Океан без берегов (СИ) [Julia Romes] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

Замерев на месте, он уставился на роскошный особняк во всем величии самого Версаля. Историческое здание в центре Манхэттена завораживало каждого, кто имел возможность хоть раз взглянуть на него. Шестиэтажный особняк без преувеличений можно было назвать дворцом. В этом месте проживали представители голубых кровей. Наследник герцога Норфолка и его семья. Современная аристократия мало чем отличается от той, что была много лет назад. Генри Джордж Норфолк поселился в Нью-Йорке одиннадцать лет назад, переехав из Лондона. Причина внезапного переезда одной из самых богатых семей в мире и по сей день оставалась загадкой для обычных людей, жаждущих подробностей.

— Говорят, что Норфолки переехали из-за трагедии, случившейся много лет назад, — проговорил он, не отводя взгляд от особняка.

— Какая трагедия, Тео? — хмыкнула девушка, стоя рядом и словно в оцепенении глядя на дворец. Ветер играл с ее светлыми волосами. — Почему все так мусолят эту тему? Захотели люди переехать. Всего-то.

Тео криво улыбнулся и слегка покачал головой:

— Поместье первого герцога Норфолка находится в Лондоне. И все его наследники проживали только там. Это было похоже на семейное правило. Одиннадцать лет назад что-то случилось. И история должна знать это.

— Глупости. Меня вот больше интересует, как им удается улыбаться на людях, когда в семье наверняка немало страданий, — прошептала девушка, сузив глаза. — Генри живет с матерью. Патриция Норфолк кажется мудрой женщиной. Она достойна носить такой титул. Но как же ей не повезло с тем, кого Генри взял в жены. Маргарет отталкивает. Я даже боюсь в интернете смотреть на её фотографии.

Она улыбнулась, вспоминая весьма привлекательную внешность законной жены герцога Норфолка. Отталкивала она лишь своим грозным взглядом.

— Мало того, он ещё и любовницу завел. И в дом привел. Хотя эта Элла кажется милой. Бедная. Маргарет ей спуску не дает. Я уверена.

Тео наконец отвел взгляд от блеска особняка и косо взглянул на свою подругу:

— А вас, женщин, интересуют только скандалы и интриги.

Она подняла голову и недовольно посмотрела на него, парня, который только что не слишком лестно отозвался о представительницах слабого пола.

— Но ведь это куда существенней, чем думать о том, чего и не было. Как ты. Причина переезда герцога и его семьи в Нью-Йорк. Вот уж интересная тема! А я бы с удовольствием узнала подробности, которые таятся лишь в этих стенах. Отношения Маргарет Норфолк и Эллы, которая является любовницей Генри. У этих женщин ведь сыновья. И оба — идеальные кандидатуры на роль следующего герцога. Конкуренция с каждым годом всё сильнее. Уверена, Маргарет сделает всё, чтобы именно её отпрыск был титулован. Хотя сын Эллы куда порядочней, чем этот распутник.

— Готов поспорить. Сын Эллы Уильям порядочный, но ни на что не способный. А Клинтон выстроил целую автомобильную империю. Он куда более перспективный, хотя порой и устраивает загулы. Это правда.

Тео был историком и всегда оценивал результат, а она — его подругой, которая теперь собиралась возразить, но её прервал громкий противный сигнал позади. Они оба резко повернулись, отходя в сторону, чтобы не мешать черной машине президентского класса проехать вперед к открывающимся позолоченным воротам.

Маргарет Норфолк гордо держала голову. И не взглянув на «заблудившихся» туристов, она недовольно фыркнула:

— Всем так интересно заглянуть в мой особняк. Это никогда не закончится.

— Нужно сказать охранникам, чтобы лучше следили за территорией, миссис Норфолк. Я позабочусь об этом, — имел смелость заговорить водитель герцогини.

— Позаботься, чтобы их уволили.

Водитель выпучил глаза, но мог лишь кивнуть в знак согласия. Остановив машину у самого порога особняка, он поспешил открыть хозяйке дверцу. Подав руку, водитель помог ей выйти из машины. Он боялся поднять голову, скорее всего не желая встретиться с холодным взглядом Маргарет Норфолк. Казалось, эта женщина способна заморозить, лишь один раз посмотрев на человека. Нет, этот прием не действовал на её семью. Лишь обычный среднестатистический народ она не считала за людей.

Маргарет сняла белые элегантные перчатки и быстрым шагом направилась вперед. Поднимаясь по круглой лестнице, она прошла по коридору второго этажа. Эта часть дома завораживала великолепием декорированных фресок, которые были идеей Эллы. Маргарет же эта часть дома показалась отвратительной. Она ускорила шаг, чтобы скорее миновать результат фантазий любовницы мужа.

Нужно было протянуть руку и два раза постучать, чтобы потом войти в кабинет Патриции Норфолк. С матерью своего супруга у них всегда были натянутые отношения. Но то, как сейчас Патриция противоречила ей, было действительно в новинку.

Маргарет шумно выдохнула, заранее приготовившись к разговору, который должен состояться. Но, кажется, Патриция вовсе не была настроена на споры и скандалы. Она лишь на мгновение взглянула на вошедшую в ее кабинет и продолжила перебирать бумаги.

Маргарет заправила выбившийся из высокой прически белый локон и, быстро преодолев расстояние, присела на мягкий стул сливочного оттенка.

— Патриция, — начала она, раздражаясь из-за того, что не удостоена даже малейшим вниманием старшей герцогини. — Мы вчера не завершили разговор.

— Завершили, — ровным тоном ответила Патриция.

Женщина в возрасте семидесяти лет, она вовсе не выглядела как большая часть её ровесниц. Патриция была великолепна, как в юности, так и сейчас. Седина на темных волосах едва замечалась, появившись лишь на нескольких прядях. Темно-карие глаза порой казались черными. Тонкие губы и бледность щек лишь подчеркивали её аристократичность. Темный костюм выделял всё ещё красивую фигуру. Её бы могли счесть скорее сестрой Маргарет, чем матерью супруга.

— Я законная жена Генри, — произнесла Маргарет, обжигая голубыми глазами весьма неприятную ей личность. — И мой сын должен стать следующим герцогом! Титул по праву принадлежит Клинтону! Уильям никто в этой семье. Он незаконнорождённый. Если отдать всю власть сыну любовницы Генри, то целый род будет унижен.

Патриция положила локти на стол и скрестила пальцы, устало посмотрев на всегда чем-то недовольную Маргарет. Да, понять её можно. Она хочет власти. А не будь Клинтон следующим герцогом, Маргарет станет никем. Как сейчас Элла.

— Ты права. Клинтон — первенец. Ему уже тридцать. Уильям младше на четыре года. Клинтон — самостоятельная личность. Уильям же всё ещё боится сделать шаг вперед. Титул принадлежит Клинтону. Но он сам от него отказался, Маргарет. И мы все знаем причину. А ещё важнее то, что твой сын не желает иметь ничего общего с этим. Он хочет просто жить для себя.

Патриция опустила глаза и многозначительно добавила:

— С такой-то матерью. Я его понимаю.

Маргарет решила пропустить мимо ушей оскорбительное дополнение. Сжав губы, она набралась терпения и продолжила:

— Интересно, как долго Уильям сможет продержаться в таком статусе. Сбежит на второй день как трус.

— Ты недооцениваешь моего внука.

— Сами знаете, что я права. Но желание Клинтона остаться в стороне для Вас на первом месте! — возмущенно произнесла Маргарет.

Патриция холодно посмотрела на неё:

— Жаль, что для тебя желания сына всегда на последнем месте.

Маргарет закрыла рот. Жизнь в этом особняке научила её держать эмоции под контролем. Спорить с Патрицией себе дороже. Эта женщина всегда найдет ответ, который заставит замолчать каждого.

Стук в дверь смог хоть на мгновение разрядить накалившуюся обстановку. Дождавшись разрешения хозяйки кабинета, вошел молодой, высокий, темноволосый мужчина. Он с обворожительной улыбкой направился вперёд и, протянув руки к бабушке, радостно встретил её объятия.

— Клинтон, почему ты не предупредил, что придёшь? — Патриция изменилась с одним лишь появлением старшего внука. Он был встречен ею с теплотой и любовью. С самого детства она старалась опекать мальчиков и давать им всё самое лучшее. Иногда приходилось оберегать их от интриг дома, в котором тайнами и ссорами был пропитан каждый уголок.

— Заехал, чтобы увидеть тебя, моя королева, — Клинтон одарил родную бабушку лучезарной улыбкой, которую она так сильно любила.

Сделав шаг назад, он перевел взгляд и заметил, что они вовсе не одни. Его глаза потухли при одном лишь виде родной матери.

Клинтон кивнул ей.

— Герцогиня Норфолк, рад вас видеть, — в его голосе слышались язвительные ноты.

— Клинтон, перестань, — поучительно начала Маргарет, резко поднявшись со стула. — Вчера я не хотела с тобой ссориться.

— Видимо, ты теряешься в своих желаниях, мама. Не хочешь, но всегда делаешь это.

Ледяное выражение не покинуло лицо Маргарет. Она была похожа на камень, который невозможно расколоть.

— Ладно, — он медленно подошел к матери и, наклонившись, поцеловал её в макушку. — Всего доброго. Мне пора.

Решив, что нет смысла держать обиду на мать, Клинтон сделал шаг к примирению. Как всегда. Всем было известно, что Маргарет Норфолк слишком горда, чтобы извиниться. Делает она это лишь тогда, когда выгодно. Сколько Клинтон помнил себя, столько он вел холодную вражду с ней и её принципами. И лишь ее статус матери не позволял ему отвернуться. Это было бы, по крайней мере, подло. Ведь как бы там ни было, она всегда заботилась о нем. В своей манере, конечно. Но заботилась.

— Уилл дома? — спросил Клинтон, повернувшись к бабушке.

— Нет. Он с Эллой отлучился в наше поместье в Хэмптоне, — ответила Патриция.

Маргарет закатила глаза. Клинтон слишком сильно ценил своего брата. И вовсе не понимал, что они заклятые враги. Конкуренты.

— Понял. Тогда возьму на выставку Райта.

— Райт Эванс? — Маргарет резко возникла перед Клинтоном всё с тем же недовольным лицом. — Я смирилась с тем, что ты уже как десять лет основатель автомобильной компании. Но вот дружба с Райтом, который в этой сфере твой конкурент не приведёт ни к чему хорошему.

— Мама, мы с ним как братья. И прошу тебя, прекрати свои попытки руководить моей жизнью. У тебя ничего не выйдет, — его голубые глаза обожгли Маргарет. Он был не просто серьёзен. Скорее раздражен. Во взгляде, словно несовместимые лёд и пламя, смешались гнев и чрезмерная холодность. Клинтон не так часто использовал это оружие, но, но если всё-таки пускал его в ход, то мог легко вызвать у собеседника дрожь по телу.

***

Грейс откинулась на спинку кресла, шумно выдохнув. День её рождения был вовсе не в радость. Сегодня она ждала лишь одного. Только одно единственное желание было загадано. Чтобы Стив хотя бы позвонил и сказал несколько приятных слов. Но, кажется, уже поздно ждать его поздравления. Он забыл. Или занят. Всё бывает.

Этот день, как и все предыдущие, ничем не выделялся. Мама и брат вспомнили о её двадцатиоднолетии лишь вечером. Естественно, не стоило даже ждать, что этот день вообще кого-то заинтересует. Денег на масштабную вечеринку не хватало. Жили они небогато. Брат работал грузчиком в масштабной компании. Именно он платил все семейные налоги. Мама — продавец в магазине. Грейс там же консультант. Зарплата маленькая, но жить было можно. Отношения в семье натянутые. Кевин всегда был маминым любимчиком. Хотя и говорят, что младших любят больше. Грейс убедилась на собственном примере, что это не всегда правда.

Услышав тихий звонок в дверь, она спрыгнула с кресла, раскрывая настежь дверь своей маленькой спальни и вышла в гостиную. Хотя скорее выбежала, чем вышла. Так вернее.

Грейс уставилась на высокого элегантно одетого мужчину. Она нахмурила брови. Зачем здесь этот непонятный тип? Где Стив? Почему её возлюбленный не соизволил даже поздравить её с днём рождения?

— Добрый вечер, — низкий голос незнакомца пронзил тишину.

— Здравствуйте, — с улыбкой на лице проговорила сама хозяйка дома Дороти Смит. Редко можно было увидеть такую приветливую маму. Ведь улыбалась она лишь богатым и знатным людям. Таким, как вот этот непонятный мужчина в дорогущем костюме.

— Мистер Эванс, что-то случилось? — спросил Кевин. Видимо, брат знаком с человеком, который явно купался в золоте.

— Кевин, я пришел к тебе. Нужно обговорить очень важное дело, — на лице Райта Эванса появился хитрый прищур. Он будто намекал на что-то.

— Ах, да, точно, — Кевин улыбнулся и резко обернулся к матери и сестре. Он робко расплылся в улыбке. — Познакомьтесь, это Райт Эванс, друг и одновременно конкурент владельца компании, в которой я работаю. Думаю, вам известно, что NorfolKton General Company набирает обороты с каждым годом. Мистер Эванс просит нашей помощи, чтобы помочь Клинтону Норфолку провалиться. А компания Райта должна выйти вперед. Таков план.

В воздухе повисла тишина. Дороти стояла, словно окаменевшая, будучи не в силах осознать, какие важные имена прозвучали в их маленькой бедной квартире. И лишь смешок милой брюнетки по имени Грейс, стоявшей позади всех, прервал застоявшееся молчание.

Все обратили на неё внимание. А она лишь неловко улыбнулась, ощущая гневный взгляд матери.

— Простите, — чтобы перестать издевательски улыбаться, ей пришлось приложить усилия и взглянуть на гостя. — Просто интересно. Такой важный человек! И пришли к грузчику фирмы конкурента, чтобы попросить его уничтожить самого Клинтона Норфолка? Позвольте задать вопрос, господин Эванс.

Грейс старалась сдержать внутри смех и быть хотя бы минимально вежливой:

— Вы случайно не перепутали моего брата с всемогущим чародеем?

Райт Эванс сузил глаза. Кажется, дай ему волю, и он бы с удовольствием просверлил дыру во лбу девушки. Эванс медленно сделал к ней несколько шагов и остановился в нескольких дюймах.

Грейс затаила дыхание, почти ощутив жар, исходящий от его тела. Ему не понравился её тон. Однозначно.

— А грузчик ничем и не поможет, — начал он. — Норфолка сможет уничтожить лишь острая на язык маленькая девчонка.

Грейс косо взглянула на уверенного в себе человека.

— Стоит предположить, что речь идёт обо мне? — поинтересовалась она. Такой вариант её не радовал.

Она надеялась, что предположение так и останется предположением, а не окажется правдой.

— Правильно.

Он смотрел в её глаза. Кажется, она была шокирована и одновременно разгневана. Хотя спустя несколько секунд это состояние уже испытывал он. Грейс Смит лишь наигранно рассмеялась.

— Вы шутник, — бросила она, делая шаг назад, чтобы не стоять рядом с высокомерной личностью. — Надеюсь, не думаете, что у меня под подушкой таится пистолет, которым я пристрелю Норфолка?

Эванс строго смотрел на неё. Казалось, это юное создание совсем не воспринимает его всерьёз.

— Послушай, Грейс. У вас нет другого выхода. Кевин проиграл мне очень большую сумму в покер, и, если ты не хочешь, чтобы твой брат завтра оказался в больнице с черепно-мозговой травмой, где его раздробленные кости будут собирать воедино, то сделаешь всё, что я скажу!

Эти слова заставили Грейс замолчать. Она открыла рот, не скрывая своего глубочайшего удивления. Покер? Большая сумма? Снова?

— Кевин, — прошептала Дороти, разочаровано покачав головой. Её сын уже не в первый раз увлекся подобными играми. Это никогда не приводило ни к чем хорошему. Он уже не раз попадал в такие ситуации.

Райт Эванс широко улыбнулся, довольно замечая напряжение, возникшее в комнате после его провокационных слов.

— Ну что? Шатеночке уже не смешно? — с издёвкой проговорил он, хитро взглянув на Грейс.

Она сжала кулаки, сдерживаясь, чтобы не ударить родного брата. В ней вспыхнула глубочайшая обида. Быть не может, чтобы Кевин стал настолько безответственным. Из-за его необдуманных проделок они с матерью пожизненно в долгах. Зато вину Дороти перекладывала лишь на дочь. А сейчас появилась проблема похуже. Теперь из-за него её шантажируют.

— Ладно, — Грейс выдохнула, собрав всю силу воли, чтобы не дать подзатыльник глупому брату. — Каким образом я могу помочь?

— Такой разговор меня устраивает куда больше, — Эванс бесцеремонно уселся в кресло, скривившись от того, что оно оказалось не настолько мягким, как он привык. — Знаешь, кто такая Маргарет Норфолк?

— Не слежу за царскими семействами, — бросила Грейс, скрестив руки на груди.

— Она мать Клинтона. И с недавних пор ищет сыну ассистентку. Пойдёшь на собеседование. Я дам тебе рекомендации и скажу, что нужно сделать, чтобы понравиться этой женщине. Ты должна получить эту работу, Грейс, — он будто специально смотрел в её глаза так, словно хотел вложить свои мысли ей в голову. — Иначе может случиться что-то непоправимое.

Грейс кивнула. Оставалось лишь согласиться и молча ненавидеть брата. Пора бы привыкнуть к его выходкам. Но каждая новая была ещё хуже предыдущей. Он стал, без преувеличений, как кость в горле. Избавиться от этой семьи хотелось больше всего. Но и оставить их в беде тоже невозможно.

— Ты будешь рядом с Клинтоном чаще, чем кто-либо. Будешь собирать для меня нужную информацию. И если я скажу украсть важные документы, ты сделаешь это, — он поднялся и медленно приблизился к ней, чтобы посмотреть сверху вниз и внушить страх. — Если скажу убить, убьёшь. Ясно объясняю?

Грейс не подала виду, что у него чудесно получается запугивать. Она по-прежнему уверенно смотрела в его карие глаза и тайно проклинала этого человека.

— Ясно? — переспросил он, наклонив голову ближе к ней. И вот уже его лицо оказалось лишь в нескольких дюймах от её.

— Ясно, — ровным тоном ответила Грейс.

Райт Эванс довольно улыбнулся. По-хозяйски ущипнув её за щеку, он отступил и поспешно направился к выходу. И лишь у порога обернулся, чтобы посмотреть на заложников своей прихоти.

Комментарий к Глава 1

Это снова я и моя новая работа :)

Привет всем, кто уже читал мои предыдущие фф. Добро пожаловать тем, кто только присоединился.

Скучала по фикбуку и вот решилась выставить что-то новенькое. Надеюсь оцените начало и напишите об этом ниже в комментарии.

П.С. Этот ориджинал не должен был появится на сайте, но я передумала)

========== Глава 2 ==========

Грейс подёргала ручку двери и обернулась, чтобы взглянуть на маму. С той самой минуты, как она переступит порог, её жизнь кардинально изменится. Она не просто идёт на маленькое задание ради спасения брата. Впереди — настоящая афера против самого Клинтона Норфолка. Один неправильный шаг в сторону, и его влияние может раздавить и её, и брата. Что следует ожидать в таком случае? Неизвестность, опасность, страх и, несомненно, глубочайшее сожаление. Ей совсем нет дела до Эванса и Норфолка. Помогать кому-то в уничтожении конкурента — дело низкое. Эванс явно слаб, если не может честным способом справиться с этим. Видимо, наследник голубых кровей куда успешней своего друга.

— Чего ты стоишь? — Дороти скрестила руки на груди и, нахмурившись, уставилась на дочь. — Не заставляй герцогиню ждать!

— Мама, мне страшно, — прошептала Грейс, прикусив нижнюю губу.

— И мне страшно. Страшно, что если ты ещё немного помедлишь, Кевин окажется в опасности!

Грейс опустила голову и едва заметно кивнула, грустно улыбнувшись. Не стоило ждать поддержки. Дороти не снизойдет к дочери с материнской любовью.

Оставалось быстро открыть дверь и поспешно спуститься по лестничному пролету, не оборачиваясь назад. И Грейс сделала это. Стук её каблуков по асфальту гремел в ушах. Уверенный шаг становился всё быстрее. Теперь уже хотелось скорее покинуть этот дом и отвлечься от мыслей, которые заставляли впадать в уныние.

Грейс села в жёлтое такси и посмотрела в окно, как только они выехали из района. Она тяжело выдохнула, ощущая, как пальцы начали предательски дрожать. Её уверенность в своих силах начала давать сбой.

Но внезапно Грейс вздрогнула, вспомнив, что забыла сделать. Она достала телефон из сумки и поспешно вбила в поисковик фамилию Норфолк. Нужно знать, с кем имеешь дело. До этого дня её вовсе не волновали такие знатные люди.

На экране высветилась целая родовая линия семьи герцога, начиная с Томаса де Моубрей, который был первым герцогом Норфолком в далеком 1397 году. Пролистав выше, она наткнулась на ныне существующую линию аристократичного семейства. Генри Норфолк женат на Маргарет. У них есть сын Клинтон. Еще у Генри имеется любовница Элла, которая родила ему сына Уильяма. До сегодняшнего дня все еще велась дискуссия о том, кто же из наследничков станет следующим герцогом Норфолком. Но с недавних пор Генри стал упоминать в этом качестве лишь младшего сына. Причина неизвестна.

Грейс закатила глаза и тяжело вздохнула, заблокировав экран телефона.

— Слишком много драмы, — прошептала она. — Куда я вляпалась?

— Простите, мисс, Вы что-то сказали? — спросил таксист, повернув к ней голову.

— Нет-нет, — ответила Грейс, опомнившись. Она здесь не одна, и для разговоров с самой собой нет времени и места.

Грейс опустила взгляд на свой телефон. Нервно потёрла его в руках и задумчиво посмотрела на свои колени. Стив вчера так и не поздравил её с днем рождения. На её многочисленные сообщения с весьма волнительным содержанием, он ответил лишь ничего не значащим «всё хорошо, детка». Стивен просто забыл. Или даже не соизволил узнать. С самого детства Грейс была влюблена в этого красавчика. Она всегда хотела быть рядом с ним. Просто рядом. Ничего больше. Это была мечта, которая наконец-то недавно начала воплощаться в реальность. Её многочисленные молитвы, казалось, теперь услышаны. Или же детская игра о том, как приворожить любимого всё-таки сработала. Правда, было ей тогда четырнадцать. Видимо, магия опаздывала на каких-то пять лет.

Но вот одно смущало. Получив его, она стала себя чувствовать ещё несчастней, чем когда-то. Раньше Стив был мечтой. В мечтах он являлся, словно прекрасный принц. Добрый, искренний, заботливый и любящий. Но, реализовав мечту, она получила безразличного и эгоистичного гуляку.

Может нужно подождать? Может, он изменится? А может так и должно быть. Любовь — это то, что она получила в итоге? Если да, не о таком Грейс грезила ночами.

— Мы приехали. С вас двадцать долларов, — нарушил мысли водитель жёлтого такси.

Грейс протянула ему деньги и, распахнув дверцу, вышла на пустынной дороге.

Она обернулась к дому и замерла. Впереди возвышались настоящие ворота в рай. Высокие, золотые, они могли показаться излучающими свет обычным смертным. Таким, как она. Всю свою жизнь Грейс провела в бедном районе и даже не задумывалась, как это — быть обладателем такого дворца. В её желаниях жил лишь один Стив. И для обычных девичьих представлений о сказочных поместьях, шелках и драгоценностях там места не находилось.

Грейс была тщательно осмотрена охранниками. Для неё подобная предосторожность казалась глупостью. Но таким людям было необходимо учитывать каждую возможную опасность.

Следуя указаниям одного из охранников, она прошла через большой цветущий разными красками сад. Здесь всё было настолько аккуратно и поистине великолепно, что глаза непроизвольно застывали на чудесных ландшафтах.

Грейс вошла через огромные двери и, чтобы не показаться совсем уж ничего не видевшей в жизни, приняла вид девушки, давно привыкшей к подобной роскоши. Она взглянула на дворецкого и, обменявшись вежливыми приветствиями, поднялась на второй этаж.

Навстречу вышел молодой парень. Она столкнулась с ним прямо около двери кабинета Маргарет Норфолк.

— Прошу прощения, — он расплылся в улыбке и вежливо наклонил голову. — Вы к Маргарет?

Грейс поспешила ответить взаимной улыбкой:

— Да.

— Ох, — он тяжело выдохнул, улыбаясь ещё шире. — Желаю вам очень большой удачи и терпения.

Грейс в непонимании уставилась на него. Эти слова были простыми, но непроизвольно навели панику. Так нельзя делать!

— Хотите сказать, что разговор у нас с ней будет сложным?

— Как и у всех. Я-то знаю это, — он печально опустил глаза, ни на секунду не потеряв улыбки на своем лице.

— Вы работаете на неё?

— Упаси Боже, — незнакомец резко приложил руку к сердцу, распахнув широко глаза. — Она мать моего брата.

Грейс словно окаменела, стоя с открытым от удивления ртом. Перед ней явился сам наследник престола. Или как они называют тех, кому выпала честь быть титулованным.

— Уильям… Норфолк? — прошептала она, хлопнув ресницами.

— Он самый. А Вы… — он сощурился, пытаясь понять, что за милая шатенка стоит перед ним.

— Я ассистентка. Будущая ассистентка вашего брата. Точнее только хочу ею стать, — ответила Грейс, немного растерявшись после получения информации, что общается с одним из сыновей Генри Норфолка.

— Удачи.

Это единственное, что добавил Уильям, парень с ангельски милым и даже слишком сладким личиком. Он выглядел куда моложе своих двадцати шести. Видимо, царское семейство и должно быть таким идеальным. Если бы Грейс увидела Уильяма где-то в парке, то точно не обратила бы на него внимания. Там ведь мужчиной и не пахнет. Позолоченный мальчик. Но это лишь на первый взгляд. Возможно, ещё очень рано делать подобные выводы.

Выдохнув и набравшись смелости, Грейс постучала и сразу после разрешения вошла.

Она мысленно похвалила себя за то, что держалась очень уверенно. Не обращать внимания на пронизывающий насквозь взгляд, встретивший её и принадлежащий холёной блондинке, было непросто.

Грейс по указу этой дамы присела напротив.

— Грейс Смит? — вопрос был задан после длительной паузы, взятой явно для того, чтобы оценивающе разглядеть её.

Маргарет отметила, что девушка на личико очень мила. Голубые глаза, пухлые губы и вздёрнутый маленький носик. Будто взрослый ребёнок. Это её не портило. Но вот до жути дешевая одежда сама просилась отправиться в огонь.

— У тебя чудесные рекомендации, — бросила холодным тоном Маргарет Норфолк. — Почему ты ушла из такого большого холдинга?

— Была вынуждена, — Грейс смотрела ей прямо в глаза. Она, кажется, очень сильно хотела своим взглядом подавить её. Но не получалось. — Сейчас я настроена на работу. Ответственная, пунктуальная и внимательная. Ваш сын может рассчитывать на меня, как на самого себя.

Маргарет молча изучала кандидатуру на пост ассистентки.

— Чем ты отличаешься от других? — спросила она.

Грейс задумалась. Лучшая в своем роде, невероятно умная, училась в Гарварде, Оксфорде, Принстоне и ещё парочке знаменитых университетов. Что-то в этом направлении нужно было представить. Но она не озвучила ничего из необходимого списка.

— Ничем, — ответила Грейс. — Я одна из многих, кто желает работать на такую знаменитую семью. Каждая кандидатура подходит идеально. Но не каждая может сказать правду.

Маргарет улыбнулась. И что-то в её улыбке показалось Грейс отталкивающим. Эта женщина была величественной. Даже на каком-то энергетическом уровне. Словно снежная королева, она одновременно завораживала и пугала.

***

Грейс сжала зубы. Надо же, Маргарет Норфолк, эта злосчастная дамочка, не приняла её! Вышвырнула из дома, как котенка! Значит, правда ей не понравилась. Пусть. Но она явно не подозревала, что Грейс не из тех, кто так просто сдаётся. На кону жизнь брата. И теперь Грейс без согласия герцогини отправилась на работу. На работу, которую не получила.

Поднимаясь в лифте высокого застеклённого здания, она обдумывала последствия своего решения. Сейчас дверь откроется на двадцатом этаже NorfolKton General Company. Сейчас она увидит того самого Клинтона Норфолка. Грейс никогда раньше не имела возможности наблюдать за его жизнью. Но она точно знала, что этот человек из себя представляет. Он славился безнравственностью, циничностью и порочностью. Его имя всегда сверкало в центре скандалов и историй с дурным концом. Клинтон Норфолк слыл настоящим распутником. Его многочисленные романы с женщинами уже было сложно сосчитать. Что не ночь, то новая девица модельной внешности. Такой репутации точно не заслуживает будущий герцог. Совсем не удивительно, что все ставки были именно на Уильяма. Младший Норфолк никогда не оказывался втянутым в сплетни, появлявшиеся после непристойных событий.

Лифт остановился. Дверь открылась. Грейс направилась прямо по коридору, совершенно не осознавая, куда идёт.

Этаж был в белых и красных тонах. Возле окна, бывшего размером от потолка до пола, стояла спортивная машина, созданная Клинтоном Норфолком. Его первая машина. Эксперимент оказался весьма успешным. Спортивные машины «Норфолктон» были востребованы и набирали популярность. В последнее время этот бренд ценился уже не меньше Бугатти. Может, этот Клинтон и распущенный, самовлюбленный циник, но вот толк в бизнесе он знал.

— Здравствуйте. Чем могу помочь? — спросила красивая брюнетка.

Грейс опустила глаза и прочла имя, которое было на табличке, возле ноутбука. «Секретарь генерального директора. Джоан Левинг».

— Я ассистентка Клинтона Норфолка, — соврала Грейс так уверенно, что и сама поверила в свою ложь.

Джоан подозрительно прищурилась, бегло окинув взглядом новую работницу, и после короткой паузы насмешливо фыркнула.

— Маргарет Норфолк тебя приняла на работу? Серьёзно? — вопросы явно дружили с сарказмом.

Грейс нахмурилась. Она сразу поняла, что эта брюнетка по имени Джоан не станет ей подругой. И отношения у них не будут дружелюбными. Остаётся, конечно, как можно дольше задерживаться здесь.

— Мне нужно увидеться с мистером Норфолком, — ровно проговорила Грейс, подавив желание съязвить этой особе.

Джоан откинулась на спинку удобного чёрного кресла и, поправив красиво уложенные волосы, дала ответ:

— Его сейчас нет.

Грейс потопталась на месте, раздумывая, что теперь следует делать. Она была настроена немедленно встретиться со своим будущим работодателем. В голове уже составился список слов, которые стоит исключить. А ещё был готов перечень фраз, необходимых для того, чтобы произвести впечатление на светского человека. Но сейчас всё буквально испарилось.

— Прости, как ты назвала его? — переспросила Джоан, слегка насупившись.

— Мистер Норфолк. Разве его не так зовут? — спросила Грейс, пребывая в страхе, что она что-то неправильно поняла.

— Если ты не в курсе, то он не просто владелец компании. Он ещё и наследник герцогского титула. Следовательно, к таким людям нужно обращаться иначе.

Джоан улыбнулась мимо проходящим сотрудникам компании. Грейс не могла видеть их косые взгляды. Но если бы она обернулась, то непременно заметила бы и тихие насмешки.

— Я не понимаю, — Грейс осторожно улыбнулась. — Как к нему обращаться? Ваше Величество?

Джоан звонко рассмеялась, махнув тонкими пальчиками:

— Видно, что ты совсем не осведомлена в таких простых вопросах.

— Просвети меня, — бросила Грейс, начиная раздражаться.

Джоан, видимо, наслаждалась этой необразованностью новой ассистентки. Она гордо подняла подбородок и снисходительно ответила:

— К герцогам обращаются иначе. Их называют «Ваша светлость».

Сотрудники позади не сдержали хохот. Грейс обернулась, чтобы понять, в чем дело. Но незнакомцы лишь сделали вид, что смеются в разговоре между собой, а не над уловкой Джоан.

В коридоре внезапно наступило оживление. Донеслись чьи-то шаги и гул. В большой просторный холл быстро вошёл высокий темноволосый мужчина. Его сопровождали несколько сотрудников, которые пытались на ходу что-то показать и сказать.

Грейс уставилась на незнакомца. Он был весьма и весьма привлекательным. Широкие плечи, уверенная походка, важный и действительно авторитетный вид. На первый взгляд, могло показаться, что это и есть владелец компании. Но потом Грейс вспомнила, что Клинтон Норфолк — член аристократичной семьи, в которой всё выглядит слишком приторно и аккуратно. Этот мужчина был совсем другим. Он создавал впечатление какого-то диктатора. Царской сладости, как в Уильяме, в нём не было.

— Занесешь в мой кабинет, — он отмахнулся от менеджера и остановился возле стола Джоан. — Теодор Тавинсон оставил е-мейл с приглашением?

Грейс замерла. Она ошиблась в предположениях. Ведь это и есть тот самый Клинтон Норфолк! Быть не может, чтобы он так выглядел. Она вовсе не таким представляла наследника Генри Норфолка.

— Ещё нет. Как только получу, сразу скажу Вам, — ответила Джоан. — Зато мы наконец-то получили разрешение на проведение мероприятия в Лас-Вегасе.

— Замечательно, — бросил он и медленно перевёл взгляд на новенькую, слегка оробевшую и пока незнакомую ему шатенку. — Могу поинтересоваться, что за юная особа передо мной?

— Меня зовут Грейс Смит, — поспешно ответила она, взглянув на него снизу вверх. — Я ассистентка, Ваша Светлость.

Клинтон на секундочку замер, в попытке не расплыться в глумливой улыбке. Он, в отличие от других присутствующих, продолжал смотреть на свою ассистентку с непоколебимостью старого философа. «Ваша светлость». Звучит так, будто он попал в далёкие 1800-тые.

Грейс неловко опустила взгляд, сжавшись, словно она оказалась в центре цирковой арены. Все смеются над ней? Что не так она сделала?

Клинтон наконец-то отвёл взгляд от миленькой девушки, кажется, пребывавшей в крайне застенчивом состоянии. Что вовсе не удивительно. Никто из сотрудников не скрывал, как она всех только что потешила. Он посмотрел на Джоан, понимая, что лишь его своевольная секретарша могла таким образом подшутить над новенькой в коллективе. Ладно. Он подыграет.

— Что за дерзость? — бросил он милашке Грейс, воспользовавшись взглядом наводящим панику. — Ты забыла, перед кем стоишь? Где поклон? Что за неуважение?

Грейс затаила дыхание, ощущая, что руки начали предательски дрожать, как никогда. Поклон? Он сказал «поклон»? Правда? Это унизительно даже в том случае, если перед тобой особы голубых кровей.

Она нехотя вежливо опустила голову и больше не поднимала взгляд. Было слишком неловко, стыдно и весьма неприятно находиться в такой обстановке.

Джоан слегка улыбнулась своему начальнику в тот момент, когда он довольно посмотрел на неё.

— Иди за мной, — вновь вернувшись в колею непоколебимого величия, произнёс Клинтон и быстро направился в свой кабинет.

Грейс тяжело выдохнула, пытаясь подавить в себе напряжение. Она поспешно направилась за своим крайне неприятным работодателем. Ходили слухи, что он очень открытый и любезный. Но что-то пока она этого не заметила. Самовлюбленный, богатенький, избалованный тип!

Они вошли в большой просторный и светлый кабинет. Современный дизайн. Преимущественно минимализм. Стены украшали картины автомобилей, а на полках стояли маленькие макеты спорткаров. С противоположной стороны величественно возвышался герб семьи Норфолк.

Возле большого окна с видом на Таймс Сквер находился стол белого цвета. Клинтон Норфолк присел в удобное кресло, которое больше напоминало трон. Откинувшись на спинку, он приложил палец к губам и внимательно взглянул на ассистентку, которую ему взялась выбрать мама. Клинтон был против этой затеи. Не хватало ему ещё помощницы, бегающей по пятам! Сам справлялся и продолжил бы справляться. Но если маме проще живётся с пониманием, что у него есть «служанка», то пусть будет так. Лишь бы она больше не возникала. Ради этого он готов терпеть почти все её выходки.

Грейс присела в кресло, расположенное напротив стола Клинтона.

Он слегка приподнял бровь, и этот взгляд показался ей угрожающим.

— Я разрешал тебе сесть? — холодно спросил Клинтон.

Грейс быстро поднялась, ощущая себя полной дурой. Да, к уважительному отношению она не привыкла. Мама, брат, Стив, все её близкие люди никогда не проявляли такого качества, как банальное уважение. Но сейчас уже хотелось провалиться под землю. Этот проклятый Клинтон Норфолк только появился, а уже успел её унизить, как никто и никогда раньше.

— Прошу прощения, — прошептала она и наконец-то набралась смелости посмотреть в его наглые голубые глаза.

— Странно, — проговорил он. — Странно, что мама наняла такую ассистентку. Тебе ведь не больше пятнадцати.

Терпеть дальше было выше её сил.

— Если бы Вы соизволили для начала поинтересоваться о моём возрасте, то узнали бы, что мне двадцать один! — бросила она, не скрывая недовольства.

Пусть и он, как его мамочка, уволит её, даже не приняв ещё. Маргарет не понравилось то, что Грейс не стала подхалимничать. Видимо, это семейство не умеет принимать то, что не для всех они и боги, и короли.

Клинтон слегка улыбнулся. Грейс ощутила дежавю. Этот сюжет уже разыгрывался. Вот только с матерью этого человека. Сначала Грейс ответила не особо почтительно, а потом созерцала улыбку. По идее сынок Маргарет должен выставить её из своего офиса.

— Наверное, только вчера исполнилось, — съязвил он. — Уж слишком милой и маленькой ты кажешься.

Грейс замерла. Да, исполнилось вчера. Он экстрасенс?

— Лучше выглядеть милой и маленькой, чем взрослым и напыщенным!

Клинтон не стал сдерживать смешок. Он немного покрутился в кресле, удерживая её в поле зрения:

— Будем считать, что это не намек на меня.

Грейс удивилась. Он не разозлился. Не обиделся и не стал оскорблять в ответ.

— Приступай к работе, — ей указали двумя пальцами на дверь. — Джоан тебе всё расскажет и покажет.

— Хорошо, Ваша Светлость, — вежливо проговорила она, всё ещё пребывая в лёгком шоке от его непонятного поведения.

Клинтон улыбнулся, оставляя в секрете от неё, что не стоит обращаться к нему с таким почтением. Он подобное не любил. Но в случае с Грейс исправлять не стал. Его это даже позабавило.

— Я могу идти? — спросила она, опасаясь снова сделать что-то неправильно по отношению к наследнику престола.

— Иди, — ответил он, наблюдая, как она поспешила быстрее покинуть его кабинет. Видно, он перестарался с командирским повелительным видом. — Грейс…

Грейс резко остановилась и обернулась.

— Добро пожаловать, — сказал он.

Она пришла в замешательство: теперь он улыбался совсем иначе, не так, как она уже могла видеть до этого. Искренне.

— Спасибо, — Грейс не стала держать обиду на его хамское поведение в начале. Он мог опустить вежливое приветствие и приказать немедленно заняться каким-то делом. Ничего сверхъестественного в этом его «добро пожаловать» не было. Но для Грейс оно показалось сверхуважительным.

Она медленно обернулась и, успокоившись, покинула кабинет генерального директора компании.

Грейс выдохнула, подумав, что всё прошло. Хоть и не идеально, но и не так уж плохо. Клинтон Норфолк оказался именно тем эгоистичным циником, которым она его представляла. Но вот внешне он был совсем не похож на милого, опрятного Уильяма. Два разных человека. Старший брат — сильный и волевой. Младший — вежливый и приторно чудесный.

Она остановилась, прислушавшись к разговору Джоан и какой-то красивой незнакомой девушки.

— Подождите, возможно, я что-то не так поняла, — невнятно проговорила секретарша своей собеседнице.

— Что можно не так понять, девушка? — раздражительные нотки застыли в голосе незнакомки. — Я ассистентка Клинтона Норфолка. Меня наняла лично его мать!

========== Глава 3 ==========

Последние слова незнакомки, словно молния, ударили по Грейс. Главное — это не растеряться. Очень сложно, но иначе можно попасться на лжи, не проработав и дня. Тогда конец и ей, и Кевину. Не успев хорошенько спланировать ход своих действий, Грейс быстро подошла к столу секретаря. Изобразив глубочайшее непонимание, она посмотрела на незнакомую брюнетку.

— Простите, возможно, это недоразумение, но ассистентку Клинтона Норфолка в срочном порядке заменили, — Грейс положила ладонь на её плечо и осторожно отвела в сторону, подальше от неприятной Джоан.

— Как это может быть? Маргарет Норфолк наняла меня. Звонил её секретарь, — девушка развела руками, демонстрируя непонимание происходящего.

Грейс понимающе кивнула. Она прекрасно осознавала, что продолжает тонуть в океане лжи. Но пути назад не было. Оставалось только действовать в своих интересах. Точнее, в интересах брата.

— Ничем не могу помочь, но так получилось. Извините, что не предупредили, — сказала Грейс, печально покачав головой.

Незнакомка нахмурилась. Несколько секунда она недоверчиво разглядывала Грейс. А потом быстро сняла с плеча сумку и, открыв её, начала активно что-то искать.

— Я немедленно перезвоню миссис Норфолк. Здесь какая-то путаница.

Грейс широко распахнула глаза,резко схватив эту упрямую брюнетку за запястье. Она встретила её оторопевший взгляд и поспешила вежливо улыбнуться.

— Не стоить посвящать герцогиню в такие мелкие проблемы, — как можно спокойней проговорила Грейс, медленно отпуская ту, чьё место нагло заняла.

Недовольная незнакомка помялась на месте. Гордо задрав вверх подбородок, она пробубнила что-то невнятное себе под нос и, вернув сумку на своё плечо, поспешно направилась к лифту.

Грейс с облегчением выдохнула, посмотрев ей вслед. Эта девушка могла всё испортить. Она скорее всего легко разрушила бы планы Райта Эванса, и не пришлось бы долго гадать, на чьей семье это плохо отразится.

Грейс направилась к столу, мысленно успокаивая себя. Игра не закончена.

Джоан с подозрением прищурилась. Стоя рядом с рабочим столом, она с таким подозрением смотрела на Грейс, словно та находилась на допросе у следователя.

— Что это было?

— Я знаю столько же, сколько и ты, — спокойно раздалось в ответ. Грейс решила, что пора изменить тему. Пока не поздно. — Где мое место? Если не ошибаюсь, ты должна мне здесь всё показать.

Удостоив её косого взгляда, Джоан указала на пустой стол, недалеко от собственного.

— Твое рабочее место, — сказала она. — Дальше сама всё поймешь.

Понятным было только то, что этот секретарь Клинтона Норфолка не будет вести себя дружелюбно. Такое поведение показалось смешным, потому что Грейс ещё не успела перейти ей дорогу. И не собиралась этого делать. Что заставляет людей брызгать желчью? Ответ неизвестен.

Грейс подошла к своему столу и медленно присела в мягкое коричневое кожаное кресло. Она улыбнулась, начиная ощущать себя важной персоной. Должность консультанта маленького магазинчика в бедном районе и рядом не стояла. Та работа осталась во вчерашнем дне. А теперь Грейс сидела в дорогом удобном кресле. Перед ней был ноутбук. Видимо, тоже не из дешёвых. А ведь раньше она не могла позволить себе даже планшет. Об обзоре, открывающемся с двадцатого этажа на центр Нью-Йорка, и говорить не приходилось. Божественная красота, от которой дух захватывало! Появлялось дивное ощущение, словно она парит в небесах. Словно она в раю.

Но нельзя было забывать, что всё это обман. Ей предстоит уничтожить достижения Клинтона Норфолка. Только бы собственный брат был жив и здоров! Нужно сосредоточиться на этой афере и не заглядываться на то, что ей не принадлежит.

Грейс взглянула на экран своего телефона в надежде увидеть сообщения от Стива. Ожидать от него хоть слова было, наверное, глупо. Он не тот человек, который станет интересоваться жизнью своей девушки. Она уже отчаялась, но увиденное заставило её вздрогнуть. Он написал! Грейс ощутила, как внезапно ускорилось сердцебиение.

«Почему ты не сказала, что работаешь у Норфолка? Я заберу тебя сегодня!» — писал Стив.

Такое послание вызвало у неё тяжёлый вздох. Увлечение Стива автомобилями не было секретом. Грейс в очередной раз почувствовала себя использованной. Стив бы никогда не загорелся желанием забрать её с работы, если бы это не было ему выгодно. Он попросту хочет побывать в такой известной автомобильной компании. Ничего больше.

Грейс опустила взгляд и, отмахнувшись от грустных мыслей, как от назойливых насекомых, написала, во сколько заканчивает работу. Она слишком любила этого человека, чтобы предъявлять ему недовольство. Хотя в очередной раз становилось очень обидно за себя, Грейс всё же оставалась до слепоты верной лишь Стиву.

Она вскинула голову, как только из кабинета вышел Норфолк. Грейс заметила, что Джоан резко сменила своё обычное стервозное выражения лица на красивую манящую улыбку.

Владелец компании остановился, мельком взглянув, как устроилась его ассистентка на новом месте.

— Джоан, сладкая, ты показала Грейс наши апартаменты? — поинтересовался он.

— Да, конечно, — ответила она, кокетливо склонив голову на бок.

Грейс удивлено приподняла брови. Джоан, оказывается, выдающаяся лгунья. Опытная.

— Грейс, тебя всё устраивает? — спросил Клинтон, указывая на свой офис.

— Да, всё превосходно! — заметив вызов во взгляде, брошенном Джоан, она добавила: — Ваша светлость.

Менеджер по продажам, стоя рядом с начальником, не удержался от смешка. Он положил папку с важными бумагам на стол Джоан и, обменявшись взглядами с Норфолком, удалился.

Грейс покосилась на наблюдавших за нею. И Джоан, и Клинтон тоже улыбались. Оба. И улыбки их милыми не были. Скорее издевательскими.

— Что мне делать с этими бумагами, Клинтон? — спросила Джоан, указывая на новую папку.

Как она его назвала? Грейс опустила растерянный взгляд. Она только что обратилась к наследнику герцогского титула просто по имени.

— Отправь в бухгалтерию, — ответил он и энергичной походкой направился дальше по коридору, на ходу бросив лишь: — Грейс, за мной.

Она поспешно поднялась, схватила свою сумку и отправилась следом. Пришлось почти бежать, чтобы успеть за торопливым начальником. И всё ещё оставалось неизвестным, почему Джоан так свободно обращается к столь важной персоне. Она его любовница или они дружно поглумились над новенькой?

Они вошли в большой лифт. Даже здесь ощущались величие и тонкий вкус — главная фишка местных дизайнеров.

От изучения обстановки Грейс отвлёк пристальный взгляд мужчины. Она ощутила его на себе. Боковым зрением удалось заметить, что теперь Клинтон смотрел на неё не как начальник на подчинённую. Казалось, его глаза, как рентгеновские лучи, просвечивали насквозь. Грейс стало так неловко перед ним, словно она была голая. Она резко приподняла подбородок и выпрямила спину, всем своим видом демонстрируя, что вовсе не подавлена этой мужской энергетикой. Нельзя показывать слабость.

— Грейси, больше никогда не говори «Ваша светлость», — сказал он, нарушая молчание.

Грейс резко повернула голову в его сторону. Он смотрел на неё с лёгкой улыбкой и не без доли лукавства. В эту минуту Норфолк совсем не походил на того жёсткого начальника, которого она видела в кабинете. Теперь в нём было больше открытости и дружелюбного отношения, о которых ходило столько слухов.

— Почему? — задавая этот вопрос, она подумала и о том, как ласково и непривычно произнесли её имя. — Вас ведь не нужно было так называть. Правда?

Грейс попыталась улыбнуться.

— Да. Это была шутка Джоан.

— Смешно!

Как только дверь лифта открылась, Грейс непроизвольно шагнула вперёд. Хотелось быстрее удалиться куда-нибудь от этой фальши. Да, у неё, Грейс, нет дворцов и огромных счетов в банках, но зато есть гордость, которую задели весьма «забавными» шутками.

Догнав её, Клинтон пошёл рядом.

— Ты обиделась. Я правильно понимаю?

— А это имеет значение? Вы начальник, а я всего лишь подчиненная. Какая разница, что у меня там, внутри? — не остановившись ни на секунду, отчеканила она.

И удивленно раскрыла глаза, почувствовав, что её крепко схватили за локоть. От такой резкой остановки Грейс непроизвольно пошатнулась.

— Перестань. Ты, наверное, неправильно поняла, — сказал он со всей серьёзностью, явно намереваясь сразу решить все возникшие недопонимания.

— Простите, мистер Норфолк, но что именно я не так поняла? — она изобразила полнейшее удивление.

— Я не хотел обидеть тебя, малышка.

— Не называйте меня так, пожалуйста.

Надо же, до чего этот человек в себе уверен! Он явно полагает, что каждая девушка планеты захочет услышать от него милые и приятные слова! Грани забывать не нужно! Даже миллиардеру с древней знаменитой родословной.

Она замерла, наблюдая, как его губы медленно изогнулись в насмешливой улыбке.

— Вам опять смешно? — Грейс удивленно покачала головой. — Вы, вижу, юморист со стажем.

— А что ещё делать, как не замечать положительное? — пояснил он своё поведение. — Если задел тебя, Грейс Смит, прошу прощения. Я бываю бестактным.

— Да. Вы очень бестактный! И, кажется, всегда, — сделала заключение она, не переживая, что могла оскорбить начальника.

— Всегда, думаешь? — он слегка скривился. Ей показалось и это наигранным. — Надеюсь, моё положение не настолько печально, как ты говоришь.

— Надейтесь, — улыбнулась Грейс, замечая на его лице абсолютно идентичную реакцию.

Он совсем не воспринимал всерьёз её слова. И это было интересно. Даже забавно. Она явно не могла раньше представить, что такой важный человек, наследник титула, может быть настолько простым в общении. Он отличался от членов своей семьи. Больше походил на простого современного бизнесмена, чем на аристократа.

— Ладно, мисс Смит, на сегодня ты свободна. Но завтра буду ждать на работе. Если опоздаешь, то получишь штраф, — строго проговорил он, и улыбка с её лица мгновенно испарилась. — Шучу, Грейси. Я ведь юморист со стажем. Ты сама это сказала. И ещё запомни одну важную вещь. У меня в офисе никто из работников не запуган. Никто не озадачен кучей навалившейся работы. Есть ряд сотрудников, которые могут обращаться ко мне так, как им нравится. Например, Джоан. Ты не исключение.

Он обаятельно улыбнулся, наблюдая, как она в удивлении хлопает длинными ресницами.

— Надеюсь, тебе понравится работать в моей компании.

Грейс показалось, что он снова шутит. В какой другой масштабной компании могут быть такие лёгкие условия работы? Где это видано, чтобы к начальнику обращались так, как хотят?

— Если это правда, то мне уже нравится работать у вас, — проговорила она, усмехнувшись.

— Правда или нет — это проверишь уже сама, — он сделал шаг назад, вытаскивая из кармана телефон. — До завтра, Грейси.

Она открыла рот, чтобы попрощаться, но тут же вздрогнула, ощутив чужие прикосновения к своей руке. Грейс взглянула на того, кто остановился рядом. Это был Стив. Он приехал раньше назначенного времени. Что уже весьма странно. Неужели так сильно хотел увидеть известную всему миру компанию по производству спортивных машин? Грейс точно не была причиной его быстрого появления.

— Клинтон Норфолк? — спросил он, видимо, уже зная ответ на свой вопрос. — Я очень рад этой встрече.

Клинтон так быстро изменился в лице, что вновь показался Грейс другим человеком. Тем, которого она увидела при их первом знакомстве. Снова в его глазах появилось неповторимое хладнокровное величие. Он посмотрел на Стива как на неприятного подданного.

Клинтон заметил прикосновения незнакомого парня к своей ассистентке:

— Вы знакомы, я так понимаю.

— Да, — ответил Стив. — Она моя подруга.

— Он мой парень, — проговорила она синхронно со Стивом.

Подруга? Грейс резко посмотрела на Стивенса. В её глазах читались недовольство и молчаливый вопрос. Но вот его, кажется, это совсем не волновало.

— Понятно, — кивнул Клинтон. — Вы не определились.

Грейс опустила взгляд, почувствовав себя дурой. И перед начальником, и перед самой собой.

— Я так много о вас знаю, — проговорил Стив, слегка прищурившись. Но Грейс заметила в его взгляде такое восхищение, будто перед ним не человек, а спустившийся с небес ангел.

— Это угроза? — бросил Клинтон.

— Ох, что вы! Нет. Я большой поклонник ваших автомобилей. Так много сделать всего за десять лет может не каждый, — говорил Стив.

— Да. Знаю.

Грейс наблюдала за поведением Клинтона Норфолка. Понять его было сложно. Поначалу он напоминал диктатора с авторитетными замашками. Это привело их к обычному и совершенно не напрягающему разговору. Теперь же он снова изменился. От добродушного и простого человека вернулся к надменному владельцу огромной компании.

— Я знаю, что вы спонсор международных гонок. Буду рад прийти и своими глазами увидеть это зрелище, — Стив, не стесняясь, начал напрашиваться на приглашение.

— Это дорогое удовольствие. Думаю, вы осведомлены в этом вопросе, — холодно ответил Клинтон.

— Знаю. Вот и говорю. Всё-таки моя девушка работает у вас. Может… Не знаю… — он покосился на собеседника, пытаясь намекнуть.

Клинтон закатил глаза, открыто демонстрируя, что этот парень ему не нравится.

— Скидка в пятьдесят процентов, думаю, должна тебя устроить, — проговорил Клинтон, замечая улыбку на лице своего поклонника. — Приходи сегодня и скажешь охране, что ты от меня.

Клинтон вежливо улыбнулся и направился в сторону чёрной машины, на которой красовалась фирменная эмблема автомобилей NorfolKton — голова льва с красными глазами и едва заметной короной. За Норфолком следовал по пятам высокий, коренастый мужчина, его личный охранник.

Грейс резко развернулась и, стуча каблуками, направилась в сторону метро.

Стив проводил взглядом своего кумира, поджав губы так, словно хотел побежать за ним, а не за Грейс. Спустя несколько секунд он неспешно направился следом за своей девушкой, то и дело оборачиваясь, чтобы ещё и ещё посмотреть на штаб-квартиру NorfolKton General Company.

— Как ты могла умолчать о том, с кем работаешь? — в голосе Стивенса слышалось нескрываемое недовольство.

Грейс резко остановилась, сжав зубы. Она уставилась на своего парня так, будто готова была прямо сейчас сжечь его дотла одним лишь взглядом.

— Стив, ты, и правда, не можешь даже понять, что я сейчас в ярости? Разве так плохо это видно? — обида в ней больше не могла таиться под замками и выплеснулась наружу.

Он оторопел, широко распахнув глаза.

— В ярости должен быть я, детка. Ведь ты утаила от меня такую новость, — улыбнулся Стив, в попытке выдать всё за шутку.

Грейс разочаровано покачала головой, поджав губы.

— Ты всё ещё не считаешь нас парой.

— Мы с тобой пара, — бросил он.

Грейс долго смотрела в его карие безразличные глаза. Стивенс не имел ни малейшего желания извиниться и утешить её так, чтобы больше эта тема не поднималась. Ей казалось обязательным знать, что она нужна. Хотелось быть любимой. Той, которая необходима. Как воздух. Но для Стива Грейс была лишь объектом для реализации интимных желаний. Лишь той, которую можно использовать в личных целях. И зная это, она позволяла себе быть только игрушкой в руках Стива.

***

Мысли в голове заглушали гул. Грейс продвигалась вперед, не обращая внимания на мимо проходящих людей. Все вокруг веселились, поднимали вверх стаканы с пуншем, парни обнимали своих девушек, а музыка и вовсе улучшала настроение.

Стив остановился, посмотрев на билеты, полученные у входа. Их выдали сразу. Стоило только назвать имя того, с чьей помощью повезло здесь оказаться. Это место славилось на всю страну. Здесь проходили все масштабные гонки с участием известных марок машин. Через «Cars Inc.» проходили большие деньги. Ставки и выигрыши были масштабными и манили любого, ведь принять участие мог каждый. Стоило лишь заплатить за аренду машины.

— Пунш девушке возьмёте? — заманчивым голоском поинтересовалась миленькая продавщица в кожаной униформе.

— У вас такие цены, что мы лучше потерпим, — ответил юной красотке Стив, посмотрев на неё так, будто она взялась одурачить его и украсть все деньги. Продавщица поморщилась и пошла дальше. Проводив её взглядом, Грейс оглянулась. Ничего страшного, что он не захотел купить напиток. Цены, и правда, превышали достаток, имеющийся у неё и Стива.

Стивенс посмотрел в сторону. Его глаза округлились, а рот открылся, как при появлении призрака.

— Стив? — Грейс искоса взглянула на него. — Что не так?

— Всё отлично, Грейс. Всё просто превосходно!

Он внезапно стал продвигаться вперёд, и ей ничего не оставалось, как послушно плестись следом. Стив протянул билет, и высокий охранник с подозрением кивнул, пропуская пару в другое помещение.

Грейс заметила, что гул остался позади. Теперь всё громче слышалась спокойная завораживающая мелодия. С каждым шагом это место преображалось, становясь роскошнее. Они покинули стадион, где проходили гонки, и оказались в совсем другом закрытом помещении. Милая девушка, представившаяся администратором, любезно проводила заплутавших гостей по комнатам. Потом вместе с ней Стив и Грейс поднялись по позолоченной лестнице и оказались в просторном застекленном помещении, откуда сразу открывался вид на всю арену автомобильных соревнований.

Грейс была настолько поражена эпичным великолепием этого места, что не сразу заметила рядом с собой самого Клинтона Норфолка. Он единственный человек на земле, которому она была просто обязана симпатизировать. Как работник. От этого зависело многое. Упускать его из виду было нежелательным.

Клинтон остановился рядом с ней, своей абсолютно абстрагировавшейся от мира ассистенткой. Он улыбнулся, наблюдая, как она застыла, изумлённая открывшимся зрелищем.

— Надеюсь, ты не забыла, как выглядит твой начальник, — проговорил он, слегка досадуя на то, что Грейс в первую очередь интересовала красота за окном, а не он сам.

Она резко перевела на него взгляд и, сделав шаг в сторону, в удивлении моргнула, словно пробудившись:

— Мистер Норфолк? А Вы что здесь делаете?

Он не мог сдержать смеха, глядя на растерявшуюся девушку, которая была так шокирована его присутствием.

— Действительно, что я забыл на соревнованиях, которые спонсирую? — Клинтон наигранно удивился, складывая руки на груди.

Грейс опустила голову, осознавая, что вопрос её был до безобразия глупым.

— Тогда почему здесь я и мой парень? — спросила она, вновь подняв на него глаза. — Разве нам полагается занимать места, предназначенные для таких почетных людей, как Клинтон Норфолк?

— Ты моя ассистентка, Бруннера, — проговорил он, переводя взгляд на арену. Теперь он не был беззаботно весёлым. Его лицо стало серьёзным. Он больше не смеялся. Он словно превратился в камень.

Грейс нахмурилась. Она пристально посмотрела на Норфолка, пытаясь понять, что означает имя, которым он только что назвал её.

— Бруннера? Меня зовут Грейс. У вас, видимо, тоже с памятью не совсем порядок.

Лишь потом она поняла, что это было невежливо. Держать язык за зубами оказалось сложнее, чем раньше представлялось.

Он вновь посмотрел на неё. Это был взгляд уверенного в себе человека. Он плавно скользил по каждому миллиметру её лица и, наконец, остановился на больших выразительных глазах, которые кто-то другой банально сравнил бы с небом. Кто-то другой, но не Клинтон Норфолк.

— Бруннера — голубой цветок. Растёт в тени и неприхотлив в уходе. Как ты.

Грейс замерла в изумлении. Она не могла в ответ выдавить ни единого слова. Не говоря о том, чтобы возмутиться! Клинтон Норфолк сравнил её с цветком, которому не нужна ни забота, ни лучи солнца. Лишь тьма.

— С чего такие странные выводы? — спросила Грейс, пряча гнев за маской непринуждённости.

Клинтон кивнул в сторону Стива, который уже взял со стола бокал шампанского, виноград и удобно устроился в мягком кожаном кресле.

— Девушка — отражение мужского отношения. Как и цветок, который зависит от того, кто за ним смотрит.

Грейс замолкла в тот же момент. Одновременно её переполнили гнев и грусть. Возможно, за начальником и тянулась слава распутника, но говорить по делу он явно способен. Больше всего она боялась признать, что рядом со Стивом лишь тухнет, растаптывая каждый день свою самооценку. Из сильной духом девушки Грейс медленно превратилась в слабую и, что ещё хуже, жалкую. Это оказалось настолько очевидным, что даже Клинтон Норфолк, один раз увидев их пару, сделал выводы. Наверняка, не он один замечал её саморазрушение и равнодушие Стива. Просто Норфолк оказался прямолинейным и сразу выдал меткие предположения.

Грейс смогла отвести затуманенный взгляд от светлого мраморного пола, как только на арене начался настоящий праздник. Люди аплодировали, а в центре арены ведущий вместе с красивой девушкой, облачённой в роскошное фиолетовое платье, оглашали имена гонщиков и, что было самым важным, представляли марки машин.

Грейс неловко отступила от Клинтона и приблизилась к своему парню. Стив путал её мысли изо дня в день. Головой она понимала, что оставаться с ним — ошибка. Но если любишь сердцем, разум отключается.

Клинтон косо взглянул на Грейс, проводив её печальной улыбкой. На секунду ему стало жаль её. Прекрасная девушка, наделённая не только светлой ангельской красотой, но и умом, сообразительностью. Её дерзкие ответы свидетельствовали об этом. Гордость в Грейс тоже проявлялась, но только не в те моменты, когда рядом оказывался этот безмозглый мальчик по имени Стивенс.

Мимолетное сочувствие к девушке такого пустого человека покинуло Клинтона сразу же, как только к нему подошла великолепная Джоан и его брат Уильям.

— Интересно, кто в этот раз взял машину Норфолктон, — проговорила она, кокетливо хлопая ресницами и игриво глядя на Клинтона.

— Кто бы ни сидел за рулем, эта машина беспроигрышная, — улыбнулся Уильям, повернувшись к старшему брату.

Клинтон лишь слегка ухмыльнулся, взглянув на арену, где уже представляли участников.

— Спорткар Норфолктон сегодня оседлает новичок. Парень, который работает на производстве «NorfolKton General Company». Кевин Смит, — выкрикнул ведущий имя гонщика.

Грейс оторопела, не веря своим ушам. Только что прозвучало имя её брата. Кевин Смит? Нет, быть не может! Она поспешно подошла к самому окну обозрения, положив руки на стекло так, будто пыталась прорваться сквозь него. По главной дороге проехала одна из машин «Норфолктон» и, остановившись рядом с остальными, из неё вышел водитель. На большом экране показали парня. И это был её брат.

— Кевин? — удивился громко Стив, чуть не подавившись шампанским.

Грейс моментально отреагировала, бросив на Стива предостерегающий взгляд. Клинтон Норфолк не должен знать, что Кевин её брат. Пусть думает, что просто однофамилец. Условие проклятого Райта Эванса.

— Где же ты взял деньги, Кевин? — прошептала Грейс, ощущая дрожь во всём теле.

Эти гонки дороже, чем вся её жизнь. И брат не мог просто так заработать на них. Он что-то украл, заложил, продал. От Кевина стоило ожидать всего. Этот парень до безобразия был глуп и не слушал собственную голову даже тогда, когда в ней появлялись проблески ума!

— Мистер Норфолк, — Грейс мгновенно обернулась и быстрым шагом подошла к компании двух наследников и их язвы-секретарши. — Сколько стоит взять вашу машину на такое мероприятие?

— Тебе такая сумма только присниться может, милочка, — бросила Джоан, подхватив бокал у мимо проходящего официанта.

— Не тебя спрашиваю! — резко возмутилась Грейс, желая заморозить её взглядом.

— Грейси, что-то случилось? Ты встревожена, — поинтересовался Клинтон. Он внимательно посмотрел на Грейс. Несколько минут назад она была более чем спокойна.

— Просто интересно стало, — пролепетала Грейс, ощущая, как трудно в этот момент себя контролировать. Слишком явным был собственный страх.

— Коммерческая тайна, — ответил за брата Уильям.

Грейс перевела взгляд на младшего Норфолка и только теперь поняла, как это невежливо с её стороны — не обратить на него внимания.

— Добрый вечер. Я немного растеряна, ведь здесь так красиво! — её улыбка вышла вымученной и совсем не подтверждала восклицание.

— Да, лови момент, пока тебя окружает такая роскошь, — проговорила Джоан. Она не могла не вставить свои слова в разговор. Неужели никто не объяснил этой особе, что иногда нужно закрывать рот?

— Я ассистентка мистера Норфолка, Джоан. Роскошь окружает его всегда, а значит, и меня тоже.

Грейс улыбнулась, почувствовав на себе недовольный взгляд.

Клинтон прикоснулся рукой к подбородку, пытаясь спрятать улыбку. Его подруга Джоан, всегда славившаяся своим ядовитым язычком, нашла себе напарницу по язвительным перепалкам.

Грейс уважительно посмотрела на братьев Норфолк и вернулась назад, присев рядом со Стивом, который поедал всё, что приносили официантки.

Она нервно потирала руки, когда моторы машин завелись. По сигналу со свистом шин, бурными овациями и дымом рвануло вперёд с десяток спорткаров.

Грейс была настолько занята просмотром гонки на большом экране, что даже упустила из виду, как Стив ущипнул за бедро юную официантку.

Он довольно посмотрел на свою девушку. Улыбка на его лице была ребяческой, будто он сделал что-то смешное. Стивенса вовсе не волновала тревога, написанная на лице Грейс. Ему нравился банкет, удобные дорогие стулья, компания респектабельных людей и обслуживающий персонал, состоящий из молодых красоток.

Грейс окаменела, как только услышала позади знакомый мужской голос. Сердце сильнее забилось, и дрожь волной прошлась по всему телу. Она боялась повернуться и убедиться в своих догадках.

— Грейс, — позвала её Джоан.

Внезапно захотелось схватить ненавистную секретаршу за горло, потому что видеть того, кто пришёл, не было никакого желания. Грейс нехотя поднялась и медленно приблизилась к собравшимся мужчинам.

— Познакомься, это Райт Эванс. Друг и одновременно конкурент Клинтона, — проговорила Джоан, почтительно улыбаясь новому человеку в большой королевской комнате.

Грейс затаила дыхание и решилась посмотреть на мужчину, который шантажом заставил её быть здесь. Быть ради его корыстных целей. Он смотрел на неё с высоты своего статуса. Было видно, как нравилась Эвансу собственная игра. Он руководил будущим и Грейс, и Клинтона. Этому актёру явно пришлась по душе сложившаяся ситуация. И он был до безобразия противен в своём облике подлой змеи.

— Чудесная юная леди, Клинтон, — проговорил Райт, подхватив её руку и неожиданно поцеловав тонкие пальцы.

Грейс сжала зубы, изо всех сил стараясь не выдать, какое отвращение вызвало у неё его любезное приветствие. Дамский угодник. Лжец и манипулятор!

— Спасибо маме за эту юную леди, — улыбнулся Клинтон. — Хотя я в ней совсем не нуждался.

Грейс бросила на него мимолётный взгляд и нахмурилась, замечая, какую обиду вызвал у неё ответ старшего Норфолка своему недоброжелательному другу. Да, этот человек тем и известен, что не церемонился с папарацци, девушками и с окружающими в целом, но ей было почему-то очень неприятно. Хотя она готовила себя к подобному обращению. Как оказалось, безуспешно.

— Ну что ты, Клинт, мужские глаза всегда нуждаются в такой красоте, — бросил Райт, улыбаясь, словно последний пройдоха.

Клинтон невольно взглянул на Грейс. Она смотрела на него даже после того, как их глаза, встретившись, затеяли опасное соревнования по выражению взаимной неприязни.

Клинтон удивился, что она выдержала эту борьбу. Не испугалась и не отвела взгляд. Ему была хорошо известна собственная способность воздействовать на людей. Стойкость Грейс не могла остаться незамеченной.

— Если я не нужна, то зачем тратить деньги на ненужного сотрудника? — спросила Грейс, не отводя глаз от его лица, на котором застыло надменное выражение.

— Иногда тебе стоит промолчать и не задавать лишних вопросов, — ответил Клинтон. Его голос был строгим и уверенным. Ему явно не понравилось, что она слишком многим интересуется, вместо того, чтобы молча выполнять свою работу.

— Вы правы. Мне следует быть покорной. Особенно, перед таким важным человеком. Кто я такая, чтобы спорить?

— Правильно говоришь. Но всё равно продолжаешь спорить, — сказал Клинтон, опасно прищурившись. — Видимо, у тебя раздвоение личности.

Грейс сделала глубокий вдох. Она мысленно попыталась хоть на мгновение успокоиться. Умным решением будет просто замолчать. Иначе можно получить очередную порцию неодобрительных комментариев из его уст. Клинтон Норфолк вызывал неоднозначные впечатления. Этот человек обладал диктаторскими замашками, порой отличался не слишком добрым юмором, прямолинейностью, высокомерием и, на удивление, хорошо разбирался в людях. С ней он был грубым, веселым, доброжелательным и опасным. И их последний разговор поставил всё на свои места. Хорошим человеком Клинтона не назовёшь. Он иногда мог таким притворяться.

Клинтон изучал каждое изменение на её милом личике. Она была в гневе. Хотя заслужила похвалу за то, что практически не выдала себя. Грейси держалась хорошо. Интересно было бы посмотреть на это прелестное создание, когда она окончательно выйдет из себя.

— У этих двоих конфликт? — насмешливо поинтересовался Райт, указывая на друга и его ассистентку, сверливших друг друга уничтожающими взглядами. — Или это брачный период такой?

— Нет! — быстро ответила Джоан и тут же улыбнулась, будто её совсем не встревожили предположения Эванса. — Просто мисс Смит много позволяет себе в присутствии Клинтона.

Райт опустил взгляд на Грейс. В его глазах больше не было того задора, которым они искрились мгновение раньше. Он стал недовольным. Ему не хотелось, чтобы Грейс, работавшая на него, не угодила Клинтону и с позором была выброшена из компании. Эта девушка должна ещё многое сделать.

— Советую вести себя прилично, красавица, — строго проговорил Райт, заставив её взглянуть на него. — Помни, кто ты, а кто мы. Почувствуй разницу.

Грейс хотела провалиться под землю или чудесным образом исчезнуть из этой комнаты. Хотелось оказаться в своём заветном месте, куда она в детстве сбегала, пряча слёзы от мамы и брата. По-детски спрятаться и забыть о наплевательском отношении Стивенса к тому, что сейчас её унизили несколькими фразами два избалованных эгоиста. Забыть, что она работает на одного напыщенного богача, чтобы уничтожить другого. Забыть, что в гонках участвует её брат, который явно нахватал проблем, заплатив за машину Норфолка.

Джоан скрыла лукавую улыбку и попыталась поскорей отвернуться, чтобы никто не заметил её довольную физиономию.

— Перестаньте, — проговорил Уильям. Он был так невзрачен, что все уже забыли о его присутствии. — Вы обижаете девушку. Она такой же человек, как и вы.

Грейс с благодарностью в глазах взглянула на Уильяма и, повернувшись, медленно направилась на своё место. Приниженная и уязвлённая.

Клинтон проводил её взглядом, наблюдая, как девушка под его давлением и после оскорбительных выражений Райта молча вернулась к своему парню, который тоже не проявлял заботу о ней. Она вела себя достойно в споре. Не переходила на личности, но и не оставила его слова без ответа. Единственное, что Грейс не смогла сделать — это противостоять всем и сразу. Один воин не выстоит. Даже если он очень силён. Грейс была сильна, но скорее всего даже не осознавала этого.

Мысли Клинтона прервал голос ведущего, в один момент ставший громче. На арене звучала тревога. Стадион затих в ожидании.

— Нет, — прошептала, Грейс, резко поднявшись с места и прикоснувшись к стеклу обеими руками.

— Произошёл несчастный случай. Машина Клинтона Норфолка врезалась в бордюр. Кевин Смит не смог преодолеть эту преграду, — прокомментировал ведущий, печально вздохнув. — Он завершает гонку.

Клинтон недовольно фыркнул. Быстрыми широкими шагами он приблизился к окну обозрения и остановился рядом со своей ассистенткой.

Райт на мгновение улыбнулся, и тут же скрыл улыбку за маской сочувствия.

Клинтон и Грейс не отводили глаз от происходящего на экране. Капот машины, которую вёл Кевин, явно не подлежал восстановлению. Это единственное, что волновало Клинтона. Через несколько секунд дверь с трудом распахнулась, и вышел водитель. Кевин был жив и, наверняка, отделался лишь лёгким испугом. А это всё, что тревожило Грейс.

Она облегчённо выдохнула, приложив руку к сердцу, будто пыталась удержать его в груди. Клинтон же раздраженно рявкнул:

— Идиот!

Грейс повернула голову в его сторону. Норфолк пришёл в бешенство. Да откуда в таком человеке, как он, могло быть доброе сердце? Его ведь интересовали лишь деньги и проклятые машины. Жизнь человека для наследника престола просто пустяки.

— С кем не бывает, мистер Норфолк, — бросила в защиту брата Грейс. — Это ведь гонки.

— Да, теперь этот парень должен мне очень большую сумму, — ответил невзначай Клинтон, и его голос прозвучал спокойнее, чем раньше.

Грейс приподняла брови.

— Что?

— Он заплатил за аренду машины, но, разбив её, теперь должен оплатить полную стоимость, — объяснил правила Клинтон.

Грейс в секунду сделалась белее стены, что была позади неё. Теперь Кевин, а значит и она, должны Клинтону Норфолку космическую сумму денег? Это сон? Пусть будет сон, иначе им конец.

Клинтон пристально посмотрел на неё. Грейс выглядела так, словно её сильно обеспокоил этот инцидент. Сегодня она казалась слишком мятежной. Рядом со своим парнем Грейси тоже не выглядела беззаботной и влюблённой. Любая другая женщина казалась бы счастливой вместе с любимым человеком. Эту такой назвать было трудно. Она всё время из-за чего-то нервничала. Вероятно, спокойствие ей совсем не знакомо.

— Мистер Норфолк, — послышался тревожный голос охранника Фрэнка позади. Клинтон отвлёкся на него, сделав резкий шаг в сторону.

Безмятежную тишину нарушил звук бьющегося стекла и глухой выстрел.

Грейс прикрыла рот рукой, не успев понять, что происходит и почему Клинтон Норфолк наклонился, схватившись за плечо. Вокруг послышался панический гул. Обслуживающий персонал, Стив, Джоан и другие владельцы крупный автомобильных компания начали поспешно покидать помещение. Райт и Уильям остались на месте, будто заколдованные.

Грейс же моментально отреагировала. Она коснулась руки Клинтона, понимая, что несколько секунд назад покушались на его жизнь. Его ранили.

Грейс слегка наклонилась, чтобы заглянуть в его глаза и оценить состояние пострадавшего. Она встретила его взгляд. Он посмотрел на неё с долей недоверия, но теперь это волновало её меньше всего.

— Нужно уходить, Клинтон, — она потянула его к выходу. Но стоило ему поднять голову и насмешливо улыбнуться, как тут же из её головы вылетело, где они находятся и в каких обстоятельствах. — Смешно? Нужно немедленно убираться отсюда!

— Идем, Бруннера, — он пошёл вперед, схватившись правой рукой за левое плечо.

Клинтон вёл себя крайне спокойно, что было несвойственно жертвам. Его и Уильяма с самого детства готовили к тому, что их жизни дороже золота. Они те, кому стоит ожидать покушений, обманов и предательств. Они не обычные люди. Они — наследники.

Охранник быстро следовал за своим хозяином, прикрывая его от возможных повторных выстрелов.

Грейс приятно удивило, что раненый Норфолк приказал ей идти перед ним, а не оставил позади. Надо же, даже в таких условиях, когда у него хотели забрать жизнь, в первую очередь наследник думал не о себе. А ведь он славился своим эгоизмом! Возможно, Клинтон Норфолк не так уж самолюбив, как говорят? В эти минуты самое главное — его состояние. Нужно, чтобы он был в порядке. Потом можно выяснить ответ на другой вопрос.

Не менее важно знать, кто в него стрелял. Наверняка, у такого человека было немало врагов. Среди них мог оказаться и родной брат. Тихий и спокойный Уильям способен стать причиной этого покушения? Ему выгодна смерть старшего наследника престола. А как же Райт Эванс? Подобные вещи как раз в его духе. Мерзкие и нечестные. А, быть может, есть ещё один тайный завистник? Кому нужна смерть Норфолка?

========== Глава 4 ==========

Проезжая по Бруклинскому мосту, Грейс косо посмотрела на своего работодателя, который сидел слева от неё и что-то сосредоточенно писал в своем мобильном телефоне. Его повреждения оказались не значительными. Ему явно улыбалась удача по жизни. Она вспомнила последние три часа после покушения на жизнь Клинтона. Уильям вместе с почти кортежем охранявших его машин был в срочном порядке отправлен домой. Райт Эванс и Джоан поехали давать показания для поднятия дела. Стив же по-тихому исчез в неизвестности. Грейс почувствовала тревогу за него. Непонятно, почему он так быстро исчез, не дождавшись свою девушку. Ещё и Кевин остался там. Глупый брат и безразличный парень заставляли сердце сжиматься от страха. Но важнее всего было помочь Клинтону Норфолку. Да, к нему бросилось невероятное число охранников, которые прикрывали со всех сторон, но никто из них не мог морально поддержать. Грейс это было очень хорошо знакомо. Она не стала выискивать ни Стива, ни Кевина. Она просто следовала за Клинтоном в больницу, там же давала показания полиции, а теперь сопровождала пострадавшего к его особняку.

Грейс взглянула на свои руки, слегка поглаживая холодные пальцы. Ночь выдалась не из теплых. Грейс не могла заранее предугадать, что в этот час ещё не окажется дома, поэтому у неё не было с собой тёплой накидки.

Клинтон отвлекся от важнейшего диалога с одной из своих любовниц, выражавшей соболезнования из-за произошедшего на соревнованиях. Он повернул голову к той девушке, которая действительно была рядом. Грейс настояла на необходимости проводить его. Она была уверена в том, что Клинтон не сможет запретить ей следовать за ним. Это казалось таким забавным, что отказать было попросту невозможно. Хотя выглядело весьма непривычным и даже странным, что обычная ассистентка так беспокоилась о его состоянии.

— Замерзла, цветочек? — он нежно улыбнулся, встречая тёплый взгляд её голубых глаз.

Грейс совсем не ожидала этот вопрос. Замёрзла ли она? Ему это интересно? Было бы хорошо, если бы и Стив замечал такие мелочи.

— Нет, всё в порядке.

Грейс легко улыбнулась и вежливо кивнула головой.

— Райан, девушке холодно, — сказал Клинтон своему водителю. — Включи обогреватель.

Грейс взглянула с благодарностью на Клинтона.

— Не могу понять: ты стеснительная или же наоборот чрезмерно бесцеремонная?

В ответ на этот вопрос она сначала удивлённо посмотрела на его автора широко раскрытыми глазами, а потом недовольно фыркнула:

— Это я бесцеремонная? Вы, Мистер Норфолк, наверное, пережили стресс и перепутали меня с собой.

Клинтон усмехнулся и откинулся назад, на подлокотник.

— Ладно, мисс Смит. Вы, наверняка, тоже пережили стресс и забыли, что уже называете меня просто по имени.

Грейс опустила голову, вспоминая, когда это она успела так невежливо поступить и назвать самого Клинтона Норфолка просто по имени. Она открыла рот, как только в ушах прозвенели собственные слова. Да, она, и правда, была так неосторожна, что позволила себе подобную фамильярность.

— Ну что же, тогда обстоятельства были такими, — проговорила она, сжав губы так, что они напоминали ровную полоску, и всем своим видом показывая, что настроена весьма серьёзно, хотя и испытывала неподдельный стыд.

— Значит, нужно чтобы в меня выпускали по пуле в день. Как минимум. Тогда ты забудешь об официальности. Так, Бруннера?

Грейс повернула голову и, посмотрев на Клинтона, удивилась умиротворенности на его лице. У этого человека чудесное самообладание. Будь она на его месте, случившийся инцидент стал бы важнейшей частью её жизни. Грейс получила бы психологическую травму, долго переживала и позабыла о покое, опасаясь нового покушения. Но у Клинтона Норфолка, казалось, сложилось другое мнение о произошедшем. Он воспринял всё как должное. Будто ничего страшного не случилось.

— Пуля в плече — это не страшно? Ну, тогда, пожалуйста, можете провести эксперимент и проверить, услышите ли от меня своё имя при ещё одном таком инциденте.

Тон Грейс теперь был спокойным, ровным и напоминал Клинтону его собственный.

— Тогда буду искать киллера, чтобы проверить твои предположения, Грейси.

Она попыталась скрыть ухмылку, но не смогла. Грейс подняла глаза и, окунувшись в ласкающее тепло его взгляда, расплылась в улыбке. Он смотрел на неё так уверенно и нёс столь сильный посыл безмятежности, что ей на одно мгновение захотелось забыться и тоже ощутить это спокойствие. Почему-то от Клинтона исходила невидимая сила. Находясь рядом с ним, Грейс ощущала, что этот человек способен решить все проблемы. Те, кто ему близок, могут беззаботно спрятаться за широкой спиной.

— Согрелась? — спросил он и резко протянул руку, сжав её пальцы в своей ладони.

Грейс вздрогнула от неожиданности. Он будто обжег её, едва коснувшись.

Клинтон приглушённо засмеялся, любуясь испугом на лице своей милой ассистентки.

— Не бойся, я не маньяк и не чудовище, — он всё ещё не отпускал её, ожидая, когда Грейс сможет расслабиться. Слишком зажатой она казалась. — Разве что немного.

Она обратила внимание на то, как Клинтон держит её руку. Кажется, отпускать он совсем не желал.

— Я не боюсь. Просто у меня есть парень и такие прикосновения нежелательны, — Грейс попыталась отнять руку, но он лишь сильнее сжал её в своей ладони.

Одарив его возмущенным взглядом, она поневоле заметила, чтоКлинтон уже не выглядит спокойным и оптимистичным. Теперь на его лице было написаны удивление и даже негодование.

— Остаёшься верной ему даже после того, что он делает с тобой? — вопрос был задан ровным тоном, но Клинтону всё равно уже не удавалось скрыть того, как поразила его её преданность.

— А что он делает со мной? — Грейс была более чем недовольна столь быстро изменившимся направлением их беседы.

— А ты разве не видишь? — Клинтон приподнял одну бровь и, ещё ближе наклонившись к её лицу, почти физически ощутил с каждой секундой растущие у неё внутри неловкость и волнение.

— Вы не тот, кто может говорить о моей личной жизни! — бросила Грейс, стиснув зубы, чтобы удержаться от дальнейшего спора.

— Поверь, я многое могу. В том числе, говорить о твоей жизни.

— Какое тебе дело? — вспылила она и резко дёрнулась, вновь попытавшись освободиться от его хватки. Вновь безуспешно.

Клинтон косо улыбнулся, кончиками губ:

— Ты права, Бруннера. Мне нет дела до того, что парень унижает тебя своим поведением. Но очень интересно, как девушка может терпеть это.

Раненая каждым его словом, Грейс сделала глубокий вдох. Она знала, что сейчас Клинтон Норфролк говорил абсолютную правду. Он прав. Но с этой правдой она жила слишком долго, чтобы наконец-то посмотреть на неё, сняв розовые очки.

— А чем ты лучше Стива? — прошипела сквозь зубы Грейс, наклонившись к его лицу с угрожающим видом. — Будешь говорить о том, как должен вести себя мужчина? Ты, у которого каждую неделю новая девушка? Сколько слёз было пролито из-за тебя? Наверняка не знаешь! Разбивать сердца — вот твоё любимое дело, Клинтон Норфолк! Не тебе рассуждать о целомудрии и достойном поведении!

Клинтон смотрел в её глаза, наполненные гневом, не обращая внимания на то, как водитель изредка поглядывал в зеркало дальнего вида, чтобы проследить за перепалкой хозяина и его ассистентки на заднем сидении. Теперь понятно, что может вывести Грейс из себя. Хватило лишь малейшего намека на то, что она слепо влюблена в настоящего идиота.

Грейс не отводила глаз от лица Клинтона. Он был напряжён и ни на секунду не переставал смотреть на неё. Это была дуэль двух упрямых взглядов, и никто не мог проиграть.

— Я признаю, что девушки для меня лишь как развлечение, — проговорил Клинтон. — И они знают это. А известно ли тебе, что сама для Стива только развлечение, которое вскоре надоест?

— Не надоест! — бросила Грейс, пытаясь оправдать свои отношения с парнем. — Он изменится!

Она замерла, в попытке понять, что не так сказала, когда Клинтон внезапно рассмеялся и тут же отпустил её руку, вновь откинувшись на сидение. Он слегка скривился от резкой боли в плече, но всё равно улыбался.

— Люди не меняются, Грейси. Запомни это.

Эти тихо произнесённые слова заставили её отвернуться к окну и разглядывать проезжающие мимо машины. Эти тихо произнесённые слова эхом звучали в её голове. Вновь и вновь. Люди не меняются. И пора бы понять эту правду. Какой бы ранящей она ни была.

Застыла тишина, и они оба потерялись в своих собственных мыслях. Клинтон уставился в одну точку, размышляя о том, кто мог совершить на него покушение. Его смерть выгодна многим. И найти одного из них будет сложно. Да, Клинтон вёл себя весьма непринужденно, ведь нет смысла поднимать вокруг себя тревогу. Люди, которые искренне сопереживают и хотят помочь, в действительности способны оказаться в числе тайных врагов. Нет в мире человека, которому он, Клинтон Норфолк, мог бы довериться. Ни мать, ни отец, ни брат никогда не станут для него открытой книгой. Каждый из них преследует свои цели. Каждый. Клинтон в том числе.

Грейс прокрутила в голове все года, в которые себя помнила. С ранних лет она была влюблена в соседского мальчишку Стива. Из кожи вон лезла, чтобы он хоть раз взглянул на неё. Но Стивенс упорно не замечал влюблённую девочку. Шли года, они стали ближе, подружившись с одними и теми же людьми. Продолжая каждую ночь мечтать о нём, Грейс дождалась того самого дня, когда Стив поцеловал её на одной из вечеринок, устроенных его друзьями. Тогда Грейс всеми силами пыталась стать для него всем. Поддержкой, опорой и самым лучшим другом. А в итоге что? Она получила лишь бессонные ночи, волнение, срывы и была буквально отравлена ежедневной ревностью. Стив говорил о любви. Обещал ради неё измениться. И вот уже миновал второй год их отношений, а перемен так и не случилось. Он всё продолжал обещать и задабривать её лестными словами. Грейс же слепо любила. И осознание того, что эта любовь становится больной, пришло к ней совсем недавно. Сложно избавиться от болезни. Самостоятельно она, и правда, была не в силах от неё освободится. Грейс нуждалась в помощи. Но кто мог помочь?

После того, как она успокоилась после выплеснувшихся эмоций, Грейс опомнилась и оглянулась по сторонам. Она слегка приподнялась, широко распахнув глаза.

— Мистер Норфолк? Разве не к вам в особняк мы едем?

Клинтон повернулся к ней:

— Ко мне, но сначала заглянём к моим родителям. Они сойдут с ума, если не увидят, что я в порядке.

Нет. Вот этот поворот был ей совершенно не нужен! Нельзя было появляться перед Маргарет Норфолк. Невозможно. Эта женщина прогнала её со стыдом из своего дома, наняв сыну совершенно другую ассистентку. Если она узнает, что наглая Грейс Смит обманом проникла под крыло NorfolKton General Company, то уничтожит на месте. От Маргарет можно ожидать всего. Она страшная особа.

— Знаете, я тут подумала, что мне нужно домой. Райан, останови, пожалуйста, здесь, — непринуждённо попросила Грейс, хватаясь за ручку двери.

Она недовольно взглянула на водителя, который даже скорость не сбавил. Он продолжал вести машину, словно просьба Грейс была пустым звуком.

— Райан? — возмутилась она.

Он на мгновение взглянул на Клинтона, но тот лишь отрицательно покачал головой.

— Извини. Босс отказал в прошении.

Грейс перевела взгляд на Клинтона, не зная, какие слова надо сказать этому человеку, чтобы он наконец-то перестал всё время перечить ей. Она ведь просто попросила отпустить домой. И, кстати, была вправе сделать это. Она не на работе и сесть в эту машину было добровольным желанием.

— Вам нравится злить меня? — спросила Грейс, пытаясь держаться стойко и не реагировать на раздражающую улыбку, появившуюся на его лице.

Он невзначай взглянул на разъярённую ассистентку. Ей, и правда, шла злость. Милое личико становилось таким привлекательным, что хотелось наслаждаться и наслаждаться этой огненной красотой.

— Да, — честно ответил он. — Нравится наблюдать за тем, как ты пытаешься сдержать свой гнев. Получается не очень.

Фыркнув, Грейс вновь откинулась на спинку сидения. Она поняла, что спорить с ним — дело безуспешное. Клинтона это только раззадоривает, вызывает азарт.

— Рад, что ты наконец-то замолчала, — бросил он, косо взглянув на неё.

— Умнее молчать, чем продолжать говорить с вами, Ваша Светлость.

Клинтон приложил кулак к губам, глухо засмеявшись:

— Обращайся ко мне так чаще, цветочек. Это звучит даже сексуально.

Грейс бросила на него изумлённый взгляд. Она не могла найти подходящих слов. Сексуально? Какой похотливый, самовлюблённый, избалованный тип!

— Больше ни слова не скажу.

— Надеюсь, так и будет, — он подмигнул ей, заметив, с каким достоинством смотрит на него Грейс. Словно королева!

Райан заглушил мотор и непривычная тишина заставила Грейс оглянуться. За разговорами с Клинтоном она совсем забыла, куда они ехали. Здесь её ожидала встреча с Маргарет. Остаётся надеяться, что удастся выйти из этого дома целой и невредимой. Но в точности предсказать, что будет, невозможно.

Грейс вышла из машины, покосившись на то, как Клинтону важно торопятся открыть дверцу. Он церемонно покинул автомобиль и сразу же направился во дворец своей семьи. Грейс же, оглянувшись, поняла, что ей стоит следовать за ним. Она почти бегом направилась за энергичным Норфолком и, догнав его на ступеньках в гостиной, уже покорно следовала позади.

— Добрый вечер, мистер Норфолк. Пусть всё пройдёт, — тоненьким голосочком пропела красивая молоденькая домработница, встретившись с наследником престола в коридоре на втором этаже.

Грейс хотела было остановиться, ожидая, что Клинтон сделает то же самое, проявив вежливость к девушке, пожелавшей ему выздоровления. Но он поступил иначе, ответив на приветствие едва заметным кивком головы. Толком не взглянув на прислугу, Клинтон продолжил свой путь.

— Вы бестактны, — шёпотом подметила Грейс, совсем не заботясь о том, что позволяет себе слишком много.

— Меня это не волнует.

— Я прошу прощения за свою прямоту. Это не моё дело, — виновато проговорила Грейс, ускорив шаг, чтобы идти бок о бок с ним.

Клинтон на мгновение опустил голову и посмотрел ей в глаза.

— Ничего. Я начинаю привыкать к тому, что ты сначала говоришь, а потом думаешь, — он слегка приподнял брови и прикоснулся указательным пальцем к виску. — Это признак твоей эрудированности и воспитания.

Грейс сжала губы в трубочку, чтобы не расплыться в ехидной улыбке, спровоцированной очередной дозой неджентльменских выражений. Наверное, их взаимная антипатия никогда не прекратится.

Грейс резко остановилась, услышав голос Маргарет за дверью кабинета, в который надо было войти вместе с Клинтоном.

— Мистер Норфолк, подскажите, где здесь дамская комната, — резко бросила она первое пришедшее на ум. Нужно было что-то срочно предпринять!

— Прямо по коридору, направо и потом налево, — проговорил Клинтон, указывая в сторону. — Если заблудишься, здесь на каждом шагу прислуга.

Грейс быстро повернулась на каблуках. С каждой секундой её шаг ускорялся. Она услышала позади закрывшуюся дверь и с облегчением выдохнула. На этот раз у неё получилось скрыться от Маргарет. Вот только этой маскировки надолго не хватит.

Грейс шла, следуя указаниям Клинтона и оглядываясь по сторонам, чтобы понять, где в этом царском месте уборная. Перед ней было три двери, и она не могла догадаться, что скрывается за каждой из них.

Грейс подёргала первую ручку и не прогадала. Она вошла внутрь, остановившись возле позолоченной раковины. Отражение в зеркале показало бледную и перепуганную незнакомку, бывшую минуту назад Грейс.

— Когда я наконец избавлюсь от этой проблемы? — отчаянно прошептала она и с тяжёлым вздохом опустила голову.

Этот день добавил новую трудность: безумную сумму денег за разбитый новый спорткар надо было где-то найти и выплатить Норфолку. Нездоровая любовь со Стивом выбивала из колеи. Грейс с каждым днём всё больше становилось тусклой и разбитой. Райт Эванс и его ненормальное задание уничтожить конкурента напоминали дамоклов меч, нависший над головой. Наименьшей из проблем был Клинтон Норфолк. Да его вообще грех было называть проблемой. Он единственный, кто вызывал в ней положительные эмоции, которые, правда, часто разбавлялись негативом. Даже маленькие перепалки с ним казались забавными. Клинтон был олицетворением порочности. Ночные гуляния, множество девушек, недостаток вежливости и переизбыток гордыни. Но было в нём и что-то совсем другое. То, что он упорно отказывался показывать окружающим. Норфолк хорошо разбирался в людях, мог быть простым, весёлым и даже нежным. Он же называл её цветочком. Хотя из его уст это звучало, как оскорбление, ведь подразумевалась не роза, а бруннера. Тусклый и неприхотливый цветок.

Грейс гордо приподняла подбородок, глядя на своё отражение.

— Возьми себя в руки! Ты не имеешь права бояться, Грейс Смит. Впереди долгий и сложный путь. Нет времени на страх.

Пока внутри не погас огонёк уверенности, Грейс целенаправленно вышла и медленным шагом направилась в сторону кабинета Маргарет. Она должна была каким-то образом дать внятный ответ, почему работала ассистенткой её сына даже после того, как получила отказ.

В голове крутилось множество вариантов, но ни один не был хоть отчасти подходящим. Все, что она могла сказать, было бы неправильно. Грейс поступила плохо. Она обманула их всех.

Грейс резко остановилась перед входом в кабинет, услышав гневный женский голос. Она замерла, взявшись за ручку двери, и прислушалась к разговору в комнате. Там шла совсем не милая беседа родителей с сыном.

— Не удивлюсь, если это ты подстроила покушение на моего сына, Элла, — гневный голос Маргарет прогремел на весь кабинет.

Элла сложила руки на коленях, сидя на стуле и выпрямив спину. Она всеми силами пыталась быть вежливой, но такое обвинение не могло остаться без ответа.

— Маргарет, не сравнивай меня с собой. Я никогда не стану покушаться на жизнь человека, — проговорила Элла, и голос её был тихим. Даже нежным. Эта женщина никак не могла проявить агрессию, которой так искусно пользовалась Маргарет.

— О чём ты говоришь? — Маргарет наконец-то остановилась, прервав свою бесконечную ходьбу из одной стороны комнаты в другую.

— Все мы знаем, что ты убила первенца Генри. Не смей меня обвинять в поступке, который можешь сделать сама.

Маргарет сжала зубы, собираясь с силами. Казалось, она могла бы испепелить свою соперницу одним взглядом.

— Элла, не обвиняй мою мать в подобном, — застоявшееся молчание прервал спокойный и уверенный голос Клинтона. — Прекрати, иначе разговаривать будем по-другому.

Уильям резко поднял взгляд на старшего брата, недовольно приподняв брови. Только что прозвучала открытая угроза в сторону его родной мамы. Но сказать он ничего не смог. Уильям тут же молча опустил голову, нервно постукивая пальцами по столешнице.

Элла нервно сглотнула, ощущая на себе гнев Клинтона, который по какой-то причине всегда действовал на неё устрашающе. На энергетическом уровне.

— Клинтон, — начала она, робко поднимая взгляд на старшего наследника. — Ты знаешь, что я права.

Расслабленно сидя в кресле, он закинул ногу на ногу и, скрестив пальцы, пристально посмотрел на заклятого врага своей матери. Да, Элла была права. Маргарет покушалась на жизнь первого ребёнка его отца. Это было давно известным фактом. Мальчик погиб под колесами машины. Тогда Клинтону исполнилось шесть, а старшему брату Дэвиду — восемь. Дэвид был главным наследником. Маргарет сделала всё, чтобы таковым стал Клинтон. Она была женщиной беспощадной, и в её глазах горела лишь жажда власти. Ничего больше. Она чудесным образом доказала свою непричастность к данному инциденту. Но спустя года Клинтон смог узнать правду. И по сей день не простил мать за этот поступок. Даже если она сделала это ради него.

— Я повторяю в последний раз, Элла. Ты перестанешь клеветать на мою мать, — чётко проговорил Клинтон, и глазом не моргнув. Он не мог согласиться с Эллой и пойти против собственной матери. Чтобы ни было, надо защитить Маргарет. Он будет стоять горой за её честь. Несмотря на то, что никогда не сможет по-настоящему простить её.

Элла обреченно покачала головой, грустно улыбнувшись.

— Сын весь в свою мать. Оба бессовестные и безжалостные. Оба убийцы! — прорычала она сквозь зубы, не в состоянии больше находиться в тени этих людей.

Грейс, которая слышала каждое слово и пыталась сдержаться, чтобы от шока не издать ни звука, прикрыла рот ладонью. Услышанное о Маргарет стало головокружительным потрясением. Но куда хуже то, что Элла назвала убийцей не только Маргарет, но и Клинтона. Что это значит?

— Мама! — негодующий голос Уильяма нарушил наэлектрезованную тишину.

— Уильям, твой брат убил человека и спокойно продолжает жить дальше! — Элла будто взорвалась, как бомба замедленного действия. Она слишком долго молчала хранила эту тайну в среде семьи. — Патриция и Генри продолжают ему во всём потакать, оставляя тебя всегда на втором месте. Хватит с нас этого унижения, Уильям. Ты должен стать очень важным человеком, но у меня такое ощущение, будто это место займёт Клинтон. А это убийца! Как можно продолжать относиться к нему так, словно он в этом доме король?

Клинтон склонил голову на бок, никак не показывая, что каждое слово этой женщины резало по сердцу, возвращая былые воспоминания.

— Элла, что ты хочешь? — проговорил он, медленно поднявшись. — Да, одиннадцать лет назад я убил человека. Согласен, что не достоин титула герцога после такого поступка. Я отдал это место Уильяму. Что тебе ещё не нравится?

Он остановился возле матери брата и посмотрел на неё сверху вниз. Его взгляд был обжигающе дьявольским, а затронутая тема — сложной. Нельзя её поднимать.

— Не нравится, что несмотря ни на что ко мне относятся с большим уважением, чем к Уильяму? Прости, но научить его завоёвывать авторитет не могу. Я дал вам власть. Остаётся лишь поддерживать её. И делать это, видимо, вы не умеете.

Элла виновато опустила голову, не желая встретиться с его холодным взглядом. Она молча смотрела на светлый ковёр, потирая дрожавшие пальцы.

— Ты должен был ответить за свой поступок, — прошептала Элла, всё ещё не глядя Клинтону в глаза. — Существует закон.

— Для меня нет закона, Элла. Я живу так, как хочу. А если мое существование тебе мешает даже при том, что не претендую на наследие отца, то это только твоя проблема. Не моя, — Клинтон сделал несколько шагов к двери, но внезапно остановился и вновь взглянул на Эллу и брата. — Если я узнаю, что вы устроили покушение на меня, оба пожалеете о том, что ходите по земле. Мои угрозы стоит принять всерьёз. Не зря ведь я — убийца.

— Куда ты? — быстро спросила Маргарет, поднимая строгий взгляд на сына, когда тот направился к выходу.

Клинтон покосился на мать и, пропустив её вопрос мимо ушей, вышел из кабинета.

Грейс, широко распахнув глаза, уставилась на Клинтона, который открыл перед её носом дверь. Он несколько секунду смотрел с непониманием. Потом в его глазах зародился настоящий гнев.

Клинтон резко схватил её за локоть, потащив за собой, будто она была не человеком, а большой плюшевой игрушкой.

Грейс еле успевала переставлять ноги. Она скривилась, почувствовав, как сильно он сжал её руку.

— Больно, — прошептала Грейс, даже не пытаясь вырваться, ведь это бы разозлило его ещё больше.

Они быстро спускались по круглой лестнице. Грейс споткнулась на одной из ступенек, подвернув лодыжку. Упасть на пол не позволила крепкая хватка Клинтона. Одним рывком он поставил её на ноги, совсем не обращая внимания на то, что она, прихрамывая, пытается бежать за ним.

— Клинтон, пожалуйста, — тихо взмолилась Грейс, будучи не в состоянии повысить голос от переизбытка эмоций. Страх и злость слились воедино. Она боялась представить, что этот человек может сделать с ней, понимая, что теперь ей известна ужасающая правда. Правда, которая может в одно мгновение уничтожить его.

Грейс умоляюще взглянула на девушку в форме домработницы и на миленькую пухлую даму, явно выбежавшую из кухни и измазавшуюся в муке. Они обе наблюдали, как Норфолк властно тянет за собой перепуганную девушку. И ни одна не соизволила вступиться или хотя бы спросить, что случилось.

— Помогите! — выдавила из себя Грейс, когда грядущее неизвестное будущее показалось ей совсем туманным. Знать страшную тайну такого человека — это смертный приговор.

Девушки, галантный дворецкий и охранники опустили головы, будто ничего не заметили. Видимо, в этом доме не всё так радужно, как казалось. Все работники были запуганы до такой степени, что боялись вступиться за несчастную девушку и пойти против Клинтона Норфолка. Что эта за семья? Что здесь происходит?

Клинтон вывел её на улицу и, поспешно отыскав свою машину, толкнул Грейс на сидение. Дверца автомобиля с шумом захлопнулась.

Грейс ни секунды не медля схватилась за ручку, стремясь оказаться где угодно, но только не в машине убийцы. Клинтон сильнее захлопнув дверь, пронзил её острым, как клинок, взглядом. Больше Грейс не пыталась сбежать. Она проследила за тем, как быстро он обошёл автомобиль и, прогнав своего водителя, сел за руль спорткара, который носил его собственное имя.

— Клинтон, если ты убьёшь и меня, то сидеть в тюрьме будешь долго, — заговорила Грейс, уставившись в лобовое стекло сразу же, как только он выехал из двора поместья своей семьи.

— Если я до сих пор не в тюрьме, то твоя смерть ничего не изменит, — устрашающе бросил он, мимолётно взглянув на её испуганное лицо.

Но Грейс ощутила на себе этот взгляд, и его хватило, чтобы тело покрылось мурашками, а голос предательски исчез. Она сидела ровно, опасаясь даже пошевелиться. Глаза видели, как крепко он держал руль. На его руках выступили вены, а костяшки пальцев побелели. Скорость автомобиля была на пределе. Клинтон сосредоточенно смотрел на дорогу и так умело управлял своим спорткаром, будто это был детский велосипед.

Грейс шумно выдохнула, прикрыв глаза.

— Ты сумасшедший.

— Не нужно было подслушивать, цветочек. Не нужно, — пояснил он, и даже тон его голоса указывал на безумие владельца.

Она ещё долго молчала и смотрела вперёд, покорно ожидая своей участи. Чего можно ждать от убийцы? Смерти? Или жестокого наказания?

========== Глава 5 ==========

Глаза Грейс, привыкшие к уличной темноте, прищурились из-за яркого света в зале особняка Клинтона Норфолка. Она несколько раз моргнула, увидев перед собой совершенно не то, что ожидала от наследника герцогского титула. Стоило предположить, что у такого человека будет помпезный дом с позолоченной мебелью в старинном стиле. Но перед ней вырисовывалась совершенно другая картина. Клинтон Норфолк обзавёлся действительно дорогим, но современным домом в стиле хай тек. Это место ни капли не походило на дворец его семьи. Здесь было уютно, свежо и невероятно красиво. В цветовой палитре ведущую роль играл белый, который дополнялся лишь бледно-красным. Эти же тона и оттенки красовались на фирменных автомобилях Норфолка. Это означало, что даже дома он не отрешался от своей работы.

Грейс застыла на месте, проводив взглядом Клинтона. Он кинул ключи на стеклянный стол и медленно повернулся к ней, гостье, которую силой привёл в свой дом. Она переплела пальцы рук и выглядела испуганной, как загнанный в угол мышонок. Хотя временами, как замечал Норфолк, к её временному страху добавлялись искорки ярости в глазах. Можно было не сомневаться: попади в эти нежные ручки маленький дамский пистолет, их хозяйка, несомненно, проверила бы его работоспособность на Клинтоне.

— Грейс, — его голос прозвучал зловеще. — Ты знаешь, что тебя ждет?

Она расцепила пальцы, всё ещё ощущая его пристальный взгляд, сковывающий, как кандалы, по рукам и ногам. Грейс попыталась выпрямить спину, стараясь вернуть былую уверенность.

— Думаю, что убить меня тебе не будет выгодно, — начала она, обрадовавшись, что голос не пропал от страха. — Значит, ты придумаешь что-то более изощрённое.

Клинтон облокотился на стол и, обаятельно улыбнувшись, со всей внимательностью изучал её глаза. Грейс вздрогнула. Теперь этот мужчина очень напоминал «галантного» маньяка. Неужели она раньше не замечала, сколько безумия в нём скрывалось? На первый взгляд он казался совершенно нормальным. Но не таким Грейс его видела теперь. Оказывается, она связалась с очень опасным человеком. Что ещё прячет Клинтон Норфолк от мира? И что будет, когда он узнает правду, которую скрывает она?

— Ты цветочек не только красивый, но и не глупый.

Внезапно Клинтон быстрыми шагами направился к ней.

Грейс затаила дыхание, ощутив сильный, сковывающий всё тело страх. Она не смогла найти в себе сил отойти назад. Грейс просто окаменела. В его взгляде была твёрдость. В Клинтоне ощущалась несокрушимая сила. Казалось, прямо сейчас он готов заставить её пожалеть не только о том, что она подслушала его тайну, но и о том, что вообще появилась на свет.

Грейс вмиг растеряла все остатки уверенности. Силы, которые в ней были, будто рукой сняло. Она закрыла глаза, и каждая секунда казалась вечностью. Было лишь одно желание: чтобы это скорее закончилось. Неизвестность — вот худшее наказание.

Она ощутила тепло его тела. Он стоял рядом в нескольких дюймах. Слишком близко. Но совсем не причинял ей боль, которой она ожидала. Грейс открыла глаза, увидев прямо перед собой его грудь. Она медленно подняла голову, пробежавшись глазами по волевому подбородку и твёрдым скулам. Даже в таких обстоятельствах этот мужчина был дьявольски красив.

Грейс всмотрелась в его голубые глаза, и на её лице застыл открытый вопрос. Что он намеревается сделать с ней? Это будет физическое наказание или моральное?

Она вздрогнула, ощутив лёгкое прикосновение его рук к своей талии. Властно обхватив её, он притянул Грейс к себе. Ощущая каждый изгиб женского тела, Клинтон медленно провёл пальцами от её бедер вверх и осторожно сжал грудь. В его руках Грейс была робкой, скованной и зажатой. Ни на секунду она не смогла расслабиться. И не могла дать отпор.

Грейс замерла, ощутив его дыхание на своей щеке. Он едва касался её губ своими. Этот момент напоминал издевательство. Смешанные чувства кричали в один голос: «Сопротивляйся!» и шептали: «Подчинись распутному Норфолку, позволявшему себе такую непозволительную наглость!»

Шёпот становился всё громче.

Грейс покорно приняла каждое его действие. Она прочувствовала момент, который казался безумием. Каждое действие Клинтона было дразнящим и повелительным. Казалось, просто невозможным пойти против его воли. Это было так необычно. Так непривычно. Совсем не похоже на то, что она чувствовала со Стивом. Теперь в ней что-то загорелось и не смогло потухнуть даже тогда, когда разум попытался донести, что с её стороны это неимоверная глупость. Нельзя было забывать, что собой представлял этот мужчина.

Грейс ощутила его пальцы на своём горле, и постепенное легкое сдавливание прояснило ум. С широко раскрытыми глазами она сделала глубокий вдох. Клинтон больше не смотрел на неё с былым желанием и страстью. В его глазах был гнев. Неподдельный пылающий гнев.

— Отныне ты будешь делать то, что я тебе говорю, Грейс, — прошептал он, крепче сжимая её горло. — Моя тайна умрёт вместе с тобой.

Клинтон рывком притянул её голову к себе и тихо проговорил ей на ухо:

— Доходчиво объясняю или повторить понятней?

Грейс схватилась за его руку, сжимавшую её горло. Она едва могла дышать. Внутри зародились ненависть и желание дать отпор таким действиям. Было стыдно за то, что она наивно возжелала новых ощущений и сама пошла навстречу этому подлому человеку. Грейс впилась ногтями в его руку, ожидая, что ему станет больно, и он отпустит её. Но Клинтон даже не моргнул. Внутри будто прошла волна тока. Она осознала, что зависит лишь от его действий. Только он сейчас решает, что с ней будет. И было всемирной несправедливостью, что девушка в такой ситуации становилась лишь заложницей физической силы мужчины и его прихоти.

Клинтон всмотрелся в глаза Грейс. Они не напоминали безмятежно лазурное небо. В них отражалась тревога. Именно так выглядит открытая ненависть. Он знал, что может быть беспощадным, когда вынуждают обстоятельства. И должен был испугать свою милую молоденькую ассистентку до такой степени, что у неё и язык не повернется раскрыть правду, которую семья Норфолк скрывала уже одиннадцать лет.

Клинтон медленно ослабил хватку и, отпустив Грейс, сделал шаг назад. Он смотрел на то, как она пытается отдышаться, приложив ладонь к груди. Появилось дикое желание сказать, что ему жаль. Обычно он старался не прибегать к подобным выходкам, не слишком красивших его. Нельзя было доводить до этого, но иначе бы эта упрямая девушка не поняла. Теперь-то Грейс была достаточно напугана, чтобы молчать и подчиняться его словам.

Грейс сжала руки в кулаки, искренне презирая Клинтона. Она взглянула на него из-под насупленных бровей и едва сдержалась, чтобы не обрушить на голову этого человека бурлящий водопад обид.

— И это ты говорил, что Стив унижает меня? — прошептала она, припоминая его слова. — Ты хуже, чем он. Ты гораздо хуже.

Клинтон протянул руку и двумя пальцами приподнял её подбородок так, чтобы она могла чётко видеть его лицо:

— Я никогда не говорил, что сам лучше твоего парня. Но у меня есть дикое желание дать ему совет, чтобы берёг такую девушку, — он сделал паузу, замечая, что его слова ввели её в ступор. — Жаль, что ты узнала то, что не должна была. Я не хотел делать тебе больно.

— Но сделал, — тихо говорила она, не отводя взгляда.

— Сделал, — почти шёпотом повторил Клинтон.

Он аккуратно провёл большим пальцем от её подбородка до ямочки на щеке.

— Извини.

Грейс застыла. Тело отказалось слушаться, и она не могла сделать шаг назад. Его извинение сковало и тело, и разум.

— Будешь причинять мне боль, а потом отделываться простым «извини»? — спросила она, обретая трезвый ум.

— Если будешь послушной, больно не будет! — его голос стал грубее.

Клинтон резко отошел от неё.

— Разве что только в постели.

Шокированная Грейс широко раскрыла рот. Дополнение к его словам ударило сильнее тока. Сколько нужно наглости, чтобы посметь сказать подобное?

— Думаешь, я сплю и вижу, как бы оказаться в твоей постели, Клинтон Норфолк?

Она скрестила руки на груди и прищурилась, увидев лёгкую улыбку, вернувшуюся на его лицо.

— Стоило бы предположить, что да. Как и любая девушка.

Игриво подмигнув ей, он кивком головы указал направление, в котором надо было следовать за ним.

Грейс ошарашенно улыбнулась. Его самоуверенность просто поражала. Ни капли комплексов! Норфолк явно завышает себе цену. Или он слишком избалован женским вниманием.

Сбросив с себя оцепенение, Грейс быстро направилась следом за ним, поднимаясь по стеклянным ступенькам.

— Ты, когда в зеркало смотришь, видишь у себя на голове корону? — бросила она, будучи не в силах промолчать. — Потому что я отчётливо вижу, как крепко она приклеена к твоей голове.

Клинтон не смог сдержать смешка, на секунду оглянувшись на Грейс, которая, кажется, вновь пришла в себя после его небольшого запугивания. А девушка оказалась не из пугливых! Другая бы и звука больше не выдала. Но Грейс, видимо, другая. Её острый язык не затупить ничем.

— Да, маленький цветочек, корона росла вместе со мной всю жизнь, — проговорил он.

— Я заметила. Скоро будет потолок задевать.

— Будет повод купить себе куда более шикарный дом. Подходящий для царской персоны, — подыграл ей Клинтон.

Грейс, несомненно, преувеличивала в степени его самовлюблённости. По крайней мере, он не видел ничего подобного в своём поведении.

Грейс закатила глаза, едва сдержавшись, чтобы снова не съязвить. Но умение вовремя замолчать могло очень сильно пригодиться в обществе Клинтона.

Они прошли по широкому светлому коридору. На стенах висели небольшие фотографии машин «Norfolkton». Клинтон очень любил свою работу. И, наверное, единственно хорошее в этом мужчине — это трудолюбие.

Клинтон открыл перед ней дверь, взглядом приказывая войти. Грейс, прикусив нижнюю губу, неторопливо переступила порог. Первым, что она заметила, оказался не интерьер, хотя и он был красивее, чем в гостиной. Глаза Грейс первым делом устремились на большую двуспальную кровать, на которой лежала полностью обнажённая блондинка.

Грейс резко сделала шаг назад, желая покинуть комнату, но лишь врезалась в препятствие — грудь Клинтона, который захлопнул за ними дверь. Она резко обернулась к нему, тревожно нахмурившись.

— Что это значит, Клинтон? Ты решил вовлечь меня в свой бордель? Не смей! Слышишь! Я не согласна. Насильно заставишь, маньяк? Немедленно отпусти меня, иначе обещаю, что заставлю тебя пожалеть! Распутный, подлый человек! — Грейс тараторила без умолку, стукнув его маленьким кулачком в грудь. — Пожалуйста, не надо. Не заставляй меня.

— Прошу, — от угроз она уже перешла к мольбе.

Клинтон приподнял брови и слегка улыбнулся, довольный её милой реакцией. Он схватил Грейс за запястье, чтобы прекратить эти жалкие попытки сделать ему больно детскими ударами.

— Успокойся, Грейси, — проговорил он и другой рукой прикоснулся к её плечу, утешительно поглаживая. — Вышло недоразумение.

— Не трогай меня, распутный Норфолк! — говорила она, и голос её задрожал, словно температура в помещении была крайне низкой.

Клинтон посмотрел на кровать и оголённую девушку. Выражение его глаз изменилось. Из них исчезла теплота. Во взгляде, казалось, навечно поселился арктический лёд.

— Сара, что ты здесь делаешь? — спросил Клинтон.

В этот миг он выглядел строгим, как тот разъярённый начальник в своём офисе.

— Я сказал больше не появляться передо мной в таком виде.

Фигуристая блондинка медленно встала, накидывая на голое тело шёлковый халат. Она вальяжно прошествовала вперёд и, остановившись возле Клинтона, взглянула на Грейс.

— Кто это? — вот и всё, что спросила та самая Сара.

Грейс повернула голову и посмотрела на неизвестную ей даму. Та окинула её взглядом начальницы, которая хочет немедленно уволить эту подчинённую.

— Тебя это вряд ли касается. Займись своими делами, — ответил Клинтон и, совершенно не задумываясь, притянул Грейс ближе к себе, будто хотел защитить от оценивающего взгляда.

— Клинтон, — начала Сара.

— Вышла, — перебил он и, сделав шаг в сторону, освободил ей путь к двери.

Сара тяжело вздохнула и, покосившись на Грейс, покинула комнату. Следом за ней тянулся шлейф дорогого парфюма и открытого недовольства.

Грейс моргнула пару раз, пытаясь осознать, что это вообще только что было.

— Сара — это моя домработница, — объяснил Клинтон.

Грейс широко улыбнулась, уже не удивляясь таким поворотам в жизни этого человека. Значит, для него нормально приходить домой и получать обнажённую прислугу на блюдечке.

— Удобно, — кивнула она. — Везде есть, с кем хорошо провести ночь.

— Не спорю. У меня была с ней некоторая связь, — начал он. — Но сейчас Сара меня не интересует.

— Пользовался, надоела, и ты бросил красотку, как уже ненужную вещь, — проговорила Грейс, вскинув голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — Типичный Клинтон Норфолк.

Клинтон попытался не реагировать на её провокационные слова и резко сменил направление разговора:

— Будешь спать здесь.

— Домой, значит, ты меня не отпустишь, маньяк, — прорычала она, приложив силы, чтобы вырваться из его рук. Но, оказалось, что крепко он её не держал, поэтому, резко отступив назад, она едва устояла на ногах.

— Отпущу. Но не ночью. Завтра ты будешь свободна, — сказал Клинтон, не приближаясь к Грейс. — Свободна настолько, насколько я позволю.

— Боишься, что расскажу миру о том, что Норфолк — убийца?

— Не боюсь, потому что знаю точно, что ты не расскажешь.

Грейс слегка улыбнулась, удивляясь его уверенности:

— С чего ты взял?

— Не рискнешь пойти против меня, — ответил он, и его взгляд был более, чем серьёзным. Глаза опасно прищурились. В этом ощущалась угроза.

Грейс больше не улыбалась. Она молча опустила взгляд и не смогла проронить ни слова.

— Не бойся, Грейси, — голос Клинтона стал нежнее. — Если у тебя нет намерений стать на моём пути, тогда нет и повода для страха.

Она не смогла поднять голову и проследить за тем, как он покидает комнату. Грейс лишь теперь в полноте осознала, в каком положении находится. Даже не раскрывая страшную правду о Клинтоне, она всё равно вынуждена стать помехой на его пути. Она должна прервать его успех и славу. Она работает на Райта Эванса. Её задание — закопать глубоко под землю авторитет Клинтона в автомобильной индустрии. Что может ожидать такую, если он всё узнает? Что хуже: пойти против Райта или против Клинтона? Они оба очень опасны. А выхода у неё нет и быть не может.

***

Грейс открыла глаза, ощущая дискомфорт, когда солнечные лучи отчаянно пытались прорваться сквозь толстые шторы. Всю ночь она провела в молчаливом одиночестве, и сон никак не мог сократить время до утра. Каждую секунду ожидался приход Клинтона, который, посчитав её для себя опасной, убьёт. Бесшумно.

В доме было тихо. И малейший шорох мог вызвать дрожь во всём теле. Теперь ситуация стала ещё хуже. Раньше Грейс думала, что исполнив прихоть эгоистичного Райта Эванса, быстро избавится от всех проблем. Но нет. Она связалась с человеком куда серьёзней. Разве что Райт тоже убийца и скрывает это. Тогда они с Клинтоном одинаково бесчеловечны.

Остаётся лишь одна неразгаданная загадка. Кого убил Клинтон и за что?

Грейс присела в кровати и выдохнула. Она легонько похлопала себя по щекам, чтобы прийти в себя. Не время теряться в себе. Нужно ловить момент и стать хоть немножко полезной Райту Эвансу. Иначе он причинит вред глупому Кевину. Она попросту не может сидеть сложа руки и покорно ждать своего пленителя.

Грейс встала, поправила помявшееся платье и быстро пошла к двери. На удивление, её не заперли. Оставалось лишь аккуратно нажать на ручку и, с осторожностью выглянув в коридор, на носочках пройти к лестнице. Услышав внизу голоса, Грейс поторопилась спрятаться, крепко прижавшись спиной к стене. Она прислушалась, насупив брови.

— Вы правы, мистер Норфолк, — послышался мужской голос, и Грейс осторожно выглянула, чтобы посмотреть на происходящее. — Нельзя оставлять это без наказания.

Клинтон стоял около застекленной стены с видом на бассейн. Он медленно обернулся и пристально посмотрел на одного из своих охранников.

— Ты привёл его? — спросил Клинтон, и Грейс выглянула ещё раз, чтобы лучше слышать, о ком идет речь.

Незнакомец кивнул, посмотрев куда-то в сторону. Из прихожей вышли двое высоких мужчин в чёрных футболках и рваных джинсах. Они ввели в просторную гостиную ещё одного и тут же толкнули так сильно, что тот упал на колени прямо перед Клинтоном.

Грейс резко перевела взгляд на Норфолка. Он вёл себя так, словно находился совсем один: взял со стола свои часы, неторопливо надел их на руку. Только потом Клинтон оценивающе взглянул на мужчину, который, сидя на холодном полу, смотрел на него со страхом.

— Значит, это ты стрелял в меня, — сказал Клинтон, нарушив молчание.

Грейс удивлённо приоткрыла рот. Как Клинтон так быстро нашёл виновника? Если он способен за такой короткий период отыскать одного человека в многонаселённом городе, тогда его возможностей стоит всерьёз остерегаться. Он может стать для своего врага ночным кошмаром. Клинтон ещё не знает, что милая ассистентка Грейс тоже ему отнюдь не друг.

— Кто нанял тебя? — спросил Клинтон. Его голос был ровным и твёрдым. Он не кричал, не злился, но его спокойствие пугало ничуть не меньше.

— Никто, — ответил мужчина, не поднимая глаз.

Клитнон едва заметно кивнул.

— Значит, ты сам решил меня убить? Что же послужило причиной?

Мужчина резко поднял голову и, сощурившись, дал ответ:

— Твоё существование.

— Весомая причина, — слегка улыбнулся Клинтон и, сделав шаг ближе к мужчине, посмотрел на него сверху вниз. — Но я не верю тебе.

Незнакомец нервно издал какой-то звук, похожий на рычание, и вновь посмотрел в пол.

— Тебе придется говорить, — начал Клинтон, склонив голову на бок. — Иначе мучиться будешь долго. Это могу тебе пообещать.

Мужчина тяжело дышал и капли пота с его лба скатились на мраморный пол. Он продолжал хранить обет молчания и верно держал язык за зубами.

— Все вы такие смелые поначалу, — Клинтон широко улыбнулся, потерев подбородок. — А вот когда изнемогаете от боли, которую мои люди умеют вызывать, сдаётесь. Но можно обойтись и без мучений.

Клинтон присел на корточки, чтобы видеть глаза стрелявшего в него человека.

— Просто скажи имя заказчика.

Грейс видела, что мужчина несколько секунд с гневом вглядывался в лицо человека, в которого вчера стрелял, и наполненные уверенностью глаза, видимо, вызвали настоящую ярость.

— Умру, но не скажу.

— Умрёшь, не сомневайся, — с ухмылкой проговорил Клинтон. — Проверим твоё терпение? Будет весело. Но не тебе.

Клинтон резко поднялся и дал знак своим людям. Три охранника подхватили за руки несокрушимого киллера и медленно повели вниз по ступенькам. Насколько поняла Грейс, это был подвал. Место для пыток? Неужели Норфолк так умело скрывал свои тёмные делишки?

Грейс покачала головой, пытаясь осознать ту правду о Клинтоне, которая ей только что открылась. Раньше она и подумать не могла, что наследник такого высокого титула может быть жестоким, бездушным деспотом. Ведь он хорошо зарекомендовал себя в обществе. Его знают как трудоголика и просто обаятельного мужчину, который может собрать возле себя очередь из влюблённых дам. Привиде этого человека никогда бы в голову не пришла мысль, в чём на самом деле он может быть замешан. Клинтон Норфолк для Грейс стал открытием. Очень страшным и опасным открытием.

Грейс на цыпочках пробежала по коридору, быстро открывая все двери, которые только видела. Ей попадались лишь спальни, домашний кинотеатр, тренажерный зал. Но вскоре удалось найти то, что искала. Кабинет Норфолка. Она, прикусив губу, вошла внутрь. Закрыв за собой дверь, Грейс быстро подошла к столу, на котором был такой беспорядок словно тут прошёлся ураган.

— Что я должна отсюда взять? — озадаченно пробубнила Грейс и провела трясущимися руками по волосам.

Она судорожно читала оглавления на всех попадавшихся на глаза бумагах и аккуратно возвращала их назад. Такой, как Клинтон, точно заметит что-то неладное. Нужно быть очень осторожной. Он лютый противник. У неё нет столько власти, как у Норфолка, но зато есть мозги. Пользоваться можно только ими. Иначе игра закончится, и Грейс будет уничтожена.

Грейс каждых десять секунд посматривала на дверь, остерегаясь того, что войдет Клинтон. Пальцы отказывались работать. Она выронила несколько листов из папки на пол и, бесшумно выругавшись себе под нос, начала собирать их назад.

— Как это лежало? — даже её шепот содрогался. — Как?

Она сделала глубокий вдох и положила папку на край стола. Осмотревшись лучше, Грейс взяла листок, на котором было написано «Норф Плюс». Пробежавшись по строкам, она смогла понять лишь одно: это концепт абсолютно новой машины Клинтона. Обновлённый дизайн, улучшенное качество, иные способности. Автомобиль, который можно запрограммировать как робота.

Грейс пошатнулась, услышав шум приближающихся шагов. Её тело будто парализовало, и она, словно окаменевшая, с широко распахнутыми глазами уставилась на дверь. Ожидание превратилось в настоящее мучение. Клинтон, поймав на таком подлом деле, немедленно отправит её к тому несчастному, которого повели в подвал «проверить терпение».

В ушах слышался бешеный стук собственного сердца. Руки похолодели, а голова напрочь отказывалась найти и принять хоть одно правильное решение.

Грейс уже отчётливо представляла, как Клинтон пронзит её своим фирменным взглядом и заставит растерять последние остатки здравого смысла.

С ужасом увидев опускающуюся ручку двери, она зажмурилась и на миг забыла, как дышать. Прошла вечность, а Грейс всё ещё стояла, словно завороженная, ожидая, когда войдёт Клинтон. Но его всё не было. Наконец, она осмелилась ещё раз посмотреть на дверь. Никто не вошёл, а шаги становились тише и, казалось, уже удалялись куда-то.

Грейс оперлась одной рукой на стол, другую приложила к груди и с облегчением вздохнула. Потерянная жизнь вновь вернулась к ней. Теперь оставалось положить все бумаги на место. Сделав это, Грейс поспешно направилась к двери. Аккуратно осмотревшись, она вышла и, ускорив шаг, быстро очутилась у той комнаты, в которой провела эту ночь.

Она быстро села на кровать. Руки всё ещё дрожали. Делая глубокие вдохи, Грейс попыталась прийти в себя. Но времени на это задание ей никто не дал. Уже через минуту открылась дверь, и, не церемонясь, без стука в комнату вошёл Клинтон.

Грейс ощутила новую волну тревоги, но никак не выдала себя. По крайней мере, так ей показалось.

— Доброе утро, мой голубой цветочек, — его голос был нежным и приветливым. Он вошёл с улыбкой и сразу распахнул штору, впуская в комнату игривые лучи солнца. — Надеюсь, ты хорошо спала.

— В доме убийцы невозможно хорошо спать, — проговорила Грейс, покосившись на него, такого умиротворённого, словно подслушанный ею разговор проходил без его участия.

Клинтон неспешными шагами приблизился к ней и присел рядом на кровать.

— Советую не напоминать мне это, — сказал он и сразу перестал казаться таким дружелюбным, как минутой ранее.

Грейс смело посмотрела в его глаза:

— А иначе что? Убьёшь?

— Нет, я не серийный убийца, Бруннера, — ответил он, опустив взгляд. — Ты ничего не знаешь. Поэтому просто молчи.

Грейс слегка наклонила голову, невольно ощущая желание увидеть его глаза. Эта тема действительно была для него совсем не простой. Значит ли это, что у него всё-таки есть совесть, что ему жаль?

— Ты убил. А значит, от тебя можно ожидать всего, что угодно, — сказала Грейс.

Теперь ей безумно захотелось узнать его тайну. Что произошло одиннадцать лет назад? Почему он стал убийцей?

Клинтон не ответил на её высказывание. Он достал из кармана брюк мобильный телефон и вложил его в руки Грейс.

— Странно, что за всё это время тебе никто не звонил, — сказал Клинтон. — Только Стив написал сообщение, чтобы узнать, где ты.

Грейс крепче сжала телефон и резко посмотрела на Клинтона, нахмурив брови:

— Читать чужие сообщения — это как минимум некультурно. Видимо, вас этому не учили в королевской семье.

— Значит, я некультурный. А ещё бестактный, маньяк, невежа. Так ты меня называла?

Он улыбнулся, и это уже было добрым признаком. Хорошо, что его не выводили из себя подобные оскорбительные слова. Иначе Клинтон смог бы наказать её так, как он явно умеет.

Грейс нерешительно послала ему ответную улыбку. Сейчас он казался совсем другим человеком. Перед ней сидел хороший и искренний мужчина. Жаль, что это лишь притворство.

— Я не называла тебя невежей. Но хорошо, что ты и сам это понимаешь.

На мгновение Грейс забыла, что Клинтон не друг ей. Он убийца, что бы там ни было.

Клинтон опустил взгляд, замечая, что она открывает сообщение от Стива в своём гаджете. Оно совсем не порадовало её. Это совсем не удивительно. Парень соизволил поинтересоваться, где находится его любимая девушка, но, не получив ответа, оставил эту затею. Он должен был уже перевернуть мир, чтобы отыскать Грейс. Когда-нибудь она поймёт, что Стивенс её недостоин. И тогда, может быть, она осознает, что потратила время не на того.

— Не расстраивайся, Грейси.

Осторожно протянув руку, Клинтон утешающе погладил её по плечу и осторожно приобнял.

Грейс была настолько обижена безразличием Стива и собственной семьи, ради которой пошла на шантаж, что не смогла противоречить Клинтону. Ей даже показались приятными эти безобидные объятия. Кем бы он ни был раньше, но в эту минуту Клинтон оказался единственным, кто хоть немного поддержал её.

— Ты совсем не ценишь себя, — прошептал он и, наклонив голову, обхватил её подбородок двумя пальцами.

Его лицо оказалось совсем рядом. Он всматривался в её грустные глаза.

— Стив не тот, кто нужен тебе. Чем раньше поймешь это, тем легче.

Клинтон был доволен, что она не стала с ним спорить и как всегда раздражаться после нелестных отзывов о Стивенсе. Раньше Грейс принялась бы защищать своего парня и сделала бы всё, чтобы отстоять его честь. Сейчас она просто смотрела на Клинтона и слушала.

— Я люблю его, — прошептала Грейс. Но признание прозвучало так неуверенно, словно оно было не утверждением, а предположением.

— Это не любовь. Это привычка. Избавься от груза в обличии Стива. Тогда ты ощутишь свободу. Прекрасное чувство. Поверь мне.

Клинтон нежно прогладил пальцами очертания её лица. От скул до пухлых губ.

— Самое важное, Грейси, — это любить себя. Тогда ты заметишь, как сильно изменится твоя жизнь.

Его глаза застыли на манящих губах Грейс. Он ощутил дикое желание прикоснуться к ним. Заставить эту девушку забыть о бестолковом юноше, в которого влюбилась по глупости.

— Я ничего не могу сделать, — сказала она, и собственные слова её раздражали. Грейс ощущала себя прикованной цепями к Стиву. — Знаю, что выгляжу абсолютной дурой. Но как я могу уйти от него, если люблю?

— Ты уверена, что знаешь значения слова «любовь»? — спросил Клинтон.

В этот миг он напомнил ей строгого учителя, принимающего экзамен.

— Да, — ответила Грейс.

Клинтон бесцеремонно положил ладонь на её затылок, властно притянул к себе и тут же завладел её губами. Он целовал их с неприкрытой страстью, и Грейс казалось, что она сейчас задохнётся. Он проводил руками по её спине, не прерывая сладкого поцелуя. Только едва заметный стон, сорвавшийся с женских губ, немного отрезвил Клинтона.

Не отрываясь от Грейс, он положил её на незаправленную постель и заметил, что цветочек совсем не сопротивляется.

От переизбытка эмоций, она не могла пошевелиться. Его нежность и умелые ласки заставили сердце Грейс перевернуться. Она неловко положила руки на его плечи и впервые пошла ему навстречу, отвечая на поцелуй с такой же отдачей.

Клинтон оторвался от дразнящих губ и, нависнув над ней, разглядывал пылающее желанием лицо. Грейс не сразу пришла в себя. Она, тяжело дыша, попыталась понять, почему всё закончилось.

— Когда любишь, целовать другого просто невозможно, — прошептал он, но для Грейс эти слова ударили громовым раскатом. — Надеюсь, теперь ты сделаешь выводы.

Шокированная, она увидела, как он быстро поднялся и, кивнув, указал на дверь.

— Мой водитель отвезёт тебя домой.

Грейс ощутила, как мерзко стало там, внутри, в сердце. Словно её использовали и выбросили. Теперь она осталась в комнате совсем одна. Отдавшись этому распутному, жестокому человеку, она предала не только себя, но и Стива. Что было бы, если бы Клинтон не остановился? Неужели она смогла бы изменить человеку, которого любит? Или же Клинтон прав? Эти чувства она сама себе придумала?

Возненавидев себя, Грейс вскочила на ноги и поспешила догнать Клинтона. Или он такой талантливый соблазнитель, рядом с которым любая девушка теряет голову, или же это она действительно не любит Стива и хочет чего-то другого.

Спускаясь по ступенькам, Грейс внезапно замерла. По всему дому раздался мучительный мужской крик. Грейс тяжело сглотнула и, округлив глаза, посмотрела на Клинтона. Он спокойно остановился, положив руку на перила, и невинно взглянул на её перепуганное лицо.

— Не обращай внимания, — сказал он и добавил: — Если сможешь.

— Что за комната пыток у тебя в подвале? — робко спросила Грейс, покосившись в ту сторону, откуда раздавались возгласы.

— Хочешь проверить? — задорно проговорил он, и на его лице появилась хитрая улыбка.

— Маньяк, — прошептала себе под нос Грейс в надежде, что он этого не услышал.

— Грейси, будь я маньяком, ты бы это уже давно почувствовала, — с явным намёком сказал Клинтон. Он просто не мог пропустить мимо ушей такое высказывание. — Я всего-то хочу знать правду о том, кто стрелял. Пока не узнаю, меня никто и ничто не остановит.

Грейс со страхом продолжила спускаться вниз по лестнице и, остановившись около Клинтона, осторожно взглянула на него.

Он смотрел на неё, на её губы. Его желанием в этот момент была возможность попробовать их на вкус. В глазах Клинтона появился знакомый блеск. Мысли стали тёмными и порочными. В голове уже вырисовывалась красочная картина, как он овладевает этой девушкой прямо здесь, на лестничных ступенях. В своём воображении Клинтон уже отчётливо слышал её стон. Но лишнего себе всё же не позволил. И без того достаточно напугал цветочек.

— Мистер Норфолк, — голос охранника разрядил наэлектрелизированную обстановку.

Клинтон нехотя отвёл жадные глаза от Грейс и посмотрел на своего человека.

— Он сознался, — сказал торжественно охранник.

Взгляд Клинтона моментально изменился. Он стал похож на дикого хищника, который желал вцепиться в свою жертву.

Клинтон быстро отошёл от Грейс. Его шаги были уверенными и поспешными. Он остановился рядом с охранником.

Грейс прищурилась, будто это помогало ей лучше слышать. Мужчина наклонился ближе к Клинтону и прошептал имя заказчика. Она не услышала ни звука. Будто охранник передал информацию хозяину силой мысли.

Клинтон никак ровным счётом не отреагировал на это имя. Он дал себе несколько секунд на размышления, а потом с благодарностью кивнул и посмотрел на Грейс.

— Скажи Райану, чтобы отвёз мою гостью домой.

Отдав приказ, Клинтон обратился к Грейс.

— Сегодня жду тебя на работе в обед. Даю время на сборы и отдых от меня.

Сделав несколько медленных шагов, он остановился перед ней и наградил пронзительным взглядом.

— Будь послушной девочкой, Бруннера. Мой тебе совет.

Норфолк в очередной раз намекнул, что следует хранить его тайну. Он открыто дал понять, что если Грейс пойдёт против него, то очень сильно пожалеет. И самое грустное было в том, что она уже пошла против. Иного пути нет. Или уничтожит она, или её.

========== Глава 6 ==========

Распуская и вновь собирая волосы в высокий конский хвост, Грейс смотрела на своё отражение в зеркале. Оставив каштановые локоны виться по плечам, она отошла от туалетного столика и поправила фиолетовое платье. Оно обтягивало фигуру, но не было вызывающе коротким и имело вполне стандартную длину — до колен. В её гардеробе не было деловой одежды, но Клинтон, к счастью, не требовал дресс-кода. Иначе пришлось бы потратить последние деньги на рабочие наряды.

Грейс подошла к своему ноутбуку и нажала кнопку «отправить» сразу после того, как написала статью о новом рабочем месте в своём блоге. Она вновь перечитала сообщение, которое отправила Райту Эвансу, сразу после того, как водитель Норфолка привез её домой. На пике эмоций Грейс вылила всю информацию о новой концепции машин в NorfolKton General Company, чем точно заслужила себе большой плюсик. Это должно было стать взрывной новостью, если, конечно, Эванс правильно воспользуется данными.

Она подхватила сумку на локоть и спустилась в гостиную, откуда уже раздавались мужские голоса.

— Наконец-то пришли, — голос Грейс прозвучал строго в тот момент, когда она, скрестив руки, появилась перед своим братом и парнем. — Где вы были? Я пришла, а никого нет. Трубку оба не берёте. Это, по-вашему, нормально?

Кевин невинно пожал плечами. Он плюхнулся в кресло, расслабленно раскинул ноги и только после этого соизволил ответить:

— Я же не спрашиваю, где ты была всю ночь.

Кевин вызывающе взглянул на сестру.

Грейс не стала спорить. Она никогда не понимала недовольств своих ровесниц, которые жаловались на чрезмерную опеку семьи. Грейс с удовольствием поменялась бы с ними местами. Только бы понять, что это такое — когда переживают, хотят знать, как твои дела, всё ли в порядке. Когда о тебе думают.

— Стив, — Грейс посмотрела на своего парня, ожидая его объяснений.

Стивенс облокотился на стену и сунул руки в карманы. Беззаботная улыбка озарила его лицо.

— Прогулялись с твоим братом.

— Кевин, — начала Грейс, уверенно выпрямившись и сделав несколько шагов к родному брату. — Ты знаешь, что должен Клинтону Норфолку за разбитую машину на проклятых гонках сумму, которую даже не выговоришь? Знаешь?

Кевин закатил глаза и громко клацнул зубами.

— Нет. Ты скоро лишишь Норфолка власти по заданию Райта Эванса. И ничего я не буду должен.

Грейс от удивления опешила. Она, широко раскрыв глаза, уставилась на брата, в котором не было ни капли ответственности.

— Ты оставляешь свои проблемы на меня?

— Ага! — Кевин кивнул и широко улыбнулся.

Грейс смотрела на братца, желая прямо сейчас вцепиться в него и хорошенько потрясти. Может, тогда его мозги наконец-то заработали бы. Жаль, что в ней нет столько физической силы. Она чувствовала себя слабой и хрупкой. А скольким ей хотелось задать трёпки, которую те заслужили!

Грейс прошептала себя под нос ненавистные слова, адресованные брату, и быстрыми шагами направилась к выходу. Лишь на секунду она остановилась около Стива.

— Пошли! Выйдем! Нам надо поговорить.

— Давай в другой раз! — Стив скривился. — Я устал.

Грейс переполняло отвратительное ощущение, пропитавшее её от головы до кончиков пальцев. Он устал гулять и важный разговор не является для него приоритетом.

— Стив, прошу, — она тяжело выдохнула, чтобы не сорваться.

Стивенс утомленно поднял голову, недовольно фыркнул и с видом мученика, которого ведут на каторгу, направился за своей девушкой во двор.

Нью-Йорские улицы гудели в такое время. Сигналы машин, крики, музыка, уличное пение воссоединились в один звук, который был привычным для каждого жителя большого города.

Грейс остановилась на обочине и, виновато подняв взгляд на Стива, прокрутила в голове то, что себе позволила этой ночью. Она не может сохранить это в тайне. Грейс целовалась с Клинтоном. С другим мужчиной. Совершенно чужим. Если не рассказать об этом Стиву, она нагло обманет его. Это будет неправильно. Главное, чтобы Стив принял эту информацию как можно легче. Если это вообще возможно. Никто не сможет спокойно отнестись к такому подлому поступку со стороны второй половинки.

Что если он бросит её?

— Стив, — начала Грейс, сделав глубокий вдох.

— Подожди, а куда ты уходишь? — он указал пальцем на её одежду.

— На работу.

— Клинтон Норфолк после вчерашнего ещё собирается работать? Сумасшедший. Я бы лучше дома полежал.

— Потому что это ты, — вырвалось у Грейс, и она поняла, что это прозвучало оскорбительно.

— Не понял. Ты сейчас намекаешь на что-то? — он насупил брови, принимая грозный вид.

Грейс опустила глаза и неловко потопталась на месте.

— Нет же. Я совсем не об этом хотела говорить, Стив.

— Так, давай я провожу тебя на работу. Очень мне хочется встретиться с Клинтоном. Хочу подружиться с ним, — Стивенс моментально сорвался с места и начал ловить такси.

Грейс с сожалением посмотрела на него. Она не стала говорить Стиву, что Клинтон явно не будет дружить с ним. Они слишком разные по статусу. Заострив взгляд на своём парне, она впервые ощутила, что он ей совсем чужой. Стив не тот человек, с которым будет приятно проводить каждый миг целой жизни. Не тот, который может сделать девушку счастливой. Но она всё ещё внушала себе мысль, что любит Стива таким, какой он есть.

Грейс опомнилась только тогда, когда нужно было сесть в такси.

В машине она задумчиво посмотрела в окно. Время пришло. Пора всё рассказать и встретить реакцию Стива.

— Я должна тебе кое-что сказать, — голос Грейс задрожал.

— Давай.

Стив повернул голову и внимательно посмотрел на неё.

Грейс наконец-то решилась заглянуть в его глаза. Она потерла холодные пальцы и, сжав руки в кулаки, со страхом начала говорить:

— Этой ночью я сделала кое-что ужасное.

— Убила кого-то?

Стив задорно улыбнулся.

— Нет.

— Тогда ничего страшного. Не беспокойся.

Он махнул рукой, но продолжил слушать дальше.

Грейс подавила раздражение, вызванное таким поведением Стива. Он совсем не мог вести себя серьёзно. Будто ребёнок, не наигравшийся в своё время.

— Я целовалась с другим, — выпалила она и затаила дыхание.

Застыла тишина. Стив шокировано взглянул на Грейс. Он смотрел на неё, как на незнакомку. В эту минуту ей хотелось открыть дверцу и выпрыгнуть из машины. Стив явно не ожидал от неё такого предательства. И будь она на его месте, скорее всего не пережила бы подобное заявление. Это неприятно и грязно со стороны партнёра.

Стив мгновенно изменился в лице и хитро улыбнулся, косо взглянув на неё:

— А я-то думал, ты всегда будешь такой недотрогой и ни на кого, кроме меня, смотреть не станешь. Что за парень? Можем попробовать втроём, кстати.

Наступил черёд для шока у Грейс. Её будто кто-то ударил по голове и отнял способность мыслить адекватно. Казалось, сказанное Стивом не может быть правдой. Он совсем не расстроился. Он даже предложил своё извращение! Чувство собственности отсутствует совершенно.

— Не переживай. У меня тоже было с другими. И не только до поцелуев доходило. — он кивнул, намекая. — Ну, ты понимаешь.

Потрясением стало именно это откровение. Удар, который она получила ранее, не мог сравниться с тем, что ощущала теперь. Будто кто-то душил её, и она никак не могла вдохнуть. Стеклянный взгляд устремился на беззаботного парня. Стива совсем не волновало, что он регулярно изменял ей. Она созналась в предательстве, но получила предательство куда существенней. А больно было лишь ей одной. Ему нет.

— Ты был с другими, — повторила она, наконец-то осмыслив его слова. — Боже.

Грейс приложила руку к губам, сгорбившись, будто это давало ей чувство защищённости от Стива и его лжи. Из глаз рвались слёзы, но Грейс изо всех сил держалась и не позволяла себе проявить слабость.

— А что здесь такого? Свободные отношения — это очень хорошая затея. Разве у нас не так? — спросил Стив, замечая её реакцию. Ему было совсем не понятно, что так сильно расстроило Грейс. Она побледнела, будто приведение.

— Не так, — прошептала она, опуская глаза. Что-то больно защемило в груди, и Грейс прикусила нижнюю губу, надеясь, что это чувство уйдёт. Не уходило. Больно.

— Так давай попробуем, — предложил Стив, и голос его был бодрым. Он прикоснулся рукой к её плечу и не ожидал, что она отмахнется от него.

— Не трогай меня, — бросила Грейс и подняла голубые пасмурные глаза на парня, который сумел вывернуть её наизнанку лишь несколькими фразами. — Не будет у нас так. У нас ничего не будет. Это конец, Стив!

Стивенс нахмурился и дал себе время на то, чтобы понять её странное поведение.

— Ты в своём уме?

— Да! Ты моя ошибка, Стив. Я столько лет бегала за тобой и не видела, насколько же ты гадкий человек, — она сжала зубы и едва сдерживалась, чтобы не толкнуть его в грудь. Кровь внутри просто закипала. — Ты не способен любить. А я больше не потерплю унижений. Никому не позволю делать с собой то, что делал ты!

— Так, я не понял, — его голос стал грубее. — Это ты, значит, бросаешь меня?

— Да! Наконец-то я делаю это. Я бросаю тебя, Стив.

Она грустно улыбнулась, осознавая, что только что сделала. Своими руками прогнала того, ради которого, казалось, жизнь готовилась отдать. Раньше было так. Но по детской глупости она продолжала вести себя как последняя дура. До этого дня. Теперь всё изменится. Никто не посмеет обидеть её. Если нет рядом достойного мужчины, за спиной которого она может чувствовать себя безопасно, она станет воевать. Воевать со всем миром.

— Нет, Грейс. Не бросаешь, — говорил он так, будто сейчас же даст ей пощечину. Руки его напряглись, а глаза обезумели. — Ты моя.

Грейс ощутила ноющую боль внутри от этих слов. Всё ещё было приятно слышать от него такие слова. Но вестись на них вновь будет очередной ошибкой. Простить нельзя. Нужно идти дальше, переступая через обиду и оставшуюся любовь к нему. Если она вообще любила этого человека.

Наверняка, Клинтон был прав. Она совсем не знает, что значит любовь. И теперь долго ещё не узнает. Ведь доверять мужчинам станет сложнее. Станет невозможно.

Грейс молча уставилась на самоуверенного Стива, которой всё никак не мог отвернуться от неё. Он увидел в её глазах решительность, и это на мгновение испугало.

— Не бросишь. Приползёшь ко мне и не вспомнишь об этом. Тогда и поговорим, — сделал вывод Стив, откинувшись на спинку кресла.

Грейс молча отвернулась к окну. Весь оставшийся путь она не смотрела на Стива. Каждую секунду приходилось напоминать себе, что нужно быть сильной. Самое сложное — отказаться от Стива. Но она сделала это. И это был самый правильный поступок. Душа изнывала от боли, но показывать свои эмоции при таком бесчувственном человеке нельзя. Плач огорчения рвались наружу, и глаза болели из-за скопившихся в них слёз.

Грейс была больше, чем просто благодарна таксисту за то, что тот довёз их очень быстро. Спокойно сидеть рядом со Стивом оказалось выше её сил. Обида на него была слишком велика. По улице она шла быстрее, чем когда-либо. Стив, и правда, догонял девушку, которую продолжал считать своей.

На входе, где Грейс предъявила свой пропуск, возникла проблема с попаданием в офис Стива. Пришлось потратить время на звонки в приёмную, оттуда звонок перевели на Джоан и лишь потом на Клинтона, ответа которого пришлось ждать ещё минут пять.

— Как здесь всё сложно, — прошептал Стив, склонив голову на бок.

Грейс отвернулась от парня и делала вид, что вовсе не замечает его. Она лишь надеялась, что Клинтон запретит ему входить.

— Можете проходить, — приветливо улыбнулась девушка, которая некоторое время ожидала ответа генерального директора на телефоне.

Грейс на секунду сильно зажмурила глаза. Клинтон никогда не сделает то, что она хочет. Он даже на подсознательном уровне делает всё наоборот. Не так, как это нужно ей.

Грейс иногда поглядывала на Стива, когда они проходили по большим зеркальным залам и поднимались в лифте. Он вёл себя так, будто в жизни не видел мир. Складывалось впечатление, что этого парня только что привезли с необитаемого острова. Всегда ли Стив был таким или Грейс просто не замечала его недостатки?

Она тяжело выдохнула, когда они прибыли на двадцатый этаж. Звук собственных каблуков звучал в ушах. Никого вокруг Грейс не видела. Ждала лишь момент, когда сможет оказаться наедине с собой. Когда никого не будет рядом и появится возможность наконец-то выпустить всю боль наружу. Сложно держать всё внутри. Слишком сложно.

— Мистер Норфолк у себя? — спросила Грейс у сидевшей за рабочим столом Джоан.

— У себя.

Джоан даже не подняла глаз на неё.

Грейс направилась вперёд по коридору. Стив поплёлся за ней. Клинтон сидел за своим столом. Взгляд его был устремлён в экран ноутбука. Закончив со своими делами, он наконец-то соизволил посмотреть на парочку, вошедшую к нему в кабинет.

— Грейси, — едва улыбнувшись, Клинтон кивнул ей.

— Добрый день. Я прошу прощения, но Стив очень хотел увидеть моего босса, — вежливо начала она и решила перейти на официальное обращение: — Вас.

Стив расплылся в улыбке и бесцеремонно уселся на кресло перед столом директора компании.

Клинтон приподнял брови. Стоило ожидать, что безупречное воспитание поможет ему промолчать. Но Клинтон Норфолк давно уже преступил все доступные грани для титулованной семьи.

— Поднимись, — обратился он к Стиву.

И тот, неловко осмотревшись, медленно встал. На его лице нарисовалось удивление.

— Увидел меня? — голос Клинтона звучал издевательски. Стив явно ему совершенно не нравился. — Легче стало?

— Да. Я счастлив побывать в самом сердце «NorfolKton General Company». Спасибо, что позволили.

Грейс косо взглянула на Стива. Сейчас он больше не казался ей сильным, несмотря на то, что физически был очень хорошо сложен. Он напоминал мальчика, который смотрел на кумира.

— Благодари свою девушку, — ответил Клинтон.

Грейс резко сжалась, опустив глаза.

Клинтона заинтересовала такая реакция.

— Грейс, что-то не так? — спросил он.

— Просто женские истерики, — ответил за неё Стив. — Не стоит даже обращать внимания.

— Женские истерики на пустом месте не появляются, — сухо возразил Клинтон и вновь посмотрел на Грейс. — Всё в порядке, Бруннера?

— Всё в порядке, — вновь заверил Стив, не позволяя ей и рта раскрыть. — У нас свои проблемы. Они не стоят внимания Клинтона Норфолка. Поверьте.

— Главное, чтобы ты обращал внимание, а не я.

Теперь у Клинтона появился видимый шанс упрекнуть Стива за его обращение с девушкой.

Грейс, поджав губы, взглянула на босса. Он говорил так, будто поддерживал её. Хотя ему явно нет дела до какой-то там ассистентки.

— Вы не знаете Грейс, мистер Норфолк. Она обижается, а потом всё равно возвращается.

Стив махнул на неё рукой.

— Однажды не вернётся.

Спокойный голос Клинтона помогал Грейс справиться с вспыхнувшим раздражением.

— Вернется. Её, кроме меня, терпеть никто не будет, — сказал Стив и сложил руки на груди.

Она хотела было ответить этому парню, который позволил себе слишком много. Но сразу же закрыла рот, потому что Норфолк жестом приказал ей молчать.

Клинтон улыбнулся и медленно поднялся из кресла, поправляя воротник тёмного пиджака. Он вышел из-за стола и остановился около Стивенса. Мгновение Клинтон просто смотрел на него. Глаза его отражали враждебность. Стив был не в силах обмениваться угрожающими взглядами с таким человеком. Его глаза блуждали по кабинету, изредка поглядывая на Норфолка.

— Если развлекаешься с девушкой, то не обнадеживай её. Я знаю, о чём говорю. Сам не отношусь серьёзно к женскому полу. Но никогда не подпускай её близко, если чувствуешь, что не сможешь ответить взаимностью, — сказал Клинтон, вступаясь за Грейс.

Он не был принцем на белом коне, который защитит прекрасную даму от дракона. Но Стивенс так загнал девушку в угол своим отношением, что даже безразличный ко всем Клинтон не мог промолчать. Сам же он считал, что делает это только для собственного блага. Не нужно, чтобы ассистентка, которая будет с ним чаще, чем кто-либо, угнетала его своим плохим настроением.

Грейс с благодарностью посмотрела на Клинтона. Всего за сутки она поменяла мнение о нём несколько раз. Этой ночью он успел чуть не задушить её, поцеловать и не упустил возможности несколько раз угрожать. Теперь же, воспользовавшись своим авторитетом, Клинтон заставил замолчать язвительного Стивенса. Этого она не смогла бы никогда сделать. Какой бы сильной ни была. Стив боится лишь мужчин, имеющих волевой характер.

— Можешь идти, — сказал Клинтон Стиву и сделал шаг назад.

Стивенс выглядел явно неудовлетворенным. Он ожидал хорошую мужскую беседу, а получил лишь нагоняй.

— Грейс, — Стив подошел к ней и крепко схватил пальцами её запястье. — Позвонишь.

— Забудь, — прошептала Грейс и несколько раз попыталась выдернуть руку. Безуспешно.

Грейс не могла вынести того, что мужичины пользовались своим физическим преимуществом над женщиной. И в подобных ситуациях никак не могли защитить себя.

Клинтон опустил взгляд, замечая, как крепко Стив держал Грейс. Она скривилась от боли и больше не пыталась противостоять парню.

— Оставь девушку в покое, — сказал Клинтон, повысив голос.

Как только он направился в сторону Стива, тот сразу же отпустил Грейс и послушно отступил назад, поднимая вверх руки.

— Ухожу, — Стивенс медленно направился к двери. — Был рад встрече. Всего доброго.

Он в последний раз бросил злобный взгляд на Грейс и покинул кабинет.

Она с облегчением выдохнула. Будто сбросила камень с груди. Стив был живым напоминанием о том, что она сделала. Теперь, казалось, Грейс стала совсем другим человеком. Будто решившись на расставание со Стивом, она поднялась на ступеньку выше. Но это не избавило от сожаления.

Клинтон опустил взгляд на Грейс, изучая её, как ещё неисследованный объект. Она была напряжена. В глазах явно читалась грусть.

— Цветочек, что снова у вас произошло с этим юным глупцом? — он подошёл к ней, остановившись в нескольких дюймах.

Грейс подняла взгляд вверх.

— Это личное.

— И меня не касается.

Он тепло улыбнулся и, аккуратно взяв её за руку, нежно провёл пальцами по запястью, на котором остались красные следы от хватки Стива.

— Как знаешь, Грейси.

Оторопев, она затаила дыхание и ощутила приятные прикосновения к месту, которое ещё минутой ранее ныло будто от ожога. Грейс не могла понять, почему испытывает такое приятное чувство, находясь рядом с Клинтоном Норфолком. С ним, как ни странно, она ощутила себя в безопасности. Но разум напомнил, что перед ней как раз опасный человек. И эта мысль вызывала дрожь по телу. Двоякое ощущение не давало сделать о нём выводы. Совершенно неизвестный мужчина. Его, наверное, и родная мать полностью не знает.

— Что бы там ни было, не нужно тратить нервные клетки на такого парня, как Стив, — сказал Клинтон, пытаясь поднять ей настроение. — Ты достойна лучшего.

Грейс продолжала наблюдать, как нежно он гладит её запястье, ни на секунду не отпуская и не отступая ни на шаг. Холодок пробежался по телу, и вскоре внутри появилось умиротворение. Грейс ощутила, как оно приятно согревает её. Она поймала себя на мысли, что присутствие этого мужчины благоприятно действует на неё. Клинтон старается поддержать.

Но вдруг в голову пришло то, на что она смогла решиться, отпустив Стива от себя. Это вновь вернуло её в колею угнетённого состояния. Пальцы предательски задрожали, и Клинтон никак не мог упустить это.

— Грейси, — прошептал он, глядя ей в глаза.

Грейс всеми силами пыталась держаться. Но вскоре сдалась. Было невозможно запретить слезам бежать по лицу. Она часто захлопала ресницами, чтобы рассеялась пелена на глазах. Но стало слишком поздно. Вся обида излилась наружу. Остановить эту боль было заданием невыполнимым.

— Он изменял мне. Очень долго, — прошептала Грейс и другой рукой обхватила себя, ощущая озноб. — Я бросила Стива. Бросила. И мне так больно. Так неприятно где-то там, внутри.

Клинтон не стал говорить ей, что не нужно лить слёзы по и без того уже мёртвой любви. Чувствами там и не пахло. Девушка была действительно влюблена в глупца. И она не виновата, что не смогла сразу разглядеть его истинное лицо. Наивная молодость. Период ошибок и сожалений. Зато какой хороший урок на всю жизнь!

Клинтон положил ладонь на её макушку, привлекая Грейс в свои объятия. Он просто дал ей время на то, чтобы излить всю свою обиду и очистить травмированную душу. Всё, что нужно для того, чтобы стало легче сделать вдох вместе с новыми мыслями в голове.

Грейс не могла остановить слёзы, которые промочили насквозь рубашку Клинтона. Каждая слезинка была постепенным прощанием с человеком, который не уважал, ни во что не ставил, не любил. Грейс крепче прижалась к своему начальнику, и его легкие поглаживание по спине хоть немного успокаивали её напрягшееся тело. Сейчас Грейс была больше всего благодарна тому, кто позволил просто выплакаться у себя на груди и ничего не говорил. Слова казались лишними. Она и сама знала всё.

Истерика постепенно потухла, хотя солёные капли всё ещё катились по щекам. Последние остатки обиды. Грейс положила руку на грудь Клинтона, изредка вытирая пальцами глаза. Он лишь крепче обхватил её, не выпуская из своих рук и крепко прижимая к себе.

Грейс прерывисто дышала, прикрыв тяжёлые веки. Слёзы вскоре закончились. Теперь Грейс не плакала. Она лишь дала себе отдых от мучительных мыслей и бурного всплеска эмоций. То, что ей было сейчас как никогда нужно.

Грейс вздрогнула, резко открыв глаза, когда распахнулась дверь и кто-то вошёл. Она хотела немедленно высвободиться из объятий начальника, чтобы никто не увидел их вдвоём и не получил лишний повод для сплетен. Но Клинтон не позволил ей сделать ни одного движения. Она по-прежнему осталась в его руках, понимая, что потом будут гореть щеки из-за услышанных ею переговоров за спиной. Приплетут роман с директором. Иначе на работе быть не может.

— Ах, вы заняты, — послышался недовольный голос Джоан. — Прошу прощения.

Секретарша быстро покинула кабинет, захлопнув за собой дверь.

Джоан. Это провал. Не будет конца сплетням.

Грейс уперлась рукой в грудь Клинтона и подняла голову.

— Почему ты не дал отойти мне?

— Мы ничего плохого не делаем, цветочек. Нечего так пугаться, — ответил Клинтон и ослабил крепкие объятия. Грейс не торопилась их покидать.

— Тебе легче? — спросил он.

Грейс грустно улыбнулась. Не получалось отвести взгляда от его волнительных океанских глаз.

— Да. Намного легче. Спасибо большое. Прошу прощения за испорченную рубашку, — она неловко поджала губы, указывая на перепачканную тушью белоснежную ткань.

— У меня есть здесь запасные костюмы. Моя работа — второй дом, — улыбнувшись, утешил Клинтон.

Грейс шмыгнула носом и, надув губки, вспомнила истерику, которую позволила себе устроить в кабинете Норфолка.

— Я проявила слабость, — она не успела договорить.

Он перебил её:

— Ты стала только сильнее, отстранившись от такого, как Стив. Иначе была бы рабыней его прихоти до конца своих дней.

Клинтон внимательно посмотрел в её покрасневшие от слёз глаза. Грейс уже пришла в себя. Он медленно отпустил её и сделал шаг назад.

Грейс ощутила холод. В объятиях Клинтона было так тепло и уютно, что она совсем забыла, кто он, разрешив себе больше, чем можно. Правильным ли было сорваться в присутствии Клинтона? Да! Это единственное, в чём она точно убедилась. В одиночестве было бы намного сложнее оправиться от потрясения.

— Если хочешь, можешь пойти домой и отдохнуть, — сказал Клинтон, возвращаясь в своё королевское кресло.

— Нет, — не задумываясь, ответила Грейс. — Здесь мне будет лучше.

Он улыбнулся и, взмахнув руками, торжественно добавил:

— Правильно. Работа отвлечёт от дурных мыслей. Думаю, самое время перебрать отчёты за последние пять лет.

Грейс широко раскрыла глаза.

— Пять лет?

— Думаешь, за семь надо?

— Нет. Пять вполне нормально, — согласилась она, быстро кивая и улыбаясь.

— Вот и отлично, — он был доволен тем, что смог вызвать на её печальном лице сияющую улыбку.

Эта улыбка была действительно ослепительной. Даже тогда, когда всё лицо перепачкалось тушью, а глаза покраснели и опухли. Грейс красива, не смотря ни на что. Это было неоспоримым фактом.

Она засмотрелась в одну точку и перед тем, как выйти, задала мучавший её вопрос:

— Кто заказал твоё убийство?

Клинтон, который вертел между пальцев ручку, замер. Он не ожидал такого, но уже через секунду спокойно встретил её заинтересованность.

— Ты скоро всё узнаешь. Все узнают, когда я заставлю этого человека пожалеть о том, что связался со мной, — при этих словах его взгляд казался дьявольским. — Я уничтожаю всех, кто стоит у меня на пути. Всех. Будь то мой родной отец или же незнакомец.

Грейс боялась даже вдохнуть. Она просто стояла и думала лишь о том, что с ней будет, если Клинтон узнает, кто шпион его конкурента.

Опомнившись, Грейс быстро направилась к двери. И всё же уходить из этого кабинета не хотелось, ведь несколько мгновений назад здесь витала совершенно другая аура. Аура безопасности, защищённости и спокойствия. Несколько минут назад Клинтон помог Грейс справиться с раздирающей изнутри обидой, и, казалось, если она отойдёт от него, то вся боль вернётся вновь.

— Грейси, — позвал её Клинтон и после того, как она повернулась, продолжил: — парня, который разбил мою машину, нет на работе. Найди адрес Кевина Смита.

Он задумался.

— У вас одинаковые фамилии. Это случайно не твой родственник?

Грейс застыла, как статуя, с открытым ртом. Новое задание начальника стало громом среди ясного неба. Кевин вёл себя так, будто уверился, что член титулованной семьи никогда не станет поступать бесчестно даже с провинившимися перед ним людьми. Но брат просто не имел представления, с кем связался. Клинтон Норфолк совсем не тот, с кем стоило играть в игры.

— Однофамильцы, — ответила Грейс после затянувшейся паузы. — А зачем понадобился Кевин Смит?

Но, взглянув на Клинтона, она поняла неуместность своего вопроса. Нельзя влезать в дела начальника. Тем более так бесцеремонно. Его ответный взгляд ясно дал понять, что она позволила себе больше, чем положено.

— Этот парень должен был выплатить сумму автомобиля. Но деньги ещё не поступили на счёт компании, — к удивлению Грейс, Клинтон всё-таки озвучил ответ. — Если он решил, что может разбить мою машину и забыть об этом, то я напомню ему. Напомню так, чтобы он больше не забывал.

Его тон был серьёзным и даже враждебным. Взгляд наглядно давал понять, что отправка письма с требованиями — это не единственное, чего можно ожидать Кевину. Остальное должно быть в стиле Клинтона. Изящное и жестокое. Несовместимое в его духе.

— И ещё, — добавил он, поднимая вверх указательный палец. — Отправь букет цветов на имя Адрианы Уильямс.

Грейс кивнула. Очередная любовница. Сколько их? Как можно быть таким?

— Добавить записку? Что написать? — спросила она совершенно спокойно, не выдавая, насколько омерзительным ей кажется такое поведение мужчин.

— Нет. Так сойдет, — безразличие в его голосе означало, что некая Адриана совсем не важна.

— Цветы без записки? Разве можно так? — она не заметила, как вспыхнула женская солидарность в ней. Стив сделал ей больно. И Клинтон, наверняка, использует девушку и, бросив её, причинит лишь вред.

— Грейси, малышка, тытеряешь такой талант. Спорить и вставлять в любой разговор своё недовольство просто твой конёк. Пока не поздно, стань-ка юристом, — он улыбнулся, откинувшись на спинку своего стула.

Грейс задержала взгляд на довольном лице начальника. Он совершенно прав. Она слишком часто забывает, что не имеет ни малейшего права влезать в его жизнь.

— Благодарю за совет. Но пока останусь здесь. Надо тренировать свои навыки. С Вами.

Она улыбнулась, заметив, что её слова вызвали у него позитивные эмоции.

— С тобой, — поправил Клинтон.

— Да.

Глядя на него, она не могла перестать улыбаться.

— С тобой, Клинтон.

***

Рабочий день уже подходил к концу. Но Клинтон на этот раз и не думал дать своим работникам передышку. Он отменил даже обед. Поражало то, как почтительно все в офисе относились к Клинтону. Даже тогда, когда он в сотый раз браковал их идеи, оставлял на местах во внерабочее время, забирал право на заслуженный обед. Этот человек обладал огромным авторитетом. Такому даже лишнее слово не хотелось говорить. Хотя Грейс грешила этим.

Сегодня проходила подготовка к показу новой идеи Клинтона на всемирной арене. «Норф Плюс» должно было стать совершенно новым направлением в автомобильной индустрии. Идея, которую Грейс, как шпион, выдала Райту Эвансу.

— Адриана, — прочла Джоан на записке в букете пионов.

Грейс подняла взгляд на секретаршу, остановившуюся у её стола. Джоан скривилась, глядя на имя адресата, и неряшливо сунула небольшой листок назад.

— Чем ты так недовольна? — спросила Грейс, отложив отчёт за четвёртый год. — Ревнуешь?

Как только Джоан в ответ одарила её убийственным взглядом, сдержать улыбку уже не получалось. Ревнует. Ответ очевиден.

— Не понимаю я девушек, которые влюбляются в Клинтона, — проговорила Грейс.

Она демонстративно поставила на стол локоть, подперев ладонью подбородок.

— Это же издевательство над собой. Он использует каждую для личной выгоды. А девушки бегают за ним, как будто в этом мужчине весь смысл их существования. А потом больно.

Грейс только сейчас поняла, что совсем недавно вела себя ничем не лучше влюблённых глупых девочек, которые на всё готовы ради Клинтона. Она тоже бегала за Стивом. И хорошо ещё, что вовремя получилось осознать эту ошибку. Больше Грейс никогда не повторит её.

Покосившись на эту умницу, Джоан увидела, что она, задумавшись, смотрит в одну точку.

— А ты бы, конечно, была против стать возлюбленной Клинтона!

Злясь на Грейс, Джоан с остервенением схватила на своём столе папки. Глядя со стороны, можно было бы подумать, что они обжигают ей руки.

— Я никогда не буду с таким, как он, — сказала Грейс, наблюдая за Джоан. — Не хочу быть для мужчины одной из многих. Хочу стать единственной. Незаменимой. Такие, как Клинтон, никогда не остепенятся. Им нужна свобода.

— Ты несёшь чушь! — на лице Джоан появилась насмешка. — С подходящей девушкой любой мужчина откажется от этой так называемой свободы, — заверила она.

— Считаешь себя подходящей девушкой для Клинтона?

Джоан на мгновение застыла.

— Да.

— Сомневаюсь, — уверено произнесла Грейс и получила в ответ неодобрительный взгляд. — Ничего личного. Моё мнение.

— Держи его при себе, маленькая глупенькая девочка.

— Уровень интеллекта виден именно в таких словах, — с улыбкой парировала Грейс, не смутившись от возмущения на лице Джоан.

— Мои любимые, — диалог был прерван взволнованным голосом менеджера Джима, который остановился возле стола Джоан и обратился к ним обеим. — Вы новости слышали? Это катастрофа. Катастрофа!

Грейс и Джоан синхронно посмотрели на Джима. Он побледнел и выглядел так, будто вот-вот наступит конец света. Девушки ждали объяснений, но от менеджера последовали лишь грустные вздохи.

— Джим, говори, — не выдержала Грейс.

— У нашего уважаемого Клинтона горе в семье. Какое горе!

Джим покачал головой.

— Ради Бога, что случилось у Клинтона? — воскликнула Джоан, вскочив со стула.

— Элла, мать его брата Уильяма, была похищена. Ей угрожают расправой. Бедная женщина! Что же она такого сделала, раз судьба так сурово распорядилась? — причитал Джим.

Джоан моментально направилась в кабинет начальника. Грейс же опустила взгляд. Долго размышлять не пришлось. Всё и так понятно. Это происшествие с Эллой не обычное похищение. Совсем не обычное.

Не прошло и двух минут, как Джоан вернулась на своё место. Выражение её лица было таким, будто она готова сейчас же кого-нибудь пырнуть ножом. Клинтон явно выставил эту особу за дверь, поэтому другой реакции от неё не стоило ожидать. И в этот миг Грейс ощутила, что рада неудачам Джоан, которая боролась за сердце Норфолка. От этой девушки исходил один негатив. Каждый из работников за её спиной говорил, что она отвратительная персона, хотя и невероятно сексуальная. Но при этом все продолжали улыбаться ей в лицо, скрывая истинное мнение.

— Ой, а кого это выгнали из кабинета? — издевательским голосом начала Грейс, не забывая мило улыбаться. — Неподражаемую Джоан?

— Послушай, маленькая чертовка, будешь говорить со мной в таком тоне, — Джоан на секунду замолчала, облокотившись на стол и вытянув шею, чтобы посмотреть в лицо наглой ассистентки. — Я сделаю так, что ты вылетишь отсюда, даже глазом не моргнув!

Грейс улыбнулась ещё шире, забавляясь такой неадекватной реакцией.

— Хочу посмотреть на то, как девушка, не имеющая ни капли власти, заставит меня покинуть это место.

— Когда я стану женой Клинтона, тогда посмотришь.

Грейс рассмеялась так звонко, что и сама от себя не ожидала.

— Ладно, извини, — Грейс попыталась успокоиться. — У каждого свои мечты. Нельзя над ними потешаться.

Джоан закатила глаза, сжав зубы.

— Это не мечта. Это реальность.

— Да, конечно.

Продолжая улыбаться, Грейс поднялась и направилась в сторону кабинета начальника.

— Куда собралась? — нервозным тоном спросила Джоан.

— Посмотрю, как себя чувствует Клинтон после трагедии в семье. Может быть, меня он не прогонит, — ответила Грейс и, довольствуясь раздражением Джоан, два раза постучала по двери.

Получив в ответ тишину, она осмелилась войти сама.

Клинтон сидел в кресле, развернувшись лицом к застеклённой стене. Она выходила на центр Нью-Йорка. Его пальцы были скрещены, локти покоились на кожаных ручках кресла, а взгляд сосредоточился на одной точке, находившейся где-то вдалеке.

— Кто бы ты ни оказался, выйди, — прозвучало его баритоном.

Застыла тишина. Грейс лишь ближе подошла к столу, но продолжала молчать, дожидаясь, когда он повернётся к ней.

— Бруннера, это ты, — уверенно произнёс он, и лишь потом соизволил повернуться в кресле на сто восемьдесят градусов.

— Как ты понял, что это я?

Грейс слегка улыбнулась. Она, и правда, не ожидала, что он сразу же угадает её.

— Только ты войдёшь без разрешения.

— Прошу прощения.

Она опустила взгляд.

Клинтон неожиданно улыбнулся.

— Не извиняйся, когда не чувствуешь вины.

— Тогда забираю свои слова назад, — так же весело проговорила она, заглядывая в его голубые глаза. Он смотрел на неё, не отводя взгляда. Так, будто она его приворожила. — Клинтон, я вижу, ты вовсе не расстроен, что мать твоего брата в руках преступников.

Он совершенно не изменился в лице. Просто, спокойно сидя в своём кресле, продолжал разглядывать её.

— Ты переживаешь за Эллу? — это всё, что Клинтона интересовало.

Грейс пришла в замешательство, но ни на секунду не отводила от него глаз.

— Я переживаю о том, что ты с ней сделаешь.

На лице Клинтона появилась хитрая ухмылка. Он вскинул одну бровь и несколько раз похлопал в ладоши. Со стороны это выглядело как похвала или скорее как издевательство.

— Как быстро ты поняла, чьих рук это дело.

— Элла заказала твоё убийство. Я на самом деле поражена таким поступком с её стороны. Ведь она кажется такой милой, — протараторила Грейс.

— Лишь кажется, — перебил её Клинтон и, взмахнув руками, поднялся и сделал несколько размеренных шагов к своей ассистентке. — Моя семья ведёт себя так, будто не знает, что значит предательство, порочность, враждебность, месть. Все скрывают своё истинное лицо. Держат репутацию.

Он остановился в нескольких дюймах от неё.

— Но именно семейство Норфолк как никто умеют тайно воевать. И, самое ужасное, воевать с друг другом.

Грейс подняла взгляд, ощущая напряжение в его голосе.

— Разве стоит отвечать на агрессию тем же?

— Я не тот человек, который будет молча ждать справедливости. Её нет. Ради власти люди готовы на всё. Она затуманит голову даже самым порядочным, — он не просто говорил, он внушал, и Грейс верила каждому его слову. — Эллу можно понять. Она боится, что я стану помехой для Уильяма. Элла сделала свой ход. В ответ я сделал свой. Это игра, Грейси. На выживание.

Грейс опустила голову, уставившись пустым взглядом в его грудь. В голове крутились одна мысль за другой. С одной стороны, она понимала его, а с другой, считала чересчур мстительным и жестоким. Определиться казалось невозможным.

— Испугалась, малышка? — он слегка улыбнулся, коснувшись ладонью её щеки.

Клинтон совсем не ожидал, что она от неожиданности сделает шаг назад.

Он взял её за запястье и вновь притянул к себе. Теперь Грейс стояла к нему вплотную. Она чувствовала тепло его тела, ощутила горячее дыхание на своей шее. Клинтон словно дразнил её. Было одновременно страшно и приятно. Две эмоции слились в одну. Все попытки сделать хоть что-то были остановлены.

— Не бойся, Грейси. Я поступаю жестоко только с теми, кто вредит мне, или тем, кого люблю, — он провёл рукой по её спине, ощущая дрожь в этом прекрасном теле, вызванную его словами. — Я не хочу наводить страх на тебя, цветочек.

Грейс попыталась отвернуться в другую сторону, чтобы не смотреть на его лицо. Но тут же ощутила, как его пальцы, взяв её за подбородок, заставили смотреть в холодные голубые глаза.

Забыв о нежности, Клинтон завладел её губами. Его поцелуи, казалось, были призваны напугать, а не успокоить. Его ладонь прошлась по её спине и опустилась ниже. Грейс неожиданно расслабилась в его объятиях.

Теперь не было замкнутости, как в прошлый раз. Но отвечать на страсть Клинтона она не стала. Грейс лишь медленно провела пальцами по его плечам и через мгновение резко отстранилась и отвернулась, прерывая поцелуй. Он был сладким, манящим и таким возбуждающим, что она сама не заметила, как подошла к тому пределу, за которым уже могла пойти на всё.

Клинтон крепче прижал её к себе, вдыхая аромат её волос. Грейс не позволила ему продолжить. Хотя он был вовсе не против овладеть юной красавицей у себя на рабочем столе, она прервала его попытку даже начать желаемое.

Клинтон тяжело вздохнул и, наклонив голову к её шее, прошептал:

— Что тебя останавливает, малышка?

Грейс прикрыла глаза, наслаждаясь этим тихим приятным голосом. Она приложила усилия, чтобы упереться ладонями в мужскую грудь, отталкивая от себя её хозяина. Хотя покидать его тёплые объятия совсем не хотелось.

— Ты хочешь сделать меня очередной любовницей? — Грейс не повышала голос, но последнее слово почти выплюнула в отвращении. — Я не буду спать со своим начальником лишь потому, что он так хочет. Больше ни один мужчина не будет меня использовать. Ни Стив, ни ты. Никто.

Она отошла от него на расстояние, чтобы он никак не мог прикоснуться к ней. Нельзя было отрицать, что Клинтон совмещал в себе обаяние и очарование. А ещё грубость и дерзость. Если умело пользоваться этими качествами, то любая девушка не останется равнодушной. Грейс вновь вспомнился давно известный факт: в мужчине определенное количество негативных качеств даже больше притягивает, чем абсолютная положительность.

Клинтон был именно таким. Плохим называться не мог. Но и в то, что он хороший, точно не верилось.

Клинтон сунул руки в карманы, и улыбка ещё больше украсила его и без того привлекательное лицо:

— Мне нравятся недоступные девушки.

Прищурившись, он, казалось, начал строить в голове хитрый план.

— Добиваться таких гораздо интересней. И ты ещё отдашься мне. И телом, и душой.

Он говорил так уверенно, что шокированная Грейс на секунду застыла на месте. Это же насколько высоко нужно оценивать свои возможности, чтобы говорить подобное! Его решительности можно было позавидовать. Грейс рассмешили такие громкие слова. После Стива она точно никому не станет доверять. Тем более такому надменному и опасному человеку, как Клинтон Норфолк. А без доверия отдаться человеку невозможно. Душой уж точно.

С усмешкой Грейс сложила руки на груди.

— Наверное, я буду первой девушкой, которая снизит твою чрезмерно высокую самооценку.

Клинтон едва заметно покачал головой, не переставая улыбаться.

— Обязательно вспомнишь свои слова, когда будешь лежать в моей постели.

Скривившись, Грейс бросила в ответ:

— Ты просто отвратительный.

— Близняшки несколько дней назад говорили, что я Бог. Не оскорбляй Всевышнего.

Она закатила глаза и направилась к выходу. Проходя мимо Клинтона, она молила все высшие силы, чтобы он не тронул её. Просьба была услышана. Клинтон спокойно отпустил её. Правда, не забыл добавить новое задание.

— Готовься, Бруннера. Сейчас поедем к моей семье выражать соболезнования по поводу непонятного похищения Эллы.

Грейс остановилась, пытаясь разложить по полочкам его слова. Резко обернувшись, она спросила:

— Зачем мне ехать туда?

— Ты моя ассистентка. И чтобы мама не спрашивала, почему я всегда один, будешь рядом. Как раз увидишься с той, которая дала тебе эту замечательную работу.

Он довольно подмигнул ей и вернулся в кресло.

Грейс захотелось в одно мгновение куда-то исчезнуть, лишь бы всё это было неправдой. Ей придётся встретиться с Маргарет Норфолк лицом к лицу. Эта женщина — дьяволица, которая породила похожего на себя наследника. Она не оставит всё как есть, узнав, что какая-то простая девчонка ослушалась её. Эта семейка когда-нибудь точно сведёт Грейс в могилу.

========== Глава 7 ==========

Путь в поместье титулованного семейства Норфолк был долгим и волнительным. Грейс не поехала вместе с Клинтоном, как ожидала. Его телохранитель сказал, что сейчас мистеру Норфолку небезопасно находиться рядом с посторонними людьми. Сам Клинтон на такое замечание отреагировал лишь насмешкой, подчеркнув, что Грейс, и правда, может быть опасной. Казалось, этот человек спит и видит, как бы ещё больше задеть её. Ей пришлось ехать в другой машине, которая также сопровождала наследника в качестве дополнительной охраны. Его оберегали так, будто он был фарфоровой вазой. Что бы ни говорили про Маргарет Норфолк, о сыне она никогда не забывала, сдувая с него пылинки.

В позолоченном дворце Грейс довелось побывать уже в третий раз, но любовь к этому месту всё ещё не просыпалась. А ведь любой человек, живущий на земле, хотел бы хоть краем глаза взглянуть на апартаменты знаменитой семьи. Удастся ли спрятаться от Маргарет ещё раз? Или же придется объясняться не только перед ней, но и перед Клинтоном? Странно, но больший страх вызывала возможная реакция самого Клинтона. Пусть его репутация оставалась незапятнанной, Грейс была одной из немногих, кто знал, насколько жестоким человеком может быть Норфолк.

Отыскав взглядом своего босса, Грейс поспешила догнать его. Он посмотрел на неё с наигранной усталостью и недовольно скривился.

— Ты всегда такая медленная? Я жду тебя уже несколько минут.

— Так долго? — она приложила руку к губам, округлив глаза от удивления. — Состарился, наверное, в столь долгом ожидании.

Клинтон едва заметно улыбнулся, одобряя её насмешливое замечание.

— Иди за мной и просто молчи. Услышит кто-то из моей семьи, как разговариваешь с самим наследником — и тебе не избежать виселицы.

Грейс насупилась, резко закрыв рот. Конечно же, он шутит насчёт казни, которая была популярна в XIII столетье, но всё что касается этой весьма загадочной семьи, стоит воспринимать всерьез. У них явно много тайн. И было бы весьма интересно узнать, всё, что скрывают эти стены.

Она покорно пошла за Клинтоном, стиснув зубы, чтобы не сболтнуть лишнего. В моменты, когда обязательно нужно молчать, слишком уж хочется что-то сказать. Теперь, например, у неё было желание едким словом подметить обращение Клинтона с прислугой. Мимо проходили милые девушки, которые вежливо приветствовали старшего из двух братьев Норфолк, но этот невежа, конечно же, шёл, высоко задрав подбородок, будто никого не слышал. Как можно быть таким надменным? В офисе со своими работниками он обходился почтительнее. Правда, не всегда и не со всеми.

— Я могу узнать, что ты задумал? — шепотом спросила Грейс, догнав Клинтона. — Неужели убьёшь мать своего брата?

Клинтон даже не посмотрел на неё. Он лишь хитро улыбнулся, оставляя вопрос без ответа. Такая реакция вызвала у Грейс ещё большее непонимание. Что в голове у этого маньяка?

— Почему так сложно ответить, как нормальный человек? — фыркнула Грейс и крепче сжала ручку сумки с рабочим ноутбуком.

Клинтон наводил на неё страх. И это было совсем не удивительно. Она точно знала, что однажды он убил человека. Как такое случилось, были ли ещё подобные случаи — всё это Клинтон умело скрывал. Каким образом ему удалось избежать законного наказания тоже оставалось загадкой. Единственное, что Грейс никак не могла понять, почему, находясь рядом с таким опасным человеком, она не ощущала, что должна остерегаться его. Ведь было очевидно, Клинтон Норфолк не тот, кому стоит верить.

Грейс затаила дыхание, видя, как он дёрнул ручку двери кабинета Маргарет. Остаётся лишь надеяться, что этой женщины там не будет. Возможно, удача улыбнется ещё раз.

Клинтон посмотрел на заторможенную Грейс и, положив руку ей на плечо, подтолкнул к входу.

Грейс часто заморгала, понимая, что стала похожей на ледяную статую. Она сделала несколько шагов вперёд. Тёмный кабинет освещала высокая хрустальная люстра. Возле окна располагался стол герцогини Норфолк, но его хозяйки не было.

Грейс с облегчением выдохнула и, повернув голову, посмотрела на Клинтона. Но уже в следующую секунду она чуть не подпрыгнула на месте, заметив Маргарет Норфолк, сидящую в углу на мягком кресле сливочного оттенка. Руки этой эффектной аристократки по-королевски покоились на подлокотниках. Спина была выпрямлена. В голубых глазах появилось хищное выражение. Грейс поняла, что её узнали. Взгляд Маргарет не обещал ничего хорошего той, что осмелилась обмануть. Виселица, как сказал Клинтон? Или что-то хуже?

— Что она здесь делает? — голос Маргарет, словно острый клинок, пронзил Грейс изнутри.

— Это моя ассистентка. Грейс. Она должна быть рядом со мной, — пояснил Клинтон, не понимая причину заданного ему вопроса.

— Интересно, — тихо сказала Маргарет и медленно поднялась, ни на секунду не отводя взгляда от молодой девушки, которую Клинтон представил как Грейс.

— Мама, где Уильям? Мне нужно увидеть его.

Вопрос Клинтона на мгновение отвлёк внимание Маргарет от Грейс.

— Он в кабинете вашего отца.

— Тогда я оставлю вас ненадолго, — Клинтон взглянул на Грейс и заметил в её глазах такое выражение, словно это был последний раз, когда они виделись.

Но не став выяснять причину, он покинул кабинет.

Грейс громко сглотнула, когда за ним закрылась дверь. Маргарет неожиданно устремилась вперёд и приблизилась к перепуганной ассистентке сына. Она осмотрела её с ног до головы и поморщилась.

— Я не давала тебе эту работу, — начала Маргарет, скрестив руки на груди. — Значит, ты посмела пойти к моему сыну и обманом получить у него должность?

Грейс, собрав всю волю, устремила взгляд на Маргарет, ожидавшую ответа.

— Да.

Маргарет издевательски улыбнулась.

— Тебе ведь даже не стыдно.

— Нет, — Грейс почувствовала внезапную уверенность, которая взялась из ниоткуда, но подоспела очень вовремя. — Мне нечего стыдиться. Я пошла на это вынужденно.

— Как тебя понимать? — Маргарет изогнула бровь.

— Вам ничего не нужно понимать.

— Хочу посмотреть на реакцию Клинтона, когда он узнает, что его ассистентка всего лишь маленькая нищая обманщица.

Грейс едва заметно улыбнулась, ни на секунду не отводя взгляда от холодных глаз Маргарет. Небогатая, не способная на борьбу против таких сильных людей, как семья Норфолк, она была обязана спасти брата и стать сильнее. Ведь всё это игра. На выживание. Так говорил Клинтон. Это его девиз. Теперь же правило очень хорошо подходило и Грейс.

— Вы ничего не скажете Клинтону.

Грейс была готова поставить герцогине Норфолк ультиматум.

— Вы же не хотите, чтобы мир узнал, как в действительности погиб первый сын мужа.

Грейс почти ощутила исходящую от Маргарет ненависть. Её вновь пронзили голубые глаза. Только на этот раз — яростью. Молчание затянулось, и вместо ожидаемого страха перед Маргарет Грейс ощутила гордость за себя. У неё получилось спрятать робость и детские страхи, понять истинные законы жизни. Справедливость живёт лишь в сказках. Клинтон был прав. Теперь его поведение казалось понятным. Хотя нельзя было оправдать жестокость, которой он умело пользовался. Ещё нет.

— Что ты несёшь, девчонка? — процедила Маргарет, сквозь зубы.

— Вы шокированы. Понимаю. Но я знаю всю правду. Так что давайте молча сохраним наши тайны, чтобы никто не пострадал.

Как только с лица Маргарет исчезло удивление, на нём появилась лёгкая улыбка. Быть может, в другой ситуации она бы порадовала Грейс. Но теперь это было пугающим. Грейс поняла, что уверенности её надолго не хватило. Она ощутила озноб и дрожь по всему телу. Может ещё рано бороться с такой женщиной, как Маргарет Норфолк? Был бы другой выход — Грейс бы точно не поступила так.

— Пострадать можешь только ты, — недружелюбно заявила Маргарет. — Ты, видимо, не имеешь представления, кого записала себе в список врагов.

Грейс сомкнула зубы, не в силах даже слова сказать. Один взгляд Маргарет заставил её замолчать.

— Тебе стоит быть внимательней, милая. Вдруг невнимательный водитель не заметит тебя, когда станешь переходить дорогу, — с улыбкой предостерегла Маргарет. — А может разъярённый пес по стечению обстоятельств сорвется с цепи рядом с тобой. Будь осторожна.

Грейс смотрела в одну точку, которую глаза отыскали на торшере. Каждое слово Маргарет заводило в тупик. Грейс понимала, в каком положении находится, но ничего не могла предпринять. Эта мегера явно не шутит и её угрозы вполне серьёзны. Теперь стоило ожидать удара.

Маргарет перевела взгляд на внезапно вошедших в кабинет. Грейс же продолжила стоять, не замечая никого вокруг.

Клинтон вновь взглянул на свою ассистентку. Он помнил, что как только она подошла к этому кабинету, то в одно мгновение изменилась в лице. Настолько молчаливой и испуганной он её ещё не видел.

— Грейси, — тихо позвав свою милую ассистентку по имени, Клинтон прикоснулся к её плечу, замечая, как она вздрогнула. Грейс точно не заметила, что кто-то ещё появился в комнате. — Что с тобой?

— Всё хорошо.

Она заставила себя улыбнуться.

— Ты дрожишь. Это явно нехорошо.

— Прохладно здесь, — сказала она и лишь потом поняла, насколько нелепо звучит такой ответ в тёплом помещении.

— Надеюсь, ты не заболела. А то впереди ещё куча работы. Не забывай.

Он слегка улыбнулся, поглаживая её руку от локтя к запястью, чтобы согреть.

Грейс посмотрела на Клинтона, до боли прикусив нижнюю губу. Он единственный человек, который пытался её утешить. Если бы не он, страшно представить, как сложно бы ей было справиться с поступком Стива. Возможно Клинтон и плохой человек, но ей вреда ещё не причинил. Лишь помогал справляться с трудностями, наставляя на верный путь. Он не заслужил того, что Грейс делала. Она подставляла его. Для Клинтона работа значила слишком много. Когда он узнает, что его главная идея была подло передана конкуренту, будет раздавлен. Грейс ощущала себя самым отвратительным человеком на земле. Это чувство грызло изнутри.

— Может быть, они хотят выкуп? — услышала Грейс незнакомый голос и только сейчас обратила внимание на Генри Норфолка.

Он выглядел гораздо лучше, чем в журналах и телевизоре. Высокий, темноволосый и кареглазый мужчина, который вовсе не казался строгим и суровым. У него был добрый вид. В отличии от его жены.

— Папа, сделай что-то, — голос Уильяма заметно дрожал.

— Что я могу, Уилл?

Генри нервно взмахнул руками.

— Я тоже переживаю за твою мать. Но эти негодяи ничего нам не говорят. Ни слова!

Генри стукнул кулаком по столу и бессильно облокотился на стену.

Маргарет закатила глаза.

— Лучше бы ты так переживал о своей жене.

Генри резко поднял голову и гневным взглядом окинул женщину.

— Ни слова больше, Маргарет!

— Не смей говорить со мной таким тоном!

Грейс оценивающе посмотрела на супругов. Любой мог бы заметить, кто из этих двоих главный в паре. И это Маргарет. Неизвестно, какой ей нужен мужчина, чтобы он смог стать сильнее, чем она.

Потом Грейс посмотрела на Клинтона. Он же спокойно следил за ситуацией и, кажется, вовсе не ощущал стыда за то, что заставил волноваться всю семью. Это эгоистично. Но после того, как Грейс выдвинула условия Маргарет, она уже боялась осуждать кого-то. У всего есть свои причины.

— Клинтон, — позвал брата Уильям. — Может, ты поможешь? Я знаю это. Ты можешь.

Клинтон всмотрелся в щенячьи глаза Уилла. Парень переживает за свою мать. Это естественно. Знал бы он, что все переживания на них навлек никто другой, как сам Клинтон.

— Уильям, отец прав. Те, кто похитили твою маму, никак с нами не связываются. Мы ничего о них не знаем.

— Клинт, ты ведь не отец. У тебя есть связи в криминальных кругах, — сказал Уильям как можно тише, но его всё равно услышали абсолютно все.

— Какие это связи? — насупив брови, спросила Маргарет.

— Клинтон, о чем речь? — непонимающе сказал Генри.

— Уильям что-то путает, — ответил Клинтон, косо посмотрев на брата. — Я бы никогда не связался с преступниками. Вы же знаете.

Генри, согласившись со словами сына, кивнул и, потирая руки, отошёл к окну. Лишь Маргарет продолжала смотреть на Клинтона, будто хотела просканировать его одним лишь взглядом. Она явно что-то заподозрила. Иначе и быть не могло. Эта женщина настолько же мудрая, насколько бессердечная.

— Кому нужна моя мама? — повысив голос, сокрушался Уильям. Он нервно провёл рукой по волосам. — Что за нелюди похитили её? Я всех их найду и уничтожу! Всех! Они пожалеют, что на свет родились!

— Хватит! — не выдержала Маргарет и с раздражением топнула каблуком. — Ты ничего не можешь. Даже муху прихлопнуть не в силах. Не бросай слова на ветер.

Уильям замолчал, лишь одарив жену отца печальным взглядом. Генри, как и младший сын, посмотрел на Маргарет, но ничего не сказал в защиту своего ребёнка.

— Мама, я прошу не говорить так с моим братом, — сказал Клинтон. Его голос был ровным и спокойным. Но после этой фразы Маргарет не ответила ничего. Лишь покорно отвернулась.

Грейс широко распахнула глаза начиная понимать эту семью. В глазах окружающего мира Генри Норфолк — глава известного аристократичного рода. Но если вспомнить, как Элла боялась ответить Клинтону, как сама Маргарет закрыла рот после его замечания, становилось понятно, что на самом деле именно он заслуженно может быть лидером в семье. Его слово здесь всегда на первом месте. И это действительно странно.

— Уильям, я сделаю всё, что могу. Не отчаивайся.

Клинтон хорошо вошел в роль соболезнующего брата.

— Мне жаль, что так случилось.

Грейс приподняла брови, удивляясь, как он может говорить настолько спокойно, будто вовсе не причастен к делу с похищением Эллы. Видимо, ему не впервые проворачивать такие махинации.

— Спасибо, брат. Твоя помощь мне очень нужна. Я так переживаю за маму.

Клинтон легонько похлопал Уильяма по плечу и, грустно улыбнувшись, посмотрел на всех присутствующих.

— Я пойду, разведаю обстановку. Уверен, что всё хорошо. А вам остается лишь поддержать Уильяма.

Клинтон посмотрел на Грейс и, повернувшись, направился к выходу. Она лишь через несколько секунд поняла, что это был молчаливый приказ следовать за ним.

Поймав на себе убийственный взгляд Маргарет, Грейс покинула кабинет, гадая, что отныне стоит ожидать от герцогини Норфолк уловку. Не было никакой уверенности, что это не закончится смертью. Вряд ли Маргарет хотелось, чтобы по земле ходила та, которая знает все её тайны. Легче спрятать такую угрозу под землю.

— Ты выглядела, как раненные оленёнок, — проговорил Клинтон, опуская на неё взгляд. — Моя мама и на тебя плохо влияет?

— Видимо, — подавленно ответила Грейс. — А ты вот наоборот ни капли не испытывал стыда.

— Да. Мне не стыдно.

Грейс хмыкнула, поражаясь его хладнокровию.

— Как тебе удалось потерять человечность?

Клинтон не ответил на вопрос, но Грейс показалось, что он его задел. Что с этим человеком произошло за столько лет? Не может быть, чтобы такого волевого мужчину, как Клинтон, легко задевал вопрос о человечности.

Она молча шла за ним и лишь после того, как он открыл ей дверцу своей машины, остановилась, взглянув на его лицо.

— Куда мы едем?

— Я отвезу тебя домой. Или будешь ночевать под воротами?

Грейс поморщилась, заметив серьёзность на его лице. Он явно не умел галантно высказываться.

— Я сама доберусь домой. Спасибо.

Подняв голову, Грейс резко повернулась и, сделав шаг в сторону, тут же была остановлена сильной хваткой Клинтона.

Он прижал её к машине, закрывая путь к свободе своими руками. Опустив взгляд, Клинтон долго смотрел в лицо упрямице. Её показная независимость начинала его раздражать.

— Знаешь, на кого ты похожа? — спросил он и, встретив её негодующие глаза, продолжил: — На вредного противного ребёнка. Таких нужно наказывать. А по части наказания мне нет равных, Бруннера.

Грейс задышала чаще, невольно засмотревшись на его губы. Лишь поймав себя на мысли, что думает вовсе не о том наказании, она заставила себя посмотреть в его глаза.

— Нет сомнения, что убийца умеет наказывать, — бросила Грейс. Она вовсе не жалела, что затронула тему, которая ему не нравилась.

Дрожь прошла по её телу, когда раздражение на его лице сменилось хитрой насмешкой. Клинтон ближе наклонился к ней. Осторожным движением он убрал на спину Грейс её тёмные локоны. Клинтон дразнил. Он едва касался губами мочки её уха.

— Я хочу убивать тебя долго и нежно. Хочу слышать твой мучительный стон, — шептал он, и Грейс прикрыла глаза, ощущая, как подкашиваются колени. — Хочу, чтобы ты молила меня остановиться. Будет больно. Но это самая приятная боль, которую ты ощущала, Грейси.

Грейс прерывисто выдохнула, понимая, что каждое его слово магически действовало на неё. Он говорил грубо, слегка сдавливая пальцами её шею, но всё, что сейчас хотелось, — это осуществить то, что он сказал. Даже если будет больно и страшно. Ей хотелось это испытать.

— Будь покорной, — продолжил он голосом, который её завораживал. Опуская ладонь, Клинтон очертил ею талию. — Если ты продолжишь вести себя, как непослушная девочка, будешь наказана.

Он резко отступил назад и направился к водительскому сидению. Грейс тяжело дыша, открыла глаза. Она едва пришла в себя. Понадобилось несколько секунд на размышления о том, что только что произошло. Момент, когда Клинтон властно прижал её к своей машине, касаясь руками так, как ему угодно, вновь отразился в её голове. Как фрагмент из фильма. Она лишь сейчас смогла по-настоящему осмыслить, что именно позволила этому нахальному распутнику. Как у него получалось заворожить её и заставить потерять рассудок? Он невозможный! С таким опасно находиться рядом. С Клинтоном Грейс не могла себя контролировать.

Из горла вырвался сдавленный стон сожаления. Она резко открыла дверцу машины и молча села рядом с титулованным водителем.

На протяжении нескольких минут Клинтон тоже ничего не говорил. Ему лишь нравилось наблюдать за тем, как Грейс злится и на него, и на саму себя.

— Твоё молчание длится уже больше пяти минут. Надо вручить тебе медаль по этому поводу, — насмешливо проговорил Клинтон, поглядывая на пассажирку, которая сложила руки на груди и сосредоточенно смотрела в боковое окно.

Не получив язвительный ответ на свои слова, он в удивлении приподнял брови.

— Неужели моя угроза подействовала? Странно. Любая другая была бы лишь рада моему наказанию, — сказал он и был действительно поражен её поведению. Ему нравилось это. Она не походила на других и никак не поддавалась на его уловки. — Ты особенная, Грейси.

Грейс опустила взгляд, вслушиваясь в его монолог.

— Я, правда, думал, что ты будешь такой же, как и мои многочисленные поклонницы, — говорил он так, будто вёл разговор с самим собой. — Но я никак не могу раскусить тебя. Или же ты одна из немногих девушек, которые не отслеживают мужчин с толстым кошельком, или же просто ненормальная.

Грейс резко повернула голову и посмотрела на Клинтона. По её лицу легко можно было понять, что она не ожидала таких выводов, и это его рассмешило.

— Шучу, цветочек.

Он продолжал улыбаться, но взгляд стал виноватым. Показалось, что он подобрел. Такое у Клинтона замечалось редко. Чаще он был насмешливым, хитрым, опасным, надменным, но точно не добрым.

— Юморист, — шёпотом бросила она.

Спустя минуту молчания Грейс не выдержала и задала мучавший её вопрос:

— Что ты сделал с Эллой?

Клинтон не взглянул на неё, устремив взгляд на дорогу перед собой.

— Сомневаюсь, что ты должна знать это.

— Клинтон, я одна из тех, кто знает твою тайну. И если ещё никому не рассказала, значит, мне можно доверять.

— Не в этом дело, Грейси. Я просто не делюсь своими делами с окружающими, — ответил он, крепче сжимая руль.

— Ты привык быть одиночкой. А насколько легче, когда есть тот, с кем можно обсудить свои проблемы, — сказала Грейс, хотя на самом деле и сама не знала, как это — находиться рядом с таким человеком.

— Ты будешь меня учить, маленькая леди? — он изогнул одну бровь, на секунду посмотрев на неё.

— Нет. Просто ты дал мне дельный совет насчёт Стива. Теперь я хочу помочь.

Клинтон лишь хрипло засмеялся, что ей вовсе не понравилось.

— Мне не нужны советы. Я сам справляюсь со всеми преградами, которые стоят у меня на пути.

Грейс опустила взгляд, понимая, что не со всем он может справиться, как уверяет. Даже в эту секунду рядом с ним сидит она, одна из самых больших преград. И подло доказывает, что ей можно доверять. Какая чушь. Теперь ей приходилось делать то, что всю жизнь презирала. Обманывать и манипулировать. Продолжать эту игру совсем не хотелось. Но выхода нет.

Грейс молча уставилась в лобовое стекло и больше не произнесла ни слова. Нет смысла дальше продолжать попытки завоевать его доверие. Она это не заслужила.

Клинтон косо посмотрел на Грейс и, тяжело выдохнув, ответил:

— Элла заперта в подвале моего дома. Я ответил. Довольна?

Грейс медленно повернула голову и, встретившись глазами с Клинтоном, несколько секунд молчала.

Эту паузу прервал вопрос:

— Ты убьешь её?

— Грейс, перестань. Я убил один раз. И больше подобных случаев не было.

Единственный раз, Клинтон, сам того не подозревая, ответил на один из её многочисленных вопросов.

— Значит, ты больше не хочешь делать это?

— Я и тогда не хотел.

— Как это получилось? — быстро спросила она, уловив момент для его откровения.

— Ты слишком много начала говорить, — строго ответил он, прерывая диалог, в котором и без того сказал слишком много.

Грейс поджала губы. Он снова закрылся в себе, и вытянуть из него хоть слово о той самой ситуации будет невозможно.

— Я могу увидеть Эллу?

Этот неожиданный вопрос Грейс заставил Клинтона посмотреть на неё широко раскрытыми от изумления глазами.

— Если ты так хочешь побывать в моём подвале пыток, только скажи.

Грейс закатила глаза, когда он вновь начал подшучивать над ней.

— Я просто хочу увидеть, что с ней всё хорошо.

— И не боишься, что больше не выйдешь оттуда? — спросил он, разворачивая машину в совершенно другом направлении.

Грейс схватилась за ручку, придерживая равновесие на повороте и, хорошо подумав, ответила:

— Боюсь.

***

Грейс поймала на себе оценивающий взгляд каждого из охранников во дворе дома Клинтона. Их здесь было так много, что хватило бы для защиты целого квартала. На парковке она увидела пять спортивных машин производства компании Клинтона. В прошлый раз их было меньше. Может, это новинка, которую он представит на всеобщее обозрение позже? Если так, то ей придется сказать об этом подлому Райту Эвансу. Он желает знать каждый шаг своего конкурента. И что-то утаить от него будет ошибкой.

Грейс, витая в своих мыслях, не заметила, что Клинтон остановился, и налетела на его спину. Подняв взгляд, она посмотрела виновато.

Клинтон же указал ей на лестницу, которая вела вниз.

— Дамы вперёд, — проговорил он.

Грейс замешкалась. Возможно, было глупой затеей решение убедиться в том, что Элла жива. Это ведь не её дело. А если Клинтон, и правда, запрет её там вместе с матерью своего брата? А если Эллы там вообще нет? Может же быть, она уже давно мертва, а теперь черёд Грейс, которой слишком много известно. Клинтон хранит немало тайн. Невозможно не подозревать его в самых порочных делах.

Но понимая, что пути назад нет, она сделала шаг вперёд. С каждой ступенькой вниз Грейс ещё больше осознавала, что не всё так просто, как кажется. Она сама попала в ловушку.

— Клинтон, — её голос задрожал, как только она остановилась перед большой железной дверью.

Он стоял позади. Обхватив её за плечи, Клинтон протянул руку и постучал по двери. Это был скрытый шифр, специальный сигнал.

— Ты дрожишь, — прошептал он, и Грейс почувствовала его улыбку, даже не посмотрев на лицо.

— Я зря пошла сюда? Скажи, — едва слышно выговорила она, ощущая, что страх оковал её, словно цепями, и не позволял даже вздохнуть.

Клинтон выдержал паузу и, как только дверь открыл горилоподобный охранник, дал ответ:

— Возможно.

========== Глава 8 ==========

Запах сырости, приглушенный свет и чёрные стены взбудоражили Грейс. Она сразу же пожалела, что вообще довелось связаться с этой семьёй. Клинтон явно потерял разум, если проделывает такие бесчеловечные дела. Так может поступать лишь сумасшедший. Нормальные люди, если и мстят, то делают это иначе.

Грейс тяжело сглотнула, боясь оглянуться. Всё, что она видела, — это двухметрового широкоплечего работника Клинтона, который шёл перед ними. Бежать было поздно. Невозможно. Глупая любопытность завела её в тупик.

— Клинтон, — едва прошептала она, обхватив плечи руками. — Ты убьёшь меня?

Она услышала позади себя его приглушённый смешок и ответ:

— Я обещал, что сделаю это только в том случае, если ты будешь много разговаривать.

— Ты обещал убивать нежно, — проговорила Грейс, надеясь, что он тогда не соврал, но это замечание повеселило его ещё больше.

— Хорошо. Я буду очень нежным.

Грейс хотела сказать, что ситуация вовсе не смешная, но больше не рискнула и слова произнести. Этот маньяк на всё способен.

— Девушки так хорошо умеют накручивать себя. Это дар от рождения или суперспособность? — спросил Клинтон у своего работника.

— Посмотрела бы я на тебя в ситуации, когда ведут по подвалу и обещают убить, — возмутилась Грейс, не в силах промолчать. Он будто специально раздражал её своими неуместными фразами.

— Цветочек, ты сама пошла сюда. Я ведь вёз тебя домой, — заметил Клинтон. — И я не с тобой разговариваю, кстати.

— Видимо, твой охранник не сильно разговорчив.Или просто ты совсем не интересный собеседник, — сжав руки в кулаки, съязвила Грейс. Заставить себя молчать она не смогла, как и поддаться страху перед неизвестной участью. Будет отстаивать свою волю, даже глядя в глаза смерти.

Клинтон лишь рассмеялся, что заставило Грейс чуть не подпрыгнуть на месте. Он реагировал не так, как она себе представляла. Для такого самовлюбленного мужчины её выражения должны быть оскорбительными.

— Да. Может, если бы у моего охранника был бы язык, он бы смиловался и ответил такому неинтересному собеседнику, как я.

Клинтон едва успел остановиться, когда Грейс резко повернулась к нему лицом. Он понял, что должен объяснить свои слова.

— Этого парня зовут Грегор. Он сын знатной семьи. Но после того, как ему отрезали язык люди, с которыми по глупости связался, от него отказались. И вот уже двенадцать лет Грегор работает на меня.

Его слова повергли её в шок. Она сама не замечала, что стояла с открытым ртом и круглыми глазами. Клинтон завершил свой рассказ с такой безумной улыбкой, что невозможно было и слова сказать, не то что пошевелиться.

Клинтон слегка приподнял её подбородок и, склонив голову набок, довольно подметил:

— Люблю, когда ты молчишь.

Он обхватил её плечи руками и резко повернул к себе спиной, подталкивая идти дальше. Грейс послушно выполнила его молчаливый приказ.

Они шли по коридору. Это место напоминало средневековую тюрьму. Каменные стены. Двери с решётками. Свет будто от факела. Горилоподобный палач вместе со своим королём дополняли эту картину.

С каждой секундой Грейс становилось всё хуже. Она никогда не испытывала такого ужаса перед своим будущим. Неужели её, и правда, ждёт виселица?

Немой Грегор открыл деревянную дверь. Как только они вошли внутрь, Грейс быстро огляделась, запаниковав ещё больше. В углу на стуле сидела темноволосая женщина. Она обняла одно колено руками. Другую босую ногу пленница спустила на холодный каменный пол. Медленно подняв голову, она посмотрела перепуганными глазами сквозь каскад спутанных волос.

Грейс застыла, осознав, что Клинтон, который изначально показался ей легкомысленным и оптимистичным, на самом деле вовсе не шутил, когда дело доходило до его недоброжелателей. Он способен напрочь вычеркнуть совесть и поступать как настоящий тиран. Перспектива быть врагом Клинтона совсем не порадовала. А ведь Грейс его самый настоящий враг. Просто он ещё об этом не узнал.

Грейс, прерывисто дыша, медленно перевела взгляд на Клинтона. Он был абсолютно спокоен. Просто стоял перед ней, засунув руки в карманы брюк, и выглядел, словно полководец на поле боя, от слова которого зависели жизни других.

— Ты хотела увидеть женщину, которая наняла киллера, чтобы убить меня? Вот она. Мать моего родного брата, — тон Клинтона до предела накалил обстановку. — Элла никогда не была мне близка. Но подставы от неё я не ждал.

Грейс растерянно взглянула на изображение небольшой камеры:

— Что ты сделал с ней?

Клинтон посмотрел на измученную Эллу и ответил:

— Я не настолько ужасен, как ты думаешь, Грейси. Что бы там ни было, Элла всё-таки женщина. Я не отдавал моим людям приказ пытать её как мужчин. Её никто не тронет. Но сидеть здесь, в холоде, без еды и воды, ей ещё долго.

— А дальше что? Отпустишь?

— Сомневаюсь.

— Ч-что это значит? Ты ведь говорил, что не убьёшь ещё раз, — Грейс подняла на него глаза, полные надежды, что он не поступит так.

— Я не соврал. Элла будет гнить в этой камере до тех пор, пока мне не надоест мучить её мечтами о свободе.

Грейс опустила голову, пытаясь переварить в своей голове всё то, что только что услышала и увидела. Разве можно после всего этого смотреть на Клинтона так, как раньше? Как можно молчать, если он устраивает самосуд?

Каждые две секунды почти всё тело сотрясала дрожь. Казалось, она даже доходила до головы. Мысли спутались, и даже звука изо рта невозможно было вытянуть.

— Грейс, я хорошо понимаю, что ты сейчас думаешь, — начал Клинтон, медленно приблизившись к ней.

Она быстро вытянула руку перед собой, показывая, что не хочет, чтобы он подходил.

Заметив этот жест, Клинтон остановился в шаге от неё.

— Я пугаю тебя.

— Да, — быстро ответила Грейс. Она никак не могла решиться и посмотреть ему в глаза.

— Тебе не стоит бояться меня, — голос его был успокаивающим. Клинтон обхватил её запястье пальцами, медленно опуская руку, которую она выставила перед собой, как щит между ними. Делая последний шаг к Грейс, он продолжил: — Я не обижу тебя, Грейси.

Собирая несколько потерянных частей своей былой уверенности, Грейс всё же смогла пересилить себя и поднять голову вверх, заглядывая в его глаза. Клинтон сейчас казался искренним. Он, и правда, хотел, чтобы она перестала относиться к нему, как к убийце. Но разве это возможно? Клинтон не имеет представления, что ей как никому другому есть чего бояться. Ведь она не та, которой стоит доверять. Она — предатель. И теперь наглядно видно, чего ей стоит ожидать, если в схватке с ним доведётся проиграть.

— Не во мне дело, — сказала Грейс лишь часть правды. — Только потому, что ты не тронешь меня, я не могу перестать бояться тебя. Вижу, что ты делаешь с другими. Это бесчеловечно, Клинтон.

Он не возражал, дважды кивнув.

— Согласен. Я тоже так считал раньше. Но поверь мне, в моей жизни иначе быть не может. Ты сама видишь, какая игра ведётся. Элла не просто подставила, она хотела лишить меня жизни. Считаешь, мой ответ должен быть более лояльным? Он и без того куда лучше, чем-то, что я хочу с ней сделать в действительности.

Грейс долго молчала и просто смотрела в его ярко-голубые глаза. Иногда глядя на людей, можно понять, что они пережили. И наблюдая за Клинтоном, можно было увидеть много боли, которую он так тщательно скрывал под маской беззаботного распутного богача.

Клинтон притянул её к себе ещё ближе, чтобы между ними не было и миллиметра расстояния. Аккуратно коснувшись её щеки ладонью, он наклонил голову.

— Я не должен был надеяться, что ты поймёшь.

— Да, — прошептала она, прикрывая веки так сильно, чтобы можно было представить себя не в подвале пыток. Его прикосновения напоминали хлыст, больно бьющий по коже. Он слишком сильно пугал её, чтобы чувствовать всю ту нежность, с которой к ней подошёл.

Клинтон сделал шаг назад, и его взгляд быстро изменился. У Грейс не было времени, чтобы привыкнуть к этой перемене.

— Теперь ты знаешь обо мне очень много. И меня совершенно не пугает то, что можешь сдать меня полиции. У тебя не получится сделать это.

Грейс опустила голову, будучи не в силах ответить. Она проклинала тот день, когда в их дом вошёл Райт Эванс, заставив её пойти на такой шаг. Тогда Грейс не имела представления, что подставить Клинтона Норфолка будет не так уж просто. Он держал в секрете очень большую тайну, которая полностью меняла ситуацию. Его жестокость и бессердечность были спрятаны так хорошо, что все вокруг считали этого мужчину лишь обаятельным покорителем женских сердец.

— Я могу поговорить с Эллой наедине? — решилась спросить Грейс, растеряв все остатки былой внутренней силы.

Клинтон внимательно оглядел её и в молчании покинул камеру. Немой Грегор прищурился. Казалось, он в чём-то заподозрил Грейс, но уже через мгновение направился следом за своим хозяином.

Дверь защёлкнулась на несколько замков. Грейс посмотрела в дальний угол комнаты и медленно подошла к несчастной женщине. Элла дрожала так, будто вокруг царил зимний холод. Было даже слышно, как стучат её зубы. Она слегка приподняла голову, чтобы посмотреть на девушку, присевшую перед ней на корточках.

— Миссис, — Грейс резко замолчала, вспомнив, что даже не знает её фамилию. — Элла, простите, что называю по имени. Как себя чувствуете?

Элла прерывисто дышала. Она была похожа на мышонка, загнанного котом в угол. Ответа из её уст так и не последовало.

— Я хочу помочь, — тихо проговорила Грейс, желая хоть немного поддержать эту дрожавшую пленницу.

Поступок Эллы был отвратительным. Она хотела убить человека. Это так же жестоко, как и поступки Клинтона. Но с недавних пор, как только Грейс открылась правда о Стиве, в ней зародилось недоверие к мужчинам. А ещё проснулась женская солидарность. Казалось, что виной всему именно мужской пол. Хотя на самом деле всё совсем не так. И в глубине души Грейс это понимала.

Элла что-то невнятно прошептала, и Грейс наклонилась ближе, сморщив лоб.

— Что? — переспросила она.

— Беги! — громко повторила Элла.

Грейс резко отстранилась от неё, широко распахнув глаза.

— Этот тиран уничтожает всех вокруг себя, — уже спокойнее продолжала Элла. — Ты тоже пожалеешь, что связалась с ним.

— Вы преувеличиваете, как мне кажется. Клинтон поступает так, лишь потому что хотели убить его, — сказала Грейс, инстинктивно вступившись за своего начальника.

Элла лишь улыбнулась. Улыбка её казалась безумной.

— Ты ещё ничего не знаешь, — ответила она, облизывая пересохшие губы. — Он убийца.

— Это я знаю. Одиннадцать лет назад что-то произошло.

— Только тогда?

Она снова широко улыбнулась и облокотилась головой об холодную стену.

— Ты знаешь только о той трагедии.

Грейс замерла. Значит, Клинтон соврал, что убивал лишь один раз. Соврал, что не хотел делать этого. Кто из них говорит правду? Кому стоит верить?

— Иди в полицию. Расскажи о том, что знаешь, — говорила Элла, глядя на растерянную девушку.

Грейс молчала. Она могла бы пойти в полицию. Но для этого нужно быть уверенной в том, что Элла не врёт. Иначе, если окажется, что Клинтон не серийный убийца, как здесь утверждается, она просто подставит себя и пополнит список врагов семьи Норфолк. Такой исход не радовал. Но возможен и другой вариант. Например, рассказать Райту Эвансу. И после этого всё уже будет в его руках. Он понесёт ответственность за эту информацию. Она же уйдёт на второй план.

— Вы хотели убить Клинтона? Зачем? — спросила Грейс, переходя на другую тему.

Элла сделала длительную паузу, опустив печальные глаза.

— Когда у тебя будут дети, сама поймёшь.

— Ради Уильяма? Но Клинтон никак не мешает его жизни.

— Он мешает его власти.

Грейс слегка покачала головой, поражаясь тому, на что люди готовы ради возможности получить больше прав. Больше силы и власти.

— А знаете… Вас тоже можно сдать полиции, — сказала Грейс, шокировано улыбнувшись. — Вы чем-то лучше Клинтона? Нет. Вы были для меня образцом нежности и элегантности в семье Норфолк. Но кто мог знать, что знаменитая Элла лишь с виду ангел. Внутри таился настоящий дьявол.

Элла быстро подняла голову, пристально вглядываясь в глаза собеседницы.

— Жизнь в этой семье заставила переродиться в другого человека. И ты бы поняла меня, если бы оказалась на моём месте.

— Я не буду на нём. И никогда не пойму того, что делаете. Так что будьте готовы. Если Клинтон падет на дно, уйдёте за ним.

Резко поднявшись, Грейс на мгновение обернулась, а потом уверенно направилась к двери. Она уже коснулась кулаком деревянной поверхности, чтобы постучать Грегору, но вдруг остановилась, услышав тихий голос Эллы.

— Мой тебе совет: не ведись на обаяние этого тирана. Я знаю, что рядом с ним любая молоденькая глупышка теряет рассудок. И ты знаешь, что это так, ведь твои тайные желания уже связаны с ним.

Сердцебиение Грейс участилось. Она замерла, словно замороженная.

— Беги, пока не поздно. Иначе тебя ждёт печальная участь. Поверь мне. Я многое о нём знаю.

Грейс так быстро и сильно постучала по двери, что могло показаться, будто за ней кто-то гнался.

— Не я одна желаю его смерти. У меня не получилось избавиться от Клинтона, но получится у кое-кого другого, — добавила напоследок Элла.

Грегор долго открывал все замки, и, как только дверь распахнулась, Грейс вылетела из камеры, будто пуля из револьвера.

Она резко остановилась, осознавая, что произошло. Клинтона здесь не было. Грегор за ней не шёл. Она осталась наедине со своими мыслями. Опершись на стену, Грейс приложила руку к груди и попыталась отдышаться.

Только что Элла сказала столько новой информации, что оставалось лишь полагаться на интуицию. Она обвинила Клинтона во всех смертных грехах. И будто ведьма прочла все её мысли о тайных желаниях, связанных с Клинтоном. Казалось, всё просто. Стоит лишь подать всю информацию Райту Эвансу на блюдечке. Но что-то вцепилось в Грейс сильной хваткой и мешало отдать это оружие в руки врага Клинтона.

Девушка выдохнула и пошла дальше по коридору. Она без усилий открыла дверь, которая теперь оказалась незапертой, и поднялась по лестнице. Дневной свет заставил Грейс прищуриться в тот миг, когда она вышла в гостиную.

Клинтона и здесь не было. Грейс поняла, что самое время уходить из этого дома куда подальше. Это её шанс. Иначе этот человек придумает ещё что-нибудь, чем можно запугать.

Но быстро обернувшись, Грейс вскрикнула от неожиданности. В шаге от себя она увидела Клинтона. Он улыбнулся.

— Хотела уйти, не попрощавшись? — спросил он, прикоснувшись плечом к косяку двери.

— Ты напугал меня, — Грейс обхватила локти ладонями. Её поза выдавала скованность.

— Извини, — прошептал он и медленно приблизился к ней. — Как прошёл разговор с бедной и несчастной женщиной в моём подвале?

Грейс не сделала ни шага назад. Хотя очень хотелось. Он надвигался на неё, словно атакуя. Слишком враждебно. Слишком…

— Нормально.

— Ты неразговорчивая. Меня пугает это, — Клинтон остановился прямо перед Грейс. — Что она могла сказать такого, что заставило тебя молчать? Надо взять у неё урок в этом.

Грейс в очередной раз пришлось поднять голову, чтобы посмотреть в его глаза.

— Ничего. Просто мне жаль её.

— Ну, конечно, — он кивнул, улыбнувшись шире. — Бедная. Не получилось пристрелить брата своего сына. Как это так?

Грейс прикусила нижнюю губу. Как бы там ни было, Клинтона тоже можно понять.

— Я не оправдываю её поступок. Как и твой.

Клинтон отвёл глаза и больше ничего не сказал.

— Я могу поехать домой? — спросила она после застоявшегося молчания.

— Я отвезу тебя, — ответил Клинтон. На его лице больше не было улыбки. Он выглядел скорее расстроенным.

— Нет! — слишком резко ответила она, но уже в следующую секунду спокойно поправила себя: — Я сама доеду.

Клинтон кивнул, будто понял, почему она не хочет садиться с ним в одну машину.

— Нет, Грейси. Ночь на дворе. Ты одна не поедешь. Не хочешь, чтобы я отвез тебя. Значит, это сделает мой водитель, — не позволяя ей возразить, он заявил: — И это не обсуждается!

Грейс не покидало чувство, что в последний час она словно была не в себе. Будто весь этот ужас виделся не её глазами. Даже теперь взгляд Клинтона казался особенно пугающим. Хотя на самом деле он не желал внушить ей страх. Но Грейс больше не могла смотреть на него, как раньше. Теперь она видела перед собой лишь беспощадного человека, главной миссией которого была месть. Они обитали в разных мирах. И она точно ещё не была в силах понять его мир, но уже обитала там.

***

Город, который никогда не спал, позволил водителю Клинтона быстро добраться до района Грейс. Он проехал по маленьким улочкам, ускоряясь после того, как в дорогую машину полетела жестяная банка. Джон, известный на этой улице пьяница, люто презирал богачей. И Грейс привыкла к тому, что он бросал всё, что попадалось под руку во всё, что выглядело дороже, чем пятьсот долларов.

— Милый райончик, — пробубнил под нос Райан, останавливая машину на обочине.

— Прошу прощения, если Джон что-то повредил. Пусть мистер Норфолк не сердится. Вы же не виноваты, — поспешно проговорила Грейс, надеясь, что Клинтон не станет отчитывать бедного водителя за повреждения своей машины, которая стоила в несколько раз дороже, чем жизнь самой Грейс.

Райан лишь улыбнулся, повернув к ней голову.

— Даже если я нечаянно сброшу эту машину с моста, мистер Норфолк не станет злиться.

Грейс опустила взгляд. Она, и правда, совсем не знала Клинтона. Недавно ей казалось, что он эдакий тиран, карающий всех за неправильный шаг. Возможно, стоит повременить с выводами, ведь она сама себе спутала мысли. Не без помощи Эллы.

— Ладно. Спасибо, что подвёз.

Грейс открыла дверцу.

— Это не мне спасибо, — услышала она в ответ, перед тем как выйти.

Ну да, вся благодарность великодушному титулованному распутнику, державшему в подвале настоящую камеру пыток. И как ему удалось сохранить любовь всех людей, которые работали на него. Он же настоящий невежа.

По традиции принявшись за поиск ключей в сумке, Грейс мысленно отругала себя, что не занялась этим ещё в салоне автомобиля.

После того, как машина отъехала, наступила тишина. Лишь вдалеке слышалась сирена скорой помощи. Наконец-то обнаружив ключи, Грейс выдохнула с облегчением. Она уже было подумала, что где-то умудрилась их потерять.

— Стой! — хриплый мужской голос, раздавшись позади, неожиданно заставил Грейс испуганно подскочить на месте и резко повернуться.

Перед ней очутился тот самый Джон. На вид этому мужчине было лет сорок, но выглядел он довольно плохо. Видавшая виды одежда лишь ухудшала и без того не самую приятную картину.

— Ты напугал меня, — сказала Грейс, приложив руку к груди.

— Кто это привозит тебя ночью в машине президента?

Он стал в позу так, будто отчитывал её, как отец.

— Джон, не только президенту позволено разъезжать на дорогой машине. Запомни.

Грейс слегка улыбнулась и, шагая по лестнице, добавила:

— И это не твоё дело.

Под недовольное бурчание соседа она поднялась на второй этаж и мгновенно замерла, уставившись на открытую дверь. Быть не может, чтобы брат или мама забыли запереть её.

Сердце начало биться чаще, а ноги стали словно ватными. Набравшись храбрости, Грейс медленно и тихо шагнула вперёд. Остановившись в маленькой прихожей, она затаила дыхание и прислушалась к тишине. Дрожь по телу накрыла волной, как только женский стон в гостиной пронзил тишину.

Грейс, широко распахнув глаза, помчалась навстречу маминому голоса. Остановившись в дверном проёме, она попыталась понять, что происходит. Все шкафы были открыты, осколки сервиза прабабушки валялись на полу. Карниз с петлями оказался сорванным. На полу, сгорбившись, сидела мама. Грейс подошла ближе. Она резко приложила ладонь ко рту, чтобы заглушить испуганный крик. Дороти Смит держала за руку Кевина. Брат лежал на полу, не подавая признаков жизни. На его лице не было участка без крови. Ссадины на руках и шее отчетливо показывали, что его мучили немало времени.

— Мама, — прошептала Грейс.

— Это всё твоя вина, — едва проговорила Дороти, сжимая зубы. — Твоя!

Грейс не могла пошевелиться, уставившись на мать. Она совсем не понимала смысл её обвинений. Что мама говорит?

— В чём я виновата?

Дороти, опираясь рукой на тумбу, поднялась и посмотрела на дочь, как на злейшего врага:

— Почему ты всё ещё не уничтожила Норфолка? Как могла позволить ему сделать это с моим сыном?

Грейс будто током пронзило. От головы до пят. Она не хотела верить в то, что это сделал

Клинтон. Не хотела, хотя сама видела, на что он способен.

— Почему ты думаешь, что это сделал Норфолк? — спросила Грейс, моргая, чтобы избавиться от таких неуместных слезинок.

— Потому что громилы, которые ворвались в квартиру, передали привет от Клинтона Норфолка. Сложно было не додуматься.

Грейс так и осталась стоять, будто она всего лишь статуя. Даже после того, как в квартиру вошли сотрудники скорой помощи и полиция. Она лишь растерянно проследила взглядом за тем, как быстро медики положили Кевина на каталку и как мужчины в форме начали допрашивать Дороти. Грейс всё ещё думала о том, что сделал Клинтон, отвечая на нежелание Кевина платить долги.

Комментарий к Глава 8

Для этой работы я сделала трейлер. Думаю, это наглядно поможет влиться в атмосферу ОББ ;) Если что, я всего любитель в монтаже))

https://vk.com/videos-137857511?z=video-137857511_456239022%2Fclub137857511%2Fpl_-137857511_-2

========== Глава 9 ==========

Уже третье утро Грейс проводила в коридоре больницы. Дороти и слова не проронила, отводя взгляды от дочери. Будто её не существует. Мать была до глубины души обижена и оскорблена тем, что Грейс не смогла остановить Клинтона. Нужно было узнать его планы и как-то повлиять на ход событий.

Грейс лишь на мгновение усомнилась в самой себе. Да, мама права. Она могла уже давно рассказать Райту Эвансу страшную тайну Клинтона Норфолка. Что заставляло её молчать? Это оставалось загадкой. Будто неизвестная преграда стояла перед правдой, которая может уничтожить репутацию всем известной семьи.

Даже в таких ужасных обстоятельствах в Грейс не проснулось желание отомстить за родного брата. Лишь на один день получилось возненавидеть Клинтона за эту выходку. Но потом она пыталась скрыть от самой себя, что рада тому, как проучили безмозглого Кевина. Брат привык втягивать в проблемы всю семью. Она и мама погрязли в его выходках, как в болоте. Настолько, что сейчас Грейс обязана бороться с людьми рангом выше. Это опасно. И невероятно страшно. А показывать слабость попросту запрещено.

Она слегка потрясла головой, будто пыталась выбросить из головы неизвестную радость за то, что произошло. Попыталась внушить себе иное мнение о случившемся. Кевин всё же её родной брат. И что бы он ни сделал, она должна продолжать любить его. Вставать на защиту и оберегать. Раз уж он сам не способен на это.

Грейс открыла список контактов на своём телефоне. Вскоре имя Райта Эванса высветилось на экране. Она размышляла несколько минут, прежде чем нажать на кнопку вызова. Взвесив все «за» и «против», Грейс набрала номер человека, голос которого хорошо бы никогда не слышать.

Грейс уже обнадёжила себя, что он не ответит, но уже через несколько секунд Райт взял трубку.

— Говори, — скомандовал он без лишних приветствий.

— Я знаю, что Клинтон скрывает от всего мира. Эта тайна разрушит абсолютно всё, включая членов семьи Норфолк, — не церемонясь, заявила Грейс.

Пауза показала, что он заинтересовался.

— Рад, что ты оказалась полезной, красавица. Теперь выкладывай всё немедленно.

Грейс прикусила губу, ощущая, как внутри что-то перевернулось. У неё было ни малейшего желания докладывать Эвансу такую важную информацию. Но она не могла не сделать это. Надо избавиться и от него, и от Клинтона. Они оба предоставляли очень большую угрозу. Грейс так захотелось спокойствия. Если она расскажет, то будет свободна.

— Хорошо. Но у меня условие, — начала Грейс.

Райт тихо засмеялся.

— Считаешь, что имеешь на это право?

— Более чем. Или соглашаешься, или продолжаешь пытаться уничтожить Клинтона своими подлыми путями и всё равно проигрывать ему абсолютно во всём.

Райт замолчал. Грейс понимала, что сильно задела его мужскую гордость, принизив перед победами Клинтона. Но она имела право получить удовольствие от этого, ведь преимущество теперь было на её стороне.

— Думаю, ты согласен, — сказала Грейс. — Тогда слушай. После того, как я расскажу, ты оставишь меня и мою семью в покое. Нас больше нет в вашей жизни. Понятно?

Райт шумно выдохнул:

— Хорошо. Быстро же ты научилось манипулировать.

— Обстоятельства вынуждают, — ответила Грейс и добавила: — Ещё одно. Не дай Клинтону отомстить мне.

— Он не тот человек, которого стоит бояться, крошка.

Грейс грустно улыбнулась, потирая пальцы.

— Ты плохо знаешь его.

— Как это понимать? Докладывай уже всё, что тебе известно!

— Не спеши. Встретимся лично, и ты получишь то, что хочешь.

— Меня не будет в городе ещё неделю.

— Вот тогда всё и узнаешь, — бросив эту фразу, Грейс завершила вызов.

Радости от того, что наконец-то получилось одержать верх над Эвансом, она не испытывала. Для достижения цели пришлось заниматься чёрными делами, не заслуживающими уважения. Через неделю всё закончится. И если Клинтон не узнает, кто открыл его тайну, она наконец-то забудет об этом страшном приключении.

Но если Эванс не сдержит слово и Клинтон всё узнает, ей предстоит встретиться с его гневом. А Грейс знала, на что способен этот человек в ярости. И подобная перспектива совсем не радовала.

***

Грейс ускорила шаг почти до бега, когда вышла из лифта на двадцатом этаже компании. Она на ходу сняла пиджак и посмотрела на наручные часы. Важное совещание совсем вылетело из головы. Она просто обязана там присутствовать. Она опаздывает на две минуты, и этого достаточно, чтобы получить неодобрение Клинтона. Он не относился строго к маленьким опозданиям, учитывая пробки Нью-Йорка, за что ему был благодарен каждый работник. Но к совещаниям Клинтон подходил более чем серьёзно. Каждый приезжал как можно раньше, чтобы не задержаться ни на секунду. Теперь-то выговор ей был обеспечен.

Грейс постучала два раза и открыла дверь, растерянно взглянув на стол, за которым сидели важные персоны. В центре расположился Клинтон. Он поднял на опаздавшую пробирающий до мурашек взгляд и, легонько постучав ручкой по столу, начал то, что она ожидала.

— Вам, Мисс Смит, нужно подарить часы?

Он демонстративно посмотрел на её руку. Дешёвые женские часики тикали неслышно, но Грейс показалось, что он слышит этот предательский звук.

— Или же лучше провериться у окулиста, если не различаете минуты?

Грейс хотела было ответить ему в любимой язвительной манере, но здесь точно не место проявлять характер. Тем более с Клинтоном.

— Прошу прощения. Задержалась по личным причинам, — вежливо ответила она и виновато опустила глаза.

Хотелось сказать истинную причину своей задержки, но ему бы это явно не понравилось. Нельзя забывать, что это он, Клинтон, стал инициатором избиения Кевина. И сейчас, когда Грейс смотрела в его глаза, она могла испытывать лишь страх перед его гневом. Но это точно не было ненавистью к нему. Её вообще не было. Словно Кевин — это чужой человек, за которого мстить она не желала. Даже наоборот. Клинтон осуществил её тайное давнее желание. За такие мысли Грейс испытывала стыд, но сделать с этим ничего не могла.

Клинтон смотрел на девушку, которая всё ещё пыталась отдышаться от быстрой ходьбы. Она держала в руках пиджак, сумку с ноутбуком и нужные папки для совещания. Её уложенные волосы растрепались от ветра, порывы которого были сегодня особенно сильными. Взгляд задержался на её милом личике, отмечая на нём провинившееся выражение, безошибочно читая неловкость, появившуюся в голубых глазах. Она напоминала нашкодившего котенка. И он просто не мог продолжать злиться на это прелестное создание. Это было очень удивительно, потому что раньше в таких случаях он мог ещё долго стыдить сотрудника.

Клинтон кивнул на место около себя и не продолжал свою тираду.

Она быстро присела на своё место, поставила ноутбук на стол и открыла блокнот для записей. Грейс хотела стукнуть себя по лбу, как только поняла, что забыла ручку. Менеджер уже продолжил вести свой монолог, указывая на графики и интерактивную доску. Она должна сейчас заполнить нужные бумаги, касающиеся главных аспектов его речи. Естественно дурная голова не подсказала взять ручку. Но перебить Джима было бы катастрофой. Он ненавидел, когда в его монолог кто-то вклинивался. Пришлось молча смотреть и пытаться запомнить хоть слово из неизвестных терминов.

Клинтон поначалу слушал своего работника, но суетливая ассистентка внезапно отвлекла его внимание. Он заметил, каким растерянным стал её взгляд, и едва заметно улыбнулся. Его почему-то не раздражала её несобранность. А ведь Клинтон Норфолк всегда любил профессионалов в своём деле. Грейс же явно была аматором в этой сфере.

Подняв взгляд, она увидела, как пристально начальник смотрит на неё. Грейс застыла, словно замороженная им. Что в этот момент было в его голове? Может, он размышлял о том, выгнать ли её из кабинета или снова отчитать?

— Джим, подожди минуту, — перебил Клинтон старательного сотрудника, который пыхтел возле графиков. — Грейс, ты что-то хочешь спросить?

Она резко выпрямилась. Никак нельзя было ожидать, что Клинтон остановит Джима и задаст ей вопрос.

— Да, — тихо проговорила Грейс, посмотрев на своего начальника. — Можно попросить ручку?

Сидевшая напротив Джоан не сдержала смешок.

Повернувшись, она язвительно заметила:

— Хорошо готовишься к важным совещаниям. Лучшая ассистентка.

Грейс стиснула зубы, чтобы ничего не ответить. Её вспыльчивость погасла сразу же, как только Клинтон любезно протянул ручку.

Грейс слегка улыбнулась. Будто специально, взяв ручку с фирменной надписью компании, она коснулась руки Клинтона. Прикосновение длилось всего секунду, но принесло непривычные ощущения. Будто внутри внезапно случилась яркая вспышка. Раньше у Грейс подобного не было. Никогда. Она не могла понять, что это такое. Быть может, волнение?

Грейс поймала на себе недовольный взгляд Джима. Интересно получается, менеджер был зол на неё, хотя это Клинтон перебил его монолог. Конечно, на начальника злиться никто не станет. Высшая несправедливость!

Грейс открыла ноутбук и наконец-то настроилась на работу. На Клинтона она не смотрела. Он каким-то образом слишком сильно отвлекал её. Мысли в голове были совсем не о том, сколько автомобилей Норфолктон появится на рынках Америки и Европы.

Джим закончил свою речь, предоставив другим сотрудникам право оспаривать и соглашаться с его предложениями. Они рьяно взялись за дело. Клинтон лишь слушал, ни слова не вставляя в спор коллег. Когда же все замолчали, он поднялся, расстегнув пуговицу на пиджаке. Клинтон прошёл в центр, где только что был Джим, и, облокотившись руками на стол, посмотрел на присутствующих.

Грейс забыла о том, что должна записывать его слова. Она совсем не слышала, что он говорил. Замерев, как статуя, Грейс просто наблюдала за каждым движением Клинтона. Он выглядел так, будто владел всем миром. Львиный взгляд отражал, сколько в нём таилось силы и власти. Никто не смел перебивать его. Все слушали и в полной тишине внимали каждому слову начальника. Он был очень красивым. Всегда ли этот мужчина выглядел столь притягательным? Или она заметила его харизму только сегодня? Даже то, что было сделано с её братом, никак не влияло на мнение Грейс о Клинтоне. О том, как сильно он напугал её своими выходками с камерой пыток, размышлять не хотелось. Один и тот же человек наводил страх и привлекал её. И с этим сложно было что-то сделать. Грейс пугала сама себя. Ведь всё, о чем она думала, было неправильным.

— Клинтон, твоя ассистентка и слова не записала, — услышала Грейс голос Джоан и часто заморгала, чтобы вернуться из мира мечтаний в реальность.

— Грейс, — сказал Клинтон, выпрямившись. — Ты считаешь мои слова менее важными, чем Джима?

— Нет, конечно. Вы что! — Грейс ощутила неловкость, когда все разом на неё посмотрели. — Я задумалась.

Джоан улыбнулась, глядя на Грейс. Потом она посмотрела милейшими глазками на начальника:

— Не переживай, Клинтон. Я всё записала.

— Благодарю, Джоан, — сказал Клинтон, покосившись на Грейс.

Она же виновато поджала губы, встретившись с ним глазами. Сегодня не её день. Ещё и Джоан не упустила возможность польстить своему любимому работодателю.

Дверь открылась. Молодая помощница пиар менеджера отдала Клинтону в руки документы и покинула кабинет. Он открыл папку, мельком просмотрев глазами содержание.

Грейс заметила, как сдвинулись его брови, придавая лицу ошеломлённый вид. Клинтон выглядел шокированным.

— Плохие новости? — спросил кто-то из сотрудников.

Клинтон поднял взгляд и громко захлопнул папку. На его лице был написан гнев.

— Райт Эванс опередил нас. Он выдвинул идею, которая идентична нашей концепции.

Грейс вздрогнула, опустив взгляд на свои колени. Это она сделала, украв разработку Клинтона из его дома и передав Эвансу. Теперь внутри появилось противное чувство. Грейс ощущала себя самым подлым человеком на земле. Раньше и представить не получалось, что будет так обидно за своего начальника. Он столько сил вложил в работу, а теперь всё оказалось так отвратительно перечёркнутым.

В кабинете начался гул. Все перебивали друг друга в попытке сказать своё слово по сложившейся ситуации.

Клинтон поднял руку вверх, заставляя замолчать сотрудников.

— В этом аспекте Эванс оказался умнее нас. Он первым разработал идею. Не стоит расстраиваться. Это бизнес. Значит, мы должны принять этот факт и работать дальше. Теперь нужно придумать что-то совсем другое, инновационное. Начинаем с нуля. Совещание окончено, — Клинтон поблагодарил всех за работу, которую они проделывали на протяжении двух лет ради одной идеи и вышел из кабинета.

Все работники мгновенно поникли. Их труд оказался напрасным. Каждый вложил долю своей жизни в эту идею. Ставки были очень высоки, и не хватило лишь несколько недель для полной реализации новой концепции автомобилей Норфолктон.

Грейс поднялась и, оставив блокнот с ноутбуком, вышла из кабинета. Она почти бежала по коридору и остановилась лишь у кабинета Клинтона. Выдохнув и собравшись с духом, Грейс без разрешения вошла. Тихо закрыв за собой дверь, она посмотрела на Клинтона. Он стоял около окна, держа руки в карманах брюк, и смотрел на оживлённый центр города.

Грейс медленно приблизилась к нему и остановилась за его спиной.

— Клинтон, — прошептала она.

— Бруннера, — сказал он.

— Ты в порядке?

Он обернулся, и на его лице появилась улыбка.

— Разве меня может хоть что-то расстроить?

Грейс с облегчением выдохнула. Он принял эту ситуацию оптимистично, не зацикливаясь на поражении.

— Я рада, — искренне сказала Грейс.

Голубые глаза смотрели на него с теплотой.

Он слегка склонил голову на бок, рассматривая её снова и снова.

— Ты беспокоишься за меня? — с долей лукавства поинтересовался Клинтон.

Грейс приоткрыла рот, размышляя над ответом. Она ощущала глубочайшую вину. И да, беспокоилась. А вот это уже странно.

— Просто ты мой начальник. Я должна была узнать, как ты, — ответила Грейс, широко улыбнувшись после того, как он едва слышно засмеялся.

— Понял. Значит это лишь для того, чтобы завоевать расположение начальства.

— Да, — говорила Грейс, получая удовольствие от его красивой улыбки.

— Ладно. Поставлю тебе плюсик за поведение.

Он игриво подмигнул ей.

— Ох, как великодушно.

— Цени это, Грейси. Я не всем ставлю плюсики.

Клинтон посмотрел на неё, и Грейс заметила в его глазах не весёлый настрой, а что-то совсем иное. Соблазнительное и манящее.

— А знаешь, как получить моё одобрение ещё быстрее?

Грейс сделала шаг назад, начиная понимать, о чём он говорит.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. И нет, таким образом мне не нужно твоё одобрение, — отчеканила она и скрестила руки на груди, будто пытаясь отгородиться от него.

Клинтона это не смутило. Быстро приблизившись, он взял её запястье, не позволяя ни на шаг отдалиться. Другая его рука ласково коснулась щеки Грейс.

— Значит, всё-таки продолжишь опаздывать на совещания? — с ухмылкой прошептал Клинтон.

— Что?

Грейс уставилась на него, начиная понимать, что же имеется в виду.

— Я хотел сказать, что получишь моё одобрение быстрее, если не будешь больше опаздывать. А ты о чём подумала, плохая девочка?

Он коснулся большим пальцем её пухлых губ.

— Об этом?

Клинтон дождался, пока чувственные женские губы приоткроются, отреагировав на его прикосновение. Ему нравилось наблюдать, как она пытается не прикрыть веки, как старается делать вид, что её вовсе не возбуждают его действия. Это поддевало ещё больше.

Он сильнее прижал Грейс к себе, чтобы чувствовать её каждой клеточкой своего тела.

— Молчишь, — прошептал он, приближаясь к её лицу.

Грейс прерывисто выдохнула, понимая, что поздно строить недотрогу. Она мечтала об этом всё совещание. Да что там! Она уже долго думала о Клинтоне не как о начальнике. И когда он был так близко, могла прикоснуться к нему, имела превосходный шанс реализовать все тайные желания.

Властно положив ладонь на её затылок, Клинтон завладел её губами, не позволяя возразить его действиям. Грейс и не собиралась отталкивать его от себя. Она хотела этого. И желание подталкивало её не сомневаться и осуществлять то, чего так жаждала. Даже если это неправильно. Даже если потом она скорее всего об этом пожалеет.

Грейс медленно, но всё же ответила на его поцелуй, утопая в пьянящей ласке. Она провела руками по сильным плечам и встала на носочки, ведь разница в росте ощутимо мешала, даже сейчас, когда она на каблуках. Голова закружилась от удовольствия, которое ощущалось рядом с этим властным и влиятельным мужчиной. Грейс точно бы упала, если бы его крепкие объятия не удержали её, позволяя надёжно стоять на ногах.

Клинтон беспрепятственно водил руками по её телу там, где хотел. Но как только он коснулся пуговицы на её блузке, Грейс резко схватила его за руку, останавливая.

— Нет, — прошептала она, отдышавшись от бури эмоций, вызванной страстным поцелуем со своим начальником.

Клинтон тяжело выдохнул, желая большего прямо здесь и сейчас.

— Что не так, Грейси?

— Я не буду твоей очередной любовницей, Клинтон.

Он едва ощутимо коснулся губами её щеки.

— Я хочу тебя, Бруннера.

— Ничем не могу помочь, мистер Норфолк, — Грейс уперлась руками в его грудь, с трудом отодвигая от себя.

Он схватил её за запястье, больше не позволяя отстраниться даже на дюйм.

— Помнишь, ты говорила, что я маньяк? — спросил Клинтон, прищурившись. В этот миг он казался особенно опасным. — Мне начинает нравиться эта мысль.

Грейс округлила глаза, ощущая подступающую панику.

— Ты не сделаешь этого.

— Да? Почему ты так уверена?

Он улыбнулся, подводя её к мысли, что на всё сейчас способен.

— Клинтон, — прошептала она, но дальше продолжить не было сил. Грейс просто смотрела на него и надеялась, что адекватность его не покинула.

Он сделал шаг назад, отпуская её.

— Грейс, даю тебе полезный совет. Не возбуждай мужчину, если собираешься отказать ему.

Грейс успокоилась, понимая, что он ещё не сошёл с ума и про сексуального маньяка говорил отнюдь не серьёзно.

— Удивлён, что я отказала?

Она улыбнулась, поправляя волосы.

— У тебя есть Джоан. Она точно будет на всё согласна.

— Я не хочу Джоан, цветочек.

Он посмотрел на неё с высоты своего роста.

Грейс замерла, уставившись на его лицо. Было приятно, что в его желаниях была именно она. Но Клинтон явно остался недоволен тем, что Грейси так бездушно прервала его действия. И свою страсть она тоже остановила. Как бы ни хотелось ощутить Клинтона, гордость предавать нельзя. Быть просто очередной партнёршей по сексу вовсе не хотелось. Её уже раз использовали, и больше этого не будет.

Клинтон присел за свой стол и вновь посмотрел на Грейс, неподвижно стоявшую возле него.

— Ты меня удивляешь всё больше и больше, — сказал он, потерев подбородок.

Грейс опустила взгляд, скрестив руки и ощущая на себе его изучающий взгляд.

— Из-за того что отказываю тебе? Видимо, ты не привык к этому.

Клинтон молча кивнул, согласившись с её словами.

Грейс улыбнулась. Надо же! Какой он, наверное, самовлюблённый, ведь вокруг одни поклонницы, жаждущие лечь в постель и делать всё, что прикажет.

— Будь по-твоему, Грейси. Но не думай, что я остановлюсь на этом. Я получу то, что хочу. А хочу я тебя.

Грейс в удивлении захлопала ресницами. Она пыталась найти подходящий ответ на его дерзость. И остановилась на простом, но уверенном:

— Никогда.

— Спорим?

Клинтон ухмыльнулся и демонстративно закинул ноги на стол.

Грейс замешкалась, но всё же дала ответ:

— Без проблем.

— Ты будешь делать всё, что я скажу, если проиграешь. Абсолютно всё. И наоборот.

Он откинул головуна спинку стула и заманчиво улыбнулся, видимо, уже зная, что скажет ей в случае своего выигрыша.

Грейс закатила глаза и широко улыбнулась.

— Уже хочу увидеть, как сам Клинтон Норфолк исполняет мой приказ.

— Клинтон Норфолк не подчиняется. Только приказывает, — с абсолютной уверенностью ответил он.

— Вот именно. Не могу дождаться момента, когда стану первой, которая подчинила самовлюблённого наследника престола.

Клинтон хрипло засмеялся. Несколько минут он молча любовался её прелестной улыбкой. Грейс не выглядела дорого, но, при всём этом, была так желанна. Он с каждым отказом хотел овладеть ею всё больше и больше. Она стала манией. Недоступной и непокорной.

— Хорошо. Живи этими мечтаниями, — сказал Клинтон, не в силах отвести от неё взгляд.

Грейс позволила себе присесть на край стола, когда их разговор стал простым и позитивным. Она никогда не чувствовала такой легкости в общении с мужским полом. Со Стивом каждую секунду приходилось обдумывать, что нужно сказать, чтобы ему не стало скучно или чтобы не задеть его. Она же всегда была крайне прямолинейной. Но со Стивом так вести себя было нельзя. Тогда Грейс боялась оттолкнуть его от себя. С Клинтоном же всё иначе. Ему нравилось то, как она общается. Они наслаждались, пуская в ход язвительные фразы. Сарказм с ним стал основным способом общения. И это было Грейс ближе, чем трепетные разговоры со Стивом.

— Клинтон, — Грейс сбросила улыбку и стала серьёзней. — Ты наказал того парня, который разбил твою машину на гонках?

Оптимизм с его лица мгновенно испарился. Клинтон строже посмотрел в глаза Грейс.

— Да. Тебя это интересует?

— Мне бы хотелось знать, что с ним всё хорошо.

— Ты миротворец? Почему спрашиваешь о тех, кого я проучиваю?

Грейс опустила взгляд, потирая руки.

— Мне жаль этих людей.

— А мне нет, — быстро ответил он, отводя от неё взгляд. — Парень этот в плохом состоянии. Но мои люди профессионалы, они сделали всё, чтобы он выжил. Мне не нужны смерти. Сейчас этот Кевин в больнице. С ним его мать и сестра.

Грейс вздрогнула:

— Сестра?

— У него не может быть родственников? — спросил Клинтон, не понимая, почему её так зацепил именно этот факт.

— Может.

— Теперь этот парень отдаст мне долг. Иначе следующий шаг будет ещё хуже.

Грейс бесшумно выдохнула воздух и, глядя на Клинтона, едва слышно спросила:

— Какой?

— У него ведь сестра. Правильно? Можно будет что-то с ней придумать. Может, так дойдёт, что я не шучу.

Грейс замолчала. Если Клинтон узнает, что именно она сестра Кевина, то не тронет её. Или его не остановит даже эта новость? От такого человека можно ожидать всё.

Она опустила глаза, вспоминая, что должна сделать в скором времени. У неё назначена встреча с Райтом и её долг перед семьёй — предать Клинтона. Хотя она никогда и не была на его стороне. Тайно находилась на другом берегу реки, создавая видимость надёжного помощника. Сложно понять, что заставляло её чувствовать такую сильную вину. Клинтон не лучше того же Райта. Они оба действовали в своих интересах, и справедливости в их битве не было. Но почему-то на Эванса даже смотреть становилось противно, а вот от Клинтона взгляд не отрывался.

Грейс резко поднялась, увидев, что открылась дверь. В кабинет вошёл молодой незнакомый парень. Она вежливо поздоровалась, но в ответ ничего не услышала. Незнакомец прошёл вперёд, не ожидая разрешения Клинтона. Можно уже было сделать вывод, что этот человек не с добром пожаловал. Его хитрая, лукавая улыбка, направленная на владельца компании, позволяла многое понять.

— Дилан, добро пожаловать, — холодно сказал Клинтон.

Грейс отметила, что они вовсе не рады друг другу.

Дилан присел в кресло напротив Норфолка и, закинув ногу на ногу, посмотрел на Грейс:

— Дорогая, принеси нам кофе.

Грейс прищурилась, не скрывая, что гость в этом кабинете ей не понравился сразу. Она сделала шаг в сторону, но голос Клинтона остановил её.

— Не стоит, Грейси. Это не твоя обязанность, — сказал он, едва заметно улыбнувшись.

Дилан тяжело выдохнул и хрипло засмеялся.

— Это твоя очередная пассия?

Клинтон перевёл взгляд на парня, который на вид был младше его лет на девять. Он не отреагировал на эти слова так, как того хотел Дилан. Но Грейс повелась на уловку, не пытаясь даже сдержать недовольство в себе.

— Ваша личная жизнь, видимо, не в порядке, если интересует чужая, — бросила Грейс.

Невыносимым показалось даже предположение о том, что она у Клинтона очередная, как выразился незнакомец.

— Прости, дорогая, подумал, если ты не секретарша, значит подстилка Клинтона, — с ухмылкой высказался Дилан, потирая руки.

Он выглядел так, будто срок действия его спокойствия закончился, и проявились нотки раздражения.

Грейс стиснула зубы, готовясь, как воин, вступить в схватку с парнем. Словесную схватку. Но не успела.

— Дилан, — начал Клинтон, скинув ноги со стола и выпрямившись в своём кресле. Он достал из тумбы толстую кубинскую сигарету и протянул гостю. — Покури. Ты нервничаешь.

Нахальная улыбка с лица Дилана мгновенно исчезла. Он молчаливо уставился на Клинтона, который так любезно хотел помочь ему успокоиться.

— Не нужно, — выдавил из себя гость.

Грейс не скрывала, как ей понравилось, что ухмылка с лица этого самодовольного парня так быстро пропала. Теперь оставалось понять, кто он вообще такой и что здесь забыл. С Клинтоном они явно не были давними друзьями.

Одиннадцать лет назад

— Будьте осторожны, — улыбнулась Патриция и коснулась плеча старшего внука, сбрасывая невидимые пылинки с его кофты.

Клинтон склонил голову набок, осмотрев всех присутствовавших в прихожей. Мама, папа, бабушка и Элла дружной компанией собрались, чтобы провести их с братом на вечеринку друга семьи в честь его дня рождения. Странно, что в девятнадцать лет все родственники собираются лишь для того, чтобы дать установки уже взрослым парням.

— Хорошо, — сказал Клинтон.

Тяжело выдохнув, он закатил глаза, как только Патриция серьёзно посмотрела на его лицо.

— Клинтон, будь хорошим мальчиком. А то знаю тебя.

Она посмотрела и на Уильяма.

— Знаю, должна это говорить твоему брату, но в вашем случае ответственность за поведение лежит на тебе, Уилл.

— Я прослежу за ним, — с ухмылкой пообещал пятнадцатилетний Уильям и с издевкой толкнул брата в плечо, получив в ответ взаимный удар.

— Ну, всё, не вредничайте, — поучительным тоном произнесла Патриция, но не смогла перестать улыбаться, глядя на своих красивых взрослых внуков.

— Клинтон, — послышался строгий голос Маргарет. Даже стук её каблуков казался зловещим звуком. — Я всё ещё против твоего похода на вечеринку. Разве в университете вам не дают дополнительные задания? Хватит гулять, возьмись уже за учебу.

Клинтон лишь наигранно улыбнулся матери и накинул на плечи куртку:

— Обязательно. Когда-нибудь.

— Кем ты будешь, когда станешь взрослым, если не занимаешься дополнительно? Думаешь, если выучил испанский и французский, то теперь тебе ничего не нужно? На очереди ещё китайский. Язык будущего. Ты занят только вечеринками. В твоём статусе не положено вести себя так.

— Ох, Маргарет, замолчи, — перебила её Патриция, махнув рукой.

Элла переглянулась с Генри и, покачав головой, едва заметно улыбнулась.

Уильям с сочувствием посмотрел на брата. Его мать к постоянным выговорам не прибегала никогда.

— Мама, если ты не заметила, я уже не маленький, — Клинтон не мог не ответить своей матери. Молчать было не в его стиле, — Помимо постоянных занятий языками я могу расслабиться. И, знаешь, мой статус не помешает посетить вечеринку друга.

— Клинтон, — Маргарет посмотрела на сына, и все следующие слова можно было прочитать в её глазах.

— Разговор окончен. Всего доброго, — отрезал Клинтон и поспешно вышел из дома.

***

Вечер только начался, но должного настроя не было ни у одного из гостей. Вялый ведущий не мог разрядить обстановку. Роскошным оказалось только место проведения. Друг братьев Норфолк, которого звали Стэн, был сыном богатых родителей, и они не пожалели денег на масштабное мероприятие. Но шика, как выяснилось, не хватало для тех, кто и так в нём купался.

— Тухло, — скривилась Мелани, взглянув на компанию.

— Раздевайся, и будет весело, — предложил один из пьяных гостей, рассмеявшись над своими же словами.

Мелани лишь недовольно скривила губы и отвернулась от невежи.

— Знали бы наши родители, как некрасиво мы можем себя вести, — с улыбкой заметил Стэн, подхватив стакан с виски.

— А разве мы плохо ведём себя? — поинтересовался Уильям, оказавшийся одним из самых младший гостей на вечеринке.

— Тебе вообще спать пора, — сказал Клинтон, ухмыльнувшись.

— Мне не три года, — ответил Уильям, недовольно насупив брови.

— Не обижайся, принцесса, — с издёвкой проговорил Клинтон и, протянув руку, погладил брата по голове.

Уильям отмахнулся и, скрестив руки, больше не смотрел на него.

Из подвального помещения выбежал мальчишка. В одной руке он держал старый потрёпанный футбольный мяч, в другой — тяжёлый пакет. Почти согнувшись, он пытался удержать всё, что ему поручила отнести мама.

— Это ещё что за детский сад? — послышался недовольный хриплый голос нетрезвого гостя.

— Это Дилан. Сын моей горничной, — ответил Стэн. — Он сейчас уйдет.

— Пусть Дилан остаётся. Уильяму будет с кем играть, — шутливо сказал Клинтон, покосившись на младшего родственничка. Ему слишком нравилось злить Уилла из-за его возраста. Тот был младше всего на четыре года, но сильно реагировал на издёвки брата.

Через час в доме уже не слышались басы колонок. Музыка играла тихо и спокойно. Дым от кальяна и сигарет, как колыбельная, склонял всех гостей ко сну. Что-то на этой вечеринке явно пошло не так. Или же богатые детки стали слишком избалованными, и все роскошные мероприятия им были больше не по нраву.

— Хотите, чтобы стало весело? — спросил Стэн и заманчиво облизал губы. Как только вся компания посмотрела на него, он медленно сунул руку в карман и вытянул прозрачный пакетик с белыми маленькими таблетками.

— Что? Наркотики? Нет, ты шутишь! — бросил Уильям и протестующе покачал головой.

Стэн сделал вид, что не слышит Уильяма и начал осматривать всех гостей.

— Кто осмелится первым?

— Никто! — снова противоречил Уилл, становясь в позу.

— Давай мне, — Клинтон сделал шаг вперёд под крики, хлопки в ладоши друзей и совсем неизвестных гостей Стэна.

Уильям с широко открытыми от испуга глазами смотрел на то, как виновник торжества высыпает на ладонь несколько таблеток. Он отдал одну Клинтону, а другую взял себе. С этого самого момента ночь обещала быть интересной. И весьма непредсказуемой.

========== Глава 10 ==========

Ещё несколько минут Клинтон и Дилан обменивались фразами, под которыми был скрыт тайный смысл. Потом повисла тишина. Они оба о чём-то умалчивали. Потайной шифр было разгадать невозможно. Они явно не были друзьями. Единственное, что точно этих двоих объединяло — это общий секрет, который Грейс никак не могла разгадать.

Она опомнилась, услышав, как Клинтон что-то сказал. Обращался он к ней.

— Прошу прощения. Вы что-то сказали? — переспросила растерянная Грейс.

Она обратила внимание на то, как пристально разглядывал её Дилан, который по-хозяйски раскинулся в кресле. Он не скрывал улыбку, и в его взгляде была заинтересованность. Это не укрылось и от Клинтона. И явно ему не понравилось.

— Грейс, ты можешь идти, — сказал Клинтон, не отводя взгляда от Дилана.

Вежливо кивнув начальнику и не прощаясь с его гостем, она быстро направилась к двери. По правилам было необходимо соблюдать рабочую этику и вести себя благонравно даже с таким неприятным парнем, как Дилан. Но излишки гордости не позволили ей контролировать своё поведение.

Грейс вышла и остановилась за дверью, прислонившись ухом к щели, чтобы подслушать дальнейший разговор, который заинтриговал её больше, чем нужно. Она прищурилась, ничего не в силах понять. Слышалось лишь тихое бурчание. Но потом неожиданно резко прогремел голос Дилана.

— Если не подаришь мне пакет акций своей компании, весь мир узнает, что ты сделал одиннадцать лет назад.

Грейс сделала глубокий вдох. И вот снова шантаж. Кому ещё, как не ей, понять, насколько это неудобно — быть зависимой от чужих прихотей. Осталось понять одно: почему этот парень знает тайну Клинтона? Как он связан с тем, что произошло так давно? Дилан выглядел одногодкой Грейс. Он был довольно привлекательным, но слишком слащавым. Его тёмные глаза казались слегка подкрашенными. Любому было бы понятно, что одет он дорого. Чёрный пиджак, брюки и обыденные белые кросовки. Значит, в деньгах этот человек не нуждался. Зачем ему акции NorfolKton General Company? И с чего бы глава компании должен был делиться своим детищем с тем, кого открыто презирал?

Клинтон всё ещё молчал. Грейс уже представила выражение его лица. Он был явно зол, как лев, территорию которого посмела затронуть гиена.

— И если я стану одним из начальников, мне понадобится секретарь. Пусть это будет твоя чудесная ассистентка Грейс, — проговорил Дилан, смакуя её имя.

Грейс открыла рот, едва сдержав поток нецензурных выражений. Да что этот тип возомнил о себе! Кто он такой, чтобы ставить подобные условия самому Клинтону Норфолку! Грейс просто молила, чтобы начальник ни в коем случае не шёл на поводу у этого вымогателя. Хотя какой у него выбор, когда на кону стоит страшная тайна?

— Ты получишь минимальный пакет акций. Один процент, — наконец дал ответ Клинтон. — Но это всё.

— Значит, милашку Грейс я не получу, — проговорил Дилан. Он явно усмехнулся. Это не нужно было видеть. Это казалось очевидным.

— Она моя, — голос Клинтона прозвучал уверенно и строго.

Сама того не замечая, Грейс улыбнулась. Её ежедневные словесные сражения с Клинтоном иногда выводили из себя. Хотелось уже побыстрее избавиться от этого самоуверенного человека, который видел в себе короля всей Вселенной. Но если представить, что она больше не будет ассистенткой распутного Норфолка, то становится совсем пусто. Только теперь Грейс смогла осознать, что ей нравилась работа со своим начальником. И уж точно не хотелось быть подчиненной бесцеремонного Дилана. Ей хватало Клинтона и его выкрутасов.

— Мы ещё поговорим об этом, — произнёс Дилан.

Он хотел было продолжить свою речь, но его перебил Клинтон.

— Нет! Отныне закрываешь рот и делаешь только то, что я скажу. Ты получил уже слишком много за то, что хранишь мою тайну, — Клинтон сделал небольшую паузу и продолжил: — Советую больше не приходить ко мне, чтобы ставить условия. Я не так терпелив, как ты думаешь.

Грейс неожиданно для самой себя почувствовала удовольствие от предупреждения, которое Клинтон дал Дилану. Юный вымогатель, и правда, замолчал после серьёзного тона начальника компании, в которой они все находились. Ещё не хватало, чтобы Клинтон отдал Грейс Дилану, который даже на год не старше её самой. Работать на похотливого самоуверенного наследника герцогского титула куда лучше, чем на смазливого, маленького обнаглевшего мальчишку.

Грейс так сильно погрузилась в свои мысли, что от неожиданности охнула, когда открылась дверь и прямо перед ней показалась широкая мужская грудь. Она медленно подняла глаза и виноватым кошачьим взглядом посмотрела на Клинтона. Он был серьёзен. Его вид красноречиво говорил о том, что ей не поздоровится. Клинтон Норфолк очень хорошо умел без слов показать, чего стоило ожидать.

Показавшись из-за его спины, Дилан проскользнул мимо Клинтона и Грейс в коридор и, обменявшись с Норфолком взглядами, уверенной походкой направился к лифту. Он был настолько невежлив, что не соизволил даже ответить Джоан на её любезное прощание.

Грейс не отводила глаз от Клинтона. Он несколько минут смотрел вслед Дилану, не показывая, как сильно взбешён его визитом. А потом быстро опустил голову и, резко схватив Грейс, за локоть завёл в кабинет и захлопнул за собой дверь.

Грейс остановилась, скрестив пальцы. Вид у неё был, как у маленького ребёнка, пойманного за шалость. Она слегка опустила голову и искоса поглядывала на Клинтона.

Он лишь важно скрестил руки на груди, остановившись прямо перед ней. Мгновение Клинтон просто смотрел на Грейс так, будто был готов отчитать, но потом ей предстояло удивиться тому, что он скажет.

— Я знал, что ты всё подслушаешь, Бруннера.

Грейс поспешила вскинуть голову, чтобы посмотреть на него внимательней. Знал и ничего не предпринял? Весьма трудно верится.

— Зачем позволил мне подслушивать? — спросила она.

— Потому что ты знаешь много моих тайн. В том числе о том, кто похитил бедную Эллу, — он поджал губы и будто задумался. — Никто другой ещё не знает этого. Я благодарен, цветочек, за твою верность. Надеюсь, что смогу доверять тебе и дальше.

Грейс онемела, не чувствуя ни рук, ни ног. Клинтон сделал ей лучший комплимент, который только можно было от него услышать. Но теперь она попросту не заслужила эти важные слова, несущие особый смысл. Грейс предаст его и, как только он узнает об этом, ничего уже её не спасет от ярости Клинтона.

— Я хочу поделиться с тобой тем, что скрывал в себе уже слишком много времени, — он посмотрел в её голубые глаза. — Расскажу о том, что случилось одиннадцать лет назад.

С каждым новым словом Клинтона Грейс получала всё больший удар. Неужели она так хорошо втёрлась к нему в доверие, что он готов поделиться с ней такой важной для него информацией? Неужели она так искусно лгала и ничем не пошатнула его доверие? Внезапно Грейс ощутила страх. Она боялась саму себя. Боялась того человека, которым медленно становилась.

— Не говори мне, — неожиданно произнесла Грейс, отрицательно покачав головой.

— Почему? — спросил Клинтон, нахмурив брови.

Грейс опустила взгляд к полу. Она не могла дать ему ответ, потому что сама не до конца понимала свои действия и кого именно пыталась защитить. Брата или Клинтона? Если позволить себе услышать то, что произошло одиннадцать лет назад, тогда ей придётся выдать всё Райту. А если Грейс ничего не будет знать, то и рассказывать этому подлецу будет нечего.

— Что не так, Грейс? Что ты скрываешь?

Вопрос Клинтона, и интонация, с которой он задал его, заставила Грейс резко посмотреть ему в глаза. Неужели её заподозрили в чём-то? Или рано делать подобные выводы? Что бы ни было, нужно играть до конца.

— Что я могу скрывать, Клинтон? — голос её был возмущенным. Таким, будто её обвинили в убийстве.

— Это мне хотелось бы узнать.

Грейс нахмурилась и недовольно сжала губы, горделиво задрав подбородок.

— Хочешь обвинить меня в чём-то? — спросила Грейс.

— Ни в коем случае, — ответил Клинтон и слегка улыбнулся, почувствовав себя на допросе у милой маленькой леди.

Грейс выдохнула, приобретая вновь вид невинной овечки. Она поёжилась и, склонив голову набок, сказала:

— Извини. Я просто не хочу, чтобы ты потом пожалел, что кому-то рассказал свою тайну. Тогда я буду чувствовать себя неловко. Это честь — иметь доверие такого человека… Ваша светлость.

Грейс улыбнулась, любуясь довольной ухмылкой Клинтона. Она знала, что ему нравится такое обращение. Однажды он назвал это сексуальным.

— Вы уверены, мисс Смит, что снова не передумаете? — Клинтон подмигнул ей, шутливо намекая на перепады её настроения.

— Я хочу знать. Расскажи мне всё, Клинтон, — проговорила Грейс, прикусив нижнюю губу.

Она сделала шаг вперёд, не боясь, что он вновь предпримет попытку заключить её в дьявольские объятия. На этот раз Клинтон ничего подобного не сделал. Его рука лишь осторожно легла на её спину. Это было скорее учтивым, чем интимным жестом. Он провёл Грейс к дивану, который располагался около высокого окна от потолка до самого пола. Грейс видела, как он пытается настроиться. Она привыкла видеть его или чрезмерно суровым, или же слишком весёлым и легкомысленным. В этот миг Клинтон казался человеком, державшим в себе страхи и искусно пытавшимся скрывать их от общества.

— Я уверен, что никто не узнает об этом. Ведь ты и есть та, которой можно доверять. Это видно, — сказал Клинтон, положив руку на спинку дивана.

Грейс промолчала и попыталась не отвести глаза, в которых таился безграничный стыд.

— Ты знаешь, что одиннадцать лет назад я убил человека. Дилан ставит мне условия, потому что знает абсолютно всё. В тот день, когда всё случилось, я впервые попробовал наркотики. Произошёл несчастный случай. Мать Дилана работала домработницей в семье моего друга. Помимо сына у неё была ещё и дочь. Сестра Дилана. Катрин. Ей было семнадцать. Под воздействием наркотиков я не мог мыслить здраво. Катрин весь вечер проявляла ко мне симпатию. Я купился. Мы поднялись в пустую спальню, и Катрин явно была уверена, что парень, который с ней, ничего не понимает. Но я точно видел, как она стянула с моей руки швейцарские часы, которые подарил ещё мой дед, — Клинтон замешкался, сделав паузу.

Грейс положила ладонь на его плечо, нежно погладив большим пальцем, чтобы успокоить и придать сил.

— Как только я понял, что она хотела лишь обокрасть меня, воспользовавшись моим состоянием… — он снова замолчал на несколько секунд и продолжил лишь тогда, когда посмотрел в глаза Грейс. — Я разозлился так сильно, что не понял, когда перестал душить её.

Грейс пыталась не показать, как повлиял на неё смысл его слов. Она по-прежнему смотрела в его глаза, пытаясь найти малейшую ниточку, за которую можно уцепиться, чтобы ненавидеть его за такой страшный поступок. Но это оказалось не так просто, как могло ей показаться раньше.

Одиннадцать лет назад

Клинтон часто заморгал, изо всех сил пытаясь прояснить затуманенный взор. Он смотрел в лобовое стекло своей машины, и ему казалось, что мир вокруг закружился. Деревья, на которые попадал свет от фар, напоминали приведения в фильме ужасов.

— Клинтон, ты в порядке? — послышался отдалённый голос Уильяма.

Клинтон тяжело выдохнул и крепко зажмурился, а потом резко открыл глаза, надеясь, что хоть это немного поможет отойти от действия наркотических средств.

— Брат, зачем ты взял эти таблетки? — проговорил Уильям, который после двух стаканов виски был не в самом трезвом состоянии.

Клинтон молчал, даже не пробуя выдать хоть какой-то вразумительный ответ. Ему на секунду показалось, что голос Уильяма — это музыка, которую он делает тише, чтобы та не надоедала противными звуками.

— Клинтон, — отдалённо послышался испуганный крик младшего родственника.

Машина ударилась о что-то и, съехав на обочину, едва удержала равновесие, чтобы не перевернуться и не скатиться с обрыва.

Братья на мгновение замерли, удержавшись на своих местах благодаря ремням безопасности, о которых подумал Уильям, когда они выезжали из двора Стэна. В таком-то состоянии могло произойти что угодно. И несомненно произошло.

— Уильям, — прошептал Клинтон, скривившись от непонятного звона в ушах. — Ты цел?

Уильям долго молчал, будучи не в силах адаптироваться к тому, что только что произошло. Он медленно повернул голову и посмотрел в окно. Всего лишь фут, и они бы сорвались в пропасть. Их явно преследовали все высшие силы, уберегая от неприятностей, которые оба навлекли на свои головы.

Клинтон отстегнул ремень и открыл дверь. Он не чувствовал своего тела и выйти из машины стало невероятно сложной задачей. Слышно было только то, что Уильям сделал то же самое. Они вдвоём поднялись на горку, где на трассе увидели то, во что врезался автомобиль.

— Ч-что? Что это? — голос Уильяма стал дрожать. Он стоял, как столб, и не мог сделать ни шагу.

Клинтон протёр глаза руками, в очередной раз пытаясь пробудить себя от действия таблеток. Он прищурился и медленно направился вперёд. На пустой дороге лежал человек. Из его головы ручьём лилась кровь. Обувь с ног слетела из-за столкновения с машиной, которая мчалась на бешеной скорости.

— Клинт, — прошептал Уильям. Он стоял и ждал, что скажет брат.

Клинтон сделал глубокий вдох и, присев на корточки, нашёл пульс на шее взрослого мужчины.

Застыла тишина, и лишь спустя мгновение Клинтон сказал.

— Он мертв.

Уильям затаил дыхание, и по его щеке скатилась слеза. Глаза покраснели, а руки начали дрожать.

— Ты убил его, — прошептал Уильям.

Клинтон застыл в том же положении, пытаясь вспомнить, как всё это произошло. Но ему это не удалось. Всё было похоже на туман. Перед глазами застыла лишь картина столкновения с чем-то неизвестным. Он даже не мог понять, когда и как вышел из автомобиля.

— Клинтон! — крикнул Уильям, приобретая силы для истерики. Он схватился за голову, а на лице появились потоки слёз. Совсем не мужские. Совсем не скупые. Но это теперь не имело значения.

Его брат был беспристрастен. Клинтон ещё не мог осознать то, что произошло.

— Замолчи! — бросил он. Показалось, что где-то раздались неизвестные писклявые звуки. Они слышались где-то рядом, на другой стороне дороги, там, где не было освещения.

Стоило счесть эти галлюцинации действием наркотиков, но Клинтон поднялся и проверил свои догадки. Он не ошибся. На краю дороги сидел мальчишка, обхватив свои колени. Парню было не больше десяти. Он тихо плакал, изо всех сил пытаясь не выдать себя. Его глаза были испуганными и влажными от слёз.

— Почему папа не встает? — послышался детский голос. Мальчик смотрел в глаза Клинтона с надеждой, услышать, что папа сейчас отдохнёт и вернётся к нему.

Клинтон прикусил губу, начиная отходить от действия таблеток. Он наклонился и почувствовал, как сжимается сердце от понимания того, что случилось.

— Как зовут тебя? — спросил Клинтон.

— Дилан, — ответил мальчик.

Наше время

Клинтон разглядывал Грейс. Он рассказал ей только что выдуманную историю о том, что же случилось одиннадцать лет назад. Открывать ей правду было бы опрометчиво с его стороны. Доверять нельзя никому. В том числе, Грейс, которая зарекомендовала себя положительно. Кто знает, быть может она шпион. Любой из тех, кто часто находился рядом с ним, мог оказаться не его союзником. Вот и будет отличная проверка её на преданность. Если никто не узнает о истории с Катрин, которую он якобы задушил, тогда можно будет считать, что Грейс прошла проверку. Если же окажется, что она шпион, ведь он уже не в первый раз ловит людей на подобном занятии, это будет означать, что Грейс останется только бежать из города. Иначе он заставит её страдать. И Клинтон искренне надеялся, что Грейс верна ему, а не кому-то другому.

***

Всю следующую неделю Грейс вела обычную жизнь, в которой не было ни скандалов, ни интриг. Почти. Единственное, что тревожило её — сегодняшняя встреча с Райтом Эвансом. Она должна будет выдать мелкие детали стратегий NorfolKton General Company (NGC), а ещё, что более важно, рассказать Эвансу о тайне одиннадцатилетней давности. О том, что Клинтон убил девушку, которая решила ограбить его, воспользовавшись наркотическим состоянием Норфолка. Тогда Грейс освободится от Райта Эванса. Клинтон не должен узнать, что эту тайну открыла именно она. Эванс пообещал, что сделает всё чисто.

— Грейс! — позвала дочь Дороти и вручила ей в руки тарелку с кашей. — Покорми брата.

— Мама, он уже в состоянии сам питаться, — выдохнула Грейс, повернувшись в сторону матери, которая натягивала на себя пальто в прихожей.

— Тебе сложно помочь ему? Ты забыла, что Кевин пережил? Не будь такой эгоисткой! — Дороти присела на стул, чтобы натянуть сапоги. Она недовольно поглядывала на дочку.

— Ладно. Не начинай, — прошептала обречённо Грейс, не желая выслушивать очередные высказывания матери.

— Это ты виновата! — бросила Дороти, и Грейс закатила глаза, предвидев эти слова. — Уже столько времени прошло, а ты всё никак не можешь наскрести информацию на Норфолка. Насколько нужно быть глупой, чтобы находиться рядом с человеком почти каждую секунду и ничего о нём не знать?

— Мама, — начала Грейс, крепче сжав в руках тарелку с кашей. — Если ты думаешь, что так легко раскусить Клинтона Норфолка, то поставь себя на моё место и займись этим делом сама!

Дороти выпрямилась и на долю секунду замерла, сжав губы.

— Имей совесть, Грейс, — она разочаровано покачала головой. — Кого я вырастила на свою голову?!

Грейс удивлённо приподняла брови, не отвечая на риторический вопрос матери. Как можно винить во всем её? Не она проиграла в покер Райту Эвансу! Не она разбила машину Клинтона Норфолка!

Не дожидаясь, пока Дороти выйдет, Грейс направилась в маленькую гостиную и присела на край диван, где лежал Кевин.

Он медленно повернул голову в её сторону, скривившись якобы от боли. Брат продолжал разыгрывать жертву. Если раньше он просто ленился подняться с кровати, то теперь здоровье позволяло делать это.

— Не придуривайся, — бросила Грейс, строго посмотрев на него.

— Бесчувственная! — обиженно проговорил Кевин и попытался приподняться на локтях.

— Мама сказала покормить тебя, — начала Грейс, протягивая тарелку. — Но ты и сам можешь сделать это.

Кевин секунду смотрел на тарелку с озадаченным видом. Его глаза отразили беззащитность и глубокое огорчение. Он выглядел так, будто только что получил от сестры пощёчину.

— Я болен. Помоги мне.

— Ну, всё, — Грейс резко поднялась, оставив тарелку с едой на столе. — Значит, подняться за пультом и подпрыгивать от выигрыша Knicks ты можешь. А поесть — это дело сложное? — она взорвалась, как бомба, не в силах наблюдать за жалким поведением брата. — Я не мама! Терпеть это притворство не стану! Или сам ешь, или иди к черту, Кевин.

Он лишь ухмыльнулся и, как только Грейс направилась в свою комнату, добавил:

— Почему ты всё ещё не рассказала Эвансу тайну Норфолка?

Она резко остановилась, замерев на месте. Медленно повернувшись, Грейс посмотрела на брата.

— Что?

— Я говорил с мистером Эвансом. Он сказал, ты что-то знаешь, но тянешь с рассказом. Почему?

— Я просто… — она не знала, что дальше сказать в свое оправдание. Грейс, и правда, тянула время встречи с Райтом. Она и сама не могла понять, что останавливало её. По логике чем быстрее всё расскажешь, тем быстрее избавишься от шпионских дел.

— Только не говори, что влюбилась в Норфолка.

— Нет! Ни в коем случае! О чём ты? Нет! — запротестовала Грейс.

Прищурившись, Кевин посмотрел на неё с подозрением:

— А мне так не кажется.

Грейс поежилась, опустив взгляд в пол. Былую агрессию на брата как рукой сняло. Теперь она была целиком поглощена виной.

— Слушай, Грейс, мне плевать, что у вас с Норфолком, но быстрее реши эту проблему. Я не хочу всё оставшееся время ждать, когда он снова попытается меня убрать.

— Он не хотел убить тебя, — проговорила Грейс.

— Да что ты? Когда я истекал кровью, а меня продолжали избивать битой, были как-то не заметны его добрые намерения, — Кевин приподнял брови. — Кажется, тебе плевать на это. Ты хоть как-то изменила своё отношение к Клинтону Норфолку после того, что он со мной сделал?

Грейс не могла посмотреть на брата. Она прокручивала в голове то, что было после избиения Кевина. Сидя в больнице под палатой брата, не получалось испытывать жалость к нему. Внутри лишь зарождался маленький огонёк радости. Будто она хотела, чтобы всё это произошло. За такие мысли ей было безгранично стыдно. Отвращение к самой себе угнетало ещё больше.

— Я понял, — сказал Кевин. — Ты ужасная сестра. Убирайся.

Грейс прикусила нижнюю губу и, на секунду взглянув на разочарованного Кевина, вернулась в свою спальню.

Следующие два часа она провела в ожидании встречи с Райтом Эвансом. Всё время поглядывая на часы, Грейс думала лишь о том, что должна сказать ему. Изредка её мысли перебивал звонок телефона. Как ни странно звонил Стив. Он уже несколько дней настойчиво пытался дозвониться ей. Сначала Грейс хотела ответить и услышать то, что он мог бы ей сказать, но потом это чувство исчезло и появилось лишь отвращение к этому человеку. Как ни странно ещё недавно она говорила ему о любви. Сейчас же даже слышать не желала. И это самое прекрасное: ощущение, когда становится плевать на то, что раньше выворачивало душу наизнанку.

Ровно в восемь Грейс вышла из квартиры. Кевин остался один. Дороти и говорила, что с сыночком должен кто-то быть. Грейс же это не волновало. Она спустилась по лестнице и, выйдя на темную вечернюю улицу, укуталась посильнее шарфом. Холод осени давал о себе знать.

— Грейс, — услышала она своё имя и повернулась в сторону голоса.

Из пикапа, который стоял на обочине, вышел Стив. Он помахал ей рукой и приветливо улыбнулся.

Грейс ничего не оставалось, как подойти к нему и попытаться вежливо избавиться от его внимания. Даже смотреть на этого парня не хотелось. Он вызывал самые неприятные воспоминания.

— Как ты, малышка? — спросил Стив, положив руку на капот пикапа красного цвета, на котором уже была видна ржавчина и вмятины.

— Хорошо.

— Гляди, я машину купил, — он заманчиво прикусил губу и улыбнувшись кивнул на старенький пикап. — Хочешь прокатиться?

Грейс попыталась сохранить на лице беспристрастность. Он, правда, думал, что после всего случившегося у неё появится желание продолжать с ним хотя бы малейшее общение?

— Нет, спасибо. Я опаздываю, так что поговорим в другой раз, — Грейс сделала шаг назад, но остановилась сразу же, как только Стив схватил её за локоть.

— Грейс, не отталкивай меня. Я хочу всё исправить.

— Как на счет того, что я хочу? Или тебе как всегда плевать?

— Нет, что ты! Чего хочешь? Говори, я всё сделаю.

— Больше всего я хочу, чтобы ты отпустил меня, — она опустила взгляд на руку. — И больше не появлялся около моего дома.

Стив ещё несколько секунд держал Грейс крепкой хваткой, но потом покорно отпустил.

— Ладно. Обещаю, что оставлю тебя. Только после того, как выслушаешь меня.

— Нет, — решительно и серьёзно возразила Грейс. — Я повторяю, что опаздываю. Не до тебя сейчас.

— Хорошо, — поспешно согласился Стив, когда она уже сделала шаг в сторону. — Тогда давай я подвезу тебя туда, куда так спешишь. Как раз и поговорим.

Грейс задумалась. С Райтом они встретятся в баре возле его компании. И быстрее будет добраться не на общественном транспорте. Пусть и Стив раз в жизни станет для неё полезным.

— Ладно. Поехали, — бросила Грейс и, поспешно открыв дверцу, забралась в машину.

Как только довольный Стив вернулся на сидение водителя, они выехали, Грейс неудобно поежилась, замечая, что кажется, порвала колготки о старое и местами потрескавшееся сидение.

— Ну как там твое задание? Кевин, вижу, получил от Норфолка.

— Давай не об этом, — проговорила Грейс.

— Ладно. Давай поговорим о нас.

— Не о чем говорить. Мы расстались, — отчеканила она.

— Но можем снова всё исправить. Я хочу тебя снова. Хочу вернуть.

Грейс резко повернула голову влево. Он вёл машину, но часто поглядывал в её сторону.

— Мне плевать, — бросила она, почувствовав, что это было беспощадно. Стив явно напрягся, крепче сжимая руль.

— Ты стала такой грубой, Грейс, — его голос изменился. Стив становился злее. Одной фразой она сумела вызвать в нём зародыш агрессии.

— Я такой была всегда. Но не с тобой. Теперь-то ты узнаешь настоящую Грейс, — говорила она.

— Мне не нравится такая Грейс.

— А мне нравится.

На её лице появилась лёгкая улыбка. Грейс была довольна собой.

Раньше так говорить со Стивом она не могла. Даже во сне. Теперь же Грейс лишь получала удовольствие от того, что могла произносить вслух то, что ей хотелось, не опасаясь его реакции.

Стив молчал не больше минуты, обдумывая свои дальнейшие действия.

— Веди себя нормально, пожалуйста. Не говори со мной в подобном тоне. Будто я тебе что-то должен, — помрачнев, бросил он в ответ.

Грейс удивлённо взглянула на его сердитое лицо:

— Я буду говорить так, как мне хочется. Понятно?

— Грейс! — он выкрикнул её имя, и она вздрогнула. — Не надо злить меня.

— Останови машину. У меня нет желания продолжать с тобой беседу, — сказала она и уже посмотрела в сторону окна.

— Нет! Ты будешь говорить со мной! И будешь проявлять уважение! Девушке нужно знать своё место и говорить так с мужчиной запрещено!

Грозный тон Стива напугал Грейс.

Он лишь прибавил скорость.

Грейс напряглась, понимая, что, кажется, попалась в ловушку. Стив вовсе не хотел отвозить её. Он заманил её в свою машину, уже зная, что будет делать. И теперь они ехали уже не по тому адресу, который дала ему она.

— Стив, — прошептала Грейс. — Куда ты везёшь меня?

— Туда, где ты научишься разговаривать со мной так, как следует, — говорил он. — Вижу, без меня ты совсем от рук отбилась. Ничего. Я снова научу тебя быть послушной.

Грейс уставилась вперёд, боясь даже представить, что задумал Стив. Он всегда был импульсивен и вспыльчив. Однажды поднял на неё руку, за что она, глупая, простила его. И что теперь стоит ожидать от этого человека? В этот миг Стив выглядел безумцем. И если он решил вновь перевоспитать её так, как ему хотелось, то стоило предположить, что сделает он для этого всё. Стив именно тот, кто способен сломить её волю. И уже не один раз это доказал. Грейс стало по-настоящему страшно.

========== Глава 11 ==========

Стив открыл дверцу и, схватив Грейс за локоть, почти силой вытащил из своего старенького пикапа. Бывшая девушка сопротивлялась, что разозлило его ещё сильнее. Он привык к лидерству во всех отношениях, и непокорное поведение Грейс считал недопустимым. Нужно было что-то решать, иначе она наберётся ещё больше наглости, почувствовав вседозволенность. Именно такими аргументами руководствовался Стивенс.

— Ты думаешь, сможешь вырваться? — бросил Стив, резко потянув Грейс за руку, когда она уже в который раз сделала попытку оттолкнуть его от себя.

— Психопат! — выкрикнула Грейс и в ярости сжала зубы.

Она плелась за Стивом, проклиная своего похитителя, как только возможно. Оглянувшись, Грейс пыталась понять, куда он привез её. Это место походило на заброшенный склад. Высокие окна выглядывали из-под крыши. На рамах переплелись растения. На зацементированном полу лежали сгнившие коробки и ржавое железо. Рядом с потолком проходили паровые трубы. Стоял запах сырости, пропитанный плесенью.

Стив провел её дальше. Их путь продолжался уже по тёмному коридору. Звук шагов раздавался эхом по пустому помещению. Вскоре Стив открыл ключом какую-то дверь и толкнул Грейс внутрь. Она, едва устояв на ногах, обняла руками себя, поджимая плечи к шее. Грейс дрожала и от холода, и от страха, пронзившего её насквозь.

Стив включил свет. Освещение было тусклым и заставляло зажмуриться. Эта комната напоминала бывший кабинет, в котором теперь стояли уже прогнивший деревянный стол и грязный продырявленный диван. Больше ничего не было.

Грейс вскрикнула, когда около её головы на стене прошмыгнул таракан размером с мизинец. Она прикрыла рот ладонью, почувствовав, как новая волна дрожи прошлась по телу. Словно ток.

— Зачем ты привёл меня сюда? — поспешила спросить Грейс. Находиться в этом отвратительном помещении в компании неадекватного бывшего вовсе не хотелось.

Стив выдохнул. Казалось, он готовился к ответу.

— Ты очень изменилась, малышка. Уверен, на тебя подействовала твоя работа. Начала привыкать к роскоши. Но нельзя забывать, кто ты есть, — Стив говорил абсолютно спокойно, будто доктор, беседующий со своей пациенткой в психиатрической лечебнице. — Я хочу напомнить, что ты не одна из тех людей, с которыми работаешь. Это место поможет тебе опомниться.

Грейс не могла даже пошевелиться после такого объяснения. Услышанные слова были абсурдом, но выражение лица с которым они произносились, казалось таким, будто его обладатель решает всемирную проблему.

— Стив, ты хоть понимаешь, какую чушь несёшь?

— Чушь? — вскрикнул он и, помрачнев, сделал шаг вперёд.

Грейс затаила дыхание, широко распахнув глаза. Она дрожала каждой клеточкой тела, ожидая от него неожиданныхдействий. Он, и правда, болен. С головой явно проблемы. Таких надо остерегаться и точно не стоит провоцировать на эмоции.

— Ладно. Успокойся. Всё хорошо, — проговорила Грейс, прикусывая губу, чтобы отвлечь себя от дикого страха. Стив очень сильно пугал её.

— Ты согласна со мной? Согласна, что потерялась в мире этих богачей?

Грейс хотелось протестовать. Даже если она голой бегать будет по Таймс Сквер, это не касается Стива! Но сейчас стоило быть разумной и не поддаваться на провокации. Иначе можно окончательно вывести из себя и без того неуравновешенного человека.

— Может быть, — вынужденно согласилась Грейс. — Но разве сам не боготворил Клинтона Норфолка? Разве мир этих богачей был плох, когда ты сидел в вип ложе на арене «Cars Inc.»?

Стив бегло осмотрел стены помещения. Она смогла заставить его растеряться. Он не желал вытянуть её из «мира богачей». Ему было просто обидно, что не смог в него вписаться.

— Я понял, что Норфолк не так прост, как кажется. Видела вообще, что он сделал с Кевином? — проговорил Стив с таким энтузиазмом, будто спустя мгновение всё-таки смог найти подходящее оправдание.

— Да. Ты прав, — мирно произнесла Грейс. — Клинтон поступил плохо. И если ты немедленно не отпустишь меня на встречу с Эвансом, он сделает с моим братом то же самое. Стив, не глупи. Отпусти меня.

Грейс смотрела на своего бывшего парня глазами, полными мольбы. Оставалось надеяться на остатки его здравого рассудка. Если они имеются.

— Ты уже называешь его Клинтоном? Просто по имени? — спросил Стив, и все надежды Грейс канули в лету.

Она тяжело выдохнула и несколько раз кивнула от безысходности.

— Да.

Стив поджал губы. Он разозлился с полуоборота. Его руки сжались в кулаки во время бесконечной ходьбы, которую он начал от двери к дивану и назад.

— Что у тебя с ним? — резко спросил Стив, остановившись прямо перед Грейс.

Она не отступила назад, но всем тело попыталась отклониться, чтобы не чувствовать такой близкий и обжигающий взгляд Стивенса. Его вспыльчивость не была для неё секретом, но то, что он может быть настолько безумным, стало открытием.

— Ничего, Стив, — ответила Грейс, быстро хлопая ресницами.

— Врёшь.

— Нет.

— Говори мне правду, Грейс! Я не такой идиот, как ты думаешь! — крикнул Стив, и голос его был настолько зловещим и громким, что ей пришлось скривиться и крепче обхватить руками саму себя.

— Пожалуйста, перестань, — Грейс почувствовала по телу дрожь. Казалось, что волнение прошло, но наступила новая стадия. Более жуткая и неприятная. — Что ты хочешь услышать от меня?

— Ты спишь со своим начальником? Говори! — прогремел Стив и, не позволив Грейс ответить, продолжил на повышенных тонах: — Продажная! Таким, как ты, только в элитный бордель! Будешь богачей удовлетворять!

От услышанного можно было утонуть в нахлынувших волнах шока. В глазах Грейс появилась глубочайшая обида. Не это она ожидала услышать. Девушкой лёгкого поведения, которая бросается на деньги, как ворона на драгоценности, её ещё никто не называл. Она точно не заслужила подобного описания. Сколько бы Клинтон Норфолк не пытался очаровать её и затащить в свою постель, Грейс не поддавалась. Хотя и был грех мечтать об этом.

— Чего ты смотришь на меня? — Стив схватил её за плечо, легко потрусив, чтобы она наконец-то отреагировала. — Стыдно? Да?

— Да, — прошептала Грейс и продолжила с большей яростью: — Стыдно, что потратила два года на такого ублюдка, как ты!

Получив неожиданный удар по щеке, Грейс вскрикнула. Рука у Стива была крепкой и заставила пошатнуться, наклонившись в другую сторону, и схватиться ладонями за лицо. Покрасневшая щека пылала и зудела. На душе стало горько. Страх больше не сковывал, отпустив её плыть по течению. Теперь она могла чувствовать только злость. Безграничную.

Грейс медленно выпрямилась и посмотрела в глаза Стива. Она скривилась, не жалея ненависти. Он же ни капли не смутился. Казалось, скажи она ещё одно неугодное слово, и Стив повторил бы удар.

— Ты не мужчина, — тихо произнесла Грейс, вкладывая в каждое слово своё омерзение. — Жалкий, отвратный тип!

— Иногда нужно поколотить женщину, если та распоясалась. Для профилактики, — спокойно сказал Стив. — Лучше молчи и слушай меня.

Грейс точно не была бы собой, если бы исполнила приказ Стива. Она не стала молчать в присутствии Клинтона, который был куда опасней её бывшего. Значит, Стива слушать уж точно не нужно. Но Грейс не учла, что Клинтон было гораздо адекватней, чем Стив. И теперь стоило бы проявить осторожность.

— Ещё чего, — бросила Грейс, повысив голос. — Никто не будет командовать мной!

Но после этого всё же замолчала. Она желала продолжить свой протест, но больше не смогла и слова произнести, увидев, как на лице Стива медленно расцвела хитрая ухмылка. Однажды Клинтон сказал, что она сначала говорит, а потом думает. Тогда Грейс была с ним категорически не согласна. Но эта минута показала, насколько он был прав. Вместо того, чтобы спрятать гордость и спокойно дождаться, когда Стив отпустит её, Грейс лишь нажимала на рычаги его слабостей. Это могло лишь больше разжечь в нём желание показать ей, кто тут главный.

Стив крепко схватил бывшую девушку за руки и потянул на себя. Её крик и попытки сопротивления были для него почти лекарством. Именно в таких условиях, думалось ему, нужно воспитывать свою женщину.

Грейс сдержала на языке ругательства в сторону психопата, который рывком повалил её на диван. Она попыталась быть чуть более покорной. Может, тогда Стив перебесится и не станет вести себя грубо. Но уже было поздно.

— Ты моя, Грейс. Никто не заберёт тебя у меня. Никто, — прошептал Стив и потянулся к молнии на своей спортивной кофте.

Грейс застыла, ощущая лишь глубокий страх. Будто агония внутри не давала даже вздохнуть. Стало понятно, что хочет сделать Стив. И ей этот ход событий был не по душе. Она сдалась. Уверенность и непокорность куда-то испарились. Казалось, в один момент Грейс просто сломалась. По щеках покатились слёзы. В голове больше не было оптимистичных мыслей. Она была в лапах жестокого животного. И он не проявит благоразумие. Загнанная в угол, Грейс скрестила руки на груди, будто этой позой хотела защитить себя от сумасшедшего Стивенса.

— Стив, — едва слышно позвала Грейс. Поток слёз не позволил сделать даже вдох. — Пожалуйста. Я не хочу.

Она смотрела на то, как он снимает с себя футболку.

— Ты слышишь? — от безысходности Грейс попыталась говорить громче. Она вытянула руки перед собой, выстраивая невидимую стену и отгораживаясь от этого человека. — Я не хочу тебя! Пожалуйста, не делай этого.

Стив потянулся к ширинке и, казалось, вовсе не слышал её.

Грейс издала звук, похожий на скуление щенка.

— Гори в аду, — прошептала она обреченно, когда он потянулся к ней.

***

Грейс сидела, забившись в угол старого дивана спустя несколько часов после того, как Стив совершил попытку изнасиловать её. Он сделал это. Но не смог дойти до конца. Можно ли представить, что его что-то остановило? Быть может, здравый смысл? Сомнительно.

Но факт оставался фактом. Стив насильно раздел её ниже пояса, несмотря на протесты и рыдания, которые уже почти переросли в истерику, при которой она не могла дышать. Казалось, горло кто-то сжимал. Половой контакт со Стивом раньше был для неё обыденностью. И сейчас, после того, как они расстались, Стив не считал произошедшее насилием. Он всё ещё думал, что она принадлежит ему. Но для Грейс этот миг стал кошмаром.

Она сидела, не шевелясь, поджав колени к телу. Сердце трепетало, будто пойманная птица, бьющаяся в руках. Глаза застыли на одной точке, а дыхание с трудом получалось сохранять ровным и неслышным, чтобы не напомнить Стиву о своём присутствии. Но он, казалось, задумался и вовсе не замечал её.

Девушка медленно подняла голову, чтобы посмотреть на своего мучителя. Он сидел на столе и, скрестив пальцы, смотрел в пол. Что за мысли витали в голове этого психопата, было неизвестно.

— Первый урок прошёл удачно, — неожиданно прозвучал его голос, и Грейс содрогнулась всем телом, чем весьма повеселила Стива.

Он звонко рассмеялся.

— Даже удачней, чем я хотел. Ты стала покорной. И наконец-то боишься меня.

Стив спрыгнул со стола.

— А страх это хороший признак. Значит, больше не станешь позволять себе поведение, которое было раньше.

Грейс снова опустила голову и спустя мгновение прошептала, сжав зубы, как можно сильней:

— Ты пожалеешь обо всём, что сделал со мной.

Стив резко присел на корточки перед Грейс и наклонил голову, чтобы посмотреть в её глаза, полные ярости.

— Я только начал делать с тобой то, что задумал.

Грейс, затаив дыхание, посмотрела на лицо безжалостного Стива.

Быстро схватив пальцами её за подбородок, он сжал его так сильно, что она скривилась от боли. Стив был весьма доволен:

— Обещаю, что больше никогда не поступлю с тобой так, как сегодня. Просто ты вынудила меня. И если будешь послушной, я отблагодарю тебя тем же.

— Ты больше ни на что не способен, кроме как поднимать руку на девушку! — бросила Грейс, желая плюнуть в лицо бывшего. Но делать этого не стала.

Стив усмехнулся и покачал головой, мечтательно разглядывая её лицо.

— Никак не могу понять, откуда взялось такое понятие, что девушек нельзя бить? А значит вам можно вести себя, как последние твари, а мужчина должен терпеть? Несправедливо.

Грейс не имела понятия, что такие подонки, как Стив, ещё ходят по земле.

— Применяй силу на том, кто не слабее тебя. Но ты ведь можешь бить только девушек, — язвительно произнесла Грейс, улыбнувшись, получая удовольствие от того, что эти слова задели Стива.

— Прикуси язык, Грейс! Иначе будет больно!

— Естественно, — прошептала Грейс. — Что ты ещё можешь сделать?

— Сомневаешься во мне?

— Ни капли.

Спустя некоторое время, Грейс уже не могла понять, как долго находится здесь. Казалось, прошла вечность. Время от времени Стив тревожил её едкими словами и не упускал возможности хотя бы немного причинить боль. Он наслаждался каждым мгновением своего урока. Было противно от каждого его касания. Она буквально молила, чтобы эта пытка быстрее закончилась. Руки, за которые он хватал её, неприятно зудели. Он, словно пиранья, желал вцепиться в неё. Её тело и душа нуждались в отдыхе.

Грейс повернула голову вправо, где сидел Стив, закинув руки на подлокотники дивана. Его глаза были уже давно закрыты, и это могло значить лишь одно: он заснул. Она медленно поднялась на ноги, поправив одежду, которую извращенец стянул с неё. Протянув руку, Грейс прикусила губу, будто это помогало ей быть осторожней. Двумя пальцами она аккуратно потянула из кармана его куртки колечко с ключами. Несколько секунд казались длительным испытанием. Открой он глаза, Грейс не просто достанется, она точно пожалеет, что вообще решилась на такой поступок.

Она бесшумно выдохнула, когда ключи оказались в её руках. Мелкими перебежками Грейс поспешила к двери. Пальцы так дрожали, что вставить ключ в скважину оказалось невероятно сложно задачей. Она несколько раз оборачивалась назад, чтобы удостоверится в том, что Стив спит. Замок заело, и Грейс, нервно стиснув зубы, пыталась провернуть ключ. Хотелось уже стукнуть чертову дверь ногой. Не хватало злости, чтобы справиться с ситуацией, в которой она оказалась. Стив убьёт её, если сейчас откроет глаза. Насилие покажется ей раем.

Дверь открылась, и Грейс на секунду онемела, не понимая, почему тело отказывается двигаться. Сделав очередную попытку, Грейс рванула вперёд. Она бежала со всех ног, но, зацепившись в коридоре за железный прут, споткнулась и упала коленями на колючую проволоку. Боль была почти незаметной. От неё отвлек яростный рев Стива, раздавшийся в кабинете.

Грейс, поставив руки на сырой пол, где так же был колючий провод, поднялась и побежала, не жалея собственных сил.

Она несколько раз моргнула, оказавшись на улице и осознав, что уже давно наступило утро. Стив держал её в этом месте не менее девяти часов. Но где именно она находилась, понять было сложно. Оббежав заброшенный склад, она кинулась, куда глаза глядят.

Мимо мелькали только гаражи и несколько заброшенных домов. Грейс на мгновение остановилась, приложив руку к груди, чтобы отдышаться. Кажется, она оторвалась. Оставалось только разобраться с местонахождением. Она явно была далеко от дома, ведь Стив ехал долго.

Услышав позади рёв мотора, Грейс резко обернулась. Она надеялась, что остановит машину и попросит отвезти её в знакомые пределы города. Но планы рухнули, как только она увидела, что надвигается на неё красный пикап Стива.

— Чёрт возьми, — прошептала Грейс, испуганно раскрыв глаза.

Она кинулась в другую сторону, пробираясь между гаражей. Там Стив не мог проехать на машине. Пробегая через заросли, мимо перегнивших отходов, Грейс почти потеряла надежду. Она была мышью в доме кота. Эту территорию Стивенс знал достаточно хорошо. Смутно припоминалось, что этот склад он посещал не раз вместе со своими школьными друзьями. По крайней мере, рассказывал об этом месте.

Грейс была до глубины души шокирована, выбежав из грязного места прямиком на трассу города. Это место она уже точно знала. Внутри загорелся огонёк надежды. И на лице появился намёк на улыбку. Счастливей момента точно ещё не было в её жизни.

Грейс оглянулась, судорожно разыскивая красный старенький пикап. Она содрогалась при каждом появлении перед глазами красного цвета. Всё поплыло перед глазами, как только она на самом деле увидела то, что искала.

Быстро махнув рукой жёлтому такси, Грейс желала как можно быстрее сесть в машину. Но первое и второе такси лишь проехали мимо.

— Ну, пожалуйста, — прошептала она, напрягшись всем телом.

Третье такси, будто посланное небесами, остановилось. Грейс, как ошпаренная, прыгнула в него и попросила немедленно ехать. Домой было нельзя. Кевин точно не защитит её. Скорее сам отдаст в руки Стива, посчитав его меры воспитания правильными.

— Где здесь ближайший полицейский участок? — протараторила судорожно Грейс.

— Мисс, я похож на копа? — сказал он хриплым безразличием. — Куда путь держать?

Оставалось одно. Спрятаться в офисе NGC. Туда Стива точно не пустит охрана.

— Шестая Авеню на пересечении 42-й и 43-ьей улицы. Главный вход в офис NorfolKton General Company.

Она каждые несколько секунд оглядывалась. Стив ехал бок о бок с такси и пытался преградить дорогу жёлтому такси.

— Что за чудак?! — негодующе бросил таксист, указывая ладонью на раздражающий красный пикап.

— Каков же идиот! — прошептала Грейс, покачав головой.

— Что?

— Ничего, — проговорила она, выдохнув.

Она не могла поверить, что всё это происходит именно с ней. Раньше, когда ещё питала любовь к Стиву, и представить не могла, что вскоре будет бежать от него со всех ног.

Только в этот миг получилось обратить внимание на свои ладони. Потом Грейс взглянула на колени. На ногах были засохшие ручейки крови. А на поцарапанных руках она ещё шла. Грейс крепче сжала пальцы в кулаки, надеясь, что это поможет унять кровотечение.

Такси остановилось. Грейс перепугано осмотрелась, опасаясь, что сейчас Стив догонит её. Даже то, что вокруг были люди, вовсе не утешало. Ей казалось, что Стив способен всех одолеть. Грейс была морально изнурена и нуждалась в покое.

— Семь долларов, — проговорил таксист, повернувшись на заднее сидение.

Грейс только сейчас поняла, что расплатиться-то ей нечем. Она посмотрела виноватыми грустными глазами на незнакомого мужчину. Он заметил кровавые потёки на её одежде и теле.

— Извините, — прошептала Грейс, осознавая, что поступает некрасиво, но выхода другого не было.

Она резко открыла дверцу и, заметив, что Стив тоже выходит из своей машины, кинулась к зданию NGC, величественно возвышавшемуся в самом центре Нью-Йорка.

Грейс оглядывалась назад, и слёзы, бежавшие по щекам, мешали дышать. Людей вокруг в такую рань было немного, но работники предприятия автомобилей Норфолктон уже подходили к главному входу. Они смотрели на неё с неким удивлением и непониманием, но помочь никто не брался.

— Грейс! — послышался голос Стива совсем близко.

Будто в тумане Грейс нашла взглядом своё спасение. Она, словно изнеможённый турист в пустыне, который увидел воду, кинулась из последних сил к чёрной машине «Норфолктон». Этот автомобиль никто бы не перепутал. Он был единственным экземпляром, который Клинтон Норфолк сотворил только для себя.

Дверцу машины поспешил открыть водитель, но он не успел, Клинтон вышел сам, как только увидел потрёпанную, испачканную в чём-то Грейс, которая, будто ураган, мчалась в его сторону.

Грейс так быстро бежала, что резко остановиться перед Клинтоном она не могла. И не хотела. Она без преувеличений влетела в его объятия. Крепче прижимаясь к теплой груди Клинтона, Грейс прикрыла веки и прерывисто выдохнула, резко почувствовав себя защищённой.

Клинтон пошатнулся от того, как быстро Грейс бросилась к нему в руки, обнимая так крепко, будто в последний раз. Это было больше похоже на то, как встречает жена мужа, вернувшегося с войны.

— Грейси, что происходит? — Клинтон крепко обнял её, обхватив дрожащее тело сильными руками. Он понял, что она нуждалась в этом.

Ответ не понадобился. В поле зрения попал Стив. Парень, запыхавшись, внезапно остановился перед ними и, собираясь с силами, чтобы что-то сказать, разочарованно покачал головой.

— Ах, ты плутовка! — выругался Стив, указывая указательным пальцем на Грейс.

Она задрожала, как лист на ветру, услышав поблизости его голос.

Клинтон почувствовал это и успокаивающе погладил её по спине.

— Тон снизь! — приказал он Стиву, пронзив холодными глазами. — Что это за погоня? Почему Грейс в таком состоянии?

Стив улыбнулся.

— Мистер Норфолк, эту девушку нужно воспитывать! И если бы она не сбежала, я бы закончил урок! — голос Стива был возмущённым, и он явно не ожидал, что Клинтон может не согласиться с его мнением.

— Сбежала? — переспросил Клинтон. — Ты удерживал её силой?

— А как иначе?

Клинтон на мгновение застыл в изумлении, обдумывая, что мог сделать Стив с бедной девушкой. Зная характер Грейс, нетрудно было предположить, что она способна неплохо подзадорить к жестокости. Он на собственном примере знал, что язык Грейс — враг для неё самой.

— Спасибо, что задержали её. Позвольте забрать и продолжить урок, — Стив уже сделал шаг вперёд и потянул руки вверх, но Клинтон и не думал отдавать «ученицу».

— Любишь уроки, значит, — проговорил Клинтон, внимательно разглядывая «учителя». — Как насчёт урока о том, что нельзя заставлять девушку делать что-то против её воли?

Стив осмотрелся по сторонам, когда Клинтон Норфолк кивнул головой. Это было молчаливым приказом. Два здоровяка, которые стояли за его спиной, легко схватили Стивенса за локти и без особых усилий приподняли над землей.

— Мистер Норфолк, что происходит? — закричал перепуганным голосом Стив, начиная брыкаться, как дикий зверь.

Клинтон едва заметно улыбнулся и дал задание своим охранникам:

— Отвезите его в тихое место и преподнесите урок на тему, что бывает, когда трогаешь, то, что принадлежит Клинтону Норфолку.

Грейс была более чем удивлена, когда услышала последнюю фразу. С каких это пор она принадлежит ему? Хотя сейчас её это волновало меньше всего. В ушах застыл испуганный вопль Стива, который постепенно отдалялся. И этот звук стал сладким мёдом для слуха. Теперь и он будет на её месте. Жаль, что ему не будет так же плохо. Ведь Стива никто не станет насильно принуждать к половому акту.

Грейс опомнилась, как только Клинтон наклонил голову и посмотрел на то, как же крепко она прижалась щекой к его груди.

— Цветочек, всё прошло. Будь спокойна, — тихо проговорил он тёплым и нежным голосом, который стал для Грейс покоем и наслаждением.

— Спасибо, что ты здесь, — едва слышно прошептала Грейс, уткнувшись в его плечо.

Клинтон улыбнулся, аккуратно поглаживая её спутанные волосы. Он заметил, что на ней лишь рубашка и юбка. И это в прохладную погоду.

— Пойдём, тебе надо успокоиться и выпить чего-то горячего, — сказал Клинтон.

Грейс только сейчас почувствовала, что ей, и правда, холодно. Пальто она оставила на заброшенном складе. Тогда мысль о верхней одежде в голову не приходила.

Нехотя отстранившись, Грейс вдруг с ужасом заметила на его белой рубашке большие отчётливые следы крови, оставленные её ранеными руками.

— Клинтон, — прошептала Грейс, виновато поморщившись. — Извини, пожалуйста.

Он опустил взгляд и, удивлённо посмотрел на пятна, красневшие на белой ткани. Клинтон взял её за запястья, чтобы оглядеть руки. Грейс вскрикнула от резкой боли. Стив оставил немало синяков на ней, потому что часто ему хотелось сделать ей больно.

— Грейси, тебе нужно в больницу! — беспокойно проговорил Клинтон.

— Нет. Я не хочу уходить. Не надо, — вновь запаниковав, протараторила она.

— Тише.

Клинтон снова обнял Грейс, опасаясь за её состояние. Тело в крови, спутанные волосы, измазанное тушью лицо, без тёплой одежды, уставшие заплаканные глаза. Впервые ему так хотелось помочь девушке. Такая злость на обидчика слабого существа никогда раньше его не посещала.

Он повел её внутрь своей компании, не замечая журналистов, которые стояли у входа. Вспышки фотоаппаратов ослепляли, и им пришлось прищуриться, поспешно проходя мимо.

Грейс так резко расслабилась после отступившего ужаса, что теперь каждый миг казался ей туманным сном. Она едва помнила, как поднималась в лифте, как проходила по коридорам мимо сотрудников компании. И всё время Клинтон не отпускал её, обнимая за плечи.

Забыть было невозможно лишь ядовитый взгляд Джоан, в первую секунду шокированной видом ассистентки начальника.

Клинтон мягко приказал лечь на диван, как только они зашли в его кабинет. Грейс послушалась. Его беспокойный вид вызвал у неё слабую улыбку. В его глазах была тревога, и это не могло не нравиться. Захотелось на секунду представить, что она ему нужна. Сделать вид, что хоть кто-то за неё искренне переживает.

Клинтон нажал на столе кнопку связи с секретарём и приказал Джоан позвать медсестру, если та уже пришла на работу. Потом он присел рядом с Грейс на диван около застеклённых стен. Её уставшие глаза устремились на его лицо. Она не отводила взгляда ни на секунду. А потом прошептала:

— Спасибо.

— Не стоит. Отдохни, — проговорил он.

Клинтон уже хотел было подняться, но Грейс с широко раскрытыми глазами резко схватилась за его руку, не позволяя встать.

— Не оставляй меня, — проговорила она дрожащим голосом.

Клинтон слегка улыбнулся, нежно коснувшись ладонью её щеки.

— Хорошо. Не бойся, цветочек. Я рядом.

========== Глава 12 ==========

Грейс открыла глаза, уставившись на шерстяное одеяло, которым была укрыта почти с головой. Тепло помогало расслабиться всё ещё напряжённому и уставшему телу. Лишь немного подвинув руку, она ощутила колющую боль, будто её кто-то схватил за запястья и сильно стиснул.

Она вспомнила, что заснула сразу после прихода штабной медсестры, которая обработала все раны на её теле. Клинтон всё это время держал её за руку и просто сидел рядом. Он просил медсестру быть аккуратней, как только Грейс морщилась от резких болей. Внимательно следил за её состоянием.

Его присутствие позволило ей окунуться в сон после невероятно сложной ночи. Клинтон стал охраной для её спокойного и мирного сна.

Она выглянула из-под одеяла, чтобы осмотреть место, в котором находилась. Кабинет Клинтона. А сам его владелец сидел за столом и сосредоточенно смотрел в экран ноутбука, приложив указательный палец к подбородку.

Грейс, с трудом подняв веки, широко улыбнулась, засмотревшись на своего спасителя. Он так красив, когда занят работой. Что уж там, Клинтон всегда дьявольски красив. Не зря так много девушек мечтает хотя бы о том, чтобы он взглянул на них. Самый завидный холостяк в стране. Грейс всегда остерегалась его в страхе попасться на удочку и, как рыбка, проглотить наживку и быть в сетях «распутного» Норфолка. Теперь она поняла, что поздно бояться, потому что уже давно находилась в этих сетях. Хотя и не признавалась. Даже самой себе.

В голове, будто кадр из фильма, ярко отразились события этой ночи. Стив и его уроки. Он, будто кошмар, который теперь вызывал лишь негативные чувства. Стив считал нормальным запереть девушку в каком-то гнилом старинном месте и проводить свои опыты. Подлец! Волна злости прошла по телу, словно ток. Вспоминать о принуждении к сексуальной связи она даже боялась. Ведь это вконец могло свести с ума. Нельзя сдаваться и терять свою силу. Главное — быть стойкой и стараться как можно реже прокручивать в голове события пагубной ночи.

Важно лишь одно: Клинтон стал для неё спасением. В его руках она ощутила самую настоящую свободу. Стив и его деспотическое поведение казались ничем по сравнению с силой Клинтона. С ним бояться бывшего парня стало невозможным. И тот момент, когда она, будто смерч, пронеслась и бросилась в объятия Клинтона, был самым ярким воспоминанием, которое хотелось прокручивать в голове каждую секунду. Тот миг, когда после дикого страха и безысходности появился томительный лучик желанной защищённости.

Она боялась нарушить приятный глазам момент. Просто смотреть на него было наслаждением. Грейс не могла оторвать взгляда от профиля Клинтона. Он смотрел на экран ноутбука, периодически выписывая целые поэмы в своих рабочих сообщениях.

Она резко перевела взгляд в сторону, услышав стук. Открылась дверь. Делая вид, что спит, Грейс слушала шаги, приближающиеся к столу Клинтона. Звук бумаг, которые упали на стол и недовольный голос.

— Филиал в Германии готов к открытию. Нужна твоя подпись, — проговорила Джоан. Строго и кратко.

— Говори тише, — приказал Клинтон и, подхватив ручку, поставил своё имя на документе.

— Может, отправить домой эту несчастную? — бросила Джоан. — Здесь престижный офис, а не спальня.

Грейс приоткрыла глаза, желая увидеть реакцию Клинтона. Он отодвинул бумаги и поднял голову, холодно взглянув на свою секретаршу.

— Позволь мне самому решать, что делать в моём офисе, — он многозначительно подчеркнул, что офис принадлежит именно ему, а не кому-либо ещё.

— Извини, — Джоан поняла, что не права, и, поёжившись, слегка опустила голову. — Я просто забочусь о репутации NGC.

— Рад, что ты так заботишься о нашей репутации. Если есть предложения, касающиеся улучшения имиджа компании, обратись в маркетинговый отдел, — проговорил Клинтон, сверля её грозным взглядом.

Джоан явно растерялась. Её глаза бегло осмотрели кабинет. Грейс слегка улыбнулась.

— Свободна, — отрезал Клинтон и, указав двумя пальцами на дверь, вернулся к ноутбуку.

Несколько секунд Джоан пыталась продумать ответ, но потом резко обернулась и твёрдыми, нарочито громкими шагами покинула кабинет.

Грейс поймала на себе взгляд Клинтона. Его серьёзное выражения лица украсила тёплая улыбка. Она ответила ему взаимным приветствием.

— Джоан разбудила тебя, цветочек, — сказал он, поднимаясь со своего места.

Грейс слегка подвинулась назад, чтобы Клинтон присел рядом с ней.

— Нет. Я проснулась ещё до неё.

— И молчала? — он взял её руку в свои ладони, нежно поглаживая большим пальцем. — Удивительно, что ты умеешь молчать.

— Не хотела отвлекать тебя от работы, — смутилась Грейс, ведь единственное, что она делала, так это пялилась на него, не в силах отвести завороженный взгляд.

— Ну да, конечно, — он явно не поверил ей. — Как ты, Грейси?

Она запнулась, прикрыв глаза.

— Гораздо лучше благодаря тебе.

Клинтон засмотрелся на её хоть и уставшее, но безумно красивое лицо.

— Ты хочешь рассказать мне, что случилось? — спросил он, и она резко взглянула на него.

Сердце в груди Грейс начало биться чаще. Она знала, что ей будет проще не вспоминать эту ночь, но что-то подталкивало излить душу Клинтону. Казалось, что после этого всё забудется. Он умеет поддержать. Она уже смогла в этом убедиться, когда узнала об изменах Стива. Тогда Клинтон вселил в неё уверенность и вытянул из пропасти.

— Думаю, мне не стоит этого делать, — прошептала Грейс, не желая загружать занятого человека своими проблемами.

Клинтон крепче сжал её ладонь и посмотрел куда серьезней, чем раньше.

— Я должен знать, что он делал с тобой. Это поможет мне понять, как поступить с этим подонком.

Грейс замерла, уставившись в глаза Клинтона. Он был настроен воинственно. И это ощущалось с полувзгляда.

— Я не понимаю, — проговорила она, слегка нахмурив брови.

— Думаешь, Стив отделается тем, что моя охрана преподаст ему небольшой урок? Нет. Я не знаю всех подробностей. Из твоего рассказа уже пойму, какого наказания он заслуживает.

Грейс слегка приоткрыла рот, удивившись каждому его слову. Клинтон собрался мстить за неё? Это какой-то сон или она не в себе?

— Не нужно, — проговорила Грейс, ощутив неловкость. — Стив уже наказан.

— Грейс, я должен быть уверен, что он больше не тронет тебя. Не хочу видеть цветочек в таком диком испуге, как тогда. Ты бросилась на меня, будто я твой последний шанс для выживания, — строго проговорил Клинтон. — Не позволю Стиву даже смотреть в твою сторону.

Грейс, не задумываясь, едва заметно улыбнулась. На его лице нельзя было не заметить гнев на Стива и беспокойство за неё. Это стало чем-то непривычным и невероятно приятным. И ей уже было плевать на то, что Клинтон собирался ответить насилием на насилие. Хотя раньше это казалось неприемлемым, чувство, возникшее внутри теперь, позволило переступить через принципы.

— Давай, Грейси, рассказывай, с чего всё началось? — спросил Клинтон и приготовился выслушать полностью всю историю.

Грейс сцепила зубы, вспомнив, как вчера шла на встречу с Райтом Эвансом, чтобы рассказать ему о том, что Клинтон Норфолк — убийца. Разве можно быть такой двуличной? Принимать искреннюю поддержку Клинтона и вместе с тем предавать, ставя его репутацию под угрозу? Отвратительный поступок! Она точно не заслужила его желания помочь.

— Я шла к подруге, — соврала Грейс, проклиная себя несколько раз за секунду. — Стив ждал меня возле дома. Предложил подвезти. Я точно не могла предположить, что он просто похитит меня. Для меня шок, что он оказался способен на такое, — продолжила Грейс, приподнимая брови от удивления. — Завёз меня на заброшенный склад. Закрыл в комнате и решил преподать урок. Хотел, чтобы я стала послушной. Посчитал, что говорю неуважительно с ним.

— Но ты не сдавалась и не прекращала спорить, — уверенно добавил Клинтон.

— Да, — ответила она и опустила голову от стыда, не зная, говорить ли о том, что было потом.

— Грейси, — Клинтон протянул руку и легонько коснулся её подбородка, предлагая посмотреть на него.

Она точно что-то скрывала. Он видел это. Была робкой, замкнутой и перепуганной, будто вновь проживала всё, что произошло ночью. Клинтон утешительно коснулся ладонью её щеки и слегка улыбнулся, не ожидая, что она крепче прижмётся к его руке, находя в этом утешение.

— Если тебе так сложно, лучше не говори. Не хочу принуждать тебя, — сказал Клинтон, замечая, насколько она напряжена.

— Мне сложно. Но я хочу поделиться с тобой этим, — проговорила Грейс, поднимая на него взгляд. Она выдохнула и продолжила: — Стив взял меня силой.

Он помрачнел, переосмысливая то, что она только что выпалила. Клинтон не был готов к этой информации.

— Изнасиловал? — в его глазах, казалось, можно было увидеть воспламенившийся огонь.

— Можно и так сказать. Хотя он так не считал, ведь всё ещё не понял, что мы расстались, — Грейс смотрела в его глаза, надеясь, что он поймёт и не будет осуждать.

Клинтон замолчал. Он смотрел в одну точку, что-то обдумывая так, будто собирался принять важное решение.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить это, — наконец-то сказал он и медленно перевёл на неё взгляд. — Я обещаю, что заставлю его пожалеть. Он не имеет представления, с кем связался, причинив тебе боль.

— Клинтон, — в голосе Грейс появились нотки беспокойства. В этот миг Клинтон выглядел так, будто собирался взять ружьё и отправиться на поиски Стива. — Пожалуйста, не делай глупостей. Он уже наказан.

— Не думай об этом, — Клинтон улыбнулся, не желая втягивать Грейс в подробности того, что сделает с её бывшим парнем, когда до него доберётся. — Просто доверься мне. Я всё решу.

Грейс давно хотела услышать подобные слова. Всю жизнь приходилось самой тащить на себе каждую проблему семьи и своего так называемого парня. Она была палочкой выручалочкой для мамы, которая перебрасывала вину с сына на дочь. И теперь, когда перед ней сидел мужчина, позволивший ни о чём не думать, расслабиться и просто отдать свои проблемы в его руки, вдруг стало не по себе. Но ведь раньше она о таком могла лишь мечтать. Это казалось невозможным.

— Спасибо, что ты рядом, — сказала Грейс, не зная, как отблагодарить его за помощь.

— Ты это повторяешь уже второй раз, — с улыбкой заметил Клинтон. — Не благодари, ведь в моих действиях нет ничего особенного.

— Есть. Поверь мне, — с серьёзностью ответила Грейс, всмотревшись в его красивые голубые глаза, в которых она тонула из раза в раз.

Клинтон долго смотрел на неё. Она говорила так, будто никогда в жизни рядом с ней не было человека, способного помочь даже в самой мелкой проблеме. На его желание расправиться с её обидчиком она отреагировала протестом и удивлением. Неужели эта хрупкая девушка считает, что способна противостоять всем и всему? Даже бывшему парню, которого чисто физически никак не сможет одолеть, если в его голову вновь забредут тёмные мысли.

— Грейси, ты победила, — внезапно сказал Клинтон и встретил её непонимающий взгляд. — Помнишь наш спор о том, что я в пределах трёх недель пересплю с тобой?

— У тебя есть ещё время, — проговорила Грейс.

— Нет. Не буду пытаться. После того, что с тобой случилось сегодня, я не должен продолжать попытки. Могу только представить, что чувствуешь. С моей стороны продолжать спор будет неправильно. Победа твоя.

Грейс прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать благодарную улыбку на лице. Она была счастлива своими глазами увидеть то, что Клинтон Норфолк не такой уж и эгоист, каким хочет казаться. Он вошел в её положение и не стал выбивать победу. Можно представить, что для такого человека значит проигрыш. Клинтон сказал, что никогда никому не подчинится. А условием поражения было именно это. Неужели он согласен переступить через себя?

— Не думала, что ты так просто сдашься, — хитро улыбнулась Грейс, косо посмотрев на Клинтона.

Он не ожидал подобной реакции.

— Не понял. Ты сейчас сомневаешься в моей целеустремлённости?

Она кивнула, согласившись с его словами.

— Да уж. Ожидала от вас большего, Ваша Светлость.

Он в изумлении моргнул, словно проверяя: не спит ли.

— Забираю свои слова назад. Игра продолжается.

Грейс посмотрела на Клинтона, заманчиво облизывая губы. Она промолчала, но была довольна, что он всё-таки не откажется от их затеи. История со Стивом останется отвратительным воспоминанием. Его лицо будет напоминать лишь о том, к чему он принудил её силой. Но прикосновения Клинтона вовсе не были противны. Даже наоборот, после его помощи она начала тянуться к нему ещё больше, чем раньше.

— Сумасшедшая Бруннера, — проговорил он, покачав головой.

***

Грейс провела весь день в кабинете Клинтона. Она следила за тем, как он работал, и пыталась не мешать. Было приятно, что он часто обращался к ней. Во время перерывов от работы за ноутбуком и просмотра отчётов за месяц. Конечно, они не могли устоять перед небольшой перепалкой, хотя стоило отметить, что Клинтон пытался быть вежливей, чем обычно. На такую перемену в поведении явно повлияли сегодняшние события.

Периодически в кабинет заходили работники компании и все как один косились на Грейс, сидевшую на красивом бархатном диване цвета бордо и попивавшую кофе, закутавшись в плед.

Клинтон отменил все деловые встречи, которые были запланированы на этот день. Естественно, Грейс посчитала, что это было лишним. Она не желала быть помехой его работе, но он убедил её, что в этом нет ничего катастрофичного. Сегодня Клинтон решил остаться с ней, объяснив свои действия тем, что спас её от Стива и закончит дело до конца, чтобы быть уверенным в её выздоровлении.

Уже вечером, когда пришло время уходить, он накинул на неё свое пальто и, повернув лицом к себе, сказал:

— Грейси, есть очень важное дело к тебе. Дилан теперь будет работать здесь, и он хочет тебя сделать своей секретаршей. Отказать ему мне будет сложно. Ты хочешь остаться со мной или не против перейти к нему?

Грейс утонула в пальто Клинтона. Поправив рукава, она пристально посмотрела ему в глаза.

— Конечно же, я хочу остаться с тобой.

Он улыбнулся, явно удовлетворённый таким ответом.

— Тогда стоит сделать так, чтобы Дилан не желал больше тебя.

Грейс нахмурилась, ожидая, что он ещё скажет.

— Дилану нравятся сообразительные девушки, которые обладают острым умом и язычком. Ты хорошо подходишь под это описание. Нужно сделать так, чтобы он тебя такой не считал.

Грейс не подала виду, как приятно было услышать такое описание.

— Каким образом я должна преобразиться в его глазах? Сыграть глупышку, которая не может ответить на то, что ей не нравится? Да?

Она улыбнулась, предполагая эту затею, но серьёзность на лице Клинтона помогла понять, что это и есть то, что требуется.

— Да, включи актрису и играй роль глупышки в присутствии Дилана.

Он открыл дверь и вновь посмотрел на неё, вспоминая ещё одну деталь.

— И ещё, он пригласил нескольких сотрудников, включая тебя и меня к себе домой на ужин.

Грейс в удивлении захлопала ресницами.

— Зачем это нужно?

— Сказал, что хочет поближе познакомиться с коллегами.

— Я понимаю, что ты очень виновен перед ним. Но он требует слишком много. Уже возомнил себя начальником, — проговорила Грейс, недовольно вскинув голову, чтобы посмотреть на Клинтона.

Он улыбался, изучая каждый дюйм её лица.

— Я ожидал другой реакции от тебя.

Дразня, Клинтон легонько ущипнул её за щеку.

— Думал, скажешь, что Дилан имеет право на такое поведение.

Грейс опустила взгляд. Клинтон рассказывал, что убил сестру Дилана. Естественно, если Дилан хранит это в тайне, значит, Клинтон должен во многом уступать и потакать любому желанию. Но нужно знать и меру! А если её нет, то не требовать, а добиться справедливости для убийцы сестры.

— Он имеет право на многое. Но стоит умерить свои желания.

Клинтон точно не имел представления, что Грейс окажется такой хладнокровной в этом вопросе. Он же не просто нанёс ущерб семье Дилана, а лишил жизни его родственника. Даже доброй души человек не принял бы такое. И точно не считал бы, что Дилану стоит быть менее требовательным. Или Грейс не так невинна, как кажется, или же рядом с ним она меняется, примиряясь с несправедливостью окружающих. Он уже не раз толковал ей о том, что нужно думать лишь о себе. Видимо, милая Грейси это поняла лучше, чем он ожидал. И теперь это даже пугало.

***

Больше всего Грейс не хотела ехать домой. Атмосфера места, в котором она прожила всю жизнь, вовсе не казалась ей тёплой и радужной. Мама и брат тоже не особенно радовали своим присутствием. А что более важно, так это Стив. Его Грейс боялась, как удара молнии. И теперь она была благодарна Клинтону за то, что он всё понял без слов и не отправил её домой. Они поехали к нему.

После горячей ванной, которую ей подготовила одна из горничных, Грейс закуталась в тёплый халат и уютно устроилась в мягком кресле, стоявшем в центре зала. Она огляделась, впервые нормально оценив роскошный дизайн. Раньше об интерьере у неё точно не было желания думать. Теперь же в спокойной обстановке появилась возможность рассмотреть все детали.

Думать о том, что в подвале всё ещё заперта Элла, было точно не время. Иначе она бы не смогла находиться в доме, где в плену держат человека. Раньше Грейс бы и не подумала спокойно сидеть и не обращать нималейшего внимания на то, что хозяин дома применяет деспотичные меры, удерживая мать своего брата против её воли. Но сейчас, будто по щелчку пальцем, всё изменилось. Она не чувствовала, что должна помочь женщине. Хотя понять её могла. Ведь и сама была заперта прихотью другого человека.

— Горячий шоколад, мисс?

Грейс резко посмотрела на горничную. Это была та самая Сара, которая встретила своего работодателя полностью обнаженной. Её милое предложение показалось вовсе не дружелюбным. Голос звучал враждебно.

Грейс вежливо согласилась, протянув руку и взяв чашку с тёплым горячим шоколадом.

— Спасибо, Сара.

— Помнишь, как меня зовут? — улыбнулась красивая фигуристая горничная.

Грейс обратила внимание, что её униформа была чересчур открытой. И она была уверена, что совсем не придирается. Это правда.

— Как забыть голую домработницу? — Грейс, хлопая ресницами, взглянула на Сару.

— Невозможно. Клинтон не забывает.

С лица Грейс исчезла улыбка. Она заметила, что Сара от подобной реакции лишь засияла.

— У вас больше ничего нет? — спросила Грейс с таким видом, будто вопрос был незначительным и ответ её не сильно интересовал.

Сара ухмыльнулась и, сложив руки на груди, прошептала:

— Не надейся стать хозяйкой в этом доме. Я уже давно забыла эту затею.

Грейс помедлила с ответом. Она не отводила взгляда от той, которая явно долгое время не теряла надежд стать Клинтону больше, чем прислугой.

— Хорошо. Не переживай за меня, — вежливо ответила Грейс, расплывшись в доброй улыбке.

Сара фыркнула и, как только заметила, что Клинтон спускается по лестнице, поторопилась убраться на кухню.

Грейс поправила завязки халата, пряча оголившееся бедро. Клинтон наверняка успел заметить неловкий жест и лишь улыбнулся. Он присел на белый диван и не мог отвести взгляда от своей юной очаровательной гостьи. Её влажные волосы волнами спадали на плечи. Халат прикрывал обнажённое тело, позволяя видеть лишь четко выраженные ключицы и медленно вздымающуюся грудь. На лице не было ни капли макияжа и её голубые глаза казались ещё более ясными на фоне бледной кожи.

Грейс была приятно удивлена, увидев Клинтона не таким, как раньше. Привычный образ галантного джентльмена разбавился другими красками. Казалось, в его гардеробе нет ничего, кроме дорогих смокингов. Но сейчас Клинтон развеял миф, представ в джинсах, футболке и кожаной куртке. Весь его вид казался до невозможности другим, но не было сомнений, что некая брутальность этого стиля ему очень к лицу.

Несколько минут спустя Грейс показалось, что они будто не в себе, просто разглядывая друг друга. Со стороны это, наверняка, выглядело странно. Она быстро опустила взгляд и посмотрела на горячий шоколад, принятый из рук Сары. Пить его не было желания. Ощущение, что туда подброшен яд, никак не желало оставить её.

— Выглядишь превосходно, цветочек, — нарушил тишину приятный голос Клинтона.

— Ты тоже, — не соврала Грейс, поднимая на него взгляд, в котором появилась теплота.

— Естественно, — проговорил Клинтон, слегка взмахнув рукой. Она не удивила его.

Грейс закатила глаза.

— Если бы ты просто сказал спасибо, я бы поразилась.

Клинтон широко улыбнулся, всё ещё не отводя глаз от этой невероятной девушки.

— Грейси, нам через полчаса нужно быть у Дилана.

Грейс широко распахнула глаза. В теле сразу появилось напряжение, будто она уже хотела подскочить с места и кинуться собираться. Но вот куда? И что вообще надеть? Где взять косметику? Об этом стоило подумать раньше.

— Спокойно, — Клинтон протянул руку, успокаивающим жестом показывая, чтобы она не нервничала так сильно. — Я пунктуален всегда, но не тогда, когда приглашает Дилан. Можешь не спешить. Наверху тебя ждёт твой наряд на сегодняшний вечер, и Сара должна была пригласить визажиста.

Грейс расслабилась, выдохнув. Ей понадобилось время, чтобы принять информацию, которую он только что выдал. Не хотелось, чтобы Клинтон тратился на неё. Это лишнее.

— Я поеду домой и приведу себя в порядок.

— Нет. Ты останешься!

Голос Клинтона звучал категорично, а холодный взгляд ясно дал понять серьёзность намерений.

— Почему ты не отпускаешь меня?

— Я хочу быть уверен, что с тобой всё в порядке. А там, где есть Стив, уверенности быть не может. Понимаешь?

Грейс лишь кивнула.

— Понимаю. Спасибо за беспокойство, но мне всё равно предстоит когда-то вернуться домой. И тогда…

Клинтон перебил её, приказывая замолчать:

— Тогда мой охранник поедет с тобой.

***

Грейс чувствовала себя настоящей принцессой, которой предоставили возможность поехать на бал в карете и прекрасном платье. Только в её случае каретой был автомобиль Норфолктон, а рядом уже далеко не принц. Клинтон Норфолк куда больше походил на короля.

Машина остановилась, и водитель почтительно открыл дверцу. Клинтон вышел и вежливо подал руку Грейс. Она оглянулась. Перед ней возвышался большой дом в готическом стиле. Его величие немногим уступало особняку Клинтона или его семьи.

— Это ведь ты купил Дилану этот дом? — спросила Грейс, глядя на высокие колоны.

— Запросы его матери раньше были чуть менее затратными для меня. Она попросила лишь дом и материальную компенсацию. Как только Дилану исполнилось девятнадцать, он стал руководящим партнером со мной. Тогда-то и запросил не просто дом, а дворец.

Клинтон указал на величественный особняк.

— Он получил его.

Грейс тяжело вздохнула.

— Не понимаю его. Я бы ни за какие деньги не продала жизнь близкого человека. Посадила бы виновника в тюрьму, и это стало бы для меня самым большим богатством.

— Согласен с тобой, — ответил Клинтон, опуская глаза. — Но его было не так уж сложно подкупить.

Грейс лишь удивлённо приподняла брови и направилась вперёд, шагая рядом с Клинтоном. В доме их поприветствовал дворецкий, который невзначай кивнул Клинтону. Этот знак не просто указывал на давнее знакомство. Сама собой напрашивалась мысль, что дворецкий в доме Дилана — человек Норфолка.

Сразу после того, как у них забрали верхнюю одежду, Клинтон положил ладонь на спину Грейс и провёл в гостиную. Там собрались менеджеры, пиарщики, бухгалтера NGC. А в дальнем углу, выпрямившись, рядом с пожилой женщиной стояла Джоан. Она покосилась на Грейс, появившуюся с их начальником. На миг показалось, что стенки бокала, находившегося в её руках, могли бы треснуть от той злости, которую Джоан невозможно контролировать.

— Мистер Норфолк, добрый вечер, — вежливо повторяли работники, кивая и улыбаясь. Все как один.

— Вы присоединились, и это так радостно, — лестно говорил Клинтону кто-то ещё.

— Большая честь — провести вечер в такой компании, — с восхищением в голосе проговорил сотрудник отдела маркетинга.

Клинтон вёл себя сдержанно и галантно. Вежливо отвечал мужчинам и очаровательно улыбался женщинам. Будь то главный менеджер или уборщица. Дилан, и правда, пригласил многих работников. Гостиная едва вмещала каждого. А официанты старательно придерживали разносы, чтобы никто не зацепил их. Могло показаться, что это не обычные посиделки, а светский вечер.

— Клинтон, — его имя Джоан почти пропела.

Выйдя из толпы, она показательно подошла к нему и поцеловала в щеку. Грейс, отвернувшись, едва заметно поморщилась.

— Джоан, ты как всегда великолепна, — сделал комплимент Клинтон.

Эти слова возымели успех. Джоан, казалось, готова была упасть в обморок от переизбытка эмоций. Она едва дышала.

— Джоан, тебе плохо? Может водички? — спросила Грейс, не выдержав такого не самого яркого проявления актёрского мастерства.

Клинтон попытался скрыть ухмылку, заметив злобу на лице секретарши, которой та одарила его ассистентку.

— Дамы, давайте, и правда, выпьем. Но желательно что-то покрепче воды, — предложил Клинтон, вовремя прерывая возможную потасовку.

Грейс демонстративно ухватилась за его руку и, покосившись на Джоан, направилась с ним к бармену. И лишь через несколько минут пришла мысль о том, как это выглядело со стороны. Могло показаться, будто она что-то пытается доказать Джоан. Это было так глупо. Клинтон, наверное, возликовал, ведь он прекрасно видел, что обе девушки к нему неровно дышат. Хотя такому мужчине не привыкать к подобному со стороны женского пола.

Грейс на несколько секунд зажмурилась, чтобы попробовать прогнать от себя такие мысли. От них она чувствовала себя неловко, и это отвлекало от вечера.

— Вино? — поинтересовался Клинтон, оперившись локтем на барную стойку.

— Виски, — ответила Грейс и заметила, как приподнялись его брови, придавая красивому лицу удивлённый вид.

После короткого разговора с Джоан Грейс чувствовала, как кровь внутри бурлит и закипает. Эта девушка для неё была, как кость для пса. При одном взгляде на Джоан, Грейс неосознанно сжимала кулаки. И поэтому ей нужно было теперь что-то посильнее, чем вино.

Клинтон протянул бокал с жидкостью янтарного оттенка. Грейс отвела взгляд от объекта своей злости и сделала большой глоток напитка. Она резко закашлялась и, скривившись, приложила ладонь к груди. Хотелось потушить пожар внутри себя, вызванный горячительным алкоголем.

Клинтон рассмеялся, пытаясь прикрыть рот ладонью, и удостоился убийственного взгляда Грейс.

— Понятно, цветочек. Пей лимонад.

Клинтон взял из её рук бокал с виски и сделал один большой глоток.

Грейс покосилась на него.

Клинтон всмотрелся в её гневные глаза, понимая, что его предложение выпить сладкий лимонад она не оценила. И будет дуться весь вечер. Он указал бармену на алкогольный коктейль. И уже через несколько минут готовый напиток протянули Грейс. Она кивнула и поблагодарила бармена.

— Самый важный гость пришёл, — прозвучал позади голос Дилана.

Они оба одновременно повернулись к этому парню, который явно не поскупился на сарказм.

Клинтон важно улыбнулся и ещё одним глотком осушил стакан с виски, изначально предназначенный для Грейс.

— Рад, что я так важен для тебя, — холодно ответил он.

— А иначе и быть не могло.

Дилан хитро улыбнулся, указывая на превосходный дом, в котором они все находились. Транжирить деньги наследника титулованной семьи ему явно очень нравилось.

— Теперь мы будем видеться ещё чаще. Спасибо, что подарил акции своей компании. Уверен, вместе мы достигнем ещё большего.

Грейс вскинула голову и с интересом посмотрела на Клинтона. Он едва сдерживал себя, чтобы оставаться по-прежнему вежливым и галантным. Его глаза, казалось, готовы были застрелить Дилана не хуже, чем револьвер. Клинтон всегда оставался сам себе начальником и разделять с кем-то хоть каплю своей власти уж точно не желал. Или не мог.

— Поменьше уверенности, — со строгостью бросил в ответ Клинтон, поставив стакан на стойку. — Ты в компании без меня ни одного решения не сможешь принять. Помни.

Дилан улыбнулся, замечая недовольство на лице оппонента. Он провокационно приподнял свой пунш вверх и добавил:

— Главное лишь то, что я буду по важности вторым человеком. Уступаю лишь тебе, Норфолк.

Сделав глоток своего напитка, Дилан невзначай добавил:

— Пока что.

Клинтон помрачнел, отлично расслышав то, что позволил себе пробубнить Дилан.

Грейс быстро прикоснулась ладонью к руке Клинтона, тем самым отвлекая его от злобного ответа. Он обратил на неё внимание и попытался расслабиться, чтобы не испортить свою репутацию и не ударить при всех бедолагу Дилана.

— Ты будешь уступать мне всегда, — успокоившись, ответил он.

С лица Дилана сошла улыбка. Его взгляд сверлил Клинтона, и тот был весьма доволен такой реакцией.

Грейс улыбнулась. Она смогла остановить гнев Клинтона. И он сам удержался от демонстративной ссоры с тем, кто его раздражал до безумия.

Дилан быстро перевёл взгляд на Грейс. И выражение его лица изменилось. Теперь он выглядел так, будто хотел приворожить эту девушку.

— А вот и моя секретарша.

Грейс заставила себя расплыться в улыбке. Она кокетливо захлопала ресницами, сразу догадавшись, что пришло время играть роль глупышки. Лишь бы Дилан больше и не взглянул на неё.

— Ой, мистер, это значит, я буду и секретаршей, и ассистенткой? — она состроила глубочайшее непонимание на своём лице.

— Нет, милая. Только моей секретаршей, — ответил Дилан, вновь украсив своё лицо лучезарной улыбкой. — Ты ведь хочешь этого?

Грейс сдержалась, чтобы не выругаться. Даже взглянув на него становится сразу понятно, что он скользкий тип. И она точно не желает иметь с ним дела.

— Конечно, хочу. Я буду делать вам кофе каждые пять минут.

— Да. А ещё помогать мне с документацией, — кивнул Дилан.

— Вы уверены, что секретарша должна делать такие скучные дела? — шок на лице Грейс был почти гиперболизированным. Она приложила ладонь к губам и широко распахнула глаза. — Уф, я так сложно не хочу работать.

Дилан застыл в недоумении. Клинтон же едва скрыл улыбку, глядя на Грейс. В этот миг она так напоминала блондинку из фильмов, породивших стереотип о связи цвета волос девушки и её умственных способностях. Большого актерского мастерства не требовалось, чтобы сыграть необразованную юную леди, но Грейс показалась ему сейчас особенно притягательной. Её губки надулись, а глазки от обиды округлились. Она была сексуальная и манящая. А ведь он отлично знал её настоящую. Вне игры.

— Давайте, мистер Дилан, наймём на роль документщицы другого человека, — проговорила тонким голоском Грейс, добавив выдуманную профессию для большего эффекта своей сценки. — А я просто буду носить кофе и делать приятно. Вам.

Клинтон изменился в лице после последней двусмысленной фразы. Такого они не планировали. Что делает эта девушка? А если Дилан сочтёт подобный ход событий неплохим? Что тогда?

Дилан же всё ещё не мог отойти от шока. Он смотрел на Грейс и не знал, что должен сказать. Потом его взгляд устремился на Клинтона.

— Хочешь сказать, что нанял ассистентку для плотских утех?

Клинтон быстро сориентировался и, обхватив Грейс за талию, не упустил возможности провести ладонью по её спине и ниже пояса.

— Да. Разве ты не знаешь меня, Дилан? Это вполне нормально.

Грейс на мгновение опешила, бросив в Клинтона недовольный взгляд. Его бесцеремонность была возмутительной. Он и не думал убирать руку. Но нельзя не признать: она и не желала этого. И поэтому дальше сопротивляться не стала. Даже наслаждалась моментом его прикосновений.

Дилан едва заметно покачал головой, посмотрев, где находились руки Клинтона.

— Работа есть работа. Мне не нужна такая секретарша, — ответил Дилан. — Грейс, я подумаю насчёт тебя.

Недовольно фыркнув, он поспешил отойти от странной парочки.

Клинтон и Грейс ещё несколько секунд смотрели вслед Дилану, а потом медленно перевели взгляды друг на друга. Они оба синхронно улыбнулись и едва сдержали смех.

— Ты была на высоте, моя ассистентка для плотских утех, — похвалил её Клинтон, не торопясь выпускать из своих рук.

Грейс не отступила ни на шаг. Она затаила дыхание и боялась, что он первым отдалится от неё. Но Клинтон этого не делал. Он лишь крепче прижал её к себе. Обращать внимание на то, что они тут не одни, желания не было.

— Я почти не соврала, — прошептала Грейс, прикусив нижнюю губу.

Клинтон приподнял брови.

— Значит, ты занимаешься сексом со своим начальником?

— Нет, но он хочет этого.

— А она? — прошептал Клинтон, слегка наклонив голову к её лицу.

Грейс едва дышала, всматриваясь в его бездонные глаза. Он смотрел на неё, как на объект обожания, как на что-то чудесное и бесценное. Этот взгляд никогда ранее не удавалось на себе ощутить. Безумие, яркие эмоции томительно растеклись по телу, и она расслабилась в его руках, как кукла. Сделай Клинтон шаг назад, и можно было бы упасть без сил на пол.

— Она не будет его любовницей, — ответила Грейс после паузы, которую взяла для того, чтобы преодолеть желание коснуться губами его губ.

— А если она будет ему не просто любовницей? Если он хочет её всегда и везде? Хочет защищать и оберегать? — спросил Клинтон.

Грейс с недоумением на лице замерла.

Она не могла прийти в себя и полностью осознать его слова. Будто зачарованная, Грейс смотрела на его красивое лицо и не могла выдавить и звука.

— Грейси, я с ума схожу, — прошептал Клинтон, склоняясь к её уху. — Ты нужна мне.

Грейс прикрыла глаза. Эту фразу она хотела услышать уже давно. Мечтала. Но теперь, после предательства Стива, не казалось правдивым ни одно мужское слово. Будто стена возникла перед её верой в любовь, которую уничтожить было невозможно. Тем более, когда дело дошло до распутного Норфолка, который к тому же ещё и убийца. Человека, который держал в подвале собственного дома мать своего брата. Нельзя верить этим словам. Он был способен сказать что угодно для своей выгоды.

Увлечённая своими размышлениями, Грейс пропустила тот момент, когда Клинтон начал уводить её из гостиной. Они поднялись по лестнице и прошли по коридору. Он открыл дверь в тёмную комнату и легонько подтолкнул всё ещё находящуюся в прострации Грейс, чтобы она переступила порог. В абсолютной тьме, казалось, следовало опасаться действий такого опасного человека, как Клинтон. Но страха не было. Она верила, что рядом с ним находится в безопасности. Он не причинит ей вред. По крайней мере, до тех пор, пока не узнает правду о том, кто шпион Райта Эванса.

Мысль, что Клинтон предстанет карателем, который отомстит за предательство, была тут же забыта. Стоило ему лишь очутиться у неё за спиной и проложить дорожку поцелуев по её шее. Она прикрыла глаза, склонив голову набок. Каждое его прикосновение вызывало в теле дрожь. Наслаждение и желание, чтобы этот момент не заканчивался, накрыли, словно волна, целиком.

Клинтон медленно заставил Грейс идти вперёд, пока они не наткнулись на кровать. Он повернул её лицом к себе и, лаская сочные губы, неспешно расстёгивал пуговицы платья, которые были на её груди.

Грейс отвечала на поцелуй с жадностью. Будто делить этого мужчину ни с кем больше не хотела. Как только он избавил её от платья, Грейс овила его шею руками и не в силах остановится, продолжала целовать его с небывалой ранее страстью.

Клинтон подхватил разгорячившуюся девушку себе на талию и медленно положил на хорошо заправленную постель. Его руки вольно блуждали по её телу, наконец изведывая все запретные зоны. Касаясь её губ своими он так ловко расстегнул её бюстгальтер, будто тренировался этой технике каждый день. Медленно опустил руку и слегка приподнимаясь, стянул оставшуюся лишнюю деталь кружевного белья, которое он сегодня презентовал ей.

Одним движением пальцев проскользнул между женских бедер. Резкий вскрик наслаждения из её горла, он подавил требовательным поцелуем.

Грейс изгибалась, прикусив нижнюю губу, как только поцелуи Клинтона становились всё ниже и ниже.

Она пыталась сдержать стон, когда его язык коснулся сокровенного места. Все её мысли и прежние страхи развеялись, кровь быстрее помчалась по венам. Приглушенное дыхание становилось с каждой секундой громче и громче, перевоплощаясь в стон.

Клинтон быстро приподнялся на коленях, поспешно скидывая футболку. Он расстегнул ширинку и вдруг ощутил как Грейс резко схватила его за руку словно останавливая.

— Грейси, — прошептал он, не понимая, что происходит.

Он убрал её руку и медленно склонился над ней, налегая всем весом на девушку.

— Ты не готова? — прошептал он, нежно погладив её щеки большими пальцами.

После того, что с ней сделал Стив, он может понять такую реакцию. По этой причине, как бы не хотел её взять, не имеет права возражать её желанию. Этой девушке и так досталось от мужчины, которого ей казалось она любила.

В нем кипела кровь. Он был готов хоть силой овладеть ею. Порочные мысли витали в голове, едва оставляя здравый смысл. Нельзя поступать с Грейс так, как хочется лишь ему. Она заслужила лучшего обращения.

— Я боюсь, — прошептала Грейс, всё ещё пытаясь отдышаться от бури эмоций.

— Я не Стив.

— Знаю. Я боюсь быть использованной, — пояснила она совсем тихо.

Грейс почувствовала, как он улыбнулся, щекоча её щеку щетиной.

— Не будешь. Даю слово, — заверил он и нежно коснулся губами её губ. — Если не уверена, лучше не будем продолжать.

Клинтон почувствовал, как её руки потянулись вниз, продолжая медленно и аккуратно растягивать его ширинку.

— Я верю тебе, — прошептала она.

Он на мгновение замер, не понимая, что заставило Грейс так быстро доверится ему. Репутация Клинтона Норфолка далеко не самая приличная. И ни одна девушка не стала бы верить на подобное заявление. Грейс поверила.

Грейс ощутила его возбуждение, моля, чтобы он перестал дразнить её и проник внутрь, заполняя её своим теплом. Но Клинтон будто специально не спешил, вызывая в ней настоящую бурю лишь легкими касаниями.

— Клинтон, — простонала она, едва выговорив его имя. — Прошу тебя.

— Проси лучше.

— Умоляю, — она тяжело выдохнула.

Грейс не сдержала легкий вскрик, как только он исполнил её самое большое на этот момент желание. Её руки вцепились изо всех сил в его плечи. Она обжигала своим дыханием его кожу и принимала каждое движение, которое было всё быстрее и сильнее.

***

Грейс открыла глаза, пробудившись от грома, который всколыхнул весь дом. Тюль около открытого окна с порывами ветра вздымалась, будто в танце. Холодок прошёлся по небольшой комнате, заставляя накрыться одеялом почти с головой. Грейс вздрогнула, ощутив прикосновения к своей талии. Блаженная улыбка украсила её лицо. Эта ночь не была сном. Клинтон развеял её помыслы о том, что всё было неправдой. Ведь раньше она лишь мечтала об этом моменте. Он крепче прижал её к себе и уткнулся носом в копну её каштановых волос.

Грейс слегка подалась назад, чтобы быть к нему ещё ближе. Будить его она не хотела. И закрывать свои уставшие веки желания тоже не находилось. Переживать вновь и вновь этот миг стало единственным, чего она жаждет больше всего на свете. Казалось, что утром всё будет по-другому. Иначе. Возвращаться в реальность не хотелось. Совсем.

Она наконец-то ощутила трепет рядом с мужчиной. Ощутила себя слабой, а не всемогущей. Девушка не должна быть всегда сильной. И теперь она поняла, каково это. Раньше такого не было. И это чувство почти уносило её в небеса. Внутри что-то приятно согревало. А улыбка никак не сходила с довольного румяного лица.

Грейс очнулась от манящих мыслей, как только услышала вибрацию своего телефона. Быстро, чтобы этот звук не разбудил Клинтона, она протянула руку к тумбе и едва достала кончиками пальцев свой мобильный.

Райт Эванс.

Сердце остановилось. С небес Грейс упала в пропасть.

Она медленно нажала на кнопку ответа и приложила телефон к уху. Грейс молчала. Лишь слушала. Руки с каждым словом Райта холоднели. Она, казалось, перестала дышать.

— Запомнила? — едва слышала Грейс голос Райта в динамике телефона. — Шутить со мной больше не будешь. Я жду тебя на месте, ты расскажешь, что скрывает Клинтон Норфолк. Иначе твоему брату конец.

Грейс приоткрыла губы, услышав на том конце провода мучительный крик Кевина. Он визжал так, будто его режут. Выкрикивал её имя и умолял о помощи. Дальше за этим последовали лишь одинокие гудки завершенного вызова. А онемевшая Грейс продолжала держать телефон около уха и слушать ненавистные звуки своей безысходности.

Комментарий к Глава 12

!!! Есть вероятность, что я заморожу эту работу. Ещё не определилась, так что точно будет ясно позже :(

========== Глава 13 ==========

Нажимая на ручку двери, Грейс мысленно попрощалась с Клинтоном. После звонка Райта ей пришлось собраться и попытаться тихо ускользнуть из дома Дилана. Делать этого совсем не хотелось. Она не имела представления, что будет уже совсем скоро. Времени на грядущий выбор уже нет. Или жизнь Кевина, или любимая работа и свобода Клинтона. Кого-то предстояло лишить права на выбор. И теперь скорее хотелось погибнуть самой, чем предать брата или человека, который симпатизировал. Возможно, стоило признаться, что Клинтон вызывал в ней нечто большее, чем симпатия.

Грейс было открыла дверь, но тут же остановилась, услышав своё имя из уст сонного Клинтона. Она сильно зажмурилась, ощущая неловкость из-за своего неудачного побега. Повернувшись к нему лицом, Грейс виновато посмотрела в голубые глаза. Он был явно удивлён.

— Только не говори, что ты, как ночная бабочка, собралась незаметно упорхнуть? — проговорил Клинтон, приподнимаясь в кровати.

— Нет, я не хотела будить тебя. Но мне нужно идти, — пролепетала Грейс в своё оправдание.

— Что-то случилось?

— Нет. Просто дома меня ждут, — соврала она, отрицательно качая головой.

Клинтон поднялся с кровати. Грейс замерла, как зачарованная, глядя на его нагое тело. Она шумно сглотнула, не в силах оторвать взгляд от его сильной, статной фигуры. Он выглядел, как герой из мелодрамы. Идеальный. В отличие от неё самой. Грейс стоило бы сбросить парочку лишних килограммов. В этом она была полностью уверена.

Клинтон остановился перед Грейс и нежно коснулся её плеча. Она едва смогла поднять на него свой взгляд. Даже в этот момент сонный вид ничуть не портил Клинтона. Он всё равно был очень красивым.

— Подожди. Я оденусь и отвезу тебя, — проговорил Клинтон, протерев ладонью глаза, чтобы поскорей прогнать остатки сна.

Он собирался отойти, но Грейс резко схватила его за руку. Клинтон замер, вопросительно глядя на неё. Она смотрела на него так, будто должна была извиниться за самый ужасный поступок в своей жизни.

— Не нужно, — прошептала Грейс, едва сдерживаясь, чтобы не позволить себе проявить эмоции.

Сейчас хотелось убить на месте Райта Эванса за то, что он шантажом поставил её перед таким выбором. Хотелось поговорить об этом с Клинтоном. Он бы точно придумал, как бороться с тем мерзавцем. Клинтон способен решить любую проблему. И Грейс была больше, чем уверена: расскажи она правду, он бы не позволил ей решать всё самой. Но нельзя, потому что первое, что он сделает, так это уничтожит её, не моргнув и глазом. Предательство для Клинтона означало слишком многое.

Грейс грустно улыбнулась и, робко протянув руку, прикоснулась к его обнаженной груди. Он лишь следил за этими действиями. Грейс нежно проводила пальцами по его телу, и это заставляло вздрогнуть, как когда-то в юности, при первом прикосновении девушки.

Грейс боялась показаться наглой или выглядеть глупо. Но эти мелочи теперь показались второстепенными. Главным желанием стало быть рядом с ним. Она решилась и крепко обняла Клинтона. Грейс закрыла глаза, чтобы запомнить этот момент. Грядущий выбор между Кевином и Клинтоном теперь виделся иным. Внутренний голос шептал, что выберет она первого. Брат же может потерять не только свободу, но и жизнь.

Клинтон обхватил её руками, ощутив, что ему очень нравится этот её порыв нежности. Девушка, которая оставалась недоступной на протяжении долгого времени, наконец-то сама пришла в его объятия. Но теперь не ощущалась та блаженная победа, которой хотелось добиться прежде. Он не был доволен собой. Просто стало хорошо, и отпускать Грейс уже не хотелось.

— Я не отпущу тебя в такую рань. Ещё темно на улице, — строго заявил Клинтон, поглаживая её волосы. Грейс всё ещё была в его объятиях. Казалось, каким-то волшебным клеем их кто-то соединил друг с другом не ради забавы.

— За мной заедет подруга. Она проезжает здесь. Мы уже договорились, — ложь звучала в каждом её слове. — Спасибо, что хочешь помочь.

Грейс подняла голову, чтобы попрощаться, но встретила лишь прикосновения его губ к своим. Она ответила на поцелуй с трепетом, о существовании которого и не подозревала раньше. Прежде ей казалось, что нежность с мужчиной невозможна. Оказалось, что такие мысли были ошибкой.

Она едва сдерживала слёзы. Грейс понимала, что вряд ли снова ощутит его ласку. Рядом с ним она стала другой. И ей нравилось то, какие изменения Клинтон внёс в её жизнь. И из-за Эванса придётся потерять всё, что только что обрела.

Грейс опустила взгляд и сделала шаг назад.

— Я проведу тебя, — сказал Клинтон.

— Нет, — резко бросила она в ответ. — Правда. Не нужно. Увидимся на работе. Если ты позволишь, я опоздаю на два часа. Можно?

Клинтон улыбнулся, глядя в её глаза, отливавшие лазурью. Она никогда прежде не была настолько милой рядом с ним. Всегда язвила и противоречила. Отталкивала от себя словами. Сейчас же перед ним предстала девушка, которую он смог открыть, как книгу. Она доверилась ему. Если и не полностью, то хотя бы показала одну свою главу. И он не готов был останавливаться до тех пор, пока не дойдёт до эпилога.

— Хорошо. Только потом отработаешь два часа пропуска.

Клинтон подмигнул ей.

Лицо Грейс украсила довольная улыбка. Ей, и правда, хотелось отработать этот пропуск. Но скорее всего он быстрее узнает о предательстве. Тогда уже наказание будет совсем иным.

***

Грейс приехала по назначенному Райтом адресу. Она предполагала, что это будет безлюдный район с каким-то заброшенным домом. Для эффектности. Но перед собой Грейс увидела лишь роскошный особняк, который, как она поняла, принадлежал Эвансу. Он не проявил оригинальность, выбирая место, в котором держал свою жертву.

С печалью в глазах и пагубными мыслями в голове Грейс нажала на кнопку звонка. Теперь она не могла позволить себе слабость. Перед таким человеком, как Райт, нужно было держаться стойко. Иначе её просто задавят.

Дверь открыл высокий мужчина с каменным лицом. Он сделал шаг в сторону и, пропуская гостью внутрь, жестом указал, куда ей нужно направиться. Грейс покосилась на этого человека в костюме. Он был похож на мафиози. Инстинкт самосохранения подсказывал Грейс, что ей стоило ожидать чего-то ужасного.

Она прошла в большую гостиную. Там было пусто. Тот самый мафиози неожиданно подкрался сзади, заставив Грейс подпрыгнуть на месте. Но он всего лишь показал ей тёмную дверь. А потом, не говоря ни слова, покинул комнату.

Некоторое время Грейс сверлила взглядом ту самую дверь. Ещё несколько секунд она просто стояла, не в силах пошевелиться. Страх сковал тело цепями. И сохранить уверенность стало невыполнимой миссией. Она вздрогнула, услышав за дверью стон. Это Кевин! Она точно узнала его голос, и в тот же миг, забыв обо всём, бросилась в неизвестную комнату.

Грейс до боли прикусила нижнюю губу. В просторном помещении, которое больше походило на кабинет, находилось трое мужчин, схожих с тем самым мафиози, который её встретил. Возле стола, закурив толстую кубинскую сигару, с важным видом стоял Райт Эванс. Он улыбнулся, увидев перепуганную до смерти Грейс. Она с широко раскрытыми от ужаса глазами смотрела на родного брата. Вид родственничка, и правда, мог шокировать. Райт понимал это. Сидя на полу со связанными за спиной руками, Кевин выглядел жутко. Футболка его была разорвана, а на животе виднелись несколько порезов от тонкого лезвия острого ножа. Лицо украшали гематомы и ссадины. Он был измученным и обессиленным.

— Ты выглядишь так, будто я не предупреждал тебя о последствиях, — проговорил Райт, и в его голосе чётко слышалась насмешка.

Кевин медленно приподнял голову, и Грейс поймала на себе его ненавистный взгляд. Он молча выразил ей свою неприязнь, ведь в происходящем была и доля её вины. Грейс могла рассказать всё о Клинтоне гораздо раньше. Могла. Но не рассказала.

Она резко подняла глаза на Эванса, от которого веяло холодной кровожадностью. Он, казалось, наслаждался каждой секундой своей гадкой игры.

— Виски? — спросил Райт, неспешно направившись к бару. Он повернулся и взял дорогую бутылку с крепким напитком. Его серые глаза выражали лишь беззаботность.

— Отпусти моего брата! — бросила Грейс, не отвечая на предложение.

Она отказывалась играть по его правилам. Он немедленно должен отпустить Кевина. И это единственное, что было важным.

Райт всё время улыбался. Хотелось хорошенько встряхнуть его, чтобы стереть эту смазливую улыбку с наглого лица. Он налил себе виски и, опираясь на тумбу, задержался взглядом на Грейс, почти закипавшей от злости. Ему нравилось это.

— Ты очень красивая, — проговорил он, протягивая с вожделением каждое слово. И после паузы, просмаковал её имя: — Грейс Смит.

По её телу ощутимо прошла волна дрожи от отвращения. Слышать комплимент и своё имя из уст такого безнравственного человека стало ужасней, чем прикосновения Стива!

— Я пришла сюда, чтобы обменять тайну Клинтона на своего брата. Прекращай эти игры! — скривившись, выплюнула Грейс.

Он довольно кивнул и снова замолчал, глядя на неё, как на товар, который готовился приобрести.

— Тайна Клинтона и твоё тело в обмен на Кевина, — поставил условие Райт.

Грейс оторопела. Она не могла пошевелиться. Будто дерево, которое навечно приковано к одному месту. Такой вызов стал для неё сокрушающей неожиданностью. В жизни она не испытывала позора больше. И это становилось до невозможности тошнотворным.

— Мы не так договаривались, — со страхом произнесла Грейс, машинально сжав руки в кулаки. Казалось, она готовилась защищать свою честь, несмотря на всех этих здоровенных амбалов.

— Я меняю условие. Имею право. Ведь преимущество на моей стороне, — сказал Райт и сделал маленький глоток виски.

— Будь мужчиной, Эванс! — буквально выкрикнула Грейс от страха и безысходности. — Не падай на дно ещё больше.

— Я и есть мужчина. Ты правильно подметила. И у меня свои потребности. Ты же их удовлетворишь.

Грейс почувствовала внутреннюю пустоту. Словно никогда раньше в её душе не было большего мрака, чем в этот миг. Она ощутила себя беззащитной. Одинокой. Будто в мире никого больше нет.

— Кевин, — внезапно прозвучал интригующий голос Райта. — Выбирай: мои люди вновь наносят тебе украшающие шрамы или же я воспользуюсь телом твоей красивой миленькой сестрёнки.

Грейс не нравились оба варианта. Она не могла представить, как её брат выдержал столько боли. Если ему причинят ещё что-то, он может просто не выдержать, потому что совсем недавно пережил подобное. Но тогда по приказу Клинтона. Глупый брат сам связался с очень опасными людьми. И сейчас расплачивался за свои неудачные знакомства.

— Кевин, — ещё раз позвал его Эванс. — Он молчит, Грейс.

Грейс широко распахнула веки, с диким испугом глядя на Кевина. Неужели он позволит Эвансу сделать с ней это?

— Она уже привыкла к тому, что её трахает, кто хочет, — бросил Кевин, посмотрев на капли крови, тёмными пятнами выделяющиеся на светлом полу.

Грейс ощутила больше чем просто шок. Значит, брат решил, что после поступка Стива, который взял её силой, она теперь пошла по рукам? Сердце, казалось, остановилось. От подступивших слёз защипало в глазах. Хлопать ресницами она не стала, чтобы не позволить отчаянию пролиться по щекам.

— Слышала, Грейс? — улыбнулся Райт. — Ты, значит, знатная шлюха?!

Она молчала. Молчала и принимала все удары.

— Проверю. Но уже не сегодня. Прости, красавица, — продолжил уничтожать её Райт.

А Грейс всё также молчаливо стояла, не в силах больше сопротивляться.

— Отпустите бедолагу, — скомандовал Райт своим людям, указав пальцем на измученного Кевина.

Один из троих быстро вытянул из кармана пиджака небольшой нож. Наклонился и парой движений перерезал верёвку на руках жертвы. Кевин с облегчением выдохнул, потирая руки.

— И так, Грейс, говори, что скрывает Клинтон, — приказал Райт и сделал несколько поспешных шагов в её сторону.

Он смотрел на неё взглядом голодного хищника. Эта тайна была ему нужна, как ничто другое. Она видела это.

— Он скрывает кое-что очень ужасное, — проговорила Грейс, опуская взгляд.

— Что? Говори быстрее! — Райта, казалось, начинала раздражать её медлительность. — Говори или я убью твоего брата прямо сейчас!

Клинтон. Она точно больше не боялась его ярости. Она боялась того, что с ним будет, когда он потеряет всё, что так любит. Клинтон будет раздавлен. Работа имеет для него большое значение, самую большую ценность. Он вложил в неё душу. И после того, что Грейс сделает, его глаза больше никогда не посмотрят на неё с былым желанием и нежностью, как прошедшей ночью. Ночью, которая навсегда останется самым приятным воспоминанием в её проклятой жизни. Иначе сценарий, по которому она теперь жила, назвать было невозможно. Грейс посмотрела на Кевина, всё ещё безвольно сидевшего на полу и вытиравшего кровь со своего раненого тела. Она осознавала, как ему больно, как он мучился. И спасти его было её долгом, долгом сестры.

Грейс резко вскинула голову и посмотрела на Эванса. Наконец, её взгляд прояснился, и в глазах появился огонь.

— Делай, что хочешь, но тайну Клинтона я заберу с собой в могилу! — бросила Грейси и широко улыбнулась, не ощутив ни малейшего страха. Вся печаль и горесть куда-то испарились. Безысходность перешла в стадию, когда стало уже плевать на всё, кроме одного. В этом случае важнее, чем свобода Клинтона, для неё ничего не было. Даже долг сестры.

Райт, казалось, готов был загореться. Он покраснел от ярости. Вены выступили на его висках. Лоб резко вспотел. Челюсть напряглась.

— Что? — едва слышно переспросил он. — Ты вздумала шутить со мной?

Улыбка не покинула её лицо, но теперь в ней появился оттенок безумия. Грейс приняла свою участь. Какой стоило ожидать исход? Её либо уничтожит Райт за то, что она не рассказала ему нужную информацию, либо покарает Клинтон. За предательство. И лучше пусть это будет Клинтон.

— Я не шучу, — сказала Грейс, и голос её прозвучал спокойно. Даже беззаботно. Казалось, инстинкт самосохранения замолчал. — Я ни слова не скажу. Можешь делать, что пожелает твоя гадкая душонка. Мне плевать.

Райт сжал руки в кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не поднять руку на эту ненормальную девушку. Он тяжело дышал и долго смотрел в её глаза.

— Ты хоть представляешь, что с тобой будет? — спросил Эванс.

— Да. Именно поэтому ты ничего из меня не вытянешь.

— Смирилась с тем, что с тобой станет, — Райт кивнул и слегка усмехнулся. Это скорее было нервным.

Он быстро кивнул трём громилам и указал на Кевина. Они, понимая приказ, быстро двинулись к жертве. Один достал из кармана нож, второй — что-то, похожее на хлыст. Третий схватил Кевина за руки, позволяя своим напарникам лучше наносить увечья на и без того уже искалеченное тело пленника.

Кевин судорожно замотал головой, умоляя, чтобы они перестали. Он кричал. Голос сел и казался лишь визгом.

Грейс смотрела на то, как её родной брат из-за неё переживал очередные пытки. Капли крови из глубоких порезов быстро скатывались на пол. Бордовая лужа уже образовалась на полу. Пытаясь вырваться, он лишь больше измазывался собственной кровью.

Грейс же продолжала просто смотреть. Молча. Она не ощущала того, что ещё мгновение назад в ней было. Грейс шла в этот дом спасти брата. Но вовремя поняла, кому стоит отдать предпочтение. Точно не Кевину.

— Грейс! — выкрикнул её имя Кевин посаженным голосом. — Грейс!

Она опустила глаза, позволяя одинокой слезе скатиться по её холодным щекам. Кевин родной по крови, но в сердце он ей чужой, как мимо проходящий человек. И она больше не будет отдавать всю себя во спасение семьи, которая ей не принадлежит. Теперь другой человек стал для неё приоритетом. И ради него она способна отказаться от долга перед братом.

Райт нервно фыркнул, замечая реакцию Грейс. Девушка пустила лишь несчастную слезинку и ни капли не выглядела запуганной. Это его раздражало до смерти! Он сделал несколько уверенных шагов к ней и, крепко схватив за запястье, потянул на себя. Райт всмотрелся в её бесстрашные и отчаянные глаза и пытался внушить страх.

— Ты очень сильно пожалеешь, — прошептал он сквозь зубы.

Райт крепче сжал её руку. Казалось, можно было услышать хруст её костей. Она скривилась, но не издала ни звука.

— Это не последняя наша встреча. В следующий раз, жди меня с подарком! — загадочно бросил Райт и резко отпустил её, толкнув к двери.

Он посмотрел на своих людей и те по молчаливому приказу отошли от физически и морально искалеченного Кевина.

— Забирай своего брата, и убирайтесь отсюда! — выкрикнулон, махнув рукой и указав на дверь.

Грейс хотела подойти к Кевину и хотя бы помочь ему встать. Но он резко вытянул руку и жестом приказал не делать больше ни шага. Она поняла его. Кевин ощущал себя преданным и подавленным. Жаль, что он не понимал, насколько сильно подавлена и разбита его сестра.

Опираясь на стены, Кевин медленно пополз к выходу.

— Не пачкай мне ковры! — нервно выкрикнул напоследок Райт, когда дверь за ними уже захлопнулась.

Грейс косилась на Кевина, когда они медленно выходили во двор. Нет, она вовсе не жалела о своём выборе. Но то, что ей было жаль его, скрывать не получалось. Как никак она знала его всю свою жизнь. Хотя и не могла назвать по-настоящему братом.

— Тебе надо в больницу, — сказала она.

— Без тебя разберусь, что мне надо! — гневно протараторил Кевин и остановился сразу за пределами дома Райта Эванса. — Я никогда не забуду твоего предательства.

Грейс молчала. Она не желала оправдываться и просить прощение за то, в чём не считала себя виноватой.

— Я вызову такси, — сказала она, разыскивая в сумке телефон. — И потом полицию.

— Не смей! — резко произнёс Кевин, опираясь рукой на колонну. Он тяжело выдохнул, подняв голову к серому утреннему небу. — Как мы докажем, что это сделал Эванс?

— Как? — удивилась Грейс. — В его доме твоя кровь! Даже если всё уберут, уверена, полиция это вычислит.

— Ты глупая? — выкрикнул Кевин, после чего скривился от боли и начал говорить гораздо спокойней, чтобы не тревожить свои ссадины: — Думаешь, я не пытался доказать вину Клинтона Норфолка, люди которого тоже были не очень со мной милы? Полиция всё замяла. Будто ничего не было. Нельзя бороться с такими людьми честно.

Грейс опустила взгляд. Он прав. Имея столько власти, как семья Норфолк, доказать их вину — это не самая легкая задача. Разве что стоило бы популяризировать обвинения на весь мир. Может тогда бы справедливость восторжествовала. Но эту идею она держала при себе, потому что не могла потопить Клинтона.

Грейс набрала номер и вызвала такси, не сразу вспомнив адрес. И через мгновение в не самом людном районе остановилась машина. Забирать окровавленного Кевина водитель отказался. Пришлось ждать другую машину. И следующий таксист оказался более понимающим. Кевин же не желал ехать вместе с Грейс. И ей пришлось искать себе другую машину.

***

Грейс стояла в лифте, который поднимался на двадцатый этаж NGC. Она вспоминала события этого утра. Казалось, что всё это лишь вымысел. Поток бурной фантазии. Сон. Стоило бы уже принять ситуацию, произошедшую в доме Райта, когда на её собственных глазах пытали Кевина. А она просто стояла и смотрела. Хотя могла остановить его мучения. Когда они приехали домой, Дороти пришла в ужас. Кевин всё подробно рассказал ей, не забывая несколько раз напомнить, что это вина Грейс. Никак не его. То, что Кевин сам оказался замешанным в делах богатых влиятельных людей, вовсе его не касалось. Виновата Грейс.

Дороти чуть ли не тапки бросала в дочь, прогоняя с глаз долой. Она кричала так громко, что, казалось, её мог бы слышать весь квартал. Местный пьяница Джон, живший напротив, точно стал свидетелем этого потока брани из уст Дороти Смит.

Грейс не обмолвилась ни словом. Не было желания доказывать, что винить стоило не её одну. Закрывшись в своей комнате, она быстро привела себя в порядок и умчалась из родного дома. На улице её настигли расспросы Джона. Ответы дать она не могла.

И вот теперь Грейс уже шла по коридору компании. Необычайное спокойствие так неожиданно наполнило каждую клеточку тела, что, казалось, оно совсем размякло от расслабления. Ведь это империя Клинтона. Здесь царила совсем другая атмосфера. И нарушить её могла лишь Джоан. Хотя даже встреча с этой особой могла показаться приятным дополнением по сравнению с недавними событиями. Но главным было присутствие здесь Клинтона. И больше ничего не требовалось.

Мимо проходили загруженные работники. Они улыбались. Некоторые возмущались, что мистер Норфолк не дал им права на реализации конкретной идеи. И даже это вызывало на лице Грейс улыбку.

Когда она впервые сюда пришла, то даже не представляла, что здесь будет так комфортно. Теперь она уже могла назвать это место своим домом. Работа была спасением от всех забот. А её начальник стал тем, кто поселился в мыслях. Это нравилось ещё больше.

— Джоан, рада видеть тебя, — тепло проговорила Грейс, положив свою сумку на кресло.

Джоан отвела глаза от экрана ноутбука и изумлённо взглянула на Грейс.

— Ты головой ударилась?

— Нет. Просто поздоровалась.

На лице Грейс расцвела улыбка.

— Иди и проверься у доктора, — бросила Джоан, поражённая таким теплым приветствием от той, с которой постоянно грызлась.

Грейс же не чувствовала раздражения. Это ничто по сравнению с тем, что она ощущала в доме Райта. Одиночество, которое, казалось, способно её уничтожить. Здесь изнуряющего ощущения не было.

— Клинтон у себя? — спросила Грейс.

— Да, — ответила Джоан, не поднимая глаз.

Грейс забыла снять пальто. Она, окрыленная, уже почти летела к кабинету, на котором было написано «Генеральный директор. Клинтон Бенедикт Норфолк». Постучав два раза, Грейс не стала дожидаться разрешения войти. Она быстро распахнула дверь и очутилась внутри.

Поймав на себе взгляд Клинтона, Грейс широко улыбнулась. Он сидел за столом и как раз завершал разговор по телефону. Отложив его, Клинтон посмотрел на вошедшую ассистентку.

— Грейси, — его слова звучали мягко, а на лице появилась ответная улыбка. — Ты опоздала больше, чем на два часа.

Грейс закатила глаза. Конечно же, он заметил, что прошло два часа и десять минут. Иначе и быть не могло. Она быстро подошла к его столу и остановилась напротив.

— Извинишь? — прошептала Грейс, посмотрев на него округлёнными глазками.

Клинтон едва заметно покачал головой и откинулся на спинку своего стула.

— Если будешь хорошо просить прощения.

— Я буду очень стараться.

Грейс пыталась сдержать улыбку.

Клинтон заманчиво усмехнулся. Он будто предвкушал то, как старательно она будет перед ним извиняться.

Грейс не могла понять, что с ней теперь происходило. Почему она так сильно счастлива в эту минуту? Как можно радоваться после того, что произошло совсем недавно? Но что-то окрыляло её, и смотреть на Клинтона без нежности в глазах просто не получалось.

— Ты так быстро сегодня ушла. Завтракать вдвоём было бы интересней.

— Да. После своего извинения я обязательно сделаю тебе завтрак, — заверила Грейс, уже начиная придумывать интересные рецепты. Блюда, приготовленные по ним, ему бы понравились.

Клинтон долго смотрел на неё, а потом быстро поднялся и обошёл вокруг стола.

Остановившись прямо перед Грейс, он протянул руку и коснулся ладонью её щеки.

— Ты хорошо доехала? Дома решила все дела? Нет никаких проблем?

Грейс в который раз очаровали его глаза, напоминавшие необъятный океан. В них можно было утонуть и никогда больше не выплыть на сушу. Он покорил её. Всю. Однажды Клинтон дал обещание, что она отдастся ему и телом, и душой. Для неё это казалось глупостью. Тогда Грейс рассмеялась ему в глаза и уверила, что не бывать этому никогда. Тогда нельзя было с точностью утверждать, что Клинтон выполнит свое обещание. Она чувствовала, что её симпатия переросла в большее. Во что-то действительно важное.

— Всё хорошо, — соврала Грейс.

— Уверена? — Клинтон взял её руку и, закатав рукав на её запястье, посмотрел на красно-синий след от крепкой хватки. — Что это?

Грейс приоткрыла губы, не понимая, как он заметил такую улику. Она ведь надела пиджак с длинными рукавами, чтобы прикрыть повреждение, нанесенное рукой Райта. Плюс: на ней было пальто. Хоть и тонкое.

— Ничего страшного, — сказала она. — Я падала, а мужчина в метро попытался меня схватить. Вышло как-то так.

Она с робостью говорила то, что первым пришло на ум. Наверное, это было не самое лучшее оправдание.

Грейс смотрела на Клинтона и не могла осознать, почему он так резко изменился в лице. Теперь не было той самой доброй улыбки. В его глазах исчезла вся нежность. Он был настроен серьёзно. От него даже исходила угроза. Что могло вызвать подобную реакцию?

Клинтон положил руку на её спину и ласковый жест стал резким, когда его ладонь с поясницы переместилась ниже. Грейс вскрикнула, ощутив в этих действиях грубые нотки.

— Грейс, моя прекрасная милая Грейс, — он опустил голову и шептал, едва касаясь губами её шеи. — Ты выглядишь такой сладкой и безобидной. И в то же время сильной и волевой.

Грейс прикрыла веки, наслаждаясь его близостью.

Клинтон приподнял голову и посмотрел на её красивое лицо.

— Но кто бы мог подумать, что в этой прекрасной девушке столько лжи.

Грейс резко открыла глаза, всмотревшись в его ненавистный взгляд.

— Что? — переспросила она, надеясь услышать нечто другое.

— Думала, долго сможешь скрывать, кто ты? Шпион Райта Эванса? — бросил он, вмиг уничтожая её на месте одним взглядом.

Грейс молча уставилась на него. Она не могла даже полноценно сделать вдох. Её будто пронзили молнии. Изумление, шок были написаны на лице. Случилось то, чего она так сильно боялась. Клинтон узнал правду. Но как?

— Отвечай! — он повысил голос, и Грейс содрогнулась всем телом.

— Клинтон, я всё объясню, — поспешно сказал она, коснувшись рукой его груди.

Он с отвращением посмотрел на её прикосновение. Этот взгляд разбил Грейс на тысячи маленьких острых осколков.

Клинтон резко отверг её руки от себя, сделав шаг назад. Но она не послушалась, продолжая идти к нему.

— Пожалуйста, выслушай, — умоляюще произнесла Грейс и схватила его за руку, не желая отпускать.

Протест Клинтона был на несколько секунд остановлен. Они оба замерли. Он медленно опустил глаза и посмотрел на её руку, вцепившуюся в него.

— Хочешь по-другому, значит, — бросил он, и в голубых глазах заплясал огонь ярости.

Он резко схватил Грейс за волосы, красиво уложенные в высокий хвост, и, повернув к себе спиной, быстро наклонил её. Ничего не понимая, она очутилась на его рабочем столе.

— Клинтон! — крикнула Грейс, широко раскрыв испуганные глаза. Она не имела представления, что он может сделать это.

Она почувствовала его плоть позади себя и даже не сопротивлялась, положив покорно руки на стол. Она закрыла глаза и попыталась быть хотя бы минимально спокойной. Но это оказалось невозможным. Страшная правда заключалась в том, что был потерян единственный человек, который дарил ей чувство защищённости и счастья. Теперь он исчез.

Клинтон был беспощаден. Он не церемонился, доставляя им обоим удовольствие. Грубо овладев своей ассистенткой на рабочем столе, Клинтон не боялся причинять ей боль. А обращать внимания на женские слезы было уже поздно. Да и не находилось особого желания. Он был пропитан ненавистью по отношению к девушке, которой смог открыть не одну тайну. К девушке, которая затронула что-то давно уснувшее в его сердце. Она стала неизвестной манией, которую он желал. И тот момент, когда Клинтон узнал правду, стал сокрушающим. Убийственным. Клинтон свалился в пропасть, получая нож в спину. Больше всего хотелось повернуть время назад и не разделять ни с кем свои горести. Не верить маленькой юной ассистентке, которую прозвал Бруннерой.

Комментарий к Глава 13

► The end of the first part ◄

========== Глава 14 ==========

Два часа назад

Клинтон в очередной раз набрал номер Грейс. Он положил телефон в карман после очередной неудачной попытки дозвониться этой девушке. Утром она так быстро ускользнула, что он не успел насладиться её присутствием. Проведённая ночь с ней была особенной. Даже для такого чёрствого человека, как Клинтон. Он неожиданно ощутил, как приятно находиться рядом с Грейс. В отличие от других его пассий её сразу после секса не хотелось прогонять. Скорее наоборот. Возвращаться в кровать после того, как она ушла, желания не было. Вот если бы там была Грейс!

Лифт открылся на двадцатом этаже, и Клинтон быстро и уверенно направился вперёд. Он не часто приходил в такую рань. Мог себе позволить любое время для прибытия на работу. Но сегодня сидеть дома совсем не хотелось. От Дилана Клинтон заскочил домой, чтобы принять душ и привести себя в порядок. Пришлось вновь променять джинсы и кожаную куртку на деловой костюм и пальто.

Сотрудники вежливо приветствовали его, проходя мимо. Менеджер по имени Джим попытался разузнать какие-то детали обработки данных для нового филиала в Германии. Но Клинтон лишь отмахнулся, приказав прийти позже в кабинет с этими вопросами.

— Джоан, доброе утро, — проговорил он, проходя мимо её стола. — Сделай мне кофе.

— Доброе утро, — промямлила Джоан, поднимая голову. Она не ожидала увидеть Клинтона в такое время. — Ты рано.

Он ничего не ответил. Вошёл в свой кабинет, прищурив глаза от лучей солнца, которые пробрались сквозь тучи и заполнили всё помещение. Клинтон повесил пальто в специальное отделение. И, присев в кресло, с задумчивым видом приставил палец к подбородку.

Грейс, хоть и отвергала его достаточно долго, но точно не ушла бы просто так. Вариант, что она пожалела о сделанном, он не рассматривал. Это невозможно, если вспомнить её грустные глаза, когда она покидала его. У неё явно были какие-то проблемы. Эта девушка просто кремень. Она не принимала помощь. Она даже не задумывалась, что кто-то может оказать ей эту помощь. И Клинтон должен был каким-то образом узнать, что нужно для неё сделать. Пора юной леди привыкнуть, что он станет разделять её невзгоды. Даже если она вновь отвергнет его. Он найдет лазейку, чтобы вновь поймать эту изворотливую упрямицу в свои сети.

Услышав тихий стук в дверь, Клинтон отозвался и разрешил войти. Джоан модельной походкой прошлась по его кабинету, будто по подиуму, и аккуратно поставила на стол чёрный крепкий кофе с одной ложкой сахара.

— Благодарю, — это всё, чего она удостоилось в ответ.

— Ты сегодня неразговорчивый, — Джоан никак не могла понять, что с ним. Его обычная манера задабривать её комплиментами, улыбаться и заигрывать куда-то мгновенно исчезла.

— Милая, у тебя дел нет? — строго бросил Клинтон, посмотрев на секретаршу. — Принеси мне отчёт за этот месяц.

Джоан скривилась, понимая, что зря полезла под горячую руку. Теперь-то придется отложить просмотр интернет-магазинов. Это опечалило.

— Как скажете, мистер Норфолк, — фыркнула Джоан. — Я могу идти?

— Иди.

Ещё через час Клинтон принял нежданного гостя. Джоан оповестила о приходе человека, появление которого в этом здании стало неожиданностью.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл молодой парень. Он прошёл, неловко опустив голову вниз. Клинтон отметил сколько ссадин было на его лице. Выглядел парнишка действительно плохо. Если не брать во внимание его лицо, то смотреть было сложно даже на неопрятную одежду. Поношенные затёртые желтоватые джинсы. Неаккуратно заправленная футболка. Неприглядную картину завершала порванная куртка, покрытая тёмными неизвестными пятнами, похожими скорее на кровь. Всё это напоминало стиль бездомного.

— Что привело тебя сюда, Кевин Смит? — спросил Клинтон, заинтересовавшись в его визите. — Сомневаюсь, что ты принёс долг.

Кевин медленно приподнял голову, тяжело дыша. Его лёгкие казались тяжелей килограмма кирпичей. Люди Клинтона Норфолка, а следом и громилы Райта Эванса постарались на славу.

— Нет, — тихо говорил Кевин, скрестив пальцы внизу и боясь пошевелиться. После стольких неудач он со страхом мог говорить с такими, как Клинтон или Райт. — Я пришёл договориться.

Клинтон удивлённо приподнял брови. Это было, конечно, не то, что он хотел услышать, но тоже показалось весьма занимательным.

— Продолжай.

Клинтон улыбнулся. Что ему может предложить этот несчастный?!

— Я разбил машину. Вашу машину. Знаю. Вы хорошо напомнили, — сказал Кевин и встретил на лице Норфолка лишь усмешку. — Я не могу выплатить за неё деньги. Но есть кое-что получше.

— Лучше денег? Это шутка? — спросил Клинтон и положил руки на подлокотники своего трона.

— Нет, поверьте. То, что я скажу, стоит дороже. Вас это касается непосредственно, — сказал Кевин, округлив глаза, которые до этого казались грустными. — Поверьте.

— Я внимательно слушаю.

Кевин сделал паузу и продолжил:

— Вы обещаете, что простите мне долг, если я расскажу это?

— Сначала говори. Я подумаю, — бросил Клинтон, прищурившись и оценивающе глядя на человека, который собирался с силами, чтобы что-то ему сказать.

Кевин дрожал, будто его сейчас снова повалят на пол и выпотрошат почти до смерти. Он даже шороха боялся.

— Вы некоторое время были в очень опасной игре, — начал Кевин, следя за реакцией Клинтона. Казалось, Норфолка это заинтересовало. — Моя фамилия Смит. У кого ещё такая? У Грейс.

Клинтон замер, уставившись на Кевина. Он пытался осознать простые вещи, сказанные этим парнем. Грейс — сестра этого глупца? Быть не может! Зачем было скрывать подобный факт? Или же она его жена?

— Она моя сестра, — будто прочитав мысли Клинтона, пояснил Кевин. — Ваша мать не принимала Грейс на работу. Она сама пришла и представилась ассистенткой, прогнав настоящую кандидатку на эту должность, — продолжил Кевин. Он видел, как Норфолк медленно приходит в себя после шока. — Зачем она сделала это? Потому что Райт Эванс послал её шпионить за Клинтоном Норфолком.

Внутри стало почти пусто. Клинтон больше ничего не ощущал. Ничего, кроме испепеляющей злости. Изначально он пытался опровергнуть слова этого бедолаги. Но если сопоставить все за и против, то можно предположить, что Кевин не солгал. То, как Грейс вела себя в его доме. То, как его концепция непонятным образом перешла в руки Райта. То, как она улизнула этой ночью. Всё приобретало новый смысл. Ещё и Райт замешан в этой истории. Человек, которого он считал неплохим товарищем и честным конкурентом по бизнесу. Двойной удар.

— Грейс прикидывалась ассистенткой, чтобы больше узнать. Ей стала известна какая-то тайна. Ваша, разумеется, — сказал Кевин.

Клинтон резко посмотрел на него из-под насупленных бровей. Тайна о том, что он убийца, в руках Грейс.

— И Райт сейчас хочет заполучить эту информацию. Не знаю, когда Грейс расскажет ему, — проговорил Кевин, утаив тот факт, что Грейс сегодня напрочь отказалась предавать Клинтона.

Повисла тишина. Клинтон просто молчал, обдумывая каждое слово этого парня. Кевин стоял, ощущая неловкость. Он всё ещё ожидал какого-то удара.

— Можешь идти, — неожиданно бросил Клинтон.

— Вы простите мне долг? — в глазах Кевина поселилась надежда.

— Да. Больше никогда не попадайся мне на глаза.

Два часа спустя

Грейс поправила свою одежду и, выпрямившись, перевела затуманенный взгляд на Клинтона. Он быстро отошёл к окну и посмотрел куда-то вдаль. Она не могла понять, ненавидит ли его за то, что он только что сделал. Наказал самым больным для неё способом. Будто зверь он овладел её телом и не желал быть менее грубым. Теперь в душе Грейс образовалась глубокая рана. От того, что сделала Клинтону, и от того, что сделал ей он.

Она не могла отвести от него взгляда. Грейс понимала, что зря связалась с таким, как Клинтон. Он беспощаден к врагам. Собственный пример стал тому подтверждением. И ведь это было только началом.

— Как? — спросила Грейс. — Как ты узнал?

Он долго молчал, а потом повернулся и посмотрел в её грустные глаза.

— Твой брат, — ответил Клинтон, изучая её реакцию.

Грейс будто ударили хлыстом. На её лице отразился шок. Такого ответа она точно не ожидала. Кевин не был для неё настоящим братом, который в любой момент поддерживал и защищал, но Грейс не могла даже представить, что он предаст её таким образом. А ведь она не по своей воле занялась шпионажем. Только ради проклятого Кевина! И от него же получила приговор.

Теперь Грейс ощущала лишь пустоту внутри. Она даже не злилась на Клинтона. Собственная вина перед ним затуманила глаза и не позволяла ясно увидеть то, насколько сильно он сам не прав по отношению к ней.

— Клинтон, — прошептала она. — Я не хотела…

Она не успела договорить, как он молниеносно преодолел расстояние между ними и крепко схватил её за локоть. Грейс шла за ним, едва успевая. Клинтон остановился, дернув её за руку возле двери. Грейс боялась даже звук издать. Она, будто загнанная в угол лань, с трепетом в глазах смотрела на разъярённого льва.

— Ни слова больше, Грейс Смит! — сквозь зубы процедил Клинтон, прижимая её спиной к двери. — Уверен, ты знаешь, что тебя ожидает. Я не оставлю твою выходку безнаказанной. Больше меня не разжалобят эти голубые невинные глазки. Ты хорошо знала, с кем имеешь дело. Значит, была готова к любому исходу. У тебя не получилось разрушить мою жизнь. Но у меня получится уничтожить твою! Уничтожить всё, что тебе дорого!

Грейс тяжело дышала. Её грудь вздымалась и опускалась так быстро, что, казалось, она прямо сейчас потеряет сознание. Глаза Клинтона не позволяли ей успокоиться. Он смотрел на неё с презрением. Такого взгляда она никогда не видела.

— Если бы ты знал, что мне дорого, то не смог бы это уничтожить! — вырвалось у Грейс, ведь она почти не ощущала настоящей семейной атмосферы. У неё вовсе ничего не было. В последнее время она боялась потерять лишь Клинтона. Пусть не его симпатию, но хотя бы поддержку.

Клинтон не смог понять её слова. Он был уверен, что может поквитаться со всем, что она любила.

— Можешь не стараться причинить мне вред. Ты уже сделал это, — говорила дрожащим голосом Грейс. — Сделал на своём рабочем столе!

В её глазах смешались гнев и печаль. Дрожащим голосом она продолжила:

— Сделал, когда посмотрел на меня таким взглядом. Когда отказался выслушать и вычеркнул из своей жизни.

— Тебя и не было в моей жизни, — резко отрезал Клинтон, одной фразой ранив Грейс, будто острым кинжалом.

Клинтон быстро открыл дверь и указал на выход.

— Запомни, Грейс, ты молча ждёшь моего решения по отношения к тебе. Больше ни слова Эвансу! Поверь, лучше ослушаться его, чем меня, — угроза сочилась из каждого его слова.

— Если бы ты дал мне объяснить, узнал бы, что я и не собиралась отдавать твою тайну в руки Эванса! — с обидой в глазах высказалась Грейс. — Но после твоего поступка я ещё подумаю над этим!

— Подумаешь?

— Да. Не только я должна бояться твоего гнева, Клинтон. Я не дам себя в обиду. Даже если заслужила.

— Грейс, когда я решу, что делать с тобой, ты уже не сможешь думать, — сказал Клинтон. Его тон был таким зловещим, что Грейс вмиг замолчала и больше не проронила ни слова.

Грейс шла вперёд, не замечая никого вокруг, пропуская мимо ушей недовольный голос Джоан и вопрос сотрудника бухгалтерии. Она не обращала никакого внимания на косые взгляды наполненные недоумением. Перед глазами были лишь ненависть во взгляде Клинтона и то, что он сделал.

Грейс вошла в лифт и нажала на кнопку, выбирая первый этаж. Опираясь на мраморные стены, она уставилась в одну точку. Казалось, Грейс пребывала в другом мире и не замечала ничего. Даже неожиданные перепады света. Лишь после того, как лифт резко остановился, не доехав до указанного этажа, она пришла в себя. Мерцание света прекратилось, и спустя минуту он потух.

Грейс часто задышала, оглядываясь во тьме. Она ощутила накатывающую злость на весь мир. Высшие силы будто специально послали ей именно в этот момент все невзгоды. И в довершение к тому, что теперь она потеряла доверие Клинтона, обычная остановка лифта стала катастрофой. Грейс бросила на пол сумку и медленно сползла вниз по стене, присев на корточки. Слёзы хлынули из глаз и тихие всхлипы мешали полноценно дышать. Появилось дикое желание, чтобы этот лифт не просто остановился, а упал в пропасть. У неё не осталось сил бороться со всеми, кто её окружал. Казалось, весь мир ополчился против неё одной. Это чувство убивало изнутри и заставляло мысли становиться пагубными.

Детский страх темноты, который до этого возраста сопровождал её, оказался ничем по сравнению с тем, что пережила Грейс после того, как правда стала известна Клинтону. В один момент она открылась ему и обрела всё. Поддержку, сопереживание, симпатию. И только что в одну секунду всё потеряла.

Стоило всё рассказать первой. Может быть, он бы не так злился.

После осознания того, что упущена возможность всё исправить, ей стало ещё хуже, чем прежде. Если могло быть хуже. Сжав ладони в кулаки, Грейс уткнулась в них лицом, возненавидев и себя, и Клинтона. Он был зол, раздражён и разочарован. Но точно не имел права поступать с ней так. Грубо овладев её телом на рабочем столе, он проявил свою жестокость. Использовал и выбросил. Это просто дикое обращение с хоть и провинившейся, но всё же девушкой. Его нельзя было назвать джентльменом. И уж точно герцогом.

Предательство Кевина, нелюбовь родной мамы, страх увидеть вновь Стива, злоба Райта Эванса, угрозы Маргарет Норфолк и ожидания неизвестного ответа от Клинтона вылились в одну сплошную чёрную полосу. И идти по ней Грейс больше не хотела. Она устала. Сил для борьбы со всеми больше не было. Невозможно идти в гору, когда ты совершенно одна.

— Мисс? Вы в порядке?

Грейс с трудом подняла голову, будто она была тяжелее грозди камней. Дверь лифта оказалась открытой, а на неё смотрели несколько работников компании. Когда лифт заработал и как быстро он спустился на первый этаж, Грейс не знала. Всё её внимание было отдано другим мыслям.

Она взяла сумку, крепче сжимая её, чтобы не выронить. Сил в руках почти не чувствовалось. Медленно поднявшись, Грейс шагнула вперёд, не проронив ни слова. Под сопровождающие её взгляды она прошла вперед, не оборачиваясь на штаб-квартиру NorfolKton General Company.

***

— Девочка, ты выглядишь плохо, — проговорил пьяница Джон, обращая внимание на соседку.

Грейс шла будто привидение. Ничего вокруг не видела и не слышала. Лишь после того, как бесцеремонный Джон толкнул её в плечо, она резко повернула голову в его сторону.

— Чего тебе? — спросила Грейс безжизненным тоном.

— Такой несчастной я тебя ещё не видел. Что пошло не так? Расскажи Джону. Джон не защитит, но даст совет, — нахмурившись, проговорил он. Речь его для убедительности активно сопровождалась жестами.

Но Грейс продолжала идти и остановилась лишь у входа в свой дом.

— Спасибо, Джон. Но здесь мне никто не поможет, — пробормотала она, опустив голову.

Джон посмотрел на её юное красивое личико. Она скривила губы, будто пыталась сдержать слёзы.

— Эй, девчонка, не сдавайся, чтобы там ни было! — грозно бросил Джон.

— Я сдаюсь, — прошептала Грейс, прислонившись спиной к колонне.

— Дура. Кто же такую ранимую девку обидеть посмел? — говорил Джон, но подбирать слова он точно был не способен.

Грейс привыкла к бестактности соседа. Но его порыв помочь она оценила. В этот миг ей бы точно не помешала поддержка. И одна мысль о том, что вместо Джона помогает Клинтон, на миг почти окрылила и наполнила тело приятным теплом. Но ему на смену вместе с горькой правдой тут же пришёл холод. Холод от того, что Клинтона с ней не было.

— Джон, не переживай. Скоро я оправлюсь, и ты больше не увидишь меня такой, — безнадёжно сказала Грейс. Она сама очень сильно сомневалась в своих словах.

Грейс медленно отвернулась и поднялась по ступеням, едва переставляя ноги. В собственной квартире даже стены, казалось, подавляли её. Здесь царила особенная атмосфера. И эта особенность её заключалась в том, что хуже места Грейс и представить не могла.

Она сняла обувь около старой тумбы и прошла в гостиную. На диване сидели Кевин и Дороти. На их коленях были пачки с поп корном, а в руках банка с колой. Они улыбались, просматривая новую комедию по телевизору. Появление Грейс не привлекло их внимание.

— Вы рады? — бросила Грейс.

Лишь после непонятного вопроса родственники соизволили посмотреть в её сторону.

— Рады, что теперь моё существование в любую секунду может закончиться? Тогда-то избавитесь, наконец, от подлой сестры, ужасной дочери!

Кевин закатил глаза и, подхватив двумя пальцами попкорн, подкинул его в воздух и попытался поймать ртом. Дороти внимательно посмотрела на дочь.

— Грейс, я не буду злиться на тебя из-за того, что Кевина вновь избили до полусмерти, — начала она спокойным тоном. — Хотя должна бы. Но сегодня Кевин пошел к Норфолку и защитил себя сам. Твоя помощь не понадобилась. Теперь всё наладилось. И я счастлива, что семья наконец-то выдохнет спокойно.

— О чём ты? — выкрикнула Грейс, с силой сжимая сумку в своих руках. — Теперь цель Клинтона Норфолка не Кевина, а я! Тебе ведь это не важно. Правда?!

Сделав паузу, Дороти ответила:

— Грейс, я не хочу потерять кого-то из своих детей из-за прихотей богачей. Но ты справишься с Норфолком. Сомневаюсь, что такой влиятельный человек, как он, пошлёт своих людей избивать юную девицу.

Грейс разочаровано покачала головой, вспоминая, что тот, о ком так говорила мать, уже сделал сегодня.

— Нет. Он на это не пойдёт. Но поверь мне, Клинтон может сделать мне несколько раз больнее словом, чем силой.

Дороти пыталась понять, что пытается донести ей дочь. Но спустя мгновение громко захохотала.

— Ты хоть понимаешь, как глупо звучит твоя обида? Словом, значит, тебя могут ранить. На брата своего посмотри. На нём нет живого места. Вот что значит быть раненым, дорогая.

Грейс до боли прикусила нижнюю губу, сдерживая бурлящие эмоции. Она пылала изнутри. Ненависть, злость, обида, страх воссоединились воедино. Хотелось лишь одного: забиться в угол и, будто мышь, не выползать из своего заточения.

***

День первый

Грейс провела всё время в своей пустынной тихой комнате. Молчание изнуряло её. Но и говорить ни с кем не хотелось. Раньше было невозможно представить, что всё сложится именно так. Оказалось невероятно сложным прийти в себя после того, как правда открылась Клинтону. Грейс понимала, что надо ожидать от него наказание, но это вовсе не пугало. После того, как она потеряла поддержку Клинтона, стало уже плевать, что он сделает.

День третий

К Грейс наконец пришло понимание, что сидеть в своей комнате, уставившись в потолок и ненавидеть себя за то, что делала, работая на Райта Эванса, — это последнее, чем стоит заниматься. Да, теперь было хорошо знакомо, что это значит — уничтожать себя изнутри. Но даже разумные мысли, которые посещали голову, не принимались во внимание. Как-то улучшать своё положение не хотелось.

День четвертый

Грейс собралась с силами и вернулась на старую работу. Находился магазин, в котором она была продавцом-консультантом на первом этаже их дома. Далеко ходить не довелось. Стоило просто спуститься. Дороти Смит была продавцом в этом месте. Её общество вовсе не радовало. Но Грейс решительно настроилась не обращать на мать внимания, пропускать мимо её бурчание и просто работать. Первым, что она сделает, получив первую зарплату, станет снятие комнаты. Где-нибудь подальше от мамы и брата.

День седьмой

Остановившись на пороге магазина, Грейс выдохнула. Тёплое дыхание растворялось в холодном воздухе, напоминая дым. Она всмотрелась вдаль и потёрла руки, чтобы согреться. Тёмный вечер казался таким же, как всегда, но что-то точно изменилось. Этого «что-то» не было видно, но оно витало в воздухе. Атмосфера ощутимо изменилась. Чувствовался мрак и грусть. По тротуару ходили уставшие люди, и, казалось, все перестали улыбаться. Возможно, Грейс просто не замечала никого из тех, кто действительно радовался каждой секунде жизни. Сейчас ей было это совсем чуждо. Будто случился всемирный потоп, который поглотил лишь её одну. Ничего хорошего она не ощущала. Лишь ждала. Ждала, когда придёт Клинтон, чтобы проучить её. Он не тот, кто оставит это безнаказанным. Или же на пороге появится Райт. Или Стив. Трое мужчин готовые просто уничтожить её. Ожидание неизвестности — одно из самых неприятных и скользких ощущений.

День девятый

Грейс поставила на полку несколько свежих йогуртов и забрала уже просроченные. Засмотревшись в одну точку, она застыла, как статуя. И не сразу заметила голос позади.

— Вы слышите меня? — проговорил мужчина.

Грейс резко обернулась в надежде увидеть единственного человека, который не вызывал в ней негатива. Но это был не он. Странно, что не получилось возненавидеть Клинтона после его поступка. Но она совсем не чувствовала, что должна отомстить. Совсем.

— Вот эти яблоки выглядят старыми, — пробубнил пожилой мужчина.

Грейс закатила глаза, не желая объяснять ему, что с продуктом всё в порядке.

— Как можно продавать такие яблоки? — возмутился мужчина и стукнул по плитке тростью.

— Эти яблоки нормальные, — проговорила Грейс. — Такой сорт.

— Ерунда! — фыркнул мужчина, разглядывая яблоко в своей руке. — Вы сами посмотрите только! Отвратительно!

Он протянул ей жёлтое яблоко и нахмурился.

— Если не нравится, положили бы назад и вышли, — нервно бросила Грейс и бесцеремонно направилась вперёд, не оборачиваясь шокированного её словами мужчину. Он недовольно посмотрел ей вслед.

Грейс поймала на себе взгляд Дороти, которая точно всё слышала. Она разочаровано покачала головой и несколько раз цокнула языком, показывая, как нехорошо так обращаться с клиентами.

Грейс отвернулась от матери и остановилась около стенда с кофе. Она стояла, скрестив руки на груди, и почти не шевелилась целый час. Но время для неё шло быстро, потому что голова была забита множеством мыслей. Только плохих и угнетающих мыслей. Когда она подумала, что её позвал Клинтон, внутри будто что-то расцвело и в один момент снова завяло, как только стало понятно, что это не он. Внутри появилось непривычное ощущение. Казалось, несколько секунд радости прорвались сквозь тьму в её сердце. Они были прекрасны. И хотелось испытать их вновь и вновь. Жаль, что это стало невозможным. Клинтон наказал её своим молчанием. Или ожиданием неизбежного. Он будто бы ничего и не собирался делать для ответа на её предательство, но она ещё никогда не была подавлена больше, чем теперь.

Грейс пыталась возненавидеть его за тот поступок, который Клинтон позволил себе в кабинете. Он взял её силой! Гадко, противно. Она не давала согласия, но ему было плевать. Да. Но это не смогло заставить Грейс отвернуться от Клинтона. Разве что оставалась злость, испепеляющий гнев, которые так сильно хотелось выплеснуть на Клинтона. Как никогда раньше. Он даже не захотел выслушать её. Как можно сделать выводы, не дав обвиняемому право на слово? Вспыльчивый, эмоциональный и несправедливый человек!

— Грейс! — громко выкрикнула её имя Дороти.

Она нехотя подошла к матери, которая стояла за кассой. Дороти смотрела в сторону, и взгляд у неё был удивлённым. Даже испуганным.

Грейс проследила за направлением материнского взгляда и уставилась в окно.

— Что это значит? — спросила Дороти с нотками беспокойства в голосе.

Грейс уже ничего вокруг себя не слышала. Она будто в один момент очутилась в своём мире, где оказалась глуха. В этом мире было видно лишь то, как под окнами остановились пять чёрных машин марки Норфолктон.

— Что за делегация? — спросила молодая клиентка магазина, тоже уставившись в окно.

— Грейс, не дай им снова тронуть Кевина! — затараторила Дороти.

Грейс наконец отвела взгляд от окна и косо взглянула на мать. Своим беспокойством за любимого сына Дороти раздражала ещё больше. Грейс способна стать стеной и защитить Кевина своим телом? Глупость.

Грейс медленно пошла вперёд, боясь даже сделать вдох. Клинтон, наверное, вновь послал своих людей делать чёрную работу. И чего стоило ожидать? Того, что схватят и закопают где-то в лесу? Нелогично. Тогда бы приехали его люди на одной невзрачной машине. А весь этот торжественный кортеж мог свидетельствовать лишь об одном: о том, чего Грейс так долго жаждала и так сильно боялась. Здесь Клинтон.

Она едва смогла открыть дверь, чтобы выйти. Руки будто стали чужими и совсем не слушались. Грейс остановилась на тротуаре около магазина, через окно которого выглядывала Дороти и несколько покупателей. Всех так сильно интересовало, что за ерунда происходила. В их бандитский бедный квартал пожаловали такие люди.

Грейс застыла и совсем перестала чувствовать собственное тело, когда увидела немого охранника Грегора. Высокий, широкоплечий мужчина открыл дверцу деловой машины производства NGC, из которой, поправляя воротник своего пиджака, важно вышел Клинтон. Он сразу увидел Грейс, секундой ранее почувствовав её взгляд на себе.

Она прерывисто дышала и была похожа на испуганного зверька. Она ждала этот момент, но точно не была готова к нему.

Взгляд Клинтона ранил сильнее ножа.

Норфолк уверенным шагом приблизился к ней. На небольшом расстоянии от него находился Грегор. Возле каждой сопровождающей его машины, сложив руки, стояли охранники.

Грейс громко сглотнула и подняла взгляд. Клинтон был так близко. Появилось ощущение, что она не видела его целую вечность. Она вдохнула такой знакомый аромат его одеколона и едва сдерживала улыбку. Но этому было не время и не место. Он пришёл не для того, чтобы обнять её и больше не отпускать.

— Грейс, — проговорил он.

Она прикусила нижнюю губу. Грейс сама себя пугала. Даже то, как он произносил её имя, казалось ей сплошным удовольствием. Безумие.

— Зачем ты приехал? — сухо бросила Грейс, тщательно пряча свою радость от встречи с ним.

— Сложно догадаться? — Клинтон приподнял одну бровь.

— Чтобы уничтожить меня.

Клинтон некоторое время молчал. Он просто смотрел на неё, будто на свою добычу. В его взгляде появилась враждебность хищника.

— Ты уже уничтожена своей ложью, — уверенно заявил Клинтон, всматриваясь в её голубые глаза, холодно смотревшие на него. — Приехал, чтобы лично объявить тебе о своём решении.

Клинтон недоговорил. В его плечо совершенно неожиданно полетела пустая жестяная банка.

Все его охранники резко потянули руки во внутренний карман пиджака и, достав оружие, нацелились на бедолагу Джона.

Пьяница от страха резко поднял руки вверх. Его взгляд был до ужаса перепуганным. Рот открылся от шока.

Клинтон жестом приказал своим людям не делать резких движений. Он перевёл взгляд на мужчину, который выглядел скорее как бездомный.

— Ты что себе позволяешь? — спросил Клинтон. Он не был зол, скорее удивлен, что кто-то осмелился бросить в него банку.

Джон оглянулся, рассматривая охранников в чёрных костюмах, которые нацелились дулами пистолетов на него одного. Он молчал.

— Клинтон, пожалуйста. Они пугают его, — взмолилась Грейс, искреннее переживая за Джона.

Клинтон приказал опустить оружие. Охранники мгновенно повиновались.

— Ты, — бросил испуганный Джон, кивнув в сторону Клинтона. — Это ведь ты обижаешь эту ранимую девку Грейс Смит. Думаешь, если ты президент, тебе всё позволено?

Клинтон не спешил с ответом. Он взял паузу для того, чтобы расплыться в насмешливой улыбке после осмысления этих слов.

— Президент? — переспросил Клинтон. — Вы ошиблись, уважаемый.

— Нет. Не ошибся. Ты же привозил девку поздно домой на этих своих дорогих машинах, — Джон кивнул в сторону ряда автомобилей Клинтона. — Она молодая и глупая! Повелась! Но не надо её обижать. Она хорошая.

Грейс тепло улыбнулась, исполнившись благодарности к Джону. Никто бы и никогда не вступился за неё, увидев столько чёрных пугающих машин и грозных охранников с пистолетами. Вся эта картина больше напоминала кадр из боевика. Но самый обычный пьяница не побоялся и вступил в спор с самим Клинтоном Норфолком. Для этого ему понадобилось немало решительности и бесстрашия.

— Хорошая, — проговорил Клинтон. — Очень хорошая. Но не для меня, видимо.

— Клинтон, почему ты не желаешь меня выслушать? — спросила Грейс. В её голосе звенело отчаяние. Она уже не знала, как переубедить его. Он был настолько упрямым, что казалось безнадёжным занятием что-то доказывать такому человеку.

— Грейс, замолчи и внимательно слушай меня, — перебил Клинтон приказным тоном. — Ты продолжишь работать моей ассистенткой. Но теперь будешь докладывать Райту то, что скажу я. Если попробуешь ослушаться, обещаю тебе не посмотреть на то, что ты девушка. Будешь испытывать муки хлеще, чем любой мужчина.

Грейс чувствовала, как начинает закипать изнутри. Она знала, что он будет угрожать,но точно не могла представить, что сама станет так сильно сопротивляться.

— Хочешь запугать меня? — вырвалось у неё. — Не сможешь! Уже достаточно сделал!

— Вздумала дальше оспаривать мои слова, вместо того, чтобы закрыть наконец-то свой лживый рот?! Нет, сладкая моя, больше этот номер не пройдёт. Твоё неповиновение станет большой бедой для тех, кто тебе дорог. Итак, урок первый.

Клинтон кивнул в сторону Джона. Грегор не вытаскивал пистолет из пиджака. Один удачный маневр, и оружие было совершенно не видно, чтобы избежать камер наблюдения. Щелчок и глухой, почти бесшумный, выстрел из глушителя.

Джон застонал, схватившись за колено. На его и без того тёмных от грязи штанах бордовое пятно от крови теперь не ярко выделялось. Он быстро присел на землю и мужественно скрывал в горле крик боли.

Грейс испуганно вскрикнула, не зная, куда ей деться. Бежать к Джону, чтобы помочь, или же выругаться на Клинтона. Второй вариант сейчас привлекал больше.

Она изо всех сил толкнула его в плечо, уставившись яростным безумным взглядом в его бездушные и жестокие глаза.

— Ты совсем рехнулся?! Как можно, Клинтон? Я не знала, что ты настолько отвратительный и гадкий человек! За что? За что ты тронул его? За что? — она кричала во всё горло, не контролируя эмоции. — Да кто ты такой, чтобы решать, кому получать наказание, а кому нет? Пусть тогда это буду я! Не трогай невиновных!

Клинтон резко схватил Грейс за руку и потянул на себя. Она вмиг замолчала, словно совсем разучилась говорить. Но всё, что Грейс испытывала, было написано в её глазах. Она смотрела на него, как на злейшего врага.

— Я больше не трону тебя, Грейси, — прошептал он. — Не причиню боль. Но ты будешь страдать. Не физически, а морально. Это гораздо хуже.

Клинтон на мгновение прикрыл глаза, вдыхая аромат её волос. После секундного помутнения рассудка, когда внезапно вспомнилось, сколько нежности в нём разбудила эта девушка, он резко отпустил её, отступив назад.

Не оборачиваясь, Клинтон направился к своей машине.

Он бросил на ходу лишь одну фразу:

— Завтра жду тебя в офисе. Посмей только опоздать.

Грейс затаила дыхание и вовсе забыла о Джоне, который скривился, сидя на холодном асфальте. Она стояла и смотрела вслед отъезжающему кортежу из пяти солидных машин. Буря эмоций наполняла её, заставляя гневаться на весь мир за то, что всё равно не получалось испытывать ненависть к проклятому Клинтону Норфолку!

Комментарий к Глава 14

❄ ❅ ❆

Знаю, что запоздала с главой. Простите-извините))

Дорогие, надеюсь ваш Новый год прошел удачно. Или ещё не прошел и всё ещё продолжается… как у меня, например ;))

С праздниками вас ❤

❄ ❅ ❆

========== Глава 15 ==========

Рана Джона оказалась совершенно не глубокой. Всего царапина. Хоть одна хорошая новость за последнее время. Или Грегор был плохим стрелком, или же он выполнил задание так, как того хотел Клинтон. Для первого предупреждения достаточно и этого. Грейс больше не станет спорить с Клинтоном. Она очень сильно постарается. Хотя это сложно. Сложно молчать и внимать каждому его слову. Это за гранью фантастики. Но чтобы не навлечь проблем на Джона, надо пересилить себя. Надо, как и все, начать бегать перед Клинтоном на цыпочках. Он ведь так любит, когда его приказы просто выполняются. Без возражений. Молча.

С наступлением утра Грейс чувствовала внутреннюю тревогу. Всю ночь она не могла спать, опасаясь приближения того времени, когда ей придётся снова идти в NGC.

Тот самый миг настал, и вот она уже стояла перед входом в главный офис. Десять дней без этого места показались годом. Она вновь делала шаг вперёд с той самой дрожью в коленках, как это было в первый раз. Оказавшись внутри и проходя мимо работников, многих из которых уже знала лично, Грейс здоровалась робко, как с незнакомцами.

Происходили слишком резкие перепады. Работая здесь, она ощущала себя на вершине олимпа, а когда вернулась в магазин, то будто вновь упала на дно. И вот теперь снова получилось резко вспорхнуть вверх. Ассистентка важной персоны и продавец консультант в продуктовом отделе — несовместимые должности. Как небо и земля.

На двадцатом этаже Грейс показалось, что ещё чуть-чуть, и она перестанет дышать. Видеть Клинтона — вот чего она боялась. Он, и правда, был невероятно опасен в гневе. Она знала, на что идёт. Видела, как он расправлялся со своими врагами. Тогда Клинтон был с ней нежен. Он пытался заботиться о Грейс. Хотел защищать от всех. В первую очередь, от Стива. Теперь же на месте его врага оказалась именно она. И это пугало. До дрожи в теле и до помутнения в глазах.

— Кто это к нам пожаловал?

Джоан улыбалась, откинувшись на спинку стула.

— Я надеялась, что больше тебя не увижу.

— Взаимно, — сухо ответила Грейс, повесив свое пальто в шкаф с зеркальной дверцей.

Она присела на своё место и на мгновение застыла. Дала себе время на адаптацию. Разглядывая светлое помещение и открывающийся вид с двадцатого этажа на величественный Таймс Сквер.

— Клинтон у себя? — спросила Грейс, повернув голову.

— Он так рано не приходит. Будто ты не знаешь.

Грейс надеялась, что Клинтон не придёт. Если раньше он оказывал ей поддержку, то сейчас ожидание его сопровождалось непрекращающимся страхом. А ведь Грейс никогда не была пугливой. Но теперь иначе быть не могло. Он действовал на неё особенным образом. Будто диктатор, ослушаться слова которого было бы преступлением.

— Доброе утро, — прозвучал знакомый для Грейс голос. Он принадлежал тому самому Дилану, который смог вывести её из себя. — Грейс, тебя долго не было.

Она изучала его улыбчивое лицо. Потом посмотрела ниже. В его руках обнаружились две красные папки.

— Дилан, — сказала она.

— Мистер Байрон, — поправил он её.

Грейс замешкалась. Она поняла, что здесь происходило. Дилан добился своего и стал аукционером компании. Далеко пойдёт с такими требованиями.

— Ладно. Мистер Байрон, — бросила Грейс и небрежно отвернулась, продолжая погружение в свои мысли. Но новый совладелец компанией явно был недоволен её не самым любезным поведением.

— Грейс, будь добра сделай мне кофе, — сказал Дилан и указал рукой в направлении своего кабинета.

Грейс не растерялась:

— Ваша секретарша не я.

— Но работаешь на меня. И плевать, чья ты секретарша.

— Я работаю на Клинтона Норфолка, — Грейс говорила быстро и чётко, не позволяя ему и слово вставить. — Вы, мистер Байрон, тоже работаете на него со своим минимальным пакетом акций. Уверены в своём праве что-то требовать от сотрудников мистера Норфолка?

Дилан не мог найти ответ и вместе с Джоан просто уставился на Грейс.

— Рад, что ты помнишь, на кого работаешь, — прозвучал за её спиной голос Клинтона.

Дилан быстро сделал шаг в сторону, чтобы увидеть владельца компании.

— А то мало ли, кто ещё даёт тебе задания, — проговорил Клинтон, вновь задевая Грейс.

Она молчала. И в отличие от Джоан не стала даже приветствовать его. Ей помешал или страх, или злость.

— Джоан, тебе пора отдохнуть. Отдай свою работу этой леди, — сказал Клинтон и, бросив взгляд на шокированную Грейс, направился в свой кабинет.

— Чем ты так ему не угодила? — улыбнувшись, поинтересовался Дилан.

— Тем, что на свет родилась! — нервно бросила Грейс.

Она перевела взгляд на Джоан, которая с ослепительной улыбкой тут же передала сначала стопку бумаг, а потом и маленький листок с расписанной на этот день работой. Теперь эти дела перешли в руки Грейс.

***

День казался настоящей пыткой. Клинтон давал ей задание, когда она ещё не успела выполнить предыдущие. И если ему что-то не нравилось в её записях, он немедленно отправлял переделывать. А ему всё не нравилось! Грейс казалось, что у неё скоро пойдёт пар из ушей. Так сильно её ещё не раздражали. Интересно, что же дальше? Этот кошмар на работе явно не всё, на что способен Клинтон. Дальше будет хуже. В этом можно не сомневаться.

Грейс присела на стул, сразу же после того, как отнесла отчёты на пятый этаж. Она запустила руки в волосы, положив локти на стол, и тяжело выдохнула.

Джоан провела пальцем по своему смартфону и невзначай взглянула на уставшую и измученную Грейс.

— Принеси кофе Клинтону, — бросила она.

Грейс откинулась на спинку стула и нехотя повернула голову.

— Он не говорил.

— А ты всё равно сделай. Порадуй начальника.

— Ещё что сделать, госпожа? — сарказм прозвучал в голосе Грейс. Она с трудом находила силы, чтобы сохранять самоконтроль. Её мог вывести из себя любой шорох или малейшее кривое слово. — Встань и сделай, если так хочешь радовать своего превосходного начальника.

Джоан сделала паузу и на мгновение о чём-то задумалась, глядя в одну точку. Грейс насторожил её вид. В её голове словно рождался какой-то грандиозный план. Хитрые глаза буквально заблестели.

— Нет проблем, — Джоан уже собралась подниматься с кресла, но Грейс резко опередила её. Пусть лучше не суётся к Клинтону. Видеть её рядом с ним совсем не хотелось. А ещё хуже — это представлять то, что они могут делать за дверью в его кабинете. Джоан ведь ещё та соблазнительница. А Грейс, даже закипая от злости на Клинтона, всё же не переставала его ревновать.

— Ты сегодня отдыхаешь, — прервала она порыв Джоан и сама с поспешностью направилась туда, где располагалась небольшая рабочая кухня.

Но хитрый взгляд этой особы перед уходом поймать удалось. Причина его появления оставалась неизвестной. Джоан была сама себе на уме.

Кофе Грейс заваривала внимательно, чтобы не нашлось к чему придраться. Чёрный, с одной ложкой сахара — всё, как любил Клинтон. Она добавила лишь несколько капель сливок, вспомнив, что он пил у себя дома. Джоан точно не знала такой приём. А Клинтона он должен был удивить.

Поставив чашку на поднос, довольная собой Грейс направилась в кабинет начальника.

Постучав два раза, она получила разрешение войти. С улыбкой на лице Грейс открыла дверь и тут же замерла, как ледяная статуя. Клинтон обнаружился, как всегда, в своём королевском кресле, а на углу стола сидела длинноногая блондинка. На ней была юбка. Но эта вещь скорее напоминала пояс. Длина не позволяла назвать её настоящей юбкой.

Они оба посмотрели на остолбеневшую ассистентку.

— Грейс, если ты забыла, зачем пришла, то выйди, хорошо подумай, а потом повтори попытку, — бросил Клинтон.

Грейс быстро шагнула вперёд. Теперь-то понятно, почему так улыбалась Джоан. Она хотела, чтобы ассистентка увидела своего начальника с какой-то расфуфыренной дамочкой.

Поставив чашку на стол, Грейс холодно произнесла:

— Ваш кофе, мистер Норфолк.

— Клинтон, я не помню эту девушку. Кто она? — спросила миниатюрная красотка, приветливо улыбнувшись.

Взаимной улыбки от Грейс она не получила.

— Моя ассистентка. Это неважно, — Клинтон махнул рукой, словно Грейс была предметом мебели.

— Как это неважно? — проговорила девушка, ослепительно улыбнувшись. — Я Андриана. Рада познакомиться.

Андриана. Грейс поняла, кто эта леди. Когда-то она отправляла ей цветы от имени Клинтона. Прекрасно, теперь она знакомится с любовницами Клинтона. Что дальше? Одно это уже держало Грейс на грани. Она дико ревновала! И это было отвратительно. И это пожирало её изнутри!

— Грейс, — она едва смогла выдавить своё имя и искуственно улыбнулась.

Клинтона было сложно обмануть. Он едва заметно усмехнулся, заметив, какую реакцию вызвала у Грейс его прекрасная знакомая. Или чуть больше, чем знакомая.

— Ты очень милая, — проговорила Андриана, почувствовав напряжение, возникшее между ними.

— Не делай поспешных выводов, — ответила Грейс, не замечая, как её вежливая улыбка стала походить на оскал маньяка.

Андриана взяла паузу. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что милая ассистентка вовсе не с добром пожаловала. Адриана решила тоже вступить в игру.

— Понятно, — бросила она, спрыгнув со стола. Она медленно подошла к Клинтону и положила руку на его плечо, облокотившись на кресло. — Тогда ты можешь идти.

Приказы любовниц Грейс ещё не приходилось исполнять. Это не было особенно оскорбительным, но она всё равно почувствовала себя сильно униженной.

Грейс задержалась взглядом на Адриане. Справляться с этим ужасным чувством, которое так напоминало ревность, уже не получалось. Этого Грейс и боялась. Боялась, что влюбится вновь и будет страдать от невзаимности.

Клинтон не мог отвести взгляда от её лица. Как бы Грейс ни пыталась скрыть свою неприязнь к происходящему, у неё это не получалось. Выглядела она уставшей и злой. Как голодная одинокая волчица. На мгновение он подумал, что ему жаль её. Но эти мысли сразу же испарились, стоило лишь вспомнить о её предательстве.

Грейс медленно перевела взгляд на Клинтона. Теперь в её глазах помимо ярости читалась грусть. Она смотрела на него так, будто до глубины души обиделась. У неё не было на это права. Но она не могла контролировать эмоции.

— Выйди, — бросил Клинтон после минутного обмена взглядами.

***

Остаток дня Грейс провела за кучей бумаг и статей. Приходилось бегать с этажа на этаж, выполняя не только работу Джоан, но и помощников некоторых менеджеров. Настолько уставшей ещё никогда не доводилось себя ощущать. И предъявить Клинтону ничего нельзя было. Грейс понимала, зачем он делал это. И у неё не было выбора. Любое сопротивление могло навредить. Если не ей лично, то другим людям. А это куда ужаснее и непозволительнее.

Грейс казалось, что последней каплей должно было стать прощание Андрианы с Клинтоном, когда эта блондинистая гостья чмокнула его в губы. Едва сдерживая внутренний пожар, получилось отвести взгляд и не смотреть на них. Клинтон явно был не против в ответ поцеловать свою очередную пассию. Проклятый ловелас! Вчера спал с одной, сегодня целовал другую, в новостях его показывали с третей. Откуда же у такого занятого человека находилось столько времени на девушек? Да он, наверное, уже родился дамским угодником!

Теперь Грейс ощущала дрожь по всему телу, ведь она была в машине, которая ехала за Клинтоном. И если припомнить дорогу, то они направлялись в его дом. Зачем он решил отвезти её туда — неизвестно. В голове у Грейс рисовалась картина, как она сидела в его подвале пыток вместе с Эллой. От одной этой мысли становилось жутко. Тот подвал, и правда, был создан для того, чтобы свести с ума. Там она будет совсем одна. Как и в жизни. Разница лишь в замкнутом пространстве.

Грейс стало не по себе, когда она вошла в его дом. Охрана Клинтона осталась снаружи. Рядом оказался только он. Теперь они были наедине. Поблизости не промелькнуло ни одной домработницы. Как назло.

— Зачем я здесь? — робко спросила Грейс, выпрямив спину, чтобы казаться увереннее.

— Я не давал тебе право говорить, — строго бросил Клинтон, покосившись на неё.

Грейс испуганно захлопала ресницами.

— Ты решил устроить диктатуру? Мне можно моргать? А как насчёт того, чтобы дышать? Или перестать немедленно? Только скажи, и я беспрекословно выполню.

Клинтон важно скрестил руки на груди и одним взглядом показал, что её сарказм неуместен.

— Жди второй урок, если закрыть рот для тебя слишком сложная задача, — прозвучала от него следующая угроза.

Грейс так и застыла. С полуоткрытым ртом. Она обещала себе больше не спорить с ним. Но вовремя не вспомнила, что нужно делать, чтобы не навлечь на себя проблемы. А точнее, на Джона. Клинтон явно понял, что сосед, который больше походил на бездомного, ей не безразличен. И теперь это стало орудием для его угроз.

— Клинтон, извини. Не трогай никого. Я больше и слова не скажу. Обещаю, — Грейс старалась говорить спокойно и надеялась на его милосердие.

— Хорошо. Я рад, что ты будешь покорной. Не получишь третий и последний урок.

— Что? — её шокировала его бессердечность. — Значит, ты не отменяешь свой чёртов второй урок?

Она стиснула зубы, начиная нервничать.

Клинтон лишь хитро ухмыльнулся.

— А ты думала, я с тобой шучу, сладкая? Будь это мужчина, я бы уже давно уничтожил его, и следа бы не осталось. Но ты девушка. Будешь страдать иначе.

Нахмурившись, Грейс сделала уверенный шаг вперёд.

— И это единственная причина, по которой ты не делаешь мне больно? Потому что я девушка? Так почему не закроешь меня в своём подвале, как Эллу? Скажи, — она говорила с вызовом, внимательно глядя в его холодные, как льдинки, глаза.

Он смотрел на неё, как на чужую, всё время, но после этого вопроса, казалось, Грейс смогла поставить Клинтона Нофролка в затруднительное положение.

— Может потому, что ты чувствуешь ко мне то же самое, что и я к тебе? — бросила провокационный вопрос Грейс, впиваясь в него пробирающим до самых костей взглядом.

Клинтон мгновение молчал, а потом дал резкий ответ:

— Если это чувство ненависти, то да. Взаимно.

Грейс прикусила нижнюю губу, не замечая, как сильно сделала себе больно. Его ответ, казалось, ударил ещё сильнее, чем можно было представить.

Клинтон бросил на неё взгляд, полный презрения, и, отвернувшись, направился в сторону подвала.

Грейс застыла на месте. Предположения оказались верными. Он решил свести её с ума. Страх, казалось, уже так долго преследовал, что она начала привыкать к нему. Пойти против Клинтона было самой большой ошибкой в жизни. Это несомненный факт. И Грейс уже сто раз пожалела о своём поступке. Но всё же, не согласись она на сделку с Эвансом, никогда бы не довелось испытать то удовольствие, которое принесли ей нежные и заботливые объятья Клинтона. Не было бы в жизни того человека, который бы открыл ей глаза. И по сей день она бы бегала за Стивом, не стоящим её усилий. Но вот чего надо было ждать теперь? Теперь, когда реальность оказалась не столь радужной, как хотелось бы?

Клинтона не было несколько минут. Грейс начала переживать ещё больше. Она стояла неподвижно, потирая холодные ладони. Её самочувствие менялось каждую секунду. То бросало в жар, то становилось до дрожи холодно.

Грейс вздрогнула, когда из подвала вышел Клинтон, а за ним, медленно, склонив голову, плелась Элла.

Пленница выглядела хуже, чем тогда, когда они виделись в последний раз. На ней была другая одежда. Какое-то мешковатое платье, похожее на старинную тюремную одежду. Волосы были грязными и запутанными. Лицо казалось потемневшим от пыли. Глаза были красными и опухшими. Грейс не могла смотреть на это без сочувствия и жалости. Она понимала, что её ждет такая же печальная участь.

Элла посмотрела из-под темных бровей на Грейс. Её взгляд наполняли горечь, боль и обида. В её глазах не было жизни. Она смотрела, словно зомби. И это ужасало, напоминая кошмар наяву.

— Хочу, чтобы ты видела, что ждёт тебя, Грейс, — проговорил Клинтон, оперившись рукой на косяк двери.

Он следил за тем, как она смотрела на Эллу. Какой бешеный страх застыл в её глазах! Но почему-то особого удовольствия эта картина ему не принесла. На таком красивом лице должно быть написано только счастье. Не паника. Не отчаяние. Грейс очень быстро завоевала его доверие. А ведь он никогда не торопился кого-то впускать в круг своих людей. Вспоминая те дни, когда она только пришла, Клинтон всё ещё не мог осознать, как так получилось, что именно она привлекла его внимание. Стала так желанна, как никакая другая. Её ангельское лицо вместе с ядовитым дьявольским язычком были притягательной смесью. Он не мог отвести от неё взгляда. И проведенная с ней ночь осталась лишь приятным воспоминанием. Становиться для неё опорой и защитой ему нравилось. Хотелось оберегать Грейс от всех невзгод и никому не давать в обиду. Но всё изменилось. Правда раскрылась, сняв пелену из тайн и лжи, показав истинное лицо обманщицы Грейс Смит.

— Клинтон, почему ты не хочешь выслушать меня? — спросила она, повернув голову в его сторону.

— Потому что мне совсем не интересны твои оправдания. Мне известно, что из страха ты придумаешь самые качественные отмазки. А я больше не поведусь на твои слова.

Грейс тяжело выдохнула, понимая, что на его месте тоже не стала бы верить в свои слова. Это бессмысленно. Она обманула и за это поплатится.

— Ладно. Я готова принять любое твоё решение.

— Сейчас придёт моя семья, и ты просто будешь молчать, усердно разыгрывая ассистентку Клинтона Норфолка. Потом поговорим уже иначе.

— Ты хочешь вернуть Эллу? — с подозрением спросила Грейс.

— Я сказал молчать! — бросил Клинтон.

Грейс пришлось закрыть рот, чтобы не злить его ещё больше. Он был способен слететь с катушек, когда дело касалось мести. Клинтон абсолютно нормальный, хотя немного циничный, слегка самовлюблённый, но всё равно пример мужественности. А если его подставить или хотя бы попробовать перейти дорогу, то можно не дожидаться его гнева, а упростить себе задачу и самому лечь в могилу. Ещё и землей присыпать.

Клинтон прошёл в гостиную и удобно устроился в кресле, достав свой телефон. Он закинул ноги на журнальный столик и набрал номер человека по имени Энтони. Насколько поняла Грейс, это был разговор по работе.

Она же по его приказу просто стояла и ждала. Ждала, когда Клинтон сделает с ней то, что пожелает. Больно быть не должно, но стоило ожидать страха. Клинтон знал её слабые стороны. Он обязательно ими воспользуется.

Она стояла вместе с Эллой в прихожей не меньше часа. Каждая минута казалась пыткой. Клинтон не разрешал даже присесть. Она должна была просто стоять, переминаясь с ногу на ногу. Садист.

Элла не промолвила ни слова. Она была так измучена, что даже не поднимала голову. Зомби, наверняка, пугали бы и то меньше, чем эта женщина. Ей точно понадобится психолог. Без профессионала здесь не обойтись.

Ещё минут через десять, которые тянулись вечностью, входная дверь открылась. Охранник придержал её для знатного семейства. Генри Норфолк вошёл первым. За ним следом появился Уильям. И только потом неспешно вплыла Маргарет.

Клинтон прошёл в прихожую. Картина воссоединение его брата с матерью была трогательной. Уильям смотрел на Эллу с радостью в глазах, но её ужасающий вид заставил сына застыть на месте. Он приложил руку ко рту, будучи не в силах поверить, что так обошлись с его матерью. Через мгновение он поспешно заключил её в свои объятия. Уильям не сдерживал эмоций и проронил слезу счастья. Он наконец-то нашёл мать.

Грейс покосилась на Клинтона. Он оказался чёрствым, как сухарь. Его совсем не тронула эта ситуация. Любой нормальный человек ощутил бы стыд. Но точно не Клинтон Норфолк. Будь то его собственная мать, он бы наверняка не пожалел и её.

После Уильяма Эллу нежно и тепло обнял Генри. Грейс заметила, как оживилась несчастная женщина, когда оказалась в объятиях старшего Норфолка. Они выглядели так, будто нашли друг друга спустя десятилетие. Казалось, что их связывало что-то большее, чем рождение сына. В глазах таилась любовь. И заметить её было не сложно.

После этого чудесного воссоединения Грейс посмотрела на Маргарет. Она была как всегда стойкой. Неспособная на эмоции. Женщина-камень. Но если смотреть внимательно, то можно было заметить, как она искоса поглядывала на Генри и Эллу. С долей ревности. Это не вызывало удивления, ведь Генри так смотрел лишь на Эллу. Она, а не Маргарет, была его музой.

Грейс сама не заметила, как на её лице расцвела улыбка. Глаза Эллы наконец-то засияли. Её щёки стали мокрыми от слёз. Но это точно были слёзы счастья. То, как Элла смотрела на Генри, напомнило Грейс её собственный взгляд. Так она когда-то смотрела на Клинтона.

— Мама, я так счастлив, что ты снова с нами, — прозвучал голос Уильяма. — Спасибо Клинтону за то, что помог тебя найти.

Улыбка резко сошла с лица Эллы. Бывшая пленница покосилась на своего похитителя. Грейс заметила, как она содрогнулась.

— Мама, ты в порядке? — спросил Уильям, тоже заметив её состояние.

Элла лишь кивнула, ничего не отвечая.

Генри повернулся и посмотрел на старшего сына. Казалось, он готов был упасть на колени и благодарить его за «спасение» Эллы.

— Спасибо тебе, Клинтон. Не знаю, что бы делал без тебя, — искренне проговорил Генри, положив руку на сердце. — Лучше сына найти невозможно. Я готов отдать всё за то, что ты вернул её мне.

Грейс подняла взгляд на Клинтона. И вот тут по твёрдой скале прошла трещина. Клинтон явно ощутил дискомфорт после таких важных слов отца. Он замешкался, не зная, что ответить. Грейс даже удивлённо ухмыльнулась, проследив за его поведением. Неужели он ощутил вину? Быть не может.

— Это не меня стоит благодарить, — ответил Клинтон. — Её нашел не я. Элла просто пришла к тому, кто был ближе.

Грейс едва заметно покачала головой. Лгун из него получился не хуже, чем из неё самой.

Элла же искоса поглядывала на Клинтона, будто боялась, что он может подойти ближе.

— Дорогая, что с тобой произошло? — спросил у неё Генри. — Скажи. Я отправлю под землю любого, кто обидел тебя.

Элла, казалось, не слышала. Она всё ещё смотрела на Клинтона. Страх, который он в ней вызывал, мешал произнести единственное слово. Она дрожала, как лист на ветру, и никак не могла отвести взгляда от своего палача.

— Не знаю, — наконец ответила Элла.

Конечно же, доля разума ещё оставалась в её голове. Она хорошо понимала: если рассказать правду, то в первую очередь Генри уничтожит ту, которая пыталась убить его сына. Её, Эллу. Всё началось с неё.

Грейс отвлеклась от картины, полной лжи и подводных камней. Она перевела взгляд на Маргарет и встретилась с её глазами, пристально разглядывающими наглую ассистентку сына. С глазами, которые могли бы отравить сильнее яда. Если бы они это умели. Грейс в который раз убедилась, что Клинтон — мужская копия Маргарет. Два сильных, волевых, стойких человека, которые способны скрыть свои чувства, когда того требуют обстоятельства.

— Клинтон, разве ты не уволил эту девушку? — спросила Маргарет, нарушая атмосферу счастливого воссоединения.

— Я изменил своё решение, — ответил Клинтон, понимая, почему маме была так неприятна Грейс. Теперь-то он знал, что «эта девушка» обманным путём устроилась на должность его ассистентки.

Грейс решила не терять возможности и в присутствии всех членов семьи Норфолк попытаться избежать наказания Клинтона. При всех он не будет трогать её. И это великолепный шанс на спасение. Он приказал молчать, но когда её это останавливало?

— Мистер Норфолк, — вежливо произнесла Грейс.

На неё обратили внимание сразу трое мужчин: Клинтон, Генри и Уильям. Она же перевела взгляд на того, к которому обращалась. К своему работодателю и карателю одновременно.

— Я могу идти домой?

Клинтон сделал паузу перед ответом. Он был очень недоволен её неповиновением. Как можно отказать ей в присутствии родителей? Эта девушка — истинное воплощение изобретательности и строптивости.

— Уже домой, мисс Смит? — послышался позади голос Маргарет.

Герцогиня Норфолк аккуратно поправила свою высокую элегантную прическу и, коварно ухмыльнувшись, сделала несколько шагов вперёд. Это настораживало.

— Я буду рада подвезти тебя, — вежливо проговорила Маргарет, от ехидности переходя к заботе.

Грейс широко раскрыла глаза. Если ей не послышалось, то Маргарет Норфолк только что решила проявить великодушие и просто помочь работнице своего сына. Если бы Грейс не было известно, кто эта женщина, она бы обрадовалась. Но память услужливо шепнула об угрозах, которые ранее исходили от этой коварной дамочки. И Грейс поняла, что от Маргарет нужно бежать. Она была воплощением дьявола.

Грейс посмотрела на Клинтона. Пытаясь избавиться от одного палача, она попала к другому. И самое ужасное заключалось в невозможности представить, кто из этих двоих может иметь хотя бы долю сострадания. Они оба не станут добрее. Не стоило даже тратить время на размышление о том, с кем из них выгоднее остаться. В обоих случаях Грейс будет обречена и уничтожена.

Клинтон покосился на маму, прервавшую все его планы, касающиеся лживой Грейс. Он точно не ожидал, что Маргарет вмешается, когда её об этом не просили. Но вот что-то сделать с этим Клинтон уже не мог. Отказ будет неправильным шагом.

— Хорошо. Ты можешь идти, — нехотя ответил Клинтон, спрятав руки в карманах брюк.

— Генри, — Маргрет обратилась к своему мужу, который в этот момент обнимал Эллу. — Я уже поеду.

— Подожди нас, — сказал Генри Норфолк, сделав шаг вперёд.

— Нет, — неожиданно возразила Маргарет. — Мне нужно заехать в салон и посмотреть, что мои стилисты приготовили для красной дорожки.

Клинтон взглянул на то, как нежно отец держал за руку Эллу. Как счастлив он был её видеть! Как горели его глаза! Генри Норфолк будто заново родился. Он нашёл родственную душу. Будучи ребёнком, Клинтон видел, что отец и мать не близки, но раньше его это не волновало. Когда он вырос, родители пытались скрыть от него, что они на самом деле далеки друг от друга. И лишь недавно Клинтон смог понять, что любовь в этой паре всё-таки есть. Любит лишь Маргарет. Сердце Генри было отдано Элле.

Клинтон быстро подошёл к Маргарет и, заслонив широкой спиной вид на сладкое воссоединение, наклонился и поцеловал её в макушку. Не привыкшая к проявлениям любви от сына, она внезапно отвлеклась от угнетающей ревности. Маргарет посмотрела на него, будучи не в силах сказать хоть слово. Её глаза засияли. И неожиданно весь мир для неё показался ничем по сравнению с её сыном.

— Иди, мам. Тебя явно заждались в салоне, — Клинтон тепло улыбнулся и больше не хотел, чтобы она причиняла себе боль, наблюдая за мужчиной, который любил не её. — Уверен, тебе выбрали лучший наряд. Ты, как всегда, будешь королевой вечера.

Грейс не могла отвести взгляда от матери и сына. Наверное, никто ещё не мог видеть Маргарет такой открытой и счастливой. На её лице появилась добрая улыбка, а в глазах таилась теплота и покой. А стоило всего лишь подойти Клинтону. С его стороны было правильным сделать это. Грейс в очередной раз убедилась, что для тех, кого любил, Клинтон был воплощением заботы. Но для своих врагов он оставался дьяволом во плоти. И в этот миг Грейс больше всего хотелось снова стать той, которую он так сильно желал, а не ненавидел, как теперь.

Маргарет ещё мгновение стояла, наслаждаясь нежной улыбкой сына, а потом согласилась с ним и, кивнув Грейс, направилась к выходу.

Клинтон не мог не почувствовать косой взгляд, брошенный на него девушкой, которая сначала была нежным цветочком, а потом оказалась похожей на хищное растение. Теперь, когда он сам посмотрел на неё, в его глазах появилась угроза. Без слов он смог передать ей, что это не конец.

Грейс поспешно отвернулась и вышла следом за Маргарет.

Следующие десять минут довелось ехать в полной тишине рядом с ледяной женщиной. Маргарет Норфолк казалась замороженной. Она даже в машине старалась держать осанку и не делать резких движений. Королевские черты были неотделимы от неё. Этой женщине стоило родиться в восемнадцатом веке. В длинных платьях и с короной на голове она выглядела бы идеально.

Грейс посмотрела в окно. Она совсем не узнавала улиц. Водитель явно проигнорировал названный ему адрес. Иначе нельзя было объяснить то, что теперь они находились в совсем другом месте.

— Миссис Норфолк? — Грейс робко взглянула на неё. — Вы что-то задумали?

Маргарет не спешила с ответом. Она сделала большую паузу и, как только машина остановилась в каком-то непонятном месте, повернула голову, глядя на ассистентку сына.

— Помнишь, что я говорила? Тебе нужно быть осторожней. И вот тот момент настал, — таинственно проговорила Маргарет.

Грейс была так шокирована и испугана, что не могла издать ни звука. Оставалось лишь смотреть на беспощадную дамочку и ждать свой приговор.

— В современном мире мало рабочей силы, которая так иногда нужна важным людям в абсолютно любой сфере.

Тон Маргарет был спокойным. И это ещё больше заставляло Грейс паниковать.

— Что ты знаешь о торговле людьми? — резко спросила Маргарет, пронзив острым взглядом свою пленницу.

Грейс показалось, что её сердце ушло в пятки. Предвкушая исход ближайших событий, она не могла даже полноценно сделать вдох. Руки дрожали, будто опавший лист на ветру. Её бросило в холодный пот. И в один миг Грейс осознала, что полностью обречена.

— Уверена, тебя обязательно приобретёт кто-то. И ты будешь прислугой у человека с толстым кошельком. Раньше это называли рабством, — отрезала Маргарет, замечая, как в глазах милой Грейс что-то потухло. Наверное, это был огонёк жизни.

Комментарий к Глава 15

❆❆❆ С РОЖДЕСТВОМ ВАС, ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ ❆❆❆ Merry Christmas ❆❆❆

В праздничный день дарю вам не очень праздничную главу)))

========== Глава 16 ==========

Клинтон покрутился в кресле. Перед ним открывался вид с двадцатого этажа здания фирмы. Он посмотрел на наручные часы и закатил глаза. Грейс опаздывала уже на два часа. Эта девушка когда-нибудь сведёт его с ума. Если она вздумала прятаться, то это не лучшая идея. В любом случае Грейс окажется в его руках, потому что нужна ему для мести Эвансу, которого он раньше считал своим близким другом. И, конечно, она нужна ему, чтобы эта месть была в два раза слаще.

В его положении не стоит удивляться предательствам. Таким, например, как-то, которое совершил Райт. Очевидно, что у каждого человека, добившегося в жизни высот, будут завистники. Не все способны на борьбу и достойное соперничество.

Джоан сообщила о приходе Адрианы по специальному телефону, который связывал секретаря с начальством. Клинтону не особенно хотелось видеть свою очаровательную любовницу. Её визиты слишком участились. Она уже больше надоедала своим присутствием, чем радовала глаз собственной красотой. Пришла пора напомнить ей, что их связывает лишь сексуальная связь. Ничего больше.

— Клинтон, я соскучилась.

Длинноногая блондинка в коротком облегающем красном платье — это почти классика. Но в его кабинете она смотрелась раздражающим атрибутом.

Адриана Сансон была популярной в модельной индустрии. И роман с Клинтоном Норфолком пошёл ей лишь на пользу, став бесплатным пиаром. Громкое имя любовника открывало для Адрианы вход на самые яркие и роскошные показы. Каждый влиятельный дизайнер хотел видеть модель, за короткий срок сумевшую засиять в мире моды, девушку, которая часто ходила под руку с представителем семьи голубых кровей.

Клинтон слегка улыбнулся ей, не желая задеть тем, что предстояло сказать.

— Адри, — начал Клинтон. — Рад видеть тебя. Но сейчас не время. Стоит предупреждать заранее о своём визите.

Адриана остановилась рядом с ним и опустила взгляд, виновато хлопая ресницами.

— Извини. Я не хотела отвлекать тебя.

— Сладкая, зачем ты пришла?

Адриана на секунду задержала на нём взгляд, подмечая серьёзность в выражении его лица. Этот суровый вид не мог не насторожить. Ей был интересен лишь один вопрос: куда делась былая лёгкость в их отношениях? Раньше приветствие Клинтона было иным. Каждая их встреча не обходилась без огня в глазах и бешеного сексуального желания. Адриана уже не раз была в этом кабинете. Но ни разу не выходила из него без свежих воспоминаний о страстной любовной встречи.

— Разве нужен повод, чтобы увидеть тебя?

— Конечно. Повод для нашей с тобой встречи только один, — многозначительно сказал Клинтон, не проявляя ни капли взаимной радости.

— Нас связывает только секс? — в её голосе отчётливо звучала обида.

Клинтон откинулся на спинку стула и просто кивнул, наблюдая за недовольством, возникшим так быстро на прекрасном лице его гостьи.

Адриана сделала шаг назад.

— Думала, мы уже перешли эту черту.

— Мы никогда её не перейдём, — отрезал Клинтон.

Адриана совсем поникла, опустив к полу грустный взгляд.

— Не будь так уверен, — бросила она, на миг вновь взглянув на Клинтона.

Он расслабленно сидел на стуле, и вся эта болтовня казалась ему лишней. Пустая трата времени на ненужные пустые разговоры с одной из множества влюблённых в него девушек. Как бы он ни предупреждал, что у них не будет ничего серьёзного, девичьи сердца всё равно получалось разбивать. Раньше это казалось сложным. Теперь вошло в привычку.

— Милая, я ведь говорил, что хочу от тебя. Ты согласилась. Почему сейчас так расстроена?

— Я… — Адриана замешкалась, почувствовав непонятную боль в груди. — Я не знаю.

Клинтон проследил за тем, как прекрасное лицо восходящей модели озарила грусть. Ей это не шло. И огорчать её у него не было желания.

Он поднялся и заглянул в её глаза, аккуратно коснувшись руки.

— Всё нормально?

— Да, — ответила она, засмотревшись на его лицо. Она знала, на что идёт, когда согласилась на отношения без обязательств. Но не заметила, как потерялась и перешла допустимые грани. Теперь было неприятно, и это чувство угнетало. Хотелось устроить истерику и больше не видеть Клинтона Норфолка, чтобы не причинять самой себе боль, лишь посмотрев на него. Но Адриана хорошо понимала, как его имя может повлиять на её карьерный рост. Приходилось терпеть, не получая взаимности.

***

На третий день отсутствия Грейс Клинтон понял, что она, и правда, не просто игнорирует его. Эта девушка сбежала! Иначе её отсутствие на рабочем месте объяснить было нельзя. Очень опрометчивый поступок!

Он дал задание Джоан дозвониться родственникам Грейс. Но из этой идеи ничего не вышло. Кевин сказал, что Грейс не появлялась дома уже несколько дней. Клинтон послал своего человека, чтобы проверить улицу, на которой жила эта упрямица. Немой Грегор смог найти раненого им Джона недалеко от дома Грейс. Этот факт насторожил Клинтона ещё больше. Грейс бы не сбежала, оставляя Джона на произвол судьбы. Она тряслась над эти бездомным, больше, чем над собственной семьёй.

— Мистер Норфолк, сделать вам кофе? — спросила женщина, которая работала личным поваром Клинтона. — Вы выглядите уставшим.

Он отвлёкся от своих мыслей и посмотрел в сторону.

— Налей виски.

— Сию секунду, — работница поспешила к бару и пулей вернулась назад с любимым напитком хозяина в руках. — Что-то ещё?

Она услужливо подняла на него взгляд и слегка улыбнулась. Его нежелание отвечать взаимной добротой было уже привычным.

— Нет. Можешь идти.

Клинтон потушил сигару и, остановившись около панорамного окна, вспомнил день, когда Грейс обманным путем ушла. Тогда она лишила его возможности желанной мести. Её очень любезно согласилась подвезти мама.

Мама. Маргарет Норфолк всем сердцем ненавидела Грейс Смит. И решила подбросить её домой? В это сложно было поверить.

Клинтона внезапно озарила мысль, что в неизвестном исчезновении Грейс замешана его мать. Он сам удивился, что раньше не понял столь очевидной правды. Отыскав свой телефон, Клинтон набрал знакомый номер.

В ожидании гудков он уже ощутил непонятную дрожь. Ему было известно, на что способна Маргарет. Эта женщина могла заставить человека страдать. Убить для неё тоже не составило бы особого труда. И если Грейс оказалась в её руках, то этой девушке точно не позавидуешь.

— Клинтон, — прозвучал тёплый голос Маргарет.

— Скажи, что ты ничего не сделала Грейс, — бросил в ответ Клинтон, до последнего надеясь услышать, что мама не приложила безжалостную руку и ничего не сделала беззащитной Грейси.

В телефоне застыло молчание.

— Мама, где Грейс? — не выдержал Клинтон, хорошо понимая, что уже не стоит рассчитывать на её неосведомлённость в исчезновении его ассистентки.

— Клинтон, эта девушка одурачила нас! Она достойна худшего наказания.

— Где она? — перебил он, не замечая нервных нот в собственном голосе.

— Тебе не стоит беспокоиться об этом. Я всё сделала чисто, — спокойный голос Маргарет ещё больше разозлил и без того раздражённого Клинтона.

Его рука так сильно сжала телефон, что казалось, он сейчас согнётся пополам.

— Что ты сделала? Что с ней? Послушай, если с Грейс что-то случилось или может случиться, я не посмотрю на то, что ты моя мать!

— Угрожаешь мне? — Маргарет шокировало его заявление.

— Нет. Лучшее наказание для тебя — это потеря единственного человека, который тебя пока ещё ценит. Ты никому не нужна, кроме меня.

— Клинтон, перестань. Я хотела, как лучше!

Только теперь Маргарет ощутила, что может легко потерять сына. Пришло время задуматься. Он говорил правду. Клинтон —единственный, кто несмотря ни на что продолжал любить её. Хотя и не проявлял свои чувства часто. У неё до этого момента он оставался один.

— Говори немедленно, что ты сделала с Грейс!

***

Грейс поджала колени к подбородку, обхватив себя руками. Она дрожала от холода и уже почти не чувствовала конечностей. Стульев или хотя бы каких-то коробок, на которых можно было расположиться, не нашлось. Она и ещё десять молодых девушек сидели на сыром мокром бетоне в маленькой тюремной камере какого-то подвала.

После того, как Маргарет передала её трём неизвестным мужчинам, мало что получалось вспомнить. Только то, что она пыталась сбежать, громко кричала и вырывалась. За непокорность Грейс получила удар по голове чем-то явно тяжёлым. Сознание она не потеряла, но здравый рассудок точно был оставлен ещё в машине Маргарет. Сил для слов и криков уже не было. Голова сильно кружилась. Грейс уже не могла сопротивляться, когда её забросили, как мешок, в грузовую машину. Они ехали час. Возможно, больше. Слёзы катились по щекам, но Грейс уже не замечала их. Она лишь смотрела пустым взглядом в противоположную сторону и ждала своей участи.

И вот теперь Грейс, тяжело дыша, изредка поглядывала на девушек. Не все могли оставаться спокойными. Были те, кто не выдерживал убийственных обстоятельств. Девушки устраивали истерики и пытались прорваться через толстую решётку. Руки этих пленниц были в крови. Но они совсем не замечали собственной боли под воздействием бушующего адреналина.

Грейс медленно повернула голову в сторону Лесли. Только с ней удалось познакомиться. Они прибыли в это место в один день и обе ещё не провели так долго в камере, чтобы озвереть, как другие несчастные.

— Эй, — прошептала Грейс и ощутила, как трясётся её собственная челюсть от невозможного холода, который пробирал до самых костей. — Ты спишь?

— Хочу спать, — проговорила Лесли, едва открыв глаза. — Но боюсь, что если засну, больше не проснусь.

Грейс прикусила нижнюю губу, понимая, о чём сказала Лесли. Было действительно очень холодно. В этом месте работал мощнейший кондиционер. Сырость подвала и холод, шедший с улицы, тоже давали свои плоды. Казалось, будто попросту сидишь на снегу в лёгкой одежде. Пальто у них забрали. Каждой выдали лишь невзрачное мешковатое платье.

— Мы умрём? — спросила Лесли.

И это был риторический вопрос.

Грейс понимала, что уже обречена, но пугать другую девушку не хотела. Пусть хоть у неё будет вера в лучшее. Грейс больше не верила.

— Нет. Всё будет хорошо, — утешила Грейс, пытаясь выдавить улыбку. — Просто представь, что мы выходим из этого проклятого места. Представь, как покупаем бургер и горячий кофе.

Лесли прикрыла глаза и сладко застонала:

— Три дня без еды и горячих напитков просто ад.

— Да, — согласилась Грейс и на мгновение замолчала, ощущая, как по телу прошла новая волна колючей дрожи.

— И что потом? — спросила Лесли, наслаждаясь мечтаниями.

Грейс сделала паузу, представляя свой идеальный день. Если бы она выбралась отсюда, то первым бы хотела увидеть Клинтона. Как бы жесток он ни был, она больше не ощущала злости. Клинтон пугал её, но даже страх рядом с ним был наслаждением по сравнению с тем, что сейчас выпало ей пережить. Он наводил на неё панику. И он же дарил особое чувство, которое заставляло её хотя бы иногда улыбаться. Именно это отняла его коварная бессердечная мать.

— Потом мы бы закутались в одеяло и легли спать, — ответила Грейс.

— Нет. Я бы пошла к Эндрю. К парню, который меня очень любит. Я так долго отказывала ему, — Лесли задумалась. — И вот теперь, когда я не уверена в завтрашнем дне, когда стою на пороге смерти, понимаю, что зря упустила время. Жизнь очень коротка. Я должна была ответить ему взаимностью.

Грейс опустила взгляд. Лесли права. Нужно ценить каждый момент своего существования. Ведь совсем не знаешь, что будет завтра. Сможешь ли сказать то, что боялся? Сможешь ли сделать то, на что давно не решался? Грейс не смогла. Теперь же, обдумывая всё, она поняла, что поступила бы иначе. Если бы время повернулось в обратную сторону… Она бы рассказала всё Клинтону и не отдавала всю себя семье, которой была безразлична.

В помещение, где находилась клетка с пленницами, вошёл высокий мужчина. Он был в форме, которой напоминал обычного сантехника. Вошедший остановился посреди зала и взглянул в сторону девушек.

— Сейчас каждая из вас примет душ. И не смейте жаловаться на холодную воду, — произнёс он.

— Что с нами будет? — выкрикнула одна из девушек. Та, которая постоянно умывалась своими слезами. Даже теперь.

— Увидишь.

Мужчина пересчитал девушек и медленно поднялся по лестнице, не забыв запереть за собой дверь на несколько замков.

Вечером пленниц тройками отводили в душ, который выглядел не самым лучшим образом. Белую плитку покрывала плесень. Неприятный запах канализации, который обычно можно было встретить в старых общественных туалетах, вызывал тошноту.

Грейс, Лесли и брюнетка, которая так и не назвала им своего имени, вошли в свои кабинки. Им дали шампунь и мыло. Держать всё приходилось в руках, ведь полочек здесь не было. Лишь крюк для полотенца.

Грейс включила воду и едва сдержалась, чтобы не застонать от пробирающего холода. Воды, текущая маленьким ручьём, была просто ледяной. Напрашивались шутки про Антарктиду. Но Грейс было не до них. Она несколько раз пыталась стать под ужасно холодную струю, и все эти попытки закончились провалом. Грейс и без того уже почти не чувствовала своего тела. И душ, напоминавший о Северном ледовитом океане, стал не самым лучшим дополнением к общей картине.

Она скривилась, не зная, как ей совершить этот подвиг, но услышала лишь звуки воды из кабинки, находившейся рядом.

— Лесли? Это ты? Неужели смогла стать под этот душ?

— Да. Ты видела, что они сделали с девушкой, которая не повиновалась? Я не хочу оказаться на её месте.

Грейс вспомнила не самый приятный случай, произошедший в день её прибытия. Несчастную девушку, которая продолжала говорить после запрета, избили до полусмерти. Одно воспоминание пробирало до дрожи. Оно-то и заставило Грейс сделать шаг вперёд, под струю ледяной воды.

Через несколько часов всех пленниц вывели в зал и выстроили в одну колону. Никто из них так и не понял, к чему этот сбор и почему обязательно нужно было принимать душ. Грейс предполагала, что надо выглядеть чуть лучше, чтобы понравиться возможным покупателям. Ведь не зря Маргарет упомянула торговлю людьми.

Единственное, что её смущало, — это одежда. Короткие платья, которые едва прикрывали все запретные места. Пленницы были больше обнажены, чем одеты. Это заставляло нервничать ещё сильнее. Участь быть проданной в качестве рабочей силы вызывала меньше страха, чем несчастье попасть к какому-то похотливому мужчине в сексуальное рабство. Но всё, казалось, неминуемо приближалось именно ко второму.

В зал быстрым шагом вошёл низкий мужчина в возрасте примерно пятидесяти лет. Он крутил в руке какие-то два железных шара, которые напоминали то, что приписывают доктора для успокоения.

— Значит так, — поспешно начал незнакомец, остановившись посредине. — Сейчас вы пойдете на аукцион. В качестве тех, на кого будут играть в покер знатные люди. И ваше счастье, если кому-нибудь приглянетесь. Если нет, то шансы на жизнь, лучшую, чем в клетке, у вас нулевые.

После этих слов мужчина так же быстро исчез, как ранее появился.

Грейс и Лесли переглянулись.

— Нам придётся прощаться.

Увидев непонимание на лице Грейс, Лесли пояснила:

— Такую красотку, как ты, точно кто-то приобретёт.

— Лучше сидеть в холодном подвале, чем исполнять приказы какого-то богатого напыщенного индюка.

Лесли едва смогла усмехнуться в ответ, поправляя кудрявые русые волосы.

— Вы должны молчать и быть послушными! — принялся раздавать указания тот самый мужчина, который каждый день их пересчитывал. — Если кто-то захочет, чтобы вы что-то сделали, будете делать. Абсолютно всё! За малейший промах будете получать десять ударов по спине хлыстом.

Грейс ощутила себя в каком-то средневековье. Она, конечно, слышала о рабстве в современном мире, но это выглядело мифом. Она даже представить не могла, что такое случится с ней.

Они стояли ещё не меньше часа. Потом в зал вошли ещё два надзирателя, которые подтолкнули девушек к выходу в следующую комнату.

Грейс уже не замечала, как её трясло. Казалось, теперь бояться нечего. Но что-то всё равно вызывало новые импульсы паники.

Они прошли в очередной просторный зал, который выглядел не хуже лучших казино Нью-Йорка. Обстановка была дорогой. Всё искрилось на свету. Огромная люстра украшала и без того роскошный королевский зал. В углу размещался бар. В середине стоял игровой стол, за которым сидели важные персоны и разглядывали вошедший товар.

Из слов дилера Грейс уяснила только то, что тут собрались разносторонние личности. Один был нефтяным магнатом. Среди остальных нашлись несколько бизнесменов и двое застройщиков земель в азиатских странах.

Она не сразу поняла, что услышала. Но как только получилось осмыслить эту информацию, в её голове отчётливо прозвучала фраза «наследник герцогского титула».

Грейс, округлив глаза, резко подняла голову и мгновенно встретилась взглядом с ним. На миг показалось, что сердце остановилось. Клинтон смотрел лишь на неё. Она же больше не могла замечать никого вокруг. Между ними будто сверкнули молнии. Это был самый неожиданный поворот из всех, что могли произойти. Несколько минут назад она не могла и мечтать увидеть здесь его. Но это случилось. И одно присутствие этого мужчины моментально согрело её холодное тело.

Зачем Клинтон здесь? Выиграть её, чтобы самостоятельно уничтожить или приобрести себе новую прислугу? Нет, второй вариант был не в стиле Клинтона. Он казался далёким от жажды иметь рабынь. А вот её бы он с удовольствием согласился иметь. Во всех смыслах этого слова.

— Мистер Норфолк! Ваше присутствие именно на этом лоте меня весьма удивляет, — проговорил один из напыщенных миллиардеров, положив руку на круглое пузо.

— Да. Вы, кажется, не принимаете участие в играх на девушек, — улыбнулся молодой симпатичный бизнесмен.

Клинтон наконец-то отвёл пристальный взгляд от Грейс и посмотрел на собравшихся соперников по игре.

— Всё бывает впервые.

Он вежливо улыбнулся.

— Вы правы. Я тоже первый раз решился на это, — произнёс пожилой господин, покручивая длинные усы. — В моём возрасте очень хочется молоденькую девицу.

Клинтон косо посмотрел на него. Он не скрывал отвращения, после того, как представил, что этот старик может выиграть Грейс для похотливых целей.

— Герцогам, как никому другому, нужны рабы, — насмешливо проговорил ещё один бизнесмен в возрасте Клинтона.

Все, сидевшие за покерным столом, лишь согласились, дружно кивая.

Клинтон скрыл, как были неприятны ему эти слова. В двадцать первом веке, подумалось ему, должно быть стыдно говорить о рабстве.

— Итак, господа, прошу вашего внимания, — прозвучал голос того самого невысокого мужчины. — Первая рабыня.

Он подтолкнул Лесли вперёд, и она, едва устояв на ногах, вышла из строя.

Все мужчины посмотрели на неё, не скрывая вожделения. Кроме Клинтона. Грейс следила за каждым его взглядом. Стоять здесь было проще, когда она могла его видеть. Даже если он искренне презирал её.

Она просто смотрела на него. Только на него. Хотя Клинтон с момента начала игры ни разу на неё не взглянул. Глядя на него, можно было подумать, что Грейси не было в этом роскошном и в то же время омерзительном месте.

Он поправил воротник белоснежной рубашки и орлиным взглядом устремился на каждого из своих соперников по игре. Клинтон изучал их мимику и уже строил в голове план на предстоящую игру. Необходимо было понять, с кем имеешь дело, выучить, как противники ведут себя в разных ситуациях. Это помогало заранее просчитывать их ходы.

— Девочка, покрутись, — сказал молодой бизнесмен.

Лесли секунду стояла, как вкопанная, и лишь после ещё одного толчка «куратора» выполнила то, что ей сказали.

— Хороша, — проговорил старик. — Повернись задом и наклонись.

Лесли замерла, глядя на него, как на ненормального. Ещё чего захотел похотливый мерзавец! Если она сделает это, будут видны неприкрытые участки тела, которые хотелось бы скрыть от публики.

— Ну же, — недовольно потребовал игрок.

Грейс от неожиданности подпрыгнула на месте, услышав, как позади резко прозвучал свистящий звук хлыста в воздухе. Через секунду он, словно лезвие, прошёлся по полуобнаженной спине Лесли. Она вскрикнула, изгибаясь в неестественной позе, чтобы избежать ещё одного удара. Но не смогла это сделать. После трёх ранящих ударов, которые оставили на её спине кровавые следы, Лесли упала на колени, застонав от боли.

— Прекратите немедленно! — выкрикнула Грейс.

И мгновенно застыла тишина.

Грейс и сама не ожидала, что сможет, несмотря на панический страх, влезть и в это. Как всегда, проблемы следовали за ней по пятам.

Клинтону было жаль девушку, которая приняла удары, но вступаться за неё он не имел права. Таковы были правила этого заведения. Но теперь, когда Грейс вмешалась в то, во что точно не должна была, он напрягся. Она была в своём репертуаре. Непокорная! Очень глупо! И всё-таки смело. Ни одна из представленных юных леди не заступилась за несчастную. Этим Грейс ему и понравилась. Она по-прежнему оставалась особенной.

— Как ты смеешь рот открывать? — процедил сквозь зубы куратор и кивнул кому-то.

По его приказу мужчина, стоявший позади, поднял хлыст и, замахнувшись, нанёс удар по этой глупой девушке, которая посмела перечить им.

Грейс ожидала, что это будет. Но как бы она ни готовилась к своему наказанию, такую дикую боль её кожа принять не могла. Грейс резко согнулась пополам, но не издала ни звука.

— Опусти, — прозвучал спокойный, но воинственный голос Клинтона, когда мужчина поднял вновь хлыст, чтобы нанести второй удар. — Не смейте прикасаться к этой девушке!

В зале повисла гробовая тишина. Но палач, и правда, опустил орудие пыток и не стал больше причинять Грейс муки, которые не каждый мужчина был бы в силах выдержать.

— Что это значит, мистер Норфолк? — вежливо поинтересовался куратор, не желая оспаривать слова члена могучего семейства Норфолк.

— Я хочу играть на эту девушку, — уверенно ответил Клинтон. — И я не желаю, чтобы к ней прикасался кто-то.

Спустя паузу он добавил:

— Кроме меня.

Грейс попыталась выпрямиться, но тут же скривилась от беспощадной режущей боли. Спина с каждой секундой пылала ещё сильней. Будто её обожгли. От этих страданий внимание Грейс отвлекли лишь слова Клинтона. Если бы не он, ей бы пришлось вытерпеть десять подобных ударов. Смогла бы она тогда встать? Маловероятно.

Сейчас оставалось лишь искренне надеяться, что он победит. В противном случае ей придёт конец. Даже если Клинтон хочет приобрести Грейс в своих целях, это казалось куда лучше, чем нахождение здесь. Ему можно было дать отпор. Вопреки тому страху, который он внушал ей.

— Конечно. Любое ваше желание — это закон для нас, — лестная улыбка озарила лицо низкорослого мужчины.

— Я тоже совсем не против сыграть на неё, — разглядывая ноги Грейс, произнёс тот самый похотливый старик, из-за которого Лесли понесла наказание.

— И я не прочь! — подхватил другой.

— Ну что же, девушка для игры выбрана. Правильно? — уточнил куратор.

— Да, — ответил кто-то из игроков.

Клинтон посмотрел на Грейс. Он не мог видеть её в таком ужасном состоянии. Бледная кожа казалась даже немного посиневшей. Глаза были уставшими. В них застыла измученность. А этот самый удар, который она получила, стал последней каплей. Казалось, ударили не её, а его. Этот момент, как повторяющийся кадр, мелькал в голове Клинтона, всё сильнее и сильнее вызывая раздражение. Теперь больше всего захотелось наконец-то забрать Грейс из этого ада, почти вернувшего тёмные времена средневековья.

========== Глава 17 ==========

Каждый из присутствующих следил за игрой с особым интересом. Грейс казалось, что в какой-то момент она попросту потеряет сознание. Жизнь преподносила ей новые сюрпризы. Если ещё часом ранее она и не надеялась на спасение из этого адского места, то теперь всё резко изменилось. Теперь она смотрела на того единственного человека на всей земле, который мог вытащить её отсюда.

Она боялась представить, что будет, если Клинтон проиграет. В таком случае её приобретет какой-нибудь похотливый зрелый мужчина. И страшно даже подумать о том, что он будет с ней делать.

Грейс внутренне содрогнулась от этих мыслей и картин, которые бурно рисовало воображение. Она краем глаза посмотрела на Клинтона, пытаясь на подсознательном уровне поддержать его. Оставалось только одно — всем сердце надеяться. И ждать.

— Повышаю, — прозвучал голос нефтяного магната. — Десять тысяч.

— Пас, — пробурчал недовольно молодой бизнесмен.

— Принимаю, — сказал тот самый мужчина, который подкручивал пальцем свои длинные усы и с вожделением поглядывал на Грейс.

Клинтон громко стукнул кулаком по столу, нарочно отвлекая соперника от созерцания полуголой Грейс. То, что она сейчас стояла в таком виде, то, что на неё были устремлены голодные взгляды богатых избалованных мужчин, выводило его из себя.

— Принимаю, — ответил Клинтон. — Поднимаю ещё на десять тысяч.

Игроки за столом замерли на своих стульях. Нахмурившись, они смотрели на Норфолка, который начал разбрасываться деньгами.

— Мистер Норфолк! Вы рискуете, — сквозь зубы процедил светловолосый бизнесмен, опираясь локтями на игровой стол. — Принимаю.

— Пас, — почти синхронно проговорили ещё двое.

На кону стояло семьдесят пять тысяч долларов и в подарок шло прекрасное дополнение в виде послушной рабыни Грейс. Хотя послушной её было сложно называть. Но никто из них ещё об этом не знал. Никто, кроме Клинтона.

Грейс прикусила нижнюю губу так сильно, что почувствовала железный привкус крови. Её тело содрогалось в приступах подступившей паники. Страх был так велик, что она почти разучилась делать полноценный вдох. Грейс машинально перебирала свои пальцы и почти что не моргая смотрела на борьбу за покерным столом.

Клинтон чувствовал себя уверенно. Она смогла это отметить. Но его уверенность не стала показателем. Он же был именно тем человеком, который уверен в себе не смотря на обстоятельства. Такие люди, даже проигрывая всё свое состояние, всё равно не выглядят подавленными. Держать лицо — главное, чему его учила Маргарет. Это было их семейной фишкой.

Клинтон отложил карту и получил новую. Он посмотрел на Дэвида Ван Биллда, зрелого мужчину, которого в игре опасался больше всего. Именно этот мужчина желал приобрести Грейс для воплощения своих больных фантазий. Возможно, остальные за этим столом тоже хотели её использовать, но не говорили об этом публично. Дэвид же сразу сказал о своих намерениях. И это настораживало.

Клинтон оглянул всех своих соперников. Двое пытались скрыть эмоции, но отсутствие большого опыта в игровой сфере давало знать о себе опытному глазу Клинтона. Они явно были близки к проигрышу. Капли пота на лбу, слишком сосредоточенный взгляд позволяли понять, что незадачливые игроки старались не выдать собственное состояние, но это плохо получалось.

Ещё один мужчина был довольно хорош в покере. Клинтон не раз сражался с ним. И чаще всего побеждал, уже изучив мимику противника в абсолютно каждом моменте игры.

Сложнее было с Дэвидом. Этот уже немолодой игрок имел за спиной колоссальный успех в покере. Опыта у него было хоть отбавляй. Клинтон играл десять лет, а Дэвид — все двадцать шесть. Он был сильным и опасным конкурентом.

— Пас. Проклятье! — выругался себе под нос молодой бизнесмен.

Следом за ним отправилась ещё пара незадачливых игроков. И вот настал тот самый момент, когда в противостояние остались двое.

— Готовы проиграть мне целое состояние, Ваша Светлость? — Дэвид откинулся на спинку стула и щёлкнул пальцами. Через мгновение ему в руку вложили стакан с холодным виски.

Клинтон был беспристрастен. Он посмотрел в глаза Дэвида и заметил в них спокойствие. Это напоминало штиль на море. А вот в нём самом и Грейс бушевал океанский шторм.

Но Клинтон не показал и доли того, что испытывал. Он с абсолютной невозмутимостью раскрыл карты.

Дэвид сделал то же самое.

Застыла тишина, и ожидание имени победителя застыло в воздухе.

— Фул-хаус. Поздравляю, — прозвучал торжественный голос низкорослого куратора. — Мистер Норфолк, сожалею. Вы достойно сражались.

Грейс ощутила, как что-то внутри упало, разбиваясь на части. Он проиграл. Отдал в руки похотливого деда невероятно большую сумму денег и её.

Она приложила ладонь к губам, пытаясь скрыть всхлипы. По щекам покатились слезы. Их бурных поток было невозможно контролировать. Она по-настоящему была уничтожена. Растоптана и унижена. Хотелось скорее покончить с жизнью, чем попасть к отвратительному извращенцу.

Грейс едва дышала. Она не ощущала утешающих прикосновений Лесли и других девушек. Они шептали слова сожаления. Но Грейс попросту ничего не слышала, затерявшись в своих безнадёжных мыслях, которые медленно убивали её целиком.

Клинтон почувствовал, как что-то оборвалось внутри. Этого он и боялся. Проиграть Грейс. Как бы он ни ненавидел эту девушку, но не мог позволить кому-то коснуться её. Лишь Клинтон Норфолк имел право на это. Только он!

Клинтон посмотрел в сторону Грейс. Она не сдвигалась с места и смотрела прямо на него. Её печальные глаза казались мёртвыми. Будто она уже не жила. С каждой пророненной ею слезой, он проклинал весь мир.

В глазах Грейс было молчаливое прощание. Она не винила его в проигрыше. Скорее одаривала единственным теплом, которое в ней ещё осталось.

— Ну что, детка, развлекаться будем с тобой долго, — сладко проговорил Дэвид и посмотрел на Грейс.

Она одарила его взглядом, полным враждебности и презрения.

— Мистер Ван Биллд, как насчёт ещё одной игры? — прозвучало неожиданное предложение от Клинтона, и все в тот же миг перевели на него озадаченные взгляды.

— Хотите взять реванш? Плохая идея, — отказал Дэвид, слегка усмехнувшись.

— Что если я повышу ставку настолько, что не сможете отказаться?

Каждый мужчина, присутствовавший в зале, заинтересовался словами Клинтона. Дэвид не был исключением.

Грейс перестала дышать. Она боялась нарушить эту идеальную тишину всхлипами. Что он творит?

— Говорите, Ваша Светлость, — сказал Дэвид, приготовившись внимательно слушать.

— Сто тысяч долларов и двадцать процентов акций «NorfolKton General Company» в обмен за эту девушку.

После томительного молчания послышались возгласы удивления. Мужчины переглядывались, широко распахнув глаза. И даже девушки, которые были выставлены на торг, были изумлены. Зависть застыла в воздухе. Каждая из невольниц хотела бы оказаться на месте Грейс. Такую цену за неё предложил не просто богатый предприниматель, а сам сын герцога! Мечта любой девушки. Сказка наяву.

Грейс посмотрела на Клинтона и словно окаменела. Он с трудом отдал Дилану два процента акций, не то что двадцать, которые предложил сейчас. Она не верила тому, что услышала. Всю жизнь Грейс была нелюбимой, брошенной и ненужной. Вот к чему она привыкла. Но не к тому, что стоила целое состояние «наследника престола».

Важным было другое. Клинтон не бросил её. Он до конца боролся, чтобы вырвать Грейс из лап похотливого старика. Проиграв, Клинтон поставил на кон в три раза больше, рискуя потерять слишком много.

— Акции этой компании очень дорогие, — сказал Дэвид, улыбаясь своему везению.

— Я в курсе сколько стоят акции моей компании, — тон Клинтона был строгим, но спокойным. — Так что? Хотите попробовать отнять их у меня? Или годы уже не те, чтобы побежать дважды?

Клинтон посмотрел на Дэвида с хищным вызовом в глазах.

Дэвид усмехнулся, одобряя колкое замечания относительно своего возраста. Конкурент явно взялся подбить его на ещё одну игру хитрым маневром. Клинтон публично почти усомнился в мужественности своего соперника, желании бороться и не сдаваться.

— Хочу разорить вас, — Дэвид снова устроился в кресле, кивком разрешая дилеру начать второй раунд.

Клинтон взял карты и хитро улыбнулся сопернику в ответ.

— Даже если я проиграю вам всю свою компанию, разорить меня будет весьма сложно.

Дэвид вновь кивнул.

— Конечно. Я всё-таки говорю с герцогом.

Клинтон откинулся на спинку стула и на мгновение просто посмотрел в глаза Дэвида.

— Я не герцог. И даже не наследник. Вы, наверняка, не следите за новостями.

Дэвид облокотился локтями на стол.

— Ошибаетесь. Я знаю все новости королевских семейств. И поверьте, не вижу Уильяма наследником. Для меня есть один герцог. Вы.

Клинтон одарил Дэвида холодным взглядом и ничего не ответил на его весьма лестные слова.

Грейс же смотрела лишь на одного мужчину. На Клинтона. Он был сосредоточен и не проявлял никаких эмоций. Держался стойко. Казалось, будто всё ему по плечу. И это, вероятно, было правдой. Он мог очень многое. Даже теперь, проиграв один бой, Клинтон взялся выиграть второй. Решительный и сильный духом человек. Грейс восхищалась им. Несмотря на то, что Клинтон очень много лет назад поступил ужасно, она продолжала ценить его. Нет ничего лучше, когда чувствуешь, что мужчина готов отдать всё ради того, чтобы вернуть свою женщину. И плевать, что стоит на кону.

В эти минуты Грейс меньше всего волновал исход этой игры. Она уже взяла то, что хотела. Клинтон не забыл о ней. И это единственное, что было важным. Здесь и сейчас.

Она не замечала, как шли минуты. Просто смотрела на него и не могла отвести взгляда. Он притягивал её внимание к себе. Красивый, волевой, сильный, Клинтон напоминал льва. Не зря именно этот хищник был выбран для фирменного знака его автомобилей.

— Зачем ты Клинтону Норфолку? — прошептала Лесли на ухо Грейс и косо посмотрела на мужчин за игровым столом.

Грейс резко перевела взгляд на подругу по несчастью. Лесли стояла, сгорбившись. Раны на её спине зудели и мешали выпрямиться.

— Его желания всегда непредсказуемы, — тихо проговорила Грейс, вновь глядя на Клинтона.

Она, и правда, не понимала, что именно он собирался сделать. Приобрести, чтобы уничтожить своими руками или же простить и начать всё сначала? Возможен ли второй вариант? Она бы очень хотела этого.

— Он так смотрит на тебя, — сказала Лесли.

— Как на свою добычу, — продолжила за неё Грейс.

Его взгляд говорил именно об этом.

— Но почему ты?

— Есть свои причины.

— Такой красивый мужчина. Кажется, джентльмен. А по сути играет в покер на девушку. Отвратительный тип.

Грейс молниеносно взглянула на Лесли и нахмурилась, ощутив негодование от её оскорбительного тона.

— Он никогда не играет на такие ставки! Это вынужденная ситуация.

Лесли с абсолютным непониманием уставилась на возмущенную Грейс, пытаясь понять причину такого резкого выпада.

— Ты не можешь знать этого.

— Я знаю о нём многое. Он мой… — Грейс запнулась. — Он мой начальник.

— Что? — Лесли точно не ожидала услышать подобное откровение. — Так ты работаешь на королевскую семью?

Грейс скривилась, вспомнив, кто входит в это царское семейство. Две не самые приятные личности. Элла, которая посмела покушаться на жизнь Клинтона. И Маргарет, которая без малейшего сожаления упрятала Грейс в этот ад.

— Я работаю только на Клинтона.

— Значит, он тебя очень ценит, ведь готов проиграть такую сумму. Видимо, хорошо работаешь.

Лесли попыталась улыбнуться, но улыбка оказалась сложным действием для её измученного тела.

Грейс мимолётно взглянула на неё и вновь сосредоточила своё внимание на Клинтоне. В её взгляде, обращённом на него, появилась теплота. Он же смотрел на свои карты. И спустя несколько секунд дилер вступил в свою привычную роль.

— Пора показывать свои карты! — объявил он.

Сердце Грейс замерло. Это был самый важный момент в её жизни. Именно в этот миг решалось, будет она дальше жить или же попадёт в руки чужого человека в качестве рабыни и медленно потухнет в своём одиночестве и безысходности.

Повисла тишина. Все смотрели на игровой стол.

Грейс закрыла глаза, мысленно вознося к нему самые горячие молитвы. Она была готова на всё, лишь бы проигравшим оказался не Клинтон. Решалась её судьба. Решалось право на свободу. Однажды Стив смог её подчинить себе. И больше этого не должно было случиться.

Подчинение она никогда не проявит. Грейс была в этом уверена. Исключением мог стать только тот мужчина, которому отдано сердце. Поэтому её покорность был способен увидеть лишь один. Только Клинтон.

— Поздравляю, — прозвучало от дилера и послышались аплодисменты других игроков и наблюдателей. — Вы победили.

— Очень достойная победа. Вы опасный противник. Поздравляю.

— Благодарю, — ответил Клинтон.

Грейс поспешно открыла глаза, в страхе увидеть, что слух её подвёл, и она неправильно поняла. Игроки пожимали друг другу руки и обменивались любезностями. Дэвид грустно улыбнулся и вежливо кивнул Клинтону, которого все продолжали поздравлять.

Она приложила ладонь ко рту, чтобы остановить рвущиеся наружу рыдания. Грейс не могла сдержаться. Она была счастлива. Спокойствие, которого она так сильно жаждала, окутало её тело целиком и полностью. Слёзы радости покатились по щекам. Такого упоения она не чувствовала никогда. Будто наступил второй день рождения. Она снова открыла глаза, посмотрев на мир иначе. Стоит ценить каждую секунду своей жизни. В конце концов, ей досталась не самая худшая участь. А возможно, она была даже вознаграждена, потому что обрела больше, чем когда-либо мечтала.

Она смотрела на Клинтона. Некоторое время он любезно улыбался и обменивался фразами с другими мужчинами, а потом вежливо извинился и быстро направился к Грейс.

Она затаила дыхания, не зная, чего ожидать от него. Клинтон шёл к ней с угрожающим видом. На его лице не было ни малейшего признака тепла и доброты. Казалось, он вовсе ей не рад.

Как только Клинтон остановился рядом с ней, Грейс ощутила непреодолимое желание обнять его, но долго не решалась сделать это и просто смотрела на него снизу вверх, с умиротворённой улыбкой на лице.

Клинтон, опустив взгляд, посмотрел на её сияющее лицо. Она выглядела так мило, что ему с трудом удавалось сдерживать в себе всё то, что хотелось сказать. Сказать, как же сильно он переживал за неё. Как боялся проиграть в эту проклятую игру и отдать её в чужие руки. Хотел обнять и не позволять больше никому даже на секунду прикоснуться к ней.

Но он лишь одарил её леденящим взглядом, а потом, быстро расстегнув свой пиджак, снял его и накинул на обнажённые плечи Грейс.

— Грегор заберет тебя, — бросил он и, больше не глядя на неё, направился к выходу.

Грейс посмотрела ему вслед. Она ощутила, как пусто стало на душе с этим уходом. Его взгляд пронзил её насквозь. Он решил раздавить своим равнодушием? У него это получилось.

— Поздравляю, — проговорила Лесли, которая была обречена остаться здесь.

Грейс посмотрела на несчастную, пытавшуюся искренне поздравить новую подругу с тем, что попала в, казалось бы, хорошие руки. Не так уж трудно было догадаться, что в этот миг переживала Лесли. Теперь она останется одна. В адском месте, где будет вести жизнь мыши, запертой в клетку. В холоде и голоде.

Грейс не знала, что правильнее сказать. Любые слова казались плохим утешением. Она протянула руки и обняла Лесли.

— Всё будет хорошо. Обещаю. Ты скоро освободишься, — пообещала Грейс.

Лесли всегда нуждалась в утешении. И все эти три дня Грейс успокаивала её какими-то нереальными предсказаниями на будущее, отчего подруге становилось легче.

Грейс ощутила, как дрожит Лесли. Отстранившись, она увидела слёзы на лице этой девушки, с которой её так странно свела судьба. Она опустила глаза и не могла ответить.

— Пожалуйста, не плачь, — Грейс и сама едва сдерживалась, чтобы не расстроить Лесли ещё больше.

— Мисс Смит, — послышался голос куратора.

Грейс была весьма удивлена. Он назвал её по имени. Раньше их всех называли как только угодно, но только не настоящими именами.

— Вас ждут.

Грейс обернулась и у входа увидела здоровяка. Грегор стоял смирно, уставившись в одну точку, и покорно ожидал.

— Лесли, — Грейс вновь посмотрела на новообретенную подругу. — Будь сильной. Ты справишься. Если бы я могла помочь тебе.

Грейс не смогла договорить. Низкорослый куратор схватил перепуганную Лесли за локоть и потянул вперёд, толкнув в строй к другим девушкам, которым не повезло освободиться или хотя бы попасть в хорошие руки.

Она ощущала на себе глаза других. Некоторые бросали в неё взгляд, будто гранату. Пленницы лишь оценивали её и пытались понять, почему именно Грейс смогла получить право стать хоть немного свободной.

Грейс же просто смотрела на то, как заключенный уводит девушек, которых против их воли записали в рабыни. Она пыталась понять, как сильно ей повезло, когда Клинтон здесь появился. Как же хорошо, что он не отдал её даже после того, как проиграл!

Грейс медленно обернулась, прощаясь с незаконным рабством, и медленно подошла к Грегору. Он вежливо кивнул, приветствуя её. Она ответила взаимностью и сильнее закуталась в пиджак Клинтона. Она сделала глубокий вдох, наслаждаясь запахом его одеколона. Для раненой души влюблённой девушки это было лучше любого лекарства.

Они вышли на улицу. Около входа стояло много машин других участников этих торгов. Клинтон прибыл сюда без своего фирменного кортежа. Всего одна машина.

Грегор открыл ей дверцу, и она, неловко поёжившись, устроилась на заднем сидении.

Рядом был Клинтон. Он сидел расслабленно, будто находился в машине совсем один. Держа в руках планшет, он что-то сосредоточено в нём искал.

Грейс косо посмотрела на занятого и весьма озадаченного Клинтона. Он, казалось, вовсе не замечал её присутствия. Она же боялась произнести даже слово. Но долго молчать не могла.

Как только Грегор занял водительское сидение и увёл машину от входа, Грейс решительно повернулась к Клинтону.

— Почему ты сделал это?

Не отвлекаясь от своего занятия, он небрежно бросил:

— Я не позволял тебе открывать рот.

Грейс молчала, не зная, как должна реагировать на подобную грубость.

— Клинтон, зачем ты так? — спросила она слишком тихо.

Голос дрожал от переизбытка эмоций. Она, правда, не хотела для него ничего плохого. Её целью было лишь защитить его от Эванса. Да, вначале он был лишь ею целью для уничтожения. Но потом всё резко перевернулось.

Клинтон застыл, забыв, что секунду назад так судорожно выискивал в своём профиле на фейсбуке. Почти рыдающий тон Грейс поразил его. Он едва мог сохранять враждебную маску.

— Грейс, — он наконец-то посмотрел на её печальное лицо. — Я выиграл тебя в покер. Ты стояла на торгах, как рабыня. Значит, выполняй свою миссию на отлично.

Грейс не могла поверить в то, что он говорит. Значит, Клинтон будет относиться к ней, как к своей рабыне? Она это предвидела, но произнесённая им эта информация казалась острее кинжала.

— Теперь я твоя. Во всех пониманиях, — прошептала Грейс.

— Именно. Подчинишься мне. Будешь делать всё, что я пожелаю. Если мне не понравится то, как ты исполняешь приказы, я верну такую рабыню назад в притон.

Каждое его слово ранило. Стало неожиданно больно. Хоть она и знала, что он уж точно не хотел ни простить, ни забыть. Всё равно было так грустно, что даже слёзы не выступали. Измученная печальными событиями, она больше не могла проявлять эмоции.

— Я тебя не предавала, Клинтон, — проговорила тихо Грейс. — Я отказалась говорить Райту Эвансу твою тайну. Жаль, что твои упрямство и гнев не позволяют увидеть правду.

Клинтон оставил её слова без ответа.

Грейс стянула балетки с ног, понимая, что путь будет не самым близким. В это проклятое место она ехала достаточно долго, если не подводит память. Поджав ноги к груди, Грейс пыталась согреться. В машине не было тепло. Особенно ей после того, как промёрзла насквозь в сыром мокром подвале.

Даже ощущая абсолютную антипатию Клинтона, она чувствовала, что рядом с ним находится в безопасности. Это позволило ей просто прикрыть глаза и расслабиться после нескольких дней страха. В том страшном подвале не получалось нормально спать, потому что каждую секунду она боялась, что кто-то придёт. Те парни были безжалостными. У охранников явно имелся опыт по борьбе со скукой на работе. Они развлекались половыми связями с задержанными девушками. Грейс больше всего боялась быть одной из тех, кого выберут. Это могло случиться в любой момент. Нельзя было спать. Удача ей улыбнулась, и она не попалась под руку тем извращенцам.

Теперь же, будто волной, её накрыл неожиданный покой. Она могла, не тревожась ни о чём, нырнуть в сон с головой и не ждать удара или насилия.

Клинтон искоса посмотрел на милую Бруннеру. Он слегка улыбнулся, засмотревшись на её красивое лицо. Она так быстро заснула. Насколько нужно устать, чтобы уснуть мгновенно. Понятно, что в том месте с ней не обходились хорошо. Больно даже вспомнить удар хлыстом, который она получила и который даже теперь, в воспоминаниях, вызывал в нём гнев. Да, она находилась в самом эпицентре кошмара. И он не оставит безнаказанными всех, кто приложил руку к тому, что с ней стало. Даже собственную мать.

Клинтон удивлённо раскрыл глаза, почувствовав голову Грейс на своём плече. Она уютно устроилась, уткнувшись носом в его рубашку, и обхватив его руку, сладко выдохнула.

Он закатил глаза, но не стал даже двигаться, чтобы не нарушить её покой. Вместо этого Клинтон взял руку Грейс в свою, чтобы проверить: не холодно ли ей сейчас. Ему показалось, что он коснулся льда, а не человека.

— Грегор, — прошептал Клинтон, чтобы не будить Грейс. — Включи обогреватель.

Клинтон не отпускал её руку, стараясь передать Грейси своё тепло.

***

Грейс открыла глаза, как только машина остановилась. Она резко огляделась по сторонам, всё ещё не успев проснуться должным образом. Несколько последних часов казались лучшим сном в её жизни. И каково счастье — понять, что всё это реальность!

Клинтон проследил за её испугом, но не произнёс ни слова. Он мог лишь скрыть, как жаль ему стало, что Грейс оказалась в такой ситуации. В этот миг она была похожа скорее на запуганную маленькую девочку, чем на ту, кем была раньше. Сильная, стойкая и дерзкая.

Она посмотрела на Клинтона и с облегчением выдохнула. Грейс не заперта в подвале с десятком других несчастных девушек. Она рядом с Клинтоном. В безопасности.

Грейс наблюдала, как Грегор открыл дверь машины и Клинтон быстрым шагом направился в дом.

Она вздрогнула, когда немой подчинённый постучал два раза по крыше автомобиля. Таким образом он напомнил, что ей пора бы тоже выйти.

Она натянула балетки на ноги и медленно вышла. Остановившись перед входом в дом, окружённого неисчисляемым количеством охраны, Грейс оглянулась. После злосчастных приключений внутри ощущалось что-то особенное. Казалось, что она входила в дом не просто своего начальника. Появилась странная уверенность, что это место ей близко. Нет на земле другого такого, в котором теперь ощущалась бы та самая приятная сердцу атмосфера. Будто она дома.

Собравшись с мыслями, Грейс вошла внутрь. Она вежливо кивнула молодому дворецкому и, поправив на себе пиджак Клинтона, направилась в гостиную.

Она вздрогнула, замерев на месте, как только увидела Клинтона. Он уже явно заждался её.

— Думаю, ты хорошо понимаешь, что выкупил я тебя не просто по доброте душевной, — начал он. Тон его был враждебным.

Грейс тяжело сглотнула. Стало понятно, что Клинтон не даст ей объясниться. И даже если бы он позволил это, то точно не поверил бы ни единому слову.

— Ты продолжишь работать на меня. В этот раз абсолютно бесплатно.

Грейс бы точно возмутилась, будь у неё на то силы. Она явно больше не могла отстаивать свою свободу, после того, что с ней сделала Маргарет.

— Поможешь мне уничтожитьпроклятого Эванса, — продолжил Клинтон. — Поживёшь здесь. После дневной работы моей ассистентки будешь прислугой в моём доме.

Грейс просто смотрела в его холодные глаза и слушала, внимая каждому слову. Она всё ещё испытывала к нему светлые чувства, но нельзя было отрицать, что это разбавлялось гневом после озвученных условий.

— А как же Сара? — спросила Грейс, надеясь услышать, что этой девушки рядом не будет.

— Ты будешь помощницей Сары. Будешь делать всё, что она тебе говорит.

Превосходно. Лучше и быть не могло. Грейс станет помощницей горничной! Возможно ли ещё ниже опустить человека в должности? В этот миг она точно знала, что Клинтон никогда не простит её. И от этого стало больнее. Все надежды на малейшие сдвиги в их отношениях безнадёжно утонули в океане его слепой ненависти.

========== Глава 18 ==========

Грейс озадаченно переступала с ноги на ногу в ожидании своей новой начальницы. Ночь была полна мыслей и избавлена от сна. С трудом верилось, что Клинтон вытащил её из того ужаса. Из места, которое теперь стало жутким воспоминанием. Там девушек считали лишь товаром. Не людьми. Они были под чьей-то властью, и никого не волновало ни их самочувствие, ни предпочтения. На них смотрели, как на предмет, который вскоре выставят на торги.

Это невероятно — быть снова в доме, ставшем уже почти близким. Но точно не в таких обстоятельствах. Клинтон выделил ей комнату на первом этаже, рядом со спальней дворецкого, хотя в таких больших домах знатных семейств обычно находились места для всего обслуживающего персонала. Но мистер Норфолк не желал, чтобы в его доме была целая толпа не особенно знакомых для него людей. Остался лишь дворецкий Теодор, охрана и Грейс.

Рано утром на работу уже пришла милая дама, которая была личным поваром Клинтона. А с ней и юная, длинноногая помощница. Грейс сразу отметила, что в персонале слишком много роскошных девиц. А выглядели они так, будто только что сошли с красной дорожки.

Клинтон дал Грейс выходной, поэтому пропала необходимость ехать в компанию. Но в этот день она была освобождена от работы ассистенткой, а не новоявленной помощницы горничной.

Утром Грейс проследила за Клинтоном, выглянув через окно на третьем этаже. Чтобы он не заметил. Она просто смотрела. Хотя больше всего хотелось выйти к нему и просто пожелать хорошего дня на работе. Но сделать этого она не могла. Он игнорировал её, как только мог. Грейс совсем отчаялась в своих попытках хотя бы немного наладить с ним отношения. Клинтон оказался безумно упертым! Он настолько презирал ложь, что даже не пожелал выслушать оправдания.

Она тяжело выдохнула и взглянула на вошедшую в дом улыбчивую девушку. Сара что-то сказала охраннику, с которым явно была очень хорошо знакома, и заперла за собой дверь.

Только после этого она оценивающе посмотрела на Грейс. Её глаза засияли. Грейс предположила, что эта коварная обольстительница ночь не спала от радости, узнав, кто будет её помощницей.

— Какие люди! Помнится, я приносила тебе кофе. Теперь-то всё будет наоборот, моя дорогая, — пропела с наслаждением Сара.

Грейс закатила глаза, будучи не в силах сдержать эмоций. Сара вызывала у неё негатив, отравляя каждую клеточку тела. Казалось, эта девица ещё более раздражительна, чем Джоан. Хотя стоило бы устроить конкурс на то, кто из них способен вызвать больше антипатии.

Клинтон нанимал на работу одних красоток со стервозным характером. Грейс задумалась. Могла ли она подойти под это описание? Вряд ли. Грейс считала себя привлекательной, но она точно не обладала ядовитым характером. Хотя Клинтон частенько говорил иное.

В ответ на слова Сары Грейс учтиво промолчала. Она удивилась этому. Молчать и не язвить ей всегда давалось сложно.

Сара по-хозяйски осмотрела гостиную и, положив руки на пояс, приняла позу надзирателя. В приказном тоне она произнесла:

— Займёшься первым и вторым этажом. А я третьим.

— Я не успею убрать два этажа. Здесь комнат двадцать. О чём ты? — Грейс шокировали такие задания Сары. Это до чего надо быть злобной змеёй, чтобы не понимать элементарных вещей? Она вообще видела масштабы этого особняка?

— Это твои проблемы. Я буду давать отчёты Клинтону о проделанной тобой работе. И он сам решит: нужна ли ему такая прислуга или нет.

Грейс фыркнула, отвернувшись от Сары. Её ехидная ухмылка выглядела злобнее, чем у любого маньяка.

Весь день Грейс была занята уборкой дома. Казалось, нечего вымывать в этом дворце. На белом полу не было ни единого пятнышка. Пыль вовсе не успела осесть на мебель. Всё аккуратно располагалось по местам. И что здесь убирать? Сара же так не считала. Она заставила Грейс отчищать этот дом по-новому. Не самое приятное чувство — подчиняться горничной, которая действовала на неё раздражающе.

Грейс поднялась, вытирая со лба капли пота. Оглянувшись, она с облегчением поняла, что на сегодня всё. Теперь больше всего хотелось в душ и просто завалиться спать в мягкую постель.

Она посмотрела на вошедшую в зал Сару, которая несла на разносе кофе. Сделав неуклюжий шаг и вывернув руку, эта наглая девица вдруг опрокинула всё содержимое на пол.

Грейс застыла, широко распахнув глаза и глядя на то, как Сара мастерски изобразила на своём лице мину огорчения.

— Какая я неуклюжая! — проговорила она сценическим голосом. — Убери здесь.

Грейс на мгновение застыла, будто каменная, и лишь после того, как Сара собралась спокойненько покинуть помещение, возразила:

— Нет уж. Сама перевернула, сама и убирай!

— Не подчинишься приказу? Ты хоть помнишь, что я всё могу рассказать Клинтону?

— А мне плевать. Хуже того, что он мне уже сделал, быть не может, — проронила Грейс, выплёскивая накипевшее изнутри. — Так что вперёд. Иди и рассказывай. Вы уже оба мне надоели. Что ты, что твой работодатель! Вам не под силу быть вежливыми и добрыми людьми! Одна желчь внутри!

Сара замолчала, опустив взгляд. Грейс не поняла этой реакции. Неужели она не станет оспаривать такое громкое заявление? Весьма удивительное поведение со стороны горничной.

Грейс резко обернулась и также быстро притихла, увидев перед собой Клинтона.

Она распахнула глаза и даже не моргала. Он был абсолютно серьёзен. На его лице не замечалось ни грамма гнева. Но почему-то спокойствие Клинтона хуже влияло на её состояние.

— Как хорошо, что ты не видишь свою желчь, Грейс. Так жить гораздо проще, — Клинтон говорил холодно. И взгляд был соответствующим его тону.

Грейс буквально разморозили его слова. Она чувствовала, что переборщила с высказываниями о нём. Но поддаваться не собиралась. Этот человек не может её даже выслушать. Она бы никогда не стала шпионом, если бы на то не было весомой причины. А вот Клинтон спокойно может позволить себе взять девушку силой. Может легко упрятать мать своего брата в подвал. Может послать своих людей избить человека, чтобы не марать руки самому. Запросто отдаёт приказ подстрелить человека. Это точно не равноценно тому, что сделала она.

— Я поступаю плохо только ради тех, кого люблю. А ты делаешь это, потому что сам такой человек и привык причинять другим боль, — проговорила Грейс и, подхватив губку для уборки, прошла мимо, добавив напоследок: — С Вашего позволения, мистер Норфолк, я удалюсь.

Клинтон проводил её взглядом. Эта девушка вела себя так, будто во всем виновата не она, а он. Невероятно, как женщинам удаётся всё перекрутить в свою пользу!

Он закатил глаза, встречая очередную женскую манипуляцию. Когда девушка злится, лучше мужчине не продолжать тему, которая выведет её на эмоции ещё больше. Клинтон в свои года это уже осознал. И теперь он не стал доказывать, насколько сильно она была не права. Пусть лучше успокоит нервишки. Тогда он всё доступно ей объяснит. А пока бесполезно.

Грейс обманывала его достаточно долго, раскрывая Райту Эвансу тайные планы NGC. Маргарет Норфолк отомстила Грейс сполна, упрятав лживую ассистентку в одно помещение с рабынями на торгах. И как можно было ещё что-то говорить ему наперекор теперь, когда он спас её из рабства даже после подлого предательства?

Клинтон просто не смог оставить Грейс там на растерзание волкам. Какой бы искусной лгуньей ни была эта юная леди, не получалось даже представить, что кто-то причинит ей вред, что кто-то будет касаться красивого и соблазнительного тела. Клинтона одолевало чувство собственности. Кем бы ни была Грейс, что бы она ни делала, он не мог позволить ей попасть в другие руки. Она давно уже принадлежит ему, и пока Клинтон не передумает, это будет неизменным.

***

Пять следующих дней Грейс совсем не заметила. Она каждую секунду была чем-то занята. Клинтон загрузил её неисчислимым количеством дел. Он буквально издевался. Ассистенткой она делала не только свою работу, но ещё и должна была помогать Джоан. Секретаршу этот момент очень даже обрадовал. В доме Клинтона Грейс убиралась без права на передышку. Ложась в постель, она засыпала сразу после того, как закрывала глаза. Не было даже минуты, чтобы просто посидеть и подумать.

Вечером к Клинтону на работу приходила та блондинка по имени Адриана, которой она когда-то отправляла цветы от его имени. Это Грейс было не по душе, но времени на то, чтобы думать и тут не находилось.

Но теперь момент задуматься настал. Когда Грейс вошла в кабинет своего слишком уж строгого начальника, она увидела его, стоявшего около своего рабочего места. Длинноногая соблазнительная Адриана сидела на краю стола, касалась рукой плеча Клинтона и, подняв голову, нежно целовала его шею.

— Как много девушек было на твоём столе, Клинтон? — бесцеремонно бросила Грейс.

Она сразу привлекла к себе внимание.

Адриана похлопала ресницами, чтобы прояснить для себя, кто посмел такое сказать. Она не могла ожидать такой наглости.

— Я давал тебе разрешение войти? — абсолютно спокойно спросил Клинтон.

— Мне не нужно твоё разрешение.

Грейс прошла вперёд и остановилась около этих голубков, которые теперь раздражали больше, чем кто-либо существующий на земле.

— Что за наглость? — с важным видом поинтересовалась Адриана.

Грейс перевела красные уставшие глаза на эту девушку с её явно завышенным эго.

— Это ты нашел мне замену? — проговорила Грейс, оценивающе разглядывая соперницу.

— Давай начнём с того, что это ты была заменой Адриане, — отрезал Клинтон, сделав шаг навстречу Грейс. — А закончим наш разговор тем, что ты покинешь мой кабинет.

Грейс замолчала, уставившись на Клинтона. Она скрестила руки на груди, принимая оборонительную позицию. Ему отлично удалось ранить её этим высказыванием. Грейс — замена. Игрушка. Этого она и боялась. А ведь Клинтон обещал, что не будет играть с нею. Не будет использовать. Он сказал это лишь из злости. Но как же болезненно это подействовало! Естественно, после того, как правда раскрылась, он не будет таким же, как раньше. Она это отлично понимала, но никак не могла принять.

— Сколько же таится в тебе жестокости, — прошептала Грейс, будучи не в силах повысить голос. — Как жаль, что я влюбляюсь только в тиранов.

Клинтон буквально остолбенел, потеряв нить своей стабильной уверенности. Он засмотрелся в грустные глаза Грейс, которые сейчас были так опечалены, что казалось ещё чуть-чуть — и по её щекам потекут слёзы. Она назвала его тираном. А ещё, и это было важнее, сказала, что влюбилась в него. Это стало больше, чем неожиданностью. Он совсем не знал, что должен был ответить, что надо сделать.

Клинтон лишь напомнил себе ту картину, когда Грейс бежала к нему от Стива. Она нашла в нём свою защиту и единственную поддержку. Припомнилось, сколько ссадин было на её теле, какой измученной и перепуганной она тогда была. Стив действительно тиран. Но Грейс искренне любила его, несмотря ни на что. И теперь Клинтон увидел себя со стороны. Он оказался ничем не лучше того самого Стива. Он же овладел телом Грейс. Зверски. Без её воли. Наказывая за то, что считал нужным. Но разве есть в мире хоть какая-то причина, чтобы принудить слабую девушку к тому, что желает сильный мужчина? Категорически нет.

Грейс не могла понять, почему Клинтон просто смотрел на неё и ничего не отвечал. Не язвил. Лишь всматривался в её глаза, доводя до дрожи своим взглядом.

— Адриана, ты можешь идти, — сказал ровным голосом Клинтон.

Ответом было лишь хлопание ресниц ошарашенной блондинки.

Грейс тоже растерялась. Она ощутила, как сердце начало биться быстрее. Адриана спрыгнула со стола и, подхватив свою сумку, с недовольной физиономией собралась выйти.

— Нет, пожалуйста, — бросила Грейс, даже не подумав о том, что говорит.

Клинтон и Адриана уставились на ассистентку с недоумением.

— Не оставляй меня с ним наедине, — проговорила Грейс, посмотрев на Адриану практически умоляюще.

В памяти Грейс вспышками проявился тот день, когда она оставалась с Клинтоном один на один в этом кабинете. В последний раз он изнасиловал её. И она даже представить не могла, что будет настолько страшно вновь быть здесь вместе с ним.

Адриана растерянно подняла взгляд на Клинтона.

— Как это понимать? — спросила она.

— Выйди, — голос Клинтона стал грубее.

Адриана ещё несколько секунд просто стояла и пыталась хоть немного понять, что происходит между Клинтоном и его ассистенткой. Она перевела взгляд на Грейс и заметила, в каком несчастном состоянии та находилась. Что-то здесь неладно! Грейс выглядела неважно. Её ещё и колотило так, будто она сейчас же упадёт в обморок.

Адриана кивнула Клинтону, решив не вмешиваться не своё дело и медленно, виляя бёдрами, направилась к выходу.

Как только дверь за пассией Клинтона закрылась, Грейс закрыла глаза и прерывисто выдохнула, пытаясь успокоиться. Она вспомнила, что однажды уже переживала этот момент. Но только со Стивом. Он пугал её не меньше, чем Клинтон теперь.

В кабинете повисла тишина. Клинтон лишь с огорчением следил за тем, как Грейс пытается успокоиться.

— Грейси, — проговорил он. — Ты в порядке?

Она вздрогнула и быстро открыла глаза. Когда рядом был ещё кто-то, Грейс могла быть собой. Отвечать язвительно, как он заслужил. Но оставшись с Клинтоном наедине в закрытом помещении, она ощутила, как что-то пошло не так. Она трепетала, будто раненая голубка. И точно не могла представить, что окажется настолько слабой перед ним. А взять себя в руки стало невозможно трудным.

— Да, — ответила Грейс спустя длительную паузу.

— Нет, ты не в порядке, — сказал он и попытался сделать к ней маленький шаг.

На это Грейс ответила, отступив назад.

Клинтон остановился. Вспомнилось, как подходил к ней, когда она узнала, что он — убийца. Даже тогда Грейс была несокрушимой. Она боялась, но стояла и ни шагу не сделала от него, уверенно глядя в глаза. До чего он довел её, если теперь Грейс стала настолько сильно бояться просто находиться рядом?

— Я не причиню тебе вред, — спокойным, утешительным тоном сказал он, изучая её состояние. — Больше не причиню.

Грейс смогла посмотреть в глаза Клинтона. Он, и правда, не смотрел на неё с былой враждебностью, но эти глаза пугали и без плохих помыслов.

— Грейс, я хочу принести извинения за то, что сделал, когда узнал правду о тебе, — сказал Клинтон, и голос его, казалось, действительно звучал виновато. — Ты нанесла мне удар, но я не должен был отвечать на него таким образом. Это было жестоко. Это был поступок, недостойный настоящего мужчины. Я признаю это. И мне жаль.

Грейс продолжала смотреть в его глаза. Она верила ему. Он раскаивался в содеянном. И ей Клинтон казался искренним. Как же сильно Грейс ненавидела в себе эту предательскую черту — видеть в мужчине лишь хорошее, закрывая глаза на те ужасы, что он способен сотворить! Она без устали продолжала верить, что он изменится. Но пора бы уже научиться на собственных ошибках, понять, что люди не меняются.

Прощать уже второго мужчину, который использовал её, причинил непоправимый вред психике, было нельзя. Хотя и безумно хотелось. Клинтон ведь тоже не простит её. Даже несмотря на эти извинения.

Он вновь сделал попытку приблизиться к ней. В этот раз получилось. Грейс не сделала ни шагу назад.

— Мне очень жаль, что всё вышло именно так. Было бы хорошо, если бы ты не была шпионом Эванса. И было бы не настолько плохо, если бы я не сделал то, что сделал, — продолжил Клинтон. — Мы всё испортили. Оба.

Грейс опустила взгляд, задержавшись им на груди Клинтона. Она застыла, обдумывая его слова. Он прав. Они оба испортили всё то прекрасное, что было между ними. Она буквально взлетала в небеса, когда думала о Клинтоне. Теперь её сердце продолжало что-то чувствовать к Клинтону. Но это уже было не то, что раньше.

— Я могу идти? — спросила Грейс.

Клинтон смотрел на прекрасное юное создание. Он не мог понять, как можно всё ещё держать её рядом с собой. За предательство она заслуживала худшего наказания. Но что-то его сдерживало. Он злился на неё, презирал и ненавидел, но не мог отпустить.

На её вопрос Клинтон лишь кивнул, позволяя выйти.

***

Вечер Грейс провела рядом со своим начальником на гонках в Cars Inc. Соревнование разных марок машин стало обязательным мероприятием для владельцев автомобильных компаний. Это было отличной рекламой и успешным маркетинговым ходом. Трансляция проходила по кабельному каналу и в интернете. Трибуны занимали десятки тысяч людей, которые больше всего желали посмотреть на масштабное зрелище. А вот владельцы машин получали отличный гонорар после подобных выездов.

В вип-ложе уже собрались практически все. В одной стороне с Клинтоном как всегда была Джоан и его брат Уильям. Грейс же пришлось тоже находиться с ними в качестве поддержки, хотя она вряд ли желала проводить вечер с Клинтоном. Быть с ним и не иметь возможности даже поговорить — это сложно.

Опаздывал лишь Райт Эванс.

— Как твоя мама, Уильям? — спросила Джоан, доедая канапе.

— Долго приходила в себя, — ответил Уильям. — Так и не смогла сказать, кто сделал с ней это.

Грейс косо взглянула на Клинтона. И получила от него взаимный взгляд.

— Жаль её. Такая хорошая женщина, — продолжила секретарша.

— Быть может, ей просто за что-то отомстили, — прозвучал голос Грейс, и компания замолкла.

— Возможно, — поддержал Клинтон, не отводя взгляда.

Уильям побледнел, шокировано уставившись на брата и его подчиненную:

— Моя мать не могла ни в чем провиниться, чтобы ей мстили!

— Конечно, Уилл. Мы лишь предполагаем, — слегка улыбнулся ему Клинтон и утешительно похлопал ладонью брата по спине.

— Глупые предположения, — прошептал Уильям.

Клинтон сделал несколько шагов вперёд, увлекая Грейс за собой.

— Ты выглядишь напряжённой. Можешь расслабиться?

— Я не расслаблялась уже очень давно, мистер Норфолк. Так что можно я сама решу, как мне надо выглядеть? — бросила Грейс, проявив былую неприязнь.

Быть колкой по отношению к Клинтону стало самозащитой. Это единственное, чем она могла противостоять ему. И так было гораздо проще. Она чувствовала, что это помогает представлять, будто он ей вовсе неприятен.

— Грейс, перестань язвить, — строго сказал Клинтон.

— Перестань говорить, что мне делать! — возмутилась Грейс.

— Ты забыла, что я купил тебя? Моё дело — приказывать, твоё — исполнять. Понятно говорю или повторить?

Клинтон смотрел на неё, как на свою вещь. Но на самом деле он даже обрадовался, что у Грейс наконец-то появились силы, чтобы говорить с ним, как раньше. Будто они вернулись в прошлое. И это даже заводило. Раньше все их словесные схватки казались скорее сексуальными, чем раздражающими.

— Непонятно. Как объяснишь лучше? Изнасилуешь, тиран?

Грейс вскинула голову, набираясь смелости в кругу других людей. Наедине с Клинтоном она не была так храбра.

Клинтон стиснул зубы, сдерживая вспыхнувший гнев. Эта девушка сводила его с ума.

— Грейс! — буквально прошипел он. — Не зли меня.

— А то что?

— Ты хочешь проверить, насколько долго я смогу терпеть твои выходки? Вперёд. Я не сделаю больше тебе больно. Ты ведь ждёшь, когда я сорвусь. Но этого не будет.

Грейс замолчала, вглядываясь в его глаза. Она, и правда, желала вывести Клинтона из себя и проверить, насколько честными были те извинения. Сможет ли разъярённый Клинтон вновь стать чудовищем?

— Ну что, готов проиграть? — послышался сзади мужской хриплый голос.

Грейс резко повернулась и увидела, как Райт дружески похлопал Клинтона по плечу.

Клинтон встретил «друга» так же холодно, но в отличие от Грейс, он был непоколебим и в его глазах не было страха.

Грейс же вспомнила обещание Райта. Он сказал, что ей стоит ждать его с подарком. И что-то этого сюрприза ещё не было видно. А времени прошло достаточно. Он забыл или настолько тщательно готовится?

— Клинтон, ты что-то без настроения, — сказал Райт и тихо добавил: — Неужели какая-то девушка отказала?

Грейс посмотрела на Клинтона. Он долго пытался собраться и не выглядеть враждебным по отношению к Райту. Но у него получилось. Неприязнь к этому человеку была надёжна спрятана, и Клинтон продолжил беседу в более дружелюбном тоне:

— Разве мне могут отказать?!

Райт засмеялся и согласно кивнул:

— Действительно. О чём это я?!

Только спустя мгновение он заметил милую голубоглазую ассистентку своего конкурента по бизнесу. Он многозначительно подмигнул ей. На что она лишь поспешно отвела взгляд.

Клинтон прищурился, пытаясь понять этот знак. Теперь-то, он знал, что Грейс хорошо знакома с Райтом. Она работала на него. Но почему-то казалась больше запуганной жертвой, чем простым верным сотрудником.

— Грейс, выглядишь уставшей, — проговорил Райт. — Клинтон настолько строгий начальник? Какой ужас!

— Вы же достаточно бодрый, чтобы играть в свои игры. Рада. — отрезала Грейс, поднимая глаза на Райта.

Он замолчал и покосился на неё, будто предупреждая о чём-то. Райт ведь не знал, что Клинтон уже раскрыл правду.

— О чём это ты? Какие ещё игры? — голос Райта показался нервным.

Клинтон удержался, чтобы не закатить глаза.

— Я говорю о гонках, — улыбнулась Грейс, заметив, как Райт начал заметно переживать о смысле её слов.

Он медленно выдохнул и согласно кивнул:

— Да. Точно. Гонки.

Райт ещё раз покосился на Грейс и перевёл взгляд на Клинтона.

— Интересно, кто же победит сегодня.

Клинтон сделал глоток виски и на мгновение задумался. Он выглядел так, будто его посетила гениальная идея. Посмотрев заманчиво на бывшего друга, Клинтон неожиданно сказал:

— Райт, мы уже так долго следим из этой комнаты за тем, как соревнуются водители на наших машинах. Почему бы не занять водительское сидение лично и не посоревноваться по-настоящему?

Грейс эти слова шокировали так же, как и Райта. Оба пытались понять, с чего такая мысль посетила Клинтона. Было ясно, что он хочет обыграть соперника и поставить его на место публично. Но ведь это очень рискованно. Клинтон может и проиграть. Как и Райт. Довольно сомнительная месть. Или он задумал ещё что-то?

Райт простонал и в нерешительности дал ответ:

— Владельцы машин не соревнуются лично.

— Стоит принять этот ответ как трусость? — Клинтон слегка улыбнулся, допивая свой виски.

— Что? Нет, конечно. Ты ещё пожалеешь об этом предложении, — шутливо бросил Райт, делая вид, что его ни капли не тревожила эта затея.

— Клинтон, ты не можешь сесть за руль! — резко возразила Грейс, будто имея на это право. — По крайней мере, не сейчас. В твоей крови алкоголь.

Клинтон бросил на неё безразличный взгляд.

— Будь добра молчать, когда я не позволял тебе открывать рот.

Он поставил стакан на стол и направился в комнату к организаторам гонок.

Райт мгновенно посмотрел на Грейс и, стиснув зубы, почти что прорычал с широко раскрытыми глазами:

— Что это всё значит?

— Не знаю, — ответила она.

— Ты не передумала, красавица? Пора бы уже выдать мне тайну Клинтона. Я не оставлю твой отказ просто так, — Райт смотрел на неё угрожающе.

Грейс посмотрела вверх, на мгновение сделав паузу.

— Не передумала, — отрезала Грейс и, отвернувшись от Эванса, уставилась в одну точку по центру гоночного корта.

Прищурившись, Райт резко схватил её за запястье и заставил вновь посмотреть в его глаза.

От неожиданности она едва слышно вскрикнула.

— Послушай, — прошептал он, наклонившись ближе. — Ты ведёшь опасную игру. Я ведь не настолько терпелив, как ты думаешь.

Грейс попыталась выдернуть руку, но он лишь крепче сжал её пальцами, заставляя слегка поморщиться.

— Правда, хочешь получить врага в моём лице? — спросил Райт, заглядывая в голубые глаза, полные ярости.

Грейс стиснула зубы, не отвечая на заданный ей вопрос. Она уже не могла пересчитать, сколько у неё появилось врагов. Сколько же людей желает причинить ей вред! Стив, Кевин, Маргарет Норфолк, Клинтон, Райт. Этот список точно завершён? Она уже не была уверена.

Грейс ощутила, как рука онемела. Райт и не собирался отпускать её. Сколько же садистов её окружало!

Вдруг она вздрогнула, ощутив чьи-то прикосновения к своим плечам. Обернувшись, Грейс увидела Клинтона. Он легко забрал девушку из хватки Эванса. Взгляд, которым Клинтон оценил Райта, был убийственно враждебным.

— У тебя какие-то проблемы с моей ассистенткой?

— Нет, мы просто говорили, — ответил со скользкой улыбкой Эванс.

— Больше не смей с ней так говорить, — процедил Клинтон.

Он был вне себя, когда увидел, как Эванс властно держит тонкое запястье Грейс. Никто не может трогать эту девушку! Кроме него, Клинтона, разумеется.

— Если ещё не струсил, то скоро наш выход, — предупредил он.

Райт лишь кивнул и вновь улыбнулся. Это было похоже на нервную ухмылку. Неужели Райт, и правда, испугался?

Грейс подняла взгляд на Клинтона и поспешно взяла его за руку, когда он уже собирался покинуть вип-ложе. Он вопросительно посмотрел на неё, нахмурившись.

— Удачи, — прошептав это, она прикусила нижнюю губу.

Клинтон долго смотрел на неё, вновь и вновь погружаясь в глубину её светлых глаз. А потом он молча удалился.

Через полчаса на гоночном «ринге» прозвучали громкие аплодисменты и свисты. Люди ликовали, поднимая руки вверх. Грейс такое зрелище видела лишь по телевизору. Трибуны напоминали европейские футбольные стадионы, которые были полностью заполнены.

Грейс внимательно слушала ведущих. Они долго говорили приветствия, напоминали спонсоров гонок, среди которых был и Клинтон. Вскоре начали объявлять гонщиков и марки машин, на которых они будут делать заезд.

— Это просто невероятно. Но железного коня «Норфолктон» оседлает никто иной как сам Клинтон Норфолк! — торжественно заявил мужчина, который явно знал толк в проведении таких пышных мероприятий.

Зал аплодировал. Раздавались шокированные выкрики и слышался восторг окружающих.

— Редко короли спускаются к нам, — шуточно проговорил ведущий. — К Клинтону Норфолку присоединился его коллега. Сам Райт Эванс! Он тоже не изменил марке своей машины.

Грейс приложила пальцы к губам. Она ощутила, что, и правда, начинает нервничать. Важнее всего то, что Клинтон сел за руль не совсем трезвым. Хоть и выпил он очень немного, это всё равно наводило на плохие мысли.

Уильям и Джоан тоже подошли ближе к смотровому стеклу. Они долго стояли в изумлении и лишь потом бурно выразили эмоции.

— Что он делает? А если проиграет? — пробубнила Джоан.

— А если с ним что-то случится? Маргарет с ума сойдет! — сказал Уильям, разочаровано покачав головой. — Совсем не думает о том, что в его статусе не положено таким заниматься.

— Клинтон уже давно не обращает внимания на свой статус, — подметила Грейс. — Это его не самая худшая выходка.

Прозвучал режущий ухо свист, и все машины сорвались с места. Грейс следила за тёмно-синей гоночной машиной «Норфолктон». Она поразилась их бешеной скорости. Сколько преград они преодолевали, объезжая опасные повороты и специальные мешающие движению столбы! Один неправильный маневр — и любой из водителей может завершить эту гонку с летальным исходом! Сумасшествие! На что были готовы люди ради денег! На что пошёл Клинтон, чтобы потягаться с Райтом…

Понять, кто победит, было непросто. Все машины то и дело перегоняли друг друга, и фаворит постоянно менялся. Стабильности в этой игре точно не было.

Но на фоне всех всё равно выделялись Клинтон и Райт, заметно соревнуясь друг с другом. Он постоянно находились рядом, но всё время кто-то один пытался обогнать другого.

Грейс затаила дыхание, когда машина Клинтона буквально увернулась в миллиметре от смертельной преграды.

— Он сумасшедший, — прошептал Уильям.

Грейс даже ничего не могла сказать. От страха она даже не могла сделать глубокий вдох. Клинтон действительно ненормальный. Откуда столько смелости? Он ведь не профессиональный гонщик, чтобы заниматься таким!

Хотя для Грейс стало открытием его мастерство в управлении автомобилем. На дорогах Нью-Йорка такую технику показать не представлялось возможности. Здесь же его способности раскрылись сполна. Райт был тоже неплох. И это тоже стоило отметить.

Грейс застыла, когда ведущий вдруг заговорил что-то перепуганным голосом. На большем экране ближе показали происходящее на дороге. Клинтон медленно подвёл машину, которой руководил Райт, к обочине. Осторожно приблизился к боковой части автомобиля и неспешно начал прижимать Эванса к бетонной стене.

Автомобиль Райта от трения начал пускать искры. Но никто не замедлялся.

Даже трибуны стали тише, не понимая, что происходит и почему Норфолк специально препятствует Эвансу.

— Что он делает? — нервно бросил Уильям. — Райт ведь его друг! Зачем?

Грейс часто заморгала. Впереди Райта и Клинтона ждал крутой поворот. И при этой схватке около стены они оба могут сделать кульбит в воздухе!

С каждой секундой приближения автомобилей к этому повороту Грейс становилось всё хуже. Казалось, её сердце сейчас выпрыгнет из груди. Так она ранее не переживала ни за одну жизнь. Это чувство заставляло трепетать каждую клеточку тела. Если с Клинтоном что-то случится, Грейс уже знала, что попросту доведёт себя до сумасшествия. Как бы сильно она ни ненавидела его за непозволительные выходки, он оставался единственным человеком, который вызывал в ней не только гнев, но и что-то совершенно противоположное.

— Нет, — нервно прошептала Джоан, понимая, что сейчас должно случиться.

На поворот автомобиль «Норфолктон» так и не пошёл. Клинтон неспешно дал по тормозам. Райт же почти проехал по боковой стене из-за преграды в виде машины Клинтона. Влетев в поворот, он несколько раз перевернулся в воздухе и с грохотом приземлился.

На трибунах повисла тишина.

Машина задымилась. Пожарные и спасатели повскакивали с мест.

Уильям приложил руку ко рту, чтобы не позволить себе выругаться. Джоан застыла в молчании.

Грейс сразу нашла взглядом автомобиль Клинтона. К нему начали подъезжать журналисты на специальных открытых машинах. Через мгновение дверь открылась, и он встретил все вопросы.

— Вы подрезали Райта Эванса. Зачем? — послышался один из многочисленных вопросов в микрофон.

— Это случайность. Я потерял управление, — пояснил Клинтон.

Грейс прикрыла глаза, слегка качая головой. Это не случайность. Он прекрасно знал, что делает. Клинтон здесь продумал абсолютно всё. На гонках может быть несчастный случай. И это абсолютно невзрачный способ покончить с врагом. Он знал, что именно будет делать. Предусмотрел, где и как оставит Райта беспомощным. Знал, когда остановится сам. И в ответ лишь сказал, что просто потерял управление, оставаясь безнаказанным.

Клинтон способен на всё, если стоять у него на пути. И ни один его враг не был помилован.

Комментарий к Глава 18

Для поддержки мотивации мне нужны ваши отзывы ;) Просмотров много, комментариев мало… непоняточка)

========== Глава 19 ==========

Перед глазами образовалась пелена. Будто туман. Грейс, не моргая, смотрела за тем, как Райта вытаскивают из машины и кладут на носилки. Она лишь молилась, чтобы Эванс не погиб. Не потому, что ей стало жаль его. Вовсе нет. Она не относилась к тем людям, которые, не смотря на все злодеяния человека, всё равно желают ему счастья и здоровья. Грейс просто не хотела, чтобы на совести Клинтона была ещё одна смерть.

Она медленно обернулась. Клинтон вошёл уверенно. На его лице не было ни капли сожаления. Другие директора компаний начали сочувствовать, что он попал в такую пагубную ситуацию. Клинтон лишь кивал.

— Зачем ты пошёл туда? — этим вопросом встретил брата Уильям. — Зачем вы оба туда пошли? Это сумасшествие! А если бы с тобой что-то случилось? Где твоя голова?

Клинтон закатил глаза.

— Успокойся, мамочка. Это отличный пиар для моих машин. Владельцы редко садятся за руль. Мы с Райтом создали ажиотаж.

Он взглянул через смотровое окно на помятый спорткар Эванса.

— Просто ему не повезло.

Грейс скрестила руки на груди. Она поражалась спокойствию Клинтона в эту секунду. Могло показаться, что ему даже нравятся такие последствия. Что уж там, он, и правда, был доволен собой.

— Так же не повезти могло тебе, Клинтон, — поучительным тоном заявил Уильям.

— Удача всегда сопутствует мне.

Его голос звучал уверенно, а во взгляде, которым он наградил младшего брата, была колкость.

— Ты так часто рискуешь, — продолжил Уильям, но это прозвучало с большей обречённостью, чем раньше. Доказать что-то брату для него было сложно. — И однажды, это может закончиться очень печально.

На лице Клинтона появилась легкая улыбка. Он положил руку на плечо Уильяма и, внимательно посмотрев в его карие глаза, заметил в них растерянность.

— Вот потому, что ты никогда не рискуешь, у тебя ничего нет, кроме наследия отца.

Грейс резко перевела взгляд на обиженного Уильяма. Клинтон смог задеть его. Обстановка не на шутку накалилась. Все замолчали, глядя на двух родных братьев.

— Извини, Уилл. Тебя ранили эти слова. Но это правда. Просто попробуй выйти из зоны своего комфорта, вместо того, чтобы поучать меня правильной жизни, — отчеканил Клинтон и сделал шаг назад.

Уильям несколько секунд просто сверлил его оскорбленным взглядом. Он выглядел, как обиженный маленький мальчик. А потом резко и поспешно покинул вип ложе.

— Зачем ты так? Он всего лишь переживает за тебя, — проговорила Грейс, посмотрев на Клинтона.

Она тяжело вздохнула, ведь гордость Клинтона не позволила ему даже обратить на неё внимания. Он делал вид, что Грейс здесь вообще нет. Джоан, видимо, тоже подыграла своему любимому упёртому начальнику. Она прикладывала все усилия, чтобы получать одобрение Клинтона. Никогда не шла ему наперекор. Джоан умело справлялась со своей ролью и в любой ситуации считала Клинтона правым, даже когда это было далеко не так.

— Клинтон! — послышался женский обеспокоенный голос.

В зал просто влетела очаровательная Адриана. Она бросилась на Клинтона, повиснув на нём, будто не видела целую вечность.

Грейс и Джоан синхронно поморщились от этого зрелища.

— Я опоздала. Пробки. Но я слышала по радио обо всём, что произошло! Ты цел? Я так переживала!

Адриана вновь крепко обняла Клинтона, чуть не плача.

Клинтон осторожно отодвинул её от себя и дал ответ спокойным тоном:

— Всё хорошо. Не преувеличивай.

— Но Клинтон!

— Ты меня не слышишь? Я сказал, всё хорошо.

Грейс бросила на него косой взгляд. Сегодня он со всеми вёл себя, как чёрствый, бесчувственный эгоист! Его любят и, конечно же, переживают. А он вместо благодарности отталкивает каждого. Как можно быть настолько бездушным?!

Грейс же даже не думала подходить и с таким озадаченным видом спрашивать, как он себя чувствует после этой сумасшедшей гонки. Она прекрасно знала, что его состоянию позавидуют любой. Клинтон не пострадал ни капли, ведь эта гонка не была для него спонтанной. Он всё продумал. Рассчитал всё до секунды. И наказал своего друга за предательство.

Клинтона наполняла жестокость к врагам. И что стоило ещё ожидать от него — это оставалось загадкой для всех.

Всё же Клинтон в момент своей мести Райту мог пострадать, попав под одну из преград. Лишь одна мысль, что феерическое желание возмездия способно было причинить вред ему самому, ещё несколько минут назад сокрушала Грейс, разбивая на части. И теперь, когда он здоровый и довольный стоял перед ней, она с облегчением могла продолжить свои попытки изобразить безразличие.

— Мистер Норфолк, могу ли я уйти? — спросила Грейс в надежде, что он позволит хотя бы вечер провести вдали от его приказов.

Она бы с удовольствием поехала проведать соседа Джона. Разговор с ним помог бы ей свернуть на верный путь. Джон был единственным человеком, который ничего от неё не требовал.

Клинтон наконец-то обратил на неё внимание.

— Нет.

— Но почему…

— Я сказал «нет»! Что-то ещё не ясно?

Грейс медленно сделала вдох, пытаясь успокоить неожиданно окутавшую её ярость. Она ощущала, что кровь внутри закипает. Больше держаться казалось невозможным. Это было выше её сил.

— Нет, совсем не ясно! Клинтон, прекрати вести себя так! Что я сделала тебе?

Лишь потом Грейс поняла, что это было глупо. Не ей спрашивать о том, что плохого она могла причинить.

— Серьёзно? — удивился Клинтон её последнему вопросу.

Она замешкалась. Но всё же подтвердила:

— Да. Я ничего не сделала. Хоть и хотела. Но не сделала.

— О чём вы говорите? — не поняла Джоан.

Но Клинтон не обратил на это никакого внимания.

— Адри, — он перевёл на неё взгляд. — Спускайся вниз. Водитель отвезёт тебя в дом моего отца. Мама хотела познакомиться с тобой.

Адриана засияла. Она открыла рот от шока и не смогла ничего сказать. Это стало невероятно приятной неожиданностью.

Грейс поникла. Она опустила взгляд, почувствовав, как эти слова стали для неё невыносимо сложным испытанием. Будто ещё одну часть её надежды всё исправить вырвали из сердца. Всё шло к тому, что Клинтон уже познакомит свою пассию с родителями. Это такой большой шаг. И Грейс он ранил больше, чем она ожидала.

Грейс охнула от неожиданности, когда Клинтон резко взял её за руку и повёл вниз по совершенно другой лестнице.

Она и слова не произнесла. Что он задумал? Накажет за то, что она вновь так беспечно не сдержалась? Что он с ней сделает? Будет больно? Она не выдержит боли!

Клинтон тащил её за собой. Грейс едва успевала переступать ступени. В голове витали разные варианты его действий. Но больше она склонялась к тому, что уже надоела своим характером и от неё решили по-тихому избавиться. В таких ситуациях почему-то другое в голову не приходит.

— Клинтон! — вырвалось у неё. — Что ты делаешь? Я буду кричать!

Он просто молчал пока они не спустились к чёрному входу, где стояла одна из его машин, рядом с которой, выпрямив спину, застыл немой Грегор. Увидев начальника, этот верный страж услужливо кивнул в знак приветствия.

— Я всего лишь сказала, что ничего тебе не сделала, и ты убьёшь меня за это? — безжизненно проговорила Грейс, поднимая на него обречённый взгляд.

Клинтон резко остановился около задней двери машины, которую поспешно открыл Грегор.

— Грейс, ты можешь помолчать хоть немножко?

— Позволь мне хоть перед смертью наговориться! — невольно высказалась Грейс, повысив тон.

— Ты в свои двадцать один говорила больше, чем моя бабушка в семьдесят! Не наговорилась?

— В курсе, что большинство моих слов были потрачены на споры с тобой? Ты ведь всё мне запрещаешь!

— Пф, ну да! Попробуй тебе что-то запретить, юная леди.

— Ты пробовал и очень часто, ущемляя моё право на свободу!

Он устало выдохнул и, дернув её за руку, заставил сесть в машину.

Грейс стиснула зубы, чувствуя, как гнев на Клинтона прямо сочится из неё, не в силах остановиться. Наконец-то получилось ему хоть что-то сказать. А ведь предшествовавшие этому моменту несколько дней она не решалась и пискнуть. Теперь даже как-то легче стало. Но вот совсем не радовало одно: он нестал отрицать, что убьёт её. Можно было бы надеяться на его добродушие. Но и это теперь казалось бесполезным. Добродушие в Клинтоне отсутствовало!

Как только он сел рядом и Грегор нажал на газ, Грейс посмотрела на того, кто купил её в своё рабство.

— Не молчи, Клинтон.

— Ещё слово, и я, правда, убью тебя.

— Так ты не собирался убивать меня?

Клинтон закатил глаза. Эта девушка способна свести с ума. Она докопается до любой мелочи. Ещё и придумает сама себе вселенскую проблему, которой нет даже на горизонте. Женщины!

— Иногда эта идея мне очень нравится, — ответил Клинтон, повернув голову в её сторону.

Она не отводила от него перепуганных глаз.

— Иногда и мне хочется убить тебя, — сказала Грейс, надув губки. — Ты невозможный.

— Благодарю, — спокойно ответил он.

— Это не комплимент.

— Ошибаешься. Я рад, что смог стать для тебя «невозможным».

Грейс слегка улыбнулась, развернувшись к нему. Она резко приподняла подбородок и, уставившись на самодовольного титулованного садиста, произнесла:

— Даже не скрываешь, как тебе нравится мучить меня.

Он наигранно ей улыбнулся и в знак согласия лишь кивнул головой.

— Твой характер — это нечто, — пробубнила Грейс, покачав головой.

— Твой не лучше, цветочек.

Грейс резко подняла голову и посмотрела в его глаза. Он застыл, заметив, что впервые за очень долгое время вновь назвал её как раньше. Цветочек. Грейс прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать эту милую неуместную улыбку. Но не смогла. Было слишком приятно услышать это от Клинтона. Одно слово, а сколько теплоты и нежности в нём таится!

Грейс наконец-то удобно устроилась, оперевшись спиной на сидение. Надо было хоть как-то скрыть, что щёки покраснели. Только Клинтон называл её цветочком. И до чего же ей нравилось это теперь, вопреки тому, что злости не было границ тогда, когда он сказал это впервые.

Повисла тишина. Никто не произнёс ни слова за всё время оставшегося пути. Грейс просто смотрела на проезжавшие мимо машины. Во время остановки на светофоре она наблюдала за людьми, проходившими по тротуару. Кто-то куда-то спешил, кто-то останавливался, чтобы сфотографироваться на фоне ночного Нью-Йорка, который никогда не спал. В городе царила жизнь. У каждого человека своя история. И Грейс, задумавшись об этом, погрузилась в собственные мысли. Она представляла, что может быть у каждого из тех, кого видела. Ведь люди кажутся одинаковыми. Мирно идут вперёд и отличаются лишь цветом одежды. Но если представить, что в их мыслях, то невозможно найти сходства. У всех свои дилеммы. Грейс считала собственную жизнь ужасной, но стоит всегда помнить, что есть люди, которым судьба приготовила препятствия куда посложнее. Если ты здоров, если есть люди, которые тебя любят, то, как минимум, нельзя жаловаться. Со вторым пунктом Грейс не повезло. И именно это заставляло её впадать в уныние всякий раз, когда память напоминала об этом.

Клинтон косо посмотрел на Грейс. Она в задумчивости смотрела в окно. Если эта девушка молчит, значит, ей грустно. Это он уже смог выяснить, анализируя её поведение. Но Клинтон вовсе не хотел, чтобы она грустила. Пусть лучше оспаривает его слова, пытается что-то доказать, пусть говорит, какой он негодяй, но главное, чтобы не выглядела такой печальной.

Грейс вздрогнула, услышав, как по окну постучали, когда они остановились на очередном переходе.

Клинтон нажал на кнопку, находившуюся где-то рядом с ним, и стекло опустилось.

— Я же говорил тебе! — послышался восторженный голос парня, подошедшего вместе с девушкой и зрелым мужчиной. — Вы же Клинтон Норфолк!

— И правда, это я, — улыбнувшись, подтвердил Клинтон.

— Мы узнали машину и не могли упустить возможность. Можно автограф?

Парень быстро попросил свою спутницу найти хоть какой-то кусок бумаги. Она долго возилась с поисками, то и дело поглядывая на время, тикающее на красном светофоре.

— Быстрее, — нервно поторопил её парень.

— Надеюсь, передумаете и не будете снимать свою кандидатуру с поста герцога, — поймав момент, сказал зрелый мужчина.

— Не передумаю, — ответил Клинтон и, как только ему протянули ручку и какую-то салфетку, быстро оставил автограф.

Загорелся зелёный свет, и Грегор предупреждающее нажал на газ, заставляя машину издать рёв, но по-прежнему стоять на месте.

— Поняли. Уходим, — улыбнулся парень, делая шаг назад. — Всего доброго! Были очень рады увидеть самого Клинтона Норфолка!

Клинтон вежливо кивнул и закрыл окно. Грегор позволил машине тронуться с места.

Грейс покосилась на Клинтона. Его так любят люди! Они и теперь видели его таким, каким он себя поставил, профессионально удерживая репутацию. Те, кто им продолжал восхищаться, считали Клинтона трудолюбивым, галантным мужчиной, который грешит лишь перебирании девушек. Кто бы знал, что таил в себе этот человек. Никто не подозревал, сколько в нём жестокости.

Она осмотрелась, когда машина остановилась около пляжа Rockaway.

— Выходи, — приказным тоном бросил Клинтон и, открыв дверцу, покинул свою машину.

Грейс тяжело выдохнула и медленно исполнила его очередное указание.

Клинтон проследил за ней взглядом, довольствуясь испугом, который был так явно написан на её лице. Потом он пошёл вперёд и лишь небрежно кивнул ей, демонстративно приказывая делать то же самое.

Она закрыла дверцу и, подметив, что Грегор остался возле машины, направилась вслед за Клинтоном.

Грейс не спешила его догонять, шагая по небольшой деревянной дорожке, которая была лишь слегка покрыта песком вдоль всего берега.

— Утопить меня решил всё-таки, — бросила она, глядя под ноги.

Людей в тёмную ночь на пляже уже не было. Только она и Клинтон остались здесь. И Грейс помнила, что он приказал ей говорить меньше. Просто у неё это не получалось.

Клинтон резко обернулся, и Грейс неожиданно столкнулась с ним. Нечаянно уткнувшись в его грудь, она быстро подняла голову.

— Что? — прошептала Грейс. — Много говорю?

Он грозно посмотрел на её невинное лицо. Заглянув в голубые глазки, в которых в эту секунду появилось щенячье выражение, Клинтон попросту не мог больше держаться так стойко и холодно. Долго злиться на эту девушку было просто невозможно.

— Я привёл тебя сюда. Именно для этого.

Грейс не совсем поняла его слова, но не стала переспрашивать. Он повел её ещё ниже, к шумному океану. Ближе к воде обнаружились два лежака. На одном из них ютилось одеяло.

— Что это значит? — спросила Грейс, замерев на месте.

— Не бойся. Садись. Пришло время, чтобы ты рассказала мне всё, что скрывала.

Грейс обхватила плечи руками то ли от холода, то ли от прилива непонятного страха. Она проследила за тем, как Клинтон присел, жестом приказав ей сделать то же самое.

— Возьми одеяло, — сказал он.

Голос его показался Грейс мягким. Даже с нотами заботы. Она присела и, развернув тёплое огромное одеяло, удерживая его от ветра, накинула на плечи.

— Сегодня я увидел, что твои отношения с Райтом не совсем дружеские. И теперь ничего не скрывая, ты расскажешь всё, — бросил Клинтон, заглянув в её глаза.

Она не могла отвести взгляда. Заправив локон волос за ухо, Грейс с вызовом ответила:

— Спустя почти месяц издевательств надо мной, решил всё узнать. Не поздно ли?

— Мне стоило поговорить с тобой раньше.

— Да, — согласилась Грейс. — Тогда бы сразу узнал, что я не предавала тебя.

Клинтон мгновение молчал, просто изучая её глаза, будто пытался в них прочесть: лжёт она или говорит правду.

— Начни с начала.

Грейс опустила взгляд, вспоминая, как всё началось. Припомнила день, когда попала в самую опасную игру своей жизни.

— Это был мой день рождения. Тогда я ждала Стива. И когда прозвенел звонок, побежала к двери в надежде, что это он. Но гостем оказался Райт Эванс. Кевин проиграл ему в покер. Деньгами отдать долг братец не мог. И он пообещал Райту, что я стану ему полезна. Мне нашли применение. Я стала шпионом для него в твоей компании. Твоя мать не взяла меня на работу. Настоящую кандидатуру на должность твоей ассистентки получилось не допустить в компанию.

Клинтон слушал очень внимательно и после её слов иронично улыбнулся.

— Хитрости тебе не занимать, — подметил он. — И целеустремленности.

— У меня не было другого выхода. От этого зависела жизнь брата, — пояснила Грейс и продолжила: — Дальше я просто работала и докладывала Райту какие-то мелочи, которые могла знать. Но оказавшись в твоём доме, в кабинете я заметила концепцию новой машины. И отдала эту информацию Райту. Потом, когда тебе стало известно об этом, когда я увидела, как ты расстроен, поняла, что жалею о сделанном. В тот день будто всё перевернулось. Я больше ни слова Райту не сказала, ссылаясь на то, что мне ничего не известно. Твою самую большую тайну я должна была открыть Эвансу в обмен на жизнь брата. В ту ночь, когда мы остались в доме Дилана, я поехала не домой, а к Райту. Его люди искалечили Кевина до полусмерти. И даже тогда я отдала предпочтение не брату, а тебе.

Наступила тишина, которую изредка разбавлял лишь шум волн и свисты ветра.

Клинтон просто смотрел на Грейс и молчал. Он был непоколебим. И Грейс надеялась, что сможет пробить эту выстроенную перед ней стену. Она молилась, желая преодолеть эту преграду.

— Ты что-то скажешь? — спросила Грейс.

— Я просто хочу поверить в твои слова, — ответил Клинтон, искренне желая, чтобы они были правдой. — Надеюсь, это не очередная игра.

— Это не игра, — отчаянно возразила Грейс, поспешно качая головой. — Я не вру. Правда.

Её сердце трепетало в надежде, что он не станет подозревать её и дальше. Хотелось наконец-то обрести вновь то самое чувство, которое преследовало её раньше, когда Клинтон был всегда рядом. И душой, и телом.

— Ты веришь мне? — спросила она.

Клинтон долго смотрел в её глаза. Всю жизнь Маргарет учила его никому не верить. В чём-то она была права, ведь будучи уже взрослым человеком он осознал, как много вокруг лжи, зависти и злобы. В его статусе стало особенно опасно кому-то доверять. Он стал владельцем того, что можно отнять. И слишком многим хотелось сокрушить его. Но Грейс — это совсем другой случай. Она просто поставила его в тупик. Верить не получалось, но и посчитать её слова абсолютной ложью тоже оказалось невозможным.

Он поднял на неё взгляд и ответил:

— Пойдём. Нам пора.

Грейс ощутила, как только начинавшая расти надежда в один миг рухнула. Он не поверил.

Весь оставшийся путь прошёл в длительном молчании. Грейс сидела в машине в одном и том же положении, совсем не двигаясь. Последнее время она жила тем моментом, когда сможет рассказать Клинтону всю правду. В ней обитала надежда, что он поймёт. Но теперь, когда попытка объясниться, оказалась безуспешной, Грейс будто потеряла смысл своего существования.

Не огорчило даже то, что спустя некоторое время они въехали во двор не Клинтона, а его родственников. Конечно, видеть Маргарет — это не самая удачная затея. Но теперь, когда уже ко всему появилось безразличие, Грейс попросту не хватало даже сил, чтобы возразить или хотя бы сделать неудачную попытку переубедить Клинтона не приезжать сюда.

Они вышли из машины и отправились во дворец. Дверь открыл дворецкий. Туда-сюда сновали улыбчивые горничные. Все почтительно здоровались, едва не кланяясь старшему сыну Генри Норфолка. Грейс тоже пыталась выглядеть учтивой, хотя всё внимание, конечно, было уделено не ей, а Клинтону. Но должен ведь хоть кто-то оставаться вежливым.

Грейс уверенно подняла голову, когда они с Клинтоном вошли в большую сияющую огнями залу. На диванах важно расположилось всё семейство. А на кресле сидела Адриана. Об этом моменте Грейс совсем забыла. И будь она тут одна, шумно бы фыркнула, выразив недовольство при виде этой персоны.

— Клинтон, как хорошо, что ты пришел, — торжественно произнесла старшая миссис Норфолк.

Патриция выглядела под стать королеве. И Грейс не могла упустить это из внимания. Манеры, грация, мимика, стиль — всё кричало об этом.

— Мы заждались тебя, — холодно произнесла Маргарет.

Она проявляла теплоту к своим родным очень редко. По этой причине её отчужденности никто не удивился. Она поднялась и, выпрямив спину, подошла к сыну. Попытка его обнять была весьма неудачной. Клинтон демонстративно сделал шаг назад.

Все присутствующие непонимающе уставились на мать и сына.

— Что это значит? — тихо спросила Маргарет.

— Ты, правда, хочешь, чтобы я ответил здесь? — спросил Клинтон и многозначительно кивнул в сторону Грейс.

Маргарет шумно выдохнула, понимая, что имеет в виду её упертый сын. Он попросту решил отмстить таким образом за то, что она отдала его никчемную ассистентку в рабство. Хотя она не видела в своих действиях что-то ужасное и была полностью уверена, что поступила так, как должна была.

Маргарет скривилась, посмотрев на Грейс. Её явно не порадовала эта встреча. Но справившись с эмоциями, Маргарет спокойно вернулась на своё место.

— Мы были рады познакомиться с твоей девушкой, — сказала Патриция, пытаясь разрядить обстановку, при которой повисла нагнетающая тишина.

Грейс была оскорблена этими словами так сильно, будто Адриана отнимала у неё мужа. Хотя на самом деле у них с Клинтоном уже давно закончилось то, что даже не успело толком начаться.

— Клинтон, твои родители очень милы, — сказала Адриана, покривив душой.

Ей явно не хотелось называть Маргарет милой. Это была лесть чистой воды.

Адриана поднялась и, незаметно поправив платье, направилась к Клинтону. Она крепко схватила его за руку.

— Ты пришёл. И я так рада быть в кругу семьи.

Адриана широко улыбнулась и продолжила:

— Мы ведь теперь семья.

— Адри, ты преувеличиваешь.

Клинтон посмотрел на неё с нарастающей злобой. У них была определённая договоренность. И ей просто стоило следовать плану. Она должна была переубедить родных в том, что стала его девушкой. Он же увлёкся Адрианой лишь для удовлетворения сексуальных потребностей. Не более.

— Ни в коем случае. Клинтон, мы теперь семья. Знаешь почему? Потому что я беременна, — неожиданно заявила Адриана и сразу же после этого перевела довольный взгляд на ошеломлённую Грейс.

========== Глава 20 ==========

Это было похоже на удар молнии. Грейс почти не ощущала себя живой после подобного заявления. Это стало потрясением, которое было способно попросту уничтожить её и без того малый остаток внутренней силы. И это стало последней каплей.

Новость о том, что Адриана беременна, поразила абсолютно всех. Семейство Норфолк в молчании смотрело на довольную своим положением будущую мать. Маргарет прищурилась, будто пыталась просканировать Адриану и выяснить, насколько она честна. Патриция лишь слегка улыбнулась, тоже не доверяя этой юной особе.

Клинтон после такого заявления молниеносно взглянул на Грейс. Он увидел на её лице глубочайшее огорчение, которое по необъяснимой причине передавалось и ему. Она точно не хотела услышать подобное. И он понял лишь одно: в этот момент ничего важнее реакции Грейс и быть не могло.

Он медленно перевёл взгляд на счастливую Адриану. Она широко улыбалась, выставив напоказ белые зубки.

— Ты уверена? — спросил он, пытаясь принять эту новость.

Адриана удивилась такому вопросу:

— Конечно. Кроме тебя у меня никого не было. Можешь не сомневаться в том, что ребёнок твой.

— Но ты говорила, что не можешь иметь детей. Обманула меня?

Адрианы мгновенно отвела глаза.

— Видимо, врачи ошиблись, когда поставили мне диагноз «бесплодие», — ответила она подавленным неуверенным тоном, но тут же обаятельно улыбнулась Клинтону.

Грейс косо посмотрела на эту девушку, которая блистала хитростью и изобретательностью. Она точно знала, что может иметь детей. В этом не было сомнений. Просто захотела обеспечить себе хорошую жизнь и обманом сделать Клинтона отцом своего чада. Надо же, Грейс и раньше слышала, что некоторые юные особи готовы на всё ради своего благополучия, но теперь увидела эту аферу собственными глазами.

Клинтон смотрел на Адриану так, будто впервые её увидел. Он понял, что его просто обвели вокруг пальца. Не стоило верить её словам. Он обязан быть всегда на чеку. Женская хитрость не имеет предела.

— Ты сделаешь тест на отцовство, — резко скомандовала Маргарет, посмотрев на своего сына. — Мы должны быть уверены, что этот ребёнок, и правда, королевской крови.

Адриана опустила взгляд, почувствовав себя некомфортно. Она поежилась на месте, пытаясь оттолкнуть это неприятное чувство, что она и её ребенок здесь нежеланны.

— Были случаи, когда мне хотели приписать чужого ребенка, — глядя на неё, заявил Клинтон, — чтобы остаться в этой семье. Вынужденные меры.

Адриана кивнула, пытаясь понять этот пункт.

Клинтон вновь перевел взгляд на Грейс. Она стояла будто замороженная. Не шевелилась и не поднимала грустных глаз. Скорее была похожа на приведение. Эта новость сбила её с ног. Как и его. Он не был противником отцовства. Но хотелось иметь ребёнка от девушки, которую всем серце любишь. А не от той, что была лишь вариантом для хорошо проведенной ночи. Теперь-то он поплатился за свою разгульную жизнь.

— Если это правда, то я рад, — сказал Клинтон, утешая Адриану, огорчённую не слишком позитивной реакцией семьи.

— Мы станем родителями, — слегка улыбнулась она, положив ладонь на свой ещё плоский живот.

Грейс до крови прикусила губу, посмотрев на Адриану, которая уютно устроилась в объятиях Клинтона. Этой блондинке досталось то, о чём Грейс грезила ночами. Мечтала каждую секунду. Только мыслями о будущем с Клинтоном она и жила. Но теперь всё рухнуло. Этот человек станет отцом. Не её ребенка.

— Адриана, — строгий голос Маргарет нарушил тишину. — Если ты, и правда, носишь под сердцем моего внука, значит, по правилам, ты должна стать женой Клинтона.

Грейс подняла мрачный взгляд на Маргарет. У неё едва получалось стоять на ногах. Её стали добивать новостями, будто специально пытались уничтожить прямо тут.

— Это будет правильным решением, — вежливо ответила Адриана, с усилием скрывая довольную ухмылку.

— Если ты войдёшь в эту семью, от работы модели нужно будет отказаться, — поставила условие Маргарет.

Адриана вмиг поникла, округлив глаза. Это было ей совсем не по душе.

— А можно я сохраню свою работу?

— Нет! Ты входишь в семью голубых кровей. И мы не принимаем полуголых девиц, которые ходят по подиуму и сверкают всеми частями тела, — отрезала Маргарет. — Это даже не обсуждается.

— Я поняла, — печально произнесла Адриана, властно положив руку на грудь Клинтона.

Клинтон посмотрел на этот весьма нежелательный жест и сразу же перевёл взгляд на Грейс. На его прекрасной Бруннере не было лица. Она выглядела так, будто её сейчас же поведут на смертельную казнь.

— Рад, что вы уже всё решили, — вмешался Клинтон, оценив взглядом свою семью. — Но хочу заметить, что я не собираюсь жениться на Адриане.

— Что? — переспросил Генри Норфолк, нахмурив брови. — У тебя нет другого выхода. Меньше нужно было развлекаться с девушками. А теперь, будь добр, прими ответственность за совершенный поступок. Даже если эта леди одурачила тебя.

Грейс перевела взгляд на Генри Норфолка. Видимо, и он понял, что хитроумная модель солгала его сыну о том, что не может иметь детей.

— Это ты мне будешь говорить? Ты, который, будучи в браке ещё с Элизабет, нашёл себе мою мать, а потом и Эллу, — сказал Клинтон. — И следуя твоему примеру, не вижу ничего плохого в том, чтобы мы с Адрианой не заключали брак. Ребёнок мной брошен не будет. Я дам ему всё. И внимание, и деньги. Как ты — Уильяму.

Генри закинул ногу на ногу и тяжело выдохнул. Но ничего не сказал.

— Клинтон, ты поступаешь не по правилам, — возразила Маргарет, покосившись на Грейс, которая явно была больше всех заинтересована в этом разговоре. — Адриана — красивая девушка. Она послушная. Будет отличной партией для нашей семьи.

Клинтон криво улыбнулся.

— Ты в своём репертуаре, мама. Думаешь только о том, насколько хороша будет девушка для семьи. Для тебя главное — это её послушание.

Клинтон сделал шаг назад.

— Мой ребёнок не будет жить в семье, где не царит взаимная любовь.

— Значит, я буду растить малыша сама? — возмутилась Адриана, сжимая кулачки.

— Ни в коем случае, — ответил Клинтон. — Я не оставлю вас. Можешь даже не сомневаться в этом.

Адриана в ответ невинно захлопала ресничками.

— Сегодня мы останемся здесь. Пора знакомиться с семьёй, раз уж у нас будет скоро пополнение, — добавил он.

Клинтон посмотрел на Адриану. Он всё ещё не верил ей. В первый раз он был обманут девушкой в свои двадцать. Тогда она тоже заявила, что беременна. Он поверил. И даже в юном возрасте был рад такому подарку от жизни. Но после теста, на котором настояла Маргарет, оказалось, что ребёнок вовсе не его. И это была не последняя хитрая попытка юных леди записать его в отцы своему чаду. Теперь с трудом верилось во всё это. Тем более, Адриана уверенно говорила о своём бесплодие. Но если беременность настоящая, то он, и правда, будет рад. Хотя хотелось ожидать рождения первенца в совсем других обстоятельствах.

Клинтон кивнул горничной, которая как раз поставила на стол кофе.

— Отведи Адриану в комнату на третьем этаже.

— Конечно. Рядом с той, что принадлежит вам? — спросила горничная, работавшая в этом доме более тридцати лет.

— Да. И там же выделите комнату моей ассистентке, — сказал Клинтон, указав взглядом на Грейс.

— Работников положено размещать ниже, Клинтон, — напомнила Маргарет. — Молли, выдели комнату мисс Грейс на первом этаже рядом с прислугой.

Растерянная горничная судорожно переводила взгляд с Маргарет на Клинтона. Она не знала, что должна делать и кого из хозяев слушать.

— Выполняй, что я сказал, — прогремел строгий голос Клинтона.

Молли встретилась с пронизывающим взглядом Маргарет и вновь посмотрела на Клинтона:

— Конечно, Ваша Светлость.

Клинтон закатил глаза.

— Я просил не называть меня так.

Грейс проследила за милой горничной. Она выглядела уже довольно зрелой. Эта женщина с теплотой во взгляде смотрела на всех членов семьи Норфолк, как на своих детей. Молли напомнила Грейс добрую бабушку, которой у неё никогда не было.

— Пройдёмте, мисс, — тепло улыбнулась Адриане Молли.

— Вы тоже, пожалуйста, — обратилась она к Грейс.

— Я сам покажу Грейс её комнату, — возразил Клинтон, замечая недовольство, появившееся на лицах всех присутствующих.

Адриана едва сдерживала своё негодование. Казалось, от злости из её ушей сейчас же пойдёт пар. Этого, разумеется, не случилось, но Грейс показалась забавной такая картина. Клинтон решил уделить внимание именно ей, а не матери своего ребёнка.

Клинтону легко удавалось игнорировать реакцию родственников. Он делал то, что ему хотелось. И слушать чьи-то наставления или правила вовсе не собирался. Никогда этого не было и не будет.

Как только Адриана вместе с Молли удалились, Маргарет сделала Клинтону замечание. Она была весьма недовольна тем, что он раздавал приказы её прислуге. Это очень сильно понижало авторитет Маргарет как хозяйки дома.

Вскоре Клинтон отвёл Грейс в комнату, расположенную напротив собственной. В отличие от его дома, в котором обстановка скорее напоминала стиль «модерн», этот дворец казался действительно королевской обителью, больше похожей на музей. Даже прикоснуться к чему-то Грейс не рисковала.

— Спасибо, мистер Норфолк, что лично сопроводили меня. Дальше я разберусь сама, — сказала она, повернувшись к нему лицом. — Вам пора к будущей жене.

— У тебя со слухом плохо. Я, кажется, сказал, что у меня с Адрианой ничего не будет.

— У вас будет ребёнок.

Клинтон долго смотрел на её ярко выраженное негодование. Это заставило его улыбнуться.

— Ревнуешь? — спросил он, чем застал её врасплох.

Грейс открыла рот, пытаясь что-то ответить. Но слов не было.

— Ревность, которая отбирает дар речи. Понятно, — он довольно кивнул и медленно начал отступать, удовлетворившись такой реакцией.

Она просто смотрела на его хитрую ухмылку и даже ничего не могла сказать, будто её парализовало. Клинтон вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, а Грейс всё так же стояла.

***

Грейс несколько часов крутилась в королевской кровати. Шёлковые одеяла и просто невероятно количество подушек казались ловушкой для нормального сна. Она не привыкла к шику. И спать предпочитала в нормальной небольшой кровати, закутавшись в махровое одеяло, пряча ноги под себя, потому что длинны покрывала не хватало.

Может, не из-за этой роскоши уснуть никак не получалось? Велика ли была вероятность, что сон не желал приходить к ней из-за того, что в нескольких футах от неё находился Клинтон.

Этот день был, и правда, сложным. Столько эмоций она пережила за один вечер! Сначала гонка, во время которой нельзя было нормально дышать, нельзя было не переживать, чтобы Клинтон не врезался в какую-то смертельную преграду. Потом — это то, что он сделал с Райтом. И очередным неожиданным поворотом стал визит на пляж, где она была почти уверена, что он утопит её. Почти. А ко всему прочему ещё и Адриана, которая беременна от Клинтона. Это стало уже перебором с эмоциями за один вечер.

Грейс вновь перевернулась на другой бок и тяжело выдохнула. Это ужасное чувство, когда не можешь найти себе места в кровати. Будто всё мешает. Глаза никак не хотят закрываться.

В голове крутилась лишь мысль о том, что Клинтон и Адриана теперь связаны больше, чем она предполагала. Возможно, его семья всё-таки заставит его жениться на этой блондинистой дьяволице. И их свадьба станет катастрофой для Грейс. Клинтон станет несвободным человеком. У него появится ребёнок. И в его обязанности будет входить заботы не только о малыше, но и о его матери. Грейс попросту больше не сможет надеяться на что-то с Клинтоном. Он совсем не простой бизнесмен, он голубых кровей. Ему не позволено растить ребёнка с одной, а гулять с другой. И скоро он поймёт это. Даже если не поймёт, Грейс попросту не сможет быть любовницей. Теперь всё точно кончено. Как бы ни хотелось видеть иной сценарий, придётся играть по тому, что уже сложился.

Она резко откинула одеяло, подвергнувшись весьма странным и неожиданным мыслям в голове. Свесив ноги с кровати, Грейс поспешно накинула на тело шёлковый халат, который ей выделила Молли, и осторожными шагами направилась к двери. Она вышла, но её уверенность, казалось, так и осталась в комнате.

Грейс остановилась перед спальней Клинтона. Если ей не суждено быть с ним, она рискнёт в заключительный раз. Потому что просто так забыть его и уйти невозможно.

Поступит ли она несправедливо, если пойдёт ночью к мужчине, который ей не принадлежит? Это будет некрасиво по отношению к матери его будущего ребёнка? Нет? Без разницы. Она сделает так в последний раз.

Взявшись за ручку, Грейс резко толкнула дверь и тихо вошла в тёмную комнату, которую освещал лишь лунный свет. Мелкими шагами она приблизилась к кровати. Опоздала. Клинтон как нормальный человек уже видел не первый сон. В отличие от неё.

Грейс слегка прикусила губу, наблюдая за ним, спящим. Даже во сне Клинтон напоминал того самого строгого начальника. Казалось, он даже в таком состоянии был способен раздавать приказы.

Она улыбнулась своим мыслям, слегка подняла одеяло и осторожно забралась в постель, легонько прижавшись спиной к спящему и на редкость милому Клинтону.

Улыбка не сходила с её лица до того самого момента, пока она не услышала его голос.

— Сколько нужно иметь наглости, чтобы сделать это? — сказал Клинтон, поразившись её поступку.

Грейс сделала паузу, после которой ответила таким тоном, словно ничего необычного не случилось.

— А с тобой без наглости нельзя.

Она ощутила, как сердце забилось быстрее в ожидании его реакции. Что стоит ожидать? Он сейчас же выставит её за дверь? В момент своих размышлений Грейс получила ответ: Клинтон лишь обхватил её тонкую талию рукой и крепче прижал к себе, уткнувшись лицом в её волосы, которые приятно пахли ванилью.

— Я рад, что ты пришла, Грейси.

Она выдохнула. Этот ответ согрел её душу, но лишь немного успокоил раненое сердце.

Они оба долго молчали, наслаждаясь каждой секундой проведённой вместе. Что-то точно изменилось. Казалось, на миг стало спокойней. Долго мучившее их легло на дно, оставив лишь приятное чувство, что именно сейчас всё так, как должно быть. Для них двоих.

— Ты спишь? — прошептала Грейс.

— Нет, — ответил он.

Грейс повернулась на другой бок, чтобы посмотреть в его глаза, в которых отражался тусклый свет. Луна, будто подыгрывая ей, препятствовала тьме и позволила увидеть реакцию Клинтона на её следующий вопрос.

— Ты поверил мне? Я не выдала твою тайну Райту. Я, правда, не хотела причинить тебе вред. Поверь, пожалуйста. Ты стал единственным человеком, которого я была готова защищать, не смотря на последствия. Я…

— Верю, — он перебил её поспешный монолог.

Грейс подняла глаза, изучая его лицо. Он смотрел на неё, не отводя взгляда. Смотрел с той самой нежностью, которую она не видела слишком долго. С момента, когда покинула дом Дилана. Тот день стал последним, когда получалось действительно жить, а не существовать.

Грейс ждала этого ответа так долго, что теперь он казался скорее сном, чем правдой. И, осознавая его реальность, она едва сдерживала эмоции.

— Спасибо, — прошептала Грейс.

— Грейси, — начал он, вглядываясь в её влюблённые глаза. — Мне так стыдно за то, что я сделал с тобой.

— Ты уже говорил. Я тоже верю в твоё раскаяние.

— Мне мало того, что ты веришь, цветочек. Я поступил необдуманно. Это было жестоко. Мне противно от одного понимания, что я мог это сделать.

Грейс грустно улыбнулась, коснувшись его груди. Она медленно провела ладонью выше, останавливая ласковое движение на его шее.

— Мне достаточно того, что ты всё понял и больше не сделаешь так.

Клинтон смотрел на неё и поражался, насколько эта девушка была готова к прощению. Она способна забыть всё. Грейс не останавливало даже то, что он практически изнасиловал её! А как издевался потом? Унижал, заставлял делать грязную работу, не давал ни секунды свободного времени. Грейс всё простила. Сколько нужно иметь милосердия внутри, чтобы закрыть глаза на это?

— Ты прощаешь всё тем, кого любишь, — сказал Клинтон. — Хотя обещала себе, что больше никто тебя не обидит.

Грейс промолчала, понимая, что эта правда. Она не выполнила данное себе обещание. Говорила, что больше никто не сможет поступать с ней так, как Стив. Но вновь позволила случиться этому. Только уже из-за Клинтона.

— Я знаю, — проговорила тихо Грейс.

— Главное, чтобы рядом с тобой был тот человек, который не станет пользоваться этим, — сказал Клинтон. — Иначе ты обречена прощать гадкие поступки всю свою жизнь. И несмотря на то, что я уже сделал, можешь не сомневаться в том, что никогда больше себе подобного не позволю.

Грейс в недоумении посмотрела ему в глаза.

— Зачем ты говоришь это?

— Я больше не отпущу тебя, Грейс. И если ты позволишь, я всё исправлю.

Грейс была шокирована подобным заявлением. Отправившись к нему, она точно не предполагала услышать такие громкие слова. Она пришла в эту комнату, чтобы побыть с Клинтоном в последний раз. Но теперь стало ясно, что он настроен продолжить их отношения, видит совместное будущее, несмотря на все преграды, которых немало.

Единственным, вызывающим тревогу у Грейс, была противная мысль о том, что всё лишь его очередная игра с её и без того раненым сердцем…

— Клинтон, у тебя будет ребёнок, — произнесла она, отвлекаясь от назойливых размышлений.

— По-твоему это смертный приговор для меня?

— Нет, но…

— Никаких но, — категорично заявил Клинтон, но тут же смягчился и прижал Грейс к себе. — Я скучал по тебе, мой цветочек.

Она прикусила нижнюю губу, пряча заманчивую улыбку. Грейс пыталась реагировать как можно проще на всё происходящее, ведь не до конца верила в то, что это реально. Но это совсем не удавалось. Грейс ощущала себя самым счастливым человеком на земле. Быть снова в объятиях любимого человека — это просто непередаваемо. Волшебно. Даже в её мечтах не было так хорошо. Настолько уютно она себя никогда не ощущала. Теперь-то, появилась возможность убедиться, что её место рядом с Клинтоном. Иначе она просто не сможет жить.

Грейс почти забыла, как дышать, ощутив прикосновение его губ к своим. Она действительно желала этого больше всего на свете. И оно наконец-то случилось. Будто исполнилась мечта, которая казалась невозможной.

Она отвечала на поцелуй с трепетом, словно боялась упустить этот момент. Наслаждалась каждой секундой. Казалось, что всё может просто в один миг закончиться, как было в прошлый раз.

Грейс ощутила, как его нежность стала перерастать в грубость. И пришлось отметить, что ей это безумно нравилось. Он дернул за тонкий шелковый поясок халата и распахнул для себя обнаженное тело очаровательно юной девушки. Одним движением Клинтон поднялся на локтях, нависая над ней всем телом.

Грейс едва сдержалась чтобы не издать и звука, ощущая то, как он возбужден. Она прикрыла веки, изгибаясь под жарким телом Клинтона. Одно касание его губ к её чувствительной груди и Грейс не смогла сдерживать стон. По мышцам ее плоского живота пробежал огонь наслаждения, как только его ласковый поцелуй стал ощущаться ниже. Не отвлекаясь от процесса, Клинтон медленно опустил руку к горячей нежной коже, продолжая свои изощренные ласки.

Её дыхание участилось, вместе с нарастающим наслаждением, которое проходило током под кожей.

Клинтон в миг поднялся выше и его требовательные губы припали к её рту. Он призывал ее отклик, побуждал ее, умоляя ответить.

Грейс едва открыла веки, как только перестала ощущать сладость жаркого поцелуя. Она приоткрыла губы, слегка облизывая их языком и коснулась тонкими пальцами его возбужденной плоти.

Грейс готова была умолять Клинтона, чтобы он не мучил её и сделал то, чего они оба жаждут. Её тело пылало желанием. Но Клинтон был неумолим. Он слишком любил смотреть на лицо девушки, когда она готова отдать всё, чтобы он проник в её разгорячившиеся тело.

— Клинтон, — Грейс едва проговорила его имя. Ожидание поддавало ещё больше тяготения внизу живота, умножало желание, и ей безумно нравилась его игра, которая заставляла чувствовать себя на грани. — Пожалуйста, — прошептала Грейс и вскрикнула, когда он выполнил её просьбу.

***

Это было первое утро, когда в воздухе застыл тот самый приятный запах счастья. Чувство, которое нельзя потрогать. Оно лишь слово. И только немногие могут его ощутить. Даже увидеть и услышать. Будто каждую клеточку тела будоражит что-то особенно приятное. Внутреннее состояние, ради которого существует жизнь. И Грейс радовалась, как ребёнок, что пройдя столько горечи, пролив столь много слёз, она может снова понять, что означает быть по-настоящему счастливой.

Это ничем не примечательное утро не было особенно солнечным и тёплым. Но её ласкали невидимые лучи. Пройдя столь длинный путь, она просто проснулась в объятиях любимого человека. И мир будто остановился. Лишь для них двоих.

Грейс улыбнулась, слегка коснувшись лица Клинтона кончиками пальцев. Он всё ещё спал. И даже во сне не выпускал её со своих рук. Будто оберегал, боясь вновь потерять.

Она ощутила внезапную тревогу. Если это было лишь временным помутнением и, проснувшись, Клинтон станет снова тем черствым и грубым диктатором. Такого Клинтона она больше не хотела видеть. Теперь Грейс искренне желала перевернуть ту страницу и начать всё с самого начала.

Она приподняла голову, чтобы посмотреть на часы. Было ещё довольно рано. Часы указывали, что ей стоит ещё немного поспать. Но сердце не позволяло сомкнуть глаз. Грейс вспомнила фразу Клинтона, о том, что он хотел бы позавтракать с ней. Он говорил это так давно, что едва ли и сам теперь вспомнил бы об этом.

Грейс с радостью была готова напомнить.

Она осторожно переложила его руку на кровать и, будто кошечка, мягко выползла из-под одеяла. Грейс накинула свой халат, небрежно валявшийся на полу. Оглядываясь, она на цыпочках маленькими перебежками прокралась к двери и тихо закрыла её за собой.

Вдохновение творить, что-то делать ради особенного человека, окрыляло. Грейс едва сдерживала себя, чтобы не начать пританцовывать под звуки романтичной музыки, звучавшей у неё в голове. Чувство любви иногда очень сравнимо с сумасшествием. В самом лучшем её проявлении.

За пределами спальни Клинтона уже не было тишины. Даже в такую рань прислуга находилась в делах и заботах. Королевское семейство вело чёткое расписание дня. И каждый из работников должен был успеть выполнить свою обязанность. Особенно, служащие на кухне. Это Грейс знала и без дворцовых правил. У неё самой был опыт работы на наследника престола. Клинтон в этом плане казался не настолько дотошным, но былые привычки, взятые из гнезда, в котором он вырос, конечно же, не забыл.

Грейс прошла по коридору, решив сначала заглянуть в уборную. Она остановилась. И вновь та самая проблема. Грейс потерялась в этом дворце. Дверь самой обычной уборной едва ли можно было отличить от других. Всё здесь выглядело шикарно, ослепительно.

Обернувшись, она застыла, чтобы выбрать одну из дверей. Но уже в следующую секунду ноги налились свинцом, не позволяя сделать и шага в сторону. Из одной комнаты донёсся едва слышный голос Эллы.

Грейс сделала шаг вперёд и прислушалась, понимая, что разговор за дверью попахивает негативом. Некрасиво подслушивать. Правда. Особенно, если учитывать её прошлый опыт в этом же доме. Тогда она узнала тайну Клинтона. Но подлое любопытство подталкивало к повторению ошибки. Удержаться было особенно сложно, когда прозвучало то, что Грейс просто не могла упустить.

— Я должен сказать, — в голосе Уильяма послышалось беспокойство.

— Не делай глупостей, — Элла нервно ходила по комнате, строгим тоном проговаривая каждое слово.

— Ты не знаешь, каково мне жить с этим! Не знаешь! — выкрикнул Уильям.

Грейс широко открыла глаза. Было удивительно, что тихий порядочный Уильям вообще умеет повышать голос. Он ведь казался ангелом во плоти. Милый, слегка обидчивый и весьма ранимый парень. Пока ещё точно не мужчина. Хотя в двадцать шесть мог бы уже задуматься, что пора вырасти.

— Ты понимаешь, что ждёт тебя, если расскажешь? — почти прорычала сквозь зубы Элла.

— Понимаю, — прошептал Уильям, и Грейс с усилиями разобрала его слова: — Но я поступил так ужасно.

— Ты знаешь, на что способен твой брат, — уверенно проговорила Элла. — И он уничтожит тебя, Уилл. Я не хочу этой потери.

Грейс напряглась и ещё сильнее прижалась к двери. После упоминания Клинтона она просто не могла не подслушать, ведь Элла не самая милая женщина на земле. Второе покушение на любимого нельзя было допустить.

— Не убьёт же он меня, — бросил Уильям.

— Значит, ты очень плохо знаешь своего брата. Клинтон способен на многое.

Застыла тишина. Грейс всё ещё пыталась понять, о чём шёл их разговор и как со всем этим был связан Клинтон. Почему он должен злиться? И что могло навести на Эллу такой страх?

— Он не причинит мне вреда.

— Он самый настоящий дьявол, Уильям! Пойми это! Он сын своей матери! Они оба портят мне жизнь с того самого момента, как я забеременела тобой. Не знаю, как ещё дожила до этого дня. Поверь мне, сынок. Я знаю, о чём говорю.

Грейс напомнила себе ту несчастную Эллу, увиденную в подвале Клинтона. Да, несомненно, жаль женщину. Но и она тоже оказалась хороша. Грех — теперь строить мученицу. Элла сама устроила покушение на жизнь сына человека, которого продолжала любить. Никак не романтичный поступок по отношению к Генри.

— Твои проблемы с Маргарет не моё дело, мама, — бросил младший Норфолк. — А мы с Клинтоном всегда были дружны. Несмотря на то, что вы обе пытались нас рассорить со дня моего рождения.

— Да, ты прав. Ни я, ни Маргарет не желали видеть вас двоих настоящими братьями. У нас не получилось разлучить вас. Но если расскажешь Клинтону правду, онзабудет то, что когда-то называл тебя братом. Ты станешь его врагом. Будешь живой мишенью. И справиться с ним ты не сможешь, милый. Я не посоветую плохого. Я очень сильно люблю тебя, Уильям.

Грейс затаила дыхание в тот момент, когда за дверью наступила тишина. И следующее сказанное Уильямом повергло её в шок.

— Ты права, наверное. Лучше оставить всё как есть. Я не скажу ему, что одиннадцать лет назад отца Дилана сбил не он, а я. Мне просто повезло, что Клинтон был под действием таблеток и ничего не помнит.

========== Глава 21 ==========

Грейс резко сделала шаг назад, прикрывая рот ладонью. Услышанное за дверью выбило из колеи. О чем говорит Уильям? Клинтон ведь задушил сестру Дилана, а не сбил его отца на машине. Или это ложь? И только сейчас Грейс начала понимать, что он провел её, чтобы проверить на верность. И как же хорошо, что она тогда не сказала об этом Райту.

Медленно приходило сознание того, что против Клинтона был создан целый заговор. Шок постепенно стал отступать. Постижение грандиозной истины пробирало до дрожи. Элла и Уильям уже одиннадцать лет нагло обманывали Клинтона и остальных членов семейства Норфолк. И кто бы мог подумать, что Уильям способен так поступить с родным братом! Это невиданная подлость, потому что тот обман кардинально изменил жизнь Клинтона.

Грейс не успела обдумать то, как ей стоит поступить. Гнев на величайшую несправедливость мешал мыслить здраво. Нельзя было позволить, чтобы кто-то причинял вред Клинтону. Разозлившись на изменников, Грейс поддалась эмоциям и резко распахнула дверь, встречая на себе удивлённые взгляды.

Элла прищурилась, посмотрев на Грейс с подозрением. Уильям же выглядел испуганным. Он сидел в кресле, скрестив руки на коленях и судорожно разглядывал комнату.

— Ты слышала, о чём мы говорили? — спросила Элла, взглянув свысока.

Видимо, она не была полностью уверена в том, что гостья смогла что-то услышать.

— Да, — честно ответила Грейс, уставившись на Эллу, как на злейшего врага. Такого взгляда раньше удостаивался лишь Райт. Теперь список пополнился.

Уильям громко ударил ладонью себя по лбу. Казалось, начали дрожать даже его ноги.

Застыло молчание. Элла явно не ожидала такого ответа. Она смотрела на Грейс и уже прокручивала в голове свои дальнейшие действия. Оставлять это просто так нельзя. Нужно было любым образом убедить эту девицу в том, что она всё не так поняла.

— Ты, наверняка, сделала самые глупые выводы, — начала Элла, но была тут же перебита Грейс, немедленно вступившей в спор.

— Я просто шокирована услышанным. Как можно было так подставить невинного человека?

Грейс скривилась от отвращения, которое теперь вызывали эти двое.

— Невинного? — Элла поднялась, быстрым шагом подходя к Грейс.

Грейс насторожилась.

— Он и без того уже испортил свою репутацию. Столько похождений, вечеринки, а самое важное — это то, что он создал бизнес. А носитель титула не может иметь отдельную прибыль. Уильям же чист. Он всегда был прилежным, воспитанным и сдержанным. Он был не достоин, чтобы одно происшествие перечеркнуло его жизнь.

Грейс нервно усмехнулась, поражаюсь каждому слову этой женщины. Как такое в голову может прийти? Она ведь сказала это без доли сомнения, ни капли не жалея о своём поступке. А ведь это настоящий криминал. Сокрытие преступления.

Говорить о морали в этой семье было поздно. Благородная у них лишь кровь, а вот поступки безнравственны.

— Всё перечисленное, Элла, началось после того, как Клинтон узнал, что он — убийца. Думаете, просто справиться с этим? — спросила Грейс и замолчала на несколько секунд, изучая каменное лицо этой женщины. — Ах, ну конечно, так было бы просто. Вы ведь со спокойной душой шли на убийство Клинтона. Видимо, он ещё тот раздражитель. Даже тогда, когда отдал всю свою власть своему лживому брату. Вашему лживому сыну.

Элла была оскорблена такими громкими словами, но попыталась это скрыть и выглядеть стойкой. Подобно Маргарет.

— Узнаю в тебе себя, Грейс, — неожиданно спокойно проговорила Элла, чем заставила Грейс замолчать скорее от непонимания, к чему это сравнение. — Я тоже была такой наивной. Не могла понять, как можно проявлять жестокость. Как можно поступать так аморально. Но если бы ты вошла в эту семью, то поняла бы, какая большая игра ведётся за то, чтобы иметь здесь хотя бы какое-то место. Без власти ты никто. Думаешь, Маргарет не пыталась убрать Уильяма? Это лишь красивая картинка, стереотип из сказок о том, что представители голубых кровей живут счастливо и спокойно. Здесь в приоритете выдержка, и свою доброту нужно просто искоренить.

Грейс слушала Эллу, но никак не могла принять её слова. Подобная аргументация казалась полной чушью. Не может быть, чтобы борьба за власть переходила такие рамки. Это бесчеловечно.

— Я знаю, что ты всего лишь ассистентка Клинтона. Но просто представь, что становишься его женой, — сказала Элла, скрестив руки на груди.

Грейс поспешно подняла взгляд, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Такое сравнение было ей близко. О том, что Грейс и Клинтон уже давно не ровно дышат к друг другу, никому неизвестно. И представить, что в будущем они станут семьёй для Грейс не было проблемой. Она об этом уже мечтала. В её представлениях царила гармония и взаимная любовь. И они вместе будут проходить каждое препятствие на своём пути.

Рассказ Эллы оказался менее радужным.

— Представила? — спросила Элла. — И вот теперь подумай о том, что Адриана уже беременна. Вскоре и ты бы подарила Клинтону ребёнка. Кто из ваших детей будет наследником? Ведь это очень важно. Наследник получает всё. А проигравший попросту остаётся с пустыми руками. Ты бы пожелала своему ребёнку этого?

Грейс застыла, не зная, что сказать. Она совсем забыла о Адриане. И воссоединение с Клинтоном добавляло новые проблемы. Сможет ли она справиться с тем, что у него будет ребёнок от другой?

Если Грейс расскажет Клинтону правду об Уильяме, всё может кардинально измениться. Клинтон, наверняка, вернётся в гонку за титулом. А дальнейшая участь Грейс и Адрианы будет такой же, как у Эллы и Маргарет. Будто прошлое стало настоящим. Изменились лишь конкурентки.

— Лучше не рассказывай Клинтону то, что услышала, — продолжила внушать Элла. — Ведь он будет так зол на Уильяма. Ты же не хочешь, чтобы он как-то навредил и себе, и своему брату.

Грейс молчала, уже совсем запутавшись в паутине столь коварной игры.

— А если Клинтон из-за этой правды вернётся в гонку за титулом, тогда его любимой девушке будет очень сложно выжить в такой среде.

У Грейс округлились глаза. Элла намекнула на то, что знает о её запутанных отношениях с Клинтоном? Это всё казалось просто невозможным. Спокойная жизнь Грейс перевернулась с ног на голову. От обычных проблем с недостатком денег она перешла к решению вопросов судьбы двух братьев в королевской семье.

— Пусть лучше остаётся всё так, как есть, — закончила Элла, увидев, что смогла переубедить Грейс. — Бизнесмен Клинтон и его спутница жизни не будут обрамлены такими правилами, которые появились бы, если бы он стал герцогом. Это сложнее. Какую жизнь ты бы выбрала?

Грейс молчала, будучи не в силах переварить все аргументы. Оставалось лишь понять для себя: чего ей действительно хотелось. Если Клинтон не узнает правду, всё будет так, как есть сейчас. Если же представить их будущее… Всё в нём казалось проще, чем в ситуации, когда он узнаёт о лжи Уильяма и становится герцогом. Такой титул принесёт множество правил. Его избранница будет ущемлена в некотором роде. Появится необходимость всегда сохранять репутацию. Нельзя самостоятельно работать. Придётся придерживаться самых каверзных пунктов.

И теперь перед ней встал эгоистичный выбор: жизнь с простым бизнесменом или жизнь с настоящим герцогом.

Клинтон лишится любимой работы, если обретёт титул. Грейс же загрузят заданиями, которые должны выполнять женщины знатных семейств. Она всё ещё не была уверена, что их будущее с Клинтоном реально, но стоило всё предусмотреть наперёд.

— Я не скажу Клинтону, — произнесла Грейс, поднимая взгляд на Эллу, которая, кажется, с облегчением выдохнула. — Но у меня есть условие.

Элла улыбнулась.

— С таким характером ты быстро вольёшься в эту семью.

Грейс не сочла это за комплимент. Элла явно говорила не о её положительных качествах. Речь шла о хитрости, обмане и умении манипулировать.

— Вы больше не причините вред Клинтону, — сказала Грейс.

Элла попыталась скрыть улыбку.

— Хорошо. Но если я узнаю, что ты расскажешь ему этот секрет, то пожалеешь об этом очень сильно.

— Я так часто слышала угрозы от представителей семьи Норфолк, что, кажется, уже привыкла, — спокойно ответила Грейс.

— Однажды твоя беспечность тебя погубит, девочка, — проговорила Элла.

Её мимика хорошо подтверждала, что угрозы стоит воспринять чуть более серьёзно.

— Я готова к этому, — уверенно ответила Грейс и мельком посмотрела на Уильяма.

Он робко поднял глаза, в которых таился стыд и глубокая печаль. Парень явно запутался. Но это никак не оправдывало, что он так сильно подставил близкого ему человека.

— Ты не достоин быть братом Клинтона, — скривившись, проговорила Грейс.

Уильям опустил голову и продолжал просто молчать, не находя в себе сил сказать хоть слово.

Грейс обернулась и поспешно вышла из комнаты. Проходя по коридорам, она не видела, куда направляется. В голове прокручивался лишь разговор с Эллой. В выборе между правдой и ложью Грейс, вроде бы остановилась на втором варианте. Он казался лучше. Но всё далеко не так просто. Пусть Элла продолжает думать, что Грейс настолько наивна и повелась на все её красочные переубеждения. Нужно немедленно рассказать Клинтону правду. Они вместе будут справляться с клеветой, которая длилась целых одиннадцать лет. Только он имеет право решать, что для себя выбрать. А Грейс поддержит его в любом случае.

Она тяжело дышала и шла так быстро, будто играла с тенью наперегонки. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Грейс вошла в спальню, из которой выскользнула утром. Незаправленная белоснежная постель оказалась пустой. Значит, Клинтон уже проснулся. Быть может, уже ушел. Или же попросту больше не хочет видеть Грейс. А что если ночь была обманом и он не простил её?

Грейс ощутила, как судорожно начали дрожать руки после такого предположения. Она резко обернулась, чтобы выйти и спросить, где владелец этой комнаты, но не успела. Застыла на месте, как только открылась дверь.

Клинтон вошёл медленно, изучая перепуганное лицо Грейс. Он долго смотрел на неё и не мог понять, что смогло ввести её в такое состояние. Она выглядела так, будто увидела незнакомца.

— Грейс, — проговорил он, пытаясь вывести её на разговор. — Ты в порядке?

— Да, — прошептала она, захлопав ресницами. — Думала, ты ушёл.

— Пришлось экстренно встретиться с моим доверенным человеком. Информация была важной.

— Надеюсь, всё хорошо, — она сделала паузу и продолжила. — Этой ночью ты простил меня? — спросила поспешно Грейс, чтобы убедиться в том, что всё хорошо.

Клинтон сделал шаг ей навстречу и повременил с ответом. Он остановился и посмотрел в голубые глаза, наполненные надежды.

— А как ты думаешь?

— Думаю, да, — ответила Грейс и неловко улыбнулась, дрожа всем телом.

Она чувствовала, как сильно её волнует этот ответ. Тело словно онемело. Но после небольшой паузы Клинтон нарушил молчание.

— Значит, и у меня получилось обмануть тебя, — он посмотрел на неё с высоты своего роста, и во взгляде его была беспощадность. Так смотрит охотник, который смог загнать зверька в поставленный им капкан.

Грейс застыла. Сначала показалось, что Клинтон шутит. Но потом медленно стало приходить понимание этой правды. Её тело будто пронзили иглами, но она не могла издать ни звука. Его ответ ударил сильнее хлыста. Что-то внутри болезненно защемило, не давая даже вдохнуть. Не этих слов она ждала. И после услышанного, казалась, весь мир провалился сквозь землю.

— Я ведь предупреждал, что ты будешь страдать, — продолжил уничтожать словами Клинтон.

Грейс смотрела в его глаза и, видя в них жестокость, мысленно проклинала каждую секунду, которую провела рядом с ним. Он смог просто раздавить её гордость. Уничтожил напрочь веру в любовь.

— Я никогда не прощу тебя, — сказала Грейс так, будто говорила последние слова в своей жизни.

— Меня это не волнует.

У Грейс не было сил высказать, насколько он жесток. В ней просто всё потухло. И говорить что-то уже не хотелось.

— Твои рассказы о непричастности к планам Райта были очень правдивы. Я поверил. Молодец. Но мой детектив, который приходил этим утром, выяснил, что ты — это настоящая аферистка.

Грейс была шокирована таким заявлением. Она посмотрела на Клинтона убитым взглядом и даже не могла оправдать себя.

— Оказалось, ты работала с Райтом не вынужденно. У вас даже был роман.

— Что? — едва смогла произнести Грейс. — Это ложь. Я не знаю, как такое могло попасть в руки твоего детектива.

— Слишком много лжи вокруг тебя, Грейс. Не думаешь?

— Слишком много. И ты повёлся на каждую, — бросила Грейс, стиснув зубы, сдерживаясь чтобы не пролить горечь в слезах.

— Я уже поверил в твои слова. Но благодаря своему человеку вовремя понял, что ты почти обманула меня во второй раз. Вы с Райтом до сих пор заодно. Оказывается, поэтому, когда я на гонках подставил его, ты так переживала.

— Нет. Я переживала за тебя, — прошептала Грейс, опуская безжизненный взгляд.

Клинтон замолчал, глядя, как Грейс искусно разыгрывала жертву. Она, и правда, выглядела так, будто её подставили. Но он уже не знал, как можно верить этой девушке несколько раз подряд. Это становится уже подозрительным. Так много совпадений, и все против неё. Сегодня его детектив принёс ему данные на Грейс, в которых было чёткие доказательства романа Грейс и Райта. Время и место каждой встречи, фото, на котором был явный поцелуй и улыбчивая, счастливая Грейс. Детектив не мог подстроить такие доказательства. Он работает на семью Норфолк уже несколько десятилетий. Грейс явно завралась.

— Стив по сравнению с тобой просто ангел, — проговорила Грейс, подняв мокрые глаза на Клинтона. — Ты сумел меня уничтожить не один раз. И я прощала тебе всё. Даже то, что ни одна девушка не смогла бы простить мужчине.

Клинтон внимательно слушал её, всё ещё желая видеть Грейси искренней. Но все факты указывали на другое.

— Когда-нибудь ты поймёшь, как сильно ошибся и в этот раз. Но будет поздно. Я больше никогда не прощу тебя, Клинтон. После того, как ты поступил сегодня, в моих глазах ты умер.

И не взглянув больше на него ни разу, она ушла. Ушла, громко захлопнув за собой дверь.

***

Пелена слёз мешала. Очень мешала. Руки тряслись так, будто Грейс, и правда, потеряла человека навсегда. Последняя фраза о том, что Клинтона для неё не существует, была больше, чем просто словами. Грейс вычеркнула его. И осталось лишь справиться с болью этой горькой потери.

Она попыталась как можно быстрее переодеться и просто покинуть этот дом. Место, наполненное негативом, заговорами, жестокость и местью. Не оборачиваясь, Грейс бежала по коридору. Она несколько раз чуть не споткнулась на ступеньках.

Непролитые слезы хлынули из глаз. Рукой Грейс прикрыла рот, чтобы не закричать от боли, которая раздирала её на части. В этот момент она не жила. И даже не существовала. После того, как Клинтон обманул её, рухнул мир. Ничего не осталось.

— Всё в порядке, мисс? — с сочувствием прозвучал голос горничной, которая протирала поручни круглой золотистой лестницы.

Грейс не ответила. Всхлипывая и почти ничего не видя перед глазами, она побежала дальше.

Дворецкий в недоумении быстро открыл перед ней дверь. Но Грейс не успела выйти и резко остановилась, увидев перед собой Адриану, державшую в руке маленький пакет с надписью фирменного бутика. В такое раннее время эта блодинистая кукла уже возвращалась откуда-то.

— На похороны собралась? — с притворной грустью прозвучал голос Адрианы.

— Да, — резко бросила Грейс и, почти сталкивая её с пути, пулей вылетела из этого дворца лжи.

Она замедлила шаг, как только ворота оказались позади. Остановившись, Грейс не могла отдышаться от быстрого шага. В груди сильно щемило. Воздух не попадал в лёгкие из-за кома в горле. Она почти согнулась, чтобы хоть немного отдышаться.

Присев на сухую траву, подальше от дворца семейства Норфолк, Грейс прикрыла лицо ладонями и больше не пыталась сдержать всю ту обиду и горе, которые показались концом жизни. Это то самое чувство, из-за которого люди бросаются с моста в реку. Когда нет смысла открывать глаза, проснувшись утром. Ничего просто нет.

Грейс ощутила, как одиночество пробирает до костей. Стало дико холодно. Дрожь периодами проходила по телу. Зубы стучали всё громче.

Именно в этот пагубный миг она прокрутила в голове всё, что теперь встало у неё на пути. Нет поддержки от собственной семьи, даже банально нет подруги, которой можно поплакать в жилетку и отвлечь себя хоть чем-то. Был лишь Клинтон. Он стал одним единственным лучиком надежды, когда она всё ещё пыталась вымолить прощение и таила надежду, что сможет его получить. И этой ночью, когда он сказал, что простил её, что теперь они будут вместе, ей стало так хорошо, как никогда раньше. Она будто проснулась от ужасного сна и вновь сделала первый вдох.

Клинтон был тем, кто мог вселить в неё жизнь. И он стал тем, кто отнял её.

Спустя минуты отчаянных рыданий, которые было невозможно остановить, Грейс перестала плакать. Слезы будто бы сами собой закончились. Она лишь сидела тяжело дыша и уставившись в одну точку на противоположной стороне пустынной дороги.

***

Клинтон стоя, около окна, наблюдал за тем, как Грейс изо всех сил пытается скорее покинуть двор. Она вытирала ладонями лицо и часто останавливалась, чтобы поглубже вдохнуть. Её состояние не тронуло его. Совсем.

Эта милая юная леди стала открытием. Хорошо вспоминался тот день, когда Грейс впервые появилась в его компании. Такая неопытная, растерянная, испуганная. Но оказалось, что ангельская внешность — это лишь маска. За ней спряталась настоящая хищница. Грейс оказалась не так проста. Она стала той самой девушкой, которая смогла привлечь внимание Клинтона. А это не так просто сделать. Будучи не моделью, не дочерью нефтяного магната, не девушкой голубых кровей, Грейс оказалась уникальна по-своему. Она была невероятно притягательна. Будто магнит.

Стоило учесть её взбалмошный характер. Не каждый справится с такой девушкой. Ведь она не из тех, кто молчит, в страхе противоречить. Грейс Смит смогла удивить даже такого прихотливого мужчину, как Клинтон Норфолк. Хотя бы тем, что отказывала ему и не один раз. А к этому его жизнь точно не готовила. Любая, на которую ему стоило лишь посмотреть, уже принадлежала ему. Но не Грейс.

Видимо, всё дело в том, что она лишь шпион Райта Эванса. Играть так реалистично мог только профессионал. Она была аферисткой со стажем. Это факт.

Когда Клинтон уже готов был перестать сомневаться в правдивости слов Грейс, детектив Шон Эмброуз предоставил ему то, что видеть совсем не хотелось. Все надежды на то, что Грейс не врёт рухнули вместе с его чувствами к изворотливой хитрой особе.

Теперь Клинтон испытывал злость и на Грейс, и на самого себя. Он не должен был подпускать эту девушку так близко к своему бизнесу. А что более важно, не должен был открывать ей свою душу. Грейс смогла завладеть его сердцем, как никто другой. Она имела над ним особенную власть. Клинтон мог отдать всё, лишь бы Грейс была рядом. А стоит ли она того, после всего, что сделала?

Клинтон не переставал восхищаться Грейс. Она стала для него одной из самых больших препятствий на пути. И это достойно похвалы. Не каждый сможет так искусно втереться в доверие. Хитрая лиса. Он не жалел, что появились чувства к Грейс. Она смогла разбудить в нём хотя бы немного нежности. Последние одиннадцать лет были не самыми простыми. Справиться со званием безнаказанного убийцы оказалось сложнее, чем он мог себе представить. С того дня, как Клинтон сбил отца Дилана, он изменился практически до неузнаваемости. Считал себя чудовищем. И именно этот инцидент дал ему зелёный свет, чтобы стать распущенным, избалованным, грубым, эгоистичным человеком. Терять уже было нечего.

Сожаление было лишь об одном: стань Грейс искренней с ним, он бы сделался для неё всем миром. Сотворил бы всё, чтобы не потерять доверие достойной девушки, которая влюбилась не в его статус и банковские счета. Это стоило любых денег.

***

По пришествию недели Клинтон по просьбе родителей вновь приехал в их дом. Сегодня в поместье Норфолк должен был состояться званый ужин. Присутствовать здесь не появлялось желания, но ради уважения к своей семье он не мог пропустить вечер.

Все семь дней после случая с Грейс Клинтон всячески отвлекал себя от мыслей о ней. Он пытался думать о своём будущем ребёнке, строить планы в компании, расширять круг общения, но только не задумываться даже на секунду о ней.

Не вышло.

Грейс Смит не было рядом, но она жила в его мыслях. Как наяву. Эта девушка будто специально пыталась свести его с ума. Как можно на расстоянии продолжать пудрить ему мозги?

— Клинтон, — послышался позади тёплый голос Патриции Норфолк. — Я стучала, ты не ответил.

Он обернулся и попытался улыбнуться родной бабушке, только бы она не спрашивала, что так сильно его расстраивает уже несколько дней.

— Задумался, — ответил Клинтон.

Патриция всмотрелась в голубые печальные глаза своего внука и медленно сделала к нему несколько шагов.

— Не улыбайся, когда не хочешь, дорогой.

Патриция взяла его руку в свою и крепко сжала, будто пыталась поддержать маленького мальчика, которым Клинтон останется для неё навсегда.

— Всё ещё не понимаю, как ты знаешь, что скрывается за улыбкой, — проговорил он и сбросил с лица наигранную безмятежность.

Ему сейчас, и правда, было сложно казаться привычным собой. Когда человек сломлен, это становится невозможным.

— Скажи мне, что происходит здесь? — Патриция коснулась другой рукой его груди, около сердца. — Это девушка заставила грустить моего мальчика?

Клинтон грустно усмехнулся, тронутый милостью Патриции. Он привык, что она относится к нему, как к ребёнку. Когда Клинтон достиг совершеннолетия, то просил бабушку говорить с ним, как с взрослым. Его так сильно задевало такое отношение к нему, как к новорожденному. Будто он не мужчина! Но вскоре, когда Клинтон ощутил вкус взрослой жизни, когда недостаток материнской любви дал свой отпечаток, Патриция и её манера лелеять внука даже в его тридцать, казалась минуткой спасения. Мгновением, когда можно спрятать обычную статность и открыться самому родному человеку. Патриция была ему ближе, чем мать. И однозначно он не мог ничего скрыть от этой мудрой любящей женщины.

— Не знал, что такое может быть, но да. Это девушка, — ответил Клинтон.

Патриция слегка улыбнулась и подвела его к дивану около окна.

— Не удивляйся, что девушка смогла задеть тебя, Клинтон, — проговорила Патриция, не отпуская руку внука. — Даже самый сильный мужчина сдастся той, которую полюбил. Женщина имеет большую власть. Запомни это.

Патриция сделала паузу, изучая реакцию внука. Он опустил взгляд, но слушал внимательно.

— Не зря говорят, что за каждым великим мужчиной стоит великая женщина. И если ты грустишь из-за неё, то она того стоит.

Клинтон посмотрел в добрые глаза Патриции.

— Она не так проста, как я думал.

— Что сделала эта девушка?

— Обманула меня. Дважды.

Патриция сделала небольшую паузу. Она, одна из немногих, знала, как Клинтон относится ко лжи. Это то, что было под номером один в его списке запретов.

— Если ты уверен, что она точно сделала что-то плохое, то остаётся лишь принять это. Ничего уже не исправишь.

Клинтон слегка насупил брови и резко взглянул на Патрицию.

— У меня на руках доказательства. Но я всё ещё не уверен в том, что она могла предать меня. Или же я просто хочу верить в это.

Патриция улыбнулась и осторожно погладила руку внука.

— Значит, нет причины для грусти, Клинтон. Сначала выясни, потом делай выводы.

Патриция поднялась с дивана и добавила:

— И если Грейс не лгала, то верни её.

Клинтон широко распахнул глаза, не понимая, как Патриция смогла узнать, кто та самая девушка, что заставила его находиться в такой рассеянности.

— Как ты узнала?

— В тот день, когда Адриана сказала о беременности, мой мальчик смотрел лишь на Грейс. Потом ты сам захотел провести её в спальню. А на следующий день мне доложил дворецкий, что гостя выбежала в слезах. Догадаться было не сложно.

— Не знал, что всё так очевидно.

— Влюблённого человека видно издалека, — широко улыбнулась Патриция и направилась к выходу. — Только не делай глупостей, Клинтон.

Он ничего не ответил, вновь погрузившись в свои размышления. Может ли оказаться так, что были сделаны поспешные выводы на счет Грейс? Нет. Шон Эмброуз не мог допустить ошибку. Этот человек — гений. Его способности всегда удивляли даже самых опытных специалистов в этой сфере.

Клинтон резко поднялся и, схватив телефон, набрал Джоан. Он узнал номер больницы, в которой лежал Райт Эванс, и был настроен решительно узнать всю правду. Даже если придётся убить его. Клинтон был готов и на это. Клеймо убийцы итак обеспечено. Ещё одна жертва ничего не изменит.

Он напомнил себе, где именно лежит его пистолет, незаконно приобретённый именно для таких случаев. Оружие было задействовано лишь в лёгких стрелковых играх, но теперь Клинтон нашёл ему применение по назначению. Райт Эванс именно тот, на кого не жаль потратить патроны. И совет Патриции не делать глупостей был не удостоен внимания.

========== Глава 22 ==========

Клинтон приказал Грегору оставаться на месте. Он сам сел за руль и совсем не задумывался о том, что сильно превышает скорость. Ему будто помогали все высшие силы в осуществление задуманного плана. Не было даже задержки из-за нарушения правил дорожного движения. И даже если бы Клинтона попробовали притормозить на дороге, вряд ли он смог бы остановиться.

Подъехав к своему дому, он уверенной походкой направился за огнестрельным оружием, а потом, спрятав его за ремень, с таким же видом вернулся в свой автомобиль. Теперь его дорога вела в сторону центральной больницы, где лежал Райт после аварии, которая произошла не без помощи самого Клинтона.

В воспоминаниях появился лишь момент, когда Грейс заверяла его в своей правоте. Она была настолько убедительна, что он едва смог сдержаться, чтобы в тот же момент не обнять её, забыв обо всём. Невинность в этих голубых глазах светилась ещё тогда, когда он привез Грейс на пляж. Она хотела увидеть, что он поверил ей. Она была беззащитна, будто ребёнок. Пыталась вымолить прощение за то, что не рассказала ему всё раньше и допустила то, что случилось.

Клинтон хотел, чтобы она была честна. И в то же время понимал, что сам будет не прав. И тогда окажется, что всё испортилось не по её вине.

Резко затормозив перед больницей, Клинтон покинул машину. Он даже забыл поставить её на сигнализацию. Клинтон видел перед собой лишь того, кто сумел благодаря своей подлой натуре перечеркнуть то, что восстановить будет невозможно. И если Райт действительно сделал это, Клинтон уже не ручался за свои действия.

Узнав номер палаты Эванса, он прямиком направился туда.

Клинтон поспешно искал нужную дверь и, найдя её, тихо вошёл. Его появление не привлекло особого внимания больного. Райт в это время спокойно спал, не подозревая об опасности, которая уже была слишком близко.

Клинтон медленно подошёл к кровати и, остановившись, оглядел раненого пациента. Правая рука и нога Райта были перебинтованы. Ссадины «украшали» лицо, но это всё, что он получил. Клинтон надеялся на нечто похуже. Как бы грешно ни было такое желание, но Райт вызывал особенное раздражение.

Клинтон подхватил стакан с водой, который стоял на тумбе около Эванса. Он поднял его над кроватью и медленно перелил на лицо мирно спящего Райта. Эванс скривился, пробудившись от крепкого сна, и не мог осмыслить происходящее. Закашлявшись, он отвернулся в сторону.

— Доброе утро, принцесса, — проговорил Клинтон в тот момент, когда гнев в глазах Райта сменился удивлением.

— Ты, — пробубнил Эванс, нахмурившись. — Я сейчас вызову охрану.

— Ты так боишься меня? — Клинтон слегка улыбнулся и присел в кресло напротив кровати больного.

Райт молчал, не отводя взгляда от «друга», который вдруг решил его навестить.

— Я пришёл сюда за правдой и не уйду без неё, — бросил угрожающе Клинтон, всматриваясь в глаза своего оппонента.

Райт громко сглотнул. Приподнявшись в постели, он скривился от резкой боли в пояснице.

— Ты мог сделать меня инвалидом. А был когда-то другом. О какой правде идет речь? — проговорил Райт, сосредоточенно разглядывая гостя, который сейчас напоминал скорее серийного убийцу, чем того приятеля, которого он привык видеть.

Клинтон слегка улыбнулся, откинувшись на спинку стула.

— Видимо, судьба тебя решила не наказывать за то, каким паршивым другом оказался.

Райт замолчал и замер. Он будто бы пытался просканировать Клинтона и понять, на что тот способен теперь. Ранее бывший друг устроил ему аварию, в которой Райт мог потерять жизнь. Что теперь может сделать тот, кто казался самым отчаянными человеком на земле?

— Расскажи о Грейс, — резко скомандовал Клинтон. — Где ты нашёл её и как заставил работать на тебя?

Райт долго смотрел на Клинтона, изучая его мимику. Он казался свирепым, диким хищником, который был готов растерзать свою жертву. Только врождённые манеры позволяли Клинтону сохранять остатки самоконтроля.

— Тебе так важна она? — Райт хитро улыбнулся.

Клинтон молчал, стиснув зубы. Использовать пистолет, спрятанный у него, казалось очень привлекательной идеей.

— Её брат проиграл мне в покер и не мог отдать долг деньгам. Взамен одолжил свою сестру, — начал Райт. Говорил он довольным тоном, замечая, как Клинтон напрягался при каждом его слове. — Грейс выдала мне концепцию твоих новых гоночных машин. Но потом отказалась говорить очень важную тайну. Как бы я ей ни угрожал.

Клинтон сжал кулаки от злости. Злиться стоило только на самого себя. Райт только что подтвердил мучительный факт. Стоило поверить Грейс раньше. Нельзя было позволять ненависти затуманить глаза.

— У вас с ней был роман? — спросил Клинтон, вспоминая те фотографии, которые ему предоставил детектив Шон Эмброуз.

Райт удивлённо раскрыл глаза и тихо засмеялся.

— Она молодая и соблазнительная. Но этот характер невозможно вынести. О каком романе может идти речь?

Клинтон не мог найти подходящих слов, чтобы описать то, что почувствовал. Гнев на самого себя вспыхнул с новой силой. Это чувство было для него в новинку. Такого ему не приходилось испытывать раньше. Внутри словно рушился весь выстроенный мир. Клинтон никогда не позволял себе жалость или искреннюю неприязнь к самому себе. Сейчас барьер разрушился, и это чувство уничтожало его.

Райт засмотрелся на задумчивого Клинтона, который сидел, уставившись в одну точку. Выглядел он так, будто только что узнал, что потерял всё, что имел. Это заставило Эванса невольно улыбнуться.

— Наверное, ты поверил словам Шона Эмброуза. Я начал подозревать, что эта простолюдинка тебе всё рассказала, — пояснил Райт, не самым лестным способом упомянув Грейс. — Шон был верен твоей семье. Но, когда на кону стояла его жена, он выполнил всё, что я сказал. Он лично удостоверился в том, чтобы материалы были реалистичными. И, видимо, это сработало.

Клинтон медленно перевёл взгляд на Райта. Он мог бы прожечь его им.

— Всё оказалось гораздо проще, — бросил Райт. — Я планировал уничтожить тебя, разрушив твой бизнес, а сделал это лишь благодаря какой-то бедной девчонке. Признаюсь, не предполагал, что Смит может понравиться тебе. Она ведь так далека от твоего статуса. Ты слишком сильно понизил планку.

Райт сделал паузу, заметив, что Клинтон просто молчит и смотрит на него стеклянным взглядом. Казалось, ещё немного и он разобьётся, разлетится на осколки и разрушит всё вокруг.

— Ты вспыльчивый. Я это знаю. И уверен, что ты уже наказал несчастную Грейс Смит за этот вымышленный роман со мной, — Эванс вновь улыбнулся, наслаждаясь каждой секундой падения своего бывшего друга. — Ты облажался, Клинтон Норфолк.

Но вскоре улыбка исчезла с лица Райта. Вид Клинтона уже не веселил, а скорее пугал. Норфолк даже не моргал. Просто слушал каждое слово и молчал.

Эванс вздрогнул, когда Клинтон резко поднялся и направился к выходу. Он остановился около двери и мельком взглянул через стекло, осмотрев коридор. Некоторое время Клинтон просто стоял, будто чего-то выжидал. Но увидев лечащего врача Райта, он быстрым движением потянулся к ремню и направил спрятанный ранее пистолет на Эванса.

Райт вмиг онемел. Он смотрел на Клинтона, широко раскрыв рот, и молчал. Его тело содрогнулось, будто в последний раз. А слова сами по себе пропали.

Клинтон взял салфетку со стола и обхватил ею рукоять пистолета. Он резко перевёл дуло в свою сторону и нажал на курок, выстрелив в окно двери прямо возле своего плеча.

Райт шокировано округлил глаза, не в силах понять, что творит этот сумасшедший. И когда Клинтон после всего этого беспредела бросил ему пистолет, приказав поймать оружие, Райт инстинктивно сделал это.

— Ты совсем спятил? — бросил Райт.

В коридоре послышались быстрые шаги. Работники и пациенты приняли выстрел и звук разбившегося стекла за террор. Лишь охранник и лечащий врач Райта смело поспешили в палату.

При появлении двух мужчин Клинтон резко изменился в лице. Он посмотрел на пистолет в руках Райта и начал играть свою роль. Роль, которую придумал только что, сидя в кресле напротив своего бывшего друга.

— Мистер Эванс, опустите пистолет, — успокаивающе проговорил доктор, делая медленный робкий шаг навстречу к пациенту.

— Райт, ты же не убийца, — начал Клинтон, мастерски приняв вид жертвы, в которую только что стреляли. — На гонках я совсем не специально сделал это. То, что твоя машина перевернулась, просто несчастный случай.

— Что? — выкрикнул Райт, начиная понимать всё коварство задуманного Клинтоном плана.

— Не нервничайте, — говорил доктор, сделав ещё один маленький шаг к Эвансу. — Отдайте пистолет.

Райт положил пистолет на кровать, поднимая руки вверх, чтобы отстраниться от оружия.

— Забирайте. Я ничего не делал. Это он стрелял!

— Райт, ты ведь мой друг, зачем так говоришь? — в голосе Клинтона звучала глубокая обида.

— Ты вздумал выставить меня сумасшедшим? — Райт стиснул зубы от нахлынувшей ярости. Внутри у него всё кипело от этой несправедливости.

Охранник направил на него оружие, как на какого-то опасного убийцу. Доктор говорил с ним, как с ненормальным, как со сбежавшим из психиатрической лечебницы. А Клинтон казался добрым другом, который пришёл проведать больного, но тот, неблагодарный, решил его застрелить его же пистолетом! До чего же хитрейшая затея!

— Клинтон, я уничтожу тебя! — Райт уже не мог говорить тише. Он взрывался от ненависти к своему противнику.

— Уколите ему успокаивающее, — проговорил охранник, опустив оружие после того, как доктор забрал пистолет, лежавший на постели больного.

— Надо вызвать полицию. Как бы я ни хотел помочь мистеру Эвансу, но он покушался на человеческую жизнь, — проговорил врач, крепко сжимая пистолет в своих руках, чтобы пациент не вздумал каким-то образом вновь вернуть себе орудие убийства.

— Какая полиция? Нет! — бросил Райт, судорожно оглядывая палату. — Я ничего не делал! Это ложь!

— Райт, не пойму, что нашло на тебя, — проворил разочарованно Клинтон, доигрывая свою сцену в этой постановке.

Наэлектризованную тишину прервал голос охранника, вызвавшего полицейских. Клинтон посмотрел в сторону доктора и попытался тихо сказать ему то, что наверняка сбросит с него все подозрения.

— Можно ли обойтись без полиции? Я думаю, что Райт не хотел стрелять в меня. Это лишь следствие аварии.

Доктор улыбнулся странной просьбе известного наследника высокого титула.

— Мне нравится такая вера в своего друга. Вы доверяете ему до последнего, мистер Норфолк. Но он может быть опасен, если осмелился на такой поступок. Полиция должна разбираться в деталях.

Клинтон опустил опечаленный взгляд, нехотя согласившись со словами доктора.

— Я могу хотя бы поговорить с ним?

— Вы уверены, что хотите этого?

— Я хочу узнать причину такого поступка. Поймите правильно, ведь он был мне почти братом, — проговорил Клинтон настолько искренне, что сам мысленно вручил себе Оскар за актерское мастерство. Сейчас не хватало лишь слезы. И тогда драма вполне удалась бы.

— Иногда друзья предают нас, — в голосе доктора звучало сочувствие. Он лишь кивнул и вышел из палаты, увлекая за собой охранника.

Клинтон оглянулся, проверив обстановку. Никого не было. Остался лишь он и уничтожающий взгляд Райта. Эванс, если бы не травмы, мог бы, и правда, тут же сорваться, чтобы придушить конкурента.

— Какой же ты подонок! — процедил Райт.

Клинтон улыбнулся. Эванс так разозлился, что покраснел, будто его облили краской. По виду он, и правда, напоминал психа.

— Благодарю, — ответил Клинтон и медленно подошёл к кровати. Он слегка наклонился, чтобы его тихий голос был хорошо слышен Райту. — Из тюрьмы сможешь дальше противостоять мне?

Райт сжал здоровую руку в кулак, едва сдерживаясь. Он сцепил зубы и выглядел, как разъярённый пес.

— Если улизнёшь от наказания за покушение на жизнь человека, я всё равно добьюсь того, чтобы тебя упрятали за решётку. Тебе место там, где твоя зависть не сможет вылиться в план по ликвидации соперника.

Клинтон смотрел в почти налившиеся кровью глаза своего врага и говорил так убедительно, что тот не посмел и рта открыть.

— Если бы ты сам боролся со мной, я бы уважал это. Но прикрываться юной девушкой, которая не могла отказать… Весь мой гнев пал на неё. И за это я готов пристрелить тебя прямо сейчас, Райт. Но худшим наказанием для тебя будет жизнь в тюрьме. Ты так слаб, что не проживёшь там и недели.

— Я не поступал с тобой так жестоко, Клинтон! — прорычал Эванс, тяжело дыша.

— Да, ты всего лишь хотел украсть пару моих идей. Совсем не смертельно. Я бы пережил, — сказал Клинтон и медленно выпрямился, не сводя глаз с Райта. — Но ты поступил жестоко с Грейс. Она не заслужила того, что ей пришлось пережить из-за твоего шантажа. Любой, кто причинит ей вред, будет уничтожен мной. Сам же занимаю первую позицию в списке обидчиков Грейс. Никто не причинил ей больше боли, чем я. Но ты не отстаёшь от меня, Райт. Ты второй в этом списке.

Шокированный Райт часто заморгал, всё ещё не в силах понять такое громкое заявление. Они очень хорошо дружили до этого случая. Райт никогда бы и представить не мог, что какая-то простолюдинка из криминального квартала сможет хотя бы приглянуться самому Клинтону Норфолку. А теперь из-за неё он попросту бросает бывшего друга за решётку в мир преступников.

— Она не стоит этого, — прошептал Райт, обреченно опустив взгляд.

— Да. Она стоит большего, — отрезал Клинтон.

Напоследок он достал из кармана салфетку, которой держал рукоять пистолета при выстреле и, пока Райт пребывал в шоке от происходящего, бросил её около кровати в качестве улики.

***

Клинтон направил машину в сторону района, в котором жила Грейс, сразу после того, как полиция протестировала его слова на подлинность. Была проверено: есть ли на руках мистера Норфолка порох от выстрела. Так же, как и у Райта, у него ничего не обнаружилось. Но та самая салфетка, которую Клинтон бросил рядом с кроватью, доказывала вину именно Эванса. Все улики складывались против него.

Радости от того, что противник сокрушён, не было. Теперь Клинтон ощутил самым большим врагом именно себя. Импульсивность, вспыльчивый характер толкнули его на необдуманный шаг. Он обвинил Грейс в том, чего она не делала, полагаясь на слова, казалось бы, верного детектива. С Шоном Эмброузом ещё предстояло разобраться.

Но в голове звучал её голос. Последнее, что произнесла Грейс. Непоправимо. Он мёртв для неё. И это были не простослова. Грейс никогда не сделала бы такое громкое заявление просто так.

Клинтон резко затормозил, проехав на красный свет. Его автомобиль едва не протаранил грузовик.

— Сумасшедший! Смотри, куда едешь! — прокричал водитель, активно жестикулируя рукой через открытое окно.

Клинтон глубоко вдохнул воздух. Такие раздумья на дороге могли закончиться печальным исходом. Стоило бы не терять концентрацию.

Он не мог узнать себя. Куда делась собранность? Где устойчивость к любым проблемам? Почему девушка смогла выбить его из колеи?

Медленно сдавая назад, Клинтон продолжил путь. Оставалось только крепче сжать руль. Собственные мысли путались в голове. Требовалась концентрация внимания.

Съехав на обочину, Клинтон остановился. Захлопнув дверь фирменного автомобиля «Норфолктон», он вышел и оглянулся. Идти в квартиру, где живет её брат и мать или направиться к другу Джону? Этот вопрос не был сложным. Грейс бы точно выбрала второй вариант.

Клинтон осмотрелся и быстро перешёл небольшую дорогу. В каком доме жил Джон, было известно, но только номер квартиры Клинтон не знал. Однажды его люди уже разыскивали Джона. Наверняка, у них есть вся информация.

Достав телефон, Клинтон набрал номер доверенного человека и, начиная нервничать, принялся ходить взад-вперёд.

— Мистер Норфолк, добрый день, — послышался голос в трубке.

Вдруг Клинтон резко остановился и посмотрел в сторону. На другой стороне улицы он увидел знакомую фигуру. Медленный, седой, весьма неопрятный мужчина шёл прямо к нему. В этом человеке было совсем не сложно узнать Джона, который прочно ассоциировался с бездомным.

— Я перезвоню, — Клинтон быстро положил трубку и поспешно направился к тому, кого искал.

Джон резко остановился и, насупившись, посмотрел на заметно обеспокоенного Норфолка, последняя встреча с которым была весьма болезненной.

— О, президент, — бросил Джон, распахнув глаза.

Клинтон лишь слегка приподнял брови, удивляясь, что этот человек до сих пор считает его главой государства.

— Джон, мне нужна помощь. Ваша помощь, — вежливо произнёс Клинтон. — Скажите, Грейс у вас?

Джон хитро улыбнулся и, опираясь рукой на колону, приложил палец к подбородку. Он сделал вид, что размышляет над ответом.

— А что мне будет за ответ? — Джон заманчиво посмотрел на ошарашенного вопросом мистера Норфолка.

— Я могу заплатить, — проговорил Клинтон, для которого деньги были всегда выигрышным вариантом.

— Конечно, можешь. Но я хочу ещё что-то, — ухмыльнулся Джон, найдя выгодный для себя момент. — Что ты можешь предложить?

Клинтон сжал руки в кулаки, сдерживая наплыв гнева. В эту минуту такие игры стали неуместны. Он был не в настроение ждать долго и уж точно не готовился идти на поводу. Оказалось, что люди не могут по-нормальному, нужно применять другие меры. Те, что в стиле Клинтона Норфолка.

— Могу предложить ещё одну пулю, но уже в голову, — бросил Клинтон, не в силах быть долго вежливым. Это для него оказалось слишком сложной задачей.

Джон резко выпрямился. Его глаза бегло оглядели улицу.

— Ладно-ладно, зачем сразу так злиться? — пробубнил он себе под нос, ухватившись за низ своей рваной кофты. Этот жест был, наверняка, самоуспокоением. — Грейс была у меня. Но ушла.

Клинтон помрачнел. Он задумался о том, куда она могла ещё пойти. Ответ не был получен, тогда Клинтон продолжил:

— Куда ушла?

— Эту ненормальную девку сложно понять! — хриплым голосом бросил Джон. — Говорил ей, чтобы оставалась у меня. А она, протестуя, ушла с каким-то молодым щенком.

Клинтон едва разобрал то, что тараторил Джон.

— Щенком? Кто он?

Джон закатил глаза, утомившись от рассказа.

— Друг её бывшего парниши, — он щёлкнул пальцами, пытаясь припомнить имя.

— Друг Стива? — подсказал Клинтон, заметно нервничая.

— Вот, да. А ты сообразительный, — Джон улыбнулся, кивая головой. — Она устроилась здесь неподалеку на работу. Вроде бы в какое-то маленькое кафе. Больше ничего не знаю. И отстаньте уже от меня со своими драматическими историями!

Клинтон поблагодарил за информацию и быстро вернулся в свою машину. В голове никак

не могла уместиться эта информация. Зачем Грейс ушла от Джона с другом человека, который причинил ей колоссальный вред? Эта девушка совсем не понимает, что творит! Стив мог задумать новую уловку. Хорошо бы какие-то невиданные силы подарили ей ума, и она поняла, что нельзя связываться с такими людьми.

Он резко завёл машину и нажал на газ. Медленно объезжая узкие улочки квартала, Клинтон искал глазами Грейс. Джон сказал, что она работала где-то здесь. Кафе маленькое. Круг поиска уже сузился. Но и этого было мало.

Клинтон останавливался возле каждого крошечного заведения. Найти Грейс казалось уже невозможным. Всё могло оказаться не так просто. У неё мог быть в эти минуты обед. Именно в этот день она могла вообще не работать. Надежды найти Грейс становились всё меньше и меньше с каждой секундой.

Клинтон так дотошно всматривался в окна кафе, что не заметил насколько же медленно он едет. Машины, расположившиеся позади, дали знать о своём присутствии громкими сигналами. Пришлось отъехать немного в сторону и остановиться.

Он всмотрелся в окно одного из тех мест, в которых могла работать Грейс. В здании никого не было. И лишь на летнюю террасу присела молодая пара.

Клинтон хотел было уже поехать дальше. И вдруг его внимание привлекла юная официантка. Каштановые волосы были заплетены в высокий хвост. Формой оказалось милое жёлтое платьице, поверх которого она надела тёплую вязаную кофту. Светившиеся глаза и милая улыбка на лице были уже родными. Ему стоило найти её раньше, ведь это кафе оказалось в двух минутах ходьбы от дома Джона.

Клинтон искал её слишком долго. И вот когда наконец-то она появилась перед глазами, он вспомнил, что даже не подготовил нужные слова. Хотя они ей сейчас были не нужны.

Грейс приняла заказ и вновь удалилась в помещение.

Клинтон заглушил мотор и быстро вышел из машины. Он понимал, что вряд ли должен находиться здесь. Слишком много вреда причинил Грейс. Но упустить её без борьбы он просто не имел права. Как бы сильно она не презирала его.

Клинтон присел за столик, развернувшись спиной к смотровому окну. Он хотел, чтобы вышедшая Грейс не узнала его и подошла, как к простому клиенту.

Ожидание показалось вечностью. Он ещё никогда так не переживал из-за женщины. Ранее эта тема всегда была проста. Клинтон привык к тому, что ему не нужно прилагать усилий, чтобы девушка отдалась и душой, и телом. Раньше он мог расщедриться на дорогие украшения и букеты, но никогда бы не стал так упорно добиваться внимания той, что не желала его видеть. Это было в новинку. Но Клинтон уверился в том, что если девушка смогла заставить его выйти из зоны комфорта, то нельзя упустить такой особенный цветок. Это напоминало волшебство. Подобного никогда не было прежде.

— Добрый день, меня зовут… — прозвучал очаровательный и уже такой родной голос Грейс.

Она запнулась, как только её взгляд устремился на нового клиента.

Клинтон взглянул на сбитую с толку Грейс. Она смотрела на него, как на приведение. В её глазах не было ни тени энтузиазма. Она точно не обрадовалась этой встрече.

Грейс резко развернулась и направилась в помещение, будто никого и не увидела.

Клинтон шокировано проследил за ней взглядом. Грейс была обижена, когда он совершил отвратительный поступок, овладев её телом. Но сейчас она точно не просто обижена. Теперь Грейс просто возненавидела его каждой клеточкой своего тела. И Клинтон мог полностью понять её. Он заслужил такое отношение к себе.

Поспешно поднявшись, он направился быстрым шагом за своей официанткой. Она остановилась возле бара и нервно постучала ноготками по стеклянной поверхности.

— Грейс, — проговорил он, остановившись рядом. — Выслушай меня, пожалуйста.

Грейс лишь на секунду посмотрела на него и, не обмолвившись ни словом, подхватила коктейль и чуть не бегом отправилась относить его посетителям на террасу.

Клинтон не сдвинулся с места. Он лишь наблюдал за тем, как Грейс попыталась покрутиться рядом со столиками на улице, но женщина, на груди которой было написано звание администратора, грозно заставила её вернуться на своё рабочее место. Туда, где по-прежнему стоял Клинтон.

Грейс, стиснув зубы, нехотя вернулась.

— Ты выслушаешь меня? — переспросил Клинтон, опуская взгляд на её милое гневное личико.

Он точно не ожидал, что она так резко повернётся в его сторону. Её глаза блестели. Казалось, ещё немного и из них появятся искры. Если бы Грейс могла, то точно сожгла бы его на месте.

— Ты выслушал меня, когда я просила? — наконец-то проговорила она.

— Нет, — ответил Клинтон, начиная понимать, что всё это время ощущала Грейс. Он заставлял её чувствовать себя отвратительно, коробя свою душу томительным ожиданием на прощение или хотя бы попытку что-то исправить.

— Вот ты и ответил на свой вопрос, — проговорила Грейс. Тон её голоса стал тише. В нём исчезли отголоски эмоций. — Я не хочу слышать тебя. Не хочу видеть и не хочу знать тебя, Клинтон.

Он ощутил злость. Не на Грейс. На себя. Так сильно обидеть девушку мог только самый настоящий болван!

— Грейс, я знаю, что у тебя не было романа с Райтом. Моего детектива тоже шантажировали. Мне стоило всё проверить самому, прежде чем вновь делать тебе больно, — Клинтон говорил быстро, потому что видел, что Грейс едва может слушать его. Казалось, ещё одно слово, произнесённое им, и ей будет плевать на указания начальницы, она попросту бросит всё лишь бы не находиться рядом с Клинтоном.

— Я, кажется, не говорила, что хочу тебя выслушать, — бросила Грейс. — Как же тебе было удобно игнорировать меня! Сам себе начальник. А я не могу сойти с места, и ты пользуешься этим!

— Да, — не стал лукавить Клинтон. — Ты не можешь уйти, и я могу сказать то, что хотел.

— Эгоист, — прошептала Грейс, покачав головой.

— Грейси, послушай. Я был идиотом. Признаю. Извини, что в очередной раз подвергнул тебя этому испытанию. Я понимаю, что ты чувствуешь. Мне жаль, что всё так вышло. И в этом только моя вина. Прости самого глупого человека на земле. Прошу, прости.

— Клинтон, твои слова так же пусты, как и твоя душа. Ты жестокий, бесчувственный человек, который печётся лишь о себе. Дай мне уже выдохнуть спокойно и избавиться от тебя и всего, что с тобой связано, — протараторила Грейс, глядя ему в глаза.

Она застыла. После того, как выпалила то, что хотелось, на мгновение Грейс показалось, что слова были изрядно преувеличены. Клинтон смотрел на неё так, будто каждая её фраза ударила сильнее тока. Его вообще может волновать то, что о нём думает кто-то другой? Не верилось. Его уверенности в себе можно было позавидовать. И вряд ли он теперь станет терпеть оскорбления своей чрезмерно завышенной самооценке.

Она опустила взгляд и поняла, что смогла избавиться от него грубым заявлением. Задень самолюбие такого человека, и он попросту не сможет дальше винить себя, потому что посчитает это унижением. Где это видано, чтобы Клинтон Норфолк бегал за женской юбкой?!

— Извини, цветочек, но я не оставлю тебя в покое, — проговорил он, оперевшись на барную стойку. — Ты очень долго в одиночку боролась, чтобы всё исправить. Теперь моя очередь.

Грейс закрыла рот, приходя в себя после минутного помутнения от таких слов. Она едва могла поверить, что это сказал тот самоуверенный разбалованный нарцисс, которого она знала и от которого бежала без оглядки.

— Клинтон, прошу тебя, ничего не делай. Твоё присутствие причиняет мне боль.

Голос Грейс прозвучал ещё тише, чем раньше. Она сказала именно то, что чувствовала. Этот человек буквально растоптал её. Уничтожил веру в любовь. Разбил душу на осколки. И даже несмотря на всю ненависть, на всё то презрение, которое сейчас бушевало в ней, разлюбить оказалось сложнее, чем представлялось раньше.

— Это значит, что твои чувства ко мне ещё не угасли, — проговорил Клинтон. — Я всё исправлю, Грейси. Даже если ты мне этого не позволишь.

Она бросила на него тяжёлый взгляд. Грейс призывала все высшие силы, чтобы они сейчас помогли ей справиться. Несколько прошедших дней казались адом. Но отсутствие Клинтона, новая работа, время помогли хотя бы ненадолго забыться. Теперь вся та боль, которую она чувствовала после беспощадного обмана с его стороны, вернулась с новой силой.

— Разве я могу тебе что-то запретить, — обречённо прошептала Грейс. В её глазах появился холод, и она завершила: — Но запомни, что у тебя ничего не получится. Я так и останусь единственной девушкой, которая не пошла на поводу у самого Клинтона Норфолка.

Он прищурился и слегка напрягся.

— Вынужден согласиться. Ты станешь той, которая пошла против. Но в итоге будешь моей. Это неизбежно.

Брови Грейс поползли вверх. Она была поражена.

— Твоей силе веры в себя позавидует любой.

— Эта сила изменит наши жизни, Грейси.

Грейс отвернулась и, скрестив руки на груди, стояла и смотрела в противоположную сторону. Она пыталась абстрагироваться от Клинтона. Представить, что его здесь нет. К огромному сожалению, совершить этот подвиг оказалось невозможным. Она чувствовала его каждой клеточкой тела.

— Грейс, — прервал он тишину. — Ты пойдёшь ночевать к Джону?

— Это не должно тебя волновать, — отчеканила она, всё ещё не глядя на него.

— Не надо так. Я ведь буду стоять здесь, пока ты не ответишь. Тебе это нужно? — предупредил Клинтон.

Грейс вновь посмотрела на него, тяжело вздохнув. Вот упрямый!

— Нет. Я больше не приду к Джону.

— Значит, это правда. Ты будешь жить у друга Стива, — Клинтон нахмурил брови и посмотрел на неё, как на маленькую девочку. — Жизнь ничему не научила, видимо.

— Научила держаться подальше от таких маньяков, как ты!

— Брось. Тебе нравятся такие маньяки, как я, — самонадеянно проговорил Клинтон, и на его лице появилась коварная ухмылка.

Грейс цокнула языком, но ответ на его провокацию не нашёлся. Она испугалась собственных предпочтений. А ведь Клинтон абсолютно прав. Влюбиться в него было вовсе не сложно. Он именно тот тип мужчины, который ей симпатичен. Властный, сильный, уверенный и даже грубый. Ей нравилось всё это. Грейс всегда боялась признаться в своих странных влечениях. Она всю жизнь хотела быть наконец-то слабой с сильным мужчиной. Привычка всё решать самой, быть стойкой стала настолько обыденной, что проявить покорность с нужным человеком уже казалось сложной задачей. Хотя этого так сильно хотелось. И вряд ли найдётся мужчина, который сможет подчинить её необузданный нрав. Разве что Клинтон мог. Но после его предательства он в этом амплуа даже не рассматривался.

— Грейс, ты не пойдёшь к этому другу Стива. Я запрещаю! — сказал Клинтон. Тон его был абсолютно спокойным, но говорил он так, будто давал указания своим работникам в компании.

— Что? — Грейс обескуражил новый запрет. — Ты с чего взял, что мне нужно твоё разрешение, Клинтон?

— Грейс, меньше разговоров. Ты не пойдёшь к неизвестным мужчинам. Я всё сказал.

Клинтон казался настолько серьёзным, что потребовалось время, чтобы прийти в себя после его выходки.

— Ага, конечно! — Грейс нервно улыбнулась. — Мистер Норфолк! Вы можете удалиться, ведь здесь ваши приказы не выполняются.

Грейс, разумеется, знала, что Клинтон маниакально помешан на командовании людьми, но это уже было слишком. Всю свою жизнь он провёл, разбрасываясь приказами. Родился в семье голубых кровей. Сначала был избалован родителями, которые ему позволяли всё. Потом постоянно находился в окружении прислуги. Во взрослой жизни Клинтон занял верхушку автомобильной империи, где тоже раздавал указания. Весь мир его восхвалял. Девушки готовы были продать душу дьяволу, лишь бы хотя бы немного побыть рядом с ним. Он умел себе подчинять. И, наверняка, даже представить себе не мог, что кто-то способен пойти против его величайшего слова.

Клинтон посмотрел на неё так, будто она только что произнесла самую большую глупость в своей жизни.

— Я знал, что ты так скажешь, моя непокорная Грейси. Поэтому можешь не сомневаться. Не позволю тебе уйти к каким-то парням. Даже если придётся остановить силой. Я сделаю это.

— Ну конечно, — Грейс уже сжала ладони в кулаки, проклиная тот момент, когда познакомилась с ним. — Тебе не привыкать принуждать меня силой!

Он посмотрел на неё так, словно эти слова перевернули в нём всё, напомнив о самом ужасном в жизни. Клинтон очень жалел о содеянном. Она видела это, но не могла забыть тот самый день в его кабинете.

— Грейс! — процедила сквозь зубы администратор и быстро подошла к официантке. — Клиенты просят счет.

— Мисс, — он посмотрел на бейдж миловидной леди. — Мисс Джейн, Грейс больше не работает здесь.

Администратор с непониманием уставилась на Клинтона. Грейс уже устала поражаться его поведению. Она не могла больше находить в себе силы, для того чтобы удивляться самонадеянным выходкам. Это Клинтон. Стоило бы уже привыкнуть.

— Не слушайте его. Он пьян, — вежливо пояснила Грейс, оправдывая его странные высказывания, и тихо обратилась к Клинтону: — Я не уйду с работы. Или ты хочешь заставить меня спать на улице без гроша за душой?

— Нет, что ты, цветочек. Такого не будет. Я всего лишь хочу предложить тебе вновь вернуться на должность моей ассистентки.

— Нет. Нет и ещё раз нет. Ты видишь, как я хочу находиться всё время рядом с тобой? — она указала на себя пальцем. — Видишь? Лучше гореть в адском огне, чем вновь работать на тебя.

— Адский огонь и работа на меня вполне совместимы, сладкая. Ты же знаешь.

Он слегка ухмыльнулся и перевёл взгляд на администратора.

— Позовите владельца этого кафе, пожалуйста.

— Я и есть владелец.

— Отлично! — Клинтон с энтузиазмом хлопнул в ладоши. — За сколько могли бы продать мне это кафе?

— Что? — выкрикнула Грейс. Это уже стало последней каплей. — Что ты делаешь, сумасшедший?

— Покупаю тебя. Снова.

Грейс едва ли не проскулила, не выдерживая очередную необдуманную выходку Клинтона. Это просто невозможно! Как можно быть настолько упрямым человеком? Есть предел этому всему? Нет! Точно нет.

— Знаете… Вас я где-то видела.

Администратор и по совместительству владелец кафе прищурилась, изучая лицо мужчины, стоявшего напротив.

— Погодите! Вы ведь сын герцога Норфолка?

— Именно, — Клинтон обаятельно улыбнулся. Это всегда заставляло женские сердца плавиться, как воск. — Можете называть любую цену за это кафе. И можете быть уверены, милая леди, что получите всё до единого цента.

Владелица невзначай поправила волосы, стеснительно улыбнулась и захлопала ресничками. Грейс закатила глаза, наблюдая за этим зрелищем. Она не вела себя так при первой встрече с Клинтоном. Хотя тогда он и не пытался её обольстить, скорее даже наоборот. Навел страх и панику. Это у него получается не хуже.

— Ну, всё, прекращай этот театр, — бросила Грейс. — Ты должен понимать, что это шантаж. Я соглашаюсь вновь вернуться на должность ассистентки лишь потому, что ты находишь любую возможность, чтобы стать моим начальником.

— Может, твоя судьба — подчиняться мне? Рад, что ты поняла это, — улыбнулся Клинтон, сунув руку в карман брюк. — И жить тоже у меня будешь.

— Даже не думай.

Грейс сделала шаг вперёд, чтобы распечатать счёт клиентам, но тут же едва слышно вскрикнула, потому что Клинтон схватил её за локоть и резко потянул на себя.

— Не сопротивляйся, Грейси, — прошептал он, вглядываясь в её глаза, переполненные недовольства. — Будет так, как я сказал.

Она подняла подбородок и тоже ответила шёпотом. Но шёпот этот казался зловещим.

— Никогда!

Клинтон улыбнулся. Он ценил её непокорность. Ему нравилось, что она, одна из немногих, которая была способна пойти против него. Такое в его памяти задерживалось очень редко. И это привлекало. Девушки с характером всегда больше нравились ему, чем покорные и скучные амебы.

Он заметил это до дрожи приятное ощущение. Оно появилось, потому что Грейс была в его руках. Как раньше. И ему больше всего не хотелось отпускать её. Были лишь мысли о том, чтобы забрать её с собой и остаться с этой девушкой неделю запертым в маленькой комнате. Его терзало желание касаться её обнаженного тела, слышать приятный мужскому слуху женским томный стон, ощущать возбуждение её извивающегося тела под ним…

Грейс затаила дыхания. Он был так близко. Упираясь руками в его грудь, она ощущала под своими ладонями, как быстро бьётся его сердце. Мужская хватка была сильной. В его намерения точно не входило отпускать её. Грейс и сама не хотела отступать. Она сделала глубокий вдох, ощущая приятный аромат его холодного одеколона. Запах, который

ассоциировался лишь с Клинтоном. Как же Грейс любила этот запах! Она медленно перевела взгляд на его губы. Едва сдерживая тайные порывы, Грейс посмотрела в голубые глаза. Клинтон обладал манящим взглядом, который без усилий мог завоевать любую девушку. И Грейс не стала исключением. Она уже давно находилась в этом мучительном, но сладком плену.

Грейс тяжело сглотнула, понимая, что эта близость становится опасной. Она резко сделала шаг назад. Клинтон без усилий позволил ей это.

— Клинтон, давай договоримся так, я открою такую тайну, которая станет для тебя, наверное, шоком. Ещё большим, чем мой обман. А ты тогда позволишь мне жить там, где я хочу.

Грейс решила выбрать другую тактику. Продолжать противостоять ему — сложный и утомительный труд. Оставалось пойти с ним на сделку. И, может, тогда, он освободит её от своих указаний.

— Заинтересовала, — проговорил он, тяжело вздохнув после бурных фантазий. — Давай попробуем. Если твоя тайна не так увлекательна, как говоришь, то договор аннулируется.

— Ты оценишь, — заверила Грейс и, покосившись на владелицу кафе, увела Клинтона в сторону.

Голос её теперь звучал тише:

— Когда я была у тебя дома, то подслушала разговор Эллы и Уильяма. Я не знаю, жаль мне или нет, что правда открылась, но ты должен всё узнать.

Грейс подняла взгляд на Клинтона. Он слушал её очень внимательно. И выглядел, как всегда, несокрушимым. Но она почувствовала страх. Было трудно открыть ему эту тайну. Не хотелось увидеть шок на его лице и обиду в глазах, ведь с ним поступили жестоко. И это могло кардинально изменить жизнь Клинтона.

— Одиннадцать лет назад ты был под действием таблеток, когда посчитал, что убил отца Дилана. Но именно принятые наркотики не позволили вспомнить, как всё было на самом деле.

— О чём ты, Грейс?

Клинтон посмотрел на неё с недоумением.

— В ту ночь за рулем был Уильям. Он сбил мужчину. Ты не убийца, Клинтон.

========== Глава 23 ==========

Ощущение застывшего времени накрыло Грейс. Она смотрела на Клинтона и пыталась понять, что творилось в его голове после такой новости. Он тот человек, который на многое готов ради тех, кого любит всем сердце. И теперь, если Клинтон сможет поверить в шокирующую правду о предательстве родного брата, в нём точно разгорится пламя ненависти. Клинтон был готов на всё ради любимых, но в тот же момент он способен на уничтожение тех, кто причинил ему хотя бы долю вреда.

— И, если вдруг ты не веришь мне, это не мои проблемы, — отрезала Грейс, не проявляя ни малейшего участия к его проблеме. Он в своё время даже не подумал позаботиться о её чувствах. — А теперь, как и договаривались, ты оставишь меня в покое.

Клинтон впервые за всё это время словно ожил, часто заморгав. Он стойко держался. Казалось бы, эта тайна не сокрушила его. Но Грейс успела достаточно хорошо узнать Клинтона, чтобы не поверить первому впечатлению. Он лишь снаружи был таким грубым и бесстрашным. Глубоко внутри него жило желание любить. Хотя Клинтон, наверняка, считал это слабостью.

— Ты уверена, Грейс? — переспросил он.

— Я говорила с Эллой и дала ей слово не открывать тебе эту тайну. Она боится, что ты начнёшь соревноваться с Уильямом за титул.

Клинтон опустил взгляд. Куда-то пропала его манера бросаться язвительными фразами в диалоге. В эту минуту он выглядел подавленным, хотя и тщательно пытался скрыть своё состояние. Ему по-прежнему хотелось делать вид, что ничто не может стать у него на пути.

— Уильям говорил что-то по этому поводу? — спросил Клинтон, надеясь, что брат имеет хоть какие-то оправдания. Если их попросту нет, то это действительно жестоко — сбросить с себя груз вины на другого человека.

— Вы двое — мужские копии своих матерей, — начала Грейс. — Старший брат силён, а младший слаб. Уильям не мог даже защитить себя. Он сидел в кресле и дрожал, как котёнок в тот момент, когда Элла пыталась переубедить меня ничего тебе не говорить.

Грейс замолчала, наблюдая за реакцией Клинтона. Он скорее напоминал человека, который потерялся сам в себе. Нет сомнений, что Уильям был ему очень близок. Несмотря на все скандалы их матерей, братья смогли выстоять и не увидеть в лице друг друга врагов. И после всего этого сложно узнать истину о том, что Уильям оказался лживым трусом, который без проблем одарил брата званием убийцы.

Грейс всем сердцем хотела утешить Клинтона, ведь даже такой сильный мужчина иногда нуждался в простом сочувствии. Но она не могла себе позволить даже посмотреть на него с теплотой, ведь он сделал ей очень больно. И теперь его боль не должна касаться Грейс.

— Клинтон, покинь кафе, пожалуйста, — жестко произнесла она. Ей с трудом удалось выговорить это безэмоционально, будто он ей вовсе не знаком. Хотя предательское сердце не желало прогонять его от себя.

Клинтон взял паузу. Он медленно поднял на неё грустные глаза, которые сейчас казались стеклянными. Почти не живыми.

— Хорошо, — прошептал он и сделал шаг назад.

Грейс крепко стиснула зубы. Внутри будто что-то разбивалось на осколки. Таким Клинтона видеть ещё не приходилось.

Она перевела взгляд на улицу, где была припаркована его машина. Он приехал один. Без водителя. А отпускать его в таком состоянии совсем не хотелось. Клинтон очень вспыльчивый человек. Он способен на всё, когда в нём бушуют эмоции. И если он сделает что-то необдуманное, Грейс знала, что будет винить лишь себя.

— Грейси, — позвал её он, остановившись у выхода. — Не ходи к друзьям Стива. Прошу тебя. Это очень опасно.

Грейс несколько секунд пристально смотрела на него и потом дала ответ.

— Ладно, — проговорила она, не желая, чтобы он переживал ещё и за неё. Своих проблем по горло.

Сдерживая в себе влечение к Клинтону, Грейс едва смогла устоять на месте. Она просто смотрела, как он выходит из кафе и возвращается к своей машине. Оставалось лишь представить, что у него на душе. Видимо, Клинтон сразу поверил ей. Не стал даже подвергать громкое обвинение сомнениям. Неужели наконец-то начал доверять ей?

Грейс вытянула шею, чтобы лучше разглядеть машину Клинтона. Он всё ещё не тронулся с места. Просто стоял. Наверняка, такой новостью Грейс сумела выбить его из колеи. И это совсем не удивительно.

***

По пути в дом отца, Клинтон обдумывал слова Грейс. Не стоило даже задумываться над тем, насколько она была честна с ним. Клинтон больше не стремился повторять свои прежние ошибки. Как бы сильно она ни чувствовала к нему презрение и как бы велика ни была её обида, Грейс Смит не стала бы мстить. Она тот человек, который, пройдя через многое, действительно заслужил доверия.

Он чувствовал, как в нём начинает разгораться целое пламя. Пожар внутри, который превращал в пепел все хорошие моменты с родным братом. В голове ярко заиграли воспоминания. Уильям был тем, кто больше остальных утешал его одиннадцать лет назад. То время, когда Клинтон осознал, что убил человека, стало переломным моментом. Ему приходилось учиться жить с этим, ведь тогда родители любым способом выискивали связи, чтобы правда не открылась миру. Он чувствовал себя самым последним чудовищем, ушедшим от правосудия и не понесшим наказания. Он стал тем самым эгоистичным сынком богатой семьи, которая могла скрыть следы преступления.

Уильям поддерживал его, не позволяя впасть в самоистязание, способное разорвать на части. Казалось, что правильный во всём младший брат будет первым, протестующим против увиливания от закона. Но он больше всех повторял, что нужно любыми способами спасти Клинтона от тюрьмы.

Клинтон быстро поднимался по лестнице, перескакивая через ступени.

— Габи, Уильям у себя? — спросил он, резко остановив горничную.

— Был у себя, мистер Норфолк, — испуганно бросила она.

Клинтон поспешно направился по длинному коридору на третьем этаже. Он не замечал ничего вокруг. Милые улыбки прислуги и вежливые приветствия были полностью упущены из вида.

С каждым новым шагом Клинтону казалось, что здравый рассудок его остаточно покидает. Он мог думать лишь о том, как своими же руками задушить родного брата. Иным мыслям не было места.

Клинтон вошёл без стука, почти ворвался в комнату. Уильям, который сидел в мягком кресле и читал книгу, подпрыгнул на месте. В их доме входить без разрешения строго запрещалось. Но, видимо, старшего брата это не волновало.

— Клинтон! Что стряслось? Почему ты так врываешься? — выдохнул Уильям.

Глаза Клинтона были переполнены неудержимой ярости. В этот миг его легко могли бы счесть психопатом, способным схватиться за нож.

— Всё нормально? — спросил Уильям. В его голосе зазвучало беспокойство.

— Нет, — бросил Клинтон и медленно сделал несколько шагов, приближаясь к брату.

— Я вижу по твоему состоянию, — прошептал Уильям и громко захлопнул книгу. — Что-то случилось?

— Да, я узнал о предательстве близкого человека, — произнёс Клинтон, остановившись рядом с ним.

Он смотрел на родного брата сверху вниз и лишь малая доля самоконтроля помогала сдерживаться.

Уильям замолчал и громко сглотнул невидимый ком, который, как ему показалось, подступил к горлу. Его руки принялись нервно теребить краешек книги, а глаза округлились так, будто он стал свидетелем апокалипсиса.

Клинтон плавно переводил взгляд от внезапно испугавшегося лица Уильяма к его лихорадочно трясущимся рукам.

— Ты что-то побледнел, — проговорил он.

— Всё хорошо.

— Уверен?

Уильям закивал так быстро, будто находился на допросе перед смертью.

— А вот у меня не всё так хорошо, — продолжил Клинтон. — Меня обманули. Предали. И я в таком бешеном гневе, что готов на любой поступок.

Младший брат смотрел на старшего. Казалось, глаза Уильяма стали мокрыми от подступивших слёз.

— Клинтон, прошу тебя, успокойся, — тихо говорил он, уже ожидая того, что могло случиться. — Ты, наверное, неправильно понял.

Клинтон так резко наклонился к брату, что Уильям едва не вскрикнул, вдавливаясь спиной в кресло.

— Я всё понял правильно, Уилли, — возразил Клинтон, и голос его звучал пугающе.

— Грейс рассказала, — бросил Клинтон, уничтожая малые крохи уверенности братишки.

Уильям тяжело задышал. Теперь он был похож на загнанного в угол мышонка. Из него теперь было трудно вытянуть даже слово. Казалось, он совсем потерял дар речи.

— Если бы не Грейс, я бы не узнал правду, — Клинтон продолжил наводить страх на Уильяма. — Не узнал бы, что Райт предал меня.

Уильям часто заморгал, пытаясь осмыслить только что услышанное.

— Райт?

Клинтон сделал шаг назад.

— Да. Оказывается, он нанял шпиона, чтобы узнать все секреты в моей компании.

Уильям расслабился. Ему захотелось приложить руку к сердцу и выдохнуть с облегчением. Клинтон говорил не про него.

— Не знал, что Райт способен на такое, — проговорил Уильям. Его голос неожиданно прорезался через терны страха.

Клинтон всё ещё пристально смотрел на хитроумного брата и изучал его реакцию.

— Я тоже. Неприятно, когда близкие обманывают тебя. Правда?

Уильям на мгновение оставался в напряжении, а потом быстро кивнул несколько раз, соглашаясь.

Клинтон стиснул зубы, продолжая сдерживать себя. Он поражался тому, как Уильям мог так просто лгать, глядя в глаза. Сложно было даже представить, как сильно трусость захватила Уильяма. Он повесил на родного брата не простое воровство. Клеймо убийцы меняло всю жизнь. И именно этот переломный момент стал ключевым для Клинтона. Разочарование в нём нарастало с новой силой. Больше поступка Уильяма Клинтон презирал лишь свой. Тот, что он совершил по отношению к Грейс.

Одиннадцать лет назад

Померк свет, и жизнь будто остановилась лишь для Клинтона. Он сидел в кресле, стоявшем по центру гостиной, и, не скрывая стыда, смотрел на потрясенных родителей. Если бы только знать раньше, что вечеринка закончится непоправимой трагедией, никогда бы не пришла в голову мысль сесть за руль. Он точно не пил бы чертовы таблетки. Но только теперь появилось понимание совершённого, осознание, сколько вреда причинено семье мальчика по имени Дилан.

Маргарет скрестила руки на груди и стояла ровно, выпрямив спину, будто статуя. Она смотрела на своего сына, не отводя печальных глаз. Поверить в то, что именно он совершил такой поступок, было сложно. Материнское сердце кричало, что это не вина сына. Клинтон не стал бы водить машину в таком состоянии. Не стал бы сбегать от охраны, которая их сопровождала. Он не тот человек, которого заботило бы, что о нём подумают другие, заметив не в самом трезвом и адекватном состоянии. Наверняка, его подбил на это проклятый Уильям, который после парочки бокалов алкоголя побоялся садиться за руль, решился взять машину и уехать без сопровождающей их охраны. Ещё и Клинтона водителем посадил. Маргарет была просто уверена, что виновен Уильям. Иное ей не представлялось возможным. Мальчишка Эллы всегда не нравился.

— Я не могу поверить, Клинтон Бенедикт Норфолк, что ты сделал это! — прорычал Генри, не в силах сдержать свой испепеляющий гнев. — Как можно вести себя так, когда ты — мой главный наследник! Каким герцогом будешь? Убийца!

Клинтон опустил голову, ощущая глубоко внутри жгучую боль после слов отца.

— Перестань, — проговорила Маргарет, обращаясь к мужу. — Может, это не его вина.

— Чья тогда вина, Маргарет? Призрак сидел за рулем? — выкрикнул Генри. Его голос эхом разлетелся по всему дому. — Это наш сын сбил насмерть человека! Наш сын!

Маргарет медленно перевела взгляд на перепуганного Уильяма, который, тяжело дыша, стоял рядом с Эллой.

— Уильям, объясни, что случилось, — внезапно сказала Маргарет.

Ледяной взгляд этой женщины мог свести младшего Норфолка с ума. Он резко опустил глаза к полу и, тяжело вздохнув, едва слышно произнёс:

— Клинтон уже всё рассказал.

— Я хочу услышать твою версию, — продолжила давление Маргарет.

Элла взяла сына за руку и перевела на неё взгляд.

— Не трогай его. Не видишь, что он в шоке от поступка твоего взбалмошного сына!

Это был прекрасный козырь! И он был у Эллы.

Маргарет сделала глубокий вдох. Оказалось, что есть грани её стрессоустойчивости. Едва можно было вытерпеть такую шокирующую новость о сыне, так теперь ещё и Элла стала подбрасывать дров в огонь.

— Почему же Уильям молчит? — спросила Маргарет. — Что он скрывает?

— Только преступление Клинтона. И теперь из-за неприемлемого поведения твоего сына будет обречен всю жизнь помнить об этом ужасном случае.

— Маргарет, перестань наговаривать на Уильяма! — повысил голос Генри. — Клинтон признался в содеянном. Он знает, что виновен. Не так ли?

Клинтон поднял растерянный взгляд на отца. Вся семья смотрела на него так, как на чудовище. Лишь бабушка молчала и просто следила за происходящим. Всё тело будто выворачивало наизнанку от стыда и сожаления. То, что он совершил, не имело права на объяснение. Вина его, иного он сказать не мог, хотя и совсем не помнил, что произошло в тот самый роковой момент. Перед глазами стояла тьма.

— Да. Я убил человека, — чётко проговорил Клинтон. — Уильям испугался, и наверняка, поэтому сейчас молчит. Это для него большая травма.

— Конечно, — недовольно бросила Элла. — Что ты наделал с моим сыном!

— Мне жаль, — прошептал Клинтон, опуская глаза, в которых читалась боль. — Мне очень жаль.

Уильям косо взглянул на мать и, слегка наклонившись, прошептал ей на ухо:

— Не обвиняй его, мама, — мямлил младший Норфолк. — Я ведь сказал тебе, что это моя вина.

Элла резко дернула сына за руку и угрожающе прошипела:

— Если будешь и дальше вести себя так, Маргарет всё поймет! А сейчас возьми себя в руки. У тебя наконец-то появился шанс забрать всю власть брата.

Уильям тяжело выдохнул, опуская грустный взгляд. Власть для него была лишь словом. Он не слишком стремился обременять себя ответственностью, которая возлагается на герцога. Но что-то мешало остановить поток лжи. Хотелось доказать, что и он способен на что-то, а не только его старший брат. Другого шанса не представится, как бы печально ни было сбросить вину на Клинтона.

— Мы должны всё скрыть, — прозвучал голос Маргарет. — Найти немедленно того мальчишку и его семью. Отдать все деньги, но скрыть это происшествие.

Генри потер подбородок, трясущимися от ярости руками. Он покосился на сына и тихо произнёс:

— Я так сильно разочарован в тебе.

Клинтон некоторое время ещё слушал о будущих планах родителей. Каждая частичка его сознания кричала, что это неправильно. Он не может и дальше притворяться, что ничего не было. Не заслужил. Отец полностью прав. Его сын не достоин быть частью этой благородной семьи.

Клинтон резко поднялся, чем привлек к себе внимание.

— Я знаю, что ты сделаешь всё, чтобы мир не узнал о моём поступке, — обратился он к отцу. — Сделаешь это не ради моей свободы, а ради своего статуса. И ты прав, отец. Я не буду позорить вас. Титул герцога пусть перейдёт к Уильяму. И всё твое наследство пусть тоже достанется ему. Он заслужил.

— Клинтон! — ошарашенная Маргарет широко распахнула глаза. — Ты с ума сошёл! Ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Этот титул по праву твой, чтобы ни было!

— Мама, прошу тебя, не оспаривай моё решение.

— Как ты собираешься жить без денег, которые собираешься полностью передать своему брату? Как? Ты никогда не работал! Ты ведь человек голубых кровей, — бросила Маргарет, делая несколько шагов навстречу сыну, который только что произнёс весьма необдуманные вещи.

— Не стоит переживать. У меня есть голова на плечах, и я смогу даже без титула отца добиться успеха.

Элла стояла, отстранившись от всех. В глубине души зарождалось что-то особенно новое. То, что раньше ощутить не получалось. Это чувство власти. Оно медленно начинало согревать душу. И отпускать этот шанс ни она, ни Уильям просто не имели права.

Наше время

Грейс ощутила, как сердце начинает биться сильнее. Казалось, она уже смогла овладеть собой и перестать реагировать на всё, что связано с Клинтоном. Но в минуты, когда она поднималась в лифте на двадцатый этаж NGC, жуткие мысли вновь закрались в голову.

Появилось необъяснимое желание, чтобы двери лифта не открывались. Захотелось сбежать, не ответив на шантаж Клинтона. Бежать так далеко, как это возможно, чтобы он больше никогда не смог вновь предстать перед ней. Грейс несколько раз пожалела о том, что согласилась вновь вернуться на прежнюю работу. Видеть его будет означать мучение для самой себя.

Лифт открылся, и Грейс, помедлив, сделала шаг вперёд. Дальше было проще. Когда уже что-то сделал, останавливаться нельзя.

— Твои нежеланные возвращения начинают раздражать, — ухмыльнулась Джоан, откинувшись на спинку своего стула.

— Ты в курсе, что неоправданная неприязнь к человеку — это явный признак психических проблем? — бросила Грейс, взглянув на секретаршу, будто та была лишь девушкой, находившейся в сложной жизненной ситуации. Таким нужно помогать, ведь постоянные язвительные выражения Джоан начали приобретать необъяснимый смысл. Грейс, конечно, уже многим перешла дорогу. Но Джоан не была из этого числа.

Секретарша замолчала, возвратившись к своей работе, будто ассистентка начальника вообще не появлялась.

Грейс выдохнула, ликуя, что после её слов Джоан не вступила в спор. Именно этого сейчас точно не хотелось. Оставалось лишь вновь привыкать к мысли, что она вернулась на работу ассистентки генерального директора NorfolKton General Company. Не очень хорошая идея, нозарплата официантки не позволяла снять хотя бы какую-то квартиру. Дом матери и брата ассоциировался с логовом дьявольских существ. Туда она точно больше не вернётся.

— Какой сегодня распорядок дня у Клинтона? — спросила Грейс, собираясь с силами, чтобы разграничить работу и личную жизнь. Это, наверняка, будет почти невозможным.

— Я отправлю тебе эмейлом. Не забудь напомнить ему о переговорах с швейцарскими инвесторами, — ответила Джоан, не отвлекаясь от поиска каких-то бумаг на своём и без того с лихвой переполненном документами столе.

— Он готовит новый проект? — поинтересовалась Грейс.

— Кажется, да. Но мало с кем его обсудил. Наверное, что-то важное.

Грейс открыла свой ноутбук, припоминая пароль и логин почты компании. За размышлениями она совсем не заметила, как возле стола кто-то остановился.

Клинтон опустил взгляд на весьма задумчивую Грейс, которая, мило нахмурившись, уставилась в экран ноутбука.

— Рад, что ты приняла предложение и вернулась, — послышался его голос, и Грейс чуть не подскочила на стуле.

Она наградила его незаинтересованным взглядом и дала ответ, продолжая всматриваться в экран:

— Если бы это было предложением, я бы отказалась.

Джоан, громко ударив локтями по столу, смогла обратить на себя внимание.

— Доброе утро, Клинтон. Сделать тебе кофе?

Он лишь на мгновение взглянул на неё и вновь не удержался от созерцания своей прекрасной ассистентки.

— Спасибо, Джоан. Не надо.

Грейс мельком подняла взгляд на Клинтона.

— Что-то ещё интересует?

Он, ничего не ответив, направился дальше, но заглянул явно не туда. Клинтон наверняка забыл дорогу в свой кабинет, поскольку завернул он на маленькую кухню. Место, в которое ранее точно никогда не ступала его нога. Всё необходимое ему приносили или Джоан, или Грейс.

Теперь же они обе смотрели в ту сторону, куда направился Клинтон. Это было весьма непривычно. Неужели он снизошёл до простых смертных и решил без услуги своих подчиненных что-то себе взять?!

Грейс приподняла брови, в недоумении покачав головой, и нажала на клавиатуру. Перезабывшийся пароль с помощью какой невиданной силы вернулся в её голову. Открыв почту, она просмотрела все дела Клинтона на ближайшую неделю, чтобы удобно их упорядочить. С помощью пустого листа в гугл-документах, она внимательно начала раскладывать по полочкам занятость своего начальника. Всё время Грейс пыталась прогнать от себя мысли о нём, мужчине, который значил для неё больше, чем работодатель. Это оказалось не просто, когда он совсем рядом. И все приятные воспоминания прорывались через преграду искренней ненависти к жестокому человеку.

Грейс взглянула на край стола, когда Клинтон поставил рядом с её ноутбуком чашку с ароматным кофе.

Она задержала свой взгляд на ней и лишь потом медленно подняла глаза на Клинтона.

— Молодец. Ты впервые сам сделал себе кофе. Не знала, что умеешь, — бросила Грейс, язвительно ухмыльнувшись.

— Я умею делать кофе, цветочек. И даже яичницу, — проговорил он, прищурившись так, будто этих его кулинарных способностей более чем достаточно. — И кофе не мне. Я сделал его для тебя.

Теперь Грейс посмотрела на него, так будто перед ней стоял другой человек. Абсолютно незнакомый мужчина. Тёплый взгляд искрился небывалой ранее нежностью. И может для кого-то такой весьма незначительный поступок лишь обыденность, но для Клинтона это едва ли не подвиг.

Грейс не растерялась. Уж точно, заварив кофе, он не закроет всё то, что смог сотворить с ней.

— Благодарю. Я не хочу, — бросила она. Её взгляд был холоден. Она никак не смягчилась по отношению к Клинтону. День, когда Грейс бежала из дворца его семьи, невозможно забыть. Несложно вспомнить своё состояние в тот момент. Оно было сравнимо с желанием окончить свои мучения, отдав душу небесам. И теперь Грейс точно была не в силах простить человека, который вызвал в ней жуткие мысли о самоубийстве.

— Я добавил туда особенный ингредиент, — сказал Клинтон. — Просто попробуй.

— Мне не особенно интересно, что там. Я не хочу кофе, Клинтон.

Он просто смотрел на неё и, сделав шаг назад, проговорил:

— Я понял.

Клинтон едва заметно кивнул и, оставив напиток для Грейси, направился в свой кабинет. Шокированный взгляд Джоан его сопровождал.

Грейс прикусила нижнюю губу, почувствовав, как сердце охватывает неизвестная ей грусть. Будто сжимается и не даёт покоя. Она ценила любое проявление заботы, ведь никогда толком не ощущала этого от своей семьи и парня. И даже банально принесённый кофе был ей мил больше, чем любые драгоценности мира.

Грейс смотрела на чашку рядом со своим ноутбуком, но так и не притронулась к ней.

Остаток дня не был особенно хлопотным. Клинтон совсем не давал ей новых заданий. Она едва могла узнать своего начальника. Это было совсем не похоже на него. В работе Клинтона могли бы описать как человека педантичного, вечно придерживающегося поставленных им норм и правил. Он пытался сделать максимум работы за день, чтобы всегда был виден рост компании. Сегодня же он вызывал к себе в кабинет многих, но не Грейс. Она даже заскучала без прежних нагрузок.

Грейс прокрутилась в кресле, будто на карусели, и в задумчивости загляделась на вид за панорамным окном. Закат Нью-Йорка с двадцатого этажа NGC выглядел безупречно. Таймс Сквер будто оказывался у её ног. В этом ощущалось величие. Тёплые уходящие солнечные лучи окутали весь город и дарили незабываемое впечатление. Грейс непроизвольно улыбнулась, потерявшись в красоте вида за окном. И через мгновение подскочила на стуле, вспомнив, что должна была напомнить Клинтону о швейцарских инвесторах ещё час назад. Он убьет её за этот промах!

Спохватившись, она побежала к своему работодателю. Забыв постучать, Грейс влетела в его кабинет. И мгновенно остановилась, посмотрев на Клинтона. Он занимался тем же, что и она минутой ранее. Рассматривал превосходный вид, открывающийся за окном. Видимо, мало работы, если есть время на это.

Конечно, мало работы! Она ведь забыла сказать ему о встрече с иностранными инвесторами! Дуреха! Грейс ругала саму себя, ведь инвестиции в подобном деле чрезвычайно важны.

— Грейси, — проговорил он и медленно повернулся на стуле.

Грейс вспомнила, что забыла постучать. Лишь она такое могла себе позволить. По этой манере так врываться Клинтон узнал её, даже не глядя.

— Извини, что без стука, — проговорила она и сделала несколько медленных шагов в его сторону.

— Не извиняйся, это для тебя уже норма, как я понял, — проговорил Клинтон, приложив палец к подбородку.

— Я просто забыла тебе сказать, что у тебя была час назад назначена встреча с швейцарскими инвесторами, — протараторила Грейс, виновато сощурившись. — Извини, я забыла совсем. Вылетело из головы.

Она виновато опустила голову, уже зная, что скажет Клинтон.

Грейс напряглась, когда он резко поднялся, медленно подходя к ней, будто подкрадываясь, как настоящий хищник. Она прикрыла глаза и от неожиданности затаила дыхание. Клинтон аккуратно коснулся ладонью её щеки. Так, будто она фарфоровая статуэтка.

— Позвони Александру Харрису, вежливо извинись за моё отсутствие и назначь встречу на завтра, — совершенно спокойно проговорил он.

Грейс поспешно подняла глаза на лицо Клинтон. Он совсем не был зол. И это выглядело весьма странно. Грейс мгновение стояла, будто окаменевшая, наслаждаясь его прикосновением. Хотелось вновь закрыть глаза и прижаться к нему покрепче. Но вместо этого она сделала лишь шаг назад.

— Ты не злишься на меня? — спросила Грейс, заметив, что на его лице появилось разочарование в ту секунду, когда она отступила.

— Не могу злиться на тебя, цветочек.

Грейс долго смотрела на него. Сложно было осознать, что этот галантный мужчина, стоявший теперь перед ней, тот самый грубиян Клинтон Норфолк. Он изменился. Хотя это точно ненадолго. Клинтон и сам прекрасно знал, что затянувшаяся вежливость отнюдь не его конёк.

— Ладно, я пойду и позвоню мистеру Харрису. Надеюсь, он согласится на ещё одну встречу, — пробубнила Грейс, медленно отходя назад.

Клинтон начал прокручивать в голове любой повод, чтобы не позволить Грейс покинуть его кабинет. Больше всего он желал, чтобы она была всегда рядом. После всего, что этому цветочку пришлось пережить, Клинтон был намерен защитить Грейс от всех, кто желал ей зла. Не хотелось даже отпускать её к язвительной Джоан.

— Грейси, подожди, — поспешно сказал он, когда она уже коснулась пальцами ручки двери.

Грейс вновь посмотрела на Клинтона. Она хотела быстрее выйти и не видеть такого приятного нежного взгляда. Это могло сломить гордость, пробить броню ненависти. Клинтон точно не достоин её прощения. Нельзя сдаться лишь из-за внезапно появившейся теплоты в его красивых голубых глазах.

— Хочу, чтобы ты увиделась с одним человеком, — сказал он, заставив её задуматься.

— С кем?

Протянув руку к краю своего стола, Клинтон нажал на кнопку. Вскоре послышался громкий голос охранника с самого нижнего этажа.

— Дэйв, ко мне никто не приходил?

— Тут девушка, о которой говорили. Я так думаю, она ждёт, когда позволите ей пройти.

— Покажи ей, как подняться в мой кабинет.

— Будет сделано, мистер Норфолк, — с задором проговорил молодой охранник.

Клинтон вновь выпрямился и посмотрел на Грейс, явно не понимавшую, что происходит.

— Только не говори, что это очередная пассия, которая беременна от тебя, — бросила Грейс, действительно опасаясь такого варианта. И он бы точно не удивил её.

Клинтон слегка улыбнулся.

— Поймёшь позже.

Грейс с подозрением прищурилась, разглядывая спокойное лицо Клинтона. Что он задумал на этот раз? Знакомиться с его любовницами желания не было. Вероятно, он и сам это понял. Кто же та девушка? Сестра, может быть? Маргарет что-то скрывала? Это было бы уже слишком для этой и без того чудной семейки, члены которой вели между собой жестокую вражду.

— Клинтон, давай обойдёмся без этого, — отрезала Грейс. — Я ведь говорила тебе, что для нас двоих нет будущего. Нет ничего, что ты можешь сделать, чтобы я вновь доверилась тебе.

— Подойди, Грейси, — бросил он, вовсе не обращая внимания на её слова.

Грейс насторожилась, ещё сильнее схватившись за ручку двери.

— Зачем?

— Говорить через пятнадцать футов не совсем удобно.

Грейс кивнула, согласившись с метким замечанием. Она сделала несколько шагов в его сторону, но всё равно остановилась так, чтобы он, даже протянув руку, не смог её коснуться. Видимо, этот очевидный жест Клинтона не остановил. Он сам приблизился к ней, будучи не в силах сохранять расстояние между ними.

— Послушай, — он взял её руку в свои тёплые ладони и внимательно посмотрел в раскосые глаза. — Я понимаю причину твоего категоричного настроя. В своё время сам был таким же по отношению к тебе. Но теперь счастлив, что ты тогда не останавливалась в том, чтобы доказать свою преданность. Да, был с тобой очень груб. И удивлён, что ты выстояла. Теперь, Грейси, осознав, насколько мне повезло с такой девушкой, я не намерен отпускать её. Не отдам свою радость другому мужчине.

Грейс оторопела, едва дыша. Она прочувствовала каждое его слово. Их смысл пробрался глубоко под кожу. А последняя фраза застала врасплох, заставляя трепетать каждую клеточку тела.

«Не отдам свою радость другому мужчине», — вновь и вновь звучало в голове.

Клинтон медленно поднял её руку и коснулся нежной кожи губами.

Грейс посмотрела на то место, где он оставил бережный поцелуй. Это стало последней каплей.

Она быстро отдёрнула руку, как только в дверь постучали.

Клинтон нехотя отвёл взгляд от своей прекрасной Бруннеры и разрешил кому-то войти.

Грейс повернулась, чтобы посмотреть на ту самую девушку, которую Клинтон хотел ей показать, и застыла. Слова закончились в один миг.

Милая русоволосая девушка расплылась в счастливой улыбке и тихо прошептала:

— Грейс?

— Лесли? — Грейс едва выговорила её имя. Это ведь та самая единственная подруга, с которой её свела жизнь в ужасных обстоятельствах.

Девушки в недоумении смотрели на друг друга. Тогда, в их последнюю встречу, они никак не ожидали, что могут вновь увидеться. Это было похоже на сон. И лишь спустя несколько минут Лесли первой смогла отойти от временного помутнения. Она направилась к Грейс и, будучи не в силах сдержать эмоции, крепко обняла подругу.

Грейс закрыла глаза, не веря, что это правда. Она едва смогла опомниться и вновь посмотрела на лицо Лесли. Под её глазами были заметные синие круги. Она выглядела уставшей и запуганной. Если опустить глаза ниже, то можно было увидеть на руках Лесли тёмные пятна от старых гематом.

— Не могу поверить. Как ты выбралась оттуда? — поспешно говорила Грейс. — Тебе делали больно? Почему на тебе столько ссадин?

— Меня выиграл в покер один богатый зрелый мужчина. Я была даже рада. Он мне показался вменяемым. Но оказалось, что я ошиблась. Он был извергом. Я, правда, не могу даже вспоминать то, что он делал. Это сложно.

Грейс внимательно рассмотрела измученную Лесли. Наверное, пока, и правда, не время узнать все подробности её пребывания у нового хозяина. Стоило просто понять, ведь рабство всегда было и остаётся адом. Особенно, в двадцать первом веке, когда это уже совершенно негуманно. Не говоря о том, что незаконно.

— Как так вышло, что он отпустил тебя? — спросила Грейс.

— Думаю, мне стоит поблагодарить мистера Норфолка, — Лесли перевела на Клинтона глаза, полные радости.

Грейс же посмотрела на него в недоумении.

— Он выкупил меня у того бессердечного человека, — продолжила Лесли, глядя на своего спасителя. — Я, наверное, обязана жизнью. Вам. Теперь я принадлежу моему спасителю.

— Нет, я купил тебя, чтобы освободить, а не приобрести, — ответил Клинтон. — Надеюсь, ты наладишь свою жизнь.

Лесли поджала губы и выглядела так, будто была готова поклониться Клинтону в ноги в знак своей безграничной благодарности.

— Спасибо, — проговорила она, едва не плача.

Клинтон покосился на свою ошарашенную ассистентку и ответил:

— На это меня подтолкнула Грейс. Благодарности заслуживает она.

Грейс открыла рот, не зная, что сказать. Она была поражена до глубины души. От Клинтона ожидалось всё. Были предположения, что он забросает её дорогими безделушками и цветами, чтобы заслужить прощение. Но вместо этого Клинтон сделал самый достойный и драгоценный подарок. Подарил свободу её подруге. Это многого стоило.

Она сделала шаг к Клинтону и подняла голову, всматриваясь в его глаза:

— Это лучшее, что ты мог сделать. Спасибо.

Клинтон слегка наклонился, чтобы она услышала его тихий голос:

— Для тебя всё, что угодно, цветочек.

Грейс скрыла полную благодарности улыбку.

— Я поражена, что ты вспомнил о Лесли. Я ведь даже не говорила, что подружилась с ней, — Грейс в недоумении приподняла брови. — Ты понял это, потому что я защитила её тогда на торгах?

Клинтон ухмыльнулся.

— Нет. Зная тебя, не трудно было догадаться. Грейси защитила бы любую девушку, которая могла оказаться на месте Лесли. Ответ проще. Грегор видел, как вы прощались. Это и стало поводом.

Грейс не стала больше пытаться замаскировать улыбку, глядя на Клинтона.

— Я ценю твой поступок.

Она могла представить, что пережила Лесли за этот период. И помочь ей выбраться из ада, наверняка, было больше, чем необходимость. Мало ли, что тот жестокий человек мог сделать с ней. И Грейс была безгранично благодарна Клинтону за то, что он не оказался равнодушным к этой ситуации. Хотя, вероятно, Норфолк сделал это лишь ради внимания Грейс, а не из благих помыслов.

Клинтон посмотрел на Лесли, робко обхватившую себя руками.

— У тебя есть, где жить?

— Я снимала квартиру. Думаю, её мне уже не вернуть.

— Можешь пожить у меня, пока не найдётся, что-то подходящее.

Грейс бегло взглянула на Клинтона.

— Мне неловко. Вы и так много сделали для меня, — неуверенно бросила Лесли, опуская глаза. — Я думала, что могла бы пожить какое-то время у Грейс.

— Дело в том, что Грейс и самой негде жить, — сказал Клинтон, посматривая на ассистентку.

— Я живу у друга, — ответила Грейс, поправив Клинтона.

— Да, мне точно там не место, — слегка улыбнулась Лесли. — Этот друг, наверное, твой парень?

— Нет, — ответил за Грейс Клинтон.

Девушки разом посмотрели на него.

— Ладно, — проговорила Лесли после застоявшейся тишины. — Тогда, я буду очень благодарна, если ваше предложение ещё в силе. Мне, правда, негде переночевать.

— Рад помочь. И если нуждаешься в работе, то могу назначить тебя помощницей нашего маркетолога. Будешь делать кофе, носить бумаги, ничего сложного.

Зрачки Лесли увеличились, на лице появилась счастливая улыбка. От такого неожиданного выгодного предложения она едва ли не подпрыгнула.

— Вы просто мой герой, мистер Норфолк. Моей благодарности нет границ, — протараторила ошалевшая от радости Лесли.

Грейс молчала. Она радовалась тому, что Лесли тоже смогла избежать мучительной участи. Конечно, они обе спаслись благодаря Клинтону. И эту помощь Грейс никогда не забудет. Это, наверное, лучшее из того, что он сделал. Но ощущение того, что это всё не просто так, никак не могло её покинуть.

***

Доставив Лесли домой к Клинтону, он и Грейс направились в совершенно другое место. Сначала думалось, что он отвезет её к Джону. Но дорога, на которую свернула машина, и приблизительно не вела в её родные окрестности.

— Куда мы едем? — повернув голову, спросила Грейс у нового водителя.

Клинтон оставил Грегора дома и решил побыть с Грейс наедине хотя бы в салоне своего автомобиля.

— К моей семье.

— Зачем тебе там я? — Грейс помрачнела.

— Будешь рядом, потому что я не могу отпустить тебя в тот опасный район, — Клинтон говорил очень спокойно о том, что уже сам решил за неё.

Развернувшись в пассажирском кресле, Грейс удивлённо взглянула на него.

— Снова решил сделать меня своей рабыней? Клинтон, как только моё мнение о тебе хоть немного становится лучше, твоими усилиями всё вновь портится!

Она обиженно скрестила руки на груди и продолжала сверлить гневным взглядом его профиль.

— Грейси, думай, что хочешь, но я не позволю тебе ходить одной по тем бандитским кварталам. Ещё и живешь у мужчины. Даже, если он и хороший человек, ему не стоит доверять. Всем мужчинам нужно одно и то же. Я это знаю.

Он несколько раз уверенно кивнул.

— Действительно. Кому же ещё, как не тебе, знать это. Ты спец в использовании девушек. А вот на Джона не наговаривай, будь добр.

Грейс надула губки.

— Ты просто не представляешь, что творится в его голове, когда он смотрит на тебя. Для него подарок то, что такая юная, красивая девушка сама пришла к нему. И не будем испытывать судьбу. Ты не будешь жить у этого человека.

Клинтон на мгновение посмотрел на Грейс. Он одним лишь взглядом дал понять, что его решение не подлежит дальнейшему обсуждению.

Грейс фыркнула, не в силах смириться с этим. Она чувствовала, как зла на него. Кровь в венах просто закипала. До чего же Клинтон упрямый человек! Это же надо — так стремиться к абсолютному доминированию. Во всём!

— Судьба уже была тобой испытана. Спасать меня нужно лишь от Клинтона Норфолка!

— Вот как раз Клинтон Норфолк — единственный, кому можешь полностью доверять, — сказал он, чётко проговаривая каждое слово. — С недавних пор это так. Потому что ты стала ему не безразлична.

Грейс задумалась над этими словами и замолчала. Но ненадолго.

— Зачем мы едем к твоей семье? — спросила она уже спокойней, когда страсти утихли. — И что насчёт Уильяма? Ты рассказал ему, что всё знаешь?

— Нет. Это слишком просто.

Грейс сделала паузу. Её насторожили его слова. Они могли означать лишь одно: грядёт месть в стиле Клинтона Норфолка. Стоит лишь посочувствовать несчастному бесхребетному Уильяму и его завистливой матери.

— Что ты собираешься делать? Клинтон, не глупи. Он твой брат.

— Как минимум, начнём с того, что прямо сейчас сделаю небольшое заявление. Я возвращаю себе статус наследника. Игра начинается по-новому. Теперь только я буду устанавливать правила, а Элла и Уильям станут моими пешками.

Комментарий к Глава 23

Весенняя глава для вас, даже если за окном снега по колено. Как у меня, например)

========== Глава 24 ==========

Вся семья голубых кровей собралась в зале, отложив свои обычные дела, назначенные на это время. Клинтон был достаточно серьёзен, когда собрал их вместе. Маргарет была весьма недовольна, что её отвлекли от ежедневных заданий действующей герцогини. Она была занята благотворительностью в своём фонде, и ничто не могло ей помешать. Разве что просьба сына присутствовать на семейном сборе. Это единственное, что могло отвлечь Маргарет от всего на свете.

Патриция присела в кресло, которое никто не смел занимать, кроме старшей госпожи Норфолк. Она едва заметно улыбнулась своему внуку. Он стоял бок о бок с той самой Грейс, которая смогла встревожить его сердце. Сейчас она с ним, несмотря на то, что в прошлый раз сбежала из этого дома в слезах. Хотя Патриция прекрасно знала Клинтона. Он был тем человеком, который мог просто не предоставить выбора, и тогда девушка оказалась рядом не по своему желанию.

— Где Адриана? — спросил Клинтон, не заметив белокурую красавицу среди родственников.

— Поехала навестить своих родителей, — пояснила Маргарет. — Я приставила к ней охрану. Пока твой ребенок у неё под сердцем, мы будем оберегать эту девушку, как золото.

Клинтон косо посмотрел на Уильяма. Рядом с лживым братом сидело милейшее создание. Милая светловолосая леди, выпрямив спинку, внимательно смотрела на Клинтона. Она выглядела так, будто ей пятнадцать. Быть может, это далекая родственница Эллы?

— Вы познакомите нас? — поинтересовался Клинтон, оперевшись на спинку дивана.

Уильям резко изменился в лице, засияв, как лучик солнца.

— Это Катрин. Моя девушка, — торжественно произнёс он. — Катрин, это мой брат Клинтон. Думаю, ты уже видела его в новостях и журналах.

— Очень рада наконец-то познакомиться лично, — прозвучал тонкий голосок утонченной худощавой леди.

— Катрин — внучка бывшего канцлера Германии, — будто бы хвастаясь, приговорила Элла. — Сейчас её семья имеет некоторые финансовые трудности. Но по статусу она превосходно подходит Уильяму. Будущие герцог и герцогиня Норфолк.

Грейс не была благосклонна к Клинтону сейчас. Она не желала даже поддерживать его позицию в сложившейся ситуации. Но оказалось, что идти против своих же чувств сложно. Она ощутила нарастающий гнев после громкого заявления Эллы. Этой даме стоило бы постыдиться и при ней не говорить о том, что Уильям — герцог. Такого титула он не достоин. Хотя и Клинтон со своим весьма безнравственным поведением доказал, что тоже не заслуживает благородного звания.

Она была вынуждена признать, что полностью на стороне человека, который неоднократно причинял ей вред. Грейс заняла позицию своего обидчика. Она была зла на тех, кто настроился против него. После стольких ужасов, которые довелось пережить из-за Клинтона, стоило бы думать иначе. Но это оказалось невозможным.

Грейс покосилась на Клинтона. Его реакция на слова Эллы её интересовала больше всего.

Клинтон не подал виду, что его задело то, как Уильям подло забрал чужое.

— Рада познакомиться со следующей герцогиней, — вежливо улыбнулась Патриция Катрин. — Ты очень милая. Вижу, что в тебе нашёл мой внук.

— Я в восторге от неё, — расплылся в улыбке Уильям. — Особенно, от её невероятных карих глаз.

— Уверен, следующая герцогиня Норфолк будет обладательницей голубых глаз, — проговорил Клинтон, чем смог привлечь внимание абсолютно всех присутствующих.

После совершенно непонятного для всех высказывания повисла тишина. Грейс же сразу поняла, о чём говорит Клинтон. Он тонко намекнул на неё. Клинтон всегда восхищался её голубыми, будто воды океана, глазами.

Уильям неловко поёжился, взглядом показывая брату, что никто не понял эти слова.

— Если ты думаешь, что я не настроен серьёзно по отношению к Катрин, то ошибаешься.

— Что ты, Уилли, — мягко проговорил Клинтон, тепло улыбаясь. — Вы прекрасная пара.

Грейс сначала взглянула на Клинтона, а потом и на Катрин, крепко державшую Уильяма за руку и не сводившую глаз с брата своего молодого человека. Она смотрела на него с долей враждебности, и это было прекрасно видно. Именно теперь начинала зарождаться конкуренция. И это стало достаточно сильно накалять обстановку.

— Грейси, присядь, — Клинтон указал ей на пустующий диван.

Грейс нехотя исполнила то, что он сказал. Осторожно закинув ногу на ногу, она ощутила на себе изучающий взгляд Катрин. У этой хрупкой на вид девушки был явно жёсткий характер. Иногда достаточно одного взгляда, чтобы понять это.

— Я собрал вас здесь сегодня, потому что у меня есть новость, которая, возможно, поразит всех, — торжественно начал Клинтон, встав рядом с Грейс.

— Не пугай меня, — бросила Маргарет.

— Не бойся, мама. Ты больше всех будешь рада услышать это, — утешил Клинтон и продолжил: — Я считаю, что понёс достаточное наказание за то, что сделал одиннадцать лет назад. Возможно, вы сочтёте это эгоистичным, но мной было принято решение вернуться к роли наследника отца. Будет честным, если мы с Уильямом покажем, кто из нас более достоит титула.

Замолчали все. Стало слышно, как горничные в других залах наводят порядок, поднимая и ставя вазы на место. Слышалось даже тяжелое дыхание Уильяма, который широко округлив глаза, пребывал в шоке после подобного заявления.

Грейс оценила взглядом присутствующих. Все были ошеломлены такой новостью. Лишь на лице Маргарет засияла счастливая улыбка.

— Я рада, что ты принял такое решение, — наконец прозвучал голос Патриции. — Никогда не была согласна с тем, что ты отказался от титула.

— Что ж, — начал Генри Норфолк, поправляя свой галстук. — Это хорошая новость. Пусть события одиннадцатилетней давности не отразятся на том, кто станет моим заместителем.

Элла сжала руки в кулаки, пытаясь контролировать свои эмоции. Она впилась ядовитым взглядом в Грейс и едва сдерживалась, чтобы не сорваться на эту девушку прямо тут.

Но в ответ Элла получила спокойствие в её глазах. Грейс смотрела уверенно, принимая молчаливые угрозы.

Клинтон поймал озлобленный взгляд Эллы, чётко направленный на Грейс. Он обошёл диван и присел рядом со своей голубоглазой Бруннерой, утешительно взяв её руку в свою. Стоило показать Элле, что если она хочет сводить счёты с Грейс за то, что та рассказала ему всю правду, то стоит выплеснуть эту жажду мести на него. Теперь он готов был взять на себя любую проблему Грейси. Она нуждалась в крепком мужском плече. Ей нужно было понять, каково это — стать просто любящей девушкой, а не воином, пытающимся выстоять против всех. И теперь что бы ни случилось в её жизни, Клинтон намеревался находиться рядом.

Элла опустила взгляд и заметила, как Клинтон властно взял руку Грейс в свою. Его сообщение она получила.

Грейс не стала отталкивать Клинтона от себя, дабы в присутствии всей семьи не оскорбить его. Но потом она обязательно подскажет ему больше не делать так. Они не пара. И даже не друзья. Клинтон совсем недавно стал проявлять всё, что она хотела бы в нём видеть, но не стоило вестись на временные улучшения. Он лишь пожелал вновь завоевать её сердце, чтобы потом опять растоптать. В этом Грейс была больше чем уверена и боялась обжечься очередной раз.

— Ты готов, братишка? — Клинтон ухмыльнулся, посмотрев на растерянного Уильяма.

Младший Норфолк взглянул на старшего брата. Уильям ничего не говорил, не зная, как можно бороться с Клинтоном.

— Он готов, — вступила в разговор Катрин.

— Очень мило, что ты отвечаешь за него, — проговорила Грейс, не удержавшись, чтобы не задеть младшего Норфолка, который блистал лишь в своей подлости, а не мужественности.

— Благодарю, — сказала Катрин, сжав губы. — Рада наконец-то услышать твой голос. Слишком много молчишь.

— Да, — с улыбкой произнесла Грейс. — Не приходилось ещё помогать Клинтону с ответами.

Катрин продолжала сверлить её взглядом. Если бы это было возможным, она бы непременно испепелила глазами эту девицу Клинтона.

Клинтон непроизвольно улыбнулся, почувствовав, что это действительно приятно — слышать, как Грейс говорит таким тоном, будто они уже давно влюблённая и неразлучная пара. Эта девушка на его стороне, как бы ни хотела показать обратное.

Патриция заметила напряжённой диалог двух девушек, которые были не безразличны её внукам. Она лишь надеялась, что это не перейдёт в настоящую вражду, которая будет хлеще, чем соперничество Эллы и Маргарет. Грейс не привыкла к столь жестоким правилам, что бывают во влиятельных семьях. На её пути сначала возникла Адриана, а теперь ещё и Катрин. Вероятно, милой Грейс будет проще, если она не станет частью этого сумасшедшего семейства.

***

Грейс выдохнула с облегчением, когда они с Клинтоном вернулись в его машину. Находиться в кругу его семьи почему-то оказалось весьма непросто. Всё время накаленная обстановка. Один бросает в другого взгляды, полные неизвестной ненависти. И откуда только в них столько злобы? Окружают себя ложью, местью, презрением и при этом всем ведут себя утончённо и благородно, будто целостность этой семьи разорвать невозможно.

Грейс даже позволила себе подумать о том, что ей ещё легче в присутствии Клинтона. Как бы ни были плохи их отношения, он всегда передавал ей особенную силу. И если быть с ним на одной стороне, то можно ничего не бояться. Стоит поднимать тревогу лишь тогда, когда Клинтон становится врагом, а не другом.

Она слегка повернула голову в сторону, изучая уже, наверное, в сотый раз его красивый профиль. Он был сосредоточен, когда, управляя автомобилем, сдавал назад. Его взгляд устремился в зеркало. Повернув руль вправо и направив машину вперёд, Клинтон на мгновение взглянул на Грейс. Она всё равно не отвела от него взгляда, будто пыталась выучить наизусть.

— Не говори, что смотришь так, потому что представляешь меня обнажённым, — бросил он, криво улыбнувшись.

Грейс будто протрезвела от собственных пьянящих мыслей, которые забрели в голову.

— Ох, нет. Представляю, что за рулем сидишь не ты, — ухмыльнулась язвительно Грейс.

— Не ври. Я отличный водитель. Хочешь, буду твоим таксистом? — Клинтон повернул голову в её сторону и был рад заметить, как Грейс улыбнулась, пытаясь скрыть смешок после его предложения.

— Будущий герцог станет подрабатывать таксистом? — проговорила Грейс. Его слова неплохо подняли ей настроение.

Клинтон тяжело выдохнул и добавил:

— Жизнь у герцогов нынче непростая.

— Я не могу платить за проезд, мистер таксист, — проговорила Грейс, не замечая собственной лучезарной улыбки на лице.

— Можешь, — тихим заманчивым голосом проговорил Клинтон и на мгновение взглянул на Грейс, подмигнув ей. — На заднем сидении можешь заплатить на пару поездок вперёд.

Грейс фыркнула, но не стала злиться на его интимное предложение. Это даже забавляло её. Что уж там, Грейс осознавала, что заводится от того, как Клинтон говорит это. Его слова порождали бурные фантазии в голове.

— Мечтай, — улыбнулась Грейс, но всё ещё не могла отвести от него взгляда.

— Мечтать вредно. Нужно сразу делать, — не поколебавшись, ответил Клинтон.

Она поймала себя на мысли, что чувствует жар в нижней части живота. Фантазию разбудить могло что угодно. Даже то, как Клинтон держал руль, плавно поворачивая его в сторону.

Грейс встряхнула головой и посмотрела прямо перед собой на дорогу. Она предположила, что ей каким-то образом подбросили что-то в напиток. Это вызвало неестественное перевозбуждение. Происходило что-то странное. И ей это не нравилось. О другом стоило бы думать в присутствии Клинтона.

— Отвези меня к Джону, — проговорила Грейс, отбросив мысль, что неплохо бы поехать к Клинтону. — Пожалуйста.

— Грейс, — прошептал он, склонив голову на бок. — Это плохая идея. Я буду переживать.

— Не стоит. Я смогу позаботиться о себе, — ответила Грейс, сложив руки вместе.

— Если Джон решит что-то сделать, ты ничего уже не сможешь, Грейси, — говорил Клинтон. Тон его был почти умоляющим. — Не нужно тебе туда ехать. Позволь мне самому позаботиться о тебе.

Грейс лишь на мгновение замолчала, вновь посмотрев на Клинтона. Он выглядел таким заботливым и родным в этот миг, будто никогда и не причинял ей вреда.

— Клинтон, я говорила, что у нас с тобой ничего не будет. Ты можешь перестать пытаться? Так будет лучше для нас двоих.

Он посмотрел в её печальные глаза:

— Я не перестану. Ты будешь моей.

Грейс оставалось лишь молча поражаться самоуверенности Клинтона. Не стоит отвечать на его слова. Когда-нибудь он устанет от этой назойливой идеи добиться её расположения. Как бы Грейс ни хотела, но поддаваться она не станет. Нужно научиться себя уважать. С такими мужчинами, как Стив и Клинтон, она обречена на вечные страдания.

— Клинтон, это моё последнее слово. Отвези меня к Джону.

— Какая суровая, — пробубнил Клинтон, ухмыльнувшись. — Последнее слово. А что ты сделаешь, если я не послушаюсь? Выпрыгнешь с машины?

Грейс хотела было с уверенностью ответить, что именно так и поступит, но тут же шокировано уставилась на маленькую кнопку около окна, которая с шумом сработала и заблокировала все двери автомобиля.

Она часто заморгала, пытаясь осознать: есть ли границы в поведении Клинтона. Он способен на всё. Вплоть до настоящего похищения, лишь бы было так, как хочется.

— С ума сошёл? — бросила Грейс, резко разворачиваясь в пассажирском кресле. — Маньяк что ли? В тебя вселился дух Теда Банди*? Ты меня похищаешь?

— Что ты, Грейси! Дух печально известного серийного убийцы в меня ещё точно не вселился. Я всего лишь хочу помешать твоему не совсем здоровому мозгу принять неправильное решение.

Грейс шумно выдохнула.

— Или ты везёшь меня к Джону, или, честное слово, я больше никогда не заговорю с тобой! Слышишь, маньяк?

Клинтон нахмурился, глядя вперёд. Он долго размышлял, не озвучивая свои мысли. И вскоре резко повернул руль вправо, не обращая внимания на две сплошные.

Дальнейшая часть пути прошла в молчании. Клинтон быстро доставил Грейси по нужному ей адресу и всё ещё считал, что пойдя у неё на поводу, сделал плохой выбор. Здесь ей не место. Девушка, которая ему не безразлична, не должна жить в таких паршивых условиях. Да ещё и с неизвестным мужчиной в маленькой квартирке. Одна мысль о том, что тот человек может сделать с ней, заставляла Клинтона инстинктивно сжать кулаки.

— Спасибо, — прошептала Грейс и после того, как он разблокировал двери, положила пальцы на ручку.

Она уже было собралась покинуть автомобиль, но резко остановилась, почувствовав, что Клинтон внезапно схватил её за руку.

Грейс вопросительно посмотрела на него.

— Звони мне, когда угодно, если понадобится какая-то помощь. Будь уверена, что я справлюсь с любой твоей проблемой.

Глаза Грейс задержались на его лице. Он смотрел на неё, как на маленькую фарфоровую куколку, к которой нужно особенно бережно относиться. Этот взгляд покорял её. Внутри зародилось какое-то сумасшедшее чувство и рвалось наружу. Скольких усилий ей стоило решение перебороть желание и не спрятаться в уютных сильных объятиях Клинтона, позабыв о всём мире, полностью доверившись лишь ему одному. Но позволить себе это она не смогла. Страх быть вновь преданной перевесил желание опять подарить Клинтону своё сердце.

— Мне не нужна твоя помощь, — отрезала Грейс, не показывая и доли тех чувств, которые в ней всё ещё были живы.

Она выдернула руку и поспешно вышла, захлопнув дверь. Грейс быстро перебежала через пустынную небольшую дорогу и исчезла, войдя в дом.

Клинтон отвёл взгляд от двери, за которой скрылась Грейс. Он быстро подхватил телефон и в списке контактов отыскал номер одного из своих работников.

— Добрый вечер, мистер Норфолк, — ответил мужской голос.

— Мэтт, возьми ещё кого-то и приезжайте по тому адресу, который я сейчас тебе отправлю. Здесь живёт Грейс, моя ассистентка, охраняй её, следуй по пятам, куда бы она ни шла. Не давай её в обиду. Задание понял?

— Конечно. Девушка будет под моим пристальным контролем.

***

Грейс тихонько закрыла за собой дверь и аккуратно положила ключи, которые выдал Джон, на полку около разбитого зеркала. Квартирка её друга была небольшой. Две маленькие комнаты, миниатюрная кухня и старинная ванная, покрытая плесенью и ржавчиной.

Эти условия были едва ли хуже тех, в которых она жила всю свою жизнь. Привыкнуть не составило труда.

Она не стала переобуваться при входе. В этой квартире положено снимать обувь уже в комнате.

Развернувшись, Грейс вскрикнула от неожиданности. Она не думала в этот час увидеть перед собой Джона. Он стоял, опираясь на косяк двери, и ухмылялся её искреннему испугу.

— Я думала, ты спишь, — прошептала Грейс.

Она выдохнула, но вдруг подумала, что все предположения Клинтона о том, что Джон может совершить насилие, способны оказаться правдоподобными. Раньше о таком и мысли не было. Но Клинтон прекрасно мог помочь ей поселить глупость в голове!

— Ты поздно, девочка, — проговорил Джон. — Снова президент задержал?

Грейс косо взглянула на него и прошла в комнату, которая на некоторое время принадлежала ей. Владелец квартиры медленно проследовал за ней.

— Да, — ответила Грейс и присела на край кровати, достав из сумки бумаги для работы, взятые в компании.

— Всё нормально? Ты неразговорчивая сегодня, — подметил Джон. — Что он сделал на этот раз?

— Нет, всё хорошо. Правда. Просто очень устала, и разговаривать не хватает сил. Извини.

— Ты уверена? — Джон сделал шаг вперёд, наклоняясь ближе к её лицу.

Грейс затаила дыхания. Вот нужно было Клинтону всё портить?! Из-за его глупых домыслов о Джоне она и сама начала думать о самом худшем.

— Да, — ответила Грейс, инстинктивно сжимая в руках мобильный телефон. — Давай поговорим завтра?

Джон ещё недолго смотрел на её лицо, будто пытался разглядеть на нём что-то новое и потом медленно вышел, ничего не отвечая.

Грейс на секунду закрыла глаза. Клинтон не прав. Конечно же, не прав! Она не должна была поддаваться на его слова. Это величайшая глупость. Джон её друг. И никогда не причинит вред.

Она вздрогнула, когда в руках зазвонил мобильный. Первой мыслью было предположение, что это вновь упрямец Клинтон никак не может оставить её в покое. Но, увидев номер, Грейс замерла.

Райт.

Слушая противный сигнал, она терялась в догадках. Почему Райт звонит ей? Стоит ли брать трубку?

Время на размышления не было. Нехотя Грейс решилась нажать на кнопку и ответить на звонок человека, которого презирала всем сердцем.

— Доброй ночи, Грейс, — послышался тихий голос Райта. Он проговорил её имя с наслаждением, вытягивая каждую букву. — Не разбудил?

— Как ты смеешь звонить мне? — выпалила Грейс, стиснув зубы и прикрывая рукой динамик и рот, чтобы Джон не слышал её подозрительно раздражённый разговор.

Но в ответ она получила тихий смешок Райта.

— Мы с тобой ещё не закончили.

— Что? — прошептала Грейс. — Видимо, на гонках ты не уяснил, что проиграл.

— Вот в чём дело, малышка, с помощью детектива Клинтона я оклеветал тебя. Это его очень задело. Не ожидал, что он станет мстить. Клинтон очень сильно подставил меня. И я намереваюсь ответить.

Грейс сделала паузу. Что произошло после того, как она в слезах покинула поместье Норфолк, осталось неизвестным.

— О чём ты? Что сделал Клинтон?

— Решил стрелять в самого себя.

— Что ты сказал? — выкрикнула Грейс. Тело напряглось, словно пружина. Нервы были на пределе. — Как это? Что случилось? Он причинил себе вред?

Грейс начала прокручивать в голове сегодняшний день. Клинтон не казалсяраненым или хотя бы немного пострадавшим. Возможно, он, будучи достаточно сильным человеком, скрыл от неё свои проблемы? Что если ему плохо? И вместо того, чтобы поддержать его, она лишь отталкивала! Нужно немедленно навестить Клинтона, наплевав на свои обещания не иметь с ним никаких близких отношений. Гордость — последнее, о чём стоит думать, если Клинтону нужна помощь.

— Нет, что ты. Клинтон никогда не навредит самому себе. Он создал видимость того, что я стрелял в него. Сейчас на меня возбудили уголовное дело, и пока нахожусь под домашним арестом. Клинтон хочет добиться того, чтобы меня посадили за попытку убийства. Но я хочу, чтобы судья рассмотрел факт клеветы на меня.

Грейс расслабилась. Она бесшумно выдохнула, удостоверившись, что Клинтон ещё не сошёл с ума, чтобы выстрелить в себя. И в этот момент былые тревожные помыслы позаботиться о нём будто рукой сняло. А вот его коварнейший план против Райта приятно удивил её. Он в своём репертуаре. Всё сделал чисто, чтобы даже не смогли подкопаться. Райт однозначно заслужил это.

— Мне, правда, плевать, что с тобой происходит. Оставьте меня в покое. Вы оба. И ты, и Клинтон.

Райт прочистил горло, громко откашлявшись, а потом дал ответ ровным тоном, в котором всё же можно было различить угрозу:

— Ты сделаешь, что я скажу, если хочешь жить. Поверь, никто не защитит тебя от меня. Где бы я ни был, дома или за решёткой, ты не спрячешься от моего гнева, если не выполнишь то, что мной сказано.

Грейс вновь ощутила ту самую ненависть, которая, казалось, начала в ней засыпать. Все всегда что-то от неё хотят. Она как игрушка, с которой может забавляться любой желающий. И это потребительское отношение сильно коробило. Хотелось уже сделать всё, что угодно. Лишь бы наконец-то всё закончилось.

— Что ты хочешь от меня? — выкрикнула Грейс, резко вскочив с кровати и с силой бросив сумку на пол. — Что?

Райт улыбнулся. Этого даже не нужно было видеть.

— Всего-то нужно сказать мне что-то такое, что можно использовать против Клинтона, и я больше никогда не потревожу тебя.

Грейс прикрыла веки, поднимая голову вверх. Она терялась в собственных мыслях и даже не могла предположить, как стоит поступить.

— Ладно, — прошептала Грейс. — Хорошо. Но пообещай, что больше никогда не вспомнишь обо мне.

— Обещаю, красотка.

Грейс выдохнула, нервно потирая волосы на макушке.

— Клинтон не тот, кем кажется. Он жестокий человек, которого стоит остерегаться, — она замолчала, понимая, что Райта удовлетворило начало её рассказа. — И пусть весь мир знает об этом, и не ведётся на красивую картинку.

— Говори. Говори всё, что знаешь.

— Он сторонник насилия. И я не раз была свидетелем его нечеловеческого отношения к людям. В частности, ко мне самой.

— Он поднимал на тебя руку?

— Поднимал руку, насиловал, унижал, — приукрасила Грейс, понимая, на что идёт.

Райта шокировало это заявление. Он хохотал и несколько раз говорил, что ему повезло услышать это.

— Повторишь эту информацию журналистам, и я больше никогда не потревожу тебя.

— Я не хочу рассказывать об этом на весь мир. Не заставляй меня.

— Придётся. И попробуй только каким-то образом увернуться. Ты почти дошла до конца. Сделаешь это и забудешь обо мне. Поняла?

Грейс тяжело выдохнула, предвкушая свою свободу.

— Поняла.

— Я организую завтра пресс-конференцию у себя дома. Приглашу журналистов, и ты всё расскажешь, как главный свидетель. И я хочу, чтобы там был Клинтон. Представляю себе его лицо, — с удовольствием проговорил Райт. — Будь утром готова. Я напишу тебе точное время, когда нужно приехать ко мне.

Грейс отняла трубку от уха и поспешно отключила вызов. Ещё долго она не могла успокоиться после разговора с Райтом. Не замечала, как долго ходит кругами по своей комнате, нервно теребя пальто, которое всё ещё не сняла. Правильно ли она сделала, что обвинила Клинтона? Да ещё и преувеличила его грехи. Но следуя собственной логике, Грейс вскоре пришла к выводу, что поступила так, как должна.

***

Пришлось проснуться рано, чтобы быть готовой в любой момент. Райт прислал сообщение, что в обед ей стоит находиться у него дома. И без опозданий. За столь короткое время он действительно смог собрать целую ораву журналистов, которые возжелали посмаковать какую-то громкую новость.

— Мне кажется, мы следуем одной дорогой с машиной, которая позади, — проговорил таксист всматриваясь в зеркало заднего вида.

Грейс резко повернулась. Она увидела чёрную машину. Марка не «Норфолктон», но и без того стало понятно, что это люди Клинтона. Он точно приставил к ней охрану. Иначе объяснить такое совпадение было нельзя. Надо же, всё равно умудряется следить за ней даже после того, как она категорически отказалась от его помощи и защиты.

Вновь откинувшись на спинку сидения, Грейс ощутила дрожь в коленях. В предвкушении того, что должно случиться, её бросало в жар. Она боялась увидеть реакцию Клинтона. Страшно представить, что он подумал, когда Райт сказал о том, чего стоит ждать. Он точно осознал свою вину из-за того, что силой взял её в тот день. Но Клинтон никогда не поднимал на неё руку. Не бил и даже не намеревался подобное делать. Это Грейс придумала. И Клинтон, наверняка, поражён таким поступком. Это ложь. Его всю жизнь окружала одна коварная ложь.

Грейс заплатила таксисту, невзначай вспоминая вчерашний разговор с Клинтоном. Она улыбнулась, припомнив его предложение стать её личным водителем. Это было и мило, и забавно.

Выходя из машины, Грейс оглянулась. В дом поспешно вбежал один худощавый мужчина

в аккуратно выглаженном костюме на пару размеров больше, чем надо. Этот человек, как она предположила, был журналистом.

Грейс тяжело выдохнула и сделала первый уверенный шаг к порогу. Дверь открыл грибоподобный охранник, едва заметно кивнув ей в знак приветствия. Грейс ответила тем же и направилась по указанному пути в зал. Показывать ей дорогу не было необходимости. Здесь Грейс уже была, когда Райт искалечил Кевивна.

Она остановилась при входе в зал, застыв на месте. Многочисленные взгляды и вспышки фотокамер. Бесчисленное количество журналистов. Всё помещение в зале было заполнено людьми с камерами, осветителями и диктофонами.

— А вот и она, — проговорил Райт, широко улыбнувшись.

Он медленно приблизился к ней, опираясь на костыли.

— Готова? — прошептал ей на ухо Райт, когда провожал к небольшому возвышению, специально приготовленному для интервью.

— Быстрее бы это закончилось, — ответила Грейс, надеясь, что действительно сможет избавиться от Райта. Это было последней надеждой забыть о нём навсегда.

Грейс остановилась около высокой стойки. Она сложила руки и принялась рассматривать зал. Людей было много. Изучая каждого, Грейс боялась встретиться со взглядом, полным ненависти и презрения. Взглядом Клинтона. Но его не было.

— Давайте начнём, уважаемые журналисты, — громко объявил Райт, сделав жест рукой, призывающий зал утихнуть.

Грейс перестала дышать. Тело стало каким-то чужим. И причиной такого состояния стал высокий молодой человек, вошедший в зал. Клинтон выглядел так, будто пришёл на собрание к президенту. Тёмный костюм идеально сидел на нём. Он выглядел превосходно. Как и всегда. Лишь абсолютная серьёзность могла омрачить этот образ.

Он беспечно прошел вперёд, не боясь осуждений. Ведь всё дело шло не в его пользу. Его взгляд был прикован к Грейс. Он смотрел на неё, не выдавая ни гнева, ни неприязни. Казалось, что ему нет дела до того, что здесь происходит. Но, зная Клинтона, Грейс могла предположить, что это всего лишь маска.

— Вы пришли, мистер Норфолк. Весьма рад, — сарказм был отчётливо слышен в голосе Райта. — Это очень кстати.

Журналисты, казалось, не уставали фотографировать наследника высокого титула и без остановки задавали ему провокационный вопросы. Он не ответил ни на один.

— Давайте сначала послушаем Грейс, — громче произнёс Райт, чтобы его услышали. И как только внимание всей аудитории переключилось на него, продолжил говорить почти жалобным тоном. — Вы наверняка знаете, что Клинтон Норфолк славится своими превосходными манерами. Народ по праву восхищается таким человеком. Он пример для подражания. Но правда ли всё это? Грейс Смит, которая была ему близка, сейчас всё подробно расскажет. И будьте уверены, она поразит вас.

Райт передал слово девушке, к которой уже спустя секунду был прикован каждый взгляд.

Грейс громко сглотнула, ослепленная очередной вспышкой. Она поймала заинтересованный взгляд Клинтона. Он точно разочаровался в ней. Это было написано на его лице. В голубых глазах поселилась печаль. Он хотел всё исправить, но усилия оказались бесполезными.

— Я работала с Клинтоном достаточно долго, чтобы узнать этого человека, — начала Грейс, забыв поприветствовать собравшихся. — Он сильный, статный, очень авторитетный. Я бы сказала, мистер Норфолк обладает замашками настоящего диктатора.

— Хотите сказать, Клинтон Норфолк наследует характер Гитлера? — послышался вопрос из зала.

Грейс насторожилась, но заметила улыбку на лице Клинтона. Такой специфический вопрос стал неожиданностью даже для него.

— Нет, глупо об этом даже спрашивать, — резко ответила Грейс. — Работники компании любят Клинтона. Он строгий начальник, но никогда не ущемляет права подчиненных. Всегда поощряет хорошо выполненные задания и почти никогда не повышает голос. Не пытается принизить. Просто иногда он внушает страх. Думаю, это неосознанно у него получается.

— Вы сейчас его оправдываете? — спросил журналист, протягивая микрофон.

— Нет. Я просто говорю правду.

— Так по какому поводу мы здесь собрались?

Клинтон встретился глазами с Грейс. Он всё ещё не мог понять, зачем она всё это устроила. Если из мести, то достаточно неплохо придумано. Уничтожить его репутацию в тот момент, когда он решил бороться за титул — это очень удачная мысль. Клинтон оценил бы такой шаг. Но не от Грейс. Хотя стоило признать, он заслужил это, после того, что сделал с ней.

— Мы собрались здесь, чтобы вы узнали правду о Клинтоне Норфолке, — подхватил Райт, не понимая, почему Грейс так тянет. — Хочу вас удивить, но он совсем не тот, кем кажется. Этот человек, как и говорит мисс Смит, действительно обладает характером настоящего диктатора. Он унижал девушку. Неоднократно издевался, избивал и, представьте себе, принуждал к половому акту! Насиловал несчастную беззащитную девочку!

Зал загудел. Вопросы полились, как в сторону Грейс, так и в сторону Клинтона.

Она же просто смотрела на то, как журналисты буквально разрывают его на части, пытаясь выяснить интересный поворот в скандальном происшествии с участием наследника титула.

— Неужели это правда? — спросила молоденькая журналистка.

Грейс робко сжалась и, помедлив, всё же дала ответ:

— Нет. Это ложь.

Райт широко распахнул глаза и резко повернул голову в её сторону. Такой ответ от Грейс не должен был прозвучать.

— Что ты несёшь? — прорычал он, скрывая от зала злобу на лице.

Клинтон приподнял брови вверх, всё ещё не понимая, что делает эта взбалмошная девчонка. Кого она решила провести? Его или Райта?

Грейс прикусила нижнюю губу. Она приняла позицию жертвы, которая пыталась подальше отойти от Райта Эванса. Страх в её глазах был так правдоподобен, что она сама себе смогла поверить. Идеально изобразив девушку, которую запугали, Грейс продолжила доводить до конца задуманный ранее план.

— Райт, ты хотел, чтобы я так сказала. Ты угрожал мне. Но я не могу обвинить невиновного человека в том, что он не делал, — её голос дрожал так, будто она, и правда, долгое время находилась под жёстоким давлением со стороны Эванса. — Райт шантажировал меня очень долго. Он избил моего брата. Нанёс ему несколько ножевых ранений. Заставил меня работать на него и делать все ужасные вещи, которые были в его голове. Не один раз он грозился расправиться с моей семьей. Вы можете удостовериться в этом, проверив все наши телефонные разговоры. А Клинтон Норфолк стал ему помехой. Он же успешнее, чем Райт. И по этой причине Эванс приказал мне оклеветать своего конкурента. Мне страшно. С ужасом думаю о том, что может случиться со мной после всего, что только что осмелилась рассказать на весь мир. Но я просто больше не могу молчать.

Райт выглядел ошеломлённым. Для него случилась величайшая в мире несправедливость. Он ощутил, что его предали. Снова. В первый раз это произошло тогда, когда он был уверен, что похоронит репутацию своего ненавистного «друга». Но с Райтом сыграли в коварную игру дважды. Это сделал Клинтон в больнице. И Грейс. Прямо сейчас. Теперь все его надежды на спасение от клеветы, казалось, начали медленно таять.

— Значит, Клинтон Норфолк никогда не причинял вред? Вам или кому-то ещё? — спросила журналистка.

Грейс посмотрела в глаза Клинтона.

— Никогда, — ответила она, не отводя от него взгляда. — Клинтон Норфолк никогда не делал то, что я бы не одобрила.

Грейс больше не стала вслушиваться в остальные нападки журналистов на Райта. Он испортил свой имидж этим масштабным интервью. И теперь показания Клинтона о том, что Райт стрелял в него, выглядели ещё правдоподобнее с позиций закона и в глазах простого народа.

Она осторожно начала продвигаться вперёд, пробиваясь через толпу журналистов. Хотелось как можно скорее выбраться из этого гудящего улия. Когда ей это удалось, Грейс наконец-то глубоко вдохнула и выдохнула. Она покинула дом Райта Эванса. Можно было ещё раз с облегчением вздохнуть. Она сделала всё, что хотела. Столь пышное собрание журналистов она бы не собрала сама. За неё это сделал Райт, не зная, что тем самым похоронит все свои надежды на спасение. Он заслужил то, что произошло. Эванс стал её ужасом. И теперь поплатился за содеянное.

— Грейс, — послышался позади голос Клинтона.

Она медленно остановилась, не оборачиваясь до тех пор, пока он не приблизился.

Клинтон быстро подошёл к ней. Он вглядывался в ярко-голубые чуть раскосые глаза. Она выглядела уставшей, но всё равно невероятно притягательной. Было понятно, что вся эта

ситуация ей не близка. Она подставила Райта. Гордиться было нечем. Это не та умеренная жизнь, о которая Грейс мечтала. Интриги и месть не близки ей. Но даже теперь Грейс взялась бороться с Райтом в одиночку, вместо того, чтобы сообщить всё ему. Клинтон не позволил бы ей самостоятельно противостоять неугомонному Эвансу. Он не дал бы ей почувствовать себя настолько плохо, как сейчас, и позаботился бы о том, чтобы оградить Грейс от всех невзгод.

— Почему ты не сказала правду, отвечая на последний вопрос журналистки?

— Ты причинил мне больше вреда, чем Райт. Но и подарил много хороших мгновений, — ответила Грейс. — Я не готова стать той, которая погубит твою репутацию.

— Если ты боишься моего ответа, то не стоит. Можешь рассказать правду журналистам хоть сейчас. Моя репутация и так запятнана. Я не стану мстить тебе за это.

— Я не боюсь, — прошептала Грейс. — Просто не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

— Грейс, почему ты сопротивляешься мне? Ведь всё ещё испытываешь ко мне хотя бы какие-то чувства.

— Ты знаешь ответ. Мне не обязательно произносить его вслух.

Клинтон тяжело выдохнул. Завоевать эту девушку оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. Спустя столь долгий период их отношения не сдвинулись ни на шаг. Она совершенно не поддавалась его влиянию. Словно исключение из огромного числа женщин. Грейс Смит оставалась непоколебима в своём решении. Ранее Клинтон не мог даже представить, что кому-то удастся столь долго противостоять его способности очаровывать.

— Почему ты не рассказала мне о своих делах с Райтом? Зачем сама взялась решать эту проблему? Неужели ты настолько гордая, что не смогла найти в себе силы, чтобы сообщить всё мне? — резко спросил помрачневший Клинтон.

Грейс подняла глаза и взглянула на его лицо, полное недовольства. Он смотрел на неё, как на маленькую девочку, которую стоило отчитать. Она ощутила себя провинившейся. Хотя это было ложным чувством, порождённым грозным взглядом Клинтона.

— Я сама могу справиться со своими проблемами. Мне не нужна твоя помощь, — уверенно ответила Грейс.

— Конечно, можешь. Ты ведь девушка, созданная для того, чтобы скалой стоять против всех! — парировал Клинтон, не сдерживая гнева. — Когда же поймёшь, что далеко не одинока? Когда наконец дойдёт до твоей красивой головки, что я переверну весь мир, чтобы защитить тебя?! Просто доверься мне. Это единственное, что я прошу. Рядом со мной ты в безопасности. Дай мне лишь один маленький шанс, и я не разочарую. Ты будешь счастливой, Грейси. Я обещаю.

Клинтон прикоснулся рукой к её плечу, аккуратно сжав его ладонью. В нём проснулось дикое желание просто обнять эту упрямицу и никогда не отпускать. Не дать ей отойти даже на шаг. Она нуждается в нём, как и он в ней, хотя и всячески старается показать, что это лишь заблуждение.

— Прости меня. Я не устану это повторять.

Он выглядел очень искренним. Таким, каким никогда не был.

Грейс ощутила себя слабее, чем когда-либо. Все силы на то, чтобы казаться стойкой, были исчерпаны. Слова Клинтона проникли глубоко к её истекающему кровью сердцу. Один его взгляд, полный безграничной надежды и неизмеримой любви, заставил Грейс потерять выдержку. Её глаза быстро наполнились слезами. Скрывать свою боль не было сил.

Она прикусила губы, ненавидя себя за то, что не может ответить взаимностью. Не может забыть и поверить вновь. Это убивало её. А каждое его прикосновение вызывало желание бежать на край света, только бы не ощущать чувство, разрывавшее на части.

— Я думаю, было ошибкой решение вернуться на работу.

— Что? Нет, — прошептал он, понимая, к чему ведёт Грейс. — Не делай того, что доставит боль тебе и мне. Я не прошу простить сразу. Но хотя бы просто не отдаляйся. Не уходи с работы. Я всё исправлю.

Грейс склонила голову на бок, и слёзы попали на его руку, которой он крепко держал её, боясь упустить. Она высвободила плечо из его крепкой хватки и произнесла напоследок:

— Прощай, Клинтон.

Комментарий к Глава 24

Дополнительная информация: *Тед Банди - известный американский серийный убийца и насильник, действовавший в 1970-е годы. Его жертвами становились молодые девушки, которых он очаровывал своей харизмой, после чего увозил их на машине в удобное место для сотворения преступления.

_________

Мы постепенно приближаемся к завершению…

P.S С прошедшим днем весны, мои очаровательные читательницы ✿

========== Глава 25 ==========

Грейс была несокрушима, будто кремень, при любых попытках Клинтона каким-то образом привлечь её внимание. Появлялось большое желание просто исчезнуть, лишь бы не видеть его вовсе. Испариться в воздухе. Каждое его слово резало по сердцу больнее острого кинжала. Три недели шли целую вечность. Клинтон так часто приезжал и ночи напролёт проводил в своей машине под её окном, что Грейс едва сдерживалась, чтобы не пригласить его в дом.

Она могла лишь удивляться, что в ней осталось так много силы, чтобы сопротивляться столь длительной настойчивости. Такое поведение она ценила, но боялась в очередной раз обжечься. Не хотелось снова пережить то время, когда разрывало напополам. Не хотелось испытать ту боль, что уже была при предательстве Клинтона.

«Сегодня в 7 p.m будь в компании. Приходи в последний раз. Я отправил наряд, который хотел бы увидеть на тебе этим вечером. После этого больше не увидишь меня» — гласило сообщение, которое Грейс получила утром от Клинтона.

Вероятно, он был довольно серьезен. И если он на самом деле оставит её в покое, то стоит пойти на это. Поверив его словам, Грейс села в машину, которую Клинтон прислал к дому Джона. Она посмотрела на свое воздушное платье цвета только что выпавшего белого снега. Оно полностью открывало зону декольте. Но несмотря на это Грейс не сочла выбор Клинтона вульгарным. Ей ещё никогда не приходилась надевать что-то столь дорогое. Это платье выглядело безупречно.

Грейс дополнила образ светлым оттенком терракотовой помады и, выпрямив волосы, откинула их за плечи, оголяя тонкую шею, на которой красовалось нежное колье, подаренное Клинтоном.

Этот день очень важен для него. Она не могла проигнорировать приглашение. Сегодня он выпустит новую модель автомобиля «Норфолктон». Собрав все усилия воедино, Клинтон со своей командой смог реабилитироваться после прошлой неудачи. Неудачи, которую преподнесла ему Грейс.

Она посмотрела на время и, тяжело вздохнув, положила телефон в клатч. Чем ближе машина приближалась к NorfolKton General Company, тем судорожней тряслись её руки. Прошло много времени со дня последней встречи с Клинтоном. Это не помогло оправиться, но стало дополнительной возможностью для попытки отдалиться от него. Хотя она больше всего желала вновь очутиться рядом с Клинтоном, ощущать его объятия и прикосновение губ к коже, но здравый смысл подсказывал, что это будет огромной ошибкой. Он лишь избалованный жизнью эгоист, которому нравится охотиться на женщин. Но когда добыча оказывается у него в руках, она перестаёт вызывать интерес.

С такими мужчинами лучше не иметь дел. Перестрадать, но не быть вновь и вновь униженной и брошенной.

— Мисс Смит, мы приехали, — проговорил Райан, который был одним из водителей Клинтона.

Грейс оглянулась. Около компании была выстелена красная дорожка, а за колоннами толпились сотни журналистов.

— Благодарю, Райан, — Грейс вежливо улыбнулась и потянулась к ручке.

— Постойте. Вам я должен открыть дверь.

Он поспешно вышел, оббежал машину и, заложив левую руку за поясницу, правой открыл дверцу.

Грейс, приподняв край длинного воздушного платья, медленно наступила на дорожку. Ей пришлось прищуриться от непривычки видеть столько вспышек фотоаппаратов. Она неловко улыбнулась. Эта среда была для неё неестественной, но Грейс поспешила пройти вперёд, чтобы скорее войти в компанию.

Её намерения быстрее попасть внутрь, чтобы исчезнуть из поля зрения журналистов, не увенчалось успехом. В самом здании их тоже хватало. Журналисты неоднократно повторяли её имя, чтобы привлечь внимание Грейс Смит.

Грейс была обескуражена подобным: гостей было вовсе не мало, но звали лишь её одну. Такое обилие внимание к собственной заурядной персоне Грейс восприняла с робостью и даже испугом. Она не могла понять, откуда все они знают её имя.

В глазах потемнело. Частые вспышки фотоаппаратов мешали видеть дорогу. Она глубоко вдохнула воздух и выдохнула, пытаясь понять, что происходит. Дышать стало сложнее. Столпотворение вокруг было необъяснимым. Грейс допустила мысль, что всё это сон.

Творилось что-то очень странное.

— Грейси, — прозвучал позади родной голос.

Она ощутила, как Клинтон взял её за руку и легонько потянул на себя.

— Ты выглядишь превосходно, — прошептал он, щекоча своим дыханием её ухо. — А ещё немного испуганной.

Грейс на мгновение прикрыла веки, почувствовав блаженное умиротворение, которое приятно разливалось по всему телу с появлением Клинтона. Она ощутила, как крепко он обхватил рукой её талию, прижимая к себе, словно пытался навеки приковать к своему телу несколькими замками. И теперь это казалось спасением. Подобная атмосфера светских вечеров была скорее отпугивающей, чем привлекательной.

Клинтон двумя пальцами слегка приподнял её подбородок, чтобы увидеть полюбившиеся голубые глаза. Он улыбнулся. Она выглядела такой беззащитной и милой, что желание оберегать этот хрупкий цветок росло с каждой секундой. Несмотря на то, что внутри Грейс точно не так хрупка, как снаружи. Это невероятно сильная девушка, имеющая достаточно твёрдый характер, чтобы иметь смелость противостоять ему и не сдаваться до последнего.

— Тебя, наверное, испугали папарацци. Прости. Нужно привыкнуть к публичной жизни, — тихо успокаивал он, глядя в её глаза.

— Они очень навязчивые, — ответила Грейс.

— Просто даже они не могут устоять перед красотой моей Бруннеры. В зале спокойней. Пойдём, — он положил её руку себе на локоть и, учтиво улыбаясь тем самым навязчивым папарацци, прошёл вперёд.

Грейс не понимала, как можно терпеть столько пристальное внимание прессы. Это не жизнь, а существование для того, чтобы люди, сидя дома, обсудили тебя до мелочей. Вплоть до того, в какую сторону повернут локон волос на голове. Невозможно! Как только Клинтон справляется с этим?!

Грейс выдохнула с облегчением, когда они прошли охрану и сияющий огнями зал, в котором играла приятная музыка. Это куда лучше. Здесь тоже были журналисты, но они занимали свои места и вели себя спокойно и вежливо.

— Вы хорошо поработали над залом, — улыбнулась Грейс, оценив, как преобразился главный холл NGC.

Она обратила внимание на автомобиль, который стоял на возвышении и пока был накрыт тканью. Потом его выставят на всеобщее обозрение.

— Очень быстро ты разработал новую концепцию, — продолжила Грейс. — После той, что я забрала для Райта.

Клинтон ухмыльнулся, остановившись около барной стойки.

— Нельзя позволить воровке загубить моё дело, — он подхватил бокал шампанского и вложил его в руки Грейс. — Не так ли?

Она покосилась на расслабленного Клинтона.

— Ты прав, — Грейс спрятала хитрую улыбку, сделав глоток шампанского.

Пока Клинтон отвёл взгляд, Грейс не смогла отказать себе в удовольствии полюбоваться им. Сложно вспомнить, когда он выглядел плохо, но в этот вечер был особенно горяч. Костюм сидел на нём превосходно. Удивил только цвет рубашки. Чёрный. Тёмный тон контрастировал лишь с его голубыми глазами.

Грейс мельком взглянула на себя. Белоснежный наряд в сочетании с его чёрным смотрелся очень интересно.

Её взгляд задержался на профиле Клинтона. Этот мужчина был очень красив. Она едва сдерживала свои тайные порывы, чтобы не прильнуть к нему поближе. Этого так хотелось, будто в жизни не было ничего лучше.

Грейс резко отвернулась, как только Клинтон перевёл на неё свой взгляд. Она поняла, что роль пристально смотрящего теперь принадлежит ему. Грейс чувствовала, как он изучает её и вовсе не пытается скрыть это.

— Хватит так смотреть, — бросила она, нахмурив брови, будто сама не делала того же несколько секунд назад.

— Не могу отвести от тебя глаз.

— Клинтон, надеюсь, ты не будешь вновь совершать необдуманные поступки, чтобы я снова пошла у тебя на поводу?

Она внимательно посмотрела на него и увидела лишь сомнения.

— Необдуманные поступки делать не стану. Обещаю, — ответил он, кивнув несколько раз в знак своей полной уверенности.

— А обдуманные? — склонив голову на бок, спросила Грейс.

Она понимала, что эти два понятия для Клинтона одно и тоже.

Он слегка пожал плечами и широко улыбнулся.

— Клинтон, — едва не застонала Грейс. — Тебе не надоело? Вот скажи. Ты уже месяц пытаешься добиться моего внимания. Мне жаль, но я не могу ответить взаимностью.

Он забрал из её рук бокал и, поставив его на стеклянную стойку, властно схватил Грейс за запястье, потянув к себе. От неожиданности она почти вскрикнула и широко раскрытыми глазами посмотрела на него.

— Ты ответишь мне взаимностью, Грейс Смит. Иначе я не остановлюсь.

Грейс смотрела ему в глаза. От резкого перепада его настроения она ощутила внезапную тревогу. Только что он шутливо улыбался, теперь же смотрел так, будто превратился в настоящего хищника.

— Ты сумасшедший, — прошептала Грейс и стиснула зубы.

— Рядом с тобой не могу быть нормальным.

Грейс заметила, как его глаза опустились немножко ниже. Она неловко прикусила губу, застыв в положении невинной жертвы, которая ожидает действий своего мучителя.

— Не делай так, — тихо проговорил он, когда его взгляд задержался на её губах. — Это возбуждает.

Грейс не изменилась в лице, словно специально провоцируя его на бурные фантазии. Ей безумно нравилось видеть в его глазах желание и похоть. Это единственное, чем она могла дразнить Клинтона. Эта маленькая женская месть была невероятно приятной.

Он едва слышно простонал, резко прижимая её к своему телу. Грейс не стала сопротивляться, хотя и не думала, что он сделает это в присутствии стольких гостей.

— Ты склоняешь меня к порочным поступкам, Грейс.

Она хитро улыбнулась, томно выдохнув.

Он посмотрел, как медленно поднимается и опускается её грудь.

Грейс слегка приоткрыла губы. Её манящий взгляд был устремлён на его лицо. Она всем своим видом внушала ему блудные, неправильные для этой ситуации мысли. Это так же нравилось ему, как и раздражало. Нельзя было проявить своё бурное желание, взяв её за руку, увлекая в пустой кабинет. С этой искусительницей такой номер не пройдёт.

Клинтон слегка наклонил голову, приблизившись своими губами к её, но ощутил лишь, как Грейс прикоснулась к ним указательным пальцем, предотвращая такую желанную попытку поцеловать её.

— Нельзя, Клинтон.

Невинно хлопая ресничками, Грейс приложила усилия и вырвалась из рук обескураженного таким неудачным завершением мужчины.

Грейс с улыбкой на лице прошла мимо Джоан и нескольких сотрудников с компании. Она остановилась, прищурившись в сторону младшего Норфолка, который крутился возле бара. Он повернул голову в сторону. В тоже время бармен бросил в напиток что-то совсем крошечное, а потом протянул этот коктейль Уильяму. Грейс сочла это дополнительным ингредиентом. Со стороны могло показаться, что в бокал подбросили какую-то таблетку.

Грейс часто захлопала ресницами, прогоняя подобные мысли. Она стала слишком подозрительной к совершенно несущественным мелочам. Какая глупость! Ну, зачем сразу думать о плохом!

Она повернулась в другую сторону и была приятно удивлена, увидев подругу по несчастью. Лесли одиноко стояла около стойки с различными канапе и выглядела потрясённо. Видимо, Клинтон очень щедр на наряды. Стоит отметить, какие усилия он приложил, чтобы помочь Лесли. Вот только его цель — это точно не занятие добродетелью. Всё, к чему он стремится — произвести впечатление на Грейс.

— Лесли!

Грейс широко улыбнулась, встречая радость на лице подруги и тёплые объятия.

— Не ожидала тебя увидеть. Молодец, что пришла.

После этих слов милая русоволосая девушка, совсем не похожая на прежнюю измученную пленом Лесли, скинула невидимые пылинки со своего короткого тёмно-синего шёлкового платья.

— Это последний раз, когда я ответила Клинтону.

Грейс поджала губы, выдавая своё истинное отношение к только что сказанным ею словам.

— Ты поступаешь глупо, — начала Лесли, поучительно взмахнув в воздухе указательном пальцем. — Клинтон просто прекрасный человек с большим, очень добрым сердцем.

Грейс приложила ладонь к груди, не сдерживая смеха. Она тяжело выдохнула, отдышавшись после своего звонкого хохота, вызванного таким абсурдным описанием Клинтона Норфолка. Лесли очень плохо знает его.

Грейс поспешила принять серьёзный вид, заметив абсолютное непонимание в глазах Лесли. Подруга смотрела на неё, как на душевнобольную.

— Прости, — сказала Грейс. — Пойми правильно, ты считаешь Клинтона хорошим, потому что он умеет таким казаться. Внутри там таятся демоны.

Лесли приподняла брови.

— Стоило бы пересмотреть своё отношение к человеку, который добивается твоей взаимности, хотя ты такая упёртая.

Грейс приложила палец к губам, задумавшись лишь на мгновение.

— Мои чувства к Клинтону больше, чем ты себе можешь представить.

— Так зачем всё это?

— Дело в том, что я не верю ни одному его слову. А разве можно строить отношения с человеком, от которого каждую секунду ждешь подставу?

Лесли опустила взгляд и замолчала, не находя аргументов в свою пользу.

Этот разговор помог Грейс скорее испортить настроение. В очередной раз напоминать себе, что нельзя отвечать Клинтону взаимностью, было невыносимым заданием. Хотя и очень правильным.

— Грейс, — послышался со стороны милый женский голосок. — Приветствую тебя.

Улыбчивая Катрин под руку с огорченным Уильямом приблизились к Грейс, отвлекая от желанного разговора с подругой. Вот эту парочку видеть уж точно не хотелось.

— Давно не виделись, — ответила Грейс и посчитала не добавлять вслух, что было бы неплохо ещё столько же не видеться.

— Мне кажется наше знакомство не с того началось, — вежливо произнесла Катрин, контролируя свою мимику так, будто находится на допросе. — Давай забудем тот маленький разговор.

Грейс надела дежурную улыбку.

— Конечно. Так будет правильно. Правда, Уильям?

Грейс перевела взгляд на лживого подлого Норфолка, который всё ещё был на удивление цел. Клинтон, видимо, не спешил с наказанием братца.

— Буду рад, если вы подружитесь, — вяло ответил Уильям.

— Клинтону ты не безразлична, — продолжила Катрин. — Если мы будем семьёй, то надо сохранять хорошие отношения. Ведь я, будущая герцогиня, должна позаботиться об этом важном аспекте.

Грейс опустила взгляд, заметив, как Уильям попытался незаметно одёрнуть свою спутницу. Наверняка, даже он понимал, что внучка бывшего канцлера Германии очень много берёт на себя.

— Катрин, звание будущей герцогини тебе приснилось? — спросила Грейс с той же миловидной улыбкой.

— А ты считаешь, что оно принадлежит тебе? — Катрин приподняла подбородок, демонстрируя вызов в своих словах. Холодная ухмылка также красовалась на её бледном лице.

— Оно принадлежит будущей жене Клинтона.

Грейс в извинении приложила руку к груди.

— Я удалюсь, если вы не против.

Она поймала на себе ликующий взгляд Лесли и полные презрения глаза Катрин.

Грейс лишь на мгновение повернула голову вправо. И заметила Маргарет, стоявшую рядом в компании ещё нескольких женщин. Она подарила Грейс лишь одобрительную едва заметную ухмылку. Будто бы высоко оценила маленькую перепалку с Катрин.

Клинтон перестал слушать своего собеседника, как только увидел, что Грейс обменялась достаточно дружелюбными взглядами с его матерью. Это выглядело так, будто сейчас должен наступить конец света. Ему было известно, что Маргарет Норфолк считает Грейс недостойной, глупой, невоспитанной девушкой нижнего класса общества, улыбаться которой сопоставимо с чудом.

— Вы тоже так считаете? — спросил уважаемый гость, серьёзно всмотревшись в глаза Клинтона.

— Да, конечно, — ответил он, не понимая, о чём вообще идёт речь и в чём состоял вопрос.

— Очень странно, что считаете свою компанию провальной.

— Ч-что? — Клинтон нахмурил брови, резко переключив своё внимание от Грейс на зрелого мужчину напротив. — Я считаю свою компанию более чем успешной. Неправильно понял заданный вопрос.

Собеседник косо посмотрел на Клинтона и приложил стакан к губам, допивая свой напиток.

— Это хорошо. Уверенность руководителя — залог успеха, — вежливо ответил мужчина.

— Вы правы. Моей уверенности нет предела, — Клинтон закатил глаза, демонстрируя, что иногда он чересчур самоуверен и это не всегда хорошо. Как, например, в случае его поведения с Грейс. — Прошу прощения, я отойду.

Он поспешно прошёл мимо нескольких гостей, останавливаясь, чтобы поприветствовать каждого и переброситься хотя бы парочкой фраз в знак вежливости. Вскоре Клинтон сумел пробраться к скучающей Грейс. Она осматривала накрытую тканью машину, которую должны были представить на этом мероприятии.

— Тебе понравится, — отвлек её внимание голос Клинтона.

Грейс повернула голову в его сторону.

— Уверена, так и будет.

Она подарила ему легкую улыбку.

— Ты не создаёшь плохих машин.

— Разумеется, — без доли сомнения заявил Клинтон.

Грейс слегка приподняла брови. Не стоило ждать простых слов благодарности от Клинтона Норфолка. Он знал, что хорош в своём деле и даже не пытался скромно скрыть этот факт.

— Зря ты ушла с должности моей ассистентки, Грейси. Уверен, тебе бы не помешала хорошая зарплата, чтобы снять хотя бы нормальную квартиру, а не скитаться у Джона.

Грейс смотрела в его глаза. Они хорошо выдавали чувства Клинтона. И он был обеспокоен тем, где пребывает Грейс в последнее время.

— Я сделала правильный выбор. И, чтобы ты знал, сейчас работаю не только официанткой.

Она довольно кивнула, показывая, что очень преуспела за этот период.

— Да что ты! Две работы? Трудно, наверное. Могу помочь расслабиться.

Он подмигнул ей.

Грейс закатила глаза. Клинтон в своём репертуаре.

— И без твоей помощи я смогла заработать хорошие деньги.

— Что за работа? Надеюсь, не ублажение одиноких мужчин.

— Даже если бы так было, это не должно касаться тебя, — подметила Грейс и лишь после этого дала ответ: — В социальной сети мне предложили стать моделью для рекламы. И заплатили неплохие деньги.

— Поздравляю тебя, — Клинтон широко улыбнулся. — Мне нравятся модели.

— Адриана — опытная модель, которая всегда утешит твои глаза.

— Я люблю только темноволосых, голубоглазых, язвительных моделей.

— Лима? — предположила Грейс, схватившись за известное имя в модельной индустрии.

— Считаешь её язвительной?

— Тебе лучше знать. Это ведь ты на моделях помешан.

— Мою любимую модель зовут Грейс Смит. Очень упрямая модель, которая заставляет меня нервничать больше, чем кто-либо.

Она усмехнулась и, отвернувшись, вновь посмотрела в сторону его машины. Не одной же ей нервничать. Пусть хоть раз в жизни поймёт, как это непросто.

Когда в зале начала громче играть музыка, Клинтон извинился и, покинув её, прошёл за сцену, оформленную в светлых тонах.

Свет погас. Внимание собравшихся было акцентрировано лишь на возвышении, где стоял новый автомобиль производства NorfolKton General Company. Под аплодисменты и призывы бодрого ведущего на сцене появился Клинтон. Прожектор был устремлён лишь на него одного. В зале слышались громкие комплименты, в ответ на которые он обаятельно улыбнулся, делая вид, что смущён столь большой симпатией аудитории.

Грейс лишь слегка улыбнулась, закатив глаза. В этом весь Клинтон. Он очень любит внимание.

— Приветствую каждого, кто собрался сегодня в NGC, — торжественно начал Клинтон. Зал заполнился новой волной аплодисментов. — Этот вечер никогда бы не состоялся, если бы не люди, которые меня вдохновили на создание чего-то особенного.

Грейс насторожилась после этих слов. Клинтон не тот человек, который черпает силы от близких. Что-то здесь не так.

— Конечно же, это мои замечательные родители, моя вечно молодая бабушка. Особенно большую благодарность хочу выразить самому верному брату.

Клинтон нашёл взглядом Уильяма, который едва стоял на ногах. Младший брат выглядел так, будто с лихвой переборщил с шампанским. Его глаза были полуоткрытыми, а сияющая улыбка — натянутой до ушей.

На это Клинтон и рассчитывал, когда заплатил бармену, чтобы тот подкинул в коктейль Уильяма дозу наркотический средств.

— Брат, поднимайся на сцену. Уверен, тебе есть, что сказать, — задорно позвал Клинтон.

Зал радостно поддержал его приглашение. Все как один повернули головы в сторону младшего Норфолка, который начал активно махать присутствующим по пути на сцену. Он путался в собственных ногах и несколько раз останавливался, чтобы понять, куда идет. Охранник помог ему найти путь к сцене, но Уильям и там смог себя опозорить. На глазах журналистов и собравшихся гостей он с грохотом упал на ступеньках и долго не мог подняться.

Генри Норфолк прикрыл глаза, сдерживаясь, чтобы не сбежать от стыда за родного сына. Элла же, которая весь вечер держалась в стороне, шокировано посмотрела на Уильяма и поспешно начала пробираться через всю толпу, чтобы помочь ему встать на ноги. Она остановилась, как только сын издал громкий нечеловеческий стон, заставляя замолчать всех собравшихся. Каждый следил за его неподобающим поведением. Журналисты оживились, делая фотографии и снимая знаменательный момент на видео. Эта сенсация вызовет настоящий фурор.

Грейс не стала долго гадать, что происходит с Уильямом. Она перевела взгляд на Клинтона. И всё стало ясно. Он не собирался причинять брату физический вред. Вместо силы Клинтон выбрал идею опозорить младшего Норфолка на весь мир.

— Уильям, ты в порядке? — спросилКлинтон, делая вид, что искренне озабочен совершенно «непонятным» состоянием брата.

— Всё чудно! — выкрикнул Уильям во всё горло и резко вскочил на ноги, будто его пронзило током. — Я иду к тебе, брат! Вот только преодолею эту преграду ступенек и вскоре дойду.

В зале послышался приглушённый смех. Дамы прикрывали рот ладонью, чтобы скрыть насмешки. Мужчины пытались казаться непоколебимыми, но эта ситуация смогла повеселить каждого.

— Клинтон, послушай, — начал Уильям, стоя на ступеньках. — Ты просто бог в своём деле! Поздравляю с новым опытом! Ты — это машина! Я в сто раз хуже, чем ты!

Клинтон скрыл ухмылку. Уильям вёл себя ещё позорнее, чем предполагалось.

— Знай, я совершенно не достоин быть твоим братом! — продолжал говорить на повышенных тонах Уильям. Он помогал своей громкой речи активной жестикуляцией. — Ты просто невероятный человек. Даже бабуля тебя любит больше, чем меня.

В зале вновь послышался смех.

Патриция Норфолк была несокрушима в проявлении каких-либо эмоций касательно столь громкого заявления. На её лице не дрогнул ни один мускул. Она лишь крепко стиснула зубы и попыталась скрыть злость на внука за его поведение, неподобающее наследнику герцога.

— Я ничтожен, — чуть тише проговорил Уильям. — А хотите, расскажу тайну, которая вас всех тут убьёт наповал?!

Уильям обратился к залу и несколько раз кивнул, а потом задрал голову вверх и начал рассматривать потолок.

— Очень красивые стены.

— Уильям! — резко крикнула Элла и, подхватив руками полы длинного платья, почти побежала к сыну, чтобы предотвратить катастрофу.

Помрачнев, она резко схватила его за локоть и изо всех сил потянула на себя.

— За мной иди! — прорычала Элла, посмотрев на Уильяма испепеляющим взглядом.

Он пожал плечами и не стал сопротивляться. Уильям пошёл за матерью, бурча под нос детским писклявым голоском какие-то неразборчивые слова.

Генри Норфолк проводил сына уничтожающим взглядом. Элла лишь на мгновение взглянула на его лицо. Ничего говорить не стоило. Он не простит Уильяма за подобное поведение.

— Это сделал ты, — послышался тихий голос Катрин, стоявшей около Грейс.

Она целенаправленно смотрела на Клинтона, округлив глаза и понимая, что именно произошло с её будущим мужем. Уильям вёл себя подобным образом не потому, что сошёл с ума, а лишь благодаря своему старшему братцу, который неожиданно для всех решил забрать всю власть.

Грейс повернула голову и взглянула на пассию лживого Уильяма. Видимо, и она раскусила, чьими руками устроен этот концерт.

— Как ты можешь так поступать? — крикнула Катрин, привлекая внимание Клинтона.

Она уже было устремилась вперёд, чтобы разобраться с Клинтоном лично, но мгновенно остановилась. Грейс сделала большой шаг, преградив ей дорогу и «нечаянно» опрокинула содержание своего напитка прямиком на декольте спутницы Уильяма.

— Ой, я такая неуклюжая!

Грейс быстро захлопала ресничками, виновато прикусив нижнюю губу.

— Извини.

Катрин опустила шокированный взгляд на свое испорченное шелковое платье и медленно посмотрела на виновницу столкновения.

— Ты ведь специально, — прошептала она сквозь зубы, пронзив своим взглядом, будто острым клинком.

Грейс склонила голову на бок и слегка улыбнулась.

— Я не позволю тебе мешать Клинтону.

Катрин открыла рот в попытке выдавить хоть слово после подобного заявления. Выглядела она абсолютно потрясённой.

— Неужели ты такая же жестокая, как и он? — спросила Катрин, с вызовом приподнимая подбородок. В её карих глазах появилось отчаяние.

— Клинтон далеко не ангел, но и твой драгоценный Уильям не так невинен, как ты думаешь.

— Что бы ни сделал Уильям, он намного добрее, чем «твой драгоценный» Клинтон! — язвительно процедила Катрин, скривив губы.

Грейс совсем не изменилась в лице.

— Вероятно, ты права, но мне, если честно, плевать. Советую покинуть это мероприятие, пока вы с любимым не опозорились ещё больше.

Катрин ещё некоторое время смотрела на свою оппонентку, а потом, громко фыркнув, она резко развернулась и как можно быстрее направилась к выходу.

Грейс не скрывала довольной улыбки. Она, будто ничего не случилось, вновь повернулась к сцене и немедленно была вознаграждена благодарной улыбкой Клинтона. Он смотрел на неё с восхищением, будто эта девушка поистине сокровище. И его взгляд пробирал до мурашек. Клинтон — вот всё, что действительно было нужно, чтобы стать счастливой. Она это понимала, но пока ещё твёрдо стояла на своём. Её прощения он не получит.

— Генри Норфолк! — привлёк внимание громкий голос журналиста, который обратился к главе семейства. — Мистер, Норфолк, что можете сказать по поводу своего наследника? Ваш сын достоин унаследовать титул после всего этого?

Грейс и Клинтон внимательно посмотрели на Генри. Его раздавил этот вопрос. Стыд за действия младшего сына был написан на огорчённом лице отца.

— Все мы понимаем, что поведение моего сына неприемлемо, — ответил Генри, пытаясь выгладить стойким и непоколебимым. — Вам стоит вспомнить, что у меня два сына. И если первый не смог справиться с тяжестью будущего титула, то второй точно справится с ним. Клинтон будет достойным кандидатом на пост моего наследника.

— Неужели спустя более чем десять лет снова провозглашаете следующим герцогом Клинтона Норфолка?

— Да, всё так.

Зал загудел. Кто-то начал хлопать, другие дарили Клинтону слова поздравления. А сам виновник лишь довольно улыбнулся, но больше не стал показывать на всеобщее обозрение то, что его план сработал даже лучше, чем ожидалось. Столь хитрым маневром он вернул то, что по праву ему принадлежит.

Грейс не заметила, как засияла, ярче солнца. Её радовали победы Клинтона. Она не могла перестать быть рядом с ним морально. Ведь физически точно не подпустит ближе, чем нужно. Что бы ни случилось, он всегда может рассчитывать на её поддержку, но точно должен забыть о том, чтобы она вновь подарила ему своё сердце.

— Я весьма благодарен за доверие моего отца, — начал Клинтон. — Надеюсь, Уильям вынесет урок из этого случая. Но давайте не забывать главный повод. Мы все собрались здесь ради другого.

— Вы правы, — с виноватой улыбкой согласился журналист, который вместо премьеры автомобиля начал обсуждать королевские дела.

— Я приношу извинения за своего брата. Давайте отвлечёмся от этой ситуации. Я готов вам представить своё новое творение.

Он указал на возвышение.

— Новый автомобиль, звезда сегодняшнего вечера. Это что-то новенькое в моём опыте, — продолжил Клинтон, интригуя весь зал. — Это не гоночная машина. Она разработана всей нашей дружной командой. Мы неплохо прогрессируем. Увеличили прочность и качества материалов и использовали принципиально новые технологии. Главной особенностью нового автомобиля является встроенный 3D прожектор, с помощью которого безопасность водителя на дороге увеличивается в два раза. Все детали вы можете увидеть в ролике, который уже завтра будет на экранах телевизоров в каждом доме!

Клинтон принял аплодисменты и поспешил спуститься вниз, как только свет на сцене погас, а большой экран, занимающий всю стену, загорелся белым цветом.

Он остановился возле Грейс. К её удивлению, Клинтон ничего не сказал, глядя на огромный экран.

Грейс была поражена молчаливости Клинтона и, последовав его примеру, также уделила внимание плодотворной работе, которую за быстрые сроки провёл владелец и сотрудники NorfolKton General Company.

Она слегка наклонила голову и нахмурилась, всматриваясь в появившуюся картинку. Очень красивая локация, которая находится в пригороде Нью-Йорка. И, что немало важно, весьма знакомая.

Как только впервые засияла главная звезда вечера, в зал раздался вздох восхищения и едва слышные комплименты. Автомобиль был белого цвета. У капота красовались вставки из настоящего белого золота. Покрышки были идентичны к цвету серебра. А сама машина выглядел в стиле самого бренда, напоминая смесь гоночной машины и автомобиля президентского класса.

Все восхищения Грейс в одно мгновение испарились, как только на экране засиял её портрет. Она была сбита с толку, понимая, что несколько недель назад действительно снималась в качестве модели для самой обычной мебели. Теперь эти кадры красовались в рекламе новых автомобилей Клинтона!

Грейс тяжело выдохнула, не понимая, как вышло, что в рекламном ролике она прямо облокачивается на капот автомобиля, если на съёмках машины и в помине не было.

— Как это понимать? — едва смогла прошептать Грейс. — Клинтон…

— Современный монтаж способен на многое, Грейси, — ответил он, разгадав её вопрос.

Грейс несколько раз моргнула, как только светлая, ангельская атмосфера с экрана пропала, заполнив зал абсолютной тьмой. И будто бы в кинотеатре, резкая, быстрая музыка перенесла зрителей в совершенно другое место. На экране красовался ночной Нью-Йорк. Новый белоснежный автомобиль мчался по пустынным улицам. На весь экран были показаны фары необычного ярко-голубого цвета, которые быстро, в такт музыке, менялись с кадрами глаз Грейс, которые имели тот же цвет.

В этой части рекламы она выступила, как искусительница. Дерзкий взгляд, бордовое открытое платье и лёгкая походка добавляли её образу особую роскошь.

Вот на экране появились кадры салона автомобиля. И даже он был в цвет платью главной героини.

В финале в басах раздался рёв белоснежного автомобиля, который сделал дрифт около NorfolKton General Company. И последним завершающим штрихом стало резкое приближение камеры к надписи на передней части машины. Это было название «NorfolКton Grace».

Свет вновь ослепил глаза. Все прожекторы были направлены на новый автомобиль, с которого поспешно сняли ткань.

Аплодисменты заполнили зал. И, наверняка, Грейс была единственной, стоявшей подобно статуе и не способной даже на мгновение отвести взгляда от экрана, на котором теперь красовались название машин Клинтона и её имя. В голове взорвался вулкан мыслей и опасений. Она всё ещё не могла осознать, что сделал Клинтон. Это он пригласил её на съёмки «мебели». Те зелёные прямоугольные предметы в процессе монтажа оказались новым автомобилем! Тогда она даже не могла представить, что получится из этого в итоге.

— Если ты злишься, можешь покричать. Станет легче, — прошептал Клинтон, наклонившись к её уху.

Грейс медленно повернулась. Она совсем не слышала восторженных возгласов вокруг. Она смотрела лишь в глаза Клинтона и пыталась понять, почему его так заботит её реакция. Он не сумел подумать об этом до того, как обманул, притянув на съёмки рекламы своей машины.

— Я не злюсь, — ответила Грейс и на её лице появилась едва заметная улыбка. — Я просто в шоке.

Да, Клинтон, как всегда, провернул выходку в своём стиле. Стоило бы посчитать этот шаг за очередной обман. И Грейс сделала бы так, если бы не знала, каким изобретательным и хитрым может быть Клинтон. Он сделал это не чтобы в очередной раз солгать. В его действиях были лишь благие помыслы.

Стоит признать, что подобный жест от такого человека весьма приятен. Ещё год назад Грейс видела Клинтона лишь по новостям, рассуждала о его распутной жизни, вседозволенности в деньгах и обществе. Теперь этот же человек называет в её честь свой автомобиль и готов сделать всё, чтобы завоевать сердце. Случилось то, о чём она никогда не смела мечтать. Клинтон способен положить к её ногам все драгоценности, что существуют в мире. Хотя всё это ничто по сравнению с тем, насколько ценно простое отношение. Ослепить глаза подобной роскошью и подарить доверие после того, как искалечили душу, едва ли правильный выбор.

— Ни в коем случае не думай, что я хочу купить тебя подобным мероприятием, — поспешно произнёс Клинтон. — Это просто жест внимания.

Грейс прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться, заметив на лице Клинтона смущение. Ей безумно нравилось видеть, как он старается быть с ней вежливым. Стоит по достоинству оценить этот поступок, ведь ему он точно дался с трудом. Язвительность и острые добавления в диалог — вот то, что зачастую преобладало в разговорах Клинтона.

— Мне очень приятно. Правда, — Грейс была искренней, открывая истинные чувства, которые всё время пыталась надежно запереть под замком. — Это просто невероятно. Я всё ещё не могу поверить, что ты сделал это.

Грейс оглянулась вокруг, замечая довольные взгляды в их сторону. Лесли стояла в сторонке совсем одна, но с её лица не сходила счастливая улыбка. Маргарет была в центре зала и оценивающе смотрела на своего сына и главную модель его рекламной компании. Патриция и Генри не накручивали свою голову проблемами, которых и без того достаточно в их жизни и просто отдались знаменательному моменту. Ведь этот день точно будет вписан в историю NorfolKton General Company.

— Я не знал, понравится ли тебе, — ухмыльнулся Клинтон, положив руку на поясницу Грейс. — И меня, несомненно, радует, что сейчас на твоём лице я вижу улыбку.

Грейс не стала напоминать Клинтону, что слишком близкие касания недопустимы в их случае. Но что-то на этот раз её остановило. Она подняла голову, чтобы видеть его глаза и не могла оторваться от созерцания тёплого нежного взгляда.

— Ты, наверное, один, кто умеет заставлять меня улыбаться, — неосознанно проговорила Грейс. Она произнесла первое, что пришло ей в голову. И только сказав это, осознала, что в словах её крылось слишком личное, которое не стоило открывать Клинтону.

Но он был счастлив, как ребёнок, услышав такие приятные слова. Клинтон крепче обхватил её руками, будучи не в силах отпустить или позволить ускользнуть из его объятий.

— Можешь быть уверена, что больше с этого милого личика улыбка не сойдёт, — Клинтон дразнил её, коснувшись пальцем кончика её носа.

Грейс лишь ещё шире улыбнулась, показывая белые зубки. Такой милый Клинтон — это что-то новое. Она не имела представления, что он может так долго быть с ней любезным и обходительным.

— Клинтон, — прошептала Грейс, засмотревшись в его глаза. — Ты ведь понимаешь, что этот вечер ничего не меняет? Мы с тобой не будем вместе.

Клинтон заметно поник, опустив глаза. Он взял паузу для размышления, ведь ответ никак не находился.

— Что бы я ни делал, ты настроена категорично? Так?

Грейс кивнула.

— Да. Это так. Извини.

— Тебе не кажется, что поступаешь не совсем правильно? Думаю, любой это увидит. Я тебе далеко не безразличен. Но ты упорно продолжаешь игнорировать всё, что связано со мной. Зачем? Принцип какой-то? Что движет твоими решениями, Грейс?

— Ты, правда, думаешь, что после всего, что сделал, я должна броситься в твои объятия только потому, что у тебя вдруг проснулась совесть?

Грейс помрачнела, ощутив упрёк с его стороны.

— Я не буду терпеть твои выходки. Не стану той, что всё прощает лишь потому, что любит всем сердцем! Лучше буду страдать одна, чем вновь и вновь терпеть твоё ко мне отношение.

Клинтон тяжело выдохнул, успокаивая вспыхнувший гнев.

— Я искренне сожалею обо всём, что сделал. Ты ведь и сама знаешь это.

— И что с того, Клинтон? Кто даст гарантию, что твой вспыльчивый характер вновь не проявится? Это невозможно предугадать. Я боюсь быть с тобой.

Клинтон замолчал, не отводя взгляда от её печальных глаз. Последняя её фраза заставила задуматься.

— Хорошо, — обреченно прошептал он. — Извини. Я всё понял.

Грейс ощутила холод, как только объятия Клинтона исчезли и он сделал большой шаг назад. Она засмотрелась на него, на его лицо. Он показался ей подавленным, хотя и натягивал улыбку, когда проходившие мимо люди поздравляли его с новым открытием.

Грейс вздрогнула, когда Клинтон резко повернулся к ней и крепко взял за руку.

— Пойдём, — проговорил он и потащил её за собой прямиком на возвышение, где стояла новенькая машина, названная в честь Грейс.

Она молчала, уже не удивляясь переменам в его настроении. Лишь шокировано хлопала ресницами, как только он открыл пассажирскую дверь и приказал ей сесть. Грейс без лишних вопросов исполнила его требование и наблюдала за тем, как быстро он обходит автомобиль и садится на место водителя.

Указав лишь двумя пальцами двум работникам, что стояли поблизости, он отдал распоряжение опустить возвышение, где стоял автомобиль.

Двое парней вместе спохватились и поспешили нажать на кнопку. Специально оборудованная сцена медленно опустилась, предоставляя Клинтону возможность нажать на газ и ехать прямиком в другой конец зала.

Этот специальный показ новенькой машины точно не был запланирован. Все присутствующие, включая организаторов и сотрудников компании, были обескуражены подобным. Но гостям это пришлось по вкусу. Они были очень довольны необычным подходом.

Дверь из зала быстро открылась по указу Клинтона, и вскоре они выехали из компании, где стояла толпа заждавшихся журналистов. Даже акулы пера не ожидали, что владелец компании прямо из зала выедет на своём новеньком изобретении.

Грейс моментально попыталась пристегнуть ремень безопасности, как только оценила Клинтона взглядом. Он был весьма сосредоточен и немного напоминал безумного. В таких случаях он гоняет так быстро, будто убегает от вооружённых преступников.

— Пристегнись, — проговорила Грейс, но он вовсе не собирался слушать её. — Слышишь? Клинтон, честное слово, если ты не пристегнёшься, я сама сделаю это!

Грейс говорила, как самая строгая учительница, которую вывел из себя невоспитанный ученик. Она, и правда, уже собралась отстегнуть свой ремень безопасности, чтобы сделать за Клинтона то, что он, кажется, принципиально не хотел исполнять.

— Ладно, сиди ровно, — бросил Клинтон, заметив её решительный настрой. — Упрямая.

Ему пришлось прислушаться к её просьбе. Хотя скорее это была не просьба, а указание.

— Вот так-то! — Грейс кивнула, довольная тем, что он выполнил её указание.

Она посмотрела вперёд, понимая, что больше не боится езды на большой скорости, как это было раньше. Клинтон — превосходный водитель, имеет представление о гонках и отлично разбирается в машинах. Это, конечно, не повод мчаться по заполненным улицам Нью-Йорка, но Грейс чувствовала себя спокойно, полностью доверяя опытному водителю.

— И куда ты везёшь меня? — спросила она, покосившись на него.

Клинтон молчал, будто набрал воды в рот.

— Понятно, — прошептала Грейс, постучав ноготками по своему клатчу.

Всю оставшуюся дорогу они не произнесли ни слова. Грейс было сложно молчать. Ей хотелось всё-таки получить ответ на свой вопрос. Она вовсе не знала, что он задумал. Клинтон достаточно часто вытворял что-то неожиданное, и теперь Грейс уже не стала расспрашивать. Это бесполезно. Он ничего не скажет. Остаётся лишь дождаться и самой увидеть, на что ещё он способен.

Грейс засмотрелась в окно, когда Клинтон остановил машину в каком-то пустынном месте. Вокруг были какие-то маленькие здания и грузовые машины. Светили высокие фонари, и можно было заметить лишь парочку людей в зелёной форме.

Она не успела увидеть, как Клинтон покинул машину. Но спохватилась лишь тогда, когда он уже открыл дверь, чтобы Грейс могла выйти.

Она медленно покинула машину, поправляя длинное платье. Такое же белоснежное, как и сам автомобиль. Даже узоры на её наряде напоминали обрамление на новенькой машине. Они были из белого золота. Клинтон продумал всё до мелочей.

Она посмотрела в другую сторону, которую из окна машины не смогла рассмотреть. И тут Грейс начала понимать, что задумал Клинтон.

Перед её глазами предстал невероятных размеров чёрный матовый самолёт, на котором серебристым цветом красовалось «Norfolk’s Boeing 777».

— Только не говори, что я правильно понимаю твой замысел, — пробубнила Грейс, бросая на Клинтона настороженный взгляд.

Он лишь непринуждённо пожал плечами.

— Думаю, что правильно.

На его лице появилась хитрая улыбка.

Грейс ещё раз мельком взглянула на частный самолет Клинтона, пытаясь понять, как в его голову пришла мысль привезти её сюда, чтобы в буквальном смысле улететь в совсем другое место. Можно как-то понять те случаи, когда он похищал её на своей машине, но вот на самолете… Такого ещё точно не случалось. Нельзя было даже предположить, что до этого дойдёт.

Она резко развернулась, чтобы покинуть это место, но тут же была поймана Клинтоном за руку.

— Куда-то собралась, принцесса? — улыбнулся он, потянув её на себя.

Грейс уперлась обеими руками в его грудь и бросила на него испепеляющий взгляд.

— Вот это уже слишком, Норфолк. Даже не мечтай, что сможешь заставить меня сесть в свой самолёт!

— Помнишь, я как-то говорил, что не мечтаю, а сразу делаю? — спросил Клинтон, глядя в её красивые глаза.

— Клинтон… — прошептала Грейс, понимая, что сейчас будет.

Чувство самосохранения взяло верх, и Грейс изо всех сил начала вырываться из его рук, но это выглядело так, будто она лишь маленький беззащитный зверек в лапах кровожадного хищника.

Клинтон тяжело выдохнул, не желая больше наблюдать за её жалкими попытками сопротивления. Он одним движение подхватил неукротимую девушку на руки и уверенно направился к самолёту.

— Я сейчас буду кричать! — ожесточённо предупредила Грейс.

— Это угроза? — улыбаясь, поинтересовался он. — Скажешь, когда начинать боятся.

Грейс в отчаянии оглядывалась, разыскивая взглядом тех, кто находился на доступном расстоянии.

— Мужчина! Эй! — выкрикнула она, заметив работника, который остановился и обратил на неё внимание. — Помогите! Вызовите полицию! Меня похищает маньяк!

Смешок Клинтона заставил её нахмуриться.

— Серьёзно? Он просто стоит.

Грейс была поражена безразличию работников. Любой другой уже бросился бы помочь девушке в такой ситуации. Но, видимо, здесь все в подчинении Клинтона, и от них ждать спасения не стоило.

Грейс прикрыла веки и попыталась сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Я, правда, считаю тебя маньяком, — пробормотала она, немного успокоившись. — Ты слышал?

— Слышал, цветочек, — ответил Клинтон, переступая порог своего самолёта. — Хорошо, что ты ошибаешься.

— А вот и не ошибаюсь, — возразила Грейс.

Он аккуратно посадил её в мягкое бежевое кресло, обтянутое кожей.

Клинтон присел перед ней на корточки и в который раз посмотрел прямо в глаза.

— Грейси, ты только делаешь вид, что стала жертвой в этой ситуации. Сама же знаешь, что в безопасности со мной. Не так ли?

Грейс выдержала паузу и молча взглянула на него, самонадеянного, чрезмерно самоуверенного.

— Это не отменят факта, что ты вновь пошёл против моей воли.

— Конечно, — согласился Клинтон, нежно улыбнувшись в ответ. — Я ведь обещал, что не прекращу попытки вернуть тебя. И, пока вижу в твоих глазах взаимность, буду делать всё, что понадобится. Даже если придётся увезти тебя в другую страну. Там-то ты точно не сбежишь от меня.

Грейс лишь молчала и слушала, глядя на него невинными глазами.

Она ощутила какую-то робость, когда Клинтон, приподнявшись, легонько коснулся губами её губ и медленно отошёл в сторону.

Грейс ничего не сказала, проводив его взглядом. Лишь потом она прикоснулась кончиками пальцев к месту, где всё ещё чувствовала трепетный поцелуй. Откинувшись на спинку мягкого комфортного кресла, она отвернулась к окну и не смогла сдержать блаженной улыбки.

Комментарий к Глава 25

https://vk.com/juliaromes?w=wall-137857511_54%2Fall

========== Глава 26 ==========

Семь часов перелёта не были мучительно долгими, как могло бы кому-то показаться. Грейс не стала продолжать свои истерические попытки доказать Клинтону его неправоту. Она смирилась со своей участью. Нельзя долго злиться на него. Она хорошо знала, на что способен Клинтон. Его выходки её вовсе не отталкивали, хотя и заставляли периодически нервничать.

Они проводили время, как близкие друзья с бокалом белого вина, разговаривая и обсуждая лёгкие насущные проблемы. Грейс была благодарна, что Клинтон больше не пытался поцеловать её или даже просто прикоснуться. Он сидел в противоположном кресле и лишь развлекал историями, случившимися в компании за то время, когда она там ещё не работала.

Когда они покинули самолёт, ступив на землю Англии, в поле зрения попал дожидавшийся их кортеж из фирменных машин. Зрелый мужчина, который был водителем его автомобиля, встретил своего хозяина с широкой улыбкой. Он обрадовался Клинтону, как родному сыну. И, видимо, это было взаимно.

— Почему Лондон? — спросила Грейс, когда аэропорт остался позади.

Клинтон повернул голову, и на его лице появилась полуулыбка.

— Я хочу показать тебе место, где вырос.

— Точно, — кивнула Грейс, вспоминая биографию всего семейства Норфолк. — Ты ведь англичанин. Почему я не замечала этот чудный британский акцент?

— Я живу в США уже одиннадцать лет. До этого очень часто был за пределами Англии, и акцент стал едва заметным.

— Очень жаль. Ходят слухи, что англичане говорят сексуально.

Клинтон ухмыльнулся. Ближе наклонившись к её уху, он заметил, что водитель весьма заинтересован в их разговоре.

— Грейс Смит — это самая очаровательная, хотя и невероятно упрямая девушка из всех, что были мне знакомы, — проговорил он, используя родной английский диалект.

Грейс широко улыбнулась. Наконец-то она удостоилась чести лично оценить звучание английского в этих краях.

— Люди не врут. Это сексуально.

— Весь секрет не в акценте, а в том, кто говорит, Грейси.

Он лишь хитро улыбнулся, заметив, как быстро она изменилась в лице. Грейс явно не могла не признавать, что ей просто нравится его голос. Всего-то.

Она демонстративно фыркнула, показывая, что вовсе не согласна с ним. Но ответить Грейс так и не смогла и лишь отвернулась к окну, заинтересованно изучая атмосферные улочки Лондона. Она улыбнулась, увидев знаменитые двухэтажные красные автобусы и телефонные будки, которые стояли почти на каждом углу. Когда показалась Темза, Грейс засмотрелась на таинственную достопримечательность города. Лондонский Тауэр особенно заинтересовал её. В своё время довелось писать реферат в школе об этом месте. Увидеть его теперь стало подобным попаданию в нереальный мир.

Грейс поджала губы. Нельзя было глаз оторвать от новой местности. Ранее не приходилось покидать Нью-Йорк. Но путешествия, познание разных сторон мира всегда были в списке её желаний. Теперь маленькая мечта воплотилась в реальность.

Когда показался пригород и ворота родного дома Клинтона остались позади, Грейс вытянула шею, засмотревшись на невероятных размеров сад, который никак не заканчивался. Такую огромную и ухоженную территорию она не видела даже в доме его семьи в Нью-Йорке.

— Я ошибаюсь или мы ещё не попали на внутреннюю территорию? — переспросила Грейс, не понимая, почему они до сих пор не достигли самого особняка.

— От ворот начинались владения моей семьи, — ответил Клинтон. — Наше поместье в Лондоне гораздо больше, чем в Нью-Йорке.

— Я заметила, — прошептала Грейс, вновь обращая внимание на сад, который вполне мог называться полноценным произведением искусства.

Она засмотрелась на огромное озеро, привлекавшее взгляды. Его окружали цветущие лужайки, и это было непривычной картиной в такое время года.

Грейс не могла передать словами свой восторг, вызванный несколькими гектарами земли, увиденной по дороге к дворцу знатной семьи Норфолк. Она была обескуражена масштабами самого поместья, которое, как поведал Клинтон, уступало в размерах лишь действующей резиденции королевы Букенгемскому дворцу.

Оказавшись внутри роскошного сооружения, Грейс чувствовала себя Алисой в стране чудес. Столь высоких потолков ей ещё не приходилось видеть. Здесь всё было в золотых тонах. Её поразила главная достопримечательность — тронный зал, как называли его хозяева. Потолки его покрывали шёлк и позолота. Шикарная мебель, привезённая из Франции, заполняла все апартаменты. Стиль барокко дополнялся элементами других, относящихся к различным культурам. Стены украшали подлинники Леонардо да Винчи, Рафаэля, Рембрандта, Рубенса и других грандиозных художников.

Клинтон не мог отвести взгляда от Грейс, глаза которой сияли. Она осматривала каждый уголок тронной залы. Её интересовало всё, что попадалось на глаза. Грейс не уставала расспрашивать о каждой из увиденных вещей. А услышав её историю, ещё больше приходила в восторг.

— Я видела этот дворец в новостях, — вдруг вспомнила Грейс и широко улыбнулась. — Здесь разве можно жить? Это музей!

Детская радость, написанная на её лице, вызвала у Клинтона искреннюю улыбку.

— Ко всему привыкаешь и больше не замечаешь пышности этого места.

— Ты прав. К хорошему привыкнуть легко. Но, думаю, я бы не смогла жить здесь. В такой громаде. Это словно оказаться одной в неизвестном мегалополисе.

Клинтон не сдержал смеха после такого сравнения.

— Тебе стоит поменять своё мнение, ведь этот дворец вскоре станет в такой же степени твоим, как и моим.

Грейс в одно мгновение сменила свою восторженную улыбку на серьёзность. Она посмотрела на Клинтона, поспешно скрестив руки на груди.

— Надеюсь, когда-нибудь до тебя дойдёт, что мы с тобой не будем вместе.

— Не дойдёт, — уверенно ответил Клинтон. — Ты, наверняка, ошиблась, когда сочла, что пройдёт время, и я прекращу добиваться тебя.

— Ты просто одержимый, — сказала Грейс, лениво приподнимая брови. — Нужно знать меру, Норфолк.

— Когда нужно достичь цели, я не знаю, что такое мера.

Грейс удержалась от язвительного ответа, посмотрев через плечо Клинтона. К ним быстро приближалась милая пухлая женщина, приложив обе руки к груди.

— Неужели это вы? — протараторила незнакомка, как только остановилась в шаге от Клинтона. — Я так рада, что вы вновь посетили нас. Я соскучилась, мистер Норфолк.

— Элен, очень рад видеть тебя, — Клинтон широко улыбнулся, медленно приблизившись к зрелой женщине и распахнув руки уже зная, что она бросится его обнимать.

— Как же вы возмужали! — проговорила осчастливленная дама, вновь посмотрев на Клинтона.

— Брось, я был здесь всего два года назад. И сколько можно повторять: не говори со мной на вы. Ты меня знаешь лучше, чем я сам себя знаю.

Элен выпрямилась и игриво махнула ладонью, смутившись после очередной просьбы Клинтона не говорить с ним подобным тоном.

— А что это за очаровашка? — живо говорила Элен, дружелюбно посмотрев на Грейс. — Чудесная девочка. Ты чего такая худенькая?

Грейс оторопела, не ожидая такой весьма дружелюбный приём в столь знатном месте.

— Это Грейс. Она очень важная для меня девушка, — ответил Клинтон, тепло улыбнувшись Грейс. — А это Элен. Она была моей няней. Теперь работает на кухне.

Грейс вновь просияла, имея удовольствие увидеть эту милую женщину, которая, оказывается, была рядом с Клинтоном, как вторая мать.

— Очень рада познакомиться, Элен.

— Важная девушка Клинтона важна для меня ещё больше. Не бойся, Грейс, я откормлю тебя, и станешь ещё красивей, чем сейчас. Поверь, как готовит Элен, не готовит никто!

Грейс не могла перестать улыбаться, глядя на эту полную энергии и позитива женщину. Она была далеко не молода, но имела столь сияющую и лёгкую энергетику, что сошла бы и за двадцатилетнюю.

— Элен, откормить Грейс — это как дать еды камню. Не станет есть, — бросил Клинтон, заметив, как Грейс закатила глаза.

— Мы это исправим. Ты помнишь мои пироги, Клинти?

— Клинти? — переспросила Грейс, едва сдерживая смешок. — Очень мило.

— Я в общем-то очень милая тётушка, — поморщив носик, бросила Элен. — Простите, дорогие мои, но кухня без меня сгорит. Я должна вас оставить.

Элен поспешно направилась к выходу, но, не успев скрыться за позолоченной дверью, вспомнила что-то весьма важное и резко обернулась.

— Клинтон, Лиз была очень рада услышать, что ты приедешь. Она обещала тебя навестить, — сказала Элен, не переставая улыбаться, будто родилась с этой улыбкой на лице. — Девочка стала такой красивой.

Грейс прищурилась, сжав губы и не понимая, что вызвало в ней целую бурю эмоций. Она проследила за тем, удалилась ли милая женщина Элен. Убедившись, что её всё-таки нет, Грейс поспешно перевела взгляд на Клинтона.

— Что ещё за Лиз?

В её голосе послышались нотки негодования. Хотя какая разница, кто эта «красивая девочка»?

Клинтон удержался от ухмылки, заметив отчётливое проявление ревности со стороны Грейси. Если она думает, что это получилось скрыть, то очень сильно ошибается.

— Подруга детства, — кратко ответил Клинтон, не рассказывая больше, чтобы Грейс, как и всегда, могла нафантазировать ещё больше нелепостей. Пусть понервничает. Её ревность грела ему душу.

Она не отводила пристального взгляда от Клинтона.

— Вы встречались? — спросила она будто бы невзначай и делая вид, что рассматривает высокие потолки.

— Нет, — ответил Клинтон и успокоил её любопытство. Но вскоре заставил её ещё больше напрячься: — Мы просто спали вместе.

Грейс не сдержала нервный смешок. Она попыталась улыбнуться, но выглядело это фальшиво. Актёрское мастерство куда-то в этот момент исчезло, и она никак не могла спрятать в себе бушующую ревность.

— От тебя другого ответа и не стоило ожидать, — бросила Грейс. — Ты был здесь два года назад. Вы тоже этим занимались?

Клинтон приподнял одну бровь, поражаясь прямолинейности Грейс. Она и не пыталась изобразить безразличие.

— Я не обязан тебе отвечать на этот вопрос. Мы ведь не пара. Помнишь?

Грейс опустила взгляд. Только в эту секунду она увидела себя со стороны и поняла, что это поведение строгой и ревнивой жены. И оно недопустимо. Ей захотелось хорошенько ущипнуть себя, чтобы хоть как-то очнуться от эмоций, которые вызвала в ней некая Лиз.

— Помню. Конечно, помню. Буду рада познакомиться с твоей подругой.

— Она тебе понравится, — хитро ухмыльнувшись, сказал Клинтон, понимая, что Грейс просто возненавидит Лиз.

***

Следующие пару часов Грейс провела в выделенной ей комнате. Она попросила Клинтона зайти за ней, чтобы проводить на улицу, ведь этот дворец без преуменьшений стал настоящим лабиринтом. Здесь можно было снимать фильм под названием «сто способов выбраться из заточения в четырёх стенах».

Грейс привела себя в порядок. В её комнату прислуга принесла не один наряд, а целых десять. На любой вкус. Грейс не стала долго выбирать. Она взяла самое обычное голубое платье, которое отлично подчеркивало её глаза. Осталось лишь удивляться, что кроме, платьев и юбок с блузками, из одежды ничего не было. Видимо, надевать брюки женщинам здесь не полагалось. Весьма непрактично.

Присев на мягкую кровать, Грейс осмотрелась, понимая, что прямо сейчас находится в одном из наиболее известных дворцов во всем мире. Это место часто показывали по телевизору, и она никогда даже представить не могла, что окажется здесь. Невероятной красоты интерьер впечатлил бы любого. Считать дом семьи Норфолк в Нью-Йорке образцом роскоши оказалось ошибкой. Их дворец в Лондоне — это произведение искусства. Не зря здесь проводились экскурсии, пока дворянское семейство находилось в других своих поместьях.

Вскоре после небольшой прогулки по саду, которую ей устроил Клинтон, Грейс решила отдохнуть. На глаза попались большие качели на лужайке около того самого поразительного озера. Ещё с детства у неё осталась одна привычка. Как только в поле зрения появлялись качели, Грейс всё бросала и мчалась к ним со всех ног.

— Правда, Клинтон, не могу представить тебя маленьким мальчиком, который рос здесь, — сказала Грейс, откинувшись на высокую белую спинку.

Клинтон остановился, взявшись рукой за качели, чтобы немного покатать Грейс. Пусть вспомнит детство. Было видно, что ей нравится такая атмосфера спокойствия и умиротворённости.

Он взял небольшую паузу, припомнив детские времена.

— Даже я был невинным ребенком.

И Клинтон улыбнулся.

— А вырос настоящий диктатор.

— Какой из меня диктатор? Иногда я очень милый.

Грейс рассмеялась. Хотя бы потому, что так серьёзно проговорил это. Его вечно строгому выражению лица не подходило такое высказывание. Милым Клинтона не назовёшь.

— Иногда в твоём понимании — это никогда?

— Разве ты не замечала, какой я бываю душка?

Клинтон улыбнулся.

Ему самому стало смешно от своих слов.

— Ладно. Признаю. Ты бываешь душкой. Хотя редко. Очень редко.

Клинтон заманчиво ухмыльнулся и присел рядом с Грейс, которая поджала колени к груди и, склонив голову на бок, внимательно за ним наблюдала.

— Обещаю с тобой быть душкой всегда, — всерьёз сказал Клинтон, всматриваясь в её глаза. — Но только с тобой.

Грейс прикусила нижнюю губу, заметив, насколько изменилось поведение Клинтона с момента их первой встречи. В тот день, когда она пришла к нему в компанию, чтобы устроиться на работу, единственным, что он хотел, было желание внушить ей страх. Это продолжалось достаточно долго. Следующей стадией стало стремление затащить её в свою постель, и не больше. Потом он смягчился по отношению к ней, но вскоре, после того, как открылась правда о её шпионаже, в его сердце зародилась ненависть. Месть Клинтона была жестокой и весьма необдуманной. Он пожалел о содеянном. И теперь, когда стало понятно, что Грейс не та, что легко простит такое, Клинтон полностью пересмотрел своё отношение к ней. Возможно, он понял, как был несправедлив. И теперь, искренне не желал отпускать её от себя. Наверняка, к нему пришло осознание, что всю жизнь прожить без доверия женщине попросту невозможно.

Клинтон казался сильным снаружи и пытался убедить, что он такой и внутри. Суровый и несокрушимый. Хотя на самом деле Клинтону так же хотелось любви, как и всем. Грейс смогла ему доказать это.

Клинтон не мог отвести от неё взгляда. Он не мог понять, когда случился тот самый переломный момент и, не смотря на свои принципы, Клинтон смог по-настоящему полюбить. Для него девушки никогда не были важны. Он рассматривал их лишь в качестве сексуального объекта. Оказалось, что все его предрассудки были лишь иллюзией. Женщина создана для любви, а не только для похоти. Стоило бы понять это раньше.

***

Двадцать лет назад

Маргарет заправила белый локон за ухо и быстро сошла по ступеням, громко стуча каблуками по белому мрамору. Она остановилась, выискивая взглядом своего сына. Услышав голос Элен, Маргарет нахмурилась. Грациозной походкой она устремилась в зал.

— Элен! — строго бросила белокурая привлекательная девушка.

— Слушаю, миссис Норфолк, — вежливо улыбнулась няня, невинно переплетая пальцы.

— Где Клинтон? У него ровно в три занятие по французскому! Преподаватель ищет его и отвлекает меня от дел!

Элен растерялась, оглядывая зал, чтобы отвести глаза.

— Прошу прощения. Я думала, занятие было отменено. Вами. Клинтон плохо себя чувствовал утром.

Маргарет взяла паузу, одарив Элен испепеляющим взглядом. Вот уже десять лет эта женщина работает няней сына, но её слишком доброе сердце лишь мешает нормальному воспитанию знатного ребёнка. Она внушает ему чрезмерно слащавые мысли, что лишь сломит его стойкий характер. Генри не одобрил увольнение Элен. Хотя Маргарет давно уже хотела выгнать её из их дома!

— Хорошо. Так почему я не нашла его больным в постели?

— К нему пришла Лиз. Они играют на улице.

— Значит, для игр он здоров, а для занятия французским болен! — повысила голос Маргарет. — Элен, ещё раз позволишь ему помыкать собой, и я уволю тебя! Никакой дисциплины!

Маргарет резко повернулась на каблуках и быстро вышла из дома, выискивая взглядом своего непослушного сына. Она прошла за угол и остановилась, наблюдая за Клинтоном и его подругой Лиз. Оценивая взглядом девочку шести лет, Маргарет сделала вывод, что в будущем этот ребенок может стать хорошей парой для Клинтона. Лиз Сандерс была дочерью известной в Англии семьи. Она станет выгодной партией, когда вырастет Клинтон. Но вот то, как сын относился к этой девочке, вовсе не устраивало Маргарет.

Она помрачнела, наблюдая, как её сын, считая, что его никто не видит, перелез через ограду и вырвал несколько дорогих цветов, которые были привезены из других странспециально для семьи герцога Норфолка.

Маргарет опешила из-за того, что Клинтон сделал этот поступок ради того, чтобы потом вручить эти цветы малышке Лиз.

— Клинтон! — крикнула она, поспешно направляясь в его сторону. — Подойди ко мне немедленно!

Десятилетний Клинтон застыл на месте, округлив глаза.

— Сейчас начнётся, — прошептал мальчик.

— Почему ты ведёшь себя, как маленький сорванец? — поучительно начала Маргарет, поджав губы. — Сколько повторять, что нельзя перелазить через ограду?!

— Мам, не нервничай, — успокаивающе проговорил Клинтон, двумя руками показывая, что ей будет полезно сделать глубокий вдох и выдох. — Ты много кричишь. Голос посадишь.

Маргарет пораженно уставилась на сына.

— Ты должен молчать, когда я с тобой разговариваю.

— А ты молчишь, когда я с тобой разговариваю?

Маленький Клинтон скрестил руки и взглянул на свою мать со всей серьёзностью, которая только могла быть в десятилетнем ребёнке, после чего продолжил:

— Давай выслушаем друг друга и не будем кричать. Хорошо?

Маргарет поразилась дипломатичности своего сына. Это ему явно передалось от отца. Вместе с непокорностью матери.

— Я подарил Лиз цветы. Потому что она станет моей женой, когда мне исполнится двадцать один. А моя жена заслуживает самого лучшего, — пояснил Клинтон.

Маргарет тяжело выдохнула сквозь сжатые зубы и, резко схватив сына за руку, повела ближе к дому, оставив маленькую Лиз на охрану, которая окружала каждый уголок территории.

— Послушай, Клинтон, — гораздо спокойней проговорила Маргарет, усадив сына на лавку. — Я уже не раз тебе говорила и ещё раз повторю. Надо всегда помнить, кем являешься. Ты же очень важный человек. Когда вырастешь, станешь герцогом. Будешь такой же значимой персоной, как твой отец. Лиз, возможно, и станет твоей женой, но это не значит, что ради неё стоит делать какие-то поступки.

— Почему? — спросил Клинтон, внимательно слушая свою мать.

— Потому что ты должен знать себе цену. Ни одна девушка не может быть с тобой наравне. В будущем, когда станешь взрослым, никакая Лиз не должна мешать тебе.

— Лиз не будет мне мешать. Честно. Она будет моим другом всегда.

— Нет, Клинтон! — снова повысила голос Маргарет, но тут же успокоилась и слегка улыбнулась. — Девушка рядом с тобой лишь дополнительное украшение. Она не важна. Важен лишь ты. Понял?

Клинтон опустил взгляд, теребя пальцами краешек своей кофты.

— Но я люблю Лиз.

— Клинтон, тебе десять. Когда-нибудь ты поймёшь, что любовь лишь слабость. Она однажды помешала мне и тебе помешает. Никогда не подпускай девочек к себе очень близко. Ни одна не достойна моего самого чудесного сына.

Клинтон поднял глаза и увидел тёплую улыбку, которая освещала лицо мамы.

— И ещё одно, дорогой, — продолжила давать наставления Маргарет. — Иногда ты очень любезен с прислугой. Помни, что они здесь лишь для того, чтобы подчиняться тебе. Любой человек, на которого ты смотришь — это твой подчиненный. Кроме родителей, разумеется. Понял?

— Понял, — кивнул Клинтон, всё же не до конца осознавая, почему он должен быть настолько холоден со всеми вокруг.

— А теперь повтори, что ты понял.

— Ни одна девочка не достойна моего внимания, и все вокруг должны подчиняться мне.

Маргарет довольно улыбнулась и наградила сына нежным поцелуем в лоб.

— Молодец. Ты вырастешь очень умным и сильным мужчиной, Клинтон, — в заключении сказала она. — А теперь беги на французский.

***

Наше время

Грейс покосилась на задумчивого Клинтона. Раз уж они приехали сюда, то ей хотелось побольше узнать о его детстве. Он вовсе не хотел углубляться в подробности, говорил лишь, что был довольно вредным и неусидчивым ребёнком. Хотя это совсем не удивительно. Вредным он остался и по сей день.

Она не смогла устоять перед своими тайными желаниями, и приблизившись к Клинтону, подняла его руку и уютно устроилась у него на груди.

Клинтон замер, широко округлив глаза. Этим действием Грейс смогла поразить его. Он точно не ожидал, что она сама потянется к нему.

— Обними меня, — прошептала Грейс.

Клинтон ощутил приятное тепло, растекающиеся по телу после этой просьбы, которую уже и не надеялся услышать. Он крепче прижал Грейс к себе, уткнувшись подбородком о её макушку.

Грейс спрятала лицо на его груди, ощутив холод при сильном порыве ветра. В Англии было ещё холоднее, чем в Нью-Йорке. Но в объятиях Клинтона становилось тепло и очень уютно. И покидать это родное место совсем не хотелось.

— Ты замёрзла, — проговорил он, опуская голову, чтобы посмотреть на её слегка покрасневшие щеки. — Надо вернуться в дом.

— Нет. Теплее, чем сейчас мне не будет, — ответила Грейс, останавливая его попытку подняться.

— Если ты заболеешь, кто лечить тебя будет? — начал он, придав своему голосу поучительные нотки.

— Ты, — уверенно ответила Грейс.

Она мило улыбнулась и подняла невинный взгляд на его строгое лицо.

Клинтон не сдержал ухмылку и ещё крепче обнял Грейси, пытаясь её прикрыть от пробирающего до дрожи ветра.

— Тогда будь готова. Я очень строгий доктор, — предупредил он, аккуратно коснувшись губами её лба.

— Я буду послушной пациенткой, — Грейс на мгновение прикрыла веки, насладившись его трепетным поцелуем.

— Ты, наверное, говоришь о ком-то другом. Ведь я знаю, что Грейс Смит никогда не бывает послушной.

— Грейс Смит может быть послушной с Клинтоном Норфолком, если он будет душкой, как и обещал.

Клинтон заманчиво улыбнулся, заглянув в её игривые глаза.

— Это значит, что ты сделаешь всё, что я скажу?

— А кто-то способен не делать то, что ты скажешь? — бросила Грейс, закатив глаза. — У тебя особенная суперсила, каким-то образом заставляющая людей исполнять все твои приказы. Как у тебя это получается?

— Наверное, заложено с детства. Или же я устрашающе выгляжу.

Грейс засмотрелась на его красивое лицо:

— Скорее первый вариант. Ведь выглядишь ты неплохо.

— Неплохо? Ты хотела сказать превосходно?

Грейс рассмеялась, полностью расслабившись, когда ощутила, как Клинтон начал нежно гладить её спину.

— Да. Именно это я хотела сказать.

Грейс не нашла в себе сил, чтобы не смотреть на него. Он притягивал к себе её взгляд, будто магнит. Каждую секунду в его уютных объятиях она пыталась напоминать себе о том, что этот человек делал с ней, о том, сколько слёз она пролила из-за него. Если сейчас утонуть в его нежности и любви, то потом можно очень сильно поплатиться. Клинтон — обладатель очень жёсткого характера, и в будущем, если Грейс случайно каким-то образом провинится, она будет бояться его, как огня. А всю жизнь ходить в страхе перед возможностью ошибки нельзя. Никогда не бывает, чтобы всё оставалось гладко. Ошибки преследуют каждого.

Она проследила за тем, куда направлен его пристальный взгляд, и увидела вдалеке приближающуюся персону. Это была девушка. Как только она подошла ближе, стала отчетливо заметна её счастливая улыбка. Чёрные, будто нефть, волосы развевались на ветру, когда она почти побежала в их сторону.

— Лиз, — прошептал Клинтон и невзначай подметил, что его подруга весьма не вовремя. Нарушать столь близкий момент с Грейс совсем не хотелось.

Он нехотя поднялся, чтобы поприветствовать свою гостью. И точно не был удивлён, когда Лиз бросилась ему на шею, подпрыгнув, чтобы он прокрутил её в воздухе, как всегда делал раньше.

Грейс всячески пыталась делать вид, что ей вообще всё равно на эту девицу. И она искренне надеялась, что сможет показаться дружелюбной. Вероятно, это будет не так просто. Стоит лишь представить, что Клинтон был с этой черноволосой искусительницей в постели, целовал её губы, смотрел в глаза, полные желания, и Грейс уже инстинктивно сжалась.

— Я так соскучилась, — Лиз всё никак не могла отойти от Клинтона и, положив руки на его плечи, смотрела на него, как на сладкую конфетку. — А ты становишься всё красивей и мужественней. Что за магия?

Клинтон улыбнулся своей подруге детства:

— Мне не сравниться с тобой, дорогая, — любезно ответил он и привлёк её внимание к Грейс, которая одиноко сидела на качели и, касаясь ногой земли, легонько покачивалась.

Лиз улыбнулась незнакомке.

— Привет. Мне зовут Лиз. Очень-очень близкая подруга Клинтона. А ты…

— Грейс, — ответила она. — Его ассистентка.

Бывшая ассистентка. Так нужно было ответить.

— Понятно, — невзначай ответила Лиз, понимая, что это всего лишь служащая, на которую Клинтон не обращает внимания. Она помнила, что для него значит прислуга.

— Была рада узнать, что приехал лишь ты. Без твоей матери. Она меня ненавидит, — проговорила Лиз, показательно выдохнув с облегчением.

— Она относится так к любой девушке, которая рядом со мной.

— Ужасно, — прошептала Лиз, скривив губы.

— Грейс она тоже не особо любит.

— Грейс? — переспросила Лиз, уже позабыв об ассистентке, которая сидела на качелях. — А она тут причём?

— Она уже давно не моя ассистентка. Грейс — это девушка, которая мне очень сильно нравится.

Лиз замолчала, взглядом оценивая незнакомку, сидящую напротив.

Грейс же была весьма удивлена, что Клинтон сразу расставил всё по полочкам. Он не стал скрывать, кто она для него. Это стало приятной неожиданностью от него.

— Всё ясно, Норфолк. Значит, все твои обещания взять меня в жены ложь?! — театрально проговорила Лиз, пытаясь пошутить. Но по ней нельзя было сказать, что это лишь юмор.

— Прости, Лиз, я тот ещё негодяй.

Он улыбнулся.

— Это точно. Грейс, ты бы видела, как он делал мне предложение, когда ему было девять, а мне всего пять. Пять. Представляешь? Чудный был мальчик. Но с каждым годом его характер становился всё невыносимее.

Грейс улыбнулась, представив себе эту картину.

— Уверена, что он не всегда был таким вредным.

— Последние лет пятнадцать просто невозможен. В нём нет ни грамма нежности.

Лиз ухмыльнулась и покосилась на Клинтона.

— Есть, — резко ответила Грейс, чем сильно привлекла к себе внимание. — Просто он не каждой покажет это.

Клинтон взглянул на Грейс. Она смотрела на него с теплотой, присущей лишь ей, и в очередной раз напомнила, что он всё-таки способен на светлые чувства, как бы ни отрицал это.

— Возможно, тебе лучше это известно, — едко бросила Лиз.

— Да. Я это очень хорошо знаю, — улыбнулась Грейс подруге Клинтона.

Он обратил внимание на долгую паузу, повисшую между ними и Лиз. Клинтон искренне ценил отношения со своей подругой и, не смотря на то, что сейчас она пришла не вовремя, ему стоило бы проявить большую вежливость.

— Думаю, нам втроём стоит вернуться в дом и выпить кофе с пирогами Элен.

— Ох, нет, благодарю, — возразила Лиз. — Я пришла лишь поздороваться. Меня ждёт водитель.

Клинтон не подал виду, что доволен скорым уходом старой подруги. Он не желал, чтобы кто-то вообще знал о его приезде. Но, видимо, Элен не смогла держать язык за зубами.

— Очень жаль, — сказал Клинтон. — Тогда в другой раз.

— Да. Я обязательно наберу тебя, и мы встретимся вдвоём в каком-нибудь уютном местечке. Хорошо?

Лиз ожидала положительный ответ.

— Конечно. Будет хорошо, если к нам присоединится Грейс. Втроём веселей, — задорно поддержал Клинтон, прекрасно осознавая, что Лиз вовсе не рада подобной идее. Эта девушка уже давно начала видеть в нём больше чем просто друга.

Лиз скривила губы в фальшивой улыбке, не скрывая, что такой вариант не подходит.

— Хочу вновь посплетничать с тобой. Давно этого не было.

Лиз коснулась его груди, легонько проводя пальцем от его шеи к ремню на брюках.

Грейс следила за каждым её движением.

— Думаю, твой водитель заждался уже, — беспечно произнёс Клинтон, прекрасно понимая, что это прозвучало довольно грубо.

— Ты прав. Надеюсь, ещё раз увидеться с тобой.

Лиз вновь крепко обняла Клинтона и оставила на его щеке красный отпечаток своих губ.

— Приезжай чаще. Я скучаю.

— Будет видно, — ответил Клинтон и игриво посмотрел ей вслед. После чего попытался стереть помаду подруги со своей щеки.

Грейс почувствовала облегчение, когда эта навязчивая особа удалилась и не стала мешать их уединению. Невероятно, на что способны некоторые девушки. Ей ведь прямым текстом сказали, что ему нравится другая. Нет же, эта девица продолжает лапать Клинтона своими ручищами.

— Она везде успела тебя потрогать, — недовольно начала Грейс. — Весьма неприятная персона.

Клинтон улыбнулся и, сделав к ней шаг, взял за руку. Он помог ей подняться с качели.

— Лиз очень хорошая подруга. Просто позволяет себе больше, чем нужно.

— Ты защищаешь её? — нахмурившись, бросила Грейс.

— Ни в коем случае. Просто не хочу, чтобы ты злилась.

Грейс фыркнула:

— Я вообще спокойна.

— Да. Разумеется, — сарказм отчётливо прозвучал в его голосе. Он взял её за руку, увлекая за собой, чтобы отвлечь от навязчивой Лиз. — Я хочу показать тебе что-то.

Эти земли семьи Норфолк смогли впечатлить Грейс. Она была рада изучить их историю. Именно здесь выросло больше десяти поколений герцогов этого знатного рода. Находиться здесь — это сравнимо с тем, что побывать в прошлом.

Клинтон долго вёл Грейс в противоположную сторону от того места, где они встретились с Лиз. Понадобилась немало времени, чтобы полностью обойти столь огромный дом.

Наконец остановившись, Грейс в изумлении открыла рот. Она увидела ещё одну старинную постройку. Невероятных размеров особняк, который уже точно не подходил для жизни, выглядел, и правда, как в сказках. Настоящий дворец. Правда, уже явно уничтоженный временем. Стены кое-где рушились. Трава проросла в бетонном полу. Роскошная мебель покрылась плесенью. Колонны, установленные на невысоких пьедесталах и

поддерживающие карнизы, казалось, вот-вот рухнут.

— Это первый дворец, который мой пра-пра-прадед поджёг, не справившись с эмоциями, — пояснил Клинтон.

— Что случилось с твоим родственником?

— У него погиб сын. После этого случая на семье уже ставили крест. Ведь у моего деда ещё долго не было детей. И если бы его сердце не покорила моя прапрапрабабушка, то и я бы не стоял сейчас перед тобой.

Здесь пахло сыростью, хотя это не портило таинственную атмосферу дворца. Казалось, в этом месте можно ощутить всё горе, что пережил мужчина, самостоятельно спалив свой дом.

— Эта женщина, должно быть, со стальным характером, если смогла влюбить в себя одного из Норфолков, — ухмыльнулась Грейс, подойдя к чёрным обгорелым стенам.

— Ты тоже смогла влюбить в себя одного из Норфолков.

Грейс остановилась, повернув голову в сторону улыбающегося Клинтона. Он медленно приблизился к ней и, властно положив руку на поясницу, крепче прижал к себе.

— Вероятно, это подвиг. Мужчины в твоей семье весьма горды и упрямы. Кроме Уильяма, разумеется.

— Это так. Не припомню, чтобы кто-то из моих родственников и предков был схож с Уильямом.

— Может, он не твой брат? — предположила невзначай Грейс.

— Я думал об этом.

— Я всегда так считала, если честно. Он вовсе не похож на тебя и на твоего отца. Хотя, когда я впервые встретила Уильяма, посчитала, что он лучше воспитан, чем его вредный старший брат. Он мне даже понравился.

Грейс приподняла взгляд, чтобы увидеть реакцию Клинтона.

Он не удивился, слегка улыбнувшись кончиками губ.

— Если представить тебя и Уильяма вместе, то ты бы подавила его своим характером. Он неплохой парень. Но очень мягкий. Поддающийся чужому влиянию.

— Бесспорно. Он слабее, чем я, — уверенно ответила Грейс.

Подняв голову, она посмотрела на Клинтона. Отходить от него совсем не хотелось.

Клинтон вновь и вновь погружался в её глубокие сияющие глаза, ставшие для него другим миром. Уютным и спокойным миром.

— Какой мужчина нужен тебе, Грейси?

— Сильный. Однозначно сильный. Я сейчас не говорю о физической форме. Это должно быть видно чисто на энергетическом уровне. Потому что с тем, кто слабее, чем я, у меня не получится ужиться.

Грейс задумалась.

— Я знаю, почему ты задал этот вопрос. Потому что подходишь под описание моего идеального мужчины.

— Да, — уверенно согласился Клинтон. — И теперь хочу узнать, зачем идти против своих же желаний? Зачем отталкивать меня?

— Я уже отвечала на этот вопрос.

— Как насчёт одного шанса? Один единственный.

Клинтон смотрел на неё и, кажется, даже не собирался останавливаться в своих попытках добиться её расположения.

— Клинтон, мы уже говорили об этом. Хватит. Я прошу, перестань.

— Ты противоречишь себе, Грейси. Говоришь, что мы не можем быть вместе, но сама же позволяешь обнимать себя. Зачем? Чтобы дать мне надежду и потом вновь оттолкнуть? Где логика?

Грейс опустила взгляд и на несколько секунд замолчала. Кажется, она, и правда, зашла слишком далеко.

— Ты прав. Извини. Когда ты касаешься меня, появляется ощущение, что весь мир остановился. Я не в силах о чём-то думать.

Грейс аккуратно высвободилась из его объятий и заметила недовольство на лице Клинтона.

— Но потом вновь понимаю, что наши отношения очень болезненные для меня. Тогда я пытаюсь оттолкнуть тебя, несмотря на все чувства, которые пытаюсь подавить.

— Мучить себя лучше, чем быть со мной? — спросил Клинтон, не сдерживая в себе накипевший гнев. Эта девушка до невозможности упрямая. Даже чересчур.

— Клинтон, я ведь сразу сказала тебе, что не стоит пытаться. Почему ты не послушал? А теперь злишься, потому что я всё так же стою на своём.

Грейс сделала шаг назад, увидев в глазах Клинтона испепеляющую ярость. Он буквально в считанные секунды изменился. Прямо как тогда, в кабинете.

Клинтон сделал глубокий вдох. Ему становился понятен смысл её слов. Сам виноват, что так сильно запугал девушку. Она боится его. В прямом смысле боится его вспыльчивости. И даже теперь он начинает закипать, хотя должен иначе реагировать. Это её выбор. Её право отказать.

— Ладно. Извини. Я тебя понял.

— Клинтон, — прошептала Грейс, обхватив себя руками. — Мы оба поступаем неправильно. Давай отдалимся друг от друга. Всё должно закончиться, чтобы со временем забылось.

— Мы никогда не забудем, Грейс, — бросил Клинтон. Он наконец начал понимать, что больше ничего не может изменить. Привезти Грейс сюда, поделиться с ней частью себя и побыть вдали от шумного и многолюдного Нью-Йорка было последней надеждой что-то исправить. Теперь всё стало определённо ясно. Что бы он ни делал, их совместное будущее беспросветно.

— Я знаю, — едва слышно ответила Грейс. — Нужно время. Тогда станет немного проще. Адриана беременна. Будет хорошо, если она не обманула и ребёнок действительно твой.

— Ребёнок мой. Мы делали тест на отцовство, — кратко ответил он.

— Значит, так выпали карты, Клинтон. У тебя уже есть семья. Адриана — это твоя судьба.

— Я сам решу, кто моя судьба, Грейс.

Она невольно съёжилась, всё ещё ощущая его гнев на себе.

— Клинтон, я хочу вернуться в Нью-Йорк.

Он долго смотрел в её печальные глаза. Смотрел и не мог поверить, что это конец. Как можно отпустить её сейчас? Неужели больше не будет шанса остаться с этой девушкой? Видимо, пора признать, что в борьбе за её сердце он потерпел поражение. Самое большое поражение в своей жизни. Грейс — это тот самый ценный приз, который он никогда больше не сможет получить.

— Собирайся. Мы сегодня летим назад.

Теперь все попытки вернуть Грейс были истрачены.

— Я высажу тебя около дома Джона и больше никогда не потревожу.

***

За семь часов перелёта Грейс успела подумать о многом. Скрутившись клубочком в мягком кресле, она смотрела в окно, где ничего не было видно. Один туман.

Боль должна пройти. Грейс была уверена в этом. Нужно лишь наскрести ещё немного сил, чтобы закончить то, что Клинтон пытался продолжить. Нельзя идти против своих влечений, но и слепо принимать то, что приносит страх, тоже нельзя. Будущее с Клинтоном казалось сложным. Но Грейс не могла отрицать, что без него оно будет точно таким же.

Она посмотрела на стол. Проходя мимо, Клинтон поставил туда чашку с ароматным какао.

Он не сел рядом с ней. Как и обещал. Клинтон оставил все попытки каким-либо образом напоминать о себе.

— Спасибо, — прошептала Грейс и взяла в руки чашку, вдыхая сладкий запах свежего какао.

Она украдкой любовалась профилем Клинтона, когда он взял свой планшет и занял себя чтением. Вдруг захотелось представить, что будет у него, когда всё случившиеся с ней, забудется. Адриана станет ему ближе, чем сейчас. У них будет ребёнок. Маленький наследник, который, наверняка, вырастет таким же вредным, как и его отец. Если это будет девочка, то, конечно же, с тяжёлым характером.

Грейс на мгновение неосознанно улыбнулась. Представляя жизнь Клинтона и Адрианы, она видела своё идеальное будущее. Если бы всё могло быть так. Хотелось бы и себе счастливый конец с принцем и маленькими детками. Но в этой истории Грейс явно не принцесса. Это не её сказка.

Спустя некоторое время после приземления на родную землю, Грейс и Клинтон направились в автомобиль.

Клинтон сам сел за руль, в последний раз желая побыть с Грейс наедине.

Они всё время молчали, словно незнакомцы. Словно у них нет никакого прошлого. Словно совсем не болит где-то там, внутри, от одной мысли о расставании.

Грейс пристегнулась и посмотрела вперёд. Она тяжело выдохнула, буквально считая последние минуты, когда может находиться рядом с человеком, которого полюбила всем сердцем. И предавая свою любовь, она всячески от неё отрекалась, совершая, наверняка, худший поступок в своей жизни.

Клинтон косо взглянул на Грейси. То, что всё кончено, стало ясно ещё в Лондоне. Но он никак не мог с этим смириться, хотя и сделать больше ничего нельзя было. Он ещё никогда не ощущал такую беспомощность. Казалось, будто у него забирали часть тела и невозможно самому справиться. В этой ситуации ему могла помочь лишь Грейс.

— Грейси, — проговорил он спустя долгое время гробовой тишины.

Она прикусила нижнюю губу, повернувшись к нему. Автомобиль всё ещё не сдвинулся с места. Клинтон решил сделать последнюю попытку.

— Ты уверена, что делаешь правильный выбор? — спросил он напоследок.

— Да, — соврала Грейс. — Поехали.

Клинтон тяжело выдохнул и вскоре нажал на газ. Через несколько минут посадочная полоса осталась далеко позади.

Он повысил скорость, желая быстрее привезти Грейс домой и наконец-то закончить эту пытку.

Звонок телефона нарушил тишину, и Клинтон сразу же включил громкоговоритель.

— Узнал? — послышался мужской голос на другом конце провода.

— Чего тебе, Райт? — недовольно отозвался Клинтон.

Грейс заметила, как участилось её сердцебиение, услышав это злосчастное имя. Его звонок уже не к добру. Он просто так не стал бы напоминать о себе.

— Клинтон, ты и твоя хитрая несносная ассистентка, вы оба просто уничтожили мою жизнь, мою репутацию и растоптали имя, — говорил Райт. Голос его звучал до жути будоражащим. — Если честно, я не знал, что всё дойдёт до этого, когда просто хотел узнать секреты твоей компании. Но теперь вам двоим не светит ничего хорошего. Ведь если уничтожен я, то потяну вас за собой.

— Райт, если хочешь выговориться, то ты ошибся номером. Я не твой психолог, — сказал Клинтон, крепче сжимая руль руками от гнева, который в нём вызвал бывший лучший друг.

— Нет, ты мой враг. Вот как в истории. Учил историю своей страны? Я про Англию. Наверняка, хорошо знаешь о противостоянии Англии и Франции в столетней войне.

Клинтон приподнял брови, уже не удивляясь весьма странным перепадам в разговоре с Райтом. С недавних пор этот человек больше напоминал психически неуравновешенного.

— Так вот. Мы с тобой, как эти две страны. Друг другу приносим вред. Но я, как и Франция, смогу достойно ответить тебе.

— Райт, у тебя там в руках пособие по всемирной истории? — Клинтон не имел желания выслушивать бред ненормального. — Будь добр, говори о Франции и Англии не мне.

— Послушай, Клинтон. Это важно, — повысил голос Райт. — Я бы был более внимателен к моим словам. На твоём месте. Я не зря сказал, что отвечу. Мой удар будет сильнее всех предыдущих, нанесённых тобой.

— О чём ты? — Клинтон нахмурился, поглядывая на свой телефон.

Грейс сделала глубокий вдох. Её пробрала дрожь. Появилось ужасное ощущение непоправимого.

— Клинтон, — начал Райт, и голос его зазвучал бодрее, чем прежде. — Ты сейчас ведь за рулём своей машины. Правда?

Он сделал паузу, чтобы услышать ответ, но, получив вместо него тишину, продолжил:

— Это правда. Я знаю. Так вот не советую понижать скорость. Под твоим сидением взрывчатка, которая сработает сразу же, как только скорость твоего автомобиля будет ниже сорока километров в час.

Клинтон словно окаменел. Он по-прежнему вёл машину, будто не услышал никакой угрозы.

Грейс тоже застыла. С широко раскрытыми глазами она смотрела на телефон Клинтона, из которого звучал дьявольский голос Райта.

— И ещё. Не думай о плане спасения на ходу автомобиля. Бомба сработает сразу же, как только ты попытаешься покинуть сидение. Я так полагаю, это последний наш разговор. Всего доброго, друг мой. И желаю хорошей последней поездки.

В трубке послышался приглушённый смех Райта, а потом в салоне движущегося автомобиля прозвучали гудки завершившегося смертоносного звонка.

Комментарий к Глава 26

…затишье перед бурей…

▼▲▼▲▼▲ Следующая глава ПОСЛЕДНЯЯ!

========== Глава 27 ==========

Грейс забыла, как правильно дышать. Поражённая, она была не в состоянии отвести взгляд от телефона. Казалось, что всё это лишь страшный сон. Сказанное Райтом не могло быть реальностью. Разве так должен закончиться их болезненный, но в тоже время самый сладкий роман с Клинтоном? Неужели есть смысл в том, чтобы погибнуть в один день, так и не отыскав в себе силы для воссоединения?

Клинтон покосился на Грейс, хорошо понимая, какие эмоции сейчас её переполняют. Она сидела ровно, уставившись в одну точку, будто её только что превратили в скульптуру из камня. Эта девушка оказалась сильнее некоторых мужчин, но реальная опасность гибели от взрыва бомбы поставила её в тупик. Такая реакция естественна в этих обстоятельствах.

— Грейси, посмотри на меня, — резко бросил Клинтон, глядя то на дорогу, то на потрясённую девушку. — Грейс!

Его голос отрезвил её, заставляя вздрогнуть. Она с трудом проглотила, невидимый ком, который появился в горле и мешал произнести даже слово. Собравшись, Грейс посмотрела на Клинтона.

— Всё будет хорошо, — спокойно, как настоящий психолог, говорил он. — Тебе приходилось слышать много лжи от меня. Но это не тот случай. Я обещаю, что не дам тебе погибнуть.

Грейс прикусила нижнюю губу, рассматривая его лицо в этот момент. Клинтон выглядел безмятежным. Словно под его креслом нет взрывного устройства, которое разнесёт их на части.

— Мне? — едва смогла произнести Грейс, чтобы уточнить его слова. — Обещай, что мы оба не погибнем!

Клинтон тяжело выдохнул, посмотрев вперёд. Пока ещё дорога оставалась незаполненной, и у него получалось маневрировать между рядами машин. Но как только появится ближайший светофор, нужно будет что-то решать, не задумываясь. Если Райт не солгал, то машина взлетит в воздух, когда остановится или будет ехать менее, чем сорок километров в час.

— Грейс, не переживай. Сейчас нужно собраться.

— Как можно собраться? — прошептала она, тяжело вздыхая и ощущая, как в ней прорастает тревога. — Клинтон, может быть, Райт просто ввёл нас в заблуждение? Может, это неправда? Я не хочу верить, что мы с тобой умрём в один день, как Ромео и Джульетта! Не хочу!

Клинтон вновь взглянул на Грейс. Медленно, но уверенно её накрывала паника.

— Тише. Всё не так плохо, как кажется, — утешал он, сам не веря в свои слова. — Сейчас мне нужна твоя помощь. Внимательно посмотри под моё кресло. Может, ты права, и там ничего нет. Тогда, мы ещё вместе посмеёмся над этой ситуацией.

Клинтон говорил это тихим голосом, чтобы не дать повода для растущей растерянности Грейси.

— Я посмеюсь лишь после того, как придушу Райта! — процедила она сквозь зубы, мысленно проклиная этого человека.

— Хорошо. Я помогу его душить. А сейчас просто сделай то, что я сказал, — Клинтон напряжённо смотрел вперёд. Машин становилось всё больше, а его скорость всё меньше. Это было плохим знаком. Нельзя останавливаться. Просто запрещено.

Грейс отстегнула свой ремень безопасности и, наклонившись, едва ли не сползла на пол. Внимательно рассматривая сидение Клинтона, она прищурилась. Грейс не до конца понимала, что должна увидеть.

— Ничего нет, — громко произнесла она.

Для Клинтона её ответ стал спасением. Оказывается, Райт просто решил поиздеваться над их нервной системой, не скатившись до убийства.

— Клинтон, — настороженно прошептала Грейс. — А здесь должна гореть красная лампочка?

Он сделал паузу, нахмурив брови, а потом ответил:

— Нет.

— У меня плохие новости, — обречённо произнесла Грейс и медленно вернулась на своё сидение.

Клинтон вцепился в руль так сильно, что костяшки его пальцев побелели.

Они оба молчали, будто немые, не находя правильных слов. Предвкушение неминуемой трагедии накрыло волной, утопив все надежды. Только в этот момент они поняли, что на самом деле происходит.

Клинтон впервые задумался о смерти. Раньше эти печальные мысли его не посещали. Жизнь всегда напоминало сплошное удовольствие, если исключить тот самый пагубный день, что случился одиннадцать лет назад и принёс предательство брата, которое совсем недавно открылось. Теперь при осознании безысходности ситуации в его голове пробежала лишь одна мысль: он обязан спасти Грейс. Будь что будет, но она не погибнет из-за того, что оказалась рядом с ним в тот день, когда Райт решил отомстить.

Грейс была напряжена до предела. В голове птицей, пойманной в силки, билась единственная мысль: в любой момент машина может, взорвавшись, превратиться в яркое пламя, и тогда в глазах погаснет свет. Она больше не сможет посмотреть на Клинтона. Не сможет увидеть его нежный взгляд, от которого ещё мгновение назад отказалась. Отвергла и не дала права на второй шанс. Теперь же будто бы наступил момент прозрения. Жизнь так коротка, чтобы злиться и ненавидеть. Зачем держать на расстоянии человека, который готов на всё ради того, чтобы быть рядом? Почему нельзя подарить ещё одну попытку и стать счастливой? Как в мечтах. Страх неизвестности? Именно он движет людьми? Тогда уж лучше сделать и пожалеть, чем всю свою жизнь думать, что было бы, если бы всё-таки осмелилась рискнуть. Поздно ценить любимого человека, когда на кону смерть. Поздно пришло осознание, что нужно уметь прощать.

Клинтон перевёл мятежный взгляд на Грейс и застыл. По её щекам покатились слёзы. Она прикрыла глаза и приложила много усилий, чтобы бесшумно выдохнуть.

— Грейси, — в его голосе отчётливо отражалось беспокойство. — Вытри слёзки, цветочек. Ты не умрёшь сегодня. Обещаю тебе. Я не дам этому случиться.

Грейс откинулась на спинку кресла, уже почти не ощущая своё тело. Она повернула голову и посмотрела на него. Лишь один взгляд, брошенный на Клинтона, заставил её закрыть глаза. Больше не было сил сдерживаться и не плакать.

Клинтон ощутил непривычную боль в груди. Её вызвали слёзы любимой.

— Клинтон, — прошептала Грейс и не сразу нашла в себе силы, чтобы продолжить: — Прости меня.

Он опешил, не понимая, о чём сейчас говорит эта девушка.

— Я так сильно виновата.

Её слёзы капали на кожаные бежевые сидения.

— Моя гордость и страх стали поводом для этого.

— Нет. Райт нашёл бы повод отомстить мне. Не сегодня, так завтра. Не твоя вина в этом.

— Послушай, — продолжила Грейс, будто бы вовсе не слышала его. — Я должна была дать нам с тобой второй шанс. И вот только сейчас, когда нам уже ничего не светит, поняла, как же была глупа.

Она так сильно сжала руки в кулаки, что ощутила, как ногти вонзились в кожу.

Клинтон молчал. Он не мог, что-то ответить. Теперь стало ясно, что второго шанса не будет. Погибнет или он один, или в худшем случае они двое.

— Я ненавижу себя! — Грейс вложила всю ярость в эту фразу. Она говорила правду. Оказывается, чтобы понять, чего действительно хочешь, иногда стоит представить, что было бы, если бы человека не стало. И тогда правильный ответ сам раскрывается. Грейс поняла это. Но поздно.

— Грейси, чтобы ни случилось, единственное, о чём прошу, это чтобы ты ни в коем случае не винила себя. Слышишь? Ты у меня умница. Помни об этом и никогда не сдавайся.

— Что? — Грейс повысила голос, резко подскочив в кресле. Она вытерла слёзы тыльной стороной ладони и, нахмурившись, посмотрела на Клинтона, не отводившего взгляда от дороги. — Ты говоришь так, будто уже похоронил себя! Не смей! Слышал? Даже не думай умирать!

Клинтон иронично усмехнулся, приподнимая одну бровь.

— Если я умру, ты убьёшь меня?

Он смог шутить даже в такой ситуации, но, не заметив на заплаканном лице Грейс ни капли радости, продолжил серьёзнее:

— Пойми, Грейси, под моим сидением взрывчатка. Если я попытаюсь покинуть машину, она взорвётся. В любом случае я уже мертвец. Но не ты.

Грейс, как рыба, выброшенная на берег, хватала ртом воздух, кипя от негодования, которое вызвало у неё настоящую волну агрессии.

— Вот что ты решил. Хочешь, чтобы я выпрыгнула на ходу машины. Без тебя. Не бывать этому.

Грейс вздрогнула, когда Клинтон увернулся от столкновения с другой машиной. Их сердца почти остановились на несколько секунд. Это могло бы закончиться взрывом, который погубил бы множество людей на оживлённой дороге.

Тело онемело от страха, пробирающего до самых костей, когда вокруг не находилось места, чтобы аккуратно проехать и никого не задеть.

Грейс приложила руку к груди, стараясь дышать глубже, но это не получалось. Клинтон молчал, глядя на дорогу. Он даже не моргал, полностью сосредоточившись.

Всё было будто в тумане. Гонка за смертью длилась долго, оттягивая тот самый полный горечи и страданий роковой момент.

Клинтон боялся представить, что может быть, если в какую-то секунду он хоть немного просчитается и приостановит машину до запрещённой скорости. Его главной целью стало желание как можно дальше отъехать от Нью-Йорка на пустынную дорогу, чтобы Грейс смогла выпрыгнуть из машины. А дальше для него уготована совсем другая участь.

Он никогда не мог подумать, что жизнь завершится именно так. Рано. Очень рано. Видимо, так нужно. Каждый платит за свои грехи. Пришло и его время.

— Клинтон, что ты делаешь? — протараторила Грейс, от дикого ужаса съедая отдельные звуки. — Куда ты направляешь машину?

— За город.

— Помни, что я не прыгну без тебя! — это стало единственной фразой, которую Грейс проговорила чётко и уверенно.

Клинтон был хорошо осведомлен о том, насколько Грейс может быть упрямой. Если она решила, то уже ничто и никто не в силах переубедить эту непокорную взбалмошную девушку. И подобный ответ заставил его понервничать. Надо любым способом вынудить её покинуть машину без него. Иначе, коварная смерть не минует их обоих.

— Грейс! — гневно бросил Клинтон. — Ты понимаешь, что эта машина не будет кататься туда и обратно вечно?! Мы оба взорвёмся! Я лишь прошу тебя спастись. Нет, не прошу. Я в последний раз приказываю тебе!

От его тона Грейс ощутила дрожь по всему телу. Он умел быть убедительным. Но не в этом случае.

— Нет! Нет! — так же громко кричала она, когда машина всё больше и больше отдалялась от переполненного города. — Если ты погибнешь, то и я вместе с тобой!

Клинтон ещё крепче сжал руль в руках. Её измученный голос пробирал его до дрожи.

— Давай без этих жертвоприношений, Грейс, — грубо отрезал он, заставляя её понять всю серьёзность его решения. — Одна потерянная жизнь значит меньше, чем две. Обычная математика.

Грейс недовольно приоткрыла губы, повернув голову в его сторону.

— Надо было преподавателем становиться со своей математикой! — злостно бросила она. — Мне нет смысла продолжать эту жизнь, если ты погибнешь!

— Ты же уже собиралась провести жизнь без меня, отказывая раз за разом. Так в чём разница, Грейс?

— Разница в том, что я поняла, какой была дурой! И теперь буду с тобой. На том свете или на этом!

Клинтон замолчал. Однажды он понял, что ему нужна Грейс. Это произошло с ним лишь после того, как потерял её. Теперь и к ней пришло осознание, что он ей небезразличен. Но уже после того, как стала близка гибель. Для них двоих.

Почему-то люди никак не могут отыскать в себе силы, чтобы простить. Злятся, обижаются, отдаляют близких от себя. Но прощают лишь тогда, когда ничего вернуть уже нельзя.

Грейс проклинала себя. Она закрыла лицо ладонями и, судорожно вздрагивая, пыталась скрыть свою истерику. Страх того, что должно случиться, сжал в своих удушающих объятиях. С каждой секундой становилось всё хуже. Будто бы в тело по очереди вкалывали иглы, пронзая насквозь. В голове вспышками мелькали картины неминуемого, вызывая боль.

Клинтон не произнёс ни слова, прищурившись и наблюдая за состоянием Грейс. Он чувствовал убийственную вину за происходящее. Она не должна сидеть в этой машине. Он должен был ехать один! Собственная участь его уже меньше волновала. Но нельзя было сказать, что он приготовился к ней. Нет. Абсолютно нет. Ещё хотелось жить. Жить, чтобы каждый день наслаждаться улыбкой Грейс, просыпаться и засыпать рядом с ней. Хотелось просто быть счастливыми. Лишь в такие моменты человек видит все прелести, подаренные жизнью.

— Пожалуйста, не делай это, — Грейс убрала руки от лица и посмотрела на Клинтона сквозь затуманенные слезами глаза. — Давай позвоним в полицию? Может быть, они подскажут, как обезвредить эту проклятую бомбу! Может, Райт вообще солгал? Почему мы ничего не пытаемся исправить? Клинтон! Не молчи!

Клинтон внимательно посмотрел вперёд. Там горел красный цвет светофора, который не давал ему права на проезд. Он разогнал машину до запрещённой скорости и под дикие крики Грейс вырвался на встречную полосу, едва объезжая машины.

Она инстинктивно закрыла голову руками, прижимая колени к груди. И лишь через некоторое время заметила, что Клинтон немного уменьшил скорость. Она вновь посмотрела вперёд. Дорога была полностью пустой. Это значило лишь одно: они уже достаточно далеко от города.

— Грейси, я сейчас выеду на пустое поле. Там тебе будет легче выпрыгнуть на землю. Мягче, чем на асфальт, — он не мог договорить, потому что Грейс упорно начала протестовать.

— Слушай меня! — скомандовал Клинтон, перебивая её. — Ты сделаешь это, если не хочешь, чтобы я навечно остался зол на тебя. На том свете. Просто запомни, что твоя жизнь очень важна. И ты должна уберечь себя. Хотя бы ради меня.

Грейс посмотрела на Клинтона обезумевшими глазами. Она не могла понять, как ему удаётся сохранять хладнокровие в такой сумасшедшей ситуации. Он говорил так спокойно, будто впереди их ожидала не смерть, а всего лишь лёгкий детский аттракцион.

— Клинтон, не проси меня об этом.

Грейс ощутила себя душевнобольной. Слёзы непроизвольно текли по щеками, и их поток невозможно было остановить.

— Я останусь с тобой. Слышишь, Клинтон?

Он свернул туда, где собирался покинуть Грейс. Навсегда.

— Докажи, что простила меня, — ровным тоном произнёс Клинтон. — Сделай это для меня. Спаси себя, Грейси. Это единственное, чего я хочу. Исполни моё желание.

Грейс прикрыла рот ладонью, едва сдерживая истерические всхлипы. Слова Клинтона казались уничтожающими.

— Нет.

— Грейс, немедленно покинь машину! Бензин практически на нуле! Я умоляю тебя!

— Нет, — невнятно повторяла она. — Нет.

Клинтон ощутил себя беспомощным. Никак не удавалось переубедить этуненормальную!

— Грейс, для меня живой будешь гораздо полезней, чем мёртвой. Ты единственная кому я доверяю. Надо пойти к моим родителям и рассказать правду об Уильяме. Я не сделал это. Не хотелось расстраивать отца. Но если мне суждено погибнуть сейчас, то я не хочу, чтобы они помнили своего сына убийцей. Только ты можешь рассказать им. Это очень важно для меня, Грейси.

Она подняла голову вверх, желая, чтобы это был лишь страшный сон. Но чуда не произошло. Реальность обрушилась на неё вместе с новыми словами Клинтона. Они пробирали до мурашек. Она была теперь обязана сделать то, что для него имело смысл. Если им суждено расстаться так, то Грейс не позволит, чтобы память о нём запятнал родной брат.

— Я хочу с тобой, — безнадёжно прошептала она, впиваясь ногтями в своё кресло.

— Я буду с тобой. Правда, не так, как хотелось бы, — ответил он, едва сдерживая свои эмоции под контролем. Его паника была здесь лишней. Должен же хоть кто-то сохранять рассудительность. И это точно не могла сделать Грейс.

— Ты мне нужен, Клинтон, — прошептала она, судорожно выдохнув. — Очень нужен.

Клинтон сжал зубы, чтобы не проявить чувственность, которая рвалась наружу. Он не может разрушить удачную попытку переубедить Грейс. Она была готова выпрыгнуть на ходу, лишь бы уберечь его имя в глазах семьи.

— Помни, что я всегда с тобой, Грейс. И повторяю ещё раз: никогда не сдавайся.

Грейс ощутила, как в горле застыл ком, не позволяя дышать. Она нажала на ручку, открывая дверь, как только Клинтон немного снизил скорость.

Не позволяя себе обернуться, Грейс наклонилась в сторону, и в считанные секунды в голове пробежали сотни мыслей. Она чувствовала, что поступает, как предатель, оставляя Клинтона здесь на верную смерть. Осознание, что буквально через несколько минут он взорвётся с этой машиной, заставляло её сердце истекать кровью. Лишь последнее желание Клинтона, которое оказалась способна исполнить лишь она, могло стоить её жизни. После этого всё закончится. И сложно даже представить, как можно будет дышать, зная, что любимый человек больше не дышит.

Она, закрыв глаза, из которых текли слёзы, медленно выпрыгнула с машины, несколько раз прокатившись клубком по сухой земле.

Грейс выплюнула пыль, попавшую в рот, и откашлялась, скривившись от боли во всём теле. Она была уверена, что сломала себе что-то при падении. Но это было уже совершенно не важно. Тяжело выдохнув, она присела и посмотрела на чёрный «Нофролктон», в котором сидел Клинтон, направляя машину в никуда.

Она затаила дыхания, когда автомобиль ускорился и отдалился на достаточно большое расстояние. Можно было видеть лишь маленькое пятно в дали.

Будто вся жизнь пролетела перед глазами за секунду. Грейс не чувствовала себя живой. Она перестала плакать. Слёзы застыли на мокрых щеках, а глаза пристально следили за смертоносной машиной.

На мгновение замерло всё вокруг. Даже ветер прекратил свои порывы. Грейс тяжело дышала. Всё тело находилось на пределе. В любой момент могло случиться то, что разбило бы её душу на миллионы острых осколков.

Была надежда лишь на то, что Райт соврал. Эта машина не взорвётся. Клинтон не погибнет. Он будет с ней всю жизнь. Навсегда останется рядом. И Грейс больше никогда не повторит свою ошибку. Она научилась прощать в тяжёлых условиях, перед лицом трагедии. Нужно было включить мозг раньше, а не тогда, когда Клинтона уже не станет.

В один миг уши пронзил треск, а глаза поймали вдалеке языки пламени, которые становились всё выше и выше, образуя чёрный дым.

Грейс смотрела на взрыв, стиснув зубы так сильно, что заболела челюсть.

Она сжала кулаки, пронзая ногтями кожу и совсем не замечая крови. В голову ударило понимание того, что самые большие опасения стали реальностью. Будто уничтожающий выстрел револьвера.

Из её горла послышался сдавленный стон, который с каждой секундой становился всё громче и мучительней. А через секунду Грейс истерически закричала. Выплеснулась наружу боль, которая переполняла её тело. Истерика, казалось бы, угасшая, возобновилась с новой силой, не позволяя полноценно дышать. Приложив окровавленную руку к груди, Грейс судорожно ловила ртом воздух.

Тело в агонии содрогалось. И вновь из горла вырвался полный страданий вопль, который даже Грейс никогда от себя не слышала.

Она наклонила голову, и к мокрым щекам прилипли растрёпанные волосы. Вцепившись ногтями в землю, Грейс вновь набрала в лёгкие воздух и ощутила острую пронзающую боль в сердце. Хотелось вырвать его из груди и прекратить это убийственное ощущение.

Трясущимися руками она схватилась за голову, впиваясь пальцами в волосы, и вновь посмотрела на горящую ярким пламенем машину.

— Нет, — прошептала Грейс и снова ощутила нехватку воздуха.

Словно в тумане, Грейс медленно поднялась. Едва не падая, она пошла вперёд. Всё уверенней и быстрее. Заикаясь и растирая слезы вместе с пылью по лицу, она шла к горящей машине, будучи убежденной, что сможет чем-то помочь. Веря всем сердцем, что Клинтон жив.

Позабыв о боли, которая настигла при падении, она почти побежала. Ей не могла помешать даже боль. Она не замечала, что прихрамывает.

Вера и надежда — это всё, что у неё было в этот миг. Вера в чудеса. Надежда на лучшее. Без них Грейс сломалась бы, стоило лишь увериться в смерти Клинтона.

Она не была готова терять его. Нет. В её понимании этого не могло случиться. Стадия отрицания случившегося настигла, накрывая с головой. Теперь лишь этим она руководствовалась, пытаясь не сойти с ума.

Приблизившись к машине, Грейс не раздумывая бросилась к пламени, не чувствуя исходящего от него жара.

В огне что-то стреляло и искрилось, но ничего не могло остановить девушку, которая, не веря собственным глазам, пыталась спасти любимого мужчину.

— Клинтон! — она остановилась, понимая, что бессильна и никак не может пробраться внутрь. — Пожалуйста. Ты же не умер. Нет. Нет, пожалуйста. Ты не можешь погибнуть!

Отдалившись на несколько шагов, она остановилась и сжала в руках своё перепачканное землёй платье. Созерцая убийственное пламя, Грейс склонила голову на бок и застыла. Теперь слёз не было. Она лишь смотрела, будто кукла. Будто неживая.

Спустя несколько минут абсолютной апатии её вновь пронзила боль, будто током проходя по каждой клеточке тела. Скривив губы, она выдохнула, подняв глаза к вечернему оранжевому небу. Яркий закат переливался красками с пылающей машиной. Лишь чёрный дым, что поднимался всё выше и выше, перекрывал огненное небо.

Сделав несколько шагов в сторону, Грейс осмотрелась, прищурив заплаканные глаза. Неподалеку лежали некоторые детали машины, а чуть левее, в траве, было что-то ещё.

Грейс медленно прошла вперёд, изучая все детали взорвавшегося автомобиля, и на мгновение застыла, находя взглядом не железный обломок. Чуть дальше в зарослях травы был человек. Клинтон.

Она не верила собственным глазам. Если он не взорвался, значит, Райт врал?

Грейс сорвалась с места. Она бежала к нему так быстро, будто это был кросс её жизни. В эти секунды оставалось лишь молить небеса, чтобы он дышал.

— Клинтон, — всхлипывая, прошептала Грейс и положила его голову себе на колени. Коснувшись двумя судорожно дрожащими пальцами его шеи, она нащупала место, где должен биться пульс.

Горько улыбнувшись, Грейс ощутила, что значит выражение «самый счастливый момент в жизни».

— Ты жив, — едва смогла проговорить она, истерически засмеявшись. — Ты со мной. Клинтон, пожалуйста, открой глаза.

Она легонько похлопала по его щекам, пытаясь привести в чувство. Страх всё ещё не покидал её тело, ведь его пульс ощущался очень слабо, и в любой момент его состояние могло ухудшиться.

Наклонившись Грейс коснулась губами его губ.

— Очнись, милый, прошу тебя.

Легонько гладя его волосы, она смотрела и не могла поверить, что это правда. Он не взорвался вместе со своей машиной. Быть может, судьба дала им второй шанс? И этим научила Грейс прощать любимых. Она никогда бы не пришла к этому сама, если бы не эта ужасающая трагедия, что едва ли не погубила их двоих.

Грейс застыла, как только он склонил голову к земле, откашлявшись.

Клинтон ощущал себя так, будто его переехали поездом. Тело ему не подчинялось. Было сложно даже поднять взгляд.

— Клинтон, — он услышал любимый голос своей очаровательной Бруннеры и приложил усилия, чтобы приподнять голову.

Сощурившись, Клинтон увидел лишь белый свет, который больно резал глаза. И спустя некоторое время смог разглядеть прекрасный ангельский облик Грейси. Первой мыслью стало осознание, что он погиб, и Грейс — это последнее, увиденное в мечтах. Но прищурившись, Клинтон попытался понять, почему она хорошенько хлопнула его по щеке. Ангелы так не поступают. Казалось бы.

— Ты меня видишь, Клинтон? — прозвучал её беспокойный голос.

— Грейси, зачем ты бьёшь меня? — прошептал он, всё ещё не понимая, где находится и что происходит.

— Очнулся! — радостно вскрикнула она и своим громким голосом заставила его скривиться. — Я так рада слышать тебя. Клинтон, ты так сильно напугал меня. Жив! Не могу поверить своим глазам!

Клинтон опешил. После этих её слов ему вспомнились события в машине. Показалось на миг, что это была не реальность, а всего лишь фильм со спецэффектами.

— Я жив.

Начиная понимать, что вообще произошло, он резко попытался подняться. Это было плохой идеей. В голове словно взорвались салюты.

— Как больно.

Присев самостоятельно на траву, он внимательно посмотрел на Грейс. Она таким же ошеломленным взглядом оценила его. И оба всё ещё не могли поверить, что тот ужас закончился, а они оба остались целы.

Клинтон тяжело выдохнул и быстро приблизился к сияющей Грейс, крепко заключив её в свои объятия.

Грейс прикрыла глаза, прослезившись в последний раз. Но уже от переизбытка счастья и понимания того, что все те муки, которые она ощутила при виде взрывающейся машины, позади. Клинтон рядом. Одна мысль заставила её улыбнуться так искренне, как никогда до этого. Все проблемы теперь показались пустяком по сравнению с тем, что случилось в этот горестный день.

Они не могли найти сил, чтобы отдалиться друг от друга. Их накрыло абсолютное спокойствие. Так после цунами успокаивается океан, так наступает период штиля и умиротворения.

— Как ты выжил? — прошептала она, всё ещё прижимаясь к нему.

— Нажимая на тормоз, решил рискнуть и покинуть машину. Она взорвалась сразу после того, как я успел отбежать на пару шагов. Меня, вероятно, откинуло взрывной волной. Значит, Райт немного приукрасил мощь своей бомбы.

Клинтон прервал рассказ, посмотрел на свою руку, которой крепко обнимал Грейс, и его пробрала дрожь. Она была в крови, которая каплями стекала на траву.

— Грейс, — прошептал он, медленно отстраняясь от неё. — Что с тобой?

Она застыла с широко раскрытыми от шока глазами, увидев, о чём идёт речь.

Он вновь коснулся её тела, не находя, где именно то самое повреждение, вызвавшее столько крови.

Клинтон, поморщившись, сделал попытку быстро подняться. Это не вышло с первого раза. В глазах помутнело, а в голове словно били в колокол. Несмотря на свою боль, он помог Грейс встать на ноги.

Она находилась в полном непонимании. Как и он. Происходившее стало для Грейс загадкой. Клинтон же, как и всегда в затруднительных ситуациях, мыслил быстро.

— Надо в больницу. Мой телефон взорвался в машине. Где твой?

— Там, где и твой.

— Понятно. Не переживай. Сейчас мы выйдем на дорогу.

Позабыв о слабости в своём теле, Клинтон положил руку Грейс себе на плечо. Они медленно направились к трассе.

— Поймаем машину и поедем в больницу.

После всего случившегося, после того, как главная опасность осталась позади, Грейс ощутила расслабление. Теперь та самая боль, что пронзила её при падении из автомобиля, вновь дала о себе знать. Тогда она посчитала, что, конечно же, что-то сломала. Но теперь болела не определенная часть. Казалось, что колит всё тело. Везде. Слабость становилась всё заметней с каждым пройденным шагом. Начало мутить в глазах и будто по щелчку пальцев она перестала видеть.

— Клинтон! — панически вскрикнула Грейс. — Я не вижу! Я ничего не вижу!

Клинтон растерялся. Что стало с Грейс за время кошмара, было известно лишь Всевышнему. Он скривился от боли в пояснице, но собрал все силы и, наполненный адреналином от страха за Грейси, скоро взял её на руки и увеличил темп своего шага.

Грейс часто заморгала, ухватившись за шею Клинтона, как за спасательный жилет, без которого она погибнет.

— Больно, — прошептала она, вновь ощутив новый прилив дикой режущей боли, появившейся где-то ниже рёбер.

— Ещё немножко, цветочек, потерпи чуть-чуть, — говорил Клинтон, пытаясь успокоить Грейс. Она, и правда, поддалась панике. С каждой минутой её истерика становилась всё более заметной. Хотя, стоит отдать ей должное, Грейс пыталась держаться стойко. Пыталась. Но у неё это плохо получалось.

Почти добежав до дороги, Клинтон аккуратно поставил её на ноги. Она оперлась на него.

— Как ты, малышка? Ты меня хорошо видишь?

— Да. Уже стало лучше, — её лицо украсило подобие улыбки. Она лишь смотрела на него и всё ещё пыталась осознать до конца, что это не сон, что он жив.

Клинтон вытер слёзы с её щек и крепче обнял, вглядываясь вдаль, чтобы поймать глазами хоть одну машину.

— Когда нужно, так никого нет!

Он уже начал закипать, когда Грейс вновь застонала, уткнувшись носом в его грудь.

Клинтон успокаивающе гладил её волосы и тяжело дышал. Переполненный надежды, он смотрел на дорогу.

— Кто-то едет, — прошептал Клинтон. — Стоять можешь?

Грейс кивнула и, как только автомобиль приблизился, Клинтон оставил её и вышел на центр дороги, не имея желания отпустить эту машину.

Медленно нажав на тормоза, недовольный водитель выглянул из окна и махнул рукой.

— Совсем больной?

Клинтон поспешно подошел к дверце. Наклонившись, он оперся рукой на машину. Уговаривать водителя не пришлось. Он сразу согласился и несколько раз извинился, когда узнал в ненормальном на дороге будущего герцога Норфолка.

***

Клинтон в очередной раз сел на лавку около палаты, в которой обследовали Грейс. Разминая пальцы, он поглядывал на дверь в ожидании, что кто-то выйдет и даст ему вразумительный ответ. Самое ужасное чувство — находиться в неведенье. Привычка всё контролировать здесь не работала. У него не было возможности что-то изменить или хотя бы чем-то помочь.

Потирая подбородок рукой, он тяжело вздохнул. Оставалось лишь ждать. А это самое отвратительное, что можно придумать.

Клинтон прокрутил в голове все последние события и пришёл в шок от того, что они оба пережили. Обычная спокойная поездка в Лондон завершилась истерикой и паникой Грейс вместе с истраченными нервами Клинтона. Сжималось сердце от того воспоминания, как Грейс проливала слёзы в его машине, просила прощения и отказывалась спасти свою жизнь. Вот самый ужасный исход этих событий — если бы она находилась в салоне автомобиля до самого конца. Не факт, что под мощью волны взрыва она бы выжила.

Уткнувшись в свои ладони, Клинтон пытался абстрагироваться от надоедливых мыслей. Но это стало невозможным. Перед глазами был лишь Райт. Из-за него всё случившееся навсегда останется сильным отпечатком на жизни Грейс. Эта девушка сильная, но то, что она пережила, точно повлияет на неё. Она никогда не сможет забыть этот день.

Дверь открылась, и Клинтон, будто по команде, поднялся с места и покрасневшими глазами внимательно посмотрел на доктора.

— Мистер Норфолк, — начал молодой специалист, медленно приближаясь. — Девушка, которую вы привезли, в порядке.

Клинтон поднял глаза вверх и выдохнул. С его плеч будто свалился тяжкий груз, и всё вокруг вновь засияло красками.

— Но есть одна проблема, — продолжил доктор, пожав плечами.

— Какая ещё проблема? — спросил Клинтон, внезапно нахмурившись.

— Оказалось, что девушка, мисс Грейс, была на десятой неделе беременности. К сожалению, мы не смогли спасти плод.

Клинтон окаменел, уставившись на доктора, будто он являлся его худшим врагом. Столь громкая новость сбила его с ног. Разбила напрочь.

— Подождите, не может быть. Она бы заметила, что беременна. Вы ошиблись, — Клинтон предполагал, что всё это лишь маленькая медицинская оплошность.

— Девушка давно имеет небольшие женские проблемы, по этой причине не сочла нужным обратиться к доктору. Она не знала о своём положении. Мистер Норфолк, а вам нужно тоже пройти медицинское обследование. После взрыва явно не может быть всё настолько хорошо, как кажется сейчас. Сотрясение — это минимум, а ещё, что гораздо хуже, возможно внутреннее кровотечение.

Клинтон больше не внимал наставлениям касательно собственного здоровья. Он, не спрашивая разрешения, шагнул вперёд, не секунды немедля. Сложно представить в каком состоянии сейчас Грейс. Он нужен ей. И плевать, на то, что молодой врач сказал повременить с визитами.

Открыв дверь, он застыл на месте, стоило лишь посмотреть на Грейс. Она сидела, поджав колени, хотя медсестра настоятельно повторяла, что пациентке нужно лечь. Грейс будто бы не слышала ничего вокруг. Лишь смотрела застывшим взглядом в одну точку.

Она немного приподняла уставшие веки и, заметив Клинтона в дверном проёме, больно прикусила нижнюю губу. Болезненно скривившись, она вновь опустила взгляд, только бы не видеть его печальные глаза.

Клинтон быстро закрыл дверь, приблизившись к Грейс. Её лицо было мрачнее любой самой тёмной ночи. Горечь отразилась в глазах, когда он аккуратно коснулся её щеки. Собрав все силы, она посмотрела на него и сильнее прижалась лицом к мужской ладони.

Словно разучившись говорить, Клинтон привлёк Грейс в свои объятия и крепко зажмурился, ощутив всхлипы её содрогающегося тела.

Грейс пробрало до дрожи. Она уткнулась лицом в его плечо, впиваясь ногтями в свои руки. На них останется не один отпечаток после сегодняшних событий. Когда ей сказали, что она потеряла ребёнка, всё вокруг будто бы остановилось. Грейс не могла поверить в то, что уже не первую неделю носила под сердцем малыша. Маленького вредного ребятёнка, который был бы похожим на своего отца. На Клинтона. Её мечты могли стать реальностью. Но рухнули в один миг.

— Грейси, всё наладится. Нам нужно пережить это, — прошептал Клинтон, коснувшись губами макушки её головы. — Мы вместе справимся со всем.

— Если бы я не была в той машине, он бы не умер, — едва слышно произнесла Грейс. — Если бы я не отталкивала тебя так долго, мы бы не сели в эту машину. Я виновата в смерти нашего ребёнка.

Клинтон был недоволен привычкой Грейс во всём винить себя. Он обхватил её голову двумя руками и заставил посмотреть на него.

— Грейси, это лишь стечение обстоятельств. Если мы будем строить цепочку из «если бы», то так можно и прийти к тому, что мы с тобой вообще могли не узнать друг друга. Если бы не привычка твоего брата попадать в неприятности. Виновен лишь Райт. И я даю слово, что он поплатится за содеянное.

Клинтон внимательно посмотрел в грустные заплаканные глаза и заметил, что она слушает его и, кажется, не собирается отрицать. Это порадовало. Наверняка, от недостатка сил Грейс не может вступить в спор. Иначе уже забросала бы аргументами.

— Вместе мы справимся с любыми неприятностями, — завершил он и заправил ей локон волос за ухо. — Согласна?

Грейс кивнула несколько раз, поджав губы, и вновь прильнула в его объятия, ощущая небывалый уют в его руках. Самое комфортное место с любимым мужчиной. Когда-то она не понимала этого выражения. Казалось, Стива любила, но не было такой тяги к его прикосновениям. С Клинтоном иначе. Совсем по-другому. Он показал ей, как это — действительно находиться в любви. Вероятно, он стал единственным хорошим, что с ней случалось за всю жизнь.

— Клинтон, — прошептала Грейс, и её щеки обожгли слезы. — Мне сказали, что я, возможно, не смогу иметь детей. Никогда.

Он не стал делать паузу для размышлений, чтобы ответить.

— Усыновим, — кратко сказал он. — Почему бы и нет.

— Тебе нужны наследники. А разве усыновление считается нормальным для таких знатных людей, как ты?

— Знатных людей, — прошептал он, слегка улыбнувшись. — Я обычный человек, Грейси. С чего это усыновление должно стать чем-то аморальным?

— Твоя мать будет против.

— Моя мать не твоя проблема. Будь спокойна. Теперь всё будет хорошо.

Грейс молчала, прикрыв глаза. Чтобы слышать стук его сердца, она крепче прижалась к его груди. Это напоминало лишь о том, что он не погиб. Он рядом. Жив.

Пришло ощущение такой сильной слабости в теле, что Грейс готова была заснуть. Клинтон, уловив её желание, был вовсе не против. Он специально прислонился спиной к стене, держа в своих руках Грейс.

— Клинтон, — громче проговорила она, будто что-то забыла спросить. — Моя мама. Ей звонили? Она пришла?

Клинтон услышал надежду в вопросе Грейс. Она резко вскинула голову, чтобы посмотреть на него. Ответ ей очень требовался. Их отношения с матерью никогда не были даже на каплю тёплыми. Но ведь в любой ситуации они остаются родными. Какая мама не придёт, узнав, что ребёнок едва ли не погиб?

— Секретарь больницы звонил ей. Мне жаль, она не пришла, — ответил Клинтон, опустив взгляд на её лицо.

Грейс ещё сильнее сжалась в клубочек и по-детски прикусила губы, сдерживаясь, чтобы не проливать слёзы зря по человеку, которому безразлична. Вероятно, если бы этот день закончился её гибелью, собственная мать и на похороны не пришла бы.

— Эй, Грейси, не переживай, — Клинтон сильнее обнял её, прижимая к себе. — У тебя есть я. Поверь, моя одна любовь заменит несколько.

Грейс грустно улыбнулась, засмотревшись на его трогательную, едва заметную ухмылку. Он прав. Единственный человек, который у неё остался — это Клинтон. И лишь его поддержка теперь не даст ей рухнуть в терзающие душу мысли. Не позволит забыться в безвыходной депрессии. Лишь его тёплый взгляд заставляет её в этот миг собрать силы, чтобы улыбнуться.

Закрывая глаза, спрятавшись в крепких объятиях Клинтона, Грейс на минуту представила, что стало бы с ней, если бы он взорвался в той машине. Что было бы если бы он погиб? Теперь даже от мыслей о таком исходе бросало в дрожь. Она не смогла бы выдержать ещё и это потрясение. Получив двойной удар, потеряв и любимого человека и малыша от него, можно свихнуться. Ей бы точно обеспечили место в психиатрической больнице.

***

Грейс прищурилась, медленно открывая глаза, которым мешал слепящий белый свет. Она застыла, оглядевшись. В палате больше никого не было. Она лежала на кровати. Если память не подводит, то засыпала Грейс свёрнутой в маленький клубочек, будто котёнок, в руках Клинтона. Странно, что она не заметила, как он уложил её в кровать. Вероятно, тело настолько было измученным, что уже ничего не чувствовало, пребывая в дремучем сладком сне, который был просто необходим после пережитых кошмаров.

Уставившись в потолок, Грейс ещё долго пребывала в одиночестве и уже успела соскучиться.

Дверь открылась, и она поспешно перевела взгляд на вошедшую медсестру.

— Вы проснулись, — улыбнулась молоденькая девушка, отмечая что-то в своём блокноте.

— Долго я спала?

— Сутки. Нужен был отдых. Вы пережили ужасную трагедию.

Грейс печально выдохнула, вспомнив о потере ребёнка. Легонько приподнявшись на локтях, она посмотрела на медсестру.

— А где Клинтон?

Девушка уставилась на Грейс и, замерев в занятой позе, долго молчала.

Грейс всё ещё ожидала ответа.

— Кажется, у пациентки опять начались галлюцинации, — прошептала молоденькая медсестра и вновь поставила какую-то галочку в блокноте, где отмечала состояние больных.

Грейс лишь немного нахмурилась, будучи не в силах делать резкие движения.

— Что? — тихо спросила она, не понимая, о чём речь, какие ещё галлюцинации, когда она задала элементарный вопрос. — Вы можете дать мне внятный ответ? Где мужчина, который привёз меня сюда и всё время был рядом?

— Вас сюда привез проезжавший мимо места трагедии незнакомец. Вы поступили в больницу совсем одна. И уже не раз повторяли это имя. Клинтон.

Грейс ощутила, как сердце начало биться быстрее. Ещё немного, и оно вырвется из груди. Она долго молчала и, позабыв о слабости в теле, резко села в кровати.

— Что вы несёте? — выкрикнула Грейс. — Решили сделать из меня идиотку?

— Девушка, нельзя нервничать. Вам сделали чистку после выкидыша. Отдохните, — медсестра говорила монотонно, чем ещё больше раздражала Грейс, для которой в эту минуту рекомендации об отдыхе были лишь пустым звуком.

— Где Клинтон? Где он? — выкрикнула вновь Грейс, сжимая в кулаках одеяло. — Что происходит? Почему не говорите, где он?

Медсестра печально поджала губы и, положив блокнот на тумбу около кровати пациентки, подошла к ней поближе.

— Вас доставили к нам в состоянии истерики. Жутком состоянии. Вы постоянно повторяли одно и то же имя. Клинтон. Насколько нам стало известно, Клинтон Норфолк погиб, взорвавшись в собственном автомобиле. Вы были правы. Этот инцидент курсирует уже во всех новостях, — она сделала небольшую паузу, испугавшись стеклянного полуживого взгляда пациентки. — Вам только помогли успокоиться и сделали всё необходимое, чтобы уберечь от последствий выкидыша.

Грейс судорожно делала вдох и выдох, ощущая, что ком в горле стал преградой. Боль в сердце защемила, выворачивая тело наизнанку. Невнятно пробормотав что-то, она откинула одеяло, спустила ноги на пол и, не веря ничьим словам, собралась искать Клинтона. Невозможно! Это не были галлюцинации. Он находился здесь. С ней.

— Стойте, — медсестра округлила глаза, пытаясь остановить безумные попытки больной вскочить с кровати.

— Он жив! — Грейс не узнала свой голос. От переизбытка эмоций появилась хрипота. Она едва могла дышать. Каждое слово давалось с трудом.

— Клинтон Норфолк погиб. Вы должны понять это. Его семья уже опознала обгоревшее тело, — тараторила медсестра, чтобы наконец-то дать понять этой обезумевшей девушке, что её молодого человека больше нет.

Грейс вскинула голову. Она взглянула безумными глазами на лицо перепуганной медсестры, которой явно до этой секунды не доводилось успокаивать пациентов, переживших такую трагедию. Потерю двоих. Ребенка и любимого мужчины.

— Ложь. Не верю, — измученно прошептала Грейс. — Нет, пожалуйста, скажите, что он жив.

— Мне очень жаль, Грейс. Вы должны быть сильной.

Грейс будто молнией ударило. Плевать она хотела на то, что говорят. Пока лично не убедится, никому не поверит. Все врут. Она не могла потерять сразу двоих. Не могла! Они врут!

— Пусти! — прорычала Грейс, впиваясь руками в плечи медсестры, которой уже не хватало сил, чтобы удержать её.

Помощницу врача удалось напугать. Пациентка выглядела ненормальной. Ей нужна психиатрическая помощь.

— Пожалуйста, Грейс, успокойтесь. Он погиб. Вы уже ничем не поможете! Хватит!

Грейс резко прекратила вырваться из рук медсестры. Она медленно наклонилась к своим коленям, уткнувшись в них носом. Ухватившись руками за свои волосы, не чувствуя боли от собственной хватки, Грейс горестно закричала, проклиная весь мир за то, что с ней происходит. За все потери, что преподнесла беспощадная судьба. До этого момента её не накрывала такая волна собственного горя. Это чувство, которое выворачивало всю душу наизнанку. Агония пронзила, будто иглой, всё глубже проникая и заполняя каждую клеточку тела. Наружу вновь вырвался крик. Казалось, он был единственным средством, хоть немного помогавшим справиться с печальной утратой. С кровавой, жестокой потерей.

***

Грейс чувствовала, как быстро стучит её сердце. Как страх окутал тело. И лишь перестав кричать и ощутив, как её несильно трясут, она смогла открыть глаза.

Перед ней был перепуганный Клинтон. Он смотрел так, будто видел не свою милую Грейси, а приведение.

Она пыталась понять, что с ней происходит. Это вновь галлюцинации? Это сон? Клинтон пришёл к ней в видениях? Запутавшись, где реальность, а где иллюзия, Грейс замерла, боясь осознать, что Клинтон лишь мираж.

— Грейси, тебе приснился кошмар. Всё нормально.

Он сочувственно улыбнулся, крепче прижимая её к себе, и легонько вытер слезы с её щёк.

— Не пугай меня так, цветочек. Я едва смог разбудить тебя.

Грейс молчала, открыв рот и пребывая в состоянии шока. Было всё ещё страшно поверить, что та боль и ужас оказались лишь сном. Она запуталась. Всё увиденное казалось таким настоящим и ещё больше повергало в панику.

Грейс протянула судорожно трясущуюся руку и медленно коснулась щеки Клинтона, глядя на него, как на ненастоящего. Со стороны она, наверное, напоминала душевнобольную, которой было бы полезно пройти курс лечения.

Клинтон молчал, наблюдая за каждым её действием.

— Ты жив, — прошептала она и, прикусив нижнюю губу, вновь ощутила поток слез, который уже не контролировала.

Клинтон точно знал, что эта боль отразится на психике Грейс, но не предполагал, насколько. Ей обязательно нужно будет нанять психолога. Это необходимо для стабилизации её душевного состояния, чтобы больше Грейс не выглядела так плохо. Если подобные кошмары будут повторяться, её здоровье может совсем ухудшиться. А он не мог это допустить.

Клинтона опустил голову, нежно коснувшись губами её солёных от слёз щёк.

— Конечно, жив. Не мог же я оставить тебя совсем одну.

Он был доволен, заметив, как улыбка прикоснулась к её печальному лицу.

— Буду жить специально для того, чтобы надоедать тебе ещё больше, чем раньше.

Грейс издала нервный смешок. Лишь после этих слов к ней пришло полное осознание того, где реальность, а где ужасный, душераздирающий сон. Клинтон с ней. Он не погиб. И это единственное, что смогло успокоить её. Больше подобных снов не хотелось видеть. Они, будто бы наяву, терзали и мучили. Все ужасы позади. Пора осознать это.

Комментарий к Глава 27

Эпилог –—>

========== Эпилог ==========

Пять лет спустя

Отбросив назад пышные локоны, Грейс посмотрела в зеркало на своё отражение. Не хватало самого главного. Пустота в зоне декольте намекнула, чем стоит улучшить элегантный образ бордового приталенного платья, длинной доходящего до пола.

Открыв полку с украшениями, Грейс определённо знала, что будет звездой её образа именно сегодня. Этот день особенный, как и колье, которое дополнит её роскошный образ.

— Войдите, — ответила она, услышав стук.

— Вы выглядите невероятно, миссис Норфолк, — ахнув от восхищения, проговорила милая Элен и, войдя внутрь, закрыла за собой дверь.

Грейс благодарно улыбнулась и подхватила в руки безупречное колье, в центре которого красовался красно-коричневый бриллиант. Камень был подвешен на золотую нить в форме виноградной лозы, которую украшали девяносто бесцветных бриллиантов.

Элен приняла в свои руки дорогой подарок Клинтона, который его жена получила на своё двадцатишестилетие. Она аккуратно помогла застегнуть его на шее Грейс, чтобы не сломать столь дорогое изделие.

— Ваш день рождения я очень люблю!

Элен широко улыбнулась, посмотрев на Грейс в отражении зеркала.

— Мистер Норфолк устраивает для своей жены очень пышные праздники.

Грейс в последний раз оценила себя и была полностью довольна увиденным. Она обернулась к Элен и посмотрела в её лучезарные зелёные глаза.

— Он знает, что за двадцать один год моей жизни с матерью я никогда не ощущала праздник в день своего рождения.

— Уже пять лет он исправляет это.

— За что я ему очень благодарна, — Грейс мечтательно улыбнулась. — Клинтон мой лучший подарок жизни. Все муки до него стоили того, чтобы сегодня он был рядом.

Элен склонила голову на бок. В её глазах отражалось счастье. Искренняя радость за мальчика, которого когда-то имела честь воспитать и за его прекрасную жену. Эта девушка достойна быть с ним. Он сделал правильный выбор.

— Мне пора, — Грейс прошла вперёд и быстро обернулась около двери. — Пожалуйста, называй нас с Клинтоном просто по имени.

— Не имею права. Вы ведь герцог и герцогиня, — торжественно ответила Элен.

Грейс ухмыльнулась. Да, правила, которые принёс этот титул, очень суровы. Теперь Грейс переняла все обязанности Маргарет на себя. Оказалось, это не так просто, как могло показаться. Но вместе с тем, все сложности преодолеть было не так уж и трудно. Поддержка Клинтона, его подсказки, помощь — это всё, что понадобилось для лёгкого обучения.

В тот день, когда Маргарет смирилась с выбором сына и передавала свои обязанности Грейс, она спросила одно: готова ли простая девочка, выросшая в бедном районе, вступить в столь сложную жизнь? Она сравнила титул герцогини с бескрайним океаном, однажды погрузившись в который, уже не сможешь выбраться на берег. Грейс понимала, как велика её ответственность. Но дала уверенный ответ: она готова.

Теперь жизнь изменилась. Кардинально. Грейс словно стала другой частью себя. Той, что всё время пряталась внутри, желая счастья. Теперь она начала понимать цену тому, кто рядом. Научилась прощать. Не слепо верить. Нет. Просто доверять тем, кто этого заслуживает.

После её громкой свадьбы с Клинтоном, которая курсировала во всех новостях, была на обложках журналов, газет, билобордов, в жизнь захотела вернуться Дороти. Мама. Как ожидаемо с её стороны! Дочь была не нужна двадцать один год. Не нужна даже в тот день, когда Грейс едва не погибла. Когда переживала период восстановления психологического состояния. Пыталась вновь научиться жить и забыть о внутренних тревогах. Это заняло не день и даже не месяц. Целый год Грейс ещё снился тот страшный день. Страх засыпать преследовал её. Ходил по пятам. Перед глазами всегда появлялась картина взрыва. Вновь боль была настолько реальна, что переживать её становилось невозможно.

Всё прошло после того, как таинственным образом погиб Райт Эванс. Естественно, истина была определённо ясна. Это стало делом рук Клинтона. Правда, он никогда не говорил с Грейс на эту тему, отгородив от всего, что могло бы напомнить о том сумасшедшем дне.

Она долгие годы училась жить заново. Восстановила душевное состояние. Лечилась от бесплодия. И это дало свои результаты. Вот и настал тот день, когда она радовалась празднику, находясь уже на четвёртой неделе беременности. Врачи не давали утешительных прогнозов. Процент выкидыша был очень велик. Но они с Клинтоном не отчаивались. Всё будет. Нужно лишь держаться вместе, проходя эти трудности.

Отношения с мамой Грейс не стала налаживать. Теперь рядом находился лишь Клинтон. Велико доверие было к Элен и Патриции. Отец Клинтона, к сожалению, скончался от сердечного приступа три года назад, после чего титул по праву перешёл к его старшему сыну. Клинтону. Маргарет всё-таки сумела прогнать Уильяма и Эллу из особняка в Нью-Йорке. Чтобы не оставлять их на улице, Клинтон выделил им один из домов отца. Всё перевернулось с ног на голову. Единственное, что не менялось, — отношение Клинтона к Грейс. Он не солгал, когда пять лет назад дал обещание быть идеальным мужем. Нет, назвать его таким всё равно не получалось. Он остался по-прежнему вредным, привыкшим командовать, но это уже давно не мешало Грейс любить его.

Она прошла в кабинет, который принадлежал лишь ей, действующей герцогине Норфолк. Грейс закрыла за собой дверь, посмотрев на мужчину, стоявшего около рабочего стола. Он вежливо склонил голову и поприветствовал хозяйку.

— Добрый вечер, Линкольн, — ответила Грейс, скрестив пальцы рук на животе. — Ты сделал, что я просила?

— Конечно, миссис Норфолк, — ответил личный детектив герцогини. — Ваш муж ничего не знает. Не переживайте.

— Говори, — строго сказала она, приподняв подбородок.

— Вот какая информация попала ко мне. Ваша беременность стала известна Адриане. Для неё это не лучший исход. Ваш ребёнок в будущем станет конкурентом её сыну Дэвиду. Будет борьба за наследие. По этой причине она не будет ждать дня, когда Дэвиду перейдёт титул мистера Норфолка. Она хочет убрать герцога. Хочет нанять определённых людей и устроить покушение на него. Таким образом, Дэвид останется единственным наследником и в этот же день станет самым юным герцогом семейства Норфолк.

Грейс сделала глубокий вдох, переваривая всю услышанную информацию от своего человека. Некоторое время она молчала. Детектив покорно ждал указаний. И они последовали.

— Линкольн, уверена, ты сможешь организовать несчастный случай, — начала Грейс, но сразу же заметила непонимание на лице детектива. — Я хочу, чтобы Адрианы не стало.

— Вы… Вы хотите убить её?

У детектива округлились глаза от невозмутимости тона герцогини.

— Да. Я не допущу, чтобы с теми, кого люблю, что-то случилось. Мне плевать, чего это будет стоить, но больше никого не потеряю.

Голос Грейс был абсолютно спокойным. Казалось, она говорила не об убийстве, а о том, какая погода за окном.

— Вы себе это представляете? Как? — переспросил детектив, шокированный новым приказом.

— Всё просто. Каждый вечер пятницы Адриана приезжает в свой фонд. Пусть все машины «Норфолктон» будут заняты в этот самый вечер. Сделай так, чтобы ей подали автомобиль другой марки. Она должна взорваться.

— Почему не машина «Норфолктон»? Почему другая?

— Чтобы не портить репутацию компании моего мужа. NorfolKton General Company ориентируется на безопасность своих автомобилей. Адриана не может погибнуть в машине Клинтона. Пусть это послужит дополнительной рекламой, чтобы люди покупали «Норфолктон», ведь другие марки ненадежны. Этот печальный случай станет наглядным примером.

Линкольн молчал. Его тело окаменело после подобного совершенно невозмутимого заявления Грейс Норфолк. Он только сейчас узнал, насколько коварной и беспощадной может быть эта девушка во благо своим интересам. Её ни капли не волновало, что она приказала убить человека. На этом она умудрилась ещё и сделать рекламу компании мужа. Невероятно.

— Приказ ясен? — произнесла Грейс.

Она уже не замечала, насколько стала похожа на Клинтона в плане раздачи указаний. Хотя в первый год ещё стеснялась даже попросить прислугу заварить кофе.

После того, как Линкольн дал понять, что выполнит всё, Грейс покинула кабинет и направилась в сад через чёрный ход. Зал уже был заполнен гостями, но встречать их без Клинтона не было желания. Он должен был вот-вот вернуться из Нью-Йорка, куда его вызвали по срочному делу. Отпраздновать её день рождения решили в Лондоне. Здешняя атмосфера запоминалась надолго, оставляя лишь позитивные эмоции.

Сбрасывая туфли на асфальтированной дороге, Грейс легонько приподняла платье и прошлась босыми ногами по траве к любимой качели около озера. Место, где они с Клинтоном обязательно проводили время, посещая Лондон. Это стало их уголком уединения. Местом, где забывались все насущные проблемы, местом, где Клинтон и Грейс просто наслаждались друг другом.

Покачивая одной ногой, Грейс тяжело вздохнула. Только что она отдала приказ убить человека. Этот поступок ещё пять лет назад казался для неё невозможным. Она бы не поверила, если бы тогда сказали, что вскоре и на такое будет способна. Теперь, кажется, Грейс начала понимать Маргарет, которая раньше виделась ей дьяволом во плоти. Ради любимых каждый пойдёт, на что угодно. Грейс больше никогда не потеряет Клинтона. Она была готова отдать в обмен за его жизнь тысячи других. Она сделала всё, чтобы он был в безопасности. Хотя хорошо понимала насколько эгоистичны и недопустимы её действия. Свою доброту Грейс осознанно оставила в том самом печальном дне пятилетней давности, когда потеряла ребенка и едва ли не распрощалась с любимым человеком.

Вскрикнув от неожиданности, когда чьи-то ладони внезапно закрыли ей глаза, Грейс медленно расплылась в улыбке.

— Ты напугал меня, маньяк, — бросила она, резко повернувшись к мужу.

Клинтон медленно обошёл качели и, присев рядом со своей женой, обхватил её бедра руками и поспешно притянул к себе, впиваясь в сладкие губы желанным поцелуем.

Грейс прикрыла веки, наслаждаясь его присутствием. Она обняла Клинтона за шею и крепче прижалась к его груди, ощутив горячее дыхание.

Он лишь немного отстранился от её губ.

— Когда мне стукнет семьдесят, тоже будешь продолжать называть мужа маньяком?

— Естественно, — Грейс игриво улыбнулась,заглянув в его голубые глаза.

Он ухмыльнулся.

— Тогда нужно соответствовать этому прозвищу.

Клинтон крепче сжал в ладонях её бедра, чувствуя прилив желания прямо здесь овладеть своей очаровательной женой, вместо того, чтобы отправиться в зал и приветствовать собравшихся важных гостей. Пришли не только друзья, но и представители других не менее значимых семей, чтобы поздравить Грейс Норфолк с её днём рождения, который каждый год проходил очень ярко и громко.

— Ты и так хорошо соответствуешь этому прозвищу. И знаешь, как мне это нравится.

— Знаю, — прошептал он, щекоча своим жарким дыханием её шею.

Грейс склонила голову на бок. Закрыв глаза, она ощутила трепетное касание его губ.

— Нам надо идти в зал, — едва слышно проговорил Клинтон, наслаждаясь тем, как вздымается её грудь от прилива возбуждения, которое заставляло роскошное тело покрываться мурашками.

— Да, — ответила Грейс, коснувшись ладонью его щеки, и неохотно отстранилась. — Нас уже заждались.

— Заждались не нас, а лишь мою прекрасную жену, которой сегодня исполняется, — он задумался. — Сорок пять?

Грейс шокировано открыла рот и округлила глаза. Она оттолкнула Клинтона, которому, видимо, было очень весело от её реакции.

— Как же ты живёшь с такой взрослой женщиной? — пробубнила Грейс.

Поднявшись с качелей и взяв Клинтона за руку, она потянула его за собой, потому что вставать сам муж не слишком желал.

— Приходится, — грустно ответил он и улыбнулся, посмотрев на её лицо. — Держит силой.

— Это я силой держу тебя? — вновь надев туфли, Грейс толкнула его в плечо.

— Ещё и бьёт, — обиженно пробубнил он, прикладывая ладонь к тому месту, по которому прошёлся её кулачок.

— Бедненький. Пожалуйся маме, — не сдержала улыбки Грейс, положив руку на его локоть по пути в зал их особняка в Лондоне.

— Я так и сделаю, — ответил он, уверенно кивнув головой. — Мама будет ругать тебя.

Грейс рассмеялась, лишь представив перед глазами эту чудную картину. Она никак не могла стать невозмутимо серьёзной перед входом в зал. Найти бы силы, чтобы перестать выглядеть девчушкой, которую забросали анекдотами. Пора входить в роль герцогини. Элегантной и грациозной, а не заливающейся смехом и до невозможности неуклюжей.

Она выпрямила спину, выдохнула и посмотрела на Клинтона.

— Вы первая, миссис Норфолк, — вежливо проговорил Клинтон, пропуская Грейс вперёд.

— Благодарю вас, мистер Норфолк, — улыбнулась она и вошла в зал, полный радостных улыбок, приветствий и поздравлений.

Каждый свой день рождения она вспоминала миг, когда Райт Эванс переступил порог квартиры Дороти Смит. Именно в день двадцатиоднолетия началась история полная ужасов, слез, но в тот же момент радости и любви. Но в итоге Грейс смогла обрести то, что искала. И больше не позволит кому-то испортить подарок от судьбы.

Ощутив прикосновения Клинтона к своей талии, Грейс спокойно выдохнула, понимая, что находится там, где должна. С тем, кого любит. И все страдания, что остались в прошлом, были трамплином в счастливое настоящее. И кто знает, каким будет будущее, но пройденные жизненные уроки она и Клинтон навечно оставят в своей памяти и больше никогда не повторят ошибки снова.