Мастера беззакония (СИ) [Aisha de Avonapso] (fb2) читать онлайн

— Плюс ко всему заноза, — не переставала причитать Гермиона.

Он крепко сжал челюсти. Ее поведение доводило его до исступления.

— Нет, ты, определенно, ненормальная! — С этими словами он жестко впился в ее губы. Желая как можно отчётливее достучаться до нее.

Гермиона, почувствовав, как его язык настойчиво раздвинул ее губы и пробрался в ее рот, исследуя там каждый миллиметр, замычала и упёрлась ладошками в его твердую грудь в попытке оттолкнуть. Но все безуспешно. Драко обхватил ее талию своими крепкими руками и не ослаблял напора.

Он шаловливо провел кончиком языка по ее нёбу и Гермиона невольно застонала сквозь поцелуй. В ответ на ее стон Драко зарычал и прикусил ее за губу. А его цепкие руки забрались под ее футболку и стали поглаживать поясницу, посылая по всему позвоночнику мелкую дрожь.

У Гермионы от его изощрённых ласк закружилась голова. Он был просто невероятен! Как бы она ни пыталась это отрицать. Он был настолько чутким, знающим все тонкости ее тела, словно изучал пособие «Как соблазнить Грейнджер». Будь оно как таковое.

Разорвав их жаркий поцелуй, он стал покрывать влажными поцелуями ее шею. Запрокидывая голову, тем самым давая ему больше доступа к ее чувствительной коже, Гермиона прикрыла глаза от сладкой истомы, сжимающей все ее нутро.

— Проклятье, как я только раньше не замечал, какая ты... — между поцелуями бормотал Драко, пытаясь подобрать правильные слова, — ...необыкновенная, — низко простонав, он впился губами в бьющуюся жилку на шее, млея от аромата ее бархатистой кожи. У него появилось совершенно звериное желание съесть ее целиком. И он восторженно вздохнул: — ...вкусная, — Послышался треск рвущейся ткани. Не успела Гермиона опомниться, как ее футболка полетела в сторону. Его пальцы рванули застёжку кружевного лифчика, отправляя ненужную вещицу в полет следом за футболкой. Гермиона пискнула, ей захотелось прикрыться, пока его обезумевшие глаза блуждали по упругой девичьей груди. — ...красивая, — хрипло произнес он и жадно накрыл ее набухший сосок мокрыми от поцелуев губами.

Как в тумане, пытаясь найти опору, Гермиона запустила пальцы в его мягкие волосы на затылке. Ее мозг превратился в кашу, и волновало только одно — его губы.

— Ох... — Все, что удалось ей вымолвить, пока его язык в диком танце кружил вокруг розового ореола, а вторую грудь трепетно накрывала его прохладная ладонь, нежно поглаживая полушарие и томительно пощипывая искусными пальцами чувствительный бугорок.

По ее телу от груди к животу невидимой ниточкой прошлась волна возбуждения.

Его губы... Мерлин, его губы... Они творили чудеса.

Его потрясающий рот поочередно ласкал ее груди. Внизу живота покалывало от желания. Гермиона изнемогала. Она оттягивала волосы на его затылке, притягивая его голову ближе к своей пылающей груди, а он в ответ рычал и покусывал ее затвердевшие, призывно торчащие ему навстречу вишенки сосков. В наваждении запрокидывая голову и ловя ртом судорожные вздохи, она едва стояла на ногах. Посреди комнаты. Голая по пояс. А он, любовно склонившись к ее полным грудям, — неистово сосал, лизал, тискал мягкие полушария, нежно выкручивал истерзанные его ласками горошины.

Все это сводило их с ума.

— Ты прекрасна, — замурлыкал Драко. Его дикие глаза пылали страстью. Он едва сдерживался, чтобы не сбросить с нее остатки одежды и жестко трахнуть. Гортанно простонав от одной мысли оказаться внутри нее, он пристроился к ней вплотную и томно произнес в ее губы: — Я хочу тебя... — взяв ее ладонь в свою, он приложил ее к своему возбужденному члену и призывно толкнулся бедрами в ее маленькую ладошку. — Чувствуешь?

Отголоски ее рассудка пытались достучаться до нее:

Что ты творишь? Это же Малфой! Нужно немедленно прекратить это безумие.

Но она его не слушала. Ее тело громко кричало ему: Да! И зов ее тела и сердца оказался громче здравого смысла.

— Да-а... — севшим голосом ответила Гермиона. Она более чем чувствовала его желание. Его стоящий колом член, упирающийся ей в руку, был тому подтверждением.

Поток грязных мыслей Драко и сладкое наваждение Гермионы беспардонно прервала внезапно открывшаяся дверь. В комнату ворвался Блейз и застыл при виде того, как Драко заслоняет спиной полуголую Грейнджер.

Сгорая от стыда, Гермиона взвизгнула и прикрывая обнаженную грудь руками послушно спряталась за широкой спиной Драко, одним глазком выглядывая из-за его спины.

— Какого хера, Забини?! — рявкнул Драко. — Тебя что, стучать не учили? Пошел вон!

Блейз чертыхнулся. Вздыбленные штаны Малфоя в районе бедер и валяющийся на полу черный лифчик говорили сами за себя.

— Не хотел вам мешать... — неловко начал Блейз. — Но у нас гости. Жду вас внизу, нужно кое-что обсудить. — И развернувшись на каблуках, вышел из комнаты.

Пока Драко поливал Забини всевозможными ругательствами, Гермиона подняла с пола свой лифчик и надела его, затем достала из кармана палочку и призвала одну из своих кофт.

— Вот только не надо опять делать вид, что ничего не было, — заметив ее действия, раздражённо простонал Драко.

Гермионе в руки прилетела бордовая кофта с длинным рукавом, и она сразу же надела ее на себя.

— А что, по-твоему, я должна делать? — искреннее спросила Гермиона. Она и вправду понятия не имела, как ей себя вести. Она была смущена и чувствовала себя легко доступной, хотя никогда прежде не позволяла ни одному парню с собой таких вольностей.

То, что произошло дальше, поразило Гермиону больше, чем все происходящее в этой комнате вместе взятое. Драко приблизился к ней в упор и обхватил ее лицо ладонями. Твердым взглядом всматриваясь в ее глаза с высоты своего роста, он со всей серьёзностью сказал:

— Просто доверься мне. Я знаю, что ты чувствуешь. Тебе кажется, что я играю с тобой. Но, черт побери, это не так... Ты сводишь меня с ума, Ангел... Мне ново это чувство, и я просто хочу попробовать... Хочу почувствовать то, чего не мог почувствовать ни с кем ранее. Ты не похожа ни на одну девушку, с которой я когда-либо был. Ты особенная, Ангел... Просто дай мне шанс. Доверься мне, и я исправлю все, что было, ладно?

Ее смятенные широко раскрытые глаза смотрели в его решительные и умоляющие. Ее пульс участился, ей было тяжело дышать. Как только ему удавалось так действовать на нее? Что она должна ответить на это? Разум взывал не верить ему, тогда как сердце твердило обратное. Гермиона впервые в жизни не знала, как ей поступить. С одной стороны, она понимала — они слишком разные, чтобы быть вместе, но с другой... ей хотелось попробовать. Как он говорит, дать ему шанс. Между ними определенно есть искра. Необъяснимая сила тянет ее к нему. Может, это и есть то самое чувство? Может, в этот раз ей стоит прислушаться к своему сердцу, а не разуму? На отношения с Роном ее подтолкнул скорее разум, нежели сердце. И ничем хорошим это не закончилось. Возможно, в делах сердечных стоит прислушаться именно к сердцу, как бы банально это ни звучало.

Поэтому Гермиона рискнула. Она едва уловимо кивнула ему, и он блаженно заулыбался ей в ответ.

====== Глава 14. Монако. Часть II. «Скоро ты узнаешь, на чью девушку позарился.» ======

Саундрек: Daytona – RUNNIN’ PLAYS (Prod. By Harry Fraud)

Едва Гермиона скрылась на втором этаже следом за Драко, как кто-то позвонил в дверной звонок. Не имея ни малейшего представления, кто это мог быть, Дафна поспешила это выяснить.

У дверей ее ждал весьма неприятный сюрприз. Ее надежды не видеть это лицо до конца своих дней в очередной раз разбились вдребезги.

Девушка досадливо застонала и едва не топнула ногой об пол от такой несправедливости. На пороге стоял Теодор Нотт, одетый в черную кожанку, черную обтягивающую майку и черные кожаные штаны. На его поясе поблескивала крупная пряжка от ремня, а на ногах сидели массивные ботинки.

«Они там что, на пару с Малфоем сговорились носить только чёрное?» — подумала Дафна.

С дерзкой ухмылкой на губах он осматривал ее с ног до головы. Так, словно она была его собственностью.

— Чего надо? — не церемонясь, бросила Дафна, скрестив руки на груди.

— Надо же... Ты всё ещё сердишься? — насмешливо протянул Тео. Но Дафна и бровью не повела. — Надо отдать тебе должное, это самое продолжительное наше расставание... Я даже успел соскучиться по тебе, дорогая моя невеста, — глумливо строил ей глазки Тео.

— Ха! — Дафна едва сдерживалась, чтобы не зайтись истеричным смехом. — А ты смешной. Поверь мне на слово, дружок, это расставание будет длиться до конца моих дней. И даже не смей никогда больше называть меня своей невестой, ублюдок. И если это все, зачем ты сюда приперся, то я закрываю дверь.

— О-о, это далеко не все, дорогуша. — Тео приставил ботинок к закрывающейся перед его носом двери.

Последовала небольшая стычка: Дафна пыталась дверью отдавить ему ногу, в то время как Тео пытался ворваться внутрь, не потеряв при этом пару пальцев на ноге. В итоге ему всё-таки удалось справиться с ней.

Чуть было не повалившись на пол, он ворвался на порог. Выпрямившись во весь свой внушительный рост, он огляделся по сторонам и направился внутрь. В его правой руке нельзя было не заметить большой продолговатый кейс.

Посылая в его спину миллион проклятий, девушка закрыла дверь и направилась следом. Она изначально поняла, что он не просто так сюда заявился. Он вообще ничего просто так не делал.

— Где Забини и Малфой? — вполоборота спросил он.

До Блейза донесся знакомый низкий баритон, и он слегка насторожился.

В гостиную с недовольным лицом вошла Дафна, а за ней, как и предполагал Блейз, — Нотт.

— Ты чё здесь забыл? — совсем не дружелюбно встретил того Блейз.

— Какие все тут гостеприимные, я смотрю, — хмыкнул Тео.

— Хватить паясничать, — теряя терпение, фыркнула Дафна. — Говори уже, зачем пришел, и вали давай, подобру-поздорову.

— Думаю, так не получится, друзья мои, — нараспев проговорил Тео и положил на кофейный столик свой кейс.

— О чем ты, черт подери? И что внутри? — вскинув брови, спросил Блейз, указывая на кейс.

— А ты открой и увидишь, — противно слащавым тоном ответил Нотт.

С каменным выражением лица Блейз вальяжно открыл створки и откинул крышку в сторону. Перед ними предстал набор огнестрельного оружия, состоящего из пистолетов, пулеметов и одной винтовки. Гладкие, черные и блестящие — они внушали опасность.

— Вы уже начали планировать ограбление? — При виде их недоумевающих лиц он хмыкнул: — Судя по вашим лицам, нет.

— Ты тупой? — гневно выпалил Блейз, начиная выходить из себя. — Мы грабим не магловский банк. Зачем нам пушки?

— А затем, что в банке Монако действует антимагическое поле. Как вы собираетесь их грабить?

— Мы только вернулись из Милана, чего ты от нас хочешь? — встряла на их защиту Дафна.

— Это-то я вижу... Впрочем, не только я. — Тео достал из кармана куртки газету и швырнул ее на столик. — Вот, полюбуйтесь.

Дафна подобрала газету. Та оказалась «Ежедневным пророком» сегодняшнего выпуска. Магическая газета вещала кричащий заголовок знакомым приторным голосом Риты Скитер:

ГЛАВНОЕ СОБЫТИЕ МИНУВШЕГО ДНЯ: ДРАКО МАЛФОЙ В СГОВОРЕ С ТРЕМЯ НЕОПОЗНАННЫМИ СООБЩНИКАМИ ОГРАБИЛ ИТАЛЬЯНСКИЙ БАНК «АРГЕНТУМ».

Услышанное заинтересовало Блейза, и он с любопытством пристроился рядом с Дафной, устремив вместе с ней взгляд в газету.

Сразу после заголовка, на пол-листа был изображен снимок, как Драко, облаченный в шубу, выбегает из дверей банка под руку с блондинкой Гермионой, чьи глаза скрывали солнцезащитные очки. А впереди них Дафна, чье лицо скрывала маскарадная маска. Там же был Блейз, который смышлено прикрывал лицо кейсом.

А внизу этой эксклюзивной колдографии интригующая надпись: см. подробности на стр. 2.

Дафна с нетерпением открыла нужную страницу, где была напечатана следующая статья:

Как было известно ранее, Малфой-младший находится в розыске за применение Непростительного заклятия «Круциатус» по отношению к работнику Департамента защиты магического правопорядка Джону Долишу. Который от изощрённых пыток потерял рассудок и до сих пор находится в больнице Святого Мунго. Преступника задержали на месте, но каким-то образом ему удалось уйти от правосудия.

Я, ваша преданная слуга Рита Скитер, провела собственное расследование. Из моих источников мне удалось выяснить, что мистеру Малфою удалось сбежать при одном условии — этому поспособствовали внутренние силы Министерства... Неужели среди блюстителей закона завелась крыса? Или, может, даже крысы?

Перейдя к сегодняшним событиям, мы можем видеть, что Драко Малфой не только не поджал хвост и не прячется в тени, более того, он обзавелся бандой и пошел на дальнейшие крупные преступления. Дерзкие грабежи для былого аристократа теперь совсем не зазорное занятие. Его мотив вполне понятен — стражи закона изъяли все его состояние. А бедствовать отпрыск одной из самых состоятельных семей Великобритании явно не намерен. Но почему же именно итальянский банк, мистер Малфой? Это остаётся загадкой. Равно как и личности его таинственных союзников.

Работники банка «Аргентум» утверждают, что не видели ограбления более слаженного и хитроумного. Банда беспринципных бунтарей действовала не абы как, у них имелся четкий план, информация от инсайдеров, без которой они не смогли бы выдать себя за доверенных лиц управляющих банка. У доверенных лиц были украдены палочки, с помощью которых преступники выдавали себя за них. Помимо этого они одурачили одну из главных управляющих — синьорину Виолу Конти своей безупречной актерской игрой и, как она отзывается: «невероятной схожестью амплуа».

Их совершенному плану едва не помешал рок судьбы. Знакомая мистера Малфоя (пожелавшая оставить свою личность в тени) оказалась с ним в одном месте, в одно время. Она выдала истинную личность своего явно не приятеля. Но, несмотря на это, преступникам все же удалось сбежать.

Интересно то, что до начала преступной карьеры бывшего оправданного Пожирателя смерти была похищена его мать — Нарцисса Малфой. Могла ли ее потеря повлиять на израненную войной психику? Возможно, мы имеем дело не только с особо опасным преступником, но и с душевнобольным?

Чтобы ближе проникнуться историей отпрыска светского семейства, читайте мою старую статью о суде над семейством Малфоев, где я присутствовала лично.

Ваша Рита Скитер.

— Что ж, смотримся мы довольно круто, — съехидничал Блейз, переглядываясь с Дафной.

Девушка прикусила губу, с восхищением осматривая их колдографию. Колдофото очень походило на кадр из фильма про отвязных гламурных гангстеров.

Тут заговорил Тео, с превосходством устроившись на диване:

— Вы едва не облажались. Джонни считает, что мое содействие делу не повредит.

— Да ну? — Блейз недоверчиво вскинул бровь и скрестил руки на груди.

— Ну да, — непринужденно ответил Тео. — Если не веришь, сам у него спроси.

Гринграсс и Забини обменялись недоверчивыми взглядами. По их мнению, Теодор им был совсем не нужен. К тому же, общество ее бывшего жениха раздражало обоих влюбленных.

— Схожу-ка я за Малфоем и Грейнджер. Это надо обсудить, — сказал Блейз и скрылся из комнаты.

А Дафна тем временем угрожающе нависла над Тео подле дивана и сурово проговорила:

— Как бы там ни было... В помощи недоразвитых неандертальцев мы не нуждаемся. Драко и Гермиона не одобрят твоего появления, так что советую тебе не терять своё никчемное время и уйти прямо сейчас. — Она указала ему пальцем на дверь.

Тео облизал губы и покачал головой, осматривая ее фигуру. Его взгляд заскользил по линии ее губ, а затем опустился ниже в зону декольте. И тут ему в глаза бросились покраснения на ее шее. Его глаза расширились в ярости, от осознания, что Забини понаставил ей засосы.

— А ты, оказывается, та еще шлюшка, Гринграсс, — с гаденькой усмешкой на лице и скрытой яростью внутри произнёс Нотт.

Услышанное на секунду озадачило Дафну, но, заметив, как его глаза остервенело шарят по коже ее шеи, девушка нахмурилась и невольно прикоснулась к покраснениям.

— По-твоему, я шлюха? — похолодевшим голосом спросила Дафна.

Под давлением ее ледяного тона и взгляда, точно как у фурии, который, казалось, пронизывал до самых костей, Тео сощурился и неловко поерзал на диване. Ему было знакомо такое ее поведение, именуемое «пассивной агрессией». И если уж она к нему прибегает, то для него грядут серьезные неприятности.

— Эм-м... — опешил Тео, нервно почесав затылок.

— Интересно, с чего бы это? — проигнорировав его мычание, Дафна стала загибать пальцы с каждой последующей фразой: — С тобой покончено — это раз. Я свободная девушка — это два. Ты — омерзительный кобель и еще смеешь мне такое говорить — это три. И ты упустил свой шанс покинуть это место целым и невредимым — это четыре. — Она загнула четвертый палец и опасно оскалилась, доставая палочку.

Тео нервно сглотнул. До него дошло, что она собирается с ним сделать (далеко не впервой, стоит подметить), и, спохватившись, резко вскочил с дивана и заверещал:

— О, нет-нет-нет! Только не снова! Ты не посмеешь! — Вопреки его словам, девушка решительно нацелила на юношу палочку. — Слышь, а ну отойди от меня, сумасшедшая! Ты меня пугаешь! — Тео лихорадочно зашарил по карманам в поисках палочки. От одной мысли, что она сделает с ним, заставив вновь испытать эти унижение и ужас, по его телу пробежала мелкая дрожь.

И тут Дафна взмахнула палочкой, прорисовывая в воздухе петлю. В парня полетел ярко-зеленый луч света, стремительно настигая свою жертву.

Со всех сторон повалили искры и дым.

Как раз в этот самый момент появились Блейз вместе с Драко и Гермионой. Все трое непонимающе уставились на Дафну, нацелившую палочку на яростно квакающую жабу, то и дело подпрыгивающую в воздухе. Гермиона сообразила, что это не настоящая жаба. У настоящих жаб не бывает столь агрессивного выражения лица. К тому же эта была слишком уж габаритной.

— Ну и? — Драко вопросительно вскинул бровь. — Кто и где так называемые гости?

— Судя по всему, эта жаба, собственной персоной, — не сдерживая усмешки, Блейз указал на жабу-Тео и бросил на Дафну выразительный взгляд. В ответ девушка пожала плечами, мол, «он сам напросился».

— ЧТО?! — взревел Драко. — Хочешь сказать, ты прервал нас из-за какой-то жабы?

— Нет, — ответил Блейз, замешкавшись. — То есть, да... В смысле, эта не жаба вовсе.

— Ну да, — Драко иронично развел руками. — Как же это я не заметил! Это вовсе не жаба, а орангутанг.

Гермиона взмахнула над жабой палочкой, но расколдовывать не спешила, лишь наделила речью. И кваканье жабы тут же обратилось в голос Тео.

— Расколдуй меня, стерва! Сейчас же! — мгновенно потребовал он у Дафны.

— Ну вот, я снова слышу этот мерзкий голос, — досадливо застонала Дафна.

— Нотт? — узнав того, Драко наклонился поближе, всматриваясь.

— Малфой, расколдуй меня! — взмолился Тео.

— Хм-м, как же это я сразу не узнал тебя, Тигр, — издевательски просюсюкал Драко, забавляясь его положением. С недавних пор Нотт не ходил у него в любимчиках, несмотря на то, что в Хогвартсе они отлично ладили. Никто не смеет доставать Грейнджер, кроме него самого. — Смотри, Грейнджер. — Он повернулся к Гермионе, поясняя девушке ситуацию: — Вот так Гринграсс проучала его ещё с Хогвартса, когда застукивала на изменах.

— Тебе повезло, что мы с Дафной не дружили в Хогвартсе, — весело отозвалась Гермиона. Встретив его негодование, она пояснила: — Иначе бы ты примерял образ хорька гораздо чаще.

В отличие от насупившегося Малфоя, Блейз на пару с Дафной по достоинству оценили ее шутку, прыснув от смеха.

— Ребята, вы не поверите... — посмеиваясь, сказала Дафна, беря со столика «Ежедневный Пророк». Развернув его в руках так, чтобы им было видно, девушка с воодушевлением объявила: — Нас напечатали в газете! Скитер накатала статью, где назвала Драко психопатом и опасным преступником. А работники миланского банка короновали наше ограбление, как самое слаженное и хитроумное... Что тут сказать, я в восторге!

— Психопатом?! — Малфой резко вырвал из рук девушки газету. Открыв ее на нужной странице, он принялся с остервенением читать. К нему с боку подошла любознательная Гермиона и тоже принялась бегать глазами по строчкам.

С каждым прочитанным абзацем его челюсти все крепче сжимались, а пальцы все сильнее сминали бумагу. Закончив читать, Драко зло смял газету и отшвырнул в сторону.

— Эй! Ты зачем её помял? Там же наша колдография. — Дафна подняла газету с пола и разгладила с помощью магии. — Я вырежу ее и вставлю в рамку.

— Тщеславная сука, — едко вставила жаба-Тео, на что получила убийственный взгляд от Дафны.

— Ну все, ты договорился. — Блейз леветировал жабу на стол, ограничив в передвижениях. И начал то и дело тыкать его палочкой то в глаз, то по лбу. В ответ Тео грозился сделать из Блейза корм для его же ротвейлеров.

Гермиона после прочитанного удивилась тому, что ее имя не опубликовали в выпуске. Ведь Пэнси узнала ее и несомненно выдала всем остальным. А тот факт, что Скитер известно о содействии работников Министерства «преступнику», заставил ее серьезно задуматься. Откуда журналистке об этом известно? И почему ее имя не обнародовали? Драко выступал главным героем в центре сюжета статьи. Его личность наверняка сейчас самая обсуждаемая в обществе английских волшебников. Так называемая «преступная карьера» Драко оказалась золотой жилой для Скитер. Громкие заголовки с участием громких личностей ее конек. Так почему же она не воспользовалась возможностью сделать статью ещё более громкой за счёт и ее имени? «Гермиона Грейнджер ограбила банк вместе с Драко Малфоем» — да эта новость стала бы просто сенсацией.

— Вам не кажется странным, что мое имя не засветилось? — озвучила свои мысли Гермиона.

Все взгляды устремились на нее.

— Джонни считает, что они не хотят из-за тебя порочить имя Министерства, — пояснил Тео. Все внимание переключилось на него. И он добавил: — Ты была главой какого-то там отдела, помимо этого Героиня Войны и тра-ля-ля, прочая фигня. Короче, ты слишком положительный персонаж, чтобы писать твое имя в этой отрицательной статейке.

— Что если это Поттер? — предположил Драко. — Что-то он не бьёт во все колокола и не заваливает тебя письмами с требованиями узнать, какого черта происходит.

— Возможно, совы просто не могут меня найти... Все-таки я в совершенно другой стране, — рассуждала Гермиона. — Что к лучшему, я совсем не готова ему объяснять, что происходит.

— Ну что ж, теперь, когда все в сборе, выкладывай, зачем прискакал, очаровашка. — Блейз потыкал жабу-Тео палочкой по брюху. Пока она в ответ ворчала и пыталась цапнуть Блейза, тот обратился к Драко и Гермионе: — Этот клоун утверждает, что в банке Монако действует антимагическое поле, и он предлагает использовать пушки.

— Не я предлагаю, блядь, — огрызнулся Тео. — А твой дядя. Он послал меня, чтобы я помог вам, ибо вас двоих с парой цыпочек явно недостаточно для такого дела.

— Кого ты назвал цыпочками, сукин сын?! — возмутилась Дафна. — Да я тебя так заколдую, что ты вечно пробудешь в образе жабы, и ни одна принцесса не спасёт тебя поцелуем!

Гермиона мысленно поддержала подругу. Больше всего на свете она не терпела гендерные принижения. Черта с два, она была умнейшей ведьмой столетия. Дафна же была в числе лучших из их выпуска. Она была изобретательна, хитра, непредсказуема и, если того потребует ситуация, — довольно опасна.

— Выбирай выражения, ты в обществе дам, — вступился за их с Блейзом девочек Драко. — Или я тебя научу манерам, раз тебя мамочка не научила.

Тео при упоминании матери зашипел и попытался достать Драко, но при прыжке стукнулся об ограничительное поле, что наколдовал Блейз, и, подобно мокрой тряпке, медленно скатился по нему на пол.

— Уж кто бы говорил о манерах, Драко. — Гермиона не могла удержаться от язвительного комментария.

При звуке своего имени из ее уст, сердце Драко пропустило удар. Все, кроме них двоих, в этой комнате перестали существовать. Он зачарованно посмотрел ей в глаза и расплылся счастливой улыбкой. Его эрекция всё ещё не сошла на нет, благо он прикрыл ее проявления чарами визуализации. Но мысленно он всё ещё был с ней в той комнате... И она, кажется, тоже. Гермиона ответила ему робкой улыбкой, как бы говоря: «прости» за свою привычную колкость в его адрес.

— Ла-а-дно, — неловко протянул Блейз, уловив их возобновившуюся химию. — Надо что-то решать. Думаю, стоит проголосовать. Кто за то, чтобы эта жаба... кхм-кхм, то есть Теодор вступил в цитирую: банду беспринципных бунтарей, поднимите руки. — Блейз явно наслаждался своим остроумием.

Перекати-поле пронеслось по помещению. Другими словами, никто не поднял руку.

Только Гермиона хотела поднять руку, исходя из соображений: четыре головы — хорошо, а пять еще лучше (пускай этой головой и был столь неприятный тип, как Нотт), но смысла в этом не видела, ибо находилась в меньшинстве.

— Что ж, решено, — довольный собой Блейз хлопнул в ладоши и разрушил поле над жабой-Тео. Он хотел было левитировать ненавистного гостя прочь, как вмешалась Дафна:

— Позволь мне.

Девушка направила на свою жертву палочку и левитировала бывшего женишка в открытое окно, под сопровождение его жалких квакающих криков:

— Я тебе ещё отомщу за это! Ты ко мне ещё приползешь! Так всегда было и будет!

— Какая наивная самонадеянность. — Дафна издевательски поцокала языком. — Когда-нибудь она сыграет с ним злую шутку.

— По-моему, ты уже сыграла с ним злую шутку, детка, — тонко подметил Блейз.

— И то верно, — сказал Драко, выглядывая в окно.

«Слизеринцы», — подумала Гермиона и неодобрительно покачала головой.

Саундрек: Twenty One Pilots – Fairly Local

В конечном счете, за поздним обедом–планированием предстоящего ограбления они решили, что идея действовать с помощью огнестрельного оружия не такая уж и плохая, учитывая невозможность использования магии.

Блейз с Дафной отправились на разведку в банк, пока Драко учил Гермиону стрелять из пистолета. Он уже научил ее разбирать и собирать оружие. И теперь парочка обустроилась на заднем дворе виллы, где была просторная территория рядом с зеленым лесом.

— Не могу поверить, что ты — чистокровный сноб, учишь меня — уроженку магловского мира стрелять из пистолета... — Гермиона держала в руках пистолет и целилась в импровизированную мишень в нескольких метрах от себя. — Кто тебя только научил?

— Блейз научил, — ответил Драко, стоя по правую сторону от нее и целясь во вторую мишень. Он спустил курок и прозвучал громкий выстрел. Вылетевшая с невероятной скоростью пуля попала ровно в цель. — Ещё на пятом курсе. Я был у него в гостях. Он показал мне винтовку своего дяди. Мне стало интересно, что эта штуковина умеет, и тогда Блейз показал мне, как из нее стрелять. — Он снова прицелился и выстрелил. Гермиона слушала и одновременно старалась прицеливаться. В детстве она бывала с родителями в тире, и у нее очень даже неплохо получалось.

Драко продолжил говорить, а Гермиона внимательно слушать:

— И мне это понравилось. Это штука точная и смертоносная. Она может как повредить, так и убить. Только после того как я вошёл во вкус, он сказал мне, что эта вещь изобретение маглов... Признаться, сначала я разозлился и назвал Блейза и его дядю маглолюбцами. Но потом я осознал, как, должно быть, сложно было додуматься сотворить такое оружие без помощи магии. — Драко перезарядил пистолет одним ловким движением, вновь прицелился и продолжил: — С тех пор, каждый раз, когда я был у Забини дома, мы стреляли в тире его дяди. Иногда Джонни натаскивал нас в этом. Позже он научил нас водить. Это была словно вторая любовь после полетов на метле. Мне хотелось узнать, как работает мотор, двигатель. А от скорости и звука мотора мне просто крышу сносило. — Он иронично хмыкнул. — Кто бы мог подумать, что маглы способны приносить пользу.

Гермиона наконец решилась выстрелить. Ее рука дрогнула, едва прогремел выстрел.

— Пять из десяти делений, неплохо, — сказал Драко, всматриваясь в мишень. — Но тебе не стоит зажмуриваться, если хочешь попасть точно в цель, — весело добавил он.

Малфой подошёл к ней со спины, накрыв ее талию своими сильными руками. Гермиона затаила дыхание, ожидая его дальнейших действий. Он накрывал ее сзади — такой горячий и твердый.

— У тебя неправильная стойка, — говорил он. — Поставь левую ногу назад и займи устойчивую позицию... — Его трепетный голос обжигал кожу ее шее.

Откинув с ее плеча прядь волос назад, Драко своим ботинком сдвинул ее ногу назад.

— Вот так... Молодец.

Спиной Гермиона чувствовала, как холодная пряжка на его ремне упирается ей в поясницу.

Положив свою большую ладонь поверх ее, он томно прошептал ей на ухо:

— Крепче обхвати рукоятку...

Гермиона тяжело сглотнула. Его действия пробуждали в ней нечто совсем другое, нежели желание учиться. А он, кажется, наслаждался ситуацией.

— Теперь представь, что от дула пистолета к цели ведёт невидимый луч, и жми на курок, — подытожил Малфой, но не выпустил ее из своих жарких объятий.

Гермиона сделала, ровно как он велел. Ощущая на своём затылке его тёплое дыхание, она прицелилась и спустила курок. По всей территории раздался очередной выстрел. Девушка раскрыла невольно закрывшееся глаза. Девять из десяти делений.

— Убийственная меткость, — с гордостью сказал Драко. И поцеловал девушку в волосы. Вдыхая их прекрасный аромат, он любовно произнёс: — Да у тебя определенно талант к убийствам, Ангел.

— Дурак, — нежно сказала Гермиона и рассмеялась.

Они бы, наверное, стреляли и обнимались на поле ещё целую вечность (или бы, возможно, трансгрессировали в спальню), если бы не прикатившие во двор Дафна и Блейз на красном кабриолете.

— Малфой, зацени, какие колеса я откопал! — кричал приятелю Забини, энергично махая тому рукой. — Запрыгивайте к нам, мы планируем хорошенько оттянуться перед завтрашней вылазкой.

— Ты это сейчас серьезно, Блейз? — Дафна посмотрела на парня так, словно он сморозил несусветную глупость.

— А что не так, Даф?

— Мы не можем пойти вот так. — Девушка махнула рукой на их одежду.

— О чем это вы? — спросила Гермиона, приближаясь к машине.

— Вы хотя бы были в банке? — прежде чем осматривать тачку, поинтересовался Драко.

Стянув с глаз солнцезащитные очки, Блейз казался оскорбленным.

— Конечно, были, — ответил он. — За кого ты нас принимаешь?

— Мы же чрезвычайно профессиональные грабители, — насмешливо вставила Дафна с отсылкой на статью Скитер. Она вылезла из кабриолета, скомандовав: — А теперь марш переодеваться.

Девушка схватила Гермиону за руку и, прежде чем трансгресировать вместе с ней, велела парням:

— Вы тоже идите.

Саундтрек: The Weeknd – 6 Inch (feat. Belly)(Demo Version)

В отличие от девушек, парни быстро собрались и теперь ожидали своих спутниц в холле. Ожидание выдалось томительным. Драко прислонился плечом к стене и скрестил длинные ноги. Уперев носок лакированной туфли о пол, юноша разглядывал свои ровные ногти. Он был просто безупречен. Его статную мускулистую фигуру обтягивал дизайнерский костюм черного цвета, с закатанными по локоть манжетами, на которых были прикреплены золотые фамильные запонки. Под пиджаком его твердую грудь обтягивала черная майка. На сливочной коже груди поблескивала серебряная цепочка, а на запястье золотые часы. Безымянный палец украшал фамильный перстень Малфоев. Челку платиновый блондин уложил наверх в стильную прическу.

Блейз был не менее бесподобен. На его такой же вытянутой и крепкой фигуре сидел костюм темно-серого цвета с бледно-розовой рубашкой. Шею покрывал черный шелковый шарф. Пальцы украшали несколько колец, а запястья — браслеты. Помимо этого в одном ухе красовался пирсинг.

От обоих парней просто божественно пахло изысканным французским парфюмом.

— Они там целую вечность собираться будут? — Блейз стал расхаживать из стороны в сторону.

— Что поделаешь, — пожал плечами Драко. — Девчонки.

— Я понимаю, но такими темпами мы никуда не попадём.

— Наберись терпения, мужик, — задумчиво произнёс Драко. Его лицо озарила искренняя улыбка от возникшего в голове образа Гермионы в облегающем платье: — Представь, какие красивые они к нам выйдут. Они, конечно, и без того прекрасны... Но я уверен, Гринграсс нарядит Грейнджер в какое-нибудь сексапильное платьице... — мечтательно рассуждал он. — На ее длинных ножках будут сидеть блестящие босоножки, волосы разбросаны по голой спине, а губы накрашены яркой помадой... — Малфой в предвкушении облизал губы. — Так что все наши ожидания будут оправданы.

— Об этом я не подумал... — Блейз на секунду замечтался, представляя Дафну в открытом шелковом платье. — Но теперь, когда ты навел меня на такие мысли... Я готов ждать сколько угодно.

Спустя несколько минут ожидания девушки наконец-таки появились на лестнице. С их эффектным появлением Блейз даже присвистнул. А Драко внезапно ощутил себя невероятным счастливчиком.

Как в замедленной съёмке, под сопровождение завороженных взглядов парней, Дафна и Гермиона стали спускаться вниз.

Драко позабыл, как дышать. Она превзошла все его ожидания.

Ее миниатюрную фигурку обтягивало блестящее коктейльное платье мятного цвета, по бокам и рукавам обшитое полупрозрачной тканью с россыпью из крошечных сверкающих камушков, длиной на несколько сантиметров выше колена.

Он медленно заскользил глазами вниз — по ее ногам. От увиденного его сердце забилось чаще. Гермиона была обута в серебристые босоножки на высокой шпильке... Женские ножки — определенно его фетиш.

Затем его глаза прошлись по ее декольте. Драко облизнулся, предаваясь воспоминаниям о ее нежной груди. Потом поднялся выше к ключицам, шее, на которой сверкала подвеска. Дальше по губам цвета фуксии, волосам, закрученным в элегантный пучок с пробором на боку и одним локоном спадающим на лоб. С ее ушей свисали роскошные сережки. А в руках Гермиона держала свою излюбленную бисерную сумочку.

Поодаль от нее спускалась Дафна в эффектном красном платье на бретельках в пол. С правой стороны от бедра вниз тянулся вырез, что заставил фантазию Блейза не на шутку разыграться. В руках, покрытых бархатными красными перчатками выше локтя, Дафна держала маленький клатч черного цвета. Длинные белокурые волосы девушки струились до самой спины, прекрасно контрастируя с платьем. Ото лба пряди были зачесаны наверх и слегка приподняты. На висках крепились необычные заколки-держатели в форме зигзага, инкрустированные маленькими бриллиантами. Красные губы и густые ресницы дополняли весь образ.

— Мальчики, у вас тут... — Дафна коснулась пальцем своих губ намекая на метафорическую слюну.

— Ва-а-у. Просто вау, — восторгался Блейз.

— Мхм, да... Просто чертовски красивые, — хрипло подтвердил Драко, осматривая обеих девушек с ног до головы.

— Не то слово, дружище. Они просто ва-а-у! Словами не описать, насколько сексуальны вы в этих платьях.

— Действительно, эти платья просто великолепны, — сказала Гермиона. — Я все время ей говорила, что у нее талант... Создавать такие наряды, это же просто фантастика. Уверена, когда-нибудь у Дафны будет собственная марка одежды. Которая переплюнет мадам Малкин с ее устаревшими фасонами, застрявшими где-то в семидесятых. А на пороге, между прочим, уже двадцать первый век!

Дафна подарила ей платье, сшитое из той самой ткани, что Гермиона сама же выбирала при разговоре с ней через каминную сеть. Тогда она и не догадывалась даже, что выбирает цвет своего будущего платья. Ей в жизни не приходилось носить такую изысканную одежду. Такие платья Гермиона видела лишь на модных показах магловских модельеров мировой величины.

Дафна Гринграсс вполне могла стать Коко Шанель магического мира.

— Ой да брось, Гермиона, — неловко отмахивалась Дафна, но все же расцвела белоснежной улыбкой и чуточку самодовольно добавила: — Хотя, чего греха таить, ты права, я гениальна.

— О да, — Блейз притянул белокурую ведьму к себе за талию и поцеловал в макушку. — Ты чертов гений во всех смыслах, детка. Но... вы, дамы, похоже перепутали, кто из вас из Гриффиндора, а кто из Слизерина. Хотя не спорю, тебе очень идёт красный, Даф, как и Гермионе зелёный.

— Ну, будем считать, сегодня произошла маленькая смена ролей, — весело сказала Грейнджер.

— А ну-ка покрутись-ка, Гермиона, — попросила Дафна. — Они ещё не всё видели.

Гермиона собралась было показать все великолепие творения Дафны, как Драко, бережно обхватив ее руку, сказал:

— Позволь мне тебе с этим помочь. — Он поднял их сплетённые руки вверх.

Гермиона слегка смутилась, но все же закружилась на месте, держась его руки.

Теперь стало понятно, о чем говорила Дафна. Сзади спину покрывала такая же прозрачная ткань, осыпанная блестящими камушками, что и бока платья. Смотрелось это очень нежно и в то же время богато.

Блейзу тоже захотелось покрутить свою спутницу. И они повторили маневр своих друзей. Что позволило увидеть глубокий вырез на спине девушки.

В предвкушении хорошего отдыха четверка покинула виллу. Блейз и Драко проявили галантность и помогли своим дамам устроиться на заднем сидении кабриолета. Захлопнув за девушками дверцы, парни сели вперед.

В тачке заиграла музыка, и красный кабриолет помчался по дорогам ночного Монако.

Саундтрек: Rihanna – Pose

Кабриолет остановился у самого популярного и дорогого клуба Монте-Карло. Это был элитный клуб для местных и приезжих магов. Это место считалось одним из лучших клубов магического мира. Пребывая в городе, они не могли не побывать здесь.

— Мы с сестрой как-то были здесь, — говорила Дафна, пока Блейз открывал для нее дверцу.

— И как? — поинтересовался Драко, также открывая дверцу для Гермионы.

«Надо же, какой джентльмен, когда захочет,» — подумала между тем Гермиона.

— Я толком уже и не помню, — хихикнула Дафна. — Мы тогда сильно напились.

На входе их поприветствовали два огромных охранника.

— Ваши палочки, пожалуйста, — сказал один из них.

— Что? Это ещё зачем? — спросила Гермиона.

— Такие правила, — припоминала Дафна. — Большое сборище подвыпивших волшебников до добра не доведет, не считаешь?

— О-о, ну, тогда ладно.

Ребята отдали свои палочки охранникам на хранение, и их пропустили внутрь. Это было большое здание, больше похожее на храм, нежели клуб. Куполовидный потолок из мрамора от пола отделяло нереально огромное пространство. Стены украшали скульптуры, изображавшие людей и хищных животных. Некоторые из них представляли из себя фонтаны. Здесь было несколько зон. В одной зоне располагалась барная стойка. В другой столики. В центре — танцпол. В ещё одну зону вела высокая арка. Извилистая лестница вела на верхние этажи. Вокруг царил полумрак и множество разноцветных световых огней. На возвышенных сценах в воздухе танцевали танцовщицы. Громкие биты проникали через все тело так, что, кажется, вздрагивали кости. Всюду сновали волшебницы и волшебники в дорогих вычурных нарядах. Одно было очевидно, все прибывшие сюда люди соблюдали дресс-код. Женщины были облачены в самые различные платья, а мужчины, в свою очередь, в костюмы классических цветов.

— Ну что, повеселимся? — ухмыльнулся Драко. Взяв Гермиону за руку, он потянул ее за собой.

Блейз на пару с Дафной одобрительно заголосили. Гермиона была наслышана, как слизеринцы любят веселиться. В школе ходило множество слухов о вечеринках, проходивших в гостиной факультета Слизерин. Тусовки в слизеринском стиле — это море дорогого алкоголя, игры на раздевание и желания, бутылочка; был также слушок о запрещенных зельях; ну и конечно же по завершению — неразборчивый секс. На Гриффиндоре тоже проходили сборища, но менее развратные. Представители разных факультетов всегда мечтали попасть именно к слизеринцам. Старшекурсники пробирались к слизеринцам в двух случаях: тайком, или же некоторых счастливчиков приглашали сами слизеринцы.

Поэтому сейчас, сидя в компании самых отвязных слизеринцев Хогвартса, Гермиона ощущала себя как никогда чужой, пускай они с Дафной и дружили. Что там говорить, мисс Всезнайка избегала даже большинство гриффиндорских посиделок, где был замешан алкоголь и много шума. Грейнджер предпочиталаотсиживаться в библиотеке, за что Рон ее нередко подкладывал.

— Гермиона, что будешь пить? — спросила Дафна. Гермиона хотела было сказать «сливочное пиво», как Дафна оборвала ее на полуслове: — Хотя нет, не отвечай. Уверена, ты скажешь «сливочное пиво»... — Она закатила глаза. — Я тебя умоляю, мы сейчас не в «Трёх метлах»... — Девушка пробежались глазами по карте-меню алкогольных напитков. Гермиона обреченно вздохнула, облокотившись о барную стойку.

А Малфой и Забини времени зря не теряли — уже заказали по стаканчику огневиски и о чем-то весело переговаривались.

Дафна подозвала бармена:

— Мне, пожалуйста, вишневый бурбон, а моей неискушенной подруге... для начала смешайте вот этот коктейль. — Она ткнула пальцем на коктейль, в составе которого была смесь дынного и клубничного ликеров, самбука и мороженого.

Саундтрек: Until The Ribbon Breaks – A taste of Silver

Спустя пару коктейлей Дафна потянула Гермиону на танцпол. Алкоголь уже стукнул ей в голову. Внезапно во всем теле наступила лёгкость. Музыка нескончаемым потоком лилась в опустевшую голову Гермионы. Есть только она и музыка. И рука Дафны, тянущая ее за собой. В центре танцпола подруга отпустила ее руку, призывая расслабиться и отдаться ритму. И Гермиона отдалась ему. Почувствовала себя единым целым с мелодичным голосом исполнителя, громкими басами, переливающимся светом. Она качала головой, вскидывала руки вверх, подрагивала плечами и двигала бедрами в такт вместе с Дафной. И этот миг полной свободы окутал ее с ног до головы. Он был прекрасен.

Прислонившись к друг другу спинами, девушки задвигались, слегка подпрыгивая в унисон с музыкой.

Боковым зрением Гермиона уловила на себе пристальный взгляд стальных серых глаз.

Драко и Блейз устроились на угловом диване в V.I.P. зоне. И наблюдали. Жадно наблюдали за ними. Малфой по-хозяйски развалился на диване с расставленными по сторонам коленями. Одним локтем он опирался о изголовье; его длинные пальцы обхватывали стакан, наполненный огневиски, а глаза были прикованы к ней одной — Гермионе.

Эта дьяволица пленила его. Она была королевой в его голове. Его личной танцующей балериной из шкатулки. Он был готов на все, лишь бы заполучить ее. Что это было? И когда началось? С каких пор она стала сводить его с ума одним лишь взглядом больших карих глаз? Драко и сам не знал. Но казалось, что уже с вечность.

И ему определенно нравилось то, что он сейчас видит. Ему нравилось видеть ее такой. Развязной. Это зрелище заводило его.

Драко было приятно знать, что он знал эту девчонку ещё с малых лет. Такая запретная и такая желанная. Грейнджер... Ее имя олицетворяло все, чего он ни в коем случае не должен желать, но все равно желал; все, что он должен презирать, но не презирал. Как бы ни пытался внушить эту мысль себе и остальным, он никогда не презирал ее. Никто не может по-настоящему презирать такую, как она, лишь завидовать.

Она сама, без каких-либо ярлыков — сосредоточение всех его желаний. Они оба были как два фрагмента паззла: абсолютно разные, но идеально друг другу подходящие. Они просто живое подобие оксюморона.

Своими движениями Грейнджер заставляла его член напрягаться и слегка подрагивать в штанах. Ее бедра крутились из стороны в сторону, из стороны в сторону. Она откидывала голову назад, открывая вид на свою изящную шею, в которую ему тут же хотелось жадно впиться губами, зубами, вылизывать ее языком. Ее следующее телодвижение заставило его приглушённо застонать и едва не рвануть к ней на танцпол и не взять прямо там. Гермиона трогала себя: мучительно медленно скользила руками от шеи, потом по бокам и бёдрам. А потом... О, Мерлин. Она посмотрела прямо на него, словно знала, что он все это время следил за ней, словно все эти крышесносные движения были специально лишь для него одного.

Ее совершенно дикий взгляд хищницы призывал его. Таким взглядом обычно самки зазывают самцов.

И тогда Драко резко поднялся. Нервно отпил большой глоток из стакана и со стуком опустил его на стеклянный столик, все также не спуская с нее жадного взгляда. Краем глаз он заметил, что Блейз проделал то же самое. Он, видимо, тоже завелся от вида извивающейся в танце Дафны.

Их заметили далеко не только они. Мужчины со всех сторон стали бросать на Гермиону и Дафну вожделеющие взгляды. Парочка из них даже пристроилась рядом с ними в танце.

— Простите, парни, но мы здесь не одни, — ответила Дафна на предложение выпить с ними.

— Да бросьте, что-то я никого рядом не вижу, — хмыкнул один из них, склонившись к уху Гермионы и нагло опустив руку ей на талию.

Гермиона поежилась от запаха алкоголя, исходящего из его рта. Второй парень проделал то же самое с Дафной. Девушки хотели было скинуть их руки, как сзади послышался жёсткий голос Драко:

— А ты повернись и увидишь.

— Так, а ну-ка быстренько лапы убрали, пока мы добрые, — сказал рядом стоящий Блейз, так, словно разгонял назойливых мух.

Парни не рискнули ослушаться и ретировались, но напоследок окинули девушек похотливыми взглядами. Что не могло скрыться от внимания таких собственников, как Малфой и Забини. Закинув на плечо Гермионы свою руку, Драко одарил их предупреждающим взглядом, внушающим опасность, и увел Грейнджер за собой. Блейз приобнял Дафну за талию и с явным превосходством на своем лице криво усмехнулся в сторону горе-пикаперов. И пара последовала за друзьями.

— Ты не можешь так делать, — сказала Гермиона, уже сидя на диванчике рядом с Драко в V.I.P. зоне.

Дафна с Блейзом устроились на противоположной стороне дивана. Они исследовали меню и о чем-то между собой переговаривались. Здесь были наложены заглушающие чары, и музыка была не такая громкая.

— Я не твоя собственность, — добавила Гермиона.

— Ты бы предпочла сейчас проводить время с ним? — Драко посмотрел на нее в упор.

— Нет, — ответила она, опуская глаза.

— Тогда о чем вообще разговор? — не сомневаясь в ее ответе, продолжил Драко.

— Я могла сама с ним справиться.

— И как же? — Он вскинул брови. — У тебя нет палочки... Ты не знаешь, что у него на уме. А ещё ты пьяная. Этот мудила мог утащить тебя за угол и присунуть по-быстрому, об этом ты не думала?

— Не перегибай, — вздохнула Гермиона. — И я не пьяная.

Драко ухмыльнулся.

— Тогда ты не откажешься от ещё одного девчачьего коктейля, которыми тебя поила Дафна?

— Девчачьего? — возмутилась Гермиона. — Это вызов? Ты считаешь, я не могу выпить чего покрепче?

— Ага, — невозмутимо кивнул он.

— Что ж, ты ошибаешься! — Гермиона сама не понимала, что хочет ему доказать. — Смотри.

И она схватила со столика бутылку крепчайшего огневиски и наполнила им бокал, намереваясь его осушить. А Драко с ленивой ухмылкой на губах наблюдал. Ему было интересно, что из этого выйдет. Грейнджер и так уже навеселе. Вон, успела даже зажечь на танцполе, как никогда прежде. И это всего-то от пары коктейлей.

— Воу-воу, Грейнджер, — при виде ее действий у Блейза глаза на лоб полезли. — Таким порядочным девочкам не стоит пить такой мужской напиток.

— Мужской? — Дафна оторвалась от меню и с вызовом посмотрела на него. — Почему это мужской? Где такое написано? Я же могу его пить, и ничего.

— Ты слизеринка, Гринграсс, — сказал Драко и со знающим видом добавил: — Что автоматически вычеркивает тебя из разряда порядочных девочек.

— И как это понимать? — Дафна угрожающе положила руки на пояс. — Я порядочная, очень даже... — Она на секунду задумалась. — Ну, почти.

Блейз захохотал, хлопнув себя по коленке. На что получил от Дафны убийственный взгляд. Резко перестав смеяться, он мгновенно сменил тему, стараясь избежать расправы:

— Мне кажется, мы не очень хорошо влияем на нашу мисс Гриффиндор... Но, признаться, такой она мне нравится больше.

Тем временем «мисс Гриффиндор» уже держала в руках бокал огневиски. Драко с интересом наблюдал за ее дальнейшими действиями. Ему тоже нравилась такая Грейнджер. А Гермионе просто хотелось впервые в жизни по-настоящему напиться, отречься от своего привычного образа правильной девочки.

Гринграсс и Забини в поддержку стали энергично стучать стаканами по столу и скандировать: «Пей до дна!».

Под их ликующие возгласы Грейнджер осушила стакан.

Огневиски не зря прозвали огневиски. Горло Гермионы обожгла раскаленная лава. Разлилась по пищеводу и дальше скатилась в желудок. Она вся пылала изнутри. В голову сразу же стукнула мощная волна дурмана. Закашлявшись, Гермиона зажмурилась и опустила стакан на стол.

Драко утешительно погладил девушку по спине. Его прохладная ладонь посылала по ее разгоряченной коже рой мурашек.

— Говорил же, не стоит тебе это пить, — с улыбкой говорил он между поглаживаниями.

В ответ она лишь покачала головой, мол, все нормально.

Дафна предложила заказать роллы. Все одобрили ее выбор и за разговором о школьных временах уплели появившийся на их столе заказ. Гермиона рассказывала о том, как она на четвертом курсе хранила ненавистную Скитер в банке. Дафна — о том, как она однажды на уроке зельеварения умудрилась поджечь волосы Снейпу, после чего была наказана на все полугодие; Снейп даже отнял у своего же факультета тридцать очков. Гермиона, в свою очередь, поделилась, как на первом курсе намеренно подожгла Снейпу мантию. И девушки, хихикнув, дали друг другу пять. Блейз ввернул что-то об «опасных штучках», по-мужски переглянувшись с ухмыляющимся Малфоем. А после предавался воспоминаниям о том, как ухитрялся толкать школьникам запрещенные зелья, на что уже порядком подвыпившая Гермиона умудрилась прочитать ему нотацию: сказала, если б до нее тогда дошла информация, что толкает их именно он, Блейз вылетел бы из Хогвартса, как пробка. Драко говорил о Квиддиче, о том, как он всегда практически вырывал у Поттера из-под рук снитч, о том, какой Поттер везучий ублюдок, и о том, как ему нравилось быть старостой. Гермиона на это бросила ему упрек, что он никудышный староста, злоупотребляющий властью, раз занимался покрывательством бурной наркоторговли Забини.

Весь вечер Гермиона чувствовала на себе его взгляд. Драко всем своим видом заявлял на нее свои права. И она не могла с точностью сказать, нравится это ей или нет. Сейчас она не могла с точностью сказать абсолютно ничего. В голове все смешалось от выпитого алкоголя.

Гермиона посмотрела на Драко. Он откинулся на диване, запрокидывая голову на изголовье, адамово яблоко на его шее задвигалось вверх-вниз. Малфой был красив. Она всегда это знала, но прежде никогда не позволяла себе фантазировать на его счет. Раньше она видела в нем лишь желчь, что затмевала все его достоинства. Теперь же она видела в нем горячего молодого мужчину.

Его кожа казалась такой гладкой, отчего ей внезапно захотелось прикоснуться к ней. Ощутить эту гладкость на своих пальцах, познать жар его тела, целовать его покрасневшие губы, запустить пальцы в эти шелковистые серебристые волосы. Хотела, чтобы его большие руки обхватывали ее тело, чтобы он раздел ее, чтобы трогал везде... В ее животе вновь начал зарождаться жар. Между ног разливалось тепло. И Гермиона закусила нижнюю губу.

Драко, словно бы уловив ее настроение, поднял голову, встретившись с ней глазами. Ее щеки горели, глаза заволокла пелена. Они сидели всего в парах сантиметров друг от друга. Но в то же время эти пара сантиметров казались им уж слишком большим расстоянием.

Дафна потянула Блейза танцевать, и они остались наедине.

Не будь она так пьяна, ей бы не удалось разрушить этот барьер между своим образом прилежной скромницы и отчётливым желанием чувствовать всем своим телом этого засранца снова и снова. Она бы не позволила себе кинуться к нему с требовательным поцелуем. Ему бы не пришлось от удивления хрипло простонать ей в губы и с не меньшей требовательностью ответить на ее поцелуй, крепко обхватить ее за талию и тесно прижать к себе. Они бы не сливались в столь горячем тесносплетении ртов и языков на этом самом диване.

Пускай они целуются не впервой, она никогда не сможет воспринимать поцелуи с ним как нечто обыденное. Поцелуи с Драко всегда будут полны нерушимой страсти и жаждой зайти дальше. С ним она не думала ни о чем — только без раздумий отдавалась, целиком и полностью отдавалась ему одному.

Гермиона вцепилась пальцами в воротник его пиджака, углубляя поцелуй. Его рука переместилась с ее талии на затылок и дернула заколку, распуская волосы. Ее душистые кудри упали ей на спину, и Драко, запустив в них пальцы, стал играть с ними. Ему нравились ее волосы, такие мягкие и густые.

Ему было с ней так же хорошо, как и ей с ним. Они дополняли друг друга.

От удовольствия Драко заулыбался сквозь поцелуй.

«Надо почаще давать ей выпить», — пронеслось у него в голове.

У ее губ был вкус спелой вишни. Ее яркая помада оставляла следы на его губах. И, блин, у него снова стоит. Эта чертовка уже во второй раз за сегодня вызвала у него эрекцию. Драко казалось, что если он сегодня не кончит, то просто умрет от перевозбуждения, или же его член попросту взорвется. А он не мог этого допустить. Поэтому заставил себя оторваться от жара ее горячего рта и манящих губ.

— М-м-м, — недовольно замычала Гермиона и вновь потянулась к нему.

— Проклятье, Грейнджер, — болезненно простонал он, удерживая ее за плечи. Она искушала его, ему было практически больно сдерживаться, а они ведь в общественном месте.

— Что? — Гермиона невинно захлопала ресницами и, прищурившись, спросила: — Ты не хочешь?

— Не хочу? — Драко чуть не рассмеялся от такого нелепого предположения. — Ангел... да я в шаге от того, чтобы завалить тебя прямо здесь и сейчас.

Гермиона заулыбалась, удовлетворённая его ответом. Склонив голову набок, она посмотрела на него из-под ресниц и вкрадчиво, полушепотом сказала:

— Ну тогда... может, поедем домой?

— Заманчивая идея, — промурлыкал Драко ей на ухо, отчего по ее телу пробежала мелкая дрожь. — Очень заманчивая... — прошёлся носом вдоль ее шеи, вдыхая ее пьянящий запах. Ему хотелось купаться в ее аромате. Резко отстранившись от нее, он поднялся с дивана во весь рост и протянул ей свою ладонь: — Едем!

Гермиона приняла его руку и на негнущихся ногах поднялась. Не устояв на высокой шпильке, она пошатнулась, и Драко крепче притянул ее к себе за руку, удерживая.

— Могу понести тебя, если что, — сказал он, растянув губы в плотоядной улыбке.

— Не надо... — пробормотала Гермиона, глядя на его испачканный в своей помаде рот, и неловко сказала: — У тебя тут... — она коснулась пальцем своих губ, — моя помада отпечаталась.

Драко, ухмыльнувшись, вытащил из внутреннего кармана пиджака платок. Гермиона ловко выхватила его из его рук.

— Позволь мне, — сказала она, поднося платок к его губам, заботливо стирая с них следы от своей помады.

Драко опешил. Это занятие показалось ему интимнее, чем их страстные поцелуи, интимнее даже, чем... секс. Подтиранием его рта занималась разве что только Нарцисса, и то только в детстве. А теперь Гермиона Грейнджер стоит в тут в паре сантиметров от него и бережно стирает с его губ отпечатки своей помады, не сводя при этом с него своих тёплых карих глаз. И это заставляло его хотеть ее ещё сильнее... если такое вообще было возможно.

Драко расплатился за еду и выпивку и вновь взял Гермиону за руку. Едва они успели добраться до выхода, как Драко резко остановился, вспомнив о друзьях. Попросив Гермиону подождать, пока он предупредит Блейза и Дафну об их уходе, он отошел.

Она ждала его всего пару минут, как внезапно ее талию обвила рука, а ухо обожгло горячее дыхание. Развернув голову в ожидании увидеть лицо Драко, Гермиона дёрнулась. Это был вовсе не Драко. Это был один из тех парней, что приставали к ней и Дафне на танцполе.

— И снова привет, крошка, — сказал он, обдавая ее лицо сильным перегаром. Своими норовистыми руками он сильнее прижимал ее к себе.

— Эй, отвали! — воскликнула Гермиона, поморщившись от отвращения.

— Да брось, крошка, я смотрю, твой блондинистый дружок отвалил, так почему бы тебе не потусоваться со мной? — Он многозначительно повел бровями, явно намекая на большее.

— Я сказала, отвали! — громче повторила Гермиона, вырываясь из его рук. Парень был рослый и жилистый и чем-то напоминал ей Кормака со своими мерзкими приставаниями.

— Со мной тебе будет в тысячу раз лучше, чем с ним, — не унимался он и заскользил руками вниз по ее бёдрам, сжимая ягодицы.

Гермиону передёрнуло. Она инстинктивно занесла руку и со всей силы врезала, как она это умеет — по-грейнджерски. Он пошатнулся, чертыхаясь.

— Ах ты сука! — взревел он, прикладывая руку к разбитой губе. — Но ничего, мне нравятся резвые сучки.

Грубо схватив ее за руку, он силой потащил ее за собой. Гермиона вырывалась, как могла, выкрикивая злобные ругательства. Пока он тащил ее через весь зал в неизвестном направлении, она стала отчаянно выискивать Драко в толпе людей, которые то ли не замечали ее положения, то ли лишь делали вид, что не замечают.

«Он где-то здесь. Ну же.»

Малфоя всегда было сложно не заметить — он выделялся в толпе. Поэтому ей быстро удалось отыскать его светволосый затылок. Он стоял спиной в нескольких метрах от нее и переговаривался с Блейзом и Дафной.

Гермиона взмолилась:

«Обернись, ну же, обернись, прошу тебя, обернись... ».

Этот кретин утаскивал ее все дальше. И тут каким-то чудом Драко обернулся. Гермиона не знала, как это было возможно. Он услышал ее мысли? Интуиция? Или же он обернулся точно по направлению в ее сторону лишь волей случая? Это было неважно. Потому что сейчас, когда его глаза встретились с ее, полными страха и беспомощности, а затем переместились на ее похитителя, а потом снова на нее, его лицо исказила чистая ярость. Лютая ярость. Гермиона ни разу не видела его таким. Казалось, сейчас он способен на что угодно, будь то даже убийство.

Саундтрек: ASAP Lotto – Spike Lee

Не медля ни секунды, он сорвался с места, бесцеремонно расталкивая на своём пути всех и каждого. Драко надвигался быстрыми уверенными шагами. За ним поспешили озадаченные Блейз и Дафна. Не спуская с них обезумевших глаз, Драко запустил руку в карман, намереваясь достать палочку, совсем позабыв о ее отсутствии. Когда он не обнаружил ее там, его лицо приобрело ещё более ожесточенное выражение, а губы дрогнули в оскале. Гермиона стала опасаться того, на что он был сейчас способен. На них будто надвигался хищник. Свирепый и совершенно безбашенный.

Его рука метнулась за пояс, ловким движением он вытащил пистолет и перезарядил его. Гермиона молилась, лишь бы ему хватило терпения не воспользоваться им. Драко нагнал их и резко наставил на негодяя дуло пистолета.

— У тебя ровно секунда, чтобы убрать от нее свои лапы, блядь, пока я не раскроил тебе череп, сука. — Он говорил четко и ясно, непоколебимым хладнокровным тоном.

Парень замер на месте, краем глаза заметив пистолет, приставленный к своему виску, и нехотя отпустил Гермиону. Она сразу же отошла от него к Драко. Некоторые люди, наконец заметив происходящее, опасливо расступились по сторонам.

— Ты в порядке? — более мягким тоном спросил у нее Драко, на миг переведя на нее обеспокоенный взгляд. Его лицо внезапно исказила волна гнева: — Он трогал тебя?

— Нет, Драко, — ответила Гермиона. Она вовсе не хотела, чтобы он убил этого недоноска. — Прошу тебя, давай просто уйдем.

Его напряжённое лицо немного расслабилось. Но он так и не опустил пистолет.

— А если бы я не заметил? Что тогда?! — Он сильнее вжал пистолет в висок.

— Я бы отлично провел время с твоей красоткой, чувак, — съехидничал парень.

Отчего Драко буквально озверел. Он с размаху ударил рукояткой пистолета ему по голове. Парень заскулил и свалился на пол, а из его головы пошла кровь.

В этот момент подоспели Дафна и Блейз, с беспокойством уставившись на происходящее. Дафна, заботливо оглядев Гермиону, спросила, все ли в порядке, на что та медленно кивнула.

— Это что, один из тех упырей? — разглядывая скривившееся от боли лицо недоумка, спросил Блейз.

Драко, всё ещё ослепленный яростью, пнул развалившегося парня носком туфли по носу, из которого тут же хлынула кровь.

— Судя по всему, да, — констатировал Блейз.

— Хватит, успокойся, — сказала Гермиона, ухватив Драко за предплечье.

На удивление, к ним подбежала парочка парней, они подняли раненого ублюдка за подмышки, с вызовом уставившись на Драко.

— Это ещё что за клоуны? — хмыкнула Дафна.

— Зря это ты сделал, — рассмеялся парень, пристававший к Гермионе. — Ты хоть знаешь, кто я такой?

— А ты хоть знаешь, кто я такой? — сквозь зубы выплюнул Драко, едко ухмыльнувшись. В его глазах играл опасный огонёк. Гермиона крепче вцепилась ему в руку. Кто бы там ни был этот парень, он и в сравнение не шел с Драко Малфоем.

— Неважно, кто ты, потому что никто не может быть выше сына Князя магии Монако.

Драко нагло рассмеялся ему прямо в лицо.

— Нет, ну это он мне сейчас говорит? — неверяще обратился он к Блейзу.

— Фееричный долбоёб, — поддержал Забини.

Гермиона закатила глаза. Парни такие... парни. Зрелище того, как Малфой мереется членом с этим козлом, было настолько в его репертуаре.

Вдоволь насмеявшись, Драко посмотрел на него, как на младенца, и, растягивая слова, процедил:

— Ты, блядь, не представляешь, на кого нарвался, не так ли? Но ничего, можешь быть уверен, скоро ты узнаешь, на чью девушку позарился, потому что в ближайшие дни мое имя прогремит на все ваше княжество.

Девушку? Какой шустрый.

Подумать только... Она — девушка Драко Малфоя. От этой мысли Гермиона пребывала одновременно и в неверии, и в странной эйфории.

— Наивный турист, — с сильным акцентом насмешливо сказал один из подпевал принца Монако, приняв его слова за ребячество.

Блейз, склонившись над ухом Драко, шепнул, чтобы он держал язык за зубами. Иначе о их намерениях в этом городе узнают раньше времени и возникнут ненужные осложнения.

— Ладно, достаточно, давайте просто разойдемся, — предложила Гермиона.

— О, нет, крошка, вы так просто не уйдете...

— Да неужели? — Блейз положил руку за пояс, доставая пистолет.

— Вы взяли пушки, а нам не сказали, значит!? — возмутилась Дафна от такой несправедливости. Она, может, тоже хотела сейчас держать в руках пистолет.

— Мы не думали, что они понадобятся, детка, — сказал Блейз.

— Вы не посмеете ими воспользоваться, я сын Князя, — наивно предполагал парень.

— Да что ты, — выгнув бровь, Драко наставил пистолет ему в голову. Блейз также занёс свой.

Обстановка накалилась. Музыка придавала моменту некий драйв. Люди расступились по сторонам как можно дальше. Оглядываясь, Гермиона заметила, как в зале появились охранники, вооруженные палочками. Никто, кроме нее, этого не заметил, поэтому она шепнула Драко на ухо:

— Возьми его в заложники, здесь вооруженные охранники.

Ему не надо было говорить дважды. Драко молниеносно схватил недоумка. Развернув его к себе спиной, он вновь приставил к его виску дуло пистолета и прокричал:

— Никому не дёргаться, или я прострелю ему башку!

Все приняло опасный оборот. Они без палочек. И вооружены всего-то двумя пистолетами. А что пистолет против магии?

Им ни в коем случае нельзя попадаться.

Драко ткнул пистолетом ему по голове и велел идти вперёд на выход. Гермиона примкнула сбоку, поглядывая по сторонам. Блейз с Дафной тоже заметили угрозу. И Забини встал по другую сторону от Малфоя, прикрывая его от возможных атак. Дафна пристроилась рядом с Гермионой в их процессии.

Единым фронтом, под десятком взглядов они смогли добраться до холла. Драко тут же вырубил заложника одним мощным ударом по голове. На выходе из клуба они забрали свои палочки. Забравшись в кабриолет, Драко круто развернулся, сильно вдавив в газ, и под сопровождение музыки из бампера, смешков об удавшемся на славу отдыхе, а также умении вляпываться и выбираться из передряг, они со свистом помчались вперед по дороге.

Саундтрек: Drink You Pretty – Placebo

Гермиона заснула по дороге.

Перед тем как взять ее на руки и отнести в ее комнату, Драко на мгновение залюбовался ею. Во сне она была ещё прекрасней. Такая умиротворенная, спокойная и невинная, словно спящий ангел. Ее губы были слегка приоткрыты, ресницы трепетали, волосы раскидались по сиденью, платье задралось до бедер, обнажая коленки.

Драко облизал губы.

Дафна выскочила из машины и наказала ему отнести Гермиону в комнату и не распускать руки, не то не поздоровится. Тогда как Блейз, покусывая губы в предвкушении, последовал за ней, не удосужив друга даже взглядом.

Прекрасно понимая, что творится сейчас у него в голове, Драко ухмыльнулся.

Одной рукой подхватив Гермиону под коленки, а другой обхватив за талию, он перекинул ее руку себе через плечо и понес в дом. Обняв его руками за шею, она уткнулись ему в плечо и стала мирно посапывать.

Ногой открыв дверь, он взобрался вместе с ней по лестнице и зашагал вдоль по коридору. Драко не сильно торопился, отсрочивая расставание с ней. По дороге он любовался ею, вдыхал аромат ее волос, щекочущих кожу его груди.

Как бы сильно ему того ни хотелось, он все-таки добрался до двери ее комнаты. Отворив ее плечом, он зашёл внутрь.

Гермиона все так же не просыпалась.

Мягко опустив ее на кровать, Драко решил переодеть ее.

«Ну, не спать же ей в платье... Ей будет неудобно», — подумал он.

Присев на край кровати, Драко уложил ее ноги к себе на колени и принялся за расстегивание ремешков, что опоясывали ее тонкие лодыжки. Ее кожа была нежной даже там. Стопа изящно выгибалась, маленькие ноготки на пальцах были покрыты бордовым лаком. Он с нежностью провел пальцами вдоль лодыжки. Вид красивых женских ножек на каблуках доставлял ему эстетическое удовольствие.

Стянув босоножки с обеих ног, он принялся за платье. С помощью палочки он расстегнул молнию. И теперь потихоньку стягивал его с ее плеч, груди, живота, бедер... На ней был надет кружевной комплект зелёного, мать его, цвета. Драко силой отвёл глаза. Его дыхание участилось, в штанах в который раз за сегодня запульсировал член.

Отводя взгляд от ее тела в сторону, он стянул платье до конца.

Проклятье, перед ним спящая желанная девушка в одном только сексуальном белье, и у него жесткий стояк...

«Мерлин, дай мне сил сдержаться, — взмолился Драко, проклиная идею переодеть ее. — Да попросил бы Дафну сделать это, раз уж так приспичило ее удобство, в самом деле. Хотя ей сейчас наверняка совсем не до этого...»

Драко судорожно схватил одеяло и накинул его на нее с головой. Чертыхнувшись, он спустил одеяло с ее головы. И собрался уходить. В душ. Ему, черт возьми, срочно нужен холодный душ.

Но на полпути к двери его остановил ее голос:

— Стой.

— А-а? — Драко встал как вкопанный. — Ты не спишь? Клянусь, я тебя почти не лапал! — сразу заверил он.

— Я знаю. — В ее голосе проскакивали озорные нотки. — Я вообще не спала.

— Что? — Драко непонимающе уставился на нее.

— Просто хотела проверить тебя, — ухмыльнулась Гермиона, усаживаясь на кровати. Одеяло соскользнуло с нее, вновь открывая ему обзор на аппетитную грудь в кружеве. — Насколько далеко ты зайдешь, — пояснила она, поймав его ничего не понимающий взгляд на своей груди. — А ты, оказывается, не такой мерзавец, каким я тебя считала.

— Ах ты... — Драко не мог найти подходящих слов. — Ну ты и стерва, Грейнджер! Ты хоть представляешь, каким мучениям меня подвергла? Да надо мной, словно ангел и демон нависли, один отговаривал, другой подталкивал...

— Да, и ты прошел это испытание, — невозмутимо сказала она.

Драко недовольно хмыкнул, пробурчав себе под нос что-то о коварстве женщин.

— Что мне теперь с этим прикажешь делать? — Драко указал на свой выпирающий пах. — Дрочить в душе, как школьнику?

Гермиона на секунду задумалась, закусила губу, тем самым ещё больше сводя его с ума. Ей нравилось это — сводить его с ума. Ей нравилось то, как она действовала на него, как он реагировал на нее. С ним она чувствовала себя желанной. И ей захотелось отблагодарить его за это.

— Иди ко мне... — Она игриво поманила его пальцем.

Драко захлопал глазами. Ему не послышалось? Она что, совсем пьяная?

— Не искушай меня, ведьма, — предупредил он, но все же подошёл к краю кровати. — Такие игры со мной очень опасны.

— Не сомневаюсь... — загадочно протянула Гермиона. — Можешь не рассчитывать сегодня на секс... Но...

— Что но? — нетерпеливо спросил он.

— Я хочу кое-что попробовать... — наконец осмелившись, сказала Гермиона.

И подползла к нему на край кровати, усевшись на пятки.

Ее грудь высоко вздымалась. От волнения она кусала губы. Он не спускал с нее глаз в ожидании чего-то...

«Что же она задумала?» — вертелось в его голове, между рассматриванием ее тяжело вздымающейся груди.

Один томный взгляд из-под ресниц, и ее рука потянулась к его выпуклой ширинке. Слегка подрагивающими руками она расстегнула его ремень.

Драко перестал дышать, когда она медленно, так тягуче медленно потянула молнию вниз. Гермиона игриво закусила губу, и ее тонкие пальчики проскользнули внутрь его штанов.

Жар ее руки обдал его эрекцию, и он приглушенно застонал. Посчитав этот знак весьма хорошим, она двинулась дальше. И просунула в его белье свою руку. Заключив его чувствительную плоть в кольцо из своих тонких пальцев, Гермиона, наконец, освободила его вздыбленный член.

Драко не верилось, что это происходит наяву. Ее прикосновения заводили его, как ничьи другие. Его член болезненно пульсировал, а низ живота изнывал в ожидании ее дальнейших прикосновений.

«Только не останавливайся, прошу тебя, только не останавливайся...»

Даже здесь он был великолепен. Хорошо сложенный с крупной розоватой головкой, довольно впечатляющих размеров и длины. При виде его великолепия у Гермионы вырвался взволнованный вздох.

— Красивый...

Драко хотелось съязвить нечто вроде: «учитывая твой предыдущий опыт, другой реакции и не могло быть» или «поздравляю с первооткрытием истинного мужчины», но не рискнул.

Вместо всего этого он сказал:

— Потрогай, Грейнджер... Он не кусается.

Щеки Гермионы запылали румянцем. И она осторожно потрогала головку. У Драко от ее трепетного прикосновения помутилось в глазах, и он сдавленно простонал, откидывая голову назад. На верхушке появилась маленькая капля смазки, и Гермиона тут же растерла ее по всей длине. Ему чуть не снесло крышу, когда она стала соблазнительно облизывать свои пальцы под его испытывающим взглядом, заволокшимся пеленой возбуждения.

Она вернула свою увлажненную руку на его пенис и начала поглаживать его от головки до самого основания. Он был гладкий, как шелк, и твердый, как сталь. Такой же гибкий, как и его владелец.

— Черт, пожалуйста, быстрее... — Он призывно ткнулся бедрами в ее ладошку.

Гермиона послушно задвигала рукой вверх-вниз по всей внушительной длине его члена. На его головке появлялось все больше смазки, и она методично распределяла ее по всему органу.

По всему члену и телу Драко разливалось наслаждение. В предвкушении развязки он схватил вторую ладошку Гермионы и направил ее на свои яички.

— Помассируй их тоже, Ангел... — хрипло произнес он.

Ей не надо было говорить дважды. Она стала поочередно играть пальчиками то с одним то с другим яичком, временами оттягивая мошонку.

Драко неожиданно по-звериному зарычал. Гермиона испугалась. Она сделала больно? Но нет, на его лице читалось лишь чистое наслаждение. Его член ещё больше напрягся и, кажется, увеличился в размерах. Он склонил к ней голову, с похотью в глазах наблюдая за ее действиями. Как в его голову пришла мысль. Он достал из кармана палочку и заставил ее лифчик исчезнуть.

Гермиона удивлённо ахнула, но возражать не стала. Все равно он уже успел тесно познакомиться с ее грудью ранее.

— Ты восхитительна... — От вида ее тяжёлых полушарий и набухших сосков он стал сильнее толкаться ей в руку.

Вскоре Драко тяжело задышал, и из дырочки на головке ей на грудь прыснула горячая струя спермы. Он излился обильно, с гортанным стоном, забрызгав голую грудь Гермионы своим семенем.

От вида ее сосков, измазанных в его семени, он едва не кончил снова.

По всему его телу пробежала волна наивысшей точки наслаждения. Ему было так приятно, что именно она довела его до оргазма, не он со своей рукой в душе, а она.

Спрятав свой обмякший член обратно в штаны, Драко склонился к ее губам и подарил ей нежный поцелуй.

— Спасибо, Ангел, — оттянув напоследок ее нижнюю губу, сказал он.

Улыбнувшись, Гермиона отстранилась и взяла палочку, прошептав очищающее заклинание. Она устало повалилась на кровать, накрывшись одеялом.

На прощание Драко ещё раз склонился к ней за очередным поцелуем, одной рукой опершись о кровать, он удерживал над ней свой вес. Его умелые губы вновь накрыли ее, проталкивая между них свой горячий язык и переплетаясь с ее. Большим пальцем другой руки он стал нежно поглаживать ее щеку, а она ближе притягивать его к себе за шею.

Гермионе внезапно захотелось, чтобы он остался, чтобы он обнимал ее всю ночь за талию и сопел под ухо.

— Поспи со мной, — сказала она сразу после того, как он расцепил их губы.

Драко с трепетом смотрел в эти большие умоляющие глаза, ведь и сам совсем не хотел уходить к себе комнату. Он кивнул и принялся снимать с себя одежду. Оставшись в одних боксерах, он залез к Гермионе под одеяло и обнял со спины, прижимаясь к ней твердым рельефным торсом.

— Думаешь, у нас все получится завтра? — спросила Гермиона.

— Конечно, как я и сказал, мое имя прогремит в этом городке на всю окрестность, — полусонно ответил Драко. В его голосе слышалась улыбка.

— Ах, ну да, как же это я забыла... — Гермиона почувствовала, как его рука переместилась с талии на ее обнаженную грудь. — Малфой, не наглей, убери руку.

— Как я могу, когда рядом со мной лежит обнаженная девушка? Я мужчина, Грейнджер. Когда просишь мужчину спать с тобой, не рассчитывай на сон, — говорил он. — Да и что я там не трогал? Мои руки, мой язык и рот теперь в тесных связях с твоими сиськами... — Она треснула его по руке. — Ай! Чего дерешься?

— Я собираюсь спать, Малфой.

— Ладно, спи, зануда, — недовольно пробурчал он, лишенный приятной мягкости ее груди. — Долго тебе спать не придется, эту ночь я тебе еще позволю, но на будущие — не надейся.

— Это мы ещё посмотрим, — сонно бормотала Гермиона, засыпая в его объятьях.

— Ага, посмотрим... — Драко уткнулся носом в ее шею и, крепче прижимаясь к ней, тоже провалился в сон.

====== Глава 15. Монако. Часть III. «НИКОМУ НЕ ДЁРГАТЬСЯ! ЭТО ОГРАБЛЕНИЕ!» ======

“Грядет нечто легендарное с участием будущих самых обсуждаемых персон Англии и Европы. Их громкие имена будут у всех на слуху. Газеты будут пестрить заголовками о их виртуозных преступлениях. Враги и недоброжелатели будут страшиться, остальные — любить и восхищаться, но равнодушным не останется никто. Гламур, грабежи и страстная любовь заполнят их будни. За ними будет вечная погоня. Их не оставят в покое. Их будут знать как Мастеров беззакония.”

— Простите, я что-то сказала? — пробормотала Трелони, откашлявшись и выходя из транса.

Саундтрек: Sometimes Fate Step In | The Ballerina – John Debney

Гермиона проснулась с жутким похмельем. Голова раскалывалась так, словно в ней застряли острые осколки битого стекла. Ее страдальческие стоны потревожили сон парня, с которым она провела эту ночь. Проснувшись вместе в одной постели, оба сперва обменялись неоднозначными взглядами, затем, промотав в голове события вчерашнего вечера, Грейнджер густо покраснела и с сокрушенным стоном зарылась лицом в подушку, а Малфой, с упоением на растянувшемся в ухмылке лице, облокотился о матрас и, придерживая голову, наслаждался ее эпичной реакцией. Подняв с подушки свою лохматую голову, Гермиона уставилась на ухмыляющегося Драко и нашла его абсолютно очаровательным: его платиновые волосы находились в совершенном беспорядке. Тем не менее, гаденыш выглядел, как будто так и было задумано. В то время как Гермиона боялась даже представить, как она сейчас выглядит в его глазах. Это было несправедливо. Как он мог выглядеть таким идеальным даже после сна? Со злости она несильно пихнула его ногой и попросила принести антипохмельное зелье, чтобы не лыбился так, словно она была милейшим созданием на планете, ведь знала, что это отнюдь не так. Но вот Драко так не считал: со взбитой густой короной из вьющихся каштановых завитков и с обмотанной вокруг тела белой простыней Гермиона была похожа на греческую богиню из его тайных фантазий. Проснуться вместе с Гермионой Грейнджер в одной постели, после того, как она прошлой ночью довела его до пика наслаждения, казалось сказкой.

Драко принес Гермионе зелье, и ей сразу же полегчало. А утренние процедуры окончательно привели ее в чувства. Она уже пообещала себе никогда больше так не напиваться. Подумать только, что она вытворяла прошлой ночью... Нет, Гермиона совсем не жалела, но все же была в некоторой степени обескуражена тем, как быстро у них все происходило. Она ласкала Драко Малфоя! Хотя даже с Роном, с которым она дружила целую вечность и встречалась полгода, до подобного не доходило. Может быть, потому, что между ними просто не было искры, как у них с Драко. Занятые в разных отделах Министерства, они были инструментами по восстановлению послевоенного магического сообщества. В связи с этим, они не так часто проводили время вместе. Гермиона была осторожна в их отношениях, у нее все было под контролем; их совместные вечера никогда не были полными страсти и жгучего желания. По крайней мере, с ее стороны. В их паре главной всегда была Гермиона: она решала, что и когда им делать, чем и оттолкнула Рона. Ему нужно было самоутверждение: как и любому обычному парню, Рону хотелось верховодить в отношениях, что Гермиона ему, конечно же, не позволяла. Вечная командирша. Такие женщины не каждому по зубам. Таким женщинам нужен равный по темпераменту мужчина. Иначе никак. Иначе такие отношения, какие у нее были с Роном, предвещают стать банальной посредственностью: неудовлетворённостью из-за неоправданных ожиданий и, впоследствии, изменами.

С Драко же все было по-другому. В корне по-другому. Их темпераменты сталкивались в вечном круговороте. Они были равными: ни один не желал уступать другому первенство. С ним Гермиона не могла ничего контролировать. Все происходило спонтанно. И в этом была вся прелесть, от этого дух захватывало. Он был ей интересен. Ей хотелось докопаться до самой его сути. Что-то ей подсказывало, что на это может уйти целая жизнь. Такой союз, как у Гермионы с Драко, предвещал бурю. Бурю во всех смыслах: бурю самых разных эмоций, чувств, ощущений, множества противостояний, страсти и... любви.

Саундтрек: The Story of Bonnie and Clyde / Mom Won’t Answer – John Debney

Вчера Гермиона была свободной и развязной. Сегодня же она должна быть дерзкой и расчётливой.

Первая половина дня ушла на приготовления. На заднем дворе виллы, у бассейна расположились Драко и Блейз. Парни сидели на шезлонгах и заряжали пистолеты и автоматы, между делом о чем-то между собой переговариваясь. Неподалеку от них на веранде сидела Гермиона и пила свежий кофе с ирисками. Она смотрела на то, как ловкие пальцы Драко методично вставляют пулю за пулей в магазин автоматов.

Волосы Гермионы развевал ветер: пряди то и дело бросало в лицо, и ей приходилось постоянно поправлять их. Она немного волновалась. Ведь сегодня все будет по-настоящему: реальное ограбление, без притворства и фальши. Ей придется нацелить кому-то в лицо дуло пистолета. Пускай они и не намеревались никого убивать, а только лишь запугать, это не отменяло тот факт, что она предстанет перед людьми как потенциальная убийца, ведь гангстеры убивают. Хотят они того или нет, им приходится.

Гермиона заправила прядь за ухо и положила в рот ириску, наблюдая за тем, как Драко смеётся над какой-то шуткой Блейза. Время от времени бросая на нее взгляды. В этих его взглядах читалось понимание, словно ему было известно, что сейчас творится у нее в голове.

Когда они закончили с пушками, Драко направился к Гермионе на веранду. Он выдвинул стул и присел рядом с ней за стол.

— Не знал, что ты такая сладкоежка, — с нотками веселья в голосе подмечает он, заглядывая в полупустую коробку из-под ирисок.

Гермиона пожимает плечами.

— Сахар помогает мне справиться со стрессом.

— Ты так сильно переживаешь?— опираясь локтями о столешницу, он вглядывается в ее лицо.

— Ну, знаешь, мне не каждый день приходится угрожать людям пистолетом, — заправляя вновь выбившуюся прядь волос, Гермиона поджимает губы. Встретившись с Драко глазами, она делится с ним своими мыслями: — Как я буду выглядеть? Воспримут ли меня всерьёз? В смысле... Я ведь совсем не устрашающая.

— Здесь я не соглашусь... — Он повел бровями, явно на что-то намекая.

— И что же это ещё должно значить? Хочешь сказать, что я страшная?

— Мерлин, нет! — хмурясь отрицает он. — Я имел в виду, что ты можешь быть опасной... Взять хотя бы то, как на третьем курсе ты назвала меня злобным тараканом и съездила мне по лицу... Кстати, должен сказать, у тебя отличный хук справа, — добавляет он, подмигивая. Гермиона, довольная собой и его ответом, отпивает из чашки глоток кофе. А Драко продолжает описывать тот случай со своей точки зрения: — Находясь в совершенной боевой стойке, ты наставила на меня палочку и своими миленькими глазками прожигала во мне дыру... Всем свои видом ты давала понять, что готова наслать на меня Непростительное. Я тогда здорово испугался, — спустя столько лет признается он.

Гермиона улыбается, придаваясь воспоминаниям о своём триумфе над ним.

— Ты это заслужил. Ты тогда был порядочной скотиной.

Демонстративно закатив глаза, Драко продолжает:

— Я это к тому, что ты просто должна выпустить наружу эту бестию. Стать свирепой, понимаешь? — приблизившись к ней, он приглаживает ее развевающиеся на ветру волосы и проводит большим пальцем вдоль ее щеки. И, как только он это может, склоняется над ее ухом и хрипло произносит: — ...Я знаю, ты это умеешь, Ангел.

Его прикосновения и его слова действовали на нее гипнотически: он вселял в нее уверенность.

— Ты все поняла, Грейнджер? — Этот его заклинательный сексуальный голос... — Отбрось страх и сомнения. Мы с тобой оба знаем, что цель оправдывает средства. Ты амбициозна и изобретательна. В тебе есть дух бунтарства. Ты готова бросить вызов ради своих убеждений. Тебе не свойственен страх. Так что давай бросим этот вызов тем, кто вздумал подпортить нам жизнь после всего, через что мы прошли. Вместе. Мы получим эти медальоны, чего бы это ни стоило.

Драко видел, как зажглись ее глаза. Она решительно кивнула ему, и он мягко поцеловал ее в губы.

Вместе они свернут горы, если понадобится.

Саундтрек: Swing Republic – Crazy in love (Rory Hoy Remix)

Дафна проживала свою жизнь со вкусом. Она вносила в нее утонченность и стиль. И для этого ей даже не приходилось прилагать особых усилий. Это было на инстинктивном уровне. Это было ви́дение. Умение превращать обычное в уникальное. Подобно художнику, орудующему красками, она умела придать любой ситуации шарм и элегантность. Делать красиво и со вкусом даже обыденные вещи.

И не придать стиля их преступной деятельности, которая освещалась на весь магический Лондон, было бы в крайней мере ей не свойственно. Поэтому Дафна за утро создала для них концепцию одежды в стиле денди: одинаковые для них с Гермионой черные брючные костюмы в белую полоску, черные блузки с высоким горлом, ботильоны на устойчивом каблуке и, в завершение, черные шляпы флоппи. Красная матовая помада уже стала привычным атрибутом в их аутфитах.

Дафна ещё со времён начала их с Гермионой дружбы приучила свою новую подругу придерживаться стиля. Поначалу ей было сложно совладать с упрямым нравом Грейнджер и ее манерой безвкусно одеваться. Но, когда Дафна на наглядном примере показала ей, насколько сильно одежда влияет на собственную самооценку и на то, как воспринимают тебя люди, та стала чаще прислушиваться к ней.

Во дворе виллы стоял черный «мерседес гелендваген». Дафна облокотилась о капот и покручивала в руках пистолет, пока Гермиона накладывала защитные чары на джип, на тот случай, если им придется на нем удирать. На крыльце появились парни, облаченные в схожие с ними черные костюмы в белую полоску, черные рубашки, галстуки и лакированные туфли. Закрыв дверь, Блейз оставил ключи под ковриком. Больше они уже сюда не вернутся. По пути к машине Драко накинул на голову фетровую шляпу. Блейз проделал то же самое. Закинув сумку с оружием в салон, Драко приблизился к Гермионе, осматривая ее внешний вид.

— Потрясно выглядим, — не спуская глаз с Гермионы, он похвалил облик каждого, включая себя любимого. Жуя во рту ириски Гермионы, с которыми она щедро с ним поделилась, и играя скулами, он хрипло произнёс: — Настоящий гангстерский прикид. Дафна умница, — и притянув к себе Гермиону за талию, провел носом вдоль ее шеи, ехидно добавив: — Мне начинают нравиться дамы в костюмах.

— Мерси, синьор, — шутливо откланялась Дафна и, убирая пистолет за пояс, залезла на заднее сиденье к Блейзу.

— Тебе идёт шляпа, — отстраняясь, сказала Гермиона.

— Как и тебе, Ангел.

Как оно и бывало раньше, стоило ему назвать ее этим прозвищем, как по ее телу пробежала волна мурашек. Казалось, он прекрасно знал, какой эффект на нее производят его заигрывания, и умело этим пользовался.

— Хоть иногда мне и кажется, что Дафна сведёт меня с ума с этими нарядами, должна признать: смотримся мы очень круто.

— Мгм... Не терпится увидеть тебя в роли дерзкой грабительницы, — все тем же сексуальным тембром произнёс Драко, облизывая губы, чем приковал к ним внимание Гермионы.

— Давайте в машину, голубки, — раздался голос Блейза. — Пора.

Как обычно, открыв для Гермионы дверь рядом с сиденьем водителя, Малфой подождал, пока она усядется. Захлопнув за своей девушкой дверцу, он обошел тачку, и устроившись за рулём, сказал:

— Тогда погнали.

Саундтрек: DJ Shadow Feat. Mos Def – Six Days (Remix)

Они доехали до Ла-Кондамина, где располагался бизнес-центр Монако. Волшебники, всецело правящие княжеством, в котором практически все население владело магией, сделали любое волшебство невидимым для ничего не подозревавших маглов, посещающих Монако. Это место считалось самым волшебным на планете. Все здания здесь блистали архитектурным изяществом, возвышаясь над Средиземным морем, которое сейчас волновала ветреная погода. Драко завернул на центральную площадь и притормозил джип у элегантного бежевого здания, выполненного в стиле барокко.

Блейз расстегнул сумку с пушками и вручил Дафне ещё один пистолет. Она с готовностью приняла его, проверяя заряд. Малфою он передал два автомата.

— Грейнджер, а тебе что? — спросил Блейз. — Автомат, пистолет или, может, револьвер?

— Ну уж автомат ей ни к чему, — покосился на него Драко.

Гермиона ткнула пальцем в приглянувшийся револьвер с продолговатым дулом.

— Хороший выбор, — Блейз взял револьвер и ручкой передал его Гермионе.

Глядя на то, как Драко заряжает автоматы, а Блейз винтовку, Гермиона проделала то же самое со своим револьвером и предупредила:

— Мы ведь никого не убиваем, помните? Только пугаем.

— Ну конечно же, — сказал Драко, поворачивая к ней голову. — Вот только они этого знать не должны. Мы должны выглядеть убедительно.

— Чтобы у них не возникло сомнений в том, что нам не составит труда прострелить кому-то голову, — добавила Дафна, изображая пистолетом выстрел.

— Точно, — кивнул Блейз, посылая Дафне улыбку. И со знающим видом поведал Гермионе: — Обычно, когда люди видят перед собой смертельное оружие, они сделают все, что ты им скажешь, поверь мне, мисс Гриффиндор, я это на собственном опыте знаю.

— Я уже поняла, что ты тот еще бандит, Забини.

Блейз показал ей жест козы.

— Ладно, хватит болтать, — оборвал Драко, скомандовав: — За дело!

Саундтрек: Kevin Rudolf – In the city

На лицах всех четверых появилось сосредоточение. Все четыре дверцы джипа одновременно распахнулись, и на подъездную дорожку ступили четыре черные фигуры вооруженных гангстеров. Они уверенно и целенаправленно направлялись к дверям банка. Их шаги были твердыми и четкими. Волосы шатенки и блондинки развевались на ветру. Поля их шляп придавали им таинственность, а оружие опасность. Эти люди точно знали, чего они хотели.

Оказавшись у дверей, Малфой резко их распахнул и ворвался внутрь. А за ним и его партнёры по преступлению.

Внутри их ждал просторный величественный холл, заполненный по бокам кабинками, за которыми работали гоблины, обслуживающие посетителей. В середине была расположена круглая массивная стойка, за которой сидел управляющий волшебник. Пространство освещали роскошные сверкающие люстры. Стены щедро украшали барельефы. В конце холла вход в помещения с хранилищами отделяла золотая резная решетка, тянувшаяся от потолка до пола. Все эти элементы делали интерьер по-настоящему шикарным.

Повседневная обстановка была разрушена оглушительным выстрелом: Драко, держа по автомату в обеих вытянутых по сторонам руках, выпустил холостой выстрел, привлекая к себе всеобщее внимание, что у него получилось на ура: посетители засуетились, кто-то особенно впечатлительный закричал, охранники повскакивали со своих мест.

— НИКОМУ НЕ ДЁРГАТЬСЯ! ЭТО ОГРАБЛЕНИЕ! — властно прокричал Драко. Его сильный голос раздался по всему холлу банка, вызвав у Гермионы странную реакцию, которая была сейчас совсем не к месту: по ее телу пробежался ток. Проклятье, почему эта ситуация так заводит ее? Почему Драко в образе гангстера, с автоматами в руках казался ей таким убийственно сексуальным? Она старалась отбросить эти нелепые мысли и сосредоточится на ограблении.

Блейз с Дафной уже взяли на себя толпу: Дафна ловко запрыгнула на ту самую стойку, направив один пистолет на управляющего, а второй держа впереди себя, и провозгласила:

— ДУМАЮ, ВЫ ВСЕ ЗНАКОМЫ С ОГНЕСТРЕЛЬНЫМ ОРУЖИЕМ И ПРЕКРАСНО ЗНАЕТЕ, ЧТО ОДИН МЕТКИЙ ВЫСТРЕЛ, И ВАС УЖЕ НИЧТО НЕ СПАСЁТ!

— ВСЕ НА ПОЛ! БЫСТРО! ТЫ ЧТО, ТУПОЙ? Я СКАЗАЛ, НА ПОЛ!— Блейз сновал по залу, угрожающе размахивая винтовкой. — И ЧТОБЫ БЕЗ ФОКУСОВ, ИНАЧЕ Я НЕНАРОКОМ ВЫПУЩУ ПАРУ ПУЛЬ ПОГУЛЯТЬ!

Пока каждый посетитель под прицелом винтовки Блейза покорно ложился на пол, а Дафна следила за всем с высоты, Гермиона и Драко направились к золотой решетке. Грейнджер крепко держала в правой руке свой револьвер и уверенно шагала рядом с Малфоем, держащим в руках по автомату. С которыми он выглядел весьма внушительно. Всем своим видом говоря, что с ним шутки плохи.

У решетки стояли несколько охранников и с вызовом наблюдали за происходящим. Они не могли ничего предпринять, пока вооруженные грабители угрожали их жизням. Двое из них приблизились к ним: грабительница приставила к виску охранника, на чьем поясе весела связка ключей, свой револьвер и приказала:

— Открывайте замок!

Охранник закопошился в связке ключей, все никак не решаясь выполнить ее приказ. Тогда она добавила, более жёстким тоном:

— Живее!

Гермиона чувствовала себя уверенней, чем она думала. Единственное, что заставляло ее нервничать, это Драко: он наставил на остальную группу охранников свои автоматы и кричал, пока они пытались уговорить его опустить оружие.

— Я, МАТЬ ВАШУ, НЕ ШУЧУ! Спрашиваю в последний раз: какой сейф использует ебаный Тиберий МакЛагген?!

— Лучше не злите его! — вмешалась Гермиона, пригрозив: — Просто скажите, и тогда останетесь в живых.

Охранник под ее прицелом тем временем открыл замок. Другие охранники, услышав предостережение Гермионы, сдались: порывшись в большой книге на столешнице, они выдали номер хранилища:

— Девяносто девять.

Вопли, что все это время издавала перепуганная эмоциональная барышня, были внезапно оборваны грубым рыком Дафны:

— СУКА, ДА ЗАМОЛКНИ ТЫ, НАКОНЕЦ!

Блейз ходил туда-сюда с винтовкой, следя за тем, чтобы все выполняли его приказ лечь лицом на землю, с поднятыми за голову руками.

После недолгого затишья девушка закатилась в ещё большей истерике.

Выводящие из себя и режущие слух истеричные вопли все не прекращались. Тогда Дафна пригрозила ей:

— Может, ты станешь спокойнее, если я прострелю тебе голову?!

Она, конечно, не собиралась этого делать, но вопли ее настолько раздражали, что ей нестерпимо захотелось это сделать.

— Ты слышала, что она сказала?! — Блейз подошёл к ней. — Если не прекратишь орать, придется тебя пристрелить.

Угрозы жизни возымели нужный эффект: девушка более-менее заткнулась, по крайней мере ее вопли прекратили быть такими громкими.

Саундтрек: I’m In It (DMNDZ Remix) – Kanye West feat. Assassin & Justin Vernon

А Гермиона и Драко между тем взяли одного охранника в заложники и велели ему вести их к хранилищу номер девяносто девять. Отворив створки золотой решетки, Гермиона ткнула дулом револьвера мужчине в затылок, и они прошли внутрь коридора; Драко шел позади нее. В коридоре было множество поворотов и отсеков. В двери каждого хранилища был сложный механизм замков. Нумерация шла от первого до сотого хранилища на этаж.

Охранник шел медленно и неуверенно, Гермионе приходилось то и дело его подгонять, приставляя к его затылку дуло. От этой картины дыхание Драко участилось. Если бы у него был колдоаппарат, он бы ее непременно запечатлел. Грейнджер — вся такая серьезная шагала по правую сторону от него, держа на вытянутой руке револьвер; от полей шляпы на ее напряжённые глаза падала тень; красные губы были слегка приоткрыты... Драко облизал губы, желая ее в такой неподходящий момент.

— Нельзя ли побыстрее? — раздражённо выдохнула она, в который раз сжимая пальцы на рукоятке револьвера.

— Да, шевелись давай, — Драко не слабо подтолкнул его в спину дулом своего автомата. — У нас, нахрен, нет времени прогуливаться по окрестностям.

После чего он, как миленький, сразу же пошел быстрее. Этот парень не производил впечатления того, кто станет повторять дважды. А девушка хоть и выглядела более безобидной, что-то в ее глазах заставляло себе подчиниться, что-то, помимо приставленного к затылку дула револьвера. Эту парочку невозможно было ослушаться, чтобы не пострадать или погибнуть.

Спустя несколько отсеков они прибыли к нужному хранилищу. Они знали, что банк использовал такую систему замков, что дверь можно было открыть только с помощью двух ключей: один хранился у владельца хранилища, другой у банка.

— И как же вы собираетесь открыть эту дверь, позвольте спросить? — с заметным акцентом ехидно поинтересовался охранник.

Драко плотоядно усмехнулся.

— Отойди-ка в сторону, милая, — сказал он Гермионе. — Сейчас я ему покажу, как я собираюсь ее открыть.

Она исполнила его просьбу, прекрасно зная, что сейчас будет.

— Вы тоже отойдите, — сказала охраннику Гермиона.

На его лице появилось замешательство, когда Драко отошёл к противоположной от хранилища стене и направил на дверь свои автоматы.

— Ничего у вас не выйдет! — поспешил заверить он. — Эти двери из крепчайшей стали!

— Пули из моих пушек тоже не стеклянные, — сказал Драко и приготовился стрелять.

Гермиона заранее прикрыла уши руками и зажмурилась. И не зря. Из автоматов Драко посыпались гулкие, раскатистые выстрелы. Он палил без остановки. Из дула, в сопровождении яркого огня, выстрел за выстрелом вылетали бронебойные пули двенадцатого калибра. Уши Гермионы болели от непрекращающегося грохота и гама, как бы она их ни закрывала.

По меньшей мере через двадцать одновременных выстрелов все стихло: Драко опустил пушки. Гермиона убрала руки с ушей и поняла, что в ушах стоит гул. А что же чувствовал Драко, который не имел возможности хотя бы закрыть уши? Она перевела на него взгляд: он тряхнул головой, совершенно оглушенный. Но его слух тут же восстановился, благодаря магии в его крови.

Гермиона посмотрела на дверь, которая стала похожа на решето. Она подошла к ней и дёрнула за ручку. Ничего не произошло: дверь не открылась.

— Ну и что я вам говорил? — самодовольно скрестив руки на груди, бахвалился охранник. — Вам не удастся открыть эту дверь, вы зря потратили свои силы и вре..

— Я ещё не закончил, — ледяным тоном оборвал его Драко, метнув в него злобный взгляд. Он положил автоматы на пол и достал из своего кармана, расширенного заклятием незримого расширения, некий черный предмет с часами на поверхности. Он прикрепил его к двери хранилища и нажал на кнопку. Таймер вел отсчёт от шестидесяти секунд.

— Что это? — недоумевал охранник, не имея никакого представления о бомбах.

— Сейчас увидишь, — губы Драко дернулись в дерзкой усмешке. — И я бы очень не советовал тебе стоять хотя бы в нескольких метрах от этой двери.

С этими словами он взял Гермиону за руку и отвел ее на безопасное расстояние. Охранник, не зная, чего ожидать, все же прислушался к предостережению. Раз уж они сами отошли, то сейчас точно будет что-то рискованное. Когда на таймере оставалось десять секунд, Драко закрыл Гермиону собой и крепко прижал ее к себе. Она почувствовала, как его руки накрыли ее талию. Его аромат накрыл ее с ног до головы. В объятиях Драко она ощущала себя в полной безопасности. И это было так приятно: знать, что в его руках ты в безопасности. Поглощенная этим трепетным чувством, она накрыла его руки, сплетённые на ее животе, своими. И в этот самый момент прогремел взрыв. Бомба оказалась ещё громче выстрелов. От мощного взрыва хлынула волна горячего воздуха и, пройдясь по ним, распространилась дальше по коридору.

Когда все стихло, Драко, как бы он ни хотел обратного, высвободил Гермиону из объятий, и они двинулись к хранилищу. От которого их теперь ничто не отделяло: после сокрушительного взрыва дверь отвалилась с корнем и ненужным хламом валялась на полу.

Тогда как охранник был совершенно поражен случившимся, Грейнджер и Малфой обменялись победными взглядами.

Помимо многократных выстрелов, порядком испугавших заложников, из хранилищ до холла донёсся отзвук мощного взрыва. Дафна с Блейзом переглянулись, обмениваясь озорными улыбками. Все шло по плану.

— Что там происходит?! — спросил какой-то мужчина, приподняв голову с пола.

— Да что же это такое? — донёсся голос позади.

— Проклятые гангстеры, чтоб вас всех акромантул сожрал, — кипя от гнева, бурчал себе под нос управляющий банка.

Люди начинали суетится, кто-то зашевелился.

— ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ! — прокричал Блейз. Его бархатный голос разнесся по всему помещению. Кроме посетителей банка и охранников, он следил за гоблинами, что сидели в кабинках. И эта суматоха начинала выводить его из себя. А Забини не терпел, когда поднималась суматоха.

Когда команды Блейза не возымели никакого эффекта, Дафна, закатив глаза, вальяжно подняла пистолет в воздух и спустила курок, прострелив потолок, из которого тут же посыпались мелкие камни и песок. После оглушительного выстрела наконец воцарилась тишина: все перевели опасливые взгляды на роковую блондинку. В ее глазах была абсолютная непреклонность и власть. Она стояла на стойке, выполняя роль неустрашимой грабительницы. Дафна приподняла уголок красных губ, поднося к ним дуло пистолета, и игриво сдула с него дымок.

— Спасибо, — саркастично протянул Блейз наступившему порядку и послал Дафне благодарную улыбку, не преминув еще и подмигнуть своей дьявольски соблазнительной напарнице.

Магией никто воспользоваться не мог из-за антимагического поля. Но они все равно старалась никого не упускать из виду. Им с Дафной нужно было держать здесь всех под контролем.

Саундтрек: Kendrick Lamar – Look Out For Detox

Пока Гринграсс и Забини держали в страхе работников и посетителей банка, Малфой и Грейнджер чистили хранилище МакЛаггена. Гермиона отыскала шкатулку, схожую с той, что у них уже была, и потрясла ее у уха. Услышав знакомый лязгающий звук, подтверждающий, что там именно медальон, она положила ее в свой клатч. Драко же собрал все остальное содержимое в зачарованную коробку и убрал в свой карман.

— Все, валим, — оглядывая опустевшее хранилище, Драко взял Гермиону за руку, направляясь вместе с ней к выходу. Он чувствовал себя победителем. Теперь, когда с ним была она, у него было все. Он был уверен, как никогда, что у них все получится: они добудут все фамильные медальоны, веками принадлежавшие его семье, и неважно, за какие деньги их выкупил МакЛагген. Они бесценны. Как и Нарцисса, которую он непременно вытащит из плена и отомстит в десятикратном размере. И в этом его ничто не остановит. Кто бы за всем этим ни стоял.

— Стоять! — В коридоре они наткнулись на поджидающего их охранника, про которого совершенно забыли. Ненароком оставленные снаружи автоматы теперь были в его руках. Он слышал, как Гермиона выругалась. Не колеблясь, она встречно наставила на него свой револьвер.

— Опусти ствол, милочка.

Гермиона и не думала следовать его приказам. Охранник явно нервничал: его глаза бегали по ним обоим, стараясь контролировать каждое их движение. Автоматы он держал крайне неумело: их вес явно был ему не по силам.

— Да брось, — лениво протянул Драко. — Ты даже не знаешь, как ими пользоваться. А вот она... — он кивнул на Гермиону. — Эта ведьма может с первого выстрела продырявить тебе голову и глазом не моргнуть.

— Молчать! — воскликнул охранник. Переведя взгляд на Гермиону, он встретил ее острый, неумолимый взгляд: девушка стояла в безупречной стойке, держа пушку твердо и уверенно. По его лбу скатилась струйка пота.

— Опусти автоматы, и я не причиню тебе вреда, — проговорила Грейнджер своим фирменным командным тоном.

Они пытались внушить ему, что им ничего не стоит убить его. И, судя по его реакции, им это удалось: охранник замешкался, не зная как ему поступить. Ведь если он отпустит их, начальство его точно по головке не погладит.

— Клянусь, парень, когда у этой девчонки в руках ствол, лучше ей не перечить, — скалясь, «предостерегал» его Драко. Краем глаза он поглядывал на профиль Гермионы. Она просто нечто! С одним только револьвером она заставляла нервничать парня с двумя автоматами. Пускай и такого, который держал их впервые за свою жизнь.

— Ну уж нет! — Охранник вдруг осознал своё преимущество и перевел один автомат на Драко. — Если вздумаешь в меня стрелять, я выстрелю в него из этой штуки!

Боковым зрением Малфой заметил, как Гермиона переводит на него встревоженный взгляд. Эти слова пошатнули ее уверенность. Ему хотелось сказать ей, чтобы она ни за что не сбавляла напора. Надо было надавить на него психологически. Он знал, что Грейнджер сможет выкрутиться из этой ситуации.

— Опусти ствол! Или я прострелю твоему блондинчику ногу!

— Сделаешь это, и она за своего блондинчика прострелит тебе яйца. — Драко смотрел на него свысока, заносчиво вскинув подбородок.

— Помолчи лучше, блондинчик. — Гермионе хотелось треснуть Малфоя по голове за его пресловутую дерзость. Подумать только, находясь под прицелом, этот безумец бесстрашно разбрасывался угрозами, когда охранник мог обезвредить их обоих, выстрелив одновременно из двух автоматов. Гермиона, правда, сомневалась, что он осмелится сделать это. И, видимо, Драко, тоже так считал. А то, с какой уверенностью он о ней говорил, придавало ей храбрости.«Может, не безумец он вовсе, а всего лишь искусный хитрец,» — рассуждала про себя Гермиона.

— Я считаю до трёх, не опустишь пушку, я стреляю, — охранник держал палец на курке. — Раз..

— Ладно-ладно, — сдалась Гермиона, опуская револьвер.

— Перекати его мне по полу.

Выхода не было: она опустилась на корточки и отшвырнула от себя револьвер. Мужчина поднял его и засунул его себе за пояс.

Драко был рассержен ее выходкой. Но на долю секунды он задумался: что бы сделал он, если бы под прицелом была она. Ответ пришел сразу же: он бы не стал рисковать Гермионой и опустил оружие.

— Теперь идите вперёд с поднятыми руками.

Они шли впереди, а охранник за ними, приставив к их спинам автоматы Драко. Гермиона прокручивала в голове план отступления. В конце концов, в ее светлую голову, конечно же, пришла идея. Весьма рискованная идея. Идя бок о бок с Драко, она как можно ближе приткнулась к нему и едва слышно прошептала:

— По моей команде пригнись на пол.

Услышанное одновременно воодушевило и удивило Драко: у нее есть план, но что же она задумала, когда они обезоружены?

Миновав множество отсеков, они приближались к золотой решетке. На полпути к ней охранник велел им остановиться. А Гермиона все ждала подходящего момента. Как тут охранник отошёл к стене, опустив один автомат на пол и, не спуская с них дуло второго автомата, нажал на ранее не замеченную Гермионой и Драко кнопку в углублении стены. Прозвучала громкая сирена, оповещающая об ограблении.

— Ну что ж, совсем скоро здесь будут наши комиссары, — провозгласил охранник, очень довольный собой, наверняка уже предвкушая премию за свой доблестный поступок.

Стоило ему отвлечься, чтобы подобрать автомат, Гермиона подала сигнал Драко:

— Давай!

Он пригнулся, как она и просила. Не успел охранник опомниться, как Гермиона, молниеносно миновав расстояние между ними, одной рукой схватила автомат за ребро и отвела его от себя в сторону, ногой выбив второй автомат из другой руки. И в то же мгновение она со всего размаху занесла кулак над его головой и со всей силы вмазала по оторопевшему лицу. Охранник в этот момент невольно нажал на курок, и из дула, в сопровождении огня, в пустоту коридора, прямо над головой пригнувшегося Драко, вылетела пуля. Из-за выпущенного выстрела охранник не удержал автомат, и он выпал из его рук. А сам он от силы удара Гермионы стукнулся о стену и, ударившись головой, скатился на пол. По его челюсти стекала капля крови. Всё-таки не зря Гермиона сегодня надела кольца.

— Не люблю, когда меня называют милочкой, — колко обмолвилась Грейнджер, когда наклонялась, чтобы забрать свой револьвер. Поднявшись, она подобрала два автомата и перекинула их потрясенному Драко. Несмотря на нескрываемое изумление — эта необыкновенная девушка все не переставала удивлять его, — сработали его инстинкты ловца, и он ловко поймал свои автоматы.

— А ты реально опасная, Грейнджер, — на его лице появилась кривая усмешка. — Вижу, ты усовершенствовала свой хук справа.

Гермиона ответила непринужденной невинной улыбкой, поправляя свою съехавшую набок шляпу, словно не она сейчас отправила взрослого мужика в нокдаун. А сирена все не умолкала, предвещая собой прибытие местных комиссаров.

— Надо уходить, — сказала она.

Напоследок окинув взглядом бедолагу, схлопотавшего от Грейнджер ее фирменный удар, Малфой в очередной раз отметил про себя то, как ему нравилось, какой свирепой бестией могла быть Гермиона Грейнджер. В отличие от слабохарактерных особей мужского пола, желавших для себя женщин более слабых, нежели они сами, Драко хотел равную себе по уму и нраву. Ему было откровенно скучно с такими, как Астория: вечно держащими себя в рамках дозволенного, обеспокоенными лишь своим благосостоянием и никчему не проявляющими ярого интереса. В них нет огня и страсти. Другое дело Гермиона: с ней точно не соскучишься.

Вновь вооруженные, с твердым намерением выбраться отсюда поскорей, они решительно направились в сторону золотой решетки.

А Дафна и Блейз все продолжали размахивать пушками налево и направо, наперебой сирене призывая всех «заткнуть свои рты» и «уткнуться лицом в пол», ровно до тех пор, пока их друзья, наконец, не вернулись. Не теряя ни секунды, все четверо направились к выходу из банка.

— Счастливо оставаться, было приятно иметь с вами дело, дамы и господа! — попятившись спиной к выходу, напоследок съехидничал Забини и, расплывшись по-мальчишески хулиганской ухмылкой, добавил: — Может, как-нибудь еще к вам заглянем!

На что управляющий банка помянул Бога, прикладывая руку к сердцу.

— Блейз, идём уже скорей! — Дафна потянула его за рукав к выходу, словно утаскивала ребенка с игровой площадки. По сути, в какой-то мере это и была игровая площадка, вот только уже для взрослых. Они создавали свои правила игры. Никто не смел им их диктовать. Ни лживое Министерство, ни кто-либо ещё. И за свои принципы они готовы были умереть. Такая жизнь прельщала больше, чем жизнь по чужим правилам. Украсть краденное — никогда не преступление. Тем более, у таких людей, как Тиберий МакЛагген.

Спешно сбегая с лестницы, они забрались в тачку, хлопая дверцами. Блейз вставил ключи в зажигание и завел двигатель. И большой черный джип, скрежеща шинами, сорвался с места. Ребята смеялись, радуясь своему триумфу, пока у них на хвосте, под вой сирен, не появились комиссары полиции.

— Тут как тут, — хмыкнула Дафна, взглянув в зеркало заднего вида. За ними увились несколько патрульных машин. — Наверняка их тачки тоже защищены от заклятий.

— Не проблема. — Драко достал из сумки пулемет и, надев на глаза черные очки, высунулся из люка на крыше. Закрепив пулемет, он напоследок кинул Забини: — Гони, Блейз.

— Уже, — сильнее вдавив педаль, откликнулся тот. Для остроты ощущений он врубил на магнитоле музыку. Из буферов заиграл трек “Beyoncé ft. Jay-Z Bow Down, Tom Ford, Diva & NIP (Mr. & Mrs. Carter Mix)”. Бампер затрясся и завибрировал.

Сидя на заднем сидении с Драко, Гермиона дёрнула его за штанину, когда он собирался стрелять, сказав:

— Осторожней там!

— Осторожность — мое второе имя, Ангел. — И он послал ей свою малфоевскую ухмылку, к которой Гермиона последнее время была столь неравнодушна.

— Не верь ему, Грейнджер, — отозвался Блейз с водительского сиденья. — Это даже близко не его второе имя.

— Как будто она не знает, — саркастично вставила Дафна. — Этот бес и осторожность? — Блондинка фыркнула, поглядывая в зеркало заднего вида. — Кому он заливает?

— Ох, — протяжно вздохнула Гермиона. У нее было плохое предчувствие. Обернувшись назад, она стала следить за тем, что происходит на дороге, через окно.

Внедорожник несся с бешеной скоростью по улицам Монако. Из люка на крыше большой тачки по грудь вылез молодой красивый мужчина, вооруженный пулеметом. И палил из него по полицейским машинам, хвостом гнавшимся за джипом. С мощным сопровождением оглушительных выстрелов из ствола вылетали пули, а палящее дуло в процессе светилось огнем. Прохожие провожали развернувшуюся в центре города погоню любопытными взглядами. Вой сирен и звуки выстрелов в сопровождении громкого хип-хопа разносились по всей окрестности.

Когда он вывел из строя одну из трёх полицейских машин, с пассажирских сидений повысовывались комиссары, вооруженные волшебными палочками. Попадая по джипу, любые их заклинания отражались от магического щита. Комиссары старались попасть в дерзкого гангстера, палившего в них из пулемета. Но ему на подмогу пришли его очаровательные сообщницы: девушки яростно посылали заклятья через открытые окна джипа. Из их палочек вылетали яркие красные лучи света. Шатенка сразу же обезоружила одного из комиссаров, ее светловолосая напарница вскоре проделала то же самое с другим.

— Что нам делать, Ксавье? — спросил своего напарника один из комиссаров. — Эти гангстеры чёртовы профи. Только посмотри на этого парня, его настрой расстрелять нас к чертям собачьим просто неумолим. А эти девушки... — Юный комиссар уставился влюбленными глазами на блондинку, что посылала в них проклятия. — ...просто бомба! Более захватывающего зрелища я ещё не видел!

— Хватит болтать, Жером! Эти девушки преступницы, — рявкнул старший комиссар, уворачиваясь от заклятия, что запульнула в него девчонка с кудрявыми волосами. — Лучше вызывай подмогу.

Вскоре полицейских машин стало больше. Развернувшаяся погоня привлекла внимание местной прессы: в небе появился летающий колдоаппарат и делал снимки происходящего. Гермиона с Дафной уже обезоружили каждая по три комиссара, а Драко успел вывести из строя четыре машины.

— Поднажми! — крикнул Драко Блейзу. — Такими темпами их станет всё больше, а у меня кончатся патроны!

— Я и так на максимальной скорости! Это долбанный внедорожник, а не бугатти.

— Тогда тебе надо было взять долбанный бугатти, а не внедорожник, Забини, — парировал Драко, начиная выходить из себя и стреляя вдвое яростнее.

— Ты сказал, что тебе нужен люк на крыше, Малфой. А люк на крыше был только у джипа! — зло прокричал ему Блейз.

— Тише, мальчики, не ссорьтесь, — язвительно сказала Дафна, на мгновение возвращаясь в салон. — Ваши споры о том, какая тачка лучше, сейчас нам никак не помогут.

Но Малфой не собирался просто так оставлять это и, наклонив голову, чтобы прокричать в салон злобные ругательства, хотел было бросить Забини, что надо было просто встроить люк в бугатти, вот и все дела. Но не смог этого сделать, потому что в этот момент в него попало проклятье: один из комиссаров отразил одну выпущенную пулю против него же.

— СУКА! — зарычал Драко, когда его руку пронзила острая боль. — БЛЯДЬ!

— Что там случилось?! — встревоженная Гермиона потянула Драко вниз, заставляя его вернуться в салон.

Дафна тоже вернулась в салон, обеспокоенно осматривая Малфоя, который теперь сидел на заднем сидении и корчился от боли, пока Гермиона аккуратно снимала с его плеч пиджак. Блейз выругался, уменьшая громкость на магнитоле и крепче сжимая руль. Рука Драко была прострелена в районе плеча, продырявленный пулей рукав пачкала кровь.

— У них что, был пистолет?! — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Нет, они как-то обратили мою пулю против меня, — ответил Драко, зверски рыча и хмурясь от острой боли, охватившей его руку.

С помощью нехитрого заклинания Гермиона разорвала рукав Драко, открывая доступ к пулевому ранению. Вой сирен не прекращался, и Дафне пришлось вернуться к обстрелу.

— Ты в норме? — виновато спросил Блейз. Он чувствовал вину за то, что из-за их спора Драко подстрелили.

— Лучше не бывает! За нами гонится вся местная полиция, а еще у меня, блядь, в руке гребанная пуля! — вскинув брови, с нескрываемым сарказмом, сквозь зубы процедил он. Стоило Гермионе произнести залечивающее заклинание, которое не увенчалось успехом, Драко застонал от болезненного ощущения в сухожилиях. — Черт, полегче, Грейнджер... — Из его раны хлынуло еще больше крови. Его бицепсы перекатывались от частых мышечных сокращений.

— Прости! — растерянно пролепетала Гермиона, охнув: — Какое сильное кровотечение... — Она оторвала от его рубашки лоскуток, делая из него жгут, чтобы хоть как-то остановить кровь. — Нужно вытащить пулю, иначе заклинания не работают.

Вдруг до них начали доноситься звуки, похожие на гудок корабля. Они подъезжали к лазурному побережью, где вполне могли быть яхты и катера. Но гудок был столь частый и громкий, что привлек внимание Блейза и Дафны.

— Ты это тоже видишь? — неверяще поинтересовался у Дафны Блейз. И она пригляделась. От увиденного ее глаза расширились. Гермиона тоже пыталась разглядеть, что же их так удивило, пока Драко, тяжело дыша, не знал ничего кроме режущей боли в руке.

Дафна издала невесёлый смешок:

— Не думала, что этот сукин сын может быть нам еще полезен.

На горизонте была элитная яхта, плывущая близ побережья. А на ней ненавистный Теодор Нотт. Он гудел в гудок, пытаясь привлечь их внимание. Блейз крутанул руль, сворачивая с дороги прямиком на пляж. Патрульные машины следовали за ними, отставая совсем не намного. Остановив джип у самого берега, Блейз выскочил из машины и, открыв дверцу, перекинул руку Драко себе через плечо и потащил его к яхте. Гермиона с Дафной тоже поспешили выйти из машины.

— Я могу идти, — тяжело дыша, сказал Драко.

А вой сирен все приближался.

— Заткнись, Малфой, — Блейз так или иначе помог ему дойти до берега. Им пришлось ступать по воде, чтобы забраться на палубу. Гермиона с Дафной первыми забрались на яхту, намочив брюки по колено. И они все вместе помогли Драко взойти на яхту Тео.

На побережье уже были комиссары. Они громко ругались по-французски, смотря вслед уплывающей от берега яхты.

— Аптечка. Срочно нужна аптечка! — потребовала Гермиона, стоило им только отплыть. Все это время она не спускала с Драко обеспокоенного взгляда. Повалившись на палубу, он растянул свои длинные ноги, истекая кровью. А его и без того бледная кожа была белой, как мел.

Нотт достал из маленького шкафчика под штурвалом красную аптечку и передал ее Гермионе, которая тут же принялась за дело: сняв с головы шляпу и отбросив ее в сторону, она достала пинцет, перекись и вату. Присев рядом с Драко на колени, она обильно полила рану перекисью. От чего парень зашипел и, кривя полные губы, откинул голову кверху.

Пока Гермиона чистила его рану от крови, Дафна и Блейз выжидающе поглядывали на Тео, который с невозмутимым видом вел яхту. Спустя несколько минут молчания, сменявшегося болезненными стонами Драко и шумом бушующих волн, Дафна не выдержала:

— Ну?! Скажешь что-нибудь?

— Наложите на яхту отталкивающие чары, они наверняка натравят на нас всю береговую полицию.

— Само собой я это сделаю! — возмутилась Дафна. — Как раз собиралась.

Девушка принялась колдовать. В то время как Гермиона, очистив рану Драко, собиралась приступить к извлечению пули, заранее предупредив:

— Будет больно.

— А там нет какого-нибудь зелья? — Он бросил измученный взгляд на аптечку.

— Нет... — Она виновато покачала головой. — Прости.

— За что ты извиняешься? Ты не виновата в том, что там нет этого чертова зелья.

— Я должна была это предусмотреть: запастись зельями, аптечкой!

— Ты ничего не должна, — здоровой рукой откидывая со лба чёлку, заверял ее он. — И прекрати уже слишком много на себя брать.

— А что бы было, если бы не Нотт?!

— Он бы умер от потери крови, или бы вас повязали, — вмешался в их разговор Тео.

Гермиона повела плечами, уставившись на рану Драко, никак не решаясь приступить.

— Ну вот, — Дафна сказала это так, словно сбылись ее предсказания. — Приготовьтесь выслушивать разглагольствования в стиле «а я же вам говорил» и «что бы вы без меня делали».

— Я только ответил на ее вопрос, — пожал плечами Тео.

— Не тебе задавался вопрос! — вспыхнула Дафна, сверля его своим убийственным взглядом. Блейз, в успокаивающем жесте, положил ей руку на плечи.

Не обращая внимания на их перепалки, Гермиона взяла себя в руки и стала извлекать пулю. Стоило ей вонзить пинцет в мышцу, Драко со свистом втянул в себя воздух. Ей не хотелось долго мучить его, поэтому она старалась сделать все как можно быстрее. И он мужественно терпел, как она ковыряется у него в руке пинцетом.

— Это все не спроста, — заявила Дафна, скрестив руки на груди. — Ты это сделал не по доброте душевной. Тебе что-то надо. Наверное, хочешь заделаться у Джонни на хорошем счету, или чтобы тебя взяли в долю.

— Ну а как же, — хмыкнул Тео. — Я и не говорю, что помог вам по доброте душевной. Я уже говорил, что Джонни хочет, чтобы я вам помог.

— Отлично, теперь все время придется терпеть твою скользкую физиономию?

Воды Средиземного моря сегодня были неспокойны. Яхта стремительно рассекала волны. Солнце близилось к закату. Ветер немного успокоился. Драко видел, как Гермиона сосредоточена на его ранении. Какой испуганной она была, когда увидела, что его ранили... От того, какими большими, тёплыми и полными беспокойства за него были ее глаза в эти мгновения, на его сердце разливалось тепло. Та забота, что она дарила ему, волшебным образом заглушала боль в его руке. Ради таких мгновений с ней он готов был получать пули хоть каждую их миссию. Он чувствовал, что постепенно влюбляется в нее. С каждым днём всё больше и больше. Эти неизведанные чувства влекли и пугали одновременно. Это казалось чем-то немыслимым и в тоже время самым правильным, что с ним когда-либо происходило.

Гермионе наконец удалось подцепить пулю: она вытащила ее одним плавным рывком. Драко сильно закусил губу, когда она извлекла пулю. Теперь она могла воспользоваться лечащими чарами, чтобы до конца исцелить его руку.

Пока Дафна всячески унижала Тео, а Гермиона обматывала бицепс Драко бинтом, Блейз похлопал друга по плечу.

— Хорошо держишься, мужик.

— Ага.

— Нет, серьезно. Дядя не раз получал пулю. И говорил, что вынимать ее без обезболивающего — это чертовски больно.

— Мне повезло, — обратив свой затуманенный взгляд на Гермиону, Драко растянул губы в хищной ухмылке мальчиша-плохиша. — Меня оперировала сексапильная красавица, чьи глаза действуют на меня, как обезболивающее.

Покрываясь румянцем, Гермиона пыталась сдержать улыбку, завязывая узел на его повязке.

— Ну, раз Драко снова принялся за флирт, можно считать, он в полном порядке, — вынес свой вердикт Блейз. — Я лучше пойду, не то, боюсь, Дафна вышвырнет Нотта за борт.

— Я все слышу, — Дафна прервала препирательства с Тео. — Ты стоишь в паре метров от меня, Блейз!

— Она точно не в настроении, скажу я вам, — ужевполголоса насмешливо произнес он.

— И это я тоже слышу!

— Проклятье, детка, да у тебя потрясающий слух!

Блейз подошёл к Дафне, целуя девушку в макушку и зарываясь носом ей в волосы, что не укрылось от вмиг поледеневших глаз Тео.

— Никак не пойму этого Нотта, — тихонько шепнула Гермиона Драко. — Чего он никак не отстанет от Дафны, когда сам же вечно ей изменял?

Улыбаясь уголком губ, Драко медленно облизал губы и, поудобней усаживаясь на поверхности палубы, ответил:

— Он придурок, вот и весь ответ.

— Несомненно. И я это давно поняла, — тихо шептала Гермиона, чтобы Нотт не услышал их разговора. — Но ведь на всё есть причины... То есть, даже у самых низких людей есть причины поступать так или иначе. — Она вдруг в упор посмотрела на Драко. — Вот ты, например: ты когда-нибудь обманывал девушку, с которой встречался?

— Эм... н-е-ет, — опасливо протянул он, представляя, в какую степь может зайти этот разговор с нескончаемыми вопросами: сколько, с кем, когда, где и почему. Он был знаком с этим столь излюбленным девушками типом расспросов с пристрастиями. Каждая его временная слизеринская подружка пыталась привязать его к себе на веки вечные, задавая ему эти вопросы. Драко не хотелось говорить Гермионе о том сколько, с кем, когда, где и почему. Ведь все, что у него было до нее, даже в сравнение не шло с тем, что было у него сейчас с Гермионой.

— Расслабься, я не стану расспрашивать тебя о твоих прошлых похождениях, — словно бы прочитав его мысли, успокоила его Гермиона. — А то у тебя сейчас такое лицо, словно МакГонагалл сказала тебе, что ты завалил все Ж.А.Б.А.

— Для тебя заваленные Ж.А.Б.А. это настоящая катастрофа, не так ли? — растягивая губы в колкой усмешке, спросил он. Он смотрел на нее и только на нее. Его серые глаза буквально заглядывали ей в душу. Такой откровенный взгляд должен быть запрещен законом. Хотя о чем это она? Каким ещё законом? Законы Малфою не писаны.

— Раньше — да. Это даже было моим боггартом. Но после того, что было на войне, это уже не кажется мне катастрофой. — Гермиона была смущена, рассказывая столь личные вещи. Откровения с Драко Малфоем были для нее чем-то из ряда экзотики. Вообще все, что она делала с ним, — одна сплошная экзотика. Начиная от членства в мафии и заканчивая полученным сексуальным опытом.

— Серьезно? — Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. — Твоим боггартом была Макгонагалл, говорящая, что ты завалила все экзамены?

Она буравила его взглядом, говорящим: «Только посмей посмеяться, вдарю, мало не покажется».

— Да ты определенно вывела синдром отличницы на новый уровень, Ангел, — посмеиваясь, сказал он.

— Ох, заткнись! Нет у меня никакого синдрома отличницы! — Гермиона пихнула его кулаком в живот, столкнувшись с его железным прессом. — У самого-то, небось, боггартом был отец, говорящий, что ты на самом деле грязнокровка.

— Не смеши, Грейнджер. Это невозможно, хотя бы потому, что я похож на своих родителей, как две капли воды.

— Выходит, три капли воды, — поправила Гермиона.

Драко поначалу не понял ее, но, когда до него дошло, что она имела в виду, его рот украсила белозубая улыбка, и он рассмеялся. Его смех был приятным, хрипловатым и таким заразительным, что Гермиона невольно тоже рассмеялась.

— Ну и чего вы смеётесь? — послышался недовольный голос Дафны.

Драко и Гермиона за разговором с друг другом совершенно потерялись в реальности. Перестав хохотать, они уставились на Дафну глазами, полными безмятежности, словно она спустила их с небес на землю.

— Плакать надо, а не смеяться!

— Ты это о чем, Даф? — Гермиона вопросительно выгнула бровь. Дафна как обычно была королевой драмы.

— Да, в чем дело? — так же недоумевал Драко.

— Мы плывем в Париж!

— И что же здесь плохого? Я люблю Париж, — настала очередь Драко играть бровями. Он раньше любил бывать в Париже на каникулах с семьей.

— Париж-то я тоже люблю, — Дафна раздраженно надула губы и, бросив на Тео взгляд, полный презрения, выплюнула: — В отличие от компании таких имбецилов, как Нотт! Поверить не могу, что нам придется с ним работать!

— Что же ты тогда столько лет терпела мою компанию, не брезговав притом в полной мере получать от нее наслаждение, Гринграсс? — Его лицо исказила едкая насмешка.

От двусмысленного намека Нотта пришла в ярость уже не только Дафна, но и Блейз. Между этими тремя завязалось напряженное выяснение отношений, и Гермионе с Драко оставалось надеяться, что они не поубивают друг друга за время их путешествия на яхте по Средиземному морю.

Комментарий к Глава 15. Монако. Часть

III

. «НИКОМУ НЕ ДЁРГАТЬСЯ! ЭТО ОГРАБЛЕНИЕ!»

====== Глава 16. Средиземное море. Часть I. «Когда девушка доводит меня до оргазма, я привык отплачивать ей тем же.» ======

Едва солнце скрылось за горизонтом, а Дафна и Блейз закончили разборки с Тео, в главной каюте через камин состоялся разговор с Джонни Диллинджером. Гермиона присела на одно из двух кресел у камина. У нее за спиной, облокотившись о изголовье кресла, пристроился Драко.

Выяснилось, что дядя Блейза действительно настаивает на помощи Нотта:

— Пара лишних рук никогда не помешает. Я хочу быть уверен, что у моего племянника и его друзей будет страховка. И Нотт — лучший из возможных кандидатов на эту роль, любите вы его или нет. Вам стоит забыть о личной неприязни и работать сообща, как одна команда.

Гермиона была полностью с этим согласна. Особенно после того, что случилось с Драко сегодня, она была рада любой помощи. Дафна же, сидя на подлокотнике второго кресла, на котором устроился Блейз, слушала слова Джонни с крайним скептицизмом. Никто не знал Нотта так, как знала Дафна. И она могла с точностью сказать, что его помощь ещё выйдет им боком.

Блейз утешительно погладил ее по спине.

Главарь англо-итальянской мафии поздравил их с удачным ограблением монакского банка. Он с гордостью выслушал рассказ о том, как именно им это удалось, назвав их команду лучшей под его предводительством: Грейнджер полностью оправдала его ожидания, в Малфое же он давно видел потенциал, а любимый племянник не переставал его радовать, ну а Дафна, как всегда, была просто неподражаема.

— Да вы, ребята, покруче всех моих головорезов будете, — на лице Джонни расплылась величавая улыбка. — Гермионин ум и смелость — настоящий бриллиант, — взглянув на нее с уважением, он посмотрел на Драко за ее спиной. — Кстати, видел статью, что настрочила про тебя эта писака Скитер... Она произвела достаточно шумихи. Все только об этом и говорят... Ты новая звезда преступного мира, Дракон. А вы трое, может, пока и остаётесь в тени, но с тем размахом, с каким вы делаете дела, ваши личности раскроют в ближайшее время. Уверен, кто бы тебя ни покрывал, Гермиона, он не сможет долго скрывать твое содействие и непосредственное участие в этих громких ограблениях.

— Ну, не тебе же вечно покорять заголовки, дядя, — с ноткой веселья в голосе сказал Блейз. — Настала новая эра с новыми криминальными личностями.

— Я так и думал. Пора мне паковать чемоданы и на пенсию куда-нибудь на Бали в компании кучи красоток, — лукаво кривя губы, отшучивался Диллинджер.

— Вот это я понимаю пенсия, — Драко одобрительно повел уголками губ, обмениваясь с мужской компанией многозначительными взглядами.

Девушки закатили глаза. Ох, эти мужчины.

Также Диллинджер сообщил Драко и Гермионе, что его люди продолжают упорно заниматься поисками Рона и Нарциссы. По его словам, здесь замешан русалочий народ, и для поисков его людям пришлось искать переводчика с русалочьего языка. Эти новости были для них не новы, но им все же было приятно знать, что поисками занимается такой человек, как Джонни Диллинджер. Во Франции намечалось сложное ограбление. И в этот раз мафии не удалось достать для них нелегальный порт-ключ до самого красивого и элегантного города мира, из-за строго контроля пересечения французской границы, поэтому им придется пересекать ее законно. Ну, или почти «законно».

После их разговора на вместительной кухне Гермиона с Дафной приготовили ужин. В приятной дружеской обстановке за бурным обсуждением происшедших событий они вчетвером поели жареных кальмаров с греческим салатом. Драко не переставал восхищаться тем, как Гермиона уделала того охранника. А она не переставала гадать, какое же заклинание использовали комиссары, чтобы обратить пулю против Драко. Блейз предположил, что у монакских волшебников есть неведомые им заклинания, и она сочла эту теорию вполне приемлемой. Несмотря на протесты Дафны, Гермиона все же отнесла порцию Тео, ведущему яхту. Она не могла спокойно есть с мыслью о ещё одном наверняка голодном человеке в их компании. Тем более, он как-никак помог им.

— Не корми его! — Дафна стукнула кулаком по столу. — Он не достоин есть нашу стряпню.

— Ну, мы на его яхте, так что, думаю, это взаимовыгодный обмен, — пожав плечами, Гермиона вышла на палубу с подносом в руках.

— Она слишком добрая, — Блейз покачал головой, пережевывая пищу. — Передай соль.

— Скорее человечная, — подправил Драко и передал другу соль.

— Ага, в отличие от Нотта. — Блейз обильно посыпал салат солью. — Этот ублюдок тот ещё фрукт и доверять ему нельзя.

— Зачем Джонни его только к себе взял? — негодовала Дафна, разрезая на тарелке кусок кальмара.

— Он полезен нам, — ответил Блейз, нанизывая на вилку кусочек сыра и отправляя его в рот. — У него есть куча всяких темных артефактов, с которыми он с нами делится по мере надобности. Плюс — он неплохо умеет грабить банки.

Вернулась Гермиона и села на своё место за столом рядом с Драко. Все перевели на нее любопытные взгляды.

— Что он сказал? — спросила у нее Дафна.

Гермиона поджала губы.

— Ничего. Я просто оставила поднос и ушла.

— Если он нагрубил тебе, клянусь, я... — начал было Драко, готовый в любой момент вскочить со стула и надрать Нотту задницу, стоит ей только слово сказать.

— Да нет же. — Она накрыла его ладонь своей. — Все нормально.

После ужина они разошлись по каютам. Драко был в ванной, пока Гермиона переодевалась: раздевшись до белья, она стала копошиться в своей бисерной сумочке в поисках майки и шорт. Сейчас она просто хотела отдохнуть после насыщенного дня. Каюту освещало только лишь настенное бра над кроватью. Стоял приятный шум вод океана. Иллюминаторы открывали вид на звёздное небо.

— Да где же... — устало вздохнула Гермиона. По плечо погрузив руку во вместительное пространство сумки, она никак не могла отыскать в ней одежду.

— М-м, а я смотрю, ты быстро схватываешь.

Саундтрек: The Weeknd – The Hills

Гермиона дёрнулась. Драко появился за ее спиной совершенно неожиданно. Когда он вышел из ванной, его взору предстала полуобнажённая фигурка Грейнджер. В полумраке каюты она стояла возле кровати в одном только черном кружевном белье. Драко закусил губу. Неплохой вид.

— Что? — Она смотрела на него из-за спины, захваченная врасплох и растерянная.

— Ждешь меня раздетая, — пояснив свои слова, он вплотную приблизился к ней сзади.

— Я не жду тебя... — сбивчиво дыша, возмутилась Гермиона, пока его горячее дыхание обжигало кожу на ее плече. Самонадеянности ему точно не занимать. — Я переодевалась, а ты нагло ворвался, засранец.

Затылком Гермиона почувствовала, как он усмехается. И едва уловимо проводит пальцами вдоль ее позвоночника, завершая свой путь на копчике. Бисерная сумочка выпадает из ее рук. По спине проходится рой мурашек, и она невольно выгибает спину навстречу его пальцам. Из ее губ вырывается полувздох-полустон.

— Какая чувствительная... — низко произносит Драко. И убирая ее волосы на бок, целует Гермиону в шею.

Ох, эти его губы...

Такие умелые и мягкие — они скользят по ее шее, заставляя кожу пылать и томиться в ожидании. Ее ноги слабеют, и она откидывает голову назад, опираясь на него всем телом. Драко обнимает ее сзади и медленно обводит пальцами пупок. Жар, исходящий от его горячего тела, пробуждает в ней острое желание слиться с ним воедино.

— Ах... — Гермиона шумно вздыхает, когда Драко заводит руку ей за спину и расстегивает застёжку на бюстгальтере, отбрасывая его в сторону. Помещая в ладонях полушария ее налившейся груди, он начинает пощипывать ее напряженные соски.

Будучи полностью одетым, в то время как она стояла в его объятиях лишь в одних трусиках, Драко прижимался к ней бедрами. И этот контраст так сильно возбуждает их обоих.

— Вчера ты сделала мне приятно... — между поцелуями шеи и ласками груди произносит он. В голове мелькают события прошлой ночи: Гермиона расстегивает его ремень, вытаскивает его член... ласкает его. Проклятье, это было незабываемо. — Я хочу отблагодарить тебя.

— Не уверена, что это хорошая идея... — Отголоски рассудка говорили ей притормозить, тогда как тело было совсем не против. Он завладел им и играл, как на диковинном инструменте.

Гермиона таяла в его руках.

— Видишь ли... — Драко начинает дразняще поглаживать низ ее живота, рождая в нем пламя, — .. когда девушка доводит меня до оргазма, я привык отплачивать ей тем же... — он обхватывает зубами ее мочку и нежно кусает, посасывая, а его большая ладонь ложиться на ее промежность поверх трусиков. И, о Мерлин... сжимает.

— О-ох...Черт бы тебя побрал, Малфой! — шипит Гермиона, чувствуя, что стала влажной.

— Ты хочешь меня. — Он утверждает. Ее киска пульсирует под его рукой. Кружевная ткань стала мокрой. И тогда Драко без предупреждения запускает ладонь в ее трусики, второй рукой пощипывая ее торчащий сосок.

Гермиона извивается в его руках.

Он оглаживает ее лобок. Она была гладкой. Кожа там была такой нежной. Его длинные пальцы провели вдоль складок, набирая смазку, и закружили вокруг ее клитора. Второй рукой он продолжает сминать ее грудь, а языком вычерчивать узоры на шее. Ощущения от трения ее крайне чувствительной плоти об огрубевшую кожу мужских пальцев были очень острыми, и просто до дрожи в коленках приятными...

Животное притяжение.

В плену его изощрённых ласк Гермиона испытывала жгучее желание. Сердце выпрыгивало из груди. В порыве страсти ее голова елозила по его твердой груди. Она уже совсем не стояла на ногах, полностью навалившись на него, и жадно вдыхала манящий аромат его кожи и терпкого парфюма. Этот необузданный мужчина держал ее в своих сильных руках, ласкал, пальцами вытворял сладострастные вещи. А она отдалась в его власть и наслаждалась.

— М-м-м...

— Хочешь, чтобы я вставил в тебя пальцы? — Его голос звучал приглушенно.

— Проклятье, да... — От мысли о его музыкальных пальцах внутри себя у Гермионы закружилась голова.

От пылкости ее ответа Драко хрипло хихикает и мучительно медленно спускается пальцами к ее входу. Играет с лепестками половых губ, поднимается выше и снова надавливает на чувствительный комочек. И вдруг резко вставляет внутрь средний палец.

Гермиона беспомощно стонет и невольно сжимает бедрами его руку.

«Уф, как же узко, девочка...»

У него перехватывает дыхание от одной лишь мысли о проникновении в нее. А от того, как ее мышцы обволакивают и сжимают его палец, Драко становится максимально твердым, мечтая вставить в нее уже далеко не только палец.

«Дыши, Драко.»

Ее влагалище такое тугое, что ему с трудом удается протолкнуть второй палец. Окруженный жаром ее стенок, он начинает двигать пальцами, щупая ее изнутри. И Гермиона сладко стонет, приоткрыв губы. Он старается не думать о том, как бы ощущалась ее киска на его члене, потому что сейчас сосредоточен на ее удовольствии.

Насаженная на его пальцы, Гермиона еле стояла на ногах, прислоняясь к нему всем телом. Драко хотел доставить ей максимум удовольствия, поэтому, вынув из нее свои пальцы в сопровождении ее недовольного стона, присел перед ней на корточки и, резко стащив с нее трусики, толкнул на кровать. Гермиона упала лицом на матрас и, перевернувшись, недоверчиво покосилась на него. Приподнявшись на локтях, она свела ноги вместе в попытке прикрыться от его одичавших серебристых глаз.

Сейчас перед ним была совершенно обнаженная и возбужденная Гермиона Грейнджер. Она смотрела на него своими большими глазами цвета топленого шоколада и сводила его с ума. Ему потребовалось большая выдержка, чтобы не наплевать на все свои планы и просто не трахнуть ее по-жесткому.

— Какого черта?!

— Раздвинь ноги, — приказным тоном велит он, затуманенным взглядом осматривая ее.

Она упрямо свела брови и не спешила выполнять его приказы. Какого черта он швыряет ее на кровать? Просит раздвинуть перед ним ноги, когда они едва встречаются. Гермиона позволяла ему слишком много. Но, черт побери, почему же ей это так нравилось?

Драко навис над ней. На нем все ещё был его костюм, тогда как на ней не было абсолютно ничего. Его серые стальные глаза пожирали ее взглядом.

— Ну же, Ангел... Я хочу кое-что сделать для тебя.

Встав на колени, он за лодыжки притянул ее на край кровати и стал протискивать голову между ее бедер. Гермиона занервничала и упорно не впускала его.

— Нет, перестань...

— Да брось, неужели Уизли ни разу не делал этого для тебя? — Драко поднял голову, встретив ее неуверенный взгляд. И тогда в его голове что-то щелкнуло. — Ты... ты девственница, Грейнджер?

Она едва заметно кивнула. На секунду он был потрясен, но потом на его красивом лице расцвела улыбка, и он любовно произнес:

— Ты не представляешь, как меня это радует... А теперь раздвинь ноги, Ангел.

Драко Малфой знал, что следует сказать, как и где прикоснуться, чтобы она раздвинула перед ним свои очаровательные ножки.

Он трогал ее, томным голосом нашептывая непристойности:

— Я хочу, чтобы ты кончила... — протиснув руку между ее ног, он ласково проводит кончиками пальцев по ее припухшим складкам. — Хочу видеть твоё лицо в этот момент... — накрыв клитор подушечкой большого пальца, медленно поглаживает, слегка надавливая. — ...Хочу попробовать тебя на вкус.

Она текла. И когда его прохладные пальцы вновь скользнули внутрь, Гермиона со стоном развела перед ним бедра. Драко не удержался от восхищенного вздоха и судорожно задышал. Он беззастенчиво рассматривал ее, приоткрыв губы. Она была красивой: нежные розовые губки расходись от набухшего от его ласк клитора. Он пару раз толкнулся в нее пальцами и вышел. По его кисти стекала маленькая струйка ее выделений.

Гермиона чувствовала на себе его взгляд, и это ещё сильнее возбуждало ее. Он соблазнил ее. Его пошлые словечки действовали на нее как афродизиак. И она не на шутку завелась. Жажда развязки буквально съедала ее. Гермиона шире развела ноги, желая вновь ощутить его прикосновения на себе. Глаза Драко заблестели от этого зрелища. Его губы дрогнули в похотливой ухмылке. Обхватив ее бедра руками, он зарылся лицом между ее ног, жадно вдыхая ее чувственный аромат.

Она пахла как мечта.

Смотря ей прямо в глаза своим бесстыжим взглядом, он провел языком по ее половым губам. Гермиона откинула голову на матрас. Каюту заполнил ее мелодичный стон.

Эта женщина понятия не имела, насколько она сейчас прекрасна.

Его горячий язык дарил истинное блаженство. Белокурая макушка скрылась меж ее бедер, и он пронзил ее влагалище своим языком. Ритмично задвигав им взад-вперед, он ущипнул ее за клитор. И Гермиона закричала, приподнимая бедра ему навстречу.

Такая влажная...

Идеально устроившись в колыбели ее горячих бедер, которые были словно созданы специально для него, Драко лизал ее, будто кот, добравшийся до сметаны. Она выгибалась и стонала под его сладостной пыткой. Он гортанно застонал, погружая в нее свой язык вновь и вновь. Он так увлекся, что стал причмокивать. Те невероятно красивые звуки, что она издавала, просто сносили ему крышу. Он готов был слушать их вечно.

— Я не могу больше, Драко! — Гермиона захныкала, нетерпеливо запуская руку в его шелковые пряди, запутавшись в них пальцами и оттягивая за кончики.

Драко зарычал.

— Блядь, скажи это ещё раз! — Он поднял голову. Его платиновые волосы торчали в разные стороны. От возбуждения его тонкие черты лица заострились. До чего же он красив...

— Я не могу больше...

— Нет, мое имя, Грейнджер. Кричи мое имя! — потребовал он, накрыв низ ее живота своей крупной ладонью, тем самым удерживая Гермиону на месте. Драко погрузил в нее сразу два пальца и, принявшись трахать ее ими, присосался ртом к ее изнывающему бугорку.

— О боже, Драко! — Она заметалась головой из стороны в сторону, сжимая в кулаках простынь и до хруста выгибаясь в спине.

— Ты охренеть какая вкусная, Грейнджер... — обдавая своим горячим дыханием ее промежность, он нащупал на верхней стенке влагалища точку «g» и принялся массировать ее кончиками пальцев, неустанно посасывая подрагивающий клитор.

И это просто свело ее с ума. Он был слишком, слишком хорош. Он доводил ее до грани своими покусываниями, полизываниями и своими до невозможного сексуальными вздохами.

— Давай, Ангел...— прохрипел Драко, не переставая ласкать ее. — Кончи для меня.

Дыхание сбилось. Пульс участился. Гермиона натянулась, как струна. И ее тело сотряс мощный оргазм. Из ее горла вырывались громкие стоны. Ее напрягшаяся плоть сокращалась вокруг пальцев Драко. Ей не хватало воздуха в легких, и она жадно ловила рваные вдохи. Она комкала простынь в руках. Запрокидывала голову кверху, катаясь макушкой по постели. В ее голове не было ни одной мысли, кроме Драко, его языка, губ и пальцев.

— Драко...

А в соседней каюте притаились Дафна и Блейз. Они слышали все до малейших деталей: громкие стоны Гермионы, пошлые фразы Драко.

Из-за стены раздался страстный вскрик Гермионы: «О боже, Драко!»

— Дракон таки забрался к Принцессе в трусики... — Губы Блейза тронула коварная улыбка. — Я выиграл, Даф.

Не так давно, как только Драко и Гермиона стали сближаться, они заключили пари. Дафна была убеждена, что Драко не удастся соблазнить Гермиону. По крайней мере, в ближайшее время. Она знала, что подруга невинна, и полагала, что та не станет вступать в сексуальные отношения с таким, как Малфой. Но с каждым днём они стали замечать эту химию между ними. Да что там говорить, даже слепой заметил бы это электричество, исходящее от этих двоих. И Дафна уже была готова к своему поражению, но все же не думала, что это случится так скоро. Такое поведение было не свойственно Гермионе. Она отказывала Рону столько времени! И тут появился Драко Малфой и полностью развратил ее подругу. Судя по всему, у них все очень серьезно, никак иначе. Блейз же был уверен в своём друге. Как он выразился: «Этот зверь может уложить в постель даже такую, как Грейнджер. Кто думаешь, его всему научил, Даф?»

— Поверить не могу! — вздыхала Дафна. — Я убью Драко за то, что распустил руки! Или что он там ещё распускает... Я ведь его предупреждала! — Она пораженно развела руками: — Ах, ладно... чего ты хочешь?

По правилам проигравший исполняет желание победителя. Блейз на секунду задумался. Чего он хочет? Он хочет Дафну. Всегда ее хотел. Больше ему ничего и не надо. Его лицо озарила похотливая улыбка, и он выдал:

— Почему бы нам не заняться тем же, чем и они, м?

Она приподняла одну бровь. И это то, что он загадает? Он ведь и так может получить это от нее. Они уже занимались любовью. Вчера у них была потрясающая ночь. И до этого тоже. Дафна и подумать не могла, что Блейз окажется таким ненасытным.

— Чем именно? Судя по звукам, они не занимаются сексом... Иначе звуки были бы к-у-у-да громче. Смею предположить, что он удовлетворяет ее орально.

Блейз недвусмысленно повел бровями. В его голове не было ни одной приличной мысли. Он ещё не делал этого для нее. А Драко и Гермиона так откровенно вдохновили его...

— Ах ты, негодник! — игриво толкнув Забини в плечо, Дафна потянулась к нему за поцелуем, оттягивая нижнюю губу зубами.

Блейз притянул ее к себе за талию и запустил свой юркий язык в ее рот. Уже порядком заведённые жаркими звуками из соседней каюты, они нетерпеливо стягивали с друг друга одежду. Раздев Дафну до белья, он повалил ее на кровать, устраиваясь между ее бедер.

— Спорим, я заставлю тебя кричать громче, чем Драко заставил Грейнджер? — Не спуская с нее глаз, он зубами стянул с девушки трусики.

— Ну уж нет... Хватит с меня споров.

И она застонала, стоило ему прикоснуться к ней языком.

После бурного оргазма Гермиона не чувствовала ног. Каждая клеточка ее тела была расслаблена. Словно ее душа побывала на небесах и теперь возвращалась обратно в тело. И все из-за него. Он вознёс ее до небес.

Драко поднялся на локтях, встречаясь с ней глазами. И, о Мерлин... От увиденного у Гермионы вся кровь прилила к лицу: весь его подбородок был в ее соках. Более того, он облизывался! Его волосы были растрёпаны. И выглядел он донельзя довольным. Малфой, словно кот, наевшийся сметаны, слизывал со своих покрасневших губ ее любовный нектар. И это было одновременно самым грязным и самым горячим жестом с его стороны.

— Ты... — Гермиона не знала, что сказать, наблюдая за его действиями. — ...Ты очень испорченный, Драко.

— О, ты не представляешь, насколько, Ангел...

Он навис над ней сверху и поцеловал в губы. В полной мере давая ей попробовать себя на вкус. Гермиона замычала, пытаясь отпрянуть, но Драко не сбавлял напора, настойчиво проталкивая через ее губы свой язык. Она могла чувствовать, как сквозь поцелуй его губы растягиваются в улыбке. Он упивался. Она была такая невинная, такая неискушенная. И он — единственный, кто видит ее такой разгоряченной, такой уязвимой. И этим она заводила его ещё больше. Теперь она была его.

Его Гермиона.

Из соседней каюты послышался протяжный стон. Драко оторвался от Гермионы с характерным чмоканьем губ, и парочка замерла, прислушиваясь к звукам.

— Закинь мне ноги на плечи, детка, — послышался томный голос Блейза из-за стены.

Ответом послужил приглушённый стон Дафны и скрип кровати.

Губы Гермионы сложились в букву «о» от осознания, что их было так же прекрасно слышно. А на лице Драко появилась хулиганская улыбка.

— Похоже, не мы одни здесь шалим, — посмеиваясь, сказал он.

— Ох, Мерлин, как стыдно! — Гермиона зарылась лицом в ладони. Открыв лицо, она бросила на него укоризненный взгляд. — Все ты!

— А что я? — Он состроил невинное выражение лица. — Это не я тут стонал и выкрикивал: «О да, Драко! Ещё!» — деланно скопировав ее девчачий голос, насмехался он.

За что она стукнула его подушкой по голове.

— Идиот... Ненавижу тебя.

— Ещё несколько минут назад ты была обо мне другого мнения... — Он оскалился, облизывая губы. — Когда мой язык был глубоко в твоей сладкой...

Не успев договорить, он вновь получил подушкой по голове.

— Ты такая задница, Драко Малфой!

— Ты неблагодарная, Грейнджер. — Малфой пригладил свои взлохмаченные волосы. — Многие девушки были бы счастливы оказаться на твоём месте. Ощутить в себе мой язык.... Я, знаешь ли, мастер в этом деле. — Он шаловливо подмигнул ей.

— Ох, не сомневаюсь! — фыркнула Гермиона. До чего же он самодовольный! — Вот и катись тогда ко всем этим девушкам! Ко мне чего пристал?

— Ты знаешь, почему, Ангел... — Драко посмотрел на нее таким глубоким взглядом, от которого по всему ее телу пробежала мелкая дрожь.

Гермиона застыла, часто моргая.

Знала ли она? Всякий раз, когда они сталкивались взглядами, серые в карие, и наоборот, — мир останавливался. В нем не было никого, кроме них двоих. Это чувство опьяняло. Любовь ли это? Гермиона не знала ничего о том, как любить Драко Малфоя. Они только познавали это чувство. Но она могла с точностью сказать, что если бы его не было сейчас с ней рядом, ее мир был бы уже не тот. Не такой красочный, не такой нужный. Драко ворвался в ее мир, словно торнадо, и перевернул все с ног на голову. Заставил забыть все, что было до. Открыл новую страницу в ее жизни и стал в ней главным героем, от которого полностью зависел дальнейший сюжет. Он писал вместе с ней их общую историю. И, не смотря на их вечные ссоры, Драко стал для нее важным и желанным. И она видела, что является для него такой же важной и желанной. Поэтому — да. Она знала.

Комментарий к Глава 16. Средиземное море. Часть I. «Когда девушка доводит меня до оргазма, я привык отплачивать ей тем же.» Глава не большая, но зато скоро! Делитесь своими мыслями ;-)

====== Глава 17. Средиземное море. Часть II. «Пока они есть друг у друга — им ничего не страшно.» ======

Комментарий к Глава 17. Средиземное море. Часть II. «Пока они есть друг у друга — им ничего не страшно.» Если трек к третьей сцене “Beyoncé – Don't Hurt Yourself (feat. Jack White)” недоступен вк: http://m.zk.fm/mp3/search?keywords=Beyonce%20-%20Don%27t%20Hurt%20Yourself%20(feat.%20Jack%20White)

Саундтрек: Mike Higham – Miss Peregrine’s Home for Peculiar Children

Гермиона видела Рона. Он был под водой. Привязанный к статуе тритона в городе русалок, прямо как во время второго задания Турнира Трёх Волшебников. Вокруг него плавала ужасающая русалка, держа в руках остроконечный трезубец. Рыжие волосы Рона ярким пятном выделялись на общем фоне мрачных улиц подводного города. Перед глазами Гермионы была мутная-зеленоватая вода. Было холодно.

Стоило ей ближе подплыть к Рону, как русалка незамедлительно приставила к его шее свой трезубец. Несмотря на это, Гермиона все же осмелилась позвать его:

— Рон?

Очнувшись, Уизли взглянул на нее с презрением в голубых глазах.

— Как мне помочь тебе? — дрожащим голосом спросила Гермиона.

— А зачем тебе помогать мне? — с непроницаемым выражением лица заговорил Рон. Так не похожий на себя, словно копия из крестража Реддла. — Я тебе не нужен. Ты теперь с ним.

— Зачем ты так, Рон? — На глаза Гермионы стали наворачиваться слезы. — Он потерял свою маму, так же, как я тебя... Мы делаем все возможное, чтобы спасти вас.

— Это неважно. — Голос Рона был безжизненным и холодным, как у призрака. — Зачем я тебе?

— Ты... — Почему-то стало трудно говорить. — Ведь ты мой друг, Рон.

— Друг, значит... — Рон разочарованно покачал головой. — Как же быстро ты забыла о нас, Гермиона.

Слова Рона отравляли ее, словно каждое его слово было пропитано ядом. От этого тяжелел язык, а внутри все болезненно сковывало.

Гермиона заплакала.

— Я ненавижу вас обоих, ты слышишь! — зло выплюнул Рон. Его лицо исказил гнев. Русалка угрожающе зашипела, приставляя к его горлу трезубец. — Вы оба стоите друг друга! Ты такая же хладнокровная и высокомерная, как и он! Вы двое на все готовы, лишь бы добиться своего. И плевать ты хотела на меня... Ты предала меня, Гермиона.

— Не говори так! Это не правда... не правда... — отчаянно мотая головой, бормотала она.

В ярости Рон пытался выбраться из веревок. Стоило ему это сделать, как случилось непоправимое: русалка пронзила его горло трезубцем. Гермиона вскрикнула. Рон обмяк и больше не шевелился, медленно идя ко дну. Из его раны вытекала ярко красная кровь, смешиваясь с водой и заполоняя собой все пространство. Так что вскоре перед глазами не было ничего, кроме крови.

Леденящий ужас потряс Гермиону. Вокруг было слишком много красного. Рон... Мертв. Она не могла дышать. В груди будто камень не давал ей вздохнуть. Все казалось таким неправильным. Нет, такого просто не может быть. Ей хотелось, чтобы этот кошмар прекратился.

«Пожалуйста, пусть это закончится. Заберите меня отсюда, умоляю... Все что угодно, лишь бы выбраться отсюда.»

И ее молитвы были услышаны: сквозь водную пелену до нее донесся спасительный голос, исходящий откуда-то сверху.

Драко звал ее:

— Грейнджер! — Он тряс ее за плечи. — Грейнджер! Проснись, черт возьми!

Повинуясь его голосу, она проснулась в его руках.

Саундтрек: Hard 2 Face Reality – Justin Bieber ft. Poo Bear

Широко распахнув глаза, Гермиона увидела склонившегося над ней обеспокоенного Драко. Девушка была в постели и пыталась восстановить сбивчивое дыхание. По всему ее телу струился холодный пот. Ее трясло, как в лихорадке, а по щекам градом катились слезы. Перед глазами все ещё был тонущий в собственной крови Рон. Ей было холодно. Но горячие руки Драко согревали ее.

— Мерлин, ты меня жутко напугала! — Драко с нежностью всматривался ей в глаза, взяв ее лицо в свои ладони, и подушечками пальцев смахивал с ее щек слезы.

Драко навис над ней, словно ангел. Платиновые волосы были взлохмачены и казались ей нимбом. Его бледная кожа светилась при свете луны, исходящем из иллюминаторов их каюты. Он был без рубашки, так что Гермиона уткнулась прямо в его гладкую твердую грудь, тихонько всхлипывая.

— Ну, не плачь... — растерянно пробормотал Драко, не совсем уверенный в том, как следует вести себя плачущей девушкой. — Это всего лишь сон, — он стал поглаживать Гермиону по голове, прижимая ее к себе, как ребенка.

Его мягкий голос стал для нее лекарством. Она жалась к нему, как к спасательному кругу, словно если бы он отпустил ее, кошмар вновь поглотил бы ее.

— Все хорошо, Ангел... Все хорошо.

Крики Гермионы разбудили Драко, и он долго не мог разбудить ее. Когда же ему наконец это удалось, он увидел в ее глазах ужас и потрясение. При виде того, как Гермиона плачет во сне, в его груди что-то защемило. Желание уберечь ее от любых невзгод возникло на инстинктивном уровне. Он ещё ни разу не видел Грейнджер такой разбитой. Как такую, как она, может выбить из колеи какой-то ночной кошмар? Драко в который раз убеждался, что под всей этой бравадой скрывалась ранимая девчонка. Он понял это еще когда впервые обозвал ее грязнокровкой. То, какими большими, готовыми расплакаться глазами, она тогда на него смотрела... В тот момент он жестоко пожалел: ему захотелось забрать свои слова, лишь бы не видеть эти глаза, полные боли, но было уже поздно. Он продолжал называть ее этим обидным словом снова и снова, вопреки своему внутреннему голосу, твердящему ему не делать этого. Иначе ему не удавалось вызвать хоть какие-то эмоции, связанные с ним. Гермиона была равнодушна к нему. А ему нужно было хоть что-то. Когда же он оскорблял и доставал ее, он получал взамен ненависть, порой скрытую маской, но все же он ее получал. Это было отчётливо видно по ее глазам. И он упивался ею. Ненависть лучше равнодушия. В ней есть эмоции.

Но сейчас Драко хотел добиться от нее чувства совсем противоположного ненависти. Он хотел большего. Он перестал называть ее «Грязнокровкой», сменив прозвище, олицетворяющее ненависть, на «Ангела» — ее духовного и внешнего воплощения, олицетворяющее его истинные чувства к ней.

Она все ещё плакала у него на груди. Слезы Гермионы странно действовали на него: Драко хотелось забрать всю ее боль, только бы не видеть, как она плачет. Раньше такой эффект на него могли производить только слезы Нарциссы. И это могло значить только одно... В его жизни появилась женщина, которая стала для него такой же важной и любимой, как его мать. Гермиона.

Он не спрашивал, что ей приснилось, лишь гладил по курчавым волосам, запуская в них пальцы; шептал нежные, успокаивающие слова, баюкал в своих объятьях. Где-то через пятнадцать минут Гермиона более-менее успокоилась, и Драко уложил ее обратно в постель. Мужчина лег рядом с ней в позе ложечки, накрыв их одеялом. Перекинув свою руку через ее талию, он взял Гермионину ладошку в свою и стал успокаивающе поглаживать ее кисть.

Постепенно Драко поглотил сон. Гермиона же не могла больше уснуть. Благодаря Драко, она не рассыпалась на части. Он буквально спас ее. Но она все ещё помнила жестокие слова Рона из кошмара. Они душили ее. Ей нужен был воздух. Поэтому, аккуратно выбравшись из его объятий, девушка поднялась с постели и, накинув халат, бесшумно вышла из каюты.

Саундтрек: Beyoncé – Don’t Hurt Yourself (feat. Jack White)

Была глубокая ночь. Яхта стояла на месте. Снаружи бушевали волны. Гермиона шла в темноте босиком по холодному полу. С конца коридора, ведущего в кухню, шел тусклый свет и приглушенные голоса. Похоже, кому-то тоже не спится.

Приблизившись к концу коридора, Гермиона расслышала раздраженный голос Дафны:

— Чего ты тут расселся, иди за штурвал, завтра мы уже должны быть во Франции.

Послышался плеск воды: Дафна наполнила стакан водой из графина. Видимо, она встала, чтобы попить.

— Я не собираюсь вести яхту ночью, — отозвался грубый голос Тео. — И вообще, нефиг мне тут приказы раздавать.

Чтобы подняться на палубу, нужно было пройти через кухню. Но Гермионе сейчас не хотелось ни с кем сталкиваться и отвечать на вопросы, почему она бродит посреди ночи. Так что она решила переждать, пока кухня освободится. Девушка прислонилась к стене в темном углу коридора, оказавшись при этом невольным слушателем их разговора.

— А что не так? Думаешь, ты, что ли, здесь будешь приказы раздавать? — в тоне Дафны слышались жесткие, саркастичные нотки. — Отнюдь, нет. Если решил подмазаться к Джонни, то будь хорошим мальчиком и слушай, что тебе говорят.

— Подмазаться к Джонни? — Тео усмехнулся. — Ну-ну, Гринграсс. Ты то к нему, я смотрю, достаточно «подмазалась», замутив с Забини... И кстати, он тебя хорошо сегодня удовлетворил? — Дафна закашлялась, подавившись водой. — ...Да, милая, я слышал твои стоны, на пару с праведной девочкой Грейнджер, которая оказалась не такой уж и праведной, как я думал, — с насмешкой сказал он.

От новой накатившей волны смущения Гермиона закусила губу и мысленно выругалась.

— ...Признаться, я даже почувствовал себя пятым колесом в вашем дружном перетрахе, — продолжил издеваться Нотт. — Это навело на меня одну мысль... Что думаешь насчет того, чтобы и я в следующий раз поучаствовал, м? Представь, два больших крепких члена в тебе одним разом...

Дафна со стуком поставила стакан на стол.

— Во-первых, не называй меня «милой», придурок. А во-вторых, ты явно что-то попутал, дорогой. С подобным дерьмом обращайся к шлюхам, с которыми привык водиться. Вы с ними одного поля ягоды, грязный ты извращенец.

Тео приглушенно рассмеялся, наслаждаясь пылкостью девушки. Дафна была похожа на разъяренную кошечку, выпустившую свои коготки. То, как она оскорбляла его, метая из своих красивых глазок молнии, лишь забавляло его. Он совсем не злился. Наоборот, ему ещё больше хотелось подначивать ее.

— Это что, должно меня задеть? Раз, по-твоему, я сродни шлюхе, тогда как ты можешь объяснить, что чуть не вышла за такого как я, м?

— Ах вот как ты заговорил! Неужто хочешь поговорить об этом, м? — скопировав его интонацию, спросила Дафна. — Может, хочешь вспомнить наших родителей с их прихотью женить нас, м? Или, может, все те моменты, когда ты приползал ко мне на коленях, со слезами моля вернуться к тебе, м? А я, как дура, верила тебе, что ты исправился, что это в последний раз, что ты лю..

— Да не очень, если честно, — резко оборвав ее на полуслове, Нотт поспешил перевести тему: — Лучше расскажи мне, милая... С кем ты кончаешь быстрее? Со мной или с ним? — Нотт выдержал небольшую паузу, прежде чем заговорить своим издевательски-насмешливым тоном: — Признайся, тебе ведь просто захотелось попробовать черного парня.

Дафна рассмеялась.

— Мерлин, какой бред! Только послушай себя. Ты отвратителен и просто нелеп.

— Нет, ты мне лучше вот что скажи, Гринграсс. — Нотт заговорил жёстким холодным тоном, словно бы он разговаривал не со своей бывшей невестой, которую знал всю жизнь и нестабильно встречался на протяжении многих лет с чередой множества расставаний, а с совершенно посторонним человеком. — Ты ему уже рассказала о себе? Он знает, что ты..

Дафна перестала смеяться и, склонившись к нему над столом, сквозь зубы процедила:

— Лучше держи свой поганый рот на замке, Нотт. Только посмей ему что-нибудь сказать... Или, клянусь, сволочь, я убью тебя.

— Ах, что за ужасные вещи ты говоришь, дорогая! — просюсюкал он, глумливо приложив руку на сердце. Теодор явно наслаждался тем, что ему удалось задеть девушку. — Неужто боишься, что он бросит тебя? Узнав, что ему с тобой ничего не светит? Я угадал?

Гермиона слышала, как Дафна тяжело задышала. Разговор становился слишком приватным. Она давно подумывала уйти и не ждать их ухода, но не могла сдвинуться с места, чтобы не выдать себя.

Заскрипели ножки стула. Нотт поднялся и медленно приблизился к Дафне на опасное расстояние. Она стремительно отпрянула от него, как от огня, наткнувшись на кухонную тумбу.

— Знай, Дафна, — внезапно изменившись в голосе, Нотт заговорил таким тоном, который Гермиона от него прежде никогда не слышала: — Настоящая ты — нужна только мне.

И он вышел из кухни, пройдя мимо Гермионы, затаившейся в углу, и скрылся в своей каюте. Из кухни послышался всхлип Дафны, после которого последовал звук битого стекла: девушкашвырнула стакан о стену и, с горечью в каждом последующем слове, произнесла:

— Будь ты проклят.

Саундтрек: Girl on Fire – Alicia Keys feat. Nicki Minaj

Гермиона не могла больше бездействовать. Она ринулась на кухню. Перед ней на полу сидела блондинка ангельской внешности и заливалась слезами. Осторожно присев рядом с подругой и приобняв ее за плечи, она стала поглаживать девушку по белокурым волосам. Дафна уткнулись носом ей в плечо.

Для Гермионы было далеко не впервой видеть, как она плачет из-за него. Она привычно утешала Дафну, желая, чтобы Нотт навсегда убрался из ее жизни. Но он, как хроническое заболевание, — постоянно возвращался. Заставляя ненавидеть себя с каждым разом всё сильнее и сильнее.

Почему такая девушка, как Дафна Гринграсс, — перспективная и образованная, к тому же родом из богатой аристократичной семьи, вступила в мафию, не желая следовать семейным традициям и указке родителей? Гермиона знала почему, а также что имел в виду Нотт. И с его стороны это было крайне жестоко. Даже для него.

— Пойдем наверх, — Гермиона потянула подругу за собой на палубу. — Мне всегда становится лучше, когда я на природе. Может, и тебе станет.

Оказавшись снаружи, девушки присели на носу яхты. Небо украшала россыпь сияющих звезд. Здесь они были особенно яркими. А луна такой полной, что казалось, можно достать до нее рукой. Высоко в звездном небе пролетали чайки. Волны медленно раскачивались. Ночь была спокойной и умиротворяющей.

— А ты почему не спишь? — утирая с лица слезы, спросила Дафна. Эта обстановка действительно благоприятно влияла на нее.

Гермиона вспомнила причину своей бессонницы и рассказала Дафне о своем жутком сновидении, пока та внимательно слушала.

— Мне никогда не снились настолько реалистичные сны... Все мое тело сковало, а внутри все сжалось. Не передать словами, насколько ужасен этот сон, Даф...

Бывают такие сны, от которых кровь стынет в жилах. Каким-то образом они давят своей напряжённой обстановкой. Они абстрактные, но почему-то сильно влияют на нас. Они — воплощение самых потайных страхов нашего разума.

— Я надеюсь, ты не воспринимаешь его всерьез? Это ведь просто сон. И Рон не мертв и на самом деле совсем не думает о тебе ничего такого.

Гермиона удручённо опустила голову.

— Думает. Видела бы ты его лицо, когда он застал Драко у меня дома... Я никогда не видела его таким злым.

— Ох, ты ни в чем перед ним не виновата, Гермиона, — заверяла ее Дафна. — Вы уже давно не состоите с ним в отношениях. Ты ему ничего не должна. И я не видела, чтобы он сильно горевал после вашего с ним решения остаться друзьями. Но потом он зачем-то пришел к тебе и наплел вещи, в которых сам не смыслит. Из-за чего ты теперь коришь себя во всех мыслимых и немыслимых грехах, хотя абсолютно ни в чем не виновата. А твоё воображение рисует тебе во снах твои же больные мысли.

— ...Может, ты и права.

В словах Дафны был смысл. Но Гермиона все ещё помнила те обвинения, что в отчаянии бросила ей Молли. От них ей было все ещё очень горько на душе.

— Конечно, я права, черт возьми! — Дафна ободряюще потрепала подругу по плечу. — И если у тебя есть чувства к Драко, а я прекрасно вижу, что они есть у вас обоих, ты не должна стыдиться их или переживать из-за несложившихся детских отношений... Впереди у тебя новые осознанные отношения без метаний из френд-зоны в непонятно что.

— Тебе стоит попробовать себя в качестве психолога, серьезно, — с улыбкой сказала Гермиона. Она чувствовала себя намного лучше.

Когда разговор зашёл о том, что случилось между Дафной и Тео, Гермиона, в свою очередь, сказала:

— Не смей даже думать принимать его слова близко к сердцу. Он только этого и добивается. Я бы даже сказала, что этот подонок ревнует, и у него взыграло чувство собственности, и он решил, будто ты принадлежишь ему, несмотря ни на что. Глупый и отвратительный червяк, вот что я скажу! — Дафна ответила измученной улыбкой. — Поверь, Блейз смотрит на тебя, как на восьмое чудо света. Ты расскажешь ему, и, я уверена, он будет дорожить тобой только сильней.

Дафна грустно покачала головой.

— Гермиона, ты же знаешь, что..

— В любом случае, рано об этом думать, — перебила Гермиона, не желая слушать ее безнадежные мысли на этот счет. — Все ещё разрешится. Мы вместе найдем выход.

Увлекшись беседой, девушки не заметили, как стало светать. Луна исчезла с горизонта, и на свою смену пришло солнце. Синее море на фоне розового неба выглядело воистину волшебно. Вокруг витал запах свежего утреннего воздуха и океана.

Для Драко и Блейза утро началось с того, что, проснувшись парни, к своему огорчению, обнаружили своих девушек не рядом с собой в постелях, а на кухне за ранним завтраком. Присоединившись к ним, Драко часто поглядывал на Гермиону, все ещё обеспокоенный ее состоянием после ночного кошмара. Ему хотелось узнать, что же такого ей приснилось, но пока он не решался заводить эту тему.

От частого мужского внимания к себе Грейнджер заливалась краской, отчётливо помня, какие вещи Драко с ней вчера вытворял... Произошедшее во сне тоже по-прежнему не выходило из головы. Хотя Дафна и поумерила ее переживания на этот счёт, Гермиона не могла просто так забыть об этом. И тот факт, что никому до сих пор не было известно местонахождение Рона (она отказывалась думать, что он может быть мертв), вселял в нее такую сильную ненависть и жажду встретиться лицом к лицу с их врагом, затеявшим все это, чтобы наконец расправиться с ним раз и навсегда.

Саундтрек: John Debney – I’m Bonnie Parker / Escape / Bonnie’s Sacrifice

— Почему мы все ещё стоим на месте, не пойму? Где этот чертов Нотт? — всплеснув руками в воздухе, возмущалась Гермиона.

Все, кроме Тео, были на палубе. Близился полдень, а этот мерзавец так и не соизволил вылезти из своей каюты и встать за штурвал, где ему было сейчас самое место. Ведь никто из них четверых не умел водить яхту.

Драко в это время курил уже третью сигарету, на что получал от Гермионы острые взгляды неодобрения.

Блейз тоже был недоволен задержкой. Забини играл скулами и сжимал кулаки. После слов Гермионы его терпение лопнуло, и он направился внутрь со словами:

— С меня хватит, я сейчас нахрен снесу его дверь.

Никто против этого ничего не имел. За этот короткий период, что Нотт был с ними, он успел потрепать нервы каждому.

Тем временем Дафна расположилась на носу яхты и проводила время с пользой: девушка загорала, трансфигурировав из своей одежды купальник и надев на глаза темные очки, а на голову светлую шляпу. Погода для этого была просто отличной. Грех упускать такую возможность и не понежиться в лучах солнца.

— Дафна, не забывай, что ты белокожая. Не проводи много времени на солнце, не то сгоришь! — поучала Гермиона, накинув себе на голову вчерашнюю черную шляпу.

— Не переживай, мамочка, ничего со мной не будет, — отмахивалась та. — Я нанесла на кожу солнцезащитный крем.

Драко выпустил губами очередное облако дыма и посмотрел на Гермиону своим обольстительным взглядом.

— Почему бы тебе не присоединиться к ней и не расслабиться немного, м? — Уголок его губ приподнялся, оголяя белые зубы. Драко склонился над ее ухом и жарко прошептал: — Я бы не прочь лицезреть тебя в бикини.

— Малфой, разве ты не видишь, я не в настроении! — буркнула Гермиона. — И хватит уже курить, ей-богу!

Грейнджер выхватила из его дерзких губ сигарету и затушила. Драко не сильно расстроился. Он курил лишь от скуки.

— Я вижу, что ты не в настроении, поэтому и предлагаю тебе расслабиться, — невозмутимо парировал он.

— А я не хочу расслабляться, — резко ответила Гермиона. Как он не понимает? Они не на курорте. Единственное, чего она хотела, это поскорее оказаться в Париже и заняться планированием следующего ограбления. Тогда ее голова будет занята, и паршивые мысли хотя бы на какое-то время перестанут терзать ее.

— Ладно, в чем дело? — Драко положил руки в карманы брюк и серьезно посмотрел на раздраженную девушку перед собой. — Это из-за твоего сна? После него ты стала какая-то нервная. Что тебе могло такого присниться, не пойму...

— Неважно, что мне приснилось, — отмахнулась Гермиона. — Реальность такова, что от нас зависит жизнь людей и свобода целых народов. Я не могу расслабиться.

— Не ври, здесь что-то другое. Ты и раньше знала, что от нас это зависит, но не вела себя так.

Гермиону поражала его проницательность. Он читал ее как открытую книгу. Драко как никто другой понимал ее. Знал, каково потерять близкого человека. Это в какой-то степени сблизило их. Заставило ее проникнуться к нему глубоким чувством доверия.

— Я просто... — ее резкий тон сменился на мягкий и немного отчаянный, — ...хочу разобраться со всем этим поскорей. Я так устала постоянно бороться... Я хочу немного отдохнуть, но не могу себе этого позволить. На меня всегда возлагается какая-то важная миссия. Я не могу игнорировать ее, не могу быть равнодушной. И порой бывает сложно совладать со всеми навалившимися обязанностями, которые я сама же добровольно на себя взвалила... — Гермиона устало посмотрела на Драко. — Почему всегда все так сложно, Драко? Почему я не могу жить спокойной жизнью без излишнего трагизма?

— Мы пройдем через все это дерьмо вместе, Грейнджер. Ты в этом не одна, помнишь? У тебя есть я. И ты всегда можешь положиться на меня, запомни. — В глазах Драко было что-то такое, что заставляло ему верить. Гермиона знала, что он не оставит ее одну. В его словах было столько уверенности. Он точно знал, о чем говорил. — Так что в этот раз тебе уж точно не придется надеяться только на свою голову, как тебе приходилось делать раньше с этими двумя остолопами, которых ты тянула на протяжении семи лет.

Гермиона хмыкнула, пытаясь сдержать улыбку. Малфой будет не Малфоем, если упустит возможность кинуть камень в огород Поттера и Уизли.

Драко поднес к ее лицу свою руку и нежно погладил по щеке большим пальцем, ободряюще ей улыбнувшись.

— Теперь, когда рядом с тобой настоящий мужчина, тебе не придется полагаться только на себя, Ангел.

И он притянул Гермиону к себе за талию, заглядывая в самую глубину карих глаз. Его серые глаза блестели в свете солнца. Когда он так делал, у Гермионы кружилась голова, сердце замирало, всё, кроме этого заносчивого блондина, сумевшего затронуть ее душу, мгновенно переставало иметь значение. Она не могла поверить, что это действительно происходит наяву. Что Драко может быть таким. Что его глаза цвета луны, оказывается, такие глубокие. Что этот мужчина покорит ее окончательно и бесповоротно, заставив все остальное померкнуть на своём фоне. И неважно, с какими трудностями они столкнутся. Пока они есть друг у друга — им ничего не страшно.

— Какой ты самоуверенный, — улыбнулась Гермиона. Обхватывая его шею руками, она положила голову ему на грудь и еле слышно добавила: — Мне нравится.

Гермиона почувствовала, как его грудная клетка содрогается. Его бархатный смех с хрипотцой ласкал ее слух.

Ей стало спокойно.

В объятиях Драко Гермиона чувствовала себя как дома. И это было так ново для нее: ощущать себя комфортно в руках Драко Малфоя.

Он стал для нее домом.

«Никогда бы не подумала, что такое возможно», — пронеслось в голове Гермионы, когда он крепче прижал ее к себе за талию, сложив руки на пояснице, отчего по ее телу пробежали мурашки.

Они стояли так в обнимку ещё некоторое время, прислушиваясь к дыханию друг друга. Волны за бортом раскачивались, солнце скрылось за облаками. Лёгкий майский ветер ласкал кожу. Как вдруг раздался вскрик Дафны. Драко и Гермиона перевели на подругу озабоченные взгляды. Увиденное заставило их незамедлительно действовать, взявшись за палочки. Яхту окружили русалки. Одна из них схватила Дафну за лодыжку и пыталась утащить девушку за собой в море.

— Отвали от меня! — Дафна вырывалась как могла, но русалка не ослабляла мертвой хватки.

Как бывшая глава Отдела по регулированию магических популяций и контролю над ними, Гермиона узнала в них тепловодных сирен. Они не были такими ужасающими, как селки, которых ей приходилось раньше видеть в холодных водах Англии. Эти русалки были весьма приятной внешности. Их кожа была словно из латекса, глаза были неестественно большими, волосы гладкими и длинными, а хвосты изящными и гибкими.

На секунду Гермиону охватила паника, но она тут же сменилась гневом. Она не позволит им забрать ещё и Дафну. Они с Драко посылали проклятия в напавшую на Дафну русалку. И сирена отпустила ее, поражённая жалящим заклинанием. Но русалки не сдались. Их секретным оружием было околдовывающее пение. Их прекрасные голоса были завораживающими и действовали подобно Империусу. Стоило прозвучать первым нотам, Гермиона мгновенно среагировала, наложив на себя чары глухоты (зная, что «Силенцио» на сирен не подействует), при том успев предупредить об опасности русалочьего пения Драко и Дафну. Малфой успел применить на себе те же чары. Но Дафна, чья палочка осталась вдалеке от нее, не смогла этого сделать и оказалась под влиянием сирен.

Как раз в этот момент появились Блейз и Теодор. Драко сразу же велел им наложить на себя чары глухоты. И парни успели сделать это, прямо перед тем, как Дафна добровольно прыгнула в воду. На что Блейз незамедлительно реагирует: применяя заклинание головного пузыря, мужчина прыгает следом за возлюбленной.

Нотт выругался и рванул к борту, пытаясь разглядеть, что происходит в воде.

— Дафна! — воскликнула Гермиона, намереваясь прыгнуть следом за Забини, но ее останавливает Драко. Он хватает ее за руку, одним лишь взглядом давая понять, что не даст ей сделать этого.

— Блейз справится, — можно было прочесть по его губам.

Малфой видел в глазах Гермионы злость. На русалок, на того, кто контролирует их. Сирены окружили их со всех сторон, некоторые вернулись под воду, чтобы не дать Блейзу спасти Дафну. Они понимали, что прыгать в воду не выход. Этим они лишь предоставят водоплавающим созданиям преимущество. Русалкам явно было известно, кто они такие. Их нападение было неспроста. Сирены странно поглядывали именно на Драко и Гермиону, Нотт же был им безразличен.

Видя отчаяние Гермионы, Драко решает, что пора кончать с этим. Его уже достало, что кто-то вечно пытается навредить ему и его близким. В этот самый момент приходит осознание — ради того, чтобы защитить Гермиону, он готов на все. Абсолютно на все.

Молча схватив Гермиону за руку, Драко тянет девушку за собой на крышу яхты.

Саундтрек: Jay-Z Feat. Swizz Beatz – On To The Next One

Грейнджер, не совсем понимая, что задумал Малфой, следует за ним. Когда они оказываются на вершине, он направляет волшебную палочку на русалок и начинает пускать по ним огонь. Из его палочки вырывается яркий поток пламени. Гермиона охает и опасливо смотрит на разъеренного мужчину рядом с собой. Драко был полон решимости. Сейчас он был как никогда опасен. Скулы напряжены, челюсти сжаты, а в глазах такая ярость, которой даже Гермиона испугалась. Если бы он мог ее слышать, она бы сказала ему, что это слишком. Ведь русалки не ответственны за свои действия. Они были вынуждены подчиниться. Но увидев, что сирены, попав под огонь, стали отступать, погружаясь обратно под воду, Грейнджер понимает, что радикальные решения порой оправданы и спасают ситуацию. Русалок было слишком много, так что Гермиона тоже принимается колдовать пламя, все же стараясь никого не обжечь, а только спугнуть. Драко же было все равно, что он может ранить этих существ ради спасения своих близких.

Нотт ошарашенно наблюдал за тем, как Малфой и Грейнджер, возвышаясь на крыше его яхты, пускают огонь по русалкам. Черные мантии волшебников развивались на ветру. Пара выглядела настолько воинственно, что не возникло сомнений: никто здравомыслящий не решится сейчас пойти против них. Раньше Тео никогда бы не подумал, что эти двое смогут действовать так слаженно. Как команда. У них была общая цель, и, как ни крути, они были лучшими из лучших, что несомненно приведет их к успеху, учитывая былые заслуги Грейнджер и потенциал Малфоя в криминальных делах. А их завязавшиеся романтические отношения, которых Теодор совершенно не понимал, сделали их союз заметно крепче.

Становилось ясно — любой, кто рискнёт встать на пути у Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя, навлечет на себя если не смерть, то, по меньшей мере, большие неприятности.

Вскоре русалки были вынуждены отступить. И на поверхность воды вынырнул Блейз с Дафной на руках. Девушка кашляла, выплевывая из своих лёгких воду. Забравшись на яхту, мужчина бережно опустил ее на палубу. Гермиона с Драко спускались с крыши. Оказавшись рядом с подругой, Гермиона стала проверять, нет ли у той повреждений. Дафна была относительно цела, не считая разве что пережитого шока.

Все вернули себе слух. Нотт встал за штурвал, и они наконец поплыли. По пути между парнями разразилась очередная ссора: Блейз обвинил Тео в том, что если бы они поплыли раньше, то могли бы избежать нападения русалок. И все остальные поддержали его.

Все оставшееся плаванье до французской границы Дафна и Блейз терялись в догадках, с какой целью на них напали русалки, в то время как Драко и Гермиона отмалчивались, прекрасно зная ответ на этот вопрос. Свои истинные намерения в их общем деле они все ещё хранили от друзей в секрете. Их сейчас куда больше волновал вопрос о том, как они сумели найти их. Ведь случайностью это нападение точно не назовешь.

При пересечении пограничной зоны они предъявили береговой охране волшебников фальшивые документы, в которых говорилось, что они являются гражданами Франции. Для пущей убедительности Драко разговаривал с офицерами на своем безупречном французском. А Гермиона с Дафной, в поддержку этой легенды, непринужденно болтали между собой по-французски в стороне. Теодор, также владевший языком, вставил пару фраз при разговоре с береговой охраной. А вот Блейз, не знавший языка, стоял в стороне, стараясь не вызывать подозрений. Но офицеры все же обратились к нему с вопросом. Тогда Дафна ответила за него, наврав, что ее «муж» глухонемой. Офицеры выглядели недостаточно убежденными. Но попав под очарование Дафны, что внезапно стала восхищаться их ответственной работой, как бы невзначай грациозно взмахивая волосами, невинно хлопая длинными ресницами и ослепительно улыбаясь, мужчины вмиг растеряли весь интерес к подозрительной персоне Блейза. Тео закатил глаза на реакцию французов, впавших в прострацию, стоило только блондинке начать с ними кокетничать.

Яхту беспрепятственно пропускают на территорию французского государства. Проплывая мимо станции береговой охраны, Блейз склоняется к Дафне и, окольцевав девушку по обеим сторонам от борта, заглядывает в эти роковые грозовые глаза и запечатляет на ее губах чувственный поцелуй. Горячие дыхание, мягкость вкусных губ мулата, твердость его груди под ладонями, — все это смешивается в одно необъятное, пьянящее чувство, разлившееся в груди Дафны. Блейз целует ее так, словно хочет объявить во всеуслышание всему миру, что она только его.

— Смотри не сожри ее, Забини, — фыркает Тео.

Но едва ли они его слышали, охваченные эмоциями, что дарила им близость друг друга.

— А я ведь говорил тебе, Нотт, что рано или поздно ты доиграешься, и она навсегда уйдет от тебя, — сказал Драко, обнимая Гермиону за плечи. — Имей хотя бы теперь капельку совести: не путайся у нее под ногами.

— Пошел ты, Малфой, — небрежно бросает Тео; непроницаемо смотря впереди себя, он поворачивает штурвал в сторону ближайшего берега. — ...Больно она мне сдалась. Просто противно смотреть, как он в ее присутствии не в состоянии держать свой член в штанах. — Гермиона поморщилась от извращённой интерпретации Нотта. — Для меня это не сюрприз, поверь. Мне прекрасно известно, что Забини только и грезил залезть к ней в трусы на протяжении всех этих лет, что она была со мной. — На его лице расплылась едкая усмешка. — А я ведь никогда не был против того, чтобы он с ней порезвился.

Драко хмыкнул, покачав головой.

— Не пытайся делать вид, что не замечаешь, что у него на уме гораздо больше, чем просто секс.

Гермиона почувствовала себя лишней в разговоре между бывшими друзьями, к тому же она испытывала к Нотту такую сильную неприязнь, что не хотела долго находиться в его обществе. Она хотела было оставить их наедине, но Драко крепче прижал девушку к себе за плечи, не выпуская из своих объятий. Он не хотел, чтобы Гермиона уходила лишь ради того, чтобы он вдоволь поболтал с Ноттом. Слишком много чести для него. Гермиона вправе быть рядом с ним, с кем бы он ни разговаривал.

— Да насрать мне, что у него на уме, Малфой, — выплюнул Нотт, останавливая яхту у берега.

— Ну-ну.

На этом их панибратская беседа завершилась. Все пятеро покинули яхту. Драко первый спрыгнул на берег и, приподняв Гермиону за талию, спустил на землю. При этом длинные кудри Гермионы из-за ветра попали Драко на лицо.

— Прости... — неловко сказала она, приглаживая свои непослушные волосы.

— Ничего, — ответил он, лениво ухмыляясь. Драко так и не убрал рук с ее талии. Ему постоянно хотелось прикасаться к ней. — Мне даже понравилось... Твои волосы приятно пахнут.

Гермиона застенчиво улыбнулась, поражаясь, как даже малейший комплимент от него способен заставить ее сердце биться чаще.

В следующее мгновение Драко достал из кармана расчёску Гермионы, что прихватил у нее утром и активировал портключ. Собравшись в круг, все одновременно коснулись ее. Их закрутил вихрь, и через секунду они переместились в поместье Малфоев в пригороде Парижа.

====== Глава 18. Париж. Часть I. «Криминальный роман Героини и Анти-Героя Войны потряс весь магический мир!» ======

Саундтрек: Penguin talk – The French Connection

31 мая 1999 года

В Отдел международных связей Министерства магии поступило известие из посольства Англии в Монако об очередном ограблении, учиненном Драко Малфоем, чьей соучастницей уже без всяких сомнений является Гермиона Грейнджер.

Рите Скитер выдалась возможность мало того что здорово заработать на этой грандиозной новости, так ещё и поквитаться с когда-то унизившей ее зазнайкой Грейнджер. Но скандальной журналистке препятствовал пресловутый Гарри Поттер, который делал все, чтобы помешать этому. Когда из Италии поступило известие о двух опознанных Пэнси Паркинсон английских волшебниках, ограбивших миланский банк, — никто не смог в это по-настоящему поверить. К тому же ещё Поттер со своим влиянием всеми почитаемой и слишком значимой для истории магии личности занял стойкую позицию, что Пэнси оклеветала Гермиону, добившись, чтобы имя его лучшей подруги не было обнародовано. А Рита буквально жаждала сообщить эту новость всему миру во всеуслышание. И на этот раз она во что бы то ни стало не упустит столь шикарной возможности. Чтобы получить разрешение «сказать людям правду», журналистка решила подключить свои самые лучшие связи, придя прямиком к главному заместителю самого министра магии. — Джозиан, ты меня знаешь, — начала Рита, между разговором о былых временах, когда они вместе учились в Хогвартсе. — Я бы никогда не попросила тебя об услуге, будь дело не так важно. Джозиан Робер была в своём кабинете, занимаясь бумажной работой, когда к ней пожаловала ее давняя подруга, которую она помнила со школы, как невозможную сплетницу. Ее ничуть не удивило, когда та стала известной на весь магический мир журналисткой, чье слово имело большой вес в масс-медиа. Скитер могла одним ярким абзацем произвести фурор. — Чем я могу помочь, Рита? — заинтересовалась Джозиан, поудобней усаживаясь в своём кожаном кресле. — Ты наверняка слышала об участии Гермионы Грейнджер в ограблениях в Монако и Милане? При упоминании знаменитой волшебницы и вероятной возможности осквернить доброе имя героини волшебного мира ярко подведенные глаза Риты заблестели азартом. Джозиан кивнула, складывая руки в замок на столе. И Рита продолжила: — У меня есть неоспоримые доказательства ее участия, но даже несмотря на них, наш уважаемый мистер Поттер продолжает покрывать эту преступницу, нагло пользуясь своими должностными полномочиями, он запрещает упоминать ее имя в газете! Вот, взгляни, — Скитер преподнесла Джозиан колдоснимки, на которых были изображены Грейнджер и Малфой в момент, когда те, отстреливаясь, удирали от комиссаров. — Люди имеют право знать правду о своей героине, ты так не считаешь?

— Хм, — заместитель министра нахмурилась, осматривая движущиеся снимки, и стала обдумывать сложившуюся ситуацию.

— И это ещё далеко не все, — заискивающе говорила Рита. — Ты не поверишь, что мне удалось узнать... Я не поленились со своими репортерами отправиться в Монако. Поговорив с местной газетой, мне удалось узнать, что мистер Малфой с мисс Грейнджер накануне ограбления видели в клубе, где в тоже время отдыхал сам сын князя Монако! Мне посчастливилось взять у него интервью, в котором он мне много чего интересного поведал о своих впечатлениях от их встречи... — Красные губы журналистки дернулись в усмешке. Увидев на лице Джозиан явное любопытство, Рита выдала ей подробности: — У них произошла стычка: когда принц стал приставать к мисс Грейнджер с недвусмысленными намеками, мистер Малфой просто взбесился: достал магловский пистолет, угрожая убить принца, если тот не отстанет от его, ты не поверишь... — выдержав драматическую паузу, журналистка провозгласила: — ...девушки!

Мадам Робер удивленно ахнула, прикрыв рот ладонью.

— Да ладно?! Ты точно ничего не путаешь? Малфои бы никогда не вступили в отношения с маглорожденными... — Это абсолютно точная информация, — поспешила заверить Рита. — У самой блестящей ведьмы своего возраста завязались романтические отношения с бунтующим и бесправным бывшим Пожирателем смерти. И, если я не ошибаюсь, они оба на пороге криминального бума. С большим количеством насилия, гламура и погонь. И это не просто очередные грабители. — Ты говоришь, что между ними секс? Рита недвусмысленно повела тонкими бровями и, приподняв уголок губ, закинула ногу на ногу. — Поверить не могу... — ошарашенно пробормотала Джозиан. — Люциус пришел бы в ярость. — Ох, ну ещё бы! Нельзя игнорировать такое событие, Джозиан. Знаю, вы с мисс Грейнджер были вроде как хорошими коллегами. Но я прошу тебя дать мне официальное разрешение обнародовать ее имя, и я тебе гарантирую, народ отвлечется от всех этих политических проблем на эту сенсационную любовную историю. — Ну что ж, — задумчиво протянула Джозиан. — Не вижу здесь никаких оснований, чтобы запрещать оглашать правду. На лице Риты появилось выражение истинного удовлетворения. В следующее мгновение заместитель министра выписывала разрешение, подтверждая документ сургучной печатью от имени Визенгамота. А Скитер уже предвкушала, с каким огромным тиражом выйдет следующий выпуск Ежедневного Пророка.

Саундтрек: 99 Problems (Album Version) – Hugo У Гарри Поттера выдалась тяжёлая неделя. После скандала, устроенного миссис Уизли в Норе, на следующий же день Гарри получил от Гермионы расплывчатое письмо, в котором говорилось, что девушка не может рассказать всех подробностей, но по какой-то загадочной и, по ее словам, очень важной и весьма оправданной причине собирается грабить банки с Малфоем. Естественно, Гарри сразу же отправился к подруге домой, чтобы поинтересоваться, под какими наркотическими зельями она писала это письмо, ведь написано оно было бесспорно ее почерком. Но дом Гермионы оказался пуст. На кофейном столике аврор нашел записку, в которой Гермиона спешила уверить, что все сказанное ею в письме не шутка, ведь прекрасно знала, что друг непременно захочет поговорить с ней об этом лично и наведается к ней домой. Тогда Гарри пришел в замешательство. Окончательно стало ясно, что Гермиона не шутит, когда спустя пару дней в узких кругах Министерства стало известно о ее участии в ограблении в Милане. Конечно же, уважаемый аврор, Герой войны, всеми любимый и знаменитый Гарри Поттер смог все уладить. Несмотря на безоговорочное доверие Гермионе, Гарри был зол на подругу. Почему она не обсудила все с ним? Почему не объяснила, в чем вообще смысл грабить банк в Милане с Малфоем? Чистокровного ублюдка он сейчас ненавидел куда больше обычного. Если бы не он, Гермиона наверняка была бы сейчас рядом с ним и помогала ему с поисками Рона. Глубоко внутри Гарри знал, что причиной тому послужил его необдуманный поступок, из-за которого Гермиону возненавидела миссис Уизли. В Министерстве творился настоящий переворот. Даже по возвращению Кингсли из вынужденной командировки, связанной с нападениями английских великанов в Америке, Гарри не заметил существенной разницы. Министр немного говорил на созванном собрании Ордена Феникса, ряды которого заметно поредели после Второй Магической Войны. Сказал только то, что полностью согласен с нововведениями Джозиан Робер и «отпуском» Гермионы. И это было странно. Весь Орден Феникса, (а на данный момент его членами были лишь семейство Уизли да Гарри) был уверен, что с возвращением Кингсли все встанет на свои места. Но министра словно подменили, он больше не появлялся на встречах Ордена. Его часто замечали в компании мадам Робер, его заместителя. Были изданы новые законопроекты, «приостановлены» поиски оставшихся Пожирателей ради поисков пропавших людей, которых на удивление успешно находили. А по словам Мартина Шнайдера — нового главы Отдела по регулированию магических популяций и контролю над ними, — русалки были усмирены. Орден также подметил, что большинство волшебников, похищенных русалками, являлись членами Визенгамота. Этот факт наводил на мысль, что все они, а в том числе и Кингсли, могли быть под Империусом. Так что между отчаянными поисками Рона Гарри с мистером Уизли планировали ближе подобраться к министру, дабы проверить свою теорию, но того никогда нельзя было застать одного. Послевоенное время оказалось для всех не таким ясным и лёгким, как казалось. В газетах писали о так называемой послевоенной депрессии; о том, как общество волшебников вновь пытается встать на ноги, о «вынужденных» мерах Визенгамота внести поправки в законе. Но Гарри был уверен, что Гермионе была известна другая сторона этой медали, но также он не мог отделаться от мысли, что Малфой околдовал ее, принуждая к бессмысленным преступлениям с ним. Гарри Поттер был твердо намерен во всем разобраться и, если понадобится (а он в любом случае это сделает), надрать чистокровному ублюдку задницу.

— Нахер Поттера, — сказал Драко, стоило патронусу шрамоголового наорать на Гермиону, с требованиями немедленно выслать ему ее точные координаты.

Саундтрек: Paradise – Clementine & The Galaxy

Двумя часами ранее. Очутившись на территории поместья, Гермиона не удержалась от восхищенного вздоха. Перед ними возвышался очаровательный белый дом, словно из сказки. Здание освещали множество различных уличных фонарей и подсвечников. Фасад украшали большие арочные окна, из которых исходил тёплый свет, а также французские двери, ведущие в миловидные балкончики. Необычную архитектуру дополняли изящные барельефы и золотая отделка. По бокам от газона, где располагался парк, расстилалась узорчатая каменная кладка, тянущаяся к крыльцу, перед которым шумел фонтан. — Нехило, — присвистнул Блейз. — Добро пожаловать Малфой-мэнор II? — Не совсем, это поместье принадлежит моей матери. Ей его передала в наследство моя покойная бабушка Друэлла Блэк, и называется оно Шато-де-Блэк, — поведал Драко, указывая на позолоченные ворота, на которых тянулась витиеватая надпись: Château de Black. При входе в дом в глаза бросались шикарная белая лестница, застланная красным ковром, и свисающая с потолка высотой в два этажа огромная роскошная хрустальная люстра. Интерьер был выполнен строго в белых, красных, черных, золотых и иногда коричневых оттенках. Убранство, подобранное когда-то самой Нарциссой, вписывалось просто идеально. Чувствовался изысканный вкус миссис Малфой. Каждый уголок освещало множество различных настенных светильников, напольных и настенных ламп и люстр. Это жилище никак нельзя было сравнить с мрачным имением Блэков на площади Гриммо или готическим замком Малфоев в Уилтшире. Этот дом буквально светился снаружи и изнутри, словно рождественская гирлянда. От него исходило волшебство. Шато-де-Блэк был таким же светлым и утонченным, как сама Нарцисса. И, что немаловажно, — здесь было уютно. Обустроившись по комнатам, все, кроме Нотта, спустились вниз, где их ожидал красиво сервированный стол, заполненный различными вкусностями французской кухни. — Кто приготовил этот ужин? — спросила Гермиона. — Я предупредил отца, что мы приедем, так что он прислал прислугу, — объяснил Драко, отодвигая для Гермионы стул. — А где он сам? — опасливо поинтересовалась Гермиона, присаживаясь. — Не волнуйся, — заметив беспокойство на ее лице, улыбнулся Драко. — Он в Каннах. Там у нас тоже поместье. — И сколько же у вас этих поместий, интересно? Драко лишь усмехнулся. Гермиона порой забывала, с кем имеет дело и кто такие Малфои. Но сейчас она как никогда раньше понимала, что Драко Малфой жил жизнью настоящего принца. — Кстати, почему твой отец там? — спросила Дафна, усаживаясь за длинный стол рядом с Блейзом. — Раз после войны положение Малфоев в обществе английских волшебников потеряло былое влияние, отец решил перебраться сюда. Он давно грезил об этом, пока находился под гнетом сами-знаете-кого, — рассказывал Драко, разливая между тем по бокалам красное вино. — У него здесь хорошие связи с правительством. Малфоев всегда знали и почитали во Франции. — Хорошо устроился твой папаша, короче, — подметил Блейз, накладывая в тарелку устриц. Вкусно поужинав, компания перебралась в гостиную. Гермиона устроилась на красном кожаном диване. К ней присоединился Драко, скрестив длинные ноги на подлокотнике дивана и положив голову Гермионе на колени. И она стала перебирать пальцами его шелковистые волосы. Оба наслаждались этим процессом. Он — ее прикосновениями. Она — мягкостью его волос. Даже завидно становилось, насколько прекрасны были его волосы. У окна стоял белый рояль, а на его гладкой поверхности сидела Дафна, закинув ногу на ногу и попивая из бокала вино. У камина расхаживал Блейз, размышляя о предстоящем ограблении. В воздухе над кофейным столиком повисла наколдованная проекция парижского магического переулка. Саундтрек: Lucky I Got What I Want – Jungle — Французы нехило постарались. Банк защищён до зубов, — начал разъяснять Блейз. — На здание наложено магическое поле, выявляющее любые Непростительные заклятия, оборотное или трансфигурацию. Работает целый штаб хорошо обученных охранников. Так что нам снова придется идти напролом. — Забини с любопытством оглядел своих сообщников. — У кого-нибудь есть идеи, как нам это провернуть? Драко повернул голову на коленях Гермионы так, чтобы видеть проекцию банка. Гермиона же прокручивала в голове всевозможные варианты, машинально перебирая пальцами волосы Драко. Но в конечном счёте все они, по ее мнению, потерпели бы фиаско. — Может, возьмем в заложники владельца банка? — предложила Дафна, поставив фужер на крышку рояля. — Кто там главный? — Это довольно неплохая идея, детка, — сказал Блейз. — Но, насколько мне известно, этот ублюдок скорее умрет, чем позволит ограбить свой банк. Повисла тишина. Каждый искал лазейку. Как внезапно тишину разрушил бархатный голос Драко: — Темные артефакты. Гермиона опустила на него заинтересованный взгляд и, перестав перебирать пряди его волос, спросила: — Что ты имеешь в виду? — Да есть один артефакт, — ответил Драко и, растянув губы в хитрой ухмылке, посмотрел ей в глаза. — Не останавливайся, и я расскажу. — Гермиона закатила глаза, но все же вновь запустила пальцы в шелк его волос. Удовлетворённо прикрыв глаза, Драко начал неторопливо рассказывать: — Называется он «Magnus Fragor», у отца в коллекции была парочка, но Министерство все изъяло после войны. Это очень опасный и редкий артефакт. С его помощью можно взорвать как минимум одно габаритное здание. — И что, ты хочешь взорвать банк? Какой от этого толк? — Блейз развел руками по сторонам. — Нет, он хочет его заминировать, — пояснила Гермиона, уловив мысль Драко. — Правильно, — кивнул Драко, улыбнувшись ей. — И почему не все такие догадливые, как ты, Грейнджер? Было бы намного проще жить. — Ну ладно, допустим, — оборвал Блейз. — Как я понял, сейчас у тебя в наличии нет этого артефакта. Поэтому, чтобы его достать, потребуется много времени, это раз. А заминировать банк будет не так уж просто, это два. — А я и не говорил, что это будет просто. Но если мы это сделаем, все козыри будут у нас. Им придется нам подчиниться, иначе они потеряют абсолютно все, включая жизни. Блейз задумался. Гермиона же находила эту идею единственной возможностью удачного ограбления. Название темного артефакта все вертелось в голове Дафны. Но она никак не могла вспомнить, где о нем слышала. Как внезапно ее осенило. — У Нотта есть этот артефакт, — произнесла Дафна, чем привлекла к себе внимание друзей. — Что, опять нужен от меня какой-то артефакт? — Внезапно появившийся в комнате Тео приковал к себе все взгляды. — Точно, как это я о нем сразу не подумал? — Блейз усмехнулся, вперив в Нотта ледяной взгляд. — Твоя семейка похлеще Малфоев будет по части коллекционирования всякой темномагической хрени. — Полегче, Забини, — прислонившись плечом к косяку, Нотт кривовато ухмыльнулся. — У меня, в отличие от некоторых, благополучная семья, и моя мать не занималась карьерой Черной вдовы. — Зря он это сказал, — сказал Драко Гермионе, невозмутимо лёжа у девушки на коленях, прямо перед тем, как Забини в одну секунду налетел на Нотта с кулаками и одним мощным ударом разбил тому губу. Гермиона ахнула, когда Нотта отбросило в сторону и он едва ли не прокатился по полу. Дафна же с выражением крайнего наслаждения ситуацией потягивала из бокала вино. А Драко, зная друга, нехотя поднялся с дивана, дабы не дать Блейзу совершить следующее: — Ещё хоть одно слово из твоего поганого рта в сторону моей матери, и я от тебя мокрого места не оставлю, — прорычал он, сдерживаемый со спины Малфоем. Нотт выпрямился и, вытирая рукавом кровь с подбитой губы, выругался. — Достанешь «Magnus Fragor»? — спросил Драко у Тео, все ещё удерживая Блейза. — Да, блядь, нехер делать, — зло выплюнул он и ушел. И вот, когда Нотт ушел, это и случилось: в комнату через открытое окно влетел призрачный рогатый олень и едва ли не кричал голосом Гарри Поттера: «Гермиона Джин Грейнджер! Сию же минуту свяжись со мной! Я хочу знать где ты, НЕМЕДЛЕННО!» Гермиона на мгновение потеряла дар речи. Гарри никогда не кричал на нее и не обращался полным именем. Она, конечно, понимала, что он будет как минимум не в восторге от того, что она ему ничего толком не объяснила... Но чтобы так, нет. — Ну ничего себе, — тоже поразилась Дафна. — Гермиона, ты реально вывела Поттера из себя. Хотя... я бы тоже на его месте была в шоке, не зная всей ситуации. — Нахер Поттера, — грубо бросил Драко в своей привычной пренебрежительной манере. — Он ничего не знает? — поинтересовался Блейз, поправляя свою помявшуюся рубашку. Гермиона отстранённо покачала головой. — Я должна с ним поговорить, — пробормотала она и, взглянув на Драко, многозначительно добавила: — Все объяснить. — Нет, — отрезал он. — А я не спрашивала разрешения. — Гермиона приняла решение. — Нельзя больше скрывать все от Гарри. Он должен знать. — Ты забыла, о чем мы говорили, Грейнджер? Что ты мне пообещала? — Драко приблизился к Гермионе, всматриваясь ей в глаза, и мысленно напомнил ей об их договоренности; о том, что она обещала хранить в тайне от всех. — О чем это вы? — Дафна спрыгнула с рояля, подозрительно оглядывая Малфоя и Грейнджер. Она давно подозревала, что эти двое что-то от них скрывают. Ничего на это не ответив, Гермиона, под испытывающим взглядом Драко, вызвала патронуса. Серебристая выдра материализовалась в воздухе и, приняв сообщение Гермионы, в котором та продиктовала свое местоположение, отправилась в путь. Драко резко поднялся и демонстративно вышел из комнаты.

«Ну вот, обиделся», — подумала Гермиона, понимая, что пообещала ему, но она также не могла больше держать Гарри в неведении. Ей изначально было сложно держать все в тайне. А разъяренный патронус Гарри стал последней каплей.

Гермиона догнала Малфоя на пути к лестнице. — Драко, стой! — ухватив его за локоть, девушка вцепилась в ткань его пиджака. Драко затормозил и, развернувшись, посмотрел на Гермиону с высоты своего роста как на предательницу. Гермионе стало не по себе от такого его взгляда. Давно уже он не смотрел на нее столь холодно. — Что ещё, Грейнджер? — зло выплюнул он, пронизывая ее своим острым взглядом, от которого по ее телу прошла дрожь. — Делай, что хочешь. Тебя мое мнение в подобных решениях, я смотрю, вообще не волнует. — Ну не злись... Гермиона мягко обхватила ладонями его лицо. Ощутив лёгкую небритость на подбородке своего мужчины, она легонько коснулась его губами. Драко же положил руки в карманы брюк и упрямо отводил взгляд, боясь взглянуть в эти теплые, широко раскрытые карие глаза и утонуть в них. Ведь прекрасно знал, как действовали на него Гермионины глаза. Стоит ему это сделать, как он неизбежно попадет под ее очарование, позабыв о всех обидах. Держаться становилось все сложнее, в особенности, когда Гермиона стала осыпать его щетинистое лицо кроткими, полными нежности поцелуями, в надежде, что тем самым заслужит его прощение. — Меня волнует твоё мнение, намного больше, чем ты думаешь, — зашептала Гермиона ему на ухо и горячо прижалась к нему всем телом. Обхватывая его торс руками, онасцепила пальцы в замок за его спиной и положила голову на его твердую грудь, под которой отчётливо слышалось учащеное биение его сердца. Драко так и стоял не шелохнувшись, не отвечая на ее объятие, но и не отталкивая. Вдыхая носом его аромат, ставший для нее в последнее время столь родным, Гермиона плотнее уткнулась щекой в ткань его пиджака и продолжила: — Но и ты меня пойми, Драко. Я все бросила и отправилась вместе с тобой — человеком, когда-то сражавшимся против меня и моих близких, которым я ничего не сказала о своих истинных намерениях в нашем с тобой деле... Все семейство Уизли наверняка ненавидит меня, а Гарри просто не знает, что думать. Я не могу потерять их, Драко... — Ее голос дрогнул. — Они моя семья. Как ни странно, ей таки удалось разбить воздвигнутую им стену. Драко ответил на ее объятие. Обхватив Гермиону за талию и уткнувшись подбородком в ее макушку, мужчина крепче прижал к себе хрупкое тело невероятно много значившей для него девушки. Ради которой был готов поступиться своими принципами. Он ее понял.

Саундтрек: Send it up – Kanye West Не прошло и получаса, Гарри уже был у порога Шато-де-Блэк. В Отделе международных отношений ему без проблем предоставили межгосударственный портключ до Парижа. А найти знаменитое в кругах французских волшебников поместье также не составило ему труда. И первым, что аврор выпалил, стоило ему увидеть Гермиону, было: — Где он? Где этот сукин сын? — Гарри, успокойся, он ни в чем не виноват... Позволь мне тебе все объяснить! Но Гарри ее не слушал. Мужчина ворвался вглубь дома широкими, размашистыми шагами, с твердым намерением надрать Малфою задницу за то, что тот, по его мнению, каким-то образом (Гарри больше склонялся к Империусу) принудил его лучшую подругу, которая была для него все равно что сестра родная, совершить все эти неподдающиеся логике ограбления. Гермиона еле за ним поспевала. Гарри был больше чем зол. Он был в ярости. Вскоре он все же наткнулся на большую комнату (гостиную), где располагался Малфой. Блондин восседал на кожаном красном диване, вальяжно закинув щиколотку одной ноги на колено другой, и стряхивал пепел сигареты в пепельницу. Он был не один. В комнате присутствовали Блейз и Дафна, устроившиеся на параллельно стоящих красных кожаных креслах. Бывшие слизеринцы что-то бурно вместе обсуждали. Гермиона оставила друзей в этой обстановке в самый разгар планирования ограбления, когда пошла открывать Гарри дверь. Они и не заметили ворвавшегося Гарри Поттера, который вмиг подскочил к своему бывшему и, возможно, нынешнему врагу и, не церемонясь, съездил ему по лицу кулаком. — Какого хера?! — не ожидая подобной атаки, гневно прорычал Драко. Откинувшись на спинку дивана, он приложил к ноющему от боли лицу ладонь. Поттер наверняка сломал ему челюсть. — Гарри, ты не понимаешь! — Гермиона схватила его за плечи, пытаясь предотвратить дальнейшее избиение Малфоя, а зная обоих — настоящее взаимное мордобитие. Блейз тут же среагировал: отодвинув Гермиону в сторону, он оттащил разгневанного Поттера, заломив тому руки за спину. Дафна тоже подскочила со своего места. Она ещё в Хогвартсе видела, как Малфой и Поттер выясняли отношения, с всевозможными вытекающими последствиями, чаще всего заканчивающимися больничным крылом. Поэтому не желала находится вблизи затевавшейся драки. — Ты охуел, Поттер?! — Драко угрожающе поднялся с дивана, намереваясь дать сдачи. Но был вынужден лишь крепче сжать кулаки, когда между ними встала Гермиона с протянутыми по обе стороны руками. Девушка толкнула Драко в грудь, вынуждая его опуститься на диван. — Хватит! — скомандовала Гермиона. — Никаких драк, вы оба, слышите?! — Оба? Да я его даже пальцем не успел тронуть! — Драко бросил в сторону Поттера испепеляющий взгляд. — Что на тебя нашло, Гарри?! — Грейнджер уперла руки в бока, словно отчитывала провинившегося ребенка. — Я, по-моему, ясно выразилась, что могу все объяснить. — А ты уверена, что можешь, Гермиона? — пытаясь вырваться из крепкой хватки Забини, спросил Гарри. — Я вот не уверен, что ты не находишься под Империусом. — Ой, я тебя умоляю, Поттер, — Драко картинно возвел взгляд в потолок. — Я, конечно, знал, что ты не особо блещешь умом, но даже ты должен был понять, что будь она управляема мною, то не дала бы тебе чертов адрес моего чертого дома! — выпалил он и уже тише добавил: — ...А жаль. — Драко! — возмутилась Гермиона. Гарри во все глаза уставился на подругу, только что обратившуюся к хорьку по имени. Еще больше его удивило то, как хорек посмотрел на Гермиону в ответ, когда та осекла его. В малфоевском взгляде не было былого презрения и ненависти, с какими он раньше на нее смотрел. Малфой взглянул на Гермиону совсем иначе. По-теплому, с нежностью, с обожанием. «Что, во имя Дамблдора, здесь происходит?» — подумал было Гарри. Малфой ведь не мог обожать Гермиону... Неужели вся эта писанина в газетах правда? — Какого соплохвоста здесь творится?! — Гарри озвучил свои мысли. — Да отпусти ты уже меня, Забини! Не трону я его! Блейз отошёл сторону, смерив Поттера предупреждающим взглядом. — Гарри, присядь, пожалуйста, — Гермиона собиралась с мыслями. Ее ладони вспотели, а в горле все пересохло. Поттер нехотя присел на одно из кресел. Конечно, Малфой был прав. Будь Гермиона здесь не по собственной воле, его бы сейчас здесь и в помине не было. — Ну, я сел. Теперь, может, мне кто-нибудь объяснит, зачем тебе все это, Гермиона? — Ох... — Гермиона глубоко вздохнула, переглянувшись с Драко. Ранее она убедила его, что нет ничего страшного в том, что узкий круг их друзей узнает о фамильных медальонах Малфоев и о том, какое могущество может обрести с помощью их содержимого таинственный темный волшебник. Из-за дурацкого малфоевского кодекса Драко вообще не был вправе делиться фамильными секретами, но был вынужден сделать для нее исключение.

Чтобы сделать Грейнджер своей сообщницей, Малфою пришлось нарушить семейный кодекс. Вдвойне. Первый раз — рассказав о краденной когда-то его предком из Отдела тайн крови прародителей магических популяций, заключенной в медальоны, которые передавались из поколения в поколение в его семье, а также о воссозданном ритуале, с помощью которого можно подчинить волшебных существ. Ну а во второй раз — влюбившись в эту самую грязнокровку.

Теперь же в фамильную тайну его семьи будут посвящены по крайней мере ещё двое его друзей-сообщников, плюс сердобольный покровитель его девушки, от которого распространится к еще туче Уизелов.

Отец будет, мягко говоря, не в восторге от всего этого.

И пока Гермиона рассказывала обо всех происшествиях, случившихся с ней, начиная от вступления в мафию и сделки с Диллинджером, который дал им с Малфоем обет отыскать Рона и Нарциссу, заканчивая опаснейшими в мире артефактами, ради которых они с Драко решились грабить банки, очумело слушающим ее Поттеру, Дафне и Блейзу, Драко прокручивал в голове сценарий того, как его отец разочаровывается в нем, называет предателем крови и, в конце концов, отрекается. И он не мог поверить, что ему на это абсолютно плевать. Что когда-то столь ценные для него мнение и одобрение отца теперь не столь важны. Все померкло в тени одной-единственной девушки. Грязнокровки. Подружки Поттера. Той, что вечно обходила его в учебе. Той, из-за которой его наказывал отец. Той, что сражалась на войне по другую сторону от него и выиграла ее. Той, что поняла и простила его. Той, что стёрла все границы между ними. Той, что покорила его темное сердце. Гермионы Грейнджер.

— У меня просто нет слов! — вынесла свой вердикт Дафна, по окончанию рассказа Гермионы. — Я, конечно, догадывалась, что вы оба что-то от нас утаиваете... Но чтобы такое — нет.

— Че это за фигня, Малфой? Как ты мог рассказать обо всем Грейнджер и не рассказать ничего мне?! — надулся Блейз. — Я-то думал, мы с тобой друзья.

— Я вообще никому не должен был об этом говорить, Забини, — Драко перевел свой взгляд на Поттера, который сидел с очень мрачным выражением лица. — В чем дело, Поттер? Расстроен тем, что больше нет причин, чтобы набить мне морду?

— Я расстроен тем, что все это время находился в неведении, Малфой. А причины, чтобы набить тебе морду, у меня всегда будут, — Гарри посмотрел на Гермиону, все это время с беспокойством ожидавшую его реакции. — Я всегда знал, что ты готова в кровь и пот, порой даже устраивая голодовки, бороться за свободу невинных созданий. Но это... — Гарри покачал головой, пораженный самоотверженностью Гермионы. — На этот раз ты пожертвовала своей репутацией и поставила собственную свободу под угрозу, Гермиона. Но мне вот что ещё не ясно...

Саундтрек: Diamond – Klint

С этими словами Гарри достал из кармана форменной мантии стопку из журнала и газеты и передал их Гермионе. Неуверенно развернув газету, которая оказалась Пророком, она наткнулась на кричащий заголовок:

«ШОКИРУЮЩАЯ НОВОСТЬ: ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР И ДРАКО МАЛФОЙ ОГРАБИЛИ БАНК В МОНАКО!»

От увиденного дальше у Гермионы расширились глаза.

На первой полосе были колдоснимки, сделаные в момент погони от комиссаров. На них было отчётливо запечатлено узнаваемое лицо Героини Второй Магической Войны на пару с не менее узнаваемым лицом бывшего Пожирателя Смерти, а ныне одного из самых разыскивых преступников волшебного мира — Драко Малфоя. Высунувшись из люка большого черного внедорожника, блондин палил из пулемета по патрульным машинам, преследующих их. А его напарница, высунувшись из окна с пассажирского места, отстреливалась от комиссаров заклинаниями. Ей помогала еще одна девушка, чье лицо не попало в кадр.

Под колдографией мелким шрифтом была надпись: см. подробности на стр. 1.

Едва Гермиона перелистнула страницу, как Пророк громко заговорил голосом Скитер:

«Совершенно обескураживающая эксклюзивная новость: Гермиона Грейнджер и Драко Малфой оказались партнерами по преступлениям.

Ранее обладательница Ордена Мерлина первой степени в сговоре с мистером Малфоем, прослывшим в криминальном мире под кличкой «Дракон» ограбили итальянский банк «Аргентум». Уже тогда ее личность была опознана свидетельницей, но была скрыта от общественности, благодаря влиятельным связям, которыми боевая подруга мистера Поттера располагает среди высокопоставленных лиц Министерства, к числу которых она и сама относилась до недавнего времени. (Мисс Грейнджер отстранили от должности главы Отдела по регулированию магических популяций и контролю над ними в связи с ее некомпетентностью.)

Вы наверняка спросите, каков мотив Героини Войны? Ответ будет не менее шокирующим, чем весть о том, что всеобщая любимица магического мира занялась преступной деятельностью вместе с бывшим Пожирателем смерти, к тому же ярым преверженцем чистоты крови:

Бывшие однокурсники воспылали к друг другу романтическими чувствами! Да-да! Вы не ослышались!

Видимо, утверждение «хорошие девочки любят плохих мальчиков» сыграло между ними свою роль. Свидетелем их отношений стал сын Князя Монако, с которым криминальной парочке пришлось столкнуться в одном из развлекательных заведений княжества. Из интервью с ним мне стало ясно, что любовь воистину не ведает границ. Принц рассказал, что когда он вознамерился ухаживать за мисс Грейнджер (а по словам работников заведения, юный отпрыск королевской семьи открыто приставал к девушке), мистер Малфой повел себя как настоящий бандит: он наставил на настойчивого ухажера магловское огнестрельное оружие (!), угрожая прострелить ему голову, если тот не отстанет. Также мистер Малфой проронил показавшуюся поначалу пустой угрозу, обещав, что принц вскоре непременно узнает, на чью ДЕВУШКУ тот позарился, ведь его имя вскоре прогремит на все княжество.

Что ж, тут Мистер Малфой не ошибался. Их с мисс Грейнджер имена в Монако (и не только там) сейчас действительно у всех на слуху. Ведь они вместе со своей бандой совершили дерзкое вооруженное ограбление местного банка!

Криминальных любовников уже объявили в международный розыск с вознаграждением в баснословную сумму.

Ограбление монакского банка было исполнено в гангстерском духе. В обход антимагического барьера, воздвигнутого на территории банка, гангстеры пошли напролом. Вооружившись пистолетами и автоматами, они использовали магловскую взрывчатку, чтобы пробраться в одно из защищённых хранилищ. Хозяином которого, что любопытно, является тот же самый человек, что и в предыдущем ограбленном ими банке — бывший член Визенгамота, а ныне олигарх — Тиберий МакЛагген. (Ранее обвиняемый в коррупции и чудом избежавший срока в Азкабане.) Почему же именно его многомиллионное состояние стало целью столь неординарного союза чистокровного волшебника, выступавшего в отгремевшей войне за темную сторону, и маглорожденной ведьмы, выступавшей за светлую? Мог ли это быть акт правосудия безрассудно влюбленных, взбунтовавшихся представителей разных сторон? Все возможно...»

На этом Гермиона закрыла газету.

— Скитер отжигает, — усмехнулся Блейз. — Вот уж кому-кому, а ей счастья привалило, по-моему, больше всех от всей этой истории.

— Вся магическая Британия, Монако и магическая Италия о вас говорят, — констатировал Гарри. — Ни одна газета и ни один журнал не упустили возможности о вас написать.

Держа в руках журнал, Гермиона взглянула на его обложку. То был Ведьмополитен, на глянцевой обложке которого был все тот же колдоснимок, вкупе с их школьными колдографиями. Заголовок модного журнала гласил яркими красными буквами:

«НЕВЕРОЯТНАЯ КРИМИНАЛЬНАЯ ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ ДВУХ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ: ДРАКО МАЛФОЯ & ГЕРМИОНЫ ГРЕЙНДЖЕР.»

Гермиона фыркнула и, отбросив Пророк в сторону, раскрыла журнал и мельком пробежалась по строчкам.

«...От ненависти до безумной любви всего один шаг...

...Криминальный роман Героини и Анти-Героя Войны потряс весь магический мир!...

...Слизеринский Принц покорил Гриффиндорскую Принцессу...

...Эта парочка ломает все стереотипы....

...Наш источник утверждает, что Малфой давно испытывал влюбленность к Грейнджер, но был вынужден ее скрывать... После войны он долгое время добивался ее. Он понял, что она та самая единственная и стоит того, чтобы нарушить семейные традиции...

...Столь разные люди, со столь разными статусами в обществе стали иконами послевоенного времени...

...Значит ли это, что магнетическое притяжение двух разных полюсов, Малфоя и Грейнджер, окончательно зарыло топор войны между чистокровными и маглорожденными?...

...Неудивительно, что им так легко удается проворачивать ограбления, ведь оба являются лучшими выпускниками Хогварста за последние сто лет и одними из самых одаренных волшебников из ныне живущих...

...Возможна ли их причастность к англо-итальянской мафии? И что скажет знаменитый гангстер Джонни Диллинджер на столь дерзких конкурентов (союзников?)...

...Каковы будут дальнейшие действия банды Дракона?...»

Гермиона раздраженно захлопнула журнал, обрывая поток льющихся слов, и неуверенно переглянулась с Драко. Но судя по его блестевшим самодовольством глазам, его ничуть не смущало, что о них теперь не знают разве что только мертвые. И то не факт. Она же хоть и была готова к бурной реакции общественности по поводу ее участия в ограблениях, но не была готова к тому, что за ее романом с Малфоем будет следить чуть ли не весь мир.

— Банда Дракона, — тягуче произнес Драко, словно бы пробуя фразу на вкус. За время прослушивания этих громких заголовков, статьи Скитер и козней Ведьмополитена, с его лица не сходила дерзкая усмешка мальчиша-плохиша. — Мне нравится, как это звучит.

— А мне нет, — заявила Дафна. — С чего это мы «банда Дракона»? Ты здесь не главный. Мы придерживаемся либеральной политики.

— Даже среди либералов есть лидер, — невозмутимо заявил Драко.

— Если уж на то пошло, то лидер я, ибо кто тут племянник величайшего гангстера всех времён? — Забини указал на себя большими пальцами. — Правильно, ваш папочка Блейз З. а.к.а Кобра.

— Папочкой ты здесь можешь быть разве что только для Дафны, так что оставь это прозвище для постели, Блейз З. а.к.а Кобра, — съехидничал Драко, получив от Дафны ее фирменный убийственный взгляд.

Пока они спорили, кто тут босс, Поттер пронизывал Грейнджер взглядом, в котором так и сквозил вопрос: «Какого черта, Гермиона?»

На что она мотнула головой в сторону выхода из комнаты. И когда друзья оказались наедине в коридоре, девушка сказала:

— Слушай, Гарри, это сложно объяснить. Я и Драко... Мы действительно вместе, и я сама не знаю, как так вышло... Наверное, у меня возникли к нему чувства и...

— Прости, — перебил Поттер, до последнего не веривший в россказни Скитер. — У тебя возникли чувства к нему?! СЕРЬЕЗНО, ГЕРМИОНА?! К МАЛФОЮ?! Который всю жизнь называл тебя грязнокровкой? Который вечно портил нам жизнь? Я правильно тебя сейчас понимаю?

Гермиона опустила голову, закусив губу. Она ожидала от него подобной реакции. Другой и не могло быть. Ведь скажи ей кто-нибудь раньше, что между ней и Драко будет нечто большее, чем нейтралитет, тем более теплые чувства, она отреагировала бы точно так же.

— Гарри, ты ведь мне доверяешь? — начала Гермиона, встретившись с лучшим другом глазами.

Гарри несколько секунд молчал, а затем кивнул. Он доверял ей больше, чем себе.

— Вот и доверься мне сейчас. Он... повзрослел. Он больше не тот задира со Слизерина, что докучал нам в школе. Война очень на него повлияла. Вбитые в его голову с самых пеленок моральные устои больше не имеют над ним власть. Поверь, Гарри, я бы не доверилась ему, если бы не была в нем уверена.

С минуту он молчал, обдумывая ее слова.

— Ты в этом точно уверена, Гермиона?

— Да.

— Ну, ладно... — сказал Гарри и, внезапно притянув ее к себе, обнял.

Не ожидая от друга такого порыва, Гермиона неловко ответила на дружеское объятие.

— Я скучал по тебе... Ни тебя, ни Рона не было рядом.

— Я тоже скучала, — всхлипнув, она уткнулась щекой в его мантию, внезапно осознавая, как же ей не хватает ее мальчиков.

— Но, если он обидит тебя, клянусь, я убью его, — вдруг серьезно сказал он.

— А если ты сейчас не уберешь от нее свои лапы, убью тебя я, — раздался сбоку голос Малфоя, стоявшего у стены с сигаретой в руках.

Саундтрек: Rules – 6LACK

— Не надо никого убивать, — сказала Гермиона, отстраняясь от Гарри.

Парни обменялись враждебными взглядами. Гарри не одобрял ее выбор, но был вынужден смириться. Если она считает, что Малфой достоин ее внимания, то, должно быть, подонок действительно изменился. Но даже несмотря на это, он оставался порядочным засранецем, что в очередной раз и доказал: подобравшись к Гермионе сзади, Малфой перекинул руку через ее плечо и властно притянул девушку к себе, так что она оказалась в его объятиях. Гермиона подняла вопросительный взгляд на мужчину за своей спиной, но он не смотрел на нее. Его серые глаза из-под лениво полуопущенных век прожигали зелёные глаза мужчины, только что обнимавшего его девочку.

— Что у тебя с лицом, Поттер? — насмешливо произнес он, в одной руке держа сигарету, а другой прижимая Гермиону к своей груди. Оцепенев в его объятиях, она поглядывала снизу вверх на острый угол его челюсти, совсем растерявшись от такого его поведения.

— Думаешь, я обижу ее? — вскинув брови, надменно проговорил он, после чего затянулся сигаретой. Всем своим видом Драко выказывал собственное превосходство, мол, «полюбуйся, Поттер, она моя». Выпустив губами облако дыма, Малфой опустил подбородок Гермионе на плечо и нежно повел носом вдоль щеки девушки. Вдыхая тонкий аромат ее кожи и не спуская глаз с Поттера, он зарылся носом в ее шею, щекоча кожу своим обжигающим дыханием. От его манипуляций Гермиона зарделась, еле слышно прошептав:

— Что ты делаешь, Драко?

Гарри не поддавался на малфоевскую провокацию. Он понимал, что такой тип, как Малфой, со своими собственническими замашками будет едва ли не метить территорию вокруг своей женщины. Хотя вид того, как Малфой прижимает к себе Гермиону, был для Гарри сродни красной тряпке для быка, так как потребность защищать Гермиону от слизеринского гада была точно на инстинктивном уровне. Видеть же их вместе после той вражды, что была между ними в школе, было как минимум необычно. Но Гарри держал себя в руках, считаясь с выбором Гермионы, каким бы непонятным он для него ни был.

— Не знаю, Малфой, — ответил он. — Сколько я тебя знаю, ты только и делал, что обижал ее. Понятия не имею, какое чудо света смогло заставить ее передумать на твой счёт.

— Поверь мне на слово, Поттер, подобным «чудом света», которым я заставил ее передумать, ты — вряд ли можешь осчастливить девушку. Если ты понимаешь, о чем я... — гаденько ухмыльнувшись, он поднес к своим губам два пальца и сделал неприличный пошлый жест языком.

За что тут же получил от Гермионы под дых локтем.

— Малфой, клянусь, я когда-нибудь так заколдую твой язык, что с него больше ни одна острота не слетит! — сгорая от стыда перед Гарри, Гермиона покрылась ярким румянцем.

— Да брось, Ангел, тебе же будет ужасно скучно, — хрипло рассмеявшись, Драко оборонительно вскинул перед разозленной девушкой руки и, расплывшись очаровательно-кривоватой улыбкой, подмигнул ей. А она в который раз поразилась его способности в один миг заставлять ее желать убить его, а уже в другой заставлять ее тело покрываться мурашками. — Офигевшее выражение лица Поттера того определенно стоило, — злорадно добавил он.

У Гарри сейчас действительно было именно такое выражение лица. Одно дело знать об отношениях Гермионы с Малфоем, совсем другое — о их сексуальной жизни.

Грейнджер снова пихнула хихикающего блондина в плечо и назвала идиотом. Ну ей-богу, мальчишка! Так ее ещё никто в жизни не смущал.

Гермиона отвела Гарри в красиво обставленную, как, собственно, и весь Шато-де-Блэк, столовую. Они поговорили за чашечкой чая, пытаясь не вспоминать выходку Малфоя. Гарри рассказал ей об обстановке в Лондоне, о замершем расследовании авроров, о подозрениях насчёт Кингсли. Гермиона видела по глазам друга, что он растерян и ему нужен ее совет. Обдумывая его слова и сопоставив все факты, она пришла к следующему выводу:

— Существует поверье, что королева сирен способна подчинять себе человеческий разум... Я думаю, что именно за этим они и похищали членов Визенгамота, Гарри. Поэтому есть большая вероятность того, что Кингсли вовсе не под Империусом, а околдован чарами королевы, которые выявить никак нельзя. — Гермиона поведала о том случае, когда на них посреди Средиземного моря напали русалки. — Обычные сирены имеют способность очаровывать людей своим пением, подчиняя себе на кратковременный срок, а вот их королева способна подчинять человека настолько, насколько она того пожелает, порой даже навсегда. Так что никто этого даже не заметит: человек будет вести себя как обычно, не так, как бывает, когда находишься под Империусом и ведешь себя, словно под гипнозом.

— Я не понимаю, если их королева обладает такими силами, почему они не использовали это раньше в собственных целях? — спросил Гарри.

— Русалки не коварны, им не нужна власть среди людей. Они живут в своём подводном мире и не желают иметь с людьми ничего общего, — пояснила Гермиона. За последнее время она изучила немало литературы о водяном народе. — Конечно, бывали случаи, когда они применяли свой дар, но бывало это лишь когда люди сами вступали с русалками в контакт, угрожая их безопасности. А теперь... Возымев над ними власть, этот темный волшебник пользуется их способностями ради собственной выгоды.

— Раз они похищали людей только ради того, чтобы подчинить себе их разум, почему до сих пор не вернули Рона? — Гарри рьяно оттянул кончики своих порядком отросших волос.

— Я не знаю, Гарри... — Гермиона потрепала его по плечу. Она очень переживала за него. Гарри выглядел исхудавшим. Черты лица заострились, так что стали проступать скулы, а белки зелёных глаз были покрасневшими от недосыпания. — Ты должен быть очень осторожен. Если уж на нас уже покушались, то и на тебя вполне могут. В Министерстве небезопасно. Ты должен...

— Нет, — отрезал он. — Если и есть от меня какой толк, то это в Министерстве, Гермиона. Несмотря на законы Визенгамота, люди прислушиваются ко мне. Никто не посмеет отстранить меня от должности. И похищать тоже не станут. Если они это сделают, люди начнут подозревать заговор. Да и сделать это будет не так-то просто, — Гарри ободряюще улыбнулся ей, увидев её хмурое выражение лица. — Да брось, вашей маленькой банде совсем не помешает свой человек по «правую» сторону закона, не считаешь?

— Ты должен быть очень осторожен, Гарри, — вновь, более настойчиво повторила она. — Я не переживу, если и ты пропадешь без вести...

— Не волнуйся, — он вновь улыбнулся и весело сказал: — Не я ведь здесь граблю банки и нахожусь в компании этого дьявола, так что осторожной должна быть именно ты.

— Он вовсе не дьявол, Гарри. Он... милый. — Гермиона опустила взгляд в чашку и, изрядно покраснев, стала теребить в руках салфетку. — Порой невыносимый, чертовски наглый и самоуверенный, иногда даже опасный... но все равно милый. И я понятия не имею, как ему удается сочетать в себе такие противоречивые качества.

Гермиона поймала себя на том, что, говоря о Драко, улыбается. А Гарри смотрит на нее с толикой изумления и едва заметной полуулыбкой на лице. Вспомнились времена, когда она рассказывала ему о Викторе Краме, и Гарри по-братски радовался за нее. Только разве что в этот раз он готов был оторвать ее избраннику голову, стоит тому только повод дать. Но несмотря на то, что ему все ещё было непривычно представлять Гермиону с Малфоем, он был также рад за нее. Зная Гермиону, он не сомневался в ее благоразумии. Признаться, он никогда не хотел, чтобы Гермиона была с Роном. Всякий раз, когда они ссорились на почве своих романтических чувств к друг другу, Гарри выступал между друзьями в качестве моста, а когда они вели себя как влюбленная парочка, то чувствовал себя третьим колесом. Поэтому он всегда втайне хотел, как бы эгоистично это ни было, чтобы их дружбу не обременяли романтические отношения и все вытекающие из них заморочки.

Саундтрек: Two – Twenty One Pilots

Спустя час, когда Гарри отправился обратно в Лондон, Гермиона сидела за туалетным столиком в главной спальне Шато-де-Блэк и расчесывала свои волосы. За чем задумалась о том, как сильно изменилась ее жизнь с того самого дня, когда она обнаружила Драко в своём министерском кабинете. Он ворвался в ее жизнь благодаря всем этим ужасным обстоятельствам, случившимся с его матерью. И, возможно, сложись все по-другому, они бы никогда так и не сошлись. Возможно, она бы помирилась с Роном, и зажили бы они долго и... счастливо ли?

Гермиона верила в судьбу. Раньше она думала, что все помыслы и действия в руках человека. Но пережив ту страшную войну, она поняла, что ничего в жизни не бывает просто так. Все, что произошло и происходит, ведет к той намеченной цели, уготовленной Вселенной. Будь то хорошая или плохая, от судьбы не убежишь. Так же как Гарри суждено было выжить, так что ничто, будь то наитемнейший волшебник всех времён, не смогло его убить. Поэтому сейчас Гермиона понимала, что Рон далеко не ее судьба. Пришло осознание, что те чувства, что она испытывала к нему, были лишь привязанностью. Она бы не испытала с ним ту агонию чувств, что испытывает с Драко. С ним все было по-другому. С ним жизнь ощущалась ярче и острее. Драко словно загадка, которую она никогда не сможет разгадать до конца. Ее влекло к нему. Это было сладкое наваждение: его глаза, прикосновения, поцелуи, дыхание на ее коже. И было все равно, что подумают другие. Гермиона никогда не думала, что ее будут переполнять столь сильные эмоции, а вызывать их будет не кто иной, как Драко Малфой.

С этими мыслями внезапно пришло осознание, что начиная с этой точки, ее жизнь уже никогда не станет прежней. А она и не хотела.

Драко вышел из большой гардеробной, и Гермиона отложила расчёску. На его обросшей мускулатурой, но в тоже время остававшейся стройной и вытянутой фигуре сидел один из его привычных черных костюмов. Его платиновые волосы были уложены в стильную прическу. В руках мужчина держал золотую коробку, повязанную черной лентой.

— Я тут кое-что приготовил для тебя, — бросив коробку на королевских размеров кровать с балдахином, Драко подошёл к Гермионе. Склонившись над ней, он оперся руками о туалетный столик по обе стороны от нее и встретился с ней глазами в ярко освещённом магическими фонариками зеркале. — Раздевайся и надень это, Ангел.

— Что там? — спросила Гермиона, чувствуя его горячее дыхание у своего уха и то, как проворные пальцы стали расстёгивать ее блузку.

— Там платье и туфли, Грейнджер, — ответил он, как будто само собой разумеещееся. — Оно моей матери, но думаю, на тебе оно тоже будет неплохо смотреться.

Драко откинул ее пышные локоны на один бок и поцеловал в шею, от чего Гермиона затрепетала и, прикрыв веки, издала протяжный вздох.

— Что ты задумал? — хрипло спросила она.

— Я, может, и плохой мальчик, Грейнджер, но манеры у меня хорошие, — вновь встретившись с ней глазами в зеркале, он растянул губы в ухмылке. — И скажем так, мне известно, как следует обращаться с такими девочками, как ты...

Гермиона вопросительно выгнула бровь.

— Собирайся. Мы идём на свидание.

====== Глава 19. Париж. Часть II. «Единственное, что имело сейчас для них значение — это возможность касаться друг друга.» ======

Комментарий к Глава 19. Париж. Часть II. «Единственное, что имело сейчас для них значение — это возможность касаться друг друга.» Немного отойдем от экшена и сюжетной линии в этой главе (и еще одной последующей) во имя романтики, нц и Драмионы ;-)

Коллаж к главе: https://vk.com/photo-122725034_456243614

Приятного прочтения, дорогие читатели.

P.S.: Как всегда жду ваших отзывов O:-)

Саундтрек: Pray (feat. Rooty) – JRY

В гардеробной, размерами сравнимой с маленьким модным бутиком, возле зеркала, обрамленного массивной золотой рамой, крутилась Гермиона. Платье, принадлежащее женщине со столь утонченной комплекцией, сидело на ее фигуре как влитое. Гермиона долго упиралась надевать его. На то было много причин. Хотя бы то, что вещь принадлежала другой женщине, которая наверняка была бы против того, чтобы ее одежду надевала какая-то простачка. Более того, Нарцисса наверняка пришла бы в ужас и сожгла платье, думалось ей.

Выслушивая все эти ее аргументы, Драко небрежно отмахивался, уверяя, что вещей у его матери столько, что та не надевает их дважды. Тем более наряды, пылившиеся в их французском поместье. Помимо этого, Гермиона сомневалась, что платье придется ей по фигуре. В отличие от немного худощавой Нарциссы, у Гермионы имелись формы.

— Мне не подойдёт это платье, как ты не понимаешь? — стояла на своём Гермиона, предъявляя Малфою, упорно настаивающему, чтобы она надела именно его, ещё один аргумент.

— Подойдет, — уверял он. — Это платье заколдовано трансфигурационными чарами и имеет свойство подстраиваться под фигуру. — Заскользив похотливым взглядом по изящным изгибам ее тела, Драко облизал губы, добавив: — Так что не переживай, твои аппетитные сиськи и сексуальная задница отлично поместятся...

Гермиона вспыхнула.

— Нет, Малфой, твой грязный язык ОПРЕДЕЛЕННО стоит заколдовать! — как можно более сердито выпалила она, что у нее не особо правдоподобно получилось. Затем сгребла в охапку платье вместе с коробкой с обувью и поспешила скрыться в гардеробной, стреляя в парня, расплывшегося гадко-очаровательной усмешкой, неодобрительным взглядом. Ведь знал, что в глубине души ей нравится его «грязный» язык.

И теперь, стоя напротив этого зеркала, Гермиона рассматривала себя со всех ракурсов. Она никогда особо не любила своё тело. Но сейчас... Глядя на то, как золотистая, сверкающая на свету ткань сочетается с оттенком ее оливковой кожи, как платье обтягивает фигуру, выгодно подчеркивая ее женственность, как невесомые лямки оголяют крылья лопаток и тонкие ключицы, как глубокий вырез обтекает грудь, открывая вид на ее ложбинку, как плавно ткань ложится на бедра, подчеркивая округлость ягодиц, как нестандартный острый угол подола тянется от середины бедра с одного бока и не дотягивает до колена другого, как позолоченные босоножки на шпильке удлиняют ноги, как каштановые кудри ложатся на голые плечи, а лёгкий макияж с акцентом на глаза, раскрывает и без того открытый взгляд, — Гермиона Грейнджер ощущала себя принцессой. Теперь-то она понимала, чем так нравится Малфою.

Достав из синей бархатной коробки увесистые бриллиантовые серьги и миловидный кулон, Гермиона надела предложенные Драко драгоценности, пообещав себе, что непременно вернёт их, и надушилась своим любимым цветочно-фруктовым парфюмом.

Когда она вышла к нему, ещё секунду назад, до ее появления, скучающе закинувшему голову на изголовье кресла в углу большой светлой спальни, — то увидела, как он, вмиг растеряв былую скуку, подскочил с кресла, поправляя галстук, и затуманенным взглядом серых глаз стал рассматривать каждый сантиметр ее тела. На что у него ушла по меньшей мере пара минут. Малфой был сражён наповал ее очарованием, красотой и сексуальностью. Грейнджер была сексуальна как никогда прежде. В этом платье она выглядела не просто красивой, она была шикарной, прямо как его мать.

— Ты... — хрипло пробормотал Драко. В его горле пересохло, так что он прочистил его, неловко кашлянув. Ему уже совсем не хотелось начинать запланированное им свидание, ему хотелось сразу перейти к его завершению... — Ты необыкновенная, Грейнджер, ты знаешь?

Гермиона застенчиво улыбнулась, сжимая в руках маленький, блестящий позолотой клатч. В этом золотом одеянии, под влюбленным взглядом своего мужчины, она чувствовала себя самой красивой женщиной на планете.

Драко медленно подошёл к Гермионе. Оказавшись с ней на интимном расстоянии, он притянул ее к себе за талию и, склонив голову, захватил ее нижнюю губу в плен своих губ, запуская пальцы в ее кудри. Гермиона обняла его обеими руками за шею и ответила на поцелуй, который, казалось, длился с вечность. Их языки переплетались друг с другом, а губы распухли от покусываний и посасываний. Они ничего не помнили. В данный момент в мире не существовал никто, кроме них двоих.

Втянув ее нижнюю губу в рот, Драко напоследок оттянул ее, пососал и, прикусив, с рыком выпустил. Потом склонился к изящной шее девушки и провел языком по всей ее длине, начав покрывать ее влажными страстными поцелуями, медленно спускаясь к ключицам; горячим дыханием опаляя ее кожу. И ему все было мало.

Гермиона запускала пальцы в волосы на его затылке и сбивчиво дышала. Казалось, он забирал весь ее воздух.

— Драко... — мягко оттянув его голову от своей шеи, Гермиона встретилась с его протестующим взглядом, словно бы отрывала голодающего от еды. Ее поразило то, каким прекрасным он был в этот момент. Жаждущий ее, нуждающийся в ней. В его взгляде было нечто такое, от чего у Гермионы защемило в сердце. Драко смотрел на нее с чистым обожанием, словно она имела над ним самую сильную власть, какую только вообще возможно возыметь над человеком, словно он весь без остатка принадлежал только ей одной.

— Ты, кажется, говорил, что мы куда-то пойдем, — произнесла она осипшим голосом.

— К черту! Давай останемся...

Снова принявшись исследовать губами ее нежную кожу, спускаясь все ниже и ниже прямиком в ее декольте, Драко уткнулся носом в Гермионину теплую грудь, словно младенец.

Как она пахла... Он готов был отдать голову на отсечение, так пахла его Амортенция.

— Нет, я что, зря собиралась? Дра... Ох...

У нее перехватило дыхание, стоило ему спустить лямку с ее плеча и лизнуть тёплым языком открывшийся ему сосок. Ведь платье лифчик не предусматривало.

— Драко... перестань, — собрав всю волю в кулак, Гермиона упёрлась ладонями в его крепкую грудь и несильно оттолкнула. Как бы сама ни хотела продолжить то, что он начал, она не могла позволить ему снова соблазнить себя.

Вернув лямку на плечо, Грейнджер попыталась выровнять дыхание.

Малфою понадобилась вся его выдержка, чтобы отрезветь от нахлынувшего возбуждения. Ведь у него имелись планы на этот вечер с Гермионой. Просто он совершенно потерял голову, когда увидел ее такую...

Держась за руки, они вышли из комнаты и спустились вниз по лестнице. Где их заметили Дафна и Блейз.

— Ну и ну! — восторженно протянула Дафна. — Ты прям как нимфа, Гермиона.

— Потрясно смотритесь, ничего не скажешь, — приобнимая Дафну со спины, Блейз жевал шоколадный круассан и так же с восторгом оглядывал старую добрую Грейнджер, ставшую такой же прекрасной, как его Дафна.

— И куда это вы собрались, голубки? — поинтересовалась Гринграсс.

— Он пригласил ее на свидание, — осведомил Блейз, которому Малфой все уши прожужжал о своих планах относительно Гермионы Грейнджер.

Драко и Гермиона, казалось, совсем не замечали своих друзей, стремительно направляясь к выходу из поместья.

— А ну стоять! — воскликнула Дафна, доставая палочку. — Вы так просто не отделаетесь. Акцио, колдоаппарат.

Мгновение спустя девушке в руки прилетел миниатюрный колдоаппарат.

— Вы такие красивые, и это ваше первое свидание. Стоит запечатлеть момент... для внуков, — пояснила она. — Давайте, встаньте у перил.

— Почему бы и нет, — решила Гермиона и потянула блондина, бросающего на Дафну ненавидящие взгляды, к назначенному подругой месту.

Малфой притянул Гермиону за талию, и они посмотрели в объектив.

— Драко, улыбнись, — велела Дафна, держа колдоаппарат у своего лица.

— Да, улыбнись, — вторил Забини, увлеченно поедая свой круассан в сторонке. — Или хочешь, чтобы внуки лицезрели твою мрачную мину? Думаю, они еще насмотрятся на твою постаревшую мину в будущем, так что пока ты ещё в форме, советую тебе увековечить это, приятель.

— Заткнись, Блейз. Я всегда буду в форме.

Гермиона закатила глаза и решила схитрить: ухватив этого засранца за подбородок, она чмокнула его в губы. Поняв замысел подруги, Дафна зря времени не теряла и успела запечатлеть момент поцелуя, после которого Драко, как завороженный, расплывается искренней улыбкой, глядя Гермионе в глаза. И это было в сто раз лучше всех наигранных улыбок для фото.

— Замечательно! — изрекла Дафна, осматривая в объективе будущую колдографию и показывая ее Блейзу.

И пока она это делала, Драко уже тянул Гермиону к выходу.

— Эй, постойте! Вы что, нас позвать не хотите? — вдогонку крикнула убегающей парочке Дафна.

— Нет, — ни секунды не раздумывая над идеей двойного свидания, бросил Драко, выталкивая Гермиону на улицу и захлопывая за ними входную дверь.

— Вот нахал, — хмыкнула Дафна и перевела взгляд на Блейза, недоверчиво спросив: — Свидание? Серьезно?

Сколько Дафна помнила Малфоя, он никогда не делал подобного ради девушек, даже для ее сестры, которая была жутко капризной и требовательной манипуляторшей противоположного пола, способной заставить мужчин делать ради нее все, чего бы ее романтичная натура ни пожелала. Но даже ей не удалось заставить Драко Малфоя сводить ее на настоящее свидание. Зато Гермионе Грейнджер удалось, не прилагая при этом никаких усилий.

— Я сам в шоке был, когда он мне заявил, — искренне поведал Блейз, облизывая свои губы, измазавшиеся в начинке (отчего выглядел чертовски сексапильным). — Тут два варианта: либо Драко окончательно спятил, либо это любовь на века, никак иначе.

Саундтрек: Eminem ft. 50 Cent – Till I Collapse (remix)

Драко оставил Гермиону у ворот и попросил подождать, пока он «прикатит свою малышку». По его словам, это «произведение автомобильного искусства» его любимица и он не может дождаться, чтобы прокатить на ней Гермиону. Она ждала его недолго: прислушиваясь к шуму воды из фонтана и наслаждаясь тёплым вечерним воздухом, любовалась красотой Шато-де-Блэк, буквально сияющим в свете фонарей, блистая своей неповторимой оригинальной архитектурой. Все это было похоже на какую-то сказку. Она, словно принцесса, стояла в самом шикарном платье, что ей когда-либо приходилось надевать, у прекрасного величественного замка и ждала своего принца, чтобы отправиться с ним на парижское свидание. В этот момент Гермиона не думала ни о чем плохом. Просто не могла, ведь сейчас в кои-то веки была счастлива и не могла позволить чему-то плохому разрушить эту идиллию. Хотя бы на некоторое время.

Со стороны послышался дикий рев мотора, рычащего погромче разъяренного льва. Гермиона обернулась и увидела, как из гаража на подъездную дорогу выехал черный «Ford Mustang Boss 429». Из-под его колес на повороте вырывались клубы дыма, а от мощности рева этого брутального монстра, кажется, сотрясалась земля.

Драко затормозил подле Гермионы, и от Босса по земле прокатилась вибрация, достигнув ног девушки, и, забираясь под подол платья, прошлась между ее бедер, посылая ток по всему девичьему телу. Гермиона протяжно выдохнула через полураскрытые губы: на лбу проступил пот, а ткань белья стала влажной.

Грозный, опасный, мощный и агрессивный мустанг производил впечатление сродни своему владельцу. Который в следующее мгновение вышел из тачки:не изменяющий своему стилю — одетый во все чёрное, со своим внушающим ростом и великолепным телом он выглядел под стать Боссу, а его бледная гладкая кожа и платиновые волосы прекрасно контрастировали на общем фоне. Драко обошел машину и открыл перед своей девушкой дверцу.

Да, он был крут. Драко Малфой всегда умел производить впечатление.

— Впечатляет, не правда ли? — заметив ее ошеломленное выражение лица, Драко также любовно оглядел сверкающий новеньким блеском мустанг. — Ограниченный выпуск, предельная скорость — 190 км/ч, эта малышка может посоревноваться с гоночными тачками.

— А ты, оказывается, знаток, Малфой. Я и не думала, что ты так хорошо разбираешься...

— Я вообще много в чем разбираюсь, Грейнджер, — хмыкнул он и, раскрыв пошире дверцу, сладко произнес: — А теперь прошу вас, мадемуазель, опустите свою очаровательную попку в салон, чтобы я мог показать вам Париж.

Гермиона сидела в салоне Босса, ревевшего так, что уши закладывало, и всю поездку чувствовала эту проклятую вибрацию прямо под своей задницей. Она то и дело ерзала на кожаном сидении, неловко потираясь бедрами, и пыталась сконцентрироваться на пейзаже парижских красот, скользивших за окном, ведь посмотреть там было на что. В то время как Малфой, между тем как переключать скорость, то и дело бросал на нее заинтересованные взгляды, облизывая свои покрасневшие от поцелуев с ней губы. И, казалось, прекрасно знал, что же так мучило Гермиону.

Саундтрек: Where Is My Mind – Maxence Cyrin

Драко остановился у одного из лучших ресторанов магического Парижа, в котором несколько раз бывал с родителями. С порога элитного заведения витали аппетитные запахи французских блюд, звучала живая классическая музыка, на фоне проскальзывали едва уловимый звон вилок и ножей и тихие разговоры посетителей. Горящие на каждом столике свечи, мягкий приглушённый свет канделябров, а также спокойные оттенки интерьера создавали интимную обстановку. Гермиона держала Драко под руку, когда их гостеприимно встретил напомаженный француз в изысканных одеждах и проводил их к ранее зарезервированному столику на уединенной террасе с видом на Эйфелеву башню. Ах, какой это был вид! Просто сказка. Башня светилась в вечернем небе; внизу за ограждением протекала река Сена; до ушей едва доносился городской шум, а в воздухе витал запах цветов, которыми был украшен их сервированный на двоих столик. В середине на белоснежной скатерти также горели свечи; их появления ждали откупоренная бутылка красного вина, ароматные горячие блюда и закуски.

— Ох... — Гермиона не удержалась от восхищенного вздоха. Переведя взгляд на довольного ее реакцией Малфоя, она сказала: — Ты настоящий волшебник, ты знаешь?

Его красивое лицо озарила улыбка.

— Очень рад, что ты это признаешь, — отодвинув для нее стул, он подождал, пока она присядет, затем задвинул ее стул и занял своё место напротив нее. Встретившись с ней глазами, он небрежно добавил: — Но это не моя заслуга. За деньги можно получить все что пожелаешь, а их у нас хоть завались.

— Надо же, скромничаешь, — удивилась Гермиона и, просияв улыбкой, съехидничала: — Такое впервые за все время, что я тебя знаю. Пожалуй, стоит отметить этот день в календаре.

Малфой фыркнул.

— Серьезно? Хочешь отметить этот день в календаре только по этой причине? — выгнув бровь, он взмахнул палочкой, заставив вино разливаться по бокалам. — Мы тут с тобой на гребаном свидании, Грейнджер. Немного необычно, не считаешь?

— Я уже привыкла, знаешь ли, что в моей жизни происходят, что ни день, то какие-нибудь из ряда вон выходящие вещи. Поэтому уже стараюсь сильно не удивляться, — сказала Гермиона и попробовала из своей тарелки сырный суп с грибами и курицей. — М-м, вкусно!

Драко согласно повел уголками губ на ее слова о из ряда вон выходящих вещах и тоже принялся за суп. Когда они с аппетитом опустошили тарелки, посуда по волшебству испарилась.

Подул тёплый ветерок и обласкал кожу. Высоко в парижском небе появились первые звёзды. Драко и Гермиона сделали первые глотки сладкого полусухого вина многолетней выдержки.

— Итак, — поставив бокал на стол, начал он. — Я все давно хочу задать тебе один вопрос.

На лице Гермионы появилось любопытство. Ей всегда казалось, что Малфой не церемонится задавать интересующие его вопросы сразу в лоб.

— Так задавай.

— Почему ты тогда решила мне помочь? Я имею в виду не то, когда ты узнала о ритуале с кровью прародителей магических существ, а когда я пришел за помощью к Поттеру и когда меня арестовали? Ведь Поттер, насколько я знаю, не горел желанием мне помогать, а тем более уж вызволять из тюрьмы...

Гермиона на мгновение задумалась. Поразмыслив несколько секунд над его вопросом, обводя пальцами тонкую ножку бокала, она ответила:

— После войны я долго размышляла над своими поступками. Анализировала свою жизнь. Почему я делала то, что делала. Почему я помогала Гарри и Рону выпутываться из неприятностей. Почему вообще дружила с двумя мальчишками, вместо того чтобы, как обычная девочка, общаться с другими девочками... По большому счету, потому, что им нужна была моя помощь. Я им была нужна. Они были импульсивными, несуразными и иногда даже откровенно глупыми, — на этих словах Малфой усмехнулся, как бы говоря «это ещё мягко сказано». Не обращая внимания на его усмешку, Гермиона продолжила: — Их нужно было направлять в нужное русло, а порой даже спасать. И мне это нравилось... Конечно, я не говорю, что мы подружились только из-за этого, но именно это являлось одной из первопричин. Мне нравится чувствовать себя нужной и полезной. Мне нравится помогать. Именно поэтому я хотела помочь домовым эльфам, ведь их благополучием никто не интересовался. Поэтому я...

— Я понял, — отчего-то раздосадованный, оборвал ее он. — Ты со своим фетишем на мальчиков в беде и синдромом мамочки увидела во мне этих болванов и домовиков? — Драко презрительно сморщился. — Я так польщен этой твоей проснувшейся материнской любовью ко мне, что лучше бы не спрашивал.

— Ну, ты как обычно все опошлил... Но да, изначально это было так, Малфой, — Гермиона принялась разрезать антрекот на своей тарелке. — Ты на тот момент был так беспомощен и несчастен... — Отправив кусочек тёплого, хорошо прожаренного мяса к себе в рот, она уставилась на него: — Или что, ты думал, что я влюбилась в тебя ещё тогда?

— Я склонялся к этому, — Драко посмотрел на нее из-под полуопущенных век и, оскалившись, самодовольно заявил: — Ведь, в отличие от тебя, Грейнджер, подавляющему большинству девушек весьма нетрудно воспылать ко мне далеко не материнскими чувствами... — На его лице заиграла дьявольская ухмылка от осознания последнего из ею сказанного, и он ближе придвинулся к ней, облокотившись о стол. — И что я слышу, Ангел, ты наконец-таки признаешь, что влюблена в меня без памяти?

Вскинув подбородок и сощурив взгляд, Гермиона окинула его оценивающим взглядом, задерживаясь на его губах. Медленно прожевав, она сделала пару глотков вина и наконец ответила:

— Возможно...

Не спуская с девушки взгляда, Драко с яростью осушил свой бокал. С маниакальным блеском в стальных глазах он опустил его на стол и как ни в чем не бывало заявил:

— Сегодня я тебя трахну, ты ведь знаешь, да? — Его губы дернулись в хищном оскале. — Трахну так, что ты навсегда забудешь о том, каким несчастным и беспомощным я когда-либо был.

Гермиона чуть не подавилась. Иногда он поражал ее своими резкими перепадами настроения. В одну секунду он мог сменить гнев на милость, грубость на нежность, и наоборот. Ненормальный.

— Фу, как грубо! — сморщив носик, возмутилась Гермиона. Но в то же время в нетерпении поерзала на стуле. Что не укрылось от мужских глаз. Ядовито усмехнувшись, Драко одарил ее плотоядным взглядом и, задержав особое внимание на глубоком вырезе платья, из которого виднелись ее груди, мысленно уже выполнил своё обещание.

Все было очень вкусно. От супа и антрекота и лёгких салатов, до различных канапе с ветчиной и ананасом, с сёмгой и сыром, и с лососем. Гермионе было приятно просто общаться с Драко на разные темы. Он понимал ее, когда она говорила о древних рунах, нумерологии, астрономии, различных теориях относительно использования тех или иных зелий, возможностях высшей трансфигурации и прочих гениальных вещах. Обычно стоило ей завести подобные темы со своими друзьями, как на их лицах появлялась скука смертная, и они спешили перевести тему. Гермиона так устала от этого. Порой у нее складывалось впечатление, что она единственный человек среди своих близких, который способен широко мыслить. Общение с Драко Малфоем же было словно глотком свежего воздуха. Он мало того что с интересом слушал ее, так ещё и проявлял инициативу, высказывая своё мнение. Не то чтобы Драко был слишком уж рад, что всезнайка Грейнджер даже на свидании говорит о таких вещах, но ему также было приятно поддержать разговор с интересным собеседником. А Гермиона Грейнджер была не просто интересным собеседником, она к тому же являлась привлекательной девушкой. Поэтому общаться с ней ему было вдвойне приятно. За всю его жизнь ему порядком наскучили пустоголовые девицы, с которыми поговорить не о чем за пределами постели.

Единение и гармония. Основанные на единстве общей цели, схожем мышлении, крепкой духовной связи, сексуальном притяжении, взаимном доверии и уважении. Такое бывает очень редко. И у них это было. Кажется, это называют любовью. Но у них все было куда выше. Эти двое являлись родственными душами. Они были такими разными, но в то же время такими схожими. Как одно целое, возникшее от сочетания двух противоположных по качеству, но близких по духу сущностей. Такой союз просто обречён на великие свершения.

Саундтрек: Baby Wars – Crazy in love (Remix Lullaby version)

— Я не ем шоколад, — заявила Гермиона, когда на десерт подали шоколадное фондю с фруктами.

— Это ещё почему?

— Он вреден для зубов.

— Не будь занудой, Грейнджер. Шоколад — одна из самых вкусных вещей на планете... — Он на секунду задумался, после чего его губы растянулись в улыбке змея-искусителя. — После тебя, разумеется...

Драко подмигнул ей и Гермиона залилась румянцем.

— Я все равно уже наелась...

Но Малфой, похоже, был другого мнения: нанизав свежую клубнику на крохотную вилку, он окунул ее в миску с шоколадной массой и поднес к губам Гермионы.

— Для десерта всегда есть место. Давай, попробуй.

— Драко, я же сказала, что не хочу... М-м! — запротестовала Гермиона, когда он попытался насильно ее накормить.

— Будь хорошей девочкой, Грейнджер, — все так же держа навесу вилку с клубникой, с весельем упрашивал ее он: — Открой ротик...

Да, ему было весело. Ровно до тех пор пока Грейнджер, закатив глаза, не сдалась и, приоткрыв губы, не откусила кусочек клубники, а потом одним кошачьим движением языка не слизала с губ остатки шоколада. И в его штанах внезапно стало узко. Мерлин, она хотя бы понимает, что делает с ним?

Гермионе же так понравилось фондю, что она наплевала на свои принципы, и ей захотелось ещё. А Драко так понравилось кормить ее, что он вновь и вновь нанизывал кусочки самых различных фруктов на вилку, окунал в шоколад и отправлял их в Гермионин ротик, наслаждаясь видом того, как девушка облизывается и просит добавки. Вскоре Гермиона так увлеклась этой игрой, что тоже стала кормить его, невольно залюбовавшись тем, как Драко ест с ее рук. Этот парень все делал идеально. В том числе и ел.

Блондин выглядел таким соблазнительным, что Гермиона не удержалась от того, чтобы потянутся к нему через стол за поцелуем. Драко был приятно удивлен и с большой охотой потянулся к ней в ответ. Их губы вновь встретились, как если бы никогда не расставались. Они неторопливо ласкали то верхние, то нижние губы друг друга. Обводили их очертания языками. Проскальзывали ими внутрь, исследуя все изнутри. Кончиками пальцев трепетно поглаживали скулы; зарывались руками друг другу в волосы. Они наслаждались и смаковали сладость этого поцелуя со вкусом шоколада и фруктов. От которого по всему телу разливалось тепло.

Внезапно Драко ощутил, как вверх по его ноге скользит Гермионина ножка, обтянутая чулком... Заулыбавшись сквозь поцелуй, он подавил стон и отстранился от ее мягких губ, открывая веки. И наткнулся на ее томный взгляд из-под ресниц. Эти глаза... Тёплые янтарные глаза. И улыбка. Она улыбалась, точно Мона Лиза.

— Заигрываешь со мной, Грейнджер? — промурлыкал Драко, не прерывая с девушкой зрительного контакта, пока их лица находились в парах сантиметров друг от друга.

— А ты как думаешь, Малфой?

Ее ножка оказалась в зоне его паха и аккуратно погладила его через штаны. Драко не сдержался и приглушённо застонал.

— Я думаю, что ты игривая кошечка, которую надо хорошенько...

Договорить слизеринский гад не успел, потому что Гермиона закрыла его грязный рот поцелуем, в отместку укусив за губу.

Саундтрек: The Weeknd – Wicked games

После все было как в тумане. Драко едва помнил, как, вдоволь нацеловавшись, расцепил их губы и поднялся из-за столика, на котором оставил мешочек галлеонов, затем взял Гермиону за руку и потянул ее к выходу из ресторана. И вот они уже обжимаются в одной из узких улочек квартала: Гермиона в одну секунду хватает его за галстук и притягивает к себе. Драко обхватывает ее за талию и медленно исследует ее соблазнительные изгибы, зарывается носом в волосы, вдыхает этот ее крышесносный аромат, губами ловит ее мочку и начинает нежно посасывать. Ему хотелось всю ее без остатка. Ее тело и душу. Но большим безумием было то, что ему также хотелось целиком и полностью принадлежать ей. Слиться с ней в единое целое. Стать ближе во всех смыслах.

— Проклятье, что ты со мной делаешь... — прерывисто дыша, бормочет он.

Его сильные руки скользили по ее ногам, забирались под подол платья, почти лениво вырисовывали узоры на ее бёдрах и ласково сжимали ягодицы. Но стоило Драко добраться до ее трусиков и ощутить на своих пальцах влагу, как мужчина звереет: рыкнув, резко закидывает женскую ножку себе на бедро и сильно вжимается в девушку пахом, вырывая из ее полураскрытых губ протяжный вздох. На секунду Драко всматривается в Гермиону в полумраке переулка, куда едва доходил свет вечернего города, стараясь запомнить каждую деталь: ее в полустоне приоткрытый рот и блаженно прикрытые веки, взбитую гриву волнистых волос, ее нежную кожу и тело, облаченное в золото... И в следующее же мгновение нетерпимо впивается губами в ее шею, оставляя на коже отметины.

Кирпичная стена, в которую Малфой ее вдавил, холодила разгоряченную кожу. Но едва ли Гермиона обращала на это внимание. Она запрокидывала голову, предоставляя для его губ больше пространства. Держала Драко за затылок, запустив пальцы в шелковые нити его волос. Ей казалось, будто она растворялась в его руках и губах. В нем. И это приносило такое яркое и сильное чувство эйфории, что она едва ли не дрожала.

Возбуждение накрыло обоих сполна. И единственное, что имело сейчас для них значение — это возможность касаться друг друга.

В одно мгновение Драко подхватывает ее за бедра и устраивается между ними, так что Гермионе приходится обхватить его ногами за пояс и обнять за широкие плечи. В таком положении девушка могла как никогда прежде прочувствовать весь спектр его возбуждения. Он прижимался к ее центру своим стояком. И только их одежда служила им преградой.

— Чувствуешь? — произнес Малфой ей в губы и для убедительности толкнулся в нее бедрами.

— Ах... — Гермиона крепче стиснула Драко меж своих ног и, впиваясь пальцами в воротник его пиджака, выдохнула: — Да...

Он словно бы запускал проклятых бабочек ей в живот.

— Ты меня, блядь, с ума сводишь... — Малфой толкнулся снова, впечатывая Гермиону в стену, и посильнее схватил ее за ягодицы. — Меня на части разрывает, как я хочу тебя, Ангел.

— Драко... — с нежностью в голосе промолвила она, проводя пальцами по его лицу.

Его глаза, отливающие серебром, смотрели на нее с вожделением и желанием. Он хотел ее так же, как и она его.

— Не будь ты девственницей, я бы взял тебя прямо здесь...

Драко оглянулся по сторонам, и Гермиона вместе с ним, обеспокоенно прислушиваясь к раздававшимся где-то неподалеку голосам. И тогда, покрепче прижав к себе Гермиону, он решил трансгрессировать вместе с ней прямиком в салон его машины. Как Малфой и представлял: они переместились на водительское сиденье, так что Грейнджер оказалась верхом на его коленях.

Саундтрек: Higlife – Wicked games

От неожиданной трансгрессии у Гермионы закружилась голова. Раскрыв глаза, она с упрёком взглянула на него за то, что не предупредил, что собирается аппарировать. Но это мгновенно забылось, когда Драко, отодвинув сидение немного назад, спустил лямки с ее плеч и смял оказавшуюся прямо перед его лицом оголенную полную грудь в своих ладонях. Ох, он был на небесах.

И стоило ему накрыть ареолу своим тёплым ртом, немного всосав столько участков тела, сколько смог, как у Гермионы не осталось для него в голове ни одного упрека, лишь тихие стоны слетали с ее губ. Сидя у него на коленях, она отчётливо ощущала впечатляющий бугорок, который так удачно давил на ее клитор. И пока Малфой ласкал ее набухшие соски, покусывал и пощипывал их пальцами, ладонями сминая полушария ее чувствительной груди, Гермиона стала терется об него.

— О-ох ты, черт возьми... — Драко застонал, оторвавшись от ее груди. Перед его глазами была восхитительная картина: Гермиона Грейнджер, по пояс голая, раскачивалась верхом на его члене. Лучшей картины он себе и представить не мог.

— Плохая девочка, Грейнджер, — растянувшись похотливой усмешкой, поддразнивал он. И, задрав ее платье по пояс, потрепал по ягодице. — Это всё я на тебя влияю...

— Ох, заткнись, Малфой, — схватив блондина за волосы, она притянула его голову к своей груди. На что Драко хрипло рассмеялся, принявшись целовать предложенные ему груди.

И, Мерлин, как же он хорошо это делал. От ноющей груди вниз тянулись тонкие нити и посылали разряды горячего возбуждения прямиком между ног. Где собралось сосредоточение всей ее энергии и нестерпимо требовало разрядки. Малфой был таким твердым, что Гермионе казалось, будто у него в штанах железный ствол. Она продолжала ёрзать на нем, стараясь, чтобы его головка упиралась точно в ее возбуждённый клитор.

Воздух в салоне Босса стал таким влажным, что запотели окна. Благо они были тонированные и никто не мог увидеть, чем они тут занимались.

Когда Драко завозился со своим галстуком, Гермиона оттянула его голову от своих истерзанных его ласками сосков и, легко справившись с его галстуком, стала расстёгивать пуговицы на его рубашке. Оголив его торс, Грейнджер жадно провела пальцами по его накаченному прессу и вцепилась в ремень. Малфой закусил губу и, крепче схватив ее за задницу, толкнулся своим налившимся кровью членом в ее набухший клитор.

— Трись сильнее, Грейнджер, — велел он, едва ли не заскулив от того, какие жар и влага исходили от ее киски. — У меня сейчас яйца треснут.

Гермиона теряла всякий контроль над собой, подчиняясь его просьбе. Лёгкие покалывания внутри влагалища, приятные ощущения от этого давления и невероятно сексуальный с взъерошенной прической, тяжело дышащий Малфой под ней доводили ее до исступления. Прислонившись своим лбом к его, хватаясь за его плечи, глядя в его глаза и дыша с ним одним воздухом, она испытывала с Драко такую сильную ментальную и физическую близость, что ей хотелось плакать. Он заставлял ее испытывать слишком много чувств сразу. Это было потрясающе и страшно одновременно.

Потребность оказаться внутри нее была настолько сильной, что сдерживаться было болезненно. Но Драко не хотел, чтобы их первый раз был в тачке. Он хотел, чтобы это произошло в постели. Сейчас же он ловил кайф от томительного трения его головки о ее горячую, влажную киску и от нежнейших стонов, что она издавала, объезжая его, как наездница. А от осознания, какими будут ощущения, когда он наконец войдёт в Гермиону, у Драко кружилась голова и подрагивал член.

— Ещё немного... — тяжело прохрипел Драко, поглаживая ее спину. Он был на пике, готовый кончить в любой момент. Мустанг слегка трясся вместе с ними в такт. И казалось, воздух стал настолько горячим, что опалял их вспотевшую кожу.

Когда толчки его бедер стали максимально интенсивными, а его руки вновь стали стимулировать ее грудь, в животе Гермионы все напряглось, и в следующую секунду на нее обрушился долгожданный оргазм. Растекающийся по венам, заставляющий едва ли ни кричать, стонать и всхлипывать в его руках. Кончающая на его коленях Гермиона стала для Драко последней каплей, и он последовал за ней, в порыве с силой сжав ее бедра в руках так, что потом на них точно останутся следы.

— Ты была безупречна, Ангел, — восстанавливая дыхание, прошептал он, откинувшись на сидение и поглаживая по волосам опавшую на его грудь девушку.

— Ты тоже, — слабо просипела ему в грудь и легонько поцеловала его плоский сосок.

Драко затрепетал, крепче прижимая ее податливое тело к себе. Словно бы в попытке срастись с ней. Они ещё немного посидели в таком положении, соприкасаясь оголенными торсами и наслаждаясь послеоргазменным умиротворением. Потом Драко пересадил Гермиону на пассажирское сидение; они поправили свою одежду, воспользовались очищающими чарами и поехали кататься по Парижу, щедро освещенному яркими огнями.

— У меня вся шея и грудь в засосах... — жаловалась Гермиона, бросая на блондина укоризненные взгляды. — Ты просто зверь!

Малфой лишь самодовольно усмехнулся, взглядом оценивая нанесенный им ущерб.

— Зато теперь всем будет ясно, что ты моя.

— Вот уж не думаю. Я не стану так ходить, — хмыкнув, она стала накладывать на покраснения маскирующие чары. Закончив с этим, Грейнджер окинула его дразнящим взглядом: — И с чего ты взял, что я твоя?

Драко поднял одну бровь.

— С того, как ты сейчас терлась об мой член? — Гермиона задохнулась от возмущения, а Малфой продолжил: — Или с того, что моя голова побывала между твоих сладких ножек? Не говоря уже о том, что мы с тобой грабим банки и нас объявили любовниками на весь мир.

— Ты просто невыносим!

— Я стараюсь, Ангел.

— Перестарался.

— Ты такая вредная... — вздохнул он.

— Я не вредная, это ты невозможен.

— Но ведь тебе это нравится... Разве нет? Зачем притворяться занудой, не пойму.

— Я... Я не притворяюсь.

Драко закатил глаза и остановил машину.

— Ладно, зануда, выходи, приехали.

Они гуляли по Парижу как обычная пара, словно не они — грабители, объявленные в розыск. Они не рискнули много светиться в магической части города, но побывали на Эйфелевой башне, наслаждаясь потрясающим видом сверху, прошлись по роскошному мосту Александра III, украшенному фигурами ангелов и нимф, колоннами с позолотой и бронзовыми светильниками, а так же прогулялись в одном из прекрасных парков мегаполиса. Они много разговаривали на самые различные темы, жарко спорили по мелочам и, в конце концов, затыкали друг друга поцелуями.

Гермиона была в восторге от величественной архитектуры кварталов, площадей, памятников, соборов и дворцов. Она по-настоящему влюбилась в этот город. А Драко, видя восхищение на ее лице, был невероятно доволен собой.

Саундтрек: The Weeknd – Insomnia

Когда они вернулись к машине, Малфой посадил Гермиону на капот своего мустанга и, устроившись у нее между ног, вновь занялся ее губами. На этот раз дразняще медленно, плавно погружая свой язык в ее рот. Драко задирал подол ее платья, пальцами поглаживая ноги. И Гермиона не могла ему в этом отказать, потому что сама того желала. Хотела, чтобы он заполнял ее рот языком, жаждала, чтобы он погрузился в нее своим членом. С ним ей казалось, что ей чего-то не хватает, что внутри так пусто, и чтобы ощутить себя полной, ей был необходим только он.

Драко Малфой обладал дьявольским обаянием и ангельской красотой, безусловным острым умом и хитростью. Даже Гермиона Грейнджер не могла устоять перед ним. Между ними было такое безумное влечение, что ни один из них не был в силах противостоять ему. Весь мир был против них, но даже это не могло их остановить.

Если мир будет против них, они будут против мира.

— Притормози... Я... не могу дышать... — задыхалась Гермиона, надавливая на его грудь. За целый вечер поцелуев губы опухли и побаливали.

Драко слегка отстранился, встречаясь с ней опьяненным взглядом. Всматриваясь в ее лицо, он задумчиво провел пальцем вдоль ее щеки. Иногда она казалась ему такой нереальной. Иногда он не осознавал происходящего, не мог поверить, что она здесь, с ним рядом. За семь лет их знакомства он привык, что она ненавидит его и смотрит с презрением. Ее милость же была для него в новинку. И порой он задумывался, чем заслужил этот ее любящий взгляд. Которым она раньше так щедро одаривала своего рыжего недоноска.

Видимо, он слишком долго изучал ее задумчивым взглядом, неторопливо поглаживая ее бедра, и Гермиона спросила:

— Драко, почему ты так на меня смотришь?

Он секунду поколебался, прикусив изнутри щеку, потом внезапно выдал:

— Что будешь делать с Уизли, когда он найдется? Он же хотел вернуть тебя тогда... А ты была не прочь к нему вернуться. Помнишь, как ты тогда взбесилась из-за того, что я подпортил вам малину? — Он горько усмехнулся, заметив ее поджавшиеся губы и отведенный взгляд. Склонив голову набок, он заговорил своим привычным, растягивающим слова, ледяным тоном: — Скажи мне, Ангел... Что заставило тебя простить меня? Что заставило тебя предпочесть ему меня?

Гермиона хмурилась, пораженная резкой сменой его настроения. К такому разговору она не была готова.

— Дай угадаю, — Драко ближе придвинулся к ней, находясь между ее разведенных ног. — Ты все это время ему не давала... Я, конечно, догадывался, что Уизел тот ещё остолоп... Но чтобы не переспать с девушкой, которая так на него смотрела с самых младших курсов — верх дебилизма. Или он настолько плох в постели, что не в состоянии возбудить девушку? — Внезапно наклонившись к ее шее, он лизнул особо чувствительный участок кожи, который обнаружил ранее. — Но со мной все по-другому, не правда ли?

Гермиона совершенно потерялась в гуще этих вопросов, а касание его языка ее эрогенной зоны совсем выбило из колеи, заставив в экстазе прикрыть глаза.

— Драко... Иногда ты такой мерзавец.

Он оголил зубы и, пожирая ее взглядом, положил руку поверх ее трусиков, ощущая исходящий от нее жар.

— Спорим, ты думала обо мне ещё в школе? — стал поглаживать ее тёплую плоть. — И будь я с тобой мил, то даже не посмотрела бы в его сторону?

— К чему сейчас об этом гово... Ах!

Язык перестал слушаться, когда Драко отодвинул полоску трусиков в сторону и резко ввёл внутрь средний палец.

— К тому, что я хочу убедиться, — задвигав пальцем, он добавил второй, поглаживая ее шелковые стенки. — Что ты всецело всегда будешь принадлежать только мне, Ангел.

Все внутри переворачивалось от его слов. Его длинные пальцы, растягивающие и плавно двигающиеся внутри ее лона, творили с ее телом невероятные вещи. Каждая ее клеточка, каждая молекула хотела Драко Малфоя.

— Ты такой глупый... — Гермиона подняла прикрытые веки и увидела его озадаченные лицо. При свете уличных фонарей кожа Драко казалась фарфоровой, глаза блестящими, а черты лица ещё более заостренными. Он называл ее Ангелом, хотя сам был его внешним подобием. — И такой красивый... Ах, только не останавливайся...

Она в нетерпении сжала мышцы влагалища, сгорая от жгучего желания, чтобы его пальцы двигались быстрее.

Драко зарычал, ощущая эти спазмы.

— Скажи, что ты моя, и я позволю тебе кончить, — потребовал он, проникнув в нее до упора и застыв в таком положении.

Гермиона захныкала и, крутанув бедрами, плотнее насадилась на его руку. От этого зрелища Драко едва не кончил в штаны.

— Неужели ты ещё не понял, Драко Малфой? — обхватив его руками за шею, она посмотрела ему прямо в глаза. — Как бы я этому ни сопротивлялась, как бы сильно против этого ни был мой разум, как бы это ни было разрушительно для всей моей жизни... Я всецело навеки твоя... И, надеюсь, что ты также всецело навеки мой.

Этого было для него более чем достаточно. Более чем достаточно, чтобы в эту же секунду с рыком в пару мощных толчков руки заставить ее изогнуться дугой и кончить, простонав его имя. Затем вынуть из нее пальцы и притянуть ближе к своему телу, шепча на ухо «я твой». Запечатлеть на ее губах всепоглощающий поцелуй. Оправить ее белье и платье, снять с капота и посадить в машину. Самому занять водительское сидение и со всей мочи вдавить в газ, чтобы как можно скорее оказаться с ней в постели.

====== Глава 20. Париж. Часть III. «Этой ночью будем только ты и я, Ангел.» ======

Саундтрек: Love in the brain – Rihanna

Мустанг мчался по улицам Парижа на высокой скорости. Держа одну руку на руле, другой Драко поглаживал Гермионину коленку. Его скулы играли в свете мигающих за окнами ночных огней. Всю дорогу Гермиона не сводила с Драко глаз. С его бугрившихся венами запястий, с его музыкальных пальцев, держащих руль и скользящих по ее коленке. Она наблюдала, как он перебирает пальцами руль на резких поворотах, как сжимаются его челюсти и дёргаются желваки. Эта картина сопровождалась вибрирующим сиденьем, звуком рычащего мотора и скрежетом колес, что раздавались по всей округе.

Все ее тело горело, как в лихорадке, сердце выпрыгивало из груди, а от его руки, по-хозяйски поглаживающей ее коленку, исходили импульсы, вирусом распространяющиеся вверх по ноге; они забирались под подол платья, рождали между ног пламя и проникали дальше внутрь, заставляя ее пылать изнутри. Гермиона никогда прежде не испытывала ничего подобного.

И только он. Только его прикосновения могли потушить это пламя в ней. Вот что Драко Малфой с ней делал.

Без возможности целовать и прикасаться к друг другу каждая секунда казалось мукой.

Внезапно рука Драко поползла вверх по ее ноге и, задирая подол ее платья, нащупала ткань трусиков. Ощутив, какая она там горячая и влажная, он перевел на нее свой дикий взгляд. Встретившись с ее глазами, он увидел в них нечто такое, что отпечаталось в его памяти на всю жизнь. Он никогда не видел, чтобы кто-то смотрел на него так, как сейчас смотрела Гермиона Грейнджер. Она выглядела невероятно обворожительно с румянцем на щеках и поволокой горячего возбуждения в глазах, но в то же время была такой потерянной и сбитой с толку, что ему хотелось прижать ее к себе и никогда не отпускать.

— Что с тобой, Ангел? — спросил он, вернув ладонь на ее коленку и мягко погладив.

Гермиона моргнула.

— Я... не знаю, — облизав пересохшие губы, она вновь взглянула на него, собираясь с мыслями. — Это все ты. Ты странно действуешь на меня... Словно забрался ко мне под кожу... Словно мое тело больше мне не принадлежит. С тобой я совершенно теряю над собой контроль...

— Ты хочешь меня, — пояснил Драко, улыбнувшись. — Это ведь хорошо.

«...Сердце ваше не способно на любовь. Душа сухая, как страницы учебника, к которым вы привязаны навсегда», — отчего-то вспомнилось Гермионе. Сейчас она как никогда мало верила в бредни Трелони на ее счет. Не верила, что не может, иначе как объяснить то, что она испытывает сейчас?

— Меня пугают эти чувства, что ты вызываешь во мне, Драко.

Драко сглотнул, и адамово яблоко на его шее пришло в движение. Его и самого пугали чувства, что она в нем вызывала. Проклятье, он так хотел ее. Так сильно хотел, что готов был на все ради нее. Свыкнувшись с мыслью, что именно она вызывает в нем эти чувства, он не мог противиться им. Он знал, что она — его спасение. Без нее у него ничего бы не было. Без нее он бы давно сдался и перестал бороться. Гермиона была его плотом в открытом океане. Держаться за нее — все равно что поддерживать в себе жизнь.

— А я думал, гриффиндорцы ничего не боятся, — низким охрипшим голосом произнес он.

Когда на горизонте наконец появилось Шато-де-Блэк, Драко свернул руль, заезжая через открывшиеся ворота во двор. Припарковавшись и выдернув ключ из зажигания, он в мгновение ока вышел из салона, обошел машину и открыл для Гермионы дверцу. Ее шпильки опустились на тротуар, и она на негнущихся ногах вышла. Драко захлопнул за девушкой дверцу и резко припечатал ее к мустангу.

Оказавшись в кольце его рук, Гермиона встретилась с его пронзительным взглядом и втянула в лёгкие побольше воздуха, смешавшегося с головокружительным ароматом Драко.

— Ничего не бойся, ладно? Поверь, я понимаю, что ты чувствуешь... Потому что чувствую к тебе то же самое...

Он говорил так уверенно, что Гермионе не оставалось ничего, кроме как последовать его совету и просто отдаться вихрю этих чувств. Прикусив нижнюю губу, она улыбнулась ему и погладила по щеке, заглядывая в глубину его лунных глаз.

— А ещё я знаю, что нам обоим нужно, чтобы развеять этот страх, — заговорщицки нашептывал Драко и, подхватив Гермиону под коленками, заставил обвить себя ногами за бедра.

Прижав ахнувшую девушку к дверце, Драко стал неистово ее целовать. Везде, где только мог.

Высоко в небе раздались раскаты грома, после которых сразу же полил сильный дождь. Потребовалось меньше, чем несколько секунд, чтобы промокнуть под ним. Определенно, целоваться под теплым летним дождем было особенно приятно. Расцепив их губы, Драко стал сцеловывать капли воды с кожи Гермионы. Путешествуя губами по ее шее, плечам, ключицам и ложбинке между грудей.

Гермиона ловила рваные вздохи, зарываясь пальцами в его мокрые волосы. И когда казалось, что они промокли до нитки, Драко понес ее в дом, руками придерживая за попу. Обхватив мужской торс ногами и руками, Гермиона вцепилась пальцами в мокрую ткань его пиджака, а губами стала посасывать мочку его уха. Драко ускорил шаг, покрепче сжав в руках округлость ее бедер. Достигнув входной двери, он привалил свою ношу к стене и, достав палочку из кармана, произнес отпирающее заклятие. Все его действия сопровождались тяжёлым возбужденным дыханием и приглушённым рычанием. Драко спешил. Он слишком долго сдерживался с ней. И теперь каждая секунда болью отдавалась у него в паху.

Малфой и Грейнджер ворвались в дом, словно ураган. Оба задыхались, но даже несмотря на это не переставали целоваться. Они дышали одним воздухом, который, казалось, еще больше распалял их потребность слиться с друг другом в единое целое. Они смахнули с тумбы вазу, которая наверняка была антикварной. Но даже не обратили внимания на звон осколков. И подавно не слыша ругани, доносившейся из глубины дома. Драко нес ее по ступенькам вверх, пока Гермиона стягивала с его плеч промокший пиджак.

На этот ураган явился чем-то недовольный Блейз.

— О, это вы... Вернулись, значит, — сказал он, заметив Драко, стремительно взбирающегося по ступенькам с Грейнджер на руках. Будучи полностью проигнорированным, Блейз окликнул каждого по имени, стараясь привлечь их внимание. — Вы меня слышите? Между прочим, вернулся Нотт со своей этой хренью, как ее... — Когда они и дальше продолжили в упор его не замечать, Блейз стал выходить из себя: — Нет, вы можете отлепиться друг от друга на некоторое время? Нужно кое-что решить, не то пока я здесь с вами, Дафна точно прибьет Нотта.

Если Гермиона и могла оторваться от Драко и обратить внимание на Блейза, призывающего их к чему-то (она едва слышала, о чем он там говорил), то Драко не дал ей этого сделать:

— Отъебись, Забини, — бросил он и, показав другу средний палец, достиг конца лестницы, скрывшись вместе с Гермионой за углом широкого коридора.

— Нет, ну никакого уважения! — Блейз был слегка в шоке от такого непрофессионального поведения. От Малфоя ещё ладно, но от Грейнджер он подобного не ожидал. Пускай они все досконально спланировали, оставались кое-какие нюансы, из-за которых они уже битый час спорят с Ноттом. И пока эти кролики будут предаваться любви, Блейзу придется взять все в свои руки, чтобы не дать случиться непоправимому: убийству Теодора Нотта.

Из гостиной, где он оставил Дафну и Тео наедине, послышались звуки пощечин, вспышки магии и болезненные Ноттовские стоны. Блейз ругнулся и поспешил вернуться.

Саундтрек: Love in the sky – The Weeknd

Все, что Гермиона видела, слышала и чувствовала, был он. Драко Малфой оказался в центре ее вселенной. Он был тем, кто всегда пробуждал в ней целую бурю эмоций. В одно время она могла обижаться на него, могла ненавидеть его, могла давать ему отпор. Но стоило ему показать ей своё сердце, снять маски и ярлыки с них обоих, открыть ей своё истинное я, — она смогла испытать к нему нечто другое. Их темпераменты балансировали на тонкой грани между любовью и ненавистью, и наконец, одна из двух крайностей перевесила в свою пользу. Он стал тем, кого она смогла полюбить. Тем, о ком ей хотелось заботиться. Тем, кто стал ей необходим так же, как кислород.

Тем, под чьими прикосновениями она сейчас таяла.

Никто не прикасался к ней так, как Драко Малфой. Его прикосновения были чем-то особенным.

Он был особенным.

Когда они оказались в спальне, Драко осторожно опустил ее на пол подле кровати.

— Может... может, нам следовало... м-м... выслушать Блейза? — заплетающимся языком сквозь поцелуи лепетала Гермиона.

— К черту, пускай сами разбираются. Этой прелюдии, затянувшейся на восемь лет, сегодня придет конец... Этой ночью будем только ты и я, Ангел.

Желанная.

Он никогда никого не желал так, как желал Гермиону Грейнджер. Ее хотелось завоевать. С ней хотелось заниматься любовью ночами напролет. С ней хотелось говорить. С ней хотелось жить.

Ее хотелось любить.

Они стояли друг напротив друга и не спускали с друг друга глаз, когда Драко завел руку ей за спину и потянул застёжку платья вниз. В этот момент сердце Гермионы забилось чаще, прямо под ритм стучащих по крыше капель дождя. Когда же его пальцы спустили лямки с ее плеч, и золотистая ткань соскользнула вниз к ее ногам, предоставляя его взору ее обнажившееся тело, сердце Гермионы просто вырывалось из груди.

Она предстала перед ним в одних маленьких черных кружевных трусиках, чулках и босоножках на шпильке. Драко прерывисто дышал, осматривая ее при свете волшебных огней, мерцающих над кроватью. Ее влажные, вьющиеся волосы обрамляли ее пылающее лицо так чертовски прекрасно. Ее ресницы трепетали. Алые губы приоткрылись. Полная грудь потяжелела от возбуждения, а вершины розовых сосков набухли.

По пути в спальню Гермиона стянула с Драко пиджак и расстегнула рубашку. На его шее болтался развязанный галстук и серебряная цепочка. Его промокшие белокурые пряди свисали ему на лоб. Гермиона было потянулась рукой, чтобы смахнуть с его лба чёлку, как он внезапно присел перед ней и приподнял ее за ногу, так что она едва устояла, вцепившись обеими руками в его плечи, и перешагнула с его помощью через платье. Следующее, что сделал Малфой: снял босоножки с ее стоп, после чего слегка дрожащими руками отстегнул застёжки чулок от пояса и принялся стягивать их с ног Гермионы, поочередно ставя ее стопы к себе на колено.

Опираясь о его широкие плечи, Гермиона завороженно наблюдала за тем, как он медленно раздевает ее, словно бы смакуя этот процесс. И всякий раз, когда он касался внутренней стороны ее бедер, она томилась в ожидании.

Закончив с чулками, Драко подцепил пальцами кромку ее трусиков и, запрокинув голову кверху, взглянул на нее таким откровенным взглядом, от которого Гермиону бросило в жар. Она сильнее вцепилась в его плечи, и в следующее мгновение мужчина стянул с девушки последний элемент одежды.

Вид совершенно обнаженной Гермионы пробудил в Малфое зверя: резко поднявшись с колен, он опустил ее на кремовые шелковые простыни, предварительно скинув покрывало на пол. Гермиона откинулась на широкой кровати с протяжным вздохом.

Она ждала этого.

За окном сверкнула молния и прогремел гром. Драко скинул с себя рубашку и галстук и, забравшись коленями на кровать, подобрался к ногам Гермионы, точно необузданный зверь.

Грудная клетка Гермионы высоко вздымалась, пока она осматривала Драко, поглаживающего ее сведенные колени. Его перекатывающиеся бицепсы на руках, кубики рельефного пресса, четко проступающие косые мышцы, ведущие к паху; дорожку светлых волос, начинающуюся от пупка и скрывающуюся за низко посаженными на узких бёдрах брюками. Ее поражала поэтичность его красоты. Его божественная эстетика, сопутствующая ему в манерах, в стиле, в речи и даже в постели... Если бы она только знала раньше, что окажется с Драко Малфоем в одной постели... Что будет лежать перед ним абсолютно нагая, с горячей влагой между бедер, готовая отдаться ему. Любить его... Слизеринского Принца. Бывшего Пожирателя смерти. Своего бывшего врага... Что он вот-вот станет ее первым мужчиной...

— Расслабься, Ангел, — заметив напряжение на ее лице, произнёс он. — Я буду нежным...

Та самая девочка. Та самая, которую он знал с детства и унижал, потому что отец так сказал. Та самая,которую он возжелал наперекор всему. Та самая, которая оказалась для него всем.

Была здесь с ним. Для него. А он — для нее.

Саундтрек: Crazy in love – The Eden Project (feat. Leah Kelly)

Пальцами обхватив ее лодыжку, Драко приподнял ее и коснулся губами выпирающей косточки. По ноге пробежали импульсы, и Гермиона прикрыла глаза от неги, охватившей ее тело. Драко поднимался поцелуями по ее ноге все выше, пока его умелые губы не достигли ее коленки. Оставив кроткий поцелуй на правой чашечке, Драко опустил левую руку на вторую ее коленку и, не спуская с Гермионы глаз, раздвинул ноги, раскрывая ее.

Гермиона прерывисто вздохнула и залилась краской под его пристальным взглядом, обращённым ей между ног.

Драко облизал губы.

Лепестки ее розы блестели от смазки, в центре виднелась узенькая дырочка. Его член дернулся, и он зарычал. Устроившись у Гермионы между ног, Драко стал со всей страстностью дразняще покрывать ее бедра мокрыми поцелуями, приближаясь к ее центру. Он хрипел, прерывисто дыша.

— Драко... — моляще выдохнула Гермиона, шире разводя ноги.

— Да? — невинно откликнулся он, отрываясь от ее бедер.

— Прошу...

Болезненное желание сковало ее тело.

— Прошу что, Грейнджер? — допытывался гаденыш с дьявольской ухмылкой на губах. — Чего именно ты хочешь? Что я должен сделать?

— Чтоб тебя, Малфой! — Она бессильно топнула пяткой по матрасу. Он ее просто с ума сводит. — Будто сам не знаешь!

— Понятия не имею... — состроив на своём лице подобие невинности, Драко захлопал ресницами. — Где ты хочешь, чтобы я прикоснулся, и чем?

Гермиона застонала от досады.

— Может, здесь? — Он уткнулся носом в ее лобок, жадно вдыхая ее пьянящий аромат. — М-м, какая ты гладенькая... Мне нравится.

Гермиона вспыхнула.

— Малфой... Это слишком.

Но он так не считал. Ему доставляло удовольствие играть с ней, дразнить ее.

— Может, хочешь, чтобы я поласкал тебя здесь своим языком, м? — лизнув и пососав сначала одну половую губку, затем вторую, Драко пальцами оттянул капюшон клитора и щёлкнул по нему языком. Так, что Гермиона застонала и натянулась как струна. — Или, может, хочешь, чтобы я потыкал тебя чем-то? — поводив кончиком пальца у ее входа, он погрузил внутрь два пальца и потёр верхнюю стенку влагалища. — Здесь тебе нравится, не так ли?

— Ради Мерлина, заткнись и иди сюда!

Она потянула хихикающего блондина на себя за плечи, полностью накрывая себя его жилистым крепким телом. Драко лег на нее, придавливая девушку своим весом к кровати. Пряжка его ремня холодила кожу внизу ее живота, и Гермиона, проведя ладонями по его твердым мышцам, потянулась к брюкам, принявшись стягивать их с парня, пока он, тяжело дыша, облизывал ее ухо. Справившись с ремнем и молнией, она стянула его брюки вместе с боксерами. Обхватив рукой его стоящий член, она несмело погладила его. Блаженно прикрыв веки, Драко гортанно застонал и, привстав, стянул одежду до конца. Плотоядным взглядом облюбовав сочное тело Грейнджер, он огладил ее груди, живот, бедра и ноги, после чего вновь навалился на нее сверху.

Гермиона вздрогнула, когда он, рукой придерживая свой эрегированный пенис, приставил головку к ее входу и надавил. Горячая плоть раздвинула ее половые губы и проскользнула внутрь лона. Совершенно новые ощущения волной наплыли на нее. Давление его плоти посылало по телу заряды, заставляющие ее выгибаться другой, обхватывая Драко ногами за пояс.

— Мерлин, не могу поверить, что это действительно происходит, — соприкоснувшись с ней лбами, прохрипел Драко.

Ливень не прекращался; сверкали молнии, освещая полумрак комнаты. Драко и Гермиона безотрывно смотрели друг другу в глаза с бушующей страстью, нежностью и предвкушением.

— Ты такая красивая...

Потеревшись носом о ее щеку, Драко осторожно протолкнулся в нее еще на пару сантиметров. От покалываний Гермиона болезненно застонала, вцепившись ногтями Драко в спину.

— Потерпи немного...

Он едва сдерживался. Она была такой тесной и так плотно обтекала его.

Одним рывком бедер и гортанным стоном, невольно вырвавшимся из его горла, Малфой полностью погружается в нее.

Ощутив себя заполненной до краев, максимально открытой для него, Гермиона всхлипывает и закусывает нижнюю губу. Острая боль охватывает низ ее живота. Он был таким большим, растягивающим стенки и проникающим так глубоко, что, казалось, доставал до самой матки. И просто не мог не причинить боли.

— Все хорошо? — застыв, Драко оперся на локти, заглядывая Гермионе в глаза. Хотя самому до помутнения в глазах нестерпимо хотелось двигаться в ней.

— Все хорошо, — отвечает Гермиона и, обхватив его шею руками, запускает пальцы ему в волосы, притягивая его голову к своему лицу, чтобы скрепить их губы поцелуем. Боль постепенно отступала, и Гермиона сжала его пульсирующий орган своими мышцами, призывая его к движению.

Саундтрек: Crazy in love – Vee sing Zone (50 Shades Remix)

По их венам разлилось чистое наслаждение, когда Драко сделал первый толчок. Осязаемый восторг. Чувство целостности. Они будто ожили. Она сильнее впивалась ногтями ему в спину, встречая его последующие плавные выпады. Он ловил ртом ее сладкие стоны, просунув руки ей под лопатки. Кожа к коже. Они дышали друг другом. Воздух стал таким влажным, что их кожа покрылась испариной. Драко утробно дышал, скользя в ней под звуки проливного дождя и грозы.

Гермиона ощущала Драко каждой клеточкой своего тела. Он был всюду. Его белая чёлка спадала на ее лоб. Цепочка, свисающая с его шеи, холодила ей кожу. Его пухлые губы накрывали ее. Его язык боролся с ее. Его пальцы переплетались с ее в замок. Его твердый член проникал в нее с каждым разом всё глубже и глубже, всё сильнее и сильнее. Ее распахнутые бедра крепко сжимали его по бокам, а лодыжки были скрещены на его пояснице. Ее ногти царапали его спину, всякий раз, когда он несдержанно вбивался в нее, буквально вдавливая всем весом в кровать. Его запах окончательно впитался в нее, а ее в него. И не было больше никаких Ее и Его. Были только Они.

— О боже, Дра-а-ко! — Чувствовать его внутри себя было так невыносимо прекрасно, что Гермиона не могла сдерживать стонов удовольствия. Он утыкался лицом в ее шею, обжигая кожу своим горячим дыханием, а она прижимала его голову к себе как можно ближе, оттягивая концы его волос. В ответ он по-свирепому рычал и быстрее вгонял в нее свой член.

Какое-то помешательство. То, как она извивалась под ним, стонала его имя, целовала его, держала в своих объятиях, окутывая своим теплом и нежностью, заставляло его испытать рай наяву. Секс с Гермионой Грейнджер был чем-то запредельно сказочным. Она была его воплотившейся мечтой. Запретной и потаенной. Не было ничего лучше, чем быть с ней, в ней, на ней.

— Проклятье, я обожаю тебя, — не переставая двигаться, сипло шепчет он. — Ты так прекрасна, Ангел...

Он видел ее, впитывал ее образ. Как она в экстазе запрокидывала голову и прикрывала веки, как из ее полураскрытых губ слетали самые красивые звуки, что ему приходилось слышать, как она сжимала в кулаках простынь, до хруста выгибаясь в спине, чтобы принять его в себя как можно глубже.

Подобная картина не могла привидиться ему в самых эротических грёзах. Ее надо было видеть наяву. Грейнджер была чувственной и настоящей.

Драко ощутил, как пульсирует и вздрагивает его половой орган. Он знал, что долго не продержится, поэтому опустил руку между их телами и стал пальцами стимулировать ее крайне чувствительную плоть, поймав ртом ее сосок и оттянув его зубами. Другую руку он подложил Гермионе под голову, запуская пальцы в ее волосы, а губами вновь впился в ее рот яростным поцелуем, задвигавшись в ней как можно быстрее, головкой члена трясь о ту самую точку на верхней стенке ее влагалища.

Гермиона затрепетала от переполняющей ее нежности к нему. Все чувства обострились в духовном и физическом плане. Ей было так хорошо с ним.

Так хорошо...

Обхватывая Драко руками за мускулистые плечи, а ногами за бедра, она принимала в себя его глубокие толчки. Они приближались к разрядке: он был максимально твердым, тогда как она вся истекала смазкой. Капли дождя скатывались по окнам и барабанили по фасаду, ударяясь о землю — кап-кап-кап; гром и молния звучали аккомпанементом их соитию. Они были в облаке жаркого влажного воздуха, учащенного дыхания и стонов. Их разгоряченные тела и обнажившиеся души сплетались воедино. Они всецело отдавали себя друг другу. И сходили с ума. Совершенно обезумели от близости.

В какой-то момент Драко весь напрягся, а Гермиона задрожала в его руках. Им стискивало лёгкие, пульс бешено колотился. Они ловили ртом воздух, которого, казалось, было так мало. Ощутив, как ее стенки сжались и стали сокращаться вокруг его члена, как она, вскрикнув, забилась в оргазме и, катаясь макушкой по постели, расцарапала ему всю спину, он сделал финальный рывок бедрами и, с животным рыком навалившись на нее, кончил с ее именем на губах:

— Гермиона...

Ночное небо сотряс новый, наверное, самый мощный за сегодня раскат грома и самая яркая молния. Но Гермиона вздрогнула вовсе не из-за этого, она вздрогнула при звуке своего имени из его уст. Она взглянула на него, глубоко и часто дыша, в то время как он заполнял ее своим теплым семенем.

— ...Скажи ещё раз, — все ещё находясь под волнами экстаза, взмолилась она.

Открыв прикрывшиеся от наслаждения веки, Драко заглянул в ее большие искрящиеся глаза и с улыбкой на губах сладко протянул:

— Герми-о-она...

Никто ещё не произносил ее имени так, как он. Его бархатный баритон был невероятно приятным. Он сиропом лился через ее уши, ласкал слух и обволакивал сердце.

Она притянула его к себе за шею, обласкав его губы. Драко все ещё был в ней, запутываясь пальцами в ее локонах, и, бережно перебирая их, отвечал на ее поцелуй. Вес его тела дарил ей чувство уюта.

— Еще, — шепнула в его раскрытые губы.

— Гермиона... — тише произнес он, внезапно осознавая для себя кое-что важное.

— Ох, Драко... — вздохнув, она погладила большим пальцем его щеку.

Саундтрек: With you – Beasts With No Name

Наутро Гермиона проснулась первой, лёжа головой у Драко на груди. Комнату освещали ранние лучи солнца. Их тела были спутаны в шелковых простынях. Подняв подбородок, она взглянула на его умиротворённое лицо. Драко все ещё спал, прижимая ее к себе за талию. Вчера они так вымотались, что сразу же уснули в объятьях друг друга. Устремив взгляд на часы на прикроватном столике, Гермиона отметила, что сейчас была половина одиннадцатого утра.

Мысль о том, что она занималась любовью с Драко Малфоем не могла уложиться в ее голове. Это было так невероятно... И так прекрасно.

Не до конца проснувшись, она медленно водила кончиками пальцев по тонким нитям шрамов на его торсе, что остались после «Сектумпсемры» Гарри. В процессе чего заметила у него на боку под ребрами тату, выполненное яркими белыми чернилами, в форме созвездия Дракона, в честь которого он был назван. Помимо этого ей на глаза попалась его метка. Драко действительно изменил ее. Теперь клеймо Пожирателя смерти было не черным, а едва заметного тусклого кораллового цвета. Также змею и череп теперь украшали розы.

Гермиона коснулась ее кончиками пальцев, вспоминая все те ужасы, что пришлось пережить Драко из-за этой метки. Неудивительно, что он захотел изменить ее.

Внезапно Драко зашевелился во сне и крепче прижал к себе Гермиону. Предаваясь воспоминаниям о прошлой ночи, она ещё немного пролежала в его объятиях и аккуратно, чтобы не разбудить, встала с постели, мгновенно ощутив саднящую боль между ног. Переведя взгляд на мирно посапывающего платинового блондина с взъерошенной прической, она проследила, как он перевернулся на живот, раскинувшись на кровати так, что ей воочию предстала его исцарапанная спина и упругая голая задница... Надо признать, задница у Драко что надо. Впрочем, как и весь его вид в целом... Гермиона виновато закусила губу при виде царапин, оставленных после ее ногтей, (а ведь они у нее даже не были длинными!) и старалась не пялиться ниже. Хотя... Почему бы и нет, в принципе? Вчера он беззастенчиво рассматривал ее во всех ракурсах, и не только рассматривал, стоит подметить. Завернувшись в простынь, Гермиона накрыла крепко спящего Драко одеялом и на носочках проскользнула в ванную, расположенную за одной из смежных дверей главных покоев Шато-де-Блэк.

Подобострастная величию дома ванная комната была выполнена в бронзовых и бежевых оттенках. Даже здесь с потолка свисала хрустальная люстра с подсвечниками. В воздухе витали благовония. В середине на пьедестале возвышалась акриловая ванна. Но Гермиона предпочла душ. Скользнув за стеклянную дверцу, она включила воду, встав под ее струи. Взяв с полки одну из многочисленных баночек, девушка выдавила на ладонь приятно пахнущий гель с ароматом ананаса и кокоса.

Она стояла под струями воды в облаке пара, когда запотевшая дверца душевой кабины отъехала в сторону, и Гермиона почувствовала на своей талии мужские руки.

От неожиданности она вздрогнула и чуть было не поскользнулась, но Драко удержал ее, прижав к себе спиной.

Саундтрек: Halo – Beyonce

— Бог мой, Драко! Я думала, мы это уже проходили... Правило не врываться ко мне в примерочную также распространяется на душевую! Тем более на душевую!

Сзади послышалась его усмешка.

— Не люблю правила.... — невозмутимо заявляет он. — Да и на тот момент мы с тобой не спали вместе. А раз уж теперь спим, то я подумал, что правила изменились... И кстати, у меня тоже есть правило: запрещается вылезать из постели до моего пробуждения.

— Ты сказал, что не любишь правила, но сам же вздумал их ставить?

Находясь позади нее, Драко начал водить руками ее мокрому телу, размазывая по нему пену.

— А что? — интересуется он, сжимая в ладонях ее груди, чем вызывает у нее полустон-полувздох. — Тебе можно, а мне нельзя?

— Ты все равно не соблюдаешь никакие правила, так что не имеешь права их ставить, — прерывисто дыша, говорит Гермиона и охает, когда ощущает, как сзади в нее упирается его упругая, твердая плоть.

И тогда Драко резко поворачивает ее к себе лицом, впиваясь ей в губы ненасытным поцелуем.

— Не ставь никаких правил, Ангел, я все равно их нарушу, — подхватив ее за бедра, он вновь сажает ее к себе на пояс, прижимаясь кончиком члена к ее входу во влагалище.

— Думаешь, я буду следовать твоим правилам, Малфой? — обхватив его плечи руками, Гермиона ёрзает на нем, немного насаживаясь на головку.

— И не думал, Грейнджер, — ухмыльнувшись, он толкается в нее. — Мне нравится, когда ты мне дерзишь... — выскальзывает и вновь погружается наполовину. — Меня это заводит... — входит до самого конца. — Мерлин, как хорошо...

Стоя под душем, Драко удерживал Гермиону в руках и прижимал ее к стене, стараясь двигаться в ней как можно нежнее, опасаясь причинить ей боль после ее первого раза с ним. И этот факт, что он у нее первый, возносил его на апогей упоения. Помимо этого был ещё один момент, который просто взорвал ему мозг: никогда прежде до нее он не занимался любовью. Все, что было до, было сексом, перепихом, чем угодно, но не любовью. Так что она в какой-то мере тоже была его первой.

Постанывая, Гермиона упирается подбородком ему в плечо, полностью отдаваясь. Из нее вырываются частые вздохи, когда он погружается внутрь до самого конца, давая ощущение наполненности.

— Тебе не больно? — раздается хриплый голос Драко. Он проводит пальцами вдоль ее позвоночника.

Вода струями скатывалась по их коже и волосам; горячий пар заполнял кабину. Гермиона отрицательно промычала, хотя некоторая боль все же присутствовала, но возбуждение заглушало эту боль; оно волнами наплывало все сильнее и сильнее с каждым разом, когда он погружался в нее. Они были так близко: ее затвердевшие соски тёрлись о его гладкую грудь, ее пальцы скользили по его напряженным бицепсам, ее ноги крепко охватывали его бедра, а ее пятки упирались в его ягодицы.

Уткнувшись лицом Гермионе в шею, Драко ускорил ритм. И вскоре с утробным рыком излился в нее. Почувствовав внутри себя его тепло, Гермиона коснулась губами его плеча, запечатлев на нем поцелуй. Обнимая его спину, она ощущала на своей коже его частое горячее дыхание, как его мышцы перекатывались под ее пальцами, как его грудная клетка вздымалась и опускалась после оргазма.

Подняв голову, Драко встретил ее томный взгляд с поволокой возбуждения.

— Черт, прости... Обычно я держусь дольше. Все ты... — с неловкой полулыбкой и хрипотцой в голосе бормочет Драко.

Гермиона снисходительно качает головой.

— Нет, я исправлю, — заверяет он.

Ощущая, как ее стенки все ещё пульсируют, а тело подрагивает от желания, он просовывает руку между их соединёнными телами, нащупывая ее клитор. Гермиона вся изнемогала. Он все ещё был внутри нее; подушечки его пальцев с нажимом кружили вокруг ее набухшего клитора, постукивая по нему.

От этих спазмов глубоко внутри нее, Драко вновь становится твердым. Она такая узкая... Такая неискушенная. Практически невинная. Она заводила его с полуоборота.

Убрав свою руку, он вновь задвигался в ней. И Гермиона обняла его за шею, издавая такой страстный полустон-полувскрик, от которого у Драко по спине пробегают мурашки, и он, уже не сдерживаясь, врывается в ее тело частыми резкими выпадами. Она запрокидывает голову, и по ее лицу бьют струи воды, но ей все равно. Все, что сейчас имеет значение, это он. Она смотрит на него. Капли воды стекают по его точечному лицу, по его широким плечам, по всему его великолепному телу. Между ее бедер все трепещет. Она хотела бы поставить этот момент на повтор, чтобы он никогда не заканчивался.

Прислонившись к друг другу лбами, Драко и Гермиона одновременно прикрывают глаза и со стоном наслаждения в последний раз подаются друг другу навстречу бедрами. И их одновременно сотрясает оргазм такой силы, что на мгновение они забывают, кто они, где они и зачем. Весь мир меркнет. Есть только эта душевая и они — Драко и Гермиона. Единые в бушующей агонии, распространяющейся по их телам от макушки до самых кончиков пальцев. Они жмутся к друг другу, целуются, безуспешно пытаются выровнять сбивчивое дыхание.

— Ты... Ты такая... — прикрыв веки, Драко пытается подобрать наиболее подходящее слово, — ... живая.

Гермиона озадаченно смотрит ему в глаза.

— Конечно, я живая, Драко. И ты тоже живой.

Драко качает головой, словно бы она не так поняла его мысль. И, заглядывая в глубину ее теплых глаз пристальным искренним взглядом, точно заглядывая в самую душу, говорит:

— Иногда я чувствую себя мертвым, но с тобой я всегда живой, Гермиона.

Гермиону трогают его слова до глубины души. И она вновь приникает к его губам, обхватывая его лицо обеими руками. Не прерывая поцелуй, Драко мягко опускает ее на ноги, придерживая за талию. Еле стоя на ногах, Гермиона охает ему в губы, морщась от острой боли, охватившей низ ее живота. Драко смотрит виноватым взглядом и поглаживает ее поясницу. Он убирает мокрые пряди с ее лица и, поглаживая подушечками пальцев ее щеки, невесомо целует в краешек раскрасневшихся губ.

В этом было нечто такое... Он мог целовать ее по-всякому. Со всей пылкостью и страстью: быстро и жадно, словно его жизнь зависела от нее. С нежностью: медленно, смакующе, словно она была самым редким и вкусным деликатесом на планете. Или как сейчас: невинно, с таким трепетом, с каким обычно целуют любимых.

Вылив на ладонь гель для душа, Драко принимается размазывать его по ее телу. Гермиона блаженно прикрывает веки, опираясь руками о его плечи. И открывает только когда чувствует его ладонь у себя между ног.

— Здесь я сама. — Придержав его запястье, она пытается оттолкнуть его руку.

— Не стесняйся, Ангел, — приподняв уголок губ, Драко пытается протиснуть руку между ее сведенных бедер. — Ну же, расставь ноги... — Гермиона отрицательно качает головой, и тогда он добавляет: — Я настаиваю.

Выгнув бровь, он терпеливо ждал, пока она не сдалась под его настойчивым взглядом. Просунув руку ей между расставленных ног, Драко лёгким движением кисти провел вдоль ее складок, смывая своё семя, стекающее по внутренней стороне ее бедер. Затем, использовав гель для душа, тщательно ее вымыл.

Гермионе это занятие показалось интимнее даже, чем секс. Ни один мужчина не прикасался к ней в тех местах, где прикасался Драко. Достав пемзу, он велел ей развернуться к нему спиной, чтобы он смог потереть ей спину. Достаточно смущаясь, Гермиона была против, но Малфой... Малфой, как обычно, добился своего: потискал ее как только мог и где только мог, пару раз шлёпнув по, как он выразился, «классной» заднице. Он даже вымыл ей волосы, несколько раз подряд пробурчав себе под нос: «Мерлин, вот это грива». Гермиона в свою очередь тоже потерла ему спинку, вдоволь пощупала его мускулы, изучила особенности мужской анатомии (на этот раз в трезвом состоянии) и вымыла его шелковистые послушные волосы.

Закончив с душем, Драко первым вылез из кабинки. Взяв белое махровое полотенце, он завернул в него Гермиону. После чего, обтеревшись идентичным полотенцем, повязал его на своих бёдрах, так низко, что то грозило спасть на пол. Проявив ответственность и заботу, он достал из шкафчика в ванной два пузырька с зельями: противозачаточное и обезболивающие. На что Гермиона с облегчением вздохнула, сбросив этот груз со своих плеч.

Время уже близилось к полудню, так что Драко и Гермиона закончив с... утренними процедурами, оделись и спустились вниз, чтобы позавтракать.

Саундтрек: Partition (Originally Performed by Beyonce) [Instrumental] – DJ Turntable

Входные двери Шато-де-Блэк распахнулись, впуская в поместье разгневанную блондинку. С ее уст слетали исконно французские ругательства, когда она скидывала с плеч шифоновую, струящуюся до пола и обшитую мелкими сверкающими камнями, нежно-изумрудную мантию. Переполненная яростью Дафна не сразу обратила внимание на красивую мелодию, потоком льющуюся из гостиной.

Она побрела на звуки фортепиано, стараясь не сильно стучать по полу шпильками. Оказавшись у самой арки, ведущей в гостиную, Дафна невольно улыбнулась от увиденного.

За белым роялем устроился Драко вместе с Гермионой, сидящей у него на коленях. Он водил своими длинными пальцами по клавишам, играя эту прелестную мелодию. А она, положив голову ему на плечо, лениво перебирала волосы на его затылке, прикрыв веки. Драко был также безмятежен: его обычно сжатые челюсти сейчас были расслаблены; губы приоткрыты, а светлые ресницы трепетали. Он едва смотрел на клавиши, машинально водя по ним кончиками пальцев. Солнечный свет падал на переливающуюся крышку фортепиано, на которой стоял поднос с чашками из-под кофе, блюдо нарезанных фруктов и тарелка недоеденных оладий с сиропом.

На мгновение застыв, вслушиваясь в искусную игру Драко, Дафна так и стояла у арки, любуясь красотой этой пары. Их гармонией и идиллией. Сколько ни смотри на них, невозможно не поразиться, как эти двое пришли от невозможности находиться в одном помещении, не накаляя воздух презрительными взглядами и препирательствами, к тому, чтобы сидеть вот так в обнимку, наслаждаясь обществом друг друга.

Когда Драко перестал играть, чтобы что-то промурлыкать Гермионе на ухо, Дафна решила заявить о своём присутствии:

— Привет-привет! Я смотрю, ваше свидание удалось на славу, раз вы, голубки, из постели до полудня не вылезали... — Гринграсс послала друзьям многозначительный взгляд, игриво поведя бровью. На что получила смущённый взгляд от Гермионы и лукавую ухмылку от Драко.

— Ты-то где была, Дафна? И где Блейз и Тео? — поинтересовалась Гермиона.

Оперевшись локтями о рояль, Дафна взяла с подноса пару виноградин и закинула себе в рот.

— Мы наведались в банк. Так, чтобы иметь представление о внутренней обстановке... А учитывая то, как ты, — Дафна посмотрела на Драко, — вчера послал Блейза, мы не стали вас беспокоить.

— Что у вас вообще вчера произошло? — немного раздраженно спросил Драко, видя, как Гермиона виновато поджала губы.

Из холла послышались мужские голоса, явно о чем-то между собой спорящие. Услышав их, Дафна вздохнула, возведя серовато-голубые глаза к потолку. И, махнув рукой по направлению входящих в комнату переругивающихся Забини и Нотта, ответила:

— Это.

— Ты видел их охрану, Забини? Нам надо активировать артефакт, только тогда они не станут рыпаться, — твердил Нотт.

— Мы не можем так рисковать, если активируем эту хрень, все будет в твоих гребаных руках, а я тебе не доверяю! — грубо бросил Блейз.

— И так со вчерашнего дня, — устало сказала Дафна.

Блейз и Тео стояли посреди гостиной нос к носу и сверлили друг друга гневными взглядами исподлобья, даже не замечая Драко и Гермиону, которые с отдаленным интересом наблюдали картину их противостояния.

— Давайте, рассудите это уже и дело с концом. — Скрестив руки на груди, Дафна разъяснила что к чему: — Мы с Блейзом за то, чтобы не активировать этот артефакт, а только припугнуть самим его наличием, Нотт же хочет привести его в действие так, что он будет сдерживать его, а если вдруг его обезоружат, то бомба необратимо придет в действие через заданное время.

— Она права, — сказал Драко и, глядя на двух готовых разорвать друг другу глотки парней, распорядился: — Хватит плеваться тестостероном, самцы. Разойдитесь уже.

Его рука покоилась на пояснице Гермионы, приобнимающей его за плечи. Вскинув брови, он ждал, пока Забини и Нотт не усядутся на противоположные стороны дивана. Что парни вскоре и сделали.

Все трое смотрели на Драко и Гермиону, ожидая их вердикта. Переглянувшись с Гермионой, Драко немного пораскинул мозгами и выдал свою точку зрения:

— Я думаю, Нотт прав.

Дафна и Блейз вперили в Малфоя возмущенно-озадаченные взгляды. А Тео поначалу выглядел весьма удивленным, но вскоре самодовольно хмыкнул, взмахнув рукой в воздухе, мол, «что я вам говорил».

— Не имея весомого аргумента, который заставит их подчиниться нам, есть риск провалиться, а ставки слишком высоки, — добавил Драко.

— Ты серьезно хочешь доверить это ему? — Забини неверяще уставился на друга. — Один неверный шаг с его стороны, и от здания не останется и кирпичика, а люди погибнут.

— Да, но на случай если с Ноттом что-то случится, а я очень сомневаюсь, что кто-то станет геройствовать с такой вещью, как «Magnus Fragor», можно установить таймер на такое время, чтобы люди смогли эвакуироваться.

Дафна и Блейз задумались, переглядываясь. Теперь, слыша внятный план, им было куда легче вникнуть в суть, плюс ко всему Драко пользовался куда большим доверием, нежели Нотт, который не имел доверия вообще. И так или иначе экспертами в темномагических артефактах здесь были именно Малфой с Ноттом.

— В любом случае, последнее слово за Гермионой, — заключил Драко, посмотрев на девушку, сидящую у него на колене с весьма глубокомысленным выражением лица. Отчего та казалась ему до упомрачения милой.

Несколько секунд она молчала в раздумьях, пальцами теребя воротник его рубашки.

— Соглашусь с Драко, — вынесла она свой вердикт. — Не думаю, что что-то пойдет не так, если сделать так, как сказал Драко. Но если все же пойдет... думаю, охрана снимет антиаппарационное поле и люди смогут трансгрессировать. Иначе мы слишком рискуем. Если не активировать артефакт, на нас нападет весь штат и мы попросту не выстоим.

Аргументы Драко и Гермионы убедили Дафну и Блейза, и они кивнули, соглашаясь. И когда Нотт убрался в предоставленные ему апартаменты, чтобы поколдовать над «Magnus Fragor», Дафна с Блейзом стали рассказывать, что отметили из своего визита во французский магический банк. Но парочка явно была на своей волне. Если Гермиона и слушала, вникая в каждое слово, то Драко больше был увлечен Гермионой, между делом клюя девушку то в нос, то в щеку.

— Драко... слушай, — стараясь не захихикать, Гермиона отвернула его лицо от себя, пытаясь увернуться от очередного поцелуя, так что губы Драко промазали и под раздачу попал ее висок, куда он также не преминул ее чмокнуть.

Дафна и Блейз не знали плакать им или смеяться. Их друзья были так увлечены друг другом, что совершенно абстрагировались от внешнего мира. Они и сами были не лучше, но их, по крайней мере, спускали на землю припирания с Ноттом.

— Ребята, я, конечно, понимаю, что прошлой ночью вы слетали на планету Оргазмляндия, так и не вернувшись с нее, но я все же призываю вас спуститься на Землю на какое-то время, пока у нас на носу нелегкое дельце... так что сосредоточьтесь, пожалуйста, — взмолился Блейз.

— Да-да... Он прав, — засмущавшись, Гермиона попыталась встать с Драко, дабы не искушать друг друга, но тот не дал ей этого сделать, удерживая за талию. — Пусти, Драко, это не дело...

— И не подумаю...

В попытке оттолкнуть Гермиона стала упираться ладонями ему в грудь. Но Драко продолжал удерживать ее, наслаждаясь ее заливистым смехом. Вдруг до них донеслось невнятное бормотание Блейза. Повернув головы, они увидели, как Дафна и Блейз неотрывно смотрят в сторону арки с немым шоком на своих лицах. Устремив взгляд в том же направлении, Драко и Гермиона застыли, пытаясь уложить в голове осознание того, кто сейчас смотрит на них столь ошалелыми глазами.

— Отец... — промолвил Драко.

Люциус Малфой собственной персоной взирал на Драко и Гермиону с таким выражением лица, словно увидел самый страшный кошмар в своей жизни наяву.

Немного отойдя от шока, Гермиона неловко слезла с Драко, присев на свободное пространство на стуле рядом с ним.

Люциус вновь был похож на себя прежнего: его платиновые волосы до плеч вновь были ухожены, а в руках он держал свою трость, в которую была помещена новая волшебная палочка. Правда, немного постаревший, что доказывали морщины на его ошарашенном лице.

— В мой кабинет. Живо! — глядя сыну в упор в глаза, рявкнул мистер Малфой и круто развернулся на каблуках так, что его мантия шлейфом встрепенулась в воздухе. Когда мужчина скрылся в холле, его тяжёлые шаги ещё некоторое время эхом раздавались по всему первому этажу.

На пару мгновений воцарилась тишина. Взглянув на встревоженную Гермиону, Драко поспешил сгладить этот неловкий момент, хмыкнув:

— Какой ещё кабинет? Нет у него здесь никакого кабинета.

====== Глава 21. Париж. Часть IV. «Нет лучшего союза, чем у них.» ======

Комментарий к Глава 21. Париж. Часть IV. «Нет лучшего союза, чем у них.» Коллаж к главе: https://vk.com/wall-122725034_7832

Beyonce – Yonce/Partition (если недоступен вк) :

http://m.zk.fm/mp3/search?keywords=Beyonce%20-%20Yonce%2FPartition

Драко нашел отца в кабинете, некогда принадлежавшем покойному Сигнусу Блэку III. Вальяжно раскинувшись на кресле напротив рассвирепевшего Люциуса, швырнувшего на стол вчерашний выпуск «Ежедневного Пророка», на развороте которого красовались они с Гермионой, вкупе с кричащим заголовком, гласившим о их романе, Малфой-младший смиренно ждал от отца стандартных нравоучений вроде: «Предатель крови!» и «Ты мне больше не сын!».

Не заставив себя ждать, мистер Малфой начал:

— Мало того, что я смирился с мыслью, что единственная стоящая помощь, которую наша семья может принять — это от грязнокровки... Я также примирился с тем, что ты вступил в шайку закоренелых преступников маглоуподобившегося Диллинджера. Я на все это был согласен, лишь бы найти Цисси... Но то, что ты выкинул на этот раз, выше моих сил! — сквозь зубы цедил Люциус, ткнув пальцем в газету. — Признаться, поначалу я не поверил в эту омерзительную статью. Я даже хотел добиваться опровержения, но... застав тебя сегодня с ней... я потерял всякую надежду на то, что наша семья когда-нибудь снова взойдет на былой пьедестал!

Люциус был вне себя. Все его надежды на светлое послевоенное будущее были разрушены, когда его жену похитили, а сын совершенно отбился от рук.

— Ну конечно, все что тебя интересует, отец, — это твой пьедестал, — хмыкнул Драко, лениво растягивая слова.

Его дерзкое поведение ещё больше выводило Люциуса из себя.

— Да как ты смеешь, щенок!? Все это время я только и делал, что налаживал связи для НАШЕГО будущего во Франции. Но ты... Ты напрочь испортил репутацию Малфоев, связавшись с этим отребьем!

— Ах, я испортил репутацию Малфоев? — Драко вскинул одну бровь. — Тебе напомнить, кто связался с сам-знаешь-кем, потянув нас с мамой на самое дно? Только ты виноват в том, что репутацию Малфоев пришлось восстанавливать. Ты виноват в том, что в Англии нам больше ничего не светит. И где же ты был, спрашивается, когда мама пропала? — издав саркастичный вздох, Драко продолжил: — Ах да, ты здесь налаживал свои гребанные связи, в то время как Я занимался ее поисками. Не ты. Так что, отец, не смей говорить мне, что я, видите ли, опорочил репутацию Малфоев.

Пока Люциус не пришел в себя от тирады внезапно осмелевшего сына, Драко добавил:

— И не смей больше никогда так отзываться о Гермионе, иначе можешь считать, что у тебя нет сына... Что, думаю, не сильно расстроит тебя, учитывая, что у нас с ней все серьезно, и мы ни за что не расстанемся.

Вот так.

Откинувшись на спинку кресла, Драко скрестил руки на груди и, заносчиво вскинув подбородок, вперил в отца невозмутимый взгляд, в котором читался вызов.

Пребывая в ступоре, Люциус был обескуражен таким заявлением. За всю его жизнь Драко никогда не перечил ему и не грубил. И уж тем более не бросал вызов, разговаривая не как сын с отцом, а как мужчина с мужчиной.

За непослушание и мелкие нарушения единственный наследник рода Малфоев непременно наказывался. Люциус считал, что воспитал сына по своему подобию. Но теперь убедился, что в Драко больше играют гены его жены. Ее мягкое воспитание никогда не устраивало его, но Люциус не мог перечить Нарциссе в этом. Он хотел отправить Драко в Дурмстранг, Нарцисса настояла на Хогвартсе. И так во всем. В Драко с рождения боролись две стороны. Одна светлая — от матери, другая темная — от отца. Находясь под его влиянием, Драко пытался походить на отца, склоняясь к Малфою в своих генах, но глубоко внутри в нем всегда горело бунтарское пламя Блэков. Поэтому, несмотря на своё безукоризненное влияние на сына, со временем Люциус все больше замечал, что Драко больше похож на мать. И был уверен, что рано или поздно отпрыск выкинет что-нибудь из ряда вон выходящее, подтверждая свою блэковскую суть. Одна чаша перевесила в пользу другой. И тут уже ничего не поделаешь.

— Все ясно, — отчеканил он. — Так или иначе, сейчас не время обсуждать твои похождения...

— Поверь мне, это далеко не похождения, — перебивая, поспешил заверить Драко.

Пропустив его реплику мимо ушей, Люциус продолжил:

— ...Ты абсолютно разочаровал меня. И единственное, чего я сейчас хочу, это чтобы вернулась моя жена, что я тебе и поручил сделать, так что будь хоть немного компетентен и сделай это, пока я занимаюсь делами, которые, уверен, твоя мать, в отличие от тебя, оценит по достоинству.

— Неужели ты думаешь, что ее хоть каплю волнует твоё гребаное положение в обществе? — с горькой усмешкой произнёс Драко. — Ты так и не понял? Все, что ты когда-либо делал ради этого своего положения, никогда не приносило ей должного счастья... Как бы ты ни старался, ты всегда все только портишь.

Люциус выглядел так, словно ему только что залепили пощечину. Как если бы если ему сказали, что все это время он неправильно держал палочку в руках, и делай он это по-другому, то стал бы самым великим колдуном.

С минуту осмысливая сказанное, Люциус внезапно сорвался с места по направлению к выходу, у самых дверей бросив:

— Сделай одолжение, когда будешь со своей шайкой грабить банк, — никто не должен узнать, что мой непутевый сын со своими сообщниками орудовали во Франции.

Когда за ним захлопнулась дверь, Драко устало потёр переносицу, вздыхая. Это был тот момент, когда сбрасываешь с себя груз, высказывая человеку то самое, что уже давно хочешь ему сказать. Не сказать, что этот разговор был приятным, но Драко был рад, что наконец осмелился высказать все отцу. Неважно, что он теперь думает о нем. Неважно, что он разочаровал его. Все, что Драко делает, и с кем он это делает — самое правильное, что он когда-либо делал в своей жизни.

Саундтрек: Big Soul – La belle et la bete

Позднее, после скоропостижного ухода Малфоя-старшего банда начала финальные приготовления. Гермиона облачилась в пошитую Дафной специально для этого дня изящную ярко-красную кружевную блузку-боди с высоким горлом и необычайно объемными длинными расклешенными от локтя рукавами с оборками, которые порхали, словно крылья бабочки, всякий раз когда девушка поднимала руки; сзади от воротника блузки по спине шлейфом струилась накидка, выполненная из того же оттенка и материала. Подчеркивали силуэт черные брюки-клеш с завышенной талией и оригинальные туфли с карминовой нитью узоров на носу и черной подошвой. Багряная помада на губах и буйная грива каштановых кудрей прекрасно гармонировали со страстным огненным образом Грейнджер.

Блистая изяществом и женственностью, пылкая чаровница, олицетворяющая Гриффиндор, вышла во двор поместья, где увидела настоящую диву Слизерина под объективом колдокамеры в руках Блейза, устроившего своей девушке колдосессию.

На этот раз Дафна просто превзошла саму себя. На ее точеных плечах был накинут жакет из пышного сиреневого ворсистого меха. Под ним девичий торс обтягивало умопомрачительно-сексуальное полупрозрачное боди с глубоким вырезом, выполненное под бюстгальтер с замысловатой конструкцией, которую украшали бриллианты; на живот и рукава-перчатки переходила облегающая, как вторая кожа, прозрачная ткань, сверкающая блёстками. На бедрах Дафны сидели черные джинсовые шортики, что открывали вид на ее превосходные длинные ноги, обутые в крутые броские ботфорты на каблуках, с широким голенищем цвета железа и декором из россыпи ярких, как звёзды, вкраплений кристаллов. И это было ещё не всё. Весь ансамбль дополняли рассыпанные по сиреневому меху завитые блондинистые локоны и черная вуаль, скрывающая глаза тонкой вязью кружев, увенчанная на макушке девушки дымчатой короной из витиеватых, тончайших перьев и веточек. Довершали образ макияж в пепельно-розовых тонах и экзотические увесистые серьги с черными и сиреневыми перьями.

Эффектная гламурная блондинка источала собой шик и блеск, позируя на фоне черного мощного, как конь, Додж чарджера Блейза, припаркованного рядом с мустангом Малфоя.

Не уступающие друг другу культовые автомобили стояли рядом, словно экспонаты на автомобильной выставке. На их номерах, соответственно владельцам, красовались надписи: «Дракон» и «Кобра».

Вот ведь самодовольные засранцы.

Забини выглядел очень брутально в стильной куртке-бомбере цвета хаки, что делала его спортивные плечи ещё шире; черной майке, выгодно подчеркивающей рельефность его подкаченного торса; черных джинсах и байкерских ботинках. На шее мулата болтались парочка цепей и черная бандана с белым узором. Когда же Блейз повернулся спиной, выбирая для Дафны новый ракурс, Гермиона увидела на его бомбере символичное изображение королевской кобры.

В стороне от этой парочки, прислонившись к дверце Босса и скрестив свои длинные ноги, стоял Драко с сигарой в руках... Облаченный в жемчужно-белый элегантный костюм и футболку с глубоким v-образным вырезом в тон, — он был просто прекрасен. На его груди все так же поблескивала серебряная цепочка. Его платиновые, уложенные волосы и алебастровая кожа сливались с непривычно для него светлыми одеждами. Будто бы ангел, разве что только крыльев не хватало.

За этой троицей и раньше замечалась эта вполне себя оправдывающая, кричащая о своих королевских кровях аура. Но теперь, когда они взошли на гангстерский путь, она просто била через край.

Заметив приближающуюся Гермиону, которая в своём красно-черном одеянии точно от кутюр, вышагивала по каменной дорожке, словно бы по подиуму, Драко потерял весь интерес к окружающему миру. Все его внимание сфокусировалось только на ней одной. Сигара выпала из его пальцев. Он как в замедленной съёмке наблюдал за тем, как она откидывает свои роскошные кудри за спину, как покачиваются ее бедра при ходьбе, как рукава порхают в воздухе, а струящийся шлейф накидки придает ей величия.

Появление Гермионы заметили и Дафна с Блейзом. Глядя на своё творение, Дафна была в восторге от того, как Грейнджер шел красный цвет. Блейз же, как истинный ценитель прекрасного, направил объектив камеры в сторону гриффиндорской львицы и пару раз ее щёлкнул.

— Ты... просто богиня, — вымолвил Драко, приходя в себя от ее великолепия.

Приблизившись к компании, Гермиона положила руку на плечо своего мужчины, от которого все еще пахло гелем для душа, смешавшегося с тонким ароматом его мускусного парфюма. И с улыбкой на пунцовых губах, взъерошила ему волосы, сотворив на его голове столь любимый ею беспорядок.

— Так-то лучше, — пояснила Гермиона, заботливо пригладив воротник его пиджака. И,встречая на себе его откровенный взгляд, полный обожания, задорно произнесла: — Белый тебе очень к лицу, небесный мальчик.

— Мальчик? — возмутился Драко и, склонив голову к ее уху, горячо прошептал: — Думаешь, мальчик смог бы в общей сумме за вчера и сегодня довести тебя до оргазма четыре раза, м-м? И, поверь, это ещё далеко не предел для меня...

У Грейнджер расширились глаза от услышанного. Несмотря на свою ангельскую внешность, язвил он как сущий дьявол.

— О Мерлина ради, ну ладно, мужчина, — возводя глаза в небо, уступает Гермиона. — Доволен?

— Вполне, — хрипло произносит он, зарываясь носом в ее волосы.

Об его отце она решила пока не спрашивать. Если захочет, расскажет сам. Она так или иначе знала, что у отца и сына состоялся разговор не из приятных.

— Эй, вы двое, не хотите пофоткаться? — Блейз помахал колдоаппаратом. — Не каждый день увидишь Драко в чем-то помимо черного.

— Действительно, — согласилась Гермиона, возвращая своё внимание к друзьям, и потянула Драко за ладонь к мустангу. — Давай, я сегодня прямо-таки чувствую себя чертовой аристократкой в этом шедевре модельерного искусства, — добавила она, отдавая честь Дафне, просиявшей от ее похвалы.

— У-у, как мы заговорили, — присвистнул Блейз. — Вживаешься в роль для предстоящего ограбления, а, Грейнджер?

— Поверь, ей и вживаться не надо, дерзость у этой ведьмы течёт в крови, — заявил Драко, похлопав друга по плечу.

— Не меньше чем, у тебя, Дракон, — игриво подметила Гермиона, покосившись на надпись на номерах и вставая рядом с Дафной.

Расплывшись хищной блаженной улыбкой, Драко произнёс:

— Называй меня так почаще, Ангел... Звучит дико сексуально.

Саундтрек: Beyonce – Freakum Dress

Следующие пятнадцать минут четверка была занята колдосессией, стоящей обложки «Ведьмополитена» в разделе высокой моды. А в свете последних событий и в разделе сенсаций. Скитер наверняка душу бы продала за эти снимки.

Сперва Блейз пару раз заснял Гермиону с Дафной, пока Драко стоял рядом с ним. Покоренные красотой своих девушек, парни любовались их силуэтами, без конца повторяя, насколько те неотразимы. Вскоре Дафну сменил вновь закуривший Драко. Встав рядом с Гермионой на фоне мустанга, он вдруг поднял ее одной рукой, посадив к себе на изгиб локтя. Охнув, Гермиона прижалась к нему, обнимая за широкие плечи. И Блейз выпустил вспышку, запечатлев этот момент. На следующем колдофото Драко приобнимает Гермиону, сидящую на капоте со скрещенными ногами, за талию. На другой уже Драко сидит на капоте, а между его ног стоит улыбающаяся Гермиона, которую он прижимает спиной к своей груди обеими руками с весьма надменным, пафосным выражением лица. На ещё одной колдографии Гермиона, держа Драко на расстоянии вытянутой руки, шутливо наставляет ему в грудь волшебную палочку.

— Дай-ка мне, — войдя в раж, Гермиона отбирает у Драко сигару и выталкивает его из кадра для одиночного снимка. Она так часто видела, как он курит и как красиво при этом выглядит, что ей внезапно захотелось только лишь для снимка поднести сигарету к свои губам.

— Гермиона? — на первое мгновение поразился Драко, но уже в другое с ехидной ухмылкой на губах наблюдал за тем, как она, позируя на камеру, вложила сигару между своих соблазнительно алых губ и, поставив одну ногу на низ переднего бампера, левой рукой упёрлась в капот, а правую положила к себе на бедро, так что ее рукав эффектно свесился веером.

— Я определённо плохо на нее влияю, — шепнул он Дафне и Блейзу, которые смотрели на Гермиону со смесью удивления и восторга.

Отобрав у Забини колдокамеру, Драко сам принялся снимать свою девушку с разных ракурсов. Колдографии получились впечатляющими. Гермиона Грейнджер в весьма развязной, дерзкой позе и сигарой между губ, — войдет в список вещей, которые, вы бы подумали, она никогда не сделает, но с каждым разом убеждались, что она всё же берет и делает.

«Это ведь так весело, правда? Правила нарушать.»

Настала очередь Блейза и Дафны позировать на камеру. Найдя хороший ракурс сбоку чарджера, эти двое показали всю свою фотогеничность: Дафна, упираясь каблуком о дверцу машины, грациозно облокачивается о крышу и, вскидывая подбородок повыше, уверено, с профессионализмом модели смотрит в объектив; Блейз присаживается рядом с девушкой на корточки и, опираясь локтями о свои колени, впивается в объектив своим фирменным взглядом, сочетающим в себе непоколебимую невозмутимость и искорку бархатистого тепла одновременно. На следующем снимке Дафна опускается рядом с Блейзом боком на корточки, выставляя вверх левое колено. Блондинка слегка наклоняет голову набок, перекинув волосы на левую сторону. Вуаль на ее глазах придает ее бандитскому образу таинственности. На очередной колдографии был запечатлен момент того, как Забини, слегка наклонив Дафну и придерживая ее за талию, пылко целует ее в губы. Щелкая кнопкой колдоаппарата, Гермиона невольно улыбнулась.

Саундтрек: Peaches – Fuck The Pain Away

Их колдосессию прервал Теодор. Появившись в поле зрения с кейсом в руках, одетый во все чёрное, с накинутой на плечи чёрной, как ночь, мантией, он мгновение не мог отвести глаз от Дафны в объятьях Забини. Нотт сканировал бывшую невесту с ног до головы изучающим взглядом. Но когда он заметил покоящуюся на ее талии мужскую ладонь, в зелёных глазах затаилась ничем не прикрытая злоба, лицо приобрело хищное выражение, а кулаки сжались так, что побелели костяшки.

— Все готово, можем выдвигаться, — сквозь зубы процедил он, обращаясь исключительно к Драко.

Стоящая рядом с Драко Гермиона как бы невзначай прочистила горло, пихнув того в бок, и тогда Малфой поспешил распорядиться:

— Открывай кейс, я должен проверить.

Недовольно хмыкнув, Нотт поставил кейс на крышку багажника мустанга, предоставляя артефакт на проверку, мол, «да пожалуйста». Драко принялся за дело, а Гермиона стояла позади, тщательно следя за тем, чтобы он ничего не упустил из виду. Стоило все досконально проверить, ведь они шли на большой риск, имея дело со столь мощным взрывоопасным темным артефактом.

— Все идеально, — заключил Драко по окончанию проверки.

— А ты сомневался? — Нотт скрестил руки на груди. — Пока вы тут ерундой маялись, я делом был занят.

— Ой, заткнись, а? — раздраженно вздохнула Дафна. — Мы все приготовления давно закончили. Ждать же пришлось именно тебя.

Пока Нотт не открыл рот, чтобы извергнуть очередную порцию желчи, вмешалась Гермиона:

— Довольно пререканий. Мы должны работать как одна команда. Один за всех, и все за одного — наш ключ к успеху. — Грейнджер обвела взглядом злополучную троицу. И Драко поддержал ее кивком, скрестив руки на груди. — Иначе у нас ничего не выйдет, и все пойдет прахом! Поэтому, ради благополучного исхода этой миссии вы должны забыть все ваши недомолвки, и, ради Мерлина, вести себя, как взрослые люди. Надеюсь, это понятно?

— Прости, Гермиона, ты права, — пристыженно согласилась Дафна.

— Воистину, Мерлин услышал мои молитвы, у нас выявился лидер! — обращаясь к небесам, Блейз победно хлопнул ладонями.

Драко выставил палец в воздух, намереваясь оспорить это заявление, но был вынужден смолчать, попав под Гермионин властный взгляд а-ля «есть какие-то возражения?»

— Ну а ты что скажешь, Нотт? — выгнув бровь, Гермиона вперила в нахала выжидающий взгляд.

Окинув Гермиону пренебрежительным взглядом, Тео выдавил из себя:

— Так и быть. Я буду паинькой. Но имейте в виду: я вас всех терпеть не могу.

С этими словами он взял кейс и, отодвинув вперед переднее кресло мустанга, залез в тачку к Малфою на заднее сиденье.

— Какая потеря, — саркастично протянула Дафна и громче, чтобы Нотт услышал, добавила: — Как будто его здесь кто-то любит.

И, развернувшись на каблуках, направилась к чарджеру.

— Будь выше этого, Дафна, — вдогонку сказала подруге Гермиона.

— Я уже, — ответила она и, открыв дверцу, заняла переднее сиденье рядом с водителем.

— Отличная речь, — похлопал Гермиону по плечу Блейз.

При виде того, как Малфой бесится от верховодства Грейнджер, Забини с озорной улыбкой, обращаясь к довольной от его похвалы Гермионе, решил подлить масла в огонь:

— Так держать, босс.

И прежде чем захлопнуть за собой дверцу у руля, кинул недовольному Драко напоследок:

— Не отставай там сзади.

С громким ревом двигателя Додж сорвался с места.

— Мы ещё посмотрим, кто тут босс, — фыркнув, Драко поспешил занять водительское сиденье своего мустанга.

— Это угроза? — насмешливо отозвалась Гермиона. — И что, получил своё, и все, можно теперь не играть в джентльмена? — Она бросила кивок на дверь, которую он в этот раз не стал для нее открывать.

— Поверь, я получил далеко не все, — ехидно ответил он, пронзив Гермиону многообещающим взглядом. И, взявшись за ручку дверцы, но не открывая ее, колко подметил: — И раз уж ты у нас босс, то открывай себе двери сама!

Гермиона также держалась за ручку со своей стороны, но не спешила ее открывать, играя с ним в эту неведомую, завязавшуюся между ними игру.

— Что, я задела твоё самолюбие, мистер Дракон? — поддразнила Гермиона, нарочито растянув последнее слово, прекрасно помня, как ему понравилось, когда она его так назвала.

Сглотнув, Драко закусил нижнюю губу. Что не укрылось от глаз Гермионы, невольно повторившей его жест.

— Чего вы там застряли? — высунув голову из окна, возмутился Нотт.

— Закрыл окно, — рыкнул Драко, даже не взглянув на Тео, вмешавшегося в их с Гермионой негласную дуэль. Вместо этого он продолжал неотрывно сверлить свою бестию пронзительным взглядом.

Когда Нотт не послушал, с недоумевающим интересом наблюдая за накалившимся сексуальным напряжением, которое чуть ли не искрами сыпалось от этих двоих, Драко велел ему более резким тоном:

— Живо.

Закатив глаза, Нотт закрыл окно, пробурчав себе под нос что-то вроде: «нашли, блядь, время для флирта».

И едва окно закрылось, Драко высказал ей:

— Поверь, я еще отыграюсь за своё самолюбие с тобой в постели, милая. — Растянув губы в ядовитой усмешке, он с удовольствием лицезрел ее реакцию: округлившиеся глаза и распахнутый от удивления ротик. — Уж в постели я всегда босс, — добавил Малфой и, приподняв брови, сел за руль, напоследок послав ей ухмылку змея-обольстителя.

Поражаясь, как ее угораздило влюбиться в этого властолюбивого, несносного, заносчивого... чертовски привлекательного грубияна, Гермиона покачала кучерявой головой и, открыв дверцу, села в салон его машины.

Саундтрек: Beyonce – Yonce/Partition

Въехав на территорию оживленного магического квартала Парижа, мустанг и чарджер затормозили у монументального здания цвета слоновой кости. С куполовидной, смотрящей высоко в облачное небо крышей и множеством пристроек строение больше напоминало дворец, нежели банк. Широкие, просторные площади и переулки заполняли волшебники, спешащие по своим делам, занимающиеся покупками или просто отдыхающие в какой-нибудь забегаловке. Французская столица жила своей жизнью, и ничто не предвещало, что вот-вот состоится самое громкое ограбление за всю историю существования одного из самых защищённых банков мира.

Его зачинщики были заняты экипировкой, сидя внутри салонов своих машин с тонированными окнами.

Дафна Гринграсс надевала на лицо увешанную бриллиантовыми нитями полумаску, скрывающую нижнюю часть лица девушки, тогда как на глаза ей падала вуаль.

Блейз Забини повязывал на пол-лица свою бандану, а на голову накидывал черную кепку.

— Я люблю тебя, ты ведь знаешь, да? — повернувшись к своей возлюбленной, просто сказал Блейз. — Люблю с самой первой нашей встречи... И теперь, спустя столько лет, ты наконец-то моя.

— О, Блейз, — переплетая с ним пальцы, Дафна улыбалась, хоть он этого и не видел. — И я люблю тебя, милый.

Они наклонились было для поцелуя, забыв что их губы скрыты, и были вынуждены остановиться на полпути. Обласкав друг друга напоследок только лишь взглядами, Блейз надел на глаза модные черные зеркальные очки, и они с Дафной вышли из машины.

В это же самое время в мустанге: Теодор Нотт натягивал на пол-лица черный шарф-бафф и накидывал на голову капюшон своей мантии. Выглядя при том, как темный волшебник, от которого ничего хорошего ждать не придется, он взял свой кейс и трансгрессировал наружу.

Гермиона Грейнджер доставала из кармана миниатюрную коробку, которую ей ранее вручила Дафна. И, вынув из нее маску, выполненную из тончайшей черной кожи с узорчатыми прорезями, что скрывала большую часть носа и щек, надевала аксессуар на лицо, закрепляя застёжки на затылке.

Драко Малфой надевал на голову черную пасамонтану с широким разрезом на глазах, в остальном полностью скрывающую лицо и голову. Сей гангстерский элемент разбавлял его аристократичную элегантность, отображая его нынешнюю и прежнюю суть.

Любовники обменялись полными решимости взглядами, вселяя в друг друга уверенность. Эти двое знали, как делают друг друга сильнее.

— Я знаю, ты храбрая, но держись рядом со мной, ладно? — взяв ее ладонь в свою, Драко не мог не отметить ее притягательности: в этой дьявольски сексуальной маске, с гранатовой помадой на приоткрытых губах и пышной гривой кудрей, струящихся по спине и плечам.

— Драко Малфой, ты не перестаешь меня удивлять, — улыбнувшись краешком губ, Гермиона крепче сжала его ладонь и потянулась к его лицу.

Драко потянулся к ней в ответ, соприкоснувшись с ней лбами. Им потребовалась пара секунд непрерывного зрительного контакта, прежде чем с боевой готовностью присоединиться к своим партнёрам по преступлению.

Саундтрек: John Debney – Bank Debney

Хлопнув дверцами чарджера, Дафна и Блейз вышли вместе с Тео практически одновременно. Оглядываясь по сторонам, вооруженные палочками волшебники направились к дверям банка. Нотт шел немного позади шествующей бок о бок пары. Их шаги эхом раздавались по просторной площади. По приближению к самому входу, Нотт присел на корточки и, опустив на землю свой кейс, открыл его крышку. Держа палочку наготове, он кивнул головой, извещая сообщников, выжидающе смотрящих на него через плечо, о своей готовности.

Распахнув тяжёлые двери банка, пара наткнулась на двух охранников, встретивших новоприбывшую театрально-вычурно наряженную блондинку и ее по-бандитски стильно одетого напарника недоумевающими взглядами.

— Привет, мы пришли вас грабить, — певучим французским поприветствовала девушка, кокетливо пошевелив пальцами, обернутыми блестящей тканью.

Не успели охранники среагировать, как Дафна с Блейзом отошли в стороны, придерживая двери открытыми специально для Тео, который, взмахнув палочкой над содержимым кейса, произнёс сложное заклинание на латыни. В этот же миг из кейса в воздух взлетела сфера, внутри которой бушевала настоящая пульсирующая лава, соединенная с палочкой Нотта искрящейся нитью магии. В мгновение ока, не обрывая связи с палочкой заклинателя, сфера влетела внутрь здания и, зависнув в воздухе, с громким вибрирующим гулом увеличилась в размере. От ядра по всему помещению волной разнесся поток мощной энергии, означающий, что артефакт активирован.

Саундтрек: A$AP Rocky – In Distress (feat. Gesaffelstein)

Тем временем Малфой и Грейнджер, выйдя из мустанга, поспешили к дверям банка, присоединяясь к своим подельникам. И тогда вооруженная палочками банда грабителей ворвалась в полностью отделанный белым мрамором холл банка. Высокие колонны поддерживали высоченный потолок, с которого свисали громоздкие канделябры. Стены и потолок украшали барельефы. По обе стороны от входа разветвлялись два крыла, где в ряд были расположены кабинки, за которыми работали гоблины. Впереди была воздвигнута массивная стойка, а подле нее в воздухе зависла взрывчатка, с тянущемся от ее ядра лучем магии, с помощью которого Нотт удерживал артефакт под контролем.

— ВСЕМ РУКИ ЗА ГОЛОВУ! НЕ ТО ЗДЕСЬ ВСЕ К ЧЕРТЯМ ВЗЛЕТИТ НА ВОЗДУХ! — прокричал Малфой, так что его голос эхом разнесся по всему помещению. И, Мерлин, его идеальное французское произношение звучало просто невообразимо красиво.

Они с Гермионой прошли в самый центр холла, держась спина к спине, тем самым защищая друг друга от возможных атак. Блейз, как обычно, взял на себя роль запугивающего народ надзорного. Расхаживая по залу, он следил за тем, чтобы никто из взятых в заложники недоумевающих посетителей и работников банка не пытался им помешать. Со своим впечатляющим ростом и гибкостью в каждом шаге, мулат напоминал пантеру, вышедшую на охоту. Дафна одним грациозным рывком забралась на стойку, смахнув с неё стопку бумаг. Возвышаясь над всеми, она заметила пару возмущенных ее нахальной выходкой работниц банка и несколько с восхищением раскрывших рты работников, испытавших слабость перед ослепительной светловолосой грабительницей.

— Что все это значит!? — обеспокоенно поглядывая на огромную сферу, угрожающе вибрирующую в воздухе, охранники пока не знали, стоит ли им вступать в схватку.

— Это значит, что мы заминировали ваш банк, — осведомила Дафна и, указав на сосредоточенного на артефакте Нотта, приставила палочку к своей шее со словами «Сонорус», чем усилила свой голос, во всеуслышание объявляя: — ЕСЛИ СВЯЗЬ ЕГО ПАЛОЧКИ С БОМБОЙ ОБОРВЕТСЯ, ТО ОТ ВЗРЫВА АРТЕФАКТ УЖЕ НИЧТО НЕ ОСТАНОВИТ!

— НАМ НУЖЕН ВСЕГО ОДИН СЕЙФ! — также приставив палочку к шее, по-французски вещала Гермиона. — ДАЙТЕ НАМ ТО, ЧЕГО МЫ ХОТИМ, И НИКТО НЕ ПОСТРАДАЕТ!

Держа палочки наготове, охранники опасливо оглядели каждого из захватчиков, не зная, как им поступить. Заметив их неуверенность, Драко окончательно подтолкнул их к подчинению.

— Вы имеете дело с таким темным артефактом, как «Magnus Fragor», так что я очень не советую вам противиться, иначе... — покрутив головой вокруг и смерив оценивающим взглядом безупречную архитектуру монументального здания, Драко манерно приподнял уголок своих губ, — ...мы попросту уничтожим это весьма-весьма недурное здание, вместе со сбережениями ВСЕХ ваших клиентов!

— «Magnus Fragor»? — услышав знакомое название, заговорил мужчина в строгом костюме за стойкой. — Я знаю, как он работает! Они не блефуют! Да этот артефакт не оставит от этого места и камушка!

И без того напуганные посетители, услышав подобное, испугались за свои жизни. Началась паника. Кто-то истошно кричал, кто-то сорвался с места, пытаясь покинуть здание. Но сбежать им не удалось. Блейз, Гермиона, Драко и Дафна молниеносно послали в заложников связывающее заклятие «Инкарцеро».

— Я ЖЕ СКАЗАЛА, НИКТО НЕ ПОСТРАДАЕТ! — раздался по всему помещению командный голос Грейнджер. — ПЕРСОНАЛУ ВСЕГО ЛИШЬ НУЖНО ОТВЕСТИ НАС К ХРАНИЛИЩУ ТИБЕРИЯ МАКЛАГГЕНА, И ПОСЛЕ ТОГО КАК МЫ ПОЛУЧИМ ЕГО СОДЕРЖИМОЕ, МЫ РАЗМИНИРУЕМ БОМБУ!

Люди поутихли, охранники беспомощно стояли в сторонке, а тот самый мужчина за стойкой, подняв руку в воздух, сказал:

— Я отведу вас.

— Отлично, — сказал Драко и, кивнув Дафне, которая наставила на спину вызвавшегося заложника палочку, добавил: — И чтобы без фокусов.

Под прицелом палочки Дафны, мужчина нашел в документах номер сейфа МакЛаггена.

— Вы не могли бы поторопиться? — послышалось ворчание Нотта. — Я тут, между прочим, сдерживаю целую тучу темной магии, а это отнимает много энергии, которая, к вашему сведению, не вечная.

Эта реплика вызвала новую волну паники: парочка заложников попытались улизнуть к выходу. Но им помешал Блейз, оперативно бросивший в них связывающее заклятие.

— ЕСЛИ ЕЩЕ КТО-НИБУДЬ РЫПНЕТСЯ, Я НАХРЕН СВЯЖУ ВСЕХ! — не зная языка, по-английски пригрозил Забини. И по бесноватому тону мулата французы отлично его поняли.

— Мерси боку! — отвесив небольшой реверанс, ломаным французским язвителельно поблагодарил Блейз.

Саундтрек: MOLLY – STYLE

Вдоль и поперек изучив голографическую версию банка, они знали систему хранилищ. Но увидев эту картину воочию, не смогли ни впечатлиться. Сейфы располагались в башне, расширенной заклятием незримого расширения высотой в этажей этак десять, и без какого-либо намека на лестницы. Вместо них в воздухе парили заколдованные старинные лифты в виде кабин, полностью состоящих из кованых узорчатых решеток. Находясь под прицелом палочек Драко, Дафны и Гермионы, работник банка, вызвавшийся провести грабителей, нажал на какой-то рычаг, тем самым подозвав один из лифтов, по прибытию которого вставил ключ в гнездо замка и пару раз его провернул, после чего металлическая решетка отъехала в сторону с характерным звонком.

— Пошевеливайся, — скомандовала Дафна и, толкнув мужчину внутрь, зашла вслед за ним.

Переглянувшись между собой, Драко и Гермиона последовали за подругой. Работник нажал на кнопку с этажом номер девять, и решетчатая дверь закрылась за ними. Все шло как надо. Оставалось надеяться, что так будет идти и дальше.

Когда лифт поднялся на нужный этаж, все вышли на площадку. Работник отвёл их к хранилищу Маклаггена и, подозвав гоблина, велел ему открыть дверь. Драко и Гермиона чистили сейф МакЛаггена, пока Дафна стояла на стрёме. Как обычно, Гермиона призвала медальон, который был помещен в запертую шкатулку, и положила ее к себе в сумочку. А Драко собрал все остальное содержимое сейфа. Закончив с этим, пара вышла из хранилища и, подарив друг другу победные улыбки, направилась обратно к лифту. Дафна потащила работника банка за шкирку, и он вновь открыл для них кабину лифта.

Стоя рядом с Драко внутри лифта, пока тот спускался вниз, Гермиона пыталась унять свой участившийся пульс. За все время ограбления она не могла спокойно вздохнуть, переживая, что что-то может пойти не так, что кто-то может пострадать из-за них. Ее маска немного съехала в сторону, и девушка поспешила ее поправить, встретившись с пославшей ей ободряющий взгляд Дафной. Затем внезапно ощутила, как ее пальцы переплелись с пальцами Драко, взявшего ее за руку. Подняв голову, она встретилась с его глазами цвета расплавленного серебра. Пасамонтана скрывала его прекрасное лицо, и Гермионе приходилось довольствоваться лишь его сверкающими глазами. И этого было достаточно. От одного его взгляда и прикосновения руки Гермионе стало спокойнее.

Блейз вышагивал из стороны в сторону уже минут десять, бросая на заложников грозные взгляды и время от времени нервно поглядывая на сферу с вибрирующей, перекатывающейся лавой. Нотт, не прерываясь ни на секунду, был сосредоточен на артефакте. Пользуясь такой темной магией, они играли с огнем. В любой момент все могло пойти не по плану.

Заложники вели себя крайне неспокойно, и в итоге Блейзу пришлось связать практически всех. Он не собирался связывать каждого, ведь на случай если бомба придет в действие, кто-то должен будет всех освободить, чтобы каждый мог экстренно трансгрессировать.

Но Блейз не учел один момент. Гоблины. В отличие от волшебников, они не осознавали всю опасность сего артефакта. Они не видели смысла в безоговорочном подчинении своих коллег волшебников. Поэтому группа гоблинов сговорилась устранить угрозу. В отличие от магов, у гоблинов были преимущества: существа, так же как и эльфы, могли трансгрессировать вне зависимости от воздвигнутого антиаппарационного поля. Посчитав этот момент весьма подходящим, несколько гоблинов испарились со своих рабочих мест и, появившись около Тео, напали на него.

— БЛЯДЬ! — воскликнул Нотт, пытаясь не разорвать связь со сферой. — КАКОГО ХЕРА ВЫ ВЫТВОРЯЕТЕ, ТУПИЦЫ?!

Выругавшись, Забини вырубил парочку гоблинов оглушающим заклятием. Следом попытался вырубить ещё одного, но промахнулся. Гоблин вцепился острыми когтями Нотту в ногу. Тео, зашипев от боли, потерял концентрацию, и ниточка магии, сдерживающая бомбу, оборвалась.

— Не-е-т, — сокрушительно выдохнул Блейз.

На мгновение воцарилась тишина. Каждый в помещении безотрывно, словно под гипнозом, смотрел на огненный шар, который на долю секунды прекратил свою вибрацию и гудение, а затем возобновил их с тройной силой. Тишина сменилась настоящим сумасшествием. Не связанные заложники рванулись к выходу. Те, кто был связан, в панике с иступленными криками пытался отчаянно выбраться из веревок. А кое-кому удалось выбежать на улицу прямо в них.

— СНИМАЙТЕ АНТИАППАРАЦИОННОЕ ПОЛЕ, СКОРО ЗДЕСЬ ВСЕ ВЗОРВЕТСЯ! — обратился к охранникам Нотт.

— НУ УЖ НЕТ! — ответил один из охранников, побежав к какому-то щиту, прикреплённому к стене. Разбив стекло, он повернул рычаг, и по всему зданию раздался монотонный сигнал тревоги, вместе с которым по всему периметру магического квартала пришло в действие обширное антиаппарационное поле. — ВСЕ УСПЕЮТ ЭВАКУИРОВАТЬСЯ БЕЗ АППАРАЦИИ, А ВАС АРЕСТУЮТ, — злорадно добавил он.

Пока Тео принялся спорить с ним, пытаясь убедить охранников в том, что бомба вот-вот взорвется, хотя на деле у них ещё было время, Блейз снимал связывающие заклинания с заложников, чтобы те смогли спастись. И мысленно просил своих друзей поторопиться.

Саундтрек: Beyoncé – Ring The Alarm

Сигнал тревоги прозвучал как раз в тот момент, когда лифт спустился вниз.

— ВНИМАНИЕ! В ЗДАНИИ БАНКА ЗАМИНИРОВАН ВЗРЫВООПАСНЫЙ АРТЕФАКТ! НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ ЗДАНИЕ! ПОВТОРЯЮ, НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ ЗДАНИЕ! — вещал чей-то голос десятикратно усиленный «Сонорусом».

— Мерлин... — Гермиона обменялась обеспокоенными взглядами с Драко и Дафной.

— Я говорила, этому идиоту нельзя такое доверять, — отсылась на Нотта, нравоучительным тоном заявила Дафна.

— Надо убираться отсюда, — сказал Драко, крепче взяв Гермиону за руку.

Держась вместе, троица рванула к выходу из башни. Помимо них покинуть здание спешили остальные работники и посетители банка. Попав в холл, где сейчас творился настоящий хаос, они выискивали в толпе эвакуировавшихся волшебников Блейза и Тео. Когда холл постепенно стал пустеть, Дафна, наконец отыскав Блейза, тут же направилась к нему.

— Блейз!

Услышав ее нежный зовущий голос Забини обернулся в ее направлении, и поспешил к ней навстречу. Налетев друг на друга, оба с облегчением вздохнули, вглядываясь друг другу в глаза.

Момент испортила возникшая Гермиона. Стреляя в Забини и Нотта свирепым взглядом, она прокричала:

— КАК ВЫ МОГЛИ ЭТО ДОПУСТИТЬ?!

— Расскажем как-нибудь на досуге, а сейчас нужно валить, пока не прибыли авроры! — всплеснув руками в воздухе, Нотт направился к выходу.

Холл совсем опустел, даже гоблинов не было. Блейз и Дафна ринулись следом за Тео. Гермиона словно в трансе следовала за Драко, тянущем ее за собой к выходу. Он говорил ей поторопиться. Но вместо этого она оглядывалась на огненный шар, который наперебой с сиреной издавал вибрирующий гул, что с каждой секундой становился все сильнее и громче. Придя в себя, Гермиона резко затормозила у самых дверей, и Драко обратил на нее свой вопросительный взгляд. Подняв палочку в воздух, она произнесла:

— Гоменум ревелио.

Вздохнув с облегчением, когда заклинание не показало чье-либо присутствие внутри банка, Гермиона пояснила:

— Я должна была проверить.

Он снисходительно кивнул ей и потянул прочь от эпицентра скорого взрыва.

Блейз с Дафной и Тео уже сели в чарджер, и тот рванулся вперёд по дороге, оставляя за собой визг колес и клубы дыма. Гермиона и Драко рука об руку добежали до мустанга и сели внутрь, громко хлопнув за собой дверцами. Малфой вдавил педаль, и Босс помчался вслед за Доджем с идентичным визгом шин из-под колес и вырывающимися клубами белого дыма позади. Едва они отдалились от банка на недосягаемое бомбе расстояние, здание охватила вспышка огня, сопровождаемая оглушительным взрывом. Такое количество огня они не видели со времён происшествия в Выручай-комнате с адским пламенем.

— Что мы наделали... — пробормотала Гермиона, с сожалением провожая взглядом горящее, рушившееся на глазах здание.

— Никто не пострадал, — напомнил ей Драко. Он мог поклясться, что Гермиона винила себя в произошедшем. Когда она по-прежнему не могла оторвать взгляд от отдаляющегося, разваливающегося здания, он попытался достучаться до нее снова: — Гермиона, слышишь? Никто не пострадал. Это всего лишь груда камней.

Кивнув, она отвела взгляд от разворачивающейся за окном катастрофы. И тут же, заметив в зеркале заднего вида появившихся в поле зрения волшебников верхом на метлах, сощурилась. Их было по меньшей мере человек десять. Чего и стоило ожидать. На этот раз они не просто ограбили банк, они его взорвали. И чтобы выбраться из этой передряги, им придется очень постараться.

— Держись, — сказал Драко, увеличивая скорость.

Саундтрек: Yellow Claw – Shotgun (feat. Rochelle)

Гермиона видела, как он крепче сжал руль, а в глазах его появилась полная сосредоточенность, разбавленная долей азарта перед назревавщей погоней.

Преследователи стали осыпать их проклятиями. Через лобовое стекло Гермиона заметила Дафну, вылезшую по пояс из окна Доджа. Волосы блондинки развевались на ветру. Ее лицо по-прежнему скрывали бриллиантовая маска и вуаль. Меховой сиреневый жакет на ее плечах выделялся на фоне черной тачки. А из палочки ведьмы молнией вырывались потоки магии. Мгновением позже из встроенного люка высунулся Нотт, также принявшись обстреливать противников, между делом блокируя летящие в Дафну проклятия.

Мустанг и чарджер разгонялись на больших скоростях. Их дикий рев напоминал заезды на гонках. Драйв погони ударил им в голову. Малфой и Забини с мастерством петляли, стараясь увернуться от летящих в них вспышек магии.

Гермиона опустила окно со своей стороны и, крепче сжав палочку в пальцах, вылезла наружу.

— Осторожней там! — предостерегающе крикнул ей Драко.

— Не переживай. Осторожность — мое второе имя! — ответила Гермиона, дублируя его ответ, когда она попросила его быть осторожным при погоне от монакских комиссаров.

Драко хмыкнул. Вот же бестия.

Лёжа спиной на дверце, Грейнджер отбивалась от проклятий и посылала их одновременно. Ее реакция была безупречна. Боковым зрением она видела, как Дафна и Тео сбили с метел пару преследователей. Но их становилось все больше и больше. Видимо, взрыв банка вызвал настоящий переполох среди французского аврората. Так что им нужно скорее выбираться за антиаппарационную границу, прежде чем падет защитный барьер на их машинах.

На перекрестке Забини и Малфой, как договаривались прежде, разъехались по разным сторонам. Но авроры не стушевались: разделившись на две группы, они продолжали атаковать и преследовать гангстеров.

Удирать вместе от французских авроров было захватывающе. Вдавливая педаль газа, Драко разгонялся до экстремальных скоростей. Также помимо дороги он боковым зрением следил за Гермионой, которая виртуозно отбивалась от пятерых противников. С каждым взмахом палочки блестящей колдуньи красные кружева ее воздушных, увесистых рукавов трепыхались на ветру, точно крылья бабочек. Ее взбунтовавшиеся вьющиеся локоны цвета грецкого ореха колыхались во все стороны. Ее лицо, частично скрытое кожанной маской, освещали яркие вспышки магии, отражающиеся от крыши мустанга.

В этот момент им казалось, что им никто не помеха. Что нет лучшего союза, чем у них. Что вместе им под силу свернуть чертовы горы.

Но не все всегда идёт гладко. Когда до аппарационной границы оставалось совсем немного, в Гермиону все же попал луч заклятия. Не ощутив никакой боли, да и вообще абсолютно ничего, Грейнджер догадалась, что за заклятие в нее попало. Забравшись обратно в салон мустанга, она отчаянно воскликнула:

— Я не смогу трансгрессировать!

Драко повернул голову, вглядываясь в нее обеспокоенным взглядом.

— Что значит не сможешь, черт возьми?

— В меня попали локальным антитрансгрессионным заклятием! И неизвестно, сколько оно будет действовать... — Гермиона нервно взялась за голову, ища выход. Не найдя ничего лучше, она затараторила: — Ты должен оставить меня, это единственный выход. Когда доберёмся до границы, ты должен будешь...

— Ты спятила?! — стукнув по рулю рукой, Драко посмотрел на нее как на полоумную. Как она могла такое ему предлагать? Нет, как она даже думать смела, что он оставит ее? Да он скорее убьет всех этих авроров, чем отдаст ее им. Вглядываясь в нее своими потемневшими от ярости глазами, он разглядывает в ней самоотверженность, граничащую с отчаянием, и смягчившись, произносит: — Думаешь, я брошу тебя?

— У тебя есть идея получше? — Гермионе не нравилась идея о ее поимке, но она готова была пожертвовать собой. Ведь уж лучше они поймают ее одну, чем сразу двоих.

— Да что угодно лучше, чем сдаться, Грейнджер! Мы... Мы можем отыскать камин, черт побери! — забегав глазами по округе, Драко натыкается на здание отеля. — Да, именно так мы и сделаем, — уверенно заключает он, сворачивая в его сторону.

Саундтрек: John Debney – Don’t Mess with Bonnie and Clyde/Bonnie’s Theme Piano

Авроры отставали, но не намного. Им должно хватить времени добежать до дверей отеля, а там можно запечатать ее изнутри. Въехав на лужайку с цветами и сбив при этом вывеской знак, Драко вдавил в тормоза. Они с Гермионой вышли из мустанга, рванувшись ко входу в отель. Толкнув двери, пара ворвалась в вестибюль. Зазвенел колокольчик. И на них уставились двое молодых портье и консьержка. В нос ударил отвратительный запах ароматизированных свечей и чая с эвкалиптом, что распивала консьержка. После всего произошедшего было так странно оказаться в этой мирной посредственной обстановке.

— Где здесь камин?! — заходя вглубь широкими шагами, Драко скорее потребовал, нежели чем спросил.

Гермиона тем временем принялась запечатывать входную дверь всевозможными заклинаниями.

На вломившихся гангстеров, чьи лица скрывали маски, смотрели как на безумцев.

— Да они же грабители, которые взорвали банк! — догадался один из портье. Наверняка взрыв был слышен на весь квартал, а радио сообщило детали произошедшего.

Консьержка и портье боязливо достали свои палочки. И Драко мгновенно разоружил сразу двоих, но третий нацелился на Гермиону, которая стояла к ним спиной, колдуя над дверью.

— Гермиона! — окликнул ее Драко.

Обернувшись на его зов, она увидела, как в нее летит красный луч. Успев увернуться от него, Грейнджер направила палочку в сторону нападавшего и в мгновение разоружила его.

— Не злите меня, блядь! — рявкнул Драко, угрожающе выставив палочку впереди себя. — Нам нужен гребаный камин! И быстро. Иначе я за себя не ручаюсь!

В этом момент авроры уже настигли дверь, пытаясь ее взломать. Тогда Драко взял портье за шкирку и, приставив к его горлу палочку, сковь зубы процедил:

— Веди. Нас. К ебанному. Камину.

Портье весь облился потом от такого напора и нервно указал пальцем в сторону коридора справа. Гермиона наложила на другого портье и консьержку мощный «Конфундус», чтобы те не пытались впустить сюда авроров. И последовала за Драко, держащим под прицелом трясущегося парнишку. Пройдя коридор, он привел их в небольшой холл с камином. Отшвырнув портье от себя в сторону, Драко потянулся к чаше с порохом.

— Что это за фигня? — обратив разъяренный взгляд на портье, Драко показал ему практически пустую миску с порохом.

— Я клянусь, у нас больше нет! Сегодня Гертруда должна была купить пороха, но не вышла в смену! — заверещал тот.

Сердце Гермионы пропустило один удар, когда из вестибюля послышались рьяные попытки авроров пробраться внутрь. Обречённо уставившись на миску, в которой пороха хватит лишь на одно перемещение, она слышала, как Драко произносит «Легилименс». И покопавшись в голове у юноши, понимает что тот говорит правду.

— Найди мне гребаный порох, или я убью тебя, — грозится Драко, взяв портье за грудки.

— Отпусти его, где он его сейчас достанет? У нас авроры на хвосте, — оттаскивая Малфоя от чуть ли не плачущего француза, Гермиона накладывает на него «Конфундус» и велит уйти.

Смотря вслед отдаляющемуся портье, Драко сжимает кулаки, судорожно пытаясь найти другой план отступления. Дверь долго не выдержит, они почти разрушили защитные заклятия Гермионы. «Что же делать. Что же делать,» — крутится у него в голове.

— Драко...

Она берет его лицо в свои ладони и смотрит своими огромными глазами, в которых стоят слезы. «Почему ты смотришь так, словно прощаешься, Гермиона?»

— Ты должен... — дрожащим голосом начинает она, всматриваясь в самую глубину его глаз. — Ты должен воспользоваться этим порохом.

— Исключено.

— Но ты должен... Ты хочешь, чтобы все выгорело? Если поймают нас обоих, мы проиграем...

— Тогда почему я? — смахнув со своего лица ее руки, он сжимает ее маленькие по сравнению с его ладони в своих руках. — Иди ты.

Гермиона качает головой, оглядываясь в сторону коридора.

— Меня не посадят, — убеждает она. — Я скажу, что ты держал меня под «Империо», и меня депортируют в Англию. Гарри поможет, и меня оправдают! Но если поймают тебя, то они будут судить тебя по всей строгости, ты понимаешь это, Драко?

— Ты уверена, что все будет именно так?

— Если нет, ты вытащишь меня... — говорит она, расцветая ободряющей улыбкой. — Вытащишь ведь, так?

— Ты же меня вытащила, чем я хуже? — натягивая на лицо дежурную ухмылку, Драко снимает с лица пасамонтану, сворачивая ее на голову, и тянется к ее губам за поцелуем.

Подтянув свою маску на макушку, она отчаянно прижимается к нему всем телом и, вновь обхватывая его лицо обеими руками, отвечает на поцелуй со всем трепетом, на который была способна. Он притягивает ее к себе так близко, как только может. Стискивает ее хрупкие плечи в своих объятиях. Нежно скользит пальцами вдоль ее спины. И, если бы у него только была такая возможность, он бы никогда ее не отпускал. Он пробует ее губы, в который раз убеждаясь, что вкус ее губ — его любимый. Проталкивает язык глубоко в ее тёплый рот, готовый испить ее до дна. Запускает пальцы в ее волосы, которые ему просто безумно нравятся. Поглаживает кончиком языка ее небо, получая в ответ на эту ласку ее сладостный стон. Чувствует влагу ее слез, скатывающихся по щекам. От чего расставание становится ещё болезненней. Он не хочет отпускать ее, но должен. Он клянётся себе, что их воссоединение не заставит себя долго ждать. И пока они будут находиться вдали друг от друга, то будут наслаждаться послевкусием этого прощального поцелуя.

Они слышат, что авроры уже внутри здания, и нехотя расцепляют губы.

— Я люблю тебя, — внезапно срывается с его губ. — Я так люблю тебя, Ангел.

Он не знает, откуда это взялось. Он не планировал этого говорить, но это казалось таким правильным сейчас. Наконец сказать, что любит.

— Драко...

Ему так нравится, как она произносит его имя. Так нежно.

— Ты меня добить решил... — Гермионе не верилось, что он решил признаться ей в любви в такой момент. Но тут у нее в голове что-то щелкает. Он любит ее. Драко Малфой любит ее... И тогда ответ приходит совершенно естественно:

— И я люблю тебя, Драко... — широко ему улыбаясь, признается она и, потеревшись носом о его щеку, вкрадчиво добавляет: — Очень сильно.

Его пробивает дрожь от этих слов. Как много надо, чтобы возвести его на вершину? Всего ничего и так много одновременно. Гермиона Грейнджер, говорящая ему: «я люблю тебя».

Им приходится разорвать объятия, потому что авроры уже близко. Гермиона в спешке достает из кармана свою бисерную сумочку и призывает оттуда антидот к сыворотке правды, которой ее наверняка будут поить. Выпивает залпом весь флакон, чтобы хватило надолго. Затем засовывает сумочку в карман пиджака Драко.

— Ну же, уходи, — умоляет Гермиона, толкая его к камину.

— Это не надолго, я клянусь тебе, — говорит он, и она верит ему.

Драко держит ее кисть до последнего. Пятясь к камину, скользит пальцами по коже ее ладони, маленьким костяшкам и тонким пальцам до самых их кончиков.

Они уже близко.

Так что Драко приходится поторопиться. Не спуская с нее ненасытного взгляда, он загребает в ладонь летучий порох и произносит адрес поместья.

Гермиона едва сдерживает рвущийся наружу всхлип, когда Драко окутывает зелёное пламя, и он исчезает в нем. А авроры уже врываются в комнату и обезоруживают ее, применяя связывающее заклятие. Но она не обращает на них никакого внимания, ведь в голове у нее крутится всего одна мысль.

Он любит ее. А она любит его.

====== Глава 22. «Самый опасный криминальный дуэт за всю историю магической мафии.» ======

Комментарий к Глава 22. «Самый опасный криминальный дуэт за всю историю магической мафии.» Коллаж: https://vk.com/photo-122725034_456244664

Hunter As a Horse – The Passenger

Лондон. Поместье Забини.

В ожидании вестей от Поттера Драко не находил себе места, расхаживая из стороны в сторону у каминной решетки в гостиной.Прошло уже два дня с задержания Гермионы. Два дня назад он переместился по каминной сети в Шато-де-Блэк, оставив ее. Встретив своих благополучно добравшихся сообщников, Драко пришлось объяснять, почему ему пришлось оставить ее. В порыве гнева он тогда разбил пару вещей. Все пошло наперекосяк. «Нужно срочно отправить сову Поттеру», — привела его в чувства Дафна, взявшись за перо и бумагу. В тот же самый день Гарри со своей проверенной министерской свитой прибыл в Париж. Чем добился скорой депортации Гермионы в Лондон.

Скурив целую пачку сигарет, Драко бросил взгляд на Дафну, сидящую на черном кожаном диване с сегодняшним выпуском «Пророка» в руках. Закрывшись газетой, девушка читала очередную сенсационную статью Скитер о произошедшем. На развороте рядом с колдографией горящих обломков французского банка красовался скандальный тюремный колдоснимок Гермионы в профиль и анфас. Который, к слову, он уже изучил вдоль и поперек. В своем неподражаемом красном одеянии и пышными, взлохмаченными волосами, держа табличку со своим именем, Гермиона Грейнджер выглядела опечаленной, но не сломленной.

На первой полосе над снимком гласил заголовок:

«Героиня войны и некогда былая обладательница Ордена Мерлина первой степени, а ныне — особо опасная преступница международного класса, была арестована в Париже за вооруженное ограбление банка, закончившееся терактом».

Внизу под колдографией Гермионы был отрывок из статьи:

«В сговоре с тремя подельниками, под предводительством любовника нашей мисс-уже-не-идеал — печально известного Драко Малфоя, Гермиона Грейнджер совершила очередной набег на банк. От которого гангстеры впоследствии оставили лишь развалины. Как это повлияет на серьезно пошатнувшуюся французскую экономику? И какой приговор ожидает депортированную на родину, смею предположить, мафиози? Ведь без поддержки мафии такое преступление совершить было бы просто невозможно. Читайте скоро только на страницах Пророка! Эксклюзивно от Риты Скитер, которая будет присутствовать на предстоящем суде!»

Закрыв газету, Дафна обратила внимание на Малфоя, напряжённо ждущего вестей от Поттера.

— Удивительно, но наши с Блейзом и Ноттом личности Гермионе удалось не раскрыть, — размышляла она. — В статье ни слова о нас.

— Я же говорил, она выпила антидот от сыворотки правды, — безучастно ответил ей Драко, прикуривая очередную сигарету.

— Да, но чьи же тогда имена она выдала им вместо наших?

— Да чьи угодно, Дафна. Тех же разыскиваемых Пожирателей смерти, например, — небрежно предположил он, выдыхая из лёгких густое облако дыма и с уверенностью добавляя: — Гермиона знает как выкрутиться.

Как только Поттер известил их о том, что Гермиона в Лондоне, они больше не задерживались во Франции и прибыли домой. Джонни Диллинджер встретил их убежденным в том, что Гермиону с ее легендой о «принудительном участии» должны оправдать. Если только никто не станет поить ее сывороткой правды по истечению действия антидота.

Ожидание изматывало Драко. Он не видел ее всего-то два дня, а казалось — вечность. Хотелось наплевать на обещания Поттера все уладить и забрать ее из-под стражи силой. Драко уже был однажды арестован за пытки Долиша и знал, как авроры могут превышать свои должностные полномочия по отношению к задержанным. И, не дай Мерлин, с ней плохо обращаются. От этой мысли его кулаки сжались, так что сигарета сломалась на две части. Утешало лишь то, что Поттер этого не допустит, будучи главой аврората. Да и, в конце концов, они должны купиться на то, что он держал ее под Империусом. Ведь с самого начала идея того, что Гермиона Грейнджер по собственной воле стала бы просто так грабить с ним европейские банки, — абсурдна. Они должны поверить.

Видя, как Драко ломает свою сигарету, сжимая кулаки, Дафна понимает, что он вновь накручивает себя. За эти два дня Драко был сам не свой. Он переживал за нее. Это было видно невооружённым глазом. Он скучал по ней. Хоть и прошло совсем немного времени. В тот самый момент, когда он вышел из камина в Шато-де-Блэк, Дафна сразу поняла, что что-то случилось. На нем лица не было. Будто он сделал самую ужасную вещь, которую только мог совершить. Он глубоко дышал, и Дафна могла поклясться: его остекленевшие глаза слезились. И это его горькое: «Я оставил ее...» Стоило же им начать расспрашивать о том, где Гермиона, он стал крушить вещи. Блейз остановил его, схватив за плечи. И тогда, немного успокоившись, Драко сказал ему: «Мне пришлось оставить ее, Блейз... Она сказала, что все обойдется... И, клянусь, если нет, я вытащу ее любой ценой.»

За все то долгое время, что Дафна знала Драко Малфоя, она никогда не видела его таким. Эмоциональным. Разбитым. Готовым пойти на крайности, подвергнувшись опасности ради Гермионы Грейнджер. Это было самое сильное чувство, которое он когда-либо к кому-нибудь проявлял.

Любовь.

Саундтрек: Romanovprod – Hey darlin’!

Поленья в камине затрещали, и в пламени появились очертания лица Гарри Поттера. В ту же секунду Драко мгновенно устремил на него свой взгляд.

— Ну что? — нетерпеливо спросил он.

— И тебе здравствуй, Малфой, — хмыкнул Гарри.

— Мне нет дела до грёбаных приветствий, Поттер. — Малфой сверлил Гарри недобрым взглядом, раздражённо положив руки в карманы своих брюк. — Выкладывай, какие есть новости.

— Привет, Поттер, — приблизившись к камину, в свою очередь, поздоровалась Дафна. — Как Гермиона?

— О, привет, — улыбнулся Гарри, заметив в поле зрения блондинку, и саркастично вставил: — Приятно иметь дело с воспитанными людьми. Учись, Малфой.

— К черту эти любезности, переходи к делу, — выплюнул Драко.

— Ну ладно... — сдался Гарри. Лишь потому, что на споры с Малфоем у него совсем не было времени. — Гермиона просила передать, чтобы вы не переживали, и чтобы Малфой не вздумал приближаться к Министерству. Французы уже и так купились на то, что она жертва Империуса, так что осталось дело за малым: убедить Визенгамот...

— И как ты это себе представляешь, Поттер? — перебил Драко, мысленно переваривая: Гермиона просила передать. — Насколько я помню, практически весь Визенгамот завербован.

— Мы с Гермионой не думаем, что их целью является ее заключение в Азкабан. Вся эта ситуация очень странная. Кто бы не был их предводителем, он не пытается творить какую-то разруху. Принятые законопроекты хоть и радикальные, но не ущемляющие. И маглорожденных никто не трогает. Если же бы их главным был кто-то из бывших Пожирателей смерти, то они бы действовали как раз наоборот, — размышлял Гарри. — Хотя они несомненно в этом замешаны. Видимо, их новый предводитель направил их на выполнение иных целей, или же попросту так же подчинил с помощью магии Королевы русалок. И я думаю, чтобы действовать более раскованно, им мешает отсутствие половины подчинённых рас магических существ. Так что первично для нас не дать им завладеть медальонами... Гермиона сказала, что они у тебя, и я хочу, чтобы ты глаз с них не спускал, понял меня, Малфой?

— Будь уверен, я это и без тебя знаю, — скрестив руки на груди и возведя глаза в потолок, уверил Драко. — Лучше скажи мне, что заставило тебя думать, что они не попытаются посадить ее за решетку, чтобы потом ее оттуда похитить и так же завербовать?

— Подумай, зачем она нужна им сейчас? Медальоны не при ней. Именно поэтому они и не пытались похитить меня. Я им попросту не нужен.

Драко нахмурил лоб, обдумывая его слова. Дафна сидела в кресле у камина, следя за ходом разговора Малфоя и Поттера. Гермионе с такими защитниками точно не стоит ничего бояться.

— Тогда я в любом случае хочу присутствовать на суде. Я не могу доверить ее безопасность и свободу твоим абстрактным суждениям, Поттер.

Лицо Гарри удивлённо вытянулось, и из камина на пол упала пара искр. Поттер всматривался в Малфоя, словно пытался что-то в нем разглядеть. И совершенно изумлённый только что осенившим его фактом, выдал:

— Ты любишь ее... Не так ведь, Малфой?

Не ожидая от бывшего врага подобного вопроса, Драко на секунду замирает. Пару мгновений обдумывая свой ответ, он решает, что нет никакого смысла скрывать от Поттера правду, поэтому с вызовом признает:

— Да, люблю, Поттер.

Подперев подбородок рукой, Дафна улыбается его признанию. Гарри пару мгновений молчит, переваривая эту информацию, и вскоре парирует:

— Что ж, я тоже ее люблю, — получая в ответ от Малфоя бесноватый взгляд, Гарри усмехается и спешит добавить: — Как сестру, Малфой. Как сестру. Я обязан ей жизнью. Если бы не она, война была бы проиграна, а меня бы здесь и в помине не было, так что я никогда не позволю, чтобы с ней случилось что-то плохое... — обещает он, находя откровения с Малфоем весьма странными. — К тому же Гермиона наказала, чтобы ты держался от Министерства подальше, дабы не натворил глупостей, и тебя не взяли под стражу... — Поттер весело хмыкает: — Уж тебя-то от срока в Азкабане уже ничто не спасет.

Их разговор заканчивается обычной перебранкой. В конце которой Гарри с Дафной все же убеждают Драко не соваться в Министерство, ведь им не нужны двойные проблемы. У Грейнджер как всегда все схвачено. И спасать ее не нужно. Но никто ведь не сказал, что он не может хотя бы встретить ее после освобождения?

Саундтрек: Sir Sly – Gold

Министерство магии стояло на ушах. В каждом отделе говорили только об одном. Вот-вот состоится суд над самой знаменитой ведьмой из ныне живущих. Она выиграла войну. Она попыталась возродить магический мир из пепла. И когда для этого пришлось пойти в обход закону, она осмелилась на эти жертвы.

Зал суда номер десять кишел бордовыми мантиями представителей Визенгамота, восседающих на трёхстороннем амфитеатре, что возвышался над всей площадкой. Тут же была и полная энтузиазма Рита Скитер со своим прытко-пишущим пером, и секретарь, готовый во всеоружии вести запись происходящего, и выступающие на скамьях зрителями самые уважаемые волшебники Соединенного Королевства, которые сейчас бурно обсуждали предстоящее громкое судебное разбирательство. Все они жаждали услышать объяснения столь неординарного вопиющего поведения Героини войны из первоисточника.

Гарри Поттер, выступающий со стороны защиты, провел в зал Дафну. Оглядывая зал суда в поисках Гермионы, она наткнулась лишь на пустующий стул с цепями на подлокотниках. Виновницы собрания всей магической элиты Великобритании на месте пока не было.

— Смотри, Поттер, если что-то пойдет не так, как ты предсказал... То тебе придется иметь дело с Драко. А как ты, наверное, уже знаешь, в гневе он страшен, — предупредила Дафна.

Гарри фыркнул, оглядываясь по сторонам.

— Проблем не возникнет, — уверил он и, сбавляя тон, добавил: — Гермионе удалось обвести вокруг пальца всю французскую знать. У них нет оснований ей не верить... Ах да, и еще: Малфоя я не боюсь, Гринграсс.

— Тогда тебе стоит бояться меня, Поттер, — на полном серьезе заявила Дафна. — Потому что я не меньше Драко буду рассержена, если это заседание не закончится ее немедленным освобождением.

— Послушай, — устало вздохнул Гарри. За кого эти слизеринцы его принимают? Он не допустит, чтобы Гермиону упекли в Азкабан, чего бы то ему не стоило. — Если вдруг что-то пойдет не так, я готов лично нарушить закон, чтобы ее вытащить, надеюсь, это понятно?

На его последних словах взгляд Дафны обратился куда-то за его плечо. И Гарри повернулся в его направлении. Всем вниманием присутствующих в мгновение завладела Гермиона, которую, как опаснейшую преступницу, вели в зал суда под конвоем четверо авроров. Тем не менее никто из них не осмелился связать ей руки. По всей видимости, Гарри запретил им это делать. На удивление, она вовсе не была облачена в тюремную робу, а была одета в повседневную одежду, состоящую из бледно-розовой шифоновой блузки с воротником и декольте и тёмно-серых узких брюк. Видимо, тоже Гарри постарался. У него на площади Гриммо наверняка ещё оставалась ее одежда.

В воцарившейся тишине под, по меньшей мере, сотней пристальных любопытных взглядов и шепотков: «она здесь, она здесь!» и «это в самом деле она!», Гермиона прошла к стулу подсудимого. По пути ее взор пал на Дафну, стоящую рядом с Гарри. При виде подруги Гермиона удивлённо вскинула брови и обеспокоенно забегала глазами по залу, словно боясь отыскать в числе зрителей Драко. Когда же Грейнджер опустилась на тот самый стул, Гарри прошел к ней на нижнюю площадку и встал по правую сторону, что-то шепнув ей на ухо и ободряюще похлопав по плечу.

Дафна присела на скамью, закидывая ногу на ногу. Не минутой позже в зал вошла высокая и статная Джозиан Робер, облаченная в ту же самую бордовую мантию с искусно вышитой золотой буквой «В» на левой стороне груди. Как Верховная чародейка магического суда, мадам Робер устроилась во главе судейской ложи за отдельной стойкой, к которой прилагался судейский молоток.

— Судебное заседание от третьего июня объявляется открытым! — лаконичным голосом объявила Джозиан, стукнув своим молотком по подставке. Секретарь тут же начал вести протокол. И в оглушающей тишине, сменяемой едва уловимым шорохом мантий и скрипом скамей, Верховная чародейка зачитала обвинения: — Разбирается дело касательно серии ограблений международного масштаба. В их число входит: провернутая махинация в Милане, вследствие которой было ограблено одно из хранилищ итальянского магического банка; вооруженное ограбление в Монако, вследствие которого было испорчено имущество монакского магического банка и совершено хищение содержимого одного из хранилищ; а также вооруженное ограбление в Париже с использованием темномагического вредоносного артефакта, которое привело к полному уничтожению здания французского магического банка, что повлекло собой тотальный финансовый кризис магической Франции. Непосредственной участницей сих преступлений является подсудимая Гермиона Джин Грейнджер и Драко Люциус Малфой, находящийся на данный момент в международном розыске. Помимо всего прочего, в число обвинений входят: вооруженное сопротивление задержанию охранных и аврорских сил Милана, Монако и Парижа... Также известно, что совершенные ограбления были нацелены конкретно на состояние одного и того же человека: Тиберия Вильгельма МакЛаггена.

Затем Джозиан зачитала имена ключевых фигур текущего разбирательства. Трое представителей стран и представитель МакЛаггена присутствовали в зале суда в качестве пострадавшей стороны, сидя на передней скамье в зрительской ложе.

Выслушивая этот внушительный список обвинений, присутствовавшие все больше поражались, как Гермиона Грейнджер могла в этом участвовать. И с каким все-таки мастерством эти преступления были совершены. Большинству не удается ограбить и один банк, а тут целых три. (Не считая ограбления «Гринготтса» в военное время)

— Франция сняла с мисс Грейнджер все обвинения, учитывая ее показания... Которые я попрошу подсудимую сейчас озвучить Визенгамоту, — заключила свою речь Джозиан.

Все внимание обратилось к Гермионе. Рита Скитер бросала в ее сторону ехидно-злорадные взгляды, которые та старалась игнорировать.

— Для начала, я хочу сказать как мне жаль, что я оказалась втянута в эти преступления, — раздался по всему помещению мягкий голос Гермионы, слову которой внимали, словно та была пророком. — ...Мне жаль, что мои действия были неверно восприняты, ведь все содеянное мною было совершено отнюдь не по собственной воле...

Глядя на Гермиону, Дафна восхитилась, с каким натуральным сожалением на своём лице она играла роль жертвы. По залу прошла волна шепотков, и мадам Робер пару раз стукнула своим молотком, уточняя:

— Как мы все поняли, под «не по собственной воле», вы имеете в виду заклятие Империус?

— Именно так, — кивнув, подтвердила Гермиона.

— Расскажите, пожалуйста, кто конкретно применил к вам это заклятие? — продолжила допрос мадам Робер. На ее лице не было ни капли удивления от услышанного.

— Драко Малфой... — опустив глаза, сдавленным голосом ответила она.

Шепотки усилились, Рита Скитер наигранно вздохнула, пока ее прытко-пишущее перо строчило с удвоенной скоростью, и тогда Джозиан вновь стукнула молотком, задавая очередной вопрос:

— Как это случилось?

Гермиона сделала вид, что ей больно вспоминать об этом и придержала рукой виски, устало вздыхая. Дафна старалась сдержать улыбку. Грейнджер была просто на высоте. Весь зал уже купился на ее историю и одаривал ее сочувственными взглядами. До Дафны даже донеслись пару высказываний о том, какой Драко Малфой мерзавец.

— Это случилось в магловском банке Лондона, — начала свой рассказ Гермиона. — Я на тот момент снимала деньги со своего счета, как внезапно в банк ворвалась банда грабителей в масках. Один из них взял меня в заложники и похитил... Им оказался Малфой. Он оглушил меня и отвез в какой-то защищённый дом... После все как в тумане... Я помню, как мой разум окутал чужой голос, и я не могла ему противостоять... Я выполняла все, что он говорил... — На этих словах Гермиона выдавила из себя пару фальшивых слезинок.

Секретарь принес ей стакан воды.

— Вы можете назвать имена его сообщников? — спросил один из членов Визенгамота.

Отпив пару глотков, Гермиона подняла на него глаза.

— Да, могу, — с готовностью сказала она. И Дафна с интересом закусила внутреннюю сторону щеки. — Среди них были разыскиваемые Пожиратели смерти: Руквуд, Эйвери, Треверс, Селвины старшие и младшие, Мальсибер-младший, Монтегю-младший и Блетчли-младший.

Эти имена наверняка посоветовал ей выдать Поттер. Ведь перечень не пойманных Пожирателей и их приспешников ему, как аврору, отлично известен.

— Каковы их цели? Чего они добиваются, грабя хранилища мистера МакЛаггена по всему миру? — вмешался представитель МакЛаггена.

— Этого мне не известно, меня не посвящали в детали, я была всего лишь пешкой. Из меня тянули идеи для удачных ограблений, заставляя в них участвовать.

— Можем ли мы доверять словам мисс Грейнджер? — задался вопросом представитель МакЛаггена. — Ее слова ничем не подтверждены...

На что вмешался защитник подсудимой: Гарри Поттер.

— У вас есть другое объяснение, зачем такой уважаемой волшебнице, как Гермиона, участвовать в подобных преступлениях?

— Насколько мне известно из прессы, у мисс Грейнджер роман с мистером Малфоем... Возможно, это могло повлиять на..

— Извините, вы будете основываться на недостоверной информации из прессы? — резко перебил Гарри.

— Прошу прощения, — раздался приторный голос Риты Скитер. — Сведения достоверные. Как вы, наверное, знаете: свидетелем их романтических отношений выступил принц Монако.

— Мисс Грейнджер, как вы объясните этот аспект? — задала прямой вопрос мадам Робер.

Закусив губу, Гермиона затеребила манжеты рукавов. И Дафна было занервничала, что ей нечего на это ответить, но...

— Я не хотела рассказывать, но Малфой, он... — спрятав лицо за копной курчавых прядей, она надрывным голосом на грани слез вымолвила: — ...помимо того, чтобы с моей помощью проворачивать ограбления, он домогался меня... И, находясь под Империусом, я не могла отказать...

На этом моменте Гермиона начала всхлипывать. Каждый в зале был так ошеломлён, что ни у кого не нашлось, что возразить. Рита Скитер едва не задохнулась от досады. Даже Гарри с Дафной были под впечатлением от ее заявления. И только Джозиан Робер сохраняла нейтралитет.

Дальше был допрос консулов Италии, Монако и Франции. Они в подробностях описали произошедшие ограбления. Самыми спорными были показания миланского ограбления, ведь Гермиона была настолько убедительна в своей роли Бонни Бернар, что было весьма странным для жертвы Империуса. Но Гарри мгновенно привел аргументы в пользу своей подзащитной: он напомнил, что мощность подчинения Империо зависит от силы заклинателя, а Драко Малфой всегда был более чем способным магом и вторым лучшим студентом после Гермионы. Разбирательство было длинным и затянутым. Каждый из членов Визенгамота допытывался до Гермионы, требуя от нее как можно больше деталей из ее пребывания в банде гангстеров. И она была более чем убедительна. Казалось, ни у кого не осталось сомнений в ее невиновности.

— Вы можете предположить, где сейчас может скрываться Драко Малфой и его банда?

— Возможно, в США, — соврала Гермиона.

— Насколько опасен мистер Малфой для общества?

— Крайне опасен... — честно ответила она.

Когда пришло время выносить приговор, вновь встрял представитель МакЛаггена:

— Все же я требую применить на подсудимой сыворотку правды. Мистер МакЛагген и не только он, стоит подметить, понесли серьезные потери... И я, как его представитель, требую, чтобы были приняты соответствующие серьезные меры...

— Вам не кажется, что она достаточно настрадалась? — на грани грубости встрял Гарри. — Тем более сыворотка правды уже была применена ранее в Париже.

Консул Франции подтвердил его слова.

— В Париже, но не здесь, мистер Поттер, — отрезал представитель МакЛаггена. — Мадам Робер, я вынужден настаивать.

Консулы Италии и Монако присоединились к ходатайству. И Гарри ничего не мог с этим поделать. Ему запретили предоставлять зелье сыворотки правды, доверив это дело самой Верховной чародейке.

Забеспокоившись, Дафна была готова к худшему сценарию, где Гермиону подлавливают на лжи, и ей с Поттером придется... Придется что? Они абсолютно бессильны против полчища министерских.

Гермиона же казалась совершенно спокойной, когда Джозиан вернулась в зал суда с флаконом сыворотки правды. Гарри заметно нервничал, то и дело сжимая и разжимая кулаки. Казалось, он готов вот-вот достать палочку. Дафна также не находила себе места. Гермиона тем временем без какого-либо намека на панику приняла флакон из рук мадам Робер. О чем она думает? Почему так спокойна? Что она задумала? Действие антидота уже прошло, и как только она сделает первый глоток, — ее раскроют. И тогда им всем придется иметь дело с Драко... Дафна даже боялась представить, какова будет его реакция. Они заставили его остаться в стороне. Вина за то, что Гермиону упекут в Азкабан, будет только на их плечах.

Дафне показалось, или Гермиона послала Гарри успокаивающий взгляд перед тем как сделать глоток из флакона. В мгновение она оцепенела — зелье пришло в действие. И Джозиан задала ей решающий вопрос:

— Мисс Грейнджер, все, что вы сказали сегодня на суде — правда?

В зале повисла такая тишина, что казалось, будто здесь вовсе и не было никого. Каждый не сводил глаз с подсудимой, ожидая ее безоговорочно честного признания. Рита Скитер с маниакальным блеском в глазах, Гарри Поттер с обречённостью держал руку в кармане мантии, явно готовый в любой момент достать палочку, Дафна Гринграсс с замиранием сердца не сводила глаз с Гермионы. Которая твердо ответила:

— Да. Все, что я сегодня сказала на суде, — правда.

Все, кроме раздосадованной Риты Скитер, с облегчением вздохнули. Дафна и Гарри же были в замешательстве. Противостоять сыворотке правды невозможно. Как ей это удалось?

Больше ни у кого сомнений не возникло, и Верховная чародейка вынесла единогласный приговор:

— Гермиона Джин Грейнджер полностью оправдана по всем статьям!

Со стуком судейского молотка Гермиона поднялась с кресла подсудимого и вместе с Гарри, приобнявшим ее за плечи, и присоеденившейся к ним Дафной, покинула зал суда. На выходе ее ожидали многочисленные репортёры. Которых Гарри стремительно растолкал, расчищая путь прикрывающей лицо Гермионе, чью руку сжимала Дафна. Прорвавшись сквозь ослепляющие вспышки колдокамер и вопросы о том, что она сейчас чувствует, они сумели добраться до лифта.

Саундтрек: Sir Sly – Where I’m Going

Едва лифт двинулся с места, Гарри выпалил:

— Что там только что произошло, Гермиона?! Как тебе удалось соврать, находясь под сывороткой правды?

— Это была вовсе не сыворотка правды, Гарри...

— Что?! — одновременно вырвалось у Гарри и Дафны.

Набрав в легкие побольше воздуха, Гермиона нажала на кнопку, останавливающую лифт, и начала объяснять:

— Перед началом слушания ко мне в камеру зашла мадам Робер...

За полчаса до начала заседания суда.

В темной камере, освещенной всего парой факелов, где ещё совсем недавно прибывали Драко с Блейзом, на краю кушетки теперь сидела Гермиона. Ее суд скоро начнется, поэтому она тщательно обдумывала свои слова. Ей уже удалось скормить эту историю французам, осталось лишь повторить все ранее сказанное перед Визенгамотом. Гарри ей здорово помог с депортацией на родину. Если бы не он, она бы пробыла во Франции неизвестно сколько. Авторитет Героя Второй Магической Войны работал безотказно. И ей, как второй Героине войны, поверили безоговорочно. Единственное, что ее действительно мучило, — это расставание с Драко... Их прощание было настолько душераздирающим, что она не могла не думать о нем и секунды. Он сказал ей, что любит... И это грело ей душу эти долгие пару дней, казавшиеся ей вечностью.

Она жалела, что попросила его вытащить ее, если что. Дела шли, как она и предсказала. Никто не усомнится в ее невиновности. Им, скорее, будет сложнее поверить в то, что она, будучи в здравом уме, станет встречаться и грабить банки с Драко Малфоем. Она бы и сама не поверила, скажи ей кто-нибудь еще месяц назад. Теперь же она не могла выкинуть из головы мысли о том, что он может натворить глупостей из-за нее. А все потому, что она была безумно в него влюблена.

Ее размышления прервала открывшаяся дверь камеры, в которую вошла заместитель министра, облаченная в ярко-сливовую мантию. Ее черные блестящие волосы были закреплены роскошной заколкой в элегантную прическу. Бордовая помада идеально сочеталась с ее мантией Верховной чародейки Визенгамота.

— Здравствуй, Гермиона, — поздоровалась Джозиан, проходя вглубь темницы.

Одним взмахом палочки она отворила решетку камеры и пригласила заключённую сесть за стол в середине темницы.

— Что вам нужно, мадам Робер? — присаживаясь за стул, спросила Гермиона. — Я уже дала все показания...

— Скажу сразу... мой визит далеко не официального характера... — сбивчиво начала мадам Робер, устраиваясь напротив Гермионы. — Можешь считать, что я пришла к тебе для сугубо личной беседы...

Озадаченная подобным поведением всегда собранной и строгой бывшей начальницы, Гермиона нахмурилась, ожидая продолжения.

— Я знаю истинную причину всех этих ограблений, Гермиона, — заключила она.

— Неужели? — насторожилась Гермиона.

— Медальоны Нарциссы, — ответила Джозиан, выискивая своими ониксовыми глазами изменения в лице Гермионы.

— Понятия не имею, о чем вы... — Хотя в груди зародилось беспокойство, Гермиона не выказывала и малой его доли.

— Ты можешь ничего не признавать, я понимаю. Но я все знаю. Я в этом замешана.

Гермиона до последнего не хотела в это верить.

— Вы знаете, где сейчас находится Нарцисса Малфой с Роном?

— Я не могу сказать, но я сожалею, что все так произошло.

— Что вы имеете в виду под этим вашим сожалением?

— Я не могу им противостоять... Они... — Джозиан осеклась, опуская глаза. С минуту собираясь с мыслями, она заговорила столь не присущем ей неуверенным, натянутым тоном: — Они хотят, чтобы ты и Драко собрали все медальоны, поэтому они распорядились, чтобы тебя оправдали.

Прокручивая эту информацию в голове, Гермиона задавалась вопросом: Если Джозиан замешана во всем этом, то зачем ей рассказывать об исходе сегодняшнего суда, если приговор будет оглашать она?

Будто бы прочитав ее мысли, Джозиан ответила:

— Есть вероятность, что кто-то из консулов или же представитель мистера МакЛаггена потребуют применения сыворотки правды... Гарри Поттеру будет запрещено ее предоставлять, по понятным причинам. Поэтому это сделаю я... И это будет отнюдь не сыворотка правды. Я предупреждаю на тот счет, если Драко задумает устраивать для тебя побег... Он не потребуется.

— Почему я должна вам верить, мадам Робер? После всего, что вы сделали...

— Я готова дать Непреложный обет, что сегодня тебя оправдают, — заверила Джозиан.

Обдумав сложившуюся ситуацию, Гермиона согласилась. Был дан Непреложный обет, скрепленный вызванным приспешником завербованного Визенгамота. И перед тем как мадам Робер ушла, Гермиона решилась спросить:

— Рон и миссис Малфой... Они в порядке?

— ...Да, в полном.

У Гермионы отлегло от души. И она поспешила задать ещё один вопрос:

— На чьей вы стороне?

— Я виновата в произошедшем, Гермиона. Я это допустила. И я не думаю, что пойду против, как бы жаль мне не было. Возможно, ты поймёшь меня, когда все узнаешь... Мы с тобой очень похожи.

Слыша искренность в ее голосе, Гермиона почему-то верила ей. Что-то таилось в этой женщине. Из сказанного ничего не было понятно, но что-то подсказывало: Джозиан и вправду жаль.

После ее ухода, незадолго до начала суда пришел Гарри. Гермиона не успела бы всего ему рассказать, и вместо этого попросила срочно связаться с Драко и строго-настрого запретить ему появлятся в Министерстве магии.

— Ну и сука же она, — по окончанию рассказа выдала Дафна. — Жаль ей, видите ли! И что она имела в виду под тем, что вы с ней, видите ли, похожи?

— Она не сука, Дафна! — возникла Гермиона, нажимая на кнопку лифта и приводя его в действие. — Она реально мне помогла...

— И зачем она тебе помогла? Чтобы с твоей помощью получить медальоны!

— Да, но ей это явно не приносит удовольствия. Я уверена, у нее на то есть серьезные причины. К тому же они слишком самоуверенны, раз считают, что им будет легко их у нас отобрать... — сказала Гермиона и перевела взгляд на задумчивого Поттера: — А ты что думаешь, Гарри?

— Я не знаю, что и думать, Гермиона, — признался он. — Тебе только что чудом удалось избежать Азкабана. Заместитель министра, держащая все Министерство под контролем — марионетка, управляемая некими темными магами... Честно, я в замешательстве.

Потрепав друга по плечу, Гермиона заверила, что они непременно во всем разберутся. Решетка лифта открылась в атриуме Министерства, и их оглушили новые вспышки колдокамер репортёров.

— Мисс Грейнджер! Пожалуйста, скажите пару слов о вашем оправдании. Какого было находиться в плену у своего злейшего врага?

— Надо же, они уже все знают... — промолвила Дафна, пробираясь вместе с Гермионой и Гарри сквозь толпу репортёров.

— Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер! Всего пару слов!

— Без комментариев, — бросила «желанные» пару слов Гермиона.

Саундтрек: Portugal. The Man – Feel It Still

Распрощавшись с Гарри, безмерно его благодаря за оказанную помощь, она получила от него едва ли не оплеуху: «Брось, Гермиона, ты столько раз спасала мне жизнь, что и не сосчитать... Я тебе по гроб жизни должен.» Друзья обнялись на прощание, и Гарри взял с нее обещание в ближайшее время заглянуть к нему на площадь Гриммо 12, хотя бы для того, чтобы забрать Живоглота. И теперь они с Дафной спешили покинуть Министерство магии. Дафна потащила ее на выход через вход для посетителей: телефонную будку. Аргументируя это тем, что хочет прогуляться.

Красная будка поднялась на поверхность, и Гермиона с Дафной вышли наружу, оглядываясь по сторонам, дабы убедиться: не заметил ли кто из маглов, как телефонная будка доставляет из-под земли двух девушек.

Пройдя пару кварталов за обсуждением прошедшего суда, Дафна внезапно остановилась у припаркованного на дороге черного Рендж Ровера.

— В чем дело? — спросила Гермиона.

Дафна расплылась лисьей улыбкой и открыла переднюю дверцу джипа.

— Садись назад и узнаешь... — И озорно поводив одной бровью, она залезла на переднее сиденье, хлопая за собой дверцей.

Гермиона оглядела тонированные окна Рендж Ровера, в которых увидела лишь своё отражение. Пульс ее участился. Она поняла: он внутри. Внутри ведь, не так ли? Иначе зачем Дафна так ухмылялась. Понимая, что он сейчас видит ее, Гермиона попыталась собраться и не трястись от предвкушения как маленькая девочка. Но ничего не могла с собой поделать. Закусив нижнюю губу, она потянулась дрожащей рукой к дверце. Зажмурившись, она открыла ее и быстро села в салон. И только после того, как захлопнула за собой дверцу, открыла глаза.

Боже... Он и вправду здесь. Рядом с ней на заднем сидении. Пожирает ее своими сверкающими серебром глазами. Весь такой безупречный. С растрепанными белыми волосами; в обтягивающем крепкий торс черном пуловере и джинсах в тон, подчеркивающих его узкие бедра и длинные ноги. Она, кажется, перестала дышать, как только увидела его. А он при виде того, как она завороженно его рассматривает, поднимает уголок своих соблазнительных губ и произносит этим своим до дрожи в коленках хриплым сексуальным голосом:

— Скучала по мне, Ангел?

Чем побуждает ее броситься к нему на шею и выдохнуть ему в ключицу:

— Драко...

И в этом столько всего сказано, что слов им больше не требуется.

Он млеет от ощущения ее тела, ее запаха, ее дыхания на себе. Обнимая ее в ответ, он зарывается пальцами в ее густые кудри. Притягивая к себе так близко, что кажется у нее хрустят позвонки. Когда же им становится этого мало, он сажает ее к себе верхом на колени.

— Наконец-то... — прерывисто выдыхает он, прежде чем запустить язык в ее рот. И кусать, кусать эти теплые, мягкие, желанные губы. Жар ее рта — то, что надо. Лекарство от этих мучительных дней без нее.

Гермиона сдавленно стонет, обрывая поцелуй.

— Я так скучала... — покрывает быстрыми поцелуями его шею, в то время как он забирается руками под ее блузку, поглаживая поясницу. От мурашек, пробежавшихся табуном по всему ее телу, Гермиона выгибается, ерзая у него на коленях.

Запрокидывая голову навстречу ее мягким губам, скользящим по его шее, Драко чувствует, как его плоть реагирует на ее тело.

— Ох ты, черт возьми... — простанывает он. Потребность войти в нее прямо сейчас возникает так мгновенно, что это причиняет едва ли не боль.

— Если вы вздумали там трахаться, я вас вышвырну, — послышался предупреждающий голос Блейза с водительского сиденья.

— Да брось, Блейз, — раздается насмешливый голос Дафны.

— Нет, я, конечно, все понимаю, но они не виделись всего-то два дня, а ведут себя так, словно два месяца.

— По-моему, это мило... Представь, если бы задержали меня... Ты бы скучал по мне?

После пары секунд размышлений, Блейз отвечает:

— Черт, детка, я об этом не подумал... Я бы, наверное, с ума сошел от волнения.

— Вот видишь.

— Но я не позволю им, черт возьми, делать это на заднем сидении моей тачки, в нашем присутствии.

Драко и Гермиона совсем не слышали голоса друзей. Они целовались так страстно, что их губы пылали. Гермиона оставила на шее Драко пару отметин, а он обласкал ее грудь, запуская ладонь под ее блузку и лифчик. Ее соски затвердели и зудели от прикосновений его прохладных пальцев. По всему телу распространился жар возбуждения.

— Перестань, Драко, мы же не одни, — опомнилась Гермиона, когда он полез к застёжке ее брюк.

Ругнувшись себе под нос, Драко убрал руку с ее брюк, но вместо этого вновь вернул её к ней под блузку. Забравшись под тонкую ткань кружевного лифа, он стал легонько сжимать в своей ладони мягкость ее полной груди, то и дело задевая затвердевшую горошину.

— М-м, как все прошло? — поинтересовался Драко, стараясь отвлечься от стояка в своих штанах.

Играя с шелковыми прядями на его затылке, Гермиона пересказала ему все произошедшее, вплоть до вклада Джозиан в ее освобождение. Он не переставал трогать ее грудь, подушечками пальцев пощипывая сосок, что ужасно отвлекало, и Гермиона несколько раз сбивалась, учащенно дыша.

— Так выходит, я теперь не только держал тебя под Империусом, так ещё и насиловал? — беззаботно возмутился Драко ухмыляясь.

— Ну, извини, мне надо было что-то сказать в своё оправдание, — расплываясь извиняющейся улыбкой, она смахнула чёлку с его лба. Она и впрямь опорочила его по полной программе. Но иначе ведь никак.

— Кошмар просто, что обо мне теперь подумают люди, — издав притворно-озабоченный вздох, потешался Драко.

— Ну, в любом случае, вскоре люди поймут, что все, что я сказала на суде — враньё. Либо когда меня снова поймают на преступлении, либо когда все придет на круги своя...

— Эй, кролики, мы приехали, так что можете выметаться нафиг из моей тачки в какую-нибудь комнату, — донёсся сардонический смешок Блейза.

Оглядевшись по сторонам, они увидели окрестности поместья Забини. Слезая с колен Драко, Гермиона вылезла наружу. Следом за ней вылез Драко. И, взявшись за руки, они вошли в дом.

Саундтрек: Sir Sly – High

Уединиться в какой-нибудь комнате пока не получилось. Джонни Диллинджер встретил их со всеми почестями, с какими гангстеры обычно встречают своих единомышленников, удачно провернувших дела. Главарь мафиозного клана закатил вечеринку в честь возвращения настоящих бриллиантов своей коллекции. По этому случаю Дафна сообразила для Гермионы легкое, подчеркивающее все прелести женской фигуры, шёлковое вечернее платье цвета шампань с глубоким вырезом на спине и разрезом на бедре. Волосы Гермиона собрала в элегантный пучок на затылке, ибо времени на то чтобы приводить шевелюру в порядок не было. На ноги обула босоножки на тонкой шпильке под цвет платью и сразу же спустилась из гостевой комнаты. Поместье Забини жило своей жизнью: мафиози заполняли весь первый этаж. Каждый из них подходил к Грейнджер в сопровождении Малфоя, облаченного в галантный черный смокинг, и выказывал им своё уважение за их ошеломительные заслуги в криминальном мире.

— Я безумно рад, что неподражаемой Гермионе Грейнджер удалось избежать проблем, — поднял за нее бокал Диллинджер. — Но будь уверена, если бы закон все же тебе не улыбнулся, я бы подключил все свои связи, и тебя бы непременно вытащили даже из Азкабана.

— Спасибо, Джонни, я это ценю, — с улыбкой ответила Гермиона, отсалютовав бокалом шампанского. И вслед за ними в ее честь подняли свои бокалы Драко, Дафна и Блейз со всеми остальными гостями.

— Я уже говорил, что ты потрясающе выглядишь? — шепнул ей на ухо Драко. — ...Как обычно.

— Правда? — Гермиона игриво посмотрела ему в глаза. — Насколько потрясающе?

— Настолько, что я бы сейчас затащил тебя в ближайшую пустую комнату и, разорвав на тебе это прекрасное шёлковое платье, трахнул, — беззастенчиво заявляет он и, хищно проведя языком по верхнему ряду своих зубов, окидывает ее с ног до головы похотливым взглядом.

— Такое платье грех рвать, Драко... — хмыкает Гермиона и, отпивая глоток из своего бокала, прикусывает его мочку, обдавая его ушную раковину своим горячим шепотом: — Но мне нравится ход твоих мыслей.

Драко зарычал и, сильнее прижимая Гермиону к себе за талию, вцепился в ее губы, накрашенные перламутровой помадой, жёстким поцелуем. Нравится ей ход его мыслей, блядь... Ведьма. Она понятия не имеет, что делает с ним подобными высказываниями. Его член опять стоит. И все из-за нее. Ни минуты покоя.

Он волочит ее за собой по коридору, вваливаясь в первую попавшуюся комнату. Их сбивчивое дыхание заполняет пустоту помещения. Драко прижимает ее к стене, наваливаясь сверху. И трется пахом о ее горячие бедра.

Раздается треск ткани — шелк рвется пополам, оголяя тело Гермионы.

— Драко-о-о, — то ли от досады за платье, то ли от возбуждения, стонет Гермиона.

Она чувствует, как его на этот раз грубые руки скользят по ее телу, сминая в ладонях оголившуюся грудь; опускаются к кромке ее трусиков и — очередной треск ткани — рвут их на части. Гермиона внезапно осознает, что ее заводит эта резкость. Она закидывает ногу ему на бедро, пальцами расстегивая его рубашку. Драко ухмыляется ее действиям и, сжимая в руках ее ягодицы, выдыхает ей на ухо:

— Моя...

Внутри все требует разрядки. Им это нужно. Он окончательно рвет ее платье, сбрасывая клочья шелка на пол. И ему полностью открывается ее обнаженное охеренное тело. Она стоит в одних только босоножках. И этот факт ему просто, блядь, крышу сносит. Спускаясь пальцами вниз по животу к ее складкам, он ощущает, какая она влажная и горячая для него. Находит ее вход и, с рыком вставляя в нее два пальца, трахает ее ими.

Вперёд-назад. И по кругу...

— А-а-ах, — протяжно вздыхает Гермиона, разрывая его рубашку, так что пуговицы сыпятся по полу. И тянется к молнии на его брюках, сжимая через ткань его выпирающий член. — Сильнее...

Драко теряет всякий контроль от ее требовательных прикосновений.

— Блядь, я покажу тебе сильнее, — огрубевшим голосом рычит он и, резко вынимая пальцы из ее разгоряченного лона, рясстегивает свои брюки и вынимает колом стоящий член. Придерживая его одной рукой, онприставляет головку между ее ног и, трясь об ее мокрые разбухшие складки, растягивает свои полные губы в развратной ухмылке: — Гермиона, хочешь его?

— Дьявол... да-а, — стараясь насадиться на него, она жалобно постанывает, когда он не даёт ей этого сделать.

— Ты была очень плохой девочкой, Ангел, — дразнит Драко, потираясь своим выделяющим смазку концом об ее набухший клитор, и поглаживает рукой пышноту ее ягодиц.

— Когда это? — недоумевает она, хныча: — Мерлин, просто сделай это уже, Драко!

— Я не люблю, когда меня дразнят, Ангел.

— Ты же меня дразнишь! Как сейчас, например.

— Тебе не понять, — обдавая горячим дыханием ее сосок, он облизывает его и втягивает в рот, сильно прикусывая.

— Ай! Не так сильно, — оттягивая его за волосы от своей груди, Гермиона мстит: двигает бедрами так, что головка его члена елозит по ее сочащейся влагой промежности.

— Проклятье, что ты делаешь... — Драко опирается лбом ей в плечо, когда она опускает руку между своих ног и направляет его большой член внутрь своей раскрывшейся для него киски.

Дальше Драко с гортанным стоном сам проталкивает свою твердую плоть сантиметр за сантиметром, растягивая ее тесные стенки. И совсем теряет голову, начиная вбиваться в нее размашистыми, глубокими рывками, врезаясь концом в особо чувствительную точку ее влагалища, так что Гермиона вскрикивает, повыше закидывая ногу на его бедро, чтобы глубже принять его в себя, а руками обнимает за плечи, сжимая в пальцах его пиджак. С каждым его погружением становится всё сложнее сдерживать стоны удовольствия. Драко не в состоянии думать ни о чем, кроме ее горячих нежных стенок, сжимающих его член со всех сторон. Своими фрикциями он буквально впечатывает Гермиону в стену, заставляя ее ловить раскрытым ртом рваные вздохи. А эти пошлые хлопающие звуки секса, что разносятся по всей комнате, заводят их ещё больше.

Внезапно Драко выходит из нее, с хлюпаньем выскальзывая. И, нетерпеливо развернув Гермиону к себе спиной, нагибает ее, заставляя прогнуться в спине.

— Что ты делаешь, Драко?

— Тебе понравится, Ангел, — смачно шлепнув ее по аппетитной попке, он вновь загоняет в нее свой член во всю длину, любуясь как он постепенно скрывается в ее тугой вагине. — Блядь, какая же ты узкая... — От наслаждения Драко запрокидывает голову и, стискивая в руках ее бедра, простанывает: — Охуенная...

Опираясь руками о стену, Гермиона принимает в себя его довольно сильные грубые толчки. Он входит так глубоко, врезаясь головкой в шейку матки, отчего по всему телу растекаются волны предвкушения. Она никогда не чувствовала себя более раскрепощённой, чем сейчас. Она отмечает, что Драко нравится шлёпать ее по заднице. Настолько он увлекся этим сейчас. От этого по позвоночнику прокатываются волны, усиливающие ее возбуждение. И Гермиона сильнее прогибается в спине, невольно сжимая своими мышцами заполняющий ее пенис.

— Твою мать, Гермиона... Я сейчас кончу, — остановившись в ней, Драко делает круговое движения бедрами, от которого оба едва не кончают. Переминая пальцами ее упругие ягодицы, он начинает двигаться немного по-другому: если до этого он выходил и погружался во всю длину резкими глубокими выпадами, то сейчас, погрузившись во всю длину, он выходил всего на пару сантиметров и вновь погружался короткими, частыми, быстрыми рывками, от которых Гермиона едва не скулила, сдавленно постанывая. Ей явно это понравилось. Трение стало настолько ярко выраженным, что оргазм стал ближе в несколько раз. На нее накатило такое сильное желание кончить, что она опустила одну руку к своему клитору и стала его стимулировать.

— Тебе мало? — хмыкает Драко и, не прекращая трахать ее, смазывает средний палец в вытекающих из киски соках и, разводя в стороны ее ягодицы, обводит кончиком пальца сжатое колечко ануса. Ощущая, как Гермиона задрожала от такого интимного прикосновения, он проталкивает внутрь палец.

— Вытащи! — велит Гермиона, порядком смущаясь.

— Не нравится? — интересуется он. И начинает двигаться пальцем в такт члену. — А так?

Гермиона стонет и крутит задницей под его пальцем.

— Блядь... Гермиона! — От этого ее движения его член содрогается внутри нее. И Драко ускоряет темп, прокручивая средний палец внутри ее попки.

Этого слишком много, и Гермиону накрывает ослепительный оргазм. По всему ее телу пробегается дрожь, и она вскрикивает, сдавливая спазмами пульсирующего влагалища дрогнувший член Драко. Сделав финальный рывок бедер, он кончает вслед за ней с хриплым низким стоном, выплескивая внутрь нее струю горячей спермы. Он мог поклясться, что ни с кем так не кончал, как с ней. Все тело словно пробивает током, заполняя каждую клеточку чистым экстазом.

Поглаживая ее поясницу, Драко чувствует, что она начинает терять равновесие и ловит ее до того, как она падает. Вынув из нее свой член, он прижимает ее к себе спиной за талию. Гермиона наваливается на него всем телом, пытаясь выровнять сбивчивое дыхание. Поворачивается к нему лицом на негнущихся ногах и обнимает за плечи, повиснув на нем. Драко расплывается счастливой улыбкой и, поглаживая ее по спине, вырисовывает на ее бархатной коже узоры, пока ее голова покоится у него на груди. Ему нравится это ее состояние. Ему нравится и его состояние тоже. Впервые они занялись диким животным сексом, и им это понравилось не меньше, чем их первый нежный раз в Париже.

— Люблю тебя, — шепчет Гермиона ему на ухо, теребя воротник его пиджака.

— Люблю тебя, — хрипло отвечает он, погладив ее по вьющимся волосам. И, поднимая ее голову за подбородок, бережно целует, посасывая нижнюю губу.

Дафна отлупила Драко, когда тот явился к ней с просьбой найти для Гермионы новое платье.

Не подлежащее Репаро, некогда былое прекрасное творение Дафны, было полностью уничтожено. Гермиона сама была не в восторге, когда ей не удалось собрать платье по кусочкам. И тогда Малфою пришлось искать Дафну, чтобы та нашла для Гермионы новый наряд. Ведь призывать одежду в доме полном людей — не вариант.

— КАК ТЫ... — удар клатчем по плечу, — ...МОГ ПОРВАТЬ, — и еще раз по плечу, —....МОЕ ПРЕКРАСНОЕ — по животу, — ....ШЕЛКОВОЕ ПЛАТЬЕ, — и по голове, — ...СКОТИНА!

Драко болезненно стонет от особенно сильного удара по голове.

— Гринграсс, я тебе, нахрен, вдвойне оплачу весь ущерб, только найди для Гермионы одежду! Она ждёт в чьей-то комнате совсем раздетая!

— Ты идиот?! Зачем мне твои деньги? Я создала это платье сама, больше таких нет! — сетовала Дафна, ведя Драко за собой по коридору второго этажа. — Зачем, спрашивается, надо было рвать, если можно было всего-навсего дёрнуть за гребаную молнию и, вуаля, — оно бы само скатилась к ее ногам!

— Так сексуальнее... — предаваясь воспоминаниям, Драко шел с блаженной ухмылкой на лице.

— Точно идиот, — заключила Дафна, сдерживая ухмылку.

В итоге Дафна швырнула Драко в лицо чёрное платье-футляр с кружевными рукавами и глубоким декольте, сказав, что если он и это порвет, то его ждёт та же участь, что и платье.

Саундтрек: Michael Andrews – Mad World (Alternate Version) feat. Gary Jules

Вернувшись в комнату к Гермионе, он обнаружил ее задремавшей на кровати. Подобравшись к ней, Драко на пару мгновений залюбовался ею. Он ее совсем вымотал. Уставшая, едва коснувшись подушки, она погрузилась в сон.

— Гермиона... — нежно позвал он, склонившись над ней и погладив ее по щеке.

— М-м? — открыв глаза, она накрыла его руку своей ладонью.

— Я достал платье.

— Дафна сильно ругалась? — сонно спросила она, хлопая своими большими глазами в полутьме комнаты.

— Да нет, так, ерунда... — отмахнулся Драко, продолжая поглаживать ее щеку большим пальцем.

— Не ври, я знаю, как она трепетно относится к своим творениям, — насупившись, она привстала на локтях, всматриваясь ему в глаза.

Его взгляд скользнул по ее оголившейся груди.

— Не бери в голову, это полностью моя вина... — отрывая взгляд от ее груди, он встретился с ее укоризненным взглядом. И, вздохнув, шутливо взмолился: — Ради Мерлина, хоть ты меня не бей, это всего-лишь платье!

— Она тебя побила? Я так и знала, что она расстроилась!

Закатив глаза, Драко стянул с нее покрывало.

— Давай вставай, нас, наверное, уже потеряли на вечеринке в нашу честь.

— Не хочу... — зевнув, Гермиона потянулась на кровати. — Я та-а-ак устала.

— Ты что, капризничаешь, Грейнджер? — Уголки его губ растянулись в искренней улыбке.

— Может быть... — заискивающе на него поглядывая, буркнула Гермиона.

— Не думал, что доживу до дня, когда мне силой придется поднимать Гермиону Грейнджер с постели...

Подняв ее на руки, он аккуратно поставил ее на пол и одел через голову платье. Продолжая капризничать, Гермиона привалилась к нему всем телом, опираясь обеими руками о его широкие плечи. Тихонько рассмеявшись себе под нос, Драко приобнял ее, заботливо застегнув молнию на спине. Это было что-то новенькое. Ему уже приходилось раздевать ее, но чтобы одевать — нет. Ни разу он не делал подобного для девушек.

Саундтрек: Adam Lambert – Mad World

Спустя пару минут они вновь были в самом центре внимания. Стоя возле стола с закусками, Драко приобнимал Гермиону за талию, пока та принимала почести от очередного мафиози за них двоих. Драко же было слишком в тягость отвечать на все эти любезности. Его называли Драконом. И ему это льстило. А большего ему и не надо было. Он видел их лица, но не замечал их. Имела значение только она. Весь мир отходил на второй план, когда он смотрел на нее, ловя взглядом каждое ее движение. Очарованный ею, он смотрел на ее шевелящиеся губы и яркие янтарные глаза, обращённые к очередному гостю Диллинджера. Гермиона не могла долго задержать на них своё внимание: в промежутках между мимолетными ответами она возвращала к нему свои любящий взгляд и теплую улыбку.

Теперь, когда она была рядом, он вновь чувствовал себя целым. Раньше он никогда не понимал каково это, когда весь твой мир крутится вокруг одного-единственного человека, когда ты жизни не представляешь без него. Но теперь он все понял. Она показала ему, научила любить. Она вызывала в нем самые яркие эмоции. Она была исключительной. Она внесла в его жизнь смысл. Просыпаться по утрам, чтобы видеть ее лицо. Касаться ее постоянно. Просто держать за руку или обнимать уже будет достаточно.

В противоположном конце зала Драко замечает Блейза с Дафной. Блондинка в шелковом платье цвета черного жемчуга из той же коллекции, тому что-то в красках рассказывала, активно жестикулируя руками, увешанными множеством золотых позвякивающих браслетов. Драко фыркнул. Наверняка, жалуется, что он испортил то чертовски охеренное платье. Но, судя по плутоватому выражению лица мулата, его эта ситуация лишь позабавила.

Вскоре Гринграсс куда-то упорхнула, и Забини, уловив на себе взгляд друга, направился в их сторону.

Они стояли вдвоем: Гермиона наконец вздохнула с облегчением, когда ее хоть ненадолго оставили в покое от всего этого внимания.

— Смотрите-ка, новое платье, Грейнджер? А что случилось со старым? Облила шампанским, м? — поддевает Блейз, подмигивая.

Щеки Гермионы вспыхивают, и она смущенно прячет лицо, утыкаясь Драко в плечо и обхватывая его торс обеими руками. Мерлин, когда она его так обнимала, у него в груди что-то переворачивалось.

— Отвали, Забини, — приподнимая уголок губ, Драко притягивает Гермиону к себе поближе, опустив ладонь ей на лопатки. — Не смущай ее.

Гермиона поднимает свое зардевшееся лицо. Находясь в кольце рук Драко, она в полуоборота разворачивается, зло стреляя в Забини острым взглядом. Так что больше он не решается затрагивать эту тему, переключившись на нейтральную беседу с Драко обо всем случившемся.

Гермиону клонило в сон, и она так и осталась стоять в объятьях Драко, прижимаясь щекой к его твердой груди и обвивая его руками за шею, пока он держал ладони на ее пояснице, неторопливо вырисовывая все те же узоры. Они будто бы застыли в позе медленного танца. Глубоко вдыхая его терпкий мускусный аромат, Гермиона жалась к нему как можно ближе, потираясь щекой о ткань его пиджака, словно кошка. Он такой высокий, что даже на каблуках она едва доставала макушкой до его подбородка. Мимолетом слушая их разговор с Блейзом о Джозиан, она наслаждалась звучанием его голоса. Она слышала, как его хриплый тембр вибрациями исходит из его грудной клетки, как размеренно бьется его сердце. Все это действовало на нее как успокоительное. Рядом с ним она чувствовала себя как дома. Практически всю ее жизнь он всегда был где-то неподалеку, но только за последний месяц они пришли к этой точке невозврата, где они жить друг без друга не могут. Живая музыка лилась в уши, едва не усыпляя, и Гермиона уже практически повисла на Драко. Мерлин, она так устала.

— Ты там не уснула? — сипло произносит Драко ей на ухо.

Гермиона отрицательно мычит.

— Я так рада, что ты рядом... — тихо молвит она.

Не ожидая подобного признания, Драко вглядывается в ее расслабленное лицо, покоящееся у него на груди. Ее веки были прикрыты, а уголки губ приподняты. Ласково проводя рукой по ее волосам, он осознавал, как же ему повезло, что она сейчас рядом с ним.

— Я-то как рад, Ангел, — говорит он, целуя ее в макушку и вдыхая тонкий аромат ее волос.

— Мерлин, Малфой, что ты с ней сделал? — наблюдавший состояние Гермионы Блейз окидывает Драко подозрительным, исконно по-слизерински змеиным взглядом. — Она же на ногах не стоит...

Драко недвусмысленно повел бровями. Посмеиваясь, Забини похлопал друга по плечу и поспешил навстречу к появившейся в поле зрения Дафне, напоследок оставив:

— Ну ты и зверь, Дракон.

Продержавшись практически до самого конца вечера, Драко больше не мог видеть, как Гермиона валится с ног, поэтому решает отвести ее в свою комнату, отведённую ему когда-то Блейзом. Но едва они успели ступить на лестницу, как их окликает Джонни:

— Неужели уже уходите?

— Да, Джонни. Гермиона очень устала, — отвечает Драко, повернувшись на лестнице вместе с Гермионой в полуоборота.

— Понимаю, но я вынужден вас задержать, — сделав затяжку из своей сигары, он встречает их вопросительные взгляды. — У меня для вас есть сюрприз, — поясняет он. — Правда, я приберег его на конец вечеринки, но раз уж вы так спешите нас покинуть, то я покажу его вам прямо сейчас. Уверен, для тебя, Драко, это будет весьма... — щёлкая пальцами, Джонни подыскивает более подходящую фразу, — ...паровыпускающая встреча, — с усмешкой заключает он.

Саундтрек: Jay Rock, Kendrick Lamar, Future & James Blake – King’s Dead

Не имея ни малейшего представления, что это могло значить, и какой сюрприз для них приготовил сам Диллинджер, Драко и Гермиона обменялись заинтригованными взглядами и последовали вслед за ним. Спустившись в подвальный этаж особняка, Джонни привел их к одной из железных дверей просторного помещения.

— Как вы, наверное, помните, я дал Непреложный обет отыскать Нарциссу Малфой и Рональда Уизли, — остановившись у двери, заговаривает Диллинджер и, указав на дверь, уточняет: — Человек в этой комнате — ключ к их местонахождению.

Весь сон и усталость как рукой сняло: Гермиона сжала руку Драко в полумраке подвала, освещённого факелами. Она видела, как напряглись его челюсти, а глаза лихорадочно забегали по двери. Он жаждал узнать, кто этот ключ так же, как и она.

Увидев в их глазах взыгравший интерес, Джонни довольно ухмыльнулся, доставая палочку. Сняв с двери запирающие чары, он вытащил из кармана связку ключей и, вставив один из них в скважину, отворил замок. Дверь со скрипом отворилась, и их взору предстала небольшая темница, освещённая всего одним факелом.

Драко и Гермиона вгляделись. В самой середине к стулу был привязан какой-то потрепанный, обросший бородой, седеющий худой мужчина с острым носом. Она не сразу узнала его. Кажется, один из разыскиваемых Пожирателей смерти. Его имя крутилось у нее в голове... Драко же узнал его моментально. Судя по тому, как он рванулся в комнату и со всему размаха съездил ему по лицу так, что брызги крови оросили грязный пол.

— Это за мою мать, мразь, — зло выплюнул он и замахнулся для нового удара, продолжая избивать его.

За его мать... Точно! Гермиона вспомнила: это Треверс. Они видели, как в воспоминаниях Нарциссы он ударил ее и вместе с Руквудом похитил. Теперь ей стало понятно, почему Драко так остро среагировал на него, и что имел в виду Джонни под «паровыпускающей встречей».

Когда Драко после порядком пяти мощных ударов не перестал избивать его, вмешалась Гермиона:

— Драко, хватит!

Но он не останавливался. Он мечтал расправиться с ним ещё когда увидел, как этот ублюдок ударил Нарциссу. При виде его мерзкой рожи в голове мгновенно всплыл образ того, как Нарцисса падает на пол от силы его удара. В Драко проснулась невыпущенная за тот раз ярость. Расплата. Он жаждал ее так долго. И теперь Треверс поплатится сполна. Он будет молить его о пощаде. Он глубоко пожалеет, что посмел поднять руку на Нарциссу Малфой. Она, мать вашу, неприкосновенная. Драко, точно разъяренный зверь, продолжал заносить удар за ударом, пачкаясь в крови этого ничтожества. В промежутках между хрустами носа и челюсти под его кулаками до Малфоя доносились просьбы Гермионы остановиться:

— Ты же убьешь его!

— Не переживай, Гермиона, — раздался голос Диллинджера. — Мы дали ему специальное зелье, с ним все будет в относительном порядке.

«Что за зелье, — думалось Гермионе. — Ну да, конечно, у мафии наверняка есть свои методы сохранения жертве жизни при самых изощрённых пытках.»

Зрелище того, как Драко выбивает Треверсу зубы, было не из приятных. Но все же Гермиона не стала вмешиваться, несмотря на то, что не считала подобные методы расправы правильными; она успокаивала себя тем, что этот ублюдок мучал и убивал маглорожденных и вполне заслужил быть зверски избитым. До поры до времени она позволяла Драко вершить свое правосудие, но спустя пару минут непрерывных побоев, все же оттянула его за плечи.

— Хватит, слышишь меня? — притянув его к себе, она обхватила его лицо руками. Его грудь высоко вздымались; в глазах при виде нее жесткость отступала на второй план, а дыхание приходило в норму. — Драко, мы должны допросить его, а не избивать до полусмерти. Если ты убьешь его, мы не узнаем, где сейчас твоя мама, понимаешь?

Драко кивнул. В этот момент он понял, что не останови она его, он бы, наверное, забил Треверса до смерти. Сам того не подозревая, он был способен на ужасные вещи ради тех, кого любит. Он не мог тронуть беззащитных, таких как Дамблдор под прицелом его палочки в ту самую ночь, но мог пойти на крайности с теми, кто смел вредить его близким.

— Отвечай, где моя мать, — повернувшись лицом к чудом находившемуся в сознании Треверсу, Драко нацелил ему в лицо кончик палочки.

Сплюнув на пол сгусток крови, Треверс поднял на Драко один незаплывший глаз.

— А то что? Убьешь меня? — отозвался он. — Ты трус, Малфой, такой же, как твой папаша...

— Круцио, — невозмутимо проговорил Драко. И Треверс заскулил от окутавшей его тело боли.

Гермиона шумно вздохнула, при виде того как Драко применяет Непростительное. Джонни стоял в стороне и, оперевшись о стену, курил сигару, лицезрея Малфоя в деле. Он был доволен. Именно такие люди ему и были нужны. Готовые на все ради своих близких. С глубокими ценностями и понятиями.

— Достаточно, — сказала Гермиона. — Ты же не хочешь запытать его до помутнения рассудка?

Опустив палочку, Драко жестко процедил сквозь зубы:

— Спрашиваю ещё раз: Где. Моя. Мать?

Захрипев от боли, сковавшей все тело, Треверс окинул их с Гермионой измученным взглядом.

— Что, думаешь, раз тебя навострили в Круциатусе Темный Лорд с Беллатрисой, то я испугаюсь?

— Думаешь, я только в Круциатусе хорош? — ядовито ухмыляясь, ледяным тоном начал Драко. — Я могу получить от тебя информацию и другими способами... — покрутив палочку в руках, Малфой угрожающе навис над Треверсом, — Есть так много изощрённых способов... И, поверь, я не побрезгую испробовать на тебе их все.

— Мы уже побывали у него в голове, Драко, — заговорил Джонни. И Драко с Гермионой обратили на него внимание. — С помощью Легилименции и сыворотки правды нам удалось узнать, что место где держат Нарциссу и Рональда является прибежищем их главарей и защищено чарами Фиделиус. Хоть он и не Хранитель, есть какая-то лазейка, которая скрыта у него в голове под этими чарами. Он должен выдать ее добровольно... Иначе никак.

Гермиона хорошо знала чары Фиделиуса. В дом, защищённый этими чарами, может провести только Хранитель, или же у них должен быть адрес дома, написанный от его руки.

— Легилименс! — Драко роется у Треверса в голове, и тот из-за физического истощения не в состоянии поставить щит. Натыкаясь на какой-то сгусток мыслей, он понимает, что это и есть нужная им информация, скрытая Фиделиусом. Обычно, натыкаясь на этот сгусток, заклинателя выталкивает из этого участка, но Драко не почувствовал этого. Вместо этого он видел просветы, но все же не мог увидеть ничего конкретного. Это означало, что действительно есть какая-то лазейка.

— Я не выдам информацию добровольно, так что вы зря стараетесь, — растянув разбитые губы в мерзкой усмешке, твердит Треверс.

— В таком случае нам придется убить тебя, — внезапно встревает Гермиона.

И даже Треверс понимает, что она блефует. Надрывно рассмеявшись, он окидывает ее презрительным взглядом и выплёвывает:

— Я не боюсь тебя, грязнокровка, так же как не боюсь сопляка Малфоя!

За что мгновенно получает особенно болезненный Круциатус в исполнении Драко. После очередной сессии воплей Треверса, он опускает палочку и на полном серьёзе заявляет:

— Я отрежу твой поганый язык, если ещё хоть слово скажешь в ее сторону, надеюсь, это ясно?

Когда Треверс, откинувшись на стуле, не отвечает, Драко собирается встряхнуть его, но вмешивается Гермиона:

— Я надеюсь, ты понимаешь, что тебя будут пытать до тех самых пор, пока ты добровольно не сдашься? — суровым тоном начинает она, склонившись к его окровавленному лицу. — В тебе будут поддерживать жизнь лишь для того, чтобы пытать каждый божий день. И, клянусь, я палец о палец не ударю, чтобы это прекратить. Такие ничтожества, как ты, горят в аду, мы же обеспечим тебе его наяву.

Драко с Джонни слушали речь некогда пацифистически настроенной Гермионы, затаив дыхание. По окончании ее пламенных угроз, Драко показалось, что у него по спине пробежались мурашки. Настолько она была впечатляющей. До Диллинджера же доходит осознание, что он создал, наверное, самый опасный криминальный дуэт за всю историю магической мафии.

Порядком изнеможенный, истекающий кровью Треверс тяжело сглотнул. Когда тебе обещает устроить ад на земле ведьма, выигравшая войну против Темного Лорда, — возникают сомнения: стоит ли игра свеч?

====== Глава 23. «Их неспроста называют Верховными.» ======

Комментарий к Глава 23. «Их неспроста называют Верховными.»

Глава не бечена

Дорогие читатели, оставляйте отзывы, они очень вдохновляют! И приятного вам прочтения ;)

Саундтрек: Johny – Sofi Tukker

4 июня 1999 года

Вот она резиденция, так называемых, Верховных, возомнивших себя иллюминатами. На горизонте возвышался угольно-черный могущественный замок, окружённый несвойственным для Англии белым песком и чистым лазурным озером. Парк, огибавший имение, впечатлял скульптурами свирепых магических существ. Пара драконов по обе стороны от имения угрожающе выпускали в небо пламя из своих пастей. А вот пара сфинксов у высоких черных кованных ворот были настоящими.

По словам Треверса: во избежание посвящения в тайну, заклятие Фиделиус снималось во время собраний всей свиты. Замок был также невидим для окружающих, но свободен для посещений тех избранных, знающих его конкретное местоположение. Одно из таких собраний намечалось как раз на сегодня. Джонни Диллинджер, давший обет собственноручно отыскать заложников, позаботился, чтобы к утру к вторжению была готова едва ли не вся магическая мафия. После всех этих недель неведения, они, наконец, вышли на их след. Жажда узнать своего противника была остра, как никогда прежде. Желание спасти своих близких неумолимо терзало их все это время. Поэтому Драко и Гермиона были во всеоружии готовы к сегодняшнему дню.

По мощеному камнем мосту ступал Треверс без какого-либо намека на побои. Казалось, он был совершенно один. Но в действительности: за ним следовала небольшая армия, сокрытая чарами невидимости и бесшумной ходьбы. Шествующие во главе Драко и Гермиона держались вместе. И даже будучи невидимыми, они отчётливо чувствовали присутствие друг друга. Где-то неподалеку за ними следовали Дафна с Блейзом и Джонни со своими людьми. Они договорились, что не станут сразу заявлять о своём присутствии. Позволив Треверсу, управляемому Империо, без препятствий провести их на вражескую территорию.

Пока Треверс переговаривался со сфинксами, Гермиона оглядывала блистающие роскошью окрестности. Нащупав в воздухе руку Драко, она сжала его ладонь, в ответ почувствовав на своей щеке его горячее дыхание и родной мужской запах.

Они не намеревались вести переговоры. Они шли, чтобы взять своё. Также как и их противники: силой, без каких-либо переговоров забрали то, что им вознамерилось получить.

Сфинксы, ничего не подозревая, отворяют ворота. Сжимая в руках палочку, Гермиона двигается вперед пообок с Драко, зная, что все остальные делают тоже самое. Оказавшись внутри замка, где их окружают изумрудно-черные стены и тёмно-серые величественные колонны, они ступают по черному мраморному полу, в котором отражаются блики света от громоздкой хрустальной люстры, свисающей с высоты потолка.

Поднявшись по широкой лестнице в холле, Треверс проводит их через длинный коридор, который украшают портреты великих волшебников, а под потолком парят множество ярких огней. Остановившись у дверей королевских размеров, Треверс отворяет их и заходит внутрь просторного зала с зачарованным потолком, открывающим вид на небо. У витражных окон, тянущихся у дальней стены от потолка до пола, на возвышенности стоят два тронных кресла. На одном из них, перекинув одну длинную ногу на другую, царственно восседает привлекательная девушка с густой шевелюрой совершенно черных волос и таким глубоким магнетическим взглядом, от которого создается впечатление, что возражений она не потерпит. Облаченная в черную элегантную мантию, искусно вышитую кружевами, она держит в своих аристократичных пальцах, увенчанных драгоценностями, бокал красного вина.

Лениво перекатывая жидкость по бокалу, Верховная обращает свой взор на прибывшего Треверса. Вместе с ней в его сторону поворачиваются люди, сидящие в середине зала на креслах, расположенных в два параллельно стоящих ряда. Поздоровавшись и поклонившись своей повелительнице, Треверс присаживается на одно из свободных мест.

Они выжидают. Следуя змеиной тактике, каждый рассредоточивается по залу, подкрадываясь и готовясь к нападению. Драко и Гермиона же оглядывают присутствующих. Среди которых узнают Джозиан, Пэнси с ее отцом, Руквуда, Майлза Блетчли, Грэхема Монгегю, чету Селвинов, министра магии США... и Рона. Нарциссы не было.

Видя Рона живым и здоровым, Гермиона могла вздохнуть с облегчением. Во все глаза вглядывалась в его лицо, она пыталась понять, какую роль играет его присутствие здесь. Она чувствовала, что рядом с ней стоит Драко и, наверняка, также изучает его. Придя к выводу, что Рона околдовала королева русалок, Грейнджер все ещё не понимала, зачем он им понадобился.

— Ее здесь нет... — раздается у ее уха шепот Драко.

Он явно злился, и хотел скорее раскрыть себя, чтобы перевернуть тут все вверх дном в поисках Нарциссы.

— Подожди немного, — едва слышно шепчет ему Гермиона. — Я дам тебе сигнал.

По плану: никто не раскроет себя, пока этого не сделают они. Отсутствие Нарциссы сильно усложняло их миссию, но прежде чем что-либо делать, Гермиона хотела вникнуть в суть их обсуждения.

— ...Почему бы нам не начать уже сейчас? — с воодушевлением говорила Пэнси, обращаясь к Верховной. — С тем влиянием, что уже у нас есть, мы можем хотя бы приступить...

Некоторые поддержали ее предложение, согласно закивав.

— Мы не будем начинать, пока не закончим с первым этапом, — раздался непреклонный, но, тем не менее, расслабленный голос Верховной, бросившей в сторону Пэнси такой бесстрастный взгляд, словно та была надоедливой мухой. — У нас есть незаконченные дела... Все должно быть идеально, когда мы приступим к финальному этапу.

Она говорила неторопливо и вкрадчиво. На вид ей было не больше двадцати лет. Но, несмотря на это, большая половина, собравшихся здесь людей, была вдвое старше нее и внимала каждому ее слову.

— Но, госпожа, — кротко пролепетала Пэнси, заметно остепенившись, услышав в ее тоне суровые нотки. — Не слишком ли это утомительно: ждать, пока Малфой и Грейнджер заполучат оставшиеся медальоны... К тому же мы не можем быть уверены, что нам легко удастся их отнять, если вдруг...

— На этот случай у нас есть Рональд и Нарцисса, забыла? — поднося бокал к своим кроваво-красным губам, Верховная изящно выгнула бровь, взглянув на Рона.

— Если мне будет угрожать смерть, я уверен, Гермиона отдаст их, — подал голос он.

— В любом случае... Этот вариант на крайний случай, я не хочу брать их шантажом. Это не мой стиль.

Гермиона сжала челюсти. Теперь им стало ясно, почему Рона не отпустили, как всех остальных пленных.

— Хорошо, но... — вновь начала было Пэнси.

— Никаких «но», — резко оборвала Верховная, сощурившись. — Я здесь решаю, что и когда делать. А ты, Пэнси, становишься слишком докучливой. Иди лучше на кухню и принеси мне пончик, — распорядилась она, одним небрежным взмахом тонкой кисти пресекая дальнейшие возражения.

Понурив голову, Пэнси встала со своего кресла и вышла из зала. Проследив за ней взглядом, Гермиона заметила, как на выходе ее губы шевелились в беззвучных ругательствах.

Верховная тем временем встала со своего трона. Притягательная и уверенная, она прошла вниз неспешной походкой. Ее каблуки эхом застучали по мрамору. Шифоновый шлейф ее мантии тянулся по полу, придавая ее высокой стройной фигуре величия.

— Кто-то ещё хочет оспорить мои решения? — остановившись подле рядов кресел, она внимательно оглядела своих притихших преспешников. — Вот и отлично. Потому что мы не нуждаемся в людях, подвергающих сомнению наши решения. Если хотите участвовать в революции, будете делать так, как вам велено, — повернувшись в сторону министра магии США, Джозиан и Рона, она добавила с играющей на губах превосходственной ухмылкой: — Те же, кто нам с братом необходим, и так будет с нами... хочет он того или нет.

Саундтрек: Rob Simonsen – New York F***in City

На этом моменте Гермиона даёт знак Драко, что пора. Они услышали достаточно. Сняв чары невидимости, Грейнджер и Малфой, облаченные в черные мантии, появляются в центре зала с палочками наготове. Произведенный ими всеобщий фурор нарастает спустя секунду, когда в зале появляется порядком больше десяти вооруженных волшебников. В мгновение ока Дафна и Блейз вместе с людьми Диллинджера обездвиживают всех присутствующих. А сам Диллинджер, оказавшийся за спиной Верховной, берет ее в заложники, наставляя девушке палочку в голову. Бокал вина выпадает из ее пальцев и разбивается о мраморный пол.

— Петрификус Тоталус! — бросает Гермиона в Рона, более чем уверенная, что тот, находясь не в своём уме, будет сопротивляться им.

— А вот это уже интересно, — едко проговаривает Верховная, с любопытством осматривая Драко и Гермиону. — Мы-то все гадали, когда же вы сделаете стоящий ход...

— Ты кто такая? — дерзко спрашивает Гермиона, направив на нее палочку.

— Я? — изобразив на лице подобие невинности, она поджимает губы, будто бы раздумьях, стоит ли ей отвечать на этот вопрос. — Я всего лишь та, кто хочет изменить этот мир к лучшему. Разве не этого ты хотела, Гермиона Грейнджер? Я знаю, ты тоже этого хочешь.

— Сомневаюсь, что наши понятия о лучшем для мира сходятся... И я имела в виду твоё имя.

— Мое имя станет известным после надвигающейся революции, не надо бежать вперёд времени.

Невозмутимость, с которой она говорит, уже начинает раздражать Драко. Словно не ее сейчас держат под прицелом, а как раз наоборот. Сделав пару шагов вперед, Малфой наставляет ей в грудь палочку.

— Где моя мать, сучка? — бесцеремонно спрашивает он.

Хмыкнув, она надменно вздергивает подбородок, окидывая его оценивающим взглядом.

— Отвечай, или, клянусь, ты не доживешь до начала своей революции, — издевательски сюсюкает он.

— Ее нет в стране... — тягуче произносит она и, натыкаясь на ледяной взгляд Малфоя, требующий подробностей, загадочно добавляет: — Она занята кое-какими делами... для моей революции.

Да она смеётся над ними.

— Позволите? Я хочу представиться, — встревает в разговор Диллинджер, — Мое имя Джонни Диллинджер. Ты, наверное, знаешь кто я такой, дорогуша? Так вот, ситуация такая: я дал этим людям, — он указывает палочкой в сторону Драко и Гермионы, — Непреложный обет, обязывающий меня отыскать Нарциссу Малфой и Рональда Уизли. Срок, который мне дан на это задание, отнюдь не резиновый... Поэтому, я прошу по-хорошему, скажи где она, и мне не придется прибегать к крайностям, на которые я готов пойти, чтобы не умереть за неисполнение данной мной клятвы.

Стоящие немного позади Дафна и Блейз внимали ее реакцию. Воинственно настроенные Драко и Гермиона также выжидали ее ответа. Сощурившись, Верховная, будто бы только сейчас осознав угрозу, стала боязненно бегать глазами из стороны в сторону. Но почти сразу же эти эмоции исчезли, сменяясь коварной ухмылкой. Она играла. Ее взгляд был обращён к дверям. Она была спокойна. Чувствовала себя в безопасности.

Она была не одна.

Проследив за направлением ее взгляда, Гермиона натыкается на высокую мужскую фигуру, облаченную в черную мантию с накинутым на голову капюшоном и металлической серебряной маской, скрывающей лицо. Не колеблясь ни секунды, они с Драко посылают в него несколько проклятий, которые он успевает отбить. К ним бы присоединились и остальные, если бы не сковавший пространство холод и мрак стаи дементоров, влетевшей в одно мгновение в настежь открытые двери. Плывущие по воздуху черные фигуры атакуют, высасывая жизненные силы. Из палочки Гермионы вырывается выдра. Дафна вызывает свою тигрицу. Драко же никак не удается вызвать телесного патронуса: из его палочки исходит лишь свечение. Но выдре и тигрице все же удается держать дистанцию, пока люди Диллинджера отбиваются таким же неясным светом.

— Ты совершил огромную ошибку, наставив на нее палочку, — говорит Верховный, проходя в центр зала. Пугая своей таинственностью. Своим холодным уверенным голосом. Своей негласной силой и непоколебимостью.

— Единственной ошибкой здесь будет, если ты сейчас же не отзовешь дементоров и не назовешь местонахождение Нарциссы Малфой, — парирует Джонни.

Держась друг с другом плечом к плечу, Драко и Гермиона вместе со всеми остальными сдерживают полчище дементоров. Их было так много, что двух телесных патронусов становилось недостаточно.

Внезапно Блейза затягивает за границу к дементорам. Все происходит слишком быстро, чтобы кто-то успел его удержать. Дафна немедленно направляет все силы своего патронуса ему на помощь. Джонни, заметив, что племянник в беде, теряет терпение: схватив Верховную одной рукой за волосы, он посылает в нее Круциатус. Она вскрикивает, и Верховный, не в силах этого остановить, яростно сжимает палочку.

Прекратив пытку, Диллинджер на полном серьёзе заявляет:

— У тебя есть пара секунд на то, чтобы выполнить мои указания, иначе следующее Непростительное, которое будет произносено, станет отнюдь не «Круцио» и даже не «Империо».

Верховный угрожающе склоняет голову на бок, вероятно, раздумывая, как ему поступить. Приняв решение, он оборонительно вскидывает руки и одним взмахом палочки отзывает дементоров. Вернее, им так показалось по-началу. После мановения его палочки ни один дементор не отступает. С дрогнувшей на губах победной ухмылкой, Верховная превращается в черный дым и в мгновение перемещается по воздуху к своему брату. Вынужденному снять все защитные чары с замка, чтобы дать ей возможность трансгрессировать. И едва его сестра материализуется рядом с ним, он без колебаний выставляет палочку впереди себя и со стальными нотками в голосе хладнокровно цедит:

— Авада Кедавра!

Искрящийся зелёный луч света молниеносно настигает свою цель.

При звуке леденящего душу смертоносного заклятия, Гермиона замирает и, оборачиваясь, бросает все свои попытки удержать дементоров. Вслед за ней оборачиваются и Драко с Дафной. Пара людей Диллинджера делают тоже самое. Все они в этот миг лицезрели падение самого великого гангстера магической мафии. Джонни Диллинджер упал без сил. В его открытых остекленевших глазах не было ни капли страха. Он смотрел в лицо смерти с едва заметной ухмылкой.

— Ты зачем его убил? — Верховная посмотрела на брата со смесью озадаченности и шока. — Он ведь мне больше не угрожал...

Пару секунд он пристально смотрел на убитого им человека. Затем отвел взгляд и, повернувшись к сестре, ответил смягчившимся голосом, в котором больше не оставалось и тени хладнокровия:

— ...Любой, кто наставит на тебя палочку, тем более причинит боль, поплатится жизнью.

Неодобрительно покачав головой, она направилась расколдовывать своих сторонников.

Мгновение, показавшееся вечностью, прошло, когда дементоры прорвались сквозь ослабевший щит. Ошарашенная Гермиона отвела взгляд от тела и наткнулась на Дафну, которая вместе с остальными пыталась спасти, казалось, бездыханного Блейза, лежащего на полу, пока дементор за дементром высасывали из него силы. Не успей они отогнать нескольких, появлялись новые. Драко, увидев ту же картину, вновь попытался вызвать телесного патронуса. Такая светлая магия все ещё плохо ему давалась. Вновь и вновь из его палочки вырывался лишь неясный свет. Этого было мало.

— Помогите! — отчаянно воззвала Дафна, пока Гермиона отбивалась от пары дементоров атаковавших ее и Драко.

Когда выдра справилась с угрозой и, оберегая, продолжила кружить вокруг них, Гермиона привлекает Драко к себе и, схватив его за руку, заставляет взглянуть на себя.

— Ты больше не темный маг, Драко, — со всей уверенностью твердит она. — Ты сможешь. Ты сможешь сделать это, понял?!

Легко коснувшись его губ своими, она соприкасается с ним лбами. На долю секунды они погружаются в свой собственный мир, где существуют только она и он. Отстраняясь друг от друга, он видит ее взгляд, полный веры в него.

Он сможет.

— Давай, как я учила.

Кивнув ей, он вновь произносит заклинание патронуса, думая о всех тех счастливых моментах, что Гермиона подарила ему за такой короткий период. В его голове отголоском звучит ее голос.

Я давно простила тебя, Драко.

Меня волнует твое мнение, намного больше, чем ты думаешь.

Неужели ты ещё не понял, Драко Малфой? Я всецело навеки твоя...

Я люблю тебя, Драко... Очень сильно.

Я так скучала...

Я так рада, что ты рядом.

Подкрепленные ее верой, эти воспоминания наконец работают. Из его палочки вырывается могучий снежный барс, рвясь на помощь Блейзу. На пару с тигрицей их серебряное сияние потоком светлой магии отшвыривает стаю дементоров. Не теряя времени, Дафна хватает Блейза за руку и трансгрессирует вместе с ним прочь до того, как до них добираются Руквуд и Блетчли. Остальные также спешат ретироваться. Сражаясь, пара людей Диллинджера добираются до тела Джонни и аппарируют вместе с ним.

На последних оставшихся спешат напасть пара бывших Пожирателей, но Верховная отзывает их:

— Пусть уходят.

Взявшись за руки, Драко и Гермиона напоследок окидывают Верховных взглядами, в которых читается обещание, что они ещё заплатят за свои деяния.

— Наслаждайтесь напускным могуществом, пока можете, ибо господствовать вам осталось недолго, — неумолимым тоном проговаривает Драко. — Мы ещё возьмем реванш.

Каждый прочувствовал силу его откровенной угрозы, от которой, казалось, загустел воздух. Может, эта схватка и проиграна, но это еще далеко не значит, что проиграна война.

Сжав руку Гермионы, Драко аппарирует. И прежде чем пространство вокруг начинает размываться, и их уносит вихрь аппарации, Гермиона на долю секунды замечает на себе ошарашенный, потерянный взгляд Джозиан и равнодушный Рона.

Саундтрек: Spit it out – IAMX

Пятого числа первого месяца лета в лондонском небе нависли густые тучи. Моросил дождь, в воздухе витал свежийзапах мокрого асфальта и травы. На площадь Гриммо, прямиком на крыльцо, сокрытое между 11 и 13 домами, аппарируют пара волшебников в черных мантиях.

Постучав в дверь 12 дома, они стали ждать.

Надевая очки, Гарри Поттер открыл входную дверь и увидел на своём пороге Гермиону. От влажности погоды ее волосы завивались ещё больше, так что даже капюшон мантии не мог скрыть выбивающиеся кудряшки. Переведя взгляд ей за спину, он увидел высокого широкоплечего мужчину, с натянутым на глаза капюшоном. Его скулы дернулись, когда он поспешил его с себя стянуть. Взору Гарри предстали сияющие серебром глаза и практически белая, спадающая на лоб, чёлка.

Отметив их хмурые выражения лиц, Гарри догадывается, что случилось что-то серьезное, и отходит в сторону, пропуская гостей в дом.

Ступая по скрипящим половицам коридора и мимолетом осматривая убранство дома своих родственников, Драко следует за Гермионой, которая приводит их с Гарри на кухню.

— Что случилось? — спрашивает Гарри, быстро оглядывая обоих.

Сняв промокшую под дождем мантию, Гермиона приглаживает свои волосы и садится за стол. К ней тут же подбегает Живоглот, с громким урчанием запрыгивая к хозяйке на колени.

— Привет, Глотик... Я тоже скучала, — улыбаясь краем губ, Гермиона гладит своего кота, пока Драко скидывает с себя промокшую мантию и присаживается за стол. Обласкав соскучившегося питомца, девушка поднимает глаза на друга и со вздохом начинает: — Вчера убили Джонни Диллинджера, Гарри... И мы видели Рона... Он жив и здоров, но находится под контролем двух неких волшебников, называющих себя Верховными.

— Так, погоди, — опешив, Гарри присаживается за стол. — Как это случилось? И где вы нашли Рона?

Тут на кухне появляется хлопочащий Кикимер, спеша подать гостям чай.

— Кикимер сейчас все сделает, хозяин, — бормочет старый эльф, доставая чашки и одним щелчком пальцев подогревая воду в чайнике.

Гарри ему не перечит, но внимания старается не обращать. Прочистив горло, Гермиона рассказывает о том, как Джонни поймал Треверса, из которого они вытянули информацию о местонахождении Рона и Нарциссы, о брате и сестре близнецах, чьи имена он не смог назвать, так как они крылись за чарами Фиделиуса, и о вчерашних происшествиях в их замке.

— Их неспроста называют Верховными, Гарри... С помощью ритуала с кровью прародителей магических существ они уже захватили власть над Англией и Америкой. Учитывая, что министр США присутствовал на собрании вместе с мадам Робер...

Зазвенела посуда: Кикимер уронил одну чашку. Буркнув извинения себе под нос, домовик подал на стол чай со свежими булочками.

— Спасибо, Кикимер, — сказала Гермиона, делая глоток из чашки.

— И ты не знаешь их? — взглянув на Драко, спросил Гарри. — В воспоминаниях твоей матери Руквуд и Треверс говорят о том, что для нее встреча с ним не станет новой.

— Нет, — покачав головой, Драко нахмурился. — По крайней мере, ее я не знаю, а вот про него ничего не могу сказать, он был в маске.

— Думаю, это Пэнси предупредила его о нашем вторжении, когда возвращалась из кухни... — размышляла Гермиона.

— В следующий раз, когда представится возможность устроить им засаду, вам стоит предупредить меня. — Гарри был крайне недоволен, что они не взяли его с собой.

— Куда ж мы теперь денемся без твоей геройской задницы, Поттер, — усмехнулся Драко, откусывая кусок от булочки с кокосовой начинкой.

Гарри насупился, и Гермиона несильно пихнула Малфоя под столом. Подавившись, он взглянул на нее, несколько смятенно захлопав глазами, а она как ни в чем ни бывало продолжила свои размышления:

— В какой-то момент мне показалось, что она сожалела о том, что он убил Джонни... Вернее, она будто не ожидала от него подобного.

— Может, они и не жаждут крови, но им совсем не зазорно пролить ее ради друг друга, — обводя кончиками пальцев края чашки, Драко пристально смотрит на Гермиону, — Ты слышала его: он убил Джонни только потому, что он угрожал ее безопасности.

— И ты считаешь это оправданием? Ей на тот момент уже не угрожала опасность.

— Я просто говорю. — Он снисходительно вскидывает руки. — Поверь, я их не выгораживаю. Они ещё заплатят за все содеянное. Это я могу гарантировать.

С тенью раздражения поглядывая на подслушивающего Кикимера, Гарри переключает тему:

— Если верить словам Треверса и Руквуда из воспоминаний твоей матери, — их революция заключается в том, чтобы раскрыть магический мир и захватить магловский.

На счет этой теории у них больше не возникало сомнений. Весь вчерашний день они провели в раздумьях. Придя в сознание, Блейз был вне себя от потери и ярости при виде мертвого тела своего дяди. От такого опрометчивого решения, как взрыв всего в пределах замка Верховных, вновь ставшего ненаносимым, его отговорила Дафна, уверив, что месть — блюдо, которое лучше подавать холодным. Тот день стал для всех них встречей со своим врагом. Если раньше они не знали его в лицо, теперь они хотя бы увидели одну вторую его часть. И они не остановятся на этом. Не остановятся, пока не узнают их имена, не вернут своих близких и не свергнут их власть. А для этого им все еще нужны были оставшиеся медальоны.

Саундтрек: Prelude 12/21 – AFI

Посидев еще немного у Гарри за обсуждением всего случившегося, Гермиона и Драко покинули площадь Гриммо, трансгрессировав вместе с Живоглотом в коттедж Гермионы, расположенный на холме в пригороде Лондона. Вдохнув знакомые ароматы пресного озера и влажного после дождя песка, Гермионе показалось, словно и не было этих безумных приключений в Европе. Напоминанием ей служил Драко. Теперь все по-другому.

Выпустив из рук Живоглота, рванувшего внутрь дома, пара зашла следом. На диване и креслах кофейной расцветки так и лежали разбросанные Гермионой вещи. Колдографии на запылившихся полках в гостиной безустанно двигались. Тикали настенные часы. Через окна на пол и бежевые стены падали лучи солнца, проглядывающие из-за расходившихся туч.

Наведя порядок с помощью парочки несложных заклинаний и разведя огонь в камине, Гермиона чувствует, как к ней сзади подходит Драко. Обвивая ее за талию своими большими руками, парень притягивает девушку ближе к своей груди. Она оказывается в кольце его объятий, когда он утыкается носом ей в шею, жадно вдыхая аромат ее кожи. Накрыв его покоящиеся на ее животе ладони своими, она блаженно откидывает голову ему на плечо.

— Душ? — убрав ее волосы в сторону, Драко начинает покрывать ее шею влажными поцелуями.

Его хриплый голос и губы действуют на нее безотказно. Одна только мысль о совместном приеме душа с Драко наводит на воспоминания, от которых по телу разливается сладкая истома.

Слишком увлечённые друг другом, они не обращают внимания на треск, издающийся за каминной решеткой, пока по комнате не раздается мелодичный голос Дафны:

— Гермиона? Драко? Вы здесь?

— Не минуты покоя, — безнадежно смирившимся тоном бурчит Драко, отпрянув от шеи Гермионы. Пускай они и ожидали сегодня от друзей звонка с новостями, момент был не самый подходящий. — Поговоришь с ней сама? Я в душ.

Кивнув, Гермиона проводила его тоскующим взглядом, пока он поднимался вверх по лестнице, по пути стягивая с себя мантию. И, направившись к камину, присела в кресло напротив. Обменявшись приветствиями, девушки быстро перешли к делу.

— Ничего конкретного пока не удалось узнать, но есть сведения, что на обнуленном счету МакЛаггена в Америке были все остальные его сбережения, включая оставшиеся медальоны... — начала Дафна. — Куда теперь он все спрятал пока неизвестно, но есть вероятность, что он вновь откроет счет в «Гринготтсе», вероятно, полагая, что надежней места ему не найти.

Вчера Блейз рассказал им информацию, которую ему передали разведчики, преследующие банковские операции Тиберия МакЛаггена: опасаясь, что его американский счет в банке будет также разграблен, олигарх обнулил его. Хотелось надеяться, что МакЛагген не станет вновь открывать счет в «Гринготтсе», ведь ограбить его — весьма трудновыполнимое дело, которое, хоть и удалось провернуть в прошлый раз, но не факт, что удастся снова.

— Но ты ещё не слышала самого главного, — продолжила Дафна. — На следующей неделе МакЛагген организовывает аукцион в Лондоне, на котором будут выставлены на продажу драгоценности... Держу пари, медальоны миссис Малфой будут в их числе. Но что еще интересно, проводить аукцион будет... угадай, кто? — заговорщицки ворковала Гринграсс.

— Понятия не имею, — пожала плечами Грейнджер.

— Дам подсказку. Гриффиндорец. Был без ума от тебя в школе. А также связан родственными узами с нынешним законным владельцем фамильных медальонов Малфоев.

— ...Кормак? Ты шутишь? — Гермиона едва не фыркнула.

— Вовсе нет. И я думаю, это открывает для нас большие возможности, Гермиона, — таинственно протянула она.

— Мерлин, Дафна! Прекрати говорить загадками.

— Ну хорошо... Я тут порылась в семейной библиотеке Блейза, и откопала в ней одну очень любопытную старую книгу, в которой раскрыты изъяны некоторых заклятий. В ней я нашла и про чары секретного слова, которые, казалось бы, безукоризненно сокрывают мелкие тайники, такие, как наши шкатулки с медальонами. Так вот, изъян же здесь заключается в том, что, оказывается, первоисточником этих чар является родовая магия, а это значит...

— ...что секретное слово неосознанно известно каждому члену рода! — с воодушевлением закончила за подругу Гермиона. — Ну конечно же! И как я сразу не догадалась? Ты просто гений, Дафна!

— Не благодари, — Гринграсс расплылась хитрющей улыбкой, которая — Гермиона знала по опыту общения со слизеринкой — не сулила ничего хорошего, — Ты еще не слышала мой план, о том, как вытянуть из Кормака это самое слово. Но для начала нам нужно убедиться, что хотя бы один медальон будет заявлен на продажу...

— Ла-а-дно, — настороженно протянула Грейнджер, боясь раньше времени вдаваться в подробности, наверняка, безумного плана подруги. — Ну а как обстоят дела у Блейза? Он и вправду займёт место Джонни?

— О, ты не представляешь, что сейчас творится в семействе Забини... — Дафна вздохнула, принявшись рассказывать: — Вернулась мама Блейза, чтобы организовать достойные похороны и короновать своего сына на место Джонни. Ведь изначально мафию основала она с отцом Блейза, а Джонни, будучи ее младшим братом, присоединился к ним чуть позже. Когда же синьора Забини убили, Корделия Диллинджер-Забини отошла от дел, отдав трон своему брату... И теперь, когда его не стало, пришло время Блейза возглавить англо-итальянскую мафию... Так что пока Корделия с Дженной заняты организацией похорон, Блейза вводят в курс дел... — На секунду задумавшись, Гринграсс нахмурилась. — Да уж, со всем этим, мы даже не можем нормально поздравить Драко... Но что-то мне подсказывает: ты одна, как подарок для него, будешь лучше нас вместе взятых... — понизив голос, блондинка игриво поводила бровями.

— Погоди, ты о чем? — от посетившей догадки у Гермионы расширились глаза. — Мерлин, хочешь сказать, у Драко сегодня...

— ...День рождения, да! — договорила за нее Дафна, изумившись: — Ты что, не знала?

— Откуда же я должна была знать? — сокрушалась Гермиона. — Он мне не говорил, что у него сегодня день рождения, и это первый раз за все время нашего знакомства, когда меня бы касался его день рождения...

— Тебе повезло, что ему сейчас самому не до этого, ведь обстоятельства для празднования не самые подходящие... Но все же, я думаю, тебе стоит ему что-нибудь подарить.

— Например?

— О, поверь, подруга, тебе не потребуется никаких затрат, — растянув губы в лукавой ухмылке, Дафна поведала ей секрет о том, как ублажить Малфоя.

Саундтрек: The Rain – Missy Elliot

— Яблочный пирог? — Драко силился скрыть улыбку. — Ты приготовила для меня яблочный пирог?

— Ты ведь его любишь, разве нет? — Гермиона начала сомневаться в достоверности слов Дафны, узнавшей от Блейза, что Драко не любит торты, но просто обожает яблочные пироги, которые готовила для него Нарцисса.

— Да, но ты уверена, что приготовила его именно таким, как я люблю? Ведь я люблю яблочный пирог по-особенному маминому рецепту, и никак иначе.

— Ох, ты просто невыносим! — Она не могла поверить, что потратила уйму времени, не подпуская этого гурмана к кухне, чтобы получить в ответ такое пренебрежение.

Развернувшись, она намеревалась было уйти, но была вынуждена остановиться, почувствовав на своем запястье его хватку.

— Ты чего, я же пошутил, — насмешливо сказал он. — Пахнет довольно аппетитно.

Присев за барную стойку, отделяющую гостиную от кухни, Драко придвинул к себе тарелку с румяным золотистой корочкой пирогом. Из трех надрезов на поверхности которого шел восхитительный корично-яблочный аромат.

Скрестив руки на груди, Гермиона наблюдала за дегустацией.

Ей нравился процесс готовки равносильно зельеварению: смешивание различных индигриентов для получения чего-то цельного — походило на созидание. Это успокаивало нервы и просто радовало вкусовые рецепторы.

Распробовав, Драко замирает, и его лицо вытягивается.

— Святое дерьмо, Ангел, — встречаясь с ней глазами, лепечет он. — Ты лучшая.

Расцветая довольной улыбкой, Гермиона видит, как он в пару укусов уплетает целый кусок. Садясь напротив него, она накладывает себе и ему по ещё одной порции.

— С днём рождения, Драко.

Потянувшись к губам парня, она чувствует, как он улыбается сквозь поцелуй.

Они выпили вина и обсудили новости. Драко уже не нравилась некая затея Гринграсс касательно Кормака, но они мало говорили на эту тему. Больше увлечённые прикосновениями к друг другу, они вскоре перебрались в спальню. Выбравшись из мужских объятий, Гермиона толкнула Малфоя в грудь, вынуждая его опуститься на кровать, и чарующе промурлыкала ему на ухо:

— Жди здесь. Я в ванную...

— Зачем? — удерживая ее за бедра, Драко вскидывает голову, заглядывая ей в глаза.

— Скажем так, пирог — не единственный мой подарок для тебя...

— Знаешь, ты можешь просто раздеться и этого будет достаточно, — криво ухмыляясь, Драко сжимает ее упругую попку.

— Дафна мне так и сказала... Но еще она сказала, что тебе должно понравиться снять с меня один из комплектов белья, которые мы приобрели в Милане...

— Ох, — от услышанного его глаза загораются мечтательным блеском, и он начинает рисовать себе образ Грейнджер в сексуальном белье. — А она молодец.

Проводив удалившуюся в ванную Гермиону раздевающим взглядом, Драко коротает самые длинные пятнадцать минут в своей жизни. Сколько он себя помнил на его дни рождения в Малфой-мэноре родители созывали всю магическую элиту. Его собственный праздник из года в год представлял собой светские сборища с целью укрепления связей отца. И только последние пару лет в свой день рождения он был волен делать, что пожелает. В прошлом году они с Блейзом оторвались на славу, отмечая вместе с его восемнадцатилетием также оправдание Малфоев. Море выпивки в компании прекрасных девушек ему тогда казалось верхом мечтаний. Сейчас же, находясь дома у одной исключительной девушки, которую он взаимно любил и мог назвать своей, намереваясь не вылезать с ней из постели до самого утра, он мог с уверенностью сказать, что это и есть лучший подарок, который он когда-либо получал за всю свою жизнь.

Стоя у окна, положив руки в карманы брюк, Драко наблюдал за закатом, когда дверь, отделяющая спальню от ванной, заскрипела. Обернувшись, он увидел ее на пороге. Гермиона смотрела на него из под полуопущенных ресниц и покусывала губы, опираясь одной рукой о дверной проем. Ему пришлось сглотнуть, когда его взгляд заскользил по ее аппетитным грудям, обтянутым полупрозрачным красным кружевным лифчиком, через который он мог разглядеть ее соски. Ее пышные волосы цвета капучино были небрежно разбросаны по плечам. Легкий пеньюар под цвет белья совершенно ничего не прикрывал. Когда же его глаза, заволокшиеся пеленой вожделения и возбуждения, спустились к маленькому кусочку красной ткани на ее округлых бедрах и дальше по ее кукольным ножкам, Драко облизывает губы, вспоминая вкус ее кожи на своем языке.

Ему определенно нравилось то, что он видит.

Сама страсть, она медленно подходит к нему под его взглядом, пожирающим ее с ног до головы.

— Язык проглотил? — озорно улыбнувшись, Гермиона обхватывает его затылок руками, пропуская сквозь пальцы его мягкие платиновые пряди.

Уголок его губ поднялся в восхищенной ухмылке. Перед ним была женщина. Его женщина. Он видел ее великолепной, идеальной для него. Он желал ее так сильно, что кровь в жилах закипала. Он готов был пасть ниц к ее ногам... Но сейчас он хотел увидеть, ощутить, насколько сильно его хочет она.

— Что у нас дальше в программе? — опустив взгляд в ложбинку между ее грудей, Драко стискивает руки в карманах, силясь не прикасаться к ней пока. — Станцуешь для именинника стриптиз, м?

Склонив голову набок, Гермиона щурится, не понимая его поведения. Она ожидала, что он, как обычно, набросится на нее, но он, похоже, ждет инициативы от нее.

— Я и так почти раздета, — заявляет она и, скидывая с себя пеньюар, остается в одном лифчике и трусиках перед своим полностью одетым мужчиной. — Остальным же займись сам.

Саундтрек: Sail (The Jackass Revival Edit) – Awolnation

Потянув его к себе за пояс штанов, она накрывает его рот глубоким поцелуем. Он неспешно отвечает, двигая головой ей навстречу; сминает ее губы, чувствуя, как с каждым движением ее языка, потребность прикоснуться к ней становится все сильней. Но все же держит руки при себе, в то время как она, расстегивая пуговицы на его рубашке, стаскивает ее с него и отбрасывает в сторону. Оглаживает его великолепный оголённый торс и принимается за ремень. Разрывая поцелуй, спускается губами по острому углу его челюсти к шее. Драко со стоном наслаждения откидывает голову, предоставляя ей больше пространства. Гермиона проводит языком вдоль по бьющейся жилке на его шее и покрывает нежными поцелуями кадык. Его участившееся дыхание и низкий гортанный стон подстегивает ее к намеченной цели, к которой, она полагала не решится идти, не будь он таким смирным.

Расстегнутый ремень болтается, позвякивая, когда Гермиона вновь хватает Драко за пояс штанов и резко тянет парня за собой к кровати. Он хрипло хихикает, следуя за ней. И замирает, когда она опускается перед ним на край кровати, оказываясь лицом ровно на уровне его эрекции.

Он завороженно подносит руку к ее лицу и гладит ее щеку большим пальцем; обводит контур раскрытых губ, слегка смазывая алую помаду. Его будоражит собственная фантазия, когда Гермиона, глядя на него снизу вверх из под своих густых ресниц, ловит его палец губами и под его пристальным взглядом начинает посасывать.

Ей нравится то, как он сейчас смотрит на нее: словно на ней сосредоточена вся вселенная, словно она его королева. Выпустив его палец, она по-кошачьи ластится об его руку. Под два метра ростом он возвышается над ней, представляя ей отличный вид на свой правильно сложенный мужской торс, сильные руки и широкие плечи. Драко такой красивый, такой сильный... Ей хочется свести его с ума. Чтобы он был полностью в ее власти. Она хочет вознести его на вершину. Чтобы он умирал и возрождался из-за нее.

Не спуская с него глаз, Гермиона тянет вниз молнию на его брюках. Ее грудь высоко вздымается и опадает, пока она высвобождает его член. В ее руке он ощущается тёплым, большим и твердым. Вдыхая его волнующий терпкий мужской аромат, она чувствует, как у нее намокают трусики.

Драко, казалось, совсем не дышал, наблюдая за ее действиями. На его лице появляется улыбка от того, как она его рассматривает.

— Брось, Ангел, ты его уже видела, и не раз... — ехидничает он, едва ли не умирая от нетерпения, ощущая на себе ее пальцы и горячее дыхание.

Выразительно изогнув бровь, Гермиона приподнимает уголок губ и заводит руку за спину, расстегивая застёжку бюстгальтера. Мучительно медленно стягивая лямки с плеч и отбрасывая лифчик на пол, она наблюдала за тем, как Драко играет скулами, не в силах отвести от ее красивой груди любовного взгляда.

— Брось, Драко, ты ее уже видел... И не раз, — поддразнивает она, ухмыляясь совсем не по-грейнджерски, а скорее по-малфоевски.

— Туше... — сладким бархатистым голосом протягивает Драко, отмечая, как твердеют ее соски. — Мне, конечно, нравится твой энтузиазм... Но если ты сейчас же ничего с этим не сделаешь, — он опускает взгляд на свой каменный стояк, — я умру от перевозбуждения, Ангел.

— Сделаю что? — приглушённо рассмеявшись, Гермиона медленно облизывает губы, — Например, это? — высунув кончик языка, она аккуратно проводит им по головке, чувствуя на языке его вкус.

— Твою ж мать... — Драко шумно выдыхает, втягивая в лёгкие побольше воздуха. Он хотел ее до дрожи, до одержимости, до безумия.

— Пора бы тебе уже начать следить за своим языком, — нравоучительным тоном заявляет она, словно не она только что облизала его член.

Она испытывает его, он знает. Он бы сейчас так хотел взять эту чертову девчонку за волосы и насадить ее соблазнительный умный ротик на свой член... Но зная Грейнджер, она откусит его, и моргнуть он не успеет.

— Лучше бы тебе сделать уже кое-что своим языком относительно моего члена, иначе, клянусь... я убью тебя нежно.

Его тон совсем не походил на угрозу, скорее на мольбу.

— О, нет, милый, это я сейчас убью тебя нежно, — невозмутимо произносит она и, сомкнув губы на головке, вбирает несколько сантиметров мужской плоти внутрь своего горячего рта.

Из его уст вырывается утробный рык, весь его мир вихрем закружился вокруг девушки, дарившей ему ни с чем несравнимые эмоции. Стоя между ее разведенных ног, он зарывается пальцами в Гермионины кудри, пока она начинает нежно убивать его своими ласками.

Реальность теряется, когда она чувствует его у себя во рту. Пьянящее чувство похоти обволакивает тело, когда он упирается концом в ее горло, слегка подрагивая. И Гермиона, не разрывая с Драко зрительного контакта, стискивает его крупный ствол губами, делая первое сосательное движение. Упиваясь его низкими хриплыми стонами, она вместе с тем поглаживает его член у основания, а ногтями другой руки царапает его крепкий пресс.

Закусывая нижнюю губу, он неотрывно следит за тем, как его член скользит между ее губ. Она ускоряется, и он совсем теряется, сминая в кулаке ее волосы. Вся его кровь приливает к паху, когда Гермиона сжимает стенками своего горла его головку, вытворяя своим языком бесподобные вещи.

Она находит его очаровательным и таким горячим в этот момент. Малфой полностью в ее власти. И ей нравится ласкать его так. Ей нравится, как его безупречная кожа покрывается испариной, как он становится все твёрже и твёрже, пульсируя у нее во рту. Ей нравится его вкус, когда он с глухим рычанием изливается. И она глотает.

Он опьяняет.

Ему кажется, что она свела его с ума... Он испытывает маленькую смерть, никак иначе. Она сделала это с ним. Страстная, нежная, любящая — она вся его.

Выпустив его член, Гермиона облизывается. Ее глаза горят желанием. Драко хочется целовать ее везде, и он целует, повалив девушку на кровать. Он с трепетом исследует ее горячее тело, всякий раз, как впервые. Накрывает губами ее полную грудь, втягивая в рот то один сосок, то другой. Стягивает с нее трусики, языком дразнит половые губы, пальцами массирует вход, играет с клитором. Она томительно стонет под ним и шепчет слова любви, когда он вскоре вновь заводится и, закидывая женские ножки себе за спину, входит в нее одним рывком сразу на всю длину. Придавливая девушку своим мощным телом к кровати, он начинает плавно заполнять ее, постепенно ускоряясь с каждым последующим толчком. Переплетая с Гермионой пальцы и утыкаясь носом в ее шею, Драко хрипло вторит ее имя, словно она святая.

Они ненасытно любили друг друга всю ночь напролет. И уснули лишь под утро на влажных от пота простынях, наслаждаясь покоем перед грядущими планами.

====== Глава 24. «Клан Диллинджер-Забини.» ======

Комментарий к Глава 24. «Клан Диллинджер-Забини.» Коллаж к главе: https://vk.com/wall-122725034_8545

Корделия Диллинджер-Забини: https://vk.com/photo-122725034_456244931

P.S.: Моя бета больше не может заниматься редактированием, так что теперь я сама по себе, но, думаю, не страшно.

Саундтрек: Karaoke Pro – King’s Dead (Originally Performed by Jay Rock, Kendrick Lamar, Future)

День спустя на фамильном кладбище клана Диллинджер-Забини собралась вся англо-итальянская мафия. На земле, укутанной яркой зеленой травой, размещались величественные надгробные камни, склепы и памятники. На свободном участке неподалеку от усыпальницы и памятника братьев Себастьяна и Стефана Забини столпились мужчины и женщины в строгих черных одеждах. На головах мужчин как на подбор сидят шляпы. Женщин также объединяют различные шляпки с вуалью; некоторые из них под стать солнечной погоде держат в руках черные винтажные зонтики.

Аппарировав вместе, Гермиона и Драко появляются вблизи собравшихся. Облаченная в черное платье-кардиган ниже колен и беретку в тон, Гермиона идет под руку с Драко. Ее аккуратно уложенные кудри переливаются в лучах солнца. Светловолосую макушку Малфоя покрывает классическая гангстерская шляпа, а на его безупречном костюме невозможно было отыскать и ворсинки.

Проходя мимо людей, большая часть из которых была им незнакома, они ловили на себе их любопытные взгляды, и были вынуждены отвечать на их приветствия вежливыми кивками.

Рядом со стоящим на возвышенности гробом находится Блейз, с которым беседует невероятно красивая темнокожая женщина со взглядом настоящей хищницы. С длинными африканскими косами, облаченная в элегантное пончо, изысканно повязанный на голове тюрбан, полностью скрывающую лицо вуаль и полупрозрачные перчатки, она походила на амазонку. А с тем количеством драгоценностей, что украшало эту женщину, — на Клеопатру. И если бы Гермиона не знала, что она приходится Блейзу матерью, то вполне могла бы принять ее за его старшую сестру.

Поправив сыну галстук, Корделия Диллинджер-Забини поспешила в сторону рыдающей старушки, что-то лепечущей на итальянском. Бабушку Блейза со стороны отца уже успокаивает его сестра Дженна, но, видимо, мало с этим справляется, так как сама еле сдерживает слезы.

Тут же рядом с Блейзом появляется Дафна в черном брючном костюме и шляпе с широкими полями. Взяв своего парня за руку, девушка переплела с ним пальцы и положила голову ему на плечо. Драко и Гермиона, поравнявшись с друзьями, еще раз выражают Блейзу свои соболезнования. Он кажется смирившимся и спокойным, но каждому здесь было известно, что, заняв место, некогда принадлежавшее его матери, отцу и их братьям, он не оставит смерть Джонни как должное.

Похлопав друга по плечу, Драко переводит взгляд в сторону гроба, в котором покоится тело Джонни. На Диллинджере надет один из его лучших костюмов, рядом лежит его волшебная палочка и, в качестве символизма его гангстерской деятельности, — пистолет.

Ни минутой позже на воздвигнутые подмостки поднимается Корделия, придерживая над головой зонтик. Откинув копну тонких косичек за спину одним изящным жестом, она начинает свою прощальную речь.

— Со времен, когда я была у истоков дел, прошло много времени и, скорее всего, не все вы знаете нашу с Джонни историю. Поэтому я начну с самого начала... — ровным тоном заговаривает она, оглядывая присутствующих.

Когда возникает мертвая тишина, Корделия продолжает:

— В юности я влюбилась вон в того парня. — Она указывает на скульптурный памятник братьев Забини. — Его звали Себастьян, и мы оба были бедны. Поэтому вместе с его братом Стефаном мы занялись грабежом магловских и иногда магических банков, попутно перепродавая редкие запрещенные ингредиенты для зелий по дешевке. Так мы заработали себе популярность. И вскоре к нам троим присоединились еще шестеро ребят. Наше дело процветало. Мы стали основателями первой англо-итальянской магической мафии. Джонни же я тогда держала в стороне от криминала, так как он был еще слишком молод.

Гермиона внимательно слушала, замечая, как хмурится Блейз.

— Мы с Себастьяном поженились, и у нас родился сын, — расплывшись улыбкой, Корделия бросает любящий взгляд на Блейза. — И пока я была вынуждена сидеть с грудным сыном дома, мужчины запланировали крупное дело. — Улыбка спадает с ее лица, а в голосе появляются стальные нотки. — Они ограбили «Гринготтс»... Но выбрались из банка далеко не все. Шестеро напарников моего мужа и его брата предали их! Они забрали все награбленное и оставили друзей умирать на растерзание дракону, — ледяным тоном провозглашает Корделия, устремив взгляд в сторону памятника, и сквозь сжатые челюсти продолжает: — Моему горю и ярости не было предела. Я осталась одна с ребенком, и только мой младший брат Джонни был достаточно силен, чтобы перенять на себя все дела и помогать мне с воспитанием сына, — сделав короткую паузу, она заговаривает свирепым голосом, полным горечи и жестокости: — Моя жажда мести была так сильна... Так сильна! ...Что я потратила тринадцать лет жизни на то, чтобы найти каждого из этих шестерых ублюдков. Околдовать их. Женить на себе. И убить, забрав каждую их копейку!

Последние ее слова были точно пули из пистолета. Люди, не знавшие этой правды, ахают; некоторые пускают слезу. В числе последних была и Гермиона. Драко, Дафна и Блейз же слушали со скорбными выражениями на своих лицах.

— Я заработала себе репутацию «Черной вдовы», и ничуть об этом не жалею, — вернув своему голосу невозмутимость, Корделия посмотрела на мертвое тело своего брата в гробу. — Джонни всячески способствовал моей мести... Помню, как он говорил мне: «Одно только твое слово, Делия, и я убью их», — расплывшись ностальгической улыбкой, женщина смаргивает горячие слезы. — Но я не позволила ему этого сделать... потому что хотела вкусить сладость этой мести сама лично. Ох, и, поверьте мне... эта месть была сладка. Каждый из них заплатил за свое предательство жизнью... Поэтому, я отдаю все переданные мной когда-то полномочия Джонни моему сыну Блейзу, с уверенностью, что он со своими единомышленниками отомстят за смерть моего брата, которого я всегда буду помнить, как своего надежного соратника, всегда готового прийти мне и моему сыну на выручку; как приемника, превратившего сборище гангстеров в настоящую империю; как человека, прожившего жизнь, пусть не такую длинную, но полную столь великих свершений, которые многим и не снились... Джонатан Диллинджер жил и погиб настоящей легендой, ей же и останется посмертно.

На этом она завершает свою речь и, утирая слезы черным шелковым платком, сходит с подмосток к встретившему ее на пол пути Блейзу. Приобняв мать за плечи, он что-то говорит ей на ухо и отводит в сторону. Многие, непосвящённые в эту историю, находятся под впечатлением от исповеди знаменитой «Черной вдовы». Гермиону же переполняли смешанные чувства: она и ужасалась кровожадности этой женщины, и сочувствовала ей одновременно. На ум приходят слова, с которыми Диллинджер поделился, когда принимал ее в ряды мафии. Их кредо:

«Мы создали собственную религию:

Все то не грех, что одобряют оба.

Единственное преступление — это обман.»

Прим. автор: слова из песни «No Church in the Wild — Jay-Z feat. Kanye West.»

— Почему вы мне не рассказали об этом? — спрашивает она у Драко и Дафны.

Переглянувшись между собой, они пожимают плечами, мол, как-то к слову не пришлось.

Следующими свою речь произносят остальные члены семьи и близкие друзья. За свои тридцать семь лет Диллинджер так и не обзавелся детьми. Но слушая Дженну, Гермионе показалось, что ее и Джонни связывали романтические отношения. Блейз, произнося свою речь, сказал, что дядя был для него как отец, верный друг и наставник, и что для него большая честь занять его место. В конце речи он подтвердил слова своей матери о том, что смерть Джонни будет отмщена. Из слов остальных, Гермиона поняла, что выдающийся босс мафии относился к своей жизни в некотором роде беспечно и никогда не боялся не дожить до старости. Также она поняла, что он был искренне любимым для многих человеком, который пользовался безоговорочным доверием и уважением в своем кругу.

Гермиона не знала Джонни достаточно долго, но разделяла горе его потери. Ей самой становилось так печально, что она, не сдерживая слез, плакала на груди у Драко, приобнимавшего ее за талию. Так они наблюдали ритуал захоронения: группа ближайших родственников Джонни во главе с Корделией, Блейзом и Дженной, произнеся сложную комбинацию заклинаний, отошла в сторону, когда гроб погрузился под землю, и на ее поверхности появилась черная мраморная гробница. Затем, вновь подняв свои палочки ввысь, они воздвигнули над ней склеп. Пара других волшебников левитировали готовый скульптурный памятник Джонни и закрепили на возвышенности склепа. Монумент Диллинджера, одетый в плащ и шляпу, с пистолетом в одной руке и палочкой в другой, стоял в позе гордо смотрящего вперед так, что создавалось впечатление, будто их взгляды с братьями Забини пересекались.

Завершив церемонию рядом упокоящих душу погибшего и защищающих могилу чар, каждый провожал взглядом устремившийся из склепа навстречу небу дух Джонни, прослывшего при жизни по кличке «Беркут» — самого крупного из орлов, соответственно в форме белых дымчатых очертаний крылатого беркута.

Джонатан Диллинджер жил и погиб настоящей легендой, ей же и останется посмертно.

Саундтрек: Mishlawi – All Night

При жизни Джонни владел элитарным пабом, где вечерами собирались члены мафии, чтобы выпить, отдохнуть или же обсудить дела. Паб перешёл во владения Блейза, сменившего название «У Джонни» на «Король Беркут». По прошествии нескольких дней с похорон Дафна и Блейз позвали Драко и Гермиону в этот паб. Воззвав друзей «отлепиться друг от друга и покинуть свой уединенный мирок, где они варьируют между постелью, ванной и кухней». Ведь у них появилась точная информация относительно аукциона.

Пройдя сквозь иллюзию, отгоняющую маглов, Гермиона и Драко видят здание из черной панели с позолоченной отделкой. Уже бывая здесь ранее, Драко отмечает изменения: новая вывеска «Король Беркут» и герб с изображением орла и золотой короной сверху. Открыв дверь и пропустив внутрь Гермиону, он заходит следом за ней. Им предстает классический элитный британский паб. Строго выдержанный деревянным декором и бордовыми кожаными обивками, с приглушённым светом и сияющий чистотой, он воистину представляет собой логово мафиози. На стене над бильярдным столом висит портрет Джонни. В граммофоне под тоненькой иголочкой крутится виниловая пластинка: играет незатейливая песня из вестернов.

В пустующем зале за барной стойкой сидит Дафна и, уперев локти в столешницу, что-то выслушивает от Корделии, которая стоит по ту сторону бара, разрезая на ломтики кусок вяленого мяса. Заметив приближающихся Драко и Гермиону, Дафна отчего-то резко подскакивает, поспешив к ним навстречу.

— Не представляете, как я рада вас видеть! — чуть ли ни подбежав к ним, она расцеловывает их обоих в щеки.

— Эм, это что такое было? — изумляется Драко.

— Мерлин, клянусь, приди вы ещё хотя бы минутой позже, эта восхищающие пугающая женщина точно свела бы меня с ума! — шепотом верещит блондинка.

— Ты о чем это, Дафна? — спрашивает Гермиона.

— Идите-ка сюда, ребятки, — зовет их Корделия. — Я налью вам выпить.

Расположившись на барных стульях, Драко и Гермиона ловят пару кружек, которые Корделия перекатывает им по столешнице, и делают по глотку сливочного пива. В жакете из драконьей кожи, с длинными косами, часть из которых была собрана на макушке, и множеством золотых обручей на шее, мама Блейза выглядит очень экзотично и экстравагантно.

Гермиона уже успела познакомиться с ней, и не сказать, что та была сильно уж пугающей, но определенная энергия, исходящая от госпожи Диллинджер-Забини, вызывала желание спрятаться от ее острого взгляда, а на все вопросы отвечать исключительно: «Да, мэм».

Возникает неловкое молчание, ничуть не смущающее Корделию, которая продолжила методично нарезать мясо, раскладывая ломтики на два блюда с овощами по краям.

— А где Блейз? — попивая из кружки, интересуется Гермиона.

— Он наверху, Дженна делает ему какую-то очередную татуировку, — непринужденно отвечает ей Корделия и, практически полностью завершая нарезку, вновь обращает свое внимание к Дафне: — Так вот, дорогая, возвращаясь к нашему разговору.

Дафна потупляет взгляд.

— Зная твою историю с Тео Ноттом, хочу предупредить тебя, что Блейз, может, и счастлив сейчас, но он вряд ли будет так же счастлив, когда ты снова вернёшься к своему жениху...

— Мэм, уверяю вас, я не вернусь к нему! Я давно разорвала помолвку. — Судя по ее усталому тону, Дафна говорит это ей не впервые.

— Это как посмотреть, куколка... — недоверчиво произносит Корделия и, на секунду отвлекаясь на бармена, появившегося из кухни, отдает тому одно блюдо с нарезкой, с указаниями отнести его к Дженне. Затем вновь взглянув на подружку сына, вкрадчиво ей проговаривает: — Могу сказать только одно: разобьешь сердце моему сыну... Ну, думаю, нет надобности говорить, что будет...

Гермиона могла бы высказать, все что думает на этот счёт, но давится сливочным пивом. И пока Драко аккуратно хлопает ее по спине, она не сразу замечает Блейза, появившегося позади Дафны. Одетый в черный пиджак на голый торс, с парой золотых цепей, свисающих с шеи, и с закатанными по локоть манжетами, он невольно демонстрирует свежее тату в форме расправившего крылья беркута на верхней части своего рельефного пресса.

С его появлением Дафне заметно становится спокойнее.

— Мама, ты переходишь всякие границы, — с недовольством говорит он. — Я не нуждаюсь в подобной опеке.

Уперев одну руку в бок, Корделия выразительно вскидывает бровь.

— Это первый раз за все время, когда ты заводишь серьезные отношения и знакомишь меня со своей девушкой, — отвечает она. — Поэтому, я думаю, что должна иметь о ней какое-то представление.

— Для этого тебе совсем не обязательно угрожать ей! — разводит руками Блейз.

— Я бы не стала, если бы на то не было оснований, милый, — постукивая длинными ногтями себя по бедру, Корделия хмыкает. — Поверь, у каждой чистокровной семьи есть свои скелеты в шкафу, — поясняет она, кидая красноречивый взгляд на Дафну и Драко. — И Гринграссы далеко не исключение.

Блейз закатывает глаза, мол, что за вздор ты несёшь, мама.

— Не сомневаюсь, в выискивании чужих тайн тебе нет равных, мам, — натянуто улыбнувшись, начинает он. — Но я не хочу, чтобы ты лезла в мою личную жизнь. И тем более угрожала моей девушке.

Гермиона и Драко, будучи невольными зрителями развернувшейся сцены, нервно поглядывали то на одного, то на другого. Они видели, как Блейз спорит со своей матерью, и в то же время успокаивающе сжимает руку Дафны, приобнимая ее за талию. А та, нахмурившись и накрыв его ладонь своей, обводит кончиками пальцев его костяшки. И лишь когда Корделия ушла, смирившись с нежеланием Блейза к ней прислушиваться, оставив напоследок одно блюдо с нарезкой, как угощение для их компании, они могли расслабиться.

— Я определенно ей не понравилась, — удрученно констатирует Дафна.

— Не бери в голову, детка, — томно произносит Блейз, прижимаясь к ней со спины. — Моя мама балуется прорицаниями и думает, что ей все про всех известно... — мягко говорит он. — И, если тебя это утешит: наша ситуация с одобрением родителей куда лучше, чем, например, у них, — непосредственно взглянув на Драко и Гермиону, он с весельем добавляет: — Ты же помнишь, как папаша Драко отреагировал на его непостижимо вопиющий, но ужасно прекрасный роман с Грейнджер.

Ему было удается вызвать у нее вымученную улыбку, как вмешивается Малфой:

— Не хочу тебя расстраивать, но ваша ситуация отнюдь не лучше нашей, — как бы «между прочим» говорит он, доставая из кармана пиджака портсигар и вытягивая своими аристократичными пальцами одну сигару. Прикуривая, Драко поясняет: — Если ты не забыл, ее родители настолько одержимы идеей ее замужества с Ноттом, что велели не возвращаться домой, кроме как под ручку с ним.

От напоминания сего факта Дафна ещё больше расстраивается.

«Вот засранец», — думается Гермионе.

Блейз переглядывается с Гермионой, негласно сговорившись: Драко сиюминутно получает от Гермионы пинок под барной стойкой. Снова.

— Ауч! Ну за что? — стонет он, посмотрев на нее негодующе и немного обиженно, в ответ получая лишь укоризненные покачивания головой.

Прошептав Дафне что-то на ухо, Блейз ласково гладит ее по волосам и, отстранившись, спрашивает:

— Хочешь выпить?

Она кивает.

— Бурбон? — заходя за барную стойку в отсутствии бармена, он ловко достает с навесной полки стакан.

— Вишневый, — уточняет Дафна, но, встретив его знающий взгляд, понимает, что вуточнениях он не нуждается.

Саундтрек: Method Man – All I Need (Mary J. Blige)

Их ожидания оправдались: один из медальонов заявлен на продажу, аукцион состоится завтра, и организатором его будет Кормак МакЛагген. За обсуждением плана действий, они решили сыграть в пул. Двое на двое: Гермиона и Драко против Дафны и Блейза.

— Мы с Гермионой придем как потенциальные покупатели, — говорит Дафна, склонившись над бильярдным столом и нацеливая свой кий, — и просто купим этот медальон.

— Те же, кто прослыл репутацией потенциальных грабителей, — говорит Блейз, дымя сигарой и наблюдая за тем, как его белокурая ведьма отправляет шар в лузу, — не при делах, — кивает он Драко.

Дафна делает еще один ход, который становится неудачным.

— А что там с Кормаком? — взглянув на подругу, отложившую свой кий в сторону, Гермиона принимается обходить стол, выбирая себе цель.

Дафна бросает настороженный взгляд на Малфоя. Опершись одной рукой о край стола, а в другой держа стакан огневиски, он исследует изгибы фигуры Гермионы, пока та, склонившись над столом, прицеливалась кием к шару.

— Ну-у... — протягивает блондинка, беря с тарелки, парившей в воздухе, кусочек вяленого мяса и, отправляя его в рот, медленно пережевывает, и только потом отвечает: — Тебе придется его соблазнить...

От изумления Гермиона промахивается: несколько шаров ударяются друг о друга, но ни один не попадает в лузу.

— Что, прости? — на первый взгляд спокойно спрашивает Драко, но его выдают глаза. Он смотрит неистово, с вызовом.

Гермиона откладывает кий, закусывая внутреннюю сторону щеки. Она подозревала, что Дафна задумала нечто подобное, но все равно ей было противно даже думать о том, что ей придется «соблазнять» Кормака.

— Ты слышал, дорогуша, — невозмутимо отвечает ему Дафна. — Ей всего-то-навсего надо будет немного пофлиртовать, чтобы заманить его в комнату и подлить в выпивку сыворотку правды. Тогда же появлюсь я, и мы его допросим.

Драко холодно смеется.

— Это уж вряд ли, — отрезает он.

— Ну что ж, умник, — саркастично вздыхает Дафна, — тогда шкатулки нам не открыть, ведь более удобного случая подловить Кормака нам больше не представится, потому что после аукциона он уматывает обратно черти знают куда!

— Она права, приятель. — Блейз ударяет кием по белому шару, забив сразу пару полосатых и, выпрямляясь, идет на другую сторону стола. — Мои источники утверждают, что он сейчас даже не в Англии и появится только в день аукциона, после которого вновь покинет страну, — рассказывает он, одним ловким ударом кия загоняя еще парочку шаров.

Скрестив руки на груди, Драко одаривает друзей непреклонным взглядом.

— Все нормально, — касаясь его плеча, говорит Гермиона. — Я это сделаю. Он идиот, выпьет и даже глазом не моргнет.

— Мне это не нравится, — хмурится он. — Меня не будет рядом, и ты не знаешь, что можно ожидать от этого кретина.

— Поверь, я знаю. — Она ему улыбается. — Он мерзкий, но знает, что, в случае чего, от меня можно схлопотать если не проклятье, то удар ниже пояса.

Драко смеется, прикрывая глаза и покачивая головой.

— Он к тебе уже приставал раньше, не так ли? — вставая за спиной Грейнджер, он опускает руки на стол по обе стороны от девушки и, склоняя голову, с любопытством вглядывается в ее лицо. — Я помню, на шестом курсе даже до Слизерина дошли слухи, что он домогается тебя.

— Правда? — изумляется Гермиона, забавляясь: — Не знала, что слизеринцев вообще интересовала моя личная жизнь.

— Ох, поверь, принцесса, ваше золотое трио было весьма излюбленной темой на Слизерине, — хихикает Блейз, делая уже третий по счету удачный ход. К нему подходит Дафна и, обнимая парня со спины, кладет руки на его оголенный пресс, ощупывая новое тату. Положив подбородок ему на плечо, она выхватывает из его губ сигару и делает затяжку. Затем кормит Блейза мясом с парившей рядом тарелки и от себя добавляет: — И по большей части вас популяризировал именно Малфой, со своей нездоровой одержимостью.

— Как мило... — ухмыляется Гермиона, глядя на то, как Драко смущенно закусывает нижнюю губу.

— И кстати, мы вас сделали, — вставляет Блейз, указывая на отсутствие полосатых шаров на столе и норовя губами словить пальцы кормящей его с руки девушки. — Будете брать реванш? — спрашивает он, обмениваясь с Дафной триумфальными улыбками.

Драко переглядывается с Гермионой, получая от нее отрицательное покачивание головой.

— Отдыхайте, — бросает он, небрежно махнув друзьям рукой.

Пожав плечами, Забини и Гринграсс, забирают свою выпивку и направляются в сторону диванов.

— Чтобы ты знала, я против этой затеи, — хрипло произносит Драко, все еще держа Гермиону в своих объятиях. — Нам даже не обязательно открывать эти шкатулки. К черту медальоны.

— Нет, Драко, еще как обязательно. — Она качает головой, разворачиваясь в его руках к нему лицом. — Мы должны уничтожить их содержимое, чтобы больше ни одна магическая популяция не подверглась этому ритуалу. Никогда.

Глядя в ее полные решимости глаза, он вздыхает.

— Раз уж мне тебя не переубедить, — поигрывая скулами, говорит Малфой, — МакЛаггеновский труп будет на твоей совести, если...

— ...Поверь мне, мы обойдемся без трупов, — перебивает она, закатывая глаза и сдерживая улыбку.

— Если он... — вновь цедит Драко, и его глаза цвета раскаленного серебра леденеют, — ...не дай Мерлин, обидит тебя, — продолжает он, ласково обводя большим пальцем ее подбородок, — боюсь, без трупов мы не обойдемся, Ангел.

У Гермионы по спине пробегают мурашки.

====== Глава 25. «Кормак МакЛагген сегодня вырыл для себя могилу.» ======

Комментарий к Глава 25. «Кормак МакЛагген сегодня вырыл для себя могилу.» Коллаж: https://vk.com/wall-122725034_8634

Саундтрек: Blood In The Cut – K.Flay

— Гермиона Грейнджер! — восклицает Кормак, приветственно разводя руками по сторонам. — Надо же, ты с каждым годом все краше и краше... — тягуче протягивает он, окидывая девушку с ног до головы оценивающим взглядом. — Прямо-таки цветешь и пахнешь!

Именно такой прием Кормак МакЛагген оказывает Гермионе, когда на следующий день они с Дафной являются на место проведения аукциона. Отель «Кортез» — самый престижный и стильный отель магической Британии, владельцем которого является отец Кормака. В банкетном зале отеля, выполненном в стиле классицизма, с преобладающими оттенками красного, где с высоченного потолка свисают оригинальные винтажные люстры, пол застлан красно-черным ковром с геометрическим узором, а мебель представляет собой раритет, собрались сливки английского магического общества. Одетые в вечерние наряды, все они сейчас расхаживают с бокалами в руках и рассматривают выставленные в стеклянных витринах лоты. Готовые выложить баснословные суммы на торгах, которые начнутся с минуты на минуту.

Дафна явно хотела привлечь к Гермионе внимание, выбирая для нее образ, состоящий из маленького платья, полностью вышитого желтыми блестящими камнями, с повязанным на талии черным поясом, черных босоножек на крутой платформе с высоким каблуком, небрежной прически с парой выбивающихся прядей и макияжа смоки айс. Во-первых, за счёт цвета яркого блестящего платья. Во-вторых, за счёт его длины и высоты каблуков, что делало ноги Грейнджер такими соблазнительно длинными, что их просто невозможно было оставить без внимания. «Слишком коротко», — взбесился Драко, увидев ее наряд. «На то и рассчитывалось», — ответила ему Гринграсс. Они тогда долго проспорили на этот счет. Малфой настаивал, чтобы Гермиона переоделась, но Дафна... Дафна настояла, чтобы все осталось как есть.

— Это все мои духи, Кормак, — отвечает ему Гермиона, стараясь при этом звучать как можно более располагающе.

Они с Дафной как раз рассматривали медальон в витрине, когда к ним подошёл МакЛагген. И тогда как Гермиона в своем бунтарски-сексуальном и по-простому роскошном образе выглядит ярко и броско, Дафна в своем темно-зелёном платье с вырезом до середины бедра, прекрасно гармонирующих на его фоне красных туфлях-лодочках на тонкой шпильке, с распущенными белокурыми волосами, спадающими до талии, зелёными тенями на глазах и алой помадой на губах выглядит элегантно и сдержанно.

Сделав вид, что хочет рассмотреть другой лот, Дафна, потягивая шампанское из своего бокала, отходит в сторону, предоставляя им возможность поговорить наедине.

— Ну нет, тут дело далеко не в духах! — смеётся Кормак, взглядом скользя по ее ногам. — Ты просто сама конфетка, — говорит он, понизив тембр до — как по его мнению — «сексуального».

Натянуто улыбнувшись, Гермиона бормочет что-то вроде благодарности за комплимент.

— А ты, кстати, какими судьбами? — интересуется Кормак, судя по всему, вспомнив о прошедшем громком судебном разбирательстве с ее участием в главной роли.

— Да я с подругой просто за компанию... — отмахивается Гермиона, беря с подноса мимо проходящего официанта бокал шампанского. — Ей очень приглянулся этот медальон, — сделав глоток, она указывает на витрину, в которой лежит драгоценность на миллионы галлеонов.

— Ух ты, — присвистывает МакЛагген, — самый дорогостоящий лот... Между прочим, некогда принадлежал Малфоям... Думаешь, он твоей подруге по карману?

— Да, она из чистокровной семьи, деньги у нее есть, — заверяет она, хотя на самом деле они собираются платить награбленными деньгами его дяди. И от осознания сего факта Гермиона мысленно прыскает со смеху.

— Погоди-ка... — Кормак вглядывается в лицо Дафны, разглядывающей витрину неподалеку. — Это что, Гринграсс?

Гермиона кивает.

— И ты, что это, дружишь с ней? Она же училась на Слизерине! — Он говорит это так, словно быть слизеринцем — означает заочная продажа души дьяволу и негласное повиновение всея силам темным.

— Я больше не страдаю этими факультетными предрассудками, Кормак, — резче чем планировала отвечает Гермиона.

— Это на тебе так общество Малфоя сказалось, что ли? — ехидно оскалившись, он окидывает ее с ног до головы плотоядным взглядом. — Слышал о твоём признании на суде... Может, тебе нравилось быть его заложницей, м?

Гермиона делает глубокий вдох. Как бы ей сейчас ни хотелось послать этого клоуна куда подальше, и, плеснув шампанским в его наглую рожу, развернуться и уйти, она не могла позволить себе такую заманчивую роскошь.

И прежде чем она находит в себе силы, чтобы ответить как можно более вежливо, МакЛаггена подзывает какой-то человек с напоминанием, что пора начинать торги.

— Извини, мне пора, — спешно говорит он и, напоследок ещё раз пройдясь по ее фигуре масленым взглядом, добавляет: — Надеюсь, ещё поболтаем, да?

И, не дождавшись ее ответа, уходит.

— Ради всего святого, что это только что было? — едва не подлетает к ней Дафна.

— Как это, что? — недоумевает Гермиона. — Я флиртовала, как ты и говорила.

— И ты называешь это, флиртом? Да у тебя такое лицо было, словно вот-вот стошнит!

— Вовсе нет, я была очень даже убедительна.

Дафна вздыхает, накрывая лоб рукой.

— Ну, ничего, ещё не всё потеряно, — оптимистично говорит она. — У тебя ещё будет один шанс после аукциона. Благо, он и так готов пойти за тобой куда угодно, тебе только надо поманить пальчиком, понимаешь?

В этот момент они слышат, как МакЛагген со своей трибуны объявляет начало торгов, и все спешат занять места за круглыми столиками, накрытыми кремовыми скатертями, со стандартными наборами закусок и миловидными сферическими стеклянными подсвечниками. Гермиона кивает Дафне, и они вдвоем занимают один из столиков.

Аукцион течет в быстром темпе. Лоты быстро находят покупателей, предложивших за них максимальную сумму. Гермиона и Дафна же ждут очереди торгов последнего лота. МакЛагген отлично справляется с ролью аукциониста. С его-то раздутым эго для него нельзя сыскать более подходящей роли, чем ведущий чего-либо.

— Посмотри на тех двух мужчин через два столика справа от нас, — склонившись к уху Гермионы, произносит Дафна.

Взглянув в том направлении, она узнает парочку людей, работающих некогда на Джонни, а теперь на Блейза. Джозеф Капулетти и Никола Сопрано.

— Поверить не могу, что они их подослали, — сетует Гермиона, — будто мы сами не в состоянии справиться!

— Уверена, это все инициатива Драко, — хмыкает Дафна. — Этот собственник скорее бы под землю провалился, чем отпустил тебя сюда без конвоя. Меня же он, видимо, в расчет не берет. Думает, я позволю, чтобы с тобой что-то случилось?

— Мы ещё поговорим с ним об этом, Даф.

От выходки Малфоя их внимание отвлекает ассистент, принявшийся демонстрировать зрителям последний лот аукциона.

— Дамы и господа, представляем вашему вниманию последний лот! — громко начинает Кормак. — Фамильная реликвия всеми известного семейства Малфоев! Этот необычайной красоты медальон с редчайшим огромным красным 47-каратным алмазом, инкрустированным бриллиантами, на цепочке из платины уже несколько колен подряд гордо носили Леди Малфой. На его обратной стороне свою принадлежность доказывает гравировка фамильного герба древнего чистокровного семейства, входящего в число «Священных двадцати восьми». — Тут же по велению палочки ассистента медальон начинает вращаться внутри витрины. — И теперь у вас есть шанс приобрести это произведение ювелирного искусства и почувствовать себя персоной королевских кровей, — продолжает Кормак, — по начальной цене в восемь миллионов галлеонов!

Дафна немедля поднимает свою номерную табличку.

— Кто-нибудь даст больше? — заискивающе спрашивает МакЛагген, оглядывая присутствующих. — Отлично, покупатель под номером 23 повышает цену до восьми с половиной миллионов.

Дафна и Гермиона оборачиваются назад, чтобы взглянуть на своих оппонентов. И лицо Дафны в миг холодеет. За дальним столиком она видит своих родителей. Миссис Гринграсс держит свою табличку в руках, одаривая дочь строгим, надменным взглядом. Рядом с ней сидит мистер Гринграсс и, неловко опустив голову, старается не сталкиваться с дочерью взглядами.

— Поверить не могу... — лепечет Дафна.

— Что они здесь делают? — взволнованно спрашивает Гермиона. — И зачем хотят купить медальон?

— Полагаю, моя дорогая матушка хочет ещё больше насолить мне, — не скрывая в своем голосе злости, отвечает Дафна. — Но, уверяю, у нее это не получится.

С этими словами она вновь поднимает табличку, повышая цену.

— Отлично, девять миллионов! Леди под номером 23 готова дать больше? — предвкушая жаркие торги вещает Кормак. И миссис Гринграсс его не разочаровывает: она снова поднимает свою табличку.

— Девять с половиной миллионов! .. Девять с половиной миллионов, раз!

Дафна упрямо тянет табличку вверх.

— Десять миллионов! — ликующе кричит Кормак.

Но миссис Гринграсс не сдается. Она вновь и вновь повышает цену, не желая уступать дочери. И даже, когда цена взлетает до пятнадцати с половиной миллионов, мистер Гринграсс, выглядящий не слишком уж довольным происходящим, все равно не спешит остановить жену.

— Ха, неужто, она думает, у меня нет денег продолжать? — пребывая в гневе от действий матери, Дафна в который раз вскидывает свою табличку.

— Шестнадцать миллионов! — разгорячено кричит Кормак, явно не ожидая, что цена взлетит до таких размеров.

Остальные участники аукциона следят за развернувшимися торгами с откровенными охами и азартом, поскорее узнать, кто же в конечном итоге станет счастливым обладателем многомиллионной драгоценности.

Аристократичное лицо Миссис Гринграсс полыхает яростью. На этот раз она все же колеблется повышать цену, переглядываясь с мужем.

— Шестнадцать миллионов, раз! — испытывающе говорит Кормак, выдерживая паузу. — .. Шестнадцать миллионов, два...

Как тут Миссис Гринграсс даёт знак табличкой, решаясь отдать за медальон ещё полмиллиона. И прежде чем Кормак успевает провозгласить новую цену, Дафна, невозмутимо глядя в лицо матери, машет ему своей табличкой.

— Годрик милостивый... — неверяще лепечет Кормак. — Семнадцать миллионов!!!

Мистер и миссис Гринграсс обескураживающе переглядываются. И по их отчаянным выражениям лиц Гермиона с Дафной понимают, что победили.

— Семнадцать миллионов, раз! — возбужденно кричит МакЛагген. — .. Семнадцать миллионов, два! .. Семнадцать миллионов, три! .. — И со стуком молотка провозглашает:

— Продано!!!

Саундтрек: The Jingler – New Freezer (In the Style of Rich The Kid feat. Kendrick Lamar) [Karaoke Version]

Уже имея неприятный опыт общения с Кормаком, Гермиона предполагала, что уровень его невыносимости просто не может стать выше. Но она ошиблась. Ещё как может. Пока они с Дафной заключали сделку, МакЛагген все не переставал возносить оды себе любимому, мол, какой он весь из себя молодец, раз провел такой колоссально успешный аукцион, как будет гордиться им его дядя, раз он так замечательно поспособствовал окуплению его потерь. И Гермионе даже делать толком ничего не пришлось, только кивать да улыбаться, когда он предложил ей «прогуляться» до своего номера в отеле.

— Ну, поздравляю с покупкой, Гринграсс, — самодовольно говорит Кормак, глядя на Гермиону бессовестно раздевающим взглядом. — А мы вынуждены откланяться, — закидывая руку Гермионе на плечо, он расплывается до тошноты развратной ухмылкой.

Дафна подносит ко рту два пальца, изображая рвоту, когда Кормак на секунду отвлекается на обратившегося к нему ассистента. Давая тому короткие указания, он уже тянет за собой Гермиону, выглядевшую так, словно бы ей пришлось лимон съесть. Провожая подругу утешительным взглядом, Дафна напоминающе указывает ей на свой пояс платья, где, в свою очередь, у той спрятана зачарованная монета, с помощью которой Грейнджер, после того как опоит МакЛаггена, должна будет передать ей, в каком номере она с ним находится.

Едва же Кормак с Гермионой скрываются за лестничным поворотом, Гринграсс замечает, как с другого конца холла к ней стремительно надвигается её рассвирепевшая мать с еле поспевающим за ней отцом.

— Только этого сейчас не хватало... — обречённо вздыхает она, предчувствуя неизбежные семейные разборки.

— Давай сначала выпьем, — кокетливо говорит Гермиона, отталкивая парня, норовившего залезть к ней языком в рот.

Как только МакЛагген привел ее в свой люксовый номер «212C», то сразу же стал приставать. Гермиона этому даже не удивилась.

Кормак нехотя отстраняется и идёт к бару, доставая из него бутылку вина.

— Вертлявая ты всё-таки штучка, Грейнджер, — несколько ностальгически покачивая головой, он разливает темно-красную жидкость по бокалам.

Оставив его реплику без комментариев, Гермиона садится за барный стул. В шикарно обставленном номере включены только настенные светильники, поэтому через большое окно отчётливо проглядываются вечерние огни Косого переулка, которые выглядят куда более заманчиво, нежели созирцание противной ехидной рожи МакЛаггена.

— Но все же я приятно удивлен, что ты согласилась прийти сюда со мной, — передавая ей в руки бокал, он также берет в руки свой. — Интересно, почему? — Видимо, настроившись поболтать, Кормак опирается локтем о барную стойку, держа в пальцах бокал. — Помниться, раньше ты не особо жаловала мою кандидатуру в качестве своего, хм... кавалера.

— Не знаю, может, мне просто скучно? — беззаботно вскинув бровь, Гермиона подносит бокал вина к губам и якобы случайно роняет свой клатч на пол, из которого высыпаются мелкие вещи; в частности нарочито много предметов косметики. — Не поднимешь? — спрашивает она с расчетом на то, что пока он будет это делать, ей удастся незаметно подлить к нему в бокал сыворотку правды.

— Скучно, говоришь? — проигнорировав ее просьбу, он начинает свободной рукой поглаживать ее коленку. — Ну да, по сравнению с тем, какие веселья тебе выпали в вашем с Малфоем криминальном турне по Европе... сейчас действительно как-то скучно, — усмехается он, состроив, наверное, самую противную за сегодняшний вечер мину.

— Кормак, подними мою сумочку, пожалуйста, — терпеливо проговаривает Гермиона, чувствуя его ладонь на своем колене.

— Судебный представитель моего дяди говорил, да и в газетах писали, что он делал с тобой всякие непристойные вещи... — продолжая игнорировать ее просьбу, Кормак скользит рукой вверх по ее коленке, забираясь под подол платья. — Расскажи мне... Мне очень интересно, какие вещи он с тобой делал?

Саундтрек: SON LUX – Lost It To Trying (DjNicolasMzv Trap remix)

— Что, по-твоему, ты делаешь, позволь мне узнать на милость?! — едва ли не кричит на свою дочь миссис Гринграсс. Откровенно кричать же аристократке не позволяют заложенные правила этикета, но Дафна знает, что не будь они в общественном месте, ее мать уже бы во все горло орала на нее.

— И тебе здравствуй, мама, — наигранно приветствует ее Дафна. — Как приятно тебя здесь видеть! Чудное место для выяснений отношений, не правда ли?

— Дафна... — едва успевает укоризненно покачать головой мистер Гринграсс, как его перебивает жена:

— Мало тебе было опозорить нашу семью перед Ноттами и бросить свою карьеру в Министерстве, спутавшись с этим бандитом Забини, так ты ещё и устроила это представление, выставив нашу семью на полное посмешище! И я даже пока еще не спрашиваю, где ты берешь деньги на такие покупки!

— Как я понимаю, это Теодор тебе сказал, что я «спуталась» с «бандитом Забини»? — спрашивает Дафна и, получая в ответ молчаливое согласие, громко хмыкает: — Как интересно, а он тебе не сказал, что сам работал на дядю этого самого бандита?

— Не отходи от темы, юная леди! — даже не поводив в бровью на такое обвинение своего благородного «зятя», миссис Гринграсс заявляет: — Твое бунтарство с членством в мафии ни к чему хорошему не приведет! — Видя на лице Дафны недовольство ее осведомленностью, миссис Гринграсс говорит, самодовольно вскидывая уголок губ: — Думала, я этого не знаю, доченька? Мне также прекрасно известно, что твой отец в тайне от меня продолжает тебя поддерживать: сняв тебе жилье и обеспечивая деньгами, — белокурая женщина бросает презрительный взгляд на мужа. — Мне очень многое известно, не думай, что, если я выгнала тебя из дому, я не стану следить за тобой... Тебе рано или поздно придется вернуться домой и помириться с Тео, моя дорогая.

Каждое ее слово, словно капля, переполняющая чашу самообладание Дафны.

— Да я лучше умру, чем выйду за него! — вскрикивает она, да так, что несколько людей оборачиваются в ее сторону.

В пылу ярости она не замечает, что Никола Сопрано стоит на стрёме, следя за тем, чтобы никто не попытался ограбить Дафну, в сумочке которой лежит медальон ценой в целое состояние. А Джозеф Капулетти давно отправился следом за Гермионой и Кормаком.

Гермиона забыла учесть, что Кормак отнюдь не джентльмен и не станет поднимать сумочку дамы, когда та уронит ее. Даже по ее просьбе, ведь ему куда более интереснее допытываться до нее, желая услышать некие грязные подробности ее прибывания с Драко в роли «жертвы насилия».

— Я не желаю это обсуждать! Убери руку и подними мою сумочку, не то я уйду...

— Да брось, — Кормак криво ухмыляется, исследуя своими пальцами уже внутреннюю сторону ее бедра, — расскажи мне... Расскажи, что ты чувствовала, когда он раздвигал твои миленькие ножки, чтобы проникнуть в твою киску, — он насильно продвигает руку между ее сжатых бедер, касаясь ее трусиков. — Как он это делал? Он тебя связывал? Или ты все время была под Империо? Мне почему-то кажется, что тебе нравилось все, что он с тобой делал...

— А как тебе понравится, когда я прокляну тебя, если ты не уберешь свою лапу? — впиваясь ногтями ему в руку, Гермиона отталкивает ее и залепляет ему в лицо звонкую пощечину. К черту весь этот план соблазнения, терпеть это больше сил нет.

Кормак отшатывается, а на щеке у него появляется огромный яркий красный след. В один миг глаза его загораются не то гневом, не то азартом.

— Похоже, мне придется узнать на собственном опыте, что же ты чувствовала, — говорит он, силой раздвигая ее ноги и вставая между ними.

За что сиюсекундно получает от Гермионы, схватившей с барной стойки свою волшебную палочку, жалящее проклятье. Резко отпрянув от нее, он болезненно стонет, а лицо его мгновенно опухает, теряя свои черты.

— Ах ты, сучка! — В гневе он замахивается и, сам того не планируя, выбивает из ее рук палочку.

Палочка падает на пол, закатываясь куда-то. И Кормак, осознав, что он сделал, грубо хватает Гермиону за руку и волочит за собой к кровати.

— Отвали от меня! — велит она, вырываясь.

— Зачем? Разве не за этим ты сюда пришла?

Повалив ее на кровать, он применяет связывающее заклятие. И Гермиона чувствует, как ее руки оказываются привязанными к изголовью. Паника сменяется омерзением, когда Кормак, поколдовав над вырезом ее платья, обнажает ее грудь и с каким-то животным упоением наваливается на нее сверху. Гермиона отчаянно старается вырваться из веревок, в то время как МакЛагген, устроившись между ее ног, слюнявит ее грудь через тонкую ткань черного кружевного лифа. Из горла вырывается беспомощный всхлип; кровь закипает яростью, когда он отстёгивает бретельки, спуская чашечки вниз, и рассматривает ее так, словно готов съесть.

— Они даже лучше, чем я себе представлял, — задумчиво говорит он скорее сам себе, сжимая в руке ее правую грудь.

— Лучше не трогай меня своими погаными руками, не то, клянусь, тебе не поздоровиться!

Гермиона лягается ногами, попутно стараясь вырваться из путов веревок, чувствуя, как быстро бьётся ее сердце от наплывавшей истерики, едва сдерживаемой холодным рассудком.

А МакЛагген будто и не слышит ее вовсе. Попав в одну из своих многочисленных прихотливых мальчишеских грез о Гермионе Грейнджер наяву, он совершенно потерял голову.

— Какая же ты сладкая... — с придыханием произносит Кормак, проведя языком по вершине ее соска.

Гермиона задыхается от возмущения. Так противно ей ещё никогда не было. Она думает о Драко. Будь он здесь, он бы наверное убил МакЛаггена на месте. Эта мысль греет и пугает одновременно. Ей хочется, чтобы Драко пришел и забрал ее из противных лап этого козла. Но она сейчас одна. И должна помочь себе сама.

На холодном лице миссис Гринграсс впервые за этот вечер появляются человеческие эмоции: она смотрит на дочь шокировано и даже в каком-то роде скорбно.

— Почему ты не можешь быть как Астория... — разочарованно произносит она.

— Не сравнивай меня с Асторией, мама! — Затравленно глядя матери в глаза, Дафна с горечью добавляет: — В отличии от меня, у нее был выбор... — Ее голос надрывается, а в глазах стоят слезы. — Папа смог предоставить Астории возможность выбирать, не позволив тебе сломать ей жизнь, так, как ты сломала мою!

— Дочка... — с жалостью произносит беспомощный к судьбе дочери мистер Гринграсс.

Пока Кормак облапывал ее, Гермиона осыпала его такими отборными ругательствами, к которым она раньше думала никогда не прибежит.

— Не знал, что такие хорошие девочки, как ты, могут быть такими плохими, — ехидничает МакЛагген, отстраняясь от ее груди. — Поди от Малфоя таких слов набралась...

— Да пошел ты, знаешь куда, ублюдок хренов! — рычит Гермиона, дёргая веревки с такой силой, что саднит кожа на запястьях.

Судя по довольной, немного спавшей от отека роже МакЛаггена, ее оскорбления его ничуть не задевают. А скорее раззадоривают.

— Как мило, — ржёт он. — Если с ним ты так же сопротивлялась, то я понимаю его желание к тебе, от тебя же невозможно устоять!

— Дай мне только освободиться, и я тебя в порошок сотру, сволочь!

На секунду, от того взгляда, каким Грейнджер его одаривает, в глазах Кормака проскальзывает тень страха.

— Да ладно тебе... Уверен, тебя это все заводит. Я даже могу проверить...

В этот момент он просовывает руку под задравшееся платье, но, к своему сожалению, обнаруживает абсолютно сухие трусики. Для Гермионы же это становится последней каплей. На нее накатывает настоящая паника. Она понимает, что Дафна не сможет найти ее, ведь она не в состоянии дотянуться до зачарованной монеты, чтобы сообщить в каком номере находится. А МакЛагген по всей видимости и не собирается останавливаться. Он ее изнасилует, если она ничего не предпримет. Но что она может, будучи связанной?

От паники и безысходности по венам растекается гнев и ярость. Возникает жгучее желание придушить МакЛаггена собственными руками. Чтобы он не трогал ее. Чтобы молил о пощаде. Жестокость. Гермиона не знала, что в ней ее может быть так много. Но сейчас вся эта буря эмоций просто кипит и бурлит в ней. И не зря, она является сильнейшей ведьмой своего возраста... Выброс магии вырывается из нее и освобождает от веревок, как раз в тот момент, когда Кормак вопреки всему намеревается стянуть с нее трусики.

До этого Гермиона ни разу не практиковала беспалочковую магию, но вот, эта феноменальная способность дала о себе знать, чтобы защититься в самый нужный момент.

Пока МакЛагген застыл в шоке, не понимая, как это ей удалось высвободиться, Гермиона отшвыривает его тяжёлую тушу от себя потоком магии. Да так, что парень скатывается с кровати на пол. Засунув бретельки бюстгальтера в петли, Гермиона неспешно слезает с постели и достает из пояса монетку; потерев ее между пальцев, она отправляет Дафне сообщение.

Саундтрек: Nicki Minaj – Chun-Li

Дафна не желает выслушивать отца с его сожалениями. Она не винит его так, как мать, но слушать это сил больше нет. Утерев слезы, она разворачивается и оставляет родителей. Мать зовёт ее по имени, приказывая ей вернуться. Но Дафна ускоряет шаг в противоположном от нее направлении. Ненавистный голос матери стихает, и Дафна было успокаивается, как тут видит Сопрано, стремительно надвигающегося к ней навстречу.

— В чем дело? — спрашивает его она. Но все внимание мужчины обращено на кого-то за ее спиной.

В его руках палочка, и он поднимает ее перед собой.

— Опустите палочку, леди, — велит он.

Оборачиваясь назад, Дафна видит свою мать, зачем-то нацелившую на нее палочку.

— Ты что, хотела насильно забрать меня домой? — До Дафны доходит осознание происходящего. — И ты позволил бы ей это? — обращаясь к отцу, потрясённо спрашивает она.

— Это для твоей же пользы, доченька...

Дафна не успевает осознать предательство некогда пребывающего на ее стороне отца, потому что чувствует, как под рукавом жжется монета.

Ни секунды не медля, она разворачивается и спешит вверх по лестнице, даже не взглянув больше в сторону родителей. Она и так с ними чуть было не забыла про Гермиону. «Телохранитель» спешит вслед за ней. Дафна на ходу достает монету и видит сообщение Гермионы: «212C».

Поднявшись на третий этаж, Дафна вместе с Сопрано внезапно останавливается, потому что видят Капулетти, которому было поручено следить за безопасностью Гермионы. Выглядывая из-за угла, они наблюдают следующую картину: мужчине заламывают руки двое громадных охранников. Из их слов до Дафны доходит, что Капулетти намеревался пробраться в строго охраняемое крыло, поэтому охранники и прибегли к силе.

— Он только лишнее внимание привлекает, — раздражённо говорит Дафна. — Стой здесь, я с ними разберусь.

— Но мне сказано не выпускать вас из виду, мисс, — протестует Сопрано.

— Слушай, спасибо, конечно, что не дал моей матери похитить меня, но дальше я сама разберусь.

— Но мистер Забини и мистер Малфой велели...

— Да плевать мне, что они там вам велели! — громким шепотом прикрикивает на него Дафна. — Вы тут только мешаетесь!

Мужчина упрямо хмурится.

— Послушай, — вздыхает она, — у меня есть план, как пройти туда, ясно? И сделать это я смогу только одна. Последствия я беру под свою ответственность, понятно?

Кое-как уговорив его ждать здесь, Дафна направляется в сторону охранников, ведущих ожесточенные переговоры с нарушителем.

Пока Гермиона отправляла сообщение, Кормак, подобравшись к ней ползком, резко хватает ее за ногу. От неожиданности Гермиона вздрагивает и отшатывается так, что теряет равновесие и падает. В процессе падения она вскрикивает и сильно ударяется щекой об острый край кровати, раздирая кожу.

— Чтоб ты в аду горел, МакЛагген! — опираясь локтями о пол, Гермиона всхлипывает, чувствуя, как по щеке стекает кровь. Как тут ей на глаза попадается ее волшебная палочка, закатившаяся под кровать.

Она пытается привлечь палочку, но от концентрации ее отвлекает боль, опаляющая щеку. Поэтому Гермионе приходится добираться до нее ползком, просовывая руку под кровать. Ее действия замечает Кормак и тут же пытается ей помешать, хватая за лодыжки.

Ей остаётся всего пару сантиметров, чтобы взять палочку, но МакЛагген оттаскивает ее назад. Гермиону это окончательно выводит из себя, и она что есть мочи пинает его по лицу каблуком. Кормак разражается сокрушительными стонами и ругательствами в ее адрес. Удар выдался не слабым, а каблук острым.

Подобрав наконец свою палочку, Гермиона поднимается с пола и направляется в сторону МакЛаггена, валяющегося на полу и лелеющего свое раненое лицо.

— На колени! — распоряжается она, призвав с пола его палочку и наставив на него свою. — Быстро!

Повиновавшись опасной вооружённой ведьме, МакЛагген смотрит на нее, ожидая чего угодно, но только не следующего:

— Не хотел по-хорошему, будет по-плохому, — сурово цедит она, грубо оттянув его голову за волосы и большим пальцем откупорив от своего объемного кольца верхушку камня. — Рот открой, — отдает ему команду Гермиона, одним взглядом давая понять, что непослушание чревато не самыми приятными последствиями.

— Это ещё что за хрень? — МакЛагген непонимающе смотрит на неумолимое лицо Грейнджер снизу вверх.

— Думал, я просто так к тебе в номер пришла? Думал, я захочу такого хлыща, а теперь, оказывается, ещё и насильника, как ты? — Гермиона жестоко усмехается над его офигевшим выражением лица. — Отнюдь нет. А теперь рот открыл. Не то я сниму свой каблук и отлуплю тебя им, и уже только потом заставлю это выпить. И, нет, можешь не переживать, это не яд.

Кормаку ничего не остаётся, кроме как покорно открыть рот, чтобы Гермиона влила в него из своего кольца сыворотку правды.

Саундтрек: Beyoncé – No Angel

— Мисс, вы к кому? Это закрытое крыло, — интересуются один из охранников у блондинки, целенаправленно шагавшей в их сторону.

— Номер 212C, меня ждут, — непринужденно бросает та, даже не взглянув в его сторону.

Но охранник вновь окликает ее уже более требовательно:

— Мисс, вы что-то путаете. Это номер мистера МакЛаггена... И он там уже с девушкой, — недвусмысленно добавляет он.

— Я знаю, что это номер Кормака, и что он там с моей подругой Гермионой Грейнджер... Они вдвоем уже ждут меня, — выделяя каждое слово, также недвусмысленно говорит Дафна, поводив бровью.

— Оу... — сообразив, что к чему, охранник стушуется.

Дафна вновь направляется вперёд, как он опять задерживает ее:

— Погодите, мисс! Все же я должен узнать у него лично, ожидает ли он ещё гостей...

— Да ради Мерлина, только вот... — снисходительно улыбается Дафна, — сомневаюсь, что он будет слишком уж рад твоему визиту, если ты понимаешь о чем я... — Она игриво ухмыляется ему, намерено вгоняя в краску.

Больше вопросов он не задаёт. И Дафна удаляется вдоль по коридору, ловя на себе пораженный взгляд Капулетти.

Отыскав номер 212С, она стучится в дверь. Спустя несколько секунд ожиданий ей открывает дверь Гермиона. И у Гринграсс просто челюсть отпадает от ее вида. Платье разорвано на груди, волосы рассыпаны по плечам, тушь потекла, ее всю трясет, и самое ужасное — рассеченная кровоточащая щека.

— Мерлин, Гермиона, что случилось!? — мгновенно заходя внутрь номера, Дафна берет ее лицо в руки, обеспокоенно бегая глазами по нанесенному ей ущербу.

Оценив ситуацию, Дафна оглядывает номер потемневшими от жажды расправы за подругу глазами. Натыкаясь на бессознательного Кормака, лежащего на кровати с немного отекшим, окровавленным лицом, она рвется в его направлении, уже было доставая палочку.

— Не надо, — останавливает ее Гермиона. — Я уже разобралась с ним и узнала от него все, что нужно, почистив память с того момента, когда я опоила его сывороткой... Я ждала тебя, чтобы мы могли уйти, пока он не очнулся.

— Он... он... — Дафна едва не плачет, глядя на нее.

— Нет! — спешит заверить ее Гермиона, догадываясь о чем та подумала. — Он меня привязал и облапал, у меня произошел выброс магии, и я отбросила его беспалочковой магией, но он схватил меня за ногу, и я упала, поранив лицо, потом...

Дафна не дает ей договорить, внезапно притянув к себе.

— Прости меня... — обнимая ее за плечи, произносит она. — Это я виновата. Я не должна была тебе это предлагать.

— Нет, ты не виновата, — обнимая подругу в ответ, Гермиона даёт волю слезам. — Кто ж знал, что МакЛагген превратился в ещё большую скотину, чем был.

— Драко знал, — отстраняясь, Дафна смотрит на МакЛаггена с неприкрытой неприязнью и ненавистью. — Ты же знаешь, что он это так не оставит, не правда ли? — Встретившись с тревожным взглядом Гермионы, она констатирует: — Кормак МакЛагген сегодня вырыл для себя могилу.

====== Глава 26. «Нарвавшись на нее, он нарвался на меня.» ======

Комментарий к Глава 26. «Нарвавшись на нее, он нарвался на меня.» В данной главе присутствуют особо жестокие сцены насилия, которые не рекомендуются к прочтению особо впечатлительным, беременным и т.д, и т.п.

Шучу. (Наверное) Кишок не будет :-D (Хотя будьте начеку)

Коллаж и плейлист (для тех, кто его еще не добавил к себе): https://vk.com/wall-122725034_8687

Саундтрек: The Weeknd – Call Out My Name

Он не должен меня такой увидеть.

Он не должен меня такой увидеть.

Он не должен меня такой увидеть.

Все твердила и твердила Гермиона Дафне, пока та старалась залечить ее рану так, чтобы потом не осталось шрамов. На пол ее правой щеки образовался большой синяк, на запястьях от веревок содралась кожа, а верх платья МакЛагген изорвал так, что его не исправишь, — именно в таком виде Гермиона боялась показаться Драко. Она не хотела, чтобы он убил МакЛаггена, как обещал, если с ней что-то произойдет. А с ней произошло как раз именно то, чего он и боялся. Он даже послал человека, чтобы тот следил за ее безопасностью, но никто не мог знать, что у МакЛаггена тоже будут люди, охраняющие его.

Гермионе удалось уговорить Дафну для начала отправиться в свой коттедж, а не, как они изначально планировали, в поместье Забини, где их возвращения ждали Драко и Блейз. Потому что хотела привести себя там в порядок, и только потом уже рассказывать о случившемся Драко. Может быть, если он не увидит последствий, то не станет действовать сгоряча.

И вот, воспользовавшись личным камином в номере Кормака, в гостиной дома Гермионы сначала появляется Дафна, а следом за ней и сама Гермиона.

— Так, я пойду переоденусь, а ты возьми в аптечке Летейский эликсир доктора Летто, — ступив из камина на ковер, нервно тараторит Гермиона.

Быстро кивнув ей, Дафна было направляется в сторону лестницы, как вдруг останавливается, не ступив и шага. Панически устремив взгляд Гермионе за спину, она теряет дар речи.

— ...Вы почему вернулись сюда? — Гермиона слышит его голос, и у нее внутри все замирает.

Он здесь, он здесь.

Он за ее спиной. И пока не видит всего того, что с ней случилось, но стоит ей только повернуться... он все поймет. А когда поймет, то будет... очень, очень зол и опасен.

— Гермиона? — обеспокоенно зовет ее Драко.

Она слышит его надвигающееся к ней шаги. И тогда у нее не остаётся выбора: она поворачивается к нему до того, как он ее настигнет.

Больно закусывая губу, она смотрит в его лицо, на котором застывает потрясение. Драко в мгновение останавливается, как вкопанный. Его глаза лихорадочно бегают по ее сине-лиловой щеке, по груди, прикрытой лишь бюстгальтером, по рваной ткани платья, по покрасневшей коже на запястьях. В считанные секунды шок в его глазах сменяется осознанием, осознание же сменяется беспокойством.

И пока его беспокойство не сменяется чем-то другим, желанием мстить обидчику, например, Гермиона идет к нему на твердых ногах. И он тоже спешит к ней навстречу. Она видит его, и все теряется. Все опасения и страхи. Она даёт волю чувствам: у нее больше не остаётся сил держать себя в руках от пережитого, по ее щекам из глаз стекают слезы. Всхлипывая, Гермиона в пару больших шагов чуть ли не падает в объятия Драко, встретившего ее на полпути к себе. Она больше не думает о том, что он сделает спроклятым Кормаком, как и не думает о том, что сейчас только усугубляет ситуацию своими слезами. Она цепляется за его плечи обеими руками и утыкается в его рубашку здоровой щекой. Она чувствует, как высоко вздымается его грудь, как быстро бьётся его сердце, как он одной рукой обхватывает ее затылок, а вторую опускает ей на поясницу. И в этот момент у нее в голове крутится лишь одна мысль: нет ничего лучше, чем чувствовать себя в его руках.

Все позади.

Ей хочется впитаться в него, чтобы он не выпускал ее из своих объятий никогда. Как сейчас, всегда слышать у себя под ухом его дыхание. Как сейчас, всегда ощущать его запах. Как сейчас, чтобы он всегда был рядом.

— Гермиона... пожалуйста, скажи мне, что случилось, — умоляющим тревожным тоном спрашивает он. Но интуитивно Гермиона знает, что он сейчас буравит Дафну взглядом, невербально требуя от нее тем самым того же ответа, но отнюдь не так любезно.

— Пожалуйста, только не делай глупостей, — не поднимая головы, еле слышно произносит Гермиона и сильнее вжимается в его тело.

— Как прикажешь мне не делать глупостей, когда я вижу тебя такой... — с болью в голосе произносит Драко, ближе притягивая ее к себе за талию.

— Все не так ужасно, как кажется, — аккуратно говорит ему Дафна и, получая от него свирепый взгляд, добавляет: — Он этого не сделал. Все обошлось. У Гермионы произошел всплеск магии, и она отбросила его беспалочковой магией.

— Посмотри на меня, — просит он Гермиону, но не получает желаемого. — Посмотри на меня, Гермиона, — повторяет он, бережно беря ее лицо в свои руки.

Он видит ее заплаканные глаза, как дрожит ее нижняя губа, ее изувеченную щеку. И в нем просыпается лишь одно желание: чтобы МакЛагген умирал долгой и мучительной смертью.

— Ему конец, — просто говорит он, переводя взгляд на Дафну. — Ты, я и Блейз сегодня же, — получив от Гринграсс, согласной с таким планом, кивок, Драко с непроницаемой маской на своем лице отпускает Гермиону, устремляясь к камину. — Нам надо поговорить с ним насчёт деталей, — добавляет он.

— Драко, нет! — Гермиона останавливает его, притягивая к себе дрожащими руками, и вновь обнимает. — Пожалуйста, не надо... — надрывно шепчет она, утыкаясь носом ему в плечо.

— Ты знала, что будет, если он обидит тебя, — непреклонно отрезает он и вновь старается отстраниться, но она только крепче вцепляется в него, не выпуская.

— Только не оставляй меня сейчас... — Гермиона поднимает голову, и Драко видит, что она плачет. Маска непоколебимости слабеет: он хмурится и, поднося ладонь к ее лицу, с трепетом вытирает ее слезы. — Не оставляй меня... — вновь шепчет она, заглядывая в его такие серые-серые, как шторм, глаза. — Ты мне нужен. Пожалуйста... Я не хочу, чтобы ты уходил.

Он колеблется. Он не может ей отказать.

Не тогда, как она умоляет его со слезами на глазах. Не тогда, как она говорит, что он нужен ей. Но он также не может оставить этого сукиного сына безнаказанным. Никто не смеет тронуть ее и остаться безнаказанным. Малфой мог сказать это с точностью.

Кивая ей, он видит, как она с облегчением выдыхает. Он берет свою девушку, пережившую ужас попытки изнасилования, на руки и несёт вверх по лестнице. Но по пути... По пути он одним взглядом даёт Дафне понять, что все в силе, чтобы они готовились, что он придет в нужный час расплаты.

Саундтрек: The Weeknd – Shameless

Гермиона попросила Драко отнести ее в ванную. Ей хотелось отмыться от всех мерзких прикосновений Кормака. Посадив ее на бортик ванной, он включил воду. И пока набирается вода, помог ей раздеться. Кинув ее одежду в корзину для мусора, он возвращается к ней с Летейским эликсиром. Драко с болью смотрит на ее синяки и ссадины. В его глазах вопрос, он хочет знать подробности, и Гермиона это понимает. Она рассказывает ему все важные детали, пока он заботливо наносит на ее запястья заживляющую мазь, придерживая ее ладони в своих руках. Когда он заканчивает с ее запястьями, а речь заходит о том, как МакЛагген схватил ее за ноги, и она упала и рассекла себе щеку, Драко теряет самообладание.

— Не надо выгораживать этого ублюдка, Гермиона, — мрачно проговаривает он, отставляя баночку с эликсиром. — Если он ударил тебя, так и скажи.

— Но я не выгораживаю... — качает головой Гермиона. — Почему ты думаешь, что я стала бы его выгораживать?

— Потому что думаешь, что если смягчить обстоятельства, то я оставлю все как есть! — Малфой опускает взгляд на ее обнаженную грудь, покрытую мелкими красными следами, и его челюсти сжимаются так сильно, что на острых скулах заходят желваки.

— Я тебя предупреждал, — говорит он, и Гермиона съеживается, слыша в его голосе злость, на этот раз обращенную к ней. — Я говорил, что будет, — неумолимо продолжает он. — Но ты меня не послушала. И теперь, Ангел, мы с тобой должны иметь дело с этими последствиями, — он указывает на ее раненное лицо и истерзанную грудь.

— Но я ведь с ним справилась...

— А что, если нет!? — выкрикивает Драко, всплескивая руками. Его лицо краснеет. Грудь высоко вздымается и опадает. У Гермионы такое чувство, что он на грани того, чтобы крушить все вокруг. — Сколько можно геройствовать, подвергая себя опасности, Грейнджер!?

В горле застревает комок, и Гермиона не может больше его сдерживать: обняв себя руками и поджав ноги, чем стараясь прикрыть свою наготу, она содрогается от рыданий. Она не помнит, когда последний раз была такой эмоционально-ранимой. Ее больше расстраивает тот факт, что Драко на нее накричал, нежели чертов МакЛагген.

Драко, осознав, что он только что накричал на нее, чертыхается. Приблизившись к ней вплотную, он ласково обхватывает ее голову руками так, что его большие пальцы оказывается по обе стороны от ее висков.

— Гермиона... — В его голосе раскаяние. — Прости меня... Прости, Ангел, я не хотел на тебя кричать...

Она слышит его мягкий, взволнованный голос и открывает глаза, натыкаясь на его красивое молящее лицо.

— Прошу тебя... — отчаянно произносит он, привалившись к ее лбу своим. — Прошу тебя, любимая, не плачь... — Драко с нежностью пропускает сквозь пальцы одной руки волосы на ее затылке, а другую опускает к ней на бедро. — Я люблю тебя... — шепчет он ей в губы. — Я люблю тебя, — тихо повторяет, словно колыбель. И медленно целует, раскрывая ее губы своими.

И Гермиона стихает. Все стихает. Только шум воды, наполняющей ванну, даёт о себе знать. Она опирается о его плечи. Его руки — такие горячие — касаются ее, ласкают кожу. Его низкий, хриплый голос звучит так сладко, так сладко... Его губы — такие нежные — теперь целуют ее за ухом, медленно спускаясь к шее.

Никто никогда не прикасался к ней так, как он.

Никто никогда не был так безумно влюблен в нее так, как он.

И от этого ей хочется полностью раствориться в нем.

Через пару минут успокаивающих поцелуев Драко отстраняется и выключает воду. Он вновь берет в руки баночку с эликсиром и, мягко заправив Гермионе волосы за уши, лёгкими движениями наносит мазь ей на щеку. Очарованная его заботой, она наблюдает за его действиями, пока он так же не сводит с нее глаз.

Синяки постепенно спадают. Боль проходит.

Набрав пальцами ещё эликсира, Малфой даёт Гермионе понять, что надо нанести ещё и на грудь. Она послушно убирает от себя руки, и он нежно втирает мазь в покраснения на мягких полушариях, также смазывая опухшие соски. Его дыхание становится тяжелее, и он скорее заканчивает с её грудью. А потом опускает ее в ванну. И Гермиона расслабленно выдыхает, чувствуя, как ее окутывает теплая вода. Драко склоняется над ней и целует в лоб. А она тянет его за собой за плечи.

— Погоди, — хрипло произносит он, отстраняясь и стягивая с себя брюки и рубашку.

Раздевшись догола, он залезает к ней в ванну, укладывая девушку на себя сверху. Устроившись у него на груди, Гермиона утыкается носом в его шею, а он руками омывает ее тело под водой от остатков мази. Его прикосновения в сочетании с теплой водой дарят ей спокойствие и уют. По телу растекается приятная нега. Растроганная, она любовно целует Драко в шею. И он плотнее прижимает ее к себе, поводив под водой рукой по ее спине от лопаток до поясницы.

Слов им больше не требуется. На подсознательном уровне они считывают эмоции друг друга. Каждое касание, каждый взгляд, каждый поцелуй — пропитаны любовью.

После совместного принятия ванны Драко относит Гермиону в постель. Проведя вместе с ней столько ночей, ему было известно, что засыпает она отнюдь не сразу. Чтобы она поскорей уснула, ему нужно лежать рядом и перебирать ее волосы пальцами, пока ее голова будет покоиться у него на груди. Именно так он сегодня и поступает: дождавшись, пока дыхание Гермионы станет ровным, и она больше не будет отзываться на его вопросы «спишь?», Малфой как можно аккуратней перекладывает ее голову на подушку и вылезает из постели.

Надев рубашку и брюки, он застегивает ремень и снимает со стула свой пиджак. Стоя над кроватью, Драко смотрит на спящую Гермиону и невольно любуется ею. Девушка спит на боку в своей короткой шелковой сорочке, прижимая к себе кусок одеяла, но не укрываясь им полностью. Как вдруг, причмокивая губами, переворачивается на спину, откидывается на подушках и очаровательно вытягивает ноги. И Драко было беспокоится, что она вот-вот проснется и застукает его... Но, нет: Гермиона спит дальше.

Больше не испытывая судьбу, Малфой напоследок поправляет своей девушке одеяло, сбившееся в комок, и, перекинув через плечо пиджак, уходит.

Саундтрек: YG – Who Do You Love (feat. Drake)

— Драко, ты не можешь увольнять моих людей... — негодует Блейз. — Не то чтобы, ты не прав, Капулетти не справился со своей работой, но все же...

Первым делом, ступив на порог поместья Забини, Малфой устроил серьезный разнос Джозефу Капулетти, которому поручил охранять Гермиону, в конце заявив, что тот уволен.

— Я это уже сделал, — без сожалений отвечает ему Драко, покрутив в руках незажженную сигару. — Тем более, какой смысл держать людей, которые не справляются с такой элементарной задачей, как обеспечение безопасности?

— Джозеф не специализируется в этой области, он скорее...

— Да насрать мне в чем там специализируется твой Джозеф, Блейз! — выпаливает он, разводя руками по сторонам. — Из-за его непрофессиональности пострадала Гермиона.

Не желая спорить с Малфоем после всего случившегося, Блейз решает тактично промолчать. Они с Дафной уже все решили. Сегодня они проберутся в номер Кормака и преподнесут ему серьезный урок — это в лучшем случае. Они не стали спрашивать Малфоя, насколько далеко в своей мести он хочет зайти, но были готовы ко всему.

И вот сейчас, стоя в холле, парни ожидают Дафну.

— Как она? — интересуется Блейз, которого произошедшее с Гермионой также не оставило равнодушным.

— Спит, — зажигая сигару кончиком палочки, Малфой делает затяжку и устремляет задумчивый взгляд в сторону. — Мне надо вернуться до того, как она проснется... — Он нетерпеливо смотрит на часы. — Уже второй час ночи. Чего она там копается?

— Из соображений того, что Гермиону оправдали и общественность полагает, будто она была с тобой не по своей воле, МакЛагген не должен нас узнать, — разъясняет Забини, начиная от скуки раскачиваться на пятках. — Поэтому мы с Дафной решили, что будем действовать в масках, о которых она сейчас и заботиться.

— А ведь это все она, со своей идиотской задумкой... — ядовито выплёвывает Драко.

В этот момент до них доходит звонкий стук каблуков. Повернувшись на этот звук, Малфой и Забини видят Дафну, спускающуюся по лестнице, в черном кожаном гангстерском плаще в пол. Ее изящные ноги, обутые как всегда в туфли на высокой шпильке, выглядывают из под юбки-карандаш того же цвета и материала, что и плащ. И лишь ее блондинистые волосы, собранные на затылке в тугую прическу, и ярко-красные губы акцентируют на фоне блестящих в свете канделябров распахнутых полов плаща и юбки из настоящей черной кожи. В руках Гринграсс несёт ещё два кожаных плаща и три пасамонтаны.

— Я знаю, что налажала, Малфой, — хмуро говорит она и, сходя с последней ступеньки, бросает ему в руки маску и плащ. — Не обязательно припоминать это по сто раз.

— Нет, ты не просто налажала, — четко проговаривая каждое слово, Драко сверлит Дафну обвиняющим взглядом, — ты совершила непоправимую ошибку...

— ...С последствиями которой мы сейчас и идём разбираться! Сколько уже можно обвинять меня? По-моему, ты мне уже достаточно сегодня высказал! — не выдерживая его напора обвинений в случившемся с Гермионой, Дафна впервые за эту ночь выходит из себя, до этого смиренно выслушивая от Малфоя многочисленные порицания.

— Твое счастье, что Гермиона оказалась достаточно сильной ведьмой, чтобы справиться с этим куском дерьма, — безжалостно продолжает он. — Не то...

— ...Слушай, прибереги-ка лучше свой пыл для МакЛаггена, — с лёгким налетом раздражения встревает Блейз, беря из рук своей девушки плащ и накидывая его себе на плечи. — Дафна не виновата, — подчеркивает он, решая пресечь эти разборки на корню. — Этот еблан МакЛагген — единственный, кого здесь стоит винить.

— Не переживай... — потушив сигару, Драко накидывает плащ и надевает на голову маску, — пыла для него у меня вполне предостаточно, — заверяет он, зловеще оскалившись.

Прекрасно понимая, что означает эта его ухмылка, Забини настороженно вскидывает бровь и бросает все надежды на лучшее.

Саундтрек: Eminem – Soldier (2Scratch Remix)

В отеле «Кортез» стояла тихая, ничем не примечательная ночь. Персонал уже успел навести порядок после проведенного аукциона. В просторных коридорах горит приглушенный свет от настенных светильников. В холле за ресепшеном дремлет консьерж, а портье давно отключился в комнате для персонала. Охрана, нанятая исключительно на время аукциона, давно оставила свои посты. Остальной персонал же находится вне зоны досягаемости, чтобы увидеть, как в одночасье на пороге отеля появляются трое гангстеров в черном. Две высокие мужские фигуры, а впереди них, не менее высокая, женская: одетые в схожие длинные кожаные плащи и со скрывающими лица бандитскими масками.

Быстро оглядев пустующий холл, (за исключением похрапывающего консьержа) все трое целенаправленно двигаются в сторону лестницы. Полы плащей гангстеров разлетаются по сторонам, придавая их андеграундному стилю ещё больше эффектности. Со всех сторон их окружает роскошный интерьер с акцентом на вампирский красный: ковры, заглушающие стук каблуков девушки, стены бордовых и древесных оттенков, а также всевозможные оригинальные подсвечники.

Драко Малфой же ни в коей мере не замечал всего этого. Единственной мыслью, занимавшей его голову на данный момент, было: отправить Кормака МакЛаггена на тот свет. И как можно скорее. Ему доставляло дискомфорт лишь само осознание, что МакЛагген сейчас вообще дышит. У него ещё никогда не возникало столь острого желания расправиться с кем-либо. Как только он ее увидел. Увидел, что этот ублюдок с ней сделал... В нем как будто что-то щелкнуло. Словно какой-то механизм, запустивший четкую и ясную цель. Он априори знал в первую же секунду: его ничто не остановит вывернуть МакЛаггеновскую тушу наизнанку.

Шествуя вдоль по коридору третьего этажа, Дафна буквально ощущает исходящие от идущего по правую сторону от нее Драко потоки нестерпимой жажды жестокой расправы.

Драко Малфой сейчас был в высшей степени опасен. Он был невероятно опасен многое количество раз. Когда Темный Лорд поручил ему убить Дамблдора, он с готовностью принял на себя роль киллера, в процессе едва не убив несколько непричастных людей. Он также принял на себя роль гангстера, грабя банки, когда того потребовали обстоятельства. Помимо этого он принял участие в террористическом ограблении, когда у него и его партнёров по преступлению не осталось другого выхода, чтобы достичь своей цели. Он неосознанно готов был убить человека, ударившего его мать. Сейчас же он вполне осознанно готов был перейти и эту черту.

И все ради нее. Гермионы Грейнджер.

Дафна с Блейзом понимали, чем может закончиться сегодняшняя ночь. И были готовы к этому. Но была ли готова к такому Гермиона? Ведь она ясно дала понять, что не желает, чтобы Драко стал убийцей. И тогда как Дафна, чувствуя себя виноватой, хотела отомстить едва ли меньше самого Малфоя, Блейз, действуя на трезвую голову, знал, чем будет чреват другу этот поступок. Поэтому, после того как они взламывают защитные чары в крыло отеля, в котором находится номер МакЛаггена, он останавливает Драко у самой двери в номер, положив тому руку на плечо, чтобы предупредить:

— Прежде чем мы зайдём, — приглушённым голосом начинает он, глядя другу прямо в глаза, виднеющиеся через прорези в маске, — хочу, чтобы ты в последний раз обдумал хочешь ли пачкать свои руки в крови. Ведь она... не хочет, чтобы ты этого делал... — вкрадчиво проговаривает Забини. — И когда я говорю «в крови», я имею в виду убийство, а не выбивание из МакЛаггена дерьма, потому что выбить из этого мудака дерьмо несомненно нужно, независимо от чего-либо или кого-либо... — Не получив ни какой должной реакции на свои слова, Блейз добавляет последнее, что собирается ему сказать: — В первую очередь ты должен считаться с ее мнением, а не превозносить на первое место свою жажду мести.

Пару секунд Драко смотрит на него, не моргая. А потом... Потом он, не сказав ни слова, круто разворачивается и с ноги выносит дверь с золотой номерной табличкой «212С».

Саундтрек: Linkin Park – 99 Problems (feat. Jay-Z)

Дверь с грохотом слетает с петель.

Ворвавшись внутрь номера, они натыкаются на посапывающего в своей кровати МакЛаггена. Который, на удивление, от шума лишь, всхрапывая, ворочается в постели. Но сладости его сна остается длиться не долго: Драко с Блейзом одним махом стаскивают его за ноги с постели. МакЛагген грохается на пол и только тогда просыпается. Дафна тем временем ставит заглушающие чары, ведь криков в этом номере сегодня будет предостаточно, чтобы перебудить весь отель.

Все ещё не отойдя толком ото сна, он непонимающе пялится на обступивших его людей в черных масках.

— Подъем, мудила. — Драко усмехается его беспомощности и, угрожающе присаживаясь перед ним на корточки, хватает за грудки. — Тебе привет от Гермионы Грейнджер, — растягивая слова, проговаривает он и со всего размаху бьёт по лицу кулаком, обтянутым кожаной перчаткой.

— Что за дьявол?! Вы кто такие?! — успевает пробормотать Кормак, прежде чем Драко со всей мочи впечатывает его голову в пол.

— Ты не слышал, что он сказал? — приподнимаясь, МакЛагген расплывчато видит склонившуюся над ним девушку в маске, слышит ее чарующий голос и, видимо, слишком уж сильно прикладывается головой, раз надеется на ее милосердие, ведь она, вглядываясь в его лицо, искаженное гримасой боли от мощного удара Малфоя, лишь зло усмехается над ним. — Тебе привет от Гермионы Грейнджер, — вторит она, и МакЛагген поминает чертовку лихом.

Одним размашистым пинком каблука в грудь повалив его обратно на пол, Дафна отходит в сторону, предоставляя Малфою и Забини возможность избивать МакЛаггена с особой жестокостью. Его внутренностям приходятся сильные удары ног от них обоих. Драко в придачу к разбитому носу заносит кулак над его челюстью, хруст которой звучит словно музыка для его ушей, ровно как и МакЛаггеновские скулящие стоны боли.

— Пот.. — захлёбываясь собственной кровью, пытается промолвить он, когда Драко и Блейз ставят его на колени. — Потте...

— Погоди-ка, что он там бормочет? — Дафна останавливает Малфоя, вынувшего из своего плаща волшебную палочку. — А ну, повтори! — Она грубо хватает Кормака за лицо своей рукой в кожаной перчатке.

— Поттер, — наконец проговаривает он. — Я знаю, что среди вас есть Поттер! Так вот, слушай, Поттер, — обращается он сразу к обоим парням в масках, — не думай, что можешь вот так просто прийти ко мне и мстить за свою чёртову подружку!

Все трое дружно смеются над ним.

— Вот же тупица. — Губы девушки в маске дёргаются в усмешке. — Среди нас нет Поттера. — Гринграсс присаживается на корточки, наслаждаясь состоянием его туповатой кровоточащей физиономии. — Но есть кое-кто похуже... — Она бросает кивок в сторону Малфоя. — Тот, кто не просто желает отомстить тебе за то, что ты едва не изнасиловал девушку, но и тот, кто хочет видеть тебя сегодня мертвым...

Пока коротковатые извилины МакЛаггена не заработали, Дафна поднимается и уступает место Драко. Возвышаясь над своей жертвой, едва стоящей на коленях, он нацеливает на нее палочку. И ему даже не приходится произносить «Круцио», как Кормак уже извивается от нестерпимой адской боли. (Он делает это невербально.) Его боль ни с чем не сравнима. МакЛагген чувствует ее везде. В каждой клеточке своего тела и даже больше.

Кормаку МакЛаггену ещё никогда не приходилось испытывать такой сильной пытки. Он кричит в агонии. Кем бы ни был этот волшебник, Круциатус в его исполнении он бы не пожелал даже врагу.

Малфой вкладывает в эту пытку всю свою ярость и злость. Он никогда никого не пытал с таким наслаждением. А пытать ему приходилось не мало людей в военное время. Его крики оказались даже лучше, чем хруст костей и жалобный скулеж. Но, к сожалению Драко, МакЛагген не долго выдерживает изощренную пытку: он отключается от болевого шока.

— Что за слабаки пошли, — разочарованно хмыкает он, пнув Кормака в бок ботинком.

Взмахнув палочкой, Драко решает левитировать МакЛаггенновскую тушу в ванную, чтобы там привести в чувства. Блейз с Дафной спешат открыть для этого дела дверь в ванную комнату.

— Ну а что ты хотел, — между делом говорит Малфою Забини. — Не всем ведь день ото дня проводили мастер классы выдерживания пыток всякие темные лорды да безумные тетки.

Дафна прыскает с его шутки. И Блейз посылает ей очаровательную улыбку. А вот Драко шутку не оценивает: хмуро пролеветировав МакЛаггена в ванную, он бесцеремонно бросает его там на пол и заходит сам. Открыв крышку унитаза, Малфой рьяно хватает Кормака за волосы и окунает головой прямиком в унитазные воды.

Через пару секунд МакЛагген приходит в себя, начиная захлёбываться водой и пытаясь вырваться из хватки Драко.

— Ну что, лузер, — вынимая его голову из унитаза, чтобы дать на пока что отдышаться, Драко оттягивает его за волосы, вглядываясь в мученические глаза. — Какого это, знать, что последние мгновения своей никчемной жизни, ты проведешь в муках, глотая воду из унитаза? Хотя нет, не говори, мне это знать ни к чему, потому что со мной подобного никогда не случится, ведь я не насилую девушек, — специально подчеркивает он.

И снова опускает его голову в унитаз.

— Хочешь утопить его? — невзначай интересуется Блейз, стоя вместе с Дафной в дверном проеме и наблюдая за всем этим.

— Посмотрим, — бросает он, силой держа барахтающегося МакЛаггена.

Смыв ставшую алой от крови воду, Драко вновь даёт ему передышку, чтобы сказать:

— Понравилось трогать ее? Что ж, поздравляю, мудила, это последнее, что ты сделал в своей жизни.

На этот раз, прежде чем окунуть Кормака, он не слабо прикладывает его лицом об унитаз.

— Она — моя! — сквозь сжатые зубы рычит Малфой.

Вода булькает в унитазе, вновь окрашиваясь в красный. И все трое, кажется, слышат, как Кормак всхлипывает, задыхаясь.

Продержав его на этот раз под водой как можно дольше, Драко отпускает его голову и, поднявшись на ноги, тащит за шкирку обратно в номер. Бросив трясущегося МакЛаггена посреди комнаты на пол, он достает палочку. Подоспевшие Дафна и Блейз встают по бокам от него. Видя в глазах Малфоя злость и решительность, Дафна понимает, что Кормаку пришел конец.

— Последние слова, урод? — спрашивает она, с нажимом наступив ему на грудь своим каблуком.

— Кто... — задыхаясь, еле бормочет он, — Похоже, Блейз и Драко повредили ему лёгкие, а Дафна, давя своим каблуком, только усиливает его боль. — Кто, мать вашу, вы такие, если не Поттер?!

— А ты ещё не догадался? — Драко откровенно поражается его тупости. — По-моему, мы дали достаточно намеков, кто мы, а в частности я, такие... Впрочем, неважно, на том свете тебе это знание не понадобится, — завершает он, занося над ним палочку.

— Стой! — истошно верещит МакЛагген, придавливаемый к полу острым дамским каблуком. — Не убивайте меня! — молит он, беспомощно бегая глазами по трем грозным фигурам палачей-мстителей в одинаковых масках и плащах. — Грейнджер ведь отделала меня похлеще вашего, ну зачем убивать меня?

Драко, Дафна и Блейз озадаченно переглядываются.

— Что значит, отделала похлеще нашего? — недоверчиво спрашивает Малфой.

— Она вам не сказала? — судорожно удивляется МакЛагген. — Эта ведьма прокляла меня так, что у меня в жизни больше ни на кого не встанет! — едва ли не плачет он.

— Не пудри нам мозги! — Дафна сильнее наступает ему каблуком на грудь.

— Я клянусь! — кряхтит он. — Это правда!

Драко не верит ему на слово, поэтому с готовностью наставив на него палочку, произносит:

— Легилименс.

Роясь у него в голове, он видит все. Все события, в которых участвовала Гермиона. Драко не думал, что если он увидит все своими глазами, то ещё больше захочет вывернуть МакЛаггена наизнанку. Все, что ему говорила Гермиона — правда. Она действительно упала, и этот мудак не бил ее. То, как отчаянно она вырывалась, с какой паникой и омерзением она сверлила МакЛаггена своим взглядом, всякий раз когда тот касался ее, — заставляет Драко достигать апогея жестокости к МакЛаггену. В конце он не видит удалённую Гермионой часть воспоминаний, где она поит его сывороткой правды и допрашивает. Он видит следующую: где Гермиона посылает в него проклятие, о существовании которого Драко и не знал раньше. Она объясняет Кормаку в его воспоминаниях, что это за проклятие, и что собой несёт. И Драко мысленно восхищается ею. То, что она сделала с МакЛаггеном и врагу не пожелаешь. Она изощрённо кастрировала его, даже без физического вмешательства.

— Знаешь, что? — вынырнув из его воспоминаний, говорит Драко. — Я передумал. Она действительно отделала тебя похлеще нашего, так что я не убью тебя. Будешь жить кастратиком, — он жестоко усмехается над ним, убирая палочку.

Получив от Драко подтверждение слов МакЛаггена, Блейз с Дафной тоже усмехаются, поражаясь изобретательности Грейнджер. А Кормак было с облегчением выдыхает, как Драко спешит его огорчить:

— Но это не значит, что я с тобой закончил, мудила, — хватая его за грудки, он волочит его в сторону балкона.

Дафна и Блейз с интересом наблюдают за действиями Драко и жалкими просьбами о пощаде МакЛаггена.

— Сегодня тебе повезло, — выбрасывая Кормака за ограду балкона, Драко удерживает его за ноги, пока тот орет во все горло, бормоча что-то невнятное. На его крики наверняка уже люди повыглядывали из своих окон. И если так, то для них тут развернулась занятная картина: бандит в кожаном плаще и маске свесил с балкона здорового парня, в то время как за его спиной стоят двое его идентично одетых бандитов-сообщников.

— Но если ты хотя бы приблизишься к ней ещё раз... — цедит сквозь зубы Малфой. — Ты точно труп. Надеюсь, я ясно объяснил?

— ЯСНО! ЯСНО! Я ПОНЯЛ! — на грани сердечного приступа визжит Кормак. — МЕРЛИН, ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!

— Как скажешь, — криво ухмыляется Малфой и без всякого зазрения совести отпускает его в свободный полет.

Блейз выглядывает вниз и облокачивается об ограду балкона, созерцая вместе с Дафной, свесившей с его плеча локоть, как Кормак с громкими воплями летит вниз с третьего этажа.

— Будет неловко, если он помрет, шмякнувшись об землю, — забавляется он.

— Мы на квиддичном поле падали с куда большей высоты и ничего живые, — хмыкает Драко.

И в действительности, вскоре до них с земли доносится мучительный скулеж МакЛаггена.

— Теперь я даже не знаю, на кого из вас двоих с Гермионой нарваться хуже, — вскидывает уголок своих красных губ Дафна, обращаясь к Малфою.

— Нарвавшись на нее, он нарвался на меня, — отвечает он, разворачиваясь в сторону камина в номере Кормака. — Так что в итоге нарвался на нас обоих... — взяв горсть летучего пороха, Драко встаёт в камин и бросает на друзей, шедших за ним следом, взгляд хищника, удовлетворенного охотой. — ...И получил от нас обоих, — вставляет он напоследок, прежде чем произнести адрес и исчезнуть в изумрудных языках пламени.

— ...То есть, от нас четверых, — возмущенная пренебрежением их участия, Дафна обменивается с Блейзом, скрестившего руки на груди, неодобрительными взглядами.

Саундтрек: Lana Del Rey – National Anthem

Поднимаясь по лестнице в спальню к Гермионе, Драко надеется, что она не заметила его отсутствия. Потому что, если заметила, ему наверняка здорово влетит. Хотя поначалу он и не надеялся, что ему удастся скрыть от нее убийство МакЛаггена, все равно готов был на это пойти. Когда же Блейз сказал ему, чтобы он в первую очередь принимал в расчет ее мнение, он на мгновение задумался. Он метался между дельным советом друга и своей жаждой возмездия. Убийство кого-либо его никогда не прельщало, и в каком-то роде он испытал облегчение, когда узнал, что сделала Гермиона. МакЛагген должен был заплатить за то, что покусился сделать, и он это сделал сполна, а пачкать руки в его крови — означало бы уподобиться Верховным. Методы которых Гермиона не одобряла. А для Драко все же было важнее находиться на ее стороне целиком и полностью во всем, нежели потакать себе.

Тихонько зайдя в спальню, Драко с облегчением выдыхает: Гермиона все ещё спит, лежа на боку, и обнимает подушку. Сняв с себя одежду и бросив ее на стул, он забирается к ней в постель. Прижимаясь к ее тёплому телу сзади, он зарывается носом в ее волосы, вдыхая их чудесный аромат. И, обняв любимую девушку за талию, закрывает глаза, погружаясь в сон.

Как внезапно раздается сонный голос Гермионы:

— Надеюсь, завтра в «Пророке» я не увижу МакЛаггена в числе мертвых?

Драко резко распахивает глаза. Застыв на пару секунд, он приподнимает голову и пытается вглядеться в ее лицо в темноте ночи. Не заметив в ней никаких признаков гнева, он вновь опускает голову, крепче прижимаясь к ней.

— Нет, но в числе пациентов святого Мунго — это уж точно, — отвечает он, убирая с ее шеи волосы.

Гермиона шумно вздыхает, но ничего не говорит.

— Кстати, почему ты не сказала, что оставила МакЛаггена импотентом? — спрашивает он, щекоча своим дыханием кожу на ее шее.

Выдержав паузу, она разворачивается к нему туловищем.

— Потому что не горжусь этим поступком... Я поступила жестоко, исходя из собственной жажды мести...

— Ангел... — Драко слабо улыбается, положив руку ей на щеку и погладив ее большим пальцем. — Ты все сделала куда более чем правильно.

Улыбнувшись, Гермиона накрывает его руку своей и, разворачиваясь к нему всем телом, устраивается у него на груди. Как внезапно вспоминает кое-что важное:

— Совсем забыла тебе сказать! — восклицает она, встречаясь с ним взглядами.

— Что-то еще? — Поправляя подушку, он закидывает одну руку себе за голову.

— Утром Гарри присылал сову. Он договорился с Биллом, чтобы тот помог нам спланировать ограбление «Гринготтса».

— Кто такой Билл? И почему он может нам помочь?

— Билл Уизли, — поясняет Гермиона, встречая от Драко пренебрежительное поморщивание. — Он работает в «Гринготтсе», поэтому и может помочь...

Малфой несколько секунд молчит, обдумывая такую перспективу.

— Ладно, — соглашается он, — но раз ты подключаешь своего человека, я тоже подключу своего...

— Это кого же? — вскидывает бровь Гермиона.

— Нотт.

— Ты шутишь? — слегка приподнявшись, она пристально заглядывает к нему в глаза, опираясь ладонями о его твердую грудь. — После того, какая катастрофа по его милости произошла в Париже?

— Ну, технически катастрофа произошла из-за гоблинов. — Запустив пальцы ей волосы, он начинает безмятежно перебирать их. — А так, он может быть нам весьма полезен.

— Возможно... — допуская такую мысль, говорит она. — Но с каких это пор он твой человек?

На секунду задумавшись, Драко исправляется:

— Более менее мой человек.

— Не думаешь ли ты, что Дафна и Блейз согласятся на его участие?

— Думаю, у них не будет возможности привередничать, когда дела касается ограбление такого защищённого банка, как «Гринготтс».

— Может быть, ты и прав... — Зевнув, она опускается обратно на его грудь.

И они оба засыпают в обнимку.

====== Глава 27. «Грифоны летают быстро — мы тоже будем.» ======

Комментарий к Глава 27. «Грифоны летают быстро — мы тоже будем.» Дорогие читатели, глава очень особенная. Обязательно отпишитесь после прочтения, очень нужно знать ваши впечатления и догадки ;-)

«Ждунов» я отключаю, если вы действительно ждете, лучше дайте мне об этом знать, написав отзыв.

Коллажи и плейлист: https://vk.com/wall-122725034_8916

Саундтрек: Skrillex & Rick Ross – Purple Lamborghini

В «Короле Беркуте» на втором этаже, во владениях Блейза Забини, находится клуб. Сегодня он вновь открывается громкой тусовкой. Грохот музыки ощущается вибрациями под ногами даже на первом этаже. Ступая вверх по лестнице, Гермиона ведёт за собой Гарри и Билла, чтобы всем вместе спланировать ключевые детали ограбления «Гринготтса». Прошли пару дней с того случая с МакЛаггеном. И времени они зря не теряли.

Они готовились.

На Гермионе блестящая струящаяся золотистая полупрозрачная мантия и переливающееся на свету маленькое чёрное платье; передние пряди волос девушка закрепила на затылке заколкой в тон мантии.

На входе она говорит двум громилам, что Гарри и Билл с ней. И охрана без вопросов пропускают их внутрь модного клубного зала. Музыка мгновенно становится громче, биты ощущаются мощнее. Они видят несколько десятков людей. Здесь стильный богатый интерьер в бело-золотых оттенках. На входе в глаза сразу бросается платформа со свисающими с потолка до пола крупными золотыми цепями, подиумом с рядом шестов и зеркальными перегородками. И танцующая в ее центре роскошная блондинка. Одетая в миниатюрный белый кружевной комбинезон, увешанная драгоценностями, и на высоких шпильках, Дафна двигается в такт ритму, временами хватаясь за свисающие цепи. Возле нее крутятся такие дамы, как Билли Фрешетт и Тони Бананас. Все остальные пританцовывают вне сцены.

Гермиона поджимает губы. Дафна много выпила: придет Нотт.

Сегодня Гринграсс ей сообщила:

— Он меня шантажирует... Если не возьмём его, — он расскажет все Блейзу.

— Так расскажи ему сама, — в который раз советовала ей Гермиона.

— Ты же знаешь... не могу, — поникая, твердила она.

Следующее, что здесь бросается в глаза, это кубическая ложа в самом центре зала, сверху укрытая завесой из магически-сверкающих золотых цепочек, и обтекаемая по периметру белыми кожаными сиденьями. Там у дальней зеркальной стены сидит Блейз. На мужчине дизайнерский темно-фиолетовый пиджак из драконьей кожи, а под ним распахнутая на груди тёмно-бордовая рубашка. На пальцах мафиозного принца красуются множество золотых перстней, на запястьях громоздкие драгоценные браслеты и часы, а на груди тяжелые цепи. Забини курит сигару и не сводит загипнотизированного взгляда с танцпола, на котором сейчас столь страстно танцует Дафна, с жаром откидывая голову и запуская пальцы в свои длинные белокурые локоны.

Спиной к танцполу по левую сторону ложи располагается самая громкая разыскиваемая криминальная личность международного масштаба — Белый Дракон. По другому его теперь здесь никто не называет. Его авторитет, на пару с Грейнджер, в мафии укоренился твердо и ясно.

Их четверку называют маэстро преступного мира. Боссами мафии. Мастерами беззакония. Чертовыми гениями.

Малфой топлес растянулся на диване, откинувшись на спинку и расставив свои длинные ноги, согнутые в коленях. Его платиновая макушка, с вновь по-старому уложенными назад волосами, расслабленно запрокинута на изголовье. Его ладонь, украшенная часами из платины и фамильным перстнем на безымянном пальце, покоится на металлической пряжке ремня, пока над его плечом колдует Дженна Забини.

Гермиона хмыкает: он всё-таки решился сделать это тату.

— Что здесь происходит? — спрашивает Поттер, озираясь по сторонам.

Билл же, несмотря на свой деловой синий костюм в полосочку, чувствует себя здесь вполне комфортно: с интересом осматривая логово мафиози, он непринужденно покачивает головой.

— Слизеринцы беснуются, — озорно поясняет Гермиона, не глядя ни на Гарри, ни на Билла.

Проследив за направлением ее взгляда, устремленного в точности на полуголого Малфоя, Поттер закатывает глаза и вместе с Биллом следует за Гермионой в сторону V.I.P-ложи.

Раздвинув завесу цепочек, Гермиона присаживается на спинку дивана подле Драко. Его веки мгновенно подымаются, и она ловит на себе взгляд ее любимых лунно-серебристых глаз. Дженна ей улыбается, заканчивая взмахивать палочкой над татуировкой величественного дракона, крыло которого охватывает все правое плечо мужчины, извилистое тело располагается на его бицепсе, а гибкий хвост достигает локтя.

Заметив, как Гермиона с интересом разглядывает его новое тату, Драко растягивает губы в триумфальной ухмылке.

— Тебе нравится, — довольно протягивает он своим бархатистым голосом.

— Не спорю, выглядит круто, — опустившись ближе к его лицу, Гермиона нежно проводит кончиками пальцев по гладкой алебастровой коже его щеки. И, склонившись к его уху, произносит: — Но не заходи слишком далеко, Дракон... твое тело и так прекрасно, — невесомо коснувшись губами его уха, она отстраняется, на мгновение залюбовавшись рельефом его крепких жилистых мышц.

Драко приходит в восторг от того,

как она его назвала, и вновь улавливает на себе этот ее взгляд, отчего на его прекрасном лице расцветает блаженная улыбка. Его откровенный, интимный взгляд, так и обещающий ей: «ох, подожди, только мы останемся наедине...», вгоняет Гермиону в краску, и она, прикусывая свою нижнюю губу, отводит глаза в сторону.

И натыкается взглядом на Поттера и Уизли, подошедших ко входу в V.I.P-ложу.

— ...Кстати, Гарри с Биллом уже здесь, — наконец говорит она то, что собиралась сказать ему в первую очередь.

Их встречают двое мафиозных головорезов. Один из которых — уже знакомый приближенный Никола Сопрано, пользовавшийся у Диллинджера большим доверием. Джозефу Капулетти же Блейз велел не попадаться Малфою на глаза, если тот не хочет неприятностей.

Забини небрежным жестом руки даёт своим головорезам понять, что гостей можно пропустить. Малфой надевает белую рубашку, но не застегивает, набрасывает к себе на шею галстук, но не завязывает, и благодарит спешащую по своим делам Дженну за проделанную работу. Гермиона представляет Билла Драко и Блейзу, пока Гарри кивает им и усаживается в передней части ложи напротив Забини.

— Мне нравится твой пирсинг, — пожимая с Биллом руки, Блейз отмечает несколько колец в ушах мужчины, чьи по-рокерски длинные рыжие волосы собраны на затылке в хвост.

— Спасибо, хотя и мой стиль весьма трудно совместим с моей работой, — с улыбкой отвечает он, расцепляя рукопожатие с Забини, и чисто лишь из вежливости протягивает руку Малфою.

Его Величество Белый Дракон сидит с непроницаемым видом, уперев локти в изголовье, и нисколько не выказывает инициативы отвечать на жест.

— Ах, он не жмёт руки, — осведомляет гостя Забини, учтиво ему улыбаясь. — Такой вот он у нас бука, ничего не поделаешь.

Гермиона, перелезая вниз на сиденье к Драко, сдерживается, чтобы не дать ему подзатыльник. Ну ведь обещал вести себя вежливо... Глядя на то, как Билл убирает протянутую им руку, пожимая плечами, она пытается сгладить неловкий момент:

— Садись, Билл, — улыбается ему Гермиона, указывая на место рядом с Гарри.

Как и предполагал Драко: информация о медальонах просочилась ко всем Уизли. Его это уже мало волновало, но и дружить ни с одним из них он не собирался.

Билл рассказывает им о нынешней системе безопасности «Гринготтса», количестве охранников, хранилище МакЛаггена, которое, пусть защищено и не столь сильно, как когда-то хранилище Лестрейнджей, — все же находится на особо охраняемом уровне подземелий банка.

В ходе планирования к ним присоединяется Нотт. Он является ни с кем не поздоровавшись и плюхается на сиденье в свободной правой части ложи, так что ему выпадает вид на танцпол. В темных очках, с зализанными, как у Малфоя, волосами, одетый в классический костюм с белой рубашкой и черным галстуком, он вальяжно закидывает одну руку на изголовье. Из-за очков нельзя точно определить, куда конкретно направлен его взгляд.

— Как приятно быть вновь в кругу друзей, — саркастично высказывается он. — Опять задумали новую авантюру? Спасибо, Драко, что позвал. А то я безвас совсем заскучал, — говорит он, гаденько ухмыляясь.

Блейз поворачивает голову в его сторону и пронзает предупреждающим взглядом.

— Осторожнее, — стальным тоном проговаривает он. — Твое участие ещё сомнительно.

— Ах да, как же это я забыл, — Тео наигранно хлопает себя по лбу, — отдать честь новым Королям преступного мира! Так, что ж, преклоняю колено, преклоняю, — распыляется он, отвешивая ладонью показушный мини-реверанс.

— Забавно, — Блейз растягивает губы в хищном оскале. — Ты либо идиот, либо самоубийца, раз думаешь, что можешь безнаказанно паясничать на моей территории.

Головорезы — в любой момент готовые принять указания своего босса — стоят у входа и держат уши в остро. Драко хрипло посмеивается, с ностальгией наблюдая за вечными, как мир, разборками его друзей, а Гермиона негодует:

— Сделай что-нибудь...

— Да брось, весело же, — отмахивается он, погладив ее по коленке.

Гарри и Билл, лицезрея словесные перепалки гангстеров, рискующие перейти за грань словесных, чувствуют себя совсем не при делах.

— Забавно здесь как раз другое, — немного приспустив очки на нос, Тео переводит взгляд с танцпола — на котором Дафна сейчас пускается во все тяжкие вместе с Билли Фрешетт, никого и ничего не замечая — на Забини. — Ты ведь понятия не имеешь, чего это она вдруг так... — Он начинает задумчиво щелкать пальцами в воздухе, пытаясь подобрать правильное описание нынешнего поведения Дафны, которая, ранее будучи послушной родительской дочкой, вдруг решилась бросить своего блудливого женишка и стать бандиткой, и тут-то Тео осеняет: — ...обезумела, не так ли?

Блейз смотрит сначала на Дафну, потом переводит взгляд на Тео и угрожающе склоняет голову набок. Его дыхание становится рваным, грудная клетка тяжело вздымается, а в глазах зажигается опасный огонек.

— Вывести его, — в пылу кидает он Сопрано и его напарнику. И, ох, если бы это значило лишь только вывести... Головорезы отлично понимают, что имеет в виду босс под «вывести его». Нотту повезет, если живой останется.

— Блейз, но он нам нужен... — вмешивается Гермиона, напрягшись.

Драко мягко сжимает ее коленку, давая понять, что разберётся с этими двумя сам.

— Я не намерен больше выслушивать его дерьмо, — возражает Забини.

Малфой поднимает указательный палец вверх, чем останавливает головорезов, намеревающихся расправиться с Ноттом наедине, — и говорит:

— Я не просто так его подключил, — опустив локти к себе на колени, он переглядывается с Блейзом. — Насколько я знаю, у него в наличии есть артефакт, который может быть нам весьма полезен.

— Ну уж нет. Больше никаких гребаных артефактов, — пренебрежительно отнекивается Забини.

— Это не взрывчатка, — спешит заверить его Малфой. — Прозвенит сигнализация, и с минуту на минуту в банк завалятся авроры... что нам совсем ни к чему, верно? Здесь-то нам и пригодится такая вещичка, как «Sine grata». Действует на определенную территорию как щит: внутрь никого не впустит, но при этом наружу выпустит свободно кого угодно, — разъясняет он, поочередно переводя взгляд с Блейза на Тео. — Абсолютно безвредная штука, Гермиона подтвердит, — заключает он и откидывается на спинку дивана, обращая свой взор на Грейнджер, ранее уже знакомой с его задумкой.

Все выжидающе смотрят на Гермиону, и когда та даёт добро, все становится официально.

— Пусть так, — снисходительно соглашается Блейз и, поднимаясь с дивана, вновь окидывает фигуру Дафны, извивающуюся на подиуме у шеста, голодным собственническим взглядом.

Забини подносит ко рту два пальца и звучно свистит своей девушке, подзывая ее к себе.

Нотт берет со столика в середине ложи стакан с какой-то выпивкой, залпом его опустошает и со стуком ставит обратно.

— Ты уверен, что для тебя не проблема отключить антиаппарационное поле? — между тем спрашивает Гермиона у Билла.

От ответа Билла на секунду отвлекает появившаяся в ложе Гринграсс. На оголенной узкой спине девушки, частично прикрытой водопадом жемчужно-белых волос, с комбинезона, открывающего вид на ее роскошные ноги, поблескивают свисающие качелькой позолоченные подвески. На такое просто нельзя не обратить внимание.

Блейз, вновь расположившись на диване, выглядит так, словно ему вот-вот подадут его долгожданный десерт.

— О-о, иди к папочке, детка, — благоговейно стенает он с растянутой на губах плотоядной ухмылкой, обращенной в адрес направляющейся к нему блондинки.

Драко, являясь на протяжении многих лет невольным зрителем развития любовного треугольника своих друзей, оценивает всю эту ситуацию со странными намеками Тео, вызывающим поведением Дафны и показным свистом Блейза, с этим его «иди к папочке, детка», — как дошедшую до крайней точки кипения.

Тео, отчётливо слыша фразу Блейза и наблюдая за тем, как его бывшая, чье разгоряченное тело так и источает собой флюиды, опускается на колени к Забини и любовно обвивает его руками за шею, — внезапно закатывается надрывным, безудержным смехом, в котором слышатся лёгкие нотки истерики. Это заставляет Гермиону ещё больше усомниться в его психическом здоровье.

— ...Ненадолго, но я смогу это сделать, — подтверждает Билл, тактично «не замечая» разворачивающуюся под боком сцену, чем возвращает внимание Гермионы к их разговору. — Как только кто-то поймет, что поле дезактивировано, — продолжает он, — это немедленно поспешат исправить.

— Нет, я имею в виду, у тебя не будет из-за этого проблем на работе? — уточняет она, переглядываясь с Гарри, только что отведшего от безумно хохочущего Нотта неоднозначно-презрительный взгляд.

— Это уже не важно, — отвечает Билл. — Правительство захвачено, мой брат в плену... Должность в «Гринготтсе» — меньшая из жертв ради того, чтобы свергнуть этих наглецов и вернуть брата.

В этот момент Гермиона чувствует весь груз возложенной на них ответственности. Ограбив «Гринготтс», где хранятся последние два медальона, они откроют на себя охоту. Верховные явно только того и ждут. Что ж, они ждут того же. Чтобы наконец предоставить им счёт за содеянное.

Тем временем несколько пьяная Дафна что-то неразборчиво лепечет Блейзу в губы, называя его «сладким», щекочет кончик его носа своим, игриво скользит руками по его оголенной твердой груди и старается нисколько не замечать присутствия и поведения Нотта, сгибающегося пополам от дикого ржача. Забини, откинувшись на диване и также нисколько не принимая его во внимание, с превосходством принимает ее ласки, поглаживая девушку по пояснице. А преисполненный невозмутимости Малфой поджигает свою зажатую между губ сигару, находясь в первом ряду увлекательного шоу, которое он смотрит уже почти как с десяток лет.

— Может хватит уже тут всем демонстрировать свою неадекватность, а? — не выдерживает Гринграсс, поднимая расфокусированный взгляд на этого чудика.

— О-о-о, — Нотт резко замолкает, мгновенно встрепенувшись. — Какая честь! Ее Величество обратило на меня внимание! — Он бросает на Малфоя притворно-шокированный взгляд, мол, посмотри-ка, надо же! — Сомневаюсь, что мистер Гринграсс будет в восторге, когда узнает, что ты обзавелась новым «папочкой», — уловив от сладкой парочки весьма слабый настрой его выслушивать, Тео все равно продолжает: — И как это ты, интересно, будешь участвовать в ограблении банка своего собственного отца, м?

Обменявшись с Блейзом заговорщицкими ухмылками, Дафна, издевательски посмеявшись, нараспев протягивает:

— О-о-у, с превел-и-иким удовольствием!

Нотт одаривает ее странноватой ухмылкой, от которой лицо Дафны вмиг холодеет.

— Сладкий... знаешь, чего я хочу? — внезапно спрашивает она у Блейза, и когда тот вопросительно вскидывает бровь, склоняется к его уху и, прикрывая свой рот ладонью, что-то сладко ему нашёптывает. С каждым произнесенным ею словом лицо Блейза вытягивается, а в глазах загорается пьянящий восторг предвкушения.

Когда Дафна отстраняется от его уха, он обменивается с ней игривыми взглядами и, не теряя ни секунды, снимает девушку со своих колен. Поднявшись с дивана, парочка спешит в обнимку удалиться под скрежет зубов Тео и любопытные взгляды всех остальных.

— Что она сказала? — насмешливо спешит поинтересоваться Драко у друга. Не получив ответа, он прикрикивает ему вслед: — Расскажешь мне потом!

Зло зарычав, Тео резко подымается.

— «Sine grata»? — уточняет он у Малфоя и, получив от того утвердительный кивок, бросает: — Не проблема! — Затем добавляет на прощание: — Все, я ушел, — и уходит восвояси.

— ...Так и живём, — иронично поясняет Гермиона ситуацию Гарри и Биллу, которые выглядят совсем отстранённо от их компании.

— Значит, завтра? — подытоживает Гарри, встрепенувшись от увиденного.

— Завтра, — подтверждает Малфой, затушив свою сигару в пепельнице.

— Уверены, что мне не стоит там быть? — ни в первой спрашивает Поттер, озабоченный этим вопросом.

— С нами будет целый отряд из лучших преступников англо-итальянской мафии, — манерно растягивая слова и жестикулируя перед собой руками, разъясняет ему Малфой. — Слышал о Трипл Монстере? Малыше Нельсоне? Йети? Кровавом Джо-Джо? Билли Фрешетт, Тони Бананас, Докторе Франко, Николе Сопрано, встретившим вас у входа, Дженне Скай, делавшей мне тату? — с небрежной претенциозностью в своем тоне перечисляет он эти громкие криминальные имена. И Гарри припоминает, что в аврорате на каждого из них заведено дело с длинным послужным списком и объявлением в розыск. — ...Все они работают на нас, — уловив на его лице понимание, продолжает Малфой. — Так что мы уж как-нибудь обойдёмся без тебя, Поттер, — ядовито оскалившись, завершает он.

Гермиона вздыхает, стреляя в него неодобрительным взглядом.

— Вот, скажи, обязательно быть таким грубым?

Вместо ответа Драко предпочитает задобрить ее своей всепрощающе-очаровательной улыбкой.

— ...Не волнуйся, Гарри, мы справимся, — заверяет она друга, косясь на Драко, который теперь, переключив все свое внимание на нее, принимается накручивать кончик ее локона на свой палец. Вновь наступает тот момент, когда он никого, кроме нее, не замечает. И Гермиона, сама того не осознавая, уже тоже больше никого, кроме него, не видит.

— Мы и не с таким справлялись... — тихо добавляет она уже скорее для Драко, нежели для Гарри.

Саундтрек: Drake – 0 to 100 (SubtomiK Remix)

На следующий день над Лондоном сгущаются густые тучи. Косой переулок немноголюден из-за пасмурной погоды. Начинается дождь. Те, немногие, кто сейчас ходит по рядам магазинчиков, спешат накрыть головы капюшонами своих мантий и скрыться внутри зданий, лишь бы не попасть под намечающиеся ливень с грозой. В небе звучат первые отголоски грома, когда на углу Косого и Лютного переулков к белоснежному зданию «Гринготтса» подъезжает большой черный фургон с изображением коричнево-золотого герба банка на кузове.

Гоблин-привратник в красно-золотой форме, находясь на своем посту у до блеска отполированных бронзовых дверей банка, спешит спуститься вниз по белым ступеням. У руля рабочего фургона банка он видит водителя, одетого в темно-синию форму перевозчика «Гринготтса», и спрашивает у того скрипучим голосом:

— Что за доставка? Меня никто не предупреждал о доставке.

— А мне-то почем знать, дружок? — отзывается мужчина в кепке. — Я просто перевозчик, мне сказали доставить — я доставляю.

— Возможно, какая-то ошибка, — хрипит гоблин, прикрывая свое сморщенное лицо когтистыми руками от усиливающихся капель дождя. — На сегодня никаких доставок не запланировано, сэр!

— Не моя проблема, что ты не осведомлен, дружок, — возражает водитель. — Принимай груз, у меня позарез времени.

— Ну, хорошо... Что за груз, хотя бы? Золото? Документы?

— А ты сам взгляни — и узнаешь, — кривя губы в ухмылке, водитель бросает привратнику ключи.

Гоблин чертыхается и ковыляет к дверям кузова. Вставив ключ в замок, он снимает его с петель. И, еле дотянувшись до ручек, распахивает створки.

Нежданно откуда на него устремляется готовая во всеоружии банда гангстеров в черных одеждах и красных пасамонтанах на своих лицах. Во главе первого ряда из четверых бандитов стоит Тео Нотт а.к.а Тигр, отлично от других разодетый в черный фрак с белыми жилетом, рубашкой и бабочкой, также разукрашенный белым гримом с темными тенями вокруг глаз и широкой кровавой джокерской улыбкой на губах.

— Сюрприз! — зловеще восклицает он, пугая гоблина безумием, плескавшимся в его зеленых глазах. И тут же вырубает бедолагу оглушающим заклятьем.

— Вот ведь не свезло... — едва успевает пролепетать тот, прежде чем упасть без чувств.

Первая группа бандитов с Тигром быстро спрыгивает на землю из угнанного по наводке Билла фургона и спешит к дверям банка, вооружившись волшебными палочками. Среди них: Кровавый Джо-Джо, Билли Фрешетт, Тони Бананас и Малыш Нельсон — пожелавшие сохранить свои личности инкогнито в этом ограблении, которое предвещало наделать много шумихи и стать культовым.

Сразу за ними идет вторая: Блейз Забини а.к.а Кобра без какого-либо намека на маску или же грим. Мафиозный принц отныне действует в открытую. В штанах в стиле милитари камуфляжной расцветки и байкерских ботинках, с накинутым на его впечатляющий обнаженный татуированный торс черным кожаным тренчкотом и болтающимися на шее громоздкими золотыми цепями, он сходит вниз, держа в руках на цепных поводках по двум мощным ротвейлерам в каждой. Вместе с ним Дафна Гринграсс. Ее шикарный образ полностью в черных оттенках состоит из: готично-чернильной помады на губах, берета на светловолосой макушке с укороченными чуть ниже плеч крупными локонами; скрывающей нижнюю часть лица сетчатой полумаски с вкраплениями бриллиантов, круглых темных очков-леннонов; сидящего по фигуре элегантного сюртука, застегнутого по самое горло на серебряные пуговицы, с полами, доходящими чуть ниже бедер, а также прямой юбки средней длины и туфлей на каблуке с платформой.

Пара следуют за первой группой бандитов, что уже ворвалась в банк, в сопровождении лающего рыка псов, пока что сдерживаемых Коброй на привязи, также Николы Сопрано, одетого в классический костюм с галстуком, и Дженны Скай в обтягивающем коричневом кожаном комбинезоне, с длинными распущенными дредами и экипировкой из холодного оружия (в частности сюрикенов).

И, наконец, они — Белый Дракон и его Ангел.

Облаченный в элегантный длинный черный плащ без отворотов, пуловер под ним, узкие брюки с железной пряжкой ремня на поясе и лаковые ботинки; с тонкой золотой цепочкой, поблескивающей у него на шее, и в темных очках на глазах — Драко, осмотревшись по сторонам и пригладив рукой свои идеально уложенные назад белые волосы, спрыгивает на землю и подает руку Гермионе. В облегающей юбке чуть ниже колен из сливовой джерси; заправленной в нее черной кружевной винтажной блузке с высоким горлом; накинутым сверху песочным пальто с широкими отворотами и изящных ажурно-узорчатых черных полусапожках на шпильке средней высоты — она спускается вниз, принимая его руку. Не особо беспокоясь о том, что ее узнают, Грейнджер все же надела предложенную ей Гринграсс невероятно эффектную маску из черной сетки, шапка которой была инкрустирована бриллиантами. То что же из под нее выглядывают ее узнаваемые каштановые кудри, Грейнджер тоже мало волнует.

«Убийственно выглядишь, Ангел», — говорил ей Драко перед их выездом.

В их свиту входят Трипл Монстр — темнокожий качок, чье тело на 90% покрывают татуировки и всевозможные пирсинги; Йети — первоклассный белокожий киллер, абсолютно без волос и без бровей (никто не знает почему); Доктор Франко — бывший колдомедик, вожак стаи оборотней и просто сумасшедший гений, с которым по каким-то загадочным причинам (Блейз не стал углубляться в подробности, рассказывая им о нем) лишний раз лучше не связываться. Эти трое членов мафии отличаются особой безбашенностью и готовностью абсолютно на любые риски, включая спуск в подземелья «Гринготтса» вместе с, слава Мерлину, настоящими мастерами своего дела — криминальной парой, прослывшей исключительно удачными исходами преступлений.

На них троих так же красные маски и черные одежды. Они следуют за шествующими впереди них Грейнджер и Малфоем вверх по белым каменным ступеням ко входным бронзовым дверям. Стоит же им ступить за порог, как на всю округу уже раздается громкий звон сигнализации, а в небе гремит гром.

Саундтрек: #AVG – Bass

В вестибюле они толкают следующие, на этот раз, серебряные двери, и оказываются в огромном величественном мраморном холле банка. Где творится полный хаос и беспредел. Такой дерзости «Гринготтс» еще не видал. Всюду летают яркие вспышки магии: гангстеры в красных масках орудуют по всему залу, отправляя персонал в отключку. Забини спустил своих псов с цепей, и теперь ротвейлеры рычат и запугивают всех, кто оказывает им сопротивление. Сам он находится в самом эпицентре палящих во все стороны заклятий и, со змеиной ловкостью лавируя между ними, вырубает сразу несколько набежавших охранников. Гринграсс вместе с Сопрано и Фрешетт рассредотачиваются по залу, обеспечивая защиту своим «нападающим». Нотт совсем съезжает с катушек: запрыгнув на стойку, он швыряет в одну из громадных хрустальных люстр свой артефакт — раздается большая вспышка и люстра на мгновение загорается красным светом, а по всему зданию распространяется волна вибрации. И он смеется. Закатывается этим своим отчего-то безумным смехом. А завидев Драко, орет, отдавая ему «честь»:

— Готово, босс!

Они с Гермионой появляются по-королевски позже всех. И вместе со своей свитой головорезов по-хозяйски продвигаются вперед. По дороге мимо них пролетают кипы летящих во все стороны бумаг и осколков, парочка сюрикенов Дженны и несколько вспышек магии, — не попадают лишь потому, что Трипл Монстр колдует вокруг них магический щит.

С улицы слышатся звуки бушующих ливня и грозы.

Дальняя стойка по новой системе безопасности охраняется идентичным щитом из сильных защитных чар. За ней сидит главный гоблин. От вида того, как гангстеры оккупируют здание, его скрюченные руки потряхивают, а глаз начинает дергаться. Ни каждый день их грабит мафиозный клан во главе с Белым Драконом и самой Грейнджер, которая ранее уже имела успешный опыт в набеге на «Гринготтс». Пара останавливается у границы магического барьера, и их головорезы в масках начинают обстреливать его заклинаниями.

— Выходи-выходи, гоблин! — Йети склоняется на уровне лица главного клерка, растягивая губы в широкой устрашающей улыбке. — Клянусь, мы тебя не обидим, — сюсюкает он, тогда как черти в его глазах говорят совсем об обратном.

Клерк весь трясется от страха, но не спешит и двинуться с места.

Гермиона поворачивает голову к Драко, стоящего с ней бок о бок. Ей, как обычно, приходится немного вскинуть подбородок, чтобы взглянуть ему в глаза. Он также поворачивается к ней, но уже наоборот — немного опуская подбородок. Их взгляды встречаются. «Давай», — безмолвно говорят ему ее глаза. И они делают это вместе, как идеальные сообщники. Малфой велит Йети отойти в сторону, и когда тот безоговорочно выполняет, они с ней ударяют по щиту потоком магии из своих палочек. Барьер сотрясается и искрится. За окнами в небе бьют и сверкают молнии. Троица их подручных бандитов присоединяются к бомбардировке. Концентрация, направление энергии и немного усердия — все, что требуется, для таких магов, как они, чтобы разрушить щит, который, казалось бы, безотказно защищает от вторжения грабителей.

— С нами пойдешь, — извещает Белый Дракон гоблина, когда Трипл Монстр грубо хватает того за шкирку и поднимает в воздух со стула одной рукой.

Они направляются к дверям, ведущим в подземелья, как тут у них на пути встает Нотт.

— Позволь пойти с вами, — настойчиво просит он, глядя Малфою в упор в глаза, скрытые за темными стеклами очков.

Гермиона останавливается вместе с посредниками и наблюдает за тем, как он немного приспускает очки на нос, окидывая Тео наскучившим взглядом.

— Мы это уже обсуждали — нет. К тому же места в тележке не хватит, — отрезает он и проходит мимо него дальше, задевая плечом.

Нотт сжимает челюсти, но не смеет более возражать. Ранее он уже просился спуститься вместе с ними, но Грейнджер и Малфой отвергли эту идею за недоверием к нему. На вопрос: «зачем ему это надо», Тео говорил, что ему просто скучно и хочется острых ощущений. Гермионе же думается, что что-то с этим засранцем не так. Слишком странно он себя ведет последнее время. Даже для самого себя. Мало ему было шантажировать Дафну, так он еще и ведет себя словно псих.

Рассуждать на эту тему у нее сейчас нет времени, так что она и головорезы идут вслед за Драко.

Нотт недолго провожает их взглядом. Его отвлекает лай и рычание одного из ротвейлеров Забини. Пес стоит на пути и свирепо скалится на него. Тео надменно вскидывает бровь и, хмыкнув, скалится в ответ угрожающей кровавой ухмылкой, растянутой на его разукрашенных губах. Внезапно он замечает луч заклятия, летящий в его сторону от тех немногих охранников, что еще находятся в строю, и, уворачиваясь, рьяно стреляет в ответ.

— Не зевай, идиот, я тебя защищать не стану! — бросает ему Дафна, промелькнув на мгновение у него в поле зрения.

— Спасибо! — покривлявшись ей вслед, саркастично кидает он. — Я и без тебя прекрасно справляюсь!

Саундтрек: K.Flay – High Enough

В тележке не то, чтобы бы Нотту места не хватило, его не хватало даже одному из них пятерых. Наложив на гоблина Империус, Трипл Монстр велит ему подозвать самую большую тележку. Ей оказывается четырехместная с плюс одним местом для водителя-гоблина. И они не могут воспользоваться еще одной: по правилам на рельсах из этого отсека подземелий может отправиться только одна тележка.

Так что Гермиона сидит у Драко на коленях, обняв его за широкие плечи, и крепче держится за него на крутых виражах. Сильные мужские руки надежно обхватывают ее вокруг талии под пальто. Они несутся на немалой скорости. Драко, не отводясь, смотрит на нее. Он снял очки — уж слишком здесь неяркое освещение. Она видит в глубине его серых глаз таинственный блеск и желание. О, в них так много желания. Это подтверждает в один миг явно ощутимая твердость в его брюках.

— Ты что... — Гермиона неловко ерзает у Драко на коленях, ощущая его стояк, и просто не находит слов, чтобы описать, какая неподходящая сейчас для этого ситуация. — Ты сейчас...? Серьезно?

— О, ладно тебе, разве это не волнительно? — Хитрющая ухмылка на его губах говорит, что дьявол ничуть не смущен. — Ты и я — грабим банк... — Малфой вплотную склоняется к лицу Гермионы и сладко нашептывает ей на ушко: — Ты у меня на коленях, выглядишь чертовски опасно в этой сексуальной бандитской маске... — немного отстранившись, он смотрит ей в глаза маниакально-мечтательным взглядом. — И знаешь, о чем я еще сейчас думаю, Ангел?

Она знает, что не стоит отвлекаться. Не стоит идти на поводу его глубокого соблазнительного голоса. Стоит сказать ему, чтобы не отвлекался, и не спрашивать, о чем же он сейчас, проклятье, думает! Но, черт его дери, это и вправду волнительно... Вернее, он.

Он так притягательно волнителен.

— И о чем же? — тихонько спрашивает она, остерегаясь, что парни их услышат. Хотя даже если и слышат, виду они точно не подадут. В их кругу каждый наслышан о том, что Малфой сделал с МакЛаггеном, — точнее, что они с ним сделали — так что на Грейнджер даже взглянуть лишний раз побаиваются.

Уже достаточно опасно соваться к Грейнджер из-за ее безумно ревнивого Дракона, вдвойне опаснее же из-за нее самой. Вместе они — гремучая смесь.

— Я думаю о тебе... — горячо произносит Драко, облизав кончиком языка свои губы. — В этой маске, на этих каблуках... Также черных чулках... И одном из твоих миланских комплектов белья... или, может, еще какой-нибудь секси-шмотке от Гринграсс. О, и ты танцуешь... — с воодушевлением описывает он, и с каждым словом тембр его голоса становится все ниже и ниже, — ...у шеста — стриптиз, — дерзкий шепоток ей на ухо, и у Гермионы по коже пробегаются мурашки, — ...в пустом клубе Блейза, — добавляет змей-искуситель все слаще и слаще, глубоко вдыхает тонкий аромат ее духов, трется носом о сетку на ее щеке и довершает: — Только для меня одного, Ангел.

— Драко...

Услышанное будоражит Гермиону так, что она в красках представляет себе эту фантазию. Вот она, одетая ровно так, как он хочет, страстно двигается у шеста, затем знойной походкой сходит со сцены к нему, восседающему на кожаном диване с сигарой в руке и жадно ловившему каждое ее движение; садится верхом к своему мужчине на колени, любовно оглаживает его оголенный мускулистый торс, чувственно целует его в губы и... Это возвращает ее в реальность, где она в действительности сидит у Драко на коленях, отчетливо чувствуя, как его член упирается в нее. Это заставляет Гермиону ощутить жар и невольно поерзать на нем.

— Надо это как-нибудь обязательно воплотить, — приглушенно рыкнув ей в ухо, говорит Малфой. — А когда придем домой, — начинает он, обводя кончиком пальца ее губы сквозь сетку, — хочу шоколадное фондю с фруктами... и тобой — на кухонном столе.

Рядом сидящий с ними Трипл Монстр сдавленно кашляет в кулак.

— Что-то ты разошелся, — хихикнув, Гермиона вдруг чувствует, как тележку заносит в сторону на очередном резком повороте, и сильнее прижимается к Драко.

Саундтрек: Kanye West – On Sight

Приехали. Они тормозят в освещенном факелами коридоре на одном из самых глубоких уровней подземелий. Впереди них ряд из больших пещер, одну из которых охраняют двое могучих грифонов, лично прирученных Тиберием МакЛаггеном. Он приставил их охранять свой сейф и не подпускать никого, кроме него самого в компании главного гоблина. Билл говорил, что для такой усиленной, привилегированной охраны МакЛаггену пришлось хорошенько приплатить банку.

Полульвы-полуорлы царственно восседают на каменных выступах по двум сторонам от входа в пещеру. С прибытием посторонних крылатые свирепые существа расправляют когти и встают в боевую позицию.

— Вот это, я понимаю, птички, — присвистывает Драко, становясь на землю вслед за Гермионой.

— Только не делайте им слишком больно! — велит она вдогонку Йети и Трипл Монстру.

— Ангел мой, эти птички могут тебя на части разорвать, — ласково подмечает Драко, — так что пусть уж делают, да побольней, лишь бы мы ушли целыми. С нас благодетели не убудет.

После этих слов Малфой, сложив кисть правой руки поверх запястья левой у себя на поясе, вместе со своей Грейнджер-до-мозга-костей наблюдает, как двое их головорезов стремительно достают на ходу из-за пояса длинные упругие кнуты и со звонким хлещущим звуком набрасывают их на шеи вздыбившихся грифонов. Их орлино-львиный рев раздается эхом и вибрациями по всем подземельям банка. Грифоны брыкаются и взмахивают большими черными крыльями длиной почти в пару метров, пытаясь взлететь, когда концы толстых кнутов магически стягиваются у них на шеях. Удерживать столь свирепых зверей весьма трудно, даже используя на себе чары неподъемности веса от земли, так что Доктор Франко действует молниеносно: достав из кобуры пневматическую пушку, стреляет сначала в одного, потом в другого. Четкое попадание дротика с львиной дозой усыпляющего зелья — и оба грифона постепенно опадают на землю без сознания.

Расцепив руки и подчинив себе гоблина, Малфой направляется в сторону пещеры. Грейнджер идет за ним. И вместе они, перешагивая через этих величественных созданий, беспрепятственно проходят в глубь пещеры к двери сейфа.

Наверху в холле из подземелий доносятся отголоски звериного рычания. Все охранники и гоблины уже лежат в отключке. Из закрытых верхних этажей здания никто из штаба работников не осмеливается появляться на глаза банде гангстеров, захвативших банк. На улице уже толпились авроры, но никто из них не может войти, благодаря действующему артефакту. Буря на улице постепенно стихает. Сигнализация орет без остановки, и это уже начинает нервировать, так что Дафна накладывает на помещение звукоизоляционные чары. Все остальные, расположившись на рабочих стойках, ожидают возможности аппарации. У ног Блейза и Дафны величественно располагаются ротвейлеры. Дженна о чем-то говорит с Сопрано, а Нотт на удивление утихомирился.

— Нервничаешь? — прислонившись к стойке главного клерка, Блейз скучающе накручивает на свое запястье цепь поводка и поглядывает на Дафну. Она то прислушивается к стихшему реву из подземелий, то проверяет монетку, держащую связь с Биллом, который сейчас, как раз, на верхних этажах. — Они справятся, Даф, — с уверенностью говорит Блейз.

Вдруг один охранник приходит в себя. Но едва ли он успевает встать или же подобрать свою палочку — Дафна мгновенно улавливает шорох справа от себя и, даже не взглянув в его направлении, невербально вырубает.

— Меня просто убивают ожидание и неведение, — говорит она и нервно ему улыбается. Как тут, зачарованная монета в ее руке наконец-то жжется — на ней высвечивается сообщение от Билла: «Готово».

— ...Остается дождаться сигнала от Гермионы, — Дафна начинает покручивать еще одну монету.

Саундтрек: 30 Seconds To Mars – Hurricane

Пока они с Драко чистят хранилище МакЛаггена, как всегда кишащее несметными богатствами, — среди которых и последние два медальона — Гермиона получает сообщение Дафны о том, что Биллу все удалось. В ответ она отправляет ей, что у них тоже все прошло хорошо, и все они уже могут убираться отсюда. Закончив, Драко и Гермиона без промедлений выбираются из хранилища. И на самом выходе неожиданно слышат грозное рычание грифонов, ругательства их парней и звуки схватки. Обменявшись быстрыми настороженными взглядами, они спешат наружу.

Грифоны очнулись, — видимо, львиной дозы усыпляющего зелья им оказалось мало — и теперь атакуют. Йети и Трипл Монстр кое-как сдерживают их кнутами, а Доктор Франко, оголив свои клыки и когти, бьет грифонов по мордам.

— Трансгрессируйте! — кричит им Гермиона. — Поле снято!

Пару раз они пытаются, но ничего не выходит. Судя по всему, кто-то из штатных работников заметил и вновь активировал поле. А значит, остальные уже успели убраться. На этот случай у них есть план «Б». Под оглушительный гул рычания и яростные взмахи крыльев грифонов Гермиона быстро достает свою сумочку и призывает оттуда четыре метлы «Молнии». Отставляет три из них для головорезов. Четвертая — для нее и Драко. У них есть пятая, но Гермиона выбирает полететь пассажиром с Драко, нежели одной. Полеты — все еще не ее конек. А тут намечается погоня явно не для дилетантов.

Малфой все понимает и седлает «Молнию».

— Запрыгивай скорее, — говорит он, устремляя свой взгляд вверх и на глаз оценивая, где же там кончаются подземелья и начинаются вершина и свет, казавшиеся отсюда такими недосягаемыми.

Она садится позади и, прижавшись к нему вплотную, обнимает руками за торс.

— Я чувствую, как ты дрожишь, Ангел, — замечает он, готовясь оторваться от земли. Грифонов пока еще сдерживают головорезы — ждут, когда они взлетят, чтобы полететь следом. — Не надо... — Драко на секунду поворачивает к ней голову, чтобы взглянуть ей в глаза и сказать: — Держись за меня покрепче, грифоны летают быстро — мы тоже будем.

И он отталкивается от земли.

Земля уходит у нее из под ног, и единственный якорь для нее — это он. Руки сплетаются крестом на его твердом животе, воздух развевает ее волосы. Уткнувшись щекой в широкую мужскую спину, Гермиона чувствует на ткани мускусный запах Драко и глубже вдыхает его.

Из ее головы все вылетает. Почему-то забывается, что они ограбили банк и удирают от грифонов.

Наваждение. Ее будоражит мысль, что ее жизнь сейчас в его руках. Доверие. И она ничуть об этом не жалеет, совсем наоборот. Безумие. Если и умирать, то только с ним. Любовь. Но с ним — ей хочется выжить.

Они летят и летят, и летят.

Их преследуют орлиные вскрики и звуки, рассекающих воздух крыльев.

Гермиона оборачивается назад. За ними вереницей следуют их посредники. У них на хвосте грифоны, расправившие свои роскошные крылья; с гордыми орлиными мордами, львиными туловищами, хвостами и лапами — они просто великолепны.

Скорость так высока. Гермиона изо всех сил держится за Драко. Ее пальцы сцепляются в замок вокруг него. Ввысь и ввысь — они летят именно туда.

Драко направляет волшебную палочку вверх, когда они-таки достигают вершины, и произносит:

— Бомбарда!

Яркая вспышка магии. Взрыв. И на них падает облава камней. Они лавируют между ними и наконец пролетают в проем сквозь обломки, прочь из темных подземелий. Еще парочка взрывов, пролетов сквозь пробитые потолки, и они взмывают высоко в небе. Буря прекратилась, тучи расходятся.

И они летят, летят, летят.

Высоко, высоко в небе.

Их преследуют? Гермиона вновь оборачивается назад. Нет, грифоны их больше не преследуют. На воле они теряются, забывают о навязанной им цели и летят в противоположную от них сторону — на свободу.

— Ты как? — раздается хриплый голос Драко. — Кажется, удрали, — тихий смешок.

— Да, удрали... — Гермиона расплывается счастливой улыбкой и опускает подбородок ему на плечо.

Саундтрек: Grace – You Don’t Own Me (No Rap Version)

Вся банда собралась в поместье Забини. Драко и Гермиона здорово заставили всех понервничать. Дафну, Блейза и Дженну — конечно, потому, что те беспокоились за своих друзей. Ну а вот остальных — по большей части лишь потому, что у Грейнджер и Малфоя было все награбленное. Они взяли только медальоны, остальное же Забини поделил между остальными участниками ограбления. В своей гостевой спальне в этом доме Драко и Гермиона открыли шкатулки и поступили с содержимым медальонов, как и с предыдущими ранее — уничтожили кровь прародителей магических существ. Дальше в планах было: устроить обмен пустышек на заложников, а пока что...

В уютной просторной кухне семейства Забини Драко посадил Гермиону на островок и кормил шоколадным фондю с фруктами, как он того и хотел. Они все же не дома, но и здесь тоже неплохо. Решив переночевать сегодня тут из-за закатанной Блейзом вечеринки в честь празднования удавшегося ограбления «Гринготтса», они скрылись на кухне и сейчас наслаждаются своим десертом.

— Мне понравилось летать с тобой, — говорит Гермиона, отправляя в рот Драко кусочек манго в теплой шоколадной глазури на шпажке.

— Хочешь сказать, огромные хищные твари, преследующие и жаждущие нас убить — тебя ничуть не смутили и не подпортили нам впечатления от полета? — Драко медленно жует и лукаво ухмыляется, стоя у нее между ног.

— Ничуть.

— М-м, а ты у нас, оказывается, поклонница экстрима? — Окунув указательный палец в миске с теплым шоколадом, он подносит его к ее губам.

Гермиона смотрит заискивающе, но ничего не предпринимает.

— Оближи... — Просьба или приказ, она не может разобрать.

Драко медленно обводит пальцем ее губы, обмазывая их в шоколаде. Провоцирует ее, вынуждая сдаться: приоткрыть губы и, не разрывая с ним зрительного контакта, медленно слизать с его пальца весь шоколад кончиком языка, взять в рот и пососать.

— Хорошая девочка, — тягуче протягивает он хриплым баритоном. И тут же чувствует, как она игриво прикусывает его палец и выпускает. Ох, как же она хороша... Вся кровь приливает к его паху.

— Да ну? — Гермиона поддевает указательным пальцем цепочку на его шее и тянет на себя. Их лица оказываются так близко, что они ощущают на коже горячее дыхание друг друга. Драко завороженно смотрит на ее губы и склоняется к ним за поцелуем. Гермиона это замечает и немного отстраняется. Искушает, дразнит, — это у нее лучше всех получается. Потому что никто его к себе не манит так, как она.

Драко рычит, властно обхватывает ее лицо своей рукой так, что большой палец оказывается по одну сторону ее щеки, а четыре остальных по другую, и с жаром впивается в ее рот своим, настойчиво проталкивая в глубь язык. Гермиона стонет сквозь поцелуй, притягивает Драко к себе руками за плечи, обвивает его ногами за пояс. Он упирается одной рукой о столешницу, а второй придерживает ее затылок. Их языки тесно сплетаются, двигаются друг другу навстречу — в куда больше, чем просто поцелуе, и немногим меньше, чем сексе.

Малфой перемещает руки на ее бедра и сжимает их. Они трепещут и жадно исследуют друг друга в объятьях и поцелуях. Но внезапно их отвлекают:

— А-а, решили оприходовать кухоньку Забини? — Нотт стоит в проходе и окидывает парочку любопытно-насмешливым взглядом. — Как мило! — изрекает он.

Оторвавшись от мужских губ, Гермиона хочет слезть с островка, но Драко ее не отпускает.

— Ты еще здесь? — проговаривает он едва сдержанно, неохотно переводя взгляд с Гермионы на Тео. — Не советую здесь задерживаться, проблемы тебе ведь не нужны, верно?

— Нет-нет, какие проблемы? — Нотт кривляется, все еще разукрашенный гримом. — Уже ухожу, голубки, приятного вам вечера, — оборонительно вскинув ладони вверх, он театрально откланивается и пятится назад спиной к выходу так, что вскоре совсем за ним исчезает.

Драко закатывает глаза, хмыкая:

— Клоун.

— Странный он, — поддерживает Гермиона.

— Не думай, — говорит он и вновь страстно целует ее, запуская обе руки в ее волосы на затылке.

Но надолго их наедине не оставляют: пару минут спустя на кухню заходит Блейз с бокалом выпивки в руках. Он видит Малфоя и Грейнджер, обжимающихся на его кухонном островке, и его глаза вмиг расширяются.

— О, нет-нет-нет! — верещит он, отставляя бокал на тумбу. — Вы двое, — Блейз тычет в них своими указательным и средним пальцами, — можете осквернять любую свободную комнату в этом доме, но только не кухню! Я же здесь, мать вашу, ем!

Малфой смеется.

— Блейз, мы не... — все-таки спрыгнув вниз, Гермиона не совсем понимает серьезно он это, или просто прикалывается. Судя по реакции Драко, скорее, второе. Если же судить по драматичности его тона и пылу в глазах, то вполне может и первое. Черт его знает!

— ...Моему гостеприимству тоже есть предел! Все, валите отсюда и не приближайтесь... — Блейз складывает руки в молитве, — пожалуйста, к моей кухне, — и указывает им на выход.

Держась за руки, Драко и Гермиона прошмыгивают мимо Забини, стреляющего в них такими ужасно серьезными, суровыми взглядами с едва уловимыми крупицами веселья, что они еще всю дорогу до своей комнаты смеются над тем, как их отчитали, словно школьников.

Открывая дверь, они вместе заходят и тут же застывают от увиденного внутри.

На покрывале огромной кровати разбросаны пять раскрытых медальонов. Шестой же находится в руках у Нотта. На лице которого сейчас растерянность и злоба, от показного ребячества не остается больше и следа. Замечая Драко и Гермиону, он переводит на них возмущенный, обвиняющий взгляд, нисколько не смущаясь того, что его застукали.

Драко жестко спрашивает у Тео, какого дьявола он себе позволяет. Гермиона же стоит в прострации. В ее голове вихрем проносятся мысли, складываясь, будто бы части мозаики: странное поведение Нотта, нападение русалок на яхте, каким-то образом узнавших их местоположение, родители Дафны, серьезно настроенные приобрести медальон на аукционе, и, наконец, это, — все сходится в одно. Черт возьми, до нее доходит, что сейчас только что произошло, и какую роль во всем этом дерьме играет Теодор Нотт.

Едва только Драко рвется схватить его за грудки и врезать, Гермиона мигом достает палочку и вырубает Тео, за секунду до этого верещавшего, что они якобы совершили огромную ошибку.

— Тащи этого сукиного сына в допросную.

Немного удивленный ее решительными действиями, Драко заинтригованно смотрит на нее с пару секунд и затем медленно кивает.

— Пойду позову Дафну и Блейза, — с твердыми намерениями говорит Гермиона и уже идет к дверям, но на выходе разворачивается и добавляет: — Похоже, нам не придется ждать, когда эти Верховные-психи с нами свяжутся... они уже и так это сделали.

====== Глава 28. «Кто-то поплатится. Жестоко поплатится.» ======

Саундтрек: Caleb Mak — The Joker

Нотта бросили на стул в центре небольшой комнаты с ярким освещением, белыми стенами и двухсторонним зеркалом. Его голова опущена, веки закрыты. Но не надолго: Малфой приводит его в чувства размашистым ударом кулака по лицу.

— Я-то полагал, ты еще не совсем конченный, — схватив его за грудки, Драко с презрением вглядывается в глаза этого предателя. — Какая большая оплошность с моей стороны! — добавляет он и снова бьет.

Голову Тео резко отбрасывает в сторону, из его груди вырывается сдавленный стон боли. Не собираясь на этом останавливаться, Драко стряхивает со своего кулака на белоснежный пол его кровь и замахивается еще раз, как тут чувствует на своем плече ладонь Блейза.

— Моя очередь, — говорит он.

Малфой отходит в сторону, предоставляя Нотта в его полноераспоряжение. И Забини в полную силу бьет его несколько раз кулаком с кастетом под дых и по лицу, наслаждаясь каждым мгновением расплаты.

— Дафна говорила, что тебе нельзя доверять… — говорит Драко, неторопливо и зловеще кружа вокруг стула предателя, когда того прекращает избивать Блейз. — Я не поверил… — досадно покачивает головой он. — Но все же! — тут же приободряясь, он вдруг бесцеремонно совершает звучный хлопок ладонями прямо у него перед лицом. От неожиданности Нотт дергается и сплевывает на пол сгусток крови. — …Это даже хорошо, что ты сейчас здесь. Как думаешь... что сейчас будет? — угрожающе склоняясь над его лицом, разукрашенным белым гримом со свежей кровью, стекающей с его разбитых носа и губ, Малфой достает из кармана складной нож и издевательски проговаривает: — Ты нам все-все расскажешь…

У Драко выходит нагнать нешуточную жуть: Тео панически бегает глазами по комнате в поисках выхода. И Блейз хищно насмехается его беспомощности, расхаживая по комнате, словно коршун.

— Гермиона не одобряет Непростительные, — как бы невзначай поясняет Драко и, кивая на свой нож, одним щелчком обнажает его лезвие. — Но, поверь, — расплываясь садисткой ухмылкой, он подносит к глотке Нотта острие лезвия, — у меня на уме еще множество… множество способов, — тягуче подчеркивает он, — как причинить тебе боль, сука.

В соседней комнате через двухстороннее стекло за расправой над предателем следят Гермиона с Дафной. И Гермиона не уверена, о чем сейчас ей стоит беспокоиться больше. О том, как бы Драко с Блейзом не сильно уж зверствовали над Ноттом; эти двое заперлись с ним внутри, намереваясь вытянуть из предателя всю информацию. Или же о состоянии подруги: Дафна стоит будто в трансе и не мигая смотрит на происходящее в белой комнате. Гермиона даже близко себе не представляет, какая злость обуревает Дафну на Тео. Она также не представляет, как тяжело Дафне ее сдерживать, не имея возможности выпустить на Нотте пар за компанию с парнями, ведь тогда он уж точно развяжет язык. Удивительно, что он вообще до сих пор молчит. Держит этот туз в рукаве, чтобы в нужный момент уничтожить ее.

Дафна находится на пороховой бочке и ничего не может с этим поделать.

У Гермионы не находится слов поддержки, поэтому она лишь утешительно сжимает ее руку. Ее внимание резко привлекает происходящее за стеклом: Нотт с разрезанной на груди рубашкой закатывается своим истеричным смехом, пока Малфой нещадно водит лезвием по его коже, делая не сильно глубокие, но достаточно болезненные надрезы; Забини действует с Малфоем сообща: на манер поводка намотав Нотту на шею толстую длинную цепь, он удерживает и с оттяжкой душит их жертву.

— Ну да-да-да! Это все я! — в припадке верещит Нотт, задыхаясь. — Что вы хотите от меня услышать, а?! То, как я вошел в ряды мафии? Как притворялся, что я на вашей стороне, став с вами соучастником в ограблениях? Как я натравил на вас русалок на своей яхте? Ха-ха-ха! Забавно получилось, я так надеялся, что вас, а в особенности Гринграсс, возьмут под контроль, но Малфой взбесился и стал шмалять с Грейнджер по русалкам огнем… — состроив горестную мину, возмущается он. — Но, признаю, это было круто. Изначально было понятно, что вас так просто не возьмешь, но все же попытаться стоило, — Нотт поскуливающе смеется, уловив лютую ярость, исходящую от Малфоя и Забини. — Или, может, вам рассказать, как влиятельных чистокровных семей, включая наши с Гринграсс, завербовали Верховные, ради которых, как вы наверное уже догадались, я и шпионил все это время?

С тоскливым вздохом откинувшись на стуле, он жалуется в потолок:

— Эх, не повезло, что Грейнджер так заразила мою девочку этой своей гриффиндорской смелостью, и она, под этим чертовым грейнджерским влиянием, разорвала со мной помолвку, рассорившись из-за этого со своими родичами… Не то так бы они и ее, наверняка, успели завербовать… — надувшись, Тео переводит взгляд на зеркало и коварно в него ухмыляется, точно зная, что она сейчас там: все слышит и видит. — …И мы бы до сих пор были вместе, — проникновенно добавляет он нараспев.

Дафна шумно втягивает воздух. Она понятия не имела, что ее родители вместе с Ноттами заодно с Верховными. До нее также доходит страшное осознание: Тео больше не станет молчать — и выдаст их общий секрет.

— Ты жалкий кусок дерьма, она, блядь, не твоя! — выплевывает Забини и со всей силы бьет его по лицу своим железным кулаком, разбивая челюсть. — Не повезло здесь лишь в том, что она раньше с тобой не покончила. — Он зверски избивает Нотта, так что тот едва остается в сознании и хрепя захлебывается в своей крови. — Ты и пальца ее не достоин, не то чтобы там руки и сердца!

— Ха-ха-ха, а ты думаешь, у нее есть выбор?! — говорит он это так, словно уже обыграл Забини по всем пунктам. — Нет его у нее… ровно, как и у меня.

— Что за хрень ты, блядь, несешь?! — скрипя зубы, цедит Блейз.

Прислонившись к стене подошвой ноги, согнутой в колене, Драко ловко покручивает в руках нож и также не понимает, о каком отсутствии выбора идет речь.

Дафна не может пошевелиться. Гермиона чертыхается, нервно переводя взгляд со стекла на подругу.

— Дафна, сейчас самое время вмешаться и самой ему все рассказать!

— Думаешь, почему она меня так долго терпела? — тем временем начинает Нотт. — Почему внезапно, после того как порвала со мной, пустилась во все тяжкие, став такой сумасбродной? М? Знаешь? Нет, не знаешь! А вот я знаю… — с превосходством вещает он. — Она идет на грёбаное самоубийство и меня за собой тянет!

— Ты нахрен совсем долбанулся, какое еще самоубийство?! — Блейз ничего не понимает, а Тео вновь заходится безумным смехом. Но Забини тут же обрывает его, жестко хватая за воротник. — Сейчас же объяснись, блядь! — требует он.

Драко переводит взгляд на зеркало, недоумевая, какого хрена Гринграсс еще не вмешалась и не объяснила им, что за ахинею несет этот псих.

Забини агрессивно нависает над ним, удерживая за лацканы фрака на грани того, чтобы порвать его в клочья. Нотт затихает и внезапно серьезно смотрит в выжидающие глаза Блейза.

— …Она должна носить моего ребенка к нашему двадцатипятилетию, иначе мы с ней погибнем, — смакуя каждое слово, заявляет Нотт. — Представляешь, так меня возненавидела, что решила умереть, ха-ха! — выдавив из себя фальшивый смех, он сглатывает комок горечи, застрявший у него в горле. — Но ничего… — бодро продолжает он, — я уверен, она еще образумится, когда поймет всю реальность угрозы смерти… Может ты и был какое-то время ее настоящим, я же — ее неотъемлемые прошлое и будущее. Запомни это, Забини.

Саундтрек: XYLØ — Afterlife

Выпустив его из своей хватки, Блейз выглядит так, словно он оказался под водой и ему нечем дышать. Он не знает, что ему думать. Это бред какой-то. Но зачем бы Нотту блефовать, если его слова могут спокойно опровергнуть, и поверят в этом случае явно не ему. И почему, спрашивается, никто не спешит ничего опровергнуть?

На глазах у Дафны тот, кого она так любит, разбивается на части, и она вместе с ним. А она всего лишь хотела любить и быть любимой. Хотела избавится от кандалов боли, связывающих ее такое долгое, долгое время, что она уже и не вспомнит, когда в последний раз была такой любимой и счастливой, каковой ее сделал он. Он — все, в чем она нуждается. Неважно, надолго ли. Она уповала на это время с ним, в котором она светится ярче солнца. И совсем неважно, что этот свет убьет ее. Ох, ей бы так хотелось, чтобы кто-нибудь спас ее, избавил от этого проклятия. И неважно, что она уже давно пропала.

А внутри она кричала.

Кто-нибудь, пожалуйста, кто-нибудь спасите меня!

Снаружи же она не выказывала и капли той беспомощности, которая охватывает ее с каждым днем все больше и больше; которую все больнее и больнее сдерживать. Кажется что ты вот-вот взорвешься, но ты все продолжаешь и продолжаешь терпеть. От этого становится только хуже и хуже, но по-другому она просто не может.

Она всего лишь хотела, чтобы Нотт оставил ее в покое, но он в который раз все испортил.

Придя в чувства из оцепления, она устремляется к двери и немедленно просит впустить ее. Драко ей открывает. И Дафна влетает в комнату, тяжело дыша. Следом за ней заходит Гермиона, встречая замешательство от Малфоя и Забини и едкое довольство от Нотта.

— Блейз… — Дафна подходит к нему и не находит слов, чтобы объяснить.

Он видит в ее глазах печаль и сожаление. Тогда же приходит осознание: никто опровергать слова Нотта не будет.

— …Как? — приглушенно спрашивает Блейз главный волнующий его вопрос, пока внутри него что-то ломается, разбивается вдребезги.

— Это… давно запрещенный ритуал, — несмело начинает Дафна. — Наши родители связали нас им при рождении. Древняя черная магия… — Ей перехватывает дыхание, но она все же продолжает: — Такое иногда делается в чистокровных семьях, чтобы избежать предательства крови. Моя мать сделала это тайком от моего отца, сговорившись с отцом Нотта… — Она говорит, а ее голос срывается; по щекам начинают скатываться слезы. — Я не могла… Не могла сказать тебе! Это бы все разрушило… — Дафна видит в глазах Блейза боль и разочарование. Не в состоянии выдержать от него этот взгляд, она переводит глаза на Малфоя. — Моя мать хотела сделать тоже самое с тобой и Асторией, — рассказывает она ему. — Твой отец был всеми руками за. Но тебе повезло: Нарцисса была категорически против этой идеи, вместе с моим отцом они не допустили этого.

Совершенно огорошенный этой новостью, Драко приписывает по еще одному жирному пунктику ненависти к отцу и благодарности матери. Взглянув на Гермиону и не встретив от нее ни капли удивления, он в изумлении догадывается:

— Ты что, знала об этом?

— …Дафна мне рассказывала, — смущенно признается она.

— Проклятье, почему же я об этом не знал? — с крайним негодованием интересуется он у Гринграсс. — Мне же чуть не сломали жизнь!

От этих его слов Дафна вздрагивает, припоминая, что ей-то успели сломать жизнь. Драко это замечает и спешит исправиться:

— Черт возьми, прости… Я не это имел в виду.

Раздается сдавленное хихикание Нотта.

— Умеешь ты все-таки, Драко, словом подбодрить…

— Заткнись, блядь, пока я тебе глотку не вспорол, — шипит на него Малфой.

Помотав головой, Блейз пытается прийти в себя от услышанного. Ему хочется рвать и метать. Лучше всего Нотта. Ему достаточно самого осознания безвыходности ситуации, чтобы эта мысль свела его с ума. Если она останется с ним — умрёт. Она готова была прожить еще всего-навсего шесть лет, но с ним. Он не мог этого допустить. Но и прожить эту жизнь порознь от нее — означало прожить впустую. Ему нужно все обдумать.

Блейз идет в сторону выхода, но Дафна задерживает его, взяв за руку.

— Блейз…

— Ты правда… правда так меня любишь, что готова на это? — оборачиваясь, неверяще спрашивает он.

— Да, — без всяких сомнений соглашается она.

Он видит ее глаза, прекрасные небесные глаза оттенка грозовой тучи. И думать не надо, он хочет, чтобы она жила. Он бы никогда себе не простил, если бы ее не стало по его вине. Она никогда ему не принадлежала — все эти мгновения счастья с ней были иллюзией. Дафна держала его в неведении, лелеяла их хрупкое счастье, неся эту муку в одиночку. И он не может простить ей то, что дала ему эту пустую надежду, изощренно сказав: «Я люблю тебя, но я никогда не буду твоей».

Не сможет смотреть, как она сгорит с ним.

— А вот я — не готов… — обрывисто говорит Блейз, и Дафна чувствует, как внутри ей сдавливает легкие. — Не готов увидеть, как ты через шесть лет умрешь.

Он отнимает у нее свою руку и уходит, оставляя Нотта победителем.

Саундтрек: Justin Timberlake — TKO (Black Friday Remix) (Feat. J. Cole, A$AP Rocky & Pusha T)

— ТЫ! — Дафна срывается на Тео: хлестко ударяет его по лицу с горькими слезами на глазах. — Ты доволен, да?! Ты все испортил! Как я тебя ненавижу! — Она начинает колотить его кулаками в израненную грудь. Затем поворачивается к Драко и тянется за ножом в его руке. — Дай мне нож!

— Спокойнее, — Драко убирает нож за спину, кивая Гермионе, чтобы та скорее уводила Гринграсс отсюда от греха подальше, — пока нельзя убивать его, он нам еще не все рассказал.

— Дафна, — аккуратно говорит Гермиона, оттаскивая ее от Нотта, который с откровенными неверием и ужасом взирает на то, как Гринграсс, не получив нож, тянется к своей палочке.

— Ну что?! ЧТО ты хочешь сделать, а?! — неистово спрашивает он, наблюдая, как Грейнджер уводит ее. — Убить меня?

— Хочу, чтобы ты никогда не существовал в моей жизни! — зло кричит ему Дафна на самом выходе.

Утягивая подругу за собой, Гермиона одним взглядом сговаривается с Драко, чтобы тот продолжал допрашивать Нотта, пока она будет разбираться с той кашей, что этот мерзавец заварил.

Оставшись с Тео наедине, Драко слышит его рваное дыхание, колдует себе стул и усаживается напротив него.

— Ты предал мое шаткое доверие к тебе, — хладно признается ему он. — И только что разрушил отношения моих друзей… Не зли меня еще больше и лучше сразу скажи по-хорошему, где убежище этих долбаных маньяков, на которых ты работаешь.

— А по-плохому, это как? Будешь пытать Круциатусом? Хотя, подожди... твоя Грейнджер ведь такое не одобряет!

— Если понадобится — одобрит, — непреклонно уверяет он и, кривя губы в усмешке, добавляет: — Ты меня знаешь, после моих пыток станешь еще большим шизиком, чем сейчас… — Малфой глумливо пародирует его ненормальную ухмылку в придачу с нервным тиком и дерганьем конечностей, которые он может ему обеспечить, и тут же возвращает себе хладнокровие, складывая руки у себя крестом на коленях.

Нотт натянуто лыбится, на мгновение прикрывает глаза и опускает голову. Драко использует невербальную Легилименцию, просматривая его мысли. Сплошная каша. Все путается в водовороте событий, в которых чаще всего фигурирует Дафна. Если Тео нарочно не использует Окклюменцию, путая его всей этой неразберихой, то у него действительно едет крыша. Драко решает это проверить, надавив на больное:

— Скучаешь по ней, да?

Открыв глаза, Нотт с любопытством смотрит на него на манер «а вот с этого места давай-ка поподробней».

— Не знаю, что за хрень с тобой творится, но уверен, это все из-за Гринграсс, не так ли? Бесишься, что она кинула такого круглого предателя, как ты? — допытывается Драко. — Предпочла тебе другого, намного лучшего тебя во всем, да еще и под страхом смерти не желает иметь с тобой ничего общего. Какая жалость, ц-ц-ц, — глумится он, с издевкой цокая языком. — Потерял любимую, а теперь из кожи вон лезешь, чтобы вернуть ее… Вот только делаешь ты как раз обратное — еще больше отталкиваешь ее. Она к тебе не вернется, смирись… — беспощадно добивает его Малфой. — Мы с ней в этом похожи, знаешь ли… — Внезапно его посещает мысль: будь он на месте Гринграсс. — Я бы тоже лучше прожил с Грейнджер недолгие, но счастливые несколько лет, — говорит он, — …чем целую, но пустую жизнь с нелюбимой.

Нотт выглядит так, будто бы Малфой только что пытал его Круциатусом. Драко слишком хорошо его знает и пользуется этим, пытая психологически. И эта пытка оказывается болезненнее любой физической.

Тео с минуту не моргая ошалело смотрит на Драко, словно тот только что распотрошил перед ним свинью и заставил выпить ее кровь. Тишину комнаты в одну секунду обрывает его дикий надрывный гогот.

Нотт в истерике.

Малфой испытывающе смотрит на него, словно на крысу, которую препарирует.

Внезапно Нотт смолкает и прямо в лоб говорит:

— Гляжу, Грейнджер тебя основательно окрутила. Скажи, она тебе уже сосала?

— …Что, блядь?!

— Минет, Малфой, — вкрадчиво проговаривает он. — Грейнджер делала тебе минет?

— Тебе, нахер, какое дело?! — щурится Драко, начиная выходить из себя.

— Ну, знаешь, так бывает: когда тебя ласкает любимая девчонка на коленях перед тобой, тебе кажется, что ты управляешь ей, что она целиком и полностью твоя… Ты теряешь голову, думаешь, вот она! — всплеснув руками, с воодушевлением разглагольствует он, — сделает для тебя все, что тебе будет угодно… — Тео горько усмехается. — Ни хрена. Вся правда в том, что это не ты управляешь ей, а она тобой. Это ты целиком и полностью принадлежишь ей. И ты сделаешь ради нее все, что ей будет угодно. Не она… — Нотт резко вскакивает со стула, и Малфой молниеносно поднимается следом, нацеливая в него палочку. — ОНА… ВСЕ ОНА! — отчаянно вскрикивает Нотт, хватаясь за голову и опадая на пол. — Все она… — тише добавляет, начиная сдавленно рыдать. — Все она… Все она… — шепотом повторяет он, как умалишенный, захлебываясь в рыданиях и раскачиваясь на полу из стороны в сторону.

Недоумевая, какого хрена сейчас было, Драко гадает: не он ли довел его до такого состояния, или же Нотт сам себя до этого довел? Дальше разговаривать с ним бесполезно: Нотт впал в какую-то самоуничижительную истерику. До него сейчас не достучаться. Единственная, кто может — это Дафна. И лучше поскорей, пока он совсем не спятил, унеся вместе с рассудком и информацию, скрытую чарами Фиделиус.

Саундтрек: Britney Spears — Criminal

Утащив Дафну подальше от допросной комнаты, Гермиона принялась успокаивать ее. На ее глазах Дафна испытала целую бурю эмоций: от гнева и ненависти до отчаяния и безысходности. Невыносимая реальность захлестнула ее с головой, вместе с горьким осознанием, что она не может быть с тем, кого любит. Более того, она не может быть ни с кем, кроме того, кого всем сердцем ненавидит.

— Послушай, тебе нужно рассказать Блейзу, что все еще можно исправить, помнишь…

— Гермиона, я хотела бы верить в это, честно… — обрывает ее Дафна. — Но я не хочу снова обманывать его, давать еще одну ложную надежду, которая потом причинит ему еще большую боль, чем сейчас.

— Но это вовсе не ложная надежда! Это самая настоящая надежда, Дафна, — уверяет ее Гермиона. — Любой ритуал возможно обратить и ваш не исключение. Пожалуйста, поверь, мы узнаем, как это сделать, — искренне в это веря, она давно умоляет Дафну тоже поверить. — Если ты продолжишь стоять на своем, твоей матери ничего не останется, кроме как пойти на попятную и сказать, как это обратить. Я уверена, выход есть. Ты ведь однажды уже поверила мне, когда решилась разорвать помолвку… Твоя мать оказалось упрямее, чем я думала, но, поверь, она не настолько бессердечная, чтобы дать своей дочери погибнуть по своей вине…

— Ты правда так думаешь? — выровняв сбивчивовое от рыданий дыхание, спрашивает Дафна.

— Да.

Так Гермионе удается вновь вселить в Дафну надежду, как когда-то прежде. Она помнит Гринграсс той смирившейся девушкой, которая даже не рассчитывала что-то изменить, отказаться от навязанной ей жизни, вернуть себе возможность выбирать, стать свободной и счастливой. Помнит, как Дафна, заручившись ее поддержкой и верой, показала Нотту и своей матери, что ее жизнь принадлежит только ей одной, и никто другой больше не может ей распоряжаться.

Дафна стучится в комнату Блейза и заходит в королевские апартаменты мафиозного принца. Пока на нижних этажах все еще шумит вечеринка — здесь тихо. В просторной комнате горят лишь настенные подсвечники. В полумраке у горящего камина на кресле, сняв с себя кожаный тренч и оставшись в одних штанах, сидит Блейз со стаканом огневиски.

Заметив ее, замеревшую у стены, он делает большой глоток ни на секунду не поморщившись.

— Значит, вот почему, — произносит Блейз, устремив безразличный взгляд в камин, — ты игнорировала меня в Хогвартсе и все прощала этому ублюдку… Хотя, знаешь, временами… я замечал, как ты смотрела на меня. И это сбивало меня с толку, — признается он. — Ты делала вид, что мы с тобой друзья… — потерев переносицу, Блейз тихо добавляет: — Лучше бы ты и дальше продолжала это делать.

— Не говори так… — Дафне кажется будто в ее сердце втыкаются тысячи иголок. — Не говори, будто жалешь о нас.

— А есть смысл радоваться? — задаваясь этим вопросом, он поднимает на нее свой опустошенный взгляд. — Какой был смысл в нас, — начинает он, — если ты никогда не была и не будешь моей… когда я всегда был твоим?

Мерлин… У нее сжимается сердце от его слов. Нет сил больше выносить это: Дафна устремляется к Блейзу, падая перед ним на колени. У его кресла, у его ног. Дыхание Блейза становится частым, когда она кладет свои кисти ему на колени.

— Я буду, поверь… — клянется она, взяв его ладонь и накрыв ею свою щеку. — Я хочу быть твоей, Блейз… Только твоей, — трепетно произносит она. — Я люблю тебя, малыш.

Он зачарованно смотрит на нее сверху вниз и ласково гладит по щеке. Но тут ему вновь вспоминаются слова Нотта: если она останется с ним — ее ждет смерть. Это заставляет его с горестным рыком отнять свою руку от ее лица.

— Нет, я не могу… — Слова даются ему с трудом, но он все равно делает это: — Я слишком сильно тебя люблю, Даф… чтобы однажды совсем потерять, — хриплым голосом произносит он, с болью смотря ей в глаза. — Мне достаточно знать, что ты есть… жива и здорова. А остальное, как бы это ни было больно, — не так важно.

Улыбаясь его словам, его самоотверженной любви к ней, она начинает рассказывать:

— Знаешь, я не сказала тебе, потому что сама мало в это верила… Но мы с Гермионой изучали много книг на тему темно-магических ритуалов. И из них поняли, что каждый ритуал можно обратить, но моя мама… она всегда мне говорила, что это не обратимо. И даже когда я заявила, что лучше умру, чем пойду у нее на поводу и выйду за Нотта, она не сказала, как это исправить… представляешь? — В ее голосе сквозит детская обида на мать, точно такая, когда кажется, что она вроде как должна защищать тебя от всего на свете, но вместо этого она становится твоим главным врагом. — Так что я потеряла надежду. Но Гермиона… Знаешь, она умеет убеждать, — говорит Дафна со слабой улыбкой. И, глядя в его немигающие глаза, с уверенностью добавляет: — Я верю, что мы еще найдем выход, у нас ведь еще полно на это времени. Поверь и ты, пожалуйста… — На ее глазах наворачиваются слезы, голос ломается, становясь надрывным полушепотом.

И Блейз подтягивает ее податливое тело к себе с пола на колени, крепко обнимает Дафну и с чувством зарывается лицом ей в плечо.

Он ей поверил.

— Я знаю, что причинила тебе боль… — тем не менее продолжает Дафна, с вожделением обнимая его за шею и так же утыкаясь мужчине в плечо. — Но, клянусь, я не хотела! Ты достоин лучшего… Ты мой самый дорогой человек. Пожалуйста, прости меня… — она все плачет, а он гладит ее по спине, уверяя, что она ни в чем не виновата. И тогда она нежно целует его в шею и от всего сердца нарекает его: — …любимый.

Саундрек: Panic! At the Disco — Casual Affair

Когда Блейз отлучается, чтобы разобраться с внезапным кипишем, который устроили Кровавый Джо-Джо и Тони Бананас, оставшись недовольными распределением награбленного куша, Драко находит Дафну в, на удивление, приподнятом настроении. Значит ли это, что Гермионе удалось уладить все между ней и Блейзом? Он узнает это у нее позже. Сейчас же важно не дать Нотту свихнуться.

Наблюдая вместе с Дафной за стенаниями Тео через стекло, пока тот сидит у стены, поджав к груди колени и опустив на них голову, Драко с некоторым сожалением признается:

— Кажется, это я довел его… Он извращенным способом сказал мне, что ты управляешь им, что он принадлежит тебе… — рассказывает он, украдкой поглядывая на Дафну в надежде уловить от нее реакцию на такое признание Нотта. Но она только хмурится и смотрит на Тео, словно на спятившую обезьяну в клетке — с презрением и жалостью. — …Также сказал, что сделает ради тебя все, что тебе будет угодно, — испытывающе добавляет он.

— Отлично! Пускай катится к черту, — отрывая взгляд от стекла, с пылом высказывается Дафна.

— Да, но я подумал, что раз уж он так сказал, то тебе будет проще разговорить его, — поясняет ей Малфой свои мотивы. — Сомневаюсь, что, если я снова буду его пытать, он что-то скажет… Кажется, ему теперь нечего терять.

Спустя минуту размышлений Дафна глубоко вздыхает и выдает ему свой вердикт:

— Ну хорошо… я поговорю с ним.

— Только давай без драк и как можно более дипломатичнее, — просит он ее в отчаянии, не зная, как еще вытянуть из Нотта информацию. — Если надо — притворись, что он тебе дорог…

— Ты, видимо, совсем отчаялся, раз просишь меня об этом, — замечает Дафна, направившись к двери в белую комнату.

Неоднозначно кивнув, Драко спрашивает у нее напоследок:

— Где Гермиона?

— Она, кажется, хотела поговорить с Поттером по камину.

— Пойду найду ее.

Кивнув, Дафна заходит внутрь, в то время как Драко выходит за другие двери, за которыми стоят на стреме пара головорезов.

Внутри она встает у стены, скрестив руки на груди.

— Ну и что за цирк ты тут устроил? Думаешь, я куплюсь на это жалкое представление?

«Не очень дипломатично», — думается Дафне, но по-другому она с ним просто не может. Его предательство не особо ее удивило, она ведь всех их предупреждала, что ему нет доверия. Сколько раз он сыпал красивыми словечками, но исход всегда был и есть один — стоит только пошире раскрыть объятия, и он воткнет в сердце нож, да побольнее.

Заметив ее присутствие, Тео стихает и подымает голову. Дафна неоднозначно замирает. Его изумрудные глаза, вечно искрящиеся жизнью, поблекли: они потерянные и покрасневшие. Под темными веками его глаз образуются синяки, а на скулах ссадины. На впалых щеках мокрые дорожки слез вперемешку с кровью и поплывшем гримом. Он кажется… несчастным? Таким он ей напоминает мальчика, которым он был раньше. С которым она выросла и которого она утешала, когда умерла его мама.

Дафна ругается про себя, возвращая себе невозмутимость. И это тоже фарс.

— По-твоему, я притворяюсь?! — Тео раскидывает на пол ноги и, упираясь макушкой в стену, огрубелым голосом издает безутешное протяжное хрипение. По ее коже пробегает холодная дрожь от осознания, что он он вовсе не притворяется. До этого она видела его в такой истерике лишь раз. — Какая же ты сука! — выкрикивает он в потолок. — Прямо как твоя шлюха-мамаша!

Дафна дергается, но тут же, вскидывая подбородок, спешит ответить на оскорбление:

— Это я — сука? Да что, черт возьми, я тебе такого сделала, что ты меня так ненавидишь? ...Дай-ка угадаю, не позволяю более вытирать об меня ноги? Что ж, тогда ты прав, я сука. Если ты, конечно, это так понимаешь!

— Что она сделала… — отрешенно цитирует ее Нотт, разводя руками и бесцельно пялясь в потолок. Затем-таки обращает на нее свой взор и говорит с внезапной оживленностью: — Ты-то ничего не сделала, моя дорогая… Твоя мамаша за тебя все сделала!

— Что?.. — Дафна искренне не понимает, как тут ее спешит посетить догадка: — Если ты имеешь в виду ритуал, то твой папаша тоже был инициатором, если ты забыл!

— Ха-ха, нет, я не об этом, — он отмахивается от нее, вновь уставившись в потолок. — Мне нравится, что ты со мной так связана… Хоть какая-то польза от этой гребаной суки.

— Тогда о чем же ты, черт побери?! — в яростном негодовании прикрикивает она.

— Хочешь знать? — Его глаза загораются маниакальным блеском, когда он вновь смотрит на нее. — О-о, ты хочешь зна-а-ать? — протягивает на тон ниже, кривляясь. — …ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ?!

— ДА, черт бы тебя побрал, хочу! Хочу знать! Хочу знать, как ты превратился в такого мерзавца. У которого нет никого, кому бы он был предан… Который все время врет и отталкивает! Куда делся тот мальчик, который ненавидел своего отца за его измены и ставил перед собой целью никогда таким не стать?! — Сама того не замечая, Дафна впустила боль прошлого, вновь возжелав узнать ответы на вопросы, на которые Тео ей никогда не отвечал, сколько бы она не спрашивала.

— Как кстати ты это вспомнила! — Он с жадностью ловит каждую ее эмоцию в предвкушении чего-то. — Раз уж ты так хочешь знать… я скажу. Мой отец изменял, это ты в самую точку подметила. Но, угадай, с кем? С твоей сукой мамашей! — выплевывает он. — Хотя зачем тебе гадать-то? Ты ведь это и так знала, не правда ли, дорогая? — Дафна замирает, и он мрачно усмехается. —…Знала и мне ничего не сказала! Пока он трахался с этой шлюхой, моя мать медленно умирала… В детстве мы договаривались никогда не врать друг другу, помнишь? — со слабой улыбкой припоминает он. — Но вот однажды, на пятом курсе, сказав отцу, что проведу Рождество с тобой, я внезапно вернулся домой и застукал его с ней! А это дрянь еще имела наглость сообщить мне, что ты, оказывается, была в курсе!

— Я не хотела ранить тебя этим! Я сама узнала только после смерти твоей мамы… И не сказала тебе только потому, что не хотела, чтобы ты возненавидел своего отца так же, как я свою мать!

— Но я возненавидел тебя, ведь ты скрыла от меня правду, покрывая его. Хотя он не заслуживал и секунды моего хорошего отношения!

— И тогда ты решил мстить мне, — хмуро изрекает Дафна, отчужденно вспоминая, как Тео на пятом курсе, оставив ее на рождественские каникулы одну, как раз впервые спутался с Пэнси, которой вечно пренебрегал Драко.

— Верно… — медленно кивает Тео. — Но мстил я по большей части отнюдь не тебе, родная. Я делал тебя несчастной — и от этого была несчастна твоя мать. Какой бы сукой она ни была, она видела и понимала в какие руки отдала свою дочь… — с садистским наслаждением рассказывает он. — Ты в конец испортила с ней отношения, когда разорвала нашу помолвку, выбрав смерть… Ох, я был в восторге.

Дафна в ужасе слушает его. Столько лет она понятия не имела, почему он так изменился. И теперь, узнав, что причиной его ненависти к ней стала ее забота о его хороших отношениях с единственным родителем, ей становится жутко досадно. Ошарашенная и опустошенная этим открытием, она спускается вниз по стенке на пол, хватаясь за голову. Тео возбужденно наблюдает за ней, не отрывая глаз, словно в наваждении.

— Как... как ты мог так поступать? — глубоко обиженная, спрашивает она, подняв на него глаза. — Я ведь любила тебя… Так дорожила тобой, что прощала тебе все твои выходки… И все зря… Ты этого не заслуживал.

— Зато Забини заслуживает, да? — прискорбно хмыкает он. — О, не беспокойся, ты отомстила мне с лихвой… — Гнетуще постучав себя по раненной груди, он сдавленно сознается: — Меня внутри всего на части разрывает, когда я вижу тебя с ним… С кем бы я тебе ни изменял, я никого из них не любил. Ты же… Ты любишь его, — приглушённо произносит он, и голос его на этих словах ломается, а в глазах отражается огромная печаль. — Я вижу, как ты смотришь на него влюбленными глазами! Ты меня этим просто с ума сводишь, понимаешь?! Ведь раньше... ты смотрела так на меня!

— Ты сам во всем виноват! Когда-то ты был мне самым близким, но сейчас ты совершенно чужой! И я больше не знаю, кто ты…

— Не надо, перестань-перестань-перестань! — Нотт затыкает уши, судорожно хватаюсь за голову, словно бы ее слова были способны причинять физическую боль. — Ты врешь, ты врешь! — метаясь из стороны в сторону, взвывает он в попытке убедить себя в этом.

— Ты наказывал меня за проступки наших родителей, и за то… что я заботилась о тебе! — вопреки продолжает Дафна, тогда как ее саму охватывает дрожь, а на глаза наворачиваются слезы горечи. — А тебе не приходило в голову, что мне тоже было обидно и больно от того, что моя мать изменяет моему отцу? Не говоря уже о том, что я чувствовала… когда ты раз за разом предавал меня? Н-е-ет, ты только и делал, что думал о себе, таком бедненьком и несчастном! Совершенно не думая, что вокруг тебя тоже есть люди, и они, представь себе, тоже чувствуют! ...Ты ужасный человек, Тео. Жалкий и ничтожный! И я рада, что ты открыл мне глаза на то, какая у тебя гнилая душа!

— ЗАТКНИСЬ! — Тео резко подрывается с места и подскакивает к Дафне, зажимая ей рот рукой и прижимая к стене своим телом. — Ты не понимаешь… когда я начал, то не смог уже остановиться… Меня словно в бездну затянуло, родная. Я натянул на себя маску и уже не смог ее потом с себя снять. Я видел в тебе твою мать… — печально распинается он. — Я злился на нее и хотел причинить ей боль… Ни тебе! — Он начинает шептать, с мольбой вглядываясь ей в глаза: — Но рядом была ты… Такая любящая, такая искренняя — мне было противно обижать тебя, но я не мог по-другому! Мне это было нужно, — убежденно твердит он. — Как ты не понимаешь?

Убирая руку с ее лица, он с надеждой ждет, что она простит его.

— ТЫ ПСИХ! УБЕРИ ОТ МЕНЯ РУКИ! — Дафна пытается вырваться, дотянуться до палочки. — Не нужны мне твои долбаные оправдания! Думал, расскажешь мне слезливую историю о том, какой ты весь из себя мученик, и я снова приму тебя с распростертыми объятыми? — неутешительно покачав головой, Дафна сглатывает комок накатывающих слез и, возвращая своему голосу твердость, продолжает: — Нет уж! Сделал — теперь отвечай за свои поступки! Сколько можно вести себя как маленький обиженный ребенок?! Хватит с меня! Хочу, чтобы ты сгинул и никогда не появлялся!

Мгновение он выглядит таким убитым, словно готов бросится вниз со скалы от безысходности. Дафна упрямо сверлит его ненавистным взглядом. И Тео понимает, что уже ничего не вернуть. Она потеряна для него. Сломай птице крылья — она больше не взлетит, как бы ты её об этом не умолял. Ему ничего больше не остается, нечего больше терять.

Полная беспроглядная пустота.

Ему кажется, что из его легких и из этой комнаты выкачали весь воздух. Его трясет. Глубоко дыша, Тео встряхивает головой, пытаясь вернуть своим мыслям ясность. Ничего не выходит. И он с рыком раненного животного ударяет кулаком по стене возле ее головы. Дафна, зажмурившись, вздрагивает. А через мгновение уже не видит в его бледно-зеленых глазах — таких до боли хорошо знакомых ей — ничего, кроме чистого безумия. Не успевает она и глазом моргнуть, как он уже резко разворачивает ее к себе спиной, вытаскивая из ее кармана волшебную палочку.

Приставляя палочку к ее виску, Тео шипит ей в ухо:

— Люби или ненавидь меня — ты все равно моя.

Перекидывая свою вторую руку ей за шею, он притягивает Дафну к себе вплотную, вынуждая девушку откинуть голову себе на плечо.

Задыхаясь, она впивается в его профиль острым взглядом и спешит пригрозить:

— Рискни выйти отсюда со мной в заложниках — и ты труп!

— Ха-ха-ха! — смеется он, запрокинув голову. И, приткнувшись к ее щеке своей, заявляет: — Мне уже без разницы, родная… Я либо уйду отсюда с тобой, либо умру попытавшись.

Саундтрек: Take/Five — Lose It

После разговора с Гарри обо всем случившемся через камин Гермиона вновь направляется в допросную. Они с Драко разминулись: пока он ищет ее на верхних этажах большого поместья, она уже спускается вниз. Ступая по длинному коридору подвальных помещений при свете магически зажженных настенных подсвечников, она внезапно слышит издалека звуки борьбы и грубый смех Нотта. Насторожившись и достав палочку, она сменяет ходьбу на бег.

Там, у дверей в допросную, Нотт держит Дафну в заложниках; под предлогом угрозы ее жизни он вынудил головорезов сдаться и вырубил их.

— Отпусти ее! — твердо требует Гермиона, направив в него палочку.

Досадливо воззрившись на Грейнджер, Нотт крепче прижимает к себе Дафну. Пока та, вцепляясь ногтями в его руку у себя на шее, пытается выбраться из его мертвой хватки.

— И с какой это стати, интересно, мне ее отпускать, умница? — по-ребячески откликается он. — Она моя заложница. А заложников, как правило, так просто не отпускают. Вот сейчас возьму и убью ее! Если не дашь мне уйти…

— Сейчас придут Драко и Блейз и от тебя мокрого места не оставят, — вкрадчиво предупреждает его Гермиона. — К тому же не вешай мне лапшу на уши, ты не убьешь ее.

— У-у-у, боюсь-боюсь-боюсь! Но ты права… я не убью ее, но вот слегка порезать… могу, — растягивая свой измазанный кровью и краской рот в пугающей ухмылке, Нотт приближает палочку к лицу Дафны. — Слишком уж красивая… не мешает исправить.

— Ничтожество ты, — презрительно рычит на него Дафна.

— Спасибо... я тоже тебя люблю, — просто изрекает Тео. — А теперь пускай Грейнджер отбросит от себя палочку, не то мне придется подпортить твое прекрасное личико, принцесса моя, — зловеще предвещает он, поводив носом по ее щеке.

— Не надо, Гермиона, он блефует.

— Да ну? Ты была очень, очень плохой девочкой… Ты так сильно ранила меня, милая, просто уничтожила, отправила в гребаный нокаут, а потом еще и пинала, пинала и пинала меня ногами в грудь… прямо в сердце, — плаксиво делится он с Дафной своими чувствами и внезапно беззаботно добавляет: — Да и вообще день сегодня как-то в целом не особо задался, так почему бы и не-е-ет? — Приткнув кончик палочки к ее скуле, Тео в исступлении прикрикивает: — Бросай палочку, Грейнджер! Я здесь, блядь, уже теряю терпение! — Его разбитое разукрашенное лицо перекашивается в припадочном гневе.

— Ладно-ладно! — Гермиона решает не рисковать. Он безумен. Дафна же была его идеей фикс. А когда безумца одолевает навязчивая идея — его ничто не остановит.

Она опускает на пол свою палочку и ногой отшвыривает в сторону.

Дафна сокрушительно хнычет и со всей силы впивается в его руку своими длинными ногтями.

— Ай-яй, — наигранно пискает он, — лучше оставь свои коготки для постели, малышка… — Тео томно шепчет ей на ухо и быстро чмокает в щеку, — ты меня этим только заводишь...

— Да? — угодливо спрашивает Дафна. — А как насчет этого? — И больно кусает его за руку.

Нотт со свистом втягивает в себя воздух и съеживается от боли, рефлекторно ослабляя хватку. Дафна тут же высвобождается из его тисков и отбегает к Гермионе.

— Беги, зови на помощь! — бросает та, выискивая на полу свою отброшенную палочку.

Секунду помешкав, Дафна кивает и убегает, скрываясь за поворотом.

— Вот паршивка, — распрямившись, Нотт щурится ей вслед. И пока Грейнджер не отыскала свою палочку, став для него непосильным противником, он накладывает на нее Империус.

Саундтрек: Kanye West — Mercy (RL Grime amp Salva Remix)

Драко обошел весь верхний этаж, но так и не нашел Гермиону. Спускаясь вниз с мыслями, что она должно быть уже в допросной, он заворачивает за лестничный поворот, как вдруг в него врезается Дафна.

— Где ты ходишь?! — взбалмошно прикрикивает она. — Я вас с Блейзом по всему дому ищу! И почему только в этом чертовски огромном доме, полном людей, никогда невозможно никого найти, когда надо?!

— Что случилось? — растягивая слова, обрывает ее Драко. — Нотт что-то рассказал? — настороженно спрашивает он, как тут в его груди что-то екает. Обеспокоено забегав глазами по тревожному лицу Гринграсс, он глухо молвит: — Где Гермиона?!

— Он отобрал у меня палочку и выбрался из допросной! — суетливо тароторит она, — Гермиона сейчас с ним безоружная, нужно скорее най…

Не дав ей закончить, Драко резко поднимает руку в воздух, обрывая ее на полуслове. Его лицо в мгновение леденеет, челюсти сжимаются, глаза быстро бегают, — Малфой на взводе обдумывает варианты.

— Найди Блейза или Сопрано, скажи, чтобы брали псов и искали ее по нюху, — Драко отчетливо дает указания, вынув из кармана своего плаща Гермионину бриллиантово-сетчатую маску и, передав ее Гринграсс, тут же разворачивается в другую сторону, доставая палочку.

— А ты куда? — вдогонку кидает ему Дафна.

— На улицу, если он вздумал трансгрессировать, — торопливо отвечает он находу.

Она кивает и уже исчезает за поворотом.

Драко идет быстрым шагом, грубо расталкивая любого, кто попадается ему на пути. У него в голове истошно крутится лишь одна мысль: «Гермиона. Сейчас. С ним. Безоружная!» И если они не успеют — этот урод доставит ее своим поводырям «Верховным». От осознания этой мысли кровь в его жилах закипает, и он издает яростный рык, срываясь на бег.

Драко толкает входные двери и выбегает на улицу. Полы его плаща развивает ветер. Дыхание его становится прерывистым, сердце бешено колотится в груди. Останавливаясь в середине двора, он спешно оглядывает территорию. На воротах его взгляд резко останавливается: он находит там Гермиону с Ноттом.

В ту же секунду Малфой стреляет в него проклятием. Зеленый луч света стремительно вырывается из его палочки. Нотт чудом уворачивается от пронесшейся у него прямо перед носом вспышки. И, завидев Малфоя, стремительно надвигающегося на него с намерениями послать еще одно проклятье, он живо хватает Гермиону, шедшую за ним под Империусом, и притягивает ее к себе спиной, сделав у нее захват на шее.

— Еще шаг и твоей подружке ой как не поздоровится! — кричит Нотт, приставив к виску Гермионы кончик палочки.

— С огнем играешь, ты ведь знаешь, да? — Драко высоко поднимает руку, в которой держит палочку, показывая, что не собирается больше стрелять. Быстро оглядев Гермиону, не показывающую признаков сопротивления, он все же подмечает, что ее невидящий взгляд направлен точно на него. — ...Заберешь ее у меня — я тебянайду и живьем закопаю, — мнимым бесстрастным тоном обещает ему Малфой, скалясь маньячной улыбочкой серийного психопата убийцы.

Нотт заходится гомерическим хохотом.

— Ах! Обожаю тебя, Малфой! — выдает он, вдоволь насмеявшись. — Верю, найдешь, убьешь, кишки выпустишь, что там еще! — шизануто дергаясь, вскрикивает Тео. — Но дело тут вот в чем… если я вернусь к Верховным, и такой скажу им: «Здрасте-привет, а шпионил я для вас все это время зря! Малфой и Грейнджер смыли такой важнейший артефакт, как кровь прародителей каких-то там существ — с помощью которой вы рассчитывали захватить мир — в унитаз! Уж извините за неудобства!» — театрально кривляясь, пылко расписывает он. — …Короче говоря, если я им так скажу, то живьем закопают меня уже они. Так что, Малфой, выбор у меня тут не шибко блещет альтернативой. Вот приведу я им Грейнджер, и пусть она сама перед ними объясняется за такую лажу!

Стиснув зубы, Драко стоически выслушает его вздор и одновременно с тем наблюдает, как Гермиона часто моргает, пытаясь побороть околдовавший ее Империус.

«Давай, Ангел, я знаю, ты сможешь.»

— Возьми меня, вместо нее, — предлагает он.

— Не-е! Я тебя, конечно, обожаю, Драко, но сногсшибательные блондины не совсем в моем вкусе, ха-ха! — смеется Тео, в одиночку оценив свою шутку. — …Но вот другое дело — блондиночки! — загораясь пуще прежнего, провозглашает он. — Давай так… если хочешь торговаться, то я, в свою очередь, предлагаю такие условия: приведи мне мою девочку, и я оставлю твою… Как тебе такое, м?

— А кто же тогда будет «объясняться» перед твоими Верховными, м? Гринграсс к этому отношения не имеет.

— Да фиг с ними, мы с моей Дафни укатим куда-нибудь далеко-далеко.

— Но так ведь совсем не интересно, — упрямо настаивает Малфой, подыгрывая его безумию. — Лучше забирай меня, а я с ними...

— облизываясь в злорадном предвкушении такой альтернативы, Драко подыскивает более лояльную интерпретацию своих намерений, — …поговорю, — пакостно ухмыляясь, довершает он.

В этот момент Гермионе наконец удается побороть чары, и она, начав вырываться из лап Нотта, высказывается:

— Даже не думай об этом, Драко, ты не пойдешь к ним один!

— Вот чертовка… И зачем только быть такой талантливой ведьмой? — усилив хватку на ее шее, Нотт принимается волочить Грейнджер за ворота. — Зачем только мне все усложнять, м? — по-детски задается он этим чрезвычайно глупым вопросом.

Драко в неистовом гневе сжимает кулаки, не в силах ей помочь. Ему остается только наблюдать за тем, как Нотт, прикрывшись Гермионой и нацелив в него палочку, уволакивает ее за ворота, где может свободно с ней аппарировать.

Гермиона упирается каблуками в землю как только может и, вцепившись обеими руками в предплечье Нотта у себя на шее, изо всех сил пытается высвободиться, поцарапать, укусить, что угодно.

— Какие горячие девочки, ну надо же, — сюсюкает Тео, хихикнув, — только глянь на это, Драко, — переводя на него взгляд, он усмехается: — А-а, ты и так смотришь этим своим жаждущим моей крови взглядом… Ну-ка, а в постели она такая же резвая?

Малфой как-то странно дергает головой в бок, сверлит диким убийственным взглядом и по-змеиному шипит. И от этого его осатаневшего вида Нотту становится так не по себе, что с его лица мигом спадает плутоватая ухмылка. Он наконец осознает, что зашел на запретную территорию и сейчас ходит по очень-очень тонкому льду.

— Ну так… ты приведешь мне Гринграсс, или как? — посерьезнев, спрашивает он.

— Или как. Время переговоров прошло, — стальным тоном проговаривает Драко, все так же гипнотизируя его своим бесноватым взглядом. — Ты либо берешь меня и отпускаешь ее, ЛИБО Я ТЕБЕ, НАХРЕН, ЧЕРЕП, СУКА, ВСКРОЮ. Без вариантов.

От безысходности Гермионе хочется взвыть. Она видит: с Драко теперь не договоришься. Нотт упустил свой шанс. И если так случится, что он заберет Драко, и тот будет «не очень вежливо» себя вести в логове врага, то ничего хорошего из этого точно не выйдет. Если же Нотт заберет Дафну и «укатит с ней далеко-далеко», они уже вряд ли смогут потом ее спасти. Поэтому будет лучше всего… если он заберет ее. Ей не нравится этот выход, но он самый приемлемый из двух предыдущих.

Внезапно они слышат лай ротвейлеров со стороны дома. Четыре пса выбегают из входных дверей и мчатся в их сторону. А за ними следом выходят Блейз, Дафна и Сопрано с парой головорезов. Тео метает в натравленных на него свирепых псов проклятья, но не попадает по быстро передвигающимся целям.

Драко было хочет крикнуть Блейзу, чтобы тот немедленно остановил собак, замечая, что Нотт не видит иного выхода, кроме как срочно трансгрессировать с Гермионой, ведь если ротвейлеры нагонят его, то не будут вести с ним переговоры, и он попросту останется ни с чем, и к тому же снова окажется их пленником. Но ротвейлеров уже не остановишь. Они с рычанием на полной скорости проносятся мимо Драко.

Малфой переводит обезумивший, предупреждающий взгляд на Нотта, мысленно уже вскрыв ему череп. Тот, быстро соображая, напоследок бросает на Дафну одержимый взгляд, полный безысходности, и сосредотачивается на новом месте прибытия. Все происходит так быстро, что первые пару секунд никто не успевает сообразить, что только что произошло. Но вот Драко видит это отчетливо, словно в замедленной съемке, как силуэт Гермионы начинает размываться. Он судорожно дышит и бездумно рвется к ней, но Гермиона уже с хлопком исчезает вместе с Ноттом.

Нет, нет, НЕТ!

Из его груди вырывается утробное рычание; он хватается руками за воздух, где еще секунду назад была она.

Этого не могло произойти! Только не она… Все что угодно, но только не она. Она — его все. Забирая его все, у него не остается больше ничего.

Его грудная клетка лихорадочно подымается и опадает; от ни с чем не сравнимых отчаяния и гнева он прикусывает фаланги на своей сжатой в кулак руке. Страшная тьма окутывает Драко изнутри. Пробуждаются его самые темные демоны. Когда у него забрали мать, лишь она одна смогла удержать их.

Теперь же у него забрали и ее.

И внутри него просыпается зверь, готовый убивать.

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох — Драко пытается отрезвить свой разум — глубокий вдох…

И к нему на ум приходит изощренный, хитроумный план. На его лице появляется ледяное выражение расчетливости, граничащей с помешательством.

Кто-то поплатится. Жестоко поплатится.

Он вернет их обеих, или умрет.

В этот же день глубокой ночью Дафна появляется на пороге родового поместья Гринграсс. «Блейз все узнал и порвал со мной», — со слезами на глазах сказала она своим родителям, также добавив: «Я была не права… Я готова возобновить помолвку с Тео». И ее мать пустила ее за порог, принимая обратно в семью.

В этот же день глубокой ночью Гермиона просыпается в какой-то комнате. У нее все плывет перед глазами из-за какого-то сильнодействующего зелья, которое ей насильно влили едва только она появилась с Ноттом в резиденции Верховных. Спустя мгновение она видит перед собой нечеткую женскую фигуру. Следующим она различает то, что лежит на большой мягкой кровати с зеленым балдахином, а комната оказывается вовсе не грязным подвалом, а жилой или же гостевой, судя по наличию окон и красивому интерьеру. Высокая стройная женщина склоняется над Гермионой и трогает своей тонкой прохладной кистью ее лоб. Когда она подносит к ее губам какую-то колбу с настойкой, Гермиона сопротивляется пить ее, зажмурившись и поджав губы. «Все будет хорошо, не бойся... Выпей, тебе дали слишком большую дозу снотворного, это поможет», — Гермиона слышала этот тонкий добродушный женский голос, словно бы под водой. Почему-то доверившись ему, она выпила с неведомых заботливых рук настойку и к ней постепенно стало возвращаться ясное сознание. Когда же ее зрение совсем нормализовалось, она мгновенно узнала эту женщину, ошеломленно ахнув.

Перед ней была Нарцисса Малфой.

Комментарий к Глава 28. «Кто-то поплатится. Жестоко поплатится.» Коллажи: https://vk.com/wall-122725034_9009

Первый этап развязки, дамы и господа (если, конечно, здесь есть господа) ;-)

Как всегда очень жду ваших отзывов!

Особенно интересно узнать ваши мнения относительно Дафны, Тео и Блейза))

И что, думаете, задумал Драко?

Как вам появление Нарциссы? Не верится, что я добралась до этого момента.

====== Глава 29. «Никогда не буди спящего дракона.» ======

Комментарий к Глава 29. «Никогда не буди спящего дракона.» Коллажи: https://vk.com/wall-122725034_9206

Дорогие читатели, как всегда жду ваших отзывов, мнений относительно событий этой большой главы!

Саундтрек: The Rigs – Devil’s Playground

Монотонное тиканье антикварных напольных часов раздается в потяжелевшей голове Гермионы, словно удары в гонг. Свет, отражающийся от хрустальной люстры, слепит ей глаза. Все еще приходя в себя, Гермиона морщится, улавливая больше деталей комнаты, в интерьере которой отчетливо проявляется помесь ренессансных и готических стилей. Потирая виски, она пытается принять сидячее положение на большой кровати.

Поначалу ей показалось, что это не по настоящему. Что она во сне, или же у нее галлюцинации от передозировки снотворного зелья. Казалось невероятным видеть Нарциссу Малфой. Сложно было поверить в то, что она сейчас в действительности перед ней наяву.

Заметив попытки Гермионы, Нарцисса помогает ей сесть. Женщина берет ее за руку, и Гермиона отмечает гладкость и нежность ее кожи, прямо как у Драко. Перед глазами мелькают темно-каштановые волосы с платиновыми прядями, заколотыми назад на затылок, когда Нарцисса отстраняется и присаживается напротив, с интересом вглядываясь в нее. Множество вопросов крутятся в голове у Гермионы, и пока она выбирает, какой из них ей задать первым, миссис Малфой опережает ее:

— Мерлин, о чем же вы только думали? — раздается голос Нарциссы мягким сопрано. — ...Боюсь даже представить, что теперь будет.

— Миссис Малфой, — хрипло произносит Гермиона, заглядывая женщине в темные блэковские глаза. — Почему я здесь, где Верховные? Кто они? ...Вы ведь знаете?

— ...Знаю, — хмуро кивает Нарцисса, опуская взгляд на свои ладони, и Гермиона замечает складку на ее лбу, точно как у Драко, когда тот хмурится, — ...но сказать не могу. Я дала Непреложный обет... — Она вновь подымает взгляд на Гермиону и поясняет ситуацию: — На данный момент их нет в стране, но им уже дали знать о твоем прибытии, так что кто-то из них точно скоро будет здесь... — бросив беспокойный взгляд на дверь, Нарцисса вздыхает и тут же оказывается засыпанной вопросами от ни чуть не опасающейся надвигающейся угрозы пленницы:

— Почему? Почему их имена такая большая тайна? Они заставили вас дать обет?

— Нет, что ты, — покачивает головой Нарцисса, — они не заставляли. Я дала обет добровольно, еще до рождения Драко. Кто же знал, что так получится... — На мгновение о чем-то глубоко задумавшись, она продолжает: — Почему же это тайна, я, к сожалению, тоже сказать не могу. Могу лишь сказать, что смысл хранить ее был раньше... Сейчас же я сама не особо понимаю, почему они до сих пор таятся. Возможно, хотят объявить о себе, когда для того наступит подходящий момент, чтобы произвести наибольшее впечатление. Или же им попросту нравится эта таинственность, окутывающая их личности, как закулисных правителей.

Гермионе ужасно хочется знать, кто же эти Верховные. Она думает, как бы разузнать больше в обход обету. И тогда решает задавать наводящие вопросы, чтобы исключить кое-какие свои предположения на этот счет.

— Может, они потомство Волан-де-Морта? Или Беллатрисы?

Нарцисса отрицательно покачивает головой.

— Нет, дорогая, ни то ни другое. Но, должна сказать, догадки стоящие, — с улыбкой отмечает ее любознательность миссис Малфой. Затем, вдруг с крайним любопытством посмотрев на Гермиону, с придыханием интересуется: — Расскажи мне о Драко... Мне известно, что вы с ним вместе. Как он?

— Но... — Гермиона теряется, опасаясь реакции мамы Драко на то, что она встречается с ее сыном, — но как вы узнали?

— Ты пахнешь как Драко, — просто отвечает ей Нарцисса. И, заметив смущение на лице Грейнджер, добавляет со снисходительной улыбкой на хорошо очерченных губах — эти улыбка и губы однозначно достались Драко от нее, — успевается подумать Гермионе. — ...К тому же последнее время газеты только и трубят о вашем с ним так называемом криминальном романе.

Ах да, как же это она забыла. Благодаря Скитер, активно освещающей ее криминальные и романтические отношения с Драко в прессе, кто только теперь о них не знает.

Саундтрек: James – Super Freak

Не без малфоевской ухмылки Нарцисса берет с прикроватной тумбы газету и вручает ей в руки свежий выпуск «Пророка». На первой полосе которого гласит очередной громкий заголовок про них:

«МАФИОЗНЫЙ КЛАН ВО ГЛАВЕ С БЕЛЫМ ДРАКОНОМ И ЕГО ДАЛЕКО НЕБЕЗЫЗВЕСТНОЙ СООБЩНИЦЕЙ СНОВА В ДЕЛЕ!»

В самом центре на развороте проигрывается колдоснимок того, как Малфой и Грейнджер входят плечом к плечу в двери банка в сопровождении свиты из трех бандитов в красных масках; даже не взглянув в объектив, вместо того переглянувшись между собой решительными взглядами. Колдокамера наблюдения у входа в банк также засняла Забини, бросившего в камеру при входе лукавый взгляд и хищно вскинувшего уголок своей верхней губы, сверкнув при том золотыми грилзами на верхнем ряду своих зубов. С грозными, рычащими псами на привязи мафиозный принц вместе с гламурной блондинкой, игриво выстрелившей в объектив камеры из двух пальцев, проходят внутрь. За ними следом — довольно крупная личность в мире мафии — Никола Сопрано. И Дженна Забини, которая также занимает немаловажную роль в кругах мафиозного клана. Напоследок колдоснимок показывает Нотта: при полном параде в фраке и джокерском гриме, в компании четырех бандитов в красных масках он во весь свой разукрашенный рот безумно хохочет и тычет средними пальцами в объектив.

Не надо быть гением, чтобы узнать по волосам и фигуре в «сообщнице Белого Дракона» — Гермиону. Она не знала, в чем был смысл в той эксцентричной маске, ведь то, что ее узнают, ее отнюдь не заботило. Наоборот, Гермиона даже хотела, чтобы ее узнали. Чтобы все поняли, что вся та клевета, которую она говорила про Драко на суде, — полная чушь.

«Пророк» вещает заискивающим голосом Скитер отрывок из статьи, напечатанной под колдографией:

«Минувшим днем “Гринготтс” потерпел, пожалуй, самое дерзкое, неслыханное ограбление за все время своего существования. Как выяснилось, мафиозный клан, после гибели Джонни Диллинджера при неизвестных обстоятельствах, возвел на трон новых боссов. Среди их числа гангстер, нашумевший в криминальном мире, как никто другой за последние несколько лет, и объявленный в международный розыск с призом в 100 тысяч галлеонов — Драко Малфой а.к.а Белый Дракон; также его приятель — Блейз Забини а.к.а Кобра, он же наследник основателей магической мафии (Корделии Диллинджер-Забини, Себастьяна Забини и его брата Стэфана). И их неопознанные сообщницы... Но такие ли они неопознанные? По крайней мере, одну из них вы можете узнать, ведь ее маскировка не шибко-то блещет скрытностью. Гермиона Грейнджер, ранее действующая с Белым Драконом заодно, была оправдана Визенгамотом на судебном разбирательстве по предъявленным им с мистером Малфоем серьезным обвинениям (при весьма спорных обстоятельствах, скажу я вам).

И вот мы с вами вновь видим новое, воистину культовое ограбление — нашего “несокрушимого” банка “Гринготтс” лучшими гангстерами нынешнего времени. Стоит подметить, что в военное время мисс Грейнджер вместе с Гарри Поттером и Рональдом Уизли уже удавалось совершить его удачное ограбление. Велика ли вероятность того, что герою нашего времени, начальнику Аврората — мистеру Поттеру неким образом удалось избежать наказания за преступления своей боевой подруги? Очень велика. Насколько же велика вероятность того, что бандитка Грейнджер, будучи уволенной со своей должности в Министерстве, действует из так называемой справедливости, грябя такого лживого бывшего чиновника, как Тиберий МакЛагген, со своим партнером по преступлениям и по совместительству любовником, которого, по всей видимости, оклеветала, исключительно ради своего оправдания на суде, плюс ко всему прочему, стоящим вместе с ней во главе мафиозного клана, с которым она и поделилась своим удачным опытом набега на британский банк? Невероятно велика!»

Подробности читайте на стр. 2.

Саундтрек: Norman Greenbaum – Spirit In The Sky

— Какая проницательность, надо же, — хмыкает Гермиона, поражаясь, что практически все догадки Скитер — пугающие верны. В голове даже закрадывается мысль: а не шпионит ли журналистка за ними в своей анимагической форме?

— Миссис Малфой, вы, наверняка, читали прошлую статью про суд?

— Да, я читала каждую.

— Так вот, все, что я говорила тогда на суде — не правда, — спешит заверить Гермиона. — У нас с Драко все абсолютно взаимно...

Нарцисса мягко ей улыбается и, вскинув подбородок, говорит:

— Я знаю, дорогая. Я бы никогда в такое не поверила. Я его не так воспитала.

Умиляясь гордости в тоне Нарциссы, Гермиона вкрадчиво ей сообщает:

— Он очень беспокоится за вас, вы знаете? Все, что он делал последние полтора месяца, было ради того, чтобы найти вас.

— И к чему это привело? — неодобрительно покачав головой, Нарцисса начинает строго причитать: — Вам следовало оставить все как есть и не подвергать себя опасности! Теперь же, когда тебя поймали, Драко должно быть с ума сходит! ...Мне рассказали, что, когда вы были здесь, благодаря тебе, он смог вызвать патронуса, — говоря это, Нарцисса смотрит Гермионе прямо в глаза, а тон ее становится теплее, — ...вероятно, он любит тебя... — с надеждой предполагает она. — И я так рада, что он нашел такого человека, как ты, Гермиона... Могу ведь я тебя так называть?

— ...Ох, конечно, миссис Малфой! — на выдохе произносит Гермиона, растроганная ее словами, ловя себя на том, что слушала ее с замиранием сердца. Она знала, как важна Нарцисса для Драко. Даже будучи уверенной в том, что он не нуждается в ничьем одобрении для них, для Гермионы одобрение его матери стало огромным облегчением. Мысли же о том, как Драко сейчас сходит с ума просто невероятно пугают ее. Она боится даже представить, что он предпримет, чтобы найти их. — И это действительно так... — подтверждает Гермиона предположения Нарциссы, касательно чувств Драко, и, закусив губу, также тихо добавляет: — ...И я тоже его люблю.

От этого известия лицо Нарциссы преображается, в глазах появляется искреннее счастье. Она вновь улыбается ей, и Гермиону посещает мысль, что она видит впервые, чтобы Нарцисса Малфой так много улыбалась.

— ...Ох, называй меня Нарциссой, ладно?

Гермиона охотно отвечает ей кивком; ей так хочется, чтобы они с Драко скорее увиделись.

Эта женщина всегда казалось ей холодной и высокомерной, не способной на проявление чувств. Но она такая же, как Драко. Такие люди раскрываются далеко не всем. Но если раскроются, сделают это сполна. Их лица — восковые маски, скрывающие за собой целый океан эмоций. Они не стремятся понравиться всем и каждому, проявляя лишь подлинные эмоции, лишь тем, кто того заслуживает. Люди разбрасываются пустыми красивыми словами направо и налево, стремясь расположить к себе, показаться теми, кем не являются, добиться того, чего не заслуживают. Правду принимают за грубость. Но лишь «грубые» люди могут быть честными. Потому что являются настоящими. И если такой человек мягок к вам, то вы по праву можете считать себя особенным.

Гермиона поделилась с Нарциссой всеми сведениями, которыми они обладают, чтобы та могла рассказать ей то, что им еще не известно.

— Когда прибудет один из Верховных, — говорит Нарцисса, — то вся злость за вашу выходку с медальонами будет выпущена на тебя.... И дай Мерлин, это будет Верховный, а не Верховная.

— Почему же? — спрашивает Гермиона. Из той злополучной встречи с Верховными у нее сложилось впечатление, что из них двоих куда опаснее он, нежели она. Ведь именно Верховный убил Джонни в порыве ярости, а не Верховная, которая была не очень довольна его поступком.

— Мировым господством по большей части озабочена именно она, а не он. Его же больше заботит угождение прихотей сестры, — поясняет Нарцисса, мимикой выражая свою критичность относительно них. — А убийство Диллинджера она не одобрила лишь из дипломатических соображений. Со временем она планировала перетянуть мафиозный клан на свою сторону. Им не нравится использовать магию королевы русалок, чтобы завербовать кого-то ценного. Они хотят, чтобы такие люди добровольно переходили на их сторону... Такие, как вы с Драко, или же такие, как я и Джозиан Робер. Им становится скучно, когда интересные для них люди превращаются в марионеток... — Сделав паузу, она пытается объяснить более доходчиво, но при том не нарушить правила Непреложного обета: — ...Понимаешь, помимо пешек королям также нужны ферзь, ладья, слон и конь.

Кажется, Гермиона начинает понимать их логику, но кое-что все же остается ей непонятным:

— Но как им удалось подчинить мадам Робер, и почему она интересна им?

— К сожалению, Джозиан тоже входит в число тех личностей, секреты которых я не могу разглашать из-за данного мною обета, — Нарцисса опускает взгляд на свои руки и, о чем-то на мгновение задумавшись, говорит: — Но стоит попытаться разузнать у нее самой... Она не обременена хранить тайну.

Вспоминая последний разговор с Джозиан, Гермиона сомневается, что та ей что-то скажет. К тому же, чтобы поговорить с мадам Робер, для начала нужно выбраться отсюда. По словам Нарциссы это невозможно. Ее роль здесь, как они и догадывалась, состоит в том, чтобы поддерживать связь с русалками. Нарциссе часто приходилось перемещаться вместе с королевой русалок в сопровождении конвоя, выполняя поручения Верховных. Также брат и сестра близнецы планировали, если вдруг Нотт провалится, как шпион, использовать Нарциссу и Рона, как рычаг давления против них. И, судя по всему, Верховные даже не допускали такую мысль, что Грейнджер и Малфою взбредет в голову уничтожить столь важный для истории артефакт. Они не учли, что для Гермионы первостепенным было отнюдь не историческая важность и ценность крови прародителей всех магических существ, а то, в каких целях ее могут использовать.

Не заставив себя долго ждать, дверь в комнату Нарциссы вскоре без стука открывается. В проеме показывается Нотт вместе с еще парочкой псов Верховных, стоящими за его спиной в серебряных маскарадных масках и с накинутыми на голову капюшонами черных мантий. Нарцисса взволнованно оборачивается, а Гермиона спешит подняться, вперев в Теодора гневный взгляд. Ох, если бы только у нее была палочка...

— Ой, вот только не надо затаивать эти обиды! — громко вздыхает Тео, небрежно махнув на нее рукой. — Я сам не в восторге от такого исхода событий. Но что поделаешь... вы с Драко сделали то, что сделали, и теперь кто-то должен за это ответить. Ну, пойдем! — не получив от Грейнджер сиюминутного подчинения, когда та стала переглядываться с миссис Малфой, Нотт устало вздыхает: — Особое приглашение что ли надо, Грейнджер? Ну так пожалуйста, мне не сложно! — поклонившись и приглашающе взмахнув руками в сторону выхода, Тео деланно проговаривает с притворно-учтивой улыбочкой на своих уже залеченных губах: — Не соизволит ли заключенная проводить ее на аудиенцию к госпоже Верховной?

Встрепенувшись от услышанного, Нарцисса мигом подымается и железным тоном заявляет Нотту:

— Я иду с ней.

— Увы, миссис Малфой, вас на эту сходку не приглашали, — все еще не выпрямившись из приглашающей позы дворецкого и повернув в ее сторону голову, говорит Тео.

— Не обсуждается, — отрезает Нарцисса, и Гермиона вновь видит в ней привычную холодную аристократку, — все нюансы на этот счет с Верховной — я беру на себя.

— .. Что ж, как вам будет угодно! — секунду подумав, отмахивается от нее Нотт и, выпрямившись, хмыкает: — Понятно, в кого Драко такой... непреклонный и самоотверженный.

На лице Миссис Малфой появляется заинтересованность такими выводами Теодора, но сейчас не время спрашивать: не ведая, чего им стоит ожидать, они с Гермионой выходят из комнаты на встречу с Верховной.

Саундтрек: Zack Hemsey – Nice To Meet Me

Они идут по темным просторным коридорам замка в свете кованых канделябров и тусклого свечения, падающего на черный блестящий мрамор пола через зеленые стекла витражей. Нотт вышагивает впереди, Гермиона и Нарцисса за ним, и те двое в масках замыкают их процессию. Страшно ли ей? — спрашивает себя Гермиона по пути. — Не так сильно, как если бы на ее месте был Драко, а она была бы в неведении, что с ним. Ей остается надеяться, что Блейз и Дафна удержат его от необдуманных поступков, ну, или что он там задумал делать? А он ведь точно что-то задумал. Гермиона знает, это что-то недоброе. Эти мысли терзали ее голову до тех пор, пока они не подошли к тронному залу.

Взмахом палочки Нотт отворяет тяжелые створчатые двери, и они проходят внутрь. В глаза резко бросаются значительные изменения в интерьере, запомнившегося Гермионе с прошлого пребывания здесь: по правую и левую сторону зала от зачарованного потолка — показывающего сейчас ночное звездное небо — до пола стены заменили сплошные стекла аквариума, где в светло-голубой воде проплывают русалки. Это невероятно красивое впечатляющее зрелище совсем не впечатлило Гермиону. Подчеркивая свое величие и власть, Верховные мало того, что лишили русалок свободной воли, так еще и поместили их к себе в аквариум, как каких-то домашних рыбок.

Оказавшись в абсолютно пустом тронном зале, Гермиона с Нарциссой недоумевают, где же Верховная. Нотт также, оглянувшись по сторонам, возмущенно разводит руками и, испустив тяжелый вздох, проходит вглубь. Взглянув на свои наручные часы, он плюхается в одно из кресел в середине зала и закидывает ноги крестом на подлокотник другого.

— Опаздывает! — поясняет он, откинув голову и прикрыв веки. Казалось, стараясь погрузиться куда-то в свои мысли.

Те двое в масках закрывают двери и остаются стоять у них на стреме. Гермиону заинтересовывает аквариум, и она подходит к нему, коснувшись стекла пальцами. По правую сторону обитают прекрасные сирены, подле которой же стоит она — ужасающие селки. Их потусторонние голоса доносятся отголоском, и лишь Нарцисса — чей стук каблуков разносится эхом по залу от нервной ходьбы из стороны в строну — может понять их значение. Минуты ожиданий за наблюдением за русалками протекают стремительно, и вскоре двери вновь со скрипом распахиваются.

Группа из трех черных фигур в тех же мантиях и масках, скрывающих их лица, заходят во главе с Верховной, чей стук каблуков заглушает всех остальных. За ней по-королевски тянется шлейф черной накидки, закрепленной у основания шеи броской серебряной брошью и украшенной обмундированием из объемных, придающих ее статной фигуре величия, бриллиантовых нашивок на плечах со спускающимися до локтей серебряными подвесками. Ее струящиеся по спине густые черные волосы, отливающие синевой при голубом свечение аквариума, разделены на ровный пробор. На голове вознесена экстравагантная диадема из черных и платиновых кристаллов со свисающим в центре лба небольшим красным алмазом.

Первым в поле зрения Верховной попадает Нотт, которому она с ходу говорит:

— А вот и наша подсадная уточка, — в ее голосе проскальзывает довольство, и Гермиона с Нарциссой настораживаются. Пока что не замечая их, Верховная останавливается вместе со своей свитой подле поднявшегося с кресла Нотта и, похвально потрепав своего шпиона за щеку со словами «какая умничка», вдруг замечает, что тот отнюдь не в восторге спешит отвести глаза. — ...В чем дело? — вмиг посерьезнев, настораживается она. — Где медальоны? Ты ведь принес их, да?

— Ты что, не сказал ей, Теодор? — догадывается Нарцисса.

Разворачиваясь на ее порицательный голос, Верховная, сощурившись, проговаривает:

— Не сказал, что? — В ожидании объяснений она переводит взгляд с нахмурившейся Нарциссы на замявшегося Тео, поспешившего увильнуть от ответственности:

— Решил предоставить такую возможность виновнице происшествия... — кивнув в сторону Грейнджер, на которую Верховная немедленно переводит внимание, он в свое оправдание добавляет: — Всем ведь известно, что делают с гонцами, принесшими дурные вести, так ведь?

— Власти над гоблинами, вейлами, кентаврами, домовыми эльфами, оборотнями и троллями вам не получить, — сообщает ей Гермиона, степенно подходя к Верховной все ближе, и, глядя прямо в ее немигающие глаза, поясняет: — Крови их прародителей больше нет... Я ее уничтожила.

В зале воцаряется мертвая тишина. Никто не произносит и слова, в то время как Верховная сверлит Гермиону таким странным взглядом, что создается впечатление, будто бы она погрузилась в транс, или как если бы ее душа покинула тело. Тео выглядит так, словно находится подле улья с дикими пчелами, и одно только его слово или же движение способно его разворошить. Нарцисса, напрягшись, ждет ее реакции; ее отсутствие пугает, точно бомба замедленного действия. Озадаченная, Гермиона так же не отводит глаз. Потом вдруг резко в один момент Верховная приходит в себя из оцепления; ее лицо отражает всю серьезность происходящего, за секунды наверстывая упущенные: шок, неверие, раздумья, осмысление немыслимого и, в конце концов, сокрушительный, едва сдерживаемый, гнев. Покачав головой из стороны в сторону и тут же впиваясь в Нотта требовательным взглядом, она ледяным тоном проговаривает:

— Лучше бы кто-то из вас сейчас же сказал мне, что это блеф.

Нотт несмело отрицательно качает головой. Чем просто снимает предохранитель с ее терпения: Верховная резко замахивается и влепляет ему звонкую жесткую пощечину так неожиданно, что он отшатывается на пару шагов. Но несравнимую с той, которую она следом отвешивает Гермионе, да с такой силой, что сбивает ее с ног. Мигом доставая палочку, она со всей яростью невербально применяет к ней Круциатус, мощностью сравнимый с Круциатусом в исполнении Беллатрисы. Сжимаясь под напором ее магии на полу и вскрикивая от нестерпимой боли во всем теле, Гермиона успевает подумать, насколько же сильную злость это надо испытывать, чтобы так пытать кого-то, прежде чем ее разум опустеет, уступая место одной лишь только боли.

Боли, от которой хочется умереть, только бы не испытывать ее.

Мучаясь, так если бы она сгорала заживо, Гермиона отдаленно слышит обрывки голосов: Верховной, по словам которой надо быть невеждой, чтобы уничтожить такой артефакт; что они с братом и мысли не допускали, что кому-то взбредет в голову такая лишенная здравого смысла, нелепая идея; что Гермиона не представляет масштаб всей важности, не представляет, сколько возможностей она превратила в пыль. Также она может различить голос Нарциссы, уговаривающей Верховную прекратить эту бессмысленную пытку; убеждающей, что та этим ничего не добьется, что им достаточно могущества и власти, которые у них уже есть над половиной магических рас.

Только бы она прекратила, только бы прекратила.

И в какой-то момент ее крики и боль стихают. Гермиона вновь чувствует эту ломоту во всем теле, от которой едва находишься в сознании, лежа на полу в очередном богатом замке чистокровных волшебников. Она осознает, что снова плакала; ее лицо мокрое от слез. Ее бы непременно посетило чувство дежавю, если бы не Нарцисса Малфой, чье заботливые руки аккуратно помогают ей подняться с пола. Гермиона еле стоит на ногах, и Нарцисса позволяет ей на себя опереться, придерживая девушку за плечи.

Саундтрек: Саундтрек: Billie Eilish – You should see me in a crown

Сфокусировав взгляд, Гермиона замечает, что Нотт вместе со свитой приспешников не двигаются со своих мест, не ведая, как им реагировать, или же что говорить; Верховная же уже не стоит над ней. Она сидит на одном из двух величественных тронов на возвышенности у огромного витражного окна, распростертого на всю стену, и, подперев голову рукой, смотрит на Гермиону, будто бы сквозь нее. Создается впечатление, что она отключается, уходит в себя, не замечая ничего вокруг.

В одну секунду напряженную тишину разрезает досадливый вздох Верховной.

— Очень жаль, — говорит она. — Было бы весьма неплохо иметь вас с Драко в союзниках, но что-то партнерские взаимоотношения у нас не особо клеятся.

Гермионе хочется плюнуть ей в лицо. О каких партнерских взаимоотношениях может идти речь, когда они похищают их близких, убивают их союзника и творят весь этот беспредел, буквально захватывая постепенно весь мир.

— Ты, наверное, думаешь, что мы все такие из себя злодеи, и нас непременно нужно остановить, не так ли? — с сарказмом предполагает Верховная и, получив от Гермионы молчаливое согласие, непоколебимо продолжает, поудобней сев на своем троне: — И почему же ты так решила? Из-за наших радикальных действий? Так открою тебе секрет: только радикальные действия способны дать результат. И, поверь, результат, которого мы хотим достичь, определенно того стоит. — Для ясности Верховная жестикулирует своей тонкой кистью, щедро украшенной драгоценностями, и держится твердости своего выразительного взгляда. — Или, может, это из-за вспыльчивости моего брата? Так это было ошибкой, ему не стоило убивать Диллинджера, — говорит она это так, словно чье-то убийство можно попросту признать ошибкой и избежать за него наказания. Словно не она точно так же вспылила, пытая Гермиону. И кто знает остановилась ли бы она, если бы не Нарцисса.

— И какого же результата вы хотите достичь? — возымев силы говорить, Гермиона произносит охрипшим от криков голосом. — Зачем скрываетесь? Я думала, что такие властолюбивые диктаторы, как вы, только и ищут что всеобщего признания.

— Диктаторы? Думаешь, мы этого добиваемся: диктаторство? — Верховная с усмешной оглядывает своих подданных, ожидая, что они они посмеются вместе с ней — что они и делают. — Нет, — вернув своему лицу серьезность и одним небрежным жестом прекратив смешки, она вальяжно откидывается на спинку трона и закидывает ногу на ногу, опустив руки на подлокотники. — Мы свергнем любые намеки на диктаторство, — величаво заявляет она. — Люди не желают осознавать, что ими кто-то управляет. Они предпочитают думать, что делают выбор. «Делают выбор», становясь министерскими работниками, служа «во благо волшебников», хотя на самом же деле служат во благо Визенгамота, подавляющее большинство которого состоит из таких людей, как Тиберий МакЛагген. Имеют же выбор они лишь в том, чтобы либо следовать чужим правилам за право хорошо жить в этом мире, либо же остаться ни с чем, но со своими собственными убеждениями. Пора это изменить. И чтобы сделать это, нет ничего лучше, чем переворот, который произойдет, как только маглы встанут на второй план этого мира. Волшебство будет править миром, а не потребительство и деньги. И если для этого нам придется стать злом в глазах таких, как ты, Гермиона Грейнджер. Пусть так. Ведь побеждает отнюдь не любовь и не добро. Побеждает зло. А в особенности самая опасная разновидность зла, существующая и заполоняющая этот мир испокон веков, по одной только причине: потому что скрывается за маскою добра... — вскинув подбородок и поморщив свой вздернутый кукольный нос, Верховная презрительно довершает: — Ненавижу лицемеров.

— Разрушение системы может привести к войне и хаосу! — возражает Гермиона, уже тверже стоя на ногах рядом с Нарциссой. — Маглы обладают ядерным оружием, они испугаются власти волшебников и тогда...

— Думаешь, мы это не учли? — закатив глаза, перебивает ее Верховная. — Магловские правители так же, как и магические, у нас под контролем. И, знаешь, в чем самая прелесть? Все они думают, что хотят этого сами, что нет никого выше них, — ее губы растягиваются в насмешливой ухмылке, — ну, не иронично ли?

Теперь Гермиона понимает: оставаясь в тени, Верховные играют в Богов. Невидимую руку правления никто не заподозрит, а если и заподозрит — не докажет. Поэтому они не распространяются насчет своих имен.

— Ты должна признать: план хорош, — елейно говорит Верховная, взирая на Гермиону с высоты своего трона с железной уверенностью в своих глазах. — Искоренить эту прогнившую систему, чтобы начать с чистого листа. Нет ничего плохого в том, что другие магические расы нам в этом помогают. Теперь-то ты понимаешь мою досаду, Гермиона? — Нет, она отказывалась понимать; может, она и могла понять идею, ведь в словах Верховной была истина, но не могла понять ее исполнение. — ...Не думаю, — отрешенно устремив взгляд на звездное небо, Верховная задумчиво продолжает: — Из-за непоправимой ошибки, которую вы совершили, мы потеряли столько возможностей без помощи половины волшебных рас... — Казалось, она что-то решила, и решение это далось ей нелегко. — Мы не можем просто так спустить эту непоправимую ошибку, — призрачно-прохладным тоном довершает Верховная и, обратив свой взор из полуопущенных век на Нотта, бросает кивок в сторону двух стражей у дверей с немыми указаниями, которые тот тут же исполняет:

— Ты, а-ну иди сюда, — подзывает он одного из стражей.

— Что ты задумала?! — встревожено встревает Нарцисса.

Но Верховная ей не отвечает. Она следит за непониманием на лице Гермионы, когда Нотт велит тому стражу встать на колени; за ее откровенным шоком, когда Нотт срывает с его лица маску, и всем является лицо Рона Уизли.

До Гермионы снисходит осознание, что это Рон пришел за ней вместе с Ноттом в комнату Нарциссы. Неприятное ощущение тревоги еще больше разрастается у нее в груди. Ей так странно видеть его после всего, что было, и как теперь все стало. После неведения, что с ним, и волнения за него. Теперь, когда старый друг и бывший парень перед ней здесь и наверняка ненавидит. Теперь, когда ее сердце всецело принадлежит другому.

Полностью находясь под контролем, Рон покорно стоит на коленях и смотрит на Гермиону умиротворенным взглядом, как будто так все и надо.

— И что нам с ним делать? — раздается неторопливый голос Верховной. — Я оставила его только затем, чтобы, в случае провала Теодора, с его помощью шантажировать вас... Но вы нас перехитрили... — с разочарованием размышляет она. — Может, убить его, чтобы ты испытала тоже чувство горечи, что испытываю сейчас я за несбывшиеся планы? Не люблю, когда мои планы кто-то рушит.

— Нет! — прикрикивает Гермиона. — Ты просто сумасшедшая, если жизнь человека для тебя стоит вровень с твоими прихотями!

— Мои так называемые прихоти, которые я, скорее, назвала бы убеждениями, того стоят, поверь, — прохладно твердит она. — Если бы вы нам не подпортили планы, революция случилась бы намного скорее, теперь же нам потребуется куда больше времени... О, и почему только люди так недооценивают безумие? — искренне недоумевая, разводит руками Верховная. — Если бы не капелька безумия, разве удалось бы нам все это? Все великие люди по-своему безумны, Гермиона. Безумие — это ведь чистая энергия, подпитывающая идею. И сторонятся безумия лишь из страха быть непонятыми. Так, как не понимают нас с братом... А я и не жду, что поймут. Ведь какая разница, когда оно делает тебя уникальным?

— За такую уникальность порой предстоит дорого заплатить, — с жесткими нотками своем голосе высказывается Гермиона.

— Возможно, — соглашается Верховная и, выделяя каждое последующее слово, сурово добавляет: — За твою же «уникальность» сейчас поплатится он, — переводя неумолимый взгляд на Рона, она безжалостно велит ему: — Аппарируй в аквариум к селкам... И не забудь перед этим, пока что, применить заклятие головного пузыря.

Обменявшись с Нарциссой тревожными взглядами, Гермионе остается только наблюдать, как Рон четко выполняет указания, оказываясь внутри аквариума под водой. Все происходит, словно во сне, нереально. Она умоляет Верховную прекратить, не делать этого. Но Рона уже окружают русалки с трезубцами, и Гермиона погружается в свой кошмар наяву.

— Удивительное чувство... когда от одного только твоего решения зависит так много, — этим своим призрачно-отстраненным тоном размышляет вслух Верховная, направив отрешенный взгляд на происходящее в воде. — Принимая решение, влечешь за собой определенные события, и как понять, правильно ли ты поступаешь? Уверенности никогда не бывает достаточно, она может быть ложной; мудрость переоценена, только воля случая решает исход... Признаюсь, меня гнетет эта неизвестность.

Гермиона не слушает ее; она будто онемела и не может сказать ни слова. Её разум замкнулся на тонкой грани между решающей секундой, в любую из которых трезубец может лишить Рона жизни. И она уже знает, что последует дальше. Знает и помнит эту боль.

Нарцисса пытается отговорить, вразумить Верховную:

— Не нужно убивать, ты сама говорила, что не хочешь разводить войну, которую развязал твой брат, убив главаря мафии! Сделаешь это с девочкой, и мой сын этого так не оставит!

Гермиона не знает как. Как спастись из этого замкнутого пространства, в котором она оказалась. Ей нечем дышать. Она изо всех сил пытается вдохнуть, но ее легкие лишь судорожно сжимаются в спазмах. Заметившая ее состояние Нарцисса пытается привести ее в чувства: ощущая холодныебледные женские ладони на своем мокром от слез лице, Гермиона никак не может внять словам, которыми Нарцисса пытается достучаться до нее. Ее сковывает ужас, дрожь пробирает тело, паника в ее голове не дает возможности вздохнуть.

Ей нужен Драко.

Где он? Где он?!

Когда так ей нужен.

Саундтрек: Thirty Seconds To Mars – Dawn Will Rise

Утром, в большой светлой столовой родового поместья Гринграсс, выполненного в утонченном стиле рококо, Дафна сидит между своих родителей, завтракающих за противоправными краями длинного стеклянного стола на позолоченных ножках. Без аппетита ковыряясь вилкой в своей еде, она старается игнорировать пристальный взгляд зеленых глаз. Тео сидит напротив нее и непринужденно беседует с ее родителями, с энтузиазмом обговаривая детали их возобновившейся помолвки. Дафна же будто бы и не является участницей происходящего.

Ночью же ее мать известила Ноттов о том, что ее дочь «вразумилась». Ночью же Тео был здесь. И уже получил от отца Дафны стандартную порцию — которую получает далеко ни в первой — из предупреждений, угроз и напоминаний, что если бы не безвыходность ситуации, то Нотту бы никогда не светил брак с его дочерью.

— ...ну уж с платьем, я думаю, Дафна сама решит, не так ли? ...Дафна? — окликает ее миссис Гринграсс, раздраженно откладывая столовые приборы. И когда Дафна с безразличным видом поднимает на нее вопрошающий взгляд, женщина, одетая в собственном доме, как на светском приеме, понимает, что та их даже не слушала. — В каких облаках ты витаешь, позволь спросить? — Слыша нравоучительный резкий тон матери, Дафне хочется заткнуть себе уши. — Какая-то твоя очередная акция протеста, или что, я не пойму?!

— Да пошла ты, — небрежно бросает Дафна. На что слышит усмешку Тео. Поднимая на него взгляд, она видит, как он, ухмыляясь, с аппетитом уплетает свои блинчики с вареньем. А заметив ее взгляд на себе, посылает ей улыбку — Дафна спешит отвести глаза.

— Да как ты разговариваешь с матерью?! — возмущается старшая Гринграсс. — С этим своим Забини набралась этой дерзости? Так советую тебе выкинуть всю эту чушь из своей головы, потому что такой образ жизни не для тебя... Прими жизнь такой, как она есть, и живи ею, наконец!

— Такой, как она есть? — Дафна саркастично усмехается. — Скорее уж, такой, какой для меня хочешь ты, мама! Такой же пустой и лживой, как твоя. Мерлин... тебе ведь и в голову не приходило, что жить можно не только по твоим допотопным устоям? Ты обманываешь саму себя, что так и должно быть. Обманываешь всех вокруг, довольствуясь лишь ролью любовницы для того, кого любишь...

— Достаточно! — раздувая ноздри, обрывает ее мать. — Ты понятия не имеешь о чем говоришь... — шипит она, находясь под неприязненными взглядами Дафны и Тео, прекратившего жевать с того момента, как Дафна начала все это. Обращаясь к своему мужу по имени, миссис Гринграсс надеется заручиться его поддержкой: — Почему ты молчишь, когда твоя дочь так откровенно грубит мне!?

Читая сегодняшнюю газету, мистер Гринграсс неспешно отводит взгляд от статьи Скитер об ограблении его банка и, приспустив очки на нос, невозмутимо отвечает:

— А разве она в чем-то не права, дорогая?

Ее родители предсказуемо начинают цапаться, и Дафна, нахмурившись, устало вздыхает. Больше всего на свете ей не хотелось оказаться на их месте. Чтобы они с Тео так же ругались, живя двойной жизнью, а их дети бы видели все это.

Когда они заканчивают, ее мать демонстративно уходит из столовой, а отец отправляется на работу, напоследок поцеловав Дафну в макушку и незатейливо сообщив ей, что в «Гринготтсе» ему предстоит разобраться, кто из банковского штаба отключил аппарационное поле для гангстеров, накануне ограбивших его банк. Безусловно, он понимает, что Дафна участвовала, и негласно рад удачному стечению ограбления. Ведь не узнать родную дочь на колдоснимке в паре с Блейзом Забини он просто не мог. Мистер Гринграсс никогда не ругал свою старшую дочь и все ей позволял, и даже когда та приняла участие в ограбление его банка, это остается неизменным. Участие Нотта же входило в план Верховных. И как сказал ей отец вчера: решение перейти на их сторону принадлежит единолично ее матери; узнал же он, что негласно состоит в сообществе нового секретного правительства относительно недавно, так что особого выбора у него не оставалось, иначе бы Верховные записали их семью в число тех, кто не с ними, а значит — против них. И Дафна не злилась, она понимала, что для отца в первую очередь важно благополучие семьи. Тем более, такой поворот событий весьма выгоден для них в сложившейся ситуации.

Саундтрек: The Weeknd – Montreal

Когда они с Тео остаются наедине, Дафна сразу же ему заявляет:

— Я хочу видеть Гермиону.

— Это что, типа, твое условие? — Нотт выгибает бровь и искоса смотрит на нее, покручивая в руках чашку.

— В точку.

— Предсказуемая, — тягуче протягивает он и, хмыкая, вскидывает уголок своих губ. — Не зря все-таки я не променял Грейнджер на Малфоя... Я уж думал, что, даже порвав с Забини, ты не вернешься ко мне, — на секунду заглядевшись на узор на чашке невидящим взглядом, Тео поднимает на Дафну воодушевленный взгляд, — ...но эта твоя с ней девчачья дружба повысила мои шансы, не правда ли?

Дафна молчит, одаривая его бесстрастным взглядом.

— Ты ее увидишь, ладно? — спешит заверить он. — Ты теперь будешь со мной. Я отведу тебя к Верховной, она хочет тебя.

— Хочет меня?

— Нет, не так, как я, — поправляется Тео с кривой усмешкой. — Она хочет тебя в коллекцию приближенных. Ты всегда всем очень нравилась... это доставляет мне много хлопот, — с улыбкой говорит он, ожидая, что она тоже улыбнется. Но Дафна сама невозмутимость.

Он был Кайем, а она его Гердой. Вот только теперь, когда его сердце оттаяло, она уже больше не Герда. Для него она — Снежная королева. И таковой ее сделал он. Такую он заслужил.

— Кхм, у меня тоже есть условие, — не дождавшись от нее ответной улыбки, Тео хмурится и достает из кармана маленькую черную бархатную коробочку. Дафна знает, что в ней, и это заставляет ее в расплох. Только этого не хватало... Он достает обручальное кольцо, что она швырнула в него, когда порывала с ним помолвку.

Тео ставит ей условием надеть кольцо, чтобы отвести ее к Гермионе.

Протягивая к ней свою ладонь, он не отдаёт ей кольцо: он хочет сам надеть его ей на палец. Сжав челюсти, Дафна глубоко вдыхает и с ненавистью нехотя вкладывает свою руку в его. То, как он смотрит на нее: широко открытыми глазами, искренне и беззлобно, так если бы все было по прежнему, выводит ее из себя. Нет, на нее эти его фокусы больше не подействуют.

Тео вытаскивает второй рукой фамильное кольцо с габаритным изумрудом, которое из поколения в поколение носили леди Нотты, но не спешит надевать его: не прерывая с Дафной зрительного контакта, он поглаживает своими пальцами костяшки ее пальцев. Ее кажется мутит, а кожа под его прикосновениями горит.

Почему? Почему! Почему так!?

Она его ненавидит.

Да, точно. Ненавидит.

Наконец, он надевает ей на безымянный палец это чёртово кольцо. Медленно. Будто бы хочет продлить этот момент. Будто бы наслаждаясь, смакуя, вкушая. И, кажется, действительно это делает. Нет, Дафну точно мутит. Но тут он делает то, отчего ей с ужасом перехватывает дыхание. Добивая ее, он склоняется и, с трепетом прикрыв веки, накрывает ее ладонь своими губами. — Je n’aime que toi¹, — нежно приговаривает Тео, словно молитву, затем невесомо касается губами кольца и поочередно целует каждый ее палец.

Знает, что это значило для нее, и вновь пользуется этой привилегией.

У нее в груди щемит сердце; на глазах проступают предательские слезы. Какого черта он опять это делает?

— ...J’ai cru que je vous avais perdu, ma chéri², — понуро шепчет Тео, с благоговением прислонившись лбом к ее кисти.

И это становится последней каплей. Слишком, это было слишком. Дафна со всхлипом вырывает у него свою руку и, ставя локти на стол, утыкается лицом в свои ладони. И не сдержанно плачет, нет — рыдает навзрыд.

Тео с отчаянным непониманием смотрит на нее долгое мгновение, потом вдруг что-то осознает для себя и, проглотив горечь, встает и уходит, напоследок оставив:

— Времени, чтобы свыкнуться со мной у тебя будет предостаточно. Целая, мать ее, жизнь.

Примечания:

¹ (франц.) Я люблю только тебя.

² (франц.) Я думал, что потерял тебя, родная моя.

Саундтрек: K.Flay – Black Wave

Через час Дафна берет себя в руки. И Нотт, как обещал, приводит ее в резиденцию Верховных. Верховная принимает ее весьма дружественно, но, тем не менее, распоряжается, чтобы она на время прибывания в замке отдала свою палочку Тео. На собрании Дафна встречает Нарциссу, которая рассказывает ей все события минувшей ночи. Как Гермиону пытали, как чуть не убили Рона, и как у Гермионы случилась паническая атака. Ужаснувшись всему этому, Дафна просит повидаться с ней, но Нарцисса отказывает ей в встрече с подругой, так как та сейчас крепко спит под зельем сна без сновидений, которое она ей дала. После собрания, когда палочка Дафны все еще находится у Тео, случается неприятность. Пэнси Паркинсон, догнав их с Ноттом у выхода из тронного зала, преграждает им путь и, как она это умеет, желчно высказывается:

— Дафна! Даже не поздороваешься со старой подругой? — деловито скрестив руки за спиной, Пэнси бросает любопытный взгляд на ее обручальное кольцо. — Что я вижу! Поздравляю с помолвкой... какая она там у вас уже по счету? — ехидно хихикнув под испепеляющим взглядом Дафны, она продолжает: — Чудная семейка из вас выйдет, ничего не скажешь. Я прямо-таки вижу, как ты будешь ходить на сторону каждый уик-энд потрахаться к Блейзу, а он... — Пэнси окидывает смотрящего на нее волком Тео плотоядным взглядом, — ...он будет ко мне, как он это делал последние пару недель, не так ли, Тео? Как думаете, а не проще ли уже нам всем заделаться шведской семейкой, хм? Раз уж все практически с друг другом переспали...

— Блядь, Паркинсон... — Нотт накрывает лицо ладонью, издавая тягостный стон.

Раньше, до того как Тео нарочно соблазнил Пэнси, они с Дафной были подругами. Паркинсон была просто идеальной мишенью для его вендетты. К тому же Драко был не против. Да, они оба были теми еще засранцами, играющими на девичьих чувствах, но даже Драко предупреждал его о масштабности последствий измены с подругой девушки. Когда-то Тео (да и всему Слизерину в целом) было достаточно забавно наблюдать за противостоянием двух самых популярных ведьм их факультета, а в особенности за сценами ревности, что Дафна устраивала, будучи общепринятой Слизеринской Принцесссой, завидующей ей подруге и, так же по общему мнению, не заслуживающему ее парню. Все это было актуально тогда, но уже не сейчас.

— О, ну, подумаешь, снова снюхались кобель и сучка, тоже мне сюрприз, — цинично высказывается Дафна. — И, честно говоря, знаешь, мне абсолютно плевать, с кем он там спит, с тобой, или с кем там еще? Ты мне лучше скажи, у тебя хоть капля уважения к себе есть, Пэнси? Ты просто жалкая, смотреть противно за твоими попытками привлечь к себе внимание...

Не успевают они и глазом моргнуть, как Пэнси уже остервенело вцепляется Дафне в волосы. Дафна вскрикивает и пытается ее оттолкнуть, но Пэнси только сильнее таскает ее за волосы. И между грязной бранью Паркинсон слышится голос Нотта, насылающего на эту бесноватую обездвиживающее заклятье, так что та падает ничком на пол. И спустя секунду волосы Дафны уже освобождаются из захвата.

Сбивчиво дыша, Дафна бубнит себе под нос проклятия и, хватаясь за голову, пытается оценить нанесенный ей ущерб.

— Ты в порядке? — взволнованно спрашивает у нее Тео, взяв за локоть.

— Нет! — зло кричит она, всплескивая руками и поворачиваясь в его сторону. — Твоя шлюшка повырывала мне волосы! ...Нет ну, ты только смотри! — проведя рукой по передним прядям, Дафна в доказательство горестно снимает со своей головы клочок белокурых волос. — А ну, верни мне мою палочку! Иначе, клянусь, я ее придушу голыми руками!

— Пара лишних прядок тебя ничуть не подпортили, не драматизируй! — возведя глаза в потолок и выхватив у нее из пальцев маленький клочок, Тео убирает его к себе в карман мантии, чтобы тот не маячил у нее перед глазами, еще больше распыляя. Дафна начинает лупить его кулаками в твердую грудь, требуя свою палочку, но Тео хватает ее за запястья и притягивает к себе, одной рукой обхватывая за затылок. От этого Дафна просто дичает и толкает его от себя, что есть сил.

— Не смей этого делать! Понял?! Не смей!

— Как ты себе представляешь наш брак, если даже обнять себя не позволяешь?

— В том то и дело, что я его не представляю вообще!

Пока Тео отчаянно просит раскрасневшуюся от гнева Дафну успокоится, они не замечают Верховную, которая на выходе из зала застает последние мгновения их схватки. Когда же они одновременно замечают ее присутствие, то тут же замирают, оглядываясь на Пэнси, лежащую на полу без движений.

Заинтриговано сощурившись на них, Верховная едва заметно поднимает уголки своих темно-алых губ и, не задавая вопросов, лишь загадочно поводив четко очерченной темной бровью, собирается пройти мимо. Но по пути резко останавливается подле Дафны и, опуская небрежный, надменный взгляд на Пэнси, говорит манерно беспристрастным тоном:

— Эта сучка и в правду раздражала, понятия не имею, почему мы ее вообще все еще терпим... — вернув взгляд к Дафне, Верховная пронзает ее пристальным взглядом черных глаз и со скупой улыбкой добавляет: — Думаю, я определенно не жалею, что ты теперь с нами.

Она уходит, и шлейф накидки царственно тянется за ведьмой по черному мрамору; эполеты на ее плечах и диадема поблескивают в свете парящих над потолком магических огней. Дафна смотрит ей вслед, невольно отдавая должное ее образу, и чувствует, как Тео тянет ее за собой за руку, уводя от Паркинсон от греха подальше. Нехотя плетясь за ним, Дафна прокручивает в голове информацию, полученную на собрании, и последние слова Верховной. Выходя за кованые черные ворота, чтобы аппарировать, она на миг оборачивается, окидывая могущественное готическое имение ожесточившимся взглядом и еле слышно произносит:

— Поверь, еще пожалеешь.

Саундтрек: Boy Epic – Scars (Piano Version)

Хуже всего ожидание и наведение.

Хуже всего быть здесь: за роялем в доме Забини, заливая себе в глотку огневиски, когда ей причиняют боль... Драко бы все отдал, чтобы сейчас быть там с ней. Все, что угодно, лишь не испытывать эту адскую муку. Зная, что он сейчас ничем не может помочь своей любимой. Зная, что бесполезен. Нет ничего хуже этого чувства. Оно разрывало его на части изнутри.

Он играет одну из самых эмоциональных мелодий, которым его научила Нарцисса еще в детстве, лишь бы только занять себя чем-то. Алкоголь притупляет безысходность, злость и отчаяние. Музыка хоть немного, но успокаивает его. Но ничто не может вытеснить из его головы образ Гермионы, испытывающей пытки... нуждающейся в нем. Оказаться на ее месте было бы для него сейчас спасением.

В первые несколько часов они с Блейзом натворили не мало. Забини тоже был не в себе. Всполошив весь мафиозный клан, они назначили безумно большую награду тому, кто сможет найти лазейку в логово Верховных. Это было далеко не главным планом их действий, ведь он безнадежен. Главный требовал терпения и времени. Никто и на милю не желал сейчас иметь дело с Драконом и Коброй, после того, что они сделали с Кровавым Джо-Джо, когда тот пытался их надурить, выдав неверное местоположение замка, чтобы получить награду и после навсегда скрыться. Последствия: разгромленный главный зал поместья Забини, от того как Драко потоком магии швырнул головореза через весь зал в люстру, а Блейз добил. Этот урод доставил ему неприятности, отвлекая своей жадностью, из-за чего Блейз был в стороне и не мог помочь, когда Нотт выбрался из камеры и похищал Гермиону, и, что особенно его разозлило, — держал Дафну в заложниках, грозясь ее покалечить. Попав под горячую руку криминальных боссов, Джо-Джо повезло остаться живым, но пришлось ему несладко. Малфой и Забини изрядно выпустили на нем ярость и стерли память, изгнав из клана.

Все это случилось той злополучной ночью, сейчас же уже был вечер следующего дня.

Драко казалось, что он медленно сходит с ума. Мысли о Гермионе заставляют его возгораться и полыхать в гуще терзающих воспоминаний. Перебирая клавиши своими длинными пальцами, он со сдавленным стоном откидывает голову назад, мучительно вспоминая разговор на кухне Гермионы как-то ночью:

— Не думал, что так бывает, — приглушённо говорил ей он, пока она полуголая в одной только его рубашке и трусиках сидела у него на коленях. — ...Любить кого-то таким, какой он есть. Со всеми его изъянами... Которые даже изъянами-то не кажутся, — Драко смотрел ей в глаза, а Гермиона широко ему улыбалась, кушая из банки мороженое. — Ты идеальна для меня, Ангел, — признавался он.

— О, Драко... а ты идеален для меня. — Еще шире расплываясь в улыбке, она покормила его с ложки мороженым.

Съев и облизав свои губы, он спросил:

— Да ну? — Ему не верилось.

— Да-да, со всеми твоими шипами, которые ты порой выпускаешь, — стала заверять его Гермиона, — ...шрамами на душе, — тихо говорила она и проводила руками по шрамам на его груди, — ...темным прошлым, — взяла его руку и очертила кончиками пальцев татуировку змеи и черепа, украшенных розами, — ...словами, которыми ты бросался на меня в школе, — забвенно продолжала она, заглядывая в глубину его сияющих глаз, и, обведя контур его раскрасневшихся губ пальцем, накрыла их уголок своими мягкими губами. — Ты открылся мне, и теперь я вижу тебя таким, какой ты внутри... здесь, — проделав дорожку из трепетных поцелуев от его шеи к крепкой груди, она поцеловала его прямо там, где находится сердце, и от всей души добавила: — С тобой я чувствую себя особенной, Драко...

— Ты и так особенна, Ангел, — блаженно прикрыв веки, Драко учащенно дышал, приходя от нее в экстаз.

— Я люблю тебя всего-всего, милый, — любовно целуя шрамы на мужском торсе, она спустилась перед ним вниз на пол, оттянула резинку его боксеров и сладостно взяла его член к себе в рот. Между ласками твердя: — Люблю... Люблю... Люблю.

Отпив из горла бутылки, Драко проклинает себя за то, что вспоминает это сейчас. Его душа изнывает по ней, за нее. По его щекам стекают слезы. Клавиши под пальцами не ощущаются совсем, так как разум витает совсем не здесь; он зациклен вовсе не на игре. Пальцы Драко служат проводником его душевной боли, изливаясь в музыку. И он не помнил, чтобы когда-либо играл эту мелодию лучше. Но вдруг его переклинивает: Что же, если Гермиону убили? Что... если она уже мертва, и он больше никогда ее не увидит? Словно удар кувалдой по голове, эта мысль приходит так внезапно, что он резко перестает играть. До этого он и допускать такой мысли не смел. На весь этаж поместья раздается громкий тяжелый аккорд и грохочущий хлопок: с силой ударив по клавишам, Драко резко захлопывает крышку рояля.

Его всего окутывает страх. Он вскакивает и лихорадочно бегает глазами по комнате невидящим взглядом, полностью погруженный в этот страх, пробирающий его до самых костей, выворачивающий его наизнанку. Ему невыносимо нужно, чтобы она оказалась прямо здесь и сейчас. Она, блядь, ему нужна! Нужна ему прямо здесь и сейчас, иначе он тут с ума сойдет! Эта власть. Его пугает эта власть, что Гермиона возымела над ним. Он уязвим настолько же сильно, насколько ее хотел. Ее любовь. Право быть с ней и любить ее в ответ. Он принимал их осознанно, ведь если бы не она, его жизнь была бы пуста. Но эта боль... она просто убивает его, просто на части, мать его, рвет.

До Драко доходит окончательно и бесповоротно: без Гермионы он больше не представляет себе жизни.

Он помешался, слетел с катушек, просто озверел. Смахивает со столика у черного кожаного дивана вазу с цветами. Под звон осколков швыряет бутылку огневиски об стену, разбивая ее вдребезги. Пальцами рьяно оттягивает корни своих белых волос, издавая отчаянный животный рев. Не было уже больше абсолютно никаких граней. Он был не на краю пропасти — он уже был в ней. Готовый пойти на такие крайности, на которые ранее полагал не способен. Он убьет за нее. Убьет за мать. Убьет за них обеих. Для него это становится ясным как день.

Его идеей фикс.

Саундтрек: A$AP Rocky – Long Live A$AP

На шум является Блейз. Быстро оглядев комнату, он сразу все понимает. Понимает, в каком состоянии сейчас Малфой. И спешит встряхнуть его за плечи, намереваясь привести друга в ясный ум.

— Какого дьявола ты с собой, блядь, творишь?! — рычит Забини.

Драко не отвечает и, грубо отталкивая его от себя, на не трезвую голову отшатывается в сторону.

— Думаешь, одному тебе сейчас херово? — с нажимом спрашивает Блейз, поводив плечом от его толчка. — Напомнить тебе, на что мы пошли ради того, чтобы найти их? На что Дафна пошла ради этого? Да ты хоть понимаешь, на что нас с ней обрек ради того, чтобы найти Гермиону с твоей матерью? — Драко поднимает на него взгляд, полный боли, и будто бы в зеркало смотрит — в глазах Блейза ее не меньше. — Этот ублюдок думает, что заполучил Дафну навсегда... Ты хотя бы видел ее лицо, когда ты предложил, нет, не предложил — не оставил ей выбора, надавив на ее дружеские чувства. И я... — дрогнувшим голосом произносит Блейз, указывая себе в грудь. И Драко понимает, что слышит такую интонацию от него впервые. — ...я собственноручно отдал ее в руки этого психа... — нетвердым голосом продолжает он. — И кто знает, как эти верховодящие ее там примут. Если Нотт вообще на это пойдет, а не исполнит тот свой херов безумный план, скрыться с ней где-нибудь... Мы пошли на весь этот риск, только чтобы выйти на них и спасти твоих женщин. Теперь же... мы с тобой равносильно можем потерять все... Но все же я как-то держусь, — Блейз разводит руками по сторонам, заключая: — Так какого хрена себе позволяешь ты?

Отрешенно опустившись на диван, Драко берется за голову и с рыком взъерошивает себе волосы. Блейз прав. Он подстрекнул Дафну вернуться к Нотту, чтобы та, как шпион, через него внедрилась к Верховным. Сжав волю в кулак, Дафна согласилась вернуться в свою старую ненавистную жизнь, из которой только смогла вырваться, и которую старалась избегать, как огня, лишь бы помочь Гермионе. А Драко и не подумал, что это может грозить ей опасности.

Нельзя терять твердость рассудка, иначе проиграешь. Действуя импульсивно, упускаешь важные мелочи. Его расплата должна быть точной и холодной, как лезвие катаны. И она будет таковой, ведь он не может проиграть. Проиграв, он может потерять буквально все.

Присев напротив Малфоя в кресло, Забини протягивает ему сигару. Подняв голову, Драко принимает ее, и они закуривают.

— Я не думаю, что Нотт позволит случится с ней чему-то плохому, — внезапно говорит Драко, чувствуя, что должен заверить этим Блейза. — Я говорил с ним, — поясняет он, когда Блейз окидывает его недоверчивым взглядом, требующим аргументов таких выводов. — Каким бы психом этот сукин сын ни был... мне кажется, она — единственное, что его заботит.

Видно, что Блейза не особо успокаивает эта информация. Он резко выпускает из легких дым и сжимает челюсти; в глубине его глаз появляется лед.

— Он — как раз таки то плохое, что с ней случилось, Драко.

— Поверь, как только представится такая возможность, — начинает Драко, далеко не забыв, что из-за этого предателя Гермиона попала в беду, — он нам за все заплатит, — обещает он.

Блейз кивает и отводит глаза в сторону. В тоже мгновение в комнату заходит его старшая сестра Дженна, которую, видимо, также привлек весь этот грохот. При виде разбитых осколков вазы, разбросанных цветов и трещины на стене, в которую Малфой запустил бутылку, горячая итальяно-скандинавская девушка здорово ругается по-итальянски.

— Блейз! Что вы тут опять устроили? — обводя гостиную пальцем, Дженна отчитывает новых боссов мафии, словно пару провинившихся мальчишек: — Мало было вам погрома внизу? Так вы еще и весь дом решили разрушить?! Нет, ну, совсем без своих девушек с катушек слетели! Но, ничего, это вполне поправимо... Сейчас вот возьму да позвоню Корделии в Венецию и расскажу ей, как ты тут со всем справляешься! Она-то уж тут быстро порядок наведет!

— Пф, неужто, нажалуешься на меня, Дженна? — небрежно фыркает Блейз, сомневаясь в серьезности намерений своей двадцатисемилетней сестры. Когда же та, выгнув бровь, встает в позу, уперев руки в бока, одним только взглядом лазурных глаз, давая понять, что не шутит, и говорит: — А ты еще смеешь сомневаться, младший братик? — Блейз сглатывает и спешит убедить ее этого не делать. Не то чтобы он боялся, хотя Корделию действительно многие побаиваются (и правильно делают, сам покойный Темный Лорд не стал ей перечить, когда та предпочла не вступать в его ряды, вместо этого откупаясь деньгами). Его мать предоставляла ему полную дозволенность с одним только условием: никогда ее не расстраивать. Блейз никогда этого не делал и намерен, чтобы так и оставалось. Ведь она еще как расстроится, если узнает, как сильно расстроен он.

Не особо следя за их речью, часто разбавленной итальянскими фразами на повышенных тонах, Драко первым замечает патронус, влетевший в окно. Призрачная тигрица, грациозно спустившись на пол, вскоре привлекает к себе внимание Блейза и Дженны. И они так же, как и Драко, мгновенно приковывает к ней все свое внимание.

Наконец-то... Они могли хоть немного вздохнуть с облегчением.

«Много говорить не могу, хренов Нотт приставил ко мне домовика... Гермиона будет в порядке, не переживай, Драко, твоя мама позаботилась о ней...»

После этих слов, произнесенных тонким голосом Дафны, Блейз, мысленно сворачивая Тео шею, ловил каждое последующее слово Дафны, а Драко стоял и с учащенным сердцебиением прокручивал их в своей голове на повторе. От них в его сознании разливалась приятная нега. Мерлин, храни Нарциссу Малфой. Он уж думал, больше чем то бесчисленное количество раз, что она его спасала, его уже просто нельзя спасти. Но его мать вновь и вновь это делает, даже будучи самой находясь далеко не в лучшем положении. Как и Гермиона, когда осталась неравнодушной похищением Нарциссы, в то время как всем остальным было наплевать, когда вытаскивала его из-за решетки и, в конце концов, когда полюбила его...

Настала его очередь. Спасти их обеих.

Дафна через свой патронус рассказывает им, что ей никак не удастся провести их в замок (даже Нотт не смог бы, ведь лазеек больше нет: заклятие Фиделиус на их поместье теперь не снимается вообще, а личность хранителя — держится под строжайшей тайной), но вместо этого подкидывает им информацию, где завтра можно будет застать Верховную вне пределах безотказно защищенного имения.

И у Драко в голове выстраивается четкий план.

Уже завтра, прибыв в Лондон, Верховный будет ждать встречи с сестрой, отбывшей в Министерство в Отдел тайн. Непринужденно восседая на своем троне, свесив с подлокотников кисти, молодой человек будет выслушивать от прислужников сводку новостей. Когда внезапно двери в тронный зал отворятся, и в них торопливой походкой войдут Майлз Блетчли и Грэхем Монгегю. Зная, что именно с ними его сестра отправлялась в Отдел тайн, Верховный сразу же почувствует неладное и, сев ровнее на троне, глухо спросит, где она. Ни без страха они сообщат ему, что было совершено нападение банды мафиози, во главе которой стоял Драко Малфой. Вследствие нападения была похищена Верховная. И оставлено послание ему, Верховному, Драко Малфоем. От волнения дрогнувшей рукой Блетчли передаст застывшему в ужасе Верховному конверт. По нему будет видно, что эта весть станет для него фатальной. Спустя мгновение он очнется от ступора и рьяно распечатает конверт. Достав из него шелковистую черную прядь волос своей сестры-близнеца, Верховный получит от Блетчли и Монтегю подробности случившегося: каминная сеть в Министерстве магии по каким-то причинам вышла из строя, так что им с Верховной пришлось покидать место через улицу, где на них и напали гангстеры; поборов их, Малфой при них же отрезал Верховной прядь волос и вместе с запиской запечатал в конверт, как послание.

На одной стороне пергамента каллиграфическим почерком, черными чернилами будет сказана одна единственная фраза, от которой глаза Верховного вмиг потемнеют, всполыхнув яростью и опасением:

«Draco dormiens nunquam titillandus.»

Фраза, с латыни означающая: «Никогда не буди спящего дракона.»

====== Глава 30. Часть I. «Все здесь безумны. Встречайте победителя.» ======

Ты единственная надежда, которую я храню внутри.

Сделай шаг, я последую за тобой

На край земли.

Ты самое лучшее и худшее,

Потому что ты знаешь все мои секреты.

Всех моих демонов ты держишь под контролем.

Я не знаю, буду ли я в порядке,

Потому что без тебя я лучше умру.

Ты причина, по которой я все еще жив.

Мне нечего терять, кроме тебя.

— Three Days Grace «Nothing To Lose But You»

Саундтрек: Three Days Grace – Nothing To Lose But You

Еще каких-то полтора месяца назад Драко и предположить себе не мог, что они с Поттером могут действовать заодно. Также как и не мог предположить, что готов будет убить за Грейнджер.

Но, оказывается, ещё как может и будет.

Стоило ему только сообщить Поттеру, что Гермиону похитили, как на него обрушилась целая лавина из обвинений, мол, Малфой был ответственен за нее, и зря он доверился Гермионе на его счёт. У Драко сложилось такое впечатление, будто он имеет дело не с Поттером, а с отцом Гермионы или же по меньшей мере ее братом. В конце концов, когда Драко рассказал ему свой план действий, Поттер более менее успокоился. С отключением министерской каминной сети глава аврората справился без проблем. И теперь у них в руках была Верховная. В своем послании, помимо того угрожающего латинского выражения, идеально подходящего в его случае, Драко на обратной стороне записки ясно изъяснил свои требования. Обмен заложников должен быть совершен в кратчайшие сроки, на нейтральной территории.

Верховный в любом случае найдёт способ связаться с ним. Не в его интересах испытывать терпение Драко. Когда его обожаемая сестрица, ради которой он так хладнокровно убил Диллинджера, находится в плену у не на шутку разъяренного гангстера, именуемого Драконом.

Поместье Забини.

Дверь в белую допросную комнату отворяется, и в неё заходит Малфой. На белом фоне трансфигурированной кушетки, свесив на пол стройную ногу, без сознания лежит девчонка-Верховная. Взмахом палочки Драко приводит её в чувства, намереваясь вытянуть из нее всю информацию, какую только возможно. Облаченная в черную мантию с бахромой на рукавах, она лениво приподнимается на локтях, сдувая со лба укороченную похитителем черную прядь волос, и впивается в него тяжёлым взглядом ледяных серых глаз.

— Хороший ход, — беззлобно поощряет ведьма. — Нет, правда. Очень даже. Рисковый, отчаянный... — перечисляет она и, на секунду задумавшись, выдает: — Только вот исход — самоубийственный.

И бровью не поводив, Драко наставляет на неё палочку, невербально применяя Легилименцию. То ли из-за того, что он уже достаточно навострился во вторжение в чужие воспоминания, то ли из-за её неподготовленности — ему беспрепятственно удаётся проникнуть ей в голову. И первое, что подкидывает ему сознание Верховной, просто напрочь выбивает Драко из колеи.

Её крики.

Его словно с ног до головы облили ледяной водой. Он не ожидал, что ему предстоит увидеть, и какую боль за собой это понесёт.

У него на глазах на чёрном мраморном полу под Круциатусом извивается, кричит и плачет Гермиона.

Никогда больше Драко не хотел видеть её в таком положении. Никогда больше с тех самых пор, как безумная тётка пытала её на полу его дома, а он был вынужден смотреть. Смотреть, как её пытают, слушать её душераздирающие крики и ненавидеть самого себя за трусость. Всё, что он тогда мог, это мямлить и тянуть время, делая вид, что не знает их. В его голове крутилась мысль, почему она? Почему Беллатриса не пытает Поттера или Уизли. Уизли ведь предлагал взять его вместо неё. И ему хотелось сказать, закричать, да, черт возьми! Это не должна быть она. Тогда он возненавидел идею принижения по статусу крови. Ведь Грейнджер... Она меньше всех заслуживала эти пытки. И всякий раз, когда он видел едва заметный шрам на её предплечье, он все вспоминал. Вспоминал свою беспомощность в тот момент и с болью отводил глаза.

И вот теперь он снова вынужден смотреть, как её пытают, и от этого ему хочется сейчас же прекратить действие заклятия. Но Драко знает, что должен это увидеть. Ведь, если она испытывала эту боль, он тоже должен её испытать, пускай не на физическом, но на ментальном уровне.

Так же неожиданно Драко видит Нарциссу. Отчего сразу же испытывает облегчение. Вдвойне, потому что она уговаривает Верховную перестать, и ей это удаётся. Нарцисса помогает Гермионе подняться. Один близкий человек в его жизни помогает другому близкому ему человеку. Малфой мог поклясться, что почувствовал, как внутри него разливается тепло.

Но потом происходящее дальше вновь заставляет его напрячься. Появляется Уизли, которого помещают к русалкам. Гермиона просит не убивать его, застывает в ступоре, а затем и вовсе впадает в такое состояние, в котором он видел её лишь раз. Драко помнит, как на яхте Нотта, Гермионе что-то приснилось, и она сама не своя, едва не задыхаясь, рыдала у него на груди. Теперь же она была в похожем состоянии, разве что хуже. Его всерьёз пугает то, как она одновременно пытается и вздохнуть и выдохнуть, как из её глаз ручьём стекают слезы. Мерлин, он бы все отдал, чтобы быть с ней рядом в этот момент. Ему просто необходимо было притянуть её к себе и сказать, что все будет хорошо.

Вместо него это делает Нарцисса. Драко словно в воочию наблюдает, как его мама бережно берет заплаканное лицо Гермионы в свои руки и твердит ей, что все будет хорошо. Верховная не станет убивать Рона. Она передумала. И вот Уизли — весь мокрый стоит вне аквариума. Но Гермиона в забытие ничего не видит из-за стоящей пелены слез перед глазами. Нарцисса продолжает успокаивать её, и в какой-то момент Гермиона вдруг выдыхает, а с её губ срывается:

«Драко... Драко. Где он?»

Что-то внутри Малфоя переворачивается в этот момент, словно невидимые лезвия режут его изнутри. Мерлин, зачем он только мучает себя, смотря это? Даже эта невыносимая боль от мысли, что его не было рядом, когда его девочка так нуждалась в нем, не останавливает его.

«Ох, милая», — вздыхает Нарцисса и тут же притягивает Гермиону к себе, заключая ее в утешающие объятия.

Драко всегда был благодарен судьбе за то, какой чудесной матерью его наградила. В особенности сейчас. За то, что она все поняла и приняла Гермиону. Нарцисса многое не показывала, но все понимала. Понимала, что взгляды о чистоте крови не так уж верны, но никогда не говорила об этом вслух. В обществе, котором они жили, приходилось многое держать при себе.

Облегчённо наблюдая, как с лица Гермионы, покоящегося на плече его матери, постепенно спадает выражение боли, Драко внезапно чувствует, как Верховная выталкивает его из своей головы.

Саундтрек: Nicki Minaj feat. Foxy Brown – Coco Chanel

Всё происходит так быстро, что Малфой даже сообразить не успевает, в какой момент решает сделать это, как Верховная уже вскрикивает и сгибается под его Круциатусом. Женщин пытать ему ещё не приходилось, и он полагал, что никогда не станет. Но сейчас это казалось таким правильным и естественным, чтобы эта стерва заплатила за ту боль, что причинила Гермионе. Так что Драко ни капли не жалеет. Когда он прекращает — его руки подрагивают, а внутри оседает чувство горечи. Ему никогда не нравилось пытать кого-либо, но все же, когда дело касалось его близких, он был готов на многое.

Полусидя на кушетке, Верховная подымает на него свои глаза, с внезапно почерневшей радужкой. Драко хмурится. Какого черта, ещё мгновение назад её глаза были серого оттенка. Взгляд её обращен в пустоту и ничего не выражает, будто она погрузилась в транс. Вновь пробраться в её сознание у него не удаётся — несмотря на ослабленность после пыток, Верховная поставила на сознание неслабый щит.

Идут минуты, и Драко начинает вышагивать из стороны в сторону, испытывающе наблюдая её состояние.

— Неужели больше нечего сказать? — язвит он, щелкнув пальцами у неё перед лицом.

Верховная медленно фокусирует свой туманный взгляд и, обращая на него свой взор, отвечает:

— Кроме того, что я поступила бы так же, пытай кто-то моего человека — нет... Но кое-что есть сказать моему брату.

— Да ну? — Малфой оглядывается по сторонам и, склонившись над ней, издевательски проговаривает: — Что-то я его здесь не вижу.

Ведьма загадочно скалится ему в ответ.

— Скажем так, мои глаза — его глаза, его глаза — мои глаза, мой голос может стать его голосом, и наоборот... — надменно заявляет она и, проигнорировав скептический, недопонимающий взгляд Малфоя, прикрывает веки. — Дай мне секунду и скоро поймёшь, это требует концентрации, — добавляет Верховная и уже через мгновение резко вздрагивает. Её тело натягивается струной, и она внезапно распахивает глаза, ярко загоревшиеся серебряным свечением.

И тогда до Драко доходит, что она имеет в виду. Он вспоминает о возможностях чёрной магии. Двое людей связывают с ее помощью свои сознания. Имея возможность в любую минуту мысленно общаться с друг другом, при желании отображая другому картинку происходящего с ним. Это объясняет смену её натурального серого оттенка глаз на чёрный, в этот момент происходит ментальное общение, так что наяву человек ведёт себя несколько заторможенно. Сияние её глаз означает же, что сейчас через неё, как проводника, способен говорить связанный с ней человек.

Не сложно догадаться, кто это.

— Судя по твоему взгляду, ты уже догадался, кто сейчас с тобой говорит, — потусторонним голосом заговаривает Верховная, не шевелясь и не моргая.

Драко сжимает челюсти так, что на его скулах дёргают желваки.

— Сегодня же, — цедит он. — Мне без разницы, где. Мне нужна моя мать и моя девушка сегодня же. — Драко немного наклоняется вперёд и, вглядываясь острым взглядом в немигающие, слепящие ярким свечением глаза ведьмы, секунду подумав, припоминает требование Поттера и нехотя добавляет: — Ну, и Уизли тоже.

— Трое за одного? — вещает Верховная за своего брата нечеловеческим голосом. — Считаешь это — честной сделкой? Что, если я не соглашусь?

— Согласишься, — манерно протягивает Малфой. — Вам изначально не следовало похищать моих людей. Уизли же вам теперь просто нахер не сдался. И, думается, твоя драгоценная сестрица тебе просто до смерти дорога, не правда ли, — пригрожает он.

Несколько секунд Верховный хранит молчание, вероятно обдумывая выставленные условия.

— Верно... — внезапно соглашается он с утверждением Малфоя. — Тогда через час у Джозиан Робер. Ты ведь бывал у неё дома. Ровно через час она снимет все защитные чары, так что можешь свободно туда трансгрессировать... Ты, моя сестра и как максимум пара твоих людей. Я, в свою очередь, также возьму пару своих людей и троих заложников... И, клянусь, если с головы моей сестры упадёт хотя бы ещё один волосок, ответит уже твоя драгоценная Грейнджер.

На этом связь обрывается; глаза Верховной потухают, приобретая естественный серый оттенок.

Обдумывая сказанное, Драко припоминает, что как-то в детстве Нарцисса и правда брала его с собой в гости к своей подруге Джозиан. Верховный знал, что больше двоих в парной трансгрессии Малфой с собой взять все равно не сможет, но все же предложил и тут же отключился. А значит, у него будет количественное преимущество. И все же, если подумать, то Верховный прибудет, помимо двоих своих людей, с как минимум двумя, хоть и безоружными, но все же людьми Малфоя. Так что счёт их будет не так уж и не равен.

Саундтрек: Robots In Disguise – Turn It Up

Графство Уилтшир (в котором веками проживают семьи, занесенные в такую специфичную, элитарную книгу, как «Священные 28»). Родовое поместье Гринграсс.

Дафна отсиживается в своей комнате и от нечего делать перебирает одежду в своём огромном шкафу. Даже эльфиха Труди, с которой она была дружна с детства, предаёт её. Она караулит за дверью и ни под каким предлогом не оставляет молодую госпожу без присмотра, не давая той возможности сбежать.

В родных стенах с лиловой отделкой и витиеватым узором, окруженная белой мебелью и привычным декором из всевозможных девчачьих аксессуаров, Дафна уже совсем не чувствует себя здесь как дома.

Бросая те вещи, которые она уже точно никогда не наденет, на розовый мохнатый ковёр, а те, что все ещё могут ей сгодится, на большую кровать, заваленную кучей маленьких подушек, со струящимся блестящим полупрозрачным балдахином, Дафна вдруг слышит быстрые шаги в коридоре. Не успевает она даже мысленно его проклясть, как дверь в её комнату резко распахивается и на пороге появляется он.

— Ты это сделала, не правда ли? — порицательно сощурившись, Нотт надвигается на неё, положив руки в карманы своих брюк. — Ты доложила Малфою, что сегодня Верховная будет в Министерстве?!

— Конечно — я, —бесстрашно признается Дафна, отбросив белую меховую накидку на пол и скрестив руки на груди. Тео сверлит её озлобившимся, разочарованным взглядом, и она добавляет: — Только не говори, что тешил себя надеждой, будто я буду сидеть сложа руки и все так и оставлю.

— Ты, кажется, не понимаешь, — покачав головой, говорит Тео, — что это за собой повлечёт. Думаешь, как скоро Верховный догадается, кто подставил его излюбленную сестру? Он не идиот. Скоро до него дойдёт, как такая информация могла просочиться к Малфою, и ты, моя дорогая, будешь в ответе. Помнишь, как он поступил с Диллинджером, да? И, наверное, уже приблизительно понимаешь, что он с тобой сделает за то, что подставила ее?

— Мне плевать, если... — начинает было Дафна, намереваясь сказать, что если он её отпустит, то она будет в безопасности.

Но Нотт её перебивает:

— Собирай вещи, мы уезжаем.

— Что? Куда?! Я никуда с тобой не поеду!

— Ещё как поедешь! Мой отец передал мне право владения над нашим шато во Франции, так что отныне твой дом будет там.

— Читай по губам: НИ-ЗА-ЧТО, — чётко проговаривает Дафна. И, намереваясь его обойти, рвётся прочь из комнаты, но Тео ловит её на полпути за локоть.

— Дафна... посмотри на меня, — он поворачивает её голову к себе за подбородок, но она лишь упрямо отводит глаза, — ...посмотри мне в глаза и пойми всю серьёзность моих намерений, — с нажимом произносит он, удерживая её.

Всё же подняв на него свой взгляд исподлобья, Дафна отмечает то, что Тео пытается до неё донести: в его взгляде ничем непробиваемая уверенность давно уже за гранью настоящего помешательства. Черт, во что же она ввязалась?

— Но я не хочу... — сдавленным голосом произносит она. — Ты не можешь вот так просто взять и забрать меня.

— Я твой жених, ещё как могу, — самодовольно утверждает он, кривя губы в ухмылке. — Твоим родителям я все объясню. Они поймут, что так будет лучше для тебя.

Осознавая свое положение, и к чему все это вообще может привести, Дафна пытается незаметно для Нотта достать палочку из кармана. Но он замечает и перехватывает её руку, выхватывая палочку. Дафне спирает дыхание, и она начинает панически думать, что же ей делать. Ведь он действительно может вот так похитить её, и потом уже вряд ли кто-то найдёт ее. Заметив панику в её глазах, Тео смягчается, поспешив её успокоить:

— Ну, чего ты так боишься, родная? — начинает приговаривать Тео, с нежностью всматриваясь ей в глаза. — ...Ты скоро забудешь его, — вкрадчиво уверяет он, склонившись ближе к её лицу, — ты не могла так просто разлюбить меня, я уверен... — Его рот растягивается в маниакальной улыбке. — Когда я все это начинал... я был уверен, что ничто не способно сломить нас, ни моё предательство, ни твоё, понимаешь?

Дафна не может пошевелиться. Она смотрит на его лицо, и её тело сковывает ужас и неверие. Она не может поверить, что все это происходит с ней. Что Тео обезумел совсем, раз думает, что, после всего, что он сделал, ещё может рассчитывать на их спасение, что она еще сможет когда-нибудь ему доверять. Когда он раз за разом молил о прощении, возвращая себе лик того, кого она любила, но потом все так же бессердечно разрушал её.

Они могли бы бесконечно ходить по этому кругу. Если бы она не сказала себе хватит. Если бы её не собрал по частям Блейз.

Так что, нет, больше она не понимает и не хочет его понимать.

Часто-часто моргая, Дафна пытается что-то сказать, но просто слов не находит, ведь знает: его ничем не переубедишь. Расценив её молчание за смирение, Тео слабо улыбается и, обхватив её голову руками, любовно накрывает её лоб губами.

— Вот и умница, собирай вещи, я скоро за тобой зайду.

Он уходит. А Дафна так и остаётся стоять в прострации, провожая его высокую фигуру не верящим, отсутствующим взглядом. Состояние шока вскоре сменяется апатией. Собирать вещи... Ей нужно собирать вещи. Чтобы навсегда застрять с ним и болью, которую он причиняет, наивно полагая, что «их ничто не сломит».

Но их сломал он.

И Тео отказывается понимать это.

Дафна не замечает, как оказывается на полу и, упершись спиной о подножие кровати, утыкается лицом в свои колени, надрывно всхлипывая. Проходят минуты за минутами, а боль в ее груди совсем не сходит на нет, а только разрастается все больше и больше.

Шаги. В коридоре слышатся шаги. Дафна тут же затихает и резко поднимает голову, судорожно забегав глазами по комнате. Он идёт. А она так и не собрала вещи. Куда бежать? Третий этаж, а ни метлы, ни навыков скалолазания у неё нет. Ругаясь на себя за то, что занималась самоуничижением, вместо того, чтобы связать из простыней кнут, как по рассказам Гермионы делают маглы, Дафна не находит ничего лучше, как спрятаться в полупустом шкафу. Может, Тео решит, что она сбежала и уйдёт.

Саундтрек: Hozier – Take Me To Church

Едва успев закрыть за собой дверцу шкафа, Дафна слышит, как открывается дверь, и он заходит в комнату. Наблюдая через щель между дверцами, как фигура ходит из стороны в сторону по комнате, она пытается не дышать, чтобы не выдать свое сбивчивое дыхание. Но все же невольно делает резкий вдох. С ужасом накрывая нижнюю часть своего лица ладонью, она слышит, как он перестаёт нервно мельтешить. Ну все, она себя выдала. Пугающая тишина, надвигающиеся шаги в сторону шкафа, и Дафна уже успевает смириться. Будь, что будет. Жаль, что она так и не сможет попрощаться с Блейзом...

Дверцы шкафа распахиваются и... Блейз!

Перед ней стоит Блейз, не Тео.

Он смотрит на нее облегчённым, несколько озадаченным взглядом. Такой, как всегда, безупречный, вкусно пахнущий, манящий и любимый. И Дафне кажется, что Рождество в этом году наступило раньше.

Пискнув от переполняющей её радости, она запрыгивает на него, обвивая ногами и руками мужской торс, готовая расплакаться от счастья.

— Ох, проклятье, детка, — слегка отшатнувшись от неожиданности, Блейз хрипло хихикает и опускает руки на ее задницу, обтянутую тонким щелком кремовых домашних шортиков.

— М, Блейз, — сладостно мычит ему в шею Дафна, накрыв его затылок руками и прижимаясь к нему всем телом. — Ты пришёл за мной...

— Конечно же, я пришёл за тобой, Даф, — мурлычет Блейз. — Пришёл, чтобы украсть невесту, — горячо добавляет он ей на ушко своим бархатистым голосом. И она посмеивается, обжигая кожу на его шее своим дыханием, чем посылает по всему его телу рой мурашек. — Почему ты прячешься в шкафу? — внезапно настораживается он, отстраняясь, чтобы видеть ее. Дафна поджимает губы, и его лицо тут же приобретает мрачное выражение. — Что этот ублюдок сделал? Он обижал тебя? — огрубевшим голосом предполагает Блейз.

Дафна не уверена, стоит ли ему говорить, что приди он часом позже, её бы уже не было в стране. Блейз же понимает её молчание по-другому.

— Я убью его, клянусь, — решительно заявляет он. — Что он сделал, Даф? ...Он тебя трогал?

— Нет, малыш... Ничего такого. Давай просто уйдём, — мягко говорит она, нежно проведя кончиками пальцев от его виска до щетинистого подбородка. — Как ты вошёл, кстати? Где Нотт?

— Ты забываешь, с кем имеешь дело, малышка, — лукаво ухмыльнувшись, Блейз стискивает её бедра в своих сильных руках, и Дафна с тихим стоном сжимает его между своих ног. — Войти в чей-то дом, пускай и неплохо защищённый, для меня не непосильная задача, — низким сексуальным тембром полушепчет криминальный босс, томительно пососав её нижнюю губу. В ответ Дафна со вздохом раскрывает губы и, обхватив его верхнюю, впускает в свой рот его горячий юркий язык.

Как раз в этот момент из-за двери раздаётся голос Николы Сопрано:

— Босс? Там этот говнюк утверждает, что скоро здесь будут родители мисс Гринграсс... Не лучше ли поторопиться, ты ведь не хочешь с ними сталкиваться.

— ...Хорошо, сейчас. Убедись, что он не врет, — бросает ему Забини, нехотя разрывая поцелуй.

— Уже, босс, ты же знаешь, какой Дженна искусный Легилимент.

— Отлично, — бурчит он и нехотя опускает Дафну на пол. Сплетая с ней пальцы, Блейз подносит их соединенные руки к своим губам и оставляет трепетный поцелуй на тыльной стороне её ладони так, словно она была самым прекрасным созданием на планете.

На выходе из комнаты они сталкиваются с Сопрано и вместе спускаются по лестнице. Сжимая руку Блейза в своей, Дафна боготворит его за то, что пришёл. За то, что не сдался. За то, что хочет и будет бороться за неё. С ним она чувствует себя в полной безопасности. Ему она полностью и без оглядки доверяет и верит.

Саундтрек: Bobby Shmurda – Hot N*gga

Внизу, в холле поместья, они натыкаются на Нотта, придавленного к полу массивным ботинком Дженны.

— Дафна, tesoro¹, как хорошо, что с тобой все в порядке, — просияв при виде девушки своего брата, Дженна кидает ей её палочку и сильнее давит ногой на спину брыкающегося Тео. — Осталось вернуть Гермиону, и, я надеюсь, эти несчастные мальчишки перестанут громить дом! — вставляет шпильку старшая Забини, бросив на брата укоризненный взгляд.

Примечания:

¹ (итал.) — лапочка.

Не уловив смысла в ее словах, на которые Блейз возводит глаза в потолок, Дафна, поймав свою палочку, тоже приветствует её. Затем переводит взгляд на Тео. И, судя по его беззвучно шевелившимся губам, на него наложили Силенцио.

— Слишком уж грязный рот у этого птенчика, — поясняет ей Дженна и, когда тот усерднее пытается выпутаться из веревок, с нисходящей сияющий улыбкой безжалостно вдавливает его ногой в пол, словно назойливого жука.

Тут-то подходит Блейз, и она убирает с его спины свой ботинок, предоставляя жертву в полное распоряжение брата. Блейз заклятием снимает с него верёвки, выслушивая от Дженны, что та увидела у него в голове, и одновременно с этим надевает на пальцы правой руки железный кастет. Дженна говорит про то, что Дафне возможно грозит расправа от Верховных, и что Нотт на этой почве хотел забрать ее во Францию.

И едва Тео успевает выпрямиться, как сразу же получает от Блейза кулаком в кастете под дых, по лицу и следом же нокаутирующий удар в печень. Он делает это так по-змеиному ловко и быстро, — точно кобра жалит — что Дафна даже вздохнуть между ударами не успевает.

— Ты её не получишь, — выплевывает Блейз, склоняясь над его лицом, искаженным гримасой боли и ненависти. — Она теперь моя.

Благо, у Тео остаётся хоть немного благоразумия не драться с Забини. В кулачном бою против Кобры вообще лучше не вставать, учился он далеко не у простофиль.

— Одно твоё слово, Даф, — распрямившись, Блейз как на духу находит своими темными глазами, оттенка чёрного кофе, её грозовые, — одно твоё слово, — продолжает он, — и он пожалеет, что вообще родился на свет.

— Не надо, Блейз... Он просто спятил. Давай уйдём, мои родители действительно должны скоро быть здесь.

Блейз колеблется, и тогда Дафна уверенно тянет его за собой за руку к выходу. Как бы ему ни хотелось вытрясти из Нотта весь дух, думается, это уже и так достаточно жёсткая расправа: оставить его ни с чем, вот так лежать, раскинувшись на полу, неспособным даже слово вымолвить, особенно, когда Дафна внезапно останавливается со словами:

— Подожди-ка, кое-что забыла вернуть, — она подходит к Нотту, снимая со своего пальца обручальное кольцо. И, опустившись перед ним, вкладывает его ему в руку, на секунду задержав с ним зрительный контакт.

Мука в его поблекших зелёных глазах и немая фраза, сказанная одними губами, заставляют Дафну резко отпрянуть и поспешить к Блейзу.

Тео остаётся лежать, пустым взглядом уставившись в потолок.

Саундтрек: Clipse – Mr. Me Too (Feat. Pharrell Williams)

Графство Хэмпшир.

В это же время в чинное магическое поселение, во двор дома, в котором проживает Джозиан Робер, аппарирует первая группа волшебников. Как и оговаривалось, Верховный прибывает в сопровождении двух своих подручных. На лицах всех троих серебряные маскарадные маски. Ветер развивает подол черной мантии Верховного, когда он ведёт за собой заложников, обещанных Белому Дракону за свою сестру.

С хлопком их аппарации входная дверь дома вскоре открывается, и в проходе появляется его хозяйка. Джозиан предстаёт перед Гермионой в таком виде, в котором та свою бывшую начальницу видит впервые: в домашнем чёрном шёлковом халате до пят и с непривычно распушенными гладкими чёрными волосами. Также Гермиона отмечает неприсущую ей дерганность: выйдя на крыльцо, мадам Робер нервно оглядывает их всех, начиная от Верховного и его последователей, заканчивая Гермионой и Нарциссой с бесстрастно глядящим впереди себя Роном.

За все время он и словом с Гермионой не обмолвился. Нарцисса говорила ей, что степень влияния магии королевы русалок может быть разной, но в случае с Роном — самая радикальная, то есть Верховные не заботились, как он будет выглядеть в глазах окружающих, будучи совершенно равнодушным ко всему, запрограммированный исключительно на их приказы. Проснувшись вчерашним вечером, после более тринадцати часового сна, Гермиона узнала от Нарциссы, что на собрании была Дафна с Ноттом и передала, что они с Драко скоро все уладят. Следующим же днем поступило известие о похищении Верховной.

Гермиона не знала точно ужасаться ей этому или радоваться. Вот Нарцисса точно была в ужасе. Разгорелась война между тёмными магами, претендующими на мировое господство, и гангстерами, являющимися талантливейшими магами своего поколения. И одну из ключевых ролей в этой войне играет её сын.

— Заклинаю, не вздумайте устраивать здесь кровавых разборок, — нетвёрдым голосом обращается к Верховному Джозиан, сложив руки на груди. — Совершайте ваш обмен, но без жертв... хорошо?

— Это уж как получится, — молвит Верховный. В его холодном, жёстком голосе слышится яд. — Пусть двое из заложников пройдут в дом, — распоряжаться он. — Останется Грейнджер.

Правильно, думается Гермионе, не хочет выдавать всех сразу, чтобы иметь страховку. Так что, когда Джозиан пропускает внутрь дома Нарциссу и Рона под конвоем одного из его приспешников, на просторной зелёной лужайке с осушенным фонтаном в центре остаются лишь четверо: Гермиона, Джозиан и Верховный с одним своим подручным.

С минуты на минуту раздаётся хлопок аппарации и в пяти метрах от них у фонтана появляется три темные фигуры. Затаив дыхание, в свете заката Гермиона сразу же узнает светлую макушку Драко. На нем его чёрный плащ; впереди себя он ведет Верховную, приставив к ее виску кончик палочки. Они с Гермионой сразу же находят друг друга глазами. Их зрительный контакт длится всего несколько секунд, но за эти секунды они успеют сказать друг другу так много, что никакими словами не выразишь. Гермиона видит в нем нечто необычное: в его немигающих, глубоких, словно бы налитых серебром глазах плескается такое чистое сосредоточение и обожание при виде неё, что, если бы Гермиона его не знала, подумала бы, что он просто помешался на ней. Таким взглядом смотрят одержимые. Но она знает, что он пережил и понимает, потому что испытывает тоже самое. Ужасную нехватку и волнение, спадающее внутренне напряжение, сковывающее их за все время разлуки, и, наконец, неудержимое стремление снова быть вместе. Не успевает Гермиона перевести взгляд, чтобы разглядеть напарника Драко, как Верховный рывком заключает её в такой же захват, наставив на нее палочку. И только после этого она может увидеть, с кем он пришёл.

Гарри.

В форменной аврорской мантии он стоит по правую сторону от Драко с палочкой наготове и сконцентрировано оценивает ситуацию. Гарри замечает Гермиону, которая во все глаза смотрит на них с Драко, и с долей облегчения теперь задаётся вопросом, где его второй лучший друг. И прежде чем он спрашивает, его опережает Малфой:

— Я, кажется, ясно выразился, что мне нужны все заложники, — склонив голову, он крепче удерживает ведьму за воротник ее мантии и, впиваясь пронзительным взглядом в неизвестного типа, держащего в заложниках его Гермиону, проговаривает низким стальным тоном, в котором слышатся нотки откровенной угрозы: — Где моя мать?

Всякому терпению бывает предел, и у Драко он исчерпан.

— И Рон, — вставляет Поттер. Не спуская палочки с прицела, он встаёт немного впереди Малфоя с Верховной в оборонительную позицию.

— В доме. Они в доме, — извещает их Джозиан, стоя на крыльце.

— Это правда, — подтверждает Гермиона, глядя Драко в глаза и отмечая, как с его лица немного спадает напряжение.

Наконец Верховный подаёт свой внушительный глубокий голос, держа Гермиону в мёртвой хватке:

— Мы обмениваемся заложниками, и что дальше? Где гарантии, что вы не нападете?

— А где гарантии, что не нападете вы? — парирует Гарри. — Ведь мы не можем сразу уйти, потому что наши люди находятся внутри дома.

Тогда вмешивается Драко: не спуская глаз с поставленной под прицел Гермионы, он диктует свои условия:

— Гарантии очень просты: если вы не исчезните сразу после обмена, значит вы хотите напасть... Следовательно — нападаем мы, — губы Драко дёргаются в оскале, а в глазах на секунду загорается опасный огонек. — ...Если же вы добровольно уходите, мы забираем своих людей из дома и после тоже уходим. Все просто.

С минуту поразмышляв над условиями Малфоя, Верховный соглашается кивком.

— Мне не нужна ни твоя мать, ни твоя девушка, ни уж тем более этот Уизли, — ровным тоном сообщает он. — Все, чего я хочу, это вернуть свою сестру.

— Вот и замечательно, — подытоживает Драко.

И они оба, следя за движениями друг друга, медленно и синхронно выпускают девушек из захвата, под прицелом подталкивая их вперёд.

Саундтрек: Thirty Seconds To Mars – Hail To The Victor

Гермиона стремительно идёт навстречу к Драко под его пристальным вниманием. Она отчётливо чувствуют неведомую связь с ним; как её тянет к нему, будто бы под действием гравитации. Так, если бы он был её спутником.

— Скорее, Ангел, — едва слышно произносит Драко, краем глаза следя за тем, как параллельно с ней, обходя фонтан, движется Верховная. Он отмечает на Гермионе ту же одежду, в которой он видел её последний раз. Чёрная винтажная блузка и сливовая юбка-карандаш; её ажурные полусапожки на шпильке стучат по каменной узорчатой дорожке, а её светло-каштановые кудри развивает лёгкий ветер.

Она прекрасна. И ему не терпится вновь вдохнуть её пряный аромат, ощутить нежность её кожи, вкус её губ.

Всю её.

Спустя несколько напряженных секунд Гермиона наконец оказывается в шаге от него и горячо приникает к нему всем телом, прямиком в его распростертые объятия. Губы Драко трогает блаженная улыбка, когда она обвивает его руками за шею и облегчённо выдыхает ему в ключицу:

— Драко...

Им сразу становится легче дышать. По венам разливается эйфория. Не безумие ли это, так желать и нуждаться в ком-то? Да, они были влюблены без ума. Их любовь прекрасна, но в то же время опасна. Ведь они готовы сражаться друг за друга, несмотря ни на что. Не важно, какие трудности их ожидают впереди. Когда они вместе, все приобретает смысл и краски.

— Не самое подходящее время вы выбрали, конечно, — через плечо бросает им Гарри, стоя в обороне.

Как бы Гермионе ни хотелось остаться в объятиях Драко, ей приходится отстранится от него. Ведь воссоединившиеся Верховные все ещё находятся здесь.

Кто нападает первым сложно сказать.

Верховная, будучи безоружной, не хочет отдавать им Нарциссу и ранее сговаривается с братом, жаждущим расправы за неё. Так же как и Драко за Гермиону и Нарциссу — в его планах изначально не было место милости.

Так что они оба практически одновременно нацеливают друг на друга палочки.

Из палочки Драко молниеносно выстреливает зелёный луч и встречается на полпути с фиолетовым Верховного, искрясь и сцепляясь в схватке.

У Гермионы вскипает кровь. Она должна быть вооружёна в этот момент. Но, увы, все, что она может, так это позволить Гарри заслонить себя своей спиной. Он вступает в дуэль с посредником Верховного, так же загородившего Верховную. Красный луч из палочки Поттера сцепляется с синим противника. В воздухе застывает напряжение от магических вибраций. Солнце уже село, и в сумерках лучи магии дуэлянтов горят особенно ярко. Гермиона не знает, какое заклинание использовал Драко; он взял за привычку пользоваться невербальной магией. Как и Верховный в этот раз. Гарри же борется своим Экспеллиармусом против Петрификуса Тоталуса.

Стоя за Гарри, Гермиона переводит взгляд на Джозиан и замечает, что та стоит с палочкой в руке. И бездействует, пока Верховная прикрикивает ей, чтобы та помогла им, или же отдала свою палочку ей. Но Джозиан, поджав губы, мешкает.

Вкладывая в эту дуэль всю свою энергию, Драко держит палочку твёрдо и уверенно. Он ещё никогда не сражался так яростно. Он не использовал смертоносное проклятье, ведь просто так они не отделаются, сначала они будут страдать.

На луче, соединяющим палочки дуэлянтов, балансирует искрящийся шар света. То в пользу одного, то в пользу второго. Словно зачарованная, Гермиона не отрывает глаз от этого шара, молясь на благополучный исход, ведь... вполне вероятно, что Верховный использовал Аваду Кедавру. И тогда... Гермиона даже думать не смеет, что тогда.

Внезапно световой шар резко приходит в стремительное движение: от палочки Драко к палочке его противника. И исход этой дуэли становится ясным, когда зелёный луч окончательно подавляет фиолетовый до самого кончика трясущейся палочки Верховного. Свет угасает, и заклятие Драко настигает Верховного, так что тот падает на землю, истекая кровью.

«Сектумсемпра», — понимает Гермиона, облегчённо выдыхая.

В этот же миг происходит сразу несколько вещей: Верховная в ужасе вскрикивает и склоняется над братом; Гарри, отвлёкшись на все это, теряет концентрацию и проигрывает, получая в грудь обездвиживающие заклятие; Джозиан обеспокоенно выбегает вперёд к Верховному и, также склонившись над ним, принимается шептать лечащие заклинания, которые не действуют, или все же действует, но совсем слабо, судя по непрекращающемуся кровотечению. Для мгновенного эффекта тут нужно контрзаклятие, известное лишь создателю режущего проклятья — Северусу Снейпу.

Гермиона забирает из рук обездвиженного Гарри палочку, и решительно заносит её впереди себя, вставая рядом с Драко, с триумфом взирающего на истекающего кровью противника. Он всем нутром чувствует, как этот вкус победы растекается по его венам. И он действительно так сладок, как о нем говорят. Когда твой враг истекает перед тобой кровью, а твоя сообщница стоит бок о бок, готовая сражаться с тобой и безмерно любить тебя.

Он вернул её. Его враг повержен. И он вот-вот встретится с матерью.

Встречайте победителя.

— Ты бесполезная! — в отчаянии кричит Верховная на Джозиан. — Ты даже вылечить его не можешь! Отдай! — выхватив из подрагивающих рук Джозиан палочку, она сама пытается остановить его кровотечение.

Их приспешник встаёт перед ними, неуверенно занося на Малфоя и Грейнджер свою палочку, но тут же опускает, понимая, что в схватке против этих двоих ему не выстоять. Взяв положение в свои руки, Драко взмахом палочки насильно заставляет Верховного подняться. Его сестра незамедлительно реагирует, зло вскидывая палочку Джозиан и натыкаясь на встречно нацеленную на неё палочку Грейнджер.

— Хватит дуэлей, мы хотим поговорить, — говорит ей Гермиона.

— Разве? — затейливо встревает Драко. У него планы были совсем иные. — Я вот говорить не намерен, Ангел.

Сомнительно покосившись на него, Гермиона стоит на своем, предлагая Верховным сделку:

— Я хочу, чтобы вы назвали свои чёртовы имена, тогда мы дадим вам уйти.

Слышится сдавленное хрипение Верховного, держащегося рукой за свою раненую грудь.

— Так хотите знать, кто мы? — прерывисто дыша, произносит он. — Давно пора было представиться, да? — повернув голову к сестре, он немного шатается. И она, хмурясь, спешит дать ему на себя опереться, одной рукой держа перед собой палочку, а другой перекинув руку брата себе через плечо. Его кровотечение немного уменьшилось, но все же не до конца.

— Пускай, — соглашается Верховная, принимая предложение Гермионы, ведь если они останутся, её брат медленно истечет кровью. Игра, которую они с ними затеяли, зашла на пик того, что эта схватка может стать для них последней. И Верховная понимала, что лучшим вариантом для них сейчас будет — отступить.

Малфой пока ничего не предпринимает. Узнать, с кем все-таки они имеют дело, лишним не будет.

И вот наступает момент истины: они с Гермионой пристально наблюдают, как Верховный заносит руку над головой и, стянув с головы капюшон мантии, снимает маску, являя им свое бледное лицо. Разглядывая его правильные, как и у сестры, черты лица, чётко-проступающие высокие скулы, красивую форму пухлых губ, серые глаза, казавшиеся мистическими, хотя бы из-за темно-магической связи с его сестрой, и густую черную шевелюру взлохмаченных волос, передние пряди которых спадают ему на лоб, Гермионе он оказывается совершенно незнаком.

В отличие от Драко.

Он смутно припоминает откуда ему известно это лицо. В голове всплывают несколько фрагментов из детства: приём в Малфой-мэноре, на который Джозиан Робер, будучи подругой его матери, привела своего то ли племянника, то ли крестника; Драко обменялся с ним парой слов, и с того раза даже имени его не запомнил. Следом вспоминается второй раз, когда он его видел: тоже на приёме в его доме, устроенного в прошлом году в честь победы; этот парень о чем-то переговаривался с Нарциссой, пробыв на приёме некоторое время, и позже исчезнул вместе с Джозиан.

— Имя, — очнувшись от нахлынувших воспоминаний, твердит Драко. — Мне нужно имя.

Окинув его тяжёлым взглядом, Верховный слабо приподнимает уголок своих губ, опираясь о плечо сестры.

— Моё имя Регулус, — невозмутимо представляется он. И глаза Драко вмиг расширяются; он помнит не это имя, какое-угодно, но только не это, ведь это имя принадлежит его покойному двоюродному дяди, которого он в глаза не видел и знает лишь из рассказов мамы. Регулус — абсолютно исключительное имя, как и у большинства Блэков, по традиции названных в честь созвездий. Джозиан вздыхает, потирая переносицу. А Гермиона теряется в догадках: этот парень не может быть тем Регулусом, ведь он мертв, и даже если бы был жив, то был бы вдвое старше. И тогда, глядя на замешательство на их лицах, Верховный вкрадчиво поясняет: — Регулус Блэк II…— Обратив свой взор из под полуопущенных ресниц на девушку, демонстрирующую женское подобие его, он также представляет ее: — А это моя сестра-близнец — Айола Блэк.

— Да, было приятно познакомится с родственниками, но теперь мы уходим, — холодно проговаривает Айола. И, взяв брата за руку, собирается трансгрессировать с ним, напоследок зловеще добавляя: — ...Ещё поквитаемся, кузен. Обещаем.

Неужели все здесь безумны?

Все хотят войны?

Все здесь безумны.

Встречайте победителя!

Клянусь Небесами и Преисподней,

Это мое отмщение.

Слава Богу, я на высоте,

Но это не конец.

Друг мой, это не конец.

— Thirty Seconds To Mars «Hail To The Victor»

Саундтрек: Kehlani – Gangsta

Сжав на её слова зубы, Гермиона замечает, как Драко собирается им помешать. И успевает схватить его за локоть правой руки, в которой он держит палочку, перенаправляя луч его заклятия. Искра пролетает мимо Верховных, и они с хлопком исчезают в воздухе вместе со своим приспешником.

— Мерлин, зачем ты это сделала? — повернувшись к ней, недоумевает Драко. — Ты слышала её? Они теперь от нас не отстанут. Нужно было расправиться с ними сейчас, и не давать им, черт возьми, шанса расправиться с нами потом!

— Вот именно, Драко. Я знаю, что ты собирался сделать. Не тебе быть их палачом!

Малфой вскидывает брови и покачивает головой, просто поражаясь её рассуждениям. Они могли покончить с ними раз и навсегда прямо сейчас. Он так идеально все спланировал и был уверен, что победа за ними.

Но это явно был ещё не конец.

— Отлично, теперь они будут нашими палачами, этого ты хочешь, Гермиона?

— Нет, но мы найдём другой способ их свергнуть, поверь, — заверяет она, чутко взяв его лицо в свои руки.

И в этот самый момент, заглядывая в глубину её тёплых карих глаз, до него снисходит осознание, что она снова с ним, и та бездна, в которой он без неё был — позади.

— Мерлин, иди сюда... — Драко притягивает её к себе, заключая в свои крепкие объятия. И Гермиона на выдохе утыкается лицом в его грудь, обхватывая Драко руками за пояс и вдыхая его родной запах полной грудью. — Ты здесь, — благословленно шепчет он ей в волосы, и по её спине пробегается томительная дрожь.

С каждым разом он волнует её все больше и больше. И это никогда не прекратится. Она и не хочет, чтобы прекращалось.

— Я здесь... — улыбаясь, шепчет ему Гермиона в ответ.

Её глаза находят его. Она обнимает Драко за шею. И, вставая на цыпочки, сладостно целует его подавшиеся ей навстречу губы так, словно не делала этого целую вечность, вкладывая в поцелуй всю любовь, что она к нему испытывает. От наслаждения Драко издаёт глубокое утробное хрипение и раскрывает губы, углубляя поцелуй, готовый поклясться, что вкус её губ, ощущение её кожи под его прикосновениями — его персональный рай на земле.

Они прерываются, прислоняясь к друг другу лбами. Драко ласково поглаживает большими пальцами её щеки, пока Гермиона запутывается пальцами в шелковистых прядях на его затылке.

— Ох, Мерлин, Гарри! — Гермиона вдруг отстраняется, виновато взглянув на лучшего друга, вынужденного все это время лежать на земле без движения. — Прости, я совсем забыла, — извиняется она, расколдовав его и помогая подняться.

Саундтрек: Kanye West – Higher (feat. The-Dream, Pusha T & Mase)

Драко тем временем вспоминает о Джозиан и оглядывается по сторонам, замечая ту на крыльце. Сидя на ступеньках, она держится за голову и выглядит абсолютно несчастной.

— ...Гермиона, не думаю, что у Регулуса Арктуруса Блэка могли остаться дети, он ведь погиб в возрасте восемнадцати лет, — раздаётся голос Поттера.

— Думаешь, они врут? — спрашивает Гермиона.

— Не врут, — встревает Джозиан, услышав их разговор и поднявшись с лестницы.

Переглянувшись с Драко и Гарри, Гермиона, ахнув, спешит им напомнить:

— В доме! Нарцисса и Рон. Они же ждут в доме, с ними пошёл ещё один прихвостень в маске.

Тут же рванувшись в сторону крыльца, они сталкиваются с мадам Робер.

— Лучше наложить на территорию защитные и антиаппарационные чары, и закрыть камины, — предостерегает она. — Не думаю, что они вернутся, но все же стоит.

Кивнув, Гермиона поручает это Гарри, ведь уже вернула ему его палочку, а Драко уже исчезает в дверях дома. Поспешив за ним, она оглядывается по сторонам старомодного среднестатического дома, чем-то напоминающего Гермионе её коттедж. За поворотом в коридоре мелькают чёрные полы плаща Драко, и она следует в том направлении, ступая каблуками по скрипящим деревянным половицам.

Вдруг раздаётся вспышка заклятия, осветившая конец коридора зелёным светом. За чем последует глухой грохот. Гермиона скорее заворачивает за поворот, и её лицо тут же озаряет улыбка. В гостиной комнате она видит спину Драко, находящегося в объятьях Нарциссы. Подбородок миссис Малфой покоится на плече сына; на её лице расцветает выражение облегчения и покоя. Рона Гермиона замечает безучастно сидящим в кресле. Глухим грохотом же оказался отправленный в отключку приспешник Верховных.

У Нарциссы слезятся глаза, когда она отстраняется, чтобы вновь с любовью взглянуть на Драко. Он умиротворенно прикрывает глаза, чувствуя, как мама невесомо оглаживает пальцами его лицо.

— Сыночек мой, — приговаривает Нарцисса, вновь обретя самого дорогого человека, частичку себя.

— Всё в порядке, мам, — Драко снимает материнские руки со своего лица, чтобы с трепетом коснуться их губами. — Теперь все будет в порядке, обещаю.

Он чувствует, как буря внутри него утихает. Всё встаёт на свои места. И Драко клянётся себе, что больше никогда не допустит, чтобы кто-то снова отнял у него его близких.

Появляются Гарри и Джозиан. Поттер тут же рвётся к Уизли, никак не отреагировавшего на появление лучшего друга. Тогда Гермиона объясняет обеспокоенному Гарри ситуацию с их другом, также предположив, что Верховный возможно велел ему совсем не разговаривать. Что же теперь с ним делать они не знали.

Когда их разговор заходит о Верховных и их принадлежности к Блэкам, Нарцисса рассказывает Драко, что дала Непреложный обет и не может об этом говорить. После чего с надеждой обращается к Джозиан:

— Ты должна все рассказать... Сама знаешь, они зашли слишком далеко.

На удивление остальных, спустя мгновение размышлений, Джозиан поджимает губы и кивает.

— Думаю, лучше будет показать, — нахмурившись, говорит она. — Я не готова сейчас все это снова вспоминать... — Развернувшись в сторону арки, ведущей в следующий коридор, Джозиан оборачивается, когда за ней никто не следует. — Идемте, мой омут памяти находится в другой комнате.

Спохватившись, Драко, Гермиона и Гарри тут же направляются за ней. На полпути Малфой внезапно останавливает Поттера и просит его остаться с Нарциссой и Роном. Секунду помешкав, Гарри соглашается, посчитав, что оставлять их тут безоружными наедине с хоть и бессознательным, но все же приспешником врагов — не лучшая идея.

Драко догоняет Гермиону с Джозиан на входе в соседнюю комнату, и они проходят внутрь.

— Где Гарри? — тихо спрашивает у него Гермиона, оглядывая домашний кабинет с небольшой библиотекой.

— Я попросил его остаться, на всякий случай, — отвечает он, наблюдая за тем, как Джозиан подходит к стеклянному шкафу, заполненному флаконами с воспоминаниями.

Гермиона недоумевает, зачем мадам Робер так много воспоминаний. Некоторые пожилые волшебники держали такое их количество, чтобы под конец жизни оглянуться назад на свою жизнь, предаваясь былым воспоминаниям. И Гермиона никогда бы не подумала, что мадам Робер из тех, кто живёт воспоминаниями.

Отыскав парочку флаконов, Джозиан закрывает дверцы шкафа и направляется к кристаллической чаше омута памяти, встроенного в стену. Оглянувшись на подошедших Драко и Гермиону, она неуверенно держит в руках два флакона и, все не решаясь опустошить их в омут, обращает взгляд на затаившуюся в нетерпении Гермиону и говорит ей:

— Прошу, не суди меня строго, когда все увидишь... видимо, я слишком слаба для того, что мне пришлось пережить.

Печаль в её глазах заставляет Гермиону взглянуть на эту женщину совсем по другому. Она обменивается с Драко неоднозначными взглядами и медленно кивает ей. Почему-то она всегда верила в нее. И когда Джозиан сама признается в чем-то, чем явно не гордится, Гермиона серьёзно задумывается, что же это может быть.

— Первое воспоминание принадлежит мне, — Джозиан склоняет флакон, и густая серебристая жидкость тянется в омут. — Второе — Нарциссе, — вылив второй флакон, она отходит в сторону.

Драко борется с желанием сейчас же спросить, какое отношение ко всему этому имеет его мать, но чувствует, как Гермиона тянет его за собой за руку вперёд. И они вместе погружаются с головой в омут, в котором уже начинают воспроизводится нити воспоминаний.

Комментарий к Глава 30. Часть I. «Все здесь безумны. Встречайте победителя.» https://vk.com/wall-122725034_9398

Дорогие читатели, если вы остались не равнодушными, обязательно отписывайтесь, не ленитесь! Мне просто до чертиков интересна ваша реакция на события этой главы, которые я вынашивала уже как с пару лет! Поверить не могу, что в этой истории наконец настает момент истины.

====== Глава 30. Часть II. «Темный рай.» ======

Саундтрек: Our Time – Screaming at Demons

Чернильные вихри омута памяти рассеиваются, погружая их в обстановку Большого Зала Хогвартса, заполненного учениками. Внимание Драко и Гермионы сразу же привлекает суматоха: двери в Большой Зал с шумом отворяются, впуская восторженные возгласы сборной команды Слизерина по Квиддичу 1977 года — судя по надписям на их униформе.

Высокие и атлетичные молодые юноши в серо-зеленой спортивной форме несут на плечах своего ловца, который победно сжимает в кулаке золотой снитч и широко улыбается, сверкая своей белоснежной улыбкой. Его лицо светится от счастья, роскошные черные волосы находятся в беспорядке, а серые глаза с некой надменностью взирают вниз на стол побежденных гриффиндорцев. Пока весь факультет Слизерина на весь Большой Зал скандирует его имя:

— РЕ-ГУ-ЛУС! РЕ-ГУ-ЛУС! РЕГУЛУС БЛЭК НАШ ЧЕМПИОН!

Опустив своего чемпиона с той стороны стола, где того с гордой улыбкой ожидает его девушка, команда хлопает Регулуса по плечам и устраивается за столом, принявшись с аппетитом уплетать ужин за оживленным обсуждением на славу прошедшей игры и предвкушением знатной вечеринки, которая ждёт их сегодня в подземельях.

Тогда как та самая девушка кидается Блэку на шею, обнимая его широкие плечи. Она целует его сначала в щеку, а потом в губы, заглядывая в глубину его сверкающих счастьем глаз.

Регулус с жаром отвечает на ее поцелуй, крепко стискивая в руках ее тонкую талию, под свисты и улюлюканье своих сокурсников.

Становилось ясно, они — Принц и Принцесса своего факультета. Все их обожали.

Гермиона и Драко узнают в этой девушке юную Джозиан Робер — ровесницу Регулуса Блэка, которой на тот момент было шестнадцать лет — и многозначительно переглядываются.

— Ты был просто неподражаем, — произносит Джозиан ему в губы, ещё больше взлохматив парню волосы.

Абсолютно счастливый, Регулус Блэк смотрит на нее с широкой обворожительной улыбкой на губах, пока все его внутренности переворачиваются, а победа кажется в сто крат слаще. Он бережно гладит ее блестящие черные волосы, с обожанием всматриваясь в ее нефритовые глаза.

— Я люблю тебя, Джози, — обхватив обеими руками ее лицо, он вновь страстно приникает к ее губам.

— И я люблю тебя, Регулус, — с улыбкой отвечает она после поцелуя.

Большой Зал сгущает чёрная дымка и уже спустя мгновение рассеивается, являя совершенно другую обстановку, и, судя по зелёным балдахинам на выставленных в ряд кроватях и змеиной символике, Гермиона догадывается, что перед ними предстают слизеринские подземелья. Драко же, мгновенно узнав эти стены, ведь жил в них довольно продолжительное время, отмечает, что Регулус Блэк, судя по всему, в свое время занимал именно его кровать.

— Ты готов? Я все каникулы тебя не видела, а нам ещё нужно сделать этот дурацкий обход... — Джозиан влетает в слизеринскую комнату мальчиков и видит Регулуса, сидящим на своей постели с закатанным по локоть рукавом и водящим по внутренней стороне своего предплечья пальцем.

При виде возлюбленной уголки его губ поднимаются вверх, и Регулус, опуская свой рукав, встает с кровати во весь рост, возвышаясь над ней.

— Это подождёт, Джози, — подходя к ней, он заботливо поправляет выбившуюся из ее прически прядь. — У меня есть для тебя потрясающие новости.

— Какие новости могут быть важнее того, чтобы показать мне, как ты скучал по мне, м? — соблазнительно шепчет она, развязывая его зеленый галстук в серую полосочку.

Растянувшись в ухмылке, Регулус заключает ее изящные ладони в свои и подносит к губам, покрывая кроткими поцелуями каждый палец своей девушки.

— Поверь мне, милая, я смогу показать тебе, как я скучал по тебе всю эту ночь напролет... Но прежде я хочу поделиться с тобой одним важным событием... — С этими словами Регулус отпускает её руки и вновь задирает рукав своей рубашки, обнажая то, о чем Джозиан даже вообразить себе боялась.

Черная метка. Его метка.

У Драко внутри оседает неприятный осадок. В свои шестнадцать, когда его пометили этим клеймом, Нарцисса рассказывала о своём кузене Регулусе Блэке, который получил её в том же возрасте и поначалу также гордился, что Тёмный Лорд выбрал его. Но вскоре гордость сменилась ужасом и разочарованием. Нарцисса говорила Драко, что он тоже поймёт это со временем. И, как всегда, оказалась права.

Джозиан ахает, прикрыв рот рукой.

— Он меня выбрал, Джози, — просияв улыбкой, провозглашает Регулус. — Я стал самым молодым Пожирателем смерти в Его рядах. Это большая честь... — с гордостью говорит он, в то время как его глаза излучают счастье. — Представляешь, он доверяет мне...

— Но ведь... Нет, Мерлин, нет! — взявшись за голову, Джозиан отстраняется от него с таким выражением лица, словно случилось самое ужасное, словно она и предположить себе не могла, что такое вообще может случиться. — Зачем ты ему? Скажи, зачем?

— Разве ты не рада? — озадаченный ее реакцией, Регулус хмурится, опуская рукав. — Почему ты не рада за меня, Джози?

— Я думала, что это временное твоё помешательство им! — надрывно произносит Джозиан со слезами на глазах. — Я думала, что у меня еще есть времясказать тебе...

— Что ты такое говоришь, Джози? Что сказать?

Джозиан стала расхаживать из стороны в сторону, боясь взглянуть ему в глаза. Тогда он ловит ее за руку, вынуждая ее посмотреть на него.

— Скажи мне. Чтобы это ни было.

— Я... я не чистокровна, Регулус, — шепотом признается она и по ее щеке скатывается слеза.

— Что... Что за вздор ты несешь? Ты родом из чистокровной семьи! — Встряхнув ее за руки, он едва не вскрикивает: — Ты — Робер!

— Нет... — замотав головой, Джозиан встречает на себе его потрясенный, непонимающий взгляд, и из ее глаз по щекам стекают горячие слезы. — Они удочерили меня, я... — Захлебываясь болью, она все же продолжает: — Я маглорожденная. Мои родители погибли, когда я была ещё совсем маленькой... Роберы удочерили меня, потому что не могли иметь детей.

Для Драко и Гермионы эта весть становится таким же потрясением, как и когда-то для Регулуса. Теперь-то Гермиона находит смысл в словах Джозиан о том, что они с ней похожи. Обе маглорожденные. И обе влюблены в чистокровных...

С минуту Регулус молчит, судорожно осмысливая новое положение вещей. Потом внезапно истошно зарычав, со злости смахивает все принадлежности со стола, так что Джожиан вздрагивает. Обессилено рухнув на кровать, Блэк опускает локти на колени и запускает пальцы себе в волосы.

— Регулус... — неуверенно касается его плеча Джозиан.

— Когда... Когда ты собиралась мне сказать? — не глядя на нее, перебивает он, каким-то совершенно не своим голосом. Когда он поднимает голову, Джозиан видит, как его глаза, некогда смотрящие на нее исключительно с любовью, сейчас смотрят на нее со смесью боли и холода, каким он обычно одаривал кого-угодно, но только не ее. — Ты обманывала меня! Обманывала всех!

Джозиан сотрясается в рыданиях.

— Регулус, я не обманывала тебя! Я не обманывала никого. Они мои родители, и они любят меня. Какая разница, какая кровь течёт в моих жилах?!

— Это меняет все, черт возьми! Как ты не понимаешь?! — Регулус опускает взгляд, произнося тише и так безысходно: — ...Я не могу быть с такой, как ты.

Джозиан выглядит так, словно её ударили по лицу.

— Хочешь сказать... что больше не любишь меня? — Ее голос надломился. — Выходит, ты это серьезно?! Ты серьезно считаешь, что Волан-де-Морт прав?

На этот раз лицо Регулуса искажает злость.

— Не смей произносить его имени, ты — грязнокровка!

Он выкрикнул это, буквально выплюнул. И в момент, когда она дернулась как от пощёчины и, обняв себя руками, ещё больше заплакала, неверяще глядя на него, будто совсем не знает, в его глазах проскользнуло сожаление.

Как ни прискорбно, Драко видит в Регулусе самого себя и ему определённо не нравится то, что он видит. Он видит то, что примерно могло быть, будь он вместе с Грейнджер в свой момент посвящения. И ему противно лишь от самой мысли, что прежний он мог бы так с ней поступить.

— Джози... Я... — бормочет Регулус, потерянно потирая веки. — Мне жаль. Я не могу... Я не должен. Я нужен ему. Он возлагает на меня надежды. Ты...

— Я поняла, — утирая слезы, Джозиан старается не смотреть на него. — Я слишком хорошо о тебе думала. Я не думала, что моя кровь как-то повлияет на наши отношения, поэтому не говорила. Ты был одержим его идеями... И я боялась твоей реакции, но все же и подумать не могла, что ты станешь Пожирателем смерти. И если для тебя это, — она схватила его за руку и задрав рукав, брезгливо ткнула пальцем в черную татуировку змеи, выползающей из черепа, — важнее... значит ты не любил меня по-настоящему, Регулус.

— Уходи, Джозиан. — Одернув руку, Регулус поворачивается к ней спиной и как можно решительнее проговаривает: — Все кончено.

Девушка разочарованно смотрит в спину того, кто ещё несколько минут назад был всем ее миром, и, прикрыв рот ладонью, заглушая рвущиеся наружу всхлипывания, выбегает из комнаты.

Гермиона не успевает очнуться от переполняющих ее эмоций; увиденное не оставляет её равнодушной, она словно сама прочувствовала все эмоции Джозиан в этот момент. Как чёрная мгла окутывают все перед глазами, рассеиваясь и показывая им следующее воспоминание.

Они вновь попадают в Большой Зал, на это раз украшенный рождественскими атрибутами.

Джозиан сидит за столом Слизерина, когда к ней подходит Регулус.

— Пойдем выйдем, — умоляюще просит он.

— Зачем? — тихо отзывается она, заметно нервничая.

— Я хочу поговорить с тобой.

— Нам не о чем говорить, Регулус, — твёрже проговаривает Джозиан, отворачиваясь от него.

Но Блэк не сдаётся и накрывает её ладонь своей, прошептав ей на ухо:

— Прошу тебя, Джози... — В его голосе слышится отчаяние, его лицо выглядит осунувшимся, а под глазами залегли темные тени. — Мне очень нужно поговорить с тобой... Пожалуйста, дай мне всего один шанс.

Не выдержав, Джозиан обращает на него свой взгляд. И, отмечая его болезненный, подавленный вид, все же неуверенно соглашается, и следует за ним на выход из Большого Зала.

Драко и Гермиона направляются за ними, по пути с ностальгией оглядывая вечные стены Хогвартса.

Пара спускается в слизеринские подземелья, прямиком в общую гостиную их факультета. Джозиан присаживается на один из зелёных кожаных диванов. Пытаясь подавить дрожь в руках, она поднимает на Регулуса глаза и спрашивает:

— Чего ты хочешь от меня?

Внезапно Регулус падает перед девушкой на колени и в раскаянии утыкается в них лбом.

— Пожалуйста, прости меня, — всхлипывая, он поднимает на нее свои покрасневшие глаза. — Я был таким идиотом... Темный Лорд безумен! Я не так о нем думал. Он делает низкие, отвратительные вещи. А я ему верил... — сокрушительно шепчет он. — Я был так не прав, Джози. Я так тебя люблю...

Он безутешно целует ее колени и плачет.

— Ох, Регулус... — тонким осипшим голосом произносит Джозиан, погладив юношу по черноволосой макушке, пока на ее глазах наворачивались слезы.

— Прости меня, любовь моя, прости... — вновь и вновь повторяет он, с упоением касаясь губами её ладоней и пальцев. — Мне плевать, какая у тебя кровь, слышишь? Ты лучше всех чистокровных вместе взятых. Я так сильно люблю тебя...

Джозиан притягивает Регулуса к себе за плечи и, вглядываясь ему в глаза, бережно стирает с его лица слезы.

— Боже, как я скучала по тебе...

Перед тем, как воспоминание снова сменяется, Драко и Гермиона находят эту сцену невероятно близкой им по духу и протягивают к друг другу руки, переплетая пальцы.

— Отведи меня в ту пещеру, — обращаясь к Кикимеру, велит Регулус.

Очутившись в величественно обставленном доме, где от настенных канделябров исходит мягкий свет, а с высокого потолка свисает огромная хрустальная люстра, освещая большое помещение холла, — Драко и Гермиона узнают обстановку замка Верховных. И всё окончательно укладывается у них в голове по полочкам, когда они замечают в полумраке на вершине лестницы Джозиан и ее изменившуюся фигуру. Она была беременна. Держась за косяк арки, ведущей в холл, где сейчас были Регулус и Кикимер, она с беспокойством вслушивалась в их разговор. На девушке была надета свободная от талии ночнушка, струящаяся по ее округлому животу.

— Хозяин, Кикимер крайне не советует вам этого делать. — Эльф учтиво кланяется и продолжает: — Кикимер чуть не умер там, господин. Волшебник не сможет выбраться оттуда живым, выпив этот яд.

— Думаешь, я не знаю? — Регулус мельтешит, нервно потирая свой лоб. — Он уже захватил Министерство! Скоро начнется переаттестация волшебников. Они станут копаться в родословной каждого! Они узнают о Джози... Я должен это сделать. Должен остановить его.

— Подумайте, что сказала бы ваша благородная матушка, хозяин... — ворчит Кикимер. — Вы не должны были связываться с грязнокровкой.

— Лучше закрой свой поганый рот, Кикимер! Я, кажется, говорил тебе не сметь говорить при мне ничего подобного!

Тут с лестницы стала спускаться Джозиан, держась рукой за свой большой живот.

— Регулус, — встревоженно зовёт она.

— Милая, почему ты не спишь? — Увидев ее, он сразу же оказывается рядом.

— Что ты задумал?

— Не бери в голову, Джози. Тебе нельзя волноваться, — отмахивается Регулус и с любовью опускает ладонь на ее живот, поглаживая.

— Нет, скажи! Я слышала, о чем ты говорил с Кикимером. Что за пещера? Какой яд? Плевать на эту переаттестацию. Даже не думай рисковать своей жизнью, ты меня понял, Регулус?

— Я не стану, милая, не стану, — шепчет он успокаивающим тоном и, взяв ее на руки, поднимается вверх по лестнице. — Пойдем спать. Малышам да и тебе тоже нужен сон.

— Регулус, пожалуйста, скажи мне, что ты замышляешь, — взмаливается Джозиан, повернув его лицо к себе за подбородок.

— Я замышляю для своей невесты и детей светлое будущее, только и всего, — уклончиво отвечает Регулус и, зажмурившись, накрывает ее лоб губами, задерживаясь как можно дольше, чтобы навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти.

— Оно не будет светлым без тебя, Регулус, — Джозиан горько поджимает губы, опустив голову ему на плечо.

Гермиона не может сдержать слез. Она, конечно, догадывалась, что Кикимер раскрыл им отнюдь не все тайны Регулуса Блэка, но она и помыслить не могла, чтобы за причиной его героического поступка стояло благополучие его будущей семьи, которую он спасал ценой своей жизни. Гермиона искренне восхищается его отвагой: имея возможность заставить Кикимера выпить тот яд, Регулус не стал пользоваться своей властью над домовиком, как тем жестоко воспользовался Волан-де-Морт. Он смотрел в лицо смерти с надеждой дать шанс на мирную жизнь для своей возлюбленной и детей. Жаль только, что вес его подвига оказался столь незначителен в победе над Темным Лордом. Но все же оставался чрезвычайно впечатляющим. Теперь, когда раскрылись его помыслы и мотивы, даже еще более впечатляющим.

После войны Драко слышал историю из газет о героическом подвиге и причине смерти Регулуса Арктуруса Блэка. В прессе не освещали тему крестражей, но образно донесли из уст Золотого трио, что в период Первой Магической Войны юный Пожиратель Смерти изменил свои взгляды, разочаровавшись в своём повелителе, и самоотверженно отдал свою жизнь ради попытки свержения Лорда Волан-де-Морта. Драко припоминает, что Нарцисса тогда очень заинтересовалась этой статьей; по её словам, ей было неизвестно, при каких обстоятельствах погиб её близкий кузен.

Саундтрек: Adele – I Miss You

Чёрный шлейф дыма вновь окутывает пространство, обстановка сменяется, показывая им вероятно-всего гостиную поместья нынешних Верховных. В центре комнаты спиной к ним стоит платиновая блондинка, обладающая утонченной, чарующей красотой вейлы, — юная Нарцисса Малфой. А на длинной узкой софе с надеждой на неё взирающий Регулус Блэк.

— Пожалуйста, Цисси, не отказывайся, — взмаливается он.

— Как я могу соглашаться, — раздаётся тонкий голос Нарциссы, — когда ты даже не говоришь, для чего такая необходимость? — всплеснув руками, девушка неодобрительно покачивает белокурой головой.

— Я не могу тебе сказать... О том, что я намереваюсь сделать, лучше никому не знать, а уж учитывая за кем ты замужем...

— Считаешь, я расскажу Люциусу? — Нарцисса изящно вскидывает бровь, уперев руки в бока.

В ответ Регулус совершенно идентично выгибает свою тёмную бровь и ни без иронии высказывается:

— Цисси, ты все ему рассказываешь...

Оскорбившись подобному недоверию, Нарцисса фыркает, вздернув нос.

— По-моему, я достаточно доказала свою верность, когда ты рассказал мне про свою тайную маглорожденную беременную невесту, Регулус.

— Я верю тебе, Цисси! — спешит заверить он. — Но эту тайну я собираюсь унести с собой... Возможно, когда для того наступит время, вы с Джози все поймете, но уже не из моих уст...

На идеальном миловидном лице Нарциссы появляются волнение и тревога. Она присаживается напротив кузена на корточки и берет его за руку.

— Чтобы это ни было и ради чего бы это ни было, не смей этого делать, — мягко, но в то же время твёрдо проговаривает она. — Ты нужен Джози и малышам.

На впалых скулах Регулуса дёргаются желваки, а в покрасневших глазницах серых, как тучи, глаз скапливаются слезы, но он их тут же сглатывает и с твёрдой уверенностью говорит кузине прямо в её беспокойные глаза, сжимая её тонкую кисть:

— Именно ради них я это и делаю. Именно поэтому я и прошу тебя об этом.

— Мерлин, я не могу... — Нарцисса резко подымается и отчаянно вздыхает, задумавшись.

— Но почему? — Регулус глубоко хмурится, готовый ее умолять.

— Я жду ребёнка, — признается Нарцисса, и лицо Регулуса вытягивается. — Я не смогу взять на себя такую ответственность, скоро у меня её будет и без того предостаточно.

— Я рад за тебя, Цисси... — говорит Регулус, хотя по его лицу видно, что мысли его сосредоточены совсем на другом. — Люциус знает?

— Разумеется. И не думаю, что он будет в восторге, если я возьмусь за покровительство полукровок.

Драко и Гермиона смотрят на Нарциссу, уже догадавшись, о чем просит её Регулус. И, беря в расчёт настоящее, ему все же удастся её уговорить.

— Почему бы тебе не попросить Сириуса? — предлагает она, заметив на лице любимого кузена разочарование.

— Он терпеть меня не может, ты же знаешь, — потерев переносицу, устало бормочет себе под нос Регулус. — И я очень сомневаюсь, что из этого верзилы выйдет хороший крестный, — с вымученной ухмылкой добавляет он.

— Ну да, — понуро соглашается Нарцисса, как тут её лицо озаряется: — А что насчёт Андромеды?

— Мы с ней тоже остались не в лучших отношениях, я очень нагрубил ей, когда она бросила все ради того магла. — Регулус безрадостно усмехается. — Уверен, она бы посмеялась мне в лицо, если бы узнала, что я сам тайно помолвлен с маглорожденной... И пока ты, не дай Мерлин, не предложила Беллу, я говорю тебе сразу... — Пристально посмотрев на самую близкую из своих кузин, Регулус сообщает ей: — Из всех наших у меня есть только ты, Цисси. Только тебе я могу доверять.

Растроганная таким признанием, Нарцисса с минуту размышляет, опустив ладонь на свой пока еще плоский живот, и оглашает свой вердикт:

— Ну, хорошо, Регулус, так и быть... Я дам обет оберегать твоих детей и хранить тайну их рождения.

Драко думает, что весьма необычно видеть свою молодую мать перед собой как наяву, да ещё и вынашивающую тебя же, но вот, воспоминания в очередной раз сменяются и теперь он видит ещё более необычную картину. Сквозь черную завесу рассеивающегося тумана они с Гермионой сперва слышат детский плач. Потом перед ними предстаёт уже округлившаяся Нарцисса, явно на восьмом или девятом месяце беременности. В белом винтажном платье до пола склонившись над кроваткой близняшек, женщина пытается их успокоить, напевая колыбельную. Её на тот момент длинные, чисто платиновые волосы собраны в женственную причёску на затылке с парой выбившихся прядей.

Несколько поразившись, Драко отрывает взгляд от живота своей молодой матери, в котором на тот момент находился совсем ещё крошечный он, и вместе с Гермионой осматривает остальные детали воспоминания.

Горе. Первое впечатление при виде Джозиан Робер, закутавшейся в плед на королевских размеров кровати. Сверкающие глаза влюблённой девушки из предыдущих воспоминаний больше не сияют. Они поблекли и ничего не выражают. Словно внутри неё что-то безвозвратно сломалось. Часть души и сердца, что она разделяла с Регулусом, погибли вместе с ним. От них остались лишь осколки, сокрытые функционирующей оболочкой человеческого тела. Её безжизненный взгляд направлен в никуда. И даже плач её детей не в силах ее оживить.

Нарцисса, оставив кроватку близнецов, пытается достучаться до неё: просит, чтобы Джозиан попробовала покормить малышей из бутылочки, но она не реагирует. Тогда Нарцисса по очереди достаёт полугодовалых детей и укладывает их рядом с матерью.

— Джози... уже полгода прошло с того, как его нет, а ты никак не приходишь в себя... — Нарцисса с грустью отводит взгляд на близнецов, умиляясь, как они находят друг друга серыми глазками и тянуться ручками, силясь прижаться к друг другу. — У тебя такие замечательные малыши... — Подтолкнув их ближе, Нарцисса садится на край кровати и продолжает разговаривать с пребывающий в глубокой депрессии Джозиан. — Ты должна жить ради них. Они так нуждаются в тебе. Если они врозь, то постоянно плачут, ведь им нужно тепло... — Близнецы затихают, посасывая пальцы рук друг друга и сплетаясь ножками и ручками. — ...Повезло, что их у тебя двое, так они могут возмещать друг другу недостающую им любовь.

После минуты ожиданий хоть каких-то изменений в состоянии своей снохи, Нарцисса огорчается и серьёзно заговаривает:

— Я больше не смогу приходить, Джози... Люциус недоволен, что я так часто отлучаюсь, будучи на девятом месяце беременности... Темный Лорд набирает силу, переаттестация волшебников по статусу крови уже началась... Так что вам с близнецами лучше пожить у твоей матери во Франции.

Джозиан моргает, глубоко вдыхая.

— Как только родится Драко... Так я назову своего сына, в честь созвездия Дракона, по традиции Блэков, — поясняет Нарцисса, накрыв свой круглый живот рукой. На её кисти на свету переливаются драгоценности, в числе которых особенно выделяется бриллиант на фамильном обручальном кольце Малфоев. — Я реже смогу навещать вас... — Погладив подругу по плечу, Нарцисса утешительно добавляет: — Но я уверена, у меня получится убедить Люциуса, чтобы мы с Драко пожили какое-то время в моем поместье в Париже, хотя бы пока война не закончится. За это время ты должна оклематься, Джози, — напутственно говорит она. — Я буду помогать. Я дала Регулусу обет заботиться о вас... Но твоим детям нужна мать. И, если ты не придёшь в себя, твои дети будут несчастны, лишившись не только отца, но и матери...

Чёрные сгустки дыма завешивают выражение полной опустошенности и обречённости на лице девятнадцатилетней Джозиан Робер. Ее глаза, застланные пеленой слез, ещё мгновение видятся Гермионе, когда она ощущает, как омут выталкивает их с Драко наружу. И они, пошатнувшись, приземляются на полу в кабинете нынешней взрослой Джозиан Робер.

Саундтрек: Саундтрек: Lana Del Rey – Dark Paradise

Все мои друзья говорят, что я должна двигаться дальше.

Я одна посреди океана.

Любовь к тебе вечна,

Это я могу сказать с точностью.

Без тебя я не могу сдвинуться с мёртвой точки,

Таковой была наша игра.

И нет спасения от воспоминаний.

Твое лицо, словно мелодия,

Не покинет мои мысли.

Твоя душа преследует меня и повторяет мне,

Что все хорошо,

А мне хотелось бы умереть...

Каждый раз, как я закрываю глаза,

Будто наступает темный рай,

Никто на свете не сравнится с тобой.

И я боюсь, что ты не станешь ждать меня

Там, где уже иная сторона.

Все мои друзья спрашивают,

Как я все ещё держусь?

Я твержу им, что настоящая любовь не погибает.

Ах, вот почему я здесь.

В ночи лишь увидеть лик твой могла.

Но, кроме как во снах, нет со мною тебя.

И я не хочу просыпаться сегодня.

Мне не становится легче,

Я вижу тебя в своих снах,

Все торопят меня,

Но я чувствую твои прикосновения.

От этого не освободиться,

Я чувствую тебя в своих снах,

Ты говоришь мне, что все в порядке.

Но лучше бы я была мертва.

— Lana Del Rey «Dark Paradise»

Некоторое время Драко и Гермиона собираются с мыслями после всего увиденного. Джозиан стоит к ним спиной и смотрит в окно. Она не особо изменилась. Стала старше, но оставалась такой же красивой, как и в воспоминаниях. Но все же взгляд ее изменился. Из сломленного, он стал черствым, порой даже суровым. Но все же на глубине что-то ещё оставалось. Гермиона всегда могла различить эти проблески мимолётного тепла.

— Что было дальше? — первым решается заговорить Драко. Как бы трагично и печально все это ни было, он не забывал тот факт, что эти дети из воспоминаний теперь их враги.

— Через год Гарри Поттер закончил первую магическую войну, — натянутым голосом начинает Джозиан. — Все думали, что Волан-де-морт повержен. И я решилась вернуться из Франции в Англию. Одна. По той причине, что... — Джозиан на секунду замолкает и, разворачиваясь к ним лицом, не без труда признается: — ... По той причине, что я видеть своих детей не могла... Я не могла смотреть им в глаза и не видеть в них Регулуса... Не знаю почему, но во мне не взыграли материнские чувства, я... я была так сломлена, что не способна была их любить... Тьма была вокруг и внутри меня, я чувствовала себя мертвой изнутри... — Гермиона видит, что Джозиан сложно говорить, и она едва сдерживает слезы. — А их глаза... и в особенности мой сын — напоминали мне его, напоминали о его потери, — продолжает мадам Робер, сглотнув и поджав губы. — Я понимала, что не способна дать им то, чего они заслуживают, и избегала их. Я оставила их во Франции со своей матерью и не часто навещала... Я прятала их в страхе, что однажды Волан-де-морт вернётся и захочет мстить за попытку Регулуса его уничтожить. Ведь Нарцисса рассказывала мне, что Люциус глубоко убеждён в том, что он далеко не повержен и ещё вернётся... — Прерываясь, измотанная болезненными воспоминаниями прошлого, Джозиан прислоняется о край стола. — Регулус просто исчез, оставив прощальную записку, в которой говорилось, что он собирается выступить против Тёмного Лорда и, если в скором времени не вернётся, значит... мёртв. Кикимер даже мне не выдал его намерения. И мы с Нарциссой были в неведении при каких обстоятельствах он погиб до тех самых пор, пока вы после войны не рассказали о крестражах и роли Регулуса в борьбе с ними.

— ...Одного не пойму, почему вы приводили на приёмы в моем доме лишь своего сына? — интересуется Драко, сложив руки на груди. Гермиона бросает на него озадаченный взгляд, не понимая о чем он, и тогда Драко поясняет ей: — Как только я увидел лицо этого Регулуса младшего, вспомнил, что пару раз видел его на приёмах в Малфой-мэноре с мадам Робер, которая представляла его как своего то ли племянника, то ли крестника, точно уже не вспомню.

— Несмотря на моё отчуждение, мой сын все же тянулся ко мне, и я пару раз в мирное время брала его с собой в Лондон. Но вот Айола... — Джозиан горестно поджимает губы. — Она ненавидит меня всем сердцем... Особенно она возненавидела меня после того случая год назад...

Она резко замолкает, неуверенная стоит ли им рассказывать подробности.

— Что произошло, мадам Робер? — участливо подталкивает её продолжать Гермиона.

— ...Случилось то, что испугало меня, и я совершила не лучший поступок, о чем жалею. Я хотела как лучше, но своими действиями я очень ранила Айолу, а вместе с ней и Регулуса... Они оба были слишком юны... Я знаю, какого это, — расплывчато лепечет Джозиан, не глядя ни на одного из слушателей. Драко и Гермиона непонимающе переглядываются, потеряв суть её слов. И тогда Гермиона решает подойти ближе к мадам Робер и утешительно взять её за руку. Женщина обращает на неё рассеянный взгляд и тут же берет себя в руки. — Суть в том, — продолжает она, стирая с лица слезы, — что после того случая, они разочаровались в жизни. Они загорелись идеей воссоздать ритуал, о котором как-то услышали из моего разговора с Нарциссой. У Айолы возникла идея изменить этот мир, подстроив его под себя... А Регулус... он всегда готов был пойти за ней куда угодно. — Встречая их хмурые выражения лиц, Джозиан спешит дополнить: — Вы должны понять, они жили в изоляции на домашнем обучении и никого, кроме друг друга, не любили... — Она вдруг осекается и, что-то для себя осознавая, отчаянным голосом тихо заключает: — И в этом виновата я... Я плохая мать.

Гермиона не берётся судить её. Она не представляет, какого было бы ей, если бы она в свои девятнадцать лет потеряла любовь своей жизни и осталась одна с двумя маленькими детьми. Не удивительно, что Джозиан не выдержала всего этого.

Ни для кого не секрет, жизнь особенно жестока именно к хорошим людям. Она ломает, забирая близких. Проверяет на прочность, совершенно не заботясь, что однажды всего этого напора может оказаться чересчур много. И ты уже не сможешь восстановиться, уже не сможешь смотреть на мир как на нечто прекрасное, когда внутри тебя не остаётся ничего, кроме зияющей раны.

Гермиона видит по глазам Драко, что он изменил свое мнение о Джозиан.

Люди хрупкие создания. Чтобы уничтожить какого-то, не обязательно убивать. Всего-то-навсего нужно забрать самое дорогое. Потеря и одиночество медленно съедят человека заживо изнутри, выковывая из него бесчувственное каменное изъявояние снаружи.

И только тот, кто когда-то чувствовал запредельно много, способен иссякнуть полностью и уже не чувствовать вовсе.

Саундтрек: Heathens – Twenty One Pilots

Пока Гермиона вводит в курс Гарри, Драко наконец выпадает случай поговорить с мамой.

— У тебя же совсем недавно был день рождения! — раздосадованно вспоминает Нарцисса, сидя напротив сына на диване в гостиной Джозиан. — Я хотела послать тебе твой любимый яблочный пирог, но мне даже сову отправить не позволили...

— Ничего, мам, я и не ждал от тебя никаких поздравлений, ты же была в плену... — уверяет ее Драко и с лёгкой улыбкой припоминает: — А пирог мне приготовила Гермиона.

— Да? — приятно удивляется Нарцисса, бросая на беседующую в стороне с Поттером Гермиону любопытный взгляд. — ...Она хорошая девочка, тебе очень повезло с ней.

Лицо Драко украшает улыбка, когда он также переводит взгляд на Гермиону, которая сейчас в другом конце комнаты в красках пересказывает Поттеру то, что им пришлось увидеть в омуте. А заметив на себе их взгляды, неловко улыбается в ответ, гадая о чем Малфои говорят и почему так смотрят на нее.

— Я знал, что ты поймёшь... — говорит Драко, возвращая взгляд к матери. — Ты, в отличие от отца, всегда меня понимала.

Сердечно накрыв его ладонь своей, Нарцисса на мгновение о чем-то задумывается.

— Кстати, об отце... Думаю, мне стоит отправиться к нему во Францию.

— Что? Зачем? — Драко не верится, что, когда он только нашёл её, она тут же собирается исчезнуть.

— Как это зачем, Драко... Каким бы ослом твой отец ни был, он мой муж. К тому же не думаю, что я могу вернуться в Малфой-мэнор.

— Ты можешь пока остаться в доме у Гермионы, я уверен, она будет не против, — решительно предлагает он. — А позже я смогу найти для тебя другое безопасное место.

— Сынок, ты ведь живёшь сейчас с ней. Я не хочу вам мешать... Тем более я нужна Люциусу, — убеждённо стоит на своём Нарцисса. — Он же сейчас совсем один. И Мерлин знает, что там с этой его затеей покорить французское правительство... Вероятно, он уже предупредил их об угрозе. — В глазах Нарциссы зарождается беспокойство. — А вдруг он снова пьёт? Вдруг не принимает свои лекарства?

Драко фыркает.

— Он не приложил никаких усилий, чтобы найти тебя. Уверен, он сейчас живёт себе припеваючи и уже выжег меня из всевозможных гобеленов.

— А что, по-твоему, он мог сделать, Драко? — строгим голосом начинает причитать Нарцисса. — Стать гангстером, как ты? Он очень волнуется за меня, я это знаю. Пока не прознали про возможности моего обручального кольца, мы много говорили... Он хочет все исправить. И, может, твой отец и погорячился из-за твоего выбора, но он никогда не откажется от тебя, Драко, поверь, — заверяет она, заглядывая в его недоверчивые глаза. — Ты его единственный сын. Дай ему время.

Драко в этом очень сомневается. И, честно говоря, до Люциуса ему сейчас не было абсолютно никакого дела. Но, стоит признать, Нарциссе сейчас действительно будет безопаснее всего с ним во Франции. Когда же она пытается уговорить и его тоже отправится во Францию, прихватив с собой Гермиону, Драко категорически отказывается. Им нет смысла скрываться, чтобы потом все равно проиграть, когда уже весь мир будет у ног наследников Блэков. Да и желания у них такого не возникало, тем более, когда сегодняшняя дуэль показала, кто из них сильнее в бою. Ко всему прочему, они были не одни. Англо-итальянская мафия была в их распоряжении, горя желанием отомстить за Джонни Диллинджера.

Выслушав от Гермионы всплывшую историю Регулуса Блэка и Джозиан Робер, Гарри также остается под впечатлением от их трагичной участи. Получается так, что Верховные приходятся Драко кузенами, отчего последний не особо остается в восторге. Они не знают о них многого, но ненависть за их поступки никуда не пропадает, а в особенности уверенность, что Верховные, проиграв им в этот раз, на достигнутом не остановятся. Они обязательно будут искать мести. Так что Гарри, Гермиона и Драко находят не лучшей идеей долго задерживаться здесь и оставляют составление стратегии по борьбе с ними на лучшее время.

Джозиан со своими полномочиями заместителя министра, по просьбе Нарциссы, сотворяет для неё межгосударственный портключ до Франции. Нарциссе остаётся лишь самой его настроить на шато Малфоев в Ницце. Гарри забирает хранившего молчание Рона в Нору. Нарцисса, скрепя сердце, прощается с Гермионой и Драко, обняв и поцеловав сына и его девушку в щеки. И, так же распрощавшись с Джозиан, берётся за портключ и исчезает.

Мадам Робер, которую многие знали исключительно как железную леди, предстала в совсем ином свете: будучи ранимой, она стала сломленной и впоследствии — холодной. И Гермионе было её жаль. В ней не было злого умысла. Изначально, Гермиона на подсознательном уровне смогла понять её суть, и поэтому доверяла.

Они с Драко тоже собираются уходить, но перед этим Гермиона останавливается, чтобы напоследок сказать Джозиан:

— Я не считаю вас слабой, мадам Робер.

Глаза Джозиан отражают удивление. На мгновение она склоняет голову так, что шлейф ее гладких черных волос закрывает её лицо, потом женщина подымает голову и благодарно кивает Гермионе. Она открывает для них каминную сеть и уходит. И Гермиона с тоской провожает её скрывающийся в коридоре силуэт.

Ощущая прикосновение Драко, как он тянет её на себя за руку, она поворачивается к нему лицом и находит его глаза своими. Он с пониманием смотрит на неё. Чужая трагедия показывает им, насколько хрупким может быть их счастье и заставляет ещё больше дорожить друг другом.

Его чарующий взгляд говорит ей обо всем, что у него сейчас на уме. Он так скучал. Теперь они вместе, и остальные проблемы кажутся им полнейшей ерундой.

— Пойдём домой, Ангел, — предвкушающе произносит он, мягко заправив непослушный локон ей за ухо.

И Гермиона с готовностью кивает ему, ступая в камин, чтобы наконец побыть с Драко только вдвоём.

Комментарий к Глава 30. Часть II. «Темный рай.» Уверена, никто не ждал проду так скоро, не правда ли? ;)

Коллаж с Регулусом и Джозиан и еще несколько визуализирующих постов для этой очень важной главы здесь (новая отдельная авторская группа с открытой стеной) : https://vk.com/ffbyaisha

Ну и, конечно же, не забывайте делиться своими впечатлениями!

Регулус и Джозиан: https://vk.com/wall-171560363_61

Регулус: https://vk.com/wall-171560363_59

https://vk.com/wall-171560363_57

https://vk.com/wall-171560363_56

https://vk.com/wall-171560363_54

https://vk.com/wall-171560363_66

https://vk.com/wall-171560363_71

Нарцисса: https://vk.com/wall-171560363_50

https://vk.com/wall-171560363_55

Сестры Блэк: https://vk.com/wall-171560363_63

Братья Блэк: https://vk.com/wall-171560363_65

Драко и Нарцисса: https://vk.com/wall-171560363_60

====== Глава 31. «Бесконечно влюбленные и готовые друг за друга убивать.» ======

Саундтрек: The Weeknd – Tears In The Rain

После душа кожа Гермионы становится очень чувствительной. Она не любила надевать на распаренную кожу одежду, казавшуюся грубой и холодной. Не любила выходить из теплоты воды и пара, и могла бы принимать душ или ванну вечность. Но сейчас ей хотелось быстрее покончить с ванными процедурами, чтобы оказаться в единственном месте, которое ей не хотелось покидать куда больше, чем тёплый душ. С единственным человеком, дарившим ей куда больше тепла, чем что-либо или кто-либо ещё.

В постели с Драко.

Гермиона высушила волосы, надела маленький золотистый шёлковый халатик, еле прикрывающий её бедра, и вышла из ванной комнаты. В спальне она видит Драко, сидящим на полу подле её кровати. Локтем он упирается в свою согнутую в колене ногу. Рубашка на его груди расстегнута, галстук отброшен, а его потрясающая шевелюра платиновых волос в безупречном беспорядке. Он уже закончил говорить с Нарциссой по каминной сети и теперь просто ждёт Гермиону.

Перед тем как уйти в душ Гермиона сделала им по кружке горячего шоколада и поставила в граммофон пластинку, что до сих пор проигрывается, разливаясь по спальне ласкающей слух нежной мелодией. После всего того, через что им пришлось пройти, Драко и Гермионе просто хотелось побыть вдвоём, дома, в одной постели... Им всего лишь нужен был маленький перерыв. Чтобы никто не беспокоил их, прежде чем они снова не возьмутся за дела.

Драко поворачивает голову в сторону Гермионы, едва она открывает дверь ванной. Его изголодавшийся по её телу взгляд исследует её стройные обнажённые ноги. Он склоняет голову на бок; уголок его губ поднимается в игривом оскале. И Малфой манит её к себе пальцем, облизывая губы.

Чувствуя сладкое томление внизу живота, Гермиона ступает босыми ногами по холодному полу и ежится от отсутствия тепла. Лето в Лондоне совсем ни к черту. Прохладный воздух витает в комнате, и только когда она подходит ближе к кровати, напротив которой греет камин, ей становится комфортнее. А может, все дело в Драко... В том, как он накрывает её коленку своей горячей ладонью, когда она присаживается подле него на край кровати.

Они оба погружены в раздумья, что будет дальше. В этот раз они были на краю того, чтобы потерять друг друга. Они подошли к этой черте так близко, что это едва не свело их с ума. И им совсем не давал покоя тот факт, что они все ещё стояли на этой черте, а позади им в спины дышал враг, затачивая свои ножи.

— Как там Нарцисса? — спрашивает Гермиона, вырывая Драко из глубин его мыслей.

Задумчиво поглаживая её коленку, он поудобнее усаживается на полу у её ног и отвечает хриплым голосом:

— Отец встретил её. И она все не унимаясь спрашивала, что мы планируем дальше предпринимать... Я сказал ей, что мы справимся в любом случае... — В его голосе нет должной уверенности. Он смотрит на неё так, словно она в любой момент может исчезнуть. И Гермиона точно понимает, что его гложет. Потому что её гложет тоже самое. Опасность, ставшая их спутником, и этот вязкий страх потерять друг друга. В особенности после того, что они увидели в омуте памяти. Что бывает, когда один жертвует собой ради другого.

Счастлива ли была от поступка Регулуса Джозиан? Отнюдь, нет. Она бы предпочла умереть вместе с ним, чем жить так, как она жила без него.

— Я хочу... — севшим голосом начинает Драко, всматриваясь в неё, — хочу, чтобы ты пообещала мне, что... чтобы мы ни делали — мы делаем это вместе. Ведь то, как ты поступила сегодня... — Он прикрывает глаза, покачивая головой. Его ладонь сжимает её коленку, и Гермиона затаивает дыхание. — То, как помешала мне остановить их... — поясняет он. — Не так мы с тобой должны действовать, Гермиона. В корне неверно, если мы хотим выиграть, — твёрдо проговаривает, пронизывая её своим пристальным взглядом.

Она видит, что он затаил это недовольство и теперь собирается ей его высказать.

— И если в следующий раз случится так, что мне придётся убить, — вкрадчиво продолжает Драко, взирая на неё снизу вверх, — ты должна будешь подать мне для этого оружие, Ангел. Или же... если такой возможности не представится, сделать это самой... Ведь, кроме нас, некому. Все правомерные палачи на их стороне, Гермиона... И только вместе и сообща мы можем победить, понимаешь?

Неотрывно глядя ему в глаза, Гермиона понимает, что отчасти он прав. Но... Что, если и их враги отчасти были правы? Она все прокручивала в голове слова Верховной... Айолы. Сколько бы времени у Гермионы ушло на то, чтобы законным путем добиться правосудия? Она могла бы положить свою жизнь на то, чтобы искоренить несправедливость, заполоняющую этот мир. И то не факт, что ей бы это удалось. И все же... Если смотреть на ситуацию без призмы сомнений и этих «а что, если?», то Гермиона не может не признать, что они с Драко оказались в том положении, что не возьми они на себя роль палачей, им останется лишь одна роль — жертв. У них попросту не было выбора. Убей или будешь убит. Иначе никак.

— Драко... — мягко произносит она, кончиками пальцев смахивая белокурую прядь, спавшую ему на лоб. — Я поступила так, потому что надеялась, что мы можем избежать всего этого. Что нам не обязательно пачкать руки в крови... Но, знаешь, эта история Джозиан Робер и Регулуса Блэка... Она изменила моё мнение, — тихо молвит Гермиона, невесомо зарываясь пальцами ему в волосы, ощущая, как он расслабляется под её прикосновениями. — И одна только мысль, что тебя не будет рядом со мной, убивает меня... — надрывно признается она. И тут-то к ней приходит это шокирующее осознание. Чёткая, ясная и на удивление простая мысль, которая она бы никогда раньше не подумала придёт ей в голову относительно Драко Малфоя. И с её языка срывается то, о чем она ещё несколько часов назад и помыслить не могла: — За тебя... я могу убить.

Драко выдыхает, понимая, что внимал её словам, затаив дыхание. Гермиона говорит в точности то, что он сам к ней испытывает; то, что он сам готов для неё сделать. И от того, что у них это настолько взаимно, его всего окутывает упоение. Мгновение он просто смотрит в эти её до невозможного красивые глаза и только и может, что неотрывно смотреть в них. Он просто не в состоянии найти слов, насколько она вдохновляет и возносит его. Как много смысла она приносит, как много чувств в нем пробуждает... Потом он просто обхватывает мягкие очертания её бёдер обеими руками и опускает голову на её голые ноги, слыша сверху её вздох и все ещё ощущая её пальцы в своих волосах.

Её аромат... Он кружит ему голову. И Драко, преисполненный желания, глубоко вдыхает, поводив носом по бархатистой коже её ног. Он водит кончиками пальцев по её бедрам, поглаживает и задирает края её халатика. И, дьявол... на ней нет белья.

Его чресла мгновенно наливается кровью.

Когда его обжигающие губы касаются внутренней стороны ее бёдер, а рука продвигается дальше прямиком к ней между ног, Гермиона с протяжным вздохом разводит их перед ним, давая ему больше доступа. Она готова спорить, Драко ощутил аромат её возбуждения потому, как он, рыкнув, глубоко вдохнул и стал прокладывать дорожку из горячих мокрых поцелуев от внутренней стороны её раскрытых для него бёдер к её увлажняющемуся лону.

Ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней, хотелось чувствовать его между своих ног, чтобы он унял этот жар внизу живота, который неотъемлемо рождал в ней, всякий раз, когда касался её, всякий раз, когда целовал или просто был рядом; смотрел на неё или говорил такие вещи, от которых она мгновенно становилась влажной. Как сейчас.

Облизав губы, Драко с трепетом приподнимает одну её ногу на матрас, сгибая в колене. И Гермиона с приглушенным стоном откидывается, ладонями упираясь в постель позади себя. От этой картины дыхание Драко вмиг становится чаще, а в глазах появляется восторг и острое желание.

Гермиона опускает взгляд на своего мужчину у своих ног и наблюдает за тем, как он тянет за пояс её халатика, как тягуче медленно распахивает его полы. Как его вожделенный взгляд жадно скользит по её обнажённому телу, заставляя её сгорать от нетерпения, чтобы ощутить на себе его прикосновения.

— Проклятье, Ангел... — шумно выдыхает он. — Ты такая горячая.

Из ее ротика вырывается тонкий стон, когда Драко накрывает рукой её налившуюся грудь, пощипывая сосок, а взгляд сосредотачивает ей между ног. И от вида ее нежных раскрытых розоватых лепестков, блестящих смазкой, его рот наполняется слюной.

Гермиону заводит то, как он смотрит на неё. Затуманенным взглядом, полным желания и восторга. И она чувствует, как под бесстыдным мужским взглядом из неё вытекает все больше смазки, клитор и половые губки начинают зудеть и пульсировать, а внутри влагалища истомно покалывает, требуя его проникновения.

— Драко... — томно протягивает Гермиона, обвивая рукой его затылок.

Уловив мольбу в её голосе, Малфой хитро ухмыляется и снова облизывает свои влажные губы. Он шире раздвигает ей ноги, задирая их повыше, и, придерживая руками под коленками, склоняется над её промежностью, накрывая ее своим горячим ртом. Его язык ощущается просто божественно. И Гермиона не в состоянии больше удерживаться в полусидячем положении — падает на простыни. Драко продолжает вылизывать её, обхватывая её подрагивающие бедра с обеих сторон руками и прижимая их к матрасу; глухо постанывая от её потрясающего вкуса на своём языке.

— Ох... — Гермиона не всостоянии говорить, будучи распятой, совершенно доступной для него в такой позе. Она прежде не чувствовала себя более уязвимой и открытой для кого-то, как сейчас для Драко, под его ласками: его умелым языком, проникающим в её лоно и массирующим стенки изнутри, искусными длинными пальцами, дразнящими её клитор, и его опаляющим дыханием, бросающим её в дрожь. И вскоре ее киска начинает пульсировать на его губах: Гермиона кончает на его языке.

— Моя девочка... — с придыханием хрипит Драко, довольно облизываясь.

Доводить её до пика своим ртом — уже вошло в его хобби.

Он может ощутить, как ее киска сжимается в оргазме, как Гермиона, неистово метаясь головой по простыням, оттягивает волосы на его затылке, и как его всего потряхивает от потребности сейчас же взять её. Подмять под себя и вонзиться так глубоко, чтобы она приняла его всего до самого последнего миллиметра, и чтобы самому ощутить её сполна.

Немедля с этим Драко накрывает ее разгорячённое тело, покрывшееся испариной, своим.

Саундтрек: Rihanna – Drunk On Love

Млея от ощущения веса возбужденного мужского тела на себе и его утробного хрипения на своей шее, Гермиона инстинктивно обвивает его ногами, скрещивая лодыжки за его поясом, и обнимает руками за мускулистые плечи. Она снимает с Драко расстегнутую нараспашку рубашку и, пробежавшись пальцами по напряжённым мышцам его рельефного торса, плотнее прижимает его к себе. В ответ получая от него низкий стон и мощный толчок бедер, вдавивший ее в матрас и пославший волны томительного покалывания во влагалище.

— Помоги мне здесь... — посасывая чувствительную кожу её шеи, Драко с рыком снова толкается в девушку своим членом и, взяв Гермионину маленькую ладошку, прикладывает к своей эрекции.

И Гермиона помогает ему: расстегивая его ремень и ширинку, нетерпеливо стягивает с него брюки. Драко приподнимается на локтях и с придыханием опускает взгляд вниз между их телами, туда, где она своими аккуратными ручками достает его стоящий член. Дотянувшись до палочки, он одним ее взмахом полностью избавляется от брюк и боксеров и тут же шумно вздыхает, закусывая губу, ощутив, как Гермиона направляет его крайне чувствительную плоть в себя. И они оба испускают синхронные сладостные стоны от контакта его твердой налившейся головки с её набухшим от его ласк клитором.

Привалившись к её лбу своим, Драко буквально обволакивает её собой. Своим горячим телом, своим вожделенным дыханием, головокружительным запахом и своим взглядом. Он всегда смотрит на неё с желанием и нежностью. Взглядом, полным неутолимой и вечной жажды её. Он всегда безудержно и неотвратимо хочет ее.

И в один миг, не обрывая с ней зрительного контакта, игриво пощекотав кончиком члена её увлажненные складки, посылая в её тело заряд острого желания, Драко делает плавный рывок бедер и с рваным вздохом, перестающим в протяжный стон, входит в нее во всю длину, так восхитительно растягивая и заполняя её изнутри, заставляя Гермиону чувственно вскрикнуть и призывно выгнуться ему навстречу.

— Обещай мне, — раздаётся его томное дыхание у её уха, и он заключает её запястья у неё над головой, сильнее вжимаясь в её податливое тело. — Чтобы мы ни делали...

— ...делаем это вместе, — договаривает она, чувствуя себя всецело в его власти, когда он так держит её запястья, наваливаясь своей крепкой грудью на её; когда от давления его твёрдого члена и осторожных мелких толчков внутри нее все трепещет, и ей просто хочется скулить и молить его перестать сдерживаться. — Обещаю... — уверяет она, заглядывая в туман его пронзительных глаз и совершенно теряясь в нем. И, ох, если бы это только можно было, Гермиона бы никогда не разрывала с Драко взглядов, она бы потонула в лунном сиянии его прекрасных глаз.

— И я не хочу, чтобы ты умирал за меня, — учащенно дыша, высказывается она. — Я хочу... хочу, чтобы ты жил ради меня. — В её голосе звучит мольба, горечь реальности и необузданная страсть. Сочетая в себе все эти эмоции, она легко проводит языком по его губам, вкушая его и тут же смазывая поцелуй, чтобы добавить: — Так же, как я, хочу жить для тебя, Драко...

И она действительно имеет это в виду. Ей хотелось успокоить его, заверить, что не бросит его в бездну своим самопожертвованием ради чего бы то ни было. Потому что они... Они другие.

Они — единомышленники.

Драко кажется удовлетворённым её клятвой и, с урчанием потеревшись носом о её щеку, с ухмылкой говорит ей на ушко, щекоча его своим горячим дыханием и касаясь губами:

— Ты и я, Ангел... Да мы вдвоём просто убийственное сочетание. У них просто нет шансов.

Гермиона блаженно прикрывает веки: он вдохновляет её своими словами. Непередаваемое ощущение того, что он внутри неё духовно и физически, воспаряет её. Она чувствует себя так, будто пьяна. Пьяна от любви.

Драко опускает губы на её подбородок и покрывает её лицо чувственными поцелуями. Он заставляет её томиться, изнемогать от желания, и Гермиона жалобно хнычет, начиная извиваться под ним, призывая его к движению, сжимая стенками своего влагалища его пульсирующий горячий член. Чем просто приводит Драко в самозабвение, и он с рыком прикусывает её плечо.

— Ах! — вздрагивает Гермиона, и он тут же извиняющиеся зализывает укус языком.

Напряжение накаляется до такой степени, что ему практически больно сдерживаться; его бедра непроизвольно подрагивают над ней. Мелкое трение с её тугими стенками вынуждает его потерять рассудок, и Драко наконец позволяет себе полностью отдаться жару её тела.

Они оба облегчённо выдыхают и издают стоны наслаждения, когда это восхитительное тёплое влажное трение обостряется с первым глубоким выпадом и погружением его члена в неё. Гермиона ещё больше прогибается в спине ему навстречу и теснее сжимает Драко между своих ног, запрокидывая голову и полностью отдаваясь ему.

И он берет её всю целиком без остатка.

Глаза в глаза. Мысли путаются. Когда он в ней, а она с ним такая. Красивая. Извивается, стонет, хочет его. Любящая... Он видит эту любовь в её глазах. Мерлин, он мог поклясться, она — сама нежность. И в этот самый момент её образ так глубоко заседает у него в голове, что он уверен: не забудет его до самой старости. А душа его кричит: «Ты моя. Что б тебя, ты моё самое сокровенное. Никогда не отпущу, никому не отдам, все для тебя... Только бы видеть тебя такую до конца своих дней.»

Его требовательные губы впиваются в особо чувствительный участок её шеи. Его пальцы переплетаются с её и вжимают запястья в матрас у неё над головой, удерживая её в такой позиции — максимально раскрытой для него. Его до предела возбужденный член набирает темп, скользя между её раскрытых половых губок в её тесной жаркой и мокрой киске. И с каждым разом Малфой толкается все сильнее, вдавливая девушку в постель.

Учащенно дыша над ней, Драко покусывает и целует её за ушком, степенно спускаясь к челюсти, изящной тонкой шее и полной груди с розовыми торчащими сосками. Он поочерёдно посасывает их, слегка покусывая и обводя набухшие ареолы языком по кругу; Гермиона начинает стонать в голос, и ему просто крышу сносит, как ласково она это делает. Ему хочется поглотить ее полностью, каждым дюймом своего тела чувствовать её нежную кожу.

Драко хорошо знает тело Гермионы. Знает, как заставить её кончить. Знает, как она любит. Никто не знает её тело, лучше чем он, и это доставляет ему особое наслаждение. Малфой двигается так, как ей особенно нравится, работая бёдрами и задевая своим упругим членом все самые чувствительные точки внутри её лона. И спустя какое-то время Гермиону всю сотрясает мелкая дрожь, а её тугие мышцы начинают содрогаться в спазмах вокруг его твёрдой плоти.

Драко весь напрягается, подрагивает и ритмично двигается в ней. По его лбу скатывается капелька пота; из его груди вырываются сдавленные стоны и грубое рычание. Она делает это с ним. Своей киской.

Так хорошо... С ней так хорошо.

— Боже... Боже... Боже! — простанывает Гермиона, метаясь головой по простыням. — Дра-ако-о! — выкрикивает она, крепче сцепляя с ним ладони, и в последний раз вскидывает бедра ему навстречу, судорожно сводя и разводя их в экстазе, разливающимся от низа её живота по всему телу. — М-м-м, Драко...

— О-о-ох, боже, Гермиона... — на грани хрипит он, улавливая её оргазм, и, как можно глубже проникнув в девушку, замирает, чтобы ощутить её сполна. Его налившийся член до помутнения в глазах дёргается глубоко внутри её сжимающейся вагины, и он кончает в нее.

Гермиона чувствует, как он заполняет её своим теплом, и от этого ощущения глаза сами собой закатываются в эйфории. У неё подрагивают ноги; она не может унять свой бешеный пульс и дышит часто-часто через рот, раскрыв губы. Драко опадает на неё, придавливая своим горячим потным телом, и утыкается лицом в изгиб ее шеи, нежно приникнув к коже губами. Он прерывисто дышит ей в ключицы, и она любовно поглаживает его по макушке, запутываясь в мягкости его платиновых волос.

В такие моменты он кажется ей таким ранимым... Таким — её. Его последний глубокий гортанный стон отголоском звучит у неё в голове. И это приносит ей ни с чем несравнимое, особенное удовольствие — то, что ему так хорошо из-за неё. Драко — её душой и телом. И она никому не позволит забрать его у неё. Чего бы это ни стоило.

В такие моменты они дышат лишь друг другом.

В такие моменты для них стихает весь мир. Есть только она и он. Драко и Гермиона. И их собственный мир, который они никому не позволят разрушить.

Саундтрек: Scar – Out of Perspective (2 Bad Vip)

Была глубокая ночь. Сквозь сон Гермиона чувствовала, как Живоглот топчется по её груди. Открытые створки балкона колыхались в такт летнему ночному ветру. Они с Драко уснули уже где-то как пару часов назад. Спалось так сладко, что ни звук створок, ни кошачьи потаптывания, которые становились все наглее и наглее, не мешали её сну.

В последнее время Живоглот перестал спать со своей хозяйкой, вероятно, из-за наличия в её постели мужчины, которого он, как и предыдущего, не особо жаловал. Но сейчас Живоглоту было жизненно важно разбудить спящую без задних ног хозяйку, по той причине, что полукниззл чувствовал надвигающуюся опасность. Она буквально висела в воздухе, сгущая его и заставляя рыжую шерсть кота вставать дыбом.

Когда Гермиона не отреагировала на громкое мяуканье и тычки лапами в лицо, накрыв голову подушкой, Живоглот решился пойти на крайние меры — он выпустил когти и поцарапал любимую хозяйку.

Отчего та сразу же с визгом просыпается, отпихивая с себя кота. От её вскрика с другой стороны кровати просыпается и Драко. Его глаза в беспокойстве быстро находят её.

— Ты чего, Глотик? — обиженно бурчит Гермиона, потирая глаза.

Спросонья Гермиона не сразу осознает происходящее в следующую секунду. Тишину ночи разрезает громкий треск бьющегося стекла. В этот же миг треск повторяется сразу в нескольких местах: он исходит с первого этажа и из соседних комнат. И это может означать только одно — они нашли их и напали. Защита дома не позволяет посторонним войти, но это лишь вопрос времени. Так что Драко и Гермиона мгновенно вскакивают на ноги с кровати.

Вооружившись своей палочкой, Драко аккуратно подходит к балкону, выглядывая. Гермиона рвётся к шкафу, доставая из него свою бисерную сумочку с припасами и первую попавшуюся одежду.

Насчитывая около пяти волшебников, парящих вокруг дома верхом на метлах и обстреливающих его, Драко успевает отпрянуть от дверцы балкона, когда в нее попадает заклятие, разбившее стекло вдребезги.

Гермиона кидает ему в руки его чёрные джинсы и кожаную куртку. Сама же в спешке натягивает на себя нижнее белье и первую вещь, которую ей удаётся схватить из шкафа — летнее белое платье в мелкий чёрный горошек, с чёрным поясом на талии и свободной юбкой, длинной доходящей до икр. Она здорово нервничает из-за того, что у них всего одна палочка, ведь при совершении обмена ни одна из сторон не стала вооружать заложников.

Дом разносят в щепки: во все стороны летают осколки, задевая кожу, заклятья простреливают стены, словно пули.

— Скорее вниз к камину! — кричит Драко сквозь весь этот хаос, натягивая куртку прямо на голый торс и быстро обувая ботинки. Выругавшись, он уворачивается от кусков кирпича, разлетающихся от треснувшей стены, в которую попадают Бомбардой.

— Драко, ты не видел Живоглота!? — привалившись к стене, Гермиона в панике выискивает глазами своего кота и одновременно с этим обувает на ноги валявшиеся на полу чёрные полусапожки на невысоком квадратном каблуке.

— Живо, давай, вниз! — хватая Гермиону за руку, Драко тянет её за собой.

Гермиона не находит своего рыжего комка в комнате и спешит с Драко по лестнице вниз. Живоглот, вероятно, уже убежал или спрятался где-то. С шумом они спускаются на первый этаж. Гермиона в ужасе оглядывается по сторонам: панорамные окна полностью выбиты; люстра, светильники — все побито; мебель испорчена, стены разрушаются, но хуже всего камин — он сломан.

— Что будем делать?! — Гермиона судорожно сжимает ладонь Драко, бегая глазами по развалинам, в которые превращается её дом. Её дом... Слезы накатывает на глаза, но Гермиона тут же их сглатывает. Надо отыскать Живоглота, где он? Где... Взгляд Гермионы резко останавливается на рыжем комке шерсти, и она тут же рвётся к нему.

— Нет, Гермиона! — Драко следом рвётся за ней, пытаясь словить её за руку.

Живоглот знал. Её умный котик хотел предупредить её. Она видит его, но что-то не так — он не двигается... Совсем не шевелится, лежа ничком на боку, а из пушистой головы идёт кровь.

— Глотик... нет! — неверяще выдыхает Гермиона, падая перед питомцев на колени. Она бережно берет кота на руки и в груди её появляется тупая боль. Мёртв... В её голове не укладывается мысль, что Живоглот мёртв. Должно быть, попал под обстрел.

Как в тумане Гермиона чувствует, как Драко тянет её за собой прочь от тела Живоглота, говоря о том, что в гараже есть мотоцикл. Уши уже болят от этого непрекращающегося гама, пока враги громят её дом, убив кота! И хотят добраться до них. Гермиона сжимает челюсти. Внутри неё вскипает холодная ярость. Она уже даже не так сильно чувствует боль от камней и осколков, задевающих ее.

Саундтрек: Paper Route – Chariots

Не успевает она опомниться, как они оказываются в гараже. Здесь тоже творится разруха, но не так сильно. Чёрный блестящий мотоцикл стоит посреди гаража. Драко быстро садится на него верхом и заводит мотор. Он передаёт Гермионе свою палочку, и она, подбирая свободную юбку платья, перекидывает через сиденье ногу, садясь позади него и принимаясь накладывать на них и мотоцикл защитные чары.

Ведь знает — им в который раз предстоит перестрелка с погоней.

Они действуют быстро и слаженно, как единый механизм. И когда Драко готов сорваться с места под рев рычащего мотора, Гермиона взмахом его палочки отворяет дверь гаража. Драко газует, сжимая ручку руля, и мотоцикл резко подрывается с места. Гермиона цепляется левой рукой за твёрдый оголенный пресс Драко, а в правой возносит над собой палочку. И не зря, потому что, как только они выезжают наружу, на них обрушивается шквал проклятий.

Порядком семеро волшебников в масках — верхом на метлах начинают погоню за ними, попутно обстреливая. Гермиона пытается аппарировать с Драко едва они отъезжают за границу антиаппарационного поля, но сразу же бросает эту затею, осознавая, что в них уже успели попасть локальным антиаппарационным заклятием, от которого нельзя защититься никакими защитными чарами.

Гермиона встречно посылает в противников проклятия, держась одной рукой за Драко, уцепившись за пряжку его ремня. Красные искрящиеся лучи из его палочки в её руке сбивают с метел двоих врагов. На удивление палочка Драко отлично слушается её. Попутный ветер путает её волосы, и это очень мешает. Драко выезжает на дорогу, увеличивая скорость. И Гермиона крепче прижимается к нему, стараясь отражать летящие в них проклятья. Какое-то время ей это удаётся, и она попутно сбивает с метел ещё троих преследователей. Но вскоре кому-то удаётся разоружить Грейнджер. Палочка неожиданно вылетает из её рук, и Гермиона лихорадочно хватается обеими руками за Драко.

— Что теперь делать?! — растерянно спрашивает она.

— В твоей сумочке ведь все ещё лежит оружие? — повернув к ней голову, Драко оценивает ситуацию с двумя врагами, гонящимися за ними и стремительно ослабляющими их защиту шквалом проклятий.

Гермиона кивает ему.

— Тогда ты знаешь, что делать, Ангел, — говорит он и возвращает глаза на дорогу, газуя так, что дикий рев мотоцикла раздаётся по всей округе.

Закусив губу, она спешно достает из кармана его куртки свою сумочку и кое-как, окольцевав Драко руками, нащупывает в её пространстве пулемёт. В процессе ей попадается чёрная беретка, и она достаёт её, надевая на голову, чтобы волосы не так сильно лезли во все стороны. Затем, прикрепив к пулемету обойму и сняв с него предохранитель, Грейнджер поворачивается в полуоборота и, держась свободной рукой за пряжку ремня Драко, поднимает пулемёт в твёрдо-вытянутой вверх руке.

И, крепко сжав челюсти, яростно открывает стрельбу.

Патроны со звоном беспрерывно вылетают из ствола. Выстрелы гремят в воздухе, как гром, а дуло пылает ярким огнём. Они мчатся так быстро, что Гермиона едва различает ускользающие ночные пейзажи. Раздуваемый ветром подол платья вьется позади, оголив до бёдер Гермионины ноги. Адреналин разливается в ее крови, когда она вот так на высоких скоростях, не разжимая челюстей, неистово палит из пулемёта. Она чувствует себя дикой, совершенно без тормозов, зная лишь стойкое желание не стать с Драко побеждёнными. И взгляд её сейчас именно таков. Без капли сомнений, острый и уверенный.

Погони и звуки выстрелов уже становятся для них чем-то обыденным, ведь именно так и живут гангстеры.

Поражённые железным напором Грейнджер расстрелять их, пара волшебников в масках снова используют заклятие, против которого защитные чары бессильны. И Гермиона отчётливо понимает, что это за заклятие, потому что сама его изобрела. Заклятие слежения. Драко тоже узнает его, помня те ощущения, с тех пор как Гермиона использовала его на нем.

Мозг Грейнджер работает экстремально быстро, и она сиюсекундно понимает, что без палочки они снять с себя чары не смогут, а значит — не могут прийти за помощью в поместье Забини и не привести в него врагов — это раз; и вообще укрыться хоть где-то в Лондоне, чтобы их тут же не отследили — это два. И, судя по злобному рыку Драко, стремительно увеличивающему скорость с последующими грязными ругательствами, он тоже это понимает.

К счастью, создателем заклятия является Гермиона и знает все его лазейки. Есть одна зона в магловском Лондоне на окраине, в которой заклятие слежения не действует. Она не помнит точно, по какой причине не включила этот участок, намеренно ли или же посчитав его слишком незначительным, но была этому несказанно рада.

На мгновение прекратив стрельбу, чтобы сообщить Драко на ухо эту информацию, Гермиона в процессе чувствует, как слабеют защитные чары, но старается не паниковать и сохранять холодный рассудок.

Получив от Гермионы адрес, где они могут на данный момент скрыться, Драко, несмотря на бушующее внутри беспокойство за неё, сидящую за его спиной под прицелом, — не может удержаться, чтобы с ухмылкой на губах ни сказать этой чертовски находчивой ведьме, с которой ему посчастливилось иметь дело:

— В таком случае меня уже начинают нервировать эти двое на хвосте. Разберись с ними, Ангел, и дело с концом!

Гермиона знает: он старается подбодрить её. И у него это неплохо получается. Она считает, что тоже должна подбодрить его в этой сложной ситуации, в которую они попали без магии, вооруженные лишь пулеметом верхом на мотоцикле, неспособные даже прийти за помощью к друзьям. И таким же беспечным тоном ему отвечает:

— Есть, сэр, мистер Дракон!

До неё доносится его хриплое хихиканье. И Гермиона, перезарядив обойму, на вытянутой руке направляет пулемёт в сторону преследователей и вновь открывает огонь. А Драко... Ох, он показывает им средний палец. И Гермионе просто не верится, что ему хватает духу оставаться прежним собой в такой ситуации. Она не представляет, как ему это только удается: сочетать в себе любящую натуру и бунтарский шарм плохого парня одновременно.

Но именно за это она его и любит.

Дуло пулемёта в руке Грейнджер палит так ярко, что она даже прицелиться при стрельбе толком не может. Может, это и к лучшему, ведь все же она пока не хочет никого серьёзно ранить, разве что только задеть и обезвредить. Да и самих Верховных, судя по всему, среди них нет, иначе они бы вряд ли надели маски.

В воздухе беспрерывно гремят оглушающие выстрелы. Они звучат так часто, что Гермиона уже не различает остальных звуков. Её взор остр и средоточен. Она без остановки жмёт на курок, не давая им возможности нападать, вместо этого пуская все силы, чтобы уклоняться от её пуль. Ей сложно держаться за пояс Драко и стрелять одновременно, но скрепя зубы Гермиона попадает в руку одному из петляющих противников.

Остаётся один.

Как внезапно их защитное поле окончательно падает. И будто в замедленной съёмке Гермиона видит, как в неё летит яркий зелёный луч проклятия. Он попадает в её оголенное бедро, и она тут же ощущает боль, как от ожога, словно волна пламени распространяется по её ноге, ранит кожу и мышцы, вызывая болевой шок.

От её болезненного вскрика у Драко внутри все переворачивается. Он оборачивается взглянуть в чем дело и с ужасом видит, как нога Гермионы в районе бедра покрывается большими ожогами и волдырями. Малфой рычит и от бессилия сжимает рукоять мотоцикла. В эту же секунду Грейнджер на адреналине, до скрежета сжимая зубы, сквозь боль вновь прицеливается, на этот раз изо всех сил, и плевать, в какой участок тела она попадёт. А она знает, что попадёт. Откуда ни возьмись в ней появляются силы на этот последний рывок. И ей это удаётся. Она не знает, как ей это удалось в агонии пылающей боли, но она попадает в обидчика, так что тот валится с метлы, как и все остальные до него.

И Гермиона с тяжёлым выдохом, морщась от ужасной боли, обессиленно приваливается щекой к спине Драко, обнимая его обеими руками за торс и чувствуя под ладонями его прохладную гладкую кожу.

Саундтрек: Grimes – Genesis

В пустоши лондонских полей придорожный неказистый мотель с яркой красной неоновой вывеской, светившей в ночи ярче луны, выглядит одиноко, словно остров в океане, но именно он — как раз то, что им сейчас так нужно.

Всю дорогу до него Малфой без остановки с крайним беспокойством в голосе спрашивал Гермиону, как она и дотерпит ли, пока они доедут до «черта на куличиках», как она ранее выразилась об этом месте. Гермиона согласно мычала ему в затылок, хотя боль была просто адской: каждый поток ветра, холодящий оголенную рану с выжженной кожей, был для Гермионы пыткой. Но она не жаловалась, ведь главное сейчас скорее оказаться в безопасности, чтобы их не смогли отследить и послать за ними еще людей. Она до скрежета стискивала зубы, кусала внутреннюю сторону щеки, чтобы заглушить одну боль другой, и старалась размеренно дышать, слушая успокаивающий голос Драко. Он говорил ей, что все будет хорошо, что скоро он ей поможет и её боль пройдёт; говорил, какая она умница, что расправилась со всеми их врагами; говорил, какая она сильная и как он любит её. И только благодаря ему Гермиона все ещё находила в себе силы держаться в сознании.

Драко мчал по ночным дорогам так быстро как только мог, выжимая скорость на полную. И как только они пересекли границу в неотслеживаемую зону на окраине города, на горизонте и появился этот придорожный магловский мотель.

Въехав на его парковку, Драко заглушил мотор и вытащил ключи из зажигания, поставив мотоцикл на подножку. Гермиона расцепила скрещенные на его обнажённом торсе руки и почувствовала, как он слезает с мотоцикла, и, придерживая её за плечи, спрашивает что-то про магловские деньги, также добавляя, что если у них их нет, то ему, вероятно, придётся оккупировать весь мотель для ночлега. Из-за продолжительной боли она еле находилась в сознании и плохо соображала, но все же до неё дошел смысл его слов.

— В сумочке... в кошельке... должны быть фунты, — слабо удалось пробормотать ей.

Драко немедленно закопошился в ее бисерной сумочке и не без ругательств потратил несколько минут, чтобы отыскать там ее кошелёк с магловской наличкой. Он попросил ее подождать здесь, пока он снимет им номер, и Гермиона ему слабо кивнула, почувствовав, как он тут же, быстро накрыв ее лоб губами, скрылся в главных дверях мотеля с характерным звуком дверных колокольчиков. Не прошло и пяти минут, как Драко вернулся. И, перекинув Гермионину руку себе за шею, бережно взял ее с мотоцикла к себе на руки и понес к железной лестнице, что вела на второй этаж сбоку здания мотеля, где вход в номера осуществлялся прямо с парковки через красные двери, расположенные в ряд вдоль песочного цвета стен.

После этого Гермиона не помнит, как оказалась на двуспальной кровати в номере мотеля. На какое-то время она отключилась. Очнувшись, она увидела Драко, обрабатывающего её ожоги. Боли уже было меньше.

Сразу как он внёс её в номер, то аккуратно положил на постель и принялся искать в её сумочке зелья; помнится, после того случая как в него стреляли, Гермиона всегда носила с собой в сумочке аптечку с зельями первой необходимости. Ему удалось отыскать бадьян и обезболивающее. Кое-как влив зелье бессознательной Гермионе между губ и заставив проглотить, Драко сразу же принялся за её ногу. Не став тратить времени на то, чтобы полностью снимать с нее платье, он просто задрал подол до талии и принялся капать с пипетки на ее ожоги.

И только когда она открыла глаза, он смог нормально дышать. Чего не мог сделать с того самого момента, как её ранили.

Саундтрек: Ólafur Arnalds feat. Arnór Dan – So Close

— Драко... — хрипло вырывается с её губ, а следом и мучительный стон, когда ещё одна капля бадьяна падает на открытые ожоги, заставляя кожу мгновенно срастаться.

— Ш-ш-ш, — Драко поднимает на неё взгляд, полный болезненного сострадания, будто от того, что ей больно, было больно и ему, — и берет её кисть в свою, — потерпи, любимая, осталось совсем чуть-чуть.

Закусив нижнюю губу и морщась от боли, Гермиона сжимает его руку и терпит, пока обезболивающее не приходит в действие и процесс лечения уже не приносит ей столько мучений. Ее сбивчивое дыхание окончательно приходит в норму, когда новая кожа полностью затягивает ожоги, и Драко мягкими движениями своих подушечек пальцев наносит на её бедро прохладную мазь доктора Летто, чтобы окончательно залечить и не оставить шрамов, также втирая её и в остальные раны от осколков стекол и камней на ее теле. Расслабляясь и прикрывая веки, Гермиона позволяет себе на миг просто забыться и наслаждаться его заботой. Её глаза открываются только когда Драко, закончив втирать мазь, достаёт бинты и жестом велит согнуть ногу в колене, чтобы он мог её обмотать. Гермиона поднимает ногу и наблюдает, как он раскатывает бинт, поднося его к её бедру. Когда он заканчивает, то стягивает с себя кожанку и отбрасывает в кресло напротив. Затем склоняется над ней, присаживаясь сбоку кровати, и, заглядывая ей в глаза, спрашивает:

— Ну, как ты?

Хотя Драко и без того знает, как она. В ужасе. Она потеряна и сбита с толку. Он видит это по её глазам, но все равно спрашивает, желая, как-то утешить её после случившегося. Этого не должно было произойти. Её дом был защищён, все же не Фиделиусом, но защита эта была достаточно мощная. Новоиспеченные Блэки не могли просто так их найти, если только им кто-то не дал наводку. Кто-то, кто имел доступ в её дом, кто знал, какими чарами будет охраняться Грейнджер... Внезапно Драко осеняет, и ему хочется треснуть себя по лбу, как они раньше об этом не подумали. Рон Уизли продолжительное время был у Верховных в подчинении, и из него без сомнений успели вытянуть любую нужную информацию о Гермионе Грейнджер и её привычках. Малфой решает ей об этом пока не говорить; она и без того разбита.

— Я не знаю... — хрипло произносит Гермиона, облизывая свои пересохшие губы. — Мой дом... разрушен и наверняка захвачен. Мы с тобой в ловушке без палочек в мире маглов... — обессиленно перечисляет она их беды, глядя в его усталое, озабоченное лицо. — И стоит только нам отсюда выбраться, как нас тут же найдут и устроят западню... Нам даже помочь никто не может, — надрывным голосом продолжает она, поджимая губы, — потому что не знают, где мы...

Когда она произносит это вслух, звучит как приговор. Драко на секунду опускает глаза; ему до тошноты в горле хочется забрать её боль и вернуть тому, кто ей её причинил в троекратном размере.

Вновь вернув к ней свой взгляд, он с уверенностью говорит:

— Гермиона, мы выберемся, я обещаю.

Она верит, но легче не становится, особенно, когда она вспоминает то, от чего её глаза вмиг наполняются слезами, а к горлу подступает горечь.

— Что такое... — Драко придвигается на старой скрипучей кровати ближе к Гермионе, чтобы, сняв с её головы беретку, поправить её спутавшиеся волосы. — Что ещё, Ангел?

Шмыгая носом, Гермиона заливается горькими слезами и тихонько взвывает, привставая на локте, чтобы обнять изумленного Драко одной рукой через плечо и уткнуться лицом ему в грудь.

— Мерлин, ну, ты чего? — сильнее притягивая её к себе, он обхватывает рукой её затылок, поглаживая и чувствуя, как она заливает его грудь слезами.

Между рыданиями Гермиона пытается ему что-то невнятно пояснить.

— Не понимаю тебя, что?

Поднимая голову, она находит его расширенные от беспокойства глаза и говорит чётче:

— Глотик... Мой бедный котик... Поги-и-б! — взвывает она, и снова утыкается ему в грудь, горестно всхлипывая.

Драко облегченно выдыхает, рассеяно продолжив поглаживать её по курчавым волосам.

Он уж думал, она о чем-то серьёзном. Не то чтобы смерть домашнего питомца — не серьёзно, но сейчас у них были гораздо большие проблемы, да и кота он этого мягко говоря невзлюбил, считая убогим созданием. С кривыми-то лапами, к тому же старый и страшный. Но то, как Гермиона по нему убивается, словно потеряла члена своей семьи, искренне его поражает. Его поражает её способность сочувствовать ненужным и угнетенным, помогать им и любить их.

Одна на миллион. Он знает это точно: такая, как она, — одна на миллион.

Малфой помнил, как на втором или третьем курсе бывал в зоомагазине в Косом переулке с Пэнси, которая хотела себе кошку. Продавщица тогда пыталась ей втюхать никому ненужного жирного рыжего кота, но та лишь брезгливо носом поводила. Потом нескольким позже Драко увидел этого же котяру в руках у Грейнджер, которая тискала это нелепое животное, словно тот был самым прелестным созданием на планете. «Вот дура, — подумал тогда он, — из всех нормальных питомцев выбрала себе этого урода.» (И касалось это не только кота.)

Саундтрек: Sarah Blasko – All I Want (BENY Remix)

— Ну, тише-тише, Ангел, не плачь, — приговаривает Драко, касаясь подбородком ее макушки. — Он все равно был старый... Ещё немного и заболел бы, да умирал в муках.

Притихнув, Гермиона отстраняется, задумчиво вглядываясь ему в лицо.

— Думаешь? — спрашивает она.

— Конечно, — кивает он. — Если хочешь, потом можем завести нового кота, — предлагает он и с ухмылкой добавляет: — Только чур не рыжего... Давай беленького.

Гермиона не сдерживает слабой улыбки.

— Глотик был полукниззл, умнее котика, чем он, я не встречала... И мне нравилась его очаровательная мордочка...

Видя в её глазах печаль, Драко пальцами стирает слезы с её щёк. Его пробирают чувства — любовь к ней. Он прижимается губами к её лбу, глубоко вдыхая её родной аромат. И, переметнувшись к её ушку, говорит заискивающим утробным голосом:

— А знаешь, кого ещё более умного и очаровательного мы можем завести?

— ...Кого же? — интересуется Гермиона, все ещё опечаленная, но также с каждой секундой все больше увлеченная его приятными прикосновениями и голосом.

Драко немного отстраняется, так, чтобы видеть её лицо.

— ...Маленьких ангелочков с твоими удивительными глазами и моими шикарными волосами... Твоим гениальным умом и моей потрясающей харизмой... — заявляет он с улыбкой на лице, которая с каждым словом становится все ярче, а глаза все больше загораются мечтательным блеском.

Гермионе не верится, что он это имеет в виду. Драко так взбудоражил ее, что у неё даже рот раскрывается. Она хлопает ресницами, а внутри неё разливается такой странный трепет, которого она ещё никогда в жизни не испытывала. Она не знает, как охарактеризовать это чувство, но сравнила бы его с парением в облаках. У неё в голове всплывают сладкие мечты, в которых они с Драко счастливо живут в каком-нибудь миленьком домике на берегу, а вокруг них вьются белокурые детишки с её карими глазами, или же наоборот темноволосые с его серыми. Неважно. Так или иначе, они были бы прекрасны.

— Драко... — пораженно выдыхает Гермиона, окрыленная его словами. Кончиками пальцев она обводит его острые скулы, чувственные губы и челюсть. Она будто в вакуум с ним попала. Весь мир вокруг прекратил существовать. Мгновение они неотрывно смотрят друг другу в глаза, будто бы в душу. Между ними возникает совершенно новый вид откровения, которое они пробуют на вкус, смакуя от него послевкусие единения.

— Потеряла дар речи? — знойно ухмыляется Малфой своей белоснежной улыбкой. — Да, это я умею.

— Засранец, — игриво хмыкает она, — ты мне ещё предложение сейчас сделай.

Его брови дёргаются вверх; на секунду в его в глазах появляется задумчивость, на смену которой приходит воодушевленное намерение. И он невозмутимо выдаёт:

— А действительно.

— Не шути так...

Но Драко и не думал шутить, ловко спускаясь с кровати на пол и вставая перед ней на одно колено. Вынуждая Гермиону тут же принять сидячее положение.

— Ты с ума сошёл...?

— Гермиона Джин Грейнджер, — как ни в чем не бывало начинает Драко, полный нерушимой уверенности в своих глазах, и Гермионе кажется, что её сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Неужели он в самом деле собирается это сделать? Кто-нибудь ущипните... — Будешь ли ты моей женой? — с придыханием в голосе произносит он эти невероятные слова, от которых у Гермионы по всему телу бегут мурашки.

— Ты... — Теперь-то он точно украл у неё дар речи. — Ты... Серьёзно?

— Как никогда.

— Но, Драко... Мы только нравится-то друг другу начали всего пару месяцев назад, а ты мне уже предложение делаешь.

— Все эти годы в школе... клянусь, на подсознательном уровне ты мне всегда нравилась.

Гермиона сомнительно изгибает бровь на такое его признание, но глаза Драко все так же полны решительности, и у неё замирает сердце от осознания его правдивости.

— Ты безумен, — изрекает она все ещё неверяще. — В такой момент... В смысле сейчас? Серьёзно? Так нельзя...

— Более подходящего момента я себе просто представить не могу, Гермиона.

— Хм, но ты правда... правда уверен, что хочешь этого, что не передумаешь?

— Еще никогда в жизни я не был так уверен, — твердит ей Драко. — Единственная светлая и ясная цель в моей голове — это быть с тобой, Гермиона. И я прошу тебя выйти за меня, ведь хочу разделять с тобой каждый момент этой жизни.... Когда ты улыбаешься или когда плачешь, когда ты не в духе и невыносимо упрямишься... Или я — ведь я тоже бываю не сахар, — говорит он, пожимая плечами, и Гермиона, сквозь слезящиеся от счастья глаза, не может удержаться от смешка. Она все ещё не может поверить, что это происходит на самом деле, и даже касается очертаний его татуировки дракона, проводя подущечками пальцев от его бицепсов до плеча, чтобы убедиться, реален ли он и этот миг.

Драко накрывает ладонью её кисть на своём плече и продолжает, облизав губы:

— Не сомневаюсь, мы будем много спорить. Но, гарантирую... — его рот расползается в соблазнительной ухмылке, — ...занятий любовью будет к-у-уда больше, Ангел.

Гермиона на это, мягко сощурившись, даже не удивляется: что, даже делая ей предложение, он полагается на свой малфоевский шарм.

— А просыпаясь по утрам, первое, что я хочу видеть — это твои глаза... твою улыбку, любимая, — понизив свой тембр до низкого полушепота, Драко берет её ладошку со своего плеча в свою и, не отрывая от Гермионы глаз, подносит к своим теплым губам и оставляет трепетный поцелуй. — Хочу тебя всегда... — горячо произносит он. — Хочу разделять с тобой вечность, ведь без тебя, Ангел, она ничего не стоит... Ты — вся моя жизнь, Гермиона Грейнджер.

До глубины души тронутая его словами, Гермиона не моргая смотрит на него и думает, что в этот самый миг она как никогда невероятно счастлива. И, о боже, мамочки, он хочет, чтобы она стала его женой! И плевать, что дела обстоят у них просто ужасно. Плевать, что они в каком-то магловском мотеле, оставляющим желать лучшего. Плевать, что время и место совсем не подходящие. Здесь, с ним и сейчас — она счастлива.

Ласково погладив своим большим пальцем костяшки её тонких пальцев, Драко подносит её ладошку к своему лицу и накрывает ею свою щеку, блаженно прикрывая веки. Гермиона придвигается на самый край кровати, чтобы быть ближе к нему, и с нежностью опускает вторую ладонь по другую сторону его лица, поглаживая его гладкую кожу. Она намеревается ответить, но он сжимает её коленку, взглядом давая понять, что ещё не закончил.

— Гермиона, любовь моя... — произносит он; его грудь взволнованно вздымается и опадает, а в глазах его безграничное обожание её, точно она — святая; точно она — центр его вселенной. — Я хочу, чтобы ты осталась... — его голос становится тише, слова звучат молитвой на его устах. — Осталась со мной на всю жизнь.

— Я с тобой, Драко, — уверяет она; её глаза полны слез от того немыслимого счастья, что он так сильно её любит, а она его, — и всегда буду, — добавляет она и, совсем расчувствовавшись, смахивает слезы с уголков своих глаз. Гермиона не помнит, когда в последний раз в один миг плакала от горя, а уже в другой от счастья. И это все он. Драко Малфой делает её счастливой.

— Тогда выходи за меня... Может, не сейчас. Я не настаиваю даже на ближайшем времени... Но я хочу, чтобы ты стала чем-то большим, нежели просто моей девушкой. Я чувствую, что мне становится этого мало, — настойчиво и откровенно твердит он. — Это слово не способно в полной мере выразить, как много ты для меня значишь, Гермиона... Я хочу, чтобы мы были обручены. Хочу, чтобы ты стала моей невестой, любимая. А со временем и женой... Давай будем сообщниками на всю жизнь, Ангел.

— Да, — уверенно отвечает Гермиона, чувствуя, как уголки её губ стремительно поднимаются вверх. Она сразу знала, что ему ответит. Не было ни капли раздумий. — Больше, чем тебя, любимый, я ничего не хочу.

И она страстно целует Драко в губы, обнимая его руками за широкие плечи и прижимая его к своей груди. Они оба улыбаются сквозь поцелуй, сплетаясь с друг другом языками. Потянув его за собой на кровать, Гермиона ложится на бок, не разрывая с ним губ. И Драко так же устраивается напротив — лицом к лицу с ней, запуская пальцы в её непослушные кудри.

Лёжа в этой позе они перебирали друг другу волосы, кончиками пальцев поглаживали щеки и просто целовались. Нежно, долго и почти лениво. Им хотелось покоя. Хотелось, как сейчас, всегда ощущать близость друг друга. Они таяли в тепле и сладости их сплетенных ртов, губ и языков. Изредка прерываясь, чтобы осыпать лица друг друга поцелуями. А когда от поцелуев стали покалывать припухшие губы и сводить скулы, они просто лежали и смотрели друг другу в глаза. Без слов, но так красноречиво. Он в ее янтарные, а она в его серебристые. Казалось, просто потонув друг в друге.

Пока, взявшись за руки, так и не погрузились в сон при приглушенном освещении номера мотеля, в котором отныне стали помолвленными.

Бесконечно влюбленные и готовые друг за друга убивать.

Саундтрек: Scar – One of Our Own

Айола Блэк бесстрастно оглядывается по сторонам разгромленного дома Гермионы Грейнджер. Пробитые стены, разбитые окна, люстра, светильники, рамки для колдографий и многие другие вещи — все это дело рук их людей. По её с братом поручению, разумеется.

Регулус Блэк II направляется за сестрой вверх по лестнице. Она вылечила его с помощью зелий; под его мантией торс был полностью перебинтован. И, если бы не это, возможно, они бы сами устроили этот рейд, не увенчавшийся успехом. Айола не могла действовать без него, так же как и Регулус без нее. Так всегда было. Если они что-то делали, то только вместе. Выжидать же было ни в коем случае нельзя. Близнецы были убеждены, что уже на следующий день Малфой и Грейнджер не были бы столь уязвимы, как в эту самую роковую ночь.

Но все же. Невзирая на это, Малфою и Грейнджер каким-то чудом удалось удрать от семи вооружённых волшебников с одной палочкой на двоих, и то до поры до времени.

Взобравшись на второй этаж дома, Верховные входят в единственную комнату с настежь распахнутой дверью. Оба идентичные: черноволосые, сероглазые, высокие, облаченные в элегантные дизайнерскиечёрные мантии; с фамильными блэковскими надменными выражениями лиц и грацией в каждом движении.

За близнецами следует Теодор Нотт, и, как возглавлявший налёт, как может оправдывает их провал:

— Они просто счастливчики... Ну и магический щит у них был мощный, да... А ещё Грейнджер, — злобно добавляет он. — У неё была пушка.

— Хочешь сказать, — проговаривает Регулус, — одна вооружённая пулемётом девчонка способна положить нескольких вооружённых магов?

— Она стреляет как профи, — уверяет его Тео. — Ты бы видел, что она устроила. Я такого никогда не видел. Грейнджер палила не на жизнь, а на смерть... У меня перед глазами, словно фейерверк, мелькал лишь огонь из дула её пулемёта, а в ушах стояли гребаные оглушающие выстрелы. Сам видишь, — Тео хмуро кивает на свою перебинтованную и перевешанную через шею руку, — малфоевская сучка подстрелила меня и Монтегю, — выплевывает он.

Регулус сжимает челюсти, играя скулами, а Айола тем временем осматривает апартаменты врагов. На зеркальном столике лежат стопки книг; Айола проводит по их корешкам острием ногтя, бросает взгляд на кружки с недопитым шоколадным напитком, на слабо горящий камин, на расправленную постель и разбросанные женские и мужские вещи.

Грейнджер и Малфой убегали в спешке. Они заставили их бежать. И от этого осознания на алых губах Айолы Блэк появляется снисходительная удовлетворённая ухмылка.

Внезапно на глаза ведьме попадается стопка колдографий, выглядывающая из под чёрной гангстерской шляпы, рядом от золотого портсигара на прикроватной тумбе.

— Не знаю, что за фигня, но мы не можем их отследить, — продолжает отчитываться Тео. — Это следящее заклинание, что изобрела эта Грейнджер, — туфта полная.

— Раз в пределах предполагаемого местонахождения логова Забини их не видели, значит заклинание слежения действует, — задумчиво возражает Регулус. — Они не хотят их выдасть и прячутся где-то вне эпицентра действия заклятия... Ты говорил, вам удалось ранить Грейнджер?

Тео кивает ему, и Регулус продолжает размышлять, пока его сестра, взяв колдографии с прикроватной тумбы, принимается их осматривать:

— Они оба без палочек, один из них ранен, и, я уверен, им некуда идти. Они просто где-то прячутся... — положив руки в карманы своих брюк, он вскидывает подбородок, впервые взглянув на Нотта, и со стойкой уверенностью в светло-серых глазах заключает: — Найти их будет лишь вопрос времени.

— Регулус, — окликает его сестра, и он тут же поворачивает голову в её сторону. — Глянь-ка, что я нашла, — заискивающе лепечет она, показывая брату стопку с колдографиями.

Устремив вместе с Блэком взгляд на колдофото в её руке, Тео сразу же их узнает. Парижские события вихрем всплывают у него в голове вместе с изображениями Малфоя и Грейнджер, позирующих на фоне Мустанг Босса, и Гринграсс и Забини на фоне Додж Чарджера.

Они с Регулусом подходят к Айоле по обе стороны, чтобы взглянуть ближе. И она для них веером раскрывает стопку. Там Грейнджер в красно-чёрном одеянии — в обнимку с Малфоем в белом — восседает на его мустанге, и сама Грейнджер в дерзкой позе с сигарой во рту. Там эти двое внутри Шато-де-Блэк в холле, где Грейнджер в золотом платье пальцем поворачивает к себе лицо Малфоя за подбородок и целует в губы, отчего тот расплывается улыбкой. Там же Дафна, в том классном сиренево-меховом блестящем прикиде с вуалью на глазах, красуется на фоне крутой тачки Забини и — Тео стискивает зубы — с ним же целуется. И многие другие снимки с того дня.

— И что нам с этого? — спрашивает Регулус, заинтригованно взглянув на сестру.

— Это же компромат, мой хороший, — ласково поясняет ему Айола. — Передадим их Скитер, пусть раздует сенсацию на их гангстерском поприще, покажет, что Грейнджер на самом деле никакая не жертва Империуса, судя по тому, как хулиганит на этих снимках и обжимается с «похитителем», глядя на него влюблёнными глазами.

— ...Назначим за них обоих хороший приз и им негде будет скрыться, — с ухмылкой на губах продолжает её мысль Регулус.

— Не думаю, что каким-то простофилям удастся их взять, даже будучи воодушевленными на них нажиться, — встревает Тео. — Тут надо собрать целый поисковой отряд опытных авроров.

Мгновение подумав над этим, Айола уверенно заявляет:

— Я думаю, они сейчас среди маглов.

И, вручив Нотту в руки стопку колдофото, отдает ему окончательное поручение:

— Завтра же они должны быть в розыске с наградой, как среди волшебников, так и среди маглов. Займись этим... Нам с Регулусом сейчас не до игр в догонялки и прятки.

Шевельнув бровью, Нотт согласно кивает. И Верховные, взявшись за руки, с хлопком исчезают по воздуху, густой черной дымкой пронесясь через открытые дверцы балкона.

Убрав колдофото к себе во внутренний карман мантии, Тео оглядывается по сторонам аппариаментов Грейнджер. И ему в голову внезапно приходит безумная идея. Теодору не впервой. Терять ему нечего; зато Грейнджер будет больно. Из-за этой грязнокровки, надоумившей Дафну искать выход, как избавиться от ритуальной связи с ним, он и потерял её, — полагал Нотт, отказываясь винить самого себя, потому что, если станет, окончательно потеряет рассудок.

Он аппарирует на лужайку дома. Домик на холме у озера был весьма мил, жаль будет его полностью уничтожать.

Но он делает то, что задумал, без всякого зазрения совести: проклиная тот день, когда Дафна решила пойти работать в Отдел к Грейнджер, проклиная чёртову Грейнджер и её чёртов дом, Теодор лёгким и непренужденным взмахом палочки колдует Адское Пламя и бросает его первые потоки в разбитое окно.

Пламя взревает тигриным рычанием и возгорается так же быстро, как рот Нотта растягивается в широкой коварной ухмылке, перерастающей в смешок, когда стены под языками пламени, обревшими тигриные черты, начинают с треском рушиться, а затем, когда и крыша обваливается, — в откровенный злобный смех. Хохот накрывает Теодора с головой, заставляя бесноваться от одной только мысли, что они все ещё заплатят.

— Мерлин, спаси и сохрани, — истерически вырывается из его уст, перед тем как, вдоволь насмеявшись, превратиться в чёрный дым и исчезнуть прочь от рушившегося на глазах и пылающего огненной преисподней пристанища Гермионы Грейнджер.

Комментарий к Глава 31. «Бесконечно влюбленные и готовые друг за друга убивать.» Коллажи в группе отдельно посвященной фику и его персонажам (если вы еше не подписались, подписывайтесь, там много тематических постов и бонус треков): https://vk.com/wall-171560363_119

https://vk.com/wall-171560363_279

Вот и новая глава, с которой начинается мой самый любимый этап их приключений (он финальный!) и который я ждала, чтобы написать, уже как с два года!

====== Глава 32. «Полиция Лондона разыскивает особо опасных преступников.» ======

Саундтрек: Grimes – Easily

2 июля 1999 года.

В миле от мотеля есть придорожная закусочная. С красными кожаными сиденьями и столиками, выстроенными в ряд у окон. С видом на дорогу и парковку. Играющим радио и работающим телевизором. И кокетливой официанткой Дженис. Очередной ее рабочий день близился к вечеру и казалось бы не предвещал ничего интересного. Официантка опиралась на барную стойку локтями и накручивала на палец светлый волнистый локон, выбивающийся из ее прически. Она напевала себе под нос приставучую мелодию и подпирала рукой подбородок.

Пока ее не привлек звук мотора мотоцикла.

Новые посетители заехали на парковку, и Дженис с интересом пригляделась, поправив свой белый фартук, надетый поверх короткого голубого форменного платьица. За рулем был байкер в крутой черной кожаной куртке, белой футболке под ней и черных джинсах с железной пряжкой на ремне. И, о боги, Дженис могла поклясться, что никогда не встречала столь натурально выглядящего платинового блондина. Ей еще ни разу не удавалось добиться столь чистого безупречного оттенка ни в одном из салонов. А может, он просто какой-нибудь альбинос, и цвет его волос все же натурален. Закусив губу, официантка также подметила, что этот парень настоящий красавец. Высок. К тому же широк в плечах. Сложен просто фантастика как хорошо. Из-за его темных очков ей пока не удалось разглядеть его глаз, но вот идеальные черты лица она отметить успела.

Пока молодая официантка занималась разглядыванием Драко, то не сразу обратила внимание на Гермиону в его компании. На ней было дивное летнее красное платье-миди в белый горошек с рюшами на декольте. Ее кудри оттенка грецкого ореха развивались на ветру; на глазах также сидели темные очки. Она слезла с байка первой, опираясь на плечо Малфоя, пока тот ставил его на подножку и вынимал ключи из зажигания.

Пара зашла в закусочную со звоном дверных колокольчиков и их сразу же встретила улыбчивая Дженис, в частности улыбаясь лишь очаровательному Малфою.

Принимая у них заказ, официантка намеренно представилась, чего обычно не делала, и упорно строила глазки столь сильно приглянувшемуся парню. Но тот не выказывал к ней никакого интереса и, кажется, даже не замечал. В отличие от его спутницы, которая все прекрасно замечала и, хмурясь, брала инициативу разговора на себя, так что Драко в основном молчал.

Несколькими минутами позже Дженис принесла им их заказ и, виляя бёдрами, удалилась. Проводив девицу критичным взглядом, Гермиона принялась за свой бургер.

С самого утра они с Драко ничего не ели, потому как придорожный мотель такую услугу, как доставка еды в номер, увы, не предоставляет. Проснувшись сегодня, Гермиона обнаружила Драко в ванной, стоящим по пояс обнаженным у зеркала. Заметив на его теле царапины и порезы от бомбежки в ее доме, она на мгновение вышла из ванной и тут же вернулась с аптечкой в руках. Она обработала раны на его спине, руках и животе. Потом они полдня потратили на то, чтобы найти решение проблемы, в которой оказались. Надумав, они собрались: Гермиона отыскала в своей сумочке новую одежду, так как старая была в ее крови, и даже нашла для Драко его белую футболку.

Но для начала им нужно было поесть. И вот они здесь.

— Позже я подарю тебе другое кольцо, — говорит Драко, сомнительно жуя свой бургер, то и дело поднимая булочку и бросая на котлету подозрительный взгляд. — Фамильное, — добавляет он, откладывая недоеденный бургер в сторону и берясь за картошку фри.

Жуя, Гермиона опускает взгляд на безымянный палец своей левой руки.

Утром она также заметила, что пока спала, Драко отыскал в ее сумочке кольца, которые они покупали для себя, как фальшивых Бонни и Марка Бернар, и надел обручальное кольцо невесты ей на палец. Кольца из платины были просто шикарными: ее — венчанное крупным сияющим бриллиантом; его — инкрустированное россыпью крошечных бриллиантов с каемкой из белого золота. С надписями на внутренней стороне: «Навеки твой» и «Навеки твоя» соответственно. В ванной, залечивая раны Драко, она заметила на его пальце кольцо жениха и позволила себе улыбнуться и поцеловать его в плечо. Значит, вчера он был весьма серьезен.

— Эти кольца тоже очень даже недурны собой, — прожевав, возражает Гермиона.

Драко мягко усмехается, покачивая головой.

— Мало быть недурными, — елейно проговаривает он, встречаясь с ней взглядами, — по традиции мои родители должны передать нам свои. Как и все Малфои с начала времен — из поколения в поколение.

— И ты думаешь, — скептично начинает она, делая из своей чашки глоток кофе, — твой отец возьмет да передаст тебе свое? Забыл, на ком собрался жениться, а? И, кстати, не думаешь ли ты, дорогой, что я возьму твою фамилию? — дразнящим тоном спрашивает Гермиона, следя за тем, как Малфой силится не закатить глаза.

— Ну, во-первых, ты не учитываешь влияния моей матери на моего отца, дорогая, — в тон ей отвечает он, окуная картошку в соус и отправляя ее к себе в рот. — ...Держу пари, когда она узнает, то едва ли не отрубит отцу палец, чтобы передать нам эти кольца. А во-вторых, чем это тебя, интересно, не устраивает стать Малфой, а, Грейнджер? — вещает он с ухмылкой на губах. И, бросив взгляд на Дженис, подносящую заказ к соседнему столику, выдает: — Знаешь, сколько таких вертихвосток, как эта, пищали бы от восторга при одной только мысли, что станут миссис Малфой?

— Ну... думаю, с твоей нынешней репутацией гангстера их порядочно поубавилось, мистер Белый Дракон, — едко парирует Гермиона, стрельнув в него острым взглядом. — Так что, смирись, — продолжает она, отправляя к себе в рот ломтик фри, — ты — теперь мой и нужен только мне.

Мгновение несколько пораженный её настроем, Малфой закусывает нижнюю губу и сканирует её томным взглядом, будто бы смакует её слова, откладывая их у себя в памяти.

— Черт, Ангел... — расплывается он манерной улыбкой, неотрывно глядя на неё. — Я обожаю, когда ты мне так дерзишь.

Поводив бровью, Гермиона пьёт из чашки свой кофе и пытается подавить улыбку.

— ...А я просто обожаю дерзить тебе, Драко, — все же улыбается она, поставив чашку на стол. — А по поводу колец... ты между прочим забываешь, что кольцо Нарциссы сейчас у парочки Блэков, доставляющих нам все эти... неприятности. — Гермиона обводит взглядом закусочную у черта на куличках, задерживаясь на официантке, имеющей наглость заигрывать с чужими женихами.

— О, поверь мне, мы вернем его, — ожесточившимся тоном проговаривает Драко, одним большим глотком допивая кофе и доставая из кармана своей куртки сигару и алюминиевую зажигалку.

Саундтрек: Grimes (feat. Blood Diamonds) – Go

Гермиона вытирает рот салфеткой. А Малфой, зажав сигару между своих пухлых губ, ловким щелчком открывает колпачок зажигалки и прикуривает.

Внезапно до них доносится ругань с соседнего столика. Какой-то крупный бородатый мужик, нецензурно выражаясь, орет на свою девушку, угрожая ей кулаком. Гермиона и Драко оборачиваются на них. И мужик, заметив на себе их неодобрительные взгляды, понижает свой тон.

— А если серьезно, Драко... — начинает Гермиона, снова развернувшись к их столику и встречаясь с ним глазами. — Ты уверен, что сможешь вспомнить номер телефона в доме Блейза? — Утром Драко припомнил, что у семейства Забини в доме имеется телефон; его держал Джонни Диллинджер для связи со своими магловскими «коллегами».

— Я видел номер пару раз, — говорит он, делая затяжку. — Блейз зачем-то мне его давал, сам не знаю на черта, я ведь не пользуюсь этим магловским дерьмом... Но у меня просто фотографическая память. — Откинувшись назад на сиденье, Драко выдыхает из приоткрытых губ потоки дыма. — Единственное, в чем я не уверен, так это в последней цифре... Но мы дозвонимся, Гермиона, — уверяет он.

— Магловским дерьмом? — укоризненно выгибает бровь Гермиона. — Как лицемерно с твоей стороны, Малфой... Мотоцикл, тачки, пистолеты и сигары, — перечисляет она, махнув рукой на сигару у него во рту, — значит, не в счет?

Встречно изогнув бровь, Драко неторопливо выпускает дым и вынимает сигару изо рта своими большим и указательным пальцами.

— Не в счет, — невозмутимо кивает. — Не всякое их дерьмо бесполезно и порой приносит пользу.

— Телефон очень полезная вещь, Драко, — возражает она, — в отличии от сигар, которыми ты дымишь и которые не принесут тебе никакой пользы, а только нанесут вред... И стоит отдать должное семье Блейза, раз имеют в доме телефон, иначе мы бы сейчас были в полной заднице, — своим поучительным тоном причитает Грейнджер. Чем вызывает у Драко желание заткнуть её умный ротик поцелуем.

— ...Ладно! — вздыхает он и с мальчишеской полуулыбкой на губах тушит сигару прямо о свой недоеденный бургер, после в якобы невинном жесте вскинув перед собой ладони. — Ты права, магловское дерьмо не такое уж и дерьмо... За исключением еды, — вставляет Малфой, сморщившись при виде тлеющего пепла на булочке. — Еда у них — то еще дерьмище. И не спорь тут.

Неодобрительно покачав головой на его выходку, Гермиона пожимает плечами, действительно не желая сейчас с ним спорить на эту тему. А Драко щелчком пальцев в воздухе подзывает официантку для расчета.

Дженис сиюсекундно подбегает. И Гермиона нехотя отмечает, что парочка ранее застегнутых пуговиц на ее декольте — теперь вызывающе расстегнуты.

— Счет, пожалуйста, — ледяным тоном проговаривает Грейнджер.

Даже не взглянув на нее, Дженис передает Драко их счет, хлопая перед ним своими длинными ресницами. Он открывает его и от увиденного там надменно вскидывает бровь, на манер спрашивая:

— Что это?

— Специально предложение от... — с придыханием лепечет она, — ...м, нашего кафе.

— Предложение от вашего кафе, говоришь, — едко усмехается он. — Не знал, что нынче в закусочных работает эскорт... — Малфой пренебрежительно выбрасывает на стол клочок бумажки.

И Гермиона, сощурившись, его подбирает.

«Позвони мне», — сказано на клочке, а ниже номер телефона и красный отпечаток губ.

— Что ж, как мило, — саркастично протягивает Гермиона и, встречаясь с настырной официанткой взглядами, протягивает левую руку вдоль стола, переплетая пальцы с левой рукой Драко, так, чтобы паршивка видела их кольца, — ...но мы с моим женихом не нуждаемся в... специальных предложениях, — притворчиво-сладким тоном осаждает девицу новоиспеченная невеста.

Дженис пораженно поджимает губы, проследив за её собственническим жестом. И Гермиона, расцепив с Драко кисти, небрежным жестом двух палец просит у него свой бумажник. Коротко ухмыльнувшись, он вытаскивает его из кармана куртки и передает своей невесте в руки. Глянув на счет, Грейнджер неторопливо отсчитывает из своего бумажника несколько купюр и кладет официантке в фартук со словами:

— Но ты не расстраивайся... оставь тут себе на чай.

Вспыхнув, Дженис громко фыркает. Затем разворачивается и уходит, громко стуча по полу каблуками.

— ...Нет, мне это определенно нравится, — высказывается Драко, польщенно улыбаясь во весь свой рот.

— Что конкретно тебе здесь нравится, м? — сердито спрашивает Гермиона.

— То, как ты ревнуешь и заявляешь на меня свои права, Ангел, — отвечает он, закусив свою нижнюю губу и слегка склонив голову на бок. Все так же обворожительно улыбаясь ей.

Смутившись, Гермиона опускает глаза. Неужели она только что именно это и делала? Ревновала и заявляла на него свои права? И даже не заметила этого. Само собой вышло. Она уже окончательно присвоила Драко себе и инстинктивно отстаивает его.

Из соседнего столика снова доносится брань того бородатого мужика:

— Да я тебе во сне глотку, сука, перережу, если только еще раз вздумаешь свалить, это ясно!?

Ахнув, Гермиона думает вмешаться. Но внезапно вместе с этим происходит кое-что еще.

Саундтрек: John Debney – Main Titles (Alternate)

Внимание каждого в закусочной привлекает резко увеличивающийся звук телевизора. Они с Драко тоже поворачиваются в его сторону и натыкаются на Дженис с пультом в руке: та смотрит на экран с крайним шоком и любопытством. В выпуске новостей упоминаются их имена — и Малфой и Грейнджер взволнованно переводят взгляд на телевизор, видя на экране свои же собственные лица.

«...Полиция Лондона разыскивает особо опасных преступников, Драко Малфоя и Гермиону Грейнджер, обвиняющихся в рядах дерзких грабежей банков, вооруженных нападениях и похищениях. А также покушениях на убийства путем нанесения пулевых ранений и других особо тяжких преступлений.

Ориентировку на них вы сейчас видите на своих экранах:

Имя: Малфой, Драко а.к.а Белый Дракон;

Возраст: 19 (1980);

Рост: 1.90 сантиметров;

Телосложение: атлетичное;

Волосы: натуральный платиновый блонд;

Цвет глаз: светло-серый;

Цвет кожи: белый;

Последняя локация: Лондон.

Имя: Грейнджер, Гермиона;

Возраст: 19 (1979);

Рост: 1.65 сантиметров;

Телосложение: стройное;

Волосы: каштановые; вьющиеся;

Цвет глаз: карие;

Цвет кожи: светло-оливковый;

Последняя локация: Лондон.

...Криминальная пара входит в состав англо-итальянской мафии, но на данный момент — гангстеры действуют вдвоем и находятся в уязвимом положении. Если вы располагаете о них какой-либо информацией, просим немедленно сообщить в полицию за вознаграждение суммой в 10.000 фунтов стерлингов. За их поимку же сумма вознаграждения составляет 50.000 фунтов стерлингов...»

Саундтрек: Grimes (feat. Janelle Monáe) – Venus Fly

Едва телеведущая канала новостей провозглашает сумму вознаграждения за поимку преступников, как тот бородатый мужик вскакивает с места, вытаскивая из-за пояса пистолет. И с алчным блеском в глазах направляет его на Малфоя и Грейнджер. Но одновременно с ним так же незамедлительно реагирует и Драко: доставая из-за пояса пистолет, он встречно наставляет ствол на этого урода, большим пальцем спустив предохранитель.

— Предупреждаю всего раз: опусти пушку и никто не пострадает, — стальным, плавным тоном проговаривает Малфой.

— Я так не думаю, красавчик, — противным голосом протягивает мужик и перенаправляет дуло на Гермиону, — рыпнешься и твоей красотке несдобровать... — Его рот расползается мерзкой улыбочкой, и он добавляет: — Никто не говорил, что вас нужно брать живыми...

Желваки заходятся на сжатых челюстях Драко, а в глазах его мелькает такая необузданная злоба, что на мгновение мужик трусливо дергает глазом. Все в закусочной затаивают дыхание и не смеют шелохнуться, с отдаленным страхом и интересом наблюдая за происходящим.

— Подъем! — резко обращается мужик к Гермионе.

Не спуская дула пистолета с этого горе охотника за головами, Драко переводит на нее многозначительный взгляд, и Гермиона едва уловимо ему кивает, держа руки под столом. Мужик подходит ближе к их столику и выжидающе тычет в особо опасную, разыскиваемую преступницу пушкой.

— Ладно-ладно, — мягко соглашается Гермиона. И под прицелом медленно встает из-за столика. Она держит одну руку за спиной, ведь этот тупица не попросил ее поднять руки.

А зря. Потому что как только Гермиона выходит из-за столика, поднимаясь во весь рост, то резко заносит руку из-за спины и со всего размаху выбивает из рук мужика пистолет — ловким ударом рукоятки револьвера. Который ранее достала из под резинки своих чулок. Перед выездом из мотеля Драко поместил ей его туда. Так, на всякий случай... Ну, или, может, просто потому, что его заводила эта мысль? Неважно. Сейчас это пришлось как нельзя кстати.

Не теряя ни секунды, Драко выходит из-за столика. Бросает на свою свирепую сообщницу мимолетный одобрительный взгляд. Выставляет свою пушку впереди себя и, обводя её дулом всех присутствующих в закусочной, громким властным голосом провозглашает:

— ВСЕ ТЕЛЕФОНЫ НА СТОЛ ЖИВО! ...И ДА ПРИБУДЕТ С ВАМИ УДАЧА, ЕСЛИ Я ЕЩЕ ХОТЬ У КОГО-НИБУДЬ, БЛЯДЬ, УВИЖУ СТВОЛ!

Каждый покорно выполняет его приказ. И Малфой, схватив чей-то пакет и вывалив из него все вещи, принимается собирать в него телефоны. Чтобы, когда они с Гермионой убрались отсюда, никто не имел возможности доложить о них в полицию. Хотя бы в ближайшее время.

Гермиона тем временем, подобрав пистолет этого недоумка с пола, берет его под прицел своего револьвера и приказным тоном велит:

— На колени, руки за голову! Быстро!

Что-то недовольно пробурчав себе под нос, мужик нехотя выполняет.

Обыскав его, Грейнджер находит складной нож, мобильник и ключи от машины.

— Драко! — окликает она его и, когда её напарник оборачивается, кидает ему в руки телефон.

Малфой ловко его ловит и бросает к остальным в пакет. Затем широким шагом идет к бару. Отыскивает там аппаратный телефон и, поставив его на столешницу, направляет в него свой пистолет и спускает курок. Раздается выстрел. Кто-то вздрагивает. Кто-то вскрикивает. А телефон выходит из строя. Недолго думая, Драко хватает с бара бутылку текилы и следом берет пакет с телефонами.

Они с Гермионой находят друг друга глазами и, понимая, что делать им здесь больше нечего, — направляются к выходу.

— Стой, ты, девчонка! — кричит вслед удаляющейся Гермионе бородатый мужик. Она оборачивается, вопросительно изогнув бровь. И тот брызжа слюной выплевывает: — Верни мои ключи от тачки!

Гермиона не может этого сделать, потому как разъезжать по округе на мотоцикле они с Драко больше не могут, иначе их кто-нибудь узнает и снова попытается сдать легавым. Она переводит взгляд на трясущуюся девушку, на которую орал этот урод, и замечает на ее руках следы синяков. И тогда в Гермионе закипает ярость.

— А то что, ты, ублюдок?! — едва не рычит она, угрожающе надвигаясь.

Драко останавливается у двери, выжидая Гермиону и следя за тем, чтобы у нее все было под контролем.

— Просто верни их мне, сука, не то ты и твой дружок крупно пожалеете!

Грейнджер усмехается, возводя глаза в потолок. Подумать только, каких только дебилов нет на этом свете.

Усмешка быстро спадает — она резко холодеет в лице; в глазах ее зажигается опасный огонек. Гермиона приближается к своей жертве. Замахивается — из ее груди вырывается львиный рык — и со всего размаху огревает бородатого тирана по виску рукояткой своего револьвера. Еще секунду он стоит на коленях, в следующую же — валяется на полу в отключке от силы удара Грейнджер.

— ...Милый, дай-ка мне ключи от мотоцикла, — как ни в чем не бывало просит она своего жениха, развернувшись к нему. И замечает его остановившимся на полпути к ней. Он сорвался с места, едва этот кусок дерьма оскорбил ее. С лица Драко спадают ярость и секундное удивление ее поступком. Оно мигом испаряется, как только он вспоминает, с кем все-таки, мать его, имеет дело. Гермионой — защитницей всех угнетенных и первоклассной надирательницей задов всяких мерзавцев — Грейнджер. В свое время и ему от нее хорошенько досталось...

Снисходительно ухмыльнувшись, Драко без вопросов достает из кармана своих штанов ключи от байка и кидает их в руки Гермионе, словившей их налету. Она подходит к столику той девушки и под ее недоуменным взглядом кладет ключи на стол со словами:

— Советую тебе уезжать, пока эта никчемная свинья не очухалась.

Не став ждать от неё реакции, Гермиона разворачивается и направляется к выходу, по пути остановившись у кассы, чтобы разменять несколько фунтов на мелочь для таксофона.

На выходе Драко с кривоватой полуулыбкой открывает для своей опасной леди дверь и сам выходит следом за ней.

На улице Гермиона жмет на кнопку сигнализации на связке ключей, что отобрала у того мудака. На парковке раздается характерный звук. Ее глаза находят бежевую Шевроле Импалу, и Грейнджер тут же идет в ее сторону. Малфой же кидает мешок с мобильниками в урну и, открыв бутылку текилы, поливает ею мусор. Выбросив туда же опустевшую бутылку, он достает из кармана куртки зажигалку. Щелчком открывает колпачок. Поджигает клочок бумажки и бросает в урну, которая мгновенно воспламеняется.

Гермиона в это время садится за руль шевроле и выезжает на дорогу, притормозив для Драко. Он тут же открывает дверцу и, оглянувшись по сторонам, садится в салон тачки рядом с Гермионой.

— Жми, — бросает он, захлопнув за собой дверцу и положив руку на подлокотник. И Грейнджер, сняв шевроле с ручника, жмет на газ.

Импала подрывается с места, оставляя на дороге следы от с визгом стирающихся шин.

И все это на глазах шокированных посетителей закусочной, наблюдающих за парочкой гангстеров через окна.

А также официантки Дженис, которой точно будет что рассказать подружкам.

Саундтрек: Grimes – Life in the Vivid Dream

В паре миль от закусочной они останавливаются посреди полей на пустынной дороге рядом с одинокой телефонной будкой. Попросив Гермиону подождать снаружи, Драко зашел в будку один, объясняя это тем, что, для того чтобы воспроизвести в памяти все цифры номера и подобрать последнюю, ему нужно сосредоточиться... А будучи с ней в тесном пространстве — он будет точно не в состоянии этого сделать.

Солнце палит ярко. Гермиона сидит на на крышке капота угнанного шевроле, пока летний теплый ветерок развивает ее волосы и подол красного платья, лаская ее ноги. Сквозь солнечные очки она наблюдает, как Драко снова и снова кидает разменянные ею монеты в таксофон и подбирает номер, напряженно вслушиваясь, кто на этот раз по ту сторону возьмет трубку. Это единственная их надежда: дозвониться до Блейза, иначе они тут застряли, без единого шанса на спасение.

Гермиона вспоминает произошедшее в закусочной. Исключительный случай, когда волшебников объявляют в розыск в магловском мире. Исключительно особо опасных. На памяти из ее знакомых объявляли только Сириуса и Диллинджера... А теперь и их.

Вдруг Драко после очередного звонка психует и с силой кладет трубку; его губы шевелятся в беззвучных ругательствах. Он опускает голову, опершись ладонью о стекло, но уже через мгновение ее подымает и, встретившись с обеспокоенной Гермионой взглядами, продолжает попытки дозвониться.

Кажется, температура воздуха подымается; Гермиона чувствует, как на спине выступают капельки пота. Ей становится очень жарко со своей густой шевелюрой каштановых кудрей, и она убирает их на один бок, поправив на макушке черную шляпу с широкими полями. Крышка капота нагревается под палящим солнцем, и Гермиона ерзает, сгибая одну ногу в колене и ставя подошву на бампер.

Тут-то Драко обращает на нее свой взгляд, держа трубку у уха, и с триумфальной полуулыбкой на губах подзывает ее к себе взмахом руки.

Дозвонился.

Приободрившись, Гермиона сию же секунду спрыгивает с капота и спешит внутрь телефонной будки. Закрывая за собой дверцу, она вслушивается в суть разговора и понимает, что трубку в доме Забини снял один из домовиков и более того, судя по раздражению Драко, — говорит исключительно по-итальянски. Нахмурившись и закусив нижнюю губу, Гермиона слушает, как Драко членораздельно пытается донести домовику, чтобы тот позвал к телефону хозяев. Хоть что-то он ведь должен понимать по-английски, правда ведь? Или хотя бы интуитивно понять, что нужно сделать, когда хозяевам звонят по телефону.

Но спустя минуту дискуссий домовик резко кладет трубку.

— Вот ведь мелкий ублюдок! — срывается с губ Драко, и он снова принимается набирать номер.

Саундтрек: Deep Cover – Dr. Dre (feat. Snoop Dogg)

Тем временем в поместье Забини итальянский домовой эльф без всякого зазрения совести бросает трубку, распознав на том конце того ужасного, бесцеремонного мистера Драко Малфоя, который разгромил столько вещей в благородном доме Забини, и из-за которого им, домовикам, пришлось их восстанавливать. Благодаря магии это не заняло много времени, но все же у старого эльфа остался осадок. К тому же молодой господин Забини велел не беспокоить.

Уже было собравшись исчезнуть с щелчком пальцев обратно на кухню, как позолоченный антикварный телефон вновь начинает звонить. С кряхтением эльф ковыляет к нему, намериваясь снова сбросить звонок. Но его опережает другой домовик, материализовавшийся на звон телефона. Сняв трубку, юный эльф на бодром английском приветствует:

— Благороднейший дом клана Диллинджер-Забини вас слушает!

— Ну слава Мерлину! Немедленно позови к телефону Блейза! — повелительно раздается мужской голос на том конце провода.

— Увы, господина Блейза нет дома, сэр, — с сожалением сообщает ему домовик.

— Где он тогда, мать его? Позови любого, кто есть дома.

— Э-э, они с мисс Гринграсс отбыли пару часов назад в «Король Беркут». И дома никого нет, сэр.

В ответ из трубки следует ряд грубых ругательств, от которых юный эльф поджимает уши, а затем на фоне слышится: «дай сюда» и какое-то копошение. После чего голос в трубке с мужского сменяется на женский: Гермиона Грейнджер сдержанно объясняет домовику ситуацию, несколько раз повторяя их координаты, и вежливо просит немедленно об этом донести Блейзу и Дафне.

— Сожалею, мисс, но господин Забини просил не беспокоить его и мисс Гринграсс...

— По какой причине?

— Космо лишь слышал, как господин Блейз говорил мисс Гринграсс, что они идут поиграть.

— Во что поиграть? .. Ладно, слушай, неважно. Это чрезвычайная ситуация, и, уверяю, твой господин Блейз сильно разозлится и разочаруется в тебе, если ты о ней не сообщишь... понимаешь? — вкрадчиво объясняет ему Гермиона.

Немного помешкав, эльф все же соглашается и дает обещание донести послание. Повесив трубку, Космо натыкается на суровый взгляд Гастона, старшего домовика родом из Италии, что трудился на эту семью еще со времен Себастьяна и Стефана Забини.

Гастон принимается ворчливо убеждать Космо, что не стоит ослушиваться первоначального приказа молодого хозяина.

— Как думаешь, во что они там играют? — раздумывает Гермиона. Минуту назад они закончили разговор с эльфами Забини и не двинулись с места из будки, обдумывая дальнейшие перспективы. — Пул? — предполагает она, прислонившись спиной к стеклянной дверце.

Серьёзное, задумчивое лицо Драко преображает насмешливая, знающая ухмылка, и он выдаёт:

— Ага, только вот шары, палки и дырки играют несколько другую роль.

Саундтрек: Jeff Beck – Live In The Dark

— Встань на четвереньки, сладкая...

Блейз знал, в Дафне уживались две крайности. Порой она хотела покорить весь мир, а порой хотела, чтобы кто-то загородил её спиной от всего вокруг. Сам Блейз тоже сочетал в себе крайности. Но несколько другого характера. Чаще всего ему хотелось приласкать Дафну, но временами... Ох, временами он грезил нагнуть её и хорошенько отшлепать как сучку. Покусать, оставить метки, чтобы ни у кого не возникало сомнений, кому она принадлежит.

Для этого они здесь. В особом приватном зале в клубе Блейза. Он уже приводил её сюда однажды. Если быть точными — в тот раз, когда Дафна в день финального планирования «Гринготтса» на глазах у всех пикантно шепнула ему на ушко, что хочет оказаться здесь со связанными руками, в его полной власти.

Как и впервые в этой комнате: Дафна танцевала на небольшой сцене с шестом в углу; пурпурная подсветка от пола и стен освещала её фарфоровую кожу. Блейз сидел напротив на кожаном сиденье дивана и вальяжно курил сигару.

Ах, да, и глаз с неё не сводил.

Дьяволица — она извивалась и крутилась на шесте, терлась о него и пластично съезжала по нему вниз, трогала себя и соблазнительно двигала бёдрами в такт музыке. Всё это — бросая на своего единственного зрителя полные страсти взгляды. Дафна могла бы стать профессиональной танцовщицей, если бы захотела.

Почувствовав, как в его брюках становилось все теснее, Блейз опустил левую руку с красовавшимися на запястье золотыми часами — на свой изнывающий по ней пах. В нетерпении поерзал и сделал глубокую затяжку, выдыхая через полные губы облако дыма.

Она подводила его к черте. Дафна Гринграсс была для него той самой единственной и любимой. Она одна занимала все его мысли. А ведь все знали, какой Блейз Забини разборчивый и как трудно ему угодить.

После целой ночи и утра чувственных занятий любовью у Блейза дома: они решили продолжить свой безумный секс-марафон в другой обстановке — с каплей остроты.

Чего только не было здесь для ролевых игр. Костюмы, игрушки...

На гибком теле Дафны не было ничего, кроме прекрасно выделяющего её формы, шикарного черного комплекта белья с интересным дизайном из переплета тонких кусочков ткани и лямок; ее длинные сексапильные ноги обтягивали чулки с поясом на подвязках; прямые жемчужные волосы ниспадали до тонкой талии. Финальным штрихом были — чёрная полицейская фуражка, надетая на голову блондинки, и полицейская дубинка, прилагающаяся к её образу «секси-полисвумен» на оружейном поясе вместе с наручниками.

Ещё несколько умелых вращений с прогибом в спине у шеста, и Дафна неспешной походкой от бедра спустилась к Забини, оседлав его. Пожирая её взглядом, он тут же властно опустил свои сильные руки на её упругую попку и крепко сжал, вызывая у девушки сладкий стон.

Блейз был топлесс. Такой чертовски сексуальный... Она обожала, когда он был топлесс.

Дафна провела руками по мускулам на его руках, огладила пальцами его рельефный торс, наслаждаясь гладкостью его тёмной, как шоколад, кожи на фоне ее светло-молочной.

Идеальное сочетание.

Она приникла к губам парня, запуская в его рот свой язычок. Их поцелуи были то чувственными и нежными, то грубыми и страстными. Как и они сами.

После парочки смененных поз, в которых Блейз всячески играл с её киской своим горячим языком и длинными пальцами, — он взял Дафну на руки, так, будто она ничего не весила, и понёс на отделанную зелёной кожей, невысокую кровать с посеребренным изголовьем. Криминальный босс опустил свою даму на самый край кровати, возвышаясь над ней во весь свой практически двухметровый рост.

Не сводя с Блейза томного взгляда из-под полуопущенных ресниц, Дафна подобрала под себя ноги и начала водить языком по кубикам на его каменном прессе, очерчивая нити татуировок и медленно спускаясь к паху. Достигнув цели, девушка, словно кошка, стала блаженно тереться щекой о внушительно-выпирающую ширинку мужчины. Затем пальчиками достала из штанов мулата его большого и гладкого змея и принялась ублажать его своим ротиком.

Забини гладил блондинку по волосам и рвано дышал, зверски рыча в те головокружительные моменты, когда она несильно сжимала в пальцах его мошонку и облизывала яички. Когда же Дафна пропустила его ствол в свое тесное горло, вцепившись ногтями в его задницу, то просто окончательно снесла ему крышу.

— Ч-ч-черт, детка... — Блейз в экстазе запрокинул голову и, толкнувшись вперёд бёдрами в её жаркий ротик до упора, кончил с хриплым гортанным рыком и её именем на своих губах.

Почувствовав во рту пьянящий вкус любимого, Дафна с приглушенным стоном наслаждения все приняла и проглотила.

Тогда же он и велел ей встать на четвереньки.

Довольно промычав, Дафна выпускает его горячий разбухший член из сладкого плена своих губ и, все ещё ощущая на своём языке его восхитительный терпкий мужской вкус, медленно проводит кончиком языка по своей верхней губе. Завороженно глядя на свою девочку сверху вниз, Блейз ухмыляется и накрывает своей большой ладонью её тёплую упругую грудь, обтянутую эротичным, едва прикрывающим бельём. Просовывает через ткань два пальца, контрастируя с её нежной кожей своей огрубевшей, и потирает между ними её набухший сосок.

— Давай, детка, не заставляй папочку ждать... — мурлычет Блейз, ущипнув её за сосок.

Она тоненько стонет, запрокидывая голову. И встаёт перед Блейзом в нужную позу, под его пристальным взглядом по-кошачьи прогибаясь в спине.

— Давай... шлепни меня, — возбужденно дыша, просит своего плохого парня Дафна.

Блейз поднимает уголок губ в похотливой улыбке и опускают одну ладонь на аппетитную попку этой дьявольски сексуальной «стражницы закона». Но лишь томительно ее поглаживает.

— Не понял, проси лучше, сладкая.

— Ах... — вздыхает Дафна, ощущая, как мужские руки снимают с неё трусики, оттянув подвязки её чулок чуть в сторону, и как разгоряченную влажную плоть между ее ног теперь обдает воздухом. — Шлепни меня, папочка... — исправляется она, затаив дыхание в ожидании сладкой боли.

Блейз удовлетворенно хрипит и заносит ладонь, чтобы резко опустить её на девичьи ягодицы.

По комнате раздаются звучный шлепок и сладостный стон, вырвавшийся из приоткрывшихся губ Дафны.

— О, да-а, — на выдохе протягивает он, снимая с её оружейного пояса наручники, которые им скоро непременно пригодятся.

И снова заносит ладонь для шлепка.

Я не боюсь темноты,

Если нам выдалось жить в темноте,

Мы будем жить в темноте.

Не увидишь, как я умираю в свете.

Мы будем танцевать в темноте,

Мы принесем свечи в темноту,

Мы будем любить в темноте,

Мы пойдем домой в темноте,

Мы будем держаться за руки в темноте.

Мы просто люди, позволяющие любви течь.

Мы не боимся темноты,

Мы будем жить в темноте.

Не увидишь, как я умираю в свете.

— Jeff Beck «Live In The Dark»

Саундтрек: Portishead – Over

На лице Драко написано обречённое выражение: «мы — в заднице». Потому что уж он-то наверняка знал, куда именно Забини и Гринграсс потащились, предварительно попросив не беспокоить, и во что конкретно эти двое там играют.

И зная друга — это затянется.

Устало потерев лицо, Драко прислоняется к стеклянной стенке внутри телефонной будки и откидывает на нее голову. Он обращает взгляд на Гермиону и понимает, что она надеется на обещание того эльфа. Малфой же очень сомневается, что Космо все же решится ослушаться и побеспокоить хозяина там.

— Не смотри так, — тихо говорит ему Гермиона, начиная нервно постукивать ногтями по стеклу. — Он им сообщит.

— И почему же ты в нем так уверена, м? — лениво протягивает он. — Ты вообще его видела? А вот я видел. И уж поверь, мозгов ему хватает только на то, чтобы полы протирать. Черт, да семья Блейза держит его только из жалости, потому что никто другой не возьмёт.

Гермиона складывает руки на груди, сощурившись. Но Драко, проигнорировав её недовольство и устремив взгляд на пустынную дорогу за стеклом, все так же скептично продолжает:

— И даже если и решится... Думаешь, он запомнил все, что ты ему тут говорила? — Он возвращает к ней свой взгляд. — Поверь мне, бестолковее домовика, чем этот, ещё поискать надо.

Гермиона открывает было рот, чтобы прочесть ему лекцию о предвзятом отношении к домовым эльфам, но тут же закрывает, передумав. Это сейчас им никак не поможет.

Она лишь спрашивает:

— Почему ты себя так ведёшь?

Драко отталкивается от стекла и, взглянув на неё в упор, объясняет:

— ...Потому что хочу, чтобы ты оставила эту идею ждать тут их помощи в надежде на то, что этот бестолковый домовик сообразит, как важно о нас сообщить... Не стоит, Гермиона, — твердит он. — Нам лучше найти укрытие и попытаться связаться позже.

— Ты так уверен в том, что он бестолковый, да? — истинно грейнджерским тоном ворчит она. — О Добби ты тоже так думал, не правда ли, Драко?

Он опускает взгляд, покачивая головой, будто так и знал, что она опять начнёт свою песню.

— Если ты забыл, то именно «бестолковый домовик» спас меня и остальных из твоего дома тогда... И если бы не этот «бестолковый домовик», возможно... — Гермионе спирает дыхание, и она шумно выдыхает, довершив: — я бы в тот день уже была мертва!

Драко резко поднимает на неё глаза — и она видит в них боль былых сожалений. Он вспоминает свою беспомощность в тот день. Она напоминает ему об этом — как её пытали у него на глазах. И что спас её по большей части далеко не он.

— Я лишь хочу сказать.... — смягчившимся голосом начинает Гермиона, сожалея, что подняла эту тему и разворошила старые раны. — Что нам стоит подождать... — Она касается его руки, опустив глаза в пол; тон её становится все тише и обречённей. — Нам все равно негде укрыться. Нас везде узнают, Драко...

Ему сдавливает лёгкие от этого её обреченного тона. Им остаётся только ждать и надеяться. А ведь он обещал ей другое... От досады его накрывает злость. Раздаётся треск — Драко бьёт кулаком по стеклу, пустив по нему глубокие трещины и разбив себе костяшки в кровь.

— Драко! — вздыхает Гермиона, потянувшись к его за окровавленной руке. — Дай посмотрю.

Но он отдергивает руку и запускает пальцы себе в волосы, пачкая светлые пряди в крови. Минуту он молчит, отвернувшись и прислонившись локтями к стеклу. Затем, собравшись с мыслями, разворачивается к ней лицом. Гермиона видит, что черты его лица ожесточились, а в глазах плескается неумолимая жажда расправы.

— Когда мы выберемся из этой западни, клянусь тебе — им конец, — хладнокровно обещает ей он. Она делает к нему шаг, накрыв его щеку своей ладонью. — ...Если же это наш конец... — шепчет Драко, положив свои руки ей на шею и погладив большими пальцами её челюсть, — то встречать я его хочу в твоих объятьях, Ангел.

Из её губ срывается вздох от той горечи, с какой были сказаны последние его слова. И он ловит его, склонив к ней голову и накрыв её губы своими. И Гермиона отдаётся страсти поцелуя с ним, Драко. Боже, как же он хорош... Его горячее дыхание опаляет, когда его губы настойчиво раскрывают её. Она скользит языком по его губам, в его рот. И он встречает её язычок своим, поглаживая. Драко приглушенно стонет ей в рот и опускает одну руку с её шеи ей на грудь. Пальцами расправляя в стороны рюши на глубоком декольте её платья, он высвобождает ее налившуюся грудь. Чувствуя, как под ней учащенно бьется ее сердце, Малфой полностью накрывает её обнаженную грудь своими сильными ладонями. Сжимает в них мягкие полушария и оттягивает пальцами напрягшиеся соски.

Внутри будки в разы становится жарче. Возбуждение накрывает их обоих особенно остро, учитывая место и экстремальность положения.

Гермиона со стоном откидывается на дверцу, прислоняясь к ней спиной. И Драко делает шаг вслед за ней. Он целует её все грубее и настойчивее: покусывает её губы и давит своим языком на её, не переставая ласкать грудь.

Мужское горячее тело сильнее вжимается в неё. Заставляя трепетать. И задыхаться от желания, когда он одной рукой обхватывает её шею, пальцами поглаживая бьющуюся жилку. Между ног становится невыносимо жарко и мокро. Так невыносимо, что Гермиона закидывает одну ногу Драко за пояс, обнимая его за широкие плечи, обтянутые гладкой чёрной кожей куртки.

Она хотела его. Хотела с тех пор, как наблюдала за ним, сидя на капоте шевроле. Драко злился... И, ох, как же он горяч, когда злится.

Перестав мять её грудь и терзать соски, он задирает подол её платья, поглаживая ее стройную ножку, закинутую на его бедро. Малфой прикусывает губу, наслаждаясь ощущением нежной кожи её бедер на своих пальцах. Ему так приятно просто трогать её. Припадая носом к ее шее, он с жадностью втягивает запах любимой.

И ему все мало. Он просто не может ею надышаться. Ему слишком нравится, как она пахнет.

— Ч-черт, как же я хочу тебя, — стенает он, ткнувшись ей в живот своей напряженной плотью, стиснутой за тканью джинс.

— Так возьми... возьми... возьми меня, — едва не хнычет Гермиона, изнемогая от желания, потираясь бедрами о его эрекцию. Ее взгляд расфокусирован, разум затуманивается, все прочие мысли заглушают его требовательные прикосновения. Ее голову занимает только он один.

— Гермиона... — обдает её щеку его глубокий жаркий выдох. Она наблюдает, как темнеет серебро его глаз. Малфой окидывает ее тело рассвирепевшим взглядом, полным вожделения.

В один миг — Гермиона чувствует, как его широкая ладонь накрывает её лобок через красное кружево; в другой — как мужская рука сжимает ее чувствительную плоть, вырывая из ее груди протяжный стон. Ее веки прикрываются; до ушей доносится его грубый рык, от которого по ее телу пробегается томительная дрожь.

Драко полностью отпускает себя, не в силах удержаться от этой всепоглощающей жажды её. С ней он забывает обо всем. Она заглушает суету внешнего мира, погружает в себя полностью.

Только она одна имеет значение.

Обе его руки исчезают внизу: он расстегивает ширинку и достает свой член. И Гермиона чувствует, как его тёплая головка уже упирается ей в бедро, размазывая по коже смазку. Тихий стон срывается с её губ, когда Малфой резко отодвигает в сторону её трусики.

Ощупывает ее всю.

Проводит аристократичными пальцами вдоль её текущей и пульсирующей киски.

На его лице появляется хищная улыбка. Одной рукой Драко берет свой эрегированный пенис и приставляет теплую головку к её входу, раздвигая лепестки половых губ.

Резкий толчок.

И он с хриплым стоном врывается в девушку до упора.

Под давлением его твёрдой плоти стенки её влагалища растягиваются; Гермиона вскрикивает, уткнувшись лбом ему в плечо, и, прикусив губу, хмурится от грубого проникновения.

— Прости, прости, прости... — виновато лепечет он, лаская её слух своим бархатистым баритоном.

Она жмурится и откидывает голову назад на стекло. И Драко тут же приникает к ее вытянутой шее своими губами, осыпает ее нежными поцелуями и невольно подрагивает в ней. Сходя с ума от того, как тесно у неё там внутри.

Придя в себя, Гермиона чувствует необходимость, чтобы он начал двигаться. Малфой изо всех сил сдерживает себя, чтобы не начать ее откровенно трахать. Но ей больше не больно. Вцепившись в его плечи пальцами, она поднимает вторую ногу и залезает на своего жениха. Простонав в процессе от величины его члена в себе. Драко старается дышать, уткнувшись лицом в изгиб ее шеи и сжимая в руках её упругие бедра. Но у него ничего не выходит, когда Гермиона начинает тереться о его возбужденную плоть своей. Он задыхается от ощущения горячего женского тела, душистого аромата ее кожи и тех потрясающе красивых стонов, что она издает, томно дыша ему в шею.

Она задает ритм, и он подхватывает его, в порыве страсти с силой стиснув в руках полушария ее ягодиц и шумно привалив свою невесту к дверце будки.

Его сильная рука снова оказывается на её тонкой шее. Его восхитительные губы страстно впиваются в ее приоткрытый ротик. Его толчки становятся все чаще и сильнее. И ее пульс ускоряется, глаза закатываются от того, как его член — такой горячий и твердый — напористо скользит между ее бедер, а искусный язык орудует во рту.

Им невыносимо жарко. Не только из-за того пикантного жаркого секса, которым они занимаются внутри телефонной будки посреди пустующих дороги и полей, но и из-за знойной летней погоды. Воздух накаляется, — капельки пота сильнее проступают на коже.

Драко тяжело дышит ей в губы. Жадными поцелуями спускается по ее подбородку к шее. Языком по пути слизывает с её кожи капли влаги. Затем склоняется к её красивой обнажённой груди и смыкает свои влажные припухшие губы на ее возбужденном соске. Драко всасывает его в рот, оттягивает зубами и нежно покусывает.

Вкус ее кожи пробуждает в нем зверя. Ему хочется ее всю исцеловать, покусать...

Постанывая, Гермиона подрагивает в такт его размеренных погружений в ее тело. Ее веки — закрывшиеся от того неописуемого удовольствия, что он ей доставляет — распахиваются. И она видит в его волчьих глазах дикий блеск.

— Драко, пожалуйста... — сбивчиво хнычет она, сильнее прижимаясь к нему всем телом. Чуть замедлившись, он вопросительно вглядывается ей в глаза, готовый исполнить любую ее просьбу. — Не сдерживайся... — робко просит она.

Его глаза загораются маниакальной тягой тут же исполнить ее желание. Малфой оглядывает её тело цепким взглядом: такая возбужденная и раскрасневшаяся... Кровь вскипает в его венах, но на задворках сознания все же возникают сомнения.

— Не уверен, что тебе понравится, — севшим, низким голосом шепчет он ей на ушко.

— Понравится... — настаивает она, погладив Драко по его шелковистым прядям на затылке. И кротким соблазнительным тоном добавляет ему на ушко: — Я хочу.

Гермиона чувствует, как Малфой от ее признания задышал еще чаще, носом уткнувшись ей в шею. Его член подрагивает глубоко внутри неё. И в следующую же секунду Драко перехватывает ее под коленками и как следует припечатывает к стеклянной поверхности, так что падает трубка с таксофона. Потом перемещает руку на ее шею и властно сжимает горло девушки. Наполовину вытаскивает свой каменный ствол из ее сочащегося соками лона и вновь проникает в податливое девичье тело.

Драко задает новый совершенно бешеный ритм, сжимая ее округлые ягодицы и оставляя на нежной коже красные отметины. Гермиона не сдерживает страстных стонов и двигается с ним в такт, упиваясь ощущением его хватки на своем горле; у нее немного кружится голова, но вместе с тем чувство его полной власти над собой дарит яркий прилив острого, пьянящего наслаждения.

Ее соски набухают, соприкасаясь с его курткой. Его член часто и грубо вонзается в неё. Клитор трётся о шов на его джинсах. С каждой секундой Драко все ближе и ближе подводит её к пику.

Ловя ртом ее частые вздохи и стоны, он прислоняется ко лбу Гермионы своим, чувствуя, что они уже совсем близко к разрядке. В его паху завязывается узел.

Дыхание сбивается к черту.

Вдруг Гермиона зажмуривается и сотрясается на его члене в судорогах оргазма. И у Драко резко темнеет в глазах от того, как тесно она сжимает его своей пульсирующей плотью... Его всего охватывает дрожь. Он зверски рычит и, прикусив кожу на ее шее, кончает вместе с ней.

Она откидывается затылком на стекло — все ещё на волнах эйфории. И Драко, как зачарованный, наблюдает свое любимое выражение на ее прекрасном лице: выражение внеземного, безмятежного удовлетворения, до которого доводить ее посчастливилось лишь ему.

Замедляя фрикции, он застывает в ней, наслаждаясь их близостью. Носом ласково трется о ее щеку, а руками придерживает за бедра. Гермиона размякла у него в руках, полностью растворившись в неге, окутавшей ее с головы до пят.

Драко наклоняется поцеловать ее, но замирает, услышав, как она на выдохе чувственно произносит:

— Я люблю тебя...

Вероятно, он никогда не привыкнет слышать от неё эти слова. Каждый раз — будто впервые. Каждый раз Гермиона делает это по-особенному. С разной интонацией, но одним и тем же смыслом: она любит его.

— Кого именно ты любишь, любимая? Скажи ещё раз, только правильно, — требует он, не в силах удержаться, чтобы не поддразнить её.

— О, Мерлин, — вздыхает она с усталой блаженной улыбкой на губах. — Драко, — уточняет, вперив в него снисходительный, любящий взгляд, — Я люблю Драко Малфоя.

— М-х-м... — кивает он, улыбаясь, — давай ещё.

Очарованная его пленительной улыбкой, Гермиона не может отвести от него влюбленных глаз. Она готова повторять бесчисленное количество раз, лишь бы всегда видеть эту его улыбку.

— Люблю тебя, мой Дракон, — проводит кончиками пальцев по его выразительной скуле.

— О-о-ох... — сладко стенает Драко от удовольствия, прикрыв веки. И, проведя рукой от её челюсти к шее, чмокает в покрасневшие губы. Поцелуями спускается к её ушку и горячо произносит: — Я-то как тебя люблю, Ангел...

Саундтрек: Nothing Breaks Like A Heart – Mark Ronson feat. Miley Cyrus

Звякают наручники.

Блейз снимает их с запястий Дафны.

Пальцами расстегивает кожаные застежки на ее затылке, вынимая кляп из ее ротика. Затем снимает с головы блондинки фуражку. Плавно выходит из нее сам, вырывая из её губ приглушенный стон. И, погладив девушку по попке, отстраняется, убирая в сторону все игрушки и полицейскую дубинку.

Дафна со стоном падает лицом на чёрные шёлковые простыни, пытаясь восстановить дыхание после очередного безумного оргазма.

Черт, да у неё ноет все тело.

Вчера — всю ночь у него в спальне. Утром — у него на кухне. И сегодня — здесь. Она, может, и решила получать от жизни все... Но если они так продолжат, то она точно не сможет ходить. И чтобы она ещё раз позволила Блейзу заняться с ней французским сексом... Было больно, потом чертовски хорошо, а сейчас вот опять больно... И скажем так, Блейз далеко не маленький мальчик.

Она об этом ещё подумает.

Мурашки бегут по ее позвоночнику, когда она ощущает мягкие губы Блейза на своей пояснице. Он покрывает её спину поцелуями, поднимаясь выше к лопаткам. И Дафна расслабленно прикрывает веки. Так хорошо... Мужское хриплое дыхание, все ещё учащенное после оргазма, щекочет ей кожу. Наслаждаясь его нежными прикосновениями, ощущением его мускулистого, жилистого тела, нависшего над ней сзади, Дафна, тихонько вздыхая, вдруг всхлипывает.

Опешив, Блейз поднимает голову. Её светлые волосы разметались по черному шелку. Алые губы приоткрылись. Длинные черные ресницы девушки трепетают, а на её прекрасных небесных глазах наворачиваются слезы.

— Ты чего, Даф? — Он хмурится и убирает с её щеки белокурые пряди. Её веки дрожат, а по щекам стекают слезы. Блейз обеспокоенно поднимает пальцами её подбородок. — Мерлин, тебе больно? Я был черезчур груб, да? Даф... Прошу, скажи, не молчи.

Перевернувшись под ним на спину, Дафна сглатывает слезы и находит его глубокие тёмные глаза, озабоченно бегающие по её лицу.

— Я люблю тебя, — на выдохе сипло произносит она, потянувшись руками к его лицу и накрыв его по обе стороны своими ладонями. Блейз облегчённо выдыхает, но все ещё не понимает причину её слез. А она вторит снова и снова, словно молитву: — Я люблю тебя... Люблю тебя... Люблю. — Всхлипывает и, задрожав всем телом, с горечью добавляет: — Не оставляй меня...

Ком сдавил его горло. От её слез и слов любви его сердце болезненно сжималось. Дафна все ещё не верит, что он будет с ней вопреки всему. Не верит, что он больше не намерен сдаваться и упускать её.

Она смотрит на него пристально и печально, пока из её серых, как туч, глаз стекают слезы — будто дождевые капли.

— Успокойся, прошу тебя, — вздыхает Блейз, стирая с её щёк подушечками своих пальцев мокрые дорожки. — Я с тобой и никуда не собираюсь. — Он склоняется ближе к её лицу, почти касаясь кончика её носа своим. — Мы с тобой со всем справимся. Он тебя не получит... — его уверенный низкий полушепот обжигает её губы. — Я не позволю.

Дафна моргает, все так же неотрывно и тоскливо глядя ему в глаза. Но, по крайней мере, затихает и перестаёт плакать. Ласково поглаживая его челюсть и скулы, она пальцами скользит по его шее и обвивает затылок ладонями.

— Ты веришь мне, Даф? — спрашивает он, прислонившись к её лбу своим. — Я не позволю, — твёрдо подчёркивает Забини.

Глубоко вздохнув, она кивает и прижимается к нему. Утыкается носом ему в плечо и вдыхает вкусный мускусный запах его тела. Минуту он прислушивается к её неровному дыханию. А потом, не выпуская её из своих объятий, переворачивается на спину и укладывает Дафну на себя, накрывая их простыней. Блейз целует её в макушку и крепко обнимает.

Дафна расслабилась и, положив голову ему на грудь, засопела. Но едва они вдвоём погрузились в сладкий дрём, как в комнате раздаётся хлопок.

Космо в суматошной схватке с Гастоном материализовались в пространстве.

— В чем дело? Я же сказал не беспокоить, — Блейз окидывает двух о чем-то между собой спорящих домовиков раздраженным взглядом. Пока Дафна, перевернувшись с него, натягивает на себя повыше простынь.

— Простите, хозяин! Гастон пытался отговорить негодника Космо, но он его не послушал! — по-итальянски распинается старый эльф, низко поклонившись.

— Ладно уж, говорите, чего хотели, и проваливайте, — небрежно махнув рукой, так же по-итальянски распоряжается Забини.

И тогда Космо, немного помявшись, встает по струночке и сообщает им так торжественно, будто передаёт сообщение министра генералу:

— Господин, Блейз, сэр! Ваш друг мистер Драко Малфой и его мисс Гермиона Грейнджер просили срочно передать, что сейчас находятся в бегах от врагов и им не помешает ваша с мисс Гринграсс помощь, сэр!

Дафна и Блейз мгновенно оживляются, принимая сидячее положение. И, обменявшись быстрыми встревоженными взглядами, немедленно требуют деталей.

Но пока не знают, что уже слишком поздно.

Саундтрек: Stand By Me – Ki:Theory

В камере полицейского участка Лондона звуки выстрелов и вой сирен все ещё стояли у Драко и Гермионы в ушах.

Всё ещё с тех пор как они, выйдя из телефонной будки и пробыв недолго у шевроле в обнимку, услышали и увидели на фоне заката четыре полицейские машины. Солнце садилось. Гермионе пришлось поднять голову с плеча Драко, а ему отойти от капота и оглядеться, чтобы увидеть приближающуюся угрозу.

— Садись за руль, — велел тогда ей он, доставая с заднего сиденья пулемёт и на ходу его перезаряжая.

— Может, лучше ты, а я... — предложила было она снова взять на себя роль стрелка.

Но Драко категорично отрезал:

— Не обсуждается, садись за руль, Гермиона! — открывая дверцу пассажирского сиденья, он немедля сел внутрь.

Он больше не позволит, чтобы ее ранили.

Сев за руль, Гермиона сразу поддала газу, вдавив ногу в педаль. Шевроле сорвался с места и помчался вдоль по дороге. Легавые прибавили скорость, догоняя преступников. И тогда Малфой развернулся полубоком и, высунув пулемёт из окна, открыл огонь.

Выстрелы гремели на перебой сирене.

— Мы не можем ехать дальше! — воскликнула Гермиона, нервно поглядывая в зеркало заднего вида. — Ещё миля и мы окажемся вне неотслеживаемой зоны! ...Драко!

Он прекратил стрельбу и вернулся в салон. Яростно думая. Исход так и так был один: их поймают. Если не эти маглы, то маги — едва они выберутся за границу безопасной зоны. Очевидно, вариант с маглами давал им шанс потянуть время. Не так-то просто и не так сразу их передадут врагам из полицейского участка.

— Нам стоит им сдаться, да? — тоже понимала Гермиона, сжимая руль в руках.

— Да, — хмуро кивнул Драко, повернув к ней голову и увидев, как сильно она была напряжена. — Не бойся, Ангел, — сказал он. — Если ты все ещё веришь в того домовика, то подмога не заставит себя долго ждать.

Гермиона не боялась, но была на взводе. Легавые у них на хвосте, черт бы их побрал. Но на взводе она была отнюдь не поэтому. Она переживала, что потеряет его... Все может пойти не так. Их могут забрать у полиции без всяких процедур, какие обычно проводят министерские работники, арестуй маглы разыскиваемого мага-преступника. Её сердце бешено стучало в груди, когда она затормозила. Полицейские машины остановились следом: пара офицеров, выйдя наружу с пистолетами наготове, громко велела им выходить с поднятыми руками. Внезапно почувствовав, как Драко сжал её дрожащую кисть своей, она встретилась с ним глазами. Безмолвно. Все, что имело значение в этот миг, — это они сами.

Это всегда были они.

— Быть арестованным в паре с Гермионой Грейнджер... Вау. Кто бы только мог подумать, правда? — улыбнулся он, смахнув большим пальцем слезинку с её щеки. — Поправочка... С будущей Гермионой Малфой.

Она испустила нервный смешок.

— Ты удивительный, знаешь?

Он вновь ей улыбнулся, но на этот раз с долей горечи в серебристых глазах.

— Наконец-то ты поняла...

Следующим мгновением двери шевроле одновременно распахнулись с обеих сторон. И на дорогу ступила пара возлюбленных гангстеров. Офицеры тут же поспешили к ним и, заломив им руки, прижали лицом к капоту импалы. Затем принялись обыскивать парочку и зачитывать им права.

— Проверь ещё у неё под юбкой, Дэвидсон! — посоветовал легавый своему напарнику, обыскивающему Гермиону Грейнджер. — Свидетели в закусочной говорили, что эта крошка достала пушку прямо из своих чулок! — ехидно заржал он.

Драко опасно сощурился, заметив, как Дэвидсон загорелся возможностью залезть привлекательной преступнице под юбку.

— Тронь её — и я тебе лапы, гнида, оторву, — зарычал он, пока его самого, прижав к капоту, обыскивали на наличие оружия. Уже отыскав пару складных ножей и пистолетов.

— Ну-ну, парень, не зарывайся, — хмыкнул Дэвидсон, присев и заскользив руками по стройным ногам преступницы. — Твою девчонку надо обыскать... а то, кто знает, какие прелести она у себя там прячет... — Гермиона пискнула и поморщилась, ощутив руку полицейского на своих бёдрах. — Ух, какая попка!

— Драко, нет! — возразила она, при виде того, как Малфой, сверкнув глазами и по-звериному зарычав, принялся вырываться из рук полицейского, копошащегося с наручниками.

Молниеносно вывернув руку, он врезал локтем легавому в живот и, воспользовавшись преимуществом в росте и своей мышечной массы над его просто массой, полностью освободился из хватки. Со змеиной ловкостью перевернулся и выхватил из-за пояса крупноватого полицейского пистолет.

И наставил ствол на этого Дэвидсона.

Тот занервничал, увидев лютую ярость гангстера; вскинул руки вверх и попятился назад от его невесты, с предосторожностью глядевшей на своего жениха.

Другие полицейские уже наставили на Драко свои пистолеты и кричали, чтобы он опустил свой.

Но, несмотря ни на что, — прогремел выстрел. Малфой беспринципно прострелил Дэвидсону кисть. Пуля прошла на вылет. Он завопил, шокировано уставившись на свою простреленную насквозь ладонь, которой ещё мгновение назад залез Грейнджер под юбку.

— Я предупреждал, — дьявольски оскалился Драко. И опустил пушку, подняв руки.

На него тут же набросились сразу трое полицейских. Заломив блондину руки и прижав его лицом к капоту, офицеры надели на особо опасного гангстера наручники. Гермиона, часто дыша, бросала на него неоднозначные взгляды, пока ее руки так же заковывали в железные браслеты.

Она злилась на него за его безумную выходку. Но все же... Все же была польщена.

Затем их обоих посадили на заднее сиденье одной из полицейских машин.

В камере полицейского участка Лондона звуки выстрелов и вой сирен все ещё стояли у Драко и Гермионы в ушах.

Все было кончено.

Но шанс на спасение был.

Саундтрек: John Debney – Bonnie & Clyde Main Titles

«Сегодня, в седьмом часу пополудни, были задержаны особо опасные преступники: Драко Малфой и его сообщница Гермиона Грейнджер. При задержании гангстеры пытались оказать сопротивление, но были обезврежены сотрудниками правоохранительных органов. Полиция Лондона пока не разглашает подробности. Следите за новостями»,

— провозглашает мелодичный голос телеведущей канала новостей.

Тут же на экране мелькают снимки задержанных. Гермиона Грейнджер и Драко Малфой, облаченные в оранжевую робу, стоят на белом линейном фоне, держа в руках таблички со своими именами. Лицо Гермионы искажено отчаянием и раздражением, волосы растрепались пуще прежнего. Кожа бледная, губы потрескались. Вид у неё был не из лучших. Лицо Драко же оставалось непроницаемым. Серые глаза словно остекленели и ничего не выражали. Весь его вид выказывает презрение и высокомерие, словно он делает одолжение, позируя для тюремного снимка. При этом Малфой совсем не походит на заядлого преступника, он выглядит словно модель, позирующая для фотосессии в стиле «плохого мальчика». Оранжевый цвет гармонично контрастирует с его фарфоровой, аристократически бледной кожей и взлохмаченными платиновыми волосами. Грейнджер же в тюремной робе выглядит очень необычно по сравнению со своим ранее привычным образом «правильной девочки».

Но времена меняются…

Телеведущая переходит к новой теме, которая совсем не интересует смотрящую сейчас выпуск новостей Дафну Гринграсс. Она берет пульт и нажимает наманикюренным пальцем на кнопку выключателя. Экран погасает, и в комнате воцаряется тишина.

— Их повязала магловская полиция… — девушка горько усмехается. — Дерьмо! Их-то мы в расчет не взяли, — Дафна лихорадочно запускает пальцы в корни своих длинных белокурых волос и переводит встревоженный взгляд на темнокожего парня, стоящего за её спиной. Прислонившись плечом к косяку, он стоит скрестив руки на груди. Его лицо искажает гнев. Пару секунд он молчит, обдумывая произошедшее.

— Они связались с правоохранительными органами маглов, лишь бы только взять нас, не брезгуя даже такими методами… — низким голосом проговаривает Блейз. — Гребаные ублюдки! — выругавшись, он стукает кулаком в стену; его мускулы напряжены, а грудь высоко вздымается от гнева. — Что теперь делать? Все катится к чертям. Они их передадут прямо им в руки…

— Вызывай Поттера, мы не можем этого допустить, — сговаривается Дафна с Блейзом.

Оба преисполнены решимости вытащить друзей любым возможным и невозможным способом.

Комментарий к Глава 32. «Полиция Лондона разыскивает особо опасных преступников.» коллажи: https://vk.com/wall-171560363_167

Стоит ли говорить, как я рада наконец добраться до этого лакомого кусочка?

Как всегда мне безумно интересно узнать ваше мнение, дорогие читатели!:)

====== Глава 33. «Начало безбожно эпохальных событий, детка...» ======

Саундтрек: Clique Diva – Jay-Z & Beyonce

«Ежедневный Пророк» от 2 июля 1999 года:

ВСЯ ПРАВДА СКАНДАЛЬНОГО СОЮЗА МАЛФОЯ И ГРЕЙНДЖЕР ИЛИ КРИМИНАЛЬНО-ЛЮБОВНЫЙ БУМ

Знаменитейшая блестящая ведьма-преступница и, оказывается, обманщица нашего времени все же оказалась непредвзятой подельницей не менее знаменитого преступника, известного в криминальных кругах как Белый Дракон. Отныне Гермиона Грейнджер и Драко Малфой официально признаны партнерами по преступлениям и сопредводителями мафии.

Эксклюзивные колдографии из Парижа, полученные при рейде специального правомерного отряда на убежище преступников, тому ясное подтверждение. На представленных снимках наш знаменитый дуэт откровенно флиртует, выказывая по отношению к друг другу непредвзятую и искреннюю влюбленность. В модных гламурных прикидах на фоне крутых автомобилей Малфой и Грейнджер примеряют свой новый образ дерзких гангстеров, состоящих в скандальных романтических отношениях. Что еще более шокирующе: с сигарой во рту вы можете увидеть не только прославившегося мистера Белого Дракона, но и его некогда былую «правильную девочку». На еще одном снимке с прошедшей парижской колдосессии мафиози — запечатлена весьма интригующая романтика: будучи внутри баснословно дорогущего особняка, Грейнджер, облаченная в роскошь сверкающего золотого платья и бриллиантов, нежно клюет элегантного Малфоя в губы, повернув его надменное лицо к себе пальцем за подбородок. Всей малфоевской браваде тут же и след простывает: на холодном лице аристократа расцветают теплые чувства; в ранее непроницаемых глазах появляются ласка и обожание к свой спутнице...

Вот так скандал, так скандал!

Как участница минувшего оправдывающего суда над нашей мисс — как оказалось не только всезнайкой, но и увертливой от правосудия змеюкой — могу предположить, что в ходе допроса на суде подсудимая была под действием антидота Сыворотки правды... Также смею дерзость снова предположить, что предоставил ее преступнице ее верный именитый друг, имеющий безукоризненную власть над всея Авроратом...

Казалось бы, эта криминально-любовная история с щепоткой гламура не может стать еще более скандальной и провокационной... но это еще далеко не все!

На колдоснимках присутствуют также и законный предводитель мафии — Блейз Забини, известный в кругах мафии под прозвищем Кобра. И его ранее не раз замеченная, неопознанная загадочная светловолосая подружка, коей является — отныне разоблаченная Дафна Гринграсс. Еще одна наследница благородного чистокровного семейства оказалась в числе мафиози. Весьма любопытна реакция отца этой юной светской леди — мистера Гринграсса, управляющего нашим банком «Гринготтс». Ведь, судя по всему, его родная дочь и первородная наследница принимала участие в его недавнем ограблении.

Кого еще из своей старой слизеринской банды Драко Малфой вовлек в свою нынешнюю преступную группировку?

Из слов инсайдера, предавшего свою верность банде:

«Дафна Гринграсс оказалась в высших кругах мафии, поскольку соблазнила ее принца... Но все же бесспорно и по той причине, что чертовка обладает хитростью лисы и гремучестью змеи»;

«Блейз Забини носит корону босса мафии и не справляется с ее тяжестью, разделяя власть с членами приближенной банды»;

«Гермиона Грейнджер является мозговым центром и лучшим боевым стрелком в банде»;

«Сам Драко Малфой совершенно помешался на гряз****овке (которую он, как сам признался, любит больше всех на свете, за исключением своей матери)».

Состоя в дружбе с самим мафиозным принцем, его «гремучей змеей» подружкой и имея в сообщницах-любовницах умнейшую ведьму своего поколения, феноменально преуспевающий на гангстерском поприще бывший Пожиратель Смерти представляет огромную опасность.

Банда гангстеров объявлена в международный розыск С ПРИЗОМ В 50.000 ГАЛЛЕОНОВ ЗА КАЖДОГО!

Подробный разбор их криминальных деяний и личной жизни ожидайте уже в следующем выпуске «Ежедневного Пророка»!

Ваша Рита Скитер.

Саундтрек: Fukk Sleep – A$AP Rocky feat. FKA twigs

Мама всегда говорила ему:

«Ты босс, сынок.»

«Ты избранный.»

«Ты сын самой мафии, а я ее матерь.»

Поистине золотой мальчик. Выкован из чертова золота. Наследник, избранный править. Блейз Забини знал это с самых малых лет. Его к этому готовили. Черная Вдова и Королева мафии — мать. И ее приемник — дядя.

Поэтому сейчас, в античном тронном зале, отстроенным на верхнем этаже поместья Забини его покойными отцом и вторым дядей, он по праву занимал королевский трон из резной слоновой кости.

Он знал, что окажется на этом троне с короной на голове. В той войне ему не нужно было выбирать сторону: светлую или темную. В его крови текла гангстерская кровь.

Им с Дафной не трудно было догадаться, кто тот самый «инсайдер» Скитер.

«Соблазнила тебя? Я — хитрость лисы и гремучесть змеи? Оскорбление Гермионы грязнокровкой? И помешательство Драко? Уж кто-бы говорил о помешательстве... Нет сомнений, это он. Ублюдок сливает Скитер информацию о нас!» — дедуктировала Дафна.

Значит, Нотт считает: «Блейз Забини носит корону босса мафии и не справляется с ее тяжестью...»?

Вызов. Ему бросили этот чертов вызов. Провокацию. И в Блейзе взыграли его кровь, его гены, его суть. Его друзей повязала полиция. И у них есть основания полагать, что Верховные выступают сегодня.

После гибели отца Блейза у его матери открылся третий глаз, как бы выразилась Трелони. У Корделии были пророческие видения, которые имели закономерность сбываться. И в этот раз, после известия об аресте Гермионы и Драко, госпожа Диллинджер-Забини связалась с сыном из Венеции, чтобы предупредить об надвигающейся угрозе.

А значит, и они должны выступить. Но для начала им нужно вытащить друзей и по совместительству — ключевой фактор к победе в грядущей войне с их общим врагом.

Собрание мафии в тронном зале основателей было в самом разгаре.

У них была концепция, ранее разработанная Дафной. Гангстеры всегда заботились о своем стиле. Одежды черного мундирного покроя, с элементами красной кожи и расцветки в военном стиле милитари — для каждого.

Сам коронованный мафиозный принц облачен в стильное черное плотное пончо до колен, накинутое на его грекоподобный обнаженный торс, с четкими очертаниями его и без того широких плеч и разрезами по бокам. Оно полностью оголяет его мускулистые руки, которые по локоть покрывают красные кожаные перчатки. Элементом милитари же служат его камуфляжные штаны. На голову Забини повязал черную бандану-бафф с длинными концами, перекинутыми с затылка на грудь.

От одного зрительного контакта с Коброй у членов мафии, имевших когда-то дело с Корделией и Себастьяном Забини, не возникало никаких сомнений, что это истинный сын своих родителей.

Врожденное величие.

Волосы на загривке вставали дыбом. Вот он, их новый босс.

Властвуй и разделяй. По обе стороны от Блейза, на идентичных тронах из слоновой кости, располагаются его девушка и старшая сестра.

Ее назвали подружкой гангстера. Но те, кто действительно знал Дафну Гринграсс, — никогда не забывали, что в ее венах тоже разливается власть. После своего дебюта в криминальных хрониках Гринграсс прослыла в кругах мафии как Куфия — в честь красивейшей экзотической гремучей змеи подвида «храмовая куфия».

В ней сила. Все, к чему Дафна прикасалась и к чему имела отношение, было благословлено. Воистину магическая. В ее жилах текла сама магия.

Как-то Блейз сказал ей: «Быть избранным в этом мире — ничто... по сравнению с тем, чтобы быть твоим избранным».

Она стильная. Ее приглаженные блондинистые волосы по форме черепа изящно облегает роскошный и гламурный головной убор из мерцающих кристаллов, со свисающими до ключиц инкрустированными нитями. Женственные изгибы тела Дафны подчеркивает миниатюрное платье-боди из черной бахромы, которая едва прикрывает ее бедра. Так что на ее поясе повязана куртка-милитари Блейза. Завершают образ мафиозной кутюрье — красные кожаные ботфорты выше колен.

Дженна Скай Забини отличается новой прической из двух французских кос, длиной доходящих до бедер. Красный кожаный топ облегает ее пышную грудь, открывая вид на ее итальянскую кожу, местами покрытую татуировками. Многочисленные пирсинги и нестандартно-большие кольца украшают ее уши. Из представленной Гринграсс коллекции Дженна выбрала свободные камуфляжные штаны, как у брата, также идентичные с ним байкерские ботинки и черный сюртук на золотых пуговицах.

Высший круг мафии собирался в этом историческом для магической мафии круглом колониальном зале исключительно по особым случаям. И вот, этот случай настал. По одну сторону большого круглого резного стола из слоновой кости, над которым свисает черная антикварная кованая люстра, на высоких креслах из того же материала перед своими предводителями устроились гангстеры.

— Что значит, Поттер не может помочь? — вопрошает Билли Фрешетт, когда речь заходит о спасении Малфоя и Грейнджер. Это была чарующая женщина в шляпке-вуалетке, красном кожаном жакете и строгом черном брючном комбинезоне. Будто из шоу кабаре, держа в руке сигарету в длинном мундштуке, Билли потягивает из нее дым и, вскидывая подбородок, на выдохе добавляет: — Разве он не глава Аврората и не контролирует транспортировку преступников?

Вспоминая сумбурный ответ Поттера, Дафна и Блейз обмениваются короткими взглядами. Герой магического мира через камин обмолвился с ними немногим: «Мадам Робер урезала мои полномочия относительно Гермионы и Малфоя... Но, думаю, вы и без меня сможете позаботиться об их освобождении. Это ведь вполне в вашей власти, не так ли, Забини? А я кое-что расследовал...»

— Поттер ничего толком не объяснил, — отвечает Дафна, глядя на Билли с высоты тронного подмостка. — Из его слов ясно лишь то, что его отстранили от воздействия на эту ситуацию.

Вальяжно откинувшись в высоком кресле, Трипл Монстр, в плаще расцветки милитари, черных одеждах под ним и военных сапогах из красной кожи, констатирует своим грубым голосом:

— Как я понимаю, магию использовать мы не можем, иначе на ее проявления сразу сбежится орава министерских. — Темнокожий, чрезмерно татуированный мужчина наклоняется ближе к столу, вглядываясь в непроницаемое лицо Блейза. — Неужто вы, босс, планируете идти на вооруженный до зубов полицейский участок с парой автоматов? Будет знатная перестрелка, и не факт, что..

Внезапно Дженна перебивает его небрежным взмахом кисти, высказываясь бархатистым низковатым голосом:

— Я слышу сомнения в твоём тоне, Трипл. — Взирая на гангстера с упреком, старшая сестра Блейза подымается и неспешно спускается с невысокой тронной платформы. — Мне это не нравится, — довершает она, обводя сомневающихся колючим взглядом.

— Что, если он прав? — не поднимая глаз, встревает Билли, которую, как и Трипл Монстра, в мафию привел Джонни Диллинджер; будучи новоприбывшими, они не так прониклись распорядками первооснователей — Корделии и покойных братьев Забини. — То есть, нападать на само сердце легавых без магии? — аккуратно высказывается приближенная соратница Джонни. — Это может нам дорогого стоить...

Трипл Монстр кивает.

— Да, с чего этот «непобедимый» Поттер взвалил на нас спасение своей подружки? И лично я не вижу смысла рисковать своей задницей ради этого Белого, — с явным расовым подтекстом говорит он.

Дафна от нелепости данного высказывания не удерживается от возмутительного смешка.

Обычно солнечная Дженна холодеет в лице. Никола Сопрано, Доктор Франко и другие «старички» мафии, имевшие дела с ее основателями, также неодобрительно покачивают головами.

— Давайте я вам кое-что проясню, — шелковым тоном начинает Скай, опершись пальцами в столешницу. — Еще маленькой девочкой я помню, как мой отец Себастьян Забини, мой дядя Стефан Забини и моя мачеха Корделия Диллинджер-Забини, создавая эту империю ввели определенную политику, которой мы по сей день придерживаемся, друзья мои. За своих людей — мы стоим горой. — Она вновь обводит Билли и Трипла острым взглядом. — А подвергая сомнению слова моего брата, — громогласным тоном продолжает Дженна, жестом руки указав на по прежнему убийственно непроницаемого Блейза — опустив кисти на змееголовые подлокотники белого трона, тот взирает на происходящее с некой царской отстраненностью, — вы подвергаете сомнению указ Черной Вдовы! — выразительно заключает она. И при упоминании знаменитой могущественной ведьмы виновники потупляют взгляды, страшась ее гнева. — Она нарекла вас всецело прислушиваться к Блейзу Забини и находить в нем поддержку, которую мой брат сейчас и стремиться оказать одним из нас! .. Кто знает, завтра вы можете оказаться в засаде в полицейском участке... — На лице Дженны появляется снисходительная ухмылка. — И так к слову, — вставляет она, отстранившись от стола, — надеюсь, вы помните, какая участь настигла тех предателей, чьи жертвы прославили вышеупомянутую ведьму... как Черную Вдову.

Старшая Забини разворачивается обратно к своему трону, напоследок довершая свою впечатляющую речь:

— Потому что «единственное преступление — это обман». И его первый предвестник — эгоизм.

Пристыженное молчание Фрешетт и Монстра разрезает голос Блейза, долго хранившего молчание:

— Спасибо, Дженна, — кивает он садившейся по правую сторону от него сестре. Затем обращает свой взгляд из полуопущенных век на Трипла, и его красивые черты лица приобретают резкость. — Для большей ясности добавлю: этот Белый — мой белый нигга, мужик, — внушительным тоном заявляет Блейз, величаво откинувшись на спинку трона и закинув тяжелый ботинок правой ноги к себе на левое колено. — Он иего девочка — были приняты в наши круги еще моим дядей, насколько вы знаете. Он принял их так же, как принял тебя, Трипл, и тебя, Фрешетт... — Забини склоняет голову, кидая неодобрительный взгляд на Билли, которая была особенно предана Диллинджеру. — Так что не принимая Малфоя и Грейнджер, вы также не принимаете и его волю...

Билли энергично мотает головой, бормоча, что это не так и что ей жаль.

Дженна фыркает.

А Блейз, вполне удовлетворенный ее покорностью, с суровой иронией снова обращается к Трипл Монстру:

— И чтоб ты знал, я не собираюсь идти на полицейский участок с, как ты выразился, «парой автоматов». — Трипл на это выгибает свою проколотую бровь. Но Забини уже переводит с него внимание на Сопрано.— У нас будут пушки побольше... Куда больше, — загадочно протягивает он своим хриплым баритоном.

И Никола понимающе кивает боссу, ранее уже посвященный в замысел Куфии и Кобры.

Партнеры основателей переглядываются между собой, узнавая в наследнике Забини черты его родителей. У них захватывает дух от Блейза Забини. За ним они готовы идти.

В миг Блейз подымается со своего трона, а за ним и Дафна.

— Подгоните машины, — велит он, закинув руку, обтянутую красной кожей, своей избранной на плечи.

Дафна, потянувшись к его руке на своем плече, переплетает со своим избранным пальцы. Змеиная парочка обменивается заговорщицкими взглядами и направляется так в обнимку к выходу.

На ходу криминальный босс многообещающе оставляет своим людям:

— Мы прокатимся...

У них чесотка от одного моего духа,

Я демонический.

Чувствуете меня?

— Travis Scott «STARGAZING»

Саундтрек: Turn Down for What – Lil Jon, DJ Snake

Смеркалось.

На горизонте лондонского полицейского участка показался черный форд монстр-трак. Уличные фонари освещали внушительное монументальное дымчато-белое здание в стиле классицизма.

Мощным пикапом с огромными колесами управляет Блейз Забини, держа руль одной рукой в красной перчатке. В салоне авто рядом с ним находится Дафна Гринграсс.

Словно на гоночном треке, за ведущим монстр-траком вьется вереница из еще шести таких же блестящих черных фордов-гигантов; их большие колеса с вибрацией движутся по дороге. Фары не горят: гангстеры не желают быть замеченными полицией раньше времени. Их и без того было весьма трудно не заметить. Весь путь до участка их криминально-спасательный отряд окидывали впечатлённо-любопытными взглядами проезжие и проходимцы.

Мафия снова в городе.

Кобра сворачивает руль, притормозив у боковых ворот полицейского участка. Пропуская вперед вереницу автомобильных монстров. В мраке сумерек они начинают окольцовывать строение. Из участка раздаются чьи-то голоса, но гангстеры не суетятся. Пока их всего пара и они все равно не смогут дать им достойный отпор, потому что...

Слегка приспустив черные круглые очки в золотой оправе, Блейз берет с рук своей сообщницы переносную ракетную установку. Дафна смотрит на него поверх своих футуристических очков в узкой половинчатой оправе, придающих чертам ее лица, вкупе с египитским сверкающим головным аксессуаром, лисью хищность, — и вселяет в него уверенность. Глубокие миндалевидные глаза Забини на мгновение задерживаются на ней. Кончиком большого пальца огладив подбородок своей избранной, он открывает дверцу монстр-трака и грациозно спускается на землю.

В черной бандане, придающей ему особый шарм, молодой предводитель мафиози зорким взглядом намечает целью боковые ворота во двор полицейского участка. Все происходит быстро и с механической точностью: темная высокая фигура гангстера немного отходит от огромного пикапа и, ловко перекидывая на плечо базуку, опускается на одно колено. Удерживая ракетное оружие в плечевом упоре, Кобра направляет его продолговатый ствол, прицеливается и... нахально стреляет.

Граната с молниеносной скоростью вылетает из ствола базуки и настигает ворота. Раздается сверхмощный взрыв, отбросивший слетевшие с петель железные ворота далеко в сторону. С демонической ухмылкой на своём красивом лице Забини поднимается с колена, свешивая с плеча базуку, пока в его темных очках отражается яркое пламя.

Время, казалось, ускоряется. Из участка раздаются полицейские возгласы. Воздух накаляется, когда из оцепивших территорию монстр-траков выходят остальные члены банды. Гангстеры забираются в кузовы пикапов и, выдвигая встроенные в авто гранатометы, занимают схожую боевую позицию, что и до этого их босс.

Дафна, выпорхнув из велико-габаритной тачки, обходит её. Носом красных кожаных ботфорт привстает в кузов пикапа и достаёт оттуда пулемёт и рупор.

Вручая рупор Блейзу, обольстительница кокетливо молвит ему:

— Ай! Малыш, это было сильно.

Подмигнув своей девушке, он во всеуслышание объявляет в рупор:

— У вас наши люди, господа полицейские... — бархатистый тембр Блейза обволакивает слух каждого в эпицентре участка. — И мы хотели бы их вернуть, — требует он светским тоном, внушающим непреклонную власть.

Из окон осторожно выглядывают сраженные наповал дерзостью мафии блюстители закона. С ракетным оружием на них гангстеры ещё никогда не нападали. Таким образом взяв над полицией подавляющий контроль.

Из водительского сиденья одного из пикапов выходит самый преданный клану Диллинджер-Забини — Никола Сопрано, в галантном черном сюртуке и коротких красных кожаных перчатках на руках. А следом за ним, из другого монстр-трака, славившийся абсолютной безбашенностью, — Доктор Франко: оборотень идет в камуфляжном комбинезоне и накинутом поверх него длинном плаще из красной кожи с широкими развевающимися при ходьбе полами. Франко громко шагает в громоздких черных сапогах, держа в одной руке автомат, тогда как на вторую его руку насадкой надета бензопила.

Оба гангстера присоединяются к Кобре и Куфии.

Приняв с рук босса рупор, Сопрано откладывает его обратно в кузов и берет оттуда для себя пару пулеметов. А Забини, небрежно перекидывая себе через плечо базуку и переглядываясь с коварно улыбающейся Дафной, хищно скалится:

— Начало безбожно эпохальных событий, детка... — Криминальный босс величаво оглядывает воплощение её идеи: окружив полицейский участок, его люди держат магловскую обитель закона под прицелом гранатомётов. — И все благодаря тебе.

В ответ на его похвалу её находчивости Дафна приникает к нему и, невесомо огладив кончиками пальцев безупречную кожу его лица, клюет своего избранного в губы. Блейз расплывается всемогущей улыбкой. И его Куфия отстраняется, перекидывая пулемёт себе через плечо со словами:

— Так вперёд во имя спасения инсургентов этих эпохальных событий!

Саундтрек: Bullet Kay V Remix – Hollywood Undead

Пара по-хозяйски проходит в главные двери участка. За их спинами следуют Сопрано и Доктор Франко. Они попадают в главный офис, отстроенный по мотивам неоготичной архитектуры. Секретарь приёмной встречает захватчиков обомлевшим взглядом; позади, в рядах рабочих столов, десятки полицейских буравят гангстеров гневно-возмутительными взглядами. Захваченные врасплох, они держатся за оружие на своих поясах, но мешкают его доставать. Базука на плече Кобры и пулемёты в руках его банды — явный аргумент превосходства бандитов. Не говоря уже о том, что весь участок сейчас находится под мишенью мафии, вооружённой чёртовыми гранатомётами.

— Мне следует повторить? — со снисходящей пренебрежительностью спрашивает Блейз, глядя на магловских служителей закона с высока. — Мы пришли за нашими людьми. Малфоем и Грейнджер. Отдайте нам их и никто не пострадает.

Ослепительная преступница, стоящая бок о бок с главарем банды, свешивает со своего плеча пулемёт — как бы ненароком заставив полицейских подумать, что она собирается им воспользоваться.

Капитан лондонской полиции было выходит вперёд, чтобы что-то ответить гангстерам, но в этот самый миг с улицы доносится звуки ревущего мотора и тормозящих шин.

Забини кивает Сопрано, чтобы тот проверил, что там.

А там, у самого полицейского участка, паркуется чёрная ламборгини с неоновой пурпурной подсветкой. Дверь со стороны водительского сиденья распахивается и из салона спорткара выходит Теодор Нотт. В чёрном классическом костюме с белой накрахмаленной рубашкой и тонкой полоской красного галстука, он держит в руках кейс. Его темно-русые волосы прилизаны назад, а на глазах сидят матричные очки. Следом за ним из пассажирских сидений появляются трое мужчин в тех же образах «тайных агентов».

Сопрано идёт к ним навстречу с автоматом на вооружении. Блокаде верхом на монстр-траках мафиози знаком руки даёт понять, чтобы не покидали своих позиций.

— Опередили все-таки, — покачивает головой Нотт, оглядывая элитный состав мафии, оцепившей здание. — Забини внутри? — интересуется он, в упор игнорируя направленный на него автомат и держа одну руку в кармане брюк. Что не укрывается от внимания Сопрано, скомандевшего:

— Руку из кармана.

— Не думаю, что ты этого захочешь, — едко скалясь, отвечает Нотт. — Если я её достану, то приманю «Акцио» твою маленькую игрушку. — Он кивает на совсем не маленький автомат в руках Сопрано. — Уверен, никто из вас не хочет навлечь министерских магическим шоу, не так ли?

Сопрано уступает. Если кто-то использует хоть малейшее проявление чар, сработает министерский надзор Статута Секретности. Так что Теодор со своей свитой беспрепятственно заходит внутрь участка.

— Ну вы только посмотрите! — восклицает Нотт, снимая очки с глаз, загоревшихся от представшей ему картины. — Мафия совсем распоясалась! Никуда не годится, уважаемые коллеги! Никуда не годится! — наигранно причитает он.

Дафна проклинает себя, когда возразила на предложение Блейза устроить этой сволочи ад на земле. Сопрано подходит к своему боссу и на ухо излагает ситуацию с Ноттовской угрозой воспользоваться магией. И, судя по свирепому выражению лица Блейза, он тоже жалеет, что оставил тогда Нотта в покое.

— А это ещё кто? — доносится голос из гущи полицейских.

— Я, господа низшие коллеги, из Ми .. — Нотт запинается, забывая название своего магловского прикрытия, и лезет в нагрудный карман пиджака, доставая из него значок агента внешнеполитической разведки Великобритании. Мимолетом подглядев на нем название спецслужбы, агентом которой он якобы является, Тео ни капли не зардевшись своей оплошности во всеувидение поднимает значок и важно провозглашает: — Из Ми-6! И у меня приказ транспортировать международных преступников.

Дафна разражается смехом. Она смеётся над ним.

— Идиот. Выучил бы хотя бы роль, которую собрался тут играть.

Приспешники Нотта, как один, держат по одной руке в кармане, наготове защититься от гангстеров магией.

— А ты хотя бы раз оделась так, чтобы внимание всех мужиков не было на тебе, — парирует Нотт, подметив, как на ее нескромную персону со всех сторон ненароком кидают взгляды легавые.

Театрально вздохнув, Дафна назло одаряет полицейских светской улыбочкой. А Блейз с терпимой плутоватой полуулыбкой на своих губах и базукой наперевес на плече делает развязный шаг в сторону Нотта. Прихвостни которого тут же напрягаются, готовые в любой момент исполнить угрозу воспользоваться магией.

— Что-что? — Забини картинно подносит указательный палец, обтянутый красной кожей перчатки, к своему уху. — Я не расслышал, — нахально притворствует он. — Думаю, вам, сэр агент Ми-6, стоит подойти поближе и изложить все ваши мелкие доводы мне прямо в лицо.

Нотт щурится и склоняет голову набок, пытаясь разгадать замысел Забини. Потому что тот у криминального босса явно имеется.

— Или ты боишься, малыш Тео-Тео? — коварно подначивает Кобра, припомнив детское прозвище своего бывшего друга детства.

— Трусишка Тео-Тео, — надув свои алые губки, сюсюкает Куфия в поддержку.

Игриво переглянувшись с ней, змей-искуситель манит Нотта к себе пальцем:

— Не бойся, подойди...

Изумрудные глаза Теодора загораются, но отнюдь не гневом. А азартом. Дафна и Блейз хорошо знают этого психа и нажимают на нужные рычаги давления, вынуждая его подойти.

— А вы двое, я смотрю, в доску спелись, — изрекает Нотт и, кивнув своим подпевалам, заинтригованно и беззабвенно шагает к Забини. Пока не оказывается с ним лоб в лоб. Будучи на расстоянии не больше вытянутой ладони, он сверлит оппонента выжидающим пронзительным взглядом, мол, ну что ты мне сделаешь?

А Кобра только этого и ждал. Чтобы взять Нотта за руку и, просунув ее себе сбоку под вырез пончо, опустить на увесистый амулет на своей груди. Ошеломленный его действиями, Тео бегает глазами по убийственно-ироничному лицу Блейза и щупает в руках магический предмет, со злостью осознавая, что это. Артефакт, который создает антимагическое поле. Артефакт, который Нотт сам же позаимствовал во время своего шпионства Диллинджеру.

— Блядь, — досадливо выругивается Тео, понимая, что и тут Забини его обыграл.

— Ну как, все еще думаешь, что я не справляюсь с тяжестью короны? — с демонической ухмылкой на губах парирует Забини. И довольный произведенным на Нотта обескураживающим эффектом, выдергивает его руку из под своего пончо. — И не думай, что можешь раскрывать свой грязный рот в ее сторону только потому, что я пока что не могу тебя убить... Скоро мы это изменим, — многозначительно обещает он, опасно сверкнув глазами.

Мгновение парни сверлят друг друга уничтожающими взглядами, полными необузданной ненависти и жгучего мужского соперничества за одну женщину. Как внезапно Тео, запрокинув голову, закатывается своим безумным смехом. На что Блейз закатывает глаза и, не давая ему шанса опомниться, с раздраженной неторопливостью в своих действиях перекидывает базуку со своего плеча в руки — и хорошенько прикладывает ею истерично хохочущего Нотта по голове.

Саундтрек: Riot – Hollywood Undead

Дальше время будто бы снова ускоряется. Подпевалы Нотта из «Ми-6» пытаются незаметно невербально колдовать, но терпят неудачу. Так что Доктор Франко и Сопрано также ловко отправляют их в отключку. На алых губах Дафны играет кривая усмешка: преступница устремляется в глубь участка и, с изящной гибкостью запрыгивая на один из рабочих столов, открывает огонь из пулемета по стенам и окнам. Перебираясь от стола к столу в своих красных кожаных ботфортах на каблуках, Куфия приковывает к себе внимание не сколько палящим в руках пулемётом, сколько своими эффектными ногами, мелькающими у полицейских перед носом.

За ней неторопливо следует Блейз в сопровождении своих парней. Боковым зрением поглядывая на свою напарницу, подмявшую под себя штаб легавых, он останавливается у высоких деревянных резных дверей, за которыми — по сведениям уже бывало задержанных членов банды — находятся камеры с задержанными преступниками.

Достигнув последнего стола в ряду, Гринграсс прекращает стрельбу и красиво спрыгивает рядом с Забини. Он окидывает ее влюбленным взглядом, в пол голоса ей ввернув:

— Опасная женщина ты все-таки, Гринграсс.

Куфия по-девчачьи невинно закусывает нижнюю губку и разводит руками, мол, что есть, то есть. И Кобра, ухмыльнувшись, повторяет свой маневр с базукой: с плечевого упора выпуская в двери гранату.

Яркая вспышка огненного взрыва с грохотом отбрасывает слетевшие с корнем, воспламенившиеся створчатые двери.

— ...Вовсе не обязательно было подрывать двери, — скромно возникает один из полицейских. И, наткнувшись на королевский взгляд мафиозного босса, достает из-за пояса связку ключей со словами: — Стоило всего-лишь попросить открыть.

— И кто теперь тут опасный? — ехидничает Дафна, обратив на несколько разбушевавшегося с беспринципными взрывами Блейза заискивающий вгзляд.

Бандитская парочка сорвиголов обменивается зловещими взглядами и устремляется внутрь за своими друзьями-сообщниками.

Гермиона вся издергалась, стоя у черной решетки своей камеры. Они с Драко, сидящем по соседнюю камеру от нее, слышали, как мафия захватывает участок — от мощного взрыва на улице, приказах Блейза через громкоговоритель отдать им своих людей, стрельбы в главном холле и до этого оглушительного взрыва в двери камерных помещений.

С эффектным появлением Дафны и Блейза Гермиона облегченно выдыхает. Драко же лишь коротко им ухмыляется, ничуть не сомневаясь, что эта змеиная парочка сегодня нагнет полицейский участок. Доктор Франко со своей рукой-бензопилой как нечего делать расправляется с замками на их клетках. И Гринграсс, обведя претенциозным взглядом оранжевые формы, в которые были облачены Малфой и Грейнджер, выуживает из зачарованного кармана куртки Блейза, повязанной на своих бедрах, — два чехла с одеждой и коробки с обувью и аксессуарами.

— Хватит вам, горе-преступнички, задницы просиживать, мы идем на войну, — шутливо призывает их Забини. И спроваживаемый Гринграсс, удаляется вместе с головорезами, давая друзьям возможность снять себя тюремные робы.

Переодеваясь в шикарно подобранные для них мафиозной кутюрье грандиозные образы, Гермиона спрашивает ее, почему их с Драко наряды не вписываются в эту разработанную ею для мафиозного клана концепцию одежды. Пребывая в несколькой растерянности от серьезного настроя Дафны нарядить ее как на подиум.

— Потому что вы особенные... — отвечает Куфия, застегивая подруге парадное платье. — Согласно пророчеству Черной Вдовы, именно вы должны повести нас сегодня на битву с нашими врагами.

Накидывая поверх черных рубашки и брюк впечатляющий своей оригинальностью серебристый фрак из ребристой драконьей кожи, Белый Дракон кажется удовлетворенным таким раскладом вещей. Что даже пророки пророчат им эту желанную битву. Битву мести, расплаты и справедливости. Ну, еще и потому, что фрак красивый и очень ему идет, прекрасно гармонируя с его серыми глазами.

Стоя в проеме распахнутой камеры, Драко одной рукой надевает на свою платиновую макушку черную гангстерскую шляпу. Малфоевский взгляд приковывает его красавица невеста. Ее торжественное преображение он наблюдает, с восторгом обводя глазами ее прекрасный силуэт: в расшитом кристаллами золотом жакете с массивными крутыми подплечниками; шифоновом платье благородного бордового цвета с изумительной пышной асимметричной юбкой — спереди оборками выше колен и постепенно переходящей назад в длинный воздушный шлейф, по-королевски струящийся по земле. Декольте Гермионы украшает роскошное золотое увесистое ожерелье в стиле бохо — с множеством длинных цепочек, украшенных бриллиантами. Ее пальцы и уши также мерцают золотом. А на ногах сидят изящные золотые сетчатые полусапожки на шпильке. На буйную взлохмаченную гриву Грейнджер Дафна венчает символичный венок из золотых лавровых лепестков, величая ее как древнегреческую богиню-воительницу света, несущую собой мир.

Не впервой у Драко возникает острое желание запечатлеть Гермиону. На колдографии или, может, картине. Думается ему, в дальнейшем стоит обзавестись собственным колдоаппаратом или же полотном с красками. Так она вдохновляет его.

Она — его муза.

Она — чистое золото. Она — его бриллиант.

Лаковыми ботинками переступая порог своей камеры, Драко галантно подставляет локоть Гермионе, вышедшей ему навстречу из своей. Впечатленная его элегантностью, ведьма принимает мужской локоть, обмениваясь со своим женихом взглядами, в которых читаются любовь и предзнаменование.

И так, присоединившись к своим сообщникам в проеме у слетевших с петель дверей, освобожденная мятежная парочка революционных гангстеров покидает полицейский участок.

Саундтрек: Guzzle, Guzzle – Hollywood Undead

Малфою и Грейнджер приходится ехать в кузове монстр-трака Забини и Гринграсс. По дороге через перегородку с пассажирского сиденья Дафна вводит их в курс дел, перед этим вручив им набор новых волшебных палочек, чтобы они подобрали для себя подходящие. В процессе они также делятся с друзьями произошедшими с ними событиями, опустив новость о их помолвке для лучших времен.

— Если верить предсказанию мамы Блейза, этой ночью Верховные собираются устроить магическое шоу в самом центре города рядом с магловским парламентом, — рассказывает Дафна. — Так что туда мы сейчас и едем.

Гермиона сидит напротив Драко и колдует, привыкая к новой палочке, то зажигая ее Люмусом, то выпуская на воздух стаю щебечущих птичек.

— Теперь понятно, к чему весь этот парад, — улыбается она подруге.

— Мне больше интересно, куда слился Поттер, — возникает Драко. Навостряясь со своей новой палочкой, он невербально заставляет длинный подол платья Гермионы слегка парить в воздухе.

— Хм, — в раздумьях над этим Гермиона тоже гадает, что же расследовал ее лучший друг. Прохладный ночной ветер раздувает ее пышные волосы, и девушка откидывает их назад, позволяя им виться за ее спиной.

По пути Драко, опершись локтями о свои расставленные колени, берет Гермионину ладошку в свои руки и, ласково поглаживая костяшки пальцев любимой, с предвкушением ее спрашивает:

— Ты готова, Ангел?

— Как никогда, — отвечает она, сжимая его руку с искрящейся уверенностью в своих притягательных глазах.

— Тогда мы сделаем это, — неотразимо улыбается ей он и с чувством подносит ее ладонь к своим губам, запечатляя на ее коже трепетный поцелуй.

А она также проникновенно накрывает плечо любимого свободной рукой. Оба морально готовятся к очередной финальной битве в их жизнях. За ними следом по дороге тянется цепочка из больших фордов.

Мафия жаждет крови и готова воевать.

Поэтому они совсем не удивляются, когда, подъезжая к Вестминстерскому мосту, видят ошеломительное шоу Верховных. Над рекой Темзой, рядом от знаменитого дворца английского парламента, в ночном небе могущественно парит флотилия черных дирижаблей. Из открытых люков на носах воздушных кораблей величественно возвышается армия Верховных в карнавальных масках на своих лицах, с отличительными пурпурными кристаллическими погонами на плечах и в развивающихся черных мантиях.

В своих авантажных обличьях Гермиона и Драко едут стоя в кузове автомобильного Кинг-Конга на манер властителей. Попутный ветер дует им в лица. Придерживаясь за крышу монстр-трака, воинственная пара устремляет взгляд ввысь. И на носу центрального дирижабля, зависшего в звездном небе немного впереди от остальных, находят высокие силуэты близнецов Блэков.

Держась за перила продолговатого выступа из люка небесного судна, Айола и Регулус созерцают эксцентричное вражеское появление. Стройную фигуру правительницы обтягивает сияющий зеркальными самоцветами комбинезон; на плечах по-царски струится черная накидка с императорскими кристаллическими эполетами; на черноволосой макушке вознесена экстравагантная корона из осколков драгоценного лилового танзонита, а серые надменные глаза обрамляет маскарадная маска из черных кружев. Ее брат-соправитель выглядит по простому элегантно — на фоне своей роскошной сестрицы — в черной зловещей мантии с накинутыми на голову капюшоном.

Огромные часы Биг-Бена пробивают одиннадцать часов. На это масштабное грандиозное зрелище с разных уголков города сходятся маглы, недоумевая, что происходит. Мафия в черных блестящих громадных пикапах под звон колоколов вереницей едет по историческому мосту. Столица Соединённого Королевства погрузилась во тьму ночи. Но еще никогда ночной город не сиял неонуарными красками так ярко, как сегодня.

На середине моста Блейз тормозит и вся процессия монстр-траков за ним делает тоже самое.

— Чего они ждут? — задумывается Гермиона, сощурившись. Ведь Верховные пока не демонстрируют никаких признаков магии. — Неужели нас? — предполагает она, взглянув на рядом стоящего с ней в кузове пикапа Драко.

Его яркие в свете ночных огней лунные глаза устремлены на главный дирижабль с Блэками. На секунду он видит человека, вышедшего вперед из глубин люка на выступ к близнецам. И также на секунду он кажется ему знакомым; с такого расстояния сложно точно разглядеть. Затем тот исчезает в вихре аппарации. И Драко отвечает Гермионе, взглянув в ее янтарные глаза:

— Думаю, нас ждет сюрприз... — Он указывает вперед на дорогу, где еще секунду Гермиона никого не видит, но уже через мгновение, как и предполагал Драко, — появляется тот аппарировавший человек в форменной темной аврорской мантии с золотой вышивкой, с несуразными черными волосами и в круглых очках на зеленых глазах.

Часовня пробивает последний одиннадцатый час и...

— Гарри? — оторопело говорит Грейнджер, заметив друга.

— Поттер, — холодно изрекает Малфой, ранее завидев и едва узнав его внутри дирижабля Верховных. — Его завербовали, Гермиона, — тут же высказывает он свою догадку.

Ахнув, она неверяще качает головой. Не может быть. Только не Гарри.

— Я знаю, как это все выглядит, но, поверьте, меня не завербовали! — спешит заверить Поттер, шагнув ближе к грозному монстр-траку. Тут же открываются дверцы салона и на дорогу выходят Дафна и Блейз, с предосторожностью угрожающе наставляя на аврора свои палочки.

Гарри нервно им улыбается, вскинув перед собой безоружные руки:

— Все не так как кажется. Вы должны это услышать...

Тем временем в полицейском участке приходит в себя оглушенный базукой Забини Теодор.

— Ты слышал, как этот самозванец вел панибратские переговоры с гангстерами? — слышит Тео над собой голоса спорящих легавых.

— Но у него же значок агента Ми-6, Стивен! — возникает другой.

— Что-то я сомневаюсь, что нынче в Ми-6 сопляки развелись!

— Заткнитесь... мать его, — кряхтит Нотт, поднимаясь с пола. — Башка и так раскалывается...

Морщась и держась рукой за ушибленную голову, Нотт оглядывает штаб полицейских, еще секунду назад громко обсуждающих его сомнительную персону.

— Если вы, уебки, не в курсе, то тайных агентов часто внедряют в преступные группировки, — сходу придумывает себе оправдание Тео, зло оглядывая «своих низших коллег». — Я был внедрен в мафиозный клан, как шпион... Но мое прикрытие не сработало и меня раскрыли! — лениво поясняет он и, поправляя себе галстук, усмехается. Он ведь даже почти не врет. — И теперь я гоняюсь за надравшими вам задницы гангстерами, потому что вы, легавые, не в силах даже оборону своего участка держать. Простофили! — выкрикивает он, пристыдив офицеров, понуривших головы. — Так вот, к чему я, — продолжает фамильярничать он, — вам уже приходил приказ о невмешательстве в ситуацию в Вестминстере? — Несколько полицейских кивают ему. — Вот и славненько, — Нотт растягивается широкой неестественной улыбкой и, махнув рукой своим уже очнувшимся подпевалам, разворачивается на выход из участка. У самых дверей оставив: — Ибо негоже рядовым вмешиваться в государственные дела!

На улице Тео залезает в свой ламборгини и, поддав газу, с зловещей ухмылочкой лихо колесит к самому эпицентру событий.

Сегодня покатятся чьи-то головы.

И он просто не может не поучаствовать!

Комментарий к Глава 33. «Начало безбожно эпохальных событий, детка...» https://vk.com/wall-171560363_221

Финал близок...

Автору нужны ваши отзывы!

====== Глава 34. Часть I. «Я их всех убью.» ======

Саундтрек: Blood // Water (AWOLNATION Remix) – grandson

2 июля 1999 год. Утро. Площадь Гриммо, 12.

В этот день Гарри Поттер проснулся в ничуть не лучшем настроении, чем последние пару месяцев. Им с Малфоем удалось спасти Гермиону и Рона, обратив Верховных в бегство. И это был успех. Только вот насчёт второго из спасённых заложников все было не так-то просто. Вчера в Норе Рон воссоединился со своей семьёй. Все Уизли были счастливы, что он жив и невредим. Но тем не менее разум Рона все ещё находился под контролем. Он был в состоянии бездействующей марионетки, за ниточки которой сейчас не дёргали кукловоды.

Гарри лениво протопал по узкому коридору первого этажа дома Блэков, сонно потирая нечесаную ото сна черноволосую макушку. Вчера Джинни осталась в Норе, так что сегодня его некому было разбудить... Из-за чего он проспал.

Кикимер, которому было запрещено заходить в его покои, услышав, что хозяин наконец проснулся, хлопотал на кухне. Задумываясь о домовике, Гарри был поражён его верности: зная все секреты Регулуса Арктуруса Блэка, он так и не поделился ни с кем его полной историей.

По дороге на кухню с Поттером заговорил один из портретов:

— Гарри Поттер... Как я вижу, потомки моего рода доставляют вам неприятности?

Остановившись, Гарри бросил рассеянный взгляд на портрет Финеаса Найджелуса Блэка и ответил ему:

— Вообще-то, мягко говоря, да.

— Что ж, я давно слежу за возникшим между вами конфликтом через мои портреты, мистер Поттер, — замысловато поделился в своё время бывалый директор Хогвартса, чей портрет также занимает почётное место в замке Верховных.

— И что вы хотите мне этим сказать, сэр?

— Дело в том... что у Айолы и Регулуса есть предложение для вас. — Гарри резко встрепенулся, нахмурившись и растеряв утреннюю сонливость. — Но прежде чем я его вам передам, — продолжил Финеас, интеллигентно поглаживая свою бородку, — хочу сказать, что меня весьма расстраивает тот факт, что мои потомки ведут между собой войну. Ведь насколько вы, наверное, знаете, я являюсь предком не только нынешних Айолы и Регулуса Блэков, но также Драко Малфоя и Рональда Уизли.

Гарри кивнул портрету, припоминая, как Рон в весьма пренебрежительной форме рассказывал, что Финеас Блэк приходится прапрадедом Молли Уизли (Лукреция Блэк, вышедшая замуж за Игнацио Пруэтта, дядю Молли, была Финеасу правнучкой). Также он является прапрадедом Сириуса и Регулуса Блэков; Беллатрисы Лестрейндж, Андромеды Тонкс и Нарциссы Малфой. Отсюда вытекает, что Финеас — предок Рона Уизли, Нимфадоры Тонкс, Тедди Люпина и Драко Малфоя... Непосредственно, Рон и Драко являются далёкими родственниками. Впрочем, как и все чистокровные «Священные двадцать восемь».

— ...И вы должны понимать, что не в моих интересах давать вам ложную информацию, — довершил Финеас.

— Да, думаю, что понимаю, сэр, ближе к делу, пожалуйста, — поторопил его Гарри.

Неодобрительно покачав головой на нетерпеливость юноши, Финеас выдал:

— Они предлагают освободить Рональда от своего подчинения, мистер Поттер... взамен на ваше соучастие их великим планам.

Вскинув бровь, Гарри хмуро ответил:

— Я бы не назвал эти планы великими, сэр. Скорее злодейскими.

— Может, для вас они пока и выступают в злодейском свете, но вы видите отнюдь не всю картину.

— Мне достаточно знать, что они похищают и насильно вербуют людей.

— А что же насчёт остального, Поттер? Вы, как служащий Министерства, наверняка заметили изменения в его политике? — Финеас победно вскинул брови, заметив на его лице задумчивость.

Ведь Гарри частенько об этом задумывался: под руководством Джозиан Робер Министерство магии заметно искоренила любые намёки на коррупцию и привилегированность по статусу крови и полу. Тот законопроект уже прекратил своё действие и действительно сохранил магическую валюту в порядке; послевоенный финансовый кризис был исчерпан.

— Но это не значит, что они имеют право держать Визенгамот под своим полным контролем, — возразил Гарри. — Черт, да они же убили невинного старика, стоило его осведомлённости предоставить им угрозу. А Диллинджер? Этот фрукт тоже был не ангел, но все же... И я это ещё не говорю о их перспективах захвата власти над миром, подчиняющем ритуале с магическими популяциями, бывших Пожирателях...

— Бывших Пожирателях, которых Аврорат безуспешно разыскивает уже как больше чем с год? — деловито перебил его Финеас. — Бывших Пожирателях, которых Регулус заманил к себе под личиной нового Темного Лорда? И которых будет до поры до времени использовать в своих целях, пока не сдаст в Азкабан?.. — Финеас с превосходством оглядел Поттера, вдребезги разрушая его иллюзии. — И как раз таки они имеют полное право держать Визенгамот под своим полным контролем, мистер Поттер... Как человек, глубоко засевший в истории магии, я могу посвятить вас в предысторию магического сообщества.

С крайним скептицизмом Гарри сложил руки на груди, давая ему возможность привести доводы. Портрет мудрого волшебника не обрадовало такое пренебрежение к своей уважаемой персоне:

— Если вы осведомлены с элементарными знаниями истории магии, юноша, вы наверняка знаете, что Министерству магии предшествовал такой политической орган власти, как Совет волшебников. После создания Министерства многие полагали, что члены Совета перекочевали в Визенгамот. Но, отнюдь нет. Совет издревле сталкивался с неподчинением сообщества волшебников, в частности же возникали распри с магическими существами. По этой и многим другим причинам волшебный мир вынужден был принять Статут о секретности и уйти в подполье... Так вот, в подполье, после создания Министерства, ушёл не только магический мир... но и Совет волшебников.

— Вы подразумеваете, что... — соображал Гарри. И по мере того, как до него доходило, его зелёные глаза все больше расширялись.

— Что Совет по сей день существует, — заключил за него Финеас. — ...Отдел тайн всегда вызывал у магического сообщества много вопросов, не так ли? — улыбнулся он, делясь великим знанием. — Пророчества и опасные древние артефакты — не единственная их специализация.

— Но Верховные... Они-то какое отношение имеют к этому Совету? — недоумевал Гарри, переваривая столь невероятные открытия.

— До недавнего времени — никакого. К сожалению, со времён моей младшей сестры Айолы Блэк I в состав Совета Блэки не входили, — небрежно рассказывал Финеас. — К слову, она на пару с Николаусом Малфоем — стёртым из родословной Малфоев из-за предательства крови и также являющимся членом Совета того времени — и нашли способ, как контролировать то и дело бунтующих магических существ... Эти двое были теми, кто разработал ритуал с кровью их прародителей.

На лице Гарри озарилось понимание, связывающее факты в его голове.

— Но вот с активацией ритуала у Верховных тайного Совета тех времён ничего не вышло. Точнее, может, и вышло бы, если бы не любовные распри Блэков и Малфоев... — глубокомысленно вещал с портрета Финеас. — Насколько мне известно из рассказов моей сестры, Николаус Малфой ухаживал сразу и за ней, и за маглорожденной ведьмой... Айола I, также помимо питая чувства к маглу, за которого в последствии и вышла замуж, поставила точку на их с Николаусом отношениях, — пренебрежительно и неохотно делился Финеас скандальной историей чистокровных семейств. — Тогда Малфой и решил действовать единолично, но потерпев фиаско с ритуалом, назло сокрыл кровь прародителей магических существ в драгоценностях и подарил своей маглорожденной жене как фамильное украшение... Таким образом эти предатели крови ничего путного не добились, — разочарованно изрёк предок. А затем приободрено добавил: — Но тем не менее Блэки и Малфои все же нашли друг друга, исправив грехи своих предков, в лице крепких уз брака моей прекрасной праправнучки Нарциссы и её верного избранника Люциуса.

Несмотря на всю серьёзность, Гарри хмыкнул.

— Смею вас огорчить, сэр, Блэки и Малфои вновь ступили на путь «греха»: Драко Малфой весьма серьёзно настроен насчёт моей маглорожденной подруги Гермионы Грейнджер, а Регулус Блэк, как вам известно, оставил потомство от своей маглорожденной невесты, — саркастично подметил он, стирая с лица Финеаса гордую улыбку за своих потомков.

Все сказанное портретом уважаемого волшебника своих времён сходилось: из рассказа Драко, поделившегося фамильной тайной, — его предок, будучи работником Отдела тайн, выкрал кровь прародителей. Так называемые невыразимцы вечно препятствовали расследованию главы Аврората; помнится, они почистили офис Рона, подкравшегося к разгадке тайны имени Верховных. Они же, видимо, и устранили того сумасшедшего старика, наверняка болтавшего о тайне подпольного Верховного Совета волшебников. Плюс ко всему, Гарри скомпрометировал похищение Айолы из Министерства... как раз после её посещения Отдела тайн.

— Кхм, не будем отклоняться от темы, Поттер, — пробурчал Финеас в ответ на поттеровскую колкость. — Отсюда вы понимаете, что магическое сообщество приняло Статут о секретности от безвыходности своего положения — маглы доставляли слишком много, хм... неудобств. — Финеас поморщился, поглаживая свою бородку.

«Как же, — подумалось Гарри, — сжигание ведьм в Салеме — такое себе неудобство».

— Миссией Совета волшебников было не только более эффективное управление из-за кулисья, но и разработка средства для свободного существования магов. Бардок Малдун, Эльфрида Клэгг — известные председатели Совета до создания Министерства — много раз пытались наладить взаимодействия с магическими существами. Но всякий раз эти существа лишь показывали свои невежество и недальновидность... Теперь же мои талантливые потомки нашли и доработали это средство.

— Предполагаю, ваш портрет и просветил их в засекреченную роль Отдела тайн? — спросил Гарри.

— Мой портрет имеется в домах многих чистокровных семейств, так как я являюсь предком очень многих из них. В том числе и у Роберов в их французском поместье, — подтвердил Финеас. — Но, уж поверьте, Поттер, я бы не стал сопутствовать их просвещению, не докажи они мне свои высокие магические способности и здравость целей.

— Я все же сомневаюсь в здравости их целей, сэр, — стоял на своём Гарри. — Если они и возглавляют этот Совет волшебников, это ещё не даёт им права распоряжаться жизнями.

— Любые лидеры так или иначе вольны распоряжаться жизнями, мистер Поттер, — мудрствовал Финеас. — Нравится вам это или нет, магическое сообщество сейчас процветает, и в дальнейшем будет только процветать с такими лидерами, как Регулус и Айола Блэки. Пускай они и полукровки, но как показали мои наблюдения... — Мужчина с портрета, имевший привычку многочисленно влиять на события их жизней, философски оглядел Гарри Поттера и вкрадчиво довершил: — Именно полукровки нынче вершат историю...

Гарри вздохнул, снял очки и потёр переносицу.

Черт возьми, он и подумать не мог, что магический мир способен ещё больше его удивить. Иллюминаты магического мира существуют прямо под носом во всеми известном Отделе тайн... Надо же, как удобно. Отдел, который хранит своё предназначение, полномочия, круг обязанностей — в строжайшей тайне. Отдел, о котором никому ничего толком неизвестно. И выходит, что все существующие министры — лишь наиболее удобные для манипулирования обществом подставные фигуры. Попросту марионетки. Даже Кингсли, вступив на пост министра, имея или не имея такой возможности, не поделился этой теорией заговора. Вернее, не теорией даже. Это настоящий заговор. Во благо ли? Это ещё предстояло узнать.

Беспокойный летний воздух гудит,

А мы сворачиваем с курса, к которому готовились.

Ведь в любом хаосе есть расчёт:

В разбитии стаканов ради звука бьющегося стекла.

Мы этого хотели, но клянусь, мы не со зла.

Вы могли бы попытаться захватить нас,

Но мы – гладиаторы.

А все вокруг нас – рассвирепевшие быки.

Хотя, по секрету говоря, они – спасители.

Триумф и кровь идут рука об руку,

Вот почему мы на первых полосах газет.

Вы могли бы попытаться захватить нас,

Но быть победителем заразительно.

Раздаётся крик –

Из-за нас они теряют рассудок.

И вот чем всё оборачивается:

Мы на арене

И хотим крови.

— Lorde «Glory And Gore»

Саундтрек: Glory And Gore – Lorde

Давая согласие на предложение Верховных, Гарри рассчитывал помочь Рону и лучше разнюхать ситуацию. Как он понял, их вражда была притянута за уши. Блэки были повинны в своём пылком нраве и том, что брали своё, никому ничего не объясняя. Они были замкнутыми и недипломатичными. Они не были злодеями, но и святошами тоже не являлись. В его планы не входило вступать в их ряды, но развеять все недопонимания им стоило. За собранием текущий Орден Феникса пришёл к выводу, что им стоит на свой страх и риск принять предложение. По крайней мере, большая часть Уизли — за исключением Джинни — была за. Так что ближе к ночи, на удивление Гарри, Кикимер — этот маленький негодный шпион — перенёс его к близнецам. Ни как Поттер того рассчитывал — в замок Блэков, а на чертов дирижабль над Темзой в Вестминстере.

То, в каком свете он предстал перед вызволенными из под стражи Гермионой и Драко и их гвардией мафиози, стоило Гарри долгим и упорным объяснениям. Он распинался, стоя перед их монстр-траком с поднятыми руками и рассказывая про свои открытия. И в конце концов убедил их. Лишь в том, что не завербован. Воинственное настроение Малфоя и Гермионы, а в особенности Забини, — Поттер ни на йоту не убавил.