Неприкасаемая [Даниель Джейми] (fb2) читать онлайн

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Даниель Джейми

Неприкасаемая

«Сводный брат # 2»

Оригинальное название: Danielle Jamie «Untouchable» (Stepbrother #2), 2015

Даниель Джейми «Неприкасаемая» (Сводный брат #2), 2018

Переводчик: Курлык

Редакторы: Ксения Кулик

Екатерина Шевчук

Обложка: Врединка Тм

Перевод группы: http://vk.com/fashionable_library

Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

 

Оглавление

Аннотация.

ПРОЛОГ

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

 

Аннотация.

Неприкасаемая.

Вот кем была Рейвен, и кем ей следовало оставаться.

Вместо этого я совершил катастрофическую ошибку. Я запрыгнул в постель к моей теперь уже будущей сводной сестре. И самое худшее: я узнал, что она переспала со мной исключительно ради пари.

Мне следует ненавидеть её. И какая-то часть меня ненавидит. Однако другая часть хочет её куда больше, чем когда-либо хотела кого-то другого.

Теперь она возвращается в город. Всё, что я чувствую... Гнев. Похоть. Желание... Всё это всплывает на поверхность в полном объёме.

Я продолжаю убеждать себя, что она неприкасаемая. Но легче сказать, чем сделать, когда на плече сидит дьяволёнок, приговаривающий забыть обо всём и всех и взять желаемое.

Я секс-Бог Сан-Франциско. Я беру тех, кого хочу... Каждый раз, когда хочу. Независимо от последствий.

 

ПРОЛОГ

19 июля, 2015

Солнце светит через окно моей виллы и бьёт мне в лицо, мешая спать. Я издаю стон и хлопаю себя рукой по лицу, прикрывая глаза, потому что, как только я их открываю, оно ослепляет и заставляет пульсировать мои виски.

Чтоб меня — у меня чертовски болит голова! Как много я выпил прошлой ночью? Весь грёбаный бар?

Я издаю ещё один низкий стон, когда пытаюсь отодвинуться от долбаного солнечного света, который пытается расколоть мою черепушку. Мне как можно скорее нужен аспирин, пока я не умер от самого худшего похмелья за всю свою жизнь.

Едва повернувшись, я неожиданно чувствую, как воздух покидает мои лёгкие. Рядом со мной лежит и крепко спит, с испещрёнными грязью красивым лицом и волосами –—Рейвен.

Какого чёрта она оказалась в моей комнате? И почему она в грязи?

Я пытаюсь вспомнить, что делал прошлой ночью, но всё — одно сплошное чёрное пятно. Знаю одно, мне нужно поднять Рейвен и выпроводить прежде, чем её мать решит заехать на виллу, или моего отца посетит блестящая идея проведать меня. Последнее, что нам сейчас нужно — это чтобы её нашли здесь, особенно, совсем голую в моей постели.

Замечаю, что мне действительно трудно сосредоточиться, когда она лежит рядом обнажённая. Я не могу не рассмеяться, поскольку, без сомнений, становлюсь под простынями твёрдым как кирпич, пока впитываю её идеальную грудь, выглядывающую из-под кромки простыни, в то время как она лежит подле меня, наблюдая безмятежные сны.

Даже с головой, которая ощущается, как если бы в ней проводился PGA турнир с ударяющимися всюду мячиками для гольфа, я замечаю, что всё ещё возбуждён и готов снова её трахнуть. Тем более, я не могу вспомнить проведённую с ней прошлую ночь.

Надоедливый голос на задворках моего сознания увещевает меня: «лучше бы тебе провести ещё один раунд, потому что, если ты не помнишь, значит, тот раз, когда ты оттарабанил её после долгого ожидания — не считается. Пустая трата хорошего траха».

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо!

Новая волна паники накатывает на меня, когда я поднимаю простынь и опускаю взгляд на свой твёрдый член, умоляющий меня разрешить ему поиграть с её восхитительной киской, но всё, о чём я могу сейчас думать — о мольбах Господу Богу, в надежде, что я завернул этого сукина сына прошлой ночью!

Каким чёртовым денди надо быть, чтобы сказать: «Эй, пап и моя прекрасная, теперь уже, мачеха, угадайте что?! Вы станете бабушкой и дедушкой малыша своих пасынка и падчерицы!»

Нам бы заиметь на подхвате «скорую», когда мы будем сообщать такие новости, потому что у них по-любому прямо там же случится сердечный приступ.

Перекатившись на край кровати, я высматриваю обёртку от презерватива, но не нахожу её.

Моя эрекция теперь уже неспешно идёт на спад, пока мозг проигрывает миллион мыслей в минуту. Срываю с себя одеяло, сбрасываю ноги с края кровати и поднимаюсь. Не обращая внимания на головную боль, сную по комнате в поисках одежды, которую можно было бы набросить на себя.

Всё, что было на мне прошлой ночью, лежит на полу и покрыто грязью. Тем не менее надо будет постараться это разобрать. Да ещё и этот чёртов костюм. Я не смогу вернуть его обратно. Несусь через комнату к шкафу, который, к счастью, я завешал вещами ещё в первую ночь прибытия в Долину Напа, и хватаю первую попавшуюся футболку и шорты цвета хаки. Натягиваю их, а потом направляюсь в ванную, чтобы хлопнуть несколько пилюль от мигрени прежде, чем, наконец, взяться за самую крупную задачу: разбудить Рейвен и одеть. Надеюсь, она сможет объяснить мне, какого чёрта произошло между нами прошлой ночью до того, как свалит и вернётся на свою виллу, после чего наши жизни обрушатся на нас.

Могу только надеяться, что мой отец и её мать так крепко отметили свою свадьбу, что отрубились на собственной вилле после огромного количества вина и празднования, даруя мне время разобраться со всем.

Но, разумеется, его оказывается слишком мало, потому что в тот момент, когда я отправляюсь в свою спальню будить Рейвен, я слышу стук в парадную дверь, а после — голос моего отца, который, зайдя в дом, кричит:

— Линк? Ты там жив, или мне послать за подмогой? — слышу, как он продолжает голосить, обращаясь ко мне, с передней части виллы.

Дерьмо, я же не запирал дверь прошлой ночью!

Конечно, нет, потому что я был чересчур пьян, чтобы думать о необходимости запереть чёртову дверь. Да и слишком увлечён мыслью трахнуть Рейвен, чтобы ясно думать.

Я так облажался.

Глава 1.

5 Апреля, 2015

Я по яйца в Саре, кажется, так она сказала её зовут. Неважно. В мои планы не входит видеться с ней после этого. Я отчаянно нуждался в отвлечении, а она была более чем готова с этим помочь. Она заявилась сегодня ко мне домой с несколькими подругами, чтобы выпить со мной и моими друзьями. Когда я увидел, как Рейвен уходит со своей подружкой Тессой, приступ ревности оглушил меня, будто чёртова пушка. И тогда понял, что должен сделать хоть что-нибудь, чтобы чуждое мне чувство не поглотило меня с головой. И, разумеется, ничто так не помогает, как глубокое погружение в новенькую горячую, услужливую цыпочку.

Безнадёжно пытаюсь выбросить мысли о ней из своей головы. То, что произошло между нами той ночью, было ошибкой. Полное недоразумение. И больше это никогда не должно было повториться, но повторилось. За всю жизнь у меня было много девушек и ни разу, трахая их, я не испытывал никакого другого чувства, кроме облегчения, приносящего радость моему члену. И потом, когда я с ними заканчивал, они всегда покорно уходили. Никогда не страдал этими слащавыми «чувствами». Но с Рейвен всё было иначе, и именно поэтому на следующее утро я понял, как по-крупному облажался.

Сейчас Сара вонзается ногтями в мою задницу, крича в экстазе, пока я врезаюсь в неё снова и снова, преследуя свой собственный оргазм, когда вдруг слышу, как кто-то тарабанит по стене моей спальни.

— Ты можешь поторопиться и закончить, придурок? Кое-кто из нас пытается поспать! У меня самолёт менее, чем через двенадцать часов! — голос Рейвен окатывает, словно ушат ледяной воды. Не знал, что она уже вернулась.

Чёрт.

Я замираю, вместе с Сарой поворачивая голову к стене.

— Кто это? — шипит она, подняв на меня свои глаза.

— Дочка Вивиан, это её дом. Не думал застать её дома. Она может быть такой стервой, — бормочу я, отпрянув от неё. Член быстро поникает, когда Рейвен и догадки о том, что она сейчас слышала, вторгаются в мои мысли.

Приподнявшись на локтях, Сара глазеет на меня, оторопело хлопая ресницами:

— Что ты делаешь?

Я снимаю презерватив и выкидываю его в мусорное ведро, стоящее рядом с кроватью, а затем хватаю брифы и поспешно возвращаю их на себя. Бросаю взгляд на Сару, продолжая одеваться.

— Думаю, тебе нужно уйти. Не хочется связываться с её закидонами. А если ты останешься, и мы закончим то, что начали, я уверен, она устроит целый скандал.

Ни на секунду не сомневаюсь, что, если бы я сейчас проигнорировал её истерику, в следующий раз она бы выкинула ещё какую-нибудь фигню. Завтра она улетает обратно в Лонг-Бич, и я смогу вернуться к той жизни, которая мне по душе. Свободную от Рейвен.

Соскользнув с кровати, Сара собирает вещи, разбросанные по комнате, и начинает одеваться, издавая всё это время разочарованные и раздражённые звуки. В рекордное время она натягивает шмотки и надевает каблуки.

Подойдя к двери, она берётся за ручку и смотрит на меня.

— Пока, Линк, — тон её голоса даёт мне понять, что я вряд ли вновь о ней услышу, и это никак не тревожит моё сердце. А только заставляет испытать облегчение. Теперь-то точно знаю, что мне не придётся пытаться осторожно её выпроваживать, после того как я закончил бы с ней.

Ничего не говорю в ответ — вместо этого просто киваю и жду, пока она уйдёт. И как только она это делает, я хватаюсь за дверь, удерживая её открытой, и смотрю, как она спускается по лестнице. Едва услышав хлопок парадной двери, я отвлекаюсь на Рейвен. Мне нужно вбить ей в голову, что это недопустимо. Она не имела никакого права так поступать, учитывая, что теперь я хожу с ноющими яйцами, обнаружив, что прокручиваю в своей голове образы обнажённой, выкрикивающей моё имя Рейвен.

Захлопнув дверь в свою комнату, иду по коридору и останавливаюсь перед спальней Рейвен. Берусь за ручку и пытаюсь успокоить себя, чтобы не сильно на неё наезжать. Наконец, я толкаю дверь, не удосужившись даже постучаться. Слишком уж взбешён для чёртовой вежливости или грёбаной учтивости.

— Как думаешь, что за чёртов фокус ты выкинула? — кричу я, шагнув через дверной проём и впившись взглядом в неё, стоящую в другом конце комнаты.

Грудь тяжело вздымается, а лицо горит от злости, несмотря на те усилия, что я приложил, чтобы поостыть. От одного взгляда на Рейвен кровь начинает бурлить, а член пульсировать. Блядь, я так ненавижу её сейчас, но мне ещё никогда не хотелось наказать своим членом кого-то так дико, как хочется наказать её.

Рейвен выпрямляется, сужая глаза на меня и скрещивая руки на груди.

— Это я сказала тебе и твоей маленькой грязной шлюшке, чёрт возьми, заткнуться. Это мой дом, козёл. Я хочу спать, и у меня нет желания делать это, всё время слушая, как ты через стенку пыхтишь, будто чёртов пёс, а твоя подружка кричит, как отвратительная порнозвезда!

Я стискиваю дверную ручку и сжимаю челюсти, мысленно уговаривая себя утихомириться.

Выдохни, придурок. Выдохни и успокойся. Последнее, что мне сейчас нужно — развязать Третью Мировую Войну с ней. Она же уезжает завтра. Рейвен потеряет всякое значение, как только свалит.

Она опускает глаза и пробегается взглядом по моему практически голому телу, ведь я стою в её спальной в одних лишь трусах. Мне ненавистно, что от желания, которое вспыхивает в её глазах, когда она впивается в меня взглядом, мой и без того ноющий член болит ещё больше.

Мне нужно перестать думать о сексе с ней. Больше это никогда не повторится.

Её взгляд возвращается к моим глазам, и на лице мелькает отвращение, но оно быстро исчезает, поскольку ей не удаётся скрыть, что ей нравится видеть меня таким так же сильно, как и я обожаю смотреть на неё, всю кипящую от злости. Нет ничего горячее взбешённой цыпочки. Они изо всех сил стараются проучить твой член, в то время как сами принимают каждую унцию удовольствия, которое он может им предложить.

Чёрт. У меня опять стояк. Пора сваливать от неё. Подальше от искушения, которым и является Рейвен. Маленький дьяволёнок на моём плече уговаривает меня стереть поцелуем хмурость с её губ и трахать до тех пор, пока она не забудет, что вообще злилась. Я очень стараюсь оставаться злым на неё и игнорировать то, что маленький чертёнок пытается направить меня на путь, по которому я не могу пойти.

— А теперь, если не возражаешь, мне пора спать, видишь ли, у меня рейс обратно в Лонг-Бич через несколько часов, — выплёвывает она, швыряя в меня кинжалами пламенеющего взгляда своих прищуренных глаз.

— Иди спать, принцесса. Чем быстрее ты уедешь из этого чёртового дома, тем лучше. Мне не нужна стервозная обломщица, разрушающая мою жизнь только потому, что бесится, что я когда-то трахнул её и пошёл дальше. Жаль тебя расстраивать, но именно так я и поступаю, Злючка. Я трахаюсь и двигаюсь дальше. Это никогда не изменится, — она вздрагивает от злобы в моих словах. Я веду себя резко, но пора покончить со всем этим. Да и к тому же, ей нужно понять, что то, что она выкинула сегодня — неприемлемо. Теперь, благодаря ей, мне придётся передёрнуть в душе, чтобы унять боль в яйцах.

Покачав головой, она издаёт зловещий хохот.

— Ты так самоуверен. Меня не волнует то, в кого ты суёшь свой член. Я просто не хочу это слушать. И я ни капельки не злюсь, что ты перешёл к следующей девушке, потому что ты всегда был для меня одноразовым, ты, надменный осёл! Если бы не пари с Тессой, что я не смогу трахнуть тебя до возвращения в Лонг-Бич, то ты и я никогда бы не случились!

— Что за херню ты только что сказала? Ты и твоя подруга заключили пари? И что же было наградой на тот случай, если ты чпокнешь своего сводного брата, Рейвен? — она не говорила только что о заключении сраного спора. Что за херня происходит?

Ужас мелькает в глазах Рейвен, когда она подносит руки к лицу, пряча его от меня, прежде чем обнять себя руками. Её глаза устремляются к полу, будто ей предпочтительнее пялиться на свои ноги, чем заглянуть мне в глаза и сказать, какого чёрта они с Тессой придумали. Что-то подобное я мог ожидать от своих незрелых, озабоченных друзей, но не от Рейвен.

— Она должна покупать мне кофе весь следующий месяц. Но я сказала ей, что не хочу этого, так как чувствовала себя скверно после пари. Когда мы заключали идиотский спор, я думала, что ненавидела тебя — чёрт, да я ненавижу тебя! Затем мы проводили вместе время, и я увидела в тебе больше, чем видела раньше. Но потом, вернувшись домой этой ночью, услышала тебя с той девчонкой и так разозлилась, что сказала Тессе, что возьму подарочную карту Старбакса, ведь это ничего для тебя не изменит. Так почему же я должна позволить этому изменить что-то для себя?

Не могу находиться рядом с ней и пяти секунд, потому что ещё чуть-чуть и мой кулак протаранит стену в её комнате. Запустив пальцы в волосы, пытаюсь переварить херню, которую только что услышал.

Медленно пячусь из её спальни, сосредоточенно удерживая свой разгорячённый взгляд на ней. Я даже не узнаю человека, на которого сейчас смотрю. Мне казалось, что притяжение между нами было естественным. Что она чувствует то же, что и я. А сейчас, я узнаю, что всё это было сделано ради какого-то грёбаного кофе...

— Не-мать вашу-вероятно. Я даже не знаю, что тебе сейчас сказать, — признаюсь я, ошарашенно отступая в коридор.

Рейвен смотрит на меня, и её рот дёргается, будто она хочет что-то сказать, но так ничего и не произносит. Вместо этого она становится передо мной, и на долю секунды мне кажется, что сейчас она попытается объяснить свою причастность к этой чуши, но нет, Рейвен просто захлопывает дверь перед моим носом.

Что за грёбаная херня только что произошла?

Глава 2.

Три месяца спустя.

Прошло три месяца, как Рейвен вернулась в колледж. В первые дни её отъезда из Сан-Франциско я был в такой ярости, что едва мог ясно мыслить. Прежде чем уехать в аэропорт, она пыталась отвести меня в сторону, но мне нечего было ей сказать, да и вряд ли бы она смогла сказать мне что-то, что изменило бы мои чувства.

Я — это я.

Всегда.

Никогда я не притворялся кем-то другим. Вы получаете ровно то, что видите. Однако с Рейвен я открылся больше, — больше, чем показывал кому-то другому, — потому что мне казалось, что и она вела себя искренне со мной.

А когда выяснилось, что она заигрывала со мной всё это время из-за какого-то идиотского пари... словами не описать, какую боль я испытал и насколько сильно был взбешён.

С тем самых пор, как мне стало известно о «пари», я заметил за собой, что анализирую каждую минуту, проведённую с ней, пытаясь выяснить, всё ли было притворством или то, что я ощутил между нами, было на самом деле настоящим.

До сих пор не могу оправиться от того, что она трахнула меня за грёбаную подарочную карту Старбакса. Даже спустя три месяца с момента, как это всплыло между нами, мне всё ещё трудно переварить произошедшее.

Мне никогда бы и в голову не пришло, что она сделает что-то подобное. Я буду грёбаным лжецом, если скажу, что никто из моих друзей не страдал дерьмом типа того, что провернули Тесса и Рейвен.

Мы с друзьями столько раз спорили в своей жизни, так что я всё понимаю. Правда, понимаю. Конечно, забавно сказать: «Спорим, та цыпочка ни за что не пойдёт с тобой домой», а потом наблюдать, как твой друг флиртует напропалую в попытке доказать, что мы ошиблись.

Единственная разница между тем, чем занимаемся мы и тем, что сделала Рейвен — мы делаем это с совершенно незнакомыми людьми, цыпочками, с которыми больше никогда не увидимся. Мы бы никогда не поступили так с кем-то, кого бы лично знал кто-то из круга наших друзей.

Уверен, вы не относите меня с Рейвен к категории друзей. Мы всегда были скорее знакомыми. Годами сталкивались в школе, на вечеринках и во многих других местах, но никогда по-настоящему не проводили время вместе.

Но это не значит, что я её не замечал. Блядь. Только на неё из всего Сан-Франциско я и обратил внимание.

Любой, кто не замечает, насколько она охрененно восхитительная, — какой её вижу я, — слеп, как чёртова летучая мышь.

Впрочем, в старшей школе я был слишком занят погоней за каждой юбкой, чтобы преследовать и её. К тому же мне было известно, что Рейвен из «хороших девушек». Ну, вы понимаете о чём я толкую, — та девушка, с которой ты встречаешься и приводишь домой, чтобы познакомить с родителями. А не та, которую ты трахнул, а потом свалил ещё до восхода солнца. Поэтому она неизменно оказывалась за пределами моего радара, когда приходило время искать следующую подстилку.

Прошло несколько лет после того, как я видел её в последний раз, когда наши родители неожиданно сошлись и как-то раз за ужином познакомили нас.

Как только я увидел её, те всепоглощающие чувства к ней вновь начали одолевать меня, но на сей раз обстоятельства сложились иначе. Теперь, будучи дочкой девушки моего отца, она была недосягаема.

Я бы ни за что не пересёк эту черту... никогда.

Или я так думал.

Пытался держаться от неё на расстоянии, тем самым не позволяя члену пересилить голос разума.

Конечно же, получалось не особо хорошо.

К счастью для меня, в основном я проводил время вместе с мамой в Сакраменто, а Рейвен уезжала в колледж, поэтому избегать её было просто. Плюс ко всему, всякий раз, когда я был вынужден находиться рядом с ней, я изо всех сил пытался вести себя как озабоченный и высокомерный придурок, присутствие которого ни она, ни её друзья не выдерживали. Это срабатывало, ведь она избегала меня всюду, где требовалось наше совместное присутствие. Так и продолжалось, пока не наступили весенние каникулы.

Всё изменилось так быстро, что я даже не понял, как это случилось, пока не стало слишком поздно.

Сейчас я стою здесь, на поле для гольфа, где провёл с ней лучший день в своей жизни всего лишь три месяца назад, и понимаю, что не делаю ничего, а только думаю о ней.

Три долгих месяца я пытался забыть о Рейвен. Поначалу получалось, ведь я был чертовски зол на неё, поэтому с лёгкостью отвлекался с помощью гольфа, готовясь к выходу в ПГА вместе с отцом.

А потом был бесконечный поток женщин. Все красивые и дикие в постели, но они не Рейвен. Независимо от того, как долго и упорно я трахал каждую, этого было недостаточно, чтобы выкинуть её из головы. Каждый раз, когда кончаю, я вижу её. И это сводит с ума.

Мне казалось, что со временем я забуду о ней и начну двигаться дальше, но каждый день замечаю, как скучаю по её смеху и вспыльчивому ротику, принадлежащему ей. Никто не может забраться мне под кожу, как это сделала она. Никто не может возбудить меня так, как может она, даже не прилагая усилий.

Самая хреновая часть — наши родители женятся меньше, чем через неделю. Одно это должно быть, как ушат ледяной воды, опрокинутый на мой член... но нифига, я по-прежнему не могу от неё отделаться.

Мы никогда не сможем быть вместе. Одна только мысль об этом смехотворна. Но всё же, я не могу выбросить из головы мысли о том, что хочу быть с ней. Теперь, учитывая её прилёт в Сан-Франциско на этой недели, игнорировать тягу к ней будет куда сложнее, чем раньше. Гнев за то, что она сделала ещё на месте, но желание вновь обладать ею его пересиливает.

Вот, что со мной. Может, я и ненавижу её, но всё ещё наслаждаюсь тем, как мне сносит крышу от неё.

Я полностью облажался.

Единственное, что на этот раз играет нам на руку — она останется в доме отца до самого отлёта в долину Напа, где пройдёт свадьба. Это поможет сохранить безопасную дистанцию между нами, тем более в нашем распоряжении нет её дома. Последнее, что нам нужно — чтобы наши родители узнали о том, что между нами произошло. Разразится самый настоящий скандал, если это когда-нибудь всплывёт на поверхность.

Мне остаётся только молиться, что свадьба пройдёт спокойно, наш секрет не вылезет наружу, и я вновь не облажаюсь — или она не выведет меня из себя... Так что, зная Рейвен, мне потребуется вся чёртова удача, которую я только смогу найти.

Глава 3.

— Так значит, Рейвен прилетает сегодня, — говорит Тейлор с незаданным вопросом в голосе, когда мы сидим у бассейна, потягивая пиво, а я наблюдаю за двумя девушками, которых он привёл поплавать в бассейне.

Поболтав пиво средним и указательным пальцами, я подношу прохладное стекло к губам и делаю большой глоток, пытаюсь отогнать мысли о Рейвен в Сан-Франциско. Опустив пиво, поднимаю на него равнодушный взгляд и отвечаю:

— Ага, прилетает. Папа чуть раньше прислал мне сообщение, что она встретится с нами в Гэри Данко. Нас ждёт неловкий ужин.

Тейлор — единственный человек, за исключением Рейвен и Тессы, знающий о том, что произошло между нами, когда Рейвен была домой на каникулах. Он думает, будто у нас с ней был перепих, ничем не отличающийся от всех других бессмысленных трахов, наводняющих мою жизнь. Тейлор охренел бы, если бы узнал, что у меня настоящие чувства к Рейвен, а не только желание засадить в неё свой член. Он мне уже устроил допрос с пристрастием, едва я рассказал ему о том, как мы по-крупному облажались. Особенно после полученного звонка от отца в тот же день, когда Рейвен улетела в Лонг-Бич, в котором он сообщил мне о предложении, сделанном Вивиан.

Поначалу она отказалась приезжать домой на свадьбу. Заявила, что у неё уже есть планы на лето с друзьями, а после она вернётся сюда, но, похоже, Вивиан как-то удалось убедить её, так как она прилетает сегодня.

Я опасаюсь сегодняшнего ужина, ведь мы не разговаривали с тех пор, как она уехала из Сан-Франциско. Тогда я был так взбешён, что отказывался поговорить с ней, когда она ещё пыталась всё уладить перед своим отъездом. А сейчас я жалею, что не поговорил, ведь она не какая-то обычная девчонка, которую я мог бы проигнорировать и двинуться дальше. Теперь же, со свадьбы наших родителей, она будет постоянно присутствовать в моей жизни. Мы должны найти способ оставить в прошлом всё случившееся дерьмо и начать всё заново во благо всем. Ведь понятно, что, если мы будем странно себя вести в обществе друг друга, то папа с Вивиан начнут что-то подозревать.

В любом случае, мы с трудом обменивались и парой слов рядом с ними. Учитывая, что они видели, как мы невыносим друг друга, будет, по крайней мере, не слишком сложно разыгрывать эту сцену в их обществе. Остаётся только убедиться, что Рейвен не примет всё близко к сердцу и не будет избегать меня совсем, тем самым вызвав у них подозрения.

— Разве это не первый раз, когда вы увидитесь с тех пор, как... ну, сам понимаешь? — Не знаю, почему Тейлор вдруг решил заговорить об этом сейчас. Мы должны быть в бассейне, флиртовать и избавлять от бикини этих цыпочек, а не сидеть здесь, разговаривая о Рейвен.

Закинув руки за голову, я сажусь, оставляя глаза прикованными к брюнетке, которая снимает верх и призывно мне улыбается, откидывая его на плитку рядом с бассейном.

— Да. Наверное, мне стоило позвонить или написать ей на этой неделе, и постараться всё утрясти, прежде чем она приедет сюда, но я был занят другими делами. Особо я не беспокоюсь. Последнее, что она решит сделать — закатить сцену и вызвать подозрения у Вивиан с отцом. Если всё пройдёт хорошо, эти две недели пролетят быстро, она улетит обратно в Лонг-Бич, а я смогу продолжить жить так, как мне хочется — свободный от Рейвен и драмы.

Тейлор давится смехом и разбрызгивает повсюду пиво, как придурок. Кашляя, он вытирает рот тыльной стороной руки.

— Чувак! Ты в заднице. Ни за что, чёрт возьми, на свете, масштабы катастрофы не уменьшатся, пока она здесь. Я возьму попкорн, усядусь и буду ждать, когда начнётся шоу. Она же чёртова петарда. А ваше столкновение лбами, тем более сейчас, когда ты трахнул её, лишь сделает эту огненную рыжуху смертоноснее в геометрической прогрессии.

Поднявшись, я обхожу стол, прижимая ладонь к холодному стеклу, и приближаю лицо к Тейлору.

— Пошёл. Ты. Мудак. Смейся. Пока ты сидишь тут, дожидаясь, когда запахнет жареным, я собираюсь присоединиться к тем двум горяченьким женщинам в бассейне. Хватит с меня разговоров о Рейвен. Я удостоверюсь, что до неё дойдёт моё послание о том, что я не буду играть в игры. Я трахнул её и пошёл дальше. В мои планы не входит сесть на задницу и позволить какой-то ошибке разрушить мою жизнь. Если наши родители обо всём узнают, чёртов мир, к которому мы привыкли, разойдётся по швам. Тебе тоже стоит вести себя образцово. Не подначивай её, когда она рядом, иначе я позабочусь о том, чтобы набить твою задницу сраным попкорном.

Тейлор садится, качая головой с усмешкой на лице, затем хватает своё пиво и приканчивает его.

Мне остаётся только молиться Богу, Будде или любому другому, нахрен, кому обычно люди молятся в такие дни, чтобы то, что произошло между нами и осталось — между нами. И будем надеяться, на сей раз у меня получится удержать свой член в штанах, когда дело дойдёт до Рейвен.

***

Живот судорожно крутит, пока я сижу за столом напротив отца и Вивиан. Прилично набравшись пива дома, сейчас я глушу уже второй бокал красного вина, с тех пор как сел за стол. Рейвен, вроде как, позвонила своей матери и сказала, что застряла в пробке, но скоро будет. Я не мог не задаться вопросом, сидит ли она на самом деле в уютном доме отца, вовсе и не планируя показываться.

В смысле, я бы не стал сбрасывать её со счетов. Знаю, я последний человек, которого ей хотелось бы видеть, да и она думает то же самое о себе. В то же время, правда заключается в том, что я себе места не нахожу. Всё ещё злюсь, но обнаруживаю, что моё тело отчаянно больно идеей вновь её увидеть.

— Итак, Линк, ты уже решил какую особенную леди возьмешь с собой на свадьбу в долину Напа? — интересуется Вивиан, раздвигая ярко-красные губы в искренней улыбке.

В последние несколько месяцев я заметил, что мне тяжело находиться рядом с ней, потому что глядя на неё, я вижу Рейвен. Сначала я долго не мог понять, почему мой отец влез в отношения с ней. Со времен развода он был известен тем, что встречался только с девушками на несколько лет старше меня. Но теперь, попав под чары Рейвен, я понимаю, как мой отец влюбился в неё.

Ненавижу, как иногда всё складывается. Почему мы не могли переспать в любое другое время за прошедшие несколько лет? Почему обязательно должны были узнать о нашей внезапной химии в спальне, после того как сошлись наши родители? Теперь уже не имеет значения, что я чувствую или чувствовал к Рейвен, потому что через две недели мы будем официально «семьёй».

Это как одна большая ебанутая шутка, над которой смеются все, кроме неё и меня.

Выпрямившись на своём месте, я поправляю галстук, а потом с усилием переключаю внимание на сидящую напротив меня счастливую парочку.

— На данный момент я всё ещё лечу в одиночестве. Но я смотрю на это так: я открыт для предложений на свадьбе. И кто знает? Может быть, в итоге, я окажусь плюс-один на свадьбе и приведу свою спутницу на празднование. — Я смеюсь, сверкая им лукавой усмешкой. Отец в ответ щурится, а Вивиан хихикает, отмахиваясь от меня.

— Ты просто маленький Казанова. Не сомневаюсь, что ты найдёшь красавицу, способную поддержать твою компанию, Линкольн. — Господи, терпеть не могу, когда она называет меня полным именем. Никто кроме моей бабушки так не говорит. — Неудивительно, что тебя всегда осаждают толпы дам, с внешностью-то твоего отца.

На этих словах я давлюсь вином. Схватив салфетку с колен, я промокаю рот, стирая алые капли с губ, прежде они окажутся на моей рубашке. Только собираюсь открыть рот, чтобы ответить, но слова застревают где-то в горле, когда я поднимаю глаза и замечаю Рейвен, пробирающуюся к нам через переполненный ресторан.

Святая мать всего от чего мой член твердеет. Она выглядит как грёбаная богиня, и мой член так и вопит, чтобы я схватил её и уволок в уборную, а затем задрал платье с цветочным принтом, которое она сегодня надела, и проделал всевозможные порочные штучки с её сладким, аппетитно-грешным телом.

Небрежно поправляю себя, пока она мило улыбается, направляясь к нашему столику. Кому как не мне знать, что эта улыбка адресована не мне, ведь как только её взгляд падает на меня, улыбка исчезает с её губ, уступая место едва заметному недовольству. Но также быстро, как и появилось, оно вновь пропадает, а её напускной безукоризненный вид с беспечной улыбкой возвращаются на место.

Схватив бокал вина, выпиваю его остатки залпом. Как и пристало примерному официанту, коим и является Андре, он подходит ко мне и по новой наполняет мой бокал. Я всучил ему сотку, когда только сел и дал знать, чтобы тот подливал мне алкоголь, пока моя задница не упорхнёт с этого места. Если бы я должен был выбирать, то взял бы что-нибудь намного, чёрт возьми, крепче, но, конечно же, папа настоял на вине за ужином.

И всё идёт нормально... до тех пор, пока Рейвен не садится на место прямо рядом со мной. Меня тут же атакует её пьянящий аромат, вторгаясь в мои чувства. Боже, как же охрененно она пахнет. Чувствую себя маньяком, борющийся с желанием наклониться и вдохнуть поглубже.

— Я так рада, что ты наконец здесь, милая. Всё никак не могла перестать нервничать, что ты пропустишь ужин, — говорит Вивиан, потянувшись через стол, чтобы опустить руку поверх руки Рейвен, прежде чем вернуть её обратно к бокалу. — Но теперь ты здесь, и мы можем сделать заказ. Кажется, я голодна наравне с Мэттом и Линком.

Рейвен с трудом улыбается, поворачивая голову ко мне, а потом обратно к нашим родителям.

— У меня был сегодня поздний обед с папой, поэтому я не особо голодна. Пожалуй, закажу только куриный салат, — отвечает она, пробегаясь взглядом по меню, после чего кладёт его на стол и возвращает своё внимание к матери.

Следующие полтора часа мы проводим за едой и разговорами — ну, я в основном слушаю, а говорю не так много. Замечаю, что рядом с Рейвен мне тяжело сосредоточиться. Особенно учитывая, что каждый раз, когда наши руки едва ощутимо соприкасались, пока мы пытались есть, все те же знакомые искорки разгорались между нами, заставляя мой член пульсировать в штанах, а сердце — ускорять ритм.

За всё время ужина, мы едва ли перекинулись и парочкой слов. Сейчас бы нам впору пуститься в перепалку, пытаться ужалить друг друга любым возможным способом, но я понимаю, что мне трудно произнести хоть что-то в её адрес, и кажется, с ней творится то же самое.

Рейвен всё это время рассказывала об учёбе и о своих планах на лето. Как и я думал, как только отец с Вивиан обменяются обручальными кольцами, Рейвен вернётся в Лонг-Бич на летнюю практику, которую она проведёт с каким-то хиппи, учёным работником, исследуя загрязнения Тихого океана.

Когда мы просим счёт, я явственно ощущаю последствия всего выпитого алкоголя. Извинившись, направляюсь прямиком в мужскую комнату облегчить мочевой пузырь. Прорвавшись через переполненное помещение, я наконец нахожу туалет. Несказанно радуюсь, что он оказывается пуст, когда я туда вхожу. Нет ничего, что я ненавидел бы больше, чем справлять нужду при грёбаной аудитории.

Шатаясь, прислоняюсь к стене и пытаюсь поссать, не задев туфли. Теряюсь в мыслях, стоит лишь подумать о Рейвен. У себя в голове я вижу её повсюду. Часть меня хочет порвать с ней, дать ей знать, как по-крупному она облажалась, когда воспользовалась мной, а вернувшись домой, даже не потрудилась связаться, чтобы сгладить острые углы. А другая часть твердит: «Нехрен обижаться». Я просто сделаю то, что получается у меня лучше всего: снова соблазню её и возьму то, что так страстно желал последние три месяца.

Звук открывающейся двери уборной вытягивает меня из размышлений. Надо привести голову в порядок. Она всего лишь тёлка. Ненавидит меня? Хорошо. Такова моя цель с каждой тёлкой. Трахнуть их и двигаться дальше, уповая на то, что они не станут преследовать меня со звёздами в глазах и затаённой надеждой, что я каким-то магическим образом влюблюсь в них.

Возвращаюсь в зал и замечаю, что все уже идут на выход — ну ладно, первой я вижу Рейвен, по какой-то причине мои глаза моментально притягиваются к ней. Я должен выбраться отсюда и вернуться к Тейлору с теми девчонками. Когда я ушёл на ужин, они направились в квартиру Тейлора, которую он делил с Маком. Я сказал ему, что встречусь с ними после. И единственное, что мне сейчас нужно, так это отвлечься и гораздо больше, чем когда-либо раньше.

— Как вы доберётесь до дома? — спрашивает Вивиан, когда я провожаю их на тёплый вечерний воздух.

Рейвен переводит взгляд от меня к матери.

— От папы я приехала на такси. Возьму обратно ещё одно.

Я говорю ей то же самое, прежде чем она заключает каждого из нас на прощание в быстрые объятья, а затем и отец, сжав Рейвен, одаривает меня «братским» объятьем.

— Ещё раз спасибо вам обоим за то, что присоединились к нам сегодня. Мы надеемся, что ты заедешь и навестишь наш, несмотря на то, что остановилась у отца, милая. Я бы с огромным удовольствием возможно завтра за бранчем поделилась бы своими свадебными соображениями и посмотрела, что ты об этом думаешь.

Она складывает руки, отчего её грудь приподнимается, подразнивая меня ещё больше. Рейвен слегка улыбается матери.

— Конечно, я позвоню тебе утром.

После чего они залезают в свою машину и исчезают в потоке, оставляя меня с Рейвен одних на улице. Я машу рукой, и смотрю, как останавливается машина перед нами у тротуара.

Поворачиваюсь и жестом указываю на заднюю пассажирскую дверь.

— Можешь взять эту машину. Я остановлю ещё одну.

Её глаза отрываются от такси, устремляясь ко мне. Впервые за вечер она устанавливает зрительный контакт, и в самом деле смотрит на меня, а не хмурится. Загадочные, непривычные вибрации, что я ощущал между нами на протяжении всего вечера, кажется, слегка усилились после отъезда наших родителей.

— Хорошо... Спасибо, Линк, — говорит она, умудрившись даже подарить мне подобие улыбки. Я быстрым движением хватаюсь за ручку двери и открываю её для неё.

— Было приятно повидаться с тобой, Злючка. — Как только придуманное мной прозвище укладывается в голове, её взгляд на мгновение озаряется, и она поднимает свои потрясающие зелёные глаза к моим, усаживаясь на заднее сиденье. Она поправляет юбку платья, которая задралась на ногах, продемонстрировав удивительные бёдра, и я замечаю намёк на румянец на её щеках, когда она ловит мой взгляд, гуляющий по её убийственным ногам.

— Доброй ночи, Линк.

— Доброй ночи, — говорю ей, кивая, перед тем как захлопнуть дверь и постучать по крыше такси.

И вот так неторопливо она исчезает в лабиринте движения Сан-Франциско, оставляя меня на обочине с бешено колотящимся сердцем в груди и кружащейся головой. Такое ощущение, как будто время повернуло вспять, и все те чувства, что переполняли меня после её возвращения, неспешно брали верх над гневом, который я лелеял последние три месяца.

Глава 4.

Эхо голосов из гостиной, доносившееся из гостиной, достигает второго этажа, когда я, одетый специально для поля, покидаю спальню, намереваясь отдохнуть с отцом за игрой в гольф. По мере того, как я спускаюсь по лестнице, звуки разговора, сопровождаемые смехом, становятся всё громче. Я слышал этот смех достаточно часто, чтобы узнать его где угодно. Моё тело немеет, как только я слышу её.

Рейвен.

Провожу руками по лицу и тяжело вздыхаю, пытаясь успокоить своё неугомонное сердце.

Что за чертовщина со мной творится? Надо собраться, иначе это будут долгие две недели.

Поравнявшись с дверным проёмом, я украдкой бросаю взгляд и замечаю Рейвен и Вивиан, которые уютно прижимаются друг к другу, что-то рассматривая в iPad Вивиан.

— Всё такое красивое, мам. Церемония выйдет шикарной, — восклицает Рейвен, разглядывая, как я догадываюсь, снимки «Chardonnay Golf Course» в долине Напа, где мы остановимся на время прохождения свадьбы. Слава Богу, там есть и площадка для гольфа, где я смогу спрятаться.

— Линк! Отец загружает твои клюшки в гараже. Он сказал, чтобы ты выходил, как будешь готов, — кричит мне Вивиан, практически провоцируя у меня сердечный приступ, с учётом моего взвинченного состояния. Бошка набекрень, и всё благодаря тому, что Злючка вернулась в город. Как же я ненавижу свою неспособность отмахнуться от неё, как от любой другой знакомой мне девушки.

Остановившись в арке, разделяющей гостиную и кухню, выдавливаю улыбку.

— Хорошо. Спасибо. Желаю вам, девочки, насладиться целым днём девчачьих свадебных забав. А я повеселюсь, попивая пиво и заёб... то есть, катая мячи весь день напролёт, — не могу не заметить взгляд Рейвен, осторожно брошенный на меня.

Я сверкаю ей раздевающей усмешкой, действующей на дам просто безотказно, и мысленно посмеиваюсь, отмечая её вспыхнувшие румянцем щёки. Она нервно заправляет волосы за ухо, прежде чем вернуть своё внимание обратно к свадебной чепухе в попытке проигнорировать меня. От неё я не получаю ни слова в отличие от Вивиан, издавшей лёгкий, утончённый смешок, после которого она, одарив меня широкой улыбкой, возобновляет беседу о цветах, купленных ею для церемонии.

Не желая рисковать уснуть стоя, я в спешке удаляюсь от них, направляясь прямиком к холодильнику, чтобы захватить пиво и сэндвич, которыми можно быстро перекусить перед отъездом.

Замечаю, что пережёвываю неторопливо, будто ожидаю увидеть входящую на кухню Рейвен. Я мазохист. Здравомыслящий Линк, взяв сэндвич с собой в машину, съел бы его в дороге. Но здравомыслящий Линк исчез в ту ночь, когда трахнул Рейвен. Вместо этого я слоняюсь поблизости в надежде застать её на кухне один на один... для чего?

Чтобы ещё разок скреститься взглядами?

Я всё ещё адски взбешён, но обнаруживаю, что чем больше злюсь, тем сильнее становится необходимость оттрахать её. В конце концов, доев сэндвич, я отказываюсь от идеи встретиться с ней наедине и промываю тарелку, тут же убирая её в посудомоечную машину. Как раз когда я, захлопнув дверцу, хватаю пиво, чтобы допить остатки, до моих ушей доходит стук каблуков по полу, раздающийся за моей спиной. Я резко втягиваю воздух, бросаю пустую бутылку в мусорку и оборачиваюсь, обнаруживаясь направляющуюся к холодильнику Вивиан. Пытаюсь скрыть разочарование, в то время как осознание того, что это не Рейвен увесисто бьёт в лицо.

Я прикладываю все силы лишь бы не зайти в гостиную, придумав какую-нибудь идиотскую причину для разговора с ней. Вместо этого я заставляю ноги двигаться в сторону гаража, мысленно заклиная себя вырваться из-под грёбаных чар, которые она на меня навела. То, что я переспал с ней, никак не облегчает хандру, в которой я увяз. Ничего не срабатывает, как бы я не пытался. Мне нужно найти способ вернуться к тому, кем я был, прежде чем все эти сумасшедшие чувства вторглись в мою сраную жизнь.

У меня есть восемнадцать лунок для мозгового штурма. Будем надеяться, к концу дня я придумаю план, не потеряв чёртов разум вместе с мячами, которые мне предстоит закатить.

style='spacing 9px;' src="/i/24/416524/_2.jpg">

К концу дерьмового дня я готов потусоваться с друзьями. У меня была самая отвратительная в жизни игра в гольф, и теперь мне нужно утопить свои печали в местном баре, где мы с друзьями частенько обосновываемся. Мне нужна выпивка и женщины, чтобы успокоить бесконечную болтовню в голове. Отец не смог сопротивляться порыву потрепать мне нервы. Он обвинил меня в том, что я отхожу от похмелья после вчерашней попойки, но настоящая причина заключается в Рейвен. Она так засела в моей чёртовой голове, что я едва ли мог мыслить трезво.

Выбравшись из такси, я захожу в небольшой бар, высматривая места, которые мы обычно занимаем, и прокладываю дорогу к Маку, Тейлору и Кайлу.

— Как жизнь, парни? — произношу я и приветственно киваю, проскальзывая на оставленное для меня место.

Стоит только бармену заметить меня, он тут же запускает в мою сторону бутылку «Bud Light». Я охотно принимаю её, отвинчиваю крышку и смакую первый долгий глоток. На поле сегодня было так жарко, что мы воздержались от пива, заменив его водой. Последнее, чего мне хотелось — добавить тепловой удар к списку причин, из-за которых этот день такой дерьмовый.

— Ничего нового. День прошёл как-то спокойно. Большую часть мы просидели в квартире, играя в Xbox. А ты? — спрашивает Мак, опираясь на предплечье и заглядывая через бар на меня.

Последнее, что я сделаю — расскажу им, как на самом деле обстояли дела, поэтому вместо этого говорю:

— Провёл день в загородном клубе. Уже осмотрелись?

Мы всегда пристально изучаем бар, когда он начинает заполняться, оценивая всех подряд на предмет потенциальной партнёрши на вечер. Все, кроме Кайла, который неожиданно примкнул к сторонникам отношений и завёл постоянную девушку.

В выходные здесь обычно полно студентов и местных. Это идеальное место, куда можно пойти, если хочется выпить, поиграть в бильярд, дартс или пообщаться с друзьями. Я ненавижу ночные клубы. Местные клубы посещает куча людей, но я стараюсь по возможности избегать их. Время от времени у парней появляется желание пойти в какой-нибудь клуб, чтобы подцепить горячую туристку, но обычно мы приходим именно сюда.

Тейлор, прежде уныло треплющий отклеивающуюся этикетку своего пива, включается в разговор, отвечая мне:

— В задней части есть кампания девушек. В основном пятёрки, но есть и две или три восьмёрки.

К счастью для меня, желающих сорвать с них трусики флиртом среди нас всего трое, и шансы в мою пользу. Все знают, что мне достаётся самая горячая из выбранной нами группы. Девушки просто не в состоянии отказать мне, и стоит им только узнать, что я «тот самый Линк», они начинают драться за возможность поехать со мной домой. Хреново для Тейлора и Мака, но им не на что злиться. Они неизменно уходят с цыпочками, готовыми прокатиться на члене. Да, они запасной вариант, но уж лучше так, чем сидеть дома и наглаживать себя под дешёвую порнуху из интернета.

— Ну, и чего ждём, недоумки? Давайте купим девушкам ещё по одной... что они там вообще пьют сегодня, и отправимся на поиски горячих цыпочек, у которых нет парней, — а даже если и есть, ставлю на то, что она всё равно уйдёт сегодня отсюда и окажется подо мной, наслаждаясь множественными оргазмами, которые я с радостью ей подарю.

К счастью, у Тейлора и Мака есть запасная спальня, в которую я планирую сегодня наведаться. Не хочу никоим образом привести девушку в дом Вивиан и повторить случившееся на весенних каникулах. Мне не нужно, чтобы Рейвен, волшебным образом очутившись у своей матери, разрушила все мои планы дать собственному члену столь необходимую разминку. Пока я достаточно пьян и чертовски твёрд, мысли о Рейвен просто обязаны уплыть в туманную ночь Сан-Франциско, и, если повезёт, потеряться где-нибудь за грёбаным океаном без малейшего шанса на возвращение.

Глава 5.

После часа флирта напропалую и использования всех трюков, на моём колене сидит очень красивая блондинка в коротком платье, которое облегает её как вторая кожа, пока её друзья тусуются не с нами. Тейлор расположился напротив с ещё одной сногсшибательной девчонкой на колене. Её ноги длиною в несколько дней цветом напоминают молочный шоколад, а невероятно глубокие миндалевидные глаза представляют собой смешение зелёного и карего.

Сегодня мы явно сорвали куш. К несчастью для Мака, оставшиеся девушки либо чересчур страшные для секса, либо заняты и не хотят бросать своих парней ради одной ночи с ним. Но его это не останавливает. Наоборот, он утаскивает свой зад обратно к бару и теперь уже флиртует с какой-то чертовски горячей дамочкой.

В общем, для нас это выдающаяся ночь. Только Кайл свалил, ведь его девушка — так же известная, как «держатель яиц» — у которой он на коротком поводке, захотела, чтобы он вернулся домой к полуночи.

Звук захлопнувшейся тяжёлой деревянной двери проносится по помещению, переполненному смехом, громкой болтовнёй и музыкой из аудиосистемы. Подняв глаза к входу в бар, я присматриваюсь внимательнее, когда вижу, как входят Рейвен и Тесса двумя парнями. Я не узнаю парня, который держит руку на крохотной спине Тессы, но узнаю осла, шарящего своими лапами по Рейвен.

Брайант Джонс. Сын партнёра Вивиан из её юридической фирмы — никто иной, как озлобленный, заносчивый говнюк, который, как я слышал, любит упаковывать свой член игрушечных размеров в чересчур узкие джинсы, и сейчас они на нём, кстати.

Улыбаюсь самому себе, чувствуя, как мой член — и мне плевать, насколько самовлюблённо это прозвучит, — этакий большой засранец вскакивает, когда она попадает в поле зрения. На моём счету достаточно женских мнений, чтобы мне было позволено заявить очевидное с гордостью, не чувствуя себя высокомерным придурком, как хренов Брайант Джонс.

Блондиночка на моём колене хихикает и опускает остекленевший от похоти взгляд, решив, что мой член встал из-за неё, — это правда только наполовину.

Я парень. Разумеется, он будет в полустоячем положении от её горячей задницы, восседающей сверху. Вот только при виде Рейвен, с которой мой член изнывает от желания вновь сблизиться, я возбуждаюсь ещё больше.

Тейлор замечает, что я пялюсь в сторону бара и поворачивается, высматривая через плечо на что я смотрю. Тут же обнаружив Рейвен с Брайантом, он награждает меня «не облажайся» взглядом, усиливая хватку на симпатичной девчонке, сидящей у него на коленях.

Я не могу не закатить глаза ему в ответ.

Конечно, мысль пойти туда и вытащить Рейвен из бара на миллисекунду пролетает в моей голове, но я ни за что, чёрт возьми, не стану так поступать. Тогда все вокруг поймут, что между нами что-то происходит. Мы даже не успеем сесть в такси, как Брайант позвонит своему папочке и расскажет, что будущий сын Вивиан превратился в варвара и вынес из бара Рейвен, перекинув её через плечо. Это был бы верный способ вызвать у отца сердечный приступ и разрушить его брак ещё до того, как он вообще состоится.

— Как насчёт того, чтобы сыграть в дартс? Мы против вас двоих, — говорю я Тейлору, махнув руками между нами и нашими девушками на вечер.

Наши подружки соглашаются, заявляя, что будут рады понаблюдать за игрой, и даже начинают делать ставки, кто из нас победит, добавляя соревнованию ещё больше интереса.

Эшли, блондинка, сидящая у меня на коленях, соскальзывает с них, становится на ноги и посылает мне знойную усмешку, поправляя платье, собравшееся у неё на бёдрах.

— Никогда раньше не играла в дартс. Сможешь потренировать меня немного, прежде чем мы начнём играть? — мило интересуется она, потянувшись и взяв меня за руку.

— С удовольствием.

Развернувшись, она начинает тянуть меня к мишени у дальней стены, уделяя особое внимание вилянию бёдер из стороны в сторону. Не могу удержаться, когда надо мной издевается такая задница. Одним быстрым движением прикладываюсь рукой к её попке, вызывая визг и хихиканье, которые наполняют бар. Оглянувшись через плечо, она соблазнительно прикусывает губу, вынуждая мой член пульсировать от мысли, вспышкой пронёсшейся в голове, как эти губы обхватывают его.

Я ведь козёл, потому позволяю любопытству пересилить и отрываю взгляд от Эшли, обратив его к бару, где по-прежнему сидят Рейвен и Брайант, пытаясь увидеть, заметила ли Рейвен, что я здесь и не один.

Благодаря убийственному взгляду, который я ловлю через всю комнату, можно с уверенностью сказать, что она заметила. Подмигиваю ей и, повернувшись обратно к Эшли, обнимаю её за талию и прижимаю к себе, шепнув на ушко:

— Хватай дротики, милая, и я покажу тебе, как это делается. — Чувствую, как она вздрагивает рядом со мной, проводя ноготками по моим предплечьям.

— Хорошо, — слово вырывается с толикой отчаяния, и она выпутывается из моей хватки, принимаясь собирать дротики с мишени. Вернувшись, она протягивает их мне и говорит: — Я готова к началу урока.

— Поворачивайся, милая, — я подхожу к ней ближе и скольжу рукой по её руке, наслаждаясь тем, как малейшее прикосновение превращает её в пластилин в моих руках. Женщины такие простые. Видимо, это одна из многочисленных причин, объясняющих, почему я не могу перестать думать о Рейвен. Она была моим первым и единственным вызовом. Рейвен вынудила меня прорваться через её оборонительную крепость, прежде чем я сумел затащить её в постель. Со спором или нет, я знаю, она согласилась на чёртово пари из-за того, что в глубине души хотела мой член с той же кошмарной силой, с которой и я хотел её сладкую киску.

Беру Эшли за руку и принимаюсь показывать ей идеальную позу для броска дротика. Сжимаю её бедро свободной рукой, вновь придвигая губы к уху.

— А теперь сосредоточься на яблочке мишени. Мой секрет в том, что я думаю о человеке, который в этот день меня нахрен вывел из себя, и просто визуализирую его лицо на месте центральной мишени. Прицелься, отведи руку назад, а потом выбрось вперёд, резко дёрнув своим крошечным миленьким запястьем, и смотри, как он летит к доске. Убедись, что вложила достаточно силы в бросок, чтобы он воткнулся в мишень, иначе дротик отскочит от неё и упадёт на пол, принеся тебе ноль очков.

Она кивает, соглашаясь со всем, что я ей говорю.

— Кажется, я поняла. Теперь посмотрим, получится ли у меня, или я выставлю себя полной идиоткой, — она смеётся, пока мы готовимся метнуть первый дротик.

Я представляю мерзкое лицо Брайанта по центру, когда помогаю Эшли сделать первый бросок. Он воспаряет в воздухе и впечатывается в мишень, приземлившись прямо у яблочка.

— Очень здорово для первой попытки, — хвалю её, пока она визжит и кружится, подпрыгивая от волнения.

В тот момент, когда она прыгает мне в объятья, обхватив мою шею руками, я слегка поворачиваю голову, искоса вылавливая взглядом Рейвен. Она вместе с Тессой, Брайантом и его другом стоит в нескольких шагах от бильярдного стола, видимо, решив сыграть все вместе.

Прежде чем я успеваю перевести взгляд обратно к Тейлору и группе девчонок, с которыми мы тусим, Тесса встречается со мной взглядом. Она недолго глядит на меня и Эшли, всё ещё висящую у меня на шее, после чего наклоняется и что-то шепчет Рейвен.

Хрен знает, что с ними не так. Обе ведут себя со мной, как величайшие сучки, после той скандальной ночи в доме Рейвен. До меня всё никак не дойдёт почему Рейвен повела себя так нерационально. Я никогда не был мужчиной однолюбом, и мы, блядь, уж точно не состояли в отношениях.

Мы трахались — на этом всё.

За всю жизнь я трахался со многими женщинами, и она это знает. Она знает, кто я — хороший, плохой, полный говнюк. Поэтому я и не пойму, с какого хрена она и её лучшая подружка хотят запустить в меня кинжалы при каждой встрече. Я не сделал ничего необычного, приведя ту девушку домой.

И вообще-то это я должен быть мерзавцем и обращаться с ними как с дерьмом, ведь на весенних каникулах они использовали меня, чтобы утолить свою скуку. Бабы — самые запутанные особи на всей чёртовой планете. Не думаю, что мы вообще когда-нибудь полностью поймём, как устроен их мозг. Они — одна из тех безумных загадок, которые никогда не будут распутаны.

— Пойду возьму ещё пиво в баре. А вы, девочки, продолжайте практиковаться, потому что я планирую выйти победителем с карманами набитыми баблом.

Тейлор громко выкрикивает моё имя, когда я начинаю двигаться в сторону бара.

— Линк!

— Да? — перекрикиваю я разговоры вокруг.

— Прихватишь и для меня пиво?

Кивнув ему, я проталкиваюсь между Маком и женщиной, с которой он флиртовал весь последний час. Хлопаю его по плечу, затем сверкаю трусикосрывающей улыбкой его леди, прежде чем махнуть бармену, подавая сигнал принести ещё два пива.

— Мы играем в дартс с девчонками, с которыми познакомились чуть раньше. Не знаю, может, захочешь пойти посмотреть.

Он качает головой, прежде чем обратить внимание на девушку рядом со мной.

— Мы как раз собирались уходить, но я найду вас позже.

Я смотрю, как они слезают с барных стульев и растворяются в ночи, пока бармен запускает два пива по стойке в мою сторону.

— Спасибо, — благодарю его, бросив десятку на бар, и направляюсь обратно ко всем.

Два часа проходят как в тумане. Неважно, как сильно я пытался игнорировать близость Рейвен, всё рушилось на Брайанте — для меня было просто невозможно насладиться вечером с моими друзьями. В любой другой день я бы наслаждался жизнью с бутылкой пива, отличной компанией и супергорячей цыпочкой, нашёптывающей мне на ухо всевозможные порочные штуки, от которых покраснела бы даже шлюха, — но я всё ещё здесь и, чувствуя себя несчастным мудаком, продолжаю выкрикивать бармену заказы.

Сейчас я должен бы тянуть Эшли за дверь, в такси, но вместо этого обнаруживаю, что застрял в тупике, ведь мне хочется увидеть, уйдёт ли Рейвен с Тессой или сядет в такси вместе с Брайантом.

Я не имею право ревновать. Как и сказал раньше, между нами никогда не было ничего больше одной ночи. И, тем не менее, я стою здесь последние две часа, подавляя желание разбить его грёбаное лицо каждый раз, когда он касается её.

— Вы пока можете выйти на улицу и подождать наше такси. Я ненадолго отойду отлить, — говорю я Тейлору и девушкам, прежде чем двинуться в сторону уборных. Мне нужно побыть минутку наедине с собой, привести голову в порядок до того, как мы отправимся к Тейлору.

Постояв несколько минут в туалете, я, в конце концов, чувствую себя достаточно нормально, чтобы убраться отсюда. Толкаю дверь уборной, надеясь свалить из этого бара и от Рейвен так быстро, насколько это возможно по человеческим меркам, и стремительно в кого-то влетаю. В тесном углу задней части бара, мужские и женские уборные расположены бок о бок. И к несчастью, это не первый и не последний раз, когда я в кого-то врежусь, пытаясь выйти или войти в туалет. Но ещё хуже, когда ты в хлам, ведь тогда реакция становится замедленной, как, например, сейчас моя.

Вытянув руки, я подхватываю человека, прежде чем тот успевает свалиться на задницу. Едва мои руки касаются её плеч, по всему телу проходит тёплый электрический разряд. Поднимаю глаза и обнаруживаю потемневшие, штормовые изумрудные радужки Рейвен, прикованные ко мне с выражением шока, и её раскрытый рот.

— Прости... — слова вырываются из меня в то время, как я отступаю назад, но руки мои остаются на месте.

— Всё нормально. Надо было внимательнее смотреть, куда иду. Вот что получаешь, гуляя и переписываясь одновременно. Угроза гораздо опаснее, чем может показаться, — она сексуально смеётся, и на мгновение мне кажется, будто вся вражда между нами куда-то исчезла.

Я нежно глажу большими пальцами её руки, пока неторопливо облизываю губы в попытке выудить хоть какую-то влагу в пересохшем рту. Когда она рядом, каждый сантиметр моего тела выходит из строя из-за неё. Сердце бьётся так часто, что с трудом получается отдышаться. Мне столько всего хочется ей сказать, но я не могу подобрать слов. То ли всему виной алкоголь, то ли шок от столкновения, после того как мы целую ночь избегали друг друга, но такое чувство, будто весь мой мир только что сошёл с оси, пока мы тут стоим одни в задней части бара. Искры по-прежнему пробегают между нами, нисколько не угаснув за последние три месяца.

— Я лучше пойду, — говорит она, бросив взгляд себе за спину в сторону бара, где, скорее всего, её ждут Брайант и Тесса. Сильнее сжимаю на ней руки, и моё кровяное давление взмывает до небес от мысли, что она уйдёт с Брайантом.

Нехотя, я, наконец, отпускаю плечи Рейвен, но подношу правую руку к её щеке.

— Я тоже. Все, наверное, уже сидят в такси и мысленно проклинают мою задницу за то, что я застрял где-то так долго. Был рад повидаться с тобой, Злючка. — Не знаю почему, но я не могу заставить себя вновь называть её Рейвен. Для меня она осталась моей Злючкой, и неважно, что между нами происходит.

От прозвучавшего прозвища её тело деревенеет под моим прикосновением, а ресницы с трепетом опускаются. Замечаю, как её грудь начинает быстрее вздыматься и опускаться, когда наши тела, в конечном счёте, разъединяются, и я делаю ещё один шаг от неё.

Обняв себя руками, она взволнованно перебирает ногами на высоких шпильках, прежде чем поднять на меня взволнованный взгляд.

— Линк... пока ты не ушёл, я хотела спросить, свободен ли ты на этой недели, может, у нас получилось бы вместе выбраться на обед в загородный клуб. Я много размышляла последние несколько дней и пришла к выводу, что мы могли бы попробовать уладить всё между нами. Не хочу этой неловкости, особенно учитывая, что свадьба уже на следующей неделе. Будет гораздо проще, если мы просто сядем и всё обсудим.

Ну ничего себе. После трёх месяцев, она, наконец, захотела поговорить? Нисколечко не затянув и не выждав до последней минуты. Знаю, я сам её отшил, но у неё было навалом времени, чтобы попробовать ещё раз после того, как я поостыл.

Засунув руки в карманы, я смотрю на неё с нейтральным выражением лица. Не хочу, чтобы она пыталась прочесть меня или проникнуть в голову. Рейвен провела здесь предостаточно времени, даже не предприняв попытки, а сам я не собираюсь добровольно открываться ей. Особенно сейчас, с башкой набекрень.

— Конечно. Я напишу тебе на неделе, и мы договоримся о дне. Нам явно нужно найти способ забыть о дерьме, произошедшем в прошлом. Знаю, я вёл себя как козёл, когда ты пыталась поговорить со мной перед отъездом в Лонг-Бич. Мне жаль, мы тогда оба с горяча наговорили разного. Думаю, сделать это сейчас, — после нескольких месяцев передышки, пока наши темпераменты утихали, — лучшее решение проблемы.

Наградив меня слабой улыбкой, она произносит:

— Ладно, отлично. Что ж, тогда ещё увидимся. Доброй ночи, Линк.

— Спокойной ночи, Злючка. Береги себя, — делаю к ней несколько быстрых шагов и прежде, чем она успевает отреагировать, наклоняюсь, оставляя лёгкий поцелуй на её щеке, после чего отворачиваюсь и прокладываю дорогу в тепло летней ночи.

Я вдыхаю свежий, влажный воздух, запуская руку в волосы, и выглядываю остальных. Замечаю жёлтый минивэн такси с включёнными габаритными фонарями, припаркованный дальше по улице. Я знаю, что это Тейлор, Эшли и её подружка дожидаются меня, чтобы поехать на квартиру Тейлора, но внезапно теряю всякое желание, какое только имел, ехать с ней домой. Вместо этого вытаскиваю телефон и быстро отправляю Тейлору сообщение.

«Плохо себя чувствую. Думаю, перепил. Я поеду прямо домой. Скажи Эшли, что мне жаль. К твоему сведению... исходя из того, как она говорила со мной, не сомневаюсь, что она подпишется на менаж ;) #засадиимбро»

Звоню в службу такси, прошу их забрать меня через квартал и начинаю идти. Понимаю, что если буду ждать такси здесь, то Тейлор попытается уговорить меня поехать с ними. Всё, что мне хочется сделать прямо сейчас — поехать домой и нахрен вырубиться, надеюсь, тем самым дать перерыв мозгам от мыслей о Рейвен. Даже если это будет всего на несколько часов.

Глава 6.

Прошло три дня с нашего с Рейвен столкновения. С той ночи я почти не сплю, ибо мысли о ней непрестанно крутятся в голове. Она не была у матери с утра воскресенья, и я уже начал думать, что она передумала об обеде, пока не получил сегодняшним утром сообщение, в котором она спрашивает, свободен ли я сегодня днём.

Сейчас я жду на заднем дворе, потягивая из стакана зелёный чай, и жду, когда она приедет, чтобы мы вместе могли поехать в загородный клуб. Сначала она пыталась настоять на том, чтобы мы встретились там, но я сказал ей, что будет глупо ехать на разных машинам, когда мы направляемся в одно и то же место. Дом её отца всего в нескольких кварталах отсюда.

Звук открывающейся, а затем и закрывающейся двери в патио вырывает меня из оцепенения, порождённым Рейвен. Сдвинувшись на стуле, я оглядываюсь за спину, и на мгновение моё сердце замирает в полу ударе, прежде чем вернуться в ритм. Рыжие волосы Рейвен стянуты в высокий хвост, на ней жемчужное ожерелье, такие же маленькие серёжки, цветастый летний сарафан и туфли на танкетке. Летний ветерок проносится через задней двор, развевая волосы у неё за спиной. Она награждает меня нервной улыбкой, прижимая руку к юбке, которую пытается раздуть ветер.

— Привет, — её голос мягкий, милый, без намёка на злость или отвращение. Она неспешно пересекает патио, останавливаясь, чтобы прислониться к стеклянному столику рядом со мной. Откинувшись на спинку кресла, я неторопливо прогуливаюсь глазами по её телу перед тем, как остановиться на лице.

— Привет, Злючка, — самодовольная усмешка расплывается на моём лице, когда я вижу, как её грудь и лицо заливаются лёгким румянцем. Прочистив горло, она закатывает глаза на то, как я её назвал, но проигрывает сражение улыбке, растягивающейся на её красивых губах.

— Готов ехать? — сместив вес, она отстраняется от стола, создавая между нами дистанцию побольше.

Наверное, нельзя отсрочивать неизбежное. Проще пойти на ланч и покончить со всем этим чёртовым «разговором».

Поднявшись с кресла, я притормаживаю возле неё и вытягиваю руку.

— После тебя, — с тихим стоном, наблюдаю, как она плавно удаляется в дом. Поначалу иду следом, но, пройдя через парадную дверь, я запираю её и нагоняю Рейвен, опустив руку на её маленькую спину, пока нажимаю кнопку разблокировки на брелке.

Замечаю, как она выдыхает и чуть напрягается, когда моя рука касается её спины.

— Расслабься, Рейвен, — шепчу ей на ушко, прежде чем открыть для неё пассажирскую дверь. Чувствую, как она слабо вздрагивает под моей рукой, после чего отшагивает от меня и забирается на сиденье. Я захлопываю дверь и обегаю машину, двигаясь к водительскому месту.

В загородный клуб мы едем молча. Несколькими минутами позже, Рейвен, сидя рядом со мной, принимается тихонько напевать песню Аврил Лавин «Дать тебе то, что тебе нравится». Обнаруживаю, что начинаю возбуждаться, пока она поёт про парня, держащего её в пьяных объятьях, и говорит, что только сегодня даст мне называть её своей. Как будто она поёт о нашей совместной ночи, и от этого я хочу её сильнее, чем пять секунд назад.

Когда она спрашивает: «Любовь ли это? Возможно, когда-нибудь», — я давлюсь собственной слюной, которую пытался проглотить, потому что, пусть это и всего лишь текст, вылетающий из её рта, такое ощущение, словно она на самом деле говорит со мной. Но до усрачки меня пугает то, что крохотной части меня кажется, будто если бы всё было иначе, она стала бы той единственной, из-за которой я захотел бы от жизни нечто большее, нежели быстрые, ничего не значащие перепихи.

Я люблю слушать, как она поёт. Это ещё одна причина из-за которой я знаю, что мы балансируем на тоненькой грани каждый раз, как проводим время наедине, ведь она единственный человек, о котором я не могу перестать думать, невзирая на все прикладываемые усилия. Ты понимаешь, что влюбляешься, когда выбираешь сидеть на улице, слушая, как он или она невпопад поёт часами напролёт, и молишься, чтобы это никогда не заканчивалось.

Рейвен не может выглядеть сногсшибательнее, чем в тот момент, когда растворяется в пении, позволяя окружающему миру исчезнуть, несмотря на то, что, возможно, она и не лучшая певица на планете. И я бесчисленное раз наблюдал за ней, лежащей с iPod'ом на лежаке и подпевающей Кэрри Андервуд, Beyond Redemption и многим другим исполнителям из её плейлиста.

Через несколько минут, мы, наконец, подъезжаем к загородному клубу. Я отдаю припарковать машину парковщику, после чего следую за Рейвен внутрь. Прошу о столике снаружи с видом на поле для гольфа, ведь на улице стоит тёплый, солнечный день. Учитывая, что у нас поздний обед, места вне помещения почти полностью в нашем распоряжении, что идеально. Надеюсь, приватная обстановка позволит нам обсудить всё, что, по-моему мнению, должно быть выложено на стол. Как и надеюсь, что мы сможем пережить обед без моего ухода отсюда. Всегда кажется, что как бы не старался рядом с Рейвен, всё неизменно кончается тем, что я сбалтываю что-то отчего она приходит в бешенство, открывая по мне ответный огонь из оскорблений.

— Как проходит твоё лето? — спрашиваю я, запивая бургер пивом из бутылки. Заводить этот разговор постепенно, по-моему, лучший курс действий.

Глаза Рейвен не отрываются от уток, непринуждённо плавающих в крошечном пруду у подножия склона, на котором находились мы. Она избегает встречаться со мной взглядом, как и последние двадцать минут, пока мы вели лёгкую беседу о том, как у неё дела на учёбе, а у меня — с гольфом.

— Мой отец смог помочь мне устроиться в «Океанариум Тихого Океана» в Лонг-Бич на лето. Я выполняю обязанности только стажёра. Труд не оплачивается, но опыт, который я получаю, стоит долгих дней и часов работы. Я слежу за морскими биологами, которые сейчас совместно работают над засухой в Южной Калифорнии. Ужасно видеть устрашающие последствия на некогда прекрасных и процветающих местах, которые сейчас высохли и уже не являются, как когда-то, безопасным пристанищем для морских обитателей и растений.

Всякий раз, как Рейвен заговаривает о подводной жизни и профессии, на которую она учится, в её глазах появляются притягательные искорки. Даже почувствовать можно, как энергия, сочащаяся из них, неторопливо впитывается в ваше тело, зажигая изнутри, отчего ты чувствуешь себя энергичным и, как она, во всё это страстно влюблённым.

Не могу не улыбаться ей, пока слушаю, как она увлечённо рассказывает о своей стажировке.

— Это потрясающе, Злючка. У тебя всё по глазам видно, когда ты рассказываешь о том, чем занимаешься. Ты явно поглощена всеми этими экологическими премудростями. И да, это жутко страшно. Я видел видео о засухе на Фейсбуке. Многие произведённые снимки «до» и «после» таких областей наводят ужас.

Засовывая французскую жареную картошку в рот, я откидываюсь на стуле и слушаю, пока она, не смолкая почти все десять минут, рассказывает мне о том, за чем наблюдала и о том в чём принимала участие с начала стажировки. Как и подробно рассказывает о том, чем надеется заняться, даже после стартующей в августе учёбы.

С каждым мгновением, я замечаю, что она, кажется, расслабляется всё больше и больше, сидя напротив меня. Такое ощущение, будто мы медленно возвращаемся к тому на чём остановились, прежде чем взорвалась бомба.

— Что скажешь, если мы пройдёмся и поговорим в более приватной обстановке? — спрашиваю я, отодвигая теперь уже пустую тарелку. Хватаю пиво, которое цедил весь обед, подношу его к губам, наслаждаясь прохладой и свежестью, и делаю огромный глоток, осушая до капли.

Она едва заметно кивает мне в знак согласия, поэтому я машу официанту, подзывая его принести счёт. Затем заказываю две бутылки воды в дорогу, расплачиваюсь за наш обед, после чего отправляюсь на прогулку, несколько минут неторопливо шагая рядом с Рейвен в тишине. Я нервно дёргаю пластиковую этикетку на бутылке с водой, пытаясь подобрать слова. Никогда раньше не попадал в такую ситуацию, и если быть откровенным, и подумать не мог, что когда-либо попаду. Но сейчас я здесь, с ней, подыскиваю правильные слова, чтобы сказать... что именно?

Я честно понятия не имею, какого чёрта от неё хочу. Знаю только, что очень бы хотел, чтобы день кончился нами, обнажёнными и цепляющимися друг за друга. Но реальность такова, что через два дня мы улетим в Напу, где станем свидетелями наших родителей и увидим, как они женятся, делая из нас семью официально.

Запустив пальцы в волосы, я смотрю на раскинувшиеся впереди зелёные холмы, на поле для гольфа, которое посещаю чуть ли не ежедневно. Когда я гляжу на четыре отверстия, перед моими глазами, —почти как призраки нашего прошлого, — лишь изображения, дразнящие меня мгновениями того дня с Рейвен, когда мы приехали сюда, и я учил её — что, на самом деле, было больше похоже на уничтожение поля в попытке овладеть навыком игры в гольф.

Я отчаянно желаю протянуть руку и схватить её, переживая тот день снова и снова, не обременённый хреновой реальностью наших жизней.

Прежде чем у меня появляется возможность хоть что-нибудь сказать, Рейвен берёт меня за запястье, останавливая нас неподалёку от места, где мы только что обедали. Несколько секунд взволновано глядит нам под ноги, пока, наконец, не поднимает на меня глаза.

Они мрачны от грусти, когда она открывает рот, чтобы сказать:

— Знаю, между нами произошло много ненормального, и у нас обоих есть на что злиться, но я просто хочу, чтобы ты знал: мне правда было хреново из-за всего случившегося. Прости, что сделала тебе больно... я никогда этого не хотела. Мы с Тессой видели в том идиотском пари что-то смешное. Я видела, каким ты был с другими девушками — в одно мгновение вы в постели, в следующее тебя уже нет, а вскоре появляется ещё одна. Тесса знала, что ты мне нравился — ну, не прям нравился, если вспомнить, что ты вёл себя как пафосный мудак девяносто девять процентов времени. — Она смеётся, заправляя волосы за ухо, которыми, мигом ранее, хлестнул её по лицу ветер. — Но мне очень нравился вид, который ты с радостью демонстрировал нам на ежедневной основе. И ещё эта твоя репутация. Я должна была быть лесбиянкой или монахиней, чтобы не интересоваться тем, каково это — провести ночь с тобой.

Её щёки окрашиваются в насыщенный малиновый, пока я давлюсь беззвучным смешком. Она такая милая, когда нервничает... особенно, когда нервничает, разговаривая о моём члене.

Она отпускает мою руку, когда замечает гольф-кар, несущийся на нас. Мой папа тоже часто посещает это поле, и почти все здесь нас знают. Но Рейвен и Вивиан не так, хотя я понимаю, почему она не допускала лишнего внимания, направленного на нас.

Рейвен неторопливо вдыхает и выдыхает, выдавливая слабую улыбку в попытке сохранить выражения лица ровным, после чего продолжает:

— Как ты знаешь, именно поэтому мы зовём тебя... ну, звали «Запретным». Я никогда и подумать не могла, что ты вообще повторно на меня посмотришь. Не тогда, когда в твоём распоряжении женщины гораздо красивее меня, бесконечно бросающиеся на тебя.

Прервав, я беру её за руку, забив хер на то, что кто-то может увидеть, и всматриваюсь в её глаза, позволяя узреть серьёзность в моём взгляде.

— Это самое глупое, что я вообще когда-либо слышал от тебя, Злючка. И поверь мне, мы оба знаем, что ты далеко не глупая. У тебя есть средний балл, доказывающий это. Когда я вхожу в комнату, Рейвен, поверь, любая другая девушка блекнет на твоём фоне. Ты сияешь своей непринуждённой, естественной красотой. Ты великолепна сама по себе, без гигантских накладных ресниц, килограмма макияжа на лице или фальшивого загара. Может, ты это и не видишь, но я абсолютно честен с тобой. Ты остаёшься красивой женщиной, даже не прикладывая усилий, что делает тебя не просто прекрасной, а совершенно сногсшибательной в моих глазах.

Вдруг отвернувшись, она отнимает от меня руку и начинает идти. Сперва ничего не говорит, но спустя несколько мгновений, она, наконец, поворачивает голову, чтобы снова на меня взглянуть.

— Не знаю, что на это ответить, Линк. Я привыкла, что ты меня жутко бесишь, как и я тебя в ответ. Но сейчас, всё совсем не так. Я ненавидела тот странный дискомфорт, который испытывала, находясь здесь последние несколько дней.

— Я тоже, — отвечаю и, потянувшись, ласково провожу рукой по её плечу, потом ниже, по спине, пока не убираю её к себе в карман. Мне нужно попытаться контролировать себя, но быть с ней рядом так тяжело. Я хочу касаться её, исследовать каждый сантиметр, вновь знакомясь с её телом.

Сложив руки на груди, она разрывает наш зрительный контакт и вновь смотрит вперёд, наблюдая, как отец демонстрирует своему сыну, как сделать первый удар. От этого вида на лице расплывается улыбка, пока воспоминания о том, как мой отец проводил мой первый урок в гольф, вспыхивают у меня в голове. Но они исчезают так же быстро, как и появились, когда Рейвен снова нарушает тишину.

— Раз уж я пытаюсь быть честной и разобраться во всём, мне хочется, чтобы ты знал, что холодной и отстранённой последние несколько дней я была потому что, как бы ужасно мне не хотелось ненавидеть тебя, я просто не могу. Я так злилась на себя, ведь ты не заслужил такого обращения, как с тобой повела себя я той ночью. Ты не сделал ничего дурного, приведя ту девушку домой. Но, тем не менее, тем вечером я попыталась прикинуться жертвой, потому что сглупила и увидела в ночи, которую мы провели вместе, больше, чем должна была.

— Ты ни разу никак не намекнул мне, будто тот раз был не просто сексом, но то, что я чувствовала, когда была с тобой... я такого никогда не ощущала. С моей стороны было глупо думать, что ты испытал то же. Знаю, в моей болтовне мало что разберёшь и всё такое, но я просто хотела, чтобы ты знал: мне жаль, и я надеюсь, ты сможешь простить меня за то, как я с тобой поступила.

У меня голова кружится, как хренов волчок, не давая ясно мыслить, пока я пытаюсь осмыслить всё ей сказанное. Как мне ответить? Должен ли я быть честным и сказать ей, что она была не единственной, кто что-то почувствовал той ночью? Или стоит отмахнуться от всего, принять её извинения и попытаться двигаться дальше, вернувшись в тому, кем мы были до того, как переспали?

Через три дня наступит финал. Плевать на наши чувства друг к другу, мы не можем ничего сделать, потому что поддавшись пламени желания, вспыхнувшему между нами, мы только усугубим ситуацию, а не улучшим.

Почему жизнь должна быть такой сложной?

— Спасибо, что извинилась. После того, как ты уехала, у меня было время всё обдумать. Потом, когда гнев поостыл, я смог мыслить рационально, и пришёл к выводу, что ты ничего не подразумевала под тем глупым пари. Теперь даже как-то смешно, что на то, чтобы всё разрулить ушло столько времени. Хочу сказать тебе: я сожалею, что не проявил к тебе больше уважения, после того как мы были вместе. Случайный секс или нет, мне вообще не следовать приводить девушку в твой дом, пока ты в нём находилась. И раз уж ты была честна со мной, то и я хочу быть с тобой откровенным. — Я с трудом сглатываю, собираясь сказать ей настоящую причину, из-за которой переспал той ночью с девушкой.

— Ты не единственная почувствовала, как той ночью, когда мы переспали, что-то изменилось. Учитывая, какой я парень, мне не просто всё это далось. Я испугался до усрачки, Злючка, серьёзно. Я понятия не имел, как с этим справляться, особенно учитывая в какой ситуации мы оказались с нашими сошедшимися родителями. Я пытался игнорировать чувства, растущие во мне, потому и делал, что мог. Я переспал с другой девушкой в попытке избавиться от чувств, которые испытывал к тебе. Думал, она уйдёт до того, как ты вернёшься домой, но потом, когда ты нас услышала, отчасти даже порадовался. Одна из причин заключалась в том, что, возможно, ты бы ощутила хоть каплю той ревности, которую почувствовал я, когда смотрел, как ты уходишь с Тессой в клуб.

Рейвен внезапно тормозит, плюхается на землю и откидывается на спину, позволяя лёгкому, сексуальному смеху сорвать с уст. Глядя на неё, прищуриваюсь и осведомляюсь:

— Какого чёрта, женщина? Я изливаю тебе душу, а ты... смеешься?!

Закатив глаза, я оглядываюсь, и, увидев, что мы уже находимся в добротных десяти футах от ресторана, опускаюсь на траву рядом с ней.

Она утирает слёзы, набежавшие на глаза от сильного смеха, и выдавливает:

— Я... п-прости, — прежде чем вновь залиться смехом.

— Прости? Я практически вручил тебе свои яйца на блюдечке с голубой каёмочкой, а ты смеёшься надо мной... — сарказм в моём тоне трудно не заметить, пока я, сверля её взглядом, качаю головой и наблюдаю, как она медленно вдыхает и выдыхает, стараясь успокоиться. В конечном счёте, она садится прямо, подогнув под себя ноги, расправляет юбку и нагибается ко мне, ударяя мою руку своим плечом.

— Прости, что смеюсь... правда. Я смеюсь не над тобой, Линк. Я смеюсь над нами. Ну же, ты должен согласиться, это очень смешно.

Опустив руки рядом, я приподнимаюсь на них с прохладной травы и одариваю её недоумённым взглядом:

— Что именно? Можешь назвать меня тупицей, но я не понимаю.

Настал её черёд закатывать глаза. Она вскидывает руку и игриво шлёпает меня по груди, прежде чем объясниться:

— Я смеюсь, потому что... серьёзно! Как мы всё так запутали? Мы знали друг друга много лет и никогда не общались. А потом, одной безрассудной ночью, мы оказываемся вместе в постели, и конечно, это оказывается лучшим сексом в нашей жизни. Мы как персонажи из анекдота, а я все три месяца хандрила, адски убивалась. Но сейчас я, наконец, поняла, что единственный способ обо всём забыть: посмеяться вместе с Богом, или кто там ещё сыграл с нами такую извращённую шутку.

Я вникаю в её слова и киваю, дослушав всё, что она говорит. Наверное, в каком-то ебанутом смысле, это и правда довольно смешно. Она права — сейчас уже ничего поделать нельзя, зато мы можем посмеяться над иронией всего этого.

Вскарабкавшись на ноги, я протягиваю ей руку, гортанно посмеиваясь.

— Мы немного шизанутая пара, да? — интересуюсь я, сжимая руку и поднимая её в стоячее положение.

— Ещё какая.

Парковщик подгоняет машину, когда мы возвращаемся к передней стороне ресторана. Когда мы едем через город, проделывая обратный путь к дому Вивиан, я замечаю впереди значок Старбакса. Не в силах противиться самому себе, указываю на него кивком головы.

— Не хочешь прихватить кофе? За твой счёт, конечно, — пытаюсь сохранить выражение лица равнодушным, в то время как Рейвен резко дёргает головой, переводя на меня взгляд.

— Ты такой засранец, — фыркает она, пытаясь удержать хмурое выражение, но с треском проваливается.

Пожав плечами, я подъезжаю к кофейне и паркую машину, прежде чем расслабиться на сиденье.

— Что я могу сказать? Мой член заработал тебе месяц бесплатного кофе. Меньшее, что ты можешь сделать — это купить бедняге стаканчик. — Подмигнув ей, я, наконец, разражаюсь смехом, который сдерживал, и выбираюсь из машины.

Выпрыгнув наружу, она идёт вперёд, но останавливается в нескольких шагах от магазинчика, дожидаясь, пока я нагоню её.

— Ты никогда не забудешь мне эту чёртову сделку, да? — в конце концов спрашивает она, когда я подхожу к ней и открываю двери, пропуская её.

Снова рассмеявшись, говорю ей:

— Скорее всего, нет.

Глава 7.

К моему разочарованию, невзирая на то, как хорошо прошёл наш обед, когда мы возвращаемся в дом Вивиан, Рейвен сразу уезжает к отцу. Я надеялся, она хотя бы немного побудет у матери, чтобы мы могли ещё поговорить, но ей нужно было возвращаться, ибо вечером у неё запланирован ужин с отцом и мачехой. Ненавижу видеть, как она уходит, но от мысли, что завтра я увижу её снова, становится чуточку легче.

Завтра утром мы едем в аэропорт откуда улетаем в Долину Напа, положив начало смертельным свадебным выходных. Утром я подслушал, как Вивиан разговаривала по телефону с Рейвен, и она упомянула, что, возможно, та останется сегодня дома, а завтра в аэропорт поедет вместе с нами. Я не стал слушать последовавший ответ, потому что, раз уж я здесь, мне показалось, что она поделится со мной этой мыслью.

Слава Богу, мы будем в месте, созданном для одной единственной цели — напиться, ведь мне понадобится быть пьяным все выходные напролёт, если я хочу их пережить. Особенно, в присутствии Рейвен.

Я только что ушёл от Тейлора и Мака. Сегодня мы устроили барбекю в их квартире с несколькими нашими друзьями, по случаю моего отъезда на несколько дней. На дорогах пробок особо нет, потому что сейчас десять вечера четверга, вот я и умудряюсь вернуться в дом Вивиан гораздо быстрее, чем днём ранее. Единственное, что меня бесит из жизни в городе — грёбаные пробки. Ненавижу пытаться доехать до какого-нибудь самого простого пункта назначения, притиснувшись с другими бампер к бамперу.

Подъехав к огромному дому в стиле Королевы Анны, я занимаю парковочное место. Выбравшись, проношусь через небольшую лужайку и взбегаю по крыльцу к парадной двери, уворачиваясь от капель дождя, набирающего обороты. В темноте шарю ключами, пытаясь найти отверстие в двери. Наконец, обнаружив его, я впускаю себя внутрь и тут же оказываюсь встречен звуками секса. Прямо по коридору, в гостиной. Клянусь Богом, если мой отец и Вивиан занимаются этой грязью прямо на нижнем этаже, я выйду из себя. Они же знают, что это следует придерживать наверху.

Судорожно вдыхаю, после чего задерживаю дыхание, тихо ступая по коридору. Звуки становятся громче, а потом и чётче, и я вдруг понимаю, что в их речи даже нет американского акцента.

Сраные англичане? Какого хрена?

Завернув за угол, я захожу в гостиную и обнаруживаю лежащую на диване Рейвен, занятуюпросмотром того, что с виду напоминает английское порно.

— Нихрена! Ты смотришь порно? Да ты представить не можешь, как это охренительно горячо! Чёрт, не знал, что в тебе есть такая порочная сторона, Злючка! — кричу я, вынуждая Рейвен вздрогнуть и, прижав руку к груди, сесть на диване прямо.

Её глаза горят и сверкают в отражении плоского экрана, освещающего её ангельское лицо, пока она сверлит меня изумлённым взглядом.

— Это не порно, придурок, а долбаный сериал!

Повернув голову, я вновь гляжу в телевизор и вижу, как обнажённая цыпочка скачет на члене паренька, у шеи которого держит кинжал.

— Что это ещё за сериал такой, чёрт возьми? — выпаливаю я.

Она заливается смехом, подбирая ноги под задницу и поправляя своё одеяло, и возвращает глаза к сериалу, прежде чем поднять их обратно на меня.

— Это «Чужестранка». Мои соседки трындели без умолку о нём весь последний семестр, так что, в конце концов, на прошлой неделе я сдалась и ушла в запой. Весь первый сезон проглотила ещё до приезда в Сан-Франциско, а сейчас смотрю второй. Ты должен его как-нибудь посмотреть. Знаю, тебе нравится «Игра престолов», поэтому, наверняка, и этот придётся по душе.

Продвинувшись дальше в гостиную, я становлюсь перед диваном и плюхаюсь рядом с ней. Скинув обувь, закидываю ноги на журнальный столик и расслабляюсь на плюшевой софе.

— Ну, если в нём есть такие горячие сцены секса, то он явно по моей части, — бесстыдно ухмыляюсь ей, вытянув руки вверх, прежде чем заложить их за голову.

Уголком глаза отмечаю, как она усмехается, пока сам продолжаю наблюдать за сексмарафоном, развернувшимся передо мной.

Блядь. Смотря с ней это, я решительно твёрдо — ну и каламбур — не могу держать себя под контролем. Мне требуется каждая унция силы воли, чтобы не прижать её к дивану и не заняться с ней умопомрачительным сексом.

Рейвен качает головой, но ничего не отвечает. В сиянии телевизора я замечаю, что у неё немного покраснели щёчки, пока она нервно грызёт губу, продолжая следить за сценой вместе со мной.

То, что ты смотришь, как два человека занимаются этим, как грёбаные животные, в то время как рядышком сидит та, с кем у тебя был секс, к тому же ещё и твой член вопит на тебя, чтобы ты пустил ситуацию на самотёк, назвать неловкостью — это ничего не сказать. «Забудь о сопутствующей угрозе». Я почти поддаюсь дьяволу, сидящему на плече, но пока ещё веду себя, как положено. В одном не усомниться: у меня будет самый худший случай посиневших яиц, когда я отправлюсь спать.

Спустя несколько мгновений, шотландский чувак что-то произносит, и Рейвен тут же вздыхает, шепча:

— Ну серьёзно, почему мужчины не могут быть такими, как Джейми Фрейзер? Клянусь, каждый парень, с которым я пыталась встречаться, оказывался мудаком с проблемами по части обязательств.

Повернув в её сторону голову, я скрещиваю руки на груди в попытке взять себя под контроль, ведь мой налившийся член приходит в неистовство от того, что я сижу рядом с ней и смотрю до охренения безумную сцену секса, разворачивающуюся прямо на моих глазах.

— Я так понимаю, чувак из сериала это и есть Джейми Фрейзер? Дай угадаю, он говорит правильные слова в нужные моменты и делает донельзя романтичные жесты?

Кивнув, она возводит глаза к потолку и переключает внимание на сериал.

— Да, так и есть. И пока ты не вставил очередной чересчур умный комментарий, типа: «Дай угадаю, сценарий написала женщина», я отвечу — да, серию книг, по которой был снят сериал, написала женщина, но это не оправдание.

Послушав, как ужасно Рейвен копирует мой голос, я разражаюсь хохотом. Игнорируя мой смех, она продолжает:

— Неужели невозможно, чтобы парень встретил девушку, безумно влюбился в неё, а потом постарался изо всех сил, чтобы она об этом узнала? Из-за нашего общества я теряю всякую надежду когда-либо влюбиться.

Мой живот скручивает от её ответа, и гнев с печалью, как грузовик Макса, врезаются в меня. Будь сейчас другое время, я бы мог быть мужчиной, которого она хочет. Но, к сожалению, судьбе, или кого мы там обычно виним, кажется, нравится мучить нас, давая распробовать счастье, а потом отнимая его.

— Я так понимаю, с Брайантом всё не очень сложилось той ночью, из-за всей этой обрёченности, уныния и «все мужики козлы», что сейчас от тебя исходят. — Пусть я и не могу быть с ней, я обнаруживаю, что молюсь, чтобы Брайанта пинком под зад выгнали из такси на обочину, потому что от мысли о ней с ним во мне появляется желание нагрянуть к нему домой и отрезать его член.

Она так поглотила меня необходимостью в ней, что я даже не могу трезво смотреть на ситуацию. Невзирая на то, как много девушек я трахнул с той ночи, ни одна из них не смогла стереть её из моих мыслей.

Рейвен раздражённо вздыхает, не отводя глаз от сериала, и роняет голову на спинку софы. Всё это время я, кажется, не могу оторвать от неё взгляда.

— Он был милым, но искры не проскочило. В этом вся моя история жизни. Каждый парень, к которому я на самом деле что-то чувствую, не приносит ничего, кроме разбитого сердца. Каждый. Раз. А если я знакомлюсь с кем-то по-настоящему добрым и вежливым, то понимаю, что хочу почувствовать какой-нибудь огонёк с ним, но абсолютно ничего не происходит. Это так выводит из себя.

Я бы солгал, если бы сказал, что не ощутил восторг от того, что они с Брайантом ни к чему не пришли, но в то же время мне дерьмово, потому что она красивая, с большим сердцем, и хоть и сводит меня с ума большую часть времени, когда мы вместе, я всё ещё хочу, чтобы она была счастлива.

Даже если её счастье убьёт меня.

— Как там говорят? Тебе нужно перецеловать несколько лягушек, пока ты не найдёшь своего Прекрасного Принца? Думаю, любовь схватит тебя за задницу, когда ты будешь меньше всего этого ждать и тогда ты, наконец, найдёшь парня, который будет представлять всё, чего ты хочешь — даже если он и не будет выглядеть, как приятель Джейми Фрейзер, и у него не будет акцента. — Мои слова вызывают у неё улыбку, которая на этот раз почти достигает глаз.

— Извини за такие разглагольствования. Я, наверное, до смерти тебя достала, — искренне говорит она.

Я опускаю ноги на пол и передвигаюсь ближе к ней, закинув руку на спинку дивана. Поднимаю ладонь и нежно поглаживаю её щёку, замечая, как Рейвен устремляет ко мне взгляд наполненный вожделением. Я моментально растворяюсь в её глазах, пока мы смотрим друг на друга, не осмеливаясь заговорить и разрушить момент, повисший между нами. Искры в её радужках разгораются ещё ярче, когда она поднимает руку и прижимает её к моей ладони, всё ещё покоящейся у неё на щеке.

Моё сердце убыстряется, делая дыхание тяжёлым, в то время как я стараюсь обуздать свои эмоции, которые, будто динамит, взрываются в моей груди. Я никогда не влюблялся, но в глубине души знаю, что чувства, которые я испытываю к Рейвен чертовски к этому близки. Может быть, это просто увлечение, похоть или любое другое разумное объяснение того, что я к ней чувствую, но что бы это ни было, оно служит причиной миллиона красных флажков, взметнувшихся между нами. Они предупреждают меня, что мне нужно отстраниться, установить дистанцию, которая разделит нас, приложить все усилия, чтобы не обращать внимания на ощущения внутри, но моё тело, словно замерло на месте, оно не желает и не имеет сил двигаться, даже если бы я этого захотел.

Я вижу те же эмоции, проигрывающиеся как фильм, в глазах Рейвен, когда она садится, глядя на меня в ответ с тем же отстранённым выражением на красивом лице. Она потерялась во мне, как и я в ней, и у меня нет идей, как мы найдём выход из этой путаницы, от которой, казалось бы, мы слишком твердолобы, чтобы сбежать.

Разрушив чары между нами, я облизываю губы и неторопливо сглатываю, пытаясь восстановить самообладание.

— Я в курсе, что мы плохо закончили пару месяцев назад, но надеюсь, после вчерашнего дня, мы это оставили позади. Я буду здесь, когда бы ты ни захотела поговорить. Не могу обещать, что дам умные ответы или не доведу тебя до белого каления своими советами, но я всё равно буду рядом, когда понадоблюсь тебе.

Слабая улыбка трогает её губы, когда она наклоняется ближе к моей руке.

— Спасибо... Я это ценю. Даже, когда ты несёшь глупую чепуху, я по-прежнему дорожу дружескими отношениями, завязавшимися сейчас между нами. Честно говоря, это странно, признаю, но всё-таки мило.

Следующие полчаса мы проводим сидя вместе на диване в молчании, просто наслаждаясь компанией друг друга без необходимости перебрасываться словами. Спустя некоторое время, после того, как её сериал закончился, я слышу, как её дыхание замедляется и становится тише. Бросив на неё взгляд, понимаю, что она уснула у меня под боком. Рейвен свернулась на разбросанных подушках, прижав руки к груди. Я смотрю на огромные часы на стене и вижу, что уже перевалило за одиннадцать. Через несколько часов нам вставать в аэропорт, поэтому, наверное, и мне самому пора в постель. Я собрал вещи ещё утром, так что завтра мне нужно будет только встать с кровати и выдвинуться в путь.

Встав на ноги, я наклоняюсь и сгребаю Рейвен в объятья, крепко прижимая к груди. Она тут же уютно устраивается на моём торсе, пока я огибаю диван и иду к лестнице. Запах её шампуня проникает мне в нос, в очередной раз разжигая моё тело. Я замечаю, что невольно зарываюсь носом ей в волосы и глубоко вдыхаю, преодолевая ступени.

В конечном счёте, я добираюсь до двери и поспешно распахиваю её перед тем, как пнуть ногой, едва внеся Рейвен внутрь.

Оглядев комнату, направляюсь к кровати, на которую аккуратно укладываю её, тогда как в голове проносится миллион мыслей, некоторые из которых хорошие, а некоторые не очень. Рейвен тихонько стонет, когда я хватаю одеяло, сложенное в изножье кровати и накрываю им её. Несколько секунд стою на месте и наблюдаю за ней, борясь с тягой раздеться и забраться на кровать, заняв место подле неё. Это слишком рискованно, поскольку наши родители здесь — вдобавок, пагубно для моего «держать себя в руках» правила, которое я придумал, когда узнал, что Рейвен возвращается в город.

Склонившись над кроватью, смахиваю волосы с её лица, нежно заправляя их ей за ухо. Немного присев, неторопливо придвигаюсь губами к её виску и награждаю поцелуем на ночь. Начинаю убирать руку от её лица, собираясь выпрямиться и уйти, но чувствую, как она тянется и цепляется за неё.

— Почему любить тебя так больно? — сонно бормочет она, прежде чем отпустить меня, отвернуться лицом к стене и провалиться в глубокий сон.

Я поднимаюсь на трясущихся ногах.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Подношу руки к лицу и вжимаю кулаки в глаза, пытаясь стереть из памяти только что услышанное, но с треском проваливаюсь. Это плохо, реально хреново.

У меня в животе вдруг появляется ощущение, будто в него вторгся рой пчёл. Я выхожу оттуда так быстро, насколько способны мои ноги, и торопливо удираю в собственную комнату. Закрыв за собой дверь, прижимаюсь к ней лбом и судорожно выдыхаю воздух, который сдерживал с тех пор, как услышал это слово, сорвавшееся с её уст.

Любовь.

Она не может любить меня.

Я ей не пара.

Мы с ней как самолёт с неработающими двигателями, медленно снижающийся навстречу Тихому Океану. Неважно, как сильно вы молитесь или стараетесь удержаться в воздухе, вам неподвластно остановить неизбежное. Совсем скоро вы разобьётесь, вспыхните, уничтожив себя, вся и всех вокруг вас.

Почему она?

Почему я?

Почему сейчас?

Мне кажется, что я задавался этими грёбаными вопросами миллион раз с тех пор, как мы впервые оказались в её ванной комнате на следующий день, после той идиотской тусовки. Если бы я не позвонил в чёртову полицию и не сообщил о собственной, мать его, вечеринке, мне бы ни за что не удалось прервать то, что могло произойти между ней и Нейтом той ночью, и тогда, знаю, «нас» бы никогда не случилось. Я позволил своим чувствам к ней затуманить мой рассудок, и сейчас, из-за этого, мы собираемся на свадьбу, где нам придётся смотреть, как наши родители произносят клятвы, официально связывая себя и нас в одну большую, счастливую, ебучую семью.

Лучше бы я позволил ей и дальше меня ненавидеть, это бы уберегло её от душевных мук, которые она уж точно испытает, как только эта идиотская свадьба подойдёт к концу.

Глава 8.

С тех пор, как самолёт приземлился, я не покидал поля для гольфа, пытаясь избегать и отца, и Вивиан, а особенно — Рейвен. Она не в курсе, что сказала прошлой ночью, но не я, поэтому официально — я схожу с ума.

К счастью, вместе с нами прилетел Тейлор, как и Тесса, конечно, которая убедилась, чтобы я на протяжении всего полёта заметил каждый её взгляд, брошенный на меня. Мы ещё и сидели рядом друг с другом, оба у прохода.

Надеюсь, раз уж мы с Рейвен всё уладили, она поговорит с Тессой и убедит её потушить поведение «злобной сучки», которое она сейчас включила.

— Ну и как всё после возвращения Рейвен? Мы особо не говорили о ней с тех пор, как вы встретились во вторник.

У меня крыша едет от повторений той ночи в голове, и я правда хочу с кем-нибудь об этом поговорить, чтобы уже разобраться, как, чёрт возьми, мне здесь поступить.

— Лучше. Сейчас она уже не выглядит так, будто хочет покрошить мои яйца, стоит нам лишь оказаться в одной комнате. Но то же нельзя сказать о её подруге Тессе. Эта цыпочка явно умеет таить злобу. Самое безумное, что я нихрена не сделал. Они — да, но раз у меня есть пенис, то бам! Негодяем сразу же становлюсь я.

Перекинув сумку для гольфа за спину, я следую за Тейлором к гольф-кару. Бросив клабы в багажник, взбираюсь на водительское сиденье и жду, пока он ко мне присоединится.

— Вот почему я один, братишка. Цыпочки больные на всю голову.

Тронувшись к последней лунке, я решаю, что, возможно, если расскажу ему о произошедшем, он сможет дать мне какой-то совет со стороны о том, что мне, чёрт подёри, делать.

— Честно говоря, прошлой ночью случилось кое-что очень безумное. Весь день из-за этого варюсь. Чёрт, я, кажется, даже сраной секунды не проспал вчера, потому что в голове непрестанно крутились мысли.

Тейлор чуть смещается на сиденье и немного больше разворачивается ко мне лицом, выглядя совершенно заинтригованным тем, что я собираюсь ему рассказать. Фантастика, как расцветают эти мудаки на ежедневной драме, представляющей мою жизнь. Уж я-то знаю толк в том, как поддерживать жизнь интересной, это точно.

— Вчера вечером мы с Рейвен смотрели телевизор. Новый сериал «Чужестранка» на «Старз», тот, что по всему интернету, от этого чувака в грёбаном килте ещё цыпочки в обморок падают. Стоит отметить... когда только пришёл, я был нахрен уверен, что она смотрит сраное порно. В этом сериале есть очень горячие сцены.

Тейлор раздражённо вздыхает и хмурится, глядя на меня.

— Бро, серьёзно. Сосредоточься. Вернёмся к безумной части. Что случилось? Она смотрела тот сериал, а потом запрыгнула на твои кости прям там на диване?

Рассмеявшись, я хватаюсь за край кепки и снимаю её. Откинув голову назад, трясу волосами, влажными от пота после целого дня игры в гольф под жарким калифорнийским солнцем, прежде чем вернуть кепку на место. Я бросаю взгляд на него, перед тем как вернуть глаза к небольшой мощённой дороге и вырулить карт наверх к восемнадцатой лунке. Перед нами ещё два человека, поэтому у нас ещё есть время позависать здесь, пока мы ждём.

— Когда её сериал кончился, она уснула на диване рядом со мной. Я собирался оставить Рейвен спать там, но потом подумал разбудить её и отправить в кровать. В конце концов, вместо этого я сам отнёс её в постель. После, уложив в постель и укрыв её, когда я уже собрался уйти, она потянулась ко мне во сне, схватила за руку и, не шучу, спросила у меня: «Почему любить тебя так больно?»

Тейлор протяжно свистит, качнув головой, его глаза становятся размером с блюдца.

— Срань Господня, бро. Это же, мать вашу, опасная зона. Какого хрена ты сделал, после того, как она это сказала?

Сердце ухает в пятки, когда я повторяю этот момент в голове. Даже думать не хочется о том, что мне пришлось бы делать, если бы она в самом деле проснулась и сказала мне эти слова. Наше положение в целом и так полный пиздец.

— Она перевернулась на бок и вырубилась, Слава Богу. Вряд ли она вообще помнит, что сказала, а если и помнит, то делает вид, будто этого никогда не было. Сама ситуация такая ебанутая. Какого чёрта я позволил этому случиться?

Тейлор замечает разносчицу воды на карте, направляющуюся к нашей лунке, и шлёпает меня по плечу.

— Запомни мысль. Надо взять ещё по бутылке пива, прежде чем мы углубимся в эту тему.

Выбравшись из кара, он отбегает к ней и берёт нам по пиву. Едва оно оказывается в моих руках, мы оба делаем по огромному глотку, и Тейлор, наконец, снова обращает на меня своё внимание.

— Блядь. Думаю, нам нужно что-нибудь покрепче пива, чтобы разобраться в этой путанице, — он смеётся, делая ещё один глоток.

Правильно думает. Я опустошаю своё пиво в рекордное время, обнаруживая, что хочу утонуть в бутылке виски и не просыпаться до конца недели.

— Поверь, это мой план на все выходные. Мне придётся пить каждую секунду дня, если я хочу пережить эту свадьбу.

— Единственное, что могу сказать — я рад, что я — не ты, потому что это слишком безумно. Правда не знаю, что тебе посоветовать. Эта ситуация непростая для вас обоих.

Нда, сильно он помог. Я уже и сам это понял в ту же секунду, как переспал с ней, и не смог жить дальше жизнью к которой привык.

Небо, которое ещё совсем недавно было ярко-голубым и озарено солнечным светом, теперь темнеет, поскольку солнце начинает неторопливо опускаться к горизонту. Мы провели здесь последние три часа, и сейчас я чувствую себя довольно хорошо. Разумеется, я получил сообщение от отца с просьбой встретиться с ним в ресторане. Пропустив репетицию всей свадьбы, мы отправляемся прямиком на репетицию ужина, по-видимому. Что имеет смысл, ведь они оба уже были женаты.

Тейлор останется здесь, в баре, и встретится со мной потом, когда я закончу с семейным ужином. Остаётся только надеется, что он подойдёт к концу как можно скорее.

Я ненадолго заскакиваю на свою виллу, чтобы переодеться в штаны цвета хаки, свежую рубашку поло и мокасины. Покинув крохотный домик и заперев дверь, я гляжу влево и замечаю, что Рейвен занята тем же. Она уже переодела шорты и топик, в которых я видел её чуть раньше, и теперь облачена в сатиновый топ на лямках, плотно облегающую юбку и шпильки, из-за которых её ноги кажутся бесконечными.

Низкий рык резонирует в горле в тот миг, когда я вижу, что она направляется ко мне. Её светло-рыжие волосы, спадающие на плечи, будто шёлк, выглядят ещё краснее под сумрачным небом. Они манят меня запустить в них пальцы, утащить её в дом и трахнуть на каждой доступной поверхности.

Как можно незаметнее поправив себя, я поворачиваюсь и приветствую её вежливой улыбкой.

— Привет, Злючка. Готова к ужину с родителями?

— Привет. Ага. Как раз пойду туда через несколько минут. Мне сначала нужно забежать в сувенирный магазин. Я приобрела там колье, которое, как думаю, понравится моей матери, и фляжки с гравировкой для твоего отца. Как обычно, покупаю подарки в последнюю минуту, — опустив глаза на мои руки, она награждает меня смущённым взглядом. — Ты им ничего не взял?

Вскинув бровь в ответ, я спрашиваю:

— На кой чёрт мне покупать им подарок? Эта свадьба у них не первая, да и им вовсе не нужны блендер или сраный тостер.

Покачав головой и закатив глаза, Рейвен выдувает воздух через сжатые губы, которые блестят под фонарями, выстроившимися на тротуаре.

— Все мужчины такие тугодумы? Давай мне половину стоимости подарков, и я припишу твоё имя к своему. Мы отдадим их от нас обоих, чтобы сэкономить время.

Она застаёт меня врасплох, скользнув рукой под предплечье и вцепившись в мой бицепс. Избавившись от нервозности, сосущей под ложечкой, я веду её вниз по бордюру к сувенирному магазину.

— Спасибо, что делаешь это, Злючка. Ненавижу ходить по магазинам, поэтому для меня это беспроигрышная сделка, — говорю я ей, притормозив у двери и открыв её, чтобы она могла пройти внутрь вперёд меня.

— Без проблем, — выдаёт она милым голоском, ступив в роскошный сувенирный магазин.

Я иду за ней по пятам, глазея в стеклянные витрины, в то время как она беседует с женщиной, стоящей за прилавком, о своей покупке, которую сделала ранее, после чего та исчезает в задней комнате.

Рейвен смотрит на вращающийся стенд, набитый ожерельями, пока мы ждём. Быстро потеряв интерес, я присоединяюсь к ней у кассы, ведь продавщица продолжает бросать на меня взгляды всякий раз, как я делаю попытку с чем-нибудь позабавиться. Эти людишки всё время такие до охренения напряжённые.

— Видишь что-то, что тебе нравится? — спрашиваю я, заставляя её подпрыгнуть.

— Господи, Линк. Ты явно любишь ко мне подкрадываться. — Она хихикает, прижимая руку к груди. — Симпатичный кулон. Может, завтра вернусь за ним. Я не взяла с собой кошелёк на ужин, потому что за подарки сегодня уже расплатилась.

Потянувшись к заднему карману, я вытаскиваю бумажник и выхватываю цепочку со стенда, отчего все остальные ожерелья громко звенят в маленьком пустом сувенирном магазине. И снова я ловлю на себе взгляд продавщицы.

— Я куплю его для тебя. А половину за подарки отдам завтра, как только доберусь до банкомата, — говорю я, держа белую картонку в нескольких сантиметрах от лица и разглядывая цепочку, на которую она положила глаз.

Крошечный, очаровательный воробей из серебра, свисающий с тонкой серебряной цепочки. Просто и красиво. Точно как она.

Схватившись за стенд, она успокаивает звон, прежде чем повернуться обратно ко мне. Она озаряет меня заразительной улыбкой, когда я протягиваю ей подвеску.

— Спасибо, Линк. Я сделала тату воробья через несколько недель после своего возвращения на учёбу. Мои соседки напились, и не успела я понять, что случилось, как оказалась лежащей лицом вниз на кушетке у татуировщика, выбивающего крошечную птичку на моём плече. Она прямо как на этой подвеске, с крошечным завитками на крыльях и красивым дизайном на животе. Я влюбилась в неё с первого взгляда. С этим топом её, кстати, видно, — произносит она, чуть отвернувшись и смахнув с плеч волосы.

Поверить не могу, что не заметил её во время обеда. Видимо, был слишком отвлечён на неё, потому так и не заметил татуировку. Подчёркивают крошечное тельце птицы слова, выведенные курсивом: «Всё хорошее — дико и свободно».

— Почему ты выбрала именно эту цитату? — интересуюсь я, аккуратно проводя по ней пальцем. Чувствую, как она слегка вздрагивает под моим прикосновением. Поднимает на меня полуприкрытые глаза, выглядя чуточку потрясённой от ощущений, порождённых моими руками на её тёплой, гладкой коже.

— Она показалась мне идеальной, ведь я уехала из Сан-Франциско, чтобы следовать за своими мечтами. Было страшно, но в то же время полезно. Я чувствовала себя птичкой, которая улетела из дома и в одиночку отправилась в большой мир. Быть дикой и свободой так пугающе и ново, находясь в новой городе и не зная ни единого человека, но оно того стоило. Я гналась за своими мечтами... Я раздумывала над воронами, но они не такие милые на вид, как воробьи. Эти же — красивые, хрупкие и красочные. Мне нравится.

— И мне. Тебе идеально подходит, — я позволяю руке упасть с её плеча, медленно скользя по спине, прежде чем убрать обратно к себе в карман. Замечаю мелкие мурашки, покрывающие её руки и спину, когда отнимаю пальцы от её тела.

Рейвен размыкает губы, чтобы ответить, но снова появляется женщина с подарками, уходившая в заднюю часть сувенирного магазина, поэтому она отворачивается, вновь приветствуя ту с приветливой улыбкой.

— Вот фляжка. Посмотрите её и дайте знать, если понравится. Я тогда сразу же заверну её для вас. И вот ещё ожерелье, которое вы купили, оно уже убрано в подарочную упаковку.

Через несколько минут, у нас всё завёрнуто и готово, в том числе и цепочка Рейвен. Толкнув дверь, я придерживаю её открытой для неё. Вырвавшись в теплоту летнего вечера, пользуюсь преимуществами последних мгновений наедине, прежде чем мы присоединимся к нашим родителям за ужином.

— Дай мне подвеску. Я застегну её на тебе, — говорю, вытянув к ней руку. Она откапывает цепочку из маленького подарочного пакета и кладёт её мне в руку перед тем, как нервно прижать подарки к груди.

Я трачу несколько секунд на освобождение подвески от держащего её крохотного кусочка картона. Выбросив упаковку в мусорное ведро, я становлюсь у неё за спиной, открываю цепочку, а затем оборачиваю её вокруг нежной шеи Рейвен. Она трогает пальцами подвеску, когда холодный металл опускается на её грудь. Мне приходится сделать несколько попыток, но в конце концов я защёлкиваю замок.

— Вот. Всё готово, — говорю я, опустив руки на её плечи. Я неторопливо провожу ими вниз по её рукам, вито время как она оглядывается на меня через плечо.

— Спасибо.

Не знаю, алкоголь ли тому виной, её духи или эмоции всей недели, настигнувшие меня, но прежде чем я успеваю понять, что случилось, она поворачивается ко мне лицом, и я обнаруживаю, что опустил руки ей на бёдра, толкая Рейвен спиной к каменному зданию. Сейчас уже темно, но тротуар по-прежнему занят людьми, прохаживающимися кто куда. Мы растворяемся на заднем плане, все вокруг вдруг перестают иметь всякое значение.

— Линк... — слово выходит задыхающимся и полным похоти. Её ресницы дрожат, прежде чем опуститься, и остаются такими, когда я наклоняюсь поцеловать её.

Я не произношу ни слова — вместо этого вжимаюсь в неё телом и придвигаюсь губами, но колеблюсь на миг, оставляя между нами лишь глоток воздуха. Я чувствую, как она дрожит под моими пальцами, словно адреналин, разливающийся по моему телу, перетекает прямо в неё.

Мой язык вырывается изо рта, увлажняя губы, пока я готовлюсь поцеловать её впервые за три месяца. Три очень долгих месяца. Знаю, это неправильно, но сейчас мне плевать. Я взвинчен, и она, кажется, более чем готова позволить мне делать с ней всё, что пожелаю. О последствиях буду переживать завтра.

Это всего лишь поцелуй.

Знаменитые последние слова...

Пустив осторожность по ветру, я запутываю руку в волосах на её затылке и обрушиваюсь на неё с такой силой, что моя рука ударяется о кирпичную стену позади неё, вынуждая тихий стон удовольствия и удивления трепетом сорваться с её уст мне в рот, когда я скольжу языком меж её губ. Наш поцелуй горячий, страстный и разрывающийся от нужды. Между нами такого чересчур много, чтобы двигаться неспешно и быть нежными. Такое ощущение, будто я поцелуем вдыхаю в неё жизнь, как и она в меня, в то время как я сплетаю наши языки, наслаждаясь вкусом её мятной зубной пасты.

Я в курсе, что нам нужно остановиться, но всё во мне кричит: «Даже не вздумай!» Снижаю темп нашего поцелуя, непрестанно сжимая её бока с такой силой, что не сомневаюсь, ей наверняка больно, но она, кажется, не возражает. Ничего не могу поделать, ибо у меня такое чувство, будто я должен держать её обеими руками, иначе она улетит, как воробушек, вытатуированный у неё на плече.

В конечном счёте, я отрываюсь от её губ, разрывая наш поцелуй, и отступаю назад, пока пытаюсь взять себя в руки. Мой член пульсирует в штанах, и я делаю всё возможное, чтобы не привлечь к нему внимания.

Но дело в том, что такой член, как у меня, в стоячем положении спрятать сложнее, чем хренов кирпич, и я впечатал его в Рейвен всего несколько мгновений назад.

— Ого, — шепчет она, поднося руку к губам и неторопливо очерчивая их пальцами. — Это было... приятно... и довольно неожиданно. Я совсем этого не ожидала. — Взволнованно посмеиваясь, она тянется к лифчику, вытаскивает из него крошечный тюбик блеска для губ и наносит его на губы. — Но если мы не притащим задницы в ресторан, мама и Мэтт пошлют за нами кавалерию.

Пытаюсь отодвинуть мысли о наших родителях на задний план и полностью сосредоточиться на ней.

— Я тоже... это была явно хорошая закуска перед, надеюсь, главным блюдом, которое я отведаю позже сегодняшним вечером, — придвигаюсь к ней, обнимаю рукой за талию, и мы вновь трогаемся в сторону ресторана.

— Притормози, Ромео. Этот поцелуй не зайдёт дальше. Ты очень пьян и не в состоянии трезво мыслить, а я... — она показывает на себя, — я трезвая, как и они, и поверь мне — мы, снова оказавшиеся в одной постели, приведём к катастрофе. Как по мне, лучше этот поцелуй оставить как есть. Это моя благодарность тебе за прекрасный подарок и ничего более. Как только нас посадят за стол, закажи себе кофе.

— Я сильно пьян. Вот, что происходит, когда проводишь полдня, спрятавшись в баре. Наверное, ты права в отношении «катастрофы»... но ты должна признать, раз уж мы знаем, что нам этого делать нельзя, ситуация становится гораздо веселее. Если мне понадобится вернуться в сувенирный магазин и купить тебе ещё дюжину цепочек, чтобы заслужить парочку твоих «благодарностей», скажи только слово и я достану всё, что пожелает твоё крохотное сердечко, Злючка.

Она неслабо шлёпает меня по груди, заставляя застонать от неприятных ощущений, и отвечает:

— Прекрати. Утром ещё скажешь спасибо за то, что я не позволила нам снова ступить на те же грабли.

Я отвечаю, пробормотав себе под нос:

— Может, и скажу, но вот мои яйца этого делать точно не станут.

— Прекрати вести себя так, чёрт возьми, театрально. Мы оба знаем, что ты прекрасно уснёшь, после встречи с Рози и её пятью распутными подружками, — парирует она, ссылаясь на мою руку.

Боже. Этот рот.

— Мне нравится, когда ты грубишь мне, Злючка. Как в старые добрые времена.

Глава 9.

Вчерашний ужин прошёл без происшествий, и я надеюсь, то же можно будет сказать об этой чёртовой свадьбе. К счастью, отец с Вивиан устроили уединённую свадебку, включающую всего пятьдесят гостей, а именно всех наших ближайших родственников, Брайанта, его отца-недоумка и ещё одного адвоката из фирмы Вивиан, плюс несколько друзей семьи и со стороны папы, и со стороны Вивиан.

Приятели отца по гольфу из ПГА не смогли приехать сегодня, потому что в Иллинойсе на все выходные проходит турнир, от которого мой отец, конечно же, отказался в пользу свадьбы. Услышав об этом, я подумал, что ад замёрз. Разумеется, все игроки, с которым он близко общается, отправили домой подарки с поздравлением о бракосочетании.

Я поправляю галстук, глядя в огромное зеркало на шкафу в своей комнате, когда телефон издаёт сигнал. Решив, что и так сойдёт, заправляю галстук в жилет и хватаю его с кровати. Опустив взгляд на экран, вижу, что это отец. Провожу пальцем по дисплею, открывая сообщение.

Папа: Встретимся в номере.

Что ж, видимо, меня вызывают. Лучше притащить задницу туда до того, как женихзилла нападёт на меня и уволочит самостоятельно. Всё никак не поверю в его женитьбу на Вивиан. Она потрясающая женщина, но всё слишком быстро, да и вся моя жизнь чудится сущим кошмаром от мысли, что после этого вечера Рейвен станет моей, блядь, сводной сестрой.

Я печатаю отцу краткое сообщение, оповещая его, что уже в пути, а потом, убрав телефон в штаны, направляюсь к зданию, где располагаются номера для невесты, жениха и свадебной вечеринки.

Приближаясь к входу, я рассматриваю местечко под названием «Лунная роща» и отмечаю белую арку, а также идеально выстроившиеся в ряд стулья того же цвета, что приготовили для церемонии, которая начнётся меньше чем через сорок пять минут. Должен сказать, красивое место для свадьбы, с раскинувшимися вдали горами и виноградниками, окружающими место церемонии. Более чем двадцать тысяч долларов за свадьбу, Слава Богу, гарантируют бесконечную пьянку.

Мои глаза оказываются неторопливо притянуты к светло-рыжим волосам, танцующим под летним тёплым ветерком на вершине холма. Она поворачивает голову и глядит прямо на меня, будто почувствовала мой взгляд, направленный на неё. Улыбка растягивает её губы в тот момент, когда она, заметив меня, поднимает руку и машет. Вижу, как она что-то говорит свадебному организатору с которым стоит, прежде чем побежать ко мне.

Даже в шлёпанцах, коротких шортах и фланелевой рубашке, завязанной над пупком, она вынуждает замереть моё дыхание.

— Эй! — мило восклицает она, останавливаясь рядом. Её глаза бродят по моему костюму, и я обращаю внимание на слабый огонёк, вспыхнувший в них, когда она осматривает мой хорошо скроенный костюм тройку. — Ого, здорово приоделся, Линк. Идёшь к отцу?

— Спасибо, а где твоё платье? — Причёска и макияж у неё уже готовы, но она явно не одета для прогулки по проходу, которая состоится меньше чем через час.

Отмахнувшись рукой, она отвечает:

— Надену его сразу же, как доберусь до номера моей матери. Мне пришлось кое-что обсудить в последнюю минуту с организатором свадьбы. Не хотела рисковать испачкаться до церемонии.

Вытянув руку, я безмолвно предлагаю Рейвен взять её. Она скользит своей изящной ручкой под мой локоть, цепляясь за бицепс.

— Провожу тебя до номера, раз уж мы идём в одну сторону. Кроме того, помогу избежать всяких безумных свадебных несчастий. Как ещё ты провела своё утро?

Отведя от меня глаза, она возвращает взгляд к холму.

— Позавтракала с Брайантом, его мамой и моей.

Я в курсе, что она говорила, будто не заинтересована в Брайанте, но знаю и то, что по словам Вивиан, он плюс один Рейвен для этого идиотского приёма. Он, конечно, был на ужине и прошлой ночью в сопровождении обоих своих родителей, но я не видел, чтобы Рейвен с ним много разговаривала. Она была зажата им и мной. Сказать, что это было неудобно — преуменьшение, если брать в расчёт уплотнившийся воздух и напряжение между нами.

Я пытался её расслабить и успокоить, запустив руку под устеленный белой скатертью стол, но вскоре, как только моя рука полезла под её платье, она поспешно оттолкнула её и, не говоря ни слова, укорила взглядом, призывая меня вести себя хорошо, но едва заметная усмешка на её губах, отражающая мою, дала мне понять, что ей нравилось, пусть она и отказывалась это признать.

Я знал, что играю с огнём, когда дело доходит до неё, но не мог остановиться. Угроза неоновыми огнями опоясывала её, однако моя тупая задница продолжала упорствовать: то о чём никто не узнает, никому не повредит. Такие слова всегда влекли за собой несчастья, но всё-таки я обнаруживаю, что прислушиваюсь к дурацкому дьяволёнку, восседающему на моём плече, который приговаривает: какой может быть вред от ещё одного секса?

Я издаю раздражённый стон, распахнув дверь и пропустив её внутрь.

— Я завтракал с отцом и его друзьями, после утренней игры в гольф. Даже не заметил вас. Так бы обязательно заглянул поздороваться.

От сарказма, просочившегося в мой голос на последнем предложении, Рейвен тихонько хихикает.

— Какой ты ужасный. Мы оба знаем, что ты не выносишь Брайанта, поэтому сомневаюсь, что ты бы так просто зашёл с ним поболтать. Я уже говорила тебе: он не нравится мне в таком смысле, мы просто друзья.

— Тебе повезло, ибо из того, что я слышал, после ночки с ним, ты бы указала ему на дверь. Он выглядит как кинозвезда, конечно, но одна внешность в спальне не спасёт.

Она притормаживает.

— Погоди. О чём ты? От всех своих друзей я только и слышу, какой он потрясающий.

Вздёрнув бровь, я интересуюсь:

— И, по их словам, они трахались с Брайантом?

— Ну, конечно, нет. Если бы это было так, то я бы не стала с ним встречаться. Девчачий кодекс и всё такое, смекаешь?

Усмехнувшись, я отвечаю:

— Поверь, они будут только рады, что этого не сделали. Я от многих девушек слышал, что хоть он и похож на Адониса, член у него как хот-дог Оскара Майера.

— О Господи, Линк! — визжит она, сдерживая руками рвущийся изо рта смех, в попытке не привлечь к нам внимания, пока мы пробираемся через оживлённый коридор. — Мы можем перестать говорить о пенисах? — шипит она мне тоном чуть выше шепота.

— Разумеется, я закончил говорить о крошечной сосиске Брайанта... но это не значит, что мы должны исключить разговоры и о моём жезле. Он всё ещё ноет после того, как ты вчера его бросила. Но мы могли бы исправить ситуацию, укрывшись в одной из этих пустых комнат или кладовой.

Громкий шлепок по груди эхом разносится по коридору, пока мы движемся к дверям, ведущим в номера наших родителей.

— Боже. У тебя нет никакого стыда! Разговоры о пенисах и обо всём с ними связанным под чёртовым запретом, Линк. Теперь мне придётся идти в номер мамы с лицом красным, как долбаное яблоко, благодаря тебе.

— Знаешь, улыбки с твоей стороны, как и попытки не рассмеяться, во время того, как ты кричишь на меня, делают неправдоподобным твоё нежелание обсуждать мой член.

Ещё раз громко рассмеявшись, она нервно оглядывается по сторонам.

— Я серьёзно: заткнись. Не шучу. Пока, Линк... и прошу, постарайся сегодня вести себя хорошо!

Удерживая за руку, я пока не отпускаю её. Вместо этого, наклоняюсь и оставляю едва ощутимый, мягкий поцелуй на её раскрасневшейся щёчке.

— Увидимся у алтаря, Злючка.

Закатив глаза, она отдёргивает руку, когда я, наконец, отпускаю её.

— Пока, — всё, что произносит она, прежде чем торопливо юркнуть через несколько дверей в номер своей матери и исчезнуть внутри.

Я стучусь в комнату отца, перед тем как войти. Открыв дверь, врываюсь внутрь с улыбкой на всё лицо и занесённой в воздух рукой, прежде чем закрыть за собой дверь.

— Готов жениться, старик?

Он хватает мою бутоньерку из белых роз, жёлтых гортензий и ещё каких-то розовых цветочков, которые я даже не узнаю, и протягивает её мне.

— Родился готовым. Иди сюда, я прикреплю её на твой костюм.

Я стою посреди комнаты, осматривая шведский стол, уставленный целым ассортиментом сыров, фруктов и игристого вина. Первое на повестке дня — вскрыть этого засранца. Чтобы успокоить нервишки нужно что-нибудь покрепче, но сойдёт и оно. То, что мне предстоит сидеть на этой свадьбе, глядя на Рейвен, устроившуюся напротив меня, и смотреть, как наши родители женятся, будет одним из самых трудных испытаний, через которое мне приходилось проходить.

Особенно после того, как увидел её сейчас. С каждым мгновением, проведённым вместе, я обнаруживаю, что влюбляюсь в неё всё больше. Вы подумали, что с этой чёртовой свадьбой, которая начнётся меньше чем через полчаса, я сосредоточусь на поиске одинокой цыпочки, чтобы отвлечься от всего. Но единственная из-за кого изнывает мой член от желания — это девушка, отказывающаяся приближаться к нему.

Я не виню её. Будь я умнее, я бы преследовал любую возможность не попадаться Рейвен на глаза, игнорируя желание похоронить себя в ней, но это пустая трата времени. Член хочет то, что хочет. И я ничего не могу поделать. Пусть это и последнее, что мне хотелось бы делать, видимо, придётся флиртовать с первой попавшейся девушкой, желающей помочь мне отвлечься от Рейвен. В противном случае я проведу ещё одну ночь, представляя её под собой, выкрикивающую в экстазе моё имя. Не могу сказать, воспоминания о нас с ней вместе — мечты или кошмары, потому что всякий раз, как допускаю мысли о той ночи, я чувствую себя до жути раздражённым и расстроенным.

Двумя бокалами вина и тридцатью минутами бессмысленной болтовни с отцом позже, в дверь стучится организатор свадьбы, информируя нас о том, что пора выдвигаться на улицу. С каждым шагом, что я делаю, к алтарю, к месту рядом с папой, мне всё больше кажется, будто к моим ногам присоединены цементные блоки.

Начиная с нашего с Рейвен столкновения чуть раньше, я замечаю, что снова и снова проигрываю в голове вчерашний поцелуй, случившейся между нами. И продолжаю слышать, как она говорит мне: «мы больше никогда не сможем быть вместе».

Я не прекращаю думать: что если мы на это пойдём?

Опасно, но что если риск оправдается?

Если спустя несколько месяцев мы так и не вытрахаем друг друга из своих голов, то можно будет сделать следующий шаг и рассказать отцу с Вивиан. В смысле, ну ладно! Мы же не связаны кровно, поэтому рано или поздно переживут.

Но потом вспоминаю, кто они и кем пытаюсь быть я сам. Являясь частью «высшего общества», вы обязуетесь прикладывать все свои усилия, чтобы избежать скандала. Такая крошечная деталь, как я, влюбившийся в свою сводную сестру, способна обернуться грандиозным медиа-цирком, который повлечёт за собой вред для Вивиан, отца и наших репутаций. Всё превратится в один сплошной пиздец. И обойти стороной это можно только если, первое: мы заставим себя разойтись, отодвинув в сторону чувства и продолжив жить, пусть это и делает нас несчастными. Или же второе: расставание папы и Вивиан, а если брать в расчёт свадьбу, свидетелем которой мне предстоит стать, я бы сказал, что наш единственный выход — первый. И неважно, насколько от этого больно.

Ладони потеют и под ложечкой сосёт, пока я стою рядом с отцом, наблюдая, как он, взяв руки Вивиан, начинает произносить клятвы. Я не слышу слов, которые он произносит, потому что в ушах стоит рёв крови из-за сердца, усиленно бьющегося в груди, и от этого становится невозможным ничего услышать.

Я продолжаю пытаться сосредоточиться на счастливой паре передо мной, но вместо этого мои глаза то и дело своевольновозвращаются к Рейвен. С каждым мигом меня тошнит всё больше. Я прикладываю все усилия, чтобы не поглядывать на часы в ожидании окончания этой сраной церемонии. Такое ощущение, будто время замерло, и мне приходится заставлять себя стоять здесь, наблюдая за стоящей в шести шагах от меня с тем же мрачным выражением лица женщиной, по которой ежедневно изнывает моё тело.

Для неё это так же тяжело, как и для меня, а прошлой ночью я зашёл дальше и поцеловал её, потому что, как обычно, не подумал и повёл себя как самовлюблённый болван. Я винил алкоголь, но правда в том, что я хотел сделать это с того момента, как она вошла в ресторан той первой ночью после своего возвращения, вот только мне потребовалось дождаться прошлой ночи, чтобы, наконец, найти мужества послать всё и посмотреть, что может произойти дальше.

Я солгу, если скажу, что крохотная часть меня не жалеет о том, что я сделал вчера. Не стану отрицать своего желания к ней, даже более того — никого в своей жизни я ещё так сильно не хотел трахнуть. Я не привык к слову «нет». Поэтому когда слышу, как она говорит мне, что мы не можем, моё желание лишь растёт.

И дело не спасает её ротик, отказывающий мне, в то время как тело и глаза говорят «да», почти умоляя меня не обращать внимание на слова, и во что бы то ни стало трахнуть её. Ещё никогда в жизни я не прикипал так к женщине.

Особенно услышав, как та во сне признаётся мне в любви. Одно это делает очевидным, что она хочет меня, пусть и борется каждый раз.

Теперь мы имеем дело с порочным кругом.

Я определённо не могу представить, чтобы боль, смятение и натуральная похоть в ближайшее время куда-то исчезли. Так что единственный способ это исправить — забить на хренов свадебный приём и найти хорошее отвлечение, способствующее моему выживанию следующие несколько часов.

Наконец, я слышу радостный рёв и аплодисменты, вырывающие меня из размышлений. Бросаю взгляд в сторону и вижу отца, притянувшего Вивиан для их первого поцелуя, как мужа и жены.

За несколько секунду мои ноги приносят меня в центр прохода, прямо к Рейвен, которая выглядит так, будто душит свой букет.

Она выдавливает улыбку, цепляясь за мою руку. У меня уходят все силы, чтобы хотя бы улыбаться, пока мы идём по усыпанному лепестками роз проходу, направляясь к праздничному шатру. Даже в такой чертовски дерьмовый день, единственное, что я могу сказать — от вида Рейвен захватывает дух. От того, как она двигалась, направляясь к алтарю, с ума сошёл не только мой член, но и сердце.

Её светло-рыжие волосы убраны в стиле ретро в высокий хвост и перевязаны лентой, украшенной стразами, светло-розовое без бретелек платье облегает идеальную грудь, а дальше свободно спадает до коленей. Я обнаружил, что всё это время фантазировал, исследуя её платье, и пытался выведать есть ли на ней трусики. Но едва эта мысль приходила на ум, как я поспешно избавлялся от неё. Последнее, что мне было нужно на церемонии — чтобы все пялились на меня, стоящего рядом с отцом с бешеным стояком.

Оглянувшись через плечо, отмечаю, что мы достаточно ушли от гостей, так что говорить можно свободно, никто не услышит. Чуть склонившись к ушку Рейвен, я тихонько спрашиваю:

— Ну как держишься?

Пожимая плечами, она награждает меня взглядом, прежде чем обратить глаза на друзей и семью, которые, поднявшись с мест, хлопают, глядя на наших родителей. Новоиспечённая семейная пара прокладывает путь, минуя их, после чего останавливается в конце прохода, чтобы поприветствовать всех, пока те покидают свои места и следуют за нами к огромному шатру.

Через несколько мгновений нам придётся полностью перейти в режим позирования, но, по крайней мере, сейчас мы можем отойти и перевести дыхание, прежде чем начнётся безумие.

— Хорошо, наверное. Так прикусила язык, когда преподобный спросил, есть ли у кого-нибудь причина, способная воспрепятствовать их браку, что почувствовала вкус крови. Я хотела встать и сказать им, что они не должны быть вместе, а мы — должны. — Слышу, как её голос чуть слышно надрывается, но она поспешно справляется с эмоциями и смаргивает солёные слёзы, наполнившие её глаза. Видеть Рейвен расстроенной — как удар исподтишка в живот.

Раньше она, кажется, была в хорошем расположении духа, как и я, но думаю, ни один из нас не ожидал, что церемонию будет настолько трудно пройти.

Чистейшая, абсолютнейшая чепуха.

Я хочу её.

Она хочет меня.

Но порой жизнь попросту поворачивается задницей к людям, которые хотят быть вместе.

— Меня посетила та же мысль. Жизнь бывает настоящей сукой. Если спросишь меня, то я считаю, что ей просто нужно нормально потрахаться, тогда, может быть, она нахрен успокоится и перестанет чертовски усложнять нашу жизнь.

Подведя меня к бару, Рейвен поворачивается ко мне и произносит:

— Мне нужно выпить. Ты как?

— Ты это серьёзно спрашиваешь? — саркастически интересуюсь я.

Похоже, напиться — стало целью на сегодня и у меня, и у неё.

Глава 10.

Празднование продолжалось уже два часа. Мы наслаждались дорогими винами и изысканными блюдами, без преувеличения, ведь это место — винодельня. Да тут вина больше, чем я смог бы выдержать.

Я вёл себя как примерный сын, слоняясь весь последний час, общаясь с друзьями отца и наших семей. Можно по пальцам пересчитать сколько раз я видел Рейвен с тех пор, как с ней расстался после ужина. Мы наворачивали круги по помещению, знакомясь со всеми членами нашей новой семьи.

Когда ночь только набирала обороты, я начал с пива, но оно явно, чёрт возьми, оказалось недостаточно крепким, чтобы помочь мне пережить эту вечеринку. Так что теперь я перешёл на скотч. Крепкая штука — самое то, если я собираюсь продержаться дольше двух часов этой херни.

Брайант приклеился к бедру Рейвен на всю ночь. Видимо, он не получил памятку «только друзей», о чём она продолжала талдычить мне. У меня нет права ревновать, но прямо сейчас я делаю всё, что могу, чтобы удержать под контролем гнев и не устроить сцену.

Нуждаясь в воздуху, я беру свой стакан и устремляюсь наружу в надежде найти свободное от людей место, где смогу позволить себе несколько секунд тишины и покоя. Сейчас я уже на третьем стакане скотча и прилично пьян. Стянув пиджак, я бросаю его на траву у ног и делаю глоток.

Вижу, как издалека надвигается шторм, как накатывают густые мрачные тучи. Тем не менее, закат от этого не прекратил окрашивать небо в смешении оранжевых, жёлтых и розовых цветов. Не знаю, как долго стою там, наблюдая, как солнце совершает свой ежедневный спуск и неторопливо исчезает за горами вдали.

Мысли, что посещали меня уже раньше, звенят в голове, как затрубивший рог, отчего виски пульсируют тупой болью. Я знал, что сегодня будет непросто, но никогда и подумать не мог, что настолько трудно.

Образ меня и Рейвен, танцующих медленный танец не больше тридцати минут назад, проигрывается в голове. Вы бы подумали, что танцевать с ней круто. Ничего в этом мучительного и нет. До тех пор, пока не узнаешь, что каждый взгляд направлен на вас, ведь вы танцуете рядом со своими родителями-молодожёнами.

Как только мой отец и Вивиан закончили свой первый танец, все стали стекать на танцпол, присоединяясь к ним. И, разумеется, они позвали и нас с Рейвен, приглашая потанцевать рядом с ними.

Кажется, это был, без сомнений, самый неловкий момент, который мне приходилось перенести.

Вряд ли что-то сможет превзойти эти ужаснейшие и самые долгие три минуты моей жизни.

Мы оба стояли с негнущимися телами и выглядели так же неуютно, как чувствовали себя внутри. Одна моя рука лежала на её крохотной спинке, другая находилась в её хватке, в то время как свободная ладонь Рейвен покоилась на моём плече, пока мы придерживались чрезвычайно огромного промежутка между нашими плечами. Рядом с ней для меня нереально контролировать член, но на удивление, я так нервничал из-за того, что все на нас глазели, а фотограф щёлкал снимки, что мой член сам всё сделал.

От этого мнение всех остальных о наших отношениях, или отсутствие таковых, лишь укоренилось. Было очевидно, что мы друг друга не выносим.

Лёгкий ветерок обдувает меня, внезапно окружая запахом свежих цветов и груш. Я сразу же понимаю, что рядом Рейвен, потому что кучу раз видел, как она втирала лосьон для тела «Sweet Magnolia & Clementine» на руки и ноги, когда приезжала домой на выходные в прошлый раз. Она всюду носит его с собой в своей сумочке Мэри Поппинс.

Ароматический лосьон делает её кожу гладкой, как шёлк, и каждый сантиметр её тела пахнет аппетитно, порождая во мне желание покрыть Рейвен укусами, прежде чем похоронить себя в ней по самое основание.

— Привет, незнакомец. Что ты здесь делаешь в полном одиночестве? — чувствую её руку, прижатую к моему плечу, когда она занимает место подле меня. Жар и искры обжигают кожу, прорываясь через ткань белой рубашки, отчего сердце гулко ударяется о грудную клетку, а член подскакивает в штанах.

Подняв стакан к губам, я опрокидываю оставшуюся янтарную жидкость, прежде чем, присев, опустить его в траву.

— Нужно подышать воздухом. Я немного перегрузился там. Повезёт, если вспомню завтра утром хотя бы четверть имен тех людей.

На сей раз ветер хлещет по нам, когда тучи застилают небо, вынуждая Рейвен слегка дрожать. Обняв себя руками, она растирает ладонями замёрзшие предплечья. Я вижу, как крошечные мурашки появляются на её плоти, пока она едва заметно дрожит рядом. Наклонившись, подхватываю пиджак с земли и отряхиваю его, прежде чем накрыть им её плечи.

— Похоже, вот-вот начнётся дождь. Хорошо, что у нас есть шатёр, иначе все промокли бы в считанные минуты.

Она поднимает взгляд на огромные мрачные облака как раз тот момент, когда начинают падать мелкие капли.

— Слава Богу, он переждал церемонию, и нам не пришлось стоять под дождём.

— Так вот... и где же Брайант? — знаю, что не должен продолжать доставать её им, но ничего не могу поделать. Мне нравится сердить Рейвен.

Положив руки на бёдра, она впивается в меня взглядом.

— Внутри. Не будь ослом, Линк. Мы просто друзья. Не знаю, сколько раз уже говорила тебе.

— Он в курсе? А то, кажется, будто Брайант думает, что вы больше, чем «просто друзья», учитывая, что он не отлипал от твоего бедра всю ночь, чёрт возьми. Я удивлён, как он ещё не вышел сюда в поисках тебя.

Развернувшись, она устремляется обратно, с каждым шагом стуча каблуками. Остановившись, Рейвен резко поворачивает голову назад ко мне и взрывается от гнева:

— Поцелуй меня в зад.

Издаю слабый, низкий смешок.

— Пытаюсь, но ты ведёшь себя как упрямая боль в заднице, не позволяя мне этого. Ты меня знаешь, Злючка. Я сделаю чертовски больше, а не просто поцелую твой прекрасный зад.

— Ты перебарщиваешь, — замечаю, как она слегка пошатывается, когда начинает идти обратно.

— Ты напилась? — осведомляюсь я изумлённым тоном.

Вновь резанув меня взглядом, она огрызается:

— А ты сегодня такой наблюдательный? — знаю, что она намекает на мои слова, сказанные ей о них с Брайантом.

— Очень наблюдательный. Настолько, что могу сказать сейчас, лишь глядя на тебя, что ты не просто пьяна, но ещё и жутко возбуждена.

Раздражённо вздохнув, она снова складывает руки на груди и щурится, глядя на меня.

— Может, я и пьяна, но не возбуждена, точно не из-за тебя и твоего перетруженного члена. — Она делает глоток воздуха, потом, сочась разочарованием, указывает рукой на меня. — Что у тебя не так с сексом? Всё — секс, секс, секс!

— Продолжай говорить «секс», Злючка, и я буду вынужден доказать, что ты очень сильно возбуждена, и даже близко не стояла к злоупотреблению членом. По тому, как ты напряжена, могу сказать, что ты отчаянно нуждаешься в умопомрачительном сексе.

Замечаю, как вспыхивает её лицо под приглушённым освещением улицы. Я забрался ей под кожу, и от этого мой член становится безумно твёрдым.

Как по заказу, за ней приходит недоумок Брайант.

— Вот ты где. А я искал тебя повсюду.

Рейвен смотрит на меня, когда я, закатив глаза, прохожу мимо.

— Оставь пиджак. Заберу его позже. — Возвращаюсь на вечеринку и направляюсь прямиком к бару. — Мне бутылку скотча с собой.

— Что? Бутылку? — переспрашивает бармен с изумлённым выражением лица.

— Ага. Именно так я и сказал.

Он неохотно протягивает мне стеклянную бутылку и новый стакан.

— Надеюсь, вы любите похмелье, потому что вам, дружище, завтра будет плохо.

Шлёпаю стодолларовую купюру на барную стойку, толкая её к нему.

— Я этого и хочу.

Повернувшись с наполовину полной бутылкой в руке, я устремляюсь к выходу из шатра. Замечаю отца и Вивиан по пути. Кричу им:

— Я отчаливаю. И поздравляю ещё раз, вас обоих.

Отец награждает меня суровым взглядом, увидев бутылку в моей руке, но не говорит ничего кроме:

— Спокойной ночи, сынок. Попытайся не влипнуть в слишком большие неприятности.

Вивиан озаряет меня тёплой улыбкой и произносит:

— Доброй ночи, Линк, — прежде чем отвернуться и возобновить разговор с группой их друзей.

Праздник официально подошёл к концу, поэтому я собираюсь устроить свою частную вечеринку до того, как отправлюсь в соседний бар, где попытаюсь найти себе на эту ночь девушку.

Скотч и киска — лучшее средство, чтобы забыть о Рейвен и глупых чувствах, назревающих в моей чёртовой груди.

Чувствую на себе взгляд Рейвен, пока иду к выходу, но заставляю себя смотреть только вперёд. Хватит мучить себя. Лучший выбор, что я могу сделать, наверное, это уйти отсюда.

Я всегда получаю, что хочу, но Рейвен оказалась более упрямой и строптивой, чем ожидалось. Так что я выбрасываю белый флаг и сваливаю.

Если она решится разрушить все правила и провести со мной ещё одну ночь, прежде чем наши пути разойдутся в утро понедельника, ей известно где меня можно найти.

Я больше не буду её ждать.

Шатаясь, я пересекаю травянистый холм, где всего несколько часов назад состоялось бракосочетание, всё никак не в силах поверить, что это случилось на самом деле, и, найдя местечко под огромным деревом, плюхаюсь на него задницей. Немного заваливаюсь, но подхватываю себя локтем, расплёскивая на газон янтарную жидкость из бутылки и стакана.

— Чёрт, — выругиваюсь я, пытаясь привести в порядок склянку и привалиться к дереву.

Теперь моя наполовину полная бутылка превратилась в на четверть полную, ибо последние тридцать минут я топил печаль, дуясь под дождём, как влюблённый идиот.

Я сидел на холме, наслаждаясь ощущением падающих на меня лёгких капель, пока потягивал скотч, но дождь начал неуклонно переходить в ливень. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как найти сухое место, где можно было бы продолжить пить. Я ещё не готов идти в бар. Слишком занят наблюдением за вечеринкой в огромном белом шатре, ожидая увидеть, уйдёт Рейвен одна или с Брайантом.

Знаю, меня это не должно волновать, но мне не всё равно, и неважно как сильно мне бы хотелось, чтоб это было не так. Я чёртов лицемер, ведь сразу же, как только узнаю, что она вернулась к себе на виллу одна, я тут же отправлюсь в бар в поисках той, что согреет мою постель этой ночью, и надеюсь, поможет мне забыть Рейвен, пусть и всего на несколько часов.

Смех Рейвен вскоре заполняет воздух, и я замечаю, как она, Брайант, Тесса и тот парень, с которым они были все вместе в баре на прошлой неделе, покидают вечеринку, спускаясь по холму в сторону, выстроившихся в ряд, вилл, которые мы занимаем.

Рейвен поднимает взгляд на холм, где я сижу, и пристально всматривается в течение нескольких секунд. В поисках меня, возможно?

Даже если и так, сомневаюсь, что она заметила меня, напивающегося до ступора, ведь я сокрыт тенью дерева, под которым развалился.

Они накрывают руками головы и бросаются бежать, по мере того как дождь набирает силу, все кроме Рейвен, которая натягивает на голову мой пиджак, всё ещё одетый на ней. Когда они начинают исчезать вдалеке, я решаю, что уже можно вскарабкаться на ноги и пойти за ними, чтобы проследить, направляется ли Рейвен к Брайанту, или же он к ней.

Я на неустойчивых ногах спускаюсь по холму, с бутылкой в одной руке, и стаканом в другой. Благодаря дождю, трава под моими туфлями теперь скользкая, поэтому полпути я скольжу на одной ноге. Как я ещё не упал лицом вниз — загадка.

Спустя несколько секунд, я оказываюсь у подножия холма, чудесным образом на всё ещё двух ногах. Запах виноградников смешивается с запахом дождя и влажной травы, затопляя воздух. Как же замечательно дышать свежим, чистым воздухом по сравнению с густым воздухом Сан-Франциско.

Я так затерялся в мыслях, что не заметил вернувшего ко мне человека, пока он не попал под освещение фонарей, ведущих дорожкой к шатру.

— Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо, — ругаюсь я и пытаюсь идти дальше, притворившись будто направляюсь в бар.

— Ты следишь за мной? — голос Рейвен рассекает тьму, будто взорвавшаяся перед моим лицом петарда.

Чёрт.

Заставив себя посмотреть на неё, я тяжело сглатываю в попытке увлажнить пересохший рот. Всё не по плану.

— Эй, Злючка! Ты откуда? — пытаюсь сделать вид, будто моё присутствие здесь — полная случайность. Но по гневу, бурлящему в её глазах под мерцающими огоньками, видно, что она не купилась.

— Не «эй-кай» мне, Линк. Я видела, как ты пил на холму — и смотрел на меня — минуту назад. И хочу знать, почему. Почему ты это делаешь? Всё это? Зачем всё так усложнять?! — повышает она голос, размахивая руками передо мной.

Её грудь тяжело вздымается, когда она, топая, сокращает пространство между нами. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, она оказывается всего в нескольких сантиметрах от меня. Я судорожно выдыхаю и пытаюсь остаться стоять, не рухнув, хотя и кажется, будто ноги трясутся.

— Слишком много... вопросов... за один раз, — чуть невнятно произношу я, пытаясь говорить понятно. Алкоголь сразу же бьёт в голову, теперь когда я поднялся на ноги и прошёлся. — Я не следил за тобой, всё как-то само собой... Я пил под деревом и просто так случилось, что я увидел, как ты вместе с Брайнтом уходишь с вечеринки. Так что... решил посмотреть, отправишься ли ты в постель одна или с этим идиотом. И о чём ты? Что я делаю? Ничего! Что я усложняю? Не знаю, что ты хочешь от меня услышать!

Выбросив руки в воздух, она издаёт разочарованный рык, прежде чем с силой ударить себя по обнажённым бёдрам.

— О Господи! Какого чёрта ты так бесконечно одержим мной и Брайантом? Почему, чёрт подери, тебя это вообще волнует, Линк? Не похоже, что твой член чувствует себя забытым — не отрицай, потому что Тесса рассказала мне, что ты и потом был таким же бабником, каким слыл ещё до того, как всё случилось между нами в апреле.

Явно не так я себе представлял этот разговор. Я слишком пьян и возбуждён, чтобы, стоя здесь, спорить с ней. Особенно в такой близости от идиотского свадебного празднования, где в любую секунду нас может услышать кто угодно.

— Думаю, тут всё, блядь, и так очевидно, Злючка! Я не хочу, чтобы ты ошивалась с этим болваном, потому что хочу, чтобы ты была со мной. Знаю, это глупо и совершенно безумно, но ничего не могу с собой поделать. Вот, что я чувствую. И кого нахрен волнует, если я и перетрахал сотни женщин с апреля. Я — один. Ты — одна. Сомневаюсь, что последние три месяца ты вела себя, как чёртова монашка.

Впечатав ладонь мне в грудь, она вынуждает меня чуть отшатнуться. Я рассекаю руками воздух, пытаясь не пролить на себя алкоголь.

— Всё это ненормально! И чтоб ты знал, несмотря на то, что это не твоё дело, я ни с кем не была после тебя. После того, как Хит бросил меня, и того взрыва между нами, я решила сосредоточить энергию на работе и будущей карьере, попытавшись ненадолго забыть о свиданиях. Первый раз я пошла на свидание в прошлые выходные с Брайантом и сделала это, прояснив, что мы идём на него по-дружески, он отнёсся к этому с уважением.

Прочно встав на ноги, я опрокидываю стакан с оставшейся жидкостью, а затем бросаю его на землю. Освободив одну ладонь, тянусь и хватаю её, нежно привлекая к себе.

— Мы не можем делать это тут. Слишком рискованно. К тому же, мы промокнем до костей, если продолжим разбираться, стоя здесь. Пожалуйста, пойдём со мной в бар. Там мы сможем поговорить наедине и не под этим грёбаным дождём.

Глянув в сторону праздничного шатра, она опускает плечи и побеждено вздыхает.

— Ладно. Иди вперёд и постарайся не упасть лицом вниз, потому что я не понесу твою пьяную задницу обратно к тебе на виллу.

Глава 11.

Бар переполнен людьми, в то время как мы прокладываем путь прямиком к ряду стульев. Я хватаю несколько салфеток со стойки и промакиваю лицо, стирая капли дождя, стекающие по челюсти, пока мы ждём, когда к нам подойдёт бармен.

— Тебе не кажется, что ты уже достаточно пьян? — спрашивает Рейвен резким тоном после того, как я взгромождаюсь на барный стул.

— Я всё ещё на ногах и по-прежнему помню хренову свадьбу, поэтому — нет. И близко не пьян. По дороге сюда я выбросил в мусорку бутылку скотча, поэтому готов перейти на следующий уровень и взяться за шоты. За один конкретный, на самом деле.

— У тебя будет алкогольное отравление. Иногда ты бываешь таким идиотом. Упрямым, твердолобым идиотом.

Усмехнувшись ей, сидящей рядом со мной, я произношу:

— Спасибо за комплименты, Злючка. Если я заработаю алкогольное отравление, у меня, по крайней мере, будет твоя забота.

Возведя глаза к потолку, она машет бармену, отчего становится ясно, что ей алкоголь нужен так же сильно, как и мне.

— К твоему сведению, я могла бы и оставить твою пьяную задницу, лежащей лицом вниз в сортире.

— Ты бы так не поступила, и ты это знаешь. Я тебе нравлюсь, пусть ты и отказываешь признаться в этом себе или кому-то другому. Ты никогда не оставишь меня умирать в собственной рвоте, потому что будешь слишком по мне скучать, — говорю я ласково и неспешно провожу пальцами по её спине, очерчивая бугорки позвоночника. Чувствую, как она чуточку оттаивает от прикосновения, когда моя рука ложится на её бедро. Рейвен говорит, что не хочет меня, но её тело выдаёт истину, даже когда с губ не срывается ничего кроме лжи.

От резкого поворота головы в мою сторону, хвостик взметается вокруг головы и ударяет её по щеке. Она выдувает воздух, пытаясь сдуть пряди, прилипшие к её блеску на губах. Придвинувшись к ней ещё ближе, я использую другую руку и нежно убираю с её лица волосы, прежде чем вернуть ладонь на стойку.

Глаза Рейвен мгновенно смягчаются, когда мои пальцы слегка задевают её щеку. Между нами по-прежнему ощущается магнитное притяжение, мощное как никогда, невзирая на её попытки бороться с собой. Оно слишком сильное, чтобы его не замечать.

— Будь у тебя мозги, ты бы не стал меня испытывать, Линк. Потому что в данный момент я вполне могу так поступить, если ты и дальше продолжишь всячески выводить меня из себя.

Прежде чем я успеваю ответить, вмешивается бармен:

— Чем могу помочь?

Рейвен говорит первой:

— Мне шот текилы, пожалуйста.

Текила...

Вдруг я начинаю напевать: «От текилы с неё спадает одежда». Давайте надеяться, что и в её случае это окажется правдой. Если шансы в мою пользу и мне повезёт сегодня, я получу, что хочу: обнажённую Рейвен в моей постели.

— Шот текилы для прекрасной леди, — он переводит своё внимание от Рейвен на меня, когда я называю свою выпивку:

— Один Джагер Бомб, пожалуйста. Сделай с Ред Буллом.

— Сию минуту, — отзывается он, дважды постучав по стойке перед тем, как заняться нашими напитками.

Рейвен поворачивается ко мне лицом и берёт меня за плечо.

— Ты же не серьёзно. Ты и так выпил столько, что этого было бы достаточно, чтобы опьяняло десятеро мужчин, а теперь ещё и долбаный Джагер Бомб! Когда застрянешь в кровати с самым ужасным в мире похмельем и пропустишь рейс до Сан-Франциско в понедельник, не говори, что я тебя не предупреждала.

Я чуть сжимаю её бедро и наклоняюсь ближе.

— Тебе нужно расслабиться. Могу представить, как ты сидишь в Лонг-Бич, зарывшись в учебники, и проводишь всё свободное время, размышляя о сборе образцов воды. Ты должна пожить, Злючка... и сегодня я тебе с этим помогу.

— Пожить? Я достаточно пожила с тобой во время весенних каникул, и посмотри к чему это меня привело, — бормочет она себе под нос, когда её рюмка с долькой лайма и солонкой приземляются перед ней. Она оставляет руки лежать на столе рядом с шотом, дожидаясь, когда я получу свой, прежде чем взяться за него.

Она следит за тем, как бармен толкает ко мне Ред Булл и затем наполняет рюмку, нависающую над стаканом.

— К нам сегодня пожаловал Подрывник Джагер! — кричит он посетителям бара, опуская шот в стакан.

Я слышу голоса вокруг, скандирующие:

— Пей, пей, пей!

Рассмеявшись, оглядываю всех, кто смотрит на меня, и поднимаю стакан. Делаю глубокий вдох и потом подношу его ко рту, выпивая до самой последней капли в рекордное время.

Тут же чувствую тепло, скользнувшее вниз по горлу, которое согревает грудь и живот. Фишка Джагер Бомб в том, что он ударяет по вам быстро и сильно. В отличие от многого другого алкоголя, из-за которого вы чувствуете себя подавленным и утопаете в жалости к себе, когда напиваетесь, этот напиток приносит вам счастье. Как будто миллион эндорфинов вторглись в ваш разум, отчего вы становитесь чересчур радостным и кайфуете от жизни. По крайней, на меня он так и действует.

Замечаю, как Рейвен подносит руку ко рту. Она неторопливо, соблазнительно скользит языком по ней, порождая пульсацию в моём члене, а во рту — сухость от нужды попробовать каждый дюйм её аппетитного тела.

Подхватив солонку, она вытряхивает её себе на руку и затем неспешно поднимает её ко рту, слизывая соль, прежде чем взять рюмку и опустошить шот. Я хватаю дольку лайма, зажимаю её между зубами и улыбаюсь, поигрывая бровями и не отводя от неё взгляда.

Она качает головой со слабой улыбкой, сложившейся на губах. Стукнув рюмкой, подаётся вперёд, приближает ко мне рот и впивается зубами в лайм, отнимая его у меня и посасывая.

— Блядь... Злючка, — едва слышно произношу я, когда она сжимает лайм, убирая изо рта, и опускает его в пустую рюмку.

Я выкапываю бумажник из заднего кармана и вытаскиваю из него двадцатку, шлёпая ей по стойке бара. Спустившись со стула, заглядываю в её глаза.

— Я ухожу из этого бара. И даю тебе возможность пойти со мной. Или же, как только я уйду, ты можешь вернуться к себе на виллу. Что выберешь, Злючка? Ты готова пожить полной жизнью, пусть и всего на несколько часов? Или будешь играть без риска?

От неё ответа не следует. Вместо этого, она смотрит на меня, удивленно моргая, а я тем временем вижу, как вращаются в её голове колёсики. Она обдумывает варианты, как всегда, снова и снова анализируя каждую деталь.

— Это не сложное решение. Перестань думать, действуй. — Я отнимаю от неё руку и начинаю отступать, двигаясь прямиком к выходу. Схватившись за дверную ручку, я поворачиваю её и выныриваю в ночной воздух. Он тёплый и приветствует меня ароматом всё непрекращающегося дождя, который теперь замедлился до лёгкой измороси. Напоминая крошечные пальцы, щекочущие мою горящую жаром кожу. Я закатываю рукава и запускаю пальцы во влажные волосы.

Отказавшись от надежды, что Рейвен выйдет за дверь и будет со мной, я опускаю руки по швам, запихивая их в карманы. Уже было собираюсь отправиться на виллу, когда слышу звук вновь открывшейся двери бара, а за ним голос Рейвен, зовущий меня.

— Линк, подожди!

Из меня вырывается воздух, когда я опускаю плечи со вздохом облегчения. У нас всего несколько часов, но я собираюсь выжать из них всё, что возможно.

Чувствую, как её руки оказываются на моей спине, а щека прижимается к рубашке.

— Может, ты и запретный... но, чёрт меня подери, если я не хочу пожить с тобой дико и без ограничений, даже если только одну ночь. Давай просто надеяться, что она не укусит меня потом за зад, — произносит она весело.

Повернувшись к ней лицом, я беру её руки в свои, ослепляя Рейвен своей сердце останавливающей, трусики срывающей усмешкой, и говорю:

— Поверь мне, Злючка, единственным, кто укусит тебя за зад, буду я, — поднеся её руки ко рту, я нежно задеваю зубами костяшки пальцев, отчего её руки трясутся в моих ладонях, а глаза расширяются под фонарями, освещающими бар. — Мы оба знаем, что не можем быть вместе. Но ещё я знаю, что не в силах игнорировать своё желание быть с тобой. Только об этом и думаю. Со мной всё было нормально последние несколько месяцев, потому что тебя не было. Но с твоего возвращения, всё, что я чувствовал до твоего отъезда, умножилось в миллионы раз. Если ты хоть на мгновение попытаешься солгать мне и ответишь, будто не чувствуешь того же, скажу тебе сразу — я знаю, что ты это чувствуешь.

Её глаза становятся ещё шире, когда мои слова поражают Рейвен, вынуждая её ноги слегка затрястись. Я отпускаю руки и обнимаю её за талию, прочно ставя на ноги.

— Ты и так нахальный, но Боже, только что твой уровень высокомерия повысился на миллион. Откуда такая уверенность в моих чувствах? Ты вроде не был экстрасенсом.

Ох уж этот, чёрт возьми, дерзкий ротик. Едва заметная улыбка растягивает моё лицо, а с уст срывается низкий хриплый смешок.

— Я знаю, потому что ты сама мне сказала. Ты не помнишь, но в ту ночь, когда ты уснула на диване, я отнёс тебя в постель, уложил, и, накрыв одеялом, наклонился поцеловать на ночь — в лоб, разумеется, я бы ни за что не поцеловал тебя в губы, пока ты без сознания. Мне бы хотелось чувствовать, как твои идеальные губы отвечают взаимностью, — говорю я, поднимая руку к её подбородку и неспешно поглаживая большим пальцем нижнюю губу, прослеживая от уголка к уголку. — И когда я уже собрался уходить, ты схватила меня за руку и сказала: «почему любить так больно?»

Тихий судорожный вздох соскальзывает с её губ, глаза поспешно впиваются в землю у наших ног.

— Поверить не могу, что так сказала. Линк... Не знаю, что ответить, — признаётся она, неторопливо качая головой и осторожно возвращая ко мне свои великолепные изумрудные глаза.

— Тебе и не нужно. Я рассказал тебе об этом только потому, что хотел, чтобы ты знала — кажется, я тоже в тебя влюбляюсь. Жутко не вовремя, и я понимаю, мы дальше сегодняшней ночи зайти не можем... но я хочу насладиться ещё одной ночью с тобой, прежде чем каждый из нас вернётся обратно проживать свою жизнь. Ещё одна ночь для безрассудства и реальной, настоящей жизни, Злючка... ведь как только я отпущу тебя завтра утром, часть меня уйдёт вместе с тобой. Ты завладела моим сердцем, Рейвен. Каждой его частичкой.

Её глаза стекленеют, заволакиваемые слезами. Последнее, чего я хочу — это чтобы она плакала. Вот наш один единственный шанс быть друг с другом. Мне хочется насладиться каждым мгновением, не позволяя нам ни на мгновение остановиться перед неизбежным.

Вот и всё. Нам остаётся только ухватиться за этот момент и держаться за него обеими руками, лелея те несколько часов, которые мы можем быть вместе.

Потребность ощутить её губы на своих и тело подо мной почти невыносимо. Но не здесь. Тут слишком людно. Хотя и к себе мне пока возвращаться не хочется. Я сказал её, что мы проживём эту ночь на полную катушку, так и поступим.

— Ты тоже мной завладел, Линк. Понятия не имею, как это случилось. В независимости от моих упорных попыток сопротивляться, ты как-то всё равно украл моё сердце той ночь, и всем надеждам и молитвам не по силам исправить уже сделанное. Жизнь такая остойная. — Она опускает подбородок у груди, судорожно выдыхая. — Продолжаю думать: что если бы мы обрели друг друга до того, как у наших родителей появилась возможность встретиться? Но жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать её на «что если», так что, как ты и сказал, у нас есть только сегодня.

Она возвращает ко мне глаза, сверкающие от волнения, заметного мне. Я дам ей ночь, воспоминания о которой она будет хранить вечность.

— Иди за мной, — говорю ей, хватая за руку и ведя к небольшой сувенирной лавке, в которую мы заходили вчера.

— Куда мы? — спрашивает она, лаская мои уши сексуальным смехом.

Я продолжаю тянуть её за собой.

— Жить под луной, звёздами, и распивать вино, малышка. Мы в винной стране, поэтому можно этим и воспользоваться.

В сувенирном магазине можно приобрести самые лучшие вина. Куплю ей бутылку, которую мы будем передавать друг другу, лёжа в окружении стен винограда, из которого была сделана эта бутылка вина.

Глава 12.

Со своими пьяными, не твёрдыми руками, я бесполезен, когда дело доходит до откупоривания бутылок вина. Я усвоил этот урок несколько минут назад, когда сидел рядом с Рейвен между виноградными рядами, силясь открыть бутылку, которую мы оба теперь пьём. К счастью для нас, Рейвен не слишком напилась, потому и смогла продержать штопор достаточно долго, чтобы просверлить пробку и откупорить бутылку вина, изготовленную из лучших виноградников.

— В моей жизни ещё никогда не было столько вина, — она смеётся, делая очередной глоток из бутылки. — Вчера у нас была дегустация. Никогда бы не подумала, что опьянею от таких мелких глоточков, но прежде чем успела понять, что произошло, уже хихикала как школьница и такое ощущение, будто раскачивалась с каждым шагом. Мама отвела меня обратно на виллу вместе с Тессой, где заставила нас обеих выпить по две кружки кофе, а потом уложила вздремнуть. Боялась, что мы будем пьяны на репетиционном ужине. Сказать, что она была ужасно обрадована видеть меня трезвой, когда мы приехали вечером на ужин, это ничего не сказать. Хотя у меня и было лёгкое похмелье. Вот только не от вина, а от твоих губ.

Я издаю низкий смешок и забираю бутылку вина у неё из рук, положив её рядом. Она опускает локти на мой пиджак, который я расстелил, чтобы она могла на нём отдохнуть. Я неторопливо провожу рукой вверх по её бедру, которое теперь полностью обнажённо для меня, благодаря тому, что тонкая ткань платья подружки невесты задралась на её согнутых ногах.

Рейвен резко выдыхает воздух, в то время как мои пальцы путешествуют по её бедру в мрачной, залитой лунным светом ночи. На ощупь она прекрасна, и судя по улыбке, украшающей её губы, кажется, можно с уверенностью сказать, что ей нравится чувствовать мои руки на своём теле.

Облака рассеиваются, являя захватывающее дух звёздное небо. Они мерцают в выси, отбрасывая на наши тела мягкое сияние. Я пробегаюсь пальцами вдоль её гладкой, мягкой кожи, пахнущей пьянящим сочетанием — цветами и Рейвен. Пока рука мучительно медленно продвигается вдоль внутренней стороны её бедра, я нависаю над ней и облизываю губы, предвкушая вновь попробовать вкус её поцелуя.

Член напряжён и пульсирует под тканью слаксов, моля об освобождении.

В ближайшие пять минут я рассчитываю сделать чертовски больше, нежели просто высвободить его из штанов. Остаётся только надеяться, что Рейвен сможет придержать свой обычно чересчур громкий голос, потому что в противном случае наши задницы выведут отсюда, заковав в наручники.

У отца с Вивиан случился бы сердечный приступ.

— Боже, ты прекрасна, — шепчу ей, наклонившись и неспешно дразня её губы языком. Скольжу им по её нижней губе, прежде чем нежно ущипнуть, а потом отпустить. — Нет ничего слаще твоего злобного ротика, влажного от самого лучшего вина. Не будь я уже пьян, поверь мне, детка, я бы опьянел после одного глотка твоих соблазнительных губ.

Её веки подрагивают, когда я опускаю к ним взгляд и слова нависаю над ней. Скольжу рукой вниз, останавливаясь в тот миг, как добираюсь до тонкой, кружевной ткани, отделяющей её горячую, влажную щелку от моих пальцев, что изнывают от желания ощутить, как она распадается вокруг них.

— Линк... — слова вырываются шёпотом, со слабым намёком на отчаяние, когда она выгибает спину и стискивает бёдра.

— Скажи мне, чего хочешь. Я люблю, когда ты говоришь мне что делать.

Ещё один всхлип срывается с её уст в то время, как мои пальцы скользят по шву трусиков, прокладывая путь к их персональному раю.

Её язычок вырывается изо рта и скользит по идеальным, цвета розы губам.

— Я хочу, чтобы ты касался меня. Заставь меня кончить, Линк. Я на краю от одной только мысли о том, как твои пальцы трахают мою киску.

Низкий рык грохочет в горле, когда пальцы отталкиваю клочок ткани в строну, и я провожу ими вверх и вниз по её скользким, разгорячённым губкам. Очередной стон вырывается из неё в тот миг, как я едва ощутимо задеваю её затвердевший бутон, умирающий от желания, чтобы на него обратили внимания.

Я поглаживаю пальцами вокруг входика, поддразнивая её тело и подготавливая для меня. Инстинкты берут над ней верх, когда благоразумие улетучивается. Медленно её бедра принимаются раскачиваться, и тихие стоны слетают с её губ, в то время как мои пальцы то входят, то выходят из неё. Согнув пальцы, я нахожу волшебное местечко и прилагаю идеальное количество давления, чтобы её коленки задрожали и со стуком сошлись.

С меткостью принимаюсь выводить большим пальцем настойчивые, неторопливые круги у её клитора, и придвигаюсь обратно к ней губами, сталкивая наши рты и чувствуя, как её тело взрывается, когда наш поцелуй становится глубже.

Наклонив голову, я яростно целую губы, лаская и облизывая её язык, сплетая их вместе. Бёдра Рейвен продолжают вращаться в совершенном ритме, продлевая оргазм. Мягкость, бархатистость её стеночек, сокращающихся вокруг моих пальцев, пока я посасываю её язычок, теряясь во вкусе сладкого и наркотического поцелуя, вынуждает мой член пульсировать до такой степени, что я начинаю переживать, как бы он не взорвался, если я в ближайшее время не окажусь в ней.

Но пока мы не вернулись на виллу, мне нужно попробовать её — и не просто её аппетитную киску, но и стекающее по ней вино, сделанное из винограда, среди которого мы лежим.

Я отрываюсь от Рейвен, оставляя её трусики и опухшие губы.

— Срань Господня. Я скучала по тебе, но стоит признаться, по тому, как ты можешь подвести меня к оргазму одним простым прикосновением... я скучала, возможно, даже чуточку больше.

Отстранившись от неё, я хватаю бутылку и становлюсь на колени между её ножек. Согнутые ноги падают по обе стороны от меня, полностью открывая Рейвен, давая мне доступ к каждому сантиметру.

— Ну вот, я чувствую себя использованным, — поддразниваю я, прежде чем расположить собственное тело на прохладную траву перед ней. Возвращаю руку обратно под юбку и задираю её к животу, прежде чем схватить клочок ткани и сорвать с тела.

— Какого чёрта? — взвизгивает она, оторвав голову от земли и с приоткрытым ртом воззрившись на меня, нависшим над её животом. — Они же мне так нравились!

— Ну, меня нельзя назвать терпеливым, когда дело доходит до тебя, поэтому у меня не было выбора, — озаряю Рейвен очередной мегаваттной улыбкой, запихивая её трусики в свой карман.

— Ты задолжал мне... — слова обрываются, когда её накрывает шок в виде белого вина.

Занеся над ней бутылку, я неспешно наклоняю её и проливаю несколько капель на холмик. Прохладный дождик скатывается между её бёдер, по набухшему клитору, — всё ещё чувствительному от оргазма, которым она только что наслаждалась, — отчего она содрогается подо мной и выкрикивает:

— О-ой, ого! Холодно! Очень, очень холодно... тем более, когда у меня такое ощущение, будто моё тело нагрелось до тысячи градусов. Ты явно знаешь, как разогреть девушку. — Её голос сочится сексом, принимая хриплый, соблазнительный тон, и она цепляется за мои плечи, царапая ногтями тонкую, влажную и прилипающую к коже хлопковую ткань.

Член подскакивает в штанах, и мне приходится мысленно уговаривать, умолять его успокоиться на несколько секунд.

— Никогда раньше не представлял, как можно пить вино таким нетрадиционным способом, но должен сказать, теперь, после того, как я попробовал, не знаю, получится ли у меня вообще наслаждаться вином, распивая его любым другим способом.

Я придвигаю к ней рот, втягиваю клитор и степенно обвожу его кончиком языка, слизывая задержавшийся вкус вина с её губ. Отпрянув, наклоняю бутылку, проливая ещё больше, и возвращаю к ней губы, вылавливая вино, стекающее по складочкам. Затем приступаю к работе и начинаю посасывать и подразнивать её клитор, после чего запускаю в неё язык.

— О Господи! — восклицает она громким шёпотом и, нащупывав руками мои волосы и сжав их в кулак, удерживает мою голову на месте. Рейвен принимается потираться клитором о мой язык, отчаянно желая ещё одного освобождения. — Я сейчас кончу ещё раз... о Боже... — лепечет она, и я чувствую, как застывает её тело под моими губами.

Вновь провожу рукой вниз по внутренней стороне её бедра, дразня чувствительную кожу кончиками пальцев и вынуждая тело Рейвен дрожать, пока я щекочу её кожу. Опускаю руку к её киске и торопливо проскальзываю в неё тремя пальцами, между тем, посасывая и дразня её клитор в ускоренном темпе.

— О-о-о-о... Боже! — голос выходит задыхающимся, пока она силится дышать между стонами наслаждения, когда её накрывает очередной оргазм.

Подведя её ко второму оргазму за пять минут, я вскарабкиваюсь на ноги, сжимаю бутылку и отклоняю голову, чтобы сделать большой глоток.

— Ух... — выдаю я и причмокиваю губами, слизнув с них вино. — Думаю, с этих пор у меня больше никогда не получится выпить вина, чтобы у меня при этом сразу же не встал. Это, Злючка, было самым горячим событием в моей жизни, которому я стал свидетелем. Нет вкуса лучше, чем ухваченный кусочек Злючки на пару с сочным белым вином.

Вижу, как её щёчки в лунном свете сменяют несколько оттенков красного, пока она выпутывается из собственного облака наслаждения.

— Поверить не могу, что ты это сделал. Но должна сказать, я ещё никогда не чувствовала ничего похожего: прохладу вина, смешанного с раскалённым жаром твоего языка. Почудилось, будто небеса обрушились на меня, наградив лучшим оргазмом за последние три месяца.

— Принято к сведению. Я обязательно утолю свою жажду тем же образом снова позже ночью. А теперь, если ты готова к ещё нескольким оргазмам, как насчёт того, чтобы отправиться ко мне на виллу?

Сексуальный смешок вырывается из Рейвен, когда она протягивает руку, чтобы я помог ей. Хватаю её руку и осторожно подтягиваю на ноги, выравнивая в моих объятьях.

— Как я могу ответить отрицательно, после тех двух, что ты уже мне подарил?

Мои щёки жутко болят от улыбки в тот миг, когда я наклоняюсь и прижимаюсь целомудренным поцелуем к её губам, вынуждая себя остановиться. В противном случае, мы окажемся прямо на влажной траве, рискуя быть пойманными больше, чем сейчас.

— Возьмём ещё бутылку, пока не ушли?

— Буду рада добавке, — нетерпеливо говорит она, забирая бутылку из моей руки.

— Бутылке или оргазму?

Одарив меня улыбкой, она сжимает в кулак мою рубашку и приближается своим телом ко мне настолько, насколько это физически возможно.

— И тому, и тому.

— Мы такие жадные? — дразню я, опускаю руки на её задницу и крепко сжимаю, прижимая Рейвен к эрекции.

— Не слишком, раз уж я собираюсь удостовериться, что ты будешь очень удовлетворён к тому времени, как солнце начнёт всходить.

Не желая больше тратить время впустую, я беру её за свободную руку и веду к холму в сторону виллы. Звук грома, раскатом раздавшийся над нашими голова, на мгновение оглушает нас.

— О, Боже мой. Лучше бы дождь не начался, пока мы не доберёмся до твоей виллы, — визжит Рейвен, начиная двигаться, но на сей раз она практически бежит по полю.

Её рот не только знает, как заставить меня идти, но и наверняка имеют прямую связь с Богом, потому что как только её губы перестают шевелиться, небеса разверзаются и, без всякого предупреждения, на нас начинает падать тёплый дождь, тогда как гром раскатывается по небу и освещает молниями тёмный виноградник.

— Не-е-ет! — кричит Рейвен. Она теряет равновесие и утягивает меня за собой, отправляя нас кувыркаться по мокрому, грязному холму.

Поверьте мне. Два пьяных упавших человека — не самое приятное зрелище.

За несколько секунд мы падаем на задницы и скатываемся к подножию холма под непрекращающимся дождём.

Когда мы оказываемся внизу, Рейвен, лёжа на спине, неудержимо смеётся и пытается стряхнуть с рук и ног травинки.

Поднявшись на ноги, я принимаюсь за то же дело, смахивая с себя столько травы, сколько получается. То, что пропускаю, смывает дождь, а я, тем временем, вновь подаю Рейвен руку и помогаю ей вскарабкаться на ноги.

— Давай посмотрим, получится ли у нас на сей раз добраться до виллы, не упав и ничего не сломав.

Глава 13.

Спустя пять минут мы практически вваливаемся в гостиную, укрываясь от дождя.

Я пинком захлопываю дверь, обиваю руками Рейвен и притягиваю к себе, обрушивая рот на её губы, пока мои руки бродят по ней. Отрываю её от земли и несу прямиком в спальню. Мы останавливаемся посреди комнаты, на мгновение разорвав поцелуй, чтобы стащить с себя влажную и грязную одежду.

Я выступаю из промокших туфлей и, наклонившись, снимаю носки, отбрасывая их на пол, а после берусь за ремень и штаны. Замираю, когда начинаю расстёгивать штаны, и с трепетом смотрю на Рейвен, раздевающуюся передо мной. Она тянет за боковую молнию на платье и позволяет ему неторопливо стечь на пол в лужицу вокруг её ног.

От вида её, стоящей лицом ко мне в одном только белом атласном лифчике без бретелек, захватывает дух. Лёгкие выходят из-под контроля и отказываются работать. Она, наверное, самая красивая женщина из всех с кем я был или буду. Никто не сможет сравниться с её естественной и вызывающей восхищение красотой.

— К счастью, я не планирую больше надевать это платье, — смеётся Рейвен, когда грязь и трава, налипшие на платье, окружает её ноги. Она, кажется, нервничает, но я намереваюсь убедиться, что каждый её сантиметр расслаблен, а ум чист от всего, кроме мыслей о нас, занимающихся сексом до самого рассвета.

В комнате темно, только свет от луны и освещение снаружи проникают через полуоткрытые деревянные жалюзи. Рейвен походит на ангела, стоящего предо мной, когда выступает из платья и тянется помочь мне с пуговицами на жилете.

Я опускаю руки вниз, чтобы обхватить её за зад, сжать и притянуть к себе. Прижимаюсь страстными поцелуями к прохладной, влажной коже на её шее, пока она пальцами освобождает каждую пуговичку.

Сексуальные стоны заполняют комнату, когда я принимаюсь мять в руках её попку, потираясь об неё членом, готовым вырваться из заточения штанов.

Распахнув жилет, Рейвен вынуждает меня отпустить её, чтобы она сумела помочь мне снять его с плеч. Она смотрит на мою рубашку, потом на меня, в то время как на её прекрасных губах танцует порочная усмешка.

— На этой рубашке слишком много пуговиц, а у меня нет терпения расстёгивать всё. Ты нужен мне голым сейчас. — Сжав обеими руками рубашку, она тянет за обе стороны и после одного быстрого движения, я слышу, как рассыпаются пуговицы по полу из твёрдой древесины.

— Хорошо, что я не собирался больше надевать этот костюм, — насмешливо говорю ей, сбрасываю с плеч рубашку и позволяя ей упасть на пол.

— Всегда хотела так сделать, и теперь сделала, — шагнув ко мне, она прижимается ко мне всем телом и принимается покрывать мою грудь лёгкими, как крылья бабочки, поцелуями, останавливаясь каждые несколько секунд, чтобы оставить мучительный щипок на моей коже. От каждого нажатия её губ к моей груди, мой член подпрыгивает в штанах.

Я запускаю пальцы в её волосы, заставляя Рейвен запрокинуть голову и взглянуть на меня.

— Я больше не могу сдерживаться, Злючка. Мне нужно немедленно оказаться внутри тебя, — рычу ей, наклонившись и проследив языком раковину её ушка, прежде чем втянуть и прикусить кожу на её шее.

Рейвен скользит руками по моей груди, застывая на бёдрах, где хватается за брюки и спускает их вниз. Будучи мокрыми, они цепляются за ноги, но ей как-то удаётся с минимальным усилием полностью их снять. Вышагнув из них, я завожу руки ей за спину и расстёгиваю лифчик, после чего отбрасываю его на другую сторону комнаты.

Мои ладони продолжают путешествовать по идеальным изгибам, составляющим самое грешное тело, на которое я только возлагал руки. Крепко ухватив её за бёдра, я отрываю её от пола, и она, словно прочитав мои мысли, тут же нетерпеливо обивает ногами мой торс.

Иду к кровати, останавливаясь, когда ударяюсь об неё коленями. Я неспешно укладываю её, не прекращая скользить по её телу руками и изучая каждый сантиметр. Руки замирают, добравшись до груди. Я прокладываю дорожку из поцелуев от её шеи к челюсти, а потом и к губам, к которым прижимаюсь ещё одним целомудренным поцелуем, прежде чем направить рот вниз к груди — налившейся и зовущей меня подразнить её языком.

Но сначала мне нужно почувствовать её киску, сжимающую мой член. Сев, я хватаю её за ноги и раздвигаю их в стороны, пристраивая головку члена к её пылающему жаром лону. Ощущения похожи на сам Рай, когда я проникаю кончиком в её скользкий, влажный центр.

— Я трахну тебя без защиты. Мой первый и последний секс без всяких барьеров. Мне нужно чувствовать тебя, малышка, всю тебя, когда ты кончишь на моём члене, и я наполню твою дырочку спермой, клеймя тебя. Может, я и не смогу быть с тобой после, но мы оба запомним эту ночь и то, как полностью отдавались друг другу. Как тебе такая мысль?

Её зубы вонзаются в нижнюю губку, а ресницы трепещут, когда я продолжаю дразнить её вход головкой члена, неторопливо растягивая каждым лёгким движением.

— Да. Я хочу этого. Тебя. Вытрахай из моей памяти всех парней, с кем я была. Заставь меня забыть обо всех кроме тебя.

Мой член практически расщепил её на две части в последний раз, когда мы были вместе, и я хочу убедиться, что смогу наслаждаться нахождением в ней часами, а не минутами. Поэтому для начала я собираюсь придерживаться медленного темпа, после чего дам ей всё, что должен.

— Расслабься, детка, — мягко говорю я, нежно массируя её грудь и покручивая затвердевшие соски. Степенно раскачиваю бёдрами, проникая в неё дюйм за дюймом. К моей удачи, я завёл Рейвен ещё на винограднике, так что сейчас её киска совершенна и готова для меня.

После нескольких слабых толчков, я рывком преодолеваю весь путь, заставляя её вскричать:

— А-а-а-ах... Боже! — её руки взлетают к моим бёдрам, и она вонзает ногти в заднюю часть моих ног, цепляясь за них, как за жизнь, когда я начинаю отстраняться так медленно, что не в силах этого вынести, поэтому вновь погружаюсь в неё.

— Блядь. Я думал ты раньше ощущалась идеально, но у меня нет слов, чтобы описать на что похожи ощущения, когда твоё влагалище сжимает мой член с каждым толчком, — простонал я между погружениями. Почувствовав, что её тело уже напряжено, я наклоняюсь, вбираю её правый сосок в рот и, опустив руки, обхватываю её задницу. Немного приподнимаю её тело с кровати, подбирая идеальный угол, чтобы зарываться в неё членом по самое основание.

— Боже мой... чёрт возьми! — кричит она, когда ещё один оргазм поражает её.

Тело Рейвен конвульсивно бьётся подо мной, пока я зажимаю её сосок между зубами и затем оттягиваю голову назад, щипая его, прежде чем отпустить и соединить наши губы. Я продолжаю целовать её, как будто не продержусь больше ни секунды без её рта. Мой язык проникает между её губ и скользит по её языку в то время, как она стонет мне в рот. Я не прекращаю толкаться в неё отточенными движениями, ударяясь об её клитор своей лобковой костью, тогда как мой член массирует её волшебное местечко глубоко внутри, сотворяя очередной оргазм, который поражает её, словно гром, гремящий раскатом в ночной выси над нами.

Гулкий рокот молнией простреливает небо за окном, мгновенно окутывая комнату вспышкой белого света. Я отстраняюсь от её губ, и Рейвен впивается ногтями в мою спину и волосы. Наши глаза на мгновение встречаются, отчего сердце в моей груди принимается учащённо биться.

— Я люблю тебя, Злючка. — Слова выходят едва слышным шёпотом, но по улыбке на её губах, знаю, что она услышала меня и почувствовала правду в моей исповеди, тогда как я вновь сбавляю темп, раскачивая бёдра напротив неё.

Она в экстазе откидывает голову и вынимает язык, увлажняя губы, пока пытается собрать себя воедино после того, как её тело разлетелось на миллион кусочков в череде оргазмов. Зажмурившись, она сильнее вгоняет в мою спину ногти и снова стонет от удовольствия, пока я с каждым толчком всё жёстче погружаюсь в неё. Чувствую, как головка члена ударяется о шейку матки, и каждый раз комнату наполняет сексуальный стон наслаждения вперемешку со слабым писком боли.

Запыхавшись, Рейвен шепчет:

— Я тоже тебя люблю, даже если ты и пытаешься раздробить мою шейку матки. — От улыбки в её глазах, когда она открывает их и глядит прямо в мои, мой желудок переворачивается — такое чувство, будто внутри меня роятся миллионы бабочек. Самое безумное чувство, что меня когда-либо посещало.

Когда я гляжу в её глаза, кажется, словно моё тело покалывает от прилива адреналина, тогда как сам я переполняюсь отчаянной необходимостью обладать каждой её частичкой. Не просто часть, а каждый её сантиметр должен быть заклеймён мной.

Я приближаю губы к уху Рейвен, выскальзывая из неё и возвращаясь.

— Помнишь последний раз, с вибратором? — шепчу ей на ухо, а затем отстраняюсь в ожидании её ответа.

Она кивает, крепче сжимая ноги вокруг моего торса и утыкаясь пятками в мой зад в безмолвной мольбе трахнуть её посильнее.

— Тебе он очень понравился, ты сказала, что это был лучший оргазм в твоей жизни. Я хочу снова подарить тебе такой, хочу трахнуть твой зад. Хочешь меня в своей попке, Злючка?

В её глазах мелькает паника, но ещё и любопытство. Руки замирают на моей спине, после чего поднимаются, обхватывая моё лицо.

— Я хочу... просто дело в том, что ты с трудом там умещаешься, — произносит она, глядя на свою киску, красиво наполненную моим большим, покрытым венами членом, который пульсирует в ней, вопя на меня, чтобы я продолжал. Но я остаюсь на месте, не двигаясь и позволяя члену находиться внутри неё.

— Будет узко, и, возможно, немного больно, но я не стану делать ничего, что доставит тебе дискомфорт. Я зайду так далеко, как ты сама захочешь. Если по истечении несколько минут тебе не понравится, я остановлюсь и буду рад трахать твою киску до тех пор, пока ты не попросишь меня прекратить, потому что будешь слишком истощена мною подаренными оргазмами.

Её руки ласкают мои щёки, прежде чем зарыться обратно в мои волосы.

— Хорошо. Ради тебя я готова попробовать всё что угодно, — говорит она застенчиво, перед тем как я возвращаю к ней свой рот.

Рычу ей в рот, посасывая язык, скользнувший между моих губ. Несколько раз неторопливо качаюсь в неё, смакуя поцелуй, но вынуждаю себя остановиться и отодвинуться.

— Переворачивайся, детка. Возьми подушки и подложи их себе под живот. Распредели весь вес на руки, и помни — не напрягайся. От того, как сильно ты расслабляешься, отпускаешь мысли и наслаждаешься моментом, зависит насколько приятно это будет. Если ты вдруг захочешь, чтобы я прекратил — скажи мне.

Я поглаживаю её киску, истекающую влагой, то проникая внутрь, то отстраняясь, и начинаю массажировать сморщенную дырочку. Наконец, проскальзываю двумя пальцами в её зад, нежно массирую и слегка растягиваю, придвигая головку члена к её заднему входику. Я трахаю пальцами киску, неспешно делая то же самое с её задницей. Сначала двумя пальцами, потом тремя, и в конце концов, четырьмя. Чувствую, как она постепенно расслабляется и позволяет себе насладиться ощущением полной заполненности, как делала это в последний раз, когда мы были вместе.

Отстранившись от неё, я хватаю свой член и снова и снова провожу набухшей головкой от киски к попке, каждый раз подразнивая клитор, пока распределяю соки и смазываю её вход. Я вжимаюсь в неё чуть сильнее, наблюдая, как её руки стискивают в кулаки одеяло.

— Помни, Злючка. Не напрягайся. Сосредоточься на том, как хорошо тебе, когда я внутри.

Её голова падает на кровать, когда Рейвен прижимается щекой к одеялу, и я наблюдаю, как она, закрыв глаза и чуть приоткрыв рот, издаёт тихие стоны с каждым маленьким толчком. Уже на четверть внутри неё, тело ломит от желания войти на полную, но я сбавляю темп, фокусируясь на ней. Смотрю в её лицо, продолжая пальцами прослеживать позвоночник и разминать её попку, пока проникаю в неё.

— О-о-ох... Линк... ещё... — вырывается из неё между рваными глотками воздуха, когда я принимаюсь ещё больше погружаться в неё.

— Как тебе, малышка?

Она открывает глаза и улыбается мне с довольным выражением лица.

— Идеально.

Я вхожу только наполовину, не осмеливаясь продвинуться дальше, чтобы не сделать ей больно. Моя единственная цель — убедиться, что она наслаждается каждой секундой процесса. Склонившись над ней, я прижимаюсь к спине Рейвен животом и подвожу левую руку к её клитору. Пока выписываю круги вокруг её бугорка, она принимается поначалу раскачивать бёдрами, приветствуя медленные, отрывистые толчки, а потом тереться об мои пальцы.

Спустя десять минут, она выкрикивает моё имя так громко, что, уверен, все вокруг нас в диаметре пятидесяти метров слышали её. Она вздрагивает напротив моей руки и вжимает лицо в простыни, когда мощнейший оргазм накрывает её с головой. Чувствую, как соки Рейвен сбегают по её ноге, пока играю пальцами с её киской, трахая её зад. Чувствую, как она стискивает мой член и пальцы, тогда как её тело пульсирует, купаясь в по-моему самом интенсивном оргазме.

Она подтверждает мои мысли, когда я вытаскиваю член из её попки.

— Срань Господня. Кажется, я на секунду отключилась, — задыхаясь, произносит она, пока её тело восстанавливается.

Я наклоняюсь и роняю поцелуй на её плечо, прежде чем слезть с кровати.

— Ложись, отдохни минутку. Пойду вытрусь, а потом, когда я вернусь, у нас будет третий раунд.

Следующие два часа мы трахаемся, дразним и изучаем тела друг друга. Потом я снова отправляюсь в ванную. Хватаю мочалку и подношу её под тёплую воду, после чего возвращаюсь назад в комнату.

Рейвен раскинулась на кровати, обнажённая и изнурённая. Она выглядит, как богиня секса, когда я оглядываю её распухшие губы, красное, разгорячённое тело, покрытое лёгкими отметинами от ногтей и розовыми пятнами от моих посасываний и покусываний в тех местах, что сводят её с ума.

— Давай я вытру тебя, и потом ты сможешь поспать. Ладно?

Слишком уставшая говорить, она кивает головой.

Залезаю на кровать, ложусь между её ног и мягко вытираю её киску дочиста перед тем, как наклониться и прижаться поцелуем к клитору.

— Моё, — шепчу я, прежде чем передвинуться к её заднице. Очень стараюсь быть нежным, пока счищаю семя, вытекающее из неё. Для кого-то, возможно, в этом нет ничего особенного, но это не про меня — даже описать не могу чувства, растущие в моей груди, когда стираю с неё собственную сперму. Я отметил её всюду — киску, зад и рот. Всё моё. И от того, что знаю, что не делал ничего похожего ни с одной другой женщиной, боль в моей груди только усиливается.

Понятия не имею, как уйду от неё завтра утром. Жизнь — это скользкий, тернистый путь из чувств и выбора. И порой вам случается выбирать дорогу вразрез своему желанию, потому что в итоге вы понимаете, что это единственный путь, которым вы можете пойти. Даже если от этого так больно.

Сворачиваю мочалку, бросаю её на деревянный пол, а потом переключаю всё своё внимание на наслаждение последними мгновениями до того, как мы уснём. Схватив её за ногу, я прижимаюсь к ней ртом и провожу тропинку из пламенных поцелуев, покусывая и облизывая, от лодыжки до бедра. Напоследок неспешно скольжу языком к её клитору, нежно щёлкаю по нему языком, прослеживаю поцелуями от одной бедренной кости до другой, и вновь возвращаюсь к пупку. Затем поднимаюсь к груди, уделив время поддразниванию каждого соска, после чего поцелуями выкладываю дорожку к её шее, а там и, наконец, ко рту.

Я прижимаюсь поцелуем к её распухшим губам, перед тем как отстраниться и улечься рядом с ней. Перекидываю руку ей через живот и растворяюсь в её прекрасных зелёных глазах, в то время как она сворачивается калачиком у меня под боком и нежно заглядывает мне в глаза.

— Спасибо за сегодняшнюю ночь, — говорит она чуть надломленным голосом. Замечаю, как одинокая слезинка скользит по её переносице, прежде чем упасть на простыню между нами. — Рада, что ты заставил меня рискнуть и побыть с тобой безрассудной, пусть это и всего на несколько часов. Я буду бережно хранить воспоминания об этой ночи до конца своей жизни.

Ненавижу. Ненавижу, что мы лежим здесь в объятьях друг друга, пытаясь найти правильные слова для прощания.

Обхватив рукой её за подбородок, я слегка наклоняю голову и прижимаюсь к губам ещё одним поцелуем.

— Спасибо за то, что всегда была такой упрямой занозой в заднице, умеющей нажимать на все верные кнопочки в самое подходящее время, ведь именно за это я люблю тебя. Ты порождаешь во мне желание разозлить тебя и вывести из себя. Благодаря этому мы сейчас здесь. Может, всё было быстро и закончилось даже раньше, чем у нас появился шанс начать, но я предпочёл бы разделить несколько коротких мгновений с тобой, нежели прожить всю жизнь, так и не испытав, каково это — заниматься с тобой любовью, пробовать вкус твоих губ, когда они целуют меня, или не чувствовать твоё тело в тот миг, как ты засыпаешь в моих объятьях. Я буду лелеять все эти крошечные моменты всю оставшуюся жизнь. Никогда не будет никого, кто смог бы затмить тебя, Рейвен. Потому что ты — бриллиант, ни на что непохожее сокровище.

Её слёзы безмолвно падают одна за другой, когда я притягиваю её ещё ближе к своей груди. Вскоре всё исчезает во тьме, и я уплываю в глубокий, лишённый снов сон.

Глава 14.

Солнце светит через окно моей виллы и бьёт мне в лицо, мешая спать. Я издаю стон и хлопаю себя рукой по лицу, прикрывая глаза, потому что, как только я их открываю, оно ослепляет и заставляет пульсировать мои виски.

Чтоб меня — у меня чертовски болит голова! Как много я выпил прошлой ночью? Весь грёбаный бар?

Я издаю ещё один низкий стон, когда пытаюсь отодвинуться от долбаного солнечного света, который пытается расколоть мою черепушку. Мне как можно скорее нужен аспирин, пока я не умер от самого худшего похмелья за всю свою жизнь.

Едва повернувшись, я неожиданно чувствую, как воздух покидает мои лёгкие. Рядом со мной лежит и крепко спит, с испещрёнными грязью красивым лицом и волосами –—Рейвен.

Какого чёрта она оказалась в моей комнате? И почему она в грязи?

Я пытаюсь вспомнить, что делал прошлой ночью, но всё — одно сплошное чёрное пятно. Знаю одно, мне нужно поднять Рейвен и выпроводить прежде, чем её мать решит заехать на виллу, или моего отца посетит блестящая идея проведать меня. Последнее, что нам сейчас нужно — это чтобы её нашли здесь, особенно, совсем голую в моей постели.

Замечаю, что мне действительно трудно сосредоточиться, когда она лежит рядом обнажённая. Я не могу не рассмеяться, поскольку, без сомнений, становлюсь под простынями твёрдым как кирпич, пока впитываю её идеальную грудь, выглядывающую из-под кромки простыни, в то время как она лежит подле меня, наблюдая безмятежные сны.

Даже с головой, которая ощущается, как если бы в ней проводился PGA турнир с ударяющимися всюду мячиками для гольфа, я замечаю, что всё ещё возбуждён и готов снова её трахнуть. Тем более, я не могу вспомнить проведённую с ней прошлую ночь.

Надоедливый голос на задворках моего сознания увещевает меня: «лучше бы тебе провести ещё один раунд, потому что, если ты не помнишь, значит, тот раз, когда ты оттарабанил её после долгого ожидания — не считается. Пустая трата хорошего траха».

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо!

Новая волна паники накатывает на меня, когда я поднимаю простынь и опускаю взгляд на свой твёрдый член, умоляющий меня разрешить ему поиграть с её восхитительной киской, но всё, о чём я могу сейчас думать — о мольбах Господу Богу, в надежде, что я завернул этого сукина сына прошлой ночью!

Каким чёртовым денди надо быть, чтобы сказать: «Эй, пап и моя прекрасная, теперь уже, мачеха, угадайте что?! Вы станете бабушкой и дедушкой малыша своих пасынка и падчерицы!»

Нам бы заиметь на подхвате «скорую», когда мы будем сообщать такие новости, потому что у них по-любому прямо там же случится сердечный приступ.

Перекатившись на край кровати, я высматриваю обёртку от презерватива, но не нахожу её.

Моя эрекция теперь уже неспешно идёт на спад, пока мозг проигрывает миллион мыслей в минуту. Срываю с себя одеяло, сбрасываю ноги с края кровати и поднимаюсь. Не обращая внимания на головную боль, сную по комнате в поисках одежды, которую можно было бы набросить на себя.

Всё, что было на мне прошлой ночью, лежит на полу и покрыто грязью. Тем не менее надо будет постараться это разобрать. Да ещё и этот чёртов костюм. Я не смогу вернуть его обратно. Несусь через комнату к шкафу, который, к счастью, я завешал вещами ещё в первую ночь прибытия в Долину Напа, и хватаю первую попавшуюся футболку и шорты цвета хаки. Натягиваю их, а потом направляюсь в ванную, чтобы хлопнуть несколько пилюль от мигрени прежде, чем, наконец, взяться за самую крупную задачу: разбудить Рейвен и одеть. Надеюсь, она сможет объяснить мне, какого чёрта произошло между нами прошлой ночью до того, как свалит и вернётся на свою виллу, после чего наши жизни обрушатся на нас.

Могу только надеяться, что мой отец и её мать так крепко отметили свою свадьбу, что отрубились на собственной вилле после огромного количества вина и празднования, даруя мне время разобраться со всем.

Но, разумеется, его оказывается слишком мало, потому что в тот момент, когда я отправляюсь в свою спальню будить Рейвен, я слышу стук в парадную дверь, а после — голос моего отца, который, зайдя в дом, кричит:

— Линк? Ты там жив, или мне послать за подмогой? — слышу, как он продолжает голосить, обращаясь ко мне, с передней части виллы.

Дерьмо, я же не запирал дверь прошлой ночью!

Конечно, нет, потому что я был чересчур пьян, чтобы думать о необходимости запереть чёртову дверь. Да и слишком увлечён мыслью трахнуть Рейвен, чтобы ясно думать.

Я так облажался.

Бросаюсь вон из комнаты, неслышно закрываю за собой дверь и, запыхавшись, вздыхаю от облегчения, когда вижу отца, по-прежнему стоящего в дверном проёме. Быстро оглядываю комнату, убеждаясь, что нигде не валяется ничего, что может указывать на присутствие здесь Рейвен.

— Привет, пап. Прости, совсем забыл об утреннем гольфе.

Его глаза увеличиваются в размерах по мере того, как он осматривает меня.

— Какого чёрта с тобой случилось прошлой ночью? — Его голос полон беспокойства с намёком на страх. Скорее всего, молится как бы не получил счёт за ущерб, нанесённый мной в пьяном угаре.

Я запускаю руку в волосы, заляпанные грязью, и выдуваю воздух через губы, причмокнув ими. И с тем, фрагменты и отрывки прошлой ночи настигают меня, а воспоминания выплывают из густого тумана.

Вижу, как мы с Рейвен, смеясь, бежим под дождём и затем, поскользнувшись, плюхаемся на задницы и скатываемся по грязному холму.

— Да пустяки. Перепил немного, попал под ливень, а потом свалился с холма. Ничего серьёзного. Никакого ущерба, за исключением костюма от Армани, который не исправит ни одна химчистка.

— По крайней мере, это единственная жертва твоей пьяной глупости. Прими душ и перехвати что-нибудь на завтрак, встретимся на поле для гольфа. Мы сегодня собираемся группой, а девушки отправляются на весь день в SPA.

Я смотрю, как отец удаляется в яркое, солнечное утро, выглядя так, будто ему ни до чего нет дела. Всё изменится, если кто-нибудь узнает о том, что Рейвен здесь. Едва я услышал слова «на весь день в SPA», вырвавшиеся изо рта моего отца, как паника поразила меня, словно удар молнии.

Тесса и Рейвен делят виллу. Они — те, кто без сомнения пойдут сегодня с Вивиан. Если Тесса проснётся и обнаружит, что Рейвен так и не вернулась домой прошлой ночью, я знаю, что она ворвётся через мою парадную дверь и порвёт меня, как тузик грелку.

Нужно разбудить Рейвен и вывести её отсюда в ближайшие пять минут, потом привести себя в презентабельный вид для дня гольфа, ведь я чувствую себя так, будто только что умер и потом был возвращён к жизни, как грёбаное чудовище Франкенштейна. Сомневаюсь, что эта головная боль пройдёт в скорейшем будущем.

Больше никогда не стану столько пить.

Вернувшись в спальню, я неохотно открываю жалюзи, давая солнечному свету заполнить комнату. Рейвен тут же вытягивается и тихонько стонет, пробуждаясь ото сна. Мой член подскакивает в шортах от стонов, которые она издаёт, лежа голая в моей постели.

Успокойся, дружище. Больше никакого секса.

Её заднице, какой бы идеальной она ни была, нужно свалить с моей виллы.

— Линк? — перевернувшись на бок, Рейвен проводит рукой по месту, где я спал не больше пяти минут. Она приподнимается на локте и оглядывает комнату, пока её глаза не приземляются на меня, стоящего у окна. — Который час?

Схватив телефон с пола, отмечаю, что он уже почти сдох, когда нажимаю на кнопку питания.

— Чуть больше десяти, — говорю ей, направляясь к кровати и подключая телефон к зарядке. — Мой отец только что был здесь.

— Что?! — Её глаза расширяются и становятся дикими от страха в то время, как она садится, притиснув одеяло к груди. — Он же не знает, что я здесь?

Качаю головой.

— К счастью для нас, я успел одеться, когда услышал, как он вошёл. Мне удалось закрыть дверь и встретиться с ним у парадной двери до того, как у него появилась возможность увидеть тебя. Но это ещё не значит, что мы благополучно выпутались, потому что отец сказал, что ты должна встретиться сегодня утром со своей матерью в SPA.

Рейвен скидывает одеяло с тела, обнажив свой загар и идеально подтянутое тело, спрыгивает с кровати и лихорадочно бегает по комнате, подбирая лифчик и платье. Она хватает покрытое грязью и испачканное травой платье невесты с пола, зажимая его между пальцами и держа перед собой, будто опасную для жизни болезнь.

— Боже мой. Это совсем нехорошо. Не думала прошлой ночью, что оно выглядело так плохо. А теперь мне придётся возвращаться в нём на виллу. Все решат, что я провела ночь на чёртовом винограднике.

Не могу ничего с собой поделать. Я стараюсь не рассмеяться от воспоминаний, пришедших мне на ум в разговоре с отцом, что вновь проигрываются в моей голове.

— Что ж, ты была на винограднике, но явно там не спала.

Она сводит свои рыжеватые брови идеальной формы, которые сейчас выглядят ещё краснее от нарастающего румянца на её лице.

— Я напилась вчера, но не настолько. Я помню все детали прошедшей ночи. Хорошие и плохие.

Она просовывает ноги в платье и надевает его, оставляя лежать на талии, пока занимается лифчиком. Спустя несколько секунд её сиськи прикрыты, а я нахожу, что одновременно обрадован этим и расстроен. Люблю её грудь, но сейчас нам нельзя отвлекаться.

— Безумная выдалась ночка. Я давно так не напивался. Почти ничего не помню из прошлой ночи. Всё доходит до меня туманными отрывками и фрагментами.

Поправив платье, она перемещается по спальне, пытаясь найти свои туфли. Упав на пол, вытаскивает их из-под кресла рядом с дверью. Оставшись на коленях, она с громким стуком роняет обувь, подносит руку к лицу и потирает глаза, чтобы прогнать сон, издавая громкий, разочарованный стон.

— О чём мы только, чёрт возьми, думали? Это плохо. Очень и очень плохо. — Наконец, она вскарабкивается на ноги, с небольшим усилием проскальзывает в туфли, ругаясь под нос, и принимается поправлять волосы в зеркале над комодом.

Я осторожно иду к ней, стараясь сохранять безопасную дистанцию, ибо понятия не имею, что творится в данный момент в её голове. Она моя вспыльчивая Злючка, сходящая с рейсов в считанные секунды, чем порождает в вас желание оказаться где угодно, только не рядом с ней, когда злится.

— Всё будет нормально. Напиши Тессе, и она отвлечёт твою маму, а у тебя будет время принять душ и привести себя в порядок. Потом насладись днём в SPA. После нашей ночи, думаю, можно с уверенностью сказать, что твоё хорошо отработавшее тело нуждается в массаже глубоких тканей. — Нахальная, кривоватая усмешка задирает уголок её рта, а я тем временем поднимаю руку к её обнажённой спине, чтобы проследить тату.

Она немного расслабляется, прежде чем отодвинуться от меня и вернуться к постели.

— Хорошая идея. Но я оставила телефон на вилле, потому что знала, что на свадьбе он мне не понадобится. Ничего, если я воспользуюсь твоим?

Запустив пальцы в волосы, завожу руку за голову и разглядываю её, запачканную грязью и травой, но красивую как никогда.

— Конечно, — ответив ей, плюхаюсь на кресло и наблюдаю, как она звонит Тессе.

Пока я слежу за разговором с Тессой и небольшим спором обо мне, она, наконец, одаривает меня слабой улыбкой и вешает трубку.

— Тесса сказала, что звонила мама и попросила встретиться к ней за бранчем, поэтому у меня есть час, чтобы вернуться к себе, искупаться и встретиться с ней. — Слава Богу. Конец света отменяется.

Остаётся только уповать, что катастрофическая ошибка, которую мы совершили вчера, не обернётся против нас. Благодаря воспоминаниям о нас двоих прошлой ночью, наводнивших мою голову в тот же миг, как она подходит ко мне, я знаю, что оно того стоило, но надеюсь, в конце концов всё не обернётся нашими страданиями.

— Мне пора. Позже, наверное, увидимся. — Она вскидывает ко мне глаза, неловко стоя передо мной и ковыряя теперь уже сколотый лак на ногтях.

Знаю, это будет нашим последним моментом вместе. Больше никакой «ну ещё разочек» херни. Теперь, когда наши родители женаты, мы должны расстаться навсегда. И плевать на то, как это больно.

Потянувшись, я беру в руки лицо Рейвен и притягиваю её к себе.

— Ещё один поцелуй напоследок? — спрашиваю с хитрой улыбкой, танцующей на губах.

Она вздыхает, опуская руки мне на грудь. Они бережно скользят на несколько сантиметров вниз по моему торсу перед тем, как остановиться и стиснуть в кулачок мою футболку.

— Ещё один, и я уйду.

Прижав её рот к своему, я принимаюсь аккуратно целовать Рейвен, наслаждаясь ощущением её губ, скользящих против моих. Руки слегка трясутся у её лица, пока я пытаюсь сдержаться. У меня уходит каждая унция силы воли, чтобы ещё раз не затащить её в постель. Она слабо стонет в мой рот, когда её губы раздвигаются, вновь давая моему языку полный доступ к ней. Её руки крепче сжимаются на моей футболке, в то время как она сильнее притягивает меня к себе. Мой член твёрдый, как сталь, вжимается в её живот, пока она поцелуем крадёт воздух из моих лёгких.

Мне нужно прекратить сейчас, пока мы не дошли до точки, где остановиться не представляется возможным.

Неохотно я отстраняюсь от неё, разрывая момент и наш поцелуй. Её глаза закрыты, когда она отпускает мою футболку и убирает руки к своей груди. Она берётся пальцами за очаровательного воробушка, свисающего с тонкой цепочки, перед тем как, наконец, открыть глаза и посмотреть на меня.

— Пока, Линк. — Попятившись, она устремляется большими шагами к двери спальной. Она не оглядывается, но я не могу оторвать от неё взгляд. Стою, прислонившись к дверной раме, и смотрю, как она хватается за ручку входной двери. На мгновение замирает и глубоко вдыхает, поднеся руку к щеке, чтобы смахнуть слёзы.

Собравшись, она выпрямляет спину, открывает дверь и исчезает за ней.

Выйдя за неё, она забирает с собой не только моё сердце, но и душу тоже. Без Рейвен я просто мужская оболочка. До неё я думал, что у меня идеальная жизнь. Счастливо проживал её, не заботясь об окружающем мире и любой ценой избегая любовь. Теперь же, распробовав это чувство, я понятия не имею, как мог жить без неё, и не знаю, как буду существовать всю оставшуюся жизнь без присутствия Рейвен в ней, как бы мы оба дико этого не жаждали.

— Выглядишь дерьмово, — говорит Тайлер, пока мы идём вверх по травянистому холму к следующей лунке. Я всегда могу полагаться на жестокую честность своего лучшего друга, даже когда не хочу её слышать.

Положив клабы рядом с собой, я вытаскиваю свою клюшку и опираюсь на неё, глядя на группу, столпившуюся у зоны «ти».

— Спасибо за прямоту, козёл.

— Так что произошло прошлой ночью? В одну минуту ты был на приёме, а в следующую уже исчез. Я писал тебе несколько раз, но ответа так и не получил.

Зажимаю козырёк кепки и снимаю её с головы, запуская пальцы во влажные волосы. Сегодня около тридцати градусов. Штаны и рубашка-поло — не самая лёгкая одежда для такого жаркого летнего дня. Но я исправлю проблему, как только мы покончим с восемнадцатой лункой, проведя весь оставшийся день у бассейна с Тайлером. И я рад, что выбрался на гольф, пусть и чувствовал себя, как дерьмо, пролежавшее под Калифорнийским пеклом целый месяц. Никакое количество «Экседрина» или кофе не облегчит последствия этого чудовищного похмелья.

Удивлён, как я ещё не выблевал всё, что можно, и даже не чувствовал потребности опорожнить грёбаный желудок.

— Я выключил телефон, — вру я. — Потом несколько часов пил в баре.

Понимающая усмешка растягивается на лице Тайлера.

— А-а, это всё объясняет. Ты напился, а потом снял тёлку в баре. Выглядишь как после похмелья, но здорово отраханным. Если секс был хорош, похмелье всегда того стоит, — говорит он, похлопав меня по спине, прежде чем зарыться в сумку для гольфа и вытащить из неё мяч.

Группа перед нами направляется обратно к своему кару как раз в тот момент, когда папа, Брайант и его отец вместе с ещё несколькими друзьями моего отца нагоняют нас. Они заканчивали с десятой лункой в тот момент, как мы с Тайлером уже уехали к следующей.

— Я тоже был в баре прошлой ночью, после того как ушёл с приёма, — вклинивается голос Брайанта, отчего мне кажется, будто мои вены омыл лёд.

Смотрю, как Тайлер уходит к «ти» зоне, прежде чем снова заговариваю. По выражению глаз Брайанта, понимаю, что он, наверное, видел меня там с Рейвен. Скрестив руки на груди, как могу пытаюсь придать себе расслабленный вид, хотя внутри у меня такое ощущение, будто сердце сгорает от паники, закипающей в груди.

— Серьёзно? Не видел тебя. Надо было подойти, поздороваться — выпили бы вместе.

Он расплывается в самодовольной ухмылке и, наклонившись ко мне, произносит:

— Честно говоря, я так и собирался сделать, но потом произошло кое-что очень безумное.

Я вскидываю брови к безоблачному небу, силясь изобразить спокойствие и искреннее любопытство.

— Да? И что же?

Подражая мне, он скрещивает руки на груди и бросает взгляд назад, где стоит мой отец и его друзья, попивая напитки, пока ждут своей очереди, после чего возвращает своё внимание ко мне.

— Ты сидел у бара и обнимал Рейвен. И поначалу я подумал, что, возможно, это ничего не значит, но потом увидел, как она забирает кусочек лайма у тебя изо рта. Назови меня психом, но насколько я знаю, так себя не ведут два человека, ставшие сводными братом и сестрой всего несколько часов назад. Если только ты не из леса какого-нибудь захолустного городка, наверное.

Уверен, я выгляжу так, будто нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы выблевать все внутренности и вырубиться на том же месте, где стою.

Блядь. Чёрт! Я знал, что глупо терять бдительность. И теперь из-за этого мы в полной жопе.

Мне никогда не стоило флиртовать с Рейвен, как я флиртовал прошлой ночью на публике. Вдобавок, накануне вечером я поцеловал её на тротуаре сувенирного магазина. Слишком много рисков. Я не думал — был излишне наглым, как всегда. А теперь Рейвен придётся иметь дело с последствиями. Не сомневаюсь, что Брайант кому-то расскажет.

Пытаюсь скрыть тот факт, что психую, и машу девушке, работающей на гольфкаре с напитками. Мне отчаянно нужно пиво. Есть похмелье или нет.

— Ты видел двух друзей, выпивающих в баре. Ничего больше.

— Нет, я видел двух людей, глядя на которых всем вокруг ясно, что их даже нельзя назвать друзьями, когда на самом деле вы больше, чем просто друзья. Теперь всё становится на свои места. Как давно вы трахаетесь?

Я подношу руки к вискам, пытаясь сдержаться и не ударить по роже этого придурка. Покачав головой, бросаю на него взгляд, преисполненный отвращения.

— Кто задаёт такие тупорылые вопросы? — как могу стараюсь не повышать тон и не привлекать к себе внимания, но у этого мудака есть яйца, раз он подошёл ко мне и спросил такое дерьмо.

Не выглядя обеспокоенным, он беспечно пожимает плечами.

— Раз уж я думал, что между мной и Рейвен всё хорошо, даже с тем какой пылкой и хладнокровной она временами бывала, думаю, у меня есть полное право спрашивать у тебя, трахал ты её или нет, пока мы встречались.

Притормози, мать вашу!

— Стой. Встречались? Ты же несерьёзно. Она ходила с тобой выпивать в паб, как друзья, и на приём вчера вечером… как друзья. Как ты превращаешь «просто друзей» в отношения? Видок у тебя тупицы, но чёрт, ты же учишься в Гарварде, бога ради. Не можешь же ты быть таким тупоголовым. — Знаю, что хожу по тонкой грани, тыкая во льва, который может одним словом разорвать мою жизнь в клочья, но я не собираюсь давать ему выставить всё так, будто Рейвен гуляла за его спиной.

— Рейвен сказала, что не хочет торопиться, потому что переживает тяжёлый разрыв, но чем больше я думаю об этом, тем больше мне начинает казаться, что она держала меня на расстоянии вытянутой руки, потому хотела усидеть на двух стульях. Встречаясь со мной, чтобы осчастливить свою мамочку, и трахаясь с тобой на стороне, как со своим маленьким грязным секретом.

Сжимаю руки в кулаки по бокам, делая всё, что в моих силах, чтобы сейчас же не выбить его грёбаные зубы.

— Я не собираюсь стоять здесь, в окружении собственного отца и его друзей, и выслушивать, как ты извергаешь свой бред. Мы всего лишь друзья. Думаю, тебе пора научиться понимать чёртовы намёки. Потому что для меня это очевидно, и для тебя тоже должно так быть, чувак. Ты ей не нравишься. Смирись уже, чёрт возьми.

Не тратя больше ни секунды времени на этого придурка, я уношусь вниз по склону, чтобы купить пива, которое то ли выпью, то ли впечатаю в его сраную башку.

Вытаскиваю телефон из кармана штанов, нахожу Рейвен в контактахи печатаю короткое сообщение.

У нас чертовски большая проблема. Брайант был в баре прошлой ночью. Нам нужно встретиться с ним как можно скорее и как-то разобраться с этим дерьмом, пока он всё не испортил. Не могу передать словами, как мне жаль, что это происходит.

Глава 15.

Как только я заканчиваю играть в гольф, а Рейвен возвращается из SPA, мы собираемся вместе с Брайантом здесь, на моей вилле. Было непросто, но нам как-то удалось убедить его, что из невинного случая он раздул слона.

Не знаю, сомневается он всё ещё или нет, но ушёл Брайант, по крайней мере, без угроз рассказать кому-то о своих подозрениях.

Должен признать, я испугался до усрачки. Даже думать не хочется, как отреагировал бы мой отец, узнай он о нас. От выражения отвращения на лице Брайанта, когда он назвал Рейвен моей сводной сестрой, всё звучало так порочно. И мне это ненавистно, потому что мы не росли всю жизнь под одной крышей, проживая, как брат и сестра. Ещё несколько месяцев назад мы даже не вращались в одном круге, не говоря уже о разговорах.

Ради нас обоих, нам оставалось только надеяться, что угроза минула и Брайант продолжит молчать.

С этого момента и до тех пор, пока я не улечу обратно в Сан-Франциско, а она не вернётся завтра в Лонг-Бич, мы должны насколько возможно избегать друг друга и не привлекать к себе внимания.

— Мне жаль, что тебе пришлось сегодня с этим справляться, — говорю я, присаживаясь на крошечную софу в гостиной, и роняю голову на руки. Запускаю руки в волосы, впившись взглядом себе под ноги. Ощущаю себя самым ужасным козлом в мире. Я люблю эту девушку, но слишком труслив, чтобы побороться за неё.

Чувствую, что она садится рядом, и уголком глаза слежу, как она опускает руку на моё бёдро. Такое простое прикосновение, совершенно безобидное, но жар её ладони обжигает мою кожу через брюки хаки и понуждает сердце ускорить ритм. Неважно, как сильно я пытаюсь его игнорировать, притяжение к ней — нерушимо.

— Не переживай. Моей вины здесь столько же, сколько и твоей. Мы оба прошлой ночью потеряли бдительность. Безрассудно, но, полагаю, безрассудство и было нашим лозунгом вчера, поэтому всё так, как и должно быть.

Уронив руки на бёдра, я заваливаюсь на диван и поворачиваюсь посмотреть на неё. В смысле по-настоящему посмотреть, выжигая её изображение в своей памяти, на которое буду оглядываться, когда соскучусь по ней. Она выглядит восхитительно, как всегда, но думаю, по той причине, что я не могу с ней быть, пусть и владею её сердцем, как она владеет моим, красота Рейвен сияет даже ярче, чем раньше.

Она замечает дурацкую ухмылку на моём лице и шлёпает меня по бедру.

— Тебе лучше избавиться от всех мыслей, всплывающих в твоём извращённом разуме, потому что нам нужно вынести урок, Линк. Больше никаких пылких взглядов с другого конца комнаты, никакого флирта и непристойных прикосновений.

Игриво надуваю губы.

— Но я люблю непристойные прикосновения!

Её взгляд становится знойным и полным греха.

— Держи себя в руках. Серьёзно, Линк. Это сложно, но мы, по крайней мере, разделены сотнями миль. И не увидимся до каникул. У нас будет более чем достаточно времени, чтобы попытаться перебороть всё, что между нами бы ни было.

Похлопав её по коленке, я поднимаюсь на ноги и иду к двери. Хватаюсь за дверную ручку, делая всё возможное, чтобы заставить себя открыть дверь и добровольно дать ей уйти.

— Всего лишь шучу, Злючка. Я буду хорошо себя вести. Обещаю.

Как только Рейвен покидает виллу, жду, пока она не исчезает в своём доме, а потом направляюсь в бар, чтобы утопить свои печали. Я рассказал Тайлеру всё о Брайанте, когда мы уезжали с поля для гольфа. Он сказал мне, что будет ждать в баре, когда мы закончим. Поведя себя как друг, коим и был, он предложил мне свою помощь с надиранием задницы Брайанта, чтобы не дать ему учинить неприятности, если дело до этого дойдёт. Знаю, он будет рад слышать, что избиение не понадобится.

Следующие два часа мы пьём пиво, едим жирную картошку фри и луковые кольца с гамбургерами. Я избегаю ресторан, ибо знаю, что все сегодня там будут ужинать. Если мы с Рейвен хотим удачно скинуть с хвоста Брайнта, единственный способ, которым можно достигнуть этой цели, — до завтрашнего отъезда не допускать с ней никаких контактов. Мы с Тайлером сидим в тишине, следя за бейсболом на большом экране, который висит над баром, и пьём пиво, когда мой отец врывается через двери.

— Линк! Вот ты где. Я решил, что ты здесь, потому что у бассейна тебя не оказалось. Мне только что пришли потрясающие новости от твоего агента.

Опустив пиво, я поворачиваюсь к отцу и пытаюсь угомонить бешено забившееся сердце. Судя по тому, как он появился, я почти был уверен, что Брайант всё-таки всё равно ему что-то сболтнул.

— Серьёзно? Почему он позвонил тебе, а не мне? — спрашиваю я непонимающе. Мне уже не восемнадцать, поэтому все рабочие вопросы со спортивным агентом всегда решались между нами. Так что понятия не имею, почему он говорил с отцом вместо меня.

— Он позвонил мне, потому что находится в Шотландии на турнире ПГА, который там сегодня проходит. Тот, что я пропустил из-за свадьбы. Только послушай! Он смог договориться о сделке, — если ты решишь её принять, — твоего трансфера из Хардинг-Парка, по возвращении домой, на поле Сент-Эндрюса в Шотландии. Там тренировались одни из величайших всех времён.

Моя челюсть, по-моему, официально вывихнута.

Это же моя мечта. То, ради чего я трудился последние три года, когда ушёл из колледжа после второго года обучения. А теперь мои мечты в самом деле соблазнительно болтаются прямо перед носом.

— Ты серьёзно? Не могу поверить, что это происходит.

Тайлер спрыгивает со своего табурета и смачно ударяет меня по спине, прежде чем схватить за плечи и затрясти. Он разрывается от восторга, в то время как я сижу на месте в состоянии шока. Сегодня был ураганный день грёбаных эмоций, не поспоришь.

— Срань Господня, чувак! Шотландия? Да это же охрененно! — вопит Тайлер, отводя взгляд от меня к отцу. — Мы обязаны отметить! — повернувшись к бару, он кричит поверх моей головы: — Бармен, мне нужно три шота самого лучшего виски!

— Ну что, сынок, можно сказать, что твой ответ положительный? Если да, я сейчас же перезвоню твоему агенту. В Шотландии уже поздно, но он на калифорнийском времени, поэтому ещё не спит.

Кивнув головой, я хватаю шот и опрокидываю его, приветствуя обжигающий жар, когда алкоголь скользит по горлу и согревает живот.

— Скажи ему, что я согласен, — говорю я, вернув рюмку на стойку. Машу рукой, показываю принести добавки.

— Тост! — произносит Тайлер, поднимая шот перед отцом и мной. — За Шотландию и долбаный ПГА!

Рассмеявшись, чувствую, как меня отпускает нервозность. Вскинув рюмки, мы все дружно чокаемся и восклицаем:

— За Шотландию и долбаный ПГА!

После того, как волнение стихает, мой отец созванивается с агентом и садится на табурет рядом со мной.

— У тебя всё готово. Один билет в Сент-Эндрюс забронирован и будет ждать тебя сразу, как вернёшься в Сан-Франциско. Уезжаешь во вторник утром.

— Ого. Всё так быстро. — Я до сих пор пытаюсь осмыслить происходящее, и теперь знаю, что через два дня буду на борту самолёта, направляющегося на край света. Первая, кто всплывает в голове — Рейвен. Теперь мы будем на разных концах мира. Нам это нужно, так будет лучше для нас обоих, но я не могу справиться с грустью, окутавшей мои думы.

Внезапно заговоривший отец вырывает меня из мыслей о Рейвен и возвращает в реальность происходящего. Если поработаю своей задницей, пока буду там, я вполне смогу попасть на ПГА 2016. А если нет, то точно на 2017.

— Ты сможешь получить свою карту тура ПГА в следующие несколько месяцев и попробоваться на открытые места, пока не начался новый сезон. Если не получится, продолжишь тренироваться в Сент-Эндрюсе, а потом попытаешься ещё раз в следующем году. Но я ни на секунду не сомневаюсь, что у тебя получится. Ты играешь как твой старик, может быть, даже лучше. Я вижу у тебя большое будущее, Линк. Весь твой тяжёлый труд и решимость приносят свои плоды.

Мой отец ещё немного зависает с нами, после чего отправляется провести время со своей новобрачной, как сказал он. Я люблю отца, но отчасти и ненавижу — хоть я и понимаю, что не должен, — из-за того, что он счастлив, тогда как я выбросил свой шанс обрести счастье с Рейвен. Потому что, как они всегда говорят: «Правильная девушка, неподходящее время».

Пусть и сказал Рейвен, что уже сегодня больше её не вижу, и понимая, что рискую, я всё равно печатаю ей сообщение с просьбой встретиться со мной.

Живот скручивает в нервную связку узлов, когда пишу:

«Мне нужно увидеть тебя. Кое-что случилось».

«Ничего страшного, так что не пугайся. Просто»

«хочу чтобы ты была первой, кому я расскажу».

— Пойду к себе, отдохну, раз уж, видимо, моя задница через два дня отправляется в Шотландию. — Голос у меня спокойный и ровный, но внутри такое ощущение, как если бы кто-то стиснул мою гортань, практически лишая возможности говорить.

Тайлер кивает мне, делая большой глоток своего пива.

— Отдохни, братишки. Я найду тебя утром перед отъездом в аэропорт.

— Звучит здорово. Спокойной ночи, Тай.

Телефон издаёт сигнал, когда я дохожу до своей двери. Руки трясутся в то время, как я толкаю дверь и вытаскиваю телефон. Вижу имя Рейвен, и мой желудок переворачивается с таким ощущением, будто я только что пережил стометровое падение с грёбаных американских горок.

Рейвен:

«Ты вызываешь у меня любопытство и нервозность, одновременно».

«Сейчас буду».

Не проходит и двух минут, как Рейвен стучится в мою дверь. Повернув ручку, я вижу её влажные, стянутые в небрежный пучок волосы, надетые на неё шорты и растянутую майку.

Она опускает взгляд на свою одежду, прослеживая движение моих глаз, прежде чем ступить в домик.

— Я как раз выходила из ванной, когда ты написал мне. Поэтому немного задержала ответ. Отмокала с болящими мышцами, после ночного веселья.

Озорная усмешка поднимает уголки моих губ от того, как она сослалась на прошлую ночь. Даже когда чувствую себя дерьмово, она умудряется сделать так, что я улыбаюсь.

— Прости. Наверное, я был немного груб с тобой. Оказывается, мне трудно контролировать себя, когда дело доходит до тебя.

Закатив глаза, она чуть саркастично усмехается.

— Уж поверь мне, я знаю, что этот факт полностью правдив. Но не жалуюсь. Сегодняшняя боль стоит воспоминаний о вчерашнем.

Разговоры о сексе с ней ситуации не помогают. Нужно сразу перейти к делу. И думать об этом, как об отрывании пластыря. Действуй быстро и покончи уже с ним.

— Я переезжаю в Шотландию, — выпаливаю я, осев на диван и запрокинув голову, чтобы уставиться в потолок.

Не могу смотреть в её глаза. Не хочу видеть, как она плачет, только не снова. После размолвки с Брайантом, произошедшей чуть раньше, воспоминания о прошлой ночи потопом вернулись обратно. Единственный отрывок, который я бы никогда не хотел помнить, тот, когда она свернулась рядом, плача изо всех сил, пока не уснула, потому что ей ненавистно так же сильно, как и мне, то, что нам приходится тушить чувства, которые мы испытываем друг к другу.

— Погоди... что? — Её голос надламывается, когда она спрашивает меня, чуть ли не бегом бросаясь через комнату. Она застаёт меня врасплох, когда забирается ко мне на колени, седлая, и хватает моё лицо, вынуждая посмотреть на неё. — Прошу, скажи мне, что ты сбегаешь в Шотландию не из-за меня.

Я опускаю руки к её обнажённым бёдрам, потом скольжу ими вверх и вниз по гладким, свежевыбритым ногам. Смотрю, как восстаёт её кожа, когда появляются мурашки на каждом месте, к которому я прикасаюсь.

— Отец нашёл меня в баре и сказал, что звонил мой агент с предложением места на поле Сент-Эндрюса. Я улетаю во вторник утром.

Слёзы начинают сбегать по её лицу одна за другой. Она не утруждается их смахнуть. Вместе этого, она грызёт дрожащую нижнюю губу, силясь справиться со слезами. Её пальцы, едва касаясь, гладят мои щёки.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал. Одно дело, если бы ты вернулся в Сан-Франциско, но Шотландию? Она же на другом конце света. Ты ведь и на праздники домой не вернёшься?

Качаю головой. У меня, скорее всего, будет выбор, но легче остаться в Шотландии.

— Наверное, останусь там. Отец постоянно летает в Шотландию, потому знаю, что он точно приедет и повидается со мной на День Благодарения. Если вообще и вернусь домой, то только в Сакраменто, чтобы побыть с мамой на Рождество. Для тебя же лучше держаться от меня подальше, Злючка. Я только разрушу твою жизнь.

— Ты этого не знаешь. Мы напуганы, и это справедливо, но я думаю, со временем все смирятся, как только увидят, как сильно мы на самом деле любим друг друга.

Мои руки скользят по её шортам, затем останавливаются там, где её майка слегка задралась на животе. Я пробираюсь под ткань, позволяя своим руками бродить по её мягкой, тёплой коже. Прижимаю ладони к её спине и притягиваю, привлекая к груди. Её лоб упирается в мой, пока она тихонько шмыгает носом, сидя сверху.

— Я ненавижу это столь же сильно, сколь и ты, но понимаю, что они никогда не примут наши отношения. К тому же у тебя есть мечты и цели, осуществление которых ты заслуживаешь. Я в Шотландии, ты в Лонг-Бич — наши жизни настолько разные, насколько это вообще возможно. И нет ни единого шанса, что мы сможем поддерживать отношения, живя такими разными жизнями. Одному из нас пришлось бы отказаться от всего, что ему больше всего хочется в жизни, чтобы быть вместе, и я знаю, что с твоим большим сердцем, ты будешь настаивать, чтобы этим человеком стала ты. А я не позволю тебе этого сделать.

— Мы найдём способ. Будет непросто, но я знаю, что мы сможем что-то сделать.

Такое ощущение, будто мне кто-то сердце вырывает прямо из груди, пока смотрю, как она разваливается прямо на моих глазах. Её слёзы стекают с подбородка и приземляются на мою футболку. Мне так ужасно хочется быть таким же уверенным в себе, как она, и оптимистичным. Но я смотрю сквозь несбыточные мечты и вижу холодную, суровую реальность происходящего. Тут просто нет шансов для нас, по крайней мере, сейчас. Может быть, потом, но именно в этот момент, у нас просто нет возможности.

— Мы никогда не узнаем, что ждёт нас в будущем. Если наша любовь так сильна, как мы думаем, возможно, как только карьеры нашей мечты воплотятся в жизнь, наши пути вновь сойдутся. В глубине души, я знаю, что ты для меня, Злючка. Просто сейчас неподходящее время, вот и всё. Брак наших родителей ещё слишком свеж, чтобы сбрасывать это на них, но думаю, со временем им, возможно, будет полегче с этим справиться, особенно если мы приведём наши жизни в порядок.

Она не говорит. Вместо этого тихо слушает и согласно кивает головой, когда я продолжаю.

— Уйти от тебя — будет самым трудным поступком, что я совершал в своей жизни, — шепчу я, наклоняю голову и придвигаюсь к ней губами, прижимаясь целомудренным поцелуем к её мягким, дрожащим губам. — Это не прощание, Злючка. Мы снова будем вместе. Обещаю тебе, что, пока я нахожусь в Сент-Эндрюсе, мой телефон всегда будет включён. Не беспокойся о разных часовых поясах. Знаю, со временем полное мозгоёбство, но когда бы ты ни захотела просто поговорить со мной, я рядом.

— Я это ненавижу... но сердцем знаю, что ты прав. Неизвестность того, как скоро я снова увижу тебя, убивает меня. — Её голос выходит низким, но с примесью отчаяния, в то время как она принимается раскачивать бёдрами, подразнивая себя моим членом, затвердевающем под ней. Это противоречит моему здравому смыслу, но я подожду до завтра со своим правилом «Без Рейвен». Не могу потратить впустую стопроцентный, идеальный стояк.

— Ещё разочек. Ну знаешь, на тот случай, если самолёт упадёт в океан или типа того, — шучу я, сдёргиваю с неё через голову майку, а потом и спортивный лифчик, отбрасывая их на пол.

— Не говори такого. От этого становится ещё жёстче, — произносит она, чмокнув меня в плечо, прежде чем слезть с моих колен, чтобы выбраться из шорт.

— Поверь мне — я не думаю, что этот малыш может стать ещё жёстче, — говорю я, расстёгивая шорты и надрачивая член, пока высвобождаю его из плена ткани.

— Ты плохой. К счастью для тебя, мне нравятся плохиши — особенно те, что под запретом.

Её глаза, затуманенные ещё несколько мгновений назад, теперь блестят от озорства, когда я встаю и выступаю из шортов. Сжимаю в кулак футболку, стягиваю её через голову и отбрасываю на пол, после чего подхожу к ней и одним быстрым движением отрываю от пола, поражённый чувством déjà vu в тот миг, как она оборачивает вокруг меня ноги, а я несу её в спальню.

Уложив Рейвен на постель, я не теряю зря драгоценные минуты, потому что не знаю, как много у нас осталось времени, пока кто-нибудь не заметит её исчезновение. Я посасываю её грудь, вбирая каждую и нежно подразнивая, в то время как скольжу в неё тремя пальцами и принимаюсь толкаться ими туда и обратно, подготавливая её тело ко мне.

— Боже, ты потрясающе пахнешь.

Её тело пахнет тем же лосьоном, что был прошлой ночью. Как только он ударяет мне в нос, вчерашний день вспышками поглощает мой разум, отчего я становлюсь ещё возбуждённее.

— О-о-о... мой... Я кончаю! — вопит она между быстрыми, тяжёлыми вздохами, когда я проникаю в неё пальцами и вынимаю их, непрестанно подразнивая её клитор большим пальцем. Покусывая и посасывая, прокладываю дорожку от её груди ко рту.

Мои губы нависают над её устами, пока я вынимаю из неё пальцы и начинаю вновь поглаживать свой член, пристраиваясь налившейся головкой к её входу. Она такая тёплая, мягкая и идеальная, когда я неторопливо раскачивая бёдрами, проталкиваюсь в неё.

— Как бы мне ни хотелось замедлиться и насладиться моментом... — я наклоняюсь и едва касаюсь в поцелуе её губ, прежде чем спустить рот к её шее. Шепчу в её кожу, принявшись толкаться в неё: — Нам нужно торопиться, пока кто-нибудь не пришёл искать тебя. Блядь, с тобой так хорошо.

Она как рай и ад, обёрнутые вокруг моего члена, когда я возвращаю к ней губы и растворяюсь в её поцелуе, отдавая всего себя сексу с ней.

С ней так хорошо, но и одновременно, плохо, когда я переворачиваюсь на спину и даю ей бразды правления. У Рейвен киска, похоронить себя в которой я мечтаю каждую минуту каждого дня. От понимания, что после сегодняшнего дня я уже не смогу почувствовать её ногти, царапающие мою кожу, или услышать звуки, которые она издаёт, когда кончает на моём члене, боль в груди нарастает до такой степени, что становится почти нестерпимой.

Я массирую её грудь, пока она скачет на мне, и перекатываю соски между пальцами, глядя, как она объезжает мой член в погоне за вторым оргазмом, который жаждет получить от меня.

— Вот и всё, детка. Отпусти всё и просто почувствуй меня в себе, — хриплые слова пронизаны сексом, я подаюсь бёдрами вверх, встречаясь с каждым её выпадом и заполняя каждый её сантиметр своим членом. Растягиваю её узкую, восхитительную киску и полностью занимаю её, отчего веки Рейвен трепещут, а стоны непрерывно скатываются с уст.

Я так близок к концу, и знаю, что она тоже. Потянувшись вверх, я хватаю голову Рейвен и опускаю обратно к своим губам её рот, перевернув её на спину. Втягиваю нижнюю губу, нежно кусаю и провожу своим языком вдоль её, пока выпады становятся жёстче и быстрее. Она вскрикивает с каждым толчком, когда я подталкиваю её к краю. Рейвен так близко, что я чувствую, как каждый дюйм её тела напрягается, а ногти зарываются в мой зад, призывая меня трахать её сильнее.

Пока наши языки ласкают друг друга, и я чувствую её стоны, вибрирующие мне в рот, опускаю руку к её заднице, обхватываю её и чуть приподнимаю, помогая себе попасть по точке G под идеальным углом.

Спустя несколько секунд, она отрывается от меня и выкрикивает:

— Линк... Боже мой... Линк! — Моё имя, криком вырвавшееся из неё, становится моей погибелью. Я чувствую, как мои яйца подтягиваются к телу, а член пульсирует, пока её киска массирует его.

Тело Рейвен начинает вновь напрягаться, когда я кончаю глубоко в ней. Опустив взгляд к её гипнотическим, завораживающим зелёным глазам, практически светящимся от кайфа, что окутал её, я шепчу:

— Кончи для меня, малышка. Я здесь, с тобой.

Сев на колени, принимаюсь тереть её клитор и в то же время сосредотачиваюсь на каждом толчке, удостоверяясь, что ударяюсь именно туда, где ей нужно. Выгнув спину на кровати, она вскрикивает и стискивает простыни, конвульсивно содрогаясь подо мной, когда я чувствую, как моя сперма, смешавшись с её соками, вытекает из неё и стекает по моему члену.

Мы лежим в объятьях друг друга несколько мгновений, пока вынужденно не разрушаем чары, возвращаясь к реальности.

— Я вытрусь и уйду, — произносит она, вдруг соскочив с кровати и припустив в ванную.

Хватаю несколько салфеток с прикроватной тумбы и вытираю член, потом яйца, после чего выбрасываю салфетки в урну возле кровати. Я трахнул её без презерватива не только прошлой ночью, но и сегодня. Едва не случившегося утром сердечного приступа, видимо, было недостаточно, чтобы вселить в меня немного здравого смысла. Но она, по крайней мере, на таблетках, поэтому можно выдохнуть.

Есть что-то в сексе с ней без барьеров, что делает его очень интимным. Я чувствую, что заклеймил её всеми возможными способами. И с этих пор, всякий раз, когда другой мужчина будет касаться её тела, мысли обо мне будут лежать в глубине её сознания, напоминая о том, как ощущались мои руки и рот на её коже, а член — внутри тела.

Я в этом уверен, потому что со мной то же самое с тех пор, как мы переспали в первый раз. Она захватила моё сердце, мой разум и мою душу. Всё становится сложным, потому что это именно она, но нет никого другого, кого бы я захотел на её место.

Вижу, как она выходит из ванной и направляется прямиком в гостиную. В рекордное время она одевается и надевает обратно шлёпанцы. Я хватаю пижамные штаны и сталкиваюсь с ней у двери.

— Ты такая потрясающая, Злючка. Я буду адски по тебе скучать. И помни — звонок, сообщение, FaceTime, мне всё равно — звони, когда понадобится поговорить. Удачного полёта домой тебе завтра.

Повернувшись лицом ко мне, она опирается на дверь.

— Доброй ночи, Линк. — Встав на цыпочки, она прижимается к моим губам быстрым поцелуем, прежде чем распахнуть дверь и исчезнуть в ночи.

Я прислоняюсь головой к двери и шепчу:

— Сладкий снов, Злючка.

Позволить ей выйти за дверь — ещё труднее, чем я представлял. Теперь всё так ясно. Наши пути действительно расходятся. Буквально на совершенно разные концы света. Отчасти мне кажется, будто это последний раз, когда я вижу её, пока судьба снова не решит свести нас вместе.

Надеюсь, она будет связываться со мной, пока я там, потому год или даже больше в разлуке с ней — самая тяжёлая часть этой работы. Я едва пережил три месяца вдали от неё, не прекращая пытаться возненавидеть её, но эти три месяца всё равно стали самыми непростыми в моей жизни. А теперь, отпустив её, когда знаю, что люблю, я прихожу к мысли — как я смогу это пережить?

Защитным механизмом мы держимся за ложную надежду, не желая признавать холодную, жестокую правду, что глядит нам прямо в лица. Истина в том, что она, скорее всего, найдёт кого-то другого, даже если и не будет из-за него чувствовать того, что чувствует благодаря мне. Он будет безопасным, простым выбором, и он поможет ей забыть о боли, вызванной моим отсутствием.

Могу попробовать сказать, что не стану спать ни с кем, пока не посинею, но правда в том, что мы люди, и нам нужно чувствовать такую связать с другими людьми. Может, в моей постели будет и не Рейвен, но она в моих мыслях, это всегда будет она, невзирая на то, как ужасно больно думать о нас с кем-то ещё, а не только друг с другом, особенно после последних двух дней.

Я столько раз слышал: «Иногда любви недостаточно».

До этого момента я всё никак не верил в правдивость этого изречения. Но теперь, после всего случившегося с Рейвен, до меня дошло.

Реальность такова, что иногда любви недостаточно. И лишь одного того, что ты любишь кого-то со всей силой, что у тебя есть, недостаточно чтобы удержать вас вместе. Порой многие обстоятельства извне сливаются, делая то, что вы считали реальным, внезапно невозможным.

Всегда есть надежда, что в будущем мы найдём пути обратно друг к другу, и к тому моменту время будет правильное. Но до тех пор единственное, что мы можем сделать — это сосредоточиться на том, что нам под силу контролировать. На наших мечтах.

Поэтому во вторник утром я сяду на самолёт до Шотландии и ступлю в следующий этап своей жизни, приблизившись на ещё один шаг к тому, чтобы владеть всем, чего я всегда хотел.

Всем... но не Рейвен.

КОНЕЦ!!! Пока что ;)

Перевод третьей части «Вознесение» будет осуществляться также нашей группой.