В мире коммунистов и животных [Александр Коммари] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Александр Коммари В МИРЕ КОММУНИСТОВ И ЖИВОТНЫХ
Эпизод первый: Начало
Кот, сидящий на моем столе около клавиатуры, потянулся, посмотрел презрительно на экран монитора, где я писал давно уже обещанный текст для одного журнала, а потом ласково замурлыкал: «Если, наоборот, правящую советскую касту низвергла бы буржуазная партия, она нашла бы немало готовых слуг среди нынешних бюрократов, администраторов, техников, директоров, партийных секретарей, вообще привилегированных верхов. Чистка государственного аппарата понадобилась бы, конечно, и в этом случае; но буржуазной реставрации пришлось бы, пожалуй, вычистить меньше народу, чем революционной партии. Главной задачей новой власти было бы, однако, восстановление частной собственности на средства производства.» Кот прервался — его внимание отвлекла большая черная муха, влетевшая из приоткрытой балконной двери. Хвост мелко задергался и я понял, что готовится Большой Скачок. Прошлый Большой Скачок стоил мне разбитого монитора. Я молча показал кулак. Кот оценил возможные варианты и решил продолжить: «Прежде всего потребовалось бы создание условий для выделения из слабых колхозов крепких фермеров и для превращения сильных колхозов в производственные кооперативы буржуазного типа, в сельскохозяйственные акционерные компании. В области промышленности денационализация началась бы с предприятий легкой и пищевой промышленности. Плановое начало превратилось бы на переходный период в серию компромиссов между государственной властью и отдельными «корпорациями», т. е. потенциальными собственниками из советских капитанов промышленности, их бывших собственников-эмигрантов и иностранных капиталистов». — И? — поинтересовался я. — Разве Троцкий не прав? — спросил Кот. — Все именно так и произошло. Кот жил у нас уже несколько лет, но каждый называл его по своему. Оболтус, то есть мой сын, называл его Бро. Моя жена — Мерзавцем. Я, чтобы не ломать голову, так его и называл — Кот. — Слушай, — сказал я, — Опять всю ночь лазал по троцкистским сайтам, да? — Не увиливай от ответа, — сказал Кот. — Кстати, сметаны не дашь? — Не дам, — твердо ответил я. — У тебя от сметаны понос. Лоток потом воняет. Кот спрыгнул со стола, сходил на кухню, убедился, что там ничего ему не светит, вернулся в комнату и запрыгнул на стол. — Гад же ты все-таки, — буркнул он. — Так как насчет Троцкого? — Ну, Лев Давыдыч высказал очень глубокую мысль, что все мы умрем. В том смысле, что если Советская власть погибнет, то найдется немало людей, которые будут служить новой власти, а некоторые и вообще преуспеют. Для такого прогноза большого ума не надо. Кот почесал лапой за ухом. Он явно хотел выдать мне очередную цитату из Троцкого, но тут хлопнула дверь. По шуму в прихожей я понял, что с дачи приехал Оболтус. В комнату влетел Агафон, наш пес — жуткая помесь чего-то с чем-то. — Лапы! Лапы чистить кто будет! — простонал я. Агафон только беспечно вильнул хвостом и залез своими грязными с улицы лапами мне на колени, норовя лизнуть лицо. Кот смотрел на это крайне брезгливо. Пес бросил взгляд на экран, потом прогавкал одобрительно: «Чтобы строить, надо знать, надо овладеть наукой. А чтобы знать, надо учиться. Учиться упорно, терпеливо. Учиться у всех — и у врагов и у друзей, особенно у врагов. Учиться, стиснув зубы, не боясь, что враги будут смеяться над нами, над нашим невежеством, над нашей отсталостью». — И это, конечно… — начал я. — Иосиф Виссарионович, само собой, — радостно продолжил пес. — Речь на съезде ВЛКСМ в 1928 году. Мой отец и Агафон длинными летними вечерами на даче любили сидеть на улице и перечитывать все тринадцать томов сочинений товарища Сталина, которые остались еще от деда и бережно хранились в старом бабушкином серванте. Кот злобно зашипел: «Обычный его закос под Ленина, даже тут ничего нового!» Агафон тут же на него рявкнул: «Молчи, мелкий воришка чужой еды. Правильно Сартр вас, троцкистов, называл: «Несчастные коммунисты!» Назревал очередной конфликт с дракой и летающей шерстью до потолка. Боже мой, подумал я, домашние животные — это очень здорово. Но если бы они при этом еще не разговаривали! Флешбэк первый: Лондон. Погода в Лондоне и так не ахти, а уж в марте и совсем. Туман с самого утра, сырость, продирающий до костей холод. Одиннадцать немолодых мужчин стояли у свежей могилы, возле которой лежало несколько венков. Один из мужчин заканчивал свою небольшую речь.- …был человеком, которого больше всего ненавидели и на которого больше всего клеветали. Правительства — и самодержавные и республиканские — высылали его, буржуа — и консервативные и ультрадемократические — наперебой осыпали его клеветой и проклятиями. Он отметал все это, как паутину, не уделяя этому внимания, отвечая лишь при крайней необходимости. И он умер, почитаемый, любимый, оплакиваемый миллионами- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Последние комментарии
16 часов 56 минут назад
23 часов 18 минут назад
23 часов 26 минут назад
23 часов 55 минут назад
23 часов 58 минут назад
23 часов 59 минут назад