Ничего страшного [СИ] [Настя Чацкая] (fb2) читать постранично
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Настя Чацкая НИЧЕГО СТРАШНОГО
Часть 1 Панацея
Обсессивный синдром. Состояние непроизвольного влечения, хер его раздери. Состояние пузырящихся мыслей. Состояние мокрых образов, которые разрываются в голове жалящими салютами. Состояние набирающих номер пальцев, героинового прихода, нетерпеливого выдоха: — Хэй. Ты мне нужен, волче. Это становится необходимостью каждый раз, когда срывается с языка. Каждый раз тишина, живущая в трубке несколько секунд после въедливых гудков, нарушается напевающим сердцем. Монотонный фа минор. Пам-пам-парам. Пам-парам. Парам. Парам. Похоронный марш — сегодня снова скончался здравый смысл. Он давно разложился, оставив после себя только вязкую иллюзорную массу — её хватает разве что на пару суток. А потом — снова. Пузыри. Кипяток. Раскалённое масло. Никакого здравого смысла. Снова «Хей, ты мне нужен». Снова «Увидимся у тебя». Снова долбёжка в задницу такая, что сетчатку разрывает от херачащих из глаз искр. Обсессивный синдром. — Что, Стайлз? Он знает. Он каждый раз видит смысл притворяться. Это его стратегия, не дающая поверить, принять, осознать за ненадобностью. Фальшивой ненадобностью. Чтобы в тот же момент не сорваться. Не позабыть о своей «даме-волчьего-сердца», которая как раз сейчас принимает душ на втором этаже лофта. Не позабыть о Малии, которая недавно на своём Пикапе укатила в Лос-Анджелес по поручению Дитона. Это неважно. Нет никакой Малии, когда появляется «нужно». «Необходимо». «Жизненно важно». — Мне нужно приехать к тебе сегодня, и чтобы об этом не узнала ни одна живая душонка, иначе пиздец, Дерек, сам же знаешь. Чтобы никто, даже Скотт. Даже Питер. Тем более — Питер. Справишься? Я раньше закончил с экономикой, так что вечер свободен. Тишина. Переворот. Ещё один. Сердце давно не пережёвывает кровь — оно нервно кувыркается между лёгких, задушенное тугой артерией. И пока Дерек молчит, Стайлз чувствует каждый кувырок. Один. Два. Три. — Сегодня — нет. Четыре. Стоп. Тишина в груди громче бесшумного дыхания в динамике. — Дерек. Мне нужно, — цедит он. Так цедят наркоманы, когда им отказывают в дозе. Ты моя грёбаная дурь. — Стайлз. — Это не просто «хочу мороженого», чувак. Это «если я не получу мороженого, я пойду и вырежу весь квартал кухонным ножом, выпью их кровь и к хуям повешусь на люстре в детской у сына мистера Роуда». Ты понимаешь? — Я не мороженое. У меня Джейн. — Иди ты на хуй, ты мне нужен! Сорваться. Заорать. Люди — глупые эмоциональные создания. Они подвластны глупым эмоциональным порывам. Жар. Пузыри. Кто-то добавил огня неосторожной рукой. А у Стайлза печь в глотке. Она жрёт каждую каплю крови, жарит каждое слово, переламывает его. Стайлз сжимает в руке едва начатый флакон таблеток. Ему нужно. Просто нужно. Сейчас нужно. Это атака скручивающей необходимости, и пилюли против неё ещё не выдумали. Тишина в трубке. Шипение пузырей в сознании. Жар по жилам. Жар. Жар. Стайлз загорится прямо сейчас. Это приход, это приступ, это хуже панической атаки. Обсессивный синдром. Дыхание почти дымит. — Я занят. Счастливо, Стайлз. — Дерек. — Позвони Малии. Потрахайтесь. Отъебись от меня. Стайлз вызывает раздражение. Он чувствует. Он — раздражитель. Он — пылающая кожа. Он — закрытые глаза. Он — мокрые мысли, в которых тело Дерека втрахивает его в ветхую стену хейловского дома прямо сейчас. Он — вязкие воспоминания, в которых пальцы Дерека растягивают его, опрокинутого на кухонную стойку в лофте. Ту стойку, за которой Джейн каждое утро готовит омлет. Стайлз открывает флакон и высыпает таблетки на влажную ладонь. Пока Дерек молчит, таблетки горчат на языке. Одна. Две. Три. Пузыри. Кипяток. Горячая тяжесть в паху. Иллюзорная видимость здравого смысла не возвращается. Её нет. У Стайлза взмокает лоб, у него взмокает каждая мышца, когда он слышит медленный выдох: — Я кладу трубку. — Ты мне нужен, — говорит он в очередной раз. Уже тише. Ему тяжело дышать — у него ни одного сантиметра живой трахеи. Только пепел и жар. — Хорошего вечера. И Хейл отключается. Отключается. У Дерека своя философия. Стайлз проклинает её каждый раз. — Срать я хотел на то, что ты занят, Дерек, мать твою, нахрен! — орёт он мёртвому динамику и херачит кулаком по подлокотнику компьютерного кресла. Затем в странном порыве подносит телефон ко рту и громко рычит что-то вроде «передавай привет Джейн», после чего швыряет мобильный на постель, откидываясь на спинку и зарываясь руками в волосы. Холодные пальцы, горячие ладони. Необходимость убивает. Вышвырнуть себя из кресла, перевернуть его и зарычать так, словно это он — чокнутый волк с поехавшей крышей. Что он заразился этой хуйнёй воздушно-капельным путём, не понадобился никакой укус. Он просто вдыхает в себя Дерека и становится животным. Он вдыхает его,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Последние комментарии
16 часов 48 минут назад
21 часов 51 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад
2 дней 19 часов назад