Там, где живут ведьмы (СИ) [Pretty Rippey] (fb2) читать онлайн

Пролог

Они встретили ее на мосту.

В тот час осеннее солнце клонилось к закату и слабый холодный ветер рябил темные воды городской реки. Она смотрела, как небо переливается яркими розовыми, алыми и золотыми красками, наблюдала за тем, как загорается на небе первая звезда, и думала о чем-то своем. Ее распушенные рыжие волосы искрились в закатных лучах, сияли блики на золотых украшениях, и глухие одежды спорили по черноте с предстоящей безлунной ночью. Она привлекала взгляды проходящих мимо людей, но по сути ничем от них не отличалась, и поэтому быстро пропадала из их внимания. Она была такая же, как и они.

Они считали себя особенными и всем говорили, что живут во тьме. Они мечтали изучать темные искусства, плохо понимая, какую цену им придется заплатить хотя бы за то, что просто прикоснутся к запрещенным знаниям. Они грезили о том, чтобы встретить настоящих вампиров, слабо осознавая то, что, окажись они с реальными кровопийцами тет-а-тет, от них мало бы что осталось. Они верили в романтичные поэмы о смутных временах, когда во славу вечной жизни вскрывались глотки десяткам рабов за раз и жуткие создания тьмы купались в их крови. Они жили этими фантазиями, готовы были отдать за исполнение своих грез собственные жизни, даже не задумываясь о том, что правда может оказаться намного хуже, чем им видится.

И она им казалась такой же, как и они. С ее-то огненными волосами, черным платьем и ажурной шалью, золотыми серьгами и кольцами с узорами в виде черепов, шипов и роз. Поэтому, когда она отвернулась от закатного солнца и незаметно присоединилась к хвосту их небольшой процессии, они даже не обратили на нее внимания. Все кроме одного.

Его все знали, но никто никогда не спрашивал его настоящего имени. Молодые особы с вожделением смотрели на его точеный профиль, высокие бледные скулы и иссиня-черные волосы. Юнцы с придыханием внимали его высокопарным речам, хотя он был не намного их старше. Но те, кто знал его давно и достаточно хорошо, были в курсе того, что именно стоит за аристократической бледностью, нездоровым блеском в глазах и высокими речами. Знала и она, хотя встретились они впервые. Но стоило только рыжеволосой незнакомке поймать взгляд этого темноволосого принца и щегла, как она заговорщически улыбнулась ему и тут же оказалась рядом, чему тот был только рад. Она все же была весьма хороша собой: стройная и изящная, с фарфорово-белой кожей и полными темно-красными губами. А уж ее зеленые глаза… Было в их выражении что-то потустороннее, чарующее и завлекающее, словно блеск абсента в высоком граненном бокале. Сложно устоять, да никто и не собирался.

Без лишних расшаркиваний между молодыми людьми завязалась беседа, легкая и непринужденная. Говорил в основном он, но слушателем она оказалась внимательным и благодарным. Ее же редкие слова были полны туманных полунамеков и наводящих вопросов, но ее новый знакомый сразу понял, куда она ведет, и охотно принял ее игру. Так незаметно они вместе с остальными оказались рядом с Восточным кладбищем. Ворота были закрыты, но в заборе имелся неприметный лаз, через который не составляло особого труда проникнуть на запретную территорию. Гуляя по темным улочкам среди могил и склепов, новоиспеченная парочка как бы невзначай отбилась от остальных и затерялась среди деревьев и бесконечных каменных надгробий.

Она вытащила из складок пышной юбки крохотную серебряную табакерку и показала свое маленькое сокровище новому другу. Он предвкушающе улыбнулся, прекрасно понимая, что спрятано внутри. Щелкнул крохотный замок крышки, и девушка продемонстрировала горсть белых таблеток с витиеватыми вензелями на каждой из них. Такого богатства юноша никак не ожидал!

— Кто же ты такая? — с придыханием спросил он, восхищенно посмотрев на свою новую подругу. На ее чувственных губах играла соблазнительная и немного лукавая улыбка.

— Твоя судьба, — ответила она и протянула ему одну из пилюль. Он тут же принял бесценный подарок и незамедлительно проглотил таблетку. Он знал, что эйфория придет не сразу, но ему уже хотелось летать от счастья и, еще больше, поцеловать огненную волшебницу с табакеркой полной счастья. Он крепко обнял ее, прижал к себе и почти коснулся ее губ, как девушка со смехом вывернулась из его рук и вильнула в сторону. Одарив его еще одной таинственной улыбкой, она поманила своего кавалера за собой и увела дальше вглубь кладбища. Она привела его к полуразвалившемуся склепу, постоянно ускользая от его прикосновений и объятий, но не достаточно рьяно. Она с ним играла, флиртовала словно лесная нимфа, чем только сильнее разжигала в кавалере страсть.

Решетчатые двери склепа были приоткрыты, замка на них не было, что молодым людям было только на руку. Остановившись на секунду в дверях, девушка подмигнула своему кавалеру и скользнула в темноту. Юноша на секунду замешкался, но эйфория уже накрывала туманом его разум и кипела от желания кровь, так что, отбросив сомнения, он ступил следом. Она уже ждала его внутри, прислонившись спиной к массивному каменному гробу, и бивший сквозь круглое слуховое окно под самой крышей сумеречный свет окутывал ее серебряной вуалью. Ее кавалер подошел к ней ближе, зачарованный ее пышными волосами и плавными изгибами, ее улыбкой и взглядом. И когда он оказался совсем близко, она позволила ему себя поцеловать.

Ее губы были словно мед на вкус, а поцелуи — долгими и страстными. Она сама по себе была точно наркотик, источник бескрайнего наслаждения, воплощение мечты. Настолько прекрасная и нереальная, что в одурманенную голову юноши закрадывалась заманчивая мысль о том, что, может быть, его новая подруга и есть настоящий вампир? И если да, то он все ей отдаст за один лишь укус…

Острая полоса боли перечеркнула мечты и выдернула обратно в реальность. Юноша резко отшатнулся и отступил назад, прижимая ладонь к шее. Из-под его пальцев на белую рубашку и черный лацкан сюртука сочилась кровь.

— Ты меня поцарапала! — возмутился он, со смесью недоумения, страха и гнева смотря на девушку, на ее острые, как когти, длинные белые ногти. Но та никак не отреагировала на его слова, внимательно смотря куда-то вглубь склепа.

В густой темноте дальней стены, куда не мог добраться свет ни из слухового окна, ни со стороны двери, клацнули клыки и раздалось тихое утробное рычание. Юноша в страхе быстро обернулся, но не успел даже понять, что происходить, как мощные челюсти сомкнулись на его голове, проломив череп. На грязный каменный пол закапали мозги и густая темная кровь.

Удерживая свою добычу в пасти, чудище опустилось на четыре лапы и чуть отступило. Оно было невероятно мерзким: лысое, с серой склизкой и дряблой кожей и большими, но дырявыми и хилыми кожистыми крыльями. Отчасти оно напоминало человека. По крайне мере, его лапы с массивными когтями походили на изуродованные руки и ноги человека, а в безносой морде угадывались человеческие черты. Было и еще кое-что особенное в этом жутком существе. Стоило только приглядеться к его телу, как можно было заметить намек на тонкую талию, некогда округлые бедра и даже грудь, которая ныне превратилась в два иссохших мешка ненужной плоти.

Шумно просипев и сглотнув кровь, чудовище вскинуло морду и вперило взгляд в стоявшую у противоположной стены склепа рыжеволосую бестию. Та излучала удивительное спокойствие и хладнокровье, и без игривой манящей улыбки и озорного взгляда неуловимо стала выглядеть намного старше и жестче, чем казалась поначалу. Не юная девушка, но зрелая женщина. Завернувшись в шаль, она застывшим взором смотрела в круглые, как плошки, безумные глаза монстра. В ее взгляде не было ни тени страха.

Словно бы обескураженное подобной сдержанной реакцией, чудовище замялось, поудобнее перехватило свою добычу и ринулось прочь, сбив с петель хлипкие проржавевшие двери. Огненная женщина прикрыла глаза, подождала несколько минут в тишине и неспешной походкой направилась к выходу из склепа.

Сумерки на дворе стремительно сгущались, но наметанный взгляд прекрасно видел капли крови на густом ковре из опавшей листвы. Лениво помахивая кончиком шали, женщина шла прогулочным шагом вдоль прочерченной дорожки, пока не набрела на брошенный среди старых расколотых надгробий истерзанный труп. От прокушенной головы осталось только месиво. Грудная клетка была пробита и вывернута наизнанку. Всю землю вокруг залило кровью и забрызгало ошметками плоти. Запах витал преотвратительный. Прикрыв нос краем шали, женщина аккуратно обошла труп и, удивительным образом не испачкав даже подошвы сапог, направилась дальше. К счастью, идти оставалось недолго.

Она нашла чудовище в глубоком овраге почти на границе кладбища. Там, где почти не было могил, только черные деревья и облетевшие кусты. Оно лежало на густой подстилке из гниющей листвы и с болезненным хрипом глотало воздух. Все его жуткое тело содрогалось от спазмов и покрылось липкой испариной, безобразная морда была измазана в чужой крови и собственной рвоте. Отвлекшись ненадолго от своих страданий, чудовище посмотрело наверх и, завидев на краю оврага женщину, с ужасом отшатнулось. Рыжеволосая глумливо усмехнулась при виде чужой паники и ловко спустилась вниз.

Она подошла к монстру совсем близко. Последний отчаянно пытался хотя бы отползти подальше, но уже едва перебирал слабыми конечностями. Присев на корточки, женщина широко улыбнулась напуганной твари.

— Не стоит недооценивать мужчин. Они могут оказаться весьма ядовиты, — красивым низким голосом произнесла она, дотронувшись до морды чудовища и приподняв его слабую голову. Монстр утробно зарычал, но силы покидали его на глазах. Женщина в последний раз улыбнулась ему мягкой улыбкой, за долю секунды выхватила из-за пазухи длинный серебряный кинжал и одним молниеносным движением перерезала чудовищу горло.

Адель Раскольникова сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и излучала такую уверенность и хладнокровье, при виде которой даже хозяева начинали чувствовать себя гостями в собственном доме. Густые рыжие локоны тяжелым водопадом ниспадали на плечи, и шаль широкими складками вальяжно лежала на сгибах локтей. Последняя скорее украшала, акцентировала внимание на изящных линиях владелицы и подчеркивала фарфоровую белизну ее кожи, чем согревала, хотя в комнате было достаточно прохладно. Если не сказать холодно. Общество смотрителей Восточного кладбища, как и их коллеги в любом другом городе и стране, отличались патологической любовью к низким температурам, в том числе и в осенне-зимний сезон. Не потому что они были каким-то особенными существами, нет. На проверку они почти всегда оказывались вполне обыкновенными людьми, но постоянная связь с потусторонним на всех откладывала свой отпечаток. Адель природу их странностей понимала, но не разделяла. Ей вполне хватало своих собственных.

Три человека сидели напротив нее за длинным дубовым столом. Они все были одеты в похожие строгие серые костюмы, а волосы каждого больше или меньше тронула благородная седина. В центре сидела женщина неопределенного возраста со строгим взглядом темно-серых глаз и идеальной вышколенной осанкой. По правую руку от нее расположился юноша, который слишком заметно старался держаться прямо и уверенно, а слева — совсем молоденькая девушка, скромно избегавшая взгляда посетительницы.

— Нам понравилась ваша работа, — вкрадчивым голосом произнесла старшая из смотрителей кладбища, госпожа Анна Крафт. — Быстро.

— Бесшумно, — добавил ее помощник Влад, положив на стол потертую деревянную шкатулку.

— Эффективно, — вторила самая младшая из троих Татьяна и мягко опустила на столешницу пухлый белый конверт.

— Но излишне грязно, — брезгливо поморщилась госпожа Анна.

— Не думала, что ваше общество беспокоят простые обыватели, — заметила Адель и, грациозно подавшись вперед, взяла со стола шкатулку и конверт.

— Люди нас действительно не интересуют. Но нам придется приводить кладбище в порядок после вас, — пояснил Влад.

— Извините. Больше этого не повторится, — равнодушно отозвалась Раскольникова, внимательно пересчитывая вложенные в конверт деньги.

— Мы на это рассчитываем, — тихо произнесла Татьяна.

— Кладбище снова чистое, и мы очень надеемся, что ваши услуги нам больше не понадобятся, — холодно пояснила госпожа Анна.

— Можете не волноваться, я работаю на результат, — заверила их Адель, чуть усмехнувшись, и спрятала конверт за пазуху. — Тем более я в вашем городе все равно ненадолго.

— Прекрасно, — одобрительно кивнул Влад.

— Мы надеемся, что вам у нас понравилось, — с призрачными нотками дружелюбия произнесла Татьяна, поднимая взгляд, но продолжая смотреть в пустоту рядом с посетительницей.

— Но ожидаем, что вы не будете злоупотреблять нашим гостеприимством, — жестко обрезала госпожа Анна, буравя Раскольникову злыми глазами. Адель в этот момент как раз рассматривала содержимое шкатулки — скромный и потемневший от времени медный кулон в виде сжимающей крупную изумрудную чешуйку когтистой лапы на старом кожаном шнурке. Невзрачная вещица на первый взгляд, но наметанный глаз без труда мог определить ее истинную ценность.

Медленно и с акцентом закрыв крышку, Адель положила шкатулку к себе на колени и посмотрела на госпожу Анну. В напряженной паузе Раскольникова с удовольствием отметила, как от ее взгляда у смотрительницы посерели скулы и в глазах застыло еще больше ненависти и презрения.

— Не буду, — вкрадчивым тоном заверила Адель и недобро оскалилась. — Если только ваши мертвецы не будут злоупотреблять моей… общительностью.

Выйдя из древнего особняка Общества смотрителей Восточного кладбища, Адель остановилась на крыльце и полной грудью вдохнула свежий ночной воздух. Как же ей действовали на нервы все эти «могильщики» с их непомерным тщеславием и презрением к таким, как она. Раскольникова и ей подобные для смотрителей кладбищ выглядели как ходячий источник беспокойства и суматохи на вверенной им территории, но в данной конкретной ситуации в качестве охотницы на чудовищ она оказалась достаточно ценна и важна для них, чтобы они пустили ее за ворота. А уж ради денег и редкого амулета можно было потерпеть несколько раздражающих минут в заносчивой компании. Тем более что работенка оказалась непыльная.

Вынув из скрытой в складках длинной струящейся юбки табакерку, Адель откинула серебряную крышку и легонько подула на белые пилюли. Через несколько секунд окутывавшая их иллюзия спала и от алебастрового цвета и крохотных вензелей не осталось и следа. Теперь внутри табакерки лежала горсть полупрозрачных гладких лиловато-голубых таблеток. Технически они тоже являлись наркотиком, очень редким и дорогим, вот только действовал он исключительно на вампиров, а для упырей и вовсе оказывался сильнейшим ядом. Адель свой запас раздобыла еще когда только-только начинала охотиться на чудовищ и, если ей не изменяла память, воспользовалась впервые за долгие годы. Но любое оружие должно использоваться — для того оно и создавалось.

Адель спрятала табакерку обратно в потайной карман, плотнее закуталась в шаль и, тихо напевая себе под нос старую колыбельную, неспешно побрела сквозь теплую сентябрьскую ночь по тихим тропинкам кладбища домой.

Глава 1. [Не]случайная встреча

В половине седьмого будильник настойчивым визгом оповестил о начале нового дня. Зеленые глаза с легким оттенком безумия резко распахнулись. Адель глухо застонала, мысленно проклиная весь белый свет и желая всему человечеству наискорейшей и мучительной смерти. Но деваться было некуда, и, превозмогая себя, женщина кое-как выползла из-под теплого уютного одеяла.

В ее новой квартирке стоял ужасный холод. Как, впрочем, и во всем доме, так как здание было очень старым и перебои с отоплением давно стали привычным делом, о чем арендодатель Адель благополучно «забыл» предупредить. Раскольникова же поначалу никакого подвоха не заметила, удовлетворившись двумя комнатами, открытой и отделенной от гостиной узким столом-островком кухней и исправным санузлом, но и позже возмущаться не стала. Все равно, после того, как она закончит со своими личными делами в городе, тут же отправится дальше. А вот куда, от нее нынче не зависело.

Превозмогая себя, Адель села на постели, медленно и сладко потянулась и тут же резко поднялась на ноги, приступая к зарядке. Обязательную утреннюю процедуру, к которой Раскольникову приучили еще в детстве, за долгие годы стала настолько привычной частью жизни, что все упражнения давно уже выполнялись на автомате. Но без них тело просыпалось не так быстро, как могло, мышцы капризничали и сон не сразу отпускал одурманенный разум. Тем более приятно, когда в жизни есть хоть какая-то стабильность, даже такая простая и незамысловатая.

Закончив с первыми упражнениями в отточенной за годы программе и окончательно проснувшись, Адель на минуту отвлеклась, чтобы включить радио. Крохотное помещение спальни тут же наполнили звуки заводной рок-эн-рольной песенки, которая как нельзя кстати подходила для утра. Но вскоре последний куплет был допет, мелодия завершилась и ей на смену пришел весьма бодрый и активный мужской тембр.

— Итак, один из бессмертных хитов всеми любимого короля рок-эн-ролла Элвиса Пресли на радио «Чешир FM», а мы, наши дорогие слушатели, продолжаем наше утреннее интервью с доктором психо-магических наук Петровым Александром Евгеньевичем, — на одном дыхании протараторил радиоведущий. — Прошу вас, господин Петров. Мы остановились на том, что вы сейчас пишете книгу о различиях в поведении и мировосприятии колдунов и ведьм. Не могли бы вы для наших слушателей напомнить, чем же отличаются эти два вида магов, потому что я уверен, что многие по обыкновению проспали уроки по основам теории магии в школе.

— Да, к сожалению, многие обыватели весьма плохо себе представляют, чем же маги отличаются друг от друга. Хотя стоит отметить, что последних с каждым десятилетием становится все больше и больше, — взял слово нарочито серьезный голос далеко немолодого мужчины. — Для начала, возьмем картину в целом. Мы все прекрасно знаем, что весь наш мир окутывает густая сеть из магических нитей. Для нас они так же невидимы как, например, электрический импульс, но маги — это те люди, которые их видят, могут брать и плести из них свои заклинания. Если проводить аналогии с водой, то нити — это капли, роса, но постоянно находящиеся в движении. Все они разделяются на несколько разных типов. Нити одного типа соединяются в «ручьи», те в свою очередь в «реки», а последние — в потоки магии. Самый большой такой поток, гранд-поток, как я надеюсь вы знаете, опоясывает собой всю нашу планету. Отсюда и его название — Уроборос. Именно он дает силу колдунам и ведьмам — самым распространенным типам магов.

Также стоит отметить, что все маги имеют свой собственный источник магии — дополнительная жизненно важная система в их организмах, вроде нервной или кровеносной. Мы ее видеть не можем. Даже не все маги способны видеть чужую, кроме своей, если только они не обладают даром лекаря, но это совсем другой разговор. И вот, чтобы сплести заклинание, колдунам и ведьмам мало просто взять из окружающего мира нити. Они должны отметить их как свои, чтобы они превратились в часть их внутреннего источника. Это сложно, этому учат долгие годы, но маги настолько оттачивают в ходе жизни свое умение брать нити, что совершают всю процедуру почти на автомате, за считанные доли секунды.

Доктор закончил свою речь на многозначительной ноте, но Адель только фыркнула и усмехнулась, не отвлекаясь от зарядки. Прописные истины, которые преподают в начальной школе вместе с географией и математикой. Но возможно большинство обывателей действительно забывали такую информацию за ненадобностью, а она слишком привыкла вертеться в обществе, где каждый знал, кто такие ведьмы и почему с ними не стоит шутить.

Меж тем Александр Евгеньевич продолжил свою лекцию:

— Несмотря на то, что колдуны и ведьмы единственные маги, которые пользуются одним и тем же типом нитей, они отличаются в первую очередь тем, как начинают плести заклинания. Ведьмы и ведьмаки всегда пропускают нити через себя, через свой внутренний источник, и так их отмечают как собственные. Такой подход делает их заклинания более стабильными и мощными. Исследования показали, что именно у ведьм происходит минимум осечек во время ворожбы. Но в то же время они невольно сами себе вредят. Постоянное пропускание магии через себя пагубно сказывается на их здоровье и сильно расшатывает психику. Старый стереотип о том, что все ведьмы немного сумасшедшие не такой уж и беспочвенный, как может показаться на первый взгляд.

Вот тут Адель оскорбилась и бросила в сторону радио приемника злой взгляд. Она хоть и была ведьмой, но настоящих безумцев видела предостаточно и уверенно могла сказать, что к ним не относилась. Что бы там ни говорили подобные доктору Петрову плебеи от медицины.

Тем не менее, переключать она не стала. Любопытство и нежелание отвлекаться от отжиманий побороли раздражение, и Александру Евгеньевичу было позволено говорить дальше.

— Что касается колдунов и колдуний, то они отличаются тем, что оберегают свой внутренний источник от вмешательств извне и не пропускают окружающие нити через себя. Наоборот, они берут немного магии из своего источника, отмечают ею нити вокруг себя и только поле этого используют их для колдовства. В итоге, их заклинания не такие стабильные и сильные, как у ведьм, но их разум и тело защищены намного надежнее.

— Вот только психов среди них не меньше, чем среди нас, — не удержалась от едкого комментария Адель, ероша прилипшую к взмокшему лбу челку. Лекция начинала откровенно надоедать, и женщина уже потянулась было выключить радиоприемник, как неожиданно радиоведущий задал любопытный вопрос.

— А правду говорят, что при желании колдуны могут подчинить себе ведьм с помощью нитей?

— О, очень интересный вопрос, — обрадовался Александр Петрович новому витку беседы. — И очень сложный, прошу заметить. Теоретически да, могут. Дело в том, что маги вроде магнита для внешних нитей. Колдунов они окружают как аура, но спокойно проходят через ведьм, пронизывая все их существо. Разве только не заходят в их внутренний источник, пока ворожеи этого не захотят. Именно за эти нити колдуны могут зацепиться, пробраться в сознание ведьм и начать ими управлять. Стоит уточнить, что данное колдовство крайне тяжело в исполнении. Колдун должен быть очень силен, а сознание ведьмы максимально открыто. Он должен очень хорошо знать ее, включая все ее самые страшные тайны. Но даже тогда нет никаких гарантий, что заклинание продержится долго. Истории про колдунов с подчиненными до конца жизни ведьмами полная чушь. Ни у кого не хватит сил на такое, да и ведьмы будут сопротивляться до последнего.

— И вы когда-нибудь наблюдали подобное подчинение в жизни? — с куда более живым интересом продолжал спрашивать радиоведущий, явно надеясь отыскать что-нибудь более пугающее и пикантное, чем скучная лекция о строении мира.

— Увы, нет. И никому из моих коллег также не довелось стать свидетелем чего-то подобного. Но остались записи тех, кто видел когда-то очень давно. Записей мало, но они дают достаточно исчерпывающую информацию.

— Было бы очень интересно послушать подробности тех отчетов и особенно о том, чем же для незадачливых колдунов заканчивались попытки поймать ведьм в свои сети. Ведь мы все знаем насколько ведьмы мстительны и злопамятны… Но, увы, мне подсказывают, что мы с вам, Александр Евгеньевич, немного отвлеклись от изначальной темы. Итак, ваша книга, она о…

Дальше уже Адель не стала слушать и выключила радиоприемник, тем более, что утренняя зарядка завершилась и пора было чистить перышки и завтракать. Подхватив висевшее на изножье кровати полотенце, Раскольникова плавной походкой направилась в ванную. Но, нежась под горячим душем, она все думала о том, что сказал доктор.

Да, она знала о том, что могут сделать с ведьмами колдуны, но слышала только всякие байки и предостережения юным ворожеям не якшаться абы с кем. Справедливости ради, для колдунов в таких историях все заканчивалось крайне скверно. Ведьмы не прощали подобных оскорблений, и, как правило, то, что оставалось от незадачливых колдунов, приходилось потом соскребать со стенок. Буквально.

И все же мысль о подчиняющем колдовстве никак не хотела покидать Адель ни за завтраком, ни за сборами, и особенно занятно было размышлять о том, кто бы осмелился подчинить ее саму. Она думала о своем потенциальном противнике пока одевалась, причесывалась, заплетала косу и красилась. Выписывая изящные стрелки на веках и расцвечивая губы темно-красной помадой, Раскольникова рисовала в голове образ глупого и отчаянного смельчака и в конечном итоге пришла к выводу, что было бы любопытно взглянуть на него взаправду. Ей давно не приходилось конфликтовать с колдунами, хотя они и ведьмы испокон веков друг друга недолюбливали, но было бы интересно испытать себя на прочность и получить новый опыт. Вполне возможно, в ней говорила скука — последним вылазкам на охоту отчаянно не хватало импровизации и риска. Но, ко всему прочему, ей всегда нравились отчаянные люди.

«Было бы занятно его встретить», — думала Адель при полном параде, в пальто и сапогах, переступая порог квартиры и запирая дверь. Она легко сбежала вниз по лестнице, выпорхнула из подъезда и остановилась на крыльце. Золотой сентябрь расцвел перед ее глазами во всем своем великолепии. Кроны деревьев пылали яркими огненными красками, по земле стелился густой пестрый ковер из опавшей листвы и чистое небо без единого облачка поражало воображение совершенством своих холодных оттенков. Воздух был прозрачен и свеж. Вдохнув полной грудью, Адель вдохновленно улыбнулась.

— Да хотя бы сегодня, — невзначай сорвалось с ее языка, но ведьма не придала своим словам значения и беззаботной походкой направилась по своим делам. Мысли в рыжей голове метнулись в сторону, размышления о колдунах и их возможностях заняли другие думы, и только небольшой зуд прошел по правому предплечью, но закончился за секунду до того, как на него обратили внимание. Начинался новый день, полный куда более важных забот.

Темно-серая размытая и потрепанная фотография закрыла собой часть красной стены галереи и показала то, чего там уже давно не было. В запечатленном на ней прошлом осталась весьма занимательная картина в неприметной простой раме. Она не была особенно большой и ее окружали другие, более внушительные и броские произведения, но только она одна умела полностью приковать к себе взгляд и забрать все внимание зрителя без остатка.

Поначалу казалось, что на данной картине изображен просто красивый узор. Акриловые завитки и линии переплетались друг с другом причудливым объемным кружевом, но стоило только присмотреться, как прямо на глазах раздвигалось бескрайнее небо пустыни и расправлял крылья взмывающий к дневным звездам огненный феникс, всего секунду назад рожденный из горстки пепла. Серые газетные краски не в силах были передать всю яркость и насыщенность произведения искусства, но даже им не удалось до конца скрыть его великолепие. Картина горела. Она пылала и искрилась, сияя золотом на кончиках алых перьев феникса. Один только провал обращенного к зрителю птичьего ока зиял чернеющей пустотой. Лишь крохотные, едва заметные отблески сгруппировались у самого края глаза, но даже им не удавалось побороть совершенную темноту. В ней чувствовалась тайна, пугающая загадка. Нечто такое, с чем не в силах был спорить даже легендарный «Черный квадрат» Малевича.

Но жуткая тьма исчезла вместе с картиной и больше уже никого никогда не напугает.

Вздохнув, Адель опустила газетную вырезку с фотографией и посмотрела на пустующую стену галереи. Опять она опоздала и не успела поймать улетающего феникса за хвост. Как всегда.

— Прошу прощения, это вы госпожа Свидригайлова? — послышалось со стороны входа в зал. Адель искоса взглянула из-под рыжей челки на быстро идущего к ней пожилого мужчину в немного мятом светло-сером костюме и, нацепив на лицо приветливо-обворожительную улыбку, полностью повернулась к окликнувшему ее человеку.

— Я так понимаю, вы господин Абдрахманов, управляющей данной галерей? — уточнила она, протягивая мужчине руку. — Рада познакомится. Свидригайлова Катерина, газета «Уральский вестник».

Немного выбитый из колеи неожиданным появлением в столь ранний час газетного репортера, господин Абдрахманов пожал Адель руку и окинул ее новым взглядом.

— Вы, наверное, по делу о том пожаре, в котором погибли несколько наших картин? — спросил он. — Но я думал, что журналистам эта тема больше не интересна. Событие недельной давности как-никак.

— Я пишу не статью, а очерк о навсегда потерянных шедеврах искусства, — миролюбиво пояснила Адель. — планирую начать с описания недавнего пожара, а точнее рассказать о погибших в нем картинах. Например, этой.

Легким жестом женщина показала управляющему галереей газетную вырезку. Секунду мужчина всматривался в фотографию, подслеповато щуря глаза, после чего наконец-то согласно кивнул, вспомнив указанную картину.

— Да, да, очень хорошо ее помню, — живо отозвался он. — Прекрасное произведение. Удивительная техника художника. Не каждому дано такое поразительное чувство цвета.

— И все же ваша галерея решила преподнести ее в дар музею современного искусства в Екатеринбурге вместе с несколькими другими шедеврами, — напомнила Адель, чуть сощурив глаза.

— Это был подарок к юбилею музея, — тут попытался оправдаться Абдрахманов, толком не осознавая исходившее от собеседницы странное раздражение. — К тому же «Феникс» заслуживал лучшего места, в более крупном городе, где его бы смогли увидеть как можно больше людей.

— «Феникс»? — непонимающе вскинула бровь Раскольникова. — Мне казалось, что эта картина везде упоминается как безымянная.

— Да, тут вы правы, — замешкался мужчина и, устало вздохнув, предложил своей собеседнице присесть вдвоем на мягкую скамью посредине зала. — На самом деле она не просто безымянная. Никто не знает ни автора, ни точной даты ее написания, что уж говорить про название. «Фениксом» звали ее только мы с коллегами, но оно и так понятно почему. Хотя лично я вполне допускаю, что у самого художника в мыслях могли быть совсем другие идеи, кроме историй об огненных птицах с Аравийского полуострова. Достаточно вспомнить глаз самого феникса… Но кто знает? Автор предпочел ничего нам не объяснять.

«Потому что ты этого никогда особенно и не любила, правда ведь, сестренка?» — тут же с нежностью подумала Адель. — «Слова — не твоя стихия. Ты просто рисуешь то, что видишь, и чего не видим мы. А про то, что холсты стоит подписывать, в очередной раз забыла. Даром я узнаю твой стиль даже в самом крохотном наброске…»

— Как жаль, что она погибла в том пожаре в поезде, пока добиралась до своего нового дома, — вслух посочувствовала Раскольникова и заинтересованно подалась к погрустневшему и сникшему Абдрахманову. — Но, может быть, вы лучше расскажете, откуда она появилась в вашей галерее?

Управляющий задумчиво помолчал с минуту, морща морщинистый лоб, и обескураженно прыснул.

— Очень странно прозвучит, но я не знаю, — с виноватой улыбкой ответил он, посмотрев на собеседницу. — Точнее даже не помню… Да и вряд ли кто-то из моих коллег вспомнит. Она просто как-то появилась среди прочих картин и долгое время жила среди них, пока мы не решили ее передать другому музею.

— Но должны же были остаться какие-то документы? — со всей серьезностью спросила Адель. Мерзкое понимание того, что зацепка вновь ускользает из ее рук, больно царапнуло по сердцу, и женщине только и оставалось, что от души выругаться про себя.

— Можно посмотреть в архивах… — уклончиво протянул Абдрахманов. — Если только вы никуда не торопитесь, потому что я даже не уверен насчет года появления «Феникса» в наших стенах.

— Я была бы вам премного благодарна, — заставила себя улыбнуться Адель, стараясь не подать виду, как сильно она расстроилась. Она уже заранее знала, что не будет никаких документов, указывающих на то, откуда появилась та картина и когда, и никто ничего не вспомнит, сколько ни расспрашивай. Но крохотная надежда, что, может быть, именно сегодня Адель повезет и она поймает хотя бы крохотную зацепку, продолжала теплиться глубоко в душе и сводила с ума…

За ней следили.

Кто-то смотрел на нее в упор.

Разглядывал, рассматривал каждую черту, изучал самую крохотную деталь.

Кто-то совсем рядом и будто бы не здесь. Кто-то… что-то…

Адель резко обернулась. Острый взгляд зеленых глаз быстро обежал пустое помещение галереи, но никого не увидел кроме бездушных картин. Не было ничего и на уровне нитей. Магия мерно текла в пространстве без каких-либо подозрительных всполохов и волнений. Не понимая, что происходит, Раскольникова сосредоточилась на совсем другой стороне мира, увидеть которую был способен далеко не каждый человек, но и там, среди серых холодных теней ничего не нашла.

Затаив дыхание, Адель инстинктивно чуть приподняла верхнюю губу и недобро оскалилась.

Немного повела головой, словно попыталась отогнать назойливое насекомое, но сообразив, что до нее пытаются дозваться, медленно обернулась к Абдрахманову.

— Простите, вы что-то сказали? — глухо спросила она, стараясь вновь сосредоточиться на собеседнике.

— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросил управляющий галерей.

— Да, просто в виске кольнуло, — нарочито небрежно отмахнулась Адель и состроила усталую гримасу. — Голова с самого утра побаливает.

— Тогда, может быть, лучше как-нибудь в следующий раз заняться документами… — сочувственно предложил мужчина, но Раскольникова быстро его перебила.

— Нет, нет, мне уже намного лучше, — запротестовала она и мигом поднялась со скамьи. — Идемте в архив.

Коротко пожав плечами, Абдрахманов не стал с ней спорить и повел в служебные помещения галереи. Почти уже переступив порог, Адель обернулась через плечо и еще раз окинула внимательным взглядом картинный зал, но так ничего и никого не заметила. Хоть и чувствовала, как нее все еще смотрят.

Кто-то смотрит.

На какое-то время невидимый наблюдатель исчез из поля зрения. Или же, вполне возможно, настолько замаскировался, что даже самый цепкий взгляд не мог его засечь. Воспользовавшись паузой, Раскольникова сосредоточилась на перебирании архива галереи. Она держала уши востро, но документы проверила внимательно и досконально. Господин Абдрахманов и его коллеги несколько удивились ее рвению, но она быстро скормила им заготовленную легенду о том, что ее крайне заинтересовал загадочный художник, и раз уж она все равно здесь, то заодно попытается найти какие-нибудь ниточки, которые могли бы к нему привести. Сотрудники галереи согласно покивали и, пожелав Адель успехов в ее поисках, оставили в покое. Но, как ожидалось, она так ничего и не нашла.

Очередное разочарование. Очередная картина сестры появилась ниоткуда и пропала в никуда прежде, чем Адель успела до нее добраться. На сей раз ей даже не довелось увидеть сам холст, только плохонькую фотографию из газеты, которая не передавала и десятой доли великолепия творения Аэллы. Ее картины были словно призраки, а то и хуже. Приведений Адель хотя бы волей-неволей притягивала к себе, как магнит, в отличие от злосчастных картин, которые появлялись на горизонте, подманивали пестрыми красками и тут же исчезали, стоило только протянуть к ним руку. Они все словно были прокляты или же создавались с единственной целью — подразнить Адель и вывести ее из себя, хотя в самом начале она воспринимала их как хлебные крошки в темном лесу. Но всякий раз, стоило ей поверить, что она ступила на правильный путь, как прилетали птицы, съедали хлеб и оставляли женщину ни с чем посреди глухой чащи. Невыносимо.

«Как интересно…»

Адель едва не споткнулась и резко замерла на ступеньках галереи. На нее снова пристально смотрели, как на какую-то букашку под микроскопом. Дергали ее пинцетом за крылышки, разбирали на мелкие составляющие и смотрели, смотрели, смотрели… И да, наблюдателям было весьма интересно.

Кое-как взяв себя в руки, Адель с трудом сглотнула комок в горле. Ощущение, которое ее раздирало, было много хуже, чем если бы у нее под кожей ползали насекомые. Кто-то был в ее голове, ходил среди ее мыслей и воспоминаний, трогал их и изучал. С нее будто бы методично снимали кожу, срезали кусок за кусочком мышцы, вынимали из пазов кости. Из нее по одному капилляру вытягивали все сосуды, по отдельным клеточкам разбирали нервную систему. Пытались заглянуть в ее голову, разгадать саму ее суть, чтобы расфасовать каждую деталь ее естества по тысячам банок с формалином, подписать и задокументировать.

Ее тошнило от одного только осознания того, что происходит. По спине пробежал холодный озноб. Но медленно процедив воздух сквозь сжатые зубы, Адель мигом подскочила к ближайшей скамейке рядом с крыльцом галереи, кинула на нее свою сумку, села и плотно закрыла глаза.

Пускай она не знала, чьему вниманию была обязана, но сдаваться так просто не собиралась. Она захлопывала перед противником двери в своем разуме, путала пути и направления, забивала голову всякими глупыми мыслями. Она мешалась, подменяла ложь правдой, а правду называла ложью, что было не так уж и сложно при должной сноровке, а ее у Адель хватало с лихвой. И пока она устраивала в своей голове сущий кавардак, пристально искала своего врага. Пыталась понять, кто за ней так настойчиво наблюдает и что из себя представляет. Она пыталась увидеть его лицо, заглянуть ему в глаза, и когда уже почти до него добралась…

Он исчез.

Адель вздрогнула, широко распахнула глаза и тут же скривилась от боли, прижав пальцы к вискам. Жуткая головная боль обрушилась на нее со всей силой и из носа, казалось, побежала кровь. К счастью, последнее оказалось только мнимым ощущением, но вот ужасная мигрень была вполне правдивой. Но кто же мог предполагать, что враг ведьмы так резко оборвет связь? Радовало только то, что в данную секунду его голова должна была болеть не менее сильно, а сосуды в носу точно лопнуть от перенапряжения.

Довольно быстро мигрень прошла, оставив после себя только легкое неприятное головокружение. Кое-как оклемавшись, Адель взглянула на наручные часы. Прошло всего минут пятнадцать начиная с того момента, как она вышла из галереи, хотя по внутренним ощущениям каждая минута стоила целого часа. Хуже всего было то, что Раскольникова могла только гадать о личности и целях того, кого так сильно заинтересовала. И все же лучше так, чем совсем ничего.

Коротко шмыгнув носом, Адель поднялась на ноги, перекинула сумку через плечо и, последний раз подозрительно оглядевшись, пошла дальше по своим делам.

Почти каждый охотник на чудовищ, к коим относилась и сама Адель, приезжая в новый город, первым делом шел в место общего сбора своих коллег. Как правило это оказывался бар или трактир, куда в любое время суток можно было прийти отдохнуть, пропустить стаканчик-другой, узнать последние новости, найти нужных людей и, самое важное, выбрать из имеющихся объявлений о работе наиболее удобоваримое. Не менее важным для любого новенького охотника в городе было сразу же узнать о том, где можно пополнить личный боевой запас, а так же к кому обращаться с вопросами об очень нужных, но крайне редких и специфичных книгах с заклинаниями, амулетах и прочими ценных артефактах. Как раз к одному такому человеку Адель и направилась сразу после галереи.

Путь ее лежал через дворы к одному маленькому и неприметному ломбарду на цокольном этаже. Он был настолько безликим, что на табличке у входа красовалась скромная запись о режиме работы и только. Распахнутая настежь дверь выглядела достаточно хлипко, но, стоило Адель переступить порог, как в нос ей ударил сильный запах озона, а кончики пальцев ощутимо закололо от концентрированной магии. Одних только сигнальных заклинаний ведьма насчитала три штуки, а уж сколько их на самом деле притаилось на входе даже гадать не стала и быстро спустилась вниз по обшарпанной, но чистой лестнице.

Внутри ломбарда царила ветхость и одновременно аккуратность: на длинных стеллажах со старыми книгам не было ни единой пылинки, стекла витрин удивляли своей идеальной прозрачностью и каждая вещица под ними занимала строго отведенное ей место. На взгляд несведущего в магии человека в ломбарде сконцентрировался всякий хлам, но каждая книга на здешних полках хранила тысячи полезнейших секретов, а каждая самая маленькая безделица, будь то одна из деревянных масок на дальней стене, почерневший от времени перстень на потертой бархатной подушке или птичья косточка на истрепанном кожаном шнурке, могла проклясть или облагодетельствовать своего владельца. От того и столько защитных заклинаний окутывало скромное по размерам помещение. Лишь только половина из них была от воров. Вторая же защищала внешний мир от того, что было спрятано внутри, под стеклами витрин и на полках стеллажей.

Хозяин ломбарда был под стать своему заведению. Опрятный старик с глубокими морщинами на лице и практически полностью облысевшей головой читал в дальнем углу прилавка. Рядом стоял старый радиоприемник и с легким шипением тихо вещал:

— …Император Павел Второй поддержал решение парламента, тем самым косвенно осудив действия Британской Империи на севере Африки. Напомним, что ранее в этом месяце военно-воздушные силы Британии…

Убавив звук радио до минимума, ломбардщик окинул посетительницу равнодушным взглядом поверх очков с толстыми линзами, после чего аккуратно заложил страницу, отложил книгу в сторону и неторопливо подошел к Адель.

— Могу быть вам чем-нибудь полезен? — подчеркнуто вежливо спросил он, смотря на женщину с плохо скрываемым недовольством. Раскольникова ответила озлобленным взглядом, ясно давая понять, что тоже не в восторге от необходимости с кем-либо сейчас разговаривать. Таинственный наблюдатель изрядно подпортил ей настроение, и только желание побыстрее разобраться со всеми делами в городе и сбежать, вынудило Адель прийти сюда без лишних отлагательств.

— Нужно оценить одну вещицу, — плохо скрывая раздражение, сказала она.

— Показывайте, — без охотысогласился старик и достал из нагрудного кармана идеально выглаженной жилетки другие, особенные круглые очки с несколькими сменными линзами. Адель достала из сумки шкатулку, которой с ней расплатились Общество смотрителей, и протянула ее старику. Взяв деревянную коробочку в руки, ломбардщик поднес ее к самому лицу и откинул крышку. Несколько долгих минут он рассматривал хранившийся внутри кулон через рабочие очки, после чего поменял линзы и снова всмотрелся в скромный предмет изучения. Адель терпеливо ждала, незаметно перенося вес тела с пяток на носки и обратно, и краем глаза бегло изучала содержимое полок и витрин, размышляя, что бы из представленного богатства могло бы ей пригодиться. Особенно от злостных поклонников, которым так нравится копаться в чужих головах.

Наконец-то хозяин ломбарда закончил оценку, закрыл шкатулку и осторожно поставил ее на витрину.

— Весьма редкий и ценный амулет. Чешуя василиска делает его еще дороже, — уже не таким отстраненным тоном произнес он, снимая очки и убирая их обратно в карман. — Получается, это вы давеча работали на Восточном кладбище?

— А вы в курсе обо всех сокровищах Общества смотрителей? — криво усмехнувшись, заметила Адель.

— Наш город маленький и людей, способных оценить разного рода магические вещи, крайне мало. А из действительно хороших специалистов я один, — равнодушно пояснил ломбардщик без какого-либо бахвальства, будто озвучивал и так всем известный факт. — Да и о вас многие говорят. Вы первая уже за очень долгое время, кто взялся работать на Общество смотрителей. Местные предпочитают с ними не связываться.

— Отчего же? — заинтересовалась Адель, ненадолго забыв о своем раздражении. — Обычно с кладбищенскими проблем не бывает. Они любую цену заплатят, лишь бы кладбище снова было чистым.

— Только не наши, — презрительно хмыкнул старик. — В прошлый раз они охотникам не только не заплатили, но и в суд подали, хотя ребята свою часть договора выполнили полностью.

— О, теперь понятно почему их объявление висело в списках уже неделю, — хмыкнув, заметила Адель и пристально посмотрела на ломбардщика. — Меня только поэтому обсуждают или есть что-то еще?

— Нет, — равнодушно пожал плечами тот и достал из-под прилавка блокнот с карандашом. — Разве только то, что вы единственная ведьма-охотница за последние полгода, которая объявилась в наших краях. Поговаривают что есть в городе что-то такое, отчего ваши сестры либо быстро сбегают, либо вовсе по дуге нас обходят, но никто не знает, что именно. Местные ведьмы не понимаю о чем речь, но они, возможно, просто привыкли. Я больше склоняюсь к версии о том, что дело в ближайшем побочном потоке от Уробороса. Что-то в нем изменилось, да кому охота разбираться?

— И как давно ворожеи недолюбливают ваш город? — спросила Адель, наблюдая, как старик параллельно со своими рассуждениями быстро записывает в блокноте ряд цифр и уловных обозначений.

— Лет пятнадцать, может и дольше. А может и всегда так было, только никто не обращал внимания, — равнодушно ответил тот, оторвал исписанный листок и протянул его посетительнице. — Характеристики вашего амулета и предполагаемая стоимость. Продавать будете?

— Думаю, пока нет, — покачала головой Раскольникова и спрятала шкатулку обратно в сумку. Развернувшись на каблуках, она коротко попрощалась с хозяином ломбарда и спешно удалилась.

В два прыжка преодолев лестницу, она вышла на улицу и стремительно направилась прочь, размышляя о том, что же такого могла упустить, что отваживало от города ее сотоварок. Впрочем удивительного было мало, учитывая то, что Адель отличалась от большинства ведьм особенным даром видеть то, что другие видеть не могли, но по этой же причине вполне могла проворонить что-то очень важное и, казалось бы, вполне очевидное. С другой стороны, и местные ворожеи ни о чем не знали, но они и вправду могли банально привыкнуть и давно перестать что-либо замечать. Интересно, какое отношение к здешней аномалии имеет загадочный преследователь и не он ли всему виной? Как вариант…

Внезапно Адель пробил дикий озноб. Ведьма резко остановилась и невольно съежилась, на секунду зажмурив глаза. Она так до сих пор не отошла от утреннего вторжения в свою голову, и теперь ее разум был точно открытая рана, которую настойчиво ковыряли острыми когтями. В висках громко застучало кровь, внутри ужасно похолодело и весь мир заполнил истошный вопль:

— Ты меня убила!

Переведя дыхание, Раскольникова быстро взяла себя в руки и зло посмотрела перед собой. Напротив нее у входа со двора на главную улицу стояла молоденькая девчушка, совсем еще ребенок, и прожигала ведьму полным ненависти взглядом. Она была вполне мила, но все ее лицо перекосило от гнева, а из перерезанного горла как будто все еще густо сочилась черная кровь. Ко всему прочему, она выглядела слегка размытой и почти прозрачной на золотом солнечном свету.

Оценив девчушку быстрым взглядом, Адель презрительно хмыкнула. Юная жертва, убитая насильственной смертью. Она жаждала отмщения, но была слишком слаба, чтобы по-настоящему завладеть разумом ведьмы, разве только вызвать короткую мигрень. И изрядно взбесить внезапным появлением в неподходящий момент. А в остальном совершенно безопасный призрак.

Но с другой стороны, откуда она здесь взялась? Таким призракам, как она, обычно не хватало сил далеко отходить от своих могил или же вещей, к которым они после смерти привязывались, но, обладая наметанным взглядом, Раскольникова в упор не видела никаких привязок девочки к чему-либо или к кому-либо. Странно…

Но, впрочем, какая Адель разница? Своих проблем хватает.

— Я детей не убиваю, — раздраженно процедила ведьма, наградив несчастное приведение ответным испепеляющим взглядом. — А теперь, будь хорошей девочкой и исчезни.

— Ты меня убила! Убила! Убила! — истерично завизжала мертвая пигалица, не двигаясь с места. В голове у Адель вновь неприятно царапнуло от звонкого ора, и ведьма гадливо поморщилась, прижимая пальцы к виску. Если бы только не тот проклятый преследователь с его маниакальным стремлением перепахать ворожее весь мозг, такой острой реакции на какого-то никчемного призрака у нее бы не было.

«Ох, дай я только до тебя доберусь, сволочь», — с отвращением подумала Адель, машинально почесывая правое запястье, как в ее мысли со всей силы врезались чужие вопли.

— Ты меня убила! Убийца! Убила! — продолжала голосить девчонка, даром, что никто кроме Раскольниковой в ближайшей округе слышать ее не мог. — Ты меня у…

— А ну слушай сюда, дитятко! — сорвавшись, рявкнула Адель и по-хищному оскалила острые зубы. — У меня немного правил, но одно я соблюдаю без исключений. Детей не убивать. Я не твоя убийца. Так что ты сейчас или сваливаешь сама, или я тебе провожу экстренный сеанс экзорцизма. Предупреждаю сразу, я садистка и будет очень больно.

— Ты меня убила! — вновь закричал призрак, словно бы не услышав ни единого слова ведьмы, на что Адель осталось только устало закатить глаза.

— Да откуда ж ты такая тупая взялась? — проворчала она. — Я. Не. Убиваю. Детей. Понятно? Даже если дело касается малолетних злобных монстр…

Адель неожиданно осеклась, обескураженно моргнула и еще раз внимательнее пригляделась к призраку девчушки.

— Вот черт, — только и смогла она выдохнуть, не понимая, как же сразу ни о чем не догадалась.

Не зря прочие ведьмы избегали здешних краев. Совсем не зря.

В нынешней погожий день осеннее кладбище выглядело особенно красиво. Темные каменные мавзолеи и надгробия возвышались над пестрым ковром из опавшей листвы, вместе образуя невиданную по красоте мозаику. Узкие дорожки тщательно убрали еще с утра, но то тут, то там уже сияли желтым золотом листья-монетки. Деревья тянули свои узловатые ветки к антрацитовому небу, и из-за янтарных полуопавших крон, казалось, пылали огнем.

Адель небрежно провела рукой по черным прутьям решетки, отрезавшей кладбище от внешнего мира. Пальцы в тонких кожаных перчатках крепко вцепились в чугунные рюшки и украшения, и ведьма заглянула за ограду. Определенно ей нравилось Восточное кладбище. Тихое, ухоженное и красивое местечко. Призраков в достатке, но все вполне спокойные и мирные. Еще несколько часов и наступит вечер, да и медиум рядом, а они спят, словно их здесь и нет.

Образцовое кладбище. Жаль только зараженное.

— В том и заключается проблема с упырями, — задумчиво протянула Адель. — Стаями не живут, но место кормежки предпочитают одно на всех. Мерзкие создания.

Ведьма обернулась и, склонив голову к плечу, заинтересованно вскинула темно-рыжую бровь.

— Хм, вы всегда ходите исключительно втроем? — спросила она, смерив троицу смотрителей кладбища немного удивленным взглядом. Даже при теплом солнечном свете они выглядели все такими же серыми, строгими и словно бы припорошенными вековой пылью, будто статуи из самых темных и мрачным катакомб. Их лица же выгляди довольно молодо, из-за чего создавался диковинный контраст с седыми волосами и старомодными костюмами. Но если приглядеться, можно было заметить какими разными были их глаза, эмоции в их глубине. Они-то и выдавали то, что только одна из смотрителей была гораздо старше, чем выглядела, а оставшиеся два — намного младше.

— Нас устраивает, — холодным тоном отрезала госпожа Анна. Стоявшие за ее спиной Влад и Татьяна одновременно посмотрели ни Раскольникову: юноша с подчеркнутой надменностью, а девушка напряженно.

Адель внимательно посмотрела на каждого из троицы смотрителей по очереди и, отвернувшись, безразлично пожала плечами.

— Ваше дело, — отмахнулась она. — Тем более сейчас есть вещи поважнее.

— Как вы узнали про то, что на Кладбище завелись новые упыри? — резко спросил госпожа Анна, не дав ни единой возможности своим коллегам вступить в разговор.

— Я же охотница, — пожала плечами ворожея, уперла ноги в бордюр и повисла на вытянутых руках. — Профессия обязывает.

— Почему же вы не сказали раньше, когда заключали первый контракт? — продолжила допытываться главная из смотрителей.

— Потому что не знала, — беззаботно ответила ведьма, слегка покачиваясь из стороны в сторону, словно шаловливый ребенок. — Тем более вы же сами не позволили мне толком исследовать кладбище. Вот дали бы чуть больше свободы — избежали бы кучи проблем. А так у упырей появилась фора, волокита с новым контрактом, лишние затраты…

— Госпожа Раскольникова, — грубо оборвала ее госпожа Крафт и вплотную подошла к охотнице. — Вы хоть понимаете, о чем идет речь?

— Вы об особенностях кладбища? — уточнила Адель. — Если да, то можете не пояснять, я и так знаю… эхх…

Но было слишком поздно. Полный преданности взгляд главы Общества смотрителей устремился на надгробия за решеткой. Ее лицо преобразилось. Оно заметно похорошело и посветлело, словно бы гордость за свое дело и преданность своему долгу придало ее чертам особенную красоту и благородство. Адель при виде данной метаморфозы только тихо застонала про себя. Вот только очередной вдохновленной лекции про суть кладбищ ей сейчас не хватало…

— Кладбище живое, сударыня, — с благоговением в голосе поведала госпожа Анна, не обращая никакого внимания на помрачневшую ведьму. — У него есть сознание, понять которое не дано ни одному из смертных. Но оно есть и это факт. Кладбище бережно охраняет души и тела похороненных. Наш долг хранить его покой в ответ. Любое, даже маленькое разрушение, для него словно рана. Поэтому мы не позволяем тревожить его понапрасну и ограничиваем деятельность охотников, которые своими неосторожными действиями могут сильно ему навредить. Разве вы не понимаете?

— Я-то как раз понимаю лучше других, — устало вздохнула Адель, предчувствуя очередной приступ мигрени. Прочитанная лекция кроме тоски и раздражения у нее больше никаких эмоций не вызвала.

— Конечно же, — язвительно цокнула язычком глава смотрителей и вцепилась в ведьму острым озлобленным взглядом. — Поэтому от таких, как вы, кладбище надо оберегать вдвойне. Медиумы для призраков, как свеча для мотыльков. Они могут обезуметь от одного только вашего присутствия, и тогда конец любому порядку и тишине.

Выслушав нападки в свой адрес, Адель едва сдержалась от соблазна злобно зарычать и угрожающе оскалить зубы. Анна сказала чистую правду, вот только забыла упомянуть, о том, сколько вреда самим медиумам приносило такое пристальное внимание со стороны духов. Их разум походил на открытую дверь между двух измерений, и Адель редко встречала призраков, которые бы не захотели воспользоваться шансом вернуться в мир плоти и крови. Почувствовать прикосновение ветра к коже, вдохнуть полной грудью и вновь дышать. Чувствовать запахи, вкусы, звуки и прикосновения как прежде… Даже если это означало уничтожить подчистую чужой разум и занять освободившееся тело.

Адель о таком даре не просила, даже несмотря на все плюсы, которые она из него научилась выжимать. Ей и умения ворожить вполне хватало. Но от судьбы, как известно, не уйдешь.

Взяв себя в руки, Раскольникова отпустила чугунные украшения, встала прямо и отряхнула пальто от невидимых пылинок.

— Вы всегда можете обраться к местным охотникам, — нарочито небрежно напомнила она.

Троицу смотрителей заметно передернуло.

— Это было бы… нежелательно, — с трудом выдавила из себя Анна, но быстро вернула себе былую уверенность и гордый вид. — Несмотря на некоторые обстоятельства, мы все равно хотели бы заключить контракт именно с вами. Что скажете?

На сей раз в ее голосе отчетливо прозвучали нотки извинений. Госпоже Крафт очевидно хватило ума понять, что она несколько перегнула палку и вот-вот останется у разбитого корыта с целой прорвой упырей, облюбовавших ее обожаемое кладбище. Адель медленно улыбнулась довольной плотоядной улыбкой.

— Можем попробовать договориться, — елейным голосом произнесла она, наслаждаясь посеревшими лицами смотрителями с такими похожими чертами и совершенно разными глазами.

При составлении второго договора, смотрители оказались более сговорчивыми. Их, конечно, вымораживала одна только мысль, что медиум будет свободно ходить по их кладбищу столько, сколько посчитает нужным, и тревожить покой призраков, но Адель напомнила им, что при выполнении первого задания ничего страшного не произошло. Как-никак у нее хватало опыта лавировать среди призраков и защищать от них свой разум, и беспокоиться стоило вовсе не о ней, а о заведшихся на кладбище монстрах.

Впрочем, откуда Адель про них узнала, она так и не объяснила, и, уладив все вопросы по договору, сразу же приступила к изучению вверенной территории. Кладбище было огромным, а упыри хоть и не отличались особым умом, все же умели неплохо маскировать свои логова. Немало времени ведьма потратила на разговоры с прочими кладбищенскими работниками — сторожами и могильщиками. В отличие от смотрителей, занятых в основном административной рутиной в особняке, они трудились среди могил и много знали о том, что происходит вокруг, даже если не придавали этому никакого значения. Но Адель все же удалось выжать из них максимум информации, и, имея более-менее сложившийся план в голове, она отправилась домой готовиться к охоте. Вариант охоты на живца, каким бы простым он ни был, больше не подходил. Адель, как и многие другие вольные охотники, не гнушалась сопутствующих жертв, но речь уже шла не об одном-единственном чудовище, которого можно подманить на беспечного наркомана, а о целой стае. Если не хуже. Так что и действовать предстояло куда более радикально.

И все же, несмотря на спешку и ворох мыслей, которые срочно нужно было обдумать и разложить по полочкам, Раскольникова не забыла на ходу смотреть по сторонам. На секунду взгляд ее привлекло объявление, приклеенное на витрине какого-то бара средней руки. В нем сообщалось о поиске новых барменов и официантов, и Адель невольно про себя вздохнула. Если бы она заранее не решила рвать из города когти, как только закончит с зачисткой кладбища, то с удовольствием осталась бы и поработала недельку-другую в качестве бармена. Конечно, толку с такой подработки не было никакой, тем более профессиональному охотнику на монстров, да и зарплата бармена вряд ли бы перекрыла даже минимальный гонорар. Но Адель все равно нравилось время от времени баловаться подобной сменой сферы деятельности. Побыть на время кем-то другим, придумать себе совсем другую биографию и имя на несколько дней, а самое главное оказаться среди живых. Она все же была медиумом и с детства постоянно чувствовала на коже замогильный холод. Смерть манила ее и держала подле себя, живую в постоянном окружении мертвецов, и именно поэтому Раскольникова так ценила переполненные людьми бары, парки, кафе и прочее. Она отдыхала в лучах их энергии, точно прикорнувшая на теплом солнышке кошка, и сама начинала чувствовать себя полностью живой, а не наполовину мертвой, как обычно. Ах, если бы только Элла была рядом, Адель бы так не страдала. Но где же она…

«Теперь не важно.»

Адель резко остановилась за секунду до того, как дверь бара открылась и едва ее не стукнула. Собиравшаяся выходить молодая пара замешкалась на пороге и обеспокоенно принялась извиняться:

— Простите, мы вас совсем не заметили. Мы же вас не задели… Эм, сударыня, с вами все в порядке?

Но Адель их не слышала. Она даже их не видела. Словно соляной столб она стояла на месте без единого движения и вздоха. Остекленевшие зеленые глаза безумно смотрели вперед и ни на что конкретно. Она выглядела пугающе, точно неживая и удивительно похожая на…

«Кукла.»

Изо рта девушки вырвался крик. Истошно вопя, она схватилась за волосы, упала на колени и низко припала к земле. Пара, которая едва задела ее дверью, в испуге отскочила. Прохожие оборачивались и останавливались, обескураженные происходящим. А ведьма все кричала и кричала, едва не вырывая рыжие локоны из своей головы с корнем. Из ее носа потекла кровь.

Она замолчала так же неожиданно, как и закричала. Долгую минуту Адель тихо сидела, припав к тротуару, пока медленно не начала подниматься на ноги. Кое-кто из обескураженных происходящим прохожих попытался спросить, не нужна ли ей помощь, но при одном только взгляде на лицо ведьмы у всех терялся дар речи. Она была бледнее мела, на пересохшие губы из носа стекала кровь и взгляд ее казался совершенно бездумным и пустым.

Смотря куда-то вперед, Адель нетвердым шагом направилась в одном только ей известном направлении.

Она шла долго, ступая точно во сне. Ее путь пролегал через дворы и закоулки, через заборы и ямы. Она двигалась вяло, но на удивление легко, быстро и без труда огибала любые препятствия. Она испачкала в грязи сапоги и подол пальто, но продолжала идти. Чей-то удивительный мелодичный голос вел ее вперед, и она со всей покорностью ему подчинялась.

Голос подсказывал ей куда ступать и куда свернуть, чтобы быстрее добраться до цели. Он завел ее в темные городские дебри, вывел на заброшенную стройку, в центре которой высилось недостроенное и брошенное здание. Территорию никто не охранял, и Адель без труда пробралась внутрь.

В пустом холле царила тьма, грязь и холод. Но ведьме не требовался свет — таинственный голос прекрасно справлялся с ролью проводника. Он показал, где находится лестница, и подсказал, как высоко по ней нужно подняться. Адель послушно пошла наверх, не задумываясь о том, что ветхие ступени могут обвалиться в любой момент.

Голос попросил ее обнажить руки. Испорченные перчатки мягко упали вниз, в кучи строительного мусора и сырой грязи.

Голос потребовал расплести косу. Рыжие локоны непокорным водопадом разметались по плечам, опустились ниже лопаток.

Голос приказал расстегнуть пальто. Несмотря на сильный сквозняк, Адель сбросила с плеч сумку и распахнула верхнюю одежду.

Она ни разу не попыталась сопротивляться, убаюканная прекрасными звуками, и, чем выше поднималась по лестнице, тем отчетливее слышала второй голос. Он был таким же мягким и мелодичным, но нашептывал совсем иные слова. Он говорил на языке магии и манил своими речами. И, когда Адель наконец ступила на последнюю ступеньку, она смогла увидеть его источник. Впервые за все свое путешествие она остановилась. Из взгляда пропала всякая пустота и сонливость, и зеленые глаза вспыхнули пламенем, отражая яркие голубые всполохи.

Магия. Она заполнила собой все помещение заброшенного зала. Собранные в дивный узор нити пылали так ярко, что почти слепили. Даже обыкновенный человек, лишенной каких-либо волшебных способностей, без труда мог увидеть их воочию. Они змеились по всем стенам, по всем бетонным колонам и пыльным стеклам окон. Они забрались даже на потолок, но во всей красе расцвели именно на полу. Дюжина колец со сложными символами и переплетением линий мерно сияли у ног ведьмы. Они были так прекрасны, как может быть только идеальный чертеж, совершенный рисунок без единого изъяна и недочета. Бежали, как вода, у самых ног ворожеи. И по другую их сторону, прямо напротив Адель, стоял их создатель.

Именно ему принадлежал второй голос, который ведьма услышала на лестнице, и теперь она смотрела на него во все глаза с нескрываемым обожанием. Из его левого глаза вырывалось бледно-голубое свечение. В одной рукой он держал раскрытую книгу, другую отвел в сторону. Поверх затянутой в черную кожаную перчатку ладони струились в воздухе сияющие нити, точно маленькие змейки. Они переплетались в быстро сменяющие друг друга узоры, и их свет пульсировал в такт сердцу ведьмы.

Из груди Адель вырвался благоговейный вздох. Она рухнула на колени, прижала ладони к бетонному полу и медленно двинулась вперед. Каменная крошка царапала ее ладони и впивалась в колени даже сквозь джинсы, но женщина не обращала на боль никого внимания. Она медленно ползла на четвереньках к тому, кто завладел ее разумом, кто так сильно ее манил и очаровывал, но из ее движений пропала какая-либо сонливость и вялость. Она кралась точно кошка на охоте, изящно и легко. Щеки ее пылали румянцем, темно-красные от охватившего возбуждения губы чувственно приоткрылись, а безумные глаза горели любовью и обожанием. На какую-то долю секунды голос мага сбился. Всего лишь мгновенная незначительная пауза, которая никак не повлияла на ход ритуала, но одним своим появлением сказала о многом и в частности о не совсем подходящем к ситуации.

Оказавшись почти у самых ног таинственного мага, Адель села перед ним на колени и расстегнула ворот рубашки. Подобрала лежащий на полу кинжал с длинным тонким лезвием и занесла его над головой.

Голос мага стал требовательнее, громче и жестче. Рука с танцующими вокруг нитями сжалась в кулак.

Ведьма закрыла глаза, готовясь полоснуть кинжалом по своей шее. И тогда горячая кровь прольется на холодный пол, зальет собой все дивные узоры и знаки…

Еще немного… С секунды на секунду…

Но в последний момент Адель отрыла глаза, посмотрела на колдуна ясным насмешливым взглядом и с лукавой усмешкой коротко произнесла:

— Бу!

В воздухе пахло озоном — первое, что отметила в уме Адель, придя в себя. Обычно ей очень нравился этот запах, как после обыкновенного дождя, так и после колдовских ритуалов. Но сейчас был совсем иной случай, и любимый аромат никаких приятных чувств не вызвал. Наоборот, напомнил, что, несмотря на ужасную головную боль, ломоту в теле и явно сломанное запястье надо было быстрее приходить в себя и сваливать со стройки. Кто-нибудь обязательно заметил или услышал мощный взрыв с характерными синими всполохами даже в такой дыре, куда Адель завел злосчастный колдун.

Женщина неохотно открыла глаза и, превозмогая боль, села на разрушенном полу. Посмотрела на свое запястье. К счастью, она сломала именно правую руку и кости стремительно заживали на глазах, срастаясь именно так, как им было положено. С левым предплечьем такой фокус бы не прокатил, так что можно было сказать, что Адель сильно повезло. Не считая пары синяков, ушибов и царапин, от остальных серьезных последствий удара об стену и пол девушку спасли вовремя активизированные щиты, даром за долгую жизнь она научилась поднимать их за считанные секунды. А вот ее враг, даже обладай он схожей прытью, вряд ли успел себя защитить. Магическая ударная волна от грубо оборванного на самом пике сложнейшего заклинания должна была не оставить от него и мокрого места, и Адель искренне рассчитывала, что ее маленький безумный план сработал так, как надо.

Прижимая к груди почти сросшееся запястье, Раскольникова осмотрелась. От третьего этажа почти ничего не осталось: потолок и стены были в глубоких трещинах, в полу образовалась огромная дыра, всюду валялись обломки бетона и торчащая арматура, а одну из колонн и вовсе снесло.

— Красота… — тоскливо прошептала ворожея и еще тише выругалась. Пошатываясь, она кое-как встала на нетвердых ногах и привалилась к стене. Определенно, день не задался, и можно было даже не думать о том, чтобы сегодняшним вечером выходить на новую охоту. Только не в таком побитом состоянии и с гудящей от сильнейшей мигрени головой. Страшно хотелось лечь спать. Настолько, что даже разбитый пол и собственное порванное пальто в качестве одеяла казались вполне сносным вариантом. Радовало только то, что чертов колдун точно умер и…

Ведьма оборвала себя на полумысли, вцепившись застывшим взглядом в валявшегося неподалеку мага, и зло выругалась в полный голос. Даже отсюда она видела, как грудь мужчины медленно поднималась и опадала. Это было почти невозможно, но… Да, он все еще дышал.

Не на шутку рассвирепев и яростно зарычав, Адель забыла про всякую усталость, резко оторвалась от стены и широким шагом быстро направилась к колдуну.

— Копался в моей голове, спутал все карты, — перечисляла ведьма, морщась от боли, — попытался подчинить и чуть не убил! Достаточно для смертной казни!

На ходу подобрав с пола ритуальный кинжал, Раскольникова в два прыжка оказалась рядом со своим врагом и нависла над ним, точно жаждущая крови фурия.

Он действительно был жив и лежал среди разбитых плит без сознания. Покрытые бетонной пылью и грязью одежды пропитались кровью, но раны мужчины были не серьезнее, чем у ведьмы. На воротнике некогда белой рубашки помимо свежих капель кровь запеклись несколько старых пятен. Злорадно усмехнувшись, Адель сильно оттянула чужой ворот и нашла то, что спасло колдуну жизнь. То оказался расплывшийся до полного неузнавания и уже успевший застыть амулет на плетеном шнурке. Раскольникова знала такой тип артефактов и их полезное свойство за сотую секунды автоматически выбрасывать щиты, защищая и тело, и разум, и внутренний источник мага-носителя. Она знала, какими они были сложными в изготовлении, а от того очень редкими и дорогими, и по достоинству оценила предусмотрительность и серьезность подготовки колдуна.

— Молодец, — зло выплюнула Адель. — Но теперь ты точно не спасешься, сволочь.

Стремительным движением ведьма занесла кинжал, намереваясь перерезать мужчине горло от уха до уха.

Но удара не последовало.

В один миг вся ярость, злость и жажда крови исчезли без следа.

Несколько долгих минут Адель вглядывалась в бледное лицо колдуна, внимательно изучала каждую его черточку. Она мягко опустила руку с кинжалом и медленно подалась вперед, низко склонившись над мужчиной. Свободной рукой скользнула к испачканной серой пылью щеке и, едва касаясь, провела по точеной скуле. Не приходя в сознания, колдун болезненно перевел дыхание. Ресницы дрогнули, хотя глаза так и не открылись. Но то, что было спрятано за ними, засияло сильнее прежнего.

Рассматривая незнакомца завороженным взглядом, ведьма едва слышно промурлыкала:

— Hellooo you, pretty thing.

Глава 2. [Не]честная сделка

Весь следующий час Адель потратила на то, чтобы вытащить проклятого колдуна из той дыры, в которой они по его милости очутились. Самым ужасным было то, что несмотря на худобу, мужчина оказался ужасно тяжелым. Сплошные мышцы да кости, что Адель ни капли не радовало. Но деваться было некуда, и пришлось как-то выбираться, да еще так, чтобы не привлечь ничье внимание. Не так далеко от заброшенной стройки располагались жилые дома и, если там не жили совсем уж безразличные люди, которых ни капли не волновал внезапный магический взрыв в здании-призраке неподалеку, то полиция должна была приехать с минуты на минуту. Так что перекинув руку колдуна себе через плечо и связав его топорным и самым простейшим заклинанием для поднятия тяжестей, Адель подняла мужчину с пола и, крепко держа его за талию, заспешила на выход.

Ей все же повезло не попасться никому на глаза. Издали же они с колдуном вовсе представляли совсем безынтересную и в чем-то обыденную картину для случайных прохожих: уставшая и несколько потрепанная женщина вела своего основательно помятого и полубессознательного дружка до дома, позволяя ему наваливаться на себя всем весом. Только вот ноги у мужчины не двигались. Его как будто несло еще какая-то сила помимо крепко сбитой спутницы, что сразу же выдавало в его даме мага. Останься у Адель еще хотя бы немного сил и не гуди так страшно голова, она бы быстро сплела что-нибудь для отвода глаз, но и заклинание-помощник для данной ситуации ей далось еле-еле. Колдун меж тем приходить в сознание явно не собирался и напоминал скорее набитую камнями тряпичную куклу, чем живого человека. Даром, что все еще дышал.

— Да, приятель, ты теперь со мной до смертного одра не расплатишься, — злобно процедила Адель сквозь крепко сжатые зубы, остановилась ненадолго, чтобы поправить свою ношу и съехавшую с плеча на локоть сумку с прихваченным в спешке ритуальным кинжалом, и с новым рывком заспешила дальше.

Наконец она вышла к оживленной дороге, по которой быстро сновали машины. Мелькали так же и желтобокие такси, что не могло не радовать. Удерживая обмякшего колдуна и чуя, как слепленное кое-как заклинание медленно тает и рвется, Адель всеми правдами и неправдами пыталась привлечь к себе внимание водителей. К счастью долго голосовать не пришлось, и минут через пять на обочине рядом с потрепанной парочкой остановилось свободное такси. Чуть ли не взвизгнув от радости, ведьма перехватила крепче колдуна и так быстро, как могла подошла к автомобилю.

— Пожалуйста, выручите! — взмолилась Адель, наклонившись к окну машины. — Я его одна до дома точно не донесу!

Таксист опустил стекло и настороженно оглядел потенциальных клиентов.

— Со здоровьем что или просто перепил? — поинтересовался он, кивнув на колдуна, который медленно и неотвратимо оседал на землю. Заклинание все-таки не выдержало и порвалось в лоскуты. Резко запахло озоном, но, понадеявшись, что водитель ничего не заметит, Адель продолжила концерт.

— Да забухал козел такой! — взъярилась ведьма, рывком приподнимая почти съехавшего в придорожную грязь колдуна. — Опять со своими дружками квасили! А ему вообще много не надо, проклятье мое… Еще и подрался с ними, чудило! Еле разняла!

— А чего учуханные такие? — подозрительно спросил водитель, отметив слой бетонной пыли, которая покрывала незадачливую парочку.

— Да там у дружков его соседи по лестничной клетке ремонт делают, — закатила глаза Адель. — Так я пока своего от них вытаскивала, он меня в мусор строительный толкнул несколько раз и сам там спать чуть не устроился, идиот такой! Вон, смотрите! Пальто мне порвал! Вот как я завтра на работу пойду с такой дырой?!

Ведьма уже едва ли не плакала от разыгранного отчаяния и злости, но таксист, к счастью, принял ее историю за чистую монету и совершенно искренне посочувствовал.

— А он мне машину не изгадит? — на всякий случай уточнил он, открывая для пассажиров дверь.

— Да он уже все, что мог выблевал, разве только внутренности еще каким-то чудом на месте остались, — прохрипела Адель, заталкивая на заднее сидение так и не пришедшего в себя колдуна. Тот упал вперед не хуже бесчувственного мешка с картошкой, без единого звука и сопротивления.

— Ты мужа-то пристегнуть не забудь, — напомнил таксист, когда Адель более-менее усадила мужчину и пристроилась рядом.

— Да, да, обязательно, — впопыхах отмахнулась она, забралась в свою сумку и быстро сунула водителю крупную купюру.

— Столько же когда доедем, — заверила она таксиста, продиктовала адрес и, когда машина сдвинулась с места, устало развалилась на сидении. Немного посидела так, после чего лениво повернула голову и из-под встрепанной челки посмотрела на колдуна. Пребывая в глубоком небытие, мужчина как и прежде продолжал стойко ни на что не реагировать и спорить по безмятежности с деревом.

— Ну что, «муж»? — едва слышно прошептала ведьма, дотронувшись до его скуластого испачканного лица кончиками пальцев. — Вот и познакомились.

К тому времени, как таксист довез Адель с ее грузом к подъезду, на улице совсем стемнело. Снова изобразив из себя несчастную в браке и обремененную мужем-пьяницей женщину, ведьма надавила таксисту на совесть и уговорила ей помочь поднять колдуна на нужный этаж. Там она сердечно отблагодарила водителя, всучила ему деньги, от которых он в порыве внезапно прилившего благородства пытался отказаться, но все же не устоял, и распрощалась навсегда.

Как только таксист скрылся, оставив Адель вместе с прислоненным к стене колдуном на лестничной клетке одних, ворожея раздраженно выдохнула и закатила глаза. Остался последний рывок. Отворив дверь, Раскольникова забралась вместе с ношей в квартиру, ногой захлопнула за собой и наконец-то отпустила колдуна. Тот плашмя упал на пол с ужасающим грохотом, но даже от падения с высоты своего отнюдь немаленького роста умудрился не очнуться. Сама ведьма расслабленно прислонилась к закрытой двери и прикрыла глаза. Постояла так пару минут, ни о чем не думая, и вновь принялась за дело.

Бросив сумку не глядя на пол, Адель быстро сняла испорченное пальто и сапоги. С колдуна она тоже стащила верхнюю одежду и испачканные в грязи ботинки и, бросив вещи в коридоре, взяла мужчину подмышки и поволокла в спальню. Положить его на кровать на общем фоне оказалось совсем плевым делом, но как только голова незнакомца коснулась подушки, он едва различимо болезненно вздохнул и слегка поморщился. Адель удивленно моргнула и состроила язвительную гримасу.

— Хорошо, в следующий раз на пороге оставлю, — едко прокомментировала она и вернулась в коридор за сумкой, а точнее за телефоном внутри.

Каждый охотник, прибывая в новый город, первым делом идет искать работу и узнает у кого можно купить оружие, а кто торгует и скупает магические артефакты, но, самое главное, запоминает, как молитву, номер тех, к кому нужно обращаться в случае крайней нужды. Врачи и медсестры.

Маленький мирок охотников на чудовищ слишком тесно переплетался с другими мирами, темными и насквозь криминализированными. Лицензия, которая выдавалась государством, слишком жестко ограничивала и, слушаясь букву закона, работать было почти невозможно. От того и не любили охотники официальные больницы с их подробными анкетами, страховками, отчетами и звонками в полицию по первому малейшему подозрению.

А вот с врачами и медсестрами, с которыми удавалось связаться прямо, договориться можно было намного проще. Без лишних бумажек и канцелярской волокиты, и спасение жизни зачастую менялось на вещи намного ценнее денег, но знать об этом правительству опять-таки не стоило.

Адель прекрасна знала, во сколько ей обойдется срочный вызов на дом, но материальные ценности мало ее интересовали. Тем более в сложившейся ситуации. Набрав номер, она прижала телефон к уху и принялась ждать. Не успел закончиться первый длинный гудок, как на том конце провода подняли трубку и с вежливым ожиданием замолчали. Раскольникова быстро назвала номер и серию своей лицензии, адрес и в двух словах обрисовала проблему. Внимательно ее выслушав, безликий голос коротко произнес:

— Ждите.

Звонок прервался.

Минут через семь в дверь настойчиво постучали.

Адель открыла незамедлительно. На пороге ее квартиры стояла строгого вида женщина. Она была далеко не молода, заметно сутулилась, а на ее лице застыла хмурая и строгая мина человека, привыкшего к непрекращающейся ответственности за все, начиная от мелкой бюрократии и заканчивая чужими жизнями. Одежда ее выглядело просто и неброско, но в тоже время ткани отличались дороговизной, а крой — отменным вкусом. Глаза за толстым линзам роговых очков отчетливо сияли золотом. Значит не просто врач, а с даром лекаря — уникальной способностью при одном беглом взгляде определять любые болезни и бороться с ними по-особенному сплетенными нитями, узор которых не мог повторить никто из лишенных подобного дара магов. Лекарь никогда не гарантировал своим пациентам то, что они полностью исцелятся, но в его руках почти у каждого повышались шансы выжить. Колдуну определенно крупно повезло.

— Где ваш друг? — без лишних эмоций спросила врач, пытливо смотря на Адель, на что ведьма молча указала в сторону спальни. Женщина кивнула, но прежде, чем пройти к больному вежливо разулась, сняла верхнюю одежду, сходила в ванную помыть руки, и только тогда прошла в соседнюю комнату.

Поставив свой медицинский чемоданчик на стол, она присела рядом с колдуном на край кровати и внимательно его оглядела. Глаза ее загорелись золотом чуть ярче, но всего на пару секунд, которых вполне хватило, чтобы поставить диагноз. Встав с кровати, врач подошла к столу и раскрыла чемоданчик.

— Расстегните его жилетку с рубашкой и снимите с него сработавший амулет, иначе остаточная магия будет мешать. Затем принесите стакан воды. Вашему другу надо будет принять дополнительное лекарство, когда он немного придет в себя, — продиктовала она Адель, разбираясь в своем медицинском инвентаре.

— То есть он не умрет? — уточнила Раскольникова, быстро растягивая одежду колдуна, и сорвала шнурок с расплавившимся амулетом.

— Если повезет, — коротко ответила лекарь и вернулась к пациенту с листком прозрачной заряженной магией бумаги. На почти невидимой поверхности сияло готовое заклинание — настолько сложное и путанное, что Адель даже не рискнула его разгадывать.

Врач деловито распахнула рубашку колдуна, обнажив его жилистый торс, и ладонью прижала к его груди листок. Двумя пальцами другой руки она коснулась лба мужчины, после чего плотно закрыла глаза и напряженно застыла. С минуту ничего не происходило, только губы лекаря беззвучно шевелились, читая текст заклятия. Адель уже начала было беспокоиться, топчась на пороге комнаты со стаканом воды в руках, как вдруг от ладони и пальцев врача по телу колдуна побежали сияющие золотые узоры. В них не было той геометрической выверенности, как в обычных заклинаниях, и их переплетения отчетливо напоминали капилляры, артерии и вены. За считанные секунды они охватили мужчину с головой, ярко вспыхнули и тут же растворились, пропадая без остатка. Колдун очнулся и, прогнувшись в спине, громко вдохнул полной грудью. На какую-то секунду его глаза распахнулись, и Адель успела заметить их небесно-голубой цвет.

С медленным усталым вздохом мужчина вновь закрыл глаза и повалился обратно на постель. Лекарь деловито убрала руки, отняла опустевший листок с чужой груди и вернулась к своему чемоданчику.

— Воды, пожалуйста, — повернувшись к Адель с маленьким пузырьком из темно-коричневого стекла в руках, попросила она. Ведьма незамедлительно отдала ей стакан и с интересом пронаблюдала, как врач строго отмеряет нужное количество капель. Смешав лекарство с водой с помощью тонкой стеклянной палочки, лекарь вернулась к больному и аккуратно приподняла его голову. Тяжело дыша, мужчина без охоты подался вперед.

— Пей, — строго приказала врач, поднеся к его пересохшим губам воду. Вряд ли действительно осознавая ее слова, колдун безропотно повиновался и с трудом выпил все лекарство до последней капли, после чего ему было позволено уронить голову обратно на подушку и забыться глубоким сном.

— Он будет спать часов двенадцать. Ему крепко досталось, — пояснила лекарь, собирая обратно свой чемодан, и вышла из спальни в гостиную. — Магия едва не выжгла его внутренний источник. Он чудом выжил. Даже то, что у нас всегда заготовлено исцеляющее заклинание на такой случай, могло его не спасти. Но ему повезло. Он быстро встанет на ноги, как только отдохнет и проспится, но в ближайшие несколько дней не сможет самостоятельно колдовать, максимум активизировать заготовленные заранее и не требующие контроля заклинания, и будет страдать сильными головными болями. Так что пускай держит под рукой аспирин и воздержится даже от мелкой бытовой магии. Я вам оставила пузырек со второй частью лекарства — пусть примет его, как проспится. Что касается многочисленных порезов и ушибов…

— С этом я сама справлюсь, спасибо, — быстро заверила ее Адель.

— И со своими тоже? — учтиво поинтересовалась врач, напомнив ведьме про ее собственное побитое состояние.

— Со своим-то тем более, — твердо ответила та. Лекарь коротко кивнула и выжидающе посмотрела на Адель. Из-за своих золотых глаз, увеличенных толстыми линзами очков, она немного напоминала сову.

Поняв без лишних слов, чего она ждет, Раскольникова вернулась к своей сумке и протянула врачу отсчитанную заранее пачку денег. Та взяла их не считая, но продолжила внимательно смотреть на ведьму. Немного помедлив, Адель достала из недр сумки маленькую шкатулку, которую носила сегодня в ломбард, и отдала ее лекарю. Врач приняла предложенную плату и откинула деревянную крышку. Какое-то время она заинтересованно разглядывала хранившийся внутри амулет, после чего, полностью удовлетворившись, закрыла шкатулку и убрала ее к себе в сумку.

— Всего доброго, — попрощалась лекарь, быстро, но без спешки оделась и исчезла за порогом.

Закрыв за ней дверь и подняв спящие до поры до времени защитные заклинания, Адель медленно перевела дыхание. Ох, совсем не так она себе представляла сегодняшний вечер, но отступать было уже слишком поздно. Бодрясь, ведьма тряхнула плечами и пошла в ванную умыться, а заодно холодной водой прогнать всякую усталость.

К колдуну она вернулась с аптечкой, чистым полотенцем и тазом теплой воды. Она кое-как вытерла его лицо, шею и руки от пыли и грязи, пока он спал глубоким беспробудным сном, и даже провела влажным полотенцем по его волосам. Забавное совпадение, но они с ним были одной и той же масти —огненно-рыжие с легким золотистым оттенком. Брови мужчины тоже искрились рыжиной, но в отличие от Адель у него совсем не было веснушек, хотя и ведьма не могла похвастаться настоящей янтарной россыпью на коже, а только блеклым и почти незаметным подобием на щеках и немного на плечах. Впрочем, сейчас колдун выделялся только мертвенной бледностью, пускай на взгляд Адель она была ему вполне к лицу.

Более-менее умыв его, ведьма принялась за его раны и синяки. Она тщательно промыла их и обработала антисептиком, смазала мазями и наложила повязки на особо грубые порезы. Она пожалела на колдуна только свои особые нитки для швов, но и возиться сейчас с иголкой ей совсем не хотелось.

Сложив лекарства и неиспользованные бинты обратно в аптечку, ведьма встала на ноги и хотела было застегнуть рубашку колдуна, но немного помедлила. Легким прикосновением сдвинув ткань в сторону, она с интересом оценила мужчину. Когда она впервые его увидела, он показался ей худым и не особенно сильным, но, несмотря на отсутствие выдающейся мускулатуры, колдун оказался на удивление хорошо сложен. Рельеф его мышц был довольно четким и ладным. Твердая грудь, ясные линии пресса… И, конечно же, шрамы. Немногим больше, чем у самой Адель, но достаточно подробная карта злоключений и неприятностей, выпавших на долю нового знакомого ведьмы. Она хотела было дотронуться до них, но в последний момент передумала, убрала потянувшуюся было руку и запахнула чужую рубашку.

Оставалась последняя деталь. Порыскав немного, Адель нашла у колдуна смятую пачку сигарет, хлопковый платок, бумажник с деньгами и пару затерявшихся монет в джинсах. В потайном кармане жилетки она обнаружила разрешения на ношение оружия и применение боевой магии, а так же паспорт, который незамедлительно раскрыла на главной странице и внимательно прочитала. Помолчав немного, ведьма высоко вскинула бровь и неопределенно хмыкнула. После этого она быстро закрыла паспорт, распихала все свои находки обратно по карманам и была такова.

В следующий раз Адель вернулась уже только после того, как приняла горячий душ, смыла грязь, переоделась в свежую одежду и разобралась со своими собственными порезами и ушибами. Колдун все так же спал, дыша размеренно и глубоко. За окном лил осенний дождь.

Подтащив к кровати табуретку и поставив на нее стакан виски, Адель села на кровать, откинулась на стену, а ноги сложила поверх ног мужчины. Последний снова никак не отреагировал на действия ведьмы, не пошевелился и даже не нахмурился во сне.

Пригубив виски, ведьма устроила у себя на коленях чарбук и включила технику. По двум прозрачным стеклам в скрепленных между собой тонких металлических рамках с легкими узорами в стиле арт-нуво забегали светящиеся мерным светом круги, линии и всполохи. Загрузившись, чарбук услужливо нарисовал на одной своей стеклянной половине клавиатуру, а на другой — основные функции, которые он готов предложить. Адель подключилась к сети и углубилась в поиски информации о своем новом знакомом.

Как оказалось, найти о нем хоть что-то было той еще задачкой. Она не стала искать его среди официальных зарегистрированных магов и охотников и сразу пошла вглубь, на обратную сторону сети, где царили свои порядки и заключались далеко не самые честные сделки. Там-то она его и нашла, в списках охотников с иностранным гражданством, но работающих преимущественно в Российской Империи. Лицензия у него была, с достаточно высоким уровнем, разрешавшим не только ношение оружие и использование боевой магии, но и открывавшая доступ к кое-каким запретным для обычных магов заклинаниям. Но вовсе не это заинтересовало Адель, а три заглавные буквы в конце идентификационного номера. Если с «S» было и так все понятно, по аналогии с «В» в номере самой Адель, то «D» и «R» проливали свет на совсем новые и куда более серьезные обстоятельства. Ведьма не удержалась и с удивлением взглянула на спящего колдуна.

— Oh, common, sorcerer. You must be kidding me, — прошептала она с заинтригованной усмешкой и вновь вернулась к изучению обнаруженных данных. — Круче даже, чем моя личная «М — значит медиум» в хвосте…

Она накопала на него столько, сколько было возможным отыскать на теневой стороне сети, но в итоге получилось не так уж и много. Точнее даже слишком мало, что, впрочем, тоже было важно.

Под конец Адель еще немного поискала информацию касательно собственных проблем и отложенной до завтра работы, после чего отключила питание чарбука, сложила его стеклянные створки вместе и положила на табуретку рядом с давно опустевшим стаканом. Сладко потянувшись, она размяла уставшую шею и одним плавным движением перетекла из сидячей позы в лежачую. Она устроилась на покрывале рядом с колдуном и, подперев голову рукой, с интересом на него посмотрела.

Его нельзя было назвать красивым. Худое вытянутое лицо с высокими резкими скулами и длинный прямой нос с острым кончиком, от чего весь его профиль напоминал лезвие топора. Губы его были тонкими, точно одна бледная линия, а брови — с четким угловатым изломом. Мужчина заметно хмурился во сне, что только сильнее подчеркивало резкость и остроту его черт. Тем не менее, в линиях его лица явно угадывалась порода и благородство. Редкий аристократизм, обусловленный не формальными документами и титулами, а кровью и характером. Она-то и придавала колдуну ту самую привлекательность, которую не смогла бы принести самая идеальная, но обыденная и лишенная индивидуальности красота. Встреть его Адель где-нибудь просто на улице, то точно бы обернулась на него посмотреть. Но судьба распорядилась иначе, и теперь мужчина, который собирался ее убить и которого едва не убила она сама, лежал на ее кровати и спокойно спал сном без сновидений. Такая ситуация для Адель была совсем не типичная, хотя бы потому что ведьма очень не любила посторонних в своем доме и тем более в постели.

Технически у нее не было дома. То, что им когда-то являлось, давным-давно сгорело дотла, и с тех пор Адель блуждала по свету, останавливаясь то тут, то там. Вся ее сознательная жизнь состояла из бесконечной череды съемных комнат и квартир, отелей и мотелей, а иной раз и первых попавшихся закутков и подсобок. Но всякий раз новое место превращалось в ее личное пространство, которое ведьма ревностно охраняла от чужого проникновения. Да, время от времени, приходилось, сцепив зубы, пускать кого-то к себе из-за важных и неотложных дел, но если можно было избежать вторжения, Адель делала все, чтобы этого добиться. Ее комната была только ее, даже если речь шла о номере в дешевой гостинце, а уж кровать и вовсе становилась святая святых. Кто бы ни спал на новой постели до нее, как бы ни был продавлен матрас, а простыни — застираны, Раскольникова никому не разрешала и такой мелочи, как присесть на самый краешек. Любовники исключением не становились. Адель всегда шла к ним и никогда не приводила к себе. Такая уж у нее была своеобразная особенность.

Но колдуна ей девать было попросту некуда. Больница отметалась сразу же, знакомых у нее здесь не было, а оставить его на стройке она не могла. Пришлось тащить его к себе, но на крохотном продавленном диване в ее новой квартире он со своим почти двухметровым ростом явно не уместился бы. А вот кровать оказалась в самый раз и была достаточно широкая, чтобы Адель могла прилечь рядом и между ними еще оставалось достаточно места, чтобы бы можно было как в старой сказке положить меч, но ведьма все равно чувствовала тепло мужского тела. Она внимательно наблюдала за тем, как почти незаметно опускается и поднимается грудь колдуна, как двигаются его ноздри и время от времени подрагивают веки. От него пахло озоном, грязью, кровью и лекарствами, но Адель было все равно. На самом деле даже внешность не играла особой роли. Ее влекло к нему, как магнитом, по совсем другим причинам.

Много она встречала людей с искалеченными и изуродованными душами и даже тех, от кого оторвали целые куски.

А вот человека с покалеченной душой, но сшитой-перешитой и заплатанной странным, запутанным и неведомым заклинанием, которое явно не относилось к исцеляющим, она видела впервые.

Адель не могла разобрать, что за магия опутывала дух колдуна, но как медиум ясно видела, что именно она некогда вытащила мужчину с того света, защищала и не позволяла так просто умереть снова, а как ведьма чувствовала, как пульсирует мерным светом центр заклятия за правым глазом спящего.

Так необычно. Так интересно.

Но любопытство любопытством, а стоило самой идти спать и набираться сил. Подавив в себе соблазн отпихнуть колдуна ближе к стенке, а самой занять основную часть кровати, Адель все же решила перебраться на диван. Всего на одну ночь, не убудет… Но прежде, чем подняться с постели, женщина подалась ближе и дотронулась кончиками пальцев до скулы колдуна. Внезапно мужчина тяжело перевел дыхание и неосознанно подался навстречу ее руке.

— No… stay… — едва слышно сорвалось с его губ, точно обычный вздох, и крепкий сон вновь окутал его разум.

Адель удивленно моргнула, не ожидав такой реакции. Интересно, кому предназначались его слова? Вариантов было слишком много, да и стоило ли гадать? Надо будет — еще успеет узнать.

А пока Адель склонилась к самому уху колдуна и тихо прошептала:

— Спи. Я буду рядом.

С этими словами она поднялась на ноги, небрежно накинула на колдуна тонкий плед и ушла спать в соседнюю комнату. День выдался долгим и невероятно безумным, но завтра обещало быть еще более сумасшедшим и трудным.

Под бодрые звуки радио яичница на плите шипела и плевалась маслом в разные стороны. Вторую половину сковородки оккупировали ломтики бекона, которые вели себя не менее шумно. На соседней конфорке румянились в специальной сковородке с выемками, которую Адель посчастливилось найти среди кухонной утвари в новой квартире, круглые датские оладьи. Золотистые пышки источали приятный аромат осенних яблок и с одного бока уже начинали опасно темнеть, но хозяйка вовремя спохватилась и успела перевернуть оладушки до того, как они успели подгореть. И вновь посмотрела через гостиную на открытую дверь в свою спальню. Там, за завесой из стеклянных бус, можно было увидеть кусочек кровати и то, как мужская рука преспокойно свешивается с края, а от ее запястья змеится вниз тонкая золотая цепочка.

Время подходило к полудню, но колдун до сих так и не проснулся. Для мага, который едва не умер от разрушения внутреннего источника, даже после своевременной медицинской помощи спать сутками было вполне нормально и естественно, но вот у Адель лишних часов ожидания пока горе-колдун проспится в запасе не находилось. Впрочем будить его тоже смысла не имело — все равно не проснется. Так что оставалось только ждать, ведь он нужен был Адель. А она ему, что самое интересное, еще больше.

Немного раздраженно Раскольникова повела плечом и вернулась к готовке. Она-то проснулась еще до зари и успела сходить на кладбище, понаблюдать за происходящим там. После того, как она выяснила, кто именно за ней следил и почему, ее первоначальная теория о происхождении упырей претерпела серьезные изменения и план действий пришлось в корне менять.

Но прежде чем начинать действовать нужно было дождаться, когда оклемается колдун и обстоятельно поговорить с ним, а пока можно было и перекусить.

Немного помедлив, Адель перевела взгляд от спальни обратно к плите и убрала сковородки с огня. Румяные датские оладья упали на большую тарелку к уже готовым и остывающим пышкам. Рядом в большой миске в кучу были свалены спелые яблоки и груши и источала теплый аромат буханка свежего хлеба, который Адель прикупила в ближайшей пекарне, возвращаясь с кладбища. Ведьма убавила звук у радио, достала из шкафа турку и принялась готовить кофе, тихо мурлыкая себе под нос старую колыбельную:

— Спи спокойно, детка, на еловой ветке. Ветер задувает, колыбель качает. Обломилась ветка, полетела детка вместе с колыбелью на сырую землю…

— I realized that you`re medium, but did not expect such strength, — прозвучало под громкий шелест стеклянных бус. Адель на секунду замерла от неожиданности и, стараясь не выдавать своего напряжения, обернулась на голос. Колдун стоял на пороге в спальню, прислонившись к дверному косяку, и старательно тер глаза. На его запястье все так же сверкала золотая цепочка.

Он выглядел неважно и помято, но определенно лучше, чем любой другой маг мог надеяться, окажись в сходной ситуации. Возможно, дело было в той странной магии, которая опутывала его душу, но должно быть он сам по себе был крепким малым. Прямо как гробовой гвоздь.

Улыбнувшись мелькнувшей в голове ассоциации и чуть расслабившись, Адель спокойно ответила с заметным акцентом:

— It was your fault. You had read my mind, but missed that fact.

Отняв руки от лица, мужчина посмотрел на ведьму. Той пришлось постараться, чтобы не сделать шаг назад.

Да, она видела его глаза и во время ритуала, и на фотографии в паспорте, но именно сейчас, в прозрачном утреннем свете и обыденной домашней обстановке, они произвели на нее по-настоящему сильное впечатление.

Они были красивого льдисто-голубого цвета, который особенно ярко смотрелся на фоне рыжих волос. Вот только зрачки оказались разного размера.

Данная особенность могла легко остаться незамеченной при ином освещении, но в ярких лучах проснувшегося солнца сразу же бросалось в глаза, что левый зрачок у колдуна парализован и на свет никак не реагирует. Со стороны, на фоне второго, здорового глаза, левый смотрелся странно и даже немного отталкивающе. И что самое интересное, Адель видела, чувствовала, как именно в нем, за черных провалом зрачка жила та самая магия, которая помогала колдуну выживать. Но там же была наглухо запечатана, да так хорошо, что даже опытный маг, но без специфического сочетания сил, как у Раскольниковой, ничего бы кроме печати и не заметил.

Адель же видела, и сгорала от любопытства узнать, что за диковинка ей попалась, пускай взгляд колдуна пробирал до дрожи. Особенно сейчас, когда мужчина был крайне не в духе.

— You hindered me, — зло прорычал колдун, сверля ведьму взглядом.

— Oh, sorry, — весело съязвила та. — Or do you really think that I was wrong?

— All right, — закатил глаза мужчина и скрестил руки на груди. — You win. But why didn't you kill me?

— I didn`t want to, — беззаботно пожала плечами Адель, сняла закипевшую турку с плиты и разлила кофе по кружкам. — Now you`re my guest.

Пока она щедро добавляла в кофе сгущенку, колдун с выражением крайнего скептицизма на лице выставил правую руку в сторону. В солнечных лучах сверкнула тонкая золотая цепочка, конец которой терялся где-то в полумраке спальни.

— Paris chain. Very hospitable, — слова мужчины так и сочились ядом.

Адель громко фыркнула в ответ, подхватила поднос с тарелками, кружками, буханкой и банкой сгущенки и отнесла его в гостиную, где поставила на низкий журнальный столик прямо перед колдуном. Тот, заметно напрягшись, подозрительно смотрел то на предлагаемую еду, то на саму ведьму.

— What did you expect? You tried to kill me, — меж тем напомнила Адель, садясь на старенький продавленный диван, и взяла в руки одну из кружек кофе. — I`ll take it off after we talk. But first lunch.

Она подкрепила свои слова широким гостеприимным жестом указав на полные тарелки, но колдун не торопился приступать к трапезе, не скрывая своего недоверия. Выждав паузу, Адель раздраженно вздохнула.

— Look, — произнесла она. — I took you to my place, gave you my bed. I paid for your healing. And this breakfast is the all the food that is left in my house.

Колдун поджал тонкие побелевшие губы, продолжая сверлить ведьму подозрительным взглядом, но та уже заметила брешь в его обороне и широко улыбнулась. С голодом спорить сложно, особенно идущему на поправку магу.

— Now answer me, sorcerer, — промурлыкала Адель с ласковой улыбкой на устах. — Does it look like I`m trying to kill you?

Вместо ответа колдун медленно процедил воздух сквозь сжатые зубы и, явно полагая, что еще сильно пожалеет о своем решении разделить завтрак с ведьмой, которая его чуть не убила и по непонятным для него причинам оставила в живых, подхватил одну из пышек. После первого же укуса голод окончательно сорвался с цепи, и, упав на диван и схватив вилку, мужчина перестал замечать что-либо, кроме предложенного завтрака. Адель едва успела урвать себе немного оладушек и ломоть хлеба с беконом и, медленно потягивая кофе, с загадочной полуулыбкой наблюдала за своим странным гостем.

Ел он жадно и торопливо, рискуя впопыхах подавиться, но ведьма его прекрасно понимала. Магия для восстановления требовала немало ресурсов, так что аппетит у всех магов всегда был отменный. А тут такой крайний случай, да и, судя по телосложению, высокий метаболизм. Предложенный Адель завтрак при таких обстоятельствах мог показаться даже скудным, но колдун не жаловался и расправлялся с едой так рьяно, что разве только за ушами не трещало.

Понаблюдав за ним немного, ведьма прыснула и тихо произнесла в кружку с кофе:

— Чудесно. Нянчусь с контуженным параноидальным колдуном…

— В компании которого советую быть осторожнее с высказываниями, — на ясном русском, но не без характерного акцента заметил мужчина, оторвавшись от еды. Его слова, сказанные на родном для Адель языке, прозвучали неожиданно, но должного впечатления не произвели.

— Знаю, — легко пожала плечами женщина. — Пока ты копался у меня в голове, я тоже успела о тебе кое-что узнать.

— Как много? — сощурился колдун.

— Мелочь, — отмахнулась ведьма. — И то меня способности медиума выручили.

— Я думал, они выручили, когда я попытался подчинить тебя себе, — произнес мужчина с легкой досадой и подцепил вилкой последний датский оладушек.

— О, там они особенно пригодились, — прыснула Адель и отхлебнула кофе. — Ты хоть представляешь, сколько раз призраки пытались завладеть моим разумом?

Она отвернулась, посмотрев куда-то в сторону, и взгляд ее стал рассеянным и немного стеклянным. Словно бы позабыв о своем госте, ведьма продолжила рассуждать вслух, и голос ее при этим зазвучал заметно глуше и ниже.

— Слабые, которые даже не осознают свою смерть. Средние, которые бросаются к медиумам, как мотыльки на огонек. Сильные, самые опасные и жестокие. У таких всегда есть план, как поймать и воспользоваться медиумом, этакой ходячей открытой дверью в мир живых. Но есть еще и те, кто не хочет вновь становиться живыми. Их все устраивает в своем новом существовании, но поиздеваться над другими и замучить до смерти, и особенно тех, кто видит, для них особенный шик… В общем разные.

Она вновь обернулась к колдуну с широкой улыбкой на губах, в которой не было и тени веселья, но явно присутствовало нечто очень неправильное и крайне нездоровое. Мужчина даже на секунду затаил дыхание, но самообладания не потерял и взгляда от немного безумных зеленых глаз ведьмы не отвел.

— Хочешь жить — многому научишься, — как ни в чем не бывало подвела итог Адель. — Отгораживаться, запугивать, путать и изгонять… Естественно, учишься читать и понимать самих призраков. С таким опытом с человеком справиться и того проще. Так что я не советую тебе впредь пытаться меня подчинить. Бесполезно.

— Это я уже понял, — сдержанно, едва ли не чеканя слова, ответил колдун и машинально пригладил сальные волосы. — Странно, что ты в итоге про меня узнала только «мелочь», а не всю подноготную.

— Времени не хватило и слишком много сил ушло на то, чтобы не дать тебе меня поймать, но уверить в том, что у тебя все получилось, — пояснила Адель, и ее улыбка стала заметно игривой и лукавой. — А ты сам? Многое про меня помнишь? По идее отдача от разрушенного заклинания должна была почти всю информацию обо мне стереть. Но кое-что наверняка сохранилось. Я права?

— Права, — кивнул колдун, источая недобрый холод. — Но я все же предпочту промолчать о том, что именно о тебе помню.

— Да ради бога! — веселясь, беззаботно отмахнулась Адель. — Так даже интереснее. К тому же у меня к тебе деловое предложение.

— Вот мы и добрались до самого главного, — подчеркнул ее гость, зло ухмыльнувшись, и вновь раздраженно посмотрел на ведьму. — Только, прошу, четко и ясно, без лирических отступлений. Надоело гадать, почему я все еще жив, в то время как ты имела полное право меня убить.

— Если вкратце, то я вольная охотница, у меня контракт с Восточным кладбищем на зачистку от упырей и мне нужен помощник, — на одном дыхании протараторила Адель и с невинной улыбкой выжидающе посмотрела на сбитого с толку колдуна. Судя по всему, вариант с помощником ему в голову не приходил.

Немного помешкав, мужчина подозрительно сощурился и высоко заломил бровь.

— В чем подвох? — серьезно спросил он.

— Я думаю, кладбище облюбовал Хозяин чудовищ, — поделилась догадкой Адель.

— Хозяин чудовищ? — скептически уточнил колдун. — Серьезно? Человек с даром управлять монстрами?

— А также призывать их, трансформировать по своему желанию и много чего еще, — поддакнула ведьма и поставила опустевшую кружку кофе на стол. — То, что это очень редкий дар, еще не значит, что таких людей не существует.

— Я не говорю, что не существуют, — парировал мужчина. — Но, как правило, такие люди, как только их дар прорезается, сразу же оказываются под колпаком у правительства.

— Не все, — таинственно помотала головой Адель. — Поговаривают, некоторым все же удается скрываться. И весьма успешно.

— Но почему ты решила, что в данном случае речь идет именно о Хозяине чудовищ? — не сдавался колдун. — Кладбище не допустило бы, чтобы его покой тревожил некто с такой огромной темной и чужеродной силой. Насколько я знаю, сущностям, которые образуются в местах скопления призраков, нравятся только те, у кого дар медиума.

— Верно, — согласилась Адель и хитро улыбнулась. — Но с любой подобной сущностью при большом желании можно договориться. Даже Хозяину чудовищ, если он будет заботиться о кладбище, как, например, общество смотрителей, а оно будет считать его своим.

— Я до сих пор услышал только домыслы, но не доказательства, — мрачно заметил колдун.

— Хорошо, смотри, — принялась объяснять Адель. — На данный момент кладбище заражено упырями. Позавчера я убила одного из них, думая, что больше их здесь нет. А как появляются стаи упырей? Первые всегда оказываются мутировавшими из-за дурной отравленной крови вампирами, дальше они уже начинают сами размножаться. Если убить упыря, то призрак останется только после того, кто некогда был вампиром. Очень слабый призрак, неспособный отойти и на метр от места смерти. Теперь самое интересное. Почти сутки назад ко мне прицепилось привидение девочки. Призрак того самого упыря, которого я убила, после смерти вернувшийся к своей исконной вампирской форме. Вот только произошла наша встреча не на кладбище, а посреди города. Далековато от места смерти, не находишь?

— И что это доказывает? — все так же скептически спросил колдун.

— Хозяину принадлежат души его чудовищ в том числе и какое-то время после смерти, — пояснила Адель. — Он — источник энергии для призраков, а значит даже самые слабые из них становятся способны на многое, в том числе и уходить от места смерти в поисках возмездия.

— Больше доводов нет? — уточнил колдун, бездумно поигрывая вилкой.

— Как давно ты здесь живешь? — в ответ спросила ведьма, чуть приподняв бровь. — Наверное, достаточно, чтобы понять, что с ведьмами в этих краях туго. Есть местные, которых в таких маленьких городах знают все, но вот приезжие и на день задерживаться не желают. Они сами не знают почему бегут, но давно известно, что мы, ведьмы, в отличие от колдунов намного лучше чуем ту самую первородную Тьму, которая питает чудовищ и тех, кто с ними связан, даже если не осознаем, с чем имеем дело.

— Почему тогда те самые местные ведьмы не в курсе, что их земли облюбовал Хозяин чудовищ? — все еще демонстративно сомневаясь в словах собеседницы, спросил мужчина, но Адель только легко повела плечом.

— Если Хозяин из здешних краев и набирал свою силу постепенно, то они могли просто не заметить, — ответила она. — Как лягушка, которую опускают в холодную воду, а затем начинают медленно поднимать температуру, пока та не сварится.

— И ты у нас одна догадалась в чем дело, — язвительно заметил колдун, не зная, что Адель не так-то легко задеть.

— Я особенная ведьма, — с широкой улыбкой сказала она. — Таких как я довольно мало.

— Допустим, — раздраженно закатил глаза мужчина. — Допустим, что ты права. Но зачем тебе я? Какой от меня толк после того, как магия меня чуть не сожгла? Я сейчас даже колдовать не могу.

— Ты можешь активизировать готовые заклинания. К тому же, если не ошибаюсь, у тебя есть подходящая для охоты физическая подготовка, — резонно ответила Адель. — Как минимум, разрешение на ношение оружия точно.

Мужчина ничего не ответил, только недовольно просипел, не отрывая напряженного взгляда от ведьмы, но его недовольство ее не особо волновало. Продолжая улыбаться и легким жестом отбросив волосы с плеча, она откинулась на спинку дивана и продолжила объяснять:

— Обычно я работаю одна, но сейчас, когда речь идет о таком противнике, мне не помешал бы напарник. В этом городе знакомых у меня нет, как и времени вызванивать кого-нибудь на помощь. Мне бы очень пригодилось, если бы кто-то прикрыл мне спину, а ты прикроешь точно. Я тебе нужна живой. Но не волнуйся, не думаю, что охота затянется. Успеем до того луна пройдет первую четверть, так что твой друг потерпит без лекарства…

Движения были слишком быстрыми, чтобы их можно было заметить со стороны. Но реакция у обоих магов была отменная. Они так и застыли, сверля друг друга хищными взглядами.

Острые зубцы вилки уперлись ведьме в сонную артерию.

Золотая цепочка обвилась вокруг шеи колдуна, предупреждающе сдавив ему горло.

Выдержав напряженную паузу, Адель медленно улыбнулась злой улыбкой.

— Парижская цепь, — цокнула языком она с такими игривыми нотками в голосе, будто вовсе не в ее шею упиралась острая вилка. — Классический охранный артефакт, но модифицированный. Оставишь на мне хоть царапину и цепь передавит тебе трахею.

Несколько секунд колдун не двигался и, казалось, не дышал, прожигая ведьму полным ненависти взглядом. Наконец он медленно опустил вилку и отстранился. Цепь тут же сама собой отпустила его горло и упала вниз, вновь превратившись в бездушную золотую и обманчиво хрупкую безделицу.

Резко подобравшись, Адель потерла горло и раздраженно выдохнула.

— Я знаю тот ритуал, который ты проводил, — уже не так дружелюбно произнесла она, не смотря на колдуна, хотя мужчина продолжал неотрывно наблюдать за ней со своего края дивана. — Я знаю почти все заклинания, где нужна хотя бы капля ведьминой крови. Твое относится к целительным, для создания лекарства. Проводится в период с новолунья по первую четверть.

Она наконец-то посмотрела на него, и весь ее взгляд полностью сосредоточился на нем. Она словно бы видела его насквозь. Смело смотрела в его глаза с разными зрачками, на то, что было спрятано за ними. К чести колдуна он не дрогнул и не отвернулся, хотя по тому, как он держался, можно было легко догадаться, сколько сил ему требовалось, чтобы сдержаться и не предпринять новую попытку броситься на ведьму.

— Лекарство, которое тебе нужно, от очень редкой болезни, которой люди не болеют, — продолжила Адель и цинично прыснула. — Хотя, если бы я этого не знала, не так уж и сложно догадаться о том, кто ты и кто твой друг. Впрочем, еще один пункт в списке объяснений, почему я тебя не убила. Поначалу я была уверена, что ты и есть тот самый Хозяин чудовищ, о котором мы говорили, но таким, как ты, никакой иной дар больше не перепадает.

Несмотря на сковывающее его напряжение, колдун позволил себе громко прыснуть.

— Хах. Неоднозначный комплимент, — язвительно ответил он с кривой усмешкой.

— Всегда пожалуйста, — ухмыльнулась в ответ Адель, кокетливо поведя плечом, и вновь вернулась к серьезному тону. — Как бы то ни было, ты не тот, кто мне нужен, но пригодишься на охоте. А вот я тебе очень нужна, иначе твой друг умрет. Ну, а за ним и ты, хотя собственная смерть тебя вряд ли сильно волнует.

— Неужто позволишь перерезать себе горло? — без особых эмоций и немного устало фыркнул колдун.

— Тебе не смерть моя нужна для этого лекарства, а всего лишь немного свежей крови, — отмахнулась Адель. — Другое дело, что ни одна ведьма никогда в жизни не даст колдуну и каплю свой крови, сколько бы он ни просил и ни умолял. Проще убить, чем уговорить. Что ты и собирался сделать, потому что знал, что после того, как чары спадут, я тебя в порошок сотру и все старания окажутся зря.

— Жаль, не вышло, — грубо бросил колдун, но еще больше развеселил ведьму.

— Соглашайся, — чуть подавшись вперед, посоветовала она. — У тебя не так уж и много вариантов. Ты в любом случае сейчас со мной не справишься, да и зачем пачкать руки?

Не торопясь с ответом, мужчина немного помолчал и наконец-то, через силу договорившись с собой, зло выдохнул.

— Восточное кладбище, — произнес он. — Старшая смотрительница все еще Анна Крафт?

— Знаешь ее? — заинтересованно вскинула бровь Адель.

— К сожалению, — ответил колдун и вновь потянулся к забытой во время разговора чашке кофе. Он выглядел уже не таким злым, более сдержанным и, кажется, даже чуточку расслабился, хотя напряжение так до конца его и не отпустило. Но хоть что-то. С таким напарником уже можно было работать.

— Должен тебя предупредить, у Анны на меня зуб, — продолжил мужчина и одним глотком допил остатки кофе.

— Забыл, что я медиум? — хмыкнула Адель. — Одного моего присутствия достаточно, чтобы при желании превратить любое кладбище в дурдом. Но Анна меня терпит, а значит согласится терпеть и моего помощника. Кем бы он ни был.

— Смотри сама. Я тебя предупредил, — равнодушно пожал плечами колдун.

— Вот и договорились, — радостно подвела итог ведьма, забрав у гостя пустую кружку, и направилась на кухню готовить еще кофе. — К работе приступим сегодня же, но для начала приведи себя в порядок. Пока ты спал, я тебя немного умыла, а дальше сам. Дверь в ванную рядом с входной.

— Хорошо, — кивнул колдун и устало откинулся на спинку дивана, сильно запрокинув голову. Провел ладонями по лицу, затем по волосам, убирая их назад, и, немного помолчав, медленно выдохнул.

— Perfect, — тихо произнес он, изучая глазами старый потрескавшийся потолок. — I just made a deal with the bloody crazy witch.

— Я все слышу! — шутливо возмутилась Адель, отвлекшись от турки с новой порцией кофе. Колдун скосил в его сторону взгляд и недовольно ответил:

— I know.

Глава 3. [Не]предвиденные обстоятельства

Дэвид Лоу привычным движением собирался было зажечь сигарету, но быстро вспомнил, что еще минимум сутки не сможет сотворить даже такого простейшего заклинания, как огонек на кончиках пальцев, и попытался найти зажигалку, которую обычно носил с собой на всякий случай, если захочется покурить в местах, где колдовать категорически запрещено. Зажигалки в карманах не оказалось. День с поразительной скоростью становился все хуже и хуже.

И почему судьба занесла его именно в этот город? Он обещал себе обходить его стороной после того случая на кладбище. Но именно тогда, когда они с Бальтазаром оказались поблизости, последнего скосила проклятая хворь, подхваченная откуда-то из окружающего треклятый городишко магического пространства. У Дэвида попросту не оставалось никакого иного выбора, кроме как залечь на дно и в кратчайшие сроки попытаться найти лекарство. Даже на таком расстоянии, находясь с Бальтазаром на разных концах города, он почти физически ощущал, как тому плохо. Помимо того, что сам чувствовал себя немногим лучше. С той лишь разницей, что он-то шел на поправку, а Бальтазар медленно умирал.

А все из-за этой чокнутой ведьмы.

Обычно Дэвид считал себя толерантным человеком и магом. Да, несмотря на общий внешний источник магии, между ведьмами и колдунами с незапамятных времен сложилась вражда, в иные исторические периоды доходившая до откровенного кровопролития, но сам Лоу к ведьмам и ведьмакам никогда не питал особой неприязни. Все они люди, все маги, все они его раздражали примерно одинаково… Но конкретно эту рыжую наглую тварь он с огромным удовольствием придушил бы голыми руками.

У него и в мыслях не было винить ее за желание жить и сопротивление его магии, но своей нелепой сделкой она только растягивала муки умирающего Бальтазара, однако зачем ей это все на самом деле было нужно, оставалось загадкой. При взгляде на нее в голове Дэвида начинали свербеть слова, которые другие колдуны и колдуньи не уставали повторять: никогда и ни при каких обстоятельствах не верь ведьмам. Обманут, кинут и поминай, как звали. Если не убьют.

Конкретно эта ведьма даже не пыталась сделать вид, будто ей можно доверять. Да, она его помиловала, спасла, уложила в свою постель, отмыла и накормила, но Лоу никак не хотело покидать чувство будто она с ним просто играет, прикрываясь нелепой просьбой о помощи. Лучше бы сразу убила.

Впрочем, он тоже виноват. Слишком поторопился с ритуалом, толком не закрепил власть над ведьмой и сам не заметил, как попался в ее ловушку. Если подумать объективно, то как маг и медиум она хороша, а вот он наломал дров, и в итоге у него осталось не осталось больше вариантов кроме сотрудничества. Поэтому, преодолев неприязнь, колдун все же окликнул ворожею:

— Так где прячется очередной упырь?

Ведьма обернулась, и Дэвид едва удержался от того, чтобы передернуть плечами. Еще одна вещь, которая ему так сильно не нравилась в новой знакомой, был ее взгляд. Из-под густых ресниц на мир смотрели глаза человека, видящего гораздо больше, чем другие. Когда ведьма разговаривала с ним, Дэвида не покидало неприятное впечатление, словно бы она смотрит не только на него. Но на что именно, знать он не хотел. Ему вполне хватало собственных догадок, от которых по спине пробегал холодок.

Иногда взгляд ведьмы становился рассеянным и безжизненным. Почти стеклянным, как у фарфоровой куклы… Но через пару секунд вновь вспыхивал зеленым огнем, словно не было только что никакого короткого помутнения. Вот только тем, кто понимал весь ужас дара медиума постоянно видеть и мир живых и мир мертвых одновременно, легче не становилось. Оттого и находиться рядом с рыжей ведьмой становилось двойне неприятнее.

Впрочем ее саму чужое отношение к своей персоне ни капли не волновало.

— Где-то на западе, — неопределенно махнула рукой ведьма в сторону многочисленных рядов могильных плит и памятников. — Именно там его видели мельком. Вряд ли он пока достаточно окреп, чтобы нападать в открытую и тем более пользоваться крыльями. Но менее опасным он от этого все равно не становится.

— Вот как, — протянул Дэвид, изучая глазами мрачный кладбищенский пейзаж. — К слову, что случилось с призраком той девочки, которая когда-то была упырем?

Ведьма безразлично повела плечом, словно бы речь шла о безобидном пустяке.

— Отправила туда, где ей самое место, — туманно ответила она. — Это было не сложно. Даже ее Хозяин не смог бы помешать, если бы захотел.

Дэвид едва сдержался, чтобы не закатить глаза.

Хозяин чудовищ. Он никогда раньше не встречал никого с подобным даром, или же не знал об этом. Сила управлять монстрами, вплоть до того, чтобы насильно менять их природу и перекраивать согласно своим нуждам, считалась настолько же опасной, насколько и редкой. Лекари могли спасать жизни, медиумы тоже часто использовали свои силы во благо, но от хозяев чудовищ никто никогда не ждал добра. В этом безумном, больном и диком мире, когда в любом случайном незащищенным доме под кроватью мог притаиться монстр, дожидающийся удобного момента, чтобы утащить неосторожного ребенка или даже взрослого себе на ужин, люди с таким даром могли бы сослужить прекрасную службу. Но, судя по старым легендам и преданиям, видимо что-то меняется в головах тех, кто постоянно контактирует со Тьмой, и весь мир предстает для них огромной кормушкой для своих питомцев.

Говорят также, что есть и исключения. Те, кто умеет контролировать свое желание взращивать все новых и новых монстров, посылая их на охоту за всем, кто только попадется на глаза. Дэвид готов был поверить в подобное, ведь, насколько он знал, почти любой дар для его носителя — вечная борьба. Взять хотя бы его новую знакомую, ведьму-медиума. С самого детства, когда, как правило, впервые проявляется дар, одной ногой здесь, среди живых, а другой — по ту сторону…

И все же, поверить в то, что ведьма права, несмотря на все ее доводы, было сложно. Слишком фантастично, особенно учитывая, что на Восточном кладбище уже раньше заводились упыри и тогда речи ни о каком Хозяине чудовищ не шло. Наверняка на деле все обстояло куда проще и скоро они в этом убедятся. Если им, конечно, позволят.

— А вот и начальство пожаловало, — тоскливо вздохнул Дэвид, вертя незажженную сигарету в пальцах. К главным воротам из глубины кладбища быстро приближалась троица смотрителей. Адель, как главная в паре охотников, выступила им навстречу, но госпожа Анна даже не посмотрела в ее сторону и стремительно прошла мимо. Все внимание старшей смотрительницы было обращено исключительно на Дэвида. Она подскочила к мужчине почти вплотную и, плохо сдерживая ярость, рявкнула ему прямо в лицо:

— Как это понимать? Что ты здесь делаешь?

Что ж, никакого иного приветствия Дэвид и не ожидал. Более того, возвращаясь сюда, он искренне надеялся не пересечься с Анной Крафт, так как нервов слушать от нее очередной поток обвинений в свой адрес у него могло не хватить. Благо, его новая напарница мигом оказалась между ним и Анной и незаметно, но действенно оттеснила последнюю на пару шагов назад.

— Он мой помощник, — тоном не терпящим возражений произнесла она. На секунду очнувшись от застелившей глаза ярости, Анна быстро посмотрела на ведьму и вновь вцепилась пылающим взглядом в колдуна.

— Это правда? — чуть ли не прорычала она, будто готова была вот-вот откусить Дэвиду голову. А ведь было бы за что. По крайней мере, все, что Лоу с компанией других охотников задолжал кладбищу, он вернул еще до того, как в суде успели открыть на них дело. Но, видимо, гнев Анны не могли усмирить ни компенсация, ни время.

— Да, — стоически храня внешнее спокойствие, подтвердил Дэвид. — Ваша охотница решила, что без квалифицированной помощи не справится. Так уж получилось, что ее выбор пал на меня, а я не увидел причин отказывать даме в беде.

Ведьма высоко вскинула бровь, посмотрев на Лоу. За спиной Анны двое младших смотрителей затаили дыхание. Татьяна быстро взглянула на Раскольникову и поспешно опустила глаза вниз. Влад же растерянно переводил взгляд с одного из присутствующих на другого, пока не решил остановиться на главной смотрительнице, с нескрываемой надеждой ожидая решения начальства.

Анна глубоко вздохнула и очень медленно, сдержанно выдохнула сквозь сжатые зубы.

— Вот как, — зло выплюнула она, все так же сверля Дэвида ненавидящим взглядом. — Ведьма-охотница не может справиться с обычным упырем и решила заключить сделку с колдуном?

— С упырями, — жестко отметила та. — По моим оценкам, их гораздо больше, чем ожидалось, а значит надо действовать быстро. В одиночку я не справлюсь.

— Согласно контракту… — начала было Анна, но ведьма ее быстро перебила.

— Согласно контракту охотник имеет право прибегать к посторонней помощи, если того требует ситуация, — веско напомнила она и довольно неприятно улыбнулась. — А вам ведь нужно чистое кладбище?

Смотрительница еще несколько долгих секунд смотрела на Дэвида и наконец-то перевела взгляд на охотницу.

— У вас три дня, — холодно объявила она. — Не управитесь в срок — разрываю контракт. Ходить будете в сопровождении сторожа. Но если хоть на одном надгробье появится трещина, то мы вас по судам затаскаем. Вам не то, что на кладбище, в город вход будет заказан.

На этой ноте Анна резко развернулась и быстро зашагала прочь. За ней покорно поплелись оставшиеся смотрители. Выждав, пока троица отойдет на достаточное расстояние, ведьма громко и озорно прыснула.

— Значит «дама в беде»? — насмешливо произнесла она и лукаво взглянула на Дэвида. Тот только неопределенно провел рукой с зажатой между пальцев сигаретой в воздухе.

— Ты сама попросила о помощи, — равнодушно напомнил он, машинально положив сигарету в рот.

— И теперь еще больше заинтригована тем, что же произошло между тобой и Анной, — явно предвкушая большое веселье, заметила ведьма.

— Я тебя предупреждал про напряженные отношения с ней, — сухо отметил Лоу и жестко добавил: — А подробности тебя не касаются.

— Да как скажешь, — без тени обиды хмыкнула ведьма и небрежно щелкнула перед самым лицом колдуна пальцами. На их кончиках тут же заплясал маленький яркий огонек. Дэвид угрюмо посмотрел на навязанную напарницу, но желание впервые за долгое утро закурить победило.

Поймав кончиком сигареты пламя, мужчина глубоко затянулся, подержал дым немного в себе и медленно, с облегчением выдохнул. Дурацкая на самом деле привычка и столько возможностей выпадало бросить, но должна же оставаться хоть какая-то константа в этом сумасшедшем мире.

Казалось, ведьма Дэвида понимала и поддерживала, наблюдая за ним своими странными зелеными глазами из-под огненной взлохмаченной челки, но быстро вернула его обратно в реальность, напомнив о том, что любой намек на доверие между новоиспеченными напарниками всего лишь фикция.

— Твое дело рассказать мне или нет. Но если захотеть, все можно узнать, — не без намека произнесла она и неспешной походкой направилась вглубь кладбища.

Свое слово приставить к охотникам сопровождающего госпожа Анна сдержала, но решила не ограничиваться одним только сторожем и оправила ему в помощь одного из младших смотрителей. Госпожа Крафт выдала подчиненным два защитных амулета. Те были слабенькими, но не бесполезными. Тем более на дворе стоял день, упыри должны были крепко спать в своих норах, так что никто из сотрудников кладбища не боялся оказаться в когтях у чудовищ. Адель их компания, естественно, не нравилась, но и тратить время на возражения она не стала. Тем более, что сами младшие смотрители не сразу решили, кто пойдет с охотниками.

— Если их загрызут упыри, я за это отвечать не стану, — наклонившись к Адель, тихо предупредил Дэвид.

— И не придется, — отмахнулась та, внимательно наблюдая за тем, как чуть поодаль Влад и Татьяна пытаются прийти ккомпромиссу. Паренек всем своим видом старался показать, что он старше и ответственнее, но все равно не мог скрыть то, что идти вглубь кладбища навстречу с монстрами ему очень и очень не хотелось. Татьяна тоже не горела желанием, заметно волновалась, но отказаться от задания не пыталась. Наконец-то молодые люди пришли к согласию и вместе со сторожем подошли к охотникам.

— С вами пойдет Татьяна, — с подчеркнутой важностью и серьезностью произнес Влад. — Они с Федором Андреевичем будут держаться в стороне, но помните, что вы в ответе за их безопасность.

— Будем иметь в виду, — равнодушно ответила Адель, продолжая внимательно изучать собеседника. От ее пристального взгляда Влад заметно растерялся, но изо всех сил постарался сохранить лицо. Раскольникову его нарочито деловой и строгий вид даже повеселил. Парнишка так старался быть похожим на госпожу Анну, но повторял ее настолько неумело и неловко, что больше походил на карикатуру на свою начальницу, пускай и не со зла. А вот Татьяна продолжала упорно смотреть на носки своих осенних ботиночек. Ее ни капли не радовало новое задание, но и отказаться она от него в силу безграничной ответственности не могла.

— Постарайтесь на сей раз справиться, как должно, — пытаясь говорить с охотниками свысока так же, как и Анна, и не выдать облегчения, что не он отправится вместе с ними, произнес Влад. — В прошлый раз мы и так отдали вам семейную реликвию, но оказалось, что сильно вас переоценили.

— Так амулет принадлежал вам? — уточнила Адель, намеренно пропустив мимо ушей вторую часть предложения.

— Да, он достался нам с Татьяной от родителей, — чуть стушевавшись, ответил смотритель.

— О, так вы все-таки брат и сестра, — отметила Раскольникова. — Не зря я сразу увидела сходство. Анна тоже ваша родственница?

— Она наша кузина, — подала голос Татьяна, подняв взгляд, но на ведьму взглянула лишь вскользь. — Так мы идем?

— Да, — вмешался в разговор Дэвид, которому давно уже надоело топтаться на месте. — И нам лучше поторопиться.

Они ушли довольно глубоко, в сторону оврага, в котором был убит первый упырь. Адель довольно быстро нашла следы, оставленные на мягкой после ночного дождя земле и полога из листьев. Если бы ей с самого начала дали возможность толком исследовать кладбище, она быстро бы обнаружила других упырей, но сокрушаться по этому поводу было уже поздно. Тем более компания для ведьмы подобралась колоритная: мрачный и раздраженный всем на свете колдун, девочка-тихоня и постоянно ворчащий старик-сторож. Последний не особо отвлекал, но слушать его краем уха было занятно.

— …Вечно этот молодняк обрядится в черное, напудрится, протиснется через ограду и знай себе гуляет здесь, как в парке каком, — бубнил Федор Андреевич поминутно сплевывая на землю. — Они видите ли считают себя вампирами. Начитались романтичной чепухи… Да если бы они хоть одного живого вампира увидели, то сразу бы у них вся дурь из голов повылетала бы! Я вот видел. Эти твари и здесь время от времени объявляются, в склепах спят и на могилах. Им могильная земля вроде как какую-то силу придает, не знаю… Как бы то ни было, я их видел и они ни черта не похожи на то, как их эти напомаженные полудурки себе воображают. Зато Танюша с ними зачем-то общается, хотя госпожа Крафт ей не единожды запрещала.

— Они не такие уж и плохие, — скромно попыталась оправдаться Татьяна. — С ними есть о чем поговорить.

— Ну да, — смилостивился старик и достал папиросу из засаленной пачки и зажигалку. — У смотрителей так-то друзей немного. Все работа, да работа.

— Как давно ты официально смотрительница, Таня? — не отвлекаясь от дороги, спросила Адель.

— Год с небольшим, — тихо отозвалась та. — До этого жила в особняке и училась у Анны ремеслу вместе с Владом.

— Родители вас с братом отправили к двоюродной сестре? — уточнила Раскольникова.

— Наши родители умерли, когда мы были детьми. Анна наш опекун, — пояснила Татьяна и словно бы сделалась еще тише и неприметнее, чем была.

— Соболезную, — вместо Адель ответил Дэвид и молча показал сторожу незажженную сигарету. Старик его сразу понял и протянул зажигалку. Татьяна в ответ на вопрос колдуна только сдержанно кивнула.

— А я ведь тебя помню, — неожиданно сказал Федор Андреевич, с прищуром вглядываясь в лицо Дэвида. — Ты здесь был раньше вместе с другими охотниками. Пару лет назад, когда здесь в первый раз упыри объявились.

Адель тут же отвлеклась от характерно сломанной веточки на облетевшем кусте и резко обернулась к колдуну.

— Ты мне не говорил, что уже охотился здесь, — произнесла она, вцепившись в мужчину пристальным взглядом.

— Тогда речь шла о всего лишь двух упырях, — парировал Дэвид, выдохнув сигаретный дым. — К тому же на любом кладбище периодически появляется какая-нибудь нечисть.

— Тоже верно, — согласилась Адель, чуть сощурившись, но не стала тратить время на дальнейшие расспросы и кивнула в сторону. — Мы пришли. Ближайший к нам упырь спит под вон той пригоршней листьев.

Остальные посмотрели в указанном направлении, но судя по их взглядам, только Дэвид сразу увидел спрятанное логово.

— Вы оставайтесь здесь, а лучше сразу уходите. Здесь слишком опасно, и ваши амулетики вам никак не помогут, — обратилась Адель к смотрительнице и сторожу и вновь обернулась к колдуну. — Идем, напарник. Пора работать.

Упырь спал, тихо посапывая. Прежде чем залечь, свою нору он небрежно прикрыл крупной веткой со множеством сухих сучков, которую изрядно припорошило опавшими листьями, но не полностью, так что стоя у края норы, тварь можно было вполне разглядеть в темноте глубокой ямы. Серое, склизкое тело, которое легко можно было принять за мертвечину, если бы не было видно, как оно глубоко дышит во сне и время от времени вздрагивает и чешется. Воняло от упыря и его норы преомерзительно.

— Какой дальнейший план? — спросил Дэвид, всматриваясь вместе с прикрывшей нос Адель в темноту. — Как ты отловила первого упыря?

— Мне тогда запретили много ходить по кладбищу и поднимать шум, — ответила ведьма, отняв руку от лица. — Благо, смотрителей волнует только благополучие и покой мертвых, а на живых, тем более тех, кто и так нарушает порядок на кладбище, им плевать.

Она отошла на шаг и осмотрелась по сторонам. Вдалеке она заметила прятавшихся в кустах сопровождающих. Адель ожидала, что они воспользуются случаем и уйдут от греха подальше, но в Татьяне, скорее всего, долг победил страх, а вот Федору Андреевичу явно было банально любопытно увидеть, что же произойдет дальше.

— Нужна приманка, — посмотрев на подошедшего напарника, произнесла Адель. — Ничто так не привлекает упырей, да и вампиров тоже, как насыщенная адреналином кровь. Выманим его на него из норы, отведем как можно дальше и раним.

— Что это нам даст? — спросил Дэвид, кажется впервые за все время всерьез заинтересовавшись охотой.

— То, что раненное и неокрепшее до конца чудовище не побежит обратно к своей норе, как оно сделало бы будучи свободным или окажись нора достаточно близко, а рванет к своему хозяину зализывать раны, — пояснила Адель. — Тут-то мы и узнаем, была ли я права, и если да, то с кем именно мы имеем дело. Дальше уже по обстоятельствам.

— Ты довольно много знаешь о Хозяевах чудовищ и повадках их подопечных, — неожиданно заметил Дэвид. — Начинаю подозревать, что тебе уже доводилось сталкиваться с ними раньше.

— Мой наставник как-то познакомил меня с одним из них, — честно ответила Адель. — Тот человек умел держать себя в руках и не злоупотреблял своими способностями. Но очень яро убеждал остерегаться других хозяев, и я не вижу причин ему не верить.

— Интересная у тебя жизнь. Жаль, что я практически все о тебе забыл, — криво усмехнулся колдун. В его усмешке не было ни тени веселья, но Адель только беззаботно повела плечом.

— Может быть, еще расскажу, а, может быть, и нет, — спокойно произнесла она и отвернулась. — Но пока…

Она не успела толком примериться к местности и рассчитать лучший способ выманить упыря, как перед самым ее лицом мелькнула серебряная линия. Ведьма машинально отпрянула в сторону и оказалась на самом краю ямы. Мягкая сырая земля под ногами поехала вниз, но прежде чем Адель успела что-либо сделать, колдун поймал ее за руку и вынудил повиснуть над ямой. Внизу, в темноте раздался утробный рык, лязг клыков и шорох расправляемых крыльев. Упырь резко метнулся наверх, впиваясь когтями в земляную стену, и так же мгновенно остановился. Солнце, которое он мог терпеть, но всей своей природой ненавидел, мешало ему выбраться наружу и вцепиться в почуянную жертву, но Адель от того было ничуть не легче.

Она висела на краю, в то время как земля медленно расползалась под ее сапогами, а по щеке из глубокого пореза стекала кровь. Но даже чудовище за спиной и свежая рана на лице не так сильно волновали Адель, как тот факт, что теперь ее жизнь почти буквально оказалась в руках у ее нового компаньона. Дэвид крепко держал ее за запястье, но вместо того, чтобы помочь выбраться, с интересом наблюдал за происходящим. В другой его руке сверкал на солнце тонкий стилет. Адель знала, что колдун прятал его в рукаве пальто, но не думала, что он выкинет нечто подобное. Кажется, она сильно недооценила своего нового напарника, что ее особенно позабавило.

Медленно выдохнув и успокоившись, Адель прикрыла глаза и повисла на руке Дэвида. Упырь позади продолжал утробно рычать и рыть когтями землю, чуя сладкую кровь, но не решаясь выглянуть на солнце.

На секунду Дэвид ослабил хватку и тут же снова поймал запястье ведьмы. Адель качнулась в воздухе, и крупная капля крови сорвалась с ее щеки. Она упала монстру прямо на морду, что еще больше его раззадорило. Ведьма почти чувствовала его гнилое дыхание и слышала, как лязгают его клыки. Если бы он был смелее и взрослее, она бы уже точно оказалась в его пасти. Но, несмотря на шаткое положение, шансы все равно оставались на ее стороне. Ее и ее напарника.

— Сколько форы дашь? — стараясь повернуть голову так, чтобы поменьше капало со щеки, спросила Адель.

— Секунд двадцать, — так, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном, а не о играх со смертью, ответил Дэвид.

— Тогда до Аксаковского переулка, а дальше уже я, — произнесла ведьма, незаметно готовясь к следующему шагу.

— Ты главная, — усмехнулся колдун и резко дернул ее на себя. Громко и обиженно зарычав от того, что добыча решила ускользнуть, упырь вмиг набрался смелости и выбрался из норы на свет, но стоило ему только показать свою безобразную морду, как он тут же получил рукояткой стилета по лбу.

Дэвид и Адель со всех ног помчались прочь. Наблюдавший до последнего за развернувшимся действом сторож испуганно ломанулся прочь, но быстро опомнился, вернулся и потащил за собой замершую на месте Татьяну. Чудище тряхнуло головой и, окончательно озверев, рвануло за обидчиками.

Охотники со всех ног бежали по кладбищу, срезая путь как только можно. Дико завывая, упырь от них не отставал. Он бежал огромными прыжками, хлопая слабыми и пока еще бесполезными крыльями, и оставляя на земле огромные борозды от мощных когтей. Встревоженные призраки подняли панику, но даже Адель было сейчас совсем не до них. Монстр их догонял.

Впереди замаячила похоронная процессия. Увидев бегущую в их сторону пару, а за ней — безобразное чудище, люди с криками побросались в стороны. Несшие гроб в панике выронили ношу прямо посреди дороги и кинулись прятаться за ближайшие памятники. Не сбавляя темп, охотники перескочили гроб, а вот упырь все же об него запнулся, выломав крышку, и на секунду притормозил.

Разрыв в погоне снова увеличился, и Адель с Дэвидом успели вовремя добраться до кладбищенских ворот. Они пулей вылетели на улицу и побежали в сторону ближайшего переулка, где скрылись за поворотом. Взбешенный монстр без каких-либо опасений выйти за границы привычной территории бросился за ними, но стоило ему только показаться из-за угла, как раздался выстрел.

Упырь дернулся и оглушающе завизжал. По его передней лапе потекла темная вонючая кровь.

— Неплохой выстрел, — похвалил Дэвид Адель, держащей в вытянутой руке кольт 1911 из матовой черной стали. Ведьма комплимент проигнорировала, не спуская со скулящего от боли монстра пристального взгляда. Упырь заметался, но недолго, и быстро заковылял обратно к кладбищу, поджимая истекающую кровью лапу и отчаянно хлопая бесполезными крыльями.

— Раз. Два. Три. А теперь побежали, — скомандовала ведьма и кинулась вслед за чудищем, все еще сжимая пистолет в руке.

Но, не успев толком вкусить азарт погони, охотники увидели, как перед самым входом на кладбище упырь внезапно пошатнулся, вздрогнул, неестественно заломив шею, и бездыханно повалился на бок.

— Беру свои слова назад, — подбежав к распластавшемуся на асфальте монстру, язвительно заявил Дэвид.

— Не торопись, — сухо отозвалась Адель и молча указала на шею чудовища. Из холодной склизкой плоти торчала окровавленная кость.

Глава 4. [Не]обдуманный ход

У упыря была сломана шея. Край треснувшего позвоночника вспорол плоть и вышел наружу. Густая почерневшая кровь испачкала серую кожу и обильно залила асфальт под трупом. На мочке большого безобразного уха чудовища была маленькая татуировка — крохотный круг с переплетенными между собой рунами, неаккуратно нанесенный обычными канцелярскими чернилами.

— Ошейник Атланта, — глухо произнесла Адель, внимательно изучая глазами знак. Влад и Татьяна ошеломленно взглянули на внезапно заговорившую женщину. Сотрудники кладбища явились на место гибели упыря незамедлительно, а через пару минут к ним присоединилась и полиция. Толпа зевак и вовсе образовалась как будто по мановению волшебной палочки. Но, как ни странно, на рыжую ведьму никто не обращал внимания, пока та наконец-то не заговорила.

— Заклинание создано в Германии в шестнадцатом веке. Применялось к заключенным и пленным. Срабатывает по команде мага. Ломает жертве шейные позвонки. С начала девятнадцатого века входит в список запрещенных заклинаний в большинстве стран Европы, о чем можно узнать из «Краткого сборника наиболее опасных заклинаний» под редакцией В. А. Брогинского.

— Эм… вы все учебники наизусть запоминаете? — выдержав неловкую паузу, осторожно поинтересовался Влад.

— Только то, что мне интересно, — повела плечом охотница и направилась в сторону своего напарника. На последнего уже минут десять во всю глотку орала алая от гнева Анна Крафт. Дэвид молчал и с тоской смотрел на темнеющее осеннее небо, смиренно ожидая, когда смотрительница наконец-то сорвет себе голос.

— Это ты виноват! — кричала госпожа Крафт, растеряв последние остатки холодности и чопорности. — Я так и знала, что от тебя снова будут одни проблемы, даже если твоих дружков рядом не будет! Будь проклят тот день, когда твоя нога впервые ступила на мое кладбище! Эй!

Не обращая внимания на ее возмущенные вопли, Адель не грубо, но жестко оттеснила Анну в сторону и прильнула к Дэвиду. Ловкие пальцы ведьмы обшарили карманы его пальто, словно одежда принадлежала ей, а не колдуну.

— Что вы делаете? — изумленно спросила Анна, наблюдая за охотницей. Дэвид же в свою очередь следил за напарницей скорее с любопытством, нежели с удивлением. Проигнорировав вопрос смотрительницы, Адель распахнула пальто колдуна и принялась методично выворачивать карманы его жилетки и джинсов. Челюсть смотрительницы упала вниз.

— Помочь? — иронично поинтересовался Лоу, но его предложение быстро потеряло актуальность. На свет показался белый хлопковый платок, который Адель тут же прижала к окровавленной щеке.

— Сударыня, понятия не имею, чем вам насолил мой напарник, — как ни в чем не бывало обратилась ведьма к Анне, — но не его надо винить в данной ситуации.

— И кого же? — презрительно фыркнула главная смотрительница, вернув себе былую надменность. — Хотя не говорите, я знаю. Виноваты в случившемся…

— Хозяин чудовищ, — оборвала ее Адель. Подошедшие младшие смотрители синхронно вздрогнули и замерли в ужасе.

— Что? — ошарашенно спросила Анна.

— Хозяин чудовищ, — повторила Адель. — Маг с особым даром. Способен управлять монстрами, изменять их по своей прихоти и создавать почти из ничего новых. К счастью, очень редкая способность.

— Я знаю, — зло процедила старшая смотрительница. — Но это же вздор!

— Могу доказать, — равнодушно пожала плечами ведьма.

— Тогда почему сразу не сказали? — оскалилась Анна.

— Потому что Хозяин чудовищ — один из сотрудников кладбища, — уверенно произнесла Адель, и после ее слов вмиг повисла напряженная тишина.

Глаза Анны расширились не то от ужаса, не то от возмущения. Челюсть Влада упала вниз, а Татьяна на секунду перестала дышать и сильно побледнела. Дэвид незаметно отступил назад, не намереваясь попадать под раздачу вместе с напарницей. А, судя по тому, как налились кровью глаза госпожи Крафт и побелели костяшки ее сжатых кулаков, ожидать стоило смертоубийства не меньше.

Но буря со стороны смотрительницы, к счастью, разразиться не успела.

— Госпожа Анна, это вот эти охотники, которые тут все кладбище на уши поставили? — поинтересовался подошедший капитан полиции. Едва совладав с собой, Анна сдержанно кивнула в ответ.

— Попрошу предъявить документы, — попросил полицейский, обратившись к магам.

Те, без лишнего сопротивления, отдали ему свои паспорта и лицензии. Полицейский внимательно осмотрел бумаги и задумчиво пригладил усы.

— Так-с… Значит ведьма третьего уровня, лицензия вольного охотника. Раньше на государство не работали?

— Нет, не люблю быть привязанной к одному месту, — сухо пояснила Адель.

— Ну, каждому свое, — так же бесстрастно ответил полицейский и принялся за колдуна. — А вы, сударь… Хе, поданный Британской империи. Интересно…

— У меня есть разрешение на проживание и работу в России, — холодно перебил его Дэвид. — Документы в полном порядке. Можете проверять сколько угодно.

— Вижу, у вас есть разрешение на оружие и боевую магию. А где лицензия на охоту? — сощурившись, уточнил полицейский.

— Нет. Я не охотник, — без запинки честно ответил Лоу. — Моя компаньонка попросила меня немного ей помочь, прикрыть ее спину, и не более того.

К несчастью, интерес полицейского к колдуну стал только сильнее, и судя по тому, как алчно загорелись его глаза, Дэвида ждали долгие часы в ближайшем отделении полиции. Для маленького и сонного русского городишки поймать за руку британского подданного даже на такой формальности было событием куда интереснее, чем валяющийся посреди улицы труп опасного чудовища. Адель даже не удивилась такому развитию событий и только выразительно закатила глаза. Она уж было приготовилась начать отбивать своего спутника от полиции, но Дэвид оказался проворнее. Прежде чем полицейский успел что-либо сказать, колдун взял его под локоть и настойчиво отвел в сторону.

— Давайте потолкуем с глазу на глаз, хорошо? — подчеркнуто мягко, но все-таки не без ноток раздражения в голосе предложил он, и мужчины отошли на несколько шагов в сторону. Адель с нескрываемым любопытством наблюдала за ними и гадала по какому пути пойдут переговоры. Вариантов было немного: либо ее напарник предложит полицейскому взятку, либо запугает, но менее интересно ведьме от этого не становилось.

— Послушайте вы, сударыня, — неожиданно прорычали Адель чуть ли не ухо. Ведьма машинально отшатнулась, отвлекаясь от наблюдения за разговором напарника и полисмена, и с неприятием посмотрела на разгневанную Анну.

— Я больше не собираюсь терпеть ваши дурацкие выходки, — процедила та. — В суд подавать не будем, но контракт с вами мы разрываем.

— Ладно, — безразлично пожала плечами охотница. — Только давайте с бумагами повременим до утра, хорошо? Я вам все равно сейчас аванс вернуть не смогу.

Анна ненадолго задумалась, яростно посипев носом.

— Хорошо, — нехотя кивнула она. — Завтра в семь в моем кабинете. Одна. И чтобы ноги вашей и вашего дружка больше на моем кладбище до утра не было!

Поставив на этом жирную точку, смотрительница резко развернулась на каблуках и стремительно направилась к воротам кладбища. Младшие сотрудники поспешили за ней следом. Адель наблюдала за ними с особым интересом. Ее больше не волновало ни то, как ее напарник смог договорится с полицейским и вернуть свои документы, ни подъехавший за трупом упыря фургон государственных охотников, которым вечно доставалась всякая мелочевка или уборка за вольными. Она смотрела на уходящих в сторону кладбища брата и сестру и с удовольствием отмечала, как подчеркнуто Влад старается выглядеть храбрым и решительным и с каким испугом поглядывает на нее через плечо Татьяна.

— Мда, нехорошо получилось, — даже не пытаясь изобразить досаду, высказался Дэвид и повесил пальто в коридоре. Адель небрежно сбросила сапоги, кинула не глядя куртку и устремилась на кухню. Защелкали старые шкафчики, зазвенели склянки — ведьма с энтузиазмом выкладывала на кухонный стол разнообразные флакончики и баночки.

— Так что теперь с нашим договором? — поинтересовался Лоу, пока женщина быстро и тщательно мыла и вытирала ладони, и, скрестив руки на груди, прислонился к стене.

— А что с ним? — отстраненно спросила Адель, отбросив влажное полотенце. Не отвлекаясь на собеседника, она подхватила со стола длинный пинцет и принялась за выуживание из почти пустой склянки с бледно-голубой жидкостью длинной тонкой нитки — нити Лазаря. Последняя поддалась не сразу, но вскоре уже лежала на чистом белом блюдце.

Наблюдая за напарницей, Дэвид напряженно поджал губы. Отвлекшись на секунду, Адель вскользь взглянула на мужчину и послала ему короткую заговорщическую улыбку.

— Контракт будет аннулирован только утром, так что и наш договор тоже в силе, — пояснила она, обеззараживая большую кривую иглу. — Так что не волнуйся. Ты получишь то, что тебе причитается. Даю слово.

Закончив с иглой и положив ее на то же блюдце, что и нить, ведьма стремительно скрылась в ванной.

— Договор в силе до утра? — осторожно уточнил Дэвид, учтиво не проследовав за женщиной, хотя она и оставила дверь открытой нараспашку.

— Если мы успеем отловить нашего Хозяина до рассвета, — беззаботно отозвалась Адель. — А там посмотрим.

— Но зачем тебе продолжать охоту? — удивился Лоу.

— Как это зачем? — выглянула в коридор ведьма и высоко вскинула бровь.

— Пускай смотрители теперь сами разбираются со своими проблемами, — пожал плечами колдун.

— Ну уж нет. Это моя охота и я не собираюсь упускать свою добычу, — кровожадно улыбнулась Адель и снова скрылась за дверью. — Дело принципа, а не денег!

— Значит комедия абсурда продолжается, — тяжело вздохнул Дэвид и с усталым видом посмотрел в потолок. Он все еще чувствовал себя нехорошо и продолжал ясно ощущать то, насколько хуже Бальтазару. Как он мучается и с надеждой ждет лекарства. Ждет Дэвида, единственного друга…

— У нас почти нет времени, — проговорил мужчина, смотря в потолок. — Нам нельзя появляться на кладбище, мы привлекли внимание полиции и городских охотников, но принципы важнее. Только зачем ты сказала смотрителям, что Хозяин кто-то с кладбища?

— Потому что я действительно так считаю, — раздалось из ванной.

— Доказательство? — уточнил Дэвид.

— Конкретных нет. Только предположения, — бодро ответила ведьма и тихо зашипела от боли.

Дэвид закрыл глаза, постоял так немного в коридоре и все-таки зашел в ванную. Адель стояла над раковиной и, глядя в зеркало, вытирала порез на щеке пропитанным пахучим раствором большим куском ваты.

— Какого черты ты делаешь? — едва сдерживаясь, раздраженно спросил Лоу. — Неужели нельзя было промолчать и не доводить напряженную ситуацию до абсурда?

— Не все так плохо, как тебе кажется, — добродушно усмехнулась Адель и посмотрела на мужчину. — Ты лучше ответь, так ли обязательно было использовать меня в качестве приманки? Или это такая маленькая месть?

— А ты как думаешь? — язвительно поинтересовался мужчина, прислонившись к дверному косяку. — Мой друг медленно умирает, а я вынужден составлять тебе компанию, пока ты отлавливаешь всяких упырей и мифических хозяев чудовищ.

— Ты не для компании, — отметила ведьма, вновь оборачиваясь к своему отражению.

— Серьезно? — фыркнул колдун. — Хочешь, чтобы я поверил, что ты одна не справишься после того, как видел тебя в деле?

Усмешка на ведьминых губах незаметно перетекла в легкую улыбку. В иных обстоятельствах Дэвид вполне мог бы посчитать ее очаровательной и даже милой, но только не сейчас, когда от раздражения, усталости и страха за жизнь Бальтазара его глаза едва не застелило яростью.

— Я не идиот, — прошипел он. — Что происходит? Зачем я тебе?

— Какая разница? — спросила Адель, выбросив вату в маленькое мусорное ведро под раковиной. — Ты жив. Твой друг будет жить. Разве этого мало?

— Нет, ты точно сумасшедшая, — болезненно вздохнул колдун. — Или я тебе нужен для чего-то другого.

— Чего например? — насмешливо поинтересовалась ведьма, принимаясь за иглу и зачарованную нитку.

— Скрасить твое одиночество, — не сдержавшись, съязвил Дэвид. — Тяжело, наверное, всю жизнь искать сестру, не имея четких зацепок и полагаясь на случай. А тут еще и отчаяние от постоянных неудач…

Лоу запнулся на полуслове, увидев, как быстро переменилась Адель. Она больше не улыбалась. Мгновенная метаморфоза и вот она уже стояла прямо, полностью повернувшись к мужчине и крепко сжав кулаки до побелевших костяшек. Вся ее поза кричала о едва сдерживаемой ярости, а взгляд…

Но в тот момент Дэвида больше всего впечатлил ее взгляд. Зеленые глаза больше не изучали нечто неведомое, то, что мог увидеть только человек, вечно живущий на грани мира живых и мертвых. Не походили они и на пустое стекло, в которое превращались, когда ведьма уходила с головой в свои мысли.

Адель смотрела на Дэвида так, словно кроме него больше никого и ничего вокруг не существовало. Никаких живых и призраков, никаких измерений и слоев реальности. Только он один и все.

— Вон.

Дэвид моргнул, словно очнувшись от гипноза странных зеленых глаз.

— Что? — неуверенно переспросил он, на долю секунды забыв все слова чужого языка и едва вспомнив подходящее.

— Пошел прочь, — пугающе тихим голосом повторила Адель. Она неожиданно направилась прямо на него, но в последний момент обогнула, прошла мимо, умудрившись даже не задеть, и скрылась на кухне, откуда тут же послышалась какая-то подозрительная возня. Дэвид немного замешкался и только хотел было последовать за ведьмой, но не успел сделать и шага, как она вернулась, схватила с вешалки его пальто и сунула ему в руки.

— Пошел прочь тебе говорят! — истерично закричала она, сильно толкнув колдуна по направлению к входной двери. — Или русский язык резко разучился понимать?! Прочь!

Она вытолкала его из квартиры чуть ли не взашей и громко захлопнула перед его носом дверь. Опешив от такой внезапной реакции, Дэвид застыл на пороге на несколько секунд, но собственный гнев и раздражение быстро взяли в верх. Цедя ругательства сквозь зубы, мужчина накинул на плечи пальто и стремительно сбежал вниз по лестнице.

Чертова ведьма! Он ведь собирался честно помогать ей с охотой до конца и пойти на решительные меры, только если она нарушит свое слово. Но раз так, то он больше не будет играть в ее игры. Еще немного времени и он достаточно восстановится, чтобы вернуться и перерезать рыжей стерве глотку. Со свежей кровью шансы на выздоровление у Бальтазара повышались, но в такой ситуации сойдет любая, главное ведьмина. Всего-то ведь и нужна пара капель…

Дэвид остановился на последней ступеньке лестницы и медленно вытащил руку из кармана пальто. Вместо сигарет, которые он искал, в сером полумраке обшарпанного подъезда сверкнула стеклянным боком плотно закрытая миниатюрная колбочка с темно-бордовой кровью внутри.

Долгую минуту колдун смотрел на зловещий сосудик в ладони, после чего в сердцах выплюнул одно-единственное короткое, но очень емкое слово:

— Сука!

Адель тихо материлась отборным матом и шипела от боли, зашивая перед зеркалом располосованную щеку. Свежая рана на ладони, наспех замотанная тряпкой, только мешала, но кто-то же должен держать свое слово в этом проклятом мире?

На самом деле, тогда на кладбище Адель тоже собиралась использовать напарника в качестве приманки, просто колдун оказался проворнее и быстрее. Так что она закрыла глаза на его поступок, на то, что он уже два раза пытался ее убить, на его почти осязаемую ненависть к ней… Но его слова про сестру ведьма простить не могла. Они все еще эхом отзывались в ее голове, больно ударяя по исчерченному шрамами сердцу.

Поэтому у нее так сильно дрожали руки, и иголка никак не желала нормально сшивать порванную плоть. Да еще и порезанная кухонным ножом ладонь… Но друг колдуна перед Адель был ни в чем не виноват. Она искреннее ему сочувствовала. Настолько, что, как ни парадоксально, если бы с самого начала к ней обратились с просьбой дать пару капель крови для лекарства, она скорее всего огласилась бы. Ради такого существа не жалко, тем более, что она всегда испытывала легкое благоговение к всему его виду. Даром, что сама никому из них столь же близким, как колдун, другом, стать не могла. Медиумы всадниками стать не могут…

— Давай лучше я.

Адель резко отвернулась от зеркала. Мерцающая слабым бледно-голубым светом нитка натянулась и из потревоженной раны обильнее потекла кровь. Раскольникова тем не менее на боль не обратила никакого внимания, ведь все ее внимание вновь было сконцентрировано на стоящем в дверном проеме Дэвиде. Вид у мужчины был все такой же мрачный, как и раньше, но в голубых глазах легко читалось чувство вины. Пальто он оставил в коридоре на вешалке и даже ботинки вытер об придверный коврик, как хороший вежливый гость, но Адель все равно не ожидала от него ничего хорошего и незаметно напряглась. Жаль, она в сердцах забыла не только поднять защитные заклинания, но и просто закрыть входную дверь.

Двигаясь медленно и тем самым давая понять, что пришел с миром, колдун подошел к ведьме и кивнул на иглу в ее руке.

— Я умею зашивать раны, а ты себе сейчас только хуже сделаешь, — пояснил он спокойным и успокаивающим тоном.

Адель на секунду затаила дыхание, не спуская пристального взгляда с лица мужчины, и тут же расслабилась. Не тратясь на слова, она повернулась к нему порезанной щекой и до театральности изящным жестом предлагающе протянула иглу двумя пальцами, натянув нитку. Из пореза снова сбежала капелька крови, прочертив красную полосу по бледной щеке, а затем и шее, но ведьма и глазом не моргнула. Со стороны казалось, что она ничего не чувствует, и, даже более того, будто бы ее здесь на самом деле нет, а перед колдуном стоит красивая и пустая оболочка, не способная ощущать ни боль, ни липкость крови. У Адель всегда прекрасно получался этот фокус.

На какое-то мгновение Дэвид замешкался, явно засомневавшись в том, что поступил правильно, вернувшись, но быстро взял себя в руки и, закатывая рукава рубашки, наклонился к раковине.

— Лучше пройдем в гостиную. Там свет ярче и есть, где сесть, — предложил он, намыливая руки. Адель только безразлично повела плечам и вышла из ванной. Как-то иначе злиться с недошитой щекой и иглой в руке было проблематично.

Дэвид тщательно вымыл и вытер руки, после чего вместе со всем необходимым для кустарной операции прошел в гостиную, где на диване его дожидалась Адель. Учитывая то, как ведьма вспылила, когда он высказался про ее сестру, она выглядела удивительно сдержанно и спокойно. Но Дэвид все равно чувствовал, какой сильный гнев от нее исходил. Во всей ее позе сквозило такое напряжение, будто бы она в любой момент готова была броситься на колдуна и воткнуть ему кривую иглу в глаз, стоило ему дать хотя бы крохотный повод так поступить. И все же, она ему доверилась.

Он сел рядом с ней, забрал иглу и, аккуратно промокнув рану ватой, принялся зашивать. Ведьма напряглась еще сильнее, но уже от боли, и все же не проронила ни звука и осталась сидеть ровно и неподвижно.

Она все же была очень странная, пускай все ворожеи в той или иной степени странные создания. Взять тех же Ночных ведьм, элитный отряд военно-воздушных сил России, в котором служили практически одни женщины. Дэвиду доводилось пересекаться с некоторыми из них, отставными и действующими всадницами, и все они, как на подбор, умудрялись сочетать в себе безупречную дисциплину с совершенно кошмарным и сумасбродным характером. Словно бы их отбирали не только согласно крайне жестким физическим и интеллектуальным критериям, но и по тому, насколько они безумны.

Адель тоже производила впечатление человека не совсем в себе. Возможно, дело было в том, что она медиум, а, может быть, в совсем ином… Дэвид не мог сказать точно. Все, что он успел про нее узнать, пока пытался взять под контроль, почти вся ее жизнь, стерлось из его головы, будто бы никогда и не существовало в его памяти вовсе. Осталось только неясное и неточное, без каких-либо подробностей воспоминание о том, что у Адель есть сестра, она потеряла ее очень и очень давно и с той поры ищет, хотя за долгие годы не смогла продвинуться в своих поисках ни на йоту. Больше он ничего про ее прошлое и настоящее не знал.

Строго говоря, его ее проблемы не касались. После того, как они разберутся с неприятностями на кладбище и спасут Бальтазара, он про нее забудет раз и навсегда. Но сложно было не признать, что она умела произвести впечатление.

Дэвид аккуратно закончил шов, ножницами обрезал нить и еще раз промокнул теперь уже зашитую рану. Адель все так же не шевелилась, хотя уже могла спокойно двигаться. Она не попыталась ни отсесть от колдуна, ни взглянуть на него, бездумным взглядом смотря в пустоту перед собой. Со стороны она казалась бездушной фарфоровой куколкой — симпатичной и совершенно пустой внутри.

Хотя внешне она действительно напоминала куклу. Ее сложно было назвать красивой, скорее милой. Она не могла похвастаться высокими драматичными скулами, как роковые красавицы в дорогом кино и модных журналах, но у нее были мягкие щечки, пухлые губы и хрупкий круглый подбородок. К тому же она была курносая. Кончик ее носа забавно вздымался вверх, что вместе с остальными мягкими и скругленными чертами, огненно-медными волнистыми волосами и пышной челкой придавало ей определенное очарование… Которое в миг разбивалось об ее жутковатый взгляд лисьих глаз и хищную недобрую улыбку.

Но отрешившись от всего и вся, она будто бы становилась неживой. Даже не мертвой, а словно похожей на человекоподобного голема без тетраграмматона в голове. Словно бы внутри у нее не билось сердце и не было совсем ничего, ни намека на искру… И возможно, как подозревал Дэвид, именно из-за того, что ее сестры уже очень давно не было с ней рядом.

Совершенно неожиданно Адель моргнула, точно очнулась от глубокого наваждения, и искоса посмотрела на колдуна. Секунду она внимательно его рассматривала, после чего быстро вскочила на ноги и вмиг исчезла в ванной. Не пытаясь даже задумываться о ее шальных действиях, Дэвид собрал вату, инструменты и остатки нити Лазаря и неспешно проследовал за ведьмой. Та на его присутствие не обратила никакого внимания, увлеченно изучая зашитую щеку в зеркале.

— Не волнуйся, шрама не останется. У меня легкая рука, — успокоил ее Дэвид, выбрасывая окровавленную вату в мусорное ведерко.

— Легкая, — точно эхо повторила Адель и, отвлекшись от своего отражения, с усмешкой кивнула на руки колдуна. — А так и не скажешь.

Дэвид на ее ремарку только тихо прыснул. Что поделать, но красивыми кистями рук его природа не наградила. Пускай пальцы были длинными, а ладони — узкими, но суставы выделялись слишком сильно, да и кожа давным-давно огрубела и обросла непроходящими мозолями. И все же латанье ран Дэвиду всегда давалось довольно легко. Такой уж был своеобразный талант.

— Твоя рука… — хотел было напомнить Дэвид, но Адель его быстро перебила.

— Просто приложу остаток нити к ране и забинтую. Заживать будет дольше, но я перетерплю, — отмахнулась она, разматывая пропитавшуюся кровью тряпку, сунула порезанную ладонь под воду.

— Ты ведь знаешь, что могла не делать этого, — серьезно произнес Дэвид, наблюдая за ней. — По уговору сначала я должен тебе помочь.

— Могла бы, — согласилась Адель, осторожно вытирая руку. — Но у меня тоже есть понятия о чести. Как и у тебя, раз ты вернулся.

Она посмотрела на него со своей извечной лукавой полуулыбкой, но одобрительно, почти дружелюбно, и тут же вернулась к своей ране. Очень аккуратно она положила вдоль пореза оставшийся кусочек нити Лазаря и прижала сплющенным куском ваты.

— Поставь чайник, пока я забинтовываю руку, — попросила ведьма.

— Ты думаешь, у нас есть время для чая? — с подчеркнутым сомнением спросил Дэвид.

— Для чая нет, для кофе — да, — широко улыбнулась Адель. — И пока будем его пить, я тебе расскажу дальнейший план действий.

Дэвиду осталось только пожать плечами и отправится на кухню. Пускай он предпочел бы поторопиться с решением проблемы, но командовала сейчас Адель, да и от короткой передышки никому не станет хуже.

На кухне Дэвид быстро нашел кофе, поставил турку на плиту и скорее машинально, чем осознанно достал из пачки сигарету. Он зажал ее губами, но закуривать не стал и, позволив себе ненадолго расслабиться и проведать Бальтазара, устало прикрыл глаза. Сознание тут же метнулось к другому, которое даже на таком дальнем расстоянии все равно продолжало сиять полуночной звездой на горизонте. Оно пульсировало в такт огромного и мощного сердца, и, зная, как оно бьется обычно, Дэвид с огорчением отметил, что его другу лучше не стало. К счастью, Бальтазар всегда был бойцом, и продолжал стойко воевать со смертельной болезнью, превозмогая ужасную боль и усталость. Он даже подбодрил Дэвида и постарался хотя бы немного его успокоить. Он не сомневался, что лекарство появится в срок, настолько сильно он верил в своего друга…

— Так ты мне расскажешь, за что тебя так ненавидит Анна? — беззаботно спросила Адель, вернувшись из ванной с забинтованной ладонью. Незримый и лишенный слов разговор двух друзей оборвался, и Дэвид резко распахнул глаза. Кофе в турке как раз закипел.

— Это так важно? — устало потерев переносицу, спросил мужчина, убрал сигарету в карман жилетки и разлил кофе по кружкам.

— Мне любопытно, — ответила Адель, выглянув у него из-за спины, и, не дожидаясь пока ее чашка наполнится, быстро кинула туда пару кубиков сахара и плеснула немного бальзама. Дэвид бросил в ее сторону укоризненный взгляд и отдал ведьме кружку.

— Ты мне хотела рассказать дальнейший план, — напомнил он.

— Сначала ты мне расскажешь про то, что ты натворил на кладбище, — не отступала Адель и, забрав чашку, ушла в гостиную, где расслабленно плюхнулась на диван. Дэвид поймал себя на мысли, что она снова начала его дико раздражать своим излишне беззаботным поведением, учитывая, что времени у них было в обрез, но сдержался, понимая, что лучше ведьме подыграть, чем перечить. Поэтому, быстро послав Бальтазара успокаивающую полумысль-полуэмоцию, он коротко вздохнул, взял свою кружку и прошел в гостиную

— Ты наверняка уже сама догадалась, — сухо произнес он, присаживаясь на другой край дивана.

— То, что ты в свое время вместе с некими напарниками-охотниками разнес кладбище госпожи Крафт? О да! — хохотнула Адель и одним легким движением крутанулась на диванной подушке и сложила ноги у мужчины на коленях. Дэвид едва успел отвести кружку с горячим кофе в сторону, да так и замер, не ожидав такой резкой смены настроения ведьмы. Но для Адель словно бы ничего такого не произошло, и она вальяжно устроилась на диване, ни капли не беспокоясь о том, что подумает напарник о ее маленькой наглости. Дэвид с секунду боролся с желанием сбросить щиколотки ворожеи вниз, но в итоге мысленно махнул рукой и оставил все как есть. Снова накалять обстановку не хотелось, тем более не так уж ему и мешали ее ноги.

— Кладбище разнесли не мы, а упыри, — пояснил он наконец и, оперившись одной рукой на скрещенные женские щиколотки, наклонился вперед и поставил кружку на журнальный столик. — В тот год я был в городе проездом, осел у одного знакомого и он предложил мне поучаствовать в охоте. Мы думали заработать легкие деньги, но, когда столкнулись с самими монстрами, поняли, что ошиблись. Те твари оказались удивительно живучими и сильными сверх меры. Они больше напоминали сторожевых псов, чем обычных упырей. Не боялись боевой магии, не убегали и с легкостью крушили каменные надгробья, стараясь до нас добраться.

Дэвид замолчал, задумчиво посмотрев перед собой, и немного обескураженно хмыкнул.

— Что? — не спуская с него внимательного взгляда, спросила Адель, но по ее улыбке было понятно, что она и так прекрасно поняла, о чем подумал напарник.

— А я ведь мог бы догадаться уже тогда, что что-то здесь нечисто. Действительно, уж больно нетипичное поведение было у тех упырей, — задумчиво произнес Дэвид, машинально погладив щиколотки ведьмы. — Словно бы они что-то защищали.

— Не что-то, а кого-то, — поправила Адель. — Но вам в тот раз было не того, ведь Анна мигом подала на вас в суд за нанесенный ущерб.

— Не успела. Она грозилась во всеуслышание, но нам удалось откупиться, — чуть поморщившись, отмахнулся Дэвид. — После чего и я, и мой знакомый как можно быстрее убрались из города, от неприятностей подальше.

— Какая прозаичная история, — фыркнула Адель. — А я себе уже напридумывала, как ты соблазнил госпожу Крафт и влюбил в себя ее племянницу.

— Вот уж чего не хватало! — закатил глаза Дэвид, и только сейчас поймал себя на том, что так и не убрал руку с ног напарницы. Хотя она была совсем не против и незаметно повела ножкой так, чтобы мужчина снова провел по ее щиколотке ладонью, от чего ситуация стремительно стала еще страннее и щекотливее. Но убедив себя, что ведьма всего лишь играется, ни на что серьезное не намекая, Дэвид вместо того, чтобы погладить ноги Адель, накрыл их ладонью в присмиряющем жесте. Женщина его намек поняла без лишних слов и чуть присмирела, но поза ее от этого менее соблазнительной не стала.

— С Анной у нас были чисто деловые отношения, — взяв себя в руки и жестко оттеснив все посторонние мысли, продолжил рассказывать Дэвид. — Татьяна и Влад в тот момент в должность смотрителей еще не вступили, только учились, но я помню, как они с интересом наблюдали за подготовкой к охоте. Под руку не лезли, но старались далеко не отходить…

Колдун неуверенно замолчал и с подозрением посмотрел на улыбающуюся ведьму.

— Думаешь, что это они во всем виноваты? — уточнил он.

— Ты никогда не интересовался? — вопросом на вопрос ответила Адель.

— Чем именно? — нахмурился Дэвид.

— Как умерли их родители, — произнесла ведьма, и ее улыбка стала шире. И кровожаднее.

Незаметно город окутал серый сумрак. Яркие осенние краски поутихли, и улицы вблизи Восточного кладбища совсем опустели. Горожане быстро прознали про дневной инцидент с упырем, и жильцы близлежащих домов старались носа из дома не казать. Мало ли что…

Спеша к условленному месту встречи, Дэвид наметанным глазом выхватывал приклеенные к оконным стеклам листы с защитными заклинаниями и приколоченные к рамам амулеты. Кое-где висели в окнах сплетенные нитями оберегающие заговоры. При виде них, магия внутри Дэвида отзывалась легким, будто электрическим покалыванием, что без сомнения было плюсом. Колдун быстро шел на поправку, но все же недостаточно, и воевать с упырями предстояло более топорными методами, благо запаса патронов и листов с простейшими боевыми заклинаниями должно было хватить с лихвой.

Впрочем, предстоящая стычка с упырями и их Хозяином Дэвида не сильно беспокоила. Состояние Бальтазара — вот, что имело реальное значение. Адель не стала спешить обратно на кладбище, решив дать время взволнованной добыче дозреть, так что Лоу выкроил немного времени, чтобы вернуться в свое временное пристанище, проведать друга, а заодно вооружиться получше. Бальтазар был все так же плох, но продолжал изо всех сил держаться. У него даже хватило сил на то, чтобы проявить чувство юмора и слегка подколоть Дэвида насчет рыжей ведьмы. От него-то, конечно, не укрылось то, как быстро менялось в течение прошедших суток отношение друга к его новой знакомой, да так сильно, что в итоге приобрело некоторые оттенки, которые Дэвида совсем не радовали.

— Огня, сударь? — раздался рядом бодрый звучный голос. Лоу вмиг обернулся и встретился глазами с Адель.

— Мама никогда не говорила тебе, что нехорошо подкрадываться к людям из-за спины? — спросил он, раздраженно вертя купленную по дороге новую пачку сигарет в руках.

— Которая из мам? — уточнила Адель с улыбкой, в которой крайне мало было от веселья, зато агрессивного безумия хватало с лихвой. Оценив странный ответ, Дэвид решил дальше не уточнять. Он и так чувствовал себя неуютно от того, что не заметил, как напарница к нему подкралась.

Она возникла словно бы из воздуха, хотя для охотницы с ее опытом было бы странно не уметь подкрадываться незаметно. За последние часы шов на ее щеке почти затянулся, а нить Лазаря практически полностью растворилась и исчезла. Как Дэвид и обещал, шрама действительно не осталось, что не могло не радовать. Адель была совсем не из тех, кому шрамы придавали дополнительный шарм. Вполне хватало ее хитрых лисьих глаз, чувственных губ и забавного курносого носа…

Резко запретив себе думать об отвлеченном, Дэвид строго оглядел напарницу. Ведьма тоже успела получше подготовиться к охоте: оделась поудобнее, заплела волосы в тугую косу и вооружилась до зубов. Правда, она не особо старалась спрятать оружие, и Дэвид с первого взгляда определил, где у напарницы спрятан охотничий нож, а где пистолет. Точнее пистолеты. Адель носила с собой сразу два кольта 1911, пускай производила впечатление человека скорее предпочитающего близкий колюще-режущий контакт нежели дальний огнестрельный.

— Полиции ты явно не боишься, — не удержался от замечания Дэвид и достал из пачки сигарету.

— Да брось! Они меньше местных охотников хотят ввязываться в неприятности с кладбищем, — фыркнула Адель и щелкнула пальцами, зажигая огонек. — Ближайший пост поставили так далеко, что толку с него никакого.

— Допустим, — небрежно согласился Лоу и прикурил от огонька ведьмы. — И все же надо постараться действовать тише.

— Не волнуйся, все черная работа достанется тебе, — подколола его Адель и оценивающе оглядела напарника. — И мне нравится, что ты подошел к подготовке ответственно, если не сказать творчески.

Она резко выбросила вперед руку в тот момент, когда Дэвид намеривался спрятать в один из внутренних карманов куртки сигаретную пачку, и выхватила кое-что из другого потайного кармана. Колдун попытался было перехватить руку напарницы, но Раскольникова оказалась проворнее и победно продемонстрировала колоду карт в глухой черной коробке. На картонке не было ни одной надписи или узора, но, судя по тому, как загорелись глаза ведьмы, она прекрасно знала, что именно держит в ладони.

— Карты Людовики, — одобрительно произнесла Адель и многозначительно посмотрела на напарника. — Ты знаешь, что в России за хранение этой колоды дают пять лет общего режима, а за использование — в три раза больше, да еще и строгого? Практическая некромантия, все дела…

— Да, в курсе, — грубо оборвал ее Дэвид, забрав карты, и спрятал колоду обратно в потайной карман. — И очень надеюсь, что сегодня удастся обойтись без них.

— А я, наоборот, не отказалась бы посмотреть, — с нездоровым восторгом заулыбалась Адель. — Никогда не видела их применение своими глазами. Должно быть очень эффектно и смертоносно.

— Причем для всех, в том числе и нас, — жестко напомнил Лоу и глубоко затянулся сигаретой. — Возвращаясь к делам. Ты все узнала, что нужно?

— Конечно, — мурлыкнула ведьма и без лишних слов быстро направилась к кладбищу. Дэвид на секунду закатил глаза, затянулся в последней раз и, бросив недокуренную сигарету, заспешил за напарницей. Но прежде, чем он успел задать первый вопрос, Адель сама принялась за объяснения.

— Работники кладбища страшные сплетники, особенно, когда их всех выгоняют в бессрочный отгул, и им совсем нечем заняться, кроме как пить в ближайшем баре. Стоило с самого начала порасспрашивать их по поводу младших смотрителей, но поначалу я их совсем не учитывала. Как оказалось зря, — поведала она. — Владу и Татьяне не повезло с отцом. Он был довольно жестоким человеком, к тому же алкоголиком. Вполне возможно бил жену и детей. Мать терпела, детям деваться было некуда. Они жили тогда в деревне в нескольких километрах от города, и из родни только двоюродная сестра по материнской линии, небезызвестная нам госпожа Крафт, на тот момент уже много лет работала смотрительницей кладбища и особо помочь никак не могла. Так и жили, пока в один прекрасный день к дому Влада и Тани не подобрался василиск. Дети в то утро играли в лесу и на смертоносную тварь не наткнулись, а вот их родителям не так повезло. Но по крайней мере, кроме них никто больше не пострадал, так как соседи услышали крики и василиска быстро обезвредили. Новоиспеченных сироток отправили к старшей сестре, которая решила сделать из них своих помощников, пускай в школе они подавала надежду, как талантливые ведьмаки. И ни одна живая душа даже не подумала, а какого собственно черта василиск делает здесь, в такой дали от ареала своего естественного обитания?

— Сбежал из клетки бродячего цирка, например, — предложил Дэвид. — О таких пропажах циркачи обычно умалчивают, чтобы не нарваться на неприятности с властями.

— Уверена, что все так и решили, — закатив глаза, проворчала Адель. — Самый очевидный вариант, особенно если не знать, как ответственно на самом деле циркачи относятся к своим наиболее опасным диковинкам. Ведь кто будет первой жертвой, если не они?

— Резонно, — согласился Дэвид и тяжело вздохнул. — Хорошо, если Хозяин чудовищ кто-то из младших или они оба, то это объясняет, почему кладбище позволяло растить на своей территории упырей и не гнало их прочь.

— Нам повезло, что амулет с чешуей василиска, наверняка под авторитетным давление госпожи Крафт, которую не так сильно волнуют фамильные драгоценности, как чистота кладбища, уплыл из их рук, — заметила Раскольникова. — Лучше уж стая упырей, тем более вряд ли окрепших и успевших научится летать, чем один василиск.

— Лучше ли? — цинично хмыкнул Дэвид. — Я бы все-таки предпочел василиска. С одним чудовищем проще схитрить, чем с рассредоточенной по кладбищу толпой.

— Я уверена, ты что-нибудь придумаешь, — промурлыкала Адель. — Ведь именно ты ими и займешься. Заодно прикроешь мне спину, пока я буду пробираться к особняку.

Дэвид в ответ только мрачно промолчал, борясь с желанием снова закурить.

Через пару минут они подошли вплотную к высокому кладбищенскому забору. Вокруг не было ни души и почти не горели фонари, за забором же и вовсе стояла кромешная тьма. Ни одна тропинка не была подсвечена, ни один мавзолей, и только слегка угадывался за завесой деревьев и плотными рядами могил тусклый свет в паре окон особняка смотрителей.

Но кладбище вовсе не было пусто. Кто-то явно там ходил.

Кто-то рыскал среди могил в поисках пищи… Или, может быть, охранял вверенную территорию?

В любом случае, расклад выпадал не самый удачный. Хотя Адель, судя по ее выражению лица, он более, чем устраивал.

— Нам повезло, что сегодня нет даже ночных сторожей, — тихо произнесла она, внимательно изучая кладбищенскую тьму за забором, — Анна всех распустила, видимо, посчитав, что кто-то из них источник их бед, и лучше на время изолировать территорию. Чем не возможность для Хозяина дать своим питомцам полную свободу передвижения?

— Как думаешь, они к чему-то готовятся? — поинтересовался Дэвид, прислушиваясь к ночным шорохам.

— К красочному побегу с территории, которая так просто никогда не отпустит своих смотрителей, например? — вскинула бровь Адель. — Вполне возможно. Хотя я скорее ставлю на банальную панику.

— Действительно, — пожав плечом, согласился Лоу. — Это более… по-человечески.

Ведьма широко усмехнулась ремарке колдуна, бросив в его сторону одобрительный взгляд, и, не размениваясь больше на лишние слова, ловко перелезла через забор. Дэвид незамедлительно последовал за ней.

Мягко приземлившись на сырую землю по ту сторону забора, напарники бесшумно углубились на территорию кладбища. Чем дальше они заходили, тем больше обнаруживали бродящих между могил упырей. Твари бесцельно шатались по кладбищу, время от времени принюхиваясь к воздуху, бездумно ковыряя могильную землю или сцепляясь друг с другом в коротких стычках. Они маялись скукой, но вели себя как хозяева, почти не замечая, как двое магов незаметно пробираются мимо них.

Но мало-помалу они все больше осознавали присутствие незваных гостей, напрягались и злились. Когти начинали глубже взрывать землю, слюна сильнее капать из их пастей, а все еще неокрепшие до конца крылья — трепетать. Они все были еще слишком молодыми и недозревшими, из-за чего ума им не особо доставало, зато бездумная слепая ярость плескалась через край.

Пробравшись достаточно глубоко и незаметно прошмыгнув мимо слегка поздоровевшими упырями, маги спрятались за один из больших мавзолеев.

— Постарайся поменьше убивать, побольше ранить, — шепнула Адель Дэвиду. — Мне они еще пригодятся.

— Постараюсь, но ничего не обещаю, — отозвался тот и двинулся на передовую.

Оставив напарницу внизу, он бесшумно забрался на крышу мавзолея и подкрался к другому ее краю, поближе к паре упырей. Те рычали и подскакивали на задних лапах, пугая друг друга, но к серьезной драке дело явно не шло. Так, небольшая стычка молодняка, который слишком увлекся пустой ссорой, чтобы замечать действительно серьезную опасность.

Короткими магическими импульсами Дэвид пробудил все защитные амулеты и достал один из листков с готовым заклинанием. Выждав нужный момент, он активировал заклинание и послал в сторону дерущихся упырей большой огненный шар. Чудища вмиг занялись, как два факела. На их бешеные вопли тут же среагировали все остальные упыри и помчались в сторону попавших в беду членов стаи, не зная, что для них уже были готовы новые смертоносные заклинания и зачарованные пули.

Оставалось только надеяться, что никто из них не обратил внимания на стремительно пробирающуюся к особняку ведьму, но в своей напарнице Дэвид даже не сомневался. Такие, как она, так просто не дохнут.

Адель неслась в сторону особняка, точно ветер. Она не сомневалась, что Хозяин чудовищ уже понял, почувствовал, что его питомцам причинили боль, и запаниковал. Другие упыри ее не замечали, бросившись в атаку на колдуна. О Дэвиде Адель не волновалась. Таких, как он, чудовищам так просто не сожрать, а у нее самой были дела намного важнее. Тем более, что она уже ясно уловила морозящее дыхание смерти, исходившее от особняка.

Парадные двери оказались не запертыми. Держа заряженный пистолет наготове, охотница вихрем влетела в них и, не останавливаясь ни на секунду, помчалась по темным коридорам вглубь особняка. С каждым новым шагом, она все яснее ощущала ликование смерти, только что пожавшей свои плоды. Адель даже не нужно было блуждать в большом плохо знакомом доме. Она точно знала, куда идти.

Нужная дверь появилась очень скоро. Кабинет старшей смотрительницы. Адель не успела дойти и пары метров, как ей навстречу выскочил огромный осатаневший упырь с красными от ярости глазами. Громко рыча и брызгая слюной во все стороны, он попытался броситься на незваную гостью, но стоило ему только оторваться от пола, как Адель вскинула руку и несколько раз нажала на курок. Все пули попали упырю точно в голову, и тварь тяжелым мешком упала на пол замертво.

Перескочив его, как как-то обычное препятствие, Адель влетела в кабинет и тут же замерла.

Обливаясь слезами и кусая губы от злости, Татьяна навела на нее пистолет.

— Стой! Еще шаг и я выстрелю! — срывающимся от переизбытка эмоций голосом прокричала девочка и сама же отступила на шаг назад. Небольшой револьвер в ее руках дрожал и ходил ходуном. Сохраняя спокойствие, Адель подняла руки и демонстративно убрала палец с курка кольта.

Обстановка в кабинете не радовала. Заплаканный и перепуганный Влад жался в углу кабинета, не замечая в панике и ужасе, как растворяется в забрызганных кровью стенах. Его растерзанный в лохмотья труп валялся чуть поодаль. Ближе к массивному рабочему столу сидела на полу Анна и пустым непонимающим взглядом смотрела на свое мертвое тело. Она, как и Влад, все никак не могла понять и, что важнее, осознать собственную смерть. Разум ее находился на перепутье и отчаянно пытался найти связь между своим нынешнем непривычным и потусторонним состоянием и родным телом, которое чудовище перепахало одним мощным ударом когтистой лапы. В груди больше не билось сердце, не бежала кровь по венам, и стеклянные глаза на изуродованном лице со сбитой челюстью бездумно уставились в потолок пустым взглядом. Кого угодно могло вывернуть наизнанку при виде данного зрелища, но Анна все продолжала и продолжала смотреть на свое мертвое лицо, как зачарованная. Впрочем, что еще ей теперь оставалось делать?

— Я не хотела их убивать, — глотая слезы, созналась Татьяна. — Но Анна вдруг решила вам поверить и, не дожидаясь утра, вызвать к себе и позволить продолжить охоту. Я не могла поступить иначе…

— Уверена, можно было обойтись без убийств, — не спуская с девочки пристального взгляда, ровным и тихим голосом произнесла Адель.

— Не я виновата, а она! — сорвалась на крик Татьяна, отняв одну руку от револьвера и ткнув пальцем в сторону тела Анны. — Нечего лезть куда не просят! Могла бы просто дать мне возможность заниматься тем, чем я захочу, и все были бы живы! А я рано или поздно все равно бы отсюда ушла! Ненавижу это место! Ненавижу быть привязанной к этому дурацкому кладбищу! Ненавижу!

— А твой брат? — все так же спокойно спросила Адель.

— К черту его! — выплюнула Татьяна. — Как и мама, решил сыграть в героя, за что и поплатился. Он ведь знал, кто я. Всегда знал. И знал, что со мной и моими питомцами шутки плохи. Но нет! Надо было наконец-то продемонстрировать свою честность, преданность работе и Анне… Меня давно тошнило от их пафоса! Пусть они оба горят в аду!

Нижнее веко Адель чуть дрогнуло, хотя в остальном лицо ведьмы продолжало хранить стоическое спокойствие. Лишь только глаза на секунду остекленели, и что-то недоброе засквозило в их глубине… Но Татьяна так увлеклась своей истеричной яростью и вырвавшейся наконец на свободу злостью, что совсем не замечала никакой опасности. Среагировала она только тогда, когда Адель медленно опустила руки, и вновь мертвой хваткой вцепилась в револьвер.

— Я и тебя убью, — отчаянно храбрясь, пригрозила девочка. — Тебя и твоего рыжего дружка!

— Ты меня не убьешь, — покачала головой ведьма и неспешно подошла к Анне. Призрак поднял на нее потерянный взгляд. Анна все еще пребывала в таком шоке, что даже не знала, как реагировать на то, что рядом с ней стоит медиум. Тянуться ли к Адель, бояться ли ее… Раскольникова ласково прикоснулась к ее лицу. Пальцы прошли сквозь щеку призрака, точно прикоснулись к густому и холодному туману, который постепенно растворялся и пропадал.

Адель точно знала, что Анна никогда не уйдет и навсегда останется частью Восточного кладбища. Сольется с самой его сутью. Попытаться уйти мог только Влад, так как пробыл смотрителем совсем недолго, но его шансы были совсем крохотными. Кладбище его вряд ли отпустит. Как не отпустит и Татьяну. Но ее оно проглотит, перемелет и превратит в ту часть себя, которая уже никогда не сможет осознать своего «я». Такова была плата за лояльность, с которой даже Хозяйка чудовищ ничего не могла поделать, как бы далеко не попыталась убежать.

Не понимая, что именно делает ведьма и на кого смотрит, Татьяна на секунду напряженно замерла и тут же нервно тряхнула головой.

— Я убью тебя! — пригрозила она. — Даже если выстрелить не смогу, скормлю питомцам. Тебя и твоего приятеля. Они давно на вас двоих слюной капают. Стоило сразу догадаться, что от вас не отделаться парой жертв, как раньше, и разрешить им растерзать вас в клочья.

— Возможно, — убрав руку от лица Анны, согласилась Адель и подняла взгляд на Татьяну. Лицо перепуганной девчонки стало еще бледнее, а руки задрожали сильнее. Тьма переливалась в глазах ведьмы, и от одного только ее вида страх и ужас в чужом сердце возрастали до немыслимых размеров.

— Возможно и стоило, — повторила Адель и чуть повернула голову, прислушиваясь. — Впрочем уже не важно.

Лицо Татьяны исказила вопросительная гримаса и только через несколько секунд ее снова сменила паника. Младшая смотрительница тоже услышала шум внизу особняка. Вопли и топот.

— Мне никогда не понять, как можно так сильно ненавидеть родных брата и сестру, чтобы убить их, — немного театрально произнесла Адель, неспешно отходя к дальней стене.

Татьяна в ужасе попятилась назад, но поскользнулась на крови Анны и, едва не упав, вцепилась в дубовый рабочий стол. Револьвер выпал из ее трясущихся рук и с грохотом упал на пол.

Топот и вой становились все громче. Оглушающе громче…

Адель расслабленно прижалась спиной к стене, ленивым движением подняла пистолет на уровень плеч и прочертила носком сапога дугообразную линию перед собой. Воздух перед ведьмой завибрировал и заискрил от поднятых магических щитов.

— А еще мне никогда не понять, как же сильно надо любить свою мать, чтобы придушить ее в собственных объятиях, — равнодушно произнесла Раскольникова и посмотрела в сторону раскрытой двери.

Бешеная свора раненых и обожжённых упырей с отчаянным воем влетели в кабинет. Первые в толпе споткнулись об валявшееся на их пути бездыханное тело собрата, повалились вниз и были тут же затоптаны бегущими следом. Им, изрядно потрепанным, со сломанными крыльями, обожжёнными лапами и разбитыми мордами, так сильно хотелось побыстрее оказаться в заботливых руках своей Хозяйки, что они готовы были буквально идти по головам друг друга, стремясь добраться до любимой «мамы». Но ни одному из них не хватало ума понять, чем их зверская, неконтролируемая нежность, может закончиться для обычного хрупкого человека.

Очнувшись от секундного оцепенения, Татьяна в ужасе заорала, что есть мочи, и панически замахала руками. Сработало заклинание и у одного из упырей хрустнула шея. Но одна жертва уже ничего не могла изменить.

Выжившие упыри накинулись на свою Хозяйку, как ищущие ласки и утешения псы, подгребая ее под своими массивными телами, щелкая клыками и бездумно размахивая когтями. Человеческий вопль потонул в хоре чудовищного рычания и воя.

Немного понаблюдав за развернувшейся вакханалией, Адель удовлетворенно улыбнулась и только тогда направила на сбившихся в кучу упырей пистолет.

Дэвид устало сидел на перевернутой могильной плите, курил и меланхолично смотрел на раскуроченное кладбище и покореженные трупы упырей. Как и просила Адель, нескольких он только ранил и отпустил бежать к особняку. Остальные же оказались не настолько трусливыми тварями и бились до последнего. Будь Дэвид полностью в форме, он справился бы с ними быстрее и тише, но пришлось справляться с ограниченными возможностями. В итоге тот участок кладбища, на котором развернулся бой, превратился в залитые кровью руины, да и самого Дэвида тоже потрепало. Теперь осталось только ждать результатов от Адель, и решать следующую проблему по списку.

Дожидаясь напарницу, Дэвид все думал о том, что неспроста Бальтазара скосила болезнь именно в этом городе. Будучи, как и все свои сородичи, существом полумагическим, Бальтазар только отчасти питался физической пищей и, к тому же, являлся своеобразным «санитаром». В его рацион входили ошметки отработавших или несработавших заклинаний, отголоски неудачных магических экспериментов и прочее, что засоряло потоки магии. В данном же месте поток засоряла деятельность Хозяев чудовищ. Точнее непривычно искажала, но для Бальтазара, чья природа шла в противовес монстрам и чья задача заключалась в том, чтобы их истреблять, силы их Хозяина превращались в яд. Да еще и незаметный, как в здешних краях. В прошлый раз им с Дэвидом повезло, но раз на раз, как известно, не приходится. кн иг о ед . нет

Размышляя об этом, Дэвид услышал со стороны особняка тихие шаги. На сей раз Адель не пыталась скрытничать, открыто подошла к напарнику и устало плюхнулась рядом на плиту. Она тут же прижалась Лоу и положила ему голову на плечо так, словно бы они были старыми друзьями. Дэвид отнеся к ее фамильярству куда спокойнее, чем в первый раз, и продолжил с равнодушным видом курить.

Помолчав немного, Адель наконец произнесла:

— Татьяна была Хозяйкой. Анна ничего не знала и собиралась возобновить наш контракт, но Татьяна натравила на ее и Влада упыря.

— Ты ее убила? — спросил Дэвид.

— Я детей не убиваю, — ответила Адель и добавила после небольшой паузы: — По крайней мере, не своими руками.

Дэвид медленно процедил сигаретный дым сквозь зубы. «Угораздило же связаться…» — промелькнула в голове мысль, но так и осталась неоконченной. Да, угораздило. Но очень скоро все закончится, а пока можно было позволить еще пару минут посидеть в тишине и покое с вполне симпатичной женщиной под боком и не думать о том, кто она, что произошло, да и чем вся эта вакханалия аукнется в дальнейшем. Адель его позицию всецело разделяла и, прижавшись плотнее, устало закрыла глаза.

Так они и сидели, пока ведьма не заговорила снова, хотя Дэвид был уверен, что она успела задремать.

— Я знаю, что с тобой что-то не так, — тихо произнесла она немного отстраненно.

— Со всеми людьми всегда что-то не так, — отмахнулся было Лоу, но Адель подняла голову и, упершись подбородком ему в плечо, пристально посмотрела на колдуна. Вновь она продемонстрировала свой острый, пронизывающий взгляд, но на сей раз Дэвид к нему был готов и встретил хладнокровно. Пускай и предугадал то, что ведьма скажет в следующий момент.

— Ты особенный, — глухо произнесла она. — В тебе что-то сидит. Что-то, что когда-то вернуло тебя из мертвых и не дает так просто умереть. Оно заточено в твоем левом глазу. Его сдерживает печать, но оно борется, и чужая сила все равно просачивается и меняет тебя. Я ведь окажусь права, если скажу, что ты прекрасно видишь этим глазом, несмотря на парализованный зрачок, так?

Дэвид не ответил, храня ледяное молчание. Ведьма, конечно же, почувствовала, как он напрягся, но каких-либо резких телодвижений Лоу совершать не собирался — без толку.

Ведьма и медиум… Он давно успел предположить, что она почуяла его проклятье и поэтому оставила в живых, хотя данный расклад его ни капли не радовал. Оставалось только надеяться, что в своем любопытстве она не станет заходить слишком далеко. У него свои тайны, а у нее, судя по всему, свои, и пускай все так и останется.

Но Адель, увы, не могла так просто отступить.

— Поделишься секретом? — спросила она с милым выражением лица, будто речь шла о детских шалостях.

— Нет, — холодно ответил Дэвид и испепелил окурок в руке. Магия в нем, подстегнутая боем, наконец-то восстановилась до того уровня, когда можно было начинать колдовать.

— Я все равно узнаю, — предвкушающе протянула Адель, но на Лоу ее слова должного впечатления не произвели. Мужчина встал, повел немного затекшим плечом и посмотрел в сторону кладбищенского забора. Уже были слышны приближающиеся издалека полицейские сирены, а значит стоило поторопиться.

— Тебе лучше не знать обо мне всего, — обернувшись к ведьме, произнес Дэвид.

— Так легко я от тебя не отстану, — с коварной, но милой улыбкой пообещала Адель.

— Знаю, — кивнул Лоу и криво усмехнулся. — Так что, удачи тебе.

Эпилог

Колдун жил на окраине города в бывшем складском помещении, где предоставляли временную крышу над головой путникам его типа. Местечко отличалось злачностью, но за ночлег здесь просили немного, предоставляли сухой теплый угол и, самое главное, ненужных вопросов не задавали. Не самый плохой вариант для тех, кто не хочет лишний раз светиться.

Колдун привел Адель сюда во второй половине следующего дня. Она шла на шаг позади, с интересом отмечая местность, хотя ей доводилось бывать в местах намного хуже и нелюдимее. Сам Лоу, согласно его собственным словам, уже полностью восстановился и мог колдовать, да вот только выглядел все еще не очень. С сероватой кожей и запавшими глазами, он не производил впечатления здорового человека, а вот курить на нервной почве стал заметно больше.

Когда они подошли к обшарпанному и выдавшему виды зданию бывшего склада, Дэвид остановился и посчитал нужным предупредить свою спутницу:

— Говорю сразу, он будет на тебя рычать. Он всегда становится агрессивным, когда болеет.

— Думаю, мы все же поладим, — ответила Адель, рассматривая жестяные ворота, которые облепили собой каждый этаж здания. Их ставили явно во время перепланировки, как и опасного вида лестницы, которые вели к небольшим дверям в воротах. Помещений было немного, но и пустовало, судя по отсутствию обилия характерных звуков, большинство. Дэвид с другом расположились на первом этаже по вполне понятным причинам.

Пока Лоу открывал дверь временного пристанища, Адель едва справлялась с эмоциями. Она чувствовала себя пришедшим в первый раз на ярмарку ребенком, и ей не терпелось поскорее познакомиться с Бальтазаром. Наконец-то замок поддался, Дэвид открыл дверь, и Адель, не дожидаясь приглашения, прошмыгнула внутрь. Услышав ее шаги, Бальтазар тут же вскинул голову и утробно зарычал.

Ведьма так и застыла на месте, но на ее лице сиял неподдельный восторг.

Так близко к драконам ей подходить еще не доводилось.

Он лежал, свернувшись калачиком, у дальней стены в удобном и утепленном углублении, и пристально рассматривал незнакомку золотисто-оранжевыми глазами с вертикальными зрачками. Его вытянутая морда с большими острыми ушами напоминала под разными углами не то собачью, не то лисью. Он, как и каждый дракон, поражал воображение удивительным сочетанием силы и изящества. Даже в повороте головы чувствовалась особая грация, хотя здоровые лапы с длинными когтями могли убить человека одним ударом, к тому же нанесенным вполсилы. Что и говорить про хоть и собранные сейчас, но все равно грандиозные крылья, и длинный гибкий хвост с кисточкой на конце, и…

И все же Адель видела, что Бальтазар серьезно болен. Ему было намного хуже, чем она себе представляла. В уголках глаз собрался гной, из кожистого носа сильно текло. Он тяжело дышал, заметно хрипел, и его красновато-бурая короткая шерсть выглядела тусклой и более редкой, чем должна была быть. Бальтазар с заметным трудом приподнимал крылья, и даже держать голову ему было очень тяжело.

Адель судорожно перевела дыхания, быстро скомкивая свой первый восторг и пряча его куда подальше. Не время воображать из себя счастливую девочку, которой разрешили на праздничном военном параде погладить боевого дракона по морде, пускай и очень хотелось.

Обогнув ее, Дэвид быстро подошел к Бальтазару и успокаивающе прижал ладони к его морде. Дракон тут же перестал рычать и обратил все свое внимание на друга. Устало прикрыв глаза, он потянулся к нему, позволил человеку себя обнять за шею и успокоить.

— It`s ok, it`s all right… I`m here with you, — тихо приговаривал Дэвид, поглаживая могучую шею дракона, и плавно опустился на одно колено. Бальтазар расслабился и тихо жалобно заурчал.

Немного подождав, Адель подошла ближе и встала позади Дэвида. Странно было видеть его таким. Не раздраженным, не держащим с собеседником подчеркнутую дистанцию, но любящим и полностью открытым другому существу.

Как там говорят про всадников и их драконов?

Два разума — одно сердце.

— Как он себя чувствует? — осторожно спросила Адель. Дэвид тяжело перевел дыхание и немного отстранился.

— Пока держится, — стараясь говорить сухо, без эмоций, произнес он и только тогда обернулся к ведьме. — Но нам лучше поторопиться.

Адель согласно кивнула и, на ходу снимая куртку, пошла занимать свое место в центре ритуального круга.

Дэвид заранее нарисовал все необходимые узоры и знаки, благо помещение позволяло. Оно было довольно просторным, хоть и обшарпанным, и предполагало, что здесь будут жить всадники и драконы одновременно. Обстановка отличалась спартанскими условиями: помимо привычного для драконов большого и обитого дешевым, но мягким материалом углубления, рядом располагалась продавленная кровать для всадника, тумбочка и шаткий стул. Всю человеческую мебель Дэвид отодвинул как можно дальше, дабы не нарушать магический чертеж. Книга заклинаний взрыв не пережила, но, к счастью, осталась копия, а тот самый ритуальный кинжал Адель принесла с собой. Все ингредиенты были готовы, осталось только их смешать.

Отбросив куртку в сторону, Адель положила кинжал на отведенное ему в магическом круге место и заняла свое. Она села по-турецки прямо на полу и выжидающе посмотрела на Дэвида. Тот в последний раз приобнял Бальтазара, крепко прижавшись к его морде лбом, и поднялся на ноги. Снял и убрал в сторону куртку, педантично закатал рукава рубашки и взял с тумбочки листы с копией заклинания. Медленно вздохнув и выдохнув, колдун настроился и принялся читать. Знаки и символы на полу и стенах медленно засияли слабым светом, и в воздухе ощутимо запахло озоном. Магия.

То, как тело реагировало на магию, Адель нравилось всегда. Легкое покалывание на коже и под ней, когда нити пронизывают тело, своеобразный привкус на языке и непередаваемое чувство легкости и силы одновременно. Некоторые утверждали, что ощущения от сплетения заклинания лучше, чем первоклассный секс, хотя тут Адель бы поспорила. Не лучше, а иначе.

Она заметила, как Бальтазар, положив голову на пол, из-под полуприкрытых век наблюдает за ритуалом, и на секунду задумалась о том, как драконы воспринимают магию, будучи одним из ее основных порождений. Вряд ли бы в любом из человеческих языков хватило слов, чтобы описать их ощущения, но сконцентрировавшаяся в помещении магия явно влияла на Бальтазара положительным образом. Его дыхание стало легче. Он расслабился, и его словно бы окутала сладкая ласковая дрема.

Все напряжение досталось Дэвиду. Он читал заклинания ровным звучным голосом, ни разу не запнувшись и не сбившись. При взгляде на него, в мыслях Адель возникал образ карты безымянного мага из Старших арканов: идеально ровная спина и гордо поднятая голова, несмотря на всю ту магию, которая переполняла разум и сердце колдующего, едва не сбивая с ног своим напором. Левый глаз мужчины вновь по-особенному засиял, маня своей тайной, но в данную секунду Адель предпочла не обращать на нее внимание. Она любовалась колдующим Дэвидом, разглядывала его лицо и в какой-то момент поймала себя на мысли о том, как, наверное, было бы приятно снова провести по его острым скулам кончиками пальцев…

Дэвид поднял на ведьму взгляд и многозначительно посмотрел, изогнув бровь. Ведьма быстро опомнилась, схватила кинжал и порезала едва успевшую зажить после прошлого раза ладонь. На изукрашенный живыми узорами пол упали несколько крупных бордовых капель и исчезли в ярком свете. Нити разом вспыхнули и в тот же миг погасли. Весь чертеж, все символы и знаки исчезли будто бы их и не было, но из того места, куда упала кровь, из земли вверх устремилась тонкая багряная струйка. Она поднялась метра на полтора, собралась в плотную сферу и взорвалась. Разлетевшиеся было в стороны капли, словно ртуть, собрались в переплетенные кольца и медленно закружились в причудливом танце.

— Красиво, — восхищенно прошептала Адель.

— Да, — устало согласился Дэвид. Он отложил листы с заклинанием и осторожно подставил ладонь под парящими кольцами из крови. Он не коснулся их, но они потянулись за ним сами, незаметно меняя свой танец на новый. Дэвид осторожно донес их до Бальтазара и, сев перед другом на колени, протянул ему. Дракон утробно зарычал и приподнял голову. Кольца потянулись к нему, распались на плавные линии и устремились к его лбу. Они впитались в него, не оставив на шкуре и следа, и Бальтазар медленно выдохнул, словно бы наконец выдыхая свою болезнь и отпуская боль.

Опустив голову, дракон плотнее свернулся калачиком и, как показалось Адель, впервые за долгое время уснул безмятежным спокойным сном.

Они вышли из помещения на свежий осенний воздух. На улице поднялся ветер, который тут же растрепал огненно-рыжие волосы — непокорные густые локоны и короткие прямые пряди.

— Мы так и не удосужились друг другу представиться, — заметила Адель, заматывая порезанную ладонь.

— Только не говори, что ты не заглянула в мои документы, — фыркнул Дэвид, приглаживая растрепавшиеся волосы. — В жизни не поверю.

— Конечно посмотрела, — озорно ответила Адель и мягко улыбнулась. — Но это не то.

Дэвид секунду поразмышлял над ее словами, после чего усмехнулся и протянул Раскольниковой раскрытую ладонь. Она в ответ пожала ее целой рукой.

— Дэвид Лоу, — представился колдун.

— Адель Раскольникова, — ответила ведьма.

— Что ж, Адель, не могу сказать, что работать с тобой было легко и весело, но определенно занятно, — произнес Дэвид. Он чувствовал себя уже намного лучше. Болезнь Бальтазара стремительно отступала и отпускала и его тоже. Так что и настроение пошло на поправку, и рыжая ведьма перед ним стала еще чуточку милее, чем раньше, пускай продолжала оставаться все такой же опасной и непредсказуемой.

— А мне понравилось, — заулыбалась она. — Не против повторить.

— Может быть, когда-нибудь, — уклончиво ответил колдун и неуверенно замолчал.

Наверное, стоило сказать «прощай».

Они толком так ничего друг о друге не знали. Он никак не был связан с поисками ее сестры, а ее интерес к его секрету быстро перебили другие проблемы. После истории с кладбищем полиция рыскала по городу в поисках ответственных за произошедшие. Пора было хватать вещи и бежать в любом удобном направлении, не оглядываясь на тех, кто бежал в другую сторону.

Они так и остались никем друг для друга. Просто случайные напарники на очень короткий срок. Ни любви, ни общих тайн, ни даже по-настоящему серьезной страсти, а уж про дружеские чувства и вовсе речи не шло.

Мир же огромный, и, встретившись всего лишь раз, они скорее всего навсегда потеряют друг друга из виду в дальнейшем. Не то, чтобы в том было что-то хорошее, но и плохого тоже не наблюдалось. Жизнь — есть жизнь.

Поэтому логичнее было бы сказать «прощай». Поставить финальную точку и пойти каждый своей дорогой. Но вместо правильного и разумного ответа они оба, не сговариваясь, предпочли совсем иной, который произнесли на выдохе одновременно. Совершенно неуместный, опасно эмоциональный и оставляющий надежду ответ.

— До свидания.

Оглавление

Пролог

Глава 1. [Не]случайная встреча

Глава 2. [Не]честная сделка

Глава 3. [Не]предвиденные обстоятельства

Глава 4. [Не]обдуманный ход

Эпилог