Бацилла искренности [Лев Вениаминович Никулин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Лев Никулин Бацилла искренности
1. Глава вроде пролога
Кошачий переулок изгибался под тупым углом и на некоторое время привлекал глаз двумя вывесками: «Похоронное бюро „Студия“. Любительские гроба», и пивная с хором «Ласточка». Доктор Тиман сидел за письменным столом, имея перед глазами две этих вывески и мокрые крыши флигелей Кошачьего переулка. Чернила приходилось разводить чаем, перо царапало бумагу. При некотором напряжении воли доктор Тиман написал две страницы текста следующего содержания: «Приближаясь к шестому десятку, я страдаю астмой и имею все шансы на внезапную смерть от удушья. Печально, если ряд замечательных открытий, которые я сделал, будет утрачен человечеством. Поэтому, находясь, как полагается составителю завещания, в здравом уме и твердой памяти, я составлю приблизительное описание сделанного мною открытия. Я, доктор Тиман, сын либерального мирового судьи и слушательницы Бестужевских курсов, окончивший по первому разряду университет, двадцать шесть лет назад женился на опереточной актрисе Олимпиаде Зеркаловой. Подробности этого события не имеют прямого отношения к моему завещанию, поэтому я их опускаю. При великолепном физическом сложении моя жена страдала абсолютным отсутствием представления о долге, морали, чести. Наследственность. Семья дегенератов. За двадцать лет я не слышал от нее ни одного слова правды. Я менял города, менял знакомых, но через два месяца я был муж мадам Тиман. Актеры, поручики, чиновники особых поручений, гимназисты, цирковые атлеты… Калейдоскоп, карусель, хоровод — и так двадцать лет… Можно подумать, что она родилась без совести, так, как дегенераты рождаются без пятого пальца на руке, без мочки на ухе. И тогда мне пришла в голову мысль об операции, которой еще не сделал ни один хирург в мире. Ей нужно привить честность, искренность, долг, как яблоне-дичку прививают антоновку. Или как хирурги делают пересадку кожи. В первые четыре года я сильно подвинулся вперед. Я нащупывал пути, но я был близок к истине. Она убежала с инструктором из скэтинга. И тогда я понял, что она помогла мне стать гением. Она дала мне нечеловеческую энергию. Она сделала из меня Тимана, который держит в руках ключ к тайнам». Доктор Тиман подчеркнул «ключ к тайнам» и сердито ткнул перо в чернильницу. Как раз в эту минуту неопределенное количество раз зазвонил звонок в коридоре. Но так как к доктору Тиману полагался только один звонок, он продолжал писать! «При помощи сложных сконструированных мною приборов в нейтрализованной оболочке я могу разводить культуру микроба искренности. Мало того, я могу привить любому человеческому организму микроб искренности, и данная человеческая особь с момента прививки незаметно для себя и окружающих обретет так называемую искренность, т. е. мысли и слова человеческой особи будут вполне координированы… Данный человек будет говорить все, что думает. Внешне проникновение бациллы искренности в организм сказывается только в едва заметном голубом свечении кожи. В стеклянной запаянной колбе, которая лежит на моем столе, в данное время находится культура микроба искренности»… Доктор Тиман откинулся в кресло и с удовольствием посмотрел на запаянную колбу. Как раз в эту минуту дверь кабинета доктора открылась, и в комнату не совсем твердой походкой вошел человек в непромокаемом пальто. Усы человека свисали вниз и имели слегка увлажненный вид. В правой руке человек держал клешню рака, левая придерживала оттопыренный карман. Человек плотно закрыл дверь и повернулся к доктору Тиману. — Ми-и-лашечка, — сказал незнакомец, — м-и-и-ла-шечка, гражданин… Христос воскресе… Тиха украинская ночь… Не беспокойтесь, я сам… Отпустив полу пальто, он поймал стул и крепко уперся в спинку. — Позвольте, — сказал доктор Тиман, — я вас… — Неважно… Аб-солютно неважно… Допустим, я Кораблев. Может быть, меня и выгнали из прогимназии… Но, ска-жем, Пушкин… Пушкин тоже… — Послушайте, — сказал доктор Тиман, отодвигаясь от стола. Незнакомец вздохнул и положил клешню рака на стол доктора Тимана. — Я вам лично неизвестен… Да. Но, допустим, если я Диоген или тому подобное… Может же быть… Мокрые усы клонились вправо и влево, отшатывались назад и надвигались. Доктор попробовал встать из-за стола. Но территория была мала. Кресло не двигалось. Стул незнакомца упирался вплотную. — Я — человек состоятельный, — сказал незнакомец и икнул. От запаха пива и рачьей клешни на свеженаписанных строках завещания ярость овладела доктором Тиманом. Медленно, белея от злости, он сказал очень тихо: — Пошел вон!.. — Ну вот… — грустно сказал незнакомец. — Ну вот… Странный вы человек… Незнакомец откинулся назад и уперся в дверь. Затем поймал полу пальто и ласково прошептал: — Выпьем! Фиолетовые и зеленые круги завертелись перед глазами Тимана. Он встал, упираясь спиной о стол. Правая рука- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
3 часов 7 минут назад
3 часов 15 минут назад
3 часов 24 минут назад
3 часов 30 минут назад
4 часов 59 минут назад
5 часов 2 минут назад