Обделенный жизнью. Голос Мертворожденного [Ольга Ухова] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

«Снова солнца на небе нет,

Снова бой – каждый сам за себя,

И мне кажется, солнце – не больше, чем сон…»

Кино – Сказка

Звездная система Белый Клык всегда славилась непростой судьбой. Звезда Гиреен, созданная некогда Светлым богом, а позже захваченная отцом Деротара, но так и не утратившая свою изначальную сущность, затем создание богом первой вампирской расы – ассарийцев, самой жестокой и безжалостной во всем нулевом Керофаре , зачинщицы всех глобальных войн, происходивших на территории Керофара. Потом нашествие людей, которые полностью истребили расу гелион - вампиров, славившихся умением сдерживать Ассарий, а также своими прекрасными учеными, философами, миролюбием и абсолютной беззащитностью.

Но была среди всех планет системы одна особая. Небольшая планета, меньше Земли, приютилась недалеко от туманного гиганта Ассария. Это была планета, никогда не знавшая счастья. Каждая война, развязанная соседним великаном, начиналась с того, что маленькую планетку топили в крови захватчики, а живущий на ней народ не мог ничем им ответить. В мирные периоды это небесное тело задыхалось в отходах, которыми местная раса щедро кормила свою мать. Жизнь поразительно любит страдания. Поэтому, ни планета, ни её обитатели не желали умирать. Они жили, сотни лет задыхаясь в ядовитом дыме бесчисленных заводов, а потом захлебываясь собственной кровью, когда приходили ассарийцы.

Имя этой планете – Анксел, а её народу – анкселы.

Ассарийцы всегда называли анкселов самой низшей расой, какую только можно было найти на просторах Вселенной. Многие соглашались с этим.

Почему Анксел имел такую репутацию? Одноименное государство существовало примерно столько же, сколько существовал и их сосед Ассарий. Но за это время они едва достигли стадии формирования информационного общества. Люди были значительно моложе анкселов, но даже они сумели изобрести космические корабли и стали строить свои междзвездные империи. Анксел же развивался чудовищно медленно, а войны с голубоглазыми фашистами снова и снова отбрасывали их назад по временной шкале на целые эпохи.

Тяжело развиваться было еще и потому, что анкселы, формально являясь Темными существами, не имели способностей к магии. Темной энергии в их телах было столь мало, что родилось и существовало распространенное заблуждение, что эти существа – нейтральны. Почему Деротар решил создать их такими? Это не знал никто. Ассарийцы говорили, что анкселы – лишь скот, созданный Темным богом исключительно как пища и рабочая сила для них. Кто-то полагал, что эта раса досталась Черному творцу в наследство от бесталанного божественного родственника, и он поселил их близко к Ассарию, надеясь, что народы будут сотрудничать, и помощь, предоставленная ассарийцами, поможет анкселам развиваться быстрее.

Еще более странным было то, что в определенный момент половина всей территории планеты отошла богине Фанкорне. Почему Деротар заключил с ней такую сделку, и зачем богине такая убогая планета – загадка.

Впрочем, анкселам никогда не было дела до того, какие боги ими правят. Они не могли разобраться и с проблемами на своей бренной земле. Что бы они не делали на родной планете, в родном государстве, всегда получалось одно и то же – бедность, горе, жестокость, разврат, суицидальное ожидание прибытия на планету голубоглазых палачей, после ухода которых цикл начнется заново (и, может, хоть тогда что-то получится, что-то станет лучше).

Этот цикл был столь же безрадостен, как и десятки предыдущих. В этот раз, авторитетное меньшинство построило такую страну: каждый город был поделен на три района – A, B и С. Такие города напоминали мишень с тремя полосами: «бычий глаз» - категория C, район, где жили представители власти и другие уважаемые и богатые граждане. Средняя полоска – категория В, горожане со средним достатком. А теперь, самая широкая полоса, 70% всего населения – категория А, нищие горожане. И если В и С были вполне благополучными районами, то эта часть – Ад в самом своём естестве.

Эта категория отличалась от В и С во многом. Здесь царила анархия, не было даже подобия власти, полиции не существовало, преступность расцветала ядовитым плющом, роняя отравленные капли сока на породившую его землю. Здесь не было счастливых семей, не было любви, но даже не потому, что над анкселами стоял надсмотрщик с плетью в руках, как у их сородичей на Ассарии. Нет. Звучало абсурдно, но счастья не было здесь потому, что сами анкселы продали его своим властям. Продали, получив взамен лишь грязную, вонючую помойку и обед из полусгнивших отбросов. И они не желали ничего делать, чтобы вернуть потерянное.

Категория А жила, гнойными язвами красуясь на теле планеты. Здесь невозможно было жить, даже существовать, она пожирала анкселов, с жадностью сдирая плоть со слабых, безвольных костей, не зная сытости.

Здесь нельзя было жить. Но выбора у анкселов не было.

Планета обернулась вокруг своей оси, свет упал, обнажив больную кожу её скрытой ранее стороны. Начался новый день.

========== Глава I. Голос Мертворожденных ==========

«Все они в кожаных куртках,

Все небольшого роста.

Хотел солдат пройти мимо,

Но это было непросто.

Мама – анархия!

Папа – стакан портвейна!»

Кино – Мама-анархия

Город Шеймир встречал очередное утро, не отличавшееся от многих тысяч предыдущих. Бесконечные просторы мертвого бетона, задавленные депрессией существа, отдаленно похожие на живых анкселов, идущие единым потоком, кто-то на работу, кто-то в бар – третьего жителям категории А не дано. Шла зима, снег покрыл асфальт, так что не было видно сотен плевков, летом покрывавших каждый квадратный сантиметр дороги. Тут и там валялись жестяные банки, печально летел подхваченный ветром пластиковый пакет. Мертвый мышонок, небрежно выкинутый кем-то в урну, слепая собака, грызущая застарелую кость и холод. Пронизывающий холод, от которого не скрыться. Порой начинал дуть ветер, ссыпая с крыш снег, тысячи хрусталиков льда, пытающихся выжечь холодом глаза, задушить, содрать с лица кожу.

Люди из потока шли только вперед, загипнотизированные бесконечной полоской грязного желто-серого снега под ногами. Но были среди них и те, что раздраженно оглядывались в сторону остановки, куда подъезжали автобусы и такси. Все они смотрели на один и тот же объект, вызывавший у них острый приступ негодования.

На остановке сидел мальчик. Ему было от силы лет четырнадцать, а то и тринадцать. «Бездельник и выродок, произведенный на этот свет родителями-пьяницами», - так думали честные и работящие прохожие, злобно смотря на него и завидуя тому, что он может вот так просто сидеть на лавочке и никуда не торопится. У него нет начальника-самодура, нет нудной каждодневной работы ради нищенской зарплаты, которая почти полностью уходит на еду и бытовые принадлежности, а оставшиеся крохи настолько жалки, что мечтать об обустройстве дряхлой убогой квартирки можно разве что во снах.

Но досточтимые прохожие видели то, что хотели видеть. У мальчика не было работы, его не мучили вышестоящие лица, он мог никуда не торопится… Они не желали видеть, других вещей, которых у паренька тоже не было. Он сидел, тупо смотря на собаку, грызущую кость и завидуя ей, так как у него самого уже четвертый день нет ни крошки хлеба и мучительный голод разрывает его сознание на части. Он сидит, весь съежившись, потому что жалкая, старая и ставшая ему маленькой курточка не защищает даже от осенних заморозков, не говоря уже о зимнем морозе, а нормальной одежды у него нет. Нет и дома, ведь там накануне прогремела шумная пьянка, и если не дай бог друзья матери проснутся и увидят его, то побоев и спуска с лестницы не избежать, а мальчик и так слишком изморен голодом, чтобы восстановится после такого. Естественно, не было и денег, иначе он уже давно сидел бы в какой-нибудь уютной и теплой столовой, а не мерз вот так на остановке.

Мальчика звали Кейранд Шарн. Он действительно полностью соответствовал званию, которое подарили ему досточтимые граждане – бездельник и выродок. Семья его была настолько бедной, что её члены считались нищими даже по меркам категории А. Отца у него не было, мать сильно пила. Она работала простой уборщицей в какой-то захудалой столовой, крошечная зарплата полностью расходовалась на алкоголь. Её абсолютно не интересовало, как в таких условиях выживать её сыну. Порой Кейранду казалось, что его мать хотела бы, чтобы однажды он ушел и больше не вернулся. И несколько раз бывало такое, когда ему казалось, что её мечта вот-вот сбудется, но удача каждый раз благоволила парню и он находил способ спастись.

А теперь шел черед новой голодовки. И если не поесть в ближайшие дни, снова наступит острейший кризис. Тело перестроится под потребление накопленных в организме ресурсов, но что в теле Кейранда еще можно было потреблять? У него и так не осталось ни крупицы жира, оставшиеся жалкие мышцы необъяснимым образом еще как-то умудрялись напрягаться и выполнять команды мозга. Всё это означало только одно – у мальчика очень мало времени.

Он пытался что-нибудь украсть на рынке – не вышло. Не потому, что Кейранд не умел воровать – за годы он вполне неплохо развил этот вынужденный навык – просто ему страшно не везло. Последние простофили из числа рыночных продавцов вдруг стали проявлять просто параноидальную чуткость и не позволяли ему стащить с прилавка даже заплесневелое яблоко. Просить же милостыню на Анкселе – последнее дело, крайне неэффективная и, как ни странно, небезопасная идея (во-первых, подаренные каким-нибудь добряком деньги могут отобрать другие нищие, а во-вторых, таких, как Кейранд, многие сотни и даже тысячи, и молящий взгляд голодных глаз уже давно не вызывает у анкселов жалости, только злобу). От безысходности, Кейранд решил попробовать и, да, ничем хорошим это не закончилось. Разбитая губа, синяк на скуле, ноющие ребра, попранное плевком в лицо самолюбие и всё такой же пустой карман. Ах, да, и тысячи комментариев от самых разных анкселов, от нецензурных оскорблений до замечательных нравоучений в стиле «Иди учись, крыса ты немытая!».

Кейранд отвел взгляд от слепой собаки и тяжело вздохнул, выдав чахлое облачко пара. Потом спрыгнул со скамейки, повернулся в противоположную от людского потока сторону и зашагал вперед по улице. С голодом он ничего не мог поделать, но была еще одна проблема, не менее серьезная – мороз. Тело может выдержать еще несколько дней без еды, а вот замерзнуть можно и за несколько часов. К счастью, на той лавочке мальчик сидел не слишком долго, обдумывая, что делать дальше, так что времени у него было достаточно, чтобы выполнить задуманный план. Этот план был достаточно прост и заключался в следующем: не так давно Кейранд обнаружил в соседнем районе города заброшенное жилое здание. Там он и планировал пересидеть какое-то время, сделав примитивный костер из собранных на местной помойке материалов и согревшись. А там уже, может и придет в голову, где раздобыть еды.

Помойки мальчик достиг достаточно быстро. Ему повезло, среди мусора Кейранд почти сразу нашел старый трухлявый стул, который вполне годился на дрова, деревянный мусор меньшего калибра, и даже полбутылки ацетона, который можно было использовать, как жидкость для розжига. Спички же у парня имелись с самого начала, он украл их из дому.

Там же, на помойке, Кейранд разломал стул и сложил обломки и прочий собранный мусор в найденную неподалеку грязную дырявую сумку, сделанную из клееночного материала. Со всем этим добром он направился к заброшенному зданию.

Огромный бетонный мертвец встретил его хмурым взглядом десятков пустых глазниц, некогда занятых окнами. Жильцов выселили не так давно, так что вандалы пока не успели закрасить нижние этажи здания морем граффити, украшением стен служили разве что пара примитивных рисунков понятно какого полового органа, да несколько неприличных надписей. Строение было мертвым, жалким, обыденно-примитивным. Но Кейранд улыбнулся. На месте медленно разлагающегося и безвкусного исполина, он видел оазис. Этот исполин спасет ему жизнь.

Мальчик толкнул рукой деревянную дверь. Её наличию он несколько удивился – странно, что до сих пор никто не стащил её. Но, зайдя внутрь и взглянув на открывшуюся ему обстановку, он всё понял и чуть было не завыл от отчаяния. Установленная заново дверь, занавешенные тканью или перекрытые листами старой дряхлой фанеры оконные проемы, подобие жаровни для костра, сделанное из нижней части ржавой бочки, полуразвалившиеся скамейки вокруг неё, какие-то кучи тряпок на полу, которые, видимо, служат местом для сна и, наконец, висящий на стене кусок черной ткани с нарисованным на ней в профиль черепом, на котором в области затылка был пририсован символ Анархии – сомнений не оставалось, это здание уже кто-то облюбовал до него.

Что же теперь было делать? Судя по количеству того тряпья, из которого попытались сделать подобие спальных мешков, жителей в этом доме было трое. И они могли вернутся в любой момент.

Отчаяние вдруг спало. Кейранд разозлился, зеленые глаза полыхнули решительной злобой.

«К черту! Если пойду на улицу – замерзну, а если вернутся эти… Либо выгонят, либо позволят остаться. В самом худшем случае, перед тем, как выгнать, изобьют. Ну и хорошо, так хоть умру быстрее, пусть и помучаюсь побольше. Плевать. Останусь здесь»

Он подошел к жаровне и выгреб туда весь мусор из сумки, а саму её отбросил в сторону. Потом полил всё это ацетоном и поджег. Огонь сразу занялся. Кейранд подошел к одному из оконных проемов и чуть отодвинул кусок фанеры, чтобы создать циркуляцию воздуха и не допустить задымления. Потом вернулся к костру, сел на дряхлую лавочку и стал греть руки.

Пока мальчик сидел на лавочке, зачарованный пламенем, тепло проникало внутрь его тела, наполняя его силой, даруя облегчение и надежду, что всё не так уж и плохо, что эта вечная черная полоса когда-нибудь всё-таки закончится. Найти еду – вот, что главное, а дальше всё само собой образуется.

Но только парень согрелся и начал думать о том, где ему сегодня попытать счастья, как он услышал шаги за дверью и чей-то отчетливый голос:

- Не понял, это что за хрень?

Дверь открылась. В комнату вошли парни примерно того же возраста, что и Кейранд. Как он и предполагал, их было трое. Один из них, длинный голубоглазый брюнет с наглым лицом держал в руках желтый пластиковый пакет, набитый продуктами. Другой, довольно крепкий парень со светлыми волосами, кареглазый, нес груду деревянного мусора, предназначенного, видимо, для той же цели, для которой подобную груду нес сюда Кейранд. Бросив на пришельца взгляд, блондин сбросил ношу на пол, неподалеку от входа, и, сложив руки на груди, стал со злорадной усмешкой смотреть на чужака. Третий был кареглазым шатеном, левая ладонь его была завернута в какие-то грязные окровавленные тряпки. При взгляде на эту ладонь, Кейранду стало не по себе – похоже, этот парень недавно лишился мизинца и безымянного пальца. Видимо, поэтому, он ничего не нес в руках, а просто стоял и с улыбкой смотрел на неожиданно появившегося на их территории субъекта.

Кейранд вскочил со скамьи и принял боевую стойку, прекрасно, однако, понимая, что, если парни решат преподать ему урок, сопротивляться он сможет недолго.

Время тянулось. Казалось, участники сей сцены были готовы сверлить друг друга взглядами целую вечность, но тут нагловатый парень с пакетом в руке усмехнулся и сказал:

- Вы только посмотрите, какой молодец! Пришел, разжег костер, сэкономил нам спички и дрова. Такой поступок заслуживает награды, а, Цинтлер?

С этими словами он полез рукой в пакет, вынул что-то оттуда и сразу бросил Кейранду. Тот среагировал и поймал предмет. Опустив взгляд на ладони, парень почувствовал, как слюна наполняет рот, как восторженно воет желудок, как ликует истощенный голодом мозг. В его руках лежал хот-дог в полиэтиленовом пакете, только что приготовленный, еще горячий. Столько времени Кейранд шатался по городу, изнемогая от холода, ища хоть что-то, что можно съесть и вот, всё досталось так просто. Так просто…

- Я не буду это брать, - внезапно для всех, даже для самого себя вымолвил Кейранд, злобно смотря на своего доброжелателя.

Какая-то часть его сознания взвыла от ужаса и запротивилась, но первый шаг был сделан. Пути назад теперь нет.

Парень с пакетом в руках переглянулся с друзьями и хмыкнул.

- Интересно… Почему это?

- Я тебе не шавка, которой можно бросать подачки, - прошипел незваный гость.

- Ха… - покачал головой доброжелатель, - Но ведь это не подачка. Друг, это услуга за услугу. Ты пришел сюда, своими силами развел костер. Я просто хочу поблагодарить тебя, вот и всё.

- Ты отказываешься от еды, - заговорил парень с отрубленными пальцами, - А ведь сам едва на ногах держишься… Мне нравится твой настрой.

Он подошел к Кейранду и положил здоровую правую руку ему на плечо.

- Расслабься. Садись, мы поделимся едой. Поговорим, расскажешь о себе, мы тоже кое-что поведаем о своей жизни. Тебе ведь некуда больше идти, да?

Кейранд промолчал, отвернувшись, но парень всё понял без слов. Он первым сел на лавку. Поколебавшись, чужак сел рядом. Голубоглазый нагловатый тип подошел к костру и стал раскладывать на полу продукты, которых оказалось на удивление немало, блондин занялся поддержанием огня.

- Ешь, не стесняйся, - парень с раненой рукой снова хлопнул чужака по плечу, заметив его голодный взгляд, направленный на лежащий в руках хот-дог, - Мы ведь собрались беседовать, а с пустым желудком особо не разговоришься.

Кейранд сорвал полиэтилен с фастфуда и жадно вцепился в него зубами.

- Вот! Другое дело, - усмехнулся нагловатый, открывая бутылку минеральной воды, - А то мялся, как хрен знает кто.

Скоро все расселись у костра и были готовы к общению. Кейранд слишком хорошо знал, что бывает, когда после долгой голодовки начинаешь объедаться, поэтому удовлетворился хот-догом и терпел, не беря больше ничего из еды. Сидящие рядом с ним парни, похоже, тоже знали о том, что такое настоящий голод, поэтому не стали его уговаривать.

- Ну что, вторженец, будешь первым. Рассказывай, как тебя зовут, - сказал ему блондин.

Остальные повернулись к чужаку, смотря на него с интересом.

- Кейранд… Кейранд Шарн.

- Хорошее имя. Гаротон Ретар, - указал на себя нагловатый парень.

- Мальтер Керрен, - сказал блондин.

- У меня имя довольно странное. Цинтлер Гаартмир, - улыбнулся трехпалый.

Кейранд пожал руку каждому из них.

- Вот и познакомились, - кивнул Мальтер, - Как же ты оказался на улице, Кейранд?

- Долго рассказывать…

- А мы никуда и не торопимся, - спокойно ответил блондин, мешая угли в жаровне.

- Ну… Всё началось с того, что много лет назад моя мать, когда еще училась в институте, познакомилась с одним военным. Его звали Анксалон Шарн. Она полюбила его, а ему как раз нужна была подружка на пару месяцев, пока шла его служба в нашем городе. В общем, они начали встречаться, а потом мама забеременела.

- А, классика.

- Угу. Верно. Конечно, отец её бросил, дал денег на аборт, а сам ушел, разбив ей сердце. Аборт она так и не сделала, зато начала пить. Сильно. Наверное, мне дико повезло родится здоровым, - горько усмехнулся Кейранд, - Она пила всё сильнее и сильнее, пока окончательно не скатилась, не стала алкоголичкой. Она бросила учебу, родителей, меня и живет теперь только своими алкогольными снами, в которых она всё еще возлюбленная моего отца… Почему ты так смотришь, Цинтлер?

- Нет, нет, ничего, - отмахнулся парень.

Но было слишком поздно. Кейранд успел заметить странную радость и удовлетворение в глазах трехпалого и не менее странную улыбку.

«Ладно. Посмотрим, что он будет делать дальше», - подумал Шарн, делая вид, что не придал увиденному значения.

- Ну а ты сам, Цинтлер? Как ты оказался на улице? – спросил он у парня.

- Я? Меня затрахало быть паршивой псиной в семье. Это если коротко. А подробнее… Понимаешь, поначалу у нас в семье всё было хорошо. Мама с папой любили друг друга, и работа у них была хорошая. Жили, конечно, бедно, но не голодали. Я учился, помогал им по дому, сидел с младшим братом. И всё было бы прекрасно, но… Мама умерла полтора года назад и с тех пор у отца что-то в голове перемкнуло. Знаешь, я ведь весь в него. Особенно внешностью, а вот брат пошел в маму. Может, поэтому отец всю свою любовь сконцентрировал на младшем сыне, а на меня стал срываться, орать, избивать, заваливать по уши работой. Наши доходы резко упали, и тогда пришлось кого-то оставлять без еды. Естественно, этим «кем-то» стал я. Брату - бутерброд, мне – заплесневелую корку, брату на день рождения мороженое, мне - побои. В итоге, меня всё достало. Я ушел из дому и стал жить здесь.

- А с рукой у тебя что?

Цинтлер усмехнулся.

- Ах, да, - сказал он, смотря на изуродованные очертания ладони, скрытой под тряпками, - Кстати, пора сменить перевязку. Гаротон, ты же не забыл купить бинт?

Парень бросил другу синюю упаковку.

- Отлично.

Цинтлер снял тряпку с руки, и Кейранд увидел, что был прав в своих предположениях. Два пальца на левой кисти юнца были обрублены под корень.

- Отец сделал это с тобой? – спросил Шарн.

- Нет, - покачал головой мальчик, делая перевязку, - Когда-нибудь, может, я тебе и расскажу. А пока… Гаротон, продолжишь эстафету?

- С удовольствием. Ну, поначалу у меня тоже были мама и отец, но такой радужной, как у Цинтлера моя жизнь не была. Просто потому, что мама была ангелом, а отец редкостным ублюдком. Каждый, сука, божий день напивался как последняя шваль, потом бил её, издевался над ней. А она слишком боялась его, чтобы взять меня с собой и уехать. – Гаротон сжал кулаки, в глазах его загорелась ярость, - Кончилось всё в итоге печально. Однажды отец явился домой каким-то особенно озлобленным. Набросился на маму, долго бил её, а потом, совсем обезумев, стал её душить. Потом он долго не мог понять, что она умерла… А когда понял, это ничего ему не дало. Теперь он решил срывать свою злобу на мне. Два вечера я терпел ругань и побои, а потом… Пришел сюда. И живу теперь здесь. А отец, надеюсь, подох от алкоголя и собственной злобы… Ну что, я отстрелялся? Прекрасно… Ну, Мальтер, слушаем тебя.

Блондин как-то злобно усмехнулся, глядя в огонь.

- Я по-прежнему остаюсь человеком с самой темной историей среди всех вас… Когда меня еще не было на этом свете, в нашем районе был один маньяк, который насиловал малолеток лет четырнадцати-шестнадцати. И вот однажды моя будущая мать поздно вечером возвращалась домой с улиц… Этот ублюдок щедро над ней поиздевался, развлекался с ней долго и со вкусом. И всё бы ничего, но она взяла и залетела от него… И это была самая главная неудача в моей жизни. Таким я и родился, заранее заклейменным как сын безумного ублюдка-насильника. Ты не представляешь, как это мешало мне жить. Мать моя пила беспробудно и впадала в истерику, едва меня увидев, дед бил, заставлял голодать, мучил жаждой, чего только не делал, чтобы не дай бог во мне не «проснулись гены отца». Ну и, сам понимаешь, на улицах никакой милостыни, начнешь просить – в лучшем случае получишь щедрый удар по лицу, в худшем изобьют так, что останешься истекать кровью на асфальте. Даже чтобы своровать какую-нибудь еду приходилось добираться до соседних районов, где меня не знают, потому что местные продавцы следили за каждым моим шагом, как только я приходил на рынок. В какой-то момент я не выдержал и…

- Ушел из дому? – предположил Кейранд

- Да. Нашел друзей, которым насрать и растереть, чей я сын, и теперь живу здесь.

- Но, знаешь, Кейранд, мы не просто сборище жалких нищих, - сказал Цинтлер, смотря в огонь, - Мы – братство. Банда «Голос Мертворожденных». Весь мир, начиная от наших родителей и заканчивая обычными горожанами хочет нашей смерти. Но как бы не так, - усмехнулся он, - Мы не умрем. Не просто так. Мы будем жить. Всем им назло, но будем. Этот мир не желает нас принимать, но мы найдем здесь своё место. Станем гнойником, язвой, опухолью, но не сгинем.

- Именно! – вдохновленно улыбнулся Гаротон, - Может, и живем мы убого, зато теперь мы полностью свободны. От побоев, от ненависти, от самих себя.

- И, как видишь, дела у нас идут очень даже неплохо – улыбнулся Мальтер, показывая на разложенные на полу продукты, - Мы уже научились добывать себе еду, даже нашли какую-никакую мебель. Если нам и не уготовано будущего, лучше уж немного пожить свободными и умереть, чем всю жизнь провести, прячась ото всех, боясь шаг сделать туда, куда не просят. Для нас теперь нет запретных зон.

Кейранд провел с Мертворожденными почти весь вечер. Они много говорили, смеялись. Когда он собрался уходить, парни сказали ему, что в их доме ему всегда рады и взяли с него обещание как-нибудь прийти еще.

Он вернулся домой, поднялся по лестнице в свою квартиру. Она была пуста, а входная дверь открыта настежь. Похоже, на этот раз мать и её друзья решили провести гулянку где-то еще.

Кейранд прошел в свою комнату, не снимая куртки лег на кровать, накрылся одеялом. Отопление в их квартире уже давно было отключено за неуплату. Он вспомнил тонкогубого озлобленного на весь мир Мальтера, Цинтлера со своей окровавленной рукой, Гаротона, сначала показавшегося ему сволочью, но на деле оказавшегося вполне неплохим парнем.

«Какие же они всё-таки счастливые», - подумал Кейранд, вдыхая мерзкую ядовитую вонь, оставшуюся от пропитанных алкоголем тел.

Он повернулся на другой бок и закрыл глаза

========== Глава II. Новая жизнь ==========

«А мир был чудесный, как сопля на стене

А город был хороший, словно крест на спине

А день был счастливый-как слепая кишка

А он увидел солнце…»

Гражданская оборона - Он увидел Солнце

Прошло несколько дней с тех пор, как Кейранд познакомился с Мертворожденными. Черная полоса неудач прошла, и мальчик вернулся к излюбленному делу – воровству. Но эти дни он воровал не как обычно, чтобы насытиться. Теперь мальчик очень много времени проводил на рынке, крал с прилавков много разной еды, но сам даже не думал дотрагиваться до неё. Он нес краденое домой, тщательно прятал это от матери, а сам съедал только малую часть, ровно столько, сколько нужно было его телу. Он копил еду.

Копил, но не для себя. Кейранд только начинал жить в этом мире. Тринадцать лет – разве это серьезно? Но за все эти годы голода, побоев, холода, ненависти, драк с другими нищими за мертвых крыс, которых можно приготовить или, в худшем случае, съесть сырыми и хоть чуть-чуть насытиться, Кейранд научился ценить бескорыстную помощь со стороны чужих людей. Он собирал эту еду для Мертворожденных, желая отблагодарить их за то, что они помогли ему выжить, что не прогнали, поделились едой и приняли его с гостеприимством. Быть альтруистом на Анкселе – непозволительная роскошь, Кейранд понимал это и считал своим долгом ответить Мертворожденным добром за добро.

Несколько раз он приходил к ним, но, разумеется, о своем подарке ничего не говорил. Члены банды всегда встречали его с радостью, они много говорили, шутили, смеялись. Наверное, это был первый раз в жизни Кейранда, когда он просто хохотал, не думая о тех проблемах, что ждут его на улице и дома. На бесконечной черной ленте его жизни стали проявляться крохотные белые пятнышки, будто на неё прыснули растворителем. Иногда парни делились с ним своим жизненным опытом. Гаротон учил Кейранда карманным кражам, Мальтер показывал, как нужно драться

- А ты неплох, - сказал он после первого «урока», - Такой хилый с виду, а бьешь вполне недурно, да и выносливости не занимать. Тебе бы откормиться, подкачаться и усвоить парочку приемов – и вышел бы отличный боец.

Но больше всего Кейранда интересовал Цинтлер. Причем, интерес этот был обоюдным. Они оба присматривались, изучали друг друга. Шарн так и не мог разгадать, почему при первой их встрече Мертворожденный так странно улыбался, слушая его рассказ о жизни. С тех пор трехпалый не давал ему ни единой зацепки, ни единого намека и свои эмоции демонстрировал куда сдержаннее.

И вот, Кейранд собрал достаточно еды, чтобы можно было преподнести её, как подарок. Дар вышел небольшим, но вполне сносным, так что мальчик сложил всё в пластиковый пакет и вместе с ним пошел в дом Мертворожденных.

Когда он открыл дверь и вошел, то застал всех членов банды в сборе. Гаротон с Мальтером играли в карты, Цинтлер сидел у костра, задумавшись о чем-то.

- О, Кейранд! – обрадовался он, увидев знакомого, - Помяни урода…

Парень подошел к Шарну и предложил ему руку.

- Сам ты урод, - усмехнулся Кейранд, пожимая ладонь Цинтлера, - У меня к вам кое-какое дело.

- Да? Интересно. Выкладывай.

Кейранд вздохнул, собираясь с мыслями.

- В прошлый раз вы очень помогли мне. Не знаю, может, я и выжил бы без вашей помощи… Но мне пришлось бы гораздо труднее… Я правда очень ценю вашу поддержку и не хотел бы оставаться в долгу. Возьмите. Это подарок.

Гаротон бросил карты и подошел к ним. Он взял пакет, но неуверенно, будто хотел просто подержать его в руках, не забирая.

- Какой-то ты непонятливый, Шарн, - сказал он, - Мы же договорились – той едой мы поблагодарили тебя за то, что ты разжег для нас костер. Ты нам ничего не должен. Правда же, Цинтлер?

- Гаротон, подожди, - ответил парень, отпихивая Гаротона рукой в сторону.

Несколько секунд он пристально смотрел в зеленые глаза Кейранда, что-то серьезно обдумывая. От этого взгляда у Шарна невольно пробежала дрожь по телу. Внезапно он понял, что стоит перед анкселом, который выше его на целую ступень. Не в пример умнее, не в пример решительнее, хотя со стороны простого обывателя два мальчика смотрелись одинаково – худые оборванцы, которых пора бы уже резать, как чрезмерно расплодившихся собак.

- Знаешь что, Кейранд… Пошли со мной.

Цинтлер взял чужака за рукав и повел его к лестнице наверх. Он провел Кейранда на второй этаж, и они вошли в одну из пустых квартир, где не осталось никакой мебели.

- Послушай, - начал он, - Я не могу принять у тебя этот подарок. По той же причине, по которой в своё время ты не хотел брать нашу еду – мы не принимаем подачки от чужаков.

- Но ты ведь не стал бы тащить меня сюда, чтобы мы остались один на один, только ради того, чтобы в трех предложениях отказаться от моего подарка?

- Больно ты умный, Шарн… Да, не стал бы. Мы не принимаем подарки от чужаков… Но, если бы ты стал одним из нас… Можно было бы назвать еду, что ты принес, лишь вкладом в общее дело. Скажи, ты хотел бы этого? Стать Мертворожденным?

- Но ведь вступить в вашу банду не так-то просто? Гаротон с Мальтером как-то мельком упоминали какой-то Кодекс, правила… - сказал Кейранд.

Ему вдруг показалось, что в глазах Цинтлера блеснула четкая мысль «Вот жопа зеленоглазая, от ответа увиливаешь, а сам информацию из меня тянешь».

- Да, у нас есть и Кодекс, и пара отдельных от него правил, которые устанавливает лидер. Соответственно, чтобы стать одним из нас, ты должен поклясться, что никогда их не нарушишь. На самом деле, не нарушать наши законы– дело несложное, но есть одна загвоздка: первое правило Кодекса. Оно звучит так: «У «мертворожденного» не должно быть иного дома, кроме того, где обитает Братство». То есть…

- Я должен буду уйти из своего дома… Теперь понятно, почему все ваши истории заканчивались одинаково.

- Да. Мы все ушли из прежних жилищ, где нас ненавидели, презирали, желали нашей смерти. Ушли, чтобы найти своё собственное будущее. Подумай, Кейранд, что ты теряешь, бросив свою мать-алкоголичку и её друзей, которые избивают тебя и отнимают те крохи еды, что ты с таким трудом смог добыть? А теперь подумай, что ты приобретешь, прийдя к нам? Ты видел, как мы живем. Пусть убого, да, но разве до этого ты жил в золотом замке с изумрудными полянами и реками из меда? Пусть бедно, зато мы вместе. Мы братья. Если кому-то не везет, мы делимся с ним тем, что сами успели достать. И у нас есть цель. Четкая, внятная цель – выжить. Показать fuck всему этому еб****у миру. Ты ведь знаешь, что я не вру, ты общался с нами, знаешь, что мы фанатики этой идеи. Так захочешь ли ты после этого вернуться на улицы и продолжать жалкое существование, без смысла, без цели? А жизнь так и будет тянуться, как гребаная сопля, пока ты не сдохнешь в какой-нибудь подворотне или канаве. Не обижайся, друг, но ты ведь и сам знаешь, что это правда.

Кейранд молчал, смотря на выцветший рисунок гнилых обоев. Цинтлер вздохнул и продолжил:

- Потому я тогда и улыбнулся, Кейранд, помнишь? Я понял, что ты нам подходишь. Ты – настоящий Мертворожденный. Зачатый без любви, презираемый своими родителями, мир пытается задавить тебя, но ты не умираешь, - в глаза Цинтлера загорелись, - Я бы очень хотел видеть тебя среди нас, Кейранд, даже не буду скрывать этого.

- Спасибо, Цинтлер, но… Ты дашь мне время подумать? – сказал мальчик, подняв взгляд на лидера банды

- Конечно. Думай, сколько нужно, мы никуда не торопимся. Если хочешь, можешь прийти завтра, клянусь, твою еду мы не тронем.

- Нет, я посижу тут… Потом спущусь к вам и скажу, что решил.

- Хорошо, - Цинтлер улыбнулся и похлопал парня по плечу, - Пойду, не буду тебе мешать.

И отсалютовал своей замотанной грязным бинтом (который не меняли, похоже, уже несколько дней) уродливой трехпалой ладонью. Кейранд остался один.

Он долго раздумывал над словами Цинтлера. То сидел на полу, то резко вскакивал и начинал ходить из угла в угол, то готов был бежать к Мертворожденным и кричать им, что он готов, что решил стать одним из них, но дойдя до дверного проема разворачивался и возвращался в комнату, абсолютно уверенный в том, что лучше оставить всё как прежде.

«Черт… Почему же так сложно… » - раздраженно думал он, - «Ведь Цинтлер прав… Что меня ждет дома? Есть ли у меня хотя бы одно счастливое воспоминание, связанное с ним? А у банды много плюсов. И выживать вместе будет легче, наконец-то появятся друзья… Почему я не могу просто пойти вниз и согласиться стать Мертворожденным? Или я боюсь, что заскучаю по мерзостным тягучим алкогольным парам? По ночным звукам звериного совокупления, когда мою мать её же пьяные дружки… По рукам этих же дружков на своем собственном горле, как тогда, когда я чуть не простился с жизнью потому, что в отчаянии попросил дать мне хоть немножко еды?.. Конечно, с Мертворожденными тоже будет непросто, но… Это ведь друзья. Поддержка, смех, болтовня у костра… И уже не надо будет думать о возвращении домой, где тебя ненавидят, не надо будет бояться надравшихся взрослых…»

Кейранд посмотрел на пустой дверной проем.

«Я должен принять решение. Прямо сейчас…»

Спустя несколько минут на лестнице раздались шаги. Мертворожденные разом повернули головы на звук. Вскоре, они увидели Кейранда. Лицо у того было серым от долгого нервного напряжения, но в глазах измученность исчезла сразу же, как только он мягко, по-мальчишески улыбнулся и сказал:

- Я решил. Я с вами.

Через некоторое время, ближе к вечеру, всё было готово, чтобы отпраздновать вступление в братство нового члена. Кейранд сходил домой, пока мать спала, собрал те немногие вещи, что у него имелись, немного потоптался на пороге, прощаясь со столь ненавистным, но всё-таки домом и ушел во тьму ночных улиц, не оставив матери ни письма, ни даже записки.

Теперь он сидел у костра с повеселевшим Цинтлером и ждал возвращения Гаротона и Мальтера. Скоро они ввалились в дверь, держа в руках что-то вроде огромного тюка.

- Ну наконец-то! – воскликнул Цинтлер, - Вижу, вы нашли всё, что нужно. Денег хватило?

- Хватило, держи, - сказал Гаротон, бросив лидеру банды небольшой истертый мешочек, служивший подобием кошелька.

- Да он почти полный! – сказал парень, взвесив его на ладони, - Вы что…

- Ага – улыбнулся вор, - Две куртки купили, а две другие… Ну, так вышло, что поделаешь. И, там же, на рынке, их раскрасили.

- Хорошо сделали, что стащили их, - сказал Мальтер, - Мы ведь сами так решили: закона нет, цель оправдывает средства, а цель у нас одна – выжить. Так ведь, Цинтлер?

- Так, - кивнул трехпалый, - Но сп****ли бы тогда уже все четыре, раз такая гулянка.

- Хотели. Но, судьба-злодейка… - печально вздохнул Гаротон, - Эй, Шарн, иди сюда. Ты у нас новичок, тебе первым и примерять обновку. Мы тут попытались под твой тщедушный скелетон что-то подобрать, но хрен знает… Если не налезет или болтаться будет – мы не виноваты.

Он покопался в тюке и извлек на свет черную куртку, сделанную под кожу, на спине у которой красовался в профиль белый череп Мертворожденных с черным символом Анархии на затылке. Кейранд не без труда снял свою старую истертую курточку, подошел к Гаротону, взял у него новую одежду. Куртка сидела прекрасно, но что-то подсказывало парню, что греть будет ненамного лучше, чем старая. Ну, что ж, зато стильно и по размеру.

- Красавчик, - прокомментировал Гаротон, ухмыльнувшись.

Мальтер, тем временем, взял у Кейранда старую вещицу и, непринужденным взмахом руки, бросил её в костер. Шарн молча смотрел, как она плавится, кипит на палках, пузырясь и источая вонь горелой пластмассы, вместо положенного живому существу крика. С ней горел и оставленный за спиной дом, в лопающихся пузырях сгорала оставленная им мать, её собутыльники танцевали в струях зловонного дыма. А в грудь самого Кейранда теперь вцепилась крепкими согревающими объятиями новая жизнь – жизнь Мертворожденного.

- Чего завис, новичок? – усмехнулся Мальтер, взяв мальчика за плечо.

Кейранд вздрогнул и обернулся. Его собратья уже разобрали куртки и широко улыбались, явно довольные приобретением.

Через какое-то время они всей компанией сидели у костра и непринужденно веселились.

- Кстати, мы же еще вот что прикупили, - сказал Мальтер, копаясь в карманах своей старой куртки, - А, вот!

Он достал пачку сигарет. Совсем новую, еще в прозрачной упаковке. На красной коробочке золотыми буквами была надпись: «Алая заря». Цинтлер с Кейрандом восторженно переглянулись.

- Ну что, хотите попробовать? – усмехнулся блондин, - Мы ведь теперь абсолютно свободны, не так ли? Не признаем никаких авторитетов, и никто не имеет права ставить нам запреты.

- Да что ты тянешь? Хотим, конечно! – воскликнул Гаротон, вырывая у друга из рук пачку и начиная распаковывать её.

- А вы раньше такое не пробовали? – спросил Кейранд.

- Не-а… Но это же дико интересно, да? – сказал Цинтлер, - Чур, я следующий!

Гаротон наконец справился с упаковкой, достал сигарету, засунул её себе в рот, взял из костра палку и стал прикуривать от горящего конца, пока остальные восхищенно смотрели на него. Раскурив сигарету, тот откинулся на спинку скамейки и выдохнул дым, как самый настоящий профессионал, смотря на друзей свысока. Потом небрежным жестом протянул пачку Цинтлеру. Тот последовал примеру предшественника. Затем свою сигарету по праву старшинства получил Мальтер, и только после него еще «зеленый» Кейранд.

Сигарета быстро занялась, Шарн затянулся, рот и легкие его наполнил густой дым. Спустя много лет он осознал, что курил полное дерьмо, начиненное черт знает чем, но только не анкселским трицветом . Но в тот день вкус показался ему приятным, мозг окутала теплая волна никотинового дурмана, он почувствовал, что расслабляется, стало приятно.

Некоторое время Мертворожденные просто сидели и курили, наслаждаясь процессом и упиваясь осознанием собственной свободы. Но потом Кейранд вспомнил об одном вопросе, который очень давно его интересовал.

- Ну что, Цинтлер, расскажешь наконец, что с твоей рукой?

- Ох, ты ж сука! - всполошился Гаротон, бросаясь к оставленному было тюку, - Цинтлер, мы же тебе купили бинтов, да еще какой-то х*рни, чтобы всё зажило быстрее. Держи.

- Ага, спасибо… - ответил лидер банды, беря из рук Гаротона упаковку бинтов и какую-то баночку, очевидно, с мазью, - Что с рукой, Кейранд? Да, всё просто. Два пальца на левой руке у меня почему-то росли… Неправильными. Кривыми, уродливыми, недоразвитыми. Видимо, какой-то… Как это называется… Врожденный дефект, вот!.. Я сам их себе отрубил ножом, когда мы с Мальтером и Гаротоном основали банду.

- Зачем? – шокировано вымолвил Кейранд.

- В знак того, что отрекаюсь от своего ущербного прошлого, - спокойно ответил Цинтлер, - Ну и, чтобы показать остальным, что я достоин занять место лидера, но это уже пятое-десятое… Вот так…

========== Глава III. Звери ==========

«Не подадут, не пощадят,

На гроб земли не бросят горсти,

Друг друга поедом едят,

Хрустя, обгладывают кости»

Король и Шут – Добрые люди.

Следующие полгода Кейранд провел в банде Мертворожденных. Он учился работать в команде, вместе с соратниками придумывал стратегии и трюки, как можно с меньшей отдачей сил обокрасть какую-нибудь лавку или ларек, а потом вместе с Гаротоном, Мальтером и Цинтлером испытывал придуманное на практике. За прошедшее время, Кейранд ни разу не пожалел о своем вступлении в банду и даже не думал возвращаться домой. Конечно, до сих пор бывали голодные периоды, до сих порвзрослые могли поймать и избить на улице просто для того, чтобы выпустить пар, а, чтобы не умереть от холода, приходилось постоянно искать горючие материалы для костра. Выживание продолжалось, но теперь Шарн был не один, и это грело ему душу.

И вот однажды, летом того же года, когда Кейранд стал Мертворожденным, наступил очередной голодный период. Денег у банды не было, достать еды долгое время не получалось. Цинтлер в такой ситуации поступил просто – разделил членов банды на две пары (Кейранд-Гаротон, сам Цинтлер и Мальтер) и приказал выйти на улицы и возвращаться либо с едой, либо после того, как закроются все лавки и магазины, и возможности что-либо своровать уже не останется.

Но это мало помогло. За три дня удалось найти лишь два средних беляша, да маленькую пачку крекеров. На четверых человек. Разумеется, добытое разделили поровну на всех, но этого было мало, чтобы утолить голод.

- Да что же это, Шарн, за невезуха… - вздохнул Гаротон, идя по раскаленному словно ярость Медеи асфальту.

Шел четвертый день вынужденной голодовки, Кейранд и Гаротон отправлялись на очередной рейд по местному рынку. В этот раз они специально выбрали район как можно дальше от того, где имели счастье жить. Эти места парни не знали, но это возмещалось одним большим плюсом: их тут тоже никто не мог узнать. Хотя, возможно, плюс этот не был столь огромным – понять, что молодые оборванцы зарабатывают на жизнь кражами, было не так-то сложно. Просто потому, что всем анкселским детям так или иначе приходилось воровать, а по этим двум друзьям было явно заметно, что живут они самостоятельно, без помощи родителей. Тем более, из-за отсутствия денег о посещении общественных бань Мертворожденным пришлось забыть, так что теперь и пахло от них весьма мерзко. Оставалось только надеяться, что вид курток из кожзама, которые для многих нищих были если не предметом роскоши, то привилегией немногих, пустит немного пыли в глаза продавцам и те подумают, что мальчишки располагают деньгами и пришли покупать, а не воровать.

Но, эта надежда не оправдалась. Продавцы может и верили «престижным» курткам Кейранда и Гаротона, но для верности держали руки кто на рукояти пистолета, кто на боевом ноже.

- Какой-то престижный райончик, - недовольно цокнул языком Кейранд, - У наши торгаши ограничиваются палками и прочей х*рней.

- Да… Но у «наших» торгашей - вот, сука, незадача – удивительно хорошая память на лица, - мрачно заметил Гаротон, - Несчастному Мальтеру вчера чуть череп не раскроили, хорошо уклониться успел.

- Ну да. И попал под другой удар, теперь блюет второй день, несчастный, еще и ноги заплетаются так, что едва в дверь попадает.

- Сотрясение… Легко отделался.

- Хорошо всё-таки, что Цинтлер приказал ходить парами, - вздохнул Шарн, - Если бы Мальтер пошел на рынок один, сегодня мы бы его уже хоронили. Пойманных воров на Анкселе не щадят…

- Твоя правда… О!

Голубые глаза Гаротона оживились, губы растянулись в улыбке, обнажая желтые, третий день не чищенные зубы.

- Посмотри-ка сюда, друг, - сказал он, кивая на одну из лавочек, - Не все эти зажравшиеся выродки скопили денег на огнестрел, да на ножи.

У одного из продавцов, огромного жирдяя с совершенно безумными черными засаленными усами, в грязном запачканном черно-желтыми пятнами фартуке действительно не было видно ни ножа, ни пистолета. Зато была железная арматура.

- Немаленькая у него штукенция в руках, - заметил Кейранд.

- Ну и что? Зато жопа у него настолько жирная, что нас с тобой он х** догонит. Что он там хоть продает? Беляши? – Гаротон прищурился, пытаясь издалека рассмотреть прилавок, - Господи, что может быть прекраснее после трех дней голода? Давай думать, как его облапошить побыстрее, чтобы не получить арматурой по хлебалу.

- У кого хлебало, у кого лицо, - усмехнулся Шарн, - Чего тут думать? Видишь вон там, неподалеку, какой-то магазин, постройка такая, невысокая.

- Ну.

- Сейчас идешь, заворачиваешь в переулки, незаметно обходишь лавку и выходишь к ней с другой стороны. По дороге поищи камешки, или подобную хрень. Как выйдешь к лавке, начинай бесить эту усатую свинью, бросайся в неё всяким дерьмом. Он за тобой погонится, а ты запрыгнешь на мусорный бак, с него сможешь зацепиться руками за крышу магазина и залезть туда. Ублюдок сделать ничего не сможет, зато, пока будет отвлекаться на тебя, я избавлю его от необходимости продавать такое безумное количество пирожков.

- Шарн, в тебе умирает великий ворюга, - усмехнулся Гаротон, потрепав друга за плечо, - Отличная идея. Я в деле.

Кейранд посмотрел на него свысока.

- Ну и уе**вай, чего встал?! – скомандовал он наигранно хриплым, прокуренным голосом

- Есть, начальник!

Гаротон скрылся во тьме подворотен, а Кейранд стал ждать. Он глубоко вздохнул и легкие его наполнились отвратительной вонью, исходящей от прилавков. Из всего этого букета вопиющей мерзости он прекрасно распознал один яркий оттенок – запах гнилого мяса. Еще пахло чем-то похожим на мочевину. Вонь была настолько мерзкая, что отбивала всякое желание есть даже у голодающего. Парень молился только о том, чтобы добытая ими сегодня еда всё-таки усвоилась желудком, а не вышла непереваренной наружу, воняя еще хуже прежнего.

Но тут он увидел Гаротона, подбиравшегося к лавке с другой стороны, и отвлекся от размышлений. Тот злорадно улыбался и был явно возбужден. Едва выйдя из подворотни, он принялся кидаться в усача какой-то гадостью. Тот, прежде смотря замасленными глазами на четырнадцатилетнюю девочку, стоящую у уличного фонаря, заоглядывался, ища глазами, откуда в него летят камни и прочий собранный пареньком мусор.

- Я здесь, идиот, ты… - далее Гаротон, известный своей невероятной фантазией по составлению матерных оборотов речи, выдал огромное предложение, приличным в котором были только предлоги.

Продавец запыхтел, как бык, которого вывели на корриду. Крохотные глаза загорелись злобой, арматура поднялась с асфальта, приходя в боевую готовность.

- Недоносок ты сраный, иди сюда! Я тебя поучу вежливости, сука немытая!

- Че так разорался, чмо жирное? – усмехнулся в ответ парень, - Или я оскорбил твои чувства? Хочешь преподать мне урок? Так догони, если еще можешь нести вес собственной жопы!

Усач бросился к Гаротону, но, естественно, тот сразу сорвался с места и через пару секунд был уже на крыше и кидался камнями в продавца сверху, оставаясь полностью безнаказанным.

«Пора», - подумал Кейранд подходя к прилавку.

Он быстро достиг лавки, схватил со стола один из пластиковых пакетов и стал быстро складывать туда беляши, пирожки - всё, до чего мог дотянутся. Остальные продавцы со скукой в глазах наблюдали за ним, не желая помогать усатому коллеге. Действительно, зачем суетится? Воруют ведь не у них. А Кейранд всё складывал еду в пакет, ловя себя на мысли, что никогда в жизни так не радовался свойственному анкселам эгоизму. Глаза его горели жадным огнем. Наконец-то еда. Хоть какая-то…

«Черт, время кончается», - подумал он, бросив взгляд на Гаротона, - «Ладно, этого хватит»

Шарн махнул рукой другу и хотел уже бежать. Он уже развернулся, как вдруг за спиной раздался страшный звук, похожий на тихий животный стон. Зазвенела цепь, Кейранд услышал шорох увесистого тела, поднимавшегося с земли. Прервавшийся было стон раздался снова, но теперь парень услышал нечто другое. Раскатистый, набирающий громкость рык.

Шарн обернулся. За его спиной стояло кошмарное чудовище. Огромная черная бойцовская собака. Она скалилась, так что Кейранд мог во всех подробностях рассмотреть огромные желтые клыки размером с большой палец. Зловонная слюна капала с губ зверя на асфальт. Её крохотные глаза горели злобой, блестящая черная шерсть переливалась на солнце, демонстрируя огромные играющие мышцы.

Кейранд вдруг понял, что это его конец. У него не было шансов убежать от этого зверя, а если он и будет так стоять и дальше, продавец подбежит к нему и проломит голову арматурой.

Только мальчик успел об этом подумать, как жирдяй обернулся, услышав рык собаки.

- Ах вы, двое выб**дков! – заорал он и бросился к прилавку.

- СТОЙ! – в отчаянии закричал вслед ему Гаротон, до этого с ужасом смотря на черного зверя.

Кейранд очнулся и ринулся прочь, у него было несколько секунд, прежде чем продавец отстегнет ошейник своего питомца от цепи. Он бежал, лихорадочно ища глазами, куда можно вскарабкаться, где спрятаться, но не видел ничего. Мозг отчаянно отсчитывал секунды.

А потом он услышал едва различимый звук – цепь упала на землю. Ликующий лай зверя, несколько секунд тяжелого дыхания за спиной, а потом нечто огромное ударило его по спине с такой силой, что худое слабое тело Кейранда отбросило на асфальт. Он застонал от боли, хотел встать, но успел только перевернуться на спину, как собака набросилась на него сверху и накрепко прижала своими пудовыми лапами к асфальту. Инстинктивно он закрыл лицо рукой и тогда зверь схватил его за предплечье. Кожа, покрывавшая рукав куртки застонала, сжимаемая сильными челюстями как стальным прессом. Острые зубы без затруднений перегрызли её, а там дело было за малым.

Через мгновение Кейранд закричал от невыносимой боли, на асфальт хлынула кровь из перерезанных собачьими зубами сосудов. Горячая кровь заливала ему грудь, собака разъяренно мотала головой, разрывая ему плоть и причиняя еще больше страданий. В глазах чудовища читалось удовольствие охотника, поймавшего добычу. Челюсти смыкались всё сильнее. Оставалось перекусить кость – и на ужин будет пусть и тощая, зато совершенно свежая молодая рука.

Но тут псине пришлось отвлечься – в неё попали камнем. Зверь отпустил руку Кейранда и повернул морду назад.

- ОТПУСТИ ЕГО, ЖИВО, ГРЯЗНАЯ СУКА! – закричал на неё обидчик.

Кейранд узнал Гаротона. Забыв о продавце, тот спустился с крыши и кидался в собаку тем, что раньше доставалось продавцу.

«Идиот, надо было бежать…», - подумал он, задыхаясь от давления на грудную клетку, и пытаясь хоть как-то зажать чудовищную рану на руке, - «Что ты теперь будешь делать? Камешки не впечатлят её, когда она разгрызет тебе глотку… А-ах, сука, как же больно… Пусть всё это прекратится, пожалуйста… Пожалуйста…»

- ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ, МАТЬ ВАШУ?! – вдруг раздался чей-то незнакомый крик.

Не успел Шарн ничего понять, как раздался грохот. Собака сразу рухнула на бок. На мгновение забыв о боли, Кейранд повернул голову. Зверь лежал мертвым, половину его головы разнесло на мелкие ошметки. Последовавший за этим крик продавца парень услышал лишь частично, Гаротон тут же подбежал к нему и стал поднимать на ноги.

- Вставай, Кейранд, давай… – торопил он его.

- Что…

- Я не знаю! Там какие-то хрены с огнестрелом! Пошли! Они на другой стороне дороги, пока будут добираться сюда, успеем уйти.

Кейранд с трудом поднялся на ноги, и они с Ретаром поспешили прочь, насколько это было возможно.

- Эльза! Родная, нет! – закричал продавец, склонившись над трупом собаки.

Но Гаротону было всё равно на его стенания. Важно было уйти, спрятаться, как можно скорее, пока Кейранд не ослабел окончательно. Он бросил взгляд на землю и грязно выругался – кровь продолжала хлестать из кейрандовской раны, оставляя следы на асфальте.

- Стойте! – услышали они крики стрелков далеко за спиной, - Мы хотим помочь!

- Ага, конечно… - злобно прохрипел Гаротон, волоча раненого за собой, - В гробу я видел эту помощь.

- Парень! Я не шучу, остановись! Ты же угробишь своего друга!

Похоже, стрелки пытались перейти дорогу на красный свет, что было сделать не так-то уж просто с таким потоком машин.

- Сам подумай – как ты ему поможешь?! Он подохнет сегодня же с такой раной.

- Заткнитесь, ублюдки, - процедил мальчик, упорно ведя Кейранда вперед.

Они ушли довольно далеко, но раненый слабел. Он едва волочил ноги, теперь Гаротону в буквальном смысле приходилось тащить его на себе. Кровавые следы их выдавали, а ведь те парни были абсолютно здоровы и могли нагнать их в любой момент.

- Сука! – выругался Гаротон от безнадежности.

Крики стрелков приближались, они заканчивали переходить дорогу. Торгаш вдруг очнулся. Увидев их, он взревел и поднялся на ноги.

- Вы, ублюдки! Это вы, вы убили её! Мою Эльзу! Только вы! – закричал он, бросаясь на них с арматурой.

«Отлично, это их задержит», - подумал Гаротон, идя дальше во тьму подворотен.

- Сука! – закричал стрелок, - Стреляй!

Раздались новые хлопки. Тот боров, видимо, был крепким, Гаротон услышал по крайней мере три выстрела.

.

Ретар никогда не был глуп. Он понимал, что их найдут, но сдаваться не желал. Побегав глазами по сторонам, он увидел какое-то старое здание и поволок Кейранда туда, выбил плечом дверь и вошел внутрь. Они оказались в помещении, один в один похожем на то, где располагался их дом, только совсем необжитое, заброшенное. Гаротон повел друга к ближайшей стене, осторожно посадил его на пол и сам сел напротив, рассматривая рану Кейранда. Оценив повреждения, он шепотом выругался. Рука Шарна выглядела отвратительно, рана была поистине кошмарной. Наполовину резанная, наполовину рваная, настолько глубокая, что Гаротон мог разглядеть белую кость. Она была совсем свежей, но рука Кейранда уже сильно опухла. Раненый еще был в сознании, смотрел пустым взглядом в одну точку, уже понимая, что это конец. Ретару хотелось выть в отчаянии. Их найдут через минуту, а он не мог ничего сделать – ни облегчить другу страдания, ни спрятать его от тех парней.

- Шарн, всё хорошо, ты только держись, - зашептал он, отрывая кусок ткани от собственной футболки, - Главное вытерпи, а там я найду выход, обещаю…

Он завязал оторванную ткань на предплечье Кейранда и затянул её как можно крепче. Раненый даже не трепыхнулся. Похоже, боли он уже не чувствовал. Он выглядел совсем больным, лицо посерело, на коже выступал пот.

- Этих двоих пока не слышно… - сказал Гаротон сам себе, - Может, они отвязались…

«Да даже если и отвязались, что делать теперь?», - подумал парень, смотря на друга.

«На умирающего друга», - раскаленной стрелой пронеслась у него в голове страшная мысль, - «Он умрет. Что бы ты не сделал, тебе не удастся это предотвратить. Посмотри правде в глаза – вы оба нищие, у вас нет друзей с медицинскими навыками, сами вы тем более ничего не умеете. Он умрет, конечно умрет. Ты - наивный идиот, если думаешь иначе.»

«Не умрет. Не позволю…», - подумал Ретар, - «Если надо будет, на собственной спине дотащу его до штаба, а там, вместе с Цинтлером и Мальтером что-нибудь сообразим…»

«Он окоченеет, пока ты донесешь его до дома. К тому же, ты слишком голоден и слаб, чтобы волочить с собой такой груз, тем более, так далеко.»

Гаротон ничего не ответил внутреннему «я». Он протянул руку и стер со лба Кейранда пот. Тот был мерзким. Липким и холодным. Голова Кейранда безжизненно качнулась. Его зеленые глаза выглядели потухшими.

- Держись, Кейранд, держись…

«Да, до штаба я его не донесу… Придется оставить здесь, а самому бежать со всех ног до друзей… Черт, а вдруг ему станет хуже, и рядом не окажется никого, кто не смог бы ему помочь?.. Сука!.. Выбора нет. Или сидеть тут рядом до посинения, пока он не умрет прямо здесь, у меня на глазах, или бежать за друзьями и тогда у Кейранда будет хотя бы крохотный шанс…»

Он нервно кусал губы, смотря на друга. Ему страшно не хотелось оставлять Шарна в таком состоянии. Кожа у него стала совсем ледяной, он часто и неглубоко дышал. Еще немного и потеряет сознание. И что тогда?

- К-кейранд… - всеми силами сдерживая дрожь, пролепетал Гаротон, - Послушай…

Он взял его за здоровое плечо и осторожно поднял голову за подбородок. И тут же опустил её, трясясь от ужаса и беззвучно рыдая. В глазах Кейранда он уже не увидел разума, только мольбу об избавлении. Шарн уже не видел перед собой никого и ничего, он не слышал Гаротона.

«Холодно… Почему так холодно…» - думал он, уставившись, как прежде, в одну точку, - «Ничего нет, кроме этого холода… Я замерзаю. Замерзаю, как тогда… Согреться, нужно только согреться… Развести костер или выйти… выйти на солнце… Я должен встать… Почему… Почему не получается…»

Он хотел позвать Гаротона, но онемевшие губы едва шевелились и не выдавали ничего, кроме едва слышного прерывистого хрипа. Ретар вскочил, ринулся к Кейранду и закрыл тому рот рукой.

- Нет, не говори ничего. Не трать силы. Ты слышишь меня, Кейранд? Слышишь? Я… Я сейчас что-нибудь придумаю, обещаю! Я помогу тебе! Только потерпи чуть-чуть.

Но тут за дверью послышались шаги.

- Они здесь, Дират! Спрятались внутри, - раздался голос одного из стрелков.

- ОСТАВЬТЕ НАС В ПОКОЕ, УБЛЮДКИ! - не стал дожидаться, пока они войдут внутрь Гаротон, - ЧЕГО ВАМ ЕЩЕ ОТ НАС НАДО?! ОН УМИРАЕТ, ВЫ ДОВОЛЬНЫ?! ТАК УЕ**ВАЙТЕ ОТСЮДА НАХЕР! ЧТОБ ВЫ ВСЕ ПЕРЕДОХЛИ, ГРЕБАНЫЕ УРОДЫ!

Стоило ему замолчать, как дверь вылетела из проема. Парни вошли внутрь. Первый из них, тот, что шел впереди, подошел к Гаротону и влепил тому крепкую пощечину.

- Хватит истерить, дурак малолетний! Мы ничего плохого сделать не хотим. Ты бы уже лежал на асфальте с дырой в башке, если бы…

- Заран… - серьезным голосом окликнул его напарник, склонившийся над Кейрандом (похоже, тот самый Дират).

Заран отпустил Гаротона и сам повернулся к раненому. Присел на корточки и вздрогнул, взглянув на рану.

- Сука…

- Было из-за чего истерить, - заключил Дират, - Парню конец через пару часов. Если повезет.

- Эй, ты меня слышишь? – Заран стал щелкать пальцами перед лицом Кейранда.

Тот почти не реагировал. Если Кейранд и видел его, всё равно уже не был способен что-то понимать.

- Ты издеваешься друг? Не видишь, в каком он состоянии? Да он сейчас имени своего не вспомнит. Давай лучше думать, что с ним делать… - задумчиво произнес Дират, - В больнице ему не помогут. Увидят, что он одной ногой в гробу и решат не тратить дефицитные лекарства и собственные силы на «безнадежный» случай… Зашить рану ему мы можем, но он всё равно умрет от кровопотери, ему нужно переливание. Плюс, я не удивлюсь, если скоро этот чертовый укус потонет в гное.

- Собака была породы Элькартис, они известны своей нечистоплотностью. Так что будет и инфекция, и гной, и прочие радости жизни, - добавил Заран.

- Вы, сука, сюда рассуждать пришли?! – разозлился затихший было Гаротон, - Я, б**ть, вижу, что всё плохо! Вижу, что ему осталось… Недолго… Так, может, заткнетесь и поможете?!

- Сопляк, тебе еще раз вмазать? Ты видишь, мы думаем?! Раз такой умный – предложи что-нибудь. А нет – заткни свой поганый рот, матершинник несчастный! – повысил на него голос стрелок.

- Заран, не кипятись Парень в шоке, естественно, что слова не выбирает. Не обращай внимания…

- Я знаю, как помочь, - вдруг проговорил Гаротон.

- Интересно, - усмехнулся Заран, - Давай, выкладывай.

- Тут, за десяток километров от города, живет ведьма…

- О, Господи, - безнадежно вздохнул стрелок, - Так чего далеко ходить, парень, давай твоего друга к гадалке отнесем. Глядишь, наворожит чего-нибудь.

- Заран, заткнись. Мальчик… Как тебя зовут, кстати?

- Гаротон.

- А твоего друга?

- Кейранд.

- Хорошо… Расскажи-ка про ведьму подробнее.

- Ну, она такая, старая, как говорят. Слепая на один глаз. Слышал, если она какого-нибудь нищего с собой заберет, тот уже никогда не захочет вернуться домой… Говорят, она умеет быть милосердной… Может, она согласится помочь… Что еще остается? – проговорил Гаротон, не отрывая взгляда от раны Кейранда.

- Кажется, я знаю, о ком ты… - проговорил Дират, - Да, тоже слышал о ней.

- Друг, ты серьезно? – Заран посмотрел на спутника, как на идиота.

- У нас примерно час-полтора. Как раз успеем привезти этого бедолагу за город к той ведьме. Может, у неё получится его вытащить. А если нет… Что он умрет за городом, у неё на руках, что здесь, на холодном полу… Я бы рискнул. Заран, сиди с пацаном, я пойду, возьму машину напрокат. Следи, чтобы этот Кейранд не откинулся раньше времени.

========== Глава IV. Ведьма ==========

« Люди, добрые люди,

Пусть наш мир добром,

Добром прибудет!»

Король и Шут – Добрые люди

- Эй-эй-эй, Кейранд! – всполошился Гаротон через пятнадцать минут после ухода Дирата.

Голова раненого упала на грудь, глаза закрылись.

- Кейранд!

- Подожди истерить, - оборвал его Заран.

Он повернул голову мальчика набок и приложил пальцы к его сонной артерии.

- Живет. Просто отключился… И какого хера вы сюда поперлись? Что, воровать больше негде было или что?

- Заткнись, подонок.

Заран расхохотался и потрепал Гаротона по голове. Тот с отвращением оттолкнул его, вскочил и отошел на несколько шагов прочь. В глазах его кипела злоба и горе.

- Не трогай меня! - прошипел он.

- Прости, парень, - сконфузился стрелок, - Я хотел тебя подбодрить… Не сообразил, что тебе не до этого.

- Это из-за меня он умирает… Я увидел ту лавку…

- Вы оба знатно… Сглупили, скажу помягче. Могли бы и догадаться, что у того ублюдка были и свои козыри в рукаве. Разведали хотя бы всё получше, глядишь и разглядели бы здоровую псину под лавкой.

- Мы не ели четыре дня…

- И что? Поели? Вон, смотри, как твоему другу теперь хорошо… Ты видел те лужи, по которым мы вас нашли? Из него, наверное, ведро крови вытекло, не меньше… Если этот дурацкий план с ведьмой сработает, когда этот бедолага придет в себя, первым делом поклянитесь друг другу думать, прежде чем делать какую-нибудь х*рню. Пусть даже подыхать от голода оба будете – думайте, а потом действуйте. Понял меня?

- Понял…

- Ладно, сядь. Успокойся. Твой приятель… Кейранд, да? Он не слабак, сразу видно. Иначе, лежал бы уже на полу, остывая потихоньку. Если ему помочь, выкарабкается.

- Ты так думаешь? – Гаротон посмотрел на стрелка с надеждой.

- Да, - кивнул Заран, - Выживет. Стопудово.

Тут дверь открылась. Вошел Дират.

- Заран, давай, бери пацана за руки, я за ноги возьму. Пошли. Я нашел машину. Гаротон, можешь ехать с нами, если поместишься.

Через некоторое время все четверо тряслись в изрядно потрепанном корыте, которое по какому-то страшному недоразумению называлось «автомобиль». Заран и Дират сидели спереди, сбоку от последнего с трудом втиснулся Гаротон. Кейранда положили за задние сидения.

- Ну, Гаротон, ты у нас сегодня проводник, - сказал Дират, смотря на дорогу, - Говори, куда ехать?

- Точного адреса не знаю, но нам нужно в деревню Ираэд.

- Ираэд? – удивился Заран, - Она ведь была заброшена давным-давно. Там никто не живет.

- Поэтому колдунья там и поселилась, как говорят, - ответил Гаротон, - На ведьм же охотятся. Так что она решила жить там, где никто её не будет искать.

- Черт, сказал бы сразу, что нам туда, мы бы внедорожник взяли… - заворчал Дират, - В эту деревеньку и раньше было сложно добраться, а теперь дороги, наверное, стали совсем непроходимыми.

Он замолчал, смотря через водительское зеркало на спящего Кейранда.

- Как там твой друг, парень? Что-то он совсем не шевелится… Не могу понять, он дышит?

- Дышит. Просто часто и неглубоко, - ответил вместо Гаротона Заран.

Для верности, он обернулся, протянул руку к раненому, схватил его за запястье и стал искать пульс.

- Них*ра он холодный. Кожа совсем ледяная, - сказал он, опуская руку, - Ну, да, пульс есть. Слабый, правда, но есть.

- Не ругайся при ребенке, - осадил друга Дират, кивая на Гаротона.

- Ты хоть слышал как говорит этот «ребенок»? Он нас обоих в этом деле перещеголяет, поверь мне.

- Это не оправдание. Лучше дай ему пример, что можно жить и без мата, глядишь, исправляться начнет. Да, Гаротон? – усмехнулся стрелок.

Мальчик отвернулся от раненого друга, бросил взгляд на Дирата, потом стал смотреть в окно, о чем-то глубоко задумавшись.

- Почему… - наконец заговорил он, - Почему вы решили нам помочь?

Стрелки переглянулись. Дират улыбнулся.

- Я могу сказать, что из-за нашего нездорового чувства справедливости, но ты ведь не поверишь.

- Не поверю. Не бывает такого. И справедливости тоже не бывает, - ответил Гаротон.

- Грустно, если современные дети так уверены в этом, - сказал Дират, поворачивая руль, - Мы застрелили ту собаку и бросились вам помогать совершенно инстинктивно, хочешь верь, хочешь нет. Нам было невыносимо просто так стоять и лыбиться на то, как пацана собирается убить здоровая псина, перед этим отгрызя ему руку… Да, сегодня мне пришлось ради вас убить анксела, хотя, его анкселом-то трудно назвать, эту мразь даже не жалко. Да, я потратил собственные деньги на эту колымагу и трачу собственное время, чтобы довезти твоего друга до ведьмы. Зато совесть чиста. Я помог тому, кто нуждался в помощи. Что до того торгаша… Он получил по заслугам. Наверняка Кейранд не единственный, кто пострадал от его псины… Нет, я, черт возьми, всё понимаю, но натравливать бойцовскую собаку на совершенно безобидного нищего паренька, который всего лишь хотел есть… В общем, Гаротон, считай, что вам обоим просто повезло в нужный час встретить милосердных людей. Милосердных к таким, как вы, по крайней мере. Мы ничего не попросим взамен, не переживай. Да ведь, Заран?

- Было бы что просить с оборванцев… Шучу. Нет, конечно. Ни ты, ни твой загинающийся друг нам ничего не должны.

Гаротон промолчал, смотря в окно.

- Парень, тебя «спасибо» говорить не учили? – раздраженно отчитал его Заран.

- Не обращай внимания, друг, - снисходительно ответил второй.

- Я скажу вам спасибо, когда здоровый Кейранд будет стоять рядом со мной в нашем доме вместе с остальными, - ответил Гаротон.

- Наглость – второе счастье. Ладно, подождем.

- Заран, да отстань ты от парня. Они сегодня оба такое пережили, что… Просто дай ему спокойно посидеть и всё обдумать.

Скоро они съехали с асфальтированной дороги на проселочную, затем им стали попадаться брошенные дома – они достигли деревни, но в ней не наблюдалось никаких признаков жизни, одни руины сгнивших деревянных хижин. Животные еще могли найти себе приют среди этих скорбных развалин, массы раскрошившегося бетона и почерневшей груды щепок, но ни один анксел, пусть даже самый отчаявшийся, не смог бы тут выжить.

- Ну? И где жилище этой ведьмы? – произнес Дитар, сосредоточенно осматривая окрестности.

- Не знаю… - дрожащим голосом ответил Гаротон.

«Неужели… Всё было зря… Кейранд…» - лихорадочно думал он, теряя над собой контроль.

- Эй-эй, парень, ты чего? Погоди раскисать, может, твоя ведьма где-то тут, неподалеку? – попытался подбодрить его Заран, - Может, где-нибудь на окраине деревни? Сейчас поездим по улицам, найдем её.

Дитар вдруг резко надавил на тормоз. До этого машина двигалась не слишком быстро, так что сидящих в салоне немного тряхнуло, но не более.

Опережая вопросы, стрелок показал пассажирам куда-то вперед.

- Смотрите! Девушка с ребенком.

Гаротон посмотрел туда, куда указывал Дират и, действительно, увидел вдалеке девушку, несущую в руках сверток. Стрелок снова нажал на газ, они подъехали к ней поближе и вновь остановились. Тогда мальчик смог лучше разглядеть путницу. Девушке было лет 25-27, одета она была по-простому, типичная сельская жительница. На голове платок, тело закрывает темное платье в цветочек с юбкой по щиколотку и с длинными рукавами, на ногах простые ботинки. А в руках она действительно держала хорошо укутанного грудного ребенка, который мирно спал у неё на руках. Увидев машину, она остановилась, настороженно смотря на незнакомых анкселов.

- Добрая девушка, здравствуйте, - сказал ей Дират, - Послушайте, вам, наверное, мой вопрос покажется странным, но… Мы ищем ведьму, целительницу. Пожалуйста, если вы знаете, скажите нам, где её найти. У нас тут раненый, если ему не помочь…

Девушка задумалась.

- А вы точно не из армии? Не сделаете ей ничего плохого? Госпожа Диодена – прекрасная женщина, мы стольким ей обязаны…

Дират вздохнул.

- Посмотрите на заднее сидение, если нам не верите. Увидите, что мы не шутим и не лжем.

Путница посмотрела на стрелка с опаской, но потом сделала шаг ближе к машине и заглянула в окошко. Увидев Кейранда, она побледнела, закрыла рот рукой и отшатнулась.

- Вам нужно по этой дороге проехать дальше, выехать из села, там будет развилка, повернете налево. Еще немного проедете и найдете хижину, - сказала девушка, прийдя в себя, - Бедный мальчик… Госпожа обязательно ему поможет, не сомневайтесь.

- Спасибо вам.

- Не теряйте на меня время, езжайте. Удачи вам, - сказала на прощание молодая мать.

Машина тронулась с места. Скоро девушка осталась далеко позади.

- Вот видишь, Гаротон, есть на земле добрые люди. Милосердные. Вот, девушка, не стала засыпать расспросами «что случилось? Как?». Увидела, что дела плохи, не стала занимать у несчастного Кейранда столь необходимое ему время и ответила точно по вопросу. Теперь твоему другу продержаться еще чуть-чуть, и он попадет в хорошие руки… Надеюсь, что хорошие, - сказал Заран.

- Знаешь, я столько ни слышал об этой ведьме, все её называют чуть ли не святой. Наверное, не просто так, - ответил Дират.

- Как знать… Она же слепая на один глаз, да? Почему тогда не вернет себе зрение какой-нибудь ворожбой?

Дират лишь пожал плечами.

Скоро они действительно подъехали к какой-то избушке. Та выглядела вполне опрятной. Довольно большая, стены из светлого дерева, в резных окнах горел теплый свет, как от свечи или керосиновой лампы. У дома был разбит палисадник, в котором росли какие-то очень изящные кустарники, размером наподобие черемухи, но с тонкими серебряными стволами и маленькими светло-зелеными листьями. На небольшом заборчике сидел зверек, похожий на земную обезьянку, но с треугольной мордочкой, зелеными кошачьими глазами, серо-синей шерсткой и пушистым лисьим хвостом.

На звук подъезжающей машины, из дома вышла хозяйка. Дират поспешил к ней, дав знак остальным сидеть в машине. Гаротон смотрел за развитием их разговора.

Диодена выглядела совсем не так, как он себе представлял. Она была статной, одета в явно недешевую, очень качественно сделанную черную мантию. Левый её глаз действительно был слепым. На вид ведьме было примерно сорок лет. Для женщины, живущей вне цивилизации, она выглядела очень ухоженной, движения говорили о воспитанности, а глаза выдавали недюжинный ум. На Дирата, впрочем, она смотрела так строго, что Гаротон поймал себя на мысли, что ему страшно выходить из машины к ней.

Да и сам стрелок в таких обстоятельствах, похоже, разволновался. Он что-то быстро и взволнованно говорил ведьме, активно жестикулируя. Взгляд Диодены по мере его рассказа всё больше смягчялся, а в конце Гаротону показалось, что по лицу чародейки прошла тень жалости. В любом случае, она кивнула стрелку, что-то коротко ему сказав. Тот сразу бросился к машине.

- Заран, помогай, - сказал он другу, открывая дверцу заднего ряда сидений и осторожно беря Кейранда за здоровое плечо, а с другой стороны за бок.

Заран засуетился. Они взяли раненого и понесли его к ведьме.

- Меня подождите! – крикнул им Гаротон, бросаясь за ними.

Вид раны впечатлил Диодену. Взяв себя в руки, она склонилась к груди мальчика, послушала его дыхание, выпрямилась, прижала свою ладонь к его шее. Потом открыла входную дверь и крикнула:

- Сальтер! Эррен! Ко мне.

Через несколько секунд из дома вышли двое молодых парней в черных вышитых серебряными нитками мундирах, придававшие им вид путников из далекого прошлого. Впрочем, пистолеты на их поясах были вполне современными, чего не сказать о саблях, спрятанных в ножны.

- Примите мальчика, - сказала им ведьма, - В операционную его. Быстро.

- Них*ра себе, ведьмочка, - шепнул Заран другу, - Живет с двумя парнями, которые ей в сыновья годятся.

Диодена посмотрела на него так, что он тут же замолчал, залился краской и стыдливо произнес:

- Извините, сглупил, не подумав.

- Действительно, - холодно процедила она.

Её взгляд вдруг упал на Гаротона, который с волнением смотрел вслед тем двум парням в мундирах.

- Это его друг? – спросила она.

- Да.

- А вы двое раненому никем не приходитесь, как я понимаю.

- Да, так и есть, - сказал Дират, - Узнали о их существовании лишь сегодня.

- Судя по тому, что ты весь в крови своего приятеля, могу предположить, что ты был свидетелем того, что произошло, - сказала ведьма Гаротону.

Тот растерялся под её строгим и холодным взглядом. Пока что он совсем не мог понять, почему та девушка с ребенком назвала ведьму «доброй». Смотрела она так, что от одного её взгляда можно было замерзнуть до смерти.

- Верно? – спросила она.

- А, д-да, - ответил ей мальчик.

- Прекрасно. Ты тоже останешься здесь, по крайней мере на ночь. Можешь побыть и подольше, пока твой друг не выздоровеет.

- Подождите, я не понимаю, - подозрительно смотря на ведьму произнес Дират, - Этот пацан вам зачем? Он здоров, насколько я знаю?

- Анорексия считается в наше время признаком здоровья? – ведьма издевательски подняла бровь, - Это во-первых. Во-вторых, я должна знать, как его несчастный друг получил свою рану.

- Зачем? Вы не можете просто его вылечить?

- Я должна буду затем вернуть его вам, не так ли? Так откуда мне знать, что это не вы натравили на ребенка ту собаку? Не волнуйтесь, я ничего плохого не сделаю ни тому, ни другому мальчику. Можете быть спокойны. Раненого я вылечу, а его другу… Как твоё имя, кстати? – обратилась Диодена ко второму мальчику.

- Гаротон.

- Гаротон получит еду и пару дней поспит в теплой постели, а не на грязном бетонном полу или где он обычно проводит ночь.

- Хм… Ты согласен, парень? – спросил Заран.

- Да. Да, согласен.

- Хорошо. Иллирия? – снова крикнула в глубину дома Диодена.

Теперь к ним вышла молодая девушка в черной мантии, выглядевшей немного попроще, чем у Диодены.

- Этого мальчика уведи в гостевую комнату и дай ему поесть. Только немного, он долго голодал, объедаться ему сейчас нельзя.

«Черт, да сколько их там живет в одном этом доме?», - подумал Заран, на этот раз благоразумно решив не высказывать мысли вслух.

- Да, госпожа, - сказала девушка.

Она протянула Гаротону руку и улыбнулась.

- Пойдем.

Мальчик неуверенно взял её ладонь и пошел за ней вглубь дома. Уходя, он слышал, как ведьма просит у стрелков дать ей какие-нибудь контактные данные, чтобы она смогла по своим каналам уведомить их, когда Кейранд вылечится.

========== Глава IV-2. Излечение ==========

Первое, что почувствовал Кейранд, когда внезапно осознал, что всё еще живет – невыносимая жажда. Скрюченный сухой язык лежал на правом ряду зубов и не реагировал на команды шевельнуться. Затем мальчик понял, что лежит полуобнаженным на удобной кровати, накрытый тонким одеялом. Боли больше не было, осталась только чудовищная слабость.

«Ничего не понимаю… Почему так тепло? Так удобно? Собака… Гаротон… Куда все они исчезли?»

Шарн с трудом разлепил веки. Он увидел небольшую комнату. Светлые бежевые обои из-за которых помещение казалось больше, чем было на самом деле, окно в деревянной раме, за которым было уже темно, широкая кровать, на которой лежал Кейранд. Рядом с ней стоял стул. На нем сидела женщина в темной мантии и смотрела на него, не отрываясь.

- О, ты проснулся… - сказала она, вздрогнув.

«Воды… Пожалуйста…» - думал Кейранд, пытаясь шевелить ссохшимися губами.

Но женщина поняла его и без слов. Она вскочила и схватила с прикроватного столика графин с водой. Мальчик еще никогда с таким благоговением не смотрел на поток льющейся в стакан жидкости. Ведьма подошла к нему со стаканом в руке и помогла ему пить, приподняв его за плечи.

- Клянусь Фанкорной, ты всё еще ледяной, - прошептала она, смотря, как осушается емкость с водой, - Ну, как ты? Еще воды?

Кейранд покачал головой. Женщина аккуратно опустила его на прежнее место и поставила пустой стакан обратно на столик. Она погладила мальчика по щеке. Ладонь её была теплой и не по возрасту нежной.

- Ничего не бойся, Кейранд. Ты здесь в безопасности.

- Кто вы? – прохрипел мальчик.

- Меня зовут Диодена. Я ведьма, как вы, простые анкселы, это называете… Тебя привезли ко мне и попросили разобраться с твоей раной.

Кейранд чуть приподнялся и посмотрел на левое предплечье. Зрелище нагой, открытой взору искореженной плоти скрылось под белоснежными бинтами. Рука совсем не болела, но мальчик побоялся пытаться напрячь её.

- Не волнуйся. Она прооперирована и зашита. Тебе остается только ждать, пока рана не затянется.

Диодена положила свои мягкие ладони на плечи Кейранда и ласково, но настойчиво прижала его обратно к кровати.

- Не напрягайся. Тебе нужно больше отдыхать.

Видя, что мальчик не сопротивляется и послушно лежит на кровати, она села обратно на стул.

- А где… Где Гаротон? – спросил раненый, без особой надежды на ответ.

- Он здесь. В этом доме. Ждет твоего пробуждения уже третий день.

- Я спал два дня?!

Ведьма кивнула, прикрыв глаза.

- Я позову твоего друга сюда, но только после того, как ты ответишь на несколько вопросов. Ты готов? Если ты скажешь, что чувствуешь себя слишком плохо, я уйду, дам тебе времени отдохнуть побольше. Ты сможешь и прервать наш разговор на середине, если тебе вдруг станет плохо. Но Гаротона ты увидишь только после того, как я получу все ответы, - говорила она, сверля его взглядом своих голубых глаз.

Кейранд вымученно усмехнулся.

- Это шантаж?

- Ты находишься в моем доме, мальчик. И правила здесь устанавливаю я. Так что? Будем конфликтовать, тебе нужно время, или ты готов?

- Я… Я готов.

- Ты уверен? Можешь не торопиться. У меня времени предостаточно. Да и ты не похож на… Чрезмерно занятого анксела.

- Да, я уверен, - прохрипел раненый.

- Хорошо, - сказала Диодена, - Расскажи мне о своей семье, Кейранд.

- Что? – Шарн удивленно уставился на чародейку, - Зачем вам это знать?

- А ты думал, я буду спрашивать твою группу крови, перечень твоих хронических болезней и аллергий? – усмехнулась ведьма, - Нет. А теперь, прошу тебя ответить на вопрос.

Кейранд замялся, не понимая, зачем женщина спрашивает его об этом и как ему выстроить свой ответ так, чтобы удовлетворить её любопытство. Ему нужно было как можно скорее встретиться с Гаротоном. Только он сможет правдиво рассказать о том, что происходит. Он – единственный, кому можно доверять.

- Ну хорошо, - не вытерпела чародейка, - Для начала, расскажи о своей матери.

И мальчик стал рассказывать о той женщине, что родила его. Рассказ выходил складным и даже увлекательно-горьким. Но потом ведьма резко прервала его вопросом, предугадать который не было никакой возможности:

- Так значит, ты родился второго января 2590-го года… Скажи мне, твоя мать родила тебя днем или ночью? Хотя, вряд ли ты знаешь такие подробности…

- Ночью, - твердо ответил Кейранд, - Мать, когда кричала на меня, всегда говорила «Будь проклята та ночь, когда…»

- Всё ясно, - прервала его Диодена, подняв ладонь, - Продолжай свой рассказ о матери и дальше, пожалуйста.

Дальше она стала задавать вопросы об отце Шарна, но очень скоро сдалась, поняв, что это бессмысленно – мальчик почти ничего о нем не знал. Она спрашивала, встречалась ли мать Кейранда с ведьмами, встречался ли он сам с ними до сегодняшнего дня. Мальчик абсолютно не понимал, какого черта Диодена задает такие вопросы, но честно отвечал, что сам никогда не имел дела с чародейками и его мать, скорее всего, тоже.

Услышав его ответы, ведьма встала со стула и подошла к огромному белому шкафу, стоящему у стены.

- Когда тебя принесли, на тебе была кожаная куртка, - сказала она, открывая дверцы, - Она очень пострадала, когда тебя ранили, но мои послушницы восстановили её.

Диодена повернулась к Кейранду, держа в руках вешалку, на которой висела та самая куртка. Начищенная и совершенно целая, даже лучше, чем до встречи с собачьими зубами.

- Я оставлю её на столе.

Ведьма положила предмет одежды на стол, вернулась на прежнее место и вновь стала, не отрываясь, смотреть на Кейранда.

- Конечно, я не могла заметить, что такая же куртка была и на твоем друге Гаротоне и не могла пропустить рисунок у вас на спинах. Череп с символом Анархии… Высостоите в какой-то банде? Не волнуйся, я живу здесь, в глуши, и занимаюсь магическими исследованиями и врачеванием, войны с бандами нищих подростков меня не интересуют.

- Да. У нас есть банда… Могу я не говорить, как она называется?

Диодена кивнула.

- Можешь. Но я бы хотела, чтобы ты больше рассказал о ней. Какая у вас цель, какая философия?

- Мы просто хотим выжить. Наш лидер говорит, что, если в категории А нет власти, такие, как мы, должны её создать. Мир нам ничего не должен, значит, и мы ничего ему не должны. Мы верим, что закона нет, всё дозволено и цель оправдывает средства. В нашем братстве все равны и даже титул лидера легко потерять.

- Понятно… - сказала Диодена, отвернувшись.

- Вы не верите в то, что нас ждет успех? – спросил Кейранд.

- Знаешь, Кейранд… Всё, чего вы достигните– это красивые надгробия на кладбище. В лучшем случае. Иного членам уличных банд не дано. Анксел не прощает наивных амбиций…

Ведьма вздохнула.

- Я знаю, что ты всё равно меня не послушаешь, так что давай пойдем дальше. Поговорим о твоем друге, Гаротоне. Он готов ради тебя на любые опасности, ты знаешь? – впервые за всё время разговора Диодена улыбнулась, - Моей послушнице пришлось очень постараться, чтобы не дать ему пройти в операционную, где мы работали с твоей раной. Ты тоже не похож на труса. Уверена, если бы Гаротон оказался на твоем месте, ты сделал бы всё возможное, чтобы спасти его. Расскажи мне, как вы с ним познакомились.

И Кейранд вновь начал говорить. Но к концу его рассказа произошло нечто странное. Дверь приоткрылась и Шарн увидел девочку, примерно одного с ним возраста. Диодена тут же вскочила с места и бросилась к ней, закрыв дверь за собой, так что толком рассмотреть ровесницу Кейранд не смог.

Но одна деталь ему запомнилась точно и ярко: желтые радужки глаз девочки-подростка и их черная склера.

«Как такое возможно?» - взволнованно думал он, сердце бешено заколотилось от шока, - «Мне показалось? Нет, я ведь точно видел… Но такого ведь не может быть… У меня глюки от потери крови?»

Он глубоко вздохнул, унимая сердце.

«Да, наверное, что-то такое. Или показалось… Или с мозгами что-то не то из-за этой чертовой раны…»

Дверь открылась и в комнату вновь вошла Диодена. Она не стала проходить вглубь помещения, а так и осталась стоять у двери, держась за круглую дверную ручку.

- Прошу прощения, Кейранд, я должна идти, послушнице стало плохо. Спасибо за разговор, перед тем, как заняться ребенком, я зайду в комнату Гаротона и приглашу его сюда. Можете разговаривать хоть до рассвета, я вас не ограничиваю. Теперь, мне пора.

Не успел Шарн ответить ей, как ведьма вышла обратно в коридор. Он услышал звук удаляющихся шагов.

Через несколько минут в комнату ворвался явно возбужденный и счастливый Гаротон.

- Шарн! Черт тебя дери, ты живой! – воскликнул он прямо с порога.

Он рассказал ему и о стрелках, и о том, как они везли его к ведьме, о порядках, которые царят в этом доме.

- Это вообще охрененное место! – восклицал парень, - Тут кормят три раза в день, и душ есть и кровати мягкие, я такие только на картинках видел! Вот бы на всю жизнь тут остаться…

Через несколько часов, когда их разговор всё еще продолжался, вошла Диодена.

- Простите, что прерываю вас, мальчики, но у меня важное дело к тебе, Кейранд. Ты, Гаротон, можешь идти, но… Я хотела бы, чтобы ты остался и тоже послушал меня. Я думаю, твоему другу не помешает совет от близкого человека. Ты останешься?

- Да, конечно, - сказал мальчик и встал со стула, - Садитесь, пожалуйста.

- Спасибо, - улыбнулась ведьма, занимая его место.

Сам Гаротон сел на кровать Кейранда.

- Итак, Кейранд… Твоя рана будет заживать довольно долго. Как минимум, несколько недель. У нас имеются сильнодействующие магические мази, которые сократят этот срок до одной недели, но я хочу предложить тебе нечто другое. Существует особое заклинание, одно из заклинаний школы Исцеления. Ты избавишься от раны за десять-пятнадцать минут, останется только шрам. Но ритуал будет очень болезненным. Тебе придется пострадать. Такую боль вряд ли можно сопоставить с той, которую ты пережил, но тебе придется сложно. Усыпить тебя я не смогу, заклинание действует так, что ты всё равно проснешься. Зато, через один день, ты уже будешь дома.

Ведьма внимательно смотрела на него, ожидая его реакции.

- Что ты выбираешь? Мне лично всё равно, неделю ли ты пробудешь здесь или всего сутки.

Кейранд задумался.

- Я бы предпочел ритуал… Гаротон, а ты что думаешь?

- Лично я был бы счастлив провести тут еще недельку, но Цинтлер и Мальтер понятия не имеют, где мы, - водя ногтем большого пальца правой руки по губам, сказал Гаротон, - Я бы попросил госпожу Диодену связаться с теми стрелками, которые нас вытащили, и передать им, чтобы они навестили этих двоих, но… Я боюсь, ни Мальтер, ни Цинтлер не будут их слушать. Оставлять тебя одного и ехать в город я тоже не могу. Просто потому что, раз уж так вышло, я должен привезти тебя обратно домой живым и здоровым… Так что да, лучше соглашайся на ритуал, если, конечно, чувствуешь, что готов.

Кейранд перевел взгляд на Диодену.

Следующим утром его ввели в небольшую цилиндрическую комнату, стены, пол и потолок которой были сделаны из темного камня. Мальчик не был уверен, но, похоже, его провели туда по каким-то подземным ходам, и сама комната тоже находилась под землей.

Всё это ему страшно не нравилось. Темный камень давил со всех сторон, в комнате было холодно и Кейранду приходилось ежиться, чтобы хоть как-то согреться. Но больше всего ему не нравился единственный предмет мебели, который был в этом помещении – большой каменный алтарь прямо по центру. Он был размером примерно с хирургический стол, по бокам покрыт странными рельефными изображениями, а на поверхности виднелись выгравированные и покрытые красной краской пентаграммы и магические символы.

- Ложись на алтарь, - сказала мальчику Диодена.

«Ну, что ж… Отступать поздно. Я уже принял решение…» - подумал Кейранд, заглушая взбунтовавшиеся нервы.

Он вскарабкался на каменную глыбу, пользуясь здоровой рукой. Дионена жестом попросила его лечь. Когда Кейранд выполнил просьбу, она подошла к нему и провела двумя пальцами по запястью его правой руки. На том месте, где прошли её пальцы, появилась полоска желтого света или скорее сгусток какой-то энергии, вытянутый в линию. Кейранду и так всё происходящее очень действовало на нервы, он запаниковал, увидев магию и невольно попытался дернуться, но не смог. Чем бы это ни было, оно крепко прижимало его руку к холодной каменной поверхности.

- Не нервничай, Кейранд. Так надо, - сказала ему ведьма мягким голосом, - Пожалуйста, ляг обратно.

Мальчик посмотрел на неё со страхом. Диодена мягко улыбнулась ему и ласково кивнула. Её добрый взгляд несколько успокоил Кейранда, он поддался внушению и послушно опустился обратно на алтарь.

После этого чародейка подобным образом зафиксировала ему правое предплечье, потом запястье раненой левой руки, после чего перешла к ногам. Вскоре Кейранд понял, что двигаться уже не может. Ведьма встала с левой стороны алтаря и погладила пациента по щеке.

- Ты уверен, что готов, Кейранд? – спросила она, - Ты можешь отказаться в любой момент, это твоё право.

«Будь, что будет…»

- Да, я не передумаю.

«В конце концов, она сказала, что это будет не больнее укуса той псины… Так что переживу как-нибудь», - подумал Кейранд, рассматривая массивные плиты на стенах.

Диодена жестом руки подозвала двух молодых послушниц, стоявших в отдалении. Они подошли к алтарю и принялись разбинтовывать рану мальчика.

- Кейранд, отвернись. Зачем тебе смотреть на неё? - сказала ему ведьма, - Тебе не хватает красочных описаний твоего друга Гаротона? Отвернись, я не хочу, чтобы отсюда ты уехал с поломанной психикой.

Шарн с явной неохотой повернул голову набок, вернувшись к изучению каменной плиты. Он почувствовал, как последняя марлевая лента скользнула по его предплечью, и теперь оставались только швы, соединяющие края раны.

Пока послушницы работали с бинтами, Диодена набирала какую-то жидкость в шприц.

- Я введу тебе анестетик на то время, пока буду снимать швы, - пояснила она, - Чтобы не причинять тебе ненужной боли. Но когда мы начнем ритуал, от него не будет толку.

Чародейка дождалась пока обезболивающее не начнет действовать, потом наложила на раненую руку Кейранда жгут и занялась швами. Только начавшие заживать края раны вновь расползлись в стороны, зияя перерезанными сосудами и блестя обнажившейся костью. Мальчик этого не видел, всё так же смотря на каменные стены.

- Приготовься, Кейранд. Сейчас начнется, - предупредила его Диодена.

Она подвела свои ладони на расстояние в несколько сантиметров от раны. Они засветились ярким белым светом, и почти сразу мальчик взвыл от боли и заметался. Да, болело не так, как от собаки, немного меньше. Но только немного. Кейранд ощущал, как его плоть растет, чувствовал, как она расползается на обоих краях раны. Ощущение было страшно мерзким, но из-за боли мальчик его почти не замечал. Диодена хладнокровно молчала, не обращая внимания на мучения пациента и лишь сосредоточенно водила своими сияющими ладонями по воздуху.

Через десять минут всё наконец закончилось. Ладони чародейки перестали светиться, мальчик затих, от раны остался лишь огромный шрам.

- Ты молодец, Кейранд, - сказала ведьма, протирая его лоб от выступившего холодного пота, - Ты выдержал.

Полоски света, четко фиксирующие тело пациента на алтаре, растаяли, но сил шевелится у Шарна уже не было.

- Спи, Кейранд, - прошептала ему Диодена, - Ты заслужил немного покоя.

Она закрыла ему глаза ладонью, и через мгновение Кейранд уснул.

Проснулся он через какое-то время в своей комнате. Разумеется, рядом сидел Гаротон.

- О, Шарн! Очнулся наконец! Я заколебался тебя ждать. Часа три тут сижу, бл***, даром, что делать больше нечего.

Мысленно вспомнив и перебрав все события последних дней, Кейранд перевел взгляд на левую руку. Она выглядела совершенно здоровой. Портил привычный вид только шрам, но он служил лишь элементом декора. Достаточно осмелившись, мальчик поработал рукой – напряг её, согнул в локте, выпрямил. Он не почувствовал никакой боли. Определенно, конечность была абсолютно здорова.

Кейранд переглянулся с Гаротоном. Он увидел в его взгляде ту же мысль, что вертелась в голове у него самого: «невероятно!».

- Шрам классный, - прокомментировал действо Ретар, - Блин, эти ведьмы реально пи***тые! Только вот, с временем она нас… Мягко скажем, обманула.

- С временем? А сколько меня там держали?

- Где-то около часа.

Шарн удивленно посмотрел на друга.

- Не может быть! Я не мог пролежать там столько времени! Не час, никак!

- Кейранд, я взгляда с часов не сводил, пока тебя ждал. Тебя держали столько времени, сколько я и сказал. Ну, плюс-минус пять минут.

- Но… Я не мог, я с ума бы сошел столько терпеть эту боль…

- Хочешь сказать, они там еще что-то делали с тобой? – напрягся Гаротон.

- Конечно. После операции меня отрубили, я не знаю, что Диодена могла делать со мной дальше…

Но тут они услышали шаги и скоро дверь открылась. Вошла та самая ведьма, которую они обсуждали.

- А, Кейранд, ты проснулся, - улыбнулась она, - Как раз вовремя. За вами уже приехали.

За нею вошли стрелки Заран и Дират. Они шокировано уставились на шрам мальчика, на месте которого меньше недели назад была огромная зияющая рана.

Началась суета, ни времени, ни возможности задать Диодене вопрос насчет ритуала не было. В итоге, оба успокоили себя мыслями, что на вид Кейранд жив и здоров – и это главное.

Машина подвезла их прямо к штабу Мертворожденных. Искренне поблагодарив своих спасителей, мальчики вышли из салона и направились к старому зданию. Теперь им предстояли долгие объяснения с братьями по банде, обоюдные упреки, облегчение, что всё закончилось хорошо и возврат к старой нищенской жизни.

========== Глава V. Чистильщики ==========

«В нашем доме без стен не сосчитать углов,

В каждом из них стынут до времени воронёные ружья,

Их приклады испорчены треском разбитых лбов,

Мы спим, укрываясь грохотом залпов оружия»

Дельфин – «2030»

Прошло еще три месяца с тех пор, как Кейранда чуть не загрызла бойцовская собака. За это время многое успело поменяться – в банде теперь было семеро членов, все они работали на благополучие группы, и вскоре проблема добычи еды и денег практически сошла на нет. Простые кожаные куртки сменились косухами, как и прежде, в двух вариантах: летний и утепленный зимний, кучи тряпья, заменявшие и простыни, и одеяла, сменились дешевыми, но всё же куда более комфортными спальными мешками. Что касается пищи – её теперь хватало с избытком. Электричество в том здании, где обитали Мертворожденные, было отключено очень давно, так что искать способы, как раздобыть холодильник – занятие абсолютно бессмысленное. Лишнюю еду было решено уносить в подвал, где всегда было прохладно, а на рейдах отдавать предпочтение различным консервам, сушеному мясу и прочим продуктам, которые можно долго хранить, не опасаясь, что они испортятся.

Сам Кейранд тоже начал меняться. Набрал вес, похорошел, исчез прежний болезненный вид, ушел в небытие и вечный понурый взгляд. С тех пор, как история с собакой стала забываться в умах Мертворожденных, а дела банды становились всё лучше и лучше, Кейранд с Гаротоном постоянно бросали друг другу разнообразные вызовы. Теперь не было необходимости сутками напролет патрулировать рынок, чтобы найти хоть что-то, что можно съесть, так что теперь у них было свободное время, которое они с удовольствием тратили на разного рода ерунду. Залезали на крыши домов и там носились там, как сумасшедшие, разрисовывали машины краской из баллончиков, когда хозяев не было рядом, разбивали камнями окна и витрины престижных по меркам категории А кафе и магазинов. Но самым любимым их занятием были драки. Два приятеля мутузили друг друга при каждом удобном случае, после чего, как ни в чем не бывало, почти в обнимку, возвращались домой с разбитыми губами, ссадинами, стертыми в кровь костяшками пальцев и фингалами насыщенного сливового цвета. И хохотали при этом на всю улицу, заставляя прохожих резко отпрыгивать в сторону.

С определенного момента, Кейранд стал чувствовать, что что-то не так. Да, еды много, достаточно денег, но воровать становилось всё труднее. Банду стали узнавать. Теперь не получалось так просто прийти на рынок, отвлечь наименее опасного продавца и, воспользовавшись его рассеянностью, украсть что-нибудь себе на обед. Остальные Мертворожденные не думали об этом, наслаждаясь свободой, хулиганя и активно изучая новый вид развлечения – алкоголь. Но всё шло к краху. И крах должен был наступить очень скоро.

Шарн был не одинок в своих опасениях. Однажды, он пришел в штаб после прогулки и застал Цинтлера одиноко сидящим у костра и смотрящим в огонь измученным от напряжения взглядом. Он выглядел совсем осунувшимся, черные круги под глазами были совершенно чудовищными. Но больше всего Кейранда потряс этот взгляд. Взгляд отчаяния. Лидер понимал, что видимый успех может оказаться лишь длинной и пологой, но неумолимой дорогой к катастрофе. Нужно было что-то предпринять… Но что?

А потом одно за другим произошли два значимых события. Первое случилось абсолютно обычным осенним днем, когда Кейранд, Гаротон и совсем еще зеленый Мертворожденный по имени Ремир шли на рейд по рынку.

- Да ладно тебе, Кейранд, - отмахнулся от друга Гаротон, - Ну не стырим ничего сегодня – придем завтра! Подумаешь, трагедия… Мы всем этим сукиным детям еще покажем!

Словно в подтверждение этих слов он взял с асфальта камень и бросил его в голубей, облюбовавших какой-то балкон на жилом корпусе. Птицы взволнованно закричали, судорожно дергая крыльями, чтобы как можно скорее взлететь и избежать опасности.

- Мы уже два дня не можем ничего добыть. Сейчас идет третий день, - заметил Кейранд, наблюдая за птицами,- Еды у нас много, но она не бесконечная, и если мы не будем приносить еще…

- Мы принесем еще. Не парься, Кейранд. Не помнишь, сколько мы голодали в первые месяцы? Тогда пережили, сейчас тем более переживем. Давай лучше прибавим шаг и поскорее к рынку.

- Спорим, вернемся опять с пустыми руками?

Гаротон резко остановился и повернулся к Кейранду. Глаза его полыхали праведным гневом, и Шарн с удовлетворением заметил: «ага, попался».

- А вот спорим! – воскликнул Гаротон, - На что?

- На те элитные сиги, на которые ты копил столько времени. Ты ведь еще даже пачку не открыл, да? – усмехнулся Кейранд, продолжая идти в сторону рынка.

- Не открыл, - задумчиво произнес парень, нагоняя его, - Ладно, а ты отдашь мне… Блин, ты же нищий оборванец, что с тебя взять-то…

- Ретар, ты охренел?

- Да шучу я, психопат ты доморощенный, - отмахнулся от друга Гаротон, - А, вот! Ты мне отдашь свой перочинный ножик с гравировкой.

- Который я на помойке нашел, серьезно? – удивился Кейранд

- На помойке или нет, ножик охрененный. Он же почти новый, как кто-то вообще мог додуматься такой выбросить?

- Не знаю… - пожал плечами Кейранд, - Я и сам был в шоке, но… Должно же нам везти хоть иногда

- Тоже верно… Подожди, - Гаротон резко остановился, Что там происходит на рынке? Какие-то херы в черном…

- Кажется, они кого-то там бьют, - ответил Кейранд, присматриваясь, - Причем, нападают втроем на одного.

- Пошли, подойдем поближе, только осторожно, - предложил Гаротон, - И ты, салага, не светись.

Ремир, к которому была обращена последняя фраза, кивнул, сделав нарочито серьезное лицо. В любой другой момент Кейранду эта безусая решительность подействовала бы на нервы, но его беспокоила ситуация на рынке. Молодые парни в черной одежде, избивающие кого-то на торговой площади могли быть членами чужой группировки и то, что они пришли на их территорию, означало одно – теперь у Мертворожденных есть конкуренты.

Незаметно подобраться к этим незнакомым агрессорам было несложно. Затеянное ими привлекло зрителей, и поле брани очень скоро оказалось окружено человеческим кольцом, состоящим из продавцов и простых зевак. Мертворожденные просто спрятались за их спинами и стали пытаться высмотреть, что же происходит. Очень скоро им это удалось.

- Черт! Тот, кого они бьют – это же Эйтар! Еще один зеленый из нашей банды! – прошептал друзьям Гаротон.

Они с Кейрандом переглянулись.

- Сука, - процедил Шарн.

- Сука! – воскликнул в ответ Гаротон, выражая согласие.

- И что будем делать, - вдруг подал голос Ремир.

- Кодекс гласит одно… - начал Кейранд.

- Если другой Мертворожденный попал в беду – ты обязан ему помочь, - закончил Гаротон.

- Но они крепче нас, и у них … Эй, куда вы?! – воскликнул вслед уходящим соратникам Ремир.

Но ни тот, ни другой его не слышали, расталкивая зевак и пробираясь к неизвестным и их жертве. Юный Мертворожденный торопливо бросился за ними.

Впрочем, несокрушимая решительность Кейранда и Гаротона чуть покачнулась, когда они предстали перед крепкими парнями, которые, к тому же, были вооружены. Пусть в их руках были простые деревянные дубинки небольшого размера, зато у трех Мертворожденных не было ничего.

Неизвестные заметили приближающихся Мертворожденных. Они отошли от жертвы и Кейранд увидел Эйтара, всего в крови, что-то тихо скулящего. Он лежал на асфальте, весь скрючившись, похоже, ему сломали несколько ребер, но глаза мальчика загорелись надеждой, когда он увидел друзей, словно те были непобедимыми воинами.

Парни выглядели явно недружелюбными. Было видно, что они не из этого района города. Слишком уж опрятно и дорого они выглядели, да и недостатка в еде и воде, похоже, никогда не знали. Их куртки стоили в три раза дороже, чем те, что носили Мертворожденные, да и сделаны они были из натуральной кожи. У главаря даже имелся воротник из меха. На всех куртках на груди с левой стороны была нашивка в виде красной буквы «I». Та же буква была выбрита у главаря на короткой стрижке. При виде всех этих опознавательных знаков, у Кейранда в голове всплыло одно слово – «Чистильщики», и появилось очень плохое предчувствие. Не на тех они втроем полезли. Но брови его при этом почему-то нахмурились, кулаки сжались, а прозвучавший вслед за этим голос получился вполне решительным и серьезным.

- Что здесь происходит? И кто вы, мать вашу, такие?

Главарь шайки усмехнулся.

- А вы те самые Мертворожденные, да? Мы тут развлекаемся с вашим другом, - сказал он, пнув ногой скулящего Эйтара.

- Это наша территория, какого черта вы, трое вы*бков, тут устроили?! – заорал на всю площадь Гаротон.

Кейранд достаточно долго знал своего друга, чтобы знать, когда тот боится чего-либо. Сейчас Гаротону было очень страшно, хотя он, как и Шарн, выглядел почему-то уверенным и грозным.

Главарь Чистильщиков усмехнулся шире, подошел к Гаротону и ткнул его концом дубинки в грудь.

- Сначала мы разберемся с вами, а потом добьем вашего друга. Снимем с вас ваши вонючие куртки и отнесем их нашему главарю, а головы подкинем к тому гадюшнику, что вы называете штабом. Все вы, бедняки, лишь быдло и балласт для нас, анкселов из обеспеченных семей, которым вы отравляете существ…

Но Гаротон не дал ему договорить. Стремительным движением он оттолкнул от своей груди дубинку Чистильщика. Следом, второй рукой он со всей силы врезал главарю в нос. Удар получился мощным. Врага отбросила в сторону, он взвыл, держась руками за сломанный орган обоняния.

Одному из друзей главаря тоже не повезло – первым из остальных участников стычки, кто осознал, что происходит, был Кейранд. Он ринулся к Чистильщику, вырвал у него из рук дубинку и ею же огрел несчастного по голове. Тот сразу рухнул на асфальт, а Шарн бросился к Ремиру, который оказался один на один с вооруженным врагом.

Скоро все трое Чистильщиков лежали на асфальте в беспамятстве. Кейранд и Гаротон переглянулись и расхохотались.

- Серьезно, бл*ть?! Мы сделали это! – закричал Ретар в ликовании, - Мы показали этим папенькиным сынкам!

- Да… Я думал, нам конец… - сказал Кейранд, усмехнувшись.

- Я уже представлял, как буду в гробу выглядеть!

- А ведь это было не так уж и сложно, - заметил Шарн, - Видимо, не зря мы с тобой постоянно х*рачились на улицах… Эйтар, ты живой?

Избитый Чистильщиками мальчик с большим трудом поднялся на ноги.

«А, значит, ребра всё-таки целы», - подумал Кейранд, смотря на него.

- Рука… - прохрипел раненый, раскашлявшись кровью.

Гаротон подошел к Эйтару и стал осматривать его левую руку. Она была странно изогнута, сильно отекла.

- Черт, она сломана, - заключил Ретар, - Кто-нибудь из наших знает, как шину наложить?

- Бл*ть, Ретар, чего ты так на меня уставился, я что, похож на врача по-твоему? – раздраженно сказал Кейранд.

- А мне почем знать? Может в тебе есть скрытый дар.

- Скрытый дар мой узнаешь, когда я врежу по твоей наглой роже… Но, если серьезно, ни Мальтер, ни Цинтлер в медицине тоже не разбираются… Можно попробовать Эйтара сводить в поликлинику. Заплатим за лечение из общих денег.

- Ты видел, какими инструментами там оперируют бедняков? Тем более, у нас ведь нет никаких документов, а без них помощь не окажут… Я понимаю, что законов у нас в категории А нет, но врачи используют отсутствие бумажек как отговорку, чтобы не заниматься лечением Эйтара. Знаешь, сколько было подобных случаев.

- Я… - внезапно заговорил Ремир, - Я могу сделать шину.

- Ты? – удивился Гаротон, - Откуда ты знаешь, как её делать?

- Моя мама была врачом… Она многому меня научила, перед тем, как…

- Понятно… - произнес Кейранд, - Ремир, ты сможешь сам довести Эйтара до дома?

- Я могу дойти один, – прохрипел раненый.

- И всё-таки?

- Д-да. Думаю, да.

- Хорошо, - кивнул Шарн, - Тогда идите с ним до штаба. А мы пока займемся этими тремя.

Ремир и Эйтар ушли, а Кейранд и Гаротон принялись обыскивать врагов, валяющихся в отключке. Они забрали у них куртки, дубинки, телефоны, деньги, потом ради смеха сняли с них ботинки, две пары выбросили в расположенный неподалеку канал, а одна пришлась Ретару как раз впору, и он забрал обувь себе.

- Слушай, Гаротон, те парни, с которыми мы подрались – это же «Чистильщики»? Так они себя назвали, да? – спросил Кейранд, когда они с Гаротоном возвращались домой, неся с собой захваченные трофеи.

- Ага. Рассказать тебе о них?

- Расскажи. Я помню, что что-то слышал о них, но очень смутно. Они же, кажется, стали появляться после того бунта в Корриме?

- Ну да. Там появился один тип, Реймир Йеллен, который принялся рассуждать о том, что такие бедняки, как мы с тобой – лишний груз для общества и нас нужно уничтожать. Типа, мы не вылезаем из нищеты потому что являемся бесталанными вые*ками, и ничего с нами не поделаешь, остается только избавить общество от нашего пагубного влияния, е*ать…

- Твою мать, ну и сколько анкселов в нашем городе останется, если всех нищих вырезать? Сто? Пятьдесят?

Гаротон пожал плечами.

- В Корриме его философия сработала.

- Но Коррим – это огромный и действительно богатый город. Там и вправду таких, как эти, которых мы только что крепко поимели, гораздо больше, - ответил Кейранд.

- Ну, х*й их всех знает… Важно то, что Йеллен захватил власть в городе и теперь хочет идти войной на всю страну. Богачей из категорий В и С они почему-то тоже пришили нах*р. Наверное потому, что решили, что те СЛИШКОМ богатые, чтобы не быть балластом общества. Или потому, что они нажираются на «истинно талантливых» анкселах.

Гаротон пнул ногой лежащую на асфальте пустую банку из-под пива.

- Так и появились Чистильщики, последователи Йеллена. Насколько я понимаю, основные их силы – это взрослые крепкие мужики, следующие идеологии своего лидера, а эти придурки, четырнадцати-пятнадцати лет, типа тех троих недоносков – это что-то вроде фан-клуба. Дрочат на своего кумира, думают, что делают что-то важное и серьезное, но по факту – ты сам видел. Продули даже трем безоружным. Не берусь судить, что они все такие, но… Ты же понимаешь, что маркрошевскому павлину не нужны были бы такие прекрасные перья, если бы под ними не было обычной петушиной жопы.

Кейранд усмехнулся.

- Ну ты загнул. Философ, бл*ть…

Следом, он тяжело вздохнул.

- Одно теперь ясно совершенно точно – Чистильщики просто так нас в покое не оставят.

========== Глава VI. Новая эпоха ==========

«Солнца наших сердец

Медленно гаснут искрами в пепле –

Каждый из нас уже мертвец.

Тянутся вверх красные стебли»

Дельфин – «520»

В штабе Кейранда и Гаротона встречали как триумфаторов. Куртки Чистильщиков и их телефоны сразу же были проданы, деньги ушли в общую казну банды, а дубинки остались у победителей как трофейное оружие.

Но больше всех, похоже, радовался Цинтлер. Он внезапно воодушевился, одним резким скачком вышел из депрессивного состояния, в котором пребывал последнее время и преисполнился жизнерадостностью. Он по-прежнему часто бывал один, если и общался с кем-то, то только с Мальтером. Наблюдая со стороны их долгие дискуссии с серьезными минами, Кейранд понимал: готовится что-то грандиозное. И он был прав.

Однажды, Шарн возвращался домой с рейда. Вопреки обычаю, один. В руках у него была пара банок тушенки – небогатый улов. На рынок они шли с Гаротоном, но тот остался недоволен такой скромной добычей и решил побыть на улицах подольше, потренировать на прохожих свои навыки карманных краж.

Что еще более странно, войдя в здание штаба, Кейранд тоже никого не обнаружил. Только Эйтар спал в углу с допотопной шиной на левой руке. Парень хмыкнул, подошел к общему столу и положил на него сворованную тушенку.

Тут он услышал гулкие шаги – кто-то поднимался из подвала.

«Мальтер с Цинтлером опять планы по захвату мира обсуждают?», - подумал Кейранд с усмешкой, - «С тех пор, как мы отпи*дили тех придурков, они оттуда не выходят».

И действительно, дверь в подвал открылась. Из неё вышел Мальтер. Увидев, Кейранда, он довольно усмехнулся, прищурив свои карие глаза.

- А, Кейранд. Вот и ты. Как раз вовремя. Пошли, Цинтлер хочет тебя видеть.

Шарн молча кивнул и пошел за Мальтером в подвал. Через ржавую массивную дверь они попали в длинный коридор с лестницей вниз и черными заплесневелыми стенами. Кейранд страшно не любил это место. Вечно холодное, темное, убогое донельзя. Если бы у него была возможность смотреть фильмы ужасов, он бы предположил, ориентируясь на навязанные ими стереотипы, что в этом подвале вполне могла быть резиденция какого-нибудь маньяка-педофила.

- Что у тебя с рукой? – спросил он у Мальтера, чтобы хоть как-то ускорить спуск по этой старой лестнице с растрескавшимися ступеньками, о которые запросто можно было убиться.

Мальтер с улыбкой посмотрел на перебинтованную кисть своей правой руки.

- Пока считай, что порезался, неудачно воспользовавшись ножом.

- Вот, значит, как? – сказал Кейранд, приподняв бровь.

- Да. Именно так.

Еще одна металлическая дверь, наполовину съеденная коррозией – и они оказались в подвале. Помещение было просторным и почти пустым. Только километры старых труб у стен, стол, принесенный сюда Мальтером и Цинтлером, и два стула. На одном из них сидел пресловутый лидер Мертворожденных.

- А, Кейранд! – улыбнулся он, - Мы тебя ждали. Садись.

Шарн промолчал, смотря на кисть правой руки Цинтлера. Забинтованную.

«Дайте угадаю: я тоже выйду отсюда с повязкой?», - подумал он, садясь на свободный стул.

- Чем вы тут занимаетесь, что у вас руки в бинтах? – спросил он из любопытства.

- Терпи. Скоро узнаешь, - продолжая улыбаться, ответил Цинтлер, - Я хотел вот что у тебя спросить, Кейранд… Я знаю тебя достаточно давно и уже успел понять, что ты куда умнее, чем выглядишь.

- А я плохо выгляжу?

- Выглядишь ты в градациях от унылого говна до типичного гопника, это от твоего настроения зависит, - фыркнул Мальтер.

- Согласен, - ответил ему Цинтлер.

- Вот пи*дюки. Причем оба, - усмехнулся Шарн.

- Но, сейчас не об этом… - сказал лидер банды, не обращая внимания на смех Мальтера.

Главарь тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.

- Я знаю, что ты, как и я, понимаешь, наша банда… Пусть не умирает, но то, что она тяжело больна – факт. Ты тоже это чувствуешь, по тебе видно. Да, ресурсов много, к нам приходят новые члены, но… Воровать всё труднее, постоянно какая-то херь происходит: то на нас с Мальтером нападают продавцы на рынке, то на тебя какая-то здоровая псина, сейчас объявились эти… Чистильщики… Так дальше жить нельзя, понимаешь?

- Понимаю, - кивнул Кейранд, - Удача не вечна…

- Да. И если нас всех не перебьют, пока мы будем рыскать по улицам, то рано или поздно опять начнутся проблемы с едой… Теперь не получается так просто таскать товары с прилавков – нас узнаю̀т. Нам пора меняться, Кейранд. Дай свою правую руку.

Шарн чувствовал, что ничем хорошим это не кончится, но всё же протянул руку Цинтлеру. Тот взял её за запястье, достал из кармана шариковую ручку. Парень почувствовал холодное прикосновение металлического наконечника. Шарик заскользил по коже, повинуясь движению руки лидера Мертворожденных, оставляя за собой сине-фиолетовый след.

- Мы слишком долго были нищими крысами, дорогой Кейранд. Наша цель – выжить и от*бать этот мир. Мы хотим отомстить всему и вся, хотим ввергнуть родной город в ужас, хотим, чтобы наши ублюдки-родители увидели, во что превратились посеянные, но недотравленные ими ростки. Но, наши желания не отменяют нашей сути. Мы – крысы. И разве может крыса сделать хоть что-то из того, что я перечислил? Удел крысы – сидеть где-то в заплесневелой дыре, типа этой, - Цинтлер отвлекся от кисти Шарна и обвел взглядом подвал, - А потом тут же сдохнуть и разложиться. Но мы ведь рождены не для этого, да, Кейранд?

- Определенно нет, - ответил парень.

- Пора нам перейти на новый уровень. Пора выйти из подвала. Но сначала, посмотри на свою руку.

Цинтлер отпустил запястье собеседника и спрятал ручку обратно в карман. Кейранд посмотрел на свежий рисунок у себя на тыльной стороне ладони.

- Ты изменил нашу эмблему? – сказал он, смотря на изображенный Мертворожденным череп младенца с тем же символом Анархии на затылке.

- Мы с Мальтером подумали, что такой символ нам подойдет больше. Ведь для этого мира мы были мертвы даже до рождения, - усмехнулся лидер.

Он снова полез в карман.

- Надеюсь, ты не побрезгуешь ножом, которым я когда-то отрезал себе пальцы?

В руках у Цинтлера появился карманный ножик. Он раскрыл его, внимательно смотря Кейранду в глаза и ловя каждое микроизменение его мимики.

- Наша главная проблема – в нашей слабости. Мы – бесхарактерные крысы. Мы боимся всего. Наряжаемся в косухи, курим и пьем, чтобы казаться самим себе крутыми и бесстрашными бандитами, но все эти кружева и красочные ленты мало влияют на нашу суть… И на суровую правду… Мы боимся смерти, боимся вернуться без добычи, боимся голода и морозов. И главное - боимся боли. И я хочу, чтобы сегодня ты, Кейранд, забыл об этом страхе.

Лидер усмехнулся, смотря на соратника.

- По глазам вижу, что ты понимаешь, о чем я тебя прошу, - сказал он, беря нож за лезвие и протягивая его Кейранду.

Шарн взял нож за дешевую деревянную рукоять.

- А когда будешь меня от страха смерти отучать, прикажешь вены вскрыть? - саркастически усмехнулся он, прижимая лезвие к коже.

- Знаешь, учитывая, какой ты неудачник и как много раз ты чуть не подыхал, смерть тебе уж точно не страшна, - ответил Цинтлер, - Особенно после того, как тебя чуть не сожрала бойцовская псина.

Кончик ножа рассек кожу. Черно-красная кровь выступила из пореза.

- Постарайся аккуратнее, Шарн, - сказал Мальтер, - Если накосячишь, это останется с тобой на всю жизнь.

- Заткнись, козел недотраханный.

Заместитель главаря расхохотался.

- Знаешь, Кейранд, почему я так воодушевился, когда вы с Гаротоном вернулись домой, неся в руках трофеи с той драки? – задумчиво произнес Цинтлер, смотря, как лезвие изрядно затупившегося ножа движется, рассекая кожу на руке Шарна, - Не из-за того, что думал о прибыли, которую мы получим с курток и телефонов, нет… Просто я понял, как сильно всех вас недооценил. Все эти дни я испытывал депрессию, думая, что выбраться из этой ситуации мы никак не сможем, что мир поглотит нас и уничтожит. Что город вылечит язву, которую мы называем «Голос Мертворожденных». Я не мог предположить, что мы в состоянии ответить этому миру.

Резать руку по контуру становилось всё труднее – кровь залила ладонь. Кейранд с трудом различал, где уже прошел нож. Цинтлер протянул ему кусок марли, он стер кровь и продолжил, переламывая все свои природные инстинкты, которые вопили в его мозгу, приказывая остановится. Но Мертворожденному было всё равно. Он шипел от боли, но рука его была тверда. Цинтлер и его банда когда-то указали ему путь. И теперь он должен идти по нему. Идти твердо, не отступая. Что касается главаря… За него можно сделать и большее.

- … Я действительно считал, что мы приучены быть крысами, - продолжил Цинтлер, - Считал, что нас уже не переучить, что мы будем подставлять свои тела под удары каждый раз, когда нас захотят ударить. Я боялся, что нашей природой предусмотрено жаться в темных углах и тихо, смиренно умирать… И тут приходите вы с окровавленными дубинками в руках и бросаете на пол сорванные с врагов куртки. В тот момент я понял, как сильно ошибался в членах своей банды… Мы способны изменить своё мышление. И мы выйдем на свет. Язва станет опухолью, попомни моё слово…

Слова лидера отражались в голове Кейранда раскаленными печатями. Он резал свою руку тупым ножом, но боль только усиливала его возвышенную уверенность. Цинтлер прав. Прав!

- Я доверяю тебе столь же сильно, как и Мальтеру, Кейранд. Я бы хотел, чтобы ты стал моей левой рукой… Главное, запомни: отныне, мы будем внушать нашим врагам только страх. Торгаши, эти зажравшиеся грязные свиньи, Чистильщики, богачи, чванливо смотрящие на нас из окон своих автомобилей – они пожалеют, что недооценили нас. Ведь мы больше не будем воровать, стыдливо пряча взгляды. Нет. Теперь, мы станем чумой… Скоро ты поймешь, о чем я говорю

Через какое-то время, Кейранд встал из-за стола и направился к двери. На его ладони белели чистые медицинские бинты.

- Кейранд? – окликнул его Цинтлер.

- Хм? – обернулся Кейранд.

- Ты не знаешь, Гаротон скоро придет?

========== Глава VII. Эра Мертворожденных ==========

«И день и ночь по улицам шатаются толпы -

Поганая молодежь!

Они блюют портвейном на почтенных граждан -

Поганая молодежь!

Они ломают окна и втыкают члены -

Поганая молодежь!

Они орут истошно - кушать невозможно!

Поганая молодежь!»

Гражданская оборона – «Поганая молодежь»

- С вас пятьсот гарренов.

Женщина у прилавка на которой вместо одежды было какое-то грязное тряпье, причем, в таких количествах, что определить её пол можно было только по тоненькому голосу, неуклюже засунула ладонь своей руки куда-то в рукав. Немного покопавшись там, она вынула потрепанную купюру и отдала продавцу. Тот кивнул, она торопливо схватила с прилавка бутылку водки и буханку хлеба и, воровато оглядываясь, посеменила к выходу. Когда дверь за ней закрылась, продавец вздохнул, открыл кассу и положил туда купюру.

На вид ему было лет сорок, но он уже успел полностью поседеть и выглядел явно старше своих лет. Убогий магазинчик был его единственным источником заработка. Торговец с тяжелым вздохом посмотрел на белые полки, на которых стояли крупы, молоко, хлеб, чай и бутылки с алкоголем разных сортов. Водка, дешевый коньяк, вина в картонных коробочках, и даже две бутылки абсента из анкселской лунной травы, которыми продавец поначалу очень гордился. Но, шли дни, и он осознал, что никто из его покупателей не имеет возможности заплатить за столь роскошный напиток, да никому это и не нужно. Зачем столько платить за бутылку непонятной голубовато-зеленой жидкости, если за те же деньги можно купить пять бутылок стоящей по соседству паленой водки?

Продавец достал тряпку и хотел было протереть прилавок, как жалобно звякнул колокольчик на двери. В магазинчик вошли четверо парней. Одного взгляда на них торговцу хватило, чтобы понять, что домой он сегодня вернется голодным.

И ведь вошедшим было всего примерно по 15 лет. Но выглядели они достаточно крепкими, особенно двое, идущие впереди. Один из них, голубоглазый брюнет на лице которого при виде продавца заиграла кровожадная усмешка. Рядом с ним стоял высокий зеленоглазый парень с темно-каштановыми, почти черными, волосами и смотрел на хозяина магазина с холодным презрением. Тот же прекрасно понимал, к чему всё идет и поэтому, не дожидаясь вступительных реплик со стороны этих парней, поднял руки. Взгляд его случайно упал на кожаную куртку ухмыляющегося. На груди у него он разглядел странный рисунок белой краской – нарисованный в профиль младенческий череп с символом Анархии на затылке.

- Я… Я всё отдам, - медленно проговорил продавец, - Пожалуйста, берите, что хотите.

Деревянная бита была спрятана за старым телевизором. Один широкий шаг, быстрое движение рукой – и оружие у него. Поможет ли это? Ведь противников четверо.

- Пожалуйста… Я не хочу пробле…

Договорить он не успел. Голубоглазый рванулся вперед, хозяин магазина успел увидеть только краешек какого-то продолговатого предмета, который пацан на ходу стал вытаскивать из рукава. Продавец рванулся было к телевизору, но противник был быстрее. Вспышка боли, горячая кровь, хлынувшая следом, и мужчина понял, что проиграл. Он рухнул на пол, застонав дотронулся до затылка, куда его ударила деревянная дубинка, посмотрел на кровь, оставшуюся на пальцах.

- Мы не спрашиваем тебя, хочешь ты проблем, или нет! – рявкнул на него голубоглазый, - Да и какие у тебя, жирная свинья, могут быть проблемы? Ты, сука, сидишь в тепле и жрешь досыта!

Зеленоглазый, тем временем, бесцеремонно переступил через ползающего по полу раненого и стал осматривать телевизор. Много времени осмотр у него не занял. Через секунду парень вытащил на свет биту, стоявшую между стеной и ТВ-устройством и с усмешкой показал его соратникам.

- Ну да, кто бы сомневался, - фыркнул голубоглазый, - Нет,чтобы одолжить бедствующим кусочек хлеба, нужно обязательно зарядить битой по спине… А потом вы удивляетесь, почему мы решили, что безопаснее всегда нападать первыми.

Его приятель замахнулся трубой и со значительной силой впечатал её в бок начинавшему подниматься продавцу. Тот снова упал на пол, коротко застонав.

- Ладно, хватит ему, - с безразличной холодностью сказал зеленоглазый, - Мы пришли сюда не за этим.

И стал осматривать полки. Остальные тоже присоединились к нему. Продавец не рискнул пытаться встать снова, так что просто скрючился на полу, зажимая горевший адской болью бок и пытаясь смириться со всем происходящим.

Грабители, видя что он не собирается сопротивляться, стали складывать необходимые им продукты в сумку. Зеленоглазый взял буханку хлеба, разломил её напополам, усмехнулся и показал половинки продавцу.

- Плесневелый хлеб, да? И вы, уё*ки продажные, еще надеетесь на уважение со стороны простых граждан?

- Не тебе учить меня жизни, оборванец, - произнес продавец, смотря на грабителя, - По-другому на Анкселе не выжить, и ты понимаешь это.

Бандит усмехнулся, покачав головой.

- А если попробовать?

- Попробуй. У тебя еще вся жизнь впереди… Только не помри слишком рано в поисках праведного пути.

- Чего расселся? – подошел к зеленоглазому его друг, - Открываем кассу, берем деньги и валим!

- Касса открыта… Забирайте всё, что вам нужно и убирайтесь, - холодно сказал им продавец, видимо, чтобы никто больше его не трогал.

- Прекрасно, - усмехнулся своей обычной наглой улыбкой вор.

Через несколько минут все четверо шли по улице обратно к штабу Мертворожденных. Продавца они вырубили, чтобы не бояться, что где-то в лавке у него запрятан огнестрел, из которого он начнет палить им по спинам, когда они будут уходить.

- Неплохо всё прошло, а, Шарн? – усмехнулся голубоглазый Гаротон, - Всё-таки Цинтлер – гений. С тех пор, как он решил, что настала пора выйти из подвала, дела у нас идут в гору.

- Да. Он заставил нас поверить в себя… И теперь Мертворожденных действительно боятся. Особенно, торгаши.

- С Цинтлером мы еще не того достигнем, поверь…

Через несколько секунд группа остановилась.

- Надо же, только посмотри на это, - ухмыльнулся Кейранд, смотря на замаячившие где-то вдалеке фигуры, - Вот и наши бизнес-партнеры.

- Давно мы с ними комплиментами не обменивались, - в свою очередь фыркнул Гаротон, доставая деревянную дубинку.

Шарн и все остальные Мертворожденные последовали его примеру. Фигуры приближались. Их было пятеро. Как и Мертворожденные, одеты во всё черное, только на груди и на спинах не белый череп младенца, а алая буква «I».

- Мы ведь предупреждали вас не ходить сюда, - холодно сказал их главный, высокий парень с бритой наголо головой.

- Да, что-то такое помню, - задумчиво протянул Гаротон, - Напомни, эту х*йню нам говорил тот твой друг, которого мы заставили какие-то прокисшие бутерброды из мусорки жрать или тот, которого я вынудил выкурить сигарету, которую он должен был предварительно пропитать грязной водой из унитаза и высушить? Лысый, чего ты так лыбишься? Я что ли виноват, что у вас сплошь и рядом одни ссыкливые уё*ки в банде?

- Да что с тобой говорить, нищий дегенерат, - прошипел Чистильщик, - Давайте парни, надо избавить Анксел от этих убожеств.

Наконец, формальности закончились, и Кейранд бросился вперед, впечатывая свою дубинку в челюсть первого попавшегося под руку противника. Гаротон, к тому времени уже успевший проникнуться к лысому Чистильщику личной злобой, сцепился с ним в жесткой рукопашной.

Драка вышла на редкость зрелищной, но продлилась не слишком долго. Вскоре четверо Чистильщиков прилегли на асфальт, один предусмотрительно сбежал. Мертворожденные могли спокойно продолжить путь до штаба, но мародерство – дело святое, а поэтому победившие без стеснений и церемоний принялись копаться в карманах у побежденных.

- Ну что, лысый, я тебе намекал, что с нами лучше не связываться? – усмехнувшись, спросил у стонущего на асфальте главаря, - Тебе еще предстоит пожалеть об этой драке, но сначала посмотрим, что у тебя в карманах.

И стал доставать из вражеских карманов вполне банальные вещи: телефон, кошелек, ключи и вдруг…

- Ого! Надо же… Что бы это могло быть, а, парни? – вдруг расхохотался Ретар, держа в руках небольшой целлофановый пакетик с белым порошком, - И эти люди мне говорят, что я балласт для общества! Нарики гребаные…

- Приказ Цинтлера насчет этой дряни ты помнишь, - сказал Кейранд, равнодушно смотря на находку.

- Конечно. Ну и куда бы эту хрень деть? – Гаротон оглянулся, - А, вот водосточная решетка. Одну минуту, пацаны.

Ретар встал, подошел к решетке и аккуратно высыпал туда весь порошок, а пакетик, наплевав на экологию, бросил в сторону.

- Отлично. Свой долг ты исполнил, - произнес Кейранд с нарочитым пафосом, - Можем идти?

- Подожди. Нельзя же так просто оставить этих пи*дюков лежать здесь. Я хочу, чтобы по крайней мере, их главный запомнил этот день на всю свою вонючую жизнь.

- Валяй. Что будешь делать на этот раз?

Гаротон с задумчивой миной подошел к лысому, грубо ногой перевернул его на спину и остановился, смотря на измазанное кровью лицо врага.

- Знаешь… Меня очень сильно бесит его лицо. Даже под таким слоем крови. В это трудно поверить, но надо признаться, что меня душит одно странное желание.

И стал расстегивать ширинку. То, что произошло дальше, Кейранда не особо удивило. В конце концов, перед походом Гаротон залил за воротник бутылку дешевого пива, надо же было пенному напитку теперь куда-то выйти. Так почему не привнести в прозаическую процедуру что-то приятное?

Впрочем, приятно было только Ретару. Главарь же внезапно пришел в себя, хотел было заметаться, но Гаротон наступил ему на горло и спокойно продолжил своё дело. Уходя с места драки, Мертворожденные еще долго слышали вслед ужасные проклятия униженного Чистильщика.

- Гаротон, - неуверенно начал говорить один из недавно присоединившихся к банде членов, пока они шли к дому, - Я всё понимаю, но зачем ты это сделал? Разве тому лысому не было достаточно побоев и выбитых зубов?

- Понимаешь, Рекарт, - ответил за друга Кейранд, - Чистильщики хотят убить нас. Истребить. Цинтлер же на этот счет выразился четко: Мертворожденные не должны убивать ни в коем случае…

- По крайней мере пока, - вставил Гаротон.

- Проблема в том, что порядком избитый Чистильщик через какое-то время встанет, отряхнется, отдохнет пару дней и придет в норму. Чего не сказать об убитом Мертворожденном… Мы долго думали, как же быть, и, в конце концов, нашли способ.

- И в чем же суть? – спросил салага.

- Одно дело, когда ты проигрываешь в драке. Совсем другое – когда ты проигрываешь и тебя позорят на глазах у друзей… Ну, тех, кто еще в сознании. Мало того, что ты сам впадаешь в глубокую, но бессильную ненависть к себе и всему живому, так еще и бывшие друзья не хотят иметь с тобой дело. Думаешь, лысого погладят по блестящей макушке, когда он с обоссаным е*алом придет отчитываться главарю?.. Хотя, ладно, тут я перегнул палку. Перед этим он сходит в квартиру и умоется, само собой.

- Да какая разница? – фыркнул Гаротон, - Всё равно наш златомордый вылетит нах*й из банды после такого поражения.

- По сути, да. А в одиночку против нас он мало что сможет сделать. Ладно, мы пришли.

Мертворожденные вошли в штаб, оставили там добычу и разошлись по своим делам. Двое компаньонов, способствовавших ограблению, присоединились к Ремиру и Эйтару, игравшим в карты, Гаротон куда-то ушел, блеснув на прощание своей едкой ухмылкой, Кейранд от нечего делать сел на свой спальный мешок и открыл лежащую рядом с ним книгу. Он проникся любовью к литературе, когда случайно нашел на помойке какую-то растрепанную книженцию, сборник рассказов о природе, и принес сюда. Довольно долго он вспоминал анкселский алфавит, переучивался читать. Цинтлер, который проучился в школе целых пять лет, благосклонно вызвался помочь, и скоро Кейранд вспомнил грамоту. И с тех пор не упускал случая спереть книгу из какой-нибудь книжной лавки, хотя основным источником пополнения его библиотеки до сих пор служила всё та же помойка. Там можно было найти огромное количество выброшенных книг, самых разных жанров и расцветок, чем Шарн стал охотно пользоваться.

Впрочем, далеко не все Мертворожденные приняли новое увлечение соратника. Нет, его никто не гнобил за внезапно проявившуюся тягу к самообразованию, но бесконечные подколки и ехидства уже давно стали его раздражать. Вот и теперь Эйтар, только что продувший друзьям триста гарренов, повернулся на своем стуле к Кейранду, ехидно усмехнулся и насмешливо произнес:

- Что, Шарн, метишь в ученые? Зачем тебе эта херня? Как будто нет больше способов развлечься…

- Ты бы предпочел, чтобы я развлекался, начищая тебе е*ло? – прошипел Кейранд.

Его тон как-то поубавил пыл Эйтара. Мальтер же, наблюдавший за ситуацией издалека, фыркнул себе под нос.

- Кейранд, что ты такой злой? – улыбнулся он, - Мы же все братья, в конце концов. Надо жить дружно.

Шарн может и ответил бы что-нибудь заместителю главаря, но тут скрипнула дверь. Мертворожденные как-то равнодушно повернулись к ней, ожидая увидеть в проёме какого-нибудь Цинтлера, но увидев, кто пришел на самом деле, они оживились.

В дверь вошла девушка. Средний возраст Мертворожденных на тот момент составлял около пятнадцати лет, но она выглядела младше их по крайней мере на год. При этом, откровенность её наряда поражала воображение. Её прекрасное лицо в совокупности с длинными волосами золотистого цвета могло подойти какой-нибудь святой, чистой и непорочной монашке. Но не божественный свет отражался в её голубых глазах, а на губах играла не вселюбящая материнская улыбка. Душа девушки была разъедена коррозией, и именно эта ржавчина застилала её глаза, именно эта гниль заставляла её губы растягиваться в такой мерзкой улыбке. Имя этой коррозии – похоть.

Девушку звали Лима. Она была местной проституткой. Примерно месяц назад она наткнулась на штаб Мертворожденных и рискнула зайти сюда, вместе с подругой и… Получила новых постоянных клиентов. Теперь она бывала в их штабе регулярно. Иногда, приводила подруг.

- Привет, мальчики, - улыбнулась она своей сногсшибательной улыбкой.

- Привет, Лима, - улыбнулся ей в ответ Мальтер, поигрывая своим карманным ножичком.

Он смотрел на неё, как завороженный и, похоже, был бы совсем не против раскошелиться. Но проститутка лишь послала ему невинный воздушный поцелуй и обвела оценивающим взглядом остальных Мертворожденных. Увидев Кейранда, она на секунду замерла, но потом улыбнулась снова, подошла к нему и опустилась на пол рядом с ним.

- А ты не хочешь со мной поздороваться, Кейранд? – произнесла она, отбросив волосы за спину и давая ему увидеть декольте её топика.

Кейранд бросил на неё безразличный взгляд.

- Здравствуй, Лима, - спокойно ответил он, уткнувшись обратно в книгу.

- Не хочешь немного расслабиться, а?

- А похоже, чтобы я был напряжен?

- Давай посмотрим, - улыбнулась Лима, протягивая к нему руку.

Она хотела коснуться его груди, но тот нервно дернулся и невольно отпрянул.

- Ну вот, - улыбнулась проститутка, - Давай, Кейранд, надо что-то сделать с твоим стрессом, правда? Давай, просто скажи нужные слова…

- Я не…

- И не говори мне, что ты не хочешь. Мы с тобой не встречались больше недели. Твоя плоть должна была соскучится по ласке, не правда ли? – девушка забрала из рук у Кейранда книгу и отложила её в сторону.

- Может, эту неделю я ходил к твоим конкуренткам? – пытаясь потушить в себе раздражение, ответил Шарн.

- Врёт, - подал голос Эйтар, - Всю неделю он либо ходил на рейды, либо сидел здесь.

- Эйтар, сука!

Анксел лишь рассмеялся.

- Ай-яй-яй, Кейранд, - усмехнулась Лима, - Еще скажи, что у тебя денег нет, а то карман от них просто лопается. Ну?

- Лима, отстань от меня, ради Анархии, - отмахнулся от неё Кейранд, - И с каких это пор шлюхи принуждают клиентов к траху, а не наоборот?

- Вот такие нынче шлюхи.

Но тут не выдержал Мальтер. Он подошел к парочке, на ходу копаясь в кармане штанов, достал оттуда пару купюр и бросил их к ногам Лимы.

- Развлеки его хорошенько. А то этот психопат скоро убивать начнет.

Глаза Лимы радостно засверкали. Кейранд же, напротив, закатил глаза, после чего раздраженно, но со смирением во взгляде, посмотрел на Мальтера.

- Только не надейся, что я тебе их верну, - сказал он, показывая на деньги, которые Лима торопливо прятала в сумочку.

- Конечно. Я же помню, что ты редкостный говнюк, чего от тебя ждать? – усмехнулся Мальтер.

А потом ушел, хлопнув дверью. Лима улыбнулась Кейранду. Она склонилась над ним и поцеловала его в губы, поглаживая ладонью его достоинство.

- У тебя щедрые друзья, - прошептала она на ухо клиенту, - Он заплатил и за небольшой бонус.

С этими словами стала приближаться к ширинке на его штанах.

- Я знаю, как ты это любишь, - зачем-то добавила она, нарочито медленно расстегивая пуговицу и спуская собачку молнии вниз.

Кейранд вздохнул, понимая, что спокойно и расслабленно отдохнуть с книгой в руках ему уже никто не даст, расслабился и полностью отдался Лиме. Как всегда, он отвернулся от проститутки, нашел какую-то точку на старой черной стене и принялся рассматривать её, полностью сосредотачиваясь на удовольствии, которое Лима так старательно пыталась ему доставить. Очень скоро по его телу прошла первая волна наслажденния, за ней вторая. Парень тихо застонал и закрыл глаза.

Открыл он их только после «бонуса» и к концу основного процесса, когда ногти девушки впились ему в шею. Лима громко застонала и забилась в конвульсиях, прижимая Шарна к своей груди. Тот тоже позволил себе расслабиться и выпустить семя. Проститутке нечего было бояться – все знали, что она бесплодна. Подарок для любого сутенера.

- Слезай, - сказал Кейранд, когда она немного успокоилась.

Лима наклонилась к нему, наградила поцелуем в губы и только после этого выполнила требование клиента. Потом отошла от него на шаг, потянулась к лежащей на полу сумочке, достала оттуда упаковку влажных салфеток и принялась приводить себя в порядок, даже не застегнув свой топик, так что любоваться на её грудь могли все желающие. Кейранд уже давно перестал удивляться такому поведению. Он спокойно встал, спрятал член куда положено и на несколько секунд всё же засмотрелся на Лиму.

- Господи, когда у тебя наконец-то вырастет что-то, хоть отдаленно напоминающее сиськи? – посетовал он, отворачиваясь.

- Мне еще даже пятнадцати нет, сладкий, - улыбнулась она, - У меня всё впереди. Зато…

Она обняла его сзади и прошептала на ухо:

- … Никто у тебя не отсосет так, как я. И ты сам прекрасно это знаешь, не так ли?

Но Кейранд вырвался из её объятий и направился к выходу. Он чувствовал себя омерзительно. За сексуальное наслаждение приходилось расплачиваться сполна. Он хотел уйти. Куда угодно, только подальше отсюда, чтобы не видеть Лимы, растрепанной и практически голой, размазывающей сперму и собственную смазку влажной салфеткой по паху. Она не увидела отвращения в его взгляде и просто продолжала улыбаться ему вслед.

- Подожди, Лима, красавица, не торопись одеваться, - эта фраза Ремира была последним, что услышал Кейранд, выходя из здания.

Но спокойно погулять по городу ему не дали. Едва он отошел от штаба на приличное расстояние, как услышал неподалеку до боли знакомый голос.

- Эй! Кейранд! Я как раз собирался тебя искать!

Шарн повернулся к источнику звука и увидел Гаротона, несущего в руках бутылки с какой-то маслянистой жидкостью. В горлышки бутылок были воткнуты какие-то старые тряпки.

- Ты вступил в клуб анонимных пироманов? – спросил Кейранд, смотря на ношу в руках друга.

- Ага… Слушай сюда, у меня к тебе дело на миллион. Пошли за мной.

========== Глава VIII. Первородный грех ==========

«Что бы ни случилось — всё к лучшему.

Срубленные головы стремительно умнеют.

Реки подо льдом кипят светло и зло.

Выбитые зубы ослепительно скрипят.

О том как хорошо смеётся тот, кто смеётся последним»

Гражданская оборона – «Зря вы это всё»

Первым делом, Гаротон за счет Кейранда уменьшил свою ношу и отдал другу половину своих Молотовых. Они двинулись в путь.

- Давай, Ретар, колись. Что ты задумал?

- Я давно выслеживаю одного Чистильщика. Не скажу, что он большая шишка, так, середнячок, зато родаки у него небедные. Да и черт бы с ними, но вот только этот выбл*док сорвал нам один рейд и изрядно усложнил другой. Я всё думал, как бы выразить ему всю свою обиду и сожаление касательно произошедшего, и вот – прекрасная возможность! – Гаротон злорадно улыбнулся.

- Ближе к делу, брат. Какая возможность?

- Знаешь, что сделал этот придурок вчера? Взял у отца тачку на пару дней! Ну, знаешь, чикс покатать по городу, перед соратниками по банде повыпендриваться.

- И?

- И примерно полчаса назад я увидел, что этот идиот припарковал тачку на обочине дороги неподалеку отсюда и свалил с парой шлюх в гостиницу. Ну что, отучим его выкаблучиваться? Я бы посмотрел, как он будет объяснятся отцу, стоя на коленях у груды почерневшего металла. Давай, скажи, что это идея на миллион!

- Ну, не то, чтобы на миллион… Но зрелище будет обеспечено, - усмехнулся Кейранд, - Я за.

Гаротон рассмеялся.

- Пи*дюк ты, Шарн, пусть и клёвый. Пошли, расфигачим к хренам собачьим это корыто! – крикнул Гаротон на всю улицу.

- Чистильщики – законченные пи*даболы! Золотой х*й не гарантирует, что самим не придется отсасывать, подонки! – подхватил Кейранд.

Ретар заржал и потрепал друга по плечу. Они двинулись дальше, перешучиваясь и хохоча на весь район. Улицы были совершенно безлюдными. Не повезло бы тому, кто встретился бы им на пути. В эйфорическом безумии, Мертворожденные не упустили бы случая гостеприимно «помочь» незнакомцу добраться до пункта назначения.

Но, к счастью, такого не произошло, и два парня успешно достигли нужного места. На пустой дороге одиноко стояла припаркованная белая машина. Она выглядела новой, но это не отменяло явной убогости её вида. Для Шарна даже такая колымага казалась пределом мечтаний, но он мог себе представить, что сидения внутри чуть тверже, чем асфальт, на котором ему приходилось сидеть в штабе, когда лавки у костра оказывались заняты. Дышать же в этом салоне после десяти минут поездки приходилось, наверное, с помощью баллонов с кислородом, заранее заботливо принесенных и уложенных на заднее сидение.

- Это и есть тот автомобиль? – спросил Кейранд, - Не самая крутая тачка из тех, что я видел.

- Ну да. Но даже чтобы накопить на такую, нужно загрести себе немало бабла.

Кейранд согласно кивнул.

- Ну что, давай выберем какую-нибудь удобную позицию, - предложил

Гаротон.

- Может, за угол того здания?

- Зачем? Там же не видно будет нихрена.

- А обломков машины, разметанных взрывом, боятся не надо?

- Она не взорвется, дебил! Надо отойти шагов на сорок примерно и радоваться жизни.

- Эксперт, мать твою… Ну, веди, - усмехнулся Кейранд.

Гаротон с усмешкой повел друга на исходную позицию.

- Давай под углом встанем. Так зрелищнее.

Пацаны встали куда нужно, поставили лишние бутылки на асфальт.

- Ну что, Шарн? Готов? – спросил Гаротон, доставая зажигалку.

- Естественно, - фыркнул Шарн.

Ретар нажал на пластиковую кнопку своей зажигалки и аккуратно поднес смоченную горючим тряпку к маленькому мерцающему огоньку. Она мгновенно занялась, и Гаротон метнул бутылку в сторону машины. Следом за ней полетела другая, брошенная Кейрандом. Через секунду раздался звон битого стекла, мгновенно потонувший в ярких вспышках огня. Парни завороженно смотрели, как белая колымага превращается в пламенный цветок, как лопаются от высокой температуры стекла, как огонь проникает внутрь и жадно набрасывается на обивку и сидения. Краска пузирилась, слезала с металлического скелета машины, капала на асфальт и догорала, превращаясь в черные пятна.

- Что будем делать с остальными бутылками? Я вижу, ты взял их с изрядным запасом, - спросил Кейранд, на секунду отвлекшись от зрелища.

- Ну, сука, я же не каждый день чужие тачки жгу.

- Правда? – вздернул бровь Шарн, - Эх, а я-то надеялся, что ты пиромант-чудесник в третьем поколении.

- Надеются только пид*ры, друг мой, - философски изрек Ретар и повернулся в сторону жилого здания, - Горючка – вещь полезная, так что бутылки надо бы взять с собой, отдадим их Цинтлеру. А пока – пошли вон к тем лавочкам.

Мертворожденные подобрали оставшиеся бутыли и направились к скамейкам у детской площадки. Вслед им раздавались хлопки взрывающихся шин.

- Ну, Шарн, рассказывай, чем занимался до моего прихода, – сказал Гаротон, плюхнувшись на скамейку.

- Трахался с Лимой, если коротко, - фыркнул закадычный друг.

Гаротон внезапно выпучил глаза и уставился на друга с выражением крайнего удивления на лице.

- Серьезно?! А она только с тобой пошпилилась и ушла?

- Нет, когда я уходил, она собиралась еще пораздвигать ноги перед остальными.

- То есть, пока мы шли сюда, в нашем штабе разворачивалась массовая оргия?! И я её пропустил?! Пи*дец…

- Господи, ты же знаешь, где её найти. Придешь, заплатишь и отъе*ешь её в тишине и спокойствии.

- Так-то да, вот только она нередко дает скидочку, когда приходит к нам в штаб… Ладно, расскажи хоть, как всё было.

- Да как обычно, - мрачно ответил Шарн, - Шлюха, она и есть шлюха.

- Злой ты. Девочка же в тебя влюблена.

- Влюблена… В х*р мой она влюблена, вот и всё – отозвался Кейранд, закуривая.

- Знаешь ли, у меня в штанах тоже не тампон. При этом, ко мне Лима лезет всегда после тебя. И не говори, что дело в твоем кошельке – доходы у всех членов нашей банды почти одинаковые… Нет, эта сучка определенно чувствует к тебе что-то особенное, - усмехнулся Гаротон, - А то, что она очень интересуется твоим членом – так это просто потому, что для неё это единственный способ принести тебе хоть какую-то пользу. Она же понимает, как ты к ней относишься. Не может понравится тебе, как человек – будет привлекать тебя своей киской… У неё и так незавидная участь, а ты еще и отвергаешь её…

- Даже если ты прав, её чувства - это не мои проблемы. Хотя, как по мне, она просто развратная шлюха, которую от члена не оттащишь…

- Про Иллиану ты бы никогда так не сказал, - внезапно произнес Ретар.

Кейранд резко повернулся к нему. Взгляд его зеленых глаз заставил бы любого отшатнуться и резко сменить тему разговора. Любого, но не Гаротона.

- Иллиана – это совсем другое!

Собеседник нагло ухмыльнулся.

- Неужели? Двадцатилетняя продажная шлюшка, которая запала на тебя, мелкого пи*дюка. Тебе ведь тогда даже пятнадцати не было? А она взяла и соблазнила тебя. Ты лишился девственности раньше всех нас, если ты еще помнишь…

- Она… не такая. Тем более, она дала мне потому, что я помог ей… Нет, она совсем не похожа на Лиму. С ней было тепло, приятно, и после секса я не чувствовал себя облитым гнилью и помоями.

- Просто она была первой, кто тебя приласкал. Не наорала на тебя благим матом, а поблагодарила за помощь, дала тебе пощечину, а чмокнула в щеку, не заехала тебе коленом между ног, а… Отсосала… Лима делает всё то же самое, просто для тебя всё это уже не ново.

- Да нет, я тебе говорю! Иллиана не была просто пи*дой на ножках, она была романтичной, умной…

- Просто она умудрилась красиво помереть, вот в твоей башке и застрял этот образ идеальной красавицы… Тайны перед этим навела, сказала тебе, что уезжает через неделю, но пока она здесь, ты можешь приходить и шпилиться с ней, причем бесплатно. А когда пришел день её «отъезда»… Её вынесли из квартиры, завернув в простыню. Надо было додуматься – не повесится, не застрелиться, не перерезать вены, а уколоться смертельной дозой элле … Притом, что раньше его никогда не принимала.

- Её всё достало, понимаешь? Она не хотела больше раздвигать ноги перед извращенцами, не хотела трахаться со всем, что платежеспособно. Её достал этот чертов город, достала эта гребаная жизнь!.. Поэтому она и сидела, запершись в своей квартире, бросив всех своих клиентов… Если бы я в тот день прошел мимо, она бы меня уже не впустила к себе.

- Ага… А судьба распорядилась так, что тебе выпало честь вырубить её последнего клиента, пока они препирались у подъезда, - усмехнулся Гаротон, - Везучий же ты всё-таки…

- Не говори… Лима отвратительна по сравнению с ней. Хотя бы потому, что занимается всем этим не из-за денег, а из-за собственной похоти…

Гаротон хотел ответить ему, но вдруг услышал чей-то жуткий крик, эхом прокатившийся по пустой улице.

- О, кажется вернулся хозяин машины, - фыркнул Ретар.

И действительно, к догорающей машине стремительно подбежал лысый парень в кожаной куртке, благим матом покрывая всё вокруг. С ним были две девушки, но они предусмотрительно не стали бежать за ним к машине, а встали в сторонке, с испугом смотря на то, что осталось от колымаги.

Кейранд и Гаротон с усмешками наблюдали за впавшим в истерику Чистильщиком, который разве что на колени перед сгоревшей телегой не падал. Но вот, взгляд парня упал на вандалов. Кроя их трехэтажным матом, он двинулся к скамейке, где они сидели.

- Че ты орешь, парень? – фыркнул Гаротон, - А ты думал, мы так просто забудем, что ты сорвал нам два грабежа, уродец недотраханный?

- Срать я хотел на ваши грабежи, вшивый ублюдок! Что я теперь скажу отцу, а, дегенераты чертовы?!

В ответ, Кейранд встал со скамейки и врезал лысому в скулу.

- Забавно… - произнес он спокойно, - Тебе насрать на то, что сорвались наши грабежи… А нам по барабану на то, как ты будешь объясняться отцу.

Чистильщик выпрямился, смотря на Шарна с лютой ненавистью в глазах. Через секунду он взревел и бросился на Мертворожденного, но тот без особых проблем смог сначала обездвижить противника, ударив его в солнечное сплетение, а затем повалить его на землю. Потом Кейранд размахнулся и ударил Чистильщика по лицу еще раз. Костяшки пальцев злорадно заныли, врезавшись в кости лысого. Потом еще раз и еще. Никогда раньше Шарн не чувствовал себе таким разъяренным. Чистильщик перестал сопротивляться, начал что-то скулить, моля о пощаде, но анксел прервал его новым ударом.

- Эй, девчонки, ну куда вы в самом деле? – весело крикнул убегающим с визгом девушкам Гаротон.

Лысый не скулил, даже почти перестал трепыхаться. Кожа на его скулах почернела, губы были искромсаны переломанными зубами. Гаротону следовало бы остановить Кейранда, но тот был уверен в своем друге. Кто-кто, а Шарн всегда отличался тем, что знал меру.

И действительно, скоро он отпустил свою жертву. Лысый с трудом перевернулся набок и, хрипя, выплюнул кровь на асфальт и так и остался лежать, почти неподвижно, только его грудь время от времени поднималась, вдыхая кислород.

Гаротон вздохнул и спрыгнул с лавки.

- Пошли, Шарн. Нечего тут больше делать.

Проходя мимо лысого, тот ткнул его сапогом в живот.

- У-у, красавец.

Но дома их ждала неприятная весть. Наверное, самая неприятная, какая только могла случится. У входа стояла, опершись за стену, темная фигура.

- Эй! – крикнул Гаротон, - Кто там?

Они с Кейрандом подошли ближе.

- Цинтлер? Ты что ли?

Глава банды поднял на них взгляд своих глаз, с огромными темными кругами. Он был смертельно бледен, тяжело дышал и держался за грудь.

- Здорово, парни, - прохрипел он.

- Х*ево выглядишь, - сказал Гаротон, - А вообще, ты не заколебался болеть? Третья неделя, а ты до сих пор…

Но тут Цинтлер зашелся в совершенно неестественном, страшном кашле. И Кейранд с Гаротоном не придали бы этому значения, если бы под конец приступа из горла их главаря не вырвался странный плевок. Он попал на асфальт, и все трое замерли, тупо смотря на него. Кровь.

========== Глава IX. Падение ==========

«Падала моя звезда,

Как горела!

Было чудо из чудес-

Никому нет дела.

Сколько должен я прожить, Господь?

Что так мало?

Дай же мне хотя бы шанс

Всё начать сначала»

Пилот – «Ждите солнца»

Высокий человек с длинной идеально расчесанной седой бородкой, в белом медицинском халате и с черным чемоданчиком в руках был первым за всю историю, не считая Лимы, посторонним человеком, которого Мертворожденные пустили в свой штаб. Более того, не просто впустили, а сами обратились с просьбой прийти к ним.

Теперь он стоял в дверном проеме, и осматривался, даже не скрывая своего высокомерного презрения к убогому убранству дома Мертворожденных. Из-за его плеча смотрела молодая девушка, тоже в белом халатике. Поколебавшись, мужчина сделал шаг вперед, поморщился, смотря на грязные спальные мешки, лежавшие на голом бетонном полу и стал искать среди Мертворожденных лидера, стараясь не задерживать взгляд на каждом кандидате дольше, чем это требовалось.

Его мучения оборвал Мальтер. Он соскочил со своей скамейки, подошел к мужчине и кивком головы указал ему на лестницу наверх. Брови чужака дрогнули, но он подавил возмущение и послушно направился к лестнице. Мальтер поплелся за ним.

Кейранд следил за всем происходящим с мрачным скептицизмом. Откуда-то сверху до его ушей донесся лихорадочный хриплый кашель, доходящий почти до рвоты. Еще месяц назад при этих звуках хотелось содрогнуться, но теперь Шарн привык и к этому кашлю, и к чувству молчаливого отчаяния и к густому влажному запаху смерти.

- Думаешь, он поможет? – полушепотом, как будто боялся, что собеседник сможет его услышать, спросил Гаротон, смотря в сторону лестницы.

- Нет, конечно, - спокойно ответил Кейранд, - Нахрена ему это надо… Тратить силы и лекарство на нищего выродка…

- Мы заплатили ему… Отдали почти половину всего, что у нас было…

- И что?

Гаротон замолчал примерно на минуту.

- Но не может же так всё кончится…

Эта фраза повисла в воздухе. Кейранд тяжело вздохнул. Цинтлер болел уже почти два месяца. Четыре недели прошло с тех пор, как они с Гаротоном сожгли машину Чистильщика и застали своего лидера отхаркивающим кровь у входа в штаб. Тогда все и начали бегать вокруг него и предлагать обратиться к врачам, но Цинтлер отмахивался и под угрозой изгнания запрещал членам банды обращаться к доверенным и не очень специалистам за помощью. Так продолжалось до тех пор, пока одним прекрасным днем он не рухнул без сознания посреди главной комнаты. Встать самостоятельно он уже не смог. Цинтлеру оборудовали отдельную комнату на этажом выше, если тому было нужно спустится к остальным, Мальтер вместе с Кейрандом или Гаротоном относили его вниз на руках. И пусть внешне парень представлял собой лишь явное доказательство конечности жизни, это почти никак не повлияло на его умственную активность, он продолжал много работать. Они с Мальтером еще чаще засиживались взаперти, часами что-то обсуждая.

Это могло бы радовать, вот только все понимали, что такая бурная деятельность – не символ выздоровления. Цинтлер медленно, но неизбежно двигался к своей точке. Стоило простится с верными друзьями и, что важнее, подготовить банду к неизбежному, чтобы те даже не заметили пропажи своего лидера. Никто из Мертворожденных не хотел признавать горькую правду, вот только каждый из них в глубине души знал – Цинтлеру не выжить.

Минуты тянулись. Кейранду казалось, он просидел на своем месте целый час, но в конце концов он услышал шаги на лестнице.

- Нет, нет! Болезнь проникла слишком глубоко, медицина тут бессильна! Ваш друг умрет через три недели… Если очень повезет, - раздался, вторя шагам, низкий мужской голос.

- Ничем нельзя помочь? – послышался следом глухой голос Мальтера.

- Абсолютно ничем! Более того, я бы не советовал вам держать больного здесь – он всех вас заразит… На самом деле, я поражён, что все вы ещё здоровы.

Тут показались и сами говорящие.

- Цинтлер больше, чем просто член банды, - хмуро ответил врачу Мертворожденный, - Он останется здесь.

Врач лишь пожал плечами, усмехнувшись. Спустившись со ступеней на пол, он зашагал к выходу, но внезапно остановился, поморщившись. В комнате пахло дешевыми сигаретами, самыми дерьмовыми, которые только можно было достать на анкселском табачном рынке. Мужчина стал осматриваться в поисках запаха. Взгляд его очень скоро остановился на тлеющем огоньке сигареты, фильтр которой зажимал губами Кейранд. Поймав на себе неодобрительный взгляд взрослого, Шарн затянулся, выдохнул дым и щелчком пальца отправил догоревшую сигарету в короткий полет до кострища посреди комнаты. Та прилетела прямо в цель, чуть не попав при этом в штанину врача. Глаза того от такой бескультурщины загорелись яростью, но Кейранд ответил ему спокойным взглядом.

- Чего ты лыбишься?.. Ты не сможешь помочь нашему другу, не так ли?

Врач был настолько шокирован манерами молодого человека, что ответил честно:

- Нет.

- Ну и иди тогда нах*й.

Мужчина задохнулся от возмущения и торопливо зашагал к выходу, его помощница едва успевала за ним. Дверь хлопнула, и помещение вновь погрузилась в гнетущую тишину.

Вечером Мертворожденные, как обычно, собрались у костра. Цинтлер был с ними. Кейранд и Гаротон отнесли его с верхнего этажа на нижний и посадили по его же желанию чуть подальше от остальных, туда, где свет от костра не слишком яркий – от света у Цинтлера начинали болеть глаза. Так он и сидел у стены, совсем зачахший, снова ставший страшно худым, как в свои тринадцать лет. Впалые щеки слабо трепыхались, когда он кашлял. Кожа на груди и на шее была покрыта странными черными пятнами. Своими тонкими костлявыми пальцами он пытался покрепче закутаться в спальный мешок. Губы Цинтлера были совсем сухими, ему постоянно хотелось воды, так что Мертворожденные постоянно наполняли его кружку и помогали своему лидеру пить. У него не было сил даже держать голову прямо, так что обычно она либо лежала у него на плече, либо опиралась на стену, как сейчас.

- Ссаный говнюк в белом халате… - прохрипел он, - Три недели, конечно… Три дня бы прожить, сука… Чего вы молчите?

Цинтлер окинул Мертворожденных взглядом.

- А, понимаю… Лицемерно уверять меня в том, что я еще поправлюсь – последний пиз*еж, дураку понятно, что жить мне осталось немного. А говорить, что я не жилец, тоже нет смысла – как будто я сам этого не знаю…

- Цинтлер?

- Что, Кейранд?

- Что будет с бандой дальше? После того, как ты…

- Можешь не париться по этому поводу… Вчера мы закончили это обсуждать. Моё место займет Мальтер. Он продолжит моё дело… Отомстить миру… Так что, сопли по мне слишком долго не распускайте. У вас будет цель, лидер и средства, вот и действуйте.

Речь Цинтлера прервалась очередным приступом кашля. Один из Мертворожденных подошел к нему и дал лидеру платок. Больной выкашлялся и стер с губ остатки крови.

- Три недели… Я сойду с ума, если это была правда… Когда уже всё это кончится? Когда? – тихо простонал он себе под нос, прижав ладонь к разрывающейся от боли груди.

Но тут хлопнула дверь. В штаб к Мертворожденным забежала брюнетка в вульгарном очень откровенном наряде и с не менее вульгарным макияжем. Члены банды знали её – это подруга Лимы, часто бывала в их штабе вместе с ней. Девушка выглядела перепуганной и растерянной, тушь расплылась по щекам длинными разводами.

- Мальчики! – воскликнула она, задыхаясь от долгого бега, - Мальчики, Лима!

- Что с Лимой? – спросил Мальтер, - Подожди, отдышись и скажи нормально. И сядь на скамейку, погрейся.

Девушка начала всхлипывать. Она послушно подошла к скамейке и бессильно опустилась на неё.

- С ней что-то серьезное? – спросил Кейранд, - Мы не видели её уже две недели.

- Она… Её кто-то заразил какой-то гадостью… У неё язвы, такие страшные, по всему паху! И гной с кровью, - подруга Лимы закрыла лицо руками и расплакалась, - Она едва может ходить, плачет от боли… Сутенёр её вышвырнул, она живет на улице… У неё был один клиент-врач, но он не станет помогать ей бесплатно… Мальчики, помогите, пожалуйста! У вас же есть деньги, я знаю! Лима так вас любит, она ведь постоянно была с вами и скидки вам делала, хотя её за это потом наказывали… Пожалуйста, молю вас, помогите!

Она упала на колени перед костром и сложила руки в молитвенном жесте.

- Да что же происходит… Все болеют… Все умирают, - прохрипел Цинтлер, - Но вот только не нужно выёживаться. Перед кем ты стоишь на коленях? Мы такие же отбросы, как и ты. Встань, не позорься.

Проститутка встала, не переставая всхлипывать. Мальтер достал кошелек, вынул оттуда добрую половину купюр и протянул ей. Не успела она принять деньги, как появилась рука Кейранда, тоже держащая разноцветные бумажки. Следом поддержал любимую подругу и Гаротон.

- Хм… Не хотел бы я, чтобы Лима мучилась так, как я сейчас… Может, ей повезет больше, чем мне, и врач сможет ей помочь… Мальтер, будь добр, поднимись наверх, возьми в тумбочке у кровати все деньги и отдай этой красавице, - последним сказал Цинтлер.

- Спасибо… Спасибо… - дрожащим голосом говорила девушка, пряча деньги в сумочку.

Глаза Кейранда вдруг сверкнули злобой.

- И это всё? Четыре человека помогли Лиме? Четыре из пятнадцати? Значит, как члены втыкать, так вам денег не жалко? Я называл и буду называть Лиму продажной шлюхой, но, бл*ть, вы хотите, чтобы она умирала так же? Как Цинтлер?

Но, несмотря на пламенную речь Шарна, никто из присутствующих не поднялся на ноги и не подал девушке еще денег.

- Понятно, - фыркнул Цинтлер, - То есть, мне вы помогали исключительно потому, что я – ваш лидер? Будь я обычным членом банды, меня бы выкинули на улицу, как только поняли бы, что я болен. И этих четверых заодно… Ладно, ваше дело… Проявлять жалость вас и не просят… Уже поздно. Давайте, расходимся по койкам.

========== Глава X. Перемены ==========

«Мы не знаем, что жизнь приготовит нам завтра

Возможно, прекрасный дворец превратится в развалины»

Сплин – «Окраины»

Цинтлер прожил еще две с половиной недели после того разговора. Вечером восемнадцатого дня он впал в некое подобие комы, выйти из которой ему не было суждено. Пробыв в ней три часа, лидер Мертворожденных наконец принял избавление от мучений и отошел в мир иной. Глядя на тело своего лидера в черном гробу, члены банды чувствовали облегчение – наконец Цинтлер перешагнул порог, оставил этот мир, вместе со всеми его страданиями позади. И всё же, горько было смотреть на истощенное, безжизненное тело того, кому многие обязаны были жизнью. Выжил бы Кейранд, если бы тогда, когда он, умирая от голода, замерзая в своей жалкой курточке, не встретил в заброшенном здании первых Мертворожденных? А если бы и выжил – получилось бы выживать и дальше, не получив от Цинтлера предложение стать частью банды? Или он одним прекрасным утром замёрз бы насмерть и не было бы никого, кто смог помочь ему? Собака торгаша на рынке перегрызла бы ему горло? Чистильщики забили бы его своими дубинками?

- Спасибо тебе за всё, Цинтлер, - сказал Кейранд, сжимая рукой холодное плечо неподвижно лежавшего в гробу друга.

- Хочется верить, что придет момент, и все мы вновь встретимся с ним, - тихо проговорил Мальтер, стоя рядом.

Тело Цинтлера было погребено на городском кладбище. Мертворожденные не на шутку потратились, чтобы похоронить брата достойно. У него был и хороший гроб, и каменное надгробие с высеченным на нем именем. Не хватало только портрета, но сделать его было невозможно – прижизненных фотографий Цинтлера просто не существовало.

Провожали Цинтлера немногие – кроме Мертворожденных пришла только та черноволосая проститутка, подруга Лимы

- Лима так и не вернулась? – спросил у неё Кейранд, смотря, как черный гроб исчезает под слоем земли, которую так старательно скидывал в могилу работник кладбища.

Девушка покачала головой.

- На следующий день после того, как вы дали ей денег, она пошла к врачу, тот вроде отказался ей помогать. До утра она еще пробыла в той заброшке, куда я ей приносила еду и деньги, а потом пропала… Наверное… Наверное ушла куда-то далеко, чтобы там уме… - проститутка не выдержала и закрыла лицо ладонями

Кейранд по-дружески обнял её.

«А ведь мы только забыли о существованиисмерти…», - подумал он, слушая всхлипывания девушки и раздражающий скрежет каменных частичек земли о железное полотно старой заржавевшей лопаты.

Теперь Мертворожденным следовало учиться жить без прежнего лидера и подчинятся новому. А это было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Первое время Мальтер еще придерживался старых правил, но когда Мертворожденные оправились от финансовых потерь, вызванных необходимостью сначала лечить Цинтлера, а затем и хоронить его, он стал постепенно, но неуклонно менять многие установленные в банде порядки.

Первое, что он сделал и чем изрядно подорвал свой авторитет в глазах Кейранда и Гаротона –самых старых участников группировки – запретил уничтожать найденные при стычках с Чистильщиками или просто попавшиеся в рейдах наркотики. Теперь их следовало приносить в штаб, чтобы потом Мальтер через каких-то своих поставщиков продавал эту дрянь.

И пусть деньги посыпались на Мертворожденных дождем разноцветных бумажек, они восприняли такую реформу весьма прохладно. Во-первых, теперь парни ступали на очень скользкую тропинку, по сути, медленно превращаясь в маленькую мафиозную организацию. А это означало, что у старых врагов скоро появится весомая причина, чтобы всех их перебить, да и в том, что придут новые, сомневаться не приходилось. Во-вторых, раньше Мертворожденные творили много разных негуманных вещей, но никогда не убивали. Теперь этот тезис пошатнулся. Они стали торговцами смертью.

Денег со временем стало так много, что Мертворожденные принялись расселятся по пустым комнатам на втором этаже. В каждой такой комнате теперь стояла печка-буржуйка и допотопная кровать с твердым как камень матрасом, подушкой и дешевым одеялом. Впрочем, в отдельных комнатах жили только Кейранд, Гаротон и Мальтер, как первые и самые авторитетные члены банды. Остальные жили в своих комнатах вчетвером.

Другим решением Мальтера было разрешить Мертворожденным причинять вред невинным. При Цинтлере было негласное правило: если грабите какой-нибудь магазинчик, будьте добры, делайте что хотите с владельцем, но не трогайте покупателей. Что в этом правиле Мальтеру не понравилось и зачем было его отменять, непонятно. Возможно, он хотел показать другим бандам, что Мертворожденные тоже могут «быть крутыми и брутальными». Или надеялся тем самым привлечь в свою группировку больше людей. И действительно, в полку прибыло, вот только с такими новоприбывшими Чистильщики начинали казаться сопливыми младенцами. Дошло до того, что Кейранд, смотря Мальтеру прямо в глаза, объявил, что он не собирается командовать этими психами и в рейды отныне будет ходить лишь со старыми проверенными товарищами – Гаротоном, Эйтаром, Ремиром и еще несколькими парнями, пришедшими в банду до смерти Цинтлера. Лидер ответил на его заявление спокойно: «Делай, что хочешь». Похоже, он и сам ожидал такой реакции от «старого поколения» на проведённые им реформы.

Но всё же, число членов банды росло. В какой-то момент Мальтер решил, что пора заняться по-настоящему серьезным делом и ограбить маленький нищий банк, расположившийся в одном из районов их города.

Когда лидер объявил о своём намерении на общем собрании, Кейранд воспринял его речь без должного ликования. И проблема была даже не в Мальтере – к тому времени их силы соответствовали поставленной цели, и план главаря казался вполне выполнимым. Нет, дело было не в этом.

Шарну было уже 17 лет. Он взрослел, становился крепче физически, продолжал читать, шел дальше по дороге жизни, которая всё чаще стала напоминать ему канализационную трубу. С тех пор, как Цинтлер решил, что Мертворожденным пора заявить о себе, в жизни Кейранда перестало что-либо меняться. Адреналиновое опьянение в драках и при грабежах, потом отдых у костра, сигареты, секс с продажными девками, вымышленный мир книг, сон – и по новой. Дни пролетали перед глазами в бешеном темпе, парень куда-то мчался изо всех сил – но куда? Он существовал, но существовал без цели. Цинтлер всё время повторял: выжить, но эта проблема была решена задолго до его смерти. Уже при Цинтлере таких ресурсов, как деньги и предметы первой необходимости, у банды было предостаточно.

Другая цель – отомстить миру - теперь казалась наивной и несбыточной, да и нужно ли это вообще? Кейранд научился выживать – и мир ему стал попросту безразличен. Если анкселы хотят барахтаться в грязи и собственных испражнениях, злобно шипя на всех, кто проходит мимо – их дело. Почему Кейранда должны волновать заботы свиней и зачем ему посягать на их помои?

Чтобы заработать? Если бы у Мертворожденных была бы возможность грабить квартиры богачей из категории С, может, это и имело бы смысл. Но Кейранд уже давно понял, что все в категории А были голодными оборванцами. Понимание этого пришло сразу, как Мертворожденные начали грабить – куда бы они не пришли, везде была нищета и убогость.

Впрочем, даже если бы квартиры жителей сектора А тонули бы в золоте и роскоши, и у бандитов была возможность грести деньги лопатами, граблями и мотыгами – что с того? Что значат деньги для Кейранда, анксела, у которого никогда их не было? Зачем они ему? Купить собственную комнату, кровать с перинами, питаться в каких-нибудь кафе – зачем? Зачем, если он всю жизнь спал и ел на асфальте, рядом с остальными оборванцами? Зачем, если Шарн даже понятия не имел, что означает «личное пространство»? Он жил в одной комнате вместе с многими другими соратниками по банде, его личная жизнь всегда была на виду, он даже совокуплялся с проститутками на виду у всех, и остальные вели себя так же. Никто никого не стеснялся. Так зачем нужна отдельная комната?

Цели не было, а желание Мертворожденных «отомстить миру» больше не вдохновляло и не внушало веры. Кейранду стало сложнее жить в банде, им завладела апатия. Ему было плевать на всё, а Мальтер всё тащил его и тащил куда-то. Вдохновлять же новый лидер не умел. Не умел настолько, что каждый раз, когда он пытался привлечь внимание подчиненных речью, Шарн начинал скучать о Цинтлере, вспоминая красноречивость последнего.

В какой-то момент, одной бессонной ночью, Кейранд лежал на кровати, смотря на потухшую буржуйку. Тогда ему и пришла в голову четкая мысль: пора уходить. Оставить Мертворожденных. Теория Цинтлера в сердце Шарна умерла, за Мальтером идти не хотелось, рейды превратились в рутину, а жизнь сгорала, как газовый факел на нефтедобывающей станции… Да, пора было что-то кардинально менять, оставить Мертворожденных позади, но было одно «но» - Кейранду попросту некуда было идти. У него не было жилья. Добывать еду и деньги в одиночку он бы сумел без особых проблем, но вот без крыши над головой долго не протянул бы.

Выхода не было. Пришлось продолжать жить по-прежнему, но мысль об уходе закралась в сердце Кейранда и он не мог ничего с ней поделать.

- Ты думаешь, всё настолько плохо? – спросил у него как-то Гаротон, когда они гуляли по рынку.

- А чего хорошего? – фыркнул в ответ Кейранд.

В свои семнадцать лет парни выглядели весьма неплохо, особенно учитывая их образ жизни. Кейранд, в отличии от Гаротона, не пил, зато выкуривал в день раза в полтора больше сигарет. Впрочем, это обстоятельство не помешало ему быть едва ли не самым высоким парнем в банде. Его темно-каштановые наскоро подстриженные волосы стали еще темнее. Зеленые глаза же, напротив, будто посветлели, придавая взгляду Кейранда какую-то пронзительность. Он вырос весьма красивым парнем, портили впечатление только желтые от никотина ногти и вечный витающий около него, подобно некой ауре, запах дешевого трицвета.

Гаротон в плане внешнего вида несколько проигрывал лучшему другу. Его лицо было вполне обычным с эстетической точки зрения. Черные непослушные волосы торчали во все стороны, он выглядел неряшливым, да не особо и заботился по этому поводу. Нахальная беззаботность уже давно была его визитной карточкой и исправно приковывала взгляды молодых девушек к персоне хозяина. Впрочем, постоянной спутницы жизни у Гаротона так и не было, он, как и все Мертворожденные, обходился услугами ночных бабочек.

- Нет, Гаротон, мне всё осточертело, - тяжело вздохнул Шарн, шагая по асфальту, - Была бы возможность, ушел бы…

Он поднял голову и осмотрелся.

- Давно я тут не был, кстати. Наверное, с тех пор, как из дома ушел.

- Ты где-то тут недалеко жил, да? – поинтересовался Гаротон.

- Ага. Минут десять ходьбы отсюда, наверное.

Ретар остановился, заинтересовавшись одной из лавок, где продавались темные очки.

- Почем оптика? – спросил он у старого продавца.

Узнав цену, он взял одну пару наугад и протянул Кейранду.

- Примерь…

И, увидев результат, добавил:

- Красавчик.

- Иди ты нах*й, - усмехнувшись, отмахнулся Кейранд, снимая очки.

- Эх, Шарн, а ведь было время… Помнишь, как мы плелись по этим рынкам, будучи сопливыми мелкими пиз*юками? Такие грустные и несчастные… Все на нас плевали. А теперь, пусть только попробуют плюнуть – сразу еб*ло в кровь.

Кейранд хотел было ответить, но тут его отвлекли.

- Шарн? Кейранд Шарн? – раздался за его спиной тонкий женский голос.

Тут же на его плечо легла чужая рука. Парень вздрогнул и резко обернулся.

- Что? Госпожа Эмирия? – шокированно проговорил он.

Стоявшая перед ним взрослая рыжеволосая женщина радостно улыбнулась. Глаза её засветились от восторга, она крепко по-матерински обняла Кейранда.

- Кейранд! Боже мой, мы столько тебя искали! Где же ты был эти четыре года? Мы думали, ты давно умер, замерз где-нибудь… Надо же, как вырос! Совсем взрослый стал! Ну что ты стоишь? Расскажи, как ты?

- У меня всё хорошо… - сказал Шарн, замявшись, - А… Как мать?

Эмирия всплеснула руками.

- Кейранд, она умерла два года назад! Я сразу после похорон собрала всех неравнодушных, и мы второй раз стали пытаться тебя искать. Первый-то раз еще когда ты из дому ушел… Ты ведь наследник. Квартира твоя. Подойди, я дам тебе ключи. Два года уже ношу их на шее, чтобы не дай бог никто не стащил.

Женщина завела руки за воротник, достала ключ на простой веревочке и отдала его Шарну. Парень рассеяно взял его. Его обуревали странные чувства. Вдруг оказалось, что прошлое, которое он уничтожил, никуда не исчезло. Оно вернулось, наливаясь в сознании крупными кровавыми бусинами. Но, одновременно с ним пришла и надежда. Стоящий рядом и резко помрачневший Гаротон, как и Кейранд, понимал одну простую вещь – теперь Шарна в банде ничего не держит.

- А моя мать… Она… Искала меня? – тихо спросил парень.

- Куда уж там! Как квасила, так и продолжала квасить, пока не откинулась совсем!

- Понятно. Спасибо…

- Давай, Кейранд, возвращайся, - улыбнулась ему рыжеволосая женщина, - Пойду, расскажу соседям, вот они удивятся! Кейранд Шарн, боже мой!

И она ушла. Гаротон подошел к Кейранду.

- Кто это?

- Женщина из соседней квартиры, - механически ответил Шарн, смотря на ключ в своих руках.

На несколько секунд воцарилось молчание.

- Жалко мать? – спросил Ретар.

- Мне… всё равно.

Кейранд сжал ключ в кулаке и спрятал его в карман.

- Мы ведь никуда не торопимся, да? Может, сходим, посмотрим? Ты не против?

- Нет, конечно. Пошли… Хех, может, мне тоже съездить в родной райончик? Может, и мой отец давно перекинулся, а ключики ждут наследника под ковриком?

Кейранд промолчал. Они направились прочь от рынка.

- Надо же, а неплохая квартирка! – воскликнул Гаротон, войдя.

- Ага. Двушка…

- Двушка?! Ты же говорил, твоя мать была совсем бедной?

- Она стала бедной после того, как начала пить, но её предки на нищету не жаловались. Эта квартира досталась ей от отца, а ему от деда.

Дом Кейранда действительно выглядел весьма неплохо. Похоже, Эмирия приходила сюда время от времени и делала уборку. Конечно, многое здесь требовало ремонта: обои были заляпаны какой-то гадостью, эти пятна Кейранд помнил еще с детства, потолок давно осыпался, линолеум протерся. Естественно, воду, отопление и электричество давно отключили. Но всё это вполне устраивало Кейранда. Подзаработать денег, заплатить за коммуналку – и жизнь будет в шоколаде. Ремонт же может подождать.

- Теперь ты точно уйдешь из банды, да? – вздохнул Гаротон.

- Скорее да, чем нет… Надо поговорить с Мальтером, предупредить его, что я ухожу. Может, он разрешит мне еще немного подзаработать, работая в банде перед тем, как это случится…

Кейранд немного помолчал, потом всё же решился и спросил:

- Мы ведь останемся друзьями, верно, Ретар?

- П-ф-ф! Естественно. Может, у тебя мозги на место встанут и рано или поздно ты вернешься… Пошли. Нас уже заждались в штабе, наверное.

========== Глава XI. Смерть Мертворожденного ==========

«Но миром правят собаки

Тела населяют собаки

В мозгах завывают собаки

И выживают здесь только собаки»

Гражданская оборона – «Собаки»

- Ты хорошо всё обдумал?

Этот вопрос был первым и, конечно, самым предсказуемым.

- Конечно, Мальтер. Разве такие решения принимаются наобум? - спокойно ответил Кейранд, смотря на главаря.

- Нет… Это из-за «отступления от традиций»? Из-за того, что я «предал идеалы Цинтлера»?

- И из-за этого тоже.

- А если я покажу тебе рукописи, подписанные нашим основателем, где описывается всё, что сделал я? Подробно, по деталям? - в голосе Мальтера почувствовалось раздражения, он ударил по столу рукой, - Всё, что я делаю, изначально было придумано им! Цинтлер хотел именно этого! Я не изменник, не тиран и не предатель, каким вы меня считаете! Подойди, я покажу тебе документы!

- Мне всё равно, Мальтер, - всё так же спокойно отвечал Кейранд.

Мальтер закрыл ладонями нос и рот, пытаясь успокоится.

- Прости, Шарн, - произнес он, закуривая сигарету, - Если честно, я несколько охренел от твоего решения уйти… Хотя и видел, что рожа у тебя день ото дня всё ху*вее…

Кейранд фыркнул, усмехнувшись.

- У меня к тебе просьба, Кейранд. Ты ведь не собираешься уходить из банды прямо сейчас? Сегодня? Завтра?

- Пока нет.

- Помоги нам. Поучаствуй в нашем первом крупном деле - ограблении банка.

Кейранд хмыкнул, обхватив пальцами острый подбородок. Несколько секунд он так и простоял, задумавшись.

- Почему бы и нет? Я не против подзаработать еще немного.

- Отлично, - улыбнулся Мальтер, - Задание достаточно сложное, помощь опытного Мертворожденного уж точно не помешает… Теперь, давай обсудим детали твоего ухода. Во-первых, я хочу предупредить: никто не будет гнать тебя из банды. Даже если после ограбления банка ты захочешь остаться на пару дней - я перережу горло той собаке, что попытается выбросить тебя на улицу. Во-вторых, если по какой-то причине ты захочешь вернуться в банду - тебя всегда примут обратно…

Лидер остановился, немного подумал и добавил:

- Преследования Чистильщиков можешь не бояться - с тех пор, как полгода назад схватили Йеллена, у них появились проблемы поважнее, чем распри с другими бандами. Теперь они больше заботятся о том, как бы не попасться в лапы военным. В категории А нет ни законов, ни полиции, но вот когда случается такой большой бунт, свиньи из правительства перестают мирно спать в своих теплых постельках. Они боятся того, что происходит снизу и, когда становится слишком жарко, зовут военных… Чистильщикам осталось недолго, поверь мне… Но, если тебя всё же будут доставать, ты всегда можешь залечь на дно здесь.

Какое-то время они еще обсуждали различные мелочи, потом Кейранд вернулся в свою комнату. В теории, ему ничего не мешало закончить свои дела в банде на сегодня и уехать в свою квартиру, но ему не хотелось. В конце концов, он всё еще был Мертворожденным, а у Мертворожденных нет дома. Надо было отдать дань уважения банде, в которой он вырос и которой был благодарен за многое.

Еще несколько дней они готовились к предстоящему ограблению. Гаротон несколько раз обошел деревянное обшарпанное здание снаружи, Кейранд изучал внутреннее убранство. Он успел приметить четырех охранников, вооруженных пистолетами и резиновыми дубинками. Здание было совсем небольшим, так что вряд ли стоило ожидать подкреплений со стороны банковских служащих. Сигнализации не было, камер наблюдения тоже. Кассы самые примитивные - Шарн не удивился бы, если узнал, что их можно было взломать ударом кулака по задней стенке. Хранилища же вообще, наверное, представляли собой обычные деревянные шкафы с множеством полок и с замком в виде проволоки, связывающей ручки. Кейранд успел увидеть еще несколько немаловажных деталей, но тут одному из амбалов надоело лицезреть оборванца, праздно шатающегося по вестибюлю. Он подошел к Шарну, огрел его дубинкой по голове и схватил за шкирку.

- Тебе шляться больше негде, выродок недотраханный?! - прошипел он, стараясь не привлекать внимания посетителей, - Пошел вон отсюда, пока я тебе все ребра не пересчитал!

Кейранд стойко терпел и не оказывал сопротивления. Скандал в банке - последнее, что им было нужно перед ограблением. Охранник сильнее нахмурился, оскалился и отшвырнул парня в сторону выхода.

Гаротон увидел с каким хмурым видом его друг вышел из банка и, заржав, подошел к нему.

- Что, тебя выперли?

- Угу, - проворчал Кейранд, потирая рукой ушибленное место на голове, - Козел заднеприводный…

- Ничего, отомстить еще успеешь. Пошли, Мальтер нас уже заждался.

Через несколько дней к банку подошла группа людей. На них была совершенно обычная на первый взгляд одежда - черные тканевые куртки, джинсы разных расцветок в градациях от серого до цвета индиго, кожаные перчатки. Излишне наивный горожанин удивился бы, узнав, что они несут с собой тщательно спрятанные деревянные дубинки и дымовухи, изготовленные новичком, присоединившимся к банде совсем недавно. Этот парень проучился в школе целых девять классов и в химии разбирался неплохо. Это неожиданно пригодилось. Благодаря этому «интеллигенту» риск быть убитыми при ограблении заметно снизился.

- Если будем действовать быстро, никто не пострадает, - сказал Мальтер, смотря на здание банка, - Давайте, парни! Цинтлер был бы горд, будь он рядом!

Мертворожденные надели маски и ворвались в здание, попутно поджигая самодельные дымовухи. Охранники не успели ничего понять, как потеряли способность видеть дальше собственных ресниц. Двоих, тех, кто стоял поближе к выходу, вырубили сразу. Третьего следом, а вот четвертый успел выхватить пистолет и стал целиться в Гаротона, представленного в дыме от бомб размытым черным пятном.

«Черт возьми, Ретар!», - разум Кейранда будто проняло разрядом тока, когда он увидел, как дуло пистолета, повинуясь рукам секьюрити, двигается, пытаясь встать на одну линию с его другом.

Становится свидетелем гибели Гаротона Шарну совсем не улыбалось, он хотел было бросится на охранника, повалить его на землю и превратить лицо жертвы в массу из обрывков кожи, мяса и хрящей, но его остановил окрик:

- Каранд! Стой!

Следом раздался грохот. Кейранд нервно вздрогнул, бледнея, повернулся к Гаротону, но тот всё бежал, петляя, еще не успев понять, что угроза исчезла. Шарн повернулся обратно и увидел тело секьюрити. Из дырки во лбу у того стекала на пол тонкими струйками кровь. Мертворожденный занервничал, стал оглядываться в поисках выстрелившего и скоро нашел его.

Мальтер, держа в руках пистолет, по дулу которого всё еще скользил легкий дымок, усмехнулся и подошел к кассиру.

- Ну? Ты понимаешь, что с нами лучше не шутить? Или нужны еще доказательства?

Кассир не ответил, только осторожно встал с пола, подняв руки. Поняв, что Мальтер не собирается его прикончить прямо здесь, он опустил правую руку и вынул из кармана ключ от кассы.

Вечером, Мертворожденные праздновали. Только Гаротон был мрачен. Кейранду было несложно понять его - мало того, что побывал на мушке, так еще и Мальтер, не поведя бровью, пристрелил человека на глазах у всех. Его и самого всё это далеко не веселило. Впрочем, Шарн выглядел более расслабленным. Он собирался на следующий день попрощаться со всеми, взять свою долю, провести последнюю ночь в штабе и рано утром уйти, избавив себя от необходимости участвовать в делах Мертворожденных. Хотя, за Гаротона он боялся. Кто знает, что может случится из-за выходок Мальтера?

С самим же Мальтером ему удалось поболтать через несколько минут, тот сам сел рядом с ним на скамейку, уже в подвыпившем состоянии.

- Чего ты такой хмурый, Шарн? Держишь имидж? - усмехнулся тот

- Да так… Настроения что-то нет.

- Из-за того, что я прихреначил того урода? Если бы тот пришил Гаротона, было бы лучше?

- Не в этом дело. Ты убил этого человека не из необходимости… А из-за суммы в триста тысяч. Сраных триста тысяч. Не слишком-то большая сумма, когда водка с хлебом стоит пятьсот гарренов… С Гаротоном ничего бы не случилось, я бы повалил этого козла и вырубил дубинкой… А ты решил споказушничать… Не ожидал от тебя такого.

Мальтер усмехнулся, затягиваясь сигаретой.

- Если бы у меня была страсть у показухе, все бы уже наизусть знали, что Цинтлер давным-давно отомщен и наша честь восстановлена…

- Что? - спросил Кейранд, заранее зная, что ответ ему не понравится.

- Помнишь того врача, который нихера нам не помог, да еще и заграбастал половину денег из нашего тогдашнего бюджета? Знаешь, что он сгорел заживо в своей квартире через несколько дней после смерти Цинтлера? Кто-то поджег квартиру и забаррикадировал дверь.

Кейранд остолбенел, его кожа стремительно бледнела, он не мог свести глаз со старого соратника. Мальтер, увидев его реакцию, рассмеялся. Сначала тихо, потом громче, во весь голос и, наконец, зашелся в истерическом, совершенно безумном смехе.

- Гены отца! Никуда они не пропали! Я такой же! ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ ЭТО, ГРЕБАННЫЙ ПОДОНОК?! - закричал он куда-то в серый потолок, потом опять закатился в своем жутком смехе.

- Ты знатно перебрал, Мальтер, - мрачно заметил Кейранд, - Иди поспи.

Он встал и направился на второй этаж, в свою комнату. Теперь ему уж точно не хотелось праздновать.

Когда он поднимался по лестнице, его догнал Гаротон. Он схватил друга за плечо, но замялся, стоило ему только увидеть вопросительный взгляд Шарна.

- Кейранд… - произнес он наконец, - Ты, наверное, посчитаешь меня последним петухом, но… Если я вдруг тоже решу… уйти… Можно будет пожить у тебя какое-то время?

- Конечно, что за вопрос. Мы ведь братья, забыл?.. А что, хочешь уйти?

Гаротон тяжело вздохнул.

- Пока не знаю… Посмотрим, что будет дальше. Я дам Мальтеру шанс. Но мне не нравится то, что случилось сегодня. Совсем не нравится. Я вор! Вор, мать вашу! Я не убийца!

Кейранд похлопал Гаротона по плечу и продолжил своё восхождение по лестнице.

Ночь. Элитный район категории А.

- Эти уличные отбросы совсем охерели?! - раздался яростный крик, прорезавший тишину просторного роскошного кабинета и заставивший двух тщедушных мужчин, одетых в наряды типичных офисных амеб содрогнуться, - Какие дегенераты напали на мой банк?! Говорите! Скажите, вашу мать, что вы выяснили хоть что-то о них!

Один представитель от мира одноклеточных невольно замешкался, пытаясь сжать свою волю в кулак. Босс выглядел угрожающе. Прислужник перевел взгляд на висящую на стене красную мраморную букву «I». Скоро шефу придется её снять, ведь государственные войска близко. Впрочем, это обстоятельство ничуть не мешало ему устроить «внеплановое обновление кадров». Поэтому, слуга тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, и произнес:

- Прямых доказательств у нас нет, но…

- Но? - с неестественным спокойствием в голосе вторил босс.

- Есть только одна уличная банда, которая на такое способна.

Босс на несколько секунд задумался, сжав пальцами подбородок.

- Эти… С черепами на спинах?

Прислужник кивнул.

- Мертворожденные, господин. Да.

Шеф усмехнулся. Он повернулся к молодой ассистентке, терпеливо стоявшей в сторонке.

- Мертворожденные, значит. Ну что ж… Элла, пойди, позови господина Скагера.

Ассистентка внезапно замялась.

- Но… Но, господин… Они украли всего триста тысяч, это ведь ничто для вас…

- ТУПАЯ ШЛЮХА, ТЫ СМЕЕШЬ МНЕ ПЕРЕЧИТЬ?! Идиотка, неужели ты та женщина, которую я собирался поставить на свой пост?! Серьезно, ты вообще ничего не понимаешь?! Эти выбл*дки распоясались! Эти малолетки бросили вызов МНЕ! Они поверили в собственную силу! Да, они вломились в никчемный нищий сральник, который мы называем «банком». Но их всех стоило бы передушить даже за меньшее. Я не позволю каким-то мелким ублюдкам своровать даже крошку у меня со стола без последствий! Пару лет назад они сожгли машину у того идиота, Нерата - это одно! Он никто, мелкая сошках! Мне было плевать! Но когда крысы начинают гадить в МОЁ молоко, их нужно травить, и это не обсуждается! А теперь иди к Скагеру и поживее!

Следующим днем праздник в штабе Мертворожденных продолжился. На этот раз повод был иным: следовало достойно попрощаться с одним из первых Мертворожденных - с Кейрандом. Все хлопали Шарна по плечу, спрашивали, не передумал ли он, кто-то даже уговаривал остаться. Парню на какое-то мгновение даже стало некомфортно и стыдно за свое намерение покинуть банду. Эйтар, Ремир, другие новенькие, присоединившиеся к банде еще при жизни Цинтлера уже успели стать его с Гаротоном учениками. Кейранд вспомнил всё, что с ним случилось за то время, что он провел с бандой. И прозябание в самом начале их становления, мелкое воровство, потом первый опыт насилия над другими, выход из подвала, жизнь в достатке, смерть Цинтлера, приход к власти Мальтера… И ему стало больно. Больно от необходимости уходить, бросить всё, чем он жил ранее. Но решение было принято. Теперь следовало довести его до конца. Кейранд вспомнил, как тяжело ему было в последние месяцы, как он изнывал от бессмысленности своего существования, какой смертной скукой стали рейды, прежде бывшие отрадой. Боль начала уходить. Тогда он вспомнил ограбление банка, убийство Мальтером охранника и его пьяные выкрики тем же днем. Теперь от дискомфорта не осталось и следа, и Шарн спокойно ответил бывшим соратникам: «Нет, я не передумал. Я ухожу». В этот момент ему показалось, что Гаротон смотрит на него с завистью.

Достаточно рано, в десять часов вечера Кейранд покинул празднество в свою честь, поднялся наверх, разделся и лег спать. Он уснул почти сразу. Через какое-то время проснулся буквально на несколько секунд, слыша шаги Гаротона, который возвращался в свою комнату, затем уснул снова.

- Цельтесь в окна на втором этаже. Этих ублюдков не так много, чтобы они расселялись выше, - послышался среди ночи отдаленный голос под окнами.

Кейранд тихо застонал, просыпаясь, поднял голову и приоткрыл глаза. Он пока не успел ничего понять, но что-то в его мозгу отчаянно сигналило, что что-то не так, и Шарн в опасности.

Через несколько секунд Кейранду невольно пришлось проснуться. В окно залетел продолговатый предмет зеленого цвета с горящей тряпкой на конце. Он попал в стену, где находилась входная дверь, сверкнуло пламя и проснувшийся Кейранд, страшно матерясь, вскочил с кровати и инстинктивно забился в дальний угол, куда пламя не добралось.

- Б**ть! Б**ть-б**ть-б**ть! - повторял он, как заведенный.

Выхода не было - единственная дверь, ведущая наружу полыхала, как факел. Кейранд подбежал к окну, выглянул на улицу и увидел, как довольные Чистильщики уходят за угол здания, направляясь, видимо, к главному входу. Он посмотрел ниже и увидел под окном тонкий карниз, порядком обветшавший от времени.

«Сука, делать нечего…, - подумал Кейранд со злостью, - Сгореть заживо, или попытаться перелезть по карнизу в комнату Гаротона, предупредить его и помочь остальным… Или е*нуться вниз и ждать Чистильщиков, лежа с переломанными ногами».

Он торопливо схватил курку, надел её, схватил со стола деньги и деревянную дубинку, попрятал первые в карманы, вторую спрятал, как обычно, под курткой, и стал с матерными молитвами лезть в окно. Осторожно ступил одной ногой на карниз. Убедившись, что тот не собирается тотчас рассыпаться в пыль и крошку, Шарн спустил и вторую ногу. Продолжая тихо ругаться себе под нос, он стал аккуратно пробираться к окну Гаротона. Карниз оказался крепче, чем он думал. Но, пройдя половину пути, он услышал крик друга, изрядно заглушенный плотной тканью, закрывавшей его окно:

- ШАРН?! ЧТО ПРОИСХОДИТ?! ТЫ ЖИВ?! ОТВЕЧАЙ! - крик удалялся, Гаротон спешил к выходу из своей комнаты.

- РЕТАР! ПРОСНУЛСЯ, Б**ТЬ! СТОЙ НА МЕСТЕ, СЛЫШИШЬ?! НЕ ВЫХОДИ…

Но друг не слышал Кейранда из-за дурацкой тряпки, застилавшей оконный проем.

- … из комнаты, - процедил Шарн сквозь зубы.

Но тут же он понял, что разбудило Гаротона и почему тот бросился к его комнате, не дожидаясь ответа - с первого этажа доносились крики и звуки выстрелов.

- КЕЙРА… - второй крик, донесшийся уже от входа в комнату Кейранда, прервался глухим ударом.

- Е* твою мать, нет! - в панике прошептал Шарн, ускоряя движение.

Забыв об опасности рухнуть вместе с дряхлым карнизом наземь, Кейранд стал активно пробираться к окну друга. Когда до оконного проема оставался шаг, послышался хруст, фрагмент карниза вылетел из проема, нога Шарна провалилась вниз, тот вскрикнул, одной рукой схватился за подоконник, другая инстинктивно вжалась в стену. Кейранд застыл, сердце билось, как сумасшедшее. Придя в себя, он подтянул висящую ногу и поставил её на край проржавевшего полуарочного навеса, расположившегося как раз под окном Гаротона. Потом приставил к этой ноге вторую. Вот и всё. Он у окна.

Шарн протянул руку, сорвал ткань, закрывавшую проем и влез внутрь.

«Твою мать, раньше только собак боялся, а теперь и от высоты каждый раз в обморок падать буду…» - думал он, спускаясь с подоконника на пол.

Следом, Кейранд бросился к двери, резко распахнул её, выбежал в коридор и увидел лежащего на полу, в нескольких шагах от дымящейся двери в шарнову комнату, Гаротона.

- Ретар!

Мертворожденный перевернул друга на спину. Волосы анксела в одном месте слиплись от спекшейся крови - кто-то нехило ударил его чем-то по голове, бросил Молотов в дальний угол коридора, и оставил свою жертву задыхаться от угарного газа и дыма. В руке у раненого анксела был пистолет. Кейранд прижал пальцы к шее друга и, поняв, что тот еще жив, забрал у него оружие, отнес Ретара к окну в его комнате и там дал ему пощечину. Гаротон замотал головой, приходя в себя. В тот же момент Шарн услышал крик на лестнице, потом звук бьющегося стекла, звук пламени, разрывающего воздух. Кто бы ни находился в тот момент на ступенях, он остался жив и, тяжело дыша и подвывая от ужаса, побежал к комнате Гаротона. Кейранд взял пистолет друга и, собрав в кулак всю свою хладнокровность, направил его на дверь.

Та распахнулась, и Шарн увидел Эйтара. Куртка у того дымилась, глаза от ужаса были навыкате, он тяжело дышал, опираясь на дверной проем, и чуть не зарыдал от счастья, увидев живых товарищей.

- Кейранд! Гаротон! Вы живы! Твою-то ж мать…

Кейранд выдохнул с облегчением и опустил пистолет на пол. Взгляд его упал на Ретара, всё еще лишь слабо трепыхающегося.

- Гаротон! Приди в себя! Давай, - Мертворожденный схватил друга за плечи и крепко встряхнул.

Гаротон отпихнул его и застонал, схватившись за голову. Взгляд у него был мутный.

- Шарн… Сука… Какого хера…

Эйтар подошел к нему и сел рядом.

- Что с ним?

- По башке неплохо так огрели, что, крови не видишь? - ответил Кейранд, - Еще и надышался всякой херни, наверное… Да и вообще, лучше ты скажи - какого хера происходит? Чистильщики на нас напали?

- Да… Т-только не та шпана, с которыми мы цапались обычно… Они… Они просто ворвались к нам, половину наших… расстреляли… из дробовиков. Потом подожгли всё горючкой и выбежали из здания, один успел заглянуть и на этот этаж, видимо, он и е**ул Гаротону по голове… Я сам хер знает, как добрался сюда… Там бойня, Шарн! Те, кого не расстреляли и кто не сгорел заживо, бросились за Чистильщиками на выход, я слышал, как в них стреляют уже снаружи! Только мы остались, Кейранд!

- А Мальтер? Он был со всеми?

- Он в подвале… Ты туда не пройдешь, там всюду огонь!

- А с улицы в подвал можно попасть?

Эйтар замотал головой.

- У него нет шансов выжить, Шарн.

- Он запечется заживо в этом сраном подвале, понимаешь?!

Кейранд тяжело вздохнул, нервно проведя пальцами по нижней части лица. Эмоции притихли, и он осознал, что Эйтар прав. Остались только они втроем. Надо было как-то выбираться.

Долго думать ему не пришлось. Выход был один - через окно. Спуститься на стальной навес, сбросить вниз матрас с кровати Гаротона, спрыгнуть самому, помочь спрыгнуть владельцу матраса, который только-только начал приходить в себя, но всё еще ориентировался в пространстве с явным трудом, и, наконец, дождаться, пока спрыгнет Эйтар.

Кейранд изложил свою идею третьему выжившему, и они незамедлительно принялись выполнять её, пока Чистильщики были увлечены подсчетом убитых и зрелищем объятого огнем здания. Шарн полез в окно первым, сбросил матрас на землю и, спрыгнув с навеса, успешно приземлился на него. Потом аккуратно подхватил Гаротона. Эйтар тоже колебался недолго - ему хотелось жить не меньше, чем Кейранду.

Спустившись на землю и дождавшись Эйтара, Шарн помог Ретару встать, и они втроем поспешили убраться отсюда на открытую улицу. Гаротон едва мог идти, но друг упорно тащил его вперед.

Им повезло - выйдя к дороге, они сразу наткнулись на хилого паренька, выходящего из своей машины. Кейранд выхватил пистолет Гаротона и наорал на парня безостановочным матерным потоком, приказывая тому бросить машину и бежать отсюда как можно быстрее. Парень так перепугался, что в точности выполнил приказание разьяренного бандита, выронив при этом ключи на тротуар.

- Эйтар, ты умеешь водить, садись за руль! - сказал Кейранд, усаживая Ретара на заднее сидение.

Скоро они все были внутри. Эйтар завел машину и они отъехали от здания, что некогда было им домом.

- Куда ехать? - спросил он.

- Хер знает… Куда-нибудь подальше отсюда… Желательно, к гостинице. Чтобы можно было перекантоваться пару дней.

- Ладно, я знаю одну такую. Можете расслабиться - ехать туда долго.

Через какое-то время Эйтар остановил машину у какого-то обшарпанного отеля.

- Вы с Гаротоном идите, а я поеду дальше, - сказал он Кейранду, - Лучше нам разделиться на случай, если эти ублюдки решат нас искать. Прощайте. Больше мы не встретимся, скорее всего.

Шарн по-дружески похлопал Эйтара по плечу.

- Прощай, друг.

- Только не смейте подыхать. И так слишком много наших сегодня полегло.

С этими словами, он завел машину и уехал. Кейранд тяжело вздохнул и повел Гаротона к зданию отеля.

========== Эпилог ==========

«Огнями реклам,

Неоновых ламп

Бьет город мне в спину, торопит меня.

А я не спешу,

Я этим дышу,

И то, что моё, ему не отнять

Минуту еще, мой ветер не стих,

Мне нравится здесь, в Королевстве Кривых»

Пикник – «Королевство кривых»

Тихий скрип двери длинным изогнутым когтем прошелся по мозгам Гаротона. Тот поморщился и повернулся к источнику звука. В комнату вошел Кейранд, неся в руках белый пластиковый пакет с продуктами.

- Хреново выглядишь, - заметил он, бросив на Ретара беглый взгляд.

- Да неужели? Естественно, я херово выгляжу - я блевал всё утро, - отозвался Гаротон, отворачиваясь от стола, чтобы только не видеть еды, которую Шарн доставал из пакета, - Едва до сортира доползти смог, ну хоть успел.

- Терпи, что тебе еще остается… Я купил тебе какие-то таблетки, держи.

Гаротон молча взял коробочки с медикаментами из рук Кейранда, достал пластинки с таблетками, стал выдавливать белые цилиндрические кружочки сразу по две из каждой коробочки и жадно поглощать их в наивной надежде, что они решат все его проблемы. Кейранд устало рухнул на стул и потер виски. Ретар закончил с таблетками, принял прежнее положение, повиснув на спинке стула, на котором сидел задом-наперед, и бросил мрачный взгляд на друга.

- Что теперь будем делать, Шарн? - хрипло произнес он, - Мертворожденных больше нет, нет ни Мальтера, ни любого другого их тех, кого мы знали… Нет дома… И Чистильщики наверняка будут нас искать… И найдут, если мы продолжим сидеть вот так… Господи, Мальтер, Рекарт, Ремир… Всего за пару часов… Пара часов и их не стало… Ничего не стало…

Гаротон задрожал. В его глазах Шарн впервые за несколько лет увидел страх. И горе. Ретар словно превратился из крепкого, сильного парня в того тринадцатилетнего пацана, шляющегося по улицам без дома и еды, которого может убить ударом палки любой желающий прохожий. Не Кейранду было осуждать его - Шарн и сам чувствовал себя ничтожным и слабым. Скорбь по погибшим резала душу, но, вместе с тем, он понимал, что времени не так много, чтобы долго оплакивать их. Главное, что они с Гаротоном живы, но эта жизнь может оборваться с минуты на минуту. Надо было спастись, и у Кейранда имелась идея на этот счет.

- Гаротон, - произнес он, когда друг немного успокоился.

- А?

- У меня есть одно предложение, как нам избавиться от преследования. Оно тебе не понравится, сразу говорю.

- Какое? - спросил Ретар, видя, как Шарн неуверенно водит пальцами по сгибам какой-то глянцевой листовки.

Кейранд расправил лакированную бумажку и протянул её Гаротону. Это была агитационная листовка, на ней был изображен солдат, сидящий на камне и улыбающийся теплым лучам солнца. Его шлем лежал на земле, а в руках военный держал коробочку из фольги с рагу или чем-то подобным. Под рисунком располагался стандартный лозунг «Вступай в ряды анкселской армии! Мир нуждается в тебе!».

- Шарн, это вроде бы я всякого говна вчера надышался, а не ты? - отозвался Гаротон, - Что это за х*робора? Ты предлагаешь нам пойти в армию? Совсем крышей поехал?

- А почему бы и нет, Ретар? Чистильщики нас там не достанут, мы не настолько серьезная проблема для них, чтобы эти ублюдки стали искать нас там. На войну нас никто не пошлет - жополизов Йеллена давно разгромили. Остались только те недобитки, что действовали в городах как бандиты, а больше военных столкновений не происходило. За те два года, что мы проведем в армии, их найдут и прикончат… Мы два года побегаем по учебным полигонам и вернемся в безопасный, очищенный от Чистильщиков город, понимаешь?

- Да, но служить этим выбл*дкам из государства…

- Ты предпочитаешь подохнуть, как Мальтер и все остальные? Гаротон, мы ничего полезного богачам из категории С не сделаем. Нас просто будут учить.

Ретар немного помолчал. У него кончились идеологические аргументы.

- Нам еще нет восемнадцати.

- Мы можем записаться на досрочный призыв. На обратной стороне листовки всё написано.

- У нас нет документов.

- А ты думаешь, мы единственные бродяги, которые идут в армию в поисках лучшей жизни? Документы нам восстановят. Точнее, сделают новые.

Гаротон молчал, мрачно смотря на друга.

- Чего ты лыбишься? Предложи другой выход. Думай до утра. Если ничего не придумаешь, то лично я сваливаю.

С этими словами, Кейранд ушел в свою комнату. До самого вечера он не выходил. Гаротон было забеспокоился, осторожно зашел к нему и, оценив состояние друга, облегченно выдохнул - Шарн просто крепко спал.

Гаротон же, когда не мучился от последствий сотрясения мозга, обдумывал предложение Кейранда. Со временем, оно перестало казаться ему таким диким. По крайней мере, так у них были почти все шансы пережить преследование Чистильщиков.

Впрочем, утром они поняли, что выхода у них не остается. В семь часов утра Кейранд собрался выйти на улицу покурить, открыл дверь и в следующую секунду с кошмарным криком упал на пол. На пороге лежала голова Эйтара.

Бывшие Мертворожденные сразу бросились собирать вещи, которые у них еще остались после пожара в штабе, и, как можно скорее, сбежали из отеля. Через полчаса они уже стояли неподалеку от здания военкомата, который смотрелся со стороны как дворец среди трущоб - очень уж резко контрастировало. опрятное, новенькое здание среди черных однообразных и убогих жилых домов.

- И что, думаешь, нас возьмут? - спросил Гаротон, смотря на военных с автоматами у входа.

- Думаю, да. Единственное, у тебя с башкой проблемы… Как ты?

- Лучше. Хотя, меня до сих пор мутит.

- Ну, может, тебе позволят полежать немного в лазарете…

Кейранд тяжело вздохнул.

- Чего стоять? Пошли.