Превращение, или Кафке и не снилось (СИ) [Красная_Лилия] (fb2) читать онлайн

========== Глава первая, в которой и начинается весь этот абсурд. ==========

Неожиданно для самого себя – и это в законный выходной, когда мальчик, который выжил, превращается в мальчика, которого ни за что не поднимешь до обеда – Гарри проснулся невероятно рано. Ему все еще хотелось поспать, но какая-то неведанная сила заставила его подняться. Зевнув и потянувшись, Гарри со скрипом поднял туловище, свесил ноги с кровати, не касаясь пола, все еще противясь всем своим ленивым нутром неожиданному пробуждению, и сонно подметил, что за ночь он, кажется, то ли схуднул, потому что рубашка полосатой пижамы просто висела на нем, оголяя ключицы, то ли уменьшился, потому что кончики пальцев едва-едва виднелись из-за длинных рукавов.

Первое, что пришло в голову это, что вон та храпящая рыжая паскудина решила над Избранным подшутить и, пока тот спал, заколдовала одежду.

«Увеличительное заклинание! Как глупо…»

Потупив еще пару минут, Поттер все же встал на ноги и чуть было не навернулся из-за со свистом слетевших с него штанов, воспрепятствовавших первому шагу. И тут Гарри не на шутку ошалел: когда это его ноги были такими… он никак не мог подобрать слово, ошеломленно разглядывая конечности. Ну, вот такими – какими-то бабскими!

Чувствуя, как от волнения бьется сердце, Гарри засучил рукава пижамы и принялся рассматривать руки. И, раздери их соплохвост, они тоже были абсолютно бабскими!

Гарри немедля побежал к зеркалу, стоявшему аккурат рядом с кроватью Рона. И в следующую секунду доброй половине гриффиндорцев пришлось проснуться от душераздирающего женского крика.

***

Дергая левой ногой и грызя ногти, новоиспеченная девушка Гарриетта, Гарриет, Гарриона, Габриэлла, Гвиневра… нет, давайте остановимся все же на Гарри.

Так вот, дергая левой ногой и грызя ногти, новоиспеченная девушка Гарри сидела в кабинете директора самой безопасной в мире школы чародейства и волшебства Хогвартс под пристальным взглядом самого Альбуса Персиваля и-так-далее Дамблдора, а также тёмного, как ночь, профессора Северуса Снейпа и женщины-кошки Минервы Макгонагалл. И ладно бы тут были только Дамблдор и Макгонагалл, но Гарри упорно не понимала, какого лешего здесь забыл Снейп.

Вся троица упорно молчала, прикидывая, как такое могло произойти с их национальной надеждой.

– Гарри, может быть, ты нам не все рассказал? – изображая обеспокоенность, спросил Дамблдор, но Гарри-то видела, как он старается сдержать смех.

– Да все я уже рассказал! Хватит пялиться на меня, придумайте лучше, что с этим делать.

– Десять баллов с Гриффиндора за хамское поведение, – с наслаждением произнес Снейп.

– Простите, профессор, я в буквальном смысле не в себе, – пробурчала Гарри.

– Двадцать баллов Гриффиндору за признание своей ошибки! – хлопнул в ладоши директор.

Снейп испытующе покосился на старика, поджав губы.

– А что вы на меня так смотрите, Северус? Не важно, сколько ошибок вы совершаете в жизни, главное – вовремя их признать!

– Профессор, давайте вернемся к бедному мальчику, – не выдержала Макгонагалл, за что Гарри была ей бесконечно благодарна.

– Ах, Минерва, стареете! Ну, где же вы тут видите мальчика? – снисходительным тоном заверещал Дамблдор. – Это же самая настоящая девушка.

И тут Гарри не выдержала. Она-то как-то еще не смирилась со своим новым положением, а тут ей так прямо в лоб об этом сообщают. Поэтому Избранная в голос зарыдала. Снейп в страхе попятился, Дамблдор развел непонимающе руками, и лишь Макгонагалл кинулась утешать ее.

– Верните мне пол! – орала она во весь голос. – Не хочу быть бабой! Я не хочу брить ноги каждую неделю, носить юбки и истекать кровью каждый месяц!

– Ну-ну, успокойтесь, девочка моя, все не так плохо, как вы могли подумать, – уверял Дамблдор.

Всхлипнув, Гарри с надеждой уставилась на старого мага. Глаза его сверкнули мудростью из-под очков-половинок.

– Пока мы не найдем способ вернуть вас обратно, вы сможете во всю повеселиться! – это было вовсе не тем, что ожидала услышать Гарри, а потому на ее лице вновь отпечаталась угроза истерики. – А еще у вас есть уникальная возможность ощутить со стороны женщины, скажем так, прелести спаривания с особями мужского пола, – добавил Дамблдор, активно дергая бровями.

Минерва аки кошка накинулась на директора, разъясняя тому, словно ребенку, почему нельзя было говорить такое; Снейп ошеломленный сим откровением застыл в одной позе, пялясь куда-то вдаль и оставаясь в таком положении до самого победного конца этого абсурда, а Гарри…

Гарри схватила себя за ноги и принялась раскачиваться, мысленно утешая себя и обещая себе никогда в жизни не пользоваться этой «уникальной возможностью».

– Гарри, не волнуйтесь, мы обязательно все исправим, – с верой в свои слова сообщила Макгонагалл.

– Правда, профессор? – пролепетала девушка, поднимая голову.

– Конечно, – тепло улыбнулась Минерва и потрепала Гарри по густым торчащим ежиком волосам. – Идемте, я провожу вас в вашу новую спальню.

– Новую спальню? – опираясь на протянутую руку Макгонагалл, переспросила Гарри, увлекаемая ей к выходу.

– В вашем нынешнем положении нельзя оставаться с мальчиками.

– Гарри, у тебя ведь грудь выросла! – вдогонку крикнул Дамблдор, и Гарри почувствовала предобморочное состояние.

И действительно, грудь теперь торчала очень явно, и осознание этого заставило девушку смутиться и застыдиться самой себя.

Коридоры, слава Мерлину, были пусты. Ученики еще крепко спали, не считая обитателей одной определенной спальни в башне Гриффиндора. Поэтому как только Гарри под руку с Макгонагалл вошли в дверь, бодрствующие подскочили.

– Гарри! – обеспокоенно воскликнули сразу несколько голосов, принадлежавших Рону, Дину, Невиллу и Симусу. – Доброе утро, профессор Макгонагалл, – также хором выкрикнули они.

– Утро доброе, мальчики, – поприветствовала своих учеников декан.

Усадив Гарри на кровать и достав палочку, она принялась собирать вещи.

– Гарри, – тихо прошептал Рон, подходя ближе (остальные же, опасливо пялясь, стояли поодаль) и кладя руку ей на плечо. – Все хорошо?

Девушка отчаянно замотала головой. Они-то все не до конца осознавали, в какой ж*пе она оказалась. Какой там хорошо? А ведь только вчера все было замечательно: она была красавцем-парнем, Избранным и капитаном команды по квиддичу. И вот сегодня она худощавая девчонка, внешне напоминающая все того же пацана, но с чересчур выпирающей грудью и песочной фигурой. А как нелепо теперь она выглядят в этих круглых очках и с этой короткой стрижкой? С ума сойти. Мальчик в девочке или девочка в мальчике. Трансвестит!

Через пару минут Гарри очутилась в своей новой спальне, где ее уже поджидала Гермиона. Она тут же кинулась обнимать подругу. Макгонагалл понимающе поджала губы и незаметно удалилась.

– Все будет хорошо, – снова и снова повторяла кудроголовая, все крепче сжимая Гарри.

Поттер, пожалуй, слишком резко отстранилась.

«Хорошо, хорошо! Заладили как попугаи», – подумала она, но вслух лишь сказала:

– Так это твоя спальня?

– Да, ведь я же староста, – несколько растерянно пожала плечами Гермиона. – Вообще-то мне все рассказал профессор Снейп. Ну, он приходил недавно. Теперь тут есть вторая кровать и всё такое… Гарри, поверить не могу.

– Мгм, – безразлично промычала девушка, разглядывая комнату.

Она была, к слову, довольно просторной и уютной. Стены покрывали бежево-розовые обои с красивым рисунком, на полу лежал белый ворсистый ковер. Трюмо из красного дерева, шкаф и письменный стол, на котором стопочкой лежали раздельно книги, тетради и письменные принадлежности; две одинаковые кровати, заправленные бордовым постельным бельем, рядом с каждой – две одинаковые тумбочки; на стене, позади одной из них – плакат какого-то магловского актера – вот и всё, что было здесь.

– Тут красиво, – вынесла Гарри свой вердикт.

Гермиона выглядела растерянной, не зная, что и сказать.

– Да все нормально. Слушай, – Гарри положила руки в карманы, – все не хорошо, но нормально. Я уже успел поистерить. Теперь мне, мгм, чуточку лучше.

– Фух, – мгновенно переменившись в лице, выдохнула Гермиона, расставляя руки по бокам. – Я беспокоилась, что ты впадешь в депрессию и выбросишься из окна.

– Ну, я был близок к этому.

– Близка.

– Чего?

– Говори о себе в женском роде, а то странно звучит, – пояснила Гермиона.

Гарри яростно сжала кулаки, и на ее лице заиграли желваки. Это ли не слишком? Говорить о себе в женском роде – значит смириться с тем, что она девушка.

– Да, тебе надо смириться с тем, что ты леди.

– Ты что, легилименцию практикуешь?

– Конечно, еще с того года. Меня впечатлил профессор Снейп.

Гарри закатила глаза. Типичная всезнайка Гермиона Грейнджер.

– А огневиски у тебя не найдется? Или шерри какого-нибудь. А что ты на меня так уставилась? У меня стресс вообще-то!

– Да нет, я не поэтому… Просто прикинула, налезет на тебя мой лифчик или нет.

– Л-лифчик?

Жизнь готовила Гарри к схватке с Волдемортом, но не к лифчику! На лбу появилась испарина. Поттер почесала затылок, походила по комнате взад-вперед, тяжело вздохнула, не менее тяжело выдохнула и проговорила:

– Неси.

– Кого?

– Лифчик. Где наша не пропадала?

И с тех пор, как Гермиона, несколько раз применяя то чары увеличения, то чары уменьшения к черному бюстгальтеру, наконец-таки напялила его на новоиспеченную подругу, Гарри начала принимать, по крайней мере внешне, свое новое положение убийственно спокойно.

========== Глава вторая, в которой мы узнаем о злобном плане злобного старика. ==========

До описываемых событий первой главы.

Итак, директор самой безопасной в мире школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбус Персиваль и-так-далее Дамблдор, сжимающий руки в замок и тут же расцепляющий, время от времени потирающий правый бок, расхаживал взад-вперед, влево-вправо в своём не слишком-то просторном кабинете, очерчивая квадрат вокруг стоявшего где-то посередине с совершенно непроницаемым лицом Северуса Снейпа.

– Надо с этим что-то делать! Терпеть это невозможно, сил уже нет, – вплотную подойдя к Снейпу и грозя пальцем ему прямо в лицо, воскликнул Дамблдор и, разворачиваясь спиной к зельевару, вдруг меняя набившую оскомину траекторию, побрел вперёд, прямо к двери.

– Я полагаю, наказания Поттера и его компании будет достаточно, – закатывая глаза к потолку, пока старик не видит, сухо ответил Снейп.

– А чей-то Поттера? Малфой твой виноват не меньше, – старческим голосом проскрипел директор, оборачиваясь назад. – Вообще он во всем виноват, во!

– Это почему же мой Драко виноват, а не ваш Поттер?

– А Малфой – слизеринец, – «Ненавижу слизеринцев», – он благородного гриффиндорца Гарричка подначивает постоянно.

– А не ваш ли Гарричка, – передразнил Снейп, – припечатал вас к полу пару мгновений назад?

– Его толкнул Малфой!

– Нет! Он сам свалился!

– А он упал в пылу драки!

– Его Уизли толкнул! – и тут Снейп понял, что прокололся.

– Ну что вы, Северус, всё выдумываете? – добродушно улыбнулся директор. – То свалился, то Уизли толкнул! Сами себе противоречите.

Снейп, насупившись, тяжело выдохнул:

– Ваши версии тоже разнятся!

– Да где же? – недоуменно развел руками хитрец. – Я сказал, что Гарричка толкнул Малфой, а потом просто уточнил, что все произошло в пылу драки.

Снейп открыл и тут же закрыл рот.

– В любом случае, Вам с этим надо что-то делать.

– Мне?! – в сердцах выкрикнул зельевар.

– Ну не мне же, право слово, я ведь их поубиваю, а кто мир спасть будет? Малфоя, может быть, и можно бы…

– Директор!

Дамблдор с загадочным видом самого мудрого мудреца покачал головой и, погрузившись в кресло, принялся уминать конфеты, до последнего игнорируя извергающего лаву нецензурных ругательств Снейпа.

– Да ладно, не парься, я уже все придумал, – взяв в руки загадочную книжонку, название которой гласило «Тайна книжонка», успокоил Северуса Альбус.

– Что это у вас за книжка такая? – сощурил глаза Снейп, пытаясь просканировать мысли директора.

– Да так, – еще более загадочно отозвался тот, мысленно показывая Снейпу фак. – Я тут напи… прочел кое-что и решил воплотить в жизнь, точнее испробовать.

– Ну?

– Малфой ведь твой в пожиратели подался, а мог бы вместо этого нашим помогать.

– Та-а-ак.

– Но ведь он упрямец, каких поискать. Уверен, что его Том избрал. Так вот я всё думал-думал и придумал, – умышленно делая паузу для подогрева интереса, медленно проговорил волшебник и принялся за сладости.

– И что же вы предлагаете? – не в силах ждать поторопил его Снейп, когда директор умял три конфеты, подолгу пережевывая их.

– Мы сведем Поттера и Малфоя. И тогда у нас будет еще один козырь, точнее шпион, в рукаве.

Снейп застыл, нахмурился, цокнул языком, поднял палец вверх и возразил:

– Но, Поттер и Малфой… мальчики!

– Да ну-у-у, Северус, голубчик, мы в каком веке живем? – отмахиваясь, возмутился директор. – Да и вообще, мне умирать скоро! Могу я жизнью насладиться? Не разрушай мое ОТП!

– Но им обоим нравятся девушки, – поразмыслив, подчеркнуто добавил Снейп.

– Да ну их к лешему! – воскликнул Дамблдор, разобиделся и вовсе отвернулся от зельевара.

Снейп мысленно ударил себе ладонью по лбу. Директор же притих, открыл свою книжечку, промычал что-то себе под нос, взял перо, что-то перечеркнул, что-то написал и возвестил:

– Ладно. Исправим. У тебя, Северус, теперь во всей этой истории будет еще большая роль.

– В каком смысле? И что Вы имеете в виду, говоря «исправим»? – предчувствуя недоброе, спросил профессор.

– Фьють, – Дамблдор картинно взмахнул невидимой палочкой, – и не было мальчика. Устроишь сегодня, а то мне, – постучал он по книжонке, – еще перепис… то есть перечитывать тут всё.

Побушевал Северус, побушевал, а делать нечего. Такова доля двойного агента на побегушках.

***

А дело с многострадальной дракой обстояло так:

Вечером прямо после грандиозного самопридуманного гриффиндорцами празднества дня квиддича отшумела грандиозная баталия, какой Хогвартс еще не видывал. Бесновали-то, конечно, только Драко и Гарри, но Гермионе и Рону тоже в итоге попало просто за то, что они рядом стояли(отделались отработками у Филча). Ну да, Рон, может быть, и скандировал имя Поттера, но вот Грейнджер пыталась прицелиться палочкой в Малфоя, но от выпитого тайком шерри никак не могла сосредоточиться.

И тут появились Снейп и Дамблдор. Охнул директор, крякнул, снял носки, размял шею и с воинственным кличем(«Севушка, присоединяйся!») кинулся разнимать учеников. А Гарри и Драко и не заметили старика, да как заедут ему по физиономии. А там дело приняло и вовсе плачевный оборот, потому что Дамблдор вдруг ахнул, схватился за сердце и повалился, хватая Поттера за ногу и опрокидывая его на себя.

И дернул же черт Снейпа расхохотаться? Впрочем, за эту свою оплошность он же позже и расплатился участием в авантюре века, впрочем, как и многострадальному Гарри с лихвой пришлось оплатить ушибленный бок директора.

========== Глава третья, в которой Гермиона делает из Гарри настоящую леди. ==========

Целый день Гарри не выходила из комнаты, бессмысленно валяясь на кровати и пялясь в потолок, пока Гермиона раскладывала ее вещи, пока Гермиона пыталась накормить ее стряпнёй домашних эльфов, пока Гермиона вслух читала что-то по истории и пока Гермиона делала домашнее задание. Вот все это время Поттер просто безучастно лежала и думала о своей нелегкой доле.

Таким же образом Избранная собиралась провести и второй выходной, наотрез отказавшись показываться на людях, по крайне мере, сейчас. Тогда Гермиона, буркнув себе под нос какое-то вычурное ругательство, отправилась на завтрак. Только она зашла в Большой зал, как сотня голов повернулась в ее сторону и разочарованно отвернулась, не обнаружив рядом с ней Гарри Поттера, по слухам превратившегося в девчонку.

– Ну что, как там Гарри? – накинулся на Гермиону Рон.

– Как сказать… Почти все время молчит.

– Мне со вчерашнего комок в горло не лезет, – уминая куриную ножку, неразборчиво проговорил Уизли. – Одного не понимаю: кто мог такое сотворить с ним?

– А ведь и правда, как такое могло произойти? Это явно чья-то плохая шутка, – согласилась Гермиона.

– Может, это Малфой так мстит за ту драку? Он вчера полы драил, – гоготнул Уизли и закашлялся, подавившись.

Гермиона усиленно похлопала его по спине, пока приступ не прекратился.

– Спасибо…

– Малфой, конечно, придурок, но, – девушка обернулась в поисках Драко. Тот сидел за слизеринским столом и выглядел крайне подавленно. – Но, во-первых, ты посмотри на него, разве так выглядит нашкодивший человек? А во-вторых, поменять кому-то пол это не под ноги плюнуть. Для такого нужно обладать силой.

– Тут ты права, хорек-то – слабак, – согласился Рон, запивая тыквенным соком яичницу.

– Я так беспокоюсь за Гарри, – вздохнула гриффиндорка.

– Да, он теперь мальчик без кое-чего в штанах.

– Да я не о том, – поморщилась Гермиона. – Ведь ее засмеют все.

На секунду девушка задумалась, а затем, встрепенувшись, направилась к преподавательскому столу, шепнув Рону: «Я сейчас».

Профессора, как впрочем и их ученики, тоже сплетничали о Гарри. Дамблдор налево и направо отвечал на вопросы о бедном мальчике, ставшем девочкой, а дальше слова его, как в сломанном телефончике, передавались к обоим концам стола.

– Говорят, он всю ночь проплакал в подушку, – поделилась профессор Спраут с профессором Уизгисом.

– Бедный, бедный мальчик, – пропищал тот и повернулся к преподавательнице Магловедения Чарити Бербидж. – Мальчик весь день плакал. Говорят, вся подушка насквозь в слезах промокла.

Как только очередь дошла до Минервы Макгонагалл, перед ней образовалась Гермиона Грейнджер.

– Доброе утро, профессор Макгонагалл, профессор Бербидж, профессор Синистра и профессор Уизгиз.

– Доброе утро! – хором ответили они, недовольные тем, что цепь замкнуло на Минерве и дальше информация не движется.

– Профессор Макгонагалл, я бы хотела с Вами поговорить. Это по поводу Гарри.

Преподаватели навострили ушли.

– Ну что же, мисс Грейнджер…

Когда декан Гриффндора выбралась из-за стола, она отвела Гермиону чуть подальше, чтобы их не смогли подслушать. «Ей Богу, хуже студентов», – подумала она, краем глаза замечая, как Синистра и Стебль вытянули шеи в их направлении.

– Что вы хотели?

– Профессор, как долго Гарри придется мириться с его нынешним положением?

Макгонагалл приглушенно вздохнула.

– Дело в том, что мы не до конца еще разобрались с природой данного изменения. Произошло ли все естественно или это действие заклинания, проклятия, зелья? Во всяком случае, никаких следов магии не было обнаружено. А потому, одно могу сказать точно: Гарри придется пробыть девушкой достаточно долгое время. Это слова профессора Дамблдора. Думаю, он не ошибается.

Гермиона сокрушенно покачала головой, зная, что сообщить такую новость подруге будет достаточно трудно.

– Но что же делать? У Гарри даже вещей нет, различных принадлежностей… Вы ведь понимаете, профессор, какими злыми могут быть ученики. Я беспокоюсь, поэтому думаю, что лучше уж Гарри будет ходить в юбке с поднятой вверх головой, чем будет неуклюжей девчонкой в мужских брюках, у которой на лице написано: «Лузер».

– Я понимаю, о чем вы, мисс Грейнджер… Что ж, даю Вам свое разрешение на то, чтобы покинуть Хогвартс и купить всё необходимое, – сказала Макгонаггал и, подумав, добавила. – Только с Вами отправится Хагрид.

***

Тем временем Гарри Поттер, сумев поднять свое бренное тело с постели, сидела у трюмо на табуретке, подложив подушку под задницу, и гипнотизировала себя взглядом, отчаянно клянясь самой себе, что со вчерашнего дня она снова как-то изменилась. То ли глаза стали больше, то ли нос тоньше, то ли губы пухлее, то ли всё это вместе – но что-то в ее лице было не так.

«Ну-у, допустим, я стал как-то симпатичнее», – заключила она и принялась рассматривать шрам, тихонько очерчивая его контур указательным пальцем. Тут-то в дверь и ворвалась ночная кудрявая фурия и как можно воодушевлённее объявила совсем нерадостную новость:

– Фиг знает, сколько тебе еще бабой ходить, поэтому айда покупать шмотки и делать из тебя красотку. На, лови булочку!

Булочка полетела в сторону Гарри, и та с ловкостью ловца без труда поймала ее. Затем Гермиона, не давая девушке опомниться, молнией подбежала к ней, аккуратно повернула ее голову обратно к зеркалу в трюмо, взяла руку – ту, что с булочкой– и поднесла ее ко рту, мол, кушай, не стесняйся.

– Буквально вчера – представляешь, какая удача – прочла в «Ведьмополитене» одно очень крутое заклинание. Хотела на себе испробовать, но раз у меня теперь есть ты, то….

– Ммм? – жуя булочку, опасливо пялясь на подругу в зеркале, промямлила Гарри.

– Крэсцэ́ре*, – взмахнула палочкой Гермиона.

И тут произошло нечто, отчего глаза Гарри на лоб полезли да и глаза Гермионы тоже. Дело было в том, что использованное заклинание предназначалось только для роста волос, но от корней макушки всегда чернокудрого мальчишки вдруг ни с того, ни с сего полезли ярко-огненные пряди. И пока подруги в трансе глядели на сие зрелище, волосы шлепнулись на пол.

– Гермиона! Палочка! – воскликнула Гарри.

– Ой, прости, перестаралась, – пряча палочку за спиной, закусила губу Гермиона.

– Этого еще не хватало, – трогая свою новую шевелюру руками, Поттер вновь почувствовала настигающее ее отчаяние.

Закрыв глаза, она посчитала про себя до десяти, пару раз глубоко вздохнула и с мыслями: «Где наша не пропадала?» – поднялась со стула так резко, что подушка свалилась на пол.

– Ну, чего стоишь? – Гарри непринужденно щелкнула пальцами прямо перед носом Грейнджер. – Режь. Концы-то черные!

– Ой, точно, сейчас все подрежем, – засуетилась лучшая ученица Хогвартса. – А ты какую длину хочешь?

– Давай до двенадцатой пары рёбер, чтоб я шла, а волосы за мной летели.

На том и порешили.

А из замка девушкам пришлось выбираться под мантией-невидимкой: уж очень Гарри хотела отсрочить неминуемый фурор на публике. Первым делом, они, конечно, направились к хижине Хагрида. Великан со стекающими градом слезами сгреб Гарри в охапку, отрывая ноги от земли, и запричитал в голос:

– Ох, ведь говорил Дамблдору, чтоб уберег тебя… А он не уберег. Какая-то паскудина посмела совершить такое… И ведь ты всегда был таким хорошим, добрым мальчиком. За что же это тебе такое горе? Что же ты теперь делать будешь? Как же с силой этой темной бороться?

Долго и безутешно рыдал Хагрид, а за ним, поддавшись заразительному реву, завыли и Гарри и Гермиона.

– Ну, это, – вскоре опомнился великан. – Хватит нюни распускать. Волшебники мы или кто? Чаво только не случалось с нами. Да?

Он бережно поставил Гарри обратно на пол, отчего та слегка пошатнулась, отвыкнув от земли.

– Дай-ка посмотрю на тебя! Ну-ка, покрутись, покрутись!

Гарри послушно описала круг и притопнула ножкой.

– Вот красавица! А волосы-то, волосы! Прямо вылитая мать, – и Хагрид было снова расчувствовался, но, подняв глаза к потолку, выдохнул и собрался. – Пора бы нам и в путь, да?

Следующие три часа Гарри переживала с трудом. После посещения Гринготтса Гермиона таскала беднягу из магазина в магазин. И продыху в этом круговороте не было. Даже когда были приобретены и нижнее бельё, и новенькая мантия, и колготки, и туфли, и пара юбок, и одни (после чуть ли не устроенной Поттер истерики) брюки, Гермиона продолжала пытку.

– Ты не будешь носить, значит, я буду! – рыкнула она, утягивая Гарри, а за ней и плетущегося позади Хагрида, в очередной магазин.

– Я могу спать и в старой одежде! Просто нужно ее чуть уменьшить, – жаловалась Избранная другу-великану, пока Гермиона набирала в охапку сорочки, пижамы и кружевные халатики.

– Теперь, – складывая новые покупки в зачарованную крохотную сумку, волшебница без тормозов расставила руки по бокам, припоминая, что же она забыла. – Ах, да! Об «этих» днях тоже нужно позаботиться.

После особого ударения на слове «эти» Гарри была готова вновь разрыдаться.

– А что в Косом переулке и такое продают?

– А ты думала, что волшебницы не истекают?

– Не хочу знать подробностей! – заткнула уши гриффиндорка.

– Э-э-э, я тоже, – Хагрид вдруг почувствовал себя крайне нелепо.

– Ну, хорошо, это я куплю одна напоследок, – закатила глаза Гермиона.

– Миона, ты лучшая, – приободрилась Гарри.

– Но сначала зайдем в «Четыре глаза».

Это был очень красивый магазин, стенды и полки которого были полностью уставлены различного вида очками: тут тебе и круглые, и квадратные, и прямоугольные, и в форме звезды, и каких только там не было. Однако Гермиона, как выяснилось, пошла туда вовсе не за ними. И как только к ней и Гарри(Хагрид решил остаться на улице) подошла аккуратная полненькая брюнетка, являвшаяся, видимо, консультантом, с предложением о помощи, девушка спросила:

– А не найдется ли у вас линз?

– Конечно, – голос брюнетки был чересчур сладким и доброжелательным. – Какие бы вы хотели?

– А какие есть?

– Линзы-попрыгунчики, самонадевающиеся линзы, водяные линзы, линзы, меняющие цвет глаз по настроению, линзы, стреляющие лазером, линзы, увеличивающие зрачок, линзы, увеличивающие глаза…

– Ах, нам бы какие-нибудь простые, – замотала головой Гермиона.

– Что же, – несколько разочаровалась брюнетка. – Тогда возьмите самонадевающиеся. Они сейчас очень популярны, и все покупатели остаются довольны.

Гермиона расплатилась, выудив еще пару сиклей, пока Гарри тупо смотрела себе под ноги, понимая, что подругу ни за что не остановить.

«Надо же, – сокрушалась Избранная, – на последнее покушается. Очки отнимает!»

***

И вот обновленная Гарри Поттер стояла, почесывая девственно-гладкие ноги, посередине комнаты и смотрела на мир новыми глазами в линзах.

– Мерлинова борода, я второй день как девушка, а чувство будто уже целую вечность.

– Теперь на ужин пойдешь? – выпихивая из шкафа уложенные вчера вещи Гарри, складывая их в сундук и запихивая новую одежду, спросила Гермиона.

– Ты пока за этими самыми бегала, мы с Хагридом успели перекусить.

Гарри закусила губу, помотала головой, отбрасывая горькие мысли, и упала на кровать, расскинув руки в стороны: «Странно все это… Как будто и вправду всегда девушкой был».

– Мерлин! А ведь я совсем забыла, – стукнув себя по голове, шепнула Гермиона и захлопнула шкаф. – Гарри, поднимайся. Нужно что-то делать с твоей походкой.

– А? – не поняла девушка. – А что с ней не так?

– Да ты же ходишь, как пацанка.

– Может быть, потому что я и есть пацан? – скрестила она руки на груди, а про себя добавила: «В чем я уже не уверен».

Но деваться было некуда. Упорства и настойчивости лучшей ведьме всея вселенной было не занимать, поэтому уже через пару минут бедной Гарри пришлось слезть с кровати, расправить плечи, положить десятитонную книжку на голову и нарезать круги по комнате до самого победного конца.

*Crescere – от лат. гл. расти.

========== Глава четвертая, в которой Волдеморту приходит письмо, а Гарри производит фурор. ==========

Доля Темного Лорда трудна и опасна. Ну, сами посудите: Пожирателей собери, всё им, придуркам, как детям малым, разъясни, наори за то, что ничего не поняли, и сделай все сам. Но всё было бы ничего и при таком раскладе, если бы не самый долбанутый враг в мире в лице сумасшедшего старикана.

– Темный Лорд, – с трепетом в голосе начала Беллатриса, отвлекая темного мага от сетований на свою судьбу.

«Как же задолбала, видеть ее больше не могу», – подперев щеку рукой, подумал Волдеморт, только из-за двери появилась кудрявая голова самой преданной последовательницы.

– Че тебе? – нетерпеливо гаркнул он.

– Вам письмо, Повелитель, – мысленно обмирая от одного только голоса Лорда, Беллатриса протянула ему конверт.

– Письмо? – заинтересовался Том.

Давненько он писем не получал. Да и кто бы в здравом уме ему их слать стал? А ведь когда-то он переписывался с одной пышногрудой волшебницей… Эх, были времена.

– От кого?

– Не знаю, Повелитель.

– У-у-х! – вскочив, Волдеморт замахнулся на Беллатрису.

– Не вели казнить! – Взвизгнула та.

– Ладно, давай сюда, – выдергивая письмо, шикнул Том.

«Без подписи? Интересно», – подумал он, с нетерпением разрывая конверт, доставая письмо и читая про себя:

«Многоуважаемый Том!

Гарри Поттер – теперь девушка. Пророчество теперь не актуально. Так что ты завязывай со своими злодействами. А главное – отвали от Гарри и не мешай мне строить её судьбу.

Любящий тебя Альбус П.В.Б. Дамблдор».

– Пророчество мне в рот, вот это поворот!

И Темный Лорд понесся строчить ответ:

«Мною не уважаемый Альбус!

Я хочу знать подробности, старый ты маразматик.

Не любящий тебя Темный Лорд Волдеморт».

Отправил Том сову и стал ждать. Весь день как на иголках ходил. На Пожирателей орал и ногти грыз, пока Беллатриса не вручила ему еще один конверт со следующим содержанием:

«Томас!

Раз ты меня не любящий, то прочтешь подробности в моей книге. Она скоро в печать выйдет.

Обидевшийся на тебя Альбус П.В.Б. Дамблдор».

И тут зависть задушила Темного Лорда: «Это че, теперь Дамблдор писателем будет? Это у него книга скоро выйдет? А я? А я просто Темный Лорд какой-то? Ну уж нет! Ты у меня, Альбус, попляшешь еще». И решил Волдеморт тоже писателем заделаться.

Перво-наперво созвал он Пожирателей, усадил их за длиннющим столом, сел во главе да объявил:

– Тому, кто придумает мне псевдоним, мое благословение, а тому, кто не придумает, «кедавра» в рожу. На всё про всё вам 10 минут. Время пошло.

Страх труса подгоняет, так что задание было выполнено до назначенного срока. Каких только вариантов не нашлось у горе-творцов: и Володя Черный, и Виктория Победительница, и Джоанн Роулинг, и Лев Толстой, и Франц Кафка, и еще ой сколько вариантов.

– Угу, остановимся на Владими́ре Бессмертном, – решил Волдеморт, прочитывая список. – Кто это придумал?

– Это был я, Повелитель, – счастливо заулыбался Люциус Малфой, сидевший по правую руку от Тома.

– Молодец, будешь моим замом в моём новом клубе. Теперь мы не Пожиратели, а КОПы, – возвестил Лорд и, заметив недоумение на лицах, добавил, в который раз удостоверяясь, что он имеет дело с непроходимыми идиотами. – Для тех, кто не понял, расшифровываю: Клуб оригинальных писателей. Первое задание для Вас: найти нам здание, и чтоб покрасивее, купить его и вывеску приделать: «Издательство КОПов».

Ты, Беллатриса, напиши послание в «Ежедневный пророк» примерно с таким содержанием: «Темный Лорд всех прощает, пусть спят спокойно».

Ты, Снейп, давай поищи какое-нибудь заклинание или зелье свари что ли, чтоб волосы отросли, ну, и нос тоже, а еще чтоб глаза побольше и губы пополнее.

Ты, Люциус, документы подготовь на имя Владими́ра Бессмертного. Англичанин, 35 лет, чистокровный, жил во Франции с детства, а щас вернулся. В общем, понял меня.

Так… вроде всё, – выдохнул Лорд. – А, Люциус, хотя нет, тебе я уже дал задание… Круциатус мне в спину, как же сложно быть мной! Нарцисса, во, ты сыну строчни пару строк. Пусть Дамблдора не убивает. У нас теперь с ним другая война.

Довольный собой Том, который теперь Владими́р, отправился отдыхать и дожидаться того часа, когда все его указания будут исполнены.

– А я пока, – устало опускаясь на диван, тихо произнес он, – новые татушки придумаю.

***

Понедельник подкрался незаметно. Сегодня Гарри было ни за что не отвертеться: хочешь не хочешь, а придется покинуть комнату без мантии-невидимки. Стоит ли говорить о том, что у бедняги коленки от страха тряслись, когда Гермиона, каждую секунду готовая подхватить подругу при обмороке или задержать от трусливого побега, приставив руку к спине, буквально толкала Гарри вперёд?

В коридорах было не так уж много студентов, но те, что были, во всю таращились на незнакомку, в которой при более пристальном рассмотрении узнавали Гарри Поттера. В вестибюле дела обстояли хуже: там, стекающиеся на завтрак, ученики уже не просто пялились, но и тыкали пальцем. А в Большом зале и вовсе все затихли, синхронно повернув головы на чей-то восклик и проводив Гарри взглядом до самого гриффиндорского стола.

Дамблдор посчитал нужным вставить свой комментарий. Поднявшись, он попросил учеников на минутку оторваться от поедания яств и разглядывания Поттер, а затем толкнул речь о несчастном происшествии с бедным мальчиком и попросил всех не донимать его(точнее её) своим пристальным вниманием, вопросами или издевательствами, иначе они рискуют нарваться на п*здюли от директора. Затем Дамблдор, обращаясь уже только к Гарри, попросил её зайти после уроков к нему в кабинет, перевел взгляд на Драко Малфоя и, обращаясь уже только к нему, попросил о том же.

Конечно, косых взглядов меньше не стало, но, по крайне мере, энтузиазма у всяких-разных шутников поубавилось. И Гарри принялась жевать один за другим тосты с яйцом и сыром.

– Гарри, все хорошо? – с беспокойством спросил Рон.

– Замечательно, – отозвалась Гарри. – Рон, просьба, не надо смотреть на меня с жалостью. Я все тот же Гарри Поттер. Веди себя, как всегда, окей?

– Ну, ага… А что с волосами-то?

– Гермиона постаралась.

– Странно, – протянула вышеупомянутая.

– Что странно? – переспросил Рон, переводя взгляд на Гермиону.

– Почему Дамблдор позвал Гарри и Малфоя? Ну, вместе. То есть, я сначала подумала, что он, может быть…

– Что он, может быть, наконец, скажет причину моего перевоплощения?

Тут доселе никем незамеченная сестра Рона Джинни, громко хлопнув по столу, встала и вышла из зала.

– Что это с ней? – спросила Гарри.

– Наверное, переживает, что она теперь не единственная рыжеволосая красотка на факультете, – рассмеялся Рон, толкая подругу плечом.

Поттер так и прыснула, толкая друга в ответ.

«Идиоты», – подумала Гермиона, вдруг наталкиваясь на холодные серые глаза Драко Малфоя, устремленные на… нее? Нет, конечно, на Гарри, на которую, впрочем, в данную минуту и без Малфоя смотрело человек двадцать, не меньше, что звезда сегодняшнего дня успешно и игнорировала, хохоча о чем-то с Роном.

Примерно так же Гарри вела себя и на уроках: либо полностью сосредотачивлась на голосе преподавателя и его заданиях, либо шушукалась и хихикала с Уизли на последних партах. На переменах ее со всех сторон атаковывали гриффиндорцы: очень осторожно подбирая слова, говорили в основном о квиддиче. Гарри же оставалась той же Гарри, что и всегда. Разве что теперь от нее так и веяло особой женской очаровательностью, а ее улыбка стала настолько заразительной, что всё гриффиндорское стадо не переставало лыбиться ни на минуту. И, уж поверьте, каждый из них был готов надрать зад любому, кто посмел бы оскорбить девушку.

Когда отзвенел последний звонок и Гарри засобиралась к Дамблдору, кто только не вызвался ее провожать, но каждый получит от ворот поворот.

– Как будто я сама не дойду, – возмущалась Избранная, выходя из класса. – Что это с ними всеми?

– Ох, Гарри, – покачала головой Гермиона: «Мозги-то у тебя мужскими остались».

– Знаешь, я вот подумала тут, девчонкой быть тоже неплохо, ну, то есть ничего же особенно не изменилось, да?

Голос Гарри звучал так, будто ей обязательно нужно было подтверждение успокоения ради.

– Ну, конечно, – наваливаясь на девчонок сзади, усмехнулся Рон.

– Мерлин, Рон! Ты слишком тяжелый, – отдергиваясь, возмутилась Поттер. – Все, я к директору.

– Точно одна дойдешь? – крикнул ей вслед Уизли, после чего послышался нервный хохот.

«Серьезно?» – закатила глаза Гарри, быстрыми шагами направляясь к цели и надеясь, что Дамблдор уже нашел какой-то чудесный способ, с помощью которого она вновь перевоплотится в парня. И вот, когда половина пути миновала, девушке, глубоко задумавшейся и не замечающей ничего вокруг, серьезно не повезло, потому как, подстраиваясь под ее темп, слева от нее возник не кто иной, как Драко Малфой.

– А отдых тебе на пользу пошел, Поттер. И глаза засияли, и щеки зарумянились, вон как за выходные похорошела, а то все больше на пацана была похожа. Теперь хотя бы видно, что баба.

«Етить твою налево», – Гарри не нужно было оборачиваться, чтобы узнать владельца сего язвительного тона.

– Хмк, зато ты все такой же бледный и придурковатый, – не осталась она в долгу.

– Как некрасиво, Поттер, я тебе комплимент, а ты мне оскорбление, – картинно расстроился слизеринец.

– Вот и шел бы ты со своими комплиментами.

– Вот я иду, – на губах Драко заиграла усмешка.

Оставшуюся часть пути оба решили пройти молчком. Драко пребывал в таком прекрасном расположении духа после присланного его матерью письма, что даже такое недоразумение, как Поттер, ничуть не раздражало его. Да и это недоразумение в новом обличье скорее забавляло, по крайней мере, пока.

Вот уже показалась огромная уродливая гаргулья.

– Шмель, – произнесла Гарри и стена с хранительницей раздвинулась, открывая проход.

Драко не без удивления посмотрел на Поттер, в молчаливом вопросе приподнимая брови.

– Была тут недавно, – сама не зная зачем, пояснила Гарри и шагнула на ступень винтовой лестницы.

То же проделал и слизеринец. Стена позади них сомкнулась, лестница двинулась вверх, и вскоре они очутились перед распахнутой дверью. Дамблдор уже ждал их. Он стоял на возвышении и улыбался самой довольной улыбкой.

– Проходите, не стесняйтесь, – поманил он гостей рукой.

Так и поступили.

– Ну-с, голубки мои, догадались, почему я вас вызвал?

– Не совсем, директор, – ответил Драко.

Гарри же просто отрицательно покачала головой.

– Отработку у Филча никто не отменял.

– Какая отработка? – уточнила девушка.

– А такая, мисс Поттер. Кто недавно подрался в коридоре, не напомните мне? У меня до сих пор бок отваливается.

– Но, профессор, – нахмурился Малфой, – буквально позавчера я уже отбыл наказание у мистера Филча.

– Ой, да это была какая-то ошибка, я Аргусу ничего такого не говорил. Ваше настоящее наказание будет сегодня вместе с мисс Поттер.

– Профессор Дамблдор, – начала было девушка, но директор ее перебил.

– Ни слова, ни слова, я знаю, девочка моя, что ты претерпела некоторые незначительные изменения, но пол сменить это ведь не заболеть, верно? Так что ответственность за драку с тебя не снимается.

– А что за наказание, профессор? – спросила Гарри, еле сдерживаясь, чтобы не расцарапать директору лицо за упоминание ее «незначительных изменений».

– Будете в кладовке разбираться. В семь часов вечера, чтоб были в холе, а там вас Аргус проводит. Все, можете идти.

– До свидания, сэр, – сквозь зубы процедил Малфой, всеми фибрами души жалея, чтобы Волдеморт не отменял задание убить этого маразматика, и выбежал стремглав из кабинета.

– Ты, Гарри, тоже иди, – махнул рукой девушке Дамблдор. – Приготовься там, лицо накрась, губы там поярче, платье красивое надень.

– Э-э-э, – протянула Гарри а про себя подумала:«Совсем из ума выжил», – я бы спросить хотела… я парнем-то когда обратно стану, а?

– Ой, не знаю, – отмахнулся маг, – иди-иди.

– Эм, до свиданья, зайду в другой раз, сэр, – совсем ошалевшая Гарри поплелась к выходу.

– И про платье не забудь. Выбери какое-нибудь покороче, – крикнул вслед профессор, и девушка бегом побежала к себе в комнату.

– Извращенец старый, – на бегу бормотала она. – Платье покороче, ага,щас.

========== Глава пятая, в которой Гарри и Драко запирают в кладовке. ==========

После посещения полоумного старика Гарри совсем расклеилась. «Не хочу ничего», – думала она, мечтая просто свалиться на кровать и уснуть или, что еще лучше, провалиться сквозь землю навсегда. А ведь через пару часов ее ожидала отработка с проклятущим Малфоем. «Стоп, – Гарри вдруг остановилась у входа в спальню, – а ведь это возможность проверить… да! Если Малфой – Пожиратель, то у него и знак на руке должен быть!»

Довольная собой, Гарри, напевая песенку под нос и подпрыгивая на каждом шагу, впорхнула в комнату, описала вокруг себя круг, подлетела к Гермионе, сидевшей за письменным столом и читавшей газету, растрепала ее волосы и таким же манером прокружила до кровати.

– Гарри, ты уже видела «Ежедневный пророк»?

– Не-е-е-т, – пропела Поттер. – Не ви-и-и-де-е-ела.

– О, тогда приготовься.

– Ладно, чего там?

– Первая статья о тебе…

– Пф-ф-ф-ф.

– Скитер как-то прознала, что ты стала девушкой.

– Ясно-понятно, небось понаписала всякой ахинеи, – Гарри поднялась, подобрав ноги под себя и сцепив руки.

– Да, уж, только послушай: «Знаменитый мальчик Гарри Поттер на деле оказался вовсе не мальчиком, а, кем бы вы думали, девочкой. Что это? Очередная тайна Избранного? Или очередное происшествие в «безопасной» школе чародейства и волшебства Хогвартс?»

– Скорее, тайна, покрытая Хогвартсом.

– А вот и вторая новость, более шокирующая, – Гермиона поднялась со стула и, расхаживая по комнате, принялась читать. – «Сегодня в редакцию нашей любимой газеты нам доставили письмо от Того-кого-нельзя-назвать. Граждане-волшебники, наконец-то мы сможем дышать полной грудью, ведь Великий и Ужасный тёмный маг сложил свою палочку. В своем послании он пишет, что всех нас прощает и сердечно любит. Больше он творить зло не намерен! А по такому случаю сегодня мы устраиваем праздник с фейерверками. Приходите все в семь часов вечера…» и так далее.

– Это в каком это смысле? – не поняла Поттер. – Что за… бред сивого соплохвоста?

– Сама ничего не понимаю… – пожала плечами Грейнджер. – Но, с другой стороны, Гарри, теперь, если бороться с Волдемортом не придется, ты сможешь начать нормальную жизнь, – рассудила она.

– Да ты в своем уме, подруга? Такое ощущение, что все вокруг меня с ума посходили! Дамблдор какую-то дичь несет, Волдеморт теперь тоже… А он ли вообще писал письмо? Почему все так легко в это поверили?

– В редакцию Беллатриса ворвалась, вот, тут и фото есть.

Гермиона подошла поближе к Гарри и протянула газету, на обложке которой и была запечатлена Лестрейндж, раскидывающая бумаги на одном из столов и вскидывающая руку с письмом.

– И что, ее так просто отпустили после этого? Она же убийца!

– Так она сбежала.

– Ага, и все праздновать собрались…

– Их всех обязательно поймают, Гарри. Но сегодня у людей появился повод для надежды. И вообще, что тебя не устраивает? То, что нечистокровных волшебников перестанут терроризировать?!

– Ладно уж… кстати, о семи часах вечера, – решила перевести тему Гарри, дабы не наговорить глупостей и не рассориться с подругой. – Я сегодня отбываю наказание вместе с Малфоем.

– Какое наказание? – не поняла Гермиона. – Ты опять что-то натворила?

– Да нет, это за ту драку, ну, помнишь, после Дня квиддича? Так вот, будем с хорьком разбирать что-то в кладовке.

– М-м-м, наедине, в тесной кладовке.

– Ты к чему клонишь? – Гарри скептически подняла бровь.

– Да так, будь там поосторожнее, – загадочно сверкнув глазами, предупредила Гермиона.

И тут в голове Поттер как наяву прозвучали слова Дамблдора об уникальной возможности. Девушку пару раз передернуло, и она послала Гермиону вместе с ее намеками к соплохвосту под хвост.

***

К назначенному часу Гарри, переодевшаяся в джинсы, без спроса позаимствованные у Гермионы, свою старую футболку, тайком вытащенную из чемодана, и накинувшая простую черную мантию, прибыла в холл, где уже, рассматривая свои ботинки, стоял Малфой, облаченный в белоснежную рубашку и черные брюки.

«Да чтоб эта рубашка пылью обросла в кладовке. Выпендрёжник», – зло подумала Гарри, не спеша приближаться к слизеринцу, но издали разглядывая каждую складочку на его одежде.

– Ну и долго ты там стоять и пялиться на меня будешь, Поттер? – на выдохе спросил Малфой. – Если хочешь посмотреть, просто подойди поближе.

Захваченная врасплох Гарри скривилась.

– Наслаждаюсь последними минутами одиночества, – стоя истуканом, язвительно прошептала она.

– Боишься ко мне подойти? – поднимая взгляд, Драко уставился прямо на Гарри. – А вроде бы гриффиндорка.

«Меня не возьмешь на слабо», – сощурилась Гарри и… стремительно подошла к неприятелю, с вызовом смотря на него сверху вниз(и это при том, что Малфой оказался на целую голову выше), как бы всем своим видом говоря: «Выкуси».

Малфой, не ожидавший такой прыти, на секунду потерял невозмутимость лица, но, скоро вернув прежнюю маску, лишь хмыкнул: задранный подбородок и нахальность в зелёных глазах порядком позабавили его. Все-таки Поттер в новом ее обличье нравилась ему больше.

Кто знает, сколько еще они могли бы простоять так, играя в «гляделки»? Это было сродни соревнованию, никто из его участников которого не собирался сдаваться. Вот только нагрянул Филч, поэтому со счетом «0:0» не выиграл никто.

Кажется, завхоз был ужасно рад. Всю дорогу он премерзко хихикал и уверял, что места грязнее кладовки в Хогвартсе не найти.

– Это он еще в Тайной комнате не был, – очень тихо усмехнулась Гарри, собираясь было по-дружески толкнуть Малфоя локтем, как делала это ранее с Роном, но вовремя спохватилась и сделала вид, что у нее затекла шея и надо размяться.

Малфой, кажется, не заметивший сей выпад, попытался представить себе, как выглядит Тайная комната, и, не сумев, с новой силой возненавидел девушку всей душой. На втором курсе Драко ужасно завидовал «этому очкастому идиоту Поттеру», удостоившемуся чести побывать в святыне Салазара Слизерина.

Аргус достал связку ключей и принялся искать нужный. На всё про всё у него вышло минуты три. С едким смехом он буквально впихнул студентов в кладовку:

– Вон там ведро, вон там швабра, вон там тряпочки. И чтоб сияло тут всё. А, и пакет для мусора нате, – то, что Филч вручил Гарри, сложно было назвать пакетом. Уж скорее мешком, старым и дырявым. – И я за вами следить буду, ща только за табуреткой схожу. Вы тут начинайте, тц, салаги.

Филч удалился, оставляя Гарри и Драко наедине. Кладовка была достаточно просторной для того, чтобы там помещалась куча хлама, разложенная по полкам, достающим до самого потолка, еще большая куча хлама, валяющаяся на полу, и немереное количество пыли, толстым слоем покрывавшее всё: и хлам, и полки, и пол, и потолок.

– Ну что, Поттер? Принимайся за свои прямые обязанности, – в привычной раздражающей манере, растягивая как жвачку слова, съязвил Драко.

– Ты это о чем? – решила на всякий случай уточнить Гарри.

– Уборка – удел бабский, – пояснил Драко. – Заметь, я не сказал женский.

– Уборка – удел напомаженных мальчишек. Заметь, я не сказала мужчин, – не осталась девушка в долгу.

– Малышка Потти научилась шутить? Жаль только, что всё на что ты способна – это неостроумно скопировать меня.

Сложив руки в карманы и чуть склонив голову набок, Драко нахально смотрел на Гарри, пока та сжимала кулаки, а ее губы превращались в одну тонкую полоску.

– Ты меня опять побить собралась? Тц, я девчонок не бью, – продолжал глумиться засранец, делая особый акцент на том, что мальчик, который выжил, стал девочкой.

– Послушай, ты!

Вдруг дверь с грохотом захлопнулась, и послышался щелчок, словно кто-то дважды повернул ключ. А потом в полной темноте и тишине появилось ощущение, будто пространство вокруг сужается. Спины Гарри вдруг что-то коснулось, и она, сдержав испуганный визг, поддалась вперед, чуть ли носом не уткнувшись в грудь Малфоя, покривившегося от вновь внезапной близости со шрамоголовой и кое-как доставшего палочку.

– Люмос!

Кладовка и вправду уменьшилась, как минимум, в три раза, так, что теперь и продохнуть негде было.

– Господи, Малфой, ты светишь мне прямо в лицо! – нервно вскрикнула Гарри.

– Ну, если ты предпочитаешь в темноте стоять, то пожалуйста. Нокс!

Кладовка вновь погрузилась во тьму.

– Я предпочитаю, – очень медленно начала Гарри, – чтобы ты повернулся назад и открыл эту чертову дверь.

– Светлая мысль, ради которой я и использовал «Люмос», – огрызнулся Драко.

– Ну вот и использовал бы сразу, а не тыкал мне палочкой в лицо.

– Поттер! – не выдержал Малфой, готовый хоть сейчас заавадить девушку.

Однако, вместо этого вполне понятного желания, он с трудом развернулся, пытаясь не испачкаться в столь близкой теперь пыли́ хлама и полок, пару раз с усилием дернул ручку, а затем испробовал на замке пару заклинаний, из которых Гарри знакома была лишь одна «Алахамора».

– Ну что? – нетерпеливо позвала она.

– А так не видно?

– Представь себе, не видно.

– Заклинания не работают, – Малфой вновь с трудом повернулся к Гарри.

– Эй, ты чего? Развернись обратно и открой эту чертову дверь, – как-то тяжело дыша, проговорила Поттер.

– Ты действительно такая тупая, Поттер? Я же сказал: заклинания не работают.

– Все равно отвернись.

Гарри вдруг стало ужасно душно и неловко. Буквально все телом она чувствовала, как стены пытаются ее раздавить.

– Меня раздражает твое дыхание мне в спину, – сказал Драко, и не собираясь отворачиваться.

– И что же теперь делать?

– Подождем Филча.

– Я хочу выйти, – прошептала Гарри, чувствуя, как сильно колотится сердце. Голову же сжало словно в тиски.

– Неужели? – слизеринец раздражался все больше и больше.

– Нет, ты не понимаешь… Мне дурно, – с комом в горле проговорила девушка.

Пошатнувшись, она вцепилась в рубашку Малфоя мёртвой хваткой, а тот мигом придержал ее за плечи. «Вот черт», – пронеслось в голове юноши, явно не готового к такому исходу событий. Но он все же мигом придержал девушку за плечи.

– Я… Я хочу сесть, – еле слышно промямлила Гарри, и в следующую секунду была опущена вниз.

– Так лучше?

– Тут очень душно.

Громко дыша, гриффиндока с трудом стянула с мантию. Драко, поколебавшись, чуть ближе наклонился к ее лицу и осторожно подул. А когда девушке понадобилось на что-нибудь опереться, со странным, не понятным даже ему самому, энтузиазмом он в буквальном смысле подставил грудь, аккуратно прижав Гарри к себе. Это было так странно и естественно одновременно, что оба не чувствовали ни малейшего дискомфорта.

Через пару минут, когда Избранная почти пришла в себя, дверь со скрипом отворилась, и в кладовку заглянул Филч.

– Что это вы здесь… – не договорил он и вылупил глаза, застав учеников в неприличной, на его взгляд, позе.

– Мистер Филч, – самоотверженно кинулся разъяснять Малфой, – Гарри стало плохо и…

– Срамота, – показывая пальцем то на молодых людей, то на валяющуюся рядом с ними мантию, сначала тихо произнес завхоз, а потом как заорет. – Срамота-то какая! Сра-мо-та! Я все директору расскажу! Все расскажу. Вы у меня всю школу драить будете. Раздельно!

Проорал он и был таков.

Прохладный воздух вскоре привел Гарри в чувства, хотя легкое головокружение и тошнота преследовали ее потом целых четыре дня, в течение которых она была просто уверена, что умирает(все-таки быть девушкой – страшное дело).

Вот с того момента, как гриффиндорка неловко отпрянула и, почувствовав неловкость, вывалилась из кладовки, не забыв прихватить мантию, все приняло совсем неестественный и совсем уж странный оборот.

Драко же очень медленно поднялся, отряхнул брюки, испачканные в пыли, и уставился на Гарри, которая, напялив мантию, в свою очередь уставилась на него и, прочистив горло, все так же тихо сказала:

– Спасибо, в общем.

Драко ничего не ответил, лишь сложил руки в карманы, продолжив прожигать в Поттер дыру, очень пристально разглядывая ее с ног до головы. Покачиваясь на месте, Гарри откровенно не знала, что делать. К счастью, Малфой освободил ее от размышлений. Он выбрался из кладовки, закрыл за собой дверь и с безразличием в голосе произнес:

– Знала бы ты, Поттер, как я тебя ненавижу.

И не успела Гарри даже возмутиться или что-то ответить, как Малфоя и след простыл.

– Надо же, открыл Америку! Ненавидит он, а раньше что, без ума что ли был… Может, обиделся, что брюки пришлось испачкать? – недоумевала она, направляясь обратно в комнату и почему-то думая о том, что Драко ужасно приятно пах, чем-то напоминавшим горький шоколад.

Тем временем в кабинете директора было неспокойно.

– Все идёт не по плану, – сокрушался Дамблдор, опять наступая бедному Снейпу на больную мозоль.

Целый день, поднявшись ни свет ни заря, профессор занимался варкой сразу нескольких очень сложных зелий для Волдеморта. А тут еще директор со своей дурацкой просьбой запереть Поттера и Малфоя и искривить на некоторое время пространство.

«Да-а-а, – в который раз убедился Снейп, – неблагодарная это работа – быть двойным агентом на побегушках. Говорил я себе сматывать удочки, но не-е-ет, остался ведь! Теперь плоды пожинаю… протухшие».

– Одно радует.

– И что же, директор? – без интереса поинтересовался Снейп.

– Скоро книжка выходит у одной моей любимой писательницы, Альбы Шмель. Слышал про такую?

– Нет.

– Ничего, кроме своих зелий не видишь, а у неё, между прочим, очень любопытные работы есть.

Дамблдор подошел к стенду с книгами и, выудив оттуда книгу в черном переплете с изображением огненной розы на обложке, протянул Северусу.

– «Черный принц»? – прочел зельевар, скептически приподнимая бровь.

– Это очень познавательная история. Тебе бы не помешало ее прочесть. Без спойлеров: там о том, как юноша влюбляется в свою подругу детства, но она влюбляется в его врага.

– Пожалуй, любовные романы – это не мое, – Снейп сунул книгу обратно Дамблдору, развернулся, намереваясь уйти, но, повернулся обратно, выхватил книгу и, размахивая плащом, вышел из кабинета.

– Тх-х, не любит он, – заваливаясь на кресло, пробурчал вслух Дамблдор. – Романы все любят, только не признаются, верно, Фоукс?

Феникс, взмахнув крыльями, взмыл вверх, перелетел кабинет и приземлился рядом с директором.

– Любовь – сильнейшее чувство на свете. Пора бы нашей франшизе это понять. А то ходят тут всякие принцы-полукровки и портят настроение одним своим видом. Да-а-а, – протянул Альбус, заглядывая в мудрые глаза птицы, – с этим экземпляром посложнее будет, но мы тоже что-нибудь придумаем, – и, приманив чарами перо и пергамент, вписал в коротенький список еще одно имя.

========== Глава шестая, в которой Альба Шмель наносит удар по психике Гарри. ==========

Месяц пролетел незаметно. Осень уступила зиме. И за окном выпал первый снег. Он успел лишь слегка припорошить окрестности, но даже и так заставил каждого почувствовать приближение Рождества. Теперь в воздухе запахло особым волшебным чувством, перед которым никто не мог устоять, за исключением одной рыжеволосой личности.

Да-да, за исключением лишь ее одной, потому как даже профессор Снейп, как только с неба посыпались белые мушки, сменил свою обычную чёрную пижаму на красно-зеленую, сплошь украшенную белыми ёлочками.

Так вот, настроения не было только у Гарри. А причиной тому послужил, во-первых, Драко Малфой. Этот блондинистый поттероненавистник каждый день, словно черт из табакерки, появлялся перед глазами девушки. Каким образом? Не понятно. Но факт остается фактом: все дороги Хогварста вели к Малфою, куда и откуда бы Гарри не шла. Это раздражало, это бесило и это злило. Нет, после того дня в кладовке они не перекинулись ни одной фразой, но даже красноречивые физиономии друг друга говорили, куда больше, чем могло показаться.

– Видеть его рожу больше не могу, – жаловалась Гарри Гермионе. – Я его за километр чую, пытаюсь другой дорогой обойти, так он и там вырисовывается. Как, спрашивается, так получается?

А как так получается знал лишь один человек, имя которого мы раскрывать все же не будем.

Так вот, во-вторых, Альбус Дамблдор. Точнее даже не сам директор, а то, какую новость он принес Гарри буквально неделю назад, после которой девушка вообще отказывалась из комнаты выходить, кроме как на уроки.

– Девочка моя, – накрывая ладонью руку Гарри, начал Дамблдор, в один прекрасный денек позвав девушку в кабинет. – Я, наконец, разобрался с природой твоего изменения. В общем, ты всегда была девочкой, Гарри, просто не знала об этом. Помнишь, то самое пророчество? Так вот, в нем говорилось ни о каком не о мальчике, родившемся в конце июля, а о девочке. Когда твои родители об этом узнали, они задействовали очень сильную магию. Но Волдеморта было не перехитрить, потому что Питер Петтигрю все ему рассказал. Тут ничего не попишешь, магия та действовать перестала, и теперь ты в истинном обличье.

Поначалу Гарри была спокойна. Кивнула, развела руками, покинула кабинет директора, да вдруг оказалась на подоконнике с распахнутым окном. Хотела было закрыть его, как тут кто-то завизжал, а потом два или три человека стали оттаскивать девушку назад. Ну а она и давай упираться. С фига ли ее кто-то трогает? А через следующие пару часов Лаванда Браун, охая и ахая, рассказывала собравшийся вкруг нее публике:

– А я стою такая и вижу: Поттер идет. Она, ну, прямо вся такая грустная, потерянная. Мне ее прямо так жалко стало, я даже подойти хотела, но вдруг Парвати увидела и решила: пойду ей расскажу про Гарри. Вот, подошла такая, рассказала, что Гарри грустная, показываю на нее рукой-то, а она… на подоконник залезла. Я так и обмерла, завизжала от испуга! Думаю, всё! Ой… мы потом её, суицидницу, всей толпой оттаскивали.

Гарри потом пришлось изрядно потрудиться, чтобы заверить мадам Помфри, к которой ее, повязав веревками, силой отволокли, что она просто окно закрыть хотела. Медсестра сначала не поверила, приковала девушку к койке, напоила успокоительным и оставила в Больничном крыле аж на два дня. Кто только Гарри не посетил за это время. Приходили, рыдали, просили не умирать, приносили сласти и всякие безделушки… Словом, атаковали по полной. Одно только девушку радовало: целых два дня Малфоя не видела; и одно настораживало: по утрам она очень ясно ощущала запах горького шоколада.

Вот Гарри и депрессировала, пока однажды Гермиона не присела осторожно так, сложив ручки, на краешек ее кровати.

– Гарри, ты не против, если к нам сегодня девчонки придут? – хлопая ресницами, начала она. – Мы собирались обычно до того, как ты переехала. В общем, они придут вечером, мы усядемся на полу и не будем тебе мешать.

Отказать Гермионе Гарри, конечно, не могла. А потому ровно в пять часов вечера в комнату завалились сразу Парвати и Падма Патил, за ними – Лаванда Браун, а за ней – Джинни Уизли. И тут началось. Как одна, все они загалдели, заверещали что-то о парнях, о туфлях, о косметике и о сплетнях, сплетнях, сплетнях.

Интерес для Гарри из этого представляло ровным счетом ничего: «Вот уж не подумала бы, что Гермиона всем эти интересуется. Погодите-ка, Гермиона же тоже девчонка». Левый бок девушки затёк, поэтому она решила, что настало время перевернуться на правый. Только она это проделала, как столкнулась с яркими глазами Джинни, сидевшей возле кровати.

– Гарри, – смутилась она, – я поговорить хотела.

Позади раздался дружный хохот.

– О, да, давненько мы с тобой не разговаривали, – неловко засмеялась Гарри, подумав: «Наверное, потому что ты меня игнорировала».

– В общем, – Джинни глубоко вздохнула, – извини меня… я была на тебя в обиде.

– За что? – нахмурилась девушка.

– За то, что ты как бы девушка, – призналась рыжая и поспешила добавить: – Да, прости, это не твоя вина, а мои заморочки. Просто я была влюблена в тебя с самого детства, и я очень расстроилась… Но теперь я встречаюсь с Дином Томосом, представляешь? Он оказался таким милашкой. В общем, друзья? – Джинни протянула руку, Гарри молча пожала ее, понимая, что жизнь никогда не станет прежней, ибо Гермиона – типичная девчонка, а Джинни, оказывается, была влюблена в нее.

Довольная, Уизли вернулась к подругам, на этот раз объектом обсуждения которых стал Драко Малфой.

– Хоть он и слизеринец, но весьма горяч, – мечтательно закатив глаза, произнесла Падма.

Гарри перекосило.

– Он прямо вылитый Драгго, – подхватила сестру Парвати.

– Да-да! Я тоже Драгго представляю, как Драко. Только бы ему тело понакаченнее и волосы подлиннее, м-м-м, мечта.

– Что за Драгго? – буркнула Гарри, пожалуй, слишком громко.

– Как?! Ты не знаешь? – так и подскочила на месте Лаванда.

– Может быть, ты и про Альбу Шмель не слышала? – удивилась Падма.

– Не слышала, – согласилась Гарри, отнимая туловище от постели, что оказалось большой ошибкой, так как порождения Василиска(так их прозвала Поттер) накинулись на неё и за руки вытащили на пол, усаживая рядышком с собой на пол.

– О, Мерлин, – пробормотала Гермиона себе под нос, единственная не двинувшаяся с места.

– Альба Шмель – самая крутая писательница нашего поколения! – торжественно заявила Браун. – Совсем недавно у нее вышла новая книга.

– И это шедевр, – вставила Парвати, доставая из недр мантии небольшого размера книжонку красного цвета и протягивая Гарри. – Средневековый роман.

– «Мой ласковый и нежный слизеринец, или откровения гриффиндорки»? – скептически приподняв бровь, прочла Поттер.

– Гарри, ты должна обязательно прочесть, тебе точно понравится, – уверила Джинни. – После этой книги я стала смотреть на слизеринцев, как на людей.

– Точно-точно, – закивали сестра Патил.

Гермиона закатила глаза:

– Как будто раньше в этом кто-то сомневался.

Вскоре компания разошлась, оставляя Гарри книжку и рекомендуя обязательно ее прочесть.

– А ты что скажешь? – спросила Поттер у Гермионы.

– Ну-у, мне больше понравился «Черный принц», тоже Альбы Шмель, но эта книга тоже ничего.

Гарри лишь махнула рукой, положила книжку на тумбочку у кровати, зареклась не читать сие произведение никогда и, проснувшись в двенадцать часов ночи, забравшись под одеяло, открыла первую страницу.

– «Мисс Гарриет Гроттер всю жизнь, а был ей одиннадцатый год, прожила с тетей и дядей»? – вслух прочла Гарри, что-то в этом предложении насторожило ее, а потому она закрыла книгу, потушила ранее зажженный «Люмос», выбралась из-под одеяла, легла, но через час уже была на двухсотой странице:

«Драгго подошел к Гарриет вплотную. У нее перехватило дыхание, и она попыталась оттолкнуть юношу, но тот настойчиво прижал ее к стенке:

– Вы на моей территории, мисс Гарриет, – растягивая слова, томно произнес он, – и вы в моей власти.

Мысли девушки путались, она снова и снова спрашивала себя, зачем под покровом ночи пробралась в гостиную Слизерина.

– Вы не посмеете! – пискнула она и в следующую секунду обвила руками шею лорда Мелфина.

И в его глазах цвета неба разгорелся пожар.

– Я буду не в силах остановиться, Гарриет. Слишком долго я желал Вас.

– Я больше не могу противиться своим чувствам! – в смятении призналась она.

Их губы слились в жарком поцелуе и…»

И книга вновь с раздражением была захлопнута.

– Мерлин бы побрал этих Драгго и Гарриет, – прошипела Гарри, поудобнее устраиваясь на подушке.

На следующий день мешкам под глазами Избранной мог позавидовать любой бледнолицый упырь или тупоголовый зомби. Всю ночь девушка не могла уснуть: снова и снова ей мешали непристойные сны, в которых она была той самой леди Гарриет, а лордом Драггоном де Мэлфин был, что б он провалился, Драко Малфой.

Каждый раз засыпая, бедная девушка попадала в один и тот же сон: подбирая подол платья, она идет по длинному и пустому коридору школы, вдруг появляется Драко, она спотыкается и падает прямо в крепкие объятья, а дальше… Впрочем, об этой части сна Гарри хотела бы забыть раз и навсегда.

– Ну и что в этом такого? – искренне недоумевала Гермиона. – Ты же де-ву-шка.

– И часто нам, девушкам, такое снится? – нечеловеческим голосом прохрипела Гарри.

– Мерлин, сейчас же поднимайся! Ты хоть знаешь, на кого сейчас похожа?

Кое-как Гермиона сумела привести Гарри в порядок, использовав какие-то загадочные тюбики, баночки и кисточки, и девушки отправились на завтрак. По дороге в Большой зал к ним присоединился Рон, поэтому Гарри пришлось оставить разговор об этой чертовой книге и сне на потом. Она понимала, что вот-вот ей придется увидеть Драко Малфоя, отчего-то нервничала, не проронив ни слова вплоть до того момента, как они с друзьями пересекли холл, сели за стол и преступили к завтраку. Но даже за гриффиндорским столом с полной тарелкой еды спокойнее Гарри не стало.

Совсем не вслушиваясь в разговор Рона и Гермионы, она перевела взгляд на стол Слизерина, тщательно разглядывая его вдоль и поперек до тех пор, пока не наткнулась на объект поисков.

Вот Малфой с совершенно непроницаемым лицом слушает, как Паркинсон что-то воодушевленно рассказывает. Вот ее перебивает Дафна Гринграсс, и на губах Малфоя появляется усмешка.

– Га-а-арри! – щелкнув пальцами прямо у носа девушки, чуть ли не на весь зал проорал Рон.

– А? – дернулась Гарри.

– Ты совсем меня не слушаешь? – обиделся Уизли. – Я говорю: ты собираешь возвращаться в команду по квиддичу или нет?

– О, ну, м-м-м… Даже не знаю. Может быть, позже и не в качестве капитана.

– Да-а-а ладно? Ты всерьез? – не поверил Рон.

– Мне сейчас совсем не до квиддича.

– Ребята расстроятся, – продолжал сокрушаться он. – Подумай хорошенько, а?

– Я не собираюсь об этом думать. Я же сказала, что мне не до этого сейчас и, возможно, позже я вернусь в качестве ловца. Это всё, закрыли тему, – отчеканила Гарри.

Рон понурил голову:

– Больше ты не старый добрый Гарри, которого я знал, – и, разобидевшись, поднялся из-за стола.

– Рон! – вскочив, позвала Поттер, но гриффиндорец не обернулся. – Да что ты будешь делать?!

И девушка бросилась вслед. Догнав друга, она схватила его за плечо, потянув на себя. Рон лишь отдернулся и продолжил ход. Тогда Гарри обогнала его и, раскидывая руки в стороны, встала прямо перед ним, преграждая путь.

– Рональд Уизли? Что это еще за сцены?

– Ах, сцены! – намеревался снова ускользнуть Рон, но Гарри толкнула его в грудь.

– В чем проблема?

– Проблема в тебе! Ты совсем изменилась. И дело не только в том, что ты стала девушкой. Все свободное время ты проводишь с Гермионой, а обо мне просто-напросто забыла. Ты совсем перестала играть в квиддич. Мерлин, ты даже говоришь о квиддиче с неохотой! Словом, стала совсем как девчонка.

– Потому что, Рональд, я девчонка, – с убийственным спокойствием ответила Гарри. – И если тебя это не устраивает, если ты никак не можешь понять, что мне тяжело с этим смириться, то катись-ка ты лесом.

Теперь настала очередь Гарри убегать. Больше всего на свете, она хотела испариться, исчезнуть и никогда не существовать. Силясь не заплакать, быстрым шагом она направлялась обратно в комнату, мечтая никогда больше оттуда не выходить.

Но магические коридоры школы решили, что вовсе не время Избранной вновь прятаться от мира. И сколько бы Гарри не шла, она никак не могла достигнуть цели. Как вдруг за очередным поворотом появился Драко Малфой, о чем-то болтающий с Блейзом Забини. Увлекшиеся разговором, они не заметили Гарри, и она решила попытаться незаметно пройти мимо. Но не тут-то было, потому как в действие вступила неведома сила, подставившая Гарри подножку.

Приглушенно охнув, девушка повалилась вперед прямо на Малфоя. Тот же, никак не ожидавший, что на него собираются падать, рефлекторно вытянул руки в попытке поймать бедолагу(кем бы бедолага не являлся), но неведомая сила была беспощадна, припечатав Драко прямо к холодному полу.

В сознании Гарри тут же появилась сцена из сна. Сердце ее отчаянно забилось, и она, сама того не осознавая, с силой вцепилась в мантию слизеринца, зажмурив глаза.

Забини очумело смотрел на распластавшуюся на полу парочку. Драко, не сразу пришедший в себя, махнул ему рукой, чтобы тот сматывал удочки. Так Блейз, не мешкая, и поступил.

– Как долго ты собираешься валяться на мне, Поттер? – только друг скрылся за поворот, спросил Драко.

Словно очнувшись(получив обухом по голове), Гарри попыталась подняться, но Драко не дал ей, обхватив талию и прижав обратно.

– Не стоит так пасовать. Если уж начала, будь добра довести дело до конца, – понижая голос до шепота, промурлыкал юноша.

– Ничего я не начинала, – отводя взгляд, Гарри отчаянно заерзала, уперевшись руками в пол, но хватка Малфоя была мертвой.

– Такая красивая девушка, и так некрасиво врет, – расстроено заметил Драко.

– Ничего я не вру.

На щеках девушки заиграл предательский румянец, давший повод для новой усмешки.

– Поттер, ну как тебе можно верить? Не споткнулась же ты на ровном месте?

– Споткнулась, – сквозь зубы процедила Избранная.

– И, не смотря на то, что Забини был к тебе ближе, падала ты целенаправленно на меня. Прижалась, в мантию вцепилась…

И хотела бы Гарри возразить, да только так всё и было. Ну и как тут, скажите на милость, оправдываться? Да и вообще в таком-то положении… в положении лежа.

– Отлично, ты меня раскусил, – оставалось только увиливать. – Так всё и было. А теперь отпусти меня.

– Зачем? Я вовсе не против такого развития событий, – и сказано это было с той самой нахальной усмешкой, с тем самым задорным блеском в глазах, не таивших в себе не грамма неприязни, и тем самым тоном, от которого пробирало до костей.

Гарри молчала, губы ее затряслись в отчаянной попытке сказать хоть что-то, а ресницы затрепетали. Малфой удрученно вздохнул, легким движением сбросил с себя охнувшую от неожиданности девушку, поднялся на ноги и несколько разочарованно проговорил:

– Слишком долго думаешь, Поттер.

Гарри подскочила на месте и обрушила на Малфоя весь имевшийся у нее запас нецензурной лексики, которой она успешно понабралась в течение долгих лет жизни с Дадли и Верноном. Хотя, если быть точнее, то вся эта лавина неприличности просто пронеслась в ее голове, тогда как сама девушка, вытянув руку вперед, стояла истуканом глядя вслед слизеринской ошибке природы.

***

За пару минут до столкновения с гриффиндорским недоразумением:

Драко Малфою было нелегко. Очень нелегко выслушивать весь тот бред, который Забини с восхищением ему рассказывал.

– Что ни говори, а книга просто отпад, – закончил юноша, чему Драко был несказанно рад.

– М-м-м…

– Ты вообще слушал меня?

– Да, Блейз, вот уже восемь лет я только тебя и слушаю. И, поверь, это дорогого стоит.

Что правда, то правда. Паркинсон, Крэбб, Гойл, Нотт, Гринграсс – все они могли как угодно давить на уши слизеринскому принцу, но только Забини удостаивался чести быть выслушанным. Блейз был вообще единственным студентом в школе, которого Драко признавал.

– Так вот, – как обычно проигнорировав недоброжелательный нотки в голосе друга, продолжил Блейз, – к чему я веду, чувствуешь?

– Вообще нет, – не соврал Драко, недоумевая, почему вот уже около часа в его мозг поступает информация о каком-то замшелом романчике для девчонок.

– Да, Малфой, тяжелый случай. Раз так, то короче, – решил Блейз не ходить вокруг да около, – что у вас с Поттер?

– Твою ма**, Забини, не произноси при мне имя той, которую лучше не упоминать при мне.

– Все понятно, она тебе нравится, я так и думал, – не понятно на чем основываясь, заключил слизеринец.

Вообще верные выводы, слепленные из воздуха, были настоящей способностью Блейза. Он никогда не ошибался.

– Мне?! Поттер? С чего это? – как-то нервно рассмеялся Драко.

– Смех фальшивый, – спокойно заметил друг.

– Он искренний.

– То есть ты просто так ходил по ночам в Больничное крыло? Просто посмотреть, как Поттер храпит?

– Забини! Просил же не поминать это имя всуе.

– Уходишь от ответа.

Драко раздраженно хмыкнул. Вдалеке показалась рыжая макушка.

– Ты посмотри на нее, – делая вид, что он не замечает, слегка кивнул в сторону Гарри Малфой, – недоразумение ходячее.

– Вот Драгго так же говорил в первых главах, а потом…

Тут-то Драко и прилетело это самое недоразумение прямо в руки.

========== Глава седьмая, в которой Гарри идет к Трелони. ==========

Новооткрывшееся издательство «КОПы» трудилось на славу. Качество печатаемых книг было отменным: и обложка твердая, и страницы плотные, и пахнут после печати, ну, как надо, и иллюстрации красивые. Всё было хорошо, все клиенты оставались довольными. Одно только было плохо… Книги эти были сторонних авторов. А сами экс-Пожиратели так ничего написать и не смогли.

– Тупицы! Болото непроходимое! – на вновь собранной летучке вновь бушевал Владимир Бессмертным, после кучи зелий и заклятий Снейпа превратившийся в длинноволосого красавца, щеголявшего налево и направо, меняющего девушек как перчатки, но френдзонившего Беллатрису до последнего.

– Но, Повелитель, – дрожа все телом предпринял попытку вразумить Лорда Яксли, – книги за месяц не пишутся.

Повисла тишина. Беллатриса перекрестилась.

– Что? ты сказал? Повтори-ка, – подходя к побледневшему от страха волшебнику, трижды пожалевшему о свои словах, мрачно потребовал Бессмертный. – Ну, я тебе говорю, повтори!

– Книги… месяц… пишутся? – пискнул Яксли, вжав голову в плечи.

– Да я тебя! – взревел Лорд, выхватывая палочку и замахиваясь ее вверх. Пару секунд он стол, совсем застыв, а затем опустил руку. – Фух, отпустило… Не боись, Корбан. Ну-ну, не плачь… Да не убью я тебя, – придерживая за плечи, успокаивал его Волдеморт, пока тот беззвучно капал слезами на стол. – Я раньше почему злой был? Потому что у меня издательства не было. А книгу можно и за месяц написать, понял? – Яксли закивал головой. – Вот и хорошо. Чтоб через месяц вот на этом столе рукопись лежала готовая, все понятно? Что мы за издательство, если своих сотрудников не печатаем? А?

– Я! Я написала, Повелитель, – отрываясь от стопки с пергаментом и бросая перо, с воодушевлением вскочила Беллатриса, которая теперь, к слову, была коротковолосой блондинкой маскировки ради.

– Беллочка, милая, если это опять эротика…

– Нет-нет, это детектив с элементами садо-мазо!

– Уже лучше, но все равно не то, – отмахнулся Бессмертный. – А Севушка-то где? – вдруг заметил он отсутствие своего главного фаворита.

– Его Дамблдор опять чем-то загрузил, милорд, – проверещала Нарцисса.

– Чертов старикан… Ничего-ничего, я такую книгу забабахаю, что все шмели в стране жужжать перестанут, – пообещал себе Том, выгнал всех из кабинета и принялся писать.

***

А Гарри вот уже вторую неделю не отпускал Драгго-Драко, каждую ночь приходя к ней во сне, сдирая с нее платье и делая своё грязное дело. Снилось-то это Гарри, а мозг она кому выносила? Правильно:

– Выход очевиден, – заявила всепонимающая и всезнающая голова Гермионы Грейнджер, выплывая из шкафа, в котором она травила непонятно откуда взявшуюся моль. – Раз тебя мучает один и тот же сон, а точнее одно и то же действие во сне(назовем этот так), то все, что тебе нужно, это воплотить его в жизни.

– А я должна воплощать весь бред, приходящий ко мне ночью? – насупившись, спросила первая претендентка в героини магического мира, явно не довольная предложением подруги.

– Да, только если это чересчур навязчивый бред, точнее даже навязчивое желание, – задорно дернула бровями Грейнджер и наткнулась на угрожающий взгляд, говорящий «только попробуй». – Сама посуди, если тебе сниться «это» из раза в раз, и это «это» не что-нибудь кошмарное…

– Я бы поспорила.

– В общем, это вполне нормально.

– Да какое там нормально, дракл тебя раздери! Это все происходит, потому что твои чёртовы подружки подсунули мне чёртову книгу.

– А не ты ли ее за пару часов залпом прочла? – валясь от усталости, спросила Гермиона. – Скажешь нет?

– Проклятье какое-то!

– Это уж точно, – зевнула Грейнджер, готовая согласиться, с чем угодно, лишь бы ее уже оставили в покое.

– Думаешь? – с подозрением переспросила Гарри.

– О-о-о! Гарри, это никакое не проклятье, просто гормоны. Кончай ерундой заниматься, помирилась бы ты лучше с Роном.

– Виноват во всем он, поэтому пусть первый просит прощения.

Поттер неопределенно пожала плечами, не собираясь спорить и делая вид, что со всем согласна.

«Нет, это точно проклятье! – тем не менее, подумала она и намылилась к Сивилле Трелони. – Может навангует чего, пророчество новое запилит… Шут его знает, на что эта сумасшедшая способна. Выбора-то у меня нет. Идти к Дамблдору – значит получить еще большую порцию бреда, который потом до конца года не расхлебаешь. А к кому еще? Макгонагалл вообще в этом не шарит, а Снейп… Нет, ну, Снейп это уже перебор».

Такую вот причину выдумала себе Гарри, но на самом-то деле девушка надеялась, что Трелони раскинет ей карты на любовь одного бубнового короля…

Быстренько добежав до кабинета Прорицаний (слава Мерлину, Гарри была не только красавицей, но и спортсменкой, а потому бежать без остановки не составило для нее никакого труда), Избранная тихонько, позабыв от возбуждения постучать, несмело вошла в дверь. Классная комната, мрачная и угрюмая, придавала всему здесь особый шарм. Но вот резкий запах тлеющих ароматических свеч серьезно раздражал ноздри. Да, к этому еще надо привыкнуть.

И вроде бы ничего не предвещало неадекватных поворотов сюжета, вот только сама ситуация давала повод: а дело было в том, что Гарри оказалась не в том месте и не в то время, и дело было в том, что Трелони, совсем позабыла запереть дверь от непрошеных гостей. А потому теперь одна из ее учениц стала свидетельницей ее самой тайной тайны.

– Профессор Трелони?! – очумело воскликнула Гарри, лицезрея, как прорицательница льёт крокодильи слезы в три ручья над плакатом, приделанном у стены.

А на нем красуется угрюмое черно-белое лицо профессора Северуса Снейпа.

Трелони так и подпрыгнула на месте, спиной закрывая плакат, и, раскрыв рот, вылупилась на Гарри.

– Вы влюблены в профессора Снейпа?

Да, Гарри – мисс беспардонность.

– Я? – икнула Трелони. – Нет.

– А что же вы с плакатом обнимались?

– Это… ритуал такой.

– А почему на плакате сердечки розовым маркером нарисованы?

– Часть ритуала.

– Но там подписано: «Сивила + Северус = любовь».

– Э, это, ну, это, – глаза Трелони наполнились новой порцией слез, обрушившихся на пол в ту же секунду. – А-а-а-а-а, – ревела она похлеще Добби, пробравшегося в комнату Гарри перед вторым курсом, – не-е-ечем крыть. Теперь все всё у-узнают, будут меня выс-высмеивать и у-унижать. А-а-а-а-а-а…

Понимая, что своим неуместным любопытством, она довела преподавательницу до слез, Гарри кинулась уверять Трелони, что никому и ничего не скажет.

– Точно-точно?

– Точно-точно.

– Правда-правда?

– Правда-правда.

– Хорошо, – плюхнувшись прямо на пол, выдохнула прорицательница.

И тут в голове Гарри отчаянно заработали шестеренки, и ее воспаленный после прочтения всех романов Альбы Шмель мозг уже принялся накидывать примерный план действий.

– А ведь и правда, профессор, хорошо, что я все узнала, ведь я вам могу помочь.

– Помочь? – растеряно переспросила Трелони.

– Конечно, это мой долг настоящего гриффиндорца.

«И план настоящего слизеринца. А вдруг сработает? Снейп остепенится, подобреет, помоет голову… словом, перестанет донимать меня. Может быть, он такой злой, потому что, думает, что его никто не любит?»

– А что же ты будешь делать? – сейчас Трелони напоминала Гарри вовсе не взрослую женщину, аскорее несмышлёного младенца.

– Для начала, – протянула слизеринка недоделанная и ловко взмахнула руками, описывая в воздухе фигуру песочных часов, – сделаем из Вас красотку!

Уже через пару минут Гарри и Трелони сидели за одним столом в классе, первая листала стыренный у Гермионы «Ведьмополетен», ища полезные советы, а вторая читала книгу Альбы Шмель «Черный принц», принесенную все той же Гарри. Там персонаж, дескать, вылитый Снейп.

– Вот! – набрела девушка наконец на подходящий совет. Трелони от неожиданности дернулась. – Профессор, вы только посмотрите, во что вы одеты.

– А во что? – неловко сжимая оборки аляпистого платья, переспросила преподавательница.

– У вас же все в цветочек, в крапинку, в горошенку, в квадратинку… и все это разноцветное! А какой единственный цвет признает Снейп? Простите, профессор Снейп.

– Какой? – задумалась Трелони, а Гарри закатила глаза к потолку.

– Конечно же, черный. Поэтому вот подходящее заклинание для вас, – Гарри достала палочку и направила ее на преподавательницу. – Цветум на чернум изменятум!

И в тот же миг абсолютно вся одежда прорицательницы почернела.

– Ну вот, – осматривая свою работу, довольно заметила Гарри, – и денег на новые шмотки не надо тратить. Теперь, ваша прическа, – она выудила из стопки очередной выпуск журнала. – Ага, вот тут про уход за волосами, ага, ага…

Так, волосы Трелони, от природы похожие на вермишель, стали уложены красивыми волнами, ниспадающими на спину. А затем в мусорное ведро полетели и огромные нелепые очки, замененные линзами, и еще куча побрякушек, навешанных на шею, и шарфик, повязанный на голове.

– О, у вас, оказывается, такие красивые зеленые глаза! И знаете, почему это хорошо? Потому что героя книги «Черный принц» возбуж… кхм, привлекали исключительно зеленые глаза, – сама спросила и сама ответила Поттер. – Кто знает, может и профессору Снейпу они по душе? Он вот вечно пялиться на мои… А они у меня тоже зеленые. Это ли не показатель?

– Показатель, – чувствуя себя в сто раз увереннее, чем раньше, согласила Трелони.

– Что же, перевоплощение успешно завершено! – торжественно объявила Избранная. – Можно бы еще макияж, но я еще не умею всем этим пользоваться.

– Ничего-ничего, Гарри, – утешила ее Трелони, фигурно махнув ручкой, на которой красовался перстень с изумрудом. – Вы итак мне очень помогли. Тем более я в твои годы ходила целый год на курсы визажиста… Да, было дело, бабушка потом, земля ей пухом, разубедила меня заканчивать. Эх, не по той дороге я пошла, – и она на пару минут подвисла, копаясь в воспоминаниях.

– Профессор, не отвлекайтесь. Нам нужно еще план по захвату сердца составить.

– Ах, да-да, – встрепенулась та от звонкого голоса ученицы.

– Так вот, я что думаю: профессор Снейп очень холодный, ну, прямо мороз от него по коже, – передернула плечами Гарри.

– Ох, как взглянет, так прямо и обдаст ледяной водой! – закивала головой прорицательница.

– Вот-вот, а что нужно холодным парням?

– Что же? – Трелони чуть наклонилась к Гарри, в нетерпении потирая руки.

– Если, опять же, верить Альбе Шмель, то тепло! Нам нужно решить, как профессора Снейпа согреть то есть.

– Перчатки? Варежки?! Свитер? – лихорадочно перечисляла Трелони.

– Не-е-е, – протянула Гарри.

– Пирожки?

– А вот это неплохо. Что еще?

– Ой, не знаю, что-то голова разболелась… Может, в шар судьбы заглянуть?

– Профессор, бросьте вы эти ваши штучки. Вы должны быть уверены в себе, а не в вашем шаре. Как героиня «Черного принца». Она всегда умела и поставить Себастьяна на место, а когда надо и поощрить. Вот и подумайте пока о поощрении.

– Может быть, не знаю, подойдет ли…

– Ну, что?

– Я стихи пишу.

– О профессоре Снейпе?

– Да.

– Несите.

Пока Трелони ходила за стихами, Гарри, расхаживая взад-вперед, заставляла свои шестеренки крутиться быстрее. «Думай, думай, думай… Придумала», – девушка победно щелкнула пальцами.

– Вот, – прорицательница протянула пару аккуратно исписанных листов пергамента.

– Профессор, в общем, план таков: пироги вы печете, это раз; стихотворения я подкладываю в кабинет зельеваренья, это два; вы стараетесь как можно чаще мелькать у Снейпа перед носом, это три; вы же просите его научить варить вас любовное зелье, это четыре; мы с вами наколдуем ему снов про вас таких, что он просто умрет от желания, это пять, – выдергивая стихи из рук, заключила Гарри.

– А почему зелье любовное? – не поняла Сивилла.

– Ну, это будет намек, понимаете? – подмигнула девушка.

– А-а-а-а, а со снами не перебор? – испуганно спросила прорицательница.

– А теперь скажите то же самое, только увереннее.

– А со снами не перебор? – откидывая волосы назад, дерзко повторила профессор.

– Отлично, – Гарри показала пальцами «о’кей». – А со снами точно не перебор, уж я-то знаю. И, профессор, – мысленно ударив себя по лбу, вспомнила гриффиндорка о первопричине прихода сюда, – я совсем запамятовала… Вы мне карты не раскините?

Гарри чувствовала себя изрядно измотанной, а еще ужасно глупой девчонкой, похожей на всяких Браун и Парвати, и, тем не менее, она намеревалась узнать все, что хотела…

Но стоило ли вообще верить в гадания?

Получив исчерпывающий ответ звезд, шара и карт, поблагодарив Треллони и попрощавшись с ней как с новой лучшей подружкой, Гарри вернулась в комнату, где ее уже поджидала разъяренная Гермиона:

– Гарри Поттер! Верни журналы немедленно! Половина из них, между прочим, Джинни принадлежит.

***

К слову, измотанной себя чувствовала не только Гарри: уставший донельзя Снейп только-только смог опустить свои ноющие кости на стул в своей комнатке, являющейся достаточно уютной обителью, а не пещерой горного тролля, как думал весь Хогвартс, не исключая учителей.

Вдруг раздался неуверенный стук в дверь. Снейп, не вставая, тяжело вздохнул. Ну кого еще там принесло?

Послышался супернастойчивый стук. Снейп нехотя поднялся и, шаркая ногами, подошел к двери, медленно повернув ручку. У порога стояла ослепительная красотка.

– Вам кого? – растерялся зельевар.

– Добрый вечер, Северус, – голос показался профессору до ужаса знакомым, – а я вам пирогов напекла. Вы сегодня целый день на ногах, поди устали. Вот и я подумала порадовать вас.

Прекрасная незнакомка протянула поднос, укрытый белым полотенцем.

– Мне, признаться, никогда еще не пекли пироги, – приняв его, промямлил Снейп.

– Ой, так я у вас первая, – захихикала женщина, и тут мага осенило.

– Си-сивила?

– Боже мой, Северус, только не говорите, что не узнали меня, – махнула рукой прорицательница и, откинув волосы назад, подмигнула ему.

Снейп еще очень долгое время, один за другим уминая пирожки, не мог прийти в себя. «Это какая чертовщина», – думал он, качая головой и время от времени поглядывая на покоившуюся у прикроватной тумбочки книжку.

========== Глава восьмая, в которой Снейп устал, а Драко даёт повод для слухов. ==========

Сердце Гарри отчаянно стучало. Пожалуй, это был самый смелый поступок в ее жизни… Даже борьба с драконом или встреча с безносым рядом не стояли. Пробраться в кабинет зелий, не попавшись Снейпу, – вот за что орден давать нужно!

Под покровом ужина, взломав замок простой «Алахоморой», Гарри пробралась в класс, надеясь на то, что профессор, набив пузо, направится сразу в комнату. Во всяком случае, задуманное не требовало большого количества времени. Да и мантия-невидимка спасала.

Однако, все же скинув ее прямо у двери, Гарри принялась лихорадочно размышлять, куда бы пристроить послание Трелони Снейпу. Девушка быстренько обошла весь класс и решила, что места лучше преподавательского стола ей не найти.

Тем временем дверь бесшумно открылась, и в класс вошел Драко Малфой. «Надо же какая удача», – подумал он, наблюдая за Гарри и дожидаясь, когда та заметит его. Но девушка словно игнорировала его: «Серьезно? Видимо, без очков дело худо», – поэтому Драко, подобравший валявшуюся на полу мантию, приготовился к эпичному представлению.

Гарри, стоявшая к слизеринцу спиной, действительно в упор не замечала его, поглощенная собственными мыслями. А потому, когда чья-то рука вдруг появилась справа от нее и подобрала только что положенную ей записку, она не на шутку перепугалась и замерла, прощаясь с баллами и со своей жизнью.

Послышался сдавленный смешок.

– Это еще что такое?

Гарри немедленно развернулась.

– «Твои глаза чернее ночи,

Смотреть в них – значит утонуть.

Мой день без них в сто раз короче,

Позволь хоть раз же в них взглянуть.

Как долго я томлюсь разлукой,

Останови ты эту муку.

Ну посмотри же на меня,

И вмиг пойми – я вся твоя».

Лицо, с которым Драко читал стихотворение, можно было хоть сейчас фотографировать. Ибо когда еще увидишь столь искренние слезы на глазах? Согнувшись пополам, юноша беззвучно хохотал, пока Гарри лихорадочно продумывала пути к отступлению.

– Это не мое, – до того, как Малфой сумел сострить, отреклась от авторства девушка.

– Фух, – Малфой смахнул последние слезинки. – Да-а-а, – протянул он, – это не твои каракули, явно. Но ты замечена на месте преступления.

«Мне крышка», – обреченно подумала девушка.

– Почерк же не мой, – попыталась увильнуть она.

– Но Снейпу ведь все равно, чей почерк. Тем более, он наверняка обрадуется, узнав, что его «любимая» ученица тайком пробралась к нему в кабинет.

«Вот гад… Ну-ну, ухмыляйся дальше».

– Что ж, тонуть, так вместе, – вздохнула Гарри, смиренно кивнув головой.

– В каком это смысле? – не понял Драко.

– Если ты сдашь меня Снейпу, я скажу ему, что его самый любимый ученик домогался меня.

– Он не поверит, – спокойно отмахнулся слизеринец. А он уж было подумал, что Поттер придумала нечто грандиозное.

– Зато поверит Лаванда Браун, – сложила руки крест-накрест гриффиндорка. – А ей, как ты знаешь, буквально пару дней назад поверил не только Снейп, но и весь Хогвартс. Или ты тоже думал, что я в самом деле решила коньки отбросить?

Малфой поджал губы. Так о и думал вообще-то…

– Ух, – продолжила Гарри, – представляешь, как быстро слухи дойдут аж до «Ежедневного пророка»?

– Хмк, – хмыкнул Малфой и всучил Гарри ее мантию и послание. – Что ж, я умею принимать поражение.

И Гарри настолько воодушевилась своей победой, что решила поиграть с огнем.

– Может быть, постоишь на шухере, м-м?

Наглость в ее зеленых глазах натолкнули Драко на одну совсем не плохую идею.

– Думаешь, профессору Снейпу по пять раз на дню не подкидывают кучу вот таких вот соплей? А знаешь ли, что четырнадцатого февраля вот этот самый кабинет просто лопается от них. И знаешь, что делает профессор?

– Вот черт, – выругалась девушка, понимая к чему Малфой клонит. – Но… зачем ты вообще мне это говоришь?

– Ну, раз уж мы в одной лодке, я решил помочь тебе и предложить выход, – на лице Драко заиграла улыбка чешырского кота. – Разве не лучше ли подкинуть стихотворение в его комнату?

Гарри посмотрела на юношу как на идиота.

– С ума что ли сошел? Вломиться в личные покои этого упыря?

Гарри повернулась к столу, намереваясь положить послание на стол, но ее рука была остановлена крепкой хваткой Драко.

– И это хваленная гриффиндорская отвага? – издевательским тоном спросил он.

– Меня… на слабо не возьмешь, – неуверенно ответила Гарри.

– Да ну-у, Поттер, ты не одна будешь, я ведь тебе помогу.

Да разве ж можно довериться Иуде? Так что поюлила Гарри, поюлила, да и пошла, накинув мантию на плечо, вслед за Малфоем искать проблемы на пятую точку. А вообще после того, что ей Трелони нагадала, девушка была готова бежать хоть на край света, лишь бы не видеть Драко. И что же? Вот он прямо перед ней был, а она не то что не убежала, а поперлась за ним прямо в спальню… профессора Снейпа. И где только голова была?

Вот молодые люди спустились в подземелья, и Гарри слегка поежилась от сквозняка, Драко, заметив, как-то странно ухмыльнулся. Дальше какими-то извилистыми путями они пришли к двери.

– Ну и как мы войдем? – спросила девушка. – Не думаю, что Снейп не наложил каких-нибудь чар на замок.

– Ты права, Поттер, котелок, смотрю, у тебя варит, – несколько разочарованно согласился Малфой. – Коснешься ручки – и профессор тут же об этом узнает.

– И что же делать?

– Что ж, – юноша развел руками, – у тебя есть я – человек, которому Снейп доверяет, – и, достав палочку, он шепнул какое-то непонятное слово, коснувшись дверного замка.

Послышался щелчок.

– Что если Снейп узнает, что это ты отпер дверь?

– Не узнает.

Чересчур уверенный вид Малфоя раздражал.

– Тогда входи первым, – потребовала девушка.

И парень повиновался.

– Твоя очередь, Потти.

Гарри вошла следом и… комната Снейпа ее несколько разочаровала: ни гроба, ни паутины, ни завешанных зеркал, ни черных занавесок – в общем, ничего, из того, что так ярко рисовало воображение при мысли об обители Черного плаща. Словом, это была обычная преподавательская нора с кучей книг по разным углам.

Гарри принялась оглядываться, дабы найти местечко для послания Трелони. Девушке приглянулся столик, на котором лежал, кто бы мог подумать, роман Альбы Шмель «Черный принц».

– Так это, Поттер, – позвал Малфой, и в его голосе послышалась заинтересованность, – чья это всё же писанина?

– Так я тебе и сказала, – прыснула Гарри, открывая книгу на заложенной закладкой странице.

– Вот и вся благодарность за мою помощь, – возмутился Драко. – Я ведь могу и бросить тебя в любую минуту.

– Можешь, – согласилась Гарри, в упор посмотрев на юношу, – и тогда ты рискуешь проснуться прославленным на всю школу извращенцем.

Девушка победно ухмыльнулась, вложила послание в книгу, оставляя ее открытой.

– Для подобных слухов должен быть повод, иначе они и вполовину не будут такими эффективными, как бы тебе хотелось, – издевательски протянул Драко, и в его глазах зажегся недобрый огонек. – Хочешь я дам тебе повод?

Гарри сглотнула: «Что-то мне это не нравится».

– Снейп может прийти в любую секунду, уматываем отсюда, – попыталась она увильнуть и направилась к выходу.

Но Драко ловко захлопнул дверь.

– Думаю, тебе не стоит дергать ручку, – предостерег он девушку.

– Да что ты… – начала было она, но была прервана.

– Как что? Пытаюсь дать тебе повод, Поттер.

Миг, и Гарри оказалась настойчиво прижата спиной к стенке.

– Эй! – лицо девушки покрылось краской, и она попыталась освободиться, но ее запястья очень крепко были сжаты руками Драко. – Малфой, ты умереть хочешь?

– Кто знает, – прошептал юноша прямо у ее уха.

Мурашки побежали по телу, а в голове живо нарисовалась картинка из романа «Мой ласковый и нежный слизеринец», которая тут же сменилась на выразительные губы Сивилы Трелони, изрекающие зловещее предсказание.

– Ну ты, – выдохнула Гарри, когда искривленные усмешкой губы Драко оказались в опасной близости от ее, и почему-то закрыла глаза.

Послышался смешок. И тело девушки вновь почувствовало свободу. Она открыла глаза и не обнаружила перед собой слизеринца.

– Идем, чего встала-то?

Дверь была открыта. Гарри вышла и наткнулась на довольное лицо Драко.

– А мог бы и закрыть тебя там.

– Малфой, – на выдохе произнесла Поттер, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не вцепиться в белобрысые патлы.

– Черт, Поттер, в гневе ты ужасно сексуальна, знала?

Подмигнув, Драко развернулся и стремительно понесся прочь. Гарри, ругаясь на чем свет стоит, незамедлительно отправилась вслед, чувствуя себя самой большой дурой на свете.

По дороге несущиеся студенты чуть не сбили одного весьма недовольного своей жизнью профессора в черном. Тот остановился, погрозил им вслед, мысленно обматерил и пожалел, что не успел остановить и снять баллы.

«Да-а-а, теряешь хватку, приятель», – подумал Северус Снейп, направляясь в комнату.

Впрочем, сегодня он был совсем уж рассеянным. А все из-за некоей преобразившейся дамы, целый день мельтешащей перед глазами. С чего вообще Трелони учиться варить любовное зелье? Ну с чего?! Снейп просто недоумевал, что могло такое произойти с прорицательницей, что теперь ему же и приходиться пожинать плоды её преображения. Видимо, кроме имиджа, та и мозги поменять решила. А еще эти пирожки… Вкуснючие гады.

Отворив дверь спальни, Снейп облегченно выдохнул. Вот уж где его никто не потревожит. Что ни говори, а родной уголок и душу успокаивает. Завалившись на кровать, Северус довольно улыбнулся, перевернулся набок, взор его упал на столик и на покоившуюся там недочитанную книгу. Она была открыта. Снейп зевнул и прикрыл глаза.

– Постойте-ка! Как открыта? – вдруг подскочил он, сваливаясь с кровати и хватая со стола «Черного принца». – Это еще что?

Вместо любимой закладочки зельевар обнаружил сложенный пополам лист пергамента. Развернув его, он прочем вслух:

– «Твои глаза чернее ночи»? – правая бровь скептически унеслась ввысь.

Пока Снейп читал стихотворение, посвященное ему же, лицо его багровело все больше и больше с каждой строкой. И в конце концов профессор стал напоминать сваренного рака.

Пытаясь успокоиться и мыслить здраво, Снейп, заложив руки за спину, принялся ходить кругами по комнате.

– Да кто вообще мог подкинуть мне сие творение в спальню? – недоумевал он.

О секретном коде знает только он, Драко и… Профессор вдруг остановился, озаренный просто убийственной догадкой:

– Дамблдор! – и понесся в кабинет директора.

Сходу влетев в дверь, так и полыхая гневом, Снейп принялся наседать на Альбуса, отчаянно грозя при этом пальцем:

– Профессор, это уже слишком! Вы и за меня взяться решили?

– Северус, – поперхнувшись печенькой, не понял Дамблдор.

– Мне это надоело! Вы… Вы играете чужими судьбами, словно колодой, перетасовывая карты. Что Вы с бедным Поттером натворили? Я его терпеть не могу, но это уж слишком! Наговорили ему ерунды, и меня во все втянули!

– Успокойтесь, Северус, – на сей раз спокойно отреагировал директор. – Я Гарри не соврал, а всего лишь приврал.

– Ась? – застыл зельевар.

– Он, точнее она, и вправду девочка. Правда, заклинание бы развеялось лишь к восемнадцати, а так, вы просто ускорили процесс, избавив ее от мучений не в своем теле.

– Вы… как это так? Разве эту чепуху Вы не лорду наговорили?

– Ну, – пожал плечами директор. – Тут, понимаете, ошибка вышла… До сих пор я виню себя за нее. Это ведь я поправил Ваши воспоминания о пророчестве, вот вы лорду про мальчика-то и сказали. А Поттеры… не знали о моем, так сказать, плане, и решили, что, сменив пол ребенку, избавятся от проблемы, да только… Словом, пророчества не избежать было.

Пораженный, Северус буквально мешком упал на пол. Какое-то время он молчал, пытаясь собраться с мыслями.

Врал ли Дамблдор и на этот раз? Ну, шут его знает!

Старый интриган поднялся с кресла, подошел к зельевару и помог тому встать.

– Северус?

– М-м-м? – кажется, он еще не был в состоянии что-либо говорить.

– Может это, – вздох, – бал *банём?

Тем временем Драко и Гарри добрались до Большого зала. Большинство учеников уже поужинали, так что народу было крайне мало. Малфой, пораздумав, решил, что есть он в принципе не хочет и пошел он сюда просто за рыжеволосой; а Гарри, заметив друзей, уже направилась было к ним, как вдруг раздался чересчур громкий голос Драко, раскатившийся по всей округе:

– Эй, Поттер, мне понравилось! – хитро ухмыльнулся слизеринец.

«Чё?» – обернулась Гарри.

– Может быть, – намеренная пауза, – позже повторим?

Драко подмигнул и покинул помещение, оставив ошеломленную Гарри на растерзание весьма двусмысленных взглядов. Веко девушки отчаянно задергалось. Вот тебе и повод для слухов!

========== Глава девятая, в которой Драко хочет подружиться. ==========

«Мир сошел с ума… причем давным-давно. Может быть, он чокнулся прямо с самого сотворения», – ковыряясь вилкой в тарелке, думала Гарри, сидя в окружении порождений Василиска, неугомонно трындевших о каком-то Владимире Бессмертном.

– Какой же он красавчик, – вздыхала Джинни, толкая Гарри в плечо. – Ну, правда же?

Лучшая тактика – это согласие.

– Ага… – протянула девушка, отправляя вилку в рот.

– Для Гарри самый красивый парень – это Малфой, – захихикала Браун, и вслед за ней в безудержном угаре покатились и Патил, и Уизли, и даже чертова подруга Грейнджер.

– Да, да, уморительно, – поднимая глаза к потолку, снова «согласилась» Поттер.

От еще одной порции до ужаса «смешных» шуток и подколов девушку спас Альбус Дамблдор, промчавшийся к преподавательскому столу, раскинувший руки в привлекающем жесте в стороны, и незамедлительно приковавший к себе внимание зала.

– Внимание, студенты! – мощный голос директора моментально прекратил всякий шепоток, смех и тому подобное. – Сегодня произошло поистине грандиозное событие! Книга мастера слова и кумира поколения, книга всем известной писательницы, проповедующей идеалы доброты и любви, радеющей за дружбу между факультетами, показывающей нам, простым смертным, недостойных её таланта, что не важно, кто ты и как тебя зовут, ты достоин той жизни, о которой мечтаешь, и ничто и никто не вправе тебя остановить от победного шага к своей цели; книга единственной и неповторимой Альбы Шмель стала бестселлером всех бестселлеров в Мире!

Зал сошел с ума. Студенты, особенно студентки, кричали, свистели, топали ногами и делали отбивные из своих ладоней ровно до тех пор, пока прослезившийся Дамблдор наконец не остановил их.

– В честь этой великой победы мы с профессором Снейпом, – тут Снейп передернулся и взмолился о том, чтобы исчезнуть, – решили устроить тематический бал! Каждый из вас уже в эти выходные сможет примерить на себя образ любимого героя из любой книги Альбы Шмель.

Тут зал не смог удержаться от того, чтобы во второй раз сойти с ума и проделать все то же, что и в первый.

Как оказалось, сие мероприятие будет проходить аж в два захода, ибо соединять первокурсников и семикурсников было бы тухлой затеей. Да и читал ли хоть кто-нибудь из непонимающих всеобщего ликования младших учеников хотя бы один роман Шмель? Ответ очевиден. Не на ту аудиторию эти книжки рассчитаны. А потому ученикам с первого по второй и с третьего по четвертый (на что многие из последней группы обиделись) директор пообещал свои тусовки.

Вот и выходило, что тот самый тематический бал был рассчитан на тех, кто постарше. И это была не единственная подковырка в этом празднике жизни. Директору почему-то захотелось устроить нечто под названием «Кубок огня для выбора партнеров», так что кто и с кем в паре пойдет на бал оставалось загадкой.

Весь день Гарри то оттуда, то отсюда слышала либо нытье обделённых либо воодушевленные визги и обсуждения костюмов, но, что не могло не радовать, хотя бы перестали перетирать её кости вперемешку с костями Малфоя, за недавнюю выходку которого девушка поклялась отомстить.

– Я хочу быть Вирджинией Смелой из «Гордости рыжих волшебниц».

– А я хочу быть Ричардом!

– Браун, ты же девочка!

– И что с того? Я уже вижу свой костюм.

– Интересно, кто будет моим партнером?

Сил терпеть это помешательство у Гарри не было, она не разделяла всеобщего восторга да и идти на бал не собиралась.

– Нет, ну какого же, – шептала Поттер на уроке Истории, совершенно игнорирую профессора Бинса, которому, в общем-то, было все равно. – Я, конечно, давно это замечала, ну, что большинство тут ку-ку, но чтобы все…

– Ну что ты такая бука, Гарри? – толкая подругу в плечо, возмутилась Гермиона.

– Вот и вот, ты тоже того, – не унималась девушка.

– А между тем я знаю, какой образ тебе подойдет.

Коварная улыбка озарила лицо пышноволосой.

– О-о-о, – догадалась Поттер, – я пас.

– Гарри! – возмутилась подруга.

– Мне в жизни, знаешь ли, хватило перевоплощений.

– Хотя бы в рулетке участвовать будешь? М-м-м? Гарри?

– Да вот еще…

Прозвенел звонок. Гарри попыталась быстренько смыться от Гермионы, но не тут-то было. Ее настигли в коридоре.

– Гарри Поттер, я права, полагая, что ты не хочешь идти на бал?

– Угу.

– То есть ты хочешь, чтобы я пошла без тебя?

– Ну, да.

– То есть одна? То есть ты собираешься меня бросить?

– Ты все переворачиваешь, Миона, – попыталась остановить подругу Гарри.

– Настолько застряла в своих переживаниях, что на лучших друзей плевать? – наступала Грейнджер. – Я всё делаю для тебя, Гарри. Всё, – подчеркнула девушка. – А ты на бал со мной пойти не можешь?

– Да ведь я… – начала было Гарри, как вдруг остановилась прямо посреди потока студентов и взвизгнула, топнув ногой.

Проскальзывающие мимо ученики недоуменно обернулись. А Гермиона, довольная своей победой, шикнула на зевак, мол, топайте отсюда, всё в порядке.

– Так ты идешь?

– Ты меня убиваешь, Грейнджер! Ты и чертов Рональд Уизли, который избегает меня с той самой ссоры.

– Повеселимся в кои-то веки, – Гермиона довольно похлопала рыжую по плечу.

– Ага, – стиснула зубы та. – Когда распределение? Ну, по парам.

– После уроков. Придется отстоять ту еще очередь, – ответила брюнетка.

Очередь и впрямь была грандиозной: учеников шестого и седьмого курса было немало. Все проходило, конечно, в Большом зале, где и уместились две длинные очереди, разделенные, собственно, по половому признаку, от самой двери до преподавательских столов, рядом с коими располагалось нечто похожее на летающие в воздухе хрустальные домики с отверстием. Ученики один за другим вытягивали оттуда клочки пергамента, на которых и обозначалось имя партнера. Конечно, домики были зачарованы и не только потому, что летали.

– Неплохо придумано, – шепнула Гермиона, стоявшая прямо за Гарри, которая в свою очередь стояла за Лавандой.

– Выбор делает лишь один человек, а у второго, выходит, не остается и шанса, – пожала плечами Поттер, бросила взгляд на очередь мальчишек, заметив чем-то слишком довольную мордашку Малфоя, и, прежде чем тот застал ее за подглядыванием, отвернулась.

– В этом и смысл, – развернулась Лаванда так резко, что ее кудряшки хлестанули прямо по лицу Поттер. – Вы же не хотите на бал вчетвером идти? Или втроём? К тому же, все равно не узнать, кто первым вынул имя партнера.

Сказала Браун и вслед за удаляющейся Падмой вытянула бумажку.

– Ну что? – заглядывая через плечо, поинтересовалась Гарри.

– Забини, – поведала Лаванда. – Он в самом конце очереди. Стало быть, выбор сделала я.

Откинув кудряшки назад и довольно ухмыльнувшись, гриффиндорка гордо подняла голову и вышла из зала. Гермиона, неотрывно следящая за ней, могла поклясться, что она подмигнула Блейзу.

Гарри выдохнула и запустила руку в домик. «Тут же пусто», – мелькнула мысль, и тут палец дотронулся до искомого. Сердце затрепетало. Листочек уже увидел свет белый, а Гарри увидела, какое имя ей уготовано.

– Ну, Гермиона, выбор был явно не за мной.

Сжав злополучную бумажку, девушка метнулась прочь. На выходе её ждали.

– Леди Гарриет? – послышался нарочитый бархатный голос и показалась склоненная в поклоне голова.

– Даже не мечтай, Малфой, – сквозь зубы ответила Гарри и, толкнув парня, гордо прошествовала дальше.

– Нужно выбрать костюмы, – догнал ее Драко.

– Я никуда не пойду, – не глядя на преследователя, девушка почти перешла на бег.

– Задний ход поздно давать. Со мной потолковал Дамблдор.

– И?

– И мы главная парочка.

Гарри остановилась, уставившись на парня:

– Что ты сказал?

– Мы главная парочка, – поиграл бровями Малфой, довольный, словно чеширский кот. – Причем роли леди Гарриет и лорда Драггона только наши. Старик наплел что-то про хорошую возможность показать Слизерину и Гриффиндору, что пора зарыть топор войны.

– Ты что, издеваешься? Какой топор? Факультеты вечность враждуют. И какая, нахрен, главная парочка?

Драко пожал плечами.

– Не знаю, насчет факультетов, а мы могли бы наладить отношения, ты не думаешь?

«О, Мерлин, – подумала Гарри, раскрыв рот, – он ведь абсолютно серьезно».

– Сама подумай, в этом году итак достаточно изменилось. Так что наша дружба может стать последним штрихом. Вообще-то, я как будто попал в театр абсурда, тем не менее, ты абсурдом не кажешься, и… Поттер, челюсть подбери.

Драко рассмеялся. Гарри же продолжала стоять истуканом: «Это вообще реально?»

– Тебе лучше ответить, или мне придется отвести тебя к мадам Помфри… Что-то ты странно выглядишь.

– Да, я, э-э-э, – выдала девушка, чем вызвала вновь безудержный смех.

Поттер нахмурила брови.

– Примирение было вопросом времени, ты так не считаешь?

– Может быть.

Повисла неловкая пауза.

– В общем, – подал голос Драко, – платье у Снейпа заберешь, а мне, ну, мне пора.

– Погоди-погоди? – Гарри схватила юношу за руку, пока тот не ускользнул. – Какое платье?

– Для маскарада, – пояснил Малфой.

– А что оно у Снейпа делает?

– Дамблдор передал.

***

– Это какая-то подстава, Миона, – расхаживала Гарри по комнате взад-вперед, сцепив руки сзади.

На кровати гриффиндорки лежало льняное темно-зеленое платье в пол с длинными расклешенными рукавами и капюшоном.

– Слышала бы ты Малфоя, видела бы ты недовольную рожу Снейпа… Ох, все это не к добру.

– Будь честной, Гарри, ты переживаешь только из-за того, что идешь с Малфоем на бал, – ответила Гермиона, разглаживая складочки на платье подруги. – Потрясное, – выдохнула она.

– Конечно, я переживаю, – Гарри плюхнулась на стул рядом с трюмо. – Малфой себя в жизни так не вел.

– Ну, все-таки перед ним теперь не ненавистный ему Поттер.

Брюнетка наоборот поднялась, подошла к подруге и, схватив расческу, принялась приводить спутавшиеся волосы в порядок.

– Эм, поясни.

– Надо бы масочку сделать на ночь, – вслух подумала Грейнджер, глядя в зеркало.

– Миона-а-а, – привлекая внимание, протянула Гарри.

– Мерлин! Ты ведь девушка, – пауза. – Привлекательная.

– Ну и?

– Ну и, кажется, он хочет подружиться. И, когда я говорю подружиться, я не имею ввиду дружбу, ибо на друзей не смотрят так, как вы смотрите друг на друга. Даже не отрицай, Гарри Поттер.

– Ага, это все равно бесполезно, – покрутила Гарри у виска. – Пойду я…

«Трелони проведаю», – добавила девушка уже про себя.

Комментарий к Глава девятая, в которой Драко хочет подружиться.

Ох, добралась и до этого фанфика. Когда-нибудь я всё-всё закончу…

Следующая глава почти написана, и она такая типа: “Чо?”

========== Глава десятая, в которой Трелони одерживает верх, а любовь расцветает. ==========

В кабинете зельеваренья творилось нечто странное. Ученики, которым довелось пройти мимо него, обходили его стороной, опасаясь криков, воя и розового дыма валившего прямо из-за двери. В общем, студенты предполагали, что их новоиспеченный преподаватель ЗОТИ-таки решился вернуться к варке своих зелий и под шумок умертвил Слизнорта. Ну, мысль всем казалось здравой, ведь речь шла о Снейпе. Передавая новую байку из уст в уста, все на миг перестали судачить о Гарри Поттер, которая такому повороту сюжета была несказанно счастлива, хоть и длилось ее счастье не так долго, как хотелось бы.

Однако, если уж по правде, на самом деле в кабинете никто не выл, не кричал и даже Слизнорта никто не умерщвлял. И виновником розового дыма был вовсе не всеми любимый зельевар, зато был причиной странного шума. Да, это Северус Снейп, скрючившийся и пытавшийся что-то сказать, издавал некое подобие звуков, не похожих на безудержный смех, но являющихся сим.

– На-настойка, – в приступе бил по столу бедолага. – П-п-охо-жа…

Трелони, забившаяся в угол, печально смотрела на сие зрелище. Глаза ее были полны слез, а губы тряслись как в лихорадке.

– По рецепту Амортенции сварить… – тут к Снейпу на секунду вернулась речь. – Сварить компот!

Замок сотрясся от громогласного рыка, в котором слабо узнавался истерический гогот.

– Компо-о-о-от! – Не мог остановится Северус, смахивая слезы.

Через пару минут его кое-как отпустило. Опустившись на колени, держась за край стола, выдохнув как можно глубже, профессор смог вернуть себе самообладание:

– Мерлин меня раздери… – схватился он за сердце, переводя дыхание и чувствуя игривое послевкусие. Да ведь он в жизни так не смеялся! И на тебе.

Но тут настало время взорваться Трелони. И если истерика Снейпа заключалась в совсем не сдерживаемом смехе, то Сивилла в голос зарыдала, так что первый истерик испугался.

– Господи, Сивилла! – воскликнул он. – Не ругаюсь же я на Вас, право слово.

– Позор, – взвыла прорицательница, стукнув затылком об стену.

– Только не надо калечить себя! – подскочил к ней Снейп и, дабы остановить следующую попытку, заключил голову Трелони в кольцо сцепленных на ее затылке рук.

– Северус, только не смотрите на меня, – закрывшись ладошками, промычала Сивилла.

Зельевар закатил глаза.

– Да зачем вы вообще все это устроили? Зелье какое-то! – В сердцах выкрикнул он.

– Чурбан бесчувственный, – взревела дама, хватая профессора за грудки.

Тот вылупил глаза, не понимая, что собственно происходит, как он тут оказался и почему его обзывают.

– Намеков не понимаете? Или просто издеваетесь надо мной? – трясла его Трелони.

– Сивилла, – в ответ схватил ее за плечи Снейп, раздумывая о том, как бы достать успокоительную настойку.

– Я только понравится Вам хотела, чу…чурбан!

Тут Трелони с такой силой толкнула зельевара, что тот повалился прямо на холодный пол. Признаться, такого откровения и такой силушки богатырской от хрупкой женщины он не ожидал. Прорицательница же вскочила, откинула волосы назад, утерла слезы, ничуть не страшась того, что тем самым она размазала тушь по щекам, и, расставив руки по бокам, принялась писать круги вокруг Снейпа.

– Я ему и так и эдак! Всю жизнь на Вас угробила, а Вы меня и заметить-то не пытались! Вечно недовольный, вечно в эту мантию по нос укутается и ходит, хо-одит по замку, аки мышь подземная! Ни на кого не смотрит, всем огрызается!

– Ну знаете ли! – подняв указательный палец вверх, Северус было хотел подняться, но не тут-то было.

Трелони со всей прытью, на которую только была способна, оперевшись на ладони, навалилась на Снейпа, припечатывая того обратно к полу. К этому времени розоватого дыма почти не осталось. И хоть никакого любовного действия сей компот не имел, зато приятно дурманяще пах.

– Откройтесь мне, наконец! Хватит маскарада! Я знаю, что в Вашем сердце лёд, но я способна его растопить!

Еще никогда Снейп не видел такой Сивиллы: в глазах всепожирающий огонь, волосы, минутой назад завитые в аккуратные локоны, растрёпаны, румянец на щеках, растекшаяся тушь – одним словом достопочтенная ведьма, приструнившая его так, что он и слова вымолвить не мог, и способная вырвать и, пожалуй, сожрать его сердце.

– Ну?! – нетерпеливо потребовала ответа прорицательница.

– Во-первых, Сивилла, слезьте с меня, – Снейп попытался придать своему голосу привычный безразлично-раздражительный тон.

Однако Трелони лишь приподняла правую бровь: «Еще чего, Снейп».

– Ну хорошо, – сдался профессор. Мозг лихорадочно соображал, как выйти из сложившийся ситуации. Все-таки раньше таких инцидентов в его практики не наблюдалось, а потому Снейп завис на чуток, перебирая пальчиками, а затем выдал: – Пары у вас на бал нет?

Теперь у прорицательницы поднялись вверх обе брови, а затем на ее лице заиграла улыбка триумфа.

И всего через час счастливая донельзя преподавательница делилась новостями с Гарри Поттер, которая, довольная собой, смеялась до упаду, узнав об истерике Снейпа и представляя выражения лица того, когда его бренное тело припечатали к полу. Доминируй, властвуй, как говорится!

«Что ни говори, а вышло всё неплохо, – думала Гарри, – и до снов извращенских не дошло… Слава Мерлину!»

***

Вечер. Гермиона со скукой листала учебник по ЗОТи, предназначенный для сдачи экзаменов тех, кто желает поступить на службу к мракоборцам, чего Гермиона вообще-то вовсе не желала. Просто учеба в последнее время не доставляла ей особого удовольствия: все стало каким-то уж слишком простым и оттого неинтересным. Единственным развлечением для отличницы был её друг, ставший подругой, над коей теперь и угорала Миона. К тому же, проблемы Гарри неплохо отвлекали и от своих заморочек.

Девушка захлопнула учебник. И с этим покончено. Она было собиралась покинуть библиотеку, как вдруг напротив нее образовалось рыжее чудо, которое игнорировало в последнее время не только Гарри, но и саму Гермиону в том числе, а причина была тому до ужаса глупой.

– Неужели, кого я вижу? Самого Рональда Уизли!

Рон с поражением опустил голову и развел руками:

– Я идиот, и, заметь, признаю это.

– Рон, – сглотнула Гермиона, ничем не выказывая беспокойства, – это был просто поцелуй.

– Мгм, – промычал согласно юноша.

– Если тебе эта тема неприятна, мы просто забудем об этом.

– Но ведь…

– Да, я поцеловала тебя, да, ты меня оттолкнул, и, да, ты, а не я, начал игру в молчанку, – Гермиона вскочила со стула. На ее лице заиграл румянец, а между глаз образовалась недовольная складочка. – На этом закончим.

Рон, вспыхнув, тем не менее, последовал за ней. Они стремительно покинули библиотеку, провожаемые взглядом мадам Пинс и длинной вытягивающейся по направлению к ним шеей.

– В последнее время такое ощущение, что наше трио разваливается, – на ходу оправдывался Рон, – и… я никогда не думал о тебе в таком ключе.

– Естественно, ты ведь только на четвертом курсе понял, что я девушка, – Гермиона бежала так быстро, что ее рыжеволосый друг, имя ноги в два раза длиннее, еле поспевал за ней. Но девушке хотелось непременно сбежать, или ударить Рона, или еще раз поцеловать, или всё это сразу: ударить, поцеловать и сбежать – именно в этой последовательности.

– Да я…

Рон на секунду остановился, но затем вновь ринулся за подругой. Нагнав ее, он схватился за мантию Гермионы, останавливая ее и разворачивая лицом к себе.

– Раньше не думал, точнее не хотел думать, Миона.

И пока Гермиона не успела воплотить в жизнь свой коварный план, Рон, поспешно наклонившись, легонько коснулся ее губ. Но это было не тем, чего отчаянно желала девушка, и раз уж удар теперь был бы не к месту, то в следующую секунду юноша оторопел от страстной прыти.

В этот же вечер Гарри пришлось помириться с Роном, что она с радостью и сделала, стиснув рыжего в объятьях, (за что тот получил по макушке от ревнивой Гермионы, которой показалось, что его рука спустилась чуть ниже положенного) и примириться с тем фактом, что ее лучшие друзья теперь сладкая парочка.

– Я была слепа, – констатировала Поттер, сидя на полу в гостиной Гриффиндора, пока Уизли и Грейнджер довольно мило тискались на диване.

– Конечно, слепа, ты всю жизнь в очках проходила, – промурлыкал куда-то в нос Гермионы Рон. Гарри скривилась.

– Фе-е-е, вокруг какая-то любовная лихорадка.

– Ты следующая, Гарри, – рассмеялась Гермиона, и смех ее показался пророческим и зловещим.

***

А в кабинете самого главного КОПа было неспокойно, ведь Дамблдор завалил бедолагу письмами, подробно рассказывающими о том, как все прекрасно и замечательно у него в Хогвартсе, о том, как любовная лихорадкапроцветает, и о том, что скоро вот-вот начнется бал в честь Альбы Шмель.

Слезы градом текли из очей Тома-Владимира. Он насупился, надулся, вжался вместе со стулом в стенку, а ноги положил прямо на письма, кучкой валявшихся на столе. Лорд вот-вот собирался сжечь это всё к чертям, но тут в дверь постучали.

«Великие Мордред и Моргана! Беллатриса, чтоб её! Вечно она не вовремя!»

Но это был, к счастью, Северус Снейп.

– Милорд? – вот прямо перед Владимиром образовался знакомый силуэт в черном.

– Севушка! – воскликнул горе-писака и кинулся обнимать зельевара.

– Э-э-эм, – похлопав Лорда по плечу, только и выдал Снейп. Его сегодня, все-таки, невозможно было шокировать еще больше, и он не удивился бы, даже если бы Лорд тоже ударился в истерику, а затем повалил его, Снейпа, на пол.

– Севушка, ну, разве я не красавец? – не расцепляя рук, проговорил Том.

Северус поежился и, прежде чем ответить, усадил Лорда обратно на стул, освобождаясь от объятий:

– Вы вернули прежний облик, а значит более чем.

– Тогда что не так?

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Да хоть тебя взять, – ринулся разъяснять Бессмертный. – У тебя вон подружка появилась.

Щеки Снейпа предательски порозовели: «Откуда, черт побери, он знает? Но подружка звучит неплохо…»

– У шрамоголового – парень. У рыжего придурка Уизли – зубрилка Грейнджер, а у зубрилки Грейнджер – придурок Уизли! – завыл Волдеморт и принялся рвать какую-то исписанную бумажку.

«Дамблдор, – догадался зельевар, обнаружив на столе письма с прескверным почерком. – Козел старый».

– А вы Альбу попросите о помощи, – многозначительно замигал правым глазом он.

– Да никогда! – скрестил руки Том и задрал нос, утирая слезы письмом и пачкаясь в чернилах.

– Ну, ее и просить-то не надо, – уже тише добавил Северус, направляясь к двери.

Владимир-Том поежился:

– Судя по письмам, да. А, – вскочил он, открыл полочку в столе, что-то достал и передал Снейпу нечто перевязанное, – рукопись. Свеженькая. В общем, прочти.

Профессор взял в руки рукопись и мысленно порвал ее на куски. Эта кипа была уже третьей за месяц, и история каждый раз повторялась: Тот-кто-это-писал торжественно вручал своё творение Снейпу, Тот-кому-приходилось-это-читать читал это, а Тот-кто-это-писал кидал рукопись в камин и упивался вусмерть.

Зельевар обреченно выдохнул и отправился в Хогвартс лопать пирожки Трелони.

========== Глава одиннадцатая, в которой герои собираются на бал. ==========

«Сон станет явью», – как наяву прошептал голос Сивиллы, и Гарри проснулась. На часах было пол восьмого. Что же, самое время. Но вставать с кровати девушке очень не хотелось, по большей части из-за предстоящего бала, из-за вот уже неделю длившихся тренировок дурацкого танца, которые Гарри постоянно прогуливала, но все равно неустанно жаловалась на них («И чего там плясать? Правую руку поднял и пошел кругами» – говорила она, на что Гермиона отвечала очередным напоминанием про Святочный бал на 4-м курсе, и Гарри ничего не оставалось, кроме как скорчить недовольную рожицу), и дурацкого предсказания Трелони, которое как ни кстати напомнило о себе во сне.

Голова покинула подушку, и глаза уткнулись в висевшее напротив изумрудное платье. Голова захотела плюхнуться обратно, но в комнату впорхнула Гермиона и, напевая веселую песенку, стянула рыжеволосую подругу с кровати и закружила по комнате.

– Я встретил Ва-а-ас, – пела Грейнджер, – и всё былое в ожившем се-ердце о-о-ожило. О, Га-а-рри, Га-а-арри!

– Мио-о-она, что-о-о это с тобо-о-й? – изящно пританцовывая (а с 4-го курса многое изменилось), вторила подруге Гарри.

– О-о-о, что может быть прекраснее этого утра? – наконец девушка остановилась.

«Любое другое утро», – раздосадованно подумала Гарри.

На завтраке Рон и Гермиона бесстыдно сюсюкались, касались друг друга, целовались и не замечали никого вокруг. Было без толку пытаться их пристыдить, но возглас бедолаги Симуса Финигана все же решил, что он способен что-нибудь изменить. Парень еще никогда так не ошибался!

– Ну, мы же тут едим! Гадость какая! Кто-нибудь растащите их! Гарри?

Он сидел прямо напротив сладкой парочки, и Гарри ему очень сочувствовала. Сама она была по правую руку от Рона и имела возможность перевести взгляд, например, на белобрысую макушку Драко Малфоя, которую она просто прожигала взглядом, надеясь, что вот-вот белые волосы превратятся в угли, и Драко не сможет сопровождать ее на бал. Тут девушка неожиданно заметила Блейза Забини, который, кто бы мог подумать, о чем-то ворковал с Лавандой Браун!

«Вот тебе и вражда факультетов! Вот кого главной парочкой факультетов надо окрестить», – решила Гарри. Двери Большого зала распахнулись. Сивилла Трелони гордо шествовала рядом со Снейпом. «А вот и главная парочка школы», – хихикнула Поттер, отмечая про себя, как все-таки гармонично смотрятся зельевар и прорицательница.

Уроки были отменены, что огорчило Гермиону и, к удивлению, Гарри, ведь раз уроков нет, то зубрилка явно достанет ее всеми этими девичьими приготовлениями. Гарри поспешила улизнуть, пока Гермиона обнималась на прощанье с Роном, под возмущенный возглас Симуса: «О! Вы же сегодня увидитесь… »

На полпути Гарри поймала Джинни. Она накинулась на Избранную, приобняла ее за плечи и принялась делиться разного рода сплетнями про профессора Снейпа и розовый дым. Гарри еле сдержала смех, когда Уизли выдвинула предположение, будто бы зельевар варил любовное зелье. Что же, она была близка, но знала бы она о Треллони…

Мимо девушек проплыл Драко Малфой. Пройдя чуть дальше, он обернулся и подмигнул Гарри. Она мигом вспыхнула, тормозя на ходу. Джинни захихикала.

– Везет тебе, а я на бал с Дином иду. Он клевый, но до секси-Малфоя ему далеко.

Гарри демонстративно расхохоталась.

– Драко и вдруг секси?

– Очень даже, – сзади к ним подкралась Гермиона.

«Черт», – промелькнуло в голове у Поттер.

Как и предполагала Гарри, Гермиона вовсю занялась подготовкой к балу. Первым делом она заставила избавиться Гарри от некоего, по выражению Грейнджер, ковра на ногах.

– Ты же девушка! – ужасаясь, ворчала она.

– Какая разница, что у меня там под брюками! – бурчала Гарри. Она решительно отказывалась носить юбки.

Затем апгрейду подверглись и густые брови несчастной, которая буквально рыдала в процессе:

– Экзекуция! Убивают! Кто-нибудь, спасите Гарри Поттер!

И, что неожиданно, на вопли действительно примчались: это был Рон, который, по его словам, просто мимо проходил. Услышав вопли, он принялся так барабанить по двери, что Гермиона подумала, будто это сам Волдеморт с толпой Пожирателей.

– Гарри! Я иду к тебе! Щас только…

Гермиона открыла дверь, так что Уизли, навалившийся на дверь, с проклятьем на устах повалился на пол. Вломившегося взашей выгнала та же Гермиона, предварительно чмокнув.

После пыток Гарри было велено принять ванную – пожалуй, это было самым приятным предприятием за день. Хорошо, что Гермиона была старостой, и ее привилегиями могли пользоваться в том числе и ее друзья.

С наслаждением Гарри погрузилась в воду, добавляя все больше и больше пены. За сим она пела во весь голос:

– Дева к зеркалу ступила, прибрала свои власы

И поправила одежды изумительной красы.

Долго шла по переулку и искала, где же он —

Добрый молодец прекрасный, и в нее чтоб был влюблен.

Все-то ноженьки стоптала, все-то слезы пролила:

Добры молодцы все – геи. Вот такие, брат, дела.

Подглядывающая из-за угла плакса Миртл зарыдала и кинулась вон.

***

Тем временем в гостиной Слизерина на диване, обложившись всеми имеющимися подушками, разлегся Драко Малфой. В руках он держал бестселлер Альбы Шмель «Мой ласковый и нежный слизеринец, или откровения гриффиндорки».

– Должен же я знать, кем сегодня притворяться, – оправдывался он перед Блейзом.

Тот лишь посмеялся и уверил друга:

– Притворяться тебе, Драко, и не придется.

Драко пропустил сей пассаж мимо ушей и воскликнул:

– Надо же, какие сопли! – И принялся читать вслух: – «Локоны волос её всколыхнулись от резкого порыва ветра. Она подняла изумрудные очи на Драгго и поняла, что он желает ее столь же сильно, сколь и она его. Лобзания их слились в комок одного вечного счастья и удовольствия». – Тут Драко, свернувшись в ком, отчаянно захохотал, хлопая по спинке дивана. Одна из подушек, та, что валялась в ногах, не выдержала и скатилась на пол.

Блейз покрутил пальцем у виска.

– Я вдруг представил, – поднялся Драко, откладывая книгу, – что это Поттер читает. Уф-ф-ф…

– А я все ждал, когда ты снова заговоришь Поттер. Помешанный, – Забини сказал это довольно-таки тихо, но Драко все равно услышал.

– Чего-о? – протянул он и кинул книгу в друга. Блейз, на лице которого было написано «какого?!», успел увернуться, и «Ласковый слизеринец…» приземлился где-то позади него.

– Ты разве не поэтому перемирие устроил? Потому что помешался на ней. Поттер то, Поттер сё… ты и раньше на ней повернут был, а теперь…

– А вот и дудки! Мне интересен Поттер в качестве явления, – Драко скрестил руки крест-накрест, принимая вид великого ученого всея Британии.

– Это как? – с явно слышимым сомнением спросил Блейз.

– Как ты думаешь, много парней в девушку превращались? – не думая, ответил Драко.

– Ага, скажешь, поэтому ты пялишь на нее в Большом зале? – не поверил Забини.

– Ни разу такого не было, – искренне удивился Малфой. Лицо его выражало кристальную честность и недоусмение.

«Скорее вся школа пол поменяет, нежели Драко признается», – подумал Блейз и махнул на друга рукой. А Драко, встав на диван и положив руку на сердце, разразился такой эмоциональной тирадой о сущности магии и ее изучении в целях науки, почему-то при этом делая акцент именно на смене пола, как на явлении непостижимом и малоизученном или скорее вообще неизученном, что бедный слизеринец уже было подумывал сбежать к Браун: из двух зол выбирают меньшее! Так Блейз и поступил.

Драко же оставшись наедине с собой поблагодарил себя и свой язык за то, что Забини наконец отвалил, и принялся быстренько дочитывать книженцию.

– Драгго, – добравшийся до последней строчки прошипел он. – Что за имя такое дебильное?

Однако книга ему понравилась, хоть он бы никогда никому в этом не признался. Странная штука: сопли как сопли, но почему-то затягивают, и закончилось все на самом интересном месте. Вторая часть была еще не написана, но анонс, как узнал Драко от Пэнси, уже состоялся:

– Альба обещала еще больше приключений и страсти! – поделилась Паркинсон. – Ах, как бы я хотела, чтобы Драгго признался, что совсем не играл с чувствами Гарриет, ведь он любит ее взаправду.

Драко хмыкнул:

– С чего ты взяла? По-моему, он ее просто использовал. Она же гриффиндорка! Слишком легкая добыча для слизеринца.

Пэнси вспыхнула.

– Ты невнимательно читал, Драко! На странице 783 четко написано, что Драгго видел Гарриет с принцем Навином! А это значит, что он подумал, что она ему изменяет, и нанёс удар первым! Но он был не прав, потому что Гарриет и дела нет до Навина, он все подстроил, когда узнал, что Драгго хотел…

– Завалить ее в постель? – перебил Драко, совершенно невозмутимо глядя на раскрасневшуюся слизеринку.

– Заняться с ней любовью, – гневно поправила девушка. – Лю-бо-вью, – по слогам повторила она. – Драко, в тебе нет ни капли романтичного! – и Пэнси подобно Блейзу сбежала.

Стрелка достигла пяти часов, и Драко решил, что самое время подготовиться к балу.

***

Дамблдор крутанулся, приплясывая вокруг Снейпа (танец отдаленно напоминал макарену). К слову, зельевар тоже уже успел принарядиться в какую-то поистине феерическую мантию с всевозможными оборками и кружевом. Он бы и рад стащить ее с себя, но обижать Треллони, которая так любезно приготовила собственноручно сшитый наряд, не хотелось. Странно, ведь раньше профессор едва ли почувствовал бы угрызения совести. Может быть, всё дело в недосыпе? Ведь всю ночь Северус читал нечто под названием «Темный – не значит плохой!!!», автором был, конечно, небезызвестный Лорд. Или, быть может, дело в том розовом паре… Все-таки они варили любовное зелье, хоть и вышел из него компот. Очень вкусный, между прочим.

– Ах, чудесно, чудесно! – вдруг захлопал в ладоши Альбус и ухватил Снейпа за нос: – Шпуньк! Я так долго ждал этого дня… Все буду чествовать Альбу Шмель, она заслужила, – директор вытер рукавом прокатившуюся по щеке слезинку. – Да, и не забудь, о чем мы договорились, ну, насчет Драко и Гарри, – Альбус активно заиграл бровями.

Снейп удрученно вздохнул и почему-то в который раз подумал о пирожках Сивиллы. На душе потеплело. Он обязан вытерпеть этот день хотя бы ради них!

***

Гарри смотрела на себя в зеркало с некоторым восторгом: она будто сошла со страниц этой пресловутой книженции. Волосы были шикарно завиты, часть их она собрала на затылке при помощи заколки-ободка так, чтобы свободные локоны волнами ниспадали на спину. А платье настолько изящно сидело на ней, что Гарри, кажется, впервые в жизни почувствовала себя прекрасной и женственной.

А ведь до тех пор, пока она не надела сие творение Дамблдора (а на внутренней стороне подола было вышито: «С Любовью, А.П.В.Б.Д.»), ей казалось, что она будет выглядеть если не уродливой, то жутко нескладной. Особенно её удручали длинные хвосты рукавов, которыми, она была уверена, ей бы пришлось подметать пол, но на деле они доходили всего лишь до колен – это не могло не радовать. Радовало так же и то, что платье, ко всему прочему, не стесняло движений и было очень легким, почти невесомым. Единственное, что огорчало девушку – это то, что грудь было видно чуть больше, чем нужно.

«Это мода того времени», – утешала Гарри себя, но это не помогало, и она чувствовала смущение и какой-то глубинный страх показаться так перед публикой, и, что важнее, – перед Малфоем.

«Сон станет явью!»

– А что б ее эту Трелони! – Гарри бессильно упала на стул. – Да чтобы я…. Да чтобы с Малфоем… Да ни за что! – зло добавила она и густо покраснела.

***

– Лаванда Браун и Блейз Забини! Симус Финиган и Полумна Лавгуд! Пэнси Паркинсон и Кормак Маклагген!– Громогласно и с неким наслаждением объявлял профессор Флитвик. Голос его обычно тоненький и писклявый превратился в бас.

Пары все в шикарных костюмах одна за другой вплывали в Большой зал, преобразившийся в нечто неописуемо красивое и, если это вообще возможно, еще более древнее. Потолок сверкал мириадами звезд, излучающими свет подобно прожекторам.

– Грегори Гойл и Милисента Булстроуд! Вирджиния Уизли и Майкл Корнер!

Гарри и Драко должны были объявлять последними – такова была задумка директора. Гарри это, конечно, знала, и поэтому не спешила к дверям Большого зала. Она жутко волновалась, но все же заставила себя прийти в самый последний момент. А вот бедняге Драко пришлось изрядно побеспокоиться. Нет, уверял он себя, на Гарри ему было, конечно, плевать, но войти в зал без партнерши – это ведь позор на его беловолосую голову!

– Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер! Захария Смит и Парвати Патил!

Парочки в холле все убавлялись.

Наконец появилась Гарри. Она очень осторожно, почти не дыша, направлялась к Драко. Он стоял спиной к ней, и оттого не видел. Девушка кашлянула, привлекая внимание. Он обернулся, намереваясь отчитать гриффиндорку по полной программе и, может быть, отшлепать как следует, но замер, поджав губы.

– Ну, Малфой, – начала Гарри, – ты… прямо как Драгго.

И это была истинная правда. Фрак зелёного цвета, чуть темнее платья Гарри, с потрясающим воротником и серебряными пуговицами, жабо, которое, вопреки ожиданиям, вовсе не делало из слизеринца клоуна, и длинные совершенно потрясающие волосы. А уж обтягивающее где надо штаны…

– Спасибо, но я все еще чувствую себя придурком, – разряжая обстановку, посмеялся Драко и опустил взгляд.

– Что ж, не ты один, – поджала губы Гарри.

Драко снова посмотрел на нее, а затем просто ответил очень спокойным и ровным голосом:

– Ты прекрасна, – и протянул руку.

Гарри понадеялась, что не краснеет, но ее бросило сначала в жар, а потом в холод.

– Драко Малфой и Гарри Поттер! – раздался голос профессора Флитвика.

От мысли, что придется коснуться Драко девушка взволнованно затрепетала. Нет, конечно, они уже касались друг друга… вот хоть бы в кладовке, но… Гарри рывком ухватилась за Драко (трусить и мяться было не в ее стиле), и они вошли в Большой зал.

Профессора, разодетые студенты, ударившая по ушам музыка и яркий свет… яркий ослепительный свет. Перед глазами всё поплыло, краски сгущались в одно сплошное нечто. Мир словно остановился. Гарри крепко-крепко зажмурилась, чувствуя как земля уходит из-под ноги.

Хлопок!

Она открыла глаза, и от ошеломления перестала дышать.

– Что за…? Драко? – Гарри повернулась в сторону, но Драко не было рядом так же, как и Большого зала в принципе.

Впереди, позади, слева и справа простиралось бескрайнее поле.

========== Глава двенадцатая, в которой Драко и Гарри попадают в сказку. ==========

Если идти прямо, то обязательно куда-нибудь да придешь – так решила Гарри, упорно топая в неизвестность. Ну, совсем неизвестностью эту неизвестность не назовешь, ибо где-то далеко-далеко виднелось нечто похожее на дом.

И хотя первые пару минут девушка была настолько ошарашена внезапным перемещением соплохвост пойми куда, что просто стояла столбом и хлопала глазами, не веря в произошедшее; она сумела взять себя в руки, подняв глаза к небу и пробурчав: «Ну, конечно, кто бы мог подумать, что со мной опять приключится какая-то невероятнейшая чушь».

И вот когда Гарри, изнемогая от усталости, плюхнулась в траву, прямо перед ее лицом, нос к носу, с характерным хлопком появилось неясное изображение Дамблдора.

– Гарри, Гарри, меня слышно? Приём.

– Хвала небесам, директор! – И если бы Дамблдор не был прозрачен, девушка, на лице которой растянулась улыбка до ушей, а в глазах зажегся свет надежды, непременно бы кинулась в объятья старика. – Что это еще чертовщина?

– О, хм, Гарри, деточка, послушай меня очень внимательно, – Дамблдор смотрел на девушка из-под очков-половинок, напустив загадочности для виду. – Ты попала в сказку.

– Куда?

– В сказку. И Драко тоже с тобой. Тебе нужно найти его.

Улыбка сползла с лица девушки.

– То есть вы меня не спасете?

– Я ничего не могу поделать, Гарри, это древняя и очень могущественная магия… Сдается мне, это идея… – Дамблдор закашлялся в кулак, – Волдеморта. .

– Так и знала, что он нифига не подобрел! – скрестила руки Гарри.

– Нда…

– Так а что же мне делать? И где Малфоя искать?

– Что же, – чересчур резво и как-то весело начал директор, – ты в сказке, а значит все, что тебе нужно, это мыслить как сказочный персонаж. В этом мире ты, как я думаю, занимаешь определенную роль. Ты должна понять, что это за роль, и играть ее вплоть до хэппи энда.

– Э-э-э, – Гарри просто не могла поверить в услышанное.

– Посмотри вокруг для начала, – напутствовал Дамблдор.

– Ну, там вон дом, – девушка махнула рукой так, что ее кисть прошла сквозь изображение директора.

– Значит, это твой первый пункт назначения! Удачи, Гарри! – задорно подмигнул Альбус.

– Погодите! Вы что, оставите меня одну?

Дамблдор проговорил что-то нечленораздельное, так что у Гарри появилось чувство, что обращался он совсем не к ней, а потом вдруг как заорет:

– А-а-а-а, о-о-о, что-то происходи-и-ит!

– Что с вами?! – взволновалась Гарри.

Директор вдруг стал крутится, что-то бурча. Разобрать удалось только:

– … быстр… Север…

И с тем же характерным хлопком Дамблдор исчез. Гарри обреченно ударила себя по лбу: «Вот дерьмо!» Она кое-как поднялась, шумно выдохнула и потопала дальше.

– Сказка так сказка… Спасибо хоть не роман Альбы Шмель!

Дом, как оказалось, был не единственным в округе, просто стоял он почему-то где-то на отшибе, выделяясь на общем фоне величиной и броской яркостью. Выглядел он, ну, словом, по-сказочному: всюду цветочки, бабочки, тыквы… Как только девушка ступила за калитку, она почувствовала волну нахлынувшей магии, а затем…

– Ах вот ты где, бездельница! – на Гарри вдруг накинулась строгого вида женщина с дурацкой прической крючковатым носом и злющими глазищами. В общем-то она чем-то напомнила ухудшенную версию тети Петуньи.

– Я… – растерялась девушка.

– Марш в дом! И, матерь Божья, что на тебе надето! Тряпьё какое-то!

«Но точно как тётка!» – мелькнуло в голове девушки, и она покорно последовала за «Петуньей», без удивления рассматривая свой новый наряд, который и впрямь был похож на какую-то половую грязную серую тряпку. До двери было всего-то ничего, но за это время женщина успела назвать Гарри сиротой неблагодарной и пожаловаться на то, что муж-остолоп оставил ее совсем одну воспитывать двух чудесных-расчудесных дочерей и падчерицу – неблагодарное чудовище.

«Ага… – догадалась Гарри. – Я типа Золушка?! Ха-ха! Ха! Ну, Лысый Лорд отлично-отлично! Шутка удалась!» Владимир Бессмертный был удостоен самых искренних мысленных аплодисментов.

Чего только не пришлось делать Гарри по приказу нынешней мачехи – и вымести всю грязь, и полы до блеска отмыть, и гору посуды перемыть, и в конюшне убраться, и приготовить завтра, обед, ужин, ланч, три перекуса… В общем, мачеха и сестра по всем канонам были стервами.

Впрочем, и тяжелому труду и к родственникам с прибамбасом Гарри было вроде как не привыкать, но от этого было вовсе не легче, зато приятнее мысленно поносить Волдеморта. И плюнуть бы на все, если бы не дурацкое правило, подсказанное директором, от которого толку было как от просроченного молока, – вести себя по-сказочному. А учитывая, что Гарри оказалась Золушкой, она не могла махнуть рукой, показать средний палец и свалить в закат.

Гарри отмывала последнюю тарелку, когда раздался стук в дверь. Открывать, естественно, пришлось тоже ей, хотя за ее спиной тут же нарисовались три змеи, две из которых до жути были похожи на Дадли в женском обличии.

– Это почта, – устало пояснила Гарри и протянула письмо с красной печатью мачехе.

Та порвала конверт, скинув обрывки на пол, и воскликнула:

– Королева устраивает бал и приглашает всех, без исключения, жителей королевства!

Сестры завизжали, подобно хрюшкам, вырвавшимся из вольера и разбежавшимся в разные стороны от мясника с топором.

Тут-то Гарри и поручили отправиться в город да отдать распоряжение швее, той, на чей вкус мачеха давно полагалась, ибо делала сия особа одни из лучших нарядов в округе и, кроме того, знала семью Золушки как клиентов постоянных и плативших наперёд, а потому весьма выгодных для ее дела. А Гарри решила, что это неплохая возможность поспрашивать про некоего беловолосого юношу. В конце концов, если он попал куда-то сюда же, то и быть должен где-то поблизости. Поэтому, как только Гарри объявилась на улочках города, первым делом она принялась докапываться до всех подряд с одним и тем же вопросом: «А вы не видели такого бледного красивого юношу с белыми волосами?» – на что ей отвечали, что, мол, никого не видели, никого не знаем.

Но девушка не сдавалась. Она заглядывала в магазинчики, стучала в дома и все спрашивала, спрашивала и спрашивала. Очередную дверь перед ней распахнула толстая тётка грозного вида:

– Ну? Чего тебе? Деньги клянчишь? – голос у нее был грубый и противный.

Дама держала за шкирку маленького котенка, который до того жалобно мяукал, что казалось, будто у него на глазах вот-вот выступят слёзы. Он выглядел таким несчастным, что Гарри не сдержалась:

– Я из общества по уходу за животными, – даже не покраснев, соврала она. – Мы собираем кошек по домам и помогаем их хозяевам…

– А! Вот, мелкое отродье! – обрадовалась дама, даже не дослушав, и сунула Гарри котенка. Та неловко обняла маленькое существо и прижала к груди. – Вчера сын принес. Хотела было утопить, но раз вы настаиваете.

И так быстро и громко дверь захлопнулась перед носом, что девушка и добавить ничего не успела. В общем, это было последней каплей. Котенок вырвался из рук и убежал прочь, не обернувшись.

Гарри уже было опустила руки, плюхнувшись на скамейку, но тут к ней подошел кот… в сапогах. Но на морде у него играла поистине безумная улыбка Чешира.

– Мадемуазель, вы помогли мне, а я помогу Вам, – промурлыкал он, снимая шляпу. – У вас проблемы?

– Э-э-э, – протянула Гарри, смутно догадываясь, что перед ней предстал тот самый несчастный котёнок, а про себя подумала: «Так вот как работают все эти поворотные повороты в сказках. Клише на клише». – Да, я не понимаю, что я собственно здесь забыла, – искренне ответила она.

– Но ведь дело не в том, что Вы здесь забыли, дело в том, как Вы здесь, почему Вы здесь и что делать с этим «здесь». Я прав?

Гарри, почесав макушку, просто согласилась, особенно не разбираясь в сказанном котом:

– Пожалуй. А Вы вообще кто?

– Ну, я-то знаю, кто я, потому что я – это я, но вопрос же опять не в этом, а в том, кто Вы?

– Золушка, наверное.

– Я так не думаю, – заурчал кот, и Гарри только теперь заметила, что в воздухе висела одна голова, а на земле стояли сапожки. И когда это тело успело исчезнуть?

– И что же думаете Вы?

– Тц-тц-тц, – голова недовольно размахивала собой влево и вправо. – Попробуйте спросить иначе, и пусть вопрос будет правильным, ведь на самом деле дело не в том, что думаю я, а в том, что знаю только я о том месте, которое «здесь» и в котором вы оказались, не зная, кто вы, как вы и почему вы.

Гарри поймала себя на мысли, что вполне понимает, о чем толкует этот безумец.

– Ну хорошо, – собралась она, шумно вздохнула и на выдохе спросила: – Так, знаешь ли ты, что случилось с беловолосым красивым парнем, который попал сюда вместе со мной? А главное, если этот парень попал сюда, то здесь ли он, и если здесь, то где конкретно?

В воздухе возникли лапки и похлопали.

– Браво, мадемуазель. Я знаю лишь, что случилось с беловолосым юношей, свалившимся наземь и поломавшим палочку, с тем самым юношей, который, попав сюда и оказавшись здесь, очутился в замке Снежной королевы, разумеется, той самой королевы, что устраивает завтра бал для всех жителей королевства без исключения.

В мозгу Гарри что-то щелкнуло. Кажется, извилины закрутились в улитку.

– Так это я Герда что ли?

– Простите, мадемуазель, но лимит вопросов исчерпан.

Голова кота исчезла, сапожки без хозяина потопали куда глаза глядят, оставив девушку в полном недоумении.

Дело было вечером, а делать было нечего.

Собравшись с силами и придя в себя после беседы с котом, Гарри отыскала ту самую швею и передала все, о чем ее просила мачеха:

– Значит, цитирую, кхм, нам такие платья, чтобы все от зависти упали, – и протянула мешочек с монетками.

– А тебе, милочка? Не нужно ли платья? – голос у швеи был очень теплым, а лицо ее так и сияло добротой. Кажется, это единственный нормальный человек, которого Гарри встретила «здесь».

– Но у меня нет на него денег.

– Ну что ты, что ты, я сделаю бесплатно в память о твоем батюшке.

Гарри поблагодарила добрую женщину и отправилась домой, где ее ждала очередная порция грязной работы и беспричинного хамства. «Такая себе что-то сказка пока что, – размышляла она по дороге. – Интересно, с Малфоем всё хорошо?»

А с Драко как раз-таки все было очень не хорошо. Мало того, что из Большого зала он его поместили в кучу какой-то листвы у вымощенной жёлтым кирпичом дорожки, мало того, что перед ним, еще не оправившимся от шока, сиюминутно возник профессор Снейп, кинув что-то наподобие: «Крепитесь, мистер Малфой, эта дерьмовая сказка закончится, когда вы найдете Поттер – у нее тут роль… кхм, героини. Во всем виноват Волдеморт, а вы тут по ошибке. Помните, что вам нужно играть по правилам сказителя», – ничем не помог и исчез, так в тот самый момент, когда Драко обнаружил свою волшебную палочку, валяющейся на дороге, по ней проехалась карета. Остались от палочки одни рожки да ножки. Это был удар ниже пояса…

Из окошка кареты высунулась голова в короне, подозвала Драко к себе, и тот, конечно, подошел, но только для того, чтобы сказать, что он об этой коронованной заднице думает. Тут-то его и схватили, оглушили, затащили в карету и повезли неведомо куда.

Очнулся бедолага привязанным к постели. Особа в короне стояла совсем рядышком у изголовья. Это была страшной красоты женщина с белыми, если не седыми, волосами, бровями и ресницами. Кожа ее была мраморной, а взгляд холодным.

– Твои длинные власы поразили меня в самое сердце, – властно заговорила, по-видимому, королева, отвечая на немой вопрос Драко (вот рту-то был кляп), и вдруг забралась на кровать, усевшись прямо на Драко и сжав его бёдра. – Я предлагаю тебе своё королевство и себя. Ответь, будешь ли ты моим королем?

Кляп был предварительно вынут. Драко прокашлялся, и его лицо приняло то самое выражение, от которого у девушек (да и не только) ноги подкашивались:

– О удивительнейшая королева, сломавшая мою палочку и разбившая мои надежды на любую попытку вернуться в дом родной, пусть твои речи сладки, но у меня уже есть дама сердца, и я не могу согласиться на твое предложение, как бы соблазнительно оно не звучало.

Бровь королевы задергалась, а ноги вот-вот подкосились бы, стой она на полу.

– Что же, – она поднялась, довольно грубо потрепав Драко по щеке, – если ты хочешь покинуть меня, глупый смертный, то ты должен выполнить одно моё поручение. А не выполнишь, так навеки останешься не королем, но пленником моего замка.

И королева, махнув плащом так, что тот задел Драко, вышла за дверь. В комнату вбежали пажи, развязали юношу и попросили следовать за ними. Безмолвные, они привели его в огромный словно изо льда сделанный зал, на полу которого валялось очень много каких-то то ли кусочков, то ли осколков.

– Это ваше задание от королевы, – прошептал один из пажей.

Драко постарался не обматерить его в голос. Но делать было нечего. Юноша присел и принялся за работу.

Дело с самого начало не задалось: найти среди тысячи пазлов подходящие в один миг было, конечно, сложно, а при их количестве, кажется, вообще невозможно. Но Малфой он или кто? И вот первая пара была сцеплена, на лице Драко заиграла торжествующая улыбка, которой через полчаса работы суждено было уползти к чертям из этого холодного помещения. Топят тут в этом дворце или как?!

А еще через полчаса юноша понял, что попал он ни в какую не в сказку, а в самый настоящий ад! Что там вещал Снейп? Сказка и правила сказочные, а спасительнице де Гарри, мать ее, Поттер? Ну и чего она тогда его не спасает?! Он же тут окоченеет, а потом его недвижимое тело изнасилует местная педофилка.

Драко разложился на полу прямо поверх пазлов, раскинув руки в разные стороны, закрыл глаза, и вдруг почувствовал как кто-то в прямом смысле домогается его. Ну вот, что и требовалось доказать! Он подскочил и встал в позу аля «попробуй дотронуться, и я тебя руки поотрубаю, я владею приёмами кунг-фу, ты, чучело старое». Королева хмыкнула. Выглядела она уж очень разобиженной: она к нему с ласками, а он что?

– Завтра вечером состоится бал в мою честь. Не управишься здесь до того момента, и я заставлю тебя полюбить себя.

– Любовное зелье? – предположил Драко и побледнел, если при его бледной коже и при местной температуре вообще можно было побледнеть.

– Всего лишь льдинка в твоём глазу, и нет никого краше и милее меня, – ухмыльнулась королева, описывая вокруг юноши круги, и так и эдак касаясь его волос.

«Ну, – подумал Драко, – если Поттер не успеет, я найду ее и расскажу такую сказочку, что у нее волосы дыбом встанут и больше никогда не придут в нормальную форму. Хотя… кажется, такую сказку ей уже кто-то рассказал… Ну, ничего, у меня богатая фантазия».

Комментарий к Глава двенадцатая, в которой Драко и Гарри попадают в сказку.

Вы тоже думаете, что Альба совсем с ума сошла?

========== Глава тринадцатая, в которой Золушка спасает своего Кая. ==========

Было всего лишь шесть часов утра, а Гарри Золушка Поттер уже была на ногах, не понимая, как за ночь весь дом мог превратиться в свинарник. Видимо, особая сказочная магия не могла дать героине и секунд продуху. А кроме того, пришлось бедняге и в конюшне повозиться, и кур накормить, и свиней (причем как милых розовых свинюшек, так и трех уродливых грымз в столовой), а еще четырежды вымыть ванную. Благо, в четвертый раз Гарри помыла ее для себя, быстренько приняв душ – все-таки она тоже на бал собиралась.

В дверь постучали, и девушка, еле успев одеться, понеслась открывать. Это был посыльный от той самой швеи. С лестницы с визгом примчались сёстры и, не успела Гарри и охнуть, выхватили четыре свертка из ее рук.

«Теперь понятно, чего все героини в этих сказках такие тормознутые!» – подумала она и отправилась вслед.

– Мама! Мама! – завопили сестры, распаковывая последний зеленый сверток. – Золушка тоже получила платье!

Мачеха рассмеялась.

– Отдайте ей.

– Но, маменька…

– Да, это моё, и я заслужила, – Гарри выхватила платье и удалилась.

Прихорошившись, девушка взглянула в зеркало. Что же, розовый так розовый. Выглядит довольно простенько, но миленько. Подвязав волосы лентой, Гарри столкнулась с проблемой: никаких туфель у нее не было, только лишь старые башмаки. Но это вовсе не расстроило ее, вроде бы там фея хрустальные должна подогнать.

Конечно, пойти на бал за просто так в полученном от доброй швеи платье не получилось, и к этому Гарри была готова. «Петунья» премерзко захихикала, только завидев на пороге падчерицу, а ее дочери загоготали в голос, чередуя в смехе нотки свиней и гусынь. Отвратная какофония не спешила заканчиваться.

– Башмаки!

– Маменька, посмотрите на ее башмаки!

– Замарашка! Замарашка!

– Золушка опозорит нас, маменька.

– Вот умора.

– Ведьмы! – не выдержала Гарри, чем до глубины души поразила мачеху и сестриц. Они застыли громом пораженные.

«Ой, этого не было в сценарии… Я переборщила?»

– Да как ты посмела! – покраснела «Петунья» и кинулась на Гарри.

«Или нормально… »

– Я кормила тебя, – на платье треснул рукав, – поила тебя, – воротник полетел на пол, – заботилась как могла!

Р-раз, и платье превратилось в лохмотья. Злобно сверкнув глазами, мачеха сорвала ленту с волос падчерицы, схватила ее за руку и потащила на кухню. Гарри и не думала сопротивляться, хотя очень хотелось врезать.

– И не думай, что мы оставим тебя бездельничать после всего, что ты наговорила.

«Я только сказала, что вы ведьмы… Тоже мне, наговорила!»

Оглянувшись по сторонам, фурия обнаружила на столе, около большой кастрюли, две тарелки: одна с горохом, другая с чечевицей. Мачеха высыпала горох в тарелку с чечевицей, перемешала и гаденько ухмыльнулась:

– А вот тебе и заданьице: отдели горох от чечевицы.

Так Гарри и осталась одна.

– Грёбаная сказка, как будто мне в жизни унижения мало было.

И тут по щекам закапали слезы.

– Че? – не поняла девушка, утираясь. – Дождь тут что ли?

И сколько бы не пыталась Гарри остановить потоп, он все лил и лил, пока комната не засияла, и перед девушкой с блеском и треском не появилась та самая добрая швея.

– Не плач, дитя, я здесь, чтобы помочь тебе, ведь я твоя фея-крестная, – она обернулась вокруг себя трижды и превратилась в красивую женщину с белыми длинными волосами в белом платье и с хрустальной палочкой в руке. Лицо ее было точь в точь как у Беллатрисы Лестрейндж. – Тебе хотелось бы на бал, не так ли?

– Ах, да, конечно, – несколько странно чувствуя себя в присутствии небезызвестной ведьмы, ответила Гарри.

– Не печалься, девочка моя, – сказала фея, коснулась палочкой той самой тарелки на столе, и в одно мгновение горох отделился от чечевицы. – Будь только умницей, я позабочусь о том, чтобы ты могла отправиться во дворце. Идем-ка на улицу.

Очутившись снаружи, Гарри обнаружила, что уже потемнело. Ох уж это сказочное время!

– А теперь сбегай-ка на огород, деточка моя, принеси мне оттуда самую длинную тыкву!

Гарри повиновалась, выбрала самую длинную тыкву и принесла фее Белле. Ей очень хотелось, чтобы все это побыстрее закончилось: «Жди меня, Малфой, я иду».

Фея, напевая какую-то стрёмную песенку*, принялась размахивать волшебной палочкой, и обволакиваемая чем-то белым и искрящимся тыква начала трансформацию.

«Воу, совсем не похоже на обычную трансфигурацию», – восхитилась Гарри.

И тут тыква превратилась в прекрасную резную, позолоченную… метлу.

– Ну вот, теперь можешь лететь на бал, – довольная собой, сказала волшебница.

– Это просто офигительно! – воскликнула Гарри, до слез радуясь метле. – Только.. это самое, как же я поеду в лохмотьях-то?

Фея стукнула себя кулаком по голове, а затем коснулась палочкой платья Гарри, и оно вмиг превратилось в роскошнейший наряд из лиловой и серебряной ткани. Впереди юбка доходила девушке до колена, а сзади в пол тянулся хвост.

В придачу к этому волосы затянулись в красивый пучок, а на ногах образовались хрустальные… мокасины. Свет ещё не видывал таких удобных и красивых мокасин!

– Так удобнее просто, – на немой вопрос Гарри, махнула фея. – Лети на бал, милая моя! Но помни, что спасти своего юношу ты сможешь только до полуночи!

Гарри, не мешкая, оседлала метлу.

– Фея, спасибо Вам! Но не подскажите, как нам выбраться отсюда?

– Нужно действовать по законам жанра, милочка! – И Беллатриса, послав воздушный поцелуй, исчезла.

***

Тем временем во дворце Драко пребывал в тихом ужасе от творящегося произвола. Мало того, что его оттащили от пресловутых осколков, к слову, собирающихся в огромный портрет королевы, так еще и, несмотря на сопротивления, отмыли, переодели, затащили на тот самый бал и усадили на маленький трон рядом с королевой. Как ни кричал Драко, что это надругательство и его насилуют морально и физически, никто из слуг и слова не вымолвил.

– У меня отняли время! Это незаконно, Ваше Величество! – жаловался он, чувствуя себя оскорбленным и обманутым.

– Все равно бы за два часа не управился, – хмыкнула королева и с надменным видом запустила руку в волосы Драко, глядя прямо напротив себя на прибывающих гостей. – Теперь ты мой, юнец! Насладись же последними часами жизни без любви всей твоей жизни, а затем обрети её в моем лице.

Гарри же примчалась во дворец так быстро, как только могла, и даже прическа, спасибо магии, не растрепалась. Оставив метлу где-то там, девушка прошла во дворец. Ее, конечно, пропустили, ведь на бал были приглашены все жители королевства без исключения.

«Так, и где этот… – и тут Гарри наткнулась на недовольную мордаху Малфоя, волосы которого перебирала королева. Гарри присвистнула. – Да, эта дама опасная. Может, следовало метлу прихватить, чтоб отбиваться».

Народу в зале была куча. Протискиваясь вперед, Гарри также обнаружила вдалеке мачеху и сестер. Они тоже заметили ее, и начали шептаться. Девушка послала им фак, отчего те снова пораженно замерли. Кажется, Гарри вновь сломала сюжет.

Глашатай объявил начало, и юноши принялись приглашать милых дам. На танец Гарри тратить время, конечно же не стала. Она принялась искать пути отхода, исследую зал вдоль и поперек.

Драко совсем было потерял надежду, как вдруг увидел рыжую макушку, стремительно направляющуюся к трону.

«П…Поттер?! Мать ее!» – никогда еще он не был так рад ей.

– Приветствую Вас, о, Великая Королева-мать, – отвесив поклон, начала Гарри самым сладеньким голосом, на который только была способна.

Королева довольно кивнула, и даже прикрыла глаза от удовольствия. Она очень любила лесть.

– Ах, продолжай!

– Слухи о Вас ходят по всей земле нашей, и ни один из них не воспел величие Ваше в полной мере, – Гарри замахала украдкой рукой вылупившемуся на нее Драко.

Тот понял намек, попробовал отстраниться, и тут, благо Мерлину, рука королевы отправилась на подлокотник.

– Никогда ещеглаз мой не видывал красоты, подобной Вашей.

Драко поднялся.

– Никогда еще уши мои не слыхивали гласа, подобному Вашему, – Гарри протянула ему руку, кивая направо, где виднелась небольшая дверь для прислуги.

– О, Великая, Вы самый дивный светоч на всём белом свете! – продолжала Гарри растекаться мыслию по древу, пока Драко, крадучись, спускался с лесенки. – Вы самая добрая и милосердная из всех королев! – Вот Драко ухватился за руку Гарри, и оба они стали отклоняться вправо. – Самая красивая и умная из всех людей, что когда-либо ходили по земле! – пела Гарри. – И… прощайте, королева снежная, оревуар!

Молодые люди подернулись, как ошпаренные, помчавшись к заветной двери. Королева приоткрыла глаза, не понимая, почему ее прекрасное восхваление, не успев толком начаться, было так быстро закончено, и обнаружила пропажу.

– Ах! Изменники! – завопила она. – Поймать, схватить! – и помчалась следом.

Дверца вела в небольшой коридор, заканчивающийся лестницей вниз, которая вела в очередной коридор. Так продолжалось несколько пролетов вниз.

– Ну, Поттер, и долго же ты! – на бегу возмущался Драко.

Позади слышалась погоня.

– Чего? Да я, блин, вообще-то вовремя.

– Вовремя? Как же!

– Да, герои всегда появляются вовремя, – пояснила Гарри. – Не раньше, не позже.

– Герои, герои, – передразнил Драко. – Из-за такой одной героини мы сюда и попали!

Тут-то с ноги Гарри слетела хрустальная треклятая мокасина. Девушка же, проклиная злую судьбу, повалилась. Драко пробежал чуть вперед, обнаружил пропажу мелкой рыжей зазнобы, вернулся к ней и протянул руку.

– Ага-а-а! – королева стремительно надвигалась.

Девушка схватила хрустальную мокасину и кинула прямо в королеву, поднялась, игнорирую протянутую руку Драко, сняла вторую мокасину и отослала ее туда же, куда и первую.

Малфой хмыкнул, ухватил Гарри и потащил за собой.

Поворот направо, поворот налево… Так продолжалось достаточно долго. Да и погоня во главе с получившей два синяка и очень разгневанной королевой продолжалась.

– Твою жеж мать, мы заблудились! – в отчаянье выругалась Гарри, устав от долгого бега.

– Тут дверь, давай сюда, – Драко, уставший не меньше Поттер, нашел в себе силы сделать еще один рывок.

Они оказались в небольшой, заваленной хламом комнатушке. Было темно, свет исходил только из окна.

– Навевает воспоминания, – тяжело дыша, сказала Гарри, повернув замок и со спокойной душой облокачиваясь на дверь.

Драко непонимающе приподнял бровь.

– Ну, Филч, кладовка…

Драко не ответил, оглядываясь вокруг.

– Только в обморок не упади. Тут есть окно, слава Мерлину, и… а это еще что?

И тут произошло сразу несколько событий: Драко, словно завороженный, протянул руку куда-то вперед; в дверь заколошматила стража; а в окне с развевающимися волосами и глазами, лишившимися зрачка, появилась королева, легким прикосновением пальца заморозив стекло и разбив его вдребезги. Но прежде чем торжествующая улыбка коснулась лица Снежной ведьмы, прежде чем хоть один из осколков попал точно в цель, Драко, понимая, что и к чему идет, зажмурился, а потом вдруг ойкнул, коснувшись чего-то острого. Ярко засиял свет, королева взвизгнула и растворилась.

– Драко! – крикнула Гарри. Юноша повернулся и повалился на пол, из его пальца капнула кровь.

Свет потускнел, и девушка обнаружила, что Драко укололся о веретено.

– Поттер, – дрожащим голосом прошептал Драко. Гарри упала рядом с ним, – что-то мне нехорошо…

– Драко, нет… ты… – только и смогла выдавить она, чувствуя ком в горле и панику.

Теперь из ее глаз заструились действительно реальные слезы. Драко же замер, и, как показалось девушке, уснул.

«Нет, – вертелось в ее голове, – нет… Малфой, он же… он же Кай!» Но Гарри понимала, что если уж сама оказалась Золушкой и Гердой в одном флаконе, то почему бы и Драко не оказать Каем и Спящей Красавицей одновременно. К тому же, он определённо красив и только что, черт возьми, уколол палец о веретено.

«Ты в сказке, а значит все, что тебе нужно, это мыслить как сказочный персонаж», – вспомнились слова Дамблдора, а затем и феи Беллы: «Нужно действовать по законам жанра».

– Да, – утирая слезы кулачками, кивнула Гарри: «Я не позволю Драко остаться тут навеки и ждать пробуждения лет сто. Да и вообще, разве не я тут герой?» – Я знаю, что нужно делать.

Гарри наклонилась к Драко и замерла, все еще не решаясь, но раздавшийся как всегда кстати бой часов поторопил её. Девушка ахнула и прикоснулась к губам юноши, мягким и, к удивлению, теплым, не отстраняясь вплоть до того момента, пока не послышался двенадцатый удар.

Двенадцать. Время вышло.

Гарри с удивлением обнаружила, что глаза Драко открыты.

– Поттер? – изумленно позвал он.

– Ты проснулся! – обрадовалась Гарри и заграбастала пребывавшего в культурном шоке и покрасневшего(благо для Малфоя, в темноте этого было невидно) юношу в объятья.

Драко, который в жизни не читал магловских сказок, включая «Спящую красавицу», так и не понял, что это за внезапные порывы в виде поцелуя и объятий, но, если бы и понял, то ни за что бы не признался, что вовсе он не уснул мёртвым сном, а просто прилёг, потому как не переносил вида крови. Правда сказать, у него и сейчас кружилась голова. Хотя… возможно, причиной тому был рыжеволосый “принц”, спасающий свою “принцессу”.

Мир для двоих остановился. Утихла стража. Наступила тишина. Оба прикрыли глазаи почувствовали, как падают в небытие. Что-то щелкнуло, и…

Хлопок!

– А открывает наш бал, – басом раздался голос профессора Флитвика, – Владимир Бессмертный и его рок-группа «Живчики!»

*От авт. – Наверняка это «Бибади-Бабади-Бум».

Комментарий к Глава тринадцатая, в которой Золушка спасает своего Кая.

Феерия продолжается :D

========== Глава четырнадцатая, в которой все заканчивается “хэппи эндом”. ==========

Группа «Живчики», посетившая Хогвартс пиара ради, отжигала на славу. Уж если две их вышедшие книги не пользовались особой популярность, то Владимир Бессмертный был чуть ли не иконой стиля, на которую пускали слюни как девушки, так и парни.

Голося во весь голос, Владимир в кожаных обтягивающих штанах прыгал по сцене, словно ему шестнадцать, и отплясывал так, что стены содрогались и ноги даже самых нетанцующих личностей двигались в такт. Экс-Пожиратели, чьи лица были разукрашены до неузнаваемости, оттягивались то на барабанах, то на гитарах, то на скрипках – в общем, на чем репертуар позволял. Все-таки Пожиратели всегда были людьми творческими, просто возможности показать себя не было. А теперь вон какая группа. Музыка «Живчиков», к слову, представляла собой какую-то дикую смесь рока, инди и попсы. Слушалось это все легко и одна-другая песня могла понравится даже зашоренному любителю одного-единственного в своей жизни жанра.

Студенты Хогвартса был настолько взбудоражены, что и не заметили, как среди них, прямо в толпе, материализовались Драко и Гарри.

Не понимая, что это такое с ними произошло, молодые люди в течение пары минут тупо смотрели вокруг: уж не отправили их опять в какую-нибудь бредовую переделку. Но вроде бы нет. Вот и Большой зал и лица все знакомые. Направо посмотришь, там Дамблдор размахивает шляпой и заставляет плясать явно подвыпившую Макгонагалл, Флитвик хихикает, попивая что-то в длиннющем бокале. Налево глянешь – Гермиона нежится на плече у Рона. Вперед взор кинешь, там среди всех Браун в мужском пиратском костюме пытается дотянутся до прыгающего на сцене мужчины (то же пытается безуспешно провернуть и Джинни, которую Лаванда то и дело локтем отпихивает). Назад голову повернешь, так там Снейп и Трелони стоят, компот попивают да булочки трескают. А тут рядышком оглянешься и увидишь: Симус орет во все горло, Парвати шатается из стороны в сторону, Пэнси Паркинсон пристает к Невиллу, трогая его за…

В общем, ребята совершенно точно вернулись в Хогвартс.

Наконец, Гарри посмотрела на Драко, точно так же, как и она, ошеломленного, но более или менее успокоившегося. Сердце Гарри отчаянно забилось. В голове всплыла картинки из недавнего прошлого. Что это было? Сон, который снился им вместе? Какое-то заклинание или проклятие? Быть может, чья-то шутка?

Драко коснулся плеча Гарри, словно проверяя, настоящая ли она. Девушка вздрогнула и почувствовала себя неловко. Она не знала, что сказать и что сделать. Первой мыслью было пойти к Дамблдору, но судя по тому, как тот веселился, можно было предположить, что это дохлый номер. Все вокруг вообще, кажется, не заметили пропажи двух учеников. Для них не произошло ровным счетом ничего, а для Гарри…

– Все было взаправду? – нагнувшись к уху девушки, спросил Драко, коснувшись ее плеча.

Гарри густо покраснела.

– Думаю, да, – ответила она тихо, но Драко понял, и вдруг…

«Он что? Ухмыляется?» – Гарри не могла поверить глазам. Малфой выглядел так, будто только что слез с самого крутого аттракциона, его не стошнило и ему хотелось повтора. Он снова нагнулся к Гарри:

– Раз так, то эта часть правды понравилась мне больше всего, – проговорил он и вдруг быстро прикоснулся к губам девушки.

Пораженная, Гарри выпучила глаза: «Так этот придурок…» Она снова гуще прежнего покраснела, возмущенно толкнула Драко в грудь, прокричав что-то о тупых притворщиках и о том, что она так сильно переживала, а он такой-сякой вовсе и не собирался засыпать вечным сном, и, эффектно развернувшись на каблуках, бросилась вон. Вообще не вкуривший Малфой, недолго думая, помчался за ней.

Вслед им смотрел, улыбаясь до ушей и больше, Дамблдор.

Песня «Что происходит на свете?»* подошла к концу. Зал оглушительно завизжал. И Владимир Бессмертный наконец понял, что нашел свое призвание – не в прозе, а в стихах и песнях! Так что на следующий день бедолаге Северусу Снейпу, с трудом расставшемуся со своей Сивиллочкой, пришлось читать целую поэму, которая, впрочем, оказалась весьма и весьма неплоха.

***

Длинные коридоры школы словно и не собирались приводить девушку к цели. Она так упорно бежала вперед и вперед, спасаясь от погони в виде Драко, что в какой-то момент споткнулась о собственного платье.

Ругаясь как сапожник, Гарри поднялась и, подобрав подол, предприняла еще одну попытку сделать шаг вперед, но зеленая ткань, подобно коридору, удлинилась, так что, ухнув, Гарри вновь споткнулась и наверняка прочертила носом пол, однако на этот раз упасть ей не дали, и девушка оказалась в крепких объятьях.

– И откуда в тебе столько прыти, Поттер? – послышался насмешливый голос. – Сначала целуешь, потом убегаешь. Ты уж определись.

– Чего? – Гарри попыталась освободиться, но Драко крепко прижал ее к груди.

Мириться с подобным девушка не собиралась, а потому принялась из всех сил ёрзать и вырываться, тогда как Драко, не привыкший уступать, так крепко вцепился в нее, что оторвать его не смог бы даже Хагрид.

Так они и боролись, ругаясь кто во что горазд.

– Святоша полоумная! Очки не забудь напялить!

– Етить твою *** за ногу да на***. Блондин патлатый!

Победить все же удалось Гарри, но только потому, что Малфою наскучило: ну не приучен аристократ к дворовым схваткам на словах, а слушать искусные оскорбления, скопившиеся в лексиконе девушки за годы пребывания с Дурслями, не было мочи.

Драко, покривившись, картинно закатил глаза и поднял руки в знак капитуляции:

– Какой моветон… Уши вянут, Поттер! Девочка, а выражаешься как домовик.

– ***вочка, Малфой, – отмахнулась барышня, поправив прическу. – И раз уж мы закончили спектакль, то насчет т-того самого… – поясняя, Гарри очертила круг вокруг губ Драко, – это… было по сценарию, – заикаясь, добавила Гарри, совершенно точно чувствуя необходимость в оправдании.

– А? – приподнял бровь Драко, мысленно все еще отплевываясь от слов-паразитов.

– Поцелуй был по сценарию, – выпалила девушка, прикинув, что, кажется, она догадалась, кто руководил тем сказочным бредом. – Так вот все сказки заканчиваются поцелуем любви. Я и поцеловала… Все было задумано. Но у меня нет никаких чувств к тебе, Малфой. Это было нужно сделать, только и всего.

Тут Драко, не выдержав, рассмеялся. Вообще-то он не знал, почему помчался за Гарри, на бегу размышляя, что, наверное, было бы неплохо поиздеваться, но теперь, когда Поттер в своей совершенно очаровательной глуповатой манере пошла на попятную, Драко просто обязан был добиться… добиться чего бы то ни было! Слишком долго он ходил вокруг да около, так что разве час не настал? («Настал, – подтвердил Дамблдор. – Мы ведь ради этого здесь собрались»).

– Да? – Драко обошел Гарри сзади и, опустившись к самому уху, и убрав волосы девушки на одно плечо, нежно провел линию вдоль ее позвоночника. – Разве твое сердце сейчас не бьется как сумасшедшее?

Тело Гарри покрылось мурашками.

– Что начет твое сердца? – в ее голосе слышался вызов. Не будь она прославленной гриффиндоркой, она не потерпит такого бесстыдства!

Гарри, ухмыляясь, обернулась.

– Только посмотрите на него. Весь дрожал в моих объятьях и все бормотал «Гарри, Гарри…»

Драко прыснул:

– Выдумываешь.

– Мы можем это проверить, – и прежде, чем подумать о последствиях, Гарри заключила Драко в объятья, совершенно нежно погладила его спину, поднимаясь к волосам.

– Гарри… – выдохнул Драко скорее от неожиданности, но, тем не менее, счет был вновь не в его пользу.

– Съел? Я была права, – восторжествовала девушка и попыталась отстраниться. Вот только было уже поздно.

Дыхание Драко щекотало шею, а его руки уже заключили ее бешено бьющееся сердце в плен.

Никто не собирался сдаваться, а потому в следующую секунду вышло, что вышло. Впрочем, вряд ли бы Гарри и Драко пожалели об этом впоследствии, так что выключенный мозг и желание одержать верх оказались как раз кстати.

Это была вспышка, мучительная и прекрасная. Долгий поцелуй и рвущееся наружу желание.

***

Тем временем группу «Живчики», порядком измотавшуюся и почти пробившую на сцене дно, сменила другая, так что Владимиру Бессмертному удалось отдохнуть, освежиться и раздать кучу автографов. В конце концов, совершенно выбившийся из сил, он даже завел разговор с Дамблдором и в какой-то момент оказался у него в кабинете.

– Ну, Том, мальчик мой, ты молодец.

– Ч-что ты сказал, старик? – выпучил глаза когда-то-Волдеморт.

– Ты молодец, мальчик мой, я горжусь тем, что ты смог достигнуть таких высот. Твои песни – услада ушей моих. В этом ты превзошел даже меня. Я, признаться, не в ладах с рифмой и ритмом.

Дамблдор достал платочек и протер увлажненные от слез глаза: так прекрасен был этот день. Он был просто вне себя от счастья, ведь его ОТП прямо в эту секунду воссоединялось, так что Дамблдор был готов на все, даже на похвалу врагу.

У когда-то-Волдеморта затряслись губы.

– Ну-ну-ну, – заметил директор и, подойдя к нему, похлопал по его плечу.

Гордый собой и растрогавшийся Волдеморт не смог сдержать рыданий, уткнувшись в мантию старого мага.

– Я ведь почему злой был? – завопил он, брызгая соплями-слюнями. – Потому что хотел обойти Вас! А Вы ведь и швец, и жнец, и на дуде игрец!

– Будет тебе, Том, я не настолько великолепен, – задрал нос Дамблдор, поглядывая на покоившуюся на столе новенькую книгу.

– Я ведь всегда восхищался Вами! Вы ведь мне как отец были! А я… Мерлин! Какой же я глупец!

– Важно не то, что ты совершал. Важно, что ты осознал это и смог исправиться.

На душе у Альбы было так хорошо, что он даже предложил Тому послушать начало его нового романа (к несчастью, Снейп был занят Сивиллочкой). Том, разрыдавшись от удостоенной ему чести, согласился.

***

Большой зал с каждой минутой пустел. А ровно в четыре часа настало время прощаний. Конечно, остались и те, выдержке которых можно было позавидовать, кто вальсировал и до пяти, но большинство все же поспешило покинуть корабль вместе с капитаном, который давным-давно скрылся за горизонтом.

Сивилла послала воздушный поцелуй весьма довольному Снейпу, который на время смог забыть о своих бедах и даже не сетовать на свою судьбу, Пэнси снова шлепнула Невилла за то самое место, Лаванда пропела «йо-хо-хо, и бутылка Рома» порядком уставшему от нее Блейзу, Джинни, бросившая Дина, искала по всей школе Владимира Бессмертного, а Гермиона и Рон, оторвавшись друг от друга, наконец смогли разойтись по сторонам.

Грейнджер вихрем ворвалась в комнату и, будучи ужасно уставшей, даже не заметила отсутствие подруги, упала на пастель и быстро уснула.

На следующее утро весь Хогвартс непробудно спал (очнувшись только к полудню), так что незаметно выскользнуть из спальни другого факультета не составляло особого труда. Двое попрощались друг с другом на развилке коридора, так и не выяснив, кто из них, собственно, выиграл. Но мораль сей басни была ясна: раз в год и палка стреляет, то бишь иногда и Трелони удается предсказывать будущее.

Ученики один за другим подтягивались в Большой зал, убранный и теперь выглядевший точно так же, как и всегда. Хотя, что греха таить, кое-что все-таки изменилось. За столом Гриффиндора теперь можно было обнаружить целую кучу слизеринцев. А за столом Слизерина – кучу гриффинорцев. Пожалуй, Дамблдор мог собой гордиться: стольких зайцев за одну ночь перестрелял. У-ух!

Гермиона, все еще не проснувшаяся, рухнула на скамейку рядом с сопящим Роном. Получив шлепок, юноша встрепенулся.

– А! Гермиона! – Уизли зевнул. – А… – оглянулся. – А Гарри где?

– Вот именно! – девушка ткнула Рона по лбу. – Где? Я ее не видела с того самого момента, как они с Малфоем вошли в зал.

– А я видела, как они убегали вместе, – вклинилась в разговор Лаванда, сияющая как начищенное серебро, – кажется, за ручку.

– Пф, – не поверил Рон. – Гарри и этот хорек? За ручку? Не смешите мои рыжие волосы!

– Рональд, Рональд… – сочувственно погладила юношу по головке Лаванда. – Ничего-то ты не понимаешь в этом мире.

В поисках поддержки Рон с мольбой посмотрел на Гермиону, но та, к сожалению, поддержала Браун:

– От ненависти до любви, как говорится.

Тут-то в зале под звуки непонятно откуда взявшейся трубы и появилась обсуждаемая парочка. Дамблдор прослезился. Гарри, выглядевшая убийственно спокойной, втиснулась между Роном и Гермионой и принялась с усердием накладывать еду:

– Привет, ребята, как бал прошел? У меня вот такой треш случился, вы не поверите? – тут же затараторила она, не давая никому вставить и слово. – Похоже Ддамблдор совсем свихнулся, ну, и Снейп с ним. Хотя… Снейп явно не причем, его заставил старый дурак, – уже во всю уплетая, рассказывала Гарри. – Короче, смех смехом, а он нас с Драко, эм, с Малфоем вроде как загипнотизировал или что-то вроде того. Конечно, Дамблдор. Вон, гляньте как ухмыляется. У него ж на лице написано, что он все. Мы с Малфоем, в общем, по вине нашего обожаемого чокнутого оказались в каком-то стременном месте… – дальше разобрать слова набившей рот девушки всякому нормальному человеку было без преувеличения невозможно.

Хотя кое-кто нормальным человеком никогда не был. Лаванда Браун чуть ли не плакала от восторга:

– Ах, ничего себе! – то и дело восклицала она.

– Ты что-то разобрала? – шепнул ей Рон.

– Ах! – только и ответила Браун, сжав руки в замочек у груди.

– Ну вот и бац! – Гарри выставила указательный палец вперед, оповещая о паузе, и осушила бокал сока. – И мы посреди зала, фу-у-у-ух.

Гермиона и Рон, хлопая глазами, ничего не понимали.

– В общем, я и подумала, – Гарри обернулась к другу. – Рон, почему бы мне в квиддич не вернуться? Ты не против?

– А-а-а, э-э-э…

– Ну, вот и ладненько. В общем, продолжу, – развела руками Гарри. – Мы с Драко… с Малфоем с бала-то ушли потом. Мало ли что? Там на сцене еще жуткий тип пел. Похож на Тома Реддла был… Я-то видела его воспоминание на втором курсе, ну вы в курсе.

На другом конце стола ахнула Джинни, до которой, кажется, только что кое-что дошло.

– А Джинни все время там была? – тихо спросил Рон Гермиону, огибая спину Гарри и вытягиваясь к девушке.

Гермиона, тоже выгнувшись, ошарашенно пожала плечами.

– Так вот, если короче, то… – тут Гарри явно растеряла запал, прикусила губу и начала что-то вырисовывать руками, – то… вот… то…

– То-о-о? – хором протянули Гермиона, Рон, Лаванда, Джинни, Симус, Кровавый Барон, Невилл, Пэнси, еще черт знает кто и Дамблдор.

– То мы с Поттер встречаемся, – объявил Драко, которому кусок в горло не полез, и он давно уже встал позади Гарри.

– ДА! – завизжал на весь зал Забини.

– Милый, не нужно так бурно реагировать, – одернула его Лаванда. – Мы все это итак давно поняли, да, ребята? Искры не видела разве что рыжая морковка по имени Рональд Уизли.

– ДА-А-А-А! – неожиданно для всех проорал Дамбдор и закружился в вальсе. – Дети мои! Свершилось! Второй том прекрасного романа «Мой ласковый и нежный слизеринец, или откровения гриффиндорки» вышел в продажу!

Потолок Большого зала взорвался фейерверком.

Бонус

В уютной гостиной Гриффиндора мирно посапывал на коленях у Гарри сам Драко Малфой, которому, впрочем, на львином факультете не удивлялся уже никто (к тому же, слизеринская гостиная вообще оккупирована Лавандой Браун). Гарри же, взявшая пару уроков у миссис Уизли, пыталась вязать шарф, то и дело отвлекаясь на Драко, который не преминул пристать к ней хотя бы один раз. Так и проходило большинство выходных дней Золушки и Кая на седьмом курсе, разве что увлечения Гарри сменяли друг друга со скоростью выпущенного снитча.

Как вдруг привычный ритм был нарушен: камин всполохнул зеленым пламенем, и во всей красе перед молодыми людьми предстал некий мужчина.

– Ах, Гарри! – воскликнул он. – Как ты изменилась! Меня так давно не было, что мой крестник стал крестницей! А ну иди-ка сюда!

Никто иной как Сириус Блэк собственной персоны заграбастал шокированную Гарри в объятия, попутно, словно маленького котенка, скинув с нее за шкирку Драко. Не успел аристократ и слово молвить, как пришлось с низкого старта бежать за мадам Пофмри.

Гарри как могли приводили в чувства …

А потом собрались, значит, в кабинете директора Дамблдор, Гарри, Драко и Сириус.

– Короче, – начал рассказ Бродяга, – я как в арку-то ту провалился, так и очутился черт знает где! Помню одно: холодно было… ну просто не описать. Подобрали меня замерзшего какие-то добрые люди, растёрли, значит, водкой… но то, что водкой, это я уже потом понял по запаху. Растерли, значит, а потом еще и рюмочку налили. Одну, две и так далее… Так и забухал я с местными волшебниками. Хорошие, знаете ли, маги, и пойло отменное!

– Си… Сириус, – от счастья разрыдалась Гарри.

Драко все еще придерживал девушку за плечи, беспокоясь, что та вот-вот рухнет. Как вдруг бедолагу снова подло отпихнули и снова бесцеремонно заключили в охапку его законную девушку, а затем еще и пригрозили:

– А с тобой мы потом поговорим… как мужчина с мужчиной.

– Так-так, как, говоришь, звали тех магов? Я записываю, – сидя в глубоком кресле, подмигнул Дамблдор, царапая пером по пергаменту.

Сказка – ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. А урок тот прост: ради своего ОТП можно и горы свернуть!