на один вопрос: почему ты хочешь её излечить?

Я удивленно распахнула глаза, не веря в наглость Маши. Несмотря на её растрепанный вид, внешнюю хрупкость и моральные травмы после брака с монстром, сидящим рядом со мной, она смотрела на бывшего мужа твердо и уверенно.

— Неужели ревнуешь? — довольно усмехнулся Волков. Когда на лице Маши не дрогнул и мускул, он сдался: — Ладно, Марь. Клянусь, у меня нет к ней желания как к женщине…

— Я не об этом спрашивала, — оборвала его Маша.

— Ты хотела это узнать, — отпарировал он и продолжил: — Из неё вышла замечательная соперница. Редко встретишь таких сильных личностей. Поэтому я её не убивал, когда была возможность. Играл, развлекался, ждал ответного хода. И сейчас продолжил бы делать то же, но игра перешла границы. Богдан шантажировал меня сыном. Только поэтому я дал тебе развод и возможность отсудить половину моего имущества. Это урод, чтоб он сгорел в адовом пламени, похитил моего сына! — Еще никогда я не видела Волкова таким злым. Его глаза сверкали янтарным светом, и даже клыки, кажется, удлинились. Я не выдержала, соскочила с дивана и подбежала к двери, которая оказалась запертой. Крик отчаяния вырвался из груди, и руки часто-часто забарабанили по дереву в такт моему сердцу.

— Помогите, пожалуйста! — всхлипывала я. Он сзади, он прямо за спиной, и убить меня ничего не стоит! Уберите его! Уберите!

— Соня, — мелодичный женский голос ласково произнес мое имя, и я перестала барабанить, прислонившись мокрым от пота лбом к холодной поверхности двери. — Несколько лет назад, еще до свадьбы с Антоном, ко мне пришел Матвей.

Я застыла, даже дыхание затаила, забыв про страх. Завораживающий голос Маши замедлял мое сердцебиение.

— Он согласился взять в жены Агнию, но смириться с потерей не смог, — продолжала Маша. Голос ей все приближался, и скоро я почувствовала её прохладную руку на своем плече. — И пришел ко мне, умоляя забрать его боль, его муки от твоего предательства. Я никогда такого не делала, но его взгляд… Отказать было невозможно.

Я обернулась и, прижавшись спиной к двери, обхватила себя руками.

— Я не хотела… — Слезы сами собой потекли по щекам. — Если бы я знала, что он заточит меня на девять лет…

Маша повернулась к Антону.

— Как я и думала, она борется с проклятием сама. И для этого ей требуется эмоциональная встряска. Сейчас я использовала её вину перед Матвеем. Не знаю, что можно еще использовать.

Волков поднялся, взял Машу за руку и дернул на себя:

— А зачем ломать себе голову? Воспользуемся её чувством вины, только перед тобой!

Он повернул её лицом ко мне, прижавшись всем телом сзади, и обхватил рукой за шею. Оба они смотрели на меня, только Маша с неподдельным испугом, а Волков — с хищной насмешкой.

— Антон… — начала Маша, но он чуть сжал руку на её горле, и она замолчала.

— Я хотел взбесить тебя, — вызывающе бросил мне Антон. Вторая его рука поползла по телу Маши с талии и вниз, вызывая мурашки по её телу. — Думал свадьбой с ней выманить тебя из норы. Но ты оставила её, бросила, как жалкая трусиха! В тот день я был зол и пьян, поэтому… брачная ночь была бурной. Да, Марь? Что молчишь, ты же там была.

Маша зажмурилась, содрогаясь всем телом, пытаясь оттолкнуть его руку с подола платья. Но пальцы Волкова легко скользнули под одежду. Я хотела отвернуть голову, но что-то не давало отвести мне взгляда.

— Да и потом я был не особо нежным мужем, — продолжал он, насмешливо улыбаясь. — Каждую ночь, удовлетворенный и сытый, я засыпал под тихие всхлипы Маши, но не сделал ничего, чтобы улучшить её положение. Да и моя стая её не признавала. Она была моей женой, но не хозяйкой в этом доме. Я отыгрывался на ней, потому что хотел отомстить тебе. Тебе, Соня, слышишь? Она страдала, она принимала побои и ложилась со мной в постель, потому что ты не сумела её защитить! Ты позволила ей страдать! Это. Твоя. Вина.

— Заткнись!

Я не сразу поняла, откуда донесся крик. И только почувствовав, как отрываюсь от двери и отталкиваю Машу, нацеливаясь на Волкова, я познала сладкую свободу с привкусом крови своего врага.

Не было более никого в моей голове. Я сама себе хозяйка. Никто больше не смеет мне указывать. У меня нет бога. У меня нет других частей, потому что я целая.

Волков ненадолго позволил мне вцепиться ему в шею. Ударив в низ живота, он в очередной раз хлестанул по лицу, отправив валяться на пол.

— Ублюдок! — прорычала я, вновь кидаясь на него с целью убить.

— Соня!

Машин голос позволил мне сдержаться. Повернувшись к ней, я увидела дрожащую фигурку, и звериная натура поникла под кучей вины.

— Мне так стыдно…

Начала судорожно вытирать окровавленный рот тыльными сторонами ладоней, но размазала еще больше.

— Ну сразу видно, что новенький вампир, — проворчал Волков, качая головой в разные стороны. Рваная рана на его шее медленно, но верно затягивалась. — Я только заставил тебя принять душ, а ты опять в крови.

— Ах извините, что замаралась в аварии, которую устроили вы, — огрызнулась я. — И вообще, пошел ты, волк вонючий!

Маша криво усмехнулась.

— Тебе повезло, что теперь мы на одной стороне, потому что нам обоим выгодна смерть Богдана.

Тело пронзила болезненная судорога при имени полудемона, но она не коснулась разума, и я по-прежнему отчетливо понимала, что люто ненавижу Богдана.

— Я убью его лично, — кровожадно усмехнувшись, заявила я. И лишь увидев, как скривилось в отвращении лицо Маши, вспомнила, что вся в крови.

— Иди прими душ, а потом все мне расскажешь, Соня.

***

Маша сидела на кровати поверх одеяла, сгорбив спину и опустив взгляд в пол. Весь её вид говорил об усталости, но усталости моральной. И вновь сожаление остро кольнуло в сердце.

Поплотнее завернувшись в махровое полотенце, я ступила на холодный пол босыми ногами и опустилась на колени перед Машей, положив руки на её колени.

— Маш, я… Честно, не знаю, что сказать, — растерянно призналась я, снизу вверх заглядывая ей в глаза.

Она печально улыбнулась и положила ладони поверх моих рук.

— Мы в расчете, — тихо произнесла она. — Ты спасла меня, а я, считай, сломала свою жизнь по твоей вине. Но я благодарна, что ты поспособствовала моему легкому разводу.

— Это не я, это Олег, — покачала я головой.

Маша покачала головой:

— Он не знал о моей проблеме. А Эльвира не решилась бы говорить с ним на эту тему… У них не особо теплые отношения. И Богдан не просто так похитил сына Антона, он завоевывал твое расположение… хотя ты и так была в его власти. В общем, я рада твоей помощи, несмотря на свое состояние.

Я испуганно положила руки ей на живот:

— Неужели ты…

— Что? Нет! — Маша горько рассмеялась. — Мой дар помогал мне все это время. Я не забеременею, пока сама не захочу. Тут все гораздо хуже, Сонь. У меня… Скажем так, тоже проблемы с головой. Только не раздвоение личности. Мой синдром называют стокгольмским.

Я закачала головой, высвободив руки и закрыв глаза.

— Нет, нет, нет, — отчаянно бормотала я. Посмотрев в глаза Маше, я взмолилась: — Пожалуйста, скажи, что ты врешь! Ты не могла влюбиться в Волкова!..

Маша смотрела на меня ясными зелеными глазами, в глубине которых едва заметно блестело сожаление.

— Ненависть все еще сильнее. Но глупо отрицать, что несколько лет в его власти не повлияли на меня.

— Это моя вина, — в тысячный, наверное, раз произнесла я.

— Хватит постоянно винить себя! — разозлилась Маша и порывисто встала. — Эмоции еще недолго будут бурлить, но проклятие снято. Так что верни прежнюю себя и устрани угрозу. Это полудемон опасен для всех.

В особенности для меня.

***

— Серьезно, не было смысла меня провожать, — проворчала я, захлопнув дверьмашины.

Естественно, Антон вышел следом. На этот раз он сам вел автомобиль.

— Я должен был убедиться, что ты доберешься до дома в целости и сохранности, — усмехнулся он, положив руки на полированную крышу. Он вновь был спокоен и собран, словно не ему два часа назад вцепился в горло разъяренный вампир.

— Очень смешно. — Я фыркнула, откинув волосы назад, и сменила тему: — Ладно, я благодарна тебе за подарок. Еще ни один мужчина не додумался до такого.

Волков отвел взгляд в сторону и задумчиво протянул:

— Да, я уже понял, что вам, Стрельцовым, не по душе банальные украшения и шубы.

Это он Машу, что ли, пытался умаслить подобными подарками?..

— Не обобщай. Вот Агния была бы в восторге от шубы и бриллиантов. — Воспоминание о двоюродной сестре больно укололи, однако я не сожалела о сказанном и сделанном. Её и в детстве иногда нужно было ставить на место.

— Вот она-то, пожалуй, и является исключением. — Волков встрепенулся, повел плечами и сел в машину. Открыв окно с моей стороны, он чуть наклонился, дернул бровями и посмотрел в сторону, на что-то мне указывая взглядом. Не успела я повернуться, как Антон довольно громко заявил, тут же трогаясь с места: — Веселая ночь была, как-нибудь повторим!

И с ревом машина умчалась прочь.

Очень хотелось бросить вслед что-нибудь грубое, несмотря на то, что Волков явно не услышал бы. Вместо этого я сжала ручку бумажного пакета, в котором и был, собственно, подарок, и повернулась в сторону, на которую указывал Антон.

Метрах в тридцати стоял черный Мерседес с полностью тонированными стеклами, даже лобовым. Оставалось бы только гадать, кто скрывался внутри, если бы не опущенное стекло со стороны водителя, который облокотился о дверь, оставив руку висеть снаружи. Вторая рука, слегка дрожа, держала сигарету, огонек которой многозначительно мигал.

Уже было утро, часов семь или восемь. И возникал вопрос: неужели он просидел здесь всю ночь? И вообще, что он делает здесь, в Москве?

Поправив длинный мужской плащ, который Волков заботливо всучил мне, ибо больше нормальной женской одежды у него не было, я глубоко вдохнула и сказала как бы в пустоту:

— Зря ты приехал. Возвращайся в Питер и не лезь на рожон. Скоро в Москве будет жарко.

Благодаря вампирскому слуху, который именно сейчас почему-то обострился, до меня донесся пробравший до мурашек шепот:

— Какая забота. С чего бы это?

Я посмотрела прямо на него и бесстрастно ответила:

— Не хочу, чтобы Агния так рано стала вдовой.

Дальше вести эту содержательную беседу я не собиралась, несмотря на агонию внутри. Поднимаясь на лифте в свою квартиру, я буквально чувствовала, как все органы плавятся, словно выпила кислоты. И хотелось выплеснуть свою боль, заорать во все горло или хорошенько подраться. Однако я подавила все эмоции, хотя видит Бог, это стоило титанических усилий.

В пустой квартире я достала из бумажного пакета кинжал и осмотрела его со всех сторон. Странные витиеватые узоры на серебряной рукоятке привлекли мое внимание не меньше, чем идеально наточенное остриё. Великолепное оружие, сразу видно, что делали мастера. Как сказал Волков, этот кинжал может убить демона, и в Средние Века уже несколько раз проверен. То, что он оказался у Антона — чистая удача, он купил кинжал на аукционе, и спасибо Господу за страсть Волкова к редкому оружию!

Конечно, кинжал не достался мне бесплатно. Мы заключили перемирие с несколькими условиями. Волков забывает про мою семью и меня, я же в свою очередь в случае победы и возвращения на пост агроторы закрываю глаза на все его преступления и не пытаюсь вмешиваться в его дела, а еще при схватке с Богданом я должна достать его кровь. Зачем она нужна Волкову, он не стал рассказывать.

В одной из комнат в коробках хранились все мои вещи. Я была благодарна, что их не выкинули, потому что возможность переодеться в привычную, так сказать, рабочую одежду, радовала. Удобные черные штаны, того же цвета майка-борцовка и любимая кожаная куртка окончательно вернули боевой дух.

Так что из дома я вышла, уверенная в своей победе. По пути, невзирая на правила дорожного движения, говорила по телефону, надиктовывая автоответчикам свои последние распоряжения, извинения или просьбы. Впервые за долгое время в голове и в душе царил покой, я была целой, независимой от кого-либо, и на смерть шла легко.

Конечно, смерть. Одолеть полудемона и остаться в живых мне не удастся, да и причин для существования нет. Из-за импульсивных поступков и глупой самоуверенности я изломала свою судьбу, выбрала тернистый путь, отказалась от любви.

Вытерев единственную скатившуюся слезинку, я нажала на газ и буквально влетела в уже знакомый двор. Глубоко вдохнув, я сжала рукой кинжал и вышла из машины…

…чтобы тут же оказаться прижатой лицом к капоту. Кто-то очень сильный удерживал меня. Да еще и подобраться бесшумно сумел. Какой-то частью разума я восхитилась его профессионализмом.

Мои руки скрутили за спиной, надели зачарованные наручники и потащили в подъезд, где жил Богдан. Из-за неудобной позы я несколько раз запиналась о ступеньки и чуть не падала лицом вниз, но меня вовремя подхватывали. Я только хмыкала и размышляла, зачем Богдану потребовалось меня связывать.

Входная дверь была распахнута, и меня буквально втолкнули внутрь. В широком коридоре я успела разглядеть только широкую спину своего «провожатого», прежде чем он потянул меня в гостиную.

— Все черти здесь, — пораженно усмехнулась я, цитируя Шекспира.

Богдан стоял в центре на коленях, скованный странно светившимися цепями. Наверняка зачарованы, прямо как мои уже почти родные наручники. Его за волосы держал Дмитрий Корнеев, поднимая лицо вверх. В поношенном спортивном костюме и с растрепанными волосами я его почти не узнала, хотя часто видела его в Совете. Меня испугали его светящиеся золотом глаза и выступившие клыки настолько, что я сама рухнула на колени.

— А вот и приспешница господина Земцова, — послышался еще один голос, заставив меня отчаянно застонать.

Ко мне подошел Григорий Бобровский, опустился рядом на корточки и заглянул прямо в глаза. В глубине его зрачков поблескивало едва заметное серебро, словно он изо всех сил сдерживал себя.

— Игра окончена, демонята.

— Григорий, подождите, — горячо прошептала я, чуть наклоняясь вниз. Бобровский заинтересованно поднял бровь, позволяя высказаться: — Все должно быть не так, нет… Пожалуйста, позвольте мне убить его, я знаю способ…

— Самонадеянная девчонка, — резко рассмеялся Корнеев, откинув голову Богдана. — Неужели ты думаешь, что тебе по силам убить древнего полудемона, сильнейшего из живущих?

Богдан зарычал, свирепо глядя на меня. Вместо благоговения я испытывала ненависть, что не могло не радовать. И его преобразившееся лицо тоже говорило о самой лютой ненависти.

— Зная её, с уверенностью могу сказать, что да, она так и думает. — Бобровский грациозно поднялся на ноги и подошел к моему сопровождающему. Тот словно из ниоткуда протянул ему… ножны с мечом? — Вот что убьет любого демона, каким бы сильным он ни был. — Он взялся за рукоять меча и медленно, сантиметр за сантиметром, начал вытаскивать его. — Ценнейший артефакт, который Совет оберегает тщательнее любых тайн. И все, что есть у тебя, Соня, не сравнится с этим мечом.

Сомневаюсь. Скорее всего, наши оружия сделаны одними мастерами: и на моем кинжале, и на его мече были выгравированы одинаковые символы.

— Ублюдки! Ненавижу!!! — заорал Богдан, брыкаясь всем телом. Цепи, к счастью или сожалению, сдержали его.

Бобровский аккуратно передал меч Корнееву. Странно, но в его руках орудие выглядело органичнее, несмотря на неброский наряд.

— Из-за своего происхождения, — указал острием на полудемона, пафосно начал Корнеев, — ты не будешь судим и наказан публично. Все останется в тайне и не выйдет дальше этих стен. За многочисленные убийства, воровство, терорристические атаки, похищения людей, шантаж представителя власти и за многие другие преступления ты приговорен к смертной казни, которую проведет сам Совет. Права на помилование и последнее слово у тебя нет.

И легко, словно играючи, Корнеев ввел кончик меча в грудь Богдана. Белая рубашка вмиг окрасилась в красный, причем с двух сторон, потому что палач не остановился, пока эфес меча не прикоснулся к уже мертвому телу.

Я смотрела, не моргая. Что-то зачаровало меня в этой смерти, и окровавленный меч, который вытащил Корнеев, приковывал к себе взгляд.

И все? Вот так… просто?..

Корнеев брезгливо вытер кровь с клинка брошенным пиджаком Богдана и протянул меч Бобровскому. Он взял его, задумчивым взглядом изучил со всех сторон и повернул острием в мою сторону.

Я похолодела.

— Из-за преступной связи с демоном ты будешь приговорена тайно, — начал Бобровский, прикоснувшись острым кончиком к коже, под которой билось сердце. — София Стрельцова, за содействие Богдану Земцову, сокрытие демона от закона, шантаж представителя власти и прочие преступления Совет приговаривает тебя к смертной казни.

Острие чуть надавило, и я зажмурилась, пряча слезы. Оказалось, я не хотела умирать… Забавно, потому что еще час назад готова была жизнь отдать в этой борьбе.

Боль пронзила грудь, и капелька крови сбежала вниз… В голове мелькнула мысль о самом дорогом мне человеке и…

Стоп. Капелька?

Я распахнула глаза и встретилась взглядом с ухмыляющимся Бобровским.

— Но благодаря спасению теперь уже супруги вновь действующего делегата ты заслуживаешь помилования, — удовлетворенно закончил он.

Вот же… сука! Самое место ему в Совете, чтоб его!

И вновь я поблагодарила свою силу воли, благодаря которой смогла намекнуть Бобровскому в последнюю нашу встречу. Не зря он столько провел у власти, ума у него хватает. Бобровский понял мой намек, и наверняка обратил свою невесту. Фактически она умерла и воскресла, что сняло с неё проклятье Богдана. И Бобровский смог рассказать правду Совету, не рискуя своей возлюбленной.

— Мы также приняли во внимание наложенное на тебя проклятье, — обыденным тоном продолжил Корнеев, запихивая меч в ножны. — Скажи спасибо своей сестре, Мария вовремя догадалась все рассказать отцу.

Бобровский лично снял с меня наручники и помог подняться.

— Как ваша невеста? — тихо спросила я.

— Супруга, — мягко поправил он и едва заметно улыбнулся: — Проявляет удивительную сдержанность для голодного новообращенного вампира.

Я улыбнулась в ответ и часто заморгала, стараясь сдержать слезы. Не от радости за его любимую, конечно. А от облегчения. Я почувствовала себя свободной впервые за долгое время и… не знала, что делать. Как жить дальше? Я не убила Богдана, не стала героем, не отомстила за разрушенную жизнь. И, тем не менее, он мертв. Моя жажда мести не утолена. Но зато я осталась в живых, верно?

Хотя какая теперь разница…

***

Оказалось, помилование было с некоторыми особенностями. То есть меня не убили, конечно, но и не отпустили. Принудительное лечение в частной психиатрической клинике — звучало ужасно. Хотя слово «частная» не зря здесь стояло. Вместо обшарпанных стен и врачей-садистов из дешевых ужастиков я жила в загородном доме с вежливыми врачами. Да и психи не были уж такими неадекватными — богатенькие мажоры, перебравшие с запрещенными препаратами, да не менее богатые алкоголики, поймавшие «белочку».

Но место было замечательное. Искусственный пруд, чудесный парк, огромная коллекция книг и главное — тишина. Я редко кого видела из местных, а гостей сюда не пускали. Хотя каждый раз, когда кто-то через главного врача пытался добиться встречи, меня оповещали. В основном это была моя семья: мама, папа, Олег. Чаще всего Маша. Даже один из моих «хороших друзей», в число которых причислил себя Волков. Вот тут я порадовалась, что никого сюда не пускали.

Раз в день я беседовала с врачом. Это был немолодой косматый шатен с густыми усами прямиком из СССР. Они меня дико забавляли, и я постоянно переводила разговор с моих личных проблем на них.

— Вы похожи на таракана.

— Вы принципиально не сбриваете их?

— Они похожи на щетку.

— У вас есть специальная расческа для них?

Врач терпеливо сносил мои насмешки. Еще бы, при такой зарплате, как у него, я бы и не такое стерпела. К тому же богатые психи народ капризный, и я один из самых покладистых экземпляров.

Если говорить о деньгах, то я не знала, кто оплачивал мое заточение. Может, родители, может, все было за счет государства. Кто знает, может сам Бобровский в качестве благодарности. Я пыталась расспросить об этом усатого, но он уходил от ответа. Тогда я начинала его изводить. Прикольно было, и он ни разу не добился от меня правды насчет истинных чувств.

В какой-то момент он сдался. Дня три меня не вызывали в его кабинет, и я наслаждалась одиночеством. За это время в голове не появилось ни одной серьезной мысли о будущем и прошлом. Я жила настоящим. Дышала свежим воздухом, читала художественную литературу и спала по двенадцать часов в день.

Поэтому я чуть не заплакала, когда услышала «Вы можете быть свободны».

— Может, я вам доплачу, а? — умоляюще протянула я.

Главврач скептично посмотрел на меня и медленно поправил очки.

— Милая Софья, за вами уже приехали, — мягко намекнул он.

Драматично вздохнув, я развернулась и вышла из его кабинета. Вещей было немного, поэтому уже через четверть часа я была за воротами моего личного рая. Разочарованный вздох вырвался сам собой.

У ворот стоял черный «бентли», и к его полированному капоту прислонился тот, кого я ожидала увидеть меньше всего.

— Еще немного, и создастся впечатление, что я вам небезразлична. Жена не заревнует? — предельно вежливо осведомилась я.

Бобровский усмехнулся, сверкнув белоснежными зубами. Он скрестил руки на груди, отчего ткань на белоснежной рубашке натянулась, демонстрируя великолепную мускулатуру. О да, определенно интересный персонаж. Не будь он слишком опасным и женатым, я бы подумала над развитием наших отношений.

— Я вызвался подвезти тебя, — заметил он.

Улыбка сама полезла на губы.

— Отлично, — я невозмутимо пожала плечами, — заодно расскажете мне последние события.

Ага, как же. Первые полчаса мы ехали молча, и лишь когда попали в пробку, Григорий соизволил начать рассказ:

— Мир не знает о происхождении Земцова, но как-то пришлось объяснять его исчезновение. В итоге мы использовали полуправду. Богдан Земцов — опасный преступник, обманом проникший в Совет. Основной проблемой была твоя связь с ним. Может, ты не знаешь, но журналы вовсю смаковали твою личную жизнь, припоминая и неудачную помолвку с Матвеем Вишневецким, и его нынешний брак с твоей двоюродной сестрой.

Я лишь дернула плечом, не поворачивая головы в сторону Бобровского. Он-то наверняка глядел на меня, пока автомобиль стоял в пробке.

— Ты довольно спокойно на это реагируешь, — хмыкнул он. — Останешься ли ты такой же невозмутимой, если я скажу, в какой экстаз пришли журналисты при новости о разводе Матвея и Агнии?

Я широко распахнула глаза от удивления и посмотрела на Бобровского. Он пригладил волосы и насмешливо ухмыльнулся.

— О да, ты меня не разочаровала.

Сейчас мне было плевать на его мнение, потому что новость была очень неожиданной. И как на это реагировать? Почему они разводятся? Из-за меня?

Стоит ли мне надеяться?..

— Мы долго думали, как очистить твою репутацию, — продолжил Бобровский как ни в чем не бывало. — Твой отец предложил неплохой вариант. Используем прошлое агроторы. В официальной версии ты была так называемым двойным агентом. Шпионила для нас за Богданом. Этому никто из журналистов особо не удивился. В общем, версия прижилась. Считай, стала героиней.

— За что такая щедрость? — Я не смогла не съязвить.

— А то сама не понимаешь, — слегка раздраженно выдохнул Бобровский. — Корнееву мозг вынесла его племянница, твоя дражайшая подруга, мою любимую ты помогла спасти, Стрельцов вообще твой отец. Три из пяти делегатов на твоей стороне, что вообще редко бывает. Удача на твоей стороне.

Ого, а ведь и правда. У меня теперь связи в Совете. Забавно. Правда, уже не нужны эти связи.

Бобровский довез меня, и еще долго я его не видела. Только в газетах и по телевизору. Вернулся на свое место в Совете, но все равно готовил Ростислава Вишневецкого и не делал из этого секрета.

Приехала мама. Долго плакала, все не могла успокоиться. Всхлипывала, обнимала, заливая мое домашнее платье слезами, но и намеком не обвинила. Её немое прощение растопило мое сердце. Она провела рядом три дня, хотя давно жила уже в Москве. После неё появился отец. Долго мялся в дверях, не зная, как начать разговор, в итоге молча обнял и стоял вот так, глубоко вдыхая аромат моих влажных после душа волос. Один раз в гости зашли Олег с Лизой, но ненадолго, лишь убедились в моей безопасности.

И начался после этого великий запой.

Да, я топила мрачные мысли в алкоголе. Начала с самого дорогого и постепенно перешла к самогонке. Если бы у меня спросили, где я её беру, я бы загадочно усмехнулась и ответила «Это ведь Москва». Оказалось, очень легко найти подпольные алкомаркеты. Не знаю, может, я была в поисках той самой «белочки», чтобы вернуться в единственное место, где чувствовала себя спокойно.

Через две недели о моем творческом кризисе узнала Маша. Кричала, отбирала полупустые бутылки, чуть ли не била. Вот только это было бесполезно. И сестренка сдалась, но не опустила руки. Каждый день приезжала, покупала продукты, что-то готовила. Заставляла меня питаться, принимать душ, говорила со мной. Правда, у неё выходил монолог.

В жизни больше не было смысла. А еще цели, интереса и желания помогать. Теперь было много времени, чтобы обдумать ошибки прошлого. Молодость — время, когда мы совершаем роковые оплошности. Уверенные в собственной силе, мы взлетаем ввысь, не замечая того, что ниже, ведь главное — поскорее оказаться на поверхности Солнца. Вот оно-то нас и сжигает, возвращая вниз только обгоревшие угольки. Чертовы Икары!

Именно с такими мыслями я стояла у памятника с фотографией Миши. В руке была полупустая бутылка шампанского — знаю, что не особо подходит для посещения кладбища, но что-то иное в два часа ночи я не смогла найти.

На фото мой друг улыбался. Тепло так, мягко, как никогда не улыбался рядом со мной. Всегда в уголках его губ была хитринка, некая таинственность, присущая каждому агротору.

— Ты знал, на что шел, — бросила я памятнику. — Я тысячу раз предупреждала, и тысячу раз ты пропускал это мимо ушей. Глупец. — Замутненному сознанию показалось, что изображение Миши насмешливо выгнуло брови. — В твоей смерти я не виновата. Слышишь меня? — Я подняла глаза вверх, глядя на мерцающие звезды. Они ведь уже мертвы давно, а до нас только дошел их свет через огромное расстояние. А те звезды, которые пока живы, в ночном небе незаметны. — Все, на что я надеюсь… Миш, я надеюсь, что ты не верил тем слухам про меня. Наверное, это выглядело бы как предательство. Я бы не сбежала, не сообщив тебе… Клянусь.

— А мне такое можешь сказать?

Я резко развернулась, уронив бутылку. Остатки шампанского противно зашипели, растекаясь лужицей под ногами.

Матвей выглядел изумительно в длинном черном пальто. Его волосы чуть отросли с того момента, как я его внимательно разглядывала в прошлый раз. Девять ужасных лет. Те две случайные встречи, когда я видела его в Питере и во мраке автомобиля, можно не считать.

— Ты что здесь делаешь? — возмутилась я, независимо засунув руки в задние карманы джинсов.

Матвей насмешливо хмыкнул и спокойно признался:

— Слежу за тобой.

Я недоуменно моргнула. Ответ был достаточно неожиданным, и я растерялась.

— Зачем?

Он задумчиво посмотрел мне в глаза и медленно пожал плечами:

— Сам не знаю. — Матвей вздохнул, сделал шаг вперед и растерянно протянул: — После того, как увидел тебя в то утро с оборотнем, не могу нормально жить. Постоянно возвращаюсь мыслями к тебе. Хреново, правда?

Ругательства с его губ звучали забавно. Я скривила губы в подобие улыбки и опустила глаза.

— Сонь, ты сука, — вдруг сказал он. — Если бы ты лично бросила меня, то я бы смирился. Было бы тяжело, конечно. Если бы, если бы… Условное наклонение — бессмысленная ерунда. Ты сбежала от меня, предпочла работу, Земцова, да кого угодно! Просто глупая ветреная девка. Но ты ударила по моему самолюбию, — его равнодушный тон постепенно становился более злым, — заставила сомневаться в себе. За это я должен тебя ненавидеть.

С трудом сглотнув и проигнорировав болезненную тяжесть в груди, я высокомерно фыркнула:

— Это только слова. Ты ведь не просто так развелся с Агнией, а? Поэтому ты не превращал её в вампира, поэтому не боялся оставлять её одну ночью на набережной. — Матвей дернулся, очевидно, осознав, кто напал тогда на Агнию. — А что, сестренка не говорила о нашей недавней встрече? — Я сделала шаг вперед, максимально приблизившись к нему так, что наши дыхания сливались. — Я знаю, что ты чувствуешь, Вишневецкий. Знаю, что вот здесь, — я мягко указала пальцем туда, где часто стучало его сердце, — я все еще царствую.

На щеках Матвея играли желваки, дыхание от злости участилось и от со всей ненавистью смотрел на меня. Странная пьяная уверенность улетучилась, и теперь я хотела забиться головой в песок и никогда оттуда не вылезать.

— Я, наверное, пойду… — робко протянула я и повернулась.

Матвей схватил меня за предплечье и грубо развернул. Не успела я возмутиться, как он впился в мои губы, жадно снимая их, кусая, проникая внутрь рта. Словно обезвоженный странник в пустыне, наткнувшийся на оазис, он не мог утолить свою жажду. И я была ничуть не лучше. Прижалась всем телом, чувствуя страстные руки на спине и талии. Человек бы давно не выдержал сверхъестественно сильных объятий.

Едва дело зашло дальше поцелуя, и мужские руки оказались под моим растянутым свитером, я не выдержала и оттолкнула его. Матвей, сделав шаг назад, удивился:

— Я сделал что-то не так?

— Нет! Нет… Просто… — Ноги ослабли, и я опустилась на колени, сильно сгорбившись. Тело непроизвольно задрожало. Ночи в июле были теплыми, но внутренний холод никуда не делся.

— Сонь…

— Нет! — вскрикнула я, оттолкнув его руку. — Не прикасайся ко мне! Я такая… грязная…

И вот так, сидя на холодной земле, я впервые поведала всю правду. Без утаивания. Начала с Галины, с демонической сущности, с интриг Волкова, и закончила годами заточения, проклятьем и убийством Богдана. Только сейчас, слыша тихие ругательства Матвея, я почувствовала облегчение. Словно гора с плеч свалилась. Банально, но это так.

— Даже не знаю, что сказать, — вздохнул Матвей. Его рука осторожно опустилась на мое плечо и слегка сжала. — Я был просто идиотом, раз не замечал всех странностей. До меня только теперь дошло, какой катастрофой был мой брак с Агнией. — Я поднялась на ноги и провела рукой по волосам. Матвей вновь вздохнул и вложил свою ладонь в мою. — И каково тебе после заточения увидеть меня с ней.

— Не буду скрывать, это было больно, — невесело рассмеялась я. — И поэтому я постаралась причинить физическую боль ей.

Я сделала шаг вперед, всматриваясь в фотографию Миши. Если бы я не совершила ошибок, то он, вполне возможно, был бы жив.

— Послушай, я не знаю, что между нами творится. — Матвей оказался за моей спиной, очень близко, но все же не касался. Его дыхание шевелило волосы на затылке. — Сложно, конечно… Но я знаю, чего хочу.

Его слова заставили тело затрепетать. Неужели… Неужели он правда готов?..

— Того же, что и в нашу последнюю встречу перед твоим исчезновением, — не дождавшись от меня ответа, сказал Матвей. — Мой бизнес в Москве и Питере прогорел, да и люди… осточертели. Я решил переехать на время на Дальний Восток, деньги, вырученные с продажи остатков бизнеса, уже вложил в несколько проектов. Но одному там будет скучно. А во Владивостоке, как я слышал, открыта вакансия агроторы. Что скажешь?

Меж губ вырвался удивленный вздох. Исстрадавшееся сердце вновь затрепетало, застучало с новой силой, чего не смогли сделать зажравшиеся врачи в частной психушке.

Я развернулась и всмотрелась в любимые болотно-зеленые глаза, найдя там именно то, что искала.

========== Эпилог ==========

Вместо самолета Матвей предложил взять билеты на поезд. Сначала я подумала, что смогу умереть со скуки, а потом представила эту картину: спокойствие, тишина, прерываемая лишь мерным стуком колес, и шесть день отдыха… Так что идею я одобрила.

Собирались мы спешно, торопясь уехать из Москвы до того, как об этом разнюхают журналисты. Также спешно прощались с родственниками, преимущественно с моими: кроме Анастасии, Матвей не пожелал никого видеть.

Анастасии я была рада, тем более что пришла она вместе с Даром. Оказывается, пока они на протяжении нескольких лет искали меня, то умудрились сблизиться. Матвей, когда понял это, долго не мог отойти, а вот лично я была довольна. Они оба мне нравились и заслуживали счастья.

С моей семьей все прошло как по единому сценарию: слезы, причитания, потом счастливые улыбки и долгие обнимания. Так было с мамой, с Лизой и Олегом, с отцом, который очень винил себя в том, что не заметил моего проклятья; так было с Машей. Она очень не хотела меня отпускать… да и она, пожалуй, единственная, кого я не хотела бы покидать: её жизнь испорчена, ей нужна помощь. Из-за меня. Даже Лиза нашла место в жизни и счастье в своих детях, а Маша… Но, по крайней мере, она пообещала, что вернется к медицинской практике.

Тем не менее, тяжелее всех далось прощание с Агнией. Я упорно отказывалась с ней встречаться, отчасти чувствуя себя виноватой за тот укус, отчасти обижаясь на её эгоистичный поступок. Но она сама пришла ко мне в квартиру. Минут пятнадцать мы молчали, сидя рядом на диване в гостиной, а потом она дрожащими пальцами достала сигарету и, воспользовавшись зажигалкой, закурила. Я упрямо смотрела на дым, не желая поворачиваться на кузину, которую когда-то считала ближе всех остальных в своей семье.

— Сначала я тоже отказывалась от брака, навязанного Советом, — заговорила она чуть дрожащим голосом. За последние годы в нем появилась легкая хрипотца от частого курения. — И еще год после регистрации… Но в какой-то момент Матвей и я… ну, ты понимаешь… Надежды найти тебя не было ни у него, ни у меня, мы смирились с тем, что кто-то из притаившихся врагов тихонько убил тебя и закопал. После первой ночи я начала влюбляться в него. Он, конечно, нет, но мы ведь с тобой так похожи внешне, и нам обоим этого было достаточно… — Агния рассмеялась горьким каркающим смехом. — Сразу после того, как я поняла, что полюбила Матвея… мой дар начал упорно указывать мне на тебя, на то, что ты жива. А я… я не хотела… Я не знала, как начать жить без… без него, без Матвея, ставшего моим. Поэтому уничтожала все рисунки, связанные с тобой. Я решила, ты просто сбежала, поэтому не стала бить тревогу.

Агния замолчала, давая мне время переварить услышанное. Но я не хотела этого, не хотела понимать и прощать её. Она забрала у меня Матвея, пусть и временно, и сейчас… не самое лучшее время для прощения.

— Как шея? — перевела тему я.

Агния криво усмехнулась.

— Останутся шрамы, но я их заслужила. Мне предложили операцию по их удалению, но я отказалась. Хочу, чтобы у меня было напоминание, что нельзя брать чужое.

Мы с Матвеем решили не устраивать слезных прощаний на перроне, так что никому не сказали, когда именно уезжаем. Просто в какой-то момент он заехал за мной, и я, взяв заранее собранный чемодан, поехала с ним на вокзал.

Конечно же, привыкший к роскоши Матвей купил купе класса люкс, в котором мы ехали только вдвоем. Меня это устроило, и несколько дней мы находились в тишине. Ни единого слова не произнес ни он, ни я: Матвей постоянно сидел в ноутбуке, что-то печатая. Если ему кто-то звонил, то Матвей выходил. Я тоже прихватила ноутбук, но часто отвлекалась, косясь на него. Так стало понятно, что он постоянно работает: на лбу его все не разглаживалась задумчивая морщинка, а губы были сильно искусаны. В какой-то момент я поймала его взгляд и, покраснев, поняла: не только я его изучала украдкой.

Близости между нами не было. Мы даже не касались друг друга. Внутри меня образовался какой-то барьер: если во время своих откровений на кладбище я с удовольствием отвечала на касания и поцелуи Матвея, то сейчас, в спокойной обстановке, каждый раз вспоминала Богдана. Это явно какая-то травма: чистым изнасилованием наш секс назвать нельзя было, но он не спрашивал моего мнения, так что… так что чувствовала я себя очень паршиво.

Не знаю, как, но Матвей это чувствовал. Он ни словом, ни взглядом не показал, что знает, насколько мне хреново, но очень деликатно избегал любого соприкосновения, даже самого легкого. И от понимания этого на глазах у меня наворачивались слезы, которые я поспешно стирала.

На третий день нашего путешествия, пока поезд стоял на вокзале какого-то города, мне пришло электронное письмо интересного содержания. Прочитав его, я громко захлопнула ноутбук и, закрыв лицо ладонями, расплакалась. Такой меня и застал Матвей, вернувшись из туалета.

— Э-э-эй, что случилось? — взволнованно спросил он, опускаясь передо мной на колени.

Я оторвала ладони от лица и посмотрела на него. Глаза такого любимого болотно-зеленого цвета обеспокоенно блестят, брови нахмурены… От понимания, что Матвей Вишневецкий, такой сдержанный, такой холодный, перестал играть со мной в льдину, я разрыдалась еще сильнее. Он сел рядом, притянул меня к себе и укрыл в своих объятьях. Под его руками стало легче успокоиться, и я рассказала ему о письме.

Многие, кто работал в полиции Москвы, все еще помнили мои заслуги, и поэтому мне без труда предоставили последние дела, над которыми работал Миша. Он выяснил о Волкове очень многое: контрабанда оружия, наркотиков, куча шантажей, убийств и даже изнасилований. Не только его, но и его стаи. Миша пытался его остановить, но Волков опередил его и убил. Было и еще кое-что, в чем был виновен Антон Волков: он убил Алину Кравчек, жену Дариуша и свою любовницу. Волков просто её трахал, не стремясь увести у мужа и сделать своей женой. И когда она забеременела, велел ей идти на аборт. Алина не послушалась и шантажировала его, поэтому он ранил её, а василиск волею судьбы добил беременную агротору. Все эти доказательства, с припиской о нелегкой судьбе Маши в роли жены Волкова, я отослала Дмитрию Корнееву, делегату оборотней в Совете.

У нас с Волковым был взаимовыгодный договор, я поклялась не вставать на его пути. Но я не обещала не выдавать доказательства его преступной деятельности Корнееву.

И вот сейчас Дмитрий Корнеев мне сообщил, очень кратко и сухо, что проблема устранена, Антон Волков казнен за свои преступления, и он лично присутствовал при его убийстве. Опека над его несовершеннолетним сыном перешла к бабушке Ильи по материнской линии.

Таким образом я вновь упустила шанс отомстить собственными руками, но ничуть не сожалела об этом.

— Это мое последнее дело в роли агроторы, — шепотом заключила я, устроив голову на груди Матвея. Мы уже давно лежали, обнявшись, и от этого на душе воцарилось какое-то спокойствие. Барьер просто… исчез.

— Последнее? — удивился он, взяв мою руку в свою.

— Верно, — улыбнулась я, наслаждаясь видом наших переплетенных пальцев. — С исчезновением демонической сущности и проклятья Богдана во мне исчезла кровожадность. Я больше не хочу убивать никого, даже преступников.

Матвей немного помолчал, а потом поинтересовался:

— А кем же ты тогда хочешь быть?

Я замерла, обдумывая его вопрос. Действительно, а кем же я хочу стать? Все, что я умела, так или иначе связано с профессией агроторы. Но теперь, когда нет потребности убивать… Передо мной ведь все двери открыты, как тогда, до инициации.

— Если честно, у меня никогда не было планов на будущее, — призналась я. — За меня все решил демонический дар. Но… Галина как-то обмолвилась, что мой истинный дар колдуньи — понимать все языки мира. Может быть, занять себя изучением языков? Наверняка какая-то предрасположенность осталась…

— Это превосходная идея, — одобрил Матвей, целуя меня в макушку. — Я найду самых лучших учителей во Владивостоке. Наверное, лучше всего начать с наиболее популярных языков — английский, французский, немецкий, да?

— А потом углубиться в мертвые языки, — вдохновилась я. — Латынь, арамейский… какие еще там есть?

Матвей очень удивился полету моих мыслей.

— А зачем тебе мертвые языки?

Я помрачнела, но врать не стала. За девять лет лжи он заслужил услышать от меня правду.

— Чтобы читать старые документы, хранящие историю о демонах, в оригинале. — Набрав в грудь побольше воздуха, я на одном дыхании выпалила: — Я хочу стать демонологом. С вампирским долголетием получится собрать очень много информации, объединить её и улучшить нашу готовность к появлению этих тварей.

Возможно, я даже найду еще оружие вроде того меча, которым убили Богдана, или отданного Волковым кинжала, что сейчас спрятан в моих вещах.

— Понимаешь, Матвей… Я не хочу, чтобы с кем-нибудь повторилось то, что испытала я. Даже половинная сущность демона сделала меня ужасным человеком, почти монстром — на подсознательном уровне я жаждала убийств, и только сейчас начала понимать, насколько силен был этот зов. — Почувствовав обеспокоенность Матвея, я положила подбородок на его грудь и, заглядывая в глаза, доверительно прошептала: — Но это потом, лет через десять или двадцать. Сначала я хочу прийти в себя… с твоей помощью.

Черты его лица разгладились, он тепло посмотрел на меня и улыбнулся одними уголками губ, отчего сердце мое забилось в разы сильнее.

— Я присмотрел квартиру в центре Владивостока, — вдруг перевел он тему. — Трехкомнатную: две спальни и гостиная. Может быть, взглянешь на фото?

— А зачем нам две комнаты? — искренне удивилась я, и удивление это выросло еще сильнее, когда Матвей замялся.

— Одна комната мне, другая — тебе, — запинаясь, произнес он. — Я все понимаю и не тороплю тебя… Вряд ли ты сразу простишь себя за проклятье и меня за Агнию, так что я даю тебе личное пространство.

Вопреки словам, руки его сжались вокруг меня еще крепче, и из этого капкана выбираться не хотелось — наоборот, я многое бы отдала, чтобы всю жизнь провести в этих надежных объятьях. Оказывается, быть слабой бывает приятно: конечно, когда есть кому побыть сильным вместо тебя.

— Еще чего! — фыркнула я и, забравшись руками под его футболку, хитро улыбнулась: — Я не хочу упускать ни единой минуты, так что спать будем в одной спальне.

Глаза Матвея чуть потемнели, напоминая хвою, но более он никак не выдал своего возбуждения.

— Все равно поселимся в этой квартире, — решил он. — Уж очень она мне понравилась: и ремонт, и этаж, и близость к работе… А в свободной спальне будут спать твои родственники, когда решат навестить нас.

— Мои родственники?

— Ну да. Маша, Эльвира, родители, Олег со своей женой…

— А как же твоя семья?

— Есть гостиницы, — сурово отрезал он, но тут же смягчился: — Пожалуй, это не будет касаться Анастасии и её чеха.

Я стукнула его кулаком по животу, но совсем легонько, потому что размахнуться, когда рука под его футболкой, весьма трудно.

— Дариуш поляк, — напомнила я.

— Какая разница, — проворчал он. — Подумать только, моя прабабушка встречается с мужчиной, который младше меня в два раза.

— Ты сам встречаешься с девушкой младше тебя в два раза, — напомнила ему я и положила ладонь на его грудь, там, где гулко билось сердце.

— Встречаюсь?

— Встречаешься, — подтвердила я. Улыбка не желала исчезать с моих губ.

— Нет, не встречаюсь, — мотнул головой Матвей. Я вновь хотела ему врезать, но он положил свою ладонь поверх моей. Теперь нас разделяла только ткань футболки. — Собираюсь жениться. Как можно скорее. Зря я, что ли, несколько месяцев выбирал свадебный подарок.

Вот тут я заинтересовалась и подалась вперед.

— Ну-ка, что за подарок? — глядя на него с прищуром, потребовала ответа я.

Теперь, когда я стала ближе, Матвею удалось дотянуться до лица и легонько поцеловать в кончик носа.

— Как и обещал когда-то, — в его улыбке появилась светлая грусть, — дом на берегу Черного моря в Болгарии. Сразу, как устроимся во Владивостоке, слетаем туда на недельку.

У меня на глазах вновь выступили слезы. Он помнил… Через столько лет, столько боли, потерь и лжи, после огромной паутины интриг и предательств он запомнил какой-то ничего не значащий разговор, всего лишь одну фразу о моей тайной мечте, о которой я никому, кроме него, не говорила.

Стоило пройти весь мой тернистый путь, чтобы понять, за что я люблю Матвея.

Мы продолжили обсуждать переезд во Владивосток, как лучше нам обустроиться там, что нужно купить в первую очередь… И только потом, через пару часов, я поняла, что мы делали.

Мы обсуждали наше будущее. Строили планы.

Вместе.