КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 704131 томов
Объем библиотеки - 1319 Гб.
Всего авторов - 272309
Пользователей - 124517

Новое на форуме

Впечатления

DXBCKT про Дроздов: Князь Мещерский (Альтернативная история)

Поскольку уже в части предыдущей герой фактически достиг «своего потолка» (как и в плане наград, должностей, так и в плане помолвки с … ) было очень интересно увидеть — куда же именно «повернет» автор дабы развить тему «с малыми перспективами»))

Ну а поскольку сам ГГ давным давно не довольствуется простой работой хирурга (пусть и даже «на высших командных должностях» приближенных «к его императорскому величеству»), то на первый

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Дроздов: Лейб-хирург (Альтернативная история)

Во второй части автор явно достигает «потолка» (осыпав ГГ чинами и наградами, а так же в плане «иных перспектив» героя), плюсом идет «полный провал легенды Штирлица» (так что вопрос наличия «вопросов к попаданцу» / упс, тавтология / автоматически снят с повестки))

Неким же отвлечением от основной линии (судьба героя) становится «паралельная нить» повествования жизни друзей (будущего барона и «кавалерственной дамы» от медслужбы)).

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Дроздов: Зауряд-врач (Альтернативная история)

Поскольку в последнее время меня основательно «унесло» в сторону аудиоверсий (а не бумажно-электронных вариантов произведений) для меня некоторой проблемой стала не сколько художественная часть, сколько озвучка книги (а именно чтец). Случайно же набрев на данную серию (нечитанную мной ранее), и уже имея некоторое впечатление об авторе — я без сомнений взялся за нее (ибо все остальные варианты были «не айс»))

В начале книги

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Азъ есмь Софья. Царевна (Героическая фантастика)

Вторую часть (как собственно и первую) я прочел «уже на бумаге», благо доставка (на сей раз) сработала весьма оперативно... По части второй (коя так же была прочитана «влет»)) нельзя не отметить некоторое (пусть и весьма вынужденное) отступление от центрального персонажа, в пользу второстепенных фигур (царь, царевич, король и королевич)) + «по ходу пьесы» пошло весьма долгое описание «всяких там сражений» времен «завоевания Кемской

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
kiyanyn про серию МНС

Кажется, да Винчи сказал, что великое уродство встречается столь же редко, как и великая красота?

Вот так и великий бред встречается так же редко, как и хорошие произведения.

Но встречается, примером чему сия, гм... графомания.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
iv4f3dorov про Кулаков: Цивилизатор в СССР 1980 (Альтернативная история)

Либерман или как там его ещё спасает СССР? Тем что тащит за уши горбачишку? Афтырь ты мудак.

Рейтинг: +4 ( 4 за, 0 против).
greatcommy про Чехов: Полночь, XIX век (Антология) (Социально-философская фантастика)

Истинным ценителям

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).

Жизнь одного [Екатерина Бакулина Фенек] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Содержание

Cover Page

Содержание

Жизнь одного

Жизнь одного

Екатерина Бакулина

Жизнь одного

Баночка с жёлтой наклейкой: "Это чай. Насыпать одну ложку", скачущие буквы, корявый почерк. Я кручу эту баночку в руках, стараясь собраться с мыслями.

- Нравится? - спрашивает Кирилл.

 И не поймёшь сразу, есть ли сарказм в его голосе или нет. Непростой это голос, такой гортанный, медленно и трудно выводящий слова, слабая артикуляция и язык, словно онемевший. Поначалу, я едва понимал Кирилла, но потом привык... хотя, конечно, привык  это не совсем то.

- Помогает? - вместо ответа спрашиваю я.

- Да, - серьёзно говорит он. - Без наклеек было очень трудно.

События пяти- и даже двадцатилетней давности Кирилл помнит отчётливо, а вот бытовые мелочи, порой, ставят его в тупик.

Я кручу баночку в руках...

- Это Наташа придумала, - говорит Кирилл, - девочка из соцзащиты. Она приходит два раза в неделю, помогает по хозяйству. И записки меня научила писать.

Молодец Наташа, соглашаюсь я, хорошая девочка. Такие записки-наклейки здесь по всему дому: чай, кофе, сахар, кнопка включения телевизора, включения кондиционера, смыва в туалете... развешены инструкции ко всему. Почти все написаны рукой Кирилла, это сразу видно.

Руки у него...

Он разливает по чашкам кипяток, держа чайник в правой, уверено и крепко... правая - механический протез, дешёвый, но надёжный, моторика хорошая. Левая - своя, но сильно дрожит. А пишет он левой, не смотря ни на что. Правая нога - тоже протез, лицо всё изуродовано, об остальном можно только догадываться. Кирилла буквально собирали по частям, больше года в больнице, полтора в центре реабилитации. Можно было бы продолжить и дальше, но Кирилл сказал, что сил уже нет, хочется нормальной жизни, пусть всё будет как есть, ему хватит...

Значит, можно ещё что-то сделать? Можно. Только долго и тяжело, жизни на всё не хватит... снова по больницам... Да и дальше почти всё за свой счет, страховка покрыла только жизненно важное... Был бы хоть толк, но толка, скорее всего, не будет. И так уже сделали всё, что могли.

Тяжело... ну, со всем этим жить? Да нет, нормально. Как у всех. Дом, работа, вот в кружок оригами записался. Кирилл говорит спокойно и серьёзно, в глазах  тоска.

Оригами...

Я пытаясь представить, беру кружку, делаю глоток, обжигаюсь, едва не роняю... Кирилл невесело ухмыляется.

- Ну ты, поаккуратнее.

- Как же так вышло, Кир? Я думал... Слушай, мне ведь сказали, что ты погиб...

Он кивает.

- Всем так сказали.

- Зачем? Как же так?

- Прошлой жизни больше нет, - он на секунду задумывается. - Совсем нет.

Я встретил Кирилла утром, у супермаркета на парковке. Он собирал разбросанные тележки и корзинки, относил на место, простая такая работа. Я тогда загружал пакеты в машину, отставил тележку в сторону, он подошел, взял. Я сразу не узнал, а когда узнал, то не поверил. Не могло такого быть, никак не могло. Я ведь был на похоронах.

Помню, Маринка не плакала. Стояла так прямо, тихо... сама словно мёртвая, серое лицо, заострившиеся черты... Моя жена пыталась её утешать, пыталась говорить что-то, поддержать, суетилась, переживала... но Маринка молчала. Ни слова вообще. Мы очень переживали за неё. Помню, кто-то тогда сказал - глупости это, ну, подумаешь, что ей, она даже не жена, ну, пожили год вместе, ну, не сложилось, найдет другого... вот, если б дети...

Только Маринка до сих пор не нашла.

Второго такого найти трудно.

Всю жизнь я завидовал Кириллу. Мы когда-то жили в одном доме, дружили буквально с песочницы, учились в одном классе. Он был здоровенным, атлетически сложенным парнем, мог подтянуться раз сто не напрягаясь, с вышки нырял... да и учился отлично. Не боялся никогда и ничего. Никогда не был хорошим мальчиком, никогда не был правильным, с одинаковым рвением совершал подвиги и глупости, и всегда отчаянно нравился девочкам. После школы прошёл срочную в десанте, потом закончил Академию на Кифе. Майор, между прочим. В те годы мы уже встречались редко, Кирилл почти не бывал на Земле. Всех его подвигов и наград не знаю точно, я далёк от этого... лишь однажды видел мундир, весь увешенный орденами... подвиги и глупости...

И после этого развозить тележки?

Почему?!

Старой жизни больше нет.

Вот так.

Пенсию - да, пенсию платят хорошую, грех жаловаться... за все заслуги. Можно даже не развозить ничего. Но не сидеть же дома?

- А Маринка? - спрашиваю я.

Он отчетливо вздрагивает.

- Нет... Марина не знает.

И отворачивается, потом принимается мешать ложкой чай, крупные чаинки плывут по кругу... Долго... Мешает и мешает, словно заведённый, глядя в одну точку. Часы тикают на стене... Мне даже слегка неловко становится. Потом кажется, что он про меня забыл... может правильнее будет просто тихо уйти?

Потом он перестает мешать, откладывает ложку в сторону, отпивает из кружки, поворачивается. И вздрагивает снова. В его глазах паника. Он словно не узнаёт меня, не понимает, что я тут делаю. Глядит на кружку в моих руках, внимательно щурится...

- Лёша?

И всё ещё не понимает.

Я только киваю. Да, это я.

- Лёш, ты прости, у меня бывает... Стоит отвлечься и... Мы ведь с тобой говорили о чём-то?

- О Маринке.

Он напряжённо подаётся вперёд.

- Что с ней?

- Ничего, всё хорошо. Почему ей никто не сказал?

Кирилл поджимает губы, передёргивает плечами... словно озноб...

- Обо мне? Не надо ей... И ты тоже ничего не говори, хорошо?

Почти мольба.

- Но это не правильно, Кир. Она имеет право знать. Как же так?

- Нет. Я тоже имею право решить сам.

- Почему? Ты боишься, что она тебя не примет?

- Боюсь, что примет. И останется... Из жалости, понимаешь? Если б думал, что откажется, сразу бы сказал.

Он отворачивается. Долго сидит молча. Левая, живая рука мелко подрагивает и от этого трясётся стол. Боль...

- Слушай, у меня же конфеты к чаю есть! - Кирилл вдруг резко поднимается, почти подскакивает, бодро так, по хозяйски. - Чего я тебя не угощаю? Вкусные, знаешь какие!

Я даже сразу не пойму зачем это... да и потом тоже. То ли он просто пытается делать вид, то ли что-то переключилось у него в голове и о сложной теме Кирилл просто забыл.

А он суетится, гремит в шкафу баночками с чаем, коробочками, что-то роняет, поднимает. Достает запечатанную коробку. Конфеты и правда хорошие.

- Спасибо, - через силу говорю я.

- Ты бери, бери! Вкусные очень! Ну, и рассказывай...

- Что?

- Ну, как... ну, вообще, как жизнь?

Я знаю, он хочет услышать про Маринку.


* * *


Через две недели захожу к нему снова. Должен был раньше, но как-то не сложилось, работа, всякие дела... Я звонил Кириллу, сначала переносил, потом ещё раз уточнял, когда приду. Вроде бы всё нормально.

 Стою перед дверью, но никто не открывает. Звоню снова. Ничего. Может ушёл куда-то, может забыл, не смог сообщить? Ладно...

Я уже собираюсь уходить, как вдруг открывается дверь. Он стоит на пороге, смотрит и не видит меня. Не узнаёт. Вглядывается, так пристально, беззвучно шевелит губами. У него  заметно дрожат руки, не только левая, но и правая, мелким звоном бьётся о дверной косяк.

- Кир, - тихо говорю я, - Это я, Кир... Ты что, не узнаёшь?

Он мычит что-то неразборчиво, на лбу кривые, мучительные складки... Не узнаёт. А ведь только недавно, казалось, всё было не так уж плохо.

Собираюсь уйти, но тут он делает шаг назад и в сторону, словно приглашая меня в дом.

Не знаю... Что толку...

Надо было прийти сразу, на следующий день, может быть... а может, вообще не стоило приходить.

Захожу всё равно.

Мы снова сидим на кухне.

Сначала я пытаюсь что-то говорить, потом просто молчу. Нет даже никакого чая. И темы для разговора тоже нет. Ничего не клеится.

Сбежать хочется. Да и, наверно, сбежать - самое разумное решение.

И тут щелкает дверной замок, привычно так, по хозяйски.

- Кирилл, это я! Ты дома?

Женщина.

Пара секунд паники, неуместное желание вдруг забиться в шкаф или под кровать, потом только я понимаю - это, наверняка, Наташа, та девочка из соцзащиты.

Она тоже, похоже, понимает, что в доме есть чужой.

Я встаю, выхожу в коридор.

- Добрый день, - говорю неуверенно.

- Здравствуйте, - так же неуверенно говорит она.

Невысокая худенькая девушка в сером мышином свитере, волосы гладко собраны в хвост. Надо ей объяснить.

- Я тут заходил... проведать... уже ухожу...

- Понятно, - говорит она. - Вы Алексей?

Словно укор.

- Да.

- Кирилл много говорил о вас. Но знаете... вам, наверно, не стоило приходить.

- Почему? - я удивляюсь.

- Ну, понимаете, наверно не стоит его так тревожить, в его состоянии это не легко...

Её почему-то не смущает, что "он" все слышит, ведь рядом, на кухне. Нельзя же говорить о человеке в третьем лице в его присутствии, он не младенец и не умственно отсталый... Нет, я, конечно, всё понимаю, но так не правильно.

Очень хочется сказать, что это не её дело и вообще не ей решать - тревожить или нет.

- Понимаете, - говорит Наташа, - я волнуюсь за него. Он ведь уже начал приходить в себя, состояние наконец стабилизировалось, всё налаживалось. Работа... А тут вы... После встречи с вами он несколько дней был сам не свой, всё нервничал, вспоминал прошлое, говорил, говорил... Мне даже показалось, что он невероятно быстро пошел на поправку, такая неожиданная ясность ума... А потом... вот... сидит, никого не узнаёт, ничего не понимает. Это было потрясение, а теперь...

Наташа поджимает губы. Наверно, она действительно переживает и хочет Кириллу добра.


* * *


Совета я не послушал, и даже больше того. Пришёл не один.

Мы стоим у дверей, я нажимаю кнопку звонка. Больше всего боюсь, что дома никого не окажется, придется возвращаться ни с чем. Нервничаю. Но дверь открывается почти сразу.

Кирилл такой же, как и в прошлый раз. Он слегка пошатывается, руки дрожат, его мутный, невидящий взгляд скользит по мне почти не задерживаясь, потом...

Кирилл вздрагивает. Начинает часто-часто моргать, словно проснувшись, дрожащие пальцы впиваются в дверной косяк. Он выпрямляется, подаётся вперёд...

- Марина?!

- Да, - тихо говорит она. - Привет, Кир.

За считанные секунды Кирилл меняётся на глазах, вот уж не думал, что такое возможно, у него даже расширяются зрачки. Он глядит на Маринку, и не может поверить. Она мягко улыбается.

- Можно нам войти?

- Конечно! Марина, боже мой... я...

Даже голос меняется.

- Ну, не буду вам мешать, - говорю я. - Подожду тут, погуляю. Зовите, если что.

Они, кажется, даже не замечают.

Помню, Маринку я впервые увидел почти семь лет назад, Кирилл привез её с Хилари, вытащил там буквально из огня, из-под обломков подорванной дип-миссии, где Маринка работала переводчиком. По-геройски, что вполне в его духе. Ну, и влюбился, конечно.

Маринка ничуть не изменилась за эти годы, даже как-то неуловимо похорошела. Она сама позвонила вчера, моя жена ей всё-таки разболтала, они общаются. Позвонила, попросила съездить с ней к Кириллу. Я сомневался.

- Зачем? - спросил я тогда. - Он же не хочет.

- Он хочет, - очень твёрдо сказала она.

И сейчас, лишь только глянув на Кирилла, я понимаю - он действительно очень-очень этого хочет, только боится. Не может позволить себе быть с любимой женщиной таким.

Я остаюсь у лифта и жду больше двух часов.


* * *


"Когда вернусь в армию - ко мне вернётся Марина!"

Надпись на стене, прямо на обоях, красным маркером.

- Как в армию?! - удивляюсь я.

- А вот так! - весело говорит Кирилл. - Конечно, в десант меня не возьмут, но могу пойти преподавать в Академию, лекции читать, по взрывотехнике, пусть и по бумажке первое время. Я же старое всё помню. Буду постоянно держать бумажку перед глазами. Буду не только лектором, но и наглядным пособием, - он смеётся, легко и искренне, впервые, наверно, за столько лет. - Ничего, я справлюсь.

И хлопает меня по плечу.

Я смотрю на него и вижу, как блестят глаза.

Справится.

Под надписью - план: "записаться на консультацию в нейрохирургию", "начать бегать по утрам", ещё много чего. Справится, конечно. Не сразу, возможно не один год уйдёт, придётся снова помотаться по больницам, но ведь цель того стоит. Главное - видеть цель. Не бояться, не отступать.

Кирилл упрямый.

Это Маринка придумала. Она Кирилла хорошо знает.

Когда она вышла тогда, наговорившись, у неё были совершенно белые губы и такое же белое, застывшее лицо. Как на похоронах. Я даже испугался... А Маринка прислонилась к стене, медленно сползла на пол, села, закрыв лицо руками. Зарыдала вдруг, так громко и отчаянно.

Я молча сел рядом.

- Ничего, Лёша, - сквозь слёзы сказала она. - Теперь всё будет хорошо.