Гореть (СИ) [Валентина Титаренко] (fb2) читать онлайн

========== Встреча ==========

Тревогу и что-то ещё, что-то давно забытое, испытывал Юнги, направляясь в банкетный зал. Когда перед ним торжественно распахнулась дверь и сотни лиц обратили на него свои любопытные взгляды, он опустил голову, глубоко вдыхая и стараясь набраться терпения, чтобы найти в себе силы не сломать их грёбаные фотоаппараты, которые они продолжают сувать ему прямо в лицо. Он уверенно шел вперед, стараясь вежливо отвечать на приветствия коротким кивком. Не обращать внимание на шёпот за спиной, который он вполне мог слышать.

Он вообще когда-нибудь улыбается?

Такой надменный!

А какой ледяной взгляд! Брр… Мороз по коже.

Как такой бесчувственный человек, может создавать музыкальные шедевры?

Он вообще человек?

Человек. Юнги усмехается и оборачивается к группе молодых девушек. Странно, но они замолчали, как только его взгляд скользнул вверх/вниз по их фигурам. При виде его самодовольного лица невозможно было не растеряться, что они и сделали, поспешно скрываясь в толпе. Испугались, что ли?

— Много ли вы знаете о моей жизни? — с грустью произнес Юнги, глядя им вслед, но будто не видя ничего.

Не каждый сможет ответить на этот вопрос. Юнги тщательно скрывал свою жизнь от прессы и чрезмерно любопытных фанаток. Потому что считал, что всё это касается только его. Потому что когда-то он уже открылся родному, как казалось тогда, человеку и оказался преданным. Это больно, на самом деле. И именно эту боль, боль ото всех потерь, он старается вкладывать в свои песни. Наверное, правдоподобность и жизненность привлекает людей в его текстах. То, в чём они не желают признаваться окружающим, скрытая боль и подорванная вера… Это всё они находят в его лирике.

Неожиданно он почувствовал руку на своем плече и лениво обернулся, натыкаясь на вечно счастливого человека. Даже завидно как-то！

— Рад видеть тебя, друг! — знакомый голос заставлял улыбнуться в глубине души, но на деле Юнги просто скинул его руку, оглядываясь по сторонам.

— Намджун! — воскликнул он. — Я тоже рад видеть тебя, но ты забываешься, — пригрозил пальцем, понижая голос. — Вообще-то, ты обещал позвонить. Ты когда вернулся? — наигранно обиженно спросил, поправляя пиджак и расстёгивая пуговицу для удобства.

— Не успел, — широко улыбаясь, ответил тот. Он вообще бывает когда-то грустным? — Я прилетел час назад, — они стали пробираться сквозь толпу, изредка кивая знакомым. — Не мог же я пропустить День рождения друга, — хмыкает, останавливаясь и всматриваясь в толпу в надежде найти именинника. — Ты, кстати, его уже видел?

Спросив это, Намджун продолжил выглядывать кого-то в толпе, в отличии от Юнги, лениво прислонившегося к барной стойке позади.

— Какое там！ — ответил он, зевая. — Когда я доберусь до него сквозь эту толпу, наступит время отмечать мой, — сделал паузу, а затем продолжил. — А что, гости уже приглашены…

Намджун недовольно поджал губы, не найдя именинника в толпе, и только сейчас обратил внимание на слова друга. Хоть Юнги и выглядел серьёзным, но подшучивать иногда любил. Да так, что никто не мог понять, что это — правда или шутка.

— Стараться шутить с твоим каменным лицом, — начал Намджун, разворачиваясь к собеседнику. — Это смешнее, чем сама шутка, — улыбался он, наблюдая за метаморфозами на лице друга и начиная смеяться уже более отчаянно.

Непонимание. Желание вызвать «скорую». Страх за свою жизнь. Это испытал Юнги, глядя на ржущего рядом друга. Это было больше похоже на истерику.

— А это была не шутка, — спокойно ответил он, отталкиваясь от барной стойки и делая несколько шагов вперёд, когда услышал насмешливый голос друга.

— Ах да, вы же уважаемый человек, продюсер Мин! — подначивал тот, отлично зная, что он ненавидит, когда его так называют. — Не пристало вам улыбаться в элитном обществе. Или ты забыл, как это делать?

— Пойдем, пора найти нашего именинника, — напрочь проигнорировав вопрос, Юнги направился прямо, совершенно не обращая внимания на плетущегося сзади друга.

Слова Намджуна заставили задуматься. Он и правда забыл, когда в последний раз смеялся от души. Так, что весь живот в коликах, а на глазах слёзы. Как давно это было? Кажется, что никогда. Возможно, пришло время отпустить прошлое, которое столько лет терзало его изнутри и ушло, оставив после себя только болезненные воспоминания? Возможно, теперь стоит что-то поменять? Сегодня он решил, что всё изменится. Он сам изменится.

Он думал об этом, когда перед ним выросло сияющее лицо Сокджина, сегодня излучающего свет сильнее обычного. Красивый. Стройный. О нём мечтали девушки и им восхищались мужчины. На нём был черный элегантный костюм, как и подобает имениннику его социального статуса. Он вежливо поклонился группе пожилых мужчин, что проходили мимо, и поспешил вернуть своё внимание друзьям.

— Председатель, — формально начал Намджун, будто они вовсе и не были друзьями, и почтительно поклонился. — Я рад присутствовать на этом великолепном торжестве, — сдерживая себя, чтобы не засмеяться.

Юнги стоял, засунув руки в карманы и глядя на разыгрывающийся перед ним спектакль. Ну сколько можно? Намджун каждый раз пытался подколоть Джина. И как тот это терпит? Непонятно…

— Ну что за?.. — устало потёр переносицу Юнги. — Подвинься! — легонько толкая Джуна в плечо и становясь перед ним. — С Днем Рождения, хён! Пусть все твои желания сбудутся! — произнёс он. — Будь счастлив, друг! — обнимая именинника и обращая к себе удивлённые взгляды друзей.

— Как сентиментально！ — воскликнул Намджун, смахивая воображаемую слезу. — Юнги, ты здоров? — продолжил подшучивать, получая в ответ уничтожительный взгляд и поднимая руки в примирительном жесте.

— Спасибо, друг, — поблагодарил именинник, отлично понимая, какой глубокий смысл было вложено в каждое слово.

— Теперь я, — самодовольно скалясь, проговорил Джун. — Я для тебя такую цыпочку приготовил, — подмигивая другу. — Она позаботится о тебе без лишних слов…

Друзья переглянулись. Джин нервно прикусил нижнюю губу и громко сглотнул, оглядываясь по сторонам. А Намджун продолжал говорить, не замечая непонимания в глазах собеседников. Что не так-то? Отличный же подарок.

— Когда я увидел её впервые, — он мечтательно закрыл глаза. — Захотелось узнать, на что способна эта крошка. Признаюсь, я прокатился разок, — честно продолжил. — Она невероятная!

— Ты с ума сошел? — Джин понизил голос почти до шёпота. — Какая еще цыпочка? — продолжил, оглядываясь и краснея. — Я женюсь скоро! Смерти моей хочешь? — совершенно серьёзно.

— Неужели вы подумали о… — так и не успев договорить, Намджун взорвался смехом, обращая к себе взгляды любопытных гостей. — Какие вы испорченные, честное слово, — он попытался сдержать новый приступ смеха. — С Днем рождения, дружище!

Он достал из кармана что-то маленькое и, только когда это коснулось руки именинника, парни, наконец, поняли, о чём шла речь. Намджун говорил о машине. Юнги не выдержал первым, смеясь в кулак, что очень удивило друзей. Лёд тронулся?

— Это слишком. Правда, не стоило, — заверял Джин, всё ещё сдерживаясь, чтобы не приобщиться к всеобщей атмосфере веселья.

— Брось, это пустяк, — отмахнулся Намджун. — А вот то, что Юнги смеялся, — просто сюрприз, — глянул на Джина с улыбкой.

Юнги недовольно хмыкнул, скрещивая руки на груди и с трудом сдерживая улыбку. Совсем необязательно было говорить о том, что это парни делают его таким. Живым, что ли? Человеком, у которого есть эмоции. Человеком, который чувствует. Человеком, которого давно не выпускали на волю и которому теперь хочется вкусить всё, чего сам себе не позволял.

Парни одобрительно качали головой и хлопали в ладоши, улыбаясь. Это было так заразительно, что Юнги не смог удержаться и снова заулыбался, демонстрируя всему миру, что здесь и сейчас он счастлив. Что он готов отпустить всё плохое и начать верить в лучшее. Готов… Надолго ли?

Он постарается об этом не думать, ныряя в увлекательную беседу, словно в омут. Друзья отвлекают от мыслей, которые так и норовят проникнуть туда, куда не следует.

Всё будет замечательно.

Новая жизнь начнётся… Сейчас.

И началась бы.

Если бы не эта очаровательная брюнетка, входящая сейчас в зал.

Её черное шелковое платье на тонких бретельках приковывало оценивающие взгляды дам, а изящная линия шеи — джентльменов. Густые, черные волосы были собраны в аккуратную прическу. Тонкую шею украшала золотая цепочка с кулоном, а в руке покоился небольшой клатч, который Юна сжимала с большой силой. Её потерянный взгляд блуждал в толпе в поисках хоть одного знакомого лица. Плотно сжатые губы показывали, что она чувствует себя неуютно. И правда, девушка ненавидела весь этот сброд алчных и лживых людей, которые видят друг в друге только выгоду и которых совершенно не интересует внутренняя наполненность. Единственная причина, по которой Юна сегодня здесь, это её подруга.

Девушки познакомились не так давно. Они просто ходили в один салон красоты, пока однажды, придя немного раньше назначенного времени, не завели весьма интересную беседу. Будучи жутким правдолюбом, у Юна прежде не было подруг. Были знакомые, но так, чтобы и в огонь, и в воду… Никогда. Но с появлением в её жизни милой и скромной Со А всё изменилось. Светящаяся добром и невинностью девушка была её полной противоположностью. Юна всегда была сорвиголовой. Она не боялась пробовать что-то новое, убегала из дома в юности, высказывала своё мнение и часто попадала из-за этого в передряги. Но это было очень давно. Теперь же всё иначе…

— Юна! — окликнули девушку откуда-то из толпы, но повернувшись, она сначала никого не смогла разглядеть и только спустя минуту увидела свою миниатюрную знакомую, пробирающуюся к ней сквозь толпу.

Улыбнувшись про себя, Юна пошла навстречу подруге, всё ещё не ощущая себя здесь комфортно.

— Спасибо большое, что пришла! — обняла её Со А. — Как же я рада тебя видеть! А почему ты одна? Неужели твой жених и правда так занят? — она вопросительно приподняла бровь, выпуская подругу из объятий.

— Мы собирались прийти вместе, но вчера ему пришлось срочно лететь в Китай, — соврала Юна.

Она делала так всегда, когда со всех сторон на неё сыпались вопросы, ответы на которые ей самой хотелось бы получить.

— Как жаль, — уголки губ подруги немного опустились. — Надеюсь, на свадьбе я увижу вас вместе? А то такое чувство, будто бы ты его прячешь, — продолжала Со А, подозрительно глядя на подругу.

Да уж, прячет. Его спрячешь！ Юна грустно вздохнула, подумав о своём женихе. Хорошо, что Со А в этот момент отвлеклась, беря с подноса два бокала с шампанским.

— А сама-то не лучше, посмотрите на неё! — сказала Юна, принимая из рук подруги напиток и делая небольшой глоток. — С твоим мужчиной я, между прочим, тоже не знакома, — улыбнулась она. — Мы в расчёте.

— Ни в каком мы не в расчёте, — Со А, смеясь, схватила подругу за руку и потащила к фуршетному столу, попутно извиняясь перед желающими с ней пообщаться.

Судя по направлению, в котором подруга шла, её жених — один из этих троих мужчин, стоящих к ним спиной и о чём-то весело болтавших. Юна тоже хотела бы узнать, как это, когда жених всегда рядом. Как это, когда люди любят друг друга и женятся именно по этой причине? Какого это, не бояться прошлого?

— А вот и Сокджин! — улыбаясь, воскликнула Со А. — Секунду, я позову его, — оставляя Юна одну и направляясь именно к той компании, о которой она подумала минутой ранее. Как предсказуемо！

Юна улыбнулась, но спустя мгновение задумалась о том, что… Сокджин. На самом деле, звучало очень знакомо. Что-то из прошлого…

— Милый, хочу познакомить тебя кое с кем, — проникало в мысли девушки. — Можно тебя на секунду?

И нужно же было Юна обернуться именно в этот момент！ Когда все трое мужчин посмотрели на Со А. Теперь ей не только имя именинника казалось знакомым. Она буквально оцепенела. Под ложечкой засосало, а перед глазами стоял Он.

— О! — будто издали слышался голос подруги. — Господин Ким! Продюсер Мин! Вы приехали уже? Рада вас видеть, — восторженный голос в голове, словно издёвка.

Продюсер Мин… Продюсер Мин！ Продюсер Мин, чёрт возьми? ！

— Со А! К чему эти формальности? – кто-то говорил. — Поздравляем с именинником!

Они всё говорили и говорили, ослепительно улыбаясь и обмениваясь любезностями. Но в её голове звучал только один голос. И он проклинал её.

— Спасибо! Я не буду вас долго отвлекать, хотела просто представить свою подругу, — проговорила Со А, обращая их внимание на девушку. Зачем? Скажите кто-нибудь, зачем? ！ — Джин, я тебе много рассказывала о ней. Это Юна, — сказала Со А и окликнула подругу, которая всё ещё пребывала в оцепенении.

Кое-как она смогла выдавить из себя улыбку. Только на секунду. Потому что его глаза смотрели с осуждением. Юнги ей как всегда снится? Ведь так? Если это сон, то пусть утро не настанет никогда！Он всегда снится ей вот так. Совсем не изменился за эти годы. Совсем не постарел. Она хотела видеть его в своих снах чаще, чтобы не забыть ни единой детали. И вот сейчас он такой реальный. Глаза. Нос. Губы. Взгляд, от которого мурашки по телу.

Хотелось запомнить.

— Юна, ты в порядке? — голос подруги проникал в сознание, но терялся где-то на задворках, когда его взгляд прошёлся по её лицу.

Она стала его ночным кошмаром, от которого он годами пытался избавиться. Если он спит, то пусть будильник звенит громче, а то его совсем не слышно. Она стала ещё красивее, чем он помнил её. Но помнил он её не очень хорошо, потому что каждый день заставлял себя забыть. Вот только не получилось отчего-то. Её образ преследовал его ночью, каждый раз становясь всё реальнее.

А хотелось забыть.

Юнги взял недопитый стакан виски и залпом осушил его, слишком громко ставя его на стол и заставляя Юна вздрогнуть.

И осознать.

Это не сон.

Реальность.

========== Незнакомцы ==========

Комментарий к Незнакомцы

Спасибо тем, кто читает)

Мы стараемся и надеемся на вашу поддержку.

Трейлер к фанфику от безумно талантливой Margaret_Owl:

https://www.youtube.com/watch?app=desktop&persist_app=1&noapp=1&v=SytdJCKmc7s

Мы ждём Ваших отзывов и каждый раз искренне радуемся ^^

— Юна, ты чего такая бледная? — спрашивала Со А, искренне беспокоясь.

Но сейчас совершенно не важно, что она мертвецки побледнела. Что не может выдавить из себя ни слова. Что её бросает то в жар, то в холод от одного его присутствия. А он даже не смотрит. Юна тоже пытается отвести взгляд, но не получается. Каждый раз натыкается на него. Холодного и неприступного. Обиженного и беспощадного. Это её Юнги? Уже нет. Уже больше не её…

— Здесь просто душно, — находит в себе силы, чтобы ответить и улыбнуться. С натяжкой, но всё же.

Она видит, как он хмыкает, прикладывая очередной стакан к губам. Понимает, что ему смешно. Да, она смешная. Все попытки контролировать себя рядом с ним терпят поражение. И так было всегда, сколько она себя помнила. Его голос в голове, немного хриплый от сигарет, которые она заставляла его выбросить к чёртовой матери и не убивать свои лёгкие. Его взгляд, слегка прищуренный от яркого солнца. Губы, обветренные на морозе, но всё же улыбающиеся ей, как будто совсем не холодно. Где это всё? Куда оно делось?

— Юнги, может, ты проводишь даму на воздух? — неожиданно выдал Намджун, криво усмехаясь и будто плюя в самую душу, нарушая равновесие.

Подмечая даже самые мелкие детали, он не смог не уловить напряжение между ними. Так пусть поговорят, объяснятся. Джун думал, что другу понравилась эта очаровательная девушка, и хотел подтолкнуть его к действиям. Вот только не к таким, на которые сейчас был способен Юнги. Совершенно точно не к таким. Потому что то, что сейчас он хотел сделать, испортило бы весь праздник и вряд ли вписалось бы в морали высокого общества. Только ради Сокджина, которому вряд ли нужны эти проблемы, он не сделает ничего. Только ради человека, которому обязан многим.

Не ради неё.

— Да, Юнги, — поддержал Джин, махая знакомым в толпе и направляясь к ним, чтобы поздороваться. — Со А, ты идёшь? — окликнул он свою невесту.

Со А подарила подруге извиняющийся взгляд и, дотронувшись до её руки в успокаивающем жесте, пошла за своим парнем. Намджун, похлопав друга по плечу, тоже поспешил удалиться. Они будто сговорились все, чтобы добить их. Юна беспомощно посмотрела вслед подруге, а затем опустила взгляд.

И вот они одни.

Напряжение душит, но ни один не готов прервать тяжёлое молчание, вспоминая прошлое, которое слишком долго прятали внутри и вот теперь оно вылезло наружу.

— Эй, отдай！ — кричит девочка, пытаясь отобрать свой дневник у мальчика повыше. — Это личное, — обиженно складывает руки на груди.

— Какое же это личное, если ты разбрасываешь его, где попало? — удивляется мальчик.

— Я не разбрасываю, Юнги, — прошипела она, отворачиваясь от него. — Это всё ты！

Мальчик подошёл ближе и наклонился к ней, заглядывая в лицо, которое девочка старательно прятала от его взгляда. Заливисто засмеявшись, он обхватил её щёки своими ладонями, заставляя поднять свои огромные глаза, в уголках которых можно было заметить скопившиеся маленькие слезинки обиды.

— Я не читал, — сказал мальчик, отодвигаясь. — Видел, как Сонджун листал его, вот и забрал.

Девочка громко шмыгнула носом, смотря на него с надеждой:

— Правда?

Он молча кивнул, протягивая маленький розовый блокнот и наблюдая за тем, как она обхватывает его своими маленькими ручками и прижимает к груди, как будто он собирается забрать его у неё.

— Спасибо, — шепчет девочка, но не двигается. Что она должна ещё сделать? — У меня… — запнулась, опуская голову и засовывая руку в карман джинсовой курточки, которая ей была велика. — Есть конфета. Шоколадная, — лепечет, вертя конфету в руках. – Держи, — смущённо улыбаясь, протянула она.

— Ну идём, — прошипел Юнги, беря с подноса новую порцию обжигающего напитка и уже через секунду опустошая её, с громким стуком опуская стакан на прежнее место.

Он направился в известном только ему одному направлении, заставляя Юна семенить следом за ним. Его походка была такой же, как и раньше. Расслабленной. Ленивой. Он рывком открыл дверь, впуская запах перегара в зал.

— Я сомневаюсь, что… — начала было она, медленно отходя от него.

Юнги ухмыльнулся, хищно прищуриваясь и пугая этим самым взглядом. Девушка даже не успела понять, что произошло, когда он затолкал её внутрь, захлопывая дверь и прижимая к стене.

— Юнги, — прошептала Юна, ударяя его в грудь.

Он рассмеялся, хватая её за подбородок и сжимая свои пальцы так сильно, что скулы начало сводить. Руки девушки ухватили его за запястья, стараясь избавить себя от чужого вмешательства.

— Запомни, — прошипел он, наклоняясь ближе к уху девушки. — Мы с тобой не знакомы. Не знаю, что ты здесь делаешь, но прекрати.

— Но Юнги…

Его лицо перекосилось от отвращения. Звук её голоса. Его имя из её уст. Всё это напоминает ему о тех днях, когда она для него была целым миром.

— Не смей произносить моё имя. — Выплёвывает он, отодвигаясь и поправляя на себе костюм. — Больше никогда. Поняла? — дождавшись несмелого кивка с её стороны, он вышел, громко хлопнув дверью и заставляя девушку подскочить на месте.

Её Юнги так никогда не сказал бы.

Её Юнги не посмел бы.

Её Юнги больше нет.

Потому что этого чужого, холодного она вовсе не знает. Этот человек был прав. Они действительно незнакомы. Она просто обозналась. Ну, с кем не бывает?

— Вместе навсегда? — спросила девочка, протягивая мизинец.

— Навсегда, — эхом отозвался мальчик.

Юнги выскочил за дверь, сразу же направляясь к бару. Когда-то она убеждала его, что пить вредно для здоровья. Это не алкоголь, а Юна была вредной для его здоровья. Первая стопка уже льётся в горло, обжигая всё внутри и заставляя морщиться. Это Юна подрывала его нервную систему и садила печень. Ещё одна стопка, и ему действительно становится легче. Будто на мир теперь смотрит по-другому. Совсем по-другому.

Краем глаз видит, как Юна выходит из подсобки, куда он совсем недавно сам затолкал её. Хотелось придушить прямо там, но он сдержался. Юнги улыбается своим мыслям, не замечая подошедшего Намджуна, и выглядит сейчас довольно странно.

— Ты чего такой довольный? — спросил Джун, облокачиваясь о барную стойку.

— Давно не пил, — отвечает, опустошая очередной стаканчик.

Давно не пил. Потому что она не хотела, чтобы он пил. Потому что она утверждала, что это плохо. А он будто не знал！ Он всю жизнь с этим и прожил. Знал, что парочка бутылок соджу может сделать с человеком. Знал это, как никто другой. Поэтому сейчас чувствовал себя жалким и слабым. И горючая жидкость совсем не спасала. Он просто внушал себе, что от этого становится лучше, хотя в душе знал, что нихера лучше не станет. Никогда.

— А есть повод? – не отставал друг.

— Повод? — задумался Юнги. – Есть, — выпивая содержимое стаканчика. — Я сегодня впервые за долгое время ощутил такое сильное желание… — сжимая руку в кулак.

Намджун нервно улыбнулся, видя заинтересованный взгляд официантки, проходившей мимо. Нет, ну звучало странно, по меньшей мере. Она же ничего такого неправильного не подумала? Она ведь не подумала ничего из того, о чём успел подумать Намджун?

— Я тебя, конечно, поздравляю, — выдавил из себя друг, не зная, что ещё можно сказать. — Но необязательно кричать об этом на весь мир, — понижая голос до шёпота.

Юнги не мог сообразить, почему нельзя. Почему ему нельзя говорить то, что думает или чувствует? Ну почему, чёрт возьми? Всем вокруг, значит, можно, а ему вечно рот затыкают?

— А что я такого сказал? — спросил он, наивно хлопая ресницами. — Я впервые почувствовал такое сильное желание взять её…

Та же официантка, шедшая мимо них обратно, вновь посмотрела на парней. Да чего она пялится вообще?

— Что? — спросил Джун девушку, на что та только покачала головой, уходя прочь. — Мы обсуждаем фильм, понятно? — бросил он ей вслед.

И почему он вообще оправдывается? С каких пор его волнует чьё-то мнение? Смешно. Просто смешно. Парень потёр затылок, выхватывая из рук друга очередную стопку и залпом выпивая её. Вроде полегчало.

— Это моё, — возмутился Юнги, облокачиваясь на свою руку.

— Уже нет, — ответил Намджун, поправляя рукава рубашки. — И вот какого… — потом замолчал, оглядываясь по сторонам. — Зачем рассказывать интимные подробности своей личной жизни, когда здесь так много людей?

— Когда это я рассказывал? — не понял Юнги, садясь ровно.

— Вот только что, — напомнил друг. –Бормотал здесь что-то про желание взять кого-то, припоминаешь?

— Аа, — протянул тот, ударяя себя по лбу ладонью. — Так и что же здесь такого?

— Сомневаюсь, что это публичная информация, — заверил его Джун. – Ты даже настоящую дату своего рождения в профиле не пишешь, а тут такое…

Намждун повернул голову вбок. К ним стремительным шагом приближался Джин. Выглядел он немного уставшим и измотанным. Ну да, столько гостей, и со всеми поговорить нужно. Всем поулыбаться и руки пожать. Это действительно изматывает.

— Спасите меня, — одними губами произнёс именинник, а затем засмеялся. — Что обсуждаем? — подходя уже вплотную и кладя руку на плечо Юнги.

— Да вот Юнги хочет кого-то и не говорит кого, — ответил Джун простодушно.

— А он должен тебе говорить об этом? — приподнял одну бровь Джин, искренне удивляясь наивности друга. Он сам бы не захотел такое рассказывать. Они, конечно же, были друзьями, но всё же…

— Хён, — обиделся тот. — Тебе ведь тоже интересно, — с надеждой в голосе.

— По-моему, здесь больше всех интересно мне, кого я хочу трах… — говорил Юнги, пока друзья не шикнули на него. — А, ну да. С кем я там что-то хочу и когда я такое говорил? — исправился он, неотрывно глядя на друзей.

— Ну, вот только что… — Намджуна будто осенило. — Только не говори, что хотел взять бутылку виски?

— Нет, я о девушке говорил, — пояснил Юнги, и, видя, что друг торжествующе заулыбался, добавил. — Только я хотел придушить её, но твой вариант интереснее, — усмехнулся он.

— И это мы ещё испорченные, — добавил Джин, смеясь со смущённого друга.

Вот так вот. Когда есть друзья, жить становится легче и интереснее.

Юна издали наблюдала за Юнги. Да, они не знакомы. Главное — не забыть об этом в следующий раз.

Девушка, накинув на себя пальто, вышла на улицу, стараясь втянуть как можно больше воздуха. День закончился. Но жизнь продолжается, и завтра снова нужно будет вставать с постели и двигаться в неизвестность.

Но это будет завтра…

========== Нужно перестать мечтать ==========

Комментарий к Нужно перестать мечтать

Спасибо огромное всем, кто ждал. Ваши отзывы и лайки действительно вдохновляют. Вы даже представить не можете, как.

А мы желаем приятного прочтения и хорошего вечера！

Еле-еле доковыляв на ватных от усталости ногах, Юна, наконец, переступила порог своего дома. Своего, а как же！ Она грустно усмехнулась куда-то в темноту. Этот огромный особняк настоящим домом ей так и не стал. И никогда не станет. Тяжело вздохнув, она закрыла за собой входную дверь и устало прислонилась к ней спиной, прикрывая глаза.

Запомни, мы не знакомы.

Его слова не выходили из головы, снова и снова проникая в сознание и каждый раз раня всё глубже. Всё сильней и сильней ударяя по и без того измученному сердцу. Слезы предательски подступили, грозясь вырваться наружу солёным потоком. Заставляя дрожать всё тело. Немного придя в чувства и сделав несколько глубоких вдохов, Юна начала судорожно смахивать подступающие слезы, но, казалось, что им не было конца. Они снова и снова выступали на глазах, сколько бы она их не прогоняла. Так, нужно взять себя в руки. Прекратить истерику. Ничего ведь не произошло.

Юна сделала несколько несмелых шагов. Он ведь ещё не вернулся? Он. Тот, кто запер её в этой клетке. Лишил свободы. Перекрыл доступ к кислороду. Заставил задыхаться в его объятиях. Лишил всего, что она так любила. Клялся, что больше ни за что и никогда. Но продолжал. Снова и снова. Клялся, что любит, только для того, чтобы лишить гордости. Заставить подчиниться. И вот она безвольно повисла между жизнью и существованием. Благодаря ему. Он сделал её настолько жалкой, что самой противно. Сломал как куклу. Теперь она его кукла. Теперь она в его руках.

Юна спешила скрыться в своей комнате. Ловко стянув туфли и небрежно кинув пальто на тумбочку в прихожей, она на носочках, чтобы не издавать ни звука, быстро подымалась по лестнице. Ей хотелось поскорее добраться до своей спальни, прыгнуть на кровать, закутаться в мягкое одеяло и, наконец, ощутить хоть немного тепла. Зарыться носом в подушку и забыться. Забыть этот день. Выпасть из этой никчёмной жизни хоть на какое-то время.

Войдя в комнату и аккуратно прикрыв за собой дверь, она развернулась, замирая с гримасой ужаса на лице. Хотелось дёрнуть за ручку и вылететь вон из комнаты, пропитанной страхом и отчаянием. Хотелось не верить своим глазам. Но всё же там, у окна, Юна отчётливо видела силуэт, очерченный лунным светом. Это был Он. Руки затряслись с невиданной силой, отчего сумочка медленно скользнула на пол, слишком громко для неокрепшей психики приземляясь на пол, и оттуда высыпалось почти всё содержимое. Но сейчас это было не главным.

— Чимин? — с легкой дрожью в голосе окликнула Юна, включая настольную лампу, которая давала совсем мало света, но хоть какой-то. — Что ты здесь делаешь? К тому же в темноте? — сказала тверже, отлично зная ответы, но боясь признаться себе в этом.

В ответ молчание. Знаете, такое, от которого все внутренности стягиваются в тугой узел. От которого хоть стой, хоть падай, а всё равно не убежишь. Почему он молчит? Почему не шевелится? Мучает её, отлично зная, как она боится его.

— Что-то случилось? — тихо спросила она, надеясь получить ответ хоть на этот вопрос, потому что тело дрожало в ознобе от неизвестности.

Наконец-то Чимин обернулся. Глаза сверкали, отражая свет лампы и добавляя его фигуре какой-то демоничности. В руках он держал почти пустой стакан виски. Который это был по счету, Юна даже представить себе не могла.

— Я ждал тебя, — совершенно спокойно ответил он, кривя губы в усмешке. Ему смешно?

— Зачем? — будто бы не знала ответа.

На её вопрос Чимин лишь улыбнулся, неотрывно глядя на неё и настигая у туалетного столика, заставляя вскрикнуть и опрокинуть маленькие разноцветные бутылочки, со звоном падающие сейчас на пол. Юна опустила голову вниз, стараясь не обращать внимания на обезумевшие глаза напротив, на стойкий запах алкоголя, свидетельствующий о том, что выпил он вполне приличное количество виски и, кажется, он курил. Потому что от него дико несло куревом и дорогим одеколоном.

— Ты дрожишь, милая, — хрипло шептал, нависая над девушкой. — Тебе холодно? — поинтересовался, касаясь волос и заставляя поморщиться, что не осталось без внимания: — Или ты боишься меня? — злорадно. Будто это приносило ему какое-то удовлетворение. Будто делало сильнее.

Юна крепко держалась за край столика, отчего пальцы занемели и теперь болели. Чимин стоял слишком близко, упиваясь этой близостью. Он придвинулся так, что можно было ощутить на себе его дыхание. Рваное. Неровное. Хриплое. Можно было почувствовать себя загнанной в угол. Ощутить на своём теле чужие руки и вздрогнуть от отвращения, когда он прошипел на ухо, опаляя горячим воздухом кожу:

— Я соскучился…

Соскучился? По чувству превосходства, наверное. По желанию подчинять. По ощущению дрожи в теле рядом. По вкусу страха. По аромату отчаяния. По этому он соскучился? За этим он скучал?

Чимин резко привлек Юна к себе, заключая в стальные объятия и утыкаясь носом в шею. Он усмехнулся про себя, чувствуя, как напряглось её тело. Реагирует. Не может не реагировать. Боится. Дрожит. Но не готова подчиниться.

— Почему ты просто не можешь расслабиться в моих объятиях? — спрашивает Чимин, перемещая свою руку на талию девушки. — Почему не можешь обнять в ответ? Это ведь так просто, — тихо продолжил, прижимаясь к её щеке.

Только для него. Только для него это просто.

— Чимин, прошу, оставь меня. — устало выдохнула Юна, боясь повысить голос, чтобы не спровоцировать его на необдуманные поступки. — Давай поговорим завтра. Пожалуйста, — почти умоляла, зная, что это не подействует.

Никогда не действовало.

Парень медленно опустил руки и поправил светлые волосы назад, оставляя за собой беспорядок. Юна увидела разочарованную улыбку на его лице. Смеется? Пугает? Всё и сразу. Этот дьявольский блеск в глазах не предвещал ничего хорошего. Она знала этот взгляд. Слишком хорошо знала, чтобы просто оставаться на месте. Слишком хорошо она знала, что последует за этим, чтобы позволить этому продолжаться. Юна посматривала на открытую дверь, рассчитывая шаги и шансы на побег. Хоть сегодня у неё получится? Толкая Чимина в грудь со всей силы и заставляя на мгновение потерять равновесие, Юна рванула к выходу. Ей казалось, что в этот раз у нее всё получится. Он не тронет её. Только бы успеть добежать до двери. Только бы успеть скрыться в соседней спальне. Только бы успеть запереть дверь. Она верила в это. Шаг. Всего один шаг. И пропасть. Чимин настигает её в коридоре. Грубо прижимает лицом к холодной стене, наклоняясь так, чтобы заглянуть в полные ужаса глаза. Только не снова. Только не снова…

— Юна, я люблю тебя, — его голос проникает в сознание вязким бредом. — Ты ведь знаешь это?

Разве так любят?

Его тяжёлое дыхание оглушает. Холодные руки заставляют дрожать. Мягкие губы приносят боль, напрочь опровергая все законы физики. Хриплый шёпот царапает сердце, разворачивая лицом к самому большому страху в её жизни, к Пак Чимину. Пальцы больно впиваются в кожу, проникая в душу и наводя там свои порядки. Но последний шаг к пропасти небытия и боли ещё не сделан, вселяя надежду на лучшее, пока дрожащие губы пытаются прошептать беззвучные мольбы. Бесполезные. Звук расстёгивающейся молнии разносится эхом по сознанию, которое сейчас медленно ускользает. Одинокая слеза катится по щеке.

Я люблю тебя.

Разве так любят?

— Юн! — эхом послышался молящий голос Юна, заставляя парня проснуться в холодном поту и резко сесть.

Сон. Это был просто сон.

Оглядываясь, Юнги пытался понять, где находится. Знакомые обои. Журнальный столик. Кресло напротив. Он дома. На диване в своей гостиной. Устало закрыв глаза рукой, некоторое время он неподвижно сидел, облокачиваясь о свою ногу и стараясь справиться с головной болью. Чем она вызвана? Алкоголь, резко ударивший в голову? Свет, бьющий сейчас в глаза? Встреча с прошлым? Или банальный недосып?

— Она плакала… — прошептал, всё ещё видя перед собой образ Юна из своего сна.

Юнги тряхнул головой, пытаясь прогнать навязчивые мысли. Вот какого хера он сейчас о ней думает? Она, небось, шикует где-то в спальном районе Инчхона. Спит спокойно в обнимку с Чимином, даже не думая о нём и не вспоминая.

Парень сжал руку в кулак. Вот почему он всегда терпел поражение, возвращаясь к началу? К тому времени когда они были детьми и ничего не могло разрушить их дружбу.

- Юн! — тихо звала девочка, кидая маленькие камешки в окно жилого дома, пока в нём не зажегся свет, а вскоре оттуда не выглянул мальчик.

- Юна? — удивился он. – Уже поздно! Что ты тут делаешь? — высовываясь из окна так, чтобы хорошо видеть подругу.

- Идем смотреть на светлячков? — восторженно попросила она.

Мальчик лишь улыбнулся в ответ при виде такого милого зрелища. Жестом он попросил подождать минуту. И, накинув на плечи куртку, вылез в окно, бесшумно приземляясь на носочки.

- Обещай больше не бродить одна ночью, — пригрозил он пальцем, беря девочку за руку и направляясь вперёд. – Это опасно, — продолжал бурчать, как старый дедушка.

- Ладно, — виновато протянула девочка. – Говорят, в этом году их много! – тоненьким голосочком продолжила она, поднимая свой взгляд на мальчика.

— Кого? — переспросил тот, задумавшись.

- Светлячков! — смеясь, воскликнула девочка. – Кого же еще?

- А, точно! — почесал затылок, неловко улыбаясь. — Давай, только недолго. Завтра у меня важный день, — гордо продолжил и загадочно улыбнулся.

- Что за день? Произойдет что-то хорошее? — спросила девочка и посмотрела на него своими большими глазами.

— Завтра мой первый день в музыкальной школе, — похвастался мальчик, смотря себе под ноги, чтобы не упасть.

- Здорово! А можно я буду ходить с тобой? — запрыгала Юна, хватая Юнги за руки и заставляя пошатнуться от такого сильного напора.

- Почему ты спрашиваешь меня? — хмыкает он. — Делай, что хочешь！ Но это не значит, что ты можешь делать что-то опасное! – предупредил, прищуриваясь. – Например, убегать из дома ночью.

Девочка послушно помахала головой, просто сияя от счастья. Почему-то ей очень захотелось научиться играть на чём-нибуть. К тому же, вместе с Юнги.

- О! Юн, смотри! – воскликнула девочка, указывая пальцем на светлячков всего в паре шагов от них. — Вау, красота какая!

Юнги не отрывал взгляда от милого личика своей новой подруги. Да, и правда красота. Мальчик лучезарно улыбался. Светлячки ли его так впечатлили? В голове всплывали фразы из личного дневника Юны, которые он хотел бы забыть, поскольку это неправильно. Но не мог.

«Мне нравится Юнги. Очень-очень нравится! Когда я вырасту, то стану красоткой. И мы обязательно поженимся. И будем счастливы!»

— Будем счастливы, — хмыкнул Юнги, возвращаясь в реальность из воспоминаний, которые теперь больно кололи в области сердца. — Как же！- будто смеясь над собой, без конца повторял эти слова.

Потому что не мог забыть.

Этой ночью Юна так и не смогла уснуть, чувствуя себя букашкой, которую раздавили. Свернувшись клубочком на своей постели, она чувствовала злость. На себя. За неспособность помешать. На Чимина. За бессознательность своих действий. Чимин превратил ее в куклу, которую поселил в шикарный дом, красиво одевал, баловал дорогими подарками. И пользовался ею, когда хотел. Каждый раз показывая, что она ничтожество, а он — король. Надолго ли? Когда-то Юна сможет выбраться из этого плена. И тогда… всё будет хорошо. Даже лучше, чем было до этого.

Я люблю тебя! Ты ведь знаешь это?

Любовь, которая оставляет раны на теле и глубоко внутри? Разве это любовь? Неужели такая любовь бывает? Как оказалось, да. Бывает. Когда любит только один человек и любой ценой хочет получить желаемое. Когда неважно, как сильно сопротивляться, запястья всё равно будут крепко держать. Когда страх перед потерей желаемого побуждает к жестокости. Когда человек превращается в зверя и без угрызений совести калечит не только тело, но и душу, где раны затягиваются гораздо дольше. Синяки сойдут, боль утихнет, а сердце ещё долго будет напоминать об этой ночи. И обо всех предыдущих. Помня всё слишком отчётливо.

Пусть Юна дрожит в его руках от страха. Пусть плачет. Ведь бояться одному, это так несправедливо. Несправедливо каждый раз видеть отвращение в любимых глазах. Видеть боль, но упрямо продолжать. Не мочь остановиться. Привыкнуть к этому настолько, что уже и не хотеть останавливаться. Такой была любовь Пак Чимина.

Юна всё ещё не могла поверить, что когда-то милый и правильный ребенок превратился в чудовище, способное подчинить физически и растоптать морально. Этого не должно было произойти.

— Что с нами случилось? — всхлипнула Юна в темноту пустой комнаты, куда уже проникали первые солнечные лучи. — Возможно, нужно прекратить мечтать? Но ведь это единственное, что у меня осталось…

Единственное, что осталось, пока мрак не поглотил сознание и мысли, разрешая некоторое время отдохнуть и проваливаясь в мир грёз.

========== Теперь всё на своих местах ==========

Комментарий к Теперь всё на своих местах

Доброго вечера всем!

Как Ваше настроение? Наше - отлично, потому что сами уже получили дозу и спешим порадовать ею и Вас.

Помните, что мы очень ждём Ваших отзывов, чтобы узнать Ваше мнение, предположения, пожелания.

Приятного прочтения^^

Джин следил взглядом за своей невестой, которая не переставала маячить перед ним. Она то останавливалась на минуту в немом упрёке, то вновь начинала расхаживать взад/вперёд, тяжело вздыхая и заламывая себе пальцы. Не выдержав, он встал со стула, на котором сидел, и подошёл к ней сзади, обнимая за талию и прислоняясь к её спине.

— Прекрати, — прошептал он, смыкая руки в замок и замечая, что девушка расслабилась немного, ощущая тепло его тела. — Ты просто накручиваешь себя.

— А вдруг что-то случилось? — обеспокоенно ответила она, позволяя себе прикрыть на мгновение глаза.

— Тогда позвони ей ещё раз, — посоветовал Джин. — Может, она просто не слышит?

И она правда не слышала. Не могла слышать телефон, так отчаянно звонивший в коридоре. Он одиноко лежал на полу. На экране виднелась трещина после неудачного столкновения с полом этой ночью. Телефон, ставший свидетелем падения в пропасть. Разряженный до предела, он выключается, сопровождая этот процесс лёгкой вибрацией.

— Она не отвечает, — Со А простонала, выбираясь из кольца рук своего парня. — Что мне делать?

— Я не знаю, — выдохнул он, потирая переносицу. — Давай, съездим к ней домой, чтобы ты убедилась, что всё в порядке.

Это было здравой мыслью. И, наверное, поэтому она согласилась, даже не раздумывая. Поцеловав Джина в щёчку, она побежала вверх по лестнице одеваться, на ходу собирая волосы в высокий хвост. Спустя несколько минут она уже была готова, захлопывая входную дверь.

— А! — воскликнула Со А, вспоминая что-то. — Заодно отдам ей приглашение на свадьбу, — пролепетала она, возвращаясь в дом и через секунду выбегая, держа в руках аккуратный конвертик.

Дорога до дома Юна заняла чуть более пятнадцати минут. Открыв дверцу, Со А выскочила из машины, даже не дождавшись Джина, который совсем не обиделся, отлично понимая, как это для неё важно. Парень прислонился к капоту, наблюдая издалека. Он видел, как девушка приблизилась к двери и постучала своим маленьким кулачком. Не получив ответа, она вновь, уже громче, ударила дверь, чувствуя нарастающее волнение.

Когда ручка повернулась и из-за двери показалась незнакомая девушка с очаровательной улыбкой. Джин выпрямился, внимательно изучая незнакомку. Когда девушки попрощались и Со А возвращалась к машине, он обеспокоенно спросил:

— Кто это?

— Горничная, — услышал он в ответ. —Она сказала, что хозяев сейчас нет дома, — Со А поджала губы от досады. — Но раз уж Юна со своим женихом, тогда все в порядке, верно? — спросила, ища поддержки в родном лице.

— Верно, — произнёс Джин, предлагая девушке сесть в машину. — Скорей всего, она телефон забыла дома, — обходя машину и садясь за руль, продолжал он. — Но Со А… — запнулся, неловко прочищая горло. — Ты говорила, что её жених в Китае, — напомнил о том, о чём сейчас лучше было не думать. — Сейчас только 11 утра. Когда бы он успел? — продолжил, заводя машину.

— О, дорогой, — вздохнула Со А, поворачиваясь к окну и задумчиво глядя на особняк. — Я только успокоилась, не начинай, — попросила она, чувствуя, как тревога окутывает душу. — Возможно, она поехала за ним в аэропорт, — предположила Со А, только чтобы опровергнуть слова парня.

— Прости, — виновато сказал Сокджин. — Уверен, так оно и есть, — нежно взял невесту за руку и поцеловал тыльную сторону ладони, успокаивая.

Чимин выглянул в окно, когда машина тронулась с места, подымая столб дорожной пыли. Горничная передала ему конверт, почтительно кланяясь, и поспешила вернуться к своим обязанностям. Он усмехнулся при виде пригласительного и поспешил нанести утренний визит своей невесте, которая, наверняка, с трепетом «ждала» его прихода.

Юна лежала на кровати, подогнув под себя ноги. Одеяло сбилось и неопрятно свисало с кровати. Девушка не шевелилась. Она вздрогнула, ощутив на себе чей-то взгляд, и поспешила прикрыть глаза. Пусть думает, что она спит.

— Держи, — швырнул он в девушку конверт. — Приглашение на свадьбу. Помнится, ты умоляла пойти с тобой, — протянул он, стремительно приближаясь.

Да, она действительно просила его об этом. Ради подруги. Чтобы та не волновалась. Чтобы не думала, что она скрывает своего жениха.

— Ты ведь знала, что там будет Юнги? — спросил слишком резко, хватая за запястье и заставляя развернуться и лицом к лицу встретиться со своим кошмаром.

Юна испуганно смотрела в пылающие от ярости глаза. На скулах ходили желваки, свидетельствуя о невыпущенном гневе. Только не на неё. Пусть он выпустит его не на неё. В таком состоянии Чимин был способен на более жестокие поступки, чем то, что произошло вчера. Юна знала это и поэтому боялась, что он сорвётся. Изобьёт её. Она не хочет, чтобы он снова касался её каким бы то ни было образом. Не хочет чувствовать себя беззащитной. Ненавидит это чувство.

— Я не знала, — почти шепотом ответила она, находя в себе силы только для того, чтобы ничего не делать. Не провоцировать его ещё больше, чем одним своим присутствием.

— Не знала, что твоя миленькая подружка невеста Сокджина? — язвительно прошипел он, сильнее стискивая её руку и даже не думая о том, чтобы рассчитывать силу. Он никогда не думал об этом. — Этого ты тоже не знала? Думаешь, я поверю в этот бред? — сцепив зубы, выплюнул, будто это было самым мерзким, что ему приходилось говорить.

— Чимин, прошу, — отчаянно хватая его за руку и чувствуя, что боль разливается по всему организму, отравляя сознание и путая мысли. — Я правда ничего не знала. Клянусь! — оправдывалась Юна, хотя вовсе не была виновата. Но она к этому уже привыкла.

Чимин отшвырнул её руку, взъерошивая свои волосы и начиная нервно расхаживать по комнате. Его дыхание было частым и рваным. Пухлые губы подрагивали от злости, становясь такими тонкими, что аж не верится. На шее проступали пульсирующие вены.

— Юна, — тихо позвал он. — Ты просила дать тебе время. И я дал тебе его, — то ли упрекал, то ли жаловался. — Отнесся с пониманием и даже взял на себя вину отсрочки нашей свадьбы, — выдохнул, зарываясь пятерней в густые светлые волосы. — А ведь ты знаешь, что наш брак был решен давным-давно, — стараясь выглядеть спокойным, продолжал Чимин. — Я терпеливо ждал, когда ты искренне улыбнешься мне. Когда научишься меня понимать, — с каждым словом тон его голоса становился всё выше и выше. — Но ты даже не пытаешься! — как-то отчаянно крикнул он и схватил стеклянную вазу, которой просто не посчастливилось попасть под горячую руку.

Юна тихо вскрикнула, в испуге закрывая лицо руками. Она не хотела слышать его голос. Потому что он всегда упрекал. Потому что не давал даже надежды на просветление, связывая по рукам и ногам без возможности выбраться. Не хотела слышать оглушающий звон бьющегося стекла где-то недалеко от неё. Замечая её состояние, граничащее с истерикой, Чимин всё равно продолжал говорить, подбираясь ближе, медленно, как пантера, выслеживающая свою жертву.

— Боишься? — ехидно спрашивает, подойдя так близко, что она могла почувствовать еле уловимый аромат его геля для бритья. — А ведь это ты меня таким сделала! Ты и твой дружок, забыла? — продолжает, хватая Юна за подбородок и заставляя смотреть в глаза, упиваясь страхом.

— Разве можно забыть, если ты все время напоминаешь? — выпалила она, неожиданно и для себя, и для парня.

Лицо Чимина перекосилось. Никогда не умевший контролировать свои эмоции, он не сдержался и ударил Юна по лицу, заставляя хрупкое тельце рухнуть обратно на кровать, прогнувшуюся по тяжестью её тела. Она чувствовала металлический привкус крови во рту. Сейчас было почти не больно. Щека горела, но пока чувствительность ещё не вернулась окончательно. Поэтому было обидно. Не больно. Потому что боль приходит спустя несколько минут, это Юна уже успела усвоить. Она слышала, как Чимин быстрыми шагами скрывается за дверью, хлопнувшей слишком громко, заставляя вздрогнуть. И наконец-то тишина. Спасительная. Долгожданная. Тишина.

На глаза наворачивались слезы обиды. Потому что Чимин был прав. Это была ее вина. Если бы ей дали ещё один шанс… Если бы только можно было вернуться в прошлое… И умереть. Просто умереть. Как делают это каждый день миллионы отчаявшихся. Она бы поступила так же, если бы могла. Чтобы никто не посмел упрекнуть. Чтобы никто не пострадал из-за неё… Она бы сделала это не задумываясь.

Маленькая девочка в припрыжку направлялась к дому Юнги. Она весело напевала знакомую песенку, которую успела выучить в музыкальной школе, и не могла дождаться следующих занятий. Ей очень нравилось там. Там, ей казалось, мир меняет свой цвет на более светлый.

— Интересно, Юн еще не ушел? — задумалась она, переступая лужу на дороге после вчерашнего дождя. – Почему он всегда так спешит?

Наконец, она добралась до нужного дома. Дорога заняла у неё даже меньше времени, чем она думала.

— Паршивец! — девочка вздрогнула, услышав чей-то вопль, и не смогла понять, откуда он доносится.

Поняв, наконец, что это из дома друга, она испугалась, прячась за угол и прижимаясь к стене спиной.

— Отец, это моя мечта, — пытался говорить мальчик. – Я буду ходить в музыкальную школу, — упрямо продолжал он, отлично зная, что не отделается парой синяков. Так было всегда.

— Смеешь мне перечить? — после чего последовал еще один удар. Более сильный.

Юнги упал на пол, тихо простонав. На глаза Юна наворачивались слезы. Она не видела того, что там происходило. Не видела изувеченного лица друга. Бешенного оскала на лице отца. Она только слышала удар за ударом и охрипший от боли голос. И сердце сжималось. И тело парализовало: ни шагу ступить.

— Отец, прошу тебя, — твёрдо, но болезненно умолял мальчик, не находя поддержки. — Позволь мне…

— Я концы с концами свожу, а ты решил тратить время на бестолковые занятия? — продолжал отец, возвышаясь над мальчиком. – Найди работу, щенок! И научись, наконец-то, быть благодарным.

И снова удар. Крики матери, которая старалась защитить сына. И безуспешные попытки мальчика защитить мать. Такая она, жизнь простых людей, которым вместо того, чтобы жить, приходится выживать.

Юна крепко прижимала ладошки к губам, чтобы не разрыдаться вслух, а по румяным некогда щекам не прекращая бежали соленые потоки. Она ведь ничего о нем не знала. Не знала, как он живет и что приходиться терпеть бедному мальчику. Не знала… Или не хотела знать, пряча глаза за розовыми очками, что было так свойственно её возрасту?

— Юн! — шептала дрожащими губами. — Мой милый Юн! Ты сильный, ты все выдержишь, — вытирая влажные щёки ладонями.

Юнги так и не узнал тогда, что она стала свидетелем этих событий. Не знал, как она переживала, когда его неделю не выпускали гулять, а потом и вовсе запретили посещать занятия по музыке, которые для ранимого мальчика всегда были некой отдушиной, неким светом среди беспросветной темноты.

Пощечина Чимина почему-то напомнила Юна о том дне, когда Юнги отчаянно боролся за свою мечту. Когда он стерпел столько унижений. Он был тогда еще совсем ребенком, у которого не было счастливого детства. Маленьким и беззащитным. Но он все выдержал. Выбрался из того беспросветного мрака, к которому привык, и засиял. Так ярко, как не сияет ни одна звезда.

Только он.

Мин Юнги.

Юна думала о том, что теперь всё на своих местах. Всё так, как должно быть. Каждый платит по своим счетам. Поэтому она сейчас здесь. Слабая и униженная. Она будет вечно гореть в своем собственном аду, а он… А он там, высоко в небе. Светит всем, кроме неё. Как самая яркая звезда, которой никогда не суждено упасть.

И пока она будет медленно сгорать, оставляя после себя пепел несбывшихся мечт, он будет продолжать гореть — вот его призвание.

========== Сложности восприятия ==========

Комментарий к Сложности восприятия

Мы очень стараемся в написании глав и расстраиваемся, когда не можем узнать Ваше мнение.

Спасибо за внимание, приятного прочтения и волшебных выходных ^^

Юнги лежал на диване в своей гостиной и не мог пошевелиться. Все-таки дикое похмелье давало о себе знать. А он уж было подумал, что всё обойдётся! После того сна он долго не мог справиться со своими мыслями. Да и сейчас тоже. Во рту пересохло, голова разрывалась от боли, а сердцебиение было таким частым, что создавалось впечатление, будто его дом трясется от землетрясения. И это чувство не из приятных, уж поверьте на слово.

— Как херово, — простонал Юнги, хватаясь за голову и закрывая глаза. — Сколько же я выпил? — с трудом поднимаясь и принимая сидячее положение, думал он. — Как я попал домой? Надеюсь, хоть ничего не натворил? — бурчал себе под нос, но вставать с постели не рисковал.

Он начал прочесывать свои карманы в поиске телефона, но, потерпев неудачу, раздраженно выругался, ударяя по дивану кулаком:

— Блять, где этот чертов телефон?

Склонив голову и подперев её согнутыми в локтях руками, даже не сразу заметил шум. И только когда послышался звук открывающейся двери, он выпрямился, бросая взгляд в сторону входа. Знакомые голоса медленно проникали в его сознание. И уже вскоре в поле его зрения оказались Намджун с Джином. Парни весело о чем-то болтали, и Юнги предположил, что предметом их насмешек стал именно он. Потому что знал их слишком хорошо. И не ошибся. Они действительно обсуждали его, даже не скрывая этого. Вот же засранцы!

— Я же говорил, — начал посмеиваться Намджун, указывая на злого и раздражённого Юнги. — Ты только посмотри на него!

Юнги сидел на диване, облокачиваясь локтями о свои ноги с поникшей от боли головой, периодически тяжело вздыхая. Его вид был очень жалким, что было совсем несвойственно его сильной натуре. Но, тем не менее, именно таким его друзья и ожидали увидеть.

— Боже, друг, — продолжал Джун. — Зачем ты так много пил? Не умеешь ведь совсем! — подходя ближе и укоризненно качая головой. — А я предупреждал, что пожалеешь об этом.

Юнги хотел что-то ответить, что-то колкое, но у него не было на это сил. Лимит исчерпан. Подключите зарядное устройство.

— Прекрати! — вмешался Джин, видя и отлично понимая состояние друга. — Не это ему сейчас нужно, а вот это… — со знающим видом произнёс, подымая пакет с пивом над головой, так, чтобы Юнги смог увидеть его.

Парни остановились прямо возле друга, и, постояв немного и не заметив с его стороны никакой реакции, сели рядом по обе стороны. Юнги услышал, как открылась баночка пива, негромко шипя, и дала ему надежду прожить немного дольше. Он даже поднял голову, смотря на друга.

— Вот, держи, — сказал Сокджин и протянул ему ледяную банку, видя воодушевление в глазах напротив.

Друзья с интересом наблюдали, как Юнги выхватил заветную баночку и приложил к губам, довольно простонав.

— Боже, больше никогда не буду пить! — прохрипел Юнги, вновь отпивая и удовлетворённо простонав.

— А это что, не считается, да? — смеялся Намджун, беззаботно откидываясь на спинку дивана и прикрывая рот ладонью.

— Да! — почти прикрикнул Юнги и бросил на друга уничтожающий взгляд. –Сейчас я просто принимаю лекарство… — спокойно закончил, вновь прикладывая баночку к губам.

— Это типа снова шутка была? –непонимающе обратился Намджун к Джину, на что тот только неопределённо пожал плечами.

— Что вчера было-то? — вдруг спросил Юнги, откладывая пиво подальше, на столик напротив дивана. — Как я попал домой? — нахмурившись, продолжил, поглядывая на друзей.

— А как ты думаешь? — начал говорить Намджун безразличным и даже немного раздражённым тоном. — Ты напился. Плакал. Ползал на коленях. Стал посмешищем у всего высшего общества, — он старался описать всё как можно красочнее. — Начал буянить и тебя вывела охрана. В общем, — выдохнул, опуская взгляд. — Испортил именины Сокджина…

— Что, блять? — неожиданно перебил его Юнги, разворачиваясь к собеседнику и не веря своим ушам. — Ты сейчас серьезно? — испугался он.

— Ты совсем ничего не помнишь? — спросил Джун, удивлённо приподнимая брови. — Странно… — задумчиво произнёс. — Как такое можно забыть?

Джин наблюдал за друзьями, усилиями стараясь не засмеяться. Перепуганные глаза Юнги и убедительное лицо Намджуна вызывали улыбку, которую он всеми силами старался скрыть. Но не сдержался. Звонкий смех разлетелся по просторному залу и две пары глаз обратили на него внимание.

— Юнги, он пошутил, — выпалил Джин, стараясь придушить новый приступ смеха от созерцания неопределённого выражения лица друга. — Нашел, кого слушать, — дружелюбно похлопывая по плечу.

— Ну вот… — поджал губы Намджун, обиженно отворачиваясь. — Все испортил! Он ведь почти поверил, — продолжал в шутку упрекать.

— Умереть хочешь? — со звериным оскалом сказал Юнги виновнику всей этой ситуации.

— Ты мне все время угрожаешь! — с наигранной обидой говорил Намджун, хлопая ресницами. — А между прочим, я тебя домой тащил. К счастью, ты код от двери не менял с того момента, как переехал в этот дом, — пробормотал, опуская голову и рассматривая свою обувь. — А то ночевал бы на улице.

— А зачем менять код? — устало спросил Юнги, потирая переносицу. — Это очень удобно. Особенно, когда напиваешься… — понимая, что друзья просто заботятся о нём.

— И когда есть такие хорошие друзья, — не забыл лишний раз напомнить Намджун, улыбаясь во все зубы.

После этого наступило неловкое молчание. Каждый думал о своём, потому что было, о чём думать. И Джину. И Юнги. И даже вечно беззаботному Намджуну. Потому что каждый имел за спиной проблемы. Иногда сложные, иногда полегче. Но они всегда были.

— Ты знал? — первым заговорил Юнги, вырывая друзей из размышлений и заставляя в непонимании уставиться на него. Но только на время. — Так ведь? — продолжил, неотрывно глядя на Джина.

Тот понял, о чем шла речь. Не мог не понять. Нетрудно было догадаться, глядя на раздражённого Юнги. Он становился таким, только когда вспоминал прошлое. Вспоминал Её.

— Нет, — честно ответил Сокджин, опуская взгляд и рассматривая свои пальцы. — Со А ничего не знает. Они познакомились совершенно случайно, — уверял друг, сам не понимая, почему сейчас оправдывается. — Я не хочу рассказывать Со А, что произошло.

— А зря, — хмыкнул Юнги, закатывая глаза. — Я сейчас не за себя переживаю. Плевать я хотел на Юна, — старался говорить максимально твердо и убедительно. — Просто не хочу, чтобы вы пострадали, — сказал он и взглянул на Джина тревожным взглядом.

На самом деле, Юнги не винил Джина ни в чём и даже понимал его искреннее желание защитить свою невесту от разочарований. Он сам бы, наверное, поступал также.

— Юнги, хватит оглядываться в прошлое, — проник в его мысли голос Намджуна. — То, что случилось, конечно, невозможно забыть, но надо идти вперёд. Жизнь на этом не заканчивается, -оживлённо говорил, искренне переживая за друзей. — Это просто девчачья дружба, — подытожил, надеясь, что смог убедить.

— Он прав, — сказал Джин, неловко потирая затылок. — Девчонки просто ходят по магазинам, салонам красоты и устраивают чаепития. Тебе не о чем волноваться, правда, — подбадривал друга Джин, пытаясь убедить в этом и себя. — Со А очень любит свою новую подругу и хорошо о ней отзывается. Может, — задумчиво произнёс. — Она изменилась?

Юнги промолчал в ответ. Ему было, что сказать, но он думал только о том, что тоже однажды полюбил свою подругу. Очень полюбил. Так, что подпустил слишком близко. Загорелся этой любовью так сильно, что не заметил, когда обжегся.

— Люди не меняются, друг, — с ноткой грусти сказал Юнги, вставая с дивана, а потом продолжил: — Но я попробую поверить в это…

Только ради друзей. Тех, что не предают.

Юна наконец-то нашла силы встать и привести себя в порядок. Спустив босые ноги на холодный пол, она позволила им мёрзнуть, наказывая себя за слабость. В следующий раз она обязательно даст отпор. Не позволит ему ломать то, что ещё не сломал. Она поспешила принять душ. Чувствуя, как холодные капли стекают по ногам вниз, сливаясь с остальной водой на полу воедино, она понимала, что ей никогда не удастся избавиться от этого кошмара. Как бы она не желала этого, как бы не мечтала, всё останется без изменений. Юна терла кожу так сильно, что та покраснела и горела, словно огонь. Но это чувство ей нравилось больше, чем понимание, что Чимин прикасался к ней. Хотелось содрать кожу, чтобы не чувствовать этого. Юна принялась тереть с новой силой, пока слёзы боли и обиды не выступили на глазах. Только здесь она могла дать им волю. Выпустить наружу всё, что накопилось. Хотелось смыть с себя всю ту грязь, в которой Чимин обвалял её. Унижение. Стыд. Обиду. Ей хотелось верить, что это поможет. Но не помогло. Никогда не помогало, можно было уже привыкнуть. Единственное, что оставалось, это принять. Юна вытерла запотевшее зеркало и посмотрела на своё отражение в нём. Измученная. Уставшая. Синяки под глазами сильно контрастировали с бледной кожей. На щеке виднелся красноватый след от руки Чимина. Юна хмыкнула про себя, понимая, что бессильна.

— Что ж, бывало и хуже, — говорила она своему отражению в зеркале, рассматривая припухшую губу.

Юна уже привыкла, что Чимину было плевать. Он никогда не заботился о её состоянии. Только позже, осознав свою ошибку, он просил прощения. Но такое не прощают, как он не понимает? Однажды Юна попыталась сказать ему об этом и пожалела. Она сомневается, что до того момента с ней происходило что-то ужаснее. Тогда ей начало казаться, что до этого её жизнь была Раем, а не Адом вовсе, как она ошибочно считала. Она считала, что хуже не бывает, но тогда он смог донести ей одну простую истину: всегда бывает хуже.

Юна накинула свой длинный шелковый халат с кружевными рукавами и отправилась на кухню за льдом, где ее встретила служанка. Её сочувствующий взгляд почти убивал.

— Госпожа, — ахнула девушка, глядя на свою хозяйку и растерянно опуская голову. Потому что тоже ничего не могла сделать.

— Добрый день, Буйон, — поздоровалась Юна, понимая, что её вид сейчас ужасал. — Будь добра, принеси лёд, — пыталась говорить Юна как можно спокойнее.

Молодая служанка мигом насыпала льда в полотенце и принесла хозяйке. Все работники дома знали, что у Чимина проблемы с контролем гнева, и жалели Юна. Она видела это в их переживающих лицах, заботе и желании подбодрить. Это было невыносимо — ощущать на себе жалостливые взгляды, понимать, что им тоже нелегко. Но приходилось делать вид, что все в порядке. Она делала так всегда. Получалось почти правдоподобно.

— Я слышала, — осторожно начала Буйон, неловко сминая край своего передничка. — У вас что-то разбилось в комнате? Я могу пойти прибрать, — предложила она, не зная, куда себя деть.

Юна лишь кивнула в ответ, провожая девушку взглядом. Оставшись в тишине, один на один со своими мыслями, она попыталась отвлечься от мыслей о том, что произошло ночью, и вспомнила, что вчера практически сбежала с именин Сокджина. Получилось некрасиво.

— Со А, наверное, расстроилась, что я не попрощалась даже, — думала Юна, вспоминая о приглашениях, которыми посмел упрекнуть её утром жених. — Нужно ей позвонить.

Вставая с места и направляясь в свою комнату за телефоном, она столкнулась на лестнице с Буйон, которая держала разбитый телефон в руке. Всё ясно. Даже телефон не выдержал того ужаса, что здесь творился вчера.

— Госпожа, ваш телефон, — начала девушка, показывая разбитую вещь. — Он разбился.

— Не страшно, — ответила Юна и достала с комода новый. Кажется, жизнь с Чимином научила её быть предусмотрительной.

Включая мобильный и набирая по памяти номер Со А, некоторое время она слышала лишь утомительные гудки, но в последний момент послышался голос подруги и от сердца отлегло.

— Алло, — произнесли на том конце. — Кто это?

— Со А, — протянула она, прислоняясь к стенке. — Это Юна, прости, мне вчера надо было срочно уехать, — виноватым тоном говорила она.

— Юна! — воскликнула подруга, оживляясь. — Я переживала за тебя. У тебя все хорошо? — в её голосе действительно слышалась тревога, и Юна стало не по себе.

— Да, — пролепетала, задумчиво потирая припухшую губу. — Что могло со мной случиться? — нервно хохотнула, боясь, что подруга раскусит её.

— Рада это слышать, — выждав момент, Со А продолжила. — Юна, я хотела спросить тебя… — она запнулась. — Ты будешь моей подружкой невесты?

Юна на секунду растерялась, отлично понимая, что это не лучшая идея, но дрожащим голосом выдавила:

— К-конечно, с радостью…

Со А весело начала рассказывать о подготовке к свадьбе, просила ее помочь с приготовлениями, с выбором платья и причёски, на что Юна мило отвечала одно и тоже «С радостью!». И подруга так и не узнала, что сейчас творилась в душе Юна.

Она представила ледяные от презрения глаза Юнги и пылающий взгляд Чимина. Пропитанный ненавистью, ревностью, жестокостью, которую он совсем не стеснялся выплёскивать на Юна. Чимина выводило из себя одно упоминание о Юнги, а теперь он снова его увидит. И кто знает, чем это всё закончится. Она снова окажется между двух огней. Снова испытает на себе то, что хотелось бы забыть навсегда.

Как тогда.

Десять лет назад.

Если всё будет в точности, как тогда… Она сможет это выдержать?

========== В поисках тепла ==========

Комментарий к В поисках тепла

Спасибо всем, кто читает. Мы искренне радуемся каждому лайку и отзыву и ждём их с нетерпением ^^

А сейчас, не тратя всемя на пустую болтовню, мы желаем Вам приятного прочтения！

Дорога впереди казалась бесконечной. Чимин мчал по городу на большой скорости. Он крепко сжимал руль и периодически нервно постукивал по нему пальцами. В ушах эхом раздавался звук пощечины. Он обречённо прикрыл на мгновение глаза, совершенно не думая о дороге, о машине… Его везде преследовал образ Юна. Куда бы не смотрел, он видел любимые янтарные глаза, в которых слишком явно читались страх, боль и обида. И это всё только благодаря ему. В этом только его заслуга.

— Я ударил её, — шептал, словно умалишённый. — Снова… — подъезжая к реке Хан и останавливая машину, упрекал себя Чимин.

Он устало положил голову на руль и закрыл глаза в надежде хоть на время спрятаться от терзающей совести. Той, что просыпалась всегда не вовремя. Той, что всегда спала, когда нужно было дать о себе знать. Он хотел спрятаться от неё подальше. Но не вышло. Теперь он злился и ненавидел себя. За неспособность контролировать свой гнев. За чувство страха. За эгоизм. За нежелание понимать чужие чувства. За то, что полюбил. За то, что не отпускает. За то, что не может отпустить.

— Прости меня, Юна, — шепчет упрямо. — Мне так жаль… — словно бред. — Я не могу тебя отпустить, — делает паузу, открывая глаза. — Не хочу! — громче. — Хочу, чтобы ты была рядом. Всегда, — он зарывается в светлые волосы руками, взъерошивая их. — Прости меня…

Он просит прощения, хотя знает, что такое не прощают. Такое нельзя простить.

На следующий день Юна собиралась на встречу к подруге, спешно собирая в сумочку всё необходимое. Чимин так и не вернулся домой, но ей было совершенно всё равно. Она не собиралась сидеть здесь и ждать, когда же он снова соизволит ударить её. Она хотела поскорее уйти из дома, чтобы не столкнуться с ним снова, если он вдруг вернётся. А не вернуться ведь не мог, поскольку это его дом. Его дом. Юна мечтала хотя бы на время сбежать из этого Ада. Вдохнуть полной грудью и весело провести время со своей подругой. Ей хотелось бы иметь возможность рассказать обо всём. Поделиться. Ну хоть с кем-то!

Наконец-то, Юна собралась и побежала вниз по лестнице. На секунду она остановилась у зеркала, чтобы напоследок посмотреть на себя ещё раз. Девушка выбрала белую теплую водолазку, облегающие синие джинсы с одной рваной коленкой, а на плечи накинула длинное белое пальто. Это было вполне удобно и могло скрыть последствия жизни с Чимином. Рассматривая своё лицо, Юна хотела убедиться, что макияж скрыл небольшой синяк у губы. Долго пришлось повозиться, чтобы суметь скрыть его.

Довольная своим внешним видом, она натянула чёрные ботики на низком каблуке, схватила ключи от машины и отправилась прочь от этого места, которое не могла назвать своим домом. Но приходилось.

Юнги подъехал к свадебному салону, и на входе его радостно встретил Сокджин. Выйдя из машины и поставив её на сигнализацию, он начал нервно высказывать своё недовольство:

— Это обязательно делать сегодня? — возмущался, поравнявшись с другом. — У меня уйма дел! Зачем вообще нужна эта примерка? — искренне не понимая.

Джин улыбнулся, глядя на него и прекрасно понимая, что он не любит походы в магазины и прочее. До недавнего времени, он сам не любил это дело, отмазываясь каждый раз, когда Со А старалась вытащить его на шоппинг.

— Скоро предстоит второе самое важное событие в моей жизни, — вдруг посерьёзнел, расправляя плечи и пряча мобильный в карман.

— Второе? — удивился Юнги. — А какое же было первое, позволь спросить? — приподнимая одну бровь.

— День, когда я встретил тебя, — лукаво произнёс друг и улыбнулся своей ангельской улыбкой.

— Не подлизывайся, — буркнул Юнги, шутливо ударяя его кулаком по плечу. — Я все равно уже приехал, — ненавязчиво. — Так что это лишнее, — потирая переносицу и еле сдерживая улыбку.

— Что это ты себе придумал? — с наигранной серьёзностью говорил Джин. — Я хотел сказать: «День, когда я встретил Со А», — насмехался Джин, внимательно следя за тем, как менялось его выражение лица.

Юнги резко развернулся и уже отходя бросил другу:

— А, ну раз я пустое место, — выделяя нужное слово. — Лучше мне уйти… — отлично зная, что друг этого не допустит.

Джин, смеясь и хватая его за плечи, повёл внутрь бутика. Вокруг в ряд построились, встречая гостей, сотни стеклянных витрин, привлекая своим разнообразием.

— Да конечно же это ты, — убеждал Джин друга, на что тот лишь недоверчиво фыркал. — Самый важный в моей жизни человек. Хочешь, я и тебе свадебное платье куплю? — подшучивал он, совершенно не боясь праведного гнева.

— Очень смешно… — недовольно пробурчал Юнги себе под нос, разглядывая ассортимент товаров в этом бутике. Или делая вид, что рассматривает.

Но вдруг он остановился и буквально оцепенел, осознавая одну простую штуку, которой лучше не случаться.

— Со А сейчас тоже здесь? — наконец, спросил он с тревогой в голосе, оглядываясь по сторонам и будто надеясь что-то заметить.

— Нет, она приедет после нашей примерки. Это будет через час, — отлично понимая беспокойство друга и хлопая его по плечу, ответил Джин.

Тогда нужно будет поторопиться… Меньше всего Юнги сейчас хотелось столкнуться с Юна, которую обязательно притащит с собой невеста.

Когда парни зашли в салон, сразу увидели сияющее лицо Намджуна. Сегодня он излучал свет ещё больше, чем ранее.

— О, Джун, — удивился Юнги, пожимая ему руку. — Ты уже здесь?

— Да, — ответил тот, застёгивая на себе рубашку под самый ворот. — Я успел перемерить здесь почти все, — весело продолжил, поправляя волосы на голове.

— Я же говорил, что Со А хочет классические черно-белые тона. Зачем примерял все? — удивился Джин, смеясь над другом и похлопывая его по плечу.

— Хотел убедиться, что я в любом костюме выгляжу ослепительно, — гордо произнёс, задирая подбородок. — И был прав, — продолжил Джун и самодовольно усмехнулся. — Так что выбор за вами, а мне пора. Надо уладить пару дел, — обходя друзей.

Спустя минуту Намджун уже буквально вылетал из салона, оборачиваясь на выходе и жестом показывая, что наберёт, когда освободится. Хм, и какие же это у него дела?

Парни посмотрели друг на друга и лишь пожали плечами, поскольку ни одного из них он не посвятил в свои планы, тщательно их скрывая. В скором времени появилась хозяйка салона и любезно предложила Юнги посмотреть ассортимент костюмов, а будущего жениха увела с собой, оживленно предлагая ему посмотреть новые модели.

Юнги остался один на один перед сложным выбором. Он провёл рукой по костюмам, которые весели на тремпелях в длинный ряд и тяжело выдохнул. Была бы его воля, он надел бы любой костюм, совершенно не заморачиваясь на этот счёт. Но сейчас парадом командовал не он. И ему велено подчиняться.

— Он ведь пошутил, что перемерил здесь все? — задумчиво произнёс, окидывая зал взглядом и вспоминая слова друга.

Неожиданно открылась входная дверь, привлекая его внимание. Чьи-то шаги стремительно приближались, заставляя его машинально обернуться и… застыть. Не, ну что за херня? Он на это не подписывался. Перед ним стояла девушка, встречи с которой он больше всего хотел бы избежать. Но она здесь. Всего в нескольких шагах от него.

Юна смотрела Юнги прямо в глаза. Его взгляд как всегда был холодный, полный презрения и разочарования. Она уже привыкла, так он смотрит теперь на неё всегда. От этого взгляда у Юна пробегал мороз по коже, и пальто совсем не спасало. Ещё мгновение они смотрели друг на друга, но Юна не выдержала первой, отворачиваясь и почти убегая в сторону выхода. Она слышала, как Юнги сорвался с места и что был уже совсем близко. Сердце начало бешено стучать, отдаваясь тупой болью где-то внизу живота. Юнги настиг девушку очень быстро, хватая за руку, и потянул на себя, ожидая какой угодно реакции, но только не такой. От испуга Юна прикрылась руками, стараясь защититься. Защититься от чего? Она по привычке старалась спрятаться, забиться в угол, чтобы никто не нашёл. Как маленький зверёк, не верящий больше в лучшее. Она привыкла бояться. Поэтому сейчас делала то, что привыкла. Боялась. Слезы начали бежать по щекам. Она старалась сдержать их, но не могла контролировать это.

— Прошу, не надо… — пискнула Юна, крепче зажмуривая глаза и боясь открыть их.

Юнги будто обжегся от её слов, резко откинув руку. Глаза от удивления расширились. Он не мог понять её реакцию. Почему? Почему она ведет себя так? Неужели она подумала, что он ударит ее? Юнги снова посмотрел на девушку. Дрожащую от страха. Испуганную. Сейчас она была похожа на него. Тогда, в детстве, он был точно таким же.

— Ты что делаешь? — грубо спросил Юнги, приводя ее в чувства и стараясь отогнать навязчивые мысли. — Как бы я не хотел тебя придушить, как бы сильно не ненавидел… — выдохнул, прикрывая глаза. — Женщин я не бью, — выплюнул и с отвращением добавил. — Даже таких, как ты… — словно что-то мерзкое.

Юнги развернулся на каблуках своих туфлей и вышел из салона, слегка задев Юна плечом, отчего она пошатнулась, но удержалась на ногах. Она с трудом привела дыхание в норму, но оставалась неподвижной. Стеклянные глаза. Губы дрожат. Что с ней стало? Она, некогда дающая отпор без зазрения совести и считавшая самым верным — защищать себя и свою честь… Это она сейчас боится каждого шороха и прячет голову в песок при любой удобной возможности? Когда она стала такой? Почему?

Сокджин вышел наконец-то на поиски друга, но вместо этого обнаружил Юна с поникшими плечами и пустым взглядом. Её вид сейчас ужасал.

— Столкнулись-таки… — прошептал, подходя ближе.

Он подошёл к девушке вплотную и подбадривающе положил руку на плечо, заглядывая в ее глаза и стараясь не напугать ещё больше.

— Юна, ты плохо себя чувствуешь? –обеспокоенно спросил. — Может, тебе лучше вернуться домой? — спокойно продолжил, ведь знал из-за чего она в таком состоянии. По крайней мере, думал, что знал.

Девушка лишь слегка покивала головой и медленно направилась к выходу, на ходу поправляя успевшее сползти с плеча пальто и разметавшиеся в беспорядке волосы.

Она бродила по улицам Сеула до вечера, не обращая внимания на пропущенные звонки, холод и усталость. Всё это меркло на фоне холодного взгляда Юнги и его слов презрения, которые как на повторе звучали в голове. Неожиданно она почувствовала, как кто-то сильно потянул ее за руку. Она ненавидела это чувство. Когда понимаешь, что кто-то сильнее тебя. Кто-то контролирует каждый шаг, каждое движение. Старается завладеть каждой частичкой тела, которое послабее. Этого она… Боялась. Отчаянно стараясь освободить руку, потерпела поражение. Снова. Почему, черт возьми, так всегда? Не было сил. Ни на что больше. Слезы выступили на глазах, а плечи задрожали. Юна проклинала себя за слабость, за трусость. Сопротивляться не было сил. А это ужаснее всего, когда сопротивляться нет возможности. А её всегда нет.

Но вдруг девушка ощутила приятное тепло и нежность. Что-то далёкое и давно забытое. Сильные руки заботливо прижимали ближе к себе. И стало не страшно. Отчего-то даже приятно. Впервые за долгое время.

Впервые кто-то обнимал её так.

Неужели кто-то способен её обнять?

Неужели такое возможно?

========== Глоток воздуха ==========

Комментарий к Глоток воздуха

Всем привет, наши дорогие читатели!

Выкладывая главу, мы надеемся на Вашу поддержку и ждём отзывов, чтобы узнать Ваше мнение.

Спасибо всем, кто читает и ждёт выхода новых глав… Мы, правда, ценим это)

Желаем приятного чтения и не менее приятного вечера!

По оживлённой улице шёл молодой парень. Уже зажглись фонари, а вечерняя прохлада заставляла его идти быстрее, чтобы согреться хоть так. Он растирал руки и грел их своим горячим дыханием, выпуская из лёгких теплый воздух. Осень была в самом разгаре, но парень был одет в легкую кожаную куртку. Слишком холодную для такого времени года. Но ему приходилось мириться со своим образом жизни. Потому что он не мог тратить деньги на какую-то ерунду. Для него была важна каждая копейка, ведь это давало надежду осуществить свою мечту, которая хоть и была далёкой, но он вполне осознанно выбирал её.

Парень подошёл к пешеходному переходу в тот момент, когда зажегся красный свет. Он остановился. Но девушка впереди нет. Он удивленно смотрел на неё, пока та не дошла до бордюра у дороги. Она продолжала медленно идти вперёд, с трудом перебирая ногами не замечая ничего перед собой. Девушка не подняла головы, чтобы посмотреть на светофор. Не остановилась, чтобы пропустить приближающуюся на бешенной скорости машину. Парень быстро среагировал и потянул девушку на себя именно в тот момент, когда на всей скорости мимо неё пролетела машина, оставляя за собой лишь столб дорожной пыли.

Он спас ее.

Сердце бешено стучало, а его рука все так же сильно сжимала чужую, которая отчаянно старалась вырваться. Но почему она так отчаянно боротся с ним, когда он даже ничего не делает? На лице незнакомки появились слезы, и сердце парня сжалось от боли. Он чувствовал в ней столько горя, что ему самому приходилось видеть не раз. Такое выражение лица… Оно не грустное. Вовсе нет. Скорее, безразличное. Когда она немного затихла, шумно выдыхая, словно после бега, её вид выражал обречённость.

Она будто смирилась с тем, что происходит с ней. Не приняла, но смирилась. Это почти так же, только больнее. Потому что приходится осознавать, что кому-то принадлежишь, и кто-то управляет тобой. А это в сотню раз больнее, чем просто принять факт.

Неужели она хотела умереть? Парень грустно выдохнул, хотя сам не успел заметить, когда начал задерживать дыхание. Крепко обняв незнакомку и сильно прижав к своему телу, он хотел дать ей время успокоиться, ласково гладя по голове. И она успокоилась. Перестала дрожать и плакать. И даже совсем перестала сопротивляться. Замерла. Часто дышит, роняя слёзы на его руку.

Юна чувствовала приятное тепло и боялась открыть глаза, отлично понимая, что увиденное вряд ли понравится ей. Боялась столкнуться со своим страхом, зная, что вряд ли переживёт эту встречу. Из плотно сомкнутых глаз маленькими ручейками стекали слёзы, которые девушка была просто не в силах остановить, когда вдруг над самым ухом послышался незнакомый голос. Низкий, но мягкий. Приятное тепло разлилось по телу, заставляя слёзы вмиг высохнуть, а глаза испуганно распахнуться. От того, что такие приятные чувства она не испытывала уже очень давно, ей казалось это нереальным.

— Девушка, вы в порядке? — спросил голос, заставляя поднять голову.

Юна неуверенно посмотрела на незнакомца и увидела добрые, искренне переживающие за неё большие глаза. Парень слегка приподнял уголки губ в полуулыбке. Ободряющей и трогательной. Не наигранной, как это обычно бывает, а настоящей. Этот милый мальчик напомнил ей то, о чем она старалась забыть. Юнги смотрел на неё точно так же. Этот взгляд преследовал ее во снах, заставляя словно в бреду молить о прощении и мучиться от угрызений совести. И это сводило её с ума.

Дрожащей рукой она дотронулась до щеки парня, чувствуя, как он слегка вздрогнул от холодного прикосновения. Только сейчас до неё дошло, что этот ребёнок мог пострадать из-за неё. Почему всегда из-за неё происходят самые страшные вещи? Почему из-за неё самые достойные теряются? Почему она всегда становится причиной чужих бедствий.

— Прости меня, — тихо сказала Юна, не отрывая руки от лица своего спасителя. Она смотрела на него как завороженная. — Я так виновата…

Парень смотрел на неё с непонимающим видом. Что-то он не мог сообразить, что сейчас происходит и отчего она просит прощения.

— Почему вы извиняетесь? — спрашивает он, заглядывая в стеклянные глаза напротив. Такие безжизненные, что почти не моргают. — В таких случаях надо говорить «спасибо», — продолжал парень, мило улыбаясь и надеясь на ответную реакцию.

— Спасибо… — немного помолчав, исправилась девушка, выдавливая из себя улыбку. — Спасибо за то, что не пострадал. Спасибо, — снова и снова повторяла она, чувствуя острую необходимость в этом.

Парень задумчиво почесал затылок. Такое с ним впервые. Он посмотрел на незнакомку рядом и не смог не задаться вопросами. Что случилось? Почему она в таком состоянии, граничащем с прострацией? Неужели она совсем не переживает за свою жизнь? Он не мог оставить ее в таком состоянии одну и просто уйти. Поэтому парень улыбнулся, будто его посетила гениальная идея. А она таковой и была.

— Хотите рамен? — неожиданно сказал он, добродушно заглядывая в ее лицо и искренне улыбаясь.

Так ей не улыбались уже давно. И не предлагали поесть рамен вместе. Уже давно. Лет десять прошло, не меньше. Поэтому ее глаза загорелись то ли от удивления, то ли от желания узнать спустя столько лет как это, есть вместе рамен в магазинчике неподалёку, как это болтать ни о чём. Как это, чувствовать себя живой? Сердце наполнилось теплом и она наконец-то пришла в чувства. Парнишка был таким простодушным и милым. И очень напоминал одного мальчика из далекого прошлого… Того мальчика, которого уже нет.

— Как тебя зовут? — спросила Юна, глядя в милое лицо напротив.

— Ким Тэхён, — ответил парень и протянул свою руку для знакомства. Он был таким простым. Таким обыкновенным. Не было этого напускного безразличия, как у Юнги; не было жестокого цинизма, как у Чимина. Было только желание жить. Великолепно…

— А я Юна, — протягивая свою руку навстречу и позволяя его холодной ладони коснуться себя. — Ли Юна.

Юнги уже четвёртый час не покидал свою студию. Он старался сосредоточиться на аранжировке, но ничего не получалось. Всё валилось из рук, и ничего не складывалось. Он взъерошил свои густые волосы, приводя в беспорядок. Все его мысли занимала Юна. Эта чёртова девчонка поселилась в его голове и прочно закрепилась в сердце. Как бы он не старался выкинуть её оттуда, ничего не получалось. Он вспомнил ее испуганный вид тогда, в бутике, и внутри что-то перевернулось. Почему он чувствует себя так странно? Почему сердце бьётся быстрее при мысли о том,что она могла действительно бояться его? Юнги устало откинулся на спинку стула, потирая переносицу и прикрывая глаза. Пусть она исчезнет из его мыслей навсегда.

Почему она появилась так внезапно? Он почти смог забыть о ней, с головой уходя в работу. Почему она снова заставляет его, холодного и неприступного, волноваться? Снова чувствовать себя грёбаным дерьмом рядом с ней, почему? Боится его, почему? Почему, чёрт возьми?!

Воспоминания все чаще стали прокрадываться в его мысли. Юнги вспомнил то время, когда они были лучшими друзьями. Вспомнил её звонкий смех. Она всегда смеялась над его шутками. Они почти всегда были несмешными… но она смеялась. Искренне. Он вспомнил их ночные прогулки и совместные занятия музыкой. Он никогда не признавал этого, но искренне радовался каждой встрече со своей маленькой подругой. Но не всё было так гладко, как казалось. И чёрная полоса не прошла стороной. Юнги вспомнил слезы маленькой девочки, когда им пришлось расстаться на четыре года. Тогда… это был первый удар, заставивший их некогда крепкую дружбу пошатнуться.

— Юн! Я переезжаю, - плакала девочка, отчаянно смахивая слезы, которые не переставали крупными каплями катиться по пухленьким щёчкам.

— Не плачь, — успокаивал ее мальчик, окутывая покрасневшие щеки в тёплые ладони и нежно вытирая влажные дорожки. — Мы ещё увидимся…

— А если нет? — продолжала она, поднимая на него свои припухшие и красные от слёз глаза. — Я не хочу уезжать, — всхлипывала маленькая Юна, зарываясь лицом в его огромные ладони.

— Обязательно увидимся! — уверял Юнги, стараясь улыбаться. Было непросто, но он держался. — Обещай, не попадать в неприятности, хорошо учиться и кушать.

— Ты не забудешь меня? — спрашивала девочка с надеждой в голосе. Такой неподдельной, что живот сводило. — Ты будешь мне писать? — хватаясь за его руки как за спасательный круг, спрашивала.

Юнги смотрел в ее большие, расстроенные глаза, в которых так явно виднелся страх перед разлукой и совсем крошечная надежда на то, что они встретятся вновь.

— Как я смогу забыть тебя? — нежно произнёс Юн, крепко обнимая свою маленькую подругу. — Это невозможно, Юна…

Продолжал уверять её, хотя с каждым словом всё меньше верил в это сам. Потому что понимал, что они вряд ли встретятся снова. Мальчик крепче обнял свою девочку, стараясь запомнить каждый вдох. Запах волос. Запомнить каждое слово. Тембр. Чистоту…

Юнги потёр лицо двумя руками, будто прогоняя навязчивые воспоминания. Он и правда не смог ее забыть. Как ни старался… просто не смог. Потому что она была лучиком солнца в его жизни. И, кажется, после этого солнце больше не светило в его сторону.

Юна сидела у окна в магазинчике неподалёку и смотрела, как милый парень заботливо рассоединял деревянные палочки. Он был таким понятным и искренним, что хотелось дотронуться, чтобы проверить, настоящий ли он. Закончив своё нехитрое дело, он протянул ей палочки для еды и улыбнулся.

— Вот, держите, — сказал Тэхён, неловко заламывая пальцы. — Простите за такое скромное угощение, — добавил он, обращая внимание на ее дорогие вещи.

— Что ты, — замахала руками Юна, стараясь убедить его, что всё нормально и она не из тех, кто презирает людей ниже по статусу. Потому что сама была на дне. — Я очень тебе благодарна за рамен, — и с нотой грусти продолжила, глядя на угощения на столике. — Давно мечтала его поесть, спасибо.

Девушка и правда с удовольствием ела лапшу и не могла не заметить улыбку на лице парня. Он будто действительно был рад находиться сейчас с ней. Он будто был давним знакомым, с которым всегда приятно встретиться за чашечкой кофе или поесть вместе рамен.

— Это действительно очень вкусно, -смущённо сказала Юна и убрала за ухо непослушную прядь волос.

— Я очень рад, что вам понравилось, — улыбался Тэхён, беззаботно подпирая голову одной рукой и неотрывно глядя на собеседницу, чем сильно смущал её, не привыкшую к такому вниманию.

Неожиданно у парня зазвонил телефон, и он был вынужден ответить. Нервно улыбнувшись Юна, он проговорил, слегка запинаясь:

— Да, хён! Я знаю, концерт через час, — он устало прикрыл глаза. — Я недалеко. Скоро буду, — бросил в трубку, отключаясь и засовывая мобильный в карман.

— Ты музыкант? — полюбопытствовала Юна, и её глаза загорелись.

— Да, я солист группы, — гордо произнёс он. — Не такой известной, конечно, но все же… — с улыбкой добавил, беря со стула свою кожанку.

— А я могу пойти с тобой? — осторожно спросила Юна, смущённо опуская взгляд. Она ведь не навязывается?

— Конечно! Я буду очень рад, — засветился от счастья парень, демонстрируя свою очаровательную квадратную улыбку и заставляя улыбнуться в ответ.

Недолго думая, они вместе отправились в бар, где должен был проходить концерт. Юна на секунду представила пылающего от злости Чимина и то, что он может сделать с ней. Но сегодня ей было все равно. Она устала бояться. Она устала принадлежать кому-то. Ей хотелось хоть ненадолго почувствовать себя живой. Узнать, какого это, быть среди людей. Видеть добрые смеющиеся глаза и чувствовать себя свободной. Независимой. Никем не управляемой. Она почти забыла, как это… жить.

И не важно, что будет завтра.

Совсем не важно.

Всё равно, что ей придётся выслушать от Чимина. Всё равно, что он сделает. Один день. Она хотела бы пожить хотя бы один день. Завтра всё будет неважно.

Потому что…

Сегодня она счастлива.

========== Спаси… ==========

Комментарий к Спаси…

Ваши отзывы, о Боже, сделали наш день! Спасибо огромное за поддержку и за то, что остаётесь с нами. Это очень вдохновляет и заставляет стремиться писать больше, захватывая в плен не только мысли, но и Ваши сердца.

Приятного прочтения, волшебных выходных и… ещё раз спасибо)

Мы будем рады узнать Ваше мнение, поэтому не стесняйтесь ^_~

Чимин не находил себе места, нервно расхаживая по своей гостиной. Казалось, что он уже успел пройти несколько десятков километров.

— Уже поздно, — причитал он себе под нос. — Где ее носит? — раздраженно произнёс, глядя на часы и шумно выдыхая.

Он пообещал самому себе, что даст Юна время успокоиться, но с каждым часом, каждой минутой, с каждой секундой тревога росла всё сильнее. Всякие мысли без разрешения лезли в голову, переворачивая там всё вверх дном. Она бросила его? Изменяет ему сейчас где-то? Одни вопросы сменялись другими. Уже более адекватными. А вдруг что-то случилось? Сейчас в голову приходило всё только самое ужасное. Юна не отвечала на звонки, отчего Чимин выходил из себя, злясь и раздражаясь ещё больше. Почему она так поступает? Из его горла вырвался крик, переполненный болью, злостью и неким отчаянием.

От неконтролируемой ярости он принялся крушить все вокруг. На пол летело всё. Вазы. Стаканы. Коллекционная бутылка вина. Он перевернул кофейный столик и стулья, во все стороны летали хрупкие предметы декора, наполняя просторный зал звуками бьющегося стекла. И стуком взволнованного сердца, который почти оглушал.

Немного придя в себя, он постарался собраться с мыслями. Поправив свои светлые волосы и сделав несколько глубоких вдохов, он достал телефон из кармана и неровными движениями набрал номер друга. На том конце слышались бесконечные гудки, выводя из себя ещё сильнее. Хотелось выбросить телефон. Посмотреть, как он разлетается на миллионы маленьких осколков. Но Чимин держался, трезво оценивая положение дел.

— Хосок! — когда трубку подняли, выкрикнул он громче, чем было нужно, но это от того, что эмоции переполняли. — Хочу попросить об одолжении, — сказал уже более тихим ледяным тоном, а в глазах появился опасный блеск. Тот, которого боялся даже он сам.

Юна сидела за столиком в местном баре и наблюдала за юным пареньком на сцене. Она слушала его голос и внутри что-то сжалось. Потому что этот голос проникал в самую душу. Каждым словом забирался под кожу и направлялся к сердцу. Тяжело вздохнув, она сделала несколько глотков из своего стакана с соком. Ему здесь не место, этому милому юноше. Он очень талантлив. Здесь он не выживет.

Ещё раз глянув на Тэхёна, она отвернулась, закрывая руками лицо в попытке спрятаться от навязчивых воспоминаний. Вот только это было невозможно. Грустно усмехнувшись, она вспоминала, как любила играть на гитаре, писать музыку и тексты. Как любила слушать и подпевать, когда Юнги играл на пианино. Для неё. Ей так этого не хватало. Ей не хватало Юнги…

И не хватает сейчас.

Концерт закончился через два часа, и Юна вышла на улицу вместе с Тэхёном. Он забавно волновался за неё и казался при этом невероятно честным. Это то, чего она не видела в людях уже давно.

— Надеюсь, вы не скучали, — мило спросил парень, смущённо рассматривая свои ладони.

— Я получила большое удовольствие, — честно ответила Юна, а затем добавила с нескрываемым интересом. — Ты каждый день здесь выступаешь?

— Нет, только по выходным, - искренне ответил он, даже не стараясь ничего скрывать. — В будние дни я очень занят, — выдохнул, стараясь казаться весёлым, но Юна уловила грусть в его глазах. Такая же, как и в её. — Заниматься музыкой — это моя мечта, — устало прошептал, неровно улыбаясь. Вот эта улыбка была уже фальшивой и полной боли.

От его слов будто электрический разряд прошёл по телу Юна. Она вспомнила разговор Юнги и его отца. Тогда, когда мир в её сознании рухнул в первый раз. Это было больно.

Отец, это моя мечта.

Прошу, позволь мне…

Слова маленького мальчика, продолжавшего бороться за то, что было важно для него, и слова отца, посмевшего упрекнуть его в этом.

Вот она, реальность.

Найди работу, щенок…

— Ты много работаешь, да? — тихо спросила Юна, замечая растерянный взгляд парня. Будто его словили на горячем.

— Да, — неуверенно ответил Тэхён. — Мне, правда, приходится много работать, — а затем более бодро добавил: — Но все в порядке, — улыбнулся он, стараясь выглядеть весёлым. И это резало без ножа. Юнги когда-то тоже так делал.

Юна неожиданно выхватила телефон из рук Тэхён, чтобы записать адрес знаменитого агентства, а также имя музыкального продюсера Мин Юнги. Он должен помочь ему, ведь их судьбы так похожи.

— Вот, — потягивая обратно мобильный и странно улыбаясь. — Испытай судьбу. Попробуй привлечь его внимание. Уверена, он не пройдёт мимо такого таланта, — продолжила Юна, нежно улыбаясь. Он заслужил это. — Но… — она замялась, не зная, как сказать то, что камнем лежит на душе. — Если встретитесь, не упоминай мое имя, — грустно опуская взгляд. — Это не пойдёт тебе на пользу. Главное, будь собой! Он хороший человек…

Тэхён был растерян и втянул воздух, чтобы высказать слова благодарности, но его взгляд упал на группу приближающихся мужчин. Кажется, он их знал. Судя по растерянности, старался избегать встречи с ними.

— Юна, думаю, нам лучше уходить отсюда… — с тревогой в голосе сказал парень и обнял ее за плечи, увлекая за собой. — Я провожу вас, — нервно улыбаясь и оборачиваясь назад.

Юна не совсем понимала, почему его поведение так резко изменилось. Он стал каким-то нервным и дёрганным. Что случилось?

Быстрым шагом они нырнули в узкий переулок, где было темно и пахло сыростью. Тэхён хотел скорее дойти до дороги. До безопасного места. Хотел скорее усадить девушку в такси и отправить домой. Не позволить окунаться в дерьмо своей жизни. Но не успел.

— Ким Тэхён, — послышался за спиной неприятный голос, и холодок пробежал по спине. — Ты избегаешь нас?

Юна обернулась назад, натыкаясь взглядом на нескольких мужчин. Благодаря освещению, их фигуры совсем близко казались пугающими до дрожи в коленках.

— Юна, идите вперёд и поймайте такси, — спокойно сказал Тэхён, видя страх в глазах спутницы.

— Кто эти люди? — с тревогой спросила она, нервно поглядывая на приближающуюся компанию.

— Знакомые, — ответил он, подталкивая её уходить. — Мне нужно поговорить с ними, а вы езжайте домой, — неровно улыбаясь. — Рад был познакомиться с вами, — говорил как можно спокойнее и снова легко подтолкнул ее вперёд. — Идите, не переживайте ни о чем, — старался успокоить девушку, хотя видел, что это бесполезно.

Юна послушала его и пошла вперёд. Она была напугана. Боялась за этого милого мальчика. А вдруг с ним что-то случится? Не может не случиться, ведь их больше. А он один. Дрожащими руками она достала телефон. Она видела большое количество пропущенных звонков от Чимина и Со А, но сейчас это было неважно. Юна старалась позвонить в полицию, дрожащими руками пытаясь набрать нужный номер, но телефон разрядился, выключаясь с характерным звуком. Послышались быстрые приближающиеся шаги, заставляя в ужасе обернуться. И понять, что это конец. Осознать, что ничего нельзя сделать. Почувствовать на своём запястье холодную ладонь. Бесполезно пытаться вырваться. Понимать, что её тащат обратно. Больно вскрикнуть от более сильного захвата. Увидеть Тэхёна. Отчаявшегося и беспомощного.

— Девушка здесь не причём, — прохрипел он, вырываясь из рук, держащих его. — Отпустите ее! — крикнул, за что получил сильный удар в живот.

Согнувшись пополам, он упал на колени от боли, а к горлу подступила тошнота. В глазах немного потемнело, но сознание не уходило. Словно сквозь пелену он слышал голоса, которые смешивались, переплетаясь с болью.

— Что вы делаете? — старалась вырваться Юна из сильных рук. К глазам подступили слезы, а губы дрожали. — Что вам нужно от него? Деньги? — выдавила она с отвращением, отлично понимая, что сейчас сама роет себе могилу. — Я заплачу, сколько нужно, отпустите его, — прохрипела, зная, что теперь их внимание переключится на неё.

Зато он пострадает не так сильно, как мог бы. Пусть они ломают её жизнь, потому что там уже ничего не осталось целого. Пусть он сможет пожить хоть немного.

— Смотри, твоя подружка на все готова ради тебя, — смеялись мужчины, противно присвистывая. — Может, даже больше сможет предложить? — подходил к Юна один из мужчин, высовывая язык и проводя им по пересохшим губам.

Противно.

До тошноты.

Он схватил ее за лицо, крепко сжимая своими пальцами, которые воняли сигаретами и спиртным. От него самого жутко несло перегаром, что не заставляло сомневаться в его нетрезвости. Мужчина приблизился к её лицу, заставляя попытаться отвернуться. Только попытаться, потому что его руки мертвой хваткой держали её лицо напротив своего. Он грубо поцеловал ее, сминая губы и стараясь проникнуть глубже. Куда-то в самую душу, чтобы разорвать в клочья.

Сквозь шум в ушах и стук собственного сердца Юна слышала, как отчаянно Тэхён старался защитить её. Слышала, как его ударили один раз, затем ещё один. Потом она потеряла счёт этим ударам, ныряя в какое-то состояние, граничащее с обмороком. Но она всё ещё ощущала чужие руки на своём теле, понимая, что лучше уже не будет.

Никогда не бывало.

Парень попытался подняться на ноги, но на него обрушилась целая очередь ударов, заставляя осесть на холодный асфальт. Голова кружилась, в глазах двоилось. Он видел, как эти уроды прижали ее к стене, и сделал последнюю попытку, чтобы дать ей возможность сбежать.

Получилось.

Тэхён упал на пол после очередного удара и видел ноги Юна, которые с оглушающим эхом отдалялись.

— Беги, Юна, — прошептал он, понимая, что теперь его уже ничего не спасёт. Зато она будет в порядке. — Не оглядывайся, — погружаясь в темноту и опуская голову на землю.

Юна старалась бежать как можно быстрее. Но ноги заплетались, не желая подчиняться. Она помнила, что у неё никогда не получалось сбегать. Хотелось, чтобы хоть раз… Один чёртов раз случилось чудо. Сегодня его снова не случилось. Она упала на асфальт, сдирая свои руки в кровь и слыша шаги совсем близко.

Всё кончено.

Теперь всё кончено.

Как бы она не старалась сбегать от уготовленной ей судьбы… не получалось. Юна боялась находиться дома, потому что понимала, что там кроме боли и унижений её ничего не ждёт. Но и за его пределами ничего не менялось. От этого вообще можно сбежать? Это вообще можно прекратить? От страха тело будто парализовало, не позволяя подняться, но она упрямо решила ползти вперёд, сдирая колени в кровь и шипя от боли, которую сейчас сама себе причиняла. Но эта боль гораздо приятнее той, что дарит насилие. Слышался издевающийся смех позади неё. Совсем близко.

Не убежать…

— Куда-то торопишься? — выплюнул один из мужчин и схватил ее за волосы, больно оттаскивая назад и заставляя запрокинуть голову и вскрикнуть от резкой боли.

Он ухмылялся, видя отчаянье в глазах напротив, и упивался им. Наслаждался болью. Дрожью в теле. Слезами в испуганных глазах. Он наслаждался процессом падения на дно и с удовольствием предлагал свои услуги проводника в мир боли и унижений…

— Убрал от неё свои руки, ублюдок! -послышался знакомый ледяной тон и шаги.

Юна посмотрела вперёд, насколько это позволял захват на её волосах, и увидела, как приближался Чимин. Это, кажется, был первый раз, когда при виде его разъярённого лица, покатились слезы счастья. Она не знала, что он делает здесь в такое время, но была благодарна ему за это. В первый раз в жизни. Благодарна.

Он со всей силы ударил этого урода с ноги в грудь, заставляя его рухнуть на землю и выпустить Юна из плена боли.

— Ты кто такой? Сдохнуть хочешь? -сказал другой, нападая на Чимина.

Юна вскрикнула от страха и закрыла лицо руками, отползая как можно дальше. На лице Чимина появилась опасная улыбка, которой она боялась больше всего в мире. Он скинул с себя пальто, отбрасывая его в сторону, и принялся расстегивать пуговицы на манжетах.

— Я тот, с кем лучше не встречаться, — прошипел Чимин. — Особенно когда у меня плохое настроение, — нервно улыбаясь, продолжил говорить.

— Что за придурок? — смеялись мужики, но подходить не решались. — Сейчас мы уберём эту идиотскую улыбку с твоего лица, — немного осмелев, они начали нападать на Чимина.

Юна в страхе прижалась к стене, наблюдая, как пятеро взрослых мужиков начали падать один за другим. Чимин беспощадно избивал их руками и ногами, потому что никто не имеет права прикасаться к его женщине. Чувствуя, как гнев с каждым ударом только нарастает, он не мог остановиться.

Не хотел.

Ему нужно было выплеснуть весь тот гнев, который накопился. Который копился годами. Который он пытался сдерживать, но не всегда получалось. Наконец-то он остановился, подымая голову вверх и закрывая глаза, стараясь успокоить дыхание. Его грудь часто вздымалась и опускалась.

Успел. Какое счастье…

Он улыбнулся своим мыслям, выпуская изо рта облако тёплого воздуха.

Юна не решалась встать. Она боялась нарушить тишину, которая просто оглушала. Чимин резко посмотрел в ее сторону, отчего она вжалась сильнее в холодную стену, зажмуривая глаза. Он быстро подошёл к ней и схватил за плечи, подымая на ноги.

— Ты хоть представляешь, как я переживал за тебя?! — то ли спрашивал, то ли кричал Чимин, глядя своими чёрными глазами и заставляя распахнуть от удивления веки. Потому что дальше случилось то, что Юна не могла себе представить.

Он крепко прижал ее к своей груди и гладил растрёпанные волосы, продолжая выговаривать:

— А если бы я не нашёл тебя? — упрекал. — А если бы не захотел отследить твоё местоположение? Ты понимаешь, как напугала меня? — говорил Чимин, обхватывая её лицо руками и нежно целуя в глаза, убирая губами слезы.

Странно, она даже не заметила, когда начала плакать снова. Чимин сейчас… Целует? Не злится? Он переживал? Защищал?

Защитил?

— Прости меня, Юна. Это моя вина…

Голос, заставляющий всё внутри перевернуться. Голос, заставляющий поверить.

Слезы побежали по щекам и снова стало трудно дышать. Юна дрожащими руками обняла его в ответ, прижимаясь к тёплому телу. К человеку, которого боится больше всего. Сегодня она ищет в нем утешение…

Сегодня, он спас её.

========== Откровение ==========

Комментарий к Откровение

Спасибо, спасибо, спасиииибо за Ваши невероятно искренние и безумно приятные отзывы ^ ^ Знаете, это здорово вдохновляет. Серьёзно, мы очень ценим Вашу отдачу и очень ждём каждый комментарий. Работать, зная, что это кому-то западает в душу, - великолепно, поверьте.

О, и да, ещё один трейлер. Не такой захватывающий, как у Марго, но я только учусь.

https://vk.com/i_still_miss_sometimes?z=video206968483_456239044%2Fvideos206968483%2Fpl_206968483_-2

Приятного прочтения, просмотра и хорошего вечера~

Юна отдалась ощущениям, крепче прижимаясь к тёплому телу и ловя себя на мысли о том, что начинает успокаиваться в объятиях человека, которого боялась больше смерти. Всё потому, что он показал другую сторону своей души. Как известно, у медали две стороны. И сейчас это та, о которой девушка и не подозревала, всё время получая от него только негатив. Что изменилось? Почему он помог ей? Всё это было таким неважным, когда приходило осознание, что всё закончилось хорошо. Юна замерла на секунду, с ужасом распахивая глаза и вскрикивая:

— Тэхён! — пытаясь выбраться из тёплого плена чужих рук.

— Кто? — переспросил Чимин, не понимая изменений в её поведении. — Какой Тэхён?

Юна отмахнулась от его слов и побежала в нужном направлении, вынуждая Чимина пойти следом, потому что он не мог оставить её одну. Куда это она так рванула? Ускоряясь, чтобы не отставать от неё, он заметил, как она остановилась, прикрывая рот руками и вскрикивая. Так отчаянно. Так пронзительно. Что там такое? Приблизившись, он заметил распластавшегося на мокром асфальте парня. Он не знал его. И даже более того — не хотел узнавать.

— Чимин! — почти прокричала она, вытирая надоедливые слёзы, которые продолжали выступать на глазах и катиться по бледным щекам, собираясь у подбородка. — Он… он… — не договаривая предложение от страха, что это окажется правдой, дрожащим голосом она обращалась к жениху. — Чимин, он жив?

Спросила так, будто он мог знать ответ на этот вопрос. А ведь не мог. И не хотел знать. Борясь с непослушными ногами, она попыталась подойти к Тэхёну, этому невинному молодому парнишке, который вовсе не заслужил такого отношения к себе. Её плечи еле заметно подрагивали от беззвучных рыданий. Почему ей кажется, что она виновата перед ним? Почему?

— Чимин, — просила она, глядя прямо в глаза и словно ища в них поддержки или хотя бы понимания. — Сделай что-то, Чимин…

— Что сделать? — не понял тот, продолжая стоять на месте и не двигаться. — Я должен заботиться обо всех твоих любовниках? — едко поинтересовался, замечая обиду в её глазах и тяжело вздыхая. Так и хотелось её в чём-то упрекнуть, чтобы отплатить за то, что заставила его так волноваться.

— Ты же знаешь, что кроме тебя у меня никого нет, — прошептала, шмыгая носом и приближаясь к Тэхёну. — Зачем ты так со мной? — присаживаясь на корточки и осторожно дотрагиваясь до неподвижного тела дрожащей рукой, чтобы через секунду обвить свои руки вокруг его плеч.

— Это пока нет, — прошипел, подходя ближе и наклоняясь к парню. — А ты почаще ходи ночью в таком районе, и обязательно будет. И не один, — продолжает, нащупывая пульс на шее парнишки. — Жить будет, — констатирует, поднимаясь на ноги и ожидая, что девушка сделает то же самое. Но она не встаёт, продолжая прижимать к себе тело Тэхёна и будто не замечая опасного блеска в глазах Чимина.

— Давай, отвезём его в больницу, — попросила Юна, подымая на него свои заплаканные глаза. — А вдруг у него сотрясение?

— Похер, — выплюнул он, не обращая внимания на её жалостливый взгляд. — Кто он мне, чтобы я помогал ему? — спрашивает, хватая Юна за плечи и поднимая на ноги, заставляя тем самым выпустить Тэхёна из объятий. — Почему я вечно должен помогать всем?

— Но он спас мне жизнь, — прошептала, чувствуя, как от этих слов пальцы Чимина сильнее впились в нежную кожу. — Мне больно, отпусти, — стараясь вырваться из его хватки, после которой, наверняка, останутся заметные следы. Чимин не умел иначе. Только так.

— А мне не больно? — спрашивает он, злобно скрипя зубами и притягивая её ближе. Так, что она могла чувствовать его тёплое дыхание. Неровное. Сбившееся. Обжигающее. — Я тебя спрашиваю, мне не больно?!

Юна отвернулась, смахивая подступившие слёзы. Всё-таки он не изменился. Вот она наивная, уж было подумала, что он может переживать, заботиться…

— Почему мои чувства ты никогда не берёшь в расчёт?! А?! — тормоша так, что её и без того растрёпанные волосы разметались в беспорядке по хрупким плечам. — Почему заставляешь применять силу, когда можешь просто быть со мной? Почему не любишь меня?! — отталкивая от себя с такой силой, что Юна почти упала, еле удержав равновесие.

— Это я не беру в расчёт твои чувства? — глотая ком в горле вместе с подступившими слезами. — Это я во всём виновата? — вздыхая так отчаянно, что аж в груди закололо, почти до крови. — Знаешь, почему я не люблю тебя? Не потому, что не хочу. Не потому, что не благодарна. Я благодарна тебе, правда, — вытирает хлынувшие из глаз слёзы. — Поэтому я всё ещё здесь. Поэтому терплю все твои оскорбления. Ты сам виноват в том, что я не люблю тебя. Ты каждый день топчешь мою душу. А хоть раз ты подумал о том, что чувствую я?! — замечая ярость в чёрных глазах напротив, всё же продолжает говорить. — Мне тоже больно. Но ты продолжаешь вытирать об меня ноги, — она перевела дыхание, говоря уже тише. — Этот мальчик… — грустно улыбаясь своим мыслям. –Напомнил мне, что жизнь — это не только слёзы, Чимин, понимаешь? — ища хоть капельку здравого смысла в его глазах и тяжело вздыхая, не найдя её. — Этот мальчик, — замечая, с какой силой Чимин сжимает свои ладони в кулаки, но всё же набираясь смелости сказать это. — Так похож на Юнги, — поднимает на него свой взгляд, успевая только вскрикнуть, когда рука Чимина ударяет её по лицу, вызывая головокружение и звон в ушах.

Волосы упали на лицо, закрывая щеку, где красными полосами уже проступали следы от его пальцев. Усилиями устояв на ногах, Юна боится посмотреть на него.

Потому что отлично знает, что сможет там увидеть.

Злость.

Презрение.

— Если твой Юнги такой замечательный, то где он? — цедит сквозь стиснутые зубы, замечая слёзы в любимых глазах и кривя губы в издевательской ухмылке. — Правильно, он сейчас сидит где-то в дорогом ресторане и попивает дорогущее вино, пока ты расплачиваешься за его грехи. Это я заставляю тебя жить в Аду? Нет, это твой распрекрасный Юнги не даёт тебе оттуда выбраться.

— Ты не можешь так говорить, — прошипела Юна, убирая волосы с лица и всё ещё чувствуя, как горит щека на холодном ночном воздухе.

— Дома разберёмся, — хватая её за руку и пытаясь потащить за собой.

Он старается не обращать внимание на её сопротивление, как делает это всегда, но всё же останавливается, отпуская девушку.

— Я никуда не пойду, — с трудом вырывая свою руку из его. — Я не оставлю его здесь, слышишь? — стараясь унять дрожь в голосе и в коленях, взывает ко всему хорошему, что ещё могло остаться где-то в глубине души Чимина. — Пожалуйста, позволь помочь ему. Давай отвезём его в больницу…

Юнги сидел на краю койки в приёмном покое Центральной больницы и бездумно пялился на белую стену. Как он умудрился аж так сбить свой график? От переутомления веки были тяжёлыми, а голова будто не своя. Единственное, чего ему сейчас хотелось, — это спать.

Спать. Спать. Спать.

Словно мантра в голове.

Почти засыпая, он не обратил внимание на подошедшего Джина, который в руках держал какую-то бумажку. Рецепт от бессонницы, которой страдал Юнги в последнее время, изводя себя до полуобморочного состояния и буквально выдавливая из себя строчки и музыку. Юнги с трудом поднял глаза на друга, находя в нём понимание. Такое трезвое и необходимое сейчас понимание. Молчаливое, но почти оглушающе-болезненное.

— Не стоит так убиваться из-за неё, — Джин не упоминал имени, но всё и так было ясно, как белый день. Потому что они оба знали, что в последнее время мысли Юнги занимает только один человек.

Одно упоминание её в разговоре могло вывести его из себя. Но Джин не мог не сказать, искренне переживая за друга и видя, как тот собственноручно убивает себя.

— Она здесь не причём, — выдохнул Юнги, потирая переносицу и поднимаясь на ноги, чтобы покинуть это хмурое здание белых халатов. — Идём домой, прости, что оторвал от дел, — оборачиваясь уже у двери.

— Не причём, а как же! Так я тебе и поверил, — хмыкнул друг, забирая с койки свою куртку и вытаскивая ключи от машины из кармана. — Я давно уже тебя таким не видел.

— Я просто устал, — хмыкнул Юнги, прислоняясь к дверному косяку в ожидании, когда Сокджин соберётся.

— Тебе бы развеяться, — устало выдохнул тот, надевая куртку и подходя к другу, чтобы успокаивающе похлопать его по плечу.

— Есть предложения? — ухмыльнулся в ответ Юнги, выходя из палаты вслед за Джином.

— Есть, — лукаво подмигнул тот, подбрасывая в воздух ключи от машины и ловко подхватывая их на лету.

— Со А не одобрит, — покачал головой Юнги, задумчиво цокнув языком.

— Она сама предложила, — говорил Джин, двигаясь в сторону стеклянных дверей, ведущих на улицу, где приятный ветерок окутывал своей свежестью.

Юнги останавливается через несколько метров в то время, как друг продолжает идти, пока не замечает, что чего-то не хватает. Не хватает ответа на его слова.

Поэтому Джин тоже останавливается и оборачивается на друга, видя, как тот внимательно рассматривает что-то. Сжимает руки в кулак, сузив от злости глаза. Потому что не хотел этого видеть, чувствуя, как кровь закипает с новой силой, глухим стуком отдаваясь в голове. Он непрерывно смотрит…

На что?

Проследив взглядом нужное направление, Джин тоже резко осекается, понимая, что именно заставило друга лишиться дара речи. Понимает, как никто другой, и опускает свой взгляд вниз, тяжело вздыхая.

Немые вопросы в глазах парней когда-то найдут свои ответы.

Вот только…

Когда?

========== Понимание ==========

Комментарий к Понимание

А вот и новая глава, надеемся, что Вы ждали. Это было так великолепно, читать отзывы, наполненные не только чувствами, но и размышлениями. Это, правда, безумно приятно и невероятно вдохновляюще.

Мы очень ждём, на самом деле, каждый комментарий и расплываемся в улыбке, окунаясь в мир Ваших мнений и чувств. Спасибо за то, что позволяете это~

— Зря вы это делаете, — говорил Тэхён, когда они уже были почти у здания Центральной больницы. — У меня нет денег, поэтому идите домой, я сам о себе позабочусь, — пытался оторвать от себя девушку, что мёртвой хваткой вцепилась в него, продолжая вести в сторону больницы.

Потому что считала себя виноватой, хотя это было совсем не так. Это он сам продолжал навлекать на себя беды, а в этот раз — и на неё.

— Я оплачу лечение… — оборвала она, вспоминая о том, что денег у неё, собственно, нет.

Она помедлила немного, но позже вновь продолжила тащить парня в нужную сторону. Ничего, там разберётся. Врачи ведь тоже люди. По крайней мере, она на это надеялась. Потому что этому мальчику на самом деле нужна помощь. Нельзя оставлять его одного в таком состоянии.

И вот сейчас, стоя перед дверью больницы и ощущая сопротивление парня уже более явно, она понимала, что вряд ли кто-то захочет помочь ему просто так. Но у неё не было, что предложить. Потому что у неё не было ничего. Ни денег. Ни связей. Только искреннее желание помочь и вера в лучшее, которое казалось совсем призрачным и нереальным.

Тяжело вздохнув, она краем глаза заметила, что дверь больницы открылась, выпуская наружу людей. Задумавшись о насущном, не обратила внимание на выходящих парней. И только спустя минуту, ощутив на себе колкий взгляд и оторвав свой взгляд от такого занимательного асфальта под ногами, она осознает свою ошибку, наталкиваясь на презрительный взгляд почти чёрных глаз. Таких знакомых и родных, что становится почти больно видеть в них осуждение. Вновь возвращаясь к рассматриванию асфальта под ногами, она не успевает заметить, как в этом взгляде мелькает беспокойство, почти сразу мастерски замаскированное под безразличие. Сосчитав около ста маленьких трещинок под своими ногами, Юна вновь бросает короткий взгляд в сторону парней и видит, что и Джин тоже смотрит на неё. В первый раз, признаться, она даже не заметила его.

Отпустив руку парня, посмотрев на него обречённым взглядом и всего на минутку задумавшись, что вот он, выход, Юна тихо произносит:

— Подожди одну секунду, — настолько тихо, что почти неразличимо. — Я сейчас вернусь…

Юнги заметил, как девушка двинулась в их сторону, и его сердце, казалось, остановилось. Тогда, на праздновании Дня рождения Джина, увидев её впервые после десяти лет безуспешных попыток забыть, он не мог понять, что же на самом деле чувствует. Он не знал, как на неё реагировать, как себя вести с ней после всего, что было. И только сейчас, стоя на этом самом месте и глядя, как она несмело закусывает губу и неловко убирает волосы назад, замечая, что она слегка прихрамывает, а вся её одежда пропитала кровью, он понимает, что не может ненавидеть. Она слишком похожа на ту девочку из его детства, которая любила смотреть на светлячков по ночам, лазить по заброшенным зданиям вместе с ним и заниматься музыкой.

— Юна, это опасно, прекрати, — ворчал мальчик, замечая, что подруга буквально балансирует на плохо закреплённой бетонной конструкции.

Он уже успел тысячу раз проклясть себя за то, что позволил ей идти с ним в такое небезопасное место. Сам Юнги любил заброшенные здания, безлюдные улицы и тёмное время суток, черпая вдохновение от тишины, что навевали эти места. Он был таким, одиноким и тихим.

— Да брось, — крикнула девочка, начиная прыгать, заставляя горячую юношескую кровь в жилах потихоньку остывать, а сердце — замедлять свой ритм от страха. — Что может случиться?

И именно в этот момент бетонная плита сдвинулась с жутким шумом, заставляя девочку пошатнуться. Не сумев удержать равновесие на неустойчивой конструкции, она начала падать вниз…

Тогда, вспоминал Юнги, прикрывая на секунду глаза, она выглядела так же. Растрёпанные волосы. Сдёртые в кровь ладони и колени. Испуганный взгляд. И миллионы синяков. Как же он испугался тогда за неё. Показывать своё беспокойство сейчас не хотелось, но он не мог контролировать это. Хотелось спросить, куда она снова влезла. Опять, что ли, лазила по заброшенным стройкам? Только сейчас он понимал, что она выросла. Всё, что происходит теперь… Это уже взрослые проблемы. Даже взгляд её сейчас стал каким-то… Взрослым.

— Привет, — несмело поздоровалась Юна, останавливаясь рядом с парнями и стараясь не смотреть на Юнги.

И правильно делала, потому что, кто знает, как он может сейчас отреагировать? Буря в его душе вовсе не собиралась утихать, а только набирала обороты, когда он заметил ранку около её губы, которая сейчас проступала сквозь смытый слезами слой косметики на лице. Шумно сглотнув и заставив девушку вздрогнуть от этого совершенно незаметного, казалось бы, действия, он заметил, что она стала какой-то зашуганной. Чимин избил её, что ли? Тогда, в салоне, она испугалась, что он ударит её…

— Я хотела, — сделала паузу, чтобы втянуть воздух. — Попросить денег, — опуская взгляд и стараясь не фокусировать его ни на ком конкретно, а затем добавила, слыша, как хмыкнул Юнги, отворачиваясь. — Я верну, правда. Просто, — поднимая на Джина взгляд, полный надежды. — Моему другу нужна помощь.

Её слова заставили парней посмотреть на Тэхёна, стоявшего чуть поодаль и недовольно пинающего камешки, иногда шипя от боли. Да, по его разбитому почти до неузнаваемости лицу можно было сказать, что да, ему на самом деле нужна помощь.

— Неужели Чимин разорился и больше не даёт тебе денег? — выплёвывает Юнги раньше, чем сам успевает понять, заставляя Юна вспомнить недавние слова жениха, который тяжелым грузом осели на душе.

— А знаешь что, — шипит Чимин, презрительно фыркая в её сторону. — Иди нахуй. Почему я, блять, всем должен помогать? Потому что ты просишь? — переходя на крик. — Но ты же ничего не даёшь мне взамен. Я не Мать Тереза, чтобы всем помогать…

— Юнги, прекрати, — упрекает его друг, кладя руку на плечо. — Кажется, мальчику на самом деле нужна помощь.

— Да, вот только, кто ей этот мальчик, что она ему помогает? — хмыкает Юнги, стараясь не думать об ответе.

Юна не удивилась его нападкам. Это было вполне предсказуемо. Если бы ей на самом деле не были нужны деньги прямо сейчас, она бы никогда в жизни не обратилась к ним.

— Он спас мне жизнь, — ответила она на вопрос. — Да и вообще, — делая паузу и заставляя в упор посмотреть на неё. — Какая к чёрту разница? Не дадите мне денег, так и скажите. Можете оскорблять, сколько хотите, я найду деньги где-то в другом месте, прошу простить меня, что отняла ваше драгоценное время, — разворачивается, чтобы уйти, но останавливается, добавляя: — А ты, Юнги, самая настоящая свинья.

— Что ты, блять, только что сказала? — он хотел уже было наброситься на неё, когда Джин буквально вырос перед ним.

— Так, хватит, — произнёс он. — Вы не в детском саду, — с укором переводя взгляд с девушки на друга, а затем оборачиваясь к Юна: — Что случилось? Почему вы оба в таком виде? – обеспокоенно поглядывая на парня у неё за спиной.

— Ты поможешь? — спрашивает с неким недоверием в голосе. — Я потом всё объясню, пошли скорее, — потянула она Джина в нужном направлении, фоном замечая, как Юнги закатывает глаза, но всё же следует за ними.

Подходя ближе, Юнги начинает понимать, почему она так торопится. Этот мальчик на самом деле еле стоял на ногах. Кажется, ему стоило больших усилий даже банально сделать вдох, поскольку он морщился каждый раз, втягивая воздух порциями и чувствуя, как лёгкие горят.

— Тэхён, пошли, — ласково произнесла она, отчего Юнги поморщился, словно это было что-то невероятно мерзкое. Хотя для него это именно таким и было.

— Кто это? — спросил Тэхён, недоверчиво поглядывая на Джина.

— Это друзья, — как можно спокойнее ответила Юна, слыша за спиной смешок Юнги. — Они помогут нам оплатить твоё лечение.

— Вы уверены, что им можно доверять? — снова спросил он. — Я могу сам о себе позаботиться.

— Слушай, давай, мы не будем здесь геройствовать и уже пойдём к врачу, потому что твоё состояние вызывает беспокойство, — проговорил Джин, протягивая руку для знакомства. — Меня зовут Сокджин, а моего друга — Юнги.

Тэхён ответил на рукопожатие, поглядывая на Юнги, который всем своим видом показывал, что вовсе не желает здесь оставаться. Но это было напускное. На самом деле, он очень рад, что Джин согласился помочь. Он бы сделал это и сам, если бы не знал, что друг обязательно согласится. Юнги помнил, как сам был в таком же положении. Помнил, как не хватало денег ни на лечение, ни на хлеб, ни на что. Он слишком отчётливо всё помнил, чтобы оставаться равнодушным. Поэтому понимал этого юношу, как никто иной.

— Что с вами случилось? — спросил он тихо, выжидательно смотря на парня.

— Плохие люди встретились, — уклончиво ответил тот, но Юнги уловил фальшь в его голосе, потому что частенько и сам врал о своих проблемах.

Совсем не больно.

Я вовсе не хочу спать.

Совсем не устал.

Мне всё нравится.

Совсем не жалко продавать свои песни.

Ненавижу Юна.

Так он всегда говорил, когда не хотел открываться. Этот паренёк делает так же.

— Да, плохих людей сейчас много, — выдохнул Юнги, выразительно посмотрев на девушку, отчего она опустила взгляд.

Юна чувствовала, что он говорил о ней. Даже не так. Она знала. Потому что он даже не пытался скрывать это, словно каждым словом, взглядом, словно каждым жестом говоря о своей ненависти.

— Идёмте, — произнёс Джин, улавливая в воздухе напряжение.

И они вошли внутрь, позволяя свету на секунду ослепить. Здесь всё было таким белым, что почти пугало.

Юна шла немного в стороне, стараясь не привлекать внимание и пытаясь заслонить волосами лицо. Её подозрительное поведение осталось не замеченным ни Джином, внимательно слушающим девушку на рецепшине, ни Тэхёном, неловко державшимся за бок, зато не ускользнуло от взгляда Юнги. Когда им указали, куда следует идти, Юна сказала, что подойдёт позже, поскольку должна сделать один очень важный звонок. Никто не обратил внимания на то, что телефон, который Юна достала из кармана уже не такого белого пальто, был выключен, о чём свидетельствовало то, что, когда она нажала на кнопку питания, экран не загорелся. Юнги не мог не заметить, поэтому тоже немного помедлил, сообщив другу, что собирается в туалет.

В туалет ли?

Джин только пожал плечами, ободряюще похлопывая Тэхёна по плечу и останавливаясь перед лифтом. Нажав кнопку вызова лифта, он услышал от парнянесмелое:

— Спасибо, — и расплылся в улыбке.

— Так кто же тебя так отметелил? — вновь задал интересующий вопрос Джин, поглядывая на парня.

— Это… — замялся Тэхён, теребя края грязной куртки. — Плохие люди, — опуская взгляд на пол и рассматривая его во все глаза. — Я должен им денег.

— Понятно, — тяжело вздохнул Джин, понимая серьёзность ситуации и вспоминая, как в похожем положении после смерти родителей оказался его друг.

— Я отдам вам деньги, — заверил юноша, слыша звук открывающейся двери лифта.

— Не бери в голову, — улыбнулся Джин, делая шаг внутрь и приглашая Тэхёна сделать то же самое.

Вот так находят новых друзей.

Помогают родиться вере в лучшее.

Показывают свои истинные лица.

И развеивают старые мифы о том, что человечность умерла в людях уже давно.

Именно так и происходит…

========== Признание ==========

Комментарий к Признание

Спасибо огромное всем, кто ждал! Мы искренне радуемся каждый раз, читая Ваши просто до дрожи восхитительные отзывы. Спасибо.

Нам всегда интересно узнать Ваше мнение, каким бы оно ни было. Помните об этом.

Приятного прочтения.

Юнги шёл следом за Юна, лениво перебирая ногами и стараясь не отставать, что получалось у него очень даже неплохо. Внутри разгорелось давно забытое чувство.Что это? Он сейчас что, переживает за неё? Или это просто любопытство? Да, должно быть, второе. Юнги просто хотел получить ответы на вопросы, которые с недавних пор мешали ему спать. Да, это любопытство. Теперь, когда он увидел Юна в таком состоянии, этих самых интересующих его вопросов, кажется, стало ещё больше.

Что произошло? Почему она ночью бродила по улицам одна? Чимину плевать, что ли? Юнги сильнее стиснул челюсти, так, что почти слышал, как заскрипели зубы. Или, может, они поссорились? А этот паренёк… Он вполне может быть её… Юнги прикрывает глаза, стараясь восстановить сбившееся дыхание, но когда открывает их, ничего не меняется. Мысли всё никак не хотят покинуть его голову.

Перед глазами так и стояла картина, где Чимин узнаёт, что Юна завела себе любовника, и избивает обоих, стараясь унять обиду, что волнами подступала к горлу. А затем выгоняет на улицу ночью, не давая возможности взять деньги или что-то ещё. Да это было вполне похоже на правду. Поэтому Юнги едко усмехается в пустоту, маскируя за этой усмешкой боль от осознания, что его Юна, та маленькая девочка, уже совсем не маленькая и далеко не девочка… Он грустно посмотрел вперёд, замечая, как она заворачивает в сторону туалета.

Юна скрылась за дверью уборной. На ватных ногах она дошла до умывальника, успевая опереться на него, чтобы не упасть, потому что силы не было ни на что. Руки дрожали, а сердце так и норовило выпрыгнуть из груди, всё ещё помня весь тот кошмар, что пришлось пережить сегодня. Она посмотрела на своё отражение в зеркале и горько улыбнулась:

— Ты такая жалкая! — почти шепотом выплёвывает она сама себе. — Но все правильно, — делая глубокий вдох и чувствуя, что воздух в лёгкие просто не заталкивается. — К черту гордость! -продолжала говорить, словно в бреду. — Ты потеряла её давным-давно, -обессиленно опуская голову.

Юнги остановился напротив женского туалета и подпер стену, беззаботно пряча руки в карманы и оглядываясь по сторонам. Его взгляд упал на незнакомку, которая выходила из уборной и оставила после себя приоткрытую дверь, где вполне можно было увидеть поникшую Юна. Он заметил, как девушка принялась снимать своё испачканное пальто и вымывать руки от крови, поправлять потекший макияж и приводить свои растрепанные волосы в порядок. Получалось плохо, поэтому она стала тереть с новой силой, стараясь смыть вместе с грязью и засохшей кровью собственную боль и позор. Только вот не получалось. Ничего не получалось. Она зашипела, рассматривая свой белый свитер, который был весь в грязи.

Юнги видел, как она задрала его вверх, чтобы снять, случайно оголяя полспины. Юнги машинально отвёл взгляд, но только на секунду. Ведь то, что он увидел, заставило его подойти ближе и в ужасе распахнуть глаза шире. Ее спина была усеяна разноцветными синяками. А это свидетельствовало о том, что они появлялись в разное время. Юнги знал это не по наслышке, поэтому его ладони невольно сжались в кулаки. Девушка поправила майку, которая была под свитером, а испорченную вещь выкинула в мусорный бак. Его взгляд упал на кисти рук и медленно подымался выше, стараясь заметить каждую деталь. Маленькие синие точки, которые могли появиться от сильного захвата пальцев, встречались очень часто на её тонких руках. Сердце будто упало в самые пятки, переставая биться.

— Пять, — шёпотом. — Десять, — переводя дыхание. — Пятнадцать, — считал Юнги, скрепя зубами. — Ублюдок! Он бьет её, — прикрывая рот от осознания.

Теперь все становилось на места. Её испуг, синяки и… взгляд, который теперь не гордо смотрит вперед, а прячется где-то внизу, заставляя бояться лишний раз пошевелиться. Сейчас она так напоминает его мать, которая много лет терпела побои вечно пьющего отца.Терпела, ведь ей некуда было идти. Терпела ради него и его будущего, которого не было в любом случае. Терпела, потому что боялась.

Терпела… и погибла.

Взгляд Юнги нервно бегал из стороны в сторону, боясь сфокусироваться на чём-то одном, а кулак закрывал дрожащие от злости губы. От злости. От понимания. От нежелания принять правду такой, какой она на самом деле есть.

Юна накинула пальто на голые плечи и вышла из туалета. Неожиданно сильные руки прижали её к стене. Юна по привычке сжалась и крепко закрыла глаза, боясь даже дышать. Но дальше ничего не происходило. Она неуверенно подняла взгляд и увидела искривлённое злостью лицо Юнги.

— Что произошло? — прошипел он, заставляя Юна вздрогнуть от грубого баса.

Она смотрела ему в глаза и с трудом могла перебороть желание кинуться ему на шею. Расплакаться и отчаянно молить о прощении. Рассказать о том, как ей тяжело и страшно. Как несчастна. Как скучала за ним все это время. Но не посмела… Шумно сглотнула ком в горле, прежде чем заговорить. Бессвязно. Запинаясь. Делая паузы не там, где надо.

— На м-меня… напал… грабитель, — говорила Юна, отводя взгляд, чтобы не выдать правду. — А этот мальчик заступился и пострадал… из-за меня, -выдохнула она, прикрывая глаза.

— Не удивительно! — хмыкнул Юнги, прожигая дыру в девушке. — От тебя всегда одни только беды, — продолжал, замечая обиду в её глазах и слёзы. — Но я не об этом сейчас.

Он схватил воротник её пальто и резко отдернул в сторону, тем самым оголяя плечо усеянное маленькими синяками и не давая возможности прикрыться.

— Что это? — настаивал Юнги так, будто его это на самом деле волновало. Будто каждый синяк на её теле отдавался болью где-то внутри.

От него не ускользнула растерянность в глазах напротив и дрожь в руках, которые она всегда растирала, когда нервничала. Совсем не изменилась. Только выросла. Хотя так и не научилась врать.

— Этоо… — протянула Юна, лихорадочно стараясь придумать хоть что-нибудь, чтобы ответить, но не могла. — Это не твоё дело! — выпалила слишком громко, стараясь запахнуть пальто. — С чего это ты решил выслушать меня? Куда делось твоё грёбаное презрение? Обматери меня и пошли ко всем чертям, как делал это всегда, и просто отпусти меня! — старалась вырваться из его рук, но не получалось. Он не собирался и дальше оставаться в неведении. — Прошу… — почти шёпотом. Бессильно.

Но Юнги стоял неподвижно, совсем не слушая её мольбы. Его взгляд был прикован к ее губам. Он вспомнил вульгарно-красный цвет помады тогда, в салоне, от которой теперь уже почти ничего не осталось и поэтому было хорошо видно ушиб на губе. Он думал, что это её новый стиль. Шлюховатость сейчас в моде. Он думал, что она такая. Бессердечная и красивая. Как многие. Думал, что она такая же, как и все. Это была неправда? Красный цвет символизировал не силу и беззаботность, а маскировал следы унижений и боль?

Как он посмел? Как он, блять, просто посмел поднять на неё свою грёбаную руку?! Сердце Юнги сжималось просто от мысли о том, что Чимин мог бить её. Но он даже не догадывался, что это было ещё не всё…

Сокджин шёл по коридору в поисках Юнги и Юна, с каждым шагом наполняясь тревогой. Куда они могли деться? Эта больница невероятно большая, они хотят заставить его бегать по всем этажам?

— Надеюсь, они не поубивали друг друга, — прошептал он себе под нос, осматриваясь по сторонам и издали замечая пропажу.

Первым шёл Юнги, а за ним, склонив голову, плелась девушка.

— Вот вы где! — сказал Сокджин, усилиями делая вид, что не заметил напряжения между ними. Потому что заметил. Потому что знал, что ей не нужно было никому звонить, а он пошёл вовсе не в туалет.

— Где Тэхён? — взволнованно спросила Юна, крепче кутаясь в своё пальто, и Джин заметил, что она была одета не так. Чего-то не хватало.

Сейчас она стояла, дрожа от холода и опуская взгляд в пол, что было вполне понятно, потому что майка, в которой сейчас была девушка, наверное, совсем не грела. Юнги отвернулся, замечая взгляд друга.

— Он сейчас на МРТ, — спокойно ответил Сокджин, стараясь не обращать внимание на странное поведение друга.

— Спасибо большое, — робко благодарила Юна, поднимая на него свой полный надежды взгляд. — Я присмотрю за ним, а вы езжайте домой. Со А, наверное, волнуется.

— Да, волнуется, — подтвердил Джин, в упор глядя на неё. — Но не из-за меня, -сказал, вопросительно посмотрев на девушку. — Почему ты была на улице в такое время? Мы думали, ты вернулась домой. Горничная сказала, что вы с Чимином уехали куда-то вместе, — задумчиво протянул. — Это была неправда?

— Я хотела немного пройтись… — виновато опуская голову. — А Чимина срочно вызвали на работу, поэтому ему пришлось уйти, — слыша, как хмыкнул Юнги, и боясь посмотреть на него, продолжила Юна.

— Я присмотрю за мальчишкой, -неожиданно выдал Юнги, замечая удивление в глазах друга, и равнодушно продолжил: — Джин, отвези её домой.

Отвези же.

Скорее.

Его взгляд молил об этом.

Ещё немного… и он не сможет её отпустить.

И, кто знает, что случится тогда?

В тот момент, когда прошлое и настоящее сливаются воедино. Когда пути назад нет, а вперёд только сквозь боль.

Немногие выбирают второе.

Потому что боятся.

Отпустить прошлое.

Принять правду.

Признать поражение…

========== Узнай… ==========

Комментарий к Узнай…

Дождались! И Вы, и мы. Спасибо за поддержку, отзывы оставляют неизгладимое впечатление и заставляют наши с Марго сердца трепетать и биться чаще, чем положено. Надеемся, что и эта глава заставит задуматься о многом и, кто знает, может, Вам захочется поделиться с нами своими мыслями и переживаниями ^_~

Чимин сидел за барной стойкой и допивал очередной стакан виски, иногда морщась от неприятных ощущений. Его поведение заставляло сидящего рядом Хосока поменяться в лице уже сотню раз за последние полчаса. Чимин то злился, бормоча себе под нос какую-то угрозу, то заливался истерическим смехом, отчего даже слёзы выступали на его глазах. Он говорил, что любит Юна, кривя губы в непонятной усмешке и тут же представляя, как обхватит своими руками её тоненькую шейку и будет давить и давить… пока она не зарыдает от раскаяния. Пока не станет молить о прощении, ползая перед ним на коленях. И самое странное — после этого всего он продолжал усилиями делать вид, что ему вообще все равно. Что ему плевать на неё. Пусть, мол, делает, что хочет. Но все повторялось снова и снова. Потому что было больно. Осознавать правду, кроющуюся где-то в глубине подсознания. Убеждать себя в том, что безразличие — это именно то, что он чувствует к ней.

Но это было не так…

— Та похуй! — выплюнул Чимин и осушил бокал с золотой жидкостью. Он чувствовал, как обжигающее тепло разливалось по телу, и тонул в этих ощущениях. Но это ничто по сравнению с тем, как обожгла его Юна. Одним своим взглядом она ставила его в тупик, заставляя чувствовать себя тем ещё ублюдком. — Неблагодарная дрянь! — зашипел он и застучал по барной стойке, требуя алкоголь, которого ему уже хватит. И так уже почти в беспамятстве.

А Хосок молчал, ведь знал, что Чимину надо время, чтобы успокоиться. Он прекрасно понимал чувства лучшего друга. Его женщина влипла в неприятности, потому что шлялась ночью с каким-то парнем. Хосоку даже пришлось воспользоваться связями, чтобы отследить её местоположение. А что в итоге? Юна выбрала не Чимина. Выбрала юнца, которого видела впервые в жизни. А может и не впервые, но Хосоку это было неинтересно. Он не собирался принимать чью-то сторону, считая, что они оба виноваты. Он — потому что считает её своей собственностью, что само по себе было неправильным, а Юна — потому что продолжает злить его, хотя прекрасно знает, что ни к чему хорошему это не приводит.

— Чимин, а ты ведь тоже не подарок… — выдохнул Хосок, пытаясь донести до друга истину, которую тому уже давно стоило узнать. — Не боишься, что она бросит тебя? — спросил он, прекрасно зная о диком нраве друга, но даже не подозревая о том, насколько тесные узы связывают Чимина и Юна.

Он просто не знал, что всё не так просто.

— Не посмеет, — прошипел Чимин, крепко сжимая стакан в руках. — Она понимает, какими будут последствия, -его губы скривились в самодовольной улыбке, и он сделал небольшой глоток обжигающей жидкости.

Ударив по барной стойке кулаком и на мгновение прикрыв от злости глаза, Чимин вмиг сжал крепче челюсти. Внутри с бешеной скоростью просыпалась ярость. Глаза раскрывались все шире и шире. Дышать становилось труднее. Грудь вздымалась и опускалась всё яростнее. Агрессивнее. И виной тому был музыкальный инструмент, звуки которого выводили Чимина из себя.

Как же он ненавидит эти мерзкие звуки! Они словно раздирают его изнутри, оставляя после себя кровавые полосы.

— Как раздражает! — зашипел он, оборачиваясь к источнику самого раздражающего для него звука. Такого мерзкого и противного, что почти выворачивало наизнанку все органы.

Звук пианино…

Чимин схватил свой стакан и не задумываясь, молниеносно и со всей силы швырнул его в пианиста, которому просто чудом повезло, что летящий предмет не зацепил его, а разбился о стену, разлетаясь на миллионы маленьких осколков.

— Заткнись, блять! — крикнул Чимин, глядя на испуганного музыканта и не менее шокированный персонал. Они будто приросли к своим местам, ожидая того, что будет дальше.

Хосок начал успокаивать друга, кладя ему руку на плечо, силой усаживая на место и извиняясь перед всеми за его проделки. Дескать, пьяный он, что с него взять?

— Простите! Простите! Мне очень жаль, — повторял без конца. — Я возмещу ущерб, — кланялся Хосок взволнованному персоналу, еле выдавливая из себя какое-то подобие улыбки. — Он перебрал немного, сам не понимает, что творит, — оправдывал он друга, чувствуя себя неуютно под пристальными взглядами присутствующих.

— Это я не понимаю? — поднимаясь на ноги и чуть ли не падая, возмущался Чимин, размахивая руками в разные стороны. — Это ебаный музыкантишка пусть у меня прощения просит! — не унимался, плохо контролируя свои действия. — Урод долбанный! — продолжал сыпать ругательства, пока Хосок тащил его к выходу.

Хватит на сегодня впечатлений.

Тэхён попытался открыть глаза, но из-за яркого солнечного света это было совсем нелегко. Понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть. Разлепив, наконец, глаза и сощурившись от непривычного освещения, парень приподнялся на постели. Голова раскалывалась, все тело ломило и ему стоило огромных усилий, чтобы просто сесть, и наконец-то осмотреться вокруг. Палата была просторная и светлая. Солнечные лучи проникали внутрь сквозь огромное окно. В другом конце стоял шикарный кожаный гарнитур с журнальным столиком. Стены украшали восхитительные картины, а напротив кровати красовался большой плазменный телевизор, который парень в обычной жизни никогда не смог бы себе позволить. И, без сомнения, к этим апартаментам прилагалась персональная ванная комната со всеми удобствами, что было очень важно для большинства пациентов. Но увиденное его вовсе не обрадовало. Парень начинал переживать, заламывая себе пальцы на руках. Ему даже было сложно представить, сколько стоит эта палата, не говоря уже о лечении здесь.

Такие деньги ему и не снились, наверное.

— Я же до конца своей жизни не рассчитаюсь за такую помощь, — прошептал Тэхён, в отчаянии хватаясь за голову, которая от резких движений начинала кружиться, вызывая тошноту. -Вот это я влип…

Неожиданно дверь в палату открылась, и Тэхён даже подпрыгнул от этого резкого движения, видя, как беззаботно вошёл внутрь мужчина, которого он будто узнавал, но всё никак не мог вспомнить его имя, напрягая мозги и чувствуя боль от этого незамысловатого процесса.

- Очнулся? — спокойно спросил Юнги, проходя почти до койки. — Как тебе палата? Нравится? — стараясь произвести впечатление на парнишку.

Он сам не знал, почему мальчишка так запал ему в душу. Он был каким-то… Родным, что ли? Дело не только в том, что помог Юна. Хотя это тоже сыграло не последнюю роль. Этот мальчик, с какой стороны не посмотри, так похож на него. Те же повадки. Те же большие глаза, полные надежды.

— Нет, — выдавил Тэхён, опуская взгляд вниз и пряча его где-то в районе своих ладоней. — Мне привычнее спать на старом диване.

Юнги усмехнулся, опуская голову и отлично понимая, что у парня заиграла гордость. Он и сам не любил быть кому-то должным. Принципы этого мальчишки были чем-то схожи с его собственными.

— За помощь обычно благодарят, засранец, — произнёс Юнги, ухмыляясь. — Не знал?

— Я благодарен и верну долг… -отводя взгляд в сторону и как-то по-взрослому вздыхая, говорил Тэхён. -Даже если придётся работать день и ночь… — грустно, но так гордо. — Я все верну.

Юнги наблюдал за ним, улыбаясь в душе и восхищаясь его чувством собственного достоинства. Он так напоминал ему о прошлом… О том наивном мальчике, которого больше нет. О том, об кого вытирали ноги. О том парне, который вырос, чтобы стать сильнее и суметь, наконец, распрощаться с тем прошлым, которое словно кислота разъедало душу…

— Это, конечно, похвально, — покачал головой Юнги, ухмыляясь. — Но это лично мой жест благодарности. Ты спас Юна, -неожиданно даже для себя самого выдал он, почесывая затылок. Это было слегка неловко. — Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

— Я сделал это не для того, чтобы оказаться в VIP-палате, — гордо заявил Тэхён, поправляя одеяло, которое сбилось в ногах. — На моем месте так поступил бы каждый.

— Сомневаюсь… — загадочно протянул Юнги и, сделав небольшую, но выразительную, паузу, продолжил. — Расскажи мне, что произошло вчера? — вкрадчиво спросил, чувствуя, как дышать становится труднее.

Тэхён недоверчиво посмотрел на собеседника, лицо которого как всегда выражало спокойствие. Ни тени улыбки или издевки. Он переживает? Парнишке казалось, что да, но жизнь научила его не верить слепо людям, поэтому…

— Вы правда друг Юна? — спросил парень, все еще пристально приглядываясь и словно ища подсказки в лице напротив.

— Да… — коротко ответил Юнги, замечая недоверие в огромных глазах.

— Тогда почему не узнаете все от Юна? — допытывался Тэхён, прищуривая глаза и пытаясь выявить подвох.

— Вот паршивец, — устало выдохнул Юнги, прикрывая глаза. — Ты такой надоедливый… — спокойно продолжал, даже не глядя на мальчишку. — Она ничего не говорит. Наверное, не хочет, чтобы я волновался. Но это тревожит ещё больше… — выложил правду, сам не понимая, почему открывает свои сокровенные тайны.

Тэхён одобрительно скривил губы и покачал головой. Видимо, Юнги и правда был искренен… Поэтому парень ему все рассказал? Поэтому поверил, видя волнение в глазах напротив? Холодных, но согревающих. Парнишка вспоминал тот вечер, превозмогая боль и еле заметные рвотные позывы. Он поведал о том, как, словно в трансе, Юна переходила улицу и чуть не попала под колеса проезжающей мимо машины. Рассказал, как мило они общались и как он всячески восхищался её добротой и отзывчивостью. Как она захотела посмотреть его выступление. Удивляясь её доверчивости, он описал те впечатления, что оставил в его душе тот вечер. Парень улыбался, вспоминая её лицо… Искреннее и по-детски наивное.

— Ты музыкант? — перебил Юнги, даже не пытаясь скрывать своё удивление, отчего Тэхён улыбнулся и рассказал, что Юна вот так же удивилась, услышав это.

Но после последовал рассказ о переулке. Тёмном и мрачном. О ростовщиках. Злых и бездушных. И обо всем ужасе, что там происходил. Улыбка уже давно сползла с лица парня, уступая место вселенской грусти.

— Никакой я не герой, — выдохнул почти обречённо. — На самом деле, мне так жаль… — выдохнул Тэхён, закрывая глаза и стараясь восстановить дыхание, которое сейчас сбилось и вовсе не спешило нормализироваться.

— Это все, что ты помнишь? — уточнил Юнги, всё же надеясь услышать, что те ублюдки не тронули Юна, но…

— Да, помню, — запнулся Тэхён, стараясь выдавить из себя максимальное количество воспоминаний. Обрывочных, но всё же. -Когда начал приходить в себя, я слышал голос Юна… — делая глубокий вдох. — Она говорила с кем-то. С кем-то знакомым, -он громко сглотнул, стараясь продавить ком, но получалось плохо. — Она плакала… А когда я открыл глаза, уже никого не было, только Юна и избитые до полусмерти бандиты…

Юнги тяжело вздохнул, устало опуская голову. Как много мыслей сейчас роилось в его голове. Он догадывался, кто мог быть тем «знакомым», но боялся оказаться правым. Потому что это было бы оглушающе больно. Слегка откашлявшись, Тэхён снова заговорил, заставляя резко поднять голову. Его голос был тихим и неуверенным. Потому что ему тоже было больно.

— Это ещё не все, — делая паузу, чтобы проглотить ком, который мешает продолжать. — Этот человек… Он… Бил её… — словно выдыхает вместе со всем воздухом и чувствует, как лёгкие начинают гореть.

— Блять! — выругался вслух Юнги, услышав то, чего опасался больше всего. Теперь все догадки, все теории и предположения оживали, слишком красочно обрисовывая перспективы и будущее, которого нет. — Сукин сын! -закрывая лицо руками и надеясь, что это окажется просто сном. Кошмарным сном. Но нет. Он не спит, а значит — не проснётся. Так что это всё… Реальность? Жестокая и беспощадная. Реальность…

И снова вопросы.

Миллионы вопросов.

Казалось, что они размножаются там, в голове, со скоростью света.

Почему Юна терпит всё это?

Почему молчит?

Почему врет?

Почему боится?

Почему, блять?!

Но Юнги узнает.

Он всё узнает.

Так или иначе… Юна не оставит его в неведении во второй раз.

Он не допустит повторения.

========== Дрянь ==========

Комментарий к Дрянь

Спасибо большое всем, кто ждал~

Надеемся, что эта глава окажется более впечатляющей, чем предыдущие, и заставит задуматься о многом.

Мы будем рады узнать Ваше мнение и увидеть отзывы и лайки.

Спасибо.

На улице было светло, когда Юна медленно покидала мир грёз, возвращаясь в реальность, которую ненавидела всей душой. Ей так хотелось, хотя бы немного пожить в мире, где нет жестокости, нет проблем и боли. Там, где всегда светит солнце. Ярко и согревающе. Там, где она сможет смеяться и просто быть счастливой, как многие. Ведь есть счастливые люди. Так почему это не она?.. Она, правда, хотела жить иначе.

Но не получалось.

Юна крутилась всю ночь, пытаясь понять поведение Юнги и мысленно возвращаясь к их разговору снова и снова. Его слова. Выражение лица. Взгляд… не осуждающий, а просто такой, как раньше.

Неужели ему не все равно? Неужели не наплевать?

Девушка точно с таким же взглядом переживала за Тэхёна, потому что была благодарна и чувствовала за собой вину. Возможно, она совсем и не виновата, но это чувство внутри… выжигало.

Юна задрожала от страха, неожиданно представляя, что в любую минуту в комнату начнёт ломиться разъяренный Чимин. Его перекошенное от злости лицо всегда вызывало страх, потому что она никогда не могла понять, что у него в голове. Прошлой ночью он так и не вернулся домой. Снова. Юна совсем не расстроилась, а даже почувствовала некое облегчение. Она была сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать его упрёки и придумывать себе оправдания. Да, именно придумывать. Он любил, когда она оправдывалась. Знал, что ни в чём не виновата, но упрямо ждал объяснений.

Всегда.

Юна так привыкла к этому, что теперь старалась оправдаться, даже когда его не было рядом. Она оправдывалась перед всеми. Перед Со А, когда речь заходила о Чимине. Оправдывалась, потому что знала, что правда причинит боль. Познакомившись с этим чувством слишком близко, она старалась ограничить других от этого. Старалась сделать это, когда врала всем о том, что всё хорошо и ей просто нравятся длинные вещи с воротом. Врала, неловко выдавливая из себя улыбку. Чтобы только поверили. И только позже, наедине с собой, она одёргивала неприлично длинные рукава, чтобы посмотреть на синевато-бордовые отметины. Чимин любил агрессивно. Да, это именно то слово.

Девушка впервые так испугалась не своего жениха, а просто того, что кто-то узнал. Ей безумно хотелось этого, но это оказалось труднее. Потому что именно Юнги не должен был узнавать об этом.

Поэтому она врала ему в больнице.

Поэтому продолжит врать до тех пор, пока он не поверит в её ложь.

Тяжело вздохнув, Юна потянулась к телефону, который заряжался на тумбочке возле кровати и включила его. Экран загорелся, ударяя слишком ярким светом прямо в глаза и заставляя зажмуриться.

Хотелось поговорить с кем-то. Не выговориться, как это обычно бывает, а именно поговорить. Выговаривать всё то дерьмо, что происходит на самом деле… Юна ещё не готова.

Она задумчиво закусила губу, набирая знакомый номер и успокаивая себя тем, что подруга не осудит и поможет немного отвлечься. И только она хотела нажать на кнопку вызова, как телефон завибрировал, заставляя вздрогнуть и от испуга выпустить его из рук. Мобильный приземлился на пол с глухим стуком, и Юна потянулась за ним, замечая, что звонит Со А. Тёплая улыбка медленно расцвела на лице, согревая душу.

— Опередила, — выдохнула она, поднимая трубку и убирая упавшие на глаза волосы.

— Юнаа… — страдающе протянула Со А на том конце, заставляя сердечко виновато сжаться. — Джин мне все рассказал! Ты в порядке? — обеспокоенно до боли.

— Со А, мне так жаль, — отвечала Юна, усилиями стараясь не разреветься, потому что слёзы снова и снова выступали на глазах, капая на измятую простынь. — От меня одни проблемы… — закрывая себе рот ладонью, чтобы подруга не услышала всхлип. Тихий, но всё же.

— Ты что такое говоришь? -возмущалась Со А, и Юна даже представляла сейчас её грозное выражение лица. — Ты дома? Я сейчас приеду! — её голос не потерпел бы возражения.

Улыбнувшись про себя и смахнув нежелательные слезинки, Юна вдруг вспомнила, в каком ужасном состоянии гостиная, и негромко ахнула. Ведь что могла сейчас застать Со А? Пол был усеян битым стеклом, стулья сломаны, стол перевернут, на стенах потеки от красного вина, что смотрелось очень даже ужасающе. Дрожь пробежала по телу, заставляя с силой сжать челюсти. Нельзя ей приезжать сюда.

Только не сейчас!

— Нет! — воскликнула Юна слишком громко, но, взяв себя в руки, продолжила уже более спокойно. — Я собралась в больницу. К Тэхёну.

— Тогда я тоже еду туда, — настаивала Со А, не заставляя сомневаться в своей решимости.

— Все в порядке, — убеждала Юна, стараясь унять дрожь в теле. — Правда, ты не обязана это делать, — старалась успокоить подругу, но не получалось.

Сейчас ей меньше всего хотелось, чтобы Со А узнала обо всём так. Она вообще не должна знать. Так будет лучше для всех, если никто ничего не узнает. Ни Юнги. Ни Со А, ни даже Джин или Тэхён. Все должны думать, что у них с Чимином всё замечательно. Она сама виновата во всём.

— Я должна тебя увидеть и убедиться в этом сама! — не унималась подруга, и в её голосе слышались стальные нотки.

Юна слегка улыбнулась, представляя лицо подруги, которая упрямо свела аккуратные брови и положила руку на бок. Она делала так всегда.

— Хорошо, — выдохнула Юна, качая головой. Её не переубедить. — Тогда там и встретимся…

Чимин вернулся домой в полдень. Злой и помятый. И снова не обнаружил Юна дома, отчего ярость проснулась в нём с новой силой. Она должна быть здесь, радостно встречая его объятиями. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Кажется, сегодня он снова выйдет на охоту.

В гостиной была горничная, которая уже не один час старалась оттереть стены от бардовых пятен. Она поклонилась хозяину дома и мигом вернулась к работе, зная его характер и не решаясь лишний раз взглянуть на него.

— Эй ты! — неожиданно обратился Чимин к девушке, заставляя застыть с тряпкой в руке. — Где Юна?

— Хозяйка… — дрожащим голосом начала Буйон, стараясь не выказывать своего страха. Она продолжала работать здесь, только потому что ей больше не было, куда идти. — Отправилась в больницу, господин. Примерно полчаса назад.

Чимин резко развернулся, вынуждая вздрогнуть, и пошёл в свою комнату, чтобы сменить помятую одежду и слегка успокоить нервы. Быстро взлетев вверх по лестнице и на ходу стягивая галстук, парень остановился на секунду. В голове промелькнуло нечто опасное, отчего он самодовольно ухмыльнулся, хищно прищуривая глаза.

— Что ж, дорогая, — обратился он в пустоту собственной спальни. — Видимо, тебе надо кое о чем напомнить…

Юна зашла в палату с большой корзиной фруктов в руках. Она чувствовала себя неуютно среди этих белых стен. Они словно давили на неё. Из-за тишины в помещении шелест прозрачной обёртки был оглушающим и разбудил миниатюрную женщину, которая так и уснула в сидячем положении около койки. Она подняла голову, все ещё крепко сжимая руку Тэхёна в своей. Прогнав остатки сна и заметив Юна, она резко встала и поклонилась почти до самого пола, заставляя девушку чувствовать себя некомфортно.

— Вы мама Тэхёна? — добродушно спросила Юна, делая шаг навстречу и непроизвольно улыбаясь.

— Да, — тихо ответила женщина, нервно перебирая пальцами краешек своей кофты.

— Меня зовут Ли Юна… — представилась девушка, когда её голос оборвался.

Женщина неожиданно схватила её за руки и разрыдалась у неё на глазах. Юна растерялась, не зная, что делать. Но эта боль, которая чувствовалась от этой женщины, давила на виски и буквально заставляла слёзы выступать на глазах.

— Спасибо большое! — говорила женщина, шмыгая носом и дрожа всем телом. — Я вам так благодарна. За то, что спасли моего сына. За то, что не бросили его, — шептала она, опустив голову, но спустя немного времени отступила на шаг и посмотрела на Юна неловким взглядом, словно думая, можно ли ей доверять. — Его отец оставил нам большие долги и сбежал. Если вы дадите мне время, я найду деньги. Я все верну, — заикаясь от переизбытка эмоций, просила женщина.

Юна схватила её за руки и принялась успокаивать, говоря искренне:

— Не переживайте, я обо всем позабочусь! — старалась убедить. — Ваш сын очень хороший человек, — выдохнула она и заглянула в большие, выразительные, но такие несчастные глаза. Она повернула голову и посмотрела на спящего Тэхёна, нежно улыбаясь. — Он спас мне жизнь…

Юнги направлялся в палату к Тэхёну, чтобы забрать своё пальто и наконец-то отправиться домой, где он не был уже сутки. Он устало растирал своё лицо, стараясь избавиться от навязчивых мыслей, которые не прекращали пробираться на задворки его сознания. Он прокручивал в голове всё, что произошло вчера, и не понимал… Он ничего не понимал, чёрт возьми!

Она плакала…

Он… Бил её…

Юнги вспомнил синяки на её теле. Слишком всё очевидно, чтобы отрицать. Но как сложно было принять такую правду. Поверить словам мальчишки, который ничего не видел. Просто слышал. И то не факт. Мало ли что ему могло послышаться в таком состоянии…

Юнги увидел, как из палаты вышла Юна, разговаривая по телефону и стуча каблуками, а затем направилась к выходу. Он последовал за ней. Он сам не знал, почему.

Со А и Сокджин подъехали к зданию именно в тот момент, когда Юна выходила из больницы. Девушка поспешно вышла из машины и пошла на встречу к подруге, даже не дожидаясь своего жениха.

— Юна, — воскликнула Со А, подбегая и крепко стискивая в своих объятиях. -Как ты? Всё хорошо? А с тем парнем? Он сильно пострадал? — сыпала вопросами, не давая даже и слова вставить, когда к ним подошёл Джин.

— Все хорошо, — улыбнулась Юна, немного отодвигаясь. Потому что рёбра ныли. — Он спит. Я не стала задерживаться, — продолжала объяснять. — К тому же за ним приглядывает мама.

— Джин сказал, что на тебя напал грабитель, — Со А даже прикрыла рот ладошкой. Всё это казалось таким ужасным. — Я так рада, что все обошлось, — говорила, вновь крепко обнимая подругу.

— Да, — согласилась Юна, грустно вздыхая. — Я тоже рада.

Ей было нелегко обманывать Со А. Но так было надо.

Спустя всего секунду к больнице подъехала чёрная иномарка, шумно затормозив и, наверняка, оставив после себя чёрные следы от шин. Внимание девушек привлёк парень, открывший дверь машины. Это был Чимин. Он быстрым шагом двигался им навстречу. Юна побледнела, чувствуя себя так, будто вся кровь разом отхлынула от лица. Она не знала, чего ожидать. Поэтому ожидала худшего. Потому что по-другому у них с Чимином просто не бывало. Не отрывая взгляда от его чёрных глаз и прижимая к себе руки, чтобы хоть как-то унять дрожь, она приготовилась оправдываться. Он остановился в шаге от неё, сверля взглядом. Дыхание было тяжелым и сбивчивым, что не сулило ничего хорошего.

— Чимин, я… — неуверенно начала Юна, но он резко прижал её к себе, перебивая и повергая полнейший шок.

— Юна! Как я рад, что ты в порядке, — говорил он приторно-сладким голосом, что аж начинало подташнивать. — Я чуть с ума не сошёл! — наигранным, переживающим тоном продолжал. -Прости, это моя вина. Я так часто оставляю тебя одну. Прости, милая, — целуя в висок и уже тише добавляя: — Подыгрывай, сука, мы же счастливы, забыла? — так, чтобы могла слышать только она.

Юнги стоял на выходе из больницы и все видел. Жаль, слышать не мог. Действительно, жаль. Он видел, как Чимин крепко прижимал Юна к себе. Как гладил волосы и целовал. Она не сопротивлялась. Со стороны, это выглядело так. Обняла в ответ, позволяя его рукам скользнуть на талию и зафиксироваться там.

Тошнота подступила к горлу.

Сомнения развеялись.

Противно.

Он поднял голову вверх и тяжело выдохнул облако горячего воздуха. Сотни мыслей в голове и ни одного оправдания её поведению.

Юнги горько ухмыльнулся, в последний раз посмотрев на неё, довольную и счастливую, и опустив взгляд в пол.

— Ты такой идиот, — прошептал сам себе, пиная валяющийся под ногами камешек. — Снова она тебя провела…

Дрянь.

========== Счастливая до боли ==========

Комментарий к Счастливая до боли

А вот и глава! Надеемся, Вы ждали?

Спасибо за то, что читаете) Нам было бы приятно видеть отзывы, чтобы знать, что Вас беспокоит. Может быть, Вас что-то смущает? Если есть какие-то вопросы, подозрения, недопонимания, прошу, не стесняйтесь высказывать это во избежание неприятных ситуаций.

Приятного прочтения. Мы, правда, старались.

Юнги шёл по коридору в больнице, бессмысленно блуждая взглядом по белым стенам. Что он искал там? Он не знал.

Перед его глазами всё ещё стояла та картина, которую он не скоро сможет выкинуть из головы. Потому что она засела там слишком прочно. Юна… Что стало с той маленькой девочкой, которая хвостиком ходила за ним в детстве? Что случилось с той девушкой, которая верила в правду и любила музыку больше всего на свете? Что случилось с ней?

Она выросла.

Превратилась в женщину. Красивую и… счастливую? Юнги не знал наверняка, но всё говорило об этом. Многие видят счастье в деньгах. Скорее всего, она вовсе не была исключением из всех правил. Чимин был богат и привлекателен. У него было всё, что нужно для существования. Деньги. Власть. Красивая внешность. Респектабельность. Этого всего должно хватать женщине.

Вот только… хватало ли этого Юна для жизни?

Не могло не хватать, поскольку она вовсе не морщилась от его прикосновений. Вовсе не отталкивала его. И, кажется, была вполне себе счастливой.

Тогда Юнги рад.

Неважно, каким образом, все люди стремятся жить хорошо. Или хотя бы получше, чем большинство. Поэтому некрасиво и неправильно было бы осуждать кого-то за это стремление. Юнги приходилось много работать, чтобы достичь успеха. Иногда это было совсем нелегко. Иногда приходилось не спать сутками. А иногда — и не есть. Юнги вполне понимал, что у него нет шансов, если оставаться таким же гордым и независимым, поэтому иногда приходилось переступать через себя и прогибаться под кого-то более влиятельного. Каждый ищет лучшей жизни по-своему.

Юна, видимо, нашла путь к ней в Чимине.

Юнги понимал и не осуждал её. Может быть, только чуть-чуть. Где-то в груди, немного левее, зудело какое-то чувство, о котором он уже успел подзабыть.

Именно оно кричало о том, что совсем неправильно аж так сильно опускаться и переступать через гордость ради денег и роскошной жизни. Именно оно скандировало: «Дрянь!» при каждом её появлении в поле зрения.

И только иногда в голове проскакивала совсем безумная мысль о принуждении и о синяках на её теле, которые вполне мог оставить и Чимин. Вот только она быстро терялась на задворках его сознания, обращаясь в пыль.

Ему просто не хотелось об этом думать.

Уж лучше счастливая с кем-то другим, чем несчастная и одинокая. Когда злость и ненависть отступали, он думал именно так.

Каким же словом лучше назвать её, живущую с Чимином ради денег? Предавшую их некогда крепкую дружбу ради богатства?

Содержанка? Как-то старомодно.

Невеста? Слишком пафосно, у него язык бы не повернулся.

Было только одно слово, в точности описывающее всё, что он хотел бы сказать, но не решался.

И это слово…

— Дрянь, — шипел Чимин, замахиваясь для удара, когда они уже были дома. — Какая же ты дрянь! — заставляя от страха закрыться руками.

Он не ударил.

Его рука медленно скользнула по щеке девушки, вынуждая опустить руки. Парень медленно поправил её разметавшиеся в беспорядке волосы и скривил губы в злой усмешке, в один момент сильно сжав её подбородок, от чего она негромко вскрикнула и схватилась за его сильную руку.

— «Этот мальчик спас мне жизнь. Давай отвезём его в больницу», — пародируя её голос, выплюнул Чимин, заставляя смотреть в глаза. — Ты думала, я совсем идиот? Думала, я не узнаю, что твой распрекрасный Юнги тоже был там? — скрипит зубами, до боли стискивая чужой подбородок, отчего слёзы выступили на глазах Юна. — Надеюсь, вы хорошо повеселились? Потому что ты его больше не увидишь, — зашипел, когда её ногти больно впились в руку, вынуждая ослабить хватку.

— Ты же знаешь, что это бред, — почти плача и видя, как в его чёрных глазах разгорается пожар. — Ты же знаешь, что между мной и Юнги…

Юна не успевает договорить, когда чувствует, как ладонь Чимина больно ударяет по лицу, заставляя дернуться вправо и почти рухнуть на пол. Она поправляет волосы, упавшие на лицо, и с ненавистью смотрит на него. Щека всё ещё горит от его удара. А на глазах выступают слёзы обиды. За его слова. За пощёчину. Обидно до боли.

— Шлюха! — выплёвывает, морщась от собственных слов и с презрением глядя на свою невесту. — Я знаю, что ты спала с ним, скажешь нет? — так едко, что почти разъедает всё внутри, заставляя задыхаться.

— Если я скажу «нет», ты поверишь? — спрашивает в тон ему, не задумываясь пока о последствиях. — Может быть, я дрянь и шлюха, но только помни, что такой меня сделал ты, — указывая на его собственные промахи и ошибки и замечая, как сильно на его лице заходили желваки от злости.

Становилось страшно.

Юна прекрасно знала, на что он способен в таком состоянии, и понимала, что сейчас причиной этого самого состояния стала именно она. Просто постоянно молча терпеть все его оскорбления было больно. Хоть иногда хотелось ответить. Хотелось, чтобы он понял, что если она такая блядь, как он говорит, то он сам ещё хуже. Хотелось ткнуть его смазливой мордашкой в собственное дерьмо, чтобы осознал, что он самая настоящая сволочь. Что он относится к ней неправильно. Что поступает грубо и нелогично. Что намеренно причиняет боль, продолжая клясться, что любит больше жизни.

Так ведь не любят.

— Что ты сейчас, блять, сказала? — его голос звучалстрашно, забираясь холодком под кожу. — Это я тебя такой сделал? — казалось, ещё слово и из его ушей повалит дым. — Если я такой плохой, то какого хера ты тогда приползла ко мне на коленях, умоляя вытащить твоего любимого Юнги из той задницы, где он оказался за свои собственные проделки? — он наступал, подавляя маленькие проблески надежды в хрупком теле.

— Он ничего не делал, — выпалила Юна прежде, чем смогла осознать, что снова нарывается.

— И вот сейчас, — Чимин сделал паузу, переводя сбившееся от злости дыхание. — Ты продолжаешь защищать его. Почему, Юна, почему? Почему продолжаешь думать и говорить о нём? — он с силой схватил её за плечи, встряхивая и слыша сдавленный писк. — Между вами ничего нет, едва ли я поверю в это, — не отпуская чужие плечи, а совсем наоборот — сдавливая с новой силой и оставляя после себя болезненные ощущения и, наверняка, синяки. — Стал бы он помогать этому мальчишке — Тэхёну, кажется, — делая вид, что вспоминает. — За просто так.

— Не все такие, как ты, — сдавленно прохрипела девушка, зажмуривая от боли глаза.

— Не забывайся, — шипит Чимин, отталкивая Юна к стене и наблюдая, как она медленно сползает по ней на пол и подтягивает к себе ноги. — Я твой муж.

— Ещё нет, — поднимая на него покрасневшие от слёз глаза.

— Это поправимо, — говорит, намереваясь уйти. — Я больше не намерен откладывать свадьбу, поэтому свыкайся с мыслью, что я твой муж, — останавливается у самой двери, оборачиваясь и будто что-то вспоминая. — Ах, да! Завтра мы едем к твоим родителям, они давно нас приглашают, — заглядывает в глаза Юна и усмехается, замечая там страх. Дикий и необузданный.

— Чимин… — еле слышно протягивает девушка, шмыгая носом. — Пожалуйста, не надо, — умоляя со слезами на глазах.

— Тебе же так неприятен этот дом, — наигранно удивился он, взявшись за ручку двери. — Там будут только свои, отдохнёшь.

— Не надо со мной так, — просит, подхватываясь на ноги и удивляясь, откуда столько силы. Это от страха? — Чимин, давай останемся здесь.

— А со мной так можно? — едко спрашивает, чувствуя, как её рука крепко сжимает его. — Мы завтра едем, приведи себя в порядок. Выглядишь убого, вдруг они подумают, что я издеваюсь над тобой? — бросает напоследок, громко хлопнув дверью, отчего Юна подпрыгивает на месте и медленно оседает на пол.

Пожалуй, она спускается в Ад, замаливая чужие грехи. А её проводник — Бессилие. Оно подкрадывается тихо, почти неслышно, забираясь в самую душу и ломая там все уставы и принципы.

Так жить… можно.

Не спорю.

Вполне.

Вот только вряд ли кто-то захочет такой жизни.

========== Возможности ==========

Комментарий к Возможности

Спасииибо огромное всем вам, читающим эту работу и ждущим продолжения. Надеемся, что хоть немного порадуем вас сегодня.

Отдельное спасибо за отзывы. Знали бы вы, насколько это прииииятно… ^^

Юнги зашёл в палату, тихонько прикрывая за собой дверь. Успев поговорить с лечащим врачом и оплатить необходимые счета, он вовсе не ожидал увидеть здесь кого-то, кроме Тэхёна, поскольку выходил он из этой палаты довольно давно. Именно поэтому немного удивился, заметив здесь женщину. В голове промелькнула мысль о том, что она, должно быть, мама. Несмотря на то, что ее волос уже коснулась седина, а на лице появились неглубокие морщины, она была красивой женщиной. Одежда на ней была совсем не новой, но аккуратной. Встретившись взглядами и заглянув в ее большие растерянные глаза, сердце Юнги болезненно сжалось.

Почему эта семья так напоминает ему о прошлом? Почему воспоминания проскакивают в его голове и не дают покоя, снова заставляя чувствовать это невыносимое жжение в сердце? Возможно, встреча с этим пареньком была не случайной? Возможно, ему суждено было встретить кого-то родного вот так просто, на улице возле больницы?

— Здравствуйте, — неуверенно поздоровалась женщина, опуская взгляд в пол и не зная, с чего будет лучше начать. — Тэхён сказал, что это вы оплатили лечение. Я-я… — запнулась от волнения.

— Все в порядке, — ответил Юнги, не решаясь подойти ближе. — Мне от вас ничего не нужно, — продолжил, замечая, что женщина дрожит. — Я рад, что с мальчишкой все хорошо, — выдохнул он, выпуская из лёгких немного больше воздуха, чем требовалось.

Юнги было неловко выслушивать слова благодарности. Он не хотел быть из числа тех, кто чувствует превосходство над простыми людьми только из-за того, что у них нет денег. Потому что он прочувствовал это на себе. Потому что он всё ещё помнит, как это, быть бедным. Какое это омерзительное чувство, когда тебя ни во что не ставят. Слишком хорошо помнил, чтобы поступать так, как когда-то поступали с ним.

— Спасибо, — прошептала женщина, и по её бледной щеке скатилась маленькая слезинка. Вполне незаметная, чтобы высохнуть, не оставив следа.

Но Юнги заметил.

Женские слёзы. Это то, на что невыносимо было смотреть. Особенно для Юнги. Прикрыв на секунду глаза и вдохнув поглубже, он успокаивающе положил руку на хрупкое плечо, как бы стараясь убедить, что ничто в этом мире не достойно её слёз. Послышался тяжелый вздох Тэхёна, что заставило повернуться в его сторону. В тишине палаты, где напряжение было таким сильным, что, казалось, резать можно было ножом, тихий вздох звучал оглушающе громко.

— Давно проснулся? - подбадривающе спросил Юнги, убирая свою руку с чужого плеча и еле заметно приподнимая уголки губ.

— Недавно, — спокойно ответил Тэхён и почти незаметная улыбка коснулась его губ. Но было в его голосе нечто, похожее на грусть.

— Вот, — доставая из бумажника визитку и протягивая её парню, сказал Юнги. — Когда поправишься, приходи в мою студию на прослушивание.

Тэхён взял визитку и его руки начали дрожать. Он не мог поверить своим глазам. Потому что это было так удивительно. Потому что казалось, что сама судьба устроила их встречу. Неуверенно подняв голову, Тэхён посмотрел широко раскрытыми глазами на мужчину, которому и так уже многим обязан и которому у него не было, что предложить.

— Вы… — протянул он, закусывая рассечённую губу. — Музыкальный продюсер Мин Юнги?

Со А ходила по кабинету взад-вперёд и без умолку делилась своими впечатлениями с Сокджином, который сидел за письменным столом и сосредоточенно изучал ценные бумаги. Его взгляд был сосредоточенным и только иногда отрывался от работы, чтобы посмотреть на маячащее перед ним чудо.

— Наконец-то мы познакомились! — с облегчением выдохнула Со А, на секунду останавливаясь и совсем не обращая внимание на парня. — Я думала, у него работа на первом месте. Что его совсем не интересуют дела своей невесты, -возмущалась она, но уже через несколько секунд расплылась в мечтающей улыбке, прикрывая глаза. — Но то, что я увидела сегодня… Боже! — неожиданно воскликнула, заставляя Джина дёрнуться. — Какой он замечательный, — почти пропела.

— Кто? — спросил жених, не отрываясь от дел и продолжая увлечённо что-то выводить на бумаге.

— Как кто? — возмутилась Со А, надувая губки, но уже через секунду растягивая их в улыбке. — Чимин, конечно же! — внесла ясность и продолжила говорить о своём. — Как же он переживал за неё. Как любит её! — не унималась она, не замечая вопросительного взгляда Джина. — Он такой галантный и общительный, к тому же очень красив.

Джин отложил бумаги, откидываясь на спинку кожаного кресла, и с улыбкой взглянул на свою любимую женщину, которая все так же расхаживала по кабинету с мечтающим видом, перебирая тонкими пальчиками сияющую подвеску и продолжая расхваливать ему другого мужчину.

— Даже красивее меня? — с наигранной обидой спросил Джин, испытывающе глядя на свою невесту.

Его слова будто спустили Со А с небес на землю. Она нежно улыбнулась и подбежала к жениху, усаживаясь ему на колени и обхватывая за шею. Её лицо сейчас выглядело по-детски наивно.

— Ну разве я могу сравнивать тебя с другим мужчиной? — надула она губки, в упор смотря на него и часто моргая. — Ты единственный и неповторимый! — сказала, начиная обсыпать поцелуями его лицо и отрываясь лишь для того, чтобы дополнить очередным комплиментом. — Ты самый заботливый, — целуя в щеку. — Нежный, — в другую. – Ласковый, — дотрагиваясь губами до лба. — Красивый, — в висок. — Умный, — в другой висок. — Сильный, — аккуратно касаясь губами кончика носа. — Ты идеальный мужчина! — выдохнула в губы, но не поцеловала, улыбаясь.

Сокджин нежно, но настойчиво, притянул ее ближе за талию, фиксируя свои руки на ней. Он вдыхал аромат её духов. Такой сладкий. Ненавязчивый. Родной. Заглянув в её сияющие от счастья глаза, он не заметил, как на его лице появилась легкая улыбка, от которой сердце Со А всегда наполнялось теплом. В его объятиях она чувствовала себя спокойно. С ним она всегда в безопасности. Положив голову ему на плечо, Со А улыбнулась своим мыслям. Мыслям о светлом и хорошем.

Джин был для неё всем. Как и она для него. Они здорово дополняли друг друга, находя компромисс во всём и создавая баланс, который был необходим всегда.

Слегка отодвинувшись, Со А задумчиво спросила парня:

— Интересно, Юна так же счастлива с Чимином?

День закончился, позволяя мыслям оставаться незаконченными, а вопросам — незаданными. Всегда ли мы видим то, что видим? Или только то, что хотим увидеть?

Чимин обещал, что они поедут к родителям, Чимин сделал. И следующим же утром его чёрная машина разрывала холодный воздух, выбираясь из шумного района Сеула подальше. Туда, где мнимое счастье и выдуманная любовь. Инчхон. Место, где все должны быть счастливы. Но так ли это?

— Пора начинать светиться от счастья, дорогая, — протягивает Чимин ледяным тоном, заставляя вздрогнуть. — Ты ведь не хочешь усложнить жизнь своему отцу?

За всю дорогу не проронив ни словечка, сейчас его голос звучал слишком громко. И холодно. От этого хотелось плотнее укутаться в пальто и обнять себя руками, забираясь на сидение с ногами. Хотелось сказать, что нет, мы не будем играть по твоим правилам. Но она ведь не скажет. Только тяжело вздыхает, опуская взгляд на дрожащие пальцы и с силой сжимая их, чтоб не заметил. Чтоб не зацепился за эту мелочь, смеясь и медленно убивая словами.

Юна посмотрела на Чимина с отвращением. Как низко он может пасть?

— Я ненавижу тебя, Чимин! — прошипела она, еле сдерживая слезы, которые взялись непонятно откуда.

— Хорошо, — усмехнулся он, показывая себя настоящего. Без прикрас. — Только не говори такое при отце. Его слабое сердце не выдержит этого, — выплюнул Чимин и вышел из машины, громко хлопнув дверцей и заставляя сердце сжаться.

От его слов внутренности будто стянуло в тугой узел, перекрывая доступ к кислороду. Юна отчаянно старалась взять себя в руки и не заплакать. Потому что нельзя. Потому что нужно терпеть.

Отец Юна был болен. Он много лет боролся за свою жизнь, выкидывая ежегодно круглые суммы на лечение. Да что там ежегодно… Ежемесячно. Ежедневно. Ежеминутно.

Деньги.

Слово, которое вызывало тошноту. Слово, которое заставляло Юна кривиться, будто это что-то мерзкое. А ведь так и было. Деньги решали судьбу дорогих ей людей. Решали, кому жить, а кому умереть. Простые бумажки отравили ей жизнь, запирая в клетке, из которой выбираться, но не выбраться. Потому что они были в руках такого человека, как Пак Чимин. В руках того, кого придётся благодарить всю жизнь.

За всё.

Юна открыла дверцу, немного помедлив, чтобы натянуть улыбку на лицо. Губы пощипывало с непривычки. Глаза совсем не сияли. Хотя она нанесла много косметики, усталость и безжизненность не удалось скрыть. Поправив волосы в заученном жесте, она вышла из машины, замечая Чимина всего в шаге.

Он ждал её.

Что ж, пора начинать светиться от счастья…

========== Слишком громкая тишина ==========

Комментарий к Слишком громкая тишина

Ваши отзывы вдохновляют так, что просто… оох! Это восхитительное чувство. Спасибо огромное Вам за это)

Вы упоминали что-то о боли… И да, здесь её будет значительно больше. Наверное, стоит извиниться за это. Или не стоит. Я что-то совсем запуталась.

Приятного прочтения.

Казалось, день длился целую вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько часов. Родители Юна были очень рады появлению гостей. С тех самых пор, как господин Ли слёг с тяжким недугом, посетители сюда наведывались крайне редко, оставляя супругов на произвол судьбы. Они каждый день ждали, что их единственная дочь всё же вернётся хоть ненадолго в родной дом и разбавит их скучное и нелёгкое существование. Со времени её с Чимином помолвки два года назад, девушка не приезжала сюда. Она звонила время от времени и присылала деньги, которых вполне хватало на лечение и на жизнь. Но в последнее время состояние здоровья господина Ли значительно ухудшилось и счета стали приходить баснословные. Откуда их дочь брала такие деньги, чтобы оплачивать всё это, они не знали, хотя догадывались, что без Чимина здесь не обошлось.

Тогда, десять лет назад, когда они договорились с семьёй Пак поженить своих детей, никто и не думал, что это будет самой большой ошибкой в их жизни. Именно после этого Юна стала чаще сбегать из дома, а иногда — неделями скрывалась в каком-то заброшенном трейлере недалеко от железной дороги, как стало известно позже. И она была не одна, а с тем мальчишкой, с которым дружила в детстве. Родителям он не нравился, ведь был беден и не смог бы обеспечить достойную жизнь их дочери. Поэтому они всячески пытались вернуть девочку домой. Они посылали за ней охрану, нанимали людей, чтобы следить за тем, что она делает. Ведь, знаете, в шестнадцать лет дети думают совсем не о том, о чём нужно.

Удивительно, что Юна вернулась домой спустя пару месяцев, хотя до этого всё время рвалась куда-то и кого-то искала. До сих пор никто так и не узнал причину такого её поведения. Она даже прекратила противиться их с Чимином свадьбе и охотно согласилась на этот брак. Все были счастливы, потому что каждый добился своего. Семья Ли и Пак получили шанс породниться и устроить слияние двух самых крупных компаний Кореи. Чимин получил шанс на семейную жизнь с красивой и покладистой женой. Только никто так и не узнал, что получила Юна…

— Так когда же вы порадуете нас с отцом внуками? — будто между прочим спросила госпожа Ли, когда они ужинали все вместе на огромной террасе.

Юна от неожиданности поперхнулась вином, которое пила в тот момент, и закашлялась, проливая немного на свою голубую рубашку и наблюдая, как совсем непривлекательное пятно расползается, окрашивая в неприятный оттенок её любимую вещь. Взяв со стола салфетки, она промокнула губы, всё ещё изредка покашливая и боясь поднять взгляд на родителей, которые, наверняка, ждут ответа на заданный вопрос.

— Мама… — начала Юна, отмахиваясь от попыток матери оттереть пятно на одежде и нервно сминая в руках салфетку, когда Чимин накрыл её руки своей ладонью, вынуждая поднять взгляд и ласково улыбаясь.

— Милая, мы ведь как раз об этом говорили с тобой, — произнёс он, сильнее сжимая чужие руки.

— Говорили? — переспросила она, думая, что ослышалась, но широкая улыбка на лице жениха свидетельствовала об обратном. — Ах, да! — будто вспоминая и усилиями заставляя себя натянуть улыбку на лицо, хотя за целый день мышцы почти онемели и глухой болью отдавались где-то внутри.

— Мы как раз обсуждали это по дороге, — Чимин повернулся к родителям, объясняя, что он имеет ввиду. — Нам хотелось бы как можно скорее пожениться, ведь Юна сама мне призналась, что хочет завести ребёнка.

Если бы родители не были так увлечены разговором… Если бы хоть один из них заметил, как улыбка сползла с её лица от одной только мысли об этом. Если бы они видели, как сильно побледнело её лицо, становясь почти прозрачным. Если бы хоть кто-то, кроме Чимина, понял, насколько ей сейчас паршиво… Возможно, тогда было бы хоть чуточку легче.

Но ничего не происходило. Госпожа Ли продолжала рассказывать о чём-то своём, вспоминая, как она когда-то хотела детей и какой замечательной малышкой была Юна в детстве. Чимин улыбался и кивал, иногда так натурально удивляясь и заливаясь смехом, что хотелось дать ему Оскар. Его ладонь сильно сжала её руку, заставляя почувствовать боль и еле сдержаться, чтобы не вскрикнуть. Она поняла, что выглядит сейчас подавленно и что ему это не нравится, и насильно постаралась выдавить из себя улыбку. Получалось плохо.

— Правда? — удивился господин Ли, всплеснув руками и вынуждая дочь вздрогнуть от неожиданности. — И когда же? — строго взирая на детей.

— Мы думали о том, чтобы устроить свадьбу через пару месяцев, — пояснил Чимин, отлично справляясь со своей ролью хорошего зятя. — Юна уже так не терпится, — он нежно взглянул на неё прежде, чем наклониться и поцеловать в щеку, уже тише прошипев: — Разве так выглядит счастье? — и отстранился, приобнимая за плечи.

— Милая, тебе нехорошо? — спросила мама, замечая усталость в глазах дочери. — Ты не заболела часом?

— Нет, всё в порядке, — вымучено улыбаясь и понимая, насколько это больно, врать самым близким и видеть их заботу… Но всё равно продолжать врать.

— Её немного укачало в машине, — объяснил Чимин, целуя тыльную сторону её ладони. — В последнее время, у неё это долго не проходит. Может весь день чувствовать себя неважно. Ей просто нужно отдохнуть.

— Ну да, как я не подумала, — засуетилась госпожа Ли, придвигая стакан с холодной водой ближе к дочери. — У неё всегда были с этим проблемы. А я совсем замучила вас, наверное, своей болтовнёй.

— Мама, о чём ты? — спросила Юна, часто моргая, чтобы не заплакать.

Вот почему она не хотела сюда ехать. Вот почему готова была на коленях умолять, чтобы только Чимин передумал. Потому что это такая невыносимая пытка, и Юна совсем не уверена, что сможет пережить хотя бы ещё пару минут, бездумно улыбаясь и делая вид, что всё хорошо и волноваться не о чём.

Но нет, выдержала. Даже больше, чем несколько минут. Когда тем для разговоров стало меньше, а на улице стало уже совсем темно и прохладно… Только тогда Юна смогла выдохнуть с облегчением, запираясь в ванной комнате и прислоняясь к холодной двери спиной. Простояв так несколько секунд и восстановив сбившееся дыхание, она подошла к зеркалу, открывая кран и пуская холодную воду. Набрав в ладони и плеснув себе в лицо освежающе-ледяной водой, она видела, как вместе с каплями, которые потоками стекали с её лица, смывалась маска, которую ей приходилось носить не снимая. Улыбка тоже смылась, будто её там и не было никогда, потому что осознание того, что совсем скоро они с Чимином останутся наедине, не давало расслабиться. Потому что она понимала, даже если они не дома, Чимин всё равно остаётся тем, кого она ненавидела всем сердцем, потому что за пределами их особняка он вовсе не менялся. Она понимала это слишком чётко.

Выйдя из ванной и босыми ногами прошагав к туалетному столику, чтобы взять расчёску и провести ею по спутавшимся волосам, она вздрогнула, когда дверь в спальню открылась.

— Чистое постельное бельё, — сказала госпожа Ли, оставляя его на кровати и подходя к дочери ближе. — Какая же ты красавица выросла, — провела аккуратно ладонью по длинным волосам и улыбнулась.

— Мамочка, — прошептала Юна, осторожно перехватив чужую ладонь своей и поцеловав, прижимаясь щекой к тёплой руке.

Тепло. То, что ей нужно было, и то, чего она давно не испытывала, кружась среди льдин.

— Ну что ты, малышка, — спросила мама, замечая слёзы в глазах напротив. — Почему плачешь?

Ответ был бы очень болезненным, поэтому Юна просто неопределённо пожала плечами и, слегка помедлив, добавила:

— Я скучала… — зарываясь в чужие ладони лицом и давая волю слезам. Впервые за долгое время. — Мама, — поднимая покрасневшие глаза и позволяя ласковым пальцам убирать влажные дорожки. — Я так скучала.

— Глупая, тогда почему так редко приезжаешь? — спросила, обнимая дочь крепче. — Мы с отцом всегда ждём тебя.

— Я… — запнулась, закусывая губу в бессилии. — Не было времени. Чимин всё время занят, а куда я без него? –попыталась улыбнуться, вытирая слёзы ладонями и выпрямляясь.

— И то верно, — согласилась мама, заправляя выбившиеся пряди дочери за ухо. — Мужа нужно слушать. Ложись спать, — заботливо и ласково. — Спокойной ночи, дорогая, — поцеловав дочь в щеку, она двинулась к двери.

Женщина удалилась, оставляя после себя только лёгкий аромат цветочных духов и еле уловимую грусть. Юна постояла ещё несколько секунд прежде, чем взяться перестилать постель. Всё здесь, даже чистые простыни, пахли домом. Девушка даже улыбнулась своим мыслям, слыша, как дверь открылась, впуская внутрь Чимина.

Сейчас его лицо уже не светилось счастьем и доброжелательностью, отчего всё внутри сжалось в тугой узел, а дышать стало труднее.

— О чём ты говорил с отцом? — спросила, чтобы заполнить возникшую тишину.

— О бизнесе, — бросил тот, расстёгивая рубашку.

И Юна замолчала, потому что отлично знала этот тон. Потому что сейчас лучше не высовываться. Потому что Чимин в плохом расположении духа, а это иногда пострашнее атомной бомбы замедленного действия.

— Вернёмся к вопросу о детях, — сказал он, снимая и вешая рубашку на спинку стула. — Я тоже думаю, что уже пора, — снимая часы и с громким стуком опуская их на прикроватную тумбочку.

— Может, мы ещё подождём с этим, — пискнула Юна, когда он приблизился к ней с нечитаемым выражением лица.

— Подождём, пока… что? — спросил, убирая с лица девушки упавшие наперёд волосы. — Подождём, пока ты залетишь от кого-то другого?

— Чимин, — протянула она, устало вздыхая. Как же ей надоело уже оправдываться.

— Что «Чимин»? — выдохнул прямо в лицо, вынуждая отвернуться и попытаться отойти.

Не тут-то было. Слишком просто было бы, если бы он отпустил её просто так и завалился спать, говоря, что устал. И он. И она. И что утро вечера мудренее. И что подумаем об этом завтра. И что… Зачем зря тешить себя надеждами? Зачем трепать друг другу нервы?

Чимин не даёт отойти, прижимая лицом к холодной стене и заставляя тихо вскрикнуть, а потом его рука накрывает её рот, вынуждая затаить дыхание. Он придвигается ближе, щекоча шею с каждым словом, только от этого смешно не делается.

— Тише, тише…

Будто успокаивает, но на деле это совсем не так. Когда она дёргается, он шипит, снова нашёптывая своё оглушающее «Тише».

Юна и сама знает, что тише. Знает, что где-то за стенкой родители читают книги. Они всегда так делали по вечерам, подолгу не гася свет в своей спальне. Там они, счастливые и согретые любовью друг к другу, иногда перешёптываются, говоря какие-то глупости и улыбаясь до морщинок под глазами.

А здесь всё иначе.

Здесь тише.

Боль оглушающе громкая, но тише.

Потому что нельзя.

Потому что только этим рукам можно громко прикасаться, царапая и принося боль. Потому что только Чимину можно громко сглатывать, нетерпеливо отбрасывая одежду в сторону. Только ему можно громко шипеть о том, как хорошо и как любит. Громко целовать, заставляя тихо поддаваться. Заставляя тихо ронять солёные слёзы на чистые простыни и молиться, чтобы они поскорее высохли. Тихо закусывать губу в бессилии почти до крови. И даже не скулить. И даже не издать ни звука. Тихо сминать простыни в ладонях и поддаваться. Продаваться. Отдаваться, мечтая только о том, чтобы всё закончилось быстро. Но так не бывало никогда.

Только потом тихо провалиться во тьму, слыша мирное сопение под ухом и чувствуя, что вот-вот сорвётся.

И не срываться.

Потому что тихо…

Проснуться… утром? Скорее ночью. За окном ещё темно и, кажется, прошло только несколько часов, а то и минут. Чимин просыпается и шепчет проклятия, глядя на время. Поднимает трубку трезвонящего уже несколько минут телефона и замирает, вслушиваясь и протирая сонные глаза.

Юна слышит, как кто-то говорит на том конце, но спешит притвориться спящей, когда жених поворачивается в её сторону. Закрыв глаза, она не видит его злого взгляда и перекошенного лица. Слышит только отборный мат и шуршание одежды. Он одевается и покидает комнату, позволяя выдохнуть.

В голове всё ещё звучит голос из телефона. Взволнованный. Перепуганный. Виноватый.

«Он сбежал».

Что это могло значить?

И куда так стремительно убежал Чимин?

========== Stigma ==========

Комментарий к Stigma

Спасиииибо вам всем, наши замечательные! За лайки. За отзывы. И за то, что читаете и ждёте.

Надеемся, узнать ваше мнение. Это очень важно для нас. Правда.

Прошло уже две недели с тех пор, как Юнги в последний раз видел Юна, чему он был рад. Забывая о ней… Нет, стараясь забыть о ней, у него появлялось больше времени для творчества. И больше тем для размышления. Потому что всё это накладывало свой отпечаток на его тексты. И ситуация с Тэхёном, который пробуждал в нём воспоминания о том времени, которое не забыть никогда. И Юна. И всё вот это тоже…

Юнги вышел из музыкальной студии и быстрым шагом направился к выходу. Он разговаривал по телефону и был явно чем-то обеспокоен.

— Я не могу дозвониться Джуну уже третий день, — жаловался он Сокджину, шагая по коридору. — Он тебе что-то говорил?

— Насколько я знаю, он собирался лететь в Китай, — послышалось спокойное на том конце, и он остановился на секунду.

— Да чего его вечно туда тянет? -выдавил сквозь зубы Юнги, продолжая свой путь. — Только не говори, что наш беззаботный Джун наконец-то образумился и прислушался к отцу? — усмехнулся в пустоту коридора.

— А почему нет? — возмутился Джин, посмеиваясь над другом. — Не вечно же ему растрачивать деньги и свои гениальные мозги на всякую ерунду. Ему пора занять своё место в жизни, а тебе — перестать переживать по любому поводу, — нравоучительно произнёс.

Он продолжал говорить где-то там, на том конце, но внимание Юнги уже было приковано к стойке администратора, где молодой парень махал руками и старался что-то доказать. Он не кричал, но был весьма возмущён чем-то.

— Хён, я перезвоню, — пролепетал Юнги, прежде чем сбросить вызов, прерывая друга и неотрывно глядя на того паренька, у стойки администратора. На его лице появилась легкая улыбка от внезапного озарения: — Наконец-то пришёл, — выдохнул, стремительно приближаясь туда, куда был устремлён его взгляд.

— Меня ждёт продюсер Мин. Я говорю правду, — отчаянно старался доказать Тэхён, показывая визитку, которую недавно ему вручил Юнги в больнице.

— Молодой человек, — грубо отвечала девушка, стараясь как можно скорее избавиться от надоедливого парня. — У вас не назначена встреча. Ничем не могу помочь, — опуская свой взгляд на экран рабочего компьютера.

— Вы можете… — начал парень, чувствуя чужую руку на своём плече и оборачиваясь назад, дабы узнать, кто это был.

— Какие-то проблемы? Почему не пускаете парня? — спросил Юнги, хмуря брови и совсем игнорируя удивлённый взгляд Тэхёна, который вовсе не ожидал этой встречи так, в коридоре.

— Продюсер Мин, — растерялась девушка и начала кланяться, не переставая извиняться за свой промах. — Простите, м-меня не предупредили, -заикалась она от волнения и страха потерять работу, которую только-только смогла найти.

— Раз уж ты новенькая, я закрою на это глаза, — продолжает Юнги ледяным тоном. — Но в будущем, соизволь оповестить меня, моего помощника или хотя бы взять контактную информацию у человека, если меня нет на месте, — каждым словом он сеял страх в душе ни в чём ни повинной девушки и тут его взгляд упал на бейдж, висевший на груди. — Мы же не хотим терять таланты, верно, Мин Хи? — особенно выделяя её имя.

— Д-да, продюсер, — растерянно соглашалась она, не смея поднять взгляд и в бессилии заламывая руки.

— Идём, Тэхён! — окликнул парнишку, делая несколько шагов в нужном направлении. — Тебя давно выписали? — игнорируя напуганную Мин Хи, обратился он к парню и направился обратно в студию, из которой благополучно вышел всего несколькими минутами ранее.

— Нет, всего пару дней назад, — озадачено ответил Тэхён, стараясь поспевать за идущим впереди и нервно оборачиваясь на девушку.

Юнги заметил это, но не подал виду. Он и сам не знал, почему сделал выговор администратору. Возможно, потому что и правда очень ждал паренька. А может и не поэтому, чёрт его знает. В голове было слишком много мыслей и все они ждали своей очереди на рассмотрение.

— Тебе уже лучше, сможешь петь? -спрашивал он Тэхёна по пути в студию, тряхнув головой и устало потерев переносицу.

— Да, все в порядке, спасибо, — отвечал тот, с открытым ртом разглядывая постеры знаменитых групп, которыми был увешан весь коридор.

Для парня это было в новинку. Вся эта слава… Все эти люди на постерах — знаменитости. Он никогда вовсе и не думал, что сможет оказаться в подобном месте, где, наверняка, ещё несколько лет назад стояли сами SHINee или 2PM. Неужели он сейчас почти приблизился к этому? Сделал первый шаг? Он об этом и мечтать не мог, выступая в клубах по вечерам со своей группой, которая не имела даже собственного репертуара. Неужели… теперь всё изменится?

Когда они наконец-то дошли до студии звукозаписи и вошли в неё, Тэхён даже рот открыл от восторга. Он никогда не видел ничего подобного. Юнги слегка улыбнулся, понимая его чувства, ведь сам отлично помнил, как впервые вошёл в свою студию. Он коснулся рукой плеча парня, отвлекая от рассматривания аппаратуры и напоминая, зачем они сюда пришли.

Тэхён кивнул и протянул старую, потертую флешку с минусом песни, которую хотел бы исполнить. Юнги качнул головой и показал рукой на отдельную комнату со звукоизоляцией. Тогда он ещё не знал, какое испытание его ждёт. Испытание лирикой. Тэхён зашёл внутрь, стал напротив микрофона и надел наушники. Через большое стекло он видел, как продюсер усаживался в кресло и включил запись под названием «Stigma».

Заиграла приятная мелодия. Тэхён закрыл глаза и начал петь, окунаясь в музыку с головой. Спокойно. Наслаждаясь каждой секундой, слегка покачиваясь в такт. Расставляя акценты именно там, где надо. Будто на самом деле исповедовался, заставляя всё внутри сжиматься.

Для Юнги каждое слово, которое так красиво лилось песней, было словно удар плети. Болезненный. Заставило снова открыться кровоточащей ране на сердце. Бросило в жар и заставило дрожать руки. Напомнило боль и невыносимое чувство потери. То чувство, которое хотелось забыть и никогда не вспоминать больше. Напомнило о матери, о Юна и о друге… которого он потерял много лет назад. Потерял, но не забыл. А сейчас, вспоминая об этом, оставалось только с силой стискивать руки в кулаки и закрывать глаза в попытке восстановить сбившееся дыхание. Юнги открыл глаза и посмотрел на Тэхёна. Чувство, будто этот ребёнок вместил в себя всю его боль и все его потери, не покидало на протяжении всей песни.

— Неужели он мог пережить нечто подобное? — задумался Юнги, отводя взгляд в сторону. — Почему дорога привела его именно ко мне? Возможно, это мой шанс искупить вину? Помочь ему и стать опорой? Протянуть руку помощи, как когда-то протянули мне?

Песня медленно потухала, оставляя шрамы на душе и оседая на задворках сознания. Юнги заговорил в микрофон, прокашлявшись и убедившись, что сможет сейчас говорить.

— Мне жаль тебе это сообщать, -делая мучительную паузу и наблюдая, как парень снимает наушники, вешая их на стойку микрофона, и закусывает от волнения губу. — Но я не могу… — снова запинаясь и замечая расстроенные глаза напротив и понимающий кивок. — Не могу позволить тебе вернуться к прежней жизни. Отныне я твой продюсер, Ким Тэхён! — видя удивление на молодом лице. — Давай, хорошо поработаем вместе, — улыбаясь.

Лицо парня засветилось счастьем и бескрайней благодарностью. Он закрыл лицо руками и взъерошил свои светлые волосы. Искренняя улыбка растянулась до ушей, а дальше… Поклон. Поклон. Поклон.

И снова поклон.

Юнги не заметил, как начал улыбаться ещё шире в ответ. Он и правда был рад дать парню шанс на светлое будущее. Ведь тот заслужил его. До самого вечера он помогал Тэхёну с вокалом, рассказывал рекомендации и советы, начиная с правильного дыхания и заканчивая продуктами питания, которые вредят голосовым связкам. Юнги рассказывал парню то, о чем он даже не задумывался, ведь никогда не посещал занятия по вокалу. И искренне заинтересованные глаза заставляли Юнги смеяться в душе. Ему казалось, что ничего не сможет испортить этот день.

Но ошибся…

На этот счёт, он частенько ошибался.

Когда Юнги подвозил парня домой, перед глазами стояла ужасная картина, заставляющая ужаснуться и сжать от злости кулаки так, что костяшки побелели.

Маму Тэхёна выставляли из дома, швыряя в бедную женщину ее же вещи. Вокруг собрались люди. Кто-то возмущался, а кто-то с осуждающим лицам просто смотрел, как женщина отчаянно растирала в мольбе свои руки, но не плакала. Тэхён буквально выпал из машины и побежал на помощь матери. До Юнги доносились обрывки фраз, но и их было достаточно, чтобы всё понять.

Заплати!

Верни деньги!

Убирайся!

Юнги видел, как мальчишка заступался за мать и кричал в ответ что-то, смешанное с гневом и отчаянием:

— Я же обещал все вернуть! Почему вы так поступаете?

Не в силах смотреть на такую бесчеловечность, Юнги вышел из машины, громко хлопая дверцей, и пошёл прямиком на разъяренную толпу.

— Я все верну! — громко заявил он, замечая, как после этого толпа двинулась в его сторону.

Он раздавал этим людям такие смешные суммы денег, что от этого становилось противно. Их лица, перекошенные от жадности и злобы, ещё долго будут беспокоить его мысли. Наконец-то все разошлись. Осталась лишь сгорающая от стыда женщина и Тэхён, который несмотря ни на что держался гордо. Достойно. Так, как должен был держаться, чтобы заслуживать доверия.

— Садитесь в машину! Останетесь у меня, — спокойно сказал Юнги, хватаясь за чемоданы, и двигаясь в сторону машины.

— Спасибо, но это не ваша забота, — остановил его голос. — Мы останемся, — заявил Тэхён, подходя к Юнги.

— Где? — хмыкнул тот, повышая слегка голос. — На улице?

— Даже если и так! Какое вам дело? Зачем вы вмешались? — взорвался Тэхён. Видимо, это долго копилось в нём и только сейчас смогло найти выход. — Почему заставляете нас чувствовать себя такими жалкими? — вырвался крик, полный боли и отчаяния, и Юнги понимал его. Сам делал точно так же. Потому что был дураком. — Почему?!

Юнги мертвой хваткой вцепился в парня, не позволяя отвести взгляд, и отчеканил каждое слово. Искренне хотел помочь.

— Тэхён, успокойся! — повышая тон так, чтобы парень услышал его. — Я же сказал, что не позволю тебе вернуться к прежней жизни. Я не позволю тебе все просрать! — почти кричал Юнги и тряс парня, старая вытрясти из него всё дерьмо. — Соберись! Ради своего будущего. Ради будущего своей матери, — уже тише. — Чтобы больше никто, слышишь, никто, — продолжая трясти обессиленное тело. — Чтобы никто не посмел смотреть на вас свысока! Прими же мою помощь, — тише сказал он, глядя в глаза напротив. Задетые. Обессиленные. Живые.

— Почему вы делаете это? -прошептал Тэхён, поднимая свой взгляд на человека, помогающего ему по непонятным причинам. Ведь людям свойственно думать только о себе. — Это мои проблемы…

— Ошибаешься, парень, — спокойно ответил Юнги, хлопая по плечу. — Теперь все, что касается тебя, это и мои проблемы. Я твой продюсер, — сказал так, будто это приговор.

Юнги отстранился и посмотрел на маму Тэхёна, которая стыдливо отводила взгляд, сминая края длинной кофты. Он должен забрать их отсюда. Он хотел этого… На самом деле хотел помочь.

— Госпожа Ким, — обратился он к женщине, которая сразу растерялась и замешкалась, не зная, как смотреть на него. — Я понимаю ваши чувства, но сейчас гордость неуместна. Это не жалость с моей стороны, — старался убедить женщину и показать искренность своих намерений. — Вашего сына ждёт прекрасное будущее в мире музыки. Я хочу помочь ему забраться на вершину. Но это очень долгий и сложный путь, — тяжело вздыхает, проводя ладонью по волосам. — Малейшая ошибка, одно неправильное слово… может сломать ему жизнь. Я этого не хочу. Вы этого не хотите. И Тэхён этого тоже не хочет. Так что, — протягивая свою руку. Руку помощи, которую когда-то протянули ему. А теперь вот он. — Пойдёмте со мной…

========== Совпадение? Не думаю… ==========

Комментарий к Совпадение? Не думаю…

Спасибо всем, кто ждал) Количество заинтересованных растёт и это не может не радовать. Хотелось бы знать ваше мнение… Не стесняйтесь, здесь все свои.

Желаем приятного прочтения!

В Сеуле стояла ночь, густым туманом спускаясь на узкие улицы. Молодой мужчина петлял по тёмным переулкам, нервно оглядываясь по сторонам и будто не замечая холодной влажности, которая так и норовила забраться под одежду. На молодом человеке поверх светлой больничной пижамы была надета старая потёртая куртка, а на ногах покоились чёрные кроссовки, которые ему были явно не по размеру. Но это было неважно. Главное — согреться.

Главное — выжить.

Не останавливаться. Не позволять им одержать верх.

— Ничего, — выдохнул еле слышно мужчина, дрожа от холода и к тому же ощущая дикий голод. — Я все выдержу! В этот раз им меня не поймать, — сказал он в пустоту и скрылся в заброшенном здании. Пошарпанном. Холодном.

Но там его ведь никто не будет искать.

Там ведь его никто не сможет найти.

Он надеялся…

Юнги вошёл в дом, нарушая мирную тишину звуком въезжающих чемоданов и шуршанием одежды. Когда он включил свет, на лицах его гостей появился восторг от увиденного. Просторная белоснежная гостиная была совмещена с кухней. Хоть Юнги редко готовил дома, но кухня у него была очень даже большой. Пол, стены, диван, столик и даже кухонная мебель — все в этой квартире было белым. Лишь черные элементы декора и сочная зелень вносили свой контраст.

Внимание Тэхёна привлёк белый рояль, который на фоне панорамного окна с видом на потрясающе красивый ночной Сеул смотрелся впечатляюще. Он провёл своими длинными пальцами по клавишам, слегка задевая несколько, отчего по помещению пронеслась легкая мелодия.

Юнги усмехнулся и подошёл к Тэхёну.

— Ты играешь? - поинтересовался он, гипнотизируя лицо парня.

— Немного, — ответил Тэхён, смущённо отводя взгляд в сторону. — Благодаря матери, она раньше преподавала в музыкальной школе, - обернулся он на маму и тепло улыбнулся. Юнги последовал его примеру, удивленно подымая брови.

— Это было очень давно, — скромно ответила женщина и улыбнулась в ответ, словно посылая всему миру добро и счастье

Юнги был поражён. Не мог поверить, что такое совпадение возможно. Он ничего не ответил. Просто не смог, ведь мысли унесли его в далекое прошлое, когда всё было иначе.

Когда он был другим…

Прошло некоторое время с тех пор, как переехала Юна. Юнги казалось, что она забрала с собой солнце, ведь его жизнь померкла в тот момент, а несчастья валились со всех сторон, не жалея бедного мальчика.

Из-за отца-пьяницы, который постоянно избивал мать, в доме произошёл пожар. Именно в момент, когда тот снова распускал свои руки, не обращая внимания, куда бьёт. Мальчику тоже частенько доставалось от отца. Несколько раз он даже попадал в больницу с тяжкими телесными. Так вот, в том страшном пожаре… Родители погибли. Пятнадцатилетний Юнги остался один. Без любимой матери. Без дома. Без денег. У него не было ничего, и это не преувеличение. Все по вине отца, которого он ненавидел всем сердцем и в глубине души даже был рад, что тот умер. Только жаль мать…

Казалось бы, смерть отца-тирана должна была облегчить жизнь подростку, но легче не стало. Родитель оставил после себя большие долги, которые с каждым днём все чаще требовали вернуть. Бедному мальчику пришлось столкнуться с жестокой реальностью, к которой он не был готов. Никто из дальних родственников даже и не подумал помочь мальчику похоронить родителей. Твари. Двуличные твари.

Только Джин, его лучший друг ещё из младшей школы, помогал и был рядом в трудную минуту. Не смотря на то, что ему всегда родители запрещали общаться с Юнги, они все же помогли бедному мальчишке и не оставили его в беде. Господин и госпожа Ким не были плохими людьми, просто переживали за сына, за единственного наследника своей компании. Переживали, чтобы его не утянули на дно, именно туда, где находился друг сына. Юнги слишком хорошо это понимал и не мог осуждать родителей Джина за это. Да и не осуждал, если честно. Он был им благодарен за то, что не бросили его, показав, что богатые и влиятельные люди тоже имеют сердце.

Родственники Юнги все же приютили его, но пребывание в чужом доме было невыносимым. Ему приходилось выживать и мечтать о своём совершеннолетии, чтобы уйти и не оглянуться даже.

С тех пор Юнги много работал, чтобы вернуть долги и прокормить себя. Он пропускалзанятия из-за вечного недосыпа. И даже начал воровать, потому что тех крох, которые он зарабатывал, ни на что не хватало. И однажды его поймали на краже. В одном небольшом музыкальном магазинчике. На глупой краже. Это была безобидная нотная тетрадь. Потому что Юнги всё ещё продолжал бредить музыкой. Он писал песни, заперев дверь в свою маленькую комнатку на крыше. Почти метр на метр, но ему хватало.

— Тебе нравится музыка? — спросил мужчина, добродушно улыбаясь, на что растерянный Юнги просто кивнул головой. — Ты учишься в музыкальной школе? — этот вопрос заставил слезы навернуться на глаза, но не пролиться.

Юнги отрицательно покачал головой, опуская взгляд в пол. Ему было стыдно за то, что он хотел украсть эту чёртову тетрадь, но он не мог заплатить за неё. Не мог.

— Я претворюсь, что ничего не видел и просто подарю тебе эту тетрадь, — спокойно сказал мужчина. Его добрые глаза ещё долго не шли у мальчика из головы. — Но пообещай, что больше не будешь воровать. Твои родители очень расстроятся, если узнают, — подбадривающе хлопая по плечу мальчишку.

— У меня нет родителей, — дрожащим голосом говорил Юнги, стараясь не заплакать, но не сдержался и пролил соленые потоки, когда почувствовал поглаживающую руку на своей голове, а потом тёплые объятия. Он не мог остановиться, ведь ему было так тяжело и так не хватало поддержки. И вот она, эта поддержка. Просто пару слов. Тёплые объятия. И распростёртая настежь душа. — Простите меня, — шептал мальчик, сжимая в дрожащих руках нотную тетрадь и шмыгая носом.

— За что? Ты же ничего не сделал, — наиграно удивился мужчина и улыбнулся, отчего под его глазами появились неглубокие морщинки. — Знаешь, а я ведь учитель музыки. Приходи сюда, когда захочешь, я научу тебя играть на любом инструменте. Какой инструмент тебе нравится?

— Пианино, — немного повременив, выдохнул Юнги. К нему впервые кто-то был так добр, это подкупало.

— Отлично, — усмехнулся мужчина, прищуривая добрые глаза в два полусолнца. — Мой сын тоже играет на пианино. Думаю, вы одногодки.

В этот момент послышался звук колокольчиков и в магазинчик забежал мальчишка. Запыхавшийся и довольный. Его чёлка небрежно спадала на лицо, закрывая глаза и вынуждая сдуть её, чтобы не мешала.

— Отец, — позвал его мальчик, восстанавливая дыхание после небольшой пробежки. Щёки мальчика раскраснелись и добавляли ему ещё больше юношеского очарования.

— Привет, сынок, — радостно откликнулся мужчина. — Познакомься, это мой новый ученик, — указал на Юнги, заставляя того несмело поднять взгляд и смущённо улыбнуться.

— Здорово! — воскликнул мальчик, обнажая свои белые зубы. — Давно ты не брал учеников, — он посмотрел на отца, светясь от счастья. — Меня зовут, — начал мальчик, простодушно протягивая руку для знакомства. — Чон Чонгук! — гордо. — А тебя?

— А я, — неуверенно начал парень, пожимая протянутую ладонь. — Мин Юнги.

— Продюсер Мин, с вами все в порядке? — слышался голос Тэхёна будто издалека, медленно возвращая его реальность.

Юнги проморгал несколько раз, будто очнувшись и осознав, что происходит. Он посмотрел на парня перед собой. Как же он напоминает ему…

— Да, все в порядке. Устал немного, — растерянно говорил Юнги, потирая шею ладонью. — И вам тоже пора отдыхать. Выбирайте любые комнаты. Здесь две ванные, все необходимое внутри. Еда на кухне. В общем, чувствуйте себя как дома, — на одном дыхании выдал он и резко развернулся, поспешно скрываясь в своей комнате и оставляя позади себя недоумевающие лица.

Юна гостила у своих родителей уже пару недель. За все это время Чимин приезжал только несколько раз. Говорил, что нужно решить небольшие проблемы в компании и ему будет спокойней, если Юна останется с родителями, чему те были только рады. Юна тоже была счастлива от такого исхода. Ведь Чимин был очень раздражён в последнее время и не хотелось бы находиться с ним один на один, прекрасно зная, чем это может закончиться.

Но приближался день свадьбы Со А. Она успокаивала подругу и уверяла, что обязательно приедет, хотя на деле не могла знать этого наверняка. Юна понимала, что Чимину сейчас лучше подальше держаться от людей. К тому же, там будет Юнги, а это само по себе злило его.

Неожиданно послышались шаги из гостиной. Чимин приехал как раз к ужину. На лице сияла счастливая улыбка. Юна не могла понять, он действительно чему-то рад или притворяется. Чимин показательно подошёл к ней, нежно поцеловал в щеку, поклонился родителям и уселся за стол рядом с невестой.

— Сынок, ты в хорошем настроении! Дела наладились? — с улыбкой спросила госпожа Ли.

— Да, мама. Наконец-то все разрешилось, и я могу больше времени уделять Юна. Я так боялся оставлять ее одну, — наигранно переживающим тоном произнёс он, целуя руку девушки и не обращая внимания на то, как она побледнела после его слов. — Завтра мы возвращаемся в Сеул.

— Так скоро? — удивилась мама, грустно опуская взгляд.

— А что молодой паре делать в этой глуши? — проворчал господин Ли. — Правильно, дети, веселитесь пока молоды!

Юна нежно улыбнулась отцу и обратила свой взгляд на Чимина.

Сейчас или никогда.

— Кстати, о веселье… — начала она, натягивая улыбку и стараясь не выглядеть испуганной. — Дорогой, ты не забыл, что на выходных свадьба Со А? Нас очень ждут… — решила завести эту тему при родителях, чтобы спокойно всё обсудить. Наедине так не получается.

— Юна, у меня назначена важная встреча, я не могу отказаться, — постарался ответить как можно спокойнее.

— Но я подружка невесты, — стояла на своём Юна, отлично понимая, что сейчас почти совершает самоубийство. — Я тоже не могу отказаться.

— А в чем проблема? — вмешалась госпожа Ли, не зная всех причин и сути ситуации. — Сынок, ты можешь присоединиться к Юна после встречи, она все равно будет до вечера помогать невесте.

Чимин допил бокал вина и загадочная улыбка коснулась его губ. Да, очень хорошая идея.

— Хорошо, милая, — разворачиваясь к будущей жене и самодовольно скалясь. — Если для тебя это важно, я постараюсь освободиться пораньше и с удовольствием поздравлю семью Ким со свадьбой.

Из его уст это прозвучало как угроза, а опасный блеск в глазах лишь подтверждал догадки. Но он ведь… ничего не сможет сделать, верно?

— Что ты, черт возьми, задумал? — беззвучно спросила Юна, глядя в смеющиеся глаза Чимина, но тот лишь отвернулся к своей тарелке, продолжая есть и будто не замечая, как она прожигает в нём дыру взглядом.

Всё будет хорошо.

Наверное.

========== Гости из прошлого ==========

Комментарий к Гости из прошлого

Спасибо огромное всем, кто комментирует и просто остаётся с нами) Надеемся, что эта глава подымет целую бурю эмоций в ваших душах, как сделала это с нашими.

Мы, как всегда, ждём ваши отзывы и стремимся узнать ваше мнение.

Приятного прочтения!

Юна вышла из спальни родителей, осторожно прикрывая за собой дверь, и направилась в свою с Чимином комнату. Немного замешкавшись и закусив нижнюю губу, она приоткрыла дверь, сразу же натыкаясь взглядом на мрачную фигуру жениха, нервно расхаживающего из стороны в сторону.

— … найдите и верните эту тварь на место, — услышала она прежде, чем Чимин заметил её.

Видимо, этот разговор по телефону был очень важен для него, поскольку чёрные глаза загорелись невиданной до этих пор яростью. Парень сбросил вызов и стремительно подошёл к Юна, пугая до покалывания в кончиках пальцев.

— Что ты слышала? — шипит он, втаскивая девушку внутрь и больно припечатывая к стене рядом с дверью. Она скулит, но не отвечает, выводя этим ещё больше и слыша, как медленно захлопывается дверь, перекрывая путь к отступлению.

— Что ты слышала?! — немного громче, и Юна вздрогнула, вжавшись в стену позади.

— Н-ничего, — заикаясь и нервно блуждая взглядом в области его шеи, шепчет она. — Клянусь, ничего! Я ничего не слышала, Чимин!

Чимин встряхивает её, хватая за ворот рубашки, и наклоняется ближе, заставляя поморщиться и отвернуться. Хмыкает её реакции и кривит губы в мерзкой ухмылке.

— Если я узнаю, — шепчет он, обжигая своим дыханием нежную кожу и вызывая толпы мурашек по всему телу. — Что ты сейчас соврала, — слегка отстраняется, замечая, как она нервно сглотнула в ожидании вердикта. — Ты же знаешь, что пожалеешь тогда, правда? — странно улыбается, похлопывая по щеке отеческим жестом и пугая этим ещё больше.

Он отходит, расстёгивая запонки на рукавах и аккуратно кладя их на прикроватную тумбочку. Он делал всё плавно, медленно, тихо… Но в ушах девушки, всё ещё продолжающей стоять там, где стояла, каждое его движение отдавалось тупой болью. Каждый взмах руки заставлял вздрагивать. Теперь Юна даже понимает, насколько хорошо Чимин выдрессировал её, раз она так послушно боится. Послушно дрожит, как осиновый лист на ветру, только потому что он рядом. Поразительно, насколько быстро он смог сломать её и подчинить себе.

— Ты чего застыла там? — неожиданно проникает в её сознание грубый голос. — Раздевайся! — растягивая губы в полуулыбке. — Я скучал.

— Прости, что ты сказал? — удивляется Юнги, почти теряя дар речи. — Ты исчезаешь на несколько дней, а потом заявляешься и говоришь мне такое, — задыхаясь от возмущения и плюхаясь на кресло в студии звукозаписи. — Ты давно у врача был? Сходил бы, проверился, а то несёшь всякую херню, честное слово, — отворачиваясь к столу и делая вид, что очень занят сейчас, хотя мысли улетели куда-то далеко, сразу же после слов друга.

— Но это правда, — пытается переубедить его Намджун, тыча в лицо какими-то бумагами, но тот даже не смотрит в них. — Судя по его медицинской карте, он шёл на поправку, смотри, — указывая на один из листов. — Все анализы в порядке. Нет никаких причин для скорой кончины, — почесал затылок, присаживаясь на край стола рядом с креслом друга. — Тебе не кажется это всё странным? Сначала пожёг, потом всё это… — мотая головой и снова заглядывая в документы в руках. — И вот ещё! В день его смерти в больнице был перебой с электричеством, камеры вышли из строя. Я не уверен, что это было случайностью.

Намджун закончил свою речь и уставился на друга, ожидая хоть какой-то эмоции на его лице. Тот лишь устало опустил голову на согнутые в локтях руки и размеренно дышал.

— Ты вообще слышишь меня, Юнги? — похлопал по плечу, стараясь выдавить из того хоть какую-то реакцию. — Тебе не может быть всё равно.

— Но мне всё равно, — холодно отчеканил Юнги, поднимая голову и глядя на друга. — А что ты хотел от меня услышать? — хмыкает, отводя взгляд в сторону. — Ты сейчас пытаешься убедить меня, что его убили?

— Но мы ведь не видели труп, — выдавил Джун хмуро. Он явно не на это рассчитывал.

— То есть всё ещё хуже, чем я предполагал? — поднимаясь со своего места и отходя на несколько шагов, Юнги зарылся ладонями в свои волосы, приводя их в лёгкий беспорядок. — Ты сейчас хочешь сказать, что он жив? — бросая на друга взгляд, полный боли и невыплеснутой ярости.

— Юнги, я понимаю…

— Что ты, блять, понимаешь? — прошипел, отворачиваясь. — Зачем ты снова поднимаешь эту тему? Зачем заставляешь вспоминать?

— Юнги, я только… — но Намджуну снова не дали закончить фразу, перебивая самым наглым образом.

— Хочешь снова дать надежду? — спрашивает Юнги, подходя к другу и хватая его за грудки. — Хочешь, чтобы я снова поверил, что его смерть сфальсифицировали?

— Ну, нельзя же так слепо верить всему, — произносит Джун, отбрасывая в сторону чужие руки и поправляя смятую рубашку.

— Слепо верить всему? — переспросил друг, заливаясь истерическим смехом. — Слепо верить всему, блять? Ты сейчас серьёзно? — слегка приподнимая бровь для эффекта. — Я думал, что эта смерть — фикция, целых пять лет. Пять грёбаных лет! И ты мне говоришь, что я слепо поверил тому клочку бумаги, где было написано, что он умер?! — шумно выдыхая тёплый воздух из лёгких.

— Я не это имел ввиду, — виновато опустил голову Намджун, отлично понимая, насколько для друга это больно.

— А что же тогда, а то я не понимаю? — снова присаживаясь в своё кресло и беря в руки ручку.

— Тогда у нас не было столько фактов, — объяснился тот, снова тыча бумагами. — Я собрал достаточно информации, чтобы открыто заявить о том, что скорее всего он жив, — натыкаясь на невидящий взгляд Юнги. — Я даже думаю, что знаю, кто в этом замешан.

— Кто? — спрашивает, с силой сжимая ручку.

— Ли Сонджон, 35 лет, отбывал срок по статье об умышленном убийстве, — тараторит Джун. — Месяц назад вышел по условно-досрочному…

— Кто это вообще? — поднимает на друга непонимающий взгляд.

— Его зафиксировал видеорегистратор машины одного из сотрудников на стоянке у больницы в тот день, — объяснил Намджун, поднимаясь со своего насиженного места. — Я же сказал, что теперь нам известно гораздо больше, чем тогда, — и улыбнулся.

— Он мог просто приходить в больницу, это не запрещено, — спокойно ответил Юнги и посмотрел на друга.

— В медицинском халате? Не думаю, — хмыкнул тот, прищуриваясь. — Разве что он любит ролевые игры, — усмехнулся каким-то своим мыслям.

— Почему это всплыло только сейчас? — задумчиво протянул Юнги, откидываясь на спинку стула.

— Потому что раньше никто не искал, — пожал плечами Намджун. — И вот, что странно, — добавил, вспоминая. — Раньше он работал в одной очень крупной компании Кореи с офисным центром в Инчхоне. Эта компания занимается производством текстили.

— В Инчхоне, говоришь? — прищуривая от злости глаза в маленькие щёлочки. — Ты, часом, не о Textile Lee Company говоришь?

— Именно о ней, — подтвердил догадки друга Джун. — Это очень странно, не думаешь? Он уволился десять лет назад и после этого несколько раз попадался полиции прямо на месте преступления. Говорят, у него хорошие связи.

— А ты откуда всё это знаешь? — спросил Юнги, подозрительно глядя на друга.

— У меня тоже хорошие связи и, к тому же, природное очарование, — самодовольно улыбнулся, продолжая. — Милая девушка из отдела убийств не смогла устоять, — подмигнул другу, заставляя того улыбнуться.

— Эй, природное очарование, ты хочешь сказать, что Ли Сонджон уволился с весьма прибыльной работы, чтобы стать наёмником и сесть в тюрьму? — спросил, снова хватая ручку и начиная вертеть её в руках. — Ты прав, это очень странно. Но всё равно я думаю, что нет причин считать Чона живым.

Повисла тишина, не нарушаемая никем и ничем. У каждого появился шанс подумать о своём. Переосмыслить всё сказанное ранее или даже придумать что-то новое. Именно в такой момент звонок телефона был менее ожидаемым и даже почти испугал мужчин своей внезапностью.

— Да! — рявкнул Юнги, недовольно сжимая ручку в свободной руке.

— Продюсер Мин, к вам пришли, — говорила Мин Хи на том конце, и он даже представлял, как она закусывает от волнения губу. — Молодой человек утверждает, что вы знакомы, но… — она сделала паузу. — Он выглядит немного странно.

— Какая разница, как он выглядит? — строго спросил Юнги, ловя на себе любопытный взгляд Намджуна. — Вы спросили его имя?

— Да, продюсер Мин, — ответила девушка. — Он сказал, что его зовут Чон Чонгук.

Юнги замер. Его зрачки расширились, и он сжал ручку с такой силой, что уже через секунду послышался треск. Внешне казалось, что это ручка сломалась под напором бледных пальцев.

Но нет.

Это внутри что-то сломалось слишком громко под напором воспоминаний.

========== Семья ==========

Комментарий к Семья

Ваши комментарии такие искренние, что наши сердечки невольно сжимаются от приятных чувств. Это непередаваемо. Спасибо Вам.

Юнги бежал по коридору и оглушающий стук каблуков собственных туфлей разносился эхом в его сознании. Перед глазами все плыло, дыхание перехватывало. В голове метались сотни мыслей, от которых темнело в глазах.

— Если есть Бог в этом мире, прошу, пусть это окажется правдой! Умоляю, -кричал в душе Юнги, спотыкаясь о собственные ноги, но продолжая двигаться вперёд. — Чон, я совсем близко, еще немного, дождись меня! — молил он, до жути переживая, что это окажется всего лишь сном. Очередной глупой надеждой, которая лишь больно ранит.

Юнги выбежал в холл и словно примерз к полу. Всего в нескольких шагах от него стоял молодой мужчина в грязной, обшарпанной одежде. Его лицо было удивительно таким же, как он помнил, только измученным. Юнги с большой силой прижал кулак к своим губам, в попытке сдержать рвущиеся наружу эмоции. Но не вышло. По щекам скатились слезы счастья, боли и раскаяния. Мужчины не плачут? Чушь собачья! Плачут все, потому что люди склонны проявлять свои чувства так. Надрывно. Удушливо.

— Все вышли, живо! — рявкнул Намджун на администратора и охрану, появляясь следом за Юнги, тем самым немного приводя друга в чувства, после чего тот медленно двинулся навстречу парню.

Чонгук. Человек, который стал ему братом. Стал настоящей семьей. Семьей, которую он думал, что снова потерял. Но нет. Здесь и сейчас на Юнги смотрели большие чёрные глаза, которые светились добром и счастьем. Как всегда. Несмотря ни на что.

Юнги подошёл и дрожащими руками схватил его за лицо, боясь, что тот растворится в воздухе. Его лицо было таким худым и измученным. Но он улыбался, от чего сердце Юнги сжалось от боли.

— Чон, это ты? — с надеждой спросил он, не веря своим глазам. — Скажи, что это правда!

— Да, Юн, я вернулся! — выдохнул Чонгук с облегчением. Его глаза были стеклянными от непролитых слез, копившихся очень долго, но светились счастьем. Потому что нашёл. Потому что теперь все будет по-другому. Потому что теперь всё будет хорошо.

Юнги улыбнулся, стремительно выдыхая воздух из легких, будто скидывая тяжкий груз. Он крепко обнял парня и не выпускал его из своих объятий, будто боялся, что он снова исчезнет. Потому что и правда боялся этого.

— Я думал, ты погиб, — прошептал Юнги, глядя на давно потерянного друга. — Прости меня, это все моя вина! — виновато опуская голову и позволяя волосам упасть на глаза.

— Хён, теперь все в прошлом, — ответил тот. — Не вини себя, — хлопал по спине Чонгук в успокаивающем жесте и отстранился, глядя на подходящего Намджуна, который тоже был в лёгком шоке.

Только вчера он ещё искал доказательства того, что друг жив, а сейчас… Не верит своим глазам.

— Ты как с того света вернулся, — сказал Джун и крепко обнял парня. — Что произошло?

— Я все расскажу позже, — хватая за плечи Юнги и Джуна и беззаботно улыбаясь. — Здесь нельзя оставаться, — более серьёзно добавил, понижая голос.

На лицах друзей появилась тревога. Они переглянулись и кивнули друг другу, отлично понимая, что всё это не просто так.

— Моя машина у входа. Идёмте, — сказал Юнги, указывая на дверь, и они поспешно направились к выходу. Встревоженные, но счастливые.

Юна и Чимин возвращались в Сеул, несясь по пустынной дороге вперёд. За окном мелькали удивительно красивые пейзажи, но ничего не могло подавить ту гнетущую тишину и удушающее напряжение, что царили в салоне машины. Юна изредка поглядывала на перекошенное от злости лицо жениха. На его руки, которые сжимали руль так сильно, будто хотели свернуть кому-то шею. Только вопрос, кому? Чимин никогда не посвящал ее в свои дела, да и вывести его из себя было очень просто. Юна ничему не удивлялась, ей всегда было все равно.

Но не в этот раз.

На сердце было тревожно. Кто этот человек, который так разозлил Чимина? Юна не знала, чего ожидать. Она переживала за свадьбу Со А. Хотелось верить, что все будет в порядке. Что Чимин ничего не сделает. Но его ужасное настроение говорило само за себя. И Юна решила переступить через страх и обиду. Решила сделать все возможное, чтобы улучшить его настроение. Он хочет, чтобы она была нежной и пушистой? Чтобы делала все, что он хочет? Значит, она постарается. Хотя бы ради подруги, которая верит, что ее жених — воплощение всего святого. Постарается для того, чтобы все прошло спокойно. Не хорошо, но хотя бы спокойно.

— Чимин, я волнуюсь… — тихо сказала Юна, но он услышал, поворачивая голову на голос.

— За кого? — хмыкнул он и нервно улыбнулся, снова обращая своё внимание на дорогу. — За друзей твоего Юнги? — ядовито выплюнул, зная, что ей будет больно от этих слов.

— За тебя… — выдавила она, стараясь казаться искренней и не выводить его из себя ещё больше.

Он ничего не ответил. Потому что не знал, что сказать. Признаться, он не ожидал такого от Юна, поскольку она всегда очень точно обозначала, что ненавидит его и какая между ними пропасть.

— Не неси чушь! — отмахнулся он, когда сердце болезненно сжалось от осознания, что она может просто играть с ним, с его чувствами. — Тебе похуй на меня! — сжимая руль ещё сильнее.

— Почему ты просто не можешь поверить моим словам? — тихо продолжила она свой спектакль и покорно опустила голову, как бы показывая, насколько задели её эти слова. — Как тебе доказать мою искренность? — она запнулась на секунду, чтобы проглотить ком, который застрял в горле и мешал говорить. Притворяться гораздо сложнее, чем она думала. — Когда ты злишься, это пугает меня. Что мне делать? Я просто не знаю, как себя вести…

Чимин растерялся. Неужели она и правда хочет наладить их отношения? Он резко затормозил у обочины и посмотрел в испуганные глаза Юна. Она сейчас говорит правду? Она, правда, хочет понять его?

— Во первых, — начал Чимин угрожающим тоном. — Убери этот испуганный взгляд.

Неужели сработало? Он, правда, поверил ей? Задумалась Юна, ликуя в душе, и улыбнулась самой искренней улыбкой, на которую только была способна сейчас. Чимин заметил это, и внутри что-то перевернулось, взрываясь сотней фейерверков. Она улыбается… ему? Он приподнял одну бровь, удивляясь и наполняясь приятными ощущениями тепла внутри.

— Правильно, — продолжил Чимин и взял ее за руку, отмечая, что она не пытается вырваться. — Улыбайся мне. Не плачь, когда я целую тебя. Не отворачивайся от меня ночью. Не убегай от меня… — перечислял он, перебирая ее тонкие пальцы в своей руке. — А когда я злюсь, — делая паузу, чтобы вдохнуть поглубже. — Просто обними меня.

Юна никогда не видела его таким уязвимым. Сейчас его лицо было спокойным и задумчивым. А чёрные глаза смотрели на неё с лёгкой грустью, от чего стало даже жаль его. Но всего вот этого было слишком мало, чтобы она простила его. Юна лишь хочет попробовать приручить Чимина. Даже если ее оружием будет ложь, она готова рискнуть.

Юнги с друзьями приехали домой. Сердце бешено колотилось и все никак не могло успокоиться. Открывая входную дверь, Юнги услышал непривычный для него шум и дал себе мысленно подзатыльник. Черт возьми! Он ведь теперь не один живёт. Он зажмурил на мгновение глаза, задумываясь о том, что делать. Ай, похуй! И распахнул дверь, приглашая друзей пройти внутрь.

Мама Тэхёна готовила на кухне и носы парней уловили вкусный запах ещё в прихожей, заставляя сглотнуть слюну. Тэхён играл незамысловатую мелодию на рояле и напевал себе под нос. Это все создавало приятную домашнюю атмосферу, отчего Намджун с опаской шёл на источник запаха, а Чонгук светился от счастья, услышав звук любимого музыкального инструмента. Юнги был слегка растерян, но быстро успокоился, замечая, что друзья вовсе не против.

— Господин Мин, — поклонилась женщина, виновато опуская взгляд. — Простите, я тут немного похозяйничала. Надеюсь, вы не против?

— Вы просто умница! — похвалил Юнги, понимая, что это как раз кстати, ведь ему так хотелось поскорее накормить Чонгука. Тот, наверное, давно не ел нормальной еды.

Юнги подошел ближе и достал из бумажника свою банковскую карту.

— Я буду рад, если вы будете готовить для нас, — и протянул ей карту, замечая непонимающий взгляд. — Вот, сходите с Тэхёном и купите все необходимое для готовки. А ещё купите вещи и нижнее белье, — перечислял. — Себе. Тэхёну. И вот этому парню, — махнув на Чонгука, он замолчал, когда увидел удивление и смущение на лице женщины. — В смысле, не вам нижнее белье, а этому парню! — растерянно указывая на Чонгука и заливаясь краской, воскликнул он. — А вещи — всем… — понимая, что выглядит сейчас глупо, решил поскорее покончить с этим и улыбнулся. — В общем покупайте все, что хотите. Не стесняйтесь, — закончил он и пошёл к компании друзей, смущенно потирая висок.

— А я? — наигранно возмутился Джун, ухмыляясь. — Я тоже хочу нижнее белье! -подколол он друга, за что получил легкий удар в живот.

Чонгук с Тэхёном смеялись, а через мгновение подключился и Джун. Даже госпожа Ким тихонько посмеивалась в маленький кулачок. Юнги смотрел на счастливые лица и наконец-то почувствовал, как пустота в его душе начала заполняться, разливаясь приятным теплом по телу и заставляя снова почувствовать, что такое счастье.

Вот оно.

То, что он так долго искал.

Семья.

========== Гениальная идея ==========

Комментарий к Гениальная идея

Вы ждали, и мы приперлися, хах)

Спасибо большое за Ваши отзывы, они очень вдохновляют. Правда. Хочется писать и писать.

Приятного прочтения~

— Чон, что произошло в тот день? — неожиданно спросил Юнги, когда в доме стало меньше людей. — Расскажи все, что помнишь.

Тот отодвинул от себя пустую тарелку и взглянул на Юнги своими большими глазами, в которых промелькнула грусть. Вполне объяснимо.

— В тот день, — начал он, прикрывая глаза. — Тебе пришло письмо с угрозой. Я думал, это снова из-за долгов, и хотел помочь тебе решить хоть эту проблему. Ведь тогда ты был сам не свой из-за Юна. Вы продолжали постоянно ссориться, и я думал, что помогу тебе.

Юнги слушал рассказ друга, крепко сжимая кулаки. И правда. Если бы тогда его не задержала Юна со своими жалкими объяснениями… Если бы он вернулся чуть раньше, этого бы не произошло. Ведь не произошло бы?

Чонгук рассказал, как он пришёл в заброшенный трейлер, в то место, где Юнги и Юна проводили почти все своё свободное время. Но кто-то запер его внутри и поджег трейлер. Парень не смог выбраться, задыхаясь от удушливого дыма.

Юнги вспомнил, какой страх испытал в тот день. Как вытаскивал друга из огня. Как боялся его потерять. Как тот лежал в больнице без сознания, пока Юнги держали в полицейском участке, обвиняя во всех смертных грехах и требуя правды, которой он не знал. Пока не сказали, что Чонгук умер, так и не придя в себя. Невыносимое чувство потери и вины не покидало Юнги даже ночью, на протяжении долгих лет возвращаясь кошмарами.

— Когда я очнулся, — продолжил Чон, возвращая Юнги в реальность. — То понял, что нахожусь в психиатрической клинике. Я много раз пытался сбежать, но меня ловили. Снова и снова. Позднее я узнал, что мне поставили диагноз «Мания преследования». Забавно, правда? — нервно засмеялся Чон, вращая в руках банку пива и замечая, что друзьям отнюдь не весело.

— Кто, блять, посмел? — прошипел Юнги, а в глазах вспыхнула ничем не прикрытая ярость. — Суки, я уничтожу всех, кто причастен к этому! Сровняю эту гребаную клинику с землёй! — расхаживал он по кухне, хватаясь за голову и оставляя волосы в легком беспорядке.

— Юн, я уже говорил о своих догадках, — начал Намждун и с болью взглянул на друга, отлично понимая, насколько это больно. — Замешана компания родителей Юна, прости, но это так.

— Блять! — снова выругался Юнги, осознавая наконец, что это вполне могло быть правдой. Скорее всего, они хотели убрать его, а пострадал Чон. Ведь это он должен был быть в том трейлере. Родители Юна всегда были против того, что их драгоценная дочь общалась с таким отбросом, как он. — Они не люди, нет, — в исступлении качал головой. — Твари! Они за все заплатят!

— Нет! — возмутился Чонгук, подходя к другу и успокаивающе кладя руку на плечо. — Сомневаюсь, что они могли зайти так далеко. Сначала надо все проверить, — взывая к здравому смыслу.

— Есть одна зацепка, но этого мало, — задумчиво протянул Намджун, который молчал до этих самых пор. — Нужно серьезное доказательство… И у меня, кажется, есть идея, — сказал он и самодовольно улыбнулся, глядя в недоумевающие лица друзей.

Машина Чимина подъехала к дому, шумно тормозя. Парень взглянул на Юна и убрал непослушный локон с ее лица. Не дрогнула. Как прекрасно. Она сегодня сделала его счастливым и Чимину захотелось тоже порадовать свою женщину. Он делал это нечасто и неловко, но как умел.

— Давай, сегодня поужинаем вместе? — спросил он спокойно, не отрывая глаз от ее лица.

Она кивнула головой и постаралась нежно улыбнуться. Кажется, получилось неплохо.

— Но сперва купим тебе что-то красивое. Что ты хочешь? — спросил он, поглаживая ее по щеке и ликуя от того, что она не отталкивает его. — Новое платье? Меха? Драгоценности? Или все и сразу?

— Не стоит, — скоромно сказала она, опуская взгляд и с силой сжимая пальцы. — Ты ведь знаешь, это все для меня неважно.

— Но зато это важно для меня! — усмехнулся он, поражаясь тому, как может быть хорошо и приятно. — Ты должна сиять рядом со мной.

Юна видела, как Чимину нравится ее покладистость, и решила играть свою роль до конца, не смотря даже на то, что от его прикосновений ее тошнило. Но ничего. Потерпит. Если есть ради чего терпеть, тогда можно и постараться.

Чимин не хотел затягивать со своими планами, поэтому просто сменил машину и спустя каких-то полчаса они отправились по магазинам.

Он скупал практически все, что предлагали продавцы. Юна меряла обтягивающие вещи, потому что это нравилось Чимину. Ему нравилось смотреть на ее аппетитные формы в узком платье. На упругую грудь и ягодицы. На стройные ноги и широкие бёдра. В каждом бутике он не выдерживал и заталкивал ее в тесную примерочную, прижимая своим телом к стене и обжигая горячим дыханием. Он обсыпал ее шею, плечи и лицо настойчивыми поцелуями, требуя ответа.

И Юна подчинялась.

Старалась выглядеть счастливой, ведь уже было поздно забрать свои слова обратно и послать все в черту. Не могла. Поэтому позволяла ему почувствовать себя кем-то, а не мразью и ничтожеством, как было до этого.

К шикарному особняку подъехал грузовик и незнакомые парни в рабочей форме постучали в дверь. Спустя минуту та открылась. На пороге стояла удивленная Буйон. Она не могла понять, кто эти люди и зачем пожаловали сюда, ведь хозяева не давали распоряжений на этот счёт.

— Чем могу помочь? — спросила девушка незнакомцев, от волнения сжимая в ладонях край передничка.

— Поступила жалоба, что в вашем районе пропал Интернет, — объяснил парень так, будто каждый день повторял это по десятку раз. — Кто-то хулиганит и режет сетевые кабели.

— Да, верно! Сегодня сеть не работает, — ответила Буйон, закусывая нижнюю губу.

— Мы исправили поломку, но нужно заново подключить вас, — продолжил парень, указывая на дом и намекая впустить их внутрь.

— Сейчас хозяев нет дома. У меня будут проблемы, если впущу вас, — испуганно ответила горничная, махая руками в знак протеста.

— У вас будут проблемы, если подключения придётся ждать месяц, — пригрозил рабочий, пожимая плечами. — Вы думаете, только у вас Интернет пропал?

Буйон сразу же представила Чимина в ярости и уж точно не хотела стать этому причиной.

— Хорошо, входите, — согласилась она, отходя от двери, чтобы парни смогли пройти внутрь. — Только прошу, поторопитесь!

— Готово! — воскликнул Намджун, залетая в гостиную и натыкаясь на непонимающие взгляды. — Вот, взгляни, — улыбаясь и гордо протягивая Юнги телефон.

— Что это? — спросил он друга, видя на экране незнакомое помещение и всё ещё ничего не понимая.

— Это гостиная Юна, — ответил Джун, подмигивая и не видя ответной реакции, на которую рассчитывал.

— Блять, спятил, что ли? — взорвался Юнги, почти замахиваясь на друга. — Это незаконно, придурок!

— А запереть человека в лечебнице против его воли, значит, законно? — огрызнулся Джун, возвращая друга с небес на землю. — Все-таки деньги творят чудеса. Мои ребята сработали очень ловко, скажи!

Юнги устало выдохнул, погружаясь в свои мысли. Он не хотел следить за Юна, надеясь в душе, что она не причастна к этому. И уж точно ему не хотелось смотреть на её с Чимином счастливую жизнь.

— …Изображение выводится куда угодно: будь то телефон, компьютер или телевизор, — тарахтел на ухо Намджун, продолжая свой рассказ. — Также установлена прослушка.

— Да ясно! — рявкнул Юнги, после чего встал и подошёл к окну. Всматриваясь в даль вечернего неба, он не мог понять, что чувствует. Его переполняли сейчас смешанные чувства. Юнги хотел узнать правду больше всего, но сможет ли он принять ее? Ведь правда может быть очень болезненной… Хочет он такой правды?

— Что ж, надеюсь, я не пожалею об этом…

Наконец-то день подходил к концу. Всего один день, а Юна была на пределе. Впереди оставалось самое сложное. Возвращение домой. Ночь в одной комнате. Будет сложно не оттолкнуть его. Будет сложно ответить ему. Но она должна постараться.

Чимин заносил подарки Юна в гостиную, а она плелась следом за ним, настраиваясь на боль и унижение, которые придётся принять добровольно. Без этого не проходил ни один вечер в этом доме.

Чимин стянул с ее плеч пальто и небрежно кинул на диван, не думая даже о том, куда оно упадёт, потому что ему было всё равно. Он крепко обнял Юна сзади, оставляя на тонкой шее легкий поцелуй. Почти невесомый.

— У меня для тебя ещё один подарок, любовь моя! — начал Чимин, делая мучительную паузу и разворачивая девушку к себе. — Сегодня я буду нежен, как никогда…

И, не давая сказать и слова, припал к ее губам в настойчивом, но нежном поцелуе. Его руки блуждали по стройному телу, периодически впиваясь пальцами в ее кожу, но тут же ослабляли хватку. Потому что обещал быть нежным. И сдержал слово. Юна схватилась тонкими пальчиками за его шею, потому что ноги подкашивались от головокружения. Она не могла поверить, что он может быть другим. Но надолго ли это? И как долго она сможет это терпеть?

— Я люблю тебя, Юна, — шептал Чимин, зарываясь в ее волосы и вдыхая приятный аромат, который сводил его с ума.

— Прости меня.. — послышалось тихое раскаяние Юна.

Чимин улыбнулся, глядя в блестящие глаза, после чего резко подхватил ее на руки и понёс наверх, чтобы продолжить мучить своими ласками. Обжигать кожу поцелуями. И убивать снова и снова нежеланным вторжением. Нежно убивать, даже не догадываясь, что могло значить ее жалобное «Прости…».

— Прости меня, — одними губами в пустоту. — Я никогда не смогу тебя полюбить…

Юнги сидел в пустой гостиной, устало опустив голову, а рядом на диване лежал телефон. На экране было видно, как Чимин нёс Юна на руках, удаляясь за пределы кадра. Воображение уже дорисовывало красочные картины, которые он не хотел видеть.

— Нежен, как никогда… — хмыкнул Юнги, зарываясь пальцами в свои волосы и тяжело вздыхая. — Я ведь знал, что буду жалеть…

========== Эффектное появление ==========

Время летело с невиданной скоростью, и вот уже настали выходные. День свадьбы Со А и Сокджина. Юна волновалась из-за того, что проблемы Чимина продолжались. Как бы она не старалась быть покладистой, всё портили постоянные звонки, выводящие его из себя.

— Юна, уже совсем скоро я стану его женой, — восторженно пропищала подруга перед самой церемонией. — Не могу дождаться этого момента.

Юна только скромно улыбалась, понимая, что сама никогда не скажет так же. Хоть Чимин и не был груб с ней в последнее время, от него всё равно по телу неприятно пробегали мурашки. Каждое прикосновение приносило боль и почти жгло кожу, оставляя неприятные ощущения. Каждый поцелуй приводил в действие рвотный рефлекс и с каждым разом, с каждой улыбкой сдерживать его становилось сложнее. Долго ли она сможет ещё так жить?

Юна вышла в зал, оставляя подругу наедине с матерью. Им есть, о чём поговорить перед свадьбой. Просторное помещение было до отказа заполнено гостями, которым посчастливилось получить приглашение на столь грандиозное событие, ведь Джин был не последним человеком. В толпе мелькали незнакомые лица. Все они улыбались и старались выглядеть искренними, но Юна всё равно видела фальшь в каждом их слове и действии. То, как они брали бокалы с шампанским у официантов, показывало их настоящих. Они презирали всех и вся. Странно, что их всё ещё приглашают на такие мероприятия. Поклонившись и слегка улыбнувшись новым знакомым, она поспешила отойти на приличное расстояние, когда увидела всего в шаге от себя Юнги.

Он выглядел великолепно в этом чёрном классическом костюме с отворотами. Его волосы были убраны назад, а глаза блестели, отливая сотнями маленьких огоньков, среди которых девушка смогла заметить и своё отражение, потому что он смотрел на неё. С ненавистью и злобой, как всегда. Только теперь, казалось, что он готов придушить её без колебаний. Что-то изменилось в нём, и Юна не знала, что именно. Его самодовольная мерзкая ухмылка заставляла чувствовать себя неуютно, и она даже развернулась, чтобы уйти, когда услышала его голос. Бархатный. Низкий. С лёгкой хрипотцой. Он, кажется, всё же не бросил курить, как она просила.

— Счастлива? — спросил он, продолжая стоять на месте и смотреть ей в спину, чтобы не видеть выражение лица.

Одно слово несло в себе столько всего, что даже как-то поразительно. Столько боли. Невысказанных слов. Непризнанных чувств. И ещё чего-то, похожего на… жалость? Скорее всего.

— Безумно, — прошептала она спустя мгновение. Это было настолько тихо, что девушка не могла ручаться за то, что он услышал, поспешно скрываясь в толпе и оставляя Юнги смотреть ей в след.

Но он услышал.

Поэтому злобно хмыкнул, проклиная про себя.

Юна шла вперёд. Неважно, куда, главное — чтобы его там не было. Взгляд чёрных глаз пугал и настораживал. Хорошо, что Чимин не видел, как они говорили, хотя это и разговором трудно назвать.

Она просто не знала, что всего в нескольких метрах от неё стоял Чимин, сжимая руки в кулаки и уже медленно закипая от злости. Потому что она говорила с Юнги. Она смотрела на него и отвечала ему. Потому что его женщина на него не смотрела так никогда. Так, будто готова пасть к ногам и молить о пощаде, которой не будет. Даже сейчас, когда казалось, что их отношения наладились, он всё равно ощущал между ними невидимую стену, которую она сама возводила.

— А я думал, что ты изменилась, — прошипел про себя, двигаясь к ней. — Дрянь!

Она почти вскрикнула от страха, когда он подошёл, потому что это было неожиданно. А его перекошенное от злости лицо пугало ещё больше.

— Я думала, у тебя встреча, — прошептала, стараясь улыбнуться, чтобы улучшить ему настроение, но это дало обратный эффект.

— Я помешал тебе? — ядовито, что даже мурашки выступили на теле. – Может быть, мне уйти?

— О чём ты? — удивилась Юна, осторожно касаясь ладонью его руки. — Я ждала тебя.

— Ждала? — выплюнул, кривя губы в противной усмешке и больно хватая за руку. — Ждала, говоришь? Ну, ладно, — притягивая к себе ближе и не позволяя отстраниться ни на миллиметр. — Дождалась, — выдохнул в губы прежде, чем впиться в них жадным поцелуем.

— Чимин, — стараясь не показывать своего страха. — Что-то случилось?

— Ничего, дорогая, прости, — прошептал, поправляя выбившиеся волосы за ухо. — Давай, повеселимся сегодня?

Юна улыбнулась и согласно кивнула, позволяя поцеловать себя в макушку. Его перепады настроения пугали, но она надеялась, что сможет противостоять ему один вечер. Больше не нужно. Пережить только один вечер.

— Джин, дружище, я всегда думал, что ты женишься первым, — улыбнулся Намджун, демонстрируя свои очаровательные ямочки. — Я так рад за тебя.

— Спасибо, а когда же придёт твой черёд? — спрашивает тот, поднося к губам бокал с шампанским.

— Нескоро, не переживай, — подмигнул, смотря куда-то в толпу. — Сначала нужно Юнги женить.

— Я всё слышу вообще-то, — внезапно раздался совсем рядом голос друга, которого только что упомянули. — Джун, малыш, только после тебя, — произнёс, вызывая улыбку у Джина.

— Эх, вы, — вздохнул старший, смотря немного левее своих друзей. — С такими темпами, следующим будет Гукки. Кстати, где он?

— Не знаю, — заволновался Юнги, осматривая толпу. — Только что был здесь. Куда он делся?

— Если он снова рванул куда-то на десять лет, то я его больше искать не буду, — отозвался Намджун, неопределённо пожимая плечами.

— Блять, а если с ним опять что-то случилось? — запаниковал Юнги, всматриваясь в толпу в безуспешных попытках рассмотреть друга.

Гости вокруг шумели и смеялись. Весело обсуждали последние новости и свежие сплетни, чтобы хоть как-то занять себя в ожидании начала торжества. Сейчас Юнги не волновало ничего. Даже Юна с Чимином, держащиеся за руки. Взгляд просто скользнул по их фигурам, даже не задерживаясь дольше, чем насекунду, и продолжил изучать гостей, всё ещё не находя нужного человека.

— У моего хорошего друга сегодня праздник, — послышался голос из динамиков, и все обратили своё внимание на парня у микрофона на небольшой сцене в углу зала. — Он женится на прекрасной девушке, которая в будущем станет чудесной женой и заботливой матерью их детей. Хён, я уверен, что у вас будет много детей, ведь вы такие замечательные.

Джин улыбнулся такой искренности. Даже спустя столько лет Чонгук ни капли не изменился. Он всё тот же милый ребёнок, которым был десять лет назад.

— Поэтому, дорогие Со А и Сокджин, я хочу подарить вам песню, которую мы написали вместе с Тэхёном, — он шумно выдохнул от волнения, неловко улыбаясь и даже не замечая того, что происходит в зале. — Ты же помнишь Тэхёна? Он мне очень помог с этой песней. А теперь я… — сделал паузу, после чего широко улыбнулся. – Постараюсь не забыть слова.

Джин ухмыльнулся его детской непосредственности, замечая в другом конце зала свою невесту, которая вытирала слёзы. Она знала о том, что произошло с Чонгуком, и искренне жалела его. Потому что это ужасно. Как только он находит в себе силы снова улыбаться и дурачиться, словно ничего не произошло?

Юнги облегчённо вздохнул, услышав знакомый голос и незнакомую мелодию, заигравшую сразу же после его слов. Так вот, значит, чем они с Тэхёном занимались, подолгу сидя у рояля! Мужчина улыбнулся, чувствуя себя почти счастливым сейчас. Почти, потому что где-то в толпе стоит Юна с Чимином. Они ухмыляются, должно быть. И расстраиваются, что их план не удался, и парнишка сбежал. Он так думал, потому что не видел, как глаза девушки заблестели, выпуская наружу слёзы.

Она считала Чонгука мёртвым очень долго, поэтому его появление и напугало, и обрадовало одновременно. Он жив, и это главное, а то, что чувствует она… Неважно, если честно.

Замечая, как Юна приняла близко к сердцу появление этого мелкого, Чимин сжал кулаки крепче. Потому что теперь вернуть его обратно будет сложно. Потому что теперь нельзя допустить, чтобы всё всплыло. Теперь нужно что-то придумать, чтобы избавиться от него.

— Так это ты? — ахнула Юна, прижимая к губам маленькую ладошку, и он только сейчас заметил в её глазах презрение и дикий страх.

Она догадалась обо всём. Все эти звонки «с работы». Все эти проблемы «в компании»… Теперь она понимала, почему Чимин так злился в последнее время. Он боялся, что все узнают, что она узнает.

Чимин устрашающе сузил глаза и скривил свои пухлые губы в жуткой ухмылке, глядя на неё.

Что же теперь будет?

========== Дно ==========

Комментарий к Дно

Эм… Привет *нервно кусает губы*

Надеюсь, у Вас всё в порядке и Вы не болеете?

Я знаю, что эта глава ожидаема и… Мне сложно подобрать слова, чтобы предостеречь от возможного шока.

Если Вам нет хотя бы 16, может, ну его, это прочтение? Подумайте об этом.

Надеюсь, Вы будете в порядке и мы ещё пообщаемся, обсудим впечатления…

Спасибо за отзывы и поддержку!

Юна будто не понимала, что происходит, когда в отчаянии хваталась за голову, опуская покрасневшие глаза вниз. Будто совсем не думала о последствиях, когда, глядя Чимину прямо в глаза, сообщила, что всё расскажет Юнги, даже разворачиваясь на высоких каблуках, чтобы выполнить свою угрозу. Совсем осмелела, когда чужие руки перехватили её за талию, не отпуская и не позволяя вырваться. Она только проклинала его, стараясь ударить куда-то побольнее, чтобы он убрал свои грёбанные руки от неё. Чтобы больше никогда не прикасался. Чтобы больше никому не причинил вред, как случилось это с Чонгуком. Она не знала всей правды, но была уверена, что это случилось из-за неё.

— На этой неделе твоему отцу должны провести ещё одну операцию на сердце, — шепнул Чимин, сильнее прижимаясь к ней и уже почти толкая в сторону выхода.

Казалось, никто не заметил их исчезновения. В сознании фоном слышался радостный смех гостей, собравшихся в этом просторном зале. Вязким набором неразборчивых слов вертелась в голове песня, которую пел Чонгук под сопровождение звуков рояля, таких родных, что хотелось забыться. Тэхён всё же здорово играл, глупо отрицать его талант. Было видно, что ребята сдружились, и Юна была рада видеть на их лицах улыбки.

Всё на своих местах.

Глупо улыбающиеся молодожёны, целующие друг друга в мочки несмело, робко. Они были такими счастливыми, что внутри всё сжималось в тугой узел, причиняя почти физическую боль от осознания того, что с ней это не произойдёт никогда. Она никогда не узнает, как это, когда жених смотрит с любовью, заботливо берёт за руку, помогая спуститься по лестнице.

Юна, наконец, поняла, как сильно оступилась, когда Чимин впихнул её в машину, громко хлопая дверью. Когда он сел рядом, сжав в руках руль и ударив по нему несколько раз, девушка подпрыгнула на месте. Теперь всё казалось таким неправильным, что она захотела всё исправить. Ведь почти получилось заставить его быть нежным. Почти получилось узнать его с другой стороны… Она сама всё испортила? Нужно было просто молчать о своих догадках.

— Чимин… — начала она охрипшим после долгого молчания голосом, когда машина с громким визгом сорвалась с места, оставляя чёрные разводы на асфальте.

— Сука! — прошипел парень, всматриваясь в дорогу и судорожно сжимая и разжимая ладони. — Ты играла так потрясающе, что я почти поверил, — облизывая пересохшие губы и кривя их в безумной улыбке. — Как я, блять, мог на это повестись? — заворачивая за угол и не обращая внимания на то, что девушка рядом полетела в дверь, больно ударяясь головой и всхлипывая.

Дальше… Они молчали.

Почти всю дорогу.

Было много времени, чтобы подумать обо всём. Теперь ситуация казалась совсем несмешной. Чимин, злостно поджимающий губы, не внушал доверия, но у Юна не было другого выхода, как молча ждать приговора. В этом плане её жених был чертовски изобретателен, поэтому хотелось сдохнуть прямо на этом самом месте.

А там, вспоминалось, свадьба… Миллионы довольных гостей, хлопающих в ладоши. Несколько настоящих друзей, изредка подшучивающих по-доброму. И молодожёны, счастливые и влюблённые. Взволнованные мыслями о будущем и окрылённые надеждами на лучшее. Они улыбаются и держатся за руки, сжимая ладони крепче, чтобы не потерять любимого человека. Их глаза сверкают чем-то настолько ярким, что трудно даже сравнить с земным светом…

Чимин тормозит у дома, выпихивая невесту из машины и напрочь игнорируя её заплаканные глаза и умоляющие слова. Юна успела пожалеть о том, что сказала, уже тысячу раз, но поздно. Слишком поздно думать об этом. Она осознаёт это гораздо чётче, когда парень тащит её вверх по лестнице, минуя гостиную и кухню, когда он кричит персоналу, чтобы они исчезли. И они удаляются, как делают это всегда. Юна не винит их, она понимает, что ими руководит страх за собственное рабочее место, за зарплату.

Чимин громко захлопывает дверь, возвращая в жестокую реальность. Юна боязливо отходит на почтительное расстояние, замечая, как на его лице расцветает пугающая гримаса.

— Да, это я, — шипит он, делая шаг навстречу. — Да, это я сфальсифицировал его смерть, — смеётся, обнажая свои белые зубы. — Хочешь, я расскажу? — она молчит, но ему и не требуется ответ. — Я поджёг трейлер, надеясь, что там Юнги, но этот урод умудрился не попасться. Когда я понял, что случилась ошибка, да ещё и этот мелкий всё же остался жив… Я запер его в психушке, — безумно усмехаясь и поднимая на девушку холодный взгляд. — Бедный Гукки! Должно быть, ему не понравилось там, — издевался, видя ужас в глазах напротив и подходя почти вплотную. — Ну, и почему ты ещё здесь? — он взял за подбородок, не давая отвернуться, и хищно улыбнулся. — Неужели не побежишь к своему распрекрасному Юнги рассказывать? — прищуривая глаза в две щёлочки и отлично зная ответы на свои вопросы. — Давай! — оттолкнул от себя слишком сильно, презрительно фыркая, когда она упала, не сумев удержать равновесие. — Иди, давай, к нему, опустись перед ним на колени и, глядишь, простит тебя, — продолжал издеваться, зная, что она никуда не пойдёт.

Юна опёрлась на руки в попытке подняться, когда Чимин опустился на корточки рядом, наклоняя голову немного вбок. Сейчас он, правда, походил на психа.

— Почему ты не уходишь? — ехидно протянул, дотрагиваясь до щёки и проводя ладонью вниз, где маленькая вена пульсировала на шее. — Хочешь остаться со мной?

«Нет», — кричало сознание. «Нет», — отдавалось в мозгу, вызывая головную боль и слёзы на глазах.

— Да, — ответила Юна, морщась от его прикосновений.

Да. Потому что она никогда не сможет заработать денег на лечение отца, а Чимин может себе это позволить. Да. Потому что, кто знает, что случится не только с родными, но и с друзьями после её ухода. Да. Потому что Чимин не отпустит. Да. Потому что Юнги ненавидит её и не поверит ни единому слову.

— Малышка, — удовлетворённо шепчет парень, несильно сжимая свою ладонь на изящной шее. — Я рад, — улыбается, мимолётно целуя в губы и чувствуя, как напряглось её тело. — Но зачем же ты тогда расстраиваешь меня? Ты играешь с моими чувствами? Я же люблю тебя, — сильнее стискивая руку и замечая, как девушка открыла рот в безуспешной попытке вдохнуть.

Юна схватилась за его руку, стараясь ослабить хватку, но он только усилил её, лишая возможности дышать и вынуждая бесполезно открывать и закрывать рот, не имея возможности протолкнуть в лёгкие хоть немного воздуха. Чимин надавил на пульсирующую венку на шее и снова улыбнулся. Юна уже хрипела, потому что лёгкие горели от нехватки такого насущного кислорода. И парень отпустил, слыша хрипы и кашель. Она схватилась за горло, пытаясь вдохнуть весь воздух, который упустила за это время.

— Думала, скажешь, что выбираешь меня, и я растаю?! — прикрикнул он, подымаясь на ноги и замечая на себе презрительный взгляд любимых глаз. — Да ты совсем идиотка, я смотрю! — отворачиваясь от неё и делая несколько неровных шагов в сторону.

— Чимин, — прохрипела Юна, пугаясь его такого ещё больше.

— Что «Чимин»? — спрашивает он, не давая закончить предложение и резко разворачиваясь к ней.

— Пожалуйста, прекрати, — ответила она, с трудом поднимаясь на ноги и поглядывая на дверь. Он не заметил, слава Богу. — Я не хотела…

— Что ты не хотела?! — кричит он, закрывая глаза и шумно сглатывая в попытке обуздать свои эмоции. Он не смотрел на неё, концентрируясь на собственном дыхании.

Юна не могла не воспользоваться моментом, вмиг бросившись к двери и выскакивая из спальни. Она спускалась по лестнице, почти падая и слыша его тяжёлые шаги за спиной. Если он её сейчас догонит, будет хуже в сто раз, Юна уверена в этом, поэтому старается ускориться. Залетая в гостиную, она спешно тянет за собой дверь, желая закрыться здесь. Спрятаться от него.

Но всё не так.

Должно быть не так.

Чимин тянет ручку на себя, заставляя Юна в страхе отскочить от него.

— Чимин, пожалуйста, — шепчет, отходя дальше. — Не надо.

— Не надо что, милая? — наигранно-ласково спрашивает, настигая у стены и вдавливая в неё спиной. — Что не надо?

— Н-не делай ничего, пожалуйста, — смаргивая слёзы, которые снова и снова выступали на глазах, прохныкала она, упираясь ему в грудь руками.

— А ему ты тоже так говорила? — шипит, опаляя шею своим горячим дыханием и вызывая мурашки по телу. — С ним лучше?

— С кем? Я ничего не понимаю, — плакала девушка, отворачиваясь от жениха и морщась от неприятных покалываний в кончиках пальцев.

— Юнги, — покорно отвечает Чимин, приподнимая уголки губ в кривой ухмылке. — Чем он лучше меня?

— Всем, — выпалила Юна, не задумываясь о последствиях и уже через секунду чувствуя, как его ладонь сжимает до сих пор саднящее горло.

— Неправильно, милая, — выдыхает в губы, целуя и пытаясь протолкнуть свой язык в неподатливый рот. — Даю тебе ещё один шанс, — отрываясь с мерзким причмокиванием и отпуская чужую шею. — Ответишь неправильно, и на этот раз я не ошибусь, и Юнги сдохнет, наконец.

— Не надо, — выдавливает из измученного горла, чувствуя боль.

— Может, мне Чонгука снова запереть в психушке? — задумчиво протянул Чимин, наблюдая за реакцией девушки. — Как тебе эта идея? — протягивает, проводя ладонью по её щеке и заставляя сильнее вжаться в стену позади. — Будет весело, обещаю.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — бессильно выдыхает Юна, поднимая на парня забитый взгляд. — Просто скажи, что ты хочешь?

— Скажи, что любишь меня, — потребовал он, целуя в уголок губ и начиная спускаться ниже по подбородку к шее, больно цепляя нежную кожу зубами и втягивая её. Он с наслаждением наблюдал, как на месте его поцелуев расцветают бордовые пятна. Юна заскулила, когда его рука коснулась груди, стягивая некогда невероятно красивое платье.

Чимин по-хозяйски проходится руками по чужому телу, дрожащему от страха и холода. Такому желанному, что сносит крышу и он не может этому сопротивляться.

— Скажи, что любишь меня! — уже громче говорит он, чувствуя её несильные попытки оттолкнуть его. — Прекрати! — перехватывая её руки и с силой сжимая их.

Тогда она пустила в ход ноги, стараясь попасть хоть куда-то. Мысли путались. Перед глазами всё плыло. В ушах шумело от переизбытка чувств: страх, боль, презрение, ненависть… Это лишь малая доля того, что сейчас мешало ей мыслить здраво.

Когда её колено проехалось по нужному месту и он зашипел, согнувшись пополам и на мгновение потеряв бдительность, Юна рванула прочь. Но Чимин пришёл в себя слишком быстро, или удар был не таким сильным, как хотелось. Он схватил девушку за руку, резко разворачивая к себе и замахиваясь для удара. Его ладонь обожгла кожу щеки, оставляя за собой красные полосы от пальцев и солоноватый привкус крови во рту.

— Дрянь! — выругался он, хватая её за подбородок и не позволяя отстраниться. — Какая же ты всё-таки дрянь! — отпихивая на диван и заставляя в ужасе от осознания происходящего отползать.

И почти отползти.

Но он перехватывает за лодыжку и тянет на себя, слыша вскрик. Он наваливается сверху, вдавливая своим телом в поверхность дивана и вынуждая тихо скулить.

— Значит, он лучше? — выплёвывает, накрывая припухшие губы своими и без разрешения врываясь в чужой рот. — Во всём, говоришь? — слыша болезненное мычание и перехватывая её руки, чтобы через секунду, стянув с себя ремень, связать им руки над головой.

— Нет, Ч-Чимин, пр-рости, — еле-еле шепчет Юна, потому что слова застревают в раскрасневшемся горле.

Но парень не слушает её, почти разрывая надоедливое платье на девушке. Когда она начинает извиваться, стараясь сбросить с себя нежелательную тяжесть, он припадает к измученной шее губами, больно втягивая кожу и наслаждаясь болезненным стоном под собой.

— Не н-надо, — шепчет, бесполезно дёргая руками и чувствуя, как ремень сильнее впивается в запястья.

Чимин усмехается и принимает сидячее положение, чтобы расстегнуть ширинку, заставляя в ужасе распахнуть глаза и с новой силой возобновить сопротивление. Когда он встаёт, чтобы сбросить мешающую одежду, Юна скатывается с дивана, путаясь в длинном платье и не имея возможности встать на ноги, и начинает судорожно отползать, когда чувствует, как его ладонь сжимает волосы, оттягивая назад и заставляя запрокинуть голову в попытке уменьшить боль.

— Куда-то спешишь? — он насмешливо приподнимает бровь, возвышаясь над девушкой и возвращая её в прежнее положение под собой. Так гораздо приятнее ощущать, как она дрожит.

Не заморачиваясь на то, чтобы полностью стянуть платье с девушки, он просто тянет его вверх, чтобы не мешало. Юна срывается на крик, когда его колено проталкивается между её плотно стиснутых, царапая нежную кожу тканью брюк, которые так и остались на нём.

Пока остались.

Потому что дальше было только душераздирающе больно. Казалось, что мир начинает вздрагивать в такт его глубоким толчкам, вырывающим из измученного горла очередной крик.

Мир постепенно тонул в вязком шёпоте и стонах, иногда срывающихся с его пухлых губ в моменты особо тяжёлые для понимания.

— Докажи мне, что он лучше… — словно сквозь пелену проникало в сознание хлюпающем звуком унижения.

Не хотелось ничего доказывать.

Хотелось только сдохнуть.

Временами.

Когда Чимин срывался на бешенный темп, сжимая хрупкую шею едва ли не до хруста.

Хуже, чем сейчас, кажется, не было никогда.

Это дно, на которое Чимин продолжает затягивать её, выстанывая нечто нечленораздельное и дыша в шею.

Эта пытка не прекратится никогда.

Юна казалось именно так.

В комнате, наполненной болью и унижением, было что-то, дающее надежду на новое будущее. Лучшее. Счастливое. Другое.

Будущее, где дышать, а не задыхаться.

Маленькая, скрытая от чужих глаз камера стыдливо смотрела со стороны, смиренно запечатляя позор, который никто не должен видеть и о котором никто не должен знать.

========== Увидеть и умереть ==========

Комментарий к Увидеть и умереть

О Боже, Вы так порадовали нас отзывами, что это даже не передать словами. Спасибо. Правда.

Эта глава, надеемся, доставит гораздо больше удовольствия, чем предыдущая. По крайней мере, будет не так больно. Надеемся.

Мы ждём Ваши отзывы, всё как всегда. Дайте знать о том, что чувствуете.

Приятного прочтения!

В свадебном зале был слышен звон бокалов и шум всеобщего веселья. Люди болтали без умолку, пожимая друг другу руки и просто улыбаясь шуткам. Юнги видел счастливые лица гостей и, в особенности, своих друзей, от чего на душе становилось тепло и спокойно. Умиротворение, которого не было давно. Сегодня все идеально. Вернее, всё было бы идеально, если бы его взгляд не наткнулся на Намджуна, лицо которого скривила гримаса ужаса, что совсем никак не вязалось с торжеством, на котором сейчас тот находился.

Джун стоял в другом конце зала, где было гораздо меньше людей, и безотрывно пялился в телефон, прижимая кулак к своим губам, которые сейчас… дрожали? Юнги двинулся ему навстречу, периодически поглядывая по сторонам в поиске Юна и ее дружка, но все было безуспешно. Кажется, они сбежали со свадьбы, испугавшись внезапного появления Чона. Не ожидали, наверное. Юнги ухмыльнулся, представляя, как эта парочка сейчас нервничает, решая, что дальше делать с этим всем.

Подходя к другу ближе, он заметил, что тот, должно быть, уже успел услышать что-то шокирующее, потому что его лицо вытянулось ещё больше, когда надавил на наушник, чтобы удостовериться в том, что звучало в нём.

Подскакивая от неожиданности, Намджун чуть не выронил телефон из рук, когда увидел перед собой Юнги.

— Голубки уже дома? — язвительно спросил он Джуна, но тот лишь смотрел на него испуганным взглядом и заикался, что было совсем нетипично для него, всегда уверенного в себе.

Что же заставило его так испугаться?

— Юнги, — протянул друг, нервно облизывая губы и оглядываясь по сторонам. — Тебе лучше не смотреть, — пятился назад, судорожно пряча телефон за спину, чем пугал ещё больше.

— Что с тобой? — непонимающе спросил Юнги, сводя свои брови вместе. — Что я не должен увидеть? — подходил он ближе, пристально всматриваясь в испуганное лицо Джуна и искренне желая узнать ответы на свои вопросы. И, желательно, сейчас же.

— Юн, не сейчас… Только не здесь, — не унимался Джун, всё ещё пытаясь спрятать мобильный.

— Да что там, блять, такое? — взорвался Юнги и выхватил у друга телефон из рук под громкий возглас последнего.

Намждун начал нервно заламывать себе пальцы, топтаться на месте, оттягивать галстук и трясти свою рубашку, чтобы хоть как-то остудить пылающее от ужаса и злости тело. Всё это так выматывает. Чтоб он ещё когда-то делал нечто подобное! Да никогда больше!

Юнги одел наушник, сделал громче и замер на месте, будто вкопанный, ведь первое, что он услышал, — это глухой, душераздирающий женский крик. Юнги почувствовал, как онемело его тело, подымаясь мурашками вверх и забираясь под кожу. Неуверенно он посмотрел на экран, на мгновение прикрыв глаза и сглатывая подступивший ком. Хотелось верить, что это не то, о чем он сейчас подумал. Хотелось верить, что это просто неудачная шутка друга, который никогда не умел шутить. Но нет, не шутка!

Юна.

Его маленькая девочка, которая всегда плакала, когда в детстве он ловил рыбу. Тогда, помнится, она кричала на него, говоря, что это тоже живое существо и что не нужно причинять ей боль, после чего он выбрасывал её обратно в реку, хотя понимал, что рано или поздно рыба всё равно попадётся на крючок. И вот теперь, кажется, Юна сама попалась, и рядом не было никого, что так же, как она когда-то, попросил бы отпустить на волю.

Юнги, наконец, увидел, насколько счастлива она с другим, отчего начало подташнивать. Увидел, насколько сильно любит ее Чимин. Да от такой любви повеситься хочется, если честно! Увидел, как задыхается она от такого счастья. Как стонет и льёт слезы от такой глубокой любви, которая буквально вышибает из неё жизнь, выколачивает стоны, тихие и болезненные.

Противно.

До жути стало противно. От самого себя. От своего безразличия. От всего того, что наговорил ей, даже не спросив о том, как она жила все эти годы, если это можно-таки назвать жизнью.

Почему он не спросил?

Почему поддался порыву прикончить её и возненавидеть?

Тело Юнги начало трясти от злости, дыхание перехватило от боли и ужаса, которые сейчас ему довелось лицезреть.

Она кричала. Крик был сдавленный, хриплый, ведь это животное закрывало ее рот своей рукой, заставляя молча глотать слёзы без надежды на то, что кто-то услышит. Прижимало к полу своим телом, вдавливая, куда только можно было, только бы не вырывалась.

Юнги швырнул телефон со всей силы в пол и принялся топтать его своим каблуком, будто представлял Чимина на его месте. Плевать, что мобильный не его! Сейчас не это главное.

— Сукин сын! — выругался Юнги, гипнотизируя телефон. — Тварь! — кричал во все горло, обращая на себя встревоженные взгляды гостей, которые не понимали, что вызвало его такую реакцию. — Ублюдок!

Юнги стремительно двинулся к выходу, напрочь игнорируя слова друга о том, что не стоит так горячиться. Но перед глазами стоял образ Юна. Её лицо, которое было сложно разглядеть, потому что этот урод заслонял всё собой. Он душил ее, выкачивая из души последнее, что там осталось. Он связал ее, не позволив даже сопротивляться его силе, которая превосходила её в несколько раз.

Мразь!

Самая настоящая мразь.

— Блять! — ругался по пути, расталкивая улыбающихся гостей, которые сейчас бесили больше, чем когда-либо. — Сука! — не унимался Юнги, набирая темп и почти переходя на бег, пока чьи-то руки не потянули его обратно в попытке остановить. — Я убью его, — вырывался. — Пусти! — кричал, стараясь отцепить от себя друзей.

— Остановись! — успокаивал Намджун, взывая к здравому смыслу, если такой имелся. — Ты ничем ей не поможешь, если тебя посадят, — выдохнул, надеясь, что это убедит друга.

Но не убедило.

Юнги даже не успел среагировать, как вдруг ему в лицо прилетел кулак. Неожиданно. И снова от Чонгука. Совсем как десять лет назад, когда он вот точно так же был сам не свой из-за Чимина и Юна. Он тогда только узнал о помолвке этих двоих и жутко злился. Нужно было ещё тогда не отпускать ее к этому богатенькому придурку. Выслушать ее. Обнять. И, возможно, ей не пришлось бы пережить сегодня такую боль. И, кажется, не только сегодня, если вспомнить, что синяки на её теле он обнаружил ещё до этого. От осознания ужасной правды о том, что Юна терпела всё это долгие годы, в груди снова появился камень, мешающий сделать хотя бы вдох. Юнги тяжело выдохнул вверх, закрывая лицо руками. Так паршиво ему не было уже очень давно.

— Юн, я все слышал, — начал Джун, несмело закусывая нижнюю губу. — Это он за всем стоит, и… — он на мгновение замолчал, подбирая слова, чтобы правильно выразить то, что хочет сказать. — Он хотел убить тебя, — выдохнул друг, но продолжил более оживлённо, стараясь вселить хоть каплю уверенности. — Мы нароем на Чимина все! Все, что можно использовать против него в суде. Но не эту запись, — устало выдохнув и понимая, что сам заварил эту кашу. — Пострадаешь ты!

Юнги нервно посмеивался, медленно оборачиваясь к друзьям и читая непонимание на их лицах.

— Вы ебанулись? — спросил он, подымая брови, будто очень удивился этому факту. — Вы и правда подумали, что это остановит меня? Что я буду ждать, пока этот садист ее не убьёт? — выдавив из себя пугающую ухмылку. — Интересно, тогда это можно будет использовать против него в суде? — зашипел Юнги, разворачиваясь к выходу и бросая через плечо. — Мне срать, что будет дальше! Сегодня я должен забрать ее оттуда.

Юна лежала на холодном полу, свернувшись клубочком, и тихо всхлипывала, позволяя слезам безвольно стекать на ковёр, который стерпел всё то унижение вместе с ней. Кажется, уже прошло достаточно времени, ведь Чимин успел принять душ и вернуться в гостиную, поправляя всё ещё влажные волосы.

— Вот, оденься, — кидая шелковый халат в Юна с явным намёком на то, что эти обрывки платья вовсе не то, что сможет скрыть её позорную наготу. — И хватит страдать, — выплюнул Чимин, присаживаясь рядом и развязывая её затёкшие и израненные запястья, которых девушка почти не чувствовала. — Идём спать.

Идём спать.

Звучало как-то издевательски грубо, что пиздец просто.

И мерзко.

До боли в сердце мерзко.

Юна облокотилась на дрожащие руки и презрительно посмотрела на Чимина, который развернулся и направился к лестнице. В душе она кричала ему вслед не самые лестные слова, проклиная про себя за всё, что сотворил с ней. Как же она ненавидит его, если бы кто-то знал. Ублюдок! Но на деле не могла вымолвить и слова поперёк, потому что понимала, что будет только хуже.

Юна молча сняла остатки некогда красивого платья, от которого, ровным счётом, ничего не осталось, и натянула свой чёрный шёлковый халат, стараясь встать. Она никак не могла справиться с дрожью во всем теле и болью, которая пронизывала с головы до пят. Как она устала. Как все надоело. Как всё отвратительно мерзко. Хотелось просто исчезнуть. Сбежать. Неуверенный взгляд скользнул на входную дверь, которая была всего в паре метров от неё.

А может, к черту все?

Собрав всю свою волю в кулак, все своё мужество, которое только смогла в себе наскрести, Юна побежала к входной двери и выбежала во двор, ощущая, как холодный ветер забирается под тонкий халат, приподнимая его полы.

Чимин резко обернулся, слыша шаги, которые не приближались, а почему-то отдалялись от него.

— Дура, куда она собралась? — прошипел он и побежал следом, оставляя входную дверь нараспашку.

Юна бежала босиком по холодной земле, отчаянно выдыхая горячее облако и в страхе оборачиваясь назад. Девушка не знала, куда бежать. Да и вообще, ей было все равно, куда, лишь бы подальше от этого ада! Она даже подумала о том, чтобы замерзнуть где-то насмерть, возможно, тогда Чимин перестанет причинять вред дорогим ей людям. Ведь это она во всем виновата. Она…

Чимин приближался очень быстро, настигая Юна у дороги, где та надеялась поймать машину. Ну, или броситься под колёса, в крайнем случае.

— Ты куда, блять, собралась? — шипел Чимин, хватая девушку за горло и с силой сжимая. — Решила бросить меня? — кричал он, после чего раздался звук пощёчины и в этот самый момент к ним подъехала машина, шумно затормозив и освещая фарами эту ужасную картину, которая разворачивалась прямо на глазах.

Мужчина вылетел из машины, оставляя дверцу открытой. Он стремительно приближался к Чимину, не давая возможности сказать и слова, ведь тот слишком поздно понял, что это был Юнги. Как он, блять, здесь оказался?

— Отошёл от неё, мразь! — закричал Юнги и ударил Чимина с ноги в грудь, тем самым заставляя его рухнуть на пол и застонать от боли.

Юна вскрикнула от неожиданности, судорожно отходя назад и тоже падая на землю. Потому что ноги не держали. Потому что не могла поверить своим глазам. Юнги. Он пришёл. Он заступился за неё. Он… это снится ей?

— Ублюдок! — не унимался Юнги, продолжая бить его ногами, куда попадал. — Я убью тебя, тварь! — схватил за горло и начал избивать его лицо, но даже после многочисленных ударов тот лишь улыбался. — Ты психопат! — прошипел Юнги, брезгливо морщась.

— Пришёл за Юна? — истерически посмеивался Чимин, вытирая кровь с лица ладонью. — Ступай, милая! — не прекращал смеяться он, обращаясь к Юна и указывая на машину Юнги. Мол, садись и езжай, за домом я сам присмотрю. Как будто это было обычное явление.

От Юнги не ускользнул растерянный взгляд девушки, но он так и не смог понять, что происходит на самом деле. Все слова Чимина имели свой подтекст, который для мужчины не казался понятным, потому что в дела семейные его не посвятили.

— Юна, идём! — протягивая ей руку, чтобы она смогла подняться с земли. — Все закончилось… — старался убедить.

Но Юна отрицательно качала головой, в ужасе отползая назад, и словно в бреду нашёптывала себе под нос, заливаясь слезами.

— Нет! Я не могу, оставь меня…

Чимин пожал плечами и улыбнулся, когда поймал на себе вопросительный взгляд Юнги. Мол, не знаю, она всё сама, я её насильно не держу, это она не хочет уходить.

— Она любит меня, — прошипел, сплёвывая кровь. — Правда, милая? — спросил он Юна, на что она покачала головой в знак согласия, чем несказанно удивила Юнги.

— Да, — начала она, стараясь взять себя в руки, но голос дрожал, выдавая её с потрохами. — Это обычная ссора, — уже тверже сказала девушка, но мужчина всё равно не верил, потому что это совсем не вязалось с тем, что зафиксировала камера. — И тебя это не касается. Убирайся, Юнги, — выдавила Юна, отводя взгляд в сторону, потому что чувствовала, что вот-вот снова заплачет.

Она старалась унять предательскую дрожь. Старалась выглядеть сильной. Но забыла о том, что Юнги всегда знал, когда она врет. И потому-то без лишних слов он поднял ее на руки и понёс в машину, не обращая никакого внимания на ее крики и попытки вырваться. Он просто не знал, что ей нельзя уходить от Чимина. Он просто не знал, что от этого будет только хуже.

— Все в порядке, Юна, теперь я рядом, — успокаивал Юнги, крепко прижимая дрожащее тело к себе и позволяя девушке спрятать своё лицо у него на плече. — Теперь все будет хорошо, — старался говорить уверенно, хотя не мог этого гарантировать.

Когда машина с визгом тронулась с места, оставляя за собой только столб дорожной пыли, в глазах Чимина вспыхнула ярость, и он вовсе не был намерен долго сдерживать её.

— Это большая ошибка, — глядя вслед отдаляющейся машине. — Ты приползешь на коленях ко мне, Юна! Ты будешь страдать пуще прежнего, — мерзко ухмыляясь, будто получал от этого какое-то извращённое удовольствие. — Я заставлю тебя пожалеть об этом тысячу раз, — кипел от злости Чимин, прищуривая глаза. — Готовься, сука! Посмотрим, как ты заговоришь потом…

========== Открой своё сердце ==========

Комментарий к Открой своё сердце

Спасибо большое за все отзывы, что были оставлены под нашей работой, это безумно приятно. Надеюсь, эта глава тоже не оставит Вас равнодушными. Нам будет интересно узнать Ваше мнение, поэтому можете смело высказывать его.

Приятного прочтения.

В салоне машины повисла неловкая, гнетущая тишина. Юна поджимала под себя колени, стараясь плотнее укутаться в тонкую ткань черного халатика и даже не смея поднимать глаза. Ей было стыдно. Обидно. Больно. Слёзы сами собой наворачивались на глаза, вынуждая отворачиваться к окну и смотреть в него, но ничего не видеть. Ничего, кроме перекошенного от злости лица Чимина.

Что теперь будет?

Она закрыла в бессилии глаза, облокачиваясь на дверцу головой и позволяя одной маленькой слезинке скатиться по щеке вниз, оставив за собой только влажную дорожку, которая совсем скоро высохнет.

— Ты… — прохрипел Юнги, врываясь в мысли и заставляя вздрогнуть от внезапности, открывая глаза. Здесь просто было слишком тихо, она почти забыла о том, что не одна. — Прости, — взъерошивая свои волосы ладонью и глядя на дорогу. — Может, заедем в больницу? — неловко опустив взгляд на свои руки. — Ты в порядке?

Он знал, что не в порядке. Просто не могла быть в порядке после того, что он увидел на той записи. И сейчас… она дрожала, как в ознобе, кутаясь в свой халат, который совершенно не скрывал последствия случившегося. На шее, спускаясь к ключицам, протянулось ожерелье бордовых меток, которые слишком сильно контрастировали с молочной кожей. Юнги сильнее сжал руль одной рукой, другой стараясь нащупать что-то на заднем сидении. Спустя всего секунду Юна почувствовала на себе нечто тёплое и схватилась за него, как за последнюю возможность выжить. Плед, который парень собирался отвезти к себе в студию, потому что чаще ночевал там, чем дома. Юна подтянула полученную вещь выше, скрываясь за ней почти полностью.

Тепло.

— Лучше? — боковым зрением Юнги заметил, как она слабо кивнула в ответ, всё ещё не глядя на него. — Может, нам поехать в больницу? — снова задаёт вопрос, который так и остался без ответа.

И девушка отрицательно мотает головой, что раздражает парня. Почему она молчит? Хоть бы слово сказала! Он сжимает руль, поворачивая его и задумчиво глядя на дорогу перед собой, когда на весь салон раздаётся звонок мобильного, заставивший Юна снова вздрогнуть и сильнее сжать в своих маленьких ручках плед.

— Всё хорошо, — шепчет Юнги, замечая её реакцию. — Это всего лишь мобильный. Я подниму? — указывая на телефон, спрашивает и нажимает на кнопку ответа после одобрительного кивка. — Да! — чуть громче, чем следовало. — Хён, прости, что так вышло. Не сейчас, поговорим об этом позже, — ответил, бросив мимолётный взгляд на девушку, которая сейчас снова отвернулась, делая вид, что пейзаж за окном всецело поглотил её мысли. — Джун с тобой? Он не поменял код на двери? Пусть отвезёт мелких домой. И, знаешь, — добавил, с визгом разворачивая автомобиль на пустой дороге. — Скажи, чтобы остался у меня. Не спрашивай. Я позвоню позже. Всё, отключаюсь. А, — воскликнул. — Поздравляю тебя, — и сбросил, поворачиваясь к девушке лицом.

Она молчала.

И даже не посмотрела на него, продолжая гипнотизировать вид за окном.

Плед немного сполз с её плеч, что не укрылось от взгляда Юнги. Он, посмотрев на дорогу, протянул руку и накинул его обратно, видя, как она вздрогнула, хотя он даже не прикоснулся к ней. Парень не знал, что делать и что говорить, но ехать в такой давящей тишине он больше не мог. Вернув своё внимание снова на дорогу, он шумно выдохнул, думая о том, что сказать, хотя ничего путного в голову так и не приходило.

— Он часто… делал с тобой это? — спросил, прикусывая внутреннюю сторону щеки.

Девушка зашевелилась, обращая на него свои большие глаза. Она не знала, что ответить, да и ком в горле здорово мешал.

— Что «это»? — тихо спрашивает она, и Юнги прошибает словно током от этих слов.

Её голос, охрипший… от долгого молчания? Скажем так, но парень знал, от чего именно он охрип, и судорожно сжал руль, будто собирался сломать его сейчас.

— Он пытался задушить тебя, — оправдался, понимая, что не может сказать, что всё знает, потому что не имел никакого права устанавливать в её доме камеру.

Юна неосознанно потянулась к шее, дотрагиваясь ладонью и шумно вдохнув. На нежной коже отчётливо проступали следы сильных пальцев, сжимающих почти до хруста. Чимин хотел убить её? Или просто показать, что он сильнее? Но ведь она знала это и так. Часто ли он делал так, заставляя чувствовать себя ничтожно маленькой и слабой? Да постоянно! Девушка уже привыкла носить огромные свитера с высоким горлом и закрытые вещи. Только раньше синяков было не так много.

Потому что не было Юнги.

— Это впервые, — солгала Юна, одёргивая руку и отворачиваясь снова. Она просто не могла смотреть на него.

Юнги уже хотел убедить её, что она может сказать ему всё, но вовремя спохватился, понимая, что это не совсем уместно сейчас, после десяти лет вражды, которую он сам и начал.

— Тогда тебе стоит уйти от него, — посоветовал, заворачивая на более освещённую дорогу. — Нельзя терпеть подобное.

Юна захотелось рассмеяться ему прямо в лицо от этих слов, которые ранили очень глубоко. Потому что он был прав. Подобное нельзя терпеть. Но приходилось. Каждый день девушка снова и снова убеждала себя в том, что она заслужила это. Тем, что использовала Чимина. Поэтому считала, что должна ему. За всё, что он сделал. Только сейчас она, наконец, понимала, что всё это время благодарила его только за свою сломанную жизнь и десятки унижений. Потому что то, что заставило её согласиться на это грёбаный брак и отдать себя во власть его желаниям… было ложью, подстроенной самим Чимином.

Это так противно.

— Спасибо, конечно, — выдавила Юна, вспоминая нечто важное, из-за чего она на самом деле не должна была хвататься за возможность сбежать, не должна была позволять Юнги забирать себя оттуда, не должна сейчас сидеть в этой машине и мчаться непонятно куда.

Она должна сейчас на всех парах бежать домой. Должна стать на колени перед Чимином и слёзно просить прощения. Просить так, чтобы он простил. Просить так, как он захочет. Потому что она совсем забыла, что у неё нет ничего…

— Я должна вернуться, — на удивление твёрдо сказала она, выпрямляясь и опуская свои босые ноги. — Останови машину.

— Что? — переспросил Юнги, не понимая этих перемен в её поведении. — Ты слышишь себя? Ты хочешь вернуться к нему?

— Юнги, останови машину! — цепляя дрожащими руками ручку дверцы в попытке открыть её, когда услышала щелчок и уставилась в недоумении на парня, который только пожал плечами, останавливая машину у обочины.

— Ты понимаешь, что могла сейчас разбиться? — прошипел он, стараясь оставаться спокойным, но получалось плохо. — Или Чимин лишил тебя последних мозгов?

— Ты не можешь удерживать меня здесь, — ответила она, безуспешно пытаясь открыть дверцу. — Открой! — кричала она, чувствуя, как по щекам начинают катиться слёзы, собираясь у подбородка и капая на плед, которым она всё ещё была укрыта. — Юн, пожалуйста… — прошептала, бессильно закрывая руками лицо. — Ты не понимаешь, — мотала головой из стороны в сторону.

— Ты права, я не понимаю, — ответил он, доставая из бардачка пачку сигарет и закуривая прямо в салоне, после чего открыл окно, впуская морозный воздух и заставляя девушку плотнее укутаться в плед. — Не понимаю, зачем тебе возвращаться к тому, который… — он закрыл глаза, делая затяжку и проглатывая дым. — Зачем ты вообще с ним? — с каждым словом выпуская небольшое количество втянутого дыма.

— Мне нужно быть с ним, — продолжала Юна, как заведённая.

— Нужно? Даже так? — горько ухмыльнулся, снова затягиваясь и позволяя дыму смешаться с воздухом за окном. — Нужно, чтобы он убил тебя в следующий раз? — она молчала, подстрекая его снова задавать вопросы. — Тебе это нужно? Почему же ты молчишь?

— Ты не понимаешь, — снова произнесла она, опуская взгляд.

— Так ты объясни, — поддержал парень, выбрасывая недокуренную сигарету куда-то в темноту и закрывая окно, потому что заметил, что Юна совсем замёрзла. — Ты же знаешь, я всегда был недогадливым, — уставился на неё, ожидая ответа.

— Почему ты со мной так? — она подняла на него свои покрасневшие глаза, в которых стояли слёзы. — Почему ты снова ведёшь себя так? Что ты хочешь услышать? Тебе, правда, интересно, что случилось? Что ты вообще там делал? — сыпала вопросами, в исступлении размазывая слёзы по щекам ладошками. — Откуда такой интерес к моей жизни?! Ты же ненавидишь меня! Так что ты хочешь сейчас? Хочешь, чтобы я тебе сейчас взяла и рассказала всё?! Да я годами терпела унижения, — шмыгая носом, как обиженный ребёнок. — Думаешь, для того, чтобы ты пришёл и всё испортил?! Ты думаешь, что можешь заявиться вот так просто и сказать, что «я рядом»? А где ты был раньше?! Я тебя спрашиваю, где ты был?! — почти срывая голос и в бессилии подтягивая вечно спадающий плед. — Тебя волнует, что он хотел задушить меня? Да ты же недавно хотел сделать то же самое! Хочешь знать, что случилось, в порядке ли я?! — почти задыхаясь от собственных слов. — А, знаешь, нет, не в порядке, — более спокойно. — Вот это, — указывая на свою шею с россыпью бордовых пятен. — Это было сегодня. А вот здесь, — немного стягивая халат с плеча, чтобы показать синевато-зелёный синяк. — Это ещё две недели назад. И я не знаю, почему он ещё не сошёл! Хотел знать, что происходит?! Мы безумно любим друг друга с Чимином, — морщась от этих слов, как от чего-то мерзкого. — Ты спрашивал, счастлива ли я? Так вот, — шумно сглатывая собравшуюся слюну. — Я счастлива так, что даже дышать больно, — вытирая надоедливые слёзы и снова шмыгая носом. — Поэтому открой дверь, я хочу вернуться, — отворачиваясь к окну и поправляя халат.

Юнги опешил от такого количества информации. Он неловко придвинулся к девушке, обнимая за плечи и позволяя спрятать лицо на своей груди. Сердце бешено колотилось от понимания того, что ей пришлось пережить. Он подтянул плед выше, укутывая почти с головой и слыша тихий всхлип.

Она плакала.

Ей сейчас нужно было выговориться и поплакать.

— Прости, что оставил тебя одну…

========== Хочу понять ==========

Комментарий к Хочу понять

Оох, как же приятно осознавать, что Вам нравится! Ваши отзывы почти окрыляют, поэтому спасибо за них.

Мы будем ждать их снова, пока не будем уверены, что смогли узнать всё, что Вам хотелось бы нам сказать. Не стесняйтесь, мы вовсе не кусаемся))

Приятного прочтения.

Юнги медленно подъехал к дому Джуна и посмотрел на Юна, которая безжизненным взглядом уставилась куда-то вдаль. По её щекам медленно стекали слезы, орошая бледное личико. Больше она не та девушка, которая могла без умолку болтать весь день и дурачиться. Больше не тот яркий лучик, который согревал его одной улыбкой. Она выросла и… погасла. Очень жаль, но это правда. Теперь же она молча сидит, погруженная в свои мысли и плачет, без остановки плачет.

Что случилось с ними, когда-то близкими друг другу людьми?

Во что превратила их жизнь?

Во что они превратились?

Юнги был растерян. Он не знал, как помочь Юна, и надеялся лишь на время, которое должно расставить все на свои места и открыть правду. Потому что от правды не убежишь, он знал это, как никто другой.

Мужчина вышел из машины и хлопнул дверью чуть громче, чем следовало, от чего Юна подскочила и пришла в себя, прогоняя навязчивые и не очень весёлые мысли. Но не получалось. Дрожь прошлась по телу и недавние воспоминания овладели сознанием, вновь заставляя внутренности сжаться в тугой узел.

Юнги… обнял ее? Что это было: жалость или забота? Какого черта, спустя столько лет он проявил милосердие? Почему заставляет снова чувствовать себя последней дрянью? Вопросы роились в голове, не давая покоя. Почему он снова заставил чувствовать себя настолько паршиво, что хотелось провалиться сквозь землю прямо в ад, из которого только-только смогла выбраться? И вот снова, что это за чувство?

Юнги открыл для девушки дверь, впуская в салон холодный воздух. Он протянул свою руку, чтобы помочь ей выбраться, но она напрочь проигнорировала этот жест, и вышла сама, оставляя тёплый плед одиноко лежать на сидении. Босые, израненные ноги коснулись холодной земли, от чего парень сильно стиснул челюсти, проклиная сотню раз Чимина за то, что довёл её до такого состояния, когда девушка выбегает босиком на улицу и совершенно не переживает за свою жизнь.

Теперь все будет по-другому.

Юнги больше не допустит такого. Он с лёгкостью поднял маленькое хрупкое тело на руки, крепче обхватывая под коленями и за талию. Она была такой лёгкой, что он даже заволновался, кормил ли её Чимин вообще.

От неожиданности девушка тихо ахнула и крепко обняла его за шею, боясь упасть. На мгновение их взгляды встретились, от чего воздух накалился ещё сильнее, потому что… Теперь Юнги не смотрел на неё с призрением или отвращением. В его глазах были переживание и поддержка, которых ей так не хватало. Почему прежде ледяной взгляд, пробирающий до костей, превратился в такой тёплый и согревающий? Почему он теперь так заботливо прижимает её к себе, а вовсе не отталкивает?

Что изменилось?

— Ты можешь простудиться, — будто читая мысли в испуганных глазах, пояснил он в своё оправдание, кидая взгляд на босые ноги девушки, отчего та неловко отвела взгляд в сторону, закусывая нижнюю губу.

Юнги нёс её на руках, а Юна совсем осмелела, поднимая взгляд на его лицо и разглядывая слишком бесстыдно. Сейчас она не кричала и не возмущалась. Она затихла, прислушиваясь к равномерному дыханию рядом. Хотелось быть слабой и беззащитной в руках любимого мужчины. Осталось найти этого самого мужчину. Юна слегка приподняла уголки губ, понимая, что искренне любила только одного…

«Я так скучала по тебе, Юн», — подумала она, не решаясь произнести это в слух, потому что было так страшно снова остаться с разбитым вдребезги сердцем, как тогда, когда она плакала и умоляла его поверить. Но он этого не сделал, выбрасывая её чувства на помойку.

Она больше так не хотела.

Юнги опустил её на пол, когда они вошли в дом, и неловкое молчание повисло между ними. Он тяжело выдохнул, потирая затылок, и наконец-то нарушил тишину.

— Чувствуй себя, как дома, — вдруг выдал он, на секунду осекаясь и вспоминая, что это даже не его дом, но он хотел, чтобы она хоть немного расслабилась, поэтому плевать на эти мелочи.

— Я хочу умыться, — начала тихо Юна, неловко кутаясь в свой халат. — Дай мне немного времени, — спокойно говорила она, хотя тело дрожало. Странно, что голос казался твёрже, чем был на самом деле. — Думаю, мы сможем поговорить немного позже…

— Да, — покачал головой Юнги, полностью соглашаясь с ней. — Ванная прямо по коридору, — указывая рукой и провожая девушку взглядом, когда она сделала несколько несмелых шагов в нужную сторону.

Юна скрылась за дверью, осторожно подходя к раковине, и посмотрела на себя в зеркало. Размазанный макияж, растрепанные волосы и непривлекательные пятна на шее. Приподнимая руку, девушка коснулась шеи, замирая в ужасе. Она часто видела себя такой после припадков Чимина, который и раньше срывался на ней, хоть и не так жестоко, но никогда не думала, что такой ее увидит Юнги. Жалкой и униженной.

Она все ещё будто чувствовала на себе руки Чимина, которые никогда не приносили ничего, кроме боли, оставляя синие разводы от пальцев. Юна ощущала себя грязной настолько, что хотелось смыть это унижение со своего тела, содрать прямо с кожей это липкое ощущение беспомощности.

Она принялась мыть руки мылом, умывать лицо и судорожно тереть шею, будто бы ощущая на себе нежеланные поцелуи и прикосновения, которые хотелось забыть навсегда. С покрасневших глаз снова хлынули слезы, только теперь это уже была истерика. Все тело начало дрожать от болезненных воспоминаний, которые почему-то не хотели покидать голову, вновь и вновь всплывая перед глазами. Она без конца мылила руки и шею, пробираясь под тонкий халат, который уже напрочь был пропитан мыльной водой. Но было все равно. Этого было мало, чтобы смыть с себя позор и грязь, которая, казалось, проникла уже под кожу так, что теперь не избавиться.

В это время Юнги рылся на кухне в поисках кофе или чая, но ничего не смог найти, от чего выругался вслух, раздражаясь ещё больше.

— Блять, в этом доме есть хоть что-то? — нервно зарываясь в свои волосы и шумно выдыхая, когда вдруг взгляд упал на мини-бар, который ломился от разного алкоголя.

Зная Намджуна, он даже не сомневался, что сможет найти там что-то действительно стоящее.

— Что ж, — хмыкнул он, потирая ладони. — Это даже к лучшему, — и достал бутылку виски.

Юна находилась в ванной комнате слишком долго, об этом свидетельствовал третий почти допитый стакан обжигающей жидкости. Юнги начал беспокоиться, сначала просто взволновано поглядывая в сторону ванной. Поднявшись с места и подойдя к двери, он слышал, как бежала вода, но чувство тревоги не покидало. Он тихо постучал в дверь, но ответом ему была лишь тишина.

— Юна, ты в порядке? — спокойно спросил он, прислоняя голову к двери, чтобы лучше слышать, но девушка не отвечала, сея в душе тревогу.

В голову полезли самые ужасные мысли. Вдруг она что-то сделала с собой? Ведь в таком состоянии человек способен на всё, что угодно. Тем более, после всего, что с ней случилось, и Юнги вовсе не был уверен, что знает всё. Он начал тарабанить в дверь, но результат был тем же, что и несколько минут назад. Тишина, оглушающе болезненная, с привкусом отчаяния и запахом поражения. Ничего не оставалось, кроме как сломать эту чёртову дверь, и да простит его Намджун! После нескольких сильных ударов плечом та наконец-то распахнулась, впуская Юнги внутрь. Но то, что он увидел, заставило его сердце сжаться от боли и чего-то ещё, но он пока сам не понял от чего именно.

Юна сидела в душевой под струями воды, обнимая свои ноги и упираясь лбом в колени. По её телу стекали прозрачные ручейки, а тонкая ткань её халата местами прилипла к телу, оставляя неприкрытыми плечи и бедра. Её тело подрагивало от беззвучных рыданий, и парень застыл на месте, не зная, что делать. Потому что он понятия не имел, как прекратить её страдания, которые продолжались даже вдали от Чимина, хотя, казалось бы, должны прекратиться.

Немного отойдя от шока, Юнги взял полотенце и подошёл к девушке. Выключив воду, которая, к счастью, была тёплой, он присел рядом, не решаясь прикоснуться к ней и замирая на месте.

— Прошу, оставь меня, — прошептала Юна, не подымая головы, когда неожиданно почувствовала, как Юнги укутал её в полотенце, заключая в свои объятия. Не те, от которых мороз по коже, а тёплые и приятные. Объятия, которые умиротворяли и в которых хотелось спрятаться, как под одеялом.

Вот только возможно ли спрятаться от реальности?

— Юна, — начал мужчина, прижимая к себе крепче и не боясь намочить свою одежду. — Прошу, расскажи мне, что тебя тревожит? Я хочу понять, — делая небольшую паузу, а затем продолжая более тихо. — Я хочу помочь.

— Юн, — начала она, глотая подступивший ком, который снова возвращался. — Прости меня, — шептала она, цепляясь руками за мягкое полотенце. — Чонгук… — с болью в голосе и таким натуральным отчаянием. — Это все Чимин! — срываясь в рыданиях, полных боли и раскаяния. — Я ничего не знала, — хватаясь пальцами за его рубашку и прижимаясь ближе, чем было позволено правилами этикета. — Я, правда, ничего не знала…

Юнги гладил её по спине и старался успокоить, поражаясь тому, что Юна выложила ему правду. Ведь даже сейчас в глубине души он понимал, что она могла быть с Чимином заодно тогда. Разногласия могли появиться только сейчас, он понимал это где-то на задворках сознания, но не верил в это, плотнее укутывая маленькое тельце в полотенце.

— Теперь все будет хорошо, — тихо говорил он, не зная, что ещё можно сказать в такой ситуации. — Этот ублюдок больше никого не тронет, обещаю, — почему-то хотелось защитить её, это было почти на уровне инстинктов, но всё же.

Юна отстранилась и судорожно убрала с лица свои мокрые волосы, которые неприятно липли к коже. Взгляд девушки скользнул по знакомому лицу, будто не узнавая его. Что смогло заставить его изменить своё мнение, ведь ещё несколько часов назад он язвительно усмехался, спрашивая её о счастье? Что-то должно было случиться, чтобы произошли такие изменения, но… что?

— Юн, — начала неуверенно Юна, шмыгая носом и пряча глаза за длинными ресницами. — Я не могу его бросить, — прошептала она с поникшей головой.

— Почему? — спросил он как можно спокойнее, стараясь держать себя в руках и выслушать её. — Не бойся меня, — вытирая маленькую слезинку, которая незаметно устремилась вниз по щеке.

— Я… — шмыгнула носом Юна, закусывая губу и чувствуя, что вот-вот снова заплачет. — Я не могу, — замешкалась она, стараясь выбраться из кольца его рук. — Я, правда, не могу, прости.

Юнги стремительно выдохнул, в бессилии опуская голову, совсем не обижаясь на её слова и даже понимая причины её недоверия.

— Не возвращайся к нему! — прошептал, хватая за плечи и заставляя вскрикнуть от неожиданности. — Прости, — более мягко. — Тебя же ничего не держит рядом с ним, не возвращайся к нему.

— Ты не прав, — вырывалась она, закрывая лицо руками, чтобы он не видел её позорных слёз. — Компания отца держится на плаву только благодаря ему, — выплёвывает более резко, чем хотела. — Моя семья потеряет последний доход, и у нас не останется ничего.

— Гордость, — прошипел Юнги, отпуская девушку и позволяя ей бессильно уронить голову на колени. — Нет, не слышала? — слишком грубо, зато правда. — Ты терпела этого урода только из-за этого? Разве это того стоит? — хватая её за руку и показывая израненные запястья, которые для него казались дикостью, а для неё это было более, чем обычно.

— Да! — будто крик души, вырываясь из его рук и ударяя его в плечо. — Это того стоит! Юнги, гордость — это только слово, не более, когда дело касается близких тебе людей. Потому что у моей семьи нет ничего, — обречённо и с горькой ухмылкой на губах. — Зато это всё есть у Чимина, и он охотно делится этим, — отводя взгляд в сторону, чтобы не видеть его выражения лица.

На мгновение прикрыв глаза, до Юнги наконец-то дошёл смысл её слов.

Противно.

Как низко может пасть этот ублюдок? Юнги казалось, что он и так уже на дне. Видимо, нет. Чимин по уши увяз в грязи и тянул за собой Юна, обламывая ей крылья, которые она безуспешно пыталась сохранить.

Юнги думал, что знал всю правду, которая заставляла её оставаться с этим уродом, не догадываясь даже, что есть ещё кое-что. И когда он узнает об этом, станет в тысячу раз больнее, чем сейчас. Даже в миллион, возможно.

— А я, — он запнулся, обдумывая то, что хочет сказать. — Могу чем-то помочь? Ведь можно найти спонсоров, и компания снова займёт достойное место на национальном рынке. Джин может помочь с этим, — продолжал размышлять Юнги, высказывая всё, что только смог придумать. — Я бы мог…

— Дело не только в этом, — выдохнула Юна, вытирая влажные дорожки от слёз руками. — Юнги, ты не можешь помочь, прости.

Юнги схватил её за плечи и посмотрел в убитые горем глаза. Его так раздражала вся эта ситуация в целом, и он твёрдо намерен узнать правду.

— Почему нет? — недоумевал он, заглядывая в покрасневшие глаза. — Скажи мне, почему это должна быть эта мразь? Он же убьёт тебя, как только ты переступишь порог! — кричал, стараясь хоть как-то контролировать себя. — Юна, скажи мне, в чём дело?

— Отпусти меня, — стараясь вырваться, но его руки лишь сильнее сжимали чужие плечи, заставляя морщиться. — Пожалуйста, мне больно.

— Почему ты с ним?! — встряхивая и натыкаясь на испуганный взгляд. — Просто скажи мне, блять! — заставляя невольно вжать голову в плечи.

Он пугал её.

— Потому что мой отец болен! — выпалила в ответ, совсем не контролируя то, что срывалось с языка. — Потому что ему предстоит сложная операция, — более тихо и жалобно. — Потому что у меня ничего нет, чтобы ему помочь, — охрипшим голосом. — Потому что это больно, — ударяя в грудь маленьким кулачком. — Видеть, как он умирает, понимаешь? Я так не могу, — поднимая на него мутный взгляд. — Я забываю, что такое гордость, когда вижу его приступы, которые случаются всё чаще! — позволяя слезам безвольно стекать по щекам. — Да я готова ещё долго терпеть унижения и даже не сопротивляться, только бы операция прошла успешно, понимаешь?! — в истерике закрывая лицо руками. — Пусть он хоть убьёт меня, я позволю это!

— Зато я не позволю, — твёрдо заявил Юнги, протягивая руки к девушке и обнимая её. — Юна, мы придумаем что-то, слышишь? — легко тряс девушку, чтобы привести в чувства, но не напугать. — Я обещаю тебе…

Юна смотрела на Юнги, но не видела за пеленой подступивших слёз. Но она откуда-то знала, что он был искренен сейчас. Давал надежду, которую вовсе не собирался отнимать.

Неужели теперь все изменится к лучшему?

— Ты, правда, поможешь? — она запнулась, боясь, что он просто шутит, а она поверила. Но нет, его взгляд выражал решимость, что хотелось довериться.

Впервые в жизни.

— Только не возвращайся туда снова, — попросил так искренне, что глаза заслезились. — Я не хочу, чтобы он снова тебя из… — осёкся, понимая, что чуть не проболтался. — Избил.

Эту ночь Юнги провёл у изголовья кровати, на которой удобно расположилась Юна, почти сразу погрузившаяся в сон после такого изнурительного дня. Она крепко сжимала его руку и говорила сквозь сон «Не отпускай меня…». Он не знал, шептала ли она это на самом деле или его измученный мозг уже дорисовывал то, что хотел, но мужчина понимал, что теперь не отпустит. Юнги нежно улыбнулся и заботливо подтянул одеяло на её плечи, замечая, как она вздрогнула во сне от этого прикосновения, и ладони невольно сжались в кулаки.

— Я заставлю тебя пожалеть обо всем, сукин сын, — тихо прошипел Юнги, сверкая глазами в темноте. — Я сотру тебя в порошок. Заставлю жрать твои грязные деньги, чтобы больше никому не причинил вреда, — стискивая зубы до противного скрежета. — Обещаю, Чимин, ты подавишься ими, — вспоминая его самодовольную рожу. — Тварь!

Время ещё придёт.

И все заплатят по своим счетам.

========== Простые истины ==========

Комментарий к Простые истины

Всем привет! Праздники уже на носу, и мы от всей души хотим поблагодарить Вас, что провели с нами столько незабываемых минут, и пожелать, чтобы в дальнейшем всё, чего бы Вам хотелось, осуществилось.

Мы будем и дальше стараться радовать Вас своим творчеством - вместе или раздельно. Надеемся, что сможем наполнить Ваши сердца чем-то светлым, только изредка позволяя мучить Вас невесёлыми главами, и подарить незабываемые впечатления.

Мы любим Вас и всегда стремимся узнать, что Вы чувствуете. Спасибо за такую отдачу в виде отзывов, лайков и прочего. Это до одури приятно.

Мы с Марго желаем Вам всего наилучшего!

Юна ощущала приятное тепло, разливающееся миллионами импульсов по телу. На душе было так легко и спокойно, как не было уже давно. Что же это? Почему она чувствует себя так? Она медленно приоткрыла сонные глаза и в тихой, укутанной в полумрак комнате увидела причину своего спокойствия. Юнги. Его лицо было совсем близко, что казалось нереальным. Такое мирное, безмятежное… спящее. Его голова устало покоилась на краю постели, а рука — крепко сжимала её руку, будто он боялся, что она исчезнет. Уже давно Юна не испытывала такого умиротворения. Очень давно.

Как это называется, когда хочется безоговорочно довериться человеку? Как назвать то, что приятным теплом разливается внутри, согревая озябшую и истерзанную душу?

Чувство безопасности.

Нежная улыбка коснулась ее губ, и она снова медленно погрузилась в сон. Ей ничего не снилось. Всё было так легко, как не было уже давно.

Теперь всё будет хорошо?

— Едва ли ты сможешь жить спокойно, — усмехнулся про себя Чимин, делая очередной глоток из своего стакана.

Он до самого утра просидел в гостиной, заливаясь алкоголем и стараясь осмыслить ситуацию. Хотя слово «осмыслить» здесь совсем неуместно, наверное.

Он нервно мотал головой и истерически посмеивался, ведь все казалось таким нереальным, что просто пиздец. Она ведь не бросила его? Не могла бросить. Это просто невозможно. Он нужен ей.

Временами, между яростью и истерикой приходило отчаяние, такое глубокое и болезненное, что почти выворачивало наизнанку. Чувство потерянности и бессилия тоже не оставляло ни на секунду. Потому что сердце Юна — это единственное, что он не мог получить. А ведь все было так хорошо. В памяти всплывали недавние моменты, когда Юна сама обнимала его, чтобы успокоить. И ведь это работало. Он действительно успокаивался. Он чувствовал себя счастливым, отчего хотелось измениться. Ради неё. Ведь она так старалась угождать ему, так исправно выполняла все прихоти…

Но все оказалось ложью, настолько лживой, что даже ему, Чимину, становилось противно от понимания того, как всё было на самом деле.

Это ударило настолько больно, что захотелось отомстить. Наказать за эту жестокую игру. И, кажется, он отплатил ей уже сполна. Чимин прикрыл на мгновение глаза, стараясь навести хоть какой-то порядок в своей голове.

Думая о том, что он сделал этим вечером, ему становилось жаль. Всего на мгновение, потому что перед глазами всплывала картина, как Юнги уносил от него самое дорогое. Женщину, к которой нельзя было прикасаться. Женщину, на которую даже смотреть нельзя. Никому, кроме него! Он с силой сжал руку в кулак, чувствуя, как короткие ногти впиваются в кожу.

И снова злость овладела разумом, и по всей комнате разлетелся звук битого стекла, эхом отражаясь от стен. В глазах блеснули опасные огоньки, а на лице появилась улыбка. Та самая, которая не предвещала ничего хорошего, но здорово пугала.

— Я заставлю тебя вернуться, Юна, — прошипел Чимин в пустоту, с трудом поднимаясь на ноги и направляясь за новой бутылкой виски. — Чего бы мне это не стоило. Заставлю, — и усмехнулся в темноту комнаты.

Перед глазами уже все плыло, и он с трудом стоял на ногах, но прекращать пить даже и не собирался. Сделав несколько больших глотков обжигающей жидкости, он даже не скривился. Уже просто не чувствовал вкус. Но это было неважно, ему хотелось напиться и провалиться в беспамятство, такое желанное, что пальцы сводило судорогой. Просто хотелось притупить эти убивающие чувства где-то внутри. И, наконец, получилось.

Чимин рухнул на диван и прикрыл глаза. Вроде на секунду, потому что веки казались слишком уж тяжёлыми.

— Я сделаю тебе подарок, милая, — шептал Чимин, медленно проваливаясь в сон и улыбаясь своим мыслям. — Ты обязательно придёшь за ним…

Юна резко распахнула глаза от громкого звука хлопающей двери. Юнги уже не было рядом.

Он ушёл?

Девушка встала с кровати и на носочках подошла к выходу, стараясь издавать как можно меньше шума. Потянув за ручку и неуверенно заглянув в приоткрытую щелочку, девушка вскрикнула и в испуге отпрыгнула от двери. Перед ней стоял Юнги, растерянный и смущенный, он, видимо, тоже хотел заглянуть в спальню. Именно в этот самый момент.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — неловко потирая затылок и протягивая ей пакеты. — Вот, это тебе.

— Что это? — удивленно спросила Юна, принимая из его рук неожиданные подарки.

— Сама посмотришь, — нервно ответил тот, оставляя девушку в недоумении и осторожно закрывая за собой дверь.

Юна заглянула внутрь чёрных глянцевых пакетов. От удивления она прикрыла рот ладошкой, потому что Юнги купил ей вещи. В одном пакете было черное кашемировое пальто и белые кроссовки. В следующих — полосатая кофта с длинными рукавами и воротом, светлые свободные джинсы и длинный вязанный кардиган, также чёрного цвета. В отличии от Чимина, Юнги выбрал повседневные и удобные вещи. Ничего вызывающего или сексуально-облегающего. Даже нижнее белье он купил однотонное, без кружева и бантиков, отчего принимать этот весьма необходимый подарок было не так неловко. Хотя всё равно оставалось чувство, что всё это неправильно и что не стоит злоупотреблять его добротой.

Юнги краем глаза заметил, как открылась дверь и вскоре из-за неё показалась Юна. Вещи пришлись ей по размеру, чему он был очень рад, потому что не зря, значит, он потратил столько времени на покупки. Девушка неловко оттягивала рукава и медленно двигалась навстречу Юнги. Было неуютно от того, что он знал, что на самом деле скрывалось за длинными рукавами.

— Спасибо, — тихо сказала она перед тем, как сесть за стол рядом с ним, отводя взгляд в сторону от неловкого чувства, стягивающего всё внутри в тугой узел.

— Ничего особенного, — оборвал Юнги, стараясь выглядеть естественным, хотя его сердце разрывалось от непонятных ему чувств. — Давай завтракать, пока лапша не разбухла и не остыла, — спокойно добавил он, подвигая к ней лапшу, купленную в ресторанчике неподалеку. Это всё, по правде говоря, на что он был способен на кухне.

Юна чувствовала себя странно рядом с Юнги, который делал вид, будто они никогда и не ссорились. Девушка старалась поесть хоть немного, но аппетита совсем не было. Слишком много терзающих мыслей переполняли ее голову, не желая вылезать оттуда ни на секунду. Она ковыряла еду палочками, наблюдая украдкой за спокойным лицом напротив.

Как он может оставаться невозмутимым?

Вдруг Юнги протянул ей телефон, наталкиваясь на недоумевающий взгляд.

— Если волнуешься, позвони родителям, — сказал он и увидел, как засияло ее лицо. Он будто мысли её читал.

Девушка, недолго думая, набрала номер отца, внемля каждому гудку в ожидании родного голоса. Чимин ведь не мог?..

— Да, с кем я говорю? — послышалось на том конце, и Юна улыбнулась, опуская взгляд, чтобы скрыть подступившие слёзы.

— Папа… — начала она тихо и замолчала, прикрывая рот ладонью от переизбытка чувств.

— Юна? — удивлённо. — А что это за номер? Что-то случилось? — забеспокоился господин Ли, это было слышно по лёгкому хрипу, который девушка узнала сразу.

— Нет, что ты! — постаралась заверить отца, и вроде бы получалось. — Мой телефон разрядился, и я звоню от подруги, — сказала первое, что пришло в голову, замечая, как дернулись вверх брови Юнги, когда он понял, что это она о нём сейчас говорит.

— Ясно. Так ты что-то хотела? — спросил отец, недоумевая странному поведению дочери.

— Я просто переживаю. Вдруг вы не смогли бы ко мне дозвониться… — выдохнула Юна, и её губы задрожали, выдавая с потрохами. Хорошо, что отец не мог её сейчас видеть. — У вас все хорошо? — спросила она, нервно кусая ногти — привычка, оставшаяся ещё из детства.

— Да, не переживай, милая, я ведь мог бы набрать Чимина, в случае чего, — ответил отец, стараясь показать, что всё на самом деле нормально и не догадываясь, что от одного этого имени девушку передёрнуло.

— Он сейчас в отъезде. Как всегда, дела, — соврала она, закусывая нижнюю губу. — Вот и лезут дурные мысли в голову от безделья, — нервно хохотнула.

— Ты слишком печёшься о своём старике! — возмущался господин Ли. Он всегда считал, что ей больше нужно думать о себе, чем о родителях. — Все в порядке, дорогая, — заверил он. — Иди, твоя подруга, наверное, совсем заскучала без тебя, — он всегда был слишком понимающим.

— Да, наверное, — кидая взгляд на Юнги, который был увлечён трапезой и вовсе не обратил на это внимания. — Рада, что у вас все хорошо, — выдохнула Юна, понимая, что пора прощаться. — Берегите себя, кладу трубку.

Юнги видел, как она расплылась в улыбке, возвращая ему телефон обратно. Видимо, все хорошо, раз она с таким удовольствием начала есть лапшу. Не лучшее блюдо, но это было всё, что мог предложить ей Юнги. Не обед в дорогом ресторане, но всё же лучше, чем ничего.

— Теперь тебе лучше? — спросил он, наблюдая за тем, как она довольно жуёт и ещё умудряется напевать какую-то песенку. Теперь она больше похожа на его Юна, на его девочку, и он даже не смог сдержать лёгкую улыбку, позволяя уголкам губ медленно поползти вверх.

— Да, намного, — выдохнула она и тихо добавила, посмотрев ему прямо в глаза. — Спасибо…

Юна правда была очень благодарна. Она даже и не мечтала о том, что кто-то заступится за неё, поможет. Особенно, Юнги. Но сейчас он рядом, отчего она грустила и радовалась одновременно. Ведь столько лет прошло. Столько всего случилось. Смогут ли они отпустить прошлое, и начать все с чистого листа? Девушке казалось, что всё может рухнуть, потому что это далёкое счастье было таким хрупким.

— Ты, — протянул неуверенно Юнги, поднимая взгляд от тарелки. — Хочешь встретиться с Чонгуком? — выдохнул, замечая, как Юна выронила палочки и растерялась, пряча взгляд в ладонях. — Ты не виновата, — продолжил он, стараясь успокоить. — Уверен, он будет рад тебя увидеть.

— Я не смогу смотреть ему в глаза, — тихо сказала Юна, опуская голову. — После всего, что случилось… Я просто не смогу.

— Если поговорите, вам обоим станет легче, — уверял Юн, потому что знал, что друг не держит на неё зла. — Рано или поздно вы все равно встретитесь, зачем оттягивать?

Парни сидели в гостиной и загадочно о чём-то болтали. Они были встревожены не на шутку, бросая неоднозначные взгляды в сторону друг друга.

— С ними же все будет в порядке? — нервничал Чонгук, понимая, что вся эта каша заварилась благодаря ему, и от этого переживая ещё больше.

— С кем? — спросил Тэхен, уже несколько минут безуспешно пытавшийся понять, о чём говорят ребята.

— Конечно, не волнуйся, — ответил Джун, напрочь игнорируя любопытного парня. — Им просто нужно дать время.

— Кому? — снова вмешался Тэхён, в душе которого всё же теплилась надежда на то, что ему кто-то что-то прояснит.

— Просто тот ублюдок не оставит их в покое! — с уверенностью сказал Чон.

— Ой, та ну вас, — махнул на них мелкий, понимая, что в свои дела его никто не собирается посвящать и пошёл к матери на кухню.

Вдруг послышалось, как открылась входная дверь. Первым в комнату вошёл Юнги, чему парни были весьма удивлены:

— Чего ты вернулся? А где же… — но не успели они задать вопрос, как из-за спины Юнги показалась Юна. Ее взгляд был устремлён вниз, на руки, которые нервно мяли пальцы. Парни замерли и открыли рты от удивления. Кажется, даже всегда расторопному Намджуну не нашлось, что сказать в этот момент.

— Я, вообще-то, вернулся к себе домой, если что! — громко сказал Юн, чтобы вывести ребят из состояния шока, в котором сейчас они пребывали.

Юна подняла голову и увидела большие удивленные глаза Чонгука, которые смотрели прямо на неё. Она неуверенно двинулась парню навстречу, замечая, как он втягивает воздух и готовится что-то сказать, но девушка шокирует снова, почти падая перед ним на колени и позволяя первым слезинкам скатиться по щекам.

— Я знаю, что глупо просить прощения, — дрожащим голосом начала она, не смея поднимать на него глаза. — Я знаю, что не заслуживаю его, но… Мне так жаль, — тихо продолжала, когда голос начал срываться из-за слез. — Прости меня.

Чонгук опустился рядом с ней и крепко обнял. Он чувствовал, что от этого она начала дрожать ещё сильнее, срываясь на беззвучные рыдания в его объятиях.

— Юна-а, — протянул Чон, легонько похлопывая ее по спине и стараясь не смотреть на шокированное выражение лица Юнги. — А ты все такая же плакса, какой я тебя помнил.

— Что? — подымая свои заплаканные глаза на него и шмыгая носом, как обиженный ребёнок.

Она была поражена. В его глазах не было презрения или обиды, хотя она рассчитывала только на это. Перед ней был все тот же милый Чонгук, каким он был десять лет назад. Совсем не изменился, только стал намного мужественнее и мудрее.

— Улыбка тебе больше идёт, чем красный нос, — шутливо говорил парень, вытирая большим пальцем влажные дорожки на бледных щеках. — Рад снова увидеть тебя, Юна, — искренне улыбаясь.

В этот момент из кухни вышел Тэхен, беззаботно жуя чипсы, но при виде этой картины он даже выронил из рук шелестящую пачку, которая тихо приземлилась у его ног.

— Нуна? — удивился тот, часто моргая, чтобы удостовериться в правдивости того, что сейчас наблюдал.

Юна резко повернула голову в его сторону, в замешательстве переводя взгляд с парнишки на Юнги и как бы желая, чтобы тот объяснился.

— Тэхен? — выдохнула она, и обернулась на Юнги, который еле заметно улыбался в этот момент, показывая, что всё под контролем.

— Почему ты сидишь на полу? — удивился Тэ, забывая про чипсы, которые совсем недавно обиженно ел, и подбегая к Юна, чтобы поднять ее на ноги. — Ты плакала? Что здесь происходит? — осматривая присутствующих непонимающим взглядом.

— Вы знакомы? — удивлённо спросил ее Чон.

— Да, — улыбнулась она, глядя на парнишку с нежностью. — Долгая история.

— Почему меня сегодня все игнорируют? — возмущался Тэхен, обиженно поджимая губы.

— Потому что это тоже очень долгая история, — обратился Чонгук к Тэхену и похлопал его по плечу, показывая, что вовсе не игнорирует его.

Гостиная наполнилась громким смехом и возмущениями, исходящими от Тэхёна, что только добавляло хорошего настроения.

— Эй! Это не ответ, — не унимался самый младший, следуя хвостиком за Чоном в надежде, что тот-таки расскажет ему всё, что они скрывают.

— Дорасти сначала! — отрезал тот, подшучивая над мелким, потому что сам недавно был в такой же ситуации — он всегда был самым младшим в компании, поэтому сейчас наслаждался своим небольшим превосходством в возрасте.

— Это не честно! — фыркнул тот, всё же продолжая ходить за новым другом.

— Госпожа Ким, приготовьте сегодня много-много вкусняшек, — просил Джун выглянувшую на шум женщину.

Юна чувствовала неловкость от того, что так беспардонно ворвалась в их жизнь, руша обычный порядок вещей, но в тоже время она была непередаваемо счастлива. Вот таким должен быть дом. Таким местом, где слышен смех и где тебе всегда рады. Несмотря ни на что.

Юна хотела стать частью этого дома. Но может ли она об этом мечтать? Может ли она мешать другим людям жить так, как они привыкли?

Неожиданно Юна почувствовала руку на свой спине, ласково поглаживающую. Это был Юнги. Он нежно посмотрел на неё, а затем заговорил и от его слов сердце затрепетало ещё сильнее, потому что эти слова были самыми желанными в мире.

— Добро пожаловать в семью…

Юна улыбнулась. Счастье и правда в простых вещах. В искренних улыбках и поддержке.

Теперь она понимала это, как никто.

========== Коварство и беспечность ==========

Комментарий к Коварство и беспечность

Спасибо всем за безумно приятные отзывы, всегда читаем их с замиранием сердца и каждый раз искренне ждём, чтобы узнать Ваше мнение)

Приятного прочтения и весёлых праздников.

Чимин проснулся примерно в обед, когда солнце уже было высоко в небе и неприятно светило в глаза сквозь неплотно задёрнутые шторы. Сначала он даже не понял, что произошло и почему он спит на диване в гостиной, вместо того, чтобы нежиться в мягкой постельке в своей спальне и ощущать привычное тепло любимого тела под боком. Он поднял болезненно-тяжёлую голову, принимая сидячее положение и пытаясь вспомнить, что же произошло вчера и отчего это ему сегодня настолько хреново. Он с силой сжал виски, стараясь подавить пульсирующую боль, которая неприятными волнами разливалась по всему организму. Зажмурившись почти до разноцветных разводов, он вспомнил то, что произошло вчера, и резко распахнул глаза. Значит, она всё же ушла от него. Значит, она сейчас с Юнги. Значит, всё, что между ними было, всего лишь никому не нужная ложь.

Чимин шумно выдохнул, зарываясь обеими ладонями в волосы и приводя их в беспорядок. Сейчас ему хотелось забыться, вот только от одной мысли об алкоголе тянуло хорошенько проблеваться, поэтому нужно придумать что-то другое. Лучше, конечно, придумать способ вернуть Юна домой, но в голову лезли только воспоминания о руках Юнги на талии его невесты, его женщины. И, кажется, Чимин не позволял никому прикасаться к ней каким бы-то ни было образом. Он сжал ладони в кулаки, от чего даже костяшки побелели, и опустил голову вниз в попытке восстановить дыхание. Нужно что-то сделать, он просто так не может оставить её предательство.

И не оставит.

Она не сможет жить спокойно рядом с другим, он не позволит. Сделает так больно, что она в слезах приползёт к нему просить о прощении и он ещё подумает о том, стоит ли прощать её. Юна должна ответить за то, что так легко ушла с другим, хотя должна была оставаться с ним до конца. Она, в конце концов, должна ему по гроб жизни. За то, что помог этому ублюдку Юнги не сесть в тюрьму, ведь она так просила. За то, что он обеспечивал её и оплачивал счета за лечение отца. Она, чёрт возьми, должна быть рядом с ним и каждую секунду стараться возместить то, что он вложил в неё. Но она оказалась неблагодарной дрянью. Он же не требовал от неё ничего сверхъестественного, просто оставаться рядом, чтобы он мог чувствовать её тепло.

Разве это так сложно?

Юна отворачивалась каждый раз, когда он хотел поцеловать её, когда брал за руку или обнимал. Она хоть понимала, как сильно задевала его своим открытым презрением? Она хоть понимала, насколько больно ему было видеть на её теле следы от своих же попыток сблизиться? Он просто хотел, чтобы она принимала его любовь, не отталкивала и не старалась увернуться от его рук, ведь он тоже умеет быть нежным, ведь он тоже человек. Но она сопротивлялась, стараясь избегать близости, и от этого Чимину срывало крышу. Он переставал контролировать себя. Только обида управляла им, и трезвость рассудка отходила на задний план, когда сильные руки сжимали до синих разводов любимые плечи, подминали под себя неподатливое тело в попытке доказать, что он всё же заслуживает большего, чем она согласна дать ему. Тогда мозги отключались, и всё происходило как в тумане, её мольбы и крики звучали только фоном, даже не проникая в сознание и так и оставаясь никем неуслышанными.

Чимин взъерошил волосы и слишком резко поднялся на ноги, шипя от внезапного звона в ушах и пошатнувшись на нетвёрдых ногах. Сейчас только Юна виновата в его таком состоянии, только она сможет заглушить его ноющую боль своей, которую он просто обязан причинить ей после всего. Ей и Юнги, этому уроду, посмевшему посягнуть на чужое и, будто вор, похитившему покой и обыденность из их размеренной и привычной жизни. Они оба заплатят сполна.

Его рука непроизвольно потянулась к мобильному, который одиноко лежал на журнальном столике перед диваном. На автомате он набрал знакомый номер и услышал негромкую мелодию откуда-то из-под стола. Её телефон дома — должно быть, выпал вчера из кармана. Значит, нет никакой возможности связаться с Юна. Можно попробовать пробить адрес Юнги, но это долго, и не факт, что сможет чем-то помочь. Для начала, нужно найти тот рычаг, с помощью которого можно будет вернуть невесту домой.

Желательно, добровольно.

Ну, или добровольно-принудительно, так тоже можно. Чтобы Юнги задохнулся там от злости. Пусть рассорятся так, что никогда не смогут больше помириться. Пусть этот ублюдок почувствует то же, что сейчас испытывает Чимин его искренними молитвами.

От судорожно мечущихся в голове мыслей в ушах шумело, а пальцы сжимались сами по себе. Кажется, это нервное. Чимин сильнее сжал в руках мобильный, пытаясь таки придумать способ заставить Юна вернуться, и тогда он уж точно больше не позволит ей уйти. Никогда не позволит, если быть точным.

В его глазах полыхали безумные огоньки, даже посмотрев на которые можно было обжечься до крайней неузнаваемости. Едкая ухмылка заиграла на его пухлых губах, свидетельствуя о том, что способ своей мести он уже выбрал. Теперь осталось только расставить ловушки, чтобы Юна непременно попала хоть в одну из них.

Да будет так.

— Как так? — возмущался в трубку Юнги, показывая Юна, чтобы подождала, пока он завершит разговор, который, судя по всему, был очень важен для него. — Нет, ну вы издеваетесь, что ли? Вы же знаете, что это подстава чистой воды! — кричал в трубку, поджимая губы и нервно расхаживая по своей гостиной под удивлённые и ничего не понимающие взгляды друзей. — Та мне плевать, что и кто сказал! Разберитесь с этим как можно быстрее, у нас на носу выпуск альбома, — хмуро отчеканил, глядя на Тэхёна, который весело болтал с Чонгуком, иногда посмеиваясь или шутливо ударяя. Всё-таки они здорово сдружились.

Юнги сбросил вызов и недовольно швырнул телефон на стол, плюхаясь на диван рядом с друзьями и стараясь приобщиться к беседе, но все резко замолчали, ожидая, что он расскажет, о чём разговаривал с директором.

— Что? — спросил, замечая на себе любопытные взгляды и чувствуя себя от этого неловко.

— Ничего сказать не хочешь? — спросил Намджун, приподнимая одну бровь в немом вопросе и выхватывая из рук Тэхёна шуршащую пачку с чипсами под громкие возгласы последнего. — Типа… кто звонил? — как будто промежду прочим.

Остальные закивали в ответ, всё ещё ожидая, что он выложит им всё сейчас начистоту. Юнги только отвернулся от них, беря в руки миску с попкорном и всматриваясь в экран в попытке понять, как много пропустил, когда говорил по телефону.

— Почему она идёт в подвал? — спрашивает совершенно серьёзно, не понимая того, что происходит в фильме, который они все вместе смотрели. Ровно до этого момента. Потому что сейчас все смотрят только на Юнги и всё ещё ждут от него объяснений.

— Так кто всё-таки звонил? — спрашивает Чонгук, забирая из рук друга миску, именно тогда, когда Юнги ловко закидывал попкорн себе в рот, продолжая пялиться на экран. — Кажется, ты злился.

— Эй, я, вообще-то, ем! — возмутился старший такой небывалой наглости.

— И сейчас злишься, — засмеялся Джун, поддерживая младшего, и зачерпнул из миски целую пригоршню.

— Вообще-то, это мой дом, — твёрдо заявил Юнги в ответ на поддразнивания друзей. — И мой попкорн, — возвращая миску себе. — И в своём доме — делаю, что хочу. И, может, сейчас я хочу злиться, — победно улыбнувшись, он продолжил смотреть фильм, который кроме него сейчас уже никого и не интересовал.

— Почему ты хочешь злиться? — вкрадчиво спросила Юна, потому что она волновалась, что Чимин мог что-то сделать, ибо не в его характере сидеть сложа руки.

— Потому что меня обвинили в плагиате, — сказал он, возвращая своё внимание на экран и задумчиво протягивая. — Зачем в пустом доме спрашивать, есть ли там кто-то, если там по определению никого быть не может?

— Подожди, хён, — отозвался Тэхён, пытаясь выведать что-то у него. — Это же серьёзно, — видя, что тот не реагирует.

class="book">— Вообще-то, малой прав, — поддерживает Намджун, беря в руки пульт и выключая телевизор, в который Юнги не переставал пялиться.

— Вообще-то, я смотрел, — зашипел тот, откидываясь на спинку дивана и устало прикрывая глаза. — Ничего страшного, как будто в первый раз… — слегка запоздало отвечая на вопрос друзей.

Его мысли были не здесь, а где-то там, где пожилой мужчина пытался обвинить его в воровстве идей.

— Здравствуйте, отец, — поздоровался Чимин, сжимая в руках телефон. — Как вы себя чувствуете? — стараясь сделать голос как можно доброжелательнее, чтобы господин Ли не расслышал в нём фальши.

— Почему вы так беспокоитесь за меня? — он откашлялся и хрипло продолжил. — Я же уже сказал Юна, что чувствую себя нормально, не переживайте, сынок.

— Юна звонила? — опешил Чимин от полученной информации и сильно стиснул челюсти, слыша противный скрежет зубов.

— Да, она не говорила? — подозрительно спросил мужчина, заставляя парня снова вернуться к своей цели.

— Наверное, забыла, — нервно засмеялся, стараясь скрыть волнение. Его чуть не спалили, нужно быть осторожнее. — Мы просто подумали о том, что, может быть, вы приедете к нам на несколько дней. В пятницу у вас операция, Юна очень волнуется.

— Даже не знаю, не хочется стеснять вас своим присутствием, — выдохнул господин Ли на том конце. — Юна говорила, что ты в отъезде, или это я уже что-то перепутал, — он хрипло засмеялся.

— Она не думала просто, что я решу всё так быстро…

========== Минутное озарение ==========

Комментарий к Минутное озарение

Та-дам~

Надеюсь, Вы ждали, потому что мы правда старались ради Вас. Спасибо, что комментируете, что безумно приятно.

Уж очень хочется узнать Ваше мнение, поделитесь?

Приятного прочтения.

Юна проснулась от того, что что-то упало, звук был слишком отчётливым, чтобы оказаться просто плодом её разыгравшегося воображения. Открыв сонные глаза, она боялась пошевелиться, продолжая неподвижно лежать на спине и боясь даже сделать вдох. Спросонья казалось, что это Чимин снова пришёл домой поздно, возможно — даже пьяный, как это часто бывало. Он никогда не беспокоился о том, что может разбудить жену или прислугу, которая тоже жила в доме. Он просто заваливался в спальню, снося препятствия на своём пути и тихо матерясь своей неуклюжести. Он громко хлопал дверью, опираясь на стену, чтобы не упасть, и попутно стягивая всё лишнее. А лишним обычно было почти всё.

Юна сильно зажмурила глаза, чувствуя, как маленькая капелька солёной влаги стекает по щеке вниз, и ожидая, когда кровать рядом прогнётся под тяжестью чужого тела, но ничего не происходило, и это просто сводило с ума. Всё казалось таким реальным, что она почти видела силуэт Чимина перед собой, когда открыла глаза, замирая в страхе и пялясь куда-то в темноту невидящим взглядом. Губы предательски задрожали, как будто в комнате было холодно. Хотя это было совсем не так. Влажные дорожки от слёз постепенно высыхали, когда рука непроизвольно потянулась к маленькому светильнику на прикроватной тумбочке, чтобы зажечь свет. В комнате было пусто, как и ожидалось. Никого. Здесь, если подумать, никого и не могло быть, ведь это не её дом, не её спальня. И Чимина здесь нет.

И быть не может.

Девушка выдохнула с облегчением, сев на постели и опустив на холодный пол свои босые ноги. Это ей приснилось? Было так реально, что тело всё ещё потряхивало, как в ознобе.

Шум, который она слышала несколько минут назад, повторился, и Юна замерла, боясь сглотнуть собравшуюся в горле слюну. Когда по дому разнеслись мягкие звуки рояля, она выдохнула, вставая и несмело двигаясь к двери. Любопытство брало верх? Или это страх сковывал робкие шаги?

— Я разбудил тебя? — виновато спросил Юнги, вставая с мягкого стульчика возле музыкального инструмента, который сейчас молчал.

На мужчину смотрели сонные глаза, которые парень изредка потирал в попытке окончательно проснуться, но, кажется, пока получалось плохо.

— Знаешь, да, — выдохнул Чонгук, складывая руки на груди и делая обиженный вид. – В четыре утра я предпочёл бы спать.

Это было и не удивительно. Юнги и сам был тем ещё любителем поспать. Но не сегодня. Определённо, не сегодня. Слишком много переживаний терзали его душу, разрывая устоявшиеся убеждения в клочья.

— Прости, — выдавил из себя Юнги, зарываясь в волосы обеими ладонями и резко качая головой из стороны в сторону. — Я просто не могу понять.

— Что такое, хён? — спросил Чон, подходя ближе и кладя руку на плечо друга. Хотелось, чтобы тот открылся и рассказал, что его тревожит. Младший предполагал, что это из-за того звонка, ведь именно после него Юнги стал вести себя немного странно, что заметили все без исключения. — Что случилось?

— Я не понимаю, как, мать твою, это произошло, — Юнги плюхнулся на диван, опуская голову вниз и закрывая лицо ладонями. — Вот просто, как, Гукки? Наверное, я совсем бездарность…

— Да что ты такое говоришь! — подходя ближе и усаживаясь рядом, возмутился Чонгук, ведь отлично знал, что его друг был безумно талантливым человеком. Только благодаря своему трудолюбию он достиг таких вершин, поэтому «бездарность»… как-то не про него.

— Я работал над этой аранжировкой три месяца, чтобы просто взять и послать всё в жопу? — как-то отчаянно.

Именно отчаянно, потому что все его бессонные ночи оказались напрасными, и теперь какой-то ублюдок будет заявлять ему о плагиате. В гробу он видал всех этих бездельников, которые даже ручку в руках не умеют держать, а о том, чтобы знать, на какую клавишу нажимать на синтезаторе, и речи быть не может. От этого, по правде говоря, ещё паршивее.

— Всё так плохо? — несмелый кивок, и Чон замолкает, вслушиваясь в тишину в надежде услышать то, что поможет. — Может, Джин-хён поможет?

— Мы не будем ему говорить, — отрезал старший, одаривая того раздражённым взглядом и откидываясь на спинку дивана. — Я испортил ему свадьбу, пусть хоть свадебное путешествие у них пройдёт без моего вмешательства. Он не должен решать мои проблемы.

— Но хён…

— Всё это происходит, только потому что я дерьмовый продюсер, — хрипло рассмеялся, прикрывая глаза. — Если я проиграю суд, Тэхён не сможет дебютировать. Вот так, мой мальчик, вот так… — похлопал друга по коленке, поднимаясь с места и оставляя на диване после себя небольшую вмятину.

Да, он и в самом деле дерьмо. Выбился в люди, а в душе всё ещё тот сопливый мальчишка, у которого нет ничего, чтобы противостоять более влиятельным. Он ненавидел это чувство беспомощности. С детства ненавидел. Ненавидел, когда начал понимать, что этот мир делится на богатых и бедных, и что его удел — последнее. Поэтому он так старательно всем доказывал, что нет, мол, посмотрите, я тоже человек и я вам ровня. Хотя знает, что не ровня и никогда ею не был. Как странно осознавать это только сейчас.

Так странно и страшно думать, что от него ждёт поддержки так много людей, которых он успел полюбить или уже давно искренне любил. Тэхён, зачем он доверился Юнги? Зачем решил сделать шаг в пропасть, из которой тот и сам ещё не нашёл выхода? А Юна… Он же сам сказал, что защитит, что не отпустит и что ей больше не сделают больно. А ведь сделают, потому что Юнги тоже не всесилен, он тоже человек и он не сможет всегда быть рядом, как бы не старался и как бы не хотел этого.

— Хён, подожди… — вскочил за ним Чонгук, когда его прервали, так и не дав закончить предложение.

— Нуна? — послышалось удивлённое, и парни повернулись на голос, замечая Тэхёна и всего в паре шагов от него — Юна.

Девушка была бледной, как стенка. Её волосы растрепались во время сна и теперь беспорядочно спадали на хрупкие плечи, прикрытые совсем тонкой тканью пижамной рубашки. Она дрожала. Наверное, от холода. Сколько же она здесь простояла, пока Тэ не обнаружил её, совершенно случайно выйдя комнаты?

— Юна? — удивлённо приподнял брови Юнги, делая шаг ей навстречу и пугая и без того испуганную девушку.

Этот взгляд был хорошо знаком ей. Чимин всегда смотрел так. Так, будто она не должна была слышать что-то, не должна была отталкивать или сопротивляться ему. Чимин всегда насмешливо приподнимал бровь, как бы показывая, что её характер сейчас совсем не к месту. Юнги смотрел так же. Вот точно так же. Он будто говорил о том, что она не должна была подслушивать, хотя она и не собиралась, не должна была подглядывать и, возможно, её присутствие здесь вообще тяготит его, но он просто не может сказать об этом напрямую, боясь ранить слишком нежные чувства.

Может быть, это просто разыгравшееся воображение снова подкидывает ей поводы для недоверия. Возможно, это просто нервы сдают. Знаете, слишком много навалилось на неё. Кажется, это сложно выдержать, когда внутри больше ничего нет, когда загореться больше нет сил и поэтому просто продолжаешь тухнуть дальше.

— Ты давно здесь стоишь? — спросил Юнги, когда до неё оставалась всего пара шагов. — Мы разбудили тебя? — будто раскаянно.

— Я… — постаралась справиться с дрожью, от чего сжала руки в кулаки, чувствуя, как короткие ноготки впиваются в кожу и оставляют еле заметные следы. — Просто пить хочу, а почему вы не спите в такую рань?

— Да тут фиг уснёшь, — усмехнулся Тэхён, поспешно скрываясь за дверью ванной. Он это не со зла, он говорит открыто, ничего не тая, вот и весь секрет.

— Просто… — начал Юнги и замолчал, не зная, как сказать, чтобы она не расстроилась. Ведь так много ей уже пришлось пережить, он не хотел заставлять её волноваться ещё больше. — Мы просто разговаривали, — ответил, не подозревая даже, что делает только хуже.

— О чём? — спросила девушка, обходя парней и двигаясь по направлению к кухне, и остановилась, замечая неловкую паузу. Не хотят говорить. — Вы будете есть?

— Будем, — показался в гостиной Тэхён. Его чёлка немного намокла, когда он умывался, отчего падала на глаза, закрывая обзор и делая его таким милым и домашним.

Хотелось улыбнуться, только что-то тяжёлым грузом повисло на душе. И этим чем-то была мысль о том, что эту ситуацию с плагиатом подстроил Чимин. Теперь даже есть спокойно не получалось, она мысленно снова и снова возвращалась к этому вопросу, боясь своих предположений больше, чем чего бы-то ни было.

Юна не было дома уже два дня, но Чимину казалось, что вечность. Он на самом деле начинал сходить с ума. Хосок даже боялся, как бы не сошёл. Друг всё время старался вытащить его из дома, потому что понимал, что там столько воспоминаний о ней, не каждый сможет выдержать такое. Однажды Чимин сказал, что она вернётся. Он так верил в это, что сутками напролёт гипнотизировал дверь в надежде, что Юна откроет её и всё будет, как прежде. Как было до того злополучного дня. Вот только не будет… Это же очевидно.

Чимин слишком много пил, засыпая под утро с уже пустой бутылкой в руке. Он старался убежать от реальности, которая давила на психику слишком сильно, и вот сейчас, наконец, понял, что он всё просрал и что она к нему не вернётся. Хотя бы потому что он такой ебанутый, что додумался причинять боль той, которую любил. Просто он так устал… Так, блять, устал, что хочется послать всё нахуй. Он так долго любил Юна, что не заметил, как стал причинять безмерную боль, которая должна была волнами отдаваться и в его душе, ведь он… любил её?

А может, это и не любовь вовсе? Так, игра на выживание, где он всегда был сильнее, где он всегда сверху и главный, а она просто марионетка в его руках, грубых и жестоких. Он только сейчас осознал, что поступал с ней как животное, позволяя своим инстинктам и желаниям брать верх и овладевать сознанием. Только сейчас, стоя посреди разгромленной гостиной на нетвёрдых ногах, он видел то, что не хотел видеть, — свою уродливую душу, прогнившую настолько, что видно невооружённым глазом.

Чимин покинул дом, громко хлопая дверью и позволяя холодному ветру запутываться в волосах. Он шёл неровно, путался в собственных ногах. Стараясь ускориться, чуть не попал под машину, потому что, кажется, забыл даже, что есть правила и что на «красный» идти нельзя. А, блять, почему нельзя, если так хочется?

Перед глазами всё плыло миллионами фейерверков, таких ярких, что просто слепило. Сеул потрясающе уродлив со своим чрезмерным освещением. Каждая улица усыпана десятками фонарей, маленьких и больших. Каждое здание оборудовано этой блядской подсветкой, от которой хочется закрыть нахер глаза и двигаться вслепую, снова и снова встречая на пути препятствия и таки надеясь когда-то сдохнуть. Каждая вывеска, столб, фонтан… Чимин с удовольствием раздавил бы каждую эту маленькую лампочку в своих ладонях, позволяя стеклу впиваться в кожу. Вот это просто было так необходимо, сделать больно.

Себе.

Кому-то.

Но сделать.

Так, чтобы скулить и биться в истерике. Так, чтобы навеки запомнить этот урок, который нельзя прогулять, но нужно усвоить, как самое насущное, как «дважды два», которое по определению равняется четырём, а вовсе не пяти.

Чимин усмехнулся своим мыслям, задевая плечами прохожих и игнорируя их сдавленные ругательства. Этого было слишком мало, чтобы приглушить в себе чувство превосходства. Должно быть что-то другое. Что-то милое и нежное, затерявшееся в этой толпе грязного сброда, где ему вовсе не место. Что-то ласковое, просящее тепла и заботы. Что-то, что будет интересно сломать, не поранившись обломками. Нужно найти что-то, что заставит его забыть обо всём на свете и позволит насладиться собой сполна, позволит выпить до дна, забираясь в хрупкую душу и разбивая её на маленькие осколки. О, с каким же удовольствием он будет давить эти жалкие остатки души!

Неописуемо просто.

— Девушка, ну вы не спешите, мы подвезём вас… — где-то запредельно близко, но словно через толщу воды.

Чимин обернулся, вглядываясь в хрупкий силуэт неподалёку. Каштановые волосы были коротко острижены, отчего еле-еле доставали до плеч. Бесформенная толстовка, в которой сейчас было, наверное, довольно холодно. Чёрные штаны, что, хоть и должны были сексуально обтягивать стройные ножки, сейчас собирались складками, свидетельствуя о том, что размер был явно не в пору, значительно больше. Совсем не его типаж. Чимина такое не привлекает. Слишком дешёвое. Совсем не привлекательное для него.

— Спасибо, я дойду сама…

«Слишком не Юна», — почему-то подумалось вдруг.

Он снова окинул незнакомку взглядом, в котором презрения было больше, чем та заслужила. Девушка старалась выдернуть свою руку из чужой, предположительно, более сильной. Её глаза покраснели, и что-то подсказывало Чимину, что не от холода. Парню было всё равно, что девушка вот-вот заплачет, что ей больно от хватки на тоненьком запястье. Он просто пытался затолкать её на заднее сидение, игнорируя сдавленное мычание, когда его рука накрыла её губы.

Чимин просто смотрел. Он не мог пошевелиться. Возможно, это алкоголь на него так действует, но он почему-то подумал о том, что совсем недавно делал так же. До синяков сжимал чужие руки и совсем не слушал протесты.

Со стороны это так мерзко, будто вступил в дерьмо.

— И меня подвезите, — пробурчал Чимин бессвязно, забираясь на сидение рядом с девушкой, которая в испуге отпрыгнула от него. — А то я что-то здорово накидался сегодня….

========== …с любовью? ==========

Комментарий к …с любовью?

Ох, кажется, мы немного припознились с продолжением. Спасибо огромное, что Вы всё ещё здесь. Хотелось бы узнать, что Вы думаете об этой главе, поэтому будем рады видеть отзывы. Кидайтесь тапками, ругайте или хвалите. Отдаём свой труд на Ваше рассмотрение и прилежно ждём вердикта.

Приятного прочтения, наши хорошие♥

Чимин помнил, как его грубо вытаскивали из машины, не дав возможности опомниться, когда перед глазами земля начала вертеться, словно на аттракционах, которые он всегда старался обходить стороной. Он слышал, как трещала его одежда от сильного захвата чужих рук — а это ведь была одна из его любимых рубашек! Он чувствовал, как по ушам проезжался противный смех этих отморозков, которые, по всей видимости, были под действием наркотиков. О чём ещё можно было подумать, хотя бы мимолётно взглянув на их лица? Стеклянные глаза с расширившимися до предела зрачками выражали пустоту. Губы кривились в довольной ухмылке. Они ловили кайф, и им совсем не больно. Но Чимину сейчас было не до того, чтобы жалеть этих уродов.

Голову переполняли навязчивые воспоминания, снова и снова проникающие в сознание. Неужели в глазах Юна он был таким же придурком, которого совсем не волновали чувства другого человека? Это правда, тогда для него были важны только его желания и потребности. Он считал, что Юна сама напрашивалась на такое обращение, о чём неоднократно говорил ей прямо в лицо, забывая, должно быть, что от этих слов ей могло быть очень больно. Почему он продолжал упрекать её в том, что действительно было полной чушью? Потому что она не любила его? Но ведь тогда это было через чур жестоко, потому что она имела полное право ему не отвечать взаимностью, что она и делала всё это время. Только вот он оставался слеп, видя перед собой скорее вещь, нежели любимую женщину. Скорее всего, он виноват гораздо больше, чем на трезвую голову признавал. Чимин, наверное, пугал Юна настолько, что просто не дал ей шанса полюбить себя, потому что искренне верил, что можно прожить и без этого, и даже не заметил, когда стал тем, кого полюбить просто невозможно.

Он крепко закрыл глаза в попытке справиться с жуткой головной болью, которая пульсировала то тут, то там, но не вышло. Ведь этот урод тряс его и что-то выкрикивал своим противным голосом прямо в лицо, вырывая из мыслей и заставляя морщиться от разъедающих изнутри чувств.

Как все заебало.

— Блять, заткнись ты наконец! — зашипел неожиданно Чимин, хватаясь за голову и замечая как лица парней перекосило от злости. Ну да, его бы тоже разозлило, окажись он на их месте!

— Эй, у тебя что, запасная жизнь есть? — поинтересовался один из них, кривя губы в ухмылке. Смешно, однако. — Ты, видимо, ещё не понял, во что вляпался, — продолжил подходя ближе с дерзким видом.

Вот только Чимин не был намерен вести с кем-нибудь из них светскую беседу, напрочь игнорируя их и оборачиваясь к девушке, которая всё ещё находилась в машине, вжимаясь в кожаные сидения и дрожа от страха. Честно? Чимин тоже её пугал. Потому что был слишком добр к ней, а сейчас такое встречается редко. Вот она и боялась, что это только маска, и не поднимала на него глаз, пока хриплый голос не прервал её мысли:

— Барышня, — протягивая ей руку и заглядывая в салон автомобиля. — Похоже, придётся идти пешком, — немного расстроенно поджимая пухлые губы, констатировал Чимин. — Нас не хотят подвозить, — еле выговаривая от того, что язык заплетался и совсем не хотел слушаться своего хозяина. — Я провожу.

Даже сейчас девушка не верила ему, закусывая губу от терзающих душу сомнений. Кто знает, что у него на уме? Ведь он пьян и вряд ли осознаёт ситуацию. Но ей хотелось довериться, поэтому она вышла из машины, хватаясь за руку Чимина как за спасательный круг. Легкое касание ладоней, и она чувствует, как один из парней тянет её на себя, вырывая из груди вскрик, на который обернулось несколько людей. Прохожие просто покачали головой, уходя от ненужных проблем подальше. И девушка их понимала. Понимала больше, чем Чимина, который не желал оставаться в стороне. Он согнул чужое запястье с такой силой, которая обычно не свойственна пьяным людям, и оно хрустнуло. Раздался крик и посыпался шквал матов в его адрес, потому что, кажется, он здорово вывихнул руку этому ублюдку, если вообще не сломал.

— Считай, что ты уже труп, урод! — рыкнул кто-то из троицы, Чимин смутно мог понять, кто именно. Да и неважно это вовсе.

Главное — это месть за друга, за уязвлённое самолюбие и ещё хер знает за что. Чимин заметно пошатнулся, когда твёрдый кулак въехал ему в челюсть, срывая с пересохших губ стон боли.

Девушка вскрикнула и отскочила в сторону, прижимая ко рту ладони и боясь даже пошевелиться, потому что эти отморозки начали избивать не пришедшего до конца в себя Чимина, и плевать они хотели на то, что он и так с трудом стоял на ногах, чуть ли не падая от резких порывов ветра. Чувство вины накрывало с головой, ведь это она виновата, что хорошего человека, который просто хотел помочь ей, сейчас затаптывают ногами, оставляя непривлекательные следы от массивных ботинок на тёмной одежде.

Девушка хотела было сделать шаг навстречу этому безобразию, вмешаться, остановить, но закусила нижнюю губу почти до крови, замечая сумасшедшие ухмылки на лицах нападавших. От этого стало страшно вдвойне, и она будто приросла к месту, чувствуя, как ком неприятно сдавливает горло, а слёзы душат, вынуждая открыть рот в беззвучном крике. Стоны Чимина проникали в сознание через густую пелену слёз. Перед глазами всё расплывалось акварелью преимущественно красного цвета, потому что если они не забьют его до смерти, то он умрёт от потери крови. Девушке казалось так, когда дрожащими руками она доставала из кармана штанов старенький телефон, который в последнее время работал с перебоями, и молилась всем известным ей богам, чтобы удалось сделать всего один звонок. Всего один…

— Полиция, — шептала будто в бреду сама себе девушка, шмыгая носом и судорожно стараясь набрать нужный номер, когда экран расплывался перед глазами. — Да, нужно вызвать полицию…

Чимин без конца старался подняться на ноги, но сильные удары снова прижимали его к холодной земле, заставляя кашлять и хрипеть от боли. Все тело ныло, и от чего-то стало трудно дышать. Кажется, ему сломали ребро. А, возможно, даже несколько. Но он улыбался, растягивая окровавленные губы в усмешке. Это так забавляло почему-то. Ощущать боль своим телом куда лучше, чем чувствовать её на протяжении долгих лет где-то глубоко внутри. Давно стоило попробовать заглушить всё не алкоголем, а физической болью, как он сам не догадывался? К тому же, эти болезненные ощущения здорово приводили в чувства. Несколько раз приложившись головой об асфальт, он даже заметил, как алкоголь испаряется из крови, и от этого боль накатывает новыми волнами, даря через чур неприятные ощущения.

— Ты псих? — недоумевали парни, на мгновение останавливаясь, когда заметили странное поведение Чимина. — Ты чего лыбишься, ублюдок? — ощутимый удар пришёлся в живот и заставил сжаться от режущей боли внутри и заскулить, переворачиваясь на бок, но всё ещё выдавливая из себя улыбку.

— Трезвею, парни, — посмеивался Чимин, хватаясь за больное ребро и угрожающе добавил, пытаясь хоть немного приподняться. — Готовьтесь…

Хотя понимал, конечно, что он сейчас не в том состоянии, чтобы бросаться такими фразами, потому что даже на ноги подняться не может. Сплёвывая кровь, он услышал свозь шум в ушах дрожащий голос и мысленно чертыхнулся.

-…Да, Чондамдон, 129! — старалась говорить внятно девушка в трубку, когда почувствовала, как кто-то вырвал телефон из её рук, и спустя мгновение тот разлетелся в дребезги под её громкий визг.

— Сука, ты что делаешь?! — разозлился один из парней и влепил ей пощёчину с характерным таким шлепком.

Она рухнула на пол, машинально накрывая пылающее место холодной ладонью и чувствуя, как слёзы выступают на глазах от беспомощности. Девушка видела краем глаза, как поднялся Чимин, слегка пошатываясь на некрепких ногах и стараясь абстрагироваться от боли. Он немного кривился, шипел, но улыбка не переставала цвести на его разбитых губах. Это выглядело пугающе, и девушка сильнее сжалась от страха, хотя понимала, что если он вытерпел столько боли ради того, чтобы помочь, то вряд ли сможет причинить ей вред. Но это только так, на задворках сознания. На деле же, убедить себя в этом оказалось гораздо сложнее.

— Теперь мне намного лучше, — говорил Чимин, морщась на каждом слове — абстрагироваться не получилось, потому что было невероятно больно. — Зря вы ударили девушку, теперь будет ещё больнее, — угрожал, вспоминая, как сам поступал так же, и понимая, что всю эту боль он заслужил. И теперь ему на самом деле больнее. Раз в сто больнее, чем должно быть.

— Мужик, ты лучше иди своей дорогой, пока ещё можешь ходить, — смеялись парни, противно скалясь и одаривая мутным взглядом чёрных глаз.

Чимин ничего не ответил. Он просто улыбнулся и почесал бровь, а через секунду у одного ублюдка уже бежала кровь из носа. На самом деле, парню с трудом удалось превозмочь боль в расслабленных от усталости мышцах, и этот удар дался ему с огромным трудом. Когда он начал отвешивать удары остальным, злость росла с бешеной скоростью, от чего уже не чувствовал боли и ничего не видел вокруг. Всё вертелось канителью из чувств и ощущений. Он хотел остановиться, где-то на задворках сознания, но эта мысль улетучивалась с каждым ударом. Он не мог остановиться. Понимал, что нужно, но не мог. Как тогда. Тогда он тоже не смог удержать свою ярость в узде, выплёскивая на Юна свои мерзкие обвинения и заставляя подчиняться желаниям. Именно поэтому кулаки, сбившиеся в кровь, продолжали врезаться в чужие лица, потому что видел в этих ублюдках себя. Себя, не достойного прощения. Неожиданно в мысли проник душераздирающий крик откуда-то из-за спины:

— Сзади! Осторожно! — кричала девушка, в исступлении замирая на месте.

Когда Чимин обернулся, было уже поздно. Он внезапно почувствовал сильный удар в живот, и что-то холодное скользнуло по коже. Вокруг началась суматоха. Всё вертелось перед глазами, отчего начинало мутить.

— Блять, ты ебанулся? Скоро копы будут здесь! — словно сквозь толщу воды доносилось до ушей. — Сваливаем!

Чимин видел, как в спешке отдаляются фигуры парней. В глазах начало двоиться, и он тряхнул головой, чтобы как-то исправить это, но становилось только хуже. Что происходит? Тело постепенно начала пронизывать режущая боль, проносясь по всему телу. Ноги перестали слушаться, подкашиваясь, и Чимин рухнул безвольной тушей, тихо зашипев и в который раз ударившись о твёрдый асфальт.

Девушка кинулась к нему, оседая на колени рядом. Её жутко трясло от страха, а в горле стал ком из невыплаканных слёз и чувства вины. Когда она опустила свой взгляд на Чимина, его лицо было неестественно бледным, а пухлые губы дрожали, беззвучно шевелясь. На его рубашке медленно расползалась липкая жидкость пугающего оттенка.

— Что же делать? — плакала девушка, закрывая маленькими ладошками кровоточащую рану и безуспешно оглядываясь по сторонам.

Рядом никого.

Чимин слышал сдавленные рыдания, вырывающиеся из груди девушки, и это снова напомнило ему о Юна. Она точно так же плакала. Навзрыд. Давясь слезами. А он её просто не слышал не слушал. С трудом разлепив тяжёлые веки и разглядев силуэт над собой, он протянул дрожащую руку и дотронулся до чужой щеки, вытирая влажные дорожки и пачкая её кровью.

— Прости, — на выдохе. — Не плачь, видимо, я заслужил это, -выдавил он и снова закрыл глаза, погружаясь в сладкую темноту, где только он и его мысли, но все ещё словно фоном слыша женский плачь и звук приближающей сирены.

Полиция.

Они должны арестовать его. За всё, что он сделал Юна. И за всё, что может ещё сделать, когда протрезвеет и немного подлечится…

***

Юнги открыл глаза, недовольно поморщившись, и услышал суматоху за дверью. Кажется, он задремал, как делал это довольно часто, просиживая день и ночь за созданием музыки. Только сегодня ему хотелось побыть одному, не слышать ничьи голоса, не думать о том, что вот сейчас он должен что-то делать, говорить, в чём-то убеждать. Слишком сложно было делать вид, что все в порядке. Притворяться, что он ничего не видел благодаря той грёбаной скрытой камере. Что появление Чонгука спустя десять лет тоже ерунда. Притворяться, что его ничего не пожирает изнутри. Что эти хреновы проблемы с Чимином «просто неважно». Что этот придурок ничего не сделает. Убеждать и себя, и остальных, что друзья страдали все эти годы не по его глупости. Казалось, всему этому он так и не научился. И никогда не научится, потому что видеть Юна каждый день трудно. Слышать её плачь, приглушенный подушкой, в соседней комнате ещё невыносимее. А видеть синяки на её теле, мимолётно взглянув, почти вышибает почву из-под ног. Да и Тэхену теперь тоже нелегко. Эта история с плагиатом добивала просто, подливая масла в огонь. Очень хотелось напиться. До забвения. До беспамятства. Но он не делал этого, понимая, что должен держать себя в руках. Потому что есть ради кого стремиться стать лучше, чище, влиятельнее, известнее.

Юнги вышел в гостиную и перед глазами развернулась картина, которая согрела его, казалось бы, уже озябшую душу. Юна и госпожа Ким готовили обед, переговариваясь между собой. Тэхен беззаботно крутился возле них, пробуя блюда, из-за чего и получал по рукам. Возмущенное лицо младшего и радость на лицах женщин заставили уголки его губ дрогнуть в милой улыбке. Да, вот так выглядит счастье. Да, ему есть кого любить и кого защищать.

Джун приехал уже давненько, и они вместе с Чонгуком что-то весело обсуждали, заливисто смеясь. И вдруг все эти родные лица обратили на него своё внимание. Эйфория. Все ждут от него чего-то, а он только смущённо отводит взгляд в сторону, делая вид, что его всё это совсем не заботит. Хотя это совсем не так.

— Ну наконец-то! — выдал Джун, взмахивая рукой и хлопая ею по своей коленке. — Я уже думал будить тебя с помощью поцелуя, принцесса ты наша, — шутливо добавил. Он на самом деле очень переживал за то, что друг не спит полноценным сном, постоянно погружаясь в проблемы.

— Чего приехал? — игнорируя глупую шутку друга, спросил Юнги, проходя вглубь комнаты.

— Да я ваше спасение! — самодовольно воскликнул, удивляясь вопросу. — Здесь так уныло было без меня.

И правда, Намджун всегда заряжал позитивом, хоть и временами был слишком навязчивым и немного раздражал своей беззаботностью. Но в этом его особенное очарование. Юнги знал и вовсе не сердился.

— Давайте сегодня сходим куда-то? Вам всем просто необходимо отвлечься! — выдал вечно настроенный на позитив друг.

— Я согласен! — воскликнул Тэхен с набитым ртом и даже поднял руку вверх как послушный мальчик из средней школы. Какой же он ещё ребёнок всё-таки.

— И я, — присоединился Чонгук, задумчиво улыбаясь каким-то своим мыслям. — Целую вечность в клубы не ходил.

От этих слов ком подступил к горлу. Юнги охотно верил, что там, где его Гукки держали взаперти целых десять лет, вряд ли позволяли посещать клубы. Как Чон может так легко говорить такие слова, острым лезвием проходящиеся по сердцу и изрезающие его вдоль и поперёк? Как он может быть таким счастливым, пережив всё то дерьмо, в которое втянул его Юнги? Как не сошёл с ума за эти годы, проведённые рядом с умалишёнными? Что-то расхерачивало душу изнутри так, что пиздец просто. Этим чем-то было чувство вины. Оно приносило невыносимую боль, которая ощущалась почти физически. Всем было нелегко, но они улыбались. Как-то справлялись с этим грузом на душе. Не показывали, что им хреново, хотя было именно так. Не раскисали и не убивались. Просто продолжали жить дальше, надеясь, что когда-то воспоминания об этом уйдут на второй план. Просто освещали своё будущее счастливой улыбкой, натянутой поверх гримасы боли. Но как? Как они могут быть такими сильными, когда могли просто сломаться в один миг, как это делают многие?

— У меня много работы, — прошептал Юнги, устало потирая переносицу. — Идите без меня, — он знал, что сейчас лгал не очень искусно, но в клуб, где толпы пьяных и возбуждённых тел стараются подойти ближе и выблевать тебе свою душу и свои хреновы проблемы, идти совсем не хотелось.

— Нуна, — обратился к девушке Тэхен, умоляюще заглядывая в глаза напротив. — Идём с нами, будет весело, — непринужденно подмигивая ей.

Юна растерялась на мгновение, осматривая присутствующих и понимая, что может оскорбить их своим отказом, поэтому неловко закусила нижнюю губу. Она терпеть не могла клубы и бары, поэтому постаралась ответить как можно спокойнее и не оскорбить людей, ставших для неё родными всего за несколько дней.

— Ох, ребят, это не для меня, — нервно посмеиваясь, потому что танцевать — это последнее, что ей бы сейчас хотелось. А сидеть в душном помещении — и подавно. — Идите, развлекайтесь!

Чонгук улыбнулся про себя, потому что в голове промелькнула мысль о том, что Юнги с Юна просто необходимо остаться вдвоём. Поговорить и отпустить старые обиды. И, кажется, сегодня тот самый день, ведь мама Тэхена тоже уйдёт из дома, ссылаясь на встречу со старыми подругами, которые в Сеуле проездом.

Толкая локтем младшего, который всеми силами старался уговорить Юна пойти с ними, Чонгук наиграно улыбнулся, бросая безмолвные намеки оставить эту пару наедине. Хотя бы на немного. Потому что между ними чувствовалось напряжение. Они долго не общались, и теперь сложно всё восстановить в прежнем виде. Так, как было до того дня, когда их дружба треснула по швам, а обида достигла точки невозврата.

— Ащщ, ты чего? — непонимающе возмущался мелкий, когда Чон снова пихнул его локтем под рёбра.

— Иди, собирайся, — сказал Намджун, который без слов понял, о чем хотел сказать Чон. Они знакомы так давно, что слова — это просто дополнение, а вовсе не средство общения.

Когда дом наконец-то опустел, в гостиной повисло неловкое молчание, которое никто не стремился прерывать. Юнги достал из мини-бара бутылку виски и уселся на диван, наливая золотую жидкость в стакан и сразу выпивая половину. Он устало откинулся на спинку, на мгновение закрыв глаза. Юнги будто чувствовал на себе укоризненный взгляд Юна, поэтому слегка приподнял уголки губ в полуулыбке. Он оказался прав, потому что, подняв веки, столкнулся с янтарными глазами, которые смотрели прямо в душу, переворачивая там всё к чертям собачим.

— Не смотри на меня так, — хрипло сказал Юнги после долгого молчания. — Мне сейчас это необходимо.

Юна не могла знать всего, что происходит в его голове, но по выражению лица было ясно… сейчас ему паршиво. Она не любила алкоголь, но сегодня захотелось выпить. Не за компанию. А потому что тоже была подавлена. Потому что тоже понимала, что это нелегко. Всё это совсем непросто. Жизнь вообще трудная штука. И если люди пьют, чтобы расслабиться, притупить боль или от желания забыться, тогда ей подходит. Всё внутри горит и нужно залить это хоть чем-то спасительным. Алкоголем, если слезами не получается.

Юна подошла ближе, плеснула виски в другой стакан и отпила немного. Юнги удивился такому жесту, ведь знал, что «резко негативное» и что «ни капли в рот». Он внимательно скользил взглядом по её лицу, когда она опрокидывала в себя порцию «мнимого лекарства». Поморщившись от жжения глотке, она облизала губы языком, стараясь не подать виду, что ей не нравится. Юнги усмехнулся про себя.

Девочка выросла.

— Не смотри на меня так, — повторила его же слова Юна, морщась от горького привкуса, который оставался во рту. — Мне тоже это необходимо.

После этого, некоторое время они просто молчали, не решаясь заговорить. Не знали, с чего начать и чем закончить. Было слишком много чувств и слишком мало слов.

— Ты в порядке? — вдруг тихо спросила Юна, пялясь в пустой стакан, который перекатывала в руке вот уже несколько минут.

«Это должен был я спросить», — отчего-то подумалось Юнги, а вместо ответа он просто кивнул головой.

— Юн, — послышалось тихое, от чего мурашки пробежали по коже парня, неприятным холодком оседая на кончиках пальцев. — Я не могу знать наверняка, — запинаясь на секунду от страха быть неправильно понятой. — Но к этой истории с плагиатом может быть причастен Чимин. Он способен на такое, — крепко сжимая стакан в попытке унять дрожь в руках, но Юнги не придал никакого значения этим догадкам, полагаясь на свою интуицию.

— Как ты жила все эти годы? — неожиданно выдал Юнги, неловко рассматривая свои пальцы.

Девушка грустно опустила голову, позволяя волосам упасть наперёд и закрыть бледное личико. Как ответить на такой сложный вопрос? Она встала с дивана и подошла к окну, ведь не хотела, чтобы Юнги увидел, как заслезились её глаза. Она так ничего и не ответила, продолжая молча высматривать что-то за окном.

Юнги хотел получить ответы на многие вопросы, но понимал, что ей больно и она медленно умирает с каждым подобным вопросом, так и не ответив ни на один. Как заставить ее говорить и при этом не ранить такие нежные чувства? Кажется, Юнги знает. Он всегда это знал.

Юна задумчиво наблюдала, как Сеул медленно погружался в сумерки, загораясь миллионами разноцветных лампочек. Она так хотела рассказать всё ему. Как раньше. Честно, хотела. Чувствовать тёплую поддержку в простых словах, которыми Юнги никогда не разбрасывался просто так. Но между ними была стена, которая строилась на протяжении долгих лет и уже успела окрепнуть настолько, что сломать будет трудно. А так хотелось вернуться в прошлое, в мир без боли и вот этих взрослых проблем.

Возможно ли это?

Вдруг раздался звук музыкального инструмента, и девушка вздрогнула, чувствуя, как в уголках глаз скапливается солёная влага. По дому разлилась приятная мелодия, сотканная из желания услышать и быть услышанным. Такая красивая и до боли знакомая. Юна медленно обернулась и взглянула на Юнги, который непринуждённо бил по клавишам своими длинными пальцами. Это была их мелодия. В голове вспыхнули воспоминания, как он учил её играть на пианино. Всего одну песню, но незабываемую… До сих пор помнит.

Девушка неуверенно подошла ближе и услышала бархатный голос Юнги, который сливался с музыкой, захватывая в мир воспоминаний о другом времени, когда они доверяли друг другу.

— Ты помнишь? — говорил он, не отрываясь от клавиш и слыша тихое «Да» на выдохе, от чего мурашки пробегают по телу. — Тогда сыграй со мной, — спокойно говорил тот, не видя, как Юна за его спиной начала нервничать и заламывать себе пальцы в попытке унять дрожь.

— Я очень давно не играла, — оправдывалась она неловко, облизывая пересохшие губы. — Получится ли?

— Давай узнаем? — обернулся к ней Юнги и протянул свою руку, приглашая присесть рядом.

И она села.

Они не знали, сколько времени провели за роялем, нажимая на знакомые клавиши. Напряжение сменилось легкостью и улыбками. Наконец-то они стали вести себя свободно и непринуждённо, позволяя себе отпереть металлический замок на сердце и снова пригласить кого-то внутрь. Может, в этом была заслуга алкоголя? Или просто им всегда было хорошо рядом друг с другом? Юнги видел, как улыбалась Юна, и, кажется, это делало его счастливым. Он и сам не заметил, как начал смеяться, реагируя на неумелые движения девушки. Она нажимала не на те клавиши, от чего нервничала, шипела, а порой испуганно махала руками, но пробовала снова и снова. Совсем не изменилась. Ни капельки.

Юна искренне радовалась, ведь могла снова почувствовать инструмент под своими пальцами. А Юнги беззаботно подпирал свою голову, любуясь этим зрелищем. Любуясь улыбкой на лице напротив и звонким смехом, наполнившим комнату вместе с легкими звуками рояля.

Наконец, девушка посмотрела в сторону и увидела напротив умиротворенное лицо. Такое доброе и беззаботное. Странно, но это совсем не напрягало, а только радовало. Всё же они так и остались друг для друга «кем-то важным», вот только… кем?

Наступило молчание. Дышать вдруг стало трудней, а от мучительной близости сердце начало биться чаще, то подпрыгивая к горлу, то ухая куда-то вниз. Юнги не отводил от неё глаз, потому что Юна и правда выросла «красоткой», как писала в своём дневнике, когда была ещё ребёнком. Стала такой притягательной и женственной. Вызывала желание заботиться, любить, оберегать и… прикасаться.

Юнги встряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли, которые всё время лезли в голову. А ведь так хотелось заключить её в свои объятия, крепко сжимая руки на узкой талии. Хотелось целовать сладко и настойчиво, очерчивая контур этих мягких губ, ощутить тепло любимой женщины. Юнги мечтал показать, как сильно он по ней скучал. Как ему её не хватало. Как любил её все эти годы. Любить, ненавидя, было сложно, но он справился.

Хотелось сказать ей всё это, но он не посмел, отводя взгляд в сторону.

Его останавливало понимание того, что пришлось пережить Юна и что это совсем не шутки. Сейчас разум вёл борьбу с телом, которое хотело подхватить её и унести в спальню, чтобы любить… любить… любить. Искренне и нежно, показывая другую сторону, другой мир.

— Юн, — тихо сказала девушка, дотрагиваясь до чужого плеча, от чего тот вздрогнул и отвернул голову, чтобы она не заметила там то, что не должна видеть. Сейчас там была похоть. Хоть она и перемешивалась с любовью и заботой, но она была. А это совсем нечестно по отношению к Юна. — Я знаю, что тебя беспокоит, — на что Юнги резко развернулся, фокусируясь на её лице. — Прошу, хватит изводить себя. Никто тебя не винит. Никто не осуждает. Посмотри, как счастливы ребята. Это ты подарил Тэхену надежду добиться своей мечты. Если бы Чон злился на тебя, то никогда бы не пришел к тебе. Рядом с тобой очень много хороших людей, всё только потому что ты хороший человек, — он слушал Юна, не отводя глаз от её грустного лица и дрожащих губ. — Ты все делаешь правильно, — она запнулась, отводя взгляд в сторону и закусывая губу. — Это яприношу несчастья, — выдыхает. — Во всем только моя вина.

— Не говори так, — вмешался Юнги, понимая, что это неправильно — то, что она так осуждает себя, хотя ни в чём не виновата. — Если бы я не был таким упрямым, всего бы этого не произошло, — он замолчал на мгновение, задумавшись о чём-то, но дальше сказал то, что заставило сердце Юна сжаться и замедлить свой темп. — По правде говоря, тогда я был очень зол на тебя, ведь ты выбрала богатенького смазливого паренька. Злился, потому что любил тебя. Любил не просто как друга, а как девушку, на которой хотел в будущем жениться.

Слезы катились по щекам Юна, оставляя за собой влажные дорожки. Сердце начало болеть, и казалось, что сейчас душу разорвёт на части. Она с самого детства и по сей день мечтала только о Юнги, о большой любви и счастливой жизни. Из этого пока не сбылось толком ничего. Неужели он чувствовал тоже самое? Неужели каждый день надеялся, что они будут вместе?

— Юн, — прошептала она, стараясь справится с дрожью в голосе, но это было слишком сложно. — Прости меня…

— Это ты меня прости, — нежно убирая слезинку с её щеки. — Я не должен был тебя отпускать, — делая паузу, чтобы вдохнуть. — И теперь не повторю эту ошибку.

Он придвинул девушку ближе к себе, замечая как появился смущенный румянец на бледных щеках. Юнги нежно повернул её за подбородок, заглядывая в растерянные глаза. Юна замерла, понимая, что за этим последует. И она хотела. Правда, хотела, но… боялась. Боялась, что всё снова повторится. Ведь Чимин тоже был очень обходительным и милым. Когда-то был.

— Я скучал по тебе, — выдохнул Юн прямо в губы, которые тихо прошептали в ответ «И я скучала».

Она почувствовала его мягкие губы на своих, и не знала, что делать. Так привыкла отталкивать, что боялась поддаться и выдать слабость. Её руки просто повисли в воздухе, так и не коснувшись чужих плеч. Юна не отвечала, пряча в глубине души страх, но позволяя целовать себя нежно и сладко. Не так, как с Чимином. Это было совсем не так.

Наконец-то приятно.

Наконец-то… с любовью?

========== Предательство ==========

Комментарий к Предательство

А вот и новая глава! Немного поздно, но всё же надеемся, что Вы ждали. Просим прощения, благодарим и желаем всего наилучшего. Не грустите, улыбайтесь, и тогда всё будет в порядке ~

Как всегда, мы ждём Ваших отзывов, чтобы понять, чувствуете ли Вы то же самое, что и мы…

Приятного прочтения♥

Когда полиция подъехала к особняку Чимина, было позднее утро. Затормозив у ворот и выйдя из машины, молодой офицер негромко присвистнул, заметив про себя, что хозяин, видимо, неплохо так зарабатывает, раз может позволить себе жить в таком месте. Вовремя остановив себя на мысли, что собирается ляпнуть что-то эдакое напарнику, который, имея больше опыта в силу своего возраста, не оценил бы подобные замечания и обязательно вычитал бы ему целую лекцию о том, что нужно быть объективным в любой ситуации и не забывать, ради чего явился сюда. Таких нотаций ему хватало ещё во время стажировки, так что сейчас он вовсе не горел желанием, чтобы его пристыдили.

— Думаешь, дома есть кто? — спросил напарник, подходя ближе и поднося руку ко лбу в форме козырька, чтобы утреннее солнце не светило ему прямо в глаза.

— А кто его знает! — выдохнул тот и продолжил, так и не сумев удержаться от едких комментариев. — Горничные, наверное, у таких чеболей всегда имеется парочка под боком.

Сказав это, он усмехнулся своим мыслям, где для себя уже решил, что все богатые — лентяи, и что всё падает им в руки прямо с неба. И это в то самое время, когда он сутками пропадает на работе, чтобы получать жалкие гроши за подорванное здоровье и потраченные нервы! Ему совсем не нравилась такая перспектива, но родители захотели, чтобы он стал полицейским.

— Сколько раз я тебе говорил прекратить это, — фыркнул старший, упираясь руками в бока и раздражённо глядя на напарника. — Противный мальчишка! Только и знаешь, как завидовать.

— Хён, прекрати ругаться, — обиженно протянул тот, доставая из кармана мобильный, чтобы посмотреть на время. — Скоро обед, — выдохнул, понимая, что поесть, видимо, снова придётся в машине по дороге в участок. — И вообще, знаешь, странно, что его не ограбили и не убили, — задумчиво продолжил, переводя взгляд на напарника. — Зато отмутузили его здорово, это, конечно, да, — улыбнулся каким-то своим странным мыслям, пока не почувствовал ощутимый удар под рёбра.

— Прекрати! Человек в реанимации лежит, а ему смешно, — упрекнул старший, слыша недовольный возглас коллеги.

Младший ухватился за ударенное место и жалобно посмотрел на напарника, который совсем не изменился в лице. Замечая, что его игнорируют, он выпрямился, поправляя на себе одежду.

— Если били, значит, было за что, — выдохнул он, ещё раз осматривая огромный особняк. — Хорошо всё-таки живёт, мне бы так.

— Ты показания свидетеля хоть читал? — хмыкнул старший, недовольно скользя взглядом по лицу коллеги. — Девушка утверждает, что он заступился за неё и за это пострадал. Жалко мальчишку, хоть бы выкарабкался… — вздохнул он, вспоминая ту жуткую картину, которую они застали.

На теле пострадавшего практически не осталось живого места. Оставалось только надеяться, что он сможет быстрее прийти в себя, а то и правда, молодой ещё совсем! Ему жить и жить.

— Ой, да прямо! — выдал смешок младший, явно не намереваясь вставать на защиту пострадавшего. — Да ты видел её? Кто на неё посмотрит, чучело, да и только, — продолжал упорно стоять на своём. — Сама, небось, хочет, чтобы он отвалил ей за своё спасение кругленькую сумму. Такие только так и выживают, ты дорамы, что ли, не смотришь? — округлив глаза, спросил напарника.

— То дорамы, мой мальчик, — наставительно похлопал по плечу тот. — А это жизнь… — и, немного помолчав, добавил: — Ты молодой ещё, зелёный, ничего не смыслишь в этом. Не делай поспешных выводов, мой тебе совет.

— Ага, — хмыкнул тот, искренне веря в свои убеждения и не намереваясь хоть как-то их менять.

— Пошли уже, хватит прохлаждаться, надо работать, — сказал старший, направляясь к двери и добавил, оглянувшись через плечо: — А потом и пообедать можно.

Офицер уже было хотел нажать на звонок, когда сзади просигналила машина, оповещая о своём намерении въехать в эти самые ворота. Из неё вышел пожилой мужчина, чьи волосы уже успела окрасить седина, но он всё ещё оставался довольно красивым.

— День добрый, офицеры! — поздоровался он, приближаясь к стражам порядка.

— Здравствуйте, господин, — поздоровался старший, кланяясь. — Мы из отдела по борьбе с организованной преступностью. Я — старший лейтенант Чхве, а это, — указывая на напарника, который застыл в расслабленной позе. — Сержант Им.

— Ли Ёнгук, — представился мужчина в ответ. — Что вас привело сюда?

— Вчера вечером было совершено нападение на владельца этого особняка, — пояснил лейтенант с неким сожалением. — Вы знаете его?

Мужчина застыл на месте, и даже его грудная клетка, казалось, не вздымалась во время вдоха.

— Да, — опешил тот от полученной информации. — Да, знаю, это мой зять. То есть не зять, а жених моей… О Господи, какой ужас! — хватаясь за сердце и тяжело дыша.

— Вам нехорошо? — забеспокоился офицер, делая шаг ему навстречу.

Мужчина замахал руками и прикрыл на мгновение глаза в попытке успокоить сердцебиение. У него аж в глазах потемнело от осознания, что с Чимином что-то случилось. Всё же небезопасное сейчас время.

— Нет, нет, сейчас всё пройдёт, — стараясь говорить как можно спокойнее, но его выдавала легкая хрипотца в голосе. — Давайте, пройдём внутрь и поговорим там.

Юна проснулась этим утром гораздо раньше Юнги. Он всегда любил поспать подольше, совсем не изменился. Девушка осторожно повернула голову, наталкиваясь на его лицо всего в нескольких сантиметрах от своего собственного, и нежно улыбнулась. Это происходит на самом деле? Он, правда, рядом? Она протянула руку, кончиками пальцев касаясь его губ, но одёрнула себя, замечая, как он нахмурился, отворачиваясь в другую сторону. Она тихонько прыснула в кулак, умиляясь такой его реакции и закрывая от счастья глаза.

Я скучал по тебе.

Его слова эхом отдавались в сознании, и Юна не могла заставить себя перестать вести себя так глупо. Она сейчас просто уткнулась ему в грудь, улыбаясь и чувствуя, как его рука крепче притягивает к себе, заставляя подчиниться. Девушка посмотрела на парня выжидающе, но ничего не происходило, он по-прежнему крепко спал, не отпуская её от себя даже во сне. Кажется, это то, о чём она так долго мечтала. Это то, чего не смог бы дать ей Чимин, даже если бы очень сильно захотел.

Всё просто.

Она не любила Чимина.

Не стремилась засыпать с ним в одной постели, чувствуя как его дыхание щекочет шею и слыша тихое: «Доброй ночи». Да и просыпаться, ощущая, как он по-хозяйски закидывает на неё руку, не давая выбраться из плена чужого тела, было не самым приятным дополнением ко всем унижениям, к которым он немилосердно снисходил. Она никогда не чувствовала себя с ним в безопасности. Юна слегка поморщилась от воспоминаний, которые не хотели покидать голову, и прильнула к горячему телу рядом.

С Чимином было холодно.

Она всегда мёрзла, когда он придавливал её руками к себе. Она никогда не хотела повернуться к нему лицом, никогда не стремилась поцеловать или хоть как-нибудь прикоснуться.

Она не любила его.

Вот и всё.

Девушка глубже вдохнула аромат парфюма Юнги, который за ночь не выветрился, и обвила свои руки вокруг его талии, стремясь устроится поудобнее. Сейчас ей хотелось забыть обо всём, что происходило с ней, когда Юнги не было рядом, когда он не ругал её за слишком яркий макияж, когда не обнимал, если холод пробирал до костей, когда не учил её жизни, как делал это всегда… Его не было, когда ей было больно, но она не таила обиду в душе, зная, что сейчас он рядом и он не исчезнет, если закрыть глаза.

Возможно, это станет их новым началом?

Началом новой жизни, не такой, как раньше. Юна шмыгнула носом, снова вспоминая о том, что было «раньше». Она надеялась, что все слова, сказанные вчера сгоряча, не останутся просто словами, а будут смыслом жизни, где каждый из них двоих будет счастлив. Где Юнги будет любить только её одну, а она — непременно ответит ему взаимностью. Неумело. Робко. Полюбит в ответ. Позволит поселиться в сердце, отводя ему там лучшее место. Рядом с отцом и матерью.

Он будет её семьёй…

— Как это случилось? — взволнованно спрашивал господин Ли, дрожащими руками держа стакан и запивая успокоительные таблетки водой.

Они сидели в гостиной на диване. Рядом с мужчиной сидела его жена, вытирая покрасневшие глаза платочком и не сдерживая новых потоков слёз. Она переживала за то, что случилось с Чимином, за то, что Юна нет дома. И за мужа, у которого слабое сердце.

— Мы выясняем, — ответил лейтенант Чхве, помогая мужчине поставить стакан на стол. — Нам стало известно со слов свидетеля, что нападавших было трое. Она запомнила лицо одного из них, и мы сможем составить фоторобот.

— Девушка? — спросил мужчина, с громким вздохом откидываясь на спинку дивана. Ему было дурно от всех этих новостей.

— Да, свидетель девушка, — подтвердил лейтенант Чхве, попутно стараясь выяснить, не причастна ли сама свидетель к этому делу. — О Ёнджу, вам знакомо это имя?

Офицер внимательно наблюдал за лицами напротив, пытаясь уловить каждую эмоцию. Женщина лишь ещё раз всхлипнула, покачав головой, и посмотрела на мужа.

— Нет, впервые слышу, — ответил тот, поднимая руку к груди. — А Чимин был один?

— Да, по словам госпожи О, трое подвыпивших молодых людей начали домогаться её и навязчиво предлагать подвезти до дома. Услышав отказ, они совсем не изменили своих намерений и стали применять силу, на что проходящий мимо господин Пак и среагировал, вежливо предлагая отпустить девушку, если она не изъявляет желания оставаться в их компании, — объяснял полицейский, даже не заглядывая в протокол, он запомнил каждую деталь. — Как вы понимаете, молодые люди решили проучить его таким вот образом, — он развёл руками в стороны. — Мне очень жаль, что приходится сообщать вам всё это.

— Ничего страшного, это ваша работа, — понимающе кивнул господин Ли, продолжая водить ладонью по груди, там, где должно находиться сердце. — А девушка в порядке?

— Да, она отделалась испугом и небольшими ушибами и ссадинами, в отличии от господина Пака, ему пришлось сделать срочную операцию, — добавил к своему рассказу лейтенант, сцепляя руки в замок.

— Спасибо, я сейчас же отправлюсь в больницу, — поблагодарил мужчина, поднимаясь со своего места.

— Всего хорошего! — попрощались офицеры прежде, чем покинуть особняк.

После ухода полиции, мужчина пытался дозвониться до дочери. В его голову лезли самые худшие мысли из всех возможных. Ведь если с Чимином случилась беда, Юна тоже могла пострадать. Услышав звонок телефона где-то неподалёку, он направился на звук, натыкаясь взглядом на лежащий на полу телефон. Она ушла без мобильного? Не зная, что делать и как сообщить дочери обо всём, что случилось с её молодым человеком, он вдруг вспомнил, что Юна недавно звонила ему с номера какой-то подруги. А вдруг та знает, где она?

Всё же стоит попробовать, наверное…

Юнги недовольно промычал, всё ещё не открывая глаз. Его телефон слишком громко звонил и не давал снова погрузиться в сон. Лежа на его плече, Юна поморщилась, утыкаясь носиком в изгиб его шеи, и прошептала: «Юнги, телефон», вынуждая всё-таки разлепить один глаз, чтобы нащупать на полу надоедливый мобильный, который всё никак не хотел прекращать свои манипуляции. Нажав на принятие вызова, он смешно причмокнул и прочистил горло, чтобы голос не звучал так, будто он только что проснулся:

— Продюсер Мин Юнги, я вас слушаю, — на автомате ответил, слыша, как девушка тихо хихикнула от его серьёзного тона. — Говорите, — произнёс, не услышав в ответ ни слова и перекладывая телефон из одной руки в другую. Юна недовольно поджала губы, когда рука, на которой она так удобно расположилась, поднялась вверх, сжимая трубку.

— Мин Юнги? — хрипло повторили на том конце. — Ах ты ж, гадёныш! Где моя дочь?

Юнги резко распахнул глаза, окончательно просыпаясь и чувствуя, как Юна подорвалась на месте, испуганно выдохнув: «Отец?». Она услышала знакомый голос и просто не могла ошибиться. Вот только почему её папа звонит ему?

— Господин Ли? — спросил Юнги, не веря своим ушам и желая подтвердить или опровергнуть эти догадки.

— Она с тобой, паршивец? Мне нужно с ней поговорить, дай ей трубку, — требовал мужчина, слегка повышая тон.

Юнги в непонимании хлопал ресницами, передавая мобильный девушке и кивая, что отец хочет с ней поговорить. Кажется, Юна была напугана внезапным звонком, потому что знала, как родители ненавидят парня, и уже приготовилась к тому, что ей собирались сказать.

— Пап? — дрожащим голосом протянула Юна, боясь даже вздохнуть. Она поднялась на кровати, оставляя Юнги лежать в одиночестве, закинув руку за голову. Она села на самый край, боясь, что отец будет кричать на неё, а ведь ему нельзя волноваться.

— Маленькая дрянь, ты снова за старое? — прохрипел отец нетвёрдым голосом, и у девушки сердце сжалось. — Ты снова с ним?

— Тебе плохо? — прошептала, слыша тяжёлое дыхание на том конце. Да и в целом его голос не был похож на обычный.

— Да ты в могилу меня сведёшь! — воскликнул мужчина, прокашливаясь, но всё же продолжая говорить. — Что за детские выходки?

— Пап, ты всё неправильно понял, мы не… — пыталась оправдаться дочь, понимая, что всё выглядит совсем не так, как есть на самом деле. Вот только слушать её никто не собирался, нагло перебивая на полуслове:

— Что я мог неправильно понять? — спросил мужчина на том конце, хрипя. — Пока Чимин в больнице, решила ему рога наставить? Не так я тебя воспитывал.

Что-то внутри тугим узлом стянуло все внутренности, и внизу живота снова заныло от воспоминаний, которые не исчезли из её сознания.

— Чи… Чимин в больнице? — переспросила Юна, округляя глаза от шока.

Она видела, как Юнги приподнялся на локтях, услышав это имя, и успокаивающе положила ему руку на бедро. Только его это мало утешило. Он хотел, чтобы даже имя этого мерзавца не звучало в присутствии Юна.

— Да, и, слава Богу, не слышит всего этого, — продолжал мужчина в трубку. — За что ты так с ним? Он же так добр к тебе, неблагодарная! — снова закашлялся отец, упрекая девушку в том, что она не умеет благодарить за доброту.

А она умеет.

Он не знал, как она благодарила его каждый чёртов день до синяков на теле. Он не знал, как Чимин был «добр» к ней. Настолько, что не брезговал даже насилием, чтобы показать это. Отец ничего этого не знал, чтобы обвинять её в чём-то.

— Он… — хотела что-то сказать в сердцах, но не смогла, позволяя слезам безвольно стекать по щекам. — Всё не так, правда.

Отец не узнает об этом. Конечно же, она не скажет ему, боясь, что его слабое сердце не выдержит этого.

-Я и не знал, что моя дочь такая…

— Папа, пожалуйста, не говори так, — умоляла Юна, чувствуя, как горло болит от слёз и как сердце щемит от обиды, которая так и останется внутри.

— Нам больше не о чём говорить, — он сбросил вызов, и последнее, что она слышала, это был его оглушающий кашель.

— Папа! — крепче сжимала трубку она, продолжая всхлипывать. — Папа…

— Юна, — коснулся её плеча Юнги и почувствовал, как она вздрогнула и отшатнулась от него, сползая с кровати. — Что такое?

Он ничего не понимал, следя за тем, как она поднялась на ноги, вытирая непрекращающиеся слёзы ладонями и взглядом ища что-то. Хватая свои штаны с пола, она начала судорожно натягивать их на себя.

— Мне нужно идти, — лихорадочно стараясь найти разбросанную по полу одежду и совсем не обращая внимания на нескрываемый шок на лице Юнги.

Он поднялся с кровати, следуя её примеру, надевая штаны поверх серых боксёр и подходя ближе к Юна, которая хваталась за волосы, растрёпывая их ещё больше.

— Куда? Подожди, — хватая её за плечи и разворачивая к себе, чтобы обнять, но она оттолкнула его, заглядывая в глаза с мольбой и страхом.

— Ему плохо, понимаешь? — выдала она, закрывая лицо ладонями.

У Юнги в голове звучала только фраза: «Чимин в больнице?». Дрожащий голос Юна. И сердце, сейчас выпрыгивающее из груди.Она хочет к нему вернуться. Что-то разбилось в душе, и Юнги даже и не думал собирать осколки.

— Да где же эта чёртова рубашка?! — ругалась девушка, а в голове был только хриплый кашель отца и его тяжёлое дыхание как перед приступом. Она не могла позволить отцу умереть только из-за её идиотского желания, чтобы её любили. Жила ведь как-то раньше! Многие живут с нелюбимыми, и ничего, справляются.

— Как ты можешь вернуться туда после всего, что случилось? — не мог понять Юнги, цепляя её запястья своими ладонями. У него в голове просто не укладывалось, что она может просто взять сейчас и уйти.

— Ты не понимаешь, если с ним что-то случится, я не смогу спокойно жить, — вырывалась она, да он и не держал, пытаясь скрыть отвращение, которое почувствовал сразу же после её слов. — Чёрт, ты не видел мою рубашку?

— А ты иди прямо так! — выплюнул он, зарываясь руками в свои густые волосы и оставляя за собой дорожки от пальцев.

— Юн, ты должен понять меня, — она подошла к нему, обхватив его лицо ладонями, и заглянула в глаза, желая найти там поддержку, но не находя ничего.

— Разве? — он оттолкнул её руки от себя, стараясь оставаться холодным и беспристрастным, но получалось плохо. — Разве я должен понимать тебя? Если ты сейчас выйдешь в эту дверь, — он сделал глубокий вдох прежде, чем продолжить. — Ничего не будет, как прежде.

Юна замерла, боясь пошевелиться. Он готов отпустить её так просто? Скорее всего, не было никакой любви. И ничего не было. Просто он тоже хотел её, как это делал Чимин. Вот только Юнги оказался более жестоким. Если Чимин причинял ей больше физическую боль, то Юнги — морально почти убил сейчас.

— Ты говорил, что любишь меня… — ей, кажется, не удалось унять дрожь в голосе.

— Ты тоже говорила, — ответил он, протягивая ей голубую рубашку. — Мы выросли и здорово научились врать, — он замолчал, потому что тоже чувствовал, что сейчас делал что-то неправильно, но не понимал. — Оба.

— Ты должен… — хотела что-то сказать, когда услышала его голос. В нём звучала сталь и обида, но никак не любовь:

— Я больше ничего тебе не должен.

Сил сдерживать слёзы больше не было, поэтому она громко всхлипнула, вытирая их ладонью правой руки и принимаясь одевать рубашку поверх белой майки.

— Как ты не понимаешь, что я могу любить кого-то ещё? — собрав всю волю в кулак, спросила она, чувствуя, как губы дрожат от осознания того, что всё ложь. Всё.это.было.неправдой.

«Чимин», — пронеслось в сознании Юнги.

«Отец», — вздохнула Юна, отворачиваясь к двери.

— Передай ему тогда от меня «привет», — прошипел Юнги, разворачивая её к себе лицом и припадая к чужим губам жадным поцелуем. Юна промычала что-то нечленораздельное, пытаясь отстраниться, когда почувствовала, как одна его рука удерживает её затылок, а вторая с силой надавливает на скулы, вынуждая разомкнуть их и впустить его язык внутрь. Когда он отодвинулся, вытирая свои губы тыльной стороной ладони и морщась, будто от чего-то мерзкого.

— Я отдала тебе всё, — плакала девушка, отталкивая его от себя. — Своё сердце. Я отдала тебе свою душу. Своё тело… — продолжала, натыкаясь на безразличный взгляд любимых некогда глаз и понимая, что это конец. — Что тебе ещё нужно? — почти захлёбываясь собственными слезами и уже даже не решаясь поднять на него свои покрасневшие глаза. — У меня, правда, больше ничего нет…

— Больше ничего и не нужно, — усмехнулся он, скрипя зубами. — Этого вполне хватит, а теперь просто исчезни, — бросает он, даже не глядя в её сторону.

Исчезнуть.

Это правда то, чего он хочет?

— Прощай, Юн…

========== Спасательный круг ==========

Комментарий к Спасательный круг

Ох, долго, да? Наверное, стоит извиниться. И поблагодарить за то, что всё равно ждали и не забывали писать отзывы. Это до одури приятно♡

А сейчас…

Доброй всем ночи и приятного прочтения!

Юна уже подъезжала к дому, а в голове беспорядочно метались мысли, вызывая дрожь во всем теле и лёгкое головокружение. Что произошло? Почему Чимин в больнице? Как отец узнал о её местонахождении? Она всей душой надеялась, что с ним все в порядке, и чувствовала, как сердце сжимается в груди от непонятных чувств.

Самые разные вопросы сейчас вертелись в голове, тяжелым грузом оседая глубоко внутри. Юнги… Как он мог так поступить с ней? Обида подступала к горлу новым комом из невыпущенных наружу слёз. Он должен был понять ее. Или ей просто хотелось, чтобы он понял и поддержал? Он ведь знает, как это страшно и больно — терять родных. Так почему он так жесток? Почему поступает с ней так? Юна никак не могла понять его поведение, потому что оно было в край нелогичным. Он ведь был так искренен с ней… Или нет?

Боже, кажется, она сходит с ума. Он просто использовал её. Юна грустно усмехнулась своим мыслям и уставилась на ладони, сложенные сейчас на коленях. Оказывается, это больно. Даже больнее, чем руки Чимина на её теле. А она уж было подумала, что больнее и отвратительнее в этом мире ничего нет. Снова ошиблась. В который раз. Больше ничего не будет. Потому что Юнги ясно дал понять, что всё кончено. Навсегда. И уже вряд ли они смогут объясниться. И уже вряд ли что-то станет лучше.

Как только автомобиль остановился, Юна выбежала из него, спотыкаясь и чуть ли не падая на землю. Она в спешке обернулась к водителю такси и жестом показала, что сейчас вернётся. Войдя в дом, девушка застала там только испуганную горничную, во все глаза смотрящую на неё.

— Госпожа-а-а, — протянула Буйон со страдающим видом и бросилась к Юна, останавливаясь всего в паре шагов. — Где же вы были? Такое несчастье случилось! — всхлипнула, поднося ладонь к дрожащим губам.

От этих слов в глазах потемнело, а ноги угрожали в любой момент подкоситься. Она приготовилась к худшему, перебирая в голове самые разные варианты. Додумывать, накручивать себя всегда получается лучше.

— Хозяин сейчас в больнице, он в тяжелом состоянии, — продолжала горничная, хватаясь за рукав ее рубашки. — И ваш отец… — всхлипнула и громко шмыгнула носом.

— Что с ним, Буйон?! — нервно выдыхая и судорожно хватая девушку за плечи, спросила Юна. Ей было плевать, что сейчас она слишком резкая с горничной. Плевать, что та не виновата ни в чём.

Буйон немного растерялась от такого напора и даже перестала тереть покрасневшие глаза руками. Неужели госпожу совсем не беспокоит состояние здоровья Чимина? Почему создавалось впечатление, будто Юна волновалась именно за отца? Точнее, только за него… Наверное, всё потому, что так и было на самом деле.

— Он в по-порядке, — немного заикаясь, начала горничная. — Они с госпожой Ли отправились в больницу. Вы разминулись. Но… — девушка на секунду замолчала, нервно растирая свои пальцы, а потом совсем тихо продолжила. — Он очень злился на вас.

Юна покачала головой, с трудом проглатывая ком в горле. Конечно же, он злился. Он ведь не знал, что приходилось терпеть его дочери, поэтому и злился. Для него Чимин всегда был идеальным, с какой стороны не посмотри. И Юна, родная дочь, меркла на его фоне. Всегда.

Она тяжело выдохнула, закрыла глаза и постаралась собраться с мыслями, которые всё время путались и не давали возможности сосредоточиться на чём-то одном.

— Ты знаешь, в какой больнице Чимин? — спокойно спросила Юна горничную, на что та уверенно кивнула.

— Отлично, — выдохнула она и поспешила в свою комнату под ничего не понимающий взгляд Буйон.

Она стремительно подбежала к комоду и начала перерывать свои вещи в поиске наличных денег, которые всегда хранила на всякий случай. И вот, кажется, этот день настал. Судорожно сгребая в сумочку все необходимое, она сбежала вниз по лестнице, ударяясь рукой об перила и зашипев от резкой боли. Ну почему всё так? Она громко чертыхнулась, подходя к горничной, чтобы узнать адрес и отправиться в больницу…

Юнги краем уха слышал, как открылась входная дверь и как спустя некоторое время послышался шёпот ребят из прихожей. Будучи в хорошем расположении духа, парни думали, что и дома их ждёт что-то не менее хорошее.

— Думаешь, они помирились? — спросил тихонько Тэхен, но Чонгук заставил его замолчать, шикнув и добавив вполголоса:

— Тише ты, они, наверное, ещё спят!

Ребята бесшумно прошли в гостиную и застыли на месте с нечитаемыми выражениями лиц. Юнги с самого утра распивал крепкий алкоголь в гордом одиночестве. Даже зная творческую натуру друга, это не могло не шокировать. Чонгук первым пришёл в себя, делая вид, что вовсе не озадачен:

— Хён, что-то случилось? Ты в порядке? — непонимающе спросил он, замечая, как друг лишь ухмыльнулся и приложил стакан к губам, выпивая содержимое залпом. Поведение странное. Даже для Юнги. — Вы что… — осторожно продолжил тот, замечая грусть на лице друга. — Поссорились?

Поссорились?

Это так называется?

Юнги откинулся на спинку дивана и как-то странно улыбнулся, уставившись в потолок. По его лицу можно было прочитать: «Дело-дрянь». Он размышлял о чём-то и явно не мог найти ответы на свои вопросы, которые роились в голове, вызывая лишь беспомощную улыбку и лёгкое покалывание в сердце.

— Чонгук, — еле выговорил старший, переводя на него взгляд и приподнимая уголки губ в кривой усмешке. — Она сбежала к своему садисту, представляешь? — истерически посмеиваясь и прикрывая рот ладонью, продолжал. — В чем смысл? — непонимающе разводил руки в стороны, пытаясь найти ответы на интересующие вопросы. — Жалость? — хмыкнул. — Я мог бы это понять, она всегда была мягкосердечной, но разве он заслуживает прощения после того, что сделал? — Юнги сильно ударил кулаком по столу, от чего всё, что стояло на нем, подскочило в воздух на долю секунды и потом с грохотом свалилось обратно. — Но нет, это даже не жалость, — отвращение появилось на его лице, и он постарался скрыть его за едкой ухмылкой. — Она сказала, что любит его, — и снова смешок в кулак. — Наверное, любит пожёстче, — сделал вывод, усмехаясь собственным мыслям. — Они друг друга стоят, — взял в руки бутылку со спиртным. — Пусть идут к черту! — сделал несколько глотков прямо из горлышка и снова засмеялся, вытирая губы тыльной стороной ладони.

Парни всё никак не могли понять Юнги. Да и вряд ли был смысл понимать его сейчас. Он с трудом разговаривал и был явно не в себе. Скорее всего, за него говорила обида и злость. А Чонгук стоял и думал только о том, что эти двое снова не так поняли друг друга и просто нужно разобраться во всем. Ведь он видел, что Юнги и Юна любят друг друга. Или не любят?

Одно было ясно.

Все не может закончится вот так…

Юна залетела в приемное отделение, совсем не глядя по сторонам, и поэтому не заметила девушку с короткими волосами, шедшую немного впереди. Она спешно извинилась и побежала к лифту, даже не догадываясь о том, что эта незнакомка направляется в ту же палату, что и она. Потому что это была та самая свидетельница по делу Чимина.

Ёнджу шла медленно и убеждала себя в том, что все сделала правильно. Просто не могла иначе. Она оплатила счета Чимина, не смотря на то, что эти деньги копила почти пять лет. Ёнджу мечтала покинуть родную страну. Мечтала сбежать от своего жалкого существования и зажить новой жизнью, без всех этих оскорблений и нищеты. Видимо, теперь это так и останется мечтой. Несбывшейся мечтой. Но лучше так, чем позволить невинному человеку умереть. Из-за неё.

Ёнджу подошла к лифту и увидела, как незнакомка, с которой она столкнулась несколькими минутами ранее, отчаянно нажимала кнопку вызова несколько раз, умоляя лифт ехать быстрее, но тот продолжал размеренно опускаться.

Когда они приехали на один этаж, Ёнджу остановилась, замечая, что у палаты Чимина кто-то был. Это заставило замереть на месте. «Родственники, наверное, — подумала Ёнджу, но когда увидела, что Юна подбежала к тем людям, почему-то растерялась. — Невеста или сестра?» — задумалась она и встряхнула головой, будто отгоняя от себя мысли, которые её не касаются. Ведь не касаются же?

Девушка спешно развернулась и снова направилась к лифту, ведь ей всегда было сложно общаться с людьми, а сейчас она просто боялась. Боялась, что эти люди будут обвинять ее в случившемся. У неё и так было паршиво на душе, она была не готова выслушивать это ещё и из чужих уст. Захотелось уйти. Быстрее оставить белоснежный холл позади. Скорее оказаться дома.

Ёнджу снова столкнулась с ещё одной семейной парой, которая тоже спешила и была явно не в себе. Оно и не странно, это больница — сюда не приходят люди, у которых всё хорошо. Как вдруг раздался оглушающий хлопок, который эхом разнесся по длинному коридору, заставляя обернуться и остановиться.

— Мама, — выдохнула Юна и перевела испуганный взгляд на отца, который даже не смотрел на неё сейчас.

— Неужели явилась? — хмыкнул господин Ли, повернувшись к дочери с отвращением и злостью на лице.

— Папа, это не то, что ты подумал! — старалась объясниться Юна, но обжигающая пощечина заставила ее замолчать. Слёзы обожгли слизистую глаз и собрались колючим комом в горле. Почему всё так? Разве она заслужила это?

— Закрой свой поганый рот! — прошипел отец, глядя на покрасневшую щеку дочери. — Все и так ясно! Потаскуха… — выплюнул он и приготовился продолжить, когда увидел позади Юна семью Пак, которые стали невольными свидетелями этой сцены. Но сейчас им было не до этого. К слову, совсем. Или просто сделали вид, что ничего не произошло. Знаете, люди часто поступают так, игнорируют страдания других, чтобы только своих не прибавилось.

— Мой сын! — хватая за руки Юна, прохрипела госпожа Пак. — Как он? Что произошло?!

Женщина смотрела на неё своими большими покрасневшими от слез глазами, в которых были страх и боль, но не было ни грамма сочувствия. Она надеялась услышать, что все хорошо, но Юна сама ничего не знала, от чего начала заикаться от бессилия:

— Я… я… — начала она, но отец перебил её, врываясь в измученное сознание грубым голосом. Безжалостным. Стальным. Холодным. Далёким. Она знала его не таким. Не таким чужим.

— Чжи Сон, она сейчас не в себе, — сказал господин Ли матери Чимина, стараясь как можно больше смягчить свой тон. — Не волнуйтесь, опасность позади. Операция прошла успешно, но пока что к нему не пускают посетителей.

— Что случилось? — переживал господин Пак, хмуря брови, от чего на его лбу засела неглубокая морщинка.

— Ножевое ранение и многочисленные ушибы, — вздохнул Ли Ёнгук, не замечая, как расширились от ужаса глаза дочери. Она ведь тоже слышала это впервые и даже понятия не имела, что всё настолько серьёзно. — Насколько мне известно, Чимин помог одной девушке. Какие-то хулиганы домогались её. Завязалась драка, а силы были не равные… Вы понимаете, что это случайность. Мне очень жаль, ведь Чимин такой хороший парень.

Юна замерла на месте, а в голове вертелись только обрывки фраз, заставляющие внутренности сжиматься в тугой узел.

Помог девушке…

Чимин? Он способен на что-то хорошее?

Её домогались…

Да скорее, он сам домогался бы. Юна думала так, потому что воспоминания вязким бредом проникали в сознание, путая всё на свете и мешая здраво мыслить. Она не могла поверить, что сейчас разговор шёл о Чимине. Именно о том, кого она знала. Этого просто не могло быть. Люди ведь так быстро не меняются. Иногда вообще не меняются, а тут — прошло всего несколько дней. Разве он мог переосмыслить?

Госпожа Пак закрыла лицо руками, заливаясь слезами и нашёптывая, словно в бреду:

— Мой дорогой сынок. Мой мальчик. За что ему это всё?

— Дорогая, все будет хорошо! — успокаивал ее муж, прижимая к себе и целуя в висок. Когда женщина немного успокоилась, обратила взгляд на дрожащую невестку, которая беспомощно опустила голову вниз и разглядывала сейчас издевательски чистый пол.

— Юна, милая, а ты не пострадала? — неожиданно спросила мать Чимина, заключая ее лицо в тёплые ладони и желая заглянуть в глаза.

Такой искренний жест. Такая забота и поддержка. Даже с Юнги не было так тепло и уютно. Юна боялась, что ее голос сорвётся, если она решит заговорить, но нужно было ответить.

— Я… меня не было рядом, — сказала она, чувствуя, как предательски задрожали губы. От взгляда напротив. От чистого беспокойства. Госпожа Чжи Сон всегда была очень доброй и внимательной, от чего ком подступил к горлу, мешая говорить и дышать нормально.

Что же это? Ей стыдно?

Женщина заключила Юна в свои объятия и нежно поглаживала ее волосы, успокаивая не то себя, не то её. Сейчас было так хорошо, как никогда раньше. Создавалось впечатление, что её понимали.

— Не волнуйся, он сильный. Он справится, — успокаивала та невестку, но у самой бежали слезы по щекам. Госпожа Пак не знала, что Чимин — последнее, о чём она беспокоится сейчас, и от этого становилось ещё хуже.

Юна чувствовала, как сжимается ее сердце от понимания, что делала всё неправильно, что она всегда рвалась к чему-то теплому и ласковому, не замечая даже, что всё это у неё уже было. Пусть Чимин любил её как-то неправильно… Пусть было много страданий и боли… Может, она сама виновата в этом? Ведь Юнги, обещавший любовь и нежность, тоже поступил с ней жестоко. Так может, это она такая? Может, с ней иначе просто нельзя? Это больно осознавать, но выводы напрашивались сами.

Госпожа Пак всегда была так добра к ней, любила, как собственную дочь. А она бросила её единственного и горячо любимого сына на произвол судьбы. Если бы она не оставила его тогда, если бы не решила потакать каким-то своим детским желаниям, этого всего не произошло бы. Юна знала, и поэтому сейчас чувствовала себя последней дрянью, от чего плечи начали содрогаться от беззвучных рыданий. Юна так устала врать, но похоже это никогда не прекратится. Даже если Чимин не заслуживает доброты после всего, что сделал, — её заслуживают его родители.

Юна сделала для себя выводы…

Шли дни, а Чимин все так же не приходил в сознание. Семья Пак и Ли практически переселились в больницу и уезжали домой вечером, только чтобы поспать, а утром вернуться снова. Важные контракты были отложены, а встречи — отменены, потому что Чимин был ценнее. Юна видела это каждый день на их лицах, искренне переживающих и таких уставших от всего этого. И ей почти было стыдно, что она не могла так же волноваться за него, что относительно спокойно засыпала по ночам. Даже если её что-то и беспокоило, то это был не Чимин. К сожалению, не он. Она даже сама жалела об этом, но попытки заставить себя не увенчались успехом.

Ёнджу пришла навестить Чимина ранним утром. Она приходила несколько раз, но так и не решалась войти, потому что у него всегда кто-то был. Но не сегодня.

Девушка тихо открыла дверь в VIP-палату и робко прошла внутрь, сжимая в руках скромный букет цветов. Она давно поняла, что этот мужчина очень богат и, находясь среди этой всей роскоши, чувствовала себя довольно неловко. Она медленно подошла к Чимину и некоторое время просто всматривалась в его лицо. Не смотря на синяки и бледную кожу, он все равно был очень красив, этого нельзя было не заметить. Только вот теперь он лежит здесь, в пропитанной лекарствами и дезинфицирующими средствами больнице. Так и не приходит в себя, заставляя родных волноваться, Ёнджу видела их лица. Они страдали вместе с ним.

— Мне так жаль… — прошептала девушка и сама не заметила, как ее рука неловко потянулась к нему.

Ёнджу бережно убрала светлую челку, которая немного падала на глаза и почти полностью скрывала лоб. Она не заметила, как дрогнули густые ресницы от чужих прикосновений. Мягких и тёплых, но всё же чужих. Кто-то вошёл в палату, аккуратно прикрывая за собой дверь, и обратил внимание девушки на себя.

Юна на мгновение застыла на пороге с нечитаемым выражением лица. Она видела, как испугалась девушка и резко убрала свою руку от лица Чимина. Что-то внутри кольнуло, тупой болью отдаваясь в сердце.

— Вы… — протянула Юна несмело, вспоминая имя, которое ей довелось слышать лишь однажды. — О Ёнджу?

— Да, — тихо ответила та, поражаясь догадливости и робко пряча свой взгляд где-то внизу. Она чувствовала себя так, будто попалась на месте преступления, хотя ничего не совершала.

— Мы искали вас, — спокойно говорила Юна, разглядывая фигуру девушки перед собой. — Телефон, который вы указали в бланке, был отключён.

— Он сломался, — неуверенно начала оправдываться та. — В тот момент я совсем забыла об этом.

Юна подошла ближе и неожиданно даже для себя поклонилась. Ёнджу растерялась и не знала, что сказать. Потому что не понимала, что происходит.

— Спасибо, что доставили Чимина в больницу, — благодарила Юна. Искренне. Она не желала ему смерти. Даже после всего, что произошло между ними.

— Он пострадал из-за меня, это меньшее, что я могла сделать, — виновато опуская голову, объяснила Ёнджу. — Простите меня…

— Вы не виноваты, — сказала Юна и протянула ей листочек со своим номером телефона. — Вот, позвоните мне, и я верну вам деньги.

— А они у тебя есть? — слабо прохрипел Чимин, приоткрывая тяжёлые веки. — Или Юнги хочет оплатить мое лечение?

Юна широко раскрыла глаза. Она была рада, что он наконец очнулся, но неприятная дрожь прошлась по телу от его слов. Всё тот же тон. Всё то же презрение. Ничего не изменилось, он всё тот же, что и неделю назад. Глупо было надеяться, что он изменится.

— Чимин, — выдохнула Юна, понимая, что не знает, что сказать сейчас. — Какое счастье, что ты очнулся, — она повернулась и хотела позвать врача, но его голос остановил ее у самой двери, не давая ступить и шагу.

— Сомневаюсь… — прохрипел Чимин, прочищая горло. Всё же он очень долго молчал, поэтому сил почти не было. — Наверняка проклинаешь меня, что испортил твоё счастливое воссоединение с Юнги.

— Не говори так, — выдохнула Юна, понимая, что он имеет право злиться.

Ёнджу нервно сминала пальцы и чувствовала, что сейчас она здесь лишняя. Она поклонилась Чимину и негромко произнесла:

— Пожалуй, я пойду. Я навещу вас позже, поправляйтесь… — совершенно искренне и по-детски наивно.

Но он остановил девушку, слабо хватая ее за руку и не отпуская. Ёнджу обратила на него удивленный взгляд, а после — совсем растерялась, не зная, что предпринять. Чимин даже не смотрел на неё, гипнотизируя взглядом Юна, застывшую на месте.

— Нет, останься, — попросил он Ёнджу и вновь презрительно посмотрел на Юна, замечая, как она перевела взгляд на запястье, которое сжимал Чимин. Совсем слабо, почтиневесомо. Так, как он не касался её никогда.

И от этого начинало мутить. Это не ревность. Скорее, зависть. Потому что его бережное отношение к этой девушке красноречиво говорит о том, что он может быть не таким жестоким, как с Юна. Может ведь не причинять вред. Может не оставлять синяков. Он может заступиться. Может быть нежным и ласковым. Так почему же он только то с Юна и делал, что выпускал гнев и снимал стресс? Игрушка для избавления от негатива. Все почему-то так думают. От этого так паршиво, что хочется убиться об стену, но пока держится. Как Чимин за руку Ёнджу. Слабо, но держится. Спасательный круг, без которого все утонут. Только вот у Юна его нет, этого круга. Больше нет…

— Убирайся, Юна! — выдавил Чимин сквозь зубы.

И она вышла из палаты, тихонько прикрывая дверь и давая волю слезам, которые просто текли уже по щекам, не желая останавливаться. Больно. Почему так больно? Чувство, будто ударил с размаху, хотя даже не прикоснулся.

Признаться, в глубине души Чимин был счастлив, что сейчас Юна пришла к нему. Что вернулась добровольно. Но злость, обида и осознание того, что она ушла к другому… и не просто к другому, а к Юнги! Это просто съедало его изнутри, острыми клыками прохаживаясь по самому чувствительному — сердцу. Хуже всего, конечно, — в ее глазах он видел неприкрытую жалость. И это было всё, что она к нему испытывала. Больше ничего. Это было больно.

Поэтому Чимину хотелось встать, сдавить ее тонкую шейку в своих ладонях и хорошенько встряхнуть, чтобы не смотрела на него свысока. Хотелось напомнить, что без него она никто. Что он в миг может уничтожить все, что она любит. Он хотел заставить её снова бояться, беспомощно жаться к стене в попытке уйти от его рук… Он хотел не чувствовать себя так отвратительно. Не чувствовать себя жалким и беспомощным. Не думать о том, что в любой момент она снова может уйти. И в этот раз… не вернуться.

Больше всего в этой жизни он не хотел, чтобы она видела его таким слабым…

========== Поражение ==========

Комментарий к Поражение

А вот и новая глава! Спасибо, что ждали и дождались. Ваши отзывы невероятно подталкивали писать больше, лучше, чувственнее… Надеемся, что Вам понравится.

Будем ожидать Вашего мнения, если захотите с нами им поделиться. Будет очень интересно узнать.

У нас уже 100+, хочется и за это поблагодарить♥ Без Вас, наши хорошие, ничего бы этого не было. Спасибо.

Приятного прочтения.

После ухода Юна в палате повисла мучительная тишина. Тогда каждый понимал, что всё чертовски неправильно. Ёнджу видела, как Чимин сильно стиснул челюсть, о чем говорили дрожащие губы и напряженные скулы. Он сожалел о своей несдержанности, но не мог иначе. Увидев её здесь, он готов был расплыться в глупой улыбке. Возможно, так бы и случилось, если бы воспоминания холодным остриём не прошлись по всему телу. Даже видя её перед собой, он с ужасом осознавал, что она не здесь. Не с ним. Её сердце не сжимается, когда она смотрит на него в таком состоянии. Потому что свою душу она намертво закрепила в другом месте, в объятиях этого грёбанного музыкантишки. Всегда она рвалась к нему. Чимин знал это, и ему было больно, что даже сочувствия от неё он вряд ли дождётся. Он ведь не жалел её никогда. Он не готов признать поражение, потому что не привык к этому вовсе. Чимин шумно сглотнул, чувствуя какую-то горечь во рту. От обиды ли?

— Ваше имя О Ёнджу? — прохрипел он, обращая на неё усталый взгляд и облизывая давно пересохшие губы.

В ответ он увидел лишь нервный кивок. Девушка сминала края своей мешковатой толстовки, которая, к слову, была уже совсем не белой, а сероватого оттенка. Резинки на рукавах были растянуты, надписи потёрты и в целом — все её вещи были изношенными. Но даже не смотря на это, она выглядела опрятно.

Стараясь выкинуть из головы Юна, он придирчиво исследовал фигуру рядом, которая, кажется, боялась шевельнуться от неловкости. Как она смогла оплатить больничные счета? Не то, чтобы его это как-то касалось, но, чёрт побери, у неё вряд ли могли быть такие деньги! И зачем? Зачем она это сделала? Он ведь просто незнакомец для неё. Не более.

— Насколько я понял, это вы доставили меня в больницу и оплатили моё лечение? — сводя брови на переносице и стараясь немного приподняться на локтях, спросил он. — Почему? — непонимающе смотрел на неё. Потому что и правда не мог поверить, что посторонний человек способен на такое.

— Вы пострадали из-за меня, — робко произнесла Ёнджу, не решаясь поднять свои глаза на него. — Мне так жаль..

Чимин наблюдал за ней с интересом. Она была какой-то не такой. Эта девушка была совершенно не в его вкусе, так почему же внутри что-то шевельнулось? Возможно, потому что ей не плевать на него? Эта девушка не бросила его там, на холодном асфальте, а протянула свою руку. Это тронуло его сердце? Он видел в её глазах то, что никогда не видел в глазах своей Юна, которой буквально бредил всю свою сознательную жизнь. А именно — искренность и заботу. Это было так упоительно… Так подкупало, что ему захотелось узнать о ней больше. Немного больше, чем ему было положено знать. Хотелось оттянуть тот момент, когда их дороги разойдутся навсегда. Ведь до этого дня Чимин только разочаровывался в женщинах, которые попадались ему на пути.

Да, он не был ангелом и не хранил верность Юна. Просто потому что было тяжело мириться с её безразличием. Хотелось тепла и нежности. И эти чувства он искал на стороне. Находил ли? Находил лишь кратковременное блаженство. Не более. Он никак не мог удовлетворить свои желания. Давил их в себе, как мог. Но было кое-что, что постоянно выныривало на поверхность — желание быть любимым. Быть единственным. Но вот только ему попадались лишь охотницы за деньгами. Их уловки он уже изучил настолько хорошо, что даже страшно. Ему всегда казалось, что ни одна женщина в этом мире не готова быть с ним просто так, просто потому, что хочет, чтобы с утра её будили его нежные поцелуи. Как бы он не любил Юна, понимание того, что, будь он не в состоянии оплачивать лечение её отца, она бы ушла уже давно и больше никогда не вспомнила бы его имя. Неужели Ёнджу преследует какие-то свои цели, о которых Чимин просто не знает? Неужели это очередная женская уловка? Ему захотелось проверить.

— Спасибо вам, О Ёнджу, — начал он, но девушка отрицательно замахала руками и головой. — Я верну вам деньги.

— Это я должна вас благодарить! — оживилась она, но Чимин не дал ей продолжить, задавая следующий вопрос:

— Вы зарабатываете больше меня? — любопытно подымая бровь, спросил он, замечая в её глазах растерянность.

Ёнджу непонимающе свела брови на переносице, отчего на лбу залегла еле заметная морщинка. Лишь спустя мгновение она поняла, что только что отказалась от денег, которые копила почти пять лет. На самом деле она давно поставила на них крест. А именно — тогда, когда оплатила больничный счёт незнакомца. Не то, чтобы она не нуждалась в этих деньгах, просто совесть не позволила требовать их от человека, который чуть не погиб из-за неё.

— Не думаю, — усмехнулась она и спрятала свой взгляд где-то в складках крепко сжатого в руках края толстовки. — Просто-о… — протянула, размышляя над тем, что стоит сказать дальше.

— Просто вам очень жаль, — закончил Чимин, цитируя девушку, на что та снова просто кивнула, опуская голову ещё ниже.

Он смотрел на неё с детским безудержным любопытством. Что не позволяет ей взять у него деньги? Они ведь ей явно нужны. Кажется, впервые в жизни ему приходилось видеть, как люди отказываются от денег, а вовсе не стараются увеличить их количество. Что-то тянуло Чимина к этой девушке. Он расплылся в непонятной улыбке, слегка кивая своим мыслям прежде, чем заговорить.

— Госпожа О Ёнджу, выходит, вы мой опекун? — неожиданно обратился он к девушке и как-то странно ухмыльнулся, неотрывно глядя на неё. — В таком случае, пока я нахожусь в больнице позаботьтесь обо мне.

Ёнджу удивленно распахнула глаза и посмотрела на Чимина. Кажется, он не шутил. Шумно выдохнув, девушка кивнула. Разве она может ему отказать? Ведь он помог ей, когда она даже не просила об этом…

Юна зашла в свою комнату и тихо прикрыла за собой дверь. Она медленно двинулась в сторону кровати, прикусывая нижнюю губу в попытке справиться с обидой, но глаза снова наливались слезами. Обессилено рухнув на подушку и зарываясь в неё лицом, Юна наконец дала волю эмоциям. Из груди вырвался душераздирающий стон, рыдания становились громче, а дыхание перехватило. Всё казалось таким безнадёжным. От неё отвернулись все! Родители не разговаривали. Чимин и Юнги презирали. Она все испортила. Снова. Нужно было, как и прежде, прятаться за этими стенами. Нужно было просто смириться, и тогда все не было бы настолько плохо. Она бы не ухватилась за призрачную мечту о счастье. Не отдалась бы чувствам. Не разочаровалась. А просто холила бы в своих детских воспоминаниях мальчика, который всегда был рядом. Помнила бы как милого друга детства. А что сейчас? Он использовал её? Так же, как и Чимин. Только сейчас отчего-то больнее.

Но даже от осознания того, что всё это было просто красивой ложью, она не могла перестать любить Юнги…

К сожалению, не могла.

Юна забилась в истерике, со всей силы ударяя своими маленькими кулачками подушку, которая, по сути, ни в чём не виновата. Как же было больно, обидно и тошно. Хотелось захлебнуться своими же слезами. Покончить с ложью и начать все сначала. Возможно ли такое?

«Может, рассказать все родителям?» — промелькнула мысль в её голове, но слезы лишь с новой силой подступили к глазам, проливаясь солёным отчаянием и смешиваясь с густой болью.

— Не могу! Будет только хуже… — приглушённо шептала в подушку, громко всхлипывая и даже не стараясь успокоиться.

Уже всё равно.

Больше нечего спасать.

— Ты снова совершаешь ту же ошибку! — не унимался Чонгук, наматывая круги по кухне. — Вы же уже не дети! Почему нельзя было поговорить и узнать причину? — остановился, недовольно поглядывая на друга.

— Вот именно! Она уже не ребёнок и должна отдавать отчёт своим поступкам! — стукнул по столу Юнги, словно издали слыша звон подлетевшей в воздух посуды. — Она сделала свой выбор…

— И тебе все равно, что Чимин снова может избить её? — стоял на своём Чон, складывая руки на груди и таки надеясь хоть на каплю здравого смысла в рассуждениях старшего. — Или же изн… — продолжил он, но Юнги резко встал, обрывая его на полуслове.

Не хотелось слышать. Не хотелось признавать, что он и сам уже не рад тому, что наговорил ей. Пусть будет проклят тот чёртов день!

— Хватит! — переходя на крик, потому что сама мысль о том, что Чимин может сделать, что угодно с ней, когда выйдет из больницы, убивала его. — Да плевать я на них хотел! — чуть ли не задыхаясь от переизбытка чувств.

Ложь.

— Ты же сейчас врешь! И мне, и самому себе, — усмехнулся Чонгук, хмуря брови. — Ты просто бесишься, потому что Юна ушла, — тыча пальцем другу в грудь и сверля его злым взглядом. — А ты спросил её, почему? Не пожалеешь потом, что из-за какой-то глупой гордости и обиды ты потеряешь любимую женщину? — он на секунду замолчал, переводя дыхание и продолжая уже спокойнее. — Так просто отдашь её в руки этого больного ублюдка? — приподымая бровь и искренне веря в то, что даже упрямого Юнги можно убедить, если подобрать правильные слова. — Подумай только, что он может с ней сделать, когда выйдет из больницы! Думаешь, они заживут мирно и счастливо? — выпалил, прикрывая глаза. — Сомневаюсь.

Юнги думал об этом.

Он не бессердечная тварь, он тоже умеет сожалеть.

Юнги закрыл глаза, делая глубокий вдох и проталкивая дальше стоящий в горле ком. Он и сам знал, что может произойти, и уж точно ему было не плевать. Просто он привык прятать свои чувства под маской безразличия. Просто он и правда был ослеплён злостью и обидой. Просто было так невыносимо больно от того, что она ушла после всего того, что между ними было. А ведь всё было так прекрасно.

Неужели это ничего не значило для неё?

Воспоминания кислотой разливались по венам, оставляя глубокие ожоги, которые затянутся ещё не скоро. Тогда слова уступили место поцелуям, а страх сменился доверием. Тогда Юнги утратил контроль от безобидных прикосновений тоненьких пальчиков на своей шее, поддаваясь своим желаниям. Кажется, впервые он был не готов ждать. Кажется, впервые мозг нерешительно отключился, оставляя всё на рассуждение чувствам.

Ни одна женщина в его жизни не обладала такой властью над ним, как эта. Маленькая и хрупкая, неловко цепляющаяся за его рубашку. Она боялась, но позволяла себе довериться. Ни одна женщина не могла доставить удовольствие лишь одним своим присутствием рядом, лишь одним своим поцелуем. А Юна смогла. Заставила его стонать от наслаждения, потому что её поцелуй был особенным. Не таким, как с другими. Да Юнги и не сравнивал. Все мысли вылетали из головы под живительный аккомпанемент сбившегося дыхания и слишком частого сердцебиения. Его или её, какая разница? Они оба тонули в сладком шепоте из прошлого, в неловком касании рук. Когда его язык медленно проскользнул в её приоткрытый ротик, он почувствовал, как напряглось её тело и… задрожало. Он остановился, немного отстраняясь и ласково проводя по её щеке ладонью. Юна отвела взгляд в сторону, пряча его где-то в ткани неплотно задёрнутых штор.

Ей нравится или страшно?

Сердце сжималось от одной только мысли, что она приготовилась к боли. Это убивало, скользя обоюдоострым ножом осознания по сердцу. Юна столько лет терпела такое зверское отношение к себе, что Юнги захотелось показать, как это, когда бывает по-другому. Когда любят нежно, вовсе не напирая и не принуждая ни к чему.

И он показал.

Лелеял её душу и тело, одаривая поцелуями и прижимая к себе, как самое дорогое, что у него было. Юнги молча спрашивал её разрешения, медленно опускаясь губами на тонкую шею, обжигая своим дыханием и протягивая руки к маленьким пуговицам на её рубашке, не торопясь, расстёгивал одну за другой. Юна всё ещё дрожала в его руках, но позволила стянуть с плеч тонкую ткань и отбросить её в сторону. Она позволила ему увидеть свою обнажённую душу, истерзанную и растоптанную кем-то другим, сильным и чужим. Юнги не хотел думать об этом, зацеловывая красноватое ожерелье отметин на шее и ключицах. Он медленно спускался к груди, согревая своим дыханием озябшее сердце и вынуждая поддаваться навстречу. Юнги не мог не почувствовать то, что Юна льнёт к нему, как к чему-то насущному и необходимому сейчас больше, чем когда-либо. Её тело начало отвечать на ласки, робко прижимая его к себе, чтобы заполнить невероятную пустоту в душе. Юна верила, что он — её спасение, что он поможет ей забыться и забыть. Она поднялась на носочки, чтобы крепче прижаться к его разгорячённому телу, жар которого опалял даже сквозь рубашку, с которой он всё никак не мог справиться, всё время отвлекаясь на осторожные прикосновения.

Юнги несильно сжал её бедра, не позволяя отстраниться и жадно впился в соблазнительный рот, только через секунду осознавая, что основательно теряет контроль. Тихий стон проникал в сознание сквозь шум в ушах, и Юнги почувствовал, как Юна крепко обняла его за шею, от чего тот окончательно потерял голову и резко приподнял её за ягодицы, чтобы спустя мгновение она обвила его талию ногами, прижимаясь ещё крепче. Ей хотелось доверить ему себя.

Если не ему, то кому тогда вообще стоит доверять?

Когда Юнги уложил Юна на мягкий диван и избавил их от неприятно холодящей кожу одежды, она опомнилась, старательно отводя в сторону налитые болью глаза. Почему так больно? Ему, наверное, неприятно. Юна стыдливо пыталась прикрыться руками. Слишком много следов другого мужчины. Юна будто бы чувствовала, как все эти синяки начинают жечь, и отчаянно всхлипнула на грани слышимости. Ей было стыдно перед Юнги. Стыдно так, как никогда до этого.

— Все закончилось, милая, — прошептал он, дыша в шею и проводя невесомую дорожку из поцелуев до самого подбородка, чтобы, остановившись, взглянуть в любимые глаза и попытаться утешить. — Теперь все будет хорошо, — нежно касаясь носом её щёчки и прикрывая глаза. — Я с тобой…

Он казался таким искренним. Таким настоящим.

Юна лежала на постели и вспоминала сладкие моменты их близости, которой она так боялась и так хотела. Его хриплый голос действовал на неё как наркотик, заполоняя организм целиком и полностью, без права на победу. Тёплые руки вызывали приятную дрожь, миллионами маленьких импульсов отдающуюся во всём теле. А поцелуи были самыми желанными и нежными в её жизни. Как же она об этом мечтала!

Юна доверила ему своё тело с опаской, но без раздумий. Потому что любила. Но как же было стыдно демонстрировать ему свои синяки, оставленные другим мужчиной. Она чувствовала себя такой грязной. Испорченной. Была уверена, что ему будет противно касаться её. Но Юнги успокаивал, крепко прижимая к своему телу и отдавая долгожданное тепло в заледеневшие уголки души. Заставил поверить в лучшее. Заставил довериться ему.

И она доверилась.

Поддалась.

Сдалась.

Юнги одаривал её тело нежными поцелуями, медленно спускаясь всё ниже и ниже. Он аккуратно целовал шею, грудь, живот… Юна думала, что задохнётся от отчаянного желания принадлежать только ему, ведь он мучил её своими ласками, вынуждая прогибаться ему навстречу и несмело цепляться за его руки и плечи. Заставляя перестать бояться и тянуться за новыми ощущениями, которые хотелось испытать. Было в новинку не скулить и не стискивать простыни в прижатых к постели руках. Было в новинку чувствовать внутри приятное тепло, а не режущую боль. Юнги медленно входил в неё, немного покачиваясь и стараясь быть предельно осторожным. Сцеловывал каждый вздох и каждый едва различимый стон. Он не хотел, чтобы ей было больно, поэтому не спешил, давая время привыкнуть.

— Я люблю тебя… — шёпот у самого уха. Юна даже готова была поклясться, что ослышалась. Но его тяжёлое дыхание у самой шеи говорило об обратном.

Юна была так счастлива, позволяя нескольким слезинкам скатиться по щёчке вниз и чувствуя, как он губами собирает солёную влагу, будто извиняясь за всё на свете. Она и подумать никогда не могла, что однажды будет плакать от счастья в руках любимого мужчины. Ей хотелось ответить тем же. Сказать, что тоже любит его, но слова застряли в горле, когда Юнги ворвался немного глубже, заставляя её блаженно застонать и прикрыть глаза. Кто знает, что было бы, если бы она смогла произнести заветные три слова? Изменилось бы хоть что-нибудь?

Юнги набирал темп, заставляя тело Юна извиваться под собой и беспомощно цепляться за плечи, впиваясь в кожу короткими ноготками, но останавливаться не собирался. Он чувствовал, что близился тот самый момент, когда каждый из них станет беззащитным перед другим, но ждал этого. Он ждал этого более десяти лет. С того самого момента, как с удивлением обнаружил, что Юна уже давно перестала быть его маленькой подружкой, а превратилась в красивую девушку, которую хотелось любить.

Да, именно любить…

А сейчас Юнги и Юна объединяло сладкое воспоминание того дня, принося лишь боль и разочарование, но предательски заставляя тело заныть и почувствовать внизу живота желание. Хотелось снова окунуться в нежные объятия и услышать хриплый шёпот, вязким бредом проникающий в сознание, чтобы остаться там навсегда.

— Неужели для неё это ничего не значило? — думал Юнги, направляясь в свою комнату, чтобы скрыть от друга свою слабость. Его слабость — Юна.

«Я люблю тебя»

— Неужели он просто использовал меня? — рыдала Юна, сворачиваясь клубочком и обнимая пропитанную слезами подушку.

Это так больно.

Доверять.

Любить.

Сдаваться.

Терпеть поражение…

========== Ошибка ==========

Комментарий к Ошибка

Спасибо за Ваши отзывы. Они приходили спустя день или даже несколько, и мы радовались каждому, стараясь черпать из них вдохновение. И вот, что вышло в итоге. Надеемся, не разочаровать Вас.

Мы будем рады узнать Ваше мнение, поэтому оставьте его, если сочтёте нужным.

Приятного прочтения♥

А вдруг…

Нет, вот просто вдруг Юнги просто всё неправильно понял?

Лёжа в своей комнате, он уже который раз прокручивал в голове их последний разговор и понимал, что она не сказала ему, что любит Чимина. Вот не сказала: «Я люблю Чимина, а не тебя, поэтому ухожу». Вот ведь нихрена подобного не было. И это только его нежелание услышать нечто подобное могло дорисовать совсем неутешительную картину происходящего.

Возможно, Чонгук прав?

Юнги перевернулся на другой бок, прикрывая на мгновение глаза.

Чонгук ещё ни разу не ошибся.

Может, он не ошибается и сейчас?

Юнги сел на постели, устало опуская голову и зарываясь в свои волосы ладонями. Ему очень хотелось не поверить Юна, опровергнуть все её слова, но что-то не поддавалось на уговоры, разрывая душу изнутри. Он запрокинул голову назад, опираясь на руки. Как же он устал от этой неопределённости… Как же он хотел бы вернуть время вспять и не отпустить Юна. Как много можно осознать, потеряв. Однажды Юнги уже проходил это. Так зачем снова наступил на те же грабли? И усердно продолжает наступать на них. Упрямый осёл, думающий, что гордость сейчас самое важное!

И Юнги даже хочется биться об стену головой, чтобы вытряхнуть из себя эти мысли. И ему даже хочется напиться в хлам и раствориться в миллионной попытке убедить себя, что всё так, как должно быть. Но это нихрена не так. И Юнги запоздало понимает это.

Понимает, когда на экране ноутбука случайно открывает не то окно. Понимает, когда видит чужую гостиную и хочет закрыть всё это, потому что ему пиздец паршиво и он не хочет знать, что там происходит. Только вот он почти чувствует боль от хлёсткой пощёчины, отливающей красным на бледных щеках, и замирает от осознания собственной никчёмности.

«Если бы ты знал, что всё это ради тебя».

И теперь он смеётся вслух так громко, почти истерично, что перепуганные Чонгук с Тэхёном прибегают на шум из соседней комнаты. Они застывают в дверях, непонимающе переглядываясь и неловко откашливаясь. А Юнги становится ещё смешнее, потому что Чонгук был прав.

Как всегда, впрочем.

— А ты экстрасенс хренов! — говорит Юнги ему, вылетая из комнаты и оставляя дверь нараспашку.

Чонгук бросается следом, желая узнать, что происходит, но не успевает, когда в квартире стихают шаги. Он возвращается в комнату старшего и ловит на себе озадаченный взгляд Тэхёна, который отрывается от экрана ноутбука, где Юна плачет в пустой гостиной. И Чонгуку хочется материться вслух, потому что он совсем забыл о скрытой камере.

— Нуна? — слабо выдавливает из себя Тэ, переводя взгляд с друга на экран и обратно. — Это же неправильно, — шепчет, растерянно прикусывая губу. — Я не понимаю.

Он не понимает.

А Чонгук не знает, как объяснить так, чтобы не напугать младшего. Вместо «Это не то, что ты думаешь», старший выдаёт совершенно нелепое:

— Это то, о чём ты думаешь.

— А о чём я думаю, хён? — невинно интересуется Тэ, захлопывая ноутбук.

— Вы пришли? — приободрился Чимин, заметив в дверях несмелую фигуру девушки. — Я думал, что вы бросили меня, — он смотрел так, что не жалеть его было нельзя. В его блестящих глазах было столько радости, что просто нельзя было не заметить её.

— Я ведь обещала навестить вас, — улыбнулась Ёнджу, присаживаясь на стульчик у его койки. — Как вы себя чувствуете? Если что-то нужно…

Она хотела продолжить, сказать, что вполне готова помогать ему до тех пор, пока он полностью не восстановится, но он перебил её, не давая закончить предложение:

— Просто приходите ко мне почаще, — попросил он, убирая с глаз мешающую чёлку.

— Я… — начала оправдываться Ёнджу, ведь она на самом деле не была уверена, что у неё получится приходить к нему чаще, потому что её единственный перерыв был с одиннадцати до двенадцати дня. И то, она могла выделить ему только полчаса, потому что на подработку нужно вернуться вовремя.

— Вы не хотите? — обречённо выдохнул Чимин, чувствуя, как что-то резко обрывается внутри и ухает вниз с характерными для этого давящими ощущениями. — Я не заставляю вас, не делайте этого через силу.

— Дело не в этом, — она нервно закусывает нижнюю губу, блуждая взглядом в районе пола.

— А в чём же тогда?

— Просто у меня нет на это времени, — бессильно выдыхает, закрывая лицо ладонями, когда слышит его «На меня?». И Ёнджу почему-то хочется оправдаться. Наверное, поэтому она шумно вздыхает и отвечает ему вполне серьёзно. — У меня ни на что нет времени…

Юна до боли закусила губу, сворачиваясь калачиком на диване. Отец ударил её. Это было больно. Больше морально, чем физически. Он будто признал в ней… кого? Он будто перед всем миром опозорил её, когда его ладонь коснулась щеки. Юна неосознанно потянулась к пострадавшему месту, прикрывая глаза. Он ударил её снова. И снова из-за Юнги. Тогда, десять лет назад было так же.

Только тогда не было настолько паршиво отчего-то.

Отчего же?

Потому что тогда Юнги для неё был запретным плодом, чьей сладостью она не смогла бы насладиться никогда. Поэтому сейчас, испробовав самый сладкий яд в мире, Юна готова была плакать от того, что медленно умирает изнутри. Это яд действует так. Медленно. Очень медленно. И Юна боится, что не сможет жить с этой болью.

Почему никто не сказал ей, что любовь… это так больно?

Почему никто не предупредил, что это болезнь?

Но от неё не умирают.

С ней живут.

Долго. Очень долго.

И это не лечится.

— Вы придёте завтра? — с надеждой в голосе тянет Чимин, приподнимаясь на локтях, чтобы лучше видеть девушку.

— Я постараюсь, — та несмело закусила нижнюю губу, видя лучезарную улыбку парня.

Она уже было хотела открыть дверь, когда услышала его голос и замерла на месте, боясь даже обернуться.

— Ёнджу! — словно пробуя это имя на вкус, позвал.

— Да? — набираясь смелости, чтобы посмотреть на него.

— Спасибо вам…

Юнги кажется, что он безбожно опоздал со своими извинениями и пониманием, когда обгоняет очередную машину на дороге и слышит, как водители недовольно сигналят ему.

Да, знает, что так нельзя.

Да, совсем не по правилам.

Да, хрен знает, что у него в голове!

Кажется, он не хочет ничего замечать, кроме ужасающей картины перед глазами. Он снова ошибся. В который раз оказался слеп настолько, что даже не пытался открыть глаза. Это он заставил Юна снова вернуться в тот Ад. Своим непониманием. Своей вспыльчивостью. Своим грёбаным эгоизмом…

Когда Юнги паркуется возле её дома, он ещё не до конца осознаёт, что врываться в чужую жизнь вот так, без спросу, нельзя.

И некрасиво.

И неправильно.

И он снова совершает ошибку.

Когда дверь ему открывает господин Ли, он снова думает каким-то не тем местом, выпаливая сгоряча:

— Какое вы имели право бить её?! — кричит он, ударяя рукой о дверной косяк. — Да вы знаете, что ей приходилось терпеть из-за вас?! Да вы же нихрена не знаете, чтобы в чём-то её обвинять!

— Юнги? — немного запоздало шипит господин Ли. — Как ты только посмел прийти сюда?

— Посмел! Ещё как посмел, — делая выразительную паузу, продолжает тот. — Это ведь не я продал дочь богатому ублюдку! Это ведь не я заставил её терпеть насилие и побои. Вовсе не я… — почти смеясь, потому что грустно так, что почти смешно, ведь что-то подсказывает, что он тоже виноват.

— Что ты несёшь? — выплёвывает господин Ли, хватаясь за сердце. — Пошёл вон, пока я полицию не вызвал.

— А вы вызовите! Пусть этот ублюдок сядет за все те издевательства, которые он заставил терпеть Юна! — Юнги словно трезвеет, хотя и пьян вовсе не был, когда господин Ли практически сползает по стенке, тяжело дыша и жадно хватая ртом воздух.

Он снова ошибся.

И на этот раз, ошибка могла стать фатальной.

Юнги смотрит на мужчину огромными глазами и матерится про себя. Он не знает, что делать, но не делать ничего просто не может. Поэтому подхватывает мужчину так, чтобы тот опирался на него, и доводит до гостиной, усаживая на неприятно скрипящий под давлением чужого тела диван. Юна выбегает из кухни, роняя чашку с чаем на пол и вовсе не замечая, как та разбивается. Она подходит к отцу на негнущихся от шока ногах и падает на колени возле дивана.

— Папа? — шепчет как в бреду, трогая раскрытыми ладонями бледные щёки. — Папочка, что с тобой? Юнги, сделай что-нибудь, пожалуйста, — плачет она, поворачиваясь к нему и зажимая в руках край его рубашки. — Юнги, пожалуйста… Он же умрёт.

========== Искренность ==========

Комментарий к Искренность

А вот и продолжение! Нам будет приятно узнать Ваше мнение, поэтому не стесняйтесь, для нас это очень важно.

Спасибо за все те приятные слова и эмоции, которые Вы смогли высказать и испытать в процессе прочтения♥

Приятного~

«Ну что, доволен сейчас?»

В голове Юнги эта фраза звучала ещё долго. Мучительно долго. И голос Юна искажался до болезненной неузнаваемости.

По прошествии недели пустота внутри не заполнилась ни на грамм. И ему даже казалось, что пора бы уже смириться, как он привык это делать. Но почему-то ничего не выходило.

«И вы даже не поговорили?»

Чонгук смотрел будто в душу. Каждый день напоминал о том, как же Юнги облажался. Снова. В который раз? В миллионный, наверное.

«Идиот!»

Он снова берётся за телефон и неуверенно проводит по экрану. «А вдруг сегодня она ответит?» — проносится в голове больной, почти забитой до смерти надеждой. И каждая секунда тянется бесконечно. Словно издевательство. Изощрённое до невозможности.

Абонент находится вне зоны действия…

И дальше Юнги даже не слушал, стремительно сбрасывая вызов. Сегодня она тоже не ответила. Обиделась. Он знал это, поэтому не приходил в больницу, где по его милости оказался её отец. Разве мимолётный всплеск гнева должен был иметь такие последствия? Это стоило слишком дорого. Господину Ли. Его жене. Юна. Намджуну. И самому Юнги.

Это того не стоило.

Понял слишком поздно, когда в растерянности звонил Джуну, умоляя помочь с организацией операции, которую, как оказалось, должен был оплатить Чимин. Друг сделал всё возможное. Договорился с врачами и сделал даже больше, чем стоило. Потому что уже через несколько часов операция была успешно проведена, о чём Юнги, собственно, узнал от Намджуна. В тот день он не стал беспокоить Юна, давая возможность выдохнуть и отдохнуть. На следующий день тоже ничего не вышло. И через день. И даже через два. Юна игнорировала его звонки и сообщения. А вскоре — вовсе отключила телефон.

Юна сутки напролёт проводила в больнице. Наверное, не ела толком и не спала. Полчаса на стуле в коридоре не считается. И когда Юнги решился прийти в больницу, потому что неизвестность убивала его, он увидел перед собой не сильную женщину, а беззащитную девочку из своего детства. Того самого, которое мимо воли всплывало перед глазами.

«Не бойся!»

Но она боялась. А после этих слов — ещё больше. Юнги не знал, что это: ментальная связь или начальная стадия шизофрении, когда в его голове её голос звучал слишком отчётливо… Но она молчала. Её губы не шевелились, он хорошо это видел. Зато в глазах были слёзы. А голос в голове срывался на тихий всхлип.

— Мне жаль, — кажется, она произнесла это на самом деле, хотя были все шансы ослышаться. Потому что фраза удивляла своей неправильностью.

— Мне тоже, — сказал он еле слышно, но в её измученном мозгу всё прозвучало совсем уж, к слову, оглушающе.

А дальше тишина.

Они молчали, потому что очень многое хотели сказать. Но не решались. Неудивительно, что через время такого стояния друг напротив друга Юна тихо заплакала, пряча покрасневшие глаза в ладонях. Юнги отвёл взгляд в сторону, сканируя стену и сжимая руки в кулаки, но не двигался. Между ними оставалось ещё шагов десять. Как на дуэли, когда один не собирается стрелять, а другой — знает это.

— Я не хотел, — выдавливает из себя Юнги, тяжело вздыхая.

— Я знаю, — тихий шёпот в ответ.

И снова им нечего сказать.

Потому что слишком долго не могли объясниться. Юнги делает несколько несмелых шагов навстречу девушке и думает, что он конченный идиот. Он неловко обнимает её за плечи и позволяет спрятать лицо на своей груди. Её рыдания становятся громче, и она в отчаянии сжимает ткань его свитера в своих ладонях. Она не замечает, как из палаты выходит её мать и застывает в двери на мгновение. Потом выражение лица женщины немного смягчается, и она неуверенно протягивает: «Ей очень тебя не хватало». И у Юнги сердце останавливается на мгновение, и он даже боится, как бы не получить сердечный приступ раньше времени.

Он не слишком обращает внимание на то, как тихо женщина уходит. Он только крепче прижимает к себе Юна, своё сокровище, которое он просто не готов снова потерять.

— Я, наверное, люблю тебя, — слишком тихо произносит Юна, не поднимая на него своих глаз, и улыбается уголками губ.

— Наверное? — словно пробует это слово на вкус Юнги. — А я, наверное, буду гнусным лжецом, если скажу, что я тебя — нет.

Стоило ли говорить эти слова, они узнают позже, хотя искренне верят, что стоило. Потому что они так устали жить с недосказанностью, с болезненным недоверием и почти убийственным страхом. Возможно, они смогут начать всё сначала…

***

Чимина мало волновало то, что Юна перестала к нему приходить. Нет, волновало, конечно, но он вполне понимал, почему всё так. И даже был уверен в том, что она будет ждать его дома вместе с родителями. Его удивляло только то, что и её родители постепенно перестали навещать его, хотя до этого приходили довольно часто. «Возможно, господину Ли нездоровится», — убеждал себя по истечению недели.

И вот сейчас он почему-то думал вовсе не о своей невесте, не о её родителях… Чимин недоумевал, почему Ёнджу, приходившая к нему каждый день ровно в одиннадцать, уже несколько дней не навещает его. Сначала он был расстроен, потом начал злиться и только сегодня, в день своей выписки, когда она снова не пришла, понял, что привязался к ней. Что-то такое настоящее исходило от неё, что он не мог сопротивляться.

Её смех звучал в голове ещё долго, когда он садился в такси и неуверенно выстукивал неизвестную мелодию пальцами по стеклу. Она смеялась с его дурацких попыток пошутить — в этом он никогда не был силён. Но ей, похоже, нравилось, потому что слишком уж искренне она смотрела в его глаза.Чимину казалось, что всё в его жизни до этого момента — просто фальшь. Это так и было, он просто боялся признаться себе в этом. И вот сейчас признался. Небо не упало на землю и его даже молния не сразила. Стоило сделать это раньше.

Чимин прокручивал их последнюю встречу в голове снова и снова, но ничего не предвещало беды. Или предвещало?

— Что-то случилось?

— Нет, ничего…

И он поверил.

Несмотря на то, что её голос дрожал и она нервно заламывала свои пальцы. Ёнджу была открытым человеком и, казалось, не умела играть. Именно то, что предпочитал обычно делать Чимин. Она научила его показывать настоящие чувства — те, которые где-то в сердце, если не глубже. И ему показалось даже на мгновение, что он вовсе не любит Юна…

Показалось.

И уже не следующий день Ёнджу не пришла. Чимин ждал. Не признавал этого, но ждал. Прислушивался к шагам за дверью. Не она. Её тихие шажки он уже запомнил, зазубрил, полюбил… Странно, но он всматривался в окно с десяти тридцати и до глубокой ночи, когда едва ли различал кусты в темноте. Он делал перерывы только для того, чтобы ему поставили капельницу, и снова возвращался к этому занятию.

«Это просто скука».

Неубедительно звучало в голове, когда он в который раз за день выглядывал из окна и не видел её хрупкой фигуры. Она не пришла в тот день снова. Чимин злился, украдкой всё же вслушиваясь в шум за дверью палаты. Он злился скорее на себя, потому что ждёт не пойми что.

Она не пришла в день его выписки, и это стало последней каплей. В регистратуре он узнал номер её телефона и даже домашний адрес. Ему не хотели сообщать эту информацию, но он умел быть убедительным. Когда телефон девушки оказался «вне зоны действия сети», Чимин разозлился ещё больше. Он чувствовал себя… Брошенным? Преданным? Он не был уверен, что это, поскольку никогда не чувствовал ничего подобного. Но, кажется, это было больно.

Он даже от отчаяния продиктовал таксисту не свой адрес и осознал это, только когда машина остановилась возле многоквартирного жилого дома в не самом лучшем районе. Чимин смотрел на здание искоса, выбираясь из автомобиля и хлопая дверцей немного громче, чем было положено. Казалось, злость ушла немного. Не совсем, конечно, но её поубавилось. Ёнджу живёт где-то здесь. Чимин сжал в руках листочек с адресом и глубоко вдохнул, отчего рёбра напомнили о себе резкой болью, которую он предпочёл проигнорировать, слегка поморщившись.

Будет очень смешно, если её не окажется дома…

Чимин думал именно так, поднимаясь по бетонной лестнице вверх и внимательно разглядывая номера квартир в поиске нужной. Он медленно шёл, еле передвигая ногами, потому что чувствовал некое беспокойство. Он никогда не думал об этом, но вот так вламываться в чужую жизнь совсем нехорошо. Кажется, это первый раз, когда он думает о последствиях прежде, чем сделать что-то. Чимин даже остановился на мгновение, зарываясь в свои светлые волосы обеими ладонями и усмехаясь. Да, он здорово изменился за две недели пребывания в больнице. Или это Ёнджу на него так влияла? Он не знал. Если честно, и не хотел знать.

Когда дверь под нужным номером была успешно обнаружена, Чимин не решился позвонить. Он просто замер на месте, тяжело дыша. Почему ему так хочется, чтобы она оказалась дома? Что он скажет ей? «Почему ты оставила меня одного?» Но она ведь и не обязана была вообще приходить к нему. Он снова взъерошил волосы руками и закусил нижнюю губу.

Всё же это была плохая идея…

Чимин даже развернулся, чтобы уйти, когда дверь скрипнула, выпуская наружу хрупкую фигуру девушки. Её волосы в беспорядке разметались, будто она только что проснулась, а одежда была немного измята и висела на ней, казалось, ещё больше прежнего.

— Чимин? — в её глазах промелькнул испуг.

Чимин молчал, разглядывая её и радуясь одному факту того, что с ней всё в порядке.

— Как вы себя чувствуете? — спрашивала она, несмело прикрывая за собой дверь в квартиру и пытаясь пригладить свои короткие волосы.

Чимин только сейчас заметил, что её губы были искусаны почти до крови, а руки — спрятаны в широких рукавах серой толстовки. Она дрожала.

Наверное, здесь холодно…

========== Все мы любим. Но каждый по-своему ==========

Комментарий к Все мы любим. Но каждый по-своему

Вот и глава! Спасибо большое, что продолжали ждать. Надеемся, что не разочаруем~

Будет приятно узнать Ваше мнение, поэтому, если Вы выскажете его, мы будем очень рады.

Приятного прочтения♥

Ёнджу смотрела на Чимина прямо перед собой и не могла поверить глазам. Она ведь совсем забыла о том, что день его выписки из больницы был сегодня, от чего чувствовала себя немного неловко и стыдливо прятала взгляд где-то внизу. Щель в полу под ногами сейчас занимала всё её внимание, хотя раньше даже не была замечена ею.

— Ёнджу, вы не приходили в больницу несколько дней, — послышался голос Чимина, который заставил девушку вздрогнуть и резко поднять голову. В её взгляде пряталось что-то, похожее на раскаяние. — Что-то случилось? — поинтересовался он, обращая внимание на ее уставший вид. На проступившие синяки под глазами. На неестественно бледную, почти прозрачную кожу. Чимин заметил всё, что ему не хотелось бы замечать.

— Все в порядке, — тихо начала она, обнимая себя за плечи в попытке унять внезапную дрожь в теле. — Мне так жаль, что я не смогла навещать вас в последние дни, — лепетала, закусывая нижнюю губу. — И сегодня… — помолчала прежде, чем снова продолжить говорить. — Я сожалею.

Ёнджу рассыпалась в извинениях и кланялась, чувствуя, как слабость прошлась по телу, заставляя немного пошатнуться в сторону и опереться о стену рукой. Она стояла неподвижно, стараясь восстановить силы, но глаза сами собой закрывались, вынуждая колени предательски подогнуться. Чимин резко схватил девушку за плечи и заглянул в её глаза, которые, кажется, уже ничего не видели перед собой. Почему-то его охватила паника.

— Ёнджу! — обеспокоенно трепал её за плечи Чимин. — Вам плохо? — его голос дрожал. — Ёнджу! — он заметно повысил голос от страха за непонятное ему состояние девушки.

Чимин старался привести её в чувства, но она медленно выскальзывала из его рук, запрокидывая голову назад и окончательно погружаясь в густую темноту. Он успелподхватить её в последний момент, падая рядом с ней на колени и бережно прижимая к себе. Чимин легко похлопал её по бледной щеке и на секунду замер, кладя руку ей на лоб, чтобы проверить температуру. Она горела.

Он достал из кармана телефон и судорожно набрал номер «скорой». Он думал даже, что сойдёт с ума, пока в трубке раздавались оглушающе раздражающие гудки. Слегка заикаясь от нарастающего волнения, продиктовав адрес и сообщив о предположительном состоянии девушки, он поднял её на руки и понес обратно в дом. Он толкнул дверь ногой, но та не поддалась, поэтому ему пришлось опустить Ёнджу на пол, придерживая за талию одной рукой, а другой — нажимая на ручку двери и чувствуя, как та открывается.

Когда Чимин аккуратно положил девушку на диван, придерживая за голову, она болезненно простонала и попыталась открыть глаза. Он сел рядом с ней, прислушиваясь к прерывистому дыханию и всматриваясь в бледное личико.

— Со мной все в порядке… — прохрипела Ёнджу совсем неубедительно и жалобно посмотрела на него. — Я не могу ехать в больницу, — еле выговаривая слова, отчего Чимину приходилось прислушиваться, настолько тихим был её голос сейчас. — Мне нужно на работу, — выдохнула она и снова устало прикрыла глаза, потому что сил совсем не было.

От её слов Чимина будто ударило током, и он даже отшатнулся немного. Ему ведь это не послышалось сейчас? Неизвестное чувство заскребло где-то глубоко внутри, от чего на мгновение он затаил дыхание, сам того не понимая. Сердце начало бешено стучать. Что это было? Испуг? Волнение? Паника? Но в том, что это была злость, он был уверен на все сто процентов. Но вот только не такая, как раньше. Совсем не такая. Он злился, потому что волновался за Ёнджу. Кажется, это имело смысл. Злился, потому что она совсем не беспокоилась за своё здоровье, и он не мог понять, почему. Это просто выводило из себя — то, что она была готова идти работать даже в таком тяжелом состоянии. В том, что это серьёзно, Чимин не сомневался. Неужели она так отчаянно нуждается в деньгах? Его буквально оглушал этот вопрос, словно на повторе звучавший в его сознании.

А он ведь так и не вернул ей долг…

Чимин старался оттянуть этот момент. Возможно, он просто боялся, что она больше не придёт к нему, если он отдаст ей деньги? Он считал… Нет, он был более, чем уверен в том, что Ёнджу исчезнет из его жизни, как только он сделает это.

Идиот!

Он чувствовал себя последним подонком сейчас, глядя на её измученное личико. Было противно от своего эгоизма настолько, что он буквально чувствовал привкус желчи во рту и на кончике языка. Его тошнило от самого себя. Кажется, теперь не только Юна могла заставить его испытать чувство вины.

Настолько сильное, что хотелось сдохнуть.

Вот прям здесь, на этом самом месте.

***

Юнги стоял, облокотившись спиной о стену, а Юна крепко обнимала его за талию уткнувшись носом в мягкую ткань его свитера. Он пах так по-особенному, так умиротворяюще. Это был запах Юнги, несравнимый ни с чем. Так пах только он — уютом и семьёй. Легкий и элегантный аромат его парфюма вперемешку с запахом свежевыстиранной одежды, который уже успел перебить запах никотина, манил.

Юна легко улыбнулась своим мыслям, ведь она ещё успеет его отчитать за эту вредную привычку, а может, однажды — даже убедить бросить курить. Она думала о будущем, от чего казалось, что раны на сердце затягиваются, а душа наполняется приятными эмоциями. Юнги обнимал её за плечи, нежно перебирая пальцами густые пряди волос, которые волнами спадали по изящной спине. Так хотелось сжать её крепче в своих объятиях, но она казалась такой хрупкой и маленькой, что он боялся сломать. Она совсем исхудала за последнее время и от этого сердце невольно замедляло свой темп.

Они не знали, сколько времени так простояли. Просто молча. Просто рядом. Им так не хотелось отпускать друг друга, потому что тогда всё разрушится. Хотелось наслаждаться каждой секундой этого момента, чтобы можно было с уверенностью сказать, что это вовсе не сон, а реальность.

В его объятьях было так неожиданно тепло и уютно. Юна чувствовала его поддержку и была благодарна за это. Благодарна за все. А Юнги был счастлив слышать её размеренное дыхание и видеть, что ей стало хоть немного, но легче. Так не хотелось снова оставлять её одну, но у него не было выбора. Он нехотя оторвался от такого мягкого и податливого тела, заглядывая в глаза.

— Юна, — как-то виновато начал Юнги, гладя её по волосам. — Мне нужно отлучиться в агентство ненадолго. Постараюсь вернуться как можно скорее, — он видел её расстроенный взгляд из-под опущенных ресниц и натянутую улыбку, когда она заговорила.

— Конечно, — слегка отстраняясь и подымая на него свой уставший взгляд, произнесла Юна. — Я все понимаю, — на её лице снова появилась легкая улыбка, отчего сердце сжималось в груди. — Юн, я так и не сказала тебе, — приподымаясь на носочки и заключая его шею в крепкие объятия, она уткнулась в его плечо лицом, словно в бреду выдыхая: — Спасибо большое.

Её шёпот обжигал кожу, вызывая целую бурю эмоций, от чего он прикрыл на мгновение глаза и плотнее прижался к ней щекой. Так хорошо, как никогда прежде.

— Юна, я больше не оставлю тебя, — прошептал он, нежно целуя её в висок и прижимая к себе ещё крепче. — Обещаю, я скоро вернусь.

И Юнги ушёл.

Юна вернулась в палату, где у койки спящего отца сидела обеспокоенная мать. Госпожа Ли встала, подошла к дочери и взяла её за руки, увлекая сесть рядом. Им предстоял серьёзный разговор.

— Милая, ты ничего не хочешь мне рассказать? — осторожно спросила женщина, не выпуская ее рук. Она всматривалась в напряжённое лицо дочери в надежде узнать хоть что-то, чего не замечала. Или не хотела замечать.

— Мама, прошу тебя, — устало выдохнула Юна, борясь с желанием рассказать правду. Всю, до мелочей. — Это все так сложно…

— Я постараюсь понять, если ты расскажешь, — подбадривающе поглаживая её по плечу, успокаивала мать. — Узнать, что ты врала все эти годы, было большим потрясением для нас с отцом. В этой жизни для нас не было ничего, важнее твоего счастья, — она тяжело вздохнула. — Никогда, — замолчала, утихомиривая сбившееся дыхание. — Ты наша единственная дочь.

Слезы сами собой катились из глаз Юна. Неужели пришёл тот день, когда она наконец расскажет о своих истинных чувствах, о своих переживаниях, о своих болях? Как же она ждала этого момента. Когда не нужно притворяться, что всё хорошо и даже лучше. Когда не нужно сдерживать себя, чтобы не разреветься, потому что счастлива же.

— Мне так жаль, — прошептала она сквозь ком в горле от вновь подступающих слез. — Моя красивая любовь с Чимином, — она подняла глаза вверх и грустно улыбнулась своим же словам. — Была ложью, — продолжила охрипшим от волнения голосом. — Я никогда не любила его, — выдохнула вместе с остатками воздуха. — Я старалась… — она шмыгнула носом. — Я… — набираясь сил, чтобы договорить. — Я, правда, старалась…

Госпожа Ли прижала дочь к своей груди, заглушая тихие всхлипы, и принялась нежно гладить по волосам. Ей было больно слышать такое. Понимать, что она сама толкала дочь в Ад, думая, что это Рай. Так было стыдно перед своим ребёнком за то, что долгое время была слепа и не видела этих страданий. Или не хотела видеть. Она на самом деле считала, что у них всё хорошо с Чимином. Считала, что это одна из тех сказочных историй, которые всегда заканчиваются хорошо.

Путь в Ад выстлан добрыми намерениями.

— Почему же ты молчала? — расстроенно спрашивала мать, с трудом сдерживая слёзы. — Зачем терпела?

— Я думала, что так будет лучше, — отчаянно вырвалось из груди Юна вместе со всхлипом. — Я хотела, чтобы с отцом всё было хорошо.

Сердце матери разрывалось от боли. Только их вина в том, что Юна так страдала все эти годы. Годы, чёрт возьми! Не неделю. И не две. Десять лет боли. Как же теперь с этим жить? Как теперь им всем жить с осознанием этого факта?

— Глупышка, — выдохнула госпожа Ли, целуя её в макушку и стараясь улыбнуться как можно бодрее. — Все из-за денег? Неужели ты думаешь, что твой отец настолько беспомощный?

— Но компании отца нужна поддержка семьи Пак, — подымая на неё заплаканные глаза и думая над своими же словами.

— Не нужна… — выдохнула мать, слабо улыбаясь. — Их партнёрские отношения уже давно не самые дружеские. Семья Пак поддерживала нашу компанию на плаву только из-за Чимина, а твой отец не разрывал с ними контракт из-за тебя, — она шумно вдохнула, чтобы хватило воздуха договорить. — Мы не хотели портить отношения между семьями ради наших детей, — протянула госпожа Ли и потрепала дочь по щеке, чувствуя, как одинокая слезинка всё же скатилась по щеке вниз.

Юна смотрела на мать с растерянными взглядом. Почему она узнает об этом только сейчас? Неужели все эти жертвы были напрасны? Неужели?.. Почему всё так неправильно? Должно быть иначе.

Да, должно.

— Кажется, мы все здорово облажались… — сказала Юна вслух, но поняла это, только когда мать легонько ударила её кулачком в лоб, стараясь улыбнуться как можно добрее.

— Леди, вы где нахватались таких словечек? — как-то игриво возмутилась госпожа Ли, думая о том, как приободрить дочь. — Но да, ты права, мы все облажались, — сказала женщина и звонко засмеялась. — Не волнуйся, милая, сейчас у отца трудности в компании и со здоровьем, но — вот увидишь — все наладится.

Дочь крепко обняла свою мать, рассыпаясь в извинениях и смахивая непрошенные слёзы. Да, они все здорово облажались. Главное — не совершить подобную ошибку снова.

«Да вы же нихрена не знаете, чтобы в чём-то её обвинять!»

Господин Ли приоткрыл глаза, в которых можно было заметить слёзы. Он шумно сглотнул, снова прикрывая веки.

«Я никогда не любила его…»

Так хотелось вернуть время вспять, чтобы всего этого никогда не случилось. Чтобы дочь никогда так не страдала по его вине.

«Я хотела, чтобы с отцом всё было хорошо..»

«Моя любимая доченька, — думал господин Ли, глядя на Юна, которая прятала слёзы в маминых объятиях. — Как же я виноват перед тобой. Сможешь ли ты простить меня хоть когда-нибудь? Смею я просить тебя об этом?»

«Это ведь не я продал дочь богатому ублюдку…»

Да, это вовсе не Юнги во всём виноват.

Вовсе не он.

***

Чимин смотрел на Ёнджу, которая лежала под капельницей без сознания, и думал о том, как же глубоко в нём засел эгоизм, если он даже предположить не мог, что отнимает у девушки полчаса-час заслуженного отдыха. Почему он решил, что она должна приходить к нему? Выкраивать время? Терпеть неудобства? Насколько же он относился к ней по-свински? Впрочем, с Юна он поступал не лучше, но почему-то не думал об этом так.

— Не волнуйтесь, с ней все будет в порядке, — прервал размышления Чимина доктор, записывая что-то в историю болезни. — Это обычное переутомление. И к тому же она простыла, судя по всему, переносила болезнь на ногах, — мужчина развёл руками. — Вот вам и результат! Ей просто нужно несколько дней отдыха, — утешил он, похлопывая Чимина по плечу. — Езжайте домой, сегодня вы уже вряд ли сможете с ней поговорить.

— Спасибо, доктор Ким, — кивнул он, потирая переносицу. — Позаботьтесь о ней…

Чимину почему-то больше всего не хотелось отсюда уходить. Здесь жизнь. Здесь уют и тепло. Здесь всё то, чего ему не хватало. Но так же безумно хотелось взглянуть в глаза Юна. Она не приходила к нему после того разговора, это нехило так задевало его самолюбие.

Он приехал домой поздним вечером, когда Сеул погрузился во мрак, разрываемый только неоновой подсветкой кафе и ресторанов.

Да, дома Чимина никто не ждал.

Это он понял сразу же, как только вошёл внутрь. Вокруг было подозрительно тихо. Может, уже все спят? Он быстрым шагом поднялся на второй этаж и, как обычно, ворвался в комнату Юна, но её не было там. Чимин подумал, что она может быть в комнате для гостей. Наверняка господину Ли нездоровится… Но даже там никого не оказалось. Он словно ненормальный искал Юна по всему дому, разбивая коллекционные вазы, которые попадались ему под руку. Всё раздражало. Всё бесило. Всё хотелось уничтожить.

Он чувствовал себя брошенным. Никто не ждал его возвращения. Никто не беспокоился о его здоровье. Даже собственные родители не дождались его выписки и улетели по делам в Китай. Дела всегда были важнее, это Чимин помнил ещё с детства, когда оставался один. Или с сотней бесполезных нянь.

Только не с родителями.

Да, чудесные были деньки.

Чимину должно было стать легче после того, как он снова перевернул дом вверх дном. Он должен был почувствовать удовлетворение от битой посуды, которая распростерлась тысячами осколков на полу. Но нет. Чувство обиды и предательства было слишком большим. Слишком болезненным и давящим. Он буквально задыхался.

Никто. не. ждал. его.

— Буйон! — позвал он горничную, срываясь на дикий вопль, потому что хотел получить объяснения немедленно. Потому что в глубине души понимал, что Юна очень повезло сейчас быть не здесь.

Спустя какое-то время, к нему выбежала напуганная девушка. Она дрожала от страха, не решаясь поднять на него свои глаза.

Она боялась.

— Господин, с возвращением, — заикаясь, произнесла Буйон и низко поклонилась ему. Только это раздражало ещё больше. Почему-то.

— Где она? — подозрительно спокойно спросил он девушку. — Отвечай! — повышая голос до крика и хватая горничную за грудки.

— Госпожа в больнице, — дрожащим голосом отвечала та, заливаясь слезами, потому что прекрасно знала, на что способен Чимин в таком состоянии. И боялась его гнева. — Её отцу провели срочную операцию.

Чимин оттолкнул от себя до смерти напуганную Буйон и принялся нервно расхаживать по комнате. Его дыхание было тяжелым, а в глазах бушевала ярость. Он ничего не мог понять. Кто оплатил такую сложную операцию? Но тут его осенило.

Юнги.

Чимин громко засмеялся, от чего горничная дрогнула и хотела незаметно уйти, потому что до жути была напугана такой переменой настроения, но голос хозяина остановил её:

— Принеси мне виски, — не переставая истерически посмеиваться, произнёс он. — Живее, — поторопил он её, как-то по-опасному мило. Хотя нет, совсем не мило. Потому что черти в его глазах уже играли похоронный марш… его доброте.

Он рухнул на диван, который скрипнул под тяжестью его тела, и в этот момент подбежала горничная с подносом. Она оставила его на столе, учтиво поклонилась и поспешила скрыться с глаз хозяина.

Сегодня лучше не высовываться.

Чимин налил золотую жидкость в стакан и сразу же осушил его, поморщившись и ухмыльнувшись куда-то в никуда. Он выпивал стакан за стаканом, а после — вовсе не стал заморачиваться и принялся пить из горлышка. Он хотел поскорее напиться, чтобы наконец закончить этот дерьмовый день. За сегодня он разозлился дважды. На двух совершенно разных девушек. Но злость на Енджу позднее принесла ему блаженное спокойствие — он был счастлив, что с ней все в порядке. Но Юна всегда вызывала в нем только разъедающую ярость. Хотелось придушить её. Хотелось причинить боль. Хотелось отомстить, за свою боль, в которой она, по сути, была совсем не виновата. Что-то тихо шептало ему об этом каждый раз, но он упрямо затыкал это крепким алкоголем.

— Сука, думаешь, заживёшь счастливо теперь? — усмехнулся он в темноту, откидываясь на спинку дивана. — Если не со мной, то ни с кем…

========== Последствия ==========

Комментарий к Последствия

Ох, кажется, это было долго. Спасибо большое за то, что ждали и дождались. За каждый отзыв, лайк и “жду продолжения”. Слишком мало слов, чтобы выразить то, насколько это приятно.

Делитесь впечатлениями, высказывайтесь, критикуйте! Мы с радостью примем это.

Приятного прочтения♥

Это было словно в бреду…

Разгромленная гостиная. Миллионы осколков битой посуды. Пустая бутылка виски. На полу ещё одна. Сбитые в кровь костяшки. Синяки под глазами. Резкая боль. С похмелья? Или от злости, которая через край и не угасла, от слова совсем? Чимин не знал этого, когда вставал на ноги, чувствуя, как еле заметные стёклышки, рассыпанные по ковру, впиваются в кожу. Он зарывался в свои светлые волосы руками, оттягивая их и хрипя что-то неразборчивое.

Что-то о мести.

Он сделал пару шагов на негнущихся ногах. Натолкнулся на журнальный столик, ударяясь о него и щедро матеря. Схватился за ушибленное место руками, нагибаясь немного вперёд.

— Блять! — потирал ладонями ногу, кривясь от боли, когда вдруг заметил на полу что-то чёрненькое, маленькое, с мигающей красной лампочкой. — Что это?

— Сломалась? — удивился Намджун, глядя на Юнги озадаченным взглядом. — Как это, сломалась? Она не могла сломаться, — он нервно улыбнулся своим догадкам. Потому что мысли были совсем не радужными.

— Откуда мне знать? — хмыкнул Юнги, доставая из кармана пачку сигарет и закуривая. — Будешь? — спросил друга, выдыхая почти прозрачный дым в сторону, но тот был не в настроении, отрицательно качая головой.

— Кажется, Чимин не такой уже и дурак… — усмехнулся Намджун, думая о том, что теперь будет.

— Если Юна узнает это от него, — он сделал затяжку, смотря через окно куда-то вдаль. — Она никогда меня не простит, — ероша волосы ладонью.

Какой же он идиот!

Не нужно было этого делать, он как чувствовал. Но с другой стороны — если бы друг тогда не уговорил на эту идиотскую аферу, Юна сейчас всё ещё была бы с Чимином. Она бы сейчас страдала. Очень сильно. Он бы прикасался к ней. Он бы позволял себе ужасные вещи. Возможно, ужаснее тех, что Юнги видел. А она бы молчала. Тихонько скребла бы пальцами неясное будущее. Хваталась бы за ушедшее прошлое. И старалась бы отключиться от настоящего. Точно так же, как делала до этого. Всю жизнь. Всю свою грёбаную жизнь!

Юнги снова затянулся, глотая ядовитый дым. Позволяя ему царапать горло. Впуская его в саднящие лёгкие…

— Конечно, не простит! — поддакивал Джун, выводя того из задумчивости. — Надо же было додуматься поставить камеру у неё в доме! — продолжал возмущаться, наблюдая неопределённую реакцию на лице старшего.

Конечно же, он шутил.

Конечно же, он просто подначивал друга.

— Но это ведь была твоя идея, — сузив глаза, упрекнул тот, не намереваясь сейчас понимать шутку.

— Да, давай, вали всё на меня, — засмеялся Намджун, хватаясь за живот. — Твоё выражение лица сейчас, — он сделал паузу, чтобы успокоиться немного. — Ты бы себя видел!

Не зашло, кажется.

Юнги каменной глыбой стоял на месте. В его руке догорала зажатая между пальцами дымящая сигарета, погружающая комнату в лёгкий туман, щиплющий глаза и заставляющий их слезиться.

— Ты можешь когда-то быть серьёзным? — задумчиво протягивает он, пялясь в одну точку в районе пола.

— Обижаешь! — возмутился друг, скрещивая руки на груди. — Откуда Чимин узнает, что эта камера наша, а? — подмигнул, широко улыбаясь. — Вот именно, ниоткуда! — сам же и ответил на свой вопрос. — Так что не парься, хён! — утешительно похлопал тот по плечу. — Сигареткой не угостишь?..

Когда Джин и Со А сошли с самолёта, была уже средина дня. Вокруг суетились люди, забирая свой багаж, делая селфи или просто устало улыбаясь. Путешествие отнимало много сил. Со А чувствовала себя неважно весь перелёт, чем заставляла мужа волноваться. Всю дорогу её жутко тошнило, и Джин даже пригрозил отвезти жену в больницу сразу же, как они прилетят в Сеул. Но та отказывалась, спихивая всё на смену климата и нарушения вестибулярного аппарата.

А Джин очень волновался. Тащил чемоданы к машине такси и волновался. Взваливал на свои плечи тяжкую ношу беспокойства и поглядывал на Со А. Бледная кожа, лишённая естественного румянца, который так шёл ей. Её пальцы нервно теребили края длинного тёмно-синего кардигана, а губы сжимались в одну тонкую линию от попыток сдержать рвотный позыв. Джин видел, как ей плохо, и от этого сердце щемило в груди мелкими покалываниями острых иголок.

Пыльная дорога домой отняла последние силы, поэтому Со А поспешила подняться в спальню, чтобы переодеться и немного отдохнуть. Почему-то ей было тревожно. Внутри будто стягивало всё в тугой узел от нехорошего предчувствия.

Просто смена обстановки так влияет. Неубедительно. Она легла на постель, укрываясь одеялом — её знобило. Прикрытые реснички подрагивали, а глаза слезились. Что это такое? Она вытерла скатившуюся к виску слезинку и почувствовала, что тошнота возвращается новыми порывами, вынуждая подорваться с места и босыми ногами прошлёпать в ванную. Склонившись над унитазом, она почувствовала облегчение. Тошнить уже перестало. Она устало осела на пол, закрывая лицо ладонями. Что она ела сегодня? Может быть, дело в том, что ей совсем не понравился запах того кальмара, что они ели вчера вечером? Может быть, иммунитет ослаблен и поэтому она так плохо перенесла путешествие?

Со А умылась и снова почувствовала, как ком подступает к горлу. Её рвало надеждами на спокойствие. Свежими булочками, съеденными утром под мягкий голос Сокджина. Горячим кофе с примесью наслаждения. Болезненным осознанием и приторной слабостью.

Джин прав.

Кажется, ей действительно стоит сходить в больницу.

Потому что догадка о возможной беременности проникала в сознание вместе с холодными каплями воды на лице и тёплыми ладонями, обнимающими сзади.

— Кажется… — начала Со А, вздрагивая от неожиданного появления мужа в ванной, но он протянул «Тссс», целуя куда-то в плечо.

Они были не готовы к детям.

Джин часто повторял, что ему рано, что у него слишком много дел и забот. И что ребёнку нужен покой. Нужна забота. Они часто говорили об этом. Со А терпеливо ждала, когда он поймёт, что ребёнок — это не обуза, а счастье. Это крохотное солнышко, которое позволит забыть обо всём на свете. Джин говорил подождать. Месяц? Два? С момента их последнего разговора прошло уже более, чем полгода.

— Я не уверена… — снова сделала попытку сказать о своих догадках, чувствуя, как он разворачивает её к себе лицом.

— Зато я уверен, — он поцеловал её в кончик носика, заглядывая в большие влажные глаза. — Думаю, мы готовы, — он улыбнулся, притягивая жену к себе и крепко обнимая. — Я хочу мальчика, — прошептал он. — А потом и девочку сделаем, — он чувствовал, как Со А уткнулась ему в ключицу лицом, шмыгая от переизбытка чувств. — Нужно ведь, чтобы тебе по дому кто-то помогал.

Жена лишь улыбнулась и прошептала тихое «Спасибо», на что Джин поспешил ответить:

— Только сначала мальчика, — твёрдо проговорил он, целуя в макушку. — Чтобы защищал сестру…

Юна была почти рада видеть перед собой Чимина. Почти. Потому что злобой от него несло за версту. Она тихонько прикрыла дверь в палату и пошла ему навстречу. Этот белый коридор казался слишком тесным для них двоих. Для их воспоминаний. Для вновь ожившей боли. И для попытки всё забыть.

— Тебе уже лучше? — спросила она, останавливаясь в двух шагах от него и нервно заламывая себе пальцы.

— Лучше было бы, если бы ты хоть пришла навестить своего мужа, — он криво усмехнулся своим словам, стараясь держать себя в руках, но выходило не очень, если честно.

— Чимин, мы не вместе, — отчеканила она, стараясь сдержать страх, рвущийся наружу вместе с тяжёлым вздохом. — Больше никогда.

Он рассмеялся. Гортанно. Хрипло. Посмотрел на неё своим хищным взглядом и облизал губы. Слишком страшно, чтобы просто стоять на месте. Юна сделала пару шагов назад. Потом ещё несколько. И снова. Этот безжалостный взгляд его чёрных глаз велел убегать. И она побежала. Со всей скоростью, на которую только была способна.

Но он догнал.

На лестничном пролёте между вторым и третьим этажами. Посреди густой пугающей тишины. Посреди воспоминаний, тупой болью отдающихся во всём теле и разносящихся по венам не кровью — ядом мгновенного действия. Быстродействующим, но мучительно болезненным.

— Не надо, Чимин, — просила она, чувствуя, как он с силой толкает её в стену и прижимает к холодной поверхности. — Чимин…

Он не слушал её.

Как всегда.

— Любимая, знаешь, что раньше делали с такими, как ты? — он тихо шепчет, проводя ладонью по щеке. — А я знаю.

— Не надо, Чимин…

— Не надо… что? — непонимающе смотрит и ухмыляется.

Поганенько так, что блевать хочется.

Его дыхание обжигает кожу на шее…

Почему всё происходит именно так и именно с ней?

========== И как теперь жить? ==========

Комментарий к И как теперь жить?

Хочется извиниться за долгое отсутствие. Да, так и было, я практически не заходила на Фикбук. Теперь всё нормально. Глава здесь. Всё здесь.

Спасибо за отзывы. Их так много. Это так приятно♥ Расскажите, что Вы думаете обо всём происходящем)

Приятного прочтения.

Страх.

Ненависть.

Отвращение.

Беспомощность.

Юна была знакома с этими чувствами очень хорошо. На протяжении долгих лет она засыпала и просыпалась с жутким ощущением тошноты и тупой боли где-то в груди, сдавливающей так, что почти невыносимо.

Юна часто думала над этим всем…

Наверняка, это из-за стресса. Или от бесконечных рыданий и жгучей обиды. А может просто из-за того, что забыла поужинать? Нет, просто из-за всего сразу! Как-то слишком одновременно стало совсем плохо. Они с Чимином перестали пытаться находить общий язык, потому что поняли, что это бесполезно. Бесполезно метаться в попытках сделать хоть немного легче, потому что легче не будет.

Никогда.

Как же Чимин не понимал, что ей дурно от его невыносимо тесных и давящих объятий, от дикого взгляда и угрожающе тягучего голоса с легкой хрипотцой? Как же так вышло? Почему?

Его запах — смесь мускатного ореха и дорогого парфюма — усиливал слишком болезненные воспоминания, которые не исчезали, а рвались наружу снова. Заставлял дрожать от страха, боясь не то, чтобы заговорить… Боясь дышать. Доводил до истерики, плотно сжимающей грудную клетку и горло.

Вот как сейчас…

— Чимин, прошу тебя… — еле слышно говорила Юна, потому что слёзы душили и застревали в глотке острыми иголками. — Давай прекратим все это.

Дикий оскал появился на лице Чимина, в мгновение ока делая его ещё более пугающим. Он оглушающе хлопнул своей ладонью по стене, заставляя девушку сильнее сжаться от страха и начать молиться о близкой смерти. Только бы не снова в его руки. Только бы не снова к нему в объятья. Только бы не опять…

— Когда это ты так осмелела? — посмеивался он, отчего его глаза превращались в щёлочки, когда он прищуривался. — Когда установила камеру в доме? Ты что задумала, дрянь? — злостно процедил сквозь зубы и сжал её подбородок ладонью, заставляя посмотреть на него сквозь пелену в глазах.

— Что? — испуганно переспросила Юна, чувствуя, как губы предательски дрожат. — О чем ты?

— Не притворяйся идиоткой! — грубо отталкивая её лицо и противно изгибая губы в ухмылке, он схватил ее за запястье и сжал со всей силы, чтобы поняла, что играть он с ней не намерен.

От боли Юна немного согнулась, позволяя волосам упасть на глаза. Она стараясь освободить руку, но ничего не выходило. Как всегда. Только паника уверенными шагами подступала к горлу.

— Отпусти, мне больно! — беспомощно молила Юна.

Последний рывок.

— Отвечай! — продолжал требовать Чимин, встряхивая девушку. — Как давно ты установила эту хрень в моем доме? — шипел, с трудом сдерживая себя, чтобы не влепить ей пощёчину.

В его доме.

Верно подметил.

— Я ничего не знаю, — произнесла Юна, тихо всхлипывая. — Я ничего не делала! — отчаянно рвалось из ее груди потоком солёных слёз.

Чимин смотрел в её глаза, стараясь распознать ложь, но видел там лишь животный страх и… упрямство?

Десять лет — этого более, чем достаточно, чтобы досконально изучить любимого человека. Чимин знал, когда Юна врет. Она совсем не умела этого делать: топталась на месте, как ребёнок, которого отругали, виновато опускала голову, заикалась и слишком долго подбирала нужные и иногда совсем неуместные слова для оправдания. Но сейчас она смотрела ему прямо в глаза. Сейчас она не искала себе оправданий. Сейчас она говорила правду.

Неожиданно раздался звонок.

В густой пугающей тишине было слишком ощутимо переставшее биться сердце. Замерший на отметке ноль пульс. Расширившиеся от страха зрачки, на дне которых было немыслимое количество высохших слёз.

Юна вздрогнула, опуская взгляд вниз. Телефон звонил и звонил, а она боялась пошевелиться. Боялась ответить, ведь была большая вероятность, что звонить ей мог Юнги.

И Чимин видел это на её побледневшем лице.

— Тебе звонят, — ехидно улыбнулся он, делая шаг назад. Как бы предлагая ей поднять трубку.

Её испуганный вид приносил ему какое-то неправильное удовлетворение. Она все так же стояла неподвижно, показывая своим поведением, что не собирается отвечать. Но только Чимина это не устраивало, от слова совсем. Он по-хозяйски начал рыскать руками по ее карманам в поиске телефона и добился своего. Довольная улыбка сползла с его лица, когда он поднес телефон к уху и услышал на том конце женский голос.

Немного не то, на что он рассчитывал.

— Юна, я вернулась! — радостно прозвучало на том конце словно сюрприз. — Я так соскучилась и мне столько всего надо тебе рассказать! — весело щебетала Со А. — Стольким поделиться…

— Юна отошла, — спокойно сказал Чимин, наблюдая, как меняется выражение лица Юна. — Прошу прощения, что ответил на звонок, — его голос звучал сейчас так, будто он действительно раскаивается. — Подумал, что это может быть важно.

— Ох, Чимин, здравствуйте! — на мгновение осеклась Со А, немного сбитая с толку. — Все в порядке! — весело продолжала она, не догадываясь, как обстоят дела на самом деле. — Не буду вас долго отвлекать, просто хотела сегодня пригласить вас двоих на ужин. Буду очень рада если вы согласитесь, — закончила, ожидая ответа.

— Госпожа Ким, мы с удовольствием придём, — с коварной улыбкой отвечал он, косо поглядывая на растерянную Юна.

Кажется, это конец.

— Это будет узкий круг друзей, — продолжала щебетать Со А в трубку. — Только вы и несколько друзей моего мужа. Думаю, вы видели их на свадьбе, — задумчиво протянула она.

— Буду рад встретиться снова, — с наигранным добродушием отвечал Чимин, уже представляя перед собой рожу Юнги.

— Отлично! — воскликнула Со А. — Тогда до вечера, я пришлю адрес сообщением.

— Да, — протянул Чимин, кривя губы в усмешке. — До скорых встреч!

Опасно.

Слишком опасно.

Чимин сбросил вызов и как-то самодовольно посмотрел на Юна. Мол, «Вот, дорогая, теперь каждый узнает, где его место». Он провёл по волосам ладонью и улыбнулся.

— Кажется, твоя подруга и не догадывается, что ты ведёшь себя как шлюха, трахаясь с Юнги за моей спиной, — выплюнул слишком резко, чтобы не обратить на это внимания. — Она будет разочарована, — снова улыбнулся, показывая издевательски ровный ряд белых зубов. — Когда узнает.

Противно.

Как же было противно видеть его улыбку. Как все надоело. Хочется сбежать из этой жизни. Куда угодно, лишь бы подальше от него. Лишь бы это было в последний раз.

— Чимин, хватит, — устало выдохнула Юна, поднимая на него свой взгляд. — Я не люблю тебя. Ты ведь всегда это знал, — с болью в глазах говорила она. — Мы оба это знали, — она делает паузу, чтобы перевести дыхание. — Как ты не можешь понять, что мы не будем счастливы вместе, а? — спрашивает, а в голосе горечи больше, чем в самом горьком кофе на свете. — Ты не будешь счастлив со мной, поверь. А я — не буду счастлива с тобой. Я никогда не говорила, что люблю тебя, потому что никогда не любила. Потому что я люблю Юнги, а не тебя. Ты же знал это, чёрт возьми!

— Замолчи! — шипел Чимин, хватая Юна за горло и несильно сжимая его. — Или я убью тебя! — угрожал он сквозь зубы, теряя остатки и так слабого самоконтроля. — Или лучше прикончить твоего дружка? — спросил, ядовито ухмыляясь прямо в лицо. — Чтобы наконец перестал путаться под ногами! А то заебал, сука!

Цель достигнута.

Чувства задеты.

Она всегда так переживала за Юнги, что буквально бледнела на его глазах. Это, конечно, радовало, но сегодня нужно было что-то ещё. Что-то, что бы сделало из этой осмелевшей бунтарки примерную жену. Чтобы она больше и слова ему поперёк не сказала.

— А может превратить в Ад жизнь молодоженов? А то, что это они такие счастливые, блять? — продолжал злиться Чимин. — Ты ведь прекрасно знаешь, что я могу уничтожить компанию Сокджина в мгновение ока. Мне сделать это?

— Чимин, прошу, не впутывай их сюда, — с тревогой говорила Юна, ведь отлично понимала, что теперь точно крах. Крах всего. — Что ты хочешь от меня? Что тебе, чёрт возьми, нужно?!

И вот он удовлетворенно улыбается.

Ублюдок.

— Как всегда, милая, — поглаживая по щеке мягкой и холодной ладонью, прошептал он. — Будь сегодня хорошей девочкой…

— Поздравляем, дружище! — хлопали Джина по плечу друзья, подмигивая и не скупясь на хорошие слова.

Дом семьи Ким наполнился смехом и тёплой, приятной атмосферой. Парни подшучивали над будущим отцом, когда узнали это радостное известие, а Со А бегала из кухни в столовую, контролируя приготовления к ужину, ведь так хотелось, чтобы всё было идеально.

Она одаривала парней лучезарной улыбкой и извинялась за суматоху, беспомощно пожимая плечами и смущаясь комплиментам, на которые никто из них не скупился. Сокджин посылал жене воздушные поцелуи, замечая, что она шутливо испепеляет его взглядом за то, что уже успел проболтаться о беременности. Но разве она могла злиться на него всерьез? Напротив, она была рада видеть, что для него это такое же большое счастье, как и для неё. К тому же когда придёт Юна, она тоже вряд ли сможет сдержаться, чтобы не рассказать эту новость.

Всё было хорошо.

Юнги был искренне рад за друга. Хоть у кого-то все хорошо! Эти двое светились от счастья, и он сам не заметил, как расплылся в улыбке. В голове промелькнула мысль о том, что однажды у него тоже появится ребёнок. У него и Юна. Они обязательно будут счастливы. Они обязательно преодолеют всё, что приготовила им судьба.

Так ведь?

Юнги часто поглядывал на время и на входную дверь, ведь знал что она должна прийти.

Что-то задерживается.

— Успокойся, — толкнул его локтем Чонгук, замечая странное поведение друга. — По тебе слишком заметно, что ты ждёшь её. Сокджин просил сегодня не затрагивать никаких шокирующих тем. И ты понимаешь, почему.

— Да, я знаю, — выдохнул Юнги, опуская взгляд на свои ладони и начиная внимательно рассматривать их. — Но вдруг что-то случилось? — слишком взволнованно. — Я наберу её…

Он уже схватился за телефон с твёрдым намерением позвонить той, которая занимала все его мысли, как вдруг раздался звонок в дверь.

— О! А вот и Юна приехала! — воскликнула Со А, довольно хлопая в ладоши и буквально влетая в гостиную. Нет, она была вовсе не против общества друзей мужа, но ей нужна была женская поддержка.

— Наконец-то, — прошептал Юнги и уголки его губ дрогнули в облегчённой улыбке. Можно выдохнуть. Она в порядке.

Горничная открыла дверь, впуская гостей в дом, и Со А двинулась им навстречу, радостно улыбаясь и уже предвкушая возможность поделиться с кем-то своими переживаниями и услышать о том, как подруга поживала всё это время.

Первая вошла Юна.

Она была одета в чёрное облегающее платье, а на её плечах красовалась белоснежная шикарная шуба. Волосы были уложены на одну сторону, спадая легкими волнами вниз. На шее сияло массивное колье, явно стоящее целое состояние.

И снова эта кричаще красная помада на пухлых губах, уголки которых были напряжённо вздёрнуты вверх.

Юнги хмыкнул про себя, что этот пафосный наряд — совсем не её стиль, но, не смотря на эту странность, расплылся в нежной улыбке. Правда ненадолго, потому что за ее спиной появился Чимин, ехидно ухмыляющийся.

“Какого хера?!» — пронеслось у Юнги в голове опасным мигающим красным огоньком.

Парни на какое-то время просто застыли на месте, после чего начали поглядывать на Юнги, который не отрывал глаз от Юна. Всё это было слишком странно. И бессмысленно.

Она даже не взглянула в его сторону.

Чимин увидел реакцию парней и почувствовал некое удовлетворение от этого. Но вечер только начинается. Кто знает, что будет дальше?

Со А добродушно встретила гостей, провожая их в гостиную, а Сокджин виновато смотрел на друга, показывая всем своим видом, что ничего не знал. Да он, собственно, и не знал. Только вот… почему он не знал?

Чимин с трудом сдерживал улыбку, замечая замешательство на их лицах. Ему грело душу то, что они в замешательстве переглядывались, додумывая, придумывая и не догадываясь.

— Я так рада, что вы приехали! — весело говорила Со А, обнимая подругу.

— Спасибо за приглашение, — вежливо ответил Чимин, протягивая хозяйке бутылку элитного красного вина. — Вот, небольшой подарок от нас с Юна.

— Ох, спасибо большое! — добродушно отвечала Со А, замечая напряжение вокруг и искренне не понимая, чем оно вызвано. — Уже почти все готово. Пойду проверю, чувствуйте себя как дома.

— Я помогу тебе! — неожиданно громко сказала Юна в надежде сбежать отсюда хотя бы ненадолго, но подруга остановила её, легко улыбаясь и всем своим видом показывая, что вполне справится сама.

— Нет, что ты! Отдыхай, я скоро вернусь! — улыбалась Со А, удаляясь из гостиной и оставляя растерянную подругу наедине с непониманием и страхом.

Юна боялась смотреть по сторонам, поэтому нервно заламывала себе пальцы. Боялась столкнуться взглядом с Юнги, потому что и так знала, что увидит в его глазах.

Всё как обычно.

Всё так же, как и было раньше.

Будто ничего и не менялось вовсе.

Презрение. Ненависть. Отвращение.

То, что Юна так боялась прочесть во взгляде Юнги. Оно там было.Только направлено всё это было не на неё, а на Чимина. Что опять он сделал? Что сказал ей, от чего она боится даже смотреть в его сторону? Хотелось хорошенько проехаться кулаком по этой ехидной роже, но рука Чонгука крепко сжимала его локоть, напоминая, что нельзя. Только не здесь. Только не сейчас.

В гостиной была очень напряжённая обстановка. Все молчали. Но лишь до того момента, пока не вернулась Со А и не пригласила всех к столу. Да, это слегка принесло с собой непринуждённость. Но только слегка.

— Ты не предупредила, что Юна будет с Чимином, — прошептал Джин на ухо жене, когда она садилась за стол.

— Он жених моей подруги, я думала, это очевидно, — процедила сквозь зубы Со А, лучезарно улыбаясь гостям. — Какие-то проблемы? — уже более обеспокоенно.

— Не нравится он мне, — объяснил тот, чмокая жену в макушку.

— И очень хорошо, — неожиданно ответила она, поднимая на него свой взгляд. — Он занят, и, к тому же, у тебя уже есть жена, — пошутила Со А в попытке снять напряжение.

Кажется, вышло так себе.

— Очень смешно! — недовольно ответил он, с трудом сдерживая улыбку и присаживаясь рядом.

Со А звонко засмеялась, обращая на себя внимание гостей, которые уже успели сесть за стол. Юна смотрела на счастливую подругу, и внутри разливалось приятное тепло. Но строгий запах духов Чимина, знаете ли, здорово отрезвлял. Вызывал тошноту и чувство беспомощности. Напоминал о его присутствии, которым он буквально душил девушку. Напоминал об угрозе, которая рядом, сидит на соседнем стуле, аккуратно расправляет складки на пиджаке.

Слишком опасно.

Слишком близко.

Юна поглядывала украдкой по сторонам. Напряжение было невыносимым. Казалось, что даже воздух стал тяжёлым и густым. Она видела, как Юнги смотрел на Чимина своим холодным и презрительным взглядом, а тот в свою очередь отвечал издевательской улыбкой.

Страшно представить, о чем думали эти двое.

Чимин весь день думал о той скрытой камере, которую совершенно случайно обнаружил в своём доме. Как долго за ним следили и кто бы это мог быть? Предполагал, что это проделки конкурентов, ведь за его жизнью многие наблюдали и мечтали убрать с дороги. Его жизнь была бы разрушена, появись компрометирующие видео в сети. А там действительно было, на что посмотреть! Но ведь если бы у кого-то из его конкурентов был бы компромат на него, уже давно всё всплыло бы в прессе.

Он прокручивал последние события в голове, старался вспомнить, кто был в его доме и кому это могло быть на руку.

И наконец-то понял…

Это был Юнги.

Ну конечно же, как он сразу этого не понял? В тот день он видел их ссору… Он все видел.Поэтому и примчал ей на помощь. Как же всё, чёрт возьми, просто!

Чимину хотелось засмеяться от всей души. Давно он не чувствовал такого блаженного превосходства, как сейчас. Конечно, он понимал, что не может засадить Юнги таким способом за решётку, ведь, дойди дело до суда, пострадает и его репутация, и компания отца. Его жизнь будет разрушена. И жизнь Юна. Наверняка Юнги не хотел бы этого. Наверное, поэтому он молчал всё это время? Прилюдно опозорить любимую женщину и, в итоге, тоже отправиться в тюрьму было бы слишком глупо с его стороны. А Юнги был далеко не дураком.

От удовольствия Чимин на мгновение закрыл глаза. Хотелось залиться истерическим смехом, но он уже который раз за вечер сдерживал себя. Все складывалось не совсем так, как хотелось бы, но достаточно будет уже того, что Юна узнает о камере. Осталось лишь подтвердить свои догадки насчёт Юнги…

И будто сами Небеса улыбнулись ему.

Неожиданно вечно веселая Со А вмиг побледнела. Она резко встала, прикрывая рот ладошками и спешно выбежала из столовой под встревоженные взгляды гостей. Парни знали причину её плохого самочувствия, но Юна — нет. Поэтому она побежала вслед за подругой, даже не замечая того, что Джин тоже поднялся из-за стола и догнал ее в коридоре.

— Госпожа Пак, я сам позабочусь о своей жене, — строго окликнул девушку Сокджин, от чего мороз прошёл по коже. Она остановилась и виновато обернулась к нему. — Или приятней звучало бы «госпожа Мин»?

Юна была растеряла, напугана и, казалось, что вот-вот разрыдается прямо у Джина на глазах. Ей было стыдно находиться в этом доме, среди этих хороших людей. Она так боялась, что кто-то снова пострадает из-за неё.

— Ты хоть представляешь, что он сейчас чувствует? — выдохнул Джин и добавил более мягко. — Он так ждал тебя..

И вот здесь она не сдержалась.

Губы задрожали, а из покрасневших глаз невольно потекли слезы.

— У меня не было выбора, — словно в бреду, шептала Юна. — Юнги, он… он очень дорог мне, — призналась она, сама не зная, почему продолжает говорить. Наверное, потому что устала держать все в себе? Или в глубине души надеялась, что Юнги узнает обо всём и поможет ей? — Я боюсь, что он может пострадать. Что вы все пострадаете… — шептала Юна, сжимаясь от душевных терзаний и тихо всхлипывая. — Чимин страшный человек.

— Чимин шантажирует тебя? — спросил Джин, удивленно округляя глаза. Юна лишь слегка кивнула, не зная, правильно ли это, доверять кому-то.

Он раздражённо выдохнул и посмотрел в потолок.

— Юна, что бы он тебе не говорил, чем бы не пугал, — хватая девушку за плечи и вынуждая поднять на него покрасневшие от слёз глаза. — Доверься Юнги! Иначе это никогда не закончится, — старался убедить ее. — Возвращайся пока они не поубивали друг друга, а я посмотрю, как там Со А…

Джин поспешил к жене, оставляя Юна наедине со своими мыслями, которые путались, метались из стороны в сторону, мешая трезво смотреть на ситуацию.

Она медленно побрела обратно, обдумывая слова Джина. А может и правда просто рассказать всё Юнги? Спрятаться за его спиной, а дальше будь, что будет?

Так эгоистично..

Но хотелось наконец-то зажить счастливо.

Получится ли?

-…Понравилось зрелище? — послышался голос Чимина, что заставило Юна остановиться за углом и прислушаться к разговору.

— Не понимаю, о чем ты, — холодно ответил Юнги, не намереваясь поддаваться на его провокации.

— Наверное, надо освежить твою память, — ехидно улыбнулся Чимин, словно издеваясь. — День свадьбы. Скрытая камера. Мы с Юна в гостиной, — загадочно протягивал он, вращая бокал в руке. — Ты тогда приехал, потому что все видел? — спрашивает с невинным взглядом. — Как давно ты за нами следил? В спальне тоже камеры стоят? Тебя это возбуждает? — сыпал вопросы, замечая, как Юнги сильнее сжимал кулаки, а Чонгук совсем растерялся, не зная, что предпринять.

— Ты больной ублюдок! — зашипел Юнги, стараясь держать себя в руках, что было совсем непросто.

— Так, значит, ты не отрицаешь, что видел все? А Юна знает об этом? — продолжал посмеиваться Чимин, выводя того из себя ещё больше.

Руки Юна задрожали. Ей казалось, что комната начала вращаться. Тело обомлело, а горло что-то сдавило, перекрывая доступ к кислороду. Это были боль и позор. Воспоминания о том дне вспыхнули в ее памяти слишком живо, чтобы не оставить после себя кровоточащие раны. Она будто снова ощутила не себе руки Чимина.Они везде. Они душат. Царапают. Жгут. Стала задыхаться от тяжести его тела. Как тогда. Вспомнила все те нестерпимые унижения, которые всеми силами хотела превратить просто в страшный сон.

Просто забыть.

А что теперь? Хотелось просто провалиться сквозь землю. А лучше — умереть и прекратить все это!

Навсегда.

Юнги все видел…

Она сползла вниз по стенке, бессильно прикрывая лицо ладошками. Не хотелось в это верить, но было слишком много совпадений. Слишком много оборванных фраз. Слишком много его успокаивающих слов: «Все закончилось. Я не оставлю тебя…».

Как же было больно осознавать, что в тот день все произошло на глазах у Юнги.

— Он все видел, — бесконечно шептала она, словно в бреду зарываясь пальцами в свои волосы и растрёпывая некогда красивую причёску.

Больно.

Как он мог?

Почему?

Как смотреть ему в глаза после этого?

Как теперь жить после этого?

========== Я люблю тебя ==========

Комментарий к Я люблю тебя

Спасибо Вам за каждый лайк и каждый отзыв, это невероятно вдохновляло♥

Надеюсь, Вы найдёте, что сказать после прочтения, нам будет приятно узнать о Ваших впечатлениях.

Приятного прочтения.

Юна неловко прятала лицо в своих коленях и безуспешно старалась побороть дрожь во всем теле. Стыд словно душил её, лишая последней возможности дышать. Она слышала словно сквозь толщу воды, как Юнги продолжал говорить, что не причастен к этому, что ничего не знает о скрытой камере.

Но он знал.

И это было ясно по одному его шепелявому голосу. Юна помнила ещё с детства, что, когда он врал, этот незаметный изъян становился гораздо слышимее…

«Он часто… делал с тобой это?»

Только сейчас она, наконец, поняла, что под «этим» он имел ввиду именно то, что имел.

«Нельзя терпеть подобное…»

Все чувства смешались в один сплошной ком обиды и непонимания. Юна с трудом поднялась на ноги, опираясь руками о стену, и устало прислонилась к ней лбом. Головокружение накрывало сильно. Пульсирующие виски добивали, вынуждая зажать их ладонями в попытке избавиться от навязчивого привкуса отчаяния, так натурально смешанного с кровью.

— Что мне делать? — прошептала она сама себе, закусывая почти до крови нижнюю губу, ведь понимала, что не может стоять здесь вечно. Понимала, что нужно взять себя в руки как можно скорее. Понимала, что нужно хоть что-то сделать…, но что?

Вдруг она резко распахнула покрасневшие от напряжения глаза. В голове словно наступило долгожданное просветление, словно она всегда знала, как нужно поступать. Она выровнялась и принялась нервно растирать свои ледяные пальцы. Нужно было немного подумать. Совсем чуть-чуть.

Юна отлично понимала сейчас, что ни Чимин, ни Юнги не смогут заявить друг на друга. Это уничтожит все, над чем они трудились многие годы. Но что насчёт неё?.

Юнги тошнило от самодовольной рожи Чимина, искривлённой полуулыбкой. Хотелось высказать этому ублюдку все, что он о нём думал. Ему было, что сказать, это копилось в нём годами. Но он не мог… Из-за Со А, которой всё же не стоит узнавать обо всём этом вот так, она заслуживает большего. Из-за Юна, которой об этом лучше вообще не знать. Не сейчас. Он расскажет ей, обязательно расскажет, только не сейчас. Не здесь.

— Думаю, вы оба причастны к этому… — сказал Чимин, непринужденно указывая бокалом на Юнги и Чонгука. — Как же Юна расстроится, когда узнает об этом, — протянул, довольно ухмыляясь. Кажется, это приносило ему удовольствие. — Давние друзья, и так разочаровали…

— Это я сделала, — откуда-то из-за спины послышался решительный голос.

Чимин обернулся и даже слегка растерялся. Юна. Он засмеялся почти искренне и сделал большой глоток из своего бокала. Этого он не ожидал уж никак. Хотя ему очень даже нравилось сейчас выражение лица Юнги, застывшего в немой просьбе не делать этого.

Ему ведь это послышалось? Он готов был молить всех богов, в которых никогда не верил, о том, чтобы это было не на самом деле.

От осознания того, что Юна знает о камере, и судя по всему догадалась, кто именно её установил, его бросило в жар. Глаза болели от напряжения, а в горле стоял ком из того, что он ещё не сказал. Он резко шагнул в сторону Юна, но рука Чонгука как всегда остановила, напоминая о том, что нужно держать себя в руках.

Зачем она это делает? Юнги не понимал…

Он не отрывал от неё глаз, когда она приблизилась и презрительно посмотрела на Чимина, который никак не мог ожидать такого от Юна. Точнее, не хотел этого ожидать. Он привык, что она вся такая покладистая и послушная. И его. Кажется, это уже давно не так.

В глазах Чимина промелькнул опасный блеск, который Юна предпочла проигнорировать, а дыхание участилось. Но даже после этого она не дрогнула. Чувствовала опасность, исходящую от него, но не желала больше мириться с тем, что он считает её пустым местом. Как бы он не уверял её в том, что любит, она всегда знала, что она для него игрушка. Не более…

— Что ты сказала? — подымаясь со стула и не отрывая от неё взбешённого взгляда, от которого мурашки толпами забегали по телу.

— Камеру установила я! — повышая голос, прямо Чимину в лицо выпалила она. Даже голос не дрогнул.

— Врешь… — посмеивался тот, стараясь словить ее на лжи, в которой её так хотелось бы уличить, но не вышло, потому что на её лице появилась самодовольная улыбка. Вот так вот.

— Ты издевался надо мной десять лет, — отчеканила Юна, нервно приподымая уголки губ в кривой улыбке, с таким трудом давшейся ей. — Чимин, ты бил меня, унижал всякий раз, когда тебе в голову приходила какая-то идиотская мысль о ревности, — поражаясь его нежеланию принимать этот факт. — Я не собираюсь терпеть это и дальше. Ты правда не понимаешь? — спрашивает и чувствует, как предательские слёзы выступают на глазах. — Теперь моя очередь! — уверенно проговорила она, расхаживая из стороны в сторону и нервно посмеиваясь от переизбытка чувств. — Конечно, я не думала, что ты так скоро узнаешь о камере, но у меня на тебя уже достаточно компромата, — блефовала она, в красках стараясь описать то, что чувствует сейчас. — Это конец, Чимин… — выплюнула она с отвращением.

— Идиотка! — засмеялся Чимин, прикрывая рот ладонью. — Не понимаешь, что это разрушит и твою жизнь? — он хотел хоть как-то надоумить её отказаться от этой затеи.

— Она разрушена уже давно, — холодно ответила Юна, обращая на него пустой взгляд. — Неужели ты даже не заметил тот момент, когда моя жизнь превратилась в ад? — она нервно хихикнула. — Мне плевать на мою репутацию, Чимин, я и так уже на дне, — посмотрела ему прямо в глаза. — Всё твоими усилиями. Благодарить не буду, уж прости! — слегка охрипшим голосом продолжала. — Вот видишь? Мне нечего терять, в отличии от тебя… — издевательски улыбнулась она, желая скрыть лёгкую дрожь в голосе.

Юна видела в его глазах плохо замаскированный испуг. Удивление. Растерянность. Злость. Это приносило некое извращённое удовольствие, о котором она и догадываться не могла. Возвышало на пьедестал, где всегда был Чимин. А вот теперь она…

— Всегда мечтала увидеть этот глуповатый взгляд, — издевалась, почувствовав какую-то силу. — Мечтала уйти от тебя, потому что никогда не любила, — добавила она и украдкой взглянула на Юнги.

До этого она старалась даже не смотреть в его сторону. Это стыд? Или обида? Юна не знала. Она не понимала сейчас, что чувствует на самом деле.

— Заткнись, сука! — не сдержался Чимин и влепил ей пощечину, от чего девушка не удержалась на ногах и упала на пол, позволяя волосам закрыть своё лицо, а слезам — выйти наружу солёными потоками.

Всё так неправильно.

Должно быть не так.

Должно быть по-другому.

Почему она снова чувствует себя ничтожеством?

Почему всё это происходит снова?

— Ах ты ж ублюдок! — зашипел Юнги и двинулся навстречу Чимину, вырываясь из рук Чонгука и явно намереваясь таки сломать этому уроду хоть что-нибудь.

Только вот никто так и не заметил, когда в дверном проёме появилась Со А, а вслед за ней и Джин. Невольно они стали свидетелями всего вот этого. Кажется, подходящего слова для описания на самом деле ещё не изобрели…

Юнги со всей силы ударил Чимина по лицу, заставляя простонать от боли, а дальше просто не мог остановиться. Он так долго ждал этого момента. Целых десять лет своей жизни без Юна. Целых десять лет её слёз и мучений. Десять лет, отнятых у Чонгука. Ответные удары Чимина только раззадоривали ещё больше, вынуждая снова и снова проезжаться по самодовольной роже в попытке стереть об неё кулак.

Со А в ужасе закрывала губы дрожащими ладошками. Она ничего не понимала, только что ведь всё было хорошо. Наблюдала, как парни превращали некогда уютную столовую в поле боя, как Джин и Чонгук старались разнять дерущихся, как Юна все так же сидела на полу и не находила в себе сил, чтобы просто пошевелиться… Со А подбежала к подруге и без лишних слов крепко обняла её за плечи, помогая подняться на слабые ноги.

По щекам Юна катились слезы, снова и снова орошая бледное личико. Она была напугана. Впервые она так решительно пошла против Чимина и теперь не знала, чем это обернётся. Для неё. Для родных. Для друзей. Для Юнги. Не знала, поступила ли она правильно, или в который раз совершила ошибку. Хотелось верить в лучшее…

Очень хотелось.

Правда.

— Юна, милая, — переживала Со А, гладя подругу по спутанным волосам. — Идём со мной, — помогала она устоять на ногах и настойчиво увела Юна на кухню.

Юнги и Чимин продолжали избивать друг друга, опрокидывая стулья и круша все, что попадалось на их пути. Казалось, что они всерьез решили поубивать друг друга. И, наверное, у них это вполне получилось бы, если бы не Джин и Чонгук, изо всех сил пытающиеся растащить их в разные стороны.

— Отпусти меня, — просил Юнги, вырываясь из хватки Чонгука, безуспешно пытающегося оттащить его подальше от потенциального трупа. — Я убью эту мразь! — повышал голос, бросая злобные взгляды в сторону Чимина.

Джину понадобилось много сил, чтобы отшвырнуть Чимина в сторону и не позволить снова начать драку. Хотя Сокджин и был выше, но Чимин был явно сильнее.

— Убирайся из моего дома, иначе я вызову полицию, — угрожающе процедил сквозь зубы, указывая на дверь.

Наконец-то парни пришли в себя. Чимин и Юнги трудно дышали, вытирая кровь со своих разбитых губ и поправляя одежду, тоже заметно потрёпанную во время драки. Они обменивались не самыми дружескими взглядами, стараясь взять себя в руки.

— Я уйду только со своей женой, — немного успокоившись, ответил Чимин, бросая взгляд на Юнги, который в этот момент снова дернулся в его сторону, но друзья вовремя остановили его, предотвращая никому не нужное кровопролитие.

— Ты больше не увидишь её, — презрительно бросил Джин, искренне поражаясь тому, насколько стоящий перед ним человек идиот. — Разве что в суде, — добавил, немного подумав. — Думаю, ей будет, что рассказать о тебе!

— Всем нам будет, что сказать, — дополнил Чонгук, испепеляя Чимина взглядом и показывая, что он действительно знает всё.

Чимин ухмыльнулся, раздраженно зарываясь одной рукой в свои светлые волосы и шумно выдыхая. Все обернулось не лучшим образом. Такой исход вечера он никак не мог предвидеть. Он даже не смог понять, говорит ли Юна правду, или блефует ради своего кретина Юнги. Да, что-то определённо пошло не так, как он планировал.

Юна была так уверена в себе, просто поразительно. Чимин никогда прежде не видел у неё такой взгляд, без капли страха или сомнения. Гордая расчётливая стерва.

А может они сговорились с Юнги?

Что ж, если они хотят поиграть, Чимин готов присоединиться. Но только по своим правилам.

— Удачи в суде, идиоты! — выплюнул Чимин, ехидно улыбаясь и стремительно покидая комнату. — Можете не провожать.

Со А поставила перед Юна чашку кофе и села напротив, подпирая подбородок кулачком. Она тоже была шокирована и напугана. Со А ведь и подумать не могла, что все это время Юна терпела такой ужас. Да она и не поверила бы, если бы об этом сказал ей кто-то другой.

Как же ей было жаль подругу…

Некоторое время между ними царило молчание. Юна не знала, с чего начать, а Со А не могла решиться задать интересующие вопросы. Потому что знала, что это больно, снова вспоминать тот кошмар.

— Мне так жаль… — тихо выговорила Юна, обхватывая горячую чашку ладонями. — Прости меня.

— За что? — искренне удивилась Со А, ведь она и подумать не могла о том, чтобы обвинять подругу в чём-то.

— За все, — поспешно ответила та, всё так же не поднимая свой взгляд. — За мою ложь. За испорченный вечер. За то, что приношу одни несчастья…

— Не говори так, — выдохнула Со А и взяла подругу за руки, заставляя посмотреть прямо в глаза. — Я понимаю тебя. У всех есть свои секреты и никто не хотел бы выставлять свою личную жизнь напоказ, — она замолчала на мгновение, будто подбирала нужные слова, но на деле лишь решалась задать нелегкий для Юна вопрос. — Я все слышала, — замялась она. — Почему ты так долго терпела это?

Юна сглотнула подступивший ком. Теперь и Со А увидела, насколько она жалкая. Было так стыдно.

— Со А, — начала Юна, подымая на подругу покрасневшие глаза. — Все так сложно. Я… я…

— Прости! — неожиданно перебила её Со А, резко закрывая рот рукой и жестом показывая, чтобы подождала одну минутку, после чего снова в спешке убежала, сталкиваясь на проходе с Юнги.

Он застыл при виде растерянных глаз Юна, обращённых на него. Она сидела за кухонным столиком и крепко сжимала чашку кофе в руках, пытаясь согреться хоть так. Она не знала, куда ей деться теперь, когда он всё знает, когда она всё знает. Хотелось забиться в тёмный угол, лишь бы спрятаться от него, от этих чёрных глаз, не осуждающих, а взволнованных. Ей так было неловко. Так было противно от самой себя. Так мерзко.

Юнги медленно двинулся к ней навстречу. Он не знал, простит его Юна или нет. Но они просто должны поговорить об этом. Да, это будет лучшим решением.

— Юна, — виновато начал Юнги, выдерживая паузу и надеясь, что она посмотрит на него. — Прости меня…

Юна молчала, стыдливо отводя взгляд в сторону и бесконечно прокручивая в голове слова, которые не давали покоя. Он все видел! Всё. видел. Это ведь конец?

— Ты хоть представляешь, что я сейчас чувствую? — тихо говорила Юна, потому что и сама не знала, что скрывалось там, глубоко-глубоко внутри. Она запуталась.

— Да, — коротко ответил он, не зная, что ещё можно добавить. Слов просто не хватало, к сожалению.

Юна кусала свои губы, а слезы предательски катились по щекам, оставляя после себя едва заметные влажные дорожки. Она посмотрела вверх и как-то горько улыбнулась сама себе. Это прозвучало так, будто бы он издевался над ней.

Так больно.

— Нет, не представляешь! — резко поднялась она со стула, отодвигая его и громко опуская чашку на стол.

В её глазах было столько боли и обиды. Юнги не знал, что ему делать. Не знал, что сказать, поэтому просто быстрым шагом преодолел расстояние между ними и крепко обнял её. Вот так.

Юна старалась вырваться из его объятий, но ничего не получалось. Не было сил. И желания, кажется, тоже.

— Отпусти меня, — совсем тихо просила она в истерике.

— Не могу, — шептал он, прижимая хрупкое тельце к себе. Такая родная. Такая маленькая. Такая сильная.

— Ты не имел права так поступать со мной, — била его в грудь Юна своими маленькими кулачками, плача навзрыд.

— Знаю, я идиот, — все так же спокойно отвечал тот, успокаивающе поглаживая ее по волосам и замечая, что она действительно расслабляется.

Юна обессилено уткнулась лицом ему в грудь. Больше не было сил сопротивляться.

— Мне так стыдно… — шептала она приглушённо.

— Все в прошлом, Юна. — ответил Юнги, целуя её в макушку и прижимая к себе ещё сильнее. — Больше никто не обидит тебя. Я всегда буду рядом. Обещаю…

Юна неуверенно подняла на него свой заплаканный взгляд. Она видела в глазах напротив раскаяние и нежность. Юнги искренне переживал за неё. От этого становилось немного легче. Не так, чтобы прям хорошо, но легче…

Юнги бережно обхватил ладонями ее щечки и смахнул большими пальцами слезы, после чего медленно приблизился к алым губам и остановился на мгновение, будто спрашивая разрешения. Он целовал её так нежно и сладко, будто в первый раз. Убеждал, что все наконец-то закончилось. И в это очень хотелось верить.

Немного отстраняясь, Юнги облегченно вздохнул и крепко обнял Юна за плечи, уткнувшись носом в её шею:

— Я люблю тебя, — прошептал он на выдохе. — Ты самое дорогое, что у меня есть…

Чимин ехал в машине, нервно тарабаня пальцами по рулю. Впереди мелькали огоньки ночного Сеула, а в глазах немного плыло. Кажется, он выпил гораздо больше, чем думал. Или это от злости?..

— Блять! — неожиданно ударяя двумя руками по рулю, прошипел в пустоту. — Сука! Уничтожу, тварь! — психовал Чимин, продолжая бить кулаком ни в чём неповинный руль. — Они ещё пожалеют об этом дне, клянусь…

Он начал искать свой телефон, шаря одной рукой по карманам, чтобы позвонить Хосоку и проконсультироваться по юридическому вопросу, но когда нашёл, увидел семь пропущенных звонков от доктора Кима. Он совсем забыл, что поставил мобильный на «беззвучный». Все мысли вылетели из головы. Кроме одной.

Ёнджу.

Чимин тут же перезвонил, хотя был уже поздний вечер, а беспокоить людей в это время нежелательно. Казалось, что эти гудки не закончатся никогда, но наконец-то послышался ответ на том конце.

— Господин Пак! — нервно начал доктор, прокашливаясь. — Ваша подопечная пропала…

========== Потери и находки ==========

Комментарий к Потери и находки

Хотелось бы сначала извиниться за такой перерыв. Очень приятно было читать Ваши отзывы и видеть, что это действительно кому-то нужно и важно. Спасибо большое за это♥

Мы надеемся узнать Ваше мнение и об этой главе. Расскажите, как Вам всё то, что проиходит…

Приятного прочтения.

Жизнь не начинается с потерь. И даже не заканчивается ими.

— Что вы, чёрт возьми, сказали? — злится Чимин, с визгом новых шин разворачивая машину и слыша недовольные крики других водителей ему вслед. — У вас, вроде бы, самая лучшая клиника в Сеуле. Как же так вышло, доктор Ким, что вы потеряли пациента?

Никогда злость не возникает на пустом месте. Её приносит чувство незащищенности и страха. Мы злимся, когда всё идёт не так, как нам бы хотелось. Когда не понимаем, что это внутри так яростно бьётся и почему.

— Если с ней что-то случится, я засужу вас…

Чимин никогда не отличался уравновешенностью и спокойствием. Эмоции всегда брали верх над разумом — это поистине страшно. Возможно, если бы он хоть пытался сдерживать себя, если бы хоть немного думал о последствиях, Юна сейчас могла бы быть с ним счастлива. Никакой Юнги тогда не смог бы помешать их любви. Если бы он только был другим…

И вот сейчас он с грохотом бьёт крепко сжатым кулаком в дверь квартиры Ёнджу и даже почти не чувствует боль, волнами разливающуюся по телу. Он либо злится, либо обижен, либо сам ещё не понял, в чём тут дело.

— Я знаю, что ты там!

Снова ударяет и прислоняется к двери лбом, тяжело дыша и чувствуя, как горло начинает першить, потому что там уже образовался ком. Какое-то непонятное и неизвестное ему чувство душит, лишая последних сил.

Что это?

— Открывай… — почти шёпотом.

— Да нет её дома, — слышится немного позади, и он резко выпрямляется, натыкаясь взглядом на милую женщину, чьи волосы уже успела тронуть седина. — Она в это время на работе. Шёл бы ты домой, — ласково советует и улыбается.

— Тётушка, а вы знаете, где она работает? — с надеждой в голосе спрашивает Чимин, наблюдая за тем, как она медленно прошагала до соседней двери и слегка приоткрыла её.

— Кажется, она работает в кафе через два квартала отсюда, — произнесла женщина. — Или она там работает по субботам? — задумчиво протянула она. — Позвони ей и спроси лучше, а то память у меня уже не та.

— Спасибо большое, тётушка…

Когда Чимин понимает, что глубоко в душе чувствует потерю, он усилиями пытается переубедить себя. Убедить в обратном. Потому что…

Нельзя потерять то, к чему не привязан.

— Нет, я просто не понимаю, — Со А быстрым шагом пересекла комнату, останавливаясь у небольшого комода и устало опираясь на него.

Сегодня был трудный день. Кажется, сил совсем не оставалось.

— И кому из вас в голову пришла эта гениальная идея? — спросила она, начиная вытаскивать заколки из волос и искоса поглядывая на Джина, оставшегося стоять в дверном проёме.

— Не мне, — постарался он оправдаться, делая несколько размашистых шагов к жене.

— Надеюсь, — она провела по волосам раскрытой ладонью несколько раз прежде, чем взять в руки расчёску.

— Милая, тебе нельзя волноваться, — Джин приобнял её за талию, прижимая к себе и пресекая любые движения. — Они сами разберутся, — шепчет, обжигая дыханием и целуя в висок.

— Да, ты прав, — она повернула немного голову, подставляясь под его ласки. — Просто это было… неожиданно. Я всегда думала, что у Юна всё хорошо, — она закрыла глаза, позволяя себе облокотиться на широкую грудь мужа. — То, что ей пришлось пережить…

— Это в прошлом, — старается убедить Джин.

— Думаешь, Чимин оставит её? — спрашивает с надеждой в голосе и разворачивается к нему лицом.

— Конечно, — как можно убедительнее говорит и закусывает губу, чтобы не выдать истину.

— Ты совсем не умеешь врать, — грустно улыбается она, всё ещё не открывая глаз.

— Я люблю тебя, — старается незаметно сменить тему на менее тревожную.

— Не подлизывайся, я всё ещё помню, что ты скрывал от меня правду….

Иногда самая маленькая ложь может стать провалом всей жизни. И Юнги всё ещё боялся, что никогда больше не сможет заслужить её доверия, слишком хрупкого, чтобы вот так с ним поступать.

— Я идиот, да? — спрашивает он, когда они уже сидят в машине на полпути домой.

Чонгук якобы спит на заднем сидении, что очень сомнительно, потому что уголки его губ слегка подрагивают после слов друга, но он усердно продолжает делать вид, что ему просто снится хороший сон.

— Да, идиот, — соглашается Юна, и они оба заливаются смехом, изредка подымая друг на друга смущённые взгляды.

Сама ситуация очень неловкая. Кажется, что сейчас они смотрят друг на друга совсем иначе, будто изменилось что-то важное в них. И это действительно так. Если приглядеться повнимательнее, можно заметить многие вещи. Например, вот эта глупая улыбка на лице Юнги. Или приятный румянец на щеках Юна. Они получили шанс начать всё сначала. Как в первый раз…

— Вместе навсегда? — спросила девочка, протягивая мизинец.

— Навсегда, — эхом отозвался мальчик.

Юнги отвернулся, возвращая своё внимание дороге. В окне мелькали яркие вывески магазинов и ночных клубов, где он когда-то любил зависать с друзьями. Только вот сейчас ему туда совсем не хочется. Он останавливает машину на светофоре и поворачивает голову к Юна, впиваясь в её фигуру взглядом. И упиваясь тем, что она рядом, стоит только руку протянуть…

— У меня что-то на лице? — спрашивает она, чувствуя его пристальный взгляд и начиная нервничать.

— Нет, — отрицательно мотает головой он и смущённо улыбается прежде, чем продолжить. — Ты красавица.

Юнги замечает, как её щёки мгновенно вспыхивают и на лице расцветает искренняя улыбка:

— Прекрати.

— Какая же ты красавица! — вскликивает он, прикладывая ладонь ко рту в удивлённом жесте.

Она отворачивается к окну. Машина трогается с места уже в тишине. Они чувствуют, как теперь стало неловко, жутко неловко. Кто знает, из-за камеры это или из-за чего другого… Сейчас это неважно. Сейчас он украдкой поглядывает на неё и делает вид, что вовсе не замечает, как её щёки горят. Им обоим хочется нарушить гнетущее молчание. И не хочется одновременно, потому что, если его нарушить, уйдёт безвозвратно и чувство безопасности.

— Я… — решается заговорить Юнги, когда слышит её голос словно эхом:

— Я…

Они неловко смеются, отворачиваясь друг от друга. Всё кажется сейчас таким сложным. И таким простым. Юнги озаряет. Он придвигается ближе, глушит мотор и внимательно изучает девушку напротив. Всё такая же, как и раньше. Вот совсем ведь не изменилась, как он мог этого не заметить? Он тянется к ней ладонью, ласково проводит по волосам, чувствуя, как она прижимается к руке щекой. Ей тоже хочется, чтобы всё было как раньше. Как тогда, когда у них был шанс…

— Идем смотреть на светлячков? — образ маленькой Юна возникал в его сознании.

— Я думал, что любить — значит, быть слабым, — начинает Юнги, глядя ей прямо в глаза. — Поэтому я не хотел любить тебя. Я не хотел, чтобы ты стала моей слабостью, — он улыбается, замечая в её глазах слёзы. — Но ты оказалась хитрее: ты стала моим воздухом.

Юна тихо всхлипывает и сильнее жмётся к его ладони. Почему это настолько приятно, что даже больно? Где-то там, внутри, что-то сжимается в тугой ком.

— Я даже не заметил, как ты проникла в мой организм. Я стал одержим тобой, как наркотиком, — продолжал он, удивляясь тому, откуда у него берётся столько слов. — Наверное, всё дело в том, что без тебя я задыхаюсь… — он ухмыляется, опуская голову вниз.

— Юнги…

— Оказывается, я просто люблю тебя, — он снова смотрит на неё.

— Нет, ну это невозможно! — раздражённо шипит Чонгук, открывая дверцу машины. — Я лучше пройдусь.

Юна и Юнги смеются. Кажется, этот вечер претендует на место самого счастливого в их жизнях.

— Момент испорчен, — улыбается она, смущённо прикрывая лицо ладонями.

«Мне нравится Юнги. Очень-очень нравится! Когда я вырасту, то стану красоткой. И мы обязательно поженимся. И будем счастливы!»

Юнги считает иначе.

Он медленно наклоняется и аккуратно касается её губ своими. Он дышит загнанно, будто после бега. Он дышит ею. Он, кажется, не может без неё. И не хочет. И не будет. Не отпустит её больше никогда. Не отдаст. Никому.

Он обхватывает её затылок ладонью и углубляет поцелуй, совсем не чувствуя сопротивления. Потому что его просто нет. Потому что с ним ей хочется целоваться. Потому что с ним хочется позволять себе быть глупой, беззащитной, слабой…

— Просто найди мне О Ёнджу, — шипит Чимин в трубку, бесцельно взъерошивая свои светлые волосы.

— Зачем? — спрашивает Хосок на том конце, явно улыбаясь.

Чимин не знает, зачем. Чимин виснет немного. Молчит. Думает. Ведь, и правда, нафиг она ему сдалась? Но отчего-то хочется о ней беспокоиться, хочется о ней думать. Чимин матерится про себя и сквозь зубы выдавливает:

— Просто найди её мне.

— Ладно, — отвечает Хосок, сбрасывая вызов и разворачиваясь к прекрасной незнакомке на соседнем стуле. — Так вас зовут О Ёнджу? — задумчиво прикусывает нижнюю губу, оглядывая девушку с ног до головы. Совсем не типаж Чимина. — Очень интересно…

========== Начало ==========

Комментарий к Начало

А вот и долгожданная новая глава!

Нам очень жаль, что так получилось. Просто сессия, много дел… всё это навалилось так внезапно.

Спасибо, что продолжали верить, что продолжение будет~

И ещё трейлер: https://youtu.be/ZPvZ5LV1WtA💕

Ах, да, я решила создать группу в вк, буду рада увидеть Вас здесь: https://vk.com/tytarenko_valentina. На самом деле, у меня это впервые, поэтому буду благодарна за поддержку.

И если Вы ещё не знали, у Марго тоже есть своя группа. Если Вы любите дорамки, кей-поп и фф, то Вам сюда: https://vk.com/briefly_about_dorama.

Фух, вроде бы всё!

Приятного прочтения♥ Очень волнуемся.

Очень интересно.

Ёнджу нервно поглядывала на время, ведь уже почти полночь и её смена давно закончилась, а один посетитель всё никак не собирался уходить. Она давно уже прибрала со столиков и мечтала поскорее отправиться домой, потому что все ещё неважно себя чувствовала, но из уважения к постоянному клиенту сейчас терпеливо сидела напротив и всё ждала, когда ему вдруг нужно будет уйти.

Она знала Хосока. Он часто приходил выпить вместе с коллегами по работе в это заведение. Они были всегда шумными и весёлыми, так что не запомнить их было просто невозможно.

Все посетители давно разошлись, включая компанию, с которой Хосок пришёл, вот только он сам не собирался спешить. Кто знал, почему он продолжал сидеть в пустом заведении и странно поглядывать на девушку перед собой? Он шумно выдыхал, думая о чём-то своём, и нервно перебирал пряди своих волос пальцами.

Эта девушка нравилась ему.

Да, скорее всего, это так. Она была всегда приветливой и милой со всеми, что он начинал улыбаться от одного только взгляда на неё. Хосок выбирал это кафе не только потому, что оно было рядом с его адвокатской конторой, а потому что хотел видеть Ёнджу, хоть изредка, но всё же. Сегодня он хотел познакомиться с ней поближе, удостовериться в том, что чувствует, но, кажется, упустил свой шанс. Совершенно нелепо вот так сдаваться, он знал. И терялся, мечась между дружбой, которой дорожил, и возможностью найти любовь, которую всегда упускал.

Все испортил Чимин. Так эгоистично, если честно. Хосок нервно посмеивался в душе. Он просто не мог поверить в такое совпадение. Это ведь не может быть на самом деле? Или это его печальная судьба, постоянно оставаться в тени в мучительном одиночестве?

У Чимина ведь было все: деньги, высокое положение в обществе, связи, невеста… Все женщины были у его ног, но он захотел почему-то именно ту, которая давно нравилась Хосоку. Да, он не признавался ей, не говорил, что любит, но он чувствовал. А Чимин… он ведь не сможет сделать её счастливой. Она ведь даже не его типаж, так какого чёрта?! Хосок не понимал. Искренне не понимал. И, если честно, не хотел понимать.

— Прошу прощения, — прервал его глубокое размышление тихий голосок Ёнджу, уставшей ждать. — Мы уже закрываемся, не могли бы вы расплатиться?

Хосок как-то расстроенно покачал головой и лениво выложил на стол купюры. Он молча поднялся из-за стола и вышел на улицу, закуривая сигарету и устало выдыхая. Не прошло и пары минут, как послышался за спиной женский голос. Он улыбнулся, выпуская серое облако сигаретного дыма куда-то вверх.

Он ждал этого.

— Господин, — обратилась к нему девушка, — ваша сдача!

— Оставьте себе, Ёнджу, — поворачиваясь к ней лицом и выбрасывая недокуренную сигарету себе под ноги, ответил Хосок.

— Нет, — запротестовала она, для убедительности размахивая руками. — Здесь слишком много, заберите, — как-то гордо ответила, протягивая ему деньги.

Хосок улыбнулся своим мыслям, ведь это было так предсказуемо. Какая же она милая!

Хоть Чимин и был его другом с детства, и он всегда помогал ему, но сегодня не хотелось. Вот вообще. Он не знал, ревность это или просто обида, но чувствовал себя мальчишкой на побегушках. И это такое себе удовольствие, если честно. Он просто не мог переступить через себя и рассказать, где найти Ёнджу. Просто потому что она вносила в его жизнь краски, которых там было в явном убытке. Хотелось хоть раз сделать так, как того хочет он, а не Чимин, хотя, безусловно, он дорожил этой дружбой. Наверное, поэтому сейчас кусает внутреннюю сторону щеки, всё же решаясь заговорить.

— Ёнджу, — начал Хосок, делая небольшую паузу, чтобы расставить свои мысли по полочкам. — Не хотите сходить со мной на свидание?

Она растерялась, замирая на месте на нетвёрдых ногах. Просто не могла такого ожидать, чувствуя глубокую пропасть между ними. Она ощущала себя крошечным ничтожным человечком перед статным мужчиной, чей костюм стоил больше, чем её трёхмесячный доход. Она не была наивной, к сожалению, и поэтому знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Просто не может выйти: они слишком разные.

— Простите, но я не могу, — неловко опуская голову, прошептала Ёнджу.

— У вас кто-то есть? — спросил Хосок, не собираясь отступать. Только не сейчас, когда он нашёл в себе силы пренебречь просьбой друга и признать какие-то призрачные чувства, которых раньше не испытывал.

— Нет, просто… — замялась она, тщательно подбирая слова, но телефонный звонок прервал её, давая время всё обдумать.

— Тебе удалость что-то узнать? — нетерпеливо начал Чимин, как только друг успел поднять трубку.

— Нет, — соврал Хосок, не отрывая глаз от Ёнджу, неловко закусывающую губы в ожидании. — Мне надо ещё немного времени.

Чимин ехал и бесполезно высматривал Ёнджу в окнах каждого заведения. Она мерещилась ему в каждой проходящей мимо девушке, её образ не хотел покидать его голову. И не покидал. Чимин нервно тарабанил пальцами по рулю и боялся признать тот факт, что ему вряд ли удастся её найти. Сеул огромен, в нём множество разных заведений: клубов, кафешек, ресторанов… И если это можно назвать удачей, то она улыбнулась ему во все «тридцать два». Он наконец увидел на противоположной стороне улицы кого-то, подозрительно похожего на Ёнджу. И он даже хотел, было, обрадоваться, но чувство разочарования было сильнее. Сильнее желания найти её, сильнее злости за то, что убежала из больницы. Потому что… Он с силой сжал челюсти, слыша, как неприятно заскрипели зубы от такого напора.

Хосок предал его.

И, возможно, всё это было бы совсем неважным, если бы только с ним не произошла вся та хрень в доме семьи Ким. Не переживи он столько разочарований всего за один день, он бы смог найти другу оправдание, или даже несколько. Весьма правдоподобных. И даже попытался бы убедить себя в этом. Поверить.

Но только не сегодня.

Только не сейчас.

Только не в этот раз.

Чимин резко крутанул руль, разворачивая машину и перестраиваясь на другую полосу движения, чтобы уже через минуту с визгом затормозить возле неприметного кафе, спрятанного в глубине улицы.

Хосок увидел Чимина гораздо раньше, когда тот ещё только разворачивался, и поэтому был готов ко всему. К обидным словам, которыми друг обязательно поделится, как только подойдёт ближе. Но к неожиданному удару в челюсть, кажется, он был не готов. Потому что его лицо даже дёрнулось в бок.

Ёнджу вскрикнула, закрывая рот ладоням. Она была в шоке, ведь не ожидала всего этого. Быстро взяв себя в руки, она кинулась оттаскивать разъяренного Чимина от ни в чем неповинного человека.

По крайней мере, она считала именно так.

— Чимин, что вы делаете?! — кричала Ёнджу, хватая его за руку и слегка толкая назад. — Оставьте его в покое!

Но тот будто не слышал её, вырываясь из несильной хватки и проезжаясь по лицу друга ещё раз. Кажется, слишком много негативных эмоций накопилось за день. Именно поэтому он продолжал бить Хосока и при виде ухмылки на губах друга раздражался ещё больше. Хотя куда уже больше?

— Тебе смешно?! — выплёвывает Чимин, почти задыхаясь от накатывающей волнами злости. — Я спрашиваю: по-твоему, это смешно? — хватая его за ворот и с отвращением отбрасывая от себя.

— Да, Чимин, очень смешно, — отвечает Хосок, тыльной стороной ладони вытирая кровь с разбитой губы. — Кажется, ты совсем с катушек слетел…

— Заткнись, — перебил тот, не желая ничего слушать. — Иначе я за себя не ручаюсь! — выплюнул, скрипя зубами.

— А ты когда-то за себя ручался? — ухмыльнулся друг, наблюдая за яростными попытками Чимина справиться со своей злостью, чего он никогда не умел.

— Ты что здесь делаешь?! — Чимин сделал пару шагов к Ёнджу, усилиями убеждая себя в том, что не стоит обращать внимания на слова Хосока. — Ты должна быть в больнице! — прикрикнул, замечая, как она вздрогнула от его слов, а после сделал небольшую паузу, стараясь успокоиться. Получалось у него плохо, но всё же. — Идём, — он потянулся к ней рукой. — Мы возвращаемся, — как можно сдержаннее продолжил, грубо хватая её за предплечье и стараясь не обращать внимания на то, как она скривилась от боли.

— Нет! — резко ответила она, не двигаясь с места. — Я никому ничего не должна! — продолжила, пытаясь вырваться из цепкой хватки Чимина.

— Ты хоть представляешь, как я волновался?! — снова начал он,выпуская её из хватки.

— А я просила?! — выпалила она, отшатываясь от него назад и замечая, как Хосок за его спиной издал лёгкий смешок. - Кто я вообще такая?— продолжала говорить ему в лицо. — Кто вы такой? — уже тише добавила, заставляя Чимина растеряться. — Я помогла вам, Чимин, а вы — мне, — почти шепотом. — Больше мы ничего друг другу не должны, так что очень прошу: не лезьте в мою жизнь, — на выдохе закончила, стараясь не смотреть на его грустное лицо.

Это словно выстрел в голову для Чимина. И правда, кто она такая? Почему заставляет его сердце биться чаще? И почему он сейчас чувствует себя таким слабым, таким ничтожным?

Наверное, потому что у него нет над ней власти. Она единственный человек, который не боится его положения. Ей нечего терять, в отличии от него. Ей плевать… в отличии от него.

Они из разных миров.

Не судьба.

— Куда мы едем? — спросила Юна, бесполезно пытаясь что-то рассмотреть за окном.

— Это сюрприз, — загадочно ответил Юнги и успокаивающе сжал её руку, подмигивая. — Почти приехали, — ласково прошептал, снова возвращая своё внимание дороге.

Юна все чаще начала посматривать по сторонам, а Юнги лишь расплывался в улыбке при виде её замешательства. Слишком много всего случилось в последнее время и он боялся, что поторопился с этим решением. Но, с другой стороны, хотелось наконец покончить с ужасным прошлым, очнуться от того кошмарного сна и зажить в счастливой реальности. Вместе. Только вместе.

Они подъехали к воротам, которые медленно разъехались в стороны, пропуская их внутрь. Юна все никак не могла понять, что же всё-таки происходит. Вокруг было темно и даже как-то жутковато, но она доверяла Юнги, даже несмотря на то, что эта неизвестность настораживала. Юнги не обидит её, это она знала совершенно точно.

Наконец, машина остановилась. Юна видела через окно красивый дом в стиле хай-тек. Высокие панорамные окна красиво подсвечивались и уже немного позже она заметила сочный газон, который окружал дом. Кое-где стояли различные стройматериалы, свидетельствующие о том, что ремонт в этом прекрасном месте всё ещё продолжается.

Юнги подвёл Юна к главному ходу и распахнул дверь, лёгким движением руки пропуская её внутрь. Она неуверенно шагнула в темноту, постукивая каблучками и всматриваясь в просторный зал. Вокруг было темно и лишь лёгкий свет с улицы очерчивал мебель, но было уютно. Неожиданно в глаза ударил яркий свет, что заставило немного прищуриться. Наверное, из-за белоснежных тонов интерьера. Юна поймала себя на мысли, что этот дом чем-то напоминал квартиру Юнги. Да, сходство было поразительным. Но внутри было так пусто…

— Я по привычке начал делать все в своём стиле, но… — он запнулся, почёсывая затылок. — Но потом решил, что это должна сделать ты, — закончил, расплываясь в мягкой улыбке.

Юна резко посмотрела на Юнги, который, как мальчишка, нервничал, пряча свой взгляд где-то внизу и закусывая внутреннюю сторону щеки. Он так надеялся, что выбрал правильное время. Ему не хотелось торопить события, спешить, но он хотел бы знать, что в будущем их ждёт определённость и… счастье?

— Это твой дом, Юна, — подымая взгляд, он томно прошептал: — Наш дом.

Юна не знала, как реагировать на это. Не знала, радоваться или плакать. Она растерялась. Кажется, смысл его слов не сразу дошёл до неё, теряясь где-то на задворках сознания. Она медленно прошла вперёд, находясь будто в другом измерении. Руки сами тянулись к стенам и мебели, словно желая убедиться, что это вовсе не сон, что ей это вовсе не снится.

— Ты шутишь? — дрожащим голосом спросила Юна, а в уголках глаз скопились слезы.

— Юмор никогда не был моей сильной стороной, — улыбнулся он, представляя, какая буря сейчас творится в её душе. — Ты ведь знаешь.

— Но… но… — заикалась она, не в силах сдерживать дрожь в голосе и во всём теле. — Когда ты успел?

— Я давно подумывал об этом, — топтался тот на месте, пряча руки за спину и неловко отводя взгляд. — Я здорово задолжал другу, — он запнулся на секунду, погружаясь в грустные воспоминания, и покачал головой, словно прогоняя их прочь. — После того, как Чонгук пропал, его отец не смог справится с таким горем и… — он шумно сглотнул, отводя взгляд в сторону. — Он покончил с собой, Юна.

Она чувствовала, как тошнота подступила к горлу. Сколько же людей пострадало из-за Чимина? Из-за неё…

— Других родственников не было, поэтому сама понимаешь, что произошло с их домом, — продолжил Юнги, тяжело вздыхая и стараясь сохранять хоть какое-то подобие спокойствия. — Я решил оставить свою квартиру Чону, это меньшее, что я могу сделать для него…

— Юн, — тихо сказала она и нежно взяла его за руку. — Мне так жаль, — она шмыгнула носиком. — Всё, что случилось с вами, весь тот ужас, что пришлось пережить… Всё из-за меня.

— Не говори глупостей, — прижимая девушку к себе и целуя в макушку, прошептал Юнги, замечая, как его собственный голос начинает дрожать. — Это не твоя вина.

— Но и не твоя, — резко подымая на него свои стеклянные глаза, сказала она, почти физически чувствуя, как всё это терзает его душу.

Юнги заметил, как скользнула слеза по её щеке. Он знал, что совершенно зря затронул эту тему, но им нужно было поговорить об этом когда-нибудь. Это неизбежно. Он больше не хотел видеть её слёзы, при виде которых сердце сжималось с потрясающей силой. От этого становилось ещё больнее, от того, что он заставил её вспомнить.

Этот день должен был стать счастливым. Может, ещё не поздно все исправить? Сменить музыку на более радостную, атмосферу — на более приятную, слова — на самые нужные…

— Но есть ещё одна причина, по которой я решил съехать… — нежно поглаживая Юна по щеке, он вдруг неожиданно начал наигранно возмущаться. — Да там же полно народа! Чонгук круглосуточно играет на рояле, а Тэхён ему подпевает, им будто заняться больше нечем, — он скрестил руки на груди, тяжело вздыхая. — Нет, я люблю музыку, но даже для меня это слишком! Всё жду, когда Тэхён дебютирует, — разводя руки в стороны, не смог сдержать слабую улыбку. — А Намджун вообще приходит, как к себе домой! Нет-нет… — словно в бреду мотая головой, добавил: — Та квартира давно уже не моя.

Юна звонко засмеялась, прикрывая рот ладонью. Его актерская игра была ужасной, но, кажется, так и было задумано. Она чувствовала, что он просто хотел поднять ей настроение. Знала это, и была очень благодарна. За всё.

— Я творческий человек, — продолжал Юнги, тоже не сдерживая улыбку. — Мне нужен покой! К тому же… — уже более спокойно добавил: — Я не могу позволить всем этим мужчинам крутиться возле тебя.

— Юн! — ахнула Юна, после чего засмеялась с новой силой. Кажется, так хорошо уже давно не было.

Юнги сделал шаг ей навстречу, притягивая девушку ближе к себе. Её глаза сверкали, а губы продолжали изгибаться в приятной улыбке.

— Ты смеёшься, — улыбнулся он, рукой заправляя выбившийся локон волос ей за ухо. — И даже не представляешь, каким счастливым меня делаешь.

Юна крепче прижалась к его груди, пряча влажный взгляд за полуопущенными ресницами. В его объятиях она чувствовала себя в безопасности. Чувствовала себя особенной. Единственной и любимой. И главное — хотела подарить ему свою любовь в ответ. Она так мечтала об этом долгие годы. Каждый день. Каждый час. Ни на секунду не забывала о своей мечте, ведь это то единственное, что позволяло ей идти вперёд и не сдаваться, когда очень хотелось. Терпела все унижения и боль, ведь знала, что не зря: рано или поздно всё будет хорошо. И вот это «хорошо» настало. Все было ради этого самого момента. Ради любимых и влюблённых глаз напротив. Ради сбившегося дыхания. Ради приоткрытых губ. И просто ради Юнги. Точнее, ради возможности быть вместе.

— Спасибо, — прошептала Юна, неловко улыбаясь.

— За что? — улыбнулся Юнги, перебирая пальцами пряди её волос.

— За то, что ты есть у меня…

Юнги немного отстранился и нежно заключил её лицо в свои тёплые ладони. Ещё некоторое время он смотрел в её глаза, после чего его взгляд скользнул ниже. Эта красная помада, пафосное колье и меха, вульгарное платье… Захотелось освободить её от этих цепей из прошлого. От этих оков, которыми Чимин душил её многие годы. Он стянул с её плеч шубу и небрежно откинул в сторону, а после — потянулся к маленькой застежке на шее и колье с грохотом упало на пол, но, кажется, это никого не интересовало сейчас. Юнги припал к её губам в горячем поцелуе. Хотелось стереть эту помаду с её губ, не оставить и следа, но не вышло…

— Кажется, понадобится больше времени, — досадно цокнул языком Юнги, замечая немой вопрос в глазах напротив. Он нежно улыбнулся и неожиданно подхватил Юна на руки, чтобы отнести её в более подходящее место для бесконечных попыток. Бесконечно сладостных попыток.

Попыток стереть прошлое хотя бы с её губ, если из сознания всё равно не удастся.

И дать начало прекрасному будущему…

Кажется, это начало счастья.

========== Жизнь… налаживается? ==========

Комментарий к Жизнь… налаживается?

Продолжение~

Вы уже видели этот великолепный трейлер от Марго? Если нет, то Вы многое потеряли, потому что он очень… чувственный, что ли?

Переходите по ссылочке и наслаждайтесь: https://youtu.be/jGbuSgpDV3k.

Мы, как всегда, надеемся увидеть Ваши отзывы и узнать Ваше мнение. Спасибо большое, наши замечательные, за то, что остаётесь с нами♥ Мы действительно это ценим.

Приятного прочтения.

Ёнджу повесила табличку «Закрыто» на двери кафешки, где работала, поправила небольшой рюкзак на плече и повернула ключ в замке.

Стояла ночь. Вокруг было темно и тихо. Только едва слышно шумели проезжающие мимо машины, которых, кстати, было ничтожно мало. Девушка даже задумалась о чём-то своём, совершенно нелепом и глупом, когда услышала приближающиеся шаги. Она резко развернулась, хватаясь за сердце и выдыхая:

— Вы?

— Я.

Перед ней стоял Хосок, улыбаясь. Он, кажется, даже не подозревал, как успел уже напугать Ёнджу. Всё-таки подкрадываться к людям среди ночи — такая себе идея.

— Я думала, что вы уже ушли, — слегка дрожащим голосом произнесла она, плотнее кутаясь в бесформенную толстовку.

— Можно, — Хосок сделал небольшую паузу прежде, чем продолжить, — я провожу вас до дома? — стараясь заглянуть ей прямо в глаза. — Темно, — приводит аргументы, всё же надеясь на её положительный ответ. — Мне страшно отпускать вас одну.

— Где же вы были раньше, такой обходительный? — смеётся она в ответ, поправляя съехавшую с плеча лямку рюкзака.

— Вон там, — указывает рукой куда-то вперёд. — Видите? — спрашивает, улыбаясь. — Через дорогу мой офис, наверное, там и был.

— Забавный вы, Чон Хосок, — констатирует она, закусывая нижнюю губу, ведь отчего-то чувствует себя немного неловко рядом с ним, но старается этого не показывать.

— А вы честная, — произносит он, сразу же продолжая: — мы в расчёте, — он легонько касается её плеча ладонью, отчего толпы мурашек бегут по телу, вызывая учащённое сердцебиение.

Ёнджу немного отстраняется, тяжело вздыхает, опуская голову вниз и какое-то время безотрывно глядя себе под ноги. Какое-то странное чувство беспомощности и безумной усталости вмиг одолевает её.

— Но вы же понимаете, что между нами ничего не может быть? — поднимает на него взгляд, желая сразу же расставить все точки над «і».

— Понимаю, — подтверждает он, приобнимая её за плечи и шепотом добавляя: — Пойдёмте, Ёнджу.

Среди тёмных силуэтов домов, девушка невольно выглядывала свой, безуспешно пытаясь игнорировать затянувшееся молчание. Дорога впереди освещалась только несколькими фонарями и этого света было, естественно, недостаточно, чтобы разглядеть идущего почти по пятам за ними Чимина, слегка покачивающегося на нетвёрдых ногах.

Когда они подошли к её дому и пришло время прощаться, Ёнджу не успела опомниться, как чужие губы уже несильно прижимались к её собственным, вынуждая промычать что-то нечленораздельное.

— Что вы делаете? — оттолкнула она его, с укором оглядываясь по сторонам. — Вы же сказали…

— Но я не сказал, что отступлюсь, — поправил Хосок, довольно улыбаясь.

— Думаю, нам лучше больше не видеться, — отчеканила девушка, разворачиваясь и даже успевая сделать несколько шагов в сторону дома прежде, чем её окликивает Хосок:

— Ёнджу!

Его голос слегка хриплый, но всё же до чёртиков уверенный. Парень вздыхает негромко, пиная несуществующие камешки под ногами.

— Я бы на вашем месте был осторожнее с Чимином, — начинает он громче, замечая, что девушка остановилась, хоть всё ещё не повернулась к нему лицом. — Он мой друг, я знаю его лучше, чем вы, — слегка встревоженно. — Не думаю, что вам стоит продолжать общение. Чимин, — Хосок запинается, продолжая более тихо. — Он не такой человек, который сможет провести с вами всю жизнь.

Ёнджу молчит, и он не видит её выражение лица. Только чувствует, что однозначно заставил её задуматься. Когда она поворачивается к нему, произносит довольно чётко:

— А может мне этого и не нужно.

Она видит, как Хосок беспомощно открывает рот, намереваясь что-то сказать, но продолжает, не давая ему возможности прийти в себя:

— Хосок, я не буду с вами встречаться, — кажется, звучит довольно резко. — Не обижайтесь, пожалуйста, просто… — она запинается, переводя дыхание. — Просто это совсем не то, что мне сейчас нужно. Если хотите, — предлагает. — Мы можем общаться, изредка пить кофе вместе, но это всё, что я могу вам предложить.

Она кланяется ему довольно низко и уходит. Когда расстояние между ними увеличивается уже до нескольких метров, Хосок окликивает её едва слышно:

— Ёнджу…

Но она оборачивается, выдавливая тихое:

— Да.

— Спокойной ночи, — растягивая губы в широкой улыбке.

Юна медленно прошлась до окна, разглядывая луну в небе, окруженную маленькими звёздочками. Сегодня полнолуние, поэтому свет даже слегка ослеплял привыкшие к темноте глаза.

— Ты же не собираешься сейчас спать? — спросила девушка, заметив краем глаза, что Юнги довольно уютно расположился на кровати, блаженно прикрывая глаза.

Она знала, что в последнее время он сильно устаёт. Приближающийся дебют Тэхёна действительно забирает много сил и энергии. Как человек, берущий всю ответственность на себя, Юна понимала его как никто другой. Ещё и Чимин со своими навязчивыми идеями тоже не позволял расслабиться.

— Именно это я и собираюсь сделать, — отвечает парень, подкладывая под голову руку, чтобы было удобнее. — Уже начало четвёртого, я хочу отдохнуть хоть пару часов.

Юна ещё недолго смотрела на него просто так. Наблюдала, как его недлинные ресницы подрагивают. Как он морщит нос, переворачиваясь на бок. Девушка улыбнулась и медленно прошагала прочь от окна, уже через минуту удобно располагаясь в объятиях любимого. Юнги поцеловал её в макушку, не открывая глаз, и крепче прижал к себе.

Юна думала о том, как долго это может продлиться, как быстро это может ему надоесть. Имея не самый приятный опыт в прошлом, доверять становится труднее. Ей уже далеко не двадцать. Хочется стабильности. Хочется знать, что завтра она точно так же будет засыпать в его объятиях, слышать его размеренное дыхание и любить ещё сильнее.

— Юнги, а ты не хочешь на мне жениться? — совершенно внезапно шепчет она, задерживая дыхание в ожидании ответа.

— Нет, не хочу, — выдыхает тот, сладко зарываясь в изгиб её шеи, — спи давай, солнышко.

Юна кажется, что сейчас даже сам Юнги мог слышать, как её сердце с потрясающе громким звуком ухнуло вниз. И, наверное, разбилось на миллионы малюсеньких осколков.

— Прости, что ты сказал? — выдавливает сквозь внезапно возникший ком в горле.

— Спи, давай, говорю, — повторяет он хрипло.

— Нет, перед этим что ты сказал? — она садится на кровати с нечитаемым выражением лица.

— Что хочу поспать пару часиков, — отвечает он, приоткрывая сонные глаза.

— Нет, после этого, — говорит она громче, уже начиная злиться. — Ты не хочешь на мне жениться? — спрашивает, отводя влажный взгляд в сторону. — Юнги, ты самая настоящая скотина! — она подхватывается с места и переступает через ноги Юнги, желая поскорее отсюда уйти.

— Юна, стой! — он перехватывает её за талию, но она вырывается, шипя: «Да пошёл ты!». — Я не это имел ввиду, — начинает оправдываться, понимая, что действительно сильно её обидел. — Я хотел сказать, что не просто хочу, а собираюсь на тебе жениться, — он отбрасывает одеяло, вставая и босыми ногами идёт ближе к ней. — Потому что ты самое дорогое, что у меня есть, — обнимает сзади, обвивая руками талию. — Потому что без тебя мой мир становится мрачным и бесцветным, — целует в щёчку. — Потому что никогда не смогу отпустить тебя, даже если ты будешь просить об этом, — разворачивает к себе лицом, заглядывая в покрасневшие глаза. — Юна, ты… — начинает, убирая маленькую слезинку подушечкой большого пальца. — Знаю, это не лучший момент, — тараторит, словно путаясь в словах и мыслях, — и мне хотелось бы, чтобы всё было как в сказках, что ты любила читать в детстве, — улыбается, замечая её растерянный вид. — На мне сейчас нет смокинга, да и ты не в вечернем платье…

— Ты о чём? — не понимает Юна, наблюдая за тем, как Юнги медленно опускается на колени, прижимаясь щекой к её животу.

— У меня не так много денег, — продолжает он, — совершенно нестабильная работа. У меня дом ещё не обустроен и нет бассейна на заднем дворе, — слышит её тихий смешок и поднимает взгляд, устанавливая зрительный контакт. — Я не смогу каждые выходные летать с тобой на Бали, — уже сам улыбается своим словам. — Или даже на Чеджу. Что я говорю, у меня и самолёта ведь тоже нет, — берёт её за руки, чувствуя лёгкое волнение и дрожь, потому что впервые делает что-то подобное.

— К чему ты клонишь, Юнги? — спрашивает Юна, позволяя небольшим слезинкам катиться вниз по щекам.

— Я устал к чему-то клонить, — довольно чётко произносит Юнги, — от чего-то вечно уклоняться.

— Юн… — шепчет она, чувствуя легкое головокружение. Если это сон, то она не хочет просыпаться.

— Ты станешь моей женой? — он спрашивает, очень чётко произнося те заветные слова, что миллионы раз репетировал в ванной перед зеркалом. — Будешь ли ты готовить мне ранние завтраки и разделять со мной поздние ужины? — снова прижимается к ней, позволяя тоненьким пальчикам перебирать мягкие пряди волос. — Станешь ли ты матерью моей дочери? — перехватывая её руки и целуя поочерёдно каждую ладошку и с тыльной, и с внутренней стороны. — Воспитаешь ли моего сына достойным мужчиной?

— Что ты… — она не успевает договорить, так как Юнги перебивает её:

— Ли Юна, давай всю жизнь смотреть на светлячков вместе, не отпуская руки друг друга, — он поднимается на ноги и вытирает с её щек слёзы, без остановки продолжающие катиться. — Как видишь, у меня даже кольца с собой нет, — он снимает со своей руки кольцо, приобретённое на первый гонорар.

— Юнги… — кажется, у неё даже слов нет, чтобы сказать хоть что-то, не лишенное смысла, когда парень осторожно надевает ей на пальчик кольцо, которое довольно велико ей. А слова и не нужны, ведь Юнги аккуратно целует её в уголок губ, чувствуя солоноватый привкус слёз.

— А теперь давай спать, — внезапно опускает с небес на землю его голос.

— Но я не ответила, — возмущается Юна, ведь только что он умудрился испортить такой момент.

— Разве твой положительный ответ будет не в пользу светлячков? — достаточно удивлённо спросил Юнги.

— Да ну тебя! — она шутливо ударила его по плечу кулачком…

Хосок даже пошатнулся от сильного удара, но удержался на ногах. Чимин в гневе непредсказуем, это за свою жизнь он усвоил хорошо. Это не первая их драка и даже не последняя, скорее всего. Хосок знал, что друга легко вывести из равновесия, и всегда старался ограждать его от ненужной информации.

— Она нравится мне, Чимин, — заявляет он, сплёвывая кровь себе под ноги.

Чимину дважды повторять не нужно, и вот он уже сжимает в своих ладонях шею друга и шипит что-то о предательстве. Хосок интересуется, кого он предал, и у того не находится ответа, поэтому он отпускает его, замахиваясь и ударяя в живот кулаком. Друг морщится и проезжается по самодовольному чиминову лицу чуть слабее, но тоже вполне ощутимо.

— Скажи это, Чимин, — требует Хосок, опираясь на кирпичную стену позади.

— Сука! — шипит тот вместо ответа, снова ударяя кулаком по лицу друга.

Хосок смеётся в ответ, замечая растерянность во взгляде напротив. Он говорит что-то о том, чтобы Чимин был честен хотя бы с собой, и вытирает тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы.

— Я отвезу тебя в больницу, — говорит Чимин, переводя дыхание.

— О Ёнджу, двадцать один год, сирота, — перечисляет Хосок, наблюдая за его выражением лица. — Есть младший брат, которого она обеспечивает. Снимает квартиру. Работает в трёх местах, на данный момент, — он делает несколько шагов, чтобы уйти, но останавливается, словно что-то вспоминая. — Ах, да, забыл! Кажется, ты ей не нравишься…

И уходит, скрываясь в темноте.

— А она мне, кажется, нравится, — выдавливает из себя Чимин едва слышно.

========== У нас ещё вся жизнь впереди ==========

Комментарий к У нас ещё вся жизнь впереди

Вот мы снова и встретились. Так много всего изменилось… только одно осталось прежним - мы всё ещё с нетерпением ждём Ваши отзывы. Поделитесь своими мыслями.

Приятного прочтения и… спасибо, что с нами~

Юна чувствует сквозь сон крепкие объятия. Чувствует приятный и до боли родной запах мужских духов. Так тепло и уютно, кажется, не было давно. Не хотелось открывать глаза, ведь страшно, что это всё может оказаться всего лишь сном. Юна нащупала кольцо на своём пальце и расплылась в нежной улыбке.

Всё-таки не сон.

Всё-таки на самом деле.

Осторожно освободившись из плена рук любимого человека, она перевернулась на другую сторону, чтобы взглянуть в его лицо, такое спокойное и родное. Кажется, всё, что было «до», начало терять всякий смысл: Чимин, боль, непонимание, одиночество, — всё это совершенно неважно, когда рядом счастье. Когда на душе спокойствие и радость. Как же долго Юна ждала этого! Как долго стремилась к этому!

А Юнги давно уже проснулся. Он чувствовал, как тоненькие пальчики гладили его лицо, нежно касались бровей и глаз. Он притворялся спящим до тех пор, пока Юна не оставила легкий, почти невесомый поцелуй на его губах, как бы удостовериваясь, что он настоящий, что здесь и сейчас он не исчезнет. Она собиралась отстраниться, но неожиданно Юнги притянул её ближе к себе, чтобы снова их губы слились в сладком поцелуе. Юна смущенно улыбнулась, после чего прижалась щекой к его груди. Счастье… оно выглядит примерно так?

— Я тебя разбудила? — тихо спросила она, выводя на его голой груди известные только ей одной узоры.

Счастье в мелочах. В совершенно глупых разговорах по утрам. В остывшем кофе и забытом в спешке завтраке. Счастье в тёплых объятиях. И открытом сердце. Путь это ещё не конец, пусть впереди много всего… если они вместе, им всё по плечу.

— Нет, — коротко ответил Юнги, улыбаясь. — Я давно уже не сплю.

— Ты что, притворялся? — спросила она шутливым тоном, приподымаясь и подозрительно прищуривая глаза.

— А это преступление? — задумался он и оставил на её лбу невесомый поцелуй.

Юна ничего не ответила, просто улыбнулась и снова опустилась ему на плечо. Некоторое время они лежали в обнимку. Юнги перебирал пальцами пряди её волос, а Юна нежно водила по его шее. Спокойствие. Кажется, сейчас здесь царило спокойствие. Но вдруг в животе у Юна послышался бурлящий звук, что заставило девушку дрогнуть и схватиться за живот. Она смутилась ещё сильнее, когда Юнги легко засмеялся и прошептал:

— Кажется, госпожа Мин требует завтрак…

— Госпожа Мин? — переспросила Юна, улыбаясь в ответ.

— Да, — коротко подтвердил тот, вставая с кровати. — Или ты передумала? — шутливо добавил, оборачиваясь.

— Не дождёшься! — ответила Юна и смущенно притянула одеяло ближе к лицу.

— Отлично, — облегченно выдохнул он и подошёл к ней ближе, чтобы оставить легкий поцелуй на её губах. — Тогда, госпожа Мин, ванная в вашем распоряжении, а я займусь завтраком.

После того, как Юнги вышел из спальни, Юна начала мечтающие крутиться на кровати. Она была так счастлива, что не могла поверить во всё это. Столько всего плохого произошло, что и в хорошее, к сожалению, теперь верится с трудом.

Кажется, пора привыкать. Кажется, пора перестать думать о прошлом, о том, что никогда больше не повторится, ведь Юнги не позволит. Нужно смотреть в будущее широко распахнутыми глазами, замечать каждую мелочь, делающую счастливой, и упиваться взаимными чувствами.

Юна выключила воду и, закутавшись в огромное полотенце, отправилась искать что-то из одежды Юнги, ведь своё вульгарное платье надевать не хотелось. Она открыла шкаф и ахнула от удивления, обнаружив аккуратно развешенную новую одежду: женские рубашки, футболки, платья, сложенные на полках джины… Внизу стояли пакеты с не распакованной одеждой. Юнги делает для неё так много.

— Когда он только успел? — тихо прошептала она, проводя рукой по одежде. Лёгкая улыбка коснулась её губ, а глаза заблестели от слёз. Кажется, она счастлива. И это точно.

Юнги закончил готовить и уже накрывал на стол, когда услышал, как открылась дверь спальни, и обернулся на шум. Юна появилась перед ним в нежно-голубом платье. На её лице не было макияжа, а волосы были собраны в небрежный пучок. Она была такая милая и естественная, что он просто не смог сдержать улыбку.

— Спасибо, — тихо поблагодарила она, опуская взгляд на платье и закусывая нижнюю губу от неловкости.

— Тебе очень идёт этот цвет, — ответил он с нежностью и галантно отодвинул её стул, чтобы помочь сесть за обеденный стол.

— Ты умеешь готовить? — удивилась Юна, глядя на аппетитный завтрак и делая несколько несмелых шагов вперёд.

— Жизнь заставила, пришлось научиться, — с улыбкой ответил Юнги, но, заметив расстроенное выражение лица напротив, добавил, понижая голос почти до шёпота: — Всегда мечтал приготовить тебе завтрак.

Юна понимала, что он так сказал, только чтобы не расстраивать её, ведь знала, через что прошёл, чтобы стать тем, кем стал. Но всё же он заставил её улыбаться. За завтраком они шутили и вспоминали смешные моменты из детства, после — Юнги показывал ей дом, рассказывал, что на заднем дворе обязательно будет бассейн, заставляя Юна снова смеяться. Вечер они провели за просмотром старых фильмов, уютно устроившись на диване с пивом и японской кухней, заказанной на дом.

Им так было хорошо вдвоём, что почти с трудом верилось в то, что это не сон. Они не хотели покидать этот дом, ставший для них долгожданной обителью, где царит любовь и свет. Лишь изредка выезжали за продуктами или собирались шумной компанией в доме семьи Ким. Это было лучшее время в их жизнях. Это были лучшие моменты, забыть которые невозможно.

Однажды утром, когда солнце приятно слепило глаза, а ветер игрался с длинными прядями волос, Юнги взял Юна за руки и повёл за собой. Никогда ещё не было так спокойно. Осторожные касания, лёгкие улыбки и влюблённые взгляды — всё это окрыляло.

— Идём, — прошептал Юнги, несильно сжимая её ладонь в своей, — у меня для тебя есть подарок.

Юна удивилась его словам, но всё же молча последовала за ним. [Она доверяла ему.] Они прошли вдоль коридорчика и оказались в домашней студии Юнги. Юна не понимала, зачем он привёл её сюда, но когда Юнги достал белую акустическую гитару со словами: «Это тебе…», слёзы навернулись на глаза. Это было их детство. Это было их воспоминание. Это была их мечта. Это были её стремления.

— Ты потрясающе играла, — тихо произнёс Юнги, замечая нерешительность в глазах напротив. — И у тебя прекрасный голос. Споёшь для меня?

Юна почувствовала, как мурашки пробежали по коже, а руки начали дрожать от переизбытка воспоминаний. Чимин запрещал ей играть на музыкальных инструментах, это выводило его из-за себя, и она даже мечтать не могла о том, что однажды возьмёт в руки гитару. И вот это случилось. Совсем неожиданно, но от этого не менее желанно. Боязно. Слегка.

— Юн, — растерялась Юна, заламывая в бессилии пальцы и словно боясь коснуться струн руками. — Я не могу… — она опустила голову, упираясь взглядом в пол. — Я-я…

Юнги присел напротив Юна и нежно взял за руки. Её глаза были такими напуганными, но он прекрасно знал, что она хотела этого.

Всегда.

— Я уже всё забыла, — расстроенно шмыгая носиком, выдавила из себя она. — Я так давно не играла.

Ничего не забыла.

— Начни, — успокаивающе сказал Юнги, вкладывая инструмент в её руки. — И ты всё вспомнишь…

Нельзя забыть то, что выжжено в груди ярким светом.

Юна неуверенно взяла в руки инструмент. Все ноты из прошлого смешались в голове, словно никогда в единое целое и не складывались. Она даже не знала, что сыграть, поэтому мысленно молила, чтобы Юнги помог ей, как делал это всегда.

Они всегда делали это вместе.

— Давай вместе, — садясь за клавиши, Юнги произнёс то самое заветное, что словно мантра вертелось в голове.

Заиграла мелодия. Такая знакомая, наполняющая теплом и счастливыми воспоминаниями. Напомнила о том времени, как они ещё подростками придумали эту легкую и незамысловатую песню вместе с Юнги и Чонгуком. Совсем не важно, сколько она сделала ошибок, ведь Юна видела в глазах Юнги поддержку, это придавало уверенности в себе. Она пробовала снова и снова, начиная с самого начала. И наконец-то Юнги услышал её голос: сперва такой тихий и неуверенный, но постепенно он становился громче и чище.

Ошибки делают людей сильнее, они знали это всегда.

Юнги улыбался так широко, как только это было возможно, потому что был счастлив. Здесь и сейчас… он счастлив. И она тоже.

— Это было потрясающе, — воодушевлённо произнёс он, когда они закончили играть.

— Да куда уж там! — смущенно отмахнулась Юна. — Я столько лет не играла, тебе придётся учить меня, — неловко добавила. — Снова.

— О нет, у меня нет на это времени, — шутливо ответил он. — К тому же, мои нервы и так ни к черту!

— Эй! — возмутилась Юна, обиженно надувая губки. — Ты на что намекаешь? Я плохая ученица? — слаживая руки на груди для большего эффекта.

Юнги подошёл к ней, обхватил ладошками лицо и поцеловал в губы, позволяя всему наигранному возмущению утонуть в сладостном поцелуе.

— Нет, конечно, — улыбнулся он, отрываясь от её губ. — Просто у меня сегодня много дел, а вот Чонгук будет рад с тобой сыграть, — аккуратно чмокая в щёчку.

— Я не имела ввиду… — начала было Юна, но Юнги перебил её:

— Поехали, я отвезу тебя к нему, а мне нужно заехать в студию…

Юнги направился к выходу, а Юна недовольно посмотрела ему вслед. Она хотела побыть с ним.

— Я же не имела ввиду сегодня…

«У нас ещё вся жизнь впереди», — успокаивающе вертелось в голове.

Чимин подобно призраку блуждал по своему дому с бутылкой виски. Он заходил в каждую комнату и нигде не находил себе места, потому что слишком много было мыслей в голове. И все они, мысли, были об одном и том же. Слишком много разочарований и потерь. Чимин думал о Ёнджу, Хосоке и без конца возвращался в спальню Юна, ложился на кровать и утыкался носом в подушку, где даже запаха её любимых духов не осталось. Ни-че-го. Хотелось снова почувствовать знакомый аромат, но почему-то в сознание снова проникали мысли о Ёнджу.

Интересно, какие духи ей нравятся?

Чимин задумался о том, как она пахнет. Представлял, как обсыпает поцелуями её шею, впивается в губы, вдавливает её хрупкое тельце в этот мягкий матрац. Но этим сладким фантазиям мешали тихие всхлипы из прошлого, когда Юна со слезами на глазах просила его остановиться. Но он не слышал. Никогда. Её слова, которые эхом отдавались в сознании, буквально резали слух, оставляя после себя глубокие раны, которые и затянутся-то нескоро.

Чимин, мне больно!

Отпусти.

Прошу, не делай этого…

Он так больше не хочет.

Только сейчас он начал понимать, какую боль причинял ей из-за своей ревности и злости. Только сейчас понял, что сам отдал её в руки Юнги. Ведь если бы он просто вычеркнул его из своей жизни, из их жизни… Если бы забыл его, как что-то незначительное из детства, тогда, возможно, Юна тоже забыла бы о нём. И тогда не было бы страха, что она уйдёт. Не было бы неуправляемой злости из-за того, что Юна всю жизнь любила другого.

А Чимин ведь любил только её одну…

И просто хотел получить немного взаимного тепла. Получить немного заботы, услышать незамысловатый вопрос, что-то вроде: «Как дела на работе?». Хотел хоть раз почувствовать неожиданное объятие сзади. Хотел хоть раз увидеть, как Юна заходит к нему в кабинет с горячей чашкой кофе. Он просто хотел жить счастливо со своей любимой девушкой. Так мечтал об этом.

Но сам всё испортил.

Сам всё разрушил.

А может быть Юна с самого начала была не для него?

Глубоко в душе он всегда знал это, просто был слишком одержим ею, что бы взять и отпустить.

Отпускать всегда больно.

Чимин медленным шагом зашёл на кухню и поставил бутылку виски на стол. Буйон, которая убирала на кухне, замерла при виде хозяина.

— Буйон, — хрипло позвал горничную Чимин, а затем прочистил горло.

— Да, господин, — неуверенно ответила девушка. — Распорядиться насчёт обеда? — осторожно поинтересовалась она, не смотря на то, что знала, хозяин никогда не обедал дома.

— Нет… — устало покачал тот головой и выдержал небольшую паузу. — Сегодня меня ни для кого нет. Абсолютно ни для кого, поняла? — пригрозил тот пальцем. — Никого не хочу видеть…

— Конечно, господин, — ответила Буйон и поклонилась ему.

Девушка смотрела вслед хозяину и впервые ей стало его жаль. Она никогда не видела его настолько подавленным. Он был сам на себя не похож.

— Неужели он стал таким из-за тоски по госпоже? — тихо прошептала девушка, закусывая нижнюю губу и искренне переживая за хозяина.

Юнги открыл для Юна дверцу машины, предлагая свою руку. Он не хотел оставлять её одну, поэтому решил отвезти к Чонгуку. Тем более, что у них было бы, о чём поговорить и о чём помолчать.

— Я могу задержаться на работе, — начал виновато Юнги. — Если хочешь, сходите куда-то с Чоном, — протягивая свою банковскую карту. — Пообедайте или можете купить что-нибудь красивое… — он заметил грустные глаза Юна и добавил полушёпотом. — В наш дом.

— Я уже скучаю.. — подавляя желание не отпускать его, обнять крепко-крепко, она поцеловала его в щёку.

Юнги смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью дома. Он поднял голову вверх, щурясь от солнца и прогоняя прочь совсем неуместное «Ничего ведь не произойдёт?», ставшее в горле комом…

========== Это правда ты? ==========

Комментарий к Это правда ты?

Всем привет~

Жива. Да…

Надеюсь, что Вы ещё здесь. Спасибо за поддержку, мне очень жаль, что не было возможности ответить на отзывы, но мы прочитали их все. Это подбадривало и дарило силы и вдохновение. Я отвечу всем, правда♥

Приятного прочтения.

Юна подымалась на лифте и нервно мяла пальцы. Она не знала, как вести себя, ведь до сих пор чувствовала вину перед Чонгуком за всё, что ему пришлось пережить. Она знала, что он вовсе не винит её, но этот груз всё ещё продолжал тянуть её вниз. Набрав код от двери и тихонько пройдя внутрь, Юна увидела телефон на столе, а рядом список продуктов. Кажется, он отправился в магазин. Она улыбнулась своим воспоминаниям. Чонгук всё такой же, каким она его помнит… вечно о чём-то забудет.

Юна не знала, чем себя занять в ожидании возвращения друга. В голове без конца крутились слова Юнги: его предложение и то, как он всё чаще стал называть её госпожой Мин. Ей хотелось визжать от счастья, потому что это то, о чём она мечтала ещё с детства. Скоро они сыграют свадьбу или, может быть, тихо распишутся. Это не имеет значения, главное — они станут мужем и женой… И будут счастливы. Казалось, что ничего уже не сможет омрачить этот день, но вдруг в голове промелькнула мысль о том, что все документы остались в доме Чимина. Как же быть? Юнги не отпустит её, а если поедет с ней, то кто знает, что произойдёт, столкнись он с Чимином…

Она решила, что заберёт их сама, когда Чимина не будет дома.

Юна взяла телефон и позвонила по давно знакомому ей номеру, надеясь, что Буйон поможет ей незаметно войти и забрать всё необходимое.

— Дом семьи Пак, — послышался женский голос на том конце, и Юна опустила взгляд вниз.

Дом семьи Пак, хотя семьёй они никогда и не были вовсе.

— Буйон, это я.. — тихо выдохнула она в трубку.

— Госпожа, — жалобно протянула горничная, узнавая голос своей хозяйки. — Вы в порядке? Где вы? — сыпала вопросы, хотя отлично понимала, что это вовсе не её дело и что она не имеет на это права. — Умоляю, возвращайтесь домой.

— Я тебе больше не госпожа, Буйон, — спокойно ответила она, чувствуя, как предательские слёзы наворачиваются на глаза. — Со мной всё хорошо, но мне нужна твоя помощь.

— Да, госпожа, что вам угодно? — спешно ответила горничная, не обращая никакого внимания на её слова о том, чтобы не называть её госпожой.

— Мне нужно заехать за некоторыми вещами… Чимин дома? — спросила Юна, прикусывая ноготь на большом пальце от волнения.

Буйон задумалась на секунду. Она понимала, что Юна не хочет застать Чимина дома. Понимала, что не должна вмешиваться в чужие дела, тем более — в дела своих работодателей. Но перед глазами стояло грустное лицо хозяина. Буйон прикусила губу и решила просто исполнить приказ Чимина. Их разборки — не её дело. Её дело нехитрое.

— Нет, господина сегодня не будет, — соврала горничная, надеясь, что не делает ошибку. Хотя отлично понимала, что это не так.

— Отлично, тогда я скоро заеду, — облегченно ответила Юна, сбросила вызов и поспешила вызвать такси.

Но Чимин был дома.

В комнате Юна.

Он как и раньше часами смотрел в окно и ждал её возвращения. Вот только теперь, кажется, это была просто привычка, это был самообман. Она не вернётся. Никогда больше, потому что он сам всё испортил. Ему казалось, что он сходит с ума. Всё это время он без конца сравнивал Ёнджу с Юна. Старался разобраться в себе. Боялся снова принять неправильное решение. Ёнджу нравилась Хосоку, а Хосок был его другом. Должен ли он уступить? Или всё же стоит бороться за неё?

Чимин чувствовал страх перед неизвестностью. Он не знал, сможет ли не поддаться своей… натуре? Он не хотел причинить ей боль, он не хотел повторить свои ошибки, которых было уже предостаточно.

А хочет ли Ёнджу быть с ним? Вот что терзало его часами напролёт. Нужен ли он, такой неправильный, ей, девушке с чистой душой? Тем более, когда она отвергла его. От этого делалось больно. Больно так, как не было давно. И ему даже показалось, что он оживает, снова начинает чувствовать. Ёнджу… сможет помочь ему найти себя настоящего? Не этого, забытого и никому не нужного, а Человека, который знает цену чужим чувствам, но не покупает их. Сможет ли он стать таким? Хочет ли он стать таким?

Чимин не мог даже припомнить день, когда его волновали чужие желания. Но с появлением этой гордой брюнетки, всё действительно изменилось.

Он изменился.

Но вдруг к дому подъехало такси, что отвлекло Чимина от раздумий. И когда из него показалась Юна, он отшатнулся назад. Было слишком неожиданно. Сперва Чимин подумал, что это ему показалось, но, услышав небольшую суматоху внизу, он замер. Словно прирос к полу. Всё такое нереальное. Осознание того, что Юна сейчас находится здесь, в одном доме с ним, вышибало последние остатки разума. Она сейчас здесь. Он может её увидеть, прикоснуться, почувствовать. Отпустить.

— Я на пару минут, мне нужно забрать кое-что…

Юна быстро зашагала вверх по лестнице и направилась в свою комнату. «Только бы не встретить Чимина», — вертелось в голове. Войдя внутрь, она без задней мысли подбежала к комоду и начала собирать в сумку все необходимые документы, драгоценности, которые достались ей от матери, и прочие вещи, к которым Чимин не имел никакого отношения.

Только бы не встретить Чимина.

Только бы не встретить Чимина.

Только бы не встретить…

— С возвращением, милая, — словно током по телу.

Юна почувствовала, как руки предательски задрожали, заставляя выронить всё на пол, словно даже не чувствуя этого. Она замерла, ощущая на себе чужой пронзительный взгляд. Холод пробежал по всему телу, заставляя её дрожать, а сердце — битьсягде-то в глотке. Неужели Буйон обманула её? Слезы навернулись на глаза. Не от предательства, ведь она сама сказала, что больше ей не госпожа, а от того, что она в спальне с Чимином. Один на один. Она прекрасно знала, что он не простит ей предательства — никогда не прощал. Он обязательно отомстит за унижение унижением. А за предательство… Юна в отчаянии закусила дрожащую губу, чтобы только не проронить ни звука — свидетельства её слабости.

Юна начала быстро хлопать ресницами, в попытке прогнать подступающие слезы, но страх окутал с новой силой, когда она услышала его шаги за спиной. Размеренные. Тихие. Она боялась повернуться. Была уверена, что он тут же её ударит. И она даже не хотела думать о том, что будет, если не повернётся. Сглотнув подступивший к горлу ком и прикрыв глаза, она повернулась к нему лицом. И была готова ко всему.

Сама виновата, что вернулась.

Да, больше никто.

Чимин подошёл ближе и остановился прямо возле неё, заглядывая в её лицо и словно спрашивая: «Это правда ты?». По её щекам катились слезы. Она дрожала, напрягаясь от страха всем телом и сжимая свои маленькие ладони в кулачки. Теперь он наконец прочувствовал, каким подонком был. Она боялась его всегда и молча ненавидела, он просто не обращал внимания, поглощённый своей больной страстью. Страстью, не любовью.

Чимин вытер большим пальцем слезинку с её щеки, а Юна отпрянула от него, словно её ударило током. Он и заметить не успел, как снова грубо притянул её обратно. Чимин разозлился, ведь у него не было дурных намерений, но Юна как всегда всё портит. Кажется, они бы уже не смогли жить иначе. Никогда. Юна всегда бы его отталкивала, а Чимина бы это злило и он причинял бы ей боль. Снова и снова. Мучал бы и Юна, и себя.

Наконец-то он понял, что это конец.

И ничего уже не будет.

— Юна, давай спокойно поговорим? — прохрипел Чимин, выпуская её из рук и опуская голову вниз.

Она посмотрела на него с недоверием: от него жутко несло алкоголем, одежда измята, волосы взъерошены; но вместо привычного звериного взгляда сейчас был грустный и блуждающий. И совершенно потерянный. Это так непохоже на него. Юна не знала, что ответить. Не могла. Потому что в горле будто что-то застряло.

— Успокойся, я не собирался ничего делать, — выдохнул Чимин, замечая её настороженность. — Мы бы могли жить по-другому, Юна, — начал, расхаживая по комнате взад-вперёд. — Я знаю, что многое натворил, но это было из-за тебя. Ты знаешь, что я любил тебя?

— Чимин, я… — тихо сказала Юна, но лёгким жестом он заставил её замолчать:

— Не надо, — прошептал, догадываясь о том, что она хочет сказать, ведь это было так очевидно. — Все эти годы я хотел только одного — чтобы мы с тобой были счастливы.

— Ты бил меня, Чимин, — выплюнула она, глядя на него с нескрываемым презрением. — Я жила в страхе. Боялась сказать лишнее слово, только бы ты не разозли…

— А ты хоть раз задумывалась, почему я злился? — прошипел он, обрывая её на полуслове. — Как думаешь, что я чувствовал, когда ты с отвращением отталкивала меня, убегала от меня, отворачивалась? Ты хоть раз получила удовольствие от секса со мной? Я чувствовал твою ненависть.

Юна смотрела на него испуганным взглядом. Чимин был на удивление спокойным, но от этого легче не становилось. В его глазах было столько обиды. Ей казалось, что он может взорваться в любой момент.

Но ошиблась.

— Ты делала мне больнее, Юна… — прохрипел он, а по щеке скатилась слеза.

Скупая мужская слеза.

Он готов отпустить.

Юна не могла поверить своим глазам. Она растерялась. Его лицо было таким безжизненным.

— Это тяжело, — продолжил он, опуская взгляд. — Любить человека, который тебя открыто ненавидит. Это действительно тяжело.

— Чимин, мы с самого начала не подходили друг другу, — сказала Юна, замечая, как тот горько усмехнулся. — Нужно было прекратить это давным-давно.

— Я надеялся до последнего, — сказал Чимин и его взгляд задержался на мужском кольце, на её тоненьком пальчике. — Тебе ведь тоже это знакомо?

Он начал подходить к ней ближе, а Юна как всегда с опаской отходила назад. Но то, что произошло дальше, заставило снова её удивиться. Чимин присел у её ног и собрал вещи в сумочку, которую она выронила из рук. Он медленно поднялся и повесил тоненький ремешок на хрупкое плечо. Он всё так же был спокоен, много молчал и был подавлен.

Она его таким не видела очень давно.

— Спасибо, — тихо сказала Юна.

Некоторое время Чимин разглядывал её лицо. Он знал, что чувства к ней останутся на всю жизнь, но только теперь в нём не горело желание впиться в её губы или схватить и бросить на кровать, как это было раньше. Чимин устал так жить. Теперь ему хотелось другого, светлого и настоящего.

Теперь ему нужна Ёнджу.

— То время, когда ты притворялась, что действительно любишь меня… — начал Чимин и выдержал паузу, перед тем как продолжить. — Спасибо за это, — прошептал и лёгкая, едва заметная улыбка коснулась его губ. — Хоть и ненадолго, но я почувствовал, каково это, когда ты нужен кому-то.

Юна почувствовала, как ком подступил к горлу. Кажется, сейчас ей было стыдно. Она наконец поняла, что чувствовал Чимин все эти годы, но это всё равно не оправдывало его поступки. И никогда не оправдает.

— Чимин, — замялась Юна, не зная как реагировать и что говорить. — Ты можешь быть другим. Можешь быть счастлив… Но не со мной.

Чимин некоторое время молчал, после чего резко отвернулся и направился к большому окну у противоположной стены.

— Уходи, — наконец сказал Чимин, всё ещё не глядя на неё.

Юна была поражена. Он отпускает её. Вот так просто. Юна не знала, что сказать, поэтому молча направилась к выходу. На секунду задержавшись в дверях, она посмотрела на Чимина. Кажется, он и правда может быть другим.

Он смотрел в окно.

Он видел, как Юна вышла из дома, села в такси и скрылась из виду.

Вот теперь точно всё кончено.

Пора учиться жить по-другому.

Всем.

========== Отличная новость ==========

Комментарий к Отличная новость

Мы очень надеемся, что вы ждали~ Простите за долгое отсутствие♥

Всё оказалось так просто.

Даже слишком, наверное.

Юна отдалялась от дома Чимина, нервно наматывая тонкий ремешок сумочки на свои пальцы, кусала губы, чувствуя, как коленки предательски дрожали. Не понимала, что с ней происходит. Не верила, что всё закончилось вот так просто, не требуя каких-либо нечеловеческих усилий от неё. Часто оборачивалась назад, словно боясь, что Чимин передумает и кинется за ней вслед.

Но ничего этого не происходило. Особняк по-прежнему оставался позади, молча прощаясь со своей хозяйкой и вынуждая оставить там самые болезненные воспоминания и самые горькие слёзы.

Юна словно выворачивало наизнанку от странного чувства такой желанной свободы, что почти ощутимо болезненной. Она медленно опустила взгляд на свои запястья, с которых уже давным-давно сошли синяки, и почувствовала, как едва сдерживаемые слёзы без разрешения начали скатываться по бледным щекам. Тонкие пальчики потянулись к губам, на которых, казалось бы, Чимин оставил своё незаживающее клеймо. Но Юна больше не чувствовала боль и металлический привкус крови во рту.

Кажется, это всё действительно осталось в прошлом.

Так же, как фальшивые улыбки и лживые слова. И наигранное счастье, которому не суждено было свершиться.

Всё закончилось.

Больше не нужно бояться, что Чимин помешает её счастью, что появится из ниоткуда и увезёт снова в тот проклятый дом, чтобы медленно убивать.

Неужели всё и правда закончилось?

Её глаза заслезились, в душном салоне такси вмиг стало слишком тесно для её мыслей и чувств, захотелось почувствовать землю под ногами, вдохнуть полной грудью свежий воздух и понять, что больше больно не будет. Никогда.

— Водитель, остановите здесь, — попросила Юна, нервно указывая на тротуар.

Она буквально вывалилась из машины, на ходу расплачиваясь и путаясь в собственных негнущихся ногах. Холодный ветер заставлял глаза слезиться ещё больше, а её саму — обессилено присесть и спрятать лицо в коленях, обнимая их руками крепко-крепко. Хрупкие плечи задрожали, а после послышались слишком долго сдерживаемые рыдания.

Это были слёзы облегчения, кажется.

Прохожие не решались к ней подойти, ведь девушка, словно в бреду, повторяла одно и то же: «Всё кончено… Всё кончено. Всё кончено, чёрт возьми!»

Со стороны можно было подумать, что ей жутко плохо из-за расставания с любимым человеком. Но это не так — она просто счастлива.

Утирая слёзы рукавом кофты, Юна поднялась и сделала несколько глубоких вздохов, чтобы хоть как-то унять бурю в душе. Вместе с воздухом, казалось бы, внутрь проникала какая-то небывалая лёгкость. Чувство, не сравнимое ни с чем.

Теперь она свободна.

Это так приятно.

Юнги сидел в студии и никак не мог сосредоточиться на работе, ведь на телефон стали приходить отчеты о снятии денег с карты.

— Да они там что, вечеринку решили устроить? — пробурчал Юнги себе под нос, изучая историю покупок. — Продуктовый магазин, магазин элитного алкоголя, оплата счёта из китайского ресторанчика и… Что? Токпокки от Кван Су? В той лавке под домом? — удивился он, выгибая брови. — Этот аджосси, судя по счёту, продал ей всё, что у него было!

Юнги отложил телефон и откинулся на спинку мягкого кресла, прикрывая глаза. На лице появилась мечтательная улыбка, а в голове — всё чаще начал всплывать вопрос: «Что он тут вообще делает?». Сейчас ему хотелось быть рядом с ней, с его будущей женой. Делать вместе ненужные покупки, обедать уличной едой на торговой улочке, шептать ласковые глупости на ухо и целовать нежно-нежно…

Он резко нахмурил брови, открывая глаза, нагнулся к микрофону и прервал запись песни:

— Тэхён, на втором припеве не дотягиваешь, — строго. — Что с тобой? Ты устал? — спросил Юнги, в надежде услышать то, что хочет.

— Прости, — виновато ответил Тэ, опуская взгляд вниз и закусывая внутреннюю сторону щеки. — С утра в горле першит…

— И почему молчишь? — искренне удивился тот, чувствуя, как начинает раздражаться, потому что… как можно так безответственно относиться к своему здоровью?

— Не хотел сорвать запись, — невнятно пробормотал Тэхён, боясь поднять с пола взгляд.

— Вот же ж… — шутливо замахнулся продюсер через стекло и улыбнулся, когда тот съежился, даже не посмотрев на него. — А голос сорвать, значит, хочешь? — спросил уже более спокойно. — Выходи, поехали лечить твоё горло.

Только они направлялись к выходу, как вдруг сзади послышался стук каблучков и взволнованный голос коллеги. Она стремительно подбежала к ним, почти врезаясь.

— Продюсер Мин! — вцепилась в руку Юнги. — Постойте!

Юнги не рассчитывал ни на что хорошее, поэтому просто лениво развернулся и приготовился слушать о чём-то неприятном. Но при виде счастливого лица напротив, он даже слегка растерялся, отшатываясь.

— Продюсер… — начала девушка, некоторое время пытаясь восстановить сбившееся от бега дыхание. — У меня отличная новость, не поверите.

— Ну же, говори! — занервничал тот, немного ослабляя свой галстук.

— Музыкант, обвинявший в плагиате, неожиданно забрал заявление и публично извинился, — выпалила она и, заметив недоверие в глазах напротив, добавила: — Вот, посмотрите!

Девушка протянула ему телефон с видео, где молодой композитор признал, что песни абсолютно разные и что ему очень жаль из-за сложившейся ситуации. Юнги, казалось, завис на мгновение, продолжая бесцельно пялиться в экран, хоть видео уже давно закончилось, и не мог подобрать слов. Это было неожиданно и… странно.

С чего это вдруг?

— Господин Пак, мы сделали так как вы велели, — отчитывался секретарь своему боссу.

— Прекрасно, — прохрипел Чимин, сидя за письменным столом и не отрывая взгляда от письма в руках. — Проследите, чтобы он получил свои деньги, и окажите всякую поддержку, если этот придурок Юнги не захочет так просто закончить судебное разбирательство.

— Конечно, директор, — ответил секретарь и замялся, закусывая нижнюю губу. — Но можно вопрос? — неловко произнёс, опуская взгляд. — Почему вы так неожиданно передумали? Вы же были готовы разорить агентство продюсера Мина…

Чимин некоторое время молчал, дрейфуя в воспоминаниях, всё ещё отдающих болью на задворках сознания, но после — спокойно ответил:

— Просто теперь это потеряло для меня всякий смысл, — но, задумавшись ещё на секунду и копнув глубже, он нашёл, что ответить: — Просто я отпустил Юна. За все десять лет совместной жизни это, кажется, единственное, чем я могу её осчастливить… Просто не мешать её счастью. Без меня, — протянул, проталкивая вставший в горле ком.

В кабинете повисла гнетущая тишина. На лице Чимина блуждала какая-то горькая улыбка — символ его поражения в этой битве и символ потерь, которые каждый из них понёс. Он вложил в белый конверт письмо, которое написал сам, признавая боль и надеясь на какой-то минимум снисхождения от судьбы, и тяжело вдохнул.

— Что-нибудь ещё? — поинтересовался секретарь, замечая, что Чимин задумался на чем-то глубоко личным.

— Да, — прохрипел тот, отвлекаясь от собственных мыслей и устало потирая переносицу. — Доставьте этот конверт госпоже О Ёнджу.

Секретарь подошёл ближе и взял его в руки. Он поклонился директору и направился к выходу. Только на секунду мужчина задержался у двери и увидел, как Чимин открыл новую бутылку виски, немного плеснул в хрустальный бокал и залпом осушил его. Секретарь Ким и раньше видел подавленное состояние своего босса, но в этот раз тот был слишком спокоен. С ним было что-то не так.

И это настораживало.

Секретарь закрыл за собой дверь, оставляя Чимина наедине со своим горем и бутылкой крепкого алкоголя, рассмотрел подозрительный конверт и тут же достал телефон.

— Господин Чон Хосок, это секретарь Ким, — прокашливаясь, произнёс он в трубку.

— И что он натворил на этот раз? — тут же спросил Хосок, устало выдыхая.

— Нет-нет, ничего такого, просто я обеспокоен, — тихо ответил тот, переживая, что его могут услышать другие сотрудники. — Директор странно себя ведёт. Он отменил обвинение против продюсера Мин Юнги, чтобы, мол, госпожа Ли была счастлива. И ещё велел передать конверт с письмом для некой О Ёнджу, — взволнованно рассказывал секретарь Ким. — Я знаю, вы сейчас в ссоре, но дело очень серьезное. Надеюсь, конечно, что ошибаюсь но…

Это похоже на прощание.

========== Потому что скучала ==========

Комментарий к Потому что скучала

Что-то вдохновение нахлынуло, поэтому… оставайтесь с нами и приятного прочтения~

Делитесь впечатлениями, нам интересно узнать)

Хосок усмехнулся про себя. Мысль о том, что Чимин может покончить с собой была нелепа и смешна. У него, конечно, есть проблема с психикой, но он же не идиот, чтобы бросить свою компанию на произвол судьбы.

Хосок некоторое время молчал. Он думал о том, что с него хватит. Хотел пропустить всё мимо ушей и даже на секунду задумался о том… что было бы, если бы Чимин умер? Но в следующее мгновение по телу пробежали мурашки. Ему стало стыдно за свои мысли, ведь он дорожил Чимином. Да, они часто ссорились по пустякам, даже дрались, но Хосок прекрасно знал, как сейчас плохо другу, когда он просто оставался в стороне. Стало противно от самого себя. Он крепко зажмурил глаза, стиснул челюсти и раздраженно взъерошил свои волосы.

Хосок боролся со своими чувствами, ведь уже давно понял, что сейчас не просто хочет снова уступить ему, но и жертвует чем-то очень важным. Потому что знал, что поможет Чимину.

Знал кое-кого, кто станет спасением для него.

И гибелью для самого Хосока.

Спустя некоторое время он подъехал к кафешке, где работала Ёнджу в это время. Он достал конверт, который забрал у секретаря и собирался просто вручить его девушке в руки, но вдруг в голове промелькнула мысль о том, что если внутри письмо с признанием, то она может просто не обратить на него внимания.

Это не то, чего хотел Хосок.

Эти двое должны встретиться.

И поскорее.

Парень открыл конверт и оказался прав. Чимин рассказывал о своих чувствах, извинялся и выражал благодарность. Как предсказуемо!

— Боже, вот идиот, точно крыша поехала, — посмеивался Хосок, кидая письмо в бардачок, а вместо него вложил в конверт крупную сумму денег.

Хосок прекрасно разбирался в психологии, поэтому собирался обернуть гордость и бунтарскую натуру Ёнджу против неё самой. И он очень надеялся, что это действительно сработает.

Ёнджу обернулась на звук колокольчиков, висящих над дверью и оповещающих о приходе нового клиента и увидела знакомое лицо.

— Добро пожаловать! — с улыбкой поклонилась девушка. — Вам как обычно? — спросила она, прекрасно зная о его вкусах.

— Нет, — улыбнулся Хосок, останавливая засуетившуюся девушку. — Я пришёл вам кое-что передать.

— Мне? — удивилась она, замирая на месте. — И что же?

— Вот, это от Чимина, — протягивая объёмный конверт, объяснил он.

— Что это? — подняла она в удивлении брови и заглянула внутрь конверта, ожидая увидеть внутри что угодно, но только не это. — Деньги? — отшатнулась Ёнджу, едва не выронив их из рук. — Но он же вернул долг. Разве он не помнит об этом?

— Не знаю, — неопределённо пожал тот плечами. — Насколько я знаю Чимина, он ничего не забывает…

— Значит, — сглотнула она, задумавшись на мгновение, после чего резко распахнула глаза. — Он что, купить меня хочет?

— А вот это в его стиле, — подначивал Хосок, ощущая внезапную радость от того, что его план действительно оказался рабочим.

— Мне не нужны деньги этого придурка, — протягивая конверт обратно, выпалила она. — Верните ему!

— Ох, нет! — попятился Хосок назад, наигранно возмущаясь. — Я вам не курьер. К тому же, мне давно пора на работу, — поглядывая на часы, словно действительно вспоминая, что опаздывает.

— Так даже лучше, кину их ему в лицо, — злилась Ёнджу, сминая в руках конверт с деньгами. — Пришлите мне его адрес.

— Вы уверены, Ёнджу? — уточнил Хосок, предупреждая о возможной опасности встречи с другом. — Ему это не понравится. Чимин привык, что все ему подчиняются, — продолжал тот задевать гордость девушки, но якобы переживая. — Советую просто принять их.

— Спасибо за совет, но я не из тех, кого можно соблазнить деньгами, — гордо заявила девушка, не замечая полуулыбки Хосока ей в спину. — Пора прояснить всё раз и навсегда.

«Что ж, Чимин, это твой шанс, — подумал Хосок и горько улыбнулся. — Если вам суждено быть вместе, эта встреча будет решающей…»

Ёнджу подъехала к дому Чимина, всё ещё сжимая в руках ненавистный ей конверт. По дороге сюда она уже успела раз триста проклясть его у себя в голове за самоуверенность и безграничный цинизм.

— Да что этот павлин себе позволяет? — тихо возмущалась девушка, расплачиваясь и покидая тёплый салон такси. — Думает, что всё можно купить за деньги?

Она подошла к воротам и начала нервно нажимать на звонок, ожидая, пока кто-нибудь ответит или откроет ей.

— Здравствуйте, кто вы? — вежливо спросила Буйон.

— Срочное письмо для господина Пак Чимина, — с натянутой улыбкой ответила Ёнджу в домофон, после чего горничная впустила её.

— Сейчас я задам тебе трёпку, Чимин! — продолжала возмущаться себе под нос девушка, приближаясь к входной двери.

Буйон встретила её с приветливой улыбкой, но Ёнджу была не в настроении для любезностей. Она бесцеремонно ворвалась внутрь дома, со словами типа «Где он?». Горничная даже растерялась на мгновение, не зная, что делать. Но она понимала абсолютно точно, что эта гостья может доставить немало проблем.

— Стойте, куда вы? Хозяина нет дома! — пыталась остановить она девушку, но это сделать было не так-то просто.

— Я знаю, что он… — начала Ёнджу, но вдруг неожиданно поскользнулась и с трудом удержалась на ногах, хватаясь за стену, чтобы не упасть. — Что за чёрт?

Девушка опустила голову и увидела под ногами большую лужу. Она медленно шла вперёд, стараясь понять, откуда она здесь взялась и наконец нашла.

— Кажется, кто-то забыл закрыть кран… — протянула Ёнджу, замирая на месте и наблюдая, как вниз по лестнице ручьём бежала вода.

— Боже, хозяин! — воскликнула Буйон и побежала на второй этаж.

Ёнджу увидела в глазах девушки истинный ужас, поэтому последовала за горничной наверх, ощущая острую необходимость удостовериться, что с Чимином всё в порядке.

Тревога острыми когтями забиралась под кожу, полосуя душу страхами о возможном исходе событий.

Буйон начала дёргать за ручку, тарабанить в дверь и со слезами на глазах умолять ответить ей. Но всё безрезультатно. Внутри было тихо, и только плеск воды разрывал, казалось бы, мёртвую тишину.

— Что же делать? — жалобно обернулась она к незнакомке в поисках поддержки или помощи. — Он мог уснуть в ванной! Господин почти не спит и много пьёт в последнее время из-за расставания с госпожой.

Ёнджу понимала, что так проблему не решить, поэтому схватила в руки тяжёлую статуэтку и начала бить ею по дверной ручке, пока та не поддалась на нехитрые махинации, выпуская в коридор довольно большой поток воды. Девушки ворвались внутрь и при виде Чимина, плавающего в просторной ванной прям в одежде, пришли в дикий ужас. Вокруг было множество сожженных фотографий. Буйон вскрикнула и обессилено упала на пол, прикрывая рот ладонями. Она просто рыдала, пока Ёнджу пыталась вытащить Чимина из ванны. Девушка стянула его на пол и первым делом судорожно проверила пульс.

Слабый, но есть.

— Заткнись! — крикнула она, оборачиваясь на истерящую Буйон. — Он не умер, — злилась она, поворачивая голову Чимину так, чтобы он не захлебнулся, если в рот попала вода. — Вызывай скорую!

Это заставило опомниться Буйон. Кивая и дрожащими руками утирая нос, девушка выбежала из ванной, оставляя хозяина с незнакомкой.

Ёнджу принялась делать искусственное дыхание, вдыхая через рот необходимую дозу жизненных сил.

— Ну же, Чимин, дыши! — шептала она, неумело нажимая на грудную клетку, как делали это в дорамах.

Она продолжала попытку за попыткой и была уже на грани истерики, когда вдруг слёзы вырвались наружу, вынуждая дышать тяжело и загнанно.

— Чимин! — плакала Ёнджу, отчаянно желая спасти его. — Умоляю, открой глаза!

Но ничего не происходило.

— Ты… придурок! Вставай, я сказала! — кричала она сквозь слёзы и страх, бессильно ударяя его в грудь ладонями.

В отчаянии она сжала две руки вместе и со всей силы снова ударила его в грудь. Это была последняя попытка.

Пожалуйста.

Живи.

Чимин захрипел внезапно, выплёвывая воду и некоторое время кашляя. У него перед глазами только темнота кружилась, только неистовый страх в груди оседал небывалой тяжестью. Ему глаза открыть было больно, он жмурился, не в силах разлепить словно свинцом налитые веки.

— Ёндж-джу? — заикаясь, прохрипел Чимин то единственное, на что был способен в этот момент.

Не сказав и слова, девушка просто обняла его, чувствуя дрожь в его теле и сбившееся дыхание на своей шее. Такой страх в последний раз она испытывала, когда его пырнули ножом, ещё тогда, когда они были незнакомы. Она не знала, то ли это он дрожал от холода, то ли она от волнения, но именно сейчас было совершенно плевать на это. Прижимаясь к нему крепче, она хотела согреть и сама тоже искала тепла.

Просто хотелось обнимать.

Просто хотелось чувствовать.

Хотелось жить.

— Скорая уже едет! — вбегая в комнату, проговорила Буйон, внезапно остолбенев и искренне улыбнувшись, заметив, что с хозяином всё относительно хорошо. — Я принесла одеяло.

— Спасибо, — тихо произнесла Ёнджу, вытирая непрошенные слёзы, которые никак не хотели останавливаться.

Она заботливо укутала Чимина в тёплое одеяло, по-прежнему не выпуская из своих объятий. Она задумалась о том… что было бы, если бы она не пришла сегодня выяснять с ним отношения? А если бы Хосок не передал бы ей этот злосчастный конверт? Чимин бы тогда… умер?

Что, если бы она приехала чуть-чуть позже?

Тогда спасать было бы уже нечего?

Её губы задрожали от нахлынувших чувств и от невозможности их выразить. Она не могла успокоиться, захлёбываясь в истерике. Слёзы градом катились вниз по бледным щекам, собираясь у подбородка. Только сейчас она поняла, почему злилась на него и избегала…

Потому что думала, что он скоро женится.

Потому что понимала, что у них нет будущего.

Потому что они из разных миров.

Потому что боялась поддаться чувствам, выжигающим душу и сердце.

Только сейчас поняла, что на самом деле была счастлива, когда выпал шанс снова встретиться с Чимином. Пусть под таким предлогом. Пусть.

Потому что скучала.

Только сейчас поняла, почему так тяжело на душе. Потому что она могла и не хотела потерять его.

Потерять мужчину, в которого влюбилась впервые по-настоящему.

========== За светлое будущее ==========

Комментарий к За светлое будущее

«Я не могла оставить наших дорогих читателей без маленького подарка^^. А точнее фанатов пары Чимин и Юна.

Знаю, многие надеялись в душе, что всё волшебным образом наладится и эти двое смогу быть вместе… но увы.

Они слишком много пережили и каждый заслуживает на настоящее счастье» － Margaret_Owl, соавтор.

https://www.youtube.com/watch?v=vcN1z0NwbTs

Вы будете в восторге от этого видео так же, как и я, гарантирую.

Приятного прочтения♥

Юнги и Тэхён ехали из больницы в полной тишине, прерываемой только изредка сигналящими машинами. Младшему было неловко из-за того, что пришлось перенести запись и что неосознанно доставил проблемы своей лёгкой простудой, такой незаметной, что можно было совершенно не обращать внимания. Но что ещё больше ему было непонятно, так это то, что Юнги не обрадовался отличной новости про плагиат. Почему? Просто Юнги был на сто процентов уверен, что за этим делом стоял Чимин. И то, что тот сам снял обвинение, очень настораживало. Он достал телефон и набрал Чонгука, недолго слушая надоедливые гудки.

— Чон, у вас всё хорошо? — спросил сразу же, как только на том конце подняли трубку.

— Да-а… — растерянно протянул Гук, немного опешив от такого неожиданно вопроса. — Что-то случилось?

— А Юна с тобой? — проигнорировав вопрос друга, продолжил спрашивать Юнги.

— Да, всё в порядке, — ответил тот, всё ещё не понимая, к чему он ведёт. — Чёрт побери, ты можешь сказать, в чем дело? Ты пугаешь.

— Прости… — выдохнул Юнги виновато. — Просто дурные мысли в голову лезут. Я скоро буду.

— Отлично, только тебя с мелким не хватает, — повеселел Чон. — Юна позвала наших молодожёнов, и Джун тоже приехал, — усмехнулся. — Кажется, он приполз на запах жаренной говядины.

Юнги улыбнулся, потому что услышал на том конце возмущение Намджуна, который судя по всему уже успел набить рот едой. Скинув вызов, он облегченно выдохнул и надавил на газ. Хотелось скорее окунуться в эту домашнюю атмосферу. Хотелось поскорее убедиться, что больше не о чём переживать.

Что всё плохое давным-давно в прошлом, в ворохе из воспоминаний.

Юна услышала, как открылась входная дверь и заглянула за угол, натыкаясь взглядом на почти бегущего ей навстречу Тэхёна.

— Нуна! — воскликнул он, обнимая её. — Я так скучал… — он отстранился и сделал несчастное лицо, что очень насмешило девушку.

— Тэхён, я тоже скучала, — смеясь, ответила она и потрепала младшего за волосы.

Но вдруг Юнги легонько скинул руки парня с плеч своей невесты и посмотрел на него испепеляющим взглядом.

— Как ребёнок, — цокнул языком в сторону удаляющегося Тэхёна.

— А сам-то… — засмеялся Джун, выходя на шум с набитым ртом. — Ревнуешь Юна к мелкому, что ли?

— Я бы тоже занервничал, рядом с Тэхёном, — засмеялся Джин, поглядывая на свою жену. — Смотри как похорошел.

— Так, может, это мне надо ревновать? — подошла Со А и обняла мужа под дружеских хохот парней.

— Очень смешно! — огрызнулся Джин, поджимая губы, но всё же обнимая её в ответ.

Вся гостиная залилась очень искренним смехом. Парни обменивались приветствиями и ещё какое-то время подшучивали друг над другом, а Юна наблюдала за ними со счастливой улыбкой на лице, пока не встретилась взглядом с Юнги. Всего на секунду она растерялась, закусывая нижнюю губу. Опустила глаза и по привычке стала бессильно заламывать пальцы. Так хотелось рассказать, что произошло, но она боялась, что это может испортить вечер.

Лучше это сделать наедине.

— Что-то случилось? — спросил Юнги, подходя ближе, осторожно беря под локоть и будто видя её насквозь. Она крепко прижалась к нему, стараясь спрятать свой взгляд в вороте его рубашки.

— Просто соскучилась… — прошептала она бессильно и почти неслышно.

Юнги улыбнулся и обнял её в ответ, после чего чмокнул в макушку. Он подумал о том, что ей просто всё ещё неловко быть рядом с Чонгуком.

Да, наверное ей просто нужно больше времени.

— Ужин готов! — послышался приятный голос госпожи Ким из кухни.

Юна оживилась, схватила Юнги за руку и повела к столу. Хотелось скорее оказаться в компании друзей, лишь бы его пронзительный взгляд не был уставлен на неё одну, заставляя чувствовать себя неловко и даже виновато. Вечер был наполнен смехом и звоном бокалов, ей не хотелось разрушать эту идиллию. Все беззаботно болтали и вспоминали смешные моменты из жизни, и только Юнги молчал. Юна заметила сразу, что он притих и о чём-то задумался. И сердце почти остановилось от мысли, что это из-за неё.

— Тэхён, как прошла запись? — мило улыбнувшись, спросила Юна, чтобы хоть как-то разрядить обстановку и сменить тему на такую, в которой Юнги мог бы принять участие.

Но парень неожиданно хлопнул в ладоши, что заставило всех подпрыгнуть:

— Точно! — воскликнул парень воодушевлённо. — Отличная новость: вопрос с плагиатом закрыт. Тот музыкант забрал обвинение и публично извинился, представляете?

— Серьезно?! И правда, прекрасная новость. Почему сразу не сказали? — начался галдеж за столом.

— Теперь день твоего дебюта не за горами, — похлопал Чонгук младшего по спине и дружелюбно улыбнулся.

— Юнги, а ты разве не рад? — спросил Джин, внезапно обращая внимание на хмурое выражение лица друга.

— Это был всего лишь вопрос времени, — спокойно ответил тот, начиная вертеть в руках уже измятую салфетку. — Всё и так бы решилось в нашу пользу.

— Уууу, как самоуверенно. — подтрунивал Намджун, легонько ударяя Чонгука по руке. — Но почему тот паренёк всё же отказался от обвинений? Может, решил так пропиариться? — задумчиво протянул.

Юна уже давно догадывалась, что за этим стоял Чимин. И то, что он оставил в покое агентство Юнги, свидетельствовало о том, что он и правда её отпустил. Значит, теперь всё будет хорошо? Юна начала посмеиваться, привлекая внимание остальных. Она выглядела такой счастливой, как никогда.

Всё будет хорошо.

— Юна, что смешного? — не понимала Со А, подозрительно на неё косясь.

— Нет, ничего! — со счастливой улыбкой ответила она, делая несколько небольших глотков из своего бокала. — Просто это и правда радостная новость, — Юна встала со стула и торжественно подняла свой бокал: — За светлое будущее!

Юнги увидел загадочную улыбку на её счастливом лице. Теперь он понял, что дело совсем было не в Чонгуке.

— М-м-м, — вдруг протянул Юнги, вращая бокал вина в руке. — Чонгук, где ты купил это вино? — украдкой наблюдая за Юна, которая замерла на месте, открыв рот.

— Я не разбираюсь в элитном алкоголе, — засмеялся Чон, отмахиваясь от вопроса. — Это Юна принесла.

— А разве вы не вместе ходили за покупками? — посмотрел тот на свою любимую женщину, словно удивляясь.

Он увидел, как в её глазах на мгновение появился испуг и сразу же исчез. В чём же дело, чёрт возьми?

— Гука не было, когда я пришла, — нервно посмеивалась Юна, комкая в руках подол платья. — Мне стало скучно, и я пошла прогуляться, — пожимая плечами, продолжала оправдываться.

— Да, точно, я выходил за покупками, — подтвердил тот, не понимая, что могло вызвать у друга раздражение.

— И как всегда забыл список покупок. — нежно улыбнулась Юна, стараясь не смотреть на своего парня.

Юнги был в недоумении. Он смотрел как весело общались Чон и Юна, и, похоже, они говорили правду. Но почему у него такое чувство, словно она скрывает от него что-то? Что-то очень важное.

До конца вечера Юна была не похожа сама на себя. Она много смеялась и просто искрилась энергией, когда обычно — молчалива и довольно замкнута в себе. И даже когда они с Юнги вернулись домой, девушка продолжала прыгать вокруг Юнги, как ребёнок.

— Юн, что с тобой? — обняла его сзади девушка и поцеловала в щёчку, утыкаясь в изгиб шеи носиком.

Она видела, что он был напряжён весь вечер и всячески пыталась его развеселить, даже не догадываясь, что это его только больше выводило из себя.

— Может, наконец ты расскажешь мне, где была сегодня? — вдруг спросил он немного резче, чем хотел.

Улыбка вмиг пропала с её лица. Юна вздохнула, взяла его за руки и повела к дивану, бережно усаживая:

— Да, теперь я могу рассказать, — с нежной улыбкой начала она, опускаясь рядом с ним. — Ты только не волнуйся.

— Знаешь, а вот после этих слов, сразу спокойней стало… — пробурчал Юнги недовольно, но она не могла злиться на него за это.

И не злилась.

— Я ездила за некоторыми вещами в дом Чимина, — собравшись с силами и опустив взгляд на собственные руки, выдохнула она.

И не успела она продолжить, как Юнги резко поднялся на ноги, зарываясь ладонями в волосы:

— Что? — раздражённо. — Ты с ума сошла?!

— Не волнуйся, мы просто поговорили… — попыталась оправдаться, когда он перебил, не дав договорить:

— Хах, как у тебя всё просто! — злился Юнги, бесцельно сжимая-разжимая кулаки. — А что, если бы…

Юна резко встала, подошла к нему и поцеловала в губы, позволяя его рукам безвольно опуститься вдоль туловища.

— Тебе нет о чём волноваться. — улыбнувшись, прошептала ему в губы. — Нам нужно было поговорить, чтобы наконец закончить всё.

Юнги некоторое время смотрел на Юна недоверчиво, но… эти глаза никогда не умели врать. Она начала рассказывать о том, что тревожило её, что острыми иголками впивалось в сердце, оставляя кровавые капли. Поделилась с ним своими страхами о том, что Чимин может сделать что-то нехорошее или захочет отомстить. Это действительно волновало её, заставляя сердце биться чаще обычного.

— Ты даже представить себе не можешь, как я устала жить в страхе, — прошептала Юна, отводя взгляд в сторону. — Он всю жизнь мне угрожал чем-то, но Юн… — горько усмехнулась она и подошла ближе. — Теперь всё кончено. Теперь и правда всё кончено, — нежно дотрагиваясь его рук, выдохнула. — Сегодня мы последний раз заговорим о нём, вот увидишь.

Юнги молча смотрел в её сияющие от счастья глаза, и тревога постепенно таяла внутри. Она была в порядке, и это главное. Он резко притянул её к себе и крепко-крепко обнял — так, словно боялся потерять. Или даже без «словно».

— Ты такая безрассудная, — ещё немного поворчал Юнги, целуя в каждую щеку поочередно. — Но я рад, что теперь тебе спокойно.

И он действительно рад.

Их теперь ничего не удерживает в прошлом, стальными цепями заставляя не двигаться и наблюдать. Теперь жизнь станет определённо лучше, потому что Юнги не позволит больше никому мешаться в их жизнь и мешать их счастью. Они довольно пережили горя, чтобы теперь, спустя столько боли и слёз, просто любить.

«Мне нравится Юнги. Очень-очень нравится! Когда я вырасту, то стану красоткой. И мы обязательно поженимся. И будем счастливы!»

========== Эпилог ==========

Счастье бывает разным.

Иногда оно похоже на любовь, иногда на спокойствие… Счастье — говорить «Я люблю тебя» и в ответ слышать «Я тебя тоже, но это пока секрет». И давиться улыбками напополам с поцелуями. Задыхаться от запаха чужих духов, словно от своих собственных. Любить каждую мелочь, каждую родинку на шее. Целовать каждый изгиб и понимать, что правильнее, чем сейчас, не бывает и быть не может. Счастье — всегда держаться рядом, но не удерживать. Не приковывать к себе, слишком сильно затягивая узлы. Не принуждать к себе, не приучать к себе. Позволять делать выбор самостоятельно и осознанно.

Потому что любить искренне и по-детски.

Наивно.

Робко.

Позволять глазам сиять от смеха, а вовсе не от слёз. И даже не от боли, разливающейся по телу внезапным приливом тепла.

— Чимин, о чём ты думаешь? — спрашивает Ёнджу, опуская голову ему на плечо, пока он шуршит, переворачивая страницу газеты.

Счастье — в холодных ладонях, запутавшихся в волосах стремительно быстро. В полуопущенных ресницах, из-под которых виднеется слезинка, сразу же стёртая со щеки внезапным порывом нежности.

Тревожить счастливых нельзя, просто нужно пройти мимо, оставляя их мир в покое. И позволяя ощущать замедление времени как можно ярче. Потому что счастливые часов не наблюдают, они молча погружаются друг в друга, словно на дно океана, где столько всего необычного, что дух захватывает с первых секунд, с первого учащения пульса.

— Юна выходит замуж, нужно послать ей подарок, — спокойно произносит Чимин, нервно посмеиваясь над статьей в газете, в которой так много всего, о чём он… мечтал?

Он бредил Юна, он любил её, он сходил с ума по её волосами и коже. По её отчаянном «Нет» и почти глухом «Не люблю». Но теперь готов отпустить. Наверное. Потому что понимает сейчас, целуя в макушку любимого человека — действительно любимого! — что до этого всё было чертовски неправильно, а он был чертовски неправ. Но с этим смириться оказалось труднее, чем он думал изначально. Даже вот уже спустя год он не смог вырвать её из своего сердца, потому что привык, что она там, внутри, по венам течёт вместо крови. От привычного отказаться трудно, но он старается.

Потому что счастливых нужно любить. И радоваться за них, потому что счастье… оно переходящее.

— Я люблю тебя, — звонкое в голове вместе с тёплыми губами на его пересохших и холодных.

Чимин тоже.

о т п у с т и л.